«Галерея демонов Ламбранта»

Галерея демонов Ламбранта (fb2) - Галерея демонов Ламбранта [СИ] (Ламбрант - 3) 1189K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Гапарон Гарсаров

Гапарюн Гарсаров Галерея демонов Ламбранта

«Умереть — значит, присоединиться к большинству»

Петроний Арбитр Гай

Пролог Веришь ли ты в апостолов?

Аркаша укрылся одеялом по самую голову. Так он планировал решить сразу несколько проблем. Прежде всего, согреться. Апрель в этом году выдался на редкость холодным, а топить в доме перестали вот уже как неделю назад. Из подпола тянуло сыростью, да и окна продувало ветром. От этого по стеклу постукивала ветка калины, нагоняя на шестилетнего мальчика страх. А под ватным одеялом он всё ж таки чувствовал себя в безопасности.

— И чё, дрыхнуть теперь? — раздался недовольный голос Гриши с соседней кровати.

— Отец же сказал, — отозвался другой брат — Алёша, самый старший.

В прежнем доме у каждого из них была своя комната, поэтому болтовня перед сном случалась редко. Теперь же приходилось ютиться в одном маленьком помещении всем троим. К тому же, кровати неудобные — короткие, низкие, неровные. На таких даже не попрыгать, да и лежать совсем не комфортно. Правда, отец обещал скоро решить все эти проблемы.

— Ой, — вздрогнул Аркаша от очередного стука по окну и испуганно уставился в темень.

— Как девчонка! — усмехнулся Гриша и перепрыгнул на кровать к братишке. — Таракашек тоже боишься? Их тут много!..

— Ты не ори, — потребовал Алёша, толкнув мальчика ногой. — Хочешь опять до утра простоять коленями на горохе?

— А, не-не, — мигом присмирел средний брат и стянул одеяло с младшего. — Ты чё? От кого там прячешься?

— От чертей, — промямлил Аркашка, пытаясь вновь укутаться.

— Каких? — ухмыльнулся старший брат.

— С кладбища, — неуверенно ответил младший, но на этот раз одеяло у него забрал Алёша, тут же накинув его себе на плечи. — Дай сюда, это моё!

— Трусишки должны мёрзнуть, — деловито подметил он, прохаживаясь вдоль кроватей. — Тем более, что с кладбища вообще никто не может прийти.

— А мертвецы? — уточнил Гриша, сидя в ногах младшего брата. — Я слышал, они в луну встают из могил и ищут свежую кровь…

— Единственный день, когда кто-то встанет из могил, будет днём пришествия Христа, — твёрдым голосом заявил Алёша. — Ты забыл, что ли? Я утром скажу отцу, чтобы тебя опять просветили.

— Да не, не надо, — взмолился Григорий, поднявшись к старшему брату. — Ну пожалуйста! Я не хочу переписывать ту книжку дурацкую…

— Ого, ещё и любимую книгу отца назвал дурацкой! — не унимался Алёша. — Получишь ты по носу тогда!

— Учительница говорила, кто не спит — тот чёрт, — вспомнил Аркаша, глядя на потасовку братьев.

— Эта та грымза очкастая? — веселился старший, накинув на Гришу отобранное одеяло, так что теперь тот был похож на привидение. — Пфф, она ещё говорила, что молоко пить нельзя, а надо, как коровам, жевать одну только траву.

Григорий рассмеялся под одеялом, а Алёша принялся его вертеть на месте, мешая вернуться в постель.

— Надо верить в дела апостолов, — продолжал при этом старший брат, — и в Бога, и в Иисуса Христа. И в Дух Святой. А не в чертей.

— Но они же есть, — настаивал Аркаша, потирая замёрзшие плечи и ноги. — Я сам видел…

— Где это ты видел? — отозвался из-под одеяла смеющийся Гриша. — В толчке?..

Алёша толкнул среднего брата, и тот повалился на его кровать.

— У нас в огороде, — пояснил Аркаша и указал на окно, за которым в лунном свете переливался заросший бурьяном сад.

Старший брат вновь с усмешкой посмотрел туда. Ветер трепал густые заросли прошлогодней травы, и в сумраке они, действительно, выглядели как чьи-то тела, которые прячутся возле дома.

— А в апостолов верить тоже надо? — спросил Гриша, наконец-то скинув с себя тяжёлое одеяло и поправив взъерошенные светлые волосы. — Про них отец ничего не говорил…

— Апостолы, они как ангелы, — уточнил Алёша, отвернувшись от окна. — Все святые и великие.

— Ха-ха, Аркашка-какашка, веришь ли ты в апостолов? — с ухмылкой обратился Гриша к младшему брату.

— Так если они ангелы, — стал рассуждать озябший мальчик, — значит, есть и демоны рогатые. Я видел на книжках у папы, они нарисованы там…

— Молись почаще, — заключил Алексей, вернувшись в свою постель, — и тогда черти мерещиться не будут.

Очередной глухой стук по стеклу заставил вздрогнуть даже Гришу, отчего он замер с раскрытым ртом.

— Ну вы и малявки! — ухмыльнулся старший брат и хотел запустить в них подушкой, как грохот за окном повторился.

— Смотри-и-и! — прошипел Аркаша, указав рукой на стекло.

Там замелькали тени. Поначалу Алёша решил, что это опять заросли бурьяна качаются от ветра. Но шевеление было слишком очевидным — кто-то чёрный двигался вдоль дома. Мальчишки хотели вскочить со своих кроватей, однако старший брат жестом велел им остаться в постели. Сам он приблизился к окну, протёр рукавом пижамы запотевшее стекло и едва выглянул в огород, как снизу рамы возникла мохнатая башка с большими круглыми глазами.

— Бе-е-е! — проблеял незнакомец снаружи, изрядно напугав Алёшу, отчего он отшатнулся к своей кровати.

— Би-и-и! — раздалось со стороны второго окна, и оттуда на ошеломлённых братьев смотрели ещё две жуткие морды.

— А-а-а!!! — заверещал Гриша и ринулся к двери, но доски пола под ним тут же затрещали. Следом оттуда полезли тёмные когтистые лапы.

Теперь уже все трое кричали во весь голос. Раздался звон битого стекла, новый грохот, блеяние ночных посетителей и визг детей. Но когда их отец распахнул дверь комнаты, его взгляду предстал лишь погром. Кровати сдвинуты, доски в полу проломлены, окна выбиты. Лишь свежий апрельский ветер врывался в помещение вместе с шелестом сухого бурьяна.

I. «Чёрт те что»

Глава 1 Гадина

Грязный гранёный стакан чуть не расшиб лицо Вадима и с глухим стуком отскочил от стены. Даже на полу он не разлетелся на осколки из-за мягкого линолеума. Так что мать могла после сцены истерики использовать его по любимому назначению — выпить водочки.

— Гад, вот же гадина! — повторяла она, пытаясь найти на замызганном столе другие предметы, которыми было бы не жалко запустить в ненавистного сына.

— Да успокойся ты, — в очередной раз попросил Вадим, придерживая спортивную сумку. — Так же всем будет лучше…

— Ах, лучше, вон чего! — верещала женщина и принялась колотить рукой по столешнице, отчего крошки и промасленные газеты посыпались на пол. — Ты, гадина такая, получишь сейчас в рожу свою! Я тебе мозги вправлю на место!

Но Вадим знал, что она блефует. Ещё несколько лет назад у неё получилось бы с ним справиться. А теперь, когда он стал высоким и плечистым парнем, даже пощёчину ему дать вряд ли удалось бы. Она элементарно не дотянется до его головы.

— Паскуда! — продолжила злиться женщина и побежала на кухню. — Сейчас, сейчас я выбью эту дурь из твоей башки!..

Там загремела посуда, которая месяцами валялась немытой то в раковине, то на холодильнике. Однако Вадим решил не дожидаться и переступил порог родительского дома. На улице сегодня светило солнце, пахло весенней свежестью и молодой травой. Если бы не грохот расположившейся рядом стройки, можно было бы услышать, как поют птицы.

Парень широким шагом преодолел пыльный двор, глянул на низкорослую собаку на цепи и подошёл к старенькой серебристой «Девятке». Псина заскулила, понимая, что единственный человек, который её регулярно кормил, уезжает навсегда.

Сложив в багажник объёмную сумку, Вадим посмотрел на животное, а затем на покосившийся домишко, в котором прошло его мрачное детство. Пастор церкви, в которой состоял парень, оказался прав. Этот день был наполнен радостью и чувством свободы. Он наконец-то решился последовать совету и уйти от родителей-алкоголиков. Если раньше этому мешал вопрос с жильём, то теперь ему любезно предложили поселиться в доме настоятеля нового храма, который, правда, ещё только предстояло построить. Тем более, там же парень планировал и работать, и учиться. Всяко лучше, чем прозябать в окружении вечных пьянок, грязи и скандалов.

Вадим вновь уставился на собаку неопределённой породы и вспомнил тот день, когда друзья подарили ему щенка. Мать попыталась на следующее же утро продать шавку на птичьем рынке, но никому этот разноцветный пёс не приглянулся даже за бутылку.

— Я не знаю, разрешат ли мне в приходе держать тебя, — виновато сказал Вадим.

Но едва на крыльце замаячила фигура в грязно-синем халате и с кочергой в руках, он перестал сомневаться и быстро освободил пса от цепи.

— Чего??? — взревела женщина, увидев, как дворовый питомец запрыгивает в салон «Девятки». — Гадина такая, и Юрца моего забираешь!

— Это моя собака, мам, — попытался напомнить ей Вадим.

— Сейчас побью тебе фары и окна, посмотрим, далеко ли ты укатишь! — пригрозила мать, размахивая кочергой.

То, что она угрожает не впустую, парень понял сразу. Поэтому он заскочил в машину, повернул ключ зажигания и рванул со двора, подняв столб пыли. Женщина закричала ему вслед отборным матом, но закашляла и выронила своё «оружие». Псина радостно загавкала, глядя на эту картину через заднее стекло.

— Окей, Юрец, мы сделали это! — воскликнул Вадим, выруливая на грунтовую дорогу, с одной стороны которой торчали тёмные крыши бараков, а с другой возвышались новостройки.

Город активно наступал на бывшую деревеньку. Наверняка через пару лет все деревянные строения здесь будут снесены, появятся блочные башни и новый микрорайон. Ещё в школе Вадим Плетнёв мечтательно верил, что на месте его дома построят красивый жилой комплекс, в котором его семье дадут просторную светлую квартиру с лоджией. Но теперь такая перспектива казалась наивной, ведь жителей бывшей деревни выселяли на другую окраину областной столицы. Да и сам парень уже не грезил о недвижимости, всецело увлёкшись делами духовными. Вот и сейчас он направил машину к объездной трассе, а оттуда спустился к кирпичному зданию банка, чтобы получить средства для воплощение другой мечты — постройки новой церкви.

Пёс со странной кличкой Юрец впервые наблюдал такое обилие автомобилей и людей, поэтому жался к водительскому креслу и поскуливал.

— Надо снять деньги с карточки, — обратился к нему Вадим, остановившись на широкой парковке. — Мы восстанавливаем храм, и нужны стройматериалы. Это то малое, что я могу сделать для пастора Роберта.

Юрец шмыгнул большим коричневым носом и покосился на двух девиц, которые смеялись возле чёрной иномарки. Вадим потрепал его по холке, достал из бардачка папку с документами и вышел из машины. Он определённо чувствовал себя легче. Даже дышалось теперь как-то по-особенному, в полную грудь.

— О, сынок! — раздался томный женский голос слева, и навстречу Плетнёву вышла тучная дама в розовом платье. — Ты же не откажешь пожилой женщине решить проблему с машиной?

— С машиной? — не понял парень. — Я сам недавно только за рулём и плохо разбираюсь в механике. Да и в банк мне надо карточку успеть обналичить. — Он помахал папкой с бумагами и хотел продолжить путь к крыльцу.

— Да брось, у тебя вон какие крепкие руки, — продолжила сыпать комплименты незнакомка, перегородив дорогу. — Ты явно человек тяжёлого труда, как и мой покойный сынок.

— Ах, примите мои соболезнования, — тут же переполошился Вадим. — Конечно, я помогу Вам, чем сумею.

— Да свечи надо заменить, сама я под капот лезть боюсь, — принялась уточнять женщина, прихрамывая на обе ноги. — Мне говорили мальчишки у подъезда, что свечи барахлят, а я вот только утром их смогла купить. Не доехала вот до дома, заглохла. Сегодня ещё на могилку к сыну собиралась, да придётся отложить уже, наверное.

— Я думаю, Вам не нужно менять планы. Сейчас постараюсь решить Вашу проблему.

В следующие полчаса Вадим ковырялся под капотом оранжевой «Окушки» с мобильником у уха. Его бывший сокурсник из техникума — Толя Спицин — разбирался в машинах гораздо лучше, поэтому согласился проконсультировать по телефону, что да где надо сделать. Женщина же представилась Зинаидой Тимофеевной, любезно предложила подержать папку с бумагами, даже принесла бутылочку воды из соседнего магазина. Близился полдень, и становилось душновато. Синоптики обещали к майским праздникам настоящую летнюю жару. Судя по взмокшей рубашке, Вадим не сомневался, что погода будет отличной.

— Ай, спасибо тебе огромное! — разразилась благодарностями Зинаида Тимофеевна, которая вот уже в третий раз ковыляла со стороны магазина с каким-то бубликом в руках. — Вот, держи крендель. Сказали, что свежий. Время уж обеденное скоро, хоть подкрепишься чутка.

— Да не надо, чего уж Вы, — засмущался Вадим, оттирая руки от пыли.

— Я вот в пакетик завернула, там в банке туалет есть, — пояснила женщина. — Руки можно помыть.

— А, я как раз туда иду, — застенчиво улыбнулся парень, принимая угощение.

— Храни тебя Господь, сынок, — широко улыбалась дама, но в «Окушку» садиться не торопилась.

— Ну, можете теперь смело ехать на кладбище. Я всё заменил. Друг сказал, что вроде должна завестись машина.

— Хорошо, дорогой, спасибо ещё раз.

Они бы обменивались комплиментами долго, если б не предобеденное время. Банк грозился закрыться на перерыв через полчаса, а ещё надо было успеть снять деньги с карточки. Достав её из папки, Вадим уверенным шагом вошёл в прохладный вестибюль и двинулся к банкоматам. Однако едва он нажал все нужные комбинации кнопок, как на экране замелькала цифра 13. Плетнёв попробовал вытащить карточку и засунуть в банкомат снова. Но и во второй раз монитор показал, что на счету у него всего 13 рублей.

— Да быть такого не может! — возмущённо воскликнул парень, и на него обратила внимание щупленькая девица в белой блузочке и с бейджиком на груди.

— У Вас какие-то проблемы? — поинтересовалась она, держа в руках планшетку с бумагами. — Я могу Вам чем-нибудь помочь?

— Да вот, — недовольно ткнул он в банкомат, — у меня на карточке должно быть тридцать тысяч, а пишет почему-то 13 рублей. Не понимаю, как так?

Сотрудница банка взглянула на монитор, а затем внимательно присмотрелась к рослому посетителю.

— Возможно, Вы уже совершали операции по счёту и забыли, что баланс исчерпан? — предположила она, сдержанно улыбаясь.

— Да не совершал я никаких ваших операций! — негодующе сказал Вадим. — Я вообще карточками этими не пользуюсь. Там зарплата моя лежала, я копил полгода на церковь! Может, банкомат ваш сломался?

— Хм, вряд ли, — пожала плечами девушка. — Недавно женщина заходила, снимала деньги, всё в порядке было. Да и если бы банкомат завис, он бы выдавал ошибку. А так ведь он пишет, что у Вас на счёте такая вот сумма.

— И чего же это получается тогда?

— Ну, может, Вы дали жене или другу Вашу карточку, и они совершили платежи? — предположила девица. — По нашим правилам это запрещено, но обычно клиенты так частенько делают.

— Да некому мне давать карточку! — продолжал возмущаться Вадим, чувствуя, что от волнения его рубашка снова делается влажной. — Я сам-то пин-код свой выучить не успел, вот с собой таскаю вместе с карточкой, всё в папке, никто её не трогал…

И тут Плетнёва осенило, совсем как пророка Елену Уайт. Ведь та миловидная пожилая дама в розовом несколько раз удалялась от него в сторону банка вместе с его документами.

— По рекомендациям нашей компании не следует держать информацию о пин-коде и кодовом слове вместе с картой, — монотонно вещала сотрудница, глядя на потное лицо парня. — Поскольку велика вероятность кражи и недобросовестного использования карты другими лицами, которые имеют к ней доступ…

Но Вадим уже не слушал её, уставившись через широкие стёкла входной двери на автостоянку перед банком. Рыжая «Ока» всё ещё находилась там, и Плетнёв ринулся на улицу. Малолитражка мирно стояла на своём прежнем месте. Вот только женщины в розовом платье поблизости нигде не было. Парень заглянул через закрытое окно внутрь салона, попытался подёргать дверные ручки, а затем обернулся. У входа в банк стояла та девушка в белой блузке с плечистым мужчиной в тёмном костюме. Видимо, охранник. Тот жестом подозвал Вадима и с серьёзным лицом посмотрел на нерадивого клиента.

— Толстая такая бабёнка, что ль? — уточнил он у расстроенного парня. — В розовом, ага?

— Попросила свечи заменить на своей машине, — признался Плетнёв. — Дал ей подержать папку с карточкой…

— И пин-кодом, — добавила сотрудница банка укоризненным голосом.

— Ну, парень, ты даёшь, — усмехнулся охранник, мотая большой головой. — Она здесь десять раз уже успела всё снять.

— Так пенсионерка вроде, — попытался оправдаться Вадим. — Говорила, что к сыну на кладбище едет, проведать могилу…

— Хорошо, хоть не воскресить, — сыронизировал секьюрити. — Давай иди к ментам, пиши заяву. С камер наблюдения дадим записи, морда этой пенсионерки там наверняка засветилась. Авось и отыщут.

— Да она наверняка деньги потратит до вечера, — подметила девица в белой блузке. — Сумма-то небольшая, вряд ли милиция будет напрягаться.

— Для меня это большие деньги, — парировал Плетнёв, поджимая папку к влажной рубашке. — Вот гадина! Пусть её черти жгут до скончания веков!.. Чего я теперь пастору скажу?.. Я ведь хотел стройматериалы для церкви купить…

К дому пастора Вадим подъехал в мрачном настроении. Даже не обратил внимания, что к «Девятке» не примчались мальчишки, которые всегда встречали его с большой радостью. Правда, сегодня Плетнёв забыл взять гостинцев, да и не на что их было купить. Ведь украденные с карточки деньги — единственные его сбережения на новую жизнь. Теперь и на бензин придётся искать где-то на стороне, ведь на церковной стройке он договорился работать бесплатно.

Юрец недоверчиво стоял перед калиткой, принюхиваясь к земле. А затем и вовсе загавкал на мужчину в сером свитере, который сидел на лавочке у дома. Выглядел он ничуть не лучше пьяной маменьки, отметил про себя Вадим, привыкший видеть пастора в бодром расположении духа.

— Очередной солнечный день! — поприветствовал он его наигранно радостным голосом, хотя чувствовал себя при этом паршиво. — А ребятня со школы ещё не вернулась?

Наставник Роберт угрюмо посмотрел на своего помощника и мотнул головой.

— Они пропали, — как-то неуверенно промолвил мужчина и махнул дрожащей рукой.

— Чего??? — опешил Вадим и подбежал к пастору, придерживая спортивную сумку. — Когда пропали? Как?!

— Ночью, — едва сдерживая слёзы, поведал Роберт. — Прямо из своей комнаты. Вон… — он указал в сторону заросшего огорода, и парень недоумённо посмотрел туда. — Окна побили, через подвал ещё залезли…

Вадим откровенно ничего не понимал. Шутить так было не принято, тем более в столь набожной семье. Поэтому поначалу Плетнёв по инерции хотел пойти в огород и убедиться лично в погроме, устроенном неизвестными. Но тут же осёкся и присел рядом с пастором.

— Вы вызвали милицию? — спросил он, хотя сам обращаться к ним по поводу воровки не стал.

— Какой толк? — парировал Роберт, лихорадочно покачивая головой. — Приходили и участковый, и дознаватель, бумаги заполнили, сфотографировали и ушли. Разве они станут искать моих сыновей, не знаю…

— Но как же? Почему тогда мне не позвонили? Вы же не собираетесь ждать, учитель? Куда могли забрать ребятишек-то? Кому это вообще нужно??

— Может, тем, кому мешает постройка церкви? — предположил пастор и указал в сторону деревьев, за которыми располагались развалины бывшего православного храма.

— Но ведь это благое дело, — внёс очередной аргумент Вадим, неловко придерживая сумку. — Разве мы кому-то мешаем этим?

— Ах, друг мой, твои вопросы правильны, но наивны. В этом месте не любят наших людей. Потому нас и называют сектой.

— Адвентизм не секта, был же суд уже!.. — вновь с жаром принялся рассуждать Плетнёв, однако быстро замолчал об этом. Не к месту сейчас говорить о таком, когда пропали дети. — Но ведь надо чего-то делать?

— Надо, — уныло отозвался Роберт, упёршись взглядом в прошлогоднюю траву, которой вокруг крыльца имелось в избытке.

Здание, выделенное семье священника, раньше было поселковым детским садом. Однако просторные помещения представляли теперь жалкое зрелище — крыша во многих местах прохудилась, западное крыло разваливалось на глазах, а на веранду вообще заходить опасно из-за прогнившего пола. Поэтому пастор жил лишь в нескольких комнатках в дальнем конце дома, где начинался обширный сад. Туда Вадим и пробрался сквозь заросли, возмущённый от такого поведения настоятеля будущей церкви. Ну, оно и понятно, ведь у него шок. Но как же остальные члены общины? Куда они-то все разом запропастились?

— Там кладбище, — поведал Роберт, неспешно двигаясь следом за парнем. — Я ночью с женой ходил туда, ничего нет, только кусты и деревья.

— А эти тропы здесь были раньше? — полюбопытствовал Плетнёв, указывая на следы во влажной траве и поваленные стебли бурьяна.

— Наверное… Сюда особо никто не ходил. Мы собирались в мае заняться очисткой местности, помнишь?

Вадим взглянул на потемневшие от времени стены деревянного строения и убедился, что одно окно с краю разгромлено. Злодеи не только разбили стёкла, но и снесли раму. Правда, всё в этом доме было настолько старым, что прикладывать много сил и не понадобилось, чтобы что-нибудь сломать.

— Всё так быстро произошло, — продолжал пастор вспоминать события минувшей ночи. — Они закричали, а потом резко тишина. Никаких звуков вообще. Я обегал все окрестности, и ничего…

Плетнёв пригнулся к завалинке, на которой были рассыпаны влажные опилки, и заметил несколько вмятин, как будто от копыт. Затем перешёл к соседнему окну и обнаружил под ним узкий лаз в подпол. Ребёнок бы здесь точно пролез, но взрослый человек уже вряд ли. Внутри отверстия торчал ржавый гвоздь, на котором ветер шевелил клочок бурой шерсти. Вадим снял её и попытался повнимательнее рассмотреть. Однако тут же пальцы обожгло, словно крапивой. Шерсть выпала и полетела к зарослям бурьяна, где сразу же исчезла из виду. На ладонях же парня мигом набухли волдыри.

— Братья и сёстры уже объявили поиск, — говорил пастор, уныло поглядывая на заросший сад, — волонтёров хотели собрать. Жена в городе, планировала на радио обратиться за помощью…

— А милиция-то чего сказала? — негодовал Плетнёв, чувствуя жжение в пальцах. — Может, кого уже задержали?

— Участковый вообще заявил, что, мол, дети же, сами наверняка удрали, — недовольно сообщил Роберт, ломая ближайшие стебельки высокой травы. — Говорит, мы их обидели чем или издевались даже. Представляешь?

— Нет, так нельзя же! — возмутился Вадим. — Тут прямо из-под носа крадут ребятишек, а они ещё будут нам говорить такие вещи?

— Что теперь остаётся? Мы искали, обошли пару деревень, наши братья съездили ещё в несколько мест. Нигде никто ничего не видел. Да и разговаривать с нами местные не особо-то хотят.

— Дикость какая-то. Как вообще можно так, это же дети!

Пастор пожал плечами, и глаза его покраснели от новых слёз. Вадим же предаваться горю не стал. Он забрался на завалинку и заглянул внутрь детской спальни. Из мебели там были три низенькие кроватки и стулья. Немногочисленная одежда разбросана, постель изорвана, на полу грязь и щепки. Перед внутренней дверью, действительно, чернела дыра.

Парень осторожно залез на подоконник и забрался внутрь. Ужаленные неведомой шерстью пальцы распухли и чесались. Такого ещё с ним никогда не было. Да и на аллергию это совсем не похоже. Что же за шерсть такая уникальная, подумал Плетнёв и пригнулся к разломанным доскам в полу. По краям отверстия виднелись бурые разводы, похожие на кровь, и опять едва заметные волоски. На сей раз трогать их парень не рискнул, но про себя отметил, что неплохо бы собрать эти улики в пакетик, если властям нет до этого никакого дела. Правда, шерсть была больше похожа на звериную, может, даже собачью. У людей таких тонких волос Вадим как-то не видел. Хотя с ночи здесь наверняка успели полазить какие-нибудь местные кошки?

— Ни одной не попадалось, — признался пастор в ответ на вопрос помощника, заглянув к нему в подпол, куда тот спустился. — Здесь вообще глухая местность, окраина села, а дальше лес и кладбище.

— Если сюда кто и смог пролезть, то очень небольшого роста, — заключил Плетнёв, ползая по пыльному подвалу. — Я никак тут не помещаюсь, видите сами. Полы слишком низкие.

— Получается, участковый прав? — напрягся Роберт. — Что мои сыновья сами это устроили?

— Конечно, нет! Но вдруг злодею помогал ребёнок?..

В темени подвала что-то блеснуло, и Вадим попытался протянуть туда руку. Паутина и пыль защекотали кожу. Было не очень-то приятно ковыряться в многолетнем мусоре, который там скопился. Но Плетнёв не считал себя брезгливым, ведь он жил всё это время с нечистоплотными алкоголиками. Правда, как бы он ни старался достать таинственный предмет, объёмные плечи в узком пространстве ему этого не позволяли. Впервые парень пожалел, что так усердно занимался спортом.

— Пастор, нет ли какой палки или грабли? — попросил он, и Роберт через пару минут принёс ржавую лопату.

Вадим, пыхтя и чихая, принялся выгребать блестящую вещицу из угла. Та оказалась довольно тяжёлой и плохо двигалась, словно цепляясь за землю острыми краями. Наконец, когда заветный предмет был ближе всего, Плетнёв просунул руку и вытащил его на свет.

Выглядела находка специфично. Поначалу парень решил, что это молоток, но у него оказалось двустороннее массивное лезвие. Верхушку покрывала металлическая дуга с шипами. Да и холодная рукоятка была с каким-то странным вьющимся узором вокруг небольшого красного камня.

Выбравшись в комнату, Вадим повнимательнее рассмотрел оружие. Безусловно, его использовали ночью, чтобы проломить пол. Вариант, что вещь пролежала там с прежних времён, отпадал сам собой, ведь металлическое изделие совсем не покрылось ржавчиной и застарелой пылью. Роберт присоединился к молодому помощнику, нацепив очки с круглыми линзами.

— Пастор, посмотрите, — прошептал Плетнёв, указав на круглый символ у основания топорика. — Чего это?..

Там чётко просматривался крестик в круге. Только какой-то кривой, словно помятый.

— Как милиция не нашла вот это? — продолжал возмущаться Вадим, отряхиваясь от пыли. — Они вообще ничего тут толком не посмотрели. Вот чего за халатность?!

— Я уже видел такой знак, — вдруг промолвил Роберт и хотел снять нитку паутины с верхушки находки, но резко отдёрнул руку.

— Чего? — удивился парень.

— Током бьётся, — прошептал пастор и повторять попытку не стал. — Давай-ка сходим, проверим…

Бывший детский сад располагался перед лесным массивом, за которым начинался холм. Здесь даже пролегала дорога. Но ею никто особо не пользовался, поэтому она заросла и превратилась в тропу. Впрочем, вела она к развалинам церкви, которую и восстанавливала теперь местная община адвентистов. Правда, двигалось дело медленно, ведь только пару недель назад власти передали землю вокруг бывшего храма пресвитеру Джастину Тимшинскому. Собственно, благодаря ему Вадим познакомился с новым пастором и его семьёй и решился уйти от неблагополучных родителей.

— Учитель, этот символ как-то связан с нашей стройкой? — уточнил Плетнёв, поглядывая на встревоженного Роберта.

— Кажется, я видел его именно там, — признался пастор, уставившись на бегущего перед ними Юрца. — Не знаю, как всё это может быть связано. Что, если бывшие хозяева решили высказать таким образом свой протест…

— В смысле? — напрягся Вадим. — Похитили ребятишек, чтобы мы не строили церковь???

— Я думаю, это вполне вероятно. Местное население очень агрессивно нас воспринимает.

— Ну это слишком уж, — не хотел верить в такую версию парень и тут же вспомнил недавнюю сцену с собственным ограблением, устроенным миловидной пенсионеркой.

Когда они взобрались на холм, открылся дивный пейзаж. Внизу чернели останки церквушки, сожжённой неизвестными пару лет назад. За нею покачивались осины и ели, а ещё чуть дальше начиналась сама деревня. На дороге, которая здесь была уже гораздо лучшего качества, обнаружился незнакомый пикап. Какой-то мужчина колотил киркой перед сохранившимся фундаментом храма. Вадим поначалу решил, что это кто-то из общины. Ведь он ещё не был знаком со всеми.

— Солнечного дня! — поприветствовал Плетнёв незнакомца, и тот повернулся к ним лицом. Юрец неприязненно зарычал на него.

Физиономию покрывали шрамы. Глаза прятались за массивными очками с тёмными линзами, а на голове сидела широкая шляпа с серебристой лентой вокруг. Чёрная одежда мужчины напоминала рясу священника, только лучшего покроя и с каким-то узором, вышитым тёмными нитками. Поэтому Вадим вновь задумался, что им может быть какой-нибудь член общины.

На появление пастора и его помощника незнакомец ничего не ответил. Лишь как-то недовольно поджал скулы.

— Мы не знакомы? — уточнил у него Роберт, протягивая руку.

Мужчина настороженно посмотрел на него, потом перевёл взгляд на Вадима и покрепче сжал кирку. Парень же ничуть не смутился, ведь если что — у него в руках был найденный под полом топорик. Пёс продолжал недовольно рычать.

— Я неделю как назначен в этот приход, — продолжил пастор. — И ещё не знаю всех в лицо. Пресвитер Джастин говорил, что много добровольцев будут помогать нам восстанавливать церковь.

— Я что, похож на такого дебила? — отозвался наконец-то мужчина в рясе, глянув на собаку, и Юрец испуганно забежал за спину хозяина.

— О, простите, — смутился Роберт. — Я, верно, принял Вас за другого.

— Чего ты тут тогда трешься? — решил не церемониться с ним Вадим. — Это наша территория, здесь нельзя просто так приходить и колотить камни.

— Да ну, — ухмыльнулся незнакомец. — Здесь не огорожено. — Он указал на дорогу и открытое пространство вокруг. — Никаких предупреждающих табличек. Место публичное.

— Вот я сообщаю сейчас, что здесь территория Заволжской Церкви праведных христиан, — твёрдым голосом произнёс Плетнёв, невзирая на то, что Роберт попытался придержать его за руку. — Это наша земля, и мы не хотим, чтобы кто-либо тут шастал.

Человек в рясе улыбнулся, отчего его лицо показалось ещё более неприятным. Сплошные царапины и застарелые шрамы покрывали практически всю его наглую физиономию. На мгновение даже показалось, будто это ожоги или следы каких-то пыток.

— Праведных христиан, — небрежно передразнил Вадима незнакомец и уставился на его необычный топор. — Святоши, значит… Ну-ну.

Он бросил кирку в кузов пикапа, оттряхнул ладони, мотнул головой, но отступил. Через пару минут непрошенный гость уехал, оставив за собой столб пыли, совсем как Вадим пару часов назад во дворе родительского дома. Лишь Юрец гавкал ему вслед.

— Зря ты так с ним, — подметил Роберт, сняв очки. — Со злыми людьми надо общаться добротой.

— Ага, а потом получить от него же по морде? — ухмыльнулся Вадим, но следом осёкся. — Простите, учитель.

— Вон там лежала большая железяка, — проигнорировал его слова пастор, указав на обугленные головёшки в центре развалин.

Плетнёв осторожно взобрался туда, раскидал ногой почерневшие балки и кирпичи и поднял покрытую копотью круглую металлическую конструкцию. Она, действительно, по форме напоминала символ, который был на рукоятке найденного топорика. Правда, из-за пожара и времени железяка сильно погнулась.

— Похожа ведь? — уточнил пастор, вновь пристраивая свои неудобные окуляры на глаза.

— Но чего это может означать? — откровенно недоумевал Вадим, разглядывая очередную находку.

— Я говорил тебе как-то, что с этим местом связано много всяких мрачных слухов, — напомнил Роберт, пробираясь к своему помощнику через торчащие проволоки и обгорелые балки.

— Вы о том, что здесь погибли люди? — Плетнёв осмотрел обугленный периметр и поёжился, представляя, что среди развалин может находиться пепел человеческих тел.

— Мне не дали точную информацию, власти вообще как-то неохотно шли на контакт. Но пресвитер Джастин говорил, что это место нам отдали почти за даром, когда не состоялся аукцион по продаже земли.

— Вы думаете, что это связано с пропажей мальчишек? — напрягся Вадим, передав металлический круг с кривым крестом наставнику.

— Здесь была Церковь Равноапостольного Дмитрия Каримского, — продолжил пастор, разглядывая необычный символ. — Это православный приход, но ещё задолго до пожара он был закрыт. Мне сказали, что тоже из-за какой-то тёмной истории.

— Значит, тут давно уже не проводились службы. Кому же тогда могло не понравиться, что мы взялись на восстановление храма?

— Не знаю. Но этот вот знак…

Роберт покрутил странную конструкцию, совсем не похожую на православный атрибут.

— Учитель, это не поможет нам найти детишек, — заключил Вадим. — Ну сами подумайте вот. Если б их похитили для того, чтобы мы оставили церковь в покое, то тогда бы уж злодеи вышли на связь. Какие-то условия свои обозначили…

Вдруг из-за холма раздался звук, похожий на выстрел, и оба адвентиста испуганно обернулись. Из-за деревьев повалил густой чёрный дым. Юрец испуганно прижался к земле.

— Иисус Всемилостивый, — прошептал Роберт, отбросив металлический круг.

Вадим не стал дожидаться, пока пастор взберётся на гору, и двинулся обратно к дому на максимальной скорости. Пёс бежал следом.

По мере приближения к бывшему детскому саду всё явственнее становился палёный запах. Когда же Плетнёв выбрался из леса, его пробрал шок. Зелёная «Девятка» полыхала красным огнём, лёжа на боку. То ли её перевернуло от взрыва, то ли это сделал кто-то специально. Но парень уже не мог думать. Он метался вокруг горящего автомобиля, не зная, что предпринять. Под рукой нет ни огнетушителя, ни даже ведра с водой или песком. А машина тем временем превращалась в груду обломков.

На столб чёрного дыма сбежались люди. Несколько женщин в тёмных платках тревожно наблюдали за истерикой парня. Когда сюда добежал Роберт, началась борьба с пожаром. В конце концов, машину уже не спасти, но огонь может перекинуться на трухлявый дом, несколько дровяников и сарайчиков. Кто-то притащил землю, кто-то песок с огорода, и за полчаса огонь был потушен. На всякий случай двое мужчин в грязных телогрейках обдали уничтоженную «Девятку» огнетушителем.

Вадим лежал на траве, держась за грудь. Сердце от всего происходящего стало болезненно отдавать по всему телу. Так что даже подняться ему было сложно.

Роберт кружил у собравшейся толпы зевак и пытался их как-то успокоить. Народ возмущался. Звучали реплики, что сектантам пора валить из этой деревни. Но дальше пустых угроз ничего не происходило. А уж когда подъехал милицейский УАЗ, местные жители быстро разбрелись по своим делам.

— Ох ни хрена-се! — радостным голосом воскликнул паренёк в серой форме, выйдя из служебной машины. — Вот это шашлычок-с…

— А мяска нету? — засмеялся его напарник в пилотке и голубой рубашке. — Второй раз уже сюда приезжаем. Что ж вам, братцам христианам, спокойно-то не живётся?

— Это вы нам, господа, объясните, — парировал пастор, которого такой тон тоже вывел из себя. — Когда уже весь этот кошмар закончится? Нас отсюда выживают, ведь так?

Стражи порядка молча переглянулись и лениво обошли «Девятку», заполненную жёлтой пеной.

— Старая тачка же, — резюмировал обладатель серой формы, — сама вспыхнула уж…

Он уставился на Вадима, который исподлобья наблюдал за происходящим. Роберт жестом попросил его не реагировать, хотя очень хотелось бы поучить представителей власти манерам.

— Так а страховка-то есть? — уточнил напарник, затаптывая дымящуюся траву по периметру. — Хотя металлолом не страхуют обычно.

— Послушайте, господа, — обратился к ним пастор, у которого на лбу темнела полоска копоти, — вы же видите, что что-то странное происходит. Ночью похитили моих сыновей. Сейчас сгорела машина члена нашей общины. Ещё бы пара минут, и огонь перекинулся бы на дом… На нас идёт атака, а вы ничего не делаете.

— Да кому вы нужны? — усмехнулся милиционер в сером. — Тут в округе алкаши да бабки одни живут, им до ваших культов дела нет.

— Значит, кому-то всё же есть дело, — оспорил Роберт, указав на сожжённый автомобиль. — Мне придётся обратиться в прокуратуру. Я не знаю, чего теперь ещё ожидать…

— Ой, ну обращайтесь, куда хотите, — отмахнулся парнишка в пилотке. — Мы-то не боги и охранять вас тут 24 часа не можем себе позволить.

— Если община какая-то есть у вас там, — продолжил наглый мент. — Соберитесь уже все вместе, свою охрану поставьте, помолитесь там кому-нибудь.

Вадим понял, что эти двое откровенно глумятся над ними, и вскочил на ноги. В груди всё ещё покалывало, но у него бы хватило сил врезать зазнавшимся милиционерам. Тем более в руках по-прежнему блестел топорик из подвала.

— Эй, лучше даже не пытайся, — предупредил его парень в голубой рубашке, указав на свой пистолет в кобуре. — Стой, где стоишь, и все останутся целы.

— Вам тогда будет лучше уйти, — подметил пастор, заступившись за помощника. — Искать моих сыновей вы всё равно не собираетесь, я так понял. А спасти нас от огня тем более…

— Не нужно вот указаний давать, хорошо? — озлобился мент в сером. — Здесь мы решаем, что да как, а не сектанты.

— Не надо нас оскорблять, — напрягся Роберт. — Мы не сектанты, а правоверные христиане. Идите с миром, господа, мы ничего от вас не просим.

Если ментам что-то и не понравилось, то обострять ситуацию они не стали. Лишь парень в пилотке погрозил Вадиму пальцем и вернулся в УАЗ. Едва они покинули двор, как пастор, схватив расстроенного ученика за руку, потащил его за собой в дом.

— Они отчасти правы, — говорил Роберт. — Если не мы сами, то никто нам не поможет. Я созвонюсь с братьями, устроим сход.

— На эту машину я копил два года, — чуть ли не плакал Плетнёв, бредя за святым отцом по прохладному коридору. — Зачем кому-то жечь её, не понимаю…

— Я говорил тебе, что местные будут всячески мешать нашему богоугодному делу. Теперь ты лично убедился, что мы предоставлены в этом сами себе.

В течение следующего часа стали съезжаться члены общины. Первым приехал пресвитер Джастин — пожилой мужчина с элегантной седой бородкой и в светлом костюме. Вместе с ним были двое молодчиков, которых он представил как племянников. Олег со Стасом тут же отправились изучать обстановку в спальне пропавших детей.

Затем подъехали четверо женщин, одну из которых Вадим видел в городской церкви адвентистов. Она тогда дала ему много книг и обещала помочь в изучении основ веры. Через полчаса на пороге бывшего детского сада показалась семья Власьевых из шести человек во главе с высоким подтянутым мужчиной — Никитой Денисовичем. И от такого количества единоверцев на душе у Плетнёва потеплело. Хотя, может, на это подействовала дочь Власьевых — Кристина. Девушка понравилась ему с первого же взгляда, когда он увидел её на субботней службе пару недель назад. В длиннополой юбке, сиреневой блузке и с рыжей косой она выглядела прелестно. Разве что была старше Вадима лет на пять, но на вид казалась даже младше.

— Как ты, брат? — обратилась она сразу же к нему, погладив по плечу. — Держишься?

— Не могу быть спокоен, пока не найдём ребятишек, — признался Плетнёв, невольно наслаждаясь линией её губ.

— Да, мы с сёстрами с утра обошли деревню, — поведала Кристина, глядя ему прямо в голубые глаза. — Развесили фотографии. Отец даже назначил награду за сведения, но никто ещё не позвонил.

Она показала навороченный мобильник, о котором Вадим мог лишь мечтать. Его простецкий телефон мамаша пропила месяц назад, так что парень был сейчас вообще без связи. Да и кому он позвонит без денег.

— Твои вещи тоже сгорели? — участливо спросила Кристина. — У моего брата осталась кое-какая одежда, мы могли бы подобрать тебе что-нибудь.

— Нет, не нужно, сумку с вещами я как-то умудрился по приезду сюда перенести в дом, — облегчённо выдохнул Плетнёв, и к ним присоединился рыжий бородатый парень.

Это был Кристиан, младший брат Власьевой. Он крепко пожал ладонь Вадима и тут же потащил его в сторонку под недоумённым взглядом Кристины. Впрочем, следовать за ними она не стала.

— Отец говорит, нельзя медлить, — прошептал молоденький бородач, недоверчиво поглядывая по сторонам. — Пусть старшие сидят и болтают, а нам бы заняться делом надо.

— Согласен, — кивнул Вадим, поправляя на себе рубашку. — Чего ты предлагаешь, брат?

— Проехаться по местной алкашне, — озвучил Кристиан самую верную идею. — Я уверен, что кто-то из них в курсе, что здесь творится.

— Да уж…

— Только ни отцу, ни пастору, ни пресвитеру ни слова, окей?

Собирающимся в доме Роберта членам общины они сказали, что хотят съездить за водой. Колодца поблизости с бывшим детским садом не было, а водопровод давно не работал. Взяв для убедительности несколько объёмных пластиковых бутылей, парни сели во Власьевскую «Газель» с эмблемой церкви на отодвигающейся двери. Кристина вместе с Юрцом предпочла остаться на крыльце, сжимая в руках сотовый телефон. Вадим махнул ей рукой и пристегнул ремень безопасности.

— Сумасшедший день, — поделился он впечатлениями. — У меня ещё деньги украла одна грешница…

— Как это? — удивился Кристиан, выруливая со двора пастора на дорогу. — Ты же хотел купить кирпичей и досок.

— Да, но мошенница воспользовалась моей добротой, — признался Плетнёв в собственной нерасторопности. — Сняла с карточки все деньги, так что теперь я вообще на мели…

— Ладно, не надо унывать из-за материальных потерь, — философски подметил Власьев, крутя руль. — С этим разберёшься потом. Надо детей Роберта вернуть. Те, кто их похитил, должны пожалеть об этом. И мы с тобой им в этом поможем.

Вадим не очень хорошо знал Кристиана, хотя и видел его почаще Кристины. В городской Церкви Христианской Надежды они встречались каждую субботу, правда, общались редко. Но Плетнёв успел заметить, что у молодого человека свои взгляды на веру и на то, что нужно делать. Может, на фоне общей организации это казалось бунтарством. Однако в сложившейся обстановке и он сам был согласен с мнением Власьева-младшего. Ждать, пока ребятню найдёт милиция, бессмысленно. Местные власти вели себя крайне дерзко и явно не собирались утруждаться поиском пропавших детей. Да и таинственные похитители не выходили на связь, а ведь день уже близился к концу.

— Есть здесь один персонаж — Агрыга, — поведал Кристиан, направив микроавтобус к сельсовету. — Приходил пару раз стащить дрова у пастора Роберта. Он точно уж знает что-нибудь.

Напротив кирпичного здания местной администрации располагался деревянный теремок продуктового магазина. Возле него всегда кучковались местные алкоголики. Вот и сегодня в ожидании вечернего грузовика из города здесь собралась тусовка из трёх пропитых мужиков и одной женщины с опухшим лицом. На появление «Газели» они отреагировали оживлённо, замахали руками, что-то радостно заговорили.

— Агрыга, иди сюда! — скомандовал Кристиан, и щупленький небритый мужичонка в телогрейке нехотя подошёл к нему. — Разговор есть.

— Эй, ты не трожь его, сектант грёбаный, — завопил один из друзей алкоголика.

Но Вадиму достаточно было строго посмотреть на бродяг, и те мигом затихли.

— Да я чего, я ничего, — принялся оправдываться Агрыга, от которого попахивало мочой.

— Слышал, что у нашего пастора пропали дети? — спросил Власьев, отведя алкоголика в сторонку.

— Н-нет, — замотал засаленной головой мужчина и испуганно уставился на Плетнёва. — Мы ваще туда не суёмся, как ты и сказал уж…

— Ты знаешь, что лгать — это грех? — напомнил ему Вадим, почесав взмокшую голову. От вида сельского бомжа ему показалось, что вши и блохи вот-вот окажутся в его русых волосах.

— Да чего это?! — возмутился Агрыга, нервно потирая грязный подбородок. — Вона пусть мусора разбираются. Я-то чего?

— Расскажешь, что знаешь, и тогда милостивый Христос отблагодарит тебя, — улыбнулся Кристиан, потерев нагрудный карман своего пиджачка.

Забулдыга оживился, явно поняв намёк, и почесал затылок.

— Ну это, — прохрипел он, причмокивая обветренными губами, — говорили тут бабы днём, что деток прихлопнули…

— В смысле? — недовольно нахмурился Плетнёв. — Кто?!

— Так это, ваши вроде, — пожал плечами Агрыга и на всякий случай отстранился на полметра от парней.

— Типа мы своих же деток прибили, что ли? — уточнил Кристиан, грозно уставившись на алкоголика.

— Ну это, да… как бы, — неуверенно промямлил тот.

— А ещё что слышал?

— Так всё как бы…

За неоригинальные слухи давать пьянчуге денег никто не стал. Впрочем, Власьев и не собирался делиться наличностью с местными алконавтами. Поэтому они последовали за ним в помещение магазина, где скучала за отгадыванием кроссворда тучная женщина в мятом сарафане.

— Хлеба ещё не подвезли, — сразу же сообщила продавщица, стараясь не смотреть на двух высоких парней.

— Водички у Вас куплю, — мягким голосом ответил Кристиан и бросил на прилавок несколько монет. — Вон там с Казанью и Торжком на обороте…

— Ой, спасибо! — вдруг пришла в восторг торговка, тут же пристально изучая металлические деньги. — То-то сынишка обрадуется, у него таких ещё нету.

Она перевела взгляд на копошащихся возле витрин алкоголиков.

— А ну сгинули отсюдова! — грозным голосом крикнула тётка, и те, как ни странно, выбежали на улицу. — Чё там у вас стряслось-то? — следом полюбопытствовала продавщица.

— Вот как раз по этому поводу пришёл разведать обстановку, — признался Власьев, который, судя по всему, давно знал эту женщину.

— Ментяшки с утра тёрлись тут, тоже опрашивали так между делом, — поведала она, доставая из холодильника стеклянную бутылочку воды. — Сказали всем, что, мол, сынишки у священника пропали ночью.

— И больше ничего не сказали?

— Ну так уж, рассуждали как бы вслух… — замялась продавщица, опустив взгляд.

— У меня есть ещё монетка с Тобольском, — опомнился Вадим, вытащив из кармана чёрных джинсов последнюю мелочь.

— Ой, такой у нас тоже нету, — оживилась женщина, заинтересованно уставившись на русоволосого парня, и перевела взгляд на рукоять топорика, торчавшую из-за его ремня. — Красивая вещица. Дорогая, наверно?..

— Так о чём рассуждали-то? — вмешался Кристиан, взяв купленную бутылку из рук впечатлительной торговки.

— Вашим не понравится такое, — подметила она, выдержав неловкую паузу. — Ну и деревенские тоже считают примерно так же…

— Что это мы с детьми что-то сделали? — с мрачной улыбкой озвучил Власьев народную версию.

— Как бы да. И что шумиху сейчас поднимаете, чтоб внимание отвлечь.

— Ну иного я и не ожидал, — вздохнул Кристиан, махнул на прощание продавщице рукой и повёл Плетнёва на выход.

— Эй, а монетка?! — потребовала женщина, и Вадим запустил её в направлении прилавка. Та шлёпнулась на пол, и тучная торговка принялась искать, куда.

Перед магазином бродили всё те же алкоголики во главе с опухшей бабёнкой.

— И чё, пузыря не взяли? — небрежно поинтересовалась она у парней, но те её проигнорировали.

— Дай-ка взглянуть, — попросил Кристиан топорик, и с ним случилась та же сцена, что и с Робертом. Он отдёрнул руку, тряся пальцы, словно они разом онемели.

— Чёрт, какая холодная! — выругался бородач. — Как ты это держишь??

— Да нормально, — удивился Плетнёв, повнимательнее осмотрев находку. Странно, его ни током не дёргало, ни холодом.

— И что, это просто валялось под полом?

— Ну да, сверкнуло, я и заметил…

— Ладно, давай лучше заедем на кладбище то старое, — предложил Власьев, забираясь в «Газель». — Пастор сказал, что сад выходит к лесу, за которым кладбище. Может, там что-нибудь найдём.

Собственно, других вариантов и не оставалось. Если даже «сельский информационный центр» говорил о сектантстве и каких-то ритуальных изуверствах адвентистов, то искать истину среди местных жителей уже не имело смысла.

— Я не знал, что наших братьев настолько не любят, — признался Вадим, наблюдая за дорогой.

— Это ещё по-божески, — усмехнулся Кристиан, крутя руль. — В городе перед церковью устраивают митинги, забрасывают яйцами, помидорами. На стене частенько рисуют похабщину. Ну и избивают иногда тех, кто послабее.

— Но за что? — удивлялся Плетнёв. — Чего мы такого сделали?

— Отнимаем прихожан у православных, — засмеялся водитель, выезжая на просёлочную дорогу. — Или у кого другого. Но иеговистов местные не любят ещё больше, арестовывают, сажают… Так что нам, можно сказать, повезло.

— И из-за этого чего, кто-то пойдёт даже на похищение детей?..

— Ну, вполне возможно. Пастор не из местных, недавно переехал, собрался на месте православной святыни строить адвентистский храм. Если деревенским всё равно, то обязательно какие-нибудь радикалы из города попытаются подпортить этот праздник веры. Может, даже сатанисты.

— Я слышал, они пару лет назад активно бегали по городу.

— Да и сейчас, в принципе, бегают, — парировал Власьев, сворачивая к болотцу, где дорога была совсем уже разбитая. — Ты не читал, что ли, как они разнесли Черноозёрское кладбище в городе?

— А, осенью, — кивнул Плетнёв и жестом спросил разрешения глотнуть воды из купленной в сельпо бутылки.

— На нас им вообще милое дело охотиться, — продолжал Кристиан, огибая заросший водоём, за которым светлели надгробные памятники. — Мы же христиане, причём гораздо жёстче чтим Святое Писание и живём праведно. Да и власти вмешиваться, если что, не станут. Убивай да похищай — полное раздолье.

— Ну да, — нехотя согласился Вадим и, дотронувшись до холодной бутылки, почувствовал жжение в пальцах. — Кстати, я нашёл в подвале не только эту штуковину, но и шерсть.

— Шерсть?.. Какую ещё шерсть?

— Не знаю, но она колется сильно, вот пальцы до сих пор зудят.

Власьев остановился аккурат перед каменным забором кладбища, поросшим крапивой, и взглянул на руку товарища.

— Она была на гвоздике в дырке со стороны огорода, — пояснил Плетнёв, — и на досках в полу. Думаю, её оставили похитители. Причём пролезть там можно только ребёнку, слишком уж мало пространства.

— Какая-то собаченция бегала у дома пастора, — припомнил Кристиан, выходя из кабины. — Пошарила уж там вдоволь, шерсть везде пооставляла.

— Нет, это мой Юрец, я привёз его только после обеда вот…

— Ну другая, значит, псина успела наследить. Ты лучше в дом животных не заноси, у нас не положено это.

— Да, я помню.

Они подошли к воротам, которые наглухо поросли зеленью и поганками. Видимо, кладбище на самом деле было старым и давно никем не посещалось. Решётки проржавели, равно как и проволоки, которыми их обтянули, чтобы никто не смог просто так проникнуть на погост. Вадим попытался сдвинуть створки, но те сидели прочно, словно зацементированные.

— Не трогай там ничего, — предупредил Власьев, изучая длинную стену. — Если местные узнают, что мы и тут похозяйничали, то нас точно тогда четвертуют.

— Так кладбище же заброшенное, — оправдался Плетнёв. — Мало ли, вдруг у меня там бабушка похоронена.

— Если только твоя бабка умерла до твоего рождения, — ухмыльнулся Кристиан, пытаясь найти лазейку, через которую сюда наверняка наведывалась местная ребятня. — Здесь не хоронят с семидесятых годов уже… Если не раньше. Новое кладбище на другом конце деревеньки, там же часовня у православных.

— Стало быть, это место принадлежало той сгоревшей церкви? — уточнил Вадим, пиная сухие шишки, которых в округе валялось довольно много.

— Ну да. И сатанисты сюда одно время любили наведаться.

Вдруг Власьев исчез из виду, стоило Плетнёву лишь на секунду отвернуться.

— Давай сюда, здесь тропинка, — позвал он его из-за каменной кладки, и Вадим увидел разрушенные кирпичи чуть левее от себя.

Действительно, пройти здесь можно было весьма спокойно и с любым ростом. Правда, бывший детский сад располагался на противоположной стороне. Туда-то они и направились.

На территории кладбища было тихо и сумрачно. Высокие деревья, хоть и без листьев, настолько плотно сцепились наверху ветками, что солнечный свет сюда практически не пробивался. Да и дело шло к вечеру. Поэтому нужно было ускориться, чтобы потом не плутать по захоронениям в темноте.

Многие могилы провалились. Сверху их засыпало сухой листвой, сучьями, сосновыми иглами и прочим лесным мусором. Памятники покрылись зелёным мхом. В воздухе пахло болотом, что не удивительно, ведь совсем рядом располагался водоём. Странно, что талые воды не затопили это место полностью. Пройдя вглубь, Вадим даже обнаружил кое-где ещё не растаявший снег.

— А тебе откуда известно о сатанистах? — поинтересовался он у Власьева, который изучал центральную аллею, заросшую крапивой и борщевиком.

— Оттуда же, откуда все узнают, — парировал Кристиан, попытавшись протиснуться сквозь заросли, но отступил. — Из газет. Эту церковь, которую нам отдали, тоже они сожгли.

— Ого, — удивился парень, остановившись перед металлическим памятником, по которому тянулись кверху ветви кустарника. — Значит, учитель Роберт прав в своих опасениях?

— Как бы то ни было, здесь ночью никто не шастал, — заключил Власьев, присев на корточки и внимательно изучив жухлую траву. — Мы единственные сюда забрались. Будешь?

Он предложил ему бутылку с остатками воды, и Плетнёв с радостью сделал пару глотков.

— Да и на месте похитителей я бы не стал в темноте соваться сюда, — продолжил рассуждать Кристиан, двинувшись дальше по другой аллее. — Тем более с тремя детьми. Что тут делать? Прятаться? Проще в лесу уж переждать. Или вообще дойти до машины и свалить.

— А там есть дорога? — вопрошал Вадим, поставив пустую бутылку на остатки каменной плиты перед памятником.

— Вот хочу проверить. С Божьей помощью…

Двигались они долго. Постепенно становилось темнее, и Вадим стал спотыкаться и цепляться одеждой за кривые ветки. Кладбище оказалось огромным. Даже странно, что столько людей здесь было похоронено на фоне сравнительно небольшой деревеньки. Хотя последняя, может, уменьшилась за все эти десятилетия. Или сюда привозили покойников из соседних поселений. Тем не менее, многие могилы выглядели богато по меркам тех времён. Сделать памятник из камня или даже притащить целую плиту — вряд ли было дешёвым удовольствием для родственников покойника. Это казалось особенно странным, ведь теперь сюда совсем никто не приходил.

— Бутылка-то где? — спросил Кристиан, когда Плетнёв нагнал его у прогнившего деревянного забора.

— Я не стал уж её таскать, — растерялся Вадим, указав неопределённо назад. — А чего?

— Вот если менты найдут тару с твоими пальчиками, будет не очень хорошо, — подметил бородач, подсвечивая забор лампочкой сотового телефона.

— А почему они должны сюда пойти?

— Потому что я нашёл вот это, — недовольно сказал Власьев и опустил руку с мобильником пониже.

Там на могильном камне темнела кровь, а рядом на торчащих из земли спицах ржавой ограды светлел лоскуток.

— Похожа на пижаму, — констатировал Плетнёв и хотел снять кусочек ткани, но Кристиан перехватил его руку.

— Пусть висит, — прошептал бородач и посветил вперёд, где в заборе просматривалось отверстие. — Если удастся убедить ментов, они сюда ещё придут. Пусть сами собирают улики.

— Но им же это не нужно…

— Нас и так подозревают, не будем давать им лишний повод.

Парни выбрались к основному ограждению кладбища, за которым темнел лес. За ним находился огород пастора. То, что злодеи прибежали оттуда, не было никаких сомнений. Но вот куда они двинулись дальше — большой вопрос.

— Я не вижу никаких следов, — пробурчал Власьев, пригнувшись к земле.

— Ну конечно, вон вода проступает. — Вадим надавил ногой на траву, и там запузырилась грязь. — Здесь болото уж, какие следы тут найдёшь теперь.

— Темнеет быстро, — пожаловался Кристиан. — Если кровь есть на булыжнике, значит, и в других местах её можно отыскать, куда мальчишек тащили.

— Можно взять фонарь у Роберта…

— Да какой фонарь ещё, ничего ты не увидишь ночью. Надо утром сюда вернуться и всё повнимательнее осмотреть. И желательно с ментами.

— Ты прав.

— Ладно, я схожу за машиной, а то и её сожгут психи, пока мы тут лазаем. А ты иди к пастору, ему самому ничего не говори. Я сам отцу сообщу о наших находках.

На всякий случай Власьев сфотографировал на мобильник кусочек пижамы и направился в обратную сторону.

— Может, я с тобой? — предложил Плетнёв, но его напарник отмахнулся и скрылся в кладбищенской темени.

От деревянного забора до дома Роберта было минут десять ходьбы. Тропинка здесь пролегала довольно широкая, почва казалась прочной, будто протоптанной. Неужели ею кто-то часто пользовался? Что, если за бывшим детским садом злоумышленники следили перед тем, как напасть? В голове роились новые подозрения, но поделиться ими Вадиму было не с кем. Он добрался до зарослей бурьяна и хотел уже протиснуться между колючими стеблями, как со стороны здания донеслись мужские голоса.

— Вот там прямо и нашли? — поинтересовался густой бас.

— Совершенно верно, под полом, — ответил пастор.

— Почему же тогда наш дознаватель ничего не обнаружил? — грозно вопрошал неизвестный, судя по всему, какой-то представитель власти.

— Значит, так смотрели, — парировал недовольный голос Власьева-старшего. — Никто мальцов не ищет, кроме нас. Никому ничего не нужно. Это же бардак!..

— Бардак у вас в общине здесь, — воскликнул бас, и Вадим решил поскорее пробраться к дому, чтобы сообщить новому стражу порядка о сегодняшних находках на кладбище. — Плетнёв этот куда вот делся? Сбежал?

Парень замер в бурьяне, не понимая, почему этому человеку вдруг понадобился именно он.

— Вы в курсе, что его уже судили за похищение? — продолжил незнакомец, и Никита Денисович с Робертом не нашли, что ответить на такое заявление. — А? И что он с судимостью у вас здесь лазает зачем-то?.. Нет, это вы не потрудились выяснить?

— Вы что хотите сказать, что подозреваете Вадю? — ошеломлённым голосом уточнил пастор.

— Ха, его уже не подозревают, ему обвинение предъявить собираются! Где он сейчас вот? Испарился?

Плетнёв угрюмо стоял в зарослях, раздумывая, как ему лучше поступить. То, что судимость у него имелась, он, конечно, не сообщал адвентистам. Да они и не спрашивали. Но думать, что это он повинен в исчезновении сыновей пастора, было просто возмутительно!

— Обыщите здесь всё, — приказал бас, видимо, своим подручным, с которыми прибыл в дом Роберта. — На уши мне всё село поставьте. Этот Плетнёв не мог далеко скрыться. И «Газель» вон тоже в розыск объявите. Вдруг он угнал её, чтобы сбежать…

Теперь Вадиму меньше всего хотелось выходить из укрытия. И хотя он понимал, что это не совсем правильно и что надо поскорее разобраться в этом недоразумении, ноги повели его обратно к кладбищу.

Парень шёл и всё размышлял, как же ему поступить. С одной стороны, у следствия явно нет никаких доказательств его причастности. Более того, у него же имелось алиби, ведь он всю прошлую ночь провёл дома. С другой стороны, это алиби могли подтвердить только пьяницы-родители. Да и местные правоохранительные органы работали весьма топорно по таким вопросам. Уж кому, как не Вадиму, это было знать на собственной шкуре. И чем дальше он удалялся от дома пастора, тем увереннее себя чувствовал.

Небо над головой тем временем стремительно темнело. Вдобавок с севера наступали чёрные тучи, предвещая ночной дождь. Поэтому следовало поскорее придумать план отступления. Жаль, ни мобильника, ни денег у Плетнёва нет, а сумка с немногочисленными вещами осталась дома у пастора. Лишь топорик, который он продолжал сжимать в руке с момента его находки. Во всяком случае, находиться вблизи бывшего детского сада никак было нельзя, и Вадим решил вернуться на кладбище. Может, даже удастся догнать Власьева-младшего. Хотя тот уж наверняка был в своей «Газели» и собирался ехать за родителями и сёстрами. Конечно, стоит попытаться найти другой путь. Но с левой стороны кладбища подпирало непролазное болото, а справа плотная стена из зарослей крапивы и чертополоха. Так что иного выбора не было — пришлось лезть через дыру в заборе на погост.

В вечерней темноте здесь было по-особенному жутко. Тишина сменилась какими-то шорохами и треском. Тропинку практически не видно, поэтому Плетнёв то и дело натыкался на острые ограды и поросшие мхом каменные надгробия. У Кристиана хотя бы имелся фонарик на сотовом телефоне, а Вадим с топориком двигался фактически на ощупь. Поэтому когда он споткнулся и повалился на мраморный крест, это не вызвало особых удивлений. А вот приглушённый пиликающий звук откуда-то из недр кладбища заставил парня насторожиться. Кажется, это была мелодия какой-то популярной песни. Но откуда она в тёмное время на заброшенном погосте?

Вадим двинулся на звук, который не прекращался. В голову закрались смутные подозрения. Когда же из мглы засиял мелкий огонёк, он окончательно убедился, что это мобильник.

Пробраться к нему оказалось не просто. Телефон наигрывал у подножия очередного памятника, окружённого металлической оградой. Несколько раз зацепив джинсы за острые края, Плетнёв протянул руку и поднял дребезжащий аппарат. Несомненно, это был мобильный Кристиана. Но самого хозяина поблизости не обнаружилось. Когда Вадим заглушил звук звонка, он почувствовал, что клавиши телефона липкие. В сумеречном свете экранчика показалось, будто это кровь.

— Крис! — выкрикнул парень, обходя могилу, у которой нашёл мобильник. — Крис, отзовись!

Плетнёва охватила паника. Что же это такое происходит??? Сначала менты объявляют его в розыск, а теперь ещё и Власьев угодил в какую-то переделку?! Ведь говорил же ему не идти одному, увещевал Вадим, метая взгляд во все стороны в надежде отыскать товарища. И так продолжалось бы долго, если б со стороны каменной стены не донеслись звуки машин.

— Крис, — прошептал Плетнёв и ринулся к выходу.

Может, злодеи, напавшие на Власьева, в этот самый момент грузили его в свой автомобиль? Нужно было догнать их и попытаться как-то остановить. Заметив впереди огни деревенских домов, Вадим прибавил ходу и выпрыгнул сквозь обрушенный участок ограждения прямо к чьей-то тёмной иномарке.

— А ну руки поднял! — воскликнул знакомый голос милиционера, с которым удалось познакомиться днём возле сгоревшей машины. — Я не шучу, ногу тебе отстрелю, гадина!..

Вадим нехотя выполнил приказ, и к нему подбежал парнишка в серой пилотке. Беглеца уложили на землю, заломили руки и ноги.

— Отлично, мужики, — раздался бас, который Вадим слышал около часа назад в заросшем бурьяном огороде пастора. — Гражданин Плетнёв, Вы задержаны по обвинению в похищении троих братьев Камаловых!..

Глава 2 Адвентисты-сатанисты

Молодой адвокат Артём Хомунин привык браться за обречённые случаи. Поэтому проигранных дел у него было много. Но парень не отчаивался, ведь за свои услуги он брал стопроцентную предоплату и не давал никаких обещаний. Так получилось и сегодня, когда на пороге его крохотного кабинета возникла высокая фигура в чёрной рясе и шляпе. Поначалу Артём решил, что к нему пожаловал священник из какой-нибудь баптистской церкви. Ведь даже лицо клиента казалось тёмным и отнюдь не из-за весеннего загара. Вдобавок оно было сплошь в царапинах и шрамах. На глазах очки с чёрными непроницаемыми линзами. В общем, классический кадр из американского вестерна. Но в процессе беседы выяснилось, что никакой он не священнослужитель, хотя и пришёл нанять адвоката для адвентиста.

— А, так это ж тот, что детей похитил! — воскликнул Хомунин, вспомнив громкий случай последних дней, о котором трубили все СМИ. — И убил кого-то там, да-да, знаком я с этим делом…

— Делами, — поправил его клиент моложавым голосом, будто ему лет 18–20. — Там целый букет обвинений, и их надо как можно скорее снять.

— Ну, не знаю, — загудел Артём, сидя в своём дешёвеньком кресле из дерматина. — Вы же понимаете, уважаемый, что никаких гарантий здесь я дать не могу. Наша судебно-следственная система весьма непредсказуема, и обещать что-либо…

— Вы нужны исключительно для бумажной волокиты, — огорошил его незнакомец и извлёк из кармана рясы несколько тугих пачек денег. — Основное я беру на себя, Вам надо лишь присутствовать и подписывать бумажки.

— Ну-у-у, — задумался Хомунин, уставившись на зелёные купюры голодным взглядом. — Как-то это… странновато.

— Понимаю, поэтому я пришёл именно к Вам, — подчеркнул мужчина таким голосом, от которого адвокат теперь чувствовал себя немного не в своей тарелке. — Выступать защитником по этому делу я напрямую не могу, но знаю, как решить вопрос с освобождением.

— Простите, но зачем Вам этот адвентист? Он Ваш родственник? Или друг?

— Это неважно. Я плачу за услуги по его защите, поэтому Ваша задача их просто оказывать.

— И как мне тогда Вас называть? — уточнил парень, на всякий случай пересчитав по-быстрому деньги.

— Ламбрант, — представился клиент необычным именем.

— Как-как? Ламбрант? Или Лангрант?..

Но поток уточнений прекратился, стоило мужчине со шрамами склонить голову набок. Выглядел он как-то инфернально, словно зомби, умеющий членораздельно говорить.

— Ламбрант Павлов, — медленно повторил посетитель.

— Ваши родители явно были оригиналами, — подметил Артём, спрятав пачки с купюрами в стол. — И что же мне тогда надо делать?

— Для начала добиться встречи с Вадимом Плетнёвым, — всё те же мерным холодным тоном произнёс Ламбрант. — И я пойду туда с Вами в качестве помощника.

Если Хомунин чего-то и не понимал, то задавать много вопросов чудаковатому клиенту не решился. В конце концов, у людей могут быть свои маленькие странности. Поэтому он тут же созвонился со следователем и уточнил, кто назначен Плетнёву в качестве государственного защитника. Выяснилось, что господин Карпатов, который был давним знакомым Артёма. Несколько звонков убедили бесплатного адвоката, что бесперспективным клиентом нужно поделиться. И уже через час он в сопровождении Ламбранта вошёл в здание пригородного СИЗО N11.

Как ни странно, никто из персонала изолятора не возмутился внешним видом «помощника» адвоката. Даже одежду его проверять не стали, пропустив в комнату для свиданий. Артём же листал на планшетном компьютере наспех сфотографированные материалы уголовного дела. Благо, их пока было немного, и Карпатов любезно скинул файлы по электронной почте.

— Вот этот старинный предмет выглядит дорого, — поделился своими впечатлениями Хомунин, показав Павлову фотографию серебристого топорика с ободком между лезвиями и красным камешком на рукоятке.

— Он из коллекции «Аденбарум», — флегматично ответил Ламбрант, даже не взглянув толком на экран планшетника. — Вы правы, вещица не из дешёвых, но не старинная.

— Да Вы, я смотрю, очень даже в теме, — обрадовался адвокат, несмотря на довольно мрачную обстановку следственного изолятора. — И что за коллекция? Её тоже стибрил мой новый подзащитный?

— Сильно сомневаюсь, — отозвался Павлов всё тем же неэмоциональным голосом, и дверь комнаты резко распахнулась.

Плетнёв выглядел помятым. Под левым глазом темнел синяк, русые волосы взъерошены, одежда в пыли и явно казённая. Видимо, с ночи задержания никто из родных его ещё не посетил. Впрочем, Ламбрант знал, что родителям-алкоголикам нет дела до такого сына, о котором теперь в областной столице судачили все.

— Но это же не мой адвокат, — попытался возмутиться Вадим, от которого попахивало потом и краской.

— Я Ваш новый защитник, — представился Хомунин, вручив ему свою визитку и пару листов с текстом, и жестом пригласил сесть на деревянную скамью. — Вот, подпишите, и мы можем начать…

Однако Плетнёв удивлённо уставился на Ламбранта. Видимо, они были знакомы, подумал Артём и про себя же отметил, как опрометчиво он сегодня поступил. Вдруг сейчас этот Павлов достанет из-под своей рясы какое-нибудь оружие и прикончит подследственного! Что вот тогда делать? Но, обменявшись настороженными взглядами, Вадим присел и недоверчиво посмотрел на адвоката.

— Похищение малолетних и убийство с особой жестокостью, — Артём принялся называть пункты обвинения, читая с планшетника.

— Никого я не трогал, меня пытаются заставить взять чужой грех, — огрызнулся Плетнёв и повнимательнее присмотрелся к Ламбранту. — Это же ты был в тот день у церкви, да?

— У развалин церкви, — поправил его Павлов.

— Надо бы обсудить стратегию защиты и… — заговорил Хомунин привычную речь, но Ламбрант прервал его, подняв указательный палец, спрятанный в перчатке.

— Чужие грехи — это вполне по-христиански, — сказал он уже Плетнёву, поправив свою широкую шляпу. — И только я могу тебе помочь от них избавиться.

Артём теперь совсем ничего не понимал. Кто же такой этот его загадочный клиент в рясе? Может, всё же какой-то священник из числа религиозных сект?..

— Я не буду признавать вину, — заявил Вадим, которого присутствие этого человека с оцарапанным лицом тоже изрядно напрягало. — Я ничего не делал. Наоборот, хотел помочь.

— А труп Вашего приятеля, Кристиана Власьева, нашли, я так понимаю, на том же кладбище? — вновь принялся Хомунин прояснять обстоятельства. — За домом Камаловых, так?

— Я не знаю, где его нашли, — озлобился Плетнёв, потирая синяк под глазом. — Мне ничего не показали и не рассказали. Это следователь должна знать, девушка такая, Юлия зовут.

— Ну я вот смотрю сейчас протокол осмотра места происшествия, — продолжил Артём, листая на планшетнике фотографии дела. — Судя по карте, это кладбище за домом Камаловых. И уже вот из протокола Вашего допроса, как я понял, именно там Вы с убитым решили поискать пропавших детей.

— Ну да, искали…

— Ага, и его зарубили как раз похожим топором с нешироким лезвием, тело положили в могильный грот… Так, отпечатки пальцев Ваши обнаружены на теле, м-да.

Хомунин пытался на ходу знакомиться с уликами и делать какие-то умозаключения.

— Вы закончили? — небрежно поинтересовался Ламбрант, на сей раз повернувшись к адвокату всем телом.

Артём тут же почувствовал, как сердце сжалось у него в груди, и начал кашлять. Планшетник едва не выпал из рук. Он отстранился к зарешётчатому окну, схватившись за горло, и принялся успокаивать дыхание. Вадим недоверчиво посмотрел на эту сцену и вновь уставился на человека со шрамами.

— Кто ты такой? — спросил Плетнёв, решительно не понимая, что делает здесь этот незнакомец.

— Скажем так, я сочувствующий, — улыбнулся Павлов, уже не обращая внимания на кашляющего Хомунина. — И провожу одно небольшое исследование…

— Но ведь ты же не из общины, да? — не унимался Вадим, указав на него визиткой Хомунина. — Зачем тебе заниматься моим делом?

— Если я скажу, что мне нужны твои показания против церкви адвентистов, ты поверишь? — ухмыльнулся Ламбрант и вытащил из открытого портфеля адвоката чистый лист бумаги.

— Какие ещё показания?..

— Об этом поговорим позже. Сейчас тебе надо знать, что ты уже не состоишь в адвентистском движении. А мне такие люди, отлучённые от церкви чистых христиан, крайне необходимы.

— Как это не состою??? Я планирую вернуться в приход, изучать веру!..

— О, об этом придётся забыть, — твёрдым голосом заявил Павлов, рисуя что-то на бумаге. — Во-первых, тебя оттуда уже изгнали на вчерашнем экстренном сходе. Во-вторых, небезопасно будет появляться среди родственников и друзей убитого Власьева. Я уж не говорю про детишек.

— Но я же не убивал и не похищал никого! — возмутился Вадим. — Клянусь своей жизнью!..

— А вот этого делать не стоит. Мы ведь не на исповеди.

Ламбрант протянул ему лист с начерченным кривым крестом в круге и постучал по нему авторучкой.

— Завтра на суде скажешь, что это сатанинский знак, — сопроводил он свой жест. — Что тебе лично неоднократно поступали угрозы от приверженцев Дьявола. Ну и твоему бывшему пастору тоже.

— Но… — попытался возразить Плетнёв.

— Ты хочешь выйти отсюда или дальше прослыть адвентистом-сатанистом? — парировал Павлов и вновь постучал авторучкой по своему рисунку. — Скажешь, что в Церкви Равноапостольного Дмитрия Каримского дьяволопоклонники сожгли себя на праздник Бельтан два года назад… И что пастору Камалову это известно.

Вадим был удивлён. Конечно, клеветать на Роберта и своих братьев-адвентистов он точно не собирался. Ведь незнакомец со шрамами говорил чудовищные вещи.

— Ну и напоследок скажешь, что на кладбище видел посторонних, — добавил Ламбрант и повернулся к притихшему Хомунину. — К завтрашнему заседанию понадобится эксперт-криминалист, который даст заключение, что брызг крови на одежде Плетнёва не обнаружено. А без них предъявить нашему подзащитному нечего.

— Какое завтра? — недоумевал Артём, едва сдерживая кашель. — Какое заседание?.. О чём Вы вообще сейчас говорите???

— О том, что завтра областной суд рассмотрит жалобу на незаконное задержание и помещение под стражу, — скороговоркой произнёс Павлов и взглянул на подследственного. — Если не скажешь так, как я велел, будешь гнить на нарах до конца своих дней, понял?

Вадим поёжился от уродливого лица человека в рясе, но торопиться с ответом не стал. В конце концов, он сам ещё не виделся ни с кем из общины. Наверно, к нему сюда просто никого не пускали. Поэтому надо было прояснить ситуацию с адвентистами. Да и с чего вообще этот незнакомец со шрамами решил, будто Плетнёв станет наговаривать на братьев и пастора такие нелепицы?

— Я лгать не буду, — заявил парень, вызвав ухмылку на лице Ламбранта.

— Будешь, — уверенно ответил тот и жестом потребовал от адвоката планшетник, на котором быстро нашёл фото топорика с красным камнем. — Этот предмет у тебя был в руках в тот день, верно?

— И что? — продолжал недоверчиво бубнить Вадим.

— Где ты его взял? — Павлов увеличил изображение на экране, так что стал виден символ на рукоятке.

— Нашёл под комнатой мальчишек в доме пастора Роберта.

— И ты так спокойно смог взять его в руки? — Ламбрант откровенно удивился этому факту, а Хомунин вообще перестал понимать, что здесь происходит.

— Ну да, а что такого? — буркнул Плетнёв.

— Если выберешься отсюда, может быть, расскажу, — парировал мужчина в рясе, смяв бумагу с нарисованным сатанинским знаком. Он поднялся из-за стола и повернулся к адвокату. — Мы закончили.

— Так я даже не объяснил клиенту его права! — взорвался Хомунин от такой бестактности.

— Я ваш клиент, — напомнил Павлов, мигом заставив парня позабыть про амбиции. — Всё, что нужно, он узнал. Теперь выбор за ним, а Ваша задача — устроить завтра суд.

Вадим почувствовал себя ребёнком, которого наказали в детском саду и теперь как-то нестандартно воспитывают. Артём же молча кивнул, затолкал в портфель бумаги и планшетник, попрощался с подзащитным и направился к выходу. Собственно, деньги ему дали, а ничего нового предложить следствию он не мог. Исходя из того набора материалов, с которыми он успел ознакомиться, Плетнёву светил солидный срок, даже если тот признает вину и покается. Поэтому казалось странным, каким образом мужик в рясе собирается добиваться его освобождения. Если только подкупит судью?..

Задумавшись об этом варианте, Хомунин не заметил, как Ламбрант выхватил у него портфель и извлёк оттуда планшетник.

— Эту вещь необходимо вернуть лично мне, — заявил Павлов, ткнув в фотографию топорика. — Поэтому понадобится иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

— В смысле? — удивился Артём. — А Вам-то с чего вдруг её должны отдавать?

— Потому что я её создатель, — в очередной раз за сегодняшний день огорошил его Ламбрант во дворе СИЗО. — Этот предмет из моей авторской коллекции, я реализовал его на аукционе в галерее Наватина месяц назад с сохранением права следования.

— Так если продали, то тогда собственник должен подавать иск, — подметил адвокат, у которого в голове от нового дела творилась настоящая каша.

— А собственник мёртв, — улыбнулся Павлов, вернув планшетник хозяину. — Стало быть, по праву следования акс теперь мой.

— Акс? — недоумённо переспросил Артём.

— Так называется этот предмет. Я заключил с галереей договор, по которому коллекция принадлежит покупателю лишь при жизни. А после смерти произведение возвращается автору, то есть мне.

— Не слышал я как-то о таких договорах, — засомневался Хомунин. — Это вообще законно?

— Ну, в авторском праве Вы так же не особо сильны, — ухмыльнулся Ламбрант. — Просто составьте исковое заявление и ускорьте процесс его рассмотрения. Мне понадобится этот предмет, я пришлю Вам на электронную почту исходную информацию.

На том и разошлись. Павлов пешком удалился в противоположную сторону от СИЗО. А Артём вернулся в свою «Пятнашку» с гудящей головой. Дел у него теперь значительно прибавилось. Правда, ему и заплатили немало. Но он думал, что придётся только подписывать протоколы и иногда ходить на какие-то следственные действия, как обычно это происходило с обречёнными клиентами.

Что ж, кто платит, тот и определяет условия. Поэтому первым, чем занялся Хомунин, стало посещение Областного Суда. Как ни странно, наспех составленная жалоба уже лежала в судебной канцелярии. Кто её успел подать, Артём решительно не понимал. А ещё через два часа ожиданий ходатайство об ускорении рассмотрения жалобы одобрил некто судья Блинов, и заседание назначили на завтра после обеда. Настроение от этого поднялось. Так что к районному суду Артём приехал уже в весёлом расположении духа и с ворохом бумаг по иску на авторский акс.

Пока молодой адвокат, расположившись в вестибюле с ноутбуком, составлял заявление, выяснилось много пикантных подробностей. Договор, о котором говорил Павлов, действительно содержал условие о возврате предмета автору после смерти приобретателя. В качестве такового значилась некто Семеенко Ульяна Владимировна, проживавшая в элитном загородном посёлке. Ламбрант прислал также фотографию свидетельства об её смерти. И хотя формальных оснований для иска было предостаточно, Артём не удержался от любопытства и стал изучать личность Семеенко в Интернете.

Прежде всего, оказалось, что она весьма крупный меценат всяких художественных проектов. Спонсировала детские конкурсы, учредила премию для художников и скульпторов, даже входила в Совет по культуре при местном губернаторе и организовывала выставку для молодых талантов. Видимо, деньги у неё крутились немалые, ведь акс на прижизненное пользование она купила за весьма солидную сумму. Не удивительно, что Павлов был столь щедр, нанимая Хомунина для своих странных игр с законом. К тому же, Семеенко была персонажем и светских скандалов. Её обвиняли в походах «налево» от мужа-писателя, в шашнях с местной футбольной звездой, затем с владельцем кожевенной фабрики и непосредственно перед гибелью — с московским ловеласом Тимуром Алимовым. Из-за последнего, как понял Артём, любвеобильная благотворительница и скончалась в пьяной аварии. А донжуан — выжил.

— Это ты на меня маляву настрочил в облсуд?! — раздался из-за спины звонкий голос, и Хомунин увидел блондинку в чёрном деловом костюме и в очках с красной оправой. — Что тебе этот Плетнёв сдался вдруг? Он рецидивист и психопат, его только за решёткой надо держать…

— Послушайте, Юлия Игоревна, — спокойным голосом завёл адвокат, — Вы же квалифицированный юрист и знаете, что это конституционное право моего подзащитного.

— Какое ещё конституционное право! — взревела следователь, размахивая увесистой папкой. — Он укокошил парня из своей секты и спрятал троих детей, которые тоже потенциальные трупы уже. Его нельзя выпускать никуда! И никто вменяемый его не выпустит! Так что можешь не строчить кляузы в суды, тебе ничего не светит!..

— Ну, завтра и посмотрим, — в прежнем ровном тоне ответил Артём, попутно открыв на планшетнике фотографию акса. — Вот эту вещь тоже я буду забирать из вашей конторы.

— С фига ли это?! — возмутилась девушка ещё больше. — Это вещдок, забудь на полгода вообще об этой бредовой затее!..

