«Глаза дьявола»

Глаза дьявола (fb2) - Глаза дьявола (Лавра - 4) 2220K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Гапарон Гарсаров

Гапарон Гарсаров Глаза дьявола

«Кровь бывает двух видов: та, что течёт в жилах, и та, что вытекает из жил».

Юлиан Тувим

Пролог

Песочная Набережная с приближением ночи замирала от суетной городской жизни. Сначала здесь рассеивалась толпа, бороздившая тротуары и мосты на протяжении всего дня. Затем постепенно исчезали машины. И где-то в районе полуночи улица оставалась практически пустой. Иногда тут пробегали редкие прохожие. Но надолго никто из них никогда не задерживался, тем более теперь, когда осень тянула из Малой Невки сырой холод.

Однако сегодня набережную почтила своим визитом черноволосая девица, закутанная в тёмный плащ. В первые минуты она вертелась возле витрин закрытого на ночь магазинчика, делая вид, будто изучает выставленные за стеклом безделушки. После этого она несколько раз внимательно оглядела округу и быстренько перебежала дорогу. Чего она пыталась добиться, было ещё непонятно, но вела себя эта брюнетка странно: с опаской осматривалась, следила за временем, а затем и вовсе перелезла через ограду набережной. Неужели собралась топиться?

Девица расстегнула плащ, медленно, словно с неохотой стянула его с себя и повесила на парапет. Немного подумала и скинула пальто на выпирающий краешек берега. Нельзя, чтобы кто-нибудь обнаружил его здесь или, ещё хуже, утащил. Под утро наверняка похолодает, и без верхней одежды будет совсем не комфортно.

Наконец, полностью обнажившись, брюнетка протянула ногу к тёмной воде и тут же отдёрнула её, словно ужаленную. Слишком холодно, спускаться туда уже совсем не хотелось. Но иного выхода, к сожалению, нет. Из-за поступления в аспирантуру она и без того пропустила целый месяц, отчего чувствовала себя с каждым днём только хуже.

Преодолев страх, девушка снова опустила ногу в воду, затем, придерживаясь за обледенелую ограду, погрузилась в реку по пояс и, нервно вздохнув, полностью нырнула в холодную пучину. Напоминанием о ней остались лишь волны на чёрной поверхности Малой Невки да припрятанная под парапетом одежонка, которую вряд ли теперь кто-нибудь приметит до восхода солнца.

Исчезнув в реке, брюнетка не подавала никаких признаков жизни: ни пузырьков, ни всплытий за очередной порцией воздуха. Она словно растворилась в воде или, скорее всего, утонула и ушла на самое дно.

Впрочем, Песочной Набережной сегодня явно везло на приключения. Не успело пройти и десяти минут после того, как здесь утопилась чудаковатая девица, как на горизонте возникла шумная горстка парней. Ребята кричали и свистели, ругались и набрасывались на бегущего от них человека. Кажется, они преследовали его уже целый квартал, отчего несчастный выглядел плохо: с подбитым глазом, рассечённой губой и порезанным запястьем. Неужели никто не попадётся ему на пути и не избавит от этих бандитов?! Что им нужно? Точно не деньги, он уже предлагал им свой бумажник и дорогой сотовый телефон. А значит, они хотят одного – лишить его жизни.

– Ну что, мразь африканская? – выкрикнул прокуренный голос из толпы бритоголовых парней. – Теперь тебе ясно, что лучше было дёргать отсюда к себе в Чернозадию?

– Ты чё, козёл, молчишь?! – пнул африканца в спину низкорослый пацанёнок, и человек упал на мокрый асфальт.

– Ах, нигер вонючий, корчишь из себя немого! – разозлился другой лысый парнишка и пнул его в бок.

Несчастный изрыгнул кровь, отчаянно взревел и попытался отползти к металлической ограде набережной. Но бравые молодчики налетели на него, как стая шакалов. Они принялись пинать свою жертву, и продолжалось это до тех пор, пока тот не перестал издавать какие-либо звуки.

– Всё, – остановил их высокий парень с татуировкой на щеке в форме стрелы. – Мы кончили его, братцы!..

– Так его, чёрного урода! – выкрикнул низкорослый малец и сплюнул на труп.

– Отлично, пацаны, – похвалил товарищей довольный главарь. – Командир будет нами доволен. А теперь валим!

Парни скрыли головы под вязаными шапочками, быстро распрощались и ринулись врассыпную: кто в подворотню, кто на соседнюю улицу, кто на другую сторону ближайшего моста. Для них сегодняшняя ночь казалась самой удачной: ни людей, ни машин, ни следов. Правда, молодчики не знали и не могли знать, что из тёмной реки на них смотрела любопытная черноволосая девица. Хотя в этот раз её подвело вовсе не любопытство. Просто дремать под водой, когда поблизости орёт свора бритоголовых парней, совершенно невозможно. А теперь, в дополнение ко всем прочим проблемам, она стала свидетельницей убийства.

– О, чёрт, – промолвила брюнетка, понимая, что этой ночью у неё опять не получится отдохнуть на дне Малой Невки.

Глава 1 Холодный ноябрь

Ветер трепал мокрую осинку с самого утра, стремясь начисто лишить её красно-жёлтых листьев. Те ворохом слетали с несчастного деревца и кружили по университетскому двору, словно весёлые бабочки. Правда, несмотря на это, осина по-прежнему оставалась густой и красивой, как если бы листва заново вырастала на её многочисленных ветках. От созерцания этой милой картины Лавру отвлёк громкий женский голос:

– Гербер, Вы присутствуете при закреплении научных руководителей. Неужели так сложно уделить нам хоть толику внимания?!

Брюнетка недоумённо осмотрелась, заметив, что все присутствующие уставились сейчас только на неё. Несколько девушек захихикали в сторонке, а Луиза Шарафова ткнула беспечную подругу в бок.

– Я ещё раз Вас спрашиваю, Вы согласны, чтобы Вашим наставником был Иван Пантелеевич? – повторила недавний вопрос строгая дама, которая сидела во главе круглого стола и снимала с рукавов своего пиджака несуществующие пылинки.

Это помещение принадлежало администрации исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, и сегодня в нём проводили собрание для новеньких аспирантов.

– Д-да, конечно, – неловко кивнула Лавра, у которой в голове вертелись мысли совсем далёкие от учёбы.

Глава факультета поджала губы и недовольно мотнула головой, что-то записывая в своём блокноте. Луиза наградила Гербер возмущённым взглядом и уже хотела высказать ей какое-нибудь замечание, как в дверь зала постучались. Из-за двери показалась косматая голова высокого парня.

– Иван Пантелеевич, – обратилась надменная декан к высокому худому мужчине, – когда Вы научите своих подопечных не мешать нашим заседаниям?

– Извините, Алла Николаевна, – смущённо промолвил Коливин и жестом подозвал к себе прервавшего их невежу.

В зал прошёл загадочный тип в чёрной одежде. Лавра уже видела его летом, но так и не узнала, кто он такой. Самое примечательное, что выделялось в его внешности – это длинные чёрные кудри, которые обрамляли бледное лицо и отдавали зеленоватым оттенком. Волосы казались до того пышными, что вызывали сомнение. Скорее всего, это был дорогой парик. Только вот для чего молодому человеку носить его?..

Парень пробрался вдоль стены, присел возле Ивана Пантелеевича и тут же принялся о чём-то шептать ему на ухо.

– И ещё, раз уж под Вашим руководством находятся целых семь аспирантов, других новичков давать Вам больше не буду, – зловредно сообщила Алла Николаевна и назвала следующее имя.

Лавра, невзирая на глупую ситуацию со своей рассеянностью, всё же обрадовалась, что будет теперь в подчинении Коливина. Дело в том, что она уже знала этого преподавателя и ещё с лета поняла, что станет его аспиранткой.

– Так, худо-бедно распределили, – заключила декан после того, как назначила последнего научного руководителя двум паренькам, сидящим позади Гербер. – Значит, теперь расклад у нас такой. До декабря нужно определиться с темами диссертаций и индивидуальным планом. Расписание занятий появится на следующей неделе. Ко мне вопросы будут?.. Замечательно, тогда собрание окончено.

Дама удалилась из зала в числе первых. Впрочем, торопиться к выходу ни один из ребят не стал. Сейчас они сбивались в группки по два-три человека. Теперь их объединял общий научный руководитель. В одну из таких групп попала и Луиза Шарафова, оставив Лавру наедине с собой. Брюнетке, в отличие от остальных, повезло меньше. К Ивану Пантелеевичу из новичков была определена лишь она одна, поэтому скромно приблизилась к нему и кивнула в знак приветствия. Но Коливин на неё никак не отреагировал, увлечённый беседой с тем черноволосым парнем. Уловить хоть одну фразу из их разговора было трудно – они весьма тихо шептались. Поэтому Лавра решила повнимательнее рассмотреть молодого человека.

Помимо красивых волос, он также обладал весьма симпатичным лицом. Его чёрные глаза оказывали на Гербер странное гипнотическое действие. Вроде глаза как глаза, но в то же время было в них нечто притягательное и будоражащее. Может, блеск или томный прищур? Лавра не знала да и не пыталась узнать, делая вид, будто нетерпеливо ждёт окончания их беседы. Кожа у красавца была без единого изъяна и казалась слишком светлой, чтобы поверить в её естественность. Наверняка парень пользовался тональным кремом, что уже говорило о многом. А ещё эти жиденькие усики, словно он забыл их сбрить сегодняшним утром. Ну и под конец брюнетка оценила его одежду: длинный чёрный пиджак, под ним виднеется чёрная шёлковая рубашка, на ногах огромные чёрные ботинки. Этот господин был явно приверженцем мрачных тонов. Он прям как будто на похороны пришёл… Или с похорон?

– …Я не могу спокойно ждать, мне нужно действовать, – повысил он голос в ответ на какую-то реплику Коливина, – иначе мы опоздаем, нас просто опередят.

– Хорошо, обсудим это позже, – жестом прервал его Иван Пантелеевич, обратив внимание на стоящую позади них девушку. Поначалу он не очень-то обрадовался ей, но тут же засиял своей фальшивой улыбкой – Ну, Лавра Эдуардовна, поздравляю! Теперь Вы официально находитесь под моим руководством. Рады?

– Ещё бы, – кивнула Гербер, стараясь не смотреть на парня, который был явно не доволен прерванным разговором.

– Кстати, думаю, вам самое время познакомиться, – опомнился Коливин и указал на своего мрачного собеседника. – Это Ламбрант Павлов, мой выдающийся аспирант и в ближайшем будущем кандидат наук.

Тот состроил брезгливую гримасу и никак не поприветствовал девушку, словно она его нисколько не интересует. Это тоже вызвало недоумение, ведь Лавра в последнее время нравилась почти каждому мужчине. Тем более с коричневой помадой, густым слоем пудры на лице и в облегающем синем платье с глубоким вырезом. Это шло её длинным иссиня-чёрным волосам.

– А это Лавра Эдуардовна, подающий надежды специалист из провинции, – продолжал Иван Пантелеевич как ни в чём не бывало.

– Приятно познакомиться, – протянула она ладонь флегматичному Ламбранту, но тот проигнорировал её жест.

– Я, собственно, забежал всего на пару минут, – вяло произнёс он своему руководителю. – Сейчас у меня семинар, а потом я буду принимать зачёт у второкурсников.

– Тогда загляни ко мне после работы, я буду у себя в кабинете, – кивнул ему Коливин и повёл Лавру к выходу.

Луиза сидела в окружении молоденьких девиц и слушала высокого тучного преподавателя. Она махнула рукой уходящей подруге и жестом сообщила, что будет ждать её потом в центральном вестибюле.

– Ну вот, не успели оглянуться, как уже зачислены в аспирантуру. Начинается новая веха в Вашей жизни, – с пафосом пропел Иван Пантелеевич, ведя брюнетку по пустынному коридору исторического факультета. – А ведь летом Вы так боялись, что не попадёте сюда.

– Тогда я ещё не знала, каким образом нынче поступают в аспирантуру, – съязвила Гербер, чтобы смутить мужчину.

– Ну… какую тему хотите взять для своей диссертации? – спросил он, пропустив мимо ушей её колкую фразу. – Я читал Вашу дипломную работу. Вы весьма интересно изложили факты о жизни и подвигах Скопия Бальваровского. Признаться, студенты не часто берутся за такие глубокие и, к тому же, спорные темы.

– Просто мне довелось лично столкнуться с происками этого князя.

– Ах, ну да, проходили свидетелем по делу о краже его сокровищ, конечно, – усмехнулся мужчина, заворачивая в соседний коридор. – Читал-читал об этом, довольно любопытная история, но…

– Вы ведь разрешите мне взять такую тему для более детального изучения? – напрямую спросила Лавра, и они оба резко остановились. – У меня много материала по этому вопросу. Да что уж там говорить, моя выпускная работа сама по себе уже диссертация, осталось только добавить немного текста до нужного объёма…

– Боюсь, это невозможно, – виновато улыбнулся Коливин и зашагал дальше к своему кабинету.

– Но почему?! – возмутилась Лавра, догнав заведующего кафедрой. – Ведь это же такая замечательная тема, такое открытие для исторической науки!..

– Нет, – повторил Иван Пантелеевич и принялся отпирать замок своей мрачной двери, на которой поблёскивала табличка с его именем. – Учёный совет не допустит к защите такую работу. Не забывайте, что Вы находитесь в Петербурге, а не в своём захолустном Поволжье. Здесь о вашем этом Бальваровском даже среди именитых профессоров мало кто слышал. А криминальная направленность этой темы больше подходит для диссертации по уголовному праву, нежели по истории…

Гербер была обескуражена словами научного руководителя. До этого момента она пребывала в полной уверенности, что возьмётся писать диссертацию про Бальваровского.

– В нашем славном городе тоже полно исторических загадок, если уж они Вам так нравятся, – добавил Иван Пантелеевич, дёрнув дверную ручку. – Мы выберем Вам какую-нибудь интересную тему…

Кабинет Коливина поражал своей убогостью. Во-первых, он был очень маленьким, отчего здесь поместилось минимум мебели: стол, пара стульев и стеллаж, набитый всякой старой макулатурой. Во-вторых, воздух в кабинете всегда был спёртым. Единственное окно, задёрнутое пыльной драповой шторой, видимо, никогда не открывалось, и в помещении из-за этого постоянно царила духота. В-третьих, освещение тут тоже оставляло желать лучшего, а уж с наступлением пасмурных ноябрьских дней ситуация в этом плане значительно ухудшилась. Теперь здесь было всё время темно: будь то вечер, утро или полдень.

– Ну же, Лавра Эдуардовна, перестаньте дуться, Вам это не к лицу, – на весёлой ноте пропел наставник. – У нас с Вами ещё целых три года. Вот увидите, у Вас ещё не раз возникнет желание сменить тему.

Девушку такая перспектива не радовала. Она стояла возле набитого книгами стеллажа и думала о запретной теме.

– Вообще-то, сегодня я собирался поговорить с Вами вовсе не о диссертациях, – продолжил Коливин в более серьёзном тоне. – Как Вы смотрите на то, чтобы начать преподавать?

– Преподавать? – не поняла брюнетка. – То есть мне самой… вести занятия? У настоящих студентов?

– Ну, да, а что Вы так насторожились?.. Знаний у Вас достаточно, рекомендацию я Вам дам. Да там этого и не требуют, им срочно нужен специалист по истории. Предмет более, чем общий, ведут его там всего один семестр и, как правило, только на первом курсе.

– Там – это где? – уточнила аспирантка.

– У нас при университете есть несколько дочерних вузов. Они работают на коммерческой основе, так что платят там весьма неплохо. Ну так что, согласны на такую непыльную работёнку?

Лавра засомневалась. Одно дело – учиться самой, другое – учить других. Ни опыта, ни сноровки она в себе пока не ощущала. Да и как представить, что она будет проводить занятие перед многочисленной аудиторией? Нет, такое и в страшном сне не привидится!..

– Даже не знаю, – пожала плечами брюнетка. – У меня, наверное, не получится…

– Это ещё почему?! – возмутился Коливин. – Вот только не надо мне тут ещё стесняться. Всё будет нормально, Вы быстро освоитесь.

– Нет, вряд ли, – мотнула головой Гербер.

– Слушайте, Лавра, – озлобился Иван Пантелеевич, шлёпнув ладонью по столу. – Такое предложение делают не каждому. Возьмите любого аспиранта на факультете и спросите, что он думает по поводу такой работы. И увидите, что никто не откажется! Вы ещё не понимаете всех плюсов этого предложения. Помимо зарплаты, у Вас появится педагогический стаж, что очень важно в научной карьере. Поэтому не дурите и соглашайтесь. Знаю, Вам всё равно нужна работа.

В этом Коливин был прав. Ей уже порядком надоело слоняться с Луизой на рекламных акциях и писать рефераты для неучей. Доход это приносило мизерный, а времени и сил отнимало много.

– Я попробую. – Девушка неуверенно пожала плечами.

– Никаких проб, – жестом отверг мужчина её сомнения и схватился за ручку с бумагой. – Я напишу Вам адрес, где это находится. Езжайте туда сегодня же, переговорите с проректором Константином Анатольевичем Гнесиным, оформитесь и, пожалуй, начинайте, нечего время тянуть. У них и так уже месяц никто этот предмет не ведёт.

– А куда делся прежний преподаватель?

– Ну… – замялся заведующий кафедрой, словно это был какой-то запрещённый вопрос. – Что-то там по семейным обстоятельствам… Ну, в общем, не важно.

Луиза, в отличие от подруги, пребывала в приподнятом настроении. Видимо, общение с научным руководителем у неё прошло куда как удачнее, чем у меланхоличной брюнетки.

– Ах, Лавра, ты не представляешь! – воскликнула Шарафова, когда Гербер спустилась к ней в вестибюль. – Я буду изучать шумерскую культуру! А ещё у нас будет спецкурс по монгольским государствам и по истории ислама! Я уже и тему себе выбрала для дисера…

– Поздравляю, – уныло промолвила подруга, вертя в руках бумажку с координатами нового работодателя.

– Я что-то не пойму… Ты сегодня не выспалась или тебя твой научный руководитель не устраивает? – растеряв весёлость, спросила чеченка и отвела приятельницу в сторонку.

Холл главного университетского здания в этот час был заполнен шумными студентами. Видимо, наступила перемена, и многие вылезли сюда, чтобы пообщаться с друзьями. Хотя, обычно, молодёжь предпочитала проводить перерыв между занятиями на свежем воздухе в компании с сигаретами. Но сегодня мало кто отважился выйти на крыльцо. Лавра прекрасно понимала их, поскольку на улице властвовал зверский холод. Вот уже целую неделю в северной столице установилась низкая температура. Вдобавок сегодня с утра пошёл дождь. Ей-богу, в такую погоду следовало больше ожидать снега, но природа частенько преподносила сюрпризы, тем более в этом непредсказуемом городе.

– Я и не выспалась, и расстроилась, – призналась Лавра, достав из кармашка платья номерок от гардероба.

– А я ведь тебе говорила не ходить на эти ночные дежурства. Сколько хоть тебе заплатили? И заплатили ли вообще?!

– Нет, – солгала брюнетка, так как никаких дежурств на самом деле не было. Прошлую ночь она планировала провести на дне реки, но ничего не получилось из-за кучки бритоголовых. – Обещали выдать деньги через десять дней…

– Ну ты и дурочка, сколько можно тебя учить! – возмутилась Луиза и замахала руками. – Никогда не работай в кредит, всегда бери плату сразу же, в конце смены… А теперь жди, пока они соизволят вспомнить о тебе. И ведь целую ночь ещё потратила!

– Да ладно, – улыбнулась Гербер. – Кажется, мне больше не придётся иметь дело с этими людьми. Я устраиваюсь работать преподавателем.

– Серьёзно? – удивилась Шарафова. – И где? Неужели в университете?

– Нет, но, судя по отзывам, в хорошем месте.

– Ничего себе, ну ты даёшь!

– Вот, планирую сейчас туда наведаться. Не желаешь составить мне компанию?

– Ах, извини, не получится. Я должна успеть написать три реферата, заказчики уже вчера приходили. А вечером собираюсь с братом в кино сходить, на премьеру. Хочешь с нами? Фильм просто великолепный.

– Может, пойду, если получится, – кивнула аспирантка. – Ну, тогда до вечера…

Институт, в который Иван Пантелеевич направил свою новую подопечную, находился на улице Циолковского. В принципе, не так далеко от университетского городка, в котором жила Лавра, но тем не менее пришлось спускаться в метро. Что ни говори, а ноябрь выдался студёным. И дождь нисколько не исправил эту ситуацию. Вдобавок ко всему разгулялся пронизывающий ветер, который прогнал с улиц многих прохожих и испытывал сейчас на прочность Лаврин зонтик. Она пыталась сохранить его невредимым почти до самого института, но едва ступила на крыльцо, как резкий вихрь вывернул спицы зонта. Полы её плаща задрались, дождь намочил колени, а очередной порыв ветра начисто испортил причёску. Естественно, внутрь брюнетка вошла мокрая и злая. От обиды на дрянную погоду она даже швырнула сломанный зонтик в урну.

Институт занимал, судя по всему, только первый этаж этого добротного старинного дома. Единственный коридор уходил в разные стороны и был тёмен. Несмотря на уличную мглу, включать тут свет никто не торопился. Может, руководство подобным образом решило экономить на электричестве?

Осмотревшись в небольшом вестибюле, который не представлял из себя ничего интересного, Лавра приблизилась к доске объявлений и мельком изучила расписание. Судя по дисциплинам, этот институт готовил лишь юристов и экономистов. Очень заурядно, отметила про себя Гербер и перешла к следующему стенду, на котором пестрели многочисленные листовки. Большую часть из них занимала реклама всяких дополнительных образовательных курсов, сомнительные предложения по трудоустройству, написанию курсовых и дипломных работ и даже интим-услуг. Но имелись здесь и любопытные объявления. Например, чёрный плакатик, на котором был нарисован череп, а под ним нацистский призыв к борьбе с «неполноценными» народами. Перед глазами мигом всплыла ночная сцена со скинхедами, избивающими несчастного чернокожего. Лавра тут же сорвала бумаженцию и скомкала её. И о чём только думает местное начальство!

Далее шли двери учебных комнат, на которых рыжей краской неровно были нарисованы их номера. Учитывая, что вуз давал платное образование, могли бы не жадничать и повесить хотя бы таблички. Пройдя мимо них, Лавра наконец-то добралась до кабинетов администрации и сунулась в дверь с надписью «Проректор по учебной работе». Там сидел тучный мужчина в фиолетовом костюме, а перед ним на столе красовалась вазочка с шоколадными конфетами.

– Вы можете дать мне нормально пообедать?! – взревел проректор.

– У Вас уже обед? – удивилась Гербер и сверилась со своими часами. – Надо же, всего-то одиннадцать…

– Девушка, Вы меня хорошо слышите? – Мужчина был явно не в духе. – Закройте дверь с той стороны!

– Непременно. Только скажите, где я могу найти Гнесина Константина Анатольевича? Мне велели прийти к нему по поводу работы…

Надменный проректор пригорюнился и убрал вазочку с конфетами в верхний ящик стола.

– Это я, проходите, – неохотно произнёс он и указал на стулья у стены. – Присаживайтесь.

– Добрый день, – обрадовалась Гербер, плотно закрыв за собой дверь.

– Вы на замену Леночки? – уточнил Константин Анатольевич. – Очень хорошо, а то у нас учебный план срывается без этой чёртовой истории. Вы ведь аспирантка Коливина, так?

– Да, но…

– Пенсионное, медицинское страхование, ИНН имеются?

– Да, но…

– Отлично, тогда пишите заявление. – Гнесин протянул ей пустой бланк, а сам полез за какими-то папками. – Работать будете десять часов в неделю, а в январе, когда у студентов начнётся сессия и каникулы, будете вести занятия у заочников. Условия у нас обычные, оплата почасовая…

– Но у меня нет стажа, – наконец-то вставила Лавра.

– Значит, для Вас это будет неплохой практикой. У нас часто преподают начинающие. Евзеру Ольгердовичу – это наш ректор – конечно, не нравится такое положение вещей. Но что поделать, видные специалисты заняты и не могут распыляться на все питерские вузы. Приходится брать таких, как Вы.

Подумаешь, какое одолжение! Аспирантка недовольно взглянула на его толстое лицо, но сдержалась от комментариев. Будет нехорошо, если она в первый же день не поладит с руководством института. Да и Ивану Пантелеевичу потом достанется.

От мыслей её отвлёк резкий голос из-за спины:

– Константин Анатольевич, нет, я так больше не могу!!!

В кабинет ворвалась всклоченная женщина лет сорока, на ходу поправляя белые кудри. Воздух мигом наполнился пьянящим ароматом каких-то неизвестных духов, но рассмотреть незнакомку Лавра не успела. Та без слов пнула какую-то коробку, стоящую у входа, и в истерике убежала обратно в коридор.

– Хм… Я на минутку, – пробурчал покрасневший Гнесин и поторопился вслед за чудаковатой барышней.

Лавра вытащила из кармана скомканную листовку, чтобы выбросить в мусорную корзину проректора, но из любопытства развернула её. Никаких адресов там указано не было, только длинный возмутительный лозунг:

«Инородцы оккупировали все крупные и красивые города России!

Они занимают квартиры, предназначенные для нас, для БЕЛЫХ.

Дышат НАШИМ воздухом. Ходят по НАШЕЙ земле. Пьют НАШУ воду.

И ничего за это не платят! Они похожи на стаю прожорливых крыс.

А что делают с крысами, всем известно…»

Да, как поступают приверженцы этой идеологии, Лавра знала не понаслышке. И это вызвало в ней очередной приступ праведного гнева. Никакими патриотическими высказываниями нельзя было оправдать то, что совершили бритоголовые минувшей ночью на Песочной Набережной. От возмущения девушка поднялась со стула и со всей решимостью двинулась в коридор, откуда доносились голоса.

Шум был точно не из-за переменки. Занятия продолжались почти во всех аудиториях, кроме одной, в которой и разразился скандал. Поначалу Лавра плохо понимала гневную тираду, которую вещала та странная женщина, что минуту назад прервала её общение с Гнесиным. Но по мере приближения к злополучной аудитории смысл её негодования стал проясняться.

– Вы как хотите, но я сейчас еду в автосервис, делаю полировку, а её стоимость будут оплачивать ваши отмороженные студенты! – почти визжала мадам, стоя перед обшарпанной доской.

– С какой стати? – не понимал Константин Анатольевич, и ребята, сидящие позади него, вновь мерзко захохотали.

– А с такой, что я не приму у этого потока ни одного экзамена или зачёта, покуда мне не возместят все убытки! А уж Вы, уважаемый господин проректор, потом ищите преподавателей, готовых тратить нервы на этих недоумков! Я больше чем уверена, что специалистов по Экологическому Праву Вы найдёте очень не скоро.

– У-у-у, – загудели учащиеся, ничуть не боясь разгневанной преподавательницы.

– Тише, замолчали все! – рявкнул мужчина. – Признавайтесь, кто исцарапал машину Алёны Сергеевны?!

– Да сдалась нам её тачка, – послышались радостные голоса, а следом новый смех.

Аудитория точно издевалась над свирепой дамочкой и нисколько не считала это зазорным, будто вместо преподавателя перед ними ругалась их сокурсница.

– Кто угодно мог там порисовать, – вмешался очередной юношеский голосок. – А сразу на нас валят. Мы чё, самые левые, что ли?

– Ага, нашла лохов, – тут же напали на бедную женщину остальные студенты.

Лавре стало даже жаль Алёну Сергеевну, потому что та никак не могла совладать с наглыми студентами. Но первые впечатления оказались обманчивы. Наслушавшись хамских реплик, женщина расставила руки на поясе и со всей серьёзностью продолжила:

– Значит, так, мои дорогие. Всё, что нужно, я сказала. Решение за вами. Только учтите, что вместе с моим предметом вы обязательно завалите всю сессию. Но деньги за порчу моего автомобиля я всё равно с вас взыщу, только уже через милицию!

Договорив это нехорошее предупреждение, Алёна Сергеевна коварно улыбнулась, кивнула на прощание растерянному проректору и вышла в коридор. Лавра тут же отпрянула в сторону и сделала вид, будто не имеет к их спору никакого отношения.

– Что, подслушиваете?! – воскликнула злая преподавательница. – Правильно! Здесь только этим и остаётся заниматься…

Она гордо подняла голову и зашагала к вестибюлю, громко цокая каблуками. Гнесин тем временем что-то говорил наглым студентам. Кажется, он пытался приструнить их, взывал к совести, грозил отчислением. Да только что им с того? В итоге, Константин Анатольевич вернулся к себе в кабинет с густо красным лицом и бегающими глазами.

– Простите, – пробурчал он дожидающейся его Лавре и поправил коробку, которую пару минут назад пнула нервная Алёна Сергеевна. – Такое у нас бывает, Вы не обращайте внимания. Сейчас все на взводе… Так на чём мы остановились?

Гербер, которая тоже была возмущена листовками, свободно развешанными в институте, хотела поначалу высказать это проректору, но теперь, после скандала, такое желание у неё напрочь пропало. Подумаешь, приклеил какой-то отморозок эту бумаженцию, пока никто не видел.

Оформление на работу прошло быстро. Никаких собеседований и наущений Гнесин не провёл. Дал лишь номер телефона заведующего кафедрой и велел согласовать с ним расписание. На этом и разошлись.

Перед уходом Лавра вновь подкралась к двери скандальной аудитории, но уже никого там не застала. Довольные сорванной парой студенты успели разбежаться. И от этого аспирантка почувствовала себя нехорошо. Если они способны вывести из себя опытных преподавателей, то чего же тогда стоит ожидать ей?

Выйдя на крыльцо, Лавра передёрнулась от холода и брызг дождя. Зонтик её был безнадёжно испорчен и к тому же лежал в мусорном ведре. Идти отсюда до станции метро довольно далеко, а в набитые до отказа автобусы не пролезть даже с её миниатюрной фигуркой.

Ряд автомобилей, выстроенных перед зданием вуза, невольно привлёк взгляд расстроенной девушки, и она всерьёз задумалась над тем, как превосходно, оказывается, иметь личный транспорт. Вот так выйдешь после работы, сядешь в тёплый салон, десять минут – и дома. Но внимание быстро переключилось на самую смешную здесь машину, в которой болтала по сотовому телефону обиженная преподавательница. Её иномарка была грязная, чем и воспользовались подлые студенты, нарисовав на ней всякие похабные словечки. Лавра усмехнулась и направилась к пострадавшему автомобилю.

– Вот, полюбуйтесь, – окинула рукой художество негодяев возмущённая Алёна Сергеевна. – Они думали, что начирикали лишь на грязи, а оказалось, что и краска поцарапана…

Она аккуратно протёрла чёрной тряпицей крыло машины, дабы Гербер убедилась в обоснованности обвинений.

– Каковы паразиты, а! – не унималась женщина. – Ну, ничего, они у меня ещё попляшут по полной программе. Я на них отыграюсь, вот увидите. Кстати, меня Алёной звать…

– А меня Лаврой, – кивнула брюнетка, трогая глубокие царапины на корпусе иномарки. – Думаю, тот, кто сделал это, специально задел покраску. Он хотел именно что доставить Вам неприятности.

– И я о том же! – вскинула руки эмоциональная Алёна. – Впрочем, ладно. Пока не стемнело, надо съездить в автосервис. Если муж узнает, что сотворили с моей машиной, он устроит институтскому руководству такой разнос, что не приведи Господь. Артём и так не одобряет мою работу, а тут ещё и это.

– И часто случаются подобные казусы?

– Уверяю, коль ты только начинаешь, готовься к худшему. Нынче студенты уже далеко не те, как раньше. Это мы в своё время боялись слово лишнее преподавателю сказать. А теперь всё наоборот… Кстати, тебя подвезти?

– Ну, если только до станции метро…

– Садись.

В салоне исцарапанной иномарки было пыльно. Сразу видно, что Алёна плохо следит за своей машиной. Зато имелись весьма современные приборы управления: удобный маленький руль, множество экранчиков, кнопок и практически никаких рычагов. Наверняка управлять таким автомобилем одно удовольствие, тем более женщине.

– Не смотри на грязь, всё забываю помыть, – махнула ладонью женщина и, заметив, что дождь начал бить по лобовому стеклу, включила «дворники». – Вообще-то, машиной всегда занимается дочь, а я лишь катаюсь на работу да по прочим мелким делам. Но она сейчас на стажировке в Лондоне. Ну а ты какими судьбами сюда угодила? Часы для аспирантуры нарабатываешь, да?

– Угадали, – улыбнулась Лавра, пристёгивая себя к креслу ремнём безопасности. – В принципе, я не горю желанием учить студентов, тем более таких. Но мне сказали, что у вас нет преподавателя истории, вот я и пришла…

– Да, бедная Ленка, – покачала головой Алёна, тут же помрачнев. – Такая ужасная смерть, прям до сих пор дрожь пробирает, когда вспоминаю.

– Лена?.. Это бывшая преподавательница истории?

– Ага, такая славная девушка была: красивая, умная, добрая, вежливая… Ах, не могу без слёз её вспоминать.

Женщина вытащила из бардачка набор ароматических салфеток и принялась тереть глаза.

– А что с ней стало? – с опаской поинтересовалась Лавра.

– Ой, такая жуткая история, просто уму непостижимо, – всплакнула Алёна и шёпотом пояснила. – Её ведь убили. Недавно это было, всего месяц назад. Причём самое страшное здесь то, что покончил с ней родной братишка, шестнадцать лет ему всего. Можешь представить?

– За что же он её так? – поразилась Гербер, позабыв про инцидент с машиной и про нацистскую листовку.

– Поди пойми его теперь, за что. Нормальный такой мальчик был, я с ним ещё репетиторством занималась, готовила его к поступлению в университет на юрфак. Ну вот никогда понять не смогу, что уж там его толкнуло на этот ужасный поступок. Они ведь с сестрой очень хорошо ладили, она его в школу провожала перед работой, подарки вечно делала с получки, книги всякие дорогие покупала. Да что там говорить, мы сами нарадоваться на Егорку не могли. Золотце-мальчик! Мне с ним и заниматься-то было не нужно, он всё и без моей помощи знал в совершенстве.

– Как же это случилось? Может, он пьяный был? – недоумевала брюнетка, кутаясь в своём плаще, хотя в салоне было довольно тепло. – Или наркотиками увлекался?

– Нет, он даже не курил, – опровергла Алёна её подозрения. – А случилось вообще всё очень странно. Пришёл он вечером с занятий. У них ещё родители во Францию тогда улетели отдыхать, а он с Ленкой один остался. Ну и вечером того дня, значит, взялся за нож и… убил её.

– Что, ни с того, ни с сего?

– Говорю же, сама в шоке! Не мог он так поступить, никак не мог. Не за что ему было Ленку-то нашу убивать, душа в душу жили. И ведь, главное, он её в ванну после этого сложил, запер там и ещё дверь пластилином залепил, чтоб запаха не было. Вот она и пролежала трое суток. Потом Веста Андреевна – это наша заведующая кафедрой – тревогу забила. Лена на занятия не пришла, дома никто на телефонные звонки не отвечал, Егор тоже будто пропал. А Леночка с Вестой-то дружили… Ну, в общем, квартиру вскрыли и обнаружили труп… сама представляешь, в каком состоянии.

Алена уже перестала пускать слёзы, побледнев от всей этой скверной истории. Она извлекла из сумочки бутылку воды и принялась жадно пить. Лавра склонила голову, заметив, что за окном иномарки уже вовсю стемнело от нахлынувших туч.

– Вы правы, очень странная история, – согласилась она. – А откуда известно, что это именно он убил Лену?

– Так сам признался, – расстроенным голосом ответила женщина. – Его потом быстро нашли, прятался на даче.

– И что теперь?

– Ну, отправили его в психушку на освидетельствование. Да только не думаю, что его двинутым признают, уж больно смышлёный мальчик был.

Алёна тоже посмотрела на окно и с тяжестью вздохнула.

– Что-то засиделись мы с тобой, – улыбнулась она, нажав на жёлтые кнопки между сидениями, и автомобиль начал сдавать назад. – Мне ещё полировку делать надо, а потом за продуктами. Куда, говоришь, тебя подбросить?..

Глава 2 Охота скинхедов

Над Васильевским островом нависла сплошная чёрная туча. Она перекочевала сюда вслед за Лаврой и вновь наградила её холодным дождём с порывистым ветром. Идти от метро до Съездовской Линии было не так уж далеко, однако девушка успела в очередной раз возненавидеть суровую ноябрьскую погоду. С другой стороны, ненастье отвлекло её от мрачной истории, о которой поведала Алёна Сергеевна. Лавре совсем не нравились обстоятельства, при которых она получила новую работу. Занимать место девушки, жестоко убитой собственным братом, – не слишком приятный факт.

К моменту, когда аспирантка зашла в вестибюль исторического факультета, она вновь изрядно промокла и замёрзла. С последним, кстати, были большие проблемы. Сколько раз она убеждала себя, что является существом холоднокровным и должна спокойно относиться к перепадам температур. Но Лавру всё равно беспокоил озноб, и сейчас она напоминала промокшую оборванку, которую, к тому же, колотит словно от лихорадки. В таком виде идти к Коливину никак нельзя, отчего брюнетка поспешила в туалет. Благо, сейчас там наверняка никого нет, ведь четвёртая пара в самом разгаре и многие студенты сидят на занятиях.

Надежды на уединение не оправдались. Едва Лавра дёрнула дверную ручку, в нос закрался сигаретный запах. На подоконнике, выдувая дым в открытую форточку, восседала девица в строгом сером костюме. Появление брюнетки её ничуть не смутило. Более того – она с любопытством уставилась на Гербер и даже радостно улыбнулась ей, будто увидела старую знакомую.

Сложив сумочку и косметичку на полку у умывальника, Лавра внимательно вгляделась в своё отражение в зеркале и признала, что причёска изрядно подпорчена. Перво-наперво она принялась сушить волосы, стараясь не замечать курильщицу, хотя та продолжала странно посматривать на неё. Затем аспирантка открыла воду и смыла с лица растёкшуюся тушь. Дело оставалось за малым – подправить губы и подвести глаза. Однако Лавру ожидал сюрприз.

– Не стоит, – промолвила незнакомка, очутившись прямо за её спиной в то время, когда Лавра собралась поднести к губам помаду. – Без косметики твоё лицо намного прекрасней…

Гербер недоумённо уставилась в зеркало на странную девушку и почувствовала, как та дышит ей в шею.

– И ресницы у тебя чёрные, их вовсе не нужно отяжелять тушью, – пояснила курильщица и с улыбкой отошла к соседней раковине.

Лавра быстро оценила её внешность: волнистые волосы мышиного цвета, приятное розовое личико без намёка на какую-либо косметику, игривые голубые глазки и точеная фигура, облачённая в серый жакет. Впрочем, ещё была примечательная родинка справа от верхней губы. Незнакомка вновь улыбнулась, подмигнула и принялась намыливать руки.

– Прости, что-то не припомню, – замялась Лавра, – разве мы знакомы?

Девушка снова улыбнулась:

– Вряд ли, но какое это имеет значение?..

Она подмигнула и, хихикнув, удалилась в коридор. Гербер нахмурила брови, ещё раз приблизила к губам подсохшую помаду, но так и не решилась нанести её. Чёрт бы побрал эту курильщицу с её советами! Впрочем, стоило признать, что та оказалась права. Лицо, невзирая на сегодняшний ветер и дождь, смотрелось весьма прелестно в своём натуральном виде, хотя раньше ситуация с ним была прямо противоположная. Откуда вдруг такая метаморфоза?..

К Ивану Пантелеевичу Лавра поднялась со смешанным чувством неловкости и возмущения. Надо же, какие дерзкие студенты учатся в стенах университета! Мало того, что курят в неположенном месте, так ещё и запросто лезут к незнакомым людям со своими рекомендациями. Легонько постучав в дверь кабинета, Гербер осторожно отворила её и вздрогнула, когда вместо Коливина увидела за столом его напыщенного аспиранта Павлова. Имя этого мрачного парня девушка так и не запомнила. Оно было каким-то сложным и непохожим на все остальные.

Молодой человек листал старую потрёпанную книгу, закинув на соседний стул ноги в громоздких чёрных ботинках. Позади его головы мигал монитор компьютера, и на этом фоне Лавре вдруг почудилось, будто из пышных волос Павлова торчат острые рога. Он надменно взглянул на новенькую аспирантку, но ничего не сказал и продолжил изучать содержание потёртого томика.

– А Иван Пантелеевич куда-то ушёл? – спросила Гербер, боясь заходить в помещение.

– Если его здесь нет – значит, ушёл, – с издёвкой отозвался парень и перелистнул жёлтую страницу.

– Не подскажете, куда? – решила улыбнуться Лавра, дабы не подавать виду, что этот молодчик вызывает у неё отвращение.

– У него лекция во втором корпусе, – зевнул Павлов и вновь погрузился в чтение.

Оставаться в кабинете с этим зазнайкой Лавре не очень-то хотелось, но и шататься по коридорам исторического факультета тоже. Занятие обещало закончиться только минут через сорок, поэтому она присела возле двери и достала из своей невзрачной жёлтой сумочки блокнот с афоризмами. Это было её давним увлечением – выписывать мысли известных людей, а потом их заучивать, чтобы применять в своей речи.

– Кто ясно мыслит, тот ясно излагает, – вдруг произнёс парень, и Лавра подозрительно покосилась на него. – Запиши, добавь эту мыслишку в свою коллекцию и не забудь указать, кто её автор.

– Неужели ты? – съязвила брюнетка.

– Вы, девчонки, такие заурядные, – продолжал хамить Павлов, позабыв про свою книгу. – У вас примитивные интересы, как, впрочем, и сама ваша жалкая жизнь. Вы пытаетесь казаться умными и утончёнными, но на деле же невероятные лентяйки.

– Может быть, – пожала плечами Лавра, чем повергла нахала в недоумение.

Она специально не стала с ним спорить и доказывать, что мужчины тоже далеки от совершенства. Ведь именно этого и пытался добиться высокомерный аспирант, чтобы учинить между ними спор.

Несколько секунд он не знал, что сказать, однако быстро нашёл новый способ задеть приглянувшуюся ему брюнетку.

– Жаль, что из-за таких, как ты, к нам не попадают более достойные личности, – прошипел Павлов, пожирая её злыми чёрными глазами.

– Безусловно, – подыгрывала ему Лавра. Хлопец явно вытягивал её на конфликт, но поддаваться провокациям она не собиралась.

– Хуже всего то, что набирают всякую шваль. Взять ту дуру, что ходит в платках. Если такая истово верующая, могла сидеть в своём горном ауле, а не лезть в науку. Хорошо, что скины не спят, настоящие санитары леса…

Гербер хотела уже возразить ему, но при очередном взгляде на него ей вдруг сделалось не по себе. В глазах кольнуло, сердце болезненно застучало, а ноги похолодели. Она, не говоря ни слова, подхватила свои вещи и вышла в коридор. Напоследок ослабевшая девушка услышала торжествующий смех Павлова, но ничего поделать с этим не могла.

Возле лестницы Лавра опомнилась и остановилась. Она перевела дыхание, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Нет, резкое ухудшение состояния никак не может быть связано с поведением противного Павлова. Конечно, его слова способны кого угодно вывести из себя, но не до такой же степени. Корень проблемы таится в самой Лавре, что она начинала прекрасно понимать. Сегодня ровно месяц, как она в последний раз побывала на дне. А ведь посещать водную стихию необходимо было как минимум каждые две недели. В этот вечер надо будет снова забросить все насущные дела и отправиться к тихой набережной. Иначе она рискует довести себя до очень тяжёлого состояния.

Дожидаться Коливина Лавра не стала. Во-первых, жутко болела голова и онемели ноги. А во-вторых, не будет ничего страшного в том, что она не отчитается перед ним о беседе с Гнесиным. Возможно, Иван Пантелеевич даже обрадуется, что его никто не отвлечёт пустыми разговорами. Главное, она выполнила его просьбу и оформилась на работу. А теперь вполне можно и отдохнуть.

Едва попав на свежий воздух, Лавра приметила скопление людей у центрального здания и, невзирая на слабость, направилась к ним.

– Почему руководство ничего не делает, чтобы защитить своих студентов?! – гневно вопрошала какая-то девица в смешной полосатой шапочке с бубоном на макушке. – Почему они должны жить здесь в постоянном страхе за свою жизнь и здоровье?

– Это уже третье убийство всего за первую неделю ноября! – выкрикнул парнишка восточной наружности, который держал в руке транспарант с именами погибших студентов-иностранцев.

– Власти даже не собираются что-либо предпринимать! – хором отозвались другие участники митинга, после чего начался бессвязный гул десятка голосов.

Лавра вместе с прочими зеваками молча наблюдала за ними со стороны машин, выстроившихся вдоль тротуара. Здесь были замечены и репортёры, которые снимали акцию возмущённых студентов для городского телевидения.

– Скины вконец разбушевались, – признали ребята, стоящие за спиной брюнетки. – Вчера на набережной забили до смерти Доминика с биофака. Хороший был парень, отличник…

– А ещё я слышала, что вчера был разгромлен гей-клуб у гавани, – вмешалась низкорослая девчонка в жёлтой куртке.

– Да, они его каждый год разгоняют, – усмехнулся парнишка, поправляя на плече рюкзак, – то сожгут, то всех перебьют, то наркотики подкинут и ментов вызовут…

– Разойтись! – раздался звучный бас, и собравшиеся перед университетом люди испуганно обернулись к дороге.

Оттуда на них недовольно взирал сухонький старикашка в бежевом пальто. В левой руке он сжимал длинный зонт, а правой расталкивал ближайших к нему зевак.

– Ну-ка прекратили тут ныть, нашли время! – рявкнул незнакомец, с которым многие начали трепетно здороваться. – Я уже говорил, чтоб не устраивали эти показушные сборища. Смирнова, до Вас что, смысл моих слов не дошёл?!

Девица в шапочке с бубоном ничуть не смутилась его нападок и состроила гордое лицо. Появление этого господина застало её в тот момент, когда она, взобравшись на скамейку, выступала с пламенной речью перед собравшимися.

– Вы бы лучше, Игнат Семёнович, ответили на наши вопросы, – посоветовала Смирнова, и многие одобрительно загудели.

Однако стоило старичку взмахнуть своим зонтом, как все мигом замолчали.

– Я сегодня утром был на приёме у мэра, – сообщил Игнат Семёнович, обводя митингующих настороженным взглядом. – Мы обсудили с ним последние события. Самое главное сейчас – не поднимать паники и не идти на поводу у провокаций. Ведь бритоголовые именно этого и добиваются. Думаю, это всем понятно?

Некоторые в толпе согласно кивнули, но основная часть сохраняла на лицах гримасу негодования.

– Возбуждены уголовные дела, – продолжил старик, – прокуратура начала следствие. Более того, уже есть первые подозреваемые, и они являются студентами нашего университета!

Публика возмущённо ахнула. Впрочем, и Лавра не осталась равнодушной к этому известию. Получается, что среди воинственно настроенных нацистов есть те, которые в будни бок о бок учатся со своими жертвами.

– Мы не остаёмся в стороне от этих вопросов, – добавил старик. – Знайте, что под нашим крылом вы всегда найдёте защиту и поддержку.

– Странно, но пока это как-то не ощущается, правда? – прервала его Смирнова, поправляя шапочку. – Уже три нападения! Сколько ещё человек пострадает этой осенью от охоты скинхедов?

Игнат Семёнович предпочёл не отвечать на этот вопрос и лишь опустил голову.

– В ближайшее время мы проведём тщательную проверку среди наших учащихся и персонала, – пообещал он после напряжённой паузы. – К тому же будет обсуждён проект создания при университетском городке студенческой дружины.

– Правильно! – выкрикнул кто-то из митингующих, и площадь в очередной раз охватил гул.

– А теперь прошу вас, хватит сеять панику и ругать администрацию. Немедленно расходитесь…

После слов этого незнакомого господина Лавра впервые за последние сутки почувствовала какое-то облегчение.

– Простите, а кто это? – Она повернулась к стоящим позади неё ребятам, которые тоже обсуждали меж собой новости Игната Семёновича.

– О, это профессор Пименов с юрфака, – восторженно ответила девчонка в жёлтой куртке. – Очень авторитетный учёный, возглавляет кафедру международного права, известный правозащитник…

– Надо же, а я думала, что это кто-то из начальства, – удивилась брюнетка и вдруг обнаружила, что вся слабость и неприятные ощущения покинули её.

– Что ты, к его мнению прислушивается сама губернатор! – загордились студенты. – Раньше он даже был проректором, но теперь там всяких молодых поставили, а им до наших проблем нет никакого дела. Однако Игнат Семёнович всё равно продолжает отстаивать наши права.

Гербер поглядела вслед удаляющемуся профессору и улыбнулась. Значит, в университете не всё так безнадёжно, как показалось ей на первый взгляд. Обдумать это не позволили голоса митингующих, которые вновь расшумелись. Смирнова, размахивая руками, уговаривала студентов-иностранцев остаться и продолжить ругать университетское начальство. Но, видимо, после обещаний Пименова страсти у большинства ребят поутихли, и они быстро разбредались по разным направлениям.

– Стойте, ну куда же вы?! – недоумевала девушка в смешной шапочке. – Неужели вы поверили ему? Сколько можно жить пустыми обещаниями?! Вспомните прошлый год, вспомните Крестовый февраль! Или апрельские вылазки скинов! Разве что-то изменилось? Вот увидите, в этот ноябрь всё повторится!

Однако бравую защитницу жертв неонацизма мало кто слушал. Люди, которые находились поблизости от скамейки, на которой та выступала, только хмуро оглядывались на неё и шли дальше. Лавра дождалась, пока толпа разойдётся, и направилась к барышне.

– Ну, хватит, Сонька, слезай, – обратилась к расстроенной Смирновой девица в некрасивых очках с овальными линзами. – Пойдём, а то опять из службы безопасности придут…

– Да? И что они сделают?! – спросила Соня, нервно расхаживая по скамейке. – Будут правде рот затыкать? Не смеши меня, Зинка, мы это уже проходили.

Она остановилась, заметив идущую к ним брюнетку.

– Что, ты единственная, кто верит в мои неутешительные прогнозы? – усмехнулась Смирнова и спрыгнула на мокрый асфальт.

– Судя по всему, да, – пожала плечами Лавра. – Скажите, а вот ты упоминала про Крестовый февраль и какие-то апрельские вылазки…

– А ты что, ни разу не слышала про эти чудовищные события? – недружелюбно отреагировала на неё очкастая Зина, кутаясь в невзрачную коричневую курточку.

– Я в Петербурге сравнительно недавно, поступила в аспирантуру, – пояснила Гербер. – Честно говоря, я ошеломлена выходками скинхедов. Они что, так часто убивают людей?

– Не то слово часто, – передразнила её Соня, собирая брошенные на площади транспаранты. – Они тут постоянно бегают, и никому до этого нет дела. Никто не может их обуздать: ни власть, ни даже бандиты.

– Бандиты? – не поняла Лавра.

– Да, представь себе, даже бандюганы, – засмеялась Смирнова. – Вон в начале сентября скины напали на дачу местного авторитета Камаева. Об этом же все СМИ трезвонили!..

– Камаева??? – оживилась аспирантка от знакомой фамилии. – Это ты об Ильгизяре Сабирзяновиче говоришь?

– О, а ещё утверждает, что ничего не слышала, – ехидно подметила Зина, недоверчиво поглядывая на приставшую к ним красавицу.

– Он самый, – подтвердила Соня, сложив плакаты и транспаранты возле грязной скамейки, и отряхнула руки. – Отморозки налетели в разгар вечера, перебили охрану, а самого Камаева казнили. У них это весьма жутко происходит. Знаешь, они оставляют на трупе свастику или листок с приговором. Вот каковы нахалы, никого теперь не боятся!

– Господи, – прошептала Гербер от ужасной новости, и на душе вновь сделалось гадко. Хотя с семейством Камаевых у неё были связаны крайне плохие воспоминания, их всё равно стало жалко.

– И это лишь несколько случаев из множества других, – добавила Соня. Она повнимательнее посмотрела на шокированную брюнетку, а затем спешно вытащила из кармана какую-то бумажку. – Вот, там адрес и телефон моих друзей, мы с ними каждую неделю собираемся в Музее Истории Религии, это на Почтамтской улице. Мы обсуждаем проблемы общества и бесчинство властей. Если хочешь, приходи…

Смирнова вздохнула и, подхватив собранные транспаранты, медленно зашагала в сторону третьего корпуса. Зина напоследок с подозрением взглянула на Гербер и поспешила за приятельницей. Девица была явно недружелюбно настроена в отношении неё, но Лавру это волновало меньше всего. Сложив листочек с адресом в карман, она обернулась на темнеющее здание университета и поёжилась от очередного приступа холода.

* * *

Вечер наступил весьма быстро. Сегодня и так было не очень светло из-за дождя, а ближе к шести часам и подавно сделалось черным-черно. Ветер раскачивал облетевшие деревья, и их кривые ветки то и дело стучались в окошко кухни студенческого общежития. Лавра с задумчивым видом сидела возле газовой плиты, наблюдая за закипающим в кастрюльке молоком. Несколько девиц суетились у стола над приготовлением салата. В коридоре разносился голос Викентьевны – завхоза общежития, которая в этот ненастный вечер решила погонять первокурсников. Сначала она задумала организовать ремонт на втором этаже, потом обязала новичков принять в нём самое активное участие, а теперь проверяла, что они успели сделать за день.

– Эх, девоньки, – ворвалась габаритная женщина на кухню и без спроса выхватила у барышень со стола сочный помидор. – Живешь – воз прёшь: помрёшь – на горбу унесёшь! Чего сегодня готовим?

Она с любопытством стала открывать крышки кастрюль, на ходу поедая отобранный томат. Не найдя ничего интересного, Викентьевна приметила притихшую у окошка Гербер и с радостным видом подлетела к ней.

– Ну, Лавра, никак галушки решила налепить? – шутливо спросила завхоз и протиснулась к подоконнику, на который тут же и уселась. – Или борщ варишь?

Брюнетка успела привыкнуть к выходкам невежественной женщины, поэтому воспринимала её всегда с юмором. Благо, та до сих пор считала её своей землячкой с Украины.

– Я тут смотрю, как эти малолетки мне окна починили. Вот, сажусь на подоконник. Если не ломается, значит, нормально поработали. Я им спуску не даю!..

– Молочка не хотите? – предложила Лавра.

– Давай, – махнула рукой Викентьевна и потребовала у девицы, которая стояла у соседней плиты, кружку. – Я ведь вообще-то на диете, только овощи да чай. Но если галушки слепишь, я точно не откажусь…

Гербер засмеялась, припоминая, как два дня назад опьяневшая завхоз лакомилась у себя в комнате салом.

– Да и в отпуск скоро пойду, хоть отдохну по-человечески от всех вас, – продолжала женщина, получив наконец-то горячего молока. – Кстати, твоя Луизка в последнее время носится с каким-то чёрненьким пареньком. Он случайно не террорист?

– Это её брат, Аскар, – успокоила Лавра шутницу и, вскипятив молоко, выключила газ. – Сейчас они оформляют ему регистрацию. У него скоро свадьба…

– Ба, никак на тебе женится???

– Нет, кого-то покрасивее нашёл.

– Да кто ж может быть красивее хохлушек?! – взревела Викентьевна, и подоконник под её немаленьким весом опасливо затрещал. – А, бабоньки? Вы только гляньте на мою Лавруню. Ну разве ж не хороша?

Девушки смущённо заулыбались и нехотя кивнули. Они знали на собственной шкуре, что лучше всегда соглашаться с голосистой тёткой.

– А этот её Аскар пусть катится ко всем чертям! – не унималась женщина, размахивая надкушенным помидором. – Тоже мне, красавéц нашёлся! Небось, на своей же чеченвадзе сватается…

Внезапно кухню сотряс грохот. Лавра сморщилась от пыли и не сразу разглядела, что Викентьевна лежит на полу и пытается вытащить из-под каких-то досок руку с помидором. Когда пыль осела, стало понятно, что подоконник не выдержал тучную даму и провалился вместе с частью оконной рамы.

– Машка, ты в порядке? – засуетились бледные от испуга девицы, побросав свои дела.

Викентьевна, кряхтя и ругаясь, отползла к раковине. Еле поднявшись, завхоз пихнула треснувшую от падения кружку обратно её владелице, а надкушенный томат бросила на стол к миске с неготовым салатом.

– Вот уроды, – пропыхтела она, оглядываясь на окно. – Это называется ремонт? Нет, это ремонт, я спрашиваю! Щас я им устрою, этим дармоедам! Щас они у меня всю ночь будут тут вкалывать!!!

С этими угрозами она удалилась в коридор. Девушки не выдержали и рассмеялись, хотя ситуация была не из приятных: еда покрылась пылью, кружка испорчена, продукты тоже. Хорошо ещё, что Лавра вовремя успела закрыть свою кастрюлю крышкой, иначе бы пришлось сейчас выливать молоко в раковину.

Шарафова примчалась домой через полчаса после инцидента с Викентьевной. Завхоз тем временем гоняла по общежитию несчастных первокурсников. Несмотря на загруженность, Луиза выглядела весьма бодро. Она вмиг вспомнила про намеченный киносеанс и, наспех поужинав, поторопила свою соседку со сборами.

Особо наряжаться Лавра не планировала. Подойдя к зеркалу, она хотела лишь подкрасить губы и подвести ресницы, но в очередной раз убедилась, что ей это вовсе не нужно. Странное дело. Если б та девица из туалета в университете не посоветовала ей избавиться от косметики, Гербер ни за что бы не задумалась о своей естественной красоте. Правда, насчёт её естественности можно было поспорить. Ещё полгода назад Лавра не считала себя писаной красавицей даже с помадой, тональным кремом и тенями для век. А теперь всё было совершенно иначе. Да к тому же волосы. Ей-богу, в обед они были гораздо темнее, а теперь их синева стала слишком отчётливой. С другой стороны, может, на это сказалось освещение? В комнате, где ютились Лавра и Луиза, горела галогеновая лампа, из-за которой искажаются цвета. Впрочем, любоваться собой у Лавры совсем не осталось времени.

У кинотеатра на Большом Проспекте было пустынно, хотя его красочные афиши старательно манили сюда толпы народа даже в будни. Видимо, непогода заставила петербуржцев сидеть дома. Подруги прибыли сюда за пять минут до начала сеанса и очень боялись, что попадут в зал не вовремя, ведь обычно здесь выстраивались весьма приличные очереди. Но сегодня посетить кинотеатр отважились лишь единицы. Возле касс вообще не наблюдалось ни одного человека, а продавщица в буфете скучала за отгадыванием кроссворда.

– Луиза, – долетел до девушек приятный мужской голос, и из дверного проёма им помахал парень в зелёной вельветовой курточке.

Это был Аскар. Лавра видела его пару раз в университете шагающим под ручку с симпатичной высокой шатенкой. А ещё он часто приходил к сестре в общежитие. Но близко с ним Гербер ни разу не общалась.

Аскар с улыбкой поприветствовал их и пригласил в большой зал, в котором сегодня сидело не более двадцати человек. Многие держали в руках пакеты с попкорном и бумажные стаканчики с колой. Некоторые подростки хвастались друг перед другом мобильниками. Лавра надела очки и принялась рассматривать брата Шарафовой. Парень абсолютно не был похож на чеченца: ни усов, ни обильной бороды.

В седьмом ряду, в котором должны были разместиться аспирантки, уже сидело несколько молодых людей в компании двух барышень. Среди них Лавра узнала лишь шатенку с точеным кукольным личиком. Это была девушка Аскара, которая, со слов Луизы, сходила по нему с ума. Другая девица в голубой кофточке приветливо кивнула опоздавшим и продолжила шушукаться со светловолосым юношей.

– Мы же договаривались встретиться за полчаса до сеанса, – стал ругаться Аскар, присев в кресло между своей пассией и сестрой. – Неужели так трудно было прийти вовремя?..

– Извини, забегались в общаге, у нас там ремонт, – отмахнулась Шарафова.

Тем временем Лавра изучала обстановку. В кинозале было не слишком-то светло, а выкрашенные в синий цвет стены создавали впечатление чего-то таинственного и грандиозного. На них вдоль зрительских рядов были развешаны небольшие чёрные колонки. Огромный серый холст на сцене пока ничего не показывал. Признаться, Лавра даже не знала, что за фильм сегодня будут демонстрировать, поэтому достала билет и прочитала незатейливое название. Кажется, в этой картине играет Брэд Питт – любимый актёр Марины Холодовой. Вспомнив о ней, Гербер вновь загрустила. Бедняжка, наверное, сидит сейчас в какой-нибудь частной клинике для наркоманов и проклинает жизнь. Но в этом она виновата сама, да и думать о ней нет никакого желания. В памяти по-прежнему была свежа неприятная история, связанная с семьёй Холодовых.

Наконец, свет начал медленно гаснуть, и в зале установилась долгожданная тишина. На экране замигали буквы рекламной заставки, и Лавра с удобством устроилась в своём кресле. Хоть на ближайшие полтора часа она перестанет размышлять о скинхедах и об их дерзких нападениях. Луиза тоже надела очки, отчего стала смотреться смешно. Она носила длиннополые юбки и шёлковые платки. У подруги имелась целая коллекция таких вещей, и каждый день она меняла головной убор в зависимости от настроения. Сегодня у Шарафовой был волнительный день, поэтому она выбрала красный платок. Совсем как кровь, подумалось почему-то Лавре, и перед глазами снова возник образ прошлой ночи: избитый африканский парень, который укрывается трясущимися руками от ударов бритоголовых бандитов. Нет, однозначно надо будет сообщить в органы о том, что произошло вчера у неё на глазах на Песочной Набережной. Единственная загвоздка – как объяснить, что она там делала в это время? Не скажешь ведь, что сидела под водой, восстанавливала силы и случайно услышала, как кто-то кричит о помощи.

Вдруг в зале сделалось темно. Экран резко погас, перестав показывать начальные кадры фильма, и зрители недовольно завздыхали. Аскар вместе с приятелями обернулся к окошку киномеханика, в котором замелькало что-то чёрное. Возможно, случилась техническая неполадка.

– Не думала, что в современных кинотеатрах такое бывает, – надменно произнесла Луиза.

– Да уж, – согласилась с ней возлюбленная девушка брата.

Шли минуты, а фильм не возобновлялся. Двери, через которые пришли сюда Лавра и прочие посетители, внезапно открылись, и на пороге возникла рослая фигура в кожаной куртке.

– Ну вот, сейчас скажет, что сеанс отменяется, – пробурчала Шарафова.

В боковых стенах тоже открылись несколько дверей, которые вели прямиком на улицу. Очевидно, чтобы не устраивать столпотворение в вестибюле, администрация кинотеатра придумала эту мудрую затею: зрители не возвращались в общий холл и не толклись в узких коридорах, а выходили сразу на Большой проспект. Весьма удобно, если учесть, что порой здесь бывает довольно много народа. Но ведь сеанс-то только начался…

– Так, кина не будет! – рявкнул прокуренный голос, и с улицы вошёл ещё один высокий человек.

Лавра почувствовала холод у ног и нервно задышала. Что-то странное творилось в этом заведении.

– Почему? Какие проблемы? – спросил у него Аскар.

– А ты, паскуда чернозадая, помехи создаёшь, – ехидно отозвался неведомый парнишка, и в его руке сверкнул фонарь.

Гербер и Шарафова зажмурились от яркого луча и прикрыли глаза ладонями.

– Что происходит? – недоумённо воскликнула Луиза. – Кто вы?

– Всем оставаться на своих местах! – снова рявкнул незнакомец, и Лавра заметила, что таинственных рослых фигур в зале стало гораздо больше.

Они спешно проникали сюда через боковые двери и разбредались по залу, начиная лезть к посетителям.

– Уберите руки! – возмутилась одна женщина в первом ряду, когда бессовестный молодчик похлопал её по лицу. – Что вы себе позволяете?! Где охрана? Я вызову милицию!..

– Заткни её, Монт, – приказал прокуренный голос, и бритоголовый смельчак ударил дамочку в лоб, после чего она прекратила шуметь.

– У нас имеется информация, что сегодня в этом зале развлекаются несколько крыс, которым невдомёк, что наш город не желает их видеть на своих улицах, – объявил более мягкий голос, и перед сценой возник парень с гладко выбритой бледной головой. Он был пока единственным, кто обнажил свою лысину. Остальные продолжали скрываться под кепками и капюшонами.

Несколько молодчиков придрались к кому-то на задних сидениях, и оттуда донёсся девичий визг.

– А ну рот закрой, мокрощелка! – прикрикнул совсем юный голос, и раздался звук пощёчины.

– Всё, я звоню в милицию, – прошептала Луиза, доставая свой мобильник.

Но она это сделала зря. Трое хлопцев в кожаных костюмах ринулись к ним, едва увидев свет от экрана телефона.

– Бежим, быстрее, – толкнула её находчивая Лавра, вскочив с кресла, однако в её распущенные волосы тут же вцепилась сильная рука.

Брюнетка дёрнулась назад и оказалась в лапах одного из скинхедов.

– Куда-то собралась, крошка? – прогудел ей в ухо радостный неонацист, и Гербер без предупреждений пнула его в пах.

Отморозок ослабил хватку и стал заикаться от боли. Двое его приятелей перепрыгнули через сиденья и начали колошматить Аскара.

– Они здесь, мы нашли их! – победно заорали скины, пытаясь скрутить брата Шарафовой.

– Луиза, сюда! – позвала Лавра, понимая, что с другой стороны зал полностью оцеплен.

Лысый парнишка корчился у её ног и жалобно постанывал от боли в мошонке.

– Шваль! – прошипел он сквозь свои мучения, – я тебя порву…

Пнув его ещё раз, Гербер вместе с подругой ринулась наверх к задним рядам, но и туда уже подоспело несколько бритоголовых.

– Сюда, сюда, чернозадые шлюшки, – поманил их к себе ухмыляющийся лысяк, сжимая в руке кастет.

Тем временем Аскар разбил нос одному из нападавших, подхватил свою девушку и перелез через спинки кресел на соседний ряд. Другая девушка в голубой кофточке истерично завизжала, за что получила удар по голове. Юный скинхед отшвырнул её к матерящемуся товарищу, который получил пинок от Лавры, и следом настиг бравую аспирантку.

– Их не трогать, берём только ублюдков, – предупредил он подельников, и в следующую секунду ударил Луизу в затылок.

Её платок остался в его руке, а сама подруга упала на боковые сиденья и застонала. Лавра приняла оборонительную стойку, мигом вспоминая все приёмы единоборства, которым её обучил в своё время брат Гаральд. Сначала она отбила удар юнца, потом отскочила к стене и влепила тяжёлой сумочкой по голове другому отморозку.

– Ах ты шлюха! – прикрикнул высокий парень, стоявший у дверей. – На, получай, сучка!..

Раздался глухой выстрел, и Лавра почувствовала жжение в области бедра. Нога подкосилась, и она упала перед атакующим скинхедом. Тот пихнул её носком ботинка и торжествующе засмеялся.

– Прекратить!!! – взревел знакомый прокуренный голос. – Олухи! Кто стрелял?!!

– Это всё Ллойд, я только… – стал оправдываться юнец, но получил от подоспевшего друга оплеуху.

Лавра, корчась от боли, посмотрела на подбежавшего главаря и стиснула зубы. Сей типаж был ей уже знаком по татуировке на щеке в форме стрелы. Она видела его накануне ночью на Песочной Набережной. Именно он вчера руководил действиями скинхедов и разрешил забить до смерти несчастного африканца.

– Сволочь! – выкрикнула она и, что есть силы, накинулась на него.

Однако приём не удался, и аспирантка пребольно ударилась спиной о ступеньку.

Паника в зале продолжалась. Ошарашенные зрители метались в поисках выхода. Однако некоторые из них предпочли спокойно сидеть в своих креслах. Бандиты, проверив их лица, тут же перекидывались к другим посетителям.

Задыхаясь от ненависти и боли, Лавра повернула голову и приметила окровавленного Аскара. Он ещё сопротивлялся, защищая любимую, но его силы были на исходе. Луиза недвижимо лежала у сломанных кресел, хотя к ней уже никто не приставал. Очевидно, бритоголовые не успели заметить, что она именно та, за кем они сюда пришли. Друзей её брата изрядно побили, отчего те лишь испуганно прикрывались руками от нападок бандитов. Да и что они могли сделать, когда разъярённых нацистов здесь было в разы больше?..

Главарь с необычной татуировкой нагнулся к обессиленной Лавре и коварно улыбнулся, довольствуясь её поражением. Она непременно бы вцепилась в него, но боль сдавливала тугим ободком её колено, в которое выстрелил отчаянный Ллойд, да ещё и спина ужасно ныла после неудачного падения.

– Так и быть, оставлю тебя в живых, – заключил скинхед, внимательно осмотрев смелую девушку. – Но если ещё раз попадёшься нам на глаза, пеняй на себя…

Он с отвращением сплюнул, поднялся с корточек и оглядел притихший зал. Его солдаты постарались на славу. Все, кто яро пытался сбежать отсюда или вызвать стражей порядка, были повержены. Другие зрители, очевидно, уже знали о нравах бритоголовых, отчего с самого начала вели себя тихо, хотя и на их лицах читался страх. Один лишь Аскар, уже изрядно избитый и перемазанный кровью, никак не желал сдаваться. Лысые бандиты будто специально не добивали его. Они развлекались с его решимостью и изредка делали вид, будто пытаются напасть и ударить. Аскар нервно дёргался, а бритоголовые только заливались истеричным хохотом.

– Так, соберите всех ублюдков, – хлопнул в ладоши радостный главарь. – У меня появилась просто зашибенная мысля.

Скины бешено заорали, предвкушая новую забаву, и бросились исполнять приказ.

– О, да, после этого вечера все ублюдки поймут, что с нами шутки плохи, и дадут дёру из нашего города, – возбуждённо произнёс он, наблюдая, как всех «нерусских» парней стаскивают к сцене. Многие из них уже были без сознания, однако нацистам этого не хватило. Они задумали что-то более ужасное, и Лавре, которая ёрзала у холодной стены, очень не нравилась складывающаяся обстановка.

Нападение длилось уже минут десять, а сюда до сих пор не прибыли охранники или милиция. Ведь не могли же работники кинотеатра пропустить бритоголовых мимо себя. Наверняка кто-то из них должен был вызвать подмогу.

Когда почти все «нерусские» зрители были сложены у сцены, главарь приблизился к Аскару, достал что-то из-за пазухи, и в следующую секунду зал вновь сотряс выстрел. Брат Луизы перестал сопротивляться и упал на пол подобно бездушной кукле. Лавра забрыкалась ещё сильнее, не в силах смотреть на этот кошмар. К ней подполз оклемавшийся от удара в пах юнец и показал огромный нож.

– Щас засуну тебе его в жопу, – пригрозил он с безумными глазами, и девушка волей-неволей смирилась с поражением.

Правда, Гербер больше боялась не за себя, а за лежащую поблизости подругу. Лишь бы скинхеды не тронули её. Но сегодня они почему-то сконцентрировали внимание только на парнях.

– Отлично, – ухмыльнулся главарь, когда к кучке побеждённых ребят добавили окровавленного Аскара. – А теперь несите их на набережную!..

Бандиты возбуждённо зарычали, подхватили поверженных парней и вынесли их через боковые выходы на улицу.

– Я извиняюсь перед белыми гражданами, – обратился главарь к людям, смирно сидящим на задних рядах. – Вы можете продолжать смотреть фильм…

Он махнул рукой кому-то в операторском окошке, и экран снова начал показывать прерванную картину с участием Брэда Питта. Бритоголовые спешно направились к дверям и вскоре исчезли, оставляя шокированных и раненных зрителей наедине со своим ужасом.

Лавра попыталась встать, но из-за боли в спине вскрикнула и решила не менять позицию. Кто знает, вдруг из-за неудачного падения у неё серьёзный ушиб позвоночника или даже перелом?.. По залу пронёсся пронзительный визг. Очнувшиеся от шока женщины стали звать на помощь и предаваться истерике. Люди, которых скинхеды не тронули, схватились за мобильники и принялись звонить всем экстренным службам города.

Гербер позвала подругу. Та тихо лежала на разломанных креслах и не двигалась. Хорошо, если Луиза в обычном обмороке. А если она разбила при падении голову?..

– Что с Вами? Что они Вам сделали? – дрожащим голосом спросил бледный мужчина, склонившись к брюнетке, но часть его слов была заглушена звуками из колонок. Несмотря на беспорядки, взбудораженным зрителям продолжали показывать фильм.

– Спина, – указала Лавра на позвоночник, – жутко щемит, невозможно двигаться…

– Что? – не расслышал тот и обернулся к ярко освещённому операторскому окошку. – Да вырубите вы уже к чёрту это кино!

Но механик никак не реагировал на крик, раздающийся в зале. Мало кто догадывался, что в этот момент он лежал без сознания прямо под кинопроектором и не мог остановить сеанс.

Несколько девушек подбежали к распахнутым уличным дверям, через которые пару минут назад скрылись бритоголовые. Затем барышни не удержались и ринулись на свежий воздух. Лавра прекрасно их понимала. Они были сильно напуганы, хоть и спокойно сидели всё это время на своих местах.

– Помогите ей, пожалуйста, – промолвила Гербер суетящемуся возле неё мужчине, когда из колонок полилась тихая музыка.

Тот мигом подскочил к Луизе.

Вскоре послышались встревоженные голоса работников кинотеатра. Они пробовали открыть двери, ведущие из зала в вестибюль, да только скинхеды заперли их какими-то цепями. Пара мальчишек поспешили туда на помощь, а Лавра между тем с волнением наблюдала, как подругу вытаскивают из-под обломков кресел. Слава небесам, она оказалась жива, судя по тому, что издала протяжный стон и пошевелила рукой. Следом с улицы забежали четверо человек в милицейской форме.

– Куда они пошли? – злобно вопрошали стражи порядка у девчонок, которые привели их сюда, но те лишь неопределённо показывали на вечерний проспект.

Через десять минут в зале зажёгся свет и появились испуганные работники кинотеатра. Фильм наконец-то прекратили показывать. Для Лавры, всё ещё лежащей у стены с окровавленным бедром, стала понемногу проясняться картина происшествия. Скинхеды ворвались в кинотеатр сразу после начала сеанса. Они разделались с двумя секьюрити, ограбили кассу, а всех сотрудников развлекательного комплекса заперли в туалете, угрожая пистолетами и ножами. Затем бритоголовые проникли в зал и открыли двери запасных выходов, чтобы впустить остальных членов банды. Что было дальше, вспоминать совсем не хотелось.

– О господи, что они натворили! – закричал какой-то запыхавшийся парнишка, вернувшись с улицы, на которой вовсю гудели милицейские сирены. – Там… на набережной… Это кошмар!..

В панике он плюхнулся на одно из крайних кресел и схватился за мокрую голову. К нему подбежали двое мужчин и стали о чём-то расспрашивать. Лавра почувствовала себя ещё хуже. Скинхеды собирались что-то сделать со своими пленниками именно на набережной.

– Они… они их посадили… о, господи! – заходился в истерике шокированный парнишка. – На колы, представляете?! Они п-посадили их на колы… Там, у реки…

Группка любопытных тут же бросилась на проспект проверить жуткое известие. Лавра закрыла глаза, и слезы сами собой проступили сквозь веки. Это что-то невероятное, это происходило не с ней…

Подоспевшие медики принялись успокаивать подстреленную брюнетку, думая, что та плачет от боли в ране. Затем её переложили на носилки и повезли на улицу. Следить за тем, что стало с Луизой, в такой обстановке было немыслимо. Гербер, прежде чем её запихнули в карету скорой помощи, успела заметить, что возле кинотеатра уже скопились машины с мигалками и толпы зевак. Дальше был больной горячий укол, после которого в глазах потемнело, а тело мгновенно онемело. Как бы ни старалась она сохранить ясное сознание, через минуту её охватил сон. Последней была мысль, что в эту ночь ей снова не удастся отдохнуть под водой…

Глава 3 Веста

– Ну-ка, ну-ка, просыпаемся, – бурчал чей-то старческий голос, и в нос закрался мерзкий запах нашатыря.

Лавра закашляла, не желая открывать веки. Однако неведомая старуха не отставала и упорно возвращала её в реальность.

– Ну, давай уже, воскресни! – гаркнула медсестра и стянула с брюнетки тёплое одеяло.

Это вынудило Гербер распрощаться со сладким миром грёз и посмотреть на приставучую бабку.

Ею оказалась высокая пожилая женщина в белом халате и со стетоскопом на шее.

– Ну, как ощущения? – строго спросила та, задрав её больничную сорочку, и проверила бедро девушки. – Не тошнит?..

– Нет. А что со мной сделали? – взволнованно поинтересовалась Лавра, живо вспомнив все ужасы вчерашнего вечера. О том, что наступил другой день, ей сообщили окна, за которыми раскинулся унылый пейзаж серого Петербурга.

– Да так, малость колено твоё подлатали, – пробурчала женщина, присев на край койки. – У тебя огнестрельное ранение, вернее царапина. Пуля прошла мимо, так что ничего жутко серьёзного…

– Значит, я могу быть свободна? – попыталась вскочить с постели наивная аспирантка, но властная рука остановила её.

– Э-нет, дорогуша. Полежишь ты у меня недельку на реабилитации, а там поглядим, как рана затягиваться будет. Ты не смотри, что царапина. Кровищи-то было прилично. Плюс психолог с тобой переговорить должен и следователь…

– Да какие ещё следователи, вы с ума сошли?! – возмутилась девушка. – Я должна быть с Луизой, где она?

– Что ещё за Луиза? Твоя подруга? Она была вчера вместе с тобой?

– Да, она…

– К нам доставили лишь тебя да ещё одну сорокалетнюю гражданку с сотрясением мозга, – разочаровала её доктор. – Остальных пострадавших отправили по домам: у кого ушибы, у кого синяки. Значит, твоей Луизе повезло больше.

– В её брата стреляли! – прошипела Гербер, отталкиваясь от назойливой дамочки. – Пустите, мне незачем валяться тут!

– А я тебе говорю, останешься в стационаре, – надавила на грудь сильная старуха и вернула пациентку в исходное положение. – Ишь, шустрая какая выискалась! Когда я тебе разрешу, вот тогда и выйдешь из отделения, понятно?!

Лавра озлобленно задрала свою рубашку, сорвала бинтовую повязку и представила медсестре совершенно невредимое бедро. На нём сейчас не было ни единого следа от пули: ни царапинок, ни шва, который наверняка наложили ей медики накануне.

– Я здорова, это понятно?! – в том же суровом тоне воскликнула брюнетка ошеломлённой старухе.

– Как такое может быть?.. – поморщилась та от недоумения, но удерживать буйную пациентку перестала.

Лавра свесила ноги с кровати и хотела подняться, но заметила, что её волосы сделались какого-то совсем странного цвета. Она схватилась за свисающую на плечо прядь и опешила от её окраса. Теперь та была синей! Не чёрной, не оттенка «воронье крыло», а именно синей, цвета сочного индиго.

– Что вы сделали с моими волосами?! – заметалась по палате напуганная девица и припала к висящему возле двери зеркалу.

Нет, зрение её отнюдь не подводило. Волосы, действительно, стали синими и нисколько не примялись от подушки.

– Послушай, ты случайно у психиатра на учёте не состоишь? – полюбопытствовала женщина, всё ещё с подозрением посматривая на её бедро. – И куда делась твоя рана? Я лично этой ночью видела, как всё твоё колено было в крови…

– Я просто замаралась… Это была не моя кровь, – быстро сообразила девушка, с трепетом разглядывая своё отражение. – Я не пострадала, так что требую, чтобы меня отсюда немедленно выпустили!

До общежития Лавра добралась в крайне нервном состоянии. Она гадала, что случилось с Луизой и что в точности сделали с её братом бритоголовые подонки. Надеяться на что-нибудь хорошее не приходилось. В памяти отлично запечатлелся ужас на лице того паренька, который первым увидел жуткое зрелище на набережной недалеко от кинотеатра. За всем этим Лавра не обратила внимания на холод, который до сих пор властвовал в городе. С наступлением нового дня он стал даже сильнее, но девушка всё равно его не ощущала, погружённая в тяжёлые мысли.

В университетском городке было на удивление тихо. Никаких манифестаций перед главным зданием не наблюдалось. Люди семенили по тротуарам Менделеевской Линии и ничего серьёзного между собой не обсуждали. Даже странно, что никто не встревожен вчерашними событиями. Впрочем, в мегаполисе, подобном Петербургу, это в порядке вещей. Где сейчас и должны проходить хоть какие-нибудь дискуссии по данному вопросу, так это в общежитии. Забежав в его вестибюль, Лавра ожидала увидеть здесь скопление возмущённых студентов, жаркие дебаты с обвинением местных властей и плач по жертвам вечерней охоты скинхедов, но ничего такого на первом этаже не происходило: кабинка на проходной пустовала, в конце коридора заклеивали окна какие-то ребята, а кабинеты коменданта, завхоза и бухгалтера были заперты.

По привычке проверив стенд для почты, Гербер поспешила наверх.

Открыв дверь 13-й комнаты, Лавра убедилась, что Луизы тут нет. Правда, она уже успела побывать здесь после происшествия, судя по разбросанным на её кровати вещам и записке, оставленной на столе:

«Лавра, если вернёшься в моё отсутствие, не пугайся беспорядка. У меня великое горе.

Уехала за город к дяде Махмуду…»

О том, что у Луизы имеются какие-то родственники, кроме убитого Аскара, Гербер не знала. Что за дядя успел появиться у Шарафовой? И где именно она сейчас находится?..

Обдумать эти странности не позволил стук в приоткрытую дверь.

– Можно? – донёсся голос Викентьевны.

На Марию это было не похоже. Если она желала зайти к кому-то в комнату, то делала это сразу, без предупреждений, и уж точно не дожидаясь разрешения. Но сегодня она вела себя на редкость уважительно.

– А мне сказали, что ты в больничке, – прогудела Викентьевна. – Слышала, будто эти кретины в тебя стреляли…

– Нет, промахнулись, – вздохнула Лавра, убирая записку соседки в верхний ящик стола. – Не знаете, куда умчалась Луиза? Разве у неё есть родственники в окрестностях Петербурга?..

– Откуда! – отмахнулась женщина, сморщив красное лицо. – У своих, небось, сидит. Ну, которые тоже из Чечляндии еёной. Они ведь там все друг дружку за родных принимают, ну прям как мы, хохлы…

– А где это находится? – переспросила аспирантка, прекрасно понимая, что завхоз вряд ли владеет такой информацией.

– Бес их знает. Ты лучше скажи, зачем эти козлы к тебе-то полезли? Ты ж хохлушка, а не какая-нибудь негритоска…

– Может, решили, что я еврейка.

– А, точно-точно, – побледнела Викентьевна и схватилась за выпирающий живот. – Неужто и на нас теперь могут накинуться?

– Что им мешает?.. Они же отморозки, – твёрдо заявила Лавра, повесив влажный плащ на крючок перед дверью.

– Слушай, я чё пришла-то, – легонько толкнула её в бок женщина. – Тебе фря какая-то звонила сегодня утром. Разбудила меня ни свет ни заря. Нашла тоже, понимаешь ли, секретутку. Если б кого другого спросила, я бы послала её на хутор бабочек ловить. Но она тебя требовала.

– И кто это? – нахмурилась Лавра.

– Сказала, что с института звонит, просила тебя к ней туда подрулить. Я ей говорю, моя Лавруня ни в каком институте не учится, она в аспе теперь нашего универа кантуется. Так нет ведь, начала на меня наезжать, прикинь?..

– Это, наверное, с моей новой работы звонили, – рассеянно пробормотала Лавра и подвела Викентьевну к зеркалу. – Вот, посмотрите, у меня на самом деле волосы синие?

– Ну… да, – неуверенно кивнула та и улыбнулась. – Прикольный, кстати, причесон у тебя получился. Вчера сделала? Перед кино, да?..

Пришлось согласиться с такой версией. А как ещё объяснить, что шевелюра за ночь поменяла свой цвет? Если таинственное исчезновение раны на бедре Гербер могла оправдать свойствами своего уникального организма, то вот чудеса с волосами начинали её уже пугать. Так или иначе, всё это вполне могло быть связано с её циклами, ведь она так и не смогла провести ночь на дне реки. Вчера Лавре сделалось дурно в обществе нахала Павлова, а сегодня произошла метаморфоза с причёской. Кто знает, какие ещё изменения в её теле произойдут, покуда она не соизволит исполнить свой непременный ритуал?..

Тратить время на завтрак Лавра не стала, лишь сменила наряд. Окровавленное и порванное платье сложила в мешок, чтобы выбросить на мусорку, взамен нацепила серую юбку и полупрозрачную блузку и помчалась на место новой работы. Как-никак, Гнесин предупреждал её о скором начале занятий. К тому же она ещё вчера должна была перезвонить заведующему кафедрой и согласовать расписание. Да и Луиза исчезла в неизвестном направлении, а что стало с Аскаром, Гербер так и не узнала.

На улицу Циолковского Лавра прибыла запыхавшейся. На свежем воздухе приходилось бежать из-за низкой температуры и промозглого ветра. Удивительно, как капли капризного дождика до сих пор не превратились в снежинки. Ей-богу, в городе царил такой холод, что впору было наступить зиме. И в эту погоду ещё предстоит лезть в Неву??? От одной мысли об этом девушку пробирало до костей.

Вбежав в холл института, Лавра решила немного отдышаться и согреться. Не к лицу заявляться на приём к начальству с клацающими зубами и дрожащими руками. Приблизившись к доске объявлений, она попыталась найти в расписании Историю Отечества, которую ей доверили преподавать местной молодёжи. Но вместо этого взгляд напоролся на знакомую красно-чёрную листовку с нацистским лозунгом:

«В законах Природы нет места «правам» или «привилегиям».

Олень, настигнутый голодным Львом, не имеет права на жизнь.

Но он может завоевать ее в схватке. Точно так же человек не имеет прав на жизнь, свободу, счастье.

Все это должно быть им заслужено, завоевано. Им, его семьей, его племенем.

Только тогда может быть полностью осознана подлинная ценность жизни, свободы, счастья.

Умение распознавать суть вещей – знак здоровой Нации.

В умирающей нации, цивилизации, культуре или расе внутреннее содержание принесено в жертву внешнему.

Народ, позволяющий чужим, людям другой расы, жить у себя, ИСЧЕЗНЕТ.

Так может исчезнуть и вся Белая раса, уже сейчас составляющая очень небольшую часть человечества».

– Почему не на занятиях?! – грозно воскликнул чей-то голос со стороны, и аспирантка, которая хотела уже сорвать дерзкий плакатик, вздрогнула от неожиданности.

К ней подошла девушка в клетчатом костюме из юбки и жакета и с собранными на затылке волосами мышиного цвета. Через мгновенье взгляд уткнулся в белое личико, на котором призывно темнела родинка. Лавру пробрал лёгкий шок. Перед ней стояла та самая курильщица, что вчера лезла к ней в университетском туалете со своими советами по поводу косметики. Барышня тоже смутилась, едва припомнив брюнетку, и невольно раскрыла рот. Правда, её растерянность продлилась недолго. Она мигом приняла строгий вид и вопросительно уставилась на Гербер.

– Я пришла к заведующему кафедрой, – сообщила Лавра, пряча руки за спину. – Мне нужно определиться с расписанием. Я должна вести здесь Историю и…

– Вас зовут Лавра Эдуардовна? – уточнила девица, и её синие глаза предательски забегали, словно она вновь почувствовала себя неловко.

– Да…

– Тогда пройдёмте, – указала та на коридор, пропустила Гербер вперёд себя и последовала за ней.

До двери с табличкой «Методический кабинет» они шли молча. Лавра лишь улавливала, как волнительно дышит позади неё вчерашняя студентка из университетского туалета. Кто она? Неужели учится здесь? Или, может, подрабатывает какой-нибудь секретаршей?

Кабинет оказался вполне добротной учебной комнатой, в которой располагался широкий круглый стол, доска из ламината и стеллажи с разноцветными брошюрками. Девица заперла за собой дверь, предложила присесть на мягкий чёрный стул, а сама полезла к шкафчику и вскоре извлекла из него пластиковую папку, набитую всякими бумагами.

– Поскольку Вы заменяете ушедшую от нас Елену Владимировну, никаких рабочих программ Вам составлять пока не придётся, – заговорила «курильщица» и передала Лавре какие-то таблицы. – Ваша нагрузка в неделю будет составлять десять часов для очного отделения и пять для приёма задолженностей у заочников и отстающих…

– Подождите, так Вы и есть заведующая кафедрой? – полюбопытствовала Гербер, до последнего надеясь, что это простая работница деканата.

– Да, – сухо подтвердила она и приветливо протянула ладонь. – Веста Андреевна Рогова… Рада с Вами официально познакомиться.

Лавра пожала её холодную руку и усмехнулась. Заведующая странно посмотрела на молодую преподавательницу и тоже с усмешкой мотнула головой.

– Извини, просто хотела уточнить, – оправдалась брюнетка и постаралась вернуть себе прежнюю серьёзность. – Кстати, мне теперь к тебе как лучше обращаться: на «ты» или на «вы»?..

– Раз уж мы с тобой успели пообщаться в неформальной обстановке, то можно и на «ты», – улыбнулась Веста и продолжила инструктировать новенькую сотрудницу о распорядке рабочего дня.

Профессия преподавателя только с виду казалась необременительной. Конечно, в сравнении со строительными или транспортными специальностями педагогика выглядела весьма «непыльным» делом. Но всё это лишь на первый взгляд. И Лавра теперь лично убеждалась, что в обязанности преподавателя входило не только чтение лекций и приём экзаменов. В частности, на ближайших занятиях надлежало провести тестирование для промежуточного контроля, а ещё организовать несколько семинаров, написать для студентов сценарий ролевой игры, составить вопросы к сессии и постараться уложиться в оставшиеся сроки с программой курса. Если учесть, что к моменту гибели бывшего преподавателя учебный план был выполнен лишь на треть, то справиться за два месяца с остальным объёмом представлялось не самой лёгкой задачей.

Впрочем, Веста, загружая Лавру этими вещами, не забывала добавлять про хорошую зарплату. За полчаса общения она дала номера всех своих телефонов. А вот Гербер порадовать новую начальницу ничем не могла, ибо жила в общежитии и никаких личных средств связи не имела.

– Как лучше управляться со здешними студентами? – задала брюнетка самый волнующий её вопрос. – Думаю, быть слишком доброй с ними нельзя, а то расслабятся…

– Но и слишком строго не нужно, иначе вредничать начнут, – помрачнела Рогова, собирая все бумаги обратно в папку. – Выбирай свою манеру поведения в зависимости от группы. У нас на первом курсе большинство ребят, конечно, далеко не сахар, но есть и умные детки, с такими нужно максимально мягко, а то обидятся и пойдут жаловаться.

– А что делать, если студенты не будут меня слушаться? Они даже у Алёны Сергеевны позволяют себе откровенные выходки…

– Ну, во-первых, Алёна Сергеевна преподаёт только на юрфаке, а у тебя будут ещё и другие факультеты. А во-вторых, эта Алёна, между нами говоря, та ещё штучка. Её многие ребята терпеть не могут за излишнюю стервозность…

– Но разрисовывать её машину, поцарапать краску – это не оправдание…

– Да не бери в голову, не у неё одной автомобиль попортили. Лично я никогда не подъезжаю к институту на своём «БМВ». Студенты и не знают, что у меня есть своя машина. А иначе давно бы начали колёса прокалывать, стёкла бить, царапать двери, номера замазывать всякой дрянью… Проходили мы через эту школу издевательств, теперь учёные.

Когда Лавра, уяснив все советы по поводу новой работы, засобиралась домой, Веста вызвалась её проводить. Наступало обеденное время, и ей был положен часовой перерыв.

– Ты в университет? – поинтересовалась Рогова, повесив на плечо лакированную сумочку. – Я тоже туда собираюсь, могу подбросить.

– Почему бы и нет? – обрадовалась Гербер тому обстоятельству, что не придётся мёрзнуть на холодном ветру.

Свою иномарку Веста прятала во внутреннем дворике местных старинных трёхэтажек. Студенты сюда никогда не приходили, даже курить предпочитали с другой стороны улицы. А вот разместить здесь драгоценный чёрный «БМВ» с тонированными стёклами Рогова могла себе позволить. Благо, она находилась в хороших отношениях с местным дворником, приплачивая ему за то, чтобы за машиной было установлено хоть какое-нибудь наблюдение.

Веста управлялась со своим «железным конём» довольно легко, при этом предпочитая высокую скорость. Выехав на Садовую, она направила чёрного «зверя» к Юсуповскому Саду, проскочила на жёлтый свет у перекрёстка с Вознесенским проспектом и в мгновение ока очутилась перед Гостиным Двором. Людей здесь было намного больше, равно как и машин. Но изучать центр города Лавра не планировала, к тому же её донимал безжалостный ноябрьский холод. Очередное напоминание о пропущенных погружениях в реку больно кольнуло её в живот. Нет, сегодняшнюю ночь в любом случае надо провести на дне Невы!

– Так, значит, ты учишься в аспирантуре? – завела Веста начатый ещё в институте разговор.

– Недавно получила научного руководителя, – кивнула Гербер.

– Я тоже на третьем курсе аспирантуры зависла, – улыбнулась Рогова. – В прошлом году вынуждена была взять академический отпуск, не справлялась по работе да ещё кое-какие семейные неурядицы случились… Кстати, ты так удивилась, узнав, что я и есть твоя заведующая!..

– Мне казалось, что на этой должности я увижу какого-нибудь зрелого мужчину.

– М-да, такие, к сожалению, как раз и отказываются работать с преподавательским составом. Работа, прямо скажем, неблагодарная. Приходится много всяких бумажек писать, отчёты готовить, научные и методические материалы, проводить статистику и так далее. Многие на этом диссертации и докторские защищают. Я тоже в прошлом году попросила ректора оформить мою деятельность как научный труд, но Евзер Ольгердович человек хитрый. Он мигом просёк, какие последствия за этим кроются. Это ж нужно будет тогда созывать учёный совет и прочие формальности. В итоге, я начала отказываться от этой бешеной работёнки. Оно мне надо?..

– Ты же говорила, что за это неплохо платят, – напомнила Лавра.

– Вот и ректор решил мою проблему деньгами – вдвое повысил зарплату, лишь бы я не возникала. Пришлось остаться… Хотя и твоё лицо будет повеселее, когда начнёшь заколачивать лишние часы. У нас есть колледж при институте и подготовительные курсы для абитуриентов. Платят вполне себе сносно. Чем больше возьмёшь часов, тем выше оплата.

– Да, извини, – замялась Гербер и схватилась за холодный лоб. – Дело вовсе не в деньгах. Хотя да, и в них тоже… Просто я вчера угодила в крайне неприятную ситуацию на пару со своей подругой.

– В неприятную? – вдруг нахмурилась Рогова. – Ты была в том кинотеатре? Ты столкнулась вчера со скинхедами?!

Осведомлённость заведующей не переставала поражать Лавру. Впрочем, о дерзком нападении на кинотеатр наверняка успели раструбить все местные средства массовой информации.

– Ходила с подругой на премьеру фильма, – кивнула аспирантка, побледнев ещё сильнее. – Бритоголовые хорошенько порезвились…

– Да, слышала, – сочувственно покачала головой Веста. – И про раненых сотрудников кинотеатра, и про ограбленную кассу, и про посаженных на кол ребят на набережной… Просто беда с этими скинами, нет от них житья в этом городе… А как твоя подруга, надеюсь, ничего серьёзного?

– Кажется, одним из тех погибших парней был её брат, – взгрустнула Лавра. – И я теперь очень переживаю за неё. Луиза написала записку, мол, уехала к таинственному дяде, которого раньше никогда не было. И я не знаю, где теперь она.

Веста внимательно посмотрела на свою грустную пассажирку и вздохнула.

– Не переживай. Надо будет спросить у кого-нибудь из местной чеченской диаспоры, знают ли они её, – улыбнулась Рогова, вытащив блокнот и что-то пометив в нём. – Думаю, эта твоя Луиза быстро отыщется. Ведь если её брат мёртв, должна же она будет справить его похороны.

– Но у неё, кроме брата, больше не было никаких родственников… до сегодняшнего дня, – подметила брюнетка и почувствовала, как рука Весты приятно поглаживает её по ладони.

– Ещё раз говорю, не нервничай, – по-матерински попросила девушка. – Ничего плохого с Луизой не случится, отыщем её в два счёта. А скины поплатятся за свои вылазки, вот увидишь, им недолго осталось ходить безнаказанно.

– Ты так думаешь?

– Я знаю, – моргнула Рогова, и на мгновение они застыли, глядя друг другу в глаза.

Отвлёк их от этого автомобильный гудок сзади. Светофор на перекрестке загорелся зелёным, и Веста не вовремя отвлеклась на свою новую сотрудницу.

До университета они добрались довольно быстро. Веста говорила о погоде, о приближающейся зиме, о том, что нужно вовремя сменить резину на колёсах ненаглядного «БМВ» и приобрести новую дублёнку. Она уже приглашала присоединиться к ней в походе за покупками, словно Лавра была ей давней подругой.

Университет сегодня казался таким же глухим и безмятежным, как и вчера. Даже не верилось, что в его стенах обучается несколько тысяч студентов. Однако исследовать проблему странного запустения Лавра не намеревалась. Ей нужно было отчитаться перед Коливиным и наконец-то определиться с ним по поводу своего обучения в аспирантуре. Как-никак, декан факультета дала задание выбрать тему диссертации. А раз Иван Пантелеевич не разрешил взяться за князя Бальваровского, то тогда пусть предлагает другие варианты.

В его кабинете, слава богу, сегодня не оказалось язвительного Павлова. Иван Пантелеевич был у себя один и беседовал с кем-то по телефону. Он жестом попросил Лавру подождать пару минут и указал ей на стул у зашторенного окна, куда та сразу же села.

От скуки девушка начала в очередной раз изучать кабинет. Она отодвинула пыльную штору на окне и обнаружила там кипу всякой макулатуры. На захламлённом подоконнике лежали старые пожелтевшие газеты, какие-то дряхлые книги, потрёпанные журналы и прочий бумажный мусор. Наверное, Коливин накопил это за все годы своей деятельности в университете. Возможно, среди них имелись вполне интересные материалы. Например, самая верхняя серая книжка, на обложке которой был нарисован какой-то странный крест. Схватив любопытный томик, Лавра раскрыла страницу с оглавлением и от удивления приподняла брови. Названия его разделов оказались более, чем странными: «Правовое устройство областных экзархатов России», «Классификатор служащих Петербургского экзархата», «Функции гвардейской службы»…

– Ищете приключений? – напугал её Иван Пантелеевич, неожиданно появившись из-за спины, и Гербер бросила книгу на место. – Если у Вас есть большое желание, могу доверить Вам убраться в моём кабинете…

Мужчина засиял приветливой улыбкой и отошёл к столу, указывая пальцем на какие-то документы с гербом университета.

– Вот, полюбуйтесь, – подозвал он Лавру. – Наш ректор издала приказ о проведении внутреннего расследования. Кто-то надоумил её, что среди сотрудников университета якобы есть сочувствующие нацизму люди. Эти бритоголовые донимают студентов из африканских стран, а виноваты, как всегда, мы…

– Мне кажется, это из-за того, что среди студентов нашли подозреваемого в убийстве Доминика. Ну, того юноши, который учился на биологическом факультете, – мигом просекла брюнетка и бегло изучила содержание приказа.

– Ну и причём здесь преподавательский состав? Мы-то, простые заштатные учёные, какое отношение имеем ко всему этому? Если студенты не могут за себя постоять или придерживаются постулатов расизма, это их проблемы, а никак не наши…

– Нет дыма без огня, – парировала Лавра с серьёзным лицом. – Вот, например, Ваш выдающийся аспирант… Забыла его имя.

– Ламбрант? – уточнил мужчина.

– Да, Ламбрант. Вам известно, что он как раз поддерживает движение скинхедов?..

Коливин нахмурился и недобро посмотрел на девушку.

– Что за вздор?! – усмехнулся Иван Пантелеевич. – Вы несёте глупости, Лавра Эдуардовна.

– Нет-нет, буквально вчера в этом кабинете он наговорил мне такое, что я лишилась дара речи… В частности, он высказал своё недовольство Луизой Шарафовой. Кстати, это ведь на нас минувшим вечером в кинотеатре напали скинхеды. Они убили брата Луизы, побили зрителей…

– Да знаю я… Именно поэтому руководство и забило сегодня тревогу, – вновь помрачнел Коливин и присел на край стола с озадаченным видом.

– Ваш Ламбрант весьма рад акциям бритоголовых. Он одобряет их действия, сам лично мне сказал вчера об этом.

– Не похоже на него, – мотнул головой наставник и начал нервно покусывать нижнюю губу. – Скорей всего, он просто пошутил. Ламбрант большой специалист по этой части и любит разводить людей на всякие розыгрыши.

– Лично мне его слова не показались шуткой, – оспорила Гербер. – Он говорил вполне уверенно. Если ректору нужны люди, сочувствующие скинхедам, то Ваш аспирант явный претендент на это. Он должен ответить за свои слова.

– Бросьте, Лавра Эдуардовна, не раздувайте из мухи слона. Ректор просто-напросто пытается найти козлов отпущения, чтобы утихомирить иностранных студентов.

– Но ведь он вчера чуть ли не благодарил скинхедов! – настаивала Лавра. – Ректор правильно поступает, если хочет хоть как-то решить эту проблему. Если в рядах преподавателей и аспирантов есть неонацисты, то им явно здесь не место. Подумайте, как такие люди будут относиться к своим студентам из других стран?

– Вы утрируете. Конечно, это никак не вяжется с профессией педагога, но у нас свобода мысли. Впрочем, я поговорю с Ламбрантом и сделаю ему замечание. Он больше не будет так зло шутить над Вами.

– Было бы неплохо…

Коливин перестал нервничать и фальшиво улыбнулся. Он прочистил горло, сделал глубокий вздох и вновь засиял, как майское солнце.

– Лавра Эдуардовна, – почти шёпотом обратился к ней мужчина, беря в руки свою записную книжку и ручку, – у меня есть небольшая просьба к Вам. Я бы не хотел, чтобы кто-либо, кроме меня, узнал о вчерашней глупой шутке Ламбранта. Вы прекрасно понимаете нынешнее положение вещей. Это может изрядно навредить нашей репутации…

– Вы думаете, он заслуживает моего молчания? – усмехнулась брюнетка, и в глубине души вдруг вспыхнул огонёк злорадства. Оказывается, от заносчивого паренька, который довёл её вчера до белого каления, можно весьма быстро избавиться уже этой осенью.

– Я всего лишь прошу, – пожал плечами Иван Пантелеевич. – Кстати, Вы хотели взять в качестве диссертационного исследования тему своей дипломной работы? Так вот я могу поспособствовать тому, чтобы её закрепили за Вами.

Лавра сразу поняла, к чему клонит научный руководитель. Он ставит ей условие с диссертацией взамен на молчание про Ламбранта.

– Значит, я смогу вполне спокойно работать над темой о Бальваровском? – уточнила она.

– Ну, надеюсь, что никаких проблем тут не возникнет. Я вхож в учёный совет, и к моему мнению там должны прислушаться…

Гербер вернулась в общежитие в приподнятом настроении. На проходной она встретилась с Сашей Гринько, который смазывал вертушку, скрипевшую все эти дни. Парень выглядел как обычно: короткая стрижка, серая мятая майка, застиранные джинсы и аромат какого-то дешёвого одеколона. Саша всегда относился к аспирантке с добродушием – постоянно приветствовал, всегда помогал во всяких бытовых мелочах и даже пытался преподносить подарки. Лавра понимала, что парень к ней неравнодушен, но делала вид, будто не замечает его знаков внимания. К тому же он часто хулиганил на пару со своим соседом по комнате Лапишевым.

Например, недавно они засунули в холодильник банку, внутрь которой поместили большую фотографию чьей-то головы. В мутной воде казалось, будто это настоящая человеческая голова. Крику было на полночи.

– А тебе письмо, – сообщил Гринько, с улыбкой пропуская Лавру через вертушку.

– Письмо? – приподняла брови Гербер. – От кого?

– Вот, смотри сама. – Он вытащил из заднего кармана джинсов конверт с почтовыми печатями.

Лавра взглянула на графу «Отправитель», и настроение мигом сошло на нет. Письмо было от матери, которую она не желала ни видеть, ни слышать после того, что случилось минувшим летом. В последний раз родительница звонила коменданту общежития и просила передать обиженной дочери поздравление по поводу зачисления в аспирантуру. Однако девушку это только вывело из себя. И в эти минуты ей очень хотелось порвать письмо, не распечатывая конверт.

– Спасибо, Саша, – кивнула Лавра и хотела уйти, однако Гринько продолжил разговор.

– Я слышал, ты была вчера там… – замялся он, пряча за спину испачканные маслом руки. – Тебя не тронули?..

– Ну, я-то в порядке. А вот у Луизы большое несчастье. Бритоголовые убили её брата и друзей, да и ей самой изрядно досталось.

– Может, тебе не стоит пока слишком близко общаться с этой Шарафовой, – вдруг промолвил Саша с виноватым видом. – Просто это сегодня опасно. Рядом с кавказцами и неграми любой нормальный человек станет мишенью для скинов.

– Я их не боюсь, – твёрдо заявила брюнетка.

– Я просто боюсь за тебя…

Неужели и Гринько поддерживает этих отморозков?! Лавра поспешила к себе, потеряв всякое желание с ним разговаривать.

Луиза в комнате не объявлялась. Сменив одежду и наведя небольшой порядок в помещении, Лавра взялась за письмо. Читать его очень не хотелось, и она ещё пару раз порывалась выкинуть конверт нераспечатанным. Но любопытство одолело её, и, устроившись на аккуратно заправленной кровати, она принялась изучать послание матери:

«Здравствуй, доченька!

Для начала позволь ещё раз поздравить тебя с поступлением в аспирантуру. Я очень горжусь тобой и твоими успехами! У нас всё нормально. Гаральда повысили по службе, он теперь постоянно пропадает на работе, замотался, бедный. Кстати, скоро он будет по делам в Ленинграде. Я очень надеюсь, что вы с ним встретитесь и поговорите.

Жанночка вся в заботах после рождения сына. Твой племянник выдался таким красивым, но жутко капризным, постоянно плачет по ночам, а днём спит. Если б не я, Жанне и Гаральду пришлось бы трудно. Да-да, теперь они официально зарегистрировали свои отношения, в сентябре сыграли свадьбу. Ждали твоего приезда, но ты, наверное, была сильно занята, готовилась к вступительным экзаменам.

Приезжал Марк Франкович, передавал от тебя привет. Он подарил молодожёнам мягкую мебель, такую прелестную. Так щедро с его стороны…»

Лавра скомкала письмо и отбросила его на кровать Луизы. Мать нисколько не изменилась. Она по-прежнему с раболепием относилась к убийцам собственного мужа. Да и Марк Франкович хорош, продолжал лезть к семейству Лавры, словно он какой-то родственник. И как таких земля носит!

Смахнув слезу, Лавра успокоилась, сделала пару глубоких вздохов и подобрала смятое письмо.

«… Мне прописали новые лекарства и назначили другого доктора. Гаральд водит меня в госпиталь при своём гарнизоне. Там такие замечательные специалисты! Поэтому чувствую я себя намного лучше, чем раньше. Пропали бессонница, головные боли и отёки. Хотя из-за Курта (так мы решили назвать твоего племянника) спать не удаётся.

А у тебя как идут дела? Прошло уже три месяца, как ты не звонишь мне. Я понимаю, что у тебя нет телефона и не очень много денег. Марк Франкович сказал, что ты можешь прийти к нему и связаться со мной. Я так по тебе соскучилась, мне очень хочется тебя увидеть или хотя бы услышать. Финтберг говорит, ты сильно изменилась. Я должна поговорить с тобой о том, что стало тебе известно летом. Это не даёт покоя нам обеим. К тому же ты совсем перестала общаться с Холодовыми. Им сейчас тоже нелегко: Глеб Валентинович прикован к постели, Мариночка лечится от какой-то ужасной болезни. Мне так жаль их…»

Лавра вновь смяла письмо, отчего оно порвалось в нескольких местах. За что можно жалеть Холодовых?! Они получили по заслугам, причём у них, в отличие от семьи Гербер, пока все живы. А уж в том, что сейчас происходит с ними, виноваты лишь они сами. Марина угробила себя наркотиками, а Глеб Валентинович пал жертвой семейных разборок и ещё легко отделался. Если бы он скончался тогда, в июле, после тяжёлой аварии, Лавра пересмотрела бы свои взгляды на Холодовых. А так она продолжала их тихо ненавидеть, равно как и Финтберга с его добродетельностью.

«… Марк ничего не говорит про то, что произошло между тобой и Броном, хотя я слышала, будто над ним был суд. Также следователь Яровский сообщил мне, что тебя преследовал брат этого негодяя – Стреглова, но подробностей никто не говорит. Я так переживаю за тебя, дочка. Пожалуйста, свяжись со мной. А будет ещё лучше, если ты приедешь домой хотя бы на праздники. Мне так тебя не хватает. Я вспоминаю прошлые дни и часто думаю, почему их нельзя вернуть обратно, ведь тогда мы с тобой были вместе…

Твоя любящая мама Агния».

Девушку растрогали последние слова матери, но лишь слегка. Да, она тоже жалела, что не может вернуть прежние времена, когда пребывала в блаженном неведении. Но то, что случилось, не изменить. Жизнь продолжается, а в ней Лавра не видела рядом с собой никого из родных: ни брата, который в своё время сделал её калекой, ни родную мать, которая предала её, приняв помощь убийц отца в качестве компенсации. Окончательно скомкав письмо, Гербер запустила его в мусорную корзину и подошла к зеркалу.

Внешность отвлекла её от тяжёлых раздумий по поводу непростых семейных отношений. Ещё утром она обнаружила необычный синий цвет волос. Но теперь, когда стрелки комнатных часов показывали половину третьего пополудни, появились новые изменения. Из-под воротника блузки, на ключице, выглядывало что-то серебристое. Лавра потрогала сверкающие выступы и тут же вздрогнула. Что-то обожгло ей пальцы, на которых мигом проступили капельки тёмной крови.

Расстегнув верхние пуговицы, девушка обнажила плечи и убедилась, что зрение её не подводит. Серебристыми колючками оказалась чешуя: крупная, переливающаяся на неярком электрическом свету, твёрдая и острая, как бритва.

– О, господи, – прошептала брюнетка и схватилась за лицо.

Ей стало страшно. Надо срочно что-то предпринимать! Если оставить всё, как есть, то к вечеру она вообще превратится в чёрт те кого!!!

Лавра припала к шифоньеру и начала перебирать весь гардероб. Из своих вещей у неё не было ни одного костюма, который бы напрочь закрывал тело и шею. Зато у Луизы подобных нарядов имелось в изобилии. Подруга всегда предпочитала тёмную одежду с длинными рукавами и долгополыми юбками. Подобрав себе тёмно-синий пиджак со стойким воротником и длинную юбку из бархата, Гербер живо надела их на себя и оценила обновлённый имидж в зеркале. Не ахти какая красота, но на ближайшее время сойдёт. Главное, дотянуть до ночи, а там надо будет укутаться в свой плащ и отправиться к холодной реке.

Но этим планам не суждено было воплотиться. Едва за окном разлился сумрак, как в дверь комнаты постучались. Поначалу Лавра не хотела открывать, рассчитывая, что случайный визитёр уйдёт. Однако вечерний гость оказался настойчивым и уходить не собирался.

Удивлению не было предела. На пороге стояла Веста, только на этот раз с распущенными волосами. Надо отметить, что так она смотрелась намного лучше. Впрочем, сути дела это не меняло. Что она тут делает???

– Ты спала? – виновато спросила Рогова, оценивая беглым взглядом её новый облик. И ей было чему удивляться: синие волосы, синий пиджак и синяя юбка.

– Нет, – растерялась Лавра и жестом пригласила войти, на ходу выдумывая себе логичное оправдание. – Я читала… Не сразу услышала стук.

– И это твоя комната? – Веста с любопытством стала озираться по сторонам, состроив на лице язвительную ухмылку. – М-да, оригинально. А ты не пробовала снять квартирку? Могу порекомендовать хорошие варианты, к тому же недорогие… Собственно, я пришла по другому вопросу. Я нашла твоего дядю Махмуда.

– Моего дядю? – не поняла Гербер, ещё не придя в себя от чешуи на ключицах.

– Ну, ты же просила поискать, где может скрываться твоя бедная подруга, – нахмурилась начальница и уставилась на брюнетку пронзительно синими глазами. – Вот я и подсуетилась. Поедем?..

– Куда?

– Лавра, ты, наверное, всё-таки спала, а я разбудила тебя. К дяде Махмуду этому, к кому же ещё!..

На улице сделалось гораздо холоднее. Поднялся влажный ветер, а асфальт перед общежитием покрылся тонким льдом, который не помедлил затрещать под ногами Лавры. Она всё ещё пребывала в недоумении по поводу Весты. Кто бы подумал, что девица так самоотверженно возьмётся помогать ей. Ведь она совсем не знала Луизу и должна быть к ней абсолютно безразлична.

– Этот Махмуд держит ферму в Вартемягах, – пояснила Рогова, устраиваясь за руль своего «БМВ». – Как мне сказали, у него работает много чеченцев. Сам он выходец из Грозного. Наверняка твоя Луиза обратилась за помощью к нему, как к земляку.

– Тебе вовсе не обязательно было тратить личное время на всё это, – поскромничала Гербер, пристёгивая ремень безопасности. – Я очень благодарна за твою отзывчивость. Нечасто встретишь таких людей…

– Прекрати, ты меня смущаешь своими комплиментами, – засмеялась Рогова и направила автомобиль вперёд к Тучкову мосту. – Сейчас быстренько сгоняем за город, проверим, там ли спряталась твоя подруга.

Вартемяги находились совсем недалеко от Петербурга и, скорей всего, даже принадлежали ему на правах городского микрорайона. Особых пейзажей здесь было трудно разглядеть, когда вокруг установилась темнота. Но Лавра успела заметить густые берёзовые заросли перед въездом в посёлок и небольшую речушку, каких в предместьях Северной Пальмиры имелось огромное количество. Веста проехала до самого конца посёлка и притормозила лишь у чернеющего поля. Тут уже не было ни домов, ни людей, поэтому Гербер не понимала, для чего начальница привезла её именно сюда.

– Ага, вон там, – Рогова ткнула пальцем в лобовое стекло и вновь повела машину вперёд.

Лавра не сразу разглядела в тёмном поле огоньки окон. Оказывается, даже там находились жилые дома. «БМВ» осторожно объехал вспаханное на зиму поле и достиг добротного двухэтажного строения, вокруг которого раскинулись ветвистые кусты.

Крыльцо фермерского дома было заставлено всевозможной обувью, а внутренний дворик освещал мигающий фонарь. Тут же стоял старый проржавевший «Запорожец», а возле него увлечённо обгладывали кости две лохматые собаки. Лавра первая приблизилась к деревянному забору и оглядела обстановку. В отличие от города, здесь не было промозглого ветра и не так сильно ощущался холод. Возможно, стоило благодарить за это лес, который ограждал посёлок с севера. Так или иначе, дядя Махмуд владел приличным коттеджем и немалым приусадебным участком.

Собаки оставили кости в покое и зарычали. Веста, поставив машину на автоблокиратор, тоже припала к калитке, отчего псы взбудоражились, начали громко лаять и скалиться.

– Ну-ну, хорошие мальчики, – похвалила их Рогова и хотела пройти к крыльцу, но одна из псин тут же ринулась к ней и едва не вцепилась в ногу.

Девушка рассмеялась и поправила волнистые волосы. Лавра же насторожилась у забора в ожидании, пока кто-нибудь из хозяев соизволит выглянуть на улицу.

Вскоре на крыльце появилась тощая фигурка в длинном платье и с чёрным платком на голове.

– Извините за поздний визит, – начала Гербер, перекрикивая лай собак. – Мне нужна Луиза Шарафова, я её подруга Лавра.

Незнакомка свистнула сторожевым псам, и те мигом вернулись к костям, словно потеряв всякий интерес к вечерним гостьям. Веста продолжала смеяться над ними и последовала за брюнеткой через калитку.

– Завтра похороны, – промолвила женщина в чёрном наряде, рассматривая девушек. – У нас сразу двоих хоронить будут – Аскара и Адама.

– Так быстро? – переспросила Рогова, перестав хохотать. – Мне казалось, что тела пролежат в морге как минимум несколько суток…

– Нас попросили их оттуда забрать как можно скорее, – мрачно поведала чеченка и пропустила их в притихший дом.

– То есть как это «попросили»? – уточнила Лавра.

– Иногородних у нас долго не держат, – пояснила Веста, снимая туфли, однако женщина велела пройти прямо в обуви.

В передней было темно и тихо. Свет горел лишь в самой большой комнате, в которой сидели четыре старушки в чёрных платках и один плотный мужчина в тюбетейке. На чеченца он был совсем не похож. Посреди зала на широких скамьях лежали два тела, накрытые цветастыми одеялами. Луизы здесь не было.

– Вам сюда. – Незнакомка пригласила девушек в какой-то коридор, уходивший влево от главного помещения.

В этой части дома было довольно шумно. В одной из комнат смотрели телевизор, в другой бегали маленькие дети, в третьей о чём-то сплетничали пожилые женщины в таких же тёмных нарядах. Наконец, Лавра и Веста достигли кухни, в которой трудились две девицы в чёрных одеждах. И одной из них оказалась Шарафова.

– Лавра, как ты меня нашла? – недоумевала Луиза, утирая бледное лицо вафельным полотенцем. – Я не хотела, чтобы ты видела всё это…

– Брось, разве я могу оставить тебя в такой беде, – возразила аспирантка и обернулась к начальнице. – А это Веста, моя коллега по новой работе. Это она помогла разыскать тебя…

Шарафова кивнула Роговой и отвернулась к шипящей раковине, в которой плавали картофельные очистки. Видимо, Луиза готовила еду для завтрашних мероприятий и не собиралась сегодня спать.

– Я подожду в машине, – сообщила Веста и удалилась.

– Почему ты сбежала из города? Почему не сказала, где можно тебя найти? – обрушила Гербер на подругу шквал вопросов.

– Я не могла, – взгрустнула чеченка, и слеза вновь покатилась по её лицу. – Теперь мне нельзя появляться в Питере, иначе они меня убьют. Ведь они уже предупреждали, чтобы мы с Аскаром уехали к себе на родину.

– Ты раньше ничего мне об этом не говорила. Каким образом они вас предупреждали?

– Какое это теперь имеет значение?.. Они убили Аскара и убьют меня, как только я снова сунусь в их проклятый город. Моя жизнь разрушена. Теперь не будет ни учёбы, ни работы. После похорон мне придётся на самом деле покинуть Петербург… навсегда. Даже здесь, у Махмуда, находиться небезопасно. Они способны на всё.

– Я уже слышала, как бритоголовые расправились с Камаевым…

– Вот видишь! – вскинула Луиза мокрые руки, не обращая внимания на другую чеченку, которая что-то помешивала в кастрюле на плите. – Тебе нельзя здесь быть. Если они заявятся сюда, ты пострадаешь опять, а это неправильно.

– Неправильно в этом случае всё, Луиза. Скинхеды – это не более, чем жалкие преступники.

– Которым всё сходит с рук…

– Похороны будут утром? – уточнила Лавра.

– Да, не позже десяти, – кивнула огорчённая Шарафова и вернулась к чистке картофеля. – У дяди Махмуда здесь есть своё мусульманское кладбище неподалёку…

– Я останусь с тобой, – твёрдо заявила Гербер. – И не вздумай меня отговаривать! К тому же лишние руки вам здесь сейчас не помешают. Только отправлю Весту домой и вернусь…

Если Луиза и хотела что-то возразить, она не успела. Лавра кинулась к выходу, молча переваривая услышанное от расстроенной подруги. Во многом она была с ней не согласна, но спорить об этом сейчас бессмысленно. Выскочив на улицу, брюнетка подбежала к калитке и уже собралась открыть её, как заметила, что «БМВ» Весты куда-то пропал. Ни поблизости, ни вдали не было никаких огоньков от её автомобиля. Странно, неужели она уехала без прощаний?

– Тебе велели передать, – возник грубый мужской бас со стороны поскуливающих собак, – что завтра на работу можешь не выходить.

– Так она умчалась в город? – не поверила Лавра, обернувшись к рослому незнакомцу, который поглаживал длинную чёрную бороду.

– Сказала, что ты всё равно останешься здесь, – пожал он плечами и подошёл к крыльцу. – Меня зовут Махмуд. А тебя?

– Лавра, я подруга Луизы…

– Да-да, она рассказывала про тебя, говорила, ты славная девушка.

Мужчина внимательно осмотрел растерянную брюнетку и странно улыбнулся.

– Пойдём в дом, здесь холодно, ты замёрзнешь, – позвал он за собой. – Я познакомлю тебя со своей семьёй…

Лавра ещё раз поглядела на тёмное поле и удивилась столь поспешному отъезду Весты. Впрочем, та и без того сделала для неё сегодня очень много.

Глава 4 Будьте прокляты

Семья у Махмуда была большой. В одном лишь доме обитали человек тридцать всяких братьев и сестёр, дедушек и бабушек, дядей и тётей, сыновей и внуков. От их количества у Лавры даже закружилась голова. Это ещё с учётом того, что здесь присутствовали не все родственники. Отдельная часть либо жила в самом Петербурге, либо в других его окрестностях. А если посчитать тех земляков, которые просто дружили с Махмудом и пользовались его гостеприимством, как попавшая в беду Луиза, то диаспора получалась очень даже обширной.

Разговаривать с подругой в остаток вечера Лавра даже не собиралась. Та была мрачнее тучи, время от времени пускала немые слёзы, а потом и вовсе куда-то запропастилась. Когда стрелки на часах показали ровно одиннадцать, Гербер успела приготовить несколько поминальных блюд, помогла убраться на кухне и тем самым получила много комплиментов от домочадцев. Спать здесь собирались только дети, которых увели на второй этаж. Взрослые же сидели в общем зале возле покойников, перебирали в руках чётки и шептали молитвы. Убедившись, что Шарафовой среди скорбящих нет, Лавра решила, что пора заняться своими проблемами. Как-никак пропускать эту ночь было нельзя, так как чешуя на её плечах и груди постоянно цеплялась за одежду и саднила.

Предупредив родственников Махмуда, что прогуляется, брюнетка отправилась на поиски подходящего водоёма. Кажется, при въезде в Вартемяги она видела вполне неплохую речушку. Но уходить далеко от фермы не пришлось. Буквально за перелеском журчал весёлый ручей, который плавно разрастался в речку, укрытую от посторонних тёмными деревьями. Лавра осторожно опустилась на дикий пляж, прогулялась по берегу, прислушалась к тишине и поняла, что идеальнее места ей сегодня не найти. До утра её всё равно никто не хватится, а уж с первыми лучами солнца она незаметно вернётся в дом посвежевшей и полной сил.

Аккуратно сняв с себя всю одежду, девушка поёжилась от холода, проверила ногой температуру воды (которая сегодня казалась ещё холоднее, чем воздух) и быстро забежала в неё.

Лесная река оправдала все надежды. Вода в ней была прозрачной и чистой, хотя дно усеяли ил и крупные водоросли. Проплыв несколько метров и привыкнув к низкой температуре, Лавра двинулась к чёрным камням, на которых что-то ползало. Смахнув оттуда нескольких пиявок, девушка присела и принялась чего-то дожидаться.

Минуты потекли медленно, воздух в лёгких заканчивался, а в глазах делалось всё темнее и темнее. Эти неприятные чувства напомнили ей о той ночи, когда она впервые превратилась в русалку. Поганые воспоминания преследовали её всегда, как только приходилось опускаться на дно. И от этого никак невозможно было избавиться, что злило и без того напряжённую брюнетку.

Наконец, Лавра снова смогла дышать, только теперь не с помощью носа, а через жаберные щели, покрывшие с обеих сторон её шею. Темнота отступила вместе с болью, однако злость осталась. Из-за неё девушка разворотила пару камней и подняла со дна ил. Пришлось менять место и отплывать ещё на пару метров вверх против течения.

Двигаться под водой сейчас было гораздо легче и приятней, ведь взамен пары неуклюжих ног появился тёмный хвост с большим плавником. Русалка упражнялась в своей ловкости, совершала перевороты, пыталась резко менять направление и изгибаться, подобно морской змее. Сегодня это получалось у неё намного лучше предыдущих ночей, когда точно так же она развлекалась в Неве. Правда, чешуя на плечах никуда не исчезла, а ведь раньше её не было даже в изменившемся состоянии.

Отвлёк Лавру от её занятий внезапный голос с поверхности. Она замерла и прислушалась. Неужели кто-то в этот час тоже бродит у реки? Голос принадлежал мужчине и показался знакомым. К нему вскоре присоединился ещё один, но уже женский. Сквозь толщу воды звуки искажались, и до русалки долетали лишь обрывки фраз. Поэтому понять смысл беседы было трудно. Значит, придётся всплывать, что не рекомендуется, если восстанавливаешь силы.

Особой разницы между дыханием под водой и простым воздухом Лавра не ощутила. Она высунула голову под ветками какого-то дерева, согнувшегося над рекой в три погибели, и снова обратилась в слух.

– … мне одному нельзя, – с акцентом сказал мужчина, и все сомнения отлетели – это был Махмуд. – Я с этим делом никак не связан, поэтому действовать в одиночку не буду.

Дальше он выпалил что-то гневное на чеченском наречии, которое Лавра абсолютно не понимала, и швырнул в воду камешек.

– Дядя, пожалуйста, – попросила девица, которой, судя по низкому голосу, была Луиза. – Вы же знаете, что я плохо понимаю наш язык. Говорите по-русски, кого бояться, вокруг ни души.

Лавру это слегка побеспокоило. Она осознавала, что поступает нехорошо, подслушивая приватную беседу подруги с дядей, но любопытство взяло верх.

– Мне кажется, ты справишься, – вздохнул Махмуд и бросил в воду новый камешек. – Ради брата, ради себя, ради остальных своих любимых и дорогих сердцу людей… Ради всего нашего народа, в конце концов.

– Я боюсь, – призналась Луиза, и по её частым всхлипываниям стало ясно, что она плачет. – У меня не хватит духа.

– Ты просто в растерянности из-за смерти Аскара, это пройдёт. А вот ярость, жажда мести – они тебя теперь не оставят до конца дней, поверь. Сможешь ли ты жить с такими чувствами?..

Ответом ему было очередное жалобное всхлипывание.

– Поплачь, Луиза, пусть в глазах твоих не останется больше слёз. Когда ты будешь исполнять предначертанное Аллахом возмездие для этих русских свиней, слёзы не должны помешать тебе… Или ты хочешь всю жизнь оплакивать брата и его неудавшуюся судьбу?

– Нет, – проревела Шарафова.

– Вот и правильно. К чему мучиться? Кому этим поможешь? А вот своей смелостью, своим подвигом ты останешься в памяти потомков на долгие годы. Все запомнят такую Луизу Шарафову, какой ты уйдёшь из жизни.

О чём они говорят, Лавра пока не понимала. Фермер вёл себя очень странно, склоняя подругу к каким-то непонятным действиям. Впрочем, нетрудно было догадаться, что речь шла о скинхедах. Именно им должна отомстить Луиза. Но каким образом?

Внезапно что-то плеснулось справа от Лавры. Она напрягла чувства и уловила мерзкий болотный запах. Не иначе, как какое-нибудь животное вернулось в водоём на ночлег.

– Пойдём в дом, простудишься, – позвал Луизу дядя Махмуд.

– Нет, я хочу надышаться свежим воздухом, – возразила чеченка и вновь заплакала. – Там я готова умереть от горя, не могу находиться рядом с ним…

– Ты всё ещё боишься, – констатировал мужчина и кинул в реку очередной камень, на этот раз чуть не угодив в притихшую русалку, отчего та решила отплыть к более густым зарослям. – Тебе нужно хорошенько поговорить с Маликой, она знает, как помочь тебе побороть этот страх… Кстати, а что по поводу этой Лавры? Она неплохо бы подошла для…

– Нет! – вдруг прервала его Шарафова и мигом перестала хныкать. – Её в наши дела не надо втягивать! Ты понял?!

Гербер волнительно уставилась на два чёрных силуэта на берегу. Её имя, упомянутое Махмудом, нагнало ещё больше тайн на их и без того подозрительный разговор. Но дождаться ответа мужчины она не успела. Что-то резко вцепилось в её плавник и потащило под воду.

Лавра подавила вскрик, дабы остаться незамеченной для людей, а дальше перед глазами замелькали пузырьки и водоросли. Русалка изогнулась, расставила когтистые пальцы и тоже схватила своего противника. Им оказался какой-то большой волосатый зверь, от которого даже под водой несло как от помойной ямы. Вырвав клок шерсти, нимфа освободилась и ринулась в сторону, чтобы оттуда разглядеть, кто же это такой. Однако не успела она и подумать, как в глаз угодил чей-то волосатый кулак. В ответ хвост со всей силы шлёпнул неприятеля и заставил его отступить. Но взамен одного появился другой болотный монстр и тоже попытался ударить безобидную речную деву.

Лавра увернулась, быстро опустилась на самое дно, встревожив ил, и направилась вниз по течению, уже не рассчитывая разглядеть нападавших. Кем бы они ни оказались, но точно не были настроены дружелюбно.

Русалка обогнула разбросанные по дну камни, продолжая тревожить ил, чтобы непрошенные гости потеряли её из виду. Но таинственные создания не желали так просто отпускать заплывшую в их логово нимфу. Причём двигались они под водой не хуже неё, хотя никаких особенных приспособлений у них замечено не было: ни хвостов, ни плавников.

Добравшись до огромной земляной преграды, поросшей скользкими водорослями, Лавра лихорадочно заметалась по сторонам в надежде отыскать здесь лазейку и уплыть от шустрых преследователей. Только на этом, видимо, лесной водоём заканчивался, уходя по разным направлениям двумя тонюсенькими ручейками. Выхода нет, придётся принять бой.

Двое нападавших появились у самой поверхности, словно боясь соваться в туман из песка и ила. Ещё один проплыл где-то сбоку, не заметив русалку. Насколько могла видеть Лавра, это были рогатые создания величиной с человека. Вместо ног у них торчали копыта, которыми они дрыгали и продвигали себя вперёд. Неужели черти?! Хотя чему удивляться, сама-то она далеко не обычная девушка. Но если это действительно они, то что им нужно?

Вслед за этими существами появились ещё двое, уже вооружённые корягами. Они все осторожно окружили притаившуюся на глубине русалку и принялись зловредно посмеиваться.

– И откуда мы такие красивые? – пробулькал ближайший к ней чёрт и коварно усмехнулся. – Иди к нам, крошка, мы славно с тобой позабавимся.

Злость в очередной раз охватила Лавру. Не говоря ни слова, она резко оттолкнулась хвостом от дна и стрелой налетела на ухмыляющуюся нечисть. Тот не ожидал атаки и был застигнут врасплох. Ему не помогла даже заготовленная тяжёлая коряга, которой он начал беспорядочно размахивать, пытаясь избавиться от бешеной нимфы. Впрочем, его товарищи тоже не остались в долгу. Двое из них обошли разъярённую русалку сзади, а другие накинулись на неё слева и справа. Единственное, что они не учли – это чешую, которая враз оцарапала их волосатые руки. Да и Лавра не стояла на месте, извиваясь вокруг несчастного чёрта подобно разъярённой змее. Сначала она ударила его в нос, потом впилась когтями в шею, а напоследок пребольно шлёпнула его в грудь мощным плавником. В итоге он потерял равновесие и упал в ил.

Но, несмотря на быстроту и ярость, русалка точно так же получала тумаки от противников: её пнули копытом в спину, огрели корягой по плечу, дёрнули за волосы и поцарапали бок. Вдоволь натерпевшись боли, она взметнулась к светлеющей поверхности и выпрыгнула из воды.

– Ха-ха! – закричали черти, следуя за ней вдогонку и размахивая корягами.

Эта схватка их весьма забавляла, притом что один из своры «нечистых» лежал сейчас в полуобмороке на дне.

Вернувшись в реку, русалка ринулась в обратную сторону, надеясь, что неугомонные черти отстанут от неё хоть на доли секунды. Но нет, они двигались столь же быстро и грациозно, как она. С такими тяжёлыми копытами любой другой бы зверь давно утонул.

Болотные демоны настигли её в два счёта и снова принялись драться. В этом водоёме от них теперь явно не скроешься. Лавра пометалась ещё пару минут меж назойливых грубиянов, опять взбаламутила воду и, собравшись с силами, вылетела на берег. Это было, безусловно, глупо и необдуманно. Таким образом избавиться от чертей нет никаких шансов, впрочем, оставаться в воде тоже стало невозможно.

Гербер устала от бесполезной погони по лесной речушке и отказалась продолжать сражение. Она лежала на примятых жёлтых листьях папоротника и пыталась справиться с дыханием. Если Луиза где-то поблизости и увидит её в таком обличье, будет конец всем тайнам. К тому же представители нечисти вот-вот вылезут следом за ней и начнут терроризировать по-новому.

Но, как ни странно, никто не торопился за ней на холодный берег. Лавра пролежала минут пять, а болотные создания даже не издали ни единого звука. Она осторожно повернула голову и изучила обстановку. В воде никого не наблюдалось. Поверхность реки успокоилась. Деревья всё так же склоняли к ней свои ветки и изредка покачивались от порывов ветра. Портила пейзаж лишь одна неприятная деталь – сидящие на соседнем берегу мохнатые существа с горящими жёлтыми глазами и сверкающими кривыми рогами. Они не шевелились и молча наблюдали за побеждённой нимфой.

– Жива, – наконец-то выдохнул один из них, и нечисть разом рассмеялась. – Футы, напугала!..

– Вот дрянь, умело претворяется, – вторили ему другие существа, и местность вновь наполнилась их шумными голосами.

– Ещё не хватало, чтоб за какую-то русалку на нас штраф наложили!

Лавра стиснула зубы, напрягла руки и поползла от воды.

– Вот именно! – кричали ей вслед радостные черти. – И не вздумай сюда больше возвращаться! Ишь, нашла, где купаться! Это наша река, понятно!

Гербер было всё равно, лишь бы её не трогали. Хватило и того, что случилось под водой. Она медленно покинула дикий пляж, заползла на пригорок перед речкой и очутилась на замёрзшей полянке. Здесь, в отличие от скрытого деревьями водоёма, вовсю гулял студёный ветер, а многие растения даже покрылись инеем. Впрочем, для ноября это обычное явление. Даже удивительно, что до сих пор не выпал снег, хотя погода уже который день подряд располагала к этому. Но Лавру на данный момент заботили совершенно иные проблемы.

Во-первых, ей вновь не удалось восстановить силы и отдохнуть на дне реки, казавшейся такой милой и спокойной. Во-вторых, на неё напали лесные черти, с которыми она столкнулась впервые в жизни, отчего у девушки был лёгкий шок. В-третьих, она находилась сейчас в своём русалочьем облике да ещё и посередине поляны. И худшим здесь было не внезапное появление нечисти и не их безоговорочная победа, с чем можно было худо-бедно смириться. Дело в другом – как теперь быть с собственной внешностью? А именно: с хвостом, чешуёй на груди и мелкими плавниками на запястьях и локтях?..

Лавра отползла от реки на довольно значительное расстояние, дабы черти не вернулись за ней. Похоже, в их планы не входило издеваться над нимфой просто так. Они всего лишь защищали свою территорию, за что им многое можно простить. Лавра добралась до ветвистых лип и попыталась сесть, сложив тёмный хвост дугой. Нужно было подумать, как вернуть себе человеческий вид. В прошлые разы, когда она проводила ночь под водой, внешность менялась как-то автоматически: наступало утро, и посвежевшая девушка вылезала на берег уже без рыбьих атрибутов. Сегодня же ситуация была прямо противоположной, и, естественно, хвост никуда не исчез.

Припав к холодному стволу липы, Лавра стала пускать обидные слёзы. Как глупо всё получилось! На рассвете подруга будет хоронить своего единственного брата, а она тем временем замёрзнет в лесу, оттого что не сумела перевоплотиться в человека. Звать на помощь некого, а если и есть, то как?! Простые люди не поймут её проблему и, скорей всего, прикончат как какое-нибудь ядовитую зверюгу. Надо же было так себя подставить!..

Вдруг кто-то прикоснулся к Лавре. В нос закрался резкий болотный запах, а перед глазами возникло страшное лицо одного из тех шаловливых чертей. Видимо, пока она думала о своей нелёгкой доле, этот представитель нечисти тихо подкрался сюда и присел возле огорчённой русалки.

– Они ушли, – мягким голосом сообщил чёрт и указал на заросли перед рекой. – Они случайно тебя заметили, потому что вернулись за сетями…

Лавра закрылась руками от странного демона в надежде, что он уйдёт. Но тот никуда не торопился, портя окружающий воздух омерзительным гниющим запахом.

– Как тебя зовут? – подсел он к ней и приветливо заулыбался. – Меня Медакс… Вообще-то я тут недавно, поэтому ещё не освоился и многого не знаю… Должно быть, ты местная? Из Вартемяги, да?

– Я ниоткуда, – прошептала Лавра.

– Как это ниоткуда? Такого не может быть, – усмехнулся чёрт. – Все мы откуда-то. Я, к примеру, из Московского экзархата, меня сюда сослали за грубое нарушение Правил Дорта.

Знакомое слово вынудило Гербер отреагировать на его вопросы.

– Как ты сказал? – переспросила она охрипшим от холода голосом. – Экзархат?.. Что это?

– Вот те раз, – усмехнулся Медакс. – Неужели ты не знаешь про экзархаты???

– Нет. А должна?

– Конечно! – воскликнул демон и вскочил на небольшие копытца. – Вот сейчас, к примеру, мы находимся на территории северного экзархата. Он считается самым главным среди всех остальных…

– Эй, придурок! – окликнул его кто-то из сородичей со стороны реки. – Не лезь к этой вобле, пусть уходит отсюда.

Медакс испуганно вздрогнул, а его глаза забегали от волнения.

– Да-да, она уйдёт, – тонюсеньким голоском ответил он и вновь склонился к Лавре. – Почему ты тут сидишь? Тебе что-нибудь повредили?

– Я не могу перевоплотиться в свой человеческий облик, – призналась Гербер. – Передвигаться по суше в таком виде очень сложно и опасно.

– Так ты сделай что-нибудь, – замахал чёрт волосатыми руками. – Поколдуй, вы ведь, русалки, умеете колдовать…

– Если б я знала, как, то здесь бы точно не сидела.

– Да, проблемка… – задумался тот и засеменил обратно к водоёму. – Я щас…

Через пару минут на поляне появились уже три мохнатых фигуры. Они недовольно бурчали, отмахивались от зудящего Медакса, с шумом вбирали в рот холодный воздух и негодующе мотали рогатыми головами.

– Ну, чё разлеглась тут как на пляже?! – вскрикнул один из тех, кто гонялся за нимфой с корягой. – Это наше место, нам и без тебя тута тесно! Свалилась на нас, вобла вонючая!

– Если б вы не нарушили мой покой, к утру я бы благополучно покинула ваше общество, – прошипела Лавра, не слишком радуясь общению с нечистью. – А теперь придётся замерзать.

– Брешешь, ты же рыба, ты не можешь замёрзнуть, – проблеял второй чёрт и сплюнул на кучку сухих листьев.

– Ладно, – заключил его более старший сородич. – Нам неприятности не нужны. Если ты тут сдохнешь, экзархат опять начнёт нас за рога трясти. Нам и так выделили малюсенькую лужицу, а могут и вовсе сослать куда-нибудь на отдалённую окраину.

– Перспектива не самая хорошая, верно? – съязвила русалка.

– Говори, куда тебя отнести, – повысил голос злой демон.

– В какой-нибудь водоём, чтобы я могла отмыться от грязи и вашего запаха, а заодно восстановить свои силы и вернуть себе человеческий облик.

Черти нахмурились в раздумьях.

– А что, ночь на дворе, – вмешался Медакс, заискивающе поглядывая на взрослых. – Можно пронести её по посёлку и бросить в соседнюю речку.

– Рискованно, – мотнул головой старший. – Ради чего нам подставлять самих себя? Ради этой воблы?!

Но подобные рассуждения были всего лишь очередным проявлением недовольства. Деваться лесным братьям в этой ситуации некуда, придётся исполнять затею Медакса.

Для того, чтобы перетащить русалку в соседний водоём, понадобились дополнительные силы. Это ещё не говоря о том омерзении, которое испытывала Лавра в объятьях чертей. Поначалу несли нимфу вдоль опушки по очереди, потом по двое, когда вошли в спящие Вартемяги. Медакс плёлся позади всех с одеждой Лавры, которую предусмотрительно подобрал на диком пляже. Извиняться за подводное столкновение никто не собирался. Черти считали свои действия правильными, да и Гербер не видела в собственном поведении какого-либо грубого нарушения.

За время передислокации Лавра успела повнимательнее изучить рогатых существ. По комплекции они напоминали обычных людей. Только их тело было сплошь покрыто жёсткой серой шерстью, которая в некоторых местах закручивалась в колечки и обильно свисала. Лица у этих созданий были неприятными. На них замерла гримаса ненависти ко всему миру. Добавляли накала в этот злобный облик пронзительно жёлтые глаза, недружелюбно глядевшие на любого, кто им попадётся, даже на сородичей. Завершали эту специфическую внешность большие чёрные рога. Голоса, манера поведения, походка – всё напоминало людей, но слишком рассерженных да ещё и неопрятных.

Лавра не сразу поняла замысел чертей, когда те решили нести её через посёлок. Она, действительно, поверила, что они помогут ей добраться до воды. Однако на то они и были чертями, чтобы совершать пакости. Когда ночная процессия из пяти рогатых демонов достигла главной площади Вартемяг, черти вдруг остановились и бросили русалку на влажный асфальт, после чего все вместе громко расхохотались.

– Что вы делаете?! – запищал Медакс.

– Как что? Это ж какой прикол будет, ты только вообрази! – радовался самый старший чёрт под смех подопечных. – Утром народ проснётся, люди выглянут сюда, а тут вобла валяется!..

Он не утерпел и тоже рассмеялся от забавной задумки. Пакость и в самом деле была отменная, особенно для беспомощной Лавры. Очутиться посреди обычных людей в этаком нереальном виде самое ужасное, что может приключиться с русалкой. Она перевернулась на спину, оскалила зубы, но поделать, увы, ничего не могла. Даже не прыгнешь на злодеев с такого расстояния, чтоб хотя бы разодрать одному из них морду.

– Но ведь они же убьют её, – с трепетом прошептал Медакс и под суровыми взглядами сородичей задрожал, как осиновый лист.

– А-ну брысь отсюда! – гаркнул на него плечистый рогоносец. – Быстро в болото ушёл, чтоб тебя не было!

Юнец с мгновенье подумал, а потом отбросил юбку, кофточку и сапоги к ошеломлённой Лавре и затрусил обратно к лесу.

– Вы – самые поганые существа, которые только есть на свете! – с ненавистью прокричала нимфа. – Будьте прокляты!!!

– О, твои слова такой величайший комплимент для нас, – расплылся в улыбке старейшина, и остальные последовали его примеру. – И вини в этом только себя, вобла. На будущее, если оно у тебя всё-таки наступит, будешь знать, что мы презираем созданий, подобных тебе. Скажи спасибо, что не закололи тебя там, в нашем логове. Просто мы нынче сытые, запасов у нас предостаточно да и невкусные вы вовсе, рыбьим душком от вас тянет…

Компанию вновь сотряс смех, а некоторые даже запрыгали от столь остроумного сравнения.

– В общем, прощай, – махнул ей один из чертей, и они быстро зашагали прочь отсюда.

– Успешной сушки! – подхватил его слова другой рогатый.

Лавра согнула хвост и села. Она уже долгое время была лишена воды, отчего сильно чесались слипшиеся на шее жаберные щели, а во рту установился въедливый металлический привкус. Прежде всего, Гербер подавила в себе панику. Нет, нужно трезво взвесить обстоятельства. Река от центра посёлка находится, конечно, очень далеко, до неё не допрыгаешь. К тому же это весьма болезненная процедура. Черти знали, что делали, принеся глупую брюнетку в эту часть Вартемяг.

Лавра изучила обстановку, в частности, чернеющие поблизости строения. Наверняка это были сараи, поскольку не имели окон. Напротив них раскинулся забор, а за ним комплекс одноэтажных зданий. Скорей всего, они принадлежали администрации посёлка, ведь на стенах темнели звёздочки. Чуть дальше стоял трактор-лесовоз, а за ним груда брёвен. Нет, все эти объекты мало чем могли помочь попавшей в переделку русалке.

Она отползла немного влево и присмотрелась к зарослям, огибавшим поселковую площадь с юга. Там виднелись какие-то бараки, а от одного из них шёл едва заметный дымок. Значит, они обитаемы. Лавра не стала даже думать о других вариантах и направилась туда. Несколько десятков метров, разделявших её от заветной цели, дались с большим трудом. Тёмный хвост на суше был тяжёлым и неповоротливым. К тому же острая чешуя постоянно цеплялась за асфальт и отрывалась, оставляя на площади серебристые следы. Но в такой ситуации беспокоиться об этих мелочах было бы форменной глупостью. К тому же боль казалась совсем незначительной, так как хвост давно высох и онемел.

Путь до заветной цели занял около получаса, в течение которого Лавра успела не один раз возненавидеть и поганых чертей, и свою оплошность в выборе подходящего водоёма. К моменту, когда она доползла до глухого двора, хвост был изрядно исцарапан, а руки сильно устали. О внешности русалка даже не вспоминала. И без того понятно, что она в таком положении представляет из себя жалкое зрелище.

Но старания несчастной возымели успех. Её надежда оправдалась, и Гербер впервые за вечер облегчённо вздохнула. Остались сущие метры, и она будет спасена. Поднатужившись, нимфа проделала ещё несколько движений по спящему двору, подтянула себя к влажной лавке, осторожно взобралась на неё и исследовала спасительное место.

Ей повезло, колодец не был заперт на ночь хозяевами ближайших бараков. Это позволит сэкономить несколько драгоценных минут. Она открыла деревянную крышку, отодвинула в сторону ведро и заглянула в чёрную яму, на дне которой переливалась вода. Колодец был не глубоким, но прыгать в него без каких-либо предосторожностей всё же опасно. Лавра подумала над этим и схватилась за холодную цепь, прикреплённую к ручке ведра. Конечно, от такого способа возникнет ненужный шум, но иного выхода нет.

Покрепче сжав ладони, Гербер просунула грязный ободранный хвост в проём колодца, собралась с духом и сиганула вниз, еле сдерживая крик. Цепь с ведром мигом задребезжали, как оркестр медно-духовых инструментов. Вертушка едва не оторвалась от такого резкого спуска, однако всё закончилось благополучно. Вода оказалась гораздо студёнее, чем в реке, но это было не важно. Главная цель достигнута – Лавра спасена.

Развернуться в таком пространстве, как деревенский колодец, было затруднительно. Плавать и вовсе не удавалось, разве что до дна и обратно. В этом плане водохранилище впечатляло своей глубиной. Оно уходило в землю на добрых четыре метра. Лавре этого было достаточно, чтобы вернуть ясность сознанию и очистить хвост от грязных ссадин и царапин. С последними пришлось повозиться. Организм изрядно измотался от всех этих разборок с чертями и ползаньем по центру Вартемяг, а вода была слишком пресной и безжизненной. В ней содержалось очень мало питательной энергии, которую привыкла получать русалка от природных водоёмов. Но лучше синица в руке, чем журавль в небе.

На какие-то мгновенья Лавра погружалась в сон. За эти недолгие минуты отдыха раны успевали затянуться, однако следы от них всё равно оставались на бледной коже и тёмном хвосте. Нужно было дождаться утра, а оно грозило наступить через пару часов. Конечно, за это время не получится восстановить силы, тем более в колодезной воде, но по крайней мере Гербер никто не увидит. Успокаивая себя такими мыслями, девушка вновь закрыла глаза и опустилась на дно. Ничего, следующей ночью она доберётся, наконец, до Невы и вдоволь насладится её могущественными просторами.

Из сна Лавру вывел внезапный всплеск и колебания воды. Наверху уже было светло от солнца, а ведро, с помощью которого русалка попала сюда, стремительно поднималось. Кто-то пришёл набрать водички. Она опоздала, проспала момент, когда можно было благополучно выбраться на поверхность!

Лавра осмотрела себя: хвост сменился привычными ногами, перепонки на пальцах исчезли вместе с плавниками. Единственное – чешуя на груди никуда не делась, но это мелочи. Вынырнув из студёной бездны, девушка услышала, как кто-то кряхтит. Невидимый человек переливал поднятую воду к себе в вёдра и готовился набрать ещё одну порцию. Ведро пролезло обратно через освещённый проём и помчалось вниз. Такой шанс нельзя упускать, и, как только оно ударилось о поверхность воды, Лавра вцепилась в него обеими руками.

– Что за чёрт? – воскликнул прокуренный мужской голос, и в проёме возникло опухшее бородатое лицо.

Не заметить плавающую с ведром брюнетку было сложно, поэтому всю следующую минуту незнакомец приходил в себя от такого зрелища. Его рот сам собой раскрылся, глаза остекленели, а руки задрожали от волнения.

– Эй, ты чего там делаешь? – спросил мужчина, придерживая на голове выцветшую кепку.

– Тебя жду, – в мягком тоне ответила девушка, ведь надо было как-то выходить из этого глупого положения. – Вытащи меня отсюда, а то уже вся замёрзла…

И улыбнулась ему для убедительности. Мужик растерялся, кивнул и схватился за ручку вертушки.

– Ты покрепче держись за цепь, – прокричал он и начал поднимать ведро к себе.

Видимо, утренний посетитель колодца был силён, раз так быстро вытащил девицу к себе. Лавра, правда, весила совсем немного, но всё равно это довольно трудная процедура. Ближе к проёму Гербер пригнула голову и закрыла глаза. Дневной свет ослеплял её, а перспектива очутиться перед посторонним мужчиной в обнажённом виде её отнюдь не радовала. Он наверняка собирался сам вытянуть странную незнакомку из колодезного сруба, но снова пришёл в недоумение, увидев, что она полностью голая. Его состояние вполне можно понять. Вот так придёшь спросонья за водой, а в колодце сидит какая-то девушка в чём мать родила. Незнакомец при всём при этом держался ещё очень уверенно. Любой другой бы на его месте кинулся звать людей или грохнулся б в обморок.

Лавра осторожно подтянулась и села на край проёма, убирая отяжелевшие волосы за спину. Ими, конечно, лучше было бы прикрыть грудь, дабы не доводить мужика до истерики, но от обилия воды это вряд ли бы удалось.

– Уф, спасибо Вам большое, – выдохнула Лавра, постепенно привыкая к солнцу и холодному воздуху.

– Да не за что, – пожал плечами бородач, взгляд которого невольно бегал по её бледному телу.

– Хорошо, что Вы сейчас пришли сюда. А то так бы, наверное, и сидела там внизу…

– Как же ты туда угодила? – совладав с первым удивлением, спросил спаситель.

– Долго рассказывать, – отмахнулась Гербер и положила исцарапанные ноги на пристроенную к колодцу лавку. – Если Вас не затруднит, не могли бы Вы принести с главной площади мою одежду. Она где-то там валяется, тёмно-синяя такая…

Бородач нахмурился ещё сильнее. Да уж, злоупотреблять его добродушием не стоило.

– Ладно, сама справлюсь, – виновато добавила Лавра и хотела слезть на землю, но мужчина остановил её.

– Нет-нет, ты того… жди здесь, – проговорил он и выбежал со двора.

Вот тут-то тянуть ни в коем случае было нельзя. Без одежды, конечно, будет очень проблематично заявиться к Луизе. Но оставаться с этим бородачом чревато лишними расспросами, если не чем-нибудь похуже.

Спрыгнув с колодца и отряхнувшись от воды, Лавра обошла залитый восходящим солнцем двор, пролезла к почерневшей от времени бане, обогнула её и напоролась на дряхлый забор. К моменту, когда ошарашенный утренним приключением мужик вернулся с грязной юбкой и измятой кофтой для своей новой знакомой, её уже и след простыл. Он спешно заглянул в колодец, покричал пропавшую девицу, но все его старания не возымели успеха.

Чем дальше Гербер пробиралась по Вартемягам, тем веселее становилось у неё на душе. Судя по пустым улицам и отсутствию деревенских жителей, утро только-только начиналось. Возможно, она ещё успеет вернуться в дом Махмуда до начала похорон. Надо лишь подыскать себе хоть что-нибудь из одежды, чтобы не выглядеть слишком дико. Для этого пришлось свернуть к чужим огородам, на одном из которых Лавра бессовестно раздела пугало, охранявшее от ворон замёрзшие грядки. Единственное, о чём переживала в эти минуты шальная брюнетка, – как бы никто не увидел её и не поднял скандал.

Глава 5 Ужас в ночи

В Петербург Лавре пришлось возвращаться одной. Луиза сильно перенервничала и после похорон была в беспамятстве, закрывшись ото всех в комнате на втором этаже. Никаких поминок в этот день устраивать не стали.

Несмотря на беспокойную ночь, спать Гербер не собиралась. Она освежила свой изрядно потрёпанный вид и отправилась в университетскую библиотеку. Предстояло подыскать материал для диссертации и подготовиться к завтрашним лекциям. Тем более надо было как-то отвлечь голову от мрачных мыслей о Луизе и похороненном Аскаре.

Желающих полистать сегодня научную литературу нашлось довольно много. Почти все столы в библиотечном зале были заняты, а в проходе рыскали молодые люди с кипой тяжёлых книг. В основном здесь сновали первокурсники, для которых посиделки в библиотеке казались очень интересными.

– Вам помочь, девушка? – обратился к Лавре вежливый женский голос, и из соседней двери выглянула высокая дама в жёлтом платье.

– Да, если это Вас не затруднит, – улыбнулась брюнетка и задвинула очередной ящик библиотечного каталога. – Я ищу труды Палеовского и Фёдорова про восстание в Киеве в 1113 году.

– Давайте посмотрим по электронной базе, – предложила услужливая незнакомка, поманив к себе в кабинет. – Часто бывает такое, что карточки теряются.

В небольшом помещении, куда завела её дама, гудел компьютер. Очевидно, сейчас женщина сидела без дела, иначе ни за что бы не предложила свою помощь. Она набрала на клавиатуре фамилии нужных Лавре авторов и включила поиск. Через минуту на экране появились результаты запроса, и лицо дамы сделалось хмурым.

– Что, таких книг у вас вообще нет? – ничуть не удивилась аспирантка, хотя это обстоятельство её отнюдь не обрадовало.

– Они у нас были… – неуверенно ответила женщина, – но неделю назад кто-то их украл.

– Украл??? – удивилась Лавра. – Как это украл?

– Вот так, – помрачнела та, щёлкая мышкой, – взяли и не отдали обратно. Конечно, у нас подобные инциденты редко случаются, но, увы, иногда всё же бывают…

– Не понимаю. Книги же всегда выдаются на руки в обмен на читательский билет или паспорт. Тот, кто не возвращает их, лишается очень важных документов!

– Значит, для кого-то читательский билет не был особой ценностью.

Лавра недовольно вздохнула. Это единственная литература, из которой она могла раздобыть нужные для диссертации сведения, чтобы хоть как-то увеличить её до соответствующего объёма. А теперь выходило, что эти ничем не примечательные для простого люда книжки кто-то стащил. Да кому они вообще могут так понадобиться? Куда проще снять с них копии и не лишаться читательского билета.

– Погодите-ка, – опомнилась Гербер, – ведь за такое предусмотрены штрафы. Неужели вы никого не наказали за кражу?

– Вообще-то, вопрос интересный, – кивнула библиотекарь и призадумалась. – Я сама об этом случае ещё не слышала. Судя по данным электронной системы, книги в последний раз брали неделю назад… Нужно выяснить, кто и по каким документам.

– Чёрт, я ведь хотела именно по ним писать свою научную работу!.. А нельзя ли узнать, может, книги уже вернули?

Женщина взглянула на часы, вздохнула и как-то загадочно улыбнулась расстроенной девушке.

– Вряд ли нарушителя нашли, – сообщила она и вышла из-за стола. – Впрочем, узнать его имя, действительно, можно. Пойдёмте, посмотрим среди аннулированных читательских билетов.

В следующие полчаса Лавре пришлось бесцельно слоняться по коридору, ожидая, пока бдительная дама сообщит ей имя нечестного студента. Наверняка книги стащил кто-нибудь из первокурсников, возможно, по ошибке, забыв, что их надо сдать обратно, или неправильно разобравшись с библиотечными правилами. Лавра сама на первом курсе как-то раз забыла вернуть учебники и унесла их домой. С кем не бывает. Но женщина порадовать её ничем не смогла. Монографии Палеовского и Фёдорова, на самом деле, украли, причём далеко не первогодки, а аспирант.

– Некто Страдальцев Вадим Борисович, 23 года, – монотонно прочитала она содержимое оставленного читательского билета. – Приписан к кафедре Теории и Истории Государства и Права. Это, я так понимаю, на нашем юрфаке… Мы два раза отправляли туда запрос по поводу этого гражданина, но в администрации факультета сказали, что такой человек у них уже не числится.

– Н-да, – ещё больше разозлилась брюнетка, осознавая печальный факт, что у неё теперь нет никакой литературы для диссертации. – Можно взглянуть?

Она лично изучила потрёпанный читательский билет, желая увидеть хотя бы фотографию идиота, утащившего важные книги. Однако и её там не оказалось. Кто-то выдрал фото, навсегда лишив возможности опознать негодяя.

– Как так можно вообще! – возмущалась Гербер, поблагодарила женщину за помощь и направилась к выходу.

Посещение библиотеки не принесло ей никакого настроения. Теперь писать диссертацию будет куда сложнее, что совсем её не радовало. Она не понаслышке знала, насколько тяжело собирать материал для таких исследований. А тут у неё и вовсе не было никаких источников. Что же делать?..

Первое, что пришло на ум, это сходить в деканат юридического факультета и разведать, кто же такой этот Страдальцев. Ведь не мог же аспирант бесследно исчезнуть. Глупо бросать учёбу в столь престижном месте из-за банальной кражи книг. Хотя, может, с ним произошло что-то другое? Вдруг парень умер или серьёзно заболел?..

Лавра сверилась с часами. Стрелка близилась к пяти – именно к тому времени, когда администрация заканчивает любую работу. Понимая, что всё равно никого не застанет на месте, Гербер тем не менее двинулась к соседнему зданию, возле которого выстроились разноцветные иномарки. Лавра не сразу приметила среди них лоснящийся чёрный «БМВ». Вероятность, что это была машина Весты, равнялась нулю. Таких тёмных иномарок каталось по Петербургу видимо-невидимо. Однако сомнения разрешила сама Рогова, вынырнув из дверей главного входа.

Начальница была в компании высокого длинноволосого брюнета, который разоделся во всё зелёное: куртка, облегающие брючки в полоску, ботинки салатного оттенка и нелепая ковбойская шляпа. Они шли, держась за руки, но имели вид, далёкий от влюблённости. Веста что-то недовольно рассказывала своему спутнику, как будто на что-то жаловалась, при этом возмущённо махая руками и мотая головой. Парень же молчал, лишь изредка кивая в знак согласия с её доводами. Гербер решила подождать, пока парочка приблизится к «БМВ». В конце концов, в последний раз она рассталась со своей новой знакомой очень странно.

– О, Лавра! – воскликнула заведующая, и её лицо мигом прояснилось. – Какими судьбами?

– Да так, надо уладить одно дело, – отмахнулась аспирантка и повнимательнее осмотрела её кавалера.

В нём не было ничего примечательного: бледный, с бегающими бесцветными глазками, поджатыми губами, с трёхдневной щетиной, да ещё и одет как-то вычурно. Лавра искренне надеялась, что это не возлюбленный Весты. Не хотелось бы, чтобы у такой прекрасной девушки был столь невзрачный ухажёр.

– Знакомься, это Николай Бережной, один из наших преподавателей, – пояснила Рогова, и мужчина, наконец-то улыбнувшись, приветливо качнул головой.

– Приятно познакомиться, – произнёс он мягким, почти юношеским голосом. – Веста многое о Вас говорила.

Казалось, это коронная фраза всех мужчин, отчего Лавра даже поморщилась. Подумать только, этот тип ещё и преподаватель!

– Я тебя оставила вчера, ты уж извини, – продолжила Веста. – Мне позвонили, пришлось в срочном порядке уехать. Всё нормально?

– Относительно, – кивнула Гербер, тут же вспомнив ночную сцену с погаными чертями, но следом улыбнулась и мотнула головой. – То есть да, всё в норме…

– На завтра я поставила тебе пять пар с утра. Извини, что так загрузила в первый же день. У студентов просто многое было пропущено из-за отсутствия преподавателя. Готова начать?

– Да, вполне.

– Это не трудно, – вставил Бережной, хотя Лавру меньше всего интересовало его скромное мнение.

– Веста, ты случайно не слышала о таком Вадиме Страдальцеве? – решила спросить Гербер. – Он учится в аспирантуре и тоже на юрфаке.

– Нет, не помню, чтобы среди моих знакомых был такой. А он тебе зачем?

– Да так, нужно поговорить кое о чём. Что ж, схожу в администрацию, узнаю.

– Ну, тогда ещё увидимся, – подмигнула ей Рогова и открыла дверцу «БМВ».

Николай странно ухмыльнулся, обошёл брюнетку и залез на кресло водителя, словно автомобиль принадлежал ему. Веста спокойно передала мужчине ключи, ещё раз махнула Лавре на прощанье рукой и принялась что-то говорить своему другу. Значит, он и есть её кавалер, что Гербер решительно не нравилось. На мгновенье её одолела такая злость, что она даже не заметила, как сжала в кулак левую руку и поранила наточенными коготками собственную ладонь. Едва ощутив боль, брюнетка пришла в себя и вспомнила, для чего вообще сюда заявилась. Какое ей дело, с кем встречается молодая начальница? Будь у неё в ухажёрах хоть грязный бродяга, Лавру это никоим образом не касается. Сейчас же главное выяснить, кто такой Страдальцев и зачем он похитил из библиотеки нужные ей монографии.

– Знаете, девушка, я аспирантами вообще-то не заведую, – первое, что сказал тощий седовласый старец, когда услышал о Страдальцеве. – И никто Вам точно не скажет: кто, где, когда и с кем. Потому что у нас на юрфаке полный бардак.

– Разве у вас не ведутся какие-нибудь списки учащихся? – возмутилась Лавра, хотя уже прекрасно понимала, что сегодня ей ничего не светит. В деканате юрфака никого больше не было.

– Списки-то были, – почему-то засмеялся работник университета, стоя возле круглого стола, на котором были разбросаны какие-то бумаги. – Да у нас только месяц назад тут грандиозный ремонт закончился. Мы, естественно, переезжали из кабинета в кабинет, из здания в здание. Вот и потеряли наши методистки документы. Вроде как собирались восстановить, не знаю…

– Где же я могу теперь узнать об этом чёртовом Страдальцеве? – спросила Гербер больше саму себя, нежели мужчину, и в который раз взглянула на поцарапанную ладонь.

Прошло уже минут пятнадцать с момента, как она случайно поранила её, а боль всё не прекращалась. Как правило, такие ерундовые царапинки исчезали в течение нескольких секунд. Сейчас же рана не торопилась заживать, и Лавра вновь серьёзно задумалась о своих проблемах по подводному отдыху.

– Да не было у нас никакого Страдальцева, – отмахнулся мужчина. – Я здесь уже двадцать с лишним лет преподаю и такой фамилии точно не слышал.

– Это невозможно. У Страдальцева был читательский билет, оформленный от аспирантуры вашего факультета. Он из новеньких, его выгнали буквально недавно. Так мне сказали в библиотеке.

– Ну, тогда тем более такого не было, я последних отчисленных лично вёл. А читательский билет не помеха подделать. Сам в студенческие годы этим баловался. Что касается библиотеки, Вы их больше слушайте, они Вам и не такое расскажут.

Пришлось уйти, не солоно хлебавши. Ситуация вокруг таинственного лжеаспиранта с каждым часом становилась всё загадочнее. Если верить сухонькому профессору, то читательский билет Страдальцев подделал, что весьма логично, учитывая его цель. Ведь на этот риск он отважился исключительно ради двух монографий по истории Киевской Руси XII века. Остаётся лишь понять, для чего они ему так понадобились.

Внезапно Лавру словно передёрнуло током, и она отшатнулась в сторону, едва не столкнувшись с кем-то лоб в лоб.

– Осторожно, тетеря! – прикрикнул знакомый надменный голос, и аспирантка увидела перед собой бледного Ламбранта, который со злостью смотрел на неё. – Надень очки, если со зрением проблемы.

– Извини, я не специально, – выдохнула Гербер и вновь отвлеклась на саднящую ладонь. Царапина упорно не хотела заживать. – Сам-то куда смотришь, раз в меня чуть не врезался?

– Мне смотреть по рангу не положено, – прошипел Павлов, поправляя съехавшую на лоб волнистую чёрно-зелёную прядь. – Студенты всегда уступают мне дорогу, так как я для них преподаватель.

– К счастью, я уже не студентка, а ты у меня ничего не преподаёшь, – в нарочито радостной манере воскликнула брюнетка. – А по правилам этикета мужчина должен уступать дорогу женщине.

Ламбранта эта фраза почему-то рассмешила. Он похихикал, оскалив ровные белые зубы, и, приблизившись к ненавистной девице, шёпотом произнёс:

– Кого это ты имела в виду под словами «мужчина» и «женщина»?

Его лицо опять исказила коварная улыбка, и Лавру одолели сомнения. Что он хотел сказать, задав этот странный вопрос? Что он не мужчина, а она не женщина? Но ведь это же бессмыслица. Он не знает, что она русалка. Он просто не может об этом знать. Откуда ему владеть столь конфиденциальной информацией?..

– На твоём месте я бы попридержала коней, – заметила Лавра, решая не воспринимать всерьёз его пустую болтовню. – Ты ещё не в курсе, что в университете вовсю идёт проверка работников на принадлежность к расистским идеям? Иван Пантелеевич очень просил меня не говорить начальству, как ты отзывался о Луизе и о скинхедах. На фоне последних событий тебя за такие слова вполне могут отсюда вышвырнуть…

Ламбрант слушал её, не меняя бесноватой гримасы. Он по-прежнему ухмылялся и имел весьма самодовольный вид. Угрозы Лавры его нисколько не пугали.

– Интересно, кто поверит такой жалкой дурочке, как ты? – промолвил он с особенным удовольствием. – К твоему сведению, я здесь пользуюсь куда большим авторитетом, чем какие-то вшивые провинциалки.

– Мне как-то всё равно, поверят или не поверят, – приторно заулыбалась Гербер. – А вот то, что прислушаются, это уж наверняка. По крайней мере у начальства будет повод повнимательнее изучить тебя.

Лавра смахнула с его плеча несуществующую соринку, загадочно подмигнула, развернулась и направилась к выходу. Она даже не стала оборачиваться и проверять, как отреагировал Павлов. Судя по той тишине, что витала у неё за спиной, он решил сохранить эмоции при себе.

– Эй, Лаврушка! – донёсся знакомый голосок, и из колонны идущих спереди студентов ей замахал рукой Дима Лапишев.

В руках он, как всегда, держал вязальные спицы и моток пряжи. В ушах у него торчали клипсы от плеера, а на голове громоздилась копна кудрявых каштановых волос. Выглядел Дима весьма незаурядно, отчего многие оглядывались на него. Впрочем, по манере одеваться он тоже порядком выделялся из толпы: розовая футболка, светлые джинсы, какие-то цепочки на шее и браслетики на запястьях.

– Ты куда пропала, мать? – заулыбался Лапишев, попутно поглядывая на замершего позади них Павлова.

– Ездила на похороны брата Луизы, – с тяжестью вздохнула брюнетка. – Ты же знаешь, у неё такое горе, я не могла оставить её сейчас одну…

– Ага, сущий кошмар. Эти скины совсем ошалели. Они, кстати, и мне тут недавно предупреждение прислали.

Парень рассмеялся, пряча вязальные инструменты в пакетик.

– Предупреждение? – нахмурилась Лавра, вспомнив, что и Луиза говорила про какие-то послания от бритоголовых накануне их нападения.

– Да ерунда всякая, – отмахнулся Дима и вновь посмотрел на Павлова. – Эй, Ломбард, а ты чего тут топчешься? Потерял кого-то, что ль?

– Не твоего ума дело, – огрызнулся аспирант Коливина, который, действительно, почему-то никуда не торопился.

– Не обращай на него внимания, – попросила Лавра. – Что там с предупреждением-то?

– Послушался бы ты рекомендаций бритоголовых, – вмешался в их беседу надменный Ламбрант. – Они ведь повторно предупреждать никого не будут.

– А не пошли бы они куда подальше? – отозвался Лапишев, ничуть не смутившись угроз Павлова. – Тебе-то они, небось, тоже предупреждения шлют одно за другим. Ты у нас личность колоритная: волосы как у девки, усики эти твои как у полупидорка, ногти отманикюрены… Ты в каком гей-клубе тусуешься, а, Ломбард?

– Закрой рот, недоумок! – прошипел тот в ответ.

– Сам усунься, не видишь, я с девушкой разговариваю.

Лавра засмеялась. До сегодняшнего дня она ещё не видела, как унижают Павлова. И, что самое интересное, сейчас постоять за себя тот не пытался. Дабы не получить очередную порцию хамства от находчивого Лапишева, Ламбрант развернулся и удалился отсюда.

– Здорово ты его отделал, – поблагодарила Лавра Диму. – Давно хотелось как-нибудь поставить его на место.

– Да не обращай внимания на этого придурка, от него тут многие шарахаются, – мотнул головой сосед по общежитию и быстро взглянул на свои часы. – Вот чёрт, надо бежать на лекцию. Короче, в общаге потом увидимся, поболтаем ещё.

– Ладно, – кивнула аспирантка и посмотрела вслед убегающему приятелю.

Остаток дня Гербер думала о предстоящих завтра первых занятиях, которые она проведёт для студентов института. Едва вернувшись в общежитие, Лавра схватилась за свои книги и конспекты, чтобы ещё раз повторить основные даты и фамилии.

Викентьевна не оставляла в покое постояльцев общежития ни на один день. Она всегда находила повод для придирок, проверяла в любой неудобный момент комнаты, устраивала налёт на холодильники и кухни. Но больше всего невежественная женщина преуспела в пьянстве. Конечно, пирушки случались у неё не так часто, как ревизия по чужим комнатам, но по своему размаху могли перещеголять все другие неблаговидные поступки завхоза. И сегодня как раз был такой день, когда Викентьевна решила устроить для себя очередной «праздник». Обычно в её шумную компанию подбивались две девицы-молдаванки, которые снимали комнату на первом этаже, и один мужчина, часто посещавший общежитие в качестве пожарного инспектора. Но иногда к ним присоединялись и другие, особенно из числа новеньких студентов.

– Эй, Лавруня, отопри на секундочку, погутарить надо, – стучалась Викентьевна в закрытую дверь комнаты.

Такое происходило не в первый раз. Как только Лавра поселилась в этом общежитии, надоедливая особа не теряла надежды заманить её в свою компанию собутыльников. Один раз брюнетке даже пришлось провести ночь на улице, потому что завхоз ни в какую не оставляла её в покое. Но в этот вечер у Гербер были иные планы. Ей, наоборот, нужно было исчезнуть из своей комнаты, оставшись при этом никем не замеченной. Вот только как это сделать, когда под дверью караулит поддатая Викентьевна?

– Я уже сплю, мне завтра рано вставать! – раздражённо выкрикнула Лавра в ответ на просьбы пьянчужки.

– Да я тебя лишь со своими дружбанами из Житомира познакомлю, – оправдывалась завхоз и продолжала стучать кулаком по дверному косяку. – Пошли, ты обязательно должна с ними поздороваться!..

Стрелки на настенных часах показывали ровно одиннадцать вечера. Уже можно было вполне спокойно идти на набережную, но сделать это теперь проблематично. Сказать Викентьевне напрямую, что она всем надоела, Лавра боялась. Портить с ней отношения сейчас было невыгодно. В конце концов, завхоз хоть и была пьяницей, но имела большую власть. Любой вопрос о заселении и выселении из общежития решался с её обязательным участием. Так что ругаться с Викентьевной Лавре было нельзя. В Петербурге больше нет мест, где бы она смогла найти достойное жильё. К тому же общежитие находилось в центре города и поблизости с университетом.

Лавра нервно прошлась до окна и отодвинула голубую занавеску. Здание, в котором располагалось общежитие, было старым, с толстыми стенами, сводчатыми потолками, с узорчатыми дверьми, кое-где наблюдались фрески. Но у всего этого великолепия имелись и свои минусы – узкие крошечные окна. Из-за такой архитектурной особенности днём в помещениях постоянно царил полумрак, а летом стояла невыносимая духота. Вот и сейчас идея воспользоваться таким окошком казалось крайне глупой. Тем не менее, Лавра крепко ухватилась за ручки рамы, навалилась на них и выдавила наружу. В комнату тут же влетел холодный влажный ветер и растрепал синие космы девушки. В открытом состоянии окошко увеличилось на пару-тройку сантиметров, что уже порадовало Гербер.

– Лаврунь, ну ты чё вообще там, отопри, говорю! – возмущалась в коридоре неугомонная Викентьевна и пнула дверь своей могучей ногой, отчего та опасно задрожала.

Лавра сняла с вешалки своё пальто, выкинула его в оконный проём и принялась сама выбираться на улицу. До земли лишь несколько метров. Нужно только аккуратно спрыгнуть и постараться ничего себе не повредить, потому что времени и сил заживлять новые раны у горемычной брюнетки не осталось. Она попробовала сначала вылезти из окна вперёд головой, но поняла, что это далеко не лучший вариант, и поменяла позицию. Выползать из проёма вперёд ногами было куда удобнее, пока Лавра не застряла из-за выпирающей груди. До заветной цели остались сущие сантиметры. Основная часть туловища уже находилась по ту сторону треклятого окна, и это причиняло большое неудобство.

Девушка перво-наперво справилась с паникой, выдохнула весь воздух из лёгких и попыталась протиснуться дальше. Однако не тут-то было. Часть груди проскользнула в проём и вновь застряла. Теперь возникла боль. Подумать только, а ведь когда-то бюст не был большим и не вызывал никаких проблем! Лавра повернулась на бок и попробовала продвинуться дальше, да только положительного результата это не принесло. Пришлось забираться обратно, что тоже далось с большими проблемами.

– Ты чё меня толкаешь ваще?! – бунтовала под дверью Викентьевна, обращаясь уже к кому-то постороннему. – Руки свои убери! В глаз захотел, что ли?..

Кое-как втащив себя в комнату, Лавра перевела дух и вздрогнула от очередного сотрясающего удара в дверь. Кто бы подумал, что Викентьевна окажется сегодня такой настырной. Если она будет продолжать дальше колошматить в дверь с такой силой, то скоро проникнет сюда. Не теряя времени, девушка стянула с себя плотную кофточку, расстегнула бюстгальтер и без раздумий вернулась к своей затее. Если завхоз снесёт дверь и увидит её в столь пикантном образе, этой же ночью всё общежитие будет обсуждать странные «развлечения» аспирантки. Но на этот раз Лавра без всяких помех пролезла через оконный проём и полетела вниз.

Приземление было удачным, хотя в ногах всё же возникла боль. Слегка прихрамывая, Лавра подобрала с мокрой травы драповое пальтишко, мигом надела его на голое тело и поспешила на тротуар. Счастье, что в этот час здесь нет прохожих и редко ездят машины, иначе бы петербуржцы вдоволь позабавились сценой с выпрыгивающей из окна общежития полуголой девицей. Напоследок Лавра взглянула на второй этаж, откуда донёсся грохот, и прибавила шагу. Она поняла, что Викентьевне удалось выломать дверь и забраться в её комнату. Хорошо, что ничего ценного там не хранилось.

Вечер выдался таким же прохладным и мрачным, как и многие до него. Вот только Лавра никак не хотела привыкать к хмурой петербургской погоде, к постоянным дождям и туманам. Холод, который веял от чёрной Невы, никогда не оставлял Гербер равнодушной. Он пробирал её насквозь, леденил сердце, заставлял неметь руки и ноги. А больше всего он напоминал ей о той ужасной ночи, когда она стала русалкой. Тогда Лавре было так же холодно, а ещё больно от полученных травм.

Вид на Петровский остров ещё сильнее расстроил её. Внутри что-то всколыхнулось и затряслось. Да, это было отголоском того самого состояния, которое посетило Лавру в момент смерти. На мгновенье девушка остановилась и захотела повернуть в другую сторону, чтобы не будоражить себя этими ужасными воспоминаниями, но тут же отогнала тревожные мысли и с полной уверенностью зашагала по набережной Макарова.

Лавра достигла лестничного спуска к реке перед Домиком Петра I, осмотрелась, убедилась, что в этот час она находится здесь абсолютно одна, и принялась раздеваться. Взгляд сам собой прошёлся по каменным львам, и перед глазами вновь вспыхнули летние воспоминания. Именно здесь она гуляла со своим возлюбленным и нашла сбежавшую из зоопарка коалу. Вот дьявол, и почему сегодня всё напоминает ей о прошедшем лете: об Игоре, об их любви, разлуке, смерти…

Нева пенистыми волнами накатывала на каменные ступеньки, приветствуя её. Брюнетка, поёжившись, спрятала вещи за одним из памятников сидящих львов и осторожно спустилась к студёной воде. На этот раз она не стала тянуть с погружением и резко прыгнула в реку. Холод ещё пару минут властвовал над нею, но затем сменился приятной теплотой. И чем дальше Лавра продвигалась ко дну, тем комфортнее ей становилось во взволнованной воде.

Правда, Нева не отличалась особенной чистотой, а иногда даже неприятно удивляла обилием мусора. Как раз сегодня вся донная грязь оказалась потревожена и норовила угодить непременно в лицо. Лавра изогнулась, сделала несколько разминочных движений, описала круг у самой глубины и вернулась к поверхности. Именно в этот момент там проплывало какое-то мелкое судно, и оно не могло не привлечь резвящуюся нимфу. Прицепившись к скользкому дну деревянной лодки, Гербер на миг затаилась и прислушалась к звукам. Там, над неспокойными волнами, кто-то громко разговаривал. Поначалу слова размывало бульканье вёсел, но уже через минуту русалка различила приятный мужской баритон.

– Дружней, дружней, парни! – командовал кто-то молодой и прекрасный, стоя на корме прямо под нещадным ветром. – Плывём до Петровского изгиба, а оттуда вдоль Ждановской.

– Командовать всегда легко, Антуха, – засмеялся зычный бас, и к нему вмиг присоединились другие мужские голоса.

Лавра поняла, что это курсанты Морской Академии. Она не первый раз встречала их в городской акватории. Учащиеся военного вуза любили совершать заплывы по ночам, хотя Гербер и не понимала, какое от этого можно получить удовольствие. Ведь в военных учебных заведениях был жёсткий распорядок дня: подъём в шесть утра, дикие физические нагрузки, лекции, полосы препятствий, а ещё уборки, дежурства и вахты. Неужели после всего этого кому-то хотелось тратить силы на тяжёлую лодку? К тому же двигалось их скромное судно с весьма высокой скоростью, а значит, парни старались по полной программе. И всё это, к тому же, в столь мерзкую погоду. Нет, наверняка эти ребята просто помешаны на речных путешествиях. Лавра, конечно, тоже находилась сейчас не в тёплой постели, но она, в отличие от курсантов, была вынуждена купаться в холодной мутной воде.

Когда лодка добралась до устья Смоленки, Лавра не выдержала и вернулась на дно. Это же та самая река, в которой она погибла! Сегодня воспоминания о той июльской ночи были как никогда свежи и болезненны. Зачем она вообще сюда приплыла? Ведь в Петербурге полно замечательных мест, где можно без лишних нервов отдохнуть и насладиться энергией реки. Однако что-то необъяснимое манило русалку туда, где она несколько месяцев назад распрощалась с человеческой жизнью. Определить, что же именно околдовало её, Гербер не могла. Единственный способ узнать это – поддаться неведомому зову и лично всё проверить.

Несколько рыб, приметив заплывшую крупную особь, спешно ретировались. Огибая затонувший мусор и тучки поднятой со дна грязи, Лавра медленно двигалась по Смоленке и пыталась подавить в себе страх. Нечто зловещее ощущалось в местных водах, нечто таинственное и тёмное, как будто ночная прогулка по лесу, в котором рыщут голодные волки. А если учесть, что в реке волков быть не может, то страх перед этим неведомым и страшным возрастал с каждой новой минутой. Русалка двигалась вдоль илистого дна, периодически вздрагивая и оборачиваясь. Ей казалось, что притаившаяся опасность вот-вот внезапно настигнет её и разом проглотит. Сердце забилось вдвое быстрее, а в руках почувствовалась неуверенность. Надо уходить отсюда, пока не случилась настоящая беда. Каким бы интересным ни было то, что скрывалось во мраке Смоленки, лучше не испытывать судьбу. И едва Лавра пришла к такому выводу, как что-то большое и чёрное промелькнуло над головой.

Гербер замерла, внимательно осматривая колышущееся водное пространство над собой. Что это было? Неужели очередной болотный чёрт, который вознамерился порезвиться с ней? Или крупная рыба, случайно заплывшая в этот приток Невы?..

Прошло несколько минут, но странное явление не возвращалось. Смоленка казалась по-прежнему мирной и спокойной, хотя присутствие чего-то зловещего всё ещё настораживало русалку. Она совладала с собой, поправила космы и осторожно поплыла в обратную сторону. На сегодня всех этих страхов достаточно. Здесь, действительно, происходило нечто непонятное, но принимать в этом участие Лавра больше не собиралась.

Резкий свист раздался у самой поверхности. Лавра перевернулась на спину и взволнованно осмотрелась. Кто-то точно затеял с ней нехорошую игру и, по всей видимости, выпускать из Смоленки просто так не желал. Гербер прибавила скорость, активно работая плавниками. До Невы оставались сущие метры, и будет совсем нелепо, если она не успеет преодолеть их. Однако чёрная тень опять пронеслась где-то далеко наверху, оставляя после себя сгусток негативной энергии. Затем она вернулась, пересекла реку слева направо, покружилась над спящими домами, что стояли на набережной, и спикировала к ближайшему мосту. Подозрения Лавры стали оправдываться. Нет, это вовсе не водное животное. Это нечто крылатое, большое и чёрное, и оно здесь только ради неё.

Не думая уже ни о каких предосторожностях, нимфа ринулась вперёд. Она старалась держаться как можно глубже. Если таинственное существо попытается схватить её, то это будет очень проблематично. Раздвигая водоросли и расталкивая с пути беспорядочно плавающий мусор, Лавра поплыла прочь из Смоленки и вскоре пулей выскочила в холодное течение Невы.

Чёрная тень, однако, никуда не делась. Она летела следом за жертвой, каким-то непостижимым образом различая её под толщами мутной воды. Несколько раз она приближалась к реке, касалась её когтистой лапой и вновь устремлялась в ночное небо. Русалка принялась петлять, поднимая со дна мелкий сор. Таинственный преследователь недооценивает её возможностей. Что ж, потягаемся.

Буквально за минуту Лавра взбаламутила всю прилежащую акваторию. Донная грязь плавала теперь везде. Это должно было лишить крылатого преследователя шансов вновь увидеть русалку. Довольная проделанной работой, она на мгновение остановилась и посмотрела наверх. И в этот же самый момент вода над ней раздвинулась в стороны, а две хищные когтистые лапы вцепились в плечи. Она не успела ничего понять, как вынырнула из реки и понеслась по холодному воздуху куда-то вперёд.

Огни Петербурга замелькали далеко-далеко внизу, словно Лавру уносил в небо реактивный самолёт. Свист от усердно работающих крыльев закрался в уши, а по обеим рукам потекла тёмная кровь. Монстр впился в её плечи своими острыми пальцами, словно желая пронзить их насквозь.

– Это твоя последняя ночь, сука! – прогудел озлобленный многоголосый бас, и в ту же секунду Лавра полетела вниз.

Озарённая сотнями фонарей земля заплясала перед сохнущими от ветра глазами. Ещё мгновенье, и русалка разобьётся о мостовую. Однако вместо твёрдого асфальта Лавра весьма больно ударилась о холодную поверхность Невы. В ушах что-то зазвенело, а голова пошла кругом. Нимфа вытянула вперёд ослабшие окровавленные руки и захлебнулась. Хвост отозвался резкой болью, словно его распилили на множество частей раскалённой ножовкой. Им невозможно было даже пошевелить, отчего Лавру понесло на дно. Она ещё пару раз попыталась изменить ситуацию, но вконец лишилась сил и потеряла сознание.

Глава 6 Кровавые удовольствия

Когда сознание вернулось к Лавре, поверхность Невы сверкала от бледных лучей солнца. Вода таинственным образом очистилась от мусора, а её температура изрядно понизилась. Гербер лежала на скользких подводных камнях и пыталась прийти в себя после нападения таинственного демона. Несколько минут она собиралась с силами и мыслями, а потом попробовала подняться. Хвоста у неё уже не было, но белые ноги болели просто неимоверно. Очевидно, при столкновении с водой Лавра повредила плавник, что не могло не сказаться на её здоровье. Впрочем, она ведь выжила, а ноги как-нибудь заживут.

Лавра сильно сомневалась, что ночной ужас мог явиться к ней во сне. Он был реален и хотел уничтожить её. Этот крылатый демон обладал большими способностями: умел летать и видеть на огромном расстоянии, невзирая ни на какие преграды. Иначе как ещё объяснить тот факт, что он смог выследить русалку под толщами мутной воды и выудить её своими цепкими лапами?

За всеми этими раздумьями Гербер не сразу заметила, что выбраться из воды ей мешает какая-то преграда. Она несколько раз уткнулась головой во что-то твёрдое и холодное и испугалась. Неприятности явно не желали её покидать. Лавра осторожно дотронулась до объятой солнцем поверхности реки и с ужасом поняла, что это лёд.

Паника охватила её в одно мгновенье. Девушка ударила затвердевшую поверхность реки, но ровным счётом ничего этим не добилась. Не теряя времени, она поплыла дальше в поисках хоть какой-нибудь трещины, которая позволила бы ей выбраться наружу. Следом начались другие гадости. Едва голова осознала, что толщина льда весьма приличная, стало резко не хватать кислорода. Лавра глотала студёную речную воду и безрезультатно колотила руками по затвердевшей поверхности. Не может быть, чтобы она так глупо угодила в ловушку коварной погоды. Как она могла допустить это? Почему не послушала накануне прогноз, ведь Марк Франкович столько раз предупреждал о подобных случаях?!

Устав биться о лёд, Лавра вернулась на глубину и попыталась успокоиться. Что такого страшного с ней может произойти в замёрзшей реке? Ведь это не забытый Богом водоём, скрытый лесами и весями. Это центральная городская река, к тому же судоходная. Надо лишь найти путь движения кораблей и вылезти через расколотый лёд.

Утешив себя такими мыслями, Лавра поплыла дальше. Ноги от этого заболели ещё сильнее, будто всю ночь по ним кто-то колотил тяжёлой дубиной. Вдобавок саднили плечи. Раны на них до сих пор не затянулись, как не исчезли царапины на ладонях, оставленные ещё вчерашним днём. Это удивило Лавру. Она рассчитывала, что, проведя ночь на дне Невы, вернёт себе способности к самовосстановлению. Странно, но никаких улучшений не произошло: волосы по-прежнему были неестественно синими, раны не желали заживать, а усталость только усилилась.

Плыть пришлось довольно долго. Коварный лёд сковал Неву почти на всём пространстве, и не было ни одной лазейки, которая позволила бы выбраться наружу. Наконец, достигнув каких-то чёрных столбов, Лавра наткнулась на приличную трещину, сквозь которую пробивались пузырьки кислорода. Сначала она попробовала аккуратно раздвинуть две ледяные плиты, но, поняв, что её сил на это не хватит, опустилась на дно, выждала пару минут и резко бросилась вверх. Набрав скорость, она ударилась о затвердевшую поверхность реки, с хрустом проломила лёд и вырвалась на морозный воздух.

В первые мгновенья дышать было очень трудно. В лёгких булькала вода, а нос заложило. Руки и ноги гудели, а кожа покрылась пупырышками. Лавра пролежала на льду несколько минут, приходя в себя, и лишь затем осмотрелась.

Над Петербургом повис сиреневый смог. От внезапного похолодания деревья охватил иней, а в воздухе витали редкие снежинки. Небо казалось мутным, но это не мешало бледному солнцу пробираться к земле. Лавре повезло, что час был ранним, иначе бы её непременно увидели прохожие, которых на набережной Макарова обычно бывает очень много. Но сейчас улица пустовала даже от машин.

Холод был такой, что разболелась голова. Лавра пересилила желание полежать на льду ещё минуту-другую и осторожно поднялась. Мало было вылезти из студёной воды, предстояло ещё добраться до берега и при этом не провалиться обратно в реку. Ледяная поверхность то и дело трещала под брюнеткой.

Пока Лавра шла к набережной, её окутывали всё новые и новые беспокойные мысли. Во-первых, у неё нет одежды. Пальто осталось у начала улицы, а идти туда обнажённой чревато большими неприятностями. Во-вторых, ровно в восемь ей нужно быть на своей первой лекции в институте и отработать там почти до самого вечера. В-третьих, самочувствие оставляло желать лучшего. Усталость и озноб вызывали у девушки волнение. Как она сможет вести занятия, не имея никаких сил ни для того, чтобы о чём-то говорить, ни для того, чтобы вообще стоять перед аудиторией?

Добравшись до моста, девушка припала к обмороженным каменным плитам. Наверху что-то с грохотом проехало, и Лавра поняла, что задерживаться здесь не стоит. Отсюда до Домика Петра I было, по меньшей мере, полкилометра. Пока она дойдёт дотуда, её непременно кто-нибудь заметит. Поэтому в следующие минуты брюнетка принялась тщательно осматриваться в поисках хоть чего-нибудь, чем можно прикрыться.

Город – это не маленький посёлочек. Здесь в любой подворотне можно найти кучу хлама, а уж в Неве – главной помойке Северной Пальмиры – и подавно хранятся бесценные залежи мусора. И действительно, под этим мостом чего только ни валялось: бутылки, газеты, целлофановые мешки, жестяные банки. Нашлось здесь и какое-то тряпьё, измазанное чем-то светло-коричневым. Лавра очень надеялась, что это не говно, но иного выбора не было. Выдернув находку изо льда, она с брезгливой гримасой обмотала её вокруг продрогшего тела и направилась к берегу. Не бог весть что, но всё же лучше, чем разгуливать по Петербургу в неглиже.

Пока раненная аспирантка плелась по набережной, появились первые машины. Впрочем, их водителям была абсолютно безразлична растрёпанная полуголая девица в изорванном грязном тряпье. Очевидно, такие персонажи никого уже не удивляли, что, конечно, было Лавре только на руку. Забрав у каменных львов Ши-Цзы своё пальто, она смогла наконец-то немного согреться. Впрочем, это ещё полдела. Через час ей нужно начинать лекцию у первокурсников, отчего Лавра поторопилась к общежитию.

Ноги по-прежнему сдавливала тягучая боль. В коленках и лодыжках что-то хрустело, но Лавра уже не думала о таких мелочах. Её внимание приковали милицейские машины, стоящие перед тёмным зданием общежития. Несколько мужчин в серых формах курили на крыльце, а две девушки в белых халатах о чём-то спорили, сидя на скамейке.

Гербер на секунду замерла, не ожидая повстречать в столь ранний час стражей порядка, но совладала со страхом, поплотнее запахнула пальто, поправила мокрые волосы и продолжила идти.

– Так, минуточку, гражданка, – остановил её коренастый легавый, осматривая с головы до ног нехорошим взглядом. – Вы кто такая и куда направляетесь?

– Лавра Гербер, из тринадцатой комнаты, – представилась брюнетка.

– И где же Вы были, что возвращаетесь лишь под утро? – усмехнулся милиционер, и девушки в халатах с интересом уставились на растрёпанную аспирантку.

– А Вам какое до этого дело? – озлобилась Лавра и попыталась пройти внутрь, но мужчина придержал её за локоть.

– Ты задержана, вот какое дело-то! – прикрикнул он с весьма строгим лицом. – Документы у тебя при себе имеются?

– А Вы мне не тычьте, я Вам не девочка с бульвара.

– Смотри, какая разговорчивая, – подметил другой милиционер. – Ты её давай заводи, кажется, это наша клиентка…

Лавра не успела ничего сообразить, как её подхватили под руки и втиснули в дверь.

Первый этаж был заполнен ошеломлёнными студентами. Многие ребята были в трусах, а девушки в ночнушках, словно их выгнали из комнат посреди сна. На проходной сидел толстый лейтенант, беседуя с кем-то по рации. Он не давал никому выйти и зайти, кроме своих коллег. Впрочем, с появлением брюнетки многие оживились, в том числе и Саша Гринько, который прижался спиной к стене и был бледнее смерти.

– Ты где была? – спросил Дима Лапишев, как всегда увлечённый вязанием, невзирая ни на какие обстоятельства. – Тут такое творится, просто мрак!..

– А-ну, разойтись! – скомандовал молодой офицер и повёл Лавру дальше.

Ребята изумлённо оглядывались на неё. Некоторые из них хмурились, другие тут же начинали шептаться, а третьи и вовсе смотрели с каким-то злорадством. Странно лишь, из-за чего это они все столпились здесь, на первом этаже. Неужели минувшей ночью в общежитии случилось нечто серьёзное?

Так или иначе, но это никак не ободряло Лавру, которая усиленно скрывала своё голое тело в невзрачном пальтишке. Если хоть кто-нибудь заметит данный факт, ей точно несдобровать.

– Вот, сама явилась, представляете? – грубо пихнул её офицер к своим коллегам, которые обступили вход в Лаврину комнату. – Только вы с ней поосторожней, деваха с норовом. Лучше вообще браслеты надеть, чтоб не сбежала.

Брюнетка хотела съязвить ему в ответ, но её вниманием тут же завладела картина, которая так переполошила всех местных обитателей. Дверь в комнату была выбита и валялась в непригодном состоянии внутри помещения. Возле неё темнела лужица крови, которая растеклась у чьей-то большой ноги. У порога лежало недвижимое тело, и по его размерам Лавра быстро сообразила, кто это. Ещё бы, ведь вчера пьяная Викентьевна ломилась к ней в комнату. Вот только почему она в крови и не двигается?..

– Узнаёте? – насмешливо спросил лысенький лейтенант, наблюдая за реакцией брюнетки.

– Да, это завхоз общежития Мария Викентьевна, – промолвила Гербер, не сводя ошеломлённого взгляда с покойницы.

– Не поясните, что она делает в вашей комнате? – продолжил приставать милиционер. – А заодно скажите, где Вы были в промежутке между десятью вечера и нынешним часом.

Лавра пребывала в полной растерянности. Сказать правду невозможно, а выдумать другую версию её гудящая голова пока была не в состоянии. Впрочем, ей стало понятно, что так переполошило этим утром жителей общежития. Да и поведение легавых теперь оказалось вполне адекватным. Действительно, как ещё им реагировать на всклоченную мокрую девицу, которая заявилась домой под утро и у которой в комнате обнаружен убитый завхоз. Да-да, о том, что Викентьевна распрощалась с жизнью не сама, говорила её пробитая голова, из которой вытекло столько крови. Скорей всего, на женщину напали внезапно и именно в тот самый момент, когда она забралась к неприступной Лавре. Злоумышленник ударил её чем-то тяжёлым по затылку и оставил лежать прямо у разломанной двери.

– Ау, я задал Вам вопрос. – Лейтенант вернул Лавру из её размышлений, помахав рукой перед глазами. – Или Вы решили сыграть с нами в молчанку?

– Я просто… шокирована, – пошептала Гербер, глядя, как криминалисты тщательно изучают её комнату.

– Давайте пройдём в соседнее помещение, у меня есть к Вам много интересных вопросов…

Вопросы и в самом деле обещали быть интересными, а ещё внезапными для девушки, которой довелось пережить накануне нападение таинственного демона и побороться с холодом Невы. Лавра в очередной раз затянула пальто, боясь, что окружающим станет видна её грудь или, куда хуже, чешуя на ключицах. Она и не надеялась быстро выпутаться из этой скверной истории.

– Я старший следователь Василеостровской прокуратуры, моя фамилия Проскурин, – представился лысый мужчина, оставшись с брюнеткой наедине. – Нашу оперативную группу вызвали сюда сорок минут назад, сами понимаете, по какой причине. И мой предыдущий вопрос остаётся в силе: где Вы были ночью, когда произошёл этот случай?

– Я была… как бы Вам понятнее объяснить, – растерялась Лавра.

– Многие из Ваших соседей утверждают, что погибшая накануне была пьяна и разыскивала Вас. А консьержка с полной уверенностью заявила, что Вы не покидали общежитие через главный ход…

– Да, я вылезла через окно своей комнаты, – призналась Гербер, хотя ей это далось с большим трудом. Теперь, когда факты выступали явно не в её пользу, придётся ещё сложнее. – Мне нужно было срочно на работу, а тут пьяная Викентьевна шастала по этажу. Я не хотела с ней сталкиваться, вот и воспользовалась окном.

– Интересно, что же это за такая важная работа, ради которой Вы готовы прыгать со второго этажа?

– Я преподаю в институте, – с гордостью сообщила аспирантка, тут же мысленно начиная себя ругать за глупую версию. – Это дочерний от университета вуз. Я устроилась туда недавно и очень боюсь потерять эту работу… Понимаете, прежняя преподавательница ушла слишком внезапно, посреди семестра, и мне приходится в срочном порядке писать вместо неё методический материал и переделывать учебный план… А заниматься этим я могу лишь в институте, так как своего компьютера у меня нет и…

Лавра и сама была не в восторге от такого сумбурного алиби. Но ведь она придумывала на ходу. К тому же голова просто раскалывалась от боли. Ночное столкновение с крылатым демоном не прошло для неё бесследно.

– А почему Вам понадобилось попасть в институт именно ночью? – задал следователь вполне ожидаемый вопрос. – И каким образом Вы проникаете туда? Там ведь наверняка на ночь всё запирается и сдаётся на сигнализацию.

– Мне дали ключи, – принялась откровенно лгать утомлённая Лавра. – А ночью я туда пошла лишь потому, что к этому времени там был свободен компьютер. К тому же сегодня я уже должна провести первую лекцию, а сделать это без оформленного учебного плана институтское начальство не позволит.

– Вам самой не кажется странной такая отговорка? – ухмыльнулся следователь, попутно что-то записывая в помятом бланке.

– Это отнюдь не отговорка! – возмутилась Лавра. – Я говорю правду. Зачем мне, по-вашему, ещё прыгать со второго этажа? Уж если бы это я покончила с Викентьевной, я бы не стала сюда возвращаться!..

– Никто не говорит, что это именно Вы убили завхоза.

– Но Вы имели это в виду, иначе бы не усомнились в моих словах.

– Кстати, у Вас ведь здесь ещё есть соседка, Луиза Шарафова, верно? Нам бы хотелось побеседовать и с ней…

– Она сейчас живёт за городом, скинхеды недавно убили её брата. Наверно, Вы слышали про нападение на студенческий кинотеатр?

– Мой коллега курирует это дело. Простите, а с чего Вы решили, что это были скинхеды?

– Ну, как… Я сама там была вместе с Луизой и видела, что они вытворяли. Меня даже ударили пару раз. К тому же брату Луизы присылали угрожающие письма с требованием покинуть этот город.

– Боюсь Вас разочаровать, но это были не скинхеды, – огорошил её следователь, странно улыбнувшись.

– То есть как это? – удивилась Гербер.

– Скинхеды не станут грабить кассу кинотеатра, бить киномеханика и сажать чеченцев на колы вдоль набережной. И уж тем более они не будут никого предупреждать о своих акциях. Это отнюдь не их почерк… Впрочем, мы с Вами отвлеклись, давайте вернёмся к нашему происшествию.

– Извините, а можно ещё кое-что спросить у Вас по поводу скинхедов? – оживилась брюнетка. – Вы говорите, что тогда в кинотеатре это были не они. Но ведь я же лично видела: бритые головы, чёрные одежды, нацистские лозунги. Да и других зрителей они не тронули, а только тех, кто, по их мнению, был выходцем из недостойных народов…

– Это всё ширма, – усмехнулся лейтенант, постукивая авторучкой по колену. – Кто-то прикрывается скинхедами, чтобы совершать свои нападения… – Он вздохнул и резко переменил тему. – Ладно, давайте всё же вернёмся к Вашему случаю. Вот на работе, куда Вы так героически сбежали, найдутся ли люди, которые подтвердят Ваши слова? В том смысле, что Вы действительно провели ночь, исполняя трудовые обязанности…

– Вы можете спросить об этом… у заведующей кафедрой, к которой я приписана, – неловко добавила Лавра, хотя сама ещё сомневалась, согласится ли Веста заверить её слова.

– Как зовут заведующую?

– Веста Андреевна Рогова…

Проскурин почему-то удивлённо вскинул брови, но координаты Весты всё же записал.

– Ладно, гражданка Гербер, – вздохнул следователь, что-то начеркав у себя на листочке. – Пока у меня к Вам вопросов больше нет. Но имейте в виду, что в самое ближайшее время Вас вызовут в прокуратуру для дачи показаний. К тому же я Вам настоятельно рекомендую не покидать город дней десять… Это на всякий случай, если мы надумаем предъявлять Вам обвинение.

– Да-да, конечно, – закивала брюнетка, по-прежнему поправляя на себе влажное пальто. Ей не верилось, что она так быстро избавилась от следователя.

* * *

Аромат свежесваренного кофе наполнил преподавательскую комнату и щекотал ноздри. Веста поставила перед собой две объёмные синие чашки и в который раз с тяжестью вздохнула, потрясённо мотая головой.

– Я, наверное, совершила очередную глупость, втянув во всю эту историю ещё и тебя, – промолвила Лавра, потирая больные ноги.

До начала первого занятия оставалось пятнадцать минут, но других преподавателей в институте пока не наблюдалось. Судя по всему, с утра многие предпочитали опаздывать, тем более когда на улице стоял сонный ноябрьский полумрак.

– Нет, нет, ты поступила очень даже правильно, – успокоила её заведующая и обхватила горячую чашку белыми руками. – Просто у меня всегда нехорошие ассоциации, когда слышу про следователей…

– Понимаешь, без твоей поддержки в этой ситуации я буду для них главной подозреваемой, – дрожащим голосом пояснила брюнетка. – У меня, действительно, нет алиби… Я прошаталась полночи по городу, мучалась бессонницей, и никто не сможет это подтвердить.

– Можешь не оправдываться, я лично уверена, что ты не убивала эту мадам. Если этот следователь решит проверить твои показания, я с превеликим удовольствием подтвержу их. Но ты должна быть осторожнее, Лавра. Вокруг тебя и так хватает неприятностей, а ты находишь всё новые и новые.

– Думаешь, меня саму это не задевает? – Гербер посмотрела на своё отражение в настенном зеркале и снова отметила, что синие волосы выглядят чересчур броско в её внешности. – Моя жизнь давно перестала быть спокойной… Впрочем, это уже мои проблемы.

– Ты, главное, сейчас успокойся, тебе ведь лекцию читать, – улыбнулась Рогова, беря её холодную руку в свою. – Не думай о том, что случилось, хотя это трудно, я прекрасно понимаю… А вечером я свожу тебя на фуршет к одному своему очень хорошему знакомому, он художник. Там и развеешься от всех этих проблем.

– Не знаю, у меня сегодня нет никакого настроения куда-либо ходить…

– Оно появится, я обещаю, – пропела Веста и отпила немного кофе. – Если почувствуешь недомогание, лучше отмени занятия. Не надо себя мучить.

– Нет, у студентов и так задержка с этой Историей Отечества, я не могу срывать учебный процесс дальше. Как-нибудь отработаю, будет уроком на следующий раз.

– Зря ты так, нужно беречь себя, – философски подметила девушка и обернулась на скрип дверь.

– О, балуетесь кофейком! – воскликнула радостная Алёна Сергеевна, проходя к ним с большим блестящим пакетом. – Правильно-правильно, в такую погоду только он, родимый, согревает.

– Как Ваша машина? – поинтересовалась Лавра, заметив, что Веста тут же оставила её руку в покое и поспешила к полке с учебными журналами.

– Лучше не спрашивай, – отмахнулась женщина, вытаскивая на стол шоколадный рулет, конфеты и несколько лимонов. – Эти гады так и не хотят мне возмещать убытки. Но ничего, я человек терпеливый. Посмотрим, как они запоют поближе к сессии. По ходу дела, они пока не понимают, в какие игры начали играть.

– Ставили б свой автомобиль подальше от института, – подметила Рогова, листая потрёпанный журнал. – Не ровен час, опять что-нибудь сделают…

– Пусть только попробуют, – злобно усмехнулась Алёна Сергеевна, вертя перед собой баночку с вишнёвым джемом.

– Ну и что Вы им сделаете? Покричите, нервы свои потратите и всё. Какой тогда смысл?

– Зря ты, Вестуль, так говоришь. На студентов воздействовать очень даже можно, надо лишь знать эффективные приёмы.

– Да, но в случае с нашими студентами никакие приёмы не эффективны, – ухмыльнулась заведующая, подмигнула Лавре и вышла из преподавательской.

– А у тебя сегодня, никак, первый рабочий день на новом месте? – присела к ней женщина, разворачивая шоколадную конфету. – Ты с ними построже, чтоб вели себя нормально. А то им ведь чуть слабинку дашь, так потом на шею сядут и ножки свесят.

– Или машину расцарапают, – улыбнулась Гербер и принялась рыться в своей сумочке.

– Там на первом курсе есть такие бойкие девицы, ты их сразу заметишь, – стала давать советы Алёна Сергеевна. – Они любят к преподавателю на «ты» обращаться, посылают чуть ли не на три буквы, по телефону могут поболтать запросто во время лекции… Ты их, в общем, не бойся, прямо сегодня приструни, иначе они потом тебя ни во что ставить не будут.

– Какие нынче девочки пошли, – мотнула головой брюнетка.

– Да и юноши, знаешь ли, не лучше. Я тут у них Римское Право веду. Так у меня почему-то мнение сложилось, что они там все сплошь расисты.

– Расисты?

– Ну, не знаю, реакция у них на чернокожих и китайцев очень неадекватная. Я им пример приводила с рабовладельческими обществами, а они как начали дискутировать: мол, сейчас бы такие порядки, запрячь бы всех негров и китаёз, пусть батрачат до потери пульса, мол, только это спасёт Россию от наплыва иностранцев и будет всё по-честному… В общем, я так на них посмотрела: парни некоторые наголо бритые, девчонки все такие из себя… ну, смелые, журнальчики они там листают сомнительного характера…

– Понятно, – выдохнула Лавра и вдруг ощутила такое стойкое желание пообщаться с этими ребятами, что вся усталость от ночных потасовок мигом сошла на нет.

Она достала свои лекционные записи, надела очки, поправила наскоро высушенные волосы и поспешила приступить к работе. По пути аспирантка остановилась у доски объявлений и обнаружила там очередной нацистский призыв. Кто-то навязчиво развешивал провокационные листовки по стенам института, и Лавра уже примерно догадывалась, где искать этого гада. Даже не утруждая себя прочтением преступной бумаженции, она свернула её и вложила в тетрадь с конспектами. Впереди её ждал расистски настроенный первый курс. Ну что ж, это очень даже интересно.

Аудитория, в которой обещала состояться лекция по Отечественной Истории, была не очень большой. По крайней мере, она явно не предназначалась для курса численностью в сто человек. Поэтому некоторые ребята были вынуждены делить двухместные столы с тремя, а то и с четырьмя сокурсниками. Вряд ли они мечтали о таких условиях, поступая в институт. Но Лавра не обязана подмечать бытовые неудобства студентов. Она медленно вошла в учебную комнату и остановилась перед кафедрой, сложив на неё свои записи. Девушки и парни болтали о своём, упорно не замечая новую преподавательницу. Лавра кашлянула для приличия, надеясь тем самым настроить молодёжь на лекцию. Однако её продолжали игнорировать. Звучали наперебой мелодии сотовых телефонов, студенты входили и выходили из аудитории, будто Лавра для них не существовала.

– Прошу внимания, – произнесла она, но её голос растворился в непрекращающемся гуле.

Честно говоря, на мгновенье она растерялась. Ей казалось, что ребята вмиг успокоятся с появлением преподавателя и перестанут хотя бы громко разговаривать, если она напомнит о себе. Но детки были не из робкого десятка и бессовестно продолжали делать вид, будто занятие ещё не началось.

Резкий звучный стук заставил ничего не подозревающих студентов вздрогнуть. Кто-то даже подскочил на месте. Гомон сию же секунду прекратился, и все лица обратились к кафедре, по которой только что ударила рукой синеволосая девушка.

– Доброе утро, – как ни в чём не бывало, пропела Лавра и улыбнулась. – Может, вы тоже поприветствуете преподавателя как положено?

Она уставилась на задние ряди, где восседали парнишки в чёрных кожаных куртках.

– Размечталась, – хмыкнула девица в короткой зелёной юбке и с красными волосами, при этом интенсивно пережёвывая жвачку.

– Мне бы не хотелось портить с вами отношения в первый же день знакомства, поэтому давайте будем уважительны друг к другу.

Ребята усмехнулись. Их, видимо, сильно забавляла новая преподавательница.

– Итак, – продолжила Лавра, – давайте все встанем и пожелаем мне доброго утра, как сделала это я минуту назад…

Вместо этого многие предпочли наоборот сесть. С задних рядов донёсся издевательский смех, а у девочек с краю вновь зазвенел телефон.

Гербер опять растерялась. Ей-богу, эти детишки абсолютно не воспитаны и испытывают её на прочность. Но тем хуже для них.

– Хорошо, не хотите, как хотите, – развела она руками и повернулась к доске, ища мел. – Меня зовут Гербер Лавра Эдуардовна. Я продолжу вести у вас Историю вместо Елены Владимировны…

– А мы думали, что избавились от этого хлама, – заметил кто-то с дальних парт, и все ту же рассмеялись.

– Кому это там не нравится историческая наука? – обернулась брюнетка, но найти смельчака так и не смогла. – Как бы вы того ни хотели, экзамен сдавать в любом случае придётся, а оценка пойдёт в ваши дипломы. И если это ваш первый семестр, то История будет значиться там на самой верхней строчке, в этом я вас уверяю. Представьте, что у кого-то там будет маячить «неуд»…

– Подумаешь, – зевнула красноволосая девица.

– Так, встаньте, пожалуйста, девушка! – повысила голос Лавра и пронзила наглую студентку строгим взглядом. – Свои комментарии оставьте при себе, мы не на футбольном матче. Ясно?

– Хмуро, – отбилась барышня, явно нарываясь на скандал.

– Тогда, может, сказать вам на английском или на немецком? Какой язык вы способны нормально воспринимать?

– Никакой…

– Тогда я посоветую вам обратиться к врачу.

Аудитория залилась новым смехом.

– Классно она тебя отбрила, Марго! – похвалил кто-то начинания Лавры и даже захлопал в ладоши.

– Сама к врачу давно наведывалась?! – разъярилась Маргарита, и лицо её испортила гримаса гнева.

– Во-первых, умерьте свой пыл, девушка, – назидательно указала на неё пальцем Гербер. – Во-вторых, к преподавателю надо обращаться по имени-отчеству и исключительно на «Вы»…

– Да ты сама-то давно школу закончила? – донеслось откуда-то с середины аудитории.

– Спасибо за комплимент, но мой возраст гораздо старше вашего, и я требую относиться ко мне с надлежащим почтением. Так вот, я не закончила. Вижу, что с дисциплиной у вас полная беда, поэтому проведу краткий курс того, как следует себя вести на занятиях в высшем учебном заведении.

Лавра медленным шагом направилась между двумя рядами к задним столам, изучая внешность каждого студента.

– Во-первых, во время занятия все обязаны хранить молчание, внимательно слушая каждое слово преподавателя. – Лавра пристально посмотрела на переминающуюся с ноги на ногу Маргариту. – Если вы хотите задать вопрос, связанный с тематикой занятия, прежде поднимите руку…

– Ага, прям как в первом классе, – фыркнула другая девица, в руках которой по-прежнему то и дело вскрикивал сотовый телефон.

– Во-вторых, что касается приборов мобильной связи, – Лавра устремила строгий взгляд на эту студентку, – то я не должна слышать ни единого постороннего звука. Ставьте ваши телефоны и пейджеры на бесшумный режим, иначе последствия будут плачевными.

– Ну и что ты сделаешь? – усмехнулась Марго. – Будешь выгонять нас каждого в коридор?.. Так мы же заплатили за учёбу, вот и веди давай свою грёбаную историю, раз пришла.

Стерпеть можно было всё, что угодно, но только не такое откровенное хамство. Девица не хотела понимать простых истин и откровенно напрашивалась на скандал. Спустить её с небес получится лишь одним верным способом, который она сама же и предложила.

– Спасибо, что напомнили, – вновь обернулась к ней Лавра и указала на дверь. – Я не желаю видеть Вас на своём занятии, покиньте аудиторию. Это в-третьих.

– Ага, бегу и падаю, – зевнула хамка и села на свой стул, делая равнодушное выражение лица.

– Вы меня опять не поняли? Я сказала выйти отсюда и немедленно.

– Я тебя слышала, можешь не повторять, – приподняв брови, ответила Маргарита.

– Так, давайте на выход! – не унималась брюнетка. – Я сыта по горло вашим хамством.

– Успокойся ты, чё так нервничать, красивая? – донеслось вновь с задних рядов, где с вредными ухмылками восседали короткостриженые парни.

– Для вас я Лавра Эдуардовна!

– Да ладно тебе, прям какая крутая чувиха выискалась.

– Вы тоже соберите свои вещи и дуйте в коридор! – не стерпела новоявленная преподавательница, и по аудитории снова прокатился раскат смеха. – Что такого забавного я сказала?! Прекратите немедленно!

– Во даёт, ваще умора, – подметил кто-то с передних парт, стуча по столу.

Марго лишь помотала головой и принялась что-то говорить своим соседкам. Лавра стояла посреди учебной комнаты с растерянным видом и не знала, что делать дальше. Кричать на этих отморозков бессмысленно, выгонять тоже, да и новые удары по трибуне вряд ли теперь помогут. Дерзость первокурсников поражала её до глубины души. Она никак не могла повлиять на них, и это сильно выводило из себя. Наслушавшись их противного хохота, брюнетка отошла к доске, достала из своей тетради нацистскую листовку и тут же развернула её перед гомонящими ребятами. Она и сама ещё не поняла, зачем сделала это, но эффект наступил незамедлительно – все разом смолкли, с любопытством уставившись на скинхедовскую прокламацию.

– Знаете, что это такое? – спросила она у удивлённых студентов. – Я вам сейчас объясню. Вывешивание таких листовок в публичных местах является преступлением. Вы, наверное, ещё даже и Уголовный Кодекс не читали, но там есть такая статейка, поверьте. Я нахожу подобные прокламации в вашем институте не в первый раз и, как мне кажется, не в последний. Но я вынуждена разочаровать того, кто делает это. Рано или поздно я узнаю, кто ты, и тогда пощады не жди.

– А нам-то зачем говорить об этом? – недоумённо переспросила Марго, всё ещё имея наглость перебивать преподавателя. – Мы-то тут при чём?! Нормально, я ваще худею, нас в чём только теперь ни обвиняют!..

– Что здесь происходит? – возник холодный голос Весты, и заведующая вошла в аудиторию, уставившись на необразованных первокурсников суровым взглядом. – Что за шум стоит на вашей лекции? Почему я должна отвлекаться от своего занятия на ваш постоянный хохот?

Как ни странно, но ни один из ребят не отважился перечить Роговой, хотя ещё мгновенье назад многие активно осаждали Лавру своими бестактными репликами.

– К вам пришёл новый преподаватель из университета, – продолжала начальница, заставляя некоторых смутиться. – А вы устроили из её первой лекции какой-то бедлам. Я не понимаю, чего вам всем не хватает? Вы хотите неприятностей?! – Веста повернулась к аспирантке с весьма недовольным лицом. – Кто вам мешает вести занятие, Лавра Эдуардовна?

Марго, парень с заднего ряда и девчонка с сотовым телефоном с ошарашенным видом уставились на новую преподавательницу, словно моля её теперь не выдавать их. Правда, они поздно осознали свои ошибки, Лавра всё ещё была на них зла.

– Вот эти, – обозначила она студентов-смутьянов, которые портили ей кровь предыдущие десять минут. – А в целом, все присутствующие.

– Если понадобится, мы разберёмся с каждым, – в прежнем зловещем тоне заявила заведующая и жестом приказала троице наглецов выйти вместе с ней.

Парень и девица с мобильником молча исполнили волю начальницы, а вот Маргарита продолжала вести себя фривольно. Она неспешной походкой дошла до кафедры, смерила Лавру презрительным взглядом, усмехнулась и медленно направилась на выход. Казалось, что её ничуть не страшит предстоящее разбирательство у Роговой.

– Можете спокойно продолжать лекцию, – в официальном тоне произнесла Веста и скрылась за дверью.

После ухода основных зачинщиков беспорядка работать с аудиторией стало намного легче. Никто уже не перебивал Лавру едкими репликами, никто не обращался к ней на «ты», и вообще первокурсники заметно притихли. Впрочем, ребята на задних рядах нет-нет да посматривали на неё с волчьим оскалом. Они бы и рады были что-нибудь выкинуть, дабы сорвать занятие, но сдерживали себя, хоть и не записывали лекцию.

– Кто у вас староста, мне нужен журнал? – спросила Гербер под конец пары, надеясь проверить посещаемость студентов.

– Вы её выгнали, – улыбчиво поведали девушки за первыми столами. – Это Марго Гордеева…

– Боже, кого вы назначили себе в старосты, – ужаснулась Лавра, закрыв свои записи. – Ладно, продолжим на следующем занятии.

В преподавательской на перемене было людно. Появились мужчины в элегантных костюмах, пожилые женщины с каменными серыми лицами и работники деканата, которые носились взад-вперёд с какими-то документами. Лавра остановилась перед зеркалом, отмечая, что порядком устала от проведённой лекции. Хотя стоило признать, что поначалу разборки с упрямыми студентами доставляли ей огромное удовольствие и даже как-то прибавили сил. Странно, ведь такое наоборот должно было вконец вымотать её, учитывая ужасную ночь и не менее жуткое утро.

– Кто-нибудь уже ходил на могилу Леночки? – спросила высокая худая дама, на руках которой сидела маленькая светлая собачка.

– Мы пытались отыскать её на выходных, половину кладбища облазили, но так ничего и не нашли, – пожаловалась женщина в зелёной кофте и с огромными круглыми серьгами в ушах.

– А что там искать? – изумился усатый мужчина с малиновым галстуком. – Как заходите с главных ворот, сразу направо и до самого конца, там ещё три больших тополя растут. Вот перед ними-то как раз и похоронили нашу Лену.

Лавра делала вид, будто поправляет внешность, но всё её внимание сосредоточилось на этом разговоре. Безусловно, преподаватели обсуждали убитую месяц назад коллегу, и это не могло не заинтересовать Гербер. Как-никак, именно благодаря её смерти она сейчас занимала свой пост.

– Господи, какой всё-таки кошмар, – покачала головой женщина с собачкой. – Я когда по телевизору увидела в криминальных сводках об этом происшествии, так прямо и остолбенела. Ещё подумала, может, это не Ленка, может, однофамилица…

– И не говорите, – вздохнула преподавательница с причудливыми серёжками. – Кстати, слышали, мальчугана этого признали вменяемым. Он, конечно, под дурачка уж больно косил, да только зря старался.

– У нас Евзер Ольгердович на суд собирается пойти, у него там знакомых полно, – вмешался другой мужчина с густыми седыми волосами и при синей бабочке. – А вообще, вы знаете, лично мне кажется странным, что этот мальчишка смог совершить такое преступление.

– Да и не одному Вам, Кирилл Константинович, – кивнул усатый господин, заваривая себе кофе. – Я вот, например, до сих пор считаю, что Елену Владимировну убил кто-то другой. Очень не верится в причастность Егора.

– Знаете, в тихом омуте черти водятся, – подметила дама со смешными серьгами. – В наше время чего только ни творится: сын на отца, брат на брата…

– А если это не Егор сделал, зачем он тогда вину признал? – полюбопытствовала преподавательница, скармливая своей собачонке одну из шоколадных конфет, оставленных на столе Алёной Сергеевной.

– Мало ли, почему признался, – пожал плечами мужчина с малиновым галстуком. – Может, заставили…

Он многозначительно посмотрел на присутствующих, приподнял брови и принялся медленно помешивать свой кофе.

– Да ладно, ерунду какую говорите, – отмахнулась обладательница больших серёжек. – Кто его мог заставить? И каким образом? И для чего вообще?.. Нет, как ни печально это признавать, но Леночку убил именно он.

Лавра расчесала синие космы и заметила, что Кирилл Константинович странно смотрит на неё. Она осторожно обернулась и тоже взглянула на мужчину, надеясь, что тот смутится и опустит взгляд. Но преподаватель продолжал взирать на новенькую коллегу с неподдельным интересом.

– Я Лавра Гербер, – решила представиться она, – заменяю Елену Владимировну…

– Тоже аспирантка Коливина? – странно переспросил Кирилл Константинович.

– Да…

– Не повезло Вам, – усмехнулась дама с собачкой. – Первый курс нынче далеко не подарок.

– Я это уже успела заметить, – улыбнулась Гербер, пряча расчёску в сумочку. – Единственное, что вызвало сложность, так это мои попытки выгнать наиболее несговорчивых студентов.

– А что Вы с ними церемонитесь? – оглянулся на неё усатый господин, поправляя малиновый галстук. – Гоните взашей и всех делов.

– Так они же не уходят, – развела руками Лавра. – Я несколько раз повторила – бесполезно. Пробовала кричать – тоже не помогло.

– Вы показываете им, что быстро выходите из себя, – заключила женщина с круглыми серьгами. – Будьте хладнокровнее, на что-то закрывайте глаза, в чём-то идите на уступки. В общем, понаберётесь опыта, станет гораздо легче, уверяю.

Перемена близилась к своему завершению. В коридоре стало тихо. Студенты разошлись по аудиториям, а преподаватели засобирались на вторую пару. Лавра опять остановилась перед стендом с расписанием, проверяя, не повесил ли таинственный злодей очередную листовку.

– Значит, тоже учитесь в аспирантуре у Коливина, – вдруг обратился к ней низкий голос из-за спины, и к Лавре приблизился задумчивый Кирилл Константинович.

– Да, а почему Вы сказали «тоже»?

Мужчина вновь внимательно осмотрел её и улыбнулся, переместив взгляд на стенд с расписанием.

– Елена Владимировна училась у Ивана Пантелеевича, – вздохнул он и указал на её траурную фотографию, висящую сбоку со словами соболезнования от начальства и коллег. – У него же заканчивает аспирантуру и мой приёмный сын – Ламбрант. Слышали о таком?

– Да, имела несчастье познакомиться…

– Коливин очень ценится в научных кругах. Вам повезло, Лавра, что Вы попали к такому выдающемуся человеку. Кстати, откуда Вы? Вижу, что явно не из здешних мест.

– Угадали, я приехала с Поволжья. А что?

– Так, праздное любопытство, – махнул рукой Кирилл Константинович. – А в общении со студентами я могу Вам порекомендовать лишь одно – будьте осторожны.

– Осторожна? – нахмурилась Гербер, прижимая к груди свои конспекты.

– Среди них могут оказаться психопатические натуры, которые расценят Ваши воспитательные меры неправильно и, не дай Бог, ещё вздумают расквитаться. Вы же в курсе того, что случилось с Вашей предшественницей?..

– То есть Вы хотите сказать, что Лену…

– Вы слышали мнение Александра Денисовича? – напомнил мужчина с весьма серьёзным видом и, больше не говоря ни слова, спешно удалился в тёмный коридор.

Лавра почувствовала, как холод подбирается к её ногам. Что имел в виду этот странный человек? Зачем он сказал про подозрения Александра Денисовича, с которым категорично были не согласны остальные преподавательницы? Неужели он действительно считает, что бедняжку Лену убил кто-то другой, а не её спятивший братишка?

Мучаясь этими мыслями, Лавра добралась до своей аудитории и открыла тяжёлую дверь. К её удивлению, первокурсники уже сидели на местах и весьма тихо.

– Ну что ж, продолжим, – улыбнулась им Гербер и внезапно застыла.

На трибуне, поблёскивая на свету горящих ламп, лежал нерасправленный презерватив – прямо посередине. Лавра совладала с первой реакцией, вернула себе улыбку, без лишней паники спихнула резиновое изделие на пол и спокойно разложила свои записи.

– Мы с вами начали обсуждать политику Екатерины Второй, – как ни в чём не бывало, заговорила брюнетка, а сама осторожно поглядывала на присутствующих.

Студенты сидели с ангельскими личиками, внимательно слушая её рассказ. Маргарита пересела в этот раз назад к бритоголовым парням и сейчас молча следила за преподавательницей. Не было ни малейших сомнений, что это она придумала подложить ей презерватив. Впрочем, не удивительно, если это сделал кто-нибудь из других её сокурсников – они все друг друга стоят.

– Первым делом Екатерина Вторая занялась государственным аппаратом, – говорила Лавра, стараясь не думать о глупом происшествии, и невольно обхватила кафедру обеими руками.

Что-то скользкое прошелестело под её ладонями, и студенты мигом расхохотались. Кто-то с задних рядов даже захлопал в ладоши, радостный от удачно подстроенной пакости. Лавра с омерзением нагнулась к изгаженной трибуне и заметила развешанные на ней, словно ёлочные игрушки, презервативы. Их было штук десять и все они весьма забавно смотрелись на фоне растерянной преподавательницы.

– Кто это сделал?! – требовательно спросила Лавра низким голосом. – Кто, чёрт побери, немедленно говорите!

– А это не мы, так было, когда мы с перемены пришли, – сообщила смеющаяся девчонка с середины аудитории.

Лавра кипела от злости. Она почувствовала, как её волосы зашевелились от ярости, а руки напряглись от желания что-нибудь сделать. Даже не пытаясь успокоиться, она схватила обвешанную презервативами кафедру, резко приподняла её над головой, размахнулась и запустила в беснующуюся молодёжь. Те никак не ожидали подобной реакции и замерли, с ужасом глядя, как деревянная конструкция летит через всю аудиторию. Лавра и сама поздно опомнилась, но трибуна, просвистев над ребятами, шмякнулась о стену в конце помещения и рассыпалась в щепки, которые тут же упали на парней в чёрных одеждах. Они вместе с Марго укрылись руками от града деревяшек и пригнулись к партам.

– Ты что, совсем охренела?! – завопили короткостриженые юнцы.

Лавра стиснула зубы и еле подавила в себе желание напасть на этих недоумков. Она сделала пару тяжёлых вздохов и спешно вышла из притихшей аудитории, напоследок громко хлопнув дверью.

Шагая по тёмному коридору, девушка пыталась успокоиться, но волны гнева продолжали накатывать на неё. Вроде и не было ничего столь ужасного в том, что студенты неудачно пошутили. Подумаешь, презервативы, кого этим нынче удивишь? Ребята и сами, небось, уже осознали свою ошибку, напуганные реакцией разъярённой преподавательницы. Однако Лавра всё больше и больше ощущала себя униженной, и от этого злость переполняла её. По пути она даже сорвала со стены какую-то бумажку и смяла её в очередном буйном порыве. Попадись ей под руку хоть один из тех отморозков, что остались сейчас в аудитории, даже трудно представить, что бы с ним случилось.

– Господи, да на тебе лица нет, – испугалась Алёна Сергеевна, когда Лавра ввалилась в преподавательскую. – Что произошло? Что эти подонки сделали?

Гербер лишь мотала головой, пряча трясущиеся руки.

– Ну, я им сейчас устрою! – прошипела женщина и побежала к озорным первокурсникам.

Следующие полчаса из коридора доносилась ругань. Алёна Сергеевна подняла на уши весь институт. Сначала она долго и упорно кричала на ошалевших студентов, которые при этом пытались с ней спорить и что-то доказывать. Но их вопли быстро пресекли другие преподаватели. Среди голосов Лавра узнала и обладательницу больших круглых серёжек, и усатого Александра Денисовича, и даму с собачкой. Последними к ним добавились Веста и проректор Гнесин. Рогова пообещала, что все первокурсники будут наказаны и отныне по каждому предмету их будут нагружать столько, сколько им и не снилось. Анатолий Константинович же обязался созвать родительское собрание, а если выявит нарушителей порядка, то подаст прошение об их отчислении.

– Свиньи недоразвитые! Им в ПТУ только учиться и то вряд ли смогут! – негодовала Алёна Сергеевна. – В мои времена если б кто такое в университете сделал, в тот же день на отчисление. Кошмар, какие времена, какие нравы!

– И ведь ещё огрызаются, гадёныши, – поддержала её дама с собачкой. – Да я бы их выпорола хорошенько, чтоб знали на будущее.

– Помнится, бедную Лену они так же планомерно доводили, – добавила женщина с причудливыми серьгами. – Я сама сколько раз слышала, как они её откровенно посылали. Это надо уже что-то предпринимать на уровне администрации. Выгнать парочку наиболее хулиганистых, остальные тогда вмиг присмиреют, вот увидите.

– Но стоит признать, что Лавра Эдуардовна тоже погорячилась в этой ситуации, – наконец-то заговорила Веста, выглядывая в окно, за которым гудели студенты. – Не нужно было кидать трибуну в детей. Теперь это их сильно разозлит…

– Да будет Вам, Веста Андреевна, – отмахнулась Алёна Сергеевна, – какие они дети?! Это ж бугаи, которые от армии у нас тут косят. Видели тех молодчиков, что в чёрных куртках были? Попомните мои слова, руководство о них ещё услышит… от милиции, к примеру.

– Не надо утрировать, Алёна Сергеевна, – вмешался Гнесин, как всегда красный и потный. – Пока что из милиции запрос пришёл только на нашу новую сотрудницу.

Все сначала недоумённо уставились на проректора и, заметив его взгляд, устремлённый на Лавру, тоже перекинули взоры на брюнетку.

– Вы же знаете, что это нелепая случайность, – отбилась от его нападок аспирантка, чувствуя себя некомфортно из-за слов начальника. – Я ни в чём не виновата, просто совпадение плохих обстоятельств.

– Веста Андреевна, скажите, Вы действительно давали Лавре Эдуардовне ночное задание по составлению учебного плана?

Рогова посмотрела на подругу и с холодным видом мотнула головой.

– Нет, не давала…

Лавра с ошеломлением воззрилась на неё, не понимая, почему она вдруг разрушила её и без того зыбкое алиби. Веста приподняла брови, о чём-то подумала и вздохнула, но своих слов не изменила. Гербер охватила паника.

– Тогда почему правоохранительные органы интересуются, была ли Лавра Эдуардовна этой ночью в нашем институте? – не унимался Гнесин, поставив цель публично обсудить грехи молоденькой подчинённой.

– Она им так сказала… от испуга, – лениво ответила заведующая и отвернулась обратно к окну. – На самом деле этой ночью Лавра Эдуардовна была у меня… в гостях… помогала готовить торт. Сегодня у одного моего очень хорошего знакомого день рождения…

Гербер недоумённо нахмурилась, уже совершенно ничего не понимая.

– Это правда, Лавра Эдуардовна? – уточнил Анатолий Константинович, нагнувшись к растерянной брюнетке.

– Чёрт возьми, Гнесин, Вы сомневаетесь в моей честности?! – не вытерпела Веста, злобно глянув на проректора. – Лавра была со мной и не имеет никакого отношения к тому, что произошло в её общежитии.

– Господа, о чём вы толкуете? – удивилась дама, на руках у которой по-прежнему мирно сидела крохотная собачонка.

– В комнате Лавры этой ночью скончалась одна ненормальная женщина, – пояснила Рогова, – ударилась, пьяная, об угол стола, вот все и засуетились.

– В самом деле, к чему об этом говорить здесь и сейчас? – заступилась за Гербер Алёна Сергеевна. – Вы, пожалуйста, от темы-то не отлынивайте, дорогой Анатолий Константинович. Мы с Вами другой вопрос решали – как быть с охамевшими первокурсниками!

– Никак. Поменьше свой характер им показывайте, тогда и проблем не будет, – пробурчал Гнесин и быстро удалился, оставляя своих преподавателей в лёгком замешательстве.

На перемене после сорванной пары Веста пригласила Лавру в методический кабинет. Близилось время обеда, и многие студенты отправились в местный буфет, а работники института готовились уйти на часовой перерыв.

– Честно говоря, ты меня порядком напугала, – призналась Лавра, плотно закрыв за собой дверь. – Зачем ты сказала Гнесину, что ночью я была с тобой?

– Потому что это звучит куда как убедительнее твоей глупой версии, – вздохнула Рогова, достав новую пачку сигарет и открыв окно, из которого тут же подул влажный ветерок.

– Но что скажет следователь на то, что я ему наврала?

– Ничего не скажет, – закурила заведующая, присев на подоконник. – Я сообщу ему, что этой ночью мы с тобой занимались у меня любовью…

Она проникновенно посмотрела на шокированную брюнетку и усмехнулась.

– Скажу, что мы встречаемся, а ты не хочешь это афишировать по вполне понятным причинам. И следователю ты наврала, потому что растерялась и побоялась раскрыть свою пикантную тайну.

На улице шёл мелкий снежок, который, едва достигая земли, сразу таял и превращался в кашу. По сравнению с морозным утром, сейчас сделалось гораздо теплее. Но Лавру это нисколько не радовало – голова вновь начала гудеть от переизбытка эмоций.

– Да не хмурься ты, всё будет нормально. – Веста выдохнула сизый дым, стряхивая пепел за окно. Бояться, что её увидят отдыхающие на свежем воздухе студенты, не приходилось, так как методический кабинет выглядывал во внутренний двор и был скрыт кленовыми зарослями.

– Что же обо мне теперь подумает следователь? – поёжилась Гербер.

– А ничего не подумает, позавидует разве что. Для Питера это не сенсация, если ты не знала… Лучше расскажи мне, что у тебя со студентами произошло. И зачем ты кафедру в них запустила?