— Вот сейчас подаю иск. Хозяин этой дорогой штуковины требует вернуть её ему.

— Ну-ну, — ухмыльнулась Юлия Игоревна, — может, ещё меня уволишь и отправишь за решёточку на всякий случай?..

Следователь вдруг истерично расхохоталась и двинулась в сторону выхода. Правда, перед дверью резко развернулась и состроила строгое лицо.

— Запомни, Хомунин, будешь мне палки в колёса вставлять, я тебя хрум-хрум тогда, — пригрозила девушка и удалилась на улицу.

Артём лишь мотнул головой и хотел отключить планшетник, как его взгляд задержался на аксе. Ещё минуту назад фотография была вполне себе обычной. На ней был изображён серебристый топорик с красным камнем и дугой между лезвиями. А теперь на экране темнело что-то неприятное, словно вытянутая рогатая голова. Полистав другие фотофайлы, Хомунин убедился, что испортилось только изображение акса. Пришлось перезагрузить компьютер.

— Какое ещё право следования? — скривив накрашенные вишнёвой помадой губы, вопрошала тучная женщина, которая принимала сегодня заявления в суде.

— Там же всё написано, — оправдался Артём. — Вон и договор приложен.

— А госпошлина где? — вздохнув, потребовала мадам грубым голосом.

— О, минутку, — спохватился адвокат и достал квитанцию из кармашка портфеля. — Вот, пожалуйста.

Вдруг в кабинет вошёл усатый мужчина в сером костюме и передал бабище бумажку с какой-то надписью.

— Звонили из главка, просили не задерживать, — сопроводил он свой жест.

Чинуша резко изменилась в лице, даже как-то растерялась и показала пальцем на Хомунина.

— Так вот же только принёс он бумаги, — недовольно сообщила она.

— Ты не поняла, что ли?! — повысил голос незнакомец, и женщина мигом присмирела.

Усатый же улыбнулся Артёму и ушёл обратно. После этой сцены вопросы у судебной чиновницы закончились. Она даже не стала проверять остальные документы, так что адвокат был свободен буквально к полднику. Столь легко его дела ещё никогда не шли, тем более за такой короткий срок. Кажется, у Павлова, действительно, имелись связи в верхах, которые он шустро подключил. Вон и жалобу Плетнёва приняли, и иск, и стервозная следователь Юлия уже нервничает из-за всего этого. Если так пойдёт и дальше, работать со странным мужиком в рясе будет одно удовольствие!

Испытав давно забытое чувство азарта, Артём вприпрыжку вернулся в машину и взялся названивать любимой девушке. Та как раз готовилась закончить рабочую смену и идти домой.

— Жди, сейчас заеду, — пообещал Хомунин. — Сегодня угощаю в ресторане, у меня новое бабловое дело!

Вырулив на дорогу и проехав совсем немного, адвокат остановился. Перед сквером Боевой Славы толпился народ с транспарантами и большими деревянными крестами. Намечалась какая-то заварушка. Если бы это был обычный день, Артём не обратил бы на столпотворение никакого внимания. Но за сквером располагался адвентистский храм, к которому возмущённый народ и направлялся. Поэтому парень вышел из «Пятнашки», перебежал дорогу и принялся изучать лозунги митингующих.

— Адвентисты-сатанисты! — повторяла группка женщин, размахивая флагом, на котором темнела козья башка, перечёркнутая распятием.

— Долой сектантов из города! — кричал молодой человек с длинными волосами, стуча основанием креста об землю.

— Детоубийцы!!! — верещала какая-то бабка в чёрном платке и кидала в сторону здания Церкви Христианской Надежды бутылки с водой. Видимо, со святой, подумал Хомунин, наблюдая за всем этим народным недовольством со стороны.

Массовые возмущения его забавляли, а уж тем более на фоне дела, которое ему так внезапно досталось. Вот только полюбоваться гневом православной общественности ему не дал вибрирующий сотовый телефон.

— Что Вы там делаете? — раздался недовольный голос Павлова, и Артём, обернувшись, увидел загадочного клиента на тротуаре напротив себя.

Адвокат протиснулся сквозь толпу и поравнялся с Ламбрантом.

— Просто стало любопытно, — ответил он на недавний вопрос заказчика. — А что такое?

— Вы вообще как-то за новостями следите? — укоризненно заговорил Павлов, достав свой мобильник. — Видели, что нашли власти на окраине города?

— Нет, я был занят выполнением Ваших поручений, — парировал Хомунин, вглядываясь в экран сотового телефона.

— Нашли старшего сына адвентистского пастора, — ошеломил его Ламбрант, стараясь не обращать внимания на вопли из сквера. — В квартире, которую использовали для проведения сатанинской мессы.

— Надо же, — опешил парень, бегло читая городские новости через мобильный интернет. Такой поворот мог навредить делу, ведь завтра придётся как-то оправдываться в суде.

— Поэтому светиться здесь нельзя, — заключил Павлов, отобрав свой телефон у адвоката. — Если нашли тело, которое убили сегодня, значит, Плетнёв точно не при делах. Подумайте, как обыграть это. Лучше вообще посетить сейчас эту квартиру, узнать, что там да как.

— Но я планировал…

— Вечером дам Вам очередной транш, — прервал клиент его попытку увильнуть от нового задания.

— Конечно, — сдержанно ответил Артём и направился назад к своей машине.

Ресторан, само собой, отменялся. Пришлось позвонить любимой и всё перенести, за что она устроила телефонную истерику. Впрочем, Хомунин давно к такому привык. Да и вину свою признавал. Вот только перспектива получения нового солидного гонорара его привлекала гораздо больше вечернего секса.

Так что от сквера Боевой Славы адвокат направился прямиком на место обнаружения тела. Отыскать его оказалось задачей не из лёгких. Серия одинаковых трёхэтажных «хрущёвок» тянулась в этой части города практически бесконечно. Пару раз Хомунин заехал не в тот двор, потом чуть не задавил бабульку, которая принялась отчитывать его. Наконец, когда уже сгущались сумерки, он припарковался возле длинного дома, у которого всё ещё дежурил милицейский фургон. Впрочем, всё это было зря, по мнению Артёма. Адвокатов никогда не пускали на место происшествия. А тут уж и подавно — главный злодей в СИЗО, а его жертва вдруг выплывает на отдалённой окраине.

Суровый оперативник перегородил Хомунину путь. Даже отговорка, что ему нужно в соседний подъезд, не произвела на милиционера никакого эффекта. Но следом из открытого нараспашку окна первого этажа выглянула знакомая физиономия в красном свитере. Это был Виктор Делягин, глава оперов по пригородным районам. Видимо, случай из разряда особо важных, раз начальника заставили лично проводить осмотр.

— Ты чё здесь трёшься? — уточнил он у него.

— Да так, к клиенту заезжал, — быстро нашёлся Артём, сообразив, что никто ещё не знает, что именно он теперь защищает Плетнёва. — А у Вас там настоящий хоррор?

— Не то слово! — выкрикнул Виктор и махнул рукой своему дежурному, чтобы пропустил знакомого адвоката.

В подъезде пахло каким-то болотным запахом, словно здесь давно не чистили канализацию. На площадке было всего две двери, и на обеих кто-то чёрной краской нарисовал перевёрнутые кресты и кривые черепа. Для убедительности отдельные штрихи даже сделали светящимися. Тем не менее, выглядело это всё зловеще.

— Умно, — сказал Виктор своим неизменным густым басом.

— Что? — не понял Артём, боясь проходить внутрь. Честно говоря, на месте убийства ему пришлось присутствовать впервые за свою пятилетнюю практику.

— Подбросить труп жертвы как раз, когда мы заперли пациента, — пояснил оперативник. — Какой-то новый адвокатишка уже бузу поднял, ябедную настрочил в верховный. Сто пудей, теперь начнётся движуха.

— Так а мальца-то грохнули сегодня или когда? — сделав невинный вид, поинтересовался Хомунин.

— Да сегодня уж, до обеда где-то, — недовольно отозвался мужчина, возвращаясь внутрь мрачной квартиры. Пришлось последовать за ним.

На полу валялось сено и еловые ветки. Пахло, на удивление, чем-то сладким — то ли кальяном, то ли свежеиспечённым тортом. В квартире, видимо, давно никто не жил, потому что мебели никакой не было. Зато имелась одна длинная комната. Наверно, раньше тут была стена между залом и спальней. Но без неё помещение стало довольно просторным. В конце единственной комнаты был нарисован чёрный перевёрнутый крест, только уже более художественно — с узорами в виде змей, скорпионами по бокам и рогатыми черепами. Труп, слава богу, уже отсюда забрали. А вот атмосфера мертвечины в воздухе ощущалась по-прежнему явственно.

— Вырезали сердце, — продолжил Виктор, указывая на кровавые разводы на полу зала. — А вон сумка с вещами Плетнёва валяется под батареей.

Хомунин и без того был напряжён. А тут ещё такое — внезапная улика против его с Павловым планов. Криминалист в перчатках как раз перебирал одежду и перекладывал её в пакеты. Его напарник рядом пытался снять отпечатки пальцев с подоконника. Ещё один мужик щёлкал фотоаппаратом.

— У Плетнёва есть подельники, это уж сразу стало ясно, — рассуждал оперативник. — И ведь не выдаёт, скотина, никого. Всё отрицает, гнида грёбаная!

— Ну а что ему остаётся, — философски подметил адвокат, озираясь по сторонам. — А сколько примерно сообщников тогда?

— Немало, думаю, целая ячейка сатанюг орудует опять. И чем быстрее мы их сцапаем, тем больше жизней удастся спасти.

В словах Виктора был резон. Одно дело, когда эти извращенцы калечат друг дружку, как в прошлые годы. И совсем другое, когда убивают детей. Теперь возмущение толпы у адвентистской церквушки Артём понимал куда как серьёзнее. Он представил себя на месте погибшего мальчика да ещё в окружении жутких типов с ножами и чёрными свечками. Хомунина так и передёрнуло от мысли, что благодаря ему один из участников этой кровавой оргии сможет выбраться на свободу.

— Опа, гляньте-ка, — раздался голос криминалиста, и парнишка в перчатках вытащил из сумки Плетнёва длинный предмет, конец которого венчали пластины.

Вот только из рук специалиста он тут же выпал.

— Чёрт, током бьётся! — возмутился криминалист, болезненно тряся ладонь.

Все окружили лежащую на полу находку. Она очень напоминала акс, который так жаждал вернуть себе Павлов: отдавала таким же серебристым блеском, того же размера и с красным камнем на рукоятке. Это нехорошее совпадение, отметил про себя Артём, стараясь не показывать виду, что ошеломлён.

— Что за херня такая ещё? — возмутился Виктор, указывая на предмет. — Тоже топорик?

— Нет, это что-то другое, — засомневался парнишка в перчатках. — Кажется, булава или что-то из этого рода.

— Это пернач, — сообщил фотограф, уже сделав несколько снимков таинственной вещицы. — Ударное оружие, дробить кости им милое дело.

— Плетнёв утверждает, что топор он нашёл у пастора своей секты дома, — вспомнил Виктор и усмехнулся. — Ну теперь-то он ничего не скажет. Явно уж в своей сумке таскал обе эти херни.

— Так ведь Плетнёва же закрыли несколько дней назад ещё, — вмешался Хомунин, нервно потирая запястье.

— И что? — ухмыльнулся оперативник. — Его же сумка, его и вещи.

— Ну, подбросить их сюда кто угодно мог, — продолжил рассуждать Артём. — И что угодно.

— Брось свои адвокатские штучки, а! — отмахнулся от него Виктор, упаковывая находку в пакет для улик. — Плетнёв откровенный уж сатанист, ещё и сектант.

— А как узнали вообще, что в этой квартире труп? — решил уточнить Хомунин.

— Да местные нашли, дверь не заперта была.

— Тогда вообще непонятна логика. Дверь даже не закрыли, а сумку с вещами Плетнёва этого вашего оставили… Подставой же попахивает, не так ли?

Криминалисты переглянулись и вновь расползлись по комнате. Оперативник же приблизился к адвокату и проникновенно посмотрел на него серыми глазами.

— Это не ты ли, дорогой дружочек, стал защитником нашего сатаниста? — спросил в лоб Виктор с крайне недовольным видом.

— Адвентиста, — поправил его Артём и наигранно улыбнулся. — Да, это я. Сегодня наняли, вот хожу, узнаю подробности…

Они напряжённо смотрели друг на друга, совсем как две собаки, раздумывающие перед тем, как начать грызню.

— Исчезни, — приказал мужчина, указав на тёмный коридор, и повторять ему не пришлось.

Хомунин с чувством выполненного долга сразу же направился к выходу. В конце концов, он ничего не нарушал. Ведь Виктор сам пригласил его на место преступления. Да и что такого ужасного, если он присутствовал при сборе доказательств? Не он же их подкинул. К тому же, этот случай с убийством подростка власти пытались повесить на его клиента. Значит, Артём вообще выполнял свой профессиональный долг по сбору информации. А то следствие любило скрывать факты до часа пик, не давая возможности обвиняемому хоть как-то защищаться. Правда, с Виктором теперь вряд ли удастся поддерживать нормальные отношения.

— Ты защищаешь подонка! — закричал оперативник, выбежав чуть ли не вслед за адвокатом и нагнав его у «Пятнашки». — Ты понимаешь это?!

— Это просто работа, — парировал Хомунин, глядя на взбешённого мужчину.

— Его прибить надо прямо в СИЗО за такое!

— О, да, — засмеялся Артём. — Будь по-вашему, вы бы всех перебили прямо при задержании без суда и следствия. Ну и Плетнёва этого многострадального тоже. Хотя парень совсем не вызывает впечатление сатаниста. Слишком простой он и Бога часто упоминает.

— А ты, я смотрю, резко стал разбираться в сатанистах, — хищно сощурился Виктор. — Смотри, как бы тебя самого они не почикали на лоскутки!..

— Спасибо за переживания, но моя скромная персона как-нибудь разберётся с этим сама.

— Двинуть бы тебе, да мараться не охота, — пригрозил оперативник. — Лучше я накатаю жалобу, как ты теперь это любишь делать. Например, в вашу адвокатскую палатку, пусть оценят на этичность твоё появление здесь.

— Закон об адвокатуре подарил Вам и такое право, — ухмыльнулся Артём и проводил удаляющегося мужчину взглядом.

На самом же деле ему было не по себе. Так конфликтовать с ментами он ещё никогда не умудрялся. Тем более ради какого-то незнакомого Плетнёва. Но Хомунин вспомнил о деньгах и тут же набрал на мобильнике номер Павлова.

— Я в католическом костёле, — сообщил Ламбрант, чем вызвал у адвоката очередное подозрение. Непонятно, был ли его клиент священником или нет. Всё-таки ряса, шляпа, перчатки в столь тёплый день вызывали ассоциации с церковным служителем.

Говорить по телефону Павлов не стал. Пришлось ехать к нему.

Единственный в городе католический храм располагался в центре недалеко от университета, который в своё время закончил Артём. Ему даже сейчас попались несколько бывших сокурсников, едва он припарковал машину на стоянке перед голубым зданием костёла. Правда, поболтать о жизни не удалось — вечер уже был в самом разгаре, и хотелось поскорее закрыть сегодняшние вопросы. Да и девушка без конца посылала сообщения на телефон, возмущаясь его отсутствием.

Из храма как раз выходили прихожане. Видимо, только что закончилась вечерняя служба. Артём оценил две высокие башни с остроконечными крышами и протиснулся внутрь. Атмосфера здесь была гораздо более привлекательная, чем в православных церквях, в которые иногда приходилось заглядывать молодому адвокату. Повсюду горели бра, играла органная музыка и пахло чем-то ароматным — то ли розовым маслом, то ли жасмином. Да и люди вокруг выглядели счастливыми, ухоженными и добродушными. Даже здоровались с незнакомым посетителем.

Вот только Ламбранта нигде видно не было. У алтаря стоял священник в белом облачении и двое мальчишек помощников. Хомунин покрутился между скамейками в зале, перешёл к столикам у западной стены, где были разложены книги и рисунки. Попутно он попробовал позвонить клиенту, но дама в шляпке сделала ему замечание. Мол, в храме принято отключать мобильники.

— Что там с телом? — раздался над его головой голос Павлова, и Артём чуть не споткнулся.

Ламбрант стоял на втором ярусе, перевесившись через перила. В обстановке костёла он выглядел весьма гармонично. Всё-таки не зря клиент носил рясу и шляпу с серебристой лентой. Наверняка занимался какими-то религиозными делами.

— Всё совсем не хорошо, — пожаловался Хомунин и поспешил подняться к своему клиенту.

Отсюда вид на церковный зал был просто восхитителен. А из окна открывался чудный вечерний пейзаж на набережную озера. Павлов держал в руках какую-то маленькую книгу с обшарпанной обложкой. Артём попытался рассмотреть, что там нарисовано, но клиент быстро спрятал фолиант на полку стеллажа, где подобных томиков было бесчисленное множество.

— Вы оказались правы, здесь замешаны сатанисты, — перешёл на шёпот адвокат. — Там сущий кошмар — сердце вырезали, всюду нарисованы черепа и перевёрнутые кресты…

— Нарисованы? — удивился Ламбрант, приподняв брови.

— Да! И ещё нашли сумку Плетнёва с вещами, а там очередная Ваша работа… Ну, из коллекции «Аденбарум».

Павлов озлобился, сжал кулаки, а лицо его как будто потемнело. Хотя оно и так было серым, словно под шрамами текла кровь чёрного цвета.

— И смертные смогли взять его в руки? — уточнил Ламбрант.

Хомунину понравилось, как клиент назвал оперативников. Таких сравнений он ещё не слышал и подумал, что неплохо бы запомнить.

— Вы знаете, он ударил их током, — оживился адвокат. — Это что, защита от воров? Там что-то встроено внутри?

— Типа того, — сухо ответил Павлов и уставился вниз, где практически уже никого не осталось. — Эти совпадения не случайны. Надо выяснить, откуда коллекционные предметы у этих убийц и как они попали к ним от покойной владелицы.

— Может, её дом или квартиру ограбили? — предположил Артём, двинувшись следом за встревоженным клиентом. — Когда человек мёртв, какое-то время его имущество становится бесхозным. Особенно если наследники ещё не определились или вообще нет родни…

— Я не гадатель. Просто надо сходить и выяснить это, причём сегодня же.

— Простите, но мой рабочий день закончился полчаса назад, — сдержанно улыбнулся Хомунин, взглянув на свои дешёвые часы. — Я подустал, мне надо подготовиться ещё к завтрашнему заседанию…

Ламбрант уставился на него через затемнённые очки. Днём они смотрелись как-то привычно, ведь светило яркое весеннее солнце. Но сейчас в помещении да ещё и за чтением книги это выглядело подозрительно.

— Я всё понимаю, эти Ваши вещи могут в итоге навести следствие на Вас, — продолжил адвокат, немного заикаясь от нервозности. — Но и Вы поймите, я же весь день этим делом занимаюсь.

— У людей вашей профессии не бывает рабочего или нерабочего времени, — подметил Павлов, и вид у него по-прежнему был зловещий.

— Очень даже бывает. Я и так сегодня сделал много для Вас — всё, что Вы просили. Но мне надо отдохнуть, завтра тяжёлый день…

Внезапно всё вокруг потемнело, а Артёма отбросило на книжный стеллаж. Оттуда вылезли мохнатые лапы и обхватили всё тело парня с головы до ног. Клиент же выглядел ужасно — чёрный, дымчатый, с горящими огнём глазами. На голове вместо шляпы торчали два рога, а из-за спины возникли массивные крылья и длинный остроконечный хвост. Ламбрант подошёл к шокированному Хомунину и брезгливо оглядел его, словно медведь найденный труп лося.

— Ты заключил сделку, — сказал он низким, пробирающим голосом, и эхо разлилось по всему пространству костёла. — Теперь ты обязан делать всё, что я прикажу — любыми способами!..

Подбородок адвоката задрожал, так что он не мог ничего ответить, даже если бы захотел. Конечности из книжных полок держали его, иначе Артём непременно бы рухнул в обморок от всего происходящего. Ламбрант повернулся к перилам, и инфернальное представление разом прекратилось. Темнота сменилась тёплым светом бра, вновь возникла спокойная органная музыка, а клиент стоял в прежнем земном образе — в рясе, шляпе и очках.

— Вам придётся проведать этого донжуана Алимова, — промолвил Павлов привычным холодным тоном. — Он в седьмой горбольнице. Думаю, это его проделки. И не стоит с ним церемониться.

— Х-хорошо, — прошептал Хомунин, хотя и забыл, кто такой Алимов, но при этом лихорадочно закивал. — Можно идти?..

Ламбрант посмотрел на него сквозь тёмные линзы, и адвокат сразу понял, что лучше не задавать лишних вопросов. Да и разговаривать внятно он сейчас всё равно не мог. Ноги были как ватные, руки дрожали, голова отяжелела. После демонической сцены Артём чувствовал себя так, словно подцепил грипп. Но из католического храма он всё же выскочил, как угорелый, преодолел пустую автостоянку и заскочил в свою «Пятнашку».

— Чёрт, — шептал Хомунин, потирая горячий лоб. — Вот же чёрт…

Однако рассуждать наедине с собой о том, с каким опасным существом связала его работа, не осталось времени. Больницы работали по чёткому графику, и вряд ли удалось бы попасть к Алимову просто так. Поэтому Артём ускорился, выехал на дорогу, стал нарушать правила, но уже через двадцать минут поднимался на крыльцо медицинского учреждения.

— Всё, часы посещения закончились, — заявил толстый охранник, пытаясь запереть дверь перед носом адвоката.

— Я по уголовному делу, — вставил парень, показав своё адвокатское удостоверение.

— Тем более, молодой человек, с утра приходите, — настаивал неугомонный секьюрити.

— Ты чё, баран, не понимаешь совсем ничего! — рявкнул вдруг Хомунин и дёрнул дверь на себя так, что мужчина растерялся. — Тебе по башке настучать или по пузу?!

От таких слов охранник удивлённо раскрыл рот, но отступил в сторонку. Артём же поправил на себе пиджак и властным шагом двинулся внутрь отделения. Признаться, такой приём у него раньше никогда не срабатывал. Брать нахрапом мелкий персонал вроде дежурных или охранников приходилось редко. Однако в свете «ценных указаний» Павлова церемониться он уже ни с кем не собирался. Велено узнать сегодня, куда делись вещи погибшей Семеенко, придётся идти на крайние меры.

Палата у Тимура Алимова, любовника погибшей коллеционерши, располагалась в дальнем конце здания. Здесь дежурила отдельная медсестра, с которой разговор у Артёма состоялся тоже весьма короткий.

Травмированный в дорожной аварии пациент как раз заканчивал ужин, сидя в кресле перед широким плазменным телевизором. Место его лечения больше напоминало номер в трехзвездочном отеле. И это не удивительно, ведь Алимов считался московской знаменитостью: выступал пару лет назад на музыкальном телевизионном шоу, потом записал альбом, даже гонял за границу с концертами. Но в последний год дела его как-то пошли на спад, и парень осел в провинциальной столице. Как выяснилось, окучивал при этом богатую мадам в возрасте.

— Чё ещё? — небрежно поинтересовался Тимур, обернувшись на позднего гостя.

— Мне надо поговорить о коллекции «Аденбарум», — с порога заявил Хомунин и на всякий случай запер замок на дверной ручке палаты.

— Чё? — прогудел Алимов, голова которого была перебинтована.

— Ульяна Семеенко купила коллекцию в галереи Наватина, — пояснил Артём, включив планшетник. — Я сейчас представляю интересы автора этих вещей. По договору после смерти владельца они должны быть возвращены обратно изготовителю.

— Бро, ты ваще не по адресу, — недовольно поморщился больной. — Я не в теме, чё и какие цацки. Иди вон к мужу её…

— Мне сказали, что Вы должны знать, куда делись эти предметы, — настаивал Хомунин и покосился на грязную вилку, которая лежала перед пациентом. — Давайте не будем усугублять ситуацию, потому что люди весьма серьёзные, а дело не терпит отлагательств.

— Да я ж говорю, не в курсах я ни о каких таких делишках. И ваще у меня башка гудит, дрыхнуть пора…

В следующий момент адвокат и сам не ожидал, что пойдёт на такое. Он схватил жирную вилку и приставил к лицу парня. Тот от неожиданности открыл рот и уставился на четыре острых зубчика, маячивших прямо перед его глазами.

— Кому досталось серебряное оружие с красными камешками? — спросил Артём уже недружелюбным голосом. — Или я прибавлю пару диагнозов к твоей больничной карте!..

— Окей, окей, — пыхтя, заговорил Тимур. — Бро, давай без эмоций… Я их продал, бабло ваще позарез было нужно, вона на лечение и всё такое…

— Кому?! — повторил Хомунин, и чувство власти над покалеченным парнем ему вдруг понравилось.

— В лавку антикварную! — быстро ответил Алимов. — Ну эту, в центре, за синагогой…

Адвокат ухмыльнулся и отпустил несчастного. Вилку же бросил на пол, а запачканную жиром руку вытер об ошарашенного парня.

— Сколько в коллекции предметов? — уточнил Артём, возвращаясь к двери.

— Пять. Я все пять и толкнул туда, ваще по дешёвке, за копейки…

— Будешь паинькой, и я не сдам тебя ментам, — пообещал Хомунин и вышел из палаты уже в приподнятом настроении.

Так усердно он ещё никогда не старался. Но жуткий образ Ламбранта с рогами, хвостом и крыльями по-прежнему стоял перед глазами и заставлял вздрагивать. Поэтому останавливаться на посещении больницы Артём не решился. Даже звонить клиенту лишний раз теперь было боязно. Пришлось возвращаться в центр и ехать к синагоге. Время доходило уже к восьми вечера, но в подобных конторах всегда кто-то сидел в любое время суток.

За единственным в городе еврейским храмом, действительно, находился антикварный салон. И, как ни странно, он ещё был открыт. Правда, основной торговый зал располагался в цокольном этаже и больше производил впечатление ломбарда, чем какой-то солидной фирмы. Какого только барахла здесь ни валялось: мечи, вазы, напольные часы, кастрюли, самовары, даже советские телевизоры. Нужно было очень постараться, чтобы не уронить чего-нибудь по пути к стойке продавца.

— Что желаете, молодой человек? — расплылся в улыбке престарелый лысый мужчина с козлиной бородкой. — Есть широкий диапазон цен на статуэтки. Вон Фемида, часто берут юристы. Вон щит и меч…

— Я так похож на юриста? — ухмыльнулся Артём, оглядывая предложенные товары.

— Значит, я угадал, — вновь улыбнулся продавец и хотел достать с ближайшей полки статуэтки.

— Я по другому вопросу, — огорчил его Хомунин и показал фотографию акса на планшетнике.

Та успела поменяться за день уже во второй раз. Теперь изображение было совсем тёмным, но красный камень на рукоятке горел, словно лампочка.

— Хотите сдать или взять? — уточнил антиквар, пытаясь рассмотреть фотографию. — Что-то нечётко как-то…

— Прикидываться только не надо. — Адвокат ощущал себя в таком настроении гораздо легче, чем в привычном образе серого клерка. И хотя Павлов его изрядно напугал, он не мог не признать, что свобода действий была гораздо интереснее обычных методов добычи информации.

— Простите? — напрягся продавец, потянувшись рукой под прилавок.

— Хочешь вызвать охрану, тогда придётся объяснить ментам, как оружие, при помощи которого убили сегодня ребёнка, оказалось в твоих грязных руках.

Такой аргумент быстро отрезвил старикашку с бородкой, и он, поджав губы, нехотя вернул руку на место.

— Я не понимаю, о чём Вы, молодой человек, — попытался антиквар уйти от ответа. — У нас здесь много разных товаров, за всеми и не уследишь. Берут всё и часто, бизнес процветает в последнее время, знаете ли…

— Ага, и топоры серебряные с камнями прям часто так попадаются, — сыронизировал Артём. — Кто купил коллекцию?

Старик замялся, опустив взгляд.

— Я не из органов, — предупредил Хомунин. — Но могу сообщить им, где успело побывать орудие убийства. Попадёшь во все криминальные хроники уже завтра, и православные активисты придут колотить твой магазинчик.

— Не надо, — сдался старьёвщик, и руки его предательски задрожали. — Эта коллекция, она ведь долго у меня не задержалась. Её купил такой импозантный господин, мне даже показалось, что он какой-то священник вроде бы.

— Чую, именами в этой конторе не принято интересоваться, — недовольно заключил Артём, окинув презрительным взглядом антикварный мусор вокруг.

— Он заплатил наличными и взял сразу все вещи, невзирая на дефект! — вставил продавец весомый, по его мнению, аргумент, приподняв палец.

— Дефект? Бились током они, что ли?

— Да! Вообще руками никак не взять. Я в первый раз чуть кардиостимулятор свой не спалил из-за этого. Пришлось положить в деревянную коробку, даже перчатки не спасали…

— Так с чего ты решил, что это был священник? — поторопил адвокат.

— Ну он одет был соответствующе, — принялся вспоминать антиквар, теребя свою забавную седую бородку. — Только не как православный поп, а по-западному, в деловом таком костюме. Весь в бежевом и ещё белый галстук. И вообще господин такой симпатичный оказался, приятный, очень вежливый…

Вдруг лицо старика просветлело, и он поспешил в подсобку. Хомунин на всякий случай последовал за ним. А ну как сейчас удерёт этот пройдоха, наговорив сказки. Но продавец схватился за шкатулку и стал рыться в бумажках.

— Сейчас, он же оставил мне рекламку, — радостно заговорил антиквар, видимо, понимая, что скоро сумеет избавиться от настойчивого посетителя. — Вот откуда я решил, что он священник или проповедник. А, ну вот, Церковь Христианской Надежды, гляньте-ка…

В руках у него, действительно, оказалась адвентистская листовка с указанием адреса и телефона городского храма. И цитата из Библии жёлтыми буквами «Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны».

Артём решил оставить эту бумажку себе, тем более запомнить такой кусок текста сразу у него бы не получилось. Пригрозив антиквару неблаговидными последствиями, если он всё же соврал, адвокат вернулся в машину и принялся искать в мобильном интернете сайт общины адвентистов. И скоро на экране смартфона появилась фотография пресвитера Джастина Тимшинского в светлом костюме и белом галстуке.

— Попался!.. — обрадовался Хомунин и следом набрал номер телефона Павлова.

— Вы делаете успехи, — похвалил его Ламбрант, выслушав краткий отчёта о вечернем расследовании. — С пресвитером я разберусь сам, готовьтесь к завтрашнему процессу.

Глава 3 Округ Дьявола

Стены туалета на четвёртом этаже Областного Суда видели всякое. И умирающих на унитазе наркоманов, решивших принять дозу перед щекотливым заседанием. И неврастеников, разбивающих зеркала в порыве злости от принятого судьёй решения. И даже тех, кто решил нагадить прямо на светлый кафель пола в качестве протеста против системы правосудия. А уж разнообразных сексуальных сцен здесь было просто не счесть! Предавались порыву страсти и прокуроры, и адвокаты, и простые граждане. Многие любили это делать вообще наедине с самим собой, чтобы хоть как-то снять напряжение в стрессовой ситуации. Поэтому судебные работники заходить сюда не любили, предпочитая спуститься на пару этажей ниже, где им был отведён специальный санузел.

Однако сегодня судья Блинов был вынужден заглянуть именно в туалет на четвёртом этаже, потому что компанию ему составила сексапильная брюнетка-практикантка. Время как раз обеденное, да и посетителей в коридоре не наблюдалось. Так что можно было по-быстрому уединиться в одной из кабинок, на всякий случай включив на полную мощность вытяжку. Даже если кто и сунется сюда, то вряд ли услышит сладострастные стоны.

И вот достопочтенный судья едва спустил брюки, как в дверку его отсека постучались.

— Занято! — озлобленно рявкнул мужчина, заставив девушку захихикать.

Но стук повторился, и на этот раз весьма требовательно. Блинов, не думая поднимать штаны, высунул голову и хотел накричать на тупого проходимца, как тут же получил кулаком в нос. Практикантка завизжала, вот только вытяжка работала громче. Нападающий в чёрной рясе схватил судью и выволок прямо к раковинам. Там он любезно открыл кран и принялся смывать проступившую кровь с лица своей жертвы.

— Приветствую, Талмонт, — улыбнулся ему Ламбрант и поправил потрёпанный парик на голове Блинова. — Давненько не виделись.

— Ты… ты пришёл меня убить??? — задрожал судья, понимая, что на помощь сюда вряд ли кто явится. Тем более девица осталась в кабинке, сохраняя уже полнейшую тишину, как ей и велел Павлов.

— Нет, мне пока не хочется отрывать тебе рога, — ответил нападающий и закрутил кран. — Сегодня ты будешь весьма полезен в живом состоянии ради одного маленького дельца.

— Да-да, конечно, я обязательно сделаю всё, что нужно, — пробубнил напуганный Талмонт.

— Я и не сомневался, — ухмыльнулся Ламбрант, оттирая свои перчатки туалетной бумагой. — Подследственных из СИЗО уже привезли, там среди них есть такой Вадим Плетнёв. Его адвокат подал жалобу на незаконное задержание и помещение под стражу. Ты рассматриваешь дело через час.

— Так мне его отпускать? — уточнил судья, потирая ушибленный подбородок. — Или оставлять под стражей?

— Ах, Талмонт, разве бы я пришёл, если б мне понадобилось оставить парня за решёткой?..

Павлов похлопал Блинова по щеке.

— Но что мне сказать прокурору? — занервничал мужчина, быстро надев штаны. — Там же Фресслент, он просто так не допустит этого…

— С Фресслентом всё будет хорошо, — кивнул Ламбрант, направляясь к выходу. — Ты, главное, помни, Талмонт, что если я захочу тебя убить, то буду делать это медленно.

Блинов болезненно закрыл глаза и схватился за голову. Такого поворота сегодня он никак не ожидал. И что теперь делать? Кому-то сообщить? Внизу вроде дежурили гвардейцы. Может, им удастся разобраться с этим обнаглевшим посетителем? Хотя вряд ли, ведь он же люциферит, его голыми руками никак не возьмёшь! Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Приподняв парик, Талмонт вытер с лысой макушки пот и протёр рога. Практикантка, наверное, успела их заметить, выбравшись из укрытия как раз в этот самый момент. Правда, выглядела она крайне напуганной, с растёкшейся по всему лицу тушью и взъерошенной причёской. Авось и не разглядела ничего?.. Ну да чёрт с ней, подумал Блинов и принялся приводить себя в порядок.

— Тось, кто это был? — полюбопытствовала девица.

— Никто, ты ничего не слышала и не видела, поняла меня?! — строгим голосом воскликнул судья, войдя в свой привычный образ.

— Но, Тось, он же ударил тебя…

— Если не заткнёшься, то я тебя ударю!.. — рявкнул Талмонт и поспешил в коридор.

Добравшись до своего кабинета, он схватился за мобильник и принялся названивать прокурору. Надо как-то предупредить его, что здесь орудует сам Павлов. Но сотовый телефон Фресслента не отвечал, и Блинов подозревал, что до его коллеги успели добраться ещё раньше. На всякий случай пришлось вызвать гвардейцев экзархата. Трое крепких высоких парней в коричневой форме и серебристых сапогах поднялись в кабинет Талмонта.

— Люциферита здесь вообще быть не должно! — потребовал он от них, нервно стукнув по столу. — Вызывайте подмогу, оцепляйте всё здание, делайте что угодно, но этот маньяк не помешает свершиться правосудию!!!

В следующие полчаса здание суда забурлило, как муравейник. Парней в коричневых одеждах прибавилось. Они патрулировали все коридоры, заглядывали во все кабинеты и залы, проверяли подвалы и чердаки, даже выбрались на крышу. Но Павлов словно растворился в воздухе.

Когда же до заветного заседания по жалобе Хомунина оставалось пять минут, Блинов стал сильно нервничать. Впору бы отменить процесс да вообще искать себе укрытие, ведь люциферит никогда не шутил. Осенью ему даже удалось разгромить секретную резиденцию экзарха и обезглавить бесовское сообщество. Может, лучше сделать то, что он попросил? В конце концов, Плетнёв ведь не единственный, на кого можно спустить безобразия сатанистов.

Терзаемый сомнениями, Талмонт направился в зал судебных заседаний. Там уже находились люди, включая сидящего за решёткой Вадима. Фресслент выглядел странновато в новом парике, который ему совсем не шёл. Да и как-то подозрительно он прятал глаза. Нужно было бы переговорить с ним перед столь ответственным делом. Но как теперь отреагируют адвокат и многочисленные журналисты? Пришлось открыть заседание, как есть.

— Анатолий Петрович, защита ходатайствует о немедленном освобождении Плетнёва из-под стражи, — озвучил Хомунин свою позицию, когда ему дали слово. — Дело в том, что у следствия нет достаточных оснований для помещения обвиняемого под стражу. Равно как и нет оснований для предъявления обвинения. Орудие совершения убийства Власьева не установлено. На теле и одежде обвиняемого не обнаружено следов крови. Я бы хотел ходатайствовать о вызове специалиста-криминалиста для дачи устного заключения по материалам, на основании которых моему клиенту предъявлено обвинение…

— У нас не судебное следствие тут, уважаемый защитник, — остановил его Блинов, нервно потирая деревянный молоточек. — Разбирательство по делу будет происходит после завершения предварительного расследования. Говорите по существу, в чём выразилась незаконность задержания?

— Согласно протоколу задержания и протоколу осмотра Плетнёва, — продолжил Артём, листая фотографии на планшетнике. — Лист дела 18, том первый. Так вот основанием для задержания указано наличие у моего подзащитного судимости. В соответствии с нормами УПК такого основания для задержания не предусмотрено…

— Что, прям так и написали??? — удивился Талмонт, раскрыв перед собой объёмную папку с бумагами.

— Ваша честь, разрешите ходатайствовать о перемене меры пресечения обвиняемому Плетнёву, — отозвался Фресслент в синей прокурорской форме.

— Что? К-как? — недоумевал Блинов, но вид у представителя обвинения был такой же напуганный, как и у самого судьи во время общения с Павловым. — Вы что, предлагаете отпустить Плетнёва под залог?

— Нет, Ваша честь, под подписку о невыезде. — Прокурор вытащил лист из своей папки и передал через пристава.

— Так если подписка о невыезде, то это следователь должен принимать постановление, а не суд, — возмущённо проговорил Талмонт, глянув на ничего не понимающего за решёткой Вадима. — И вообще сторона защиты обжалует же постановление о заключении под стражу, а не просит сменить меру пресечения. Ведь так, уважаемый адвокат?

— Именно так, Ваша честь, — кивнул Хомунин. — Для подтверждения нарушений в ходе задержания я прошу суд допросить обвиняемого об отдельных деталях составления протокола.

— Зачем мне его показания?! — вновь возмутился Блинов. — Конечно, он сейчас наговорит в три короба тут. Вон вчера труп одной из жертв нашли, ещё и вещи обвиняемого на месте преступления оказались.

— Ваша честь, вещи моего подзащитного оставались в доме Роберта Камалова на момент его задержания, — поспешил пояснить Артём. — Каким образом они оказались на месте обнаружения трупа, необходимо узнавать у других фигурантов дела. Очевидно, что идёт активный процесс по дискредитации моего подзащитного. Поэтому защита просит освободить его из-под стражи в зале суда.

— Что скажет прокуратура? — повернулся Талмонт к Фрессленту, всё ещё ожидая от него каких-то трезвых заявлений.

— Необходимости в решении вопроса о законности или незаконности помещения обвиняемого под стражу нет, — вновь забубнил прокурор, — поскольку следователь уже изменил меру пресечения на подписку о невыезде и надлежащем поведении.

— Тогда почему он до сих пор за решёткой? — недоумевал судья, почёсывая парик, под которым стало совсем мокро от пота.

— Следователь вынес постановление вот буквально перед началом заседания…

Блинов почувствовал облегчение. С одной стороны, отпускать похитителя детей и кровавого убийцу Плетнёва ему уже не придётся. С другой же, он останется чист перед Ламбрантом, ведь Вадима и так освобождают.

— Заседание тогда объявляю закрытым! — рявкнул Талмонт и побежал прочь из зала.

Хомунин попытался позвать его, но не успел. Такое нелепое завершение вопроса по его жалобе он наблюдал впервые. Блинов даже не вынес определения. Впрочем, поднимать шум Артём не стал, ведь Вадима и без того положено было выпустить из-за решётки.

— Не положено, — парировал конвоир, перегородив адвокату путь к клиенту.

— Вы же слышали, мера пресечения изменена на подписку о невыезде, — напомнил Хомунин и обернулся к Фрессленту. — Предоставьте постановление конвойной службе.

— Ах, да, — засуетился прокурор, и вдруг парик с его головы упал.

Мужчина закрыл лысую макушку обеими руками, растерянно осмотрел присутствующих и вдруг ринулся в коридор. Артём от удивления чуть не поперхнулся. Помощница прокурора быстро подняла с пола его «волосы» и поспешила вслед за ним. Конвоир же сохранял каменную физиономию, не собираясь просто так, без бумажек, отпускать Плетнёва. Пришлось Хомунину подождать.

Он вышел из зала заседаний, где опять встретил нескольких странно выглядящих парней в коричневых костюмах. Хомунин вновь попытался угадать, из какой они спецслужбы, но так и не смог этого сделать. Зато вскоре его обступили журналисты. За свою практику такого ажиотажа он ещё не видел. Перед ним возникли и телекамеры, и разноцветные микрофоны. Решив не увиливать от возможности засветиться в СМИ, Артём принялся давать комментарии о деле Плетнёва.

— В здании суда съёмка запрещена! — важно воскликнул один из молодчиков в коричневой форме.

— А где нам брать интервью тогда? — возмутились репортёры.

— На улицу все идите, — грозно ответил охранник, и к нему на подмогу тут же пришли пятеро коллег.

Спорить с рослыми парнями журналисты не отважились и договорились, что подождут адвоката на крыльце. Хомунин же заглянул в зал заседаний, где по-прежнему за решёткой сидел Плетнёв. Пришлось отправиться искать паникёра-прокурора.

В туалете казалось пустынно, и Артём решил заглянуть в одну из кабинок. Едва он расстегнул ширинку, как следом у раковин раздались два знакомых голоса.

— Как так-то, а?! — взвизгнул Блинов. — Вы чё там творите все, офонарели вконец!

— А к тебе не приходили разве? — дрожащим голосом отозвался Фресслент. — Я, знаешь ли, дорожу своими рогами. Мне этот детоубийца нафиг не сдался, раз за него впрягается сам люциферит…

— Так дела не делаются, Фресслент, ты же знаешь, — не унимался судья, попутно проверяя кабинки. — Ты обязан был известить экзархат, как вот это сделал я.

— Ну и зря, Талмонт, теперь тебе не спрятаться от люциферита…

В этот момент Блинов открыл дверцу кабинки, в которой стоял Артём, и грозно глянул на него.

— Что-то я не чую в Вас беса, — заявил вдруг судья, презрительно осмотрев парня с головы до ног. — Как люциферит сумел Вас нанять? Он же не работает со смертными.

— Не понимаю, о чём Вы, Ваша честь, — пожал плечами Хомунин и поспешил выйти.

Однако возле раковин его остановил прокурор, успев пристроить свой нелепый парик обратно на голову.

— Передайте ему, что мы всё сделали, как он велел, — попросил Фресслент с дрожащим подбородком.

— И будьте аккуратны, товарищ адвокат, — вмешался Блинов. — Вы ступили на территорию округа дьявола. Если не люциферит, то наши собратья с Вами ещё разберутся.

Артём решил не уточнять, о чём говорит этот психопатичный товарищ.

— Дайте конвойной службе поручение освободить моего клиента, — подчеркнул он и вышел.

Честно говоря, их беседа была слишком странной. Какой ещё экзархат? Причём здесь округ дьявола? И что за люциферит? Может, они имели в виду Ламбранта? Ведь вчера Хомунин лично видел, какой чудовищный у него вид — с рогами, хвостом, крыльями. Да и Блинов говорил про некого беса.

Адвокат ощущал себя в какой-то сюрреалистической сказке — бесы, люцифериты, сатанисты, адвентисты. Правда, с утра, как ему и обещал Павлов, он получил вполне настоящие деньги за свои старания. А ради них можно было не обращать внимания на сумасшествие окружающих.

— Спасибо Вам, — раздалось над его ухом, когда он спустился на первый этаж.

Вадим стоял с радостной улыбкой, виновато спрятав руки за спину.

— Это моя работа, — сухо ответил Хомунин и жестом пригласил его к выходу. — Вы свободны, можете идти домой. Главное, не покидайте места жительства на время следствия.

— Да там это… — замялся Плетнёв, опустив голову. — Ну эти…

По приглушённым звукам со стороны выхода Артём понял, что вынудило его клиента трусливо жаться в здании суда. Видимо, люди со вчерашних митингов пришли встретить «детоубийцу» и скандировали те же лозунги — «Адентисты-сатанисты», «Долой сектантов из города», «Изувера на вилы». Впрочем, охранять подзащитного от разгневанной общественности не входило в адвокатские обязанности. Но Хомунин знал, что без его помощи справиться с такой ситуацией у парня точно не получится. Да и Павлов не дал чётких указаний, куда везти Плетнёва после заседания. Поэтому пришлось воспользоваться «чёрным ходом».

— Я всю ночь не спал, молился, — признался Вадим, плетясь следом за Артёмом по внутреннему двору суда. — Так и не решился клеветать на пастора Роберта и братьев.

— Бывает, — отозвался Хомунин.

— Лгать — это большой грех, — продолжил Плетнёв, словно агитируя в ряды адвентистов. — А ведь источник лжи это дьявол. Девятая заповедь запрещает лгать.

— Отрекаться от людей, попавших, как Вы, в беду, тоже запрещает? — парировал адвокат, которого религиозные фанатики всегда заставляли улыбаться.

— Я не отрекался от Христа, — судорожно заговорил Вадим. — Я веровал и верую.

— Я имею в виду Ваших друзей из этой адвентистской церкви. Павлов сказал, что Вас отлучили от неё. Я так понимаю, отлучить можно только за какой-то грех, ведь так?

Парень молча кивнул. Вступать в длительную беседу о своих духовных друзьях он как-то не хотел. Мало того, что его внезапно отпустили, так теперь ещё и возвращаться придётся домой к родителям. Не ехать же сейчас к пастору Роберту после того, что случилось. Или лучше съездить?

— Не рекомендую вступать в контакт с адвентистами, — заявил Артём уже в машине на вопрос Вадима. — Пока идёт следствие, надо максимально тихо сидеть и не рыпаться.

— Но я ведь хотел помочь построить храм, — принялся Плетнёв ностальгировать о прекрасных планах. — И пройти обучение…

— А я бы хотел жить в Швейцарии, — парировал Хомунин с самодовольной ухмылкой. — Но между нашими желаниями и нашими возможностями, увы, существует расстояние.

Вадим опустил взгляд, потирая мозолистые пальцы. Вид у него был расстроенный. Хотя Артём бы на его месте радовался, что столь быстро и безболезненно решился вопрос с освобождением.

— Отвезу-ка Вас пока домой, отдохнёте, приведёте себя в порядок, — предложил Хомунин, заводя двигатель. — Главное, никуда не выходите сами и ни с кем в общение не вступайте из своей этой церкви. Между прочим, там тоже всё далеко не чисто…

— Не хочу домой, я оттуда с Божьей помощью ушёл недавно, — пробубнил Плетнёв. — Я собирался жить у пастора Роберта и больше не ходить к родителям.

— Ну, хотеть — это прерогатива тех, кто располагает возможностями, — напомнил Артём о простой истине. — Никуда не деться, где-то же Вам надо жить. Денег у Вас, я так понял, нет.

— А тот человек в очках, может, он знает какой приют или общежитие? — оживился парень. — Я ведь быстро найду себе работу с Божьей помощью, я всё умею. На стройке могу работать, мусор убирать… Так-то я техникум закончил по специальности «деревообработка».

Адвокат задумался. Ведь у него же имелась дача, которую родители просили отремонтировать уже который год подряд. Вот только она за городской чертой. Насколько будет законно везти туда клиента?.. Впрочем, власти всегда могут связаться напрямую с Хомуниным, а уж он-то быстро доставит своего хорошо оплачиваемого подзащитного в любую точку города.

— Значит, ремонт — это Ваш профиль? — уточнил Артём, направляя машину в сторону выездной трассы.

— Да я запросто! — обрадовался Плетнёв. — Квартиру там, дом, сарай могу сколотить…

— Есть у меня на примете одна идея, — обнадёжил его Хомунин. — Дачный дом, двухэтажный, но уже такой весь старенький. Там бы порядок навести. Но жить можно, тепло уже вон, и печка есть, если что.

— Да я не мерзляк, — простецки заулыбался Вадим. — Согласен, лишь бы не к родителям, они у меня выпивают много.

— К тому же, будет лучше в данный момент, чтобы ни журналюги, ни православнутые не смогли до Вас добраться.

— Да-да, вообще замечательно! — обрадовался Плетнёв. — Вы мне очень помогаете, я в долгу не останусь. Кстати, на «вы» как-то непривычно, когда ко мне обращаются. Можете просто — Вадим…

На звонки Артёма Павлов сегодня не отвечал. Поэтому тратить время в городе он не стал, отвезя клиента в дачный посёлок. Место здесь, несмотря на отличную погоду, ещё было тихое. Многие владельцы домов даже не начали сезон. Так что Плетнёву тут можно было заниматься всем, чем угодно, хоть адвентизмом, хоть сатанизмом, хоть какими другими религиозными поисками. По дороге прихватили в магазине продуктов, тем более, как выяснилось, освобождённый клиент не употребляет животные продукты, даже молочные изделия. С таким рационом «шабашник» обойдётся Артёму очень дешёво.

— Ну вот, как видишь, участок у меня большой, — сказал Хомунин, заведя подзащитного во двор деревянного дома, где валялись прошлогодние листья и старые кирпичи. — Тут обычно пенсионеры тусуются, но один годик пропустили, так как летали за границу к родственникам.

Вадим с интересом изучал местность, стоя возле своего адвоката. Артёму всё больше начинал нравиться этот парень: не задаёт лишних вопросов, не требует денег, никуда не лезет. Если и мастер на все руки, то такого грех терять.

— Спать лучше наверху, там теплее, — продолжал адвокат уже внутри дома. — Да и кровать удобнее. В шкафу есть постельное белье. Правда, не особенно свежее — сам понимаешь, сюда особо никто не наведывался уже больше года.

— Да ничего, я с Божьей милостью, — отмахнулся Плетнёв, на котором по-прежнему была грязная роба, выданная ещё в СИЗО. — Лишь бы не в камере, а так хоть на полу спать можно.

— О, нет, туда лучше не возвращаться, — ухмыльнулся Артём, взбираясь на второй этаж по скрипучей лестнице. — Я попрошу братца подвезти стройматериалы какие-нибудь. Наверно, уже завтра, так как скоро вечер. А ты располагайся тут. Внизу есть плита и газовый баллон. Можно даже нагреть воды. Кран вот только на улице, там врезка в трубу. Тут у дачного кооператива своё водоснабжение…

Ознакомив верующего клиента с особенностями дачи, Хомунин поспешил обратно в город. В конце концов, у него были и другие дела, которыми надо было вплотную заняться. Он забрал копии приговоров по одному подопечному насильнику, забежал к следователю насчёт несовершеннолетнего вандала и даже успел попить кофе с девчатами из отдела по экономическим преступлениям. Словом, день был насыщен событиями, так что до офиса удалось добраться лишь вечером.

Там в пустынном коридоре его дожидалась высокая девушка в закрытом светлом платье. Рыжие волосы были уложены в длинную косу под серый платок. Лицо без единого изъяна — зелёные глазки, пухлые губки, ровный маленький носик и это всё без грамма косметики. По крайней мере, так показалось Артёму.

— О, наконец-то Вы пришли, — обрадовалась незнакомка, вскочив со скамейки. — Здравствуйте!

— Да, здрасьте, — кивнул Хомунин и вставил ключ в дверь своего кабинета. — Вы по какому вопросу?

— Ой, да я по вашему делу, ну, из церкви христианской надежды, — сообщила девушка и протянула руку. — Меня зовут Кристина.

— Очень приятно, — улыбнулся адвокат, открыв дверь. — Но я-то Вам зачем?

— Как же, это ведь Вы защищаете Вадима Плетнёва, — вставила она, зайдя следом за ним в помещение. — Мне надо с Вами о многом поговорить…

Признаться, девушка была симпатичной. Даже очень! Несмотря на её пуританский наряд, Артём подметил и сочную грудь, и изящную талию, и весьма неплохую задницу. Жаль, что его собственная барышня была далека от таких параметром.

— Мы все очень переживаем за нашего брата Вадима, — продолжала Кристина. — Мы пытались пообщаться с ним, но нас никого не пустили в изолятор. Говорят, что можно только с разрешения следователя, а там такая строгая дама оказалась.

— Ну да, Юлия Игоревна та ещё заноза, — усмехнулся Хомунин, присев за стол. — Так а я-то чем могу помочь? Друга Вашего выпустили сегодня, захочет — сам выйдет уж с Вами на связь.

— Да в том-то и дело, что мы не знаем, куда он подался. Мобильника у него нету. А дома у Вадима только пьяная маменька, туда он ещё не приходил.

— Послушайте, Кристина, мой подзащитный сейчас под подпиской о невыезде. Я так понимаю, тот гражданин Власьев, в чьей гибели обвиняют Плетнёва, из ваших же рядов. Ну, из адвентистов. Поэтому я посоветовал ему вообще ни с кем не общаться. По крайней мере, пока идёт следствие…

— Ой, да никто из наших братьев ни на дюйм не поверил в эти лукавства следствия, — заверила девушка, поправляя оборки платья. — Чтобы Вадимка и убил… Нет, это не про него. Он Божий человек, отличный парень, работящий, совестливый, отзывчивый. Мы сразу же все решили, что власти пытаются повесить на него чужие преступления.

— Ну, это, конечно, хорошо, что адвентисты так считают, — кивнул Артём, перебирая на столе канцелярские принадлежности. — Можете даже прийти на суд и заявить позицию общины. Но будет всё же лучше, если никто не узнает о месте нахождения Плетнёва сейчас.

— Да нет, Вы просто не до конца меня поняли. Я могу помочь вообще прекратить все эти нелепые обвинения.

Адвокат вновь невольно засмотрелся на её грудь, представляя, как она выглядит без этого скромного платья.

— Вы меня слушаете? — уточнила Кристина.

— Да-да, конечно, — очнулся Хомунин, про себя отмечая, что давненько так не был впечатлён незнакомками. — Ну, рассказывайте, чем лично Вы можете нам помочь…

— Дело в том, что у нас в церкви происходят странные вещи, — заговорила девушка вполголоса, будто о чём-то секретном. — И они начались ещё до того, как похитили детей пастора Роберта и убили моего брата…

— Стоп! — воскликнул Артём и уставился на посетительницу более трезвым взглядом. — Вот с родственниками жертвы мне точно общаться пока не стоит. Поэтому спасибо за желание помочь, но…

— Да поймите же Вы!.. — настояла Кристина. — Никто больше не хочет нас слушать! Я ходила и к следователю, и в прокуратуру, и писала письма. Никто не желает вникать в суть происходящего, а это ведь очень важно. Обвиняют совершенно невиновного человека, в то время как на свободе бродят какие-то извращенцы!..

Последнее слово насторожило адвоката ничуть не меньше, чем тот факт, что перед ним сидит сестра убитого Власьева.

— Что Вы имеете в виду? — уточнил Артём.

— Только пообещайте, что всё это пока останется между нами, хорошо? — потребовала девушка и, получив одобрительный кивок, вдруг принялась расстёгивать воротник своего платья.

Она как будто прочитала мысли Хомунина, отчего смотреть за этим действом стало ещё интереснее. Парень даже не стал возмущаться, но его ожидало разочарование. Под одеждой просматривались какие-то чёрные рубцы или татуировки. Поначалу адвокат не разобрал, что именно скрывается на теле Кристины.

— Вот это появилось вчера, — сказала Власьева, обнажив шею и ключицы. — Видите?

— Вам не очень-то идёт, — подметил парень, начисто позабыв о своих эротических мыслях насчёт этой рыжеволосой красавицы. — Зачем Вам эти тату?

— Нет, это не татуировки! Я не знаю, что это, но все эти похабные надписи покрыли моё тело, когда я очнулась вчера после нападения…

— На Вас напали? Вы уже были в милиции?

— Нет, и не собираюсь туда обращаться, — с обидой в голосе ответила Кристина, торопливо застёгивая пуговки на груди. — Никто не знает, я даже отцу не сказала. Боюсь… Но это делают сатанисты, я просто уверена.

— Какие ещё сатанисты? — напрягся Хомунин.

— Те же, что убили моего брата и похитили детей пастора Роберта…

— Так, давайте уж поподробнее, раз речь зашла об этом.

Пришлось налить воды взволнованной девице и признать, что домой попасть вовремя опять не удастся. А Кристина поведала странную историю про кровоточащие надписи в подвале адвентистской церкви. Дело в том, что Власьева работала там по вечерам, после учёбы, почти каждый день. В её обязанности входило помогать уборщицам и запирать храм на ночь. Недавно здание поставили на сигнализацию, так что необходимости проводить в нём тёмное время суток, как раньше, не возникало. И вот где-то пару недель назад уборщица пожаловалась на запах в подвале. Вызвали сантехника, проверили все трубы, но так ничего подозрительного и не обнаружилось. Правда, и вони в дневное время не было. Едва за окном темнело, как в подвале снова разливался жуткий аромат нечистот.

Через несколько дней к этому странному явлению добавились трещинки на недавно выкрашенных стенах. Ещё через сутки из трещинок стали вылезать капли воды. А на следующий вечер — капли покраснели. Пастор городской общины адвентистов — Виталий Логотько — увидел в этом дурной знак и провёл обряд очищения. На самом деле, просто прошёлся по подвальным помещениям с библией и почёл молитвы. И вроде как это дало эффект — на следующий вечер никаких запахов и капель не было. Однако ещё через сутки трещины закровоточили с большей силой и стали сращиваться между собой. Присмотревшись, работники храма разобрали отдельные фразы из библии…

— Ветхий или Новый завет? — усмехнулся Артём, слушая эту легенду.

— Фразы были из Чёрной библии, — подчеркнула Кристина, и весёлый настрой адвоката сошёл на нет. — Как и надписи, которые появились на моём теле…

Постулаты Энтони Ла Вея, которому приписывают авторство главной книги современных сатанистов, стали появляться регулярно и весьма впечатляюще. Сначала пастор Виталий решил, будто кто-то над ним насмехается. Но ни в одну ночь на пульт вневедомственной охраны не поступало никаких сигналов о проникновении в церковь. Затем пастор решил, что необходимо подежурить в храме и поймать негодяя с поличным. Однако с этим планом случились основные неприятности. Стоило кому-либо провести ночь в Церкви Христианской надежды, как с этим человеком случалась беда. Например, пастор Роберт Камалов дежурил там за день до похищения его сыновей. А брат Кристины переночевал в адвентистской церкви накануне своего убийства.

— А вчера там дежурила я… — с печалью сообщила девушка и шмыгнула носом. — Не помню, как заснула, но очнулась голая и в подвале. И вся в этих жутких надписях!..

Она пустила слезу, так что Хомунин поторопился вновь налить воды в пластиковый стаканчик.

— Бесовщина какая-то, — промычала Кристина, утирая лицо носовым платочком. — Даже не знаю, как теперь рассказать родным и друзьям. Пробовала смыть — стало ещё хуже. Надписи из кровавых сделались чёрными…

— Позвольте, — попросил адвокат ещё раз расстегнуть воротник и теперь уже более внимательно вгляделся в тёмные следы на ключицах посетительницы.

На вид они смотрелись как умелые татуировки, вот только с малоразборчивым почерком. Ни одну из фраз прочесть парню так и не удалось.

— Вот это, — указала Власьева на длинную кривую полоску, — означает «сатану надо познать»… А вот здесь, — она опустила воротник пониже и показала уже выступ левой груди, — «сатана считает человека животным»…

— И Вы думаете, это дело рук сатанистов? — переспросил Хомунин. — Как же им это удалось?

— Знаете, я человек верующий, поэтому думаю, что здесь не обошлось без колдовства. Может быть, имеется более трезвое объяснение всей этой истории, но установить истину мне одной не получается.

— Тогда чем я-то смогу Вам помочь? Я не экзорцист и в христианстве слабо понимаю…

— Но ведь Вы же адвокат и занимаетесь делом Вадима. Он тоже стал жертвой всей этой бесовщины, понятно же как Божий день.

Парень пробарабанил пальцами по столу. Ситуация и впрямь подозрительная. А если учесть, что вчера и сегодня ему удалось узнать об адвентистах и об их неприятностях, то выходила и вовсе странная картина.

В их храме появляются «кровавые» надписи, потом кто-то устраивает похищение детей одного из пасторов, затем Плетнёв якобы убивает своего друга по вере. Параллельно возникает коллекция Павлова «Аденбарум», из которой два ювелирных изделия — акс и пернач — стали орудиями преступлений. Вспомнил Артём ещё и демонический образ своего клиента в баптисткой одежде, и разговоры в областном суде об округе дьявола и бесах.

— Скажите, а хорошо ли Вы знаете Джастина Тимшинского? — уточнил адвокат после раздумий.

— Конечно, это наш пресвитер, — кивнул Кристина, уже перестав пускать слёзы.

— А чем отличается пресвитер от пастора?

— Пастор… он как бы работник церкви, служит в приходе, получает за это зарплату и выполняет определённые обязанности в соответствии с этим. Обычно, наши пасторы служат несколько лет и переезжают в другую общину. А пресвитер постоянно в одном месте и как бы не получает никакой оплаты за свою деятельность.

— То есть пресвитер важнее пастора? — не понял Хомунин.

— Да вроде нет такого разделения по степени важности. Пастор занимается духовными делами, он проповедует, работает с членами общины, ещё занимается вопросами обустройства церкви. А пресвитер помогает… Так а почему Вы спросили-то?

— Да так, всплыл тут этот ваш пресвитер в одном вопросе, — отмахнулся парень. — Лично вот этот Джастин Тимшинский, он что из себя представляет?

— Хороший человек, всегда во всём помогает, — пожала плечами Кристина. — Вы что, думаете, он как-то связан с сатанистами???

— Да ничего я не думаю. Просто полюбопытствовал. А он случайно не коллекционер?

— В каком смысле?

— Ну, там всякий антиквариат, произведения искусства…

— Мой отец дружит с пресвитером Джастиным. Я бывала у него дома. Да, там есть какие-то картины и скульптуры… По-моему, ничего особенного. А почему Вы интересуетесь?

Артём решил не выдавать всех своих профессиональных тайн. Взяв номер её телефона, он договорился, что свяжется с Кристиной завтра. В конце концов, девушка может не знать о криминальной коллекции «Аденбарум» и о связи этих вещиц с адвентистским чиновником. Если же ей рассказать эту увлекательную историю сейчас, неизвестно, донесёт ли она об этом своему пресвитеру. К тому же, Павлов говорил, что сам разберётся с этим вопросом. Вот только за весь день клиент, щедро оплачивающий адвокатские услуги по защите Плетнёва, так ни разу и не позвонил. Не ответил он и на звонок Хомунина сейчас, после ухода расстроенной Власьевой.

Глянув на часы, адвокат вздохнул и всё же набрал номер следователя Юлии. Конечно, уже восьмой час вечера и вспыльчивая девица могла не снять трубку, но кому-то же надо было спихнуть эту Кристину с «разрисованным» телом.

— Козлина, ты ещё мне названиваешь! — заголосила Юлия Игоревна, едва Артёму удалось до неё дозвониться. — Как тебя земля вообще носит, Хомушка-сатанюшка! Тебя совесть не съест, когда твой маньячилло прибьёт очередного ребёнка, а?!

Выслушав эту тираду, парень уныло вздохнул.

— Юлец, ну ты сама изменила меру пресечения же, — парировал адвокат. — Сама выпустила моего подзащитного, что теперь истерить?..

Следователь вновь разлилась бурными ругательствами, словно Артём был виновен во всех бедах цивилизации. Правда, через пару минут девушка выдохлась — всё же сказывался конец насыщенного рабочего дня.

— Надписи??? — взвизгнула она, выслушав Хомунина. — Из сатанинской библии?!

— Ну, я лично ничего в них дельного не разобрал, — признался адвокат. — Однако девица утверждает, что это цитаты прямиком оттуда.

— Погоди-ка, так ведь мальчика вчерашнего тоже изрисовали же! — голос у Юлии стал напряжённым. — Деваха эта у тебя сейчас?

— Нет, уже поздновато, отправил её домой. Могу дать номерок, она тем более уже пыталась связаться с тобой, но ты не стала обращать внимания.

— А, так эта лохушка рыжая такая? — догадалась следователь, видимо, вспомнив эту колоритную барышню. — Ага, приходила она как-то, что-то невнятное несла… Ладно, завтра сама её вызову, посмотрим, что там с ней не так.

И отключилась, даже не поблагодарив за информацию. Впрочем, Артём привык к такой манере общения людей из органов. Тем более, он сам узнал весьма любопытные сведения об убийстве сына адвентистского пастора. Если его снабдили такими же цитатами из Чёрной Библии, тогда Кристину можно было признать свидетелем защиты. А если она ещё и сможет вывести следствие на истинных убийц, то Плетнёв вообще окажется вне поля подозрений и работа Артёма будет закончена.

Едва адвокат подумал об этом, как его мобильник запиликал. На экране высветился номер Павлова.

— Вы не забыли, что занимаетесь только адвокатской практикой? — флегматично подметил Ламбрант, выслушав краткий отчёт о сегодняшних делах.

— Да я, собственно, ничего и не предпринимал, — попытался оправдаться Артём, которого голос клиента заставлял нервничать. — Вы же сказали, что сами разберётесь…

— Раз уж Вам не сидится спокойно, поезжайте в морг.

— В морг?.. — напрягся Хомунин, и во рту тут же пересохло.

— Именно туда, — усмехнулся Павлов. — Вы же видели следы на теле этой девушки. Значит, в состоянии определить, похожи они на те, что есть у мальчонки. По итогам отзвонитесь.

Очередной собеседник закончил разговор, не спросив мнения Артёма. Это начинало раздражать. Правда, высказать своё возмущение ему было некому. Так что пришлось молча собраться и двигаться обратно к машине. Девушка Хомунина уже прислала дюжину недружественных сообщений на мобильник, что на сегодня устала ждать его дома. Но деваться было некуда — в морг, так в морг.

Конечно, время уже отнюдь не приёмное. Да и днём туда попасть было проблематично, учитывая, что на входе всегда сидел широкоплечий охранник, а путь преграждала электрическая «вертушка». Но приказы Павлова, который определял теперь работу Артёма в новом деле, взяли верх. Так что в бюро судебно-медицинской экспертизы, где хранились трупы с «криминальной» историей, он прибыл уже через двадцать минут.

Заведение работало в круглосуточном режиме, поскольку тела могли доставить и ночью, и ранним утром. Областная столица и её предместья насчитывали многочисленное население, так что и убийств, особенно бытовых, случалось немало. Когда Хомунин проходил студенческую практику, его посылали в качестве курьера как раз в такие вот невесёлые места за какой-нибудь справкой. И если отдельных патологоанатомов он знал в лицо, то вот охрана тут менялась часто.

— Нет, адвокаты и родственники приходят в приёмные часы, — пробубнил мрачный мужичонка в тёмной форме, отвечая на просьбу Артёма пропустить его к знакомому врачу.

— Да я по личному вопросу, — пояснил парень, — хотел только уточнить кое-что у дежурного и всё.

— Не велено пускать посторонних, — гнул своё охранник. — Завтра приходите, когда начальство будет.

— Да это всё по тому делу об убитом мальчике. Сами же понимаете, случай резонансный. Тут и ночью надо работать, и днём. А до утра можно упустить важную улику какую-нибудь…

Мужичонка с сомнением посмотрел на адвоката, почмокал губами и снял трубку с грязного рабочего телефона.

— Василий Сергеевич? — вполголоса заговорил охранник. — Здесь какой-то адвокат, что-то насчёт мальца… Да?.. Ну, ладно…

— Вот видите, можно же, — обрадовался Артём, пройдя через «вертушку».

Городской морг выглядел довольно необычно — чистые коридоры, светлые стены, довольно приятные зеркальные таблички на дверях. Словом, если не знать, чем тут занимаются, можно подумать, будто это обычная больница. Да и дежурный сидел в кабинете в компании с двумя кошками и как раз пил чай. На голове медицинская шапочка, на теле свитер, и это в душный майский вечер. Совсем как Кристина в платье до самых пят. Но этого человека Хомунин видел впервые, так что воспользоваться старым знакомством не удалось.

— Так ведь не следак же ты, — твердил патологоанатом, хрустя очередной вафелькой. — Если бумажка будет или звоночек от следака, тогда могу показать. А так — какой смысл…

— Просто я вот только вечером узнал кое-какие новые подробности, — оправдывался Артём, стараясь быть предельно вежливым. — Есть одна барышня, родственница одного из убитых. У неё на теле надписи корявые. Вроде бы из Чёрной Библии, но надо проверить. Следователь сказала, что похожие имеются у убитого Камалова. Если они идентичны, то надо объединять дела.

— И в чём проблема? — ухмыльнулся работник морга. — Захочет если, сама придёт и всё посмотрит. Ты-то здесь причём?

— Понимаете, я просто видел эту барышню и видел эти надписи у неё на теле. Общаться со следствием она не особо хочет и, боюсь, вряд ли станет. Поэтому проверить бы вот поскорее…

Мужчина мотнул головой и улыбнулся.

— Дай-ка ещё раз гляну удостоверение, — попросил он и повнимательнее рассмотрел адвокатскую корочку. — Если оно окажется липой, а ты очередной дотошный журналистишка, так и знай, солью на тебя инфу в органы.

— Ну как можно уж, — деланно возмутился Хомунин, хотя давно привык, что его статус часто подвергается сомнениям.

Тем не менее, дежурный повёл его в конец коридора, где находился основной зал с холодильными камерами. Здесь тоже всё выглядело светло и бодренько — плакат с морским пейзажем на стене, розовые настенные часы и радио, из которого что-то бессвязно бормотало. Если б не стальные ящики в стене, помещение могло бы сойти за обычный смотровой кабинет.

— Так-с, Камалов, Алексей Камалов… — вздохнул Василий Сергеевич, заглянув в исписанный журнал на столике. — А, вчера вскрывали же его.

Он приблизился к холодильным отсекам и весьма резво выдвинул нижний ящик. Там лежало тело, накрытое серой клеёнкой. Артём поёжился, но отступать не стал. Патологоанатом ухмыльнулся, заметив его гримасу, и показал труп.

Поначалу смотреть на мертвеца-подростка было тяжело. Всё-таки вчера Хомунину удалось лично присутствовать на месте преступления и видеть те ужасные рисунки на стенах, перевёрнутые кресты, черепа. Но через пару минут стало полегче.

На вид покойный Алёша выглядел постарше 13-летнего возраста. Артём бы дал ему все 15 — довольно широкие плечи, развитые мышцы на руках и ногах. Видимо, спортом у адвентистов занимались с малых лет, да ещё на фоне какой-то вегетарианской диеты. Несколько небрежных шрамов, зашитых толстыми нитями, портили юное тело вкупе со светло-серым оттенком кожи. Вот только никаких надписей на нём не было — ни тёмных, ни кровавых.

Дежурный присел на корточки и с интересом заглянул под плечо трупа.

— Вот это ты хотел? — уточнил он, подозвав адвоката.

Там, действительно, просматривались кривые тёмные линии, похожие больше на вены. Правда, они переплетались в какой-то причудливый узор и лишь отдалённо напоминали почерк. Переворачивать полностью тело патологоанатом не стал, слегка приподняв левую часть, чтобы лучше разглядеть следы на боку и спине. Хомунин, преодолевая рвотный рефлекс, тоже присел рядом и принялся рассматривать. Если кривые линии были выдержками из Чёрной Библии, то они совсем не походили на надписи на груди Кристины. Впрочем, у Алёши Камалова они были бледные, словно использованная при нанесении краска уже значительно стёрлась.

— У-фуф, — раздалось из угла чьё-то эхо, и Василий Сергеевич вздрогнул, уставившись вперёд.

Артём же продолжал изучать тело несчастного, стараясь запомнить узоры. Снимать на камеру что бы то ни было в морге почему-то нельзя. Хотя в деле наверняка имелись фотографии этих необычных следов.

— Фуф, — вновь прохрипело что-то, только теперь Хомунину показалось, что звук шёл откуда-то изнутри открытого холодильного отсека.

— Да ёшкин ж кот! — воскликнул дежурный, выключив радио, и вслушался в странные вздохи. — Ты тоже это слышал?

— Может, действительно, коты? — предположил адвокат.

Однако в следующую секунду рука Алёши сползла за спину, и Артёму будто бы показалось, что пальцы у трупа зашевелились. Парень отскочил на несколько шагов и нервно выдохнул. Патологоанатом тоже выглядел озадаченным, стоя перед открытым ящиком. Тем временем покойник Камалов задрожал. Его веки стали разлипаться, обнажая белые глазницы. Синюшные губы зашевелились.

Хомунин смотрел на всё это, застыв на месте. Поэтому грохот упавшего в обморок Василия Сергеевича вынудил его вновь нервно вздрогнуть. Труп уже вовсю подпрыгивал, словно его били током. А в следующую минуту замер и вновь произнёс: «Фуф».

Как это вообще могло быть, Артём даже не пытался осмыслить. Его пробрал холод страха, совсем как вчера в католическом костеле во время инцидента с Павловым. И если оживающий у него на глазах покойник поначалу вызвал удивление, то сейчас хотелось как можно скорее покинуть эту дьявольскую обстановку.

Адвокат направился к выходу боком, продолжая смотреть, как убитый подросток шевелит губами и хлопает ресницами. Дежурный продолжал лежать на полу, не подавая уже никаких признаков жизни. Добравшись до двери, Хомунин задумался, поступает ли он правильно, оставляя патологоанатома наедине с подвижным покойником. А ну как тот сейчас накинется на него с острыми зубами и высосет всю кровь? Или сожрёт половину лица? А потом всё свалят на припозднившегося посетителя, который настаивал на встрече с работником морга?..

Но очередное шевеление мальчика заставило парня выскочить в коридор. Он побежал в сторону будки с охранником, стараясь пока не кричать. Правда, через пару мгновений уже вовсю звал на помощь, ускоряя шаг. Так что к моменту, когда Артём добрался до «вертушки», он голосил почти на весь первый этаж.

— Зомби, там зомби, он ожил!!! — верещал Хомунин, поэтому не заметил чью-то плотную фигуру, на которую со всей прыти налетел.

Ему не сразу удалось понять, что здесь находится уже не только охранник. Ещё двое незнакомцев стояли перед «вертушкой». Один из них как раз что-то заполнял в журнале посещений, а другой обернулся на крикливого адвоката. И надо же было такому случиться, что им оказался никто иной, как тот самый прокурор, который выступал сегодня днём в областном суде по делу Плетнёва!

— У-у-у, кажись, опоздали, — мрачно подметил Фресслент, поправляя свой смешной парик. — Перанс, хватит возиться, иди скорее глянь, что там…

Артём же пытался сообщить прокурору, что туда идти небезопасно, что там покойник и вообще очень жутко. Мужчина внимательно его выслушал, кивнул, а потом завёл в будку к охраннику и усадил на стул.

— А тебя ведь предупреждали днём, — сказал он, когда Хомунин наконец-то заткнулся, нервно потирая похолодевшие пальцы, — что это округ дьявола и нечего здесь тереться.

— К-какой ещё ок-круг д-дьявола? — заикаясь, спросил адвокат.

— Центральный, — пояснил Фресслент с плотоядной улыбкой, — по крайней мере, в волжском регионе…

Глава 4 Свальный грех

Вадим в трудных жизненных ситуациях предпочитал отвлекаться старым проверенным способом — работой. Поэтому едва услужливый адвокат оставил его на своей даче, он принялся за дело. Сначала расчистил двор от листьев, веток и прочего мусора. Потом поковырялся в сарае и кладовке, нашёл там массу интересных вещей. Например, несколько труб, с помощью которых запросто наладил водоснабжение прямо в помещение. Так было удобнее, чем ходить каждый раз с ведром на улицу.

Порывшись в многочисленных шкафах внутри дачи, Плетнёв обнаружил много одежды. В основном, конечно, старые потасканные вещи и далеко не его размера. Но попались и удобные джинсы, и весьма приличные рубашки с логотипами известных брендов на бирках, и даже пара лакированных туфель. Примерив их, Вадим понял, что в таком виде теперь не стыдно прогуляться по посёлку. И хотя продуктов у него имелось достаточно, сидеть в сумерках одному в четырёх стенах показалось скучновато. К тому же, после душной камеры СИЗО, где содержались сразу десять потных мужиков, не хотелось вообще находиться в каких-либо помещениях.

Дачный кооператив был большим. На его обширных участках раскинулись весьма солидные дома, а иногда даже целые коттеджи с массивными воротами. Правда, большинство дворов пустовали и утопали в предвечерней темноте. Гулять по центральным аллеям посёлка было приятно. Давненько Вадиму не удавалось выбраться на природу. Поэтому в очередной раз за этот день он обрадовался, что его жизнь постепенно налаживается. Оставалась сущая ерунда — чтобы закрыли уголовное дело и чтобы братья по вере перестали считать парня виновным в этих жутких преступлениях.

Впрочем, он и сейчас думал, что поступает как-то неправильно. Ведь после задержания никого из общины ему увидеть не удалось. О том, что Вадима отлучили от церкви, сообщил лишь тот странный тип, который привёл нового адвоката. Тем более, этот подозрительный человек предлагал ему наклеветать на пастора Роберта и братьев. Что, если он обманул его? Что, если на самом деле в общине все ждали его и сейчас вообще пытались разыскать, чтобы помочь?

Остановившись возле центральных ворот дачного посёлка, Плетнёв задумался. Там была оживлённая трасса, по которой проезжали и машины, и автобусы. Кажется, поблизости даже имелась целая остановка. Поразмыслив пару минут, парень уверенно двинулся туда. Была — не была, пока совсем не поздно, надо бы проведать хоть кого-нибудь.

В посёлке, где жил пастор Роберт, было как-то многолюдно. По центральной улице бродили крикливые алкоголики, выясняя между собой отношения. Некоторые из них пристали к Вадиму, едва он вышел из автобуса, но помочь этим падшим людям он ничем не мог. В кармане и так бренчала одна мелочёвка, которой едва хватит на обратную дорогу.

Поначалу Плетнёв ещё опасался, что местные узнают его в лицо. Ведь об адвентисте, которого поймали на заброшенном кладбище чуть ли не с орудием убийства в руках, знали все. Однако ни один прохожий не задал ему никаких вопросов. То ли сказывались сумерки, то ли новая одежда, которую парень позаимствовал у Хомунина. Так или иначе, но до дома Камаловых ему удалось добраться без приключений.

Правда, уже с дороги стало понятно, что у пастора Роберта гости — стояли две весьма солидные машины. Поэтому сразу появляться на пороге у людей, чьих детей, по версии следствия, похитил Вадим, он не стал. Плетнёв постоял у сарая, прислушался к окружающим звукам, потом незаметно заглянул во двор. Признаться, душа у него переживала за пса Юрца. После ареста он наверняка остался где-нибудь здесь. Однако никакой живности поблизости не обнаружилось.

Из дома же доносились шорохи и женский хохоток. В зашторенных окнах мелькали тени. Свет внутри казался слабым, будто зажгли лишь пару настольных ламп. Но то, что у пастора там с дюжину человек, было уже понятно. В окне мелькнула тень мужчины, а потом и женская фигура. Вот только последняя как будто бы была голой.

Вадим потёр глаза, думая, что ему просто померещились призывно торчащие груди с сосками. Всё ж таки после СИЗО и в отсутствии девушки вполне могло почудиться всякое. Хотя после знакомства с пастором Робертом греховные мысли ему постепенно удавалось из себя изживать. Мало того, что секс должен быть только в браке, так ещё и с одной праведной целью — продолжения рода. А никак не ради удовольствия. Может, пастор в проповедях говорил одно, а сам в тайне от всех наслаждался женою каждую ночь?

Любопытство одолело молодого человека, и он пролез в огород. Здесь по-прежнему светлела прошлогодняя трава и было много всякого хлама. Зато вид отсюда открывался куда как более интересный. Основной зал бывшего детского сада сейчас просматривался, как на ладони. Вот только происходили внутри совсем не супружеские вещи. Вадим отчётливо разглядел двух голых мужиков, на вид ему не знакомых. Они стояли спиной к окну и не подозревали, что за ними может кто-либо наблюдать. Правда, на часах доходило уже девять вечера, так что долго торчать тут не получится. Скоро автобусы перестанут ходить, а денег на такси у Вадима совсем не было. Поэтому он поспешил проверить, что за вакханалия сейчас творится у пастора дома.

Плетнёв осторожно забрался на завалинку, стараясь издавать поменьше звуков, подтянулся к оконной раме и аккуратно заглянул внутрь. Картина, которая открылась ему, оказалась ещё более шокирующей. Мало того, что мужики голые, так ещё и женщины совсем без одежды! Десять нагих тел, отнюдь не подтянутых и не спортивных, как привык раньше наблюдать Вадим в порно, слились чуть ли не все вместе. Причём некоторые откровенно занимались сексом сразу с несколькими партнёрами! Например, тучная баба с обвисшей грудью сидела верхом на пожилом мужике, а с краю к ней пристроился ещё один очкастый уродец. Другая дамочка лежала на диване, блаженно закатив глаза от стараний лысого старичка, пыхтящего прямо на ней. Несколько человек расположились на полу, но Плетнёв не смог разобрать их лиц из-за слабого освещения.

Если вначале столь омерзительное действо его шокировало, то сейчас, понаблюдав за происходящим несколько минут, Вадим поймал себя на мысли, что это даже забавно. В конце концов, он почему-то не стал возмущаться, ведь дом принадлежал семье пастора. Да и самого Роберта среди свингеров пока видно не было, равно как и его жены. Парень, открыв рот, уставился на единственную сексапильную барышню, которая не отдалась ни одному из пожилых мужчин. Она просто бродила между телами абсолютно голая и касалась каждого рукой. Когда отсвет упал на её крепкую грудь, Плетнёву показалось, что та исписана какими-то корявыми тёмными узорами. Впрочем, в следующий миг его ожидал не менее странный сюрприз, ведь лицо этой пышногрудой красавицы принадлежало Кристине Власьевой! А самое ужасное, у неё между ног торчало что-то, подозрительно похожее на мужской половой орган!!!

Не успев даже осмыслить этот факт, парень услышал шорохи за своей спиной, и тут же сзади кто-то вцепился в его рубашку. Он соскользнул с завалинки, но от падения его удержали крепкие руки.

— Ты здесь как оказался?! — грозно прошипел знакомый голос, и Вадим увидел перед собой тёмные очки, шляпу с серебристой лентой и лицо со шрамами.

Это был тот самый человек в рясе, что нанял для него столь пробивного адвоката. Но как он тут оказался? Что вообще он здесь делал???

Впрочем, примерно то же самое говорил Ламбрант, оттаскивая Плетнёва от дома в глубину огорода. Парень даже особо не сопротивлялся. В голове и так происходили выстрелы — дом пастора Роберта наводнён голыми людьми, которые устроили самый настоящий групповой секс, а прелестница Кристина управляет ими с длинным членом! Это вообще уму непостижимо!..

Достигнув зарослей прошлогодней травы, Павлов отпустил своего подопечного и осуждающе уставился на него тёмными линзами очков. Вадим поправил рубашку, перевёл дыхание и вздохнул.

— Тебе разве не разъяснил наш друг-адвокат, чтобы ты не лез к товарищам-адвентистам? — сказал, наконец, озлобленным тоном Ламбрант.

— Ну, сказал, — виновато промолвил Плетнёв и тут же указал на дом. — Чего, чёрт побери, там такое происходит?! Кто все эти люди?

Ламбрант ухмыльнулся, потерев руки в кожаных перчатках, и Вадим почувствовал, как взгляд этого странного человека пронизывает всё его тело. Примерно такие же ощущения он испытывал и в следственном изоляторе, когда Павлов заявился туда, и в день, когда убили Кристиана Власьева.

— Теперь ты видишь, чем занимаются отдельные люди из твоей общины в свободное от веры время, — промолвил Ламбрант, тоже оглянувшись на дом. — Свальный грех — давнее развлечение у смертных…

— Этого не может быть, — прошептал парень, чувствуя, что его рубашка сделалась влажной от волнения. — Эти люди богохульники. Они оскверняют жилище пастора Роберта, пока его нет дома, я уверен. Их надо остановить!..

Со стороны двора донёсся собачий лай, и в одно мгновенье к зарослям подбежал Юрец. Видимо, он услышал голос хозяина или учуял его по запаху. Псина завиляла хвостом и пыталась встать на задние лапы, чтобы поприветствовать Вадима. Ламбрант же лишь удручённо мотнул головой и направился обратно. Плетнёв, похлопав питомца по холке, двинулся за ним.

— Надо вызвать милицию, — воскликнул парень, нагнав своего подозрительного покровителя. — Это же всё ненормально…

— Сами разберёмся, — буркнул Павлов и пошёл к крыльцу.

Вадим так и оторопел от задумки этого таинственного человека. Тот что, решил вот так взять и заявиться во время оргии??? Ламбрант же, ничуть не смутившись, уверенно открыл дверь и вошёл внутрь. Парню ничего не оставалось, как поспешить за ним.

Признаться, Плетнёв ожидал наступление большого скандала. Он подумал, что сейчас увлечённые сексом люди начнут кричать, возмущаться, выгонять их из дома. Но ничего такого не случилось. Непрошенные гости достигли «зала страсти» и уставились на эту омерзительную картину. Мужики продолжали лапать баб, те в ответ восторженно вздыхали и постанывали. Они вели себя так, словно напрочь не видели ничего дальше своего носа.

Ламбрант осмотрел обстановку и едва его взгляд упёрся в единственную молоденькую нимфетку, как та вздрогнула и попятилась в угол. Казалось, как будто она его узнала и сильно испугалась. Павлов поманил её пальцем к себе. Кристина неуверенно замотала косматой головой, отчего похабники на полу и диване даже приподняли взмокшие головы. Однако в следующую минуту девушка с гримасой отвращения зашагала прямиком к человеку в рясе.

Вадим еле сдерживал нервную дрожь. Видеть голых барышень ему приходилось нечасто, а уж тем более целую оргию. Да ещё и тот факт, что перед ним Власьева, сестра убитого Кристиана, с членом между ног, просто выводил его из себя. Зрение не подвело, на её теле, действительно, чернели какие-то линии. В основном они покрывали верхнюю половину сексапильного тела — шею, грудь, живот и уже проступали на бёдрах. Руки и ноги вроде казались чисты. Но каким образом у этой девицы оказался пенис? Может, он не настоящий? Вадим слышал, что кому-то нравится пристегивать нечто подобное во время любовных утех.

Достигнув порога зала, Кристина виновато посмотрела на Ламбранта, а тот вдруг схватил её за горло и вытолкнул в коридор.

— Эй, ты что себе позволяешь! — возмутился от таких действий Вадим. Конечно, устраивать групповой секс в доме пастора Роберта — крайне нелицеприятное зрелище. Но зачем так обращаться с грешницей?..

— Не вмешивайся, — сказал Павлов таким голосом, что у Плетнёва пропало всякое желание заступаться за голую Кристину.

— Ну дай хотя бы объяснить, — прохрипела она, корчась от удушья.

Ламбрант склонил голову на бок и ухмыльнулся. Правда, и пальцы он разжал, освободив шею похотливой красавицы. Та упала на колени и принялась целовать полы его рясы, словно крепостная крестьянка перед барином.

— Это всего лишь работа, просто работа, — приговаривала при этом Кристина мужским басом, но Павлов оттолкнул её ногой, отчего девушка опрокинулась на спину.

Вадим не мог не восхититься её грудью, хоть и исписанной каракулями. Несмотря на последние обстоятельства, он по-прежнему испытывал к ней какую-то непонятную тягу. Она и раньше вызывала у него симпатию. А тут, в такой странной обстановке, когда в зале продолжали заниматься сексом незнакомцы, желание любоваться прелестями Власьевой ничуть не поубавилось. Сам того не заметив, Плетнёв расстегнул воротник рубашки, а затем и вовсе стащил её с себя. В доме казалось душно, а одежда уже успела пропитаться потом. Правда, следом захотелось опуститься на колени и присоединиться к голой Кристине.

Однако Павлов оттолкнул ногой своего подопечного, а девушку вновь схватил за шею и вдруг пригвоздил к стене. Та с гримасой ужаса уставилась на его тёмные очки и беспомощно задрыгала ногами. Ламбрант же с интересом осмотрел её болтающийся член, держа при этом девицу одной рукой, и зашипел.

— Просто работа?! — воскликнул он совершенно пугающим голосом, отчего Вадим очнулся и удивился тому, что сидит на полу.

— Да я ж чисто так, поприкалываться… — заискивающе отозвалась Кристина, виновато улыбаясь. — Я ж не знал, что тут твоя вотчина. Знал бы, так сразу же свалил бы отсюда…

Ламбрант ударил девушку головой об стену, недовольно зарычав. Та испуганно поморщилась и раскрыла рот.

— Имя своё называй!.. — скомандовал Павлов.

— Сонатис, — нехотя ответила Кристина, и Вадим, который вообще ничего не понимал, вдруг отстранился от всей этой сцены.

Он поднялся на ноги и упёрся спиной в рукомойник, едва не снеся его. Люди в зале тоже разом перестали вздыхать и стонать. Шуршание тел прекратилось, а спустя секунды возникли недоумённые вопли.

— Ты кто? — донеслось оттуда.

— Коля. А ты кто? — парировал какой-то мужик.

— Почему ты сидишь на мне?.. — возмутилась женщина.

Через мгновенье из зала стали выбегать люди. Казалось, они были ошарашены тем обстоятельством, что очутились в доме пастора да ещё без единой одежды. Правда, кое-кому из них удалось схватить покрывало или старую кофточку, чтобы хоть как-то прикрыться. Через несколько минут все участники групповухи умчались на улицу с криками негодования.

Ламбрант, пронаблюдав за этой картиной, вновь брезгливо уставился на Кристину. Девушке как будто бы было удобно находиться в таком положении — обнажённой и пригвождённой к стене за шею. Даже Вадим догадался, что простая смертная уже хрипела бы и задыхалась от такого отношения к себе. Но Власьева чувствовала себя вроде сносно.

— Ты в курсе, Сонатис, как экзархат карает бесов за подобное поведение? — уточнил Павлов, вызвав у Вадима очередную порцию недоумения. Что ещё за экзархат? Какие такие бесы???

— Так я уже конвинчитур, — отозвалась Кристина и попыталась улыбнуться, но пальцы Ламбранта посильнее надавали на шею, заставив её вновь скорчиться. — Да, да, я знаю, что меня лишат рогов!

— Что ты делаешь в общине адвентистов? — задал Павлов очередной вопрос.

— Да так я, просто… Случайно тута получилось затесаться. Не сдержался вот, слишком уж эти людишки занятные.

Почему Власьева говорила о себе в мужском роде, Вадим тоже не понимал. Он перестал следить за логикой событий примерно с того момента, как его таинственный покровитель ворвался в дом пастора. Теперь же парень не знал, чего больше бояться — что сейчас сюда могут заявиться хозяева или что Ламбрант прибьёт похотливую Кристину насмерть. На всякий случай Плетнёв накинул рубашку обратно на тело.

— Вы-то все хорошо устроились, — продолжала она не своим голосом. — Можете запросто и трахаться, и бухать, и есть всякие вкусняки, и сериальчики смотреть. А нам, знаешь, как стрёмно там! Тела нет, воздуха нет, воды нет, ничего нет. Только жар и крики в круглосуточном режиме. Впрочем, там и времени не существует, одна сплошная пытка!

— Я так и подумал, что ты, Сонатис, не в своём теле, — ухмыльнулся Павлов. — Вон и надписи на сиськах уже проступили. Ты знаешь, что твоё тело сходило к моему адвокату и успело многое разболтать? Видимо, до заката ты над ней не властен?

— А… Да дура набитая она, вечно ей неймётся!

Ламбрант отбросил Власьеву на пол и поправил перчатку на своей руке. Девушка потрясла лохматой головой, но предпочла лежать, словно наказанная кошка. Казалось, что такое обращение нисколько не травмирует её. Если бы Вадима так же кинули или прибили к стене, он наверняка уже получил бы пару переломов.

— Это же не Кристина, да? — уточнил наконец-то Плетнёв, указав на голую подругу. — Это не может быть она!..

— Я Сонатис, — ответила девушка вместо Павлова. — Инкуб! Что тут непонятного-то?

— Чего??? — опешил Вадим, вопросительно уставившись на своего покровителя.

— Рот свой закрой, — приказал ему Ламбрант, а сам пнул возмущённого Сонатиса по ноге. — Кому ты детей отдал?

— Так я не при делах, — заговорила Кристина прежним заискивающим голосом. — Я чисто по разврату, больше ничем не занимался здесь.

— Позволь, я объясню тебе, что на мои вопросы лучше отвечать сразу. Видишь ли, терпения у меня практически нет. Я тебе не адвентист и даже не бес. Но если ты так жаждешь телесных утех, я оторву тебе твою пипиську и засуну её же тебе в задницу…

Сонатис настороженно посмотрел на Павлова. В глазах его зажёгся страх. Кем бы ни был Ламбрант, Вадим понял, что с демоном, завладевшим телом Кристины, тот не собирался церемониться.

— Да есть один фрукт, — поспешил сообщить инкуб. — Очень жадный, но он не из нашего числа. Я с ним вот сделку заключил.

— Назови условия этой сделки, — потребовал Павлов, потирая перчатки.

— Да всё просто уж, он помог мне заполучить тело. Хотя мне бы лучше паренька плечистого, но досталась эта бабёнка. Ладно, хоть сиськи не маленькие и жир не висит. Вот я должен был тут тереться среди этих юродивых сектантов. Но вот деток ни-ни, мальчишек я вообще не трогал! Тут не надо ко мне приплетать.

— Тогда почему у старшего сына на теле такие же следы? — парировал Ламбрант. — И кто додумался подбросить мои вещи этим смертным?

— Да я ничего, я вообще не при делах, ну честно! — запричитал Сонатис, однако Павлов потянулся к его члену. — Погодь, погодь! Я тебе всё скажу, всё, что знаю. Мне зачем с люциферитом ещё конфликтовать. Дьявол упаси! Ты что?..

Вместо пениса Ламбрант схватил Кристину за запястье.

— Окей, я понял! — заверещал Сонатис. — Тебе нужен этот перец. Я тебе с радостью его сдам. Он всего лишь аспичер. Ну ты понял, да, он какой-то колдунишка-самоучка, не более того. Только давай без членовредительства!.. Я, в отличие от бесов, чувствую боль ярче и не люблю насилие.

— Одевайся, ночь будет длинная, — приказал Павлов и вновь отбросил Кристину в сторону опустевшего зала.

Примерно такую же фразу услышал и Артём Хомунин, только от Фресслента. Прокурор попросил его забрать портфель из кабинета дежурного патологоанатома и предупредил, что лучше не пытаться никому сейчас звонить. Он словно прочёл мысли адвоката, который как раз думал о том, как бы поскорее выйти на связь с Павловым и сообщить ему обо всех вечерних неприятностях. Однако мобильник Фресслент забрал у него почти сразу, пока Артём пребывал в шоке от ожившего покойника. А в кабинете Василия Сергеевича имелся обычный городской телефон, с которого вряд ли удастся быстро дозвониться кому-либо на сотовый.

Помощник прокурора с не менее странным именем — Перанс — всё это время находился в том зале с Алёшей Камаловым и упавшим в обморок патологоанатомом. Что там происходило, можно было судить лишь по звукам. Сначала доносился какой-то грохот и ругательства. Затем шорохи сменились более спокойными голосами. А ещё через несколько минут в коридор вышел бледный Василий Сергеевич, держась за голову.

— Мне бы вздремнуть, — пожаловался мужчина, проковыляв к своему кабинету.

— Так, с этим я разобрался, — появился вслед за ним Перанс с голубой бутылочкой в руке. — Надо бы ещё вот этого напоить. — Он указал подбородком на Хомунина, отчего парень вновь напрягся.

— Нет, этот работает на люциферита, — возразил Фресслент, приблизившись к Артёму. — С ним надо ещё потолковать…

Перанс пожал плечами и вернулся в зал к трупам. Адвокат же поёжился от взгляда прокурора. Частично он понимал, что угодил в историю из-за Ламбранта. Это его называли люциферитом, причём такое прозвище Артём слышал сегодня уже не в первый раз.

— Ну-с, — вздохнул мужчина в парике, придерживая кожаную папку, — и что люциферит приказал тебе делать с телом несчастного мальчишки?

— Лишь взглянуть, что за надписи на нём, — признался Хомунин. — Я ничего же не делал. Труп сам вдруг начал шевелиться и пыхтеть. Как это вообще возможно-то???

— Стало быть, люциферит не посвятил тебя в курс дела? — то ли заключил, то ли уточнил Фресслент и задумчиво потёр левую щеку. — Что тебе известно о нём?

— О ком? О Павлове или о мальчике? — растерялся адвокат.

— О мальчишке я и без тебя всё прекрасно знаю. Меня интересует исключительно люциферит!..

— Что за кличка такая — люциферит? — оживился Артём. — Это типа сатаниста, но особого чина?

— Так и о заказчике своём ничегошеньки не знаешь??? Вот это да! Какие нынче адвокаты пошли, лишь бы баблосец рубить, а!..

— Да Вы объясните по-нормальному, что происходит? — негодовал парень. — То этот Павлов пугает меня прямо в католической церкви, то какой-то экзархат с бесами, то зомбаки в моргах. Меня что, напичкали какими-то наркотиками и я теперь весь в глюках?

Фресслент вздохнул, явно не радостный тому факту, что беседует с непосвящённым о простых истинах. Но и желание разведать о планах Ламбранта было не менее сильным. В таких противоречивых ситуациях прокурор, по-видимому, оказывался частенько, поэтому старался держать себя в руках.

— Я вообще обычно не разговариваю со смертными, — подметил мужчина с брезгливой гримасой, — однако в твоём случае сделаю исключение. Всё-таки раньше как-то люциферит не впрягал в свои дела официальных лиц.

— Он платит огромные деньги, — оправдался Артём. — За такие я готов работать хоть на самого дьявола!

— Это я уже понял. Но в конце концов он тебя прибьёт, вот увидишь. Никто ещё не выжил после дружбы с люциферитом.

Хомунин вновь поёжился от столь неприятной перспективы. То, что Павлов весьма странный тип, Артём понял сразу — достаточно взглянуть на его облик. Да и сцена в костёле тоже весьма впечатлила его, заставив выполнять поручения демонического заказчика гораздо усерднее.

— О, боже, так он и есть сам дьявол??? — опешил адвокат, испуганно уставившись на Фресслента.

— Не надо вот тешить себя преувеличениями, — осадил его прокурор презрительным взглядом. — Он всего лишь люциферит. Опасный, конечно, безжалостный, кровожадный, но не дьявол.

— Но Вы же сами днём выполнили его просьбу — выпустили Плетнёва из-под стражи. Это же Павлов велел сделать?

— Будем откровенны, — вновь уныло вздохнул мужчина, — твой Плетнёв уж ясно, что стрелочник. Если был бы он менее имбецильным, то давно бы вышел из СИЗО. Его уж пригородные менты загребли, захотели звёздочку лишнюю на погоны получить. А мне вот разгребать теперь всю эту ситуацию.

— А Павлову-то он зачем тогда? — не понимал Хомунин.

— Я рассчитывал, что ты мне об этом расскажешь.

— Ну, я думал, они оба адвентисты. Этот люциферит, как Вы его называете, ходит в одежде священнослужителя — шляпа, ряса, разве что крестика на груди не хватает.

— Он просто прячет таким образом свои рога и копыта, — усмехнулся Фресслент. — Сам же говоришь, он тебя пугал.

— Так он демон? Или кто? — растерялся Артём, нервно теребя свой портфельчик.

— Люциферит! — недовольно прошипел прокурор и обернулся на скрип двери.

Из зала с холодильными камерами вышел Перанс, а следом за ним оживший подросток. Выглядел он жутко — серый, с белыми глазами, правда, одетый теперь в какую-то пижаму, которая скрывала шрамы на теле. Но ведь Хомунин-то знал — это труп, только почему-то умеющий ходить и вертеть головой. Хорошо, хоть не кидался на окружающих и не пытался укусить.

— Мы готовы, — сообщил Перанс, придерживая Алёшу за плечи.

— Разговорить вновь обратившегося, я так понял, не удалось? — спросил Фресслент, презрительно оглядывая Камалова.

— Неа, вообще полный блэкаут, — радостно поведал помощник прокурора. — Не различает человеческую речь даже, что уж там ожидать. Отвезём к Аброну, пусть разбирается.

— Подождите, так он живой или мёртвый? — уточнил Артём, указывая на сына пастора.

— Он бес, — сказал Перанс и приподнял свой светлый парик, под которым скрывались два небольших рога, — как и мы.

— Ого!.. — только и смог выдавить из себя адвокат, приблизившись к парню.

— Можешь потрогать, — улыбнулся тот, склонив к нему лысую голову.

— Перанс! — недовольно воскликнул Фресслент.

— Да пускай трогает, что Вам, жалко, что ли…

Упустить такую возможность Хомунин не имел права. Он протянул дрожащую руку к рогам молодчика, но едва дотронулся до них, как в глазах возникла яркая вспышка. Тут же всё погрузилось во тьму, а в нос ударил запах тухлятины. Воздух вокруг разлился жаром, как будто это не коридор морга, а сауна или пустыня Сахары. Но ни убежать, ни сбросить одежду Артёму не удалось. Он словно не имел тела, хотя и всё чувствовал.

Следом за повышением температуры и смрадом раздались крики людей. Они вроде звали на помощь, вот только как-то бессвязно, может, даже на иностранном языке. Когда звуки усилились, адвокат понял, что это латынь. Правда, вытерпеть нарастающие вопли было уже сложно — в ушах раздавался треск.

— Эй, парень! — прогудел над головой прокуренный голос. — Ты слышишь меня?

— А? — очнулся Артём, с трудом открыв глаза. — Что???

— Ты сидишь тут уже с вечера, — пробубнил бородатый бомж в грязном пиджаке, указывая на скамейку, на которой устроился Хомунин.

Адвокат удивлённо осмотрелся, совершенно ничего не понимая, но следом подхватил портфель, который лежал у него на коленях, и бросился прочь отсюда. Неужели вся эта история про ожившего Алёшу и пришедших за ним в морг бесах — кошмарный сон?..

О снах думал сейчас и Вадим, сидя на заднем кресле машины Павлова. Ламбрант был за рулём, а Сонатис-Кристина на соседнем месте в неприметном светлом платьице. Плетнёв всё пытался осмыслить происшествия этого вечера — оргию в доме пастора, разрисованную грудь Власьевой, её странный диалог с Павловым об инкубах и ещё чёрт те о ком. Всё это казалось одним сплошным сном, причём дурного содержания. Но задавать вопросы парню не разрешили, хотя демон в теле Власьевой и пытался строить ему глазки через зеркало заднего вида. Правда, водитель, заметив это, молча двинул пассажирке в челюсть. Если с виду она и походила на сексапильную барышню, церемониться с нею Ламбрант не собирался.

Когда автомобиль подъехал к какой-то стройке, Сонатис посмотрел через лобовое стекло наверх и уныло вздохнул.

— Может, я один схожу? — предложил инкуб, и Вадиму показалось, будто глаза у девушки странным образом загорелись. — Что ж, нет, так нет. Пойдёмте, познакомимся…

Вход на стройплощадку был свободный. Это сразу же вызвало подозрения у Плетнёва. Он раньше подрабатывал в таких местах, и на ночь территория всегда оставалась под надзором дежурного. Да и освещения здесь не было никакого, словно стройка давно заморожена.

Кристина неуверенно прошла за ворота, огляделась, как будто попала сюда впервые, и повела Ламбранта в сторону ангара. Плетнёв зевнул и поспешил за ними. Обычно, ночью он предпочитал спать, чтобы с рассветом уже быть на ногах. Однако и в СИЗО, и сейчас обстоятельства играли не в его пользу.

— Арнор, это я, не пугайся! — воскликнул Сонатис, придерживая длинные полы Кристининого платья. — Ты что, дрыхнешь там?..

Дойдя до ангара, девушка остановилась и в прежней услужливой манере улыбнулась.

— Пойдёмте-пойдёмте, — подгоняла она своих спутников, попутно постучав ногой по воротам.

Павлов заглянул внутрь сооружения, пошмыгал носом и хотел уже отступить от входа, как огромная когтистая лапа выпрыгнула из темноты и схватила его, словно плюшевую игрушку. Только шляпа и очки упали на землю.

Вадим от неожиданности споткнулся и недоумённо уставился на Кристину. Та с коварной усмешкой взирала на него, захлопнув дверь ангара, в котором теперь раздавался приглушённый грохот.

— А вот теперь мы пошалим, — кокетливым голоском сообщила Власьева и направилась к Плетнёву.

— Что ты задумал, демон? — спросил Вадим, стараясь сделать голос потвёрже. — Я не боюсь тебя! Изыди, лукавый!

— Ха-ха-ха, лукавый, — передразнил его Сонатис, обходя с левой стороны. — Насмотрелся глупых фильмов? Э-нет, ты от меня так просто не избавишься!..

Вдруг девушка налетела на Плетнёва и повалила с ног. Она разодрала рубашку и расцарапала плечо. Глаза её сделались зеленовато-жёлтыми и страшными. Волосы зашевелились, словно от ветра, а в уголках лба возникли два острых рога. В общем, от прежней красавицы Кристины не осталось и следа. Причём спихнуть её с себя Вадиму не получилось — девица оказалась гораздо сильнее.

Получив очередную царапину, парень схватил комья земли и бросил прямо в светящиеся глаза. Хоть Сонатис и обладал демонической энергетикой, но такой приём подействовал безотказно — взъерошенная фурия схватилась за своё лицо. Отбросив скорчившегося инкуба, Вадим попытался подняться на ноги и броситься в сторону дороги, но его едва не сшибла дверь. Она вылетела вместе с воротами ангара, словно от взрыва. Послышался скрип металла и электрический треск.

Впрочем, это было полбеды. Когда Плетнёв обернулся, он увидел куда более страшное зрелище. Внутри ангара прыгал чей-то мохнатый хвост, то и дело сшибая препятствия на своём пути. Вскоре показался и его обладатель — под два метра высотой, с четырьмя здоровенными когтистыми лапами и пышной гривой. Он был необычного сиреневого цвета и словно светился изнутри. Правда, вскоре Вадим понял, почему, когда из его клыкастой пасти вырвался огонь. Вот только вместо пожара земля под ним словно заледенела. Это что, лев или какая другая зверюга??? Если это бескрылый дракон, то какой-то необычный. Хотя какие они бывают, эти драконы, Плетнёв не знал, ведь видел подобное существо впервые.

Ламбрант куда-то исчез. Вместо него вокруг огнедышащего создания прыгало чёрное существо — крылатое, но менее прыткое. Льву удавалось быстро настичь его своим хвостом, словно неведомая чёрная тварь ослепла или уже успела получить по своей рогатой башке.

Полюбоваться столь странной картиной Вадим не успел — его настигла разъярённая Кристина. Она вновь налетела на него с радостным рыком, однако повалить на землю на этот раз не сумела. Плетнёв схватился за рукав светлого платья и хотел отшвырнуть инкуба в яму, как тот перелетел через него и пнул по позвоночнику. Избежать падения не удалось, да ещё заныла спина.

Никогда женщинам не удавалось дважды опрокинуть Вадима, хотя драться он умел с самого детства. Впрочем, с девушками ему сражаться ни разу не приходилось, разве что в постели. Да и Кристина была далеко не слабым полом. В ней сидел Сонатис, который, как истинное порождение дьявола, обладал куда как большей силой. Вспомнив об этом факте, Плетнёв принялся шарить руками по земле. Нащупав что-то тяжёлое, он уже без раздумий как следует врезал этим своего противника.

Инкуб взвизгнул и отлетел в сторону. Платье уже было изрядно потрёпано и испачкалось. Вадим тут же вспомнил ещё один примечательный факт. В доме пастора Сонатис жаловался Ламбранту, что он, в отличие от бесов, чувствует боль. Значит, удары способны нанести ему какой-то вред. Парень покрепче сжал найденную арматуру и двинулся на лежащую девушку. Та как раз приходила в себя, мотая взъерошенной головой.

Между тем из ангара на стройплощадку вылетело чёрное существо. Оно описало круг вдоль забора и ринулось обратно в сторону сиреневого льва. Тот, раскрыв пасть, вновь приготовился облить своего дуэлянта ледяным огнём, но темнокрылый оказался сейчас шустрее. Он подхватил с земли массивный светлый кирпич и, пролетая над чудовищем, опрокинул снаряд на него. Несмотря на двухметровый рост, сказочная кошка прогнулась и застонала.

— Нет! — крикнул темнокрылый демон голосом Павлова, и Вадим замер над Кристиной с занесённым железным прутом.

Неужели это потрёпанное чёрное создание, которое боролось с сиреневым львом, — Ламбрант??? Плетнёв, держа арматуру наготове, повнимательнее осмотрел его. Тело как будто принадлежало негру, вот только сильно обезображенному. На лысой голове торчали небольшие рога. Вместо глаз — узкие щёлочки. От длинных крыльев из-за сражения отлетали перья. На руках уродливые кривые когти, а ноги заканчивались двумя широкими копытами. В общем, теперь Вадим не сомневался — перед ним ещё одно дьявольское отродье. И куда он только угодил этим вечером?! Лучше бы сидел спокойно на даче адвоката.

— Помни, эта плоть принадлежит живой смертной, — сказал Ламбрант, ткнув когтистым пальцем в сторону Кристины. — Причинишь ей тяжёлую травму, и она умрёт.

Лев помотал сиреневой башкой, сплюнул ледышку и снёс Павлова хвостом. Демон рухнул в кучу строительного мусора, беспомощно расставив в стороны руки и копыта. Сонатис же обернулся на Вадима и улыбнулся.

— А вот и не прибьёшь, — глумливо произнесла Кристина и тут же пнула своего противника прямо по коленной чашечке.

Парень согнулся и поморщился. Теперь безропотно обороняться было нельзя. Если Павлов прав, то навредить настоящей Власьевой совсем не хотелось бы. Тогда как с ней совладать? Связать, что ли?

Подумав об этом сквозь приступ боли, Вадим вновь оттолкнул девушку и поковылял вглубь стройки. Надо найти проволоку или верёвку. Тогда можно вполне спокойно связать Кристину, чтобы она хотя бы перестала настойчиво нападать. Сонатис, заметив удаляющегося парня, лишь злорадно ухмыльнулся и последовал за ним. Полы платья путались в его ногах, мешая быстро двигаться. Так что у Плетнёва имелось определённое преимущество. Он скинул обрывки рубашки и спустился в яму, на дне которой валялся всякий хлам. Власьева остановилась у склона и принялась стаскивать с себя ненавистную одежду.

— Ах, как же я это всё люблю! — воскликнула она возбуждённым голосом и спрыгнула прямиком на Вадима.

Наблюдать со стороны за этой дракой было весьма любопытно. Парень в одних джинсах отбивался от голой девицы, которая так и норовила взобраться ему на спину. Причём оба находились в куче строительного мусора посреди пустынной площадки. Успокаивала только темень, из-за которой с окрестных высотных домов вряд ли кто мог заметить эту колоритную парочку. Вот только сиреневого льва, который активно изрыгал ледяные струи, можно было увидеть весьма чётко. Он светился всё ярче, подпрыгивал, размахивал когтистыми лапами и издавал специфические звуки. На его фоне чёрный рогатый Ламбрант сливался с окружающим мраком. Впрочем, для леденящего чудовища это не было проблемой — его красные глаза отлично следили за прыгающим из стороны в сторону демоном. А очередные попытки запустить в сиреневого монстра кирпич или балку заканчивались промахом.

Получив новый удар мощным хвостом, Павлов отлетел к забору и едва не снёс своим телом жестяные листы. Стоило признать, что сражение с этим существом затягивалось и грозило закончиться поражением. К тому же грохот со стройплощадки могли заметить местные жители, из-за чего скоро сюда вполне ожидаемо нагрянут стражи порядка. Поэтому Ламбрант расправил крылья и ринулся вверх, в сторону крыши ангара. Лев поднял косматую башку и издал очередной рык из клыкастой пасти. Вариантов не было — надо следовать за удирающим противником.

Впрочем, Ламбрант не спешил покинуть место боя. Он дождался, пока сиреневая тварь взберётся по стене ангара, и осторожно двинулся вдоль широкой крыши. Лев, заметив движение, кинулся за ним. Несмотря на проблемы со зрением, Павлов различил сквозь темноту несколько крупных светлых объектов за границами стройки. Между ними имелось чёрное пространство и какая-то сверкающая поверхность. Значит, там парк с водоёмом.

На перекрёстке возле строительной площадки стояли две машины, дожидаясь зелёного светофора. В одной сидела недовольная дама с пьяным мужем, в другой — молоденький студент, который торопился на свидание. Он посмотрел на попутчиков сквозь открытое окошко и решил скорчить им рожицу. Женщина лишь возмущённо закатила глаза, а вот её пассажир оживился.

— Это ты мне?! — грозно уточнил мужик.

— Ето ти мню!.. — передразнил его студент.

— Женя, да не обращай ты внимания, — посоветовала автоледи.

— Не, ну как так-то! — негодовал пассажир, пытаясь открыть дверцу. — Щас я ему покажу!

Он сумел нажать на кнопку разблокировки дверей и вывалился на асфальт. Парень, не ожидавший такой реакции, ударил по газам и двинулся вперёд как раз в тот момент, когда над дорогой просвистело что-то чёрное. Студент замер и удивлённо выглянул из окошка.

— А ну получи, пидар! — взревел мужик, настигнув паренька, и врезал ему прямо по макушке.

Молодой водитель стукнулся лбом о боковое зеркало. Женщина закричала что-то невнятное из своей машины. А её пьяный пассажир уже приготовился нанести очередной удар, как перед ним вспыхнуло что-то сиреневое. На дороге возник мохнатый монстр, обратив внимание на потасовку. Недолго думая, он обдал пространство перед собой ледяной струёй и помчался дальше за Ламбрантом. Дама перестала верещать, ошеломлённо уставившись на картину перед своим автомобилем. Её муж недвижимо стоял с занесённой рукой перед шипящей иномаркой. Студент тоже не двигался, замерев в своей позе. Оба сверкали, словно стекло. И когда женщина поняла, что их заморозило, окрестные проулки пронзил истошный крик.

Павлов услышал эхо этого приступа паники, опускаясь к берегу пруда. В парке царило запустение и раздавалось кваканье многочисленных лягушек. Лев, который в действительности оказался альфином, промчался по аллее вдоль водоёма, снёс несколько фонарных столбов и запрыгнул на крышу белой ротонды. Та затрещала и заскрипела, не выдерживая его вес. Но Ламбрант, придерживая весло от лежащей на берегу лодочки, был доволен таким раскладом дел. Он повнимательнее вгляделся в сиреневое свечение перед собой. Монстр вздрогнул и зарычал. Значит, приём со зрительной порчей удался.

Приметив своего противника в зарослях камышей, альфин распахнул пасть. И в тот самый момент, когда тварь собиралась выплюнуть новую ледяную струю, Ламбрант размахнулся и ударил по поверхности пруда. Крупная порция воды взмыла вверх, тут же заморозившись. Она вытянулась в огромную сосульку и пробила грудь мохнатому чудовищу.

Парк сотряс протяжный вопль, который не могли не услышать даже сбежавшиеся к дороге зеваки. Когда Павлов пролетал над домами, он заметил машины с мигалками. Время играло против него, поэтому пришлось ускориться. Из-за спешки Ламбрант не разглядел провода и зацепился об них крыльями. Несколько перьев оторвались и со свистом упали на тротуар.

— Чёрт подери! — выругался Павлов и от злости оборвал ближайший провод.

В следующий миг его сотряс электрический разряд. Возникли белые искры, тело задрожало, и его отшвырнуло в кусты.

Все эти странные звуки слышал и Вадим, сидя верхом на Кристине. Она брыкалась и что-то мычала сквозь комок из носков, которые пришлось засунуть ей в рот. И всё потому, что едва Плетнёву удалось одолеть резвую девицу, скрутив ей руки, как та принялась истошно верещать. Признаться, парень до сих пор боялся, что сюда сбегутся люди. Тем более возня за забором стройплощадки усиливалась на фоне милицейской сирены. Между тем ни сиреневого льва, ни самого Павлова в его демоническом облике не было уже минут десять, отчего Вадим чувствовал себя особенно неуютно. Если остаться тут, то не ровен час, как сюда заявятся стражи порядка. И как объяснить им, за что он связал голую Кристину? Да и сам при этом без рубашки. Однозначно уж загребут за попытку изнасилования.

Но и оставлять инкуба в таком виде было явно нельзя. Если он завладел телом Власьевой, то мог сотворить с ним всё, что угодно его дьявольской душонке. Пришлось притащить изорванное платье и прикрыть им наготу пленницы. Затем Вадим поднял мычащего Сонатиса и, пошатываясь, направился к воротам стройки. В конце концов, там стояла машина Павлова и можно было по-быстрому спрятать Кристину в багажнике. Так он и поступил. Благо, что на этой улочке не оказалось прохожих. Вот только дожидаться возвращения Ламбранта было рискованно. Наверняка сиреневого льва заметили многие, когда тот перебрался за забор стройплощадки. К тому же, Павлов мог быть уже мёртв, если, конечно, крылатый и рогатый чёрный демон смертен.

Плетнёв стряхнул с себя пыль, проверил оцарапанное плечо и залез на водительское сиденье. Дай Бог, ему удастся уехать отсюда без прав и на чужой машине в обход дорожных инспекторов.

Глава 5 Выбивание бесов

Мобильник пиликал уже полчаса. Артём не хотел вставать с кровати и искать поганый аппарат. У него раскалывалась голова и отнюдь не из-за похмелья. Ночью он пытался выпить рюмку виски, но напиток не полез ему в горло. Вдобавок стошнило. Что бы там ни сделали бесы, это повлияло на адвоката самым худшим образом.

Наконец-то продрав глаза, Хомунин нехотя сполз на пол и нащупал телефон.

— Где тебя черти носят! — вскричал знакомый истеричный голос Юлии. — Ты в курсе, что тебя уже объявили в розыск?!

— И тебе доброго утра, — прохрипел Артём, глянув на своё отражение в зеркале шифоньера.

— Ты чё, бухой там, что ли??? — взревела следователь. — Ты вообще слышишь меня, нет? Куда ты дел труп?!

Адвокат не сразу уловил суть вопросов, поскольку был заинтересован своим странным внешним видом. Глаза окровавленные, словно по ним хорошенько врезали или даже брызнули газом. Под веками синяки. А щетина словно посветлела. Вплотную подойдя к зеркалу, парень убедился, что поседел.

— Я перезвоню, — промолвил испуганный Хомунин и отбросил мобильник на кровать.

Первым делом ему захотелось принять каких-нибудь лекарств. Обезболивающих, противовирусных, антигистаминных — всё равно. Лишь бы поскорее избавиться от странных симптомов. Осушив почти весь графин с водой, парень отправился в душ и хорошенько намылился. Мысли начинали потихоньку возвращаться в его гудящую голову. Он помнил, как общался вчера с красавицей-адвентисткой, затем получил указание от Павлова отправиться в морг и вроде бы даже посетил это мрачное заведение. Но вот остальные воспоминания пугали Артёма куда как сильнее его болезненного вида. Бесы, зомби, истошные крики людей, жар — это было настолько реалистичным, что не хотелось списывать на дурной сон.

Когда он вернулся в комнату, мобильник продолжал усердно наигрывать мелодию. Пришлось ответить.

— Гражданин Хомунин Артём Владимирович? — уточнил густой бас из динамика телефона.

— Да, это я, — разбитым голосом отозвался адвокат, вновь осматривая себя в зеркале шифоньера.

— На Вас выписано постановление о задержании, — сообщил незнакомец. — Прокуратура не хочет поднимать лишнего шуму. Мы знаем, что Вы ответственный гражданин. Поэтому просим Вас добровольно явиться в оперативный отдел в главк для допроса.

— А что случилось-то? — словно протрезвев, засуетился парень.

— С постановлением Вы сможете ознакомиться в нашем отделе, — сухо говорил легавый. — Хочу подчеркнуть, что в наших и в Ваших интересах сдаться без лишнего шуму. В противном случае мы задействуем оперативный наряд…

Сопоставив недавнюю телефонную истерику следователя Юли и слова этого господина, Хомунин понял, что пока он приходил в себя после встречи с бесами, на него успели завести дело. Конечно, ведь Алёша Камалов ожил и его увели двое рогатых господ. Тогда становилось очевидно, что ночью обнаружилась пропажа тела. Да и видел всё это безобразие только сам Артём, которого поганый помощник Фресслента каким-то магическим образом нейтрализовал на длительное время. Власти же решили списать исчезновение «трупа» именно на адвоката, который представлял интересы обвиняемого в этом тёмном деле.

Совладав с первым приступом паники, Хомунин вернулся на кухню и заварил себе кофе. О том, где он живёт, менты точно не знают. Они наверняка уже наведались по адресу его прописки, но получили отворот от родителей, которых Артём давно проинструктировал на случай подобных инцидентов. Да и на эту съёмную квартиру до сих пор никто не заявился. Значит, пенсионеры сделали всё, как надо — прикинулись старыми дураками и состроили вид, что ни о чём не знают. Хорошо, что он не позвонил им, ведь телефоны могли прослушиваться.

Впрочем, и по мобильнику вполне уже могли выследить его местоположение. Поэтому адвокат выключил аппарат, вытащил сим-карту, батарейку и прочие внутренности, какие удалось оторвать у телефона. В прихожей нашёлся старенький мобильный, который когда-то ему отдала девушка. Работал он неважно, но всё же был способен на звонки. Главное, сохранять трезвость ума, а там и проблему удастся решить.

Рука машинально включила телевизор. По городскому каналу как раз шли полуденные новости. Девица в очках рассказывала про парк, про заледеневшее озеро и ещё про какую-то белиберду. Артём не понял из её слов ровным счётом ничего, но успокоился, что его фотографию не демонстрировали в сводках криминальных происшествий.

Обзвонив всех сегодняшних клиентов, парень принялся набирать номер Павлова. В очередной раз он восхитился своей предусмотрительностью — все контакты у него были выписаны в блокнот. Мобильник странного заказчика был доступен, что уже обнадёжило Артёма. Однако когда на восьмом гудке ответил голос Плетнёва, адвокат напрягся.

— То есть как это потерялся??? — возмущённо переспросил Хомунин, выслушав сбивчивый рассказ Вадима о ночных неприятностях.

— Ну не знаю я, — нервно отозвался тот, явно что-то недоговаривая. — Мы были на стройке, и он… Ну, он пошёл там за одним… Короче, пошёл за каким-то мужиком и не вернулся.

— Так, ты сейчас сам где? На даче? — постарался Артём сохранить спокойствие, хотя и покраснел от злости.

— Ну да. Но я это, наверно, съезжу в город ещё по делам там всяким…

— Хорошо! — воскликнул адвокат, подумав, что легавые могут нагрянуть именно на дачу в поисках «похитителя трупа». — И не возвращайся пока туда, там небезопасно.

— Чего, опять журналисты? — испугался Плетнёв.

— Типа того. Главное, поскорее оттуда уходи и перекантуйся где-нибудь. Вечером я выйду на связь. Телефон этот возьми с собой.

Проинструктировав подзащитного, Хомунин принялся массировать голову. Дело-то было пустяковым. Он никакие трупы не похищал и даже не трогал. Тот дежурный патологоанатом может всё подтвердить. Хотя на его счёт не стоит питать особых надежд, ведь мужчина рухнул в обморок, едва Алёша начал шевелиться… Но ведь ещё был охранник! Во время появления Фресслента с помощником он вроде бы был в сознании и заполнял с ними какие-то бумаги. Впрочем, какой толк разыскивать его сейчас, если нужно идти напрямую к рогатому прокурору и требовать объяснений.

Насчёт такого развития событий адвоката тоже одолевали сомнения. Заявиться в прокуратуру вот так, средь бела дня, рискованно. Его точно задержат и препроводят в камеру, где запрут до тех пор, пока не найдут Алёшу. Такая перспектива не нравилась ему абсолютно. Одно дело, когда беспочвенно обвиняют всяких социопатов, и совсем другое, когда липовое дело шьют тебе.

Но и оставаться дома было небезопасно. Если мобильник всё это время был включён, оперативникам не составит особого труда вычислить местоположение, где зафиксирован последний сигнал. Поэтому Артём собрал сумку и спустился во двор. С машины он на всякий случай снял настоящие номера и повесил вместо них фальшивые. Кажется, они были оформлены на какого-то фермера из пригорода. Не бог весть, какая защита, но на сегодня этого должно хватить.

Приободрившись своими охранными мерами, Хомунин сел в автомобиль, нацепил тёмные очки и покатил в сторону центра города. В конце концов, вариант у него имелся только один — дождаться окончания рабочего дня и проследить за этим прокуроришкой со странным именем Фресслент. Хотя в бумагах по делу Плетнёва у него имелась вполне простенькая фамилия — то ли Гаврилов, то ли Гавриков…

— Может, Говорунов? — уточнил парнишка в белой рубашке, которого Артём остановил на углу здания прокуратуры. — Фёдор Игнатьевич? Да, он у себя. А что Вы сами не зайдёте?

— Да у меня бумажки ещё не готовы, — оправдался адвокат, постучав по наручным часам. — Вот жду, чтобы подвезли, а этот вдруг ещё свалит с работы раньше времени…

— Ну вообще он товарищ такой, необязательный, — усмехнулся мелкий клерк из прокуратуры. — Может запросто и уйти. Так что как повезёт уж…

Вернувшись в машину, Хомунин поменял место и припарковался теперь чуть подальше от ведомства. А ну вдруг этот парнишка сейчас сообщит силовикам, что его на улице расспрашивал какой-то небритый тип о государственном обвинителе? Однако в следующий час никаких особенных движений возле прокуратуры не происходило. Чиновники сновали туда-сюда будничным шагом, курили на крыльце, иногда смеялись. Артём же пытался со своего старенького мобильника выйти в интернет и почитать хоть какие-нибудь новости о происшествиях за минувшие сутки.

Наконец, ближе к трём пополудни показалась плотная фигура лже-Говорунова. Сегодня он был в светлом парике, но в гражданской одежде — бежевой рубашке и серых брюках. Поболтав с двумя мужчинами у входа, Фресслент дождался чёрную иномарку и забрался на заднее сидение. Артём осторожно двинулся за ним на своей «Пятнашке», держась на пару машин позади.

Поначалу Хомунин решил, что придётся несколько часов наблюдать будничные дела рогатого прокурора. Но буквально через полчаса иномарка чиновника остановилась возле роскошного особняка XIX века, окружённого липами. Поблизости звенели колокола церкви, а на соседнем тротуаре сновали парни и девушки. Кажется, рядом располагался какой-то институт. Машина Фресслента осталась заведённой возле красивых ворот с узорчатыми рейками. Значит, бес не планировал здесь задерживаться.

Через пару минут показались двое молодых людей в странноватой для столь тёплого дня одежде. У обоих головы покрывали тёмные береты, а тело укутано в сюртуки. Как будто эти парни выступали в театре. Они остановились у машины Фресслента и принялись болтать с водителем. Тот, впрочем, тоже выглядел довольно подозрительно в жёлтой пилотке на голове. Ну ещё бы, ведь все они явно прятали свои рога! Теперь Артём не сомневался — перед ним были бесы. Поэтому желание проследить за демоническим прокурором только окрепло.

Говорунов появился довольно скоро в компании того самого молодчика, которого Хомунин видел вечером в морге. Кажется, его звали Перанс. Тот даже не сменил одежду, а его светлый парик съехал набок. Адвокат еле удержался от желания подбежать к ним и потребовать объяснений. Нет, шутить с этими ребятами опасно, он понял это сразу после вчерашнего инцидента. К тому же, если они действительно бесы, с ними надо общаться иным образом.

Артём открыл бардачок и проверил, на месте ли нож. Его подарили пару лет назад друзья в качестве красивой вещицы, но у оружия оказалось весьма острое лезвие и удобная рукоятка. Поэтому адвокат предпочитал носить его с собой вместе с травматическим пистолетом. В конце концов, работа всегда была связана с уголовниками.

«Прокурорская» иномарка двинулась прямо по улице и неспешно направилась в сторону соседнего района. Хомунин покатил за ней. Надо только выждать подходящий момент, когда бесы зазеваются и выйдут в каком-нибудь неприметном месте. И вот тогда-то он им устроит допрос с пристрастием!

По мере приближения к улице, на которой располагался адвентистский храм, Артём определил намерения бесов. Они явно направлялись в городскую Церковь Христианской Надежды. Ну конечно, ведь Кристина с разрисованной грудью, которая приходила вчера, тоже говорила, что там происходит какая-то чертовщина. Может, эти двое узнали о происходящих у адвентистов неприятностях?

Машина Фресслента припарковалась на стоянке перед зданием, а водитель вышел в сквер покурить. Перанс и его наставник быстрым шагом удалились в храм. Хомунин стоял на противоположной стороне дороги и наблюдал за происходящим, нервно потирая нож. Картина, впрочем, складывалась более менее понятная. У адвентистов однозначно было нечисто в собственных рядах. Сначала это внезапное похищение мальчишек из дома пастора. Потом драгоценные вещи из коллекции Павлова «Аденбарум», которые купил пресвитер Тимшинский. А тут ещё оживший труп, разрисованная сатанинскими надписями Кристина и кровоточащие стены в Церкви Христианской Надежды. Пожалуй, что адвентисты причастны к чему-то тёмному, раз их окружают такие происшествия. Жаль только, что Павлов пропал и не выходил на связь. Он ведь тоже знал гораздо больше, чем его адвокат, и мог бы сейчас очень пригодиться с его-то влиянием на правоохранительные органы.

Прошло полчаса. Водитель развлекал себя тем, что приставал к гуляющим по скверу женщинам, расстегнув рубашку якобы от жары. Фресслент с помощником так и не появлялись, что заставило Артёма нервничать сильнее. Он взглянул на время, вздохнул, вытащил из коробки пистолет и спрятал в карман пиджака вместе с ножом. Что ж, придётся самому заглянуть в храм адвентистов.

На входе, как и в православных церквях, стоял прилавок. Но там не было ни свечек, ни иконок, только книги и какие-то диски. Продавца на месте не оказалось, впрочем, как и охранника. Поэтому Хомунин беспрепятственно прошёл в просторный холл и изучил обстановку. Ни уборщиц, ни гардеробщиц, ни священника — ровным счётом никого. Хотя красть отсюда тоже было нечего, разве что листовки на стеллаже и книжки, которые и так раздавали, видимо, бесплатно.

В главном зале тоже царило запустение и тишина. Артём удивился от простоты обстановки. Никаких крестов, канделябров и картин. Нет иконостаса. Стены выкрашены светлой краской, основное пространство занимали вполне обычные стулья и лавки. В центральной части с потолка свисала простенькая люстра, какие обычно можно наблюдать в казённых учреждениях. В конце зала вместо амвона была сцена, на которой стояла трибуна с микрофоном. На стене висело белое полотно для проектора. На нём застыл слайд с надписью «Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. — От Матфея 19:14».

Откуда-то справа раздался грохот и звон, словно рухнула полка с посудой. Артём заметил отрытую дверь в углу перед сценой и достал пистолет. Конечно, он не огнестрельный, но ранить им можно вполне серьёзно. Например, зимой парень прострелил им руку одного гопника, который пытался приставать к любимой девушке. А год назад на даче с братом удалось разбить из него много бутылок. Так что если Фресслент или Перанс вздумают вновь применить свои дьявольские штучки, они получат резиновую пулю прямо в свои рогатые головы.

За дверью имелся недлинный коридор и лестница вниз. Видимо, это и был вход в тот чёртов подвал. Судя по запаху, Кристина не обманула — тянуло тухлятиной. Причём вчера в приступе после прикосновения к рожкам Перанса Артём почувствовал примерно такой же смрад, правда, в десятки раз сильнее. Насколько знал адвокат, Дьявол всегда ассоциировался с серой. Может, и здесь разливался именно этот запах, если в подвале происходили какие-то бесовские вещи?

Снизу доносились голоса. Кажется, Фресслент угрожающе что-то высказывал и периодически издавал грохот. Хомунин, держа пистолет наготове, осторожно спустился по ступенькам и замер перед поворотом.

Подвал оказался большой. На потолке моргали вытянутые лампы, издавая характерный гул. Стены были грязными, словно кто-то обрызгал их бурой глиной. Может, это и есть проявления «крови», о которой говорила вчера Власьева?

На полу в десятке метров от лестницы сидел мужчина в чёрном костюме, а над ним раздавался руганью Говорунов. Перанс же расхаживал вдоль стены, изучая трещины и багровые следы.

— …Хочешь, чтобы все твои прихожане плавно перешли в подданство экзархата?! — выкрикнул Фресслент, на что незнакомец лишь мотнул головой.

— Давайте уже отвезём его к советнику Тернонту, — предложил Перанс явно не в первый раз. — Что зря время тратить?.. У меня ещё занятия в лиценциарии.

— Ты на службе, забудь про учёбу, — выпалил прокурор и схватил мужчину за шею. — Что ты прикидываешься дурачком! Говори, кто из ваших заигрывает с аспичиенсом!

Последнее слово Артём не разобрал. Впрочем, он примерно понял, о чём идёт речь, и уверенным шагом вышел прямо к бесам.

— А ты тут откуда! — опешил Перанс, и лицо его сделалось брезгливым, словно он увидел расчленённый труп.

Фресслент отстал от священника и разогнулся. Его парик неровно надвинулся на лоб, так что выглядел Говорунов забавно.

— Значит, вот чем занимается нынче прокуратура, — с улыбкой сказал Хомунин, одной рукой придерживая пистолет, а другой нож в кармане. — По ночам крадёте оживших покойников из морга, а днём допекаете пастора церкви. Думаю, это должно понравиться следователям по делу Алёши Камалова.

— Почему он всё помнит? — спросил Фресслент у своего помощника, который лишь пожал плечами.

— Эй, я же здесь, говори лучше со мной, — потряс оружием Артём, недовольный, что его по-прежнему расценивают как мелкую угрозу.

— Нам не о чем говорить, смертный, — озлобленно фыркнул прокурор. — Проваливай лучше отсюда, пока тебе не свернули шею!..

Адвокат хотел было выстрелить в этого наглого чиновника, но сдержался. В конце концов, эти двое не нападали и даже ещё не достали своё оружие… Если оно, конечно, у них имелось.

— Я знаю, кто вам нужен, — сообщил Хомунин, переводя взгляд на каждого из присутствующих. — И это не он. — Парень указал на взмокшего пастора, сидящего у ног Фресслента.

— Да? И кто же тогда? — небрежно поинтересовался Говорунов.

— О, нет-нет, у меня есть одно условие, — продолжил Артём с усмешкой, хотя внутренне чувствовал себя крайне напряжённым. — Вы закроете это дело о похищении трупа против меня и объясните уже наконец, что происходит вокруг в последние дни.

Прокурор усмехнулся и посмотрел на своего помощника. Тот тоже хмыкнул и помотал головой.

— Это уже целых два условия, — подметил Перанс и двинулся было к адвокату, как подвал тут же сотряс звук выстрела.

Молоденький бес вздрогнул и отскочил к стене. Он схватился за руку, из которой хлынула кровь. Вот только она была какой-то странной — тёмной, почти чёрной. Теперь Артём не сомневался, что имеет дело с демоническими существами.

— Я не собираюсь играть в песочницу! — заявил он встревоженному Фрессленту, нацелив пистолет уже на него. — Если надо будет доказать существование рогатых гадов, я отрежу ваши бошки и принесу на всеобщее обозрение!

— Хорошо, парень, ты, главное, успокойся, — более сдержанным голосом заговорил прокурор. — Мы же не враги. У нас свои дела, у тебя свои…

— Тогда почему ты спихнул пропажу трупа на меня?! — грозно воскликнул Артём. — Что, думал, будто этот малахольный смертный спокойно будет смотреть, как его запирают в кутузку?!

— Н-нет, — замотал головой Говорунов, выставив вперёд ладони. — Что ты, я вообще здесь ни при чём. Это всё следственный отдел — их инициатива.

— Ты прокурор, мать твою за ногу! На хрена сидишь там и ворон считаешь! Отстрелю вот тебе сейчас яйца, будешь потом знать, как кидать адвокатов.

— Лучше бы ты люцифериту своему претензии предъявлял!.. — выкрикнул Перанс, за что получил очередную резиновую пулю, на этот раз прямо в лицо.

Правда, пока Хомунин отвлёкся на свои эмоции, Фресслент бросился в сторону и скрылся за угол.

— Стой!!! — зарычал Артём, кинувшись следом.

Пожилой бес передвигался весьма быстро. Только его тень мелькнула на стенах, едва адвокат достиг поворота. Разбираться с пастором, который от выстрелов испуганно прижался к полу, не было времени. Наверняка у подвала имелось несколько выходов, кроме того основного лаза, что выводил в молельный зал. А подстреленный Перанс стонал и корчился, держась за разбитую морду. Вряд ли он сумеет далеко уйти. Поэтому Артём принялся преследовать прокурора. Всё-таки тот владел информацией и полномочиями, чтобы решить проблемы Хомунина.

Несмотря на свою тучную фигуру, Говорунов бежал шустро. Несколько раз позади раздавались выстрелы, но травматическим пистолетом даже ранить на таком расстоянии было трудно. К тому же, нервный смертный явно не знал о способностях бесов. Поэтому Фресслент, преодолев пространство подвала, запрыгнул на стену и пополз к потолку. Вот уж адвокатишка не ожидает, что на него могут напасть сверху. От такого плана прокурор коварно улыбнулся и замер, подобно пауку.

Однако Артём пробежал слишком быстро куда-то вперёд, так что спрыгивать из своего «укрытия» Фрессленту уже не имело смысла. Лучше вернуться к помощнику и проверить его раны. Вряд ли этому психованному смертному удалось повредить Перансу рога. Значит, будет жить.

Говорунов осторожно сполз по стене и поправил брюки. Однако в следующую минуту оглушительный удар по голове вынудил его упасть. Хомунин в замешательстве стоял позади, недоумённо глядя на свой треснувший пистолет. Видимо, не стоило бить его рукояткой по крепкой башке беса. Попробовав сделать выстрел в стену, адвокат убедился, что от оружия теперь никакого толку. Впрочем, у него ещё имелся нож. Поэтому с Фресслентом вполне можно было продолжить серьёзный разговор.

— Господи, что Вы наделали??? — в ужасе произнёс пастор, дохромав до места стычки адвоката с прокурором.

— Святой отец, лучше принеси верёвки, — посоветовал Артём, придерживая стонущего Говорунова ногой. — Мне надо как следует побеседовать с этим бесом…

Приметив на его окровавленной голове два светлых рога, глаза пастора испуганно расширились, а сам служитель церкви пробормотал молитвы.

— Давайте лучше вызовем милицию, — предложил он дрожащим голосом.

— Алё, святоша! — воскликнул Хомунин и указал на Фресслента. — Он вообще-то прокурор. Так что пошевеливайся!

От таких слов мужчина поспешил к лестнице.

Желание ускорить события было сегодня и у Вадима. Мало того, что до утра он терпел мычащего и брыкающегося Сонатиса. Так и с приходом солнца пришлось объяснять Кристине её побитый вид. Павлов оказался прав, в дневное время инкуб терял власть над телом девушки, а к ней самой возвращалось ясное сознание. Пропал и пенис, словно сложившись куда-то внутрь. Правда, надписи на груди и животе никуда не исчезли. К тому же, их стало больше — добавились следы на ягодицах и бедрах. И что теперь делать с этой проблемой, Плетнёв откровенно не знал.

— Почему я ничего этого не помню??? — вопрошала Власьева, изучая свои синяки и царапины, прикрывшись от парня дверцей старого шкафа. Она наивно полагала, что приятель не успел рассмотреть каждый сантиметр её тела.

— Может, тебя чем-то опоили? — предположил полусонный Вадим, сидя за столом. — Ты вела себя совсем как другой человек.

— Боже, как стыдно-то! — всхлипнула Кристина, пытаясь привести себя в сносный вид. — Что теперь сказать отцу? Что сказать пастору? Если кто-нибудь увидит меня с этими рисунками… Ах!

— Ну, ладно, не плачь уж, — попытался утешить её Плетнёв. — Наверняка это можно как-то исправить…

— Как?! — взвизгнула девушка, выглянув из-за скрипучей дверцы. — Меня обвинят в колдовстве и отлучат от церкви… Нет, лучше вообще никому не говорить об этом.

— Но ты же с приходом сумерек опять можешь устроить приключения. Вон и слова на тебе разрастаются. Вдруг они появятся и на лице?.. Время ограничено. Этот инкуб в твоём теле такой сильный, что даже мне было трудно совладать с ним.

Кристина вернулась за стол в широких грязных джинсах и дырявой рубашке.

— Тогда я свяжу себя на ночь, — вдруг сказала она с горящими глазами. — Точно! Тогда демон не сможет сдвинуться с места, и я буду в порядке…

— Это неудачная затея, — подметил Вадим, глянув на неё, как на ребёнка. — Этот Сонатис резвый, как змея. Он в один счёт избавиться от верёвок и пойдёт пользоваться твоим телом в своих мерзких целях.

— Вот чёрт!.. — прошипела Власьева и нервно глотнула чай из стакана. — Что же тогда делать?

— Пастор Роберт говорил, что душами праведников могут завладеть грешники. Возможно, надо помолиться Господу и попросить помощи…

— Слушай, я каждый день хожу в церковь и читаю святое писание по несколько раз на дню. И как видишь, становится только хуже!

— Может, пастору известно, как изгнать из твоего тела беса?

— Экзорцизм??? — испуганно уточнила Кристина.

— Ну чего-то в этом роде, — пожал плечами Вадим.

— Ох, Божечки, ну за что мне всё это, а?! — взмолилась девушка, нервно теребя всклоченные волосы. — Ну я же не грешила, вела праведный образ жизни. За что мне это испытание!

Плетнёв глянул на сотовый телефон Павлова, надеясь, что кто-нибудь позвонит. Хотя бы сам Ламбрант, пропавший с ночи после сражения с сиреневым львом. Но мобильник хранил тишину. Не оказалось в нём и никаких записей — ни номеров телефонов, ни сообщений. Зато исправно работал интернет. Поэтому Вадим принялся изучать городские новости, хотя в глазах рябило от бессонной ночи.

На многих сайтах муссировалась главная тема дня — замороженный пруд в Парке Победы. Журналисты пытались связать это необычное для апреля явление с происшествием на дороге, которая пролегала поблизости. Там в результате стычки между пьяным мужчиной и молодым человеком случилась не менее странная история — оба оказались заморожены. Правда, медикам удалось спасти паренька, который получил черепно-мозговую травму и обморозил уши. А вот пьяного дебошира теперь ожидают похороны.

Вадим призадумался. Нигде про сиреневого монстра никто не говорил, равно как и о крылатом Ламбранте. Может, ему удалось как-то спастись? Но тогда почему он не выходит на связь?..

— Тебе надо вздремнуть, хотя бы пару часов, — сказала Кристина, заметив утомлённый вид друга.

— Какой сейчас спать, — отмахнулся парень. — Надо решать вопрос с инкубом, сидящим в тебе. Поехали к пастору Роберту, он точно поможет…

— Я сама могу туда съездить, без тебя, — настояла Власьева. — Иди ложись, а то точно уснёшь прямо за рулём.

Если бы Вадиму удалось вздремнуть ночью всего несколько часов, сейчас бы он однозначно отказался от такого предложения. Но слабость взяла верх, и спорить парень не стал. Едва голова коснулась подушки, как сознание разом отключилось. Кристина же допила чай, попыталась съесть кусочек хлеба, но подавилась и выплюнула всё в салфетку. Несмотря на чувство голода, еда совсем не шла. Девушка обернулась на заснувшего Плетнёва и сделала озлобленное лицо. Её взгляд переместился на ключи от машины, которые лежали на тумбочке у двери, и без долгих раздумий она решила их взять. Как ещё добраться хотя бы до дома? Ни денег, ни документов, ни телефона. Да и Вадим спал уже настолько крепко, что даже не шелохнулся от заведённого двигателя за стеной дома.

Разбудила его только трель мобильника. Часы показывали полдень, отчего Плетнёв сильно удивился и не сразу сообразил, что звенит сотовый Павлова. Правда, голос адвоката немного расстроил Вадима. Пока он объяснял, что примерно произошло минувшей ночью, стало ясно, что Кристина ушла, прихватив машину Ламбранта. К тому же, хотелось вернуться на диван и вновь провалиться в сон. Подумав над этой заманчивой идеей, парень решил, что пара лишних часов ни на что не повлияет. В конце концов, ходить полусонным тоже не дело. Поэтому Вадим вновь прилёг, несмотря на то, что адвокат посоветовал покинуть дачу.

Когда Плетнёв проснулся в следующий раз, время близилось уже к четырём часам. Пришлось вскочить и быстро умыться студёной водой. Денег практически не осталось. Вадим кое-как наскрёб мелочь на билет в автобусе и переоделся в более чистую одежду. Благо, что на даче Артёма её имелось в изобилии, хоть выставляй на продажу. Вот только надо раздобыть деньжат. Может, одолжить у кого-нибудь из бывших сокурсников по техникуму?..

За этими мыслями Плетнёв не заметил, как у калитки притормозила пассажирская «Газель». На её дверце мелькнула эмблема городской церкви адвентистов. Впрочем, было поздно догадываться, что сюда пожаловал Никита Денисович — отец Кристины. Он сам появился перед Вадимом, тут же врезав ему прямо в челюсть.

Парень грохнулся на землю, скорчившись от боли и внезапности. Тем временем двое парней схватили его за руки и поволокли к крыльцу. Кажется, это были племянники пресвитера Джастина — Стас и Олег. Они небрежно затащили Вадима в дом и кинули на середину зала.

— Что, душегуб-нехристь, думал, легко отделаешься?! — прикрикнул Власьев, зайдя следом за ними.

— Никита Денисович… — попытался промолвить Плетнёв, испуганно глядя на взбешённых людей. — Я…

— Сатанинский ты выродок, вот кто ты! — прошипел мужчина и пнул парня в живот, отчего тот на несколько мгновений перестал понимать, что происходит.

— За свои выходки тебе придётся расплачиваться, — произнёс Стас, оттряхивая руки. — Убил Кристиана, загубил сынулю Роберта… В тебе же бесы сидят, не иначе!

— Ну, ты не беспокойся, — присоединился к нему Олег. — Мы выбьем из тебя всех бесов…

Когда Вадим сумел открыть глаза после болевого шока, он заметил за спинами разъярённых адвентистов Кристину. Она теперь выглядела отнюдь не безобидной, как утром. Наоборот, её лицо излучало злорадство, совсем как прошлой ночью. Может, Сонатису удалось каким-то образом очнуться днём? Или девушка на самом деле ненавидела Плетнёва за убийство брата?

— Вы же знаете, меня оболгали, — сказал Вадим, потирая гудящий живот и пытаясь совладать с дыханием. — Я праведный человек…

— Это говорят в тебе бесы, — с усмешкой ответил Стас. — Давайте уже изгоним их из тела нашего заблудшего брата!

— Сначала пусть скажет, зачем он Криса загубил, — твёрдым голосом потребовал Никита Денисович, нервно сжимая кулаки. — И где мальцы Роберта сейчас? Без них бесов выгонять не имеет смысла…

— Я не убивал никого, зря грех на душу берёте, — вставил Плетнёв и вновь посмотрел на Кристину. — Скажи же им про инкуба! Покажи эти следы на теле!..

— Что??? — взревел Власьев-старший, обернувшись на дочь с суровым взглядом. — Ты ещё раздевалась перед ним?!

— Я была без сознания, — робко отозвалась девушка, уставившись в пол. — Он избил меня… и… и изнасиловал.

Адвентисты накинулись на Вадима и принялись пинать его. Но на этот раз парень стал отбиваться. Одно дело, когда возникло недопонимание. И совсем другое, когда на него нагло клевещет инкуб, порождение Лукавого! Сначала Плетнёв вывернул ногу Олегу, заставив его упасть. Затем, получив удар кулаком по шее, с размаху угодил в пах Стасу. Вот только с Никитой Денисовичем пришлось потягаться подольше.

— Ах ты бес поганый! — приговаривал разъярённый мужчина, то и дело махая кулаками.

— Нет, он не бес, — вдруг раздалось со стороны двери, и Власьев испуганно обернулся. — Отошли все от моего смертного!..

Там, придерживая за шею побелевшую Кристину, стоял Ламбрант. Выглядел он странновато: одежда словно опалена, на глазах тёмная повязка, а в руках небольшая булава. Последняя сильно напоминала топорик, который Вадим нашёл в подвале у пастора Роберта — серебристая, примерно того же размера и с красными камнями на головке, которые торчали, словно шипы.

— Это ещё что за чучело огородное! — поморщился Никита Денисович, но в следующий миг получил удар по шее.

Плетнёв, воспользовавшись ситуацией, тоже как следует врезал мужчине, отчего тот покачнулся и упал на колени. Кристина попыталась пнуть Павлова, за что он схватил её прямо за косу. Стас и Олег успели подняться на ноги и собирались разом налететь на Вадима с его сообщником, однако в следующую минуту произошло что-то странное. В комнате потемнело, задул сквозняк, при этом стало трудно дышать. Плетнёв почувствовал, как его сердце тяжело забилось, и отшатнулся к дивану. То же самое случилось и с братьями-адвентистами. Они оба схватились за грудь и стали кашлять.

— Он не бес, — повторил Ламбрант, обратившись к Никите Денисовичу, — а вот я вполне сойду за такого…

Швырнув Кристину к отцу, Павлов направил на них булаву.

— Где прячется ваш пресвитер? — спросил он таким голосом, что даже Вадим поёжился, приходя в себя от внезапного давящего ощущения.

— Ч-что? — икнул Власьев-старший.

— Тимшинский, так ведь его фамилия? — уточнил Ламбрант и, не дождавшись ответа, ткнул мужчину булавой.

Тот передёрнулся, словно ударенный током, и повалился набок. Кристина взвизгнула и подхватила отца. Таинственный человек с повязкой на глазах повернулся к двум братьям, которые тоже понемногу приходили в себя.

— Или мне надо спрашивать у вас? — поинтересовался он, указав булавой на парней.

— Он уехал, — твёрдо заявил Стас. — И мы не знаем, куда.

— Да-ну? — улыбнулся Павлов, приблизившись к ним. — Уж не очередную ли церковь открывать?

— Наверно, — отозвался Олег. — Он перед нами не отчитывается и…

Однако договорить ему Ламбрант не дал, ткнув булавой прямо в шею. Парнишка затрясся и упал. Брат с опаской уставился на оружие, которое замерло теперь перед его носом.

— Это называется моргенштерн, — пояснил Павлов, покручивая серебряным предметом у лица Стаса. — Ты, конечно, можешь попытаться его у меня отобрать. Ну же, смелее.

— Что тебе нужно? — после паузы спросил парень с крайним презрением на лице.

— Для начала — правду, — усмехнулся Ламбрант.

Примерно того же самого добивался и Артём, расхаживая вокруг стонущего Фресслента. Руки бесу удалось связать. Но адвокат понимал, что при желании тот сумеет избавиться от такой непрочной верёвки. Впрочем, после недолгого сражения прокурор представлял из себя жалкое зрелище — с рогатой головы текла тёмная кровь, держаться на ногах у него не получалось, да и говорить членораздельно не удавалось. Видимо, от черепно-мозговых травм даже бесы выходили из строя.

Зато Перанс с окровавленным лицом и подстреленной рукой выглядел гораздо сговорчивее. Его даже связывать не пришлось — далеко ли он уползёт с такими ранами. Поэтому Хомунин, не добившись внятных ответов от Фресслента, перекинулся к его помощнику.

— Ты рога ему повредил, придурок, — сообщил Перанс, сплюнув очередную порцию тёмной крови.

— У-у-у, печаль-беда, — передразнил его Артём, заглянув в злые глаза. — Почему-то мне кажется, что за смерть бесов в нашей стране не наказывают. Ведь так?

— Если он или я умрём, экзархат отправит тебя в санаторий, — грозно поведал помощник Фресслента. — Но не отдыхать, а в качестве исходного материала для кровавых ванн.

— Ну-ну, — кивнул Хомунин и, покрепче сжав нож, вдруг вонзил его в плечо пленника.

— Господи, что же Вы делаете-то! — раздался из угла голос пастора, который всё это время старался хранить молчание. — Я не могу на это смотреть, позвольте мне уйти…

— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, — сквозь зубы сказал адвокат бесу, проигнорировав истеричное замечание святого отца. — Я тебя покромсаю на кусочки, если потребуется. Знаешь ли, тем, кому шьют чужой криминал, терять теперь особо нечего. Поэтому одним трупом больше, одним бесом меньше!..

— Подожди, — прохрипел Перанс, пересилив новое ранение. — Нет смысла убивать меня… Я тебе расскажу, что знаю. Только не надо меня пытать…

— Да? И что, без этих штучек с рожками и перемещением в пространстве? — уточнил Артём с маниакальной ухмылкой. — Давай лучше я буду решать, что делать дальше. А ты пока растолкуй, что такое икзарфат. Я это словечко уже не в первый раз слышу…

— Экзархат, — поправил его помощник Фресслента. — Это у нас такое территориальное деление, управляется экзархом, которого назначает совет.

— О, бесы, оказывается, кучкуются в кланы.

— Это не совсем клан. Кланы у нас тоже есть, обычно, они возглавляются советниками.

— Прям итальянская мафия какая-то…

— Ну, типа того, — мрачно улыбнулся рогатый. — Советники входят в совет старейшин, заседают при экзархе, принимают всякие решения.

— Прям как парламент, да? — усмехнулся Артём, не особо веря в эту ахинею. — Ещё какие сказки ты мне расскажешь?

— Это не сказки, я говорю тебе правду.

Они обменялись напряжёнными взглядами.

— Если он действительно бес, — снова заговорил пастор, — то ни единому его слову верить нельзя!

— Это люциферитам верить нельзя, — парировал Перанс, озлобленно уставившись на мужчину. — А мне зачем выдумывать? Я сдохнуть не хочу, я только третий год как в экзархат попал…

— Люциферианец, ну да… этот, который Павлов? — уточнил Хомунин. — Кто он такой вообще?

— Не люциферианец, а люциферит, — объяснил раненный бес. — Это страшное существо, несущее смерть всем нам. Он самое настоящее порождение мрака. Небеса и ад отказываются принять его к себе для…

Адвокат стукнул пленника по щеке сломанным пистолетом.

— Ты мне эту пургу пафосную не гони, — подметил он с недовольным лицом. — Я тебе не адвентист. Конкретнее можешь сказать, что из себя этот люциферит вообще представляет?

— Ну это, ничего хорошего уж, — тут же опомнился Перанс. — Люциферит всё время со всеми борется, в основном убивает всех вокруг. Он и от тебя избавится, как от лишнего свидетеля.

— Короче, бесы с люциферитом не дружат? — заключил Хомунин.

— О, вообще никак. Он же осенью убил экзарха, Максимилиана Делуса. И всю резиденцию разнёс в щепки.

— Так твой экзархат, получается, сейчас без руководства?

— Советник Тернонт временно исполняет обязанности экзарха. Но совета старейшин нету, потому что тогда в резиденции погибли сразу шестеро советников.

— Подумать только, какая трагедия, — сыронизировал Артём и глянул на стонущего Фресслента. — А этот прокуроришка разве не тянет на советника?

— Не, он так, мелкая сошка, — усмехнулся Перанс, видимо, недолюбливая своего наставника. — Мы делаем всякую грязную работу, занимаемся делами смертных.

— Ну понятно. К этим делам относится и убийство того мальчика, которого вы вчера забрали?

— Да, он неофит… ну, переродился бесом тоже.

— Как такое вообще возможно? Ведь не все же трупы оживают?

— Не, разные бывают ситуации так-то. Я сам тоже до конца не в курсах, что почём там. Но этот случай с пропавшими детьми священника заинтересовал экзархат.

Адвокат вытер лезвие ножа об одежду допрашиваемого юнца и задумался. Пастор городской церкви молча стоял на отдалении, тоже пытаясь осмыслить слова беса. Артём понимал, что долго находиться здесь со своими пленниками не удастся. В конце концов, на улице их дожидался водитель — наверняка такой же рогатый гад. Поэтому надо было ускориться.

— И что вы с товарищем прокурором успели нарыть? — задал Хомунин очередной вопрос.

— Ну, у этих сектантов грёбаных есть аспичер, — сказал Перанс, утерев окровавленное лицо. — Это такой смертный, который умеет вызывать демонов.

— Вроде медиума, что ли?

— Не, он не мёртвых вызывает, а именно демонов. Взамен, как думает опекун Фресслент, он поставляет в жертву своих единоверцев.

— Но это же не Плетнёв? — напрягся Артём, решив не упоминать фамилию пресвитера, на которого имелись подозрения.

— Не, Плетнёв вообще лошарик, тупо не в том месте и не в то время оказался.

— Так а мальчонка Камалов каким образом вдруг ожил?

— Это пока неизвестно, мы над этим как раз с Фресслентом работали, пришли допросить вон настоятеля церкви. Но, по ходу, он тоже не в курсах.

— Где сейчас Алёша?

— Да в резиденции экзарха. Там всех неофитов собирают, регистрируют, определяют опекуна и всё такое.

У Хомунина потеплело на душе. Значит, похищенный «труп» можно легко разыскать и предъявить следствию. Тогда бы можно было быстро избавиться от всех нелепых обвинений.

— Но вот где резиденция, я не могу сказать, — вставил Перанс, словно прочитав по лицу своего мучителя, о чём тот думает.

— Это ещё почему?! — недовольно переспросил Артём.

— Нам запрещено под страхом смерти. Так что даже не проси…

Адвокат врезал бесу по морде и для убедительности проколол ему ножом второе плечо. Перанс застонал, валяясь на грязном полу, словно избитая шавка.

— Нет, нет, нет! — твердил он сквозь приступ боли, получая очередной удар.

— Скажешь! Я тебе гарантирую! — с усмешкой говорил Хомунин, пиная беспомощного пленника.

— Именем Господа, прошу Вас, прекратите! — вскричал пастор, выйдя из своего угла.

— Святоша, я и тебе врезать ведь могу, — подметил адвокат, угрожающе направив на него вооружённую руку. — Будешь мешать, сдам тебя вон в экзархат новым бесам-дознавателям…

Едва он договорил эту фразу, как Перанс с рычанием схватил его за ноги. Артём не удержался и упал, выронив нож. Бес же, не растеряв сноровки, взобрался на адвоката с крайне озлобленным лицом. Пришлось отбиваться от этого прыткого уродца. Тем временем пастор пересёк пространство подвала и поспешил на лестницу. Фресслент, кажется, понял, что происходит, вяло поглядывая на схватку своего помощника с Хомуниным.

Перанс пытался добраться до шеи Артёма, но тот принялся бить его кулаком в бок. На шестой удар бес отпрянул и повалился вправо. Адвокат же перекатился в противоположную сторону, схватил окровавленный нож и хотел повернуться, как сверху на него налетел помощник Говорунова. Правда, на этот раз он с ним не церемонился и всадил лезвие по самую рукоятку прямо в грудь. Рогатый молодчик издал несколько хрипов, вытаращил залитые кровью глаза и рухнул обратно на пол.

Хомунин дрожащей рукой поправил чёлку, которая сползла на глаза от драки, и оценил результат своих действий. Перанс лежал перед ним, дёргаясь в конвульсиях, а из его левой груди торчал нож. Кажется, после такого он точно не сможет больше ничего сказать.

— Чёрт! — выругался Артём, нервно взглянул на часы и подлетел к Фрессленту.

— Оставь… меня, — промычал тот, качая рогатой головой, совсем как пьяный.

Однако пытаться разговорить травмированного прокурора парень даже не намеревался. Он пошарил у пленника в карманах, вытащил мобильник, влажную записную книжку и ещё какой-то непонятный предмет, похожий на ржавый медальон. На нём была нарисована пентаграмма и какие-то непонятные символы по краям. Наверняка вещица ценная, во всяком случае для бесов. Хомунин бегло оценил обстановку с поверженным Перансом и связанным Фресслентом. Грязновато вышло с этими двумя, но ведь они сами не оставили ему иного выхода.

Пришлось возвращаться на поверхность. Костюм был испачкан. Хотя со стороны тёмные пятна мало напоминали кровь. Скорее, мазут или чернила. Так или иначе, до приезда милиции надо было успеть добраться до машины.

В церкви по-прежнему царила тишина. Куда исчез пастор, Артёма даже не интересовало. Он вышел на крыльцо, пересёк сквер, по которому всё так же безмятежно разгуливал ничего не подозревающий водитель бесов, и перебежал дорогу. Может, попробовать взять в плен этого парнишку в жёлтой пилотке и с расстёгнутой рубашкой? Он вполне должен знать, где располагается резиденция экзархата. Однако едва такая мысль посетила взволнованную голову адвоката, как возле церкви притормозил милицейский «УАЗ».

— Чёрт! — прошипел Хомунин и надавил на педаль газа.

Глава 6 Ад в миниатюре

Стас в очередной раз упал, содрогаясь в конвульсиях. Ламбрант не переставал тыкать в него булавой, пытаясь выбить из парня признание, где прячется Джастин Тимшинский.

— Сволочь, гореть тебе в аду! — прокричала Кристина, сидя вместе с отцом, который после соприкосновения с оружием Павлова чувствовал себя плохо.

Вадим напряжённо наблюдал за происходящим, придерживаясь за живот. От драки с бывшими друзьями-адвентистами он тоже испытывал болезненные ощущения. Если бы не появление Ламбранта, неизвестно, что бы сделали с ним разъярённые мужчины. Впрочем, несмотря на чудесное спасение от пыток, Плетнёв был отнюдь не рад поведению своего демонического покровителя. Да, тот пока никого не убил. Но ведь очевидно, что прикосновение серебряного изделия причиняло окружающим боль.

— Ну что же ты сидишь, сделай хоть что-нибудь! — потребовала Власьева от Вадима, которого сама же ещё полчаса назад обвиняла во всех смертных грехах.

— Зачем тебе пресвитер? — задал, наконец-то, Плетнёв главный вопрос, вынудив Ламбранта обратить на себя внимания.

— У него есть кое-что моё, — поведал Павлов, с омерзением уставившись на лужу под Стасом. Видимо, от электрических разрядов, которыми ударяла булава, парнишка уже не мог себя контролировать.

— Джастин даже не знаком с тобой! — выкрикнул Олег, немного придя в сознание после аналогичных процедур.

— Вот и познакомимся, — парировал Ламбрант и хотел возобновить пытки, но его прервал Никита Денисович.

— Я скажу, где он, — промямлил мужчина, стерев кровь, которая проступила из носа. — Только не убивай нас…

Павлов радостно улыбнулся, поправил повязку на своих глазах и оставил пасынков Тимшинского в покое. Он заинтригованно посмотрел на отца Кристины. Признаться, это казалось странным, ведь Вадим знал, что его покровитель слеп. Во всяком случае, он старался скрывать глаза либо тёмными очками, либо повязкой. Каким же образом тогда ему удавалось видеть? Хотя, если учесть ночной облик Ламбранта, Плетнёв понемногу осознавал, что имеет дело с каким-то сверхъестественным существом.

— Джастин спрятался от журналистов и ментов за городом, — сказал Никита Денисович, держась за грудь. Видимо, у него был сердечный приступ, потому что выглядел он совсем болезненно. А ведь булава коснулась его всего-то один раз.

— Молчи, ты что! — возмутился Олег, но Ламбранту достаточно было обернуться, и парнишка вновь скорчился от неприязненных ощущений.

— Посёлок Вышинский Посад, — добавил Власьев-старший сквозь одышку. — Там община выкупила бывший купеческий дом…

Павлов вдруг выхватил Кристину и заставил её подняться на ноги.

— Я же тебе всё сказал!.. — испуганно возразил её отец. — Ты обещал не трогать нас!

— Неправда, — ухмыльнулся Ламбрант, — я согласился лишь вас не убивать.

Он одним резким движением содрал с девушки край платья, обнажив её плоский живот. Никита Денисович с не меньшим удивлением уставился на тёмные надписи, покрывавшие нежную кожу дочери.

— Кое-кто по-настоящему одержим бесами, — пропел Павлов, придерживая пленницу. — Поэтому мы поедем все вместе.

Вадим не особенно хотел присоединяться к сомнительным планам Ламбранта. Конечно, адвентисты ещё совсем недавно пытались разделаться с ним. Но они и так уже получили сполна. Стас лежал в мокрых штанах, Олег корчился от сердечной боли, Власьев-старший покрылся испариной, а Кристина вообще побледнела в объятиях люциферита.

— Свяжи всех, — приказал тот Плетнёву. — И грузи их в машину.