– Не сдержалась. Эти отморозки кого угодно могут довести. Впрочем, они сразу поставили себе такую цель, вот и добились желаемого.

– Именно, что добились. Ты их изрядно посмешила, теперь они будут каждый раз над тобой прикалываться. Это ведь была своего рода проверка твоих реакций, неужели ты не поняла?

– Интересно, а как ещё мне оставалось реагировать на их шуточки?!

– Не нужно было вообще реагировать, понимаешь? Надо было сделать вид, что тебя всем этим не задеть, что ты абсолютно безразлична к их идиотским поступкам. Тогда бы они вмиг утихомирились, потому что поняли бы, что с тобой эти шутки просто бесполезны.

Лавра подпёрла рукой щеку и задумалась. В словах Весты, действительно, имелся резон. Что бы случилось, если б она проигнорировала приколы первокурсников? Ну, посмеялись бы они минут десять, и потом бы им это наскучило. А сейчас она дала понять этим недорослям, что легко поддаётся их нападкам и что её вполне можно вывести из себя, развесив на трибуне что-нибудь типа презервативов.

– Ладно, не бери в голову, – вернула её Веста из мира размышлений, закончив курить. – У тебя сейчас занятия с экономистами, они в этом плане дети более спокойные. Но, пожалуйста, держи себя в руках, хорошо?

– Я постараюсь, – вздохнула Гербер, хотя и не могла ручаться за себя и свои поступки.

В памяти были свежи те чувства, которые она испытала после мерзкой выходки студентов. Такая злость, конечно, случалась с ней и раньше, но тогда имелись куда более веские причины. Сегодня же шутка первокурсников вывела её из себя очень сильно. И это была не единственная мелочь, которая раздражала её в последние дни.

Веста оказалась права. Ребята, учившиеся на экономическом факультете, выглядели на фоне своих коллег с юрфака просто ангелами. Во-первых, когда Лавра вошла к ним в аудиторию, они все незамедлительно встали и поприветствовали её. Во-вторых, за время лекции никто не отвлекал новую преподавательницу хамскими выкриками и визгом мобильников. В-третьих, группа оказалась гораздо сильнее в плане знаний. Студенты задавали вопросы, что-то комментировали сами, когда Лавра обращалась к ним. В общем, следующие две пары пролетели для неё очень быстро, если не считать тревожных мыслей, связанных с Вестой. В том, что она выдумала весьма оригинальную и правдоподобную версию минувшей ночи, не возникало и сомнений. Но такая трактовка событий мало нравилась Гербер. Почему бы просто было не сказать, что она гостила у Весты? К чему было выдумывать странные истории про их нетрадиционные отношения? Неужели исключительно ради того, чтобы оправдать перед следствием ложь Лавры?..

Пятой парой был семинар. Гербер думала, что студенты не подготовились к нему, так как не знала, какое в точности задание успела дать им бедняжка Лена накануне смерти. Однако первокурсники экономического факультета не только оказались отлично дисциплинированными ребятами, но и подготовили занимательные доклады на спорные исторические темы.

За окном неизбежно темнело. Сегодня и так был мрачный день, а под вечер он сделался совершенно глухим. Появился туман, заметно похолодало, хотя первый снег, выпавший утром, уже растаял. Лавра наблюдала за капризной погодой из окна аудитории, попутно слушая ответ студентки на очередной семинарский вопрос. Шла последняя на сегодня, уже шестая пара, и Гербер явственно стала ощущать недомогание. Боль в плечах и ногах постепенно вернулась во всей своей «красе», словно закончилось действие какого-то лекарства. Захотелось поскорее завершить занятие, доплестись до дома и улечься под тёплое одеяло до следующего дня. Но такие сладкие мечты рушили активные студенты. Отпустить их пораньше в то время, когда они наперебой желают выступать перед новым преподавателем со всевозможными докладами, было бы несправедливо. Да и в общежитии её ждала испачканная кровью комната со сломанной дверью. Нет, надеяться на умиротворённый вечер было, по меньшей мере, наивно. От этого Лавра всерьёз задумалась над предложением Весты сходить к её знакомому художнику на вечер в честь дня его рождения.

Еле-еле завершив последнее занятие, Гербер дождалась, пока все студенты разойдутся по домам, и положила голову на стол. Хотелось спать, но не в такой неудобной позе, а где-нибудь на большой кровати с мягкой периной и шёлковым бельём. Пересилив желание вздремнуть прямо на рабочем месте, Лавра собрала свои бумаги и, прижав вещи к груди, направилась в притихший коридор. Занятия во многих аудиториях тоже завершились, но из некоторых учебных комнат всё же долетали речи припозднившихся коллег.

Веста сидела над какими-то журналами, когда Лавра зашла в преподавательскую за своей сумкой. По сравнению с ней Рогова смотрелась бодро, словно и не работала весь день.

– Ну что, первая трудовая смена на сегодня выполнена? – с улыбкой поинтересовалась она. – А мне ещё до восьми вечера здесь сидеть.

– Почему так много? – удивилась Лавра, расчёсывая волосы перед зеркалом.

– Я сегодня дежурю, надо дождаться, пока завершатся последние занятия. Плюс мне нужно написать отчёты о промежуточной аттестации студентов.

– А как же твоя затея сходить к другу-художнику?

– О, не беда, я планирую заявиться к нему около девяти. Всё равно ненадолго, потому что завтра снова с утра пораньше на работу. Если хочешь, оставайся… Или лучше давай я заеду за тобой в общежитие часа через два, как раз успеешь немного отдохнуть.

– Да, думаю так будет лучше, – кивнула брюнетка, надевая серое пальто. – Только отдохнуть не получится, там в моей комнате меня дожидается кавардак…

– Слушай, а тебе лично не показалась подозрительной гибель этой Викентьевны? – Рогова прищурилась, словно желая сказать что-то важное.

– Мы с ней особо близко не общались, – пожала плечами аспирантка и тут же об этом пожалела – раны на них заныли жгучей болью. Будь проклят тот чёрный демон, что напал на неё прошлой ночью!

– Всё же странно, что эта женщина, которая уже много лет устраивала пьянки, вдруг умерла именно в твоей комнате…

– В нашей жизни происходит много странностей, – развела руками Лавра, готовая отправиться домой.

– Да, может быть, – качнула головой заведующая. – Ладно, тогда до встречи.

Улица Циолковского пустовала без людей и машин, как бы странно это ни казалось для центра города. Туман здесь был густым и скрывал за собой даже светящиеся окна ближайших домов. Лавра немного постояла на одиноком крыльце, где ещё час назад толпились студенты, раскуривая сигареты и обсуждая свои проблемы. В воздухе повис запах гари, словно где-то недалеко был пожар. А ещё чувствовалась морская свежесть, отчего на девушку накатила ностальгия по широким водным просторам. Она повесила на плечо изрядно потрёпанную сумочку, которую не раз порывалась сменить. Предстояло идти по пустынной улице до самого конца, а ещё пересечь Обводный Канал, чтобы добраться до ближайшей станции метро.

– А-а-а! – раздалось во дворах через дорогу. – У-у-у!!!

Лавру передёрнуло от неожиданности, и на мгновенье она замерла в раздумьях перед тёмным переулком. Кто там может кричать? Уж вряд ли дети, которые заигрались в песочнице. На дворе ноябрь и давно стемнело. Тем более сегодня погода явно не для прогулок.

– А-а-а, скины проклятые! Убивают, кто-нибудь, на помощь!!! – прокричала таинственная девушка, чем заставила Лавру немедленно кинуться туда.

Дворы в этом районе были глухими и безлюдными, хотя наверняка в соседних зданиях проживало много народу. Деревья здесь казались донельзя запущенными. Мало того, что их было слишком много для центра города, так все они разрослись в разные стороны, а некоторые даже сплелись друг с другом ветвями, образовав над сумеречной детской площадкой живую крышу. Лавра остановилась прямо посередине незнакомой территории, озираясь на шорохи, но никакой девушки, которой бы требовалась помощь, пока не замечала. Во дворе царили полумрак и спокойствие. В углу стояло несколько автомобилей, а у одного из подъездов мигала лампа.

– Я же говорила, что она клюнет, – произнесла какая-то девчонка, медленно приближаясь к ней со стороны дороги.

Вместе с ней шли ещё две плотные фигуры. Их лица было трудно разглядеть даже в очках. Как оказалось, они скрывались под самодельными масками-шапочками.

Нехорошее предчувствие вдруг закралось Лавре в душу. Шаги стали доноситься и с других направлений. К ней постепенно стягивались какие-то люди в чёрных одеждах. Пока они приближались, брюнетка успела насчитать восьмерых незнакомцев. А вот бормочущая девица кого-то ей напоминала.

– Добрый вечер, Лавра Эдуардовна, – нарочито мягким голосом обратился к ней рослый парнишка. – Мы тут Вас уже заждались. Много работаете?

Несколько ребят негромко засмеялись, поправляя перчатки на своих кулаках.

– Что вам нужно, детишки? – не оробела Гербер, прекрасно понимая, что это её горе-студенты. Правда, настроены они были сейчас гораздо агрессивнее, чем на занятии, и окружили её кольцом, словно охотники загнанную лисицу.

– Да вот, решили углублённый курс истории Вам преподать, – вызывающе поведал другой тип, достав из кармана металлический кастет. – А Вы думали, мы Вас до метро проводить собрались, да?..

Хлопцы опять захохотали, разминая руки, будто перед спортивным состязанием.

– Нет, – как ни в чём не бывало, ответила Лавра, незаметно для них засунув руку в сумочку. – Я сразу догадалась, что мои драгоценные студенты захотят побеседовать со мной о том, что случилось сегодня на лекции, чтобы извиниться и пообещать, что такого больше не повторится…

– Вы некрасиво поступили, Лавра Эдуардовна, – вмешалась девчонка, которой, судя по торчащим красным волосам, была Марго. – Предыдущая училка тоже пыталась нам впарить, как себя вести. Ох и дура же она была.

– Это вы о Елене Владимировне так отзываетесь? – уточнила аспирантка, время от времени оборачиваясь на притаившихся молодцев. – Зря, очень даже зря. О покойниках плохо не говорят…

– Вот именно, о покойниках, это Вы верно подметили, – продолжил заносчивый мальчишка, потирая крепкий кулак. – Боюсь Вас разочаровывать, Лавра Эдуардовна, но сегодня Вам придётся присоединиться к Вашей коллеге.

– Вы позволили себе непочтительно общаться с нами, – добавил его дружок, облизывая губы. – Мы не можем не ответить Вам взаимностью.

– Скажите, Вы давно испытывали кровавые удовольствия? – вдруг спросил юнец, что стоял сейчас за её спиной.

– Простите, какие удовольствия? – не совсем разобрала Гербер, мечась между ними, дабы не получить внезапный удар.

– Кровавые, – повторила Маргарита маниакально приглушённым голосом. – Ну, знаете, когда у человека кровь слишком играет, её рекомендуют выпускать.

– А при чём здесь я? – издевалась над ними Лавра и приготовилась отразить первое нападение.

– Сейчас всё узнаете, – пообещал парень с кастетом и ринулся к ней, размахивая вооружённым кулаком.

Лавра ловко увернулась от удара и пронзила его отрезвляющим разрядом тока. Белые искры несколько раз ткнули его в бок, и парнишка отлетел обратно к своим возбуждённым товарищам.

– Ну, смелее, – поманила их к себе радостная брюнетка, помахивая шокером, который ей год назад подарила Марина Холодова. – Или вы уже передумали доставлять мне кровавые удовольствия? Тогда их вам доставлю я!..

Она дёрнулась к ближайшим двум ребятам, которые растерянно смотрели на поверженного приятеля. Ток ударил одного из них в грудь, а другого по плечу. Правда, второй получил маленькую порцию электрошока, успев вовремя отскочить назад.

– Ах ты сучара! – налетела на Лавру недовольная Марго с битой в руках и влепила ею по лопаткам.

Гербер изогнулась, прошипев от боли, и отпрянула к дереву, у которого валялись проржавевшие батареи. Интуиция её не подвела. Среди радиаторов торчали тонкие трубы. Аспирантка вцепилась в одну из них и развернулась к агрессивным молодчикам.

– Нас больше, – предупредил парень с высокомерным голосом. – Мы тебя так отметелим, что мама родная не узнает!

– Она и так меня не узнает, – призналась Лавра и первая налетела на него, двинув арматурой прямо по голове.

Парень не успел ничего сообразить, как с его лба сползла тонкая струйка крови. Попутно Лавра задела и Маргариту, которая рискнула повторить свой приём с битой. Она угодила той по локтю и заставил отступить.

Трое уцелевших ребят приняли боевую стойку, выставляя вперёд натренированные кулаки. Глупенькие, они рассчитывали, что одолеют хрупкую с виду преподавательницу, а вместо этого каждый получил по удару тяжёлой железякой. Лавра, не чувствуя никакого страха, размахивала своей трубой как заправский воин, при этом то и дело морщась от боли в плечах и ногах. Вдобавок закружилась голова и сделалось жарко.

– Сука! – негодовали ребята, потирая ушибленные места и не решаясь пока нападать на дикую барышню.

– Ну и где же кровь? Я что-то её не чую! – прокричала Гербер и перевела дыхание. – А ведь надо уже пустить!

И навалилась на парня, сидящего после электрошока на опавших листьях. Арматура шлёпнула его по уху, вызвав кровавые брызги. Лавра со смехом избила другого парнишку с кастетом, который только-только собирался подняться после первого поражения. Она ткнула его в поясницу, звучно проехалась по его ногам и в довершение разбила нос.

Пока другие студенты отчаянно суетились вокруг в попытке остановить ненормальную преподавательницу, она успела уложить ещё и типа в кожаной куртке, который порывался устроить ей подножку.

Маргарита, получив единственный, но впечатляющий удар по локтю, больше не смела приближаться к обезумевшей аспирантке. Она вообще хотела в один момент броситься на соседнюю улицу с криками о помощи, но вовремя сообразила, к каким последствиям это может привести. Ведь в данной ситуации пострадавшими являлись вовсе не они, а распоясавшаяся Лавра Эдуардовна.

Марго повертелась в нерешительности у старого дерева, наблюдая как её бравых дружков одного за другим лишают сознания, а то и жизни. От удара такой трубой очень даже можно отбросить ноги. Подумав несколько мгновений, девчонка развернулась к дому и побежала прочь отсюда. Если чокнутая училка разберётся с парнями, то она непременно перекинется на неё. Напуганная студентка видела, каким стало лицо шустрой брюнетки. Оно изрядно изменилось, покрылось какими-то крапинками, больше напоминающими рыбью чешую. Рот у Лавры Эдуардовны сделался большим, а зубы казались острее.

«Может, она вампир?»– подумалось Маргоше, когда она перебегала пустынную дорогу и на секунду оглянулась назад. Вроде, бешеная училка не преследовала её, хотя звуки драки перестали доноситься из глухого двора.

Маргарита немного успокоилась и решила подождать несколько минут. Вдруг кто из ребят выжил и им требуется помощь? Она поёжилась от внезапного холода, который усилился вместе со страхом.

Да уж, сегодня Марго никак не думала, что выйдет такая ситуёвина. Она рассчитывала как следует покалечить наглую Гербер, заделать её инвалидом, чтоб в будущем больше никогда не видеть в своей жизни. Тем более Лавра Эдуардовна казалась такой слабой и бледной. Хотя по тому, как она кинула в них кафедру, можно было догадаться, что с психикой у неё явно не всё в порядке. Ох, что теперь будет, что будет!..

От расстройства девушка схватилась за голову. Ну зачем, зачем она повелась на всю эту авантюру? Как же она жалела, что подбила ребят поиздеваться над новенькой преподавательницей. Теперь та обязательно заявит на них в милицию, а от того, что круто избила подростков, отмажется необходимой обороной. Всё играло против Маргариты, даже закон. Она посмотрела на своё отражение в витрине закрытого на ночь магазина и зашагала в сторону родного института.

Внезапно что-то зашуршало за её спиной, и Марго исступлённо обернулась. В соседних кустах кто-то притаился, отчего ноги девушки засеменили по мокрому асфальту быстрее. Она обратилась в бег, не поворачивая головы. Поэтому для неё было полнейшей неожиданностью, когда она налетела на кого-то. Причём ужас от столкновения стал вдвое сильнее, едва Марго осознала, что нарвалась на демоническую Лавру Эдуардовну. Та изменилась окончательно: волосы шевелились, словно змеи, глаза мигали чем-то голубым, а лицо… Нет, от одного лишь взгляда на такую физиономию можно было скончаться на месте.

– Пожалуйста… – напряжённо прошептала Маргарита, и бита сама выпала из её дрожащих рук, – простите, я больше так не буду…

Но Лавра не поверила ей, и в следующую секунду окрестности огласил истошный девичий вопль, который столь же внезапно оборвался, как и появился.

Глава 7 Он хотел его

Веста подъехала к университетскому общежитию без двадцати девять. Она знала, что опоздала, поэтому немного нервничала. Чтобы самой не заходить к Лавре, Рогова попросила одного из ребят, курящих на крыльце, позвать Гербер, а сама уставилась в обзорное зеркало автомобиля. Ей казалось, что она недостаточно красива в этот вечер, хотя косметика лежала идеально. Да, ради сегодняшних планов Веста пожертвовала своими убеждениями и поправила внешность сиреневой помадой с тёмными тенями для век. Лишь бы груз этого дня не дал о себе знать…

Лавра появилась через пять минут в расстёгнутом пальто, под которым просматривалось роскошное чёрное платье. Её бледность куда-то исчезла, глаза сверкали, щёки отдавали здоровым румянцем, и, наконец-то, она немного открыла своё восхитительное тело. У платья был глубокий вырез, который удачно подчёркивал её грудь и придавал девушке гораздо больше сексуальности, чем строгие закрытые костюмы. Правда, волосы по-прежнему казались слишком синими, но это даже оригинально, подумала Веста, помогая открыть подруге дверь.

Гербер осторожно села на соседнее кресло, пряча свою убогую жёлтую сумочку. Как и подозревала Веста, её платье было достаточно коротким, позволяя видеть прелестные беленькие ножки. Лавра впервые за время их знакомства надела туфли на высоком каблуке и украсила себя драгоценностями – ожерельем и серьгами из мелкого жемчуга. От неё исходил пьянящий сладкий аромат каких-то дорогих духов, а на лице сияла загадочная улыбка.

– Я слегка задержалась, – поприветствовала её Веста, вновь внимательно изучая хорошенькую коллегу. – А ты выглядишь очень даже ничего по сравнению с тем, какой казалась на работе…

– Спасибо, я старалась, – жеманно отмахнулась брюнетка.

– Как твоё самочувствие? Успела хоть немного отдохнуть или всё это время убиралась в комнате?

– Знаешь, мне ребята помогли с этим делом. – Она указала на троих парнишек, которые поглядывали на них с крыльца и, заметив, что девицы обратили к ним своё внимание, радостно замахали руками.

– Понятно, – ухмыльнулась Веста и быстро привела свою иномарку в движение, дабы не стращать юных соседей Лавры. – А что там с Викентьевной, есть какие-нибудь новости?

– Честно говоря, даже не интересовалась насчёт неё, – зевнула брюнетка и сняла с себя пальто. – Да и зачем? Всё равно несчастный случай, его и расследовать, наверное, уже никто не станет. Напилась до поросячьего визга, вломилась ко мне в комнату да и грохнулась, задев башкой угол стола. Типичная ситуация для алкоголика…

– М-да, в каком месте ты живёшь, просто ужас.

– Кстати, об ужасе, – вспомнила Лавра, поправляя какие-то побрякушки на правой руке. – Меня после работы встретили те студенты, которые морочили голову на первых двух парах.

– Первокурсники с юрфака? – уточнила удивлённая Рогова.

– Да, они самые. Представляешь, хотели меня проучить за мою сегодняшнюю выходку?..

– Вот недоноски, – мотнула головой заведующая, косо поглядывая на колени подруги. – И что, как ты от них отвязалась?

– Не помню, – растерянно пожала плечами Лавра, уставившись вперёд на приближающийся Тучков мост. – Они были так раздражены. Честное слово, мне показалось, что они хотят меня убить…

– Боже, Лавра, ты в своём уме – разгуливать по улицам после работы одной?! – возмутилась Рогова, тут же выключив радио. – Это же всё не шутки! Они могли сделать с тобой всё, что угодно.

– Да, я поняла это по их настрою. И они часто повторяли, что Лена была такой же и за это тоже поплатилась… Я не знаю, что теперь и думать. А что, если это они убили её, а вину свалили на Егора?

Веста промолчала, размышляя над такой нелепой версией. Выходило, с одной стороны, очень даже логично. А вот с другой – чистый маразм.

– Ленка тоже пробовала их воспитывать, а они ей в ответ ещё сильнее гадили, – выдохнула заведующая, следя за дорогой. – Пару раз она даже ревела, а мы её успокаивали всем преподавательским составом… Но ведь улики явственно доказывают вину её брата, да и он сам в этом признался.

– Я не одна считаю это фарсом, – повернулась к ней Лавра. – Александр Денисович и Кирилл Константинович сегодня как раз говорили по этому поводу.

– И что же они говорили?

– Что Егора заставили взять вину на себя и что среди ваших студентов есть психопатические натуры. Знаешь, сегодня вечером я в этом лично убедилась. Они способны на всё, даже на убийство.

– Я предпочитаю придерживаться общего мнения – это Егор убил Лену, – улыбнулась Веста, любуясь прелестным лицом подруги. – Вопрос лишь, вменяем ли он. А степень его вины установит суд. Уверена, что его вину докажут полностью. А твои студенты просто запугивали тебя, строили из себя крутых чуваков. Кстати, ты так и не сказала, как от них избавилась…

Лавра поджала подбородок и нахмурила брови, словно пытаясь вспомнить события давно прошедших дней.

– Не помню, от страха голова совсем перестала работать, – прошептала она, поправляя бретельку на хрупком плече. – Наверное, убежала от них, как ещё я могла избавиться от этих гопников…

– Ты запомнила их лица? Сможешь опознать?

– Они были в масках, но с ними ещё девчонка одна стояла, знаешь, такая красноволосая…

– Марго, – кивнула Веста и от злости закусила губу. – Вот же мерзавка, а ещё старостой заделалась… Завтра я прижму её. Вообще тебе бы на них в милицию заявленьице не грех накатать. Нельзя оставлять это дело просто так, пусть побегают к следователям, хоть осознают, в какое дерьмо вляпались.

– Я как-то не очень дружна с милицией.

«БМВ», проехав мимо Петроградского острова и Кантемировского моста, подкатил к симпатичному современному зданию, на котором горели фонари и мигала неоновая вывеска «Студия дизайна АРТ-моэм». У тротуара уже выстроились машины, которые, скорее всего, принадлежали другим гостям художника-именинника. Несколько человек разговаривали у входа, раскуривая дорогие сигареты, а какая-то дама в белом плаще выразительно читала стихи.

– Добрый вечер, Стэлла, – кивнула Веста поэтессе, когда та завершила очередное стихотворение. – Не холодновато ли для поэзии?

– Что ты, наоборот, так романтично. – Женщина закатила глаза и с бравадой продолжила: – Туман и ночи чёрный плед накрыли власть наших побед!..

Девушки оставили её, боясь помешать порыву вдохновения. Они поднялись на украшенное искусственными листьями крыльцо, поприветствовали незнакомых мужчин и прошли в широкий светлый коридор. Веста держала в руках большую нарядную коробку, подвязанную золотистой лентой. Внутри неё явно находился шикарный подарок для именинника, только вот какой – для Лавры стало интригой.

Людей на первом этаже было достаточно много. Играла спокойная инструментальная музыка, которая создавала гостям фон для знакомства с творчеством таинственного именинника. Его цветастые картины украшали стены просторного зелёного зала, в котором горел неяркий свет и собралось основное количество приглашённых. Среди них были и солидные господа в строгих костюмах, и ветреная молодёжь в джинсах, и чопорные дамы, на которых сверкали золотые украшения. Словом, публика была разношёрстная. Веста попеременно здоровалась со своими знакомыми, махала рукой кому-то на другом конце помещения и всё время поясняла своей новой подруге, кто это такие.

– Вон племянница губернатора, а там, возле огромной картины, стоит владелец никелевого завода, частый заказчик Коли, – не переставала говорить Рогова приглушённым голосом, взяв с подноса проходящего мимо официанта фужер с шампанским. – Я тебя ненадолго оставлю, надо вручить подарок адресату. А пока можешь побеседовать с Охтиным, тем более ты с ним уже немного знакома…

Веста подвела её к трём мужчинам, стоявшим возле ярко освещённой картины, на которой был изображён чёрт, целующий пухленькую голую девицу. Одного из них Лавра, действительно, уже знала. Это был Кирилл Константинович, тот самый преподаватель, который советовал ей проявлять осторожность к собственным студентам. И он же был отчимом Ламбранта. Охтин улыбнулся, заметив знакомые лица, и почтительно поцеловал барышням руки, что слегка смутило Гербер. Двое его собеседников были намного моложе. На них красовались зеленые военные мундиры.

– Кирилл Константинович, не знала, что Вы будете здесь сегодня, – деланно удивилась Рогова.

– Я давно не появлялся на светских мероприятиях, – улыбнулся тот. – К тому же здесь много знакомых лиц.

– Вам можно доверить Лавру Эдуардовну? А то она никого не знает из местной тусовки.

– Это поправимо, – усмехнулся Охтин, взяв симпатичную аспирантку под локоть. – Сейчас я познакомлю Вас с наиболее интересными персонами…

Веста удалилась по своим делам. Гербер решила последовать её примеру и тоже принялась загадочно улыбаться.

– Вот, к примеру, обратите внимание на этих двух молодых людей, – указал на двух военных Кирилл Константинович. – Пожалуйста, этого зовут Родион Медведев, служит при Главном Штабе. У нас проездом, приехал навестить брата, а заодно полюбоваться на осенний Петербург.

Высокий широкоплечий парень со светлой щетиной и короткой стрижкой кивнул ей, дабы подтвердить, что речь идёт именно о нём. На вид он казался весьма мужественным. Впрочем, его русый приятель смотрелся гораздо смазливее, потому что по возрасту был недалёк от самой Лавры, а возможно, даже младше её.

– А это как раз и есть тот самый брат – Антон, – представил его Охтин, продолжая держать брюнетку за руку и, видимо, не собираясь её отпускать. – Антоша учится на четвёртом курсе в Морской Академии имени Макарова.

– Будущий моряк? – переспросила Лавра, только сейчас заметив внешнее сходство этих ребят.

– Офицер, – поправил её Антон, смущённо улыбаясь.

– А это Лавра, – наконец-то сказал про неё Кирилл Константинович, при этом тихо уточнив – Надеюсь, Вас можно называть только по имени?

– Конечно, я же не старая дама вроде тех, что сейчас обсуждают меня, – произнесла Гербер, осторожно указывая на пятерых женщин, которые наблюдали за ними с другого конца зала.

– Нет, Вы выглядите гораздо симпатичнее, – сделал ей комплимент старший Медведев, и в его глазах Лавра увидела коварную искорку.

– А где же Ваш сын? Почему Вы не взяли Ламбранта на этот вечер? – игнорируя слова военного, спросила аспирантка.

– Ох, он не любит такие мероприятия, – нахмурился Охтин. – Ламбрант вообще человек сложный. Я не удивлюсь, если в это время он до сих пор сидит в библиотеке над кипой старых книг.

– Да уж, наверняка Ваш сын считает, что уединение с книгами лучше общества глупцов, – не удержалась Лавра от остроумия.

– В академии нас учат обратному, – подметил Антон, по-прежнему скромно улыбаясь. – Гёте говорил, что надо верить жизни, она ведь учит лучше всяких книг.

– Ну, с Гёте можно и не согласиться, – встрял в их намечающуюся высокоинтеллектуальную беседу Кирилл Константинович. – Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

– Согласна, чтение для ума – то же, что физические упражнения для тела, – кивнула брюнетка и победно посмотрела на младшего Медведева, который тут же смутился и сделал вид, будто его отвлекли возгласы у дверей соседнего зала.

Там чему-то сильно радовался ещё один знакомый типаж. Лавра уже видела его вчера с Вестой в университете, из-за чего даже рассердилась и случайно поцарапала собственную ладонь. Сейчас тот мужчина изумлённо мотал головой, показывая окружающим тёмную статуэтку, которая изображала рисующего у мольберта художника. А затем он наклонился к кому-то и нежно поцеловал в щеку. Как оказалось, это и была Веста, которая вручила имениннику подарок. Значит, Николай Бережной и есть тот самый искусствовед, в честь которого устроен весь этот вечер. Почувствовав долю ревности, Гербер прильнула к ничего не ожидающему Антону и его брату, взяв их обоих под локти. Охтин не думал, что брюнетка так скоро покинет его, и был в лёгкой растерянности от того, что она перекинулась на его более молодых товарищей.

– Итак, что за художество вы тут разглядывали, пока я не нарушила ваше уединение? – обратилась Лавра к братьям.

– Это картина именинника, – пояснил старший Медведев. – Собственно, весь её простой смысл изображён здесь.

– Чёрт ласкает красавицу, – промолвила аспирантка и задумалась. – Думаю, Николай хотел показать этим мужчину и женщину.

– То, что женщину, видно сразу, – усмехнулся Родион. – Но при чём здесь мужчина? На картине-то изображён чёрт…

– Бесовская суть, – добавил Кирилл Константинович, теребя на безымянном пальце кольцо с ярко синим камнем. – Забыли, что мужчина с точки зрения некоторых религиозных деятелей расценивается как бес-искуситель.

– Мне всегда казалось, что всё как раз наоборот, – отозвался Антон, внимательно вглядываясь в картину.

– С позиции официальной церкви, – кивнул Охтин, – но не с позиции самой женщины, верно, Лавра?

– Да, женщины часто считают мужчин демонами, – протянула Гербер и посмотрела на братьев, – особенно красивых и непостоянных…

– То есть Бережной нарисовал эту картину глазами женщины? – заключил младший Медведев, чем вызвал снисходительные усмешки у Кирилла Константиновича и Родиона.

– Думаю, он просто нарисовал красивую картину, – промолвил Охтин и отошёл к официанту, который раскладывал на столике невдалеке закуску для гостей.

– А Вы где-то учитесь или работаете? – поинтересовался Медведев-старший, когда они перешли к соседней картине.

– Преподаю, – улыбчиво выдохнула девушка, – и учусь в аспирантуре.

– О, да Вы собираетесь стать кандидатом наук! – удивился Антон, больно прижав локтём её руку.

Лавра не ошибалась, он и в самом деле чувствовал себя неловко в её обществе. Это было заметно по его действиям и внешности. Он боялся надолго остановить на ней свой взгляд.

В отличие от него, старший брат вёл себя куда как раскованнее. Он уже успел несколько раз оценить фигуру аспирантки, сделал парочку лестных комплиментов, постоянно дарил обаятельную улыбку и строил глазки.

– Я смотрю, ты уже завела себе новых кавалеров, – появилась из-за спины улыбающаяся Веста, держа в руке алую розу, и обратилась к братьям – Поосторожнее, иначе я могу приревновать…

Родион ухмыльнулся, а Антон вновь отвернулся на какой-то пустяшный шум.

– Мы как раз смотрели творение твоего парня, – с издёвкой сообщила Гербер, указывая на картину с танцующими гарпиями. – У него есть своя изюминка.

– С чего это ты решила, что Коля мой парень? – изумилась Рогова, вертя в ладонях шипастый цветок. – Он просто мой знакомый, а ещё коллега, так как ведёт в нашем институте культурологию.

Лавру такое обстоятельство заставило слегка покраснеть. Она была уверена, что Бережной непременно является любовником начальницы, ведь вчера в университете они шли, держась за руки, а потом Веста позволила ему сесть за руль своего «БМВ».

– Я абсолютно свободна, – гордо заявила Рогова и нагло вытащила подругу из плена Медведевых. – Пойдём, покажу одну интересную работу…

Антон и Родион остались недоумённо смотреть им вслед. Веста лишь игриво обернулась и взяла Лавру под руку, как это делали недавно мужчины.

– Красивые ребятки, не правда ли? – поинтересовалась она у неё, бодро шагая вдоль подсвеченных картин. – Тебе кто больше понравился?

– А ты их знаешь? – удивилась Гербер, то и дело оглядываясь на Антона, который уже вернулся к Охтину с поникшим видом.

– Нет. Я просто спросила твоё мнение. Так какие парни тебе больше нравятся?

– Никакие, – выдохнула брюнетка, вновь поправляя непослушную бретельку, которая так и норовила сползти с её плеча и обнажить грудь. – Мне некогда крутить романы.

– Да? А почему? – удивилась Рогова, хотя на её лице проглядывалась радость.

– Был у меня один любимый человек, – с грустью заговорила Лавра, – первый и единственный…

– «Был» в том смысле, что сейчас его нет? Он тебя бросил?

– Его убили…

– Ох, извини, я такая бестактная, – смутилась Веста, замедляя шаг. – Не хочешь об этом разговаривать?

– Нет, – мотнула головой подруга и подняла взгляд на странную картину, помещённую в пурпурную раму.

Оттуда на неё взирали два счастливых человека. Один обнял другого сзади, поглаживая прямой живот и касаясь губами правого уха, словно шепча какие-то приятные слова. Другой же обхватил его за шею левой рукой и сощурился от наслаждения. Их окружали высокие зеркала, отчего сцена смотрелась необычно. Впрочем, она и без того была неординарной, так как художник изобразил на картине двух влюблённых друг в друга парней.

– «Он хотел его», – озвучила Веста название работы и склонила голову. – Один частный коллекционер предложил Коле за эту картину новенькое «Ферари».

– И Бережной отказался??? – удивилась Лавра, не сводя глаз со странной живописи.

– Да, у него с этой вещью связано много личного, – понизив голос, подтвердила Рогова и щёлкнула пальцами. – Зато через полгода они сыграли свадьбу, и теперь Герхард организовывает для него выставки в Европе.

У Лавры отвисла челюсть.

– В смысле, Бережной и тот частный коллекционер теперь вместе… того самого?!

Веста засмеялась, отходя к зелёной стене.

– Теперь ты понимаешь, что он никак не может быть моим парнем, – успокоившись, напомнила она о недавнем разговоре. – А картина, на самом деле, интересная, я просила его подарить её мне.

– Зачем тебе эти гомики? – недоумевала Гербер, уже с неприязнью поглядывая на художество именинника. – И что в них может быть такого интересного?

– Вот и я себя спрашиваю – что?.. Не знаю, – пожала плечами подруга и прислонилась спиной к стене, о чём-то задумавшись.

Брюнетка вновь обернулась на гостей, попробовала отыскать среди них братьев Медведевых и Охтина, но те потерялись в толпе.

– Поедем ко мне? – вдруг предложила Веста, похлопывая рукой по штукатурке. – Я сегодня так вымоталась, хочу тишины.

– Поехали, – улыбнулась Лавра.

День и в самом деле был напряжённым, хотя под его окончание у Гербер появилась бодрость. Ей до сих пор казалось странным, что природные силы вернулись с таким опозданием. Раны, что донимали её с прошлой ночи, затянулись лишь перед приездом Весты. Что происходило до этого момента, она начисто забыла: как сумела убежать от агрессивных студентов, как потом успокаивалась, как возвращалась в общежитие и убиралась в комнате. Наверно, всё это происходило автоматически, в то время как сознание отключилось, измученное за последние сутки. Так или иначе, но Лавра была довольна вернувшимися способностями и оттого чувствовала себя просто замечательно. Единственное, чего ей никак не хотелось сегодня, так это проводить ночь в своей комнате: пустой, холодной, а теперь ещё и омрачённой смертью Викентьевны. Вот посмотреть жилище начальницы – другое дело. Тем более, что Веста и сама была одинока нынешней осенью. Им обеим есть, о чём побеседовать этим унылым вечером.

Никто не заметил ухода двух барышень, хотя Лавра напоследок и пыталась быстренько отыскать парней в мундирах. Очевидно, те либо затерялись среди многочисленных гостей, либо тоже тихо покинули вечеринку. На крыльце девушки натолкнулись на курящего Николая. Бережной просил Рогову остаться, говорил про выступление его любимой певицы, которая должна была подъехать с минуты на минуту, но Веста сослалась на усталость, ещё раз поздравила с днём рождения и поспешила к «БМВ» на пару с новой приятельницей.

– Только по пути заедем в супермаркет, у меня дома шаром покати, – поставила условие заведующая и повела иномарку вниз к реке.

Жила Веста в довольно милом райончике – Купчино. Новый пятиэтажный дом был ограждён высоким забором, за которым расположился небольшой сквер. Лавра не успела как следует изучить местность, поскольку машина Роговой свернула во двор, остановилась на мгновенье перед пропускным пунктом и устремилась в подземную автостоянку. Девушки выгрузили сумки с продуктами и, продолжая разговор, направились к лифту.

В общих коридорах элитного дома царила полнейшая тишина. Горел достаточно яркий свет, а углы украшали растения в симпатичных глиняных горшочках. Кое-где взгляд натыкался на небольшие чёрно-белые картины. Да, такого не встретишь даже в комфортабельном городском жилище Холодовых.

– Квартиру нам с братом подарили родители, – принялась объяснять подруга, запуская Лавру в свои шикарные апартаменты. – Но Стас постоянно в разъездах, а недавно он полностью перебрался в Стрельню, говорит, надоела ему шумная городская жизнь.

– А у вас тут тихо, – заметила брюнетка, скидывая туфли и с любопытством оглядываясь, – и красиво к тому же…

Прихожая, обставленная удобной мебелью, плавно переходила в две огромные комнаты. В одной играл декоративный фонтан, окружённый цветущими розами. Редко встретишь в ноябре такое зрелище, но у Весты цветов было невообразимо много: белые, красные, розовые, жёлтые… Такое ощущение, что она специально занималась разведением именно таких растений, которые бы дарили красоту чуть ли не круглый год.

У окна, которое выпирало наружу в виде маленькой башенки, стояла широкая овальная кровать, застеленная бежевым покрывалом. На ней тут и там валялись небольшие подушки и два глянцевых журнала. В целом, всё здесь было выполнено в мягких тонах, что сразу успокаивало глаза и навевало атмосферу уюта. В соседней комнате раскинулись бордовые ковры, а вдоль стены протянулся длинный диван, на котором запросто могли уместиться десять человек. Стояла навороченная стереотехника, а в одиноком серванте поблёскивала добротная коллекция рюмок, фужеров и графинов.

– Вот, держи, – незаметно появилась Веста, засовывая в руку Лавры холодный бокал, наполненный красным вином.

– Мы продолжаем отмечать день рождения Бережного? – усмехнулась брюнетка, принюхиваясь к ароматному напитку.

– Нет, у нас есть свой повод для веселья, – улыбнулась в ответ Рогова и включила музыку, которая вмиг наполнила комнату звуками стонущего саксофона.

Тут же у ног очутился столик с бутербродами и шоколадными конфетами.

– Нравится? – покачиваясь в такт музыке, спросила Веста и сняла с себя клетчатый пиджак.

– У тебя тут очень мило, – призналась Гербер, выходя на середину комнаты. – Просторно, свежо, продуманный дизайн и вид из окна просто прелестный…

– Хочешь – оставайся, – вдруг предложила девушка, поправив прядь волос.

– В каком плане? – не поняла Лавра, и Веста смело взяла её за руки, увлекая в танец.

– В прямом, – улыбалась она, придерживая левой рукой бокал с вином. – Мне здесь скучно одной и так часто бывает холодно… А вместе всё-таки намного теплее, будем согревать друг друга длинными зимними вечерами.

– Помнится, мой любимый человек тоже предлагал мне когда-то жить с ним.

– Ничто не мешает и нам стать любимыми людьми…

Она покружилась под музыку и замерла у окна, за которым начал накрапывать дождь. Веста томно заглянула в глаза подруги и вытянула руку с бокалом:

– На брудершафт?

Лавра хотела поправить вновь сползающие бретельки, но почему-то передумала, из-за чего платье грозило вот-вот слезть и обнажить грудь. Рогова смотрелась в отсветах далёких уличных фонарей очаровательно. Её рот был призывно приоткрыт, губы сверкали сиреневой помадой, а глаза внимательно следили за брюнеткой, отдавая небесной лазурью. Будь на её месте мужчина, Лавра бы растерялась и испугалась его. Но Веста была девушкой и оттого манила своей красотой и навязчивостью. Она добивалась Лавры все эти дни, помогала, делала подарки и осыпала комплиментами. Безусловно, она влюбилась в неё с самого первого момента их встречи. Лавре вдруг сильно захотелось прижаться к ней, впиться в её соблазнительные переливающиеся губы и насладиться ароматом её нежного тела.

Гербер послушно вытянула к ней свой бокал с вином. Девушки переплели между собой руки и принялись пить, не отрывая друг от друга жадного взгляда. У напитка был сладкий обжигающий вкус, который только усилил желание. Лавра не выдержала, и бокал выпал из её дрожащей руки, тут же пролив остатки вина на грудь. Платье мгновенно съехало с её напряжённого тела под упорными движениями Весты. Та отбросила свой стакан в сторону, и он радостно разбился где-то на другом конце комнаты. Рогова обхватила брюнетку обеими руками, ещё раз внимательно посмотрела в её поблёскивающие глаза и медленно прикоснулась губами к её лицу.

Дыхание у обеих участилось. Лавра подалась назад и припала к возбуждающе прохладной стене. Они не говорили друг другу ни слова и просто наблюдали за своими неловкими действиями. Она и она. Губы соединились в первом поцелуе, обдавая сладостью так и недопитого вина. И всё погрузилось в бездну чувственных наслаждений.

* * *

Мгла над Петербургом никак не желала рассеиваться, а с приходом ночи туман только усилился. Это изрядно мешало поискам. Несколько парней бродили в глухом дворе на улице Циолковского, выискивая поверженных друзей. Фонари помогали слабо: у одних они гасли, у других лишь подсвечивали туман. Трое надёжных ребят ушли к дороге, а ещё трое укладывали раненых на носилки и загружали в свой чёрный джип.

– Вы молодцы, что не слили эту инфу ментам, – приговаривал высокий парень в тёмной кепке и с татуировкой на щеке в форме стрелы. – Правда, затянули мы, конечно, со всем этим делом…

– Я вообще в полнейшем вырубоне был, – оправдывался мальчишка в кожаной куртке. – Она так меня шандарахнула электрошоком, что чуть мозги из ушей не вылезли… Вот я и прошатался в парке здесь неподалёку. Потом ума хватило Ллойду позвонить…

– Да-да, я тебя понимаю, Ванька, – похлопал его по плечу приятель. – Сам не раз в подобных переделках бывал.

– Спайк, кажись, Серому нашему совсем хреново, – шумно приковылял к ним низенький парнишка, утирая лицо вооружённой пистолетом рукой. – Нам бы его лучше в лечебку свезти, а то…

– Тебе ясно было сказано, Монт, что в никакие лечебки обращаться нельзя! – повысил главарь свой прокуренный голос и нервно выхватил у него оружие. – Сами справимся, не в первой.

– Да ладно, ладно, ты чё бузишь, – поднял руки услужливый Монт. – Просто сдохнет ведь Серый, жаль пацана. Эта сука ему черепушку пробила, там кровищи столько, что меня скоро стошнит.

– Ничего, три часа пролежал на холоде и не загнулся, потерпит и ещё пару минут, – махнул рукой Спайк, с ненавистью озираясь на тёмные дома. – Что там с Марго, нашли её наконец?

– Ищем-ищем. Ллойд пошёл с пацанами окрестные дворы проверять.

– Если хоть волос с её головы упал, я эту училку гребаную лично в цемент закатаю, – пригрозил парень и от ярости стащил с головы свою бейсболку, обнажая гладкую лысину. – Она у меня все круги ада пройдёт…

– Дело времени, – встрял в их беседу бледный студент, у которого возле носа засохла кровь. – Она от нас никуда уже не денется, хоть и сильная бабища. Видать, спортсменка.

– Да, ваша прошлая тоже была спортсменкой, а как её потом отделали, а?.. – ухмыльнулся Спайк, и все трое рассмеялись.

* * *

Лавра очнулась от того, что тёплая рука гладит её по спине. Она лежала на мягких простынях и чувствовала аромат роз. И неудивительно, ведь вокруг были разбросаны алые лепестки. Девушка уже и не помнила, что они на пару с Вестой вытворяли с ними. Но такое беспамятство могло появиться только из-за удовольствия, которое довелось испытать этой ночью, причём несколько раз подряд.

– Который час? – сонно спросила Лавра, подняв взгляд на тёмное окно, у которого стояла овальная кровать.

– Около шести, – пошептала Рогова, продолжая трогать её спину. – Я потихоньку буду собираться на работу, ты потом закрой квартиру, если надумаешь куда-нибудь уйти, а ключи возьми себе.

– Как же ты попадёшь сюда вечером? – Гербер перевернулась и уставилась на взлохмаченную подругу.

– У меня есть свои ключи, – улыбнулась Веста, кладя ей на грудь несколько пурпурных лепестков. – Мы же договорились, что ты теперь будешь жить здесь.

– Я ещё не сказала «да», – напомнила девушка, поправляя на любовнице спутавшиеся локоны. – Или ты расценила всё это как моё согласие?

– Я просто решила, что так будет удобно для нас обеих, – промолвила начальница и наклонилась.

Они сплелись в очередном поцелуе, продляя этот сладкий момент до нескольких минут.

– Но я не хочу, чтобы все знали об этом, – предупредила Лавра.

– А никто и не узнает, – пообещала Рогова, вытащив из-под неё простыню и окутав ею своё крепкое тело. – Спи, завтрак я оставлю в микроволновке…

Как Веста собиралась на работу, было совсем не слышно. Видимо, стены этого замечательного дома обладали хорошей шумоизоляцией. Лавра лежала в лепестках роз и изучала далёкий синеватый потолок, по которому шевелились неразборчивые тени. Рассвета она так и не дождалась, поддавшись слабости, а когда очнулась в следующий раз, за окном вовсю шумел город и разливался блёклый свет солнца.

Взглянув на настенные часы, Гербер с облегчением вздохнула – всего-то девять утра. День начинался весьма неплохо. Она ощущала себя хорошо отдохнувшей, посвежевшей, освободившейся от груза многочисленных проблем, которые терзали её на протяжении последних недель. К ней вернулись силы и природное обаяние. Оставалось лишь порадоваться за такой удачный расклад и взяться за дела.

Перво-наперво Лавра привела себя в порядок. Необходимо было наведаться к Коливину и определиться наконец с индивидуальным планом. Наверняка обучение в аспирантуре заключалось не только в обсуждении диссертаций и подработке в дочерних вузах. Луиза говорила про какие-то спецкурсы, про подготовку к сдаче кандидатских минимумов и прочие занятия. Поэтому из Купчино аспирантка прямиком направилась в университет.

Погода сегодня, несмотря на скупое солнце, оставалась прежней: холод, ветер и сырость. Наверное, это был типичный для Санкт-Петербурга климат, но Лавре он не нравился. От низкой температуры её по-прежнему колотила дрожь. Не спасало даже метро. Пристроившись в уголке переполненного вагона, она стала размышлять о минувшей ночи. Из-за Весты Гербер как-то не задумывалась о главном – о вчерашнем нападении на неё студентов. Она до сих пор не смогла вспомнить, как же отделалась от них, словно плёнку памяти обрезали в этом интересном месте. Последнее, что всплыло перед глазами, это жадные кулаки парней, которые намеревались её изувечить, а ещё напряжённый поиск шокера в сумочке. Успела ли она его применить – оставалось за кадром. Впрочем, что там произошло, было уже не столь важно. Раз она цела, значит, ничего ужасного лично с ней не случилось.

В университете впервые за весь ноябрь чувствовалось оживление. Студенты стояли на улице, бродили в сквере, курили на огромном крыльце, сновали по главному холлу и в коридорах. Предъявив на входе аспирантскую корочку, Лавра проскользнула к группке знакомых девушек, которые присутствовали в день распределения научных руководителей. Они тоже узнали брюнетку и с радостью принялись отвечать на её вопросы. Оказалось, что сегодня у них намечалось обсуждение тем диссертаций и разработка плана занятий. Луизу они больше не видели ни разу. Это подтверждало предположение о том, что подруга борется со своей печалью за городом у Махмуда. Надо было бы навестить её.

– Лавра Эдуардовна, Вы, вероятно, ко мне! – воскликнул Иван Пантелеевич, столкнувшись с ней в главном коридоре исторического факультета.

Она не сразу разглядела парня, который шёл вместе с профессором.

– Привет, – буркнул Роман Кривовцов с мрачным видом, поняв, что пройти незамеченным не удастся.

– Здравствуй, – с усмешкой ответила Гербер и полностью настроилась на наставника. – Да, я бы хотела с Вами переговорить насчёт занятий…

– А что с Вашими занятиями? – удивился Коливин. – От Гнесина никаких жалоб пока не поступало.

– Нет, я говорю о своих занятиях в аспирантуре, – пояснила Лавра, следуя за мужчиной, который куда-то спешил и жестом подгонял Кривовцова. – Когда они у меня начнутся?

– О, честно говоря, пока не думал о таких мелочах, – расплылся в извиняющейся улыбке Иван Пантелеевич.

– Но как же, у других аспирантов скоро будут всякие спецкурсы, консультации по кандидатским минимумам…

– Ну, можете походить вместе с ними.

– Но у меня же другая специализация, зачем мне слушать, к примеру, историю народов востока???

– Для общего развития, лишние знания никогда не повредят.

– Но мне хотелось бы изучать что-нибудь из своей программы…

Коливин вынужденно остановился и нервно вздохнул.

– Послушайте, если Вам так не терпится приступить к обучению, возьмите в библиотеке два тома Соловьёва и проштудируйте их до Нового Года. А я потом могу даже Вас проверить, сдадите неофициальный зачёт.

– Мне не нужен неофициальный зачёт, – возразила Лавра, возмущённая его нелепым предложением. – Я хочу нормально учиться, как все, а не бездельничать.

– Тогда ждите, когда я составлю Вам план занятий. Только будет это не раньше января, у меня сейчас слишком много дел, – сообщил мужчина и зашагал дальше.

– Э-э-э… У меня тут ещё одна небольшая проблема возникла, как раз насчёт библиотеки!

Коливин вновь волнительно вздохнул, о чём-то подумал пару секунд и обернулся на молчаливого Романа.

– Вот, подожди меня в машине, – протянул он ему ключи и недовольно уставился на назойливую аспирантку. – Лавра Эдуардовна, я очень тороплюсь, меня ждут в одном старинном музее города, но, так и быть, я уделю Вам несколько минут. Что у Вас за проблемы?

– Книги, которые были мне нужны для диссертации, они пропали из библиотеки, – на одном выдохе сообщила девушка. – Кто-то выкрал их, и определить самостоятельно этого человека я не могу.

– Ну как же не можете! Обратитесь к администратору библиотечной секции, из которой пропали книги. У них должен быть читательский билет нахала.

– Его фамилия Страдальцев, он аспирант юрфака, я уже проверила. Вопрос лишь – кто он такой и куда скрылся. На юрфаке о нём и слыхать не слыхивали. И вообще тот читательский билет, скорей всего, поддельный.

– Я Вас умоляю, с такими вопросами уж точно не ко мне, – взвыл Иван Пантелеевич.

– Я рассчитывала, что Вы мне подскажете, где ещё можно раздобыть эти книги, – жалостливо заговорила Лавра и достала из сумочки блокнот. – Вот, я выписала их реквизиты…

Коливин презрительно взглянул на помятые листы и поморщился.

– Палеовский и Фёдоров, – пробурчал он в задумчивости. – Нет, боюсь, это были коллекционные издания, такие и по России-то нынче редко, где достанешь. Видимо, Вам придётся обратиться в федеральное архивное агентство и выяснить, куда ещё из главного библиотечного фонда отсылали экземпляры этих работ.

– То есть мне потом ещё придётся ехать в библиотеку другого города?! – ужаснулась Гербер.

– Лавра Эдуардовна, ничто не даётся легко, запомните. Если Вам жизненно необходимы эти монографии, поедете, как миленькая, хоть на Дальний Восток.

– Не проще ли найти того негодяя, который утащил их из нашей библиотеки?

– О, тогда Вы окажете неоценимую услугу сотрудникам университета!.. Это всё, я могу идти?

– Вообще-то нет, я хотела с Вами побеседовать насчёт Лены, Вашей бывшей аспирантки. Но раз Вы сильно торопитесь, то тогда, наверное, потом…

– Спасибо, добрая Лавра Эдуардовна, – сыронизировал профессор и помчался на выход, словно его ничуть не задело упоминание о погибшей подопечной.

Гербер призадумалась над его советом обратиться в главный библиотечный фонд. Что ж, это выглядит куда проще, чем разыскивать неведомого Страдальцева. Если такой человек, конечно, вообще существует… Но ведь надо ещё выяснить, как происходит весь этот запрос и сколько времени потребуется на ответ.

– Иван Пантелеевич, подождите! – закричала Лавра убегающему наставнику и бросилась за ним.

Людей на улице стало гораздо больше. Все собирались напротив главного университетского здания, словно затевая какой-то митинг. Странно, ведь в последние дни в среде студенческой молодёжи не случилось ничего экстраординарного. Лавра бы осталась разведать обстановку, если б не торопилась за своим научным руководителем, который никак не хотел услышать её. Она крикнула ему несколько раз, продолжая набирать скорость, но Коливин упорно двигался сквозь толпу. Уже у самой дороги брюнетка схватила его за руку и заставила обратить на себя внимание.

– Опять Вы, что ещё?! – озираясь на проезжающие мимо машины, спросил Иван Пантелеевич.

– Вы сказали, что нужно обратиться в управление Главного библиотечного фонда, – задыхаясь, напомнила Лавра. – А я ведь не местная и не знаю, где это вообще находится.

– Лавра Эдуардовна, не сейчас, у меня срочное дело, – отмахнулся мужчина и без предупреждений перебежал дорогу.

Гербер последовала за ним.

– Я не хочу терять время, просто объясните мне, где расположено это управление.

– Так, садитесь в машину! – скомандовал Коливин назойливой аспирантке, понимая, что она не даст ему сегодня заняться собственными делами. – Я очень спешу, поэтому объясню всё по дороге…

У профессора была скромная «Волга», причём старой модели. Внутри на переднем пассажирском кресле уже восседал Кривовцов, листая какой-то журнал. Честно говоря, Лавра не понимала, что он делает рядом с её наставником.

– Иван Пантелеевич, она едет с нами??? – откровенно удивился Роман, когда девушка устроилась на заднем сидении.

– Да, от неё не отвязаться, – с грустью признал мужчина, сев за руль, и на секунду обернулся. – Только ведите себя тихо, я еду на место преступления…

Лавра поймала его нехороший взгляд и молча кивнула. Ей стало даже любопытно, куда это посреди рабочего дня направился Коливин на пару со своим студентом. «Волга» плавно вырулила с университетской площади и покатила к реке.

Оказалось, ехать было совсем недалеко. Профессор привёз их к Исаакиевской площади и остановился возле добротного дома розоватого цвета. Уже из машины Лавра сумела прочитать название учреждения, разместившегося в его стенах – Музей Истории Религии. Что-то ей это напомнило, но на размышления не осталось времени. Она вылезла вслед за Кривовцовым, который то и дело неприязненно оглядывался на неё. Видимо, так себя вели все парни, которые находились под опекой Ивана Пантелеевича. Ламбрант преподносил себя столь же высокомерно, хотя, в отличие от Романа, с Лаврой его не связывало неприятное прошлое.

В музее было темно и холодно. При входе их встретила бдительная вахтёрша, но, едва Коливин предъявил свои документы, она без помех пропустила его с подопечными. В вестибюле сидели скучающие охранники в серой форме. Чуть дальше обозначились двери кабинетов и главный коридор.

– Вы считаете, что экспонат действительно пытались украсть для ритуальных целей? – спросил Кривовцов, игнорируя идущую за ними Гербер.

– Я не знаю, Роман, я ещё ни о чём не могу судить, – нервничал Иван Пантелеевич, то и дело вертя головой по сторонам, словно кого-то ищет.

– Но ведь это бессмысленно, никто не сможет применить его на практике, – продолжал парень с крайне скептическим видом.

Они достигли первого зала, в котором как раз проводилась экскурсия. Коливин жестом спросил что-то у высокой светловолосой женщины, и та указала ему направо, что означало «дальше по коридору». Лавра с интересом осматривала экспонаты, попадавшиеся ей на пути. Это были глиняные фигурки, крестики, картины, книги, спрятанные под стеклом витрин. Наверное, стоило посетить этот музей в свободное время, здесь весьма занятные экспозиции.

– Доктор Коливин, право, Вам не стоило тратить время, – заголосил коренастый мужчина в полосатом синем пиджаке и в очках с синими линзами. – У нас мощная охранная система, сигнализация работает как швейцарские часы.

– Нет-нет, я должен лично убедиться, что реликвия находится под пристальным наблюдением, – запротестовал наставник, вызывая у незнакомца снисходительную улыбку.

– Ваше право, доктор, – развёл тот руками, приглашая в соседний зал. – Но Вы просто зазря тратите своё время, я Вас уверяю.

Иван Пантелеевич подлетел к центральной витрине, которая тут же осветилась яркой лампой с потолка. Он был сильно взволнован, достал из кармана носовой платок и приложил его к взмокшему лбу.

– Вы должны понимать, Павел Борисович, что эта вещь очень ценна для меня как для учёного, – промолвил он, внимательно вглядываясь в странный предмет. – Я ещё не закончил его исследование, а уже кто-то покушается на него. И ведь случается такое, кстати, не впервые…

– Да, кому-то очень жаждется завладеть этой никчемной вещицей, – согласился мужчина в синих очках и улыбчиво посмотрел на Лавру.

Роман обошёл профессора и припал к витрине с другой стороны, глядя на экспонат широкими глазами. Полная любопытства, Гербер выглянула из-за спины Коливина и мельком изучила столь заинтересовавший их предмет. На самом деле, вещь была странная, но красивая. С одного края её венчала семиконечная звезда размером с голубиное яйцо, а другой конец сверкал сужающимся остриём. Этакий колышек наподобие тех, какими убивают вампиров в фильмах, только этот более драгоценный и его рукоятка украшена звёздочкой.

– Это бронза? – спросила Лавра, судя по бледно-жёлтому оттенку экспоната.

– Сейчас как раз проводится экспертиза, из какого металла сделан этот глаз, – пояснил мужчина в очках. – Наша версия, что из некого сплава меди.

– Да бросьте, он бы уже покрылся пятнами от окисления, – вновь запротестовал Коливин.

– У Вас скудные познания в химии, – заметил Павел Борисович.

– Зато отличные познания в истории, – огрызнулся наставник. – Тогда ещё не умели сплавлять медь. По крайней мере так отлично, чтобы создать столь прочную вещь.

– Я не собираюсь спорить с Вами, дождёмся результатов экспертизы.

– А что это, Иван Пантелеевич? – полюбопытствовала Гербер о спорном предмете, который мужчина в синих очках почему-то назвал «глазом».

– О, Лавра Эдуардовна, это ценнейший раритет из дохристианской культуры, – восторженно воскликнул профессор. – По легенде, эта штуковина принадлежала самому дьяволу.

– Дьяволу? – уточнила брюнетка. – Из дохристианской культуры???

– Да, а что Вы удивляетесь?.. Это ведь не христианство придумало сатану. Упоминание о демонах содержится в источниках, существовавших задолго до религии Иисуса.

– Это «Глаз Дьявола», – вмешался Павел Борисович, указывая на бумажку, наклеенную в верхнем углу витрины. Там было написано название экспоната.

– Глаз? – ещё раз переспросила Лавра, вызывая недружелюбный взгляд Романа.

– Позвольте?.. – протиснулся к ней обладатель необычных синих очков и обворожительно улыбнулся. – Этим предметом шумеры прокалывали глаза своему жрецу, чтобы наделить его великой посмертной силой, дающей возможность превратиться в одного из богов.

– И при чём же здесь дьявол? – недоумевала аспирантка.

– А при том, что проделывали эту смертельную процедуру с отступленниками, то есть теми, кто поклонялся тёмным силам.

– А, так казнили колдунов? – усмехнулась Гербер. – Да уж, неприятное наказание.

– Эта была ритуальная казнь, – поправил их Иван Пантелеевич, отходя от витрины и оглядываясь на стены. – Жрец, предавший религию, не считался преступником, так как продолжал оставаться верховным духовным лицом. И для того, чтобы не наказывать его обычным способом, который применялся для простых смертных, была изобретена эта штуковина. Правда, здесь представлен лишь один «Глаз».

– А их было два? – удивилась Лавра. – Куда же делся второй?

– Украли, – развёл руками Павел Борисович, – год назад, в Хельсинки, когда там проходила эта экспозиция. А этот чудом сохранился. Злоумышленники не успели его забрать по одной простой причине – рука одного из них застряла в витрине. – Он засмеялся и мотнул головой. – Парнишка, который был в сообщниках со своим приятелем, не подумал об изощрённых охранных механизмах, сунул руку в конструкцию, где содержался экспонат, да так и был пойман. Ему прищемило ладонь, и ни вылезти, ни добраться до «Глаза Дьявола» уже было невозможно.

– И что, он так и остался дожидаться охранников?

– Нет. Его сообщник отрубил ему кисть руки и сумел-таки вытащить первый «Глаз» из окровавленной витрины. Так что оба преступника убежали.

– Какой кошмар!.. – Лавра ещё раз посмотрела на Романа и поёжилась от столь дикой истории.

– Думаю, это сатанисты проделали, – с печалью вздохнул Павел Борисович и обернулся на Коливина. – Ну что, Вы убедились, что здесь достаточно камер и ловушек, чтобы никакой вор не пробрался сюда бесследно?

– Да, но насколько они эффективны? – засомневался Иван Пантелеевич, придирчиво глядя на скрытые за картинами и под потолком объективы видеокамер.

– Ну, тому, кто хотел выкрасть второй «Глаз» прошлой ночью, сделать это, как видите, не удалось, – пожал плечами мужчина в диковинных очках.

– Надеюсь, что не получится и впредь, – пробормотал наставник. – По крайней мере, до тех пор, пока я не завершу свои исследования.

– А Вы эгоист, – шутливо погрозил ему пальцем сотрудник музея и вновь подмигнул Лавре. Он без стеснений заигрывал с ней с самого появления. Синеволосая девушка явно приглянулась ему.

– Хорошо, значит, если я правильно Вас понял, преступник не успел и шага сделать к этой комнате, как был обнаружен Вашими системами слежения?.. Это радует, дорогой Павел Борисович, очень радует. Вот только почему его никто не задержал?

– Полно Вам, Иван Пантелеевич. Охранники прибыли сюда ровно через минуту и обыскали практически все углы. Очевидно, злоумышленник умеет хорошо прятаться, так как выйти из музея незамеченным у него вряд ли бы получилось…

– Но ведь получилось, – усмехнулся Коливин, направляясь к выходу, и оглянулся на своего студента, который продолжал неотрывно любоваться «Глазом Дьявола». – Роман, мы уходим.

Кривовцов словно очнулся ото сна и непонимающе посмотрел на профессора.

– Да, кстати, собираюсь направить этого паренька к Вам на практику, – добавил Иван Пантелеевич, указав на Романа. – Крайне толковый юноша.

– Ваших выдающихся студентов мы всегда примем с распростёртыми объятьями, – с пафосом ответил Павел Борисович, не забыв многозначительно взглянуть на Лавру.

Они вышли в коридор, обменялись ещё парой фраз и попрощались.

– Не знала, что Вы изучаете оккультные вещи, – заговорила Гербер, следуя за наставником.

– Я много чего исследую, – с серьёзным видом отозвался Коливин. – Мне интересно практически всё, тем более когда к этому можно прикоснуться собственными руками.

– Вы обязательно должны посвятить меня в одно из таких исследований, я тоже жутко люблю подобные вещи…

Лавра вновь принялась озираться на экспонаты, мимо которых они проходили, на мгновенье задержалась в большом зале, в котором до сих пор проходила экскурсия, и подошла к стенду с индийскими божествами.

– Ты пришла на собрание? – раздалось у неё за спиной, и брюнетка недоумённо обернулась на какую-то девицу.

– Вы, наверное, обознались, – улыбнулась Гербер.

– Разве ты меня не помнишь? – нахмурилась барышня. – Я Соня Смирнова, это я тебе дала визитку нашего общества.

– Общества? – переспросила Лавра и следом всё вспомнила. – Ах, ну да, клуб защиты иностранных студентов от произвола скинхедов!

– Ну, что-то вроде того. У нас, кстати, сегодня вечером здесь собрание, вот я и решила, что ты на него пришла.

– Вообще, конечно, планировала, – солгала аспирантка, – тем более есть весомая причина. У меня подруга от рук скинхедов пострадала, у неё брата убили и ещё нескольких друзей…

– Это ты про тот случай в кинотеатре говоришь! – оживилась Соня и схватила её за руку. – Ты обязательно должна быть сегодня на нашем собрании, просто обязательно!..

Девушка растерянно завертела головой, словно кого-то выискивая, а потом потащила Лавру в сторону.

– Этой ночью такие ужасы творились!.. – заговорщицки понизила голос Смирнова. – Эти скины вообще беспредельничают. Они казнили одного гея, кстати, у нас ведь всё и произошло, в университетском городке! Наши теперь затевают парочку антискинхедовских акций. Это будет очень показательно. Мы заставим город обратить внимание на эту проблему, просто уверена в успехе нашего плана!

– В прошлый раз появление профессора Пименова у многих отбило охоту поддерживать твои начинания, – подметила аспирантка с флегматичным видом. – К сожалению, тогда ты оказалась права – властям наплевать на всё это.

– Нет-нет, Пименов и университетские чинуши нас больше не интересуют, – продолжала инициативная Соня, с опаской оглядываясь на посторонних людей. – В нашем обществе уже состоят пятнадцать человек, и все они готовы на различные акции по привлечению общественного внимания. Мы наметили очень забавную демонстрацию на площади Александра Невского и возле здания Городской Думы. Власти нас обязательно услышат, потому что я запланировала устроить у них под носом сценку с казнью чернокожих ребят переодетыми скинхедами. Мы будем показывать её везде, пусть люди видят, как это ужасно быть убитым из-за расовой принадлежности.

– Скинхедам от этого ни жарко, ни холодно, – зевнула Гербер. – Даже если тебе и твоим единомышленникам удастся склонить власти на решение этой проблемы, бритоголовые только посмеются над вами. Никто же их не разыскивает вот.

– Тогда, перед университетом, ты не казалась мне такой пессимисткой, – скривив губы, прошептала девушка.

– Ну, ваши методы неэффективны, – ответила Лавра, задумчиво уставившись в потолок. – Против скинов нужны гораздо более серьёзные меры…

– Лавра Эдуардовна, ну сколько можно Вас ждать?! – примчался в зал Иван Пантелеевич и постучал пальцем по наручным часам. – У меня очень плотный график, а Вы тут лясы точите!

– Извини, мне нужно идти, – опомнилась брюнетка и поторопилась к нервному наставнику.

– Приходи сегодня, – повторила Смирнова, сжимая в руках свою шапочку с бубоном. – Мы обсудим это с остальными…

Лавра пожала плечами, на ходу застёгивая пальто. Вступать в общество сумасшедших юнцов и участвовать в их бессмысленных акциях ей совсем не хотелось. Она догнала Коливина у выхода, попросила прощения и проследовала в тарахтящую «Волгу».

Роман негодующе взглянул на неё и отвернулся к окну. Лавра бы наладила с ним отношения, не будь он наркоманом. После летних инцидентов ей было абсолютно ясно, отчего парнишка стал таким слабонервным. На пару с Мариной Холодовой он нюхал кокаин, а потом рассказывал всякие бредни.

– Я завезу Вас к одной своей знакомой, – сказал Коливин, выезжая на Невский Проспект. – Она поможет в поиске нужных Вам книг.

– Спасибо, Иван Пантелеевич, я буду Вам так признательна! – обрадовалась Гербер.

– Да уж, приходится вот с вами возиться как с детьми малыми, – не переставал ворчать профессор, приложив к уху обшарпанный сотовый телефон.

К моменту, когда «Волга» остановилась перед дворами где-то в середине Невского Проспекта, Коливин успел договориться со знакомым человеком из архивной службы по поводу своей аспирантки. Ему даже не пришлось провожать её лично, и он был только рад выкроенным за счёт этого минутам. Едва Лавра вышла из машины, Иван Пантелеевич ударил по газам и скрылся за ближайшим поворотом на пару с надменным Романом. Ну что ж, он действительно занятой человек, ему можно.

– Вы и есть Гербер? – как-то недовольно переспросила тучная женщина в лиловом костюме и критично оглядела её. – Пойдёмте скорее, Вы и так отрываете меня от работы…

– У меня важное дело… – пояснила Лавра.

– Ваня вечно находит для меня лишнюю работу, – огрызнулась дамочка, быстро шагая по тёмному коридору. – Блат, сплошной блат, никакого покоя!

– Извините, просто ситуация безвыходная…

– Да знаю я эти ваши ситуации, лентяйничать меньше надо!..

Брюнетка силилась не нахамить этой злюке. Ей было важно раздобыть информацию о нужных книгах, ведь от этого зависела судьба её диссертации.

Они прошли в какую-то большую комнату, заставленную коробками и связками пожелтевших газет. Знакомая Коливина отбросила прямо на пол потрёпанный журнал «Огонёк» семидесятого года выпуска и села за ноутбук.

– Какие там выходные данные у ваших книг? – спросила она, открыв на мониторе строку поиска.

– Одна работа под авторством Палеовского, – чётко продиктовала Лавра и достала записную книжку, – а другая – Фёдоров, год издания шестьдесят седьмой и пятьдесят девятый, издательство…

– Всё, нашла! – рявкнула дамочка. – Пиши города. Значит, по области это Выборг и… И всё. Также из ближайших Новгород тебе подойдёт, там есть библиотека от пединститута, ну и Москва, там в шести точках есть. По идее, если очень срочно надо, можешь завтра сгонять в Выборг, библиотеки там на эти выходные работают за праздничные дни…

В общежитие Лавра вернулась в приподнятом настроении. Теперь найти книги лишь проблема времени. Завтра с утра пораньше она съездит в Выборг, навестит местную библиотеку, сделает копии заветных томиков и будет спокойна за судьбу диссертации. А пока нужно раздобыть хоть немного денег, так как в кармане у неё звенели лишь маленькие монеты, которых едва ли хватало на проезд в метро. Ладно, что в конце октября она купила абонементную карточку на тридцать поездок, иначе бы ей грозил полнейший финансовый кризис.

Без Викентьевны общежитие казалось пустынным. Днём здесь обычно царила тишина, поскольку многие постояльцы уходили на занятия или на работу. Но если завхоз задумывала что-нибудь вроде ремонта или генеральной уборки, то тихо уже никому не казалось. Так было до вчерашнего дня. Теперь невежественная женщина не нарушала покой этих стен. Без неё было как-то слишком уныло и даже неуютно: коридоры грязные, на вахте никого нет, почтовый стенд раскурочен какими-то хулиганами да и милиционер кого-то караулит в конце коридора на первом этаже. На всякий случай Лавра сама подошла к нему и поинтересовалась, не её ли поджидает страж порядка.

– Охраняем мы здесь, девушка, – улыбнулся мужчина в форме, поправляя фуражку. – Не ладно тут у вас в общаге в последнее время.

– Да, завхоз умерла, – признала Гербер. – Причём в моей комнате, представляете?.. Так жутко теперь каждый раз туда возвращаться.

– При чём здесь завхоз! – отмахнулся милиционер. – Вы что, не видите?! Скинхеды тут у вас ночью поработали. Наверняка и вашу комнатёнку раздолбали, полный бардак теперь…

У Лавры перехватило дыхание. Такой поворот событий она никак не ожидала.

– А что здесь было? – переспросила брюнетка, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

– Что, что, – передразнил её страж порядка. – В дежурку позвонили в первом часу. Пока мы сюда добрались, эти гады уже успели всё тут разворотить. Избили многих, одного паренька повесили в душевой и бутылку ему ещё в задницу засунули…

– Как?.. – только и вымолвила девушка, придерживаясь за стену.

– А вы, значит, не присутствовали при всём при этом? Повезло.

– Нет, я случайно у подруги осталась…

– Случайно, у подруги, – продолжал изображать её голос шутливый ефрейтор. – А мне тут стоять приходится, блин, из-за всех этих уродов. Совсем офонарели! Видно, искали они здесь кого-то. Я-то знаю, они, как правило, просто так на рожон не лезут, хотя и буйные нынче эти бритоголовые пошли, уже семерых за ноябрь уложили, и это только по официальным сводкам.

– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, – попросила Лавра.

– Да чё здесь рассказывать, сами видите, – развёл руками мужчина. – Тут внизу, конечно, уже прибрали маленько, а на втором этаже бардак. Налетели они всем скопом на вашу общагу, избили охрану, вахтёрше морду всю расквасили, стали студентов из комнат вытаскивать. Кажется, деваху какую-то искали, она им что-то натворила. Ну и остальным заодно досталось по полной программе. Если бы мы не прикатили, то эти фашисты ещё бы кого-нибудь замочить успели. Хорошо хоть не подожгли, а то был бы тут у нас полный комплект…

– Кто же им дверь-то открыл? – нахмурилась аспирантка, только сейчас замечая кровавые следы на стенах и царапины на полу под слоем грязи.

– Эка печаль дверь сломать, – усмехнулся милиционер.

– У нас к одиннадцати уже всё закрыто бывает, даже покурить не выпускают. А двери в сентябре новые поставили, металлические, такие трудно сломать без шума. Уж, наверное, дежурный услышал бы или те, кто на первом этаже живёт.

– Да не знаю я, мне это не интересно. Тут пусть следаки разбираются. Моё-то дело маленькое – наблюдать за обстановкой и таких, как вы, выпроваживать. А я вот тут с вами ещё время трачу своё.

– Почему выпроваживать?.. Наверху мои вещи и…

– Не велено никого пускать, там у нас тоже ребята сидят. Ваших, кто цел остался, собирались в типографии какой-то разместить. Вы сходите сюда вот, через дорогу, комендант скажет, куда вещи все унесли.

Пытаться проведать свою комнату Гербер даже не стала. Полная смятения, она вышла на улицу и взглянула на окна. Из-за деревьев не сразу было заметно, что стёкла в некоторых рамах отсутствуют. Да, снаружи при внимательном рассмотрении становилось понятно, что в общежитии произошёл жуткий погром. Интересно, кого искали упрямые скинхеды? И кого они повесили в душевой?..

Соседнее здание принадлежало университетской типографии, здесь же располагалась редакция студенческой газеты. Но сегодня тут сновали отнюдь не работники издательства. Туда-сюда ходили какие-то молодчики в чёрных одеждах, перетаскивали спасённые из общежития вещи, обсуждали приближающуюся сессию и дрянную погоду.

Лавра в растерянности обошла коридор, ища знакомые лица, но пока ровным счётом никого не видела. Спросив, где временно разместился комендант, она поплелась в подвал, в котором точно так же были расставлены всякие ящики, стулья, диваны и многое другое, что успели вытащить студенты до оцепления общежития милицией. Яков Витальевич беседовал с кем-то по мобильнику и, заметив знакомую брюнетку, подозвал её к себе.

– Ты как? – поинтересовался комендант, убрав телефон в кожаный футляр. – Успела спрятаться?

– Простите? – не поняла Лавра. – Я ни от кого не пряталась…

– Как же! – усмехнулся мужчина. – Это ж тебя искали стервецы, я знаю!..

– С чего бы вдруг? – удивилась аспирантка. – Я со скинхедами не общаюсь.

– Тебя-тебя искали, они у каждого спрашивали, где Лавра Гербер, а если кто не отвечал, то били по-чёрному.

Яков Витальевич достал сигарету и принялся курить прямо в коридоре, развеивая дым рукой.

– Я об этом ничего не знаю, – в замешательстве проговорила Лавра, совершенно не понимая, при чём тут она. – И зачем я понадобилась бритоголовым?

– Ну, ты ещё у меня будешь об этом спрашивать?! – недовольно фыркнул комендант. – Вон какой бардак из-за тебя случился! Теперь один ремонт во сколько только влетит!.. Они же, сволочи, топтали всё на своём пути, сносили двери, ломали мебель, били стёкла, побили многих ребят, кто пробовал их остановить, изнасиловали двух девчонок и ещё одного парня вздёрнули в душевой…

– Кого??? – потребовала Гербер.

– Диму Лапишева, – слёзно прошептал Яков Витальевич.

– Нет, этого не может быть! – вскричала девушка, схватившись за голову от новости, что кудрявого любителя вязать спицами убили. – Что он им сделал???

– В приговоре, который они оставили на его теле, было написано, что он был гомосеком, – дрожащим голосом поведал мужчина. – Они ему ещё бутылку из-под шампанского в задний проход… засунули…

Он не выдержал и нервно мотнул головой. Лавра не могла ничего сказать – её сковал шок. Она прижалась к стене, закрыв глаза. Выходила очень скверная история: бритоголовые разгромили общежитие в её поисках, избили многих соседей Лавры и казнили вязальщика Лапишева. И всё это произошло из-за неё.

Глава 8 Молодой олигарх

Вечером в Музее Истории Религии стало гораздо холоднее. Почти во всех залах царила темнота. Лишь изредка в них появлялся охранник с фонарём, который совершал очередной обход здания. Впрочем, молодых людей, которые собрались на первом этаже в комнате для совещаний музейных работников, мало интересовала вечерняя жизнь этого учреждения. Им разрешали бывать здесь два раза в неделю для обсуждения общественных проблем, но при этом изолировали от других помещений. Лавра видела на лестницах решётки, за которыми скрывались проходы в выставочные залы.

Члены клуба Смирновой находились в административной части здания и могли лишь побродить в небольшом коридоре перед запертыми кабинетами. Тем не менее никто никуда не выходил, внимательно слушая доклад Сони о последних зверствах бритоголовых.

– Таким образом, я считаю, что скинхеды вновь вышли на кровавую охоту. И у нас сегодня присутствует человек, которого напрямую коснулось это зло, – завершила Смирнова свою речь и указала на Гербер. – К тому же у Лавры имеется особое мнение насчёт того, как нужно правильно бороться со скинами. Попросим её выступить…

В клубе Смирновой в основном состояли такие же фанатичные молодые люди, как и она сама: с горящими глазами, обеспокоенными лицами, в невзрачной одежде и со старомодными причёсками. За внешностью они не следили из-за отсутствия времени, так как хотели везде успеть – и на учёбе, и на работе, и на прочих важных для них мероприятиях вроде сегодняшнего. Лавра и сама была такой несколько лет назад.

– Добрый вечер, – кивнула она присутствующим. – Плакаться вам о том, как горько терять друзей из-за выходок этих отморозков, я думаю, смысла нет. Лирику пусть разводят другие. Я в последнее время наблюдала за вашими акциями и в курсе ваших планов по борьбе со скинхедами… Но меня они не устраивают.

Публика зашепталась, обмениваясь возмущёнными репликами. Им наверняка не нравилась эта напыщенная красавица, которая случайно почтила их собрание своим вниманием. Правда, и она смотрела на них отнюдь не дружественным взглядом.

– Все эти ваши акции, лозунги, обращения к властям – пустая трата времени, – продолжала Лавра. – Они ничего не дают, а бритоголовые только смеются над этими вашими потугами заставить общественность принять какие-то меры. Вы задумайтесь сами – какие меры? Что может одолеть то зло, о котором вы тут каждую неделю говорите?.. Ну уж точно не ваши акции и выкрики на улицах.

– И не милиция, если уж на то пошло, – перебила её очкастая Зина, восседая вместе с подругами на передних стульях. – Когда начинаешь рассуждать с такой позиции, то и жизнь вроде как зря протекает, всё равно умрём.

Товарищи Смирновой одобрительно загудели.

– Верно, милиция тут тоже пользы приносит мало, – согласилась Лавра. – Против бритоголовых может выступить только автономный от государства боевой отряд. Вы не ослышались, именно боевой отряд, который поставит целью истребить нацистскую заразу в этом городе.

Ребята разом замолчали, недоумённо уставившись на брюнетку.

– И я не имею в виду какие-нибудь акции устрашения, – вещала Гербер. – Я говорю про точные и массированные удары по скинхедовской братии до полного их уничтожения. Только такие меры позволят положить конец их акциям, а не пустые крики на улицах.

– Можно вопрос? – поднял руку парень в бифокальных очках. – Кто же всем этим будет заниматься? Ведь под истреблением нацисткой заразы Вы подразумевали физическое уничтожение преступников, я правильно понял?

– Да, Вы поняли абсолютно верно… Кто будет этим заниматься? – Лавра медленно оглядела сидящих молодых людей и ухмыльнулась. – Я подумала, что кто-нибудь из вас согласится на это. Если все вы, здесь присутствующие, поставили своей целью бороться с бритоголовыми, то должны принять в этом более активное участие.

– Мы используем только законные методы, – подметила Зинаида. – Отвечать на зло другим злом – это противоречит общехристианской морали.

– А поведение скинов ничему не противоречит? – усмехнулась Гербер. – Вам лично не страшно за себя и своих близких, что, может быть, уже сегодня вы или они подвергнетесь насилию бритоголовых?..

– Это отдельный разговор, – выкрикнул кто-то с краю.

– Поступки скинхедов будет оценивать справедливый суд!

– Да, они ответят по закону!

– А вы уверены? – вновь усмехнулась Лавра и достала что-то из своей сумочки. – Вот, я сбегала в библиотеку, полистала подшивки газет за последний год и сделала кое-какие записи. Так, мартовское дело Семёнова: совершил избиение семьи Абгаржанаевых, сильно пострадал глава семейства Рустем Абгражанаев, итог – признан виновным, но отпущен по амнистии… Идём далее, дело Ромашова: убийство двух девушек-азербайджанок, вина не доказана, отпущен по реабилитирующему основанию. Июнь-месяц, дело Сединина: причинение тяжкого вреда здоровью гражданина Заира, от судебного разбирательства скрылся, местонахождение не установлено… Мне продолжать?

«Правозащитники» угрюмо переглядывались. Они уже не спешили заступаться за закон, который, в сущности, мало чем помогал в их деле по искоренению скинхедовского движения.

– Если бы их можно было одолеть законными методами, я бы сегодня не пришла сюда, – промолвила Лавра после паузы. – Поэтому подумайте хорошенько о том, чего вы добиваетесь, и о том, когда вы этого добьётесь…

Она недоговорила из-за внезапного шума, который раздался в коридоре. Зазвенела сирена, словно при пожарной тревоге. Многие вскочили со стульев и кинулись прочь из комнаты. Соня непонимающе завертела головой, а затем последовала за приятелями. Звук был настолько неприятным, что Гербер даже пришлось зажать уши. Так продолжалось несколько минут.

– Что там? – спросила Лавра, когда некоторые стали возвращаться с ещё более хмурыми лицами.

– Кажется, музей хотели ограбить, – вздохнул парнишка в бифокальных очках и сел на свой стул.

За спинами ребят показалась рослая фигура охранника, который завёл всех обратно и прикрыл за собой дверь.

– Так, признавайтесь, кто из вас залез в музейные залы! – потребовал секьюрити, обводя присутствующих подозрительным взглядом.

– Никто, – с полной уверенностью ответила Зина. – Мы все были здесь, обсуждали наши вопросы.

– В зал номер девять кто-то залез, – мрачно сообщил мужчина. – Застать гада на месте не получилось, а кроме вас, посторонних в здании больше нет.

– Хотите сказать, что только мы могли это сделать? – недовольно повысила голос Соня.

– Ну, из здания никто не выходил, мы перекрыли все выходы, – пожал плечами охранник и коварно улыбнулся. – Здесь три пути есть: главный и два запасных. На них стоят блокираторы, которые можем снять только мы. Так что неудавшийся вор может быть только среди вас…

– Это возмутительно! – вскричали двое парней с дальнего угла комнаты.

– Вызывайте милицию, пусть разбираются!..

Смирнова жестом потребовала тишины и приблизилась к охраннику.

– Я могу Вам гарантировать, что из этого помещения за всё время собрания никто не выходил, – спокойно сказала она. – Можете позвонить Артему Филипповичу, он поручится за нас.

– Не надо козырять тут своим папашей, это ещё ничего не означает, – резко отреагировал секьюрити. – На девятый зал уже второй раз покушаются и…

Пронзительный вопль из коридора прервал его. Следом вновь загудела сигнализация. Охранник толкнул дверь и выбежал из комнаты, увлекая за собой любопытных ребят. Соня тоже кинулась к источнику шума, поскольку крик повторился и весьма громко.

Лавра поняла, что на этом их скромное собрание окончено. Она взяла сумочку с подоконника, медленно вздохнула и уставилась на тёмную улицу, по которой время от времени двигались машины. Гербер была расстроена тем, что ей не получилось склонить друзей Смирновой на организацию радикального антискинхедовского движения. С этими мальчиками и девочками каши не сваришь. Они ещё плохо воспринимают реальность и ослеплены юношеским максимализмом. Что с таких взять? Уж точно не заставишь их убивать бритоголовых отморозков.

Лавра задумалась о последнем инциденте в общежитии, о гибели Лапишева, о многочисленных избитых студентах и о том, что скинхеды искали именно её, громя комнаты ни в чём не повинных ребят. И если они устроили такой кавардак, то им ничего не стоило разыскать брюнетку вновь и казнить её. А это значит, что ради собственной безопасности придётся спрятаться и хорошенько обдумать план дальнейших действий.

Вдруг над головой раздался треск. С соседнего этажа упали стеклянные осколки и обломки рамы, которые пролетели аккурат мимо окна музейного зала. От испуга Лавра дёрнулась к стене, недоумённо глядя наверх. Крики в коридоре усилились, сирена заходилась в бессмысленном гуле, и к девушке вернулась память. Кто-то пытался ограбить музей, причём тот самый девятый зал, в котором Лавре довелось побывать сегодня вместе с Коливиным. Этот кто-то пытался завладеть «Глазом Дьявола», и сейчас он наверняка продолжает оставаться в здании, раз не смог воспользоваться ни одним выходом.

Что-то чёрное промелькнуло у соседнего третьего этажа, облетело внешнюю стену до поворота здания, а там резко взмыло в небо. Лавра припала к стеклу, наблюдая за полётом таинственного создания. Единственное, что она успела заметить, это два огромных крыла, которые смутно напомнили ей о позапрошлой ночи – Нева, тёмный демон, секундный полёт над рекой, боль и потеря сознания на холодной глубине. Неужели это был он??? Тот самый монстр, что напал на неё?! Но что ему понадобилось в музее?..

– Чёрт, – прошептала Лавра от внезапной догадки и поспешила к остальным.

Если это и есть враждебно настроенный крылатый демон, то ему здесь нужен был только «Глаз Дьявола». Логично предположить, что мистическое создание возжелает завладеть столь раритетной вещью. Правда, что это за демон, откуда он взялся и куда улетел?

Увидев, что один из охранников сильно ранен после столкновения с ним, Лавра побежала искать телефон, чтобы вызвать «скорую помощь». В голове всё перемешалось: скинхеды, музейный экспонат, чёрное чудовище…

Наконец, где-то через полчаса в музее стали наводить порядок. Активистов движения Смирновой заставили давать показания, а раненого секьюрити, у которого оказалась проколота грудь, увезли медики. В мгновение ока понаехало начальство, стражи порядка, следователи. Это всё уже изрядно раздражало Лавру, тем более говорить им про летающего демона она не собиралась. Когда настала её очередь, пришлось повторить слова других ребят о том, что ничего подозрительного она не заметила. На этом и закончилось её неудачное (в полном смысле этого слова) вечернее посещение музея.

Ни с кем не попрощавшись, Лавра выпорхнула на улицу и бросилась к ближайшей станции метро. Конечно, гораздо удобнее было бы проехаться на автобусе, но это не позволяло безденежье. Из-за всех этих неожиданных событий сегодня ей так и не удалось заработать себе даже на поездку в Выборг, а в кармане по-прежнему удручающе позвякивали мелкие монеты.

Когда Лавра села в электропоезд, ей вдруг до слёз стало ясно, что ехать-то некуда. Возвращаться в общежитие бесполезно, селиться в университетской типографии небезопасно, а своего угла у провинциалки просто не было, равно как и денег, чтобы снять хотя бы комнатку на ночь.

По мере того, как состав метро приближался к конечной станции, ничего разумнее, чем наведаться к Весте, Лавра не придумала. Ключи от квартиры подруги до сих пор лежали в её сумочке, и она, по обещаниям Роговой, вполне могла жить там. Это, конечно, не совсем удобно, но если учесть, что между ними произошло минувшей ночью, то гостеприимством Весты вполне можно было сейчас воспользоваться. Поэтому Лавра вылезла из подземки в вечернем Купчино.

– А ты точно не знаешь, за что тебя ищут бритоголовые? – спросила Веста, помешивая кофе.

Она сидела перед Лаврой в полупрозрачном пеньюаре и была особенно хороша. Вот только тон голоса у неё казался странным, словно Рогова намекала на что-то преступное. Гербер неприятно поёжилась, без аппетита уставившись на приготовленные для неё угощения – бутерброды, сыр, конфеты и фруктовый джем.

– С бритоголовыми я сталкивалась лишь однажды, – вздохнула брюнетка. – Я пыталась защитить себя и Луизу в кинотеатре, даже ударила кого-то из налётчиков, но меня быстро утихомирили…

– Вчера ты говорила, что к тебе после работы приставали студенты, – напомнила Рогова, при этом проницательно глядя на аспирантку.

– А при чём здесь эти идиоты?

Веста приподняла брови и пожала плечами, явно недоговаривая что-то важное.

– Слушай, давай без этих секретов, – попросила Лавра. – Я сейчас не в том настроении, чтобы играть в загадки…

– Хорошо, – качнула головой Веста. – Вчера кто-то до смерти забил Маргариту Гордееву недалеко от института. Наши думают, что это сделали её же дружки-сокурсники, они как раз не пришли сегодня на занятия.

– Постой, это не та ли выскочка с красными волосами? – уточнила Гербер, и перед глазами внезапно замелькали какие-то образы: тёмная улица, крики, кровь…

– Кто-то отдубасил её ржавой трубой, – продолжала подруга. – У девахи живого места на теле не осталось, её только по волосам-то и опознали, наверно. К нам приходил человек из прокуратуры, спрашивал про тебя и про твой конфликт с ней на вчерашнем занятии…

Лавра почувствовала, как ей становится не по себе.

– Они что, решили, будто это я убила Марго??? – ошеломлённо переспросила она.

– Да ничего они не думают, отпечатков пальцев на той трубе не нашли, – отмахнулась Веста. – И вообще, я так поняла, у них нет никаких зацепок, только предположения. А этого мало, чтобы кого-нибудь всерьёз подозревать.

– Тогда зачем ты мне об этом говоришь?

Рогова поднялась со скамьи и отошла к окну, за которым покачивались верхушки тёмных деревьев.

– Я никому не сказала, что студенты пытались тебя вчера побить, – выдохнула она, обнимая свои плечи. – Но ты тоже вызываешь подозрения на фоне всех этих событий. Ты ведь так и не вспомнила, каким образом тебе удалось отвязаться от них?..

– Твои вопросы меня пугают, – призналась Лавра, пытаясь понять, что же в действительности случилось вчера на улице Циолковского. – У меня такое ощущение, что в смерти этой хамки Марго ты пытаешься обвинить меня…

– А разве я должна подозревать кого-то другого? – плотоядно улыбнулась Веста, будто для неё это была очередная любовная игра. – Ах, Лавра, да я, если честно, и не сомневаюсь, что это ты прикончила Гордееву. Более того, я даже рада, что это именно ты.

Гербер, нахмурившись, посмотрела на любовницу, не зная, что и ответить на такие заявления. Надо было оспорить её подозрение, сказать что-нибудь в свою защиту, но в глубине души Лавра и сама начала подозревать себя в убийстве наглой студентки.

– Я хорошо тебя понимаю, – продолжала Рогова со злорадной гримасой. – Эти выродки способны довести своим поведением кого угодно. Кстати, Лена, которая работала у нас до тебя, тоже поначалу отличалась ангельским терпением. Но и её, помнится, жутко изводили эти бестолочи. Однажды, это было где-то в конце сентября, она выдрала клок волос одному студенту. Ему повезло, что я оказалась рядом и сумела разнять их. Так что в случившемся виновата только сама Марго.

– Неужели ты считаешь, что я смогу убить человека? – шёпотом спросила шокированная Лавра.

– А что в этом такого сложного? – усмехнулась Веста. – Тем более, если жертва сама провоцирует тебя на конфликт. Я даже не удивлена, что ты забыла об этом. Просто вчера на свободу вырвались твои инстинкты, это вполне естественно… для человека…

– Я никого не убивала! – уверенно заявила брюнетка, хотя сама же сомневалась в своих словах.

– Дело ведь даже не в том, ты это или не ты. Я к чему завела этот разговор. Марго общалась с типами, очень похожими на скинхедов. Они, если ты успела заметить, есть и среди её сокурсников. Вот я и решила, что бритоголовые теперь разыскивают тебя, чтобы поквитаться за свою девушку.

Лавра склонила голову над столом, усиленно вспоминая события вчерашнего вечера. Ей по-прежнему не верилось, что она своими руками забила до смерти несчастную первокурсницу, хоть та была далеко не скромницей. Гербер ясно видела момент, когда студенты заманили её в глухой двор. Она помнила, как разговаривала с ними, язвила, пыталась добраться до своего шокера. А что вышло потом – по-прежнему скрывалось в сплошном тумане.

– Расслабься, – прошептала подруга, оказавшись за спиной, и начала массировать её плечи. – Это всё детские игрушки, хотя и опасные, согласна. Тем более у тебя в этом плане есть небольшое преимущество.

– Какое? – Лавра почувствовала себя лучше от нежных прикосновений любовницы. Напряжение от этого быстро сошло на нет.

– О том, что в действительности случилось вчера во дворах на Циолковского, никто из студентов и их друзей расистов никому не разболтает. То есть органы о тебе никак не смогут узнать.

– И что же это за преимущество такое? – усмехнулась Гербер, наслаждаясь успокаивающим массажем.

– Ну, это даёт тебе возможность делать с любым скинхедом всё, что захочется, если он первым решить тебя проучить.

Веста произнесла это с нескрываемым коварством, словно давно привыкла обсуждать преступления своих друзей. Лавра повернулась к ней и внимательно посмотрела в синие глаза, которые сейчас казались даже ярче обычного. На лице у Роговой застыла шаловливая улыбка. Брюнетка обхватила её за талию, а затем принялась медленно тискать в поисках заветного шнурочка, который враз лишил бы любовницу одежды. И такой трюк не заставил себя долго ждать – пеньюар сполз с плеч обворожительной Весты, обнажив пленительную грудь и плоский живот.

* * *

Несмотря на сонливость и приятные боли внизу живота, Лавра поднялась для воскресного дня очень рано. В комнате царила прохлада. За окном разливалась понурая ноябрьская темень, которая так и просила лечь обратно в тёплые объятья Весты и забыться в них, как минимум, до обеда. Но Лавра ещё с вечера приняла решение, что посвятит выходной день более полезным вещам.

Ситуация вокруг неё складывалась далеко не шуточная: скинхеды готовились изничтожить аспирантку за дерзкие посягательства на своих собратьев, Лавру подозревали в убийстве собственной студентки да ещё привязался этот чёрный демон, который уже пытался погубить её, выловив из Невы. О том, что у неё вдобавок имелись проблемы со своей русалочьей сутью и сексуальной ориентацией, она как-то не задумывалась. Чешуя на ключицах, перепонки между пальцами и незаживающие раны сошли на нет после ночи, проведённой в реке. Синие волосы можно было перекрасить, а с чувством к Весте и вовсе не нужно бороться. Если это доставляет им обоим гамму удовольствий, то что тут плохого?

Будить любовницу Лавра не стала. Лишь накрыла одеялом, поправила спутавшиеся серые локоны, поцеловала в лоб и отправилась в душ. Она как-то совершенно не думала о завтраке и о том, что уже несколько дней ничего не ела. Голод её абсолютно не тревожил. Да и кто станет вспоминать о еде, когда вокруг творятся такие страшные вещи. Нет, сейчас Лавру больше занимало её намерение посетить Холодовых.

Впрочем, она бы ни за что к ним не собралась, если б не понадобилось узнать координаты Марка Франковича. Так уж получилось, что кроме загородного дома Финтберга Лавре не было известно, где ещё может находиться сейчас ректор её бывшего вуза. Конечно, сам он наверняка далеко от Северной Пальмиры, но вот его сын – Керк – точно жил в Петербурге. И связаться с ним Лавра никак не могла – просто не знала ни номера телефона, ни тем более адреса. Летом мужчина хотел дать свою визитку, но тогда она сама отказалась от общения с ним. На это имелись свои веские причины. Теперь же обращаться к нему придётся в любом случае – одной ей не справиться с грузом накопившихся проблем. А у Холодовых наверняка есть информация, как выйти на Марка Франковича. Поэтому из Купчино Лавра отправилась на площадь Александра Невского.

Воскресное утро в Петербурге значительно отличалось от всех других дней недели. Людей практически не было, машины попадались редко, а шум города как-то непривычно притих. И в самом деле, кто будет гулять в такую рань по холодной сырой погоде?

На Атаманской улице точно так же царило запустение. Лавра не была здесь уже три месяца, отчего местность казалась слегка незнакомой. Облетевшие деревья открывали вид на углы домов и унылые дворы, да и некоторые здания успели перекрасить в новые цвета. Но изучать улицу не входило в планы брюнетки, отчего она поспешила в подъезд элитного дома Холодовых.

Секьюрити как раз заваривал себе кофе, когда она тенью проскользнула мимо его будки. Он даже не заметил её, продолжая помешивать сахар в большом красном бокале. У Лавры же не было времени объяснять ему, куда и зачем она пришла. Поэтому девушка спешно зашагала наверх по ступенькам. Если Холодовы предаются в этот час сну, она с радостью их разбудит. Это семейство с недавних пор тоже перестало вызывать у неё уважение – всё по той же самой причине, по которой Лавра не желала общаться с Марком Франковичем. Но её коварный план рухнул, едва зародившись. На лестнице, покуривая тонкую сигарету, стоял человек, которого она уж точно не ожидала здесь сегодня повстречать.

Рудольф был одет совсем не по-домашнему, хотя логично предположить, что он проснулся не так давно. На нём сидел элегантный бежевый костюм, шею скрывал воротник водолазки, а на ногах темнели коричневые ботинки. Такое ощущение, словно он только-только вернулся с какой-нибудь ночной прогулки.

Орфин склонился к перилам и о чём-то мучительно думал до появления синеволосой девицы – это читалось по его сморщенному лбу. Поначалу он даже и не понял, кто это поднимается к нему по ступенькам. А потом, когда между ними оставались считанные метры, они оба замерли как вкопанные, уставившись друг на друга.

Честное слово, ещё несколько месяцев назад Лавра с радостью кинулась бы ему на шею, начала бы расспрашивать о жизни, рассказала бы о своих новостях, поделилась бы впечатлениями от Петербурга. Но сегодня Рудольф её только смутил. Впрочем, их реакция была взаимной – парень тоже не питал особой радости от внезапной встречи и от этого даже растерялся. Хотя Гербер как раз прекрасно понимала его эмоции. С самого того дня, когда она узнала о чудовищном секрете Орфина, он стал избегать общения с ней. Более того, Лавра вообще больше никогда не рассчитывала увидеться с ним, а тут вдруг такая внезапная встреча.

– Здравствуй, – попытался улыбнуться Рудольф и отошёл от перил, пропуская девушку на площадку второго этажа.

– Неужели тебе не спится в такой час? – удивилась Лавра, продолжая стоять на месте.

– Как и тебе, – вздохнул Орфин и развёл руками. – Посторонние места всегда не дают мне покоя.

Брюнетка усмехнулась, вдруг осознавая, что начинает робеть перед этим человеком.

– Даже собаки находят себе конуру на незнакомой территории, – съязвила она.

– Увы, я не собака, – парировал парень, убирая за ухо прядь светлых волос. – Ты, должно быть, пришла к Холодовым? Вот только их нет: Катя увезла Глеба на море, а Марину я и сам бы хотел найти…

– А куда же подевалась наша рыжая подруга? – переспросила Лавра. – В университете я её ни разу не видела, да и ко мне в общежитие она не заходит.

Рудольф наконец-то убрал с лица притворную улыбку и снова сделался мрачным. Он вспомнил про сигарету в своей руке и поторопился потушить её в пепельнице, что поблёскивала невдалеке на подставке.

– Марина провела в одной клинике больше месяца, – пояснил парень, жестом позвав за собой в тихую квартиру. – Доктор, у которого она лечилась, обещал стопроцентное избавление от наркозависимости. Катя так рассчитывала на его опыт…

– И что в итоге? – забеспокоилась Гербер за судьбу бывшей приятельницы. – Её не смогли вылечить?

Орфин странно оглянулся на неё, словно она сказала какую-то глупость.

– Это не лечится, Лавра, – укоризненно произнёс он, попутно включая свет в просторной прихожей, в которой, как и прежде, стояли красивые медные статуи. – Тем более женщины быстрее привязываются к наркотикам. Я не знаю ни одного кудесника, который смог бы избавить человека от этой болезни.

– Но ведь Мара всего лишь баловалась кокаином, – недоумевала аспирантка. – Это же не очень тяжёлый наркотик. Хорошие врачи в один момент лечат такое, разве нет?..

– Да уж, действительно, ты давно не общалась с этой семейкой, – ухмыльнулся Рудольф и остановился возле медной статуи древнеримского воина, выставившего перед собой пику. – Твоя рыжая подружка давно уже подсела на куда более серьёзные вещи, чем кокаин. Ты в курсе, что она больше года принимает наркотики? Представь, что за это время Марина испробовала почти всё, что можно приобрести на рынке этой дряни. И уж, конечно, никакие доктора вылечить её от этого пристрастия не способны. Да и я тоже хорош, поверил Кате, что её дочь исправилась, разрешил оставить со мной. Марина не хотела ехать вместе с ними на курорт, казалась вполне вменяемой, когда я сюда приехал неделю назад.

– А где же она сейчас? – завертелась по сторонам Лавра, чувствуя, что беды продолжают донимать Холодовых по сей день.

– А пёс её знает, мотается где-то. Едва Катя уехала, как наша Мариночка пустилась во все тяжкие. Вот вчера договорились с ней сходить в ресторан, спокойно побеседовать, а она пропала. Прождал её больше трёх часов, как дурак…

– И потом отправился на поиски? – догадалась брюнетка. – Ну, и где она может быть? Зависает у своих друзей? Помнится, летом она точно так же пропала на несколько дней, а мы решили, будто её похитили враги Глеба Валентиновича. Я её тогда случайно повстречала в клубе «Невская найт». Может, она и сейчас там?

– Меня это мало интересует, – отмахнулся парень и направился на кухню. – Время завтрака, будешь что-нибудь?

– Я не голодна. – Лавра последовала за ним, ловя знакомый аромат его одеколона.

Рудольф ничуть не изменился за последний год и выглядел по-прежнему прекрасно – завидный жених для многих девиц. Жаль, что Лавре уже нельзя заводить с ним роман. Русалка и владелец жуткого монстра орфа – не самый лучший вариант для любовного союза.

– А я, если не возражаешь, наемся до отвала, – признался он, открыв холодильник, и достал из него кастрюлю. – Терпеть не могу голод, из-за него я становлюсь раздражительным… А ты что хотела-то от Холодовых? Слышал, ты с ними вроде в контрах.

– И что же они успели наплести обо мне?

– Да ничего они мне не наплели. Катя так и не смогла объяснить, почему ты ушла. А мне не очень-то и интересно, если честно… Может, будешь горячего чая?

– Нет, спасибо. Мне нужен адрес Финтберга, моего бывшего ректора. Думала, что у Холодовых он есть…

– Посмотри в записной книжке, – указал парень на коридор. – Кажется, я видел её в кабинете Глеба.

Оставив друга наедине с завтраком, Лавра пошла исследовать комнаты. У Холодовых стало грязновато. Прежде за всем следила Груня, да и сама Екатерина Львовна не гнушалась наводить в квартире лоск. Но теперь здесь всё лежало кое-как: шторы сдвинуты в кучу на краю карниза, стол расправлен и на нём валяются какие-то тюбики и бутылки, на диване разбросаны подушки и книги, в комнате Марининых родителей тут и там попадались скомканная одежда и пакеты.

В кабинете, в отличие от других комнат, царил прежний идеальный порядок, что было неудивительно, ведь из-за травмы Глеб Валентинович перестал заниматься своими делами. Кто сейчас заправлял его бизнесом, Лавра не знала, но предполагала, что это наверняка нелюбимый ею Шершнёв. Осмотрев рабочий стол и стеллажи, она присела на диванчик перед небольшим окном и принялась вспоминать прошлые дни. Да, как же здорово здесь казалось в первое время по приезду в Петербург, всё было таким необычным и интересным. Теперь же отовсюду веяло болью. Лавра не могла долго находиться в квартире человека, который содействовал убийству её отца, и поэтому поспешила с поисками.

Записная книжка не содержала никакой информации о Марке Франковиче. Не было его координат и в ультрамодном японском телефоне, что стоял в кабинете господина Холодова. Лавра порыскала ещё немного по квартире и вернулась к завтракающему Рудольфу.

– Я думал, ты уже ушла, – сыто улыбнулся парень, доедая очередной ломтик копчёного мяса, и принялся пить что-то из пузатой кружки.

– Мы не разговаривали с прошлого декабря, – напомнила Гербер, присаживаясь прямо в своём пальто на соседний стул. – Неужели ты рассчитывал, что я уйду просто так?..

– По крайней мере, я бы не удивился, если б ты так поступила.

– Мы с тобой не ругались, – пожала она плечами, наблюдая, с какой охотой он вновь поглощает мясо и хлеб. – У меня нет к тебе никаких претензий.

– Ты просто хочешь казаться вежливой, – надменно ответил Орфин и вытер губы розовой салфеткой.

За ним было забавно наблюдать, и Лавре даже захотелось самой покормить его чем-нибудь вкусным.

– У меня сейчас кое-какие проблемы, – заговорила она более твёрдым голосом. – Боюсь, что без Марка Франковича сама я их не решу, а его адреса я так и не нашла.

– Позвони Кате на сотовый, пусть подскажет.

– Нет, – поморщилась брюнетка, подобно капризной маленькой девочке, – не могу я как-то с ней теперь открыто общаться. Может, ты ей позвонишь?

– А мне не надо, – развёл руками парень. – Не хочу сообщать ей о новых Марининых выкрутасах, а это обязательно придётся сделать, если я начну звонить.

– Как же мне тогда быть?

– Ну, можешь подождать, пока она сама со мной свяжется. Она обычно каждый день звонит. Ты сегодня никаких важных планов не строила? Заодно составишь компанию скучающему молодому олигарху…

– Почему олигарху? – усмехнулась Гербер. – Это ты себя имеешь в виду?..

– А ты разве не читала статью обо мне? – удивился Орфин и, повертев головой, достал какой-то потрёпанный цветной журнал. – Вон, открой пятую страницу, узнаешь там про меня много нового.

Лавра уставилась на обложку, где красовалась одна из его лучших фотографий – Рудольф в бежевых джинсах и в расстёгнутой рубашке смотрит своими пронзительно голубыми глазами в объектив камеры, при этом загадочно улыбаясь. Название статьи гласило: «Шустрый провинциал душит питерских акул бизнеса голыми руками».

– Ты стал конкурировать с местными бизнесменами? – удивилась брюнетка.

– Мои дела не топчутся на месте, – с гордостью сообщил Орфин. – «Кворум» и банк Глеба помогли сначала разойтись на родине, а теперь практически месяц, как я уже вышел на питерские просторы.

– Молодой олигарх, – засмеялась Лавра, складывая журнал в свою сумочку. – Надо будет внимательно почитать. А сейчас извини, у меня срочные дела.

– Тебя подвезти? – вдруг сорвался Рудольф следом за ней.

– Боюсь, мне придётся ехать очень далеко, это в Ленинградской области, – нахмурилась Гербер, хотя уже понимала несостоятельность своих планов: денег на дорогу у неё не было, а адрес Финтберга она так и не узнала. Если ей куда и нужно торопиться, то уж явно не за книгами Палеовского и Фёдорова, а к бывшему работодателю или в ломбард, чтобы вновь сдать в залог какую-нибудь ценную вещь. Впрочем, ценного у неё имелось нынче немного – брошь, которую когда-то давала поносить Марина, да серьги (личный подарок матери на 18-летие).

– С каких пор расстояние стало тебя пугать? – переспросил парень, завершая мясной завтрак. – Куда тебе нужно ехать?

В мегаполисе туман не был особо заметен, но его царство всецело раскинулось в предместьях Петербурга. Он лишний раз напоминал о приближающихся холодах, которых Лавра боялась не меньше своих нынешних проблем. Настроение и без того было плохим из-за мелкого дождя, который барабанил по оконному стеклу автомобиля. Мимо проносились унылые пейзажи жёлтых полей, тёмных деревьев, чёрных речек и опустевших посёлков, вдоль которых нёсся безотказный «Лексус» Орфина.

«Современный мир установил людям свои законы, по которым можно стать его хозяевами…», – было написано в начале статьи, которая посвящалась Рудольфу. Лавра достала журнал исключительно из любопытства. Сам Орфин говорил о себе мало, делал вид, что следит за дорогой и слушает музыку, а ещё часто отворачивался к своему окну, узрев там что-нибудь интересное. Поэтому приходилось знакомиться с его последними успехами из глянцевого издания.

Тон статейки вызывал у Лавры раздражение. Журналист не скупился на колкости, делал оскорбительные сравнения и критиковал богатых людей. Все, кто сумел заработать большие деньги на успешном бизнесе, считались у автора статьи ворами, мошенниками и эгоистами. Рудольф, увы, тоже попал в эту «категорию». Объяснение банальное: открытие год назад своего «сомнительного» дела, бешеная прибыль за считанные месяцы, а с недавних пор переезд «молодого олигарха» в северную столицу. Судя по журналу, Орфин составлял сейчас нешуточную конкуренцию местным воротилам бизнеса. Вот только по мнению журналюги такой стремительный успех оправдан вовсе не личными заслугами Рудольфа. Здесь упоминалось и про мать-бизнесвумен, которая когда-то на пару с Глебом Валентиновичем, отцом Марины, занималась банковским делом, и про огромную помощь компании «Кворум», в которой раньше работал Орфин, и про некую любовницу, которая владела долей в нефтяном бизнесе страны. Лавра не знала, действительно ли у него есть такая замечательная любовница и насколько сильно ему помогали из «Кворума», учитывая то, что он оттуда ушёл. Но одно ей было известно наверняка – Далила Орфина бросила своего сына, когда Рудольф учился в восьмом классе, и завела себе молодого любовника. Именно из-за этого Орфин ненавидел мать и, следовательно, она никак не могла помогать ему в его делах.

Однако это всё были «цветочки». Самое интересное Лавру ожидало в конце статьи. Рудольф занимался благотворительностью и состоял в нескольких общественных организациях. А раз он ещё и обладал большими деньгами, то ему доверили общаться с представителями власти: встречи с депутатами и министрами, выступления на съезде промышленников России и на некоторых международных конференциях. Всего этого было достаточно, чтобы обвинить его в стремлении заняться политикой. Вот и получалось по логике автора этой занимательной статьи, что Орфин – молодой олигарх.

– А смешно мне от того, что к политике я не имею совершенно никакого отношения, – добавил Рудольф, когда Лавра со снисходительной улыбкой спрятала журнал обратно в сумочку. – Было, правда, одно дельце. Нужно было помочь одному папиному другу, он баллотировался кандидатом в городской совет. Я дал ему денег на организацию пиар-компании. Ну, знаешь, листовки, афиши, календарики – сущая мелочь. А эти поганые «акулы пера» прознали про моё участие и начали трезвонить: Орфин лезет к власти, Орфин – местный олигарх…

– В чём-то они правы, да? – подметила брюнетка, повернувшись к нему с задумчивым видом.

– Нет! – негодующе возразил парень. – Зачем мне вся эта политика? Я не хочу влезать во власть, даже в мыслях такого никогда не возникало.

– Вчера мне одна подруга сказала, что у людей есть подсознание, которое способно толкать их на самые разные поступки. Может, твоё подсознание двигает тебя в сторону политики?..

– Бред, – мотнул головой Орфин и стал сбавлять скорость.

«Лексус» аккуратно свернул к обочине и замер под кривыми ветками липы. Вокруг не было ни души – дорога пустынна, с обеих сторон подступают лишь лес да туман.

– Ты изменилась, – заговорил Рудольф, уставившись в её глаза. – Я чую в тебе что-то постороннее, что-то совершенно не твоё…

– Причёска не нравится? – нарочито испугалась Лавра и схватилась за синие волосы.

– Нет, дело в другом. Ты знаешь, о чём я говорю.

Он так проникновенно посмотрел на неё, что поневоле сделалось неуютно. Откуда Рудольф мог знать, что она русалка? Кто ему сказал? Может, Холодовы?.. Но они не были посвящены в эту тайну, хотя Марк Франкович и дружил с Глебом Валентиновичем. Впрочем, других общих знакомых у них не имелось.

– Моя жизнь круто изменилась, это точно, – кивнула Гербер с серьёзным видом. – И твоя тоже… А знаешь, когда это произошло?

– Брось, я говорю совсем о другом. От тебя исходит запах…

Лавра сощурилась, теперь совершенно не понимая его слов. С минуту она смотрела на него, а потом с сомнением на лице принюхалась к своей одежде.

– Нет, прости… я хотел сказать другое, – вмиг поправился парень, осознавая, что произнёс глупость. – Речь не о физическом запахе. От тебя исходит какая-то энергия…

– У всех людей есть энергия.

– Нет-нет, у тебя она какая-то особенная… какая-то более сильная… Ну, знаешь, словно тебя подзарядили ядерными материалами, что ли…

– Рудольф, я тебя не понимаю.

Он смутился и откинулся на спинку кресла. Хотя Лавра и сохраняла невозмутимость, ему удалось вызвать у неё беспокойство.

– Расскажи поподробнее про этот запах, – решила продолжить брюнетка.

Иномарка вновь пришла в движение и выскочила к развилке. Отсюда пейзаж коренным образом менялся с мрачного леса на обширную реку. Финский залив открывался огромным водным пространством, которому не было ни конца, ни края. Туман скрывал соседние обрывистые берега, создавая иллюзия большого северного моря.

– Мне не сразу дался этот дар, – говорил Рудольф, решив наконец-то ответить на вопрос своей спутницы. – Это чутьё появилось относительно недавно…

– Из-за двухголовой собаки? – догадалась Лавра, всё ещё чувствуя себя некомфортно от его прежних слов.

– По мере того, как орф усиливал власть надо мной, стали проявляться и эти способности. Я без труда теперь могу определить человека, над которым, как и надо мной, нависают лапы орфа. От них исходит особый запах, родной и волнующий. Словно чувствуешь дым, а дыма нигде нет. Не знаю, как его ещё описать… Он мне очень знаком.

– И не удивительно, ведь это вроде как твои сородичи.

– Дело не только в том, сородичи они или нет, – оспорил Рудольф, не сводя взгляда с мокрой дороги. – Я могу узнать многих, кто скрывается в человеческом теле.

На этот раз Лавра заелозила в кресле, не готовая к столь быстрому разоблачению.

– Я встречал много разных существ, у которых имелся свой специфический запах, – продолжал парень с серьёзным видом. – Простому смертному его никогда не учуять, а вот таким, как я, он моментально ударяет в нос. Поэтому я и спрашиваю – что с тобой?

– Не знаю, – пожала плечами Гербер, совершенно не желая сознаваться в том, что она теперь речная нимфа. – Раз ты имеешь такой опыт в распознавании нечисти, может, подскажешь, кто я?..

Этой реплики вполне хватило, чтобы до самого Выборга Орфин перестал донимать девушку своими подозрениями насчёт её демонической сути. Лавра и так сидела сама не своя. Её учуял владелец орфа, словно собака, напавшая на след зверя. Чем чреват такой нюх Рудольфа, она пока представляла себе с трудом, но точно в этом не было ничего хорошего. Если Орфин заподозрил неладное, то наверняка и другие представители нечисти могут распознать в ней русалку.

Выборг встретил Лавру и Рудольфа столь же хмурой погодой. Правда, запустения здесь не было: по сырым улицам бродили горожане, активно ездили машины, а со стороны Финского залива доносились пароходные гудки. По дороге попадались ярко-подсвеченные витрины магазинов, киоски и случайные уличные торговцы. Жизнь в областном городке текла очень даже весело в отличие от утреннего Петербурга.

Перед тем, как отправиться в местную библиотеку, Рудольф, пользуясь случаем, захотел побывать возле средневекового замка, о котором много слышал и на который давно мечтал посмотреть. Гигантское каменное сооружение возвышалось над старым городом высокой башней с тёмными оконцами, а над ней кружили встревоженные вороны, пытаясь отыскать себе место на крыше.

– Замок построен в 1293 году на крепостном острове, – пояснила Лавра, присоединившись к Орфину, который любовался видом архитектурного памятника. – Его реконструировали в 1894-м. А башня названа в честь епископа Олафа и составляет в высоту более 50-ти метров.

– Приятно иметь под рукой личного экскурсовода, – улыбнулся парень и указал на герб, который красовался на табличке при въезде в замок. – Что это?

На гербе были изображены два ангела: у одного крылья светлые, у другого же тёмные. Они держались за щит, на котором сверкали три короны и буква W.

– Вполне обычный герб города, который имеет шведские корни, – промолвила Лавра и вскинула брови. – Желаешь заглянуть внутрь?

– Нет, что я там не видел?.. – отказался Орфин и быстро сфотографировал замок на камеру своего сотового телефона. – Пойдём за твоими книжками, пока обед не настал…

Лавра ещё раз взглянула на башню и передёрнулась. Нечто зловещее было в этой постройке. А может, она просто вспомнила монастырь Хеста, на который был чем-то похож этот замок.

В библиотеке, несмотря на воскресный день, было много посетителей. По просторному холлу прохаживались люди, а возле стендов стояли пожилые мужчины. Оформив читательский билет, Лавра и Рудольф узнали, что отдел научно-исторической литературы находится в подвале, и без спешки направились туда.

– Осторожно! – крикнул им какой-то паренёк в спортивной куртке с капюшоном и, проскочив мимо них, ринулся вниз по лестнице.

– Совсем как в Питере, – заметил Орфин, указав пальцем в спину удаляющегося торопыги. – Ты когда-нибудь здесь была?

– Нет, – мотнула головой Гербер, любуясь цветной мозаикой на потолке.

В научно-историческом зале было не так многолюдно. Здесь всего-то помещались десять столов. Видимо, посетители сюда наведывались не часто и не в таком количестве, как в другие залы. Лавра расстегнула пальто и достала блокнот с реквизитами нужных ей книг. Рудольф остался у входа рассматривать картины на военную тематику. Гербер же хотела пройти дальше, однако столкнулась с кем-то плечом.

– Извините, – пробурчал приземистый парнишка в капюшоне. Это был тот самый торопливый тип, который несколько минут назад потревожил Лавру с Рудольфом на лестнице.

Гербер оглянулась на него, почувствовав нечто странное, но не придала этому особого значения и поспешила к администратору.

– Добрый день! – поприветствовала она пожилую женщину, которая перебирала формуляры. – Я из Петербурга, учусь в аспирантуре исторического факультета и для написания диссертации мне необходимы две книги. В главном архивном управлении сказали, что у вас они есть.

– Хорошо, Вы можете поработать в нашем зале или снять копии. Предоставьте Ваш читательский билет, – кивнула обходительная женщина. – Какие книги желаете взять?

– Да вот. – Лавра передала ей свою записную книжку. – Это довольно редкие экземпляры, в нашей университетской библиотеке их кто-то украл, поэтому пришлось ехать сюда.

Работница отдела отчего-то нахмурила лицо.

– Сожалею, – заговорила она, возвращая читательский билет, – но Палеовского и Фёдорова только-только забрал один молодой человек.

– Как забрал? – удивилась брюнетка. – Кто?

– Да Вы не волнуйтесь так… Он, наверно, тоже пишет диссертацию. Можете подойти к нему и попросить снять копии. Он, скорей всего, как раз направился в копировальный отдел.

– Как он хоть выглядит? – переспросила расстроенная Лавра.

– В спортивной курточке, с большим таким капюшоном, а зовут его, кажется, Вадим Страдальцев, – охотно сообщила администратор.

Аспирантка вытаращила глаза. Секунду она вспоминала, где слышала эту фамилию, а потом бросилась обратно в зал.

– Рудольф, задержи того парня в капюшоне! – прокричала она на бегу, пугая других читателей.

Орфин недоумённо обернулся на неё.

– Быстрее, парень в капюшоне!!! – повторила она уже на середине зала, и Рудольф кинулся в коридор.

Лавра на мгновенье остановилась, осматривая взбудораженных её криком посетителей. Здесь Страдальцева точно не было. Похититель книг скрылся отсюда сразу же, как получил на руки заветные монографии. Но далеко уйти он вряд ли успел.

Выскочив к лестницам, Лавра растерялась и заметалась по сторонам. Рудольфа здесь не было. Наверху тоже царила тишина, а в коридорах подвала разливался полумрак. На всякий случай она сбегала на первый этаж и спросила у вахтёрши, не проходил ли мимо парень в капюшоне. Та мотнула головой.

Закусив губу, Лавра ринулась обратно. Она перепрыгивала сразу через две ступеньки и в одно мгновенье очутилась перед дверьми зала научно-исторической литературы. Здесь по-прежнему всё казалось безмятежным. Куда же тогда мог деться Рудольф?

Пришлось бежать дальше по коридору, который уходил в левое крыло здания. Свет тут напрочь отсутствовал, отчего в течение первой минуты глаза не могли ничего разобрать. Затем Лавра приноровилась, достала шокер и почувствовала прилив храбрости.

Спереди раздались какие-то возгласы и стуки. Гербер поспешила туда, от волнения выронив сумочку. Голос принадлежал Орфину, и казалось, будто парень дерётся.

– Не подходи, Лавра, у него нож! – крикнул Рудольф и жестом приказал ей оставаться на месте.

Подозрения оправдались. Правая рука Орфина была порезана, и сейчас с неё капала кровь. Воротник его пиджака порван, а волосы растрёпаны. Он не обманул: парень, накинувший капюшон почти до самого носа, размахивал здоровенным стилетом. Злодей угодил в тупик. Здесь коридор заканчивался сплошной побелённой стеной с тремя крохотными оконцами, поэтому Страдальцеву некуда было отступать.

– Что тебе нужно? – спросила Лавра, угрожая ему шокером. – Зачем ты крадёшь эти книги?!

– Не твоего ума дело, – басом отозвался парнишка. – Уйдите, а то почикаю обоих!

– Что он сделал? – поинтересовался Орфин у брюнетки.

– Он крадёт книги, где есть упоминания о Бальваровском, – прошипела Гербер, указывая на злоумышленника. – Я должна писать диссертацию про князя, но теперь у меня нет ни одного научного источника…

– Верни книги, олух! – потребовал Рудольф, явно не планируя выпускать его отсюда. – Сейчас к нам сбегутся служащие библиотеки, и тогда тебе несдобровать.

Страдальцев тихо засмеялся, переминаясь с ноги на ногу и скалясь, точно волк. Странно, что безвыходная ситуация веселит его. Он перебросил стилет в другую руку и стал надвигаться на них.

– Даже не думай, – предупредил Рудольф и напрягся, – даже не пытайся…

Но парень не слушал его, облизывая пересохшие губы и крепче сжимая своё оружие.

Первый удар Страдальцев нанёс ему по плечу. Однако вновь ранить Рудольфа у паренька не получилось. Лавра нажала на кнопку шокера и ткнула им в руку нападавшего. Стилет отлетел к ближайшему окошку, а похититель книг дёрнулся назад, недоумённо осматривая онемевшую от тока ладонь.

– Ах ты мразь! – прошипел он и опять набросился на Орфина, с ходу ударяя его голову об своё колено.

Рудольф упал, схватившись за лоб, и замычал от боли. На минуту он был нейтрализован, и Страдальцев мог вполне безбоязненно расправиться с хрупкой брюнеткой. Он не стал повторять прошлые ошибки, так как шокер по-прежнему был у неё. Лавра замерла, понимая, что придётся принять бой на себя. Парень коварно улыбнулся и, не издавая ни звука, упал на пол. Гербер не успела ничего сообразить, как тоже оказалась на холодном бетоне. Негодяй сделал ей подножку – весьма быстро и профессионально. Шокер грохнулся о плинтус и отскочил за угол. Теперь шансы на победу уравнялись.

Перво-наперво, дабы защитить себя от очередного внезапного нападения, Лавра выставила вперёд ногу и задела острым каблуком Страдальцева. Тот сморщился от боли, но не издал ни звука, словно откусил себе язык. Девушка решила повторить удар, но на этот раз ненормальный успел ухватиться за её лодыжку и резко дёрнул на себя. Гербер вскрикнула и вновь рухнула на пол. Волосы закрыли обзор. Она решила отползти к стене. Тем временем Страдальцев поднялся, подобрал шокер и, вместо того, чтобы убежать отсюда, прихватив украденные книги, принялся догонять Лавру. Очевидно, ему не терпелось поквитаться с ней за онемевшую ладонь и подарить добрую порцию электрошока.

Рудольф немного отошёл от удара и быстро заметил, что тип в капюшоне преследует его спутницу. Вот только подняться ему не удалось – слишком сильно кружилась голова. Орфин сморщился от злости, царапнул пол, на котором сидел, и в ту же секунду из соседней стены выпрыгнуло какое-то животное. Раздался звериный рёв, топот четырёх когтистых лап по бетону, а затем визг Страдальцева. Собака из стены налетела на него без лишних раздумий, будто уже знала, на кого ей нужно напасть. Зверь повалил сумасброда, пару раз укусил за руку, которая пыталась ударить его шокером, и напоследок занёс огроменную лапищу над перепуганным лицом парня, точно намереваясь прикончить преступника.

– Нет! – выкрикнул Рудольф, собравшись с силами.

Орф повернул к нему одну из двух голов, продолжая удерживать Страдальцева.

– Перестань, он нужен мне живой! – скомандовал Рудольф непослушной псине.

Собака огрызнулась, однако лапу опустила. Лавра широкими глазами смотрела на неё и поражалась столь чудовищному образу. Орф не был похож ни на одного пса. Его литое мускулистое тело покрывала короткая шёрстка песочного цвета, а на шее была грива, совсем как у льва. Только вот вместо одной головы на Страдальцева скалились две ужасные морды с горящими оранжевыми глазами.

– Отойди! – приказал Орфин своему животному, и оно нехотя слезло с шокированного паренька. – А ты вставай, быстро!

Пришлось Страдальцеву признать своё поражение. Сопротивляться в присутствии столь грозного зверя ему теперь не хотелось.

В следующие минуты злоумышленник был связан и посажен в углу подвала. Лавра специально сбегала к машине Орфина и принесла надёжные парашютные стропы. Никто из персонала библиотеки даже и не подумал проверить подвальное помещение. Скорее всего, они не заметили шума драки.

– Он напичкан наркотой, – сообщил Рудольф, посветив тому в глаз маленьким фонариком и обнаружив неестественно расширенный зрачок. – Он и боли-то не чувствует из-за этого…

– Кто ты такой, признавайся! – рявкнула Гербер, влепив негодяю пощёчину.

Тот лишь засмеялся, довольный таким поворотом событий. Лавра огляделась в поисках орфа, но чудовища уже нигде не было, словно оно здесь и не появлялось.

– Вот твои книги, – вздохнул Рудольф, протягивая потрёпанные томики Палеовского и Фёдорова. – Он уже успел вырвать оттуда несколько страниц. Наверно, собирался полностью уничтожить их.

– Зачем?! – настаивала Лавра, теребя наркомана за короткие светлые волосы. – Говори, зачем ты это делал?!

Но тот продолжал смеяться.

– Оставь, не стоит, – попросил Орфин, лоб которого теперь покрывал здоровенный синяк от недавнего удара. – Нам нужно выбраться из библиотеки вместе с ним, а там уж я с этим лохом побеседую своими методами.

Гербер замахнулась, чтобы врезать Страдальцеву ещё раз, но сдержалась.

– Под лестницей есть служебный ход, – сообщила она. – Замок там ерундовый, ты его в два счёта сломаешь…

Глава 9 Замысел князя Бальваровского

– А-а-а!.. – заорал Страдальцев, когда его подвесили за ноги над обрывом.

Рудольф придумал вполне удачный способ побеседовать с недоумком. Он привязал его к «Лексусу», перекинул верёвку через толстую ветку тополя, который рос на самом краю склона, и отпустил наркомана полетать над пропастью.

– Ублюдки! – верещал тот, надрывая голос и мотая покрасневшей от напряжения головой. – Вот погодите, великий князь со всеми вами разделается!!!

Гербер и Орфин переглянулись. Слова этого наркомана с каждой новой минутой пробуждали в них былое беспокойство.

– Откуда ты знаешь про Бальваровского? – переспросила Лавра и, не дождавшись ответа, ударила по верёвке ещё сильнее, отчего Страдальцев опасливо закачался над обрывом.

– Мразь, ты тоже получишь! – не унимался похититель книг, и краснота на его лице значительно прибавилась. Казалось, что вот-вот кровь польётся из его носа и глаз, и он не успеет сообщить самого главного.

– Ты, похоже, не понимаешь, с кем связался, – констатировал Рудольф и достал из кармана помятого пиджака стилет, отобранный у этого типа. – Если не будешь говорить, я перережу стропу, на которой ты болтаешься, а падать с такой высоты очень больно…

Страдальцев приутих, слушая его угрозы. Несмотря на наркотическое опьянение, он мог сообразить, чем закончится его падение в пропасть.

– Я не сделал ничего плохого, – прохрипел парнишка, со страхом поглядывая вниз, на сырые камни, об которые ему грозило разбиться. – Я только защищался, братан, ты же меня понимаешь, да? Ничего личного…

– А мне как раз кажется, что личного между нами очень много! – выпалила Лавра, придерживая синие волосы от ветра. – Это Бальваровский надоумил тебя выкрасть из всех библиотек книги, где содержатся упоминания о нём?

– Нет, – снова засмеялся Страдальцев, но, увидев в руках Орфина кинжал, быстро успокоился.

– Как нет, если ты только что угрожал нам его силой?! – негодовала брюнетка. – Я знаю, что князь завладел твоим сознанием и теперь повелевает тебе делать всякие гнусности.

– Он всего лишь даёт мне наркоту, – отозвался парнишка, пытаясь посмотреть на них из-под капюшона, который повис на его лице.

– Что ты мелишь, кретин, откуда у духа наркотики?! – озлобился Рудольф и поднёс кинжал к верёвке, словно собираясь резать её.

– Не надо, не надо! – испугался негодяй. – Я всё скажу, только не убивай, братан, я жить хочу!.. Снимите меня отсюда, я всё скажу.

– Сначала говори, – потребовал Орфин, не убирая ножа.

– Наркоту мне не Бальваровский даёт, я ваще о нём мало знаю, – сплёвывая, начал Страдальцев. – Никто из наших его в глаза не видел, но все боятся, говорят, он – жуткая хреновина.

– Тогда кто велел тебе красть книги? – продолжала Лавра. – Я ведь знаю, ты и в Петербурге постарался, и, скорей всего, в других местах, где они были.

– Не, я не из Питера, – замотал головой наркоман. – Я тутошний. Мне сказали забрать на вокзале из камеры хранения барсетку, а в ней читательский билет был и названия книжонок, которые нужно стащить.

– Кто сказал? – повторил вопрос Рудольф.

– Да хмырь один, он в последнее время часто всякие заказы делает: то в музей сходить, то телеграмму послать, то вот книжки уничтожить…

– Как его имя? – спросила взволнованная аспирантка. – И какое он имеет отношение к Бальваровскому?

– О, он предупреждал меня, что из Питера может явиться одна лохудра, – захихикал Страдальцев. – Он мне на трубу звонит иногда, номер не высвечивается, видать, с антиопределителя мне дозвон делает. Я ему услугу оказываю, а он взамен наркоту пачками поставляет.

– Это Нурин, – заключила Лавра уже без всяких сомнений. – Это Олег здесь действует. Он единственный из отряда Бальваровского, кто уцелел после той ночи. И с наркотиками он тоже дружит.

Она отвернулась к красной иномарке, потирая виски. Ничего хорошего в словах Страдальцева явно не было. Нурин безжалостный убийца да ещё и приверженец Скопия Бальваровского. Он способен на что угодно, тем более сейчас, когда узнал, где находится Лавра. И уж наверняка все эти похищения книг были как-то связаны с её затеей написать диссертацию про мёртвого князя.

– Как ты ему гарантируешь, что исполнил заказ? – полюбопытствовал Рудольф, заметив помрачневшее лицо приятельницы.

– Корочки книг я кладу в камеру хранения, – прошептал Страдальцев, брыкаясь над пропастью.

– Когда ты должен это сделать?

– Если не отпустите и я не успею, то Олежка ваш всё поймёт, – вновь гадко захихикал парнишка, сплёвывая кровавую слюну. – Ну сними меня отсюда, братан, блевать уже охота!

Орфин отошёл к брюнетке, пряча кинжал в рукав пиджака.

– Мы можем перехватить его, – сказал он твёрдым голосом. – Я наряжусь в одежду этого прощелыги и сдам в камеру хранения корешки книг. А потом мы проследим, кто за ними придёт.

– Нет, это всё очень глупо, разве ты не понял? – мотнула головой Гербер. – Он нам врёт, никакие корешки на вокзале он сдавать не собирается. Я знаю Олега. Если бы всё было так просто, он бы сам спокойно выкрал эти книги из библиотеки, не так уж это всё и сложно.

– И что ты думаешь? – растерялся Орфин.

– Мне кажется, он просто играет со мной. И этого придурка нам подбросил точь-в-точь в тот момент, когда я надумала приехать за книгами.

– Но как он мог узнать? Ты кому-то говорила?

– По крайней мере, об этом знали двое: мой научный руководитель, через которого я делала запрос об этих книгах, и женщина, которая дала информацию обо всех библиотеках, куда рассылались эти монографии.

– Думаешь, кто-то из них связан с Олегом? – уточнил Рудольф, оглядываясь на смеющегося наркомана.

– Надо будет хорошенько всё это проверить.

В Петербург возвращались в подпорченном настроении. И хотя лазутчик Нурина барахтался в багажнике, на душе у Лавры было неспокойно. Воспоминания об этом неприятном типе, а также мысли о том, что он мог ещё натворить, пугали её. Нельзя оставлять всё на самотёк. Этого убийцу надо разыскать, поймать и выдать властям, раз уж те сами не заботятся о его поимке. Вопрос лишь – как найти Олега?

Орфин считал, что сможет выбить у Страдальцева какие-нибудь признания. У Лавры же было иное мнение. Наркоман являлся лишь пешкой в очередной коварной игре, затеянной Нуриным. И книги он крал исключительно для того, чтобы нагнать сомнения на ненавистную аспирантку. Впрочем, версий, объясняющих такой поступок врага, имелось предостаточно.

– А может, он просто хотел заманить тебя в Выборг? – предположил Рудольф, гоня «Лексус» по пустынной трассе.

– Вряд ли, – вздохнула девушка, с безразличием уставившись в окно. – Откуда он мог знать, что я поеду именно в Выборг? Да и поеду ли… Вдруг я бы отправила сюда знакомого человека, который снял бы копии с этих книг?.. Нет, план у Олега созрел недавно. Возможно, он следит за мной. Тем более с его нынешними талантами это не сложно организовать…

– Это ты про его умение летать? – усмехнулся Орфин. – Странно, мне говорили, что Бальваровский убьёт всех своих последователей, как только добьётся поставленных целей. Почему же этот Нурин до сих пор жив?

– Потому что князь не достиг всех целей.

– Но ведь он же получил назад сокровища и сумел уничтожить Стреглова…

Лавра призадумалась, уставившись на приборную доску. Внезапное озарение посетило её голову, позволив сделать крайне логичный вывод. Она даже хотела рассказать об этом Рудольфу, но вовремя смекнула, что тем самым выдаст свою русалочью тайну. Чем меньше людей будет посвящено в это, тем легче будет скрываться в человеческом обществе.

Натолкнули же её на занятный вывод слова Рудольфа о способностях Нурина. Да, Олег умел летать, равно как и его приятели из клана последователей Бальваровского, что сгорели минувшей зимой в монастыре Хеста. И наверняка Нурин сохранил этот талант. Несколько дней назад на Лавру, когда она пребывала в образе русалки, напал крылатый чёрный монстр. Вчера он пытался ограбить Музей Истории Религии, но ему пришлось убежать оттуда из-за охраны. А в музее он искал лишь одну вещицу – «Глаз Дьявола», который пробовали утащить уже не раз и не два. А что, если это именно Нурин скрывался под обликом чёрного демона и именно ему понадобился древний шумерский артефакт? Ведь тогда многое вставало на свои места.

«Глаз Дьявола» был нужен Олегу по приказу духа Бальваровского. Скопий, возможно, знал о чудодейственных свойствах этого предмета и задумал устроить с его помощью какой-нибудь кровавый ритуал. Правда, в эпоху шумеров им прокалывали глаза живых людей, которые предали официальную религию. О том, что «Глаз» может воскрешать усопшего, не упоминалось. Впрочем, князь мог вполне замыслить древне-шумерский ритуал не для себя, а для своего молодого помощника. Ведь если верить преданию, то «Глаз» давал умирающей жертве чуть ли не божественную силу. Что, если Бальваровский решил сделать из Олега именно то самое «божество»?..

В квартире Холодовых Лавру и Рудольфа ожидал сюрприз. Едва они переступили порог прихожей, затащив полусонного Страдальцева, как из кухни стали доноситься радостные возгласы Марины и ещё кого-то постороннего. Вовсю играла музыка и раздавался задорный топот.

– Ай, молодца! – кричал какой-то парнишка, хлопая в ладоши. – Давай-давай, ещё!

Внезапно раздался грохот, словно кто-то свалился с потолка. Орфин посадил связанного Страдальцева между двумя медными статуями и поспешил в столовую. Сцена, которая предстала его глазам, радовала мало. Растрёпанная Марина лежала на полу возле обеденного стола и пыталась подняться. Вокруг валялись бутылки из-под пива, а на столешнице белел какой-то порошок. Несколько пакетиков с наркотиками покоились на краю кухонной скамьи. Парень, кричавший секунду назад, недоумённо вытаращился на Рудольфа и попятился к холодильнику. Две девицы, что курили возле раскрытого окна, вообще никак не отреагировали на происходящее. Скорее всего, от опьянения они уже ничего не соображали.

– Ты где была?! – недовольно спросил Орфин у рыжей подруги, сжимая кулаки. – Я прождал тебя вчера весь вечер!..

– Ой, Рудик, привет, – заулыбалась Марина, протягивая к нему бледную руку. – А я это… я встретила своих знакомых, мы забежали на пять секунд в один клуб… А разве ты мне встречу вчера назначал, да?

– Вставай! – прошипел Рудольф.

– Ну, я это… – извиняющимся голосом отвечала Холодова, беспомощно махая руками. – Рудик, не злись, пожалуйста, я не хотела… Это всё они. – Марина указала на ничего не соображающих подруг и засмеялась. – Я, честное пионерское, не хотела нюхать кокс, меня заставили…

– Идиотка! – Рудольф оттолкнул её к скамье и налетел на других ребят. – А вы – быстро отсюда исчезли, все!

Парнишка понимающе кивнул, схватил с табуретки барсетку и выскользнул в коридор. Натолкнувшись там на Лавру, он испуганно поздоровался и прошмыгнул к двери, даже не обратив внимания на связанного Страдальцева. Девицы у окна попытались подняться, но не смогли встать и сползли на пол.

– Зачем ты их сюда привела? – рычал Рудольф на растерянную Марину. – Они же невменяемые! А вдруг им сейчас плохо станет? Вдруг они от передозировки окочурятся? Ты соображаешь, что ты делаешь?!

– Я… – задумалась Холодова и тут же потянулась к пакетикам с кокаином.

Орфин опередил её, спрятав их к себе в карман. Холодова лишь недоумённо взглянула на него и продолжила сидеть перед столом. Лавра наблюдала за всей этой картиной из коридора. Ей нисколечко не хотелось ввязываться в разборку. Марину бы это всё равно не исправило, если уж за последние месяцы она так и не смогла отвыкнуть от наркотиков и сомнительных компаний. Тем более она прошла курсы лечения в нескольких частных клиниках.

– Может, вызвать медиков? – предложила Лавра, видя, что Орфин и сам растерян от такой ситуации. – Мало ли что может случиться.

– Да, позвони… Хотя нет, – засомневался Рудольф и указал подбородком на клюющего носом Страдальцева. – Мы удерживаем его незаконно. Если об этом узнает кто-нибудь посторонний, у нас начнутся проблемы. Будет лучше, если ты поможешь уложить Марину спать, а с этими дурами как-нибудь разберёмся.

Холодову парень отнёс в её комнату, где царил такой же беспорядок, как и во всей квартире. Лавра на скорую руку расстелила постель, подобрала грязные вещи, накрыла рыжую подругу одеялом и принесла воду с лимоном. Рудольф тем временем затащил полусонного Страдальцева в гостевую комнату и приковал к батарее. Он попробовал допросить его ещё раз, но от наркомана сейчас уже ничего нельзя было добиться. Девушек, что лежали на кухне, Орфин решил пока не трогать. Переносить их в более комфортные условия он даже не собирался, равно как и выгонять в таком состоянии на улицу.

Наконец, выбросив бутылки и остатки наркотиков, Лавра присела перед грязным обеденным столом и вспомнила о своих планах. Часы показывали два пополудни, а вопрос с Нуриным и Марком Франковичем так и не был разрешён. Если до отъезда в Выборг Рудольф не желал звонить Екатерине Львовне, то теперь-то уж ничто не мешало ему сообщить Марининой матери правду о случившемся, а заодно узнать координаты Финтберга. И только брюнетка подумала об этом, как телефон сам разразился задорной трелью.

– Да? – промолвила Лавра, сняв трубку.

– Марочка, это ты? – донёсся из динамика голос госпожи Холодовой. – Как у тебя дела? Всё нормально?

– Нет, это не Марина, – монотонно произнесла Гербер, поймав себя на мысли, что ей до сих пор тяжело беседовать с матерью подруги.

– Господи, а я и не узнала тебя, Лавра, – вдруг погрустнела Екатерина Львовна. – Ты в гости пришла? Так неловко, мы с Глебом в отъезде. Врачи в один голос говорят, что ему сейчас нужен морской воздух и солнце. И я уже замечаю, что ему становится лучше. Он может шевелить правой рукой и поворачивать голову… Надеюсь, Марина тебя хорошо встретила?

– Меня встретил Рудольф. Собственно, я не в гости пришла, просто нужен был номер телефона Марка Франковича или хотя бы его адрес в Петербурге. Мне нужно с ним кое о чём поговорить.

– Что-то случилось? – догадалась госпожа Холодова.

– Ваша дочь сбежала вчера от Рудольфа и вернулась только недавно с какой-то скверной компанией. – Лавра тут же выдала всю горькую правду. – Она опять нанюхалась кокаина и опьянела до изнеможения. Вы её плохо лечили.

На том конце провода стало тихо.

– А мои дела идут превосходно, – нарочито радостным голосом продолжала Гербер. – Началась учёба в аспирантуре, я устроилась преподавать в одном институте.

– Да, тебе везёт, – признала мать Марины в холодном тоне. – Хоть кто-то же должен быть счастливым.

– Так Вы не подскажете мне координаты Финтберга?

– Конечно. Только, боюсь, он сейчас не в Питере. Но Керк точно живёт там, следит за отцовским бизнесом.

Долго разговаривать с Екатериной Львовной не пришлось. Она сама поспешила распрощаться, пообещав чуть позже связаться с Орфиным. Лавра записала на салфетке адрес Керка и засунула её в карман пальто. Девицы-наркоманки мирно сопели возле окна, ни на что не реагируя. Сигареты, которые они курили, теперь тлели возле них на полу, уже проделав на коврике чёрные дырочки. Лавра не стала выбрасывать их в мусорное ведро, а всего лишь раздавила носком туфли. Ей пора было по своим делам, хотя оставлять Рудольфа одного с четырьмя наркоманами тоже не особенно хотелось. Но не брать же его с собой к Финтбергам. К тому же там она планировала обсудить свои сугубо личные вопросы, которые уж точно не предназначались для ушей Орфина. Поэтому Лавра быстро накинула на себя верхнюю одежду и тихо вышла в подъезд.

Город оставался хмурым и от этого казался ещё более мрачным. Воскресенье явно не желало радовать петербуржцев хорошей погодой. Правда, о похолодании, которое случилось пару дней назад, уже ничто не напоминало: Нева освободилась от первого льда, улицы растаяли и покрылись липкой грязью, а с неба накрапывал мелкий дождь. Лавра в который раз пожалела, что выбросила свой сломанный зонт, ведь теперь всякий раз приходилось мокнуть и мёрзнуть, едва только свинцовые тучи задумывали пролиться на Северную Пальмиру.

Сын Марка Франковича жил на Ушаковской набережной, поэтому девушка была вынуждена долго шагать от станции метро вниз к реке. На дорогах к этому часу появилось больше машин, а в витринах магазинов постепенно зажигались разноцветные лампы. В этом всём присутствовала своя романтика, которой непременно можно было насладиться, если бы не срочные дела. Гербер никак не удавалось успокоиться от слов Страдальцева. Сейчас она хотела лишь одного – как можно скорее отыскать Нурина.

Как и предполагала Лавра, Керк в этот пасмурный день сидел дома. Впрочем, была б у неё такая же квартирка в центре Петербурга, она бы тоже редко куда отлучалась по выходным. Финтберги обладали весьма роскошными апартаментами на третьем этаже добротного дома с кариатидами.

– Молодой господин ждёт Вас в гостиной, – кивнул пожилой слуга и жестом пригласил Лавру войти. – Вы желаете чего-нибудь из напитков?

– Нет, спасибо, – улыбнулась брюнетка, снимая мокрое пальто. – Я бы только немного посушила волосы и поправила макияж. На улице дождь, а зонта у меня не оказалось.

– Прямо и налево, – направил её дворецкий по коридору, – там увидите открытую дверь…

Приведя себя в порядок, Лавра тяжело вздохнула и пошла в гостиную. Так получилось, что сын Марка Франковича вызывал у неё противоречивые чувства. Он мог казаться милым и обходительным, а мог травить настроение своей дерзостью. Несколько раз он пытался приставать к ней, но всегда получал отпор. Впрочем, вполне вероятно, что Керк не равнодушен к ней и теперь. Тем более именно он первым узнал, что Лавра превратилась в русалку, и именно он помог ей в ту ночь разобраться с телом несчастного Игоря Селивёрстова. Правда, куда его дели, она до сих пор не знала и планировала как-нибудь спросить парня об этом. Как-нибудь потом, когда воспоминания о той ужасной ночи будут не такими больными.

Керк сидел перед зашторенным окном и курил сигару.

– Здравствуй, красавчик! – воскликнула Лавра, приближаясь к нему.

– Когда ты позвонила и сказала, что придёшь, я даже сначала не поверил, – усмехнулся парень и указал на диван.

– Я и сама не поверила, – пожала плечами брюнетка и осмотрелась. – А у тебя здесь мило: много пространства, мебель красивая и тишина. Кажется, будто отважного Керка не беспокоят никакие проблемы.

– А какие у меня могут быть проблемы? – улыбнулся сын Марка Франковича, выдыхая серый дым. – Бизнес растет, мы открыли сеть супермаркетов, купили два боулинг-клуба и несколько турагентств.

– Рада за тебя… Я рассчитывала поговорить непосредственно с твоим отцом. Но его сейчас нет в Петербурге, и это меня беспокоит.

– Беспокоит? – не понял Керк, перестав курить. – Ты что-то опять натворила?!

В первое мгновенье на его вопрос даже не хотелось отвечать. Но Лавра сдержалась и мотнула головой.

– Я ничего не делала, но кое-кто опять появился на горизонте. А Марк Франкович говорил, что хочет лично заняться этим вопросом.

– Ну да, он вообще-то говорил, что ты можешь прийти. Я ему лучше сейчас позвоню.

– Было бы замечательно, – согласилась Лавра, хотя тут же поёжилась. Общаться напрямую с Марком Франковичем ей в последнее время не нравилось. Каким бы полезным и всемогущим он ни был, за ним продолжала следовать кровавая тень Эдуарда Герерберга, а этого Лавра ему простить не могла.

– Добрый день, Лавра, – раздался знакомый безмятежный голос по громкой связи. – Катя уже звонила мне, сказала, ты меня разыскиваешь…

– Наш старый знакомый вернулся, – поведала девушка. – Олег Нурин здесь, в Петербурге, и он замышляет что-то нехорошее.

– Ты уверена в этом? – переспросил он после недолгой паузы. – По моим данным этот тип никак не может находиться сейчас в Питере.

– Сегодня я поймала одного из его подручных, – ответила Лавра, глядя на Керка, который прохаживался возле окна. – Он воровал книги, в которых есть упоминания о Бальваровском. Не знаю, в скольких библиотеках он успел побывать, но в Петербурге и в Выборге уже точно наследил.

– И зачем ему это нужно?

– Я думаю, таким образом он снова доводит меня. Но это не главное. Я считаю, что Олег хочет заполучить «Глаз Дьявола» – это шумерский артефакт, его использовали раньше для казни провинившихся жрецов. По легенде, насколько мне стало известно, этой реликвией прокалывали глаза, и затем жрец якобы обретал божественную силу.

– Тебе не кажется, что это звучит глупо, – вмешался Керк с ехидной улыбкой на лице.

– Не перебивай нас, – осёк его отец. – Лучше внимательно слушай. Чую, что именно тебе придётся взяться за это дело в моё отсутствие.

– Мне??? – удивился парень, поскольку такая перспектива его совсем не устраивала. – Отец, мне некогда носится по Питеру с какими-то там «Глазами Дьявола»!

– Помолчи, я тебе говорю, – вновь осёк его Марк Франкович твёрдым голосом. – Продолжай, Лавра.

– В общем, я боюсь, что дух Бальваровского замыслил устроить этот кровавый ритуал с Нуриным. Вы помните, как он уже пытался совершить со мной половецкий обряд прошлой зимой.

– Это всё очень странно, – согласился ректор, продолжая тяжко вздыхать. – Нурин слишком труслив, чтобы идти на очередную подобную авантюру.

– «Глаз Дьявола» сейчас как раз находится в Музее Истории Религии, и его уже два раза пытались похитить. Причём второй случай произошёл буквально у меня на глазах. Кто-то чёрный и с крыльями напал на музей, когда я проводила собрание с активистами одного молодёжного движения. Я видела нападавшего собственными глазами и узнала его. За два дня до этого он выследил меня в Неве и хотел убить.

– Что значит выследил? – недоумённо переспросил Марк Франкович. – Ты что, не обеспечила свою безопасность?!

– В том-то и дело, что он каким-то непостижимым образом нашёл меня и даже сумел поймать…

– И ты думаешь, что это был Нурин???

– Больше мне некого подозревать.

Керк присел на край стола, странно поглядывая на Лавру. Гербер не нравилось то, что приходится заново объяснять ему и его отцу смысл этих тёмных событий. Ей по-прежнему было трудно общаться с Финтбергами, но искать помощи больше не у кого.

– Да уж, озадачила ты меня, Лавра, – запричитал Марк Франкович после паузы. – Я, конечно, свяжусь и со следователем Яровским, и с другими людьми, которые курируют розыск Нурина. Но лично мне кажется, что Бальваровский здесь ни при чём. После прошлогодних событий он ослаб и вряд ли станет досаждать тебе. Тем более теперь ты не простая студентка, как раньше, а существо, способное постоять за себя.

– О чём Вы, Марк Франкович? – нахмурилась брюнетка.

– Да так, не бери в голову, – мигом исправился мужчина и снова вздохнул. – Ты говорила, что поймала подручного Нурина…

– Да, Страдальцева. Он наркоман. Олег с помощью наркотиков заставлял его исполнять всякие поручения. Страдальцев выкрал для него книги о Бальваровском буквально перед тем, как я решила использовать их для написания диссертации.

– Ты пишешь о Бальваровском? – удивился Керк.

– Коливин, мой научный руководитель, разрешил мне, – оправдалась Лавра. – Но дело в другом. Нурин каким-то образом узнал об этом и специально стал похищать нужные мне книги. Он знал, что рано или поздно я начну искать их по библиотекам, и поджидал момента, чтобы выкрасть их оттуда.

– Он что, такой дурак? – промычал Керк, сдерживая смех. – Честное слово, Лавра, ты всё преувеличиваешь.

– Я согласен с сыном, – вдруг пробормотал Марк Франкович. – Если Нурин и крал книги, то явно не просто так… А что говорит этот его Страдальцев?

– Ничего. Я оставила его с Рудольфом Орфиным у Холодовых. С ним пока бесполезно разговаривать, он напичкан наркотиками и от этого невменяем.

– Думаю, Керку не помешает взглянуть на него.

– Хорошо, отец, – послушно кивнул парень.

– Какие бы замыслы ни были у Нурина, он остаётся опасен для нас и, в первую очередь, для тебя, Лавра. Ты правильно сделала, что сообщила мне об этом.

– На самом деле я пришла сюда не только из-за него, – заговорила девушка, виновато потупив взгляд. – Есть ещё одна проблема и, как мне кажется, не менее серьёзная…

Керк нахмурил брови и с подозрением уставился на аспирантку.

– Что же? – уточнил Марк Франкович.

– Я… Понимаете, я быстро меняюсь. Со мной происходит что-то такое, чего я совсем не могу понять…

– Ты болеешь? – забеспокоился Финтберг.

– Я даже не знаю, – растерялась Гербер и пожала плечами. – У меня были проблемы с восстановлением, я целый месяц не могла попасть в водоём и…

– Месяц??? – ужаснулся ректор, и из динамика раздался громкий треск.

Стало понятно, что Марк Франкович в бешенстве ударил кулаком по столу, на котором находился телефон.

– Ты хоть знаешь, к чему это может привести?! – продолжал он злиться и обратился к сыну. – Керк, как она выглядит?

Парень вздрогнул от внезапности и бегло осмотрел Лавру.

– Ну, она бледная, – задумчиво протянул он и прищурился. – Волосы синие, глаза блестят…

– Синие??? – переспросил Финтберг и вновь ударил у себя по столу. – Лавра, ты дура, знай это! Ты нарушила свой цикл перевоплощений. Это очень, ну просто очень плохо! Ты заставила свой организм испытать неимоверные трудности. Ты понимаешь, что чуть не угробила себя?!

– Да я… – испугалась девушка. – Я просто…

– Ты уже не человек, Лавра, ты должна это наконец уяснить! То, что ты можешь дышать нашим воздухом, ходить по нашей земле и жить среди нас – это величайший подарок природы. Немногие русалки могут так запросто приобретать человеческий облик. Ты даже не представляешь, как ты рискуешь!

– Марк Франкович, – перебила его Гербер, – боюсь, всё гораздо хуже… Кажется, я убила свою студентку и даже не помню, как это произошло…

– Ладно, – выдохнул Финтберг от негодования и тяжело задышал, – мы что-нибудь придумаем на этот счёт.

– Но меня даже не подозревают, всё нормально, – попыталась реабилитироваться девушка.

– Значит, так. Керк, ты немедленно езжай к Холодовым и разузнай, что это за Страдальцев такой, потом сообщишь мне. Выпытай у него всё, что он знает о Нурине и Бальваровском. Не скупись на способы, мне нужна вся информация!

– Но… – вновь попробовала вставить брюнетка.

– А ты сегодня вечером пойдёшь в ресторан «Акварель» и спросишь там Ливадию Дольч. Расскажешь ей всё, что случилось с твоим организмом, без утайки, и будешь делать всё, что она тебе скажет.

– Но…

– Ты поняла? – переспросил Марк Франкович.

– Я бы хотела…

– Ты поняла?! – подчеркнул мужчина, не желая слушать её отговорки.

– Да, – обиженно буркнула Гербер.

– Исполняйте, – прогудел Финтберг, будто отдавал приказы своим секретарям.

Телефон отключился сам собой. Керк вздохнул и потёр взмокший лоб.

– Тебя куда-нибудь подбросить? – полюбопытствовал он, достав из кармана ключи от автомобиля.

– Да, – подумав, кивнула Лавра, – в университет.

Невзирая на воскресенье, людей на Менделеевской Линии было так же много, как и в будни. СПбГУ не знал отдыха никогда. Здесь постоянно проходили какие-нибудь конференции, олимпиады, симпозиумы, съезды учёных и прочие мероприятия, даже такие, которые никак не были связаны с образованием. Например, концерты, вечера памяти, юбилеи преподавателей и тому подобное. Очень часто сюда, в университетский городок, наведывались туристы. Их экскурсионные автобусы и сегодня пестрели возле студенческого сквера.

Но Лавра пришла сюда вовсе не за тем, чтобы оценить вечную суматоху альма-матер. Она знала, что Коливин тоже предпочитает трудиться в законный выходной день, и сегодня профессор не изменил своим принципам – дверь его крохотного кабинета была открыта.

– О, Лавра Эдуардовна! – обрадовался Иван Пантелеевич, когда девушка постучалась к нему. – Какими судьбами?

– Я снова по личному вопросу, – промолвила Гербер и присела на стул возле выхода.

– Понимаю, – кивнул мужчина, – пришли просить место в другом общежитии… Да уж, прямо-таки целая война в нашем городе развернулась. Эти скинхеды что-то основательно взялись за наших студентов, Вам не кажется?..

– Нет, с жильём у меня пока проблем нет, – остановила Лавра поток его пустой болтовни. – Я хотела бы поподробнее узнать о «Глазах Дьявола».

Коливин замялся и, чтобы как-то скрыть свою растерянность, выключил монитор своего компьютера, на котором чернел какой-то мелкий текст.

– А зачем Вам это? – нахмурился мужчина.

– Вы уже в курсе, что вчера его снова пытались выкрасть? – уточнила брюнетка.

– Да, Павел Борисович звонил мне утром…

– Вам не кажется странным, что эту вещь кто-то рьяно желает заполучить?

– А что здесь странного? «Глаз Дьявола» довольно старинный и раритетный предмет, такой на «чёрном рынке» будет стоить очень больших денег.

– Нет, лично я думаю, что злоумышленники охотятся за этим экспонатом не ради денег, их интересуют его свойства.

Иван Пантелеевич вышел из-за стола и приблизился к задёрнутому шторами окну. Вид у него был обеспокоенный, хотя он и пытался скрыть это фальшивой улыбкой.

– Почему Вы так решили? – переспросил мужчина.

– Я думаю, мне известно, кто за всем этим стоит, – огорошила его Лавра, отчего тот даже побледнел.

– Да? – удивился Коливин, вскинув брови. – Интересно, кто же?

– Летом, когда я подавала через Вас документы в аспирантуру, Вы упомянули, что знаете о моих приключениях, которые связаны с Бальваровским. Так вот, я считаю, что именно он и его подручные хотят заполучить «Глаз Дьявола».

Профессор странно посмотрел на свою подопечную, продолжая ухмыляться, но уже не так сдержанно.

– Бальваровский, – повторил он весёлым голосом, – в нашем городе, да? И ещё с какими-то там подручными?.. Лавра Эдуардовна, я не перестаю удивляться Вами.

– Всё гораздо серьёзней, Иван Пантелеевич, – повысила голос девушка. – Я уже рассказала о своих подозрениях Марку Франковичу, но, боюсь, пока он начнёт адекватно действовать, «Глаз Дьявола» украдут. Поскольку Вы напрямую имеете выход к руководству музея, то должны что-нибудь предпринять, если Вам действительно не безразлична эта вещица.

– Но зачем она Бальваровскому?

– Я не знаю наверняка, но явно для чего-то нехорошего.

Коливин помотал головой и вновь заулыбался.

– Ваши подозрения не имеют под собой никаких оснований, – заявил он, вернувшись к столу. – Никто не сможет использовать «Глаз Дьявола» по его прямому назначению. Это крайне сложный ритуал, там нужна целая куча заклинаний… Да и эффекта никакого не будет. Если человеку проткнуть глаза этой штуковиной, он просто-напросто умрёт. С таким же успехом можно сделать свой «Глаз Дьявола» и колоть им всех подряд.

– А что, если Бальваровскому или кому-либо из его почитателей известно, как нужно провести ритуал? – не унималась Лавра.

– Это невозможно, – с уверенностью сказал мужчина. – Я ещё раз говорю, подробного описания этого кровавого действа нигде нет, ни в одном из дошедших до нас источников. Всё, чем располагают историки на сегодняшний день, это лишь домыслы о том, как примерно проводилась казнь с использованием «Глаз Дьявола».

Гербер начала злиться. Ей никогда не нравилось, если её слова подвергались сомнению. В прошлом из-за этого уже случались неприятные события.

– Ну, хорошо, – кивнула брюнетка. – Ладно. Если этот ритуал, действительно, трудно осуществим в современности, то это даже хорошо. Но ведь «Глаз Дьявола» по-прежнему пытаются похитить и весьма настойчиво. Кто-то, как известно, уже завладел одним «Глазом» год назад. Теперь, я уверена, ему очень нужен второй. И этот кто-то, даже если под его маской скрывается не Бальваровский, ни за что не остановится.

Иван Пантелеевич был вынужден согласиться с этим доводом, хотя ему до сих пор не хотелось затрагивать данную тему.

– Но что, по-вашему, я могу? – пожал плечами Коливин. – Павел Борисович, конечно, мой давний знакомый, но он не станет слушать эти бредовые подозрения. Максимум, что он может сейчас сделать, это усилить охрану, не более.

– Вчера одного из охранников сильно ранили. Я не думаю, что злоумышленника остановят простые люди с рациями и пистолетами. Мне кажется, единственный выход здесь – это самим завладеть «Глазом».

Наставник пришёл в ошеломление от таких слов подопечной.

– Что Вы говорите, Лавра Эдуардовна! – ужаснулся мужчина. – Это исключено, это ведь преступление! Нет-нет, будем думать, что Вы просто неудачно пошутили…

– Иван Пантелеевич, я достаточно долго думала над всем этим. Да, я признаю, что это противоречит закону. Но иного выхода я не вижу. Если «Глаз» достанется тому, кто его отчаянно пытается заполучить, мы потеряем реликвию навсегда. Никто и никогда не сможет потом отыскать её. Я уж не говорю про то, что злодей попробует применить «Глаз Дьявола» по его прямому назначению…

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Ламбрант. Сегодня он был, как всегда, весь в чёрном и с несменяемым надменным лицом. Заметив сидящую перед ним брюнетку, парень поморщился, но сдержался, чтобы не сказать лишнего.

– Извините, я думал, Вы здесь один, – обратился парень к научному руководителю и недовольно вздохнул. – Пожалуй, я зайду позже…

– Нет-нет, Ламбрант, останься, – попросил его Коливин и вернул себе весёлую улыбку. – Лавра Эдуардовна уже собиралась уходить.

Гербер вопросительно уставилась на наставника.

– Я не хочу больше возвращаться к этой теме, – добавил он более твёрдым голосом и указал ей на раскрытую дверь. – И советую Вам поскорее выкинуть её из головы.

Девушка обиженно поджала подбородок, но спорить не стала. Ещё не хватало, чтобы в присутствии этого расиста Коливин отчитал её за преступные мысли. Поэтому она молча поднялась, кивнула на прощание упрямому мужчине и вышла. Ламбрант с ухмылкой запер за ней дверь.

Пока она шла по тёмному коридору, до неё долетели первые фразы их разговора. Павлов начал расспрашивать что-то насчёт защиты своей диссертации, а Коливин вдруг принялся на него кричать. Он потребовал что-то немедленно исправить и на ближайшую неделю заняться вплотную подготовкой к итоговой аттестации. Лавра не нашла в этом ничего интересного и поспешила в главный холл исторического факультета.

На первом этаже прохаживались какие-то люди. Скорее всего, это были те самые туристы, приехавшие в университет на экскурсию. Наблюдать за ними было забавно. Иностранцы внимательно слушали своего гида, который рассказывал им про известных деятелей факультета, и постоянно что-нибудь фотографировали: портреты учёных, лепнину на потолке, лестницу и даже доску объявлений. Лавра осторожно спустилась к ним, на ходу застёгивая пальто. Ей уже становилось холодно при мысли, что сейчас придётся идти под очередным дождём. Но возле выхода её окликнул знакомый голос, и брюнетка уставилась в тёмный угол. Там стояла Луиза.

Со дня похорон внешность Шарафовой сильно изменилась. Она, конечно, была всё такой же мрачной, бледной и озлобленной. Но на подруге висело просторное чёрное платье без каких-либо украшений. Такое обычно носят в исламских странах. Лавра никогда раньше не видела подобной одежды в гардеробе приятельницы. Вдобавок, её голову закрывал огромный чёрный платок, скрученный на макушке в небольшой тюрбан. Признаться, Луиза в таком наряде выглядела очень даже красиво, однако слишком необычно для современного Петербурга.

– Ты давно здесь? – удивилась Лавра и хотела обнять соседку в знак приветствия, но та вдруг отстранилась, не меняя каменного выражения лица.

– Мне нужно с тобой поговорить, – промолвила Шарафова и указала на скамейки, что располагались у восточной стены вестибюля.

Туристы ещё минут пять побродили по холлу и дружно отправились на второй этаж, на ходу фотографируя друг друга. Луиза смотрела на них безжизненным взглядом и пока не спешила начинать беседу.

– Я такая бестактная, – промолвила Лавра, чтобы нарушить тишину, – умотала в город и ни разу к тебе больше не заехала…

– Тебе нечего там делать, – отрезала Шарафова и поправила складки своего широкополого платья, через которое что-то топорщилось. – И я туда больше не вернусь. Моё место сейчас здесь, в этом мерзком городе. Я должна покарать убийц Аскара, и ты мне в этом поможешь.

Гербер немного растерялась от таких заявлений. Подруга выглядела какой-то чересчур странной. Её глаза даже не наполнились слезами, когда она вспомнила убитого брата.

– Луиза, но как ты собираешься это сделать? – вздохнула брюнетка. – Со скинхедами нам в одиночку не справиться, их слишком много в этом городе, они хорошо организованы и вооружены…

– Послушай меня, – повернулась к ней чеченка, и в её глазах вспыхнули огоньки коварства. – Для того, чтобы наказать этих шакалов, не нужны никакие отряды. Я разберусь с ними сама, своими надёжными методами. Но для этого я должна знать, где находится их штаб-квартира, где они собираются в полном составе и кто ими руководит.

– Но как же это выяснить?

– Я знаю человека, которому может быть известно об этом. И ты его тоже хорошо знаешь. Он к тебе неравнодушен, я заметила это ещё с первых дней, как ты поселилась в общежитии. Ты должна с ним поговорить, пусть он расскажет тебе об этих шакалах.

– Я не понимаю, о ком ты говоришь? – нахмурилась Гербер.

– О Саше Гринько, – огорошила её Луиза и хищно сощурилась. – Я знаю, он тоже скинхед. Он всегда смотрел на меня с пренебрежением. Он злой человек, просто хорошо скрывает это. Я уверена, что те угрожающие послания в почтовом ящике оставлял для меня именно он, больше некому. Никто не имеет доступ в общежитие…

– Сомневаюсь, – замотала головой Лавра, не веря, что столь тихий паренёк способен на такие гнусности. – Саша добрый, отзывчивый, он хороший…

– Это тебе только кажется, – настаивала на своём подруга. – Я узнала его тогда, в кинотеатре, он был там… Попробуй поговорить с ним сегодня. После нападения на наше общежитие и убийства его друга Димы он наверняка расскажет много интересного. Сделай это ради меня, узнай, куда он ходит, чтобы встречаться с шакалами.

– Не знаю, – неуверенно пожала плечами брюнетка. – Я, конечно, попытаюсь, но вот только сильно сомневаюсь, что ты права.

– Спроси его, он должен тебе открыться, ты ему сильно нравишься…

Разговор с Луизой озадачил Лавру похуже «Глаза Дьявола». Она была в замешательстве. Подруга вела себя странно, решив начать вендетту против бритоголовых. Что она задумала и как собиралась их одолеть, Гербер так и не поняла. Шарафова стала скрытной и на лишние вопросы не отвечала. Впрочем, её можно было понять. Она пережила ужасные события, и желание поквитаться с виновными в них было вполне естественным. Наверное, поэтому Лавра согласилась исполнить её маленькую просьбу. Прямо из университета она направилась на соседнюю улицу, к зданию, в котором временно разместили обитателей пострадавшего общежития.

Здесь царила суматоха. Приближался вечер, и многие ребята задумывались, как устроиться на время сна. Помещений в университетской типографии на всех не хватало. В основном все удачные варианты забрали себе девушки, но и они спорили друг с другом насчёт комнат. На первом этаже тут и там валялись вещи студентов и спасённая из разгромленного общежития мебель. Лавра осторожно двигалась по коридору, стараясь случайно не задеть кого-нибудь из ребят. Сейчас Гербер не интересовало, что стало с одеждой и учебниками из её комнаты. Важнее всего было найти в этой суматохе Гринько.

Полазив по первому этажу, Лавра поняла, что парня здесь явно нет. Кто-то не видел его со вчерашнего дня, а кто-то утверждал, что он где-то в этом здании помогает кому-то перетаскивать вещи. На втором этаже его тоже не оказалось. Наконец, Лавра узнала, что Саша отправился ужинать в подвал, где находилась типографская столовая.

Гринько, действительно, сидел там за тарелкой толчёного картофеля и попивал чай. Здесь находились ещё человек десять, которым разрешили поесть перед вечерней работой. Лавра поначалу растерялась и ощутила дрожь в руках. Парень, на самом деле, сильно походил на скинхеда: короткая стрижка, почти лысина, бледное лицо, волчий взгляд, к тому же атлетически сложен. И как она раньше не замечала всего этого? Хотя, может, внешность обманчива?.. Ведь многие так ходят.

– Ты чего один? – с наигранной улыбкой поинтересовалась брюнетка.

– Привет, – улыбнулся в ответ Саша и как-то засмущался: начал вытирать салфеткой губы, поправлять на себе мятую рубашку, отодвигать посуду.

– Как вкусно пахнет твоя картошка, – нарочито радостным голосом подметила девушка, хотя еда её совершенно не впечатляла. – Интересно, мне дадут такую же порцию, а то с утра маковой росинки во рту не было?..

– Да, конечно, я сейчас принесу, – спохватился Гринько и убежал в раздаточную.

Через пару минут Лавра была обеспечена полным комплектом: душистым хлебом, тарелкой горячего картофеля, салатом, пирожками, чаем. Парень явно выглядел счастливым от перспективы провести этот ужин с той, которая давно ему нравилась. Гербер поначалу застеснялась принимать угощение, полезла в свой кошелёк, чтобы возместить ему расходы, однако вскоре поняла, что поступает не «по-девичьи» да и денег у неё практически нет.

– Как это всё ужасно с общагой получилось, правда? – завела она скользкую тему, наблюдая за реакцией своего собеседника. – Я когда узнала, что бритоголовые напали на ребят, меня прям шок пробрал. Ей-богу, в последние дни со мной творятся сплошные неприятности: то Викентьевну в моей комнате кто-то прикончил, то вообще всю общагу разворотили.

Саша сделал вид, будто доедает свою порцию. Он не говорил ни слова, не поднимал взгляд, точно боясь посмотреть в глаза девушке, да и в целом был каким-то напряжённым.

– Говорят, скины искали меня, – продолжала Гербер, даже не думая притрагиваться к еде. – Я теперь не знаю, что и думать… И у Луизы одни сплошные проблемы из-за убийства брата. Ах, кстати, ведь вчера же казнили Диму! Я просто в шоке, какой кошмар!.. Он же был твоим лучшим другом.

– Как оказалось, ещё он был пидаром, – отозвался Гринько, отвернувшись к двери, через которую входили и выходили другие ребята. – Знаешь, хоть мне и жаль бедолагу, но он вёл себя как девчонка…

Лавра замерла в нерешительности от таких слов, но быстро вернула ясность сознанию и принялась выводить парня на чистую воду.

– Ты никогда не жаловался на Диму. Вы с ним всегда что-то вытворяли в общежитии: подшучивали над комендантом, прикалывались над ребятами, травили анекдоты… Мне казалось, между вами не было никаких разногласий.

– К чему ты всё это говоришь? – насторожился Саша, и вид его уже не был таким добрым. – Мне-то зачем рассказывать об акциях бритоголовых?

– Я думала, ты тоже не одобряешь их поступки. То, что делают скинхеды, это же ужасно.

– Мне это малоинтересно.

– А вот мне – нет, – вздохнула Лавра и, понимая провал своей первой попытки, перешла к более радикальным мерам. – Ты мне давно нравишься, Саша. Я наблюдаю за тобой с лета. Ты всегда такой милый, иногда хулиганистый, но славный и внимательный. Ты сильный человек, с тобой любая девушка чувствует себя защищённой…

– Ты правда так считаешь? – удивился парень, и по его лицу можно было понять, что Лавра задела его за живое.

– Ну конечно! – кивнула брюнетка. – Сейчас редко найдёшь молодого человека с такими качествами, тем более если имеешь на него серьёзные намерения.

– Знаешь, Лавра, – вновь засмущался Гринько, опуская взгляд, – ты мне тоже сразу понравилась, очень понравилась… Ты такая красивая и умная. От тебя что-то такое исходит, какая-то энергия, ну, понимаешь… Я даже не знаю, как всё это правильно описать.

– Правда? – фальшиво обрадовалась Гербер и схватила его за руку. – А мне казалось, ты обходишь меня стороной, словно боишься…

– Это я просто стеснялся, думал, ты уже занята, что у тебя уже есть парень… А разве нету?

– Нет. У меня не было времени заниматься личной жизнью: сначала готовилась поступать в аспирантуру, потом экзамены сдавала, работала, училась. Где уж тут с парнями общаться?.. А у тебя разве тоже нет девушки? Не поверю, чтобы у такого красавца никого не было!..

– Честно, нет, – заулыбался довольный Саша, и вся напряжённость окончательно покинула его. – Я всё как-то искал, искал, выбирал. Потом мне понравилась ты, и о других девушках я уже не думал.

Лавра угадала – Гринько был безвозвратно влюблён в неё. Отсюда и вся эта смущённость, услужливость, обходительность и томные взгляды. Луиза тоже оказалась права и не зря обратилась к подруге с такой просьбой. Влюблённый человек обязательно расколется перед своей пассией, надо лишь умело его раскрутить.

– А почему ты ничего не ешь? – забеспокоился Саша, указывая на её полную тарелку и пирожки. – Всё такое вкусное, а ты говорила, что голодна.

– Ах, прости, – опомнилась Лавра и с неприязнью взглянула на еду. – Совсем пропал аппетит, как вспомнила про скинхедов. Они ведь из-за меня разгромили общагу. Мне комендант сказал, что они меня искали.

– Я не позволю им тронуть тебя, – смело заявил парень. – Я поговорю с ними и попрошу, чтобы они оставили тебя в покое.

– Боюсь, что одними твоими просьбами дело не ограничится. Скины очень обозлены на меня, и я примерно догадываюсь, почему.

– Они говорили, будто ты причастна к смерти одной девушки. Она встречалась со Спайком…

Гринько вдруг осёкся и вновь отвернулся к двери. Он явно сболтнул лишнее и теперь жалел об этом.

– Со Спайком? – переспросила брюнетка. – А кто он, этот Спайк? Один из них, да? Это их руководитель?

– Нет, он старшак, управляет некоторыми делами. Но он у скинхедов в большом почёте.

– Я должна поговорить с ним. Мне нужно объяснить ему, что я не виновата в гибели его подруги. Если ты знаешь, как его отыскать, пожалуйста, скажи мне.

Саша нервно посмотрел на Лавру, кусая губы. Его разъедали сплошные сомнения. С одной стороны, не очень-то хотелось признаваться в том, что он сам участвует в движении неонацистов. С другой, перед ним сидела любимая девушка, которая нуждалась в его помощи, и он впервые может защитить её.

– Лучше я сам с ним поговорю, – после паузы произнёс Гринько. – Если ты заявишься к нему на разговор, он тебя сразу же казнит. Нет, это слишком рискованно.

– Прошу тебя, помоги мне разыскать его. Ведь ты же знаешь, где собираются бритоголовые? Ведь знаешь же?

– Я не хотел принимать участия в их делах, – вдруг зашипел парень, сжав кулак. – Лавра, я такой дурак!.. Мне не нужно было соглашаться на их предложение, но я всё равно из нечего делать попёрся туда… И в общагу нашу они попали через меня, потому что знали, что я не смогу им отказать. Но я бы не сделал это, если б ты была в ту ночь у себя в комнате, понимаешь? Я бы нашёл предлог не исполнять приказ Командира, хоть это и трудно. Я же знал, что тебя нет, и поэтому открыл им двери.

Саша закрыл лицо руками, словно вот-вот расплачется. Но он был не из такого сорта людей. Все эмоции он переживал без слёз. Лавра погладила его по плечу, прекрасно понимая, что перед ней сидит один из её врагов. Однако Гринько был ей знаком довольно давно, и поэтому она верила в то, что он вступил в отряд бритоголовых по глупости и сейчас сожалеет об этом.

– Если бы я знал, что они решат повесить Димку, – продолжал нервно шептать Саша. – Я… Мне так тяжело теперь из-за этого… Но я не дам им казнить тебя. Ты мне очень нравишься.

– Мы что-нибудь придумаем. – Лавра потрепала его по голове, чтобы унять в нём нервное возбуждение, и вздохнула. – Я тебя понимаю, Саш. Я знаю, что ты бы сам ни за что не стал убивать Лапишева, каким бы человеком он ни был… Ты сказал, что тебе отдаёт приказы некий командир. Это Спайк, я правильно поняла?

– Нет, – замотал головой Саша. – Спайк – это старшак, он только следит за исполнением приказов. А Командир – это другой. Никто не видел его лица, он скрывает его под маской. Мы все очень боимся этого типа, он безжалостный, может казнить любого, кто нарушит заветы Славянского Легиона.

– Славянского Легиона? – не разобрала Гербер. – Так называют себя эти ребята?

– Да, это братство тех, кто хочет освободить славян от других народов. Никаких негров, евреев, китайцев и кавказцев. Именно против них выступает легион. Но Командир иногда приказывает наказывать и белых, то есть наших…

– Но за что?

– По разным причинам: кто-то помогает недостойным, кто-то выступает против нас, кто-то ведёт неправильный образ жизни. Командир отправляет дружину уничтожать бомжей, проституток, гомиков, толстосумов, журналистов. Я многого ещё не знаю, состою в легионе всего месяц. Но на наших собраниях Командир говорит об удачных акциях, приводит их в пример и учит правильной идеологии.

– Этот Командир, почему он прячется в маске? – Лавра начинала испытывать волнение от признаний Саши.

– Я не знаю. Говорят, его лицо сильно обезображено. Но некоторые мои знакомые считают, что он просто не хочет, чтобы его узнали в повседневной жизни. Он очень странно выглядит. На нём какой-то плащ с капюшоном и ещё в рукавах какое-то оружие. Он несколько раз убивал им тех, кто нарушил заветы нашего Легиона.

– Я хочу посмотреть на него!.. – вдруг заявила Гербер.

Капюшон, странное одеяние, оружие в рукавах, маска – всё это очень могло подходить под образ Олега Нурина. Впрочем, почему могло? Это он и есть, вне всяких сомнений. Последователь Бальваровского пошёл куда дальше, чем она ожидала. Он возглавил целый легион скинхедов, создал для себя силовой отряд и теперь заставляет молодых нацистов исполнять свои кровавые прихоти. Не мудрено, что скинхеды так активно взялись в последнее время за Лавру. Расизм и гибель Марго были лишь прикрытием. На самом деле бритоголовые донимали её по приказу очумевшего фанатика, прислуживающего мёртвому князю Бальваровскому. Всё становилось на свои места.

– Нет, они раздерут тебя на части, – наотрез отказался Саша от её рискованной затеи.

– Ты не понимаешь, я не стану открывать себя перед этими отморозками. Я всего лишь хочу взглянуть на этого вашего Командира и на остальных участников легиона.

– Я не знаю, – задумался Гринько, вновь кусая губы. – Это опасно, очень опасно…

– Нам в любом случае будет грозить опасность. – Лавра взяла его за руку и заглянула прямо в глаза. – Скинхеды не остановятся, пока не заполучат меня. Поэтому нам нужно действовать самим.

– Обещаешь, что не будешь лезть на рожон? – уточнил до сих пор сомневающийся Гринько.

– Я только посмотрю, что там происходит, и всё.

– Тогда нужно будет изменить твою внешность, спрятать волосы и лицо. И одежду подобрать соответствующую…

– Согласна. Всё как ты скажешь, я тебе доверяю. Когда назначена ваша следующая встреча с Командиром?

– Сегодня в полночь, в центре… Но я сам тебя туда отведу.

Глава 10 Cиние капюшоны

С наступлением ночи на Петербург вновь нахлынул туман. Возле Невы он казался совсем густым и зловещим, но это не мешало машинам мчаться по набережным и мостам. Лавра с завистью смотрела сейчас на них и думала, как бы хорошо себя чувствовала в тёплом салоне, с романтической музыкой, льющейся из магнитолы, и в компании Весты, которая бы повезла её в ресторан или в театр. Но все эти розовые мечты портила нелицеприятная реальность: Веста была у себя дома, а Гербер, одетая во всё кожаное, плелась по холодной улице вслед за Сашей Гринько.

Признаться, подобрать себе подходящий наряд Лавра смогла с большим трудом. Из собственных вещей, которые уцелели после погрома бритоголовых, нужных нарядов не нашлось. У Гринько удалось отыскать только куртку с металлическими звёздочками на рукавах и кепку с большим козырьком, чтобы натянуть его на глаза и тем самым скрыть лицо. Что касается чёрных джинсов, то они принадлежали Сашиной знакомой, которую он уговорил отдать их ему на один вечер. С волосами тоже пришлось повозиться: они были слишком густыми и не желали помещаться под головным убором. Лавра даже собиралась отрезать их к чёртовой матери ради ночного приключения, но Гринько нашёл менее радикальное решение: завязал их в одну большую косу и заставил спрятать её за шиворот куртки. Шею же Гербер скрыла тёмным шарфом, так что разглядеть в ней красавицу-аспирантку стало сложно.

– Скажи, а почему бритоголовые нападают на простых людей? – спросила Лавра, двигаясь по мосту к набережной.

– В смысле, если они не гомики и не проститутки? – уточнил Саша, шагая рядом и нервно оглядываясь.

– Там, в кинотеатре, скинхеды били не только чеченцев, но и других людей. Они ограбили кассу, ранили киномеханика. Да и в общежитии они калечили каждого, кто попадался им под руку. Разве это в правилах Славянского Легиона?

Парень призадумался и пожал плечами.

– Командир говорит, что мы не должны жалеть тех, кто идёт против нас, – сказал он после паузы. – Если кто-то заступается за недостойных или отзывается о нас плохо, ему нет места в этом городе.

– Да, но при чём здесь касса кинотеатра и студенты, мирно спавшие в своих комнатах?

– Я не знаю, – растерялся Гринько. – Нам приказывают, и мы обязаны это исполнять. Ослушание расценивается как дезертирство, и виновных потом наказывают.

– А знаешь, что думается мне? – Лавра поправила кепку, чтобы лучше видеть своего помощника. – Мне кажется, что Легион, в который ты вступил, это не совсем скинхедовское движение. Мне довелось поговорить со следователем, который курирует дела о выходках бритоголовых, и он сказал, что не считает вас скинхедами.

– И где ты этого следователя нашла? – Саша вдруг остановился и недоверчиво покосился на неё.

– Он был, когда в моей комнате нашли Викентьевну.

Парень замялся и опустил голову, словно разговоры о погибшем завхозе вызывали у него неприятные чувства.

– И, знаешь, я с ним согласна, – продолжила Лавра, не обращая внимания на его реакцию. – Расисты, действительно, ведут себя странно. Если они ратуют за славян, то тогда не должны их трогать, а происходит всё как раз наоборот.

– К чему ты мне всё это говоришь? – недовольно вздохнул Саша.

– А к тому, что ты состоишь не в рядах скинхедов, а в рядах отморозков, которые лишь прикрываются расистской идеологией. И сегодня ты в этом убедишься. Мне нужно только увидеть этого вашего Командира, чтобы понять, что я не ошибаюсь.

– Я сильно рискую тем, что веду тебя туда, – вновь подметил Гринько. – Ты обещала, что не выкинешь ничего лишнего, что нас не обнаружат.

– А в чём дело? – удивилась Лавра. – Наша договорённость остаётся в силе, я не собираюсь злоупотреблять твоим доверием и ставить в опасность нас обоих. Мы только посмотрим, не более…

Вторую половину пути, что они шли по центру Петербурга, Саша хранил молчание. Он был какой-то нервный, постоянно озирался и прислушивался к голосам прохожих. Невзирая на поздний час, людей в центре было довольно много, равно как и машин. И это вполне понятно, ведь большинство из них ходили в рестораны, клубы, бары и казино, которых в округе насчитывалось достаточно много.

Достигнув Мойки, Саша пару минут повертелся по сторонам, а потом медленно свернул во дворы спящих старинных домов. Здесь царила полнейшая темень, пахло сыростью и вообще казалось как-то очень мрачно. Лавра внимательно изучала обстановку, стараясь запомнить, куда они идут. Но из-за частых поворотов, глухих дворов и темноты быстро потерялась в пространстве и теперь лишь следовала за своим проводником. А парень всё шёл и шёл, не останавливаясь, будто специально пытался её запутать.

Вскоре до них донеслись мужские голоса, и они выбрались к тускло освещённому дворику. Лавра и не думала, что такие до сих пор можно отыскать в самом сердце Петербурга. Здесь с одной стороны сплошной грядой тянулись деревянные сарайчики и гаражи, с другой – темнело двухэтажное здание, в котором не горело ни одного окна, а на стенах чернели многочисленные трещины. Возле него прохаживались какие-то рослые парни. В середине дворика стояли бритоголовые молодчики. Они болтали друг с другом, курили, матерились, махали руками и вообще вели себя очень вызывающе. Несколько скинхедов сидели на лавке перед раскидистым деревом. Сюда постепенно стягивались и другие юнцы в чёрных одеждах. Лавра попробовала их сосчитать, но Гринько взял её за руку и потащил обратно в проулок.

– Мне нужно поздороваться с ребятами, а с тобой это невозможно, – прошептал Саша, не переставая оглядываться. – Они начнут интересоваться, кто ты такая и что тут делаешь. Поэтому лучше спрячься вон за теми развалинами и не вылезай оттуда, ясно?

– Хорошо, – быстро согласилась девушка и обернулась на смех, который вдруг раздался во дворе. – Но ты меня там не бросай, я же не знаю, как отсюда выбраться.

– Конечно, я тебя подожду после собрания. Только не высовывайся. Ты прекрасно всё увидишь и услышишь, но у нашего собрания есть и свои охранники. Они всегда на чеку.

Гринько полез в карман и достал свой мобильник.

– Вот, держи. – Он передал его брюнетке и нахмурился. – Это так, на всякий случай. Вдруг что-нибудь случится. И там есть встроенный фонарик.

– Будь осторожнее, – попросила она в ответ и поспешила спрятаться.

Проулок соединял двор с двумя другими домами. Его пересекали тропинки, которые уводили куда-то вглубь темноты. Пару раз Лавра даже поскользнулась на грязи и чуть не подвернула ногу. Здесь и в самом деле было глухо, как на окраине. И каким образом скинхеды нашли этот уголок? Почему не решили собраться в более безопасном месте? Куда надёжнее было встретиться за городом. Впрочем, возможно, сегодня они намеревались осуществить ещё одну свою акцию, а перед этим сошлись во дворах возле Мойки, чтобы получить приказ от таинственного Командира.

Голоса продолжали шуметь за стеной дряхлых деревянных построек, которые прикрывали двор с этой стороны. Лавра и сама уже запуталась, о каких таких развалинах говорил Гринько, отправляя её сюда. А вдруг он заманил её в ловушку? Вдруг специально согласился привести сюда, чтобы отдать в лапы Нурина? Надо было всё же сообщить Луизе о том, что сегодня она собирается наведаться на сходку бритоголовых. Но теперь думать об этом поздно.

Через секунду Лавра наткнулась на разбросанные кирпичи и доски и увидела за кустами старый полуразвалившийся дом. Гринько не обманул, отсюда и в самом деле вполне хорошо был виден заполненный скинхедами дворик. Гербер огляделась, осторожно прошлась по разбитому фундаменту и подобралась к дырявой стене, за которой как раз и росло то единственное дерево. Два бритоголовых парня продолжали сидеть возле него, поэтому брюнетка старалась вести себя предельно тихо.

За время, что Лавра блуждала впотьмах, выискивая себе более подходящее место, к собравшимся присоединилось ещё несколько человек, в том числе Гринько. Он поприветствовал четырёх парней, которые курили возле деревянных построек, а затем принялся пробираться к дереву, попутно здороваясь с остальными членами Легиона.

Всего Лавра насчитала двадцать бритоголовых, но могла и ошибиться, ведь они не стояли на месте, а некоторые и вовсе скрывались во мраке. Пару раз ей пришлось спрятаться за стену, когда в сторону развалин полетели бутылки из-под пива. Это те двое скинов, что сидели под деревом, лакомились перед собранием и бросали мусор в заросли. Ну и ну, подумала Гербер, неужели неонацисты позволяют себе употреблять алкоголь прямо на своей сходке? Впрочем, не будет ничего удивительного, если они ещё и наркотики принимают. Нурин вполне мог подсадить своих «воинов» на эту дрянь, чтобы лучше ими повелевать. Взять того же Страдальцева.

Наконец, по прошествии ещё десяти минут, из проулка донёсся звук двигателя. К дворику медленно подкатила чёрная иномарка, и все скинхеды враз построились вдоль стены дома.

– Поживей, все в ряд! – скомандовал знакомый прокуренный голос, и в лучах фар Лавра увидела высокого лысого парня в красно-чёрном спортивном костюме.

Он строил своих подчинённых и улыбался, словно всё это его очень забавляет.

– Вольно, – донёсся другой, более мягкий голос, но кому он принадлежал, Лавра пока не разглядела.

Во дворе горело несколько фонарей, однако их было недостаточно, чтобы осветить всю местность. Из-за этого приходилось щуриться, не спасали даже очки. Вдобавок, мешали кепка и скрип кожаной куртки. Ради чего Лавра так старалась замаскироваться в этом нелепом наряде, она пока совершенно не понимала. Хотя, может, Саша хотел подстраховаться на случай, если вдруг на них натолкнутся его товарищи по Легиону?

Парни что-то выкрикнули на непонятном языке, и бритоголовый с прокуренным голосом заулыбался сильнее, радуясь такому настрою солдат.

– Командир, мы сегодня не в полном составе, – объявил он, указывая на своих ребят. – Монта, Славика и Ллойда я отправил по вашему поручению в Стрельню, а ещё четверо в больнице…

– Не надо, Спайк, мне прекрасно известно, кто и где находится, – остановил его всё тот же бархатистый голос, однако самого Командира по-прежнему видно не было.

Лавра навострила уши, пытаясь понять, Олег это или нет. Признаться, она уже и забыла, какой у него голос и на какой манер любил разговаривать Нурин.

– Братья, мне приятно видеть, что ряды наших сторонников пополняются! – воскликнул невидимый главарь. – Нашему движению всегда нужны новые соратники, которые активно претворяли бы в жизнь идеи и принципы Славянского Легиона. А для привлечения новых солдат необходима активная работа по разъяснению наших задач. Белый Патриот должен уметь убеждать. Каждый человек в России должен понять, что если он русский и белый, то его место в рядах патриотов. И в первую очередь, в наших рядах!..

– Да!!! – хором отозвались бритоголовые и подняли вверх правую руку.

– Именно с целью убеждения мной была издана вот эта брошюра. – Вдруг из темноты возникло что-то светлое, и Лавра с трудом разглядела книгу в чьей-то чёрной руке.

Теперь она понимала, что Командир был в тёмной одежде, которая удивительным образом сливалась с ночной мглой.

– Сюда вошли 88 заповедей Дэвида Лейна и Азбука Славянских Братьев, – продолжал таинственный главарь, обходя каждого своего последователя, чтобы вручить книжку. – Пропагандировать наши идеи можно перед всеми белыми людьми, которые способны её воспринимать. Движению необходимо благожелательное отношение белых людей. Патриотичный и национально мыслящий человек любого возраста и социального класса всегда в той или иной степени будет союзником.

Парни вновь выкрикнули что-то на неизвестном языке, заполучив экземпляры нацисткой литературы, и сейчас разглядывали её под неярким светом дворовых фонарей.

– Распространите эти буклеты среди тех, кого посчитаете достойными быть в нашем движении, – заходился пламенной речью неведомый Командир, и Лавру обуяло сомнение. Он говорил совсем не как Олег. – Помните, для инородцев и цветных у нас существует множество методов воздействия, лучшими из которых является уличный террор. Вы меня очень порадовали вчерашними вылазками. И хотя мы так и не заполучили того, что хотели, мы покарали недостойного! Гомосексуализм – это преступление против природы, а нашему обществу не нужны извращенцы!

Скинхеды в очередной раз наградили своего руководителя бравыми репликами. Они с обожанием смотрели в темноту, в которой тот растворился благодаря своему наряду. Такую маскировку Лавра ещё ни разу нигде не видела. Этот Командир был похож на привидение, которое никто не видит, но все слышат. Он умело прятался во мраке, и даже его маски нисколечко не было видно.

– Вы все знаете давно известную истину, – не унимался злодей, и, судя по обращённым к нему лицам, он вернулся к своему автомобилю. – Правильным и достойным парням важно чтить и соблюдать законы мести. В случае причинения вреда кому-либо из братства, группа его товарищей обязана явиться и отомстить обидчикам!.. Месть наша должна быть своевременной и жестокой, и только так мы можем оправдать нашу вчерашнюю ярость. Нашу сестру нагло и гнусно лишили жизни, а наших братьев сделали калеками. Поэтому мы обязаны покарать виновного! Настоящий скинхед всегда отомстит за своего товарища. Враги должны знать, что, обидев любого из нас, они бросают вызов всему нашему движению. Они должны хорошо уяснить, что им всегда придётся отвечать, их разыщут и сотрут в порошок!

Многие бритоголовые закричали, поддерживая эти слова. Только Саша и ещё несколько молодчиков растерянно жались возле своих товарищей. Лавре сделалось совсем нехорошо. Безусловно, под «врагами» этот загадочный человек имел в виду её. Это она позавчера уложила своих студентов, когда те напали на неё после занятий. И теперь эти невменяемые ребята не остановятся ни перед чем, пока не уничтожат её.

Какой-то шорох в подворотне отвлёк Лавру от наблюдения за скинхедами. Шум был уже не первый. Пока таинственный главарь толкал свои речи, там несколько раз что-то скреблось и скрипело. Поначалу Гербер не придала этому никакого значения. Мало ли кто может лазить в глухом проулке: может, кошки или просто ветер. Но сейчас оттуда доносились шаги – медленные, осторожные и отчётливые. Кто-то явно приближался к развалинам, на которых притаилась неугомонная аспирантка. Она живо поднялась с колен и поспешила скрыться. Наверняка это была охрана собрания, которая услышала её копошение или даже увидела, как она выглядывает во двор.

Лавра перепрыгнула через яму, в которой текла вода, забралась на пригорок и обернулась. На фоне развалин, действительно, стоял кто-то в широкополой одежде и с какой-то палкой в руках. Он смотрел прямо на неё, но догонять не торопился и вскоре исчез за полуразрушенной кирпичной выкладкой.

Сердце забилось в груди вдвое чаще. Гербер перевела дух и поправила козырёк кепки. Может быть, дозорный просто не разглядел её в этой глуши? Ведь не даром же она нацепила на себя сегодня всё чёрное. И только она подумала об этом, как у развалин возникли ещё две тени. Нет, теперь отсюда точно пора было убегать.

Лавра кинулась в кусты. Под ногами захрустели ветки и зашуршали листья. Теперь-то её должны были услышать. Непременно, первый охранник позвал на помощь своего друга, и сейчас они бросятся преследовать её по дворам. Однако никто не ринулся в погоню за аспиранткой, и она вновь замерла, прислушиваясь к темноте.

– …Братья, нас боятся и уважают, – не переставал вещать невидимый Командир. – И наше с вами дело укрепить этот авторитет. А сделать это мы сможем лишь одним способом…

Внезапно оратор замолк, и во дворе началось какое-то копошение. Лавра затаила дыхание. Что-то там случилось, на собрании скинхедов.

– Всем оставаться на своих местах! – раздался посторонний мужской голос, но бритоголовые не послушались и продолжили суетиться.

– Демон, сегодня ты умрёшь! – донёсся другой голос уже откуда-то сверху, и Лавра разглядела на фоне ночного неба несколько человеческих фигур. Они стояли на крыше соседнего здания, целясь вниз, где бегали застигнутые врасплох скинхеды.

– Ну попробуй, – радостно отозвался главарь нацистов, и в следующую секунду окрестности охватили звуки выстрелов.

– Саша!.. – обеспокоено прошептала Гербер, вспомнив о своём проводнике, и кинулась обратно к развалинам.

Она ещё не знала, кто эти люди, которые решились напасть на бритоголовых. Скорее всего, это была тщательно спланированная милицейская операция, и сейчас всех участников сходки арестуют. Перепрыгнув яму ещё раз, Лавра завертелась по сторонам. Шаги вокруг неё продолжались, и через мгновенье к развалинам вновь вышли те двое незнакомцев.

– Ни с места, поганая русалка! – приказал мужчина в синем капюшоне и нацелил на неё пистолет.

От страха Лавра оступилась, и раздался очередной выстрел – на этот раз в неё. Несколько кирпичей рассыпались, когда пуля угодила в стену. Девушка, придерживаясь за выкладку, побежала направо. Теперь она абсолютно ничего не понимала. Вооружённый тип назвал её русалкой. Но откуда он об этом узнал??? Кто он, чёрт подери, такой?!

Во дворике тем временем творился настоящий хаос. Люди, стоящие на крыше, палили по темноте, пытаясь задеть призрачного Командира. Несколько скинхедов уже лежали на земле и корчились от полученных ранений. Лавра заметила их боковым зрением, пробираясь сквозь строительный мусор. Неведомые охотники ещё пару раз выстрелили в неё, но снова промазали. Торчащие тут и там старые трубы и доски не позволяли нормально прицелиться, что пока спасало напуганной русалке жизнь.

– Ах вы гниды, ловить нас удумали?! – вскричал внезапно появившийся скинхед и набросился на одного из незнакомцев прямо с веток дворового дерева. Скорей всего, увидев стреляющих людей, он вскарабкался сюда и решил помериться с ними силами.

Лавра попятилась дальше, обнаружив заляпанную краской лесенку. Та уводила в соседнее здание, в котором точно так же всё было разгромлено. Видимо, в этих домах проводили капитальный ремонт или вовсе собирались их сносить. Так или иначе, но пришлось бежать дальше.

С улицы продолжали доноситься выстрелы и крики, однако брюнетку они сейчас мало интересовали. Она скинула кепку, чтобы иметь свободный обзор, и наконец-то догадалась воспользоваться сотовым телефоном. Правда, кому звонить в подобной ситуации? В милицию? А что, если эти люди в капюшонах и есть представители власти?..

Лавра пересекла несколько сквозных комнат и припала к потрескавшемуся дверному косяку. Пальцы сами набрали номер Финтбергов. Это единственное, что всплыло в памяти. Однако на гудки никто не отвечал, даже прислуга.

– Давай же, Керк, возьми трубку! – проворчала Гербер, и где-то наверху раздался внезапный грохот.

Выстрелы незамедлительно последовали в её сторону, и она пригнулась, закрыв голову руками. Кто-то скакал на втором этаже, убегая от массированной атаки.

– Все туда, живо! – скомандовал мужской голос с крыши соседнего дома, и в смежной комнате раздался шум.

Лавра поняла – несколько таинственных охотников забрались в здание, чтобы поймать того, кто бегал наверху.

– Сюда, скорее, не дайте ему уйти! – проревел знакомый юношеский голос, и незнакомцы в капюшонах бросились искать лестницу, ведущую на второй этаж.

Лавра спрятала телефон за пазуху и притаилась. То, что она тоже скрывалась в этом доме, охотники, видимо, пока не знали. Брюнетка отползла в следующую комнатку и спряталась там за высоким железным ящиком, на котором лежали чёрные кирпичи и старые газеты. Отсюда открывался вид на беспокойный двор. Подстреленных скинхедов на нём уже не было, равно как и всех остальных. Судя по звукам, раздающимся откуда-то издалека, они скрылись в проулке, убежав от налётчиков.

Тем временем по дому вовсю рыскали люди в синих капюшонах. Лавра хорошо рассмотрела одного из них, когда тот замер в коридоре, поднеся к уху рацию. Он прослушал какое-то сообщение, кивнул и двинулся дальше, даже не став проверять, есть ли кто-нибудь в этой комнате. На нём был странный синий костюм с капюшоном. Поначалу Лавре показалось, будто это кто-то из последователей Бальваровского. Те тоже носили рясы с большими капюшонами. Но у этих налётчиков наряд был довольно оригинальным. Лица защищали металлические маски, наподобие хоккейных, в руках дымились автоматы, а на поясе висели ещё какие-то боевые предметы. К тому же, на них была вовсе не ряса, а другая одежда, которая оставляла ноги открытыми и позволяла свободно двигаться.

Выждав ещё минуту, Лавра принялась искать выход. Шум и выстрелы прекратились, за окнами тоже не раздавалось опасных звуков, хотя взбудораженные скинхеды по-прежнему голосили где-то в соседних дворах. Гербер осторожно приблизилась к проходу, через который сюда забрались остальные охотники, и осмотрела опустевший дворик.

Машина Командира стояла на месте. Её корпус теперь покрывали дырки от пуль. Лавра уже собиралась спуститься туда, минуя соседние развалины, как услышала шорох на верхнем этаже дома и подняла голову. Что-то чёрное, расправив в стороны огромные крылья, медленно сползало по стене. Не может быть! Снова этот чёрный демон? Но что он здесь делает???

Прежде, чем Лавра успела обдумать это, крылатый монстр повернул к ней свою страшную морду и издал злобный рык. Он в одно мгновенье отцепился от стены и полетел на девушку. Правда, на этот раз его крылья показались какими-то слабыми, словно были сломаны в нескольких местах.

Брюнетка соскочила на дряхлое толстое бревно, попыталась сохранить равновесие, но свалилась на груду камней и скатилась к грязной траве. Демон приземлился аккурат перед ней, вмиг сложив свои крылья, которые чудесным образом превратились в плащ. Края его странного наряда обрамляла металлическая полоса. Что это была за одежда, Лавра не могла понять. Она подобрала под себя ноги и попыталась отползти.

– Стоило догадаться, что ты приведёшь сюда этих уродов, Гербер! – пробасил демон, сверля её страшными красными глазами. Его руки скрывались в чёрных перчатках, за счёт которых, наверное, и держался его чудо-плащ.

– Кто ты? – Лавра отползала от него, на ощупь стараясь найти здесь хоть что-нибудь, чем можно двинуть монстра по рогатой башке.

– Брось придуриваться, ты отлично знаешь, кто я, иначе бы не заявилась сюда!.. – злобно отозвался демон, и что-то начало позвякивать в складках его плаща-крыльев. – Мне нужно было прикончить тебя сразу, а не цацкаться, как с пятилетней девчонкой. Ты думала, что перехитришь меня и поймаешь в ловушку, однако всё вышло прямо наоборот.

Да, теперь Лавра понимала, кто перед ней стоит.

– Ламбрант, – разочарованно сказала она и сжала кулаки. – Значит, это ты преследовал меня…

Не говоря ни слова, он взмахнул правой рукой, и край его плаща со свистом задел землю всего в нескольких сантиметрах от девушки. Там остался глубокий след, словно от удара топора. Свистящий звук повторился, и Лавре чуть не отсекло ногу. Она резко отпрыгнула к дереву, возле которого ещё десять минут назад пили пиво двое бритоголовых. Странная одежда Павлова оказалась его главным оружием, которым он вполне мог разрубить противника пополам. Брюнетка, не успевшая ещё как следует осмыслить, что аспирант Коливина является демоном и главарём скинхедов, едва ускользала от смертельных ударов его плаща.

Наконец, она наткнулась на старый кирпич и без промедлений бросила его в злодея. У Ламбранта оказалась хорошая реакция. Он, точно зная о её затее, приподнял правую руку и раскрошил снаряд. Но с крыши вновь раздался выстрел, и по двору прокатились пули, впиваясь во всё, что находилось на их пути.

Ламбрант закрылся от атаки таинственных охотников своим плащом, и именно благодаря ему Лавра спаслась от выстрелов.

– Они здесь, оба! – вскрикнул мужской голос, после чего со здания стали спрыгивать люди в синих капюшонах.

– Кто это? – исступлённо прошептала Гербер, тараща на них глаза.

– Поздравляю, это ангрилоты! – злорадно ответил Ламбрант и бросился в проулок.

Череда выстрелов повторилась, и на этот раз они атаковали старое дерево, срывая с него ветки и кору. Лавра подскочила вслед за Павловым и прикрылась кожаной курткой. Не ахти какая крепкая защита, но в данной ситуации ничего иного у девушки не было.

Ангрилоты продолжали спрыгивать во двор, словно у них такие же крылья, как у демонического Ламбранта. Лавра не смела даже оглядываться на них и бежала со всех ног во мглу соседних построек. Она видела, как любимчик Коливина расправляет плащ и пытается взлететь, но вместо этого от него с искрами отскакивали пули. Нельзя сказать, что они совсем не причиняли ему неудобств. Конечно, снаряды не впивались в его тело, однако очередной выстрел парень воспринимал с дрожью и из-за этого до сих пор не мог подняться в воздух.

Охотники преследовали их и по земле, и по крышам. Лавра видела силуэты врагов над головой. Те весьма быстро бежали за ними, перепрыгивая через трубы и пропастью между домами.

Выскочив, наконец, к Мойке, Ламбрант вновь попытался задеть Лавру краем плаща, но был вынужден поторопиться из-за нагонявших противников. Гербер едва успевала увёртываться от пуль, зигзагом перебегая от одной стены к другой. Она и сама удивлялась, как ей удалось до сих пор остаться в живых. Вовремя отпрыгнув от свистящего удара Павлова, брюнетка хотела подбежать в парапету и кинуться в воду, однако поняла, что так её настигнут ещё быстрее, и продолжила бежать дальше за развевающимся плащом Ламбранта.

Из-за позднего часа на улице не оказалось ни одного прохожего, равно как и машин, хотя ещё недавно по центру города бродило много народу. Ангрилоты тоже осознавали это, ведь им наверняка точно так же не хотелось, чтобы кто-нибудь из посторонних увидел их. Впереди засиял позолоченный купол Исаакиевского собора, и вся погоня устремилась туда.

Ламбрант пару раз запрыгивал на стены ближайших домов, но не смог долго удержаться на них и падал обратно на мокрый тротуар. Стрельба постепенно ослабевала. Видимо, у охотников заканчивались боеприпасы или они просто решили их не тратить. Лишь изредка несколько ангрилотов палили по Лавре из пистолета, задевая подошву неудобных тяжёлых ботинок. А один раз даже сбили с плеча её куртки металлическую звёздочку. Так они двигались две или три минуты, пока не добрались до охваченной светом Исаакиевской площади.

Здесь пришлось сбавить темп, поскольку на площади стояла патрульная милицейская машина и разгуливали ночные туристы. Ламбрант, воспользовавшись заминкой, прошмыгнул сначала к тёмным стенам гостиницы «Астория», затем пересёк пустынную дорогу, припал к кустам начинающегося скверика и слился с темнотой, закутавшись в плащ. Лавра хотела было броситься к патрульным, но быстро одумалась и побежала за Павловым. Ангрилоты же вовсе скрылись в черноте прилегающей улицы.

Достигнув аллеи перед Исаакиевской церковью, брюнетка остановилась и, переводя дух, огляделась. Площадь и окрестные территории бороздили люди, которые любовались городским пейзажем и пока не замечали подозрительных типов, выскочивших с Мойки. Тут и там горели симпатичные круглые фонари, а посреди площади высился памятник Николаю Первому.

Ангрилотов уже не было видно, да только Лавра сильно сомневалась, что они отступили. Нет, погоня была долгой. Охотники ни за что не бросят двух своих главных жертв. Они наверняка притаились где-нибудь за углом ближайшего здания, тем более, как выяснилось, им вполне успешно удаётся двигаться по воздуху.

Поразмыслив пару мгновений, Лавра заковыляла вдоль лужаек к огромному собору, над которым угрожающе возвышалась башня с позолоченным сверкающим куполом. Куда делся проклятый Павлов, пока было непонятно, но никакого движения девушка не приметила. Значит, он притаился где-то в кустах. Впрочем, искать его вовсе не следовало, ведь поганый парень тоже желал убить Лавру и имел в своём распоряжении опасный режущий плащ. Поэтому Гербер решила не испытывать судьбу. Лучше отправиться восвояси. С неё сегодня явно достаточно приключений. Но не успела она сделать и нескольких шагов назад к «Астории», как что-то засвистело у неё над головой. Это были пули!

Несколько туристов бросились врассыпную, что крича. Остальные вскоре тоже поняли, что на площади стреляют, и поспешили покинуть территорию. Лавра нырнула в заросли кустарников и, пригнувшись, поползла в сторону спящего собора.

Милиционеры выбрались из машины, нервно говоря что-то по рации. Внезапно чёрная тень отделилась от центральной лужайки и ринулась прямо к Исаакиевскому собору. Пули несколько раз с искрами отскочили от защитного наряда Ламбранта, и он без потерь взобрался на массивное крыльцо, где незамедлительно растворился в темноте.

Выстрелы прекратились. На крыше «Астории» уже никого не было. Лавра силилась, чтобы не расплакаться от отчаяния. Эти таинственные люди в синих капюшонах выводили её из себя. Павлов сказал, что они ангрилоты, но это ровным счётом ничего ей не говорило. Кто они? Что им нужно? Как они узнали, что Лавра русалка? И почему так рьяно пытаются убить её? Конечно, их желание уничтожить Ламбранта было вполне оправданно. Негодяй представлял из себя жутко опасного типа: он умел летать, обладал ужасным оружием, возглавлял отряд бритоголовых и наверняка натворил кучу других неприятностей. Впрочем, Лавре с не меньшим трепетом хотелось узнать, кто же он такой на самом деле и почему пытается убить её.

Русалка стиснула зубы и, рискуя всем, чем можно, побежала к Исаакиевскому собору. Если столь могущественный демон, как Ламбрант, не побоялся спрятаться в этой святыне, то и Гербер стоит попробовать заглянуть туда. Правда, она сомневалась, что музей открыт в такое время.

Оказалось, что Павлов успел уложить двоих охранников, и те беспомощно лежали сейчас возле массивных дверей с разбитыми носами. Брюнетка осторожно переступила через них и тут же насторожилась – её неприятель был где-то неподалёку и он вряд ли счастлив от того, что она следует за ним по пятам.

В соборе царил полумрак.

– Что, решила прогуляться на сон грядущий? – надменно спросил Ламбрант, хотя его по-прежнему не было видно.

– Я прячусь от этих странных людей, как и ты, – злобно ответила Лавра, стараясь как можно аккуратнее двигаться вдоль стены первого зала.

– Вот видишь, жалкая рыбёшка, до чего доводит сотрудничество с ангрилотами?! – с ненавистью продолжал демон, спрятавшись где-то впереди, в царящем там мраке.

– Я ни с кем не сотрудничала!..

– Ты привела их на мою встречу с поклонниками! Как нехорошо, Гербер. Я понимаю, что русалки все сквозь шлюхи и тупицы, но идти на сговор с ангрилотами…

– Послушай, я не знаю, о чём ты там болтаешь, но я ни с кем не сговаривалась! Я сама только несколько минут назад узнала, что это ты главарь бритоголовых.

Возникла пауза. Очевидно, Ламбрант решил не утруждать себя разговорами с брюнеткой, которую так сильно ненавидел.

– Что тебе от меня нужно? – Лавра медленно пробиралась к подкупольным пилонам в центральный зал Исаакиевского собора. – Почему ты так жаждешь меня прикончить?..

Павлов не откликался, словно его здесь и не было. Однако Лавра отлично понимала, что он спрятался где-то на стене. В воздухе ощущался его дух, его отрицательная энергия, злость. Хотя девушка и не была уверена, что это тот самый запах, о котором говорил ей Рудольф. Запах нечисти, нечеловеческого существа.

– Ведь ты пытался убить меня ещё до этого инцидента со студентами, – не унималась брюнетка, внимательно вглядываясь в тёмное пространство. – Ты заманил меня в ту ночь в Смоленку, а потом вытащил из воды…

– Да, глупо тогда получилось, – пробормотал он разбитым голосом откуда-то сверху, со стороны купола, – надо было оторвать тебе голову прежде, чем сбросить с высоты. Вы, рыбёшки, слишком живучие, убивать вас одна морока.

– Но за что? Что я тебе сделала???

– Ты русалка, а я люциферит, – засмеялся Павлов. – Этого вполне достаточно. Но, возможно, я бы и не тронул дурочку-аспирантку, если б она не стала угрожать мне.

– Да по тебе топор плачет! – воскликнула Лавра, продолжая искать его взглядом. – Сколько ты ещё собирался прятаться под маской невинности? Неужели ты думаешь, что твои отморозки будут бесконечно терроризировать университетский городок? Да вас уже раскусили в прокуратуре, там знают, что никакие вы не скинхеды, а всего лишь кучка ненормальных подонков!

Под куполом пронёсся язвительный смешок.

– Маленькая безмозглая рыбёшка, – заключил Ламбрант, по-прежнему не желая показывать себя, – неужели ты решила, что я стану создавать настоящее скин-движение? Всё это не более, чем баловство. Мне доставляет массу удовольствия устраивать подобные сборища. Чего я уже только ни организовывал: секты сатанистов, клуб извращенцев, маньяков и лжевампиров, теперь вот – бритоголовые… Это форма проведения моего досуга. Если б я решил создать что-нибудь по-настоящему серьёзное, этот город уже содрогнулся бы и исчез в руинах.

Он засмеялся, и его голос зазвучал злобно. От удивления Лавра даже открыла рот, уставившись в темень.

– Кое-что серьёзное ты точно уже задумал, – огорошила она его и заставила прекратить издевательский хохот. – Ты хочешь заполучить «Глаз Дьявола» и уж наверняка не ради забавы.

Ламбрант был ошеломлён. Он ничего не мог сказать в течение следующих нескольких секунд, словно Гербер сообщила ему одну из самых ужасных вещей.

– Я бы потолковал с тобой ещё немного, – ответил Павлов, – но мне уже пора…

До Лавры долетел звук милицейской сирены. К собору мчались машины с мигалками. И ещё бы, ведь на площади ангрилоты устроили стрельбу по туристам! Наверняка сюда уже стягивались все городские власти.

– Скоро здесь будет много ментов, – ухмылялся Ламбрант, и Лавра наконец заметила его сидящим возле раскрытого окна почти у самого потолка.

Плащ по-прежнему тщательно маскировал его в темноте. Глаза сверкали красными огоньками, точно раскалённые угли. Свою маску он уже снял, но лицо его было далеко не таким красивым, как днём. Внешность Павлова портили острые рога, торчащие из макушки его головы. Нос был острым, как у какой-то птицы. И изо рта торчали острые клыки.

– Зачем ты сделал это? – недоумевала брюнетка, поглядывая на вход южного портика, за стенами которого уже раздались посторонние голоса.

– Ангрилоты не посмеют сунуться сюда, когда здесь станет слишком много народу, – пояснил демон, не переставая ухмыляться. – Они скроются, провалив столь успешно начатую операцию, и это их сильно разозлит, ведь я почти был у них в руках. А тебя арестуют, дурёха Гербер, и выгонят из университета. Так что прощай, глупая рыбёшка, позже с тобой ещё разберутся мои ребятки…

Он улыбнулся ей напоследок и вылез в окно. Только сейчас до Лавры дошла суть его ужасного замысла. Павлов специально проник сюда, чтобы встревожить милицию и спугнуть своих охотников. А она, как полная дура, последовала за ним, и сейчас, с минуты на минуту, её окружат стражи порядка.

Злиться на себя за такую неосмотрительность у Лавры не было времени. Она подумала и решила прикинуться напуганной туристкой. В конце концов, на площади кто-то пострелял, и ей не пришло в голову ничего другого, как спрятаться в соборе. Если Павлов прав, то ангрилоты при обилии милиционеров не станут вновь стрелять по русалке.

Когда Лавра выбралась на крыльцо несколько мужчин в форме как раз вытаскивали табельное оружие.

– Не стреляйте, я туристка! – воскликнула Гербер, подняв руки.

– Кто-нибудь ещё есть в здании? – уточнил один из милиционеров.

– Да, у главного входа охранники, на них кто-то напал. А я спряталась. Пожалуйста, не убивайте меня…

Глава 11 Ради зла

– Это возмутительно! – вскричала Алла Николаевна и ударила рукой по своему столу. – Немедленно вызвать Павлова ко мне!

Секретарша – молоденькая светловолосая девица – кивнула и выбежала из кабинета.

– Какой кошмар, это просто уму непостижимо! – продолжала негодовать декан исторического факультета, растерянно уставившись в стену.

Лавра ожидала такую реакцию, поэтому и заявилась сегодня утром в администрацию. Она повергла главу факультета в самый настоящий шок. Женщина побледнела, губы её нервно подрагивали, глаза сверкали. Ей не терпелось лично увидеть Ламбранта и потребовать от него объяснений. Но Гербер догадывалась, что ничего из этой затеи не получится. Впрочем, свою главную гадость она уже совершила, рассказав руководству про тайные дела их «выдающегося» подопечного.

– Я и раньше слышала от него расистские высказывания, – добавила Гербер, сидя в мягком кресле по правую руку от женщины. – Он оскорбительно высказывался в адрес моей подруги-чеченки, она тоже соискатель в нашей аспирантуре. Кажется, Луиза даже находится под вашим научным руководством.

– Боже мой, какой позор для всего нашего факультета, – нервно расхаживала перед столом Алла Николаевна. – Нет, теперь мне и самой становится понятно, почему бандиты нападают только на учащихся университета. Ко мне как раз накануне заглядывал следователь Проскурин, мы с ним беседовали по поводу всех этих событий в кинотеатре и общежитии. И он уверенно заявил, что те, кто совершают эти зверства, не настоящие скинхеды.

– Да, он сказал мне то же самое, а вчера я лично убедилась в истинности его слов, – кивнула брюнетка, и тут в кабинет кто-то невежливо ворвался.

На пороге стоял запыхавшийся Иван Пантелеевич. Он поправил серый пиджак и строго посмотрел на свою аспирантку. Лавре не понравился его взгляд.

– Кажется, я просила позвать Павлова, – недовольно воскликнула декан.

– Алла Николаевна, не берите грех на душу, – завопил Коливин, подбежав к столу. – Ламбрант не мог сделать такого, это клевета! Он мирный парень, он бы ни за что…

– Где Павлов? – повторила женщина и уставилась холодным взглядом на профессора.

– Алла Николаевна, я позвонила ему, но никто не отвечает звонки, – поспешила доложить секретарша, выглянув из-за спины Ивана Пантелеевича.

– Очевидно, Ламбрант уехал за город, – спохватился мужчина. – Он сейчас готовится к защите диссертации и ему нужен кое-какой материал для…

– Материал, которого не нашлось в Петербурге? – язвительно переспросила Алла Николаевна. – Не смешите меня, Вы пытаетесь в очередной раз выгородить своего любимчика!

– Мне незачем его выгораживать, Ламбрант ни в чём не виноват! – не унимался Коливин и вновь с озлобленным взглядом уставился на Лавру. – Вы наслушались бредней этой сумасшедшей девчонки и уже строите выводы? Думаю, она не сообщила Вам, что не поладила с Ламбрантом с самого первого дня и…

– Прекратите немедленно, Коливин! – прикрикнула декан. – Пока я ещё ничего не решила, но побеседовать с этим аспирантом очень даже хочу. И не надо держать меня за дуру, Коливин. Есть и другие доказательства причастности Вашего аспиранта к организации бритоголовых.

– Что??? – опешил Иван Понтелеевич.

– На месте вчерашнего сборища этих фашистов нашли автомобиль Павлова, – с самодовольным видом сообщила Алла Николаевна. – Под удар теперь поставлена репутация всего нашего научного сообщества. Я должна услышать его объяснения. Но, как бы мне того ни хотелось, я вынуждена направить Гербер в прокуратуру, чтобы она дала официальные показания по этому делу.

Лавра посмотрела на взбешённого научного руководителя. Таким она его видела впервые. Ради своего ужасного аспиранта он был готов поругаться даже с начальством. Интересно, почему? Что заставляло его стоять на стороне этого мерзавца? Может, Павлов каким-то образом заколдовал его? Если он не человек и способен становиться крылатым монстром, где гарантии, что он не может влиять на психику обычных людей?..

– Если Ваш подопечный не появится до обеда, пусть пеняет сам на себя! – пригрозила Алла Николаевна. – А пока я временно отстраняю его от должности преподавателя нашего факультета до выяснения всех обстоятельств. Сейчас же я вынуждена поставить в известность ректора.

– Не делайте этого, прошу Вас! – продолжал стенать Иван Пантелеевич и кинулся к Гербер. – Лавра Эдуардовна, да скажите же Вы, наконец, что всё выдумали!

– Я ничего не выдумывала, – в спокойном тоне ответила брюнетка. – Я действительно видела ночью Павлова на собрании бритоголовых, и у меня есть свидетель.

Насчёт последнего Лавра, конечно, преувеличила. Но она не сомневалась в том, что Гринько подтвердит все её слова. По крайней мере, голос Ламбранта он должен был запомнить.

Коливин побагровел. Он бы и рад был накричать на упрямую подопечную, да не смел этого делать в присутствии главы факультета. Он лишь поджал губы, с тяжестью вздохнул и нервно вышел из кабинета. Лавра понимала, что после сегодняшнего инцидента ей придётся искать себе другого научного руководителя, ведь Иван Пантелеевич точно сотрёт её в порошок, и никакие связи Финтберга тут уже не помогут. Правда, может, он изменит позицию, когда узнает, что его ненаглядный Павлов пытался выкрасть «Глаз Дьявола»?

О том, что случилось ночью, Керк был извещён в четыре часа утра, когда Гербер, грязная и уставшая, заявилась к нему домой. Впрочем, поднять с постели пришлось и его отца, устроив очередную телефонную трансляцию с Поволжьем. Марк Франкович пришёл в не меньшее удивление, когда услышал её историю. Появление ангрилотов и злодеяния Ламбранта его порядком озадачили. Но на вопрос брюнетки о том, кто это такие и что им нужно, он отвечать не стал, снова отправив к таинственной Ливадии Дольч, к которой Лавра должна была наведаться ещё вчера. Поэтому с наступлением светлого времени суток у неё появилось много планов. Впрочем, один из них она уже выполнила и раскрыла глаза университетского руководства на поведение коварного Павлова.

После разговора с деканом Гербер хотела заглянуть к Коливину, однако посчитала это сейчас преждевременным шагом. Иван Пантелеевич был очень зол на неё, и объяснить ему что-либо вряд ли получится. Вместо этого Лавра отправилась в прокуратуру, на беседу со следователем Проскуриным. Нужно было рассказать ему в подробностях о том, что произошло ночью близ Исаакиевской площади, а заодно отметиться по делу о смерти Викентьевны.

Возле здания, в котором располагался следственный отдел Василеостровской прокуратуры, стояло много машин. По привычке Лавра мимоходом изучала марки автомобилей, в который раз убеждаясь, что отечественных марок в Петербурге становится всё меньше и меньше. Приметив чёрный «БМВ», она даже не удивилась. Мало ли кто мог приехать на этом красавце. Жаль, что номер Вестиной машины Гербер пока не потрудилась запомнить.

При входе в прокуратуру брюнетку остановили, досмотрели, допросили и, убедившись, что она заявилась сюда не ради экскурсии, проводили в кабинет следователя. Оказалось, что тот пока был занят, поэтому пришлось посидеть в мрачном коридорчике и немного подумать.

Говорить Проскурину всю правду Лавра не собиралась. Про Исаакиевский собор, про красные глаза Ламбранта и про его способность быть крылатым монстром надо бы опустить, равно как и об ангрилотах, разогнавших вчера шайку лжескинхедов. Единственное, что она могла сообщить следователю, – это про свою задумку посетить собрание бритоголовых с помощью Гринько. Ну, разве что ещё можно было добавить про погром в общежитии и убийство Лапишева. Вспоминать студентов, которых Лавра покалечила несколько дней назад, вообще не стоило. Как-никак, никто её в этом пока не подозревал. Никто, кроме Весты. И только она вспомнила о любовнице, как из кабинета вышла Рогова.

Веста слушала какие-то объяснения следователя, кивала в ответ и поправляла сумочку. Лавру она пока не заметила. Это дало Гербер возможность прийти в себя от удивления.

– Привет, – выдохнула она, когда любовница наконец закрыла дверь следовательского кабинета.

Рогова нервно обернулась и нахмурилась, словно была не рада повстречать здесь свою подругу. Она, как и в другие дни, выглядела строго, но со вкусом. От Весты исходил сладкий гранатовый аромат, а губы покрывал слой алой помады. С каких это пор она стала пользоваться косметикой?.. Её волосы были собраны на затылке, но на лицо свисал светлый локон. Вкупе с соблазнительной родинкой над губой любовница смотрелась просто неотразимо, и Гербер вдруг поняла, что хочет её обнять прямо здесь и сейчас.

– Здравствуй, – рассеянно пробормотала она и приблизилась к Лавре. – Ты пришла на допрос?

– Да, мне нужно кое о чём переговорить со следователем. А ты тут, надеюсь, не из-за меня?

– Нет, – мотнула головой Веста и деланно заулыбалась. – Я пришла… насчёт одного… паренька, он у нас учится и… ограбил сокурсника. – Её голос звучал очень подозрительно, особенно с переменными паузами.

– Не думала, что тебе приходится разбираться с подобными делами, – посочувствовала Гербер. – Кстати, я тебя вчера так бесцеремонно оставила одну, даже не сказав, куда направляюсь… Ты на меня не в обиде?

– А я была не одна, – сообщила любовница, и глаза её игриво заблестели. – Я решила отомстить тебе, нарядилась в своё самое откровенное платье и поехала к братьям Медведевым.

Лавру слегка ошеломили её слова, и это ещё больше порадовало Весту.

– Я повела их в один очень злачный клуб, мы смотрели стриптиз, пили текилу и много танцевали, – продолжала девушка, дразня подругу, которой такие признания совсем не нравились.

– Наверное, братья умеют развеять грусть в ненастный воскресный вечер, – подметила она обиженным голосом.

– О, ещё как, – подмигнула ей Рогова и снова улыбнулась. – Ну, а ты с кем проводила вчерашнюю ночь?

– Со скинхедами. Знаешь ли, мне не до веселий и клубов. Я раскрыла главаря бритоголовых и намереваюсь упрятать его за решётку.

Ехидство Весты мигом исчезло.

– Ты снова влипла в историю? – предположила Рогова, виновато поглядывая на подругу.

– Да, меня чуть не застрелили и едва не разрезали пополам, – с гордостью сообщила Гербер. – Но я, как всегда, благополучно выбралась из передряги. Правда, опять чуть не попалась в лапы легавых.

– Тебе стоит вести себя поосторожнее. У них на тебя и так не самые лучшие виды из-за смерти той женщины в твоей комнате.

– Не напоминай мне об этом раньше времени, – скорчила мину брюнетка и посмотрела на дверь кабинета. – Чувствую, мне и так сейчас придётся вспоминать всю эту жуть.

– Если хочешь, я подожду тебя в машине? Всё равно мне на работе до обеда можно не появляться…

– Нет. Я потом собиралась в ресторан «Аквариум», нужно поговорить с одним человеком, так что извини, но я тебя снова оставлю.

– Ну, – вздохнула Рогова, пожимая плечами, – как хочешь. Ещё увидимся.

Она махнула ей на прощание рукой и направилась к выходу. Лавра же напоследок полюбовалась её точеной фигуркой и нехотя дёрнула дверную ручку кабинета.

Проскурин что-то печатал на стареньком компьютере, отчего не сразу понял, что к нему пришли. Он вряд ли помнил Лавру с того утра, когда беседовал с ней в общежитии по поводу смерти Викентьевны. Тогда она выглядела, мягко говоря, не очень хорошо. Поэтому девушка не удивилась, когда следователь уточнил, кто она такая.

– Несколько минут назад, кстати, приходила Ваша начальница, – промолвил он, предлагая сесть напротив его стола.

– Да, снова студенты задираются, а Весте… то есть Весте Андреевне приходится объясняться перед властями, – с пониманием кивнула Гербер.

– Какие ещё студенты? – улыбнулся следователь, попутно разыскивая нужную папку. – Мы с Вестой Андреевной беседовали по совершенно другому вопросу. Мне вернули на новое расследование дело её брата…

– Брата? – удивилась брюнетка. – А что с ним?

– Мне кажется, если Ваше начальство не сообщило Вам о своих личных проблемах, то я уж точно не вправе разглашать чужие тайны.

– Тайна, которую я пришла сообщить Вам, тоже из разряда личных. Но, тем не менее, я не стала её скрывать…

– Если Вы о скинхедах, то Ваш гражданский долг рассказать мне об этом всё, – парировал следователь и после напряжённой паузы добавил – Если, конечно, это не навредит Вашим близким.

– Обещаете поделиться со мной о деле Роговой? Тогда я сообщу всё в мельчайших подробностях.

– Лавра Эдуардовна, – недовольно вздохнул Проскурин, – мы с Вами не на рынке и обсуждаем вовсе не дворовые сплетни…

– Хорошо-хорошо. Нельзя так нельзя. – Лавра приторно улыбнулась, хотя ей совсем не хотелось отступать от своего. Уж слишком сильным было любопытство насчёт секретного дела Весты и её брата.

– Кстати, могу сообщить Вам радостную новость, – вновь засиял мужчина, потирая блестящую лысину. – Убийство завхоза из Вашего общежития раскрыто. Осталось только задержать преступника.

– Да? – оживилась Гербер. – И кто же он?

– Александр Максимович Гринько. Знакомы с таким?

Лавра почувствовала, как сумочка упала на пол. Руки сами собой отпустили её. Рот же непроизвольно открылся, а глаза остекленели.

– Что, я Вас шокировал? – догадался следователь, не меняя улыбки. – Видимо, Ваш тайный поклонник не известил Вас о своих подвигах.

– П-почему поклонник? – Голос Лавры предательски дрогнул. – Я с ним вовсе не в близких отношениях…

– Я и не сказал, что в близких. Говорю же – тайно он Вас любит, но всё общежитие, тем не менее, об этом знает. И завхоза он убил из-за Вас, потому что та постоянно Вам досаждала, верно?

– Да с чего Вы вообще взяли, что это Саша?! – возмутилась брюнетка. – И почему это Викентьевну убили из-за меня?.. То, что она оказалась в моей комнате, ещё ни о чём не говорит!

– Как раз говорит о многом. – Проскурин сделался более серьёзным, раскрыв папку с материалами дела. – Мы нашли орудие совершения убийства и отпечатки пальцев. Вам известно, что этот Гринько – парнишка с криминальным прошлым? Его уже привлекали однажды за хулиганство и побои. А теперь вот он и за душегубство взялся.

– То есть у Вас появились конкретные улики?..

– Лавра Эдуардовна, мне казалось, что Вас обрадует эта новость. Всё-таки Вы у нас числились в главных подозреваемых по данному делу. Значит ли это, что вышеназванный Гринько, действительно, Вам неравнодушен?..

– К Вашему сведению, именно благодаря Саше я узнала, кто является главарём бритоголовых, – твёрдым голосом произнесла аспирантка, чем поубавила спесь следователя.

Она поведала ему о ночном собрании скинхедов, о Ламбранте, о том, как Саша помог ей попасть на встречу неонацистов. Пришлось признать, что Гринько на самом деле был в неё влюблён, но узнала она об этом лишь вчера и то по чистой случайности. Но благодаря этому она смогла побывать на встрече бритоголовых.

Лицо Проскурина становилось всё мрачнее. Его можно понять, ведь теперь в связи с такими обстоятельствами придётся соединять несколько уголовных дел.

– Теперь Вам ясно, почему я так удивилась? – напомнила Лавра о своей недавней реакции. – Саша единственный свидетель, который может подтвердить мои слова. Он слышал голос Павлова и знает о кровавых акциях бритоголовых. И, кстати, он совсем не поддерживает их деятельность.

– Что не помешало ему, однако, принимать участие во всём этом, – добавил следователь, постукивая карандашом по ладони. – Боюсь, что этот парнишка не так прост, как Вам кажется. Получив сегодня утром результаты криминалистических экспертиз, я вынес постановление о задержании Гринько. Только вот найти его нигде пока не могут. Сбежал Ваш Ромео, как чувствовал, что дело запахло жареным.

– Он не мог, – запротестовала Гербер.

– Ну, мог или не мог – это уже гадание. А я привык опираться на факты.

– Я не верю, что Саша убил Викентьевну…

– Точно так же Вы раньше не верили, что он входит в группу скинхедов. В тихом омуте, знаете ли, черти водятся. Так что не надо отрицать факты, это как-то не умно.

– И что же теперь будет? – занервничала Лавра. – Сашу поймают и посадят?

– Это решит суд… если его, конечно, отыщут. – Проскурин в очередной раз ухмыльнулся и жестом попросил её расписаться в протоколе допроса, который попутно заполнил.

– Вы не понимаете, – возразила девушка, ставя подпись в нужных строках. – Саша теперь в большой опасности. Он, по сути, предал своих единомышленников по Славянскому Легиону. Если Ламбрант узнает об этом, я боюсь даже представить, что с ним может случится…

– Гринько тоже не промах. Если он не дурак, то не станет дожидаться, пока сообщники разоблачат его предательство. Думаю, он как раз по этой причине и укатил из города…

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник человек в синей прокурорской форме. Лавра лишь на мгновенье обернулась, но не придала значения его появлению и продолжила расписываться в бланке допроса.

– Вы уже завершили? – полюбопытствовал тот до боли знакомым голосом, отчего брюнетке пришлось вновь обернуться к нему.