— Но Никите Денисовичу плохо, ему надо в больницу, — подметил Вадим.

— Я похож на того, кого волнует здоровье смертных? — парировал Ламбрант и, придерживая Кристину, вышел из дома.

Парень озадаченно глянул на своих единоверцев. Спорить с Павловым бессмысленно. Если пресвитер как-то связан с убийствами и похищением детей, оставлять просто так его пасынков и Власьева нельзя. Естественно, что тогда они свяжутся с Тимшинским и предупредят о грозном покровителе Плетнёва. Поэтому Вадим принялся исполнять приказ, подняв с пола мобильник.

— Чего Джастин украл у тебя? — вопрошал он, усадив в автомобиль Ламбранта Никиту Денисовича и Олега.

— Очень ценную вещицу, — буркнул тот и распахнул багажник. — Одну из таких ты нашёл у своего пастора.

— Я не понимаю, — нахмурился Вадим. — Это был твой топор???

— Вся коллекция «Аденбарум» моя, и Тимшинский знает, какое у неё предназначение, — ухмыльнулся люциферит и перевёл взгляд на «Газель» с эмблемой церкви. — Поедем на ней, не хочу, чтобы из-за этого обоссанного смертного у меня в салоне потом воняло.

Он указал на еле живого Стаса, которому досталось больше всех за дерзкие попытки перечить Павлову. Кристина со связанными за спиной руками осуждающе смотрела на Плетнёва.

— Я не хочу! — вдруг закричала она, но Павлов засунул ей в рот какую-то грязную тряпку и затолкал внутрь микроавтобуса.

— Эй, она же ни в чём не виновата! — попытался Вадим заступиться за бывшую подругу. — Ты не можешь вот так обращаться с ними!..

— Послушай, я стараюсь обычно не разговаривать со смертными, — обратился к нему Ламбрант в пренебрежительном тоне. — Но в твоём случае сделаю небольшое исключение. Садись за руль и помалкивай! Ты всего лишь тело…

Повязка на его лице сползла на нос, обнажив вместо глаз серые щёлочки. Вблизи парень видел эту обезображенную физиономию впервые, поэтому невольно отшатнулся.

— Ты какой-то демон, как и этот инкуб Сонатис, — подметил возмущённый Плетнёв. — Я не собираюсь участвовать в этих играх!..

— Разве ты ещё не понял? — усмехнулся Павлов, двинувшись на него. — Тебя никто не спрашивает, хочешь ты там чего-то или нет. Пришла пора платить по счетам. Ты — моё новое тело!

Едва люциферит повысил голос, как Вадиму сделалось вновь плохо. Сердце забилось вдвое чаще и стало как будто бы больше, не помещаясь в груди. Заметив свой телефон у него в руках, Павлов выхватил мобильник и проверил список звонков.

— Сядь в машину, иначе отрежу твоей подружке уши, — твёрдым голосом заявил он, и на этот раз возражать ему Плетнёв не осмелился.

— Это ты? — уточнил Ламбрант, набрав последний входящий номер на мобильнике.

— О, наконец-то! — обрадовался из динамика голос Хомунина. — Я Вас потерял. Тут такие дела творятся!!!

— Мне нужен акс, — проигнорировав истеричные вопли адвоката, заявил Павлов. — И уже сегодня.

— Но я… — попробовал вставить Артём.

— И ещё тот второй предмет, шестопёр, — продолжал люциферит, вновь поправляя на глазах повязку, — который нашли на месте убийства мальчонки.

— Но они же у следователя, — взволнованно сказал Хомунин. — Как я смогу заполучить вещдоки?!

— Повышаю твой гонорар в десять раз, — внёс Павлов веский аргумент. — Получишь всё сегодня же, если привезёшь акс и шестопёр в Вышинский Посад.

— Что? Куда??? — опешил Хомунин от таких предложений. — Да меня же в розыск объявили, дело завели из-за этого Камалова! Труп ожил и…

Ламбрант замер, теперь уже решив выслушать жалобы своего адвоката. От упоминания о воскресшем сыне пастора его настроение испортилось. Этого ещё не хватало, чтобы бесы с неофитами путались под ногами!..

— Я нашёл резиденцию их экзархата, — сообщил Артём дрожащим голосом. — Это на острове возле дачного посёлка, там какой-то музей Гординских…

— Забудь про бесов, — приказал Павлов, отойдя от машины. — Это вообще не твоё дело. Сунешься к ним, и они сожрут тебя живьём. Делай, что тебе приказано!

Вдруг из-за спины раздался рокочущий звук, и «Газель» покатилась назад. Ламбрант недоумённо уставился на машину. Вадим сидел за рулём, выезжая на соседнюю аллею, чтобы оттуда попасть к основной дороге. Кажется, он не собирался дожидаться своего демонического покровителя.

— Куда это ты намылился?! — воскликнул Павлов, и у него из-за спины возникли два чёрных крыла.

— Иисус Всемилостивый, — прошептал Плетнёв, остановился у выезда, подумал несколько секунд и двинулся обратно к Ламбранту.

Тот удовлетворённо улыбнулся, думая, что впечатлительный водитель образумился. Однако Вадим прибавил скорость и сшиб демона, даже не остановившись. Павлов ударился о капот, затем о лобовое стекло, которое тут же покрылось трещинами, перелетел на крышу автомобиля и отскочил в заросли.

Плетнёв проехал до ближайшего дачного домика, остановился и оценил обстановку. Кажется, Ламбрант получил ощутимый удар. Во всяком случае, он не двигался. Возвращаться, конечно, не хотелось. Но отсюда можно проехать только вглубь дачного посёлка, а развернуться не удастся из-за узкого пространства — с одной стороны деревья, а с другой высокий забор. Связанные адвентисты в салоне микроавтобуса одобрительно загудели.

Машина покатила задом обратно к центральной аллее. Однако едва она поравнялась с местом, куда упал Павлов, как из кустов выскочил тёмный монстр. Теперь он был весь чёрным и с острыми рогами на голове. Совсем как с картинок апокалипсиса, которые Вадим видел в адвентистских книгах. От этого он пришёл в ужас и ускорился. Надо было успеть добраться до дороги.

Вдруг перед глазами блеснула серебряная булава, и лобовое стекло машины окончательно рассыпалось вдребезги. Ламбрант использовал своё диковинное оружие как снаряд. На мгновение Плетнёв замер, прикрыв голову руками от осколков. Такого поворота событий он не ожидал.

— Куда ты собрался?! — грозно спросил Павлов, не спеша двигаясь к машине и поправляя перчатки на руках.

— Куда угодно, лишь бы не с тобой! — прикрикнул Вадим, надавил на педаль и выехал на центральную аллею.

Люциферит вновь расправил длинные крылья. Краем глаза Плетнёв заметил, как тот взмыл вверх, явно намереваясь преследовать его по воздуху. Поэтому он усердно принялся крутить руль, переключил рычаг коробки передач и стал набирать скорость. Благо, хоть на аллее не оказалось ни одного дачника.

Машина мчалась вдоль живой изгороди, поднимая за собой пыль. Кристина и Стас попадали с кресел от неровной езды. Никита Денисович поторапливал водителя, всё ещё морщась от болей в груди. Вадим зажмурился, ведь теперь сухие листья и насекомые летели прямо в лицо. Он несколько раз смотрел над собой в окно, но демона заметно не было. Может, тот решил опередить их и улетел к главным воротам посёлка?..

На всякий случай Плетнёв схватил булаву, которая застряла между приборной доской и разбитым лобовым стеклом. Как ни странно, но он не почувствовал никаких ударов током. Ровным счётом ничего. И вовремя — на крышу автомобиля грузно приземлился люциферит.

— Останови машину! — прорычал Ламбрант, и его уродливая морда показалась в лобовом отверстии.

Выглядел он жутко: вместо глаз два узких огонька, кожа тёмная, почти чёрная, и вся в рубцах, а во рту ряд острых зубов. И как вообще удалось связаться с этим монстром?!

— Останавливай! — прогудел Павлов, и Плетнёв почувствовал прилив жара в груди.

На этот раз приступ оказался значительно сильнее. В глазах всё потемнело. Стало трудно дышать, отчего руки сами собой отпустили руль. Парень успел только нажать на тормоз. Дальше раздался грохот и шуршание осыпающейся пыли.

Артём, наоборот, наслаждался пением птиц и плеском воды. Никаких лишних звуков на берегу реки не было. Даже странно, что в таком живописном месте располагалось центральное учреждение бесов. Впрочем, возможно, «рогатые» как раз стремились спрятаться в тишине, подальше от человеческих глаз. Место здесь для этого оказалось весьма подходящее — на берегу полузаброшенный посёлок, от него дорога к мосту, который вёл на остров, поросший тёмными деревьями.

Отсюда разглядеть бывшее поместье Гординских было сложно. Но Хомунин приметил пару башен с островерхими крышами. По-видимому, здание было внушительным, вот только пробраться туда незамеченным вряд ли удастся. На мосту то и дело прохаживались люди в коричневой одежде и серебристых сапогах. Они напомнили адвокату вчерашний день в областном суде, ведь там их тоже было немало. Значит, это бесовские охранники. Таких точно не уложишь при помощи ножа и травматического пистолета.

Разыскать резиденцию «рогатых» удалось в два счёта. В записной книжке Фресслента оказалось много полезных координат. К тому же, в распоряжении Артёма имелся сотовый телефон фальшивого прокурора, с которого можно было безбоязненно звонить куда угодно. Так он и поступил, сначала набрав номер некого Гранса. То, что бесы предпочитают необычные имена, Хомунин тоже догадался почти сразу. Поэтому обзвонив по списку ещё и Карентина, Бимса и Арбонта, адвокат понял, насколько хрупка система безопасности «рогатых». Никто из знакомых Фресслента даже не засомневался в голосе звонящего.

Однако после звонка Ламбранта Артём вновь разволновался. Его поиски резиденции экзархата оказались напрасны. Мало того, что дьявольский клиент поведал про нравы бесов, так ещё и вещдоки ему вынь да положь! И как вот сейчас их заполучить?

Злость у Хомунина возросла в несколько раз от таких внезапных поручений. Хотя Павлов предложил существенную прибавку к гонорару. Да и он сам хотел бы как следует побеседовать с ним обо всех новых обстоятельствах, в особенности о стычке с Фресслентом и нечаянном убийстве Перанса.

Часы показывали уже шестой час вечера. Просто так идти в следственный отдел и искать там ювелирное оружие Павлова — дело бесперспективное. Поэтому Хомунин набрал номер следователя Юлии с телефона Фресслента. В конце концов, днём она сильно хотела его увидеть. Будет замечательно, если это желание у неё не пропало.

Как и думал Артём, девушка восприняла его звонок с особым оживлением. Он сказал, что готов сдаться и поведать ей всё о пропаже трупа, но с условием, что не придётся общаться с оперативниками. Юлия клюнула на эксклюзивное предложение и согласилась встретиться на нейтральной территории в самое ближайшее время. Конечно, она придёт туда не одна, а в сопровождении матёрых силовиков, которые в два счёта скрутят мятежного адвоката. Тут уж к гадалке не ходи.

Поэтому Хомунин, оставив остров с резиденцией бесов в покое, помчался на пригородный рынок. Дело в том, что он вовсе не собирался общаться со стервозной барышней. Адвокат соорудил на ноутбуке липовое судебное решение, распечатал его в копировальном ларьке и там же разузнал, где у местных можно «сделать» нужные подписи и печати.

Подделкой документов здесь занимались давно. Признаться, иногда Артём отправлял сюда отдельных клиентов за липовыми справками, однако лично никогда такими вещами не промышлял. Что ж, ведь это было при обычных обстоятельствах, когда платили по рядовому тарифу. Но в свете озвученной Павловым суммы адвокат пришёл в воодушевление. Ради такого стоит преступить закон — уже дважды за этот злосчастный день.

Через полчаса позитивный настрой у Хомунина прибавился. Судебное решение о возврате собственнику двух ювелирных оружий — акса и шестопёра — выглядело почти как настоящее. Разве что печать слегка смазана. Так ведь кто особо будет её разглядывать? С этим «документом» адвокат направился к зданию следственного отдела при прокуратуре. Оставалось надеяться, что его физиономию ещё не успели растиражировать по листовкам уголовного розыска.

— Так вот же следователь ушла недавно! — сообщил дежурный на входе, недоумённо уставившись на предъявленное судебное решение. — Наверно, домой уж. Завтра приходите, с девяти до шести…

— Знаете, это очень срочное дело, — заговорил Артём внушительным голосом. — Мой клиент улетает ночью в Стокгольм на выставку. И без этих вещей его коллекция будет не полной. Они случайно оказались в одном уголовном деле, а нам без судебной бумажки отказались отдавать.

— Я всё понимаю, уважаемый, но следователя-то уже нет на месте, — возразил сотрудник отдела. — Я бы рад помочь, но никто не имеет права ковыряться в вещдоках-то без следователя.

— Это не так, — улыбнулся Хомунин и извлёк несколько денежных купюр из кармана брюк. — При наличии судебного постановления исполнителем считается должностное лицо, ответственное за камеру хранения.

Мужчина замялся, поджав подбородок.

— Я эту бумажку оставлю здесь, — добавил Артём, вытащив ещё несколько купюр. — Просто дело срочное, клиент реально в Швецию улетает в очень известную галерею выставляться. Все законно, я же адвокат.

Для убедительности он достал своё удостоверение, но прочесть его содержимое не дал. Мало ли, вдруг Юля успела предупредить рядовых сотрудников о мятежном Хомунине.

Деньги произвели на дежурного отрезвляющий эффект. Он несколько раз прочёл судебное решение, позвонил в камеру хранения и любезно согласился препроводить позднего посетителя в подвал.

— Впервые такое вижу, — напряглась пожилая женщина в рабочем халате, ознакомившись с «документом». — Без следователя я не даю вообще ничего.

— Ира, это ж бумага из суда, ты читать умеешь? — заступился за Артёма мужчина. — Люди серьёзные, а нам лишние жалобы не нужны.

— Это ювелирка коллекционная, их вообще не должны были вещдоками делать, — вставил Хомунин. — Там дело об убийстве, а предметы принадлежат вообще третьему лицу. Поэтому суд вон всё быстренько решил. Давайте не будем нарушать закон.

Женщина недовольно вздохнула и отправилась внутрь зала, бренча связкой ключей.

— Они все тут своенравные, — улыбнулся дежурный, щупая у себя в кармане брюк заветные купюры. — Всё как начальство велит, так и делают.

— А-а-ай!.. — донеслось из недр помещения, в котором хранились улики.

Адвокат с дежурным недоумённо переглянулись, а после грохота бросились внутрь. Впрочем, Хомунин быстро догадался, что тупая бабища могла взять акс или шестопёр голыми руками и, само-собой, получила удар током. Так и вышло — женщина валялась между стеллажами, нервно дрыгая руками и ногами. Дежурный принялся вопить, склонившись над сотрудницей. А Артём, недолго думая, раскрыл портфель и принялся заталкивать ногой обмотанный целлофаном акс.

— Что? Что ты делаешь?? — негодовал мужчина, не зная при этом, как помочь своей коллеге.

Хомунин же решил, что и без того потратил на этих двоих слишком много своего времени. Поэтому он молча запихал в сумку топорик и приметил пернач, который лежал у ног глупой женщины. Дежурный перехватил его взгляд и ринулся к вещдоку.

— Э-нет, что-то ты темнишь, дружок! — сопроводил он свой жест и поднял шестопёр.

То, что произошло в следующую секунду, повергло Артёма в лёгкий ступор. Лицо мужчины исказила гримаса ужаса. Он весь затрясся, словно поражённый электрошокером. В какое-то мгновение адвокат даже не поверил своим глазам. Ему отчётливо показалось, будто из открытого рта дежурного вылезли три когтистых пальца. Однако разглядеть это явление получше не удалось — мужик грохнулся на пол, последовав примеру сотрудницы.

— Придурки! — прошипел Хомунин, затолкав пернач ногой в портфель. — И где только таких тупиц находят!..

Он подхватил свою отяжелевшую ношу и поспешил к выходу. Дело сделано, теперь осталось забрать заслуженный гонорар. Стоит признать, что заполучить вещдоки получилось весьма быстро и безболезненно. Ведь если этот дежурный пошёл бы на принцип и не пропустил бы адвоката в камеру хранения, то Артём даже собирался применить силу.

Но едва Хомунин достиг лестницы, ведущей из подвала, как сверху донёсся голос следователя Юлии.

— А где все-то? — вопрошала она.

— Не знай, — раздался в ответ мужской баритон. — Вообще безобразие, на входе никого! Заходи, кто хочет…

— Ну, может, в туалет приспичило, — предположила девушка. — Ладно, я к себе. Позвонили из РУВД, блин. На прокурора Говорунова напали, утверждают, что по моему делу.

— Ого! Это ж кто такой отчаянный нашёлся?

— Да этот чёртов адвокатер!.. Ещё меня, мудак, хотел тет-а-тет увидеть. Ага, так я и повелась, за дуру меня принял!

— А, это который покойника твоего утащил? Слушай, он точно больной ублюдок!

— Думаю, он тупо заколачивает бабло для какого-то криминала, — хоть в чём-то оказалась права Юлия, вызвав у Артёма усмешку. — Ладно, я к себе за папкой и покачу опрашивать свидетелей.

— М-да, тебе теперь на весь вечер развлекалочка, — посочувствовал незнакомец.

Хомунин дождался, пока звуки каблуков удалятся на максимальное расстояние, и выбрался в вестибюль. Там стоял невысокий парень, ковыряясь в сотовом телефоне. Он вопросительно посмотрел на посетителя, но ничего не сказал. Поэтому Артём уверенно прошёл к дверям, делая вид, что тоже разговаривает с кем-то по мобильнику.

На улице стало гораздо легче. А когда Хомунин пересёк улицу и нырнул во дворы ближайших домов, тревога стала спадать. Конечно, ситуация складывалась паршивая. Мало того, что карму портило обвинение в похищении трупа, так ещё и рогатого Фресслента успели прицепить к делам адвоката, пустившегося во все тяжкие. Не иначе, как тот адвентистский пастор успел проболтаться ментам. Вот почему нельзя оставлять свидетелей в живых, подумал Артём, забравшись в машину. Впрочем, после блестяще выполненных заданий Павлов просто обязан помочь своему адвокату.

— Алё, всё сделано, — сказал парень, приложив телефон к уху. — Вещи у меня. Куда Вы говорили их подвезти?

— Вышинский Посад, — радостно пропел Ламбрант, придя в восторг от успехов Хомунина.

— Ок, выезжаю, — поведал Артём, пристёгивая ремень безопасности. — Только у меня теперь огромные неприятности с властями.

— Доставь акс и шестопёр в целости и сохранности, — велел Павлов, — и тогда решим все вопросы.

Люциферит посмотрел на связанных адвентистов, сидящих в салоне «Газели», и усмехнулся. Те с недоумением глядели на Кристину, которая с приходом сумерек вела себя весьма подвижно. Она успела избавиться от верёвки на руках и уже пробовала разбить окно, чтобы выбраться наружу. При этом помогать отцу и собратьям по вере девушка точно не собиралась.

— Сонатис, — обратился к ней Ламбрант и покрутил в руках булаву, — доброго вечера.

Власьева испуганно обернулась, и на её лице застыла гримаса страха.

— Ты ещё не сдох! — возмутился инкуб, испуганно поглядывая на серебряное оружие. — Что ж ты ко мне прицепился-то!..

За это Павлов ткнул в него булавой. Вот только реакция у Сонатиса была гораздо ярче, чем у обмочившегося Стаса и у тяжело дышащего Власьева-старшего. Инкуб со вспышкой отскочил в дальнюю часть салона. Когда же он пришёл в себя, на щеках Кристины проступили тёмные надписи — сродни тем, что имелись на её теле. От шума очнулся даже Вадим, который весь путь до Вышинского Посада лежал без сознания.

Небо уже смеркалось, и в окнах ближайших домов загорались огоньки. Посёлок выглядел довольно убого — покосившиеся заборчики, грунтовая дорога вся в колеях и ни единой живой души. Единственным приличным зданием, которое можно было разглядеть в обозримом пространстве, оказался дряхлый двухэтажный особняк. С его фасада осыпалась штукатурка, обнажив уродливые бурые кирпичи. Многие окна была заколочены досками. В палисаднике валялся всякий мусор, а ворота на входе во двор висели на хлипких проволоках.

— После вас, — воскликнул Ламбрант, указав на здание, и его пленники нехотя стали выбираться из «Газели».

— Ты не найдёшь здесь никого! — подметил Олег, придерживая брата.

— Тогда засуну тебе моргенштерн прямо в глотку, — пригрозил Павлов, потирая булаву.

— Не нужно ничего делать, Джастин здесь, — вмешался Никита Денисович, всё ещё держась за грудь. — Заходи, он мирный человек и не собирается ни с кем драться…

— Ага, как же! — отозвался Сонатис из микроавтобуса, приходя в себя после серебряного оружия. — Этот аспичер тот ещё фрукт!

— И у него мой протазан, — сообщил люциферит и указал булавой на Олега. — Тогда ты пойдёшь первым. Это же твой отчим, он будет рад встрече.

Парнишка недовольно нахмурился, но последовал приказу. Видимо, получить очередную порцию демонического серебра ему совсем не хотелось.

— Вперёд, — сказал Ламбрант остальным адвентистам и пнул ногой Вадима. — Тебя это тоже касается.

Двор выглядел получше уличной стороны особняка. Здесь явно провели уборку территории, поставили скамейки и даже покрасили извёсткой стволы деревьев. Судя по аккуратно сложенным тут же стройматериалам, в здании проводили ремонт. Впрочем, Плетнёв знал, что местная община хорошо финансировалась, ведь только за последний год они успели выкупить много недвижимости.

— Пресвитер как-то связан с пропажей ребятишек? — решил уточнить он у своего демонического покровителя.

— А вот сейчас и узнаешь, — ухмыльнулся тот и вдруг схватил Кристину за волосы. — Это тебе за вчерашнего питомца!

Он вновь сотряс инкуба булавой, из-за чего девушка с яркой вспышкой отлетела на несколько метров к обшарпанной стене дома. Никита Денисович возмущённо заныл из-за такого обращения с его дочерью. Стас поспешил помочь ей подняться.

— Да не трогай меня, вонючий смертный! — отмахнулся от него Сонатис, и на лбу у него проступила крупная извивающая строчка «Дьявол — мой учитель».

— В неё вселился демон, — попытался Вадим успокоить своих бывших товарищей. — С заходом солнца она ведёт себя неадекватно. Ей нужна помощь…

Однако его оправдания прервал свистящий звук со стороны крыльца. Следом за ним раздалось чавканье, и по старой брусчатке что-то покатилось, словно мяч.

— Боже мой, нет! — раздался крик у входа в дом. — Господи!!!

Ламбрант остановил катящийся предмет ногой и усмехнулся. Плетнёв же пришёл в ужас — это была половина головы Олега! Вадим в диком ошеломлении уставился на крыльцо, где показалась светлая фигура Тимшинского. Мужчина содрогался над телом убитого им по ошибке пасынка, придерживая длинный серебристый предмет. Это была алебарда с окровавленным лезвием. Судя по всему, именно её Павлов назвал «протазаном». Значит, он оказался прав — у пресвитера было такое же оружие. Но что заставило его обороняться? Неужели он ожидал прихода противников?

— Почему вы не позвонили! — рыдал Джастин, истерично щупая Олега. — Ну как же так-то! Ведь договорились же!

— Это всё он, Джас, беги!!! — выкрикнул Стас, но его отчим был слишком расстроен собственным поступком, чтобы предпринимать попытки к бегству.

Ламбрант выхватил у него алебарду и её же рукоятью стукнул огорчённого мужчину по голове. Тот с воплем упал рядом в кровавую лужу. Когда второй его пасынок попытался напасть на люциферита, Павлов со всего размаху врезал ему булавой прямо в шею. Парнишка с визгом грохнулся на землю.

— Могу отправить тебя туда же, где твой братец, — грозно воскликнул Ламбрант, замахнувшись окровавленной алебардой над отчаянным пасынком.

— Нет, пожалуйста! — вскричал Тимшинский. — Лучше меня, я заслуживаю смерть!

Люциферит радостно обернулся на него, и в щёлочках его глаз вспыхнули огоньки.

— Живой ты гораздо полезнее, — заключил Павлов и указал серебряным оружием на Кристину. — Помнишь это прелестное создание?

Джастин судорожно посмотрел в сгущающиеся сумерки двора. Власьева отряхивалась от недавнего падения и пыталась поправить всклоченные волосы.

— Ой, ну давайте уже поскорее закончим всё это, а? — возмутилась она уже заметно изменившимся голосом, который был похож на мужской. — Я всего лишь хочу чувственных наслаждений, пока это тело хоть на что-то способно…

Вадим поглядывал на кусок отрубленной головы Олега и нервно сжимал холодные пальцы. Понять логику событий ему пока не удавалось. Как пресвитер был связан с Павловым? И что тот имел в виду, когда заявил о пользе Тимшинского? Да и во время потасовки у адвокатской дачи Ламбрант называл Плетнёва «телом». Здесь точно намечалось что-то ужасное.

— Апуд, он же тут? — спросил люциферит у Джастина, и тот нервно качнул головой. — Чудно!

Павлов указал алебардой на здание. Озвучивать свой приказ ему не пришлось. Тимшинский молча поднялся, снял заляпанный кровью пиджак и накрыл им убитого Олега. Затем он, постанывая, направился внутрь. Вадим испуганно обернулся на Сонатиса, который тоже без лишних слов последовал за пресвитером. Никита Денисович помог Стасу встать на ноги, и они оба поднялись на крыльцо.

— Что ты задумал? — промолвил Плетнёв, глядя на демонического покровителя.

— Кое-что интересное, — улыбнулся Ламбрант и угрожающе сжал булаву.

Теперь парень не сомневался: если он не захочет выполнять приказы, его заставит жестокий Павлов. Пришлось пройти в особняк за своими товарищами по несчастью.

Внутри пахло сыростью и плесенью. Первый этаж выглядел странно — повсюду вскрыты полы, торчали какие-то рейки и штыри, а снизу шёл слабенький свет. У Вадима возникло впечатление, будто здесь проводят какие-то археологические раскопки. Хотя почему бы и нет, ведь дом-то старинный. Может, адвентистам поставили такое условие, что сначала здесь всё обследуют специалисты, а потом только разрешат сам ремонт?

Сонатис споткнулся об ведро с песком и грохнулся на пыльные доски. Никита Денисович смотрел на свою дочь как на пьяную, но двигался гораздо осторожнее. Стас, казалось, пребывал в шоке от происшествия с братом и утирал немые слёзы. Но никто из них не спрашивал, что здесь вообще происходит.

— Я так и думал, что рано или поздно меня вычислят, — признался Тимшинский, потирая ушибленную голову. — Надо было закопать колодец на какое-то время…

— Меня не интересуют мигранты из ада, — поведал Ламбрант, любуясь двумя серебряными предметами. — Ты должен избавить меня от этого убогого тела.

Джастин повернулся к нему с таким лицом, будто услышал что-то из ряда вон выходящее. Он в замешательстве развёл руки в стороны и мотнул головой.

— Но я же не умею, — возразил мужчина дрожащим голосом. — И нужен подходящий корпорис…

— Ты помогаешь мигрантам из ада потусить на этом свете, — засмеялся Павлов. — И хочешь сказать, что не можешь обновить мне форму?

Пресвитер стыдливо опустил голову, словно его обвинили в каком-то жутком невежестве. Ламбрант приблизился к Тимшинскому и похлопал по плечу.

— Я ни разу этим не занимался, — сказал Джастин. — И это очень опасно, ведь апуд придётся открыть… Это… Это же будет ад в миниатюре!..

— Не переживай, мы воспользуемся вот этим, — ухмыльнулся Павлов и потряс алебардой. — Если кто из твоих друзей попытается вылезти, дадим им как следует по рогам.

— Но я уже раздал другие экспеллеры, — вновь попытался возразить Тимшинский. — У меня только он один и оставался…

— Есть ещё моргенштерн, — поведал люциферит, выставив перед собой булаву. — А скоро мой адвокат привезёт акс и шестопёр. Этого вполне достаточно, чтобы выполнить мою просьбу.

— О чём вы оба говорите? — вновь вмешался Вадим, с подозрением посматривая на серебряные изделия. — Чего это вообще за вещи? Почему они так важны?

Ламбрант вздохнул и указал на Плетнёва, как будто на музейный экспонат.

— Это и есть мой корпорис, — пояснил он Тимшинскому и обернулся к парню. — Ладно, всё равно наш друг-адвокат ещё не подъехал. Так и быть — расскажу. Видишь ли, ваш пресвитер Джастин нашёл способ общаться с адом. Бесы называют таких, как он, аспичерами, то есть умеющими говорить с демонами…

Вадим и Никита Денисович уставились на Павлова, словно на сумасшедшего. Правда, если взять в расчёт его дьявольскую сущность, стоило признать, что вряд ли он сейчас шутил. Да и сам Тимшинский не пытался оспорить такие нелепые высказывания о себе.

— На самом деле, глава вашей общины просто нашёл окошко в преисподнюю, — продолжил люциферит, вытирая кровь с алебарды об одежду пресвитера. — Вернее в ту её часть, где обитают инкубы, вилочники и дымовые черти. В общем, всякая мелкая шваль, которая должна работать, а не шастать здесь, в мире смертных.

— Господи Иисусе, — прошептал Власьев-старший, а Сонатис лишь хмыкнул.

— Вот в ней сидит один из таких экземпляров, — указал Ламбрант на Кристину, отчего она возмущённо мотнула головой. — Попасть сюда им просто так нельзя, от них остаются только черви и гниль. Поэтому наш доблестный Джастин решил продавать им редкую, но очень ценную услугу. Ведь так?

Он склонился к мужчине, который нервно покусывал губы.

— Ваша паства имеет право знать, — отметил Павлов и направился к Вадиму. — Как он это делает? Да очень просто. Предлагает тело праведника, бес вселяется в него и получает возможность разгуливать по земле вполне как настоящий смертный. Собственно, он и есть смертный, ведь стоит проткнуть его насквозь или размозжить черепушку, он вполне естественно умрёт.

— Это какой-то дикий бред, — отреагировал Плетнёв с брезгливым выражением лица.

— Ты ж христианин, — усмехнулся Ламбрант. — Что, уже не веришь ни в Бога, ни в Дьявола?

Парень замялся. То, что говорил его демонический покровитель, выглядело слишком сказочным. Конечно, он отнюдь не растерял своей веры, хоть его и обвиняли в смертных грехах. Да и вчера уже удалось воочию посмотреть на светящегося сиреневого льва. Впрочем, и Сонатис был вполне реален. Как ни крути, а в словах Ламбранта проглядывалась неприятная правда.

— Вон взгляни на свою подружку, — указал Павлов на Кристину. — Эти следы на её коже — так отвечает тело на присутствие инкуба. Скоро вообще начнут лезть рога, копыта пробьются, кожа начнёт темнеть и трескаться, а лицо превратится в уродливую морду. Не знаю вот, как Сонатис планирует соблазнять смертных с такой внешностью. Но, с другой стороны, он же не в аду, что для него уже огромное достижение.

— Значит, ты тоже воспользовался этой услугой? — заключил Вадим, нервно посматривая то на Ламбранта, то на Тимшинского, то на Кристину. — У тебя вон и рога, и крылья, и хвост. Ты такой же демон из ада, ведь так?

— Он люциферит, — раздался со стороны входа голос Артёма, и там появился сам адвокат с портфелем и фонариком в руках.

— Ты не перестаёшь меня удивлять! — признался Павлов, обрадовавшись появлению своего прислужника. — Я не зря плачу тебе такие деньги!..

Хомунин смущённо заулыбался, достигнув адвентистов и посветив на каждого фонарём.

— Вот всё, как Вы просили, — передал он портфель Ламбранту, не осмелившись лично достать из него опасные предметы. — Чёрт побери, сегодня просто сумасшедший день какой-то! На меня дело завели. Я даже с бесами вашими схлестнулся. Пришлось с ними разделаться…

Люциферит, вытащив пакет с перначом, напряжённо уставился на адвоката.

— Ну а что мне оставалось?! — принялся оправдываться Артём. — Они бы прикончили меня! Особенно этот Перанс, помощник Фресслента…

— И что, ты их обоих умудрился угробить? — уточнил Павлов в сомневающемся тоне.

— Нет, Фресслент вроде остался жив, — виновато ответил Хомунин. — Но я сломал об его башку пистолет и, кажется, повредил рога. Если это так, он же не выживет, да?

Ламбрант улыбнулся ещё шире, обнажив свои белые зубы. Шрамы на его лице засияли на отсветах фонаря, отчего Вадиму вновь сделалось не по себе. Он мог бы убежать отсюда, воспользовавшись ситуацией. Люциферит, конечно, способен его догнать и даже покалечить. Однако попробовать побороться за свою жизнь точно стоило. Вот только любопытство взяло верх. Хотелось до конца понять суть происходящего.

— Бесы весьма живучие, — сообщил Павлов, проверив состояние акса. — Этого толстяка искупают в человеческой крови, покормят всякими снадобьями, и он вполне сможет прыгать, как молодой. Вот увидишь, он ещё постарается разыскать твою резвую мордашку.

— Надо же, — задумался Артём, явно не ожидавший такого ответа. — А я думал, что хуже уголовных дел против меня ничего нет.

— Не бойся, с бесами я планирую разобраться своими методами, — обнадёжил его Ламбрант, держа теперь четыре серебряных оружия, украшенных красными камушками. — Ты оказался весьма полезен, а я умею быть благодарным.

Адвокат быстро вернул себе уверенное выражение лица, за что получил недружественный взгляд от Вадима.

— И чего вы оба собираетесь сейчас делать? — задал он очередной вопрос, указав на коллекцию «Аденбарум». — Для чего все эти безделушки?

— О, это отнюдь не безделушки, — опроверг Павлов и вдруг вручил Плетнёву акс и шестопёр. — Это экспеллеры, ими можно легко дубасить по мигрантам из ада.

— Чего? — не понял парень, растерянно уставившись на серебряные предметы в своих руках.

— Они не бьют тебя током??? — удивился Артём, недоумённо посмотрев на своего подзащитного.

— Истинно праведным смертным, свободным от греха, эти вещи не причиняют никакого вреда, — сказал Ламбрант и передал булаву Тимшинскому. — Равно как и аспичеру, который общается с адом.

Хомунин закивал с видом школьника, который наконец-то узнал решение сложной математической задачки. Он догадывался, что аспичером называли именно адвентистского пресвитера. Его же разыскивали Фресслент и Перанс, допрашивая пастора в Церкви Христианской Надежды. А он прятался всё это время здесь, в каком-то Богом забытом месте.

— Вот смотри, — сказал Павлов и резким движением ударил Кристину рукояткой алебарды.

Возникла вспышка, как от десятка петард, и девушка отлетела в ближайшую яму, где горели лампочки.

— Видишь, как инкубу нехорошо от моего изобретения? — ухмыльнулся люциферит. — Врежешь таким по любой нечисти, которая попытается пролезть сюда через апуд, и её отбросит далеко назад — туда, где ей самое место.

Плетнёв вновь посмотрел на оружие в своих руках и переглянулся с Никитой Денисовичем. Тот растерянно метался между ними и тем на местом, куда грохнулась его дочь, и не знал, что предпринять.

— Кстати, ты единственный из этой компании праведных христиан, на кого не подействовало очистительное серебро, — добавил Ламбрант, ловко покрутив алебарду, совсем как цирковой фокусник. — Вокруг одни грешники!..

Он разразился гомерическим хохотом, сотрясая всё пространство первого этажа. Стас сидел на куче грунта, нервно потирая виски. Казалось, его уже не интересовало происходящее. Впрочем, все присутствующие были изрядно напряжены. Тимшинский боялся сделать лишнее движение, робко придерживая булаву. Власьев-старший беспомощно жался у края ямы, разглядывая на её дне ноющую Кристину. Хомунин интенсивно пережёвывал жвачку, стараясь держать себя в руках. Один лишь Вадим почувствовал долю уверенности, сжимая пернач и акс.

— У него судимость за похищение людей, — вставил Никита Денисович, уязвлённый обвинением люциферита. — Он среди нас самый что ни на есть грешник! И сына моего он убил! Так что твои игрушки не так работают!!!

Видимо, мужчине немного полегчало, раз он вдруг начал изливаться злобой в адрес Плетнёва.

— Кем был твой сын? — усмехнулся Ламбрант. — Ты даже не знаешь, чем занимается твоя дочь с инкубом внутри себя. С чего тогда ты, глупый смертный, решил, что знаешь всё о своём покойном сыне?

— Это он убил, его повязали прямо на месте преступления! — гнул своё Власьев-старший. — И судимый он, похитил кого-то несколько лет назад! Что ты мне тут будешь лапшу на уши вешать ещё!

— Я никого не похищал, — возразил Вадим. — Всего лишь увёз свою любимую в Москву погулять, а её родители решили меня за это проучить и заявили в милицию. Она несовершеннолетняя была ещё, а мне девятнадцать стукнуло как раз. И я отсидел уже за этот свой поступок целых полгода.

— Если бы на этом теле была чужая кровь, он не смог бы держать экспеллеры, — подметил Ламбрант, подобравшись поближе к Никите Денисовичу. — Я долго подыскивал такой уникальный экземпляр среди смертных. Начал с самых верхов общества, продал коллекцию «Аденбарум» среди богатеев и наблюдал, что происходило с последующими её владельцами.

— Так а смысл-то какой? — уточнил Артём, указав на своего подзащитного. — Ну, безгрешен он, и что с того?

Павлов обернулся к своему слуге и из уважения к проделанной им работе не стал над ним подшучивать.

— Сейчас увидишь, — пообещал люциферит и подтолкнул Тимшинского. — Надо начинать. Где апуд?

Пресвитер словно очнулся ото сна и принялся растерянно озираться. Затем он обошёл яму перед собой и двинулся влево. Ламбрант жестом указал туда своим пленникам. Власьев и Стас друг за дружкой последовали в том направлении. Лишь Вадим стоял на месте с двумя переливающимися на отсветах оружиями.

— Ты идёшь? — уточнил у него Хомунин.

— Нет, — заявил Плетнёв и попятился назад, в сторону выхода. — Я не хочу продолжать эту авантюру.

Он напряжённо посматривал на Павлова, который продолжал покручивать алебардой. В следующее мгновение Вадим почувствовал знакомое неприятное ощущение в груди и звон в ушах. Очевидно, люциферит умел воздействовать на людей, вызывая у них тошнотворное состояние. Правда, парень наивно полагал, что это удаётся лишь на близком расстоянии. Сейчас же его и Ламбранта разделяло не меньше десятка метров. Сердце вновь болезненно застучало, а ноги стали подкашиваться. Плетнёв тяжело задышал и опустился коленями на землю.

— А я не хочу ходить в теле калеки, — воскликнул Павлов, пронаблюдав за непокорным парнем, и обратился к Артёму:- Тащи его сюда!

Адвокат без всяких возражений схватил Вадима и потянул за собой. Конечно, это было рискованно, ведь у того в руках имелись весьма серьёзные боевые инструменты. Однако Плетнёв сделался гораздо сговорчивее, кашляя и пытаясь наладить дыхание.

Левая часть особняка была фактически без первого этажа. Пол здесь оказался разобран полностью, и вниз уходила пологая дорожка. Тимшинский умудрился прокопать довольно глубоко, намного ниже обычного уровня подвала. Хотя наверняка за него это сделали рабочие. Вот только неизвестно, оставил ли он их в живых.

Тут и там на земляных стенах моргали лампочки, освещая окружающее пространство. Хомунин придерживал своего подзащитного, попутно пытаясь разглядеть обстановку. Наверное, в недрах этого дома прятался какой-то дьявольский артефакт, который люциферит называл апудом. Что он собой представлял, стало понятно, когда Артём с Вадимом достигли нижнего яруса вырытого здесь котлована. Небольшая площадка размером с комнату была хорошо освещена. С двух земляных стен горели мощные прожекторы, от которых даже шло тепло. Посередине торчало какое-то каменистое сооружение. Поначалу адвокату показалось, будто это стол или даже могила. Но в действительности им оказался колодец.

Тимшинский отодвинул неширокую плиту, скрывавшую довольно узкий лаз. В нос ударил неприятный болотный запах, который через мгновение сменился тухлым смрадом. Хомунина передёрнуло. Ведь прошлой ночью он уже сталкивался с этим мерзким ароматом. Ламбрант же с интересом обошёл колодец, потирая алебарду.

— Мы же больше никого не ждём? — уточнил он у пресвитера, и тот виновато закивал.

— Серви тенебрарум! — крикнул Джастин, склонившись над тёмным отверстием, больше похожим на туалетную дырку. — Вос вокатис ме!

Это точно была латынь. Артём даже разобрал последние слова — «призываю вас».

Эхо от голоса Тимшинского прокатилось по котловану, напугав Никиту Денисовича и Стаса. Запах тухлятины стал заметно усиливаться. Вадим поморщился, а Хомунин заткнул нос рукавом пиджака.

— Вос вокатис ме! — повторил пресвитер, которого, видимо, ничуть не тревожил аромат нечистот.

Теперь со стен стала падать пыль. Послышался треск и грохот, словно от землетрясения. Следом Артём почувствовал дрожь под ногами. Едва он опустил голову, как возле его ботинка промелькнуло что-то чёрное.

— Эй! — вскрикнул адвокат, указав на землю. — Что это???

Павлов тоже заметил странное шевеление у ног. Повсюду стали высовываться когтистые пальцы, больше похожие на причудливые корни деревьев. Они задвигались, пытаясь нащупать ближайшее пространство. Одна лапа вдруг вцепилась в обувь Никиты Денисовича, и мужчина испуганно загудел. Правда, намерения неведомой нечисти быстро пресёк люциферит. Он ударил алебардой по ближайшим конечностям, которые тянулись к нему, а затем и вовсе отсек их парой стремительных движений.

Вадим стукнул перначом несколько демонических лап. Те с шипением спрятались обратно под землю, оставив, словно кроты, после себя лишь узкие норки. Однако стало заметно, что когтистые пальцы начинают вылезать из других мест. Стас в страхе отпрянул к стене, где его коснулась одна из таких конечностей. Он заверещал, будто девчонка, и ринулся по пологой дорожке наверх.

Никита Денисович споткнулся об очередную дьявольскую клешню, и на него разом накинулись пять чёрных рук. Артём отскакивал от них, словно от разъярённых змей. Они издавали такое же шипение и вели себя крайне подвижно. Ламбрант вновь ударил алебардой по земле, заставив демонические конечности исчезнуть. Тимшинский же сидел, как ни в чём не бывало, уставившись в отверстие колодца. Он как будто окаменел, рассматривая что-то на его дне. Впрочем, люциферита тоже не пугали эти лапы из земли и стен.

— Брасус интеритум! — скомандовал Павлов звучным голосом, и страшные лапы разом превратились в пыль.

По котловану прокатился звук, напоминающий шелест опавшей листвы. Вадим, расставив в стороны вооружённые руки, нервно озирался. Артём замер, приподняв одну ногу, и брезгливо посмотрел на норы вокруг себя. Неужели это было реально? Может, он вновь заснул в каком-нибудь неудобном месте и теперь видит кошмары?

— Респондео! — воскликнул вдруг Тимшинский, очнувшись от своего странного забытья.

На голову что-то капнуло. Хомунин вздрогнул и почувствовал, что что-то холодное полилось ему на волосы и заелозило по шее. Когда он поднял голову, его пробрал новый ужас. Сверху со стен падали длинные черви. Они летели отовсюду и омерзительно извивались. Адвокат закричал, стряхивая их с себя. Плетнёв же прикрылся перначом и аксом, отчего демонические беспозвоночные стали со вспышками таять на глазах. Никита Денисович мигом поднялся на ноги, скидывая с себя мерзких созданий. Ламбрант же был единственным, кого не пугали очередные гады, вызванные странным ритуалом.

— Заканчивай свои фокусы! — потребовал он от Тимшинского и направил на него алебарду.

Пресвитер мрачно улыбнулся, не сводя взгляда с колодца. Казалось, мужчина был не в себе. Или в него самого вселился какой-то бес, или во время общения с адом Джастин становился невменяемым.

Черви ещё примерно минуту сыпались на подземную площадку, покрыв своими скользкими телами всё видимое пространство. Хомунин прикрылся от них пиджаком, как от дождя, уже сожалея, что согласился на авантюру люциферита. Зачем он вообще последовал за всеми сюда? Ведь его функция заключалась лишь в доставке акса и шестопёра. Он не подписывался на участие в этом демоническом светопреставлении!

Вдруг под ногами сделалось горячо, и запахло палёным. Мало того, что окружающий воздух портили миазмы из колодца. Так теперь ещё площадка стала стремительно наполняться дымом. Вадим с ужасом смотрел на копошащихся червей, понимая, что именно они повышают температуру. Следом раздалось шипение, и перед глазами вспыхнул огонь. Земля, усеянная мерзкими беспозвоночными, загорелась.

— Стой на месте! — приказал Ламбрант, указав на Артёма алебардой. — Это всё ненастоящее.

— Но как же… — удивился Хомунин и тут же лично убедился, что языки белого пламени ничуть не обжигают его.

Он нервно отдёрнул руку от огненного всполоха, наблюдая, как черви стремительно таят на глазах. Через несколько мгновений от них не осталось даже пепла.

— Это всё? — уточнил Павлов у Тимшинского.

— Не совсем, — прохрипел он и пригнулся к колодцу. — Апуд апертис!

Эхо его голоса теперь разливалось по чёрному отверстию и там растворялось в странном нарастающем звуке. Артёму показалось, что он слышит его не впервые. И точно, это был гул из женских и мужских голосов! Ровно такой же безобразный и тягучий, как во время вчерашнего приступа, когда адвокат необдуманно коснулся рогов Перанса.

Отдельные крики стали выбиваться на общем фоне. Вадим понял, что там, глубоко внизу, происходит какая-то схватка и беготня. Кому-то удавалось ускоряться и вырываться вперёд от основной толпы. Кто-то продолжал двигаться с основной массой. Так это или нет, но стало очевидно, что всё гудящее стадо приближалось именно сюда. Когда же лицо Тимшинского озарилось багровым светом, Плетнёв попятился к пологой дорожке наверх.

Ламбрант покрепче сжал алебарду, двигаясь вокруг апуда подобно спецназовцу, который ожидал нападения. Впрочем, через пару секунд Артём понял, почему. Из отверстия выпрыгнул небольшой серый мешок, описал дугу над пресвитером и грузно приземлился у ног Вадима.

— Разруби его! — вскрикнул Павлов, и Плетнёв неуклюже ударил странный снаряд аксом.

Мешок расползся в стороны, а его содержимое пролилось на землю. Завоняло гнилыми фруктами вперемешку с запахом краски. В сине-зелёной жиже что-то шевелилось и брыкалось, но это уже были не черви. Крупные и довольно длинные щупальца извивались и барахтались. Правда, опасности от них никакой не исходило. Кажется, серебряный топорик сделал своё дело, лишив мигранта из ада шансов напасть на окружающих.

Следом Ламбрант стукнул лезвием алебарды прямо перед освещённым лицом Джастина. Из колодца донёсся особо мерзкий многоголосый вопль, похожий на визг свиньи. Из отверстия вырвались языки красного пламени. Вот только когда они разделились и упали на людей, стало ясно, что это совсем не огонь, а фонтан подсвеченной крови. Хомунин вздрогнул от горячих брызг и перебежал к Павлову. Всё ж таки у того имелось оружие помощнее. Да и он явно знал, что здесь творится в эту дикую ночь.

Вадим же стёр рукавом светящуюся кровь со своего лица и посмотрел на Ламбранта. Да, тот вполне может вызвать у него очередной сердечный приступ, стоит только попытаться убежать отсюда. Однако сейчас люциферит был увлечён происходящими ужасами. Что, если напасть на него? Ведь в распоряжении парня имелся и топорик, и пернач. Они, конечно, не столь эффективны, как протазан в руках Павлова, но ими вполне возможно причинить ему существенный вред. Например, разрубить шею или же размозжить голову. Насколько понял Плетнёв из спутанного диалога люциферита с адвокатом, у бесов самое уязвимое место — это рога. Может, тогда попытаться лишить их Ламбранта?..

Пока Вадим размышлял о плане нападения, в колодце стало что-то булькать. Через несколько мгновений оттуда поднялась светящаяся красная жижа, похожая на лаву. Она наполнила пространство перед Тимшинским и пролилась на землю. Пресвитер же, как ни в чём не бывало, молча смотрел на неё. Видимо, Павлов оказался прав. Мужчина уже много раз проделывал эти адские приёмы, и потому его не беспокоили подобные демонические вещи.

— Меня! Возьми меня!!! — разразился истошный крик, и из кровавой массы вырвалась рогатая фигура.

Хомунин не успел даже разглядеть гостя из преисподней, как того утащили обратно в колодец несколько когтистых лап. Правда, следом вылезла башка гораздо более страшная, с многочисленными рогами и двумя ртами.

— Либера ме! — потребовал окровавленный демон сразу и женским, и мужским голосом.

— Кажется, мы готовы, — заключил Ламбрант как раз в тот момент, когда Вадим приблизился к нему.

Тимшинский продолжал недвижимо сидеть у края колодца. Вязкая жидкость из него уже прилично замарала одежду и руки. Она стремительно наполняла пространство вокруг апуда, а несколько ручейков полились в направлении Никиты Денисовича. Тот догадался, что ничего хорошего здесь его точно не ждёт, поэтому решил последовать примеру Стаса и бросился к земляной дорожке наверх.

Странно, но Павлова ничуть не интересовали разбегающиеся адвентисты. Казалось, что они вообще были случайными посетителями сегодняшнего сеанса. Поэтому Артём, насмотревшись на двухголосого демона, который молил о чём-то на латыни, поспешил покинуть этот ад в миниатюре. Он последовал за Власьевым-старшим, лихо взбираясь по неровному подъёму. Через несколько секунд ему даже удалось обогнать мужчину и вырваться вперёд.

Вадим же дождался, пока люциферит разрубит окровавленного демона из колодца пополам, и занёс над ним пернач с аксом. Пресвитер поднял глаза и с интересом посмотрел на парня, словно одобряя его намерение. Когда же Ламбрант хотел обернуться, удар сокрушил его голову. Он выронил алебарду и упал, стукнувшись подбородком о край колодца. Светящаяся кровавая жижа разбрызгалась, попав на бородатое лицо Джастина. Но тот, ничуть не испугавшись, глянул на поверженного Павлова и вздохнул.

— Закинь его в апуд! — велел Тимшинский, а сам, придерживая булаву, поспешил поднять алебарду.

Плетнёв отбросил своё оружие и дрожащими руками подхватил оглушённого Ламбранта за ноги. Одна перчатка осталась на влажной от крови земле. Тот промычал что-то невнятное, попытался пошевелить руками, но Вадим в одно движение поднял его и закинул в бурлящий колодец. Несколько языков пламени охватили слепого люциферита, и он с воплем погрузился в кровавую массу.

— Ауферте! — воскликнул пресвитер, держа теперь оба экспеллера.

Жижа в апуде забурлила с новой силой и стала потихоньку опускаться вниз. Плетнёв же облегчённо переводил дыхание, всё ещё не веря, что ему удалось одолеть Павлова. Значит, тот оказался не столь могущественным, как преподносил себя перед адвентистами и адвокатом. Вадим вообще с самого начала сомневался, что у этого типа что-либо выйдет из его нелепой затеи. Неужели люциферит думал, что Тимшинский просто так возьмёт и устроит волшебство? Значит, даже дьявольские создания были крайне наивны.

Когда из колодца донёсся звук, похожий на спуск воды в унитазе, пресвитер подошёл к нему и осторожно заглянул в отверстие. От светящейся красной жидкости не осталось и следа. Теперь апуд выглядел так же неприметно, как и до начала всей этой жути.

— Фуф, я уж думал, что это никогда не закончится, — признался Джастин, оттирая брюки от грязи. — Лихо ты его уложил! Молодец!

Вадим поднял топорик и шестопёр, тоже проверил состояние колодца и приблизился к Тимшинскому.

— Он же не вернётся оттуда? — уточнил парень.

— Надеюсь, что его там не пропустят без очереди, — улыбнулся пресвитер, звеня алебардой и булавой. — Впрочем, я не хочу больше открывать апуд…

Мужчина направился к дорожке, ведущей наверх, но Плетнёв перегородил ему путь.

— Это не отменяет тех злодеяний, что Вы устроили, — заявил Вадим, недовольно уставившись на пресвитера. — Из-за Вас все думают, что это я похитил сынишек пастора Роберта и даже якобы убил одного из них.

— А причём здесь вообще я? — возмутился Тимшинский, заметно осмелев в отсутствии люциферита.

— Как же? Это ведь Вы занимаетесь колдовством! — выкрикнул парень и оттолкнул его от себя. — Вы же вызывали всех этих мерзких тварей! И продавали им наши тела!

— Да ты бредишь, — усмехнулся Джастин, на всякий случай покрепче сжав алебарду. — Ничего такого не было…

Он не успел договорить, как получил удар в грудь. Пернач заставил мужчину отшатнуться, но ему удалось сохранить равновесие.

— Что это ты удумал?! — напрягся Тимшинский, выставив перед собой оба оружия. — Самосуд решил учудить? Так это я тебя сам сейчас прихлопну, как навозную муху!

— Ты самый настоящий преступник! — парировал Вадим, надвигаясь на пресвитера. — Сколько демонов ты выпустил из этой штуковины? Сколько невинных человеческих жизней продал бесам? Надеялся, что никто об этом никогда не узнает?

— А ну отойди! — попытался приказать ему мужчина с грозным лицом. — Не то отправишься туда же, куда угодил твой рогатый дружок…

Плетнёв вновь замахнулся перначом, но угодил на этот раз по алебарде.

— И никого я не убивал, понятно! — выкрикнул Джастин, с опаской озираясь назад и пятясь, словно рак. — И детишек я не трогал! Надо спрашивать с того, кому достался твой топор!..

Вадим перевёл взгляд на акс в своей руке и задумался. Если эти вещи изготовил люциферит и они каким-то образом достались Тимшинскому, то как тогда оружие оказалось в подвале пастора Роберта?

— Его забрал Кристиан, понятно! — продолжал пресвитер, стараясь отойти от вооружённого парня подальше.

— Ты и в него, паскуда такая, вселил демона??? — возмутился Плетнёв, чуть не ударив главу адвентистов. — А затем решил прикончить и свалить всё на меня, так?!

Вадим опять попытался атаковать его перначом, однако мужчина уверенно оборонялся. У него даже имелось преимущество, ведь алебарда была длиннее и с широким лезвием. Имей он побольше сноровки, парню тогда несдобровать. Но Тимшинский то ли вымотался после сеанса с апудом, то ли на самом деле обладал плохой физической формой, поэтому не мог даже перехватить инициативу.

Плетнёв решил воспользоваться его слабостью и стал бить усерднее с разных сторон обоими экспеллерами. Адвентисты в драке принялись обходить колодец. Несколько раз Джастин получил удар по плечу и животу. Вадим же размахивал шестопёром, как заправский воин. Он был намерен расправиться с этим колдуном за все те неприятности, в которые угодил по его вине.

— По Ветхому Завету за колдовство положена смертная казнь! — воскликнул Плетнёв, продолжая бить своего неприятеля.

— Тебе ли, грешному, решать! — огрызнулся Тимшинский, отбиваясь от нападок.

— Лучше пришить тебя сейчас, чем ждать, когда тебя посадят в тюрьму!!!

Парень выбил из рук Джастина алебарду и угодил пару раз по его правой руке, вызвав у противника кровь. Тот завыл, уже не столь усердно обороняясь одной лишь булавой, и следом споткнулся.

— Нет, умоляю! — закричал упавший пресвитер, выставив вперед экспеллер и повреждённую руку. — Смертоубийство — тяжкий грех!

— Наконец-то я буду соответствовать своей репутации! — парировал Вадим и замахнулся над мужчиной топориком, как сзади его оглушил резкий удар.

В глазах потемнело, а по шее потекло что-то тёплое. Это была кровь. На его затылке разрасталось пятно, а в ушах раздался протяжный звон. Он не слышал ни причитаний пресвитера, ни собственного дыхания. Вадим рухнул на землю, не чувствуя собственного тела. Позади него стояла полуголая Кристина, держа в руках деревянную балку. Она пронаблюдала за поверженным парнем и хищно улыбнулась.

— Спасибо… — дрожащим голосом сказал Джастин, не решаясь подняться. — Большое спасибо! Ты… Ты спас меня!

— Не льсти себе, — ответила Власьева мужским баритоном. — Я просто не хочу терять такого квалифицированного специалиста. А у меня в аду остались друзья. И их надо оттуда вытащить.

— Что? — удивился Тимшинский, боязливо трогая раненную руку. — Но я…

— Услуга за услугу, — подметил Сонатис, отбросив при помощи балки сначала акс, а затем и пернач подальше от рук обездвиженного Плетнёва. — Вот один корпорис у нас уже имеется. Не пропадать же ему за зря.

— Ну, тоже верно, — нехотя промолвил пресвитер, глянув на Вадима. — Дай мне недельку прийти в себя, и, обещаю, мы что-нибудь придумаем…

— Неа! Этот парниша не протянет и до утра. Не хочу, чтобы мой приятель из дьявольских лугов вселился в коматозника. Так что поднимай свою жопу и вперёд!

Сонатис выглядел весьма угрожающе. Его лицо покрывали тёмные надписи, волосы торчали в разные стороны и были сплошь в пыли. Видимо, ему удалось как-то выбраться из ямы, куда его столкнул люциферит. Может, поэтому на нём не было платья.

Тимшинский не горел желанием вновь прикасаться к апуду. Ему хватило тех неприятных ощущений, которые он уже испытал сегодня. Можно было бы разделаться с инкубом серебряной булавой — дать, как следует, ею по черепу. Такого Сонатис точно не выдержит. Но ведь он был самым послушным бесом, которого пресвитер держал в рядах адвентистов. Да и с Плетнёвым нужно разобраться, тут инкуб полностью прав. Чем добивать парня, лучше вселить в него очередного раба из ада.

— Тебе надо подумать над мерами безопасности, а то чёрт те что получается, — укорил его Сонатис, обходя Вадима. — Ты ещё легко отделался от этого люциферита. Даже странно как-то. Раньше эти образины вели себя куда как суровее.

Джастин подполз к колодцу, прочистил горло и уставился в вонючее отверстие. Ему вовсе не хотелось беседовать с инкубом о допущенных промахах.

— Апертус! — сказал Тимшинский, потирая апуд. — Вос вокатис ме!..

Кристина стряхнула с себя пыль и поправила бюстгальтер с трусами.

— Не надо только всех призывать, — попросила она. — Давай позови лучше Мирануса, он забавный тип, я по нему сильно соскучился.

— Миранус! — тут же воскликнул пресвитер. — Воканс Миранус!

На этот раз никаких лап из земли и падающих червей не было. Признаться, такие ужасы Джастин не видел ни в один из прошлых сеансов. Видимо, так отреагировал апуд на присутствие люциферита. Сейчас же всё происходило по обычному сценарию: сначала завоняло нечистотами, потом внизу колодца загорелся огонь. Никаких кровавых светящихся брызг и всполохов пламени. Только гул сотни голосов сделался сильнее.

— Ха, всё надеются пролезть без очереди, — усмехнулся Сонатис и тоже приблизился к колодцу. — Жарьтесь, братья и сёстры! А я здесь погуляю за всех вас!

— Отойди, — потребовал Тимшинский, недовольно глянув на него.

— Здесь клёво! — не унимался инкуб с самодовольной улыбкой. — Смертные стали чаще мыться и хорошо одеваться! Еда в сто раз вкуснее! Вино теперь фильтруют! Красота!..

Вдруг из отверстия вырвалась обугленная рука и в одно мгновение вцепилась прямо в лицо Сонатиса. Тот не успел даже пикнуть, как неведомая сущность стала тащить его по кругу. Джастин отскочил от апуда с широкими глазами. Такой выходки он не ожидал. Все демоны, которые хотели выбраться из апуда, вылезали из него медленно, с натяжкой и криками. А здесь сразу такое!

Описав пару кругов, Сонатис отлетел к земляной стене, словно мяч. Из колодца показалась вторая чёрная рука, вцепившись теперь за край апуда. Со вздохами и пыхтением их обладатель высунулся наружу, повергнув Тимшинского в очередной приступ паники. У него на глазах из ада выбирался люциферит! Тот самый, которого ещё совсем недавно Плетнёв запихнул в кровавую жижу. Как ему это удалось, оставалось только гадать. Хотя на гадания времени не было. Нужно бежать и прятаться.

— Стоять! — скомандовал Ламбрант, уставившись на пресвитера узкими дырочками вместо глаз.

Как ни странно, но ослушаться Джастин не посмел. Он замер на месте, придерживая алебарду, и осмотрел вернувшего Павлова. Тот выглядел ещё хуже, чем раньше — обуглившийся, перемазанный кровью и глиной, тело обмотано плётками, которые, судя по всему, прилипли к коже. Неужели обитатели ада устроили ему взбучку? Или это он разбил их всех на пути к апуду?

— Ты не Миранус! — попытался возмутиться пресвитер. — Я не вызывал тебя…

— А я не нуждаюсь в особом приглашении, — ухмыльнулся люциферит и вытащил из апуда копыта. — Где моё новое тело!!!

От его гневного крика содрогнулись даже земляные стены. Тимшинский невольно упал на колени, почувствовав, как они болезненно хрустнули. Ей-богу, такое мощное существо он видел впервые в своей жизни. Чтобы тот сам сумел выбраться из апуда, надо было обладать невероятными способностями.

— В-вот, — испуганно ответил мужчина на его вопрос, указав окровавленной рукой на Вадима, который валялся справа от колодца.

Ламбрант упал на землю и пополз в обозначенном направлении. Сейчас он был похож на огромную анаконду, которая медленно подбиралась к светловолосому парню. Джастин судорожно пронаблюдал, как люциферит взбирается на Плетнёва, но отвлёкся на дым из колодца. Следом за внезапно появившимся Павловым оттуда пытался вылезти ещё один демон. На этот раз выглядел он как рядовой чёрт — с мелкими рожками, опалённой шерстью и жёлтыми глазами.

— Я Миранус! — захрипел мигрант из ада, пробуя вытащить руку. — Я тута! Бери меня! Я Миранус!!!

Тимшинский не сразу сообразил подобрать алебарду. От волнения и страха он стал медленно реагировать. Поэтому когда Миранус успел наполовину высунуться из апуда, одолеть его стало сложнее.

— Не-е-е-ет! — зарычал дымчатый чёрт, выпятив дикие глаза на блеск серебра. — Не хочу обратно! Хочу сюда! Ты вызвал меня! Я Миранус!!!

Джастин попытался ударить его алебардой, но промахнулся. Демон принялся елозить вдоль краёв колодца, цепляясь обожжённой рукой за всё, что находилось поблизости. Он нащупал Ламбранта, сидящего верхом на Вадиме, и схватился за его рога.

— Спаси! Я Миранус! Спаси меня!!! — причитал чёрт, с ужасом глядя, как Тимшинский надвигается на него с оружием.

Павлов озлобленно оскалился, пробуя отделаться от назойливого мигранта из ада. Но тот держался за его рога крепко, не желая уступать. Если не предпринять никаких действий, Миранусу удастся утащить люциферита обратно в колодец. Пришлось схватить его и выволочить на землю как раз в тот момент, когда Джастин ударил алебардой по апуду.

Из отверстия полился светящийся кровавый фонтан. Видимо, чёрт вытащил его за собой. Экспеллер выпал из рук мужчины и подскочил вместе с очередной светящейся струёй. Сонатис как раз очнулся от падения возле стены и хотел поднять косматую голову. Но в тот же самый миг алебарда с грохотом обрушилась на него.

— Я Миранус!!! — заверещал чёрт, выпрыгнув из бурлящего фонтана. — А ты корпорис!

Он указал мохнатыми руками на пресвитера и кинулся на него. Джастин отмахнулся от демона и упал. Кровавая струя угодила ему в глаз, отчего сопротивляться отчаянному мигранту из ада не получилось. Ламбрант проследил, как чёрт припал к губам пресвитера, и повторил то же самое с Вадимом.

Тимшинский почувствовал, как его рот заполняется жжёным песком. Стало нечем дышать. Пришлось проглотить часть неведомой субстанции, но от этого меньше её не стало. Мужчину тошнило, выворачивало наизнанку, распирало изнутри. Вот только отпихнуть от себя сильного Мирануса не удавалось. На какое-то мгновение сознание отключилось, а когда он очнулся, то увидел на себе чёрных червей и змей. В страхе отбросив их, пресвитер перекатился, выплюнул на землю сгустки золы, попробовал вызвать рвоту, однако внутри что-то больно зашевелилось.

Джастин закричал, сдирая с себя одежду. Его кожа стала стремительно краснеть, словно её обдали кипятком. Борода, усы и волосы слиплись и осыпались в мгновение ока. Пресвитер отполз к стене, хотел подняться на ноги, но сделал громкую отрыжку и рухнул без чувств.

Кровавый фонтан прекратился. Вместо него в багровой жидкости стали плавать кусочки шерсти и чьи-то пальцы. Через минуту они задвигались, и на поверхности показалась чья-то новая рука. Она была красной, но уже не из-за светящейся жижи. Когда показался обладатель этой конечности, стало ясно, что вся его кожа алого цвета. На лысой голове торчали два острых рога. Демон непонимающе осмотрел земляные стены и заметил шевеление возле апуда.

Вадим отбросил от себя застывшего Ламбранта и, щурясь, уставился на очередного мигранта из ада.

— Ты ещё кто? — спросил он надменным голосом и попытался нащупать рукой акс, однако тот оказался далеко.

— Эго Дорутум, — отозвался красный бес, не торопясь полностью вылезти из апуда. — Квис эним ес ту?

— Ретрорсум! — скомандовал ему Плетнёв, указав на колодец, и краснокожий демон возмущённо зарычал.

Парень поднялся, пошатываясь и держась за голову. Но он успел заметить лежащего без движений Павлова. Потом взглянул на свои руки, перевёл взгляд на живот и грудь и оценил ноги. На лице Вадима проступила улыбка.

— Получилось, — прошептал он, трогая собственное лицо. — Я вижу!..

Демон, представившийся Дорутумом, недоумённо уставился на странного молодчика.

— Ретрорсум! — повторил Вадим в приказном тоне. — Квомодо аудес дедитионем эксерцитус?

— Квис эним ес ту? — возмущённо переспросил тот.

— Эго Ламбрант! — радостно воскликнул Плетнёв, натянув на ладонь перчатку Павлова, затем поднял пернач и хотел запустить его в Дорутума, но демон уже полностью погрузился в бурлящую жидкость. А через минуту в колодце не стало и её.

II. «Черти поселились»

Глава 7 Имя твоё — Диалон

Ночь была в самом разгаре — ясная, лунная, прохладная. Но Артёму было не до романтики. Едва он оказался на свежем воздухе, как его стошнило. Причём в темноте ему даже показалось, что выблевал он вовсе не свой ужин, а червей и жуков. Парень стащил с себя рубашку и принялся её стряхивать. Вдруг там остались какие-нибудь мелкие гады! Затем он стянул брюки и на всякий случай трусы — настолько сильным было ощущение, будто по коже ползают скользкие твари.

Никита Денисович появился минут через десять, проделывая те же незатейливые движения. Видимо, присутствие в адском подвале подействовало на них одинаково.

— Кристинка, дочка моя, не пробегала? — спросил мужчина, вернув одежду на тело.

Хомунин помотал головой и принялся искать по карманам ключи от машины. Только не хватало, чтобы он выронил их в этом дьявольском доме! Власьев же покрутился по двору, сходил к воротам, что-то там покричал и вернулся обратно с палкой.

— Вызовите уже милицию! — потребовал он, заметив в руках адвоката телефон.

— Сам вызывай! — парировал парень и посветил экраном на землю, проверяя, вдруг окаянные ключи упали куда-нибудь туда.

— Крис-ти-на!!! — заорал Никита Денисович во всё горло, напугав Артёма.

Впрочем, стало очевидно, что девушка сюда не выходила. Поэтому Власьев поспешил назад в особняк.

— Чёрт! — выругался адвокат, вспомнив, что ключи были в пиджаке, которым он прикрывался от дождя из червей. А это значит, что тот остался внизу. Когда Хомунин убегал оттуда, он вообще плохо соображал из-за паники. И вот результат — надо идти обратно. Иначе придётся добираться до города пешком.

В доме по-прежнему царил неприятный запах. Со стороны входа яма была не видна. Лишь красные тени мелькали на стенах и изредка раздавались чьи-то вопли. Возвращаться к демоническому колодцу совсем не хотелось. Наверняка там продолжали происходить жуткие вещи. Тем более люциферит ясно озвучил свои намерения насчёт Плетнёва. Осмотревшись, Артём недовольно вздохнул и осторожно направился к спуску в раскуроченном полу.

Никита Денисович, проверив тёмную ямку, куда Ламбрант отшвырнул его дочь, поспешил присоединиться к адвокату. Как-никак, у того имелся хотя бы мобильник, которым можно было осветить тёмное пространство. Снизу продолжали долетать устрашающие звуки, ругань, крики, грохот. Не иначе, как мигранты из ада устроили там драку.

— Крис-ти-на!!! — вновь заверещал мужчина, и пришлось зажать ему усатый рот.

— Ещё раз крикнешь, и я сам вырву тебе язык! — прошипел Хомунин.

— Куда… куда она делась? — чуть ли не плакал отчаявшийся адвентист. — Там я её не нашёл. Может, она убежала?..

— Да плевать десять раз! — возмутился адвокат. — Я пиджак оставил внизу, а в нём ключи. Надо их найти. Я лично не собираюсь здесь задерживаться!..

На Власьева это произвело нужный эффект, и он взял себя в руки. Они продолжили осторожно спускаться по пологой дорожке, вздрагивая от каждого постороннего шума.

Когда до дна ямы оставалось несколько метров, Артём увидел свой пиджак и лежащего у стены Тимшинского. Выглядел тот подозрительно — без волос, весь красный, словно обваренный в кипятке, вдобавок голый.

Опустившись ещё ниже, Хомунин приметил валяющегося у колодца Ламбранта. Он был похож на кусок угля — весь чёрный, даже немного дымился, но никаких признаков жизни не подавал. Над ним стоял Вадим, разглядывая почему-то свои ноги. Чуть поодаль в кровавой луже валялась Кристина, и Никита Денисович сразу же бросился к ней.

Плетнёв брезгливо обернулся на мужчину, но ничего ему не сказал. Видимо, его уже не интересовали бывшие товарищи-адвентисты. Куда больший интерес вызвало изучение собственного тела. Он даже заглянул к себе в трусы и удовлетворённо улыбнулся.

Хомунин не стал выяснять, что тут произошло за время его отсутствия. Наверняка ничего хорошего. Подзащитного вон торкнуло явно не по-детски. Впрочем, через минуту Артём понял, почему. У Вадима вся задняя часть головы была испачкана кровью и, судя по всему, его же собственной. Что же приключилось с пресвитером, оставалось лишь гадать.

Адвокат прокрался к своему пиджаку, вытащил его из-под ног Тимшинского и хотел вернуться обратно, чтобы поскорее покинуть это ужасное место, но Плетнёв его опередил. В руках он уже держал пернач, и это не сулило ничего хорошего.

— Я всего лишь привёз вещдоки, — заговорил Артём в извиняющемся тоне, указав на поверженного люциферита. — Я даже не знал, что здесь затевается.

— Расслабься, — ухмыльнулся Вадим. — Это я.

— А, ну да, — на всякий случай кивнул Хомунин и хотел обойти его, чтобы побыстрее добраться до дорожки наверх.

— Ты разве не хочешь получить свой гонорар? — задал Плетнёв странный, но тревожащий адвоката вопрос.

— Да я ни на что не претендую, — мрачно улыбнулся парень, поджимая грязный пиджак. — Если останусь жив, уже неплохо.

— Мы же договорились, — запротестовал Вадим и указал на разбросанные по дну ямы экспеллеры. — Без тебя бы ничего не вышло. Тем более ты сам сказал, что на тебя охотятся…

Артём удивился. Его подзащитный вёл себя так, будто был посвящён во все дела люциферита. Хотя ведь он слышал разговор адвоката с Павловым про его сегодняшние злоключения. Да и наверняка сам Ламбрант успел что-нибудь сболтнуть.

— Что ты с ней сделал?! — прокричал Никита Денисович, безрезультатно пытаясь разбудить дочь.

Вадим обернулся на мужчину и двинулся, прихрамывая, к нему. Однако его заинтересовала вовсе не Кристина, а алебарда. Он, спотыкаясь, прошёлся вокруг колодца и собрал все четыре экспеллера. Правда, они едва помещались в его одной руке, скрытой окровавленной перчаткой. Казалось, что Плетнёв не собирается мстить ни своему адвокату, ни Власьевым. Поэтому Артём, достав наконец-то ключи, не стал торопиться на поверхность. Конечно, жаль, что люциферит был побеждён, ведь теперь никто не оплатит обещанный десятикратный гонорар. Но уже хорошо, что закончилась вся это свистопляска с демоническими тварями.

— Подбросишь меня на свою дачу, — даже не спросил, а приказал Вадим, направившись по дорожке наверх.

— Хорошо, — решил не спорить Артём, поглядывая на экспеллеры в его руках. — Но разве не нужно помочь им? — Он указал на Власьевых и Тимшинского.

— Сами разберутся, — недовольно ответил Плетнёв, взбираясь в горку. — У меня ещё столько нерешённых дел. То поместье, в котором бесы разместили резиденцию экзархата, принадлежит мне. И я намереваюсь вернуть его.

Теперь Хомунин вообще перестал понимать слова своего подзащитного. Откуда он узнал про дом на острове? И с чего вдруг замарашка из пригорода, которого власти обвиняли в нескольких серьёзных преступлениях, решил, что бесовская резиденция в его собственности???

— Постой-ка! — осенило адвоката, и он схватил Плетнёва за локоть. — Так ты же…

Вадим вновь демонически улыбнулся, звеня серебряными предметами.

— Но как??? — пришёл Артём в крайнее удивление.

— Я ждал этого нового тела целых полгода, — восторженно сообщил тот. — В прежнем теле калеки находиться было сущей пыткой!

— Так люцифериты могут ещё и менять тела? — уточнил Хомунин, теперь осматривая Ламбранта как музейную скульптуру. — Вот это круто! Значит, этот адвентистский придурок сумел выполнить твои задумки?

— Скажем так, мне пришлось изрядно побороться за это…

Они поднимались медленно. Павлов в теле Плетнёва передвигался так, будто его изрядно побили. Хотя если судить по ране на голове, именно эта неприятность с ним и случилась. Впрочем, Артём догадался, что Ламбрант не привык к новым габаритам, ведь Вадим был крупнее и выше того странного темнокожего «баптиста».

— Значит, вся эта канитель вокруг адвентистов была ради нового тела? — уточнил Хомунин, плетясь за демоническим клиентом. — Я имею в виду все эти траты на защиту Плетнёва и беготня с этими серебряными штуковинами…

— Я экспериментировал, — признался люциферит после паузы. — До этого я перепробовал разные методики и с разными телами. Пытался переселиться в тело беса — стало только хуже. Потом в тело вампира — тот сгорел. Потом в нескольких смертных — они угодили в психушку. Пришлось потратить много времени, чтобы изучить трансмиграцию с нуля.

— Как-как это называется? Трансмиграция???

— Неважно, как называется. До последнего я думал, что всё это маловероятно. Вон даже этот аспичер-адвентист сомневался в успехе моей затеи.

— Но почему именно Плетнёв? — продолжал адвокат засыпать его вопросами. — Он же уголовник!..

— Ты гораздо больше уголовник, чем он, — усмехнулся Ламбрант и протянул ему акс. — Попробуй подержать это. Если на тебе нет смертного греха, тебя не должно колбасить.

Хомунин настороженно посмотрел на топорик и мотнул головой. Он-то знал, что клиент говорит правду. Мало того, что прелюбодействовал, не венчавшись ни с одной из своих девушек, так ещё и был повинен в нескольких загубленных судьбах.

— Не знаю, как такие вещи проделываются между другими, — заговорил Павлов с видом учёного-самоучки, — но мне, люцифериту, подошло только тело праведника. Я искал его и среди мусульман, и среди православных, и даже среди буддистов. Прошёлся по всем доступным религиозным шаражкам и вот в итоге наткнулся на адвентистов.

— Как-то странно, — нахмурился Артём, понемногу выстраивая в голове логическую цепочку событий. — Эти адвентисты похожи на самый отъявленный сброд грешников. Та девица с разрисованным телом, этот пресвитер, который общается с адом…

— Чем больше вокруг смертного всякой нечистой швали, тем праведнее его душа, — философски подметил Ламбрант, уже почти не спотыкаясь длинными ногами Плетнёва.

— Да уж, хорошо тебе, — кивнул адвокат, стараясь не отставать от него. — С новым туловищем и теперь уже с глазами. А я из-за твоих опытов с трансмиграцией вон теперь в розыске нахожусь. И бесы, как ты сам сказал, будут меня терроризировать…

Павлов остановился, весь покрывшись испариной, и уставился на Артёма. Раньше за ним не замечалось никаких человеческих проявлений: ни пота, ни зевоты. Казалось, прежний Ламбрант с исцарапанным тёмным лицом был как ходячий труп. Сейчас же он ничем не отличался от настоящего Вадима — во влажной одежде, с запахом немытого тела и дрожащими руками. Что, если после переселения он утратил все свои прежние способности? Это бы серьёзно меняло дело.

— Забудь про свои адвокатские дрязги, — заявил люциферит, поправляя экспеллеры. — Можешь и дальше работать на меня. Смертные мне могут пригодиться в уничтожении экзархата.

— О, да у тебя наполеоновские планы! — усмехнулся Хомунин, обгоняя его у перехода на первый этаж. — Ты ни много ни мало хочешь истребить бесов???

— Не истребить, а подчинить, — поправил его Ламбрант и вдруг замер, уставившись куда-то вперёд.

— А-а-а, ну да, я понял твою мысль, — продолжал улыбаться адвокат. — Люцифериты типа должны править другими рогатыми. Умно, умно!..

Он почувствовал во взгляде Павлова что-то нехорошее и резко обернулся. Там, на краю раскуроченных половых досок, стояла высокая серая фигура. Причём рост неведомого гостя был метра под три, не меньше. Ему бы позавидовал любой баскетболист! На незнакомце висел то ли плащ, то ли монашеская ряса. Голову скрывал широкий капюшон. А в руках что-то сверкнуло. Кажется, это был металлический шарик, больше похожий на ёлочную игрушку.

— А ты ещё кто? — невольно вырвалось у Артёма.

Однако таинственный визитёр вдруг распахнул полы своего одеяния, и всё вокруг охватило болезненным светом. Хомунин пошатнулся, спрятав глаза ладонями. Ламбрант же выронил все экспеллеры, тоже морщась от неприятных лучей.

— Ты раб Божий Вадим? — раздался величественный голос, который вмиг перерос в густое эхо, разлившееся по всему первому этажу особняка.

Павлов, щурясь, пытался разглядеть очередного непонятного демона. Видимо, тому удалось выбраться из апуда, пока внизу царил бардак. А теперь мигрант из ада думает, что сумеет кого-нибудь впечатлить своими фокусами.

— Ты Вадим, сын Юрия? — вновь спросил тот внушительным басом, словно поп в церкви.

— Ну, допустим, — отозвался Ламбрант, прикрывшись от него рукой. — Дальше-то что?

Свет мигом погас, и как будто стало легче дышать. Во всяком случае, Артёму. Правда, едва он хотел посмотреть на светоносного демона, как в него ударил тот самый металлический шарик. Адвоката отшвырнуло на пологую дорожку, и он с криком покатился вниз. Павлов не успел даже проводить его взглядом.

Незнакомец же поймал шар длинными белыми пальцами и показал наконец-то своё лицо. Выглядел он жутковато. Большие круглые глаза были полностью чёрными. Острый нос нависал над широким ртом, в котором посверкивали мелкие, но весьма острые зубки. Кожа показалась излишне светлой, как у покойника. Может, это какая-то разновидность вампиров? В теле Плетнёва Ламбрант пока не чувствовал ни запахов, ни вкусов. Видимо, надо было ещё привыкнуть к новой оболочке.

— Теперь имя твоё — Диалон! — с пафосом произнёс неведомый великан, подняв вооружённую шариком руку. — А меня зовут Одилон. Приятно познакомиться!..

— Что?! — возмутился Павлов и хотел подобрать один из экспеллеров, как вдруг шарик пролетел прямо перед его рукой.

Нескольких сантиметров не хватило, чтобы получить серьёзный удар. Кажется, перед люциферитом был вовсе не рядовой демон, а кто-то посущественнее.

— Я понимаю твоё замешательство, — продолжил тот уже более земным голосом. — Но отныне ты принадлежишь нашему диоцезу.

— Кому??? — переспросил Ламбрант.

— Ангелам! — истерично прикрикнул незнакомец в плаще и вновь хотел запустить в него свой шарик.

От такого жеста Павлову сделалось смешно. Или мигрант из ада попросту бредил, или галлюцинации одолели уже его самого. Это было бы естественно, учитывая, что он не так давно очнулся в новом теле.

— Ты что, не почувствовал свою смерть? — усмехнулся Одилон и подозвал к себе.

Сам не зная, почему, Ламбрант решил подойти. Ангел (или кто бы он ни был) вдруг схватил его за голову, и стало больно. Он надавил на затылок, и люциферит почувствовал хруст в черепе.

— Вот, это твоя посмертная травма, — сообщил визитёр, с омерзением вытерев окровавленные пальцы об одежду Павлова. — Но тебе повезло. Ты идеально подходишь нашему диоцезу. Бог мой, да ты единственный кандидат за последний год!

Одилон расхохотался, вот только Ламбранту стало не по себе. Об ангелах и диоцезах он слышал впервые. Может, это какая-то подстава?

Павлов повнимательнее посмотрел в неприятное лицо великана и заметил, что у того вовсе нет никаких рогов. Правда, волосы у ангела были словно пластмассовыми и торчали под капюшоном наподобие гребня.

— По этому поводу собрались все, — вещал Одилон, приглашая его к выходу. — Даже сам Данталион прервал своё пребывание в Уральских горах и примчался сюда. Пошли, все ждут тебя на возвышение!

Ламбрант не знал, что здесь вообще творилось. Ему не хотелось следовать приказам этого странного типа, но и любопытство стало только сильнее. Справиться с Одилоном при помощи экспеллера вряд ли получится. А вот заработать новую травму — запросто. Ведь Хомунин до сих пор валялся где-то внизу после удара металлическим шариком. А люцифериту не удалось пока даже вернуть себе крылья.

— Обычно мы редко собираемся, — продолжал Одилон, придерживая Павлова за плечи. — Да и на Рождество удается далеко не всегда попасть. Но для диоцеза пополнение в рядах в последнее время стало самым настоящим событием!

— Почему? — недоверчиво уточнил Ламбрант.

— Ещё спрашиваешь! — фыркнул ангел. — Мы даже имя тебе подобрали год назад. И между нами мальчиками, Бейлон, мой старший брат, хотел уже пойти и самолично ускорить процесс.

— Какой процесс? — напряжённо спрашивал Павлов.

— Твоего восшествия! — воскликнул великан и, пригнувшись, вышел на крыльцо.

— Аве Диалон!!! — раздался хор из нескольких голосов, и перед ошарашенным Ламбрантом предстали четверо мужчин.

Они напоминали обычных монахов — в чёрных одеждах, со скуфьями на головах, бородатые и плотные. То, что эти людишки не обладали никакими демоническими способностями, стало понятно сразу — запахло тухлятиной. Именно так люциферит раньше определял, кто перед ним. От Одилона же не исходило ровным счётом никаких ароматов. Это показалось странным, ведь даже демонические существа обладали собственным специфическим запахом.

Монахи весело прогудели, воздев руки к небу, и принялись обнимать новоиспечённого «собрата». Ничего не оставалось, как молча пялиться на них. Не признаваться же прямо сейчас, что он отнюдь не ангел, а самый натуральный люциферит! В конце концов, у длинноволосого мужика в руке была зажата дубинка, а у его ушастого коллеги — внушительный меч.

— Добро пожаловать, Диалон, в наш диоцез! — пропел бородач, у которого на груди посверкивал какой-то амулет. — Данталион, твой брат и учитель, ждёт тебя на причастие. Не бойся, с нами ты в безопасности.

Он покосился на тело Олега, накрытое светлым пиджаком напротив крыльца, и поёжился.

— Как трогательно, — отозвался Ламбрант, осматривая присутствующих беглым взглядом. — Но нам с вами не по пути.

— Ты теперь такой же, как я, — возразил Одилон, дотронувшись до его плеча. — Мирская жизнь закончилась.

Интересно, почему этот трёхметровый тип не почувствовал в нём нечисть? Или у таких странных созданий отсутствовали нужные рецепторы? Хотя отчасти Павлов начинал догадываться. Не зря же Плетнёв и ему показался единственным удачным вариантом. На него не действовали экспеллеры. Он был безгрешен и по-настоящему хотел увлечься адвентизмом. Кому, как не ему, должны достаться все эти почести с «перерождением»? В конце-то концов, ведь истинно идейные сатанисты после смерти становились бесами. Может, похожие последствия имелись и для идеальных праведников?..

— Вы меня просто с кем-то перепутали, — продолжил Ламбрант, решив расставить все точки над i прямо сейчас. — Я никакой не ангел и даже не Плетнёв. Мне всего лишь…

Договорить он не успел, ведь кто-то сзади зажал ему рот ладонью и повалил на землю. В мгновение ока тело опутали верёвки, а на голову накинули мешок.

— Говорил же, что он не пойдёт по доброй воле, — раздался недовольный голос одного из бородачей. — А ты, Одилон, каждый раз время тянешь — давай я сам, давай я его уговорю… Грузите Диалона в машину и поаккуратнее, нужно успеть до рассвета!

Ламбранта подняли и понесли на какой-то широкой доске. Теперь он не мог даже пошевелиться и что-либо выкрикнуть. Монахи связали его по всему телу и направились к воротам. Там стоял большой крытый грузовик, похожий на армейскую фуру.

Эту подозрительную компанию проводил взглядом Стас Тимшинский, появившись возле особняка в компании из трёх местных жителей.

— Чё за движуха-то?! — возмутился низкорослый парнишка, держа в руках лопату.

— Не знаю, — помотал головой удивлённый пасынок пресвитера. — Но лучше пока не высовываться.

Они дождались, пока неведомые бородачи заберутся в машину и с грохотом укатят по направлению к городу. Лишь затем парни прокрались во двор и принялись осматривать убитого Олега.

— Ему уже не помочь, — с печалью подметил его брат. — Надо проверить отчима, он оставался внизу…

Прибывшие на подмогу адвентисты последовали за ним в дом. Парни с грохотом и возмущениями двинулись вниз, готовые к драке. Им уже не впервой было отбивать пресвитера от всяких психопатов, хотя Стас и предупреждал их, что на этот раз придётся столкнуться с каким-то демоническим экстрасенсом.

Первым пришлось приводить в чувства адвоката. Тот валялся на пологой дорожке, держась за грудь и плохо соображая, где находится. Затем адвентисты повстречали Никиту Денисовича, который нёс на руках обездвиженную дочь. Достигнув дна ямы, стало понятно, что никакой схватки не потребуется. Главный злодей, весь чёрный и липкий, был уже обезврежен и валялся возле колодца, совсем как мёртвый.

А вот Тимшинский выглядел гораздо пугающе. Стас заставил одного из приятелей накрыть его ветровкой, и парни принялись поднимать покрасневшего мужчину. Хорошо, что его стошнило. Значит, пресвитер был жив. Впрочем, если бы адвентисты проверили, в каком состоянии пребывает «экстрасенс», их бы ожидал сюрприз. Он вовсе не умер, как показалось на первый взгляд, и зашевелился почти сразу, когда суетливые люди покинули подземную площадку. Сначала перевернулся на спину и попытался протереть лицо. Затем на ощупь дотронулся до края колодца и замер на коленях, непонимающе озираясь.

— Почему так темно? — недовольно прошептал бывший люциферит, потирая отсутствующие глаза.

— А-а-а!!! — заорал кто-то в его голове, вынудив от страха рухнуть обратно на землю. — Я живой? Неужели я живой???

— Кто здесь? — растерянно переспросил обугленный бес, думая, что кто-то стоит позади него в темноте.

— Я Аделард, — представился незнакомец истеричным голосом, и вдруг руки перестали слушаться. Они принялись сами по себе щупать лицо, голову, затем остатки опалённой одежды.

— Какой ещё Аделард?

— Аделард Борисов. А ты вот кто?

— Вадим, я Вадим Плетнёв…

Если бы кто из адвентистов увидел эту картину, их пробрал бы шок. Чёрный рогатый парень без глаз сидел возле апуда и болтал разными голосами сам с собой.

— Что ты делаешь в моём теле??? — возмутился Аделард, проверяя состояние рогов. — Где Ламбрант?

— Чего? — не понял Вадим, пытаясь совладать с непослушными руками и ногами. — Ты пришёл за ним?!

Он дёргался вокруг колодца и пытался найти выход. Аделард же не отставал от него, будто на самом деле сидел внутри головы.

— Стой! — прокричал Борисов моложавым голосом. — Там стена…

— Где ты? — вновь принялся вертеться Вадим. — Я тебя не вижу!..

— А, да расслабься ты уже, — усмехнулся Аделард. — Я же слепой. Люциферит лишил меня последнего глаза на кладбище. Поэтому здесь не темно, это просто ты ни черта не видишь.

Плетнёва охватила паника. Ещё пару минут он пытался осознать, что находится явно не в своём теле. Как это было возможно? Почему это произошло? Где его настоящее тело??? В порыве страха он попробовал добраться вдоль земляной стены до подъёма наверх, но оступился и подвернул ногу. Впрочем, схватившись за больную конечность, Вадим обнаружил, что это самое настоящее копыто. Во всяком случае, оно не снималось с его лодыжки.

— Так-так, — прогудел Борисов, видимо, зная гораздо больше, чем напуганный парень. — Стало быть, люцифериту удалось покинуть моё тело.

— Твоё тело??? — проревел Плетнёв. — Как я оказался в нём вообще?!

— Ну, я могу лишь догадываться.

— Мне не нужны догадки. Я хочу всё назад!

— Хех, какой ты смешной. Я бы тоже был не прочь избавиться от очередного приживалы!

— Это ты меня назвал приживалой???

— Ну, ты же сидишь в моём теле. Давай, вылезай из него!

В следующую минуту они оба принялись раздумывать над последними событиями. Вадим помнил, что люциферит планировал какую-то странную авантюру при помощи апуда. Судя по всему, именно этого результата он и добивался. Украв тело Вадима, тот преспокойно ушёл. А ему досталось прежнее туловище Павлова. Но откуда тогда здесь этот Аделард?

— Я слышу, как ты размышляешь, — огорошил его Борисов. — Это моё тело, понятно!

— И чего, этот демон всё время ходил в тебе? — уточнил Плетнёв, пробуя вновь трогать своё новое лицо. Вернее, шрамы, которые сплошь покрывали его.

— Да, кретин ты недоношенный! — не выдержал Аделард и вдруг ударил второй рукой себе же по лицу. — Ты сидишь во мне как самый настоящий паразит!

— Но я не собирался даже…

— А, заткнись уже и дай подумать!

— Ты и с Ламбрантом этим ходил на пару? — проигнорировал Вадим его требования.

— Нет, люциферит подавлял моё сознание, поэтому я лишь изредка видел, как он использует моё тело.

— Почему же сейчас ты можешь разговаривать со мной?

— Потому что я сильнее тебя, бестолочь!

— Почему сильнее? Выглядело твоё тело не ахти…

— Я бес, понятно?! А ты обычный смертный, к тому же весьма тупой!

— Не надо обзываться, — ухмыльнулся Плетнёв и обернулся на шум сверху.

— Всё, заткнись уже! Из-за тебя нас сейчас найдут и прибьют!

Вадим почувствовал, как ноги, а точнее копыта — сами пошли куда-то вбок. Он ничего не видел. Всё по-прежнему утопало во тьме, как будто в яме отключили свет. Тело однозначно подчинялось больше этому таинственному Аделарду, чем Плетнёву. А вопросов меньше не стало.

— Кто он такой? — спросил Вадим шёпотом, решив прислушаться к предупреждениям Борисова.

— Кто? Ламбрант? — недовольно уточнил бес. — Да он люциферит. Та ещё скотина!

Из-за очередного шороха они оба смолкли. Борисов же крутил головой. Видимо, он действительно мог что-то рассмотреть из-за своих бесовских способностей.

— Сюда кто-то идёт, — промолвил он уже как будто в голове и пошёл в обратную сторону.

— Эй, ты! — прикрикнул чей-то молодецкий голос. — Вылезай оттуда, живо!

— Нет, я хочу остаться здесь! — ответил ему Аделард и спрятался за колодец.

Вадим узнал своего адвоката. Тот спустился в яму и уставился на прячущегося рогатого парня.

— Я знаю, что ты Плетнёв, — сказал Артём и приблизился к нему. — Выходи!

— Нет, я Аделард, — возразил Борисов. — И я не выйду…

— Да, это я, — тут же поспешил добавить Вадим, вызвав у Хомунина недоумение.

— А ты ещё кто? — поинтересовался Аделард.

— Он мой адвокат, он работал на этого Ламбранта, — ответил за него Плетнёв.

Артём был поражён. Бывшее тело Павлова сидело за апудом и болтало само с собой. Причём, как ему показалось, разными голосами!

— Что, чёрт возьми, здесь произошло?! — потребовал он.

— Это долгая история, — подметил Аделард и поднялся. — Я слеп. Ты не мог бы мне помочь выбраться отсюда?

— Где Плетнёв-то? — настоял Хомунин, оценивая обгорелый вид своего собеседника.

— Да я тоже здесь, — ответил Вадим. — Внутри этого телёнка!

— Я не телёнок, а бес! — возмутился Борисов и вновь принялся стучать обугленными ладонями себе же по лицу. — А ты жалкий смертный, который случайно оказался внутри меня! Но ничего, я очень быстро найду способ от тебя избавиться!..

Адвокат пребывал в замешательстве. Такого раздвоения личности у бывшего тела люциферита он точно не ожидал. Хотя после того, что довелось увидеть этой ночью, удивляться, наверное, уже не стоило. Бесы, экзархат, люциферит, окровавленные демоны из ада, черви и когтистые лапы из земли — расскажи он про всё это властям, то принудительное лечение в психушке гарантировано.

— Заткнитесь! — прикрикнул Артём. — Оба!..

Он задумался. Люциферит в облике Плетнёва куда-то испарился. Адвентисты вроде бы вызвали милицию и скорую помощь, подняв уже на улице шум и разбудив половину посёлка. Впору было бы бежать отсюда к машине и не возвращаться. Но рогатый парень с двумя голосами мог бы пригодиться. Ведь получить обещанный гонорар не удалось, да и дело с пропавшим Алёшей Камаловым и побитым прокурором Фресслентом просто так не закончится. Если Хомунину придётся доказывать существование бесов, этот обгоревший экземпляр будет неплохим доказательством.

— Так, пошли, — скомандовал адвокат, взяв Вадима за локоть.

— Только не сдавай меня ангрилотам! — жалобным голосом попросил Аделард.

— Ангри… кому?? — удивился Плетнёв.

— Ангрилотам! — прикрикнул Борисов. — Ох, поскорее бы уже выселить тебя из моей головы, а!

— Что тебе известно про экзархат? — проигнорировав их словесную перебранку, спросил Артём. — Ты же бес, верно?

— Ну да. Я бывал там до того, как Ламбрант завладел моим телом, — кивнул рогатый парень. — Правда, это продлилось недолго. Даже недели не прошло, как я переродился…

— Значит, если ты пойдёшь к бесам, то тебя примут за своего? — уточнил Хомунин, ведя его наверх.

— Ну, не знаю. Возможно, люциферит успел воспользоваться этим трюком и сам сходил туда… Блин, тогда это очень плохо.

Адвокат вспомнил, что Перанс говорил ему о нападении Ламбранта на резиденцию экзарха минувшей осенью. Кажется, Павлову удалось лишить бесов какой-то властной верхушки. Значит, Аделард сейчас не врал.

— Какой сегодня месяц? — потребовал Борисов. — Скажи, что ещё октябрь…

— Послезавтра май, — сообщил Артём, пытаясь выстроить в голове хронологию событий. — Вернее уже завтра.

— Рогатая моя башка! — удивился бес, схватившись за лицо. — Люциферит сидел в моём теле целых полгода!..

— А я не хочу сидеть в тебе ни дня, — сказал он голосом Плетнёва, и в следующие минуты вновь завязалась ругань между двумя личностями в этом обугленном теле.

Во двор выходить было уже нельзя. Там вовсю сновали люди. Судя по голосам, адвентисты дождались приезда властей и вот-вот намеревались обследовать дом. Пришлось искать другой выход. Наверняка в старом особняке таковой имелся где-нибудь в боковой стене.

Аделард-Вадим, продолжая переговариваться друг с другом, спотыкался и от этого приходил в ещё большую злость. Артём же старался не обращать на них внимания, выискивая в ближайших помещениях проход на улицу. Можно было бы выбраться и через окна, но почти все они оказались наглухо заколочены.

Дойдя почти до самого конца здания, адвокат нашёл просторную кухню. Здесь стояла печь и даже холодильник. Но самое главное — тут имелся собственный выход. Правда, пришлось изрядно погреметь, чтобы выбить старую дверь. И бывшее тело Ламбранта в этом ничуть не помогло, предпочитая выяснять отношения со своим вторым психотипом.

Заброшенный сад, куда удалось попасть, пока никто не патрулировал. Зато в доме уже раздавались шорохи и голоса. Стоило, конечно, бросить обгоревшего беса и ускориться, однако Артём твёрдо решил, что иного варианта разобраться с проблемами уже не представится.

— Замолчите уже, наконец! — прошипел он, выводя слепого на тропинку.

— Да я-то молчу, — ответил Аделард. — Это всё вон тупой смертный не может успокоиться!

— Я не тупой смертный, — оспорил Вадим. — Хватит уже обзываться!..

Пришлось зажать ему рот рукой.

Заброшенный сад ограждал от улицы высокий металлический забор, поросший крапивой и лебедой. Отыскать в нём какую-нибудь лазейку даже не стоило пытаться. Поэтому адвокат со своим болтливым попутчиком прошёл почти через всю территорию и выбрался в соседний огород. Здесь уже были вспаханы грядки. Видимо, из-за жары люди решили пораньше посадить картошку.

— Далеко ещё идти? — недовольно уточнил Плетнёв. — У меня ноги устали.

— Нормалёк всё, — отозвался Борисов. — У меня вот ничего не болит. Пошли дальше…

— Я чувствую усталость и жжение на коже, — жаловался Вадим. — Я же не бес, мне вот больно!

— И что теперь? — возмущённо переспросил Аделард. — Подуть тебе на ранку???

— Давайте отдохнём, — попросил парень. — Иначе я сейчас упаду…

— Да падай и умирай. Я-то в состоянии идти.

Вдруг обугленный бес пошатнулся и рухнул на грядку. Артём удручённо посмотрел на него, наблюдая, как тот пытается совладать сразу с двумя противоположными личностями. Одна из них была готова продолжить путь и поднималась на копыта. Другая же пробовала саботировать побег, упорно падая обратно.

— Ладно, сидите здесь, — сжалился Хомунин, осмотрев обстановку. — Пригоню машину поближе. Только никуда не уходите!

— Фу, этот смертный такой хиляк! — не переставал возмущаться Аделард. — Первым делом надо избавиться от него. Чую, будут большие неприятности, если этого не сделать!

— Я не виноват, что оказался в твоём уродливом тельце, — парировал Плетнёв.

— Кого ты назвал уродливым?!

Артём не стал любоваться очередной перебранкой этого странного типа и направился к забору. В этой части огорода тот, слава богу, оказался не столь высоким. Преодолев препятствие, адвокат почувствовал, как его собственное тело побаливает, а ноги ноют. И ещё бы, на горизонте начинало потихоньку светлеть. Из-за проделок демонического клиента уже пролетела ночь.

Не радовались приближению рассвета и монахи. Когда грузовик остановился возле массивного храмового комплекса, полоска света на горизонте стала заметно ярче. Ещё каких-то полчаса, и небо озарится утренней лазурью. Поэтому мужчины торопились и нечаянно уронили Ламбранта, привязанного к кресту. Одилон за это даже швырнул в одного из подручных свой металлический шарик. Бородач отлетел под каменную арку и больше не пошевелился.

Зато с головы Павлова слетел мешок, и он мог видеть происходящее. Судя по обстановке, его привезли в какой-то монастырь. В городе их было всего пять, но определить, в каком именно он оказался, пока не удалось.

В просторный двор мужчины вбежали совсем как работники скорой помощи с умирающим пациентом на руках. Через пару минут они уже несли пленника по прохладному залу церкви. Ламбрант отчётливо ощутил запах ладана и свечного воска. Хотя сам храм изнутри выглядел необычно. Не было ни икон, ни росписи на стенах. Не обнаружил он и распятий. Вместо них повсюду светлели круги с изогнутой ножкой снизу. Кажется, с мозгом Плетнёва было трудно вспомнить, что означает этот простой знак. Или так сказалась атмосфера на фоне того, что Павлова притащили сюда силой.

Из-за колонны вышел высокий незнакомец, чем-то похожий на Одилона. С таким же широким ртом, пугающими мелкими зубками, острым носом, но раскосыми глазами. Вот только на нём не было никакой одежды, а вместо волос голову опоясывал венок из металлических листьев.

— Вы опаздываете! — грозно воскликнул он, и монахи испуганно замерли.

— Данталион, это моя вина, — признался Одилон и указал на Ламбранта, лежащего на кресте. — Он не хотел идти по доброй воле.

Ангел с венком подозрительно взглянул на Павлова и опустился с солеи.

— Что с ним? — поинтересовался Данталион, разминая неестественно длинные пальцы.

— Что… что, — забубнил Одилон, нервно потирая шар в своих белых руках. — Ну стукнули его по затылку, вот что…

Голый «ангел» вновь с сомнением на лице оценил внешность Ламбранта и жестом приказал развязать его.

На другом конце церкви показалась ещё одна долговязая фигура. Когда Павлова подняли, он обнаружил, что очередной незнакомец облачён в переливающееся голубое платье. На голове у него оказалась митра, а в руках какой-то жезл. Он отдалённо напоминал православного священника в торжественном облачении. Не хватало только пухлых щёк и огромного креста на груди.

— Бейлон, надеюсь, купель готова? — уточнил Данталион таким тоном, что ответить отрицательно было просто нельзя.

— Я только что добавил туда льда, — отозвался новый «ангел».

Ламбрант уже насчитал трёх диковинных созданий, именующих себя ангелами, но так и не смог понять, кто они такие. От них ничем не пахло, в отличие от смертных монахов, которые снимали с него сейчас грязную одежду. Выглядели эти существа подозрительно: слишком высокие даже для бесов, слишком худые для смертных, излишне бледные для покойников. Впрочем, они смутно напоминали одного типа, которого Павлову удалось убить в прошлом. Но тот выглядел гораздо безобразнее.

— Восхитительно, — вновь прогудел Одилон, передав бородачам мятую накидку. — Можно начинать.

Он скинул с себя серый плащ, и всё вокруг залило тем неимоверно ярким светом, который заставил Ламбранта зажмуриться. Странно, остальные участники этой неведомой компании не почувствовали ровным счётом никакого дискомфорта. Монахи, нацепив на Павлова накидку, вполне спокойно смотрели на лучезарного Одилона. Данталион тоже любовался сородичем без лишних помех. Видимо, сказывалась демоническая сущность Ламбранта. Правда, в особняке свет мешал и Хомунину, хотя тот был простым смертным. Что бы это могло означать?

— Симера эхуме синкентроси… — загудел Данталион то ли на греческом, то ли на албанском языке.

Павлов сразу же почувствовал себя нехорошо. Мало ему сияния Одилона, так теперь добавилось жжение в ушах. Когда же монахи стали повторять отдельные фразы, издаваемые Данталионом, эффект от них сделался гораздо ярче. Поэтому люциферит вырвался, споткнулся и пополз в сторону выхода. Никто не торопился его останавливать. Трое ангелов стояли на своих местах, а вот бородачи неспешно двинулись вдоль стены следом за Ламбрантом.

— Хватит! — прокричал он сквозь неприятные ощущения в голове. — Мне больно!

— Боль — это нормально, — донёсся голос Бейлона. — Через боль происходит возвышение!..

Такое Ламбрант уже проходил когда-то, вот только в теле беса. Повторять эту пытку он абсолютно не хотел, из-за чего ускорился. Пол в храме был холодный и шершавый. Двигаться по нему стало трудно. Едва Павлов добрался до ближайшей колонны, как провалился в воду. В следующие минуты пространство церкви огласил его истошный крик. Купель, действительно, оказалась с кусочками льда. Холод пронизал тело как иглы. Наверно, прошло ещё мало времени, чтобы совладать с ощущениями в облике Плетнёва. Раньше температура не влияла на люциферита. Что, чёрт возьми, с ним происходит?!

— Не бойся, — приговаривал Бейлон, опустившись на колени перед купелью. — Сейчас ты уверуешь в святого духа!

— Нет никакого святого духа! — прорычал Ламбрант, безрезультатно пытаясь выбраться из ледяного водоёма. — Вытащи меня отсюда!

— Уверуй! — приказал ангел, вдруг схватил его за голову и погрузил под воду.

Павлов в панике забулькал, теряя контроль над происходящим. В глазах всё сделалось зелёным, уши вообще перестали что-либо слышать, а руки и ноги беспомощно дрыгались.

— Убери руки, я уничтожу тебя! — пытался выкрикивать Ламбрант. — Я не ангел, я люциферит!

— Имя твоё — Диалон! — доносилось в голове с ударами пульса. — Ты Диалон!..

Глава 8 Ангельски злой

У Артёма болела голова. В пригородной гостинице поспать толком не удалось. Причём вовсе не из-за скрипучей кровати или шума автострады, расположенной поблизости. Гораздо больше звуков издавал Плетнёв-Борисов, то и дело решая устроить между собой словесную перебранку. Поэтому в районе одиннадцати дня адвокату пришлось забыть про сон и собраться с мыслями.

— А почему у тебя такое покалеченное тельце? — вопрошал Вадим, наблюдая как Аделард пытается отмыть с себя пригоревшую одежду.

— Да тебе-то какая разница! — возмущался тот, стоя перед зеркалом в душевой. — Один чёрт я избавлюсь от тебя меньше, чем через сутки!..

— И всё же, — гнул своё Плетнёв, — кто тебе отрезал половину члена? И столько ожогов… Ты работал пожарником?

— Это всё из-за люциферита, понятно!

— Но как ему удалось вселиться в твоё тело? — уточнил уже Хомунин, суша волосы полотенцем. — Что-то я сомневаюсь, что ему приглянулись твои копытца…

— Да он сам не ожидал, что окажется во мне, — продолжал негодовать Аделард, вычищая салфеткой грязь из пустых глазниц. — Его прибили на Черноозёрском кладбище, вот и не оставалось ничего другого, как воспользоваться моим телом.

— Постой, это случайно не осенью ли было? — напрягся адвокат, вспомнив городские новости о вандализме на центральном кладбище. — Когда кто-то выкопал кучу покойников и разгромил половину памятников там…

— Ну да, мы тогда покуражились по полной, — замялся Борисов. — Причём этот мудак перед тем, как лишиться собственного тела, взял и выколол мне единственный глаз. То-то было веселье, когда он понял, что самому придётся ходить слепым.

— Стало быть, ты работал на экзархат? — Артём взялся на чистку костюма, хотя уже было ясно, что пиджак придётся выбросить.

— Ну, можно и так сказать. Мы с советником Германом искали оружие против Ламбранта.

— Что ещё за оружие? — уточнил Вадим.

— Люциферита просто так убить же нельзя, — вздохнул Аделард, отодрав с руки очередную спалённую полоску одежды.

— Ай! Больно же! — вскричал Плетнёв.

— Да? И что ты мне сделаешь? — усмехнулся бес, продолжив избавляться от прилипших кусков материи.

— Погоди, разве Ламбранта недостаточно лишить рогов, чтобы он сдох? — спросил Хомунин, заинтриговавшись болтовнёй Борисова.

— О, нет, — пропел тот, мотая головой. — Там, насколько я успел понять, есть какой-то ограниченный набор средств, при помощи которых можно прикончить люциферита. Но он всё равно оживёт. Вот, например, как в моём случае — взял и вселился в чужое тело!

Артём задумался. Если то, что сказал Аделард, было правдой, тогда становилось понятным, почему бесы так боятся Павлова. Это обязательно надо использовать, чтобы решить свои проблемы. Осталось лишь найти самого люциферита.

— А ты совсем ничего не помнишь? — продолжил допрос Хомунин, наблюдая, как слепой бес чистит спину. — Ну, из того, что происходило, когда в тебе был Ламбрант?

— Как-то обрывчато всё, — задумался Борисов. — Помню, как он носился с этими серебряными молотками, искал какой-то специальный минерал… то ли шпинель, то ли турмалин. Кажется, его называют камнем грешников.

— Так вот почему экспеллеры бились током! — догадался Вадим.

— Да ты у нас прям капитан очевидность! — принялся дерзить Аделард.

— Но ведь люциферит где-то жил? — остановил Артём их новый поток ругани. — И если это он сделал экспеллеры, значит, у него есть какая-то мастерская?

— А, да-да-да-да! — опомнился вдруг Борисов, подняв голову к потолку. — Я знаю! Какая-то галерея у него была, точно!

— Случайно не галерея Наватина? — предположил адвокат, ведь именно это название мелькало в документах на акс, которые он подавал в суд.

— О, точняк! — вновь обрадовался Аделард своей памяти. — Наватин на него работал, это да.

— Ты думаешь, этот люциферит сейчас там прячется? — оживился Вадим.

— Не знаю, — вновь задумался Хомунин. — Его забрал какой-то странный тип, такой высокий и светился ещё, сволочь такая, поярче солнца даже.

— О, по ходу, не только тебе по башке ночью дали, — вполголоса подметил Борисов уже Плетнёву. — Адвокатец-то твой вон словил глюки уже…

— Надо найти люциферита и заставить его вернуть моё тело! — заявил Вадим.

— Так он тебе его и отдаст, — усмехнулся бес. — Помнится, он днями и ночами грезил о здоровых глазах и крепких ногах… Было бы куда лучше, если б Ламбрант помог вышвырнуть тебя из моей головы.

— Вряд ли он тебе поможет, — парировал Плетнёв. — Было бы практичнее прихлопнуть тебя как лишнего свидетеля.

— Хватит уже ругаться! — потребовал адвокат, успев за это время одеться. — Закругляйтесь, надо проверить эту галерею Наватина.

В этот же момент Ламбрант очнулся в просторной светлой комнате. Над ним белел сводчатый потолок. Сквозь узкие окна пробивались солнечные лучи. Даже было слышно пение птиц в монастырском саду. Однако умиротворяющая обстановка кельи, в которой разместили его ангелы, не отменяла того факта, что с ним случилось в церкви. Да и как он оказался здесь, тоже оставалось загадкой.

Павлов стащил с себя покрывало и уставился на неестественно бледное тело. Вчера оно таким отнюдь не казалось. Сейчас же цвет кожи претерпел значительные изменения.

Вскочив с постели, Ламбрант подбежал к зеркалу над умывальником в углу кельи и убедился, что выглядит он совсем как покойник. Да и с глазами случилась странная метаморфоза — они сделались чёрными и стали как будто бы шире. Голова повязана серыми бинтами. Может, под ними уже набухли молодые рога?.. Но самое главное потрясение его ожидало на ногах — кожа там потрескалась и понемногу начала осыпаться, а под ней проглядывалось что-то тёмное. Ковырнув ногтём одну из трещинок, люциферит понял — это пробиваются копыта!

— О, Диалон, светлого дня! — раздался звучный голос со стороны двери, и в келье появился Одилон. — Ты так долго приходил в себя, что мы с братьями даже начали беспокоиться.

Ламбрант же спешно вернулся на кровать и прикрылся простынёй. Если этот великан заметит раны на его ногах, то сразу догадается, кто перед ним. И неизвестно, что захотят сделать ангелы с тем, кто отобрал у них тело праведника.

— Как ты себя чувствуешь? — с улыбкой поинтересовался Одилон, отчего его лицо стало ещё более пугающим, как будто птичьим.

— Я пока не определился, — промолвил люциферит. — А почему я побелел?

— О, это нормально, — отмахнулся ангел. — Ты же умер, помнишь? После купели мы выкачали из тебя остатки крови. Тем более во время вознесения ты наполнился святым духом.

Никаких «наполнений» Павлов в себе не ощущал, но решил подыграть и на всякий случай кивнул. Хотя тот факт, что над его телом экспериментировали эти странные существа, его порядком озадачил. Если они задумают продолжить, то быстро вычислят отнюдь не ангельскую сущность Ламбранта.

— Какое-то время может подташнивать и знобить, — продолжал Одилон, приблизившись к сундуку возле окна. — Но ты пей свежее молоко, и это быстро тебя вылечит.

— М-молоко? — с дрожью переспросил люциферит, наблюдая, как его новый «сородич» вытаскивает оттуда одежду.

— О, это же величайшее лакомство, — поведал «ангел», аккуратно положив перед Павловым какую-то тунику. — Только не пей больше кувшина, а то может поплохеть по-настоящему… Давай собирайся, прогуляемся на свежем воздухе!

И хотя Одилон не сводил взгляда с люциферита, ему удалось быстро нацепить на себя бесформенную вещицу, а ноги спрятать в странной кожаной обуви, похожей на галоши. При этом он заметил, что уже почти не чувствует нижних конечностей. Значит, копыта скоро пробьют остатки человеческой плоти.

— Я всё не могу понять, — заговорил Ламбрант неуверенным голосом, — как вообще получилось, что я мёртв и вроде как не мёртв?

— Такое, в принципе, дано только избранным, — слукавил Одилон, и Павлов заметил это по мимике на его страшном бледном лице. — Очень многие люди живут во грехе и даже не пытаются избавиться от этого состояния. Ты же сумел каким-то образом принять правильный душевный ритм и очистился от всей скверны. Даже от первородного греха!

— Хм, не помню, как это у меня могло получиться. — Ламбрант сделал вид, что озадачен.

— У каждого свой путь к чистоте души, — вновь с пафосом принялся вещать «ангел», выводя Диалона из кельи. — Кто-то усердно верует. Кто-то совершает благие поступки. Кто-то изживает из себя страсти…

— И что теперь со мной будет? — Павлов увидел длинный светлый коридор с колоннами, который уходил в разные стороны. Судя по всему, его держали в Вознесенском ставропигиальном монастыре, который располагался недалеко от города.

— О, у Данталиона на тебя большие планы!

Они направились вдоль колоннады, за которой сверкала молодая зелень. Возле кустиков сновали монахи. Их тут было много и все, как на подбор, коренастые, плечистые, словно переодетые десантники.

— Вы управляете этим местом? — задал Ламбрант очередной вопрос, чувствуя, что двигаться ему удаётся с трудом.

— На самом деле, здесь живу только я, — вновь демонически улыбнулся Одилон. — Но так получилось, что сейчас центром внимания стал у нас ты.

— И у каждого ангела есть свой монастырь?

— Ха, у Данталиона их целых двадцать, — усмехнулся великан, хотя в этой обстановке ему не приходилось пригибаться, ведь потолки были высокими.

— И все эти смертные… то есть люди… они работают на вас?

— Они хотят стать такими же, как мы, Диалон. Поэтому отказались от мирской жизни и занимаются делами духовными.

Павлов с недоверием посмотрел на трудящихся монахов и невольно скривил губы. Ночью Одилон утверждал, что появление новых «ангелов» какая-то огромная редкость и что за последний год Плетнёв чуть ли не единственный достойный кандидат. Хотя, может, он имел в виду только свой диоцез? Вдруг этих диоцезов много по всей округе?..

— О, наша территория огромна, — оспорил Одилон предположения Ламбранта. — Мы контролируем практически всю территорию от Волги до Урала.

— Как же вам это удаётся? — удивился люциферит, смутно представляя такие масштабы.

— С трудом, — признался «ангел», пройдя между колоннами в сад. — Теперь ты понимаешь, как мы все рады, что в нашем братстве наконец-то случилось прибавление?

Пришлось последовать за ним. Бородатые мужики стали косо поглядывать на бледного новичка, который, к тому же, хромал на обе ноги. Что-то подсказывало Павлову — они весьма не дружественно к нему настроены, хотя и делают вид, будто увлечены весенним садоводством.

— Значит, вы занимаетесь праведниками, — заключил Ламбрант, шаркая галошами по траве. — Как-то маловато вас для этой работы, не правда ли?

— Не вас, а нас, — поправил его Одилон, расставив в стороны руки, словно разминаясь. — На самом деле, мы не занимаемся никакой работой. Для этого есть они. — Ангел указал на монахов. — Наша задача лишь иногда их контролировать, наставлять на путь истины, находить ответы на сложные вопросы.

— Что, как священники? — усмехнулся люциферит.

— Ты же понимаешь, что о нашем существовании знают только избранные и преданные делу люди. Не случайно мы прячемся в стенах монастырей, иногда даже высоко в горах или в чаще лесов. Широкой публике, увы, не понять, насколько важна наша миссия. К тому же, у нас много недоброжелателей…

— Кто уж станет идти против ангелов? Бесы, что ли?

Одилон обернулся на новичка и смерил его подозрительным взглядом.

— О, ты уже знаешь и про таких? — удивился великан, опустив длинные руки. — Эти дурно пахнущие создания обычно нам не сильно досаждают. Ими занимаются специально обученные люди.

— Да? А разве истреблять всякую нечисть это не ваша задача? — подметил Ламбрант, морщась от солнечных лучей. — Вы вообще кого-нибудь можете убить?

Одилон мрачно улыбнулся, явно что-то недоговаривая.

— Убийство — это же смертный грех, — помотал он головой. — Недопустимо, чтобы такие высшие существа, как мы, занимались подобными низменными делами… Если надо кого-то убить, для этого же есть люди.

«Ангел» вновь указал на бородачей, копошащихся вокруг кустарников и деревьев. Павлову начинала нравиться логика рассуждений его собеседника. Ведь он и сам придерживался идеи, что всю грязную работу должны выполнять рабы.

— Но, Диалон, если потребуется, — добавил Одилон уже с серьёзным выражением лица, — надо уметь постоять за себя. Например, вот этим.

Он извлёк откуда-то из рукавов своей просторной накидки тот самый металлический шар, которым так активно орудовал ночью.

— Могу обучить тебя пользоваться этой бю́лой, — сопроводил он свой жест. — Весьма удобная штука, особенно когда не хочется прикасаться к грязным телам.

Одилон брезгливо поморщился и передал странный предмет Ламбранту. Показалось, будто шар горячий и вибрирует, словно живой. Но уточнять происхождение этого магического оружия он не стал. Наверняка его излишнее любопытство и без того вызывало подозрения у этого типа, считающего себя ангелом.

— Так а те люди, о которых ты говорил, — напомнил люциферит, пробуя кинуть шарик перед собой, — они подчиняются тоже нам? Ну которые ликвидируют бесов и прочих нечистых…

— Ангрилоты? — озвучил Одилон, вызвав у Павлова лёгкую дрожь. — Они называют себя ангрилотами… Нет, как-то эти люди сами по себе существуют. Хотя Данталион поддерживает с ними какую-то связь.

Это показалось Ламбранту более интересным из всей этой странной беседы. Конечно, ему хотелось перво-наперво избавиться от своего плена и заняться собственными, более важными вещами. Однако если «ангелы» имеют какое-то отношение к истребителям нечисти, грех не использовать представившуюся возможность. Ради такого можно и немного задержаться в этом странном местечке.

О задержке думал сейчас и Артём, стоя в пробке в центре города. До галереи Наватина оставалось совсем чуть-чуть, из-за чего Аделард на соседнем сидении начинал нервничать. Учитывая его безобразную внешность, по пути пришлось зарулить на вещевой рынок. В конце концов, даже Павлов в облике Борисова старался на людях скрывать свои шрамы в баптистском наряде. Такого костюма на базаре не нашлось. Зато тёмные очки, панамка и длиннополая юбка спрятали бесовские атрибуты Аделарда.

— Если кто докопается, скажи, что у тебя катетер для мочи между ног, — посоветовал Хомунин в ответ на возмущения Вадима относительно женской одежды. — Ну или калоприёмник.

— За полгода ничего не изменилось, — критично подметил Борисов, который из-за своей бесовской сущности мог что-то видеть, несмотря на отсутствие глаз. — Такие же дикие пробки, всё вокруг так же воняет и шумит.

— За городом гораздо спокойнее, — промолвил Плетнёв, вызвав новую волну ругани со стороны Аделарда.

— А этот Наватин, он кто вообще? — быстро прервал их склоку Артём, дожидаясь, пока передние машины придут хоть в какое-то движение. — Надеюсь, он не бес?

— Нет, кажись, смертный, — принялся Борисов копаться в собственной памяти. — Люциферит что-то обещал сделать для него. Поэтому Наватин дал ему в пользование свои ресурсы. Вон галерею, например.

— Да уж, он и мне задолжал деньжат, — с тяжестью вздохнул адвокат и, проехав несколько метров до поворота, заметил на тротуаре знакомые фигуры.

Там между несколькими припаркованными автобусами и одноэтажным зданием сновали рослые парни в коричневых нарядах и серебристых сапогах. Сомнений не было, это бесы. Они таскали какие-то коробки, уже создав приличную пробку в этой части дороги. Некоторые водители возмущённо кричали им что-то из своих машин, но думали, будто тут орудует бригада газовиков или электриков. Форма бесовских силовиков уж очень была похожа на одежду сотрудников какой-нибудь городской службы.

Артём проверил по мобильнику — адрес совпадал. Значит, бесы добрались до галереи Ламбранта раньше и уже вовсю изымали оттуда какие-то улики.

— Ой, я туда не сунусь, — заявил Аделард, поправив тёмные очки. — Меня могут узнать, а я не хочу на суд к бесам.

— Они же твои сородичи, — усмехнулся Хомунин, свернув в проулок, где можно было припарковаться.

— Ага, у них весьма жёсткие порядки. Иди сам, тебя-то они не тронут.

— Он же убил кого-то из ихних! — вмешался Вадим. — Может, лучше не рисковать? Вдруг его уже разыскивают?..

— Ну даже если убил, — повысил голос Борисов, — свидетелей-то, значит, не осталось, чтобы его опознать!

— А, точно, — облегчённо вздохнул Плетнёв.

— Откуда ты такой тупой нашёлся, а! — снова принялся гнобить его бес, но адвокат вышел из автомобиля, не желая наблюдать их очередную словесную потасовку.

Сегодня он был не в деловом костюме. На рынке Артём заменил грязные брюки на джинсы, а сверху надел просторную футболку. Борисов был прав. Если бесы и разыскивают его за нападение на своих дознавателей, то вряд ли опознают в таком виде.

— Добрый день! — воскликнул адвокат, дойдя до галереи, и трое бесов высокомерно посмотрели на него. — А что случилось? Галерея закрыта, да?

— Закрыта, — небрежно отозвался один из них, наблюдая, как его коллеги тащат очередные коробки.

— Но почему? — фальшиво удивился Хомунин. — Здесь же сегодня должна была быть выставка картин. Меня даже пригласили.

— Потоп, — в прежней манере буркнул бес.

— Ух ты, — не унимался Артём. — Так, может, чем-то помочь надо?

Высокий мужчина в серебристых сапогах повернулся к нему и как-то недовольно посмотрел.

— Ты чё, не видишь, что ли? — заговорил он в претензионной манере. — И без тебя всё сделали. Чеши отсюда.

Адвокат виновато кивнул и пошёл обратно. Вот только возвращаться в машину он не стал и завернул во дворы. Если через парадный вход попасть в галерею не получается, можно попробовать поискать служебную дверь. И действительно, там стояли две женщины, которые, судя по виду, явно работали в галерее: элегантные причёски, броский наряд, авторские украшения.

— Дамы, а что вообще такое происходит? — принялся Артём сразу же возмущаться, махая рукой в сторону здания. — Я думал, вы сегодня работаете, хотел прибарахлиться чем-нибудь изысканным…

— Да сами вот не знаем, — недовольно прогудела одна из них. — Опять Мишка связался с каким-то криминалом. Вон сколько ментов понакатило.

— Разве это менты? — деланно удивился Хомунин. — Похожи на сотрудников горгаза…

— Да сейчас этих чинушей как собак нерезаных развелось, — сказала вторая женщина. — То ФСБ, то прокуратура, то менты, то таможенники, то следственная служба, то миграционная. Поди пойми, кто к кому относится!..

— Блин, а сам-то Наватин здесь?

— Да, допрашивают его уже час как в кабинете, — зевнула дама и закурила новую сигарету.

Адвокат же без лишних раздумий двинулся к двери и не прогадал. Служебный вход никто особо не охранял. Внутри все были заняты обыском и изъятием вещей. Так что на Артёма не обратили ровным счётом никакого внимания.

Пока он блуждал по коридорам длинного здания, на глаза попалось не меньше двадцати бесов. Отдельные из них даже были вооружены пистолетами. Впрочем, присмотревшись, Хомунин обнаружил почти у каждого на поясе кинжал и наручники. Рогатые скрывали головы в беретах и пилотках и сейчас напоминали вовсе не газовиков, а каких-нибудь военных. Хотя, наверное, именно военную функцию они и выполняли в рамках таинственного экзархата.

Прикинувшись одним из сотрудников галереи, Артём нашёл кабинет директора и обратил внимание, что там сидит сухонький мужичонка с прилизанными набок волосами. Он был похож на галериста. Значит, это и есть тот самый Наватин. Правда, с ним в помещении находились ещё двое бесов с весьма мрачными физиономиями.

— Так, господин Наватин, прошу Вас прекратить давать показания без своего адвоката! — разразился Хомунин шаблонной речью, бесцеремонно ворвавшись в кабинет. — Здрасьте, я от адвокатской коллегии «Климин и партнёры»! Меня вызвали представлять интересы своего заявителя, Михаила Наватина.

— Но я… — хотел что-то возразить галерист и тут же осёкся, уловив шаловливый взгляд Артёма. — Ну да, наконец-то Вы здесь.

Бесы недоверчиво переглянулись между собой и поднялись с кресел.

— Что у вас тут за следственные мероприятия? — продолжил Хомунин в официальном тоне. — Надеюсь, все постановления на руках? О возбуждении дела, о проведении обыска? Ну и протокол выемки с понятыми тоже ведём, правильно же?

— Все эти предметы надлежит проверить на радиационное загрязнение, — флегматично заговорил один из рогатых. — Постановление прислали ещё вчера.

— Ух ты, радиация! — вновь удивился Артём. — Это на картинах-то?

— Наш служащий провёл оперативные замеры на одной из последних выставок, — сообщил второй бесовский чиновник. — И приборы показали превышение допустимых норм. Поэтому на основании решения облкомиссии по радиационной безопасности галерея должна приостановить свою деятельность на 30 суток, а заражённые предметы подлежат изъятию.

— Вау! Облкомиссия, серьёзно? — принялся насмехаться над ними адвокат. — Вы вообще закон-то читали? Так-то только суд вправе приостановить работу организации или индивидуального предпринимателя. У вас, господа, постановление суда есть вообще? Или, кроме какого-то мифического решения комиссии, больше нету бумаг?

Бесы вновь переглянулись.

— Постановление будет, не переживайте, — в деловитой манере заявил один из них, совсем как заправский чинодрал.

— Вот когда будет, — подчеркнул Хомунин, — тогда мой клиент и приостановит свою работу. А пока, если у вас больше нет вопросов, прошу освободить помещение.

Артём понимал, что сильно рискует, общаясь с бесами в такой манере. Но ведь те изображали из себя заштатных клерков, поэтому пришлось импровизировать.

— Как, говорите, Ваша фамилия? — решил уточнить один из рогатых.

— Карпатов, — уверенно произнёс адвокат. — Адвокатская коллегия «Климин и партнёры». Можете проверить. И на всякий случай ещё проверьте, все ли судебные разрешения получены на производство в отношении этой галереи. А то пожалуемся на вас в прокуратуру, выставим счёт за простой работы. Вы уверены, что ваше начальство обрадуется всему этому из-за отсутствия маленькой судебной бумажки?

На этот раз бесы не стали корчить из себя матёрых чинушей и молча вышли из кабинета. По лицу Наватина стало ясно, как тот доволен завершением всей этой беседы.

— Ох, благодарю Вас за помощь, — прошептал он. — Кто Вас прислал? Жаннетта?

— Нет, я от Ламбранта, — ответил Артём и заметил, как физиономия галериста вновь сделалась безрадостной.

— Это вообще-то из-за него тут такой кавардак, — принялся возмущаться Михаил, указывая на бесов в коридоре. — Я говорил, что торговать всеми этими вещами через галерею опасно.

— А что не так с теми картинами? — уточнил Хомунин. — Они что, действительно радиоактивны???

Наватин с подозрением посмотрел на адвоката, закусив нижнюю губу.

— Что Вам вообще известно о Павлове? — поинтересовался он настороженным голосом.

— Что он люциферит, — огорошил его Артём, заметив, что бесовские военные потихоньку покидают галерею. — Значит, экспеллеры — это не единственная ваша с ним совместная работа?

Мужчина поспешил закрыть дверь, понимая, что перед ним человек, посвящённый в тёмные дела Ламбранта.

— Если Вы работаете на него, то почему спрашиваете у меня? — парировал Михаил, вернувшись за свой стол.

— На самом деле, сегодня я его пытаюсь разыскать, — признался Хомунин. — Видите ли, ночью мы немного разминулись, а теперь он не выходит на связь. А я хотел бы получить свой гонорар за вчерашние услуги…

Вдруг Наватин направился к широкой картине, висящей в конце кабинета. За ней скрывался сейф. Галерист быстро покрутил кодовый замок и вынул оттуда несколько пачек денег. От такого жеста Артём даже потерял дар речи, глядя, как мужчина выкладывает перед ним наличные.

— Я думал, Вы придёте ещё вчера, — пояснил он. — Ламбрант сказал, что Вы можете нагрянуть…

— Спасибо, — искренне обрадовался адвокат, быстро раскладывая пачки по карманам джинсов. — Так а сегодня он здесь не появлялся?

— Если б он был тут, то, наверно уж, бесы не стали бы так спокойно хозяйничать, — подметил Наватин.

— А, ну да, — согласился Хомунин, понимая, что этому человеку известно многое. — И всё же картины оказались с каким-то секретиком, верно?

— Хотите приобрести? — парировал Михаил с коварной ухмылкой. — Или из любопытства интересуетесь?

— Так у вас же вон всё изъяли. Если и хотел бы что-нибудь присмотреть, то вроде уже нечего…

— Ну, до подвальных хранилищ эти мозгожеватели не добрались. Поэтому если Вас всерьёз что-то интересует, могу провести экскурсию.

В принципе, Хомунин знал, что Ламбрант занимался в галерее какими-то далеко не святыми делами. Взять хотя бы серебряное холодное оружие, от которого сводило всё тело. Да и свои деньги адвокат вроде как уже получил. Видимо, Павлов ещё вчера подстраховался и велел Наватину расплатиться с адвокатом, который раздобыл экспеллеры. А ну как бы Артём отказался везти их в Вышинский Посад без своего заслуженного гонорара? Впрочем, именно так и вышло, за что он сейчас себя мысленно ругал. Теперь можно было бы спокойно заняться уголовными делами, которые на него успели завести прокурорские бесы. Однако любопытство стало только сильнее, и Артём согласился на загадочное предложение Михаила.

Дождавшись, пока бесовская гвардия окончательно покинет галерею, они отправились в дальний конец здания и прошли в туалет. Оказалось, что это всего лишь маскировка, а за санузлом скрывался проход вниз. Идеально на случай внезапных набегов инспекторов!

Подвал был просторным, поделённым на отсеки. В открытых участках валялась всякая рухлядь. А вот за запертой дверью скрывался широкий светлый зал с кучей столов. На каждом что-то возвышалось, накрытое простынями или целлофаном.

— Вот есть иллюстрация к Фаусту, — принялся пояснять Наватин, показывая отдельные экспонаты. — Нарисовано демографикой при помощи чёрных зеркал и берилла.

Артём с интересом посмотрел на зелёное полотно, на котором красовался усатый бес. Вроде ничего необычного, но через мгновение глаза у персонажа моргнули.

— Ох! — вырвалось у адвоката, и галерист засмеялся.

— Да, на любителя, конечно, — подметил тот и перешёл к столу в центре комнаты. — А это стул восемнадцатого века, восстановленный при помощи кожи пифона. Нам очень повезло, что поблизости с городом расположена ферма, где их выращивают.

— Что за диковинная зверюшка? — уточнил Хомунин, побаиваясь прикасаться к экзотическим предметам. После трюка с рожками Перанса он старался вести себя осторожно.

— Ну полудракон, полузмея, — отмахнулся Михаил и перешёл к соседнему столику. — Может, ваза? — Он поднял пыльную простыню, показывая вещь, выполненную в виде рогатой головы с открытый ртом, из которого торчали искусственные розы. — В основе использован череп болотного чёрта, рога добавлены от останков молоха. В тёмное время суток можно активировать специальную функцию, и ваза будет издавать звуки.

— Кому нужна кричащая ваза? — удивился адвокат и поёжился. — Если только подкинуть соседям по офису, чтобы они наконец-то съехали.

— У каждого покупателя свои цели, — философски подметил Наватин и указал на столик позади прихотливого посетителя. — Вон статуэтка в форме Аграты.

— Кого?

— Аграта, одна из любовниц Сатаны, — пояснил с мрачной улыбкой галерист, и Артём с большим вниманием осмотрел голую рогатую девицу, стоящую на колеснице и погоняющую двумя лошадиными скелетами. — Выполнена из голубой глины с польского кладбища. Также использовались вставки из метеоритного металла.

— Дайте угадаю, статуэтка тоже может издавать какие-то звуки? — усмехнулся адвокат.

— Ну, она снабжена гораздо более полезной функцией, — ухмыльнулся Наватин и указал на кнопку в основании колесницы. — Смажете вот сюда кровью, и на ночь можно вызвать сексапильную красотку себе прямо в сон.

— Ого! — восхитился Хомунин с похотливой улыбкой. — Надеюсь, не такую же с рогами, как изображена здесь?

— Это как уж повезёт…

Галерист перешёл к следующему столику и показал круглые настенные часы, украшенные синими и белыми камушками. Правда, их стрелки почему-то шли назад. Приглядевшись, Артём с лёгким испугом понял, что это две змейки, ползущие по встроенному внутри стеклянному лабиринту.

— А есть что-нибудь такое, чем можно причинить вред бесу? — полюбопытствовал адвокат, осматривая стенд со всякими книгами и картинами. — Боюсь, что просто так они теперь от меня не отвяжутся.

— Да ведь бесы существа легко ранимые, — подметил Наватин, пожав плечами. — Ткнуть их ножом, и будут изливаться гематитом.

— Чем? Гематитом? — поморщился Хомунин и вспомнил, как во время стычки с Фресслентом и Перансом у тех была чёрная кровь, похожая на нефть.

— Так называют жидкость, которая им заменяет кровь. Вы же видели такую?

— Ну да, было дело… Только вот их не шибко останавливают обычные раны. Разве что по рогам дать, но ведь до башки ещё надо дотянуться.

Судя по довольному выражению лица, Михаил разделял неприязнь адвоката к рогатым. Он двинулся в самый дальний угол помещения и вытащил оттуда бочку, в которой звенели не то ломики, не то лопаты.

— Вообще-то Ламбрант как раз и искал какое-нибудь эффективное средство против этих наших друзей, — пояснил Наватин, перебирая всякую арматуру. — Но что уж можно придумать для тех, кто уже как бы мёртв?..

Галерист вытащил копье со странным наконечником в виде когтя. Оно больше напоминало поделку школьника для урока по истории древних времён.

— Можете купить вот этот пилум, — предложил Михаил, протирая пыльное оружие. — Не особо удобный инструмент в городских условиях, однако им вполне возможно убить рядового беса, не беспокоясь за его рога.

— Что, просто проткнуть насквозь и этого будет достаточно? — не поверил Артём, решив поближе рассмотреть товар.

— Остриё сделано из рога тахаша, очень редкого существа. Оно ядовито, поэтому раны, причинённые этим пилумом, будут смертельны для кого угодно. Проверено лично.

Последнюю фразу он произнёс с особой дьявольской усмешкой, за что Хомунин зауважал галериста сильнее.

— Беру! — согласился адвокат и пожал ему ладонь.

Из-под рукава пиджака Наватина показалась странная татуировка в форме круга, внутри которого был крест. Кажется, такой знак уже где-то мелькал. И точно, в тот день, когда Павлов повёл Артёма в следственный изолятор к Вадиму, он нарисовал на листочке нечто подобное. И, кажется, говорил, будто бы это сатанинский символ. Но акцентировать сейчас внимание на руке галериста адвокат не стал, быстро расплатившись за покупку.

Вернувшись на улицу уже через парадные двери, Артём раздумывал над происходящим. Пока Михаил завернул копьё в специальную тёмную бумагу, он высказал надежду, что люциферит, возможно, уже не вернётся. Судя по всему, ему надоело выполнять приказы Ламбранта, тем более когда его галереей заинтересовались в самом бесовском экзархате. Значит, мужчина не знал, где может скрываться Павлов.

Когда Хомунин подошёл к своей машине, Борисов-Плетнёв вовсю копошился под капотом.

— Что ты там делаешь? — возмутился парень, покрепче сжав купленный пилум. Если этот обгоревший бес решил сломать ему транспортное средство, будет полезно проверить на нём, действительно ли рог какого-то там тахаша смертелен для нечисти.

— Это всё адвентюга! — оправдался Аделард. — Я говорил ему, что не надо ковыряться в чужой тачке!

— Да у тебя заслонка карбюратора стучала же, — поведал Вадим, оттряхивая испачканные руки. — Я всего лишь подкрутил, чтобы не расшаталась.

— А, спасибо, — успокоился Артём и засунул копьё на заднее сидение. — Вы случайно не знаете, что означает крест в круге?

— А почему ты спрашиваешь? — напрягся вдруг Плетнёв, захлопнув капот.

— Увидел у этого Наватина на руке, подумал, вдруг он какой-то сатанист. Ведь Алёшу Камалова убили сатанисты.

— Этот знак был на серебряном топорике, — вспомнил Вадим. — И на развалинах церкви недалеко от дома пастора Роберта.

— По-моему, какой-то друидский символ, — предположил Аделард.

— Разве ты не был сатанистом до того, как превратиться в беса? — удивился Плетнёв. — Как вообще становятся бесами? Я думал, надо истово верить в дьявола или там поклоняться демонам всяким…

— Ну, для начала надо умереть, — пожал плечами Борисов, видимо, не сильно разбираясь в тонкостях бесовского мира. — Только я не был сатанистом ни одного дня. Поэтому не знаю, почему оказался в таком состоянии.

— Хороший вопрос, кстати, — подметил Хомунин. — Сын этого пастора тоже выжил после убийства и вроде как стал бесом. Во всяком случае, бесы его забрали из морга.

— Хм, вряд ли мальчик увлекался сатанизмом, — задумался Аделард.

— Что??? — опешил Вадим. — Лёшка жив?! Но как?..

— Ты разве не знал? — усмехнулся Артём, заводя машину. — Если я правильно понял из того, что слышал ночью, этот ваш Тимшинский продавал тела своей паствы тем, кого вытаскивал через тот дьявольский колодец.

— А… Ламбрант что-то такое говорил, точно, — кивнул Борисов, забираясь в машину. — Кажется, всем этим обитателям ада нужно человеческое тело, чтобы спокойно разгуливать по земле.

— Инкуб, который сидит в Кристине, — добавил Плетнёв, пристёгивая ремень безопасности, за что получил насмешку от Аделарда, — днём он вообще не властен над её телом. Он появляется, когда наступают сумерки.

— Как бы то ни было, — вмешался Борисов, — не обязательно быть сатанистом, чтобы превратиться в беса. Это происходит как-то по-своему, тут не предугадать.

— А тебе сколько было лет, когда ты умер? — поинтересовался Вадим уже у своего напарника по телу.

— Ну, я учился в университете на юрфаке, — нехотя ответил Аделард. — Но не считаю возраст каким-то показателем. Вон тебе гораздо больше лет, а тупишь ты похуже малолеток!

— Я не туплю!

— Какой у тебя уровень IQ?

— Причём здесь это вообще?!

— Замолчите! — прикрикнул на них Артём. — Вы мешаете мне сосредоточиться!

— А, так что там бесы-то делали в галерее? — заговорил Борисов более сдержанным тоном. — Искали люциферита?

— Наверняка, — предположил адвокат, нервно постукивая пальцами по рулю. — Они ещё конфисковали картины и другие экспонаты. Видимо, эти вещи с какой-то магической начинкой. Там у Наватина полный подвал всяких демонических штуковин.

— Как ты умудрился умереть в таком возрасте? — решил продолжить Вадим допрос беса. — Если ты такой умный, как себя считаешь, то для смерти как-то рановато.

— Меня убили, понятно! — рявкнул Аделард. — И я не хочу это обсуждать!

— Убили, отчекрыжив тебе половину пиписьки? — съязвил Плетнёв, и они с новой силой принялись ругаться.

Впрочем, пытаться остановить их не имело смысла. Поэтому Хомунин просто повёл автомобиль дальше по проулку, размышляя, как ему лучше поступить с теми уголовными делами, которые на него завели власти. Нанять обычного адвоката уже было поздно да и вряд ли продуктивно. Если прокуратурой заправляют бесы, нужен кто-то, кто имеет на них влияние. Конечно, люциферит подходил для этой функции просто идеально. Тем более, он сам обещал решить все проблемы Артёма. Но вот где теперь его искать? И что же это был за светящийся хмырь, который увёл Ламбранта в неизвестном направлении?..

За всеми этими размышлениями Хомунин не заметил, как следом за ним двинулась тёмная машина с тонированными стеклами. Поэтому адвокат без лишней предосторожности поехал вниз по дороге.

— Ну а что ты решил делать дальше? — спросил у него Аделард, видимо, устав унижать своего напарника по телу. — Может, заляжем на дно, пока всё не успокоится? Вон и погодка приятная…

— Лучше всё же найти моё тело, — вмешался Вадим. — У этого Павлова тяга к разным злоключениям. Не хочу, чтобы он лишился ноги или руки. Мне ведь потом с этим жить…

— Ну пипец! — ухмыльнулся Борисов. — Ты ещё надеешься вернуть себе туловище?

— Конечно. Вора надо наказать, пока это не сделали ваши бесы…

Артём посмотрел на слепого попутчика, остановившись на светофоре, и коварно улыбнулся. Ведь этот Борисов был козырным тузом в его рукаве. И он забрал Аделарда из Вышинского Посада вовсе не из жалости, а ради решения собственных проблем. Если Ламбрант пропал в неизвестном направлении, то разрулить вопрос с бесами можно только одним способом — подарить им бывшее тело люциферита. Наверняка экзархату будет крайне интересно заполучить такой экземпляр. А взамен Хомунин может потребовать прекратить всяческие гонения на него самого.

— Съездим к нему домой, — сообщил адвокат, поворачивая на соседнюю дорогу. — Там должны быть какие-то зацепки.

— О, да ты узнал, где может прятаться Ламбрант? — оживился Плетнёв. — Это же здорово!

— Чую, что мы нарвёмся на неприятности, — пробурчал Борисов и хотел на светофоре выйти из машины, но Артём нажал на блокиратор дверей.

— Не надо глупостей, — предупредил он своего пассажира. — Если уж я вытащил тебя из ночной переделки, значит, работать пока будем вместе.

— Чёрта с два! — вскричал Аделард и хотел накинуться на водителя, как окно с его стороны лопнуло от внезапного удара снаружи.

На дороге стоял высокий усатый парень в коричневой одежде и с автоматом в руках. Не успел Хомунин опомниться, как с его стороны тоже раздался звон стекла.

— Именем советника Тернонта, вы арестованы! — вскричал второй бес и схватил адвоката за футболку, пытаясь вытащить его через разбитое окно.

— Стойте, я не буду сопротивляться! — воскликнул напуганный Артём, подняв руки. — У меня для вас есть кое-что важное…

Гвардейцы переглянулись и жестом потребовали выйти из автомобиля. Аделард-Вадим панически мотал рогатой головой. Шляпа с него упала из-за резких движений, поэтому выглядел он сейчас специфично.

Хомунин же разблокировал двери и осторожно выбрался на дорогу. Сзади уже скопились машины, водители которых недоумённо наблюдали за происходящим задержанием. Впрочем, никто из них не рискнул вмешиваться. Бесы в своих коричневых костюмах смотрелись вполне правдоподобно и наверняка ассоциировались у простых людей с какой-нибудь специальной службой захвата в рядах МВД или даже ФСБ.

— Не стреляйте, — попросил Артём, стараясь держать руки поднятыми. — Я как раз собирался ехать в резиденцию экзархата…

— Ты сообщник люциферита и убийца дознавателя! — вскричал вооружённый бес. — Тебя ждёт казнь оловом!

Он вновь схватил адвоката и прижал к корпусу машины. Аделард тем временем вылез ко второму гвардейцу и виновато улыбнулся.

— Я так-то не с ним, — попытался пояснить Борисов, тоже подняв руки. — Он меня в заложники взял…

— Да что ты такое говоришь? — не выдержал Вадим, чем вызвал у солдата гримасу недоумения.

— В этом теле сидел люциферит! — заорал Хомунин, почувствовав, как его запястья за спиной сцепили наручники. — Это он Вам нужен, а не я!..

В этот самый момент Аделард наклонил вперёд голову и со всей силы метнулся к гвардейцу. Чёрные рога пронзили тому грудь, а сам солдат от неожиданности выронил свой автомат. Борисов оттолкнул его на соседний автомобиль, а сам по инерции упал на асфальт. Раздались выстрелы, которые едва не задели бойкого слепца.

Артём сполз под машину. Остальные водители стали стремительно разъезжаться в разные стороны. Скрипы колёс едва прерывали автоматную очередь, которой отчаянный гвардеец пытался задеть Борисова. Когда же патроны закончились, он обежал автомобиль Хомунина и увидел на дороге лишь лежащего напарника, у которого из двух колотых ран на груди стремительно вытекала чёрная жидкость.

— Застрели его, Кронс! — пропыхтел тот, однако слепого беса уже и след простыл.

Артём сидел, прижавшись к асфальту, и морщился от каждого нового выстрела. Стоило предпринять попытку к бегству, как это сделал Аделард. Но ведь он совсем не бес и вряд ли сумеет столь же лихо увернуться от смертельных пуль. А погибать на дороге от рук разгневанного гвардейца ему совсем не хотелось. Пусть даже не удалось провернуть сделку по продаже Борисова, зато можно попытаться договориться с бесами на других условиях. Поэтому Хомунин не двигался, дожидаясь, пока солдат не перестанет бессмысленно палить по сторонам.

— Слинял, сволочь! — выругался Кронс, вернувшись к адвокату. — А ну вставай!

Парень послушно поднялся, хоть с наручниками сделать это сразу не получилось.

— Не убивайте, я расскажу всё, что знаю, — проговорил Артём, заметив, что основная часть машин уже успела отсюда разъехаться.

— Ещё бы! — нервно выкрикнул гвардеец, схватив пленного за рукав футболки, и потащил его в сторону своего автомобиля.

Впрочем, догнать Аделарда ему всё равно не удалось бы. Несмотря на слепоту и долгополую юбку, Борисов бежал вглубь дворов со скоростью напуганного зайца. Он даже снёс висящее на верёвке бельё и несколько раз столкнулся со случайными прохожими.

— Кто это вообще был??? — сквозь одышку спросил Вадим.

— Лучше не спрашивай! — рычал в ответ бес, цокая копытами по асфальту очередного двора. Ботинки он потерял ещё на дороге, когда уложил одного из гвардейцев.

— Господи, нас же убьют! — запаниковал Плетнёв. — А как же Артём? Мы оставили его там одного…

— Да забудь об этом предателе! — рявкнул Аделард. — Сам же слышал, он хотел сдать меня экзархату.

— Не, он же блефовал…

— Ну ты и тупица! Хорошо, что я командую телом, а то бы точно сейчас валялся с простреленной башкой!

Борисов перелетел через овраг, по которому текли нечистоты, и взобрался на деревянный забор. Юбка зацепилась за гвоздь и затрещала, так что пришлось от неё избавиться. Видно окружающее пространство было плохо — мешал солнечный свет и посторонние шумы вокруг. Поэтому единственным верным решением оставалось спрятаться где-нибудь за гаражами. Бесы наверняка наводнят здесь всё уже в ближайшие полчаса. Так что останавливаться Аделард совсем не собирался.

Желание поскорее спрятаться возникло сейчас и у Ламбранта. Он периодически трогал забинтованную голову, проверяя, не пробиваются ли сквозь повязку острые рожки.

— О, это лацерна из Израиля, — пояснил Одилон в ответ на вопрос Павлова о светящемся плаще. — Очень меня выручает, когда надо произвести должный эффект. Например, явиться людям в образе святого духа.

— И дать им какое-нибудь задание? — усмехнулся Ламбрант и вновь с подозрением посмотрел на покрытую рисунками стену храма, в который его привёл «ангел».

— Мне нравится, что ты понимаешь меня с полуслова, — восхитился тот и направился к окну, возле которого стояли сверкающие рыцарские доспехи. — Думаю, ты вполне готов сделать благое дело для человечества.

Он вдруг вытащил из ножен длинный меч, лезвие которого как будто было усыпано стразами и бисером.

— Надо произвести эффект на тех, кто поклоняется идолам, — сказал Одилон зловещим голосом, демонстрируя своему «собрату» сияющее на солнечных лучах оружие. — Сегодня как раз у этих заблудших душ очередной праздник…

— Ах, верно, уже ведь Вальпургиева ночь, — вспомнил Ламбрант, поскольку именно на неё он собирался прибить бесов в своём поместье на острове. — Ты хочешь, чтобы я разогнал сатанистов?

— Вдоль Волги будет несколько крупных шабашей, — поведал ангел, любуясь мечом. — Разогнать — это слишком просто. С этим и местные власти справятся. Наша же задача повернуть людей к свету, заставить их задуматься над своими грешными жизнями.

Павлов не совсем понимал, что имеет в виду его загадочный наставник. Но на всякий случай он принял от него необычное оружие, которое переливалось на лучах солнца, проступающих сквозь оконное стекло. Действительно, разрубить таким мечом никого не получится. Видимо, он вообще был бутафорией, предназначенной исключительно для красоты.

— И что, мы просто возьмём и заявимся на собрание к смертным? — уточнил Ламбрант, глядя, как Одилон снимает с рыцаря блестящий шлем.

— Не мы, а ты, Диалон, — поправил он новичка. — Эти латы раньше принадлежали Ювалону, но теперь они твои.

Судя по всему, доспехи тоже были ненастоящими. Вблизи стало понятно, что они так же украшены мелкими камушками. Должно быть, в темноте даже при слабом луче света всё это начнёт сверкать и искриться вместе с мечом. Облик, конечно, более, чем нелепый. Но так хотя бы появится возможность покинуть пределы этого странного монастыря, что не могло не порадовать Павлова.

— Надеюсь, этот Ювалон умер от стыда? — съязвил люциферит, примерив шлем на свою голову.

— О, не говори глупостей, мы же бессмертны, — усмехнулся Одилон и принялся снимать остальные части доспехов. — Хотя если лишиться головы, как это произошло с Филоппоном, можно считать это смертью…

«Ангел» тяжело вздохнул, будто речь зашла о чём-то болезненном для него. Впрочем, напрягся от его слов и Ламбрант.

— А что случилось с этим вашим Филоппоном? — уточнил он, стараясь делать вид, будто просто любопытничает.

— О, это трагичная история, — мрачно отозвался «ангел», смахивая пыль с наплечников доспех. — Данталион вообще-то запретил обсуждать её даже между братьями.

— Как-то странно, кто уж посмел отрубить голову вашему собрату, — на всякий случай промолвил Павлов и примерил латную рукавицу. — Я думал, что мы как бы самые сильные и все нас типа должны бояться…

— Я же не зря хожу с балой, — усмехнулся Одилон, продолжая разбирать детали бутафорского облачения. — На самом деле, если соблюдать стандартные правила безопасности и не заниматься самому всякой грязной работой, то риск, что кто-нибудь нападёт, довольно низок.

— Значит, этот Филоппон нарушил правила?

— О, да! Он тут такое вытворял, что пришлось отлучить его от братства.

— Мне кажется, что это весьма интересная история, — подметил Ламбрант, присев на скамью возле расписной стены прямо в шлеме. — Расскажи, что там с ним случилось?

Одилон боязливо посмотрел на выход из храма, откуда доносились голоса монахов, и понизил голос, видимо, чтобы его не услышал никто посторонний.

— Этот придурок решил, что сможет пополнить наши ряды при помощи христианских сект. Сначала он убедил людей из монастыря Бейлона под Пермью совершить массовое самоубийство. Якобы их души уже очистились от грехов и они готовы стать ангелами. Филоппон привёл их на гору, с которой эти легковерные и спрыгнули один за другим. Одиннадцать человек он таким образом угробил!.. Кое-как удалось с властями замять этот скандал.

— Забавно, — мотнул головой Павлов, потирая искрящийся шлем.

— Дальше — больше. Он стал собирать фанатиков по квартирам, промывал им мозги всякой чушью о нетленности души и чистоте пороков. В результате эти безмозглые устроили нападение на православную общину в Ижевске, и опять погибли люди…

Ламбрант чувствовал, что ангел-отступник, о котором говорил Одилон, был близок ему по духу.

— Но это же не вы отрубили ему голову? — усмехнулся люциферит.

— О, нет, своих мы не трогаем, — открестился «ангел», разложив на столике перед окном кольчужные вставки. — Я же говорил, убийство — это смертный грех. Поэтому с такими непоседливыми нарушителями поступают иначе — замуровывают в подвале монастыря или в каких-нибудь пещерах.

— Что, навсегда? — поёжился Павлов.

— В зависимости от проступка, — пожал плечами Одилон и принялся рассматривать наколенники от доспехов. — В случае с Филоппоном планировалось закинуть его на Полярный Урал, в пещеры под озером Хадата. Но нас кто-то опередил.

Чем больше «ангел» рассказывал о таинственном отступнике, тем сильнее Ламбрант чувствовал волнение. Именно сейчас он вновь подумал, что странная внешность этих существ сильно напоминает ему одного покойного врага, которого удалось обезглавить пару лет назад. Выглядел он так же неприятно — с нечеловеческим лицом, неестественно долговязой фигурой и в похожем, как у Одилона, странном одеянии.

— Филипп Зерданский, — с остервенением сказал «ангел» и мотнул головой, — такое прозвище он себе взял. Организовал опять какое-то сборище сумасшедших, на этот раз здесь неподалёку. А там уже и демонопоклонничество началось, представляешь?!

— Просто ужас, — отозвался люциферит, которому названное имя было отлично знакомо. Он даже едва не выронил латную рукавицу — настолько его поразила это совпадение.

— Устроил какую-то чернуху, в итоге сатанисты его и казнили. Нам удалось найти лишь обугленную голову Филоппона в одной церквушки в пригороде вместе с телами других заблудших душ.

Павлов почувствовал себя совсем неуютно и снял шлем.

— Да ты не воспринимай всё это так близко, — усмехнулся Одилон, приблизившись к ученику. — Филоппон — это наглядный пример того, что бывает с нарушителями, которые не чтят заветы нашего братства. Вот уж точно про него алогизм — ангельски злой!.. Думаю, он ещё легко отделался. Куда как ужаснее сидеть навеки в замкнутом пространстве гор.

Последние фразы Ламбрант слушал уже вполуха. Он и представить себе не мог, что Зерданский, которого ему удалось одолеть два года назад, относился к категории «ангелов». Впрочем, даже Одилон мало напоминал божественное существо — бледная кожа, странная вытянутая голова, длинный тонкий нос, пугающие мелкие зубки и неестественный рост. Ничего ангельского в нём не просматривалось. Добавь к этому образу рога, и получится истинное отродье дьявола!

— Адвентисты на месте этой сгоревшей церкви хотят строить свой храм, — вдруг вырвалось у Ламбранта сквозь размышления об отрубленной башке Филиппа. — И кто им разрешил…

— О, правда, — оживился Одилон с мрачной улыбкой, забрав у него шлем. — Я уже и забыл, что ты состоял в этой общине. Но не переживай, адвентисты не имеют к гибели Филоппона никакого отношения. И вообще давай закроем эту тему. Надо примерить латы, ведь у тебя сегодня будет долгая ночь.

Глава 9 Единство в ночь Сатаны

В медицинском центре адвентистов откровенно не понимали странного поведения Джастина Тимшинского. Его тошнило и пучило с самого утра, когда мужчина очнулся после ночной потасовки в Вышинском Посаде. Сначала он упал с кровати, разломав при этом дорогой тонометр. Затем пресвитер принялся бегать по палате, рвя на себе больничную пижаму. А под конец Тимшинский облевал коридор и заперся в общем туалете. На просьбы врачей и медсестёр беспокойный пациент открывать дверь уборной отказался, твердя при этом, что он вовсе никакой не Джастин, а Миранус.

Не исправил положение даже его приёмный сын Стас, которому и без того было сегодня нелегко. Предстояло организовать похороны брата Олега, трагично погибшего в ночных баталиях. Властям пришлось сказать, что во всём виноват мятежный Плетнёв, которого суд так беспечно освободил из-под стражи накануне. К тому же, репутация у Вадима уже сложилась соответствующая — одним уголовным делом меньше, одним больше. А вот обезумевшего пресвитера необходимо было спасать всеми доступными средствами. Не говорить же, что именно глава адвентистской общины зарубил собственного пасынка серебряной алебардой!

Впрочем, с приближением сумерек обстановка в медицинском центре адвентистов только накалилась. То ли так подействовало исчезновение солнечного света, то ли приход Кристины Власьевой в откровенном красном платье с глубоким декольте. Девица выглядела вызывающе — при ярком макияже, причудливой причёске, на высоких каблуках и с тёмными надписями на лице, плечах, груди и ногах. Казалось, она специально демонстрировала их окружающим, вызвав у набожного медицинского персонала лишь оторопь.

— Где этот старикашка? — вальяжно потребовала Власьева низким мужским голосом, покручивая в руках женскую сумочку. — Я принёс ему лекарство…

— Ты что себе позволяешь! — принялась возмущаться дежурная медсестра, схватив дочь Никиты Денисовича за локоть. — Здесь приличное место, убирайся!..

— А вот если не уйду, то что тогда сделаешь, старая кляча? — небрежно поинтересовалась Кристина, осмотрев её шаловливым взглядом. — У нас с Миранусом есть одно незаконченное дельце, и времени в обрез.

Она остановилась возле туалета и постучала кулаком по двери.

— Эй, Миранус, ты ещё там? — спросила девушка с надменной ухмылкой. — Это Сонатис. Вылезай, я пришёл забрать тебя на праздник.

Недоумение у окружающих прибавилось. Мало того, что вульгарно одетая посетительница вела себя столь бесцеремонно, так вдобавок и беспокойный пациент вдруг выбрался из своего укрытия. Выглядел он более, чем омерзительно — весь перепачканный в рвоте, с сильно покрасневшим лицом, да ещё и голый.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул Джастин, раскинув грязные руки в стороны, однако Кристина не рискнула его обнять.

— Я смотрю, ты уже активно развлекаешься, Миранус, — подметила она. — Столько баб вокруг, а ни одна до сих пор не изнасилована!.. Куда делась твоя хватка, а?!

— Мне было очень хреново, — признался Тимшинский не своим голосом, вызвав у дежурной медсестры удивление. — Думал, что сдохну. Так выворачивало! Словно напился крови грешника…

— У-у-у, кровь сегодня ещё впереди, — расхохоталась Власьева, продолжая помахивать сумочкой. — Вальпургиева ночь, ты же знаешь? Будем беситься со смертными!..

— А-а-а, так ты вовремя меня вытащил на этот свет! — Тимшинский пришёл в крайний восторг, запрыгав на месте, словно маленький мальчик.

Эта крайне странная парочка вела себя так, будто не замечает окружающих.

— Пресвитер никуда не пойдёт, — заявила твёрдым голосом дежурная по отделению. — Он болен и плохо себя чувствует!

— Ой, ну что ты, — передразнила её Кристина, которая сейчас больше напоминала трансвестита. — Поверь, после этой ночи, когда мы с ним отметим Бельтан, твоему пресвитеру значительно полегчает.

— А-а-а, ты чертовски прав, Сонатис! — радостно прорычал неузнаваемый Джастин. — То-то все наши обзавидуются!..

— Ну, чего уж тянуть время, — хихикнула Власьева и обернулась на женщин в белых халатах, которые всё это время наблюдали за сценой возле туалета. — Давай прям сейчас и начнём, раз уж нам попались такие цыпочки!

Едва договорив фразу, девушка отбросила сумочку в сторону и накинулась на ближайшую к ней медсестру. Та заверещала, упав на пол, и принялась отбиваться от расфуфыренной бестии. Тимшинский же набросился сразу на двух сотрудниц медицинского центра. Оставшиеся женщины с воплями ужаса разбежались по разные стороны коридора, не зная, что предпринять с этой демонической парой, которая принялась срывать одежду с визжащих жертв.

Примерно в таком же состоянии находился сейчас Артём Хомунин. Он не знал, что делать, хотя и понимал, что предпринимать резких движений лучше не стоит. К тому же, голову скрывал мешок, который бесы накинули, едва погрузив задержанного преступника в свою машину. С момента ареста шумного адвоката то перевозили, то водили по каким-то длинным коридорам. Поэтому сейчас, когда его посадили на стул и не тревожили вот уже как последние полчаса, парень был рад, что хотя бы остался жив и относительно здоров. Разве что дышать сквозь мешковину тяжеловато, да и душно вокруг, отчего взмокла спина.

Скрипнула дверь, и в помещение кто-то вошёл. Артём услышал протяжный вздох с тяжёлыми шагами и напрягся.

— Вы меня сейчас казните? — спросил он, повернувшись влево, где стоял незнакомец.

— Нет, — донёсся неприятный бас, и чья-то рука сорвала мешок с головы пленника.

Как и предполагал Хомунин, в помещении царил полумрак. Поэтому разглядеть своего собеседника сразу не удалось. К тому же в глазах закололо от пыли и волосинок, и возникло сильное желание чихнуть.

— Будь здоров, — вновь пробасил незнакомец и обошёл небольшой столик, возле которого сидел задержанный адвокат.

— Я знаю, что наломал немало дров, — заговорил парень в драматическом тоне, который обычно использовал во время судебных прений, защищая очередного денежного клиента. — Но и Вы должны меня понять. За последние дни моя жизнь находится под сильным напряжением. То оживающие трупы, то бесы, вышибающие мне память при помощи рогов, то люциферит со всякими магическими прибамбасами…

Незнакомец присел напротив, уставившись на Артёма светлыми глазами. Учитывая обстановку, выглядели они зловеще, будто даже немного светились изнутри. Когда бес услышал про Ламбранта, он нагнулся немного вперёд, и стало ясно, какой он старый. На голове посреди седых всклоченных волос торчали два белых рога. Лицо покрывала недельная щетина и морщины, совсем как у семидесятилетнего дедули, который к тому же увлекается алкоголем. Да и дышал этот господин натужно, словно преодолевая себя.

— Меня зовут Аброн, — представился бес, раскладывая на столе какие-то папки. — Я советник экзарха по чрезвычайным делам.

— Это заметно, — отозвался Хомунин, немного улыбнувшись.

— Тебе повезло, смертный, что тебя не застрелили сразу, — признался Аброн, шелестя бумагами. — С убийцами наших дознавателей, обычно, разговор короткий.

— Мне жаль, что Перанс погиб. — Адвокат продолжил свой артистически скорбный тон и состроил мрачную гримасу. — Я вовсе не хотел лишать его жизни. Мой умысел был направлен лишь на получение информации о том, что происходит. Не более. К тому же, Перанс сам напал, пытался меня покалечить. Я всего лишь защищался…

— Хм, этот бестолковый юнец как раз прекрасно себя чувствует, — усмехнулся советник по чрезвычайным делам, вызвав у Артёма крайнее недоумение на лице. — Тем более, он отнюдь не дознаватель, а ученик.

Кто бы мог подумать, что после удара ножом в грудь этот бойкий парнишка сумел выжить! Значит, то, что говорили про бессмертие бесов, на самом деле, далеко не выдумки.

— Так а… умер Фресслент, стало быть? — удивлённо переспросил Хомунин и, увидев кивок Аброна, поник головой. — Видимо, я не рассчитал удар и поранил его рога…

— Как я вижу, люциферит тебя подробно проинструктировал насчёт всех нас, — произнёс бес с нескрываемой неприязнью.

— Ну, я многое узнал сам, а не от него, — признался адвокат, стараясь проморгаться, так как в глазах кололо и слезилось. — Я вообще не должен был влезать в эту историю. Павлов ведь предупреждал. Дурак я просто. Надо было заниматься своими бумажными делишками, и сейчас бы я не оказался в такой ситуации…

Аброн вновь посверлил допрашиваемого злым взглядом и с шумом вобрал воздух в лёгкие.