Упитанным седым мужчиной оказался никто иной, как Яровский, который курировал дело о Стреглове и князе Бальваровском. Анатолий Давыдович кивнул ей в знак приветствия, сдерживая улыбку.

– Вот, это к нам приехал следователь Яровский, – пояснил Проскурин, думая, что Лавра его не знает. – Он тоже хотел с Вами побеседовать. Говорит, Вы по другим делам тоже проходите в качестве свидетеля.

– Эта девушка любит влипать во всякого рода тёмные истории, поверьте мне, – подметил Яровский.

– Вы можете поговорить в моём кабинете, – разрешил лысый следователь и вдруг куда-то засобирался. – Мне к начальству надо наведаться на пару минут.

– Хорошо, Григорий Данилович. – Анатолий Давыдович пропустил того в коридор, а сам приблизился к взволнованной Лавре, которая уж точно не ожидала повстречать его сегодня.

– Вы приехали по просьбе Марка Франковича?

– Как только ты сообщила ему, что видела в Петербурге Олега Нурина, он решил, что мне пора вспомнить о Бальваровском и о его чокнутых последователях.

Яровский сел в кресло Проскурина и отодвинул на край разбросанные по столу папки.

– Я прилетел утренним рейсом, взял несколько дней командировки. А тут коллеги сказали, якобы ты сегодня здесь должна появиться. Вот я и поджидал момента, чтобы переговорить с тобой обо всём, что нас волнует.

– Извините, но насчёт Олега я, наверное, зря подняла бурю, – промолвила Лавра, виновато опустив глаза. – Вы не совсем точно поняли Марка Франковича. Олега я в Петербурга лично не видела. Мне удалось задержать его… – Гербер осеклась, прикусив язык. Боже, о чём же она говорит! Ведь Рудольф сразу сказал, чтобы о пленённом Страдальцеве никто из официальных лиц не узнал.

– Удалось задержать? – оживился Анатолий Давыдович. – Кого же?

– Ну, понимаете, не совсем задержать… – попыталась исправиться Лавра и для отвлекающего манёвра взялась теребить синие волосы. – Просто я столкнулась с одним типом, который знает Олега и утверждает, что работает по его наводке. Он крал книги, в которых имеются упоминания о Бальваровском…

– Марк говорил, что ты со своими друзьями и в самом деле держишь в плену некого наркомана.

– Так Вы всё знаете???

– Конечно, я всё знаю! И мне хотелось бы, чтобы ты показала мне этого пленника. Нехорошо вот так по собственной прихоти задерживать чужого человека.

– Но он же может быть связан с Нуриным!

– Мы должны оформить его надлежащим образом и допросить как подозреваемого, – настаивал Яровский. – Ты же прекрасно понимаешь, что, лишая свободы человека, совершается новое преступление. Так что не будем играть в прятки, тем более пока это может сойти тебе и твоим друзьям с рук. Именно для этого я сюда и прибыл.

– А что, если этот наркоман не имеет отношения к Олегу? – нахмурилась Лавра.

– Нам придётся его отпустить. Хотя по факту кражи книг на него, конечно, можно завести уголовное дело. Но, боюсь, он отделается штрафом и обещанием компенсировать библиотекам нанесённый ущерб.

Лавра призадумалась. Если следователю известно практически всё, то скрывать теперь Страдальцева не имеет никакого смысла. Да и обвинять в незаконном лишении свободы ни её, ни Рудольфа никто не собирается.

– Я должна посоветоваться, – пробормотала девушка. – Всё-таки не только я одна заинтересована в его поимке…

– Лавра, ты не понимаешь, – недовольно вздохнул следователь.

– Я всё понимаю, но и Вы поймите меня. У Вас на Страдальцева ничего нет, а он, я уверена, представляет опасность. Он явно что-то скрывает, я уверена в этом.

– Если мне не скажешь ты, то я узнаю всё от Керка.

– Что ж, если Керк Вам скажет, тогда я буду чиста перед остальными своими сообщниками, – повеселела Гербер, и её взгляд упёрся в серую папку, на которой чернела фамилия Роговой. – Кстати, раз уж Вы здесь. Не могли бы Вы позволить мне посмотреть, что там нарыл на меня этот Проскурин?

– Посмотреть? – вопросительно уставился на неё Яровский. – Насколько мне известно, насчёт тебя не заведено ни одного уголовного дела…

– Да тут на днях был один неприятный случай на работе, – отмахнулась аспирантка и указала на дело Роговой. – Вдруг на меня начальство жалобу написало.

Анатолий Давыдович с подозрением поглядел на папки Проскурина и открыл самую первую.

– Хм… – Он принялся бегло изучать дело Вестиного брата. – Нет, про тебя здесь ни слова. Какой-то Станислав Андреевич, 1978 года рождения, выбросился из окна…

– А есть что-нибудь про Весту? – затаив дыхание, спросила Лавра. Она надеялась, что Яровский даст ей самой посмотреть содержимое папки.

– Да, сестра, – кивнул мужчина, продолжая разглядывать страницы дела. – А что, знакомая твоя?

– Представляете, близкая подруга.

– Чёрт, Лавра! – рассердился Анатолий Давыдович и захлопнул папку. – Что ты мне голову морочишь! Эти сведения конфиденциальны, пока идёт следствие. Если она тебе подруга, так и спроси у неё сама.

– Она вряд ли скажет. А я вижу, что она сама не своя в последнее время. Неужели Вы не можете…

– Ты же не смогла сообщить мне, где незаконно удерживаешь Страдальцева! – рявкнул следователь и поднялся. – Всё, Лавра. Раз не хочешь говорить, я выбью у тебя признание официальными методами.

– Обратитесь к Керку. Он наверняка сейчас общается со Страдальцевым по указке Марка Франковича…

– Марк доверил допросить наркомана мне!

– Простите, мне пора. – Лавра тоже поднялась, повесила сумочку на плечо и с сожалением глянула на дело Вестиного брата. – Я должна успеть встретиться с одним человеком, мне Марк Франкович велел не затягивать с этим.

– Я тебя ещё никуда не отпускал.

– Анатолий Давыдович, Вы здесь только в командировке. Давайте не будем ломать комедию. Если хотите, вечером я сама с Вами свяжусь и мы вернёмся к разговору об этом Страдальцеве.

– Лавра!

Но брюнетка уже направилась к двери. Начинать подчиняться этому человеку чревато плохими последствиями. Всё равно арестовать её он сейчас не сможет. Поэтому можно смело уносить отсюда ноги.

– Лавра, я обо всём сообщу Марку, так и знай! – прокричал напоследок взбешённый Анатолий Давыдович, но Гербер захлопнула дверь и двинулась по коридору.

При выходе её никто не попытался остановить. Значит, Яровский был настроен не столь решительно, чтобы арестовать наглую девчонку и заставить сделать всё, что ему на данный момент от неё нужно. Лавра спустилась с крыльца, запахивая пальто. Ледяной воздух в одну секунду овладел её телом, вызвав озноб. А ведь ещё надо идти на встречу с Ливадией Дольч. Как же это возможно на таком холоде?..

Мысли Лавры нарушил внезапный автомобильный гудок, и в нескольких метрах от неё моргнули фары чёрного «БМВ». Что ж, ничего удивительного, если Веста осталась дожидаться подругу.

– Я решила, что всё-таки подвезу тебя до твоего ресторана, – с прежней натянутой улыбкой объяснила Рогова своё поведение. – На улице просто собачий холод, а я знаю, какая ты мерзлячка.

– Я только рада, – прошептала Лавра и томно прищурилась, давая понять, что тоже соскучилась по общению с ней. Веста ухмыльнулась и повела иномарку к главной дороге.

Погода в Петербурге не желала меняться. Небо было затянуто унылыми серыми тучами и периодически поливало город мерзким дождичком. К счастью, сегодня безветренно. Лавра в очередной раз отметила для себя, что снега по-прежнему нет, хотя он уже должен был накрыть улицы и придать им приятную свежесть.

Наблюдать за городскими пейзажами из тёплого салона «БМВ» было одно удовольствие. Так Петербург казался даже милым и красивым. Впрочем, Лавра понимала, что эти чувства посетили её ненадолго, и буквально через несколько минут она вновь возненавидит этот промозглый город.

– По правде говоря, с Медведевыми было не так уж и весело, – вдруг сказала Веста, медленно вращая руль на поворотах. – Родион, конечно, истинный мачо, но вот Антон всё время думал не о том…

– И что же гложет этого мальчика? – полюбопытствовала Гербер, вспоминая светлый образ Медведева-младшего.

– Ты, – вновь улыбнулась Рогова, останавливая иномарку перед светофором.

– В каком плане?

– В прямом. Кажется, у него на тебя стоит. Весь вечер спрашивал: «А где Лавра? А придёт ли Лавра?»

– Ты обманываешь, – заключила брюнетка с улыбкой.

– Нет, – ухмыльнулась девушка, – он очень уж беспокоился, что тебя нет.

– Когда я разговаривала с ним на дне рождения твоего художника, Антон вёл себя довольно холодно. Не думаю, что он влюблён в меня, ты просто меня разыгрываешь…

– Нет же, – настаивала Веста. – Он бы и не пришёл вчера, если б я не пообещала, что ты тоже к нам присоединишься. А тогда, на вечере у Николая, он просто был смущён твоей красотой. Кстати, я их и сегодня уговорила куда-нибудь сходить.

– И что ты в них такого нашла? – вскинула брови Лавра, испытывая колющую ревность. – По мне, так не ахти какие особенные парни.

– Ты действительно так считаешь? – загадочно переспросила Рогова, и в её глазах зажёгся прежний насмешливый огонёк.

– Ну, они, не в моём вкусе.

– Интересно, тогда какие мужчины тебе нравятся?

– С недавних пор они перестали мне нравиться вообще, – заявила Гербер и тоже с усмешкой уставилась на любовницу.

– Я подумала, что мы могли бы изредка встречаться с этими братьями, – созналась она, вновь ускоряя машину на полупустой дороге. – Родион всё равно здесь ненадолго и где-то через месяц отбудет в Москву. А он интересный мужчина, с ним не скучно. По крайней мере, он знает толк в женщинах.

– А мне ты предлагаешь, значит, нянчиться с маленьким Антошей?

– Это уж решать тебе. Но если ты откажется, то я, пожалуй, заберу их себе обоих.

Такое не могло не ошеломить Лавру. Правда, она и без того знала, что Веста порочна и избалована, но встречаться сразу с двумя да тем более с братьями?!

– Кстати, а как у тебя-то всё прошло со следователем? – напомнила Веста, подъезжая к очередному перекрёстку.

– В целом – нормально, – слукавила Гербер. – Дело о смерти Викентьевны раскрыто, так что подозрения с меня сняли.

– Больше он ничего… не сказал? – настороженно уточнила любовница.

– Что, например? – Лавра сделала вид, будто не понимает её намёков. – Я рассказала ему о скинхедах, обсудила дело Викентьевны… А почему ты спрашиваешь?

– Да так, – мигом успокоилась девушка. – Просто у меня с этим следователем не очень хорошие отношения…

– Потому что он расследует смерть твоего брата?..

«БМВ» дёрнулся, колёса заскрипели на мокром асфальте, но Веста вовремя вырулила и притормозила у обочины.

– Чёрт!.. – прошипела она, закатив глаза. – Я так и думала, что ты всё узнаешь!

– О чём? О твоём брате? – нервно спросила Гербер, поправляя сползшую на лицо синюю прядь.

– Я не убивала его, понятно! – твёрдо заявила Рогова, и вид у неё сделался крайне злым. – Это был несчастный случай, он выпал из окна и разбился.

– Мне никто не говорил, что его убила ты…

– Но этот маразматик Проскурин считает именно так! – корчась от ярости, возразила Веста и схватилась за голову. – Причём самое ужасное, что он почти прав.

От удивления Лавра открыла рот и во все глаза уставилась на взбешённую подругу.

– Как?.. – недоумевала она, положив руку на плечо расстроенной любовницы. – Ты же говорила, что твой брат живёт в Стрельне.

– Он там похоронен… У нас есть фамильный склеп на старом кладбище. Я не стала тебе говорить об этом, потому что вспоминать о Стасе трудно, это причиняет мне боль.

– Но что произошло? Почему ты сказала, что виновата в его гибели?

– Он покушался на меня, – промолвила подруга, повернувшись к ней с покрасневшими глазами. – А я, чтобы защититься, толкнула его к окну. Я не хотела, чтобы он вывалился из него. Но в тот момент я просто не рассчитала силы, и Стас, разбив стекло, упал с пятого этажа и…

Лавра смотрела на расстроенную Весту и не могла поверить, что у той случилась такая трагедия в жизни.

– Ведь это же самооборона. Ты просто защищалась…

– Когда завели дело, я совершила ошибку и не сказала, что произошло между нами в тот вечер. Думаешь, мне хотелось признать то, что брат пытался меня убить?..

– Убить?.. Но за что??? Неужели вы так плохо ладили?

– Лавра, прошу тебя, не допрашивай! – Веста сорвалась и ударила рукой по рулю. – Если бы я знала, почему, я бы наверняка поняла. Я не знаю, что на него нашло. Словно с цепи сорвался. Это просто не поддаётся никакой логике…

– Неужели всё случилось настолько внезапно?

– Проблема в том, что это произошло довольно давно, пару лет назад. Я как раз только начала работать в институте. А Стас открыл свою фирму. У него всё шло в гору: клиенты, заказы, прибыль. И у нас с ним были замечательные отношения, мы вообще никогда не ругались. Нам нечего было делить.

– Ну, между родственниками повод для ругани быстро может найтись. Кто-то что-то не так сказал, не так сделал, и пошло-поехало, – осторожно вставила Лавра, вспомнив о конфликте со своим братом.

– Нет, причины мне до сих пор не понятны, я много думала об этом. Дело, в общем-то, закрыли за отсутствием состава преступления. Посчитали, что брат сам оступился и рухнул из окна, мол, несчастный случай… А теперь вдруг дело вернули на новое расследование. Проскурин говорит, что много несостыковок…

– Ты не призналась ему?

– Смеёшься?! Ни за что, он же сущий фашист, этот твой Проскурин. Видела, что у него голова побрита? О чём, думаешь, это говорит?

– В смысле… ты хочешь сказать, что он…

– Да, он из рядов скинхедов.

– Не может быть!.. – растерянно пробормотала Лавра, прокручивая в голове образ следователя, с которым связалась. – Получается, я рассказала ему про бритоголовых, с которыми столкнулась, а он…

– Я не знаю, что он будет теперь делать, но явно не даст ход твоим словам.

– Но откуда ты знаешь? По одной лысине трудно обвинить человека в расизме.

– Мой брат с ним общался! – выпалила Веста и снова замялась. – Стас в своё время успел поучаствовать в этих дурных компаниях. Я как-то не обращала внимания, меня это всё не касалось.

– Какой ужас, – пошептала брюнетка. – Я просто в шоке…

– А уж я в каком шоке. Чую, этот скотина Проскурин задаст мне ещё жару. Кто-то проболтался о том, что в тот вечер я была с братом. Не знаю, уж кто, но планирую выяснить. Нельзя, чтобы он докопался до истины… Не то я загремлю под статью…

Ресторан «Аквариум» находился на соседнем острове, поэтому ехать далеко не пришлось. «БМВ» остановился у тротуара на оживлённом Каменноостровском проспекте. Лавра решила не утруждать Весту долгими ожиданиями, тем более та была не в настроении от воспоминаний о брате. Брюнетка обещала заглянуть к ней после обеда в институт, и Рогова умчалась отсюда вместе с бесконечным потоком машин. Без неё стало даже легче на душе, хотя история любовницы всерьёз потревожила Гербер. Поёжившись холода, Лавра посмотрела на туманное небо и поспешила к дверям ресторана.

«Аквариум» начинал работу лишь с полудня, поэтому посторонних здесь сейчас наблюдалось мало. Зал с аккуратно накрытыми столами пустовал в полумраке, но в баре горел свет и шумел телевизор. Лавра думала, к ней кто-нибудь подойдёт, но беспечные служащие ресторана не обращали на неё никакого внимания. Девица и парень в голубеньких рубашках о чём-то увлечённо беседовали за барной стойкой. Ещё одна девица вытирала пыль с деревянного узора на стене, а две взрослые женщины рассматривали бижутерию, которую им принесла девушка-распространитель.

Полюбовавшись всем этим уютом, Гербер прошла дальше по коридору, выискивая других, менее занятых работников. Дойдя до кухни, она спросила о Ливадии Дольч, и женщины в белоснежных передниках направили её в соседний кабинет с табличкой «Администратор».

– Войдите, – откликнулся грубый женский голос, когда Лавра постучалась в тёмную дверь.

Кабинет администратора оказался не очень большим, но здесь, по сравнению с другими помещениями ресторана, было много интересных вещей. Перед узеньким окошком, через которое внутрь залетал студёный уличный воздух, стояла зелёная малахитовая скульптура античной богини Фетиды. На противоположной стене красовалась большая тёмная картина. Лавра не сразу разобрала, что на ней изображено, так как её отвлёк большой сиреневый глобус, который опоясывали латунные полоски. Далее был раскидистый куст с внушительными шипами, а за ним журчащий декоративный фонтанчик.

– Нравится? – переспросила высокая худая дама в синем брючном костюме.

Поначалу она показалась лысой – настолько сильно были прилизаны её седые волосы и стянуты где-то на затылке в тугой хвостик. Лицо незнакомки не привлекало внимания. Оно отдавало холодом. Веки покрывал густой слой серых теней, губы очерчены тёмным карандашом, но помады на них не наблюдалось. С мочек ушей дамы свисали огромные серьги с синими камешками. Что-то знакомое ощущалось в её внешности, но Лавра пока не могла определить, что именно.

– Извините, я искала Ливадию Дольч, – промолвила Гербер, чувствуя себя неловко от придирчивого взгляда дамы.

– Понятно, – заключила та и пригласила пройти к небольшому дивану.

– Я от Марка Франковича, – продолжила брюнетка, озираясь на предметы, украшавшие помещение. – Он сказал, что Вы ответите на все мои вопросы.

– Ну, смотря какие вопросы и сколько ты их заготовила, – пожала плечами Ливадия, но к Лавре не приблизилась. Она не переставала с интересом осматривать её, и лицо женщины постепенно сделалось печальным.

Дольч отвернулась к зеркалу, от которого её отвлекла своим приходом девушка, и стала доделывать свой макияж. Видимо, она занималась наведением марафета, пока не пришла Гербер, и не желала оставлять это на потом.

– Итак, какое у тебя имя? – спросила дама, покрыв губы фиолетовой помадой, а затем достала из своей косметички румяна.

– Лавра.

– Ты издеваешься, да? – понизила голос Ливадия и строго посмотрела на неё через зеркало. – Зачем мне твоё старое имя, оно уже тебе давно ни к чему. Назови имя, которым тебя окрестили при рождении.

– Но я всегда была Лаврой, – Гербер откровенно не понимала, что же хочет эта женщина, – и никогда не меняла имени, с самого рождения.

– У-у-у, как всё запущено, – прогудела Дольч и разочарованно мотнула головой. – И откуда ты такая выискалась?

– Я не понимаю. Кажется, Марк Франкович говорил, что у Вас я узнаю ответы на свои вопросы…

– Он прямо так и сказал? – вновь вскинула брови администратор и обдала лицо розовой пудрой. – Странно, на него не похоже… Хорошо, вижу ты совсем неопытная. Сколько тебе уже?

– Через пару недель будет двадцать два.

– Ох, дайте же мне терпения, – недовольно взмолилась дама и повернулась к ней с крайне недовольным лицом. – Ты сюда зачем пришла?

– Марк Франкович велел…

– А он тебя зачем ко мне послал?

– Сказал, Вы всё знаете насчёт того, что меня интересует.

– И что же нас интересует? – не унималась она.

– Ну, то, что со мной происходит… ещё ангрилоты и один демон… я не запомнила, как он себя назвал, но он обладает большими способностями и умеет летать…

Ливадия в очередной раз тяжело вздохнула. Лавра начинала ощущать себя тупой в её обществе. Та явно чего-то от неё ожидала, но чего именно, Гербер никак не могла понять.

– Марк прислал тебя ко мне, потому что ты русалка, и, голову даю на отсечение, он сказал тебе сообщить всё о себе, – на одном дыхании выговорила дама и отошла к столу. – А ты даже своё русалочье имя назвать не можешь и возраст.

– Другого имени у меня нет, честно, – пробурчала девушка. – А русалкой я стала лишь этим летом, в июле.

– Так я и думала, – кивнула Ливадия и села в широкое голубое кресло. – Значит, ты ещё хуже, чем я предполагала… Это тебя Валсея обработала на пару с Вольсом?

Лавре не понравились её слова. Кто она такая и откуда знает про Селивёрстова?!

– Бедный-бедный Вольсик, – продолжала Дольч в том же тоне, – я была очень удивлена, когда узнала о его гибели. Кто бы подумал, что великий Вольс закончит так плохо. Ну да он сам виноват…

– Как Вы смеете говорить такое?! – взорвалась Лавра и вскочила с дивана, готовая вцепиться в эту наглую дуру.

– Сядь, – твёрдым голосом приказала Ливадия, и что-то подсказывало девушке, что лучше подчиниться. – Я говорю то, что считаю нужным. В отличие от тебя, соплячки, я имею на это право хотя бы в силу своего возраста.

Лавра молчала. Она боялась, что если откроет рот, то скажет всё, о чём думает насчёт этой мадам.

– Впрочем, мы ещё успеем поговорить о нём, а сейчас, коль тебя это так задевает, не будем бередить старые раны, – смилостивилась администратор. – Пока же давай подберём тебе достойное для русалки имя. Думаю, не стоит ковыряться в справочниках и смотреть карту течений и календарь приливов. Возьмём буквы твоего прошлого имени: Л-А-В-Р-А. Букву «В» на первое место, это вне всяких сомнений… Хм, остаётся всего два нормальных варианта: Валра и Варла.

– Мне не нравится, – ответила Гербер, всё ещё возмущённая от недавних слов этой женщины.

– Ну, нравится или не нравится, никуда не денешься, придётся выбирать. Негоже русалке ходить с человеческим именем. Про свою прошлую «Лавру» можешь постепенно забыть. В новой жизни ты теперь будешь Валрой… или Варлой, смотря что тебе больше по душе.

– А если я не хочу менять имя? Меня полностью устраивает нынешнее, я к нему привыкла.

– У тебя будет новое имя, – подчеркнула Дольч, и глаза её злобно сверкнули. – И всё для того, чтобы в будущем не возникло серьёзных проблем.

– Какие ещё могут быть проблемы из-за имени?

– Да какие хочешь. Твоё сознание само скоро начнёт отрицать его, а месяца через три ты забудешь, что тебя когда-то так называли. Это природа русалок. Твоя психика постепенно меняется, ведь ты теперь не человек, хотя, чую, ещё плохо осознаёшь сей факт.

– Я прекрасно уживаюсь в обычном мире, – заверила её Лавра, уставившись на журчащий фонтан.

– Неужели?.. Рада за тебя, потому что лично мне чертовски трудно сидеть в человеческом теле…

Девушка недоумённо обернулась на Ливадию и надвинула брови.

– Вы русалка? – уточнила она.

– Думаешь, Марк стал бы посылать тебя к кому-то другому?.. Конечно, я такая же, как ты, и теперь я буду твоей менторис. Именно для этого Марк и свёл нас, я должна обучить тебя жизни среди людей, а также многому другому, что тебе потребуется в связи с твоей новой сущностью.

Лавра качнула головой. На этот раз ей вовсе не хотелось перечить, хотя Ливадия по-прежнему не нравилась заносчивой брюнетке. Мало того, что Дольч выглядела слишком холодно и надменно, она ещё посмела обвинить Игоря в том, что произошло летом. По этому поводу Лавра была категорична. В том, что с ней случилось, оставалась виноватой только Валсея и её демонические подруги вместе с Ведой, которая и раньше соперничала с Гербер. И даже их жалкая смерть не могла унять боль внутри Лавры. Финтберг говорил, что это чувство останется с ней навечно.

– Марк сказал, что ты уже успела во что-то вляпаться? – напомнила Ливадия, вернув брюнетку из горьких воспоминаний в реальность.

– Я всегда во что-нибудь влипаю, – угрюмо констатировала Гербер и решила остаться в пальто. В кабинете гулял сквозняк, а Ливадия даже не думала закрывать окно. – Если б я вела спокойный образ жизни, то и не стала бы русалкой.

– Ну, все мы были молодыми, наивными и смелыми, – улыбнулась дама, рассматривая свои наточенные ноготки, покрытые серебристым лаком. – Я в эпоху своей юности тоже не сидела на месте, меня много раз тянуло на приключения. Но с возрастом приходит мудрость, и теперь я не ввязываюсь ни в какие авантюры. Мне жить хочется и жить нормально, для себя.

– Я тоже живу для себя. В этой жизни у меня больше нет никого ближе, чем я.

Ливадия странно уставилась на неё, хотела о чём-то переспросить, но передумала и вновь вскинула брови.

– Ты говорила что-то там насчёт ангрилотов, – вернулась к главному стареющая русалка.

Пришлось выложить ей в подробностях историю про скинхедов, бедную Луизу, африканца Доминика, Диму Лапишева и Ламбранта. Не забыла Лавра упомянуть и о собственных студентах, которые пытались проучить её после занятий, и о провалах в памяти после этого, и о нарушении цикла подводных восстановлений, и о многом другом. Ливадия слушала внимательно и не перебивала лишними вопросами. Когда Гербер посчитала, что сообщила почти всё важное, за окном сделалось как-то темно и полил дождь.

– Понятно, – заключила Дольч и зажгла настольную лампу, благодаря которой комната наполнилась тёплым сиреневым светом. – Что ж, для начала разберёмся с нарушенным циклом. Гнев Марка я вполне разделяю, ты поступила в высшей степени безответственно. Конечно, Марк не один из нас, но даже он осознаёт, насколько важна для нас эта процедура. Если русалка живёт в мире людей и обладает ногами, то…

– Не нужно мне говорить общеизвестные истины, – прервала её Гербер. – Обо всём этом я читала в книге, которую давал мне летом Марк Франкович. Меня больше интересует, что делать теперь, после нарушения цикла.

– Если бы ты затянула срок восстановления до одной недели, то тут, конечно, можно было бы понадеяться, что организм сам исправит положение. Но твой случай куда более серьёзный, и организм, боюсь, вряд ли уже способен самостоятельно себе помочь. Изменения, которые начались в тебе, уже зашли довольно далеко, если ты стала убивать людей и забывать об этом.

– Я не понимаю, что за изменения?

– А говоришь, что не нуждаешься в общеизвестных истинах, – усмехнулась Дольч, достав из синей пачки длинную сигарету. – Хорошо, попытаюсь объяснить… Русалки – это порождения воды. Грубо говоря, это люди, которых убила вода, но которые сумели в силу определённых причин впитать её естественную энергию и стать её вечными рабами.

– Но я же не умерла, – оспорила Лавра.

– Ты действительно в этом уверена?.. Ты умерла, Валра, и до сих пор остаёшься мёртвой в этом теле. А чтобы не потерять те силы, которые в тебя вложила вода, ты обязана периодически возвращаться в неё и черпать энергию для следующего цикла существования на открытом воздухе.

– Нет, я не умерла, я же…

– Ты считаешь, что смогла бы выжить под водой без кислорода больше минуты? – ухмыльнулась Ливадия и закурила. – В том-то всё и дело, что любой русалид умер, прежде чем стать им. Нас всех в своё время забрала вода. Она отняла наши души взамен на возможность быть теми, кем мы теперь являемся… Так вот если ты нарушаешь цикл, твой организм начинает, мягко говоря, портиться. Ты постепенно теряешь свой человеческий вид, покуда не превратишься в то, кем тебя сделала вода. И вот тогда ты умираешь окончательно – думаю, тут уже понятно, по какой причине.

– Но как же тогда я смогла напасть на собственных студентов? – недоумевала Гербер, чувствуя себя ещё хуже. – Они, конечно, далеко не милые детки, однако я вовсе не желала так калечить их и уж тем более убивать…

– А всё очень просто, – развела руками дама. – Вода сама по себе очень агрессивная стихия. Весь мировой негатив скапливается в воде, а уж оттуда это всё переходит к водным обитателям, в том числе и к нам. С возрастом ты ещё не раз удивишься, насколько возросла в тебе злость. И чем дальше, тем хуже, поверь.

– Марк Франкович говорил мне что-то про это… – задумалась брюнетка, потирая холодные руки, – что рано или поздно я стану такой же, как Валсея.

– О, эту девочку я очень хорошо помню. Я точно так же консультировала её в начале, когда она, глупая, утопилась. Она была тогда само очарование, была готова на любой отчаянный шаг. Что стало потом, ты прекрасно знаешь.

– Но ведь Вы же не стали такой, как Валсея, хотя Вам гораздо больше лет.

– Откуда ты знаешь, какая я? – загадочно переспросила Дольч, стряхивая пепел в пурпурную тарелочку. – Может быть, я гораздо хуже Валсеи?

– Но Вы ведь не стали заколдовывать полстраны, выступая в составе популярной группы.

– Да, я же не дура. К чему мне саму себя подставлять?.. Тебе известно, как плохо закончила Валсея.

– Кажется, её зарезал какой-то фанат? – уточнила Лавра, поскольку истинную причину смерти своей соперницы знала лишь из газет.

– Ну да, она мертвее. Но это не означает, что я добрая и пушистая, вовсе нет. Злости во мне столько, что хватит на весь этот город с его окрестностями. Просто я нахожу, куда её девать. Впрочем, поговорим об этом позже. Есть много способов усмирять в себе гнев. Если будешь вести себя паинькой, научу.

– Так я до сих пор не поняла, что мне делать с нарушенным циклом?

– Ну, ты уже начала себя восстанавливать.

– Вы же только что говорили, что мой организм не сможет сам себя восстановить!..

– А при чём здесь твой организм? Ты же убила там кого-то, а ещё изрядно отдубасила…

Лавра была шокирована. Неужели её опасения подтвердились? Неужели она, став той ночью монстром и разгромив студентов-скинхедов, избавила себя от части негатива, который накопился в ней?

– Злые люди, беды, несчастья – вот что тебе сейчас нужно, – огорошила её Ливадия, деловито покуривая ароматную сигарету. – Возможно, поэтому ты и влипаешь во всякого рода переделки. Такое на самом деле полезно для тебя, как бы парадоксально это ни звучало. Зло ради зла, то есть ради твоего спасения от зла…

– И как я определю, что достаточно нахваталась этого зла?

– Ну, ты должна сама ощутить улучшения. Сейчас на тебе есть где-нибудь чешуя?

– Нет, но мои волосы… – Гербер схватилась за синие локоны.

– Боюсь, волосы такими и останутся. Они у нас в принципе со временем приобретают такие тона, а у тебя это произошло чуточку быстрее, всего-навсего.

– Но я не хочу.

– Перекрась, – пожала плечами дама и затушила сигарету. – Хотя, знаешь, тебе очень идёт. От женихов, поди, отбоя нет после Вольса?

– С мужчинами я теперь не общаюсь, – мрачно поведала Лавра и вздохнула. – Меня стали интересовать девушки…

– Хорошо, что не животные, – засмеялась Ливадия, как будто лесбиянство для неё было вполне обычным делом. – Уверяю, мы довольно похотливые создания, и ты не должна сдерживать свои желания. В сексе тоже растворяется часть заложенной в тебе злости.

– Мне так не кажется.

– Я скажу тебе даже больше – мы для этого созданы. Мы капризны, злы и ужасно похотливы. А как иначе?.. Впрочем, ладно, об этом, если хочешь, я тебе тоже поподробней расскажу, но потом, в один из других дней. Меня больше интересуют ангрилоты. Ты сказала, что они напали на скинхедов и этого твоего Ламбранта…

– Они хотели убить меня. Сама удивляюсь, как смогла унести от них ноги.

– А вот это уже серьёзно, Валра, – заговорила Ливадия приглушённым голосом. – Ангрилоты – наши непримиримые враги. Ни в коем случае не вступай с ними в схватку, иначе рискуешь не выйти из неё живой.

– Кто они такие? И почему они наши враги? Мы сделали им что-то плохое?

– Ангрилотам достаточно одного факта твоего существования, чтобы возненавидеть тебя. В их рядах полно людей, готовых лишить тебя хвоста. Они постоянно выслеживают, вынюхивают, выманивают всех, кто не является человеком. Для них мы нечисть, а с нечистью принято бороться, дабы она не овладела их миром.

– Кто же тогда такой Ламбрант, раз они так рьяно пытались его уничтожить?

– А вот это тебе лучше спросить у своего научного руководителя в университете, – загадочно сощурилась Дольч. – Думаю, он знает об этом Ламбранте гораздо больше моего… – Ливадия ухмыльнулась и сменила тему. – Нам нужно встретиться с тобой вечером, поплаваем вместе по Неве, там и договорим всё, что важно на данное время. А сейчас у меня начинается работа, и внимание моего начальства к нашим разговорам вовсе ни к чему.

Лавра и сама не собиралась долго засиживаться здесь. Хватит и того, что провела тут целый час. К тому же вечером Дольч намеревалась продолжить общение, а это не сильно радовало. Хотя Гербер понимала, что Ливадия поможет узнать очень много интересного о новой жизни.

Глава 12 Казнь отступленников

На улице шёл ливень. Поэтому Лавра, в который раз досадуя на отсутствие зонта, поторопилась к метро. Слова Дольч о сексуальной свободе русалок немного успокоили её. Теперь чувства к Весте не казались чем-то из ряда вон выходящим, и Гербер захотелось вновь увидеть подругу. Всю дорогу до института она думала о Роговой и о её словах насчёт смерти брата. Получалась какая-то странная связь. В голову упорно лезло убийство Лены – бывшей преподавательницы истории, которую сменила Лавра. Она тоже пала жертвой сумасбродства родного брата, но, в отличие от случая Весты, Лена умерла. Что бы это могло означать?..

На подходе к улице Циолковского Лавра услышала негодующие женские голоса. Крикливую Алёну Сергеевну невозможно было не узнать, но вот преподавательница с собачкой порядком удивила девушку. Она металась между двумя автомобилями, сотрясая округу истеричными воплями. Там явно что-то происходило, и Гербер поторопилась узнать, что именно.

У крыльца вовсю хохотали студенты. Многие из них курили, переговариваясь меж собой насчёт двух ненормальных преподавательниц, которые устроили на улице шум. Поравнявшись с ними, Лавра быстро поняла причину их возмущения – корпус одной из тех машин, возле которых заходились руганью женщины, был покрыт глубокими царапинами, словно по нему водили ножом. В результате верх и бока синего «Фольксвагена» были испорчены непристойными надписями.

– Ублюдки! – верещала дама, на руках у которой тявкала маленькая светлая собачка. – Признавайтесь, кто это натворил!

Она готова была кинуться на смеющихся студентов, однако её удерживала Алёна Сергеевна.

– Не надо, Райка, пусть потешаются, недоноски, – приговаривала она, награждая ребят презрительным взглядом. – Мы с ними по-свойски поквитаемся. Ничего, сессия уже не за горами…

Лавра прекрасно понимала чувства расстроенной женщины, чей автомобиль так мерзко разрисовали.

– Прекратить смех! – гаркнула она, надвигаясь на разошедшихся парней. – Марш в свои аудитории, живо!..

Но её и не собирались слушаться. Один из юношей передразнил Лавру нелепой сердитой гримасой, и студентов сотряс новый раскат смеха.

– Вам не ясно сказали? – донёсся холодный голос Весты, и ребята разом присмирели.

Появление в дверях заведующей кафедры их просто повергло в шок. Издевательские ухмылки исчезли, шум прекратился, и они поспешили разойтись. Рогова дождалась, пока на улице не останется ни одного студента, а потом строго посмотрела на Лавру и её старших коллег.

– Алёна Сергеевна, сколько можно Вас просить не устраивать публичных истерик перед нашими учащимися? – недовольно произнесла Веста, сложив руки на груди. – Этим Вы лишний раз показываете свои эмоции и неуравновешенность.

– Вестуль, ты хоть видела, что опять наделали эти поскрёбыши? – взорвалась женщина. – Второй инцидент за месяц!

– Я уже советовала Вам всем не парковать свои автомобили перед институтом, – всё так же невозмутимо говорила Рогова.

– Знаешь, мы не обязаны следовать твоим советам, – не унималась Алёна Сергеевна. – Почему я должна всякий раз бояться за свою машину, когда приезжаю на работу? Если начальству нет никакого дела до проблем своих преподавателей, то тогда я лучше уволюсь.

– Не надо крайностей, – закатила глаза заведующая и недовольно вздохнула. – Вы хорошо знаете, что надо делать в подобных ситуациях. Вызывайте милицию, здесь налицо умышленное причинение ущерба.

– А ведь точно, – спохватились женщины и перестали паниковать. – Сейчас-сейчас, это ты очень дельную мысль подкинула. Пусть дело заводят, пусть штрафуют этих кретинов…

И Алёна Сергеевна мигом принялась названивать по сотовому телефону стражам порядка. Лавра улыбнулась и поднялась к подруге, которая тут же поманила её за собой.

Внутри разносились голоса наглых студентов. Похоже, они с радостью обсуждали очередную выходку преподавателей и нисколько не боялись, что их за это могут как-нибудь наказать. Не сказав Лавре ни слова, Веста заглянула в ближайшую аудиторию, где раздавались хамские реплики.

– Старосты всех групп, зайдите ко мне в перерыве между занятиями, – объявила она и направилась дальше по коридору, увлекая за собой любовницу.

– Что ты хочешь делать? – поинтересовалась Лавра, едва закрыв за собой дверь её кабинета.

– Расспрошу о том, кто выходил во время последнего занятия из аудитории, – с грустью выдохнула Веста, открывая окно.

– А вдруг тот, кто сделал это, вовсе не наш студент? – Лавра приблизилась к ней и заглянула в пронзительно голубые глаза. На мгновенье она вдруг отметила для себя, что они ужасно напоминают ей глаза Игоря. Но брюнетка быстро отогнала от себя такие мысли и присела рядом с ней на подоконник.

– Первый курс сегодня на практических занятиях в фотокриминалистической лаборатории, это на другом конце города, – промолвила Рогова и нервно закурила. – На экономическом факультете эти дамы ничего не ведут, поэтому его студентов можно сразу исключить из круга подозреваемых. Четвёртый курс у нас на практике, а второй занимается в крайней аудитории. Если б оттуда кто-нибудь выходил, я бы заметила, моя дверь была постоянно открыта.

– Ты думаешь, старосты сдадут своих сокурсников? Ещё не стоит исключать из списка подозреваемых тех, кто вовсе не ходит на занятия, а их десятки.

– Я не знаю, Лавра, – раздражённо отмахнулась Рогова. – Но оставлять эту ситуацию вот так тоже нельзя. Сейчас прикатит милиция, и они однозначно захотят узнать, кто удалялся во время занятий.

– Хорошо, что свою машину ты прячешь. Но, как мне показалось, студенты тебя очень хорошо слушаются. Стоит тебе появиться, и любой шум-гам умолкает. В чём секрет?

– Они знают, что со мной шутки плохи, – усмехнулась девушка и повернулась к ней. – А ещё они знают, что ты причастна к тому вечернему инциденту близ института.

Лавра напряглась.

– Что-то я не поняла. Откуда?

– Не знаю, сарафанное радио весьма быстро работает, – пожала плечами заведующая и вновь затянулась сигаретой. – Правда, меня удивило, что те ребятки до сих пор не заявили на тебя в органы. И о смерти Марго как-то особо никто не распространяется…

– Удивляться тут как раз нечему. Они пытались меня избить и получили отпор. К тому же, бритоголовые вполне могут сами со мной поквитаться, без посредников.

– Я вчера вот сидела ночью и думала, – вдруг зашептала Веста. – Мне же небезразлична твоя судьба. Я даже разволновалась из-за того, что тебя так долго нет и я ничего не знаю, где ты. А вдруг эти скинхеды на самом деле поймают тебя и…

– Вчера у них ничего из этого не вышло. А теперь, когда мне известно имя их главаря, расправиться с ними будет ещё проще. Да и в город вернулась Луиза, она тоже собирается каким-то образом отомстить им. Ведь это же через неё я узнала, как выйти на главаря.

– Мне не нравится эта твоя Луиза, – призналась Рогова. – Она странная, себе на уме… А ещё этот её дядя Махмуд. Он очень подозрительная личность.

– В каком плане подозрительная? – нахмурилась Лавра, хотя отчасти была согласна с мнением любовницы: и Луиза, и Махмуд пугали её своими остекленевшими глазами, странными фразами и мыслями о страшной мести за Аскара и Адама.

– Ты уж извини, но я не удержалась и навела справки насчёт этого чеченца. И то, что я узнала, мне совсем не понравилось.

– И что же ты такого узнала?

– Ну, много всего, – вскинула брови Веста и швырнула окурок в пепельницу. – У него на родине в первую чеченскую войну погибла вся семья. Он и сам был ранен, долго лечился, даже получил инвалидность…

– Что здесь подозрительного? У человека было трудное прошлое. Я знаю, что у него погиб сын, и он этого не скрывает.

– Да, но тебе не кажется странным, что он перекочевал после всего этого сюда, практически во вторую столицу страны?

– Просто решил начать жизнь заново в более мирных условиях.

– Мне так не кажется. Ходят слухи, что он поддерживает отношения с террористами. В Интернете я нашла пару статей двухгодичной давности. В них говорилось, что на ферме у Махмуда задержали чеченских боевиков, которые скрывались от следствия.

– Может, он не знал, что они боевики, и разрешил им пожить у него определённое время.

– В прошлом году самого Махмуда арестовывали по подозрению в причастности к взрывам в городском метро, – продолжала Рогова, обходя стол. – Правда, его отпустили за недоказанностью обвинения, но всё же…

– Вот видишь, его же не осудили и не отправили в колонию. Значит, он действительно просто стал жертвой неправильной работы следователей. Меня тоже этим летом арестовывали по подозрению в убийстве, но тоже быстро отпустили. Что же, я теперь тоже подозрительная личность?

– А разве нет? – переспросила Веста и, на свой излюбленный манер, загадочно улыбнулась. – Просто я не могу не замечать странных связей между всеми этими событиями.

Лавра отметила про себя, что точно так же прослеживает связь между смертью своей предшественницы Лены и происшествием с братом Весты, но удержалась от слов.

– Махмуд лишился родных людей, он сам пострадал от ранения, – продолжала Рогова. – Вполне возможно, что это всё толкнуло его на месть федералам. И он вполне может теперь состоять в рядах террористов, чтобы тихо строить под носом властей свои козни.

– Это бред, – мотнула головой Лавра и усмехнулась.

– Ну, бред или не бред, однако ж твоя Луиза собралась, как ты говоришь, проучить бритоголовых. Каким же таким образом простая чеченская девушка сможет покарать мускулистых парней из скин-движения?..

Лавра и сама уже задумывалась над этим вопросом. Рассуждения Весты не были лишены здравого смысла. Луиза, действительно, показалась брюнетке слишком странной во время их последней встречи.

– С другой стороны, всё это может сыграть тебе на руку, – добавила любовница. – Если я права и Махмуд, действительно, террорист, то твоим скинхедам крупно не повезло, ведь они убили их ребят, верно?

Она коварно засмеялась, и в её глазах вспыхнул прежний злорадный огонёк.

– Ты думаешь, Луиза тоже вступила в ряды террористов? – уточнила Лавра нехорошее для себя подозрение.

– Не знаю, я не могу утверждать однозначно, но мне кажется, что ради брата она теперь готова на многое, даже на отчаянный шаг, если задумала расквитаться с бритоголовыми. Поэтому я бы посоветовала тебе не вмешиваться в эти авантюры. Пусть выясняют отношения между собой сами.

– Мне бы не хотелось, чтобы Луиза при этом снова пострадала, – пробормотала Гербер.

– Конечно, она твоя подруга и вы с ней хорошо ладите, – зевнула Веста и тут же взялась за разбросанные на столе бумаги, – но в такой ситуации с ней будет трудно поговорить начистоту. Если она уже отважилась на что-то этакое, ты точно её не остановишь. – Рогова выдержала паузу, достав какой-то лист с мелким текстом. – Кстати, я сегодня пригласила братьев Медведевых в одно милое местечко. Не желаешь к нам присоединиться?

– У меня нет настроения куда-либо ходить…

– Ну же, Антон опять будет весь вечер грустным из-за того, что тебя нет. Не будь букой, тебе сейчас как раз надо развеяться. После стольких-то напряжений…

– Не знаю, я подумаю.

– Послушай, не бери ты в голову эти чужие проблемы. Ни Луизе, ни её этому Махмуду ты помочь не сможешь. Лучше развейся, отдохни. Составишь мне компанию этим вечером, и тогда я, возможно, сделаю тебе тайский эротический массаж.

Веста шаловливо улыбнулась и так томно посмотрела на Лавру, что она не смогла ей отказать.

Определившись со своим расписанием на эту неделю, Гербер решила вернуться в университет. Время уже было послеобеденное, и ей не терпелось узнать, как обстоит дело с Ламбрантом. И хотя Веста уговаривала её подождать ещё полчасика, чтобы потом вместе где-нибудь пообедать, Лавра отправилась к метро.

На улице аспирантка успела застать милицейский наряд. Двое мужчин в серой форме внимательно слушали заплаканную преподавательницу, которая прижимала к груди утомлённую псину. Алёны Сергеевны здесь уже не было, равно как и её иномарки. То ли она всерьёз решила уволиться, то ли прислушалась к совету Весты и спрятала машину во дворы. Кивнув на прощание опечаленной коллеге, Лавра засеменила вниз по улице Циолковского и с надеждой посмотрела на небо. Там опять сгущались тучи, обещая вот-вот обрушиться новым дождём. Не хотелось бы снова мокнуть на холодном воздухе.

Дойдя до Обводного Канала, Гербер остановилась в ожидании, пока поток машин пожелает пропустить нескольких пешеходов через дорогу. Но следом возле неё притормозила бежевая иномарка, а из-под опустившегося стекла выглянуло знакомое бледное лицо.

– Я как раз за тобой, – с тревогой в голосе сообщил Рудольф и жестом потребовал садиться в машину. – Вовремя тебя перехватил. Честно говоря, Керк думал, что придётся искать тебя до вечера…

– А в чём дело? – забеспокоилась Гербер, устраиваясь на соседнем кресле.

– Поступила информация, что о нашем пленнике стало известно кое-кому из правоохранительных органов…

– Ох, чёрт, – расстроилась Лавра, но не из-за плохой новости, а из-за своей памяти. Ведь она же первая узнала о намерениях Яровского заполучить Страдальцева. – А кто тебе сказал?

– Керк. Вроде ему сообщил отцовский друг и якобы тот предложил нам добровольно отпустить наркомана.

– Надеюсь, вы не сделали этого?!

– Нет, – усмехнулся Орфин, направляя машину к ближайшему повороту. – Наш пленник как раз пожелал говорить. Единственное, он поставил условие дать ему дозу. Керк обещал достать наркотики, а я решил отыскать тебя, думаю, ты больше поймёшь то, что захочет поведать этот Страдальцев.

– Но с кем ты его тогда оставил? Он же под присмотром?

– Мой телохранитель Володя там, а ещё Марина, – заверил Рудольф. – Давай, здесь недалеко, только развернёмся.

– Володя – это не тот ли охранник, который работал у Глеба Валентиновича?

– Да, он. Мне его Катя очень советовала. Глебу он сейчас без надобности, а мне в самый раз…

Парень выглядел счастливым, словно сговорчивость Страдальцева обрадовала его ещё больше, чем Лавру. Но и Гербер не терпелось узнать, что же такого важного согласился сообщить подчинённый Нурина. Конечно, она уже понимала, что Олег не причастен к чёрному демону, скинхедам и «Глазу Дьявола». Тем не менее для неё по-прежнему оставалось загадкой – зачем Страдальцев крал книги о Бальваровском.

Однако их ожидала большая неприятность. Едва иномарка Рудольфа въехала во двор дома Холодовых, глаза наткнулись на знакомый чёрный джип.

– Шершнёв, – прошептала Лавра и с тяжестью вздохнула. – Он заведует сейчас делами Глеба Валентиновича…

– А, это ты Виталика имеешь в виду? – догадался парень, заглушая двигатель. – Славный мужик, мы с ним недавно в Чехию по общим делам летали.

– Только ему вряд ли понравится, что в квартире его босса находится связанный наркоман.

Оптимизм Рудольфа заметно поубавился. Он был вынужден признать, что это всё явно не к добру.

Впрочем, уже в прихожей стало понятно, что пока Шершнёв ничего лишнего не заметил. Его тихий голос доносился из столовой, в которой хозяйничала Марина. Сегодня она была на ногах и казалась даже вполне вменяемой, вот только внешне производила удручающее впечатление: глаза впали и покраснели, волосы были наспех зачёсаны назад, лицо серое, а руки дрожат. Когда Лавра заглянула к ним, она как раз заваривала чай, колдуя над миниатюрным бронзовым самоваром.

– Добрый день, – промолвила брюнетка.

Виталий Соломонович без радости взглянул на неё и продолжил изучать какой-то журнал. Присмотревшись, Лавра поняла, что это тот самый, в котором напечатана статья об Орфине. Рудольф, пока Гербер отвлекала подругу и помощника её отца, проведал Страдальцева в комнате для гостей, а затем, заперев его вместе с охранником на ключ, пришёл в столовую и пожал Шершнёву руку.

– Давно не виделись, – улыбался он, наблюдая за тем, как Марина наполняет чашки кипятком. – Я, кстати, собирался с тобой переговорить по поводу одного дела.

– Я как раз за этим сюда и приехал, – кивнул Виталий Соломонович и, ещё раз недоверчиво посмотрев на Лавру, вышел из-за стола. – Лучше, если мы это обсудим без посторонних ушей…

Гербер пропустила их в коридор, а сама села на место Шершнёва и уставилась на Холодову.

– Что смотришь? – низким голосом спросила Марина, делая вид, будто думает, как правильно расставить чашки на столе.

– Ничего, просто давно тебя не видела. – Лавра постаралась улыбнуться, чтобы не вызвать лишних подозрений.

– Ну и как я теперь? – надменно полюбопытствовала рыжая подруга, отходя к соседнему столику, на котором дожидались тарелочки с сыром, лимоном и печеньем.

– Честно сказать – не ахти, – призналась брюнетка, отодвинув от себя журнал с улыбающимся Рудольфом на обложке. – Я не ожидала, что у тебя до сих пор проблемы с наркотиками.

– И что теперь, пришла мне нотации читать, как всё это ужасно?! – вскинулась Марина, едва не спихнув на пол тарелку с ветчиной. – Я, между прочим, взрослая девушка и сама прекрасно знаю, что мне плохо, а что хорошо.

– Да я ничего не имею против, – пожала плечами Гербер. – У меня и в мыслях не было тебя в чём-либо обвинять.

– Тогда зачем ты наболтала матери, чем я здесь занимаюсь в её отсутствие?!

Вопрос поставил Лавру в тупик. Тон, в котором обратилась к ней подруга, вызывал отвращение. Марина явно была уже не так дружелюбна к ней, как раньше.

– Сказала то, что есть на самом деле, – ответила аспирантка. – Или я должна была умолчать о твоих очередных подвигах?

– Какие подвиги?! – не утихала рыжая подруга и с ненавистью отшвырнула попавшуюся под руку чашку. – Ты не понимаешь, да? Нечего вмешиваться в мою жизнь, ясно?! Я прекрасно себя чувствую и делаю то, что мне нравится!

– Я тебе не запрещаю ничем заниматься, Марина. Да и как я могу? Я всего лишь ответила на вопрос Екатерины Львовны, она спрашивала о тебе.

– Как же с тобой трудно общаться! – прошипела Холодова и вновь отошла от стола.

Лавра решила промолчать. Она давно знала, что Марина дружит с ней не просто так, а по указке отца. Теперь же, когда тайны прошлого Глеба Валентиновича стали ей известны, продолжать отношения, действительно, не имело никакого смысла.

– Ты мне всегда не нравилась, с самого нашего знакомства, – говорила Холодова, стоя перед запотевшим окном, за которым опять начинал накрапывать дождик. – И знаешь, почему?

– Догадываюсь, – всё так же спокойно отвечала Лавра.

– Потому что ты корчила из себя прилежную девочку, которая всегда поступает правильно и никогда не ошибается. И мне это не нравилось вместе с тем, что мне приходилось общаться с тобой…

– Но ведь были моменты, когда мы неплохо ладили, правда?

– Может быть, но это были больше исключения, чем правила. И сейчас мне вовсе не хочется видеть тебя в своём доме.

– А я пришла не к тебе. Рудольф привёз меня к Страдальцеву. Надеюсь, у тебя хватило ума не растрепать о нём Шершнёву?..

– Не бойся, о твоём приятеле-наркомане я никому не сказала, – фыркнула Холодова и отвернулась.

– Кстати, этот наркоман вовсе мне не приятель. Он связан с Олегом Нуриным. Забыла, тот пытался покончить с тобой в прошлом году?

– А мне плевать, – огрызнулась Марина, взглянув на неё из-за плеча. – Я не охочусь на Нуриных и Бальваровских и мне абсолютно по фигу, что они там делают. Единственное, что я хочу, это получать от жизни удовольствия. Большего мне и не надо… Ах нет, надо – чтобы никто при этом мне не мешал!..

В прихожей зазвонил телефон, и Холодова поспешила туда. Лавра сидела в задумчивости.

– … Нет, а кто говорит? – долетел до неё голос Марины. – Нет, я не узнала Вас… Что, так трудно представиться?.. Да… Ну, допустим. – Рыжая подруга вдруг засмеялась, и Лавра вернулась к своим мыслям. Наверное, ей позвонил какой-нибудь знакомый.

Стоило настроить себя на вечер. Веста говорила, что собирается вновь позвать братьев Медведевых и что Лавре не помешало бы развеяться в компании с Антоном. Конечно, можно было отказаться от такой перспективы, сославшись на встречу с Дольч. Но ведь Ливадия просила подъехать к Выборгской набережной ближе к полуночи, а до этого у Лавры в запасе имелась уйма времени. Тем более она давно никуда не выходила, чтобы нормально развлечься, не считая вечера в галерее у Бережного, когда случилась неприятная история со студентами. Пожалуй, подумала Гербер, есть смысл согласиться на затею Роговой и поближе познакомиться с Медведевыми.

– Ты меня смущаешь, – вновь донеслось из коридора, и Лавра вспомнила про Холодову. – Я, честно, не могу сейчас. И не надо меня соблазнять, я ведь такая податливая… Да, я обычно очень сговорчивая, если меня правильно попросить. Как? Я что, должна тебя этому ещё и научить??? Пораскинь мозгами, глядишь поймёшь чего-нибудь… Ладно, до звонков. Но не забывай о подарке, коль уж решил мне его преподнести. Хорошо, пока…

Марина вернулась в столовую в приподнятом настроении. Лицо её порозовело, а глаза заблестели. Разговор с таинственным приятелем повлиял на неё самым положительным образом.

– Так на чём мы остановились? – обратилась к ней Холодова, будто они болтали о чём-то обыденном, а не о собственной неприязни друг к другу.

– Ну, ты говорила, что ищешь в этой жизни удовольствия и что тебе никто не должен мешать, – язвительно ответила Лавра.

– Я так говорила? – удивилась рыжая подруга и взяла в рот кусочек сыра. – Наверное, не уследила за языком. Знаешь, у меня такое бывает – болтаю всякую чушь, а потом забываю. В клинике доктора Вайцеса сказали, что это побочное действие кокаина… Не знаю, может, всё так и есть.

– Кто тебе звонил? Один из твоих поклонников? – переспросила аспирантка, не обращая внимания на её внезапную перемену настроения.

– Думаю, да, – кивнула Марина, завершая сервировать стол.

– Что значит «думаешь»?

– Он не представился. Парни часто так подшучивают, особенно если я не запомнила их имени. Ну, знаешь, познакомилась где-то когда-то, дала номер своего телефона. Вот и звонят потом, начинают свидания назначать.

– Ты считаешь это нормальным?

– По-моему, очень прикольно, по крайней мере не скучно. – Холодова в последний раз окинула стол оценивающим взглядом и повысила голос – Ну где эти бизнесмены? Сколько можно трепаться о делах? Пойду позову, обедать давно пора… Эй, господа-предприниматели!

Как и предполагала Лавра, оставаться на обед Шершнёв не стал. Он быстро попрощался с Орфиным, напомнил ему напоследок о каком-то важном деле и удалился. Возможно, он бы и согласился посидеть в их компании за чашкой бодрящего чая, не будь здесь Лавры. И понять его можно. Как ещё ему реагировать на девушку, которую он упорно подозревал прошлым летом в несчастьях семьи Холодовых? К тому же, он наверняка считал, что это именно она виновна в смерти Марининой сестры – Ларисы. И даже после раскрытия всех тогдашних тайн он по-прежнему не доверял Лавре и относился к ней пренебрежительно. Впрочем, так же, как и она к нему.

У Рудольфа же сегодня был отменный аппетит. Одними лишь закусками он не ограничился и потребовал накормить его чем-нибудь «существенным». Пришлось Марине разогревать суп.

– Как она себя ведёт? – шёпотом полюбопытствовал Орфин, пока Холодова копошилась в холодильнике.

– Неадекватно, – с видом закоренелого специалиста заключила Гербер. – То признавалась в ненависти ко мне, то оправдывалась, что теряет память…

– Я ведь её никуда не выпускаю, а мой охранник Володя следит за ней, когда меня нет дома, – заговорщицки пробормотал парень, с опаской оглядываясь на дверной проём. – Думаю, она ещё не совсем запущенная наркоманка. Вчера её, конечно, колотило вечерком от ломки, даже знакомого медика пришлось вызвать. Но сегодня она выглядит уже получше и скандалов не закатывает.

– Тем не менее она очень странная, – прищурилась Лавра, наблюдая за подругой, которая вертелась возле микроволновой печи на другом конце столовой.

– Это всё наркотики, они меняют человека начисто. Что уж далеко ходить. Возьми этого Страдальцева – за одну дозу он готов продать своего сообщника с потрохами.

– Ну, это ещё вопрос, что он задумал нам сообщить.

– Не бойся, он не получит наркотик, пока не изложит всю правду, – плотоядно улыбнулся Рудольф и принялся жевать ломтик ветчины. – Поверь, этот твой Керк умеет убеждать таких, как Страдальцев.

– Наверное, он научился этому от своего отца, – ехидно подметила Лавра и замолкла, так как Марина вернулась к ним с полной тарелкой рассольника.

Керк подъехал только ближе к вечеру. Он выглядел не очень-то воодушевлённо для человека, желавшего узнать, какие секреты хочет поведать несчастный наркоман. За время, что прошло с обеда, Гербер побеседовала с охранником Владимиром, который раньше точно так же обеспечивал её безопасность, убедилась, что Страдальцев на вторые сутки своего плена выглядит хуже некуда, и в очередной раз удивилась поведению рыжей подруги. Та вдруг начала жалеть пойманного книжного воришку, принесла таз с водой и обтёрла его горящее лицо. Наверное, она одна из всех присутствующих понимала парня, поскольку имела представления о «ломке».

Наконец, когда Керк напился чая и согрелся после промозглого уличного холода, на котором ему пришлось простоять, чтобы купить наркотик, все вернулись в гостевую комнату. Финтберг, как опытный наркоман, сделал дозу из грязно-белого порошка и закачал её в тонкий шприц. Лавре хоть и была противна вся эта процедура, но иного варианта разговорить Страдальцева она не видела. Увидав наполненный шприц, пленник разом оживился.

– О, братан, ты клёвый чувак, я знал, что ты клёвый чувак, – разразился он комплиментами, подползая к ухмыляющемуся Керку. – Не тяни только, дай скорее, а? Блин, совсем ведь ломает меня, дай, ну дай!..

– Ты не забыл про наш уговор? – огорошил его Финтберг и отбросил ногой обратно к батарее, как какого-то щенка.

Это смутило Лавру. Конечно, Страдальцев не заслуживал благосклонности ни у кого из присутствующих, но и обращаться с ним так тоже было излишне грубо.

– Сначала расскажешь нам всё о Нурине, который тебя надоумил таскать книжки из библиотек, а потом получишь свою радость, – сообщил Керк свои условия и помахал сверкающим шприцем.

– Козёл! – с чувством выпалил Страдальцев, и сын Марка Франковича хотел как следует пнуть его за такие вольности, однако Рудольф с Володей сумели удержать парня от необдуманных действий.

– Не надо меня останавливать, ясно?! – рявкнул Керк на собравшихся. – Я здесь не для того, чтобы какой-то бродяга меня козлом называл. Кажется, меня позвали развязать ему язык, а не по головке гладить. Поэтому не вмешивайтесь!

– Керк, перестань, – осадила его Лавра. – Мы и так все на нервах, а он всего лишь законченный наркоман. Он не может сдерживать себя, пойми это.

– Молодец, герла, скажи, чтоб дал мне дозняк, – обратился к ней Страдальцев с лукавой улыбкой. – Лучше дай мне ты, тебе я всё и расскажу…

– Нет, паскуда, ты нам всем скажешь и ничего пока не получишь, – топнул ногой Финтберг, отчего парнишка вздрогнул и прижался к батарее. – Ну, говори!

– А чё говорить-то? – усмехнулся тот, потирая синяк на левом плече. – Я вам всё уже рассказал…

– Тогда и наркоты не получишь, – с деланной радостью ответил Финтберг, пряча шприц за спину.

– Эй-эй, не надо! – насторожился парнишка, округлив глаза. – Всё, братан, всё скажу… – Он растерянно посмотрел на присутствующих, словно ища у них подсказки, а затем усиленно над чем-то задумался. – Олежка говорил… Он говорил, нельзя, чтоб до книжонок кто-нибудь добрался…

– Но почему? – насторожилась Лавра. – Зачем ему нужны эти книги?

– Он и сам не знает, – нахмурился Страдальцев, а потом, словно очнувшись, снова пополз к Керку. – Дай, а? Очень мутит меня… Ну, дай!..

– Думаешь, твоя брехня стоит целой дозы? – усмехнулся Финтберг, отбрасывая его ногой обратно к батарее. – Ты за кого нас держишь? За лохов, что ли?! Ты что нам мозги парил, заставил за наркотой колесить, и всё только ради откровенной бредятины???

Керк приготовился сломать наполненный шприц, и, увидев это, Страдальцев с ужасом замахал руками.

– Эй-эй, ты чего?! Я ещё знаю, щас. – Он опять принял задумчивый вид и зашевелил губами, что-то бормоча себе под нос. – А, вспомнил! Олежка говорил про сокровища. Точно, про сокровища!

– Сокровища Бальваровского? – переспросила Лавра. – И что он говорил?

– Я, блин, не запомнил, как раз ломало меня тогда не по-детски… Он вроде, это самое… ну, собирался ехать куда-то после всех дел, чтобы их найти.

– Найти сокровища? – Теперь в разговор вмешался Рудольф. – Зачем ему их искать, ведь Бальваровский забрал их себе?..

– Ага, Бальва… Ну, в общем, тот тип его кинул, – Страдальцев принялся врать дальше, морща лоб, словно от тяжёлых воспоминаний. – Кинул он его, этот Бальва, чтоб свои дела делать… А Олежка вроде хотел от него что-то ещё, я не знаю.

– Да он же лапшу нам на уши вешает! – зарычал Орфин, указывая на наркомана. – Ничего он не знает, просто так для нас комедию ломает, чтобы ширнуться и нервы успокоить…

– Подожди, – попросила Лавра и присела на колени перед Страдальцевым. – Посмотри на меня. Как вы с Нуриным познакомились? Когда?

– Месяц назад, на тусе в одном клубе, – промямлил взъерошенный парнишка. – Он мне кайфонуть предложил, за даром сначала. А после уж и задание дал – из универа книжки стырить.

– Ты делал для него что-нибудь ещё? – продолжила допрос брюнетка, внимательно следя за покрасневшими глазами Страдальцева.

– Ну, это самое, адресок давал он мне один… проверить, кто там и что там.

– Что за адрес? – уточнил Керк.

– Я щас не помню уж, в октябре же ходил, – испуганно уставился на него наркоман, а когда тот вновь сделал вид, будто ломает шприц, спешно добавил – Но знаю, как туда добраться!

– Говори, – потребовал Финтберг.

– Ага, это, короче, надо на метро до самого конца ехать… по Кирово-Выборгской линии… Там ещё остановка «Автово» есть, предпоследняя вроде… Честно, не помню, братаны, какая точно…

– Дальше, – скомандовал Керк.

– Ага, дальше-то, как из метро вылезешь, надо по большой такой улице переться, тоже почти до самого конца… Значит, там посёлочек типа дачного, и вот в этом посёлочке хмырь один живёт… Хмырь такой в окулярах на пол-лица. Он ещё собак на меня спустил, когда я хотел к нему зайти.

– А дом-то помнишь? – переспросил Рудольф. – Номер или хоть как выглядит?

– Ага, хату-то помню, хорошо помню, – закивал Страдальцев и вдруг заулыбался. – Она прикольная такая, со всякими фигнями на крыше… Ну, там ещё перед хатой всякий хлам валяется, в нём этот хмырь очкастый и ковыряется…

Лавра переглянулась с Орфиным и Финтбергом. Марина молча стояла у двери, прижавшись к косяку, и как-то странно посматривала на остальных. Володя перестал держать Керка за руку и лишь уныло вздыхал.

– Ну, в натуре, братаны, не помню, – взмолился Страдальцев, чуть ли не плача. – У меня память дырявая, а адрес на бумаженции был. Я её сразу выкинул, как от этого хмыря убежал.

– Ладно, дай ему уже, он сказал всё, что знал, – прошептал Орфин, отходя от них.

– Перебьётся, – злобно прогудел Керк и одним движением пальцев сломал шприц пополам.

На пол закапала мутная жидкость, а Страдальцев с безумными глазами уставился на руку Финтберга.

– Отдыхай, наркоша, – с язвительной улыбкой сказал ему сын Марка Франковича. – Если ещё что вспомнишь, сообщи. Только мелочи нам не нужны, понял? Иначе никогда ничего не получишь и…

Керк не успел договорить. Парнишка кинулся на него и схватил свободной левой рукой за нос Финтберга. Однако навредить ему он не успел – сын Марка Франковича успокоил наркомана ударом под рёбра, и тот, застонав, упал к батарее.

– Почему ты не дал ему дозу? – возмущённо спросила Лавра уже в столовой, когда они расселись по лавкам, обдумывая полученную информацию.

– А есть за что? – ухмыльнулся Керк. – Этот пижон ничего такого серьёзного нам не сказал. А насчёт сокровищ и Бальваровского вообще выдумал.

– Тут я согласен, – кивнул Рудольф, откинувшись на спинку скамьи. – Когда мы его поймали в Выборге, он утверждал, что не знает ничего о Бальваровском да и о Нурине имеет поверхностное представление.

– Вы забываете, что он дал нам адрес, – напомнила Лавра, поглядывая на Марину. Та казалась какой-то очень подозрительной: внимательно слушала их, о чём-то думала и даже покусывала губы.

– Этот адрес, я уверен, может оказаться простым пшиком, – ответил Керк, постукивая пальцами по столешнице, – если он, конечно, вообще существует.

– В любом случае надо проверить, – выдохнул Орфин, сдерживая зевоту. – Вдруг Лавра права, и там, действительно, находится что-то важное. Ведь не даром же Нурин посылал туда своего человека.

– Хорошо, я съезжу, сейчас же. – Финтберг поднялся из-за стола. – Кто-нибудь со мной?

Рудольф мотнул головой, сонно потягиваясь на своей скамье.

– Нет, я лучше отдохну, не спал уже двое суток, – отказался он.

Лавра взглянула на часы и с огорчением обнаружила, что уже семь вечера.

– Я, пожалуй, тоже по своим делам отправлюсь, – промолвила брюнетка. – Не думаю, что в такую темень можно отыскать дом, о котором говорил Страдальцев.

– Я попробую, – улыбнулся Керк и подмигнул Марине. – Вы уж тут приглядывайте за этим нариком… Лавра, тебя подбросить куда?

– Да, если тебе не трудно, – спохватилась Гербер, на ходу застёгивая пальто. – В Купчино…

* * *

У Ламбранта было самое скверное настроение за всю осень. Его переполняла злость, от которой он даже в редкие минуты задыхался. Он не мог поверить, что какая-то пигалица сумела разрушить за один день всю его блестящую карьеру. Павлов мчался по загородной трассе на угнанном автомобиле и не замечал посторонних машин. Он пытался осознать свои ошибки, пытался понять, где допустил прокол, от которого возник такой ужасный результат.

Из университета ему не переставали звонить с самого утра, отчего даже пришлось выключить сотовый телефон. Пообщавшись с Коливиным, он понял, в какую историю влип благодаря назойливой брюнетке. Эх, как же он жалел, что не успел прикончить её вчера в Исаакиевском соборе. Ведь она находилась практически в его руках, стоило лишь аккуратным движением плаща отсечь ей голову, и тогда никто бы не стал распускать о нём грязные слухи.

Впрочем, Ламбрант не отнекивался от собственных оплошностей. То, что произошло минувшей ночью, – целиком и полностью его вина. Он позволил русалке подобраться слишком близко к своим тайнам и упустил из виду ангрилотов. Да уж, давненько они о себе не напоминали. Даже странно, что «Божьи Воины» сумели выследить его в этом городе и ещё посмели так дерзко напасть. Кажется, последнее их столкновение должно было стать для ангрилотов уроком, должно было доказать им, что Павлов не по зубам этим ничтожествам.

Однако сейчас Ламбрант направлялся за город вовсе не на разборки с ангрилотами. Ему предстояло покарать нескольких трусов, которые предали его ночью. От скинхедов в последнее время тоже были одни головные боли. Хотя, если хорошенько подумать, несчастные бритоголовые ещё могли сослужить ему в кое-каком деле. Поразмыслив об этом, Ламбрант улыбнулся и глянул на себя в обзорное зеркало. От коварства даже загорелись красные глаза, что совсем не допустимо в данный момент. Остановившись у развилки, он достал из сумки чёрную маску, протёр её платком и примерил. В ней Павлов выглядел значительно лучше.

Глупые скинхеды уже подготовили жертв к казни. Они продолжали слепо подчиняться прихотям своего загадочного господина, что тоже не могло не порадовать дьявольское сердечко Ламбранта. Двое его верных товарищей – Спайк и Ллойд – подбежали к машине, чтобы помочь Командиру выбраться из него. Они наперебой заговорили о пойманных предателях, которые уже во всём сознались под их пытками. Павлов поднял руку, требуя прекратить галдёж, и медленно направился к костру, который развели в поле невдалеке от какой-то деревеньки. Увидав прибывшего главаря, все бритоголовые построились по шеренге и отсалютовали приветственным взмахом правой руки.

– Добрый вечер, Белые Солдаты! – воскликнул Ламбрант, остановившись перед высоким пламенем и поправив на себе плащ. – Вчера нам пришлось позорно унести ноги с нашего собрания. Я не виню вас в трусости, наоборот, вы поступили правильно, убежав оттуда и прихватив всех раненых…

– Но кто это были, Командир? – не выдержал юнец с края шеренги.

– Разговоры! – рявкнул Ллойд, как всегда размахивая своим пистолетом. – Не перебивать Командира, пока он сам вам это не разрешит!..

– Итак, мы сумели скрыться от нападавших, – продолжил Павлов, важно расхаживая перед молодчиками. – Но теперь нам надо отомстить за такое дерзкое покушение на нас.

Парни одобрительно вскрикнули, вновь подняв правые руки.

– Вы, верно, хотите знать, кто подставил наши головы под такую опасность? – переспросил Ламбрант. – Мне известны их имена, и сегодня мы казним этих врагов, как казнят на войне дезертиров, которые нарушили устав военного времени.

– Да! – хором воскликнули скинхеды.

Тем временем Спайк с несколькими подручными привели двоих короткостриженных ребят и заставили их встать на колени перед бушующим костром. Над ним развевалось алое знамя с крестом, заключённым в круг. Ламбрант сам придумал эту символику, чтобы повысить серьёзность своего сборища. Крест чем-то напоминал молот Тора, но брать символ, который использовали в своё время фашисты, Павлов не хотел. Ему не нравились его древние корни, тем более похожий символ принадлежал его любимой богине Кали.

– Эти двое, – указал на них Ламбрант, – сообщили нашему врагу о том, где мы назначили вчерашнюю встречу. И они хорошо осознавали, к каким последствиям это может привести.

– Я всего лишь… – хотел что-то сказать парнишка с разбитой губой и налитым фингалом, но его заткнули ребята Спайка.

– Да, он всего лишь привёл к нам Лавру Гербер, – кивнул Командир и приблизился к нему. – Он думал, что эта мерзавка всего лишь посмотрит на нас и уйдёт. Но она всего лишь привела с собой людей с автоматами, а те чуть было нас всех не перестреляли… всего лишь. Так, да?!

Гринько не смел поднять голову, а может, корчился от боли, которую ему причинил один из охранников. Он мог лишь наблюдать за ботинками Командира и полами его чудо-плаща. Он знал, что скоро его казнят собственные же приятели, но ничего не мог с этим поделать.

– А другой наш бывший Белый Солдат, – продолжал Павлов, указывая на второго избитого парнишку, – заметил, как Гербер пряталась в развалинах у нашего места встречи, и ничего не предпринял, послушавшись этого сопляка! – Он перевёл чёрную руку на Сашу и засмеялся. – Для него теперь не важны указы старшаков, он с лёгкостью может нарушить заветы Славянского Легиона. И тем самым они оба заслуживают смерти!

– Да! – отозвались бритоголовые, со злостью глядя на предателей.

– Они отступники, а с отступниками у нас разговор короткий! – прокричал Ламбрант и без предупреждения взмахнул левой рукой.

Его плащ надулся и быстро окутал ноги. Приговорённые парни странно замерли, а потом навзничь упали перед его ногами. От обоих к костру откатились головы, и скинхеды, наблюдавшие за этим, жадно заревели. Казнь товарищей их ничуть не расстроила и даже не смутила. Ламбрант был крайне доволен такой реакцией, ведь это он вдолбил в их тупые головы нелепые правила скин-движения.

Он обернулся на довольных солдат и улыбнулся. Конечно, его гримасу не было видно под маской. Тем не менее такая ситуация очень забавляла Павлова, отчего даже хотелось засмеяться. Но он сдержал непростительные в данной обстановке чувства и жестом потребовал всех замолчать.

– Не забывайте, что своему главному врагу мы до сих пор не отомстили, – возбуждённым голосом сообщил Ламбрант застывшим ребятам. – Теперь, когда она вышла на открытую тропу войны с нами, надо хорошенько отыграться на этой стерве. И для начала я предлагаю сделать следующее…

Все внимательно смотрели на него, предчувствуя очень интересный план.

– Университет стал рассадником своеволия и борьбы с нашей идеологией, а значит, борьбы с нами, – воскликнул Павлов, обходя тела казнённых парней. – В нём стало слишком много недостойных. Белые парни и девушки не могут поступить в него из-за черномазых и желтолицых. Те, с кем мы воюем не один год, свободно учатся там. Более того, там в последнее время открыто звучат призывы уничтожить нас. И Лавра Гербер тоже учится именно в этом гадком заведении!

– Сжечь его, на хрен, со всеми уродами! – вскричали несколько наиболее впечатлительных скинхедов.

– Искореним недостойных! – завопил Ламбрант. – Очистим университет от скверны!!!

Глава 13 Сильное чувство

Дверь в квартиру Весты была почему-то открыта. Лавра очень удивилась такому обстоятельству, зайдя в тёмную прихожую. Внутри пахло духами Роговой. В спальне горел свет, и брюнетка, скинув верхнюю одежду и обувь, поспешила туда.

– А, блудное дитя соизволило явиться! – грозно воскликнула любовница, обернувшись на неё. Она стояла возле туалетного столика в сексапильном вечернем платье из бежевого бархата и как раз украшала себя янтарными серьгами. – Извини, но я не смогу уделить тебе внимания, меня ждут в одном пафосном месте.

– Мы же собирались идти туда вместе, – промолвила Лавра, откровенно не понимая такого поведения подруги.

– Да, собирались, – надменно передразнила её Веста, отходя к шифоньеру. – Но у тебя, как выяснилось, нашлись дела поважнее, чем вечер со мной.

Она дёрнула дверку шкафа так, что его содержимое чуть не вывалилось на неё.

– Какая муха тебя укусила? – засмеялась Лавра, наблюдая за ней в дверном проёме. – Разве я пришла слишком поздно?

– Странно, что вообще пришла, – огрызнулась Рогова, а потом, видимо, решив высказать всё напрямую, подлетела к ней и злобно скорчила лицо. – Осталась бы со своим смазливым блондином! Ведь он тебе настолько сильно дорог, что ты даже готова отказаться от обеда со мной!..

– О каком блондине ты говоришь? – не переставала улыбаться Гербер, которую ревность любовницы начинала изрядно забавлять.

– Который караулил тебя недалеко от института! – прошипела Рогова. – Или ты думала, я никогда не узнаю, с кем ты встречаешься втайне от меня?!

– Так ты ещё и следила за мной? – захохотала брюнетка, чем довела подругу до полнейшей ярости.

Та зарычала, схватила её за плечи и толкнула на заправленную кровать. Причёска вмиг растрепалась. Веста навалилась на Лавру и уставилась на неё горящими ревностью глазами.

– Как ты можешь насмехаться надо мной?! – вскрикнула Рогова и для убедительности шлёпнула её по щеке.

Лавра же продолжала хохотать. Она никак не ожидала, что любовница, увидев её с Рудольфом, решит, будто они встречаются. Хотя, конечно, со стороны вполне можно было заподозрить, что между ними что-то есть. К тому же Орфин часто смотрел на Лавру с восхищением и имел, в принципе, на это полное право – им довелось пережить вместе крайне тяжёлые события.

Устав сдерживать брюнетку, Веста оскалилась и отскочила обратно к зеркалу, которое сверкало на туалетном столике. Она быстро успокоилась, поправила светлые локоны, вернула на плечо тугую бретельку, которая соскользнула при потасовке, и полюбовалась своим отражением.

– Впрочем, ты свободная девица, я не могу тебе ничего указывать, – заметила она равнодушным голосом, словно и не закатывала никаких сцен ревности. – И этим вечером я не желаю портить тебе и себе настроение. В конце концов, меня ждут два обаятельных военных, которые, возможно, не откажутся согреть мою постель этой ночью… А ты иди к своему блондину, наверняка он тебя ждёт на своей шикарной тачке.

– Кто бы мог подумать, – произнесла Лавра и повернулась на бок, разглядывая обиженную Рогову. – Ты всегда такая или только со мной? Ведь ты же не злилась, когда предлагала мне отдаться Антону. Или Антон для тебя кажется менее опасным конкурентом, чем Рудольф?

– Ах, Рудольф, – вскинулась Веста, не отрывая взгляд от зеркала, – вон как нас зовут. Спасибо, что представила мне его…

– Так Антон лучше Рудольфа? – подчеркнула Гербер, продолжая улыбаться.

– Мне всегда казалось, что если испытываешь к какому-то человеку сильное чувство, это должно обязывать хранить ему верность.

– А с чего ты решила, что Рудольф может помешать нашим с тобой отношениям?

– Я это не решила, я это уже знаю, – вздохнула подруга и принялась подкрашивать губы коричневой помадой.

– Ты не можешь этого знать, потому что между мной и Рудольфом ничего нет.

– Да ну! – усмехнулась Рогова. – Такого, как твой Рудольф, только для секса и заводят. И не говори мне, что у вас чистая непорочная дружба и что вы только обсуждаете историческую литературу!

– Не скажу, потому что мы даже не друзья, – зевнула Гербер, медленно поднимаясь с постели. – Нас объединяет сейчас только общая проблема.

– Да уж, я такая наивная, что тебе сразу и поверила, – кивнула Веста и поставила помаду обратно на столик. – Ты меня извини, но сказки будешь рассказывать сопливым дурочкам вроде наших студенток…

Она замолчала, глядя, как Лавра осторожно обняла её за талию.

– Ты зря волнуешься, – прошептала брюнетка, рассматривая нарядную подругу в зеркале. – Выглядишь просто роскошно, так и хочется тебя съесть.

– Перестань, ты меня сейчас выведешь из себя, – попробовала отвязаться от неё Веста, но Лавра покрепче сжала руки и заставила её покорно стоять на месте.

– Может, я как раз и хочу, чтобы ты вышла из себя, – пропела она, вглядываясь в её растерянные синие глаза. – Я спешила сюда в надежде, что ты позволишь мне хоть ненадолго расслабиться и забыть о проблемах. Я думала, мы поэкспериментируем с Медведевыми, а потом поделимся впечатлениями… Или ты будешь реагировать на Антона так же, как и на Рудольфа? Он будет для тебя соперником?

– Я не знаю, – вздохнула Рогова и перестала брыкаться. – Ты меня порядком разозлила с этим своим блондином. Мне не нравится, когда моя девушка вдруг начинает встречаться на стороне с красивыми мальчиками. Меня это бесит! Я не привыкла делить свою любовь с кем бы то ни было и уж тем более с мужиками.

– М-да, мне бы такое тоже, пожалуй, не понравилось, – кивнула Лавра, прижавшись подбородком к её оголённому плечу.

– Вот видишь. Как ещё мне было реагировать, когда ты говоришь, будто едешь в университет, а сама забираешься в машину к смазливому блондину и пропадаешь на несколько часов?..

– Извини. Обещаю, я больше так не поступлю. Сегодня я, действительно, собиралась в университет, а Рудольф меня перехватил. Причём, как оказалось, совершенно зря… Впредь я буду держать тебя в курсе, с кем собираюсь встретиться и кто мои знакомые мужчины. Ты всё ещё злишься на меня?

– Да, – буркнула Веста и шаловливо улыбнулась, – поэтому тебе придётся сегодня очень постараться, чтобы заслужить моё прощение.

Братья Медведевы уже сидели за столиком на втором этаже небольшого ночного клуба, что располагался возле набережной Невы. Родион как раз что-то объяснял покрасневшему братцу, когда Лавра и Веста, держась за руки, вошли в зал клубного ресторана. Выглядели они эффектно: одна – в бежевом платье, другая – в чёрном, словно шахматные королевы. Посетителей здесь пока не наблюдалось, но, по словам метрдотеля, все столы на этот вечер были уже заказаны. Увидев красавиц, Родион встал, поправил коричневый пиджак и улыбнулся. Медведев-младший наоборот растерялся, попытался тоже подняться, однако за что-то зацепился и остался на месте; румянец на его щеках сделался ярче.

– Не думал, что вы придёте вовремя, – сказал Родион, радостно потирая ладони, – и произведёте настолько сильное впечатление, что у моего брата перехватит дыхание…

– Ах, ты как всегда невообразимо любезен, – улыбнулась Веста, чью руку он поспешил поцеловать в знак приветствия.

– А я вообще не думала, что попаду сегодня в вашу замечательную компанию, – воскликнула Лавра, и старший Медведев тоже поспешил поцеловать её руку. – Но Веста говорила, будто Антон так желает меня увидеть, что не смогла отказаться…

Брат Родиона засмущался, но всё же выдавил из себя лёгкую усмешку и кивнул. Лавра поймала его робкий взгляд и вдруг почувствовала, как сильно он её боится. Что ж, подумала русалка, присаживаясь напротив него, Антон ещё юн и неопытен, ему простительно.

– Жаль, что тебя не было вчера, – добавил Родион.

– О, вчера наша Лавра была обременена куда более скучными делами, – вмешалась Веста, подталкивая подругу плечом. – Она по секрету призналась мне, что лучше бы провела это время с нами.

– Ну, я думаю, что неплохо бы сделать заказ? – уточнил парень у барышень. – Что желают наши дамы?

– Я бы попробовала чего-нибудь зажигательного, – отозвалась Рогова, указывая на барную стойку. – Знаю, здесь весьма разнообразные коктейли.

– А я вовсе не голодна, – сказала Гербер, когда Родион взглянул на неё. – Пожалуй, выпила бы чего-нибудь некрепкого, лучше, конечно, сока…

– В меню есть рыбные блюда, – подметил Антон, понемногу отходя от своей скованности.

– О нет, ничего такого мне не надо, – наотрез отказалась брюнетка и пояснила – Аллергия…

– Отлично, тогда я закажу овощи и фрукты, раз уж ты так трепетно следишь за своей фигурой, – шутливо отозвался Медведев-старший и, не дожидаясь официанта, отправился делать заказ.

– Раз уж Родион пока занят, придётся тебе нас развлекать, – сообщила Веста, уставившись на Антона.

– А, ну да… – рассеянно кивнул тот и нахмурился.

Лавра оценила его внешность. Вечерний костюм смотрелся на нём несколько хуже военного, хотя, в целом, он не потерял своего очарования. В нём присутствовала какая-то робость, заторможенность в движениях. Лицо его по-прежнему покрывал мальчишечий румянец, и Лавра поняла, что это её начинает заводить.

– Как у вас прошёл день? – спросил Антон, чтобы хоть как-то поддержать разговор, и волнительно уставился на брата, который заказывал ужин.

– Обычно, – пожала плечами Веста и переглянулась с подругой, – я работала, разбиралась со студентами – типичная будняя суета.

– А я бегала по городу, – вздохнула Лавра, – искала книгу для своей диссертации… А ты чем занимался? Наверняка в Морской академии вам находят много интересных занятий.

– Это режимный вуз, – согласился Медведев, потирая гладкий подбородок, – часто приходится бегать, прыгать, таскать тяжести. Сегодня, к примеру, носились по стадиону под дождём, сдавали стометровку.

– Бедные, – пожалела Рогова несчастных курсантов, – вот бы неучей из нашего института так же заставляли бегать и прыгать.

– На самом деле это всё несложно, – разговорился Антон, чувствуя себя уже более уверенным. – К четвёртому курсу привыкаешь уже ко всей этой нагрузке. Мы с друзьями вот иногда по вечерам ещё и на лодках по Неве сплавляемся.

– Неужели не устаёте за целый день? – оживилась брюнетка. Юный собеседник нравился ей всё больше и больше.

– Говорю же, привыкаешь ко всему, даже к изнуряющему режиму в нашей академии.

– Военные должны быть сильными и выносливыми, – подметила Веста. – У меня дядя служил в Латвии. Помню, он мог целый день что-то делать-делать, а потом ещё на ночь уходил в гараж ковыряться в машине.

– А у меня брат военный, – поведала Лавра, когда к ним вернулся Родион. – Он учился в армии, потом воевал в Чечне, а затем его взяли работать в ведомство при Министерстве обороны.

– И как звать твоего брата? – полюбопытствовал Медведев-старший, переглянувшись с Антоном.

– Гаральд… Гаральд Гербер. А что?

– Точно! – радостно стукнул он по столу и засмеялся. – Я же говорил, что фамилия знакомая и что он наверняка какой-то её родственник.

– Подождите, вы хотите сказать, что знаете моего брата? – удивлённо уставилась на них Лавра.

– Конечно, – кивнул Антон. – Завтра он должен провести у нас инструктаж по стрельбе из малокалиберного оружия, его специально пригласили из-за приезда министра в Питер.

– Не может быть, – ошеломлённо прошептала Гербер. Такая новость её ничуть не обрадовала, хотя мать в последнем письме и говорила что-то насчёт этого.

– Может-может, – заверил её Родион. – Я сразу понял по фамилии, что это кто-то из твоей родни. Причём я-то его лично знаю, встречались пару раз на слётках в Новосибирске и Москве, толковый парень…

– Да уж, мир тесен, – заключила Веста и повернулась к любовнице, тут же понижая голос – Не знала, что у тебя есть брат.

Лавра отмахнулась от неё и вновь сконцентрировалась на Антоне.

– А где вы обычно плаваете? – спросила она. Думать о Гаральде ей совершенно не хотелось.

– Стараемся вокруг Васильевского острова. – Антон боялся заглянуть ей в глаза и делал вид, будто изучает других посетителей ресторана. – Но погода уже не позволяет особо далеко заплывать. А так, в погожие дни, бывало, что через все городские мосты проходили.

– Это так здорово. Скажи, а что вы изучаете в своей академии?

– Да много чего: военное дело, физиологию, медицину, оружие, историю…

– У вас такие интересные темы для разговоров, – вмешался Родион, который уже успел перекинуться парой фраз с Вестой. – Может, будет лучше, если Антошка расскажет тебе, как недавно уложил двух головорезов на Невском проспекте?..

– Правда? – пришла Лавра в наигранный восторг и состроила заинтересованное лицо. – Конечно, расскажи, ужас как любопытно…

Медведевы, как удалось выяснить за несколько минут беседы, были довольно заурядны в способах обольщения. Они хвастались своими достижениями на службе, упомянули про отца-генерала, про их огромный фамильный дом где-то в Московской области и не забывали время от времени обжигать страстными взглядами. Особенно в этом преуспел Родион, причём своим объектом обольщения он избрал явно не только Весту, которая и так делала вид, что млеет от его рассказов. Антон же вёл себя гораздо скромнее, попивал белое вино, мало ел, беря пример с Лавры, и всегда замолкал, если брат вдруг перебивал его. На Гербер он старался не смотреть и, казалось, был даже рад, что Родион постоянно переводил внимание на себя.

Через полчаса настало время танцев. Антон не сразу осмелился последовать примеру брата и пару минут бесцельно сидел, прислонившись к спинке стула. Лавре пришлось проявить инициативу и самой пригласить его на танцпол. Желающих покрасоваться перед пустым залом нашлось не много. К ним присоединилась ещё одна пара с крайнего столика.

– Я заметила, что у вас с Родионом какое-то недопонимание, – призналась Гербер, медленно покачиваясь в такт спокойной музыки.

Антон убедился, что брат увлечён танцем с Роговой, и вернул взгляд на свою партнёршу.

– Почему ты так решила? – спросила парень как можно удивлённее, но фальшь так и читалась в его глазах.

– Это сразу видно, – прошептала брюнетка ему на ухо, чтобы прислониться своей щекой к его тёплому лицу. – Вы с ним очень разные, разве никто не говорил вам об этом?

– Он старше, – пожал плечами Медведев, и это ещё больше распалило Лавру.

– А мне кажется, он пытается подавить тебя, – продолжала она шептать, давая ему возможность насладиться такой близостью к себе. – Но ты прав, старшие братья частенько так поступают…

Лавра шагнула в сторону, увлекая своего кавалера за собой. Ей хотелось удалиться от Весты. К тому же время неумолимо близилось к девяти, и вскоре непременно придётся улизнуть с этой вечеринки. Естественно, Рогова сразу заподозрит неладное, если брюнетка уйдёт одна. Поэтому сейчас надо было настроить Медведева-младшего на то, что неплохо бы где-нибудь уединиться.

– Знаешь, вечерний Петербург такой красивый, – пролепетала Лавра, резко сменив тему. – Особенно мне нравится смотреть на подсвеченные набережные.

– Да, они впечатляют, – согласился Антон. – Можем погулять по набережной… если хочешь.

– Конечно, – обрадовалась девушка.

– Правда, я не думаю, что сейчас для этого хорошая погода.

– Нет-нет, безумно люблю осень. Ну так что, пойдём?..

Медведев оглянулся на брата, который уже вовсю прижимался к Весте. Та не обращала ни на кого внимания и, казалось, не замечала, чем сейчас занята её любовница.

– Возможно, Родион захочет пойти с нами, – указал на них непонятливый парень.

– Мне кажется, им совсем не плохо и без нашей компании, – подметила Гербер и потянула спутника за собой. – Пошли-пошли, не будем им мешать…

На первом этаже звучала более энергичная музыка и было много людей. В основном здесь резвилась молодёжь, утопая в лучах неонового света. Но Лавра и Антон не стали задерживаться в столь оживлённой атмосфере и вскоре очутились на крыльце.

Радость лёгкого побега от ревнивой Весты мигом улетучилась. Медведев оказался прав, на улице стало совсем холодно: лужицы покрылись корочкой льда, небо прояснилось, а от тёмных зданий поднимался пар. Лавра продрогла почти сразу, но пересилила себя, дабы не показать это Антону.

– Ты уверена, что хочешь прогуляться? – уточнил он, застёгивая на себе чёрную куртку. – У меня ведь нет тёплого автомобиля.

– Мне всё равно, лишь бы подальше от твоего брата, – улыбнулась Лавра. – Мне кажется, он пытается нас контролировать…

– Вовсе нет, – усмехнулся Медведев, шагая за ней по скользкому тротуару. – Просто я тебя ещё не знаю, а с незнакомыми девушками всегда так.

– А ты много общаешься с незнакомыми девушками? – шутливо переспросила Гербер и решила взять его за руку.

– Нет… – смутился парень. – Мне как-то особо некогда общаться. Да и у нас в академии не очень-то много девушек можно встретить.

– А ты бы хотел?

Антон резко остановился и впервые пристально посмотрел на неё.

– Хотел бы завести себе девушку? – пояснила она, вовсе не боясь его реакции. – Чтобы она ждала тебя после занятий в твоей академии… Чтобы вы потом вместе гуляли по городу, вот как мы сейчас. Чтобы ты водил её в разные интересные места и…

– И? – настороженно переспросил Медведев.

– Ну, мало ли, куда заведёт вас эта дружба, – засмеялась Лавра, заставив его идти дальше.

Набережная была недалеко, но брюнетка уже начинала злиться на себя от затеи прогуляться вдоль реки. Всё-таки там, возле воды, холод гораздо сильнее да ещё поддувает ледяной ветер.

– Ну а ты? – поинтересовался Антон. – Ты бы стала ждать своего парня после занятий, ходить с ним по Питеру и всё такое прочее?

– По правде говоря, у меня был любимый мужчина, – призналась Лавра и теперь сама отвернулась, подавляя в себе неприятные чувства. – Совсем недавно, ещё в июле…

– Был? – переспросил Медведев, и голос его прозвучал недоверчиво. – Куда же он делся? Ты его бросила?..

– Он погиб, – прошептала Гербер, грея свою руку в его ладони.

Парень был намного теплее, чем она. Хорошо, если он не придаст значения этому факту.

– Извини, – замялся он и вновь покраснел. – Тебе, наверно, не по себе от этого?

– Давай не будем об этом, не хочу думать о грустном. Лучше расскажи о себе. Например, почему ты пошёл учиться в Морскую академию?

– Если твой отец генерал, трудно пойти учиться на какую-то другую специальность.

– Это точно. А почему всё же в Морскую академию, а не в танковое училище или не на лётчика?

– Мне нравятся водные просторы, – пожал плечами Антон, остановившись перед перекрёстком. – С детства увлекался парусным спортом, мы катались с Родькой по морю и сплавлялись по крупным рекам. Это на самом деле очень здорово. Вода меня завораживает…

Они приблизились к парапету набережной и уставились на тёмную Неву. Та пока не замёрзла, но должна была вскорости покрыться льдом, как на прошлой неделе. Лавра дрогнула от мысли, что ей сегодня уже предстоит плавать в этой студёной реке.

– Очень тебя понимаю, – кивнула Гербер, глядя на переливающуюся водную гладь перед собой. – Мне самой нравятся реки и озёра, в них столько живительной силы.

– Моя мечта – выйти в открытое плавание под собственным парусом, – промолвил Антон. – Думаю, на следующий год получится заняться этим. – Он обернулся к Лавре и радостно улыбнулся. – Родственники обещали помочь купить один корабль. Он, конечно, старенький, но я его подлатаю и выйду в море.

– Один?

– Даже не знаю… Родион, скорее всего, не сможет, у него много дел на службе. Наверно, прихвачу с собой пару товарищей с курса…

– А девушкам на твоём судне, стало быть, места не найдётся, – констатировала Лавра в обиженном тоне.

– Девушкам? – нахмурился непонятливый Медведев. – Каким девушкам? Я же сказал, у меня их нет…

Антон снова уставился в её глаза, не говоря ни слова. Он подошёл ближе, так что Лавре удалось рассмотреть каждый миллиметр его румяного лица. Холод вдруг отступил от неё, и на мгновенье сделалось даже жарко в этом стареньком тёмном пальто.

– Ты действительно хочешь отправиться в путешествие по морю? – спросил он, и голос его дрогнул, словно от волнения.

– Не поверишь, но я никогда не была на море, – прошептала Лавра, любуясь его серыми глазами. – Летом мне удалось побывать на одном острове в Финском заливе, но на настоящем море – никогда…

– Тебе должно понравиться, – пообещал Медведев, тронув её за холодную руку и следом сжав в свою горячую ладонь. – Да ты же вся окоченела! Нам не нужно было выходить на улицу…

– Нет, постой, – придержала она его за воротник куртки и заглянула во встревоженные глаза. – С тобой мне не холодно, ты согреваешь меня…

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гербер жестом попросила его молчать и притянула к себе. Точно завороженный, Антон несмело дотронулся до её губ своими губами и замер. Лавра обхватила его за шею и соединилась с ним в поцелуе. Закрыв глаза, она вдруг явственно представила, что обнимает Игоря. В тот тёплый июльский вечер они с ним точно так же стояли на набережной и целовались, не обращая внимания ни на что вокруг. От Игоря исходил дивный аромат какого-то мужского одеколона, который теперь стал для Лавры самым любимым запахом на свете. И даже сейчас она уловила его, всё крепче и крепче прижимая к себе парня. Тот неловко обнял её, совсем как в тот памятный вечер.

Лавре хотелось продлить этот момент до бесконечности, и она упорно не отпускала любимого, требуя всё новые и новые поцелуи. В какой-то момент глаза сами собой открылись и с ужасом обнаружили совершенно чужое лицо. Это был не Игорь, а Антон, которому поцелуй очень даже понравился. Брюнетка вдруг толкнула его в грудь. Он очнулся и послушно отошёл на шаг назад, с недоумением глядя на девушку.

– Я сделал что-то лишнее? – спросил Медведев.

– Нет, – поспешила успокоить его Лавра, трогая пылающие от поцелуя губы. – Нет, прости, я забылась… – Она взглянула на часы и двинулась в сторону светофора. – Мне пора… Я… мне просто очень надо…

Гербер развернулась и побежала по тротуару прочь от набережной, оставляя Антона в полном замешательстве. Он даже развёл руки, не зная, как поступить. Возможно, он бы и бросился за ней вдогонку, но сам был глубоко смущён и от этого ударил кулаком по мраморному парапету.

Лавра остановилась лишь возле яркосветящейся вывески, осознавая, что совершила глупость. Она обернулась, но Антона там уже не было. Стоило вернуться и объясниться, однако внутренний голос подсказывал, что пора отправляться на встречу с Дольч, будь она неладна в этот вечер.

Уже сидя в пустом вагоне метро, Лавра начала обдумывать случившееся. Что на неё нашло? Почему она вспомнила Селивёрстова? Почему позволила себе представить, будто вместо Антона целуется с погибшим возлюбленным?..

Лавра повернулась к тёмному окну и вгляделась в своё отражение. Ещё не хватало, чтобы ей мерещились мёртвые. В конце концов, она уже решила для себя, что теперь предпочитает Весту, а Антона взялась обольщать только по прихоти любовницы. Хотя, конечно, он был по-своему хорош – такой непорочный и красивый.

Отмахнувшись от предательских мыслей, брюнетка достала зеркальце и поправила макияж. Нельзя было показывать Ливадии, что она озабочена очередными любовными приключениями. Впрочем, Лавра уже представляла, что на это скажет её новообретённая наставница. Она наверняка заявит, что русалки очень любвеобильны и созданы как раз для того, чтобы питаться этим чувством. Ведь с помощью него можно избавиться от порции злости, которой их наделяла вода. Да уж, ничего не скажешь, оригинальный способ – играть на чувствах других людей!..

– Ну зачем же так категорично? – усмехнулась Ливадия, когда Лавра, не выдержав, задала ей волнующий вопрос. – Прежде всего, ты делишься своими чувствами с человеком, который тебе симпатичен. Допускаю, что иногда секс бывает и без чувств, но это тоже даёт удовольствие обоим, даже если партнёров несколько или же партнёром является не человек…

Дольч рассуждала так, будто речь идёт о чём-то обычном. Хорошо ещё, что здесь, на пустынной мостовой, их никто не слышит. С этой точки зрения место было подобрано вполне удачно – никто не станет наблюдать в такой час за тёмным берегом. Здесь и днём-то не очень много народа, а уж после полуночи подавно.

– Дело вовсе не в этом, – продолжала Ливадия, попутно готовя себя к плаванию. – Главное – наслаждение, возможно, с болью, возможно, со смешанным чувством. Всё зависит от тебя и от твоих желаний. И мораль здесь вообще только вредит.

– Ну а если я захочу завтра, скажем, чтобы мой партнёр умер в моих объятьях? – Лавра упорно не могла понять философию наставницы, отчего та, как и днём, уныло закатывала глаза.

– Вот если очень захочешь, значит, придётся сделать это, – проворчала Дольч, снимая с себя полушубок и поглядывая на соседний берег, где изредка проносились машины. – Ограничивать свои желания – это удел простых смертных. А мы уже к ним не относимся.

– Но ведь это же опасно для окружающих, – гнула своё встревоженная Гербер. – Откуда мне знать, что задумает моё сознание, ощутив себя в такой безграничной свободе? Если меня уже интересуют девушки и мне это не противно, я боюсь даже представить, что может быть в будущем! А Вы говорите, нельзя себя ограничивать.

– Послушай, – обернулась к ней женщина, уже стаскивая с себя пиджак, – люди для нас – это как лекарство: в малых дозах очень помогает, а в больших сильно вредит.

– Что Вы хотите этим сказать?

– Если ты будешь общаться с некоторыми людьми… аккуратно, не привлекая внимания посторонних, то вполне можешь делать с ними всё, что вздумается. Но никогда не переходи черту. Одна-две смерти среди людей не вызовут особых подозрений, а вот серия убийств – тут, Валра, просто так не отвертишься…

Дольч остановилась возле каких-то построек, извлекла из кармана полосатых брюк ключ и принялась открывать крайнюю дверь. Лавра нашла взглядом табличку «Городские Теплосети» и удивлённо уставилась на Ливадию.

– Давай-давай, – скомандовала она, указывая на тёмный проём, – сейчас всё объясню…

Внутри было дольно тепло и клокотала вода. Когда в помещении зажёгся слабенький свет, Лавра увидела несколько толстых труб и красные вентили. Тут и там висели ржавые цепи, а вниз от двери в разные стороны уходили металлические лестницы.

– Это служебное строение, – принялась объяснять Ливадия, закрывая за собой вход с помощью всё того же ключа. – Сотрудники «тепловодоканала» должны хранить здесь новую аппаратуру для геодезических работ. Но помещение давно не используется, так как река подтопляет его из-под стены, а из одной трубы постоянно течёт кипяток, но заменить её стоит больших денег. Благодаря этому вода в округе всегда тёплая…

Лавра уже потрогала небольшой затон, образовавшийся под сетью шипящих труб.

– Можно не бояться, что замёрзнем или столкнёмся со льдом, – засмеялась Дольч и повесила свою одежду на перила лестницы.

– Отлично придумано, – обрадовалась брюнетка, оценивая все плюсы сооружения. – Но как Вам удалось заполучить всё это???

– А, был у меня один ухажёр из коммунальной службы, – махнула рукой Ливадия, спускаясь к ней. – Я его так приворожила, что он жизнь за меня отдал… и эту милую сараюшку в придачу. Совсем неплохо для русалки, живущей в городе на Неве… Ну, чего ты копошишься, раздевайся! Или собралась прямо в туфлях плавать?!

– Мы с Вами не закончили, – напомнила Лавра, но послушно принялась стаскивать с себя платье.

– Во-первых, обращайся ко мне на «ты», ни к чему эти дурацкие условности. Во-вторых, обсуждать человеческую мораль больше не имеет смысла, я сказала всё, что думаю по этому поводу. В-третьих, не будем тянуть время, завтра мне с утра пораньше надо идти в налоговую…

Вода в служебном помещении, на самом деле, была тёплой. Лавра ещё боялась, что обожжётся, ведь трубы над ней были очень горячими и от них даже шёл пар. Но благодаря тому, что Нева постоянно забиралась сюда, температура казалась самой что ни на есть оптимальной. Ливадия распустила свои седые волосы и стала выглядеть гораздо красивее. Она что-то повесила себе на шею и отплыла к каменной стене, у которой булькали мелкие пузыри.

– Когда будешь выбираться из этой сараюшки, двигайся поосторожнее, – предупредила она, указывая на торчащие из воды ржавые штыри, и нырнула.

Лавра набрала в лёгкие побольше воздуха и поспешила за ней. Дно в этой запруде было покрыто светлым песком. Внизу в стене зияла огромная трещина, через которую проникала речная вода. Ливадия медленно пролезла в неё и исчезла в темноте. Она ещё не обрела своего хвоста, отчего наблюдать за ней было забавно: голая женщина барахтается на глубине ночной Невы – что может быть абсурднее?..

Лавра поплыла за наставницей и вскоре пожалела об этом. Очутившись за пределами служебной постройки, она почувствовала, насколько холодная сегодня река. К брюнетке вернулась дрожь, движения стали уже не такими уверенными, а в глазах сделалось больно. Поборов свою слабость, Лавра выпустила изо рта весь воздух, позволяя студёной воде заполнить лёгкие. Пора было превращаться в русалку.

Какое-то мгновение вокруг всё сделалось черным-черно. В груди что-то обжигающе задёргалось, а ноги охватила тугая боль. Но уже через минуту неприятные ощущения как рукой сняло, и Лавра, убрав с лица волосы, направилась к чему-то тёмному на дне. Это оказался кусок трубы, вокруг которого блестели монетки. Вдруг сверху донёсся писк, и почти у самой поверхности проплыла Дольч. Хвост у неё был светлый и, в отличие от Лавриного, намного длиннее. Она двигалась очень быстро и вытворяла в воде просто фантастические вещи. Ливадия падала на мутное дно и с акульей скорости рыскала там, словно что-то выискивая. Она изгибалась дугой, выпрыгивала на воздух, скользила стрелой меж опор мостов и без страха подплывала к любому незнакомому предмету. Лавре оставалось лишь догонять её да увёртываться от мусора, который изредка норовил преградить путь.

Несколько раз им навстречу проплывали небольшие суда, и Ливадия торопилась обратно к своей спутнице. Она говорила, что некоторые корабли могут оказаться очень опасными, если случайно столкнуться с ними или попасть под их винт.

Наконец, они достигли изгиба Васильевского острова. Течение здесь стало уже не таким мощным, как между берегами в городском центре. Дольч прекратила хвалиться своим изяществом и указала Лавре на портовые сооружения над их головами. Кажется, откуда-то отсюда в июле Лавра отправлялась с Игорем на тот остров в Финском заливе.

– Что, что с тобой такое? – забеспокоилась Ливадия, когда они вынырнули под деревянным помостом, брусья которого уже покрылись ледяной коркой.

– Да сегодня я что-то сама не своя, – вздохнула Гербер, морщась от холода.

– Уф-ф-ф, да хватит тебе думать о людях! – возмутилась наставница. – Не забивай голову всякой чепухой…

– Нет-нет, я почему-то сегодня много думаю об Игоре, – поправила её брюнетка, цепляясь за замёрзшую опору мостика.

– Вспоминаешь, так сказать, время безмятежной любви, да? Кажется, ты говорила, что завела себе подружку…

– И не только подружку. Я пришла на встречу с тобой после свидания, теперь у меня есть ещё и парень.

– Значит, с подружкой покончено? – нахмурилась Дольч.

– Нет, просто мы решили завести себе по отдельности парней… для разнообразия.

– А ты, познакомившись с молодым человеком, тут же вспомнила прошлое и представила на его месте Вольса?..

– Как Вы догадались, Ливадия?.. – удивилась Лавра.

– Когда мы наедине, не называй меня этим именем, – сурово погрозила она пальцем. – Я вообще-то Виладия, а ты Валра, если не забыла.

– Хорошо, но…

– Как я разгадала твою проблему? – усмехнулась русалка, отжимая волосы. – Это очень просто. Все девушки вспоминают свою первую серьёзную любовь, ты здесь не исключение. А если учесть, что любовь ваша осталась незаконченной, то вполне вероятно, что в другом ухажёре ты станешь искать черты прежнего любовника.

– Но это было так реально: его прикосновения, голос, лицо, даже запах… Эти мысли меня изрядно всполошили.

– О, деточка, я тебе ещё раз скажу – не сдерживайся, ни к чему ограничивать себя моралью. Видишь, до чего это может довести? У людей все беды берутся от их мыслей. Мы с тобой, как уже выяснили, не люди и, следовательно, страдать из-за собственной головы не должны.

– И как мне тогда реагировать на всё это? Закрывать глаза и делать вид, будто со мной ничего не происходит?

– Зачем? Если этот молодой человек напоминает тебе о приятном, о том, что тебе хочется чувствовать, тогда просто возьми его и наслаждайся. Не надо отказывать себе в удовольствии, этим ты лишь усугубишь своё состояние.

– В этом порту я тоже была с Игорем, – указала Гербер на берег и грустно улыбнулась.

– Ну и отлично, – похвалила её наставница, – значит, в следующий раз, когда тебе припомнится Вольс, смело иди за своим новым ухажёром!

Ливадия ухмыльнулась и показала ей ту странную штуковину, которая висела на шее.

– Собственно, вот, ради чего мы сюда вообще приплыли, – пояснила она, сняв амулет и отдав его Лавре, чтобы та его получше рассмотрела. – Знаешь, что это?

Невзрачная вещица ни о чём брюнетке не говорила. Это была продолговатая полая трубочка бурого цвета, с тёмными полосками, вырезанная из чего-то прочного и больше напоминающая детский свисток.

– Я хочу подарить этот манок тебе, – сообщила Дольч, вглядываясь в туманную речную даль. – Это, конечно, очень нужная и довольно опасная игрушка, но мне она стала в последнее время ни к чему. А вот тебе с твоим рвением постоянно искать приключения на свой хвост, думаю, подойдёт в самый раз.

– Но что это? Какой-то оберег?

– Ха, оберег… Бери выше! Это оружие, которое может защитить тебя, по крайней мере, в местных водах.

– Оружие? – испугалась Лавра, вертя перед носом непонятную трубку. – А как оно работает?

– О, ты сейчас сама его протестируешь, – махнула рукой наставница и немного нахмурилась. – Конечно, погода не самая удачная… Впрочем, давай проверим, должно сработать.

Она потянула её обратно под воду и немного отплыла от портового помоста. Таких сооружений вдоль берега было возведено десятки. Очевидно, в будни тут пришвартовывалось много судов. К тому же здесь располагалась городская лодочная станция.

Поравнявшись с наставницей, Лавра вновь взглянула на подаренную штуковину, ожидая, что та начнёт демонстрировать свои чудесные свойства. Но трубка ровным счётом ничего такого не делала, и на секунду возникло сомнение, что сегодня она вообще будет работать. Однако Ливадия, в очередной раз оглядев водное пространство впереди себя, повернулась к Гербер и жестом потребовала, чтобы подопечная взяла странную вещицу в рот.

– Подуй в неё, – велела русалка, и только теперь до Лавры дошёл смысл этого оружия.

Конечно, оно работало не само, а благодаря тому, кого сейчас пыталась вызвать брюнетка. Она пару раз пропустила через трубку холодную воду, а когда наставница жестом приказала повторить, задула в неё во все силы.

Пространство вокруг охватил нарастающий утробный звук, который плавно перетёк в вой, а затем вовсе растворился в темноте. Ливадия попросила подождать пару минут, а сама волнительно завертела головой, ища что-то в толщах воды. Она уже хотела приказать Лавре вновь повторить попытку, но тут впереди что-то замаячило.

Сначала это было просто чёрное пятно, потом их стало несколько, потом ещё больше, пока со всех сторон русалок не окружили хвостатые силуэты. Один из них подплыл к Дольч и пихнул её тупым носом. Ливадия потрепала существо за плавник и улыбнулась, показывая рукой на приближающуюся стаю таких же созданий.

– Кто это? – напряжённо переспросила Лавра, боясь шелохнуться.

– Катраны!.. – восторженно ответила наставница и направилась прямо в гущу этих рыб.

Их становилось всё больше и больше. На первый взгляд Лавра насчитала их здесь десятков пять. Хотя нет, наверняка из-за темноты не видно остальных. Два катрана с любопытством подплыли к ней и уставились круглыми, как пуговицы, глазами. У них были довольно внушительные зубы, которые они не стеснялись показывать. Теперь-то Гербер в полной мере осознавала, что за оружие держит в своих руках, и была премного благодарна Ливадии, которая вовсю резвилась с опасными существами.

* * *

На утренние занятия в институт пришлось бежать сломя голову. Лавра очнулась после ночного плавания слишком поздно. Ливадии рядом уже не оказалось, хотя буквально несколько часов назад они вместе вернулись в тёплые воды протекающих труб. Вынырнув на поверхность, Гербер нашла на полу служебного помещения лишь полотенце и ключ и тут же вспомнила, что наставница сегодня собиралась в налоговую.

Лавра опоздала на свою лекцию на полчаса. Веста выглянула из аудитории, в которой должно было проходить занятие беспечной аспирантки, и состроила строгое лицо. От вечернего лоска на ней не осталось и следа. Теперь она была серьёзной заведующей кафедрой в привычном твидовом жакете и без намёка на косметику.

– Лавра Эдуардовна, ваши студенты волнуются, – с ехидной улыбкой воскликнула Рогова, выйдя в коридор.

– Да вот, задержалась в пробке на Невском проспекте, – слукавила Гербер, на ходу снимая влажное от дождя пальто.

– Странно, ещё десять минут назад я там довольно быстро проехала, – не унималась Веста, окидывая её нехорошим надменным взглядом. – На следующей перемене, будьте добры, зайдите ко мне, напишете объяснительную.

Она поддёрнула книзу полы своего жакета и царственно зашагала к себе в кабинет.

– Доброе утро, ребята! – нарочито бодрым голосом произнесла Лавра, закрыв за собой дверь аудитории. – Я извиняюсь за свою задержку. Думаю, от этого никто не пострадал, а некоторые успели к нам подтянуться…

Без сокурсников-скинхедов студенты вели себя очень спокойно. Никто не смеялся, не звенел сотовыми телефонами, не позволял себе едких замечаний и не перешёптывался с соседями. Лишь одна девушка в чёрном пиджачке молча подняла руку.

– Пожалуйста, Вы что-то хотели? – мягким голосом обратилась к ней Лавра, одновременно понимая, что не взяла с собой никаких конспектов с лекциями.

– Лавра Эдуардовна, Вы разрешите нам уйти с третьей пары? – спросила студентка, поднявшись со стула. – Сегодня будет первое слушание по делу Егора Земцова…

Лавра не сразу сообразила, кто это такой. Она пыталась придумать, как построить сегодняшнее занятие без своих записей, поэтому пропустила вопрос подопечной мимо ушей.

– И много вас собралось уйти? – переспросила она, попутно проверяя, насколько хорошо помнит реформы Александра I.

– Всего пятеро, – прогудела девчонка, теребя авторучку. – У нас весь курс пошёл бы, но мест в суде не хватит да и Веста Андреевна запретила…

– Подойдёте на перемене, обсудим, – кивнула брюнетка. – Итак, мы с вами на нашем прошлом занятии кратенько поговорили про вторую половину восемнадцатого века, а сегодня плавно приступим к периоду царствования Александра Первого и посмотрим на ключевые этапы его политики…

К собственному удивлению, провести лекцию без конспектов удалось довольно легко. Пару раз в голове всплывали образы прошлой ночи, но Лавра живо отгоняла их и продолжала рассказывать про Отечественную войну 1812 года и о поражениях французской армии.

Когда первая пара закончилась, девушка в чёрном пиджаке поспешила подойти к ней с тем же вопросом. К ней тут же присоединились ещё четыре студентки и заискивающе уставились на Лавру. И только сейчас в голове вспыхнула ужасная догадка: Егор Земцов это брат Лены – убитой преподавательницы истории.

– Разве дело уже дошло до суда? – уточнила Гербер. – Мне казалось, следствие затянется на гораздо больший срок.

– Такие случаи быстро расследуют, к тому же Егорка сам вину признал, – вмешалась коренастая девчонка в жёлтой кофте.

– А в котором часу будет слушание?

– В полдвенадцатого. Пожалуйста, разрешите нам уйти с семинара.

– Ну хорошо, – согласилась Лавра. – Хотя странно, что студенты убитой Елены Владимировны ходят на суд над её убийцей… А вас точно пропустят туда?

– Мой папа работает там приставом, он обещал провести нас, – с гордостью заявила другая девица.

В коридоре во время перерыва сделалось довольно шумно. Алёна Сергеевна, как всегда, останавливала наиболее крикливых студентов и зачитывала им нравоучения. Лавра поприветствовала её и направилась к заведующей. Мысленно она уже была готова к очередному скандалу с любовницей за вчерашний дерзкий побег. Рогова, безусловно, хотела бы узнать, куда это исчезла её подруга на пару с младшим Медведевым. Она будет ревновать, требовать объяснений, злиться. Но у Гербер на вопросы Весты имелись вполне убедительные доводы.

Рогова сидела за своим столом в окружении многочисленных бумаг, которых здесь становилось с каждым днём всё больше и больше.

– О, уже перемена? – откровенно удивилась она и сверилась с часами. – Надо же, совсем не заметила… Как прошло занятие?

– А как ещё оно могло пройти, если главных смутьянов на нём не было? – подметила Лавра, присаживаясь перед ней на стул.

– Кофе будешь? – с доброжелательной улыбкой предложила Веста. – Наверняка не успела с утра даже толком позавтракать…

– Ты опять на меня злишься? – напрямую спросила брюнетка, заглядывая в её спокойные синие глаза.

– За что? – усмехнулась девушка, отложив авторучку. – Послушай, я, конечно, до жути ревнивая и иногда бываю резковата… Возможно, я уже запугала тебя своими маразмами. Так что ты прости уж меня за вчерашнюю выходку перед свиданием, ладно?

Лавра нахмурилась. Веста вела себя как-то слишком вежливо, совсем по-иному, чем ожидала Гербер перед переменой.

– Значит, ты на меня не сердишься за то, что я с Антоном вчера оставила вас? – уточнила она. – Просто я решила, что Родион не очень хорошо влияет на него, да и вы с ним тоже не нуждались в нашем обществе. Я увела Антона на прогулку. Мы на самом деле замечательно провели время…

Веста резко изменилась в лице и вдруг ударила рукой по столу, отчего несколько бумаг полетели на ковёр.

– Как мило, Лавра, – произнесла она наигранно спокойным голосом, – ты снова пытаешься меня обмануть. Я хотела от тебя признания, но ты желаешь и дальше держать меня за дурочку.

– Не понимаю, о чём ты…

– Всё ты прекрасно понимаешь! – наконец-то закричала Рогова и, отшвырнув стул, нервно заметалась по кабинету. – Говори, с кем ты провела ночь!

– С Антоном, я же…

– Ты мне лжёшь и даже не краснеешь! Ты бросила Антона одного и куда-то умчалась по своим делам. Он пришёл к нам такой расстроенный. Наивный мальчик решил, что напугал тебя поцелуем, но я-то сразу просекла твой хитрый ход! Ты сбежала к своему блондину, ведь так?!

Лавра была в растерянности. Она как-то не предполагала, что Антон после их чувственного поцелуя вернётся в общество брата. По крайней мере, это было очень глупо с его стороны. Любой другой ушёл бы куда подальше, но не стал бы рассказывать о своём фиаско в общении с девушкой. Так или иначе, это не могло сейчас спасти Лавру от праведного гнева любовницы.

– Веста, я никуда не убегала, – возразила она, однако суровый взгляд Роговой так и протыкал её насквозь. – Честно, я не встречалась с Рудольфом этой ночью…

– Ну конечно нет, – с иронией мотнула та головой. – Ты была так возмущена приставаниями наглого юноши, что проревела до утра в какой-нибудь канаве. Это дохлый номер, Лавра, я тебе не девочка, чтобы вешать мне лапшу на уши! Скажи, что такого особенного ты нашла в этом блондине? Чем он лучше меня или Антошки?!

– Пожалуйста, не закатывай новых сцен, – замахала руками Лавра, которую ревность подруги уже совсем не забавляла и даже начинала выводить из себя. – Да, я оставила Антона после поцелуя. Это произошло спонтанно. Он напомнил мне моего погибшего парня, и это сильно меня задело.

– Знаешь что, – оскалилась любовница и указала на дверь, – давай сделаем так. Ты сегодня хорошенько подумай, кто тебе на самом деле нужен, а потом сообщишь мне о своём решении. Честное слово, если ты выберешь себе этого блондина, я плакать не буду. У меня сейчас появился Родион, да и брата его вполне можно взять под своё крылышко, раз уж он тебе совершенно противен… В общем, иди, я тебя не держу.

– Веста, ты даже не пытаешься меня выслушать! – воскликнула обиженная Лавра.

– Разбирайся со своими чувствами сама! – не сдавалась заведующая, ещё раз ткнув пальцем в сторону выхода. – А я не потерплю, чтобы меня водили за нос как девчонку!..

Лавра стиснула зубы, но сдержалась, чтобы не накинуться на склочную Рогову. Если её не желают слушать, какой тогда прок продолжать разговор? Она вылетела из кабинета, не забыв как следует хлопнуть дверью. Злость так и переполняла её, отчего хотелось рвать и метать. Алёна Сергеевна по-прежнему что-то объясняла двум высоким парням, но из-за шума обернулась на неё и удивлённо приподняла брови.

– Лавра, с тобой всё нормально? – тихо спросила она, отправив озорных студентов в их аудиторию. – Получила нагоняй от Весты, да? За опоздание что ли?

– Да, – кивнула Гербер, лишь бы та отстала от неё со своими расспросами. Она уже понимала, что не стоило так громко хлопать дверью у всех на виду.

– Ну, не бери в голову. – Женщина погладила её по плечу и повела в сторону преподавательской. – Она сегодня просто не в духе с самого утра, вот и выместила на тебе свою злость. А так ведь у нас все опаздывают. Охтин вообще ещё ни разу не пришёл, чтобы не задержаться минут на двадцать. Райка тоже вечно на первые пары вовремя прийти не может. Да я и сама частенько опаздываю, хоть и на машине.

– Просто я сама не привыкла опаздывать, вот и расстроилась, – солгала брюнетка, чтобы развеять лишние подозрения.

– Да брось я тебе говорю, нашла повод для беспокойств. Кстати, сегодня, оказывается, судят Егора, слышала? Я вот думаю отпроситься у начальства с третьей пары, хочу посмотреть ему в глаза, вот лично посмотреть. А может, и поговорить с ним удастся.

– У меня несколько студенток тоже желают попасть на слушание. Правда, я сомневаюсь, что столько народа поместится в зале суда. К тому же дело очень щекотливое, Егор же подросток. Вряд ли процесс будет открытым.

– Ну, у меня там ученики бывшие служат, так что я-то всяко на слушании посижу. Конечно, оно только предварительное, но уж больно хочется на Егорку-мерзавца поглядеть.

Лавре и самой было интересно посмотреть на парнишку, который убил собственную сестру. Тем более он числился её студентом, да и несчастная Лена Земцова являлась её предшественницей. К тому же в этом деле имелось столько странностей, что любопытство так и распирало Гербер на протяжении всей следующей пары. Несколько раз она даже запиналась, рассказывая ребятам про Николая Первого. Однако студенты этого не заметили, послушно записывая каждое слово.

Когда вторая пара подошла к концу, и многие, собрав вещи, ринулись в другие аудитории, Лавра вдруг чётко осознала, что тоже хочет побывать на судебном разбирательстве по делу Егора. И хотя на сегодня у неё была запланирована ещё одна пара, от навязчивой мысли никак не удавалось избавиться. Войдя в преподавательскую, она наткнулась на уходящих Алёну Сергеевну и Весту. Рогова, очевидно, тоже намеревалась посетить суд, поскольку уже надела пальто. Приметив Лавру, она приняла равнодушный вид и отвернулась к зеркалу, дожидаясь, пока её коллега наконец-то застегнёт сапоги.

– Лавра Эдуардовна, Вы никак тоже надумали прокатиться до суда? – поинтересовался Охтин, выглянув из-за развёрнутой газеты, которую бегло просматривал.

Лицо его сегодня казалось хмурым, но загадочная ухмылка не переставала задевать Лавру за живое. Он по-прежнему казался каким-то странным, словно знал о чём-то ужасно важном, но не торопился сообщить об этом окружающим.

– Мне бы хотелось, – кивнула она, складывая вещи на ближайший стул, – но у меня ещё одно занятие и его никак нельзя отменить.

Веста смерила её удивлённым взглядом, перестав поправлять волосы.

– Лавра Эдуардовна не была знакома с Еленой Владимировной, – холодно произнесла Рогова, надевая перчатки. – Какой ей тогда интерес к этому мерзкому делу?

– Ну, интерес вызывает хотя бы то обстоятельство, что Леночка занимала эту должность до Лавры Эдуардовны, – с несменяемой улыбкой ответил Кирилл Константинович, складывая газету. – А годом ранее в этом же вузе погибла ещё одна преподавательница истории. Вы помните?

Веста отвернулась от него и, заметив, что Алёна Сергеевна уже готова, направилась к двери.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – бросила она из-за плеча и мотнула головой.

– Да уж, к чему это Вы вспомнили Валю, я тоже понять не могу, – с серьёзным видом сказала Алёна Сергеевна, мельком взглянув на Гербер. – У неё был совсем другой случай…

– Ну да, – кивнул Охтин, пододвигая к себе чашку с бледно-жёлтым напитком, – так же, как и с девушкой до неё. Правда, в итоге всё равно выяснилось, что всех их убили родные братья.

– Пустые домыслы, – промолвила напоследок женщина и вышла вслед за заведующей.

В преподавательской остались только Лавра, Охтин и дама с причудливыми длинными серьгами, свисающими ей на плечи. Она кому-то увлечённо названивала по телефону, и Гербер решила подсесть к мужчине.

– Вы сказали, что до Лены тоже погибла преподавательница? – уточнила она.

– А разве Ваш научный руководитель Вам об этом не рассказал? – ухмыльнулся отчим Ламбранта, помешивая душистый жёлтый чай.

– Коливин? – удивилась Лавра. – Разве предыдущие преподаватели по истории были…

– Да, они были его аспирантками, – подтвердил Кирилл Константинович, уставившись на неё радостными глазами. – И Лена училась у него. Вы не находите здесь довольно странные сходства?..

– А как умерла Валя, о которой упомянула Алёна Сергеевна? Её тоже убил брат?

– Ну, по официальной версии там был несчастный случай, – развёл руками Охтин. – Насколько мне известно, Валя разбилась на машине. Вместе с ней находился её старший брат, который отделался лишь царапинами. Среди знакомых их семьи ходил слух, что они очень не ладили друг с другом в последнее время из-за наследства. Кажется, их родители завещали всё Валентине, а её брата, довольно подозрительного молодого человека, оставили без гроша в кармане.

– Я смотрю, Вы очень хорошо знаете об этих делах? – вдруг вмешалась в их беседу женщина с большими серёжками.

– Невольно приходится следить за судьбой своих коллег, тем более таких красивых и юных, – с плотоядной улыбкой ответил ей Кирилл Константинович.

– Да ведь Вы у нас сами-то с недавних пор работаете. Откуда Вам известно про Валю и её брата?

– Вы забываете, что я знаком с Иваном Пантелеевичем, а все девушки числились на его кафедре, равно как и мой пасынок…

– Простое совпадение, – фыркнула дама, возвращаясь к телефону.

– Или чья-то злая шутка, – добавил Охтин, с интересом взглянув на Лавру.

– Но Вы говорили, что до Вали тоже кто-то погиб, – напомнила брюнетка, которую обуревали пугающие догадки.

– Да, и та девушка тоже была аспиранткой Коливина…

– Ой, да она ж алкоголичкой была! – возмутилась преподавательница, перенабирая на телефоне длинный номер. – Наклюкалась суррогата, поделом ей. Я ещё не забыла, как она тут пьяный дебош устроила под новый год. Мы тут собрались посидеть в тесном рабочем коллективе. Так эта пьянь налакалась коньяку и скандал закатила.

– Причём в ту же ночь она и замёрзла, – вставил свой аргумент мужчина и глотнул чаю. – Девушку нашли недалеко от дома, причём на ней не было тёплой одежды. Соседи утверждали, что в тот вечер её не пустил домой брат…

– Брат, – повторила Лавра, точно в бреду.

– Именно! – Охтин поднял указательный палец и качнул головой. – Опять совпадение? Что ж, в нашей жизни бывает всякое. Но я привык видеть в таких совпадениях дурной знак.

– Ага, ещё попугайте Лавру Эдуардовну проклятьем, – захихикала женщина, но тут же осеклась и начала говорить с кем-то по телефону.

– Скажите, Лавра Эдуардовна, у Вас есть брат?..

Лавра с опаской посмотрела на него, чувствуя, что и этот факт ему наверняка известен.

– Есть, – прогудел Кирилл Константинович, – и он вчера приехал в этот город, верно? Сегодня я приглашён на банкет в Морскую академию, обязательно его там увижу. Кажется, его зовут Гаральд, да?

– А Вы, действительно, слишком хорошо осведомлены, – прищурилась девушка. – У Вас что, хобби такое – собирать досье на коллег?

– Как видите, иногда это помогает обнаружить довольно странные вещи.

Охтин казался очень подозрительным. С чего бы вдруг ему вздумалось интересоваться судьбой аспиранток Коливина? К тому же его пасынком являлся Ламбрант, и одного этого было вполне достаточно, чтобы не доверять ему.

– Будьте осторожны, Лавра Эдуардовна, – произнёс он с коварной улыбкой и игривым взглядом. – Ваша должность приносит сплошные смерти.

– А как же Ламбрант? – парировала Гербер. – Его ещё не арестовали за организацию скинхедов?

– О, я с ним стараюсь не общаться. Всё-таки он мне не сын, понимаете ли…

– Будьте осторожны, Вас тоже могут вызвать следователи, – уверенно заявила брюнетка и поспешила на третье занятие.

Весь семинар Лавра не могла сосредоточиться. В голову лезли всякие чёрные мысли, а в ушах стоял насмешливый голос Охтина. Одно подозрение выстраивалось за другим. Конечно, в гибели стольких преподавательниц имелась явная закономерность: все они вели Историю Отечества, находились под руководством Коливина и с их смертью так или иначе были связаны родные братья. Слишком много совпадений для случайного рока. Причём последний инцидент с Леной Земцовой вызывал множество вопросов. Даже Алёна Сергеевна заметила кучу странностей в этом деле. Да ещё и Веста со своим братцем, который тоже пытался покончить с ней и в итоге погиб сам.

– А что Вы мне поставили? – вдруг отвлёк Лавру посторонний голос, и она вспомнила, что заслушивает ответы студентов.

– А… да, всё хорошо, мне понравилось Ваше выступление, – проговорила Гербер, рисуя в журнале «пятёрку».

– Вы не туда оценку поставили! – возмутилась девица. – Моя фамилия Кравченко, а не Коршунова!..

– Ой, действительно, – спохватилась Лавра, – извините, я перепутала…

Когда за трибуну встала другая студентка, начиная отвечать на следующий семинарский вопрос, Гербер вернулась к своим мыслям.

Итак, нехорошая тенденция была налицо, и, если верить Охтину, Лавру должна постичь та же участь. Не даром же он упомянул про Гаральда, который как раз гостил в северной столице. Допустим, Кирилл Константинович на самом деле знал её брата, ведь он общается с Медведевыми, а, возможно, имеет какие-то отношения с администрацией Морской академии. Но его интерес к этим загадочным смертям был совсем не праздным, и он вполне мог приложить ко всему этому свою руку. Тем более, если учесть, что Ламбрант приходится ему приёмным сыном. Уж наверняка отчим должен знать, кого усыновляет. Такому демону, как Павлов, трудно будет скрыть свою истинную суть от членов семьи. Хотя, подумалось Лавре, она ведь тоже не человек, и пока об этом было известно очень ограниченному кругу лиц, в который не входила даже её мать и брат.

Следующим подозрительным звеном был Коливин. Научный руководитель и раньше казался каким-то странным, а теперь и подавно, ведь все погибшие девушки являлись его аспирантками. Уж кто-кто, а он должен был заметить, что девушки умирают одна за другой, сменяя друг друга на той же должности. И, конечно, он умолчал об этом, когда агитировал Лавру взяться за работу в данном институте. С какой, спрашивается, целью он делал это? Почему он не отправил сюда своего драгоценного Павлова?..

И снова этот Ламбрант! От злости Лавра даже поставила «трояк» выступившей студентке и потребовала подготовить ей на следующий семинар два штрафных доклада.

Однозначно, надо было навестить скрытного Ивана Пантелеевича и задать ему в лоб все эти вопросы. Интересно, какая у него будет на это реакция? К тому же он так усердно боролся за Павлова, распинался сначала перед ней, а потом и перед начальством. Всё это тоже не спроста. Конечно, Ламбрант имел к данной истории очень косвенное отношение. Но, учитывая его демоническую суть и желание забавляться над людьми, он вполне мог быть причастен к гибели несчастных девушек. С другой стороны, ни Охтин, ни Коливин, ни Павлов не принимали непосредственного участия в убийствах преподавательниц. Во всех трёх случаях виноватыми или подозреваемыми оказывались братья жертв. Тут было что-то не так, и от этого Лавра впала в замешательство.

Глава 14 Полёты над Невой

– У меня совершенно нет времени на Вашу ерунду!.. – отмахнулся Иван Пантелеевич от обвинений брюнетки.

Он с самого начала попросил не заходить к нему в кабинет и сейчас был вынужден повторять, чтобы назойливая аспирантка оставила его в покое. Лавра же не собиралась отступать, усевшись возле двери.

– Вы не думали, что такими странными совпадениями могут заинтересоваться следственные органы? – решила припугнуть его смелая девушка.

– Да уж, – усмехнулся Коливин, не отворачиваясь от своего компьютера, – тогда меня придут и арестуют за то, что я был научруком этих барышень.

– Я бы на Вашем месте воздержалась от иронии. Это не шутки, под угрозой моя собственная жизнь, и я не собираюсь спокойно дожидаться, пока меня прикончат.

– И что Вы сделаете? – вскинулся мужчина. – Попросите посадить меня в тюрьму?.. Знаете, в чём-то Ламбрант всё-таки был прав, Вы глупы до неприличия!..

– Ну, Ламбрант и сам, как оказалось, не блещет умом, учитывая его роль в отряде бритоголовых, правда? – напомнила Лавра, чем заставила заведующего кафедрой наконец-то взглянуть на неё. – Я узнала всё о Вашем любимчике, и не надо убеждать меня, будто я это как-то неправильно поняла.

– Вам теперь можно радоваться – Ламбранта исключили из университета.

– Неужели? Что, он уже сдался властям?

– А он и не пытался, о нём до сих пор никто ничего не слышал.

– Конечно, ему сейчас самый лучший вариант – скрываться, потому что Вашим «умником» заинтересовалось слишком много народа: прокуратура, руководство университета, ангрилоты…

На последнем слове Коливин вздрогнул и нахмурился ещё сильнее.

– О, я так и думала, что Вам о них хорошо известно! – воскликнула Лавра. – Уверена, что и про демоническую суть Павлова Вы тоже прекрасно знали.

– Не понимаю, о чём Вы, – пожал плечами мужчина и вновь сделал вид, будто увлечён своим компьютером.

– У Вас совсем не получается врать. Вы очень даже хорошо понимаете, о чём я говорю. – Лавра поднялась и повесила сумочку на плечо. – Но по каким-то причинам Вы не желаете раскрывать передо мной свои карты. Что ж, Иван Пантелеевич, храните молчание и дальше, если Вам так нравится. А я всё равно докопаюсь до правды. Но только тогда уже будет поздно уговаривать меня, чтобы я никому её не рассказывала.

Он ничего не ответил, продолжая пялиться в монитор. Гербер злобно поджала губы и вышла из кабинета, напоследок громко хлопнув дверью. «Уже второй раз за день», – подумалось ей. Конечно, расколоть неприступного Коливина ей не удалось. Зато она утвердилась в своих подозрениях – он явно что-то скрывал, и необходимо выяснить, что и почему. От ярости, переполнявшей её, Лавра не заметила проходившего по коридору Кривовцова и задела его.

– Полегче, Гербер! – завопил он, потирая ушибленное плечо, и хотел пройти дальше к кабинету профессора, но брюнетка придержала его за руку.

– Ты-то мне и нужен, – прошипела она и потащила за собой в сторону лестницы.

Людей здесь наблюдалось мало. В основном это были студенты, дожидающиеся пятой пары, но встречались и преподаватели, которые почему-то суетились и просили молодых людей носить вниз стулья.

– Да отцепись ты! – нервно отмахнулся от Лавры обеспокоенный Роман. – Что тебе надо?!

– Поговорить, неужели не ясно, – огрызнулась брюнетка.

– Нам не о чем с тобой болтать. – Шустрый парнишка вырвался из её рук.

– Ты уже в курсе, что Ламбранта Павлова исключили из университета? – быстро спросила Гербер, пропустив мимо ушей его грубость.

– Ты славно постаралась, чтобы организовать это, – кивнул озлобленный Кривовцов.

– Не знала, что Вы с Ламбрантом друзья…

– Мы с ним вовсе не друзья, но Иван Пантелеевич очень дорожил им. Через месяц Павлов должен был защищать диссертацию, а ты всё испортила!

– Возможно, Коливин не будет столь огорчён, если узнает, что его дражайший аспирант пытается украсть «Глаз Дьявола»?!

Роман резко изменился в лице и огляделся, точно боясь, что их могут услышать посторонние. И в самом деле, несколько студенток с любопытством обернулись на них. Кривовцов ещё злее закусил губу и отвёл Лавру в угол.

– Ты совсем рехнулась, да?! – с ненавистью зашипел он, сжимая её руку.

– Это он, я знаю, – хищно улыбнулась Гербер. – Ведь это же Ламбрант может превращаться в летающее чудище, а потом беспокоить город по ночам. Ты тоже должен знать, что это он. Коливин держит тебя в своих любимчиках, как и Павлова.

– Ты спятила! – не унимался Роман.

– Скажи об этом своему наставнику, потому что меня он не стал слушать. Ты прекрасно понимаешь, что может произойти, если Ламбрант доберётся до «Глаза Дьявола»…

– Забудь об этом, слышишь?! Это не твоего ума дело! Лучше беспокойся за свою шкуру, ведь теперь-то Павлов точно сотрёт тебя в порошок.

Он ухмыльнулся и поспешил обратно в соседний коридор. Лавра прислонилась к стене и закрыла глаза. У неё не получалось вывести Коливина на чистую воду. Это не могло не раздражать, но надо было что-нибудь придумать. В конце концов, на кону стояла её собственная жизнь.

– Лавра Эдуардовна, – позвал низкий женский голос, и с лестницы ей помахала Алла Николаевна, рядом с которой стояли ещё две дамы.

Пришлось идти к ним. Женщины с интересом слушали декана и улыбчиво посматривали на приближающуюся к ним брюнетку.

– Я бы хотела познакомить Вас с директором Русского исторического музея, – провозгласила Алла Николаевна, указывая на пожилую женщину в очках, – и с мадам Борозье, которая представляет Европейскую Археологическую Ассоциацию, – декан показала на тучную госпожу, которая явно не понимала, о чём говорит глава факультета и потому лишь глупо кивала. – Вы не забыли, что вечером у нас конференция?

– Конференция?.. – нахмурившись, переспросила Лавра.

– Вы меня пугаете, – посуровела Алла Николаевна. – У нас сегодня проходит конференция «Проблемы музейного дела в России», неужели впервые слышите?

– Нет… просто я так… волнуюсь, – слукавила аспирантка, улыбаясь авторитетным дамам. – Это первая конференция подобного размаха, на которой мне удастся побывать…

– Мадам Борозье сказала, что знает Вас, – продолжила декан, повернувшись к почётной гостье, и та вновь лихорадочно закивала. – Она говорит, что видела Вас на прошлогодней «Ярмарке знаний» и ещё на съезде археологов, которые проходили в стенах университета, откуда Вы прибыли…

Честно говоря, Лавра совсем не помнила представительницу археологической ассоциации, но всё равно сделала вид, словно очень польщена её феноменальной памятью. От этого иностранка в очередной раз покивала, а директор Русского музея натянуто улыбнулась.

– Это и есть та самая девушка, что изобличила среди Ваших аспирантов поганого скинхеда? – вдруг спросила она у декана.

– Власти сейчас активно ищут мерзавца, – смущённо пробормотала Алла Николаевна и жестом потребовала спуститься на первый этаж. Когда гостьи отошли на несколько ступенек, она обернулась со строгим лицом к девушке и тихо заговорила – Сегодня, к Вашему сведению, очень ответственное мероприятие. Поэтому я хочу, чтобы все аспиранты факультета присутствовали на торжественном вечере.

– Простите, но я слышу об этом впервые, – призналась Гербер, мигом растеряв всю свою любезность.

– Как??? Неужели Иван Пантелеевич не предупредил Вас? Я раздавала распоряжения ещё на прошлой неделе…

– Боюсь, мне придётся сменить научного руководителя. После того, как я рассказала Вам про Павлова, Коливин вряд ли будет ко мне беспристрастен.

– Чёртов идиот! – прошипела Алла Николаевна, с опаской оглядываясь на женщин, которые дожидались её у основания лестницы. – Сейчас я не могу заниматься этим вопросом, но завтра я обязательно поговорю с ним. Не беспокойтесь, деточка, мы непременно решим Вашу маленькую проблему. А сегодня в обязательном порядке будьте на конференции: планируется выступление самого профессора Эйдельмана, раздача грамот участникам академической олимпиады, приедут представители ЮНЕСКО, профессора из московского университета…

– Я буду, – кивнула Лавра, и декан поспешила к скучающим дамам.

Странно, что Коливин не сказал ей о таком знаковом событии. Понятно, если бы он сам узнал об этом вчера и утаил информацию из-за обиды. Но ведь его предупредили ещё на прошлой неделе! Он что, специально решил не утруждать себя разговорами на эту тему, так как знал, что вездесущая аспирантка всё равно не попадёт на конференцию? Может, он думал, что до сегодняшнего вечера Лавра уже станет очередной жертвой преподавательского проклятья?..

Выбравшись на свежий воздух, Лавра немного пришла в себя. Не время паниковать и злиться на собственное бессилие. Надо что-то предпринять. Нельзя допустить, чтобы ужасные события, от которых погибли аспирантки Коливина, случились и с ней. Надо разгадать этот смертельный ребус и, что самое главное, не попасться на глаза приехавшему в Петербург Гаральду. Ведь, согласно проклятью, брат всегда пытается убить сестру.

Подумав об этом, Лавра вновь не нашла ничего лучшего, как обратиться к Марку Франковичу. К тому же ей всё равно необходимо было узнать, что стало известно Керку насчёт того адреса, который дал вчера Страдальцев. Она поёжилась от холода и поспешила к метро. Однако, пробежав несколько метров, Гербер приметила в сквере ребят с красными повязками на плечах. Они о чём-то разговаривали меж собой, а в сторонке от них, сидя на скамейке, что-то листала Соня Смирнова. Подойдя поближе, Лавра обнаружила, что девушка записывает в тетрадь фамилии и номера телефонов людей, желающих поучаствовать в её очередной акции. Рядом стояла очкастая Зина и раздавала добровольцам красные повязки и пластмассовые свистки.

– О, Лавра, добрый день! – обрадовалась Соня, поправляя шапочку с забавным бубоном. – Я как раз с девчонками вспоминала тебя.

Зина недоверчиво поджала губы и отошла к ребятам, которые уже нацепили повязки.

– Как видишь, твои идеи не пропали зря, – продолжала Смирнова, указывая на окружающих. – Мы подумали вчера вечером над твоим предложением и решили создать студенческую дружину, чтобы патрулировать университетский городок.

– Ты это серьёзно? – удивилась Гербер, поглядывая на парней и девушек, которых нашлось здесь не более двух десятков.

– Конечно, – с жаром откликнулась активистка и протянула ей свой свисток. – Вот, держи, а я пока запишу твои данные. – Она принялась заполнять следующую строку в тетради. – У тебя есть сотовый телефон?

– Нет… Соня, ты считаешь, это будет разумно – выставлять дружину?

– После того, как благодаря тебе все узнали про этого урода Павлова, мы всем нашим собранием решили, что с бритоголовыми, на самом деле, надо бороться самыми жёсткими методами. А создание студенческой дружины, несомненно, предотвратит новые нападения. Или ты забыла, что произошло в твоей общаге?

– Соня, но ведь все эти ребята не готовы вступать в схватку со скинхедами. – Лавра с тревогой оглядывалась по сторонам, сжимая свисток. – Они сильнее вас, у них есть оружие и ими заправляет ужасный человек…

– Павлов, – ухмыльнулась Смирнова, – мы уже знаем об этом… Ты не бойся. В случае угрозы у нас есть свистки, а у многих ребят мобильники. Если что, мы мигом вызовем милицию и поспособствуем задержанию преступников. К тому же нашу инициативу поддержал профессор Пименов. Он обещал уладить всё это с администрацией универа и помог организовать сегодняшний сбор.

– Я чего-то не поняла: она вступает в нашу дружину или нет? – вмешалась хмурая Зина, косо поглядывая на брюнетку.

– Нет, – тут же ответила Лавра и вернула свисток Соне. – У меня полно других дел, чем бестолковая беготня по университетскому городку с красной повязкой. Ваши дружинники не станут препятствием для бритоголовых.

– Но ты же сама говорила, что нужен силовой отпор преступникам! – возмутилась Смирнова.

– Да, но я имела в виду вовсе не такую дружину! – рявкнула Гербер и разочарованно мотнула головой. – Жаль, что вы неправильно поняли мою мысль.

Стоя в переполненном вагоне метро, Лавра не прекращала возмущаться беспечностью Смирновой и её товарищей. Неужели они и в самом деле рассчитывают, что смогут сколько-нибудь навредить бритоголовым своим патрулём? Да скинхеды разобьют наголову таких дружинников, едва только те попытаются помешать им. Тем более Ламбрант, окажись он поблизости, не оставит в живых никого из этих правозащитников!

Лавра вышла на площадь Александра Невского и расстроилась из-за начавшегося дождя. Пока она добежала до дома Холодовых, пальто и волосы вымокли, отчего вид у неё был далёк от привлекательного. Открывший ей дверь Володя даже с подозрением осмотрел мокрую брюнетку.

– Рудольф на деловом обеде с представителями «Импортент Корпорэйшн», – заявил он, давая Лавре полотенце.

– А Керк сюда не заезжал? – переспросила девушка, на ходу начиная сушить волосы.

– Он был утром, но босса тоже на месте не застал и уехал, – развёл руками Владимир, наблюдая за Гербер. – Ты сама-то как?

– Более менее. А где Марина?

– Легла спать после обеда, – махнул рукой охранник.

– Да? Чем же она, интересно, ночью занималась?..

Лавра машинально двинулась к комнате рыжей подруги и постучалась. Никто не отозвался. Аспирантка приоткрыла дверь и увидела на кровати Холодову, которая накрылась одеялом по самую голову. Шторы на окнах были задёрнуты. Впрочем, на улице и без того уже сделалось темно благодаря чёрным тучам.

– Её сегодня колотило маленько за завтраком, – сообщил Володя, следуя за Лаврой в столовую. – Катя подумывает отправить её в Австрию с Эрнестом, он как раз к новому году собирается перебраться туда.

– Марине нужна жёсткая рука, а не Австрия, – сказала Гербер, продолжая сушить волосы.

За стеной раздался какой-то грохот, и Лавра с Володей замерли, прислушиваясь к шуму. В коридоре скрипнула комнатная дверь, и к ним вышла потягивающуюся Марина.

– Всем привет! – радостно пропела она, причём вид у неё был далеко не сонный.

– Ещё минуту назад ты спала беспробудным сном, – подметила Лавра, повесив полотенце на шею.

– Услышала ваши голоса и решила подняться, – улыбнулась рыжая подруга и вздохнула. – Сегодня такой замечательный день, правда?

Она вдруг ни с того ни с сего расхохоталась и направилась в гостевую комнату, где содержался Страдальцев.

– Тебе не кажется, что она слишком весёлая? – поинтересовалась Лавра у телохранителя, но тот лишь нахмурился и последовал за Холодовой.

– Ой, братишка, – хохотала она, тормоша прикованного к батарее наркомана, которому было настолько плохо, что он даже не реагировал на приставания девицы.

– Мара, отойди от него, – потребовал Владимир и, схватив её за руку, поволок обратно в коридор. – Почему ты к нему постоянно лезешь?

– Да тебе не понять, Володька-Икотька, – прогудела рыжая девушка и вновь залилась смехом.

Лавра с подозрением осмотрела весёлую подругу. Обычно, беспричинные приступы смеха возникали у Марины только в одном случае – когда она принимала кокаин.

– Ну успокойся ты! – прикрикнул Владимир, недоумевая, что это нашло на хозяйскую дочь.

– Это бесполезно, – обратилась к нему Лавра и приблизилась к хохочущей Холодовой. – Ты сегодня нюхала кокаин, верно?

– Ко-ка-ин, – передразнила её рыжая подруга и упала на диван.

– Точно, – кивнула брюнетка и поспешила в её комнату.

Шторы на окнах уже были собраны на краю карниза, а на подоконнике темнел грязный след от обуви. Лавра выглянула на улицу и быстро поняла, что подруга выбиралась из комнаты с помощью дерева, растущего близко к дому. Летом точно таким же образом сюда проникал юродивый Петя Стреглов.

– Она обманула тебя, – заговорила Лавра прибежавшему Володе. – Она не спала, а выходила куда-то за наркотиками.

– Чёрт, Страдальцев! – воскликнул охранник и ринулся в гостевую комнату.

Он не ошибся, парнишка уже потирал нос, вдохнув какой-то порошок. Марина дала ему кокаин за те секунды, что успела побывать в его комнате. Володя ударил наркомана по щеке, но тот лишь усмехнулся, блаженно закрыв глаза. Холодова не переставала хохотать, пока Лавра не влепила ей резкую пощёчину.

– Ты что делаешь?! – закричала брюнетка и замахнулась на неё ещё раз. – Ты дала ему наркотик – нашему врагу!

– А нечего было его вчера дразнить, а потом шприц ломать! – завопила в ответ Марина, за что получила вторую пощёчину, на этот раз более сильную.

– Ты окончательно спятила!.. – прошипела Гербер и схватила её за рыжие космы. – Говори, где взяла кокаин!

– Отпусти, уродка! – брыкнулась та и поцарапала ей запястье.

Лавра не стерпела и набросилась на подругу с кулаками. Если бы не Володя, она бы посадила Марине несколько серьёзных синяков.

– Убирайся отсюда! – орала рыжая девушка, отбежав к окну. – Это мой дом, а не твой! Я не хочу тебя здесь видеть! Вон отсюда!..

Мужчина увёл разгневанную Лавру в коридор и попросил успокоиться.

– Её нельзя держать в городе, – нервно прошептала она, проверяя, насколько сильно пострадало запястье. На нём уже не осталось никаких царапин.

– Она не могла покинуть квартиру, – негодующе развёл руками Володя. – Я бы услышал или увидел. К тому же за окном дождь, она бы поскользнулась на сырой коре… Кокс она взяла из своих потайных запасов, надо отыскать их.

Марина продолжала вопить, запертая в зале. Лавра еле сдерживалась, чтобы не открыть дверь и не надавать ей очередных тумаков. Но она вспомнила слова Ливадии о зле, которым её наделяет вода, и понемногу успокоилась. Достав записную книжку, Гербер села у телефона и набрала номер сотового Керка. Тот ответил не сразу, а когда поднял трубку, в динамике раздался скрежет.

– Ты где? – спросила Лавра, пытаясь разобрать среди этого шума голос Финтберга-младшего.

– Тебя очень плохо слышно! – прокричал вдруг парень, явно стараясь уйти в более тихое место. – Лавра, ты не представляешь! Тебе нужно увидеть это самой…

– Что? Где ты, Керк? – насторожилась брюнетка.

– Приезжай скорее сюда… По адресу, который дал твой нарик. Здесь такое!

До конечной станции метро по Кирово-Выборгской линии Лавра добиралась в крайнем волнении. Почему Керк не стал говорить ей по телефону о том, что он обнаружил? И что это был за скрежет, который мешал ему говорить? Может, Лавра разговаривала вовсе не с сыном Марка Франковича, а с кем-то, кто схватил его?

Перебирая в голове самые мрачные подозрения, брюнетка выскочила на Проспект Ветеранов и принялась вспоминать вчерашние объяснения Страдальцева. Сначала надлежало идти прямо до самого конца, а там должен был находиться посёлок. Лавра зашагала мимо высотных домов, обходя торгующих прямо под дождём людей. Толпа, двинувшаяся от метро вместе с ней, то и дело застревала на этой стороне улицы. Многие останавливались, чтобы приобрести что-нибудь дешёвенькое, и Лавре приходилось протискиваться между ними. Тучи и не думали рассеиваться. Фонари ещё не горели, отчего двигаться было достаточно проблематично.

Обойдя стихийный рынок, брюнетка очутилась в более тихой местности. Проспект здесь заканчивался, сворачивая вправо. Дальше шли дворы и размытая грязь. Страдальцев не лгал – тут и впрямь раскинулся небольшой посёлочек. Правда, он был наполовину заброшенным, кое-где даже стояла строительная техника для сноса ветхих домишек, а в начале посёлка уже шла стройка. Очевидно, город постепенно наступал на этот дряхлый населённый пункт. Впрочем, это только к лучшему, поскольку дальше и вовсе начиналась какая-то свалка. Тут и там валялись ржавые каркасы от автомобилей, в металлических бочках дымили костерки, вокруг которых грелись бомжи. Один из них даже привязался к Лавре, выпрашивая деньги.

Достигнув другой окраины мерзкого посёлка, Гербер убедилась, насколько плачевно его состояние. Целых домов здесь практически не осталось. В основном глаз пугали убогие развалины, поломанные тележки, телевизоры, погнутые антенны, двери и прочий хлам. И на самом краю этого бедлама завиднелось кирпичное строение, на крыше которого расположилась параболическая антенна, солнечные батареи и какой-то купол, больше напоминающий мини-обсерваторию. Лавра догадалась, что это и есть то самое место, о котором говорил Страдальцев. Тем более перед двухэтажным домом стоял чёрный внедорожник с зеркальными стёклами. Это был джип Керка, вне всяких сомнений.

Попасть во двор странного дома было не так-то просто. Его ограждал мощный металлический забор, сваренный из разных кусков стали. Где-то он был выше, где-то ниже, но всё равно не давал шансов перелезть через него. Ворот здесь вообще не существовало, хотя за ограждением громко лаяли собаки. Лавра взглянула на тёмные окна в надежде увидеть там хоть кого-нибудь, однако никто не появлялся.

– Стой на месте! – раздался за спиной старческий голос. – Говори, зачем пожаловала?

Лавра медленно обернулась и удивилась. Из земли на неё было нацелено охотничье ружьё. Старик, державший его, выглядывал из какого-то люка, вделанного между двумя ржавыми железяками, которых в округе было полным-полно.

– Тертелио, что за манеры! – донёсся другой, более добродушный голос, и с противоположного конца улочки на поверхность выбрался седовласый мужчина в очках с большими круглыми линзами. В одной руке он сжимал поводок, на котором к Лавре рвался здоровенный ротвейлер, а в другой держал зонт, прикрываясь им от дождя.

– Вы, должно быть, и есть Лавра Гербер? – спросил странный человек, усмиряя свою псину.

– Я пришла за Керком, – промолвила она, обняв сумочку. – Что Вы с ним сделали?

– О, ровным счётом ничего, – заверил очкарик и показал на старика с ружьём. – Тертелио проводит Вас в дом, не бойтесь его… Тертелио, немедленно опусти ружьё. Приход этой девушки запланирован.

Старик нехотя подчинился и сжал металлические зубы.

– Ладно, раз так, – пробурчал он и, выбравшись из своего лаза, пригласил спускаться туда.

Под замусоренной улицей находился кирпичный коридор с чёрными дверьми. Он уходил в обоих направлениях и растворялся в царящей там темноте. Здесь же, у деревянной лестницы, висел старый фонарь, за который психопатический Тертелио мигом схватился, закрыв за собой люк.

– Чего встала, иди туда, – ткнул он пальцем влево, всё ещё напряжённо придерживая ружьё.

Через минуту их встретил тот седой мужчина. Собаки рядом с ним уже не было, равно как и зонта. Под светом нескольких фонарей Лавре удалось получше разглядеть его. На нём была коричневая жилетка и полосатые брюки. Вблизи его очки казались ещё больше, а увеличенные за линзами глаза с интересом смотрели на гостью.

– Что это за место? – спросила Лавра, делая как можно более внушительный голос.

– О, не бойтесь, для своих людей здесь безопасно, – улыбнулся хозяин и указал на проход, откуда доносился знакомый механический шум. – Прошу Вас, Ваш друг там.

После мрачного коридора любое хорошо освещённое и тёплое помещение напоминало уютную комнату, даже если в ней царил беспорядок и было очень шумно. Именно так восприняла Лавра подземный зал, в который её привели чудаковатые старички. Здесь работали какие-то механизмы, у закопчённой стены гудели несколько станков, а посередине крутился странный стальной цилиндр.

Керк в специальных чёрных очках и перчатках наблюдал, как что-то прыгает за грязным окошком. С ним стоял человек в синей робе, точно так же защитивший свои глаза очками. За ухом у него был карандаш, а на подбородке чернел старый порез. Вид у обоих был безумный, словно они смотрели на нечто грандиозное и бесподобное. Впрочем, Лавра вскоре и сама поняла, что их так сильно там заинтриговало.

За стеклом в соседнем помещении летали металлические бабочки. Их было около десятка, и все они кружили над зажжённым светильником. По величине механизмы напоминали голубей, но от этого не теряли своей потрясающей ловкости и весьма быстро нарезали в воздухе круги.

– Что это? – спросила изумлённая Гербер, и Керк наконец-то обратил на неё внимание.

– А, ты уже здесь, – обрадовался он и ткнул в летающих бабочек. – Это профессор Гугневич испытывает своё новое изобретение. Я с самого утра ждал, когда они приступят к тестам.

– А сейчас мы поменяем цвет лампочки, – предупредил мужчина в синей робе и нажал на пульт, вделанный в небольшой стол перед ними.

Бабочки разлетелись по углам, едва светильник вспыхнул красным светом. Они прицепились к стенам и потолку и больше не шевелились. Человек в спецодежде снова нажал на кнопку, и лампочка загорелась синим. Механизмы вмиг попадали на пол кверху лапками, и противный скрежет прекратился.

– Что, что это с ними? – беспокойно спросила Лавра.

– Всё. Мы нейтрализовали их заряд, – ответил учёный, сняв чёрные очки, и Керк последовал его примеру. – Они и так без малого два часа досаждали нашим ушам.

– Поздравляю, коллеги! – воскликнул седовласый господин в коричневой жилетке, который встретил Лавру на улице. – На этот раз они летали гораздо больше, чем при моих первых экспериментах… Я полагаю, стоит поднять на них цену.

– Нет, профессор, это невозможно! – воскликнул мужчина в синей спецовке. – Вы забыли, мы уже подписали все документы и отдали первую партию.

– Ну так позвоните им, Виктор, и продиктуйте наши новые условия, – отмахнулся профессор и, поправив очки, подошёл к Лавре и Керку.

– Я под впечатлением от Вашего таланта, – сказал Финтберг и, словно вспомнив, что брюнетка абсолютно ничего не понимает в происходящем, кинулся знакомить её с очкастым старцем. – Лавра, это профессор Аристарх Васильевич Гугневич. Он физик-механик и он разрабатывает невероятные вещи!

– Ну, не такие уж они и невероятные, молодой человек, – погрозил пальцем Гугневич и жестом попросил их перейти в другое помещение, более светлое и чистое: с ковром на полу, журнальным столиком и большим телевизором.

– Значит, Страдальцев приходил сюда по указке Нурина? – уточнила Лавра, обращаясь к приятелю.

– Да, и теперь я понял, почему их заинтересовал профессор, – кивнул Керк, с улыбкой уставившись на Аристарха Васильевича.

– К вашему сведению, мною интересуются многие и не только наркоманы да политические фанатики, – сообщил профессор. – Но общаюсь я лишь с теми, у кого есть деньги и чёткие цели.

– Аристарх Васильевич продаёт свои изобретения, – пояснил сын Марка Франковича. – У него столько разработок, и многие из них представляют из себя довольно внушительное оружие…

– Вы изобретаете оружие? – насторожилась Гербер.

– О, нет, какое, к чёрту, оружие?! – возмутился Гугневич, указывая на стену, за которой располагалась испытательная комната. – Кого можно убить, по-Вашему, этими бабочками?..

– Тогда для чего они предназначены? – недоумевала Лавра, забывая про то, что озябла и что вся мокрая после дождя.

– Ну, для кого-то это будет невинная игрушка, для кого-то помощник в прочих, более серьёзных делах. Практическая составляющая меня мало интересует. Главное – то, что бабочки при определённых световых условиях полностью прекращают свою механическую жизнь и не дают возможности узнать, какая информация в них содержалась.

– Понимаешь, Лавра, – вмешался Керк, – в них есть чипы, которые позволяют вносить в бабочек большой объём информации. А чтобы вскрыть такого робота, если можно так выразиться, надо его по меньшей мере распилить в нескольких местах, и от этого возникают вспышки, при которых, как ты видела, бабочки моментом умирают.

Лавра лишь вскинула брови, но задавать вопросы не стала – она пришла сюда не за этим.

– Так зачем Нурину понадобился профессор Гугневич? – напомнила брюнетка.

– Ваш заказ, молодой человек, наверное, уже скомплектован, – пробормотал Аристарх Васильевич и, выглянув в ту грязную комнату, закричал – Виктор, брось этих бабочек и проверь, что там с заказом господина Финтберга!

– Ты что-то заказал? – удивилась Гербер.

– Сейчас сама всё увидишь, – пообещал Керк и, продолжая улыбаться профессору, направился обратно в тускло освещённое помещение перед подземным коридором.

Виктор, вытирая руки о свою робу, подошёл вместе с ними к крайней двери и дёрнул её на себя. В уши сразу закрался новый шум, ещё более сильный и мерзкий. Лавре показалось, что именно его она слышала, когда разговаривала с Керком по телефону. За дверью оказался огромный цех. В нём суетились пятеро парней, которые бегали между столами и брали с них какие-то инструменты. В дальнем углу висел подсвеченный стенд, на котором были представлены, судя по всему, макеты изобретений предприимчивого профессора. Вдоль стен протянулись станки и металлические шкафчики. Изредка рабочие подбегали к ним, чтобы отточить какую-то деталь либо достать коробку с запчастями.

– Ну что, Парамон, собрал наконец или всё телишься? – грозно спросил Виктор у снующего между столами паренька.

– Да всё уж, вон, пусть пробуют, – указал он на центральный стол и продолжил искать что-то среди барахла на окружающих его полках.

– Будете проверять? – поинтересовался Виктор у Керка и Лавры.

– Не помешало бы, – кивнул Финтберг, и помощник профессора повёл их к таинственному заказу, накрытому грязным покрывалом.

Лавра отметила про себя, что всюду здесь валяются металлические стружки, опилки, куски пластмассы, тут и там сверкают пятна пролитого масла, а на стене мелом нарисованы какие-то схемы. Одну из них как раз чертил сейчас другой юноша в такой же синей робе и весь чумазый от работы. Видимо, механики до того были завалены заказами, что не уделяли своей внешности уже никакого внимания.

– Короче, Гугневич вам уже объяснял принцип использования аппарата «ДМ-14», – забормотал Виктор, сдёрнув покрывало, и на столе сверкнули какие-то доспехи. – Самое главное – менять после каждого применения выхлопные трубы, так как они быстро трескаются. Мы, правда, к зиме хотели кое-что с этим сделать, чтоб менять их приходилось пореже, но это всё на стадии доработки…

Пока мужчина объяснял Керку, что и когда нужно менять, Лавра постепенно осознавала, что за прибор лежит перед ней, сверкая новеньким корпусом. Она видела точь-в-точь такой же у Андрея Дмитриевича Стреглова в прошлом году. С помощью этого изобретения тот мог в буквальном смысле летать и довольно быстро. Причём тогда Лавра ещё удивлялась, как это археолог прячет такую сложную конструкцию под красной рясой. Теперь же она видела, что летательный костюм совершенно не большой и не очень-то тяжёлый. Он состоял из доспех, которые непосредственно крепились на теле, из трёх труб, которые можно было развернуть в любую сторону и тем самым не дать одежде загореться при полёте, из собственно самого механизма, благодаря которому это устройство поднималось в воздух, и из двух пультов, которые крепились в подмышках. Последние являлись системой управления полётом: сдавливая левый пульт, человек мог усилить выброс топлива и, следовательно, подняться на высоту, а нажав на правый, можно было замедлить полёт или же вовсе приземлиться.

– В планах у нас ещё парашют, – говорил Виктор, надевая это всё на себя, – но с ним, конечно, много возни. Профессор беспокоится за жизнь пользователей, так как увеличилось число несчастных случаев. Топливо кончается, труба лопается, мотор глохнет или ещё какая напасть – человек сразу же летит камнем вниз. Поэтому с этой моделью, мой совет, далеко в облака не поднимайтесь, крайне опасно.

– Керк, но ведь это же прибор, который был у Стреглова! – прошептала Лавра ему на ухо.

– Знаю, поэтому я его и заказал, – улыбнулся Финтберг, наблюдая, как Виктор готовится испытать чудо-прибор прямо в этом зале.

– Наша последняя новинка – никакого запаха, – сообщил он и, дёрнув левой рукой, быстро подскочил к потолку. От такого резкого движения мужчина даже вскрикнул, но вовремя завис в воздухе, покачивая ногами. – Чтобы двинуться вперёд, надо лишь нажать на оба пульта одновременно. Вот так. – Он дёрнул обеими руками и полетел к стене, где чертил новую схему худой парнишка. – Но надо уметь своевременно затормозить и резкость здесь только всё испортит. – Он плавно остановился перед верхом рисунка и ткнул в квадратик, обращаясь к ученику – Вот это неправильно, оно не здесь должно находиться…

Парнишка мигом стал исправлять ошибку.

– Когда летите, всегда контролируйте движения, – продолжал Виктор, приземляясь на столы. – Любой неверный взмах, и вы шмякнетесь так, что костей не соберёте. В общем, это не игрушки, даже наоборот, перед использованием надо тщательно потренироваться. Иначе рискуете себя покалечить или (что, кстати, случается намного чаще) убить…

На улице окончательно стемнело. Чудак Тертелио проводил Керка и Лавру до джипа и даже проверил, нет ли поблизости кого постороннего. На месте этого старика Лавра была бы спокойна – кто станет бродить здесь в тёмное время.

– Стреглов приобрёл такой аппарат именно у Гугневича, – сказал Керк, когда они выезжали на трассу. – Я не стал спрашивать у этого изобретателя напрямую, но понял, что заказать такую игрушку у него может практически любой желающий. Ты же сама слышала – у кого есть деньги и далёкие цели.

– Как ты добился его расположения? – недоумевала Лавра, поглядывая на летательный аппарат «ДМ-14», который лежал на заднем сидении.

– Ну, пришлось уж повыпендриваться, – ухмыльнулся Финтберг. – На самом деле, вчера я здесь ничего не нашёл. Дом у них вместо ширмы, там никто не живёт. Все их лаборатории, мастерские, цеха находятся под землёй. Это тоже Гугневич придумал. У него здесь была дача, он ещё в начале девяностых свои исследования начал, когда понял, что долго на официальной работе в НИИ не протянет. Оружие он, конечно, не разрабатывает, иначе бы его давно припёрли к стенке. А вот всякие такие хитроумные штуковины, вроде самоездящих лыж, как раз по его части. Кстати, у него есть «крыша», и все проблемные вопросы решают местные братки. Это они познакомили меня с профессором. С властями тоже всё шито-крыто. В общем, старик-гений хорошо устроился, живёт в коттеджном посёлке недалеко от Колпино. Собирается в скором времени перевезти свои лаборатории в более подходящее место…

– Я не понимаю, зачем Нурину понадобились услуги Гугневича? Зачем он отправил сюда этого придурка Страдальцева?.. Мне вообще не понятна логика его действий. Такое ощущение, что он сам не знает, чего хочет.

– Есть у меня одно соображение на сей счёт. – Керк вмиг сделался серёзным, не отрывая взгляда от дороги. – Что, если Нурин и не знал о Гугневиче? А Страдальцева послал по этому адресу, потому что сюда в своё время наведывался Стреглов…

– Не думает же Олег, что Андрей Дмитриевич жив, – усмехнулась Лавра и сама почему-то задумалась над этой версией.

– Я не знаю, что он думает. Насколько мне известно, археолог погиб в пожаре монастыря Хеста в прошлом году… Ты лучше должна знать об этом, правильно?

– Я не видела, как погиб Стреглов… Но он не мог выжить в том пожаре, это просто немыслимо. Нет, он там сгорел вместе с Женей, Камилем и Ильёй, несомненно. Видел бы ты тот огонь. Только мне и Рудольфу еле-еле удалось унести оттуда ноги. И Нурин знает об этом.

– Ладно, не важно, – успокоил её сын Марка Франковича, объезжая попутные машины. – Если б твой ненормальный археолог выжил в том пожаре, он давно бы до тебя добрался, правда?.. То есть я хочу сказать, что Нурин, возможно, не знает об этом и надеется по-прежнему его найти. Может, он думает, что раз уж ты перебралась в Питер, то и Стреглов здесь рано или поздно объявится? Ведь прошлой зимой эти чокнутые последователи Бальваровского донимали тебя именно в надежде, что ты приманишь к себе археолога и они поймают его…

Лавра молчала. Такие рассуждения казались абсурдными, но, действительно, успокаивали её. Керк строил версии вполне быстро, будто сам принимал участие в интриге Бальваровского. И если предположение о том, что Стреглов может оказаться в живых, не очень-то убеждало брюнетку, то вот мысли об аспирантках Коливина не давали покоя с самого обеда. Интересно, как прошёл суд над Егором? Из-за всей этой суеты Гербер совершенно забыла о нём, хотя и собиралась посетить слушание. Когда она покидала институт, Веста и Алёна Сергеевна ещё не вернулись оттуда.

До самого приезда к дому Финтбергов Лавра мучалась догадками. Причины смертей невинных девушек ей до сих пор были неясны, и от этого она нервничала. Что, если Охтин прав и преподавательниц истории преследует проклятье? Ей не удалось проверить ни одну из версий. Поговорить с самим Коливиным не получилось. Охтин тоже оставался загадкой со своим странным расследованием, а Ламбрант пропал.

– Выпьешь чего-нибудь? – предложил Керк, когда они поднялись в его роскошную квартиру.

Лавра внимательно разглядывала купленное изобретение Гугневича и пыталась унять в себе тревожные мысли.

– Нет, спасибо, – мотнула она головой и поняла, что одежда на ней до сих пор мокрая от дождя.

– Тебе нужно переодеться, – заметил парень, попутно кому-то усердно названивая по телефону. – Хочешь, прими душ…

– Да, наверное, так и сделаю, – согласилась Гербер, поскольку в последний раз она общалась с водой сегодня утром и сомневалась в её чистоте.

Взглянув на часы, Лавра поняла, что опоздала на все запланированные сегодня мероприятия: конференция началась полчаса назад, а Веста наверняка уже покинула место работы. Впрочем, идти куда-либо совершенно не хотелось, а ведь ещё надо было отдать Ливадии ключ от заветной постройки на набережной. Перспектива полежать в горячей ванне с ароматной пеной радовала её куда больше. Как давно она не была в столь комфортных условиях?.. Единственное, что портило настроение, – это мысли о Нурине и преподавательском проклятье. Неизвестность просто не давала покоя. Лавра снова и снова пыталась строить версии, но всякий раз наталкивалась на множество вопросов, которые никак не могла объяснить.

Когда воды набралось достаточно, Лавра скинула отсыревшую одежду и залезла в ванну. Тело мигом согрелось, и девушку потянуло ко сну. Вот полежать бы так часок-другой, и жизнь станет гораздо приятнее. Но тихий стук в дверь нарушил этот замечательный план.

– Ты в порядке? – поинтересовался Керк и хотел войти, однако ему помешал замок, который Лавра предусмотрительно защёлкнула.

– Да, хочу отдохнуть в горячей воде, расслабиться и подумать, – отозвалась брюнетка, осторожно вытягивая ноги под душистой пеной, и опустила голову на край ванны.

– Мне нужно с тобой кое о чём поговорить, – тихо, словно нерешительно, промолвил Финтберг, не желая, видимо, оставлять её в покое.

– Я как раз раздумываю над твоими предположениями относительно Нурина…

– Нет, я о другом, – произнёс парень. – Мне можно войти?

– Керк, а этот разговор нельзя отложить на потом? Просто я уже легла в ванну и вылезать из неё совсем не хочется.

– Да, – смирился он и обречённо вздохнул, – извини, я подумал, что…

Интересно, о чём же он всё-таки подумал? Может, он хотел присоединиться к ней?..

– Керк, что ты хочешь? – усмехнулась Лавра, хотя его намерения что-то всколыхнули внизу живота.

– Глупо получилось, правда? – переспросил он, прижавшись к двери. – Я думал, что ты сейчас не будешь против… Игоря больше нет, ты одна… и я тоже…

– Честно, сколько попыток ты уже предпринимал? А помнишь, что было в Речных Воротах на вечеринке у Валенсы?..

– Мы так и будем разговаривать через дверь?

Лавра задумалась. Его настойчивость всё больше и больше начинала ей нравиться, отчего в голове возникла шальная мысль. Конечно, впустить его в ванну будет слишком резким шагом, но вот малость пофлиртовать можно…

– Керк, а может, сходим куда-нибудь погулять? – вдруг спросила она, чем повергла парня в полное замешательство.

– Я могу… заказать столик в ресторане… если хочешь, – сбивчиво промолвил он.

– Было бы неплохо, – улыбнулась брюнетка, вспоминая слова Дольч о полной свободе в желаниях. – Надеюсь, в твоём доме найдётся более менее сносная женская одежда?

– Не проблема, – воспрянул духом Керк. – Я мигом всё организую…

* * *

Встреча с представителями зарубежной компании проходила не так гладко, как планировалось. В ресторан чопорные англичане идти не захотели, от выпивки наотрез отказались и пожелали перво-наперво ознакомиться с ходом затеянного строительства, в которое вложили довольно внушительные деньги. И нынешние результаты их мало порадовали, хотя Рудольф и не собирался ни в чём оправдываться. Проект был долгосрочный, приближалась зима, поэтому ни о каких быстрых результатах вообще не могло идти речи. Именно это он и старался как можно деликатнее объяснить надутым дядькам из Лондона. Благо, ему в этом помогал рассудительный Алексей – давний друг и отличный советчик во всех их бизнес-проектах. Он приехал накануне, точно подозревал, что инвесторы прибудут не в самом лучшем настроении. И, признаться, без него бы встреча провалилась, так как Рудольф еле сдерживал себя, чтобы не накричать на бестолковых джентльменов.

– Впервые сталкиваюсь с такими ослами, – прошипел Орфин после встречи, сидя с Алексеем в ресторане. – Честное слово, было дикое желание плюнуть на всё и послать этих англичан обратно к их английской королеве.

– У тебя мало терпения, – засмеялся приятель, покуривая очередную сигарету. – Нужно учиться сдержанности, как-никак у тебя теперь своё дело, ты сам ведёшь переговоры, а это целое искусство.

– Твоя правда, Лёшка, – кивнул Орфин, отодвигая тарелку. – Не знаю, что бы я без тебя сегодня делал. Впредь переговоры всегда будешь вести ты. Всё ж таки у тебя есть опыт и сносный характер…

– Извините, – вмешалась в их беседу длинноногая девица, манерно зажав между пальцами тонкую сигарету, – моя зажигалка сломалась, а у официанта почему-то нет. Можно мне воспользоваться вашей?

Она улыбчиво уставилась на Рудольфа, который к сигаретам был абсолютно равнодушен. Их столик находился в VIP-комнате, которую обычно закрывали от остального зала шторой. Но сегодня ему не хотелось прятаться от людей, отчего эта красавица успела приметить в руках Алексея антикварную зажигалку в форме львиной головы.

– Премного благодарна, – ещё шире улыбнулась девушка. – А что это вы здесь одни и без барышень? Обсуждаете что-то важное? Наверное, деловой ужин, а я так бестактно вас прервала…

– Всё нормально, – заверил её Алекс, и его взгляд прошёлся по точеной фигурке красавицы, останавливаясь на короткой бежевой юбке. – Мы как раз отдыхаем от этих деловых переговоров. А Вы?

– О, сегодня я поругалась со своей очень близкой подругой. – Девица надула коричневые губки, с интересом посматривая на Орфина. – Я надеялась, что она извинится передо мной за своё поведение, но, видимо, мне суждено провести вечер одной… без неё.

– Это можно быстро исправить. – Алексей радостно оглянулся на товарища. – Рудольф сегодня тоже вынужден остаться один, так как мне пора в Пушкин, к жене и детям…

– Брось, Лёха, оставайся сегодня в городе, – запротестовал Орфин, стараясь не смотреть на обворожительную незнакомку, которая изящно курила свою сигарету. – Успеешь к своим завтра…

– Нет-нет, я обещал Тамаре, что не задержусь. Тем более у сына день рождения, а мы собирались устроить шашлыки.

– В такую погоду?.. – усмехнулся приятель и мотнул головой.

– Семья, – воскликнула девица, – это так трогательно. Мне бы тоже хотелось провести этот вечер с близкими людьми, но, увы, их у меня нет.

Алексей многозначительно подмигнул Рудольфу и засобирался уходить.

– Постой, я провожу тебя, – вызвался тот, однако мужчина недовольно замахал рукой.

– Что я, маленький? – усмехнулся он, вылезая из-за стола. – Тем более тут такая красота пожаловала. – Алексей вновь улыбнулся девушке и обратился к ней – Вы имейте в виду, мой друг тоже без семьи и ему очень одиноко в чужом городе в такой холодный вечер.

Он ещё раз подмигнул Рудольфу и спешно удалился. Оставалось лишь тихо злиться на его шуточки. Алекс давно уже пытается наладить ему личную жизнь, знакомя с разными девицами. Он и Лавру рекомендовал Орфину, когда они впервые повстречали её на даче Холодовых прошлой зимой. И только из-за его наставлений Орфин начал тогда ухаживать за ней. Сам бы он ни за что не отважился. Впрочем, результат всё равно остался далёким от совершенства.

– Кажется, только что я заставила Вашего друга оставить Вас, – виновато прошептала незнакомка, всё так же неловко переминаясь возле стола.

– Да нет, он, действительно, собирался ехать в Пушкин, – успокоил её парень и жестом указал на освободившееся место. – Присаживайтесь…

«Красоту», как выяснилось, звали Вестой. Она на самом деле была сегодня в ресторане одна, но это не помешало ей познакомиться с новым человеком. Признаться, сначала Рудольф заподозрил, что это проститутка, какие обычно выискивают себе в подобных заведениях богатеньких клиентов. Но Веста сообщила, что работает в институте и живёт в Купчино в собственной квартире. Да и, судя по украшениям, она была довольно состоятельной и изысканной девушкой. Когда она призналась в том, что водит чёрный «БМВ», всякие сомнения в её личности отпали, и Орфин заулыбался.

– Знаете, а я ведь видела Вас в каком-то журнале, – призналась Веста, принимая угощение Рудольфа. Он заказал для неё сладкий коктейль из текилы. – Право, не стоило, я же за рулём…

– Не бойтесь, – ухмыльнулся парень, приступая к своему десерту. – Если понадобится, я вполне могу отвезти Вас домой… И, кстати, можете обращаться ко мне на «ты», хорошо?..

– Взаимно, – кивнула Рогова, но пробовать коктейль не спешила.

– Обо мне, действительно, не так давно писали в журналах. Чушь, конечно, получилась, но девушкам нравится. Вот тебе же понравилось, да?

– Интригует, – подметила Веста с загадочной улыбкой. – К тому же редко можно встретить в настоящее время такое идеальное сочетание внешности и успешности. Я даже поначалу решила, что ты актёр, а не бизнесмен… – Она игриво посмотрела на него, а Рудольф уставился на её пленительную родинку в уголке рта.

– А у меня в своё время не было таких ослепительно красивых преподов, – парировал он. – Неужели профессия педагога тебе нравится?

– Ну, я не совсем педагог, – игриво замялась девушка. – По правде говоря, я веду занятия в парочке вузах.

– Надо же, – удивился Рудольф. – У меня одна знакомая тоже работает в каком-то институте… Её зовут Лавра Гербер, случайно не встречала такую?

– Нет, – подумав, ответила Рогова, – такое бы имя я точно запомнила. В Питере сейчас столько вузов… Расскажи лучше о себе.

Синие глаза девушки очаровывали с первого взгляда. Уж насколько была хороша Лавра, но Веста по сравнению с ней смотрелась ещё лучше. Рудольфу трудно было признать это, тем более брюнетка была ему небезразлична. Однако Рогова впечатляла его куда больше. Она с интересом слушала его краткую автобиографию, которую он привык рассказывать новым знакомым. Пару раз он даже сбился с мысли, засмотревшись на красавицу, которая с томным видом попивала коктейль.

– Значит, здесь ты живёшь временно, – заключила Веста.

– Всё зависит от моих дальнейших успехов, – кивнул Орфин, потягиваясь от долгого сидения. – Если проекты, которые мы с друзьями надумали на следующий год, удачно воплотятся, я буду вынужден перебраться в Питер, так удобнее.

– А сейчас ты приехал исключительно ради работы, я правильно поняла?

– Именно так, а в чём дело? – нахмурился парень.

– Ну, обычно, мужчины предпочитают подыскать себе в столице не только хорошую работу, но и девушку. Неужели у такого респектабельного молодого человека, как ты, до сих пор нет подруги?

– Ну, в общем-то, я не говорил, что не женат, – усмехнулся Рудольф. – Может, у меня уже есть семья, дети, а сюда я прикатил, чтобы поразвлечься с кем-нибудь на стороне…

– Надо же, какие мы подозрительные, – ухмыльнулась в ответ Веста, и вид её от этого сделался ещё притягательнее. – Определить, что ты не женат, очень просто – нет кольца. А успешные бизнесмены, как правило, не стесняются носить его, особенно такие молодые. Этим они подчёркивают, что уже состоялись как мужья, даже если ищут себе любовницу.

Уязвлённый Рудольф приподнял светлые брови и щелкнул пальцами официанту, который тут же отправился за счётом.

– Невесты у меня тоже нет, – ответил, наконец, Орфин, достав бумажник. – Но в ближайшем будущем я планирую подыскать себе какой-нибудь вариант.

Ухмылка на лице Весты увеличилась, а глаза заблестели. Она взяла сумочку и поднялась со скамьи, поправляя свисающий со лба русый локон.

– Что ж, приятно было с тобой познакомиться, – воскликнула девушка, и её улыбка стала похожа на расстроенную. – Я так поняла, что дальше вечер во мне не нуждается…

– Да ладно, к чему ложные скромности, – возразил Рудольф, оставив на столе несколько банкнот. – Вечер только начинается. К тому же ты ещё не каталась на моей новой машине, я купил её буквально на днях.

– У-у-у, машины моя слабость, это ты верно подметил! – радостно засияла Рогова. – А уж объезжать новые экземпляры – тем более.

– Новая модель «Хонды», надеюсь, отвечает твоим вкусам?..

«БМВ» девушки пришлось оставить на стоянке ресторана. Швейцар заверил хозяйку, что она может не волноваться и что вправе забрать машину тогда, когда ей будет угодно. В конце концов, за такие обещания он получил от неё свёрнутую купюру, которую она бережно засунула ему в нагрудный карман. Рудольф уже дожидался новую знакомую в своей бежевой иномарке, включив магнитолу.

– Погромче, приятель, – потребовала Рогова, присоединяясь к нему на соседнее кресло, – я люблю гонять по городу под хорошую музыку!

Рудольф усмехнулся – гонять он тоже любил очень даже сильно. Благо, сегодня это позволяли разгруженные дороги. В центре, правда, была небольшая заминка. Несколько милицейских машин спешили на Васильевский остров, поэтому на мгновенье пришлось остановиться и пропустить их. Однако дальше уже ничто не могло задержать Орфина на полупустой трассе. Промчавшись вдоль набережных, он свернул на Невский Проспект и понёсся по нему, словно угорелый. Никакие светофоры, гаишники или пешеходы не посмели мешать ему.

Впрочем, Весту это не удивило. Она требовала прибавить скорость ещё и ещё. Огни Петербурга слились в сплошные полосы, Рудольф не успел ничего понять, как очутился в постели в объятьях своей неукротимой спутницы. Она обвела горячим языком его подбородок, вцепилась в светлые волосы и всем своим видом просила прибавить скорость. Пришлось опрокинуть её на мятые простыни и самому взять инициативу.

Веста блаженно закатила глаза. Пальцы её левой руки больно царапнули по спине, но это лишь раззадорило парня, и он, стиснув зубы, принялся двигаться быстрее. Стон окутал тёмную комнату, в которой они наслаждались собой, однако в следующий миг раздался грохот, и посторонние голоса наполнили спальню.

Рудольф недоумённо уставился на ворвавшихся к ним людей, и в следующую секунду что-то со свистом воткнулось в его плечо. Рогова вскрикнула и упала на пол, порвав одеяло. Двое людей в мантиях ударили Орфина по лицу и прямо голого стащили с кровати. Он попытался сопротивляться, за что получил ещё один выстрел в живот и замер. Таинственные бандиты вытащили его в коридор, где тоже шумели голоса и раздавался топот. За стеной вдруг завизжала девушка, но ненадолго.

Веста вернулась на кровать, прикрывшись разорванной простынёй. Один из налётчиков в странном одеянии приблизился к ней, нацелив металлический арбалет прямо в голову.

– Хватит, – фыркнула она, – это уже не смешно!..

– А по мне – так очень смешно, – ответил тот мужским голосом, но оружие убрал.

– Что я теперь должна делать? – Веста поправила волосы и вздохнула.

– Оставайся здесь, обожди минут десять и вызывай ментов.

– Гербер звонить?

– Мы оставили их охранника живым в крайней комнате. Сама ничего не делай. А дальше – как договаривались.

Рогова кивнула, и странный тип исчез. Топот десятка ног донёсся откуда-то снизу, и на улице сработала автомобильная сигнализация. Веста ещё минуту просидела на кровати, а потом, когда в округе наступило затишье, выбралась из разгромленной спальни.

В прихожей творился самый настоящий кавардак – поперёк неё лежали погнутые медные статуи, валялся разбитый телефон и верхняя одежда. Из соседней комнаты тянулся кровавый след, оставленный тем, кого волокли налётчики. Рогова помотала головой и бросилась искать свою сумочку. Наступающая ночь обещала быть очень интересной.

* * *

– Соус – просто язык проглотить можно, – восхитился Керк, прожёвывая очередной кусочек жареной говядины. – Ты зря отказалась от второго, такого, пожалуй, не делает даже папин повар Гектор, а он мастер своего ремесла.

– Честно, в последние дни у меня совсем нет аппетита, – ответила Лавра, попивая апельсиновый сок и наблюдая за парнем.

Тот часто бросал на неё алчный взгляд, и не трудно было догадаться, что так сильно привлекало его внимание. Пока Лавра принимала ванну и сушила волосы, в квартиру Финтбергов приехала женщина из модного питерского бутика и привезла вечернее платье. Керк специально заказал его, угадав все размеры Гербер. В результате ей пришлось только примерить его на себя и удивиться такому щедрому подарку. Впрочем, сын Марка Франковича мог позволить себе в любое время суток получить то, что ему нужно, невзирая на стоимость. И теперь Лавра выглядела потрясающе, по крайней мере для Керка.

Платье, действительно, было хорошо собой. Красное всегда шло таким жгучим брюнеткам, как Лавра, а уж в сочетании с золотистыми украшениями и подавно затмевало всё вокруг. Колье и серьги, как объяснил Керк, принадлежали раньше его покойной матери. Марк Франкович хранил их в память о ней и поставил сыну условие, что тот подарит комплект своей возлюбленной, с которой надумает связать судьбу.

– Ты по-прежнему переживаешь из-за них? – в который раз переспросил Керк, откладывая на край стола свой навороченный сотовый телефон.

– Не уверена, что твой отец одобрил бы это, – прошептала Лавра, приторно улыбаясь кавалеру. – И вообще, он не обрадуется, когда узнает, что его сын вновь увлёкся русалкой.

– Брось, – поморщился парень, – он ничего о нас не узнает. Меня больше волнует твоё мнение по этому поводу.

– Скольким же девушкам ты говорил такие красивые слова? – усмехнулась Гербер, сминая в руке салфетку.

– Ни одной. С лета у меня не было никого. На обычных девушек меня больше не тянет, а вот на…

– На необычных? – предположила брюнетка. – Точнее на девушек, которые девушками вовсе не являются. Например, таких, как я, верно?

– Ты знаешь, что умеешь привораживать мужчин к себе? – смутился Керк, перестав есть. – А теперь я понимаю, что всё сильнее и сильнее привязываюсь к тебе. Даже вся эта авантюра с Нуриным, Гугневичем, Страдальцевым – я участвую в ней исключительно ради тебя.

– Не только. Ты помогаешь мне ещё и потому, что так тебе велел Марк Франкович.

– По правде, отец не очень-то хотел, чтобы я принимал во всём этом участие. О Гугневиче он не знает, и мне бы не хотелось, чтобы он помешал нам.

– Марк Франкович ни за что не станет мешать. Наоборот, сколько я его знаю, он всегда помогает в сложных ситуациях, даже после того, как я узнала о нём много плохого.

Керк прищурился.

– А что ты о нём узнала? – полюбопытствовал он.

– То, что Марк Франкович причастен к гибели моего отца, – поведала Лавра и отпила ещё немного сока. – А заодно с ним действовали и его друзья. Отец Марины, в частности.

– Ты же знаешь, что мой отец не имеет к этому никакого отношения, – возразил Керк. – Это всё подстроил Брон, отец даже не был посвящён в его планы об убийстве Эдуарда Герерберга.

– Хм… значит, ты тоже знал эту историю задолго до меня.

– Отец рассказал мне об этом после твоего отъезда из Речных Ворот, когда узнал, что произошло в клубе у Валенсы…

Лавра заулыбалась ещё шире. Глядя на сына ректора, она явственно чувствовала нарастающее желание что-нибудь сделать с ним.

– Скажи, а ты хотел бы поплавать сейчас со мной в Неве? – вдруг поинтересовалась брюнетка, игриво уставившись на него.

Керк поперхнулся от такого странного вопроса и схватился за салфетку.

– Там же холодно, – недоумённо произнёс он, вытирая подбородок.

– Я знаю место, где ты не замёрзнешь, – промолвила Гербер, склоняясь к нему, и заглянула прямо в глаза.

– Но зачем? – смущённо улыбнулся Финтберг, и по его лицу пробежала тень сомнения.

– Не бойся, – спокойным голосом заговорила девушка, вылезая из-за стола, – тебе это понравится. Пошли…

Он успел лишь прихватить с собой сотовый телефон. По пути к выходу Керк расплатился за неоконченный ужин и выскользнул вслед за Лаврой на улицу.

– Здесь недалеко, – сообщила брюнетка, залезая в джип. – Надо только спуститься к Выборгской набережной.

Постройка на берегу холодной Невы стояла целая и невредимая, а вода, клокочущая внутри под горячими трубами, по-прежнему была тёплой.

– Я не понимаю, что ты задумала, – смеялся Керк, догоняя Лавру уже на лестнице.

– Я покажу тебе кое-что интересное, – взволнованно откликнулась Гербер, расстёгивая новое платье. – Скорее, раздевайся… и не забудь запереть дверь на ключ…

Плотоядная улыбка на лице Керка сделалась шире, и он поспешил исполнить указания чудаковатой девицы. Спрятав ключ в кармане брюк, он на ходу принялся скидывать с себя свитер, майку, туфли. Лавра уже залезла в воду, вынув из ушей антикварные серьги и спрятав их под лежащим на досках платьем вместе с драгоценным колье.

– Кажется, я сплю, – пробормотал Керк, стянув с себя брюки вместе с носками, и прыгнул в затон. – Бр-р, вода здесь и в самом деле тёплая… Это из-за труб?

– Возьми меня за руку, – попросила Лавра, любовно поглядывая на послушного парня. – Сейчас мы…

Керк не дал ей закончить, нетерпеливо вцепившись губами в её губы, и в следующие несколько секунд наслаждался долгожданным поцелуем. Если в первые мгновенья Лавра и пыталась протестовать, то вскоре обмякла, поддавшись напористым движениям. Однако после первого поцелуя были и другие, ещё более жадные и страстные.

– Подожди, – рассмеялась Гербер, и глаза её сделались синими.

Керк, словно не заметив этого, продолжал приставать, прижав её к доскам и обхватив холодное тело обеими руками. Лавра коварно улыбнулась, понимая, как легко ей удаётся манипулировать сознанием людей. Выдернув у него несколько волос из затылка, она заставила парня прийти в себя и прекратить грубые ласки. Дыхание у них обоих было сбивчивым, и это только накаляло атмосферу.

– Сними лифчик, – потребовал Керк и сам было полез сделать это, но Лавра выскользнула из его объятий и отплыла на середину затона.

– Мы ещё не добрались до того места, которое я хочу тебе показать, – захохотала девушка. – Давай, возьми меня за руку, и я отведу тебя туда.

Смирившись с неизбежностью потерпеть ещё пару минут, Керк подплыл к ней и схватил за ладонь.

– Вот так, – кивнула Лавра, погружая его под воду, однако сама при этом осталась на месте.

Парень без возражений скрылся под прозрачной поверхностью, неотрывно глядя в её глаза, которые тут же вспыхнули жадным огоньком. Лицо красавицы вмиг посерело, волосы цвета индиго зашевелились, подобно змеям, а зубы сделались острыми. Керк никак на это не отреагировал, улыбаясь Лавре, которая постепенно превращалась в чудовище. Она посильнее сжала его руку, удерживая под водой. Вскоре рот Финтберга открылся, выпуская пузырьки воздуха. На миг в его глазах промелькнуло сомнение, но он не противился действиям брюнетки и снова улыбнулся, точно ребёнок.

Кислорода ему стало явно не хватать, отчего белки глаз покрылись надувшимися капиллярами. Он начал глотать воду, содрогаясь от боли, сдавившей его горло. Лавра ещё шире раскрыла свои горящие глаза, наслаждаясь приближающейся смертью. Ещё каких-то полминуты, и его тело сделается спокойным и безжизненным.

Однако девушку отвлекла внезапная телефонная трель. Мобильник Керка, лежавший в кармане скомканных брюк на лестнице, усиленно звенел, требуя, чтобы хозяин ответил на вызов. Лавра негодующе обернулась на него, не ослабляя хватки, и в этот самый момент рука Керка оттолкнула её. Раздался пронзительный кашель и бульканье в лёгких парня. Он припал к мокрым доскам, к которым ещё мгновенье назад прижимал Лавру, и его начало тошнить.

Гербер непонимающе озиралась, возвращая себе прежний человеческий облик. То, что произошло за секунду до этого, она уже совершенно не помнила, поэтому вид задыхающегося Керка её крайне удивил.

Парень, прокашлявшись, вылез на пол, помотал головой, чтобы стряхнуть воду, и, покачиваясь, направился к телефону, который упорно не желал умолкать. У лестницы Керк поскользнулся, но успел придержаться за поручень и схватил пиликающий мобильник.

– Да, я слушаю, – с одышкой произнёс он, сползая на ступеньки.

Лавра тем временем пыталась сообразить, что такого ужасного между ними могло произойти, отчего парень стал похож на побитого доходягу – кашляющий, с красными глазами, с синяком на запястье и осипшим голосом.

– Кто вы? – переспросил он, и вид его сделался ещё взволнованнее. – Да, она со мной… Я передам…

По одному только взгляду Лавра поняла, что случилась какая-то неприятность. Керк закрыл глаза и прислонился головой к решёткам периллы, всё ещё тяжело дыша.

– Марину, Рудольфа и Страдальцева похитили… полчаса назад… из квартиры на Атаманской, – промолвил он разбитым голосом. – Тебе передали, что забита стрелка в Летнем Саду… в полночь…

Погром, который царил в квартире Холодовых, говорил, что последователи Бальваровского были сегодня явно не в духе. Всё, что можно было быстро сломать или разбить, лежало в руинах. По крайней мере так описал картину сын Марка Франковича, который один поднимался туда на разведку. Во дворе уже стояли милицейские машины и карета скорой помощи, а также внедорожник Шершнёва. Лавра сидела в автомобиле Керка и слушала его хрипы. После их «страсти» в тёплых водах дырявой трубы он выглядел слишком болезненно, а известие о похищении друзей не могло не усугубить его состояние.

– Керк, я действительно не знаю, что на меня нашло и почему я вдруг стала тебя топить, – пробормотала брюнетка, с опаской уставившись на часы в автомагнитоле. – Я не помню этого, просто не помню… Как не помню, что убивала и калечила своих студентов…

– Это сейчас не так важно, – промолвил парень, повиснув на руле. – Надо думать, как теперь быть с Нуриным. В милицию обращаться нельзя, хотя, видит бог, это сейчас самый лучший способ спасти жизнь Марине и Рудольфу.

– Как Володя? Он сильно пострадал?

– Его пырнули пару раз ножом в живот, – мотнул головой Финтберг, снова хрипя точно туберкулёзник. – Шершнёв не знает, что ты здесь, поэтому нам не стоит задерживаться.

– Но почему никто вовремя не среагировал? – возмущалась Гербер, и по её щеке покатилась слёза. – Где была охрана? Они же круглосуточно дежурят при входе и…

– Секьюрити связаны, у одного пробита голова, – озлобленно ответил Керк. – Если налётчиков было много, двое штатных охранников для них вовсе не помеха!..

– И кто же тогда обнаружил погром?

– Не знаю, девица какая-то, – развёл руками сын Марка Франковича и откинулся на спинку водительского кресла. – Рудольф с ней в ресторане познакомился. Она сама уже убежала куда-то.

– Мне нужно идти в Летний Сад, – заключила Лавра. – Иного выхода нет, уже почти одиннадцать. – Она постучала по монитору магнитолы, на котором мелькали цифры, и всхлипнула.

– И как ты это себе представляешь?! – взбунтовался Финтберг; лицо его сделалось совершенно неприятным. – Да они порежут тебя, едва ты только зайдёшь в парк!

– Кто сказал, что я пойду туда без оружия?.. Или ты забыл, что у нас есть летательный аппарат Гугневича.

– Да, но он один.

– А мне и нужен всего один, – подчеркнула брюнетка. – Или ты собрался идти вместе со мной???

– Не смеши меня, Лавра. Неужели ты подумала, что я решу отсидеться где-нибудь в укромном месте?! К тому же «ДМ-14» мой…

– Ты мог бы дать его мне ради такого случая!

– Нет, ты не умеешь им управлять. Впрочем, и я тоже не ахти какой мастер в этом деле, но хотя бы практиковался сегодня днём у Гугневича… В общем, хватит спорить. Давай съездим ко мне и попробуем до полуночи придумать толковый план. К тому же не забывай, что у меня есть ребята, которые неплохо умеют стрелять.

– Я не хочу, чтобы снова пострадали люди… Мы ведь не знаем, что на уме у этого придурка Олега.

– Ты права, Нурин настоящий придурок, – ухмыльнулся Керк, потирая подбородок. – Если он решил в открытую объявить нам войну, ему однозначно не повезло.

Времени на подготовку оставалось всего ничего. По дороге к дому Керк обзвонил всех своих дружков и заставил их немедленно явиться к нему. Лавре оставалось лишь молча паниковать по поводу внезапных неприятностей. Не успела она оправиться от шока, который испытала из-за странных смертей аспиранток Коливина, как поругалась с Вестой и получила от неё отворот-поворот. Кривовцов, равно как и Иван Пантелеевич, назвал её подозрения о Ламбранте бредом, а Марина, которая втихаря нанюхалась кокаина и дала его Страдальцеву, потребовала больше не приходить в квартиру её семьи. Теперь же земля и вовсе уходила из-под ног от внезапного нападения Нурина и его сообщников, а сидящий по левую руку от неё Керк то и дело хрипел из-за того, что она чуть не утопила его в порыве любовной страсти. Да уж, ничего не скажешь, весёленький выдался денёк.

– Летний Сад со всех сторон окружён водой, – сообщил Керк, раскладывая на столе карту центральной части Петербурга. – Вот, смотри, что можно будет нам сделать…

Лавра стояла напротив него рядом с парнем, который казался ей смутно знакомым. В Речных Воротах он часто мелькал в компании Финтберга, и однажды Лавра даже ударила его в живот. Вместе с ним приехало ещё двое парней в чёрных кожаных куртках и джинсах. Наверняка все они составляли его тайную банду, оттого и явились сюда за считанные минуты, как только тот вызвал их по телефону.

– Тебе, скорее всего, придётся зайти со стороны Невы, – продолжал Керк, показывая дрожащим пальцем на линии в карте. – Там почти сразу Летний Дворец, поэтому в случае чего легче будет спрятаться.

Лавра осторожно кивнула, не ощущая рук и ног. Мысль о том, что через каких-то полчаса она встретится лицом к лицу с Нуриным, пугала её сильнее всего. Тем более в его лапах оказались Рудольф и Марина, и Лавра не могла ничего с этим поделать.

– Парк довольно большой. – Керк на ходу придумывал план действий. – А придурки в мантиях умеют летать…

– Не боись, дружище, у нас есть пушки, – похвастался парень с подкрашенными висками и вытащил из-за пояса внушительного размера пистолет с серебристым значком на рукояти. – Перестреляем их всех как уток!..

– Нет! – выкрикнул Финтберг. – Не забывайте, что у них в плену наши ребята. Если мы начнём огонь, они их тут же прикончат. Поэтому мы будем вести себя предельно тихо, чтобы они нас даже не заметили. Пусть думают, что Лавра пришла к ним одна…

– Лёнька и Рыжий подъехали, – сообщил парень, стоявший рядом с брюнеткой, и повертел свой мобильник, по которому только что с кем-то переговорил. – Ещё Даня должен присоединиться и Миха обещал с отцовским «Ремингтоном» подкатить.

– Отлично, – кивнул сын Марка Франковича и жестом потребовал всех сконцентрироваться на карте. – Значит, мы должны рассредоточиться так, чтобы были прикрыты все границы Сада. Ты будешь стеречь на мостике перед Инженерным замком, – ткнул он в рослого друга, который облизывал обветренные губы. – На Лебяжьем канале нам нужно поставить побольше людей. Он не очень широкий, поэтому уроды могут в случае чего убежать через него.

– Я с Даней и Бонборой возьму его на себя, – вызвался приятель Керка, который сжимал в руках здоровенный пистолет.

– Да, – согласился Финтберг, с лица которого не сходила тревога. – Тогда у Фонтанки пусть караулят Миха, Лёнька и Рыжий… Я буду прикрывать Лавру, так как у меня у одного есть летающая фигня.

В остаток времени ребята повторяли свои обязанности. Керк нацепил на себя изобретение Гугневича, а поверх него просторную куртку. Выхлопные трубки пришлось слегка выгнуть книзу, чтобы они торчали из-под подола ветровки. Он проверил, не загорится ли она в процессе полёта, и покружил немного по комнате.

– Спину жжёт маленько, но это ерунда, – махнул рукой Финтберг.

У него получалось довольно сносно держаться в воздухе. Подоспевшие товарищи принесли ещё несколько пистолетов и одну автоматическую винтовку с деревянной рукояткой.

– Вот, – протянул Керк Лавре один из пистолетов и вновь захрипел, словно напоминая ей, что ещё недавно чуть не стал утопленником. – Умеешь с этим обращаться?

– Брат учил, – заверила его девушка, хотя держать в руках огнестрельное оружие ей было страшно.

– Всё будет нормально, – пообещал Финтберг, пропуская её на лестничную площадку. – Сегодня ночью мы их остановим навсегда.

– У нас просто нет другого выбора, – сказала Лавра и, поправив на себе мужскую куртку, вышла за смеющимися парнями.

Предстоящая перестрелка с последователями Бальваровского им казалась по-настоящему увлекательным мероприятием. Наверняка они не догадывались в эти минуты, что кто-то из них вообще может не вернуться обратно.

В городе царила настоящая ноябрьская мгла. Про холод и говорить не приходилось – он не оставлял Лавру на протяжении вот уже всего месяца. По набережной Кутузова время от времени проносились машины. Ворота Летнего Сада были закрыты, а за ними разливалась сплошная ночная чернота. Деревья, земля, небо – всё слилось в огромное тёмное пространство, и уже по этой причине Лавре не захотелось туда заходить. С Керком она рассталась возле памятника Суворову за каким-то массивным зданием. Из-за многочисленной растительности, хоть и лишённой листвы, свет фонарей с набережных Фонтанки и Мойки сюда практически не долетал. Парк, казалось, дремал, и ничего не говорило о том, что в нём могли засесть отчаянные враги.

Сердце в груди Лавры забилось вдвое чаще, и она толкнула металлическую створку ворот. Раздался протяжный скрип, который плавно перетёк в эхо, улетающее в глубины Сада. Ну вот она и сообщила о своём приходе, подумалось Гербер. Стрелки на часах замерли аккурат на цифре двенадцать, так что опоздать она никак не могла.

Оглядываясь с затаённым дыханием на великанские липы, Лавра пыталась уловить хоть какое-нибудь движение в дебрях парка. Однако вокруг царили безмолвие и темнота. Неужели Нурин спрятался где-то в центре Сада или вовсе на другом его конце?..

Выбравшись к памятнику Крылову, Лавра отчётливо услышала справа шуршание. Под ногами захрустели жухлые листья. Они мешали сосредоточиться, отчего движения девушки стали неуверенными.

Внезапно тишину пронзил свист, и ногу Лавры охватила жгучая боль. Она дрогнула, вскрикнула и припала к постаменту. Со стороны зарослей долетел издевательский смех, и оттуда выступила коренастая фигура.

– Муки начинаются, да, Гербер? – спросил надменный голос, но он принадлежал отнюдь не Олегу.

Лавра развернулась, стиснув зубы от сдавливающей боли. Выдернуть стрелу из кровоточащей раны даже не стоило пытаться – не хватит ни времени, ни терпения.

– Только через муки нечисть способна познать этот мир и только через муки она покидает его, – продолжал с бравадой человек в мантии, вновь нацелив на девушку арбалет.

– Ты не последователь Бальваровского, – дрожащим голосом произнесла она, чувствуя, что ноги под ней подкашиваются.

– Нет, – признался мужчина, и Гербер никак не могла вспомнить, кому же принадлежит этот бархатистый голос. – У меня хватило бы воли отказаться от услужения дьяволу.

– Что ты сделал с моими друзьями?! – злобно прошипела брюнетка, и рука сжала в кармане холодный пистолет.

– Пока ничего, – снова засмеялся неприятель. – Собственно, нам не хватало только тебя. Господь любит троицу.

Из-за памятника вылезли ещё двое людей в мантиях, но на приверженцев князя Бальваровского они всё равно не были похожи. На лицах сверкали маски, похожие на хоккейные шлемы, а при свете фонарика удалось определить синий цвет их одежды.

– Мы знаем, что ты привела с собой вооружённых сторонников, однако это не спасёт твою сатанинскую душу, – предупредил ангрилот, и Лавра наконец догадалась, что мужчина с арбалетом – это Николай Бережной, знакомый художник Весты, на дне рождения которого ей удалось побывать несколько дней назад.

Раздался ещё один свист, и тонкая стрела пронзила её второе колено. Пистолет в кармане девушки самопроизвольно выстрелил, но пуля ушла в землю. Лавра упала на влажные листья, задыхаясь от боли и зла. Бессилие перед окружившими её ангрилотами вызывало ненависть и страх.

– Это тебе от меня, Гербер, – прокричал радостный голос Страдальцева, и он вышел из тёмных зарослей к ухмыляющемуся Бережному. – Как долго я ждал этого момента, ты себе не можешь даже представить!

Николай похлопал его по плечу, словно в награду за правильные слова, и жестом приказал своим товарищам забрать у Гербер оружие. Если Лавра и хотела сейчас выстрелить в кого-нибудь из них, у неё на это просто не хватило сил: руки предательски дрожали, глаза болели, а ноги вообще перестали что-либо ощущать.

– Твои друзья погибнут, если только посмеют вмешаться в нашу игру, ясно?! – прикрикнул Бережной, приблизившись к раненной девушке. – Нас вдвое больше и мы отлично вооружены. У вас нет никаких шансов выиграть это сражение.

– Ловко мы тебя, а, Гербер! – всё ещё смеясь, спросил Страдальцев и пнул её по всклоченной голове. – Я и не рассчитывал на такой быстрый успех.

– А я не рассчитывала, что ты ещё жив, поддонок!.. – пробормотала Лавра, продолжая лежать перед ними слабая и беззащитная.

– Братья по вере помогли Вадиму встать на путь истинный, – ответил вместо него Бережной, помахивая заряженным арбалетом. – Тебе, наверное, любопытно узнать, почему и как он оказался в наших рядах? Русалки все сплошь такие любопытные, прямо как обезьяны.

Ангрилоты поддержали его остроумие очередным злорадным смехом.

– А всё виновата твоя глупая рыжая подружка, – вызвался Страдальцев, держа арбалет наперевес. – Это ведь я подсадил её на наркотики. С наркоманами легче управиться. Они ради наркоты готовы маму родную продать да ещё и по низкой цене.

– Не восхищайся этим, – осёк его Николай. – Мы были вынуждены закрыть глаза на это только потому, что хотели поймать орфа и его потаскушку русалку…

– Тогда вам будет интересно узнать, что Страдальцев до сих пор заядлый наркоман, – сообщила Лавра, сжимая в дрожащих руках липкую грязь вперемешку с листьями.

– Заткните её, – проревел Вадим и вновь пнул девушку по голове. – Лучше покончим с ней прямо здесь и сейчас! К чему тянуть с этой казнью…

– Ты же знаешь, что эту русалку нельзя убить просто так, – возмутился Бережной, и брюнетка поняла, что между ними нет взаимопонимания. – Мы отнесём её в Склеп Володона и утопим в освящённой воде, как и запланировали.

– Черви будут грызть её дьявольское тело! – воскликнули двое мужчин сзади, и Лавре совсем не понравилась задумка ангрилотов. Что ещё за Склеп Володона? И какие такие черви?..

– А чёртова пса мы заставим сторожить её прах, – с улыбкой поведал художник. – Тогда мы избавим нашу святую землю сразу от двух детей сатаны.

Зазвенели цепи, и Лавру в один момент сковали по рукам и ногам.

– Поднимайте её, здесь недалеко, – скомандовал Николай и махнул рукой в сторону Фонтанки.

– Нет!!! – завопила скрученная брюнетка, когда её подняли три ангрилота и, словно гроб, понесли над головами. – Керк, помоги!..

Сверху тут же донёсся механический гул, и в небе возник летящий на помощь парень. Ангрилоты никак не ожидали, что кто-то из друзей Лавры сумеет сегодня атаковать их с воздуха. Одновременно слева и справа раздались выстрелы спешащих на подмогу приятелей Финтберга, однако их там встретили другие люди в мантиях. Началась перестрелка.

– Чёрт! – разозлился Бережной и, прицелившись, хотел пустить в летящего к ним человека очередную стрелу, но Керк сам осыпал его пулями и даже успел кого-то подстрелить.

Страдальцев недоумённо уставился на опускающегося парня. Он никак не мог сообразить, как тому удаётся летать, но, тем не менее, хорошенько прицелился и выпустил в него острый снаряд. Керк уже почти добрался до Лавры, когда в него угодила стальная стрела. Аппарат под его курткой взревел, и Финтберга понесло куда-то вбок.

– Скорее, чего разлеглись! – зарычал наркоман поверженным приятелям, однако зря старался – их успели настичь коварные пули.

Гербер пыталась вырваться из рук назойливого ангрилота, но раны отобрали у неё последние силы. В глубинах парка вспыхивали выстрелы, подобно светлячкам в июльскую ночь. Крики раненных и встревоженных парней смешивались с общим шумом, а через мгновенье со стороны Садовой улицы, вдоль которой пролегал Лебяжий канал, донеслась милицейская сирена.

– Что вы стоите?! – взревел Бережной напуганным ангрилотам. – Берите её и несите!

– Но, Коля, сейчас здесь будет полно легавых, – возразил молоденький помощник.

– Мы успеем, брат, – пообещал художник. – Никто не узнает, даже Охтин.

– Охтин??? – вскинулась Лавра, повиснув в объятьях врагов.

– Завтра мы будем героями! – игнорируя её, провозгласил Николай, и его товарищи воспрянули духом.

Он выстрелил в воздух, и в небо взлетела синяя ракета. Наверняка это был сигнал к отступлению.

– Нет! – вскрикнула Гербер, когда её вновь подняли над землёй и понесли в дебри Сада.

Чтобы она больше не орала, Вадим засунул ей какую-то тряпку и, перезарядив арбалет, кинулся искать Керка. Тот, проломив ветки нескольких деревьев, упал на соседнюю аллею и теперь приходил в себя.

– Вернись! – рявкнул Бережной, пропуская вперёд себя двух оставшихся ангрилотов. – Мы уходим, все уходим…

Но Страдальцев не слушал его. Он должен был проверить, кому это удалось повторить трюк Стреглова и каким образом. Выпрыгнув на аллею, он снова прицелился и выстрелил, однако на этот раз Керк вовремя отпрыгнул, и стрела угодила в землю. Аппарат под его курткой дымился и не давал как следует сосредоточиться. Пока Страдальцев вставлял новую стрелу, Финтберг скинул верхнюю одежду и принялся искать выскользнувший от падения пистолет. Шум в парке сильно отвлекал. Судя по вскрикам, ранили Рыжего и Лёньку, но остальные продолжали палить по людям в мантиях, всё ближе и ближе подбираясь к центру схватки.

– Я всё равно вспорю тебе грудь! – озлобленно закричал Вадим, в очередной раз промазав и подстрелив дерево. – Я знаю, это ты, козёл!

С этим воплем он зарядил арбалет новой стрелой, но прицелиться уже не успел. Глухой выстрел сотряс окрестные липы, и Страдальцев замер на месте. Он сделал ещё пару шагов, выронил оружие, жадно вобрал в себя воздух и рухнул на опавшую листву.

– Ещё один готов, – радостно воскликнул парень с подкрашенными висками и подбежал к Керку.

– Спасибо, я твой должник, – прохрипел Финтберг, снимая изобретение Гугневича. Стрела торчала из его второй трубы, отчего дым так старательно вырывался наружу.

– Здесь менты, они оцепляют парк, – сообщил парень.

– Я потерял ствол, – нервно прошипел Керк, возвращая доспехи на тело. – А они утащили Лавру…

– Вот, держи мою пушку, – протянул тот свой пистолет. – Эти придурки отступили, как только взлетела ракета.

– Собери ребят, спрячьтесь где-нибудь. Если что, я позвоню на мобилу.

У восточной ограды парка стоял катер. Схваченную Гербер вмиг погрузили в него, словно бревно, и покрепче скрутили цепями. Стрелы, торчавшие из её ног, сломались, и это породило новую волну невыносимой боли. Однако крик не мог вырваться из её рта – мешала тряпка. Бережной дождался, пока к катеру спустятся все его коллеги, а когда понял, что это займёт много времени, приказал двум подручным вернуться и отыскать тела погибших братьев. Сажать всех ангрилотов в один катер нельзя. Большинству придётся перебираться на соседний берег и убегать на улицу Чайковского.

– Езжай, езжай! – прорычал Николай товарищу, севшему за руль катера, и их судно с гулом поплыло вниз по Фонтанке.

Машины с мигалками как раз мчались по набережной Кутузова, когда катер нырнул под низкий мост и вырвался в Неву. Бережной волнительно обернулся на милиционеров, но те уже не представляли для них никакой опасности, даже если бы надумали стрелять. Правда, в небе вдруг возникла странная полоска дыма, которая начала стремительно приближаться к ним.

– Что это??? – истерично спросил один из ангрилотов.

– Что бы ни было, ему не долго осталось летать, – ухмыльнулся Николай и нацелил на Керка арбалет.

Два выстрела едва не попали в художника, а третий сшиб из его рук приготовленное оружие. Керк не стал дожидаться атаки и сам взялся палить по врагам, удирающим в сторону Троицкого моста. Он то догонял их, то отставал на несколько метров. С его летательным аппаратом уже явно было что-то не так. Тем не менее он не терял надежды вырвать Лавру из лап ангрилотов.

– Стреляй по нему, что сидишь! – завопил Бережной, и его товарищ выпустил в летящего парня большую стрелу. Та метила ему прямо в грудь, но просвистела мимо, когда Финтберг резко опустился к воде.

Распространяя позади себя едкий дым, Керк выстрелил по мотору катера, и теперь дымить на реке стало судно ангрилотов. Чертыхаясь и шипя, Николай наконец-то нашёл среди разбросанных по дну лодки вещей ружьё и, быстро прицелившись, пальнул по неугомонному молодчику. Финтберг вскрикнул, задел ногами воду, а потом, перекувыркнувшись, и вовсе упал в Неву.

– Да! – Бережной победно воздел левую руку, но следом сам внезапно вывалился из лодки.

Катер врезался в опору Троицкого моста. Всех находящихся в нём людей отбросило в реку, после чего прогремел взрыв.

Едва оказавшись в родной стихии, Лавра очнулась от забытья и пошла ко дну. Ангрилоты не могли тонуть вместе с ней, поскольку их не стягивала тяжёлая металлическая цепь. В первые мгновения девушка соображала, что произошло, а потом, увидев огонь над поверхностью спящей Невы, начала изгибаться.

– Что ты наделал! – завопил Николай, вынырнув после взрыва и накинувшись на оглушённого парня, которому доверили управлять катером.

Двух других товарищей пока нигде не было. Тут и там в воду падали горящие обломки. Милицейские машины уже спешили к мосту, сотрясая набережную воем сирен. Художник понял, что если не предпримет никаких действий, его схватят стражи порядка. Стрельба в Летнем Саду и взрыв на Неве – такого ему не простят. На сей раз Охтин не станет вытаскивать его из переделки, ведь он нарушил наказ главы ангрилотов уже не впервые. Кирилл Константинович и без того был зол на него из-за недавней неудачной попытки поймать Ламбранта.

Ударив шокированного приятеля в нос, Николай набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул в чёрную бездну. Надо лишь отплыть к берегу и под общую суматоху пробраться в Лебяжий канал. Никто ничего и не поймёт в темноте. Пока к месту взрыва подтянутся все службы города, Бережной будет далеко отсюда. Возможно, и Охтин ничего не узнает об этой самовольной операции.

Чутьё не подвело – ни один из людей, которые находились сейчас на берегу, не заметил плывущего к каменному туннелю человека. Спрятавшись за его поворотом, Николай прислонился к холодным кирпичам и перевёл дыхание. Всё складывалось очень даже замечательно для такой ситуации, в которую он угодил. Не беда, что сегодня не получилось уничтожить Гербер. Никуда она не денется, чёртова русалка! У Николая в голове уже сейчас вертелось множество идей, как заманить её в новую ловушку. Стоило признать, что Страдальцев сработал грязно. Если бы Кирилл Константинович не тянул с истреблением треклятой речной нимфы, Бережному удалось бы благополучно завершить эту миссию. А теперь вот приходилось скрываться в Лебяжьем канале как какой-то змее, за которой охотятся дворовые мальчишки. Ну ничего, утешал себя разозлённый ангрилот, зато цел остался.

Внезапно что-то вцепилось ему в ногу и резко потянуло под воду. Николай не успел даже глотнуть воздуха, как очутился с головой в реке. Острые зубы – единственное, что он увидел перед своим носом, и чья-то холодная чешуйчатая рука припёрла его за шею к каменной кладке туннеля.

– Теперь поиграем по моим правилам, – сообщил осипший зловещий голос, и Бережной с ужасом уставился в бледное лицо, вокруг которого змеились тёмные волосы.

Чего только не пришлось повидать за годы своей карьеры в рядах ангрилотов, но с такой жутью мужчина встретился впервые.

– Я отгрызу у тебя каждую конечность, какую найду на твоём теле, – «порадовал» его речной демон, – а потом повешу тебя на Дворцовом мосту в угоду твоим братьям…

– Пож-жалуйста… – прохрипел задыхающийся ангрилот и через силу добавил, – у меня… твои… друзья…

Страшилище призадумалось, чуть ослабило хватку, но через секунду опомнилось и сделало ещё больнее.

– Если пролилась хоть капля их крови, я отдам тебя на корм катранам!.. – поклялась Лавра более земным голосом и вновь утащила врага под воду.

Глава 15 Услада смерти

Ради торжественного вечера в честь открытия конференции Алла Николаевна надела своё самое лучшее платье. Конечно, люрикс не особо приветствуется среди учёных, которым полагается даже на фуршетах пребывать в строгих костюмах. Однако женщине хотелось, чтобы сегодня она в буквальном смысле блистала на фоне других дам. Да и аспиранты нынче не обладали должной скромностью и заявились на вечер в настолько фривольных нарядах, что нескольких из них даже пришлось отправить домой переодеваться. Кто же додумается прийти на конференцию в мини-юбке?! Или как можно представить молодого человека, который натянул на себя полупрозрачную футболку да ещё прицепил к уху серьгу! И самое ужасное, что эта парочка «попугаев» числилась под руководством самой Аллы Николаевны.

Впрочем, декану сегодня всё-таки удалось сделать главную вещь – заставить своих подопечных всех до единого отметиться на вечере. А вот у остальных преподавателей с этим возникли проблемы, в особенности у Коливина. Мужчина как раз беседовал с профессором Пименовым и с женщиной из Министерства образования, и Алла Николаевна просто не могла не нарушить его покой.

– Извините, – приторно улыбнулась она его собеседникам и отвела Ивана Пантелеевича в сторонку. – Ну, и где Ваши аспиранты? Кажется, я ясно дала понять, что желаю видеть на этом вечере все молодые дарования нашего факультета.

– Вы же знаете, что стало с моими аспирантами, – в безмятежном тоне заговорил Коливин, поправляя очки. – Павлова Вы сами отстранили от учёбы, а Гербер работает… Зато здесь четверокурсник Кривовцов, вон он общается с мадам Борозье.

Роман что-то оживлённо рассказывал иностранке прямо на французском языке.

– Талантливый мальчик, – засиял Иван Пантелеевич. – Я возлагаю на него большие надежды…

– Кем же, интересно, станет этот Ваш Кривовцов?.. – коварно прищурилась глава факультета. – Тоже организует сборище скинхедов или вступит в сатанинскую секту? – Она надменно хмыкнула и одёрнула манжеты.

– Вам не нужно так зло иронизировать, – напрягся Коливин. – Среди Ваших аспирантов при желании, пожалуй, тоже можно найти каких-нибудь извращенцев. Вон, одна Ваша Шарафова чего стоит… – Он указал на противоположную стену, возле которой в гордом одиночестве прохаживалась Луиза.

Выглядела она, действительно, странно: длинное чёрное платье с широким подолом, тюрбан на голове, мрачный макияж. Ей бы ещё автомат в руки и паранджу – будет вылитая шахидка. Что это сегодня с аспирантами – сговорились, что ли?!

– У Шарафовой траур, – промолвила уязвлённая декан. – Благодаря стараниям Вашего Павлова теперь у неё нет брата.

– Следствие ещё ничего не доказало, – ухмыльнулся профессор. – Все Ваши обвинения в адрес Ламбранта основаны лишь на словах Гербер, а это не очень-то убедительно.

– Ваш Павлов сбежал! – засмеялась женщина. – Он даже побоялся прийти ко мне и оспорить доводы Лавры, что, как мне кажется, полностью подтверждает её слова. А вот Вам не следует пренебрежительно относиться к этой милой девушке. Она уже пожаловалась мне на Вас сегодня…

– Вряд ли я смогу продолжить научное руководство над её диссертацией.

– Неужели собираетесь мстить ей за этого жалкого нациста?

– Нет, – мотнул головой Коливин, – просто решил больше не иметь никаких дел с аспирантами. Мне вполне хватает заведовать кафедрой и вести занятия у нескольких групп на факультете.

– Даже не знаю, дорогой Иван Пантелеевич, – вздохнула Алла Николаевна, – оставят ли Вас на посту заведующего в новом году… Ректор очень Вами не доволен, Вы стали сомнительной личностью.

– Я не пропаду, – отбился невозмутимый мужчина. – Если в университете больше не захотят меня видеть, я переберусь в другой вуз. Тем более из МГУ мне уже неоднократно приходили весьма выгодные предложения.

– Когда они узнают, Коливин, о подвигах Вашего Павлова, я не думаю, что с Вами пожелают иметь дело, – съязвила декан и предпочла отойти к скучающей Шарафовой.

Луиза ни с кем не разговаривала, тихо дожидаясь фуршета. Она нервно крутила себе пальцы, часто озиралась и топталась на месте.

– Здравствуй, – постаралась улыбнуться ей глава факультета. – Как у тебя дела? Я не ожидала, что ты будешь присутствовать сегодня на нашем мероприятии.

– Мне нужно немного развеяться, – опустив глаза, промолвила девушка. – Вы уж меня простите за мою вычурную одежду. Это такой траурный чеченский наряд.

– Ну что ты, деточка. Национальный колорит наверняка впечатлит наших гостей. А где твоя подруга Гербер? Почему она не пришла?

– Я не знаю. – Шарафова снова огляделась по сторонам. – После погрома в общежитии Лавра живёт у своей знакомой, а я у дяди в Вартемягах. Мы редко видимся.

– Я планирую представить всех аспирантов публике, – заговорщицки понизила голос Алла Николаевна. – Это будет неплохим началом для налаживания связей с нужными людьми. У нас сегодня здесь, смотри, присутствуют директора музеев, руководители археологических центров, иностранные делегаты, профессора из Москвы и Нижнего Новгорода…

– Да, это здорово, – кивнула Луиза, но, когда декан оставила её, опять погрустнела и встретилась взглядом с Коливиным.

Он помедлил пару минут, дождался, пока Алла Николаевна исчезнет в толпе, и приблизился к чеченке.

– Как продвигается следствие по делу Вашего брата? – будничным голосом полюбопытствовал мужчина и вновь странно осмотрел её наряд.

– Преступников ещё не поймали, – вздохнула Шарафова и спрятала руки в складках своего платья.

– Вы думаете, у прокуратуры хватит доказательств, чтобы разоблачить виновных, а потом ещё и посадить их за решётку?

– Я не знаю, – пожала плечами аспирантка. – Такие дела редко доходят до суда.

– Это Вы верно подметили, – помахал пальцем Коливин и ухмыльнулся. – Но Вам нужно надеяться на лучшее. В любом случае, если убийц не накажет государство, их покарает Господь…

– О, да, – кивнула Луиза, лицо которой на мгновенье просветлело. – Он не оставит шакалов без наказания.

– Дамы и господа, уважаемые коллеги и гости, я предлагаю тост! – возвестил со стороны накрытых шведских столов радостный профессор Пименов, и присутствующие в зале люди разом притихли. – Алла Николаевна напомнила мне, что у нас на банкете присутствуют молодые дарования петербургской исторической школы…

Кто-то поспешил подойти поближе к Пименову, кто-то остался стоять в проходах, а декан, мадам Борозье, директор Русского Музея и ещё несколько представительных персон присели за стол возле ораторствующего Игната Семёновича. Луиза предпочла остаться у стены, рассчитывая, что Коливин уйдёт, но заведующий кафедрой никуда не торопился, с ухмылкой поглядывая на чеченку.

– Скажите, а откуда Лавре стало известно про Ламбранта? – спросил он шёпотом, дабы не мешать профессору, который как раз рассуждал о роли молодёжи в современной науке.

– Простите? – нахмурилась Луиза, не понимая его вопроса.

– Ведь неспроста же она отправилась на собрание бритоголовых.

– Это я её попросила, – натянуто произнесла Шарафова. – Правда, мы договаривались, что она лишь сообщит мне место их встречи. Но Лавра решила сходить туда сама и меня об этом даже не известила.

– Ну а Вам для чего понадобились бритоголовые? – не унимался Иван Пантелеевич. – Что, взялись за альтернативное расследование? Хотите самостоятельно вычислить убийц брата?..

– А что, если так? – с вызовом переспросила девушка. – Вам-то до всего этого какое дело?

– Мне не хотелось бы, чтобы Вы торопились с выводами, – подчеркнул Коливин. – Вот ваша подруга с ними поспешила, особо не вникнув в суть, и из-за этого пострадал один очень хороший парень…

– Павлов – хороший??? Он руководит всеми этими отморозками!

Луиза сказала это слишком громко, отчего Пименов прервал свою речь и вместе с людьми в зале уставился на чеченку.

– Извините, – буркнула девушка, опустив глаза.

– Нет-нет, милая, не стоит извиняться!.. – воскликнула Алла Николаевна. – Все гости наверняка уже в курсе последних событий, которые произошли в нашем университете, поэтому нет смысла скрывать это… – Декан повернулась к Игнату Семёновичу и вполголоса поинтересовалась – Вы позволите мне сделать небольшое заявление?

Старик молча кивнул.

– Как бы ни было тяжело признавать это, но среди учащихся нашего славного вуза завёлся негодяй, который на протяжении этой осени будоражил окрестности студгородка, – заговорила Алла Николаевна в строгом тоне и с презрением взглянула на Коливина. – Эта девушка, – она указала на Луизу, – пострадала от рук преступника, у неё убили брата. И это далеко не единственный случай бесчинства неофашистов. Всем известны убийства студентов из африканских и азиатских стран. И в этих вопиющих случаях виноваты также мы, руководство университета. К счастью, нам вовремя открыли глаза на истинное положение вещей, и организатора всех этих преступлений выгнали из нашего благородного вуза.

В зале раздались первые несмелые аплодисменты, а за ними последовали более бодрые овации. Луиза сверлила взглядом притихшего Ивана Пантелеевича.

– Но это не означает, что среди подопечных университета поселилась зараза ксенофобии и расизма, – продолжала декан. – Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы подобные случаи больше не повторились в стенах нашего храма науки. И эту миссию будет продвигать наше новое поколение учёных. Пожалуйста, поприветствуйте аспирантов исторического факультета!

Женщина махнула рукой ребятам, которые присутствовали в зале, и те принялись стягиваться к ней. Луиза, не давая себе расклеиться у всех на глазах, последовала за ними. Коливин в замешательстве вертел головой. Очередные рукоплескания гостей поддерживали начинание Аллы Николаевны, которая выстраивала аспирантов перед столом и аплодировала вместе со всеми.

Когда Шарафова в числе последних подобралась к ней, двери в конце банкетного зала распахнулись, и на пороге возникла высокая тёмная фигура в плаще. Овации прекратились, а присутствующие недоумённо уставились на припозднившегося гостя. Коливин прижался к стене, во все глаза глядя на вошедшего. Алла Николаевна прищурилась, словно не веря, что видит перед собой того самого мерзавца, о котором говорила пару минут назад.

– Добрый вечер, – возвестил Ламбрант, нагло улыбаясь. Позади него развевался, точно на ветру, странный зеленоватый плащ с вшитыми металлическими полосками по краям. – Вижу, я не так-то сильно опоздал. Вечер в самом разгаре, не так ли?

Мадам Борозье привстала со стула и шёпотом спросила что-то у шокированной Аллы Николаевны.

– Как ты смеешь заявляться сюда?! – прошипела глава факультета. – Охрана, немедленно задержите его!

– Боюсь, что ваша охрана сейчас занята другими делами, – усмехнулся Павлов, дойдя до центра зала, и обратился к притихшим зрителям. – Там, на улице, случился небольшой мордобой с идиотами, называющими себя студенческой дружиной. Но, уверяю вас, на нашей сегодняшней программе это никак не отразится.

При всей внешней невозмутимости Ламбрант выглядел весьма внушительно. Необычная одежда на нём вызывала у многих страх. Плащ с поблёскивающими на свету металлическими вставками опутывал всё его тело и держался за счёт кожаных перчаток, из которых торчали широкие наточенные шипы. Это явно было его оружием, поэтому ни один мужчина в зале не осмелился вывести хулигана в коридор по приказу недовольной Аллы Николаевны. Но самая интересная метаморфоза произошла с лицом Ламбранта. Оно потемнело: веки сделались серыми, как у покойника, губы словно покрывала чёрная помада, на щеках вместо багряного румянца сверкали пепельные пятна, а глаза время от времени вспыхивали красным. Длинные волосы отдавали зеленоватым отливом, как и его одеяние. На секунду Луизе, напуганной столь внезапным появлением врага, показалось, что из его головы торчат два острых рога.

– Это возмутительно! – вскрикнула декан и сама приблизилась к наглому молодчику. – Немедленно прекратите устраивать здесь балаган! Выйдите вон, я Вам приказываю!..

– Вы не понимаете? – Ламбрант принял удивлённый вид. – Разве Вы не поняли, Алла Николаевна? Сегодня мы берём всех вас в заложники…

В зал ворвалось несколько бритоголовых парней с пистолетами и топорами. Они захохотали, словно безумные, размахивая своими оружиями, и тут же начали приставать к гостям.

– Немедленно прекратите это, Павлов! – не унималась Алла Николаевна. – Вас арестуют, и остатки своей жалкой жизни Вы проведёте в самой жуткой тюрьме.

– Вы так думаете? – встрепенулся аспирант, и лицо его вмиг посуровело. – Сядьте на своё место, не то я Вас порежу на кусочки.

Голос его прозвучал настолько убедительно, что многие женщины в зале истерично взвизгнули. Скинхеды, разбредаясь по помещению, издевательски посмеивались и пихали напуганных людей то в спины, то в головы, если те пытались возмущаться.

– Да как ты смеешь, щенок! – прошипела неугомонная декан и подняла ладонь, чтобы дать ему пощёчину, однако в ту же секунду Ламбрант взмахнул левой стороной плаща и отсёк женщине руку.

Алла Николаевна истошно закричала, неровно отходя назад, а затем оступилась и упала у передних столов. Несколько дам потянулись к ней, чтобы помочь, но Ламбрант нацелил на них шипастый кулак, говоря этим, что лучше никому не двигаться.

Пименов с широкими глазами смотрел на кровь, которая хлестала из раны декана. Аспиранты испуганно прижались друг к другу, а некоторые девушки заревели. Одна Луиза продолжала без боязни стоять у банкетных столов, наблюдая за безжалостным Павловым.