— Гвардейцы, что задержали тебя, сказали, будто ты сам намеревался ехать сюда, — промолвил он, продолжая перекладывать бумажки.

Судя по всему, советник имел в виду резиденцию экзарха. Значит, Артёма держали в том самом доме на острове, который он видел вчера перед тем, как угодить в историю с экспеллерами и колодцем в ад.

— Ну да, — кивнул Хомунин, нервно сглотнув слюну. — Говорю же, я совсем не собирался конфликтовать с вашими. Если б они не стали стрелять, то Аделард сейчас был бы у Вас в руках…

— Борисов? — оживился Аброн, отложив документы. — Разве он жив?

— А, ну Вы его знаете, да? — обрадовался адвокат. — Фуф, а то мне уж казалось, что всё, что он наболтал, это плод его больной фантазии.

— И что тебе известно об этом бесе? — Рогатый старик облокотился о стол, не спуская глаз с пленника.

— Ламбрант жил в его теле какое-то время. Вроде бы с осени. Я точно не запомнил. До вчерашней ночи он приходил ко мне с заданиями. Ну, как к адвокату, Вы же понимаете. Я совсем не знал, что он какой-то там жуткий люциферит и всё такое… Тем более на нём была одежда как у священника. Видимо, он так скрывал свои рога и копыта. Ну, я так думаю…

— Ты хочешь сказать, что люциферит покинул тело этого юнца? — уточнил Аброн, и вид у него сделался куда более нервным.

— Ну как бы да. Ночью же в Вышинском Посаде он провернул какой-то ритуал. Вы разве не в курсе?

— Не в курсе, — монотонно ответил престарелый бес.

— А, ну там вообще жуткие вещи происходили. Я был вынужден даже убежать, но забыл в этом адском доме пиджак с ключами от тачки. Поэтому пришлось вернуться, а тут этот Аделард… И ещё Плетнёв каким-то образом в нём оказался…

По морщинистому лицу советника стало очевидно, что в болтовне напуганного адвоката он совершенно ничего не понимает. Аброн старательно пытался вникнуть в цепь событий, в которые угодил Артём, но через пару минут его признательных показаний он недовольно стукнул ладонью по столу.

— Давай с самого начала, — потребовал бес после паузы и взял авторучку, чтобы записать что-то на листке.

— Простите, но что со мной будет потом? — решил уточнить Хомунин, потерев взмокшую щеку о собственное плечо. Наручники на запястьях не давали ему возможности даже почесаться после долгого пути в резиденцию экзарха.

— Рассказывай всё по порядку, — настаивал Аброн.

— Если Вы тут типа следака, то должны понимать моё положение, — усмехнулся парень. — Зачем мне вываливать Вам всё, что мне известно, если потом меня зарежут как барашка?

— Мы можем узнать всё и через пытки, — парировал советник. — В соседнем подвале имеется замечательное устройство с романтическим названием «Рисгольд». Испытуемого укладывают на кушетку, сквозь которую вылезают три острых наконечника — в области спины и ног. Чем дольше держать на них тело, тем глубже будут погружаться эти пики. Я уверен, через полчаса пребывания на Рисгольде ты сам расскажешь все подробности своей сделки с люциферитом!

— Я, конечно, не сомневаюсь… Но к чему вся эта средневековщина? Ведь я вижу, Вы деловой человек. И с Вами можно договориться.

— О чём?

— Ну, Вы бы могли дать мне, например, иммунитет от уголовного преследования за несчастный случай с Фресслентом. А я помог бы Вам, поделившись ценной информацией про люциферита.

Аброн задумался, потирая седую щетину на подбородке. Из того, что бес не догадался сам предложить такой простой вариант, Артём понял — рогатые не блещут интеллектом. Не зря Ламбрант их всех так ненавидел.

— Ну же, господин-советник, — принялся убеждать его адвокат. — Я же не прошу ничего экстраординарного. Я всего лишь простой смертный, оказавшийся не в том месте и не в то время. Равно как и этот тупоголовый прокуроришка Говорунов. Если даже мне удалось его выследить и раздобыть записную книжку с телефонами ваших сородичей, то что бы сделали, к примеру, ангрилоты?..

На последнем слове Аброн встрепенулся. Признаться, Хомунин и сам плохо знал, кто это такие. Но Борисов сегодня пару раз упоминал ангрилотов в резко негативном оттенке. Значит, они, действительно, представляли какую-то угрозу для бесовского сообщества.

— А ведь я не обратился к ним за помощью, — подчеркнул парень. — Видите, со мной можно договориться. Я всего лишь хочу избавиться от всех тех неприятностей, в которые попал из-за ваших разборок с Ламбрантом. Всего-то нужно отпустить меня и дать команду своим бесам из прокуратуры прекратить липовые уголовные дела, которые завели против меня. Ну же, разве я так много прошу?

— Мы не заключаем сделок с убийцами наших подданных! — возмущённо заявил старик и вскочил из-за стола. — Тем более с подельниками люциферита!.. Ты много на себя берёшь, смертный! И ты пожалеешь об этом!

— Ну ладно уж Вам, — усмехнулся Артём, войдя в свой привычный адвокатский образ. — Кто вот у Вас в приоритете — бестолковый Фресслент или Ламбрант, разгуливающий в новом теле?

Этот аргумент заставил Аброна нервно закусить нижнюю губу. Он явно не ожидал такого нахальства и прыти от пленника, иначе бы позвал на его допрос более профессиональных следователей.

— Тем более, никому из ваших неизвестно, как теперь выглядит этот люциферит, — не унимался Хомунин. — А я ведь много интересного могу о нём поведать. Да что уж там! Я даже могу помочь Вам разыскать этого жуткого типа. А?

— Для смертного ты слишком изворотлив, — подметил советник, погрозив ему пальцем.

— Просто я неплохой адвокат, — улыбнулся парень. — И предлагаю Вам шикарные условия для сотрудничества. Поверьте, это будет гораздо эффективнее каких-то там пыток и угроз.

Бес торопливо собрал бумаги со стола и вернул их в папки, которые принёс с собой.

— Гранс! — вдруг выкрикнул он, и позади Артёма скрипнула дверь.

В помещение вошёл высокий мужчина в тёмной одежде и с палкой в руках. Видимо, это был очередной гвардеец экзархата.

— Наш убийца дерзит и пытается уйти от наказания, — произнёс Аброн с надменной ухмылкой. — Познакомь его с Рисгольдом…

— Эй, да Вы всё неправильно поняли просто! — попытался Хомунин отговорить их от опасной затеи, панически вертя головой то на Гранса, то на советника.

— И пожалуйста, — продолжил старик, не обращая уже на пленника никакого внимания, — не доводи его до смерти. Что-то мне подсказывает, что очень скоро у него развяжется язык.

— Нет, не надо! — закричал парень, которого гвардеец схватил за шею и потащил в тёмный коридор. — Вы совершаете ошибку!!!

Об ошибках рассуждал и Аделард, слушая уже который час подряд бредни Вадима. В городском парке уже вовсю разгуливали люди, наслаждаясь тёплым вечером. Поэтому пришлось расположиться под раскидистой ивой возле пруда. Правда, прохожие всё равно обращали внимание на странного молодого человека в тёмных очках и кепочке, который, к тому же, спорил сам с собой.

— Нет, нет и нет! — твердил Борисов в ответ на предложение Плетнёва предпринять хоть что-нибудь, чтобы разыскать Ламбранта. — Я ни хрена не вижу в сумерках. Да и гвардейцы меня уже активно разыскивают.

— Но ведь время же уходит! — беспокоился Вадим, нервно потирая обожжённые пальцы. — Если Павлов испортит моё тело, как я тогда смогу в него вернуться?

— Пфф, ты такой наивный, а! — качал головой Аделард. — Забудь уже про этого люциферита. Он тебе не по зубам. Он и мне не по зубам, если ты не успел заметить.

— Тебе легко рассуждать, ведь твоё-то тело он вернул!

— Это да. Поэтому впредь я буду более осмотрителен при выборе приключений.

— Да как же так-то! — не унимался Плетнёв. — Ты сам ведь сказал, что хочешь поскорее убрать меня из себя.

— Ну да, было бы здорово, конечно…

— Вот! А как ты будешь это делать? Думаешь, без Павлова удастся освоить такое сложное колдовство?

Борисов задумался. А ведь правда, он не обладал никакими знаниями в этом тонком искусстве. Ламбрант же, помнится, умел проделывать много разных фокусов. Вот только вряд ли он станет помогать своему бывшему знакомому, ведь Аделард был виновен в смерти его прежнего тела на Черноозёрском кладбище минувшей осенью. Лучше уж оставаться слепым, чем мёртвым.

— Ты его убил??? — опешил Вадим, и бес в очередной неутешительный раз понял, что им обоим слышны мысли друг друга.

— Вот ведь чёрт, а! — возмутился Аделард. — От тебя теперь даже голову не скроешь!

— Да расскажи ты по-нормальному, что там между вами произошло-то? Погоди, дай угадаю… Это он постарался, чтобы ты стал чёртом?

— Я не чёрт, понятно?! Ты настоящих чертей ещё даже не видел!

— Так у тебя ж вон рога и копыта, — усмехнулся Плетнёв. — Глаз нету, а чего-то видишь ведь. Ты демон, дьявольский прислужник. Как тебя вообще земля носит вот…

Борисов снисходительно вздохнул. Признаться, он раньше тоже особо не различал чертей от бесов. Собственно, только Ламбрант в своё время и объяснил ему, что к чему в мире рогатых тварей.

— К люцифериту я не пойду, — повторил Аделард, трогая гудящие копыта. — Он сразу же меня прихлопнет, как муху.

— Но за что? — не понимал Плетнёв. — Ты же был всего лишь его телом всё это время!..

— Я помог одной девушке заполучить оружие против него. И она сумела привести его в действие. По этой причине Ламбрант и лишился собственного тела, а затем вселился в меня.

— И чего это оружие из себя представляет? — продолжал допытываться Вадим. — Какой-то особый меч-кладенец или волшебный пистолет?

— Вообще-то это была флейта, сделанная из бедренной кости беса.

— Ого! Люцифериты чего, боятся костяных флейт?

— Ну, для него эта штуковина оказалась смертельной. Поэтому можно и так сказать.

Мимо ивы пробежала маленькая девочка, но, заметив слепого Борисова, вдруг завизжала и заплакала. К ней подскочила молодая мамаша, схватила на руки, недоверчиво глянула на странноватого паренька и поспешила обратно на аллею.

— Так и где эта флейта теперь? — задал Плетнёв очередной вопрос. — Может, стоит воспользоваться ею снова? Глядишь, это как-нибудь выкурит Ламбранта из моего тела…

— Да чёрт его пойми, где она сейчас, — отмахнулся Аделард. — Я же ничего толком не помню с момента, как люциферит вселился в меня. Так… какие-то бессвязные обрывки воспоминаний.

— Ой, да ладно тебе врать. Вон как быстро ты сегодня вспомнил про галерею и этого подельника Павлова. Значит, помнишь и про всё остальное уж.

— Даже если и найдётся эта флейта, её один фиг не получится использовать против люциферита во второй раз.

— Это ещё почему?

— Ну не знаю, мне так говорили в экзархате. Убить люциферита можно при помощи какого-то особого оружия, но лишь один раз. Вторично это уже не работает.

— Так тогда, наверно, проще пойти к этим бесам и спокойно им всё объяснить уж. Чего вот ты от них сбежал?

— Какой же ты тупой, а! — вновь негодующе воскликнул Борисов, и на него обернулась проходящая мимо пара. — Меня в экзархате сразу четвертуют. Мало того, что я нарушил все их правила, так ещё и Ламбрант при помощи моего тела разгромил их прежнюю резиденцию, попереубивал кучу бесовских чинушей!

— Да уж, тогда лучше им не попадаться на глаза, — согласился Вадим после неловкой паузы. — И чего ты теперь вот предлагаешь?

— Кому? — небрежно усмехнулся Аделард.

— Мне уж, кому ещё…

— Предлагаю тебе заткнуться и дать мне подумать!

На какое-то мгновение они оба замолчали. Но продлилось это недолго.

— Так, может, надо вернуться в эту галерею? — вновь высказался Плетнёв. — Если адвокат прав и этот Наватин прислуживает Павлову, то наверняка он сможет помочь и нам с нашим вопросом.

— Ну, было бы здорово, конечно, — вздохнул Борисов. — Но ведь бесы там уже всё оцепили. Да и самому этому Наватину доверия мало. Возьмёт ещё и прибьёт.

— С чего бы вдруг прибьёт? Он же не знает, что Павлов теперь ходит с другой внешностью. Давай прикинемся Ламбрантом и заставим этого галериста работать на нас?

От такого предложения Аделард вскочил на копыта.

— А если люциферит уже просветил его? — оживился бес, стряхивая со штанин прошлогодние травинки.

— Артём же с ним пообщался вот, Павлова там не оказалось, — вставил Вадим. — Надо попробовать, а потом ещё чего-нибудь придумаем на месте…

— Я уж думал, ты совсем имбецил, — радостно заговорил Борисов, выходя на аллею, где на него тут же обернулись прохожие. — Но, оказывается, ты ещё способен подкидывать какие-то здравые идеи.

— Я не имбецил. А даже если тебе не нравятся люди, у которых проблемы с умственным развитием, то разве они в этом виноваты вот?

— Знаешь, всё-таки я прав, у тебя с башкой при жизни были большие проблемы. Кто уж в здравой психике поселится в общине адвентистов?..

На странного парня, болтающего с самим собой да ещё разными голосами, уже смотрели все. Тем более по пути к выходу из парка он успел столкнуться с несколькими людьми и одной коляской. Поэтому не было ничего удивительного, когда у главных ворот его остановил коренастый охранник.

— Ваши документики будьте добры, — потребовал секьюрити, перегородив ему дорогу.

— А чего не так-то? — поинтересовался Вадим.

— Я с собой паспорт не ношу, дома оставил, — вмешался Аделард.

Мужчина с подозрением осмотрел чудаковатого посетителя и остановил взгляд на его копытах.

— Ха, прикольные боты! — тут же вырвалось у охранника. — Где взял?

— А-а-а… Да у меня знакомый один такие делает, — отмахнулся Борисов. — Хочешь, могу подогнать?

— Блин, сегодня ж как раз Вальпургиева ночь, — подметил секьюрити, потирая влажный воротник своей серой рубашки с логотипом какой-то охранной фирмы. — Если я в таких сапожках заявлюсь на тусовку, все кипятком писать начнут.

— Да брателло, какие вопросы! — пришёл в наигранный восторг Аделард. — Пошли, тут недалеко галерея Наватина. Знаешь про такую?

— Неа. Но ты покажешь? — обрадовался мужчина.

— Зачем он тебе? — сквозь зубы прошипел Вадим. — Давай убежим…

— Смотри и учись, сосунок, — мысленно ответил Борисов и взял охранника за руку. — Ты только помоги дойти, а то я чутка слеповат, хорошо?

— О, хрена-се, — удивился тот. — А я думаю, чё ты так криво ходишь по парку. Лады, давай помогу…

— Давай помогу, — сказал в этот же момент Одилон, протянув ладонь Ламбранту.

Павлов в бутафорских доспехах, унизанных стразами и прочими блестящими камушками, передвигался с большим трудом. Сквозь узкие прорези в шлеме он видел примерно так же, как слепой Аделард. Удивительно, каким образом, по мнению «ангелов», нужно было «впечатлять» смертных в этом нелепом и неповоротливом наряде! Хотя чем дольше происходило общение с Одилоном, тем больше Ламбрант убеждался — что-то во всей этой задумке нечисто. Не прошло и суток с момента, как он очутился в плену у этих странных созданий, а они уже развели его на сомнительное задание.

— Ты всё запомнил? — переспросил Одилон, высадив своего подопечного из грузовой машины возле лесопосадки.

Небо уже стремительно темнело, а воздух становился свежее. Хоть и без крови, Павлов чувствовал, что температура воздуха понижалась с приближением вечера.

— Да, я пройдусь по берегу, поговорю с заблудшими душами, — отчеканил он свою миссию. — Что уж тут сложного…

— Главное, помни — никого не бойся. На соседнем берегу буду дежурить я. Там обычно собираются школьники, с ними труднее общаться. А тебе помогут вот эти ребята. Так что ты будешь не совсем один.

— Прелестно, — промурлыкал Ламбрант, глянув на двух коренастых монахов, которых Одилон оставил с ним.

Он направился, шаркая сабатонами, вниз по дороге. Бородачи двинулись за ним, поправляя на себе чёрные рясы. Впрочем, едва Одилон с монахами уехали в сторону основной трассы, люциферит значительно осмелел. Для начала он ударил одного из сопроводителей латной рукавицей прямо по голове, заставив упасть на землю. Затем разобрался и со вторым подручным, разбив ему нос.

Пока монахи приходили в себя, Павлов скинул свой сверкающий на лучах заката наряд и взобрался на ближайший тополь, с которого можно было оценить обстановку.

Невдалеке, действительно, переливались воды широкой реки и шумел проезжающий по мосту поезд. Кажется, поблизости находился песчаный пляж, возле которого уже припарковались десятки машин. Развернувшись, Ламбрант увидел более подходящий пейзаж — сверкающие купола какой-то церкви. Туда-то ему и нужно.

Преодолеть расстояние до храма пришлось пешком. Крыльев и способности летать люциферит до сих пор в себе не ощущал, равно как и других своих демонических возможностей. Это уже начинало его беспокоить, ведь он и без того задержался у псевдоангелов дольше, чем планировал. Хотя, если задуматься, им не удалось распознать в нём нечисть. К тому же, стало понятно, каким существом оказался покойный Филипп Зерданский. «Ангелы», по большому счёту, были даже слабее обычных бесов — без каких-либо выдающихся талантов, с какой-то странной идеей-фикс подчинить себе слабоверных смертных и попытками воспроизвести собственное потомство в лице умерших праведников.

Ламбрант невольно улыбнулся, рассуждая о тех, с кем ему довелось сегодня столкнуться, и завернул с дороги во двор сельской церквушки. Впрочем, едва он ступил на освящённую землю, как ноги подкосились. Павлов упал и тут же почувствовал жгучую боль в конечностях. Стало настолько невыносимо, что в глазах возникли разноцветные круги. В последний раз так же больно было при попытке вставить стеклянные глаза в слепого Аделарда месяц назад.

Когда приступ понемногу стал проходить, люциферит перевернулся и увидел, как на земле поблизости лежит оторванная лодыжка, обутая в сабатон от доспех. Несомненно, она принадлежала телу Плетнёва, но теперь начисто утратив своё предназначение. Вместо неё на левой ноге Ламбранта темнело липкое копыто. Видимо, приближение к заветному месту усилило изменения в нём. Пришлось проверить состояние второй ноги. Конечно, не хотелось бы столь же грубо причинять себе лишнюю боль, однако в таком виде Павлов точно не сможет добраться до нужного объекта. Поэтому в следующие минуты окрестности церковного двора огласил истошный крик.

Освобождение второго копыта прошло намного болезненнее, с кровью и омерзительным запахом. Люциферит лежал перед нефом церковного здания и не мог даже пошевелиться. Не удивительно, что на его вопли сбежались люди.

— Что случилось?! — заверещал молодцеватый голос, и к Ламбранту склонился парнишка в чёрном спортивном костюме.

— Это ещё кто??? — возмутился второй подросток, держа в руках кинжал.

Павлов, недолго думая, вцепился в одного из любопытных юношей когтистой рукой.

— Отнеси меня на кладбище!.. — прорычал он внушительным голосом, отчего другой юнец в страхе умчался обратно за угол церкви.

— Но… я… — попытался возразить шокированный старшеклассник, глядя в чёрные глаза Ламбранта.

— Неси!!!

Позади храма располагался небольшой сад, за которым начиналось сельское кладбище. Вот только сегодня здесь было отнюдь не пустынно и тихо. Шестеро молодчиков в тёмных одеждах готовились встретить Вальпургиеву ночь, уже разложив на могилах чёрные свечи и успев начертить на земле пентаграмму. Странно, что они не дождались, пока небо окончательно стемнеет. Видимо, только пробовали себя в сатанизме. Каково же было их общее удивление, когда со стороны церкви к ним стала приближаться странная фигура. Согнувшись в три погибели и еле плетя ногами, шёл парень в спортивном костюме. На нём же восседал, словно на осле, Ламбрант. Оба выглядели болезненно и тяжело дышали.

— А ну отпусти нашего друга, тварь! — завизжала девица в дождевом плаще и схватила бейсбольную биту, которую, наверно, предусмотрительно притащила на кладбищенскую тусовку.

Парнишка под люциферитом окончательно выдохся и сел на колени посреди аллеи. Ламбрант же с грозной гримасой сполз с него, обвёл присутствующих юнцов тяжёлым взглядом и вдруг вонзил когти в землю прямо под собой.

Окружающее пространство озарили всполохи огня, а в воздухе явственно запахло серой. Несколько школьников застыли, как вкопанные, перед горящим люциферитом. Другие принялись разбегаться.

— Стоять! — прогудел Павлов, и эхо его страшного голоса прокатилось, казалось, по всему кладбищу.

Следом из каменных надгробных плит вырвались мохнатые лапы. Одного нервного сатаниста они успели задержать, вцепившись в его одежду.

— Вы вызывали демонов, — продолжил дымящийся Ламбрант и улыбнулся:- И вот я прибыл!..

Юные сатанисты задрожали, как зайцы, но послушались приказа и остались на местах. Отбросив остатки сгоревшей одежды, почерневший люциферит направился к ним. Тучный паренёк с кудрявой шевелюрой тут же грохнулся в обморок. Девица с битой издавала писк, словно котёнок, которого топили в ведре. Когда Ламбрант дошёл до неё, она предательски выронила своё оружие и закрыла глаза.

— Отведи меня к самой старой могиле? — потребовал Павлов, скаля белоснежные зубы.

Школьница кивнула, всё ещё боясь смотреть на чёрного демона, и неуверенно попятилась от него. Затем девушка развернулась и, ускоряя шаг, двинулась вглубь кладбища. Ламбрант зацокал копытами по аллее и на всякий случай одарил её наивных дружков озлобленным взглядом.

— Ты и есть Вельзевул? — вдруг поинтересовался парнишка с бритым черепом, подобравшись к нему слева.

Остальные пугливо зашипели на него и вздрогнули, когда люциферит обернулся.

— Разве вокруг меня роятся мухи? — прорычал Павлов и замахнулся когтистой рукой, отчего все зажмурились, кроме любопытного парня.

— Но мы вызывали Вельзевула, — ничуть не страшась обугленного визитёра, сказал лысый старшеклассник. — Ты его слуга, значит?

Девица дождевом плаще дошла до поворота аллеи и послушно указала рукой на ряд тёмных плит. Видимо, там и находились наиболее древние захоронения.

— Я тебе сейчас покажу, кто я, — медленно, словно разговаривая с едой, ответил Ламбрант несовершеннолетнему сатанисту и двинулся дальше.

Он достиг нужных могил, бросив на них небрежный взгляд, перелез через остатки металлической ограды и упал на жухлую траву. Несколько юнцов воспользовались моментом и кинулись в сторону выхода. Однако четверо, включая девицу и бритоголового, с любопытством уставились на непрошенного гостя.

Несмотря на сумерки, было видно, как зашевелились сухие растения, потянувшись к лежащему на могиле люцифериту. Следом из надгробного камня заструился ручеек, а земля под ним затрещала. Ламбрант принялся рычать, словно раненный волк, и метаться из стороны в сторону. Через пару мгновений он и вовсе провалился вглубь могилы, заливаемой теперь пахучей водой. На его голове проступили острые, как сабли, рога, которые стали разрастаться прямо на глазах шокированных сатанистов. А ещё через минуту его глаза загорелись огнём.

— Вот это круть… — вырвалось у лысого главаря, и он сел на колени, не в силах оторвать взгляд от диковинной картины.

Однако Павлов вылетел из провалившейся могилы, словно пушечное ядро. Он описал дугу над кладбищем и уже стремительно падал на острые пики ограды, как за его спиной расправились два массивных крыла. Это вызвало у юных сатанистов бурю восторга. Они побежали за летящим люциферитом, который спикировал на каменную площадку перед церковью.

Теперь Ламбрант был во всей красе — чёрный с головы до копыт, с горящими глазами, широкими кожистыми крыльями и заострёнными рогами. Он удовлетворённо зажмурился, расставив руки в стороны, и улыбнулся.

— Да ты как Абаддон!! — кричал бритоголовый, быстрее всех настигнув люциферита. — Нет, ты даже круче! Я хочу быть таким же, как ты!

Павлов, насладившись своим перевоплощением, повернул к восторженному молодчику дымящуюся голову.

— Называй меня Ламбрант, — приказал он. — И на колени, молокосос!

Сатанист тут же присел, послушно опустив лысую голову. Рядом с ним в такую же позу упала девушка в плаще и двое её товарищей.

— В эту ночь Сатаны вы будете моими воинами, — продолжил люциферит, проверяя вновь обретённые крылья. — И вот ваше первое задание. Вы соберёте войско для освобождения моего дворца от рогатых предателей.

— Войско? — переспросил бритоголовый и недоумённо посмотрел на девицу. — Но где мы его возьмём?

Ламбрант глянул в сторону реки, где небо было светлее из-за полосы заката, и коварно улыбнулся.

— У ритуальных костров, — сообщил он многоголосым басом и засмеялся.

Смех разливался и перед галереей Наватина. Здесь собралась группка девиц, распивая что-то из жестяных баночек. Охранник, которого Аделард так умело убедил проводить его досюда, быстро переключил своё внимание на хохочущих барышень.

— Да здесь уже веселье! — воскликнул парень и, позабыв о новом рогатом знакомом, потянулся к студенткам.

— Эй, а как же ботинки в форме копыт?.. — попытался напомнить ему Вадим, но Борисов одёрнул своего забывчивого соседа по телу.

— Заткнись! — прошипел бес и направился к главному входу в галерею. — Я же импровизировал с этим смертным.

— А я подумал, ты с ним знаком, — растерялся Плетнёв, но Аделард уже заглядывал сквозь стекло внутрь здания.

— Закрыто, — констатировал он, подёргав пару раз дверную ручку, и вновь попытался увидеть хоть что-нибудь сквозь щёлочки на месте отсутствующих глаз.

Изнутри раздался звук битого стекла, а через мгновение в конце вестибюля мелькнули тени. Аделард поспешил вернуться в подворотню. Мало ли, вдруг там дежурят бесы? Или того хуже — сам люциферит уже добрался до Наватина…

— Попробуй, как Артём, зайти со двора, — порекомендовал Вадим, который хоть ничего и не видел, но чувствовал, как колеблется его вынужденный напарник по телу.

— Говорю тебе, затея тухлая, — ворчал Борисов, нехотя направившись к служебному входу.

— Ты же бес, тебе не должно быть страшно…

— Лучше страшно, чем сидеть потом паразитом в чужом теле!..

Как ни странно, запасной выход из галереи оказался не заперт. Весьма опрометчиво для Наватина вот так оставлять дверь без охраны, подумал Аделард и прошмыгнул внутрь.

Поначалу в помещении казалось темно и пустынно. Лишь в коридоре горели тусклые бра и разливался неприятный запашок, как будто из канализации. Впрочем, уже через пару секунд раздался грохот и очередной звон стекла.

— …Как это ты не знаешь?! — недовольно прокричал мужской голос с противоположного конца коридора. — Мы же договаривались!..

Оттуда вновь донёсся приглушённый стук и чьи-то стоны. Кажется, там кого-то били.

— Это Наватин? — шёпотом уточнил Вадим у крадущегося по галерее Борисова.

— Не знаю, вроде не его голос, — засомневался Аделард, напрягая все свои чувства, чтобы получше рассмотреть окружающее пространство.

— Вы оба обманули меня! — в очередной раз возмутился некто, гремя что-то в соседнем помещении. — Из-за тебя и твоего рогатого мошенника я теперь не смогу поменять тело!

Плетнёву показалось, будто голос кричащего человека ему отдалённо знаком. Вот только где он мог его слышать?

— Стой! — прошипел Вадим, и бес замер возле постамента со светлой статуэткой. — Давай не пойдём туда?..

— Это ещё почему? — шёпотом возмутился Борисов. — Ты же сам упрашивал меня сюда залезть!..

— Чего-то у меня нехорошее предчувствие.

— Смотри-ка, как вовремя до тебя доходит собственная глупость, — принялся глумиться над ним Аделард, позабыв на мгновенье про конспирацию.

В этот самый момент в коридор выглянул бородатый мужчина, и запах тухлятины усилился.

— Ты?! — выкрикнул разъярённый человек, заметив Борисова, и кинулся на него.

От неожиданности бес оттолкнулся копытами от пола и с кошачьей прыткостью полетел вверх. Незнакомец не успел его схватить и удивлённо поднял голову к потолку. Аделард описал в воздухе дугу и прицепился руками к ближайшей стене, совсем как паук.

— А ну слезай оттуда! — взревел нападающий, ткнув окровавленным пальцем в Борисова.

— Этого не может быть! — ответил тот голосом Плетнёва. — Ты… ты же умер!

— Что??? — скорчился Аделард, не понимая реакции своего соседа по телу. — О чём ты говоришь там?

— Это же Кристиан Власьев! — завопил Вадим. — Я узнал его по голосу!!!

Впрочем, у них не было времени разбираться в тонкостях посмертной памяти адвентиста. Кристиан запустил в Борисова каким-то снарядом, сбив со стены. Это оказалась металлическая ваза, которая с грохотом рухнула на пол. Аделард же приземлился на руки и копыта, ничуть не пострадав. Он даже сам не ожидал от себя такой ловкости.

— Ты обещал мне новое тело! — вновь закричал Власьев-младший, надвигаясь на своего рогатого соперника. — А теперь решил кинуть?!

— Я не понимаю, о чём ты! — парировал Борисов и отпрыгнул в соседний зал, где невесть как оживший Кристиан кого-то бил пару минут назад.

Там возле светлой колонны сидело чьё-то тело. Судя по верёвкам на его верхней части, оно явно находилось здесь не по собственной воле. Достигнув пленника в несколько изящных прыжков, Аделард разглядел его окровавленное лицо и понял, что это хозяин галереи. Видимо, Власьев-младший избивал Наватина, требуя какую-то информацию.

— Мы заключили сделку! — повторял разгневанный Кристиан, забежав в зал.

В его руках сверкнула какая-то арматура, и Борисов поднялся на копыта, расставив руки в стороны. Если этот агрессивный бородач сейчас налетит на него с ударами, придётся повторить трюк с прыжком до потолка.

— Я не Ламбрант! — скороговоркой воскликнул Аделард, и это подействовало на Власьева отрезвляюще. — Он теперь в другом теле…

Наватин издал хрип, видимо, придя в сознание после побоев. Кристиан же застыл в позе, замахнувшись раздобытой где-то металлической палкой.

— Так я тебе и поверю! — грозно выпалил он, не опуская оружия. — За нос меня решил водить, да?!

— Я даже тебя не знаю, — вставил Борисов очередной аргумент. — Мы сами ищем люциферита. Думали, он здесь прячется.

— Зубы мне заговариваешь?! — вскричал Власьев и наконец-то обрушился с новой атакой на слепого беса.

Пришлось вновь отскочить наверх, но на этот раз прицепившись к высокому потолку.

— Послушай, прошлой ночью Ламбрант добрался до аспичера и апуда, — сообщил Аделард, глядя на рассерженного мужчину. — И ему удалось вселиться в тело Плетнёва.

— Да это же он всё устроил! — не выдержал Вадим, обращаясь к своему соседу по телу. — Это же в его убийстве меня обвиняли! А он, оказывается, жив!!!

— Заткнись! — попытался утихомирить его Борисов.

— Как ты вообще сумел выжить? — продолжал Плетнёв, обращаясь теперь к Власьеву. — Тебе же сделали дыру прямо в груди… там, на кладбище…

— Не слушай его, он не со мной, — улыбнулся Аделард бородачу. — Замолчи, я тебе говорю, не видишь, что чел не в адеквате!..

Кристиан стоял в полном недоумении, наблюдая, как висящий на потолке бес разговаривает сам с собой разными голосами. Впрочем, и Наватин, разомкнув подбитые глазёнки, пытался осознать, каким образом тело Павлова оказалось в такой странной позе.

— Ламбрант, сделай же что-нибудь, — прохрипел Михаил, пробуя высвободить руки. — Он убьёт нас обоих!..

Власьев вдруг расстегнул молнию на своей тёмной кофте, обнажив почерневшие раны на груди. Борисов плохо видел с такого расстояния, но даже ему стало понятно — перед ним отнюдь не простой смертный.

— Я уже начинаю разлагаться! — гневно выпалил Кристиан. — Если не подыскать мне новое тело, в скором времени я превращусь в червей и мух! Мы так не договаривались. Я сдал тебе этого адвентистского главаря, а ты со своим прислужником решил меня кинуть?!

— По ходу, ты оказался прав, — признал вполголоса Аделард, обращаясь к Вадиму. — Они думают, что я — Павлов.

— Нельзя отпускать этого типа, — отозвался Плетнёв. — Он явно в курсе происходящего. Это из-за него меня арестовали…

— Предлагаешь прикинуться люциферитом? — уточнил Борисов, пытаясь разглядеть то Наватина, то Власьева.

— Надо попробовать, тогда узнаем что-нибудь интересное.

Выждав пару мгновений, Аделард пополз влево, переметнулся на стену с пыльной лепниной и аккуратно, словно паук, спустился по ней на паркетный пол. Кристиан стоял в прежней позе, держа арматуру наготове. Михаил же всё ещё пытался елозить, не в силах избавиться от верёвок.

— Так и быть, — сказал бес, направившись к ним с поднятыми руками. — Я не хочу конфликтов. Давай всё мирно обсудим и найдём выход из сложившейся ситуации…

— Какой на хрен выход! — вновь возмутился Власьев, помахав арматурой. — Где моё новое тело???

— Тут произошла одна неприятность, — продолжил Борисов с виноватой улыбкой. — Видишь ли, я лишился зрения и памяти. Ну мне стукнули по башке. — Для убедительности он указал пальцем на свою голову. — Повезло, что рога остались целы…

— Скажи ему про Кристину, — прошептал Вадим.

— Что? — прошипел Аделард. — Какую ещё Кристину???

— Кристина? — услышал Власьев и двинулся к слепому бесу. — Что, чёрт побери, здесь происходит?!

— Давай без рукоприкладства! — попросил Борисов, выставив вперёд руки. — Меня и так за последние сутки пытались убить уже три раза. И развяжи, пожалуйста, этого человечка, он нам ещё может пригодиться…

— Где моё тело?! — настаивал Кристиан, не собираясь, судя по всему, следовать рекомендациям странноватого рогатого парня. — Мы же договорились — я сдал тебе адвентистов и чертей, а ты пообещал мне новое тело.

— Ну да, — на всякий случай кивнул Аделард, мысленно спрашивая у Плетнёва, в каких отношениях люциферит состоял с этим агрессивным бородачом.

— Я сам не знаю, — нервно прошептал Вадим. — Он вообще должен быть мёртв. Менты же нашли его труп на кладбище, а меня обвинили в его убийстве.

— Понятно, ты как всегда бесполезен, — негодующе констатировал бес и вновь обратился к Власьеву. — Давай попробуем восстановить мою память. Чем быстрее я пойму, что там с тобой случилось, тем скорее сумею тебе помочь. Договорились?

— Я не стану с тобой больше ни о чём договариваться! — вскричал Кристиан. — Ты лжец и мошенник. За это надо оторвать твою рогатую голову!

— Стоп, стоп, стоп! — потребовал на сей раз Борисов. — Эти твои вопли неконструктивны. Мы уже полчаса обмениваемся эмоциями вместо того, чтобы решить вопрос с телом.

После такой фразы Власьев-младший задумался. Кажется, Аделарду удалось нажать на нужные кнопки, чтобы этот напряжённый адвентист с дыркой в груди немного успокоился.

— Итак, тело, — заключил бес и указал на Наватина. — Может, подойдёт он?

— Так он же сатанист, ты что! — прошипел Кристиан, приблизившись к связанному галеристу.

— О, прости, — смутился Борисов. — Тогда, может, Плетнёв? Вроде бы он такой крепкий малый, не права ли?

— Ты же сам хотел его заполучить. У тебя реально снесло память, что ли?

— Говорю же, стукнули по башке… Какое же тело тебе тогда нужно? Праведника или грешника? Я думаю, в большом городе не составит труда найти подходящий вариант.

— Только не старика и не ребёнка, — поставил условие Власьев, хотя Аделард по-прежнему мало что понимал в этой странной беседе. — Как показала практика, они ненадёжная оболочка. Идеальнее всего — спортивный христианин. Ну или мусульманин. Обрезание не имеет значения…

— Ага, это хорошо. Кажется, я припоминаю, есть пара смертных на примете, они оптимально подходят под твои стандарты. Дальше-то что надо делать?

— Наверно, он хочет, чтобы ты открыл колодец в доме пресвитера Джастина, — вполголоса сказал Вадим. — Ну помнишь, из-за которого я оказался в тебе?..

— А, ну да, — вновь закивал бес, уже без лишней предосторожности приблизившись к Кристиану. — Кажется, какой-то апуд, проход в ад, ага…

Он присмотрелся в бледное лицо бородача, потом в две глубокие раны на его волосатой груди. Теперь было понятно, что именно от Власьева исходил этот омерзительный трупный запах. Значит, ему удалось воскреснуть после покушения на кладбище? Насколько помнил Аделард из прошлой жизни, мёртвых вполне можно было оживить. Например, при помощи ганлина, сделанного из бедренной кости какого-то древнего беса. Правда, тогда они становились окровавленными скелетами. Впрочем, наверняка имелись и другие способы, благодаря которым Кристиан не погиб, хоть и выглядел теперь отнюдь не здоровым.

— Да он же чёрт, — прохрипел Наватин, словно в ответ на мысленные рассуждения Борисова, и протяжно закашлял.

— Ты чёрт??? — удивлённо переспросил Аделард у бородача.

— Может, ещё раз стукнуть тебя по голове? — предложил озлобленный Власьев. — Глядишь, и память к тебе быстрее вернётся…

— Не стоит. Я уже вот начинаю припоминать отдельные вещи, ты же сам видишь.

— Кажись, я тоже начинаю догадываться, — отозвался Вадим. — Ламбрант знал про то, чем занимается Тимшинский — ну тот самый, который пресвитер у адвентистов. Видимо, это Кристиан ему всё рассказал. Может, Ламбрант пообещал в ответ за это решить проблему с телом? Тимшинский же занимался продажей тел для демонов из ада. Он помогал им переселяться в людей взамен на какие-то их услуги. Вдруг и этот Кристиан стал одной из его жертв? Спроси, как его зовут?

— А как твоё имя? — поинтересовался Борисов уже в полный голос.

— Первентум, — нехотя произнёс Власьев, уже не пытаясь нападать и махать арматурой.

— Ага, ясненько, — улыбнулся бес, ожидая новых подсказок от своего напарника по телу.

— Точно, у них у всех какие-то косноязычные имена, — оживился Плетнёв. — Значит, и к пропаже детей пастора Роберта он имеет какое-то отношение. Спроси у него, давай, спроси…

— А дети пастора? — как бы между делом уточнил Аделард, вновь обращаясь к бородачу. — Где они?

— Наверно, мертвы, — с сожалением ответил Первентум. — Я же тебе говорил, дети совершенно неподходящий материал для всех этих делишек. Слишком слабые, умирают чуть ли ни сразу.

— Да, но что с ними стало-то? — переспросил Борисов по очередному совету Вадима.

— Один сдох, двое других — непонятно. Их же забрали болотные черти. Таков был уговор: один нам, остальные — добыча чертей. Ты же знаешь, какие жадные эти лесные отребья.

— Значит, это из-за него я угодил во всю эту историю!.. — прошипел Плетнёв, и Аделард почувствовал, как его руки сжались в кулаки, словно вот-вот готовы ударить Власьева-младшего.

— Я не стану его бить, успокойся! — мысленно приказал он своей второй личности. — В конце концов, мне-то что с того, что тебя подставили? Мой интерес лишь выселить тебя из головы, вот и всё.

— Нет, ты обязан вернуть меня в моё тело! — потребовал Вадим уже в полный голос. — Я не собираюсь сдаваться! Фигушки я соглашусь покидать твою рогатую башку просто так!..

— Тебя вообще никто спрашивать не собирался! — усмехнулся Аделард.

Наватин и Первентум вновь недоумённо уставились на беса, который разговаривал сам с собой разными мужскими голосами и вертелся на месте, будто в театре одного актёра.

— Ламбрант, что с тобой? — спросил Михаил, до последнего надеясь, что его чудаковатый покровитель поможет ему избавиться хотя бы от верёвок.

— А? — очнулся Борисов, обернувшись на галериста. — Да так, небольшое раздвоение личности… На чём мы остановились? Ах, да, на теле…

Он хотел опять о чём-то спросить Кристиана, однако тот врезал ему арматурой прямо по шее. Аделард вскрикнул от неожиданности, покачнулся и рухнул на паркет.

— Хватит играть в дурака, — твёрдым голосом заявил Первентум, озлобленно уставившись на поверженного беса. — Теперь мой черёд задавать вопросы… — Он наклонился к рогатому слепцу и схватил его за грудки. — Где моё новое тело?!

— …Где я взял такое тело? — переспросил в этот самый момент Сонатис, получив в очередной раз похвалу от Мирануса насчёт своей внешности. — Да сторговался с тем мужиком, в теле которого ты сейчас находишься. За полцены. Вообще-то мне хотелось бы быть симпатичным рыжебородым адвентистишкой, но тот оказался уже занят. Пришлось соглашаться вот на эту бабскую оболочку.

Кристина в обнимку с Тимшинским шли по вечернему берегу реки, таща за собой на цепи трёх потрёпанных медсестёр. Брать на шабаш остальных было накладно. К тому же, многие из работниц адвентистского реабилитационного центра ушли в глубокую кому после того, что с ними сделала эта колоритная демоническая пара. Доехать до места городского шабаша помешала лесополоса и слишком крутой склон. Поэтому медицинский фургон пришлось оставить возле дороги и добираться досюда на ногах.

Небо уже окончательно стемнело, поэтому люди на берегу вовсю жгли костры. Кого здесь только ни было: пьяные студенты, грязные бродяги, цыгане, подростки в тёмных мантиях, разновозрастные женщины, мнящие себя ведьмами. Имелись даже ряженые под демонов молодчики, которые скакали вокруг огня и издавали дикий хохот.

— О, да! — прогудел Миранус, сбросив с себя грязный медицинский халат. — Я, пожалуй, искупнусь!

И бросился к голым девицам, которые резвились на пляже. Сонатис же удовлетворённо вздохнул и подтянул к себе пленённых медсестёр.

— Прибыли, дамочки! — провозгласил он мужским голосом и поправил на себе откровенный женский наряд. — Сейчас найдём подходящую компанию и начнём веселье.

Демон в облике Кристины с похотливой улыбкой принялся осматривать окрестности. Поблизости сверкал высокий костёр, вокруг которого собрались полуголые люди в каких-то африканских масках. Чуть дальше бегали бабы с мётлами, пытаясь что-то изобразить с огромным чёрным котлом. Приглядевшись, Сонатис увидел внутри этой посудины напуганного паренька. Видимо, ведьмы хотели сварить из него праздничный суп. На склоне к берегу, среди редких деревьев, бродили чудики в накидках. Судя по всему, они собирали хворост для костров, а заодно подыскивали себе компанию для очередной оргии. В самой реке плавал широкий плот, на котором, размахивая факелами, плясала голая молодёжь. Кажется, именно туда направился безудержный Миранус в несимпатичном теле Джастина Тимшинского.

Однако дальнейшая картина Вальпургиевой ночи заставила Сонатиса напрячься. Со стороны мигающего огоньками железнодорожного моста двигалась какая-то толпа. Там было не меньше сорока человек, и вели они себя отнюдь не празднично: нападали на беснующихся возле костров, вытаскивали купающихся из воды, кого-то даже били. Но самое странное, что большинство отдыхающих людей присоединялись к ним.

Не удивительно, что спустя минуту берег охватила паника. Кто успел заметить непрошенных гостей, убегали по склону наверх. Те же, кто оказался менее расторопным, попадали в руки агрессивно настроенных молодчиков.

— Эй, вы кто вообще такие?! — выкрикнул им Сонатис, ничуть не страшась толпы. — Я тут главный! Хотите со мной порешать дела?

— Ох ты ж какая куколка! — воскликнули несколько парней в тёмных костюмах и двинулись к Кристине. — Высокая, плечистая… Настоящая боевая трансуха!

Однако едва они достигли разрисованной девушки, как получили от неё удары по голове, в живот и в пах. Пара мгновений, и все трое лежали на влажном песке под вопли напуганных медсестёр, скованных друг с дружкой цепью.

— Это ночь Сатаны! — провозгласил Сонатис, помахивая плетью. — И я не позволю её испортить всякому сброду.

С этими словами он принялся атаковать ещё двух парней, которые вызвались помочь товарищам справиться с непокорной девахой в красном корсете. Схватка была недолгой — одного Кристина успокоила плетью, второго заставила сесть на колени, сдавив рукой его шею. Однако победно поглумиться над ними у неё не получилось. Сверху на инкуба напал Ламбрант. Сначала он схватил Власьеву за плечи и приподнял над песком, а затем отбросил в сторону костра. Сонатис едва не угодил в огонь, рухнув на кучу хвороста.

— Это моя добыча! — приказал люциферит нескольким подручным, которые хотели продолжить битву с чудаковатой девушкой.

Юные сатанисты двинулись дальше по берегу, захватывая новых участников несостоявшегося шабаша. Павлов же приблизился к костру и улыбнулся. При свете огня выглядел он пугающе: весь чёрный, точно обмазанный смолой, с двумя торчащими вверх острыми рогами и мощными серебристыми копытами. Глаза люциферита горели изнутри чем-то красным. Из-за спины торчали крылья со сверкающими шипами на лопатках. Когтистые пальцы сжимали плеть, отнятую у инкуба. В последний раз Сонатису приходилось видеть такое только в аду.

— Едрить-педрить, тебя разве ещё не прибили? — с долей сожаления сказал инкуб, поднявшись на ноги. — Какие же вы, люцифериты, назойливые.

— Я не проломил тебе череп лишь по одной причине, — ухмыльнулся Ламбрант, надвигаясь на противника. — Ты поможешь сегодня захватить резиденцию экзархата.

— Пфф, мне-то это зачем? — фыркнул Сонатис, стряхивая с себя песок. — Я против бесов ничего не имею…

Вдруг он почувствовал, как шею сдавила горячая полоса. В один миг демонический Павлов сковал плетью несговорчивого мигранта из ада.

— Х-хорошо… — прокряхтел тот, болезненно выпучив глаза. — Только не убивай!..

Едва ослабив хватку, Ламбрант содрогнулся от удара. Сзади на него с корягой обрушился мокрый Джастин Тимшинский. Стукнув пару раз люциферита по крыльям, Миранус протянул руку Сонатису. Однако в следующую же секунду она превратилась в тонкое копытце.

— Ой, — только и сумел выдавить из себя голый пресвитер, как вместо носа у него округлился свиной пятак.

Мужчина захрюкал, закрутился на месте и едва не упал в костёр. Впрочем, Павлов придержал его за волнистый розовый хвостик, отчего свиноподобный Тимшинский громко завизжал. Сонатису лишь оставалось испуганно взирать на друга, который перевоплотился у него на глазах в животное.

— Бестиа, респисе сордида! — скомандовал Ламбрант на латыни, и огромный хряк с розовыми рожками заскакал по песку вдоль реки.

— Что ты с ним сделал??? — спросил шокированный инкуб, безуспешно пытаясь избавиться от удавки на шее. — Только меня не превращай в животное! Я всё сделаю, как скажешь!..

— О, нет, — дьявольски улыбнулся люциферит. — Поскольку ты не в своём теле, с тобой я могу делать всё, что мне захочется. В эту ночь Сатаны из тебя получится великолепная птичка!

Глаза Павлова как будто сделались ярче, и из разрисованных рук Кристины стали вырываться окровавленные перья. Пляж охватил истошный мужской крик, а огонь в костре сделался красным. В один миг вместо мужиковатой девушки в обтягивающем сексапильном костюме возникло крылатое существо с женскими ногами. Ламбрант засмеялся и потянул плеть, которая по-прежнему сдавливала шею, но уже не Сонатиса, а какого-то уродливого создания. Оно крякнуло и ринулось следом за новым хозяином, расправив руки-крылья.

— Твоя задача весьма простая — будешь скидывать гвардейцев с башен, — воскликнул люциферит и направился к удаляющейся толпе околдованных сатанистов, придерживая птицеобразного Сонатиса словно на поводке.

Примерно такая же боль, которую испытывал пленённый инкуб, охватила в эти минуты Артёма. Пыточный аппарат, который бесы назвали Рисгольдом, на деле оказался гораздо больше, чем его описывал Аброн. Мало того, что конструкция с шипами была расположена вертикально вдоль пыльной стены, так ещё и на голову арестованного адвоката нацепили стальной венок с тремя огромными лезвиями. По мере того, как тучный гвардеец с чёрной бородкой подкручивал шурупы на теле Хомунина, крики несчастного становились похожи на рёв.

— Я больше не знаю ни-че-го! — верещал Артём, свисая с металлического каркаса, будто паук в центре паутины. Только ему досталась роль жертвы, а не охотника.

— Чьим телом завладел люциферит?! — требовал второй бес с забавным именем Гранс.

— Адвентиста! Он стал адвентистом! — выплюнул адвокат, по лицу которого струилась кровь. Лезвия на голове уже впились в кожу, вызывая давящее чувство и затмевая зрение. Впрочем, шипы, которые царапали обнажённую спину, тоже сковывали его движения. Поэтому разглядеть толком окружающее пространство не хватало сил.

— Какой адвентист? — мерно продолжал гвардеец, наблюдая, как пленник корчится в муках. — Назови его имя и фамилию!

— Вадим… Плетнёв! — сквозь одышку сообщил Хомунин, и толстяк перестал приводить в движение пыточный механизм.

На какое-то время адвокат потерял сознание, что было в этой ситуации более предпочтительным. Так хотя бы пропадала боль и не столь сильно саднили раны. Но бесы-мучители окатили его из ведра какой-то вонючей синей жидкостью, быстро приведя в чувства. Из-за этого Артём перестал что-либо видеть. Веки слиплись, словно его облили клеем.

— Где сейчас этот Вадим Плетнёв? — задал очередной вопрос Гранс, расхаживая перед пленником.

— Его забрал какой-то хмырь, — попытался как можно отчётливо произнести Артём. Однако его язык как будто одеревенел, поэтому удалось лишь промямлить отдельные слова.

— Это был смертный? — уточнил гвардеец.

— Нет… не знаю. Ну то есть не смертный.

На этот раз бородатый толстяк не спешил усиливать мучения парня. Да и сам Хомунин ощущал, что ещё пара миллиметров — и его череп не выдержит натиска тяжёлых лезвий. А раны на спине он даже перестал чувствовать.

— Где скрывается люциферит? — повторил подручный Аброна, продолжая нервно расхаживать вдоль пыточного аппарата.

— Честно… не знаю… Он швырнул в меня чем-то, и я упал. А дальше их обоих уже не было там.

— Как выглядел тот, с кем ушёл люциферит?

Вопросы шли по кругу, словно Гранс хотел получить другой, более исчерпывающий ответ. Пару раз рогатый толстяк что-то подкручивал на огромной конструкции, видимо, усиливая давление шипов в области спины и ног. Спасало то, что Артём уже потерял контроль над пространством и временем. У него возникло знакомое ощущение, будто бы он сильно пьян и не может толком совладать с собственной речью. Голоса бесов понемногу слабели, а потом и вовсе заглохли.

Трюк с вонючей синей водой тоже перестал помогать. Пленник окончательно затих, не реагируя уже ни на что. Гранс озлобленно осмотрел окрашенное тело адвоката и нервно удалился из помещения. Бородатый толстяк что-то недовольно промычал и подошёл к противоположной стене. Там сквозь толстые решётки просматривались два рогатых силуэта.

— Вы следующие, ха! — пригрозил мучитель и постучал для убедительности кулаком по своей же ладони. — Смертного хватило на полчаса. А вы всё-таки бесы — покрепче, значит, будете.

— Жумс, ты же знаешь, мы с люциферитом никак не связаны, — слёзным голоском отозвался один из пленников.

— Нет хуже преступления, чем выступать против экзарха! — рявкнул вдруг толстяк и пнул копытом по решётке.

— Так ведь и экзарха-то нету, — вставил второй пленник басовитым тембром. — С осени же полная анархия…

— Молчать! — прокричал Жумс, лихорадочно ища ключи от камеры по своим карманам. — Вот щас как прицеплю тебя на Рисгольда, сразу запоёшь иначе!

— Мы отнюдь не враги тебе, — вновь вмешался тонкий голосок. — Ты же сам понимаешь, эти старейшины дерутся за власть. Из-за этого экзархат разваливается. Вон и люциферит опять маячит на горизонте. Видишь же сам, во что превратилась наша жизнь…

— Это всё из-за таких оболтусов, как вы! — не унимался бородатый бес, бренча связкой ключей. — Движение сопротивления, ишь ты, чё повыдумывали! Я вам покажу щас, как клеветать на экзархат!..

Отперев со скрипом узкую решётчатую дверцу, Жумс выхватил из темени тощее тельце и швырнул его на грязный пол. Второй таинственный пленник остался в камере. Понятно, что повесить на пыточный аппарат сразу двоих у этого бородатого толстяка не выйдет. К тому же, на Рисгольде продолжал висеть смертный, с которого капала синяя жижа.

— Скольких ещё братьев придётся убить, чтобы наконец-то осознать ошибочность выбранного пути? — философски вопрошал бес, лежащий на полу посреди кровавых брызг и пыли. — Тернонт устроил кровавый диктат, а ведь он даже не избран экзархом.

— Да, Читон, поболтай мне тут давай, — приговаривал Жумс, вновь бренча ключами.

— Мы с тобой не враги, говорю тебе, — в прежней учительской манере продолжил пленник. — Ведь подданные раньше имели право свободно высказываться, свободно выражать своё мнение. И старейшины всегда считались с этим. Я же не совершал никаких преступлений…

— Ты, чёртова шерсть, изменник и лоботряс! — прорычал палач и схватил его за грудки, отчего серая одежонка Читона затрещала. — По мне, так давно пора прибить всех вас, как чертей.

— Пожалуйста, дай мне возможность увидеться хоть с кем-нибудь из старейшин, — жалобно попросил бес, ничуть не сопротивляясь натиску толстяка. — Я убеждён, что они поменяют своё мнение обо мне и моих единомышленниках…

— Ага, щас! — ухмыльнулся Жумс и хотел швырнуть доходягу на пыточный аппарат, но вспомнил, что забыл убрать с него окочурившегося Артёма. — Вот же ж вонючий смертный, а!..

Он хотел кинуть нового испытуемого обратно на пол, но задумался. А что, если повесить рогатого гада поверх мёртвого адвоката? Шипы у механизма длинные, растягивается конструкция тоже весьма отлично, до самого потолка. Пусть терпит пытки вместе с трупом, ведь это истинная мерзость для любого уважающего себя беса.

— Ну-кась, — промычал Жумс и попытался прицепить худую руку пленника на металлический каркас.

Однако Читон, устав от увещеваний, вдруг дёрнулся головой в сторону своего мучителя. Рога у него хоть и были небольшими, но всё же вонзились в шею толстяка. Не ожидая такой наглости от тощего беса, Жумс вздрогнул, хотел что-то воскликнуть, однако издал лишь какое-то бульканье и повалился вместе с пленником на кровавые разводы под Рисгольдом.

— Так его! — выкрикнул со стороны решёток его сокамерник Брамиан. — Убей его, Чит, давай!

Завязалась потасовка. Палач, несмотря на полученную рану, пробовал совладать со взбунтовавшимся узником. Тот, напротив, оказался верхом на толстяке, получив значительное преимущество. Он вновь и вновь протыкал его рогами, рискуя сам при этом получить смертельную травму. Ведь ещё в лиценциарии бесов учили не использовать свои демонические атрибуты в открытой схватке, потому что они весьма хрупки, а от таких повреждений можно в два счёта отбросить копыта. Но Читон уже который месяц торчал в темнице экзархата с безрадостной перспективой скончаться на одной из пыток, как это уже случилось со смертным. Так что терять ему было особо нечего.

Провозившись на полу ещё минут пять, бес в изорванной одежонке отлетел назад и сбил Хомунина с металлического каркаса. Они оба упали под массивную конструкцию, которая следом стала со скрежетом съезжать со стены. Жумс же, держась за шею, из которой выливалась чёрная маслянистая жидкость, закряхтел и отодвинулся копытами в сторону двери. Надо лишь добраться до выхода и позвать на помощь. Тогда этому дерзкому пленнику несдобровать.

Брамиан пытался что-то кричать сквозь решётки, обращаясь то с сокамернику, то к палачу. Впрочем, бородатый толстяк уже не обращал на него никакого внимания, упорно выползая из пыточной комнаты в коридор. Ещё пара метров, и справедливость восторжествует. Читон же перекатился от стены на середину помещения как раз в тот момент, когда каркас Рисгольда окончательно сорвался со ржавых болтов.

Раздался сильный грохот, и поднялась пыль. Разглядеть сквозь неё что бы то ни было пленнику из камеры не получилось. Пришлось зажмуриться и ждать. Кажется, Жумс не успел добраться до двери и позвать на помощь. Но на такой шум обязательно сбегутся все ближайшие гвардейцы, а их в островной резиденции экзархата было немало. Правда, грохот продолжал разноситься эхом по помещению, как будто следом за Рисгольдом стали рушиться остальные конструкции. Ещё через минуту, когда пыльная завеса слегка поредела, Брамиан понял — эти звуки исходят откуда-то извне.

— Эй, Чит, ты жив? — обратился он к коллеге по несчастью, искренне надеясь, что тому удалось отделаться малым гематитом при обрушения стального каркаса. — Быстрее, отбери у него ключи и освободи меня!..

От витающей вокруг пыли запершило в горле, и Брамиана охватил кашель. Кто-то двигался в центре комнаты, но вот кто — пока было непонятно. Если это Жумс, то пленника ожидала незавидная участь. Если же всё-таки Читон, то надежда на спасение вселяла новые силы. Однако следом запахло дымом, а сверху посыпалась новая пыль в такт неутихающему грохоту. Тут же на потолке что-то вспыхнуло, и Брамиан понял — это огонь!

— Чит, пожалуйста! — панически закричал он, теребя решётки. — Вытащи меня отсюда!

В слабых лучах стало видно, что из-под обрушившихся обломков пыточного аппарата выбирается чей-то силуэт. Учитывая величину Рисгольда, можно было предположить, что это Читон. Однако на голове у выжившего оказалась массивная металлическая шапка из трёх лезвий. Неужели смертный, которого так активно пытали гвардейцы, выжил во всей этой свистопляске?

— Эй, парень! — обратился к нему Брамиан. — Помоги мне, а! Не оставляй меня здесь…

Артём замер посреди металлических штырей и пружин и медленно повернул окровавленную голову к пленённому бесу.

— Я знаю планировку этого здания, — вставил Брамиан. — Я помогу тебе выбраться отсюда! Видит Дьявол, я не работаю на экзархат!..

Хомунин подумал несколько секунд и последовал его указаниям: нащупал среди обломков тучное тело Жумса, вытащил у него связку ключей и приблизился к решётке.

— Вот здесь замочная скважина, — твердил бес, судорожно указывая пальцем на узкую дверку своей камеры. — Я тебе так благодарен, так благодарен!..

Однако его радость была недолгой. Пока смертный пытался подобрать нужный ключ, Брамиан разглядел его изрядно изменившуюся внешность. Тело у Артёма сделалось как будто шире, а кожа словно светилась синевой. И это была отнюдь не пыль.

— Да надоело! — выкрикнул Хомунин и нервно отбросил ключи.

В следующее мгновение перед решётками возник змееподобный хвост с заострённым наконечником, который с искрами ударил по замку и снёс его с решётчатой двери.

— Так ты не смертный? — испуганно спросил Брамиан, не торопясь выходит из камеры. — Ты тертиар???

Глава 10 Бунт пифонов

Нагрянувшая на остров толпа кричала и свистела. Многие размахивали факелами и дубинками. Молодчики в тёмных одеяниях дождались, пока все пройдут к поместью Гординских, и принялись поджигать мост. Ламбрант вполне чётко дал понять — ни один бес не должен сбежать с места сражения. Поэтому огонь стремительно охватил единственный подход к резиденции экзархата.

Такого внезапного нашествия смертных к себе рогатые гвардейцы никак не ожидали. В первые минуты столь бесцеремонного нападения ни один из них даже не выстрелил по горящему мосту. Меж тем агрессивные люди уже рассредоточивались по двору, громя всё на своём пути — глиняные горшки с растениями, скульптуры, декоративные деревца, за которыми так заботливо ухаживал местный садовник.

Стрельба с ближайшей башни уложила наповал сразу пятерых смельчаков. Следом за ними палить начали из окон первого этажа. Бесы, хоть и застигнутые врасплох приходом крикливой оравы, быстро достали оружие и принялись успокаивать дерзких налётчиков. В какой-то момент смертные замешкали и стали прятаться за стволами чёрных сосен. Деревьев перед зданием было много, и все они уходили вглубь острова. Впрочем, вскоре и среди них появились высокие рогатые парни в серебристых сапогах. Пришлось отбиваться от гвардейцев дубинками, хоккейными клюшками, арматурой и ножами. Лишь у некоторых, пришедших с шабаша, оказались в руках пистолеты и охотничьи ружья. Поэтому перестрелка была явно неравной.

Когда мост уже вовсю полыхал, над островом стал кружить Сонатис. Бесы, которых в резиденции экзархата оказалось довольно много, не обратили внимание на угрозу с воздуха. А зря, ведь вскоре на фоне луны появились голые девушки на мётлах. У каждой в руке было по бутылке, наполненной бензином.

— Ну, поджигай! — скомандовала одна из ведьм, и небо озарили мелкие огоньки.

Горящие снаряды пикировали на крышу и на отдельные площадки у башен, тут же обдавая пламенем окружающее пространство. Несколько гвардейцев с криками вывалились наружу, объятые огнём.

Сонатис же облетел поместье по периметру и прицепился к верхушке самой высокой сосны. В своём уродливом облике он напоминал гарпию, величественно наблюдающую за схваткой. Снизу повалил густой тёмный дым, а ещё через пару минут замигали раскалённые искры. Крики людей и бесов усилились, равно как и грохот. Кажется, кому-то удалось уже проникнуть в здание.

Со стороны реки показались плоты и лодки. «Речная пехота» Ламбранта подплывала к берегу как раз вовремя. Задний двор поместья никто особо не охранял. Гвардейцы были увлечены отражением атаки со стороны центральных ворот. Лишь редкие бесы гонялись за смертными между деревьями, пытаясь пронзить их пиками или хотя бы сбить с ног. Прибытие подкрепления воодушевило сатанистов, и они принялись кидать в окна поместья зажжённые факелы.

Инкуб и дальше любовался бы битвой со своего укромного места, но его сбил Ламбрант.

— Сейчас добавлю к твоему клюву ещё и жирную задницу! — пригрозил люциферит, размахивая длинными крыльями.

— Не хочу, чтобы бесоголовые зарезали меня как курицу, — оправдался Сонатис и мигом полетел вниз к дымящейся башне.

Павлов же оценил обстановку устроенных им беспорядков и удовлетворённо улыбнулся. Пусть здание сгорит дотла, чем останется в руках ненавистных бесов. Тем более с этим местом были связаны самые неприятные воспоминания — гибель его человеческого тела, убийство первого наставника и позорное поражение люпастора, которого он с таким трудом взращивал для собственных нужд. Экзархат, который стремился к конспирации, поступил крайне глупо, заселившись в бывшее убежище люциферита. Поэтому его поданные должны сегодня существенно пострадать.

Ламбрант устремился в сторону заросшей части острова. Там хоть и не было огня, но происходили весьма ожесточённые бои между гвардейцами и околдованными смертными. Павлов знал, старинное кладбище, которое там располагалось, — весьма ценный актив для любой нечисти. Может, его близость к поместью столь понравилась бесам, раз они решили организовать здесь резиденцию экзархата?

Так или иначе, люциферит намеревался снести здесь всё до последнего камня. Он налетел на двоих гвардейцев, расстреливавших людей, и ударил их друг об друга рогами. Затем уложил наповал высокого беса с арбалетом и перелетел на массивный памятник, установленный в честь одного из помещиков Гординских. Отсюда было удобно отслеживать противников горящими глазами. Каково же стало удивление гвардейцев, когда на каменных сооружениях помещичьего кладбища зашевелились чьи-то лохматые руки.

— Брасус, очидере ос! — воскликнул Ламбрант, расставив в стороны длинные крылья, и в следующий момент пространство перед ним охватила новая волна воплей.

Бесы почти все разом выронили из рук оружие, стали задыхаться и падать. Любой гвардеец, который оказался поблизости хоть с какой-либо каменной поверхностью, становился жертвой многочисленных инфернальных лап. Они хватались за шею, сдавливали плечи, цеплялись за ноги, раздирали когтями одежду и кожу. Впрочем, досталось и отчаянным парням в тёмных мантиях, которые вовремя не сумели покинуть место появления очередного Ламбрантовского демона.

Сам люциферит с упоением наблюдал, как его диковинный приём остановил гвардейцев. Однако со стороны горящего здания раздались новые выстрелы, и несколько пуль задели чёрные крылья Павлова. Он недовольно обернулся. Дым валил из верхних окон поместья, постепенно заполняя не только пространство над домом, но и стелясь по двору. Воздушная артиллерия Ламбранта продержалась недолго — почти всех голых женщин на мётлах успели сбить прицельным огнём. От Сонатиса же было мало прока. Он беспомощно кружил вдоль полыхающей крыши и успевал лишь увёртываться от пуль.

Ламбрант перелетел к ближайшей стене, подхватил шлейф дыма, который тянулся к земле, и понёсся вдоль здания. Каких-то бесов удалось столкнуть с копыт в процессе этого манёвра, но основной урон наносил столб гари, тянущийся за люциферитом словно огромный плащ. Попадая в него, и гвардейцы, и смертные теряли ориентацию в пространстве. Кашель и хрипы мешали им продолжить бой, так что Павлов стремился захватить максимальное число видимых ему тел.

Кашлем заходился в эти минуты и Брамиан, выбравшись вместе с Артёмом из пыточной комнаты в коридор. Здесь всё было охвачено дымом. Сверху раздавались новые порции грохота и криков. Стали слышны и выстрелы гвардейских ружей вперемешку со звоном битого стекла.

— Сюда! — приказал беглый бес и ринулся влево.

Когда минувшей зимой ему поручили наладить снабжение в резиденцию экзархата, он внимательнейшим образом изучил подвальные помещения. Заехать на остров можно только со стороны моста. Поэтому склад решено было разместить в передней части поместья, чтобы не таскать далеко груз. Туда-то Брамиан и направлялся со своим новым знакомым. Правда, тот факт, что парнишка со стальной шапкой на голове принадлежал к одному из наиболее опасных видов нечисти, несколько смущал беглого беса.

— Как тебя зовут? — попытался он поинтересоваться у своего товарища по несчастью.

Однако у Хомунина этот вопрос вызвал ступор. Он резко остановился, хотя дыма в этой части подвала имелось ничуть не меньше, а дышалось здесь гораздо тяжелее. Артём странно посмотрел назад. Его хвост с заострённым наконечником начал описывать дуги в воздухе. Как так получилось, что за время пытки он умудрился превратиться в этакое существо? Ведь Брамиан хорошо видел — вешали на Рисгольд простого смертного. А сейчас с ним находился совсем не человек. Это не к добру, подумал бес и поспешил задать другой вопрос.

— Идти-то сможешь?..

Получив утвердительный кивок, Брамиан двинулся дальше по коридору и приметил двух гвардейцев. Они лежали навзничь на мешках и казались мёртвыми. Видимо, едкий запах гари вывел их из строя. Судя по отсутствию кашля и вообще каких-либо реакций у своего напарника по побегу, бес понял — парнишке явно нипочём ни дым, ни огонь. А вот ему самому пришлось импровизировать. В углу валялась бутылка с какой-то жидкостью. Намочив ею рукав своей истрёпанной хламиды, Брамиан зажал им нос и поспешил к двери.

— Чёрт, заперто! — прошипел он сквозь мокрую ткань, через которую дышать стало немного полегче.

Артём отстранил его рукой и, сосредоточившись, принялся бить костяным наконечником хвоста по замочной скважине. Поначалу казалось, будто это абсолютно бессмысленное занятие. Дверь была из цельных просмоленных досок с металлическими оборками. Такую снести можно разве что тараном, и то при помощи нескольких крепких гвардейцев. Но хвост пленника проделывал самые настоящие чудеса — впивался в закостенелое дерево, как в мягкий ковёр, и выворачивал его в щепки.

От таких способностей нового знакомого Брамиан пришёл в восторг. Он, конечно, никогда раньше не сталкивался с тертиарами, однако помнил ещё из занятий в лиценциарии, что эти существа крайне прытки и опасны. Теперь же сквозь слёзящиеся от дыма глаза бес убеждался лично — подданные экзархата пытали отнюдь не простого пленника. Жаль только, что Читон не выжил после сражения с палачом Жумсом. Хотя вряд ли бы ему понравилось сотрудничество с этакой нечистью.

Тело Артёма темнело буквально на глазах, покрывшись пятнами и полосками. Вместо человеческих ног просматривались тоненькие копытца, стоять на которых ему было явно непривычно. Вдобавок глаза молодого демона налились странным голубоватым свечением, которое у обычных бесов никогда не появлялось. В порыве атаки на дверь Хомунин даже сам начинал светиться как будто изнутри.

— Отлично! — пропыхтел Брамиан, когда преграда на пути в следующий коридор была снесена.

Дышать становилось труднее с каждой минутой. Между тем его вынужденный напарник ничуть не давился от дыма. Наоборот, он словно наслаждался им. Причём ему странным образом не мешали остатки пыточного механизма, сдавливающие голову. Неужели тертиар не торопился избавиться от этих мощных лезвий?

Снаружи продолжали доноситься звуки сражения и беспорядочные крики, что беспокоило Брамиана ничуть не меньше его бедственного положения. Он уже понимал, что мало выбраться из горящего здания — придётся ещё преодолевать неизвестный бой, который происходил за стенами поместья. Если это нападение ангрилотов, то ничего удивительного. Лично ему было понятно с самого переезда на остров, что размещать резиденцию экзархата в бывшем музее — глупейшая затея. Уже тогда Брамиан пытался донести до коллег, что советник Тернонт, назначенный временным главой среди старейшин, слабо соображает в вопросах безопасности и конспирации. Тем более раньше в этом месте скрывался тот самый жуткий люциферит, которому удалось осенью погубить экзарха Мартимиана Делуса и ещё с десяток высокопоставленных чиновников.

— Не могу… — вдруг отозвался молодецким голосом Артём и остановился возле замурованного окна.

Они прошли уже основную часть поместья по подземному лабиринту и даже сумели проскочить мимо снующих в подвале гвардейцев. Оставалась сущая ерунда — добраться либо до лестницы, ведущей в холл здания, либо до лаза, выходящего прямиком во двор.

— Что? — уточнил Брамиан, убрав влажный рукав от носа. Здесь дыма было поменьше, но пахло порохом. — Мы почти дошли. Что случилось?

— Не могу вспомнить, — нервно сказал Артём, схватившись за голову, на которой засохли кровавые полосы.

Бес растерялся, опасливо озираясь.

— Это нормально, да и не надо ничего вспоминать, — отмахнулся он, дрогнув от очередного мощного грохота, раздавшегося где-то наверху. — Как мы и договаривались, я выведу тебя из поместья. И всё, дальше делай, что хочешь…

— Нет! — властным голосом ответил Хомунин, и уставился на своего проводника горящими синими глазами. — Я хочу знать, как меня зовут!..

Это требование окончательно поставило Брамиана в тупик. Конечно, можно попытаться сбежать, бросив странного пленника экзархата прямо здесь, в подземелье. В конце концов, в условиях царящего вокруг хаоса такой шаг был бы разумным. Но злить и без того непредсказуемого тертиара, коим являлся парень в стальной шапке с лезвиями, бесу хотелось меньше всего. К тому же, неизвестно, что их ожидало во дворе. Сражаться даже с гвардейцами, которых на острове проживало не меньше трёх десятков, уже непосильная задача для беса, утомлённого двухмесячным пленом. А вот обладатель острого хвоста казался вполне надежной защитой в такой обстановке.

— Рисгольд… — продолжал озвучивать Артём обрывки своих воспоминаний, теребя конструкцию на голове. — Кто такой Рисгольд?

— Это машина для пыток, — охотно поведал Брамиан, нервно потирая свои оцарапанные руки. — Я не знаю, какое у тебя имя. Я увидел тебя только там, в пыточной…

— Меня зовут Рисгольд? — как-то по-детски спросил Хомунин и принялся стаскивать с себя стальную шапку.

— О, нет-нет, — попытался опровергнуть бес, но при виде того, как его странный напарник бренчит металлическими пластинками и сдирает их с головы чуть ли не вместе с волосами и кожей, мигом замолчал.

— Рисгольд хорошее имя, — прогудел тертиар и, сорвав окончательно с макушки три толстых лезвия, вдруг рухнул на пол.

Брамиан снова вздрогнул и еле удержал себя от желания броситься в сторону выхода. Там не утихала пальба и крики. К тому же, над головой раздавался многочисленный топот, а стены вибрировали. Дым из низинных частей подвала понемногу вырывался в эту часть поместья, так что долго оставаться здесь было нельзя.

Бес осторожно приблизился к таинственному пленнику и взглянул на освобождённую окровавленную голову страдальца. Его пробрал новый страх. Там, посреди многочисленных порезов и коротких волос, торчали три чёрных рога, расположенных наподобие гребня вдоль всего черепа. Свечение от тертиара стало как будто ярче. Значит, он вовсе не умер, а упал в обморок. Ещё бы, столько всего испытать за одну ночь! Окажись на его месте сам Брамиан, он бы точно отбросил копыта.

— Ладно, Рисгольд так Рисгольд, — пожал плечами бес и потормошил своего опасного напарника по побегу. — Эй, надо уходить, ты слышишь?..

Внезапно проход со стороны двора разлетелся на куски, и оттуда повалили люди. Они махали дубинками и ножами, стремительно наполняя пространство. Брамиан только и сумел, как юркнуть в угол и сжаться там, словно мумия. Этот трюк удался — ни один из крикливых смертных не заметил притаившегося беса. Они пронеслись дальше по коридору, видимо, намереваясь захватить подвалы поместья. На ангрилотов эта шайка была совсем не похожа — несколько полуголых мужиков, две разукрашенные девицы в кожаных юбках, подростки с хоккейными клюшками. Кто это вообще такие???

Брамиан откровенно не понимал, что творится сегодня в резиденции экзархата. Но единственное он знал наверняка — оставаться здесь нельзя больше ни минуты. Выскочив во двор, бес надеялся хоть на малейший глоток свежего воздуха. Однако всё вокруг полыхало и дымилось, как в аду. Горели стены здания, ближайшие сосны, сухая трава. Сверху падали искры и раскалённые куски шифера. Со всех сторон раздавались крики, стоны, хрипы. Словом, разобраться, где и кто находится, было абсолютно невозможно. Поэтому Брамиан хотел просто броситься наутёк в сторону воды, когда сзади его схватила чья-то сильная рука.

— Я с тобой! — прорычал Рисгольд, мотая окровавленной головой так, словно не ориентируясь в пространстве.

— Х-хорошо, — промямлил напуганный Брамиан и обернулся на проскакавшего мимо чудовища, похожего на огромную свинью.

Оно затормозило всеми копытцами и обернулось на двух беглецов, растерянно стоящих перед входом в здание.

— А-а-а, сейчас я тебя погрызу! — издало существо визгливым голоском и оскалилось.

Из-под большого красного пятака торчал ряд жёлтых зубов, с которых капала слюна. Глазки демонического свина сверкнули, точно фонарики, и он, грозно копнув копытами землю, двинулся на беглецов. Видимо, Миранусу, превращённому Ламбрантом в жуткое страшилище, показалось легче всего напасть на этих потрёпанных чудиков, выскочивших из подвала здания, чем испытывать судьбу в сражении с гвардейцами. Он сбил Брамиана и Рисгольда с ног, остановился и чихнул от дыма. Затем повернул рогатую морду на посиневшего Хомунина и оскалился.

— Ням-ням! — промычал Миранус, однако в следующую секунду острый хвост Рисгольда пронзил ему лоб, точно стрела.

Перед тем, как рухнуть набок, свин протяжно хрюкнул. На это обратили внимание несколько парней с дубинками.

— Бей его, пацаны! — выкрикнул один из них, и все четверо побежали к поверженной туше Мирануса.

Однако Рисгольд, зажмурившись от внезапной атаки, вдруг вспыхнул ярчайшим синим светом. Нападающие отлетели в разные стороны, как кегли, сбитые мчащимся мячом для боулинга. Брамиан обомлел. Впрочем, шок сопровождал его ещё с момента, как удалось выбраться из камеры в пыточной комнате. Но сейчас, от такого манёвра его нового знакомого, уверенность в собственном спасении окрепла.

Впрочем, на необычную вспышку обратил внимание и Ламбрант. Он как раз описывал круг у горящей башни, придерживая в своих когтях раненного гвардейца. Отпустив его вниз, люциферит снова притянул к своим крыльям чёрный дым и полетел в сторону синеватого свечения. Ещё не хватало, чтобы бесы использовали против него какое-то мощное секретное оружие!

Обогнув струи огня, вылетающие из окон верхних этажей, Павлов спикировал во двор и увидел поверженного Мирануса. Правда, теперь тот принял облик голого Джастина Тимшинского, растеряв от травмы всю свою боевую мощь. Сверкающий синим светом Рисгольд уже преодолевал сосновый бор на пару с бесом в рваной хламиде. Вокруг продолжали драться гвардейцы и околдованные люди с несостоявшегося шабаша. Но на них Ламбрант не обращал никакого внимания. Расправив дымчатые крылья, он двинулся вслед за беглецами и в одно мгновение сумел настичь их. Вот только схватить странного трехрогого чудика не получилось — перед ним из прибрежных камышей выскочила огромная змеиная голова.

Рисгольд и Брамиан затормозили как раз вовремя, ведь жуткое пятиметровое существо ударило мощным чёрным хвостом по берегу, снеся молодую сосну. Дерево, падая, задавило пробегавшего мимо юного сатаниста.

— Это ещё что??? — удивлённо спросил Рисгольд, отскочив от очередной атаки гигантской змеи.

Из её спины торчали многочисленные перепончатые крылышки. Чешуя сверкала на отсветах огня подобно тёмному жемчугу. Два круглых глаза рыскали по земле, выбирая, на кого напасть в первую очередь.

— Пифон! — вскричал Брамиан и перекатился за ближайшую сосну.

Ламбрант же взмыл вверх, дабы не угодить в клыкастую пасть этой твари. Он тоже прекрасно знал, на что она способна. Павлов был неприятно поражён тем, что на вооружении у экзархата имелось подобное создание. Пришлось вернуться к горящему зданию и вновь поэкспериментировать с дымом.

Рисгольд же попытался отразить атаку пифона, размахивая своим остроконечным хвостом. Но сколько-нибудь навредить монстру не получилось — его чешуя оказалась толстой и прочной. Зато разозлить змея удалось гораздо успешнее. Тот схватил клыками светящегося трёхрогого демона, попытался его перекусить, но вздрогнул и отбросил в воду.

— Отец мой Дьявол!.. — прошептал в испуге Брамиан и отскочил к другому дереву.

Пифон ударил хвостом по сосне, чуть не придавив ею беса в хламиде. Причём было очевидно, что огромная рептилия не собирается просто так отпускать новую беззащитную жертву. Змей опустился на землю и стремительно пополз следом за Брамианом, жадно раскрыв пасть.

Тем временем Ламбрант с новой шлеёй дыма налетел на чёрного змея и снёс его в пропасть. Однако вернуть себе превосходство не удалось — пифон опутал тело люциферита длинным хвостом и увлёк за собой в воду.

Брамиан с нервическим рёвом заполз за другую сосну и настороженно выглянул на тёмную реку. Отсветы пожара играли на взволнованной водной поверхности, вот только ни Рисгольда, ни люциферита, ни пифона видно уже не было. Неужели они все пошли ко дну? Место здесь не столь глубокое, всего лишь небольшой участок между островом и материком. Хотя, подумал беглый бес, по весне от талых снегов воды тут становилось заметно больше…

Резкий фонтан вырвался из этого протока, и в небо вылетел дымящийся Ламбрант. Он едва сумел удержаться в воздухе, сложив вокруг себя крылья. Огромная змея помотала башкой, словно приходя в сознание от удара, и выпрыгнула из реки, точно ракета. Правда, повторить трюк люциферита у неё не получилось. Тяжёлый хвост тянул вниз, а слишком мелкие крылышки позволяли разве что подпрыгивать на какую-то высоту. Этим и воспользовался Павлов. Упав на горящую траву, он вновь расправил крылья и выстрелил в сторону преследующего его пифона струёй чёрного дыма. Чудовище как раз распахнуло пасть, но поперхнулось и свалилось обратно в реку.

Рисгольда нигде не было видно. Брамиан поискал взглядом его синее тело, но из-за очередного грохота со стороны здания был вынужден побежать к горящим соснам у кладбища. Огонь уже охватил основную часть острова. Он с треском вырывался из здания, захватывая деревья и метающихся по двору людей. Казалось, одному лишь Ламбранту были ни по чём ни пламя, ни дым. И не удивительно, ведь со стороны моста показалась новая змеевидная фигура.

Тварь как раз пыталась проглотить чьё-то тело, когда её атаковали несколько полуголых молодчиков. Одним взмахом хвоста она сбила их с ног, другим отправила с обрыва в воду. Выглядело чудовище совсем иначе, чем его недавний сородич, которого удалось одолеть дымовым снарядом. Вместо крылышек у него торчали ярко-красные плавники, а вдоль длинного зеленоватого тела тянулись многочисленные глаза. И это был отнюдь не маскировочный узор, судя по тому, как зашевелились в них огромные глазницы.

Подобрав пику, валявшуюся среди обломков крыши, Ламбрант двинулся на очередного бесовского монстра. Поместье ещё недостаточно охвачено огнём, чтобы можно было оставлять его гвардейцам. При желании они потушат пожар и вновь разобьют здесь свой лагерь. Поэтому пришлось напасть на нового пифона, врезав как следует по его рогатой башке. Затем Павлов попытался пронзить хотя бы один из огромных глаз на теле рептилии, но его ненадёжное оружие сломалось. Змей же, огласив округу мерзким визгом, подмял люциферита грузным туловищем и отбросил его хвостом прямо в горящее окно поместья. Следом в здании раздался взрыв, и всполохи огня разлетелись по всему двору.

Напуганный Брамиан метался от одной дымящейся сосны к другой. Найти здесь безопасный проход к реке не удавалось. На кладбище орудовали когтистые лапы, которые торчали из каменных плит и уже передушили почти всех, кто находился поблизости. Пройти к заднему двору мешало пламя, то и дело выстреливающее из здания, словно по приказу невидимого огнемётчика. Спрыгнуть же с обрыва в воду было чревато сразу несколькими неприятностями: мало того, что высоко, так ещё и пифон с мелкими крылышками патрулировал эту границу острова. Поэтому Брамиану ничего не оставалось, как перебегать с места на место и отбиваться от случайных налётчиков. Правда, те не представляли особой опасности из-за своих ранений. Гвардейцы, хромая, пытались спастись от огня. Смертные задыхались из-за вездесущего дыма. А летающий Сонатис даже не пытался опуститься вниз, успев подпалить свои нежные женские ноги.

Через несколько минут со стороны материка донёсся вой сирены. Сквозь дымовую завесу стали проглядываться синие огоньки пожарных машин. Вот только кому они принадлежали, Брамиан не знал. Подобные службы подчинялись в этом районе не только смертным, но и бесам. Так что к объятой огнём резиденции экзархата вполне могло примчаться подкрепление гвардейцев. Стоило бы тихо понаблюдать за их поведением со стороны очередного укрытия, но Брамиан почувствовал, как его голова отяжелела. Обилие дыма сказалось на его бесовском теле, и он повалился набок, теряя сознание.

С похожим туманным ощущением очнулся посреди галереи Аделард. Сколько продлилась его отключка от удара Первентума, он даже не догадывался. Впрочем, судя по связанным рукам и ногам и по положению головой вниз, можно было понять — у Власьева-младшего имелось достаточно времени, чтобы совладать с очередным пленником. И только Борисов подумал о нём, как бледная бородатая морда возникла прямо перед ним.

— Где тело? — повторил он свой главный вопрос очнувшемуся бесу.

— Я не знаю, — промямлил Аделард, про себя отметив, что уже больше минуты не слышит голоса Плетнёва в своей голове. Этот факт приободрил его, несмотря на агрессивно настроенного Кристиана.

— Ты врёшь! — стукнул его Первентум в грудь, отчего Борисов закачался над полом наподобие люстры, которую случайно толкнули. — Думаешь, раз ты люциферит, тебе всё дозволено?! А вот хрен!

Он поднял невесть откуда раздобытую ножовку и всем своим видом показал, что собирается ею воспользоваться. Привязанный к потолку Аделард, болтаясь из стороны в сторону, принялся убеждать своего противника не делать этого.

— Послушай, я вовсе не люциферит, — нервно поведал бес, поняв, что оказался в безвыходном положении. — Ламбрант всего лишь сидел в моём теле до прошлой ночи. Теперь он в теле Плетнёва… Ты же знаешь этого смертного, не так ли?

— Почему я должен верить тебе?! — грозно парировал Кристиан, всё ещё сжимая ножовку над головой пленника.

— Да если б я был люциферитом, то изжарил бы тебя уже одним только взглядом! — выкрикнул Борисов, прекрасно зная, какими способностями наделён Павлов.

— Это… аргумент, — прохрипел из угла связанный Наватин. Значит, галерист ещё был жив.

Власьев задумался на пару секунд, а затем раздражённо зарычал. Видимо, осознание того факта, что ему попался совсем не тот тип, окончательно вывело его из себя.

— Я же превращусь в насекомых уже к рассвету! — принялся возмущаться Первентум, махая ножовкой. — Чёртов люциферит! Он кинул меня!!!

В следующую минуту Кристиан принялся громить ногами всё, что попадалось ему в выставочном зале — картины, статуэтки, осветительные приборы.

— Эй, послушай, — в очередной раз обратился к нему Аделард. — Не надо расстраиваться. Я же знаю кое-что…

— Что? — обернулся на него отчаянный Власьев.

— Ну, например, я знаю, где находится апуд. Если развяжешь меня, то я смогу тебе немножко помочь.

— Я и сам знаю, где апуд! — прорычал Первентум. — Я же из него вышел, придурок!

— А, точно, — нехотя признал бес, вновь пытаясь построить логическую цепочку событий в своей голове.

— Мне тело нужно новое! И ещё надо знать, как в него переселиться!..

— Тогда я могу тебе помочь, — вдруг произнёс Борисов голосом Вадима.

— А? Ты ещё во мне??? — неприятно удивился Аделард пробуждению своего напарника по телу. — Как так-то!..

— Лучше молчи, — посоветовал Плетнёв и вновь обратился к Кристиану. — Я видел, как люциферит это сделал с моим телом. Нужен апуд, аспичер и корпорис.

— О чём ты сейчас говоришь??? — недоумевал бес, с опаской поглядывая на заинтересованную физиономию Первентума.

— Кажется, я знаю, где раздобыть корпориса, — вмешался Наватин, елозя в тёмном углу. — Оставишь меня в живых, и я помогу тебе.

Власьев-младший недоверчиво бегал взглядом с Борисова, разговаривающего двумя разными голосами, на галериста. В конце концов, он не выдержал, зарычал, размахнулся ножовкой и налетел на висящего беса. Вот только ударил Первентум не по хрупкой шее пленника, а по верёвке, на которой тот раскачивался. С глухим стуком Аделард упал на паркет, тут же высвобождая затёкшие руки и копыта. Кристиан же направился к Михаилу.

— Отлично! — воскликнул Аделард, проверив, всё ли осталось целым в его теле после общения с разгневанным переселенцем из ада. — Теперь можно бежать…

— Нет, стой, — прервал его Вадим. — Этот демон многое знает. Может, он даже знает, как вернуть меня в моё тело.

— Это большой риск, — с сомнением в голосе ответил Борисов, поглядывая, как Первентум помогает Наватину подняться на ноги. — Он едва не прихлопнул меня…

— У тебя чего, есть другие варианты?! — недовольно переспросил Плетнёв, закончив бесперспективную беседу.

— Попробуйте сделать что-нибудь не то, — пригрозил Власьев-младший, придерживая избитого галериста. — На сей раз я не буду столь любезен.

— Никаких таких шуток, — пообещал Аделард, разведя руки в стороны.

— В хранилище лежит записная книжка Ламбранта, — поведал Михаил, пытаясь стереть кровь со своего помятого лица. — Там список всех праведников, которых он хотел проверить до того, как нашёл этого адвентиста Плетнёва.

— Скорее показывай! — нервно потребовал Первентум и пихнул мужчину в сторону коридора.

Борисову ничего не оставалось, как последовать за ними.

— А кто проделал в тебе эту дыру? — полюбопытствовал он, плетясь за Кристианом.

— Подельники этого грёбаного пресвитера, — промолвил тот, наблюдая, как Наватин открывает потайной проход в туалете.

— Но за что? — недоумевал Вадим, уже не стремясь скрыть свой голос от опасного Власьева-младшего. — Разве это не Тимшинский тебе помог заполучить тело?

— У нас с ним возникли определённые разногласия…

— Да, но детей-то пастора Роберта похитил ведь тоже он? — наседал Плетнёв, которого эта тема волновало гораздо больше Аделарда.

Из-за плохого освещения бес оступился и рухнул с лестницы прямиком в подвал. Первентум повернулся к шумному пленнику, а Наватин поторопился открыть дверь в ближайшее помещение.

— Ни черта не вижу впотьмах! — выругался Борисов, указав на свои пустые глазницы. — Это всё из-за люциферита, кстати. Так что мы с тобой одинаково его ненавидим.

— Изумруд не пробовал? — поинтересовался Власьев, помогая неуклюжему бесу подняться.

— Какой ещё изумруд? — насторожился тот, заметив, как Михаил зажёг яркий свет в подвальной комнате.

— Прозрачный, в форме кабошона. У меня был напарник там, в Гадесе. И у него украли глаза конкуренты из пустоши Валафара.

— Пустоши? — удивился Вадим.

— Неважно, — отмахнулся Первентум. — Тебе не понять, ведь ты же ни разу не был в Гадесе. Нежное существо, тебе повезло оказаться здесь, в мире смертных. А таким, как я, суждено было оказаться там, где нет ни дня, ни ночи.

— О, я верю, верю, — отозвался Аделард сочувственным голоском, вновь невинно расставив руки в стороны. — Так что там с изумрудами?

— Вставь их вместо глаз, — коротко ответил Кристиан и завернул в комнату к галеристу.

Наватин как раз копошился в огромном чёрном шкафу, выкидывая из него различные мелкие вещи. Борисов чуть не споткнулся об них, обдумывая совет мигранта из ада. У него самого ещё не было времени изучить вопрос со зрением. Но ведь наверняка имелись разные способы его улучшить. Что, если Первентум действительно подкинул дельную мысль?..

— А из-за чего они тебя убили? — вдруг вырвался изо рта голос Вадима. — Вернее пытались убить, ты же в итоге не умер…

— Пришлось прикинуться мёртвым, — нервно отозвался Власьев-младший. — Этот тугодум Плетнёв притащил за собой кучу ангрилотов в ментовской одежде. Даже если бы я и хотел оттуда убежать, эти сволочи меня бы быстро поймали и разделали на куски.

— Где-то здесь, я точно помню, — приговаривал галерист, ковыряясь в недрах шкафа. — Сейчас-сейчас…

— А чего потребовал у тебя аспичер взамен на тело? — продолжал Вадим, не обращая внимания на возмущения Борисова. — Он же не бесплатно вытаскивает демонов из ада.

— Ему нужны лишние руки для всякой грязной работёнки, от которой отказываются даже его подручные сынишки.

— Это Стас и Олег? — уточнил Плетнёв. — Они тоже переселенцы???

— Нет, они обычные смертные. Но шустрые, мать их! Знают, как надо обращаться с нами. Ты спрашивал, кто проделал дыру в моей груди? Так вот это как раз они, два сукиных сына!

— Ого, — удивился Вадим, хотя уже было ясно, что Тимшинский и его братия занимались отнюдь не праведными делами. — Ну, ты можешь немного порадоваться. Одного из них вчера разрубили топором.

— Правда? — оживился Первентум, уже не обращая внимания на Наватина, который полностью забрался в шкаф и гремел там всякой рухлядью. — Чёрт, это действительно хорошая новость! Вот заполучу новое тело, обязательно зарублю и второго ублюдка.

— А зачем они вообще на тебя покушались-то? — решил вмешаться в их беседу Аделард. — Не поделили этих детишек пастора, что ли?

— Типа того, — мрачно улыбнулся Власьев-младший, почёсывая почерневшую рану на груди. — Мы с Сонатисом нашли способ, как ускорить процесс переселения наших друзей из Гадеса при помощи чертей. А там в лесочке как раз обитает целое племя таких. И им нужны были дети. Вот и сторговались с ними: они забрали у пастора троих его сыновей, одного отдали нам.

— Но для чего? — недоумевал Плетнёв.

— Для эксперимента, — нервно выдохнул Кристиан и хотел повернуться, чтобы проверить, что там нашёл галерист, как из его тела вырвалось что-то острое.

— Попробуй рог тахаша!!! — прикрикнул Наватин, держа обеими руками копьё.

Видимо, пока Первентум отвлёкся на расспросы Вадима, Михаил успел найти в своём запаснике надёжное оружие и не помедлил применить его. Теперь Власьев-младший был насажен на пику и протяжно хрипел.

— Нет, ну чего же ты делаешь! — возмутился Плетнёв, глядя, как тело Кристиана умирает окончательно.

Наватин кое-как вытащил копьё из Первентума и нацелил его теперь на слепого беса.

— Он же многое знает! — поспешил добавить Аделард, чувствуя, что нервный галерист вот-вот проткнёт и его своим мощным оружием.

— Плевать! — выкрикнул Михаил под всхлипывание Кристиана. — Куда делся Ламбрант, быстро говори?!

— Да я и сам, как видишь, его ищу! — испуганно парировал Борисов. — Из-за него в моей голове сидит Плетнёв, если ты не заметил.

— Ну ты и гадина! — выругался Вадим, расстроенный столь внезапным прерыванием беседы с Власьевым.

— У него что, взаправду получилось поменять тело??? — на этот раз галерист удивился вполне откровенно, на секунду ослабив руки.

Бес, хоть и с плохим зрением, ощутил этот удобный момент и одним резким ударом выбил из рук мужчины копьё. Оно отскочило на центр комнаты. Лицо же Михаила сделалось растерянным. Аделард уже собирался пнуть его хорошенько в живот, но звук со стороны поверженного Первентума заставил обернуться.

Происходило что-то невероятное. Тело Кристиана искрилось и шипело, словно на сковородке. Из него уже вывалилась куча огромных червей, больше похожих на клубок змей и ящериц. Помещение мигом наполнилось вонью и дымкой.

— Быстрее, он сейчас взорвётся! — воскликнул Наватин, указав на выход, и Борисову не оставалось ничего другого, как выбежать в коридор.

Галерист захлопнул дверь как раз в тот момент, когда в комнате раздался грохот и чавкающие звуки, словно всё содержимое Первентума разлетелось там по стенам. Сквозь щель в пороге повалили струи тёмного дыма.

— Фу… — только и сумел промолвить Аделард, припав к противоположной стене подвального коридора.

— Если Ламбранту удалось сменить тело, — тяжело дыша, заговорил Михаил, — почему же он тогда пропал?

— Хех, хороший вопрос, — ухмыльнулся Борисов, тоже переводя дыхание. — Сам им задаюсь вот уже как сутки.

— Я думал, это ты должен знать, где он и чего с ним, — вмешался в их беседу Вадим, обращаясь к Наватину. — Как вообще этот чубрик оказался в галерее? — Он указал на дверь, за которой продолжало раздаваться чавканье.

— Залез сюда так же, как и ты, — недовольно ответил мужчина и направился в тёмный конец подвала.

— Зря ты его убил, — продолжил Плетнёв. — Он бы помог найти детей и выяснить, что там задумал Тимшинский со своими сообщниками.

— Меня это не касается, — огрызнулся галерист, пытаясь открыть последнюю дверь. — Лучше вали отсюда поскорее, пока я и тебя не превратил в кучу насекомых!..

— Ну, тем более ты ничего и не знаешь, — развёл руками Аделард, уже собравшись уйти в сторону лестницы.

— Ты что, позволишь этому грязному сатанисту с собой так разговаривать?! — возмутился тут же Вадим. — Ты же бес, заставь его всё рассказать нам!

— Что рассказать? — усмехнулся Борисов, медленно двигаясь по коридору. — Видишь же, чел вообще не в курсах, что да как…

— Он был подручным люциферита! — вскричал Плетнёв уже в полный голос. — Всё он знает! Нельзя отпускать его просто так!..

Наватин как раз отпер дверь своего очередного секретного хранилища, когда Аделард вдруг толкнул его внутрь. На потолке загорелись яркие лампы, видимо, настроенные на движение. Помещение оказалось куда как больше предыдущего, в котором сейчас кишели инфернальные гады от взорвавшегося Первентума. Здесь было, где развернуться. Вокруг вдоль стен располагались длинные столы, на которых что-то лежало, накрытое простынями и пакетами.

— Плетнёв прав, — признал Борисов, бегло осмотрев обстановку, и опустил голову на упавшего Михаила. — Ты не в том положении, чтобы ещё угрожать мне.

— Думаешь, у меня не найдётся средства против обычного беса? — попытался усмехнуться галерист, но по его побитому лицу стало ясно, что он блефует.

— Ну-ну, именно такие средства мне бы сейчас не помешали, — мрачно улыбнулся Аделард, прикрыв за собой дверь. — Учитывая, что половина экзархата разыскивает меня, наивно полагая, будто бы я всё ещё люциферит.

— В этом я тебе точно ничем помочь не смогу, — вставил мужчина уже более нервным голосом. — Бесы были здесь днём и явно собираются наведаться сюда вновь. Я всего лишь хочу забрать свои вещи и умотать куда подальше.

— Ах, как бы и мне хотелось оказаться сейчас в более безопасном местечке. Но этот голос Плетнёва в голове — он сильно портит мне жизнь.

— И причём здесь я?

— Тот парень, адвокат, что наведывался сюда днём, — напомнил Аделард, уставившись пустыми обгорелыми глазницами на галериста. — Я ведь был в машине, пока он знакомился с коллекцией твоих магических товаров.

— И что? — напрягся Наватин, не решаясь подняться с пола.

— А то, что ты с люциферитом бодяжили тут всякое любопытное барахло. Думаю, мне могут понадобиться какие-то подобные штуки.

— Забирай всё, что сможешь унести, и проваливай.

— Вот и отлично, — жадно потёр ладони Борисов. — Для начала мне нужен изумруд. Чую, у тебя явно есть что-то похожее…

С таким же движением рук Виктор Делягин стоял сейчас на берегу беспокойной реки и наблюдал за горящим поместьем Гординских. Он пока не знал, бояться ему или радоваться от столь неожиданного происшествия. Поначалу экстренный вызов посреди ночи сильно разозлил мужчину, который и так целый день провёл на работе в оперативном отделе городской милиции. Поспать удалось всего-то несколько часов. Зато когда он со своим отрядом ангрилотов прибыл на место, глазам предстала величественная картина.

Вдоль берега дачного посёлка валялось несколько обгоревших тел бесов. И хотя здоровенный пифон успел заглотить одного из них, это ничуть не напугало прибывших на пожарище людей. Парочка метких выстрелов из гарпуна мигом утихомирили змея с мелкими крылышками. К тому же он и так существенно пострадал от дыма и огня, поэтому справиться с ним удалось быстро.

Не пришлось вступать в схватку и с выжившими рогатыми гвардейцами. Они сами успешно тонули в воде, некоторые даже пытались звать на помощь. Пожарные машины с соседней береговой косы пробовали потушить мост. Но уже было понятно, что воспользоваться им не получится: он опасно накренился, а его подвесные части провалились в тёмную пропасть.

— В воду не лезть! — приказал Делягин, заметив, что несколько пожарников пытаются загрузить шланги в красную лодку. — Спасать остров — не наша миссия.

— Но, оберст, там же музейные строения… — попытался вразумить его один из солдат в длиннополом синем пальто и с маской на лице.

— И что? — ухмыльнулся Виктор, направившись к нему. — Нечистые опять не поладили с люциферитом и друг дружку сожгли. Ты предлагаешь сунуться туда ради этих рогатых тварей?

— Простите, оберст, — тут же смутился парень, виновато склонив голову вниз.

— У нас обстановка повышенной важности, — продолжил Делягин, расхаживая вдоль выстроившихся подчинённых. — Вы знаете, что при появлении люциферита дело автоматически переходит на федеральный уровень. Поэтому наша задача простая — дождаться приезда вицегерента и никого с острова не выпускать… Хотя там вряд ли кто и выжил, судя по всему.

Последнюю фразу он сказал вполголоса, обернувшись на озарённое огнём поместье, у которого как раз обрушилась крыша главной башни.

— В реке могут быть и другие ядовитые гады, — добавил оберст, наслаждаясь про себя звучанием своей новой должности, которую ему присвоили буквально на днях за раскрытие скандального дела. — Так что держите под контролем весь берег. Пленных не берём, пусть подыхают прямо в воде. Если кто посмеет напасть — стреляйте наповал. Всем понятен приказ?

— Так точно! — хором отозвались ангрилоты и вновь разошлись в разные стороны уже без лишней болтовни.

Их громкий ответ услышал Брамиан, выползая на берег в крайнем упадке сил. Он не знал, сколько прошло времени с момента, как его сознание отключилось. Тем более ему показалось странным, что он очутился в воде. Слабость была такой, что передвигать ни руками, ни ногами беглый бес точно не смог бы. Впрочем, всплеск за спиной дал понять, что его сюда вытащили отнюдь не случайные обстоятельства, а кто-то вполне реальный.

— Там какие-то люди, — раздался басовитый голос, и Брамиан увидел перед собой трёхрогого товарища по несчастью.

Каким образом ему удалось выжить после сражения с пифоном, оставалось лишь догадываться. Хотя, судя по его потрёпанному виду, стало ясно, что этот беглый пленник тоже пострадал. На боку у него темнели раны от клыков змея. Сам он безуспешно пытался зажать их полосатой рукой, которая уже не светилась, как раньше.

— Это ангрилоты, — сказал Брамиан дрожащим голоском и попытался стащить с себя порванную хламиду. — Надо уходить, они застрелят нас обоих…

— Сейчас, я только чуток отдохну, — опустился Рисгольд рядом с ним на колени и следом рухнул без чувств.

— Эй, ты чё, нельзя отдыхать! — засуетился бес, тормоша своего спасителя. — Давай, вставай, они же скоро будут здесь!..

Он кое-как поднялся на копыта и ощутил сильное головокружение. Отравление дымом давало о себе знать. Тем более вокруг по-прежнему разливался сильный запах гари.

Фигуры в длиннополых одеждах приближались к этой части берега. Нужно было уходить немедленно, иначе ангрилоты точно добьют любого, кто выжил в пожаре. Брамиан в нерешительности смотрел то на солдат, то на лежащего Рисгольда, затем отчаянно махнул рукой, правда, это получилось у него как у немощного старикашки. Тащить своего нового знакомого он точно не сможет. А оставаться самому чревато смертью. Поэтому бес лишь накрыл трёхрогого товарища по несчастью остатками своей одежды и заковылял к тёмным кустам.

— Ты один? — вдруг донёсся оттуда шёпот, и беглый пленник замер от страха.

— Я спрашиваю, ты один или с кем-то? — потребовал невидимый мужской голос, и Брамиан на всякий случай обречённо поднял руки.

— Тебя контузило, что ли?! — принялся возмущаться незнакомец, и из кустов выбрался рогатый гвардеец.

Его лицо было перепачкано сажей, а половина костюма обгорела, так же как и кожа на плечах. Но, в целом, он держался на копытах весьма бодро. Правда, у него в руках не имелось никакого оружия.

— Там ангрилоты, — нервно прошептал Брамиан, указывая в сторону приближающихся врагов.

— Вижу! — прошипел гвардеец и сам подошёл к обездвиженному Рисгольду. Вот только синяя кожа с едва светящимися полосками и три острых рога на голове заставили его отшатнуться. — Кто он такой? Он мёртв???

— Я не знаю, — развёл руками бес и, уже не обращая на него внимания, направился в заросли. Пусть ангрилоты застрелят этого недоумка, а лично он не собирается просто так ждать своей участи.

— Чёрти что! — возмутился гвардеец, склонился к синему демону, поднял его и перекинул через плечо.

Он, пошатываясь, двинулся следом за Брамианом как раз в тот момент, когда ангрилоты достигли этой неосвещённой полоски берега.

— Кажись, я слышал здесь голоса, — сказал один из них, вертясь по сторонам. — Надо проверить этот лесок. Нечистые могли там спрятаться.

Напарник проверил заряд своего пистолета и нацелил его на кустарники.

— Я тебя прикрою, давай, — прошипел он, готовый начать пальбу по любому движению в зарослях, будь то бес или птица.

Брамиан слышал их шаги за спиной, но не останавливался ни на секунду. В одной лишь набедренной повязке он выглядел как беглый раб с исторической картины. Впрочем, нагнавший его гвардеец с Рисгольдом наперевес смотрелся тоже плачевно.

— Сюда, — пропыхтел он, свернув к чёрной ели.

Выстрел сзади заставил голого беса последовать команде гвардейца. Кажется, пуля угодила в ствол молодой осинки. Брамиан ускорил шаг, хотя ещё пару минут назад даже не надеялся, что сумеет стоять на копытах. Он откровенно не понимал, зачем обгоревшему прислужнику экзархата тащить беглого пленника, который вряд ли выживет после атаки пифона. Впрочем, сейчас впору было бы думать не о судьбе трёхрогого смертника, а о себе.

— Это нечистые! — вскричал ангрилот, заметив бегущих бесов.

— Стреляй! — ответил его напарник, и в деревья вновь стали впиваться пули.

— Дьявол мой всемогущий, — приговаривал Брамиан, стараясь не отставать от гвардейца. — Спаси и сохрани…

Вдруг один из ангрилотов издал болезненный вопль. Видимо, он провалился в болото, свернув не туда. Значит, в запасе имеется ещё несколько минут, чтобы успеть убежать от этих отчаянных солдат подальше.

Однако вскоре Брамиан решил остановиться, заметив впереди странное свечение. Сквозь ветки проглядывалась поселковая дорога, на которой стояли машины. Вдоль них расхаживали какие-то монахи. Присмотревшись, бес понял, что свет исходит отнюдь не от фар или фонарей, а от странного высокого человека в белой накидке.

— …но там же они, — говорил ему бородатый мужик в скуфье, указывая в сторону реки. — Надо подождать…

— Мы и так уже дождались, что Диалон вон чего устроил! — возмутился светоносный великан, придерживая в длинных пальцах металлический шарик. — Всё, пошли уже!..

Эта чудаковатая компания двинулась по дороге к мосту. Брамиан насчитал порядка десяти смертных, которые сопровождали господина в белой накидке. Из-за этого он потерял из виду гвардейца, поэтому пришлось вернуться и прислушаться к шорохам. Кажется, кто-то пробирался сквозь заросли, боясь выйти к припаркованным автомобилям. Бес последовал за ним.

Тем временем Одилон уверенным шагом дошёл до дымящегося моста. Он небрежно посмотрел сначала на охваченный огнём остров с кучей сосен, которые теперь напоминали свечки на торте. Затем его взгляд упёрся на расхаживающих по берегу ангрилотов. Мигалки двух пожарных машин озаряли окрестности наподобие светомузыки в каком-нибудь ночном клубе. Правда, с появлением здесь лучезарного Одилона стало значительно ярче и без всяких фонарей.

Виктор Делягин тут же напрягся, заметив появление светоносного великана в плаще. Он никак не ожидал, что сюда нагрянет кто-то подобный. Взглянув на часы, оберст нервно вздохнул и мысленно выругался на задержку начальства. Уже полчаса, как сюда должен был прибыть местный глава ангрилотов.

— Это наше дело, — сказал Делягин, приблизившись к сверкающему чудику и дюжине его монахов. — Покиньте территорию, здесь всё ещё небезопасно…

Одилон смерил его брезгливым взглядом, но следом сменил гримасу отвращения на улыбку.

— Ты думаешь, мне угрожают рога и копыта? — уточнил он, крутя в ладони шарик.

— Пифоны, — парировал Виктор и обернулся на труп убитого ангрилотами змея в реке.

— О, — насторожился господин в белом плаще, явно почувствовав себя уязвлённым. — Но откуда?

— Сами выясняем, — сухо ответил оберст и подозвал к себе двух солдат в синих пальто.

Они встали по обе стороны от своего предводителя, словно преграждая путь незваным гостям.

— У вас есть то, что принадлежит нам, — озвучил Одилон свою главную позицию, указав на догорающее здание поместья.

— Дай-ка угадаю, — наигранно усмехнулся Делягин, потерев подбородок. — Ламбрант?

— Мы называем его другим именем — Диалон.

— Как поэтично. В любом случае, он наша добыча…

— О, ты же не думаешь, смертный, что просто так пойдёшь туда и арестуешь его? — улыбнулся в ответ великан.

— С чего вы решили, что он вообще ещё там?

Одилон укоризненно посмотрел на него, заставив мужчину предательски дрогнуть. Оберст молча подумал пару мгновений. По его лицу и поджатым губам стало понятно, что он вынужден признать правоту этого светящегося человека с длинными пальцами. Монахи дождались, пока ангрилоты отступят, и принялись помогать пожарным с оборудованием.

В следующие полчаса вокруг острова стали появляться лодки и катера. Основная их часть поливала горящее здание и тлеющие деревья водой. Когда людям удалось высадиться во двор поместья, в ход пошли пожарная пена и песок. Впрочем, все боялись приближаться к полыхающим постройкам, ведь где-то там мог притаиться люциферит. Поэтому Одилон в числе первых оказался перед поместьем, едва путь к нему был освобождён от огня. Он молча осмотрел масштабы бедствия, размахнулся и разгромил горящую перед собой стену своим шариком.

Из образовавшегося отверстия вырвался густой дым, сквозь который проступили два светящихся красных глаза.

— Вылезай, Диалон, — скомандовал ангел, оттирая шарик от копоти. — Или я вытащу тебя оттуда за рога!..

Глава 11 В коньячной ванне

Наватин являлся владельцем респектабельного дома на окраине города. А если добавить к нему ещё и чёрный Роллс-ройс, на котором он привёз сюда слепого беса, выстраивалось чёткое представление о вполне богатой жизни галериста.

Аделард, придерживая у левого глаза яйцевидный изумруд, пытался получше рассмотреть окружающее пространство. В гостиной его встретила высокая статуя обнажённой женщины с кинжалом. По бокам широкой лестницы, ведущей на второй этаж, расположились тёмные драконы. Кажется, они были отлиты из какого-то металла.

Пока Борисов осматривал убранства особняка, Михаил приводил себя в порядок. Разложив на столе аптечку, он обрабатывал полученные от Первентума синяки и ссадины, то и дело постанывая от боли. Наконец, ему это надоело, и он принял несколько голубеньких таблеток. Как ни странно, но сквозь изумруд Аделарду были отлично видны и цвета, и формы. Погибший демон в теле Кристиана не обманул, посоветовав этот драгоценный камень для восстановления зрения. Так что теперь бес передвигался быстрее и увереннее.

— Надо сделать так, чтобы не держать его всё время руками, — приговаривал Плетнёв, наблюдая, как Наватин перебирает в шкатулке различные побрякушки. Судя по всему, недешёвые, раз галерист вытащил их из сейфа в своём домашнем кабинете.

— Можно установить платиновую иголку, — поведал мужчина, показав своему вынужденному знакомому запонку с жёлтым камешком. — Или просто обточить изумруд под размер глазницы.

— А больно не будет? — уточнил Аделард, трогая опалённые брови и шрамы на лбу.

— Ты же бес, — сказал Михаил таким голосом, будто завидует ему.

— Это не означает, что я совсем не чувствую боли. Так что иголочки и всякие там колючие приспособления отпадают.

Наватин достал ещё одну шкатулку, в которой хранились перстни и броши. Для сатаниста он был слишком падок на всякие ювелирные украшения. Хотя, возможно, это всё принадлежало кому-то другому. Например, его женщинам или вовсе краденые вещи… Так или иначе, там нашёлся изумруд чуть меньшего размера. Галерист с ловкостью вытащил его из серебряного окаймления и протёр рукавом пиджака.

— Ну и как тебя угораздило вообще познакомиться с этим Ламбрантом? — полюбопытствовал Аделард, примеряя новую находку на правый глаз.

— Я его знал ещё до того, как он стал люциферитом, — небрежно отозвался мужчина, запивая новую порцию таблеток арманьяком. Выглядел он при этом так, будто горд озвученным фактом.

— Серьёзно??? — оживился Борисов, отложив изумруды и полностью увлёкшись беседой с избитым галеристом.

— По сути, его можно назвать моим бывшим учеником, — похвастался пьянеющий Наватин. — Раньше у нас была большая сатанинская организация, которую я возглавлял. Все знали меня тогда под именем Гросс…

— Я же говорил, что он сатанист, — вполголоса промолвил Вадим.

— А он был всего лишь мальчишкой, одним из десятков, — заплетающимся языком продолжал Михаил, время от времени угощая себя крепким напитком. — Только серьёзный такой, идейный. Так что во многом он — моя личная заслуга…

— Но это разве не сатанисты лишили его человеческого облика? — уточнил Аделард, присев за стол к хозяину дома. — Может, убили на каком-нибудь ритуале там или казнили за неправильное поведение…

— Нет! Ни я, ни мои адепты не трогали Павлика… — Наватин запнулся, кашлянул и поправил:- То есть Ламбранта.

— Как же он тогда стал люциферитом? Помнится, он говорил про каких-то демонопоклонников. Я думал, это сатанисты прибили его…

— Он сам нарвался на неприятности. Что-то там не поделил с кучкой каких-то язычников.

— Слушай, эти язычники на самом деле злые ребята, — вновь вмешался Плетнёв. — Я вот когда листовки раздавал в центре, они пытались меня побить и…

— Усунься!.. — прошипел Борисов, но, заметив косой взгляд хозяина дома, тут же пояснил: — Это я паразиту в своей башке.

— Так необычно видеть тебя, но совсем другим, даже голоса у вас разные, — признался мужчина, подливая себе в стакан дорогой алкоголь. — Правда, я и Ламбранту сразу не поверил, когда он заявился ко мне осенью… слепой и помятый. Ух, я его тогда чуть не зарезал ножом. Думал, это какой-то клоун ряженый пришёл меня убивать.

— Спасибо, что сохранил мне жизнь, — подметил Аделард, взяв из шкатулки кулон на тонкой кручёной цепочке.

— Может, и зря, — как-то странно парировал Наватин, но мигом добавил: — Я изначально сомневался во всей этой затее Ламбранта со сменой тел и душ. Думал, это всё сказки.

— Разве сатанисты не должны верить во всё это колдовство? — усмехнулся Вадим.

— По молодости да, верил. Но потом пошёл чисто бизнес. Нас хорошо спонсировали, в том числе из-за рубежа.

— По твоему домишку заметно, да, — сыронизировал Плетнёв, за что получил от беса очередное мысленное ругательство.

— Я уже завязал со всем этим, когда появился Ламбрант, — разоткровенничался Михаил. — Он рассказал про экзархат, про бесов и других созданий, которые по воле Дьявола способны жить среди смертных. Он убедил меня помочь ему в его деле, а взамен обещал, что я стану после смерти таким же, как он…

— Что, прям сразу люциферитом? — усмехнулся на сей раз уже Борисов, принюхиваясь к запаху арманьяка, который витал над столом. — Пфф, по ходу, он тебе лапшу вешал на уши. Максимум, что тебе светит, это переродиться бесом, ну вот как я. И то не факт.

— Я настоящий приверженец Дьявола, — напомнил галерист, недовольно уставившись на своего рогатого гостя. — Бесами становятся только мелкие адепты. Настоящее величие дано лишь единицам…

— Ну говорю же, это всё сказки люциферита, — не унимался Аделард, рассматривая кулон сквозь крупный изумруд, который поднёс к левому глазу. — Я вот никакой не сатанист и в Дьявола не верю, даже сейчас. Я его и не видел, и не слышал. По мне, так хуже люциферита нет Дьявола на земле.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросил Наватин с заинтригованным выражением лица.

— Ай, да что там говорить-то!.. Бесами становятся по каким-то другим причинам, не обязательно из-за сатанизма. Мне лично кажется, что заранее никак это не предугадаешь. Ну разве что отдать своё тело какому-нибудь бестелесному бесу. Вон как с Власьевым получилось… Зря всё-таки ты его прикончил.

Михаил задумался, молча допивая очередную порцию арманьяка. Видимо, слова слепого гостя его сильно озадачили. По крайней мере, так мысленно рассуждал Плетнёв, требуя, чтобы его напарник по телу на всякий случай спрятал изумруды в карман. Мало ли, вдруг галерист сейчас вспыхнет в приступе гнева и начнёт крушить всё вокруг.

— В какой-то степени я рад, что всё вот так закончилось, — поведал мужчина, задумчиво глядя в окно, за которым царил туман. — Не хочу, чтобы бесы превратили меня в фарш.

— О, это они умеют, — кивнул Аделард, вернув кулон в шкатулку, и взял оттуда браслет, украшенный красно-синими глазками.

— Экспеллеры ведь вы оба с Ламбрантом сделали? — полюбопытствовал Плетнёв.

— Да, это было сложно, но получилось, судя по всему, качественно, — признал Наватин.

— А для чего они вообще понадобились люцифериту? — не унимался Вадим.

— Ну как же, чтобы отпугивать таких, как ты, — усмехнулся Михаил, уже не торопясь с выпивкой.

— Я не понимаю… Как тогда эти серебряные штуковины оказались у Тимшинского? Да и зачем Ламбрант раздал эти предметы невесть кому?

— Это же сейчас адвентист со мной разговаривает? — уточнил мужчина, и Борисов беспомощно развёл руки в стороны.

— Он не спрашивает у меня разрешения, чтобы воспользоваться моим языком, — пожаловался бес и принялся примерять на запястье очередное украшение.

— Мне просто интересно, — оправдался Плетнёв. — Я до конца не понимаю логику в планах люциферита. Почему нельзя было сразу схватить меня и потащить к Тимшинскому, например? Зачем было изготавливать всякие серебряные штуки? И как топорик из этой коллекции вообще оказался в подвале у пастора Роберта?

— Сначала Ламбрант хотел добраться до богатых людей города, — пояснил Наватин в ответ на вопросы Вадима. — Мы устроили аукцион по продаже этих экспеллеров. Вернее я всё устроил, пригласил в галерею на закрытую вечеринку только самых состоятельных господ. Предложил им потрогать экспонаты и был очень удивлён, как они на них отреагировали.

— А, их било током, так?

— Да, среди богатеев не оказалось праведников. Кроме одной мадам. Она спокойно дотрагивалась до этих предметов и купила сразу всю коллекцию.

Михаил вдруг засмеялся, и Аделард решил, будто хозяин дома окончательно опьянел.

— Вспомнил выражение лица Ламбранта, — сказал он, еле справляясь с приступом смеха. — Он точно не хотел экспериментировать с женским телом, тем более с уже не молодым женским телом…

— Ха-ха-ха! — оживился на этот раз Борисов. — Бьюсь об заклад, он испытал те же чувства, что и тогда, когда оказался в моей слепой башке.

— Так или иначе, выбора не было, — продолжил галерист, которого эта история явно забавляла. — Отсутствие глаз сильно мешало ему. Пришлось соглашаться на мадам Семеенко, хотя репутация у неё была далека от идеала. Не знаю, почему экспеллеры на неё не подействовали. Может, из-за каких-то оберегов… Она носила на шее такой огромный бриллиант в деревянной оправе. Наверно, это что-то африканское было.

— Уверен, эта бабёнка в итоге сдохла? — предположил Аделард.

— Да. Я повёл Ламбранта к ней домой на ужин, якобы для знакомства по части всяких благотворительных мероприятий. А эта коза всё поняла, устроила скандал на пару со своим хахалем. Я хотел их успокоить, но они сбежали. Сели в машину и погнали напрямую к ментам. Пришлось их догонять…

Очевидно, это происшествие угнетало Наватина, из-за чего он вновь принялся пить арманьяк.

— Ага, припоминаю что-то, — вновь оживился Борисов. — Кажется, из-за тебя они улетели с дороги в обрыв?

— Она сама виновата, — оправдался галерист. — Вела бы себя тихо, осталась бы, может, цела и невредима.

— А как экспеллеры тогда попали к Тимшинскому? — задал Вадим очередной вопрос.

— Этот тип, кстати, был на той выставке и даже хотел поучаствовать в аукционе. Думаю, он понял, что собой представляют эти предметы. Наверно, выкупил их после смерти Семеенко. Этим занимался адвокат Ламбранта, я подробностями не владею.

— А потом он увидел меня с топориком, — вспомнил Плетнёв день своего знакомства с Павловым возле руин церкви недалеко от дома пастора Роберта. — И понял, что я тоже могу держать экспеллер без всяких проблем.

— Я думаю, у него плохо получилось с твоим телом, — мрачно вздохнул Михаил. — Если б всё удалось, Ламбрант не стал бы пропадать вот так. Хоть и с новым телом, но у него было много других планов, связанных с нашей галереей.

— Каких, например? — заинтриговался Аделард.

— Ну, он собирался лишить экзархат бесов их очередной резиденции…

— А где она находится? — уточнил Вадим.

— На каком-то острове, — поморщился Наватин, подливая себе очередную порцию алкоголя. — Ламбрант очень хотел их всех там уничтожить.

Борисов с шумом вобрал себя воздух, наслаждаясь ароматом напитка.

— Тебе налить? — предложил галерист через небольшую паузу и, не дождавшись ответа, плеснул бурую жидкость в новый стакан.

Сам от себя такого не ожидая, Аделард махом проглотил угощение. Напоследок даже размазал по лицу капли жгучего напитка и залез обгорелым пальцем в стакан, чтобы растереть ещё и руки. Ощущения стали неземными почти сразу! В голове вспыхнула ностальгия по осенним приключениям. Кажется, люциферит уже проделывал с ним алкогольные процедуры. Ну да, Борисов вспомнил, как купался тогда в ванне с пивом. Это было восхитительно!

— Ты чё, вдруг он тебя отравит? — возмущался голос Вадима, но уже откуда-то издалека, разливаясь эхом по пьянеющему сознанию беса.

— Это качественный арманьяк, из Гаскони, — сказал Михаил и наполнил стакан до самых краёв. — Пей, надо же снять напряжение…

В похожем на опьянение состоянии пребывал сейчас и Артём. Он лежал на пыльном ковре посреди какого-то сарая и пытался совладать со зрением. В глазах всё двоилось и размазывалось. Тела он и вовсе не чувствовал, хотя ощущал жар вокруг себя, будто бы поблизости находился нагреватель.

— У него лихорадка, — сказал пожилой бес с жиденькими седыми усиками, склонившись над странным трёхрогим молодчиком. — На кой ляд вы его приволокли?!

Появление здесь болезненного беглеца с синей кожей стало для старца полной неожиданностью. Он сильно нервничал и ворчал уже полчаса, обвиняя во всём Брамиана, который тоже чувствовал себя не ахти после ночного побега из горящей резиденции экзархата.

— Яд пифона смертелен, ты же знаешь! — вновь возмутился усатый бес по имени Ниллиберт, рассматривая следы от клыков на полосатом теле Хомунина.

— Он спас меня, — повторил Брамиан, кутаясь в стареньком оранжевом покрывале. Приличной одежды ему пока не успели подобрать, так что приходилось греться таким способом.

— Аха, и гвардейца этого притащил ещё! — не переставал сокрушаться Ниллиберт, в ярости сжимая кулаки. — У тебя там, в заточении, совсем мозги закостенели, что ли???

— Да этот Карентин вроде безвредный. Ты же сам его видел, он радуется, что остался жив хотя бы.

— Ну-ну, и призовёт сюда остальных своих сослуживцев!

— Было бы кого призывать, — усмехнулся Брамиан, обходя лежащего трёхрогого парня. — Там все погибли, сгорели заживо. Люциферит устроил такое, что просто вспоминать страшно!..

— Мне уже звонили и предупредили, чтобы не высовывался, — с остервенелой гримасой поведал Ниллиберт. — Твоё счастье, мсье Леонидов, что они уверены, будто бы там нет выживших.

— Ой, да никто не узнает, ну я тебя умоляю! Хватит уже зудеть. Ни я, ни Читон ничего им не сказали в тюрьме. Они не в курсе нашего движения сопротивления. Ну, вернее знают, что оно есть. Но кто туда входит и как у нас тут всё устроено — им неизвестно.

Артём вновь протяжно застонал.

— Ламбрант… Акс… Я не знаю… Адвентисты… — слова вырывались из его рта как-то беспорядочно. Видимо, он произносил их неосознанно. Но двум бесам хватило услышать запретного имени, чтобы вновь запаниковать.

— Люциферит? Он знает, как его зовут??? — Старец указал на раненого молодчика. — Или он видел его на пожаре?

— Ну, наверное. Люциферит там пытался справиться с пифонами…

— А его самого-то как звать?

— Не знаю. Его так усердно пытали, что успели умертвить. А он взял и переродился вот в это во всё.

— То есть ты даже не знаешь, кто это, но всё равно притащил сюда?!

— А что мне оставалось? — негодовал Брамиан, взмахнув руками. — И вообще-то это Карентин его тащил, а не я. Как видишь, я сам-то еле держусь на ногах… Он откликается на имя Рисгольд.

Ниллиберт настороженно посмотрел на Леонидова, а потом обратил внимание на хвост трёхрогого существа.

— Так он же… — прошипел возмущённый старец, но не сумел произнести фразу до конца — настолько его обуревала злость.

— Да, он тертиар, и что с того? — парировал Брамиан, который ничуть не страшился разгневанного хозяина сарая. — Он вытащил меня из камеры, потом помог выбраться из подземелий и ещё смело бросился на пифона, когда тот пытался откусить мою руку.

— Дьявол-дьявол! — мотал головой Ниллиберт. — Ты погубишь всех нас из-за своей инфантильности!

— Лучше подумай, что можно с ним сделать?

— А что тут сделаешь?! Странно, что он вообще ещё жив! Это же представить невозможно — пифоны… Ужасно!..

Продолжая негодовать, старец вышел из сарая.

Утро выдалось на редкость туманным и прохладным. От этого Ниллиберт закутался в телогрейку и поспешил на крыльцо обычного деревенского домика. Едва он переступил через порог, как в уши закрался гул нескольких мужских голосов. За столом прямо в прихожей сидели двое таких же пожилых бесов, о чём-то наперебой споря и помахивая дряблыми руками.

— Ты прогнал их? — тут же спросил толстый старикашка с коричневыми рогами. — Только не говори, что решил работать с этими беглецами!

— Погоди, Лирвис, дай хорошенько всё обдумать, — отмахнулся Ниллиберт и присел на низенькую табуретку.

— Их нельзя отпускать, — вставил бес в светлом пиджаке, поправив на глазах очки с узкими линзами. — Они же живые свидетели преступной халатности Тернонта!.. Их наоборот надо оберегать, чтобы потом представить на суде в качестве доказательства.

— Ты всерьёз думаешь, Астран, что случится какой-то там суд? — усмехнулся Лирвис, сминая пальцами свою клетчатую кепку. — Никто из действующих старейшин не рискнет своими рогами выдвинуть обвинения против главы экзархата!

— После того, что случилось ночью, я сомневаюсь, что кто-либо из советников вообще остался жив, — парировал Астран, который явно радовался последним событиям. — А ведь мы давно говорили, что с безопасностью в экзархате дела совсем плохи. Что покойный Мартимиан Делус, что Тернонт не в состоянии были ничего сделать.

— Получается, что Лирвис сейчас — представитель власти? — уточнил Ниллиберт у них обоих. — Ведь он же советник…

— В отставке! — напряжённо добавил бес с коричневыми рогами. — Меня отправили в отставку, не надо этого забывать, пожалуйста!

— Да, но если действующие советники мертвы, а у нас пока других сведений нет, то старейшины в отставке обязаны принять на себя прежние функции. — Астран с видом дотошного юриста поднял указательный палец. — Так написано в Правилах Дорта.

— Ну как уж они все могли погибнуть-то? — не унимался Лирвис, сильно нервничая из-за всего этого разговора. — Кто-нибудь да выжил же. Они ведь не жили в резиденции экзархата. У каждого свои дела ещё. Наверняка основной состав Совета в полном порядке и сейчас уже проводят экстренное заседание.

— Одного из нас тогда бы точно известили, — вставил Ниллиберт, которому самому очень не нравилась сложившаяся ситуация. — А вчера они собирались провести какое-то заседание там, на острове…

— А что, если им всё известно про нас? — предположил бывший советник. — Может, они спецом подослали к нам этих беглых пленников? Решили проверить, как мы поступим? Вон и гвардеец с ними не спроста же!

— Не сходится твоя версия, — отверг его предположения хозяин дома. — С ними же тертиар…

Двое его собеседников ахнули, придя в откровенный испуг.

— Он там, в хлеву валяется, — продолжил Ниллиберт с мрачным лицом. — Несмотря на укусы пифона, он всё ещё жив… хотя и плохо выглядит.

— Тем не менее, экзархат не стал бы подсылать к нам агентов вместе с тертиаром, — подметил Астран, вновь с умным видом поправив очки. — К тому же, сейчас совсем неподходящее время. Вряд ли гвардейцы устраивают операцию под прикрытием, когда резиденцию советников сжигает люциферит. Ну, вы уж меня извините, это совсем тогда бред получается.

— Я с тобой согласен, — кивнул хозяин дома. — Когда мой подопечный Бертран работал в секретной службе экзарха Делуса, он жаловался на жуткую бюрократию во всём этом процессе. Поэтому дела там столь быстро не делаются, особенно сейчас, при крючкотворе Тернонте.

— Этот твой Бертран, между прочим, был наставником люциферита, — напомнил Лирвис с гримасой омерзения. — За это на тебя и взъелся Тернонт после убийства экзарха.

Ниллиберт укоризненно посмотрел на него.

— Ты же знаешь, что Бертран выполнял секретное поручение Мартимиана, — в оправдательной манере заговорил он. — К тому же, ему вряд ли было известно, кем являлся новообращённый на тот момент малец. Я сам прекрасно помню Ламбранта в резиденции экзарха Делуса. Его тогда звали Легонт.

— Какой кошмар, — заключил Астран, которого тема люциферита и прежней властной верхушки всегда заставляла нервничать.

— Ой, не знаю, не знаю, — помотал Лирвис седой головой. — Рискованно всё это. Очень рискованно.

— Медлить точно нельзя, — вставил очкарик, постукивая пальцем по столешнице. — Надо провозглашать себя временной управой, пока это не сделали другие старые пердуны. А выяснять, кто из нас главнее, будем потом.

Лирвис нервно пожевал пухлые губы, отбросил кепку и махнул рукой.

— Хорошо! Я попробую! — Он вышел из-за стола, подобрал с пола свой головной убор и двинулся к выходу. — А вам бы лучше избавиться от тертиара! Чую, проблем он нам всем подкинет огромных…

О таких же значительных проблемах рассуждал в эти минуты Одилон. Он стоял в центре храма, на стенах которого светлели знаки в виде круга с ножкой. Ламбрант прекрасно помнил это место, отчего находиться здесь было гораздо неприятнее. Его крылья и хвост исчезли, а кожа вновь приобрела человеческий цвет. Правда, он практически полностью был перепачкан сажей, на груди отпечаталась вмятина от последнего удара пифона. Впрочем, острые чёрные рога на его голове сохранили свой устрашающий вид. К тому же левая нога оказалась неестественно вывернута. И всё из-за грузного змея, справиться с которым не хватило сноровки. Поэтому люциферит не мог подняться, наблюдая за разгневанным «ангелом» с холодного пола.

— Данталион предупреждал меня, что ты опасен и для окружающих, и для самого себя, — рассуждал Одилон, бродя по церковному залу наподобие проповедника. — Но я-то сразу понял, ты не угомонишься, пока не удовлетворишь свою агрессию к бесам.

— Я выполнил твоё задание, — с усмешкой отозвался Павлов. — Убедил смертных не тратить силы понапрасну и направил их в более полезное русло. Ты разве недоволен?

«Ангел» остановился по центру и уставился на рогатого пленника с нескрываемой зловредной ухмылкой. Она не нравилась Ламбранту с самого того момента, как он очутился в монастыре. Одилон как будто бы скрывал что-то, касающееся его демонического «подопечного», вот только не торопился сообщать ему об этом.

— Отнюдь, этих бесов давно надо было спустить с небес на землю, — поведал Одилон, медленно двинувшись к люцифериту. — Они стали как-то слишком активны за последнее время. Уверен, ангрилоты очень рады тому, что ты сжёг очередную резиденцию нечисти… Но ты же понимаешь, это всего лишь резиденция. Завтра бесы изберут себе новых управленцев и поселять свой административный аппарат опять в каком-нибудь старинном особняке. Благо, их в наших окрестностях предостаточно. И как, скажи на милость, им помешает твой ночной налёт?..

Павлов бы с радостью набросился на своего светоносного «наставника» и давно бы умчался отсюда, если б вокруг него не был рассыпан серый песок в форме витиеватых линий, образующих большой круг. Ламбрант догадывался, что это такое, но всё ещё не мог поверить. Так глупо попасться в лапы этих псевдоангелов!

— Да, мы поместили тебя в центр сигила, — продолжил Одилон с победной гримасой на лице, словно прочитав мысли пленника. — Он сделан из пепла тех невинно убиенных людей, которых ты использовал против бесов минувшей ночью. Мы бережно собрали останки этих заблудших смертных и начертили для тебя этот несложный рисунок. Как ты себя теперь чувствуешь? Не подташнивает?

Люциферит оскалился и ударил чумазой рукой по воздуху перед собой. Раздался глухой звон, похожий на эхо от колокола, а пальцы Павлова вдруг опутала густая серая паутина. Он брезгливо принялся стряхивать её.

— О, я знал, что тебе понравится, — глумился «ангел», дойдя до возвышения, на котором валялся Ламбрант. — Равно как я знал, что ты весьма глуп и несдержан в своих желаниях. Даже не понимаю, почему бесам не удаётся справиться с таким бестолковым созданием? Почему они так трепетно к тебе относятся? Ведь ты же как скорпион — вроде опасен, можешь пролезть в любую щель, выглядишь устрашающе, но достаточно наступить на тебя носком сапога, чтобы остался только мокрый след.

— Я тоже быстро сообразил, что ты вовсе не намерен делать из меня святошу, — парировал люциферит с крайне озлобленным выражением лица. — Весь этот спектакль разыграли ради собственных амбиций?..

— Умничка, — похвалил его Одилон и опустился на пол перед границей сигила, аккуратно разложив края своего белоснежного одеяния вокруг себя. — Что же тогда не спрятался, дурачок? Наивно полагал, что сможешь вот так безнаказанно летать и творить всё, что захочется? Или надеялся, что мы с братьями такие же тупицы, как и ты сам?

— Филипп Зерданский ведь был одним из вас, верно? — уточнил Павлов, проигнорировав его провокационную речь. — Ты бы не стал рассказывать мне его печальную историю, если б не понимал — мне всё прекрасно известно.

— У тебя какое-то позднее зажигание, — улыбнулся «ангел», сидя перед пленником с шаром в длинных бледных пальцах. — Видел бы ты своё лицо, когда я делал вид, будто считаю тебя Вадимом Плетнёвым. Это было очень занятно наблюдать — демон корчит из себя «ангела».

Одилон не удержался и рассмеялся. Эхо его весёлого голоса мигом разлетелось по церкви. Мало того, что ему удалось запихнуть люциферита в сигил, так он ещё и ухмылялся над ним, точно чувствует себя неуязвимым в присутствии такого опасного создания.

— Да, надо было оторвать тебе голову ещё в момент твоего первого появления, — с сожалением констатировал Ламбрант, глянув на окутанную паутиной руку, которой пару минут назад пытался ударить по границам своей невидимой решётки. — Впрочем, я ещё успею укоротить твою шею прямо здесь, в этом прелестном храмовом сооружении.

— Бросаться пустыми угрозами — это так по-бесовски, — вновь расплылся в улыбке Одилон. — Ты так и не понял, что нас невозможно убить. Хотя я тебе много раз повторял, что мы бессмертны.

— Твой соплеменник Филипп тоже был уверен в этой легенде, — парировал Павлов. — Но его башку мне удалось отрубить без лишних помех. Точно так же я поступлю и с тобой, и с твоими мерзкими братьями и сёстрами. Хотя, насколько я успел понять, лиц женского пола вы не очень-то жалуете. Предпочитаете размножаться почкованием?..

Даже такое хамство не заставило Одилона помрачнеть ни на секунду. Он спрятал балу в широкий белый рукав, щёлкнул пальцами, и Ламбрант услышал скрип двери со стороны дальнего угла церкви. Следом раздались шаги и скрежет.

— А Филоппон вовсе не мёртв, — огорошил пленника «ангел» и указал куда-то назад.

Там появились двое монахов. Они катили по каменному полу тележку, на которой возвышалось что-то, накрытое простынёй. Павлов подозрительно посмотрел на людей, затем на ухмыляющегося Одилона.

— Как я тебе уже говорил, таких, как я, невозможно лишить жизни, — пропел он, медленно поднимаясь с пола и подбирая края своей светящейся лацерны. — В отличие от таких, как ты, кстати. Будь ты настоящим Плетнёвым, эта награда в виде бессмертия тебе бы сильно понравилась.

Монахи остановились позади него, заблокировали колёса тележки, чтобы она не могла двигаться, и почтительно отошли по обе стороны от неё.

— Ты бредишь, ангелок, — попытался Ламбрант наигранно улыбнуться, с опаской поглядывая на простыню, под которой что-то шевелилось. — Я отрубил уродливую башку твоего духовного братца и принёс её своим поклонникам в церковь Дмитрия Каримского. Ту самую, которая сгорела до основания…

— Безусловно, я знаю подробности твоих похождений, — кивнул Одилон, приблизившись к тележке. — Но вот незадача — режь нас, сжигай, взрывай… Это никоим образом не лишит таких, как я, бессмертной души.

Он бережно стащил простыню, и лицо люциферита впервые за сегодняшнее утро сделалось ошеломленным. На тележке в золотистом подносе лежала обезображенная продолговатая голова. Верхняя её половина, от лысой макушки до переносицы, была обуглена. Ни глаз, ни кожи там не просматривалось. Только почерневшие кости неестественно выглядящего черепа. Зато нос, щёки и рот сохранились практически безупречно. У них имелся тот же серый цвет, что и при жизни Зерданского. И самое любопытное — голова шевелила губами, словно пытаясь что-то произнести. Однако в следующий момент она чихнула и упала набок.

Ламбрант уставился в пустые глазницы знакомого профиля и не мог поверить собственному зрению. Этого просто не может быть! Он же лично расправился с Филиппом и всё это время пребывал в уверенности, что с ним покончено.

— Ну, здравствуй, Павел, — издала голова хриплым голосом и закашляла.

— О, Филоппон, позволь тебе немного помочь, — вызвался Одилон, задёрнул повыше рукава и вернул голову Зерданского в прежнее положение.

Глаза люциферита вспыхнули адским огоньком. Он озлобленно закусил нижнюю губу и поджал скулы так, что на его лице заиграли желваки.

— Погляди, Филоппон, он похож на тигра в клетке, — радостно произнёс «ангел», указав на Павлова, но тут же осёкся. — О, прости, ведь ты же у нас слеп… Просто поверь, твой старый знакомый выглядит очень рассерженным. Если б нас сейчас не разделял сигил, здесь всё вокруг уже полыхало бы красным дьявольским пламенем.

Голова Зерданского зарычала в ответ, словно удовлетворённая собака, заполучившая лакомую кость.

— Ж-жаль… — изрёк он после приступа радости. — Жаль, что нельзя его голову сначала сжечь, а потом передвигать на колёсиках…

— О, Филоппон, мы уже много раз с тобой это обсуждали, — укоризненным голосом заговорил Одилон, поглаживая обугленный череп длинными пальцами. — Ты разве ещё не смирился с этим фактом?

— Так я и думал, — сказал, наконец, Ламбрант, сдерживая свою ярость. — Если бы вы оба хотели моей смерти, то не стали бы тащить меня сюда, собирать прах и чертить сигил. Вам явно что-то нужно от меня.

— О, ты делаешь определённые успехи в своих интеллектуальных способностях, — оживился «ангел», отпрянув от обгоревшей головы на тележке. — Я уверен, если дать тебе шанс ещё несколько месяцев пообщаться с нами, ты сможешь даже научиться управлять бесами.

Он подошёл к пепельной черте сигила и снисходительно посмотрел на демонического пленника.

— Но, боюсь, у тебя нет такой возможности, — продолжил Одилон, поправляя длинные рукава своей накидки. — Конечно, мы бы могли с братьями отправить тебя к Дьяволу ещё вчера, до того момента, пока ты не восстановил свои силы. Однако, как я тебе уже говорил, у нас большая проблема с воспроизводством кадров. Праведники стали дефицитом. Так что тело Вадима Плетнёва, которое ты столь бесцеремонно украл, представляет для нас особую ценность.

— Он обязан его вернуть!.. — возмущённо прокряхтела голова Зерданского.

— Не переживай, Филоппон, он уже в наших руках. Осталось найти настоящего Вадима Плетнёва и провести его реверс в это тело. Конечно, оно порядком осквернено от пребывания в нём рогато-копытной скотины. Но, я уверен, молитвами наших прихожан и святой водой нам удастся его очистить от всей этой демонической грязи.

В ответ на эту пафосную речь Ламбрант тихо захихикал. Монахи, наблюдавшие за общением Одилона с пленником, настороженно переглянулись между собой. Голова Зерданского попробовала вновь высказать какие-то возмущения, но опять опрокинулась — на этот раз вперёд, прямо полуистлевшим лицом на край золотого подноса.

— Что ты смеёшься? — уточнил «ангел», нервно потирая пальцами балу, которую в очередной раз извлёк из недр своего просторного одеяния.

— Я представил, в каком сейчас состоянии этот ваш Плетнёв, — промолвил Павлов, радостно мотая рогатой головой. — Но вы не отчаивайтесь — ищите его дальше…

Люциферит в этот момент был не далёк от истины. Если бы Одилон знал, как себя чувствовал в данные минуты Вадим, он бы удивился проницательности своего пленника. И наверняка ничуть не меньше, чем Аделард, очнувшийся в ванной. В нос ударил сильный запах коньяка. Голова кружилась и болела. Хорошо, хоть не было глаз, иначе бы они тоже подтвердили отвратную сторону опьянения.

Что произошло за последние часы и каким образом бес оказался здесь, он совершенно не помнил. Кажется, после употребления дорогого алкоголя у него напрочь снесло сознание. Последнее, что Борисов сумел воспроизвести в памяти, был разговор с Наватиным в его домашнем кабинете. Всё остальное — словно в тумане.

Кожу обжигал коньяк. Судя по всплескам, в ванне его оказалось много. Поэтому в следующие полчаса Аделард пытался выбраться из своего алкогольного заточения, безуспешно подтягивая отяжелевшее тело к краю. Наконец, ему удалось вскарабкаться на угол ванны, и он рухнул на пол.

От удара о плитку в глазах возникли искры. Коньяк струями стекал с пьяного беса и разливался по полу. Какое-то время он пролежал в таком положении, вновь пытаясь совладать с памятью. Доползя до стены и кое-как поднявшись, Аделард сумел отдышаться и понять, что ещё день. За широким окном ванного помещения разливался свет. Судя по чириканью птиц, оно было открыто. С улицы поддувал свежий майский ветерок, а где-то вдалеке прогудела машина.

Несмотря на подкашивающиеся копыта, Борисов дошёл вдоль стены до массивной раковины и открыл воду. Засунув рогатую голову прямо под кран, он ощутил прилив свежести. Едва смыв остатки коньяка с лица и шеи, бес почувствовал, как к нему возвращается зрение. Видно, конечно, немного, но гораздо лучше, чем в кромешной темноте.

— Эй, где все-то? — воскликнул Аделард и, покачиваясь, двинулся обратно к ванне. — Вы чё там все, умерли, что ли?..

Следом к нему пришло осознание того факта, что на нём одежда, насквозь пропитанная алкоголем. Если коньяк продолжит всасываться в его кожу, он останется в сильном опьянении ещё надолго. Поэтому в следующие минуты Борисов стаскивал с себя вещи, пытаясь не упасть на мокром полу.

Странно, но ни Наватин, ни даже Плетнёв о себе не напоминали. С галеристом более менее ясно, тот мог валяться пьяным в какой-нибудь отдалённой комнате своего шикарного коттеджа. Но вот что стало с Вадимом? Неужели алкоголь сумел вытравит его из головы???

Эта версия порядком оживила Аделарда. Он забрался в душевую кабину, располагавшуюся в углу помещения. Горячей воды не оказалось, так что помывка стала во всех смыслах освежающей.

Закутавшись в махровое полотенце, висевшее поблизости на крючке, Борисов услышал, как что-то рассыпалось по кафелю. Пригнувшись, он нащупал два прохладных камешка величиной с голубиное яйцо. И они оказались изумрудами! Примерив один из них на правый глаз, бес повнимательнее осмотрелся и увидел возле ванны намокший клочок бумаги. Пришлось вставить и второй камушек, чтобы суметь прочитать мелкие строчки.

«Я сохранил тебе жизнь — во второй раз)) И даже обточил изумруды! Если ты читаешь эту записку, значит, с размером я угадал правильно) Но если увижу тебя вновь, непременно снесу твою рогатую башку… Михаил».

Аделард хмыкнул, посмотрев на своё отражение в большом зеркале над раковиной, и улыбнулся. Конечно, голова ещё побаливала от такого количества спиртного, но понемногу прояснялась. Видимо, избавление от мокрой одежды и холодный душ сделали своё дело.

Выйдя из ванной комнаты, бес на всякий случай проверил помещения на втором этаже. Несколько дверей оказались заперты на ключ. Внизу тоже царили тишина и покой.

— Какое же счастье! — воскликнул Борисов, расправив руки и насладившись свежестью майского воздуха перед открытым окном. — Неужели я окончательно свободен?..

— Не ори, — раздался в ответ недовольный голос в голове, из-за чего Аделард споткнулся и рухнул на ковёр.

— Ты??? — испуганно пропищал он.

— Ну а кто ещё? — парировал Плетнёв. — Хотя с твоим алкоголизмом с тобой может уже начать разговаривать «белочка»…

— Да мать твою за ногу! Я так обрадовался, что тебя нет. Откуда ты вообще взялся, а?!

— У тебя от возлияний отшибло память? — засмеялся Вадим. — Не помнишь, как позавчера в Вышинском Посаде люциферит похитил моё тело, а меня засунул в твоё?..

— Всё я прекрасно помню! Не знаю только, как избавиться от тебя уже! Думал, ты исчез благодаря каким-нибудь манипуляциям этого галериста!..

— Увы, у него на это не хватило времени. Он задержался в подвале, что-то там долго точил и пилил. Потом позвонил какому-то другу, попросил дать ему тачку на несколько дней.

— Ты что, всё это видел??? — удивился Борисов, поднявшись с ковра, и присел на стул прямо в полотенце.

— Нет, но слышал.

— Как ты мог это слышать, если я был в вырубоне?

— Поначалу я тоже обрадовался, что не слышу твоего голоса. Думал, ну сейчас совладаю с телом и смогу уже продолжить поиски без тебя.

— Какие ещё поиски?! — по-прежнему недоумевал бес.

— Ламбранта, конечно же! — возмутился Плетнёв. — Я же, в отличие от тебя, внимательно слушал и этого Михаила, и Кристиана-Первентума.

— Хех, если б это действительно было так, ты бы понял, что Ламбрант отбросил копыта.

— С чего вдруг?

— Ну так сказал этот галерист. Мол, если б он был жив, то давно бы пришёл к нему. У них куча нереализованных планов вон…

Вдруг из вестибюля донёсся грохот двери. Аделард вскочил на копыта и настороженно уставился на выход из кабинета. Вадим тоже замолчал, обратившись в слух.

— Есть кто дома? — раздался мужской голос, и послышалось цоканье каблуков.

— Кто это? — мысленно спросил бес у своего напарника по телу.

— Не знаю, — шёпотом отозвался он. — Никого вроде не было.

— Может, это друзья Наватина приехали? — предположил Борисов и глянул на своё туловище. — Чёрт, надо было сразу одеться и уходить…

— Я звонил в ворота и стучался, — продолжил неведомый гость, расхаживая уже по залу. — А, видно, дома никого, ну отлично…

Аделард поправил изумруды в глазницах и осторожно выглянул в коридор. Из гостиной доносились шорохи и звон бутылок. Бес медленно выбрался из кабинета и прокрался к вестибюлю. Можно, конечно, сигануть к выходу и умчаться, куда изумруды глядят. Но любопытство одолело верх. К тому же, кроме полотенца, на нём ничего из одежды не было.

Едва Борисов высунул рогатую голову из-за поворота в зал, как там вздрогнула высокая девушка со всклоченными волосами и в весьма странном облике. Из её рук и груди торчали окровавленные перья. Нижняя часть туловища была испачкана сажей. Живот же и руки поцарапаны. Вдобавок, она вся была покрыта какими-то чёрными надписями. Из остатков одежды сохранились только кружевные трусики, сквозь которые просматривался весьма увесистый мужской член, и дырявый красный корсет. Судя по мокрому пальто, лежащему на спинке дивана, незнакомка пришла сюда именно в нём. Она тоже заметила подкравшегося беса и от испуга выронила из рук стакан с виски. Бутылка разбилась следом за посудой, когда непрошенная гостья попятилась к барной стойке.

— Ты ещё кто такая?! — потребовал Аделард, грозно оскалившись.

— Это же я — Сонатис, — отозвалась девушка мужским голосом, продолжая взирать на Борисова в крайнем удивлении. — Погоди-ка, так ты же не Ламбрант, нет?

— Господи, опять он, — недовольно прошипел Плетнёв.

— Ты что, и её знаешь??? — опешил бес, полностью выбравшись из своего укрытия.

— Так, я вдоволь натерпелся ночью, — заговорил Сонатис, осторожно двинувшись в сторону зашторенного окна. — Мне новые неприятности ни к чему. Я просто свалю отсюда, и мы сделаем вид, что ничего не было. Ок?

— Стоять! — приказал на сей раз Вадим.

— Да пусть валит, на хрена нам этот трансвестит? — откровенно не понимал Аделард реакции своего напарника по телу.

— Нет, это инкуб в теле Кристины Власьевой, — скороговоркой пояснил Плетнёв. — Он может что-то знать, как и его друг Первентум.

— Но передо мной же баба! — возразил Борисов и присмотрелся к виновато улыбающемуся Сонатису.

— Точно не люциферит, — облегчённо выдохнул инкуб и схватил с барной полки новую бутылку.

— Чего тебе известно о нём? — грозно потребовал Вадим. — Где он? Когда ты его в последний раз видел?

— Ну ночью видел, что с того? — флегматично ответил Сонатис, делая себе коктейль из разных напитков.

— Этой ночью??? — ужаснулся Аделард и в мгновении ока очутился перед грязной девицей, которая с брезгливой гримасой посмотрела на его обожжённый торс и заглянула в сверкающие вместо глаз изумруды.

— Да этой-этой. Что ты так переполошился? Может, налить тебе вискарика?..

— Какой на хрен вискарик! — вскричал Плетнёв, и Борисов почувствовал, как его рука сама по себе выбила наполненный стакан из пальцев гостьи. — Говори, где он? Что с ним вообще???

— Да успокойся ты, не нервничай так… Тебя ведь не Миша зовут? Мне Миша нужен был.

— Ты что, не понял?! — оскалился Вадим, схватив Сонатиса за плечи. — Нам срочно нужен Ламбрант!

Инкуб, и без того утомлённый ночными приключениями, недоумённо уставился на странного полуголого беса, разговаривающего двумя совершенно разными голосами.

— Какой он популярный, — заключил демон в теле Кристины и оттолкнул от себя нервного Борисова. — Боюсь, наш друг люциферит сгорел в пожаре страсти и лжи…

— Сгорел??? — негодующе завопил Плетнёв.

— Ну, в последний раз я его видел сражающимся с гигантской рептилией возле полыхающего поместья Гординских. Мы там сегодня не по-детски зажгли…

Сонатис рассмеялся от собственного остроумия, а Аделард со своим напарником по телу пытались мысленно состроить цепь событий, исходя из слов непрошенного гостя.

— Он мне дал этот адресок, — поведал инкуб, обойдя напряжённого беса, и принялся расхаживать по гостиной. — Сказал, что его раб поможет избавиться от перьев и татуировок. — Сонатис обвёл правой рукой собственное разрисованное тело и устроился на диван. — Это ведь теперь ты? Тебя зовут Миша?

— Лучше сказать — да, — прошептал Вадим, и Борисов неуверенно кивнул.

— Уф, восславься Дьявол! — повеселела Кристина, помотав косматой головой. — Я чуть не погиб ведь из-за этих боданий Ламбранта с твоими сородичами. Он заставил меня летать, как-то наколдовал мне крылья… Бр-р-р, было больно и страшно, я тебе скажу.

Инкуб прилёг, подложив под лопатки несколько подушек, и разложил длинные женские ноги на журнальном столике.

— Ну-ка помассируй мне пятки, — приказал Сонатис, щёлкнув пальцами, словно зазывает прислугу. — И сначала проверь, нет ли там заноз и порезов. Что-то они у меня побаливают…

Плетнёв не выдержал такого хамства, схватил с барной стойки ближайшую бутылку и запустил ею в ничего не подозревающего гостя.

— Ой, ты что?! — возмутился инкуб, вскочив на ноги. — Где обещанное гостеприимство и радушие???

— Я тебе не слуга, понятно! — парировал Аделард и следом добавил:- Я подчиняюсь только Ламбранту, а его нет.

— Вот ведь незадача, — прошипел Сонатис, сжимая кулаки. — Так и думал же, что кинет меня люциферит… опять. Ну да сам виноват. Надо было улететь подальше… Хотя бы надписи эти сможешь убрать? Я ведь могу щедро заплатить.

— Интересно, чем?

— Хо-хо, зависит от того, что именно тебе интересно. — Переселенец из ада вновь принялся кокетливо разговаривать. — Могу одурачить кого-нибудь из надоедливых смертных. Могу грабануть богатеньких буратинков так, что они даже не поймут. Ну там компромат всякий подсобрать мелкий. Ты не поверишь, сколько извращенцев среди смертных, особенно власть имущих…

— Неужели Тимшинский вытащил тебя из ада ради всех этих людских пороков? — недоверчиво произнёс Вадим.

— У-ля-ля, да мы тут, оказывается, совесть нации, — усмехнулся инкуб, подняв не разбившуюся бутылку. — А ты попробуй найти послушного смертного, готового без больших денег вытворять всякие такие штуки.

— Она права, — улыбнулся Аделард. — То есть он… Вернее — ты прав, да.

— Ну и как ты собираешься решить мою проблемку? — полюбопытствовал Сонатис, отпив немного виски и ничуть не поморщившись.

Борисов задумался, дожидаясь подсказок от раздражительного Плетнёва.

— Если он завладел телом Кристины, то наверняка знал Первентума, — прошептал Вадим в голове, чтобы не вызывать новых подозрений у мигранта из ада. — Возможно, ему даже известно, как устраивать переселение в чужие тела.

— Да ну, выглядит он совсем неумело, — парировал бес, отвернувшись к бару.

— Так он же был там, когда Ламбрант отобрал моё тело! Этого Первентума уже нет в живых, хотя он явно знал много полезного.

— Это да, — признал Аделард, поправляя вставленные в глазницы изумруды.

— Его нельзя отпускать. Надо хорошенечко допросить…

— Что ж, если это так трудно, я, пожалуй, пойду, — не выдержал инкуб, подобрав пальто. — Все твои сородичи тормознутые. Избаловались здесь, среди смертных. Я бы даже сказал, сами стали вести себя как смертные. Такие, как ты, в аду не продержатся ни часу!..

— Да ты не кипятись, детка, — улыбнулся Борисов и указал в сторону лестницы. — Есть пара полезных процедур, что-то типа спа. Обязательно помогут.

Сонатис отхлебнул ещё пару глотков из бутылки, смерил своего нового знакомого игривым взглядом и направился к ступенькам.

— Смотри, я ведь могу и обидеться, — сопроводил он свой жест, поднимаясь на второй этаж. — Куда идти-то?

— В ванную, — ехидно ответил Аделард, следуя за пикантным гостем. — Там уже всё приготовлено…

Едва завернув в обозначенном направлении, инкуб даже не удивился сильному спиртовому запаху, царившему в помещении. Впрочем, сопротивляться было поздно. Бес резко схватил полуголую девицу сзади за локти, сделал подножку, и Сонатис в один миг рухнул в коньячную ванну.

— А вдруг это на него не подействует? — уточнил Плетнёв уже в полный голос.

— Все бесы одинаковы, — заверил его Борисов, придерживая захлебывающегося в коричневом алкоголе инкуба, — что перерождённые, что переселённые…

Похожий хлюпающий звук услышал в эти минуты и Ниллиберт, приближаясь к сараю. Брамиан остался в доме, рассказывая Астрану подробности своего вынужденного пребывания в резиденции экзархата. Хозяин же направился проведать раненого тертиара. Тем более, со стороны его укрытия вот уже полчаса, как доносились странные грохоты.

Старец взял возле калитки ржавые вилы. Мало ли, что там мог учудить непредсказуемый беглец. В своё время Ниллиберт уже сталкивался с тертиарами и прекрасно знал, какой у них нрав. Как говорил ему в своё время один из друзей, тертиар бывает хорошим только в мёртвом состоянии. Воодушевившись этим воспоминанием, бес дёрнул дверь сарая и хотел уже ударить вилами лежащую на полу жертву экзархата, как замер в растерянности. Вместо трёхрогого полосатого парня на досках валялись куски брёвен. Пахло просто омерзительно — словно поблизости протух труп лошади или какого-нибудь другого крупного домашнего животного. Хотелось бы верить, что этот запах исходил от умершего наконец-то тертиара. Но кто тогда издавал посторонний шум?..

Взяв вилы покрепче, Ниллиберт двинулся вглубь сарая. В голову стали закрадываться страшные мысли и злость на самого себя. Не нужно было оставлять этого синего монстра одного. Тем более, в одном строении с коровой, ведь их разделяла всего лишь бревенчатая стена. Сейчас она оказалась разломана аккурат посередине, словно разрублена мощным топором. И чем ближе старик подбирался к пролому в хлев, тем сильнее дрожали у него руки.

— Чёртово отродье… — прошептал шокированный бес, заметив на полу трясущиеся копыта своей домашней скотины.

Верхом на убитой корове восседал Рисгольд, вырывая клыками куски плоти из её туши. Он почти весь был перепачкан кровью животного, но это не мешало полоскам на его руках и длинных ногах излучать синий свет. Остроконечный хвост тертиара сделался как будто больше раза в два и описывал в воздухе восьмёрки. Именно им была продырявлена голова несчастной скотины, которая с остекленелым взглядом валялась в луже собственной крови.

Пробудившийся от лихорадки беглец выглядел совершенно иначе — высокий, широкий, с массивными плечами и когтистыми лапами. Вместо лица зияла тёмная клыкастая морда с большим ртом, горящими жёлтыми глазами и тремя сверкающими рогами. Они напоминали уже не гребень, а корону, выпрямившись и став заметно острее.

Рисгольд настолько был увлечён поеданием свежего мяса, что не заметил появления Ниллиберта. Правда, и тот уже не хотел показывать себя этому агрессивному чудовищу. Бес медленно попятился в сторону выхода, стараясь не издавать лишних звуков. Однако он не учёл, что по полу разбросаны обломки брёвен, и споткнулся.

Упав на спину и ударившись головой об кусок деревяшки, старик зажмурился и стиснул зубы. Лучше бы он и не открывал глаз, ведь над ним в следующую же секунду нависла пасть взбудораженного тертиара.

— Ламбрант! — прорычал Рисгольд, с которого капала кровь. — Дай мне Ламбранта!!!

Глава 12 Меню из ангрилотов

Весенний лес выглядел чудесно. Уже вовсю пели птицы, зеленели мелкие листики и жужжали насекомые. Пахло свежей травой и сыростью. Аделард с наслаждением любовался природой через свои изумрудные глаза, всё ещё привыкая в вновь обретённому зрению. Вадим же его подгонял, сетуя на дефицит времени.

— Зачем мы вообще сюда попёрлись? — негодовал Плетнёв. — Надо было ехать к резиденции экзархата и искать там люциферита.

— Ну конечно, — усмехнулся Борисов, отодвигая ветви, преграждавшие путь к болоту. — Он прям там сидит и ждёт, когда же всемогущий адвентист явится и вытрясет его душу из собственного тела. Ведь ты же узнал, как это делается? Нет?..

— А здесь чего тогда делать? — парировал Вадим, чувствуя, как копыто провалилось в лужу из талой воды.

— Ты же слышал своего дружка Сонатиса — черти живут где-то в этих краях.

— И чего теперь, воспринимать всерьёз бредни этого пьяного инкуба?

— Первентум тоже говорил про чертей и что у них остались двое сыновей твоего этого святого отца.

— Пастора, — поправил его Плетнёв. — Так тебе-то зачем эти черти?

— Какой же ты тугодум! — выругался Аделард, чуть не споткнувшись о кочку. — Тебе вообще повезло оказаться в моём теле, ты же понимаешь?

— Мне бы хотелось поскорее из него выбраться…

— Вот и я тороплюсь выгнать тебя из себя. Поэтому внимательно слушал и анализировал всю эту галерею демонов Ламбранта! Если детишек у твоего этого пастора похитили черти по договорённости с Первентумом, значит, им должно быть что-то известно о всей этой фигне с переселением.

— А, — задумчиво отозвался Вадим. — Точно, ведь Алёшка как-то ожил в морге. Адвокат говорил про это.

— А Первентум говорил, что черти забрали себе двух других мальчишек. Я только не понял, для каких целей. Но явно не из любопытства.

Борисов огляделся, оценивая масштабы затопленной поляны. Всюду торчали чёрные коряги и сухие деревья с причудливо изогнутыми ветками. По мху прыгали лягушки, а в воде ленточкой плавал большой уж. Никаких намёков на присутствие рогатых созданий.

— О, ты слышал? — оживился Плетнёв. — Там кто-то кашлял.

— Где? — насторожился бес.

— На том конце болота…

Пришлось искать обход, чтобы проверить слуховые галлюцинации напарника по телу.

— Я вообще думал, что это всё — дело рук люциферита, — продолжил Вадим, пока Аделард пробирался сквозь заросли ольхи. — Я видел его на следующий день после пропажи мальчиков. Он ковырялся на развалинах церкви, которую мы хотели выстроить для местной общины.

— Ну Первентум, когда думал, будто бы Ламбрант это я, говорил так, словно мне известно об этом инциденте. Я только не понял, на фига люцифериту эти дети.

— Может, он хотел попробовать переселиться в их тела? — предположил Плетнёв. — Раз поиски праведников его ни к чему не привели, наверно, решил использовать непорочный детский материал…

— Ничему не удивлюсь, люциферит и не такие вещи отмачивал раньше.

— Тогда зачем он спрашивал у Сонатиса в доме пастора, кто похитил детей?..

Пока двухголосый бес двигался вдоль болота по пригорку, обсуждая приключения Вадима, из зарослей камыша выглянула тёмная рогатая голова. Неподалёку притаился ещё один местный житель, покрытый чёрным мехом.

— Это же бесовик, — хриплым голосом сказал один из них. — Чёй-то он тута потерял?..

Едва Аделард достиг противоположного берега, как резко остановился и присмотрелся к подозрительно ровной площадке перед собой. На ней валялся лесной мусор, но шагать дальше Борисов побоялся. Он помнил, насколько коварны могут быть черти. В первый и последний раз, когда ему лично довелось их увидеть, бес угодил в яму. Повторять прошлые ошибки он не хотел, поэтому свернул обратно к зарослям.

— А ну стой! — рявкнул басовитый голос, и в ствол ближайшей ольхи впилась стрела.

Аккуратно обернувшись, Аделард увидел вооружённого самодельным луком медведя. Впрочем, присмотревшись сквозь изумруды, он понял, что это излишне мохнатый чёрт. Сбоку же появился его низкорослый напарник с корягой в заросших волосами лапах. Выглядели они оба воинственно, хотя и не торопились нападать.