– Если кто-то в этом зале считает, что мы пришли сюда просто поиграть, пусть не тешит себя иллюзиями! – вскричал Ламбрант, обходя рыдающую Аллу Николаевну и её отрубленную руку. – Мы пришли, чтобы искоренить скверну из этого университета, а её здесь развелось слишком много. Негры, узкоглазые, латиносы, гомики и тунеядцы – они наводнили некогда благонравный и выдающийся вуз страны. Их стало столь много, что нашим белым ребятам не хватает мест, чтобы получить достойное образование. Блат и коррупция развратили всех работников университета, и это уже расценивается как норма.

Ламбрант остановился перед выстроившимися аспирантами и обвёл их грозным взглядом. Глаза его налились кровью.

– Но не бойтесь, дамы и господа, – отозвался он на стон из зала, – сегодня мы, Славянский Легион, положим конец грехопадению. Сегодня каждый из вас ответит перед лицом дьявола за свои поступки и, возможно, получит его прощение. А начнём мы, пожалуй, с Вас, профессор!

Он указал на Игната Семёновича, который от усталости держался за край стола и тяжело дышал.

– Ламбрант! – воскликнул Коливин из зала, но его тут же прижал к стене юный скинхед.

Павлов на мгновенье обернулся, однако ничего не ответил на возглас научного руководителя.

– Скажите, профессор, – продолжил он, с ухмылкой уставившись на Пименова, – почему Вы встали против Славянского Легиона? Мы сделали лично Вам что-то плохое?

У старика задрожал подбородок.

– Личности, нарушающие правопорядок, никогда не вызывали у меня симпатии, – пробормотал он, и его рука схватилась за левую грудь.

– Ну-ну, не волнуйтесь так, профессор, – засмеялся Павлов. – Если Ваша совесть чиста, дьявол смилостивится над Вашей жалкой душонкой. Только вот чую, что душа Ваша погрязла в грехах. Верно я говорю?

– Кончать его, жида убогого! – вскрикнул бритоголовый мальчишка, который наставил на Коливина пистолет.

– Это ведь с Вашего согласия создали студенческую дружину придурков против нас? – продолжал Ламбрант, пожирая профессора горящими алыми глазами. – И Вы просили властей вплотную заняться отловом таких, как мы, верно?

– Ламбрант, прошу тебя! – вновь выкрикнул Иван Пантелеевич.

– Учитель, Вы же знаете, что уже слишком поздно, – спокойным голосом ответил демонический аспирант. – Не мешайте, иначе придётся заставить Вас помолчать.

– Нет! – взревел в зале юношеский баритон, и Павлов, обернувшись, увидел встревоженного Кривовцова.

Они обменялись неприязненными взглядами, и, точно услышав мысленный приказ, один из скинхедов подбежал к студенту и ударил его пистолетом в спину. Роман скривился и упал на колени. Мадам Борозье пискнула, однако её мигом усмирили сидящие рядом преподаватели.

– Так на чём мы остановились? – вновь обратился Павлов к Пименову. – Ах да, мы обсуждали Ваши грехи…

– Бороться за справедливость и за права молодёжи – это грех? – вскинулся профессор. – Вам самому не кажутся нелепыми такие заявления?!

– Вы сказали молодёжи или мне это послышалось? – усмехнулся Ламбрант, и серые пятна на его щеках потемнели. – Почему же вы тогда не защищали интересы белых парней и девушек? Почему им приходится учиться в вузах-помойках за большие деньги, тем временем как нигеры и прочий сброд получают бюджетные места в университете с каждым годом всё больше и больше? А как же быть с теми, кто поступает в университет не за свои знания, а благодаря кошельку своих зажравшихся папочек и мамочек?! Вы молчите, профессор?..

Пименов склонил голову, не смея спорить с бандитом.

– Увы, дьявол не может простить Вас, – со злой иронией сообщил Павлов и взмахнул рукой.

С левого края зала донёсся выстрел, и Игнат Семёнович вздрогнул. Пуля угодила ему в лоб, и он тут же грохнулся к притихшей Алле Николаевне.

В зале началась паника. Многие из присутствующих стали кричать и пытаться вырваться отсюда, но скинхеды продолжили пальбу по наиболее шустрым заложникам, заставляя участников конференции оставаться на своих местах. Где-то за окном раздались первые милицейские сирены, однако Ламбранта это ничуть не покоробило. Он обвёл зал радостным взглядом, выискивая очередную жертву.

– Ты можешь казнить меня! – вдруг вызвалась Луиза и вышла из колонны аспирантов, которые попытались остановить её.

Павлов с удивлением оглянулся на девицу в странном чёрном наряде, прищурился, и лицо его прорезала усмешка.

– А, наша отважная чеченочка, – прогудел он, возвращаясь к столам, отчего его плащ вновь надулся и полетел за ним. – Решила отдать себя в жертву ради остальных? Благородный поступок, но глупый. Боюсь, это нас не остановит…

– А кого тут ещё убивать? – бодро переспросила девушка и указала на плачущий зал. – Из всех присутствующих только я достойна вашего наказания, ведь я же не белая и я нарушила ваш запрет находиться в этом городе… Видишь, даже после смерти брата я здесь, мне до сих пор неймётся.

Ламбрант с подозрением вгляделся в неё.

– Значит, желаешь присоединиться к ублюдку-братишке? – заключил он и хотел взмахнуть рукой, однако Шарафова прервала его.

– Нет, не надо в меня стрелять, – попросила она и жестом приказала аспирантам отойти назад. – Я хочу, чтобы твои люди посадили меня на кол, как сделали это с Аскаром.

– Хочешь почувствовать всё то, что испытал перед смертью твой ненаглядный брательник? – засмеялся высокий бритоголовый, который мгновенье назад стрелял в Пименова. – Это, пожалуй, можно организовать.

– Нет, Ламбрант, прекрати это! – вскричал Коливин и на этот раз получил ощутимый удар в затылок. Он застонал и медленно сполз по стене к ногам ранившего его скинхеда.

– Берите всех недостойных и уходим, – приказал Ламбрант, подняв руку. – Раз уж они так желают, мы подарим Петербургу очередную крысиную казнь.

Бритоголовые засновали по залу, выискивая «небелых» людей. Павлов жестом велел Луизе подойти к нему. Та, превозмогая страх, подчинилась, обошла Пименова и Аллу Николаевну и двинулась по центральному проходу к дверям, за которыми тоже валялись чьи-то тела.

– Благодарю за внимание, дамы и господа, – поклонился Ламбрант и направился за чеченкой. – Но помните, что карающий меч дьявола остаётся в университете и казни продолжатся, пока вся скверна не будет изжита из его стен.

Невольно приходилось согласиться с тем, что продолжать здесь сегодня игру было чревато столкновением со стражами порядка. Гербер на вечере отсутствовала, чего Павлов не ожидал, готовясь к вылазке. Ангрилоты не посмеют вмешаться, если вокруг будет много милиции, поэтому бояться особо нечего. Вот только скинхеды не бессмертны и у них нет таких чудо-плащей, чтобы защититься от пуль. Поэтому предложение чеченки было очень даже к месту. Давненько на берегу Невы не находили тела ублюдков, посаженных на колы, а сегодня это будет выглядеть просто бесподобно. Ламбрант так и видел заголовки завтрашних новостей. Что-что, а столь дерзкая выходка бритоголовых останется в памяти горожан на долгие годы и уж тем более войдёт в мрачную историю университета.

Выбираться отсюда решили через подвал. Основные выходы из здания блокировали поганые легавые, но Ламбранта это лишь забавляло. Они вряд ли знали о существовании подземных коридоров, через которые и рассчитывали проскочить скинхеды. У Павлова там в своё время проходили занятия по Криминалистике, и тогда ему удалось найти добрый десяток потайных дверей, ведущих из подвала на улицу.

Из зала бритоголовые прихватили с собой ещё десяток «недостойных». В основном, это были девицы восточной наружности и парочка евреев. Чеченка шла самостоятельно. Лишь изредка её подталкивал Монт. Ребята были очень довольны, такого им ещё не доводилось вытворять. Сам же зал закрыли, дабы остальные заложники не разбежались раньше времени. Пусть менты думают, что скинхеды до сих пор там.

В подвале было пусто. Взломав нехитрый замок, бритоголовые молодчики столкнули туда стонущих от страха жертв, а когда спустились в подземный коридор, дверь забаррикадировали на случай, если сюда надумают сунуться менты.

– Клёво мы этих дружинников уделали, да? – подбежал к Ламбранту весёлый Спайк, у которого была рассечена бровь. – Одна соплячка запустила в меня камень, – оправдался он за рану, прикрывая её капюшоном от своей чёрной спортивной куртки. – Я ей потом так вмазал, что её шапка с бубончиком аж на дерево улетела.

– Все наши целы, – добавил Ллойд, размахивая пистолетом. – Охрана в твоём универе просто никакая.

– Не расслабляйтесь, нам этих ещё нужно вздёрнуть, – указал Павлов на идущих перед ним жертв.

Люди шли неохотно. Их то и дело подталкивали оскалившиеся ребята. Кого-то даже пришлось оглушить, чтобы не драться прямо здесь. Несколько скинхедов хромали, но по сравнению с тем, что могло бы быть при столкновении с милицией, это сущие пустяки.

– Слышь, а чего это с чеченвадзе? – шёпотом спросил Спайк, качнув головой сторону притихшей Шарафовой.

– Она ведёт себя, действительно, странно, – согласился Ламбрант. – Надо бы её обыскать, не нравится мне её платьице…

Они как раз подбирались к лестнице, ведущей на улицу, в университетский сквер. Спайк, поняв беспокойство Командира, махнул рукой Ллойду, и они двинулись к чеченке. Та недоумённо уставилась на них, когда парни подхватили её за руки и попытались отвести в сторонку.

– Пойдём-пойдём, поразвлечёмся, – ухмыляясь, сказал Спайк.

– Разве тебе не хватило сегодня развлечений? – воскликнула Шарафова и оттолкнула его.

– Да ты чё, мразь чернозадая, совсем охренела?! – завопил Ллойд и ударил её по плечу.

Девушка пошатнулась и выпала из строя вслед за Спайком, который потирал ушибленную грудь. Остальные замедлили ход, оглядываясь на них. Ламбрант тоже притормозил, пытаясь понять смысл поведения чеченки. Та сохранила равновесие и озлобленно посмотрела на него.

– К чему тянуть?! – зловещим голосом вскричала она, срывая с себя часть широкополого платья и обнажая живот, который оказался обтянут поясом со взрывчаткой.

– Нет, бегите все! – завопил Павлов, но скинхеды словно не расслышали его приказа и с интересом продолжали глазеть на Луизу.

– Вы тоже познаете усладу смерти, как и мой брат, – пробормотала она сквозь слёзы и совершила какое-то незатейливое движение рукой.

В тот же миг подвал охватил грохот. Свет погас, и вместо него мглу озарила вспышка огня. Людей разбросало в разные стороны. Кого-то размазало по стене, кто-то лишился головы, а кого-то придавили камни с потолка и разрушенные взрывом перекрытия.

Ламбрант лежал, накрытый своим плащом, и не мог подняться. Его ноги сдавливала деревянная плита, которая откололась от ближайшей стены. Копоть и пыль смешались друг с другом, поэтому вокруг абсолютно ничего не было видно. Крики и стоны в первые минуты разносились по всему горящему подвалу, но разобрать, кому они принадлежат, не представлялось возможным.

Со стороны лестницы послышались встревоженные голоса. Кто-то торопился сюда, заметив огонь. Наверняка здание истфака тоже сотряслось от взрыва, и сейчас здесь будут все стражи порядка. Собравшись с силами, Павлов вылез из-под обломков и едва не наткнулся лицом на горящую балку.

– Вставайте! – прохрипел он валяющимся тут и там скинхедам. – Солдаты, подъём! Нам нужно уходить…

Он осмотрелся, отказываясь верить в действительность. Его подчинённые продолжали недвижимо лежать. Многие из них окрасились кровью, кому-то оторвало конечности, а Ллойд, стоявший в момент взрыва ближе всех к проклятой чеченке, сейчас стекал со стены. Голова Спайка поблёскивала прямо у ног обмершего Ламбранта.

– Мои солдаты, – промолвил он дрогнувшим голосом, и боль пронзила его грудь. Оказывается, какой-то металлический осколок впился в левую мышцу, пробив в этом месте броню плаща.

С воплем вытащив его, Павлов покачнулся и в отчаянии заревел. Все его ребята были мертвы, равно как и их пленники. Всё вокруг полыхало и осыпалось. Нужно уходить, иначе потолок обвалится и придавит под собой его самого. Да и легавые уже пробирались сюда сквозь дым со стороны входа, который скинхеды успели забаррикадировать.

– Есть кто живой? – прокричал задыхающийся мужской голос.

Это заставило Ламбранта опомниться и ринуться к двери, за которой гулял уличный ветер. Он наступал на изувеченную плоть и окровавленные обломки. Кому они принадлежали, уже невозможно было определить. Всё смешалось: пыль, куски штукатурки, трубы, скинхеды, их жертвы. Оставалось лишь спасать свою шкуру. Преодолев последние метры и обжёгшись от сильного пламени, Павлов сшиб дверь, до которой не успели добраться его помощники, и вырвался на холодных воздух.

В сквере ещё никого не было. С этой стороны университета даже не додумались выставить парочку патрульных. За спиной раздался новый грохот, и из прохода вырвалась струя пыли. Потолок, как и предполагал Ламбрант, рухнул на изувеченные тела и наверняка ещё успел придавить под собой неосторожных ментов.

Сдержавшись от обидных слёз, Павлов расправил плащ и попытался взлететь, однако повреждённый костюм не послушался. Пули, удары мечей, кислота – от этих вещей он ещё способен был защищать. Но взрыв явился непосильным испытанием даже для такой легендарной брони. Нервно сбросив перчатки с погнутыми шипами, Ламбрант взглянул в туманное небо и развёл руки в стороны. Теперь крыльям ничто не мешало. Огромные, чёрные, с толстыми перепонками, они расправились, закрывая своего обладателя от ледяного ветра. Он вскочил на ближайшую ветку и обернулся на обесточенное университетское здание. Факт осознания, что его боевого отряда больше нет, больно обжёг дьявольское сердце. Куда теперь податься, к кому идти? Его бритоголовые дураки погибли, а Коливин после сегодняшнего и не подумает прийти на помощь своему бывшему аспиранту. Остаётся только бежать из города.

Взлетев повыше, демон примостился на краю крыши, обитой жестяными листами. По ту сторону корпуса вовсю шумели пожарные, милиция, скорая помощь. Через пару мгновений они догадаются проверить задний двор университета. Нельзя, чтобы кто-нибудь из них увидел крылатого парня.

Вдруг в небе над Невой вспыхнула синяя ракета, описала дугу и исчезла в темноте далёкого Летнего Сада. Ламбрант напрягся. Это был сигнал ангрилотов. Но что они делали ночью в старом Петровском парке? Впрочем, это было уже не столь важно. Их появление натолкнуло Павлова на новую шальную мысль. Пусть у него теперь нет собственных воинов, но ведь другие демоны ждут не дождутся его пришествия.

– Да, – кивнул Ламбрант, увидев вторую синюю ракету над ночной рекой, и вновь расправил крылья.

Чёрная тень взметнулась к облакам, пролетела над обеспокоенной университетской площадью, повернула на северо-запад и скрылась.

Глава 16 Наставник демонов

«В результате вечернего нападения банды скинхедов на Санкт-Петербургский Государственный Университет погибло, по последним данным, двадцать четыре человека, в том числе и сами налётчики. Напомню, вчера вечером два десятка молодых людей из радикальной молодёжной группировки захватили один из университетских корпусов, в котором располагается исторический факультет. Как сообщили в УВД северной столицы, возглавлял преступную группу один из учащихся факультета. При попытке к бегству скинхеды и девять заложников были взорваны в подвале, через который они планировали скрыться. Бомбу привела в действие одна из пленниц, её фамилия в интересах следствия не разглашается. По не уточнённой информации, на девушке находился так называемый «пояс шахидов», начинённый взрывчаткой. Откуда он и в каких целях планировался использоваться погибшей, официальные лица прокомментировать отказались. Тем временем по факту вчерашних событий заведено несколько уголовных дел. Часть материалов переданы в Федеральную Службу Безопасности…»

Диктор утренних новостей в холодном тоне продолжил докладывать хронику событий в стране и мире за последние сутки, поэтому Марк Франкович убавил звук телевизора. По его кабинету гулял сквозняк, но даже он не мог спасти Лавру от запаха сигаретного дыма, который неприятно щекотал ноздри.

– Выйди, – грубым голосом велел мужчина парню с подкрашенными висками, который полчаса назад привёз сюда Гербер. Тот без разговоров исчез за дверью и плотно закрыл её за собой.

– Это была Луиза, я уверена, – промолвила шокированная девушка, всё ещё неотрывно глядя на экран.

Вид взорванного университета и десятков мёртвых тел порядком напугал её. Она до сих пор не могла поверить, что минувшей ночью могло случиться столько происшествий. Но больше всего она боялась Финтберга. Он выглядел злым. Его лицо заметно постарело со дня их последней встречи в августе, как и у следователя Яровского, с которым довелось пообщаться на днях. Волосы полностью окрасились в пепельный цвет и торчали в разные стороны, лицо осунулось, прибавились морщины. К тому же левая бровь мужчины нервно дёргалась, да и сам он еле сдерживал в себе нервную дрожь. Марк Франкович на секунду взглянул на девушку и продолжил изучать поверхность своего стола.

– Я не спрашиваю, чья это была затея, – прогудел он, – но мне очень хотелось бы знать, почему со мной никто не соизволил посоветоваться? – Голос его повысился, и напоследок Финтберг ударил кулаком по столешнице.

– У нас не было времени, – вздохнула Лавра, – к тому же, я думала, что Вам сообщит сын…

– Он не сообщил, – медленно произнёс ректорй. – Впрочем, это, наверное, я виноват. Да, это ведь я попросил его помочь тебе. – Он закивал, с болью осознавая сей печальный факт. – Я одобрил покупку этого чёртова аппарата!.. Я, старый дурак, не подумал о последствиях, хотя знал, на что способны ангрилоты.

– Но им нужна была я. То, что случилось ночью, связано со мной и только со мной. Они хотели убить меня, а Керк вмешался…

– Он… правильно сделал, – прошептал расстроенный мужчина и прикрыл глаза дрожащей рукой. – Он выполнял свой долг, я знаю.

– Долг?.. – не поняла брюнетка.

– Долг защищать тебя, хотя это целиком моя обязанность, но всё же… – Голос его вновь дрогнул. – Просто он мой единственный сын, и я не переживу, если он оставит меня одного на этом свете.

– Как он? – забеспокоилась Лавра.

– Он в больнице в коме, с огнестрельным ранением и сотрясением мозга… Состояние тяжёлое, но по уверениям врачей стабильное. Правда, Керк всё ещё на искусственном дыхании.

– Мне так жаль, – промолвила девушка и опустила голову. – Видимо, одна я смогла выйти из воды сухой…

Как бы ни обидно было признать это, но вчера ни она, ни Керк, ни его друзья не подумали об элементарной безопасности. Если бы хоть кто-нибудь из них соизволил сообщить Марку Франковичу о беде, возможно, жертв получилось бы меньше.

– Лавра, послушай, – с тяжестью вздохнул Финтберг и пристально посмотрел на неё. – То, что случилось вчера, не может быть оправдано ни тобой, ни ангрилотами… Звонил Охтин, он предлагал перемирие. Всё, что произошло ночью, не было им санкционировано. Один из его людей действовал самостоятельно, не получив приказа руководства, примерно как и ты с Керком. Естественно, Охтин теперь очень зол. Он сожалеет о случившемся, принёс извинения и обещал, что самодуры понесут суровое наказание.

– Вы должны знать, – прервала его Лавра. – Этот Охтин явно лукавит. Думаю, он прекрасно всё знал. Взять хотя бы тот факт, что он работает в том же вузе, что и я. А ещё он отчим Ламбранта, того самого, который вчера напал на университет…

– Охтин глава ангрилотов, и он предложил обменять пленников, – игнорируя её доводы, сообщил Финтберг. – Марина и этот твой Рудольф по-прежнему находятся у них, ты не забыла?.. И если до Орфина мне нет никакого дела, то вот дочь Глеба я не могу оставить этим людям. Охтин требует, чтобы мы отдали его человека в обмен на неё.

– Это исключено! – жёстко заявила Гербер. – Мы должны казнить этого мерзавца, ведь он собирался убить всех нас. Он опасный человек, его нельзя возвращать ангрилотам…

– Марина не нужна ангрилотам, она не сделала им ничего плохого. Но вот вчерашняя перестрелка в парке унесла несколько жизней у их собратьев по оружию. Ангрилоты весьма мстительны, поэтому лучше согласиться на их условия сделки, пока они не передумали.

Что верно, то верно. Лавра слышала крики раненных и бесчисленные выстрелы в Летнем Саду. Да и пленному Бережному досталось от неё по полной программе. Она рассчитывала с его помощью вернуть похищенных друзей и поплыла в то место, где, по словам художника, ангрилоты держали Марину и Рудольфа, однако никого там не обнаружила. Вполне естественно, что после такого она вышла из себя.

– Поверь мне, ангрилоты за вчерашнее его по головке не погладят, – продолжал Финтберг. – У этих людей жестокие правила, и их нарушителей ждёт незавидная участь.

– Но как Вы можете это утверждать?! Ведь это он стрелял в Вашего сына, это из-за него всё случилось!!!

– Лавра, послушай меня. Охтин серьёзный человек, и шутить с ним крайне не рекомендуется. Если бы вчерашний операцией руководил лично он, ты была бы сейчас там, куда они собирались тебя закопать. Но твоё счастье как раз в том, что Охтин об этом даже не подозревал. Бережной – его ученик, хоть и опытный, но ученик. Такое самовольство ему не спустят с рук, какими бы целями он ни руководствовался. Из-за Бережного несколько ангрилотов тоже погибли прошлой ночью. Они врезались на лодке в опору моста, привлекли кучу внимания… Охтину составит много труда, чтобы загладить перед властями этот инцидент. Хотя, конечно, охотиться за такими, как ты, он вряд ли перестанет, это его работа и смысл жизни.

– Лучше бы он охотился за Ламбрантом. От него вреда куда больше, чем от меня.

– Ну, как сказать, – пожал плечами Марк Франкович, странно посмотрев на Лавру. Если он и собирался пояснить своё заявление, то явно передумал.

– Вы же знаете, что произошло в университете! – не унималась Гербер. – А скольких людей поубивали из-за этого поганца-Павлова! И он хочет заполучить «Глаз Дьявола», Вы не забыли?!

– Ты не должна вмешиваться в это, – погрозил пальцем Марк Франкович. – Это не должно нас касаться!

– Но почему?! – возмутилась Гербер и вскочила со стула. – Этот демон пытался меня прикончить! Он натравил скинхедов на мою подругу и на меня. А теперь, когда с моей подачи его выгнали из университета, Ламбрант не успокоится, пока не отомстит мне!..

– Что? – опешил мужчина и надвинул брови. – Так ты всё-таки перешла ему дорогу! – Ректор злобно выругался и опять ударил кулаком по столу. – Ты понимаешь, что наделала! Кто тебя просил рассказывать всем об этом Ламбранте? Кто тебя просил это делать?!

– Да что, черт возьми, происходит??? – не выдержала девушка и заметалась по кабинету, размахивая руками. – Я спасаю себя! Я борюсь всеми доступными мне средствами!

– С ним невозможно бороться! – Марк Франкович бросил перед брюнеткой утреннюю газету с кричащим заголовком: «Скинхеды подорвали учёных». – Ты ничуть не изменилась, Лавра! Ты такая же безответственная и беспечная, как и раньше. Ты совершаешь одну ошибку за другой, и от этого страдают окружающие тебя люди. Ты и сама понимаешь это…

– То, что ангрилоты и какой-то буйнопомешанный расист пытаются всеми силами уничтожить меня, вовсе не моя заслуга. Я не виновата в том, что стала русалкой…

Марк Франкович вновь угрюмо склонил голову и вздохнул.

– Кем бы ни был этот Ламбрант, он тебе не по зубам, – промолвил мужчина. – Если его не смогли одолеть даже ангрилоты, то ты тем более не сможешь.

– Охтин – его отчим, – напомнила Лавра. – Как вообще такое может быть? Этот Кирилл Константинович ведёт себя очень странно. Он рассказал мне жуткую историю про умирающих аспиранток Коливина…

Финтберг прищурился, и лицо его сделалось ещё тревожнее. Пришлось поведать ему об очередных неприятностях, связанных с таинственной гибелью молодых преподавательниц истории, которых поубивали родные братья.

– Гаральд сейчас как раз в Петербурге, – добавила напоследок Гербер, возвращая газету ректору. – И мне кажется, что он… Я думаю, что… – Брюнетка запнулась и отвернулась.

– Ты боишься, что с тобой произойдёт такая же скверная история, да? – заключил Марк Франкович. – Больше похоже на какое-то проклятье…

– Охтин заявил мне то же самое.

– Скорей всего, он начал работу в твоём институте, чтобы выяснить причину этих странных смертей. Возможно, там же он узнал о тебе… о том, что ты не человек.

– Но как такое возможно? Мне казалось, что распознать во мне русалку могут только мои сородичи.

– Надеюсь, ты в курсе, что кроме речных нимф на земле полно представителей других существ? Ангрилоты называют всех вас нечистью. Полагаю, Охтин за долгие годы борьбы с ними научился распознавать, человек перед ним или кто-то другой…

В кабинет постучались, и к ним зашёл парень с подкрашенными висками, который привёз сюда Лавру.

– Марк Франкович, приехал Шершнёв, – сообщил он. – Он хочет видеть пленника.

– Спасибо, Валера, я сейчас подойду, – кивнул Финтберг и поправил жёлтый пиджак. – Лавра, я пока не могу уделить тебе много времени.

– С моим мнением, я так понимаю, Вы и не собирались считаться.

– Ты наломала дров, а я не могу допустить, чтобы с дочерью Глеба что-нибудь произошло. Мне придётся обменять её на Бережного.

– А как же Рудольф? Его Вы не собираетесь выручать из плена, так получается?!

– Охтин имеет полное право не отдать нам его, – нахмурился Финтберг. – Я попытаюсь решить этот вопрос, но…

– Если Охтину нужен его подручный, он вернёт нам и Марину, и Рудольфа.

– Я уже сказал тебе, что…

– Марк Франкович, Вы забываете, что Бережной – мой пленник и я сама решаю, как и на кого его обменять.

В дверь кабинета снова постучали.

– Ты нарываешься на новые неприятности, – пригрозил мужчина, направляясь к выходу. – Тебе не хватило того, что уже случилось? Ты хочешь новых жертв?

– А чего мне терять? – прошипела Гербер и, повесив сумочку на плечо, тоже двинулась к двери.

– Куда это ты направилась? – оживился Финтберг и последовал за ней. – Лавра, мы недоговорили!

– Мне нужно отдохнуть, – отмахнулась та, проходя в коридор.

– Я запрещаю тебе! Вернись, тебе нельзя никуда выходить!..

Но про отдых пока пришлось забыть, хотя ночные баталии, конечно, отняли много сил. Да и тревожные мысли не позволили бы просто так сидеть на месте. Нужно было узнать из первых рук, что конкретно случилось прошлой ночью в университете. Поэтому Лавра, наплевав на запреты Марка Франковича, отправилась в студенческий городок.

Окрестности университета, как ни странно, выглядели вполне обычно. Мимо учебных корпусов в обе стороны двигались потоки людей, проезжали машины, в сквере дожидались занятий студенты, на крыльце главного здания курили молодые люди. Здесь ровным счётом ничто не напоминало о ночном происшествии. Даже на историческом факультете не отменили занятия, и в его холле прохаживались посетители. Единственное, что приметила Лавра, так это снующих возле входа в подвал рабочих, которые таскали разбитые кирпичи и арматуру. Поднявшись на второй этаж, брюнетка прошлась по полупустому коридору и свернула к кабинету своего научного руководителя. Глупо было надеяться, что сейчас он у себя, однако Гербер всё же постучалась в старую деревянную дверь и поняла, что та не заперта.

Внутри, как всегда, царила духота и полумрак. Единственное окно скрывалось за пыльной шторкой, мерно гудел компьютер и пахло старой бумагой. Коливин стоял возле стеллажа с раскрытой книгой. Обернувшись на дверной скрип, он нахмурился и кивнул аспирантке в знак приветствия. Лавра ожидала, что её тут же выставят в коридор, но мужчина повёл себя совсем иначе.

– Я Вас искал, – сказал Иван Пантелеевич. – Мне очень нужно с Вами поговорить.

– По поводу вчерашнего? – догадалась Лавра, удивлённая его реакцией.

– Да, – неуверенно кивнул профессор. – Пожалуйста, закройте дверь на замок, я не хочу, чтобы нам помешали, разговор будет долгим…

Однако ж чудесная метаморфоза случилась с Коливиным за минувшие сутки! Таким жалким и подавленным брюнетка не видела его ещё ни разу. Выполнив просьбу и повернув ручку замка, она хотела задать первый вопрос, но мужчина опередил её.

– Для начала я должен извиниться перед Вами, Лавра, – склонив голову, пробормотал он. – Вы оказались правы, я повёл себя крайне не красиво по отношению к Вам. Мне совестно, но я был вынужден так поступить, хоть и осознавал, что правда на Вашей стороне.

– Я не понимаю, Иван Пантелеевич…

– Я всё объясню. – Он с тяжестью вздохнул и нервно потёр лоб. – Сейчас у меня нет иного выхода, Вы и без меня уже знаете, что Ламбрант далеко не простой парень и что он представляет для всех большую опасность.

– Значит, это правда? – оживилась Лавра. – Значит, Вам известно, что он демон!..

– Он не просто демон, – с дрожью ответил научный руководитель. – Он люциферит…

– Кто? – поморщившись, переспросила девушка. Это название было ей уже знакомо.

– Давайте на чистоту, Лавра Эдуардовна. Нам больше нет смысла скрывать друг от друга свои секреты. Вы ведь тоже не совсем простая девушка. И не удивляйтесь, я узнал об этом почти сразу, когда с Вами случилась та трагедия.

– Вам сказал об этом Марк Франкович? – Гербер была изрядно потрясена его словами.

– В этом университете, как Вы понимаете, я нахожусь не просто так, – кивнул Коливин и отошёл к окну. – Видите ли, я надзираю здесь за нежитью… Вернее, за существами, имеющими человеческий облик. Все мои аспиранты и студенты, которых я контролирую, не люди. Русалки, бесы, вампиры, оборотни – это далеко не полный список нечисти, с которой мне приходится общаться. В стенах этого университета, помимо всего прочего, располагается ещё и лиценциария северо-западного экзархата…

– Экзархата? – Лицо Лавры не покидала гримаса недоумения. Коливин что, подшучивает над ней?

– Это такое сообщество бесов…

– Чертей?

– Нет-нет, бесов, – поправил её Иван Пантелеевич. – Между ними есть существенная разница. Черти – это самая низшая каста среди нечисти. Как правило, чертями становятся преступники – бесы, которые грубо или неоднократно нарушили Правила Дорта.

– Что? Правила?.. Господи, Вы меня что, дурачите?!

– Я говорю правду, Вы в ней можете легко убедиться, заглянув на любое лесное болото или озеро. Там обитают черти.

У Лавры засосало под ложечкой. В Вартемягах, накануне похорон Аскара, ей, действительно, пришлось столкнуться с коварными тварями, которые обитали в местной речушке.

– Так вот, – продолжил Коливин, отдёргивая занавеску и обнажая стопы старых книг, которые громоздились на подоконнике, – черти в бесовском сообществе не признаются полноправными. Их постоянно притесняют, относятся к ним как к грязи. В общем, всё равно, как в человеческом мире относятся к закоренелым асоциальным личностям.

– Ну, не скажите, – усмехнулась Гербер, по-прежнему воспринимая всё это как сказку, – у нас многие преступники нынче являются успешными бизнесменами и даже проникают во власть…

– Поверьте, в мире бесов такое никогда не произойдёт. Ставший чёртом меняется и внутренне, и внешне, он становится отбросом общества и чаще всего продолжает совершать преступления. Правда, экзархат старается контролировать отдельные группы чертей, но это не всегда удаётся… Следующими по старшинству идут инкубы, они работают на экзархат, выполняют задания по совращению людей, иногда используются как слуги.

– Подождите, но ведь инкубы – это демоны любви, они удовлетворяют похоть одиноких людей…

– Если им это разрешат в экзархате, – признал Иван Пантелеевич, выискивая на полке какую-то книгу. – Инкуб не может действовать самостоятельно. Если он нападёт на человека, его ждёт наказание, так как по Правилам Дорта это является довольно тяжким преступлением.

– Надо же, у бесов ещё есть свои правила, кто бы мог подумать, – не переставала ухмыляться брюнетка, изумлённо мотая головой.

– На самом деле, эти правила стали обязательными для них сравнительно недавно, в последние лет двадцать. Раньше царил полнейший хаос, не было никаких экзархатов, каждый был сам по себе… В принципе, и сейчас есть ярые сторонники того, чтобы ликвидировать систему экзархатов. Особенно в этом преуспевают люцифериты…

– Вы говорили, что Ламбрант…

– Да, он люциферит. Это так называемая высшая каста среди всей нечисти. Люцифериты наделены магическими способностями. По слухам, некоторые из них даже могут общаться с самим Дьяволом и творят на земле только зло.

– И Вы держали такого типа у себя в подчинении???

– Ламбрант не знает, что я работаю на экзархат. Он давно представляет угрозу для всего бесовского мира. Он уличён во многих ужасных преступлениях, среди которых убийства высокопоставленных лиц из соседних экзархатов, бесчисленные убийства людей, грабежи, хулиганства, организация преступных сообществ…

– Почему же ваш экзархат до сих пор не казнил Павлова?!

– Лавра Эдуардовна, из всей нечисти только бесов, инкубов и чертей можно убить простыми способами, да и то в большинстве случаев они выживают. Главная их слабость – рога. Если сломать бесу рог, он незамедлительно умрёт, поскольку рога – это сосредоточие всей живительной силы, благодаря которой можно остаться на этой земле после смерти.

– После смерти? – насупилась Лавра.

– Бесами становятся люди, разве Вы не знали? Любая осязаемая нечисть имеет тело обычного человека, даже Вы. Ведь Вы же тоже распрощались с человеческой жизнью прежде, чем стать русалкой.

– А бесы, значит, не могут рожать других бесов…

– Такое случается очень редко. Как правило, рождённый бесом обретает большое могущество и становится экзархом или великим воином… или люциферитом.

– Ламбрант? – с ужасом предположила Гербер.

– Нет, он стал таким из-за ритуального убийства, что, конечно, нисколько не умаляет его достоинств.

– Почему же Вы сейчас рассказываете это всё мне? Ведь Вы же могли бы и дальше хранить эти секреты…

– Вчера Ламбрант в открытую напал на нас. Он сильно покалечил декана, по его приказу убили профессора Пименова. К тому же своим появлением он подтвердил подозрения властей о том, что именно на его совести убийства наших студентов и нападение на общежитие. – Коливин показал аспирантке потрёпанный томик с колдовскими знаками на потёртой обложке. – Я дам Вам ознакомиться с этой книгой, в ней довольно подробно изложена история появления экзархатов…

– Я так и не поняла, тогда зачем Вы покрывали злодеяния Ламбранта?

– У меня был кое-какой план, но он рухнул. Я не сумел обуздать Павлова.

– Обуздать этого монстра? – усмехнулась Гербер, приняв секретную книгу. – Я вообще удивляюсь, как Вы не побоялись держать люциферита возле себя да ещё позволили ему находиться в тесной близости с ничего не подозревающими людьми! А ведь он ещё преподавал… Боже, у меня мурашки по телу бегут от одной мысли, что он успел наворотить со студентами!

– Ну, до вчерашнего дня я был в авторитете у Ламбранта. Я помог ему в одном деле. Вместе мы уже больше двух лет. Я посвятил его во многие таинства из жизни нечисти взамен на то, что он обуздает свой нрав и не будет нарушать Правил Дорта… Я не учёл, что он был и остаётся люциферитом и что рано или поздно это даст о себе знать. На этот раз он организовал группировку скинхедов.

– Неужели Вы не знали об этом?

– Я узнал это накануне, когда Вы разоблачили его. Я не успел ничего предпринять, так как Вы уже раструбили всем о том, что он руководит скинхедами.

– Так Вы по-прежнему считаете, что об этом ужасном факте нужно было умолчать?!

– Возможно, тогда бы и не случилось вчерашней трагедии, – злобно оскалился Коливин. – С ним бы разобрались подданные экзархата. А теперь он показал себя обычным людям, причём показал в облике люциферита. Свидетели вчерашнего нападения так и сказали следователям, что он обладал нечеловеческой внешностью: с горящими красными глазами, острыми рогами и серым лицом. И теперь такой монстр, взбешённый и отчаянный, разгуливает на свободе, да ещё и неизвестно, чем он там вознамерился заняться…

– Ну, скинхедов у него больше нет, они взорвались ночью в подвале.

– Да, Ваша подруга, это она сделала, – подтвердил мрачный Иван Пантелеевич.

– Кошмар, – прошептала Лавра после паузы, вспоминая несчастную Луизу.

– Есть кое-что похуже, – ответил мужчина.

Лавра подняла на него встревоженный взгляд.

– Вам известно о замысле Ламбранта похитить «Глаз Дьявола»… – добавил Коливин и подсел к опечаленной аспирантке. – Лавра Эдуардовна, думаю, Вы представляете, что может произойти, если эта реликвия окажется в руках люциферита. Экзархат, да и я, не можем допустить этого. Надеяться на охранную систему Музея Истории Религии нельзя. Ламбрант хитёр и силён. И он обязательно заполучит второй «Глаз Дьявола».

– И что Вы предлагаете? – переспросила брюнетка.

– Нужно забрать «Глаз» раньше Павлова, – с безумными глазами прошипел Иван Пантелеевич.

– Что?! Вы с ума сошли!..

– Нет, сейчас это необходимо. Вы же сами подкинули мне эту идею.

– Тогда я не знала всей правды…

– Пока Ламбранта не поймают, над всеми нами висит огромная опасность, а над Вами в особенности, Лавра Эдуардовна. Представьте, как зол Ламбрант на то, что из-за Вас его исключили из университета и узнали об его интрижках со скинхедами. Прежде всего он пожелает отомстить именно Вам, это вне всяких сомнений…

Лавра сидела ни жива, ни мертва. Коливин говорил ей какие-то глупости, но теперь почему-то в них хотелось верить.

– Почему бы Вам самому не украсть «Глаз Дьявола»? – спросила она, неприязненно отодвигаясь от него.

– Как я, по-Вашему, попаду в музей? Меня вряд ли пропустят туда в тёмное время суток. Согласитесь, красть экспонат днём неразумно…

– Ну а я тогда каким образом пролезу в музей ночью?..

– Сегодня вечером там будет собрание молодых правозащитников, – улыбнулся мужчина. – Несколько студенческих дружинников погибли вчера от рук скинхедов, они наверняка хотят теперь обговорить предстоящие траурные мероприятия. А Вы вхожи в эту молодёжную организацию, Вас знают и не удивятся, если Вы почтите их своим визитом…

Лавра отвернулась, возмущённая таким раскладом дел. Значит, Коливин уже всё продумал и даже состроил какой-то план.

– Вам нужно только помочь Роману Кривовцову, – поспешил добавить Иван Пантелеевич. – Вы с ним знакомы. Я устроил Рому в музей на практику. Сегодня он попросится остаться на ночное дежурство и вместе с Вами попытается выкрасть «Глаз»… Никто не узнает, уверяю Вас. Этим преступлением мы спасём многие жизни, учтите это. Ламбрант уже похитил один «Глаз Дьявола» год назад в Хельсинки и обязательно украдёт второй. Что произойдёт тогда, я даже боюсь себе представить!.. Вы обязаны лишить его такой возможности, Лавра Эдуардовна, это в Ваших же интересах.

Брюнетка поднялась со стула и отошла к стеллажу. Её мучили сомнения. С одной стороны, красть музейный раритет плохо да и опасно. Если её поймают, будет ужасная история в дополнение к тому, что уже с ней приключилось. С другой стороны, Коливин был прав относительно своих опасений. Ламбрант уже пытался два раза заполучить «Глаз Дьявола», а при последней попытке он сильно ранил охранника. Поэтому надеяться на то, что он откажется от затеи заполучить реликвию, не приходилось.

– Что Вы будете делать с «Глазом» потом? – поинтересовалась Гербер, потирая плечи.

– Мне бы больше хотелось уничтожить эту вещь, чтобы в будущем ни у кого не возникло соблазна использовать её, – спокойно ответил Коливин. – Ну же, Лавра Эдуардовна, помогите мне и экзархату!

– Я не могу ничего обещать. Если у меня не получится сегодня похитить «Глаз Дьявола», я не стану рисковать собой…

– Постарайтесь, чтобы получилось. У меня даже есть несколько советов, которые облегчат Вам задачу. Помните Павла Борисовича, главного хранителя музея?.. Так вот, он от Вас без ума с самого первого знакомства, просил даже дать ему Ваш номер телефона, но я отказал, потому что телефона-то у Вас нет…

– Не понимаю, как это поможет нам теперь?

– Вы молодая привлекательная девушка, – заулыбался Иван Пантелеевич, – к тому же русалка. Вы ведь можете очаровывать смертных, не так ли?

– Я ещё не обучена этим премудростям.

– Полно Вам, этому Павлу Борисовичу много ли надо?.. Проявите своё очарование, пококетничайте с ним, и, я уверен, он расскажет Вам, какие ловушки поджидают воров в зале, где хранится «Глаз Дьявола». И, пожалуйста, никому ни слова, даже Марку Франковичу…

Лавра снова замялась, потирая плечи и нервно облизывая губы.

– Поймите, я бы не стал просить Вас делать эту грязную работу, – взмолился Коливин, готовый встать чуть ли не на колени перед своей аспиранткой. – Экспонат мог бы украсть и Роман. Я устроил его на практику, но один он не справится, ему нужен помощник. Да и тонкости охраны он ещё не успел выяснить, с Павлом Борисовичем ему не очень-то получилось наладить контакт. А не сегодня-завтра Ламбрант предпримет очередную попытку похитить шумерскую реликвию…

Стоило признать, что иного выхода из сложившейся ситуации просто не существует. Лавра и сама раньше желала украсть «Глаз», чтобы опередить люциферита. Сейчас же такая мера была единственной, которая поможет решить смертельную проблему.

К обольщению Павла Борисовича надо было основательно подготовиться, что сразу отметил Коливин, получив согласие Лавры. Для этого нужно было сделать две вещи.

Во-первых, сменить одежду. Заявляться к мужчине в невзрачной кофточке и длинной юбке совсем глупо. Для таких целей нужен броский и откровенный наряд. Поэтому Иван Пантелеевич привёз аспирантку в модный бутик и потребовал подобрать что-нибудь изысканное. Лавра примерила несколько костюмов и остановила свой выбор на бордовом велюровом пиджачке с глубоким вырезом и такого же цвета юбочке, которая обнажала её бледные колени. Под низ пришлось надеть сексуальное бельё: тонкие кружевные трусики и чёрные ажурные чулки с застёжками. По мнению научного руководителя, в таком виде аспирантка могла покорить сердце любого ловеласа.

Во-вторых, Коливин потребовал посетить визажиста. Макияж должен быть сочным, ярким, бросающимся в глаза. Когда над Лаврой поколдовал специалист, она поняла, что конкретно имел в виду профессор под «сочным макияжем». С таким размалёванным лицом впору было идти на Невский проспект и ловить похотливых водителей. Оплачивал все эти прелести сам Иван Пантелеевич, нисколько не скупясь. На его кредитной карте, видимо, скопилась приличная сумма денег.

– Дайте на Вас ещё раз посмотреть, – остановился он перед крыльцом Музея Истории Религии и поправил на её плече прядь синих волос. – Выглядите шикарно, Павлуша должен клюнуть…

В вестибюле галдели подростки. Очевидно, сегодня в музее проводили экскурсию для школьников. Дети бегали от стенда к стенду, попутно играя в догонялки. Коливин, взяв Лавру под руку, медленно шёл по коридору, заглядывая в каждое помещение. Гербер оставалось только молчать. Она уже приметила на себе пару недовольных взглядов экскурсоводов. Те были явно не в восторге от такого вида молоденькой посетительницы.

Павел Борисович отыскался на втором этаже в зале, в котором вешали новые стенды и сооружали витрины.

– Ждём на днях коллекцию африканских амулетов, – пояснил мужчина, тут же уставившись на обворожительную брюнетку.

– А я вот показываю своей аспирантке ваш музей, – неловко заговорил Иван Пантелеевич, указывая на Гербер. – Лавра Эдуардовна очень интересуется религиозными артефактами. Она у меня и диссертацию собралась писать на эту тему.

– Что ж, как говаривала Жюли де Леспинасс, женщина должна быть образованной, но не должна быть учёной, – кивнул радостный хранитель. – Вам помочь с экскурсией? У некоторых предметов очень увлекательная история…

– Буду крайне признательна, – улыбнулась девушка.

Коливин ради приличия походил вместе с ними следующие полчаса, а потом вдруг заохал, якобы вспомнив о назначенной на обед лекции, которую ему нужно было провести в университете. Он извинился и мигом исчез. Лавра, естественно, никуда не торопилась и продолжала с интересом глазеть на экспонаты.

– А вот эта чудная фарфоровая птичка символизирует на Востоке жизнь, – заливался соловьём Павел Борисович, все время поправляя очки с синими линзами. – Она у нас недавно, подарил посол КНР в честь юбилея музея.

– У Вас такая интересная работа, – пролепетала в ответ Лавра. – Встречаетесь с разными людьми, находитесь в окружении таких волшебных вещей.

– Я ещё и за границей часто бываю, – похвастался мужчина. – Париж, Оттава, Лос-Анджелес, Токио…

– Как здорово, – восхитилась Гербер. – Как бы и мне хотелось вот так же путешествовать и при этом заниматься историческими ценностями.

– В чём проблема? Подопечным Ивана Пантелеевича я всегда рад помочь устроиться на интересную работу.

Они перешли в соседний зал, и Лавра поняла, что отсюда можно попасть в помещение, где хранится «Глаз Дьявола».

– Не знаю, справлюсь ли я, – засмущалась девушка, направляя своего экскурсовода в нужную музейную комнату. – У меня ведь совсем нет опыта…

– Но опыт же сам собой не появится, верно? Надо с чего-то начинать. – Павел Борисович и сам не понял, куда его тянет симпатичная аспирантка, а когда разобрал, где оказался, спохватился и улыбнулся – Ну, здесь Вы уже были пару дней назад, смотреть тут особенно не на что…

– Не скажите, – оспорила брюнетка, подойдя к стеклянному корпусу, внутри которого поблёскивал заветный «Глаз Дьявола». – Слышала, кто-то опять покушался на этот таинственный предмет.

– Да, просто злость берёт от такой назойливости. Неужели наглец, который пытается выкрасть этот раритет, думает, что ему это удастся?

– В последний раз он ранил охранника, правда?.. – осторожно напомнила Лавра.

– Этим преступник проявил свою глупость и неосмотрительность. Он надеялся, что, уложив охрану, сумеет беспрепятственно заполучить «Глаз Дьявола»…

– А разве это невозможно? – удивилась Гербер и с наигранным любопытством уставилась на мужчину.

– Ещё бы! – загордился тот и указал пальцем на потолок. – Вон там и ещё на двух стенах вокруг нас висят скрытые камеры. К тому же стекло у витрины прочное, так что разбить его будет не очень-то легко.

– Ну, при желании можно разбить всё, что угодно.

– На этот случай предусмотрена ловушка внутри витрины.

– Ловушка? – задумалась Лавра. – Впрочем, это вполне логично. Ведь когда-то вора удалось поймать благодаря такой ловушке, верно?.. Кажется, ему защемило руку.

– В древности, Вы же знаете, за воровство отрубали кисть руки, – захохотал Павел Борисович. – Поделом этому грабителю, нечего покушаться на музейные ценности.

– А что, если в этот раз он засунет туда не руку, а, скажем, палку или подцепит экспонат щипцами? Такое тоже возможно, правда?

– К этому времени прибежит охрана.

– Но ведь он может их нейтрализовать, – не отставала брюнетка.

– Из этой комнаты вор не вылезет, я Вам обещаю, – заверил её мужчина и обернулся к дверному проёму.

Он вновь улыбнулся, заметив робкий взгляд Лавры, и отошёл к выходу.

– Вот, смотрите, – подозвал он её к дверному косяку, в котором проглядывалась толстая металлическая пластина. – Проход закроется, едва только сработает сигнализация. Мы это буквально вчера установили. Окон здесь нет, поэтому злоумышленник попадёт в западню. Сцапаем голубчика как лисицу в курятнике!..

Если камеры, толстое стекло и ловушка, встроенная внутри витрины, ещё не особо пугали Лавру, то последнее новшество, которым сейчас похвалялся хранитель, вызвало у неё серьёзные опасения. Дабы не выглядеть подозрительно, пришлось вернуть своему лицу кокетливую улыбку и с томным взглядом продолжить очаровывать мужчину.

– В феврале мы везём часть нашей экспозиции в Салоники, – сообщил Павел Борисович, позабыв про «Глаз Дьявола». – Если желаете, я попрошу включить Вас в список волонтёров. Английским языком владеете?

– Если потребуется, я подтяну его за пару месяцев, – пообещала Гербер. – А меня на самом деле могут взять?

– Почему нет? С Вашими знаниями и внешними данными это совсем не проблема. Кстати, а что Вы делаете сегодня вечером?..

Честно говоря, Лавра и сама не была уверена, что сегодняшний вечер для неё настанет. Поэтому она всерьёз задумалась над вопросом мужчины, который, в свою очередь, начал уже предлагать различные варианты: поход в ресторан, в театр, за город к известному композитору или на открытие новой арт-галереи. Услышав о последней, Гербер стало нехорошо. В голове всплыли мысли о Николае Бережном, об ангрилотах, о пленённых друзьях и о раненном Керке. От всего этого настроение разом пропало. На кой чёрт ей соблазнять несчастного Павла Борисовича? Зачем она вообще согласилась помогать Коливину? Ведь на плечах уже висит груз ночных приключений. Гораздо практичнее думать сейчас о Марине и Рудольфе, нежели о Ламбранте и «Глазе Дьявола», который по-прежнему призывно поблёскивал за толстым стеклом витрины.

– Пожалуйста, потише, – вдруг донёсся из коридора низкий женский голос, и к порогу музейной комнаты подошла толпа посетителей во главе с очкастым экскурсоводом. – В нашем музее выставлены несколько очень ценных экспонатов, и один из них вы сможете увидеть прямо сейчас.

Уединение Лавры и Павла Борисовича на этом закончилось. Наглые подростки с любопытством обступили «Глаз Дьявола», наперебой обсуждая последние новости о нём. Они уже были в курсе, что шумерский артефакт пару раз пытались выкрасть отсюда, причём при крайне странных обстоятельствах. Комната вмиг заполнилась людьми, отчего находиться в ней стало невозможно. Павел Борисович взял брюнетку за руку и повёл к выходу, отпихивая суетливых школяров. Однако в дверях произошла заминка – на пороге появились двое рослых парней в зелёных военных мундирах.

– Вы позволите нам выйти? – спросил Павел Борисович у странных посетителей, пока Лавра поправляла свои волосы.

– Да, конечно, – спохватился один из военных, и девушка подняла на него встревоженный взгляд.

Не может быть – перед ней стоял Гаральд! Она даже сморгнула, надеясь, что это всего лишь галлюцинация. Но лицо брата никуда не исчезло. Он тоже смотрел на неё с не меньшим удивлением. Широкоплечий, высокий, с короткой стрижкой – он был всё таким же, как и раньше. Лавра всегда видела в нём частичку себя, некие похожие черты, и от этого всегда терялась. Казалось бы, родное лицо, обычное, но сердитое. И хотя во внешности брата ничего не говорило о его злости, Гербер знала, что он точно не рад встречи с ней. Взять даже её нелепый сексапильный наряд и яркий макияж – такого он никогда не разрешал своей сестре.

– О, какое совпадение! – воскликнул другой знакомый голос, и из-за спины Гаральда выглянул Родион Медведев. – Мы всего на полчасика забежали, а здесь ещё и ты.

У Лавры закружилась голова. И этот донжуан тут как тут со своей ослепительной улыбкой и шаловливыми глазками!

– Привет, – кивнул Гаральд Лавре, и ей тоже пришлось с ним поздороваться, хотя внутри всё так и затрепетало от страха. Меньше всего в эти дни она хотела столкнуться с нелюбимым родственником.

– Вы знакомы? – переспросил Павел Борисович, указывая на парней в парадной военной форме.

– Если что, это моя сестра, – в строгом тоне сообщил Гаральд, и его взгляд прожёг локоть мужчины, за который держалась аспирантка.

– Надо же, как удачно вы зашли в наш музей, – улыбнулся хранитель и обернулся к шокированной Гербер. – Я не знал, что у Вас есть такой брат.

Лавра молчала. В эти минуты ей больше ничего не оставалось. Парни отступили от прохода, давая им выйти из комнаты. Павел Борисович, пользуясь моментом, отпустил руку девушки. Продолжать заигрывать с ней в присутствии старшего брата ему уже не казалось уместным.

– Слушай, а мы как раз о тебе говорили, – вновь вызвался Родион, указывая на брюнетку. – Здорово, что мы тебя здесь нашли. Гаральд завтра уезжает, а вы с ним так бы и не увиделись.

Лучше бы так и произошло, подумала Лавра. Брат не переставал впиваться в неё странным взглядом. Она даже не сомневалась – Гаральд был в бешенстве, просто не показывал этого при посторонних. Если бы они находились наедине, он непременно надавал бы ей пощёчин или вовсе побил бы как следует за все грехи: за то, что она перестала общаться с матерью, за то, что не приехала на его свадьбу, за то, что стоит сейчас перед ним в откровенном костюме да ещё и с размалёванным лицом.

– Ну, не буду вам мешать, – откланялся Павел Борисович с виноватой улыбочкой. – Лавра Эдуардовна, по поводу наших планов мы ещё побеседуем, Вы здесь, надеюсь, не в последний раз. – Он вновь повернулся к военным и качнул головой. – Господа, удачного вам дня.

– Спасибо, Вам того же, – кивнул в ответ Медведев и подмигнул Лавре. – Я говорю твоему брательнику, оставайся на пару деньков, посмотришь питерские красоты, отдохнёшь от работы, вот и с сестрёнкой пообщаешься…

Гаральд покосился на нового приятеля, но ничего ему не сказал. Впрочем, Родион и сам быстро понял, что Лавра далеко не в восторге от общения с ними. Его улыбка сошла на нет, голос успокоился, а глаза виновато уставились в сторону.

– Как жизнь? – спросил Гаральд, не меняя угол зрения и продолжая строго смотреть на сестру.

– Учусь, работаю, – пожала плечами Гербер, которой не терпелось уйти отсюда. – На самом деле времени у меня немного, поэтому надо идти.

– Что, тебе даже не интересно, как поживает твой брат? – Парень повысил голос и схватил её за запястье. – Или ты не хочешь узнать, как самочувствие у твоей любимой матушки?..

– Она присылала мне письмо недавно, – стиснув зубы, ответила брюнетка, – так что я в курсе её дел…

– Но ты не потрудилась ответить на него, верно?

– Не было времени.

– Нам бы потолковать где-нибудь… в более подходящем месте.

– Я не думаю, что это удачная идея.

Родион сделал вид, что не слышит их недвусмысленную беседу. Он отвернулся к подсвеченным стендам, а потом и вовсе отошёл куда-то в соседний зал. Школьники, налюбовавшись легендарным «Глазом Дьявола», тоже расходились по разным направлениям. Понимая, что через мгновенье останется с братом тет-а-тет, Лавра выдернула свою руку из его пальцев и последовала за подростками.

– Ты ведёшь себя неправильно, – промолвил Гаральд ей в спину. – Наплевательское отношение ко мне я ещё могу понять, но вот к матери…

– Я не собираюсь это обсуждать, – парировала девушка, отойдя на несколько метров. – Маме прекрасно известно, из-за чего я теперь такая нехорошая.

Она была уверена, что брат тут же кинется на неё, но просчиталась. Гаральд остался на месте, сжимая кулаки. С ним нельзя находиться ни минуты. Если верить проклятью, Лавра следующая в кровавом списке молоденьких преподавательниц истории. Не говоря больше ни слова, она выбралась на лестницу и побежала вниз.

Как оказалось, Коливин никуда не уехал. Его чёрная «Волга» стояла на соседней улице, дожидаясь Лавру.

– Ну, как успехи? – сразу же спросил наставник демонов, едва она села к нему в машину.

– Завтра иду с ним в ресторан, – проворчала она и взглянула на своё отражение в обзорном зеркале.

– До завтра мы не можем ждать, Лавра Эдуардовна! Я думал… – начал было распаляться Иван Пантелеевич.

– Там новая охранная конструкция, – перебила его Гербер. – Но я примерно представляю, как можно её обойти, и сегодня сделаю первую попытку. Правда, для этого Вам придётся сделать две вещи и, прежде всего, выложить крупную сумму денег.

– Ах, вон как, – оживился Коливин. – Отлично, тогда рассказывайте…

* * *

У господина Охтина с самого утра голова шла кругом. Мало того, что пришлось унижаться перед мэром и начальником УВД города, так ещё и нерадивого Бережного с великим трудом удалось вырвать из лап врагов. Конечно, ангрилоты никогда не шли на сделки со своими противниками. Даже Кирилл Константинович ни разу за всю жизнь не уступал перед нечистью. Однако нынешняя ситуация не дала других вариантов. Оставлять свою «правую руку» в плену у неприятеля – вещь крайне неразумная. Николай слишком много знал, и смириться с его позорным фиаско было невозможно.

Сидя в своём кабинете и делая один за другим важные телефонные звонки, Охтин утешал себя надеждой, что скоро сумеет, наконец, нанести ответный удар, причём прямо в спину – туда, откуда враги меньше всего ожидают. Хорошо разработанный план воплощался просто замечательно. Оставалась самая малость – заманить птичку в клетку. И, как ни парадоксально, это даже удалось ускорить, благодаря ошибке Бережного.

– Месир, он здесь, – возвестил секретарь в парадной синей рясе. – Вы точно уверены, что хотите…

– Ты не мой советник, чтобы спрашивать об этом! – осёк его глава ангрилотов и повелительно махнул рукой. – Пусть приведут!..

Через минуту в кабинет вошли трое. Николай был среди них – грязный, в ободранной одежде, с взъерошенными волосами, рассечённой губой и оцарапанным лицом. Он напоминал сейчас прокажённого, что ошивается при какой-нибудь церквушке и просит подаяния. Вид его был жалок, а глаза трусливо бегали.

– Месир, я… – запнулся Бережной и, вырвавшись из рук своих конвоиров, рухнул на колени перед столом предводителя. – Умоляю, простите меня! Я грешен, на мне кровь моих же братьев! Я не достоин состоять в вашем братстве и требую немедленной казни!..

Охтин, не моргая, смотрел на него. Подумать только, во что превратился его некогда верный помощник, едва угодив в лапы врага. Куда подевалась его выдержка и хладнокровие? Таким Кирилл Константинович видел подопечного впервые.

– У дьяволицы резвые телохранители, – лихорадочно забормотал Бережной. – Её обеспечили новейшей техникой. Мы угодили в западню, месир, мы просчитались!

Николай заревел, пряча лицо в ладонях, и начал валиться на бок. Один из конвоиров придержал его за плечо, а потом схватил за волосы и заставил смотреть на господина.

– Коля, сколько лет ты со мной? – спросил невозмутимым голосом отчим Ламбранта, всё так же холодно взирая на него.

– Д-десять, месир. – Губы парня дрожали.

– И за эти годы мы с тобой многое пережили вместе, правда?

– Д-да, месир… м-многое.

– Ты заменил мне сына. Я даже доверил тебе тайны, о которых другие братья и помышлять не смеют.

– Месир, я в-виноват…

– Да, Коля, ты виноват, и очень виноват, – кивнул Кирилл Константинович, закатывая синие рукава. – Прощения тебе нет, ты предал меня и братство. И мы непременно казним тебя, как это и положено по нашему древнему кодексу. Но прежде мне хотелось бы узнать, почему ты пошёл на этот поступок? Что заставило тебя ослушаться моих указов?

– Месир, – опустив взгляд, замолвил Бережной, – Вы б-бездействуете… Оп-пасность нарастает. К-каждый новый д-день, что п-продолжает жить дьяволица, несёт в себе новую угрозу… Вы бы не разрешили мне восп-пользоваться таким сп-пособом, чтобы уб-бить её.

– Ты прав, я бы ни за что не дал тебе возможности помешать моему плану. Видишь теперь, к чему привела твоя самодеятельность за моей спиной?

– Мне нет п-прощения, месир… П-пусть меня к-казнят…

Охтин перевёл взгляд на двух охранников, безмолвно стоящих позади Николая. Он подумал о чём-то пару секунд и жестом попросил их удалиться. Те без всяких возражений кивнули и вышли из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

– Тебе известно о моём плане? – спросил Кирилл Константинович, сделав взгляд более суровым.

– Ваш п-план слишком медленно воп-площается, – вздохнул напуганный Бережной, продолжая стоять на коленях.

– Спешка, как ты сам в этом убедился, ничего хорошего здесь не принесёт.

– Месир, дьяволица не д-должна жить! – возразил художник, стирая рукавом кровь со своих губ. – Вы же знаете, она может…

– Я знаю, Коля, – прервал его мужчина с усмешкой. – Именно поэтому я аккуратно пытаюсь подобраться к ней, чтобы наверняка одним правильным ударом убить её вместе со злом, которое она в себе носит.

– Б-боюсь, п-пока Вы нанесёте эт-тот удар, месир, она вып-плеснет своё зло наружу, и т-тогда мы уже не сможем ничего п-поделать.

– У меня ещё есть время, Коля, не переживай. К моменту, когда это произойдёт, я избавлю наш мир от такой опасности.

– Теперь я верю в Вас, месир, – склонил голову расстроенный Николай. Он уже свыкся с неизбежностью своей скорой смерти.

– Поднимись, не веди себя как вокзальная шавка! – прошипел глава ангрилотов, и помощник с удивлением уставился на него. – Следовало бы тебе, конечно, башку снести за твои вольности. Но я прекрасно понимаю помыслы, которыми ты руководствовался, чтобы пойти на такое. Здесь есть и моя вина. Я должен был тебя поподробнее инструктировать о своих замыслах.

– Месир, – волнительно воскликнул художник, – значит ли это, что Вы дад-дите мне возможность исправить сит-туацию?

– Ты не предал нас так, как это обычно делают отступники. Ты не пошёл на сговор с нечистью, ты хотел лишь побыстрее её одолеть. А это, как бы то ни было, смелый и заслуживающий снисхождения поступок. Да, твоя затея с крахом провалилась, и это было предрешено с самого начала. Будь на твоём месте кто-либо другой, я бы ни на миг не стал сомневаться и казнил бы его. Но, к сожалению, ты пользуешься моей давней симпатией. Я отношусь к тебе как к сыну… А терять сына во второй раз я не хочу.

Бережной, привстав с пола, боязливо отвернулся и зашмыгал носом. В нём боролись два полярных чувства – радость и гнев на самого себя. О прощении он мог лишь мечтать, а теперь, получив его, испытывал отвращение к себе и к своим глупым поступкам, которые поставили под удар веками существовавшее братство.

– К тому же сейчас не та обстановка, когда я могу лишать своих людей жизни за их ошибки, – добавил Охтин и вздохнул. – Прошлой ночью мой пасынок устроил дебош в университете, погибли люди.

– Ламбрант?.. – с недоумением нахмурился Николай.

– Его новая армия, судя по всему, уничтожена, поэтому я подозреваю, что близится новая трагедия.

– Я говорил Вам, месир! Я говорил, что его тоже нужно было прикончить, а не держать под своим крылом…

– Ты знаешь, почему я до сих пор терплю выходки люциферита. Он нужен нашему благородному делу. И, возможно, близок момент, которого я ждал все эти годы.

– И что Вы собираетесь теперь делать?

– Ламбрант созывает всех бесов в пещерах Дорта. Сегодня ночью там всё и произойдёт.

– Но надо остановить это! – с жаром воскликнул Николай. – Месир, неужели и здесь Вы станете бездействовать???

– Именно это я и считаю правильным в настоящий момент, – ошеломил его Кирилл Константинович и при этом коварно ухмыльнулся. – Именно тебе я поручаю данное задание. Если выживешь предстоящей ночью, братство простит твои грехи. А нет – то тогда это станет твоим наказанием.

Глава 17 Черти у костра

Задумка Лавры не имела особой оригинальности. Способ, которым она решила одурачить охранную систему Музея Истории Религии, применялся довольно часто при кражах. И коварность его заключалась в том, что о пропаже раритета вообще могли не узнать. Для этого надо было лишь заменить заветный экспонат подделкой.

– Принёс? – перво-наперво спросила Гербер, когда встретилась в условный час с хмурым Романом Кривовцовым.

– Что за глупый вопрос! – сразу ощетинился парень, поправив на голове кепку. – Вот, по внешним параметрам похож на оригинал. – Он протянул ей блестящий металлический колышек с семиконечной звездой на конце. – Нам пришлось сильно постараться, чтобы успеть выточить эту штуку максимально под «Глаз Дьявола». Плюс ко всему Иван Пантелеевич выложил кучу наличности за твой летательный костюм.

– Знаешь, мне тоже сегодня пришлось многим пожертвовать, – огрызнулась брюнетка, пряча подделку в карман.

Ради вечернего визита в музей она сменила наряд на менее броский, ведь официальной её целью оставалось собрание единомышленников Сони Смирновой. На теле сидел летательный аппарат «ДМ-14», купленный несколько часов назад у Гугневича. Без него замышлять сегодняшнее дело было просто безумием.

– Давай сохранять спокойствие, – усмехнулся Роман, сидя за рулём Коливинского автомобиля. – Мы все работаем в команде во имя спасения наших душ.

– Наших душ?.. А чего, интересно, тебе-то бояться? Я вообще не понимаю, как ты оказался замешан в эти дела? Как ты узнал об экзархате и Ламбранте? И почему Коливин, который призван следить за нечистью, покровительствует тебе?

– Много будешь знать, быстро состаришься, – прогудел студент и остановил взгляд на парочке девиц, которые спускались по улице к зданию музея. – Бедные дети, – ухмыльнулся он, – страдают из-за собственных предрассудков. Как говорится, дурная голова ногам покоя не даёт. Ну и кто просил этих дружинников бросаться на скинхедов?..

– Боюсь, тебе этого никогда не понять, – ответила Лавра, собираясь выйти из машины.

– Не забудь о ловушках, – с издёвкой напомнил парень. – Я, конечно, буду на стрёме, придержу охрану в случае чего. Но если поймают, будет сложно вытащить тебя из этой истории. Иван Пантелеевич вложил в тебя все свои надежды, так что не подведи его.

– Я помогаю вовсе не Ивану Пантелеевичу, – возразила Гербер. – Я здесь только для того, чтобы Павлов не завладел очередной опасной игрушкой… Кстати, мне казалось, что Коливин тоже будет сегодня с нами. Где он?

– У Ивана Пантелеевича срочное дело, – с гордостью сообщил Кривовцов. – Он, в отличие от нас, великий учёный и пользуется большим спросом.

– Что может быть сейчас важнее, чем «Глаз Дьявола»?!

– Не бойся, он присоединится… позже.

Вечер сегодня был гораздо холоднее. С неба изредка падал мелкий снег. Чувствовалось, что очень скоро зима, наконец, вступит в свои владения и окутает всё вокруг белыми сугробами. Однако пока она только бродила где-то поблизости, словно не решаясь захватить мрачный город. Лавра поборола нарастающую в теле дрожь, взглянула на тёмные окна верхних этажей музея и поднялась на крыльцо.

Внутри было ненамного теплее. При входе стояла угрюмая Зина, которая проверяла, кто явился на собрание. Под правым глазом у неё темнел налитый синяк. При виде брюнетки она неприязненно поморщила нос, но промолчала. Так же поступила и Лавра. Подумаешь, какая привередливая особа!

На первом этаже горел свет, а в коридоре негромко разговаривали товарищи погибшей Смирновой. В зале, где и в прошлый раз проводилось собрание, сидело немного народа – в основном те, кто добровольно записался в студенческую дружину, и ещё несколько темнокожих девушек. Сказать, что по Соне скорбело большинство студентов университета, было нельзя. Смирнова явно не подозревала, что её старания окажутся никому не нужными.

Наконец, когда пришла Зина вместе с последним активистом движения, двери в зале прикрыли, а присутствующие учтиво смолкли.

– Добрый вечер всем, кто сегодня рядом с нами, – заговорил длинноволосый юноша в помятом пиджаке. – Обычно мы собирались в этом месте, чтобы обсудить общественные проблемы, найти пути их решения, организовать акции протеста или митинги. Но в этот трудный час нас сплотило общее горе…

Многие с печальным видом кивнули, уткнувшись взглядом в пол. Лавра сидела почти у самого выхода, с любопытством посматривая на фотографии, которые Зина на пару с незнакомой девушкой раскладывала на столе. Кажется, на них были запечатлены вчерашние события.

– Накануне, борясь со злом, пострадали наши единомышленники, – заливался соловьём паренёк, то и дело откидывая назад свои неряшливые космы. – Но мы оказали достойный отпор националистам. С потерями мы отстояли свои идеи и принципы и положили скинхедам конец…

– Да что ты мелешь тут, дебил! – перебила его Зина, сверля злым взглядом. – Хватит фантазировать! Так и скажи, что эта Гербер была права с самого начала!..

Лавра нахмурилась, очутившись теперь в центре их перебранки. Многие уставились на неё, а мальчишка-оратор растерялся.

– Пораскидали нас всех вчера, как плюшевых игрушек, – продолжала возмущённая Зинаида. – Нам не стоило лезть к этим отморозкам. Если бы мы были поумнее, то сейчас бы не оплакивали бедную Соньку.

– Раз уж пошла такая беседа, то и меня выслушайте! – поднялся с крайнего стула бородатый толстяк. – Не надо всю вину на нас валить. Смирнова сама набросилась на бритоголовых. Она рвалась в бой как ошалелая…

– Да, она по жизни такой была, – поддержал его парнишка с серьгой в правом ухе. – Чуть что, везде свой нос совала – надо ей было или не надо.

– Как вы смеете так говорить о Соне! – вскричала Зина и топнула ногой. – Это благодаря ей вы все состоите в нашей организации! Это она всё устроила. Она была инициативной, смелой девушкой, которая боролась за справедливость! И ведь никто из вас не пострадал, только она отдала свою жизнь!..

– Нам всем досталось, – вмешался звонкий голос с конца зала.

– Четверо в больнице! – вторили ему остальные.

– Славке голову пробили!

– Товарищи, попрошу тишины, – прогудел косматый мальчик и постучал рукой по трибуне. – Эти взаимные обвинения нас ни к чему не приведут…

– Вот, посмотрите, это мы вчера успели сделать! – вопила вспыльчивая Зина, показывая всем фотографии. – Меня и Соньку били! Ей челюсть сломали, а наши мужчины, трусы, убежали!!!

– Не надо, мы пошли за помощью! – воскликнули несколько парней из середины зала.

Галдёж продолжался дальше. Две девицы присоединились к Зинаиде, гневно размахивая руками. Лавра поняла, что это хороший шанс улизнуть с никчемного собрания. Тем более сидеть и слушать белиберду своенравной молодёжи не входило в её планы. Под общий шум она выбралась в коридор и мигом оценила обстановку.

Проход к лестнице, которая вела на другие этажи, был прегражден решёткой. Отсюда можно лишь попасть в общий вестибюль, где сидели двое охранников. Лавра осторожно подёргала преграду и убедилась, что та никого не пропустит в заветные музейные залы.

– Что, поругались? – усмехнулся мужчина в серой рубашке и с нашивкой «Служба охраны» на груди.

В кабинке секьюрити перебирал какие-то бумаги мрачный Роман. Он с опаской обернулся на Гербер, но сделал вид, будто не знает её, и продолжил заниматься своим делом.

– Наши вечно спорят, даже о покойниках, – кивнула девушка и повернулась к главному коридору, в котором горел тусклый свет. – Извините, я здесь ещё не освоилась, не подскажете, где можно помыть руки?

– Туалеты закрыты уже, – повысил голос охранник, обмениваясь со своим коллегой насмешливым взглядом. – Что, до дома никак не дотерпеть?

– Женщинам вредно терпеть, – сообщила брюнетка и поиграла сверкающими губками. – А на улице туалета поблизости тоже нигде нет?..

– Эх, ладно, – поднялся с дивана рослый секьюрити. – Пойдём, отведу в служебный…

Он важно зашагал вдоль стендов, на которых мелким текстом была изложена история музея с фотографиями. Лавра поплелась следом. Со стороны зала, в котором заседали приятели Смирновой, не переставала доноситься ругань. Ни Зина, ни её оппоненты не желали сдавать позиции, раздувая скандал буквально из ничего. Оставалось только удивляться их поведению. Впрочем, такая ситуация была Лавре только на руку.

– Меня всегда удивляло, почему такие красивые девушки увлекаются всякой подобной ерундой? – принялся рассуждать мужчина, покручивая на указательном пальце колечко с ключами. – Или вас заставляют ходить на все эти собрания?

– Можно и так сказать, – кивнула брюнетка, говоря при этом чистую правду. Если б не просьба Коливина, она бы сюда ни за что не вернулась.

– Нас в своё время тоже гоняли по всяким комсомолам, – продолжил беседу секьюрити. – Хотя в наше время красивые девушки занимались другими делами…

– Да я, собственно, этим самым другим тоже люблю побаловаться, – кокетливо улыбнулась Гербер, глядя, как он открывает небольшую дверку в конце коридора.

– А я так и подумал, – признался охранник, приглашая её в тёмный туалет. – Вам там помочь или сами управитесь?

– В каком смысле? – приподняла брови аспирантка, проскальзывая внутрь. Чары обольщения уже вовсю подействовали на мужчину, и теперь им можно было управлять, как ей вздумается.

Не говоря ни слова, он зашёл следом за ней и прикрыл дверь. Лавра усмехнулась и поманила его к одинокому унитазу. Видимо, такое рандеву происходило с ним не впервые. Едва охранник начал расстёгивать свою рубашку, Гербер размахнулась и ударила его по уху фальшивым «Глазом Дьявола», что вполне хватило, чтобы лишить мужчину чувств.

Оставив любвеобильного секьюрити валяться перед унитазом, Лавра вернулась в коридор и осмотрелась. Надо же, никакого волнения даже не ощущалось, словно такие приключения стали для неё нормой. Она и сама удивилась своей хладнокровности. Если интуиция её не подводила, в запасе имелось минут двадцать. Именно столько заняла бы возня с охранником. Его коллега явно знал, с какой целью тот отправился за девушкой в туалет, поэтому ожидать от того каких-либо лишних действий не стоило. Конечно, в здании есть и другие охранники. Вот с ними-то надлежало быть осторожнее.

Лавра взглянула на тёмную лестницу, прислушалась к тишине и аккуратно направилась на второй этаж. Сердце отстукивало в груди быстрый ритм, а ладони сделались влажными. Вот и заявил о себе долгожданный страх. Зажатый в кулаке кусок бронзы до боли впивался в кожу, но Лавра не торопилась ослабить хватку. Кто знает, вдруг ей опять придётся бить им по чьей-нибудь голове. С таким возбуждением она достигла последней ступеньки и заглянула в пустынный коридор второго этажа. Один из секьюрити патрулировал его, попутно рассматривая висящие на стенах картины. Он шёл в обратную сторону, поэтому не мог заметить притаившуюся за дверным косяком девушку.

Выставочные залы утопали во тьме. Даже свет уличных фонарей не доставал досюда. Подождав, пока охранник дойдёт до конца коридора и исчезнет в последней комнате, брюнетка прошмыгнула к первому залу. Помещение, в котором хранился «Глаз Дьявола», располагалось где-то здесь, и вход в него был внутренним, то есть проникнуть туда можно только из зала. Но в темноте отыскать сразу нужное место оказалось не так-то просто.

Между тем охранник выбрался обратно в коридор, напевая что-то на украинском. Лавра успела к этому моменту перейти во второй зал и убедиться, что комнаты с шумерским раритетом здесь тоже нет. Луч от фонаря секьюрити замер на полу коридора, будто мужчина остановился. Время же, выкроенное для похищения, неумолимо уменьшалось, а до «Глаза Дьявола» брюнетка пока даже не добралась. Но через пару секунд луч исчез, а голос охранника приглушился. Значит, тот зашёл в соседний зал, давая Лавре возможность перебраться в новое помещение.

На этот раз соваться наобум куда-либо она не стала. Пораскинув мозгами, девушка представила этот коридор в дневное время и по памяти нашла в нём путь к коллекции древне-шумерских ритуальных предметов.

Вход в заветную комнату прятался в пятом зале. Лавра как раз заскочила в него, когда секьюрити вернулся в коридор и вновь скользнул лучом света по полу. Окно отсюда выводило на дорогу. Весьма неосмотрительно было оставлять его без решётки. Не удивительно, что крылатый Ламбрант мог с лёгкостью проникнуть в музей.

Лавра припала к дверному проёму, сквозь который просматривался стеклянный шкафчик с дьявольским экспонатом, и обернулась на тёмный зал. Возле каменного африканского тотема стоял низенький табурет с резными ножками. Гербер приметила его ещё днём, когда поняла, как обойти главную музейную ловушку. Конструкция, встроенная в дверной косяк, была далеко не совершенна. Она плотно запирала вора в комнате с «Глазом Дьявола», но если на её пути оказывался барьер, то мигом теряла все свои охранные свойства. Лавра читала о таких механизмах когда-то и знала о некоторых их недостатках.

Дальше пришлось развязать шейный платок и набросить его на объектив камеры, которая торчала из стены. Ещё одна такая «игрушка» висела на потолке. Лавра не стала мудрить с ней, ведь Роман пообещал отключить её. Итак, с этого момента времени у неё оставалось ещё меньше. Когда секьюрити поймут, что камеры барахлят и не показывают главную комнату с ценностями, они сбегутся сюда и расстреляют непрошенную гостью, как зайца на охоте. Поэтому она тут же принялась за витрину: сняла с верхушки две пластмассовые дощечки, нащупала соединительную линию стекла и металла и ударила по ней бронзовым колом. Конструкция в дверном проёме мигом ожила и прижала табурет к косяку. На этом действие ловушки закончилось. Однако внутри шкафчика блеснули длинные шипы, готовые проколоть руку любому, кто посмеет прикоснуться к «Глазу Дьявола». За стеной уже раздавались встревоженные голоса секьюрити. Мужчины отреагировали на взлом витрины гораздо быстрее, чем ожидала Гербер.

Трещина стремительно поползла вниз по стеклянной стеночке. Лавра достала из кармана пальто щипцы и просунула их к экспонату. Шипы внутри шкафчика тут же сцепились меж собой. Несколько из них даже погнулись от Лавриного инструмента. Обрадованная таким эффектом, она хотела разомкнуть их, но не смогла даже сдвинуть с места. Шипы оказались намного сильнее и ни в какую не желали раздвигаться. Осознав эту роковую ошибку, Гербер услышала топот за своей спиной и щелчок затвора на пистолете.

– Ни с места! – скомандовал охранник, держа её на мушке.

Лавра в ошеломлении раскрыла рот и медленно подняла руки. В комнате зажглась одна малюсенькая лампочка, которая осветила треснутый шкафчик. «Глаз Дьявола» сверкнул краями семиконечной звезды, словно с насмешкой.

– Лицом ко мне! – рявкнул мужчина, держа пистолет. – И без глупостей, понятно?! Не то продырявлю тебе башку…

Договорить он не успел. Кто-то шарахнул его сзади по затылку и отбросил в сторону. Табурет опасливо скрипнул под тяжестью металлической ловушки, отчего у Лавры перехватило дыхание. Но стульчик выдержал, не позволив конструкции окончательно закрыть комнату.

– Не стой, дура, бери «Глаз»! – прошипел голос Романа, однако из проёма показалась вовсе не его физиономия.

Лампочка, что горела где-то над витриной, была маломощной, но её света хватило, чтобы разглядеть чудовищный образ Кривовцова. Теперь, когда его голову не скрывала кепка, в каштановых волосах отчётливо проглядывались рога. Уши парня тоже удивляли своей причудливой продолговатой формой, а лицо исказила злобная гримаса.

– Я не смогу сдерживать охрану долго! – прикрикнул он, заставляя Лавру вспомнить о цели своего визита.

Гербер вернулась к застрявшим в витрине щипцам и попыталась раздвинуть шипы. Из зала доносился грохот, ругань, выстрелы, но она отключила слух, сосредоточившись на «Глазе Дьявола». Таким образом она его явно не достанет, даже разбив все стёкла витрины. Шумерский артефакт располагался в центре, защищённый со всех сторон чёрными шипастыми пластинами. Если вытащить щипцы, эти пластины начнут крутиться по часовой стрелке и тогда достать экспонат вообще не получится.

Где-то вдалеке завыла сирена. С момента взлома витрины прошло гораздо больше одной минуты, и сейчас к музею спешат обеспокоенные стражи порядка. Как же Лавра возненавидела их этой осенью. Они появлялись всегда некстати и вечно портили ей все планы. Но злиться сейчас на оперативно работающих людей не было времени. Девушка пыталась сообразить, как извлечь «Глаз Дьявола» из хитроумного защитного механизма, который вот-вот начнёт крутиться.

Лавра присела на корточки и заглянула под шипы. Там дрожали шестерёнки, которые приводили в движение опасные пластины. Именно они прижали шипы к артефакту. Лавра просунула туда поддельный «Глаз Дьявола», надавила на него, услышала нарастающий механический звук, а потом уткнулась носом в крайний шип. Капелька крови мгновенно проступила на его кончике, зато щипцы наконец-то освободились и рухнули на пол. Значит, пластины удалось нейтрализовать.

Табурет в дверном проёме издавал опасный треск. Между косяком и металлической конструкцией оставалась весьма незначительная щель, в которую едва ли можно было сейчас протиснуться. Если музейный стульчик не выдержит и расколется пополам, Лавра окажется запертой здесь, как птичка в клетке. И даже Роман не сумеет помочь ей в такой ситуации.

– Что ты там копошишься?! – недовольно прорычал он.

– Я почти добралась до него! – радостно воскликнула Лавра и достала, наконец, «Глаз Дьявола» из-под ослабевших шипастых пластин.

С кончика её носа капала кровь, но на это она уже не обращала внимания. Взгляд был прикован к сверкающему шумерскому предмету. Он не шёл ни в какое сравнение с подделкой и источал холод, словно его вынули не из витрины, а изо льда. Такой же холод Лавра наблюдала в монастыре Хеста, когда археологи нашли гроб Бальваровского. Интересно, почему она подумала вдруг именно об этом?

– Сюда, скорее! – не утихал Роман, и в этот самый момент табурет скрипнул и разломился.

Металлическая плита поехала дальше и уже почти захлопнулась, но парень просунул между ней и дверным косяком свою руку. Он болезненно закричал, кости в его ладони хрустнули, а на пол закапала маслянистая кровь. Лавра припала к ловушке, пытаясь вставить в узенький проём носок своего ботинка. Кривовцов завыл. Где была охрана и почему никто до сих пор не задержал грабителей, Лавра не знала. У неё оставались самые мизерные шансы выбраться отсюда, да и те таяли с каждой новой секундой.

– «Глаз»! – проревел бедный Роман. – Отдай его!..

– Сначала я должна вылезти отсюда! – крикнула в ответ Лавра, упорно просовывая ногу в щель.

– Нет, всё кончено!!! – орал Кривовцов, и из его глаз ручьями потекли слёзы боли. – Отдай!

Гербер стиснула зубы и со всей силы надавила ботинком на тяжёлую конструкцию. Та неохотно отодвинулась на несколько сантиметров, освободив кровоточащую ладонь парнишки. Рука задрожала в конвульсии, но это не помешало ему ухватиться за горло брюнетки.

– Отдай, – шипел неузнаваемый Роман, – придушу ведь!.. Отдай!

Лавра оттянула свою руку с зажатым в ладони экспонатом подальше от двери и строго уставилась на бывшего приятеля.

– Если я не выйду отсюда, «Глаз» останется со мной, – прохрипела девушка, и хватка на её шее тут же ослабилась.

Теперь Кривовцову приходилось играть по её правилам, как бы он этого не хотел.

– Я так и знала, что вы используете меня, – продолжила Лавра, переводя дыхание. – Я была нужна вам лишь до той поры, пока «Глаз Дьявола» не окажется у вас…

Роман не слушал её. Он навалился на металлическую плиту, которая пыталась закрыть музейную комнату, и с рёвом принялся толкать её в обратную сторону. Лавра присоединилась к нему. Вдвоём они смогли отодвинуть тяжёлую конструкцию почти на середину дверного проёма, а потом, когда Лавра выскользнула в тёмный зал, отпустили и дали ей захлопнуться.

Возле входа валялся оглушённый охранник. Роман, тяжело дыша, потирал свою искалеченную руку и пока не спешил нападать на Гербер. Лавра увидела, что выход в главный коридор заблокирован дверью и приваленным к ней сундуком. Очевидно, Кривовцов сделал это почти сразу, как обездвижил секьюрити, не дав его коллегам ворваться сюда. Впрочем, оттуда не переставали доноситься возбуждённые голоса и стуки. Охранники не желали сдаваться и постепенно ломали баррикаду.

– Замечательно, – нервно засмеялась девушка, кивая на проход. – Как же мы теперь будем вылезать отсюда?

– Мы выберемся через окно, – осипшим голосом сообщил Роман. – Забыла, у тебя же есть замечательное устройство…

Лавра и в самом деле забыла о летательном изобретении Гугневича. Пока она пыхтела над витриной с «Глазом Дьявола», туловище перестало чувствовать металлические доспехи, тем более они были такими лёгкими. Но брюнетка совершенно не умела пользоваться этим замечательным средством. Когда она на пару с Коливиным заявилась к предприимчивому профессору и приобрела «ДМ-14», времени на практику полётов оставалось мало. Да и в голове до последнего момента не угасала надежда, что летать сегодня вообще не придётся. Теперь же выходило, что без изобретения Гугневича иного выхода нет.

– Я не смогу поднять тебя в воздух, – воскликнула Гербер, и взгляд сам собой уткнулся в милицейские машины, которые мигали красно-синими лампочками внизу на дороге. Их было по меньшей мере три, а вокруг суетились люди в форме.

– Не боись, я неплохо лазаю по стенам, – заверил Кривовцов, протянув раненную ладонь. – Ну, отдай же мне его, я ведь вытащил тебя из той ловушки…

– Нет! – грозно произнесла Лавра, покрепче сжав «Глаз Дьявола». – Ты получишь экспонат только когда мы выберемся из музея. А пока делай всё, чтобы нас не застрелили!..

Он злорадно улыбнулся, но спорить не стал. Выбив стекло из оконной рамы, Роман дождался Лавру и жестом указал ей на каменный ободок, который тянулся вдоль всего второго этажа.

– Я должна удержаться на этом выступе?! – опешила Гербер, и на них тут же уставились несколько прожекторов.

– Тебе не привыкать, – подталкивал сзади бес, понимая, что через мгновенье в зал ворвутся разъярённые стражники. – Вспомни Речные Ворота…

– Я не простою тут и пяти секунд!

– У тебя же летательный костюм. Если не можешь ничего делать, тогда отдай «Глаз» мне! – завопил Роман и схватил девушку за волосы.

Осколки стекла продолжали сыпаться вниз. Лавра точно упала бы следом за ними от резких нападок Кривовцова, если б не выстрелы, которые раздались со стороны бело-синих машин. Роману пришлось прекратить драку и поплотнее прижаться к разбитому окну.

– Хорошо, хорошо, – твердил он, осознавая степень опасности. – Нам нужно лишь добраться до пожарной лестницы и залезть на крышу…

– Я не сдвинусь с места! – визжала Гербер, точно так же прижавшись от пуль к оконной раме.

– Прекрати истерику! Мы же нечисть, нас не могут убить простым оружием. Шагай за мной…

Луч прожекторов пополз за ними. Лавра старалась не смотреть на мостовую, с которой периодически раздавались громкие выстрелы. Она медленно двигалась за Романом, держа «Глаз Дьявола» подальше от парня, дабы тот не выхватил его. Надо было бы взлететь и унестись в облака, однако брюнетку пробирал страх от одной только мысли об этом. А вдруг она упадёт или врежется в преграду…

– Предлагаю вам немедленно сдаться! – прогудел откуда-то снизу механический голос через мегафон, сменив звуки выстрелов. – Вам не скрыться, здание оцеплено. Во избежание ненужных смертей прекратите сопротивление.

– Размечтался, мусорок! – прошипел Роман, косо поглядывая на перепуганную Лавру.

– Давно ты сделался чёртом? – спросила она, перебирая ногами по узкому выступу.

– Я стал бесом в ту же ночь, когда Стреглов сбросил меня с моста… Я ударился головой при падении и умер, – с прежней коварной ухмылкой ответил Кривовцов и протянул к ней окровавленную руку. – Не мучай нас, отдай мне «Глаз». Менты ни за что не поймают меня, а ты улетишь на своём чудо-свитере.

– Ну да, конечно, – иронично подметила Лавра. – Черти никогда не любили русалок. Вы только и ждёте, чтобы подложить нам свинью…

Их нелепый диалог прервали очередные выстрелы, которые оставили в стене несколько глубоких дырок.

– Не дури, Гербер, – настаивал на своём Роман. – Вдвоём нас быстро скрутят, и «Глаз» снова окажется в музее. Ты же не хочешь, чтобы Ламбрант завладел им после стольких жертв?

– Лезь на лестницу! – приказала брюнетка, огибая угол здания и прячась от ослепляющего луча прожектора.

Бес послушно запрыгнул на ржавую пожарную лесенку, которая тут же заскрипела. Под ней уже сновали двое легавых, пытаясь ухватиться за нижнюю перекладину и нагнать грабителей. Однако им мешала высота – лестница не дотягивала до земли каких-то два метра.

– Коливин не зря приспособил меня для кражи экспоната, – приговаривала Лавра, тоже перепрыгнув на ржавую конструкцию. – Всё это вполне успешно мог проделать и ты один без лишнего шума, верно?

– Ты дура, Гербер, – повторил рогатый Кривовцов, спешно взбираясь на крышу.

– Вы использовали меня, – не унималась аспирантка и, тем не менее, всё равно следовала за ним. – Этот чёртов «Глаз» я похитила вовсе не ради того, чтобы досадить Павлову… Может, вы с Коливиным по-прежнему помогаете ему?

Очередная порция выстрелов сотрясла воздух, но опять не смогла задеть беглецов, лишь звякнув по лестнице и создав сноп искр.

– Ты была дурой, дурой и помрёшь, – захохотал Роман и со всей внезапностью обрушился на неё.

Она не успела ничего сделать, как парень вцепился в её пальцы и отобрал «Глаз Дьявола». Он просто выдернул его из рук, которые сжимали холодную металлическую перекладину. Лавра не удержалась, и её потянуло вниз. Она случайно сжала руки, в подмышках что-то щёлкнуло, и девушка воспарила в воздухе. Прибор Гугневича спас ей жизнь. Ликующий Роман повис на уровне третьего этажа, словно паук на паутине. «Глаз Дьявола» прощально блеснул в его руках семиконечной звездой, а потом исчез в рукаве.

– Ты угадала, Гербер, – пропел довольный Кривовцов, – мы тебя использовали. Эта реликвия предназначена для Ламбранта, но не ради того, о чём ты думаешь. «Глаз Дьявола» нужен нам, чтобы казнить Павлова за его многочисленные преступления.

Лавра непонимающе уставилась на обманщика, чувствуя в груди ледяной ком. Выстрелы уже не страшили её, хотя некоторые пули и задевали ржавую лестницу, порождая новые искры.

– Этой ночью подданные экзархата расправятся с люциферитом, – продолжил бес. – А Ламбрант до сих пор не знает, что сам идёт на верную гибель.

– Значит, первый «Глаз Дьявола» тоже похитил не Ламбрант, а вы? – констатировала Гербер, наконец-то осознавая масштабы бесовского заговора.

– Эта казнь будет судьбоносной для нашего мира. Для такого великого события мы созвали в пещеры Дорта всю нечисть, всю до самого последнего чёрта.

– Но, Роман, ты же должен понимать, к чему приведёт этот карательный ритуал! – возразила брюнетка, щурясь от холодного ветра. – Этим вы не избавитесь от Ламбранта, а сделаете его только сильнее. Ты забыл о магических свойствах «Глаз Дьявола»…

– Чушь, – мотнул парень рогатой головой. – Эти артефакты – единственное доступное нам средство, которым можно убить зазнавшегося люциферита и не дать ему воскреснуть. Ты сейчас его главный враг, поэтому нужно было, чтобы именно ты первая прикоснулась к «Глазу Дьявола».

– Нет, Роман! – закричала Лавра, быстро взбираясь к нему. – Ты недооцениваешь способности «Глаз Дьявола». Подожди…

Но Кривовцов уже испарился, словно его тут и не было. Лавра продолжала карабкаться наверх, когда свет милицейского прожектора вновь озарил её. Сине-белая машина с мигалками остановилась аккурат возле пожарной лестницы. По перекладинам следом за девушкой уже взбирались двое легавых. Выстрелы сотрясли округу с новой силой. Одна пуля едва не угодила Лавре в плечо, заставив двигаться быстрее.

На крыше было пусто. Роман давно покинул её и скрылся в неизвестном направлении. Сейчас же сюда сбегутся все музейные охранники и стражи порядка. Ей-богу, Лавра ощущала себя так же скверно, как и ночью в залах Исаакиевского собора, когда столкнулась с проклятым Ламбрантом и ангрилотами. Поэтому теперь надо было как можно скорее удирать из музея. Попасться в лапы милиции – ещё полбеды. Гораздо хуже будет, если не помешать Кривовцову и Коливину в осуществлении их жуткого плана. От мысли, что может случиться, если Ламбранта казнят по древне-шумерскому обряду, у Лавры волосы встали дыбом. Но как же предотвратить эту беду, если сама она окружена легавыми да вдобавок упустила из виду поганца-Романа?

Отбежав от пожарной лестницы, Лавра принялась искать выход. Вокруг темнели крыши соседних зданий с кирпичными трубами, антеннами и натянутыми проводами. Внизу не переставали голосить милиционеры, по-прежнему мигали синие лампочки и горели мощные прожекторы. Но даже в таком хаосе Гербер сообразила воспользоваться изобретением Гугневича.

Пока легавые забирались на крышу, Лавра сняла с себя пальто, поправила выхлопные трубки на летательном аппарате и взмыла в тёмное небо. Жужжащий звук огласил пространство под ней, привлекая внимание суетящихся людей. Они нацелились на парящую брюнетку и стали по ней палить. Но у них это получалось без особого успеха – то ли сказывалась высота, то ли вечерняя ноябрьская темень, то ли быстро движущаяся мишень. Впрочем, через мгновенье чья-то шальная пуля угодила в спину и продырявила одну из трёх трубок. Дым стал вырываться наружу, мешая свободно лететь над музейной площадью. Однако аппарат не заглох, и это позволило скрыться от обстрела.

Ощущение полёта было самым захватывающим, намного интереснее чувства, которое испытывала Лавра при погружении на глубину Невы. Ветер трепал синие локоны, обжигал лицо, но всё это казалось мелочью на фоне озарённого мелкими фонарями Петербурга. Город с высоты птичьего полёта смотрелся совершенно по-иному. Он уже не был таким мрачным и ужасным. Сейчас он напоминал звёздное небо – тысячи огоньков мигали на карте дорог и домов.

Совладав с чувствами страха и восторга, Гербер постепенно снизилась и принялась искать на ближайших крышах мерзавца Романа. Он не мог уйти далеко. В конце концов, он не люциферит и не может летать. Единственное его преимущество – это способность ловко лазать по стенам. Но и здесь предатель не учёл одного маленького обстоятельства. Если он приехал в музей на Коливинской машине, то и уехать отсюда он явно сможет лишь на ней. Осознав это, Лавра свернула в переулок, облетела угол здания и приметила чёрную «Волгу».

Она тоже просчиталась. Как Кривовцов уедет на этом автомобиле, если вокруг столько легавых?! Они наверняка перекрыли все отступы от музея и патрулировали сейчас каждый закоулок. Поэтому если Роман и должен был бежать, то только через крыши. Снова взмыв в небо, Лавра принялась лихорадочно искать среди тёмных вершин домов хоть малейшее движение. Кое-где мелькали кошки и голуби, но ни намёка на рогатого беса.

Деваться было некуда. Лавра не знала, что делать дальше. Роман мог убежать куда угодно, заполучив оружие против Ламбранта. Тем более прошло уже столько времени. Он наверняка должен был доставить «Глаз Дьявола» Коливину или передать другим бесам из экзархата. Парнишка говорил, что казнь состоится этой ночью. Но вот где и когда – оставалось загадкой, которую знали лишь подданные экзархата. Что случилось с Павловым за последние сутки, тоже неизвестно. Роман сказал, что тот до сих пор не подозревает об организованной против него интриге и что она станет для него полной неожиданностью.

И тут Лавру осенило. Если кто и мог располагать хоть малейшей информацией о намеченной казни, так это черти. Ведь они же находились под контролем официальных бесовских властей. А Роман заявил, что при убийстве Ламбранта должны присутствовать все до единого, включая и чертей.

– Вартемяги, – прошептала Лавра название посёлка и схватилась за голову.

Надо срочно ехать в Вартемяги и узнать у местных изгнанников, где состоится казнь Павлова. Но как туда добраться? Не лететь же через такое расстояние на сломанном «ДМ-14». Ассистент Гугневича говорил, что долго эксплуатировать аппарат нельзя, так как быстро изнашиваются трубки и внутренние детали. Время позднее, ловить попутные машины нет смысла. К тому же у Лавры совсем не осталось денег. Красть чужой автомобиль тоже неразумно – Лавра не умеет им управлять. Обращаться к Марку Франковичу бесполезно, он обязательно вызверится, если узнает, что его подопечная ввязалась во всю эту авантюру, несмотря на последние предупреждения. Не идти же в Вартемяги пешком! Так и до утра туда не попадёшь, а с Ламбрантом меж тем уже успеют провести губительный шумерский обряд.

Оставалось только одно – просить о помощи Весту. Рогова, конечно, была зла на Лавру, они расстались вчера днём не самым лучшим образом. Но ведь та любит её, хоть и беспричинно ревнует. Да и сама Лавра рвать с ней отношения пока не собиралась. Веста всё поймёт, она выручит свою любовницу, как выручала уже не раз за этот месяц. Решено – надо двигаться к ней домой в Купчино.

Спальный район Северной Пальмиры в десятом часу вечера уже представлял собой тихий уголок с блочными многоэтажками и почти опустевшими улицами. Кое-где ещё мелькали автомобили и припозднившиеся прохожие, но в целом Купчино накрыло сонное спокойствие. Не мудрено, что Веста поселилась тут в уютном доме, окружённом забором и деревьями.

Охрана пропустила Гербер в элитный дом без долгих разговоров. Она уже бывала тут пару раз, к тому же у неё имелись собственные ключи от квартиры Роговой, которыми она и воспользовалась. Правда, вид у брюнетки был далёк от совершенства: юбка грязная и порвана, волосы взлохмачены от полёта, руки в ржавчине, а на лице по-прежнему темнели пятна крови. Нос зажил практически сразу, ещё когда Лавра пыталась выбраться из комнаты с коллекцией шумерских побрякушек. Но вот следы её неосторожного ранения так и остались на белом взмокшем личике.

– Веста, ты дома? – спросила Лавра прямо с порога, включив в прихожей свет. – Это я, у меня к тебе очень важное дело…

Любовница выглянула из спальни, удивлённая столь внезапным появлением брюнетки. Смотрелась она как-то нарядно – то ли только пришла с работы, то ли наоборот куда-то собиралась пойти. На Весте красовалась сиреневая блузка и коротенькая юбка. Такой костюм очень подходил к её пленительным синим глазам. К тому же макияж девушка подобрала соответствующий: тени, помада, подводка для глаз были фиолетовыми. Единственное, что портило внешность приятельницы – это ювелирный крестик на шее, который поблёскивал четырьмя драгоценными камушками. Не то, чтобы Лавра боялась крестов и прочей христианской атрибутики. Просто теперь такие вещи вызывали у неё какое-то необъяснимое отвращение.

– Привет, – спохватилась Лавра после недолгой паузы. – Я, наверно, не вовремя, но идти мне сейчас больше не к кому.

– Что случилось? – нахмурилась Веста и приблизилась к ней. – У тебя кровь на лице… Ты ранена???

– Нет, со мной всё в порядке, – заторопилась Гербер, оттирая нос рукавом своей потрёпанной рубашки. – Можно я объясню всё по дороге? Важна каждая минута…

– Да что произошло-то? – недоумевала Рогова, оглядывая странный наряд любовницы. – Что это на тебе такое?

– Умоляю, отвези меня опять в Вартемяги, – запричитала брюнетка. – Если я опоздаю, то Ламбранта казнят, и тогда…

От таких слов Веста удивилась ещё сильнее.

– Ламбрант? – уточнила она, на ходу забирая с вешалки кожаный плащ и спешно обуваясь. – Ты говоришь о сыне Кирилла Константиновича?

– Да-да! Пожалуйста, поскорее! – подгоняла Лавра. – Я только что совершила ужасную вещь. Я отдала его убийцам оружие. Они использовали меня. Ну же, побежали!..

Веста явно не понимала сбивчивых фраз подруги. Пока они спустились в гараж, пока выехали на вечернюю улицу, Лавра успела поведать о краже «Глаза Дьявола», о Коливине и Кривовцове, об их коварном замысле казнить Павлова по древне-шумерскому ритуалу. Естественно, говорить о том, что в действительности Ламбрант является люциферитом, а Охтин ангрилотом, она побоялась. Если Рогова будет посвящена в эту мрачную тайну, её жизнь станет куда опаснее. А Лавра не желала такой участи своей возлюбленной.

– Но зачем Ивану Пантелеевичу делать такое с Павловым? – негодовала девушка, прибавляя скорость. – И почему мы едем в Вартемяги?

– В том-то и дело, что я не знаю, где всё это произойдёт, – нервничала Гербер, следя за пустынной дорогой. Ей на мгновенье показалось, будто подруга везёт её не в том направлении.

– Но что тогда мы будем делать в Вартемягах? – продолжала расспросы Рогова.

– В Вартемягах есть человек, который знает это наверняка. – Лавра чуть не проболталась, что об этом известно чёртям. – Надо как можно скорее добраться дотуда.

«БМВ» свернул на другую улицу и помчался на бешеной скорости.

– Если сегодня придётся вытаскивать Павлова из рук чокнутых придурков, то нам понадобится дополнительная помощь, – проговорила Рогова, гоня машину в направлении морской академии.

– Куда ты меня везёшь? – спохватилась Лавра. – Почему мы повернули обратно?!

– Заберём Родиона, – пояснила подруга, с опаской поглядывая в обзорное зеркало. – Чувствую, что этой ночью будет жарко…

– Нет-нет, – запротестовала брюнетка, махая руками. – Веста, ты не понимаешь! Важна каждая секунда, а лишние свидетели мне не нужны.

– Нет, это ты не понимаешь, Лавра! – парировала девушка, поглядывая то на дорогу, то на свою растрёпанную пассажирку. – Мы с тобой не солдаты. Как ты собираешься спасать Ламбранта? У тебя хоть оружие какое-то есть? Или ты надеешься обойтись голыми руками?..

Вопросы Роговой были вполне логичными. Действительно, каким образом можно помешать планам Коливина? Ведь если на казнь Павлова соберутся все представители окрестной нежити, то одна единственная русалка вряд ли сумеет противостоять такой армаде. Тем более у петербургского экзархата наверняка имеются свои силы для поддержания порядка на намеченном мероприятии.

На мгновенье Лавра задумалась над этими вещами, непроизвольно трогая на себе сломанный аппарат «ДМ-14». Стоило его наконец-то снять и освободить тело, но рука поднялась к волнительно вздымающейся груди и нащупала висящий на шее амулет Ливадии. Ну конечно, как же можно было забыть про такой щедрый подарок! У Лавры под носом все эти дни находилось весьма грозное оружие, которое сейчас как раз могло бы очень понадобиться. Однако пока Гербер сообразила насчёт этого, «БМВ» уже подкатил к воротам военного вуза.

Веста схватила свой мобильник, набирая номер Медведева. Сегодня возле морской академии было много машин. Люди в форме прохаживались перед въездом в охраняемый двор и с интересом посматривали на чёрную иномарку, которая нарушила местный покой.

– Пожалуйста, не ввязывай в это Родиона, – продолжала просить Лавра, достав рожок Ливадии. – Главное, надо узнать, где Коливин и Ламбрант, а там я справлюсь…

– Да, срочное дело, – закивала Веста, но не подруге, а уже разговаривая по сотовому телефону. – Мне плевать, что у тебя важный вечер! Мне нужна твоя помощь, слышишь?

Видимо, Родион не очень-то горел желанием присоединяться к намечающейся авантюре. Лавра застыла в замешательстве. Времени у неё оставалось совсем мало. Кривовцов явно уже успел добраться до своего наставника и передать ему недостающий «Глаз Дьявола». Если не поторопиться, то они доберутся до Ламбранта быстрее неудачливой аспирантки.

– Хватит, у нас нет времени! – озлобленно закричала Лавра и попыталась отобрать телефон у непонимающей любовницы.

– Подожди, – шепнула та и продолжила разговор с Родионом. – Так ты где сейчас находишься? Что?! Как??? – Лицо Весты исказилось гримасой крайнего удивления. – Почему я об этом не знаю?!

Она бы и дальше допрашивала несговорчивого Медведева, да только тот повесил трубку.

– Чёрт! – прошипела разгневанная Рогова, едва не разбив мобильник об руль. – Ты представляешь, он за городом!.. Нет, я просто в бешенстве!

– Теперь ты видишь, что мы зря тратим драгоценные минуты, – укорила её Лавра, сжимая в руке заветный свисток из ракушки.

– Ты права, – кивнула Веста, вновь заводя машину. – Нужно торопиться…

После недолгого общения с ухажёром Рогова сделалась странной. Она начала по-настоящему нервничать: кусала губы, взволнованно дышала, несколько раз едва не врезалась во встречные машины, когда пыталась обогнать медлительных попутчиков. Лавра заметила это, но ничего не сказала. В конце концов, любую барышню выведет из себя равнодушие возлюбленного, к тому же в столь напряжённой обстановке. По крайней мере, Веста мчалась по ночной трассе как закоренелый гонщик «Формулы-1», словно соревнуется с кем-то в скорости. В любой другой бы день Лавра запаниковала от таких крутых виражей, однако сейчас её обуревали совсем иные мысли. А что, если чертей не окажется в их болоте? Что, если они уже отправились на казнь Ламбранта? Или они не захотят говорить с ненавистной русалкой – что делать тогда?

Вартемяги встретили городских гостей прежней темнотой и глушью. Что в день похорон Аскара, что сейчас – посёлок казался словно вымершим. Лавра попыталась сообразить, где здесь расположена окаянная река. Пока она думала, Веста выбралась к полям перед фермой Махмуда и поколесила в сторону лесной опушки.

– Ты уверена, что твой человек живёт здесь? – усомнилась Рогова, рассеивая местный мрак фарами «БМВ». – И вообще, с чего ты решила, что ему известно, где казнят Павлова?

– Здесь направо, – указала Гербер в сторону очередного луга, игнорируя вопросы любовницы. Выдумывать специально для неё глупые отговорки она не могла – голова была занята более серьёзными вещами.

Водоём оказался прямо за поворотом. К нему вела широкая тропинка аккурат от фермы Луизиного дяди. Наверняка сюда и ходила несчастная подруга на пару с Махмудом, чтобы обговорить план мести скинхедам.

– Сиди здесь и за мной не ходи, – предупредила Лавра, снимая с себя летательный аппарат.

– Это ещё почему? – взбунтовалась Веста, явно намереваясь последовать за ней.

– Так надо! – строго сказала брюнетка и вышла на холод.

Ночь обещала заморозить пригород Петербурга. С неба уже падали редкие снежинки, а под ногами хрустела заледенелая трава. Гербер быстро замёрзла в своей лёгкой одежонке и усилила шаг.

У реки ветер стихал, разрезаемый высокими деревьями. Вода здесь ещё не покрылась ледяной корочкой, что немного взбодрило Лавру. Она спустилась на знакомый дикий пляж и осмотрелась. В прошлый раз именно тут её поймали грубые черти.

– Медакс, – прохрипела она, клацая зубами. – Кто-нибудь, отзовитесь!..

Несколько камней с бульканьем упали на середину реки, порождая волны. Их должны были заметить, Лавра очень старалась. В страхе никого не найти она направилась по берегу к следующему омуту, попеременно бросая в воду камешки и зовя знакомого чёрта. Но тот не отзывался.

На глазах уже начали наворачиваться обидные слёзы. Не может быть, чтобы в эту ночь ей так не повезло! Прошло столько времени, потрачено столько сил и нервов, чтобы в итоге получить нулевой результат. Хотелось завыть, как подраненная волчица, или вцепиться в ближайшее несчастное деревце, чтобы выместить на нём всю свою злость. Но вскоре Лавра услышала детские голоса.

Несколько ребятишек радостно распевали песенку на немецком языке. Получалось у них весьма грамотно и с интонацией. Лавра прибавила шаг и приметила впереди отсветы пламени. Там весело горел костёр и потрескивали поленья. Шесть низкорослых тёмных фигур скакали вокруг него, продолжая петь. Несомненно, это чертенята: острые рожки, волосатые тельца и звонкие копытца. Они резвились возле огня в отсутствии взрослых, невзирая на холод.

– Здравствуйте, – поспешила к ним Гербер, махая руками. – Простите, что прерываю вас, но мне нужен Медакс.

Несколько рогатых детишек остановились, с любопытством посмотрев на незнакомку. Другие же продолжили прыгать, не замечая никого вокруг.

– Фу, как завоняло рыбой, – воскликнул один из них, махая ладошкой перед сморщенным носом. – Уходи, уходи!

– Погодите, – попыталась вразумить их Лавра. – Я не желаю вам зла. Я хочу только поговорить с кем-нибудь из взрослых…

– Вот паскуда, – выругался другой чертёнок. – Какие тебе ещё взрослые! Мы по-твоему кто, мелочь пузатая?!

– Извините… А разве взрослые – это не ваши родители?

– Конечно нет! Ещё не хватало, чтобы эти кретины были нашими предками. Фу!

Чертенята вновь заскакали возле костра, напевая: «Фу-фу-фу, фу-фу-фу…».

Лавра растерялась. Кто же они тогда такие, если не дети той коварной нечисти? Решил проблему вышедший из прибрежных зарослей Медакс. Он ещё не видел Гербер, неся связку хвороста. Вид у него был унылый. Свои обязанности он явно исполнял без всякой охоты.

– А-ну заткнитесь, уроды! – прикрикнул он на молодняк, складывая ветки возле костра. – Доорётесь сейчас, услышит вас кто-нибудь из смертных. Вот потом разборки начнутся.

– Гляди-гляди, Медовый ты наш, уже притопала одна рыбина, – указал пальцем в Лавру один из норовистых детишек. – Ты ей тресни по башке поленом, чтоб глупых вопросов нам не задавала.

Медакс с удивлением посмотрел на брюнетку и засмущался. Чертенята же продолжали водить хоровод и напевать своё излюбленное «Фу-фу-фу».

– Извини, что я так не вовремя к тебе заявилась, – промолвила Гербер, потирая озябшие плечи. – Но мне очень нужно попасть на казнь люциферита и желательно поскорее.

– И ты туда же!.. – разочарованно воскликнул Медакс, уже не обращая на детей внимания. – Тоже хочешь поглазеть, как будут рубить этого ублюдка?

Детишки мигом притихли, навострив остроконечные ушки.

– Тебе известно, где это произойдёт? – задала Лавра главный свой вопрос.

– А как же! Мне и самому хотелось бы побывать там сегодня, но меня не взяли. Сказали, что я ещё слишком молод и что надо кому-то приглядывать за карапузами.

– Сам ты карапуз, понял, Медовуха прокисшая! – возмутились ребятишки.

– Я возьму тебя с собой, – пообещала брюнетка, стараясь не замечать неотёсанных чертенят.

Медакс вновь удивлённо расширил глаза.

– Но ведь пещеры Дорта далеко на севере, – предупредил он. – Туда не добраться пешком.

– Я на машине, не беспокойся. А насколько далеко на севере?

Чёрт наконец-то решился подойти к ней, отряхивая мохнатые руки.

– На машине-то оно поближе будет, – радостно заговорил он. – В Выборг нужно ехать, знаешь о таком?

– Что? – опешила Лавра. – Выборг???

– Ага, там мощи великого Дорта и хранятся. Люциферит хочет их потревожить, но экзархат ему не даст.

– Тогда едем, покажешь дорогу! – потребовала девушка.

– А куда этих оболтусов девать? – Медакс указал на подслушивающих их деток.

Те ковыряли копытцами холодный песок и перешёптывались между собой.

– Они вполне смогут сами за себя постоять, – решила Лавра, чем заслужила горделивые улыбки малышей.

– Езжай, Медовуха, чё с нами будет-то?.. – сказал один из чертенят, пряча лукавые глазки.

– Да, иди-иди, хоть отдохнём тут без тебя по-нормальному, – поддержали его остальные.

Рогатый Медакс ещё подумал с минуту, беспокойно оглядываясь по сторонам.

– Ладно, вы здесь больно не шалите, а я быстро, – дал он указание демоническим ребятишкам и обернулся к Лавре. – Ну так что, где твоя машина?..

Возвращаясь к «БМВ», Гербер всё переживала, как объяснить Весте присутствие Медакса. Будь он простым бродягой или инвалидом, подруга и слова бы не сказала. Но ведь Лаврин проводник являлся чёртом. Это вам не какая-нибудь волосатая обезьяна или медведь, которых запросто можно показать людям. Конечно, Медакса следовало замаскировать: накинуть широкий плащ, чтобы скрыть слишком волосатое тело, нацепить на голову огромную шляпу, дабы спрятать рога, а на лицо надеть крупные солнечные очки. Тогда бы тайну его происхождения удалось сохранить. Однако сейчас у Лавры для этого не было никаких возможностей.

Чёрная иномарка пустовала. Внутри горел свет, но Весты там не было. Лавра покрутилась, ища её где-нибудь поблизости, и, ничего не обнаружив, открыла чёрту заднюю дверцу.

– Ты пока располагайся, – указала она на кожаные сидения, а сама вновь завертела головой в поисках любовницы. – Я только свою подругу позову, и поедем.

Медакс с любопытством залез в салон «БМВ» и устроился в комфортном кресле. Для него было в новинку находиться в таком шикарном автомобиле. Лавра же отправилась искать Рогову. Куда она могла запропаститься?

Девушка нашлась совсем быстро. Она стояла возле облетевших кустов и разговаривала с кем-то по телефону. Видимо, Веста не услышала, как пришли Лавра и Медакс, отчего продолжала самозабвенно ругаться с неведомым абонентом. Голос её был напряжённым, недовольным, а фразы угрожающими.

– Вы можете себе вообразить, к каким последствиям приведут эти ваши очередные необдуманные действия? – вопрошала она, ковыряя носком сапога промёрзлую землю. – Их там всех положат, как игрушечных солдатиков!.. Что? О, естественно, я взбешена! Как ещё мне реагировать на то, что меня не поставили в известность о таких вещах?.. Мы же с вами договаривались – не торопить события, не мешать в одну кучу несовместимые элементы.

Лавра хотела было прервать подругу, но уж больно яростно та общалась с неизвестным человеком. Тем более смысл их беседы пока оставался неясен.

– Я не знаю, что мне теперь делать!.. – нервно замахала рукой Рогова. – Вы опять спутали мне все карты. Такая блестящая задумка теперь грозит попасть коту под хвост и, как обычно, по вашей вине!.. Нет, я не поддерживаю ваших устремлений… Потому что это очень рискованно и не даёт гарантий хорошего результата. Вам недостаточно было прошлых оплошностей?.. Ну что вы говорите! Я-то как раз всегда довожу до конца свои дела, в этом никто не смеет меня упрекнуть, даже вы. А вот ваши успехи в последнее время на нуле, и теперь я понимаю, по какой причине. Что? Да вы же вечно торопите события. О каком успехе вообще может идти речь?..

Веста поправила прядь светлых волос и с тяжестью вздохнула, слушая своего собеседника. Лицо её искажала злобная гримаса. Казалось, она готова разорвать своего оппонента, окажись тот сейчас перед ней.

– Я спокойна, я очень спокойна, – заговорила любовница дальше. – У меня как камень с плеч упал, потому что с этого вечера я больше ни за что не отвечаю. Вы сами испортили мою работу, вот вы теперь и разбирайтесь… Ах, так? Вы мне ещё пытаетесь угрожать??? Да, я хорошо подумала, не надо держать меня за маленькую девочку. Что за глупая привычка! Как-как? Как вы сказали?

На мгновенье Веста замерла, перестав нервничать, а потом понизила голос.

– Это меняет дело, – промолвила она и, судя по тону, начала сожалеть о недавнем приступе негодования. – Я в Вартемягах… Я не знаю… И что дальше?.. И всё? Ну, если вы меня не обманываете, тогда, конечно, сделаю. Только я сильно сомневаюсь, что из этого что-нибудь выйдет. Хорошо, посмотрим. Всё, до связи.

Рогова захлопнула крышечку своего мобильника и взглянула на чёрное облачное небо. Лавру она до сих пор не замечала, поэтому Гербер решила больше не скрываться.

– С кем ты разговаривала? – спросила брюнетка, выходя к подруге.

Та резко обернулась, явно не ожидая, что кто-то слышал её недавнюю яростную речь. Веста смутилась и потупила взор.

– Да так, – неопределённо отмахнулась девушка и снова волнительно вздохнула. – Ты нашла своего знакомого? Он сказал, где Ламбрант?

– Он поедет с нами, – кивнула Лавра, с подозрением глядя на любовницу. – С тобой всё в порядке? Ты какая-то взвинченная…

– Не обращай внимания, просто всё так сразу навалилось, – заверила её Рогова. – Нам нужно торопиться, иначе опоздаем…

Веста направилась к «БМВ», пряча сотовый телефон в карман своего плаща. Волосы развевались на холодном ветру, делая её ещё красивее. Как же она нравилась Лавре. Даже в эти минуты, когда решалась судьба Павлова, она пленяла собой. Впрочем, через мгновенье послышался крик. Это Веста обнаружила в своей иномарке вонючего болотного чёрта. Лавра попросила помощи у всех сил природы и тоже поспешила к машине. Предстояло объяснить, откуда взялся рогатый Медакс.

Глава 18 Пещера нечисти

За окном мчащегося «БМВ» мерно падал снег. Крупные белые хлопья кружили над ночной дорогой, а потом рассеивались от резвого автомобиля. Странно, снегопад начался несколько минут назад, а все окрестности уже покрыл зимний пух. На этот раз он не торопился таять, так что в своих прогнозах Лавра немного ошиблась – сезон метелей наступал уже нынешней ночью.

– Красиво, – прошептал Медакс, уткнувшись в стекло своего окна и наблюдая за мелькающими пейзажами Ленинградской области.

Прошло всего полчаса, как удалось успокоить Весту. Она резко отрицательно отреагировала на грязного лохматого чёрта, сидящего в её машине. Сначала подруга визжала как ошпаренная, потом отказывалась поверить глазам, а затем и вовсе закатила скандал. Но, как бы ни хотелось ей считать Медакса галлюцинацией, тот был вполне реален и без него отправиться в путь не представлялось возможным. Именно с таким обоснованием Лавре удалось заставить Рогову снова сесть за руль – другого способа добраться до Выборга сегодня просто не существовало.

– Здесь, в северо-западном экзархате, вообще места замечательные, – продолжил чёрт, – не то, что у нас, в Архангельске.

– Надо же, наш монстроног ещё и путешествовать любит, – съязвила Веста. Ей Медакс никак не нравился. Она то и дело морщила нос от болотного запаха, который источал нехристь, и еле сдерживалась, чтобы не возобновить ругань.

Лавра между тем ковырялась в летательном аппарате. Не исключено, что сегодня он опять понадобится. Правда, для его использования нужно было устранить одну неполадку – простреленную трубку, из-за которой теперь «ДМ-14» при полёте сильно дымил.

– Каким образом ты оказался в Вартемягах? – спросила Лавра, чтобы хоть как-то отвлечь себя от тяжёлых мыслей о Коливине и Павлове.

– Сослали за одно преступление, – осторожно ответил Медакс.

– Что такого ужасного ты мог совершить, чтобы тебя заставили жить в болотной глуши? – удивилась брюнетка, замечая, что Рогова неприязненно посматривает в обзорное зеркало – очевидно, наблюдает за Медаксом, ей же впервые приходится лицезреть нечисть воочию.

– Значит, есть свои грехи, – загадочно заключил чёрт и оторвался от окна, за которым простирались бескрайние просторы Финского Залива.

– Насколько мне известно, подобного наказания удостаиваются за какие-то особо грубые нарушения, – наседала Гербер, залепляя дырку в трубе изолентой. Не ахти какая защита, но всё же лучше, чем совсем ничего.

– Из-за меня ангрилоты уничтожили целую семью благородных бесов, – уныло вздохнул Медакс, явно не желая затрагивать эту тему.

– Кто-кто? – поморщилась Веста.

– Ангрилоты, – повторила Лавра и пояснила – Это истребители нечисти, крайне неприятные типы.

– Господи, неужели есть и такие?.. – мотнула головой Рогова и уставилась на дорогу.

В голове у неё точно царил бардак. Лавра и сама не сразу разобралась во всех этих вещах, когда Ливадия впервые сообщила ей о мире бесов.

– Ты что, пошёл на сговор с ангрилотами? – предположила брюнетка.

– Да никогда! – прикрикнул чёрт, потирая волосатый нос. – Они сами меня выследили. Неосторожно я тогда перемещался, без конспирации. Вот и прознали эти гады, где скрываются мои хозяева, а потом порешили всю семью. А хозяева мои были советниками экзарха, вот… Со мной разговор после этого был короткий: быстренько состряпали суд, признали виновным и сослали сюда.

– Ужас, – прошептала Веста, с опаской глянув в зеркало.

Медакс не обращал внимания на её реплики и увлёкся Лавриным аппаратом.

– Ты собираешься им пользоваться? – поинтересовался он, тыча в «ДМ-14».

– А ты знаешь, что это? – уточнила Гербер.

– Догадываюсь, – кивнул чёрт, жестом требуя дать ему поломанное изобретение Гугневича. – У нас в Архангельске двое хороших людей расшиблись на таких вот штуках. И ты тоже расшибёшься. Да он тебе и не понадобится, всё равно в пещеры Дорта можно попасть через подводный проход.

– Расскажи поподробнее, что это за пещеры.

– Я там года два назад был с тем советником, которого убили ангрилоты. Тогда я у него служил секретарём. Так вот в пещерах этих захоронены останки нашего главного благодетеля, по законам которого мы до сих пор живём. Дорт объединил разрозненные кланы бесов в экзархаты. Единого правителя теперь нет, каждый экзархат управляется самостоятельно, но их главы вхожи в Большой Единовластный Совет, который полномочен принимать важные решения в отношении всех подданных. Правила Дорта беспрекословно должны соблюдаться всеми, даже экзархами. Изменять их нельзя, поэтому они существуют уже более пятидесяти лет…

– Значит, в этих пещерах расположена главная бесовская святыня? – Лавра вернула его от посторонних рассуждений опять к интересующему её вопросу. – Что же Ламбранту там понадобилось?

– Он знает, что если потревожить могилу Дорта, то сбегутся все бесы и подданные экзархата, – фыркнул Медакс, будто поясняет общеизвестные истины.

– Ну и зачем ему это? – недоумевала аспирантка, глядя, как он ковыряется в её аппарате.

– Хочет привлечь внимание, думает, что кто-нибудь на это поведётся, – засмеялся чёрт, открывая панель под тремя трубками. – Странный он тип, этот люциферит. О нём уж все экзархаты наслышаны, от Польши до Аляски. Он такое успел наворотить, что шерсть дыбом встаёт от его подвигов.

– И всё же я не понимаю, какой ему смысл в такой обстановке созывать своих же врагов?

– Как ты не понимаешь! – начинал злиться рогатый, выворачивая трубки. – Люциферит соберёт всех в одном месте и прикончит. Вот так. – Медакс резко захлопнул крышку панели и вернул «ДМ-14» Лавре.

Она же пыталась осмыслить его слова. Получалось, что Ламбрант сам намеривался истребить подданных экзархата, а они, дабы предотвратить столь ужасные события, решили организовать за его спиной заговор и учинить над ним казнь с помощью «глаз Дьявола». Что-то здесь не клеилось. Казалось подозрительным такое неуёмное стремление экзархата заполучить шумерские раритеты. Неужели этим можно было уничтожить люциферита?

– Люцифериты бессмертны, – подтвердил Медакс подозрения Лавры, отвечая на её очередной вопрос. – Слышал, будто бы они общаются с самим Дьяволом, но это лишь слухи. Убить люциферита обычными средствами невозможно. Вот мне, если сломать рога, тут же придёт конец. Люциферит же отрастит себе новые и будет жить не хуже прежнего.

– И как же тогда с ними бороться? – Лавра чувствовала, как затаившаяся на время тревога вновь заполняет её внутренности.

– Я не знаю, – пожал плечами чёрт, недоверчиво косясь на притихшую Весту. – Но одно правило мне известно наверняка. Люциферита нельзя убить тем же способом, который уже применялся против него ранее. В этом и вся проблема. Желающим прикончить люциферита приходится искать всё новые и новые средства, а на это уходит много времени и сил, и в итоге всё равно этот демон остаётся жив.

«БМВ» промчался мимо дорожного знака, возвестившего о приближении Выборга. Лавра даже удивилась, что они добрались досюда так скоро.

– Вход в пещеру, где он находится? – потребовала девушка, вновь обернувшись к Медаксу.

– Я покажу, вместе нырнём, – успокоил тот.

– Нет, ты туда не пойдёшь, – отрезала Гербер, прикрепляя на себя аппарат Гугневича. – Это слишком опасно. Мне кажется, что всё далеко не так, как мы себе представляем.

– То есть ты и меня с собой не возьмёшь?! – возмутилась Веста, спуская иномарку к ночному Выборгу.

– Послушайте, – разнервничалась Лавра, махая руками. – Коливин украл сегодня вечером один очень жуткий шумерский артефакт, чтобы казнить им Ламбранта. Но он прекрасно знает, что с помощью этой вещи Павлов не умрёт.

– Как это не умрёт?! – захохотала Рогова. – Он что, по-твоему, неуязвимый?

– Он люциферит, а это, как я поняла, самое ужасное создание среди нечисти. – Лавра закрепила на себе летательный аппарат и поправила длинные космы. – Я подозреваю, что Коливин и не собирается убивать Ламбранта. Эта казнь будет ненастоящая, а, наоборот, она сделает люциферита всемогущим как раз для того, чтобы тот сумел расправиться со всеми бесами, которые будут сегодня в пещере. Скорее всего, там будут почти все высокопоставленные чиновники экзархата…

– Глупости, – фыркнул Медакс, хотя бы в этом соглашаясь с Вестой. – Экзархат не допустит такого.

– Коливин запудрил всем мозги, – не унималась Гербер, с тревогой посматривая на дорогу. – Я только сейчас поняла весь его коварный замысел. Ведь не даром же он всё это время усиленно прикрывал Павлова, пытался защитить его от любых неприятностей. На самом деле он и сейчас продолжает оставаться верным своему люцифериту. Они сговорились провернуть это дельце – заманить побольше нечисти в пещеры Дорта и там их всех истребить. А иначе у них бы ничего не получилось…

Веста уставилась на Лавру испуганными глазами. Она почему-то поверила в эту версию и пребывала в шоке от рассуждений подруги, отчего на мгновенье совершенно забыла про руль. «БМВ» так и катилось вдоль пустынных улочек Выборга, грозя вот-вот въехать в какое-нибудь строение. И когда машина устремилась к углу спящего здания, водительница очнулась и спешно вырулила обратно на дорогу. Раздался сильный скрип колёс, что слегка привело всех в чувства.

– Ты говоришь ерунду, – констатировал Медакс, упорно не желая принимать её трактовку происходящих событий. – Этот твой Коливин не мог устроить такие дела втайне от экзархата. Бесы слишком умны и не доверили бы столь ответственное задание этому скверному типу.

– Твой нехристь, кстати, дело говорит, – поддержала его Рогова, плавно сворачивая к набережной.

– Почему вы мне не верите? – негодовала Лавра.

– Дело не в вере, а в логике, – пояснила подруга. – Зачем Коливину и этому твоему Кривовцову уничтожать своих же собратьев? Ведь Иван Пантелеевич, как ты утверждаешь, сам не люциферит и вообще руководит учебным заведением бесов.

– Он делает это ради Ламбранта, – промолвила брюнетка, понимая, что доказывать сейчас свою правоту уже нет никакого смысла. – А объяснить мотивы Павлова не смогу даже я, он действует по настроению.

«БМВ» пронёсся мимо портовых сооружений и принялся подниматься к мосту. Там открывалась мрачная панорама Финского Залива, над которым кружили снежные вихри. Вид был прямо-таки зловещий. Учитывая обстоятельства, которые привели сюда Лавру, страх возрос, так что теперь уже подрагивали руки и ноги. Внутренне Гербер не желала оказаться в такую ночь рядом с демоническим Ламбрантом и целой армией обманутых бесов. Но в то же самое время она прекрасно понимала, что выбора у неё нет. Если не вмешаться в интригу Коливина и Павлова, завтра их карающий меч настигнет и её саму.

– Вон туда, – указал на лобовое стекло Медакс, заметив впереди дамбу.

Отсюда берег заканчивался, спускаясь крутым склоном к тёмной воде. Снег здесь почему-то быстро таял, не успевая коснуться земли. Видимо, сказывалась чрезмерная влажность, и поэтому всё вокруг казалось слишком чёрным. Веста осторожно припарковалась у обрыва и посмотрела на то место, которое обозначил чёрт. С первого взгляда невозможно было определить, что же такое занятное расположилось по ту сторону залива. К тому же огромные снежинки то и дело мелькали перед глазами.

– Вот они – пещеры Дорта, – прошептал впечатлительный Медакс и попытался вылезти из машины, однако не смог сообразить, как открывается новомодный дверной замок.

– Я же сказала, что ты останешься здесь, – повторила Лавра своё условие, поглядывая на грозную скалу, которая спряталась во мгле соседнего берега.

– Ну и ну, – промолвила Веста, уставившись на величественный пейзаж.

– У меня наметился план, – отвлекла её Гербер парой щелчков пальцев. – Я заявлюсь на сборище бесов и попробую предотвратить казнь Павлова, если это, конечно, ещё не поздно. Если же у меня ничего не получится, то вы меня не ждите.

– Как? – удивилась Рогова. – Что ты задумала?

– Ничего. Увидимся в Петербурге, оставаться здесь будет небезопасно.

Лавра дёрнула дверную ручку и запустила в нагретый салон иномарки вихрь холодного воздуха. Медакс вновь попытался выйти из машины, но хитроумный замок ему по-прежнему не поддавался. Следом за подругой вышла Веста. Ветер вмиг растрепал её волосы. Находиться на краю дамбы в такую погоду вовсе не было приятным занятием.

– Я вызову милицию, – воскликнула любовница, запахивая свой тоненький кожаный плащ. – Если ты не вернёшься, я подниму на уши все экстренные службы района!..

– Не надо, Веста, – усмехнулась Лавра, проверяя крепления своего летательного аппарата. – Это моё с Павловым дело. В конце концов, ты тоже знаешь не всю правду обо мне.

Рогова выжидающе замерла возле «БМВ», хотя студёный ветер и снежинки усердно атаковали её, словно прогоняя отсюда.

– Я совсем не та, какой кажусь, – продолжила Гербер, уже не обращая внимания на холод. – Видишь ли, я примерно такая же, как Медакс. – Они обе посмотрели на чёрта, который до сих пор ковырялся в дверном замке и не мог сообразить, как же тот действует. Странно, ведь ещё недавно он вполне умело справился с поломкой «ДМ-14», а тут вдруг не сумел совладать с обычной автомобильной дверью. Впрочем, так даже лучше для него самого.

– Лучше ничего не говори, – попросила Веста, уже понимая, что их разговор, скорее всего, прощальный. – Я буду ждать тебя ровно час. Если ты не вернёшься, я вызову спасателей…

Лавра не выдержала, приблизилась к ней и крепко обняла. Подруга поначалу растерялась, но быстро обхватила её обеими руками и погладила вьющиеся синие космы.

– Всё будет хорошо, – пообещала Лавра и на прощание поцеловала. Кто знает, сможет ли она ещё когда-нибудь прикоснуться к Весте.

– Только час, – напомнила Рогова. – Я жду только час…

Лавра не расслышала её дальнейших слов, взмыв в воздух. Ощущение опасности возросло втрое. Под ногами простиралась чёрная бездна, в которую летели снежные хлопья и которая их тут же с жадностью проглатывала. Волны вздымались над обоими берегами, словно желая унести за собой на глубину неспокойного залива. К тому же полёту мешал поднявшийся ветер, то и дело снося Лавру с траектории. Впрочем, сам аппарат Гугневича работал из последних сил. Внутри него что-то рокотало, а из трубы продолжал стремительно вырываться дым. Раньше такого не замечалось. Медаксу вряд ли удалось починить «ДМ-14» – аппарат по-прежнему был повреждён.

Скала, в которой скрывались дьявольские пещеры, выглядела зловеще. Её высота составляла метров пятьдесят, причём низ скалы погружался в тёмную воду. Никаких проходов на отвесной стороне Лавра не заметила. Лишь несколько выступов торчали над пропастью, да и те слишком маленькие. Едва Гербер дотронулась до них ногами, они стали осыпаться. Лавра подняла голову, чтобы отыскать наверху другую площадку для приземления, но «ДМ-14» вдруг взревел, сделался горячим и тяжёлым. Он потянул свою владелицу к зубастым волнам. Лавра попробовала зацепиться хоть за один выступ, однако падение было слишком быстрым. Вода со всплеском расступилась, принимая в своё лоно новую жертву. Как же не вовремя сломалось изобретение Гугневича. Остались сущие метры, чтобы прикрепиться к скале, а тут эта заминка.

Лавра отстегнула бесполезный аппарат и скинула с плеч. Он мигом пошёл ко дну, поблёскивая серебристым корпусом. Обречённо махнув на него рукой, девушка заглотнула побольше морской воды и приготовилась к перевоплощению. Странности не переставали преследовать её этой ночью. Холод почему-то не донимал её тело, хотя он был сегодня наиболее сильным. В руке очутился подаренный Ливадией манок. Пора бы вызвать катранов. Конечно, помочь с Ламбрантом они не могли, но их присутствие не помешает. Пока Лавра будет оставаться в воде, никто не посмеет причинить ей вред.

На какое-то мгновение всё вокруг окутала неестественная мгла. Холод и вовсе пропал, а шум бушующих на поверхности волн внезапно стих. Глубина в этом месте была небольшой, поэтому бояться водоворотов не стоило. Лавра несколько раз подула в манок, порождая протяжный гул, который быстро разлетелся по всему периметру залива. В прошлый раз этого было достаточно. Наверное, и сегодня не возникнет никаких проблем. Теперь можно поискать вход в скалу.

Дно покрывал тёмный песок и камни. Последние особенно досаждали. Они все были острыми и достаточно крупными, поэтому Лавра старалась двигаться как можно осторожнее. Лишняя боль ей ни к чему, она будет только отнимать силы, которых и без того осталось мало. Отсюда, с глубины, скала имела множество маленьких пещер. Однако все они оказывались замкнутыми и пустыми. Русалка проверяла каждую, чтобы не ошибиться. Лишь сейчас она поняла, насколько огромна эта каменная цитадель. Под водой скрывалась её основная часть, так что не мудрено, если и пещеры Дорта окажутся намного больше, чем представляла себе Лавра.

Несколько серых рыбин уже кружили возле поверхности, дожидаясь нимфу. Она не стала их подзывать, продолжив свои поиски, которые и так изрядно затянулись. Возможно, имело смысл прихватить с собой зануду Медакса, и тогда не пришлось бы плутать во мраке меж острых камней. Тем временем катраны всё пребывали и пребывали. Целая стая спокойно плавала поблизости, изучая обстановку. Две наиболее любопытные рыбины присоединились к Лавре, издавая протяжные звуки. Жаль, что она не понимала их языка, иначе объяснила бы им суть дела. Хотя, похоже, они и так догадывались, для чего их позвали в здешние воды.

Когда Лавра поняла, что плавает у скалы по второму кругу, нервы её не выдержали. Ну что ж за невезение такое сегодня! Ведь каким-то образом бесы должны были проникать внутрь этой громадины. Неужели Медакс обманул её, и вход расположен где-то наверху?

Один катран поднял со дна нерабочий «ДМ-14» и показал его расстроенной Лавре. Она потрепала существо за плавник в качестве благодарности, но подарок не приняла. Вот если бы рыбы поучаствовали в поиске лаза, тогда от них была бы какая-нибудь польза. И только русалка подумала об этом, как двое её телохранителей раскрыли зубастые пасти и понеслись обратно к сородичам. Вскоре стая вовсю кишела у подножия неприступной скалы, проверяя каждую щёлочку. Однако и такие меры не давали нужных результатов. Правда, кучка катранов очень живо вертелась возле приваленного к скальной стене камня. И до Лавры наконец-то дошло – вход спрятан за ним. Повнимательнее рассмотрев его, она только утвердилась в своих подозрениях и принялась дёргать камень. Он оказался тяжёлым и плохо поддавался. Катраны, поняв, что их предводительнице нужна помощь, вновь засуетились вокруг неё. Они вцепились в камень зубами, плавниками и хвостами, с яростью отталкивая его от стены. И только тогда преграда шевельнулась и откатилась вбок. Изнутри повалил шлейф пузырьков и появился тоненький зелёный луч.

– Нет, – воскликнула Лавра ринувшемуся туда катрану. – Если понадобится, я вызову вас…

Как ни странно, рыбины поняли её слова и присмирели. Она же с тревогой посмотрела на заветный вход в пещеру и медленно поплыла внутрь.

Тоннель был довольно узким и холодным. Изнутри шло сильное течение, из-за которого Лавре пришлось напрячься, чтобы не оказаться снова снаружи. И чем дальше она продвигалась, тем увеличивалась скорость воды, вынуждая вцепиться в обледенелые стены. Что-то нехорошее ожидало русалку в конце этого лаза, и она уже начинала догадываться, что именно. Наверняка проникнуть в святыню бесов могли только избранные, а для этого здесь были расставлены всевозможные ловушки, в одну из которых уже угодила беспечная Лавра.

Через минуту течение в тоннеле сделалось невыносимым. Пальцы не выдерживали его напора и быстро слабели. Тогда русалка упёрлась в стену хвостом, пытаясь разглядеть, что за механизм движет воду. Там, наверху, крутилось что-то большое, ускоряясь с каждым новым оборотом. От этого течение выталкивало непрошенную гостью обратно в залив.

Натерпевшись, Лавра сдалась и со скоростью ракеты ринулась к выходу. Пару раз она зацепилась хвостом за щели в стене, поморщилась в болевом приступе, пока вода не выплюнула её обратно к катранам. За время её отсутствия их стало ещё больше, так что теперь серыми рыбинами кишел весь местный залив. Трудно было даже примерно подсчитать их. Это утешило неудачливую русалку после её позорного возвращения.

Дюжина существ тут же обступили речную деву. Один из них продолжал играть со сломанным летательным аппаратом, а двое других с интересом заглянули в тоннель, из которого не переставали вырываться пузырьки воздуха.

Просто так в скалу не проникнуть. Интенсивно работающий винт никому не позволит нарушить покой пещер Дорта, а другого способа попасть туда Лавра пока не нашла. Да и не факт, что существовали другие ходы, ведущие в сердце скалы.

В очередной раз заметив рыскающих вокруг катранов, которые перекидывались между собой несчастным «ДМ-14», Лавра вдруг задумалась над нелепой возможностью вновь воспользоваться им. Конечно, изобретение Гугневича предназначалось для полётов по воздуху, но ведь принцип действия механизма был один и тот же: он отталкивал своего носителя от окружающего пространства за счёт большой скорости. Правда, сейчас аппарат не работал и вряд ли получится его реанимировать. Тем не менее Лавра потребовала отдать ей изобретение Гугневича. Катраны с радостью вручили его своей хозяйке и продолжили кружить над её головой.

Основная поломка заключалась в простреленной выхлопной трубке, а их в аппарате имелось всего три. Повреждена была основная, центральная трубка, из-за чего мощности встроенного механизма стало не хватать. Две другие являлись вспомогательными и по сути не играли решающей роли. Подумав над этой задачкой, Лавра выдернула их из аппарата и переставила местами. Простреленную трубку вложила в крайнее отверстие, а целую воткнула на место основной. Но, опять же, неизвестно, мог ли работать «ДМ-14» в водной среде. Вдруг его двигатели не были защищены от влаги? Тогда все попытки восстановить аппарат равнялись нулю. Лавра с трепетом натянула его на себя и скрепила на плечах. Ну, будь, что будет.

Гулкий звук вырвался из всех трёх трубок, порождая очередной шлейф пузырьков. Но, как ни удивительно, на этот раз «ДМ-14» заработал просто отлично. Лавра промчалась по тёмному заливу, едва не врезавшись в медлительных рыб. Те с недоумением оборачивались на неё и бросались следом. Облетев практически всю стаю, Лавра собрала их в одну шеренгу и направила за собой к неприступному скальному тоннелю. Пусть будут рядом с ней, когда она натолкнётся на очередное препятствие в пещерах Дорта. А о том, что они там непременно есть, русалка даже не сомневалась.

Теперь двигаться по узкому лазу было одно удовольствие. Правда, течение от работающего наверху винта никуда не исчезло и даже заметно усилилось, но помехой для Лавры оно уже не являлось. В мгновение ока достигнув защитного сооружения, русалка воткнула в него плоский камень, который предусмотрительно прихватила с собой из залива. Винт скрипнул и стал сбавлять обороты. Катраны нетерпеливо подталкивали Лавру снизу своими тупыми носами, так что на поверхность первого скального помещения её подняли сильные рыбины.

Здесь было достаточно холодно, но уже не настолько темно, как в заливе. От стен и неровного потолка исходило зеленоватое свечение, словно бы в них были встроены специальные лампы. Вылезать из воды Гербер не торопилась. В конце концов, она уже находилась на запретной территории и могла натолкнуться на что угодно. Теперь надлежало найти путь в главную пещеру.

Катраны заполняли местный затон, разбредаясь в разные стороны. Лавра схватилась за плавники двух наиболее крупных рыбин и поплыла за ними к самой крайней зелёной стене. Там начиналась целая вереница горящих факелов. Они выстроились вдоль широкой каменной лестницы, ведущей куда-то наверх. Однако Лавра не хотела подниматься туда. Её потревожил гул сотни голосов, донёсшихся с конца лестницы. Значит, бесы уже прибыли в пещеру и сейчас чему-то сильно радовались.

Между тем катраны плыли дальше, найдя новый тоннель под зелёной стеной. Лавра последовала за ними. Воды здесь хватало. От тёмного залива бесы провели целый канал, по которому и двигались в эту минуту незваные гости.

За стеной располагалась ещё одна пещера. В ней было как-то слишком грязно: валялись деревянные обломки, ржавые цепи, отколотые камни и прочий мелкий мусор. Канал на этом участке увеличился, отчего катраны тут же поспешили исследовать всё его пространство. Лавра же лишь выглядывала на поверхность, убеждаясь, что где-то поблизости шумит множество мужских голосов.

Чем дальше вёл канал, тем шире и полноводнее он становился, постепенно выливаясь в целое озеро. Лавра выныривала в каждой новой пещере, проверяя, не достигли ли они уже главного зала. Голоса бесов делались всё громче, сопровождаемые аплодисментами и редкими выкриками. В одной из смежных пещер русалка даже заметила несколько рогатых фигур. Сообщать о своём присутствии она повременила, молча плывя с грозной армией катранов к следующему пещерному проёму. Она чувствовала, что этот канал рано или поздно выведет её к центру событий. К тому же с ней продолжала оставаться стая верных рыб. Единственное, чего она опасалась в окружении зубастых существ, что казнь Ламбранта начнётся раньше, чем Лавра успеет её предотвратить. Тогда все старания окажутся напрасны.

Наконец, канал превратился в огромный водоёмом, из глубины которого торчали монолитные каменные столбы. Они упирались в далёкий тёмный потолок. Для чего предназначались эти сооружения, Лавра пока не знала, пропуская любопытных катранов в новое неизведанное пространство. Впереди шумели всё те же гудящие голоса, но через мгновенье они вдруг резко стихли. Русалка замерла, испугавшись, что её заметили. Конечно, вокруг царил полумрак, поэтому увидеть незваную гостью было затруднительно. А вот шустрые рыбины вполне могли привлечь внимание бесов.

– Подданные бесовского мира, сегодня великий день для нас, – заговорил чей-то бас где-то наверху, отчего Гербер насторожилась и принялась искать невидимого оратора. – Мы долго ждали его и надеялись, что когда-нибудь он обязательно наступит. И вот эти ожидания оправдались – люциферит схвачен!

Шквал восторженных возгласов вновь заполнил пространство вокруг, и Лавра поняла, что недавнее затишье никак не связано с её появлением. Бесы обсуждали долгожданную поимку их главного бунтовщика и наслаждались победой. Если бы они только могли сейчас предположить, чем обернётся для них сегодняшнее собрание!..

На всякий случай Лавра нырнула под воду и, зацепившись за скользкие края одной из колонн, направилась ко дну. Отсюда наблюдать за происходящим на поверхности было намного безопаснее. Значит, Павлова ещё не казнили. Иначе зачем разбрасываться восторженными фразами о его поимке?.. Это очень хорошо.

Сейчас надлежало действовать крайне аккуратно. Бесы не должны узнать, что их тайное мероприятие посетила нимфа. К русалкам они относились резко отрицательно, и Лавра не собиралась проверять это вновь. Ей достаточно было опыта общения с чертями и помешанным люциферитом.

Достигнув глубины, Гербер обнаружила жуткое зрелище. По дну были разбросаны почерневшие кости и фрагменты полуистлевших тел. Кому они принадлежали, стоило лишь догадаться. Наверняка пещеры Дорта использовались как место казни не впервые. Кто-то уже успел пасть от рук палачей и теперь покоился на дне этого студёного озера.

Из-за неприятной находки мысли русалки спутались. Пришлось вернуться к поверхности. Лавра поискала взглядом катранов и увидела их в десятке метров от себя. Они тоже исследовали территорию, но предусмотрительно не высовывались из воды. Может, эти создания и вправду умеют читать её мысли?.. Впрочем, сейчас это не главное. Надо вновь сконцентрироваться на своей основной миссии.

Лавра прижалась к холодной колонне и погрузилась в раздумья. Ламбрант, скорее всего, был где-то поблизости и ожидал своей знаменательной казни. Он уже знал, что его «предали», и, естественно, не прилагал никаких усилий, чтобы освободить себя. Поэтому, может, имело смысл устроить какую-нибудь диверсию, которая отвлечёт бесов от их рокового замысла? Для этого Лавре нужно было взглянуть на обстановку, в которой придётся действовать. Она на секунду вынырнула из своего укрытия и осмотрела зелёное пространство над собой.

Первое, что ударило по глазам, это яркое изумрудное свечение. Затем приобрели очертания уже знакомые колонны, а после них зрение совладало и со всем остальным. Но увиденное шокировало Лавру почище валяющихся на дне останков. Пещера и в самом деле была огромной. По форме она напоминала римский Колизей, который вместо открытого неба венчал куполообразный потолок с россыпью торчащих сталактитов. При этом их подсвечивали какие-то зелёные лампы и каскад факелов, разместившихся по окрестным стенам. Но это ещё не главное зрелище, от которого Лавра впала в оцепенение. С многочисленных балконов и окон выглядывали рогатые морды. Их было не просто много, а слишком много. Конечно, русалка предполагала, что этой ночью здесь окажется добрая половина бесовской братии. Но она как-то не думала, что их будет такое бесчисленное количество. В каждом зрительском ярусе находилась, по меньшей мере, пара сотен бесов и прочих созданий, которых Лавра вообще видела впервые.

На середину пещеры выходили несколько десятков столбов, на которых стояли сейчас какие-то фигуры. Одна из них браво размахивала руками и толкала речь о судьбоносности нынешней ночи. Наверное, это был кто-то важный в мире бесов, потому что присутствующие очень внимательно слушали его и сразу замолкали, едва он продолжал произносить высокопарные фразы.

Лавра вновь скрылась под тёмной водой, приходя в себя от увиденного. Нет, тягаться с таким количеством нечисти не способна даже её дружная армия. Катранов тоже было много, но не настолько, чтобы воевать с этой армадой вооружённых бесов. Тем более на казни присутствовали и иные создания: улыбающиеся инкубы, волосатые черти, полуголые сатиры и ещё какие-то существа с налитыми кровью глазами. От испуга русалка покрепче прижалась к каменному столбу и попыталась смириться с идеей отступить от своих амбициозных планов. Возможно, будет намного разумнее не вмешиваться в события, которые и без того интенсивно развивались. Если Ламбрант задумал истребить всех этих демонических отродий, то, может, так оно и лучше. А уж что он станет делать дальше – это разговор отдельный.

Катраны, словно почувствовав смятение своей предводительницы, обступили её. Бесспорно, они понимали, что на поверхности творятся грандиозные дела и что безопаснее будет не принимать в них участия. Но ради синеволосой нимфы рыбы были готовы даже погибнуть в смертельной схватке с бесами.

– Уходите отсюда, все, – скомандовала Лавра и указала рукой на ту стену, через которую они пару минут назад проникли в главный каменный зал.

Рыбины негодующе уставились на неё.

– Я приказываю вам вернуться в залив! – повысила голос русалка.

Её хвостатые солдаты явно не желали повиноваться. Они суетливо кружили возле нимфы, протестуя против её решения.

– Я так решила!!! – со всем недовольством воскликнула Лавра, и на этот раз рыбы подчинились.

Один за другим катраны направились обратно к каналу. На прощание русалка помахала им рукой, но они уже не увидели этого, обидевшись на столь дерзкое обращение. «Так надо», – успокоила себя девушка, с дрожью поднимая голову к зелёной поверхности. Уйти отсюда вместе со своей армией она пока не могла.

– … Сотни убийств, десятки заговоров против высокопоставленных лиц экзархата – это далеко не все его тяжкие преступления, – продолжал бес, воинственно размахивая руками на соседнем столбе.

На нём была нарядная золотисто-красная мантия с переливающимися витиеватыми узорами. На голове, между двумя кривыми рогами, сверкало что-то вроде короны, а в руках поблёскивал меч. Лавра осторожно осматривала его, держась за холодные края колонны и постоянно озираясь. В конце концов, её могли заметить зрители и охранники, которые патрулировали каждый ярус. Иногда на переливающуюся воду падали лучи фонарей, словно кто-то пытался обнаружить там неприятелей. Но ни один из гвардейцев экзархата не догадывался проверить тёмные столбы, чем и воспользовалась неугомонная нимфа.

– Уважаемые подданные! – вновь воскликнул главный бес, подойдя к самому краю колонны. – Сегодня стены нашего храма будут наполнены восторгом и радостью победы. Мы расквитаемся с назойливым люциферитом раз и навсегда. Мы заставим его исчезнуть в небытие, да так, что даже ад откажется принять его в свои владения!

Толпа зрителей с азартом закричала, поддерживая грозные заявления своего экзарха. Тот вовсю наслаждался славой и делал паузы между ликованием бесов. Он был горд собой. Ещё бы, ведь именно ему удалось положить конец преступной деятельности Ламбранта. Теперь он войдёт в историю как освободитель, как герой, который обуздал жестокого люциферита и подарил своему народу мир и спокойствие. Дело оставалось за малым – казнить окаянного злодея на глазах у всего племени, всадить ему в голову шумерские артефакты и ждать, пока жизнь покинет тело преступника с каждой каплей крови, которая будет смыта студёной водой Финского залива.

Едва Лавра подумала об этом, как со дна потянуло неприятным холодом. Она в очередной раз погрузилась в тёмную пучину, выискивая недавно обнаруженные останки. Значит, подобные казни экзархат проводил здесь не раз, и все эти разбросанные по дну пещеры тела принадлежали когда-то таким же отчаянным отступникам вроде Павлова. Интересно, что случится, если кровь люциферита попадёт сюда? Ведь наверняка она обладала таким же изрядным могуществом, как и сам её носитель. Видимо, всё-таки рано Лавра отпустила свою боевую дружину. Пусть бы плавали здесь поблизости и стерегли её от неожиданных опасностей.

Когда Гербер вернулась на воздух, пещеру заполнял гром оваций. Экзарх уже не стоял на своём столбе, а шёл куда-то наверх, откуда возник отряд бесов, облачённых в коричневые одежды. Они тянули кого-то за толстые цепи и попеременно стегали воздух длинными палками. Не трудно догадаться, что настал черёд появления самого виновника торжества.

Ламбранта заковали в огромный металлический обруч, опутав руки и ноги цепями. Выглядел он болезненно: впалые глазницы с серыми дугами, мертвенно-бледное лицо, растрёпанные чёрные волосы, которые он, обычно, старался держать причёсанными. Рогов на его голове заметно не было, впрочем как и крыльев. На Павлове красовался кафтан, расшитый золотистыми нитями. Он отражал зелёное свечение стен и потолка и оттого казался каким-то необычным.

Лавра напряглась при его появлении и только сейчас обнаружила, что многие зрители в окрестных ярусах тоже предпочли надеть сегодня костюмы бронзового и золотого оттенков. Было в этом что-то подозрительное. Конечно, подобные благородные цвета вполне свойственны для праздников, а казнь Ламбранта была для бесов самым настоящим торжеством. Но в душу Гербер закралось смятение. Нечисть и золото – понятия плохо совместимые. Кажется, в Чёрной Библии сказано, что носить золото до прихода сатаны нельзя. Означало ли это, что сегодня бесы ожидали пришествие Его Величества Дьявола?

Так или иначе, но их планам нужно было во что бы то ни стало помешать. Это неразумно, рискованно и практически бесполезно, однако тихо наблюдать за происходящим Лавра уже не могла. Включив «ДМ-14», она вырвалась из тёмной воды и устремилась к вершинам столбов. «Будь, что будет», – подумала русалка, ловя каждый момент.

Вот ликование в пещере стихло, вот рогатые зрители недоумённо уставились на неё, вот кто-то тревожно вздохнул – секунды растянулись в вечность. Аппарат Гугневича набрал достаточную скорость и вынес её почти к самому куполу. Широкая площадка, которую образовывали верхушки четырёх каменных колонн, озарилась светом дюжины факелов, и Лавра с механическим звуком приземлилась на неё.

Экзарх остановился в нескольких метрах от летающей русалки с гримасой крайнего удивления. Он явно не мог сейчас понять, что произошло и откуда тут взялась полуголая девица с рыбьим хвостом. Позади него в оборонительной стойке замерли трое гвардейцев. Скованный в обруче Ламбрант лишь нехотя приподнял голову и взглянул на свою противницу. Он тоже не был особенно рад видеть её живой и здоровой да тем более в такой обстановке. Это Лавра поняла по его сверкнувшим злобой глазам и по надувшемуся носу.

Охранники экзарха быстро пришли в себя и принялись обступать нарушительницу порядка. Палки в их руках угрожающе завертелись, а у нескольких солдат появились пистолеты, которые они без всяких промедлений нацелили на русалку. Ну и чего она этим добилась? Зачем так глупо выдала себя? Теперь её схватят и убьют, и она больше ничего не сможет предпринять. Как можно было действовать так необдуманно?!

– Отставить! – скомандовал знакомый басовитый голос, и Лавра разглядела в полумраке соседней стены своего научного руководителя.

Коливин стряхивал с себя капли воды и поправлял дорожный костюм. Линзы его очков запотели, отчего он поторопился их снять. Из-за спины Ивана Пантелеевича выглянул предатель Кривовцов. Свой демонический облик он уже не скрывал и поэтому смотрелся пугающе. Совсем недавно Роман был хилым и неприметным мальчиком, который дрожал от любого шороха. А теперь он воинственно шагал следом за своим наставником и с презрительной ухмылкой наблюдал за Гербер.

– Уважаемый экзарх, позволь обратиться к тебе с просьбой? – промолвил Коливин, приближаясь к настороженным гвардейцам.

Бес в красно-золотом одеянии подумал пару секунд и одобрительно махнул рукой.

– Видишь ли, именно эта русалка помогла нам добыть оружие против люциферита, – продолжил мужчина, достав из кармана своего мокрого плаща украденный «Глаз Дьявола». – Это моя подопечная, она славная девочка, хоть и малость импульсивная. Прости её дерзкую выходку, которую можно списать на возраст. Юная нечисть так беспечна и несдержанна…

– Верно говоришь, Ванечка, – кивнул экзарх и вновь уставился на Лавру. – Наши дети требуют особого пригляда. Для этого мы и создали лиценциарию, которой ты заведуешь… Но русалкам запрещен вход в храм Дорта. Боюсь, мой народ не сможет понять этого.

– Сегодня непростая ночь, – напомнил ему Коливин, похваляясь заполученным шумерским артефактом. – Мне кажется, ради праздника твои подданные смилостивятся над глупой выходкой этой девчонки. В конце концов, без неё мы бы не собрались сегодня. Это она обеспечила нас вторым «Глазом», никто другой бы с этим не справился.

Ламбрант заскрипел цепями, оборачиваясь на бывшего покровителя. Лицо его сделалось ещё злее. Он оскалился и зашипел, точно гадюка.

– И ты туда же, подлый изменник! – воскликнул люциферит, мечась внутри обруча подобно мухе, угодившей в паутину. – Стоило предположить, что ты сдашь меня с потрохами при первом же удобном случае…

– Молчи, убогий, – кинул ему в ответ Иван Пантелеевич, и один из гвардейцев ударил Павлова в живот. Ламбранту пришлось заткнуться и скорчиться от боли.

– Да уж, хороший спектакль Вы разыграли, господин Коливин, – вмешалась Лавра, сидя с тарахтящим «ДМ-14» посреди вооружённых гвардейцев. – Вам поверили все, включая и меня.

Мужчина улыбнулся, попутно достав второй «Глаз Дьявола». Он обошёл её и остановился возле Павлова.

– Зачем Вам это нужно, Иван Пантелеевич? – Русалка пожирала его ненавидящим взглядом. – Зачем Вы подвергаете такой опасности всех этих бесов? Какая Вам от этого выгода? Или люциферит обещал поделиться с Вами властью, когда захватит экзархат и подчинит себе всех его подданных?..

Кривовцов засмеялся. Экзарх тоже улыбнулся, обмениваясь с ним весёлыми взглядами.

– Ведь Вы же не собираетесь убивать Ламбранта, – продолжала Лавра, стараясь не обращать внимания на презирающих её бесов. – Вы знаете, что случится, если проколоть ему глаза этими предметами. – Она указала на бронзовые «Глаза Дьявола», которые Коливин сжал в своих руках.

– Конечно знаю, – согласился Иван Пантелеевич и повернулся лицом к Павлову. Люциферит снова поднял на него преисполненный злобой взгляд и оскалился. – У Ламбранта осталась последняя жизнь. Их всего тринадцать у каждого люциферита. В течение своей бурной жизни он не раз погибал то от рук ангрилотов, то от рук своих же собственных друзей, а то и вовсе от рук нечисти, о которой ты даже и не слышала никогда. Но сегодня он погибнет в последний, тринадцатый раз. Шумерский ритуал идеально подходит для скорой расправы над таким живучим существом, как Ламбрант. Мы лишим его глаз и доберёмся до мозга. Как думаешь, Лавра, сможет ли кто-нибудь выжить, если проколоть ему мозги?

– Ламбрант не умрёт! – твёрдо заявила она, стараясь говорить громко, чтобы её слышали все зрители. – Это вовсе не оружие, а инструмент, которым можно обрести невиданное могущество. Не зря шумеры применяли его к своим жрецам…

– Ну и фантазия же у тебя, Гербер, – прервал её Роман и обратился к присутствующим. – Кто станет верить бредням ненормальной русалки? Кто поверит, что на самом деле Иван Пантелеевич строит против экзархата тёмные заговоры? Кто усомнится в честности человека, который не раз спасал подданных экзархата от беды? Ну, найдутся ли такие сегодня в этой пещере?!

Нечисть в ярусах замолчала. Уродливые лица прятались от взгляда Кривовцова в полумраке окон, а кто-то и вовсе тихо смеялся над Лаврой. Роман обернулся по сторонам, ожидая хоть одного выкрика, а когда прошло достаточно времени, он развёл руками и мотнул рогатой головой.

– Видишь, – обратился он к Лавре, – никто не сомневается в Иване Пантелеевиче, кроме тебя. Поэтому заканчивай свои маразмы и не мешай нам.

– Казни не будет, – не отступала русалка. – Вы обманули меня, вы воспользовались моей неосведомлённостью. Поэтому один «Глаз Дьявола» принадлежит мне, это я его украла из музея. И я требую вернуть его!

– Тю, – усмехнулся Коливин вместе с остальными бесами и играючи покрутил шумерский артефакт перед лицом брюнетки. – А вот я Вам, Лавра Эдуардовна, его не отдам. Что будете тогда делать? Попробуете отобрать?

– Почему бы и нет, – злобно прошипела нимфа и резко взмыла в воздух.

«ДМ-14» поднял её обратно к зелёному потолку настолько быстро, что ни один из гвардейцев не успел ничего предпринять. Зрители ахнули от такого поведения незваной гостьи и волнительно закричали.

Лавра пролетела над площадкой казни и нависла над Коливиным. Мужчина по-прежнему дразнил её «Глазами Дьявола», ничуть не боясь, что она сможет выхватить их из его рук. В один из таких моментов Лавра налетела на него, размахивая острыми когтистыми пальцами. Однако задеть ненавистного Ивана Пантелеевича не успела. Кто-то запрыгнул на неё, ударил по спине чем-то тяжёлым и заставил вернуться на колонну. Изобретение Гугневича, которое и так дышало на ладан, запыхтело от лишнего груза, задымилось и само собой отключилось. На каменную площадку Лавра упала крайне раздражённая. Такого скорого поражения она никак не ожидала.

– Браво, браво, – зааплодировал экзарх, отходя от стражников. – Вы меня очень позабавили, друзья-товарищи. Но давайте уже переходить к делу.

Лавра перевернулась и оттолкнула от себя Кривовцова. Поганец помешал ей отобрать «Глаза Дьявола». Он уже во второй раз за этот вечер нарушил её планы.

– Скинуть бы тебя туда, – произнёс Роман, указывая на тёмную воду, – да жаль, всё зрелище пропустишь.

– Смотри, как бы тебя самого туда не скинули!.. – рявкнула русалка в порыве злости, при этом понимая, что уже ничего не может предпринять.

Забытого на пару мгновений Ламбранта вновь окружили гвардейцы. Некоторые из них продолжали ударять его палками, вынуждая стонать. Сейчас это было для них очень почётно. Когда ещё удастся поглумиться над люциферитом да тем более над таким известным? Павлов брыкался, пробовал высвободиться из цепей, но обруч крепко сдерживал его и не давал особо двигаться. На какое-то мгновение Лавра почти поверила, что Ламбранту неприятна вся эта ситуация. Но в голове вновь вспыхнула мысль о его грамотном притворстве, и реакции люциферита стали казаться ей слишком наигранными.

– Успокойтесь, Лавра Эдуардовна, – посоветовал наглый Коливин, следуя за экзархом. – Всё будет нормально.

Почуяв наступление рокового часа, зрители возбуждённо закричали. Пещеру охватил гул тысячи голосов, отчего даже задрожали стены. Ламбранта развернули лицом к разъярённой толпе и подкатили к самому краю колонны. Шум в пещере от этого только усилился. Безликая масса рогатой нечисти дружно скандировала что-то на своём непонятном наречии. Сейчас успокоить их могла только кровь люциферита, ведь они столько этого ждали.

– Пожалуйста, не дайте случиться непоправимому, – не унималась Лавра, хватая за рукав ближайших гвардейцев. – Вас бессовестно обманывают, это большая ловушка. Вы все погибнете, люциферит всех вас уничтожит!..

Один из бесов-охранников скрутил ей руки и отволок к зелёной стене, где горели факелы. Она пыталась вырваться, но движениям сильно мешал неповоротливый хвост. Неужели это конец? Неужели сейчас всё и произойдёт???

Коливин подошёл к Ламбранту и заглянул ему в лицо с таким видом, будто оценивает, как лучше проткнуть его глаза. Шумерские раритеты по-прежнему находились в его руках. Иван Пантелеевич коварно улыбнулся и занёс первый «Глаз Дьявола» над бывшим подопечным.

– Прошу Вас, не надо! – взмолился Павлов, с испугом уставившись на бронзовое остриё.

– Поздно, Ламбрант, – промолвил Коливин и с радостным криком всадил шумерский артефакт прямо в глаз люциферита.

Брызнула тёмная кровь, которая тотчас заструилась по лицу орущего парня. Зрители одобрительно заголосили, размахивая руками. Экзарх продолжал аплодировать, переминаясь с ноги на ногу, точно на раскалённых углях. Гвардейцы во все глаза уставились на Павлова и начали жадно облизываться. Они наверняка представляли себя на месте Ивана Пантелеевича. Сколько славы они получили бы, самолично убивая знаменитого врага!

Коливин вновь размахнулся и воткнул в Ламбранта второй «Глаз Дьявола». От такого напора тот даже прогнулся назад, скрепя цепями. Жалобный крик продолжал вылетать из его рта. Он заглушил многотысячные голоса бесов и чертей и эхом разнёсся по всей пещере.

Лавра с омерзением отвернулась, не в силах смотреть на эту кровавую картину. Гвардеец, который удерживал её всё это время, невольно разжал руки, увлёкшись казнью. Можно было спокойно ускользнуть отсюда, но Лавра не стала этого делать. Начиналась самая интересная часть сегодняшней ночи.

Дождавшись, пока Ламбрант перестанет содрогаться в предсмертных конвульсиях, Иван Пантелеевич вытер со своего лица кровь, которая попала на него в порыве казни, и расставил руки в стороны. Нечисть в пещере восхваляла его имя и громко радовалась. Сам Коливин выглядел уставшим. Он часто дышал и покрылся потом. Павлов повис на обруче, словно соломенная кукла, и больше не издавал ни звука. Маслянистые струйки крови стекали по колонне к воде. От этого она уже окрасилась в рубиновый цвет и вспенилась. Лавра заметила это сквозь щель между стеной и столбом и почувствовала себя нехорошо.

– Поздравляю, Иван Пантелеевич! – воскликнул Кривовцов и первым подбежал к нему. – Мы сделали это, мы наконец-то сделали это!

– Да, Рома, сделали, – нехотя кивнул Коливин и оступился, едва не выпав за край колонны.

– Что с Вами? – испугался паренёк, придержав его за рукав плаща.

– Что-то кружится голова, – поморщился мужчина и неопределённо махнул рукой. – Пустяк, бывает… Сейчас пройдёт…

Экзарх ничего не говорил. Он вместе со своим отрядом наблюдал за главой лиценциарии и не торопился помочь ему. Лавра потёрла грудь, внутри которой творилось что-то странное. Сердце будто стало большим и не помещалось в её теле. Краем глаза русалка заметила, что и Коливин схватился за свою грудь. Видимо, они испытывали сейчас одинаковые чувства. Чем это объяснялось, пока было непонятно.

Вдруг гул ликующей нечисти нарушил металлический скрип. Рука Ламбранта шевельнулась и потянулась к лицу. Когда цепи стало не хватать, она со скрежетом растянулась и внезапно порвалась. Стон, с которым Павлов ещё пару минут назад ушёл из жизни, раздался снова.

– По… мо… ги… те, – прохрипел он, трогая окровавленные щёки. – Я ничего… не вижу…

Кривовцов замер в замешательстве. Коливин по-прежнему морщился от болевого приступа в груди. Бесы же в ярусах пещеры разом стихли. И их удивление можно было понять. Ламбрант не умер, хотя из его глаз торчали забрызганные кровью бронзовые звёзды. Любой другой бы давно отдал Богу душу. Лавра знала, в длину «Глаза Дьявола» составляли никак не меньше десяти сантиметров. А Коливин всадил их в Ламбранта по самую макушку и непременно проткнул люцифериту голову до самого затылка. Но Павлов не умер.

– Помогите! – вскричал он зловещим голосом, и следом вторая его рука освободилась от ржавой цепи.

Глава 19 Морской бой

Гвардейцы дрогнули от такого неожиданного происшествия и в нерешительности стали переглядываться между собой.

– Чего вы стоите, как черти?! – возмутился экзарх и указал на шевелящегося Ламбранта. – Добейте его, снесите ему башку, оторвите ему ноги! Пусть он сдохнет!!!

Солдаты покрепче сжали свои палки и направились к живучему люцифериту. Возможно, они и боялись, но ослушаться приказа не могли. Ламбрант не видел их, продолжая трогать дрожащими руками своё лицо.

– Что вы сделали со мной? – всё тем же страшным голосом спросил он. – Где мои глаза? Я ничего не вижу!..

Один из бесов со всего размаху стукнул его палкой по плечу, отчего Павлов покачнулся и повис над пропастью. Цепи на его ногах опасливо заскрипели и в следующий момент порвались. Люциферит с проколотыми глазами повалился дальше. Полы его золотистого кафтана зацепились за острые края колонны и тут же затрещали по швам. Он летел вниз, к окровавленной воде, и кричал.

Нечисть в пещере с одобрительным гулом восприняла действия смелого гвардейца. Громкий всплеск возвестил о падении Ламбранта. Ярусы взорвались бурными аплодисментами, а экзарх облегчённо улыбнулся. Лавра прижалась к щели, всё ещё мучаясь болью в груди. Она не хотела терять Павлова из виду. Русалка не сомневалась – тот был жив!

– Мой мальчик, – тревожно воскликнул Коливин, стремясь к краю столба, – он живой… живой…

Кривовцов не стал удерживать наставника и обернулся к Лавре. Русалка испуганно уставилась на тёмную воду. Ламбранта на поверхности нигде не было, и это показалось странным. Но в следующую секунду колонна, на которой стояли экзарх и его гвардейцы, сотряслась от резкого толчка. Несколько бесов сразу упали в пропасть, остальные же потеряли равновесие и повалились на пол.

– Ваше Высочество, скорее сюда! – закричал растерянному экзарху солдат, который до этого сдерживал Лавру.

Тот поправил съехавшую набок корону и сделал шаг в их сторону, однако его площадка снова сотряслась, точно от взрыва, и накренилась в сторону дальних ярусов. Послышался треск камня, шипение волн, и столб с экзархом в одно мгновенье врезался в зрителей. Балконы и окна разлетелись на куски вместе с бесами, которые в них находились. Большинство попадали в бурлящую воду, а кто-то просто превратился в кровавое месиво. От экзарха остался лишь лоскут его красно-золотой накидки.

Следующей пришла в движение соседняя колонна. Коливин и Кривовцов вовремя перепрыгнули с неё к Лавре, после чего столб повторил участь предыдущего. Он разрушил несколько зрительских ярусов, пока падал, и разлетелся на отдельные валуны, с грохотом погружаясь в пещерное озеро.

– Что происходит?! – истерично завизжал единственно уцелевший гвардеец, размахивая пистолетом. – Люциферит не сдох??? Ты не убил его, паскуда!

Он нацелил оружие на Ивана Пантелеевича и, не задумываясь, выстрелил. Пуля угодила мужчине в левое плечо, и он упал у края колонны. Кривовцов с ошеломлением уставился на отчаянного солдата, не в силах что-либо предпринять.

– И ты с ним заодно! – догадался бес, перезаряжая пистолет. – Ты знал, что люциферит не сдохнет! Ты участвуешь в заговоре, жалкий интриган!

Он приготовился уже совершить второй выстрел, но отвлёкся на очередной громкий всплеск внизу.

Что-то огромное и чёрное пронеслось возле нижних ярусов пещеры, а потом запрыгнуло на разрушенную стену и поползло наверх. Лавра вновь припала к щели в полу, которая от последних сотрясений сделалась намного шире. Она прекрасно помнила этого здоровенного крылатого монстра. Именно с ним она столкнулась в реке Смоленке в ночь убийства Викентьевны. Это он скрывался вместе с ней от ангрилотов в Исаакиевском соборе и пытался её несколько раз убить. Правда, сейчас у него не горели красные глаза. Вместо них торчали бронзовые семиконечные звёзды.

Монстр добрался до ближайшего целого яруса и принялся уничтожать суетящихся там чертей. Один за другим волосатые существа лишались то головы, то рук и летели в воду к своим погибшим товарищам. Гвардейцы, патрулировавшие зрительские этажи, пытались стрелять в Ламбранта, но никаких успехов это не приносило. От случайных выстрелов люциферит делался только злее и перекидывался на соседние ярусы, круша всё на своём пути.

Роман, воспользовавшись всеобщей суматохой, пинком выбил пистолет из рук гвардейца и врезал ему в нос. Тот поскользнулся и упал, растеряв всю свою решимость.

– Профессор, Вы можете двигаться? – с трепетом спросил Кривовцов у раненного Коливина и осмотрел его окровавленное плечо.

Иван Пантелеевич плохо соображал от болевого шока и потому непонимающе оглядывался по сторонам.

– Вот видишь, чего вы добились, – окликнула Лавра Романа, одновременно поглядывая на хаос, творящийся внизу.

Ламбрант уже разворотил все нижние ярусы и перед тем, как наброситься на очередных зрителей, обернулся на русалку. Сердце опять больно дёрнулось в груди.

– Я вынесу Вас отсюда, профессор, – продолжал Кривовцов, не обращая на Гербер никакого внимания. – Сейчас, потерпите немного…

Он аккуратно взял его на руки и поднял. Каким образом Роман собирался уйти из пещеры с раненным человеком, Лавра не могла себе представить. Единственный выход из скалы располагался под водой, а лезть туда в эти минуты было небезопасно. Обломки ярусов и тела бесов летели в воду подобно граду. Люциферит не щадил никого, продвигаясь постепенно к вершинам уцелевших колонн. Рано или поздно он окажется здесь, и, естественно, в таком состоянии Павлов не упустит шанса поквитаться с неугомонной русалкой.

– Всё будет хорошо, рана не слишком серьёзная, – приговаривал Роман, осторожно направляясь к проёму в стене.

– Уходите? – поинтересовалась Лавра, преграждая им путь. – Наломали дров и убегаете? А кто будет отвечать за свои поступки?

– Сгинь! – прошипел Кривовцов и попытался пнуть её, но русалка сама схватилась за его копыто и чуть было не опрокинула беса вместе с научным руководителем.

– Я не дам вам покинуть пещеру, – заявила нимфа, размахивая когтистой рукой. – Если всем суждено погибнуть сегодня в схватке с люциферитом, то вы тоже войдёте в их число.

– Не зли меня, Гербер!.. – Роман попробовал обойти её, однако она снова закрыла собой выход.

– Нет, это ты не зли меня, – парировала брюнетка и сделала предупреждающий выпад в его сторону. – Неужели ты думаешь, что я отпущу вас просто так? И это после того, как вы меня нагло обманули?!

– Если ты дура, то обманывать тебя велел сам Дьявол, – съязвил бес, с опаской оглядываясь на шум за своей спиной. Ламбрант был уже где-то поблизости, убивая очередную порцию нечисти.

– Ты меня плохо знаешь, Рома, – констатировала Лавра и без предупреждений ударила его тяжёлым хвостом.

Кривовцов покачнулся, выронил наставника и следом за ним упал прямо перед обрывом. На этот раз Лавра решила не тянуть и сама накинулась на предателя. Она пару раз стукнула его головой об пол, стараясь повредить рога. Только так можно было одолеть беса, и она убедилась в этом, когда Роман застонал.

Иван Пантелеевич, очнувшись от падения, пополз в сторону. Выяснять отношения с разгневанной русалкой ему не позволяла рана, да и Павлов был уже на подходе. Края его чёрных кожистых крыльев доставали до соседних ярусов, которые, впрочем, оказались к данному моменту пустыми. Видимо, бесы и черти успели скрыться.

– Я убью тебя, тварь! – хрипел Кривовцов, отбиваясь от Лавры.

Резкая пощёчина заткнула поток его бесполезных угроз, и Гербер вновь ударила парня рогами о каменный пол. От этого он вскрикнул и перестал сопротивляться. Добивать его она не собиралась, но обездвижить не помешало бы. Теперь главное не встретиться лицом к лицу с Павловым, который, обнаружив, что зрители разбежались кто куда, с яростью завыл и перебросился на колонны. Из его пронзённых глаз продолжала сочиться кровь. Золотой кафтан порвался в нескольких местах, но по-прежнему скрывал литое тело демона.

– Не вижу! – прокричал он, заметив суетящихся на столбе Романа и Лавру, и стал раскачивать каменное сооружение.

Коливин не удержался и повис на краешке обрыва. Кривовцов был бы рад помочь ему, да сам находился в беспомощном состоянии после поединка с русалкой. Лавра между тем подобрала каменный обломок и запустила его в голову Ламбранта. Тот на мгновенье сорвался с колонны, но взмахнул крыльями и поднялся к зелёному потолку.

– Моя жертва, – проревел он, нависая над русалкой. – Пришёл твой черёд отправиться в преисподнюю!

Павлов ударил крыльями по столбу, рассекая его на две части. Трещина между колонной и стеной достигла своего апогея, отчего каменная постройка повалилась вбок. Лавра попыталась включить «ДМ-14», но аппарат уже не реагировал на приказы хозяйки. Он издал протяжный умирающий звук и тут же заглох.

– Чёрт, – только и успела прошептать Гербер, а потом вместе с колонной полетела на дно пещеры.

Куда делись Коливин и Кривовцов, её уже не заботило. После стольких разрушений водоём в главном зале заполнился обломками ярусов и столбов, так что падать в него было небезопасно. Лавра изогнулась в полёте, дабы не задеть головой неровную стену, и устремилась в свободное пространство перед грудой зелёных камней. Она не прогадала. В этом месте озеро ещё было глубоким, что и спасло ей жизнь. Однако расслабляться пока рано.

После обрушения люциферит не успокоился. Он опустился к основаниям разрушенных колонн, выискивая в грязной воде окаянную русалку. Лавра видела его чудовищный силуэт, спрятавшись за большим фрагментом столба. Путь к каналу, через который она попала в пещеру Дорта, был сейчас завален камнями. Тут и там торчали обломки стен. Кое-где плавали мёртвые тела бесов и чертей. Кто-то ещё был жив, пытаясь выбраться на берег. Однако Ламбрант быстро находил уцелевших и доводил дело до конца, окрашивая воду очередной порцией крови. Деваться было некуда, он контролировал весь полуразрушенный зал.

Находиться в пещерном озере теперь было неприятно. Пыль и донный мусор заметно ухудшили видимость. Более того, дышать в такой воде стало затруднительно. Лавра вновь схватилась за грудь, в которой не переставало дёргаться сердце. Она понимала, что так её организм реагирует на присутствие люциферита. Иван Пантелеевич перед выстрелом тоже чувствовал себя плохо. Скорее всего, подобные симптомы возникали у любого, кто не являлся бесом или чёртом. Ламбрант оказывал самое дурное влияние, а теперь, преобразившись в крылатого монстра с пронзёнными глазами, он был просто неуправляем.

Пытаться убить его бесполезно. Если уж длинные шумерские экспонаты не смогли лишить его жизни, то Лавра тем более не добьется в этом никаких успехов. Вместе с тем дожидаться, пока Павлов сам разыщет её и уничтожит, она тоже не собиралась. Надо было выбираться из пещеры и бежать куда подальше от озлобленного люциферита. А для этого, как ни крути, предстояло столкнуться с ним.

Обогнув падающие камни, Лавра поплыла к остальным колоннам, у которых распрощалась с катранами. Там было намного темнее и свободнее. Ламбрант, заметив движение под водой, ринулся следом за русалкой и попытался подцепить её когтистой лапой. Нимфа опустилась поглубже к основаниям столбов и замерла, разглядывая Павлова. Тот покружил над поверхностью и приземлился на вершину ближайшей колонны. Его хриплый голос разнёсся по всей пещере. Он был взбешён прыткостью Гербер и судорожно замахал могучими крыльями. Каким образом он мог видеть её, Лавра смела лишь предполагать. Возможно, «Глаза Дьявола» усилили его чувства. Если так, то рассчитывать на слепоту демона не стоило. Правда, в голову Лавры закралась одна дельная мысль. А что, если выдернуть шумерские звёзды из повреждённых глаз Ламбранта? Сможет ли он тогда так же безропотно нападать на всё и вся?

Идея была просто замечательная. Сложность же вызывало её воплощение. Как добраться до лица люциферита да так, чтобы вырвать «Глаза Дьявола»? Он уж точно не подпустит к себе никого и на пушечный выстрел.

Внезапно что-то огромное погрузилось в воду, угрожая задавить Лавру. Она едва успела увернуться от столкновения, как следом на голову повалился второй снаряд. Огромные острые камни летели в неё один за другим. Русалка переплывала от столба к столбу, чувствуя, что и Ламбрант прыгает по ним следом за ней.

– Умри! – верещал он на всю пещеру, круша оставшиеся колонны.

Прижавшись к одной из них, Лавра опять попыталась включить «ДМ-14». Но аппарат лишь издал рокочущий звук и не желал двигаться. Ламбрант скинул в озеро очередной здоровенный камень, из-за чего Лавре пришлось вновь плыть дальше. До угла пещеры оставались три колонны. Где она будет прятаться потом, Гербер даже боялась представить. Выхода отсюда не было. Вокруг торчали груды булыжников и окровавленные тела. Если не дать демону отпор, ей грозила такая же незавидная участь. Вдобавок ко всему продолжало беспокоить сердце. Уж лучше бы оно разорвалось внутри неё. Это куда проще, чем перспектива быть разодранной на мелкие кусочки лапами Павлова.

Улучив момент, русалка всплыла на поверхность и забросила в люциферита обломок зрительского балкона. Ламбрант прикрылся правым крылом, что позволило Лавре отплыть к следующей колонне. Монстр в ту же секунду перелетел следом за ней и кинул очередной большой камень. Волны грязной воды омыли ближайшие стены.

Прячась от нового снаряда, нимфа вспомнила про растущие на потолке каменные сосульки. Вот бы пронзить ими тело кровожадного монстра! Вернувшись на дно, она стянула с плеч «ДМ-14» и принялась тормошить его. Недовольный рокот вылетал из трёх его трубок и быстро исчезал. Лавра попеременно нажимала на треснувшие пульты, попутно посматривая на Ламбранта, которые метался над озером. С каждым разом аппарат хрипел всё больше, что давало надежду на его работу.

– Ну же, давай! – прорычала русалка, плывя к последней колонне. Дальше скрываться было просто некуда.

И в этот самый момент рука с чёрными когтями подцепила Лавру за волосы и вытянула из воды. Люциферит жадно раскрыл клыкастый рот, рассчитывая откусить от неё хвост. Лавра встретилась взглядом с его окровавленными металлическими глазами и отчаянно схватилась за бронзовую звёздочку. Правый бок что-то сильно обожгло. Рука дрогнула, но не отпустила шумерский артефакт, крепко сидящий в глазнице Ламбранта. Одно мгновенье, и «Глаз Дьявола» вырвался из развороченного века Павлова.

Демон истошно закричал, отбросив Лавру обратно в воду. Спина ударилась об острый камень, лежащий почти у самой поверхности. Позвонки громко хрустнули, погружая русалку в невыносимую боль. Кровь потоком хлынула с лица Ламбранта. Лавра только успела заметить, насколько оно обезображено после казни, и лихорадочно запустила в чудовище неработающий «ДМ-14». Аппарат со звоном ударился в грудь люциферита и вдруг издал протяжный гул. Огонь вырвался из его погнутых трубок, и Ламбрант понёсся куда-то вверх.

Возникла яркая вспышка, и потолок озарился сиреневым пламенем. Сверху посыпалась порция мелких камней, а пещера опасливо задрожала. Лавра увидела, что Ламбрант висит на двух толстых сталактитах, пронзённый ими насквозь, и в следующую секунду всё вокруг стало рушиться. Потолок разом обвалился, накрывая оставшиеся колонны. Несколько камней задели хвост Гербер, и она, насколько могла, помчалась навстречу дну. Пусть до канала ей не добраться, однако она хотя бы не будет задавлена градом скальных обломков.

«Глаз Дьявола» обжигающе пульсировал в её руке. Русалка не собиралась выбрасывать его, крепко сжимая в онемевшей ладони. Убила ли она демона, проверять было бессмысленно. Пещера складывалась, подобно карточному домику, заполняясь камнями. Если Лавра не погибнет в этом хаосе, то это будет самым настоящим чудом.

Только сейчас она заметила, что её бок разодран. Наверное, люциферит успел-таки ранить её перед поражением. К тому же спину жгла острая боль. Что случилось с её позвонками, она пока не знала. Судя по тому хрусту, который раздался при падении, надеяться на обычную травму не стоило. Впрочем, какое это теперь имеет значение, если с минуты на минуту русалку задавит осыпающийся пещерный потолок?..

Зелёный свет погас. Лавра выпрыгнула на груду камней перед раскуроченным нижним ярусом и в одно мгновенье нырнула в его тёмный коридор. Пыль и волны захлестнули её с обеих сторон, сбивая с пути. Двигаться по неровному полу с большим хвостом и так было накладно, а тут ещё и тряска. Всё вокруг сыпалось и грохотало, угрожая ударить по голове или вовсе придавить.

Трупы чертей валялись практически повсюду. Они первыми приняли атаку казнённого люциферита, поэтому и не успели никуда спрятаться. Лавра перелезала через них, пробираясь к очередному проходу. Она помнила, что канал пролегал через множество всяких помещений. Одно из них должно было скрываться за стеной первого яруса, иначе как ещё сюда могли попасть беспечные зрители. И судьба в который раз смилостивилась над раненной русалкой. За проходом оказалась та самая комната, где было слишком грязно и плавали разбитые деревяшки. Последние метры Лавра преодолела в длинном прыжке и плюхнулась в долгожданную воду. Хвост болезненно засаднил от царапин, но это было сущей ерундой после стольких испытаний. Теперь осталось вырваться в Финский залив.

Течение в канале стремительно понесло уставшую Лавру к выходу. Свалившиеся в пещерное озеро камни выпирали воду наружу, что грозило новыми неприятностями. На пути могла возникнуть любая преграда, а с таким течением разбиться об неё не составляло особого труда. Маневрируя между редкими кусками стены, Лавра достигла сломанного винта и протиснулась в узкий лаз.

Вода огромным напором выносила из пещеры все подвижные предметы, и первой среди них оказалась русалка. Она подобно пуле вылетела в тёмное пространство залива и по инерции проплыла несколько десятков метров на высокой скорости. Но самое страшное уже осталось позади, в заваленных пещерах Дорта. Теперь можно осмотреть полученные ранения и прийти в себя.

Из-за темноты Лавра не сразу заметила то, что происходит в заливе. Сначала она почувствовала движение за спиной, а потом её окружили три волосатые фигуры. Это были черти – таким резким болотным запахом больше не владел никто из числа подводных жителей. Они накинулись на русалку и потащили к поверхности. Лавра пыталась сопротивляться, но поединок с Ламбрантом отнял у неё все силы. К тому же ужасно болели спина и разодранный бок.

В порыве борьбы она заметила, что всё пространство вокруг скалы кишит рогатыми существами, которые дрались с серыми рыбинами. Видимо, нечисть, успевшая сбежать из пещеры, решила потягаться с армией катранов, которые дожидались свою хозяйку. Один из них налетел на противников госпожи и принялся отбивать её из лап чертей. Болотники махали тяжёлыми дубинками, лягались мощными копытами и норовили пронзить врага острыми рогами. К тому же они превосходили численностью. Но и катраны не оставались в долгу, откусывая назойливым рогачам то руки, то ноги, а то и половину туловища. Рыбы нападали стаей и за счёт этого добивались успеха. Однако среди них тоже наблюдались потери: несколько катранов плавали на поверхности кверху пузом и не шевелились.

– Что вам нужно? – спросила Лавра, вырвав свою руку из грубых лап приставучего чёрта. – Мы же не сделали вам ничего плохого. Я хотела всего лишь помочь…

Но вместо ответа нечисть ударила её копытом в лицо и продолжила тащить наверх. Катран, устранивший одного из нападавших, вновь протаранил их и заставил разойтись в разные стороны. Лавра поплыла к ближайшей стайке своих хвостатых солдат, держась за кровоточащий нос. Столкновение с чертями стало для неё полной неожиданностью.

Невдалеке рыбины пытались отобрать у двух бесов их дубинки, но пока проигрывали. Нечисть весьма умело увёртывалась от их атак, успевая при этом бить катранов по самым больным местам – по плавникам. Таким образом они нейтрализовали дюжину рыб, которые, получив серьёзную травму, спешили ретироваться. В этой схватке им всем суждено было погибнуть. Лавра поняла это, как только увидела плывущих на подмогу бесов. Целый отряд приближался к месту столкновения со стороны берега, причём бесы были отлично вооружены. У каждого имелся гарпун, которым вполне удачно начали убивать бедных катранов.

– Нам нужно уходить, – промолвила Лавра спасшему её существу и указала на свободное пространство впереди. Там залив расширялся и сливался с морем, да и шансов скрыться в его тёмных водах от боевой дружины экзархата было намного больше.

Растерзав ещё несколько бесов, катраны послушно поплыли во мглу залива. Они и сами успели заметить приближающихся гарпунщиков. Перспектива стать уловом бесов не нравилась никому из них. К тому же бойцов в стае осталось довольно мало.

Несколько стрел просвистели над головами рыб, едва не задев их. Лавра подталкивала своих солдат, невзирая на боль в ранах. Надлежало во что бы то ни стало спасти остатки смелой армии и самой унести отсюда хвост. Она не имела права погибнуть от каких-то вонючих чертей после победы в смертельном поединке с люциферитом.

Бесы, очевидно, распознали затею рыб и бросились им наперерез. Однако по скорости они явно отставали от катранов. Отсутствие хвостов и плавников давало о себе знать, чем и воспользовалась Лавра. Покинув опасную зону, она направила свою стаю к скалистым берегам. В конце концов, на суше её должна была ждать Веста, так что покидать Выборг вместе с отважной армией русалка не собиралась.

– Я очень благодарна вам, – произнесла она катранам, озираясь на отставших гвардейцев экзархата. – Вы помогли мне в трудную минуту, и я больше не могу рисковать вашими жизнями.

Рыбы уставились на неё круглыми чёрными глазами, радуясь одному лишь общению со своей предводительницей. Казалось, что они были готовы продолжить бой и обуздать гарпунщиков, если синеволосая нимфа попросит их об этом. Но Лавра не желала больше терять ни одного из катранов и поэтому отправила их на свободу, пока бесы не вернулись с новыми силами. Рыбины странным воплем позвали её с собой, однако она жестом отказалась от их предложения. В любой другой момент она бы с радостью поплыла за ними залечивать свои раны, а сейчас ей нужно вернуться к Весте.

Дождавшись, пока серые хвостатые фигуры исчезнут во мгле залива, русалка повернула обратно. Бесов уже не было заметно. Скорее всего, они отказались от мысли преследовать шустрых рыбин в ночном заливе, хотя и могли позволить себе такое развлечение. Их было гораздо больше и у них имелось отличное оружие. А может, они решили, что в открытом море не сумеют нагнать беглецов. Так или иначе, Лавре было всё равно. Она выждала несколько минут, осторожно трогая кровоточащий бок, и задумалась над другой проблемой. Её раны опять не хотели заживать. Конечно, они не были лёгкими, но целительное свойство организма уже должно проявить себя. Вдобавок, оставалось неизвестным, насколько сильно повреждена спина.

Прислушавшись, Лавра поняла, что бесы не собираются обследовать залив. Им сегодня тоже порядком досталось, так что они наверняка пожелают заняться подсчётом убитых и раненных, нежели выискивать ненавистную русалку, которая, по сути, спасла их от грозного люциферита. Зажав рану холодной рукой, она выбралась из своего укрытия и поплыла к берегу. Пора было заканчивать приключения. Ей требовалась помощь. Собственными силами справиться с болью она уже не могла, что, впрочем, и не удивительно, учитывая сегодняшние потрясения. А Веста поймёт. Она её любит, она примет её такой как есть – с рыбьим хвостом, с чудесными способностями и быстро меняющимся настроением. Надо только доплыть до суши, лишь бы не потерять сознание здесь, в холодной и тёмной воде.

На прибрежные камни Лавра выбралась в полубреду. Поднялся жар, голова начала кружиться, а плечи и хвост изрядно отяжелели. Единственное, что сейчас ей требовалось, это покой. Упасть бы где-нибудь в мягкой траве, закутаться опавшими листьями и забыться в долгом безмятежном сне. Хотя до дамбы, на которой она рассталась с любимой, было не так уж далеко. Странно, что берег до сих пор не кишит спасателями и милицией. Ведь Рогова обещала выждать ровно час, а потом поднять на уши все экстренные службы. Или, может, час ещё не прошёл?

Лавра шла по каменистой тропинке, сама не замечая, что её хвост уже сменился ногами. Она думала только об одном – о Весте, о том, как они теперь счастливо заживут после всех невзгод, как будут вместе работать и наслаждаться прелестями любви. От таких мыслей на мгновенье даже сделалось хорошо. Боль прошла, а слабость растворилась в ночи. Вот уже сверкает чёрный «БМВ», припаркованный на краю дамбы. Значит, Веста всё ещё ждёт её. Как же она обрадуется, когда Лавра явится к ней живой.

Приободрившись предстоящей встречей с Роговой, Лавра из последних сил принялась взбираться на склон. Он, конечно, был слишком крутым и временами скользким, но девушка не жалела себя, лишь бы поскорее попасть в объятия тёплой Весты.

Наконец, Лавра добралась до вершины дамбы и обернулась на дьявольскую скалу. Та по-прежнему возвышалась над заливом, словно внутри неё и не происходило никаких баталий. Впрочем, Лавру могло подводить зрение. Сейчас она плохо воспринимала реальность, тем более её начало знобить.

Брюнетка кинулась к притихшей машине и дёрнула дверную ручку, однако та не поддалась. Лавра перешла к соседней двери, но и та оказалась заперта. Интересно, куда подевались подруга и Медакс? Гербер повернулась к дороге и заметила там чьё-то тело. Нехорошие мысли сразу же взбудоражили её сознание. Неужели бесы нашли Весту и причинили ей зло? Неужели они посмели напасть на человека?..

Лавра склонилась к лежащему поперёк дороги туловищу и с ужасом обнаружила, что это Медакс. Чёрт был мёртв, застыв в обороняющейся позе. На его шее кто-то завязал колючую проволоку, а левый рог валялся неподалёку, что и убило несчастного. Но кто мог это совершить? Вряд ли его сородичи, они не должны нападать на себе подобных. Это противоречит их правилам. Тогда выходило, что проводника прикончил кто-то другой…

– Ну вот и всё, Лавра, – провозгласил знакомый мужской голос из-за спины, и Гербер испуганно обернулась.

Как же она не учуяла присутствие постороннего? Ведь ещё секунду назад поблизости никого не было, кроме задушенного Медакса.

– Тебе лучше даже не начинать сопротивление, – предупредил другой голос, который тоже был хорошо известен брюнетке. Он принадлежал Весте.

Лавра недоумённо уставилась на окружающие её фигуры в синих костюмах, пытаясь понять, что здесь происходит.

– Ты изрядно истощена после схватки с Ламбрантом, – сообщил Николай Бережной. – Мы на это и рассчитывали. Теперь никакая сила не способна будет помочь тебе.

– Веста, – прошептала шокированная брюнетка, обнимая замёрзшие плечи. – Что случилось, дорогая? Они напали на тебя? Немедленно отпустите мою подругу, она здесь ни при чём!

– Успокойся, Лавра, – потребовала Рогова – единственная, кто пребывал в обычной одежде. – На меня никто не нападал… Это мои друзья и они тут, потому что я их позвала.

Лавра непонимающе уставилась на любовницу, хотя зрение её и подводило. Без очков теперь все образы казались нечёткими, да к тому же в ночном мраке. Наверное, это всё галлюцинации или она ослышалась. Возможно, она по-прежнему находится в полусознательном состоянии и видит мираж. Возможно даже, что она и не взбиралась на дамбу, а лежит где-нибудь на берегу, замерзая от студёного ветра.

– Пора раскрыть карты, – продолжила Веста, выходя к ней из-за спин ангрилотов. – Я больше не вижу смысла обманывать тебя, тем более все мы и так уже добились того, чего хотели.

Лавра пошатнулась и чуть не упала рядом с Медаксом. В руке у неё по-прежнему был зажат «Глаз Дьявола», который она вырвала из Ламбранта. Что-то немыслимое творилось сейчас с ней. Ей вдруг показалось, что подруга заодно с ангрилотами. Привидится же такое!

– Ты зря тратишь время, Вестуль, – сказал Бережной, помахивая рукой, вооружённой пистолетом. – Меньше разговоров, больше дела.

– Нам ничто не помешает, – огрызнулась Рогова, приблизившись к растерянной брюнетке. – Лавра имеет право знать.

– Ну конечно, – злобно хихикнул художник и сорвался с места. – С каких это пор у нечисти появились права? В каком кодексе это записано? Или ты теперь стала жалеть своих жертв?!

– Закрой рот!.. – прошипела подруга. – Ты уже провалил одну операцию, едва не разгласив общественности о нашем существовании. Так что стой смирно и помалкивай.

На последнем слове Лавра вновь пришла в себя. Галлюцинации, если они и были, выдавали слишком извращённые вещи. Теперь-то она окончательно убедилась, что бредит. Подумать только, её любовница – ангрилот! Нарочно такое точно не сочинишь, и Лавра нервно засмеялась. Истребители нечисти вопросительно уставились на неё, явно не понимая причин столь неадекватной реакции. Наверное, это смотрелось весьма забавно: обнажённая девица, вся мокрая и исцарапанная, хохочет в окружении странных людей, облачённых в синие рясы. Иначе, как безумием, назвать такую картину невозможно.

– Взгляни на меня, – остановила её смех Веста, схватив за лицо. – Ты в курсе, что мы хотим от тебя? Мы собираемся наконец-то обезвредить тебя и зло, которое затаилось в твоём чреве.

– Ты не поверишь, дорогая, но мне послышалось, будто ты ангрилот и будто ты меня хочешь прикончить, – веселилась опьяневшая Лавра, озираясь на растерянных людей. – И все эти божьи воины – твои друзья, хотя их на самом деле нет. Ведь их же нет, правда? Я просто брежу от переутомления, скажи…

– Ты не бредишь, – строго сказала Рогова, совсем не разделяя её юмора. – Всё это происходит на самом деле, здесь и сейчас. И я, действительно, помогаю ангрилотам, причём далеко не первый год. Все те молоденькие аспирантки, что преподавали до тебя историю… они погибли, потому что были нечистью.

– И ты убила их? – догадалась Гербер, окончательно убеждаясь, что видит вовсе не галлюцинации, а находится в окружении своих заклятых врагов, одна из которых держит её за лицо.

– Я никого не убивала, – мотнула головой Веста. – Они уходили из жизни сами. Разве ты забыла, всех аспиранток Коливина убили их братья. Так получалось, и я не прилагала к этому никаких особенных усилий. Я только влюбляла их в себя, не более.

– Я не верю в это. – Лавра отстранилась от неё на шаг, и ангрилоты напряжённо сплотились. – Ты не можешь быть причастна к этому.

– Увы, они подпадали под действие моего фамильного проклятья, – оспорила девушка, морщась от холодного ветра, который внезапно налетел на дамбу. – Я и сама не сразу поняла это. Ты уже знаешь, что мой брат погиб, желая отобрать мою жизнь. Так вот тогда это произошло не спроста. Я узнала, что он финансирует подростковые организации скинхедов, и пригрозила ему, что всё расскажу родителям. А он не стал долго раздумывать… и напал на меня.

– И после того случая все, кто побывал в твоей постели, умирали от рук собственных братьев, – закончил вместо неё Николай, демонстративно хлопая ладонями. – Как трагично, не правда ли?

– Почему мы медлим? – спросил его приятель по оружию и указал на Лавру длинноствольным ружьём. – Ночь близится к завершению, а на рассвете нам уже нужно быть на кладбище.

– Ты всё знала, – прошептала брюнетка, не обращая внимания на пересуды ангрилотов. – Ты знала, что я русалка… с самого начала, да? Ты знала всё о Ламбранте и Коливине. Поэтому ты столь быстро смирилась с существованием Медакса и позволила нам приехать сюда…

– Мне нужно было, чтобы ты присутствовала на казни люциферита, – подтвердила Веста с прежним холодным выражением лица. – Все эти дни я склоняла тебя на открытый конфликт с ним. Сначала я настроила тебя против скинхедов, которыми заправлял Ламбрант. Это было очень легко, ведь его подчинённые учились в моём институте. А потом я подбила их подстеречь тебя после работы. Да, это я организовала нападение на тебя, Лавра, потому что я знала, что ты выберешься из этой передряги и покалечишь Ламбрантовых деток. Именно так и случилось. Я вывела тебя на открытый конфликт с бритоголовыми, потому что только так я могла столкнуть лбами люциферита и бессмертную русалку. Мы знали, что кто-то из вас проиграет в этой опасной схватке. Если бы люциферит убил тебя, то нам бы осталось лишь расправиться с ним. И наоборот. Таким образом мы бы избавили землю от двух величайших исчадий зла без всяких потерь с нашей стороны.

– Но вы просчитались, правда? – усмехнулась Лавра, всё крепче сжимая «Глаз Дьявола». Пока его никто не успел заметить, поскольку она спрятала замёрзшие руки в длинных волосах.

– Да, – признала Рогова, отпустив её лицо. – Коля не поверил в успешность наших планов и не вытерпел. Он на пару со Страдальцевым решил воспользоваться твоими давними страхами и загнать тебя в ловушку с помощью мифа о вернувшемся князе Бальваровском. Всю информацию о твоих передвижениях он получал от Охтина, нашего главы, а Охтину о тебе ежечасно сообщала я, не зная при этом о задумке Николая.

Бережной на этот раз предпочёл воздержаться от комментариев. Вчерашний провал его замысла был позорным пятном на репутации петербургских ангрилотов, от которого теперь не скоро удастся избавиться. Лавра представляла, насколько сильно желал поквитаться с ней невезучий художник и оттого постоянно перебивал свою напарницу.

– Но глупая выходка Коли ничуть не помешала нашим планам, – продолжила Веста, обходя Лавру и поглаживая её по лохматой голове. – Мы добились своего. Ты вполне удачно сцепилась с люциферитом и оказалась этой ночью в пещерах Дорта, чтобы вступить с ним в смертельный поединок. Я была уверена, что у тебя всё получится и что ты выиграешь эту битву. И вот теперь ты перед нами – слабая, раненная, еле держишься на ногах и дрожишь, словно осиновый лист. – Веста дотронулась до её замёрзшей спины и неосторожно задела повреждённый позвоночник. – Я бы на твоём месте тоже дрожала. Ты ведь ещё не знаешь, что раны, причинённые люциферитом, не заживают?.. Твоя кровь уже не справляется со своими целительными способностями, а это неминуемо приведёт к твоей гибели.

– Да, ты хорошо продумала свой план, – качнула головой Гербер, опустив вооружённую руку. – Ты предусмотрела каждую деталь, это достойно настоящего ангрилота.

– План разработала не я, а Охтин. Я лишь исполнила его, – улыбнулась Рогова, жестом указывая на свою машину. – Думаю, я сообщила тебе все секреты. Пора ехать на кладбище, там тебя заждался твой дьявольский блондинчик.

От упоминания о Рудольфе Лавра оживилась, и в животе у неё что-то перевернулось.

– Что вы хотите с ним сделать? – с трепетом уточнила она и невольно приметила, что любовница остановилась возле двух ангрилотов, за которыми темнел обрыв дамбы.

– А всё то же самое! – рявкнул несдержанный Николай. – Зароем тебя, дрянь сатанинская, в глубокой-преглубокой могиле, а покой твой будет охранять орф. И так ты пролежишь вечность вместе со своим злом, пока орфа кто-нибудь не выманит с кладбища.

– Поверь, случится это очень не скоро, – пообещала Веста. – Орфы преданные существа и хорошо выполняют свои охранные функции. Ты должна радоваться хотя бы тому, что мы не убьём тебя. Согласись, жизнь под землёй всё-таки жизнь, и ты, как нечисть, её вполне заслуживаешь.

Ангрилоты повелись на шутку своей предводительницы и разразились смехом. Их очень забавляла беспомощность Лавры. Но она уже не думала об этих угрозах, сделав стремительный выпад острым «Глазом Дьявола». Бронзовый кол на миг сверкнул в полумраке и впился в левую грудь Роговой. Она даже не успела ничего сообразить, как Лавра навалилась на неё и ангрилотов, стоящих позади, и вырвалась в пропасть, увлекая их за собой.

Раздались бесполезные выстрелы, озаряя прибрежную мглу, однако русалку это не остановило. Она катилась по склону на пару с истекающей кровью подругой, набирая скорость. Двое ангрилотов, которые случайно угодили в её ловушку, ударялись о землю и прикрикивали от боли. Лавре тоже было больно от очередного падения, но боль эта казалась приятной при мысли, что она отомстила за себя. Оставшиеся наверху люди в синих мантиях бессмысленно метались по дамбе, раздумывая, как же поступить в такой неожиданной ситуации. Несколько из них ринулись следом за Лаврой, однако не рассчитали свои возможности и быстро поскользнулись на обледенелых камнях.

Веста упала в холодную воду Финского залива вместе с Лаврой. «Глаз Дьявола» вошёл в её тело ровно на половину. Лавра именно так и хотела, чтобы не убивать девушку сразу. Нет, такая лёгкая смерть ни за что бы не устроила русалку. После стольких интриг, после такого предательства злодейку надлежало наказать как следует, и Лавра уже придумала, каким образом. Едва очутившись в воде, она потащила подругу подальше от каменистого берега. Ангрилоты по-прежнему суетились где-то наверху, нарушая ночную тишину выстрелами. Лавра лишь ухмыльнулась от их наивности, погружая шокированную Весту на глубину. Раз заход, два заход – и любовница захрипела от нехватки воздуха. А дна под ногами уже не было, как не было ни малейшей надежды на спасение.

Рогова что-то прокричала, беспомощно махая руками. Кровь продолжала выбиваться из-под её сиреневой блузки, испорченной бронзовым шумерским артефактом. Лавра позволила сделать ей последний вздох и утянула под воду, на этот раз насовсем. С минуту Веста ещё брыкалась и пробовала вырваться, но затем сопротивление сменилось слабыми толчками и булькающими звуками. Это жидкость заполняла её внутренности, вытесняя жизнь. О, Лавра отлично понимала девушку, поскольку знала на личном опыте, как неприятно умирать в воде, не имея ни шанса глотнуть свежего воздуха. И чем болезненнее Веста воспринимала приближение смерти, тем легче становилось русалке. Когда попытки высвободиться прекратились, она заглянула злодейке в лицо. Глаза Роговой ещё моргали, но кожа стала бледнеть. Лавра вынула из её груди бронзовый кол и расслабилась. Начиналась самая интересная часть казни.

Девушка потеряла сознание, и её потянуло на глубину. Русалка решила не удерживать тело. Там, в кромешном холодном мраке, интриганка и познает все ошибки своих злодеяний. Она поймёт раз и навсегда, что значит иметь дело с Лаврой Гербер. Её приятели ангрилоты не помогут утопленнице. Никто из них не отважится нырять следом за Роговой, прекрасно зная, что синеволосая нимфа утопит любого. Ах, какая сладкая эта вещь – месть! Так хорошо Лавра не чувствовала себя давно. Возможно, сейчас она впервые за всю осень сбросила с себя балласт проблем и недомоганий. И уже никакие схватки с люциферитом и бой с бесами не напоминали о себе. Усталость растворилась, а сознание сделалось ясным.

«Зло ради зла», – прозвучал в её голове голос Ливадии, и она вдруг поняла причину улучшения самочувствия. Она же только что совершила зло. Конечно, ведь это и есть путь к её спасению – делиться собственным злом с окружающими. И даже секс не способен был настолько облегчить её состояние, как одно приятное убийство. Вот он, её принцип ясного сознания – творить зло на этой земле! Как же долго Лавра шла к нему, сколько переживала и мучалась, когда можно было расслабить себя простым преступлением. Ну, теперь-то уж она не забудет о столь чудодейственном лекарстве.

Весту уже не было видно. Её поглотил донный мрак. Пусть отныне он будет для неё роднее жизни, ведь при жизни она так старательно боролась с ним и с его детьми. Лавра растянулась, любуясь красотами ночного залива. И не сказать сразу, что сегодня здесь происходило столько ужасных событий. Впрочем, при ясном сознании не стоило предаваться забвению.

Кажется, ангрилоты говорили про какое-то кладбище и про Орфина, который дожидается там появления Лавры. Что ж, пришло время освободить его из лап коварных врагов, покуда те не опомнились и не порешили его. Но для этого Лавре нужно было узнать, о каком кладбище шла речь. Она посмотрела вниз и нырнула за своей бывшей приятельницей. Пора бессовестной интриганке просыпаться и вкушать прелести новой жизни – жизни после смерти.

Девушка нашлась на самом дне. Она лежала на камнях, поросших илом, и не двигалась. Перевоплощение уже произошло. Одежда Роговой была изорвана, а вместо ног сиял жемчужный рыбий хвост. В отличие от Лавриного, он был светлым и не таким большим. Однако любовница смотрелась с ним гораздо лучше, нежели в своём прежнем человеческом облике. Изменения придали ей больше шарма, отчего Лавра на миг забыла о предательстве подруги и пожелала обнять её.

Прикосновения к её нежной коже всегда приносили столько удовольствия. Лавра подняла Весту с холодных камней и заключила в объятия. Тело ещё не успело как следует остыть, так что держать его было вдвойне приятнее. Откинув с лица утопленницы шелковистые волосы, Гербер полюбовалась собственным творением и отважилась поцеловать в сверкающие губы. Спящая красавица должна уже очнуться и испытать всю боль от Лавриной мести.

Веки Роговой дрогнули и раскрылись. Страх до сих пор наполнял её глаза, и это в очередной раз порадовало Лавру. Веста испуганно отстранилась от неё, ещё не понимая, что произошло. Возможно, она посчитала, будто по-прежнему жива и способна бороться за свою жизнь. Именно этим и объяснялись её попытки сбежать от враждебной русалки. В конце концов, она сориентировалась и направилась к поверхности. Единственное, что ей сейчас хотелось, это поскорее глотнуть свежего воздуха. Но она не знала, что воздух ей теперь абсолютно не нужен. Лавру забавляла реакция любовницы. Она смотрела на неё с усмешкой, ничуть не боясь, что та может куда-нибудь удрать. Отныне Веста принадлежит ей, хочет она того или нет.

Вынырнув на воздух, обманщица принялась барахтаться и кричать. Её пока не удивил тот факт, что после долгого пребывания в воде ни нос, ни горло не саднили. Она продолжала верить, что спасла себя от смерти и сейчас успешно вернётся к друзьям-ангрилотам. Однако первая проблема, с которой она столкнулась, это кромешная тьма. Где здесь берег, а где залив, было совершенно непонятно. В панике Веста ринулась к чему-то светлому в нескольких метрах от себя, однако с ужасом обнаружила, что это убитый катран, который плавал кверху брюхом. Тут же нашлась откусанная рука беса и чья-то изорванная одежда. Веста попробовала ещё раз крикнуть, но Лавра зажала её рот ладонью и потянула куда-то вбок. Возможно, Рогова и была бы рада избавиться от демонической подруги, да только у той в руке оказался знакомый бронзовый кол, которым она уже успела её ранить.

– Что тебе нужно? – тревожно поинтересовалась любовница. – Ты хочешь убить меня?

– Нет, – спокойно ответила Лавра.

– Тогда отпусти, я лишь выполняла свой долг…

– Тебе лучше не привлекать внимание своих приятелей, – посоветовала брюнетка и ухмыльнулась. – Роли поменялись: теперь ты для них жертва, а не коллега.

– Что ты болтаешь?! – со злостью переспросила Веста. – Это тебе несдобровать, когда мои ребята поймают тебя! Обещаю, если ты что-нибудь сделаешь со мной, тебе будет очень плохо… Ты слышишь?!

– Я не глухая. А ты не слепая. Полюбуйся-ка вот этим…

Лавра указала на её переливающийся в воде светлый хвост и злорадно засмеялась. Веста выглядела крайне забавно. Она с ошеломлением уставилась на своё новое тело, очевидно, не веря собственным глазам.

– Ну как? Нравится? – издевательски поинтересовалась Лавра и покрепче сжала её шею, на этот раз переходя на яростное шипение – Мне кажется, что теперь мы с тобой квиты. Ты строила козни против меня, завладела моим доверием и сделала удар в спину. А теперь сама поживи в шкуре своего врага! Ведь жизнь нечисти это всё-таки жизнь, согласись?..

Веста затряслась, не в силах принять свою демоническую суть. Слёзы заструились по её мертвенно белым щекам, придавая Лавре ещё больше бодрости.

– Как ты могла?.. – прошептала подруга, уже не сопротивляясь и не пытаясь сбежать.

– А ты? – парировала оскаленная Гербер. – Всё это время ты обманывала меня, играла на моих чувствах, а сама готовилась вместе с моими врагами убить меня!!!

– Тебе тоже надо было убить меня! – взревела расстроенная Рогова. – Это было бы справедливо, чем…

Она не договорила и коснулась трясущимися руками своего обретённого хвоста.

– Мы были близки с тобой, делили друг с другом постель, – с улыбкой промолвила Лавра. – И вот результат. Или ты не знала, что спать с русалками чревато последствиями?..

Любовница ничего не ответила, лишь сильнее сотрясаясь от рыданий и едва удерживаясь на плаву.

– Впрочем, сейчас меня интересует другое, – сжалилась Лавра над несчастной, услышав непонятные раскаты со стороны дьявольской скалы. – Ангрилоты пленили моего хорошего знакомого. А сегодня вы собирались похоронить меня на каком-то кладбище. Где это?

Веста перестала ныть и недоумённо посмотрела на свою мучительницу.

– Я ничего тебе не скажу, – нервно проговорила она и со страхом покосилась на скалу, на которой что-то трещало.

– Скажешь, – кивнула Гербер и снова улыбнулась, показывая ей бронзовый кол. – Ты же не хочешь, чтобы я снова сделала тебе больно…

Глава 20 Поздно

Ночь близилась к своему завершению. Об этом говорили светлеющие на горизонте облака. Однако мрак не желал рассеиваться и продолжал царствовать, пряча в себе неугомонную русалку. Лавра не могла чувствовать себя спокойно до тех пор, пока не исправит все ошибки. А Рудольф, остающийся во власти ангрилотов, безусловно, был её оплошностью. Если б она не раззадорила его доставить Страдальцева в Петербург, возможно, сейчас бы и не пришлось вызволять Орфина из плена.

Кладбище, на котором планировалось вечное заточение столь ненавистной всем русалки, принадлежало небольшому селению близ Выборга. Оно было старым и не очень-то ухоженным. Видимо, местные жители сюда не ходили, причём уже довольно давно. Этим объяснялся полуразвалившийся забор, покосившиеся надгробия, сломанные деревья и проржавевшие оградки многих захоронений. В столь поздний (а для кого-то – ранний) час отыскать здесь хоть одну живую душу вряд ли представлялось возможным. Да и днём сюда едва ли кто-нибудь наведывался.

Но сегодня на кладбище раздавались чьи-то стоны и изредка доносились обрывки чьего-то разговора. Лавра знала, кому принадлежали бормочущие голоса. Ангрилоты по-прежнему дожидались своих товарищей, не обращая внимания на всхлипывания измученного Рудольфа. Он же время от времени молил их о пощаде и звал на помощь темноту. Лавра даже побоялась представить, что могли с ним сделать коварные истребители нечисти. Если орф не сумел прийти ему на выручку, то и ей придётся изрядно побороться за друга.

Весту пришлось оставить в заливе наедине с её горем. Брать с собой предательницу слишком опасно. Она ещё плохо воспринимала новые реалии и продолжала считать ангрилотов своими приятелями, которые помогут ей. Глупая, она не понимала до конца, что теперь является для них очередной мишенью, несмотря на все свои прежние заслуги. И если Бережной ещё дрогнет, когда она предстанет перед ним в новом облике, то вот Кирилл Константинович не станет долго думать, а просто-напросто отрежет ей голову. Впрочем, теперь это были целиком и полностью проблемы Весты, и решать их Лавра совсем не собиралась.

Возле погоста протекала небольшая речка – одна из тех, которые опресняли Финский залив. Двигаться по ней было неудобно: тут и там торчали коряги, выпирали мохнатые кочки и цеплялись за волосы опущенные в воду ветки. Но иного пути подобраться к кладбищу у Лавры не имелось. Послушав доносящиеся от захоронений голоса, она вылезла на заснеженный берег и поползла к провалившемуся участку забора. Промедление могло обернуться лишними трудностями. Как-никак, у ангрилотов наверняка была связь между собой. Скорее всего, небольшой отряд, который охранял страдающего Орфина, уже знал, что акция их коллег у залива с треском провалилась. Но тогда почему ангрилоты по-прежнему здесь? Какой смысл им находиться на кладбище после провала такой грандиозной операции?

Задав себе эти вопросы, Лавра невольно пришла к ужасному выводу. Ну конечно, зачем ещё истребителям нечисти сидеть ночью на кладбище, как не заниматься своим основным делом?.. Да, их замысел не удался, они не смогли укротить столь ненавистную им русалку. Но кто запрещал им в этом случае уничтожить Рудольфа? Он и без того находился в их лапах слишком долго, а ждать очередного удобного случая, чтобы использовать его против синеволосой нимфы, ангрилоты уже не станут. И стоны Орфина в этом случае становились вполне объяснимыми – его медленно убивали.

Лавра в спешке пролезла между двумя провалившимися могилами и поцарапала хвост о край ржавой ограды. Несколько чешуек остались сверкать на старой решётке, лишь разозлив русалку. Боль недолго давала о себе знать. От обилия ярости Гербер чувствовала, что организм вновь улучшается с каждой минутой, а голова обретает ясность. Сейчас это необходимо, ведь она обязана вызволить друга из беды.

Стоны опять раздались где-то впереди. Голос Рудольфа садился, отчего он переходил на хрип. Лавра без остановки двигалась вдоль гробниц, подобно змее, и метала в стороны грозные взгляды. Если хоть один ангрилот пожелает вступить с ней в схватку, она разорвёт его на части. И не беда, что у неё нет особого оружия – достаточно будет острых когтей, которые снова затвердели на пальцах.

Однако ангрилоты пока не подозревали о приближении разгневанной русалки. Они продолжали переговариваться насчёт всяких мелочей. Судя по голосам, их здесь было трое, причём третий предпочитал хранить молчание и лишь изредка что-то произносил. Но это вовсе не означало, что в окрестностях кладбища нет других «божьих воинов».

– Завтра еду домой, – сказал первый голос, перекрывая вопли Орфина. – После всех этих потрясений придётся залечь на дно на ближайшие полгода, и это ещё как минимум.

– От этого будет польза, – поделился своим мнением второй ангрилот. – Лучше как можно тщательнее продумать каждую деталь операции, чем на деле терпеть поражение за поражением. Над нами уже смеются на Украине и в Прибалтике. Наслышаны о наших «успехах», даже предлагают свою помощь. Как думаешь, нашим понравятся такие усмешки зарубежных коллег?

– Вот поэтому и уходим в бессрочный отпуск, – согласился первый и вздохнул.

Стон Рудольфа повторился. Лавра, цепляясь за пушистый снег, пробиралась всё дальше и дальше. Скоро рассвет, а с его приходом Орфин обязательно умрёт. Поэтому дорогá была каждая секунда.

– Вы зря возмущаетесь, – вмешался третий голос, и Лавра вдруг замерла, словно подстреленная. Она подняла голову, чтобы убедиться, что слух её не обманул. Неужели она услышала именно этот голос? Этого просто не может быть!..

– Наши братья за границей давненько не сталкивались с такими трудностями, как мы, – продолжил мужчина, столь взбудораживший смелую Гербер. – Если посмотреть историю, то в ней найдётся немало пятен, изобличающих их провалы.

– Подумаешь, – прервал его второй голос, – справиться с какой-то сатанинской шлюхой мы не можем. Да я сам лично девять русалок, как нечего делать, замочил за два года, причём без всяких трудностей. А Охтин весь месяц с одной справиться не может.

– Вот потому и не может, что солдаты у него наивные, как ты, – укорил его третий ангрилот, шагая по снегу из стороны в сторону. – Если б все относились к нависшей над нами угрозе посерьёзнее, то мы бы давно сумели одолеть дьявольских прислужников, наводнивших наш край…

Нет, сомнений быть не могло. Третий голос принадлежал Гаральду. Лавра хорошо знала его, перепутать с кем-то другим просто невозможно. Ночь не переставала преподносить свои жестокие сюрпризы. Сначала Веста призналась в шашнях с врагами, а теперь выходило, что ещё и брат имеет к ним какое-то отношение… Да не какое-то, а самое прямое! Если он здесь, вместе с мучителями Рудольфа, значит, он в курсе последних событий. Он знает, что именно Лавру должны были закопать сегодня на этом погосте. Он знает, что именно для сестры предназначался орф, владелец которого сейчас умирал в невыносимых муках. Он всё знал и для этого приехал в Петербург. Он приехал, чтобы расправиться с Лаврой, и он был ангрилотом!..

От осознания такой чудовищной вещи в голове у Лавры сделалось нехорошо. Силы разом покинули её, смелость куда-то исчезла, а тело задрожало от холода. Поверить в предательство Весты русалка ещё могла. Но что делать с родным братом? Может, на этот раз Лавра, действительно, бредит?..

Она вновь подняла голову и получше рассмотрела присутствующих. Все они спрятались в синие одежды, чем-то напоминающие рясы, но без длинного подола. Никакого оружия у ангрилотов не было или они скрывали его в широких рукавах. Сообразительность не подвела Лавру – их на самом деле было трое. Ангрилоты топтались возле огромного мраморного креста, на котором висел полуголый Рудольф.

Увидев друга, русалка занервничала сильнее. Он был бледен как покойник. Из его живота торчали две стрелы, позволяя тёмной крови по каплям покидать тело. Снег под распятым парнем весь окрасился в тёмный цвет. Значит, Орфин находится тут давно. Удивительно, как он до сих пор сумел сохранить жизнь. Обычный человек не продержался бы с такими ранами на холоде и часу. Впрочем, судя по внешности, Рудольф тоже сдавал позиции. Если он провёл на кресте всю ночь, с восходом солнца его душа покинет землю.

Надо действовать, напасть на врагов неожиданно, ведь они даже не ждут появления Лавры. Хорошо бы, чтобы они все сделались статуями, как-нибудь замерли, пока русалка будет вызволять товарища. Но, увы, колдовать она не умела. Одному ангрилоту запросто удастся пронзить голову куском могильной решётки. Другого вполне успешно можно нейтрализовать с помощью увесистого камня, отколотого от надгробного памятника. Но что делать с Гаральдом?

Лавра тихо заплакала, не зная, как ей поступить. Пока она мучается в страшном выборе, Орфин теряет очередную порцию крови. В нём и так практически не осталось жизни, а ближайшие минуты доведут своё дело до конца. Убить брата Гербер не могла. Даже если он ангрилот, рука не поднимется причинить ему вред. Весту Лавра лишила жизни без всяких зазрений совести, но повторить свою ярость по отношению к Гаральду она уже не в силах. Хотя в то же самое время она прекрасно понимала, что придётся вступить с ним в схватку. Он-то уж точно не будет бездействовать, если Рудольфа кто-либо попытается забрать с кладбища, даже если этим займётся его младшая сестра.

– А я говорю, ерунда всё это, – не унимался второй ангрилот, по-прежнему доказывая что-то своим коллегам. – Мы тянем время, вот и всё. И люциферита этого давно бы отправили в ад, если б не интрижки нашего дорогого месира…

– Радуйся, что он тебя не слышит, – усмехнулся первый мужчина, ковыряя ботинком окровавленный снег. Похоже, на Рудольфа они уже давно наплевали.

– Ну да! – прикрикнул бунтовщик. – Чую, что после сегодняшнего в верхах вообще поднимут вопрос о дееспособности Охтина. Надо же, упустил и рыбёшку, и рогатого гада…

– Ламбрант мёртв, – сказала Лавра, чем повергла ангрилотов в оцепенение.

Они мигом повытаскивали свои пистолеты и мечи, выискивая взглядом непрошенную гостью.

– Если вы отдадите мне Рудольфа, я обещаю не тронуть вас, – добавила русалка сквозь слёзы.

– Поздно! – парировал брат и выстрелил по ограде, за которой сидела девушка. – Выходи, коли сама сюда явилась. Мы тебя заждались…

– Я не буду драться с тобой, Гаральд, – мотнула головой Лавра, ничуть не испугавшись выстрела.

– Это было бы глупо, сестричка, – ухмыльнулся тот и повторно пальнул в неё.

– Твоих дружков я ещё могу устранить, но тебя трогать я не имею права, – промолвила Гербер и сама же себя возненавидела за столь неразумную болтовню с врагами.

– Отчего же? – с наигранным удивлением отреагировал Гаральд и, судя по снежному хрусту, направился к ней. – Тебе придётся постоять за себя, иначе я сделаю тебе больно. Или ради меня ты готова сдаться? Что ж, это будет очень разумно с твоей стороны. Первый твой разумный поступок со времени отъезда из дома.

– Неужели ты посмеешь причинить зло своей сестре? – попробовала Лавра воззвать к его совести.

– Брось, ты не моя сестра. Она погибла, и это произошло летом. С тех пор её телом завладел нечистый дух, с которым я сейчас и разговариваю. – Парень осторожно обошёл могилы и нацелился на припорошенную снегом аллею, однако никого там не обнаружил и нервно завертел головой. – Где ты, сатанинская мразь? Что ты сделала с Вестой? Ты убила её, нечисть!

– Можно и так сказать, – призналась девушка в совершенно противоположной стороне кладбища, и Гаральд лихорадочно выстрелил по крайним могилам. – Не трать пули, это бессмысленно. Ты же знаешь, что я бессмертна. Убивать меня бесполезно, поэтому твои дружки на пару с Вестой решили схоронить меня где-то здесь.

– Тебе не скрыться! – закричал неузнаваемый брат, спеша в обратном направлении. Двое его товарищей почему-то стояли, как вкопанные, и лишь молча наблюдали, как Гаральд бегает от аллеи к аллее. – Веста сказала, что мне предначертано судьбою покончить с тобой. Ты не знаешь, что пала жертвой одного очень коварного проклятья, от которого я теперь жажду уничтожить тебя…

– Веста успела рассказать мне об этом перед своей гибелью, – огорошила его Лавра, вновь меняя место и переползая к другому ряду могил.

– Тварь, ты убила её!!! – раздражённо заорал парень, продолжая палить по деревьям и гробницам.

И только стон Рудольфа прерывал выстрелы, напоминая русалке, что времени у неё осталось совсем мало. Она и сама это осознавала, глядя на светлеющий восточный горизонт. Пора было делать свой выбор: Рудольф или Гаральд. В любом случае она лишалась одного из них, что и выбивало её из колеи, отяжеляя альтернативу. Кем-то из них всё равно придётся пожертвовать. Тем более усмирить брата словами не получается. Он осознанно желал сестре смерти и отказаться от этого уже не мог. Все аспирантки Коливина, которые работали в институте Весты, пали от рук своих братьев. Почему же тогда Лавра должна уклониться от проклятья Роговой?

– Что ты прячешься?! – рычал Гаральд, проверяя каждый холмик, за которым могла сидеть русалка. – Давай сразимся! Если ты одолеешь меня, то твоим призом будет твой кобель. А если выиграю я, то тебе придётся провести остатки вечности в сырой земле.

Лавра едва успевала менять укрытия. Хвост очень мешал ей двигаться по снегу, которого тут было достаточно много. Чешуя то и дело отрывалась от него, причиняя неприятную жгучую боль. Но русалка терпела, ускользая от разгневанного брата и этим ещё сильнее раздражая его.

Коллеги Гаральда впали в какое-то необъяснимое оцепенение. Казалось, что они вполне живые, могут шевелить глазами и стоять на месте. Однако двигаться у них не получалось. Лавра видела по их лицам, что ангрилоты рады присоединиться к её брату, да не способны даже поднять руку. Что на них подействовало, она не знала, хотя и предполагала, что сама невольно наложила на врагов какие-то чары.

– Чёртова дрянь! – бесился Гаральд, перезаряжая пистолет и волнительно дыша. – Я всё равно найду тебя! Ты можешь сколько угодно прятаться, но я настигну тебя!

Лавра замерла у него за спиной, поднимая с мёрзлой земли один из разбросанных здесь гранитных камней. Она замахнулась на ничего не подозревающего брата, однако рука дрогнула. Она не может ударить его. Он был близким родственником. И хотя между ними давно пробежала кошка, трогать его ради спасения Рудольфа Лавра не решалась. Сейчас он закончит закладывать в обойму патроны, обернётся и выстрелит в неё.

Двое застывших ангрилотов со страхом смотрели на колеблющуюся русалку, пытаясь любыми силами предупредить своего друга об опасности. Рудольф издал протяжный хрип, и обмяк на своём кресте. Он был белым, как мел, напоминая больше статую, которую установили здесь в честь одного из похороненных людей. Лавра с ужасом поняла, что потеряла его, и перед глазами вдруг предстала картина из прошлого. Вот она, ещё совсем юная и наивная, стоит перед пьяным Гаральдом. Тот размахивает длинным армейским кинжалом с зазубринами и под гогот возбуждённых друзей пытается подцепить им девчонку. Лавра совершает пару приёмов, валит его на спину и под всеобщий смех отходит назад. Все присутствующие с уважением смотрят на неё и поздравляют с блестящей победой. Она отнекивается, объясняя поражение брата его опьянением, но толпа не желает признавать этого. Они зовут её выпить вместе с ними, однако чья-то сильная рука хватает её за волосы и разворачивает к себе. Это Гаральд. Он очнулся после нокаута, бешеный и от этого абсолютно ничего не соображающий. Лавра со страхом смотрит в его заплывшие глаза и вдруг чувствует острую боль в животе. Здоровенный кинжал вошёл в неё, как в масло. Окружающие недоумённо замирают, а брат только сейчас трезвеет и понимает, что наделал.

Лавра очнулась от воспоминаний в самый последний момент. Щёлкнул затвор пистолета, и Гаральд вновь приготовился к стрельбе по могилам. За ним безмолвно висел Орфин, не подавая уже никаких признаков жизни. Делать выбор поздно – его просто нет. Но Лавра всё равно подняла руку и кинула тяжёлый камень в голову брата. От внезапного удара тот совершил выстрел куда-то вбок и повалился на затоптанный снег. Ангрилоты зажмурились, не в силах что-либо предпринять. Теперь-то они понимали, насколько серьёзна для них синеволосая нимфа, но осознание этого факта тоже пришло слишком поздно.

Первое, что сделала Гербер, когда уложила брата, это подползла к Рудольфу и схватилась за его ноги. Они оказались холоднее льда и были залиты кровью. Одним движением Лавра сорвала верёвки, которые сдерживали его конечности и от которых пахло бензином, и осторожно положила Орфина прямо перед крестом. Она принялась стучать по его щекам, тормошила его белое тело, растирала обледенелые руки и ноги и плакала. Как же она могла затянуть с выбором, когда он был очевиден! Если бы она сделала его на пару минут раньше, то Рудольфа удалось бы спасти.

– Очнись, пожалуйста, – шептала русалка, не переставая теребить парня. – Не умирай, я с тобой, я спасла тебя!.. Пожалуйста, не уходи от меня. Я не перенесу ещё одной утраты, ты мне нужен!

Рудольф издал слабый стон и приоткрыл глаза.

– Да, да! – радостно закричала Лавра, замечая, что местность вокруг начинает светлеть. За её спиной наливались алым цветом снеговые облака.

Парень не шевелился и был по-прежнему холодным, но он пришёл в сознание.

– Я заберу тебя отсюда, – пообещала Гербер, продолжая тереть его ледяные руки. – Мы справимся, обязательно справимся.

– Орф… – прохрипел Рудольф и закашлял.

– Я не знаю, что они сделали с ним, – замотала головой девушка, обнимая еле живого друга. – Но главное, что мы живы. Слышишь?

Орфин уставился куда-то поверх её головы и открыл посиневший рот. Глаза его как-то странно расширились, словно в испуге, и следом округу огласил собачий вой.

За спиной Лавры раздались крики и рычания. Она резко обернулась и увидела дерущихся на земле Гаральда и двухголового пса. Брат начал стрелять в монстра, однако пули проходили сквозь его шерсть и устремлялись в алое небо. Орф кусал брата то в шею, то в плечи, каждый раз оставляя рваные раны. Руки Гаральда быстро ослабели, и вскоре он перестал сопротивляться.

– Нет! – взвыла Лавра, кидаясь к месту схватки, но орф взмахнул огромной лапой, не позволив приблизиться к истекающему кровью брату.

Тот задыхался от полученных ранений и неистово смотрел в небо. Видимо, пока русалка приводила Рудольфа в чувства, Гаральд очнулся от обморока и попытался внезапно напасть на ненавистную сестру, однако его опередил двуглавый пёс. И теперь парень умирал, так и не добившись своей цели.

– Нет! – повторила Лавра, сидя на окровавленном снегу между предателем-братом и спасённым другом.

Выбор был сделан, и обойтись без жертв не удалось.

– Лавра, – позвал её бледный Рудольф и поморщился от боли.

– Прикажи ему отойти! – истерично закричала русалка, указав на пса, который не слезал с поверженного Гаральда. – Прикажи ему, ведь ты же можешь!

– Я не могу, – мотнул головой Орфин и вновь закашлял.

– Как ты не понимаешь, ведь это же мой брат