— Тебе сюда нельзя! — сказал лучник, вытащив новую стрелу. — Здеся владения Шилеокса. Экзархату тута ходить воспрещено!..

— О, ребят, расслабьтесь, я совсем не из экзархата, — заверил их Борисов, но руки на всякий случай не опустил. — Вообще-то я искал как раз вас.

— Нас??? — небрежно отозвался второй чёрт. — Хрена-се!.. Геракс, слыхал, нас он сюда притопал искать.

— Чёй-то ты нас рыщешь? — потребовал «стрелок», уже готовый ранить незваного гостя.

— Я от Первентума, — быстро вставил Аделард. — И совсем не вооружён, между прочим…

— А вот это ты зря, — обрадовался обладатель коряги и подошёл к нему.

— Мне бы с главным вашим перетереть, — продолжил бес, виновато улыбаясь. — Дело срочное, касается люциферита…

На последнем слове черти резко изменились в своих заросших мордах. Геракс даже вздрогнул, едва не выпустив в таинственного гостя стрелу.

— Нас это не касается! — отрезал чёрт с корягой и пихнул Борисова в обратную сторону. — Давай топай, нечего тута ошиваться.

— Я серьёзно говорю, — настаивал Аделард, на этот раз медленно опустив руки. — Вы же не хотите, чтобы люциферит сам сюда заявился?

— Сатана всемогущий, конечно же нет! — взвыл Геракс, помахивая луком.

— Ну вот и договорились, — ухмыльнулся бес и спустился с пригорка к камышам. — Где здесь ваши норы? Или как вы там живёте? На деревьях?..

Поселение чертей выглядело совсем как летний лагерь бардов. Всюду валялись мелкие вещи, бренчала гитара, а в центре тлел костерок. Прямо за болотом стояли три мёртвых дерева, в стволе которых зияли треугольные проходы. В них сидели лохматые создания, что-то жадно поедая. Чуть дальше расположился шалаш из сухого папоротника. Рядом с ним на гамаке качался тучный чёрт. Он единственный был причёсан и выглядел почище, хоть и порос густыми коричневыми волосами. Из-за этого, видимо, ему не требовалась человеческая одежда.

Поначалу Шилеокс тоже равнодушно отнёсся к приходу своих соглядатаев с чужаком. Но узнав о люциферите, он встрепенулся и чуть не выпал из гамака. Когда же Аделард сказал, что знает о его причастности к похищению детей, главарь чертова племени и вовсе запаниковал.

— Впрочем, я не дознаватель, — поспешил добавить бес, с наигранной улыбкой озираясь на окруживших его лохматых существ, — и пришёл сюда не ради осуждения.

— И чё те нужно? — потребовал Шилеокс. — Смертную мелочь хочешь забрать?

— А они что, ещё живы? — уточнил Плетнёв.

— Ну сказал же тебе помолчать! — возмутился его голосу Борисов, заставив чертей переглянуться между собой. — Ой, простите… Так они живы, что ль?

Главарь племени почесал живот и пожевал губами.

— Ты же понимаешь, тварь мохнатая, что я не в игрушки пришёл сюда играть! — грозно воскликнул Аделард, и присутствующие на поляне черти отпрянули от него, как от огня. — Говори, когда я спрашиваю! Не то придётся раздосадовать моего хозяина Ламбранта… И… И он к вечеру здесь оставит только выжженное поле!!!

— Н-не надо! — взмолился чёрт и неопределённо указал в сторону кучки сена. — Они у нас были, эти малявочки. Но…

— Но что?! — потребовал Борисов, отчего главарь чертей испуганно вздрогнул.

— Но они нам не подошли…

Бес немного удивился услышанному и с подозрением уставился на Шилеокса. Все обитатели болотной общины воспользовались заминкой и принялись разбегаться, кто куда. Лишь их главарь остался возле гамака, растерянно пожимая плечами на пару с Гераксом.

— Первентум так-то разрешил их забрать, — оправдался он, нервно почёсывая живот. — У нас с ним был уговор.

— Он уже мёртв, — огрызнулся Вадим. — Хочешь к нему присоединиться?!

— Эй, прикуси-ка ты свой язык!.. — посоветовал ему вполголоса Аделард, понимая, что блефовать с чертями долго не удастся. — Или хочешь, чтобы и он удрал куда-нибудь в чащу? Я искать его в сумерках вот не рискну.

— Ладно, — нехотя ответил Плетнёв.

Выдержав паузу и поправив изумруды в своих глазницах, бес приблизился к трусливому главарю и заглянул ему в прямо в морду.

— Если ты хотел их забрать, то опоздал всего на пару часов, — с деланной улыбочкой сказал Шилеокс, не решаясь смотреть «опасному» визитёру в его странные глаза. — Они всё равно ни на что не годны.

— Не годны для чего? — уточнил Борисов. — Для переселения?

— Вообще ни для чего, — расплывчато промолвил Геракс вместо своего шефа. — Только жрут и срут целыми днями!..

— Первентум дал нам серебряный топорик, — пояснил главарь. — И мы проверили детишек прямо на месте. Самый старший только нормально отнёсся к прикосновению серебра. А мелкие сразу завизжали.

— Он брешет, — не выдержал Вадим. — Нечисть не может держать в руках экспеллеры. Их бы сразу дёрнуло током и разорвало лапы…

— Так я перчатку же надел, — оправдался Шилеокс. — Кожаную…

— Первентум говорил, что вы владеете технологией, — напомнил Аделард, которому тонкости похищения детей были мало интересны. — Я, в принципе, ради неё сюда и пришёл, а не ради этих мальчишек.

— Технологией? — недоумённо поморщился Геракс.

— Да. Вы ведь научились переселять бесов в тела смертных, так же?

Главарь общины странно посмотрел на своего лохматого стрелка и состроил максимально растерянное выражение на своей морде.

— Я не догоняю, о чём ты говоришь, — ответил он, вновь пожав плечами. — Мы же ничего такого не умеем… Просто выполнили заказ, и всё…

— Что за заказ? — удивился Борисов, с сожалением осознавая, что заветный ритуал с переселением в чужие тела опять стал от него далёк. — Разве вы их не для себя украли?

— На кой они нам-то? — усмехнулся Геракс. — Проще покойника с кладбища стырить, его неделю жрать можно.

Аделард не выдержал и для убедительности схватил Шилеокса за тёмные рога в волосах. Лучник отпрянул от них с крайне напуганной мордой.

— Я тебя сейчас научу манерам! — приговаривал рассерженный бес, заставив главаря племени опуститься на колени. — Оторвать тебе твои антенны?!

— Нет, нет, нет! — слёзно прокряхтел Шилеокс. — Это всё Первентум придумал. Он сказал, что тута недалеко живут праведные христиане. Агностики какие-то… Или одурманисты…

— Адвентисты! — поправил его Вадим.

— Ну да, они самые…

— И? — поторопил Борисов, всё ещё держа чёрта за правый рог.

— И у них мы этих мальцов стащили. Одного Первентум забрал, ну того, что постарше. Потому что он к серебру был хорошо восприимчив. А остальных двух должен был выкупить долговязый…

— Какой ещё долговязый?! — не ослабевал хватку бес.

— Ну я не в курсах, какая у него кликуха, — ответил главарь племени. — Но он очень странный.

— Кто он такой? Смертный?

— Точно не смертный. Но и не бесовик. Может, упырь, я не понял… Длинный такой, как дядя Стёпа, и в чудной одёжке. Он сказал, что заберёт детей, если не получится какого-то парнишку у одурманистов-агностиков этих забрать.

— Какого ещё парнишку? — откровенно ничего не понимал Аделард, озлобленно подёргав голову Шилеокса.

— Ну мне почём знать?! Какой-то смертный ему приглянулся. Мы ещё его машину подожгли по заказу этого долговязого. Это было на следующий же день, как мы мелких выкрали…

Борисов наконец-то отпустил его и отряхнул руки. Геракс неловко переминался с копыта на копыто, нервно потирая свой лук.

— Этот перец какой-то волшебник, — поведал он дрожащим голосом. — У него одёжка светилась вся, ну как солнышко! Он же в темень тогда приходил, и тут ярко стало, ну точно как днём…

— Монахи… — вдруг добавил Шилеокс, проверяя руками состояние своих рогов. — С ним были монахи. Ну, смертные в монашеских нарядах. Им тоже праведник был нужен, но повзрослее. Видимо, не смогли найти, вот согласились забрать мальчишек сегодня, они приходили за ними пару часов назад…

Одилон в этот момент наблюдал, как к главным воротам монастыря съезжаются мотоциклисты. Почти у каждого из них на кожаных куртках светлели рисунки в виде распятий и лика святых. У нескольких даже оказались хоругви с изображением Иисуса. Крепкие мужчины радостно друг друга приветствовали и явно планировали устроить крестный ход вокруг стен храмового комплекса.

— А вот и зрители пожаловали… — усмехнулся Одилон и отошёл от массивного окна к лестнице, ведущей вниз. Его ослепительно яркий наряд теперь скрывался под серым плащом. От этого наблюдать за ним стало гораздо легче.

— Сколько ещё ты собираешься меня здесь держать? — спросил Ламбрант, чувствуя себя гораздо хуже от пребывания в центре сигила.

Ни одежды, ни возможности смыть с себя сажу ему не предоставили. Так что приходилось довольствоваться малым, хотя в окружении начерченных прахом иероглифов дышать становилось сложнее с каждым часом.

— Я бы продержал тебя вечность в замурованном склепе, — прохрипела голова Зерданского, которую переложили с тележки на стол, окружённый свечами в красивых бронзовых канделябрах. — Или в аквариуме со спиртом. Посмотрел бы я, как ты себя тогда вёл…

— Жаль только, у тебя глаза выгорели, — парировал люциферит, с ненавистью поглядывая на обугленный череп своего бессмертного врага.

— Пусть он хамит, Филоппон, — бархатным голосом произнёс Одилон, спустившись в главный церковный зал. — Ты должен понимать, что перед своей окончательной гибелью этот копытно-рогатый будет болтать всякую чушь.

— Он украл у меня Брасуса! — пожаловалась голова.

— Как видишь, управлять им он так и не научился, — подметил владелец монастыря.

Павлов засмеялся, потирая чумазые руки. Паутина до сих пор не сходила с его пальцев. Он пытался содрать её ногтями и даже зубами, но она, как растопленная жвачка, растягивалась и опутывала новые участки кожи. От этого пересекать линию сигила Ламбрант уже не пытался. Если такая вязкая субстанция захватит всё его тело, спокойно лежать потом точно не получится.

— А если вам так и не удастся отыскать преподобного Плетнёва? — задал он очередной каверзный вопрос. — Что тогда планируете со мной делать? Сигил-то не вечен.

«Ангел» остановился возле солеи, на которой валялся демонический пленник, и вновь принялся вертеть в руке балу. Видимо, этот шарик как-то успокаивал нервы, потому что использовать его сейчас не было никакого смысла.

— У меня много вариантов, — ответил наконец-то Одилон, снисходительно глянув на люциферита. — Но, поверь, ни один из них тебе не понравится…

— Из чистого любопытства хотелось бы знать, как ты собираешься организовать трансмиграцию без апуда? — продолжил беседу Ламбрант и попытался сдуть часть пепельного рисунка перед собой.

Серые крупинки ожили, словно мелкие паучки, и сцепились друг с другом. Стоило признать, что вся эта самозваная ангельская братия хорошо подготовилась к захвату люциферита. Только откуда у них столь подробная инструкция?..

— Апуд нужен лишь для вызова твоих сородичей из приграничного яруса ада, — деловитым тоном сообщил Одилон. — Его функции не связаны с трансмиграцией. Это всего лишь побочный эффект, которым тебе удалось воспользоваться, чтобы украсть тело Плетнёва.

— Мелкий воришка-дилетант!.. — прокряхтела голова Филиппа.

— Хотя ты опередил нас, в этом спору нет, — кивнул «ангел», стараясь не обращать внимания на останки своего беспечного брата. — Если б я послушал Бейлона и забрал бы Вадима ещё за день до ареста, сейчас не пришлось бы заниматься импровизацией.

— Вы прям как бесоголовые, — подметил Ламбрант, косо поглядывая на рисунок сигила. — Они тоже пытаются вести списки потенциальных неофитов из числа сатанистов. А в итоге к ним попадает всякий сброд.

— Вроде тебя, — добавил Зерданский, но вместо смешка подавился и принялся кашлять.

— Признаю, это моя оплошность, — сказал Одилон недовольным тоном. — Не подумал, что люцифериты заинтересуются праведниками. Достойно уважения уже то, что тебе удалось определить чистую душу при помощи подручных средств. Подбросить экспеллер Плетнёву — один из немногих твоих умных шагов.

— Я ничего не подбрасывал, — заверил Павлов и сменил положение, попытавшись присесть. Правда, с повреждённой ногой это вызвало дискомфорт. — Акс случайно попал ему в руки.

— А ты, конечно же, случайно обнаружил это? — передразнил его «ангел» и подбросил балу вверх, тут же поймав её другой рукой.

— Изначально я установил во все экспеллеры маячок, — ответил люциферит, пробуя соскоблить паутину об острые края своих копыт. — Видимо, перекупщик нашёл их и удалил. А вот до акса он добраться не успел. Но за городом сигнал плохо ловит. Я решил, будто кто-то спрятал акс среди развалин Церкви Равноапостольного Дмитрия Каримского. Оказалось же, что он находился на полкилометра дальше, в доме адвентистского пастора. И Плетнёв этот блаженный тут как тут появился, сжимая экспеллер без всяких проблем.

— Надо же, какое совпадение!.. Неужели судьба благоволит даже дьявольским существам вроде тебя?

— Как будто ты со своими братцами имеешь божественное происхождение, — парировал Ламбрант, брезгливо глянув на голову Зерданского.

— Ну, в какой-то степени у нас есть божественное начало, — оспорил Одилон, потирая балу уже обеими руками. — Мы бессмертны, наделены высшим разумом, способны на большие дела. Смертные нас слушаются, если ты вдруг не заметил.

— Не нужно обладать особым талантом, чтобы подчинить себе волю смертных, — усмехнулся Павлов. — Они сами готовы подчиняться, кому угодно. Подумаешь, великое достижение…

— По крайней мере, нам хватает выдержки и рассудка не конфликтовать со всякой нечистью, — попытался смотритель монастыря внести очередной аргумент к своей «исключительности». — Ангрилоты нас уважают, бесы боятся. Черти выполняют любое несложное задание, стоит мне только попросить. У смертных во власти люди, которые слушают наших проповедников. Если и есть существа более высокого порядка, то я таковых не встречал на Земле. Значит, я и мои братья — истинные правители этого мира. Не зря нас называют кивернитами.

На этот раз Ламбрант расхохотался в полный голос.

— А я думал, кавернит — это такое заболевание пениса у смертных, — произнёс он сквозь приступ смеха.

Одилон поджал тонкие губы и схватил балу покрепче, будто собираясь запустить ею в наглого люциферита, но со стороны главного входа раздался скрип. В дверях возникли две коренастые фигуры в монашеских облачениях, а рядом с ними два мальчика. Последние выглядели ужасно: грязные, перепачканные глиной и травой, их пижамы превратились в лохмотья, а волосы торчали в разные стороны наподобие рогов. Видимо, черти вдоволь наигрались с этими несчастными перед продажей.

— Игетис, — обратился один из пришедших бородачей к владельцу монастыря, — братья не смогли найти Диалона. Скорее всего, он уже не с нами в этом мире. Прими наши соболезнования…

Одилон дрогнул и схватился за свои жёсткие волосы, больше похожие на светлый гребень. Впрочем, он удержался от раздосадованного крика, хотя от плохих новостей напряглась даже голова Зерданского на столике. Видимо, они оба возлагали большие надежды на Вадима и сильно разочаровались из-за его бесследного исчезновения.

— Вы проверили жилище адвоката? — уточнил кивернит, нервно поправив серый плащ, из под которого сияла его необычная лацерна.

— Да, Игетис, он тоже пропал, — настороженно сообщил второй монах. — Наверно, их обоих нет в живых. Мы искренне сожалеем.

— Упс, кажется, трансмиграция отменяется, — пропел Ламбрант, хотя присутствие здесь похищенных детей пастора Роберта ему по-прежнему было непонятным.

— Нет, всё в силе, — опроверг Одилон низким голосом и подозвал к себе напуганных мальчиков.

Те, словно завороженные, поплелись к нему, еле передвигая ногами. Самый младший из них даже споткнулся и чуть не упал. Теперь Павлов понял, кому достались дети адвентистского пастора, и напрягся от очередной нехорошей перспективы, затеянной владельцем монастыря. Тот нагнулся к малолетним пленникам и отёр их грязные головы рукой.

— Не бойтесь, мы не сделаем вам больно, — пообещал Одилон и указал на люциферита в сигиле. — Просто кому-то из вас сегодня придётся стать чуточку взрослее и заменить этого нехристя в теле скоропостижно покинувшего нас брата Диалона.

Гриша и Аркаша, до этого пребывавшие в полусонном состоянии, заморгали глазёнками. Конечно, после кучи страшных мохнатых чертей видеть более человекообразных существ было лучше. Вот только слова высокого и неестественно тощего господина в плаще заставили их разволноваться.

Противоположное чувство испытывал сейчас Брамиан, грея руки о красивую урну с прахом за столом в доме Ниллиберта. Он был доволен тем, что наконец-то может расслабиться и отойти после длительного плена в резиденции экзархата. Там узников практически не кормили. Жумс иногда бросал в камеру обглоданную человеческую кость, но насытиться от неё необходимой энергией не удавалось никому. Мало того, что она побывала в чьей-то могиле и неоднократно переходила из рук в руки, так ещё и пленников, претендующих на эти объедки, оказалось больше десятка. Сейчас же запечатанный металлический сосуд с останками сразу нескольких смертных приятно согревал беглого беса.

— Жёстко с вами обходились, — признал Астран, составляя ему компанию в ожидании хозяина дома. — Тернонт окончательно выжил из ума, если так обращался с собственными подданными…

— Надеюсь, теперь можно говорить в прошедшем времени — обходился, — с коварной ухмылкой сказал Брамиан и поднёс урну с прахом ко лбу. — Как же я мечтал об этом… О, великолепно!

— Если у Лирвиса всё получится, мы назначим тебя главой гвардейцев, — предложил бес в очках, уставившись на собеседника сердобольным взглядом.

— Не-не, спасибо, но не нужно. Какой из меня гвардеец?.. Я лучше бы вернулся к своим прежним обязанностям, занимался бы снабжением. В этом я хотя бы разбираюсь.

— Если люцифериту удалось разгромить всех, кто находился в резиденции, у нас будет большой дефицит достойных бесов на руководящие посты. Ты подумай, с твоим-то опытом сопротивления можно управлять любым подразделением экзархата.

Астран выглянул в окно, выискивая Ниллиберта, который порядком задержался со своей проверкой раненого тертиара.

— Мне еле удалось удрать от ангрилотов, — усмехнулся Брамиан. — Их там пруд пруди было. Не уверен, что захочу вновь так рисковать своими рогами.

— Ну да, да, — отозвался Астран и поднялся из-за стола. — Где вот носит этого старикашку? Может, сходим, глянем, всё ли там нормально?

Леонидов посмотрел на настенные часы и удивился. Прошло уже больше часа, как Ниллиберт отправился в сарай. Возможно, по пути он увлёкся другими делами. Хозяйство у него имелось нехилое — корова, гуси, кролики. И всё для прикрытия от смертных, чтобы не думали, будто здесь живёт какой-то особый дедуля. Вообще-то по-настоящему Ниллиберт занимался выращиванием «мышецвета» и «зубного сока», но располагались его плантации под землёй. Наверняка бес решил проведать их и забылся там в окружении демонических грибов. Брамиан знал, насколько дурманящим бывает аромат свежего урожая.

Однако Астран всё равно направился к выходу, застёгивая свой просторный светлый пиджак. И едва он выбрался на крыльцо, как оттуда донёсся грохот. Брамиан от неожиданности даже выронил урну с прахом. Может, неуклюжий старец споткнулся и упал? Так или иначе, пришлось выйти за ним на свежий воздух, что заставило вновь закутаться в покрывало.

— Замри! — приказал звонкий мужской голос, и послышался щелчок затвора.

Брамиан увидел перед домом две крепких фигуры в синих пальто. Ангрилоты уже уложили Астрана лицом вниз, нацелив на него автоматы.

— Лапы поднял! — скомандовал один из них, и Леонидов послушно вскинул руки вверх.

От шока в его ушах застыл гул, и всё тепло, полученное от урны с прахом, улетучилось за пару секунд. А ведь он поверил, что оказался в полной безопасности. Тем более, за утро и половину дня никто не побеспокоил окрестности лишними проверками. Судя по всему, эта парочка истребителей нечисти проследила за бегством Брамиана и гвардейца с тертиаром ещё с ночи. Впрочем, через минуту во дворе появились другие солдаты. Двое из них быстро забежали в дом и изучили его внутренности. Значит, ночные дозорные не рискнули обезвредить бесов сами, пока не прибыла подмога.

— Кто ещё с вами?! — потребовал ангрилот, лицо которого скрывала чёрная маска. — Говори, а то застрелю!

— Н-никого, — растерянно ответил Леонидов, и покрывало предательски упало с его тела на доски крыльца.

Солдаты засмеялись при виде исхудавшего беса в одной лишь набедренной повязке. А он попытался взглянуть в сторону сараев. Кажется, ту часть подворья Ниллиберта ещё не успели проверить.

— Доложить обстановку! — послышался сбоку более внушительный голос, и к крыльцу приблизился рослый ангрилот с пистолетом в руке. Выглядел он почти так же, как и остальные, за исключением чёрных нашивок в виде креста, пронзённого по диагонали стрелой.

— Оберст, периметр оцеплен, подозреваемые схвачены, — скороговоркой сообщил один из его подчинённых, держа Брамиана на прицеле. — Ждём дальнейших указаний!..

Начальник отряда остановился перед скрученным Астраном и пнул его очки, валявшиеся аккурат у сапог.

— Сжигать нельзя, — с долей сожаления произнёс оберст. — Дым будет слишком заметен, сбегутся любопытные. Так что отрывайте им рожки, и уходим.

По всеобщему воодушевлению Леонидов догадался, что именно такой приказ был для ангрилотов приятнее всего. Они стащили его с крыльца и уложили рядом с Астраном.

— Прощай, Брам… — пропыхтел тот, повернув к нему пыльное лицо. — Я был рад знакомству с тобой!

Брамиан же не сумел ничего ответить. Страх перехватил горло и дыхание, отчего он лишь икал и беспомощно хлопал глазами. И когда ему в голову упёрлось дуло автомата, вдруг раздался треск дерева.

Сверху посыпались щепки и куски земля. Ангрилот, намеривавшийся застрелить беглого беса в набедренной повязке, отскочил в сторону. Следом шокированный Леонидов почувствовал, как ему на спину брызнуло что-то тёплое. Он перевернулся и увидел, как когтистая рука с синими полосками сжимает перед ним оторванную голову в маске. Брамиан с трудом догадался, что она принадлежит его несостоявшемуся палачу. Впрочем, это не придало ему радости, ведь возле крыльца стоял ужасный тертиар, перепачканный кровью от трёх рогов и до массивных копыт.

Запустив голову в стреляющих солдат, Рисгольд подпрыгнул и сделал сальто назад. В воздухе сверкнул лишь его остроконечный хвост. Тертиар оказался на крыше, по которой принялись палить ангрилоты. Правда, получалось это у них нескладно. Одного из бойцов в синем пальто придавила телевизионная антенна. Видимо, юркий трёхрогий демон оторвал её вместе с креплением и сбросил вниз. Двух других солдат он атаковал, спрыгнув прямо им на головы.

Выстрелы из пистолета попали тертиару в спину, но даже не рассекли ему кожу, отскочив, словно от бронированной стали. В ответ он запустил в оберста одного из убитых ангрилотов, сбив того с ног. Ещё через минуту прекратилась остальная бессмысленная пальба.

Брамиан толкнул Астрана в бок, жестом призывая забраться на крыльцо и спрятаться хотя бы в сенях. Престарелый бес плохо соображал в такой обстановке, так что пришлось перелезть через него и искать укрытие одному. Рисгольд же поднял оберста и сорвал с него маску. Облизывая серебристые клыки тонким язычком, он принялся разглядывать добычу.

— Я знаю тебя, — прорычал тертиар, держа руководителя отряда ангрилотов над землёй. — Я помню…

Мужчина натужно улыбнулся и вдруг плюнул в безобразную морду чудовища, вот только кровью. Но Рисгольд ничуть не смутился такому поступку. Даже напротив — принялся вбирать воздух в ноздри, словно распознавая новый запах.

— Да, ты же Делягин, — сказал он так, будто любуясь трофеем. — Вик-тор!

— А? — дрожащим голосом переспросил оберст, откровенно не ожидая, что порождение бесов опознает его. — Как ты…

— Мне нужен Ламбрант! — воскликнул тертиар и для убедительности потряс мужчину обеими руками.

Брамиан опасливо выглядывал из сеней, абсолютно сбитый с толку. Ещё пару минут назад он задыхался от грозящей ему расправы, а теперь лицезрел жуткого монстра во дворе Ниллиберта. Лишь по светящимся полоскам на мускулистом синем теле он распознал своего ночного товарища по побегу. Всё остальное ничуть не напоминало того паренька, которого бесовские пытки превратили в тертиара. Да и пару часов назад он выглядел совершенно иначе. Неужели яд пифона так изменил несчастного? Или тертиары увеличивались в размерах каким-то другим образом?..

— Где он?! — продолжал рычать Рисгольд, пригвоздив Делягина к забору. — Ты забрал его?!

Оберст от столь щекотливой ситуации потерял дар речи и лишь нервно дышал. По его подбородку текли полоски крови, а в спину впивались острые верхушки заборных реек. Повесив мужчину на них, тертиар развернулся и направился к ближайшему солдату. Тот валялся на земле без чувств с оторванной рукой.

— Говядина слишком жёсткая, — пожаловался Рисгольд, склонившись над раненым. — А бесы тухловаты… Надо разнообразить моё меню!

С этим словами он вгрызся в шею ангрилота. Видеть такое стало отвратительно даже Брамиану. Бес зажмурился и поспешил в глубины дома. Надо выбраться отсюда хотя бы через заднее окно. Астран же продолжал лежать перед крыльцом, боясь пошевелиться.

— Ламбрант! — прикрикивал жующий тертиар, переходя от одного поверженного ангрилота к другому. — Куда вы дели Ламбранта?! Это он виноват! Во всём виноват! Я хочу попробовать его!!!

Насадив ещё живого солдата на свои три рога, Рисгольд закрыл глаза и расставил в стороны полосатые руки. Кровь омыла его грязно-синее тело, заструившись к копытам. Виктору, висящему на заборе подобно мокрому матрасу, показалось, будто ужасный демон засветился изнутри. Разгромленных столь быстро подчинённых уже не спасти, подумал Делягин, пробуя высвободиться из своего положения. Однако тертиар ещё не прикончил его. Значит, ему нужна какая-то информация.

— Я знаю, где Ламбрант, — наконец-то заговорил оберст, отвлекая жестокого демона от желания повторить кровавый душ при помощи другого солдата. — Я знаю, куда его увели…

Рисгольд, откусив очередной кусок от руки убитого парня, вернулся к Виктору.

— Я скажу тебе, ведь он люциферит, — пояснил Делягин, которого на этот раз предательски пробила нервная дрожь.

— Люциферит… — задумчиво повторил тертиар, уставившись на него большими жёлтыми глазами, и позади него игриво зашевелился остроконечный хвост.

— Он же люциферит, — повторил оберст, чувствуя, как спина и ноги окончательно онемели.

— Да-а-а! — закричал демон, и из его пасти вылетели слюни вперемешку с кровавыми брызгами. — Люциферит! Люциферит! Люциферит! Люциферит!!!

Он твердил это слово, как молитву, отбросив покусанную человеческую руку.

— Если ты хочешь лично его увидеть… то тебе надо поторопиться, — сквозь боль и смятение промолвил оберст, понимая, что дальше висеть в таком положении у него просто нет сил. Поэтому он поспешил добавить: — Ламбрант у кивернита Одилона. Наверно, в одном из его монастырей. Поспеши, вряд ли люциферит доживёт до темноты…

Рисгольд замолчал, внимательно выслушав своего пленника, и следом надавил когтистой рукой ему на плечи. Мужчина поморщился и попытался закричать, но вместо этого лишь закряхтел.

— Сначала я поем, — довольным голосом сопроводил тертиар свой жест, пронзая тело ангрилота двумя островерхими рейками прямо на заборе. — И пойду убивать Ламбранта!..

Глава 13 Христианский мордобой

— Это глупо, — в очередной раз сказал Аделард, споря со своим напарником по телу. — Откуда твой пастор может знать какие-то подробности?

— Ну надо хотя бы сообщить ему, что его дети живы, — негодовал Вадим, убеждая беса подойти к зданию бывшего детского сада, куда они пришли прямиком из леса.

— Но не все же, — сопротивлялся Борисов, проверяя состояние изумрудов в своих глазницах. — Старшего, как я понял, попортил Первентум. А если верить твоему адвокатишке, то пацан вообще достался в итоге экзархату.

— Ну да, как и сам Артём, — с печалью признал Плетнёв. — И чего ты тогда предлагаешь?

— Мы знаем, где находится колодец этого твоего Тимшинского. Если уж ему удалось освоить технологию по переселению демонов ада, то нам тогда сам Бог велел… Вернее, Дьявол. В экзархате любили упоминать его всуе.

— И чего, мы просто так заявимся и проведём эксперимент с колодцем? — усмехнулся Вадим. — Неизвестно даже, жив ли ещё сам Тимшинский. А без него вряд ли получится чего-то путное сделать…

В этот момент бес напрягся, заметив какое-то движение перед домом пастора Роберта. Возле калитки появился парень с густыми светлыми волосами. И отсюда было понятно, что это парик, причём весьма низкого качества.

— Кто-то из экзархата, — заключил Борисов, пригнувшись к кустам.

— Я думал, люциферит их всех поубивал, — испугался Плетнёв. — И чего они забыли у Роберта???

— Может, тоже ищут остальных пацанов?..

Аделард прервался, услышав хруст из-за спины, но не успел вовремя среагировать. Оттуда на него уже смотрели двое вооружённых гвардейцев в коричневых формах и серебристых сапогах. Оставалось лишь признать поражение.

— Так-так, — пропел Перанс, когда его сородичи привели Борисова в дом пастора, — смотрите-ка кто тут у нас!..

Он сидел в прихожей, закинув копыта на стол. Роберт с женой стояли в углу с крайне растерянным видом. Впрочем, с ними как раз всё было ясно. С момента похищения детей их каждый день шокировали новыми происшествиями то собственные единоверцы, то недовольная общественность. А тут ещё и бесы пожаловали, особо не скрывая своих рогов.

— Наслышан-наслышан о тебе, — продолжил Перанс с видом начальника, явно переигрывая. — Особый бесёнок покойного советника Гелеонта. И убийца экзарха Делуса. Думаю, за тебя мне хорошо заплатят не только в экзархате…

— Это у которого ночью спалили резиденцию? — иронично переспросил Аделард и поклонился молчащим жителям дома. — Примите мои соболезнования в связи похищением сыновей. Вы в курсе, что один из них достался соплеменникам этого парня?

— Да, — нехотя кивнул Роберт, чем неприятно удивил Борисова и Плетнёва.

— Я как раз рассказывал им, как можно выйти из сложившейся ситуации, — заговорил Перанс, поднявшись со стула. Судя по его хромоте, он ещё не отошёл от последней встречи с Хомуниным. — Которую ты, кстати, и заварил!

— Я здесь вообще не при делах, — поспешил оправдаться Аделард. — Это всё их пресвитер устроил. Вселил в Кристиана Власьева беса-подселенца Первентума, а он, в свою очередь, заказал чертям из ближайшего лесочка выкрасть детей.

От таких слова Перанс растерял свой напыщенный вид, внимательно слушая схваченного гвардейцами мятежного беса.

— Кажется, им ничего неизвестно, — шёпотом подметил Плетнёв, и пастор с женой резко переменились в лице.

— Когда же ты научишься держать свой язык за зубами! — прошипел Борисов, уже не обращая внимания на окружающих. — Сколько раз из-за тебя попадали в неловкую ситуацию! Хватит болтать вслух, учись уже молча выражать свои мысли!..

Выживший помощник Фресслента недоверчиво уставился на двухголосого преступника и приблизился к нему.

— Это же Вадим, — вырвалось у пастора. — Я узнал этот голос! Вадим, это ты?..

— Что ещё за Первентум? — игнорируя Роберта, поинтересовался Перанс у обладателя изумрудов в глазах.

— Мигрант из ада, — как ни в чём не бывало, ответил Аделард с фальшивой улыбкой. — Тимшинский помог ему завладеть телом Кристиана. Его сестру Кристину тоже использовали как оболочку для инкуба. Думаю, есть и другие подселенцы среди адвентистов. Тебе и твоим коллегам будет, чем заняться в этой общине.

Гвардейцы за спиной Борисова тяжело вздохнули.

— И ты знаешь, что стало с другими детьми этих смертных? — уточнил Перанс.

— Как раз это я и хотел сообщить их родителям, — слукавил Борисов, понимая, что в условиях разгрома экзархата можно выторговать себе иммунитет. — Видишь, я могу быть полезен, если ко мне нормально относиться…

Условившись, что вооружённые охранники перестанут караулить пойманного беглеца, Аделард принялся рассказывать всё, что знает о бедах адвентистов. Плетнёв периодически пытался вмешиваться в его разговор, но всякий раз получал за это ругательства и угрозы от своего напарника по телу.

— Ты слышала, они могут быть живы! — воскликнул Роберт супруге, и они впервые заулыбались в надежде, что удастся спасти сыновей.

— По описаниям этот долговязый заказчик чертей может быть кивернитом, — задумчиво потирал подбородок Перанс, выслушав рассказ Борисова.

— Его видели ночью, — поспешил вставить один из гвардейцев, сидя на пороге входной двери и сжимая ружьё. — Агентура докладывала, что он с ангрилотами был возле острова…

Сопоставив факты, выживший помощник Фресслента потёр ладони.

— Одилон Штраэль, — произнёс он заветное имя или фамилию, правда, с дрожью в голосе. — Ему принадлежат отдельные монастыри в волжском бассейне от Москвы до Астрахани. Крайне скользкий тип.

— И зачем ему понадобились наши мальчики? — не выдержала жена пастора. — Он собирается их убить???

— Думаю, да, — шокировал Плетнёв её и Роберта, не в силах хранить молчание. — Все эти похищения праведников связаны только с одним — с желанием воспользоваться их телами.

— Кому, как ни тебе это знать!.. — парировал Аделард.

— Но нужно же что-то с этим делать! — воскликнул пастор, выйдя на центр зала. — Я не буду сидеть, сложа руки. Хватит! Мы долго терпели и ждали, что всё образуется. Но наших детей крадут всякие сатанисты. Пора уже положить этому конец и дать отпор!

Перанс в ответ мрачно улыбнулся, глянув на взбудораженного отца семейства.

— И как Вы собираетесь это осуществить? — задал он провокационный вопрос. — Даже силы экзархата не рискнут ввязаться в дела кивернита.

— Тем более люциферит вас всех там разогнал к чертям собачьим, — подметил Борисов. — Видимо, сил у экзархата как раз уже и не осталось.

— Никита принёс на днях оружие, — поведал Роберт, ничуть не смутившись, и жестом позвал всех в соседнюю комнату. — Он нашёл это в Вышинском Посаде, в доме пресвитера Джастина. И ещё он сказал, что демоны и грешники к нему крайне чувствительны.

— О, экспеллеры, — обрадовался Аделард, заметив серебряное свечение в стареньком шкафу, который открыл пастор. — Вот только никто из нас не сможет их применить — они бьются током.

Однако в ответ Роберт молча надел на руки грязные перчатки и вполне спокойно схватил с центральной полки шестопёр. Никаких ударов током или жжения он явно не ощущал, взбудоражив гвардейцев. Борисов, да и сам Плетнёв, почувствовали, как в воздухе возникла болезненная энергетика. Видимо, экспеллеры излучали что-то неприятное для всех бесов.

— Мы вчера перепробовали разный материал, — пояснил пастор, демонстрируя присутствующим, что на него не действуют и остальные предметы из коллекции «Аденбарум». — Оказалось, что козья кожа лучше всего сберегает руки от воздействия этого волшебного оружия.

— Я сшила дюжину перчаток и рукавиц, — добавила его жена. — Подумала, на всякий случай. И с Робом уже хотели опробовать на вас сегодня эти предметы, если бы вы попытались причинить нам вред…

Перанс заметно приободрился от такого расклада и примерил одну перчатку. Она оказалась великовата, но это не помешало ему взять из шкафа алебарду. В первые секунды его рука задрожала, но бес справился с такой реакцией и уверенно поднял протазан перед собой.

— Если вы всерьёз надумали вломиться к киверниту, — произнёс один из гвардейцев, — то понадобится гораздо больше крепких рук.

— Зачем? — удивился Аделард, тоже примеряя кожаную рукавицу. — Экспеллеров же всего пять.

— Он прав, — признал Перанс, рассматривая красный камень на рукоятке алебарды. — Нужно, как минимум, троих на каждый экспеллер. Если кто-то выронит его из рук, то двое других смогут подобрать и использовать дальше. Враги же не знают о козьей коже?..

— Резонно, — кивнул Роберт. — Я найду людей, нам помогут мои прихожане. Мы должны спасти моих сынишек, пока их не убили эти извращенцы!

Вспоминая родителей, Аркаша заливался слезами и хныкал. Он скрутился в калачик прямо на полу церкви, насмотревшись и на рогатого демона в центре странного круга, и на бледного «ангела». Гриша же обеспокоенно наблюдал, как монахи открывают в зале купель со льдом. Ламбрант вспомнил это сооружение, ведь именно в него ему довелось упасть позапрошлой ночью, когда киверниты проводили свой непонятный обряд. Что собирался Одилон делать с этим водоёмом сейчас, тоже было неизвестно. Но вид у него был крайне недовольный.

— Хватит реветь! — прикрикнул он на младшего Камалова. — Тебе удостоена честь стать одним из нас!

— Уверен, ему бы хотелось остаться в собственном теле, — отозвался Павлов и подмигнул напуганным мальчикам. — Твои старания явно напрасны. Меня не убить таким примитивным способом. А даже если у тебя что-то получится, то я вернусь и отрежу тебе голову.

— Вся проблема люциферитов в том, что им кто-то когда-то сочинил легенду, будто бы они могут оживать, — раздражённо воскликнул Одилон, перебрасывая балу из руки в руку. — Но никто не знает, сколько жизней отведено одному среднестатистическому люцифериту.

— Достаточно, чтобы добраться до тебя и твоих олухов-братцев, — пообещал Ламбрант и заметил, что небо за окнами церкви уже стемнело.

— Как это самоуверенно звучит, — усмехнулся кивернит и вернулся к сигилу. — Ведь ни бесы, ни смертные, ни кто-либо другой не проводили никаких исследований на эту тему. Сколько раз люциферит может воскреснуть? Может, тринадцать? Или семь?.. Или у каждого из них какая-то своя особенность? Что, если у разных люциферитов разное число жизней? Возможно, это зависит от возраста их прошлой смертной жизни или от уникальных свойств организма?.. Признайся, ты же сам ни разу не задумывался на сей счёт?

Павлов почувствовал себя слегка уязвлённым. Он, действительно, никогда всерьёз не занимался вопросом своего бессмертия. Когда-то его наставник, умирая, сказал, что у люциферитов ровно тринадцать жизней. Но ему ни разу с тех пор не доводилось сталкиваться с другими созданиями, подобными ему. Казалось, что он единственный на весь волжский экзархат.

— А если учесть, что ты уже неоднократно менял тела, — продолжал Одилон, наслаждаясь словесной атакой на пленника, — то твоё мнимое бессмертие могло угаснуть окончательно. Так что я бы на твоём месте не надеялся пережить очередной сеанс трансмиграции. Возможно, один из этих деток отправит твой нечистый дух в небытие.

— Скорее, наоборот, — не согласился Ламбрант и указал взглядом на сыновей пастора. — Они слабенькие и порядком измученные. Трансмиграция их добьёт, и ты станешь детоубийцей. Среди ангелов к этому как относятся? Ты говорил, что вам запрещено убивать смертных.

— Я и не буду, — парировал кивернит и обернулся на монахов, которых в зале было уже не меньше десятка. — Этот грех возьмут на душу мои верные слуги…

Гриша тем временем бросился в сторону выхода. Он пробежал мимо говорящего Одилона, прошмыгнул между двумя бородатыми мужиками и уже почти достиг дверей, когда один из монахов схватил его за пижаму. Ткань треснула, и ребёнок упал на плиту. Остальные ринулись к нему и попытались перевернуть на спину, но Гриша потерял сознание.

Люциферит засмеялся, заметив реакцию владельца монастыря. Тот сжал балу так, что его пальцы захрустели.

— Вы даже с мальчонкой справиться не способны! — принялся он кричать на переполошившихся подчинённых. — За что вас только признали избранными?! Вы не достойны даже общения со мной! Вы бездарные грешники!!!

Кивернит подлетел к монахам и растолкал их. Он склонился над Григорием, проверяя дрожащей рукой его тело. Судя по всему, мальчик сломал ребро и запястье, полностью отключившись. Его братишка с раскрытым ртом стоял перед солеёй, перестав плакать. Слёзы застыли на его чумазых щеках. Но ему стало понятно, что с Гришей случилась беда.

— Пс-с, — позвал его Ламбрант, воспользовавшись заминкой в планах кивернита. — Ты же знаешь меня?

Аркаша нехотя кивнул, прыгая взглядом то на люциферита в сигиле, то в сторону монахов, которые во главе с Одилоном пытались помочь травмированному брату.

— Это всё маскировка, — шептал Павлов с фальшивой улыбкой, трогая свои рога и копыта. — Здесь всё не по-настоящему. Мы так иногда играем с этими дядями. Поэтому ты должен мне немного помочь…

Владелец монастыря ударил нескольких подручных в порыве гнева и стащил с себя серый плащ. Церковный зал озарился дневным светом, ослепляя почти каждого. Кивернит быстрым шагом направился обратно к солее, но был неприятно ошарашен картиной, которая предстала перед ним. Младший Камалов стоял уже внутри сигила, о чём-то переговариваясь с люциферитом. Тот поглаживал его по всклоченной голове, стоя на одном колене.

— Немедленно выйди оттуда! — вскричал Одилон, указав на мальчика. — Какого чёрта ты делаешь?!

— Он выбирает сторону зла, — шутливо ответил Ламбрант, обняв Аркашу так, что даже при желании тот не смог бы вернуться к светоносному великану.

— Отпусти его! — приказал кивернит, угрожая балой.

— А ты подойди и забери, — усмехнулся демонический пленник.

Шарик полетел в сторону Павлова, запущенный нервным владельцем монастыря. Однако люциферит даже не попробовал склониться чуть в сторону от летящего снаряда. Он с улыбкой встретил балу, покрепче сжимая перепачканными руками мальчика. Раздался электрический треск, и в месте, где шар соприкоснулся с границами сигила, в воздухе моментально возникли длинные комья паутины. Они, подобно живой руке, схватили снаряд, превратив его в мгновение окна в клубок шерсти и пыли. Однако следом за этим необычным представлением сверху как будто рухнула сеть. Ламбрант прорезал её когтистыми пальцами и выпрыгнул из своего магического заточения.

Из-за спины люциферита тут же возникли чёрные крылья. Они подняли его и Аркашу почти к самому куполу. Глаза Одилона сделались шире от такого стремительного освобождения пленника. Он стоял, словно вкопанный, постепенно осознавая, что буквально сам помог противнику приобрести преимущество.

Достигнув самых верхних окошек малой церковной башни, Павлов посадил дрожащего ребёнка на широкий ободок, опоясывающий весь купол.

— Не смотри вниз, — посоветовал он Аркаше и, не дожидаясь его ответа, полетел обратно.

Монахи расползлись по залу, подняв головы на крылатого демона. Каким образом они собирались помочь своему несдержанному покровителю, было совершенно не понятно, ведь у них не имелось оружия. Впрочем, сверкающий кивернит, хоть и лишённый балы, быстро переместился в угол церкви и вытащил там из бочки длинный меч. В таком виде он стал больше напоминать ангела, которого обычно рисовали христианские художники: окружённый ярким светом, в длиннополой белой лацерне, высокий и бесстрашный.

— Тебе не справиться со мной! — воскликнул Одилон, наблюдая, как Ламбрант подлетел к массивной многоярусной люстре, покрытой густым слоем пыли. — Я бессмертен и обещаю, что ты будешь испытывать нестерпимые муки до конца своих дней!

— Ну, раз убить тебя невозможно, — отозвался люциферит, раскачивая грузную конструкцию, — тогда я заберу твою голову!

С этими словами цепь, на которой висела люстра, со скрежетом порвалась, и вся эта громадина стремительно рухнула в зал.

Поднялась пыль. Боковые крепления продолжали издавать свистящие звуки, словно ток по проводам, и падали на обломки люстры. Одного монаха придавило насмерть, и под ним вовсю растекалась лужа крови. Остальные бородачи бросились наутёк к выходу, что-то бессвязно крича. Меч Одилона, которым ему так и не удалось помахать перед люциферитом, застрял в металлической дуге из лопнувших лампочек. Сам кивернит валялся на треснувшей плите, пытаясь выползти из-под тяжёлой конструкции. Его спина и ноги оказались прижаты, а вот руки и голова были вполне целы и невредимы. Разве что пыль и мелкие осколки стекла немного затемнили свечение его чудесной одежды.

Приземлившись прямо на разломанную люстру, Ламбрант попрыгал по ней, а затем вытащил согнутый меч и спустился к поверженному «ангелу».

— Ну и кто из нас глупее? — обратился он к нему, наступив повреждённым копытом на длинные пальцы Одилона так, что они захрустели излишне громко. — Я же говорил, что отрублю твою голову прямо здесь?..

— Эт-то не убьёт-т м-меня, — выдохнул кивернит дребезжащим, как у старика, голосом.

— Что ж, тогда я заберу твою башку, вдруг твои знания могут мне ещё пригодиться, — заключил Павлов и без лишних раздумий замахнулся над ним мечом.

Аркаша ревел наверху, вцепившись в стену. Он не видел даже половины происходящего, но звук разрубленной шеи его порядком напугал. Впрочем, если бы мальчик не посмотрел в ближайшее тёмное окно, это осталось бы последним неприятным чувством за сегодняшний вечер. Но повернув лицо к стеклу, младший Камалов увидел большие жёлтые глаза и широкую пасть с рядом серебристых зубов. Он вспомнил ночь своего похищения, когда черти точно так же заглядывали в его комнату и пугали своим чудовищным видом. Раздался звон стекла, и сын пастора Роберта завизжал ещё сильнее.

Ламбрант, придерживая одной рукой отрубленную голову Одилона, а другой сжимая деформированный меч, вышел к солее. Хромота из-за вывернутого ещё ночью копыта замедляла его действия. Поэтому он застал Аркашу отползающим по ободку от разбитого окна. К мальчику тянулись когтистые тёмно-синие лапы со светящимися полосками. Но достать малолетнюю жертву им мешала оконная рама, из-за которой Рисгольд не мог полностью пролезть внутрь.

Павлов поднял голову кивернита повыше, заставляя взглянуть на далёкий потолок.

— Это что за зверь? — спросил он у Одилона, но тот издавал лишь хрип.

Кинув его на столик, где кряхтела обеспокоенная голова Зерданского, люциферит расправил крылья и поднялся к верещащему Аркаше. Тертиар уже успел выбить металлические крепления окна и просунуть в отверстие трёхрогую башку. Даже не спросив, кто он такой, Ламбрант ударил чудовище мечом. Вот только лезвие, и без того испорченное от падения люстры, погнулось ещё больше, не причинив клыкастому демону никаких ран.

Удивлённо осмотрев своё бесполезное оружие, люциферит не заметил, как когтистая лапа дотянулась до него. Рисгольд схватил Павлова за шею, потряс его вверх-вниз и швырнул прямо в купол. Стукнувшись рогами о потолок, Ламбрант не успел расправить крылья и камнем полетел обратно в церковный зал. Он грохнулся перед солеёй всего в нескольких метрах от торчащего стержня люстры. Как раз в этот момент во дворе разрастались крики и топот. Видимо, взбудораженные монахи притащили какое-то подкрепление.

Быстро придя в себя от падения, люциферит пополз к обезглавленному телу Одилона. Лацерна кивернита уже не светилась и стала похожа на обычную белую ткань с блёстками. Вместо крови из разрубленной шеи вытекала вязкая мутная жидкость, больше похожая на прокисший кефир. Ламбрант вспомнил, что когда он пару лет назад отрезал голову Зерданского, из шеи брызгало нечто похожее.

Монахи ворвались в зал, уже вооружённые дубинками и топорами. С ними пришли мужчины в кожаных куртках, украшенных распятиями и иконками. Со стороны входа они не могли видеть тертиара, который по-прежнему пытался пролезть внутрь, заставляя Аркашу неистово верещать. Зато бородачи могли его прекрасно слышать, отвлёкшись от ползающего возле люстры Павлова. Он как раз стаскивал с трупа кивернита блестящую накидку, продырявленную в нескольких местах острыми краями упавшей конструкции. Когда люциферит прикасался к ткани, та начинала светиться изнутри.

— Матерь Божья!.. — воскликнул один из православных рокеров, оценив обстановку, и поспешил в солее.

Ему удалось взглянуть на купол и даже заметить там какое-то шевеление, но в следующий миг его задавил упавший тертиар. Появление огромного двухметрового чудовища со сверкающими полосками вынудило монахов застыть на месте. Рисгольд, судя по всему, и сам был оглушён падением, не рассчитав свои размеры. Удержаться на ободке, подобно маленькому Аркаше, у него не получилось. Да и шестидесятиметровая высота дала о себе знать. Впрочем, он помотал трёхрогой головой, и его жёлтые глаза вновь вспыхнули.

— Ламбрант! — прорычал тертиар на весь зал и поднялся на мощные копыта.

— Изыди, демон! — крикнул один из отчаянных православных рокеров, не дав Рисгольду возможности как следует осмотреться.

Может, поэтому он и не заметил копошащегося возле разломанной люстры люциферита. Один раз махнув когтистой лапой, тертиар отбросил «изгоняющего» его мужчину на несколько метров в сторону выхода. Тот сбил с ног монахов. Люди, столь воинственно настроенные ещё пару мгновений назад, принялись заново покидать церковь. Из-за этого в дверях даже образовалась давка. Рисгольд же подпрыгнул и налетел сразу на двух смертных, скрутив им на ходу шеи. Его тонкий длинный язычок, наподобие стрелы, проткнул череп одной из жертв практически насквозь. Кровь и мозги брызнули на ближайших монахов, заставив их в панике ринуться в сторону купели. Пара мужчин даже провалилась в водоём, в котором плавали куски льда.

Тертиар же схватил ещё одного монаха и насадил его прямо на остроконечный хвост. От каждой новой атаки полоски на его теле будто становились ярче, а рога шевелились. Но насладиться обилием беззащитных смертных ему не удалось. Те почти все выбежали во двор монастыря, зовя на помощь. Пришлось пробовать на вкус отставших троих раненых, раздирая их лапами и клыками. В десятке метрах лежал Гриша, которого монахи бросили на произвол судьбы. Он по-прежнему не двигался, но уже привлёк внимание монстра.

Люциферит, накинув на себя костюм Одилона, заставил Рисгольда повернуть рогатую голову к люстре. Чудовище произносило его имя, откусывая куски плоти от смертных. Впрочем, тертиар сразу заметил свечение перед солеёй и зарычал, обнажив окровавленные клыки и расставив синие руки в стороны. Он в один прыжок очутился в центре зала, оставив затею попробовать на вкус обездвиженного мальчика. Хвост хищно метался, готовый пронзить главного врага.

— Ламбрант! — радостно сказал Рисгольд, жмурясь от сверкающей лацерны Одилона. — Вот ты где!..

Павлов как раз сделал прорези в своём новом наряде, и через мгновение расправил чёрные крылья.

— Да, это я, — грозно отозвался он, обходя люстру, придавившую туловище кивернита.

— Не узнал меня? — заговорил тертиар басом, стараясь придать голосу более человеческий тембр. — Смотри, каким я стал!

Люциферит сощурился, напрягая память. То, что перед ним стоит его бывший адвокат, он не мог даже предположить.

— Я послушался тебя, — продолжил Рисгольд, надвигаясь на крылатого знакомого. — И видишь, во что меня превратили!

Ламбрант замешкался, уже не спеша нападать на диковинного монстра. Он вновь присмотрелся к нему. Таких созданий ему ни разу не доводилось встречать раньше. Для люциферита у него была слишком уродливая пасть с кучей зубов. Да и три рога на голове пульсировали синим светом, точно мигалки на крыше милицейской машины.

— Лучше возвращайся, откуда прибыл, — предупредил Павлов, напряжённо двигаясь к солее напротив полосатого чудика.

— Теперь я могу сказать тебе «нет», — оскалился тертиар, сжимая здоровенный кулак. — Бесов я уже попробовал — неприятно. Человечинка гораздо мягче и солонее. А какой вкус у тебя?!

С этими словами он подпрыгнул и хотел налететь на Ламбранта, однако тот отпрянул назад. Рисгольд шмякнулся об обломок люстры, озлобленно ударил по ней лапой, сдвинув погнутую конструкцию аккурат под главный купол, и яростно зарычал. Тело Одилона оказалось освобождённым, и его руки зашевелились. Следом пришли в движение ноги. Безголовый кивернит пополз вбок.

Люциферит же вскарабкался на солею и обошёл сигил. Рисунок из праха всё ещё темнел на возвышении пола, покрытый при этом густым слоем паутины. В его центре валялась бала, напоминавшая сейчас ком пыли.

— Теперь ты боишься? — надвигался на него Рисгольд, размахивая опасным хвостом. — Меня все будут боятся!

Он рассёк воздух когтями, едва не задев Павлова. Вот только пальцы опутала инфернальная паутина, вынудив чудовище изумлённо уставится на иероглифы перед собой. Теперь идти напролом тертиар резко передумал, и Ламбрант недовольно констатировал, что его противник обходит сигил.

Тем временем через парадные ворота монастыря выбегали объятые ужасом мужчины. Они кричали подъехавшим машинам что-то про дьявола и демонов. Среди автомобилей оказался и фургон с символикой адвентистской Церкви Христианской Надежды. Оттуда как раз выбрался пастор Роберт, сжимая в кожаной рукавице пернач. Следом за ним из кабины вылез Никита Власьев, жестом поторапливая своих пассажиров выходить наружу.

Перанс с двумя гвардейцами распределяли экспеллеры между собой возле чёрного седана. Себе помощник убитого Фресслента оставил алебарду, надеясь, что при помощи её длинного эфеса получит в схватке какое-нибудь преимущество. Аделард же не торопился присоединиться к ним, наблюдая за паникой прихожан и монахов. Те удирали прочь от светлых монастырских стен, махая руками и вопя от ужаса. Мотоциклисты пытались взобраться на своих «железных коней», но из-за страха не смогли даже завести двигатели.

— Ну чего ты стоишь! — в полный голос возмущался Плетнёв. — Возьми акс!

— Я не стану лезть в драку, ты чё! — усмехнулся Борисов, пропуская вперёд себя адвентистов.

— Но ведь там же может находиться Ламбрант! — увещевал его Вадим. — Нельзя, чтобы его ранили. Мне нужно назад моё тело!..

— О, не парься, люцифериты весьма живучие, — заверил Аделард. — В конце концов, я выполнил всё возможное, что от меня зависело. Вот нашёл место и готовых помахаться с люциферитом смертных. Что ты ещё от меня хотел?

— Ты же бес! — не унимался напарник по телу. — Ты гораздо сильнее всех этих людей и можешь им сильно помочь. Пожалуйста, давай зайдём внутрь!

— Пусть сначала подданные экзархата там побегают. А я не хочу рисковать своими рогами…

Вдруг со стороны подсвеченного позолоченного купола послышался грохот, и Борисов напряг зрение. В отличие от обычных глаз, изумруды позволяли отлично видеть в темноте. Правда, когда он приметил ползущего вокруг верхушки церкви хвостатого монстра, ему сделалось нехорошо. Однако это не остановило Перанса с гвардейцами. Они уже пробирались по двору сквозь бегущих к выходу монахов. Пастор Роберт находился где-то впереди, стараясь случайно не задеть шестопёром напуганных людей. Но их уже стало гораздо меньше, а по направлению, откуда они бежали, можно определить центр основных событий.

Светящийся Ламбрант кружил над храмовым комплексом, пытаясь не угодить в лапы тертиара. Тот преследовал его, карабкаясь по стенам и совершая весьма длинные прыжки. Они оба оказались на внешней стороне купола, покинув церковь в процессе своего сражения. Рисгольду удалось несколько раз царапнуть люциферита и даже толкнуть. Из-за повреждённого копыта Павлов не был столь быстр, как минувшей ночью. Зато лацерна Одилона защищала от повреждений. Единственным способом не угодить в пасть рычащего тертиара оставались только крылья.

Очутившись на позолоченной поверхности, Рисгольд поскользнулся и был вынужден встать на четвереньки, наподобие собаки на льду. От его когтей сусальное золото стало крошиться, а на куполе оставались тёмные вмятины. Хвост впивался в изгиб крыши, позволяя своему обладателю продолжать преследование. Ламбрант же перелетел наверх к распятию, отчего оно закачалось и загудело.

— Мне нравится твой запах! — прорычал тертиар и заклацал зубами.

Из-за своей преждевременной радости он не заметил, как люциферит оторвал позолоченный крест, покрепче взял его обеими руками и обрушил на трёхрогую голову чудовища. Рисгольд съехал к краю купола, не в силах зацепиться за поверхность даже когтями, но удержался при помощи хвоста.

Между тем Павлов вновь размахнулся погнутой конструкцией, словно гигантским топором, попав на сей раз по спине своего противника. Вот только сорваться с крыши тот не успел — часть купола провалилась вместе с тяжёлым тертиаром. Люциферит же не удержался и сорвался вместе с позолоченным распятием. Он усиленно замахал крыльями, пытаясь вернуть себе равновесие, но вынужденно отпустил свой груз. Тот со скрежетом и звоном полетел прямиком во двор.

— Осторожно!!! — закричал Перанс, однако оба его гвардейца угодили под рухнувший на них крест.

Лишь экспеллеры отскочили по разные стороны от бесов, поблёскивая красными камушками на рукоятках.

Роберт ударил шестопёром налетевшего на него православного рокера, отчего тот отскочил назад, ужаленный током. Кто-то прокричал во дворе, что пришли помощники демонов. Несколько монахов и байкеров принялись бить адвентистов. Правда, продлилось это недолго из-за спасительных серебряных предметов. Пастор с Никитой Власьевым забежали в храм и с ошеломлением уставились на растерзанные тела перед дверьми.

— Гриша! — воскликнул Роберт и кинулся к лежащему сыну.

Едва он упал на колени, трогая мальчика, как сверху раздался треск и посыпались обломки купола. Хвостатый синий демон рухнул аккурат на центр зала и завизжал. Его массивное полосатое тело пронзил стержень люстры прямо в области живота. Содержимое желудка Рисгольда пролилось на плиту. Власьев покрепче сжал акс, нацелив его на неведомое полосатое чудовище. Оно стонало и рычало, пытаясь освободить себя от металлического прута. Каркас люстры двигался вместе с тертиаром, издавая скрежет.

Взяв Гришу на руки, Роберт направился к выходу, но замер, услышав визг своего младшего сына. Тот по-прежнему сидел на ободке под соседним малым куполом. Власьев попытался пройти к солее, чтобы убедиться в этом, но Рисгольд сбил его с ног хвостом. Быстро поднявшись, Никита Денисович принялся колотить демона экспеллером. Церковь охватили крик тертиара и всполохи искр, которые взрывались от соприкосновения акса с полосатым телом Рисгольда. Как ни странно, но серебряный топорик оставлял на нём вмятины и даже порезы.

Тем временем обезглавленное туловище Одилона бродило в правой части зала, выставив, словно лунатик, перед собой руки.

— Сюда! — зазывал его череп Зерданского.

Рядом с ним на столике валялась безмолвная голова его брата. В отличие от Филиппа, она лишь открывала и закрывала рот, будто рыба на суше.

Перанс заскочил в церковь в числе последних, всё ещё не в силах поверить, что два его гвардейца мертвы. Сброшенное с купола распятие размозжило их рогатые головы, не оставив даже шанса на спасение. Приметив махающего аксом Власьева, бес налетел с алебардой на Рисгольда с другой стороны и тоже принялся колотить серебряным лезвием по его пронзённой спине.

Ламбрант смотрел на эту сцену сверху сквозь огромное отверстие купола. Ветерок шевелил на нём светоносную лацерну, возможно, спасшую ему жизнь. Он убедился, что тертиар уже не в силах сопротивляться, поэтому расправил крылья и опустился во двор вдоль белокаменной стены церкви. Сбоку посверкивал упавший крест с двумя лежащими гвардейцами. Рядом с ним отдавал блеском серебряный кинжал.

Осматривая последствия своей битвы с Рисгольдом, люциферит не заметил, как сзади на отсветах фонарей сверкнули два изумруда. Едва он склонился к мёртвым бесам, как Аделард кинулся на него с булавой.

— Нет, не бей так сильно! — вдруг завопил Вадим, и Павлов обернулся.

Правда, это не спасло его от электрического разряда, возникшего от прикосновения серебра к шее. Вспыхнул сноп искр, и Ламбранта отбросило на несколько метров в сторону монастырского сада. Царившая там темень озарилась, словно от прожектора.

— Когда же ты заткнёшься, тупой адвентист! — злобно приговаривал Борисов, поправляя кожаную рукавицу, и двинулся за люциферитом.

— Это же моё тело, его нельзя травмировать! — верещал Плетнёв.

— Да плевать! — огрызнулся бес, вновь размахнувшись экспеллером.

Павлов как раз приходил в себя от внезапной атаки, когда Аделард нанёс очередной удар. Вот только навредить ему на этот раз не получилось. Булава угодила в лучезарную накидку и задрожала, будто от соприкосновения с твёрдым металлом. Ламбрант вскинул голову и чуть не прорезал беса острыми рогами, но тот успел отпрыгнуть назад. В следующий миг Борисов размахнулся и кинул экспеллер в своего врага. Это возымело успех — светящегося люциферита отбросило вглубь плодовых деревьев.

— Нет! — причитал Вадим, и Аделард почувствовал, что его копыта не могут двигаться. — Ты же убьёшь его!!!

— Дебил! — ругался Борисов, вновь и вновь пытаясь совладать с собственным телом. — Он же сейчас смоется отсюда!

— Да чего ты творишь! Это же моё тело!..

Наконец-то поборов внутреннее сопротивление, бес ринулся в заросли и приметил свечение уже где-то возле монастырских стен. Теперь у него не было в распоряжении никакого действенного оружия против люциферита. В траве не нашлось булавы. То ли она улетела куда-то в кусты, то ли и вовсе впечаталась в тело Ламбранта.

Сверху послышался механический гул и звук работающих лопастей. Кажется, к монастырю опускался вертолёт. Если это ангрилоты, то надо поторопиться.

Аделард достиг освещённой крепостной стены, но там оказались простые фонари. Чуть дальше бес нашёл лежащую лацерну, которая перестала лучиться и лишь слабо поблёскивала. Едва подобрав её, он заметил, как тонкая ткань налилась светом. Однако она была изорвана и вряд ли уже годилась для применения.

— Хватит прятаться, Ламбрант! — воскликнул Борисов, выискивая его взглядом между деревьями, растущими вдоль стены. — Ты что, испугался какого-то плешивого беса?

Аделард, придерживая накидку Одилона, пролез к небольшому фонтану и обнаружил рядом с ним старый каменный крест.

— О, чёрт! — выругался он, понимая, что в этой части монастыря располагаются явно древние захоронения. — Чёрт, чёрт, чёрт!!!

— Мы упустили его из-за тебя! — тут же заверещал Плетнёв. — Чего на тебя вообще нашло?!

Борисов пробежал дальше и обнаружил люциферита обнимающим массивную надгробную плиту. Выглядел он уже совершенно иначе — весь чёрный и с горящими огнём глазами.

— Даже не пытайся, — промолвил Ламбрант, повернув к нему рогатую голову.

— Верни моё тело! — потребовал на сей раз Вадим.

Павлов улыбнулся, не отпуская могильное сооружение.

— Из-за тебя этот смертный теперь сидит в моей голове! — принялся обвинять его Аделард. — Ты должен исправить это!

— Возможность жить дальше в собственном теле — это тебе более, чем солидная компенсация, — парировал Павлов и отстранился от старой могилы. — Или предпочитаешь, чтобы я оторвал твои рога?..

Желание нападать и бить люциферита у Борисова разом пропало. Хотя если б в его руках оказался надёжный экспеллер, можно было бы попробовать.

— Ты украл моё тело! — не унимался Плетнёв. — Ты забрал мою жизнь!

Даже для Ламбранта стало удивлением, что бес умеет говорить голосом адвентистского праведника. Но это не помешало ему поднять когтистую руку и прошептать что-то на латыни. Следом из ближайших каменных оград монастырского кладбища послышалось странное шуршание. Аделард увидел шевеление мохнатых лап между проёмами могильных камней и тут же запрыгнул на яблоню. Высота, конечно, была небольшой. Однако инфернальные конечности Брасуса добраться до него не успели.

— Рано или поздно ты заплатишь мне за всё! — пригрозил Борисов дрожащим голосом, опасливо поглядывая на ствол дерева, который издавал нехороший треск.

— Можешь обратиться к моему адвокату, — ухмыльнулся Павлов, стоя в окружении шевелящихся серых лап.

Он уже хотел подойти к напуганному бесу, как со стороны церкви показались две высоких фигуры. Одна была похожа на попа, облачённого в торжественный православный наряд. Второй придерживал в длинных руках какой-то аэрозольный баллончик. Кажется, он был полностью обнажён.

— А вон к тебе пришли! — радостно воскликнул Аделард, указав на странных визитёров.

Ламбрант обернулся и озлобленно зашипел. Появление Данталиона и Бейлона было совершенно некстати. Он вновь поднял руку, указывая теперь на них. Мохнатые лапы вылезли из каменных плит тропинки, ведущей к храму. Но кивернитов они ровным счётом никак не напугали. Данталион несколько раз брызнул на них своим аэрозолем, и конечности Брасуса охватил белый огонь.

— Поболтаем чуть позже, — сказал люциферит сидящему на яблоне Борисову и взмыл в воздух.

Он облетел небольшое монастырское кладбище и попытался задеть одного из братьев Одилона. Однако те расступились, и Павлов едва не врезался в угол церкви. Пришлось вцепиться в покрытую извёсткой стену и ползти наверх. Данталион же, ничуть не смутившись, направил струю аэрозоля прямо на храм. Огненная полоса стала преследовать стремительно движущегося люциферита. Он добрался до фронтона, расправил крылья и вновь оказался в воздухе.

Мохнатые лапы на каменистых поверхностях кладбища разом куда-то пропали. Аделард осторожно спустился с дерева и оценил обстановку.

— Чего ты стоишь! — заголосил Плетнёв. — Догоняй его!

Борисов нервно вздохнул и побежал к крепостной стене. Ламбрант тем временем кружил над церковью, раздумывая, как лучше поступить с кивернитами. Конечно, можно было их оставить и покинуть наконец-то ненавистный монастырь. Но ведь эти двое просто так не успокоятся и однозначно устроят на него новую охоту. Тем более, он лишил их очередного брата головы. Можно сбросить на этих псевдоангелов ещё пару здоровенных крестов, блестевших на двух уцелевших куполах. И люциферит уже направился к крыше, как округу сотряс громкий колокольный звон.

Павлов задрожал, словно в него опять угодил экспеллер. Крылья предательски обмякли, и он стал медленно падать. В звонницах ближайшей шатровой башни мелькали трое монахов. Они активно размахивали верёвками, вызывая нестерпимые для люциферита колокольные звуки. Его всего охватила ударная волна, которую заметил даже Аделард. Бес тоже почувствовал лёгкую тошноту, когда вибрирующая воздушная дуга настигла его у стены прямо возле отверстия, выходящего на улицу.

— Чего опять не так?! — раздражённо спросил Вадим. — Быстрее, надо опередить этих клоунов!

В ответ Борисов лишь застонал и рухнул на колени, когда очередная волна колокольного звона накрыла его с головой.

Ламбрант пытался сохранить своё положение, но крылья ни в какую не слушались его. Упав на молодую траву прямо перед нефом церкви, он попытался закрыть ладонями уши и отползти за угол, однако на него набросился Бейлон. Кивернит размахнулся дымящимся кадилом и врезал им прямо по лицу содрогающегося люциферита. От такого удара в глазах разом сделалось темно, а во рту заскрипели крошки от отколовшегося зуба. Павлов рухнул на чёрную плиту, служившую памятным украшением для очередного православного смертного, захороненного под стенами церкви. Вцепившись когтями в землю, Ламбрант ощутил прилив сил. Однако Бейлон вновь обрушил на него тяжёлый курительный сосуд и выбил остатки энергии.

Данталион, застав брата за избиением полуживого люциферита, решил добавить порцию огня. Он распылил баллончик прямо на Павлова, беспомощно валявшегося под церковной стеной, вызвав белое пламя и дым. Извёстка на храме мигом покрылась копотью. Вот только сам Ламбрант не сгорел, но издавал болезненный стон.

Адвентисты выбежали из храма как раз в тот момент, когда двор вновь стали заполнять монахи. Последних было в два раза больше, и почти у каждого из них в руках имелось какое-то оружие: дубинки, грабли, посохи и даже короткие мечи-гладиусы.

— Мы забрали моих детей, — пояснил Роберт, прижимая к себе болезненного Гришу.

— Положи на место, — приказал плечистый бородач, помахивая острым клинком.

— По ходу, они прислуживают демонам, — заключил Власьев, держа чумазого Аркашу.

— Я не отдам сыновей! — грозно воскликнул пастор и, переглянувшись с пятью единоверцами, кивнул им в качестве сигнала к действию.

Те набросились на монахов, ударяя их аксом и шестопёром. И хотя экспеллеров у адвентистов осталось только два, они весьма успешно обезоруживали агрессивных бородачей. Следом из церкви вышел Перанс, застав христианский мордобой в самом разгаре. Правда, колокольный звон, который не прекращал лететь со стороны шатровой башни, вызвал у него давящее чувство. Алебарда выпала из руки беса, а сам он закашлял тёмной кровью.

Роберт, дождавшись, пока путь к воротам будет немного расчищен от недружественных монахов, ринулся туда вместе с Гришей на руках. Никита Денисович, покрепче прижав к себе Аркашу, тоже прошмыгнул к выходу. Оставшиеся адвентисты размахивали экспеллерами, словно флагами, вынуждая слуг кивернитов разлетаться по сторонам. Однако вскоре одному из бородачей удалось задеть гладиусом обладателя пернача прямо по спине, и тот выронил своё чудодейственное оружие. Монахи дружно накинулись на него, подобно стае голодных собак. Второй адвентист попытался помочь раненому товарищу, но получил по голове двумя ударами дубинки.

Через минуту из-за угла вышел недовольный Данталион. Невзирая на прохладный вечер, он ничуть не беспокоился по поводу своей наготы. Кивернит оценил обстановку озлобленным взглядом и приметил кашляющего беса. Он быстро подошёл к распахнутым дверям церкви, подобрал алебарду и, недолго думая, зарубил ею Перанса. Тёмная кровь окрасила и без того багровую плиту перед входом в храм.

— Хватит уже там копошиться! — вскрикнул Данталион, и монахи испуганно обернулись к нему. — Помогите Бейлону, пока люциферит не пришёл в себя!

Сам же голый кивернит заглянул в церковь и увидел изрубленную сине-чёрную тушу, посреди которой торчал стержень разломанной люстры. С омерзением посмотрев на растерзанные тела монахов, валяющиеся недалеко от входа, Данталион услышал булькающие звуки и поспешил к купели. Растаявший в ней почти полностью лёд окрасился в багрово-коричневый цвет. На бортике лежала половина чьего-то трупа, а в воде плавали внутренности и несколько человеческих пальцев. В центре же водоёма шевелился обугленный череп с большой вмятиной на макушке, и кивернит был вынужден протянуть к нему длинную бледную руку.

— От тебя одни проблемы, Филлопон! — прошипел он, вытащив голову Зерданского, которая уже вовсю захлёбывалась и хрипела. — Стоит закопать тебя вместе с люциферитом!..

Он хотел пнуть череп в порыве злости, но услышал шаркающие шаги в противоположном конце церкви и нахмурил тонкие брови. Там, держась за стену, пытался пробраться к лестнице обезглавленный Одилон. Его грудь и спина были покрыты творожистой массой, которая изредка продолжала выливаться из разрубленной шеи.

Такое зрелище окончательно вывело Данталиона из себя, и он, сжимая кулаки, направился к раздетому телу брата. Схватив его за беспорядочно двигающиеся руки, кивернит попытался повести безголовое туловище за собой, но быстро понял, что это будет крайне медленно. А времени у него оставалось совсем не много. Поэтому он перекинул Одилона через своё плечо и принялся искать глазами недостающую часть его тела.

Каково же было удивление Данталиона, когда взгляд упёрся в бело-серое месиво на столике с золотистым подносом. Рядом лежал забрызганный творожистыми ошмётками канделябр. Видимо, кто-то использовал именно его, разбив несчастную голову Одилона на десятки костных осколков. Верхняя часть черепа была напрочь выбита, а от мозга осталась только вязкая кашица. Нос, губы, уши кусочками валялись по всему столику. Рядом светлела кучка содранной кожи.

Оглянувшись на зарубленного у выхода беса, Данталион понял, чем тот занимался в церкви, пока адвентисты пытались бороться с монахами. Эта поганая нечисть издевалась над головой Одилона, не оставив даже шанса восстановить её. Ведь если бы она оказалась цела, пришить к телу эту его часть не составило бы особого труда. Теперь же оставалось лишь гневно закричать на весь церковный зал от осознания утраты очередного брата.

Этот отчаянный вопль донёсся до Аделарда, который лежал у крепостной стены. Колокольный звон всё ещё разливался по территории монастыря, только уже не так громко и часто. Наверно, звонари подустали махать верёвками или отвлекались на движение во дворе. Поэтому Борисов сумел подняться и немного прийти в себя.

Плетнёва не было слышно. Скорее всего, от болезненных ощущений заложило уши. Да и голова казалась будто бы набитой ватой. Проверив, не выпали ли из глазниц изумруды, Аделард пошатывающейся походкой добрался до узкого оконца в стене и просунул туда рогатую голову. За ней открывался небольшой склон, внизу которого темнела дорога. По ней как раз двигалась колонна из легковых машин без стёкол. Бес разглядел, что за рулём одного из проехавших автомобилей сидит человек в маске.

— Долбанные ангрилоты!.. — прошипел он, вытащив голову из отверстия, и опасливо обернулся к храму.

Конечно, можно было бы рискнуть и пролезть через стену наружу. Возможно, истребители нечисти и не заметили бы удирающего из монастыря беса. Но Борисов побоялся этого варианта, двинувшись к какой-то светлой постройке перед основной церковью. Уж лучше содрогаться от колокольного звона, чем угодить в руки ангрилотов.

Через пару минут задул странный ветер, и Аделард услышал свист заработавших лопастей. Вертолёт располагался на специальной посадочной площадке возле невысокого корпуса настоятеля. Борисов слышал, как там возмущаются чем-то монахи, а затем увидел идущего по двору Данталиона. Тот нёс на себе обезглавленное тело брата и сжимал в руке продолговатый череп Зерданского. Что-то озлобленно сказав своим слугам, он поспешил в большой гудящий вертолёт, похожий на военный транспорт.

Бес пробрался к углу светлой постройки и заметил небольшие хозяйственные ворота в крепостной стене. Кажется, они были лишь наспех прикрыты. Пересилив желание броситься в ним, Аделард прошёл назад и снова оценил обстановку.

Теперь по тёмному двору тащили люциферита. Тот дымился, словно жаренный барашек, но не подавал никаких признаков жизни. Его крылья волочились по тротуарной плитке вместе с когтистыми чёрными руками. Рогатая голова ударялась о выступы, оставляя на земле за собой маслянистый след. Можно было попробовать напасть на четверых монахов, которые тянули Ламбранта за длинные копыта. В бессознательном состоянии тот не представлял уже никакой опасности ни для кого. И Борисов двинулся к ним, как во дворе возник высокий кивернит в церковном облачении.

Бейлон держал в руках дымящееся кадило и явно готов был стукнуть им любого, кто посмеет ослушаться его приказов. Дождавшись, пока люциферита затащат в салон вертолёта, он огляделся, негодующе помотал головой в митре и забрался следом за монахами внутрь воздушного судна. Оно загудело ещё сильнее и оторвалось от посадочной площадки. Вмиг поднявшись в небо, вертолёт озарил окрестности мигающими красными лампочками и полетел в противоположную от главных ворот сторону. Аделард лишь растерянно раскрыл рот, проводив его взглядом своих изумрудов.

— Ты его опять упустил! — возник в голове голос Плетнёва, заставив беса содрогнуться. — Люциферит прав, ты ни на что не способен!

— Заткнись!.. — прошипел Борисов и подбежал к хозяйственным воротам именно в тот момент, когда в монастырский двор зашли ангрилоты.

Они не заметили его, заинтересовавшись сразу обеспокоенными монахами, которые приходили в себя от сражения с адвентистами. Поэтому Аделард спустился к мотоциклу, брошенному одним из православных байкеров, и с радостью обнаружил, что ключи поблёскивают в замке зажигания. Бес выкатил его на дорогу, залез на сидение и помчался прочь от монастырских стен.

Эпилог Уверуй в Святого Духа!

Первое, что ощутил очнувшийся Ламбрант, был холод. И он не был похож на ночную майскую свежесть. Поддувал ледяной ветер, временами даже с крупинками снега.

— Что за чёрт! — встрепенулся люциферит, раскрыв глаза, и обнаружил себя привязанным к большому каменному кресту.

Вокруг царил полумрак, но стало понятно, что это какая-то огромная пещера. Сквозняк завывал подобно стае голодных волков и пронизал обугленное тело Павлова морозным воздухом. Пахло сыростью и мхом. Иногда сверху падали каменные крошки, покрывая скованного пленника причудливым узором.

— Нет, вы не можете меня тут оставить!.. — донёсся откуда-то справа кряхтящий голос, и Ламбрант узнал в нём Зерданского.

— Это же твой дружок, — парировал Данталион, появившись из-за груды светлых камней, явно сложенных вручную. — Ты убедил нас заняться им, и смотри, что теперь получилось!..

— Дурак, у меня же нет глаз! — ворчал Филипп, но продолжить беседу не успел, пролетев над лежащим люциферитом и рухнув где-то в углу пещеры.

— Можешь развлекать его хоть всю вечность, — зловредно произнёс кивернит, нехотя кутаясь в каком-то тулупе. — Здесь вас никто не побеспокоит. Горы достаточно высокие, а места непроходимые ни для смертных, ни для ваших друзей-бесов. Ну разве что какая очередная зверюга сумеет вскарабкаться по скальной стене. И то ей помешает глубокое холодное озеро…

— Мерзавец! — пробухтел Зерданский, видимо, упав на собственный рот, поскольку слышно его стало плохо. — Ты бросаешь меня… Это не по-христиански!..

Павлов попытался пошевелить копытами, однако и они оказались намертво прикованы к широкой плите, образующей с двумя другими каменными площадками гигантское распятие.

— Ты просто оставишь меня здесь? — уточнил Ламбрант у кивернита, проверяющего, надёжно ли закреплены его конечности. — И всё?

— Понимаю, смерть была бы тебе предпочтительней, — кивнул Данталион, и его венок на голове сверкнул от слабого луча дневного света, идущего откуда-то сверху. — Но люцифериты имеют свойство возвращаться. Тем более такие, как ты, излишне мстительны. Поэтому лучше я сохраню твою дьявольскую душонку в этом обугленном теле. Еда тебе не нужна, так что ты долго сможешь наслаждаться здесь своим заточением.

— Мы могли бы договориться, — деланно улыбнулся Павлов, склонив рогатую голову к своему собеседнику. — С тобой нам нечего делить. Ты же знаешь, что Филипп заслужил свою участь…

— Филлопон — да, безусловно, — признал кивернит. — Но Одилон был очень полезен мне, а теперь его не воскресить.

— Я всего лишь отрубил ему голову, — усмехнулся Ламбрант. — Он так пафосно рассуждал о своём бессмертии, что не составит особого труда вернуть ему прежнюю прыть.

Вдруг Данталион схватил пленника прямо за подбородок длинными холодными пальцами. Его бледное лицо с раскосыми чёрными глазками было наполнено злостью. Он даже оскалился, сжимая скулы Павлова так, будто хочет сломать ему челюстную кость.

— Ты считаешь себя порождением ада, — прошипел кивернит, пожирая его взглядом. — Что ж, я приблизил тебя к нему!.. Где-то здесь, в горах Полярного Урала, есть несколько проходов в царство твоего Владыки. Отныне же уверуй в Святого Духа! Пусть даже это будет Дух Сатаны…

Видя, насколько агрессивен Данталион, люциферит понял, что лучше помолчать. Если его решили бросить тут в закованном состоянии, придётся с этим смириться. В конце концов, он сумеет задействовать свои демонические способности и освободить тело. Подумаешь, не слишком сложное препятствие.

— А чтобы у тебя не возникало лишних соблазнов, — продолжил кивернит, возвращаясь к насыпи из светлых камней, — тебя будут клевать наши птички.

Данталион махнул длинной рукой кому-то в отдалении пещеры, и оттуда послышались будоражащие хищные крики. Они напоминали скрип ножовки по металлу, только принадлежали живому существу. Раздался шелест перьев и свист. Ламбрант, раскрыв глаза в приступе ужаса, истошно прокричал: «Не-е-е-ет!..»

Оглавление

Пролог Веришь ли ты в апостолов?

I. «Чёрт те что»

  Глава 1 Гадина

  Глава 2 Адвентисты-сатанисты

  Глава 3 Округ Дьявола

  Глава 4 Свальный грех

  Глава 5 Выбивание бесов

  Глава 6 Ад в миниатюре

II. «Черти поселились»

  Глава 7 Имя твоё — Диалон

  Глава 8 Ангельски злой

  Глава 9 Единство в ночь Сатаны

  Глава 10 Бунт пифонов

  Глава 11 В коньячной ванне

  Глава 12 Меню из ангрилотов

  Глава 13 Христианский мордобой

Эпилог Уверуй в Святого Духа! Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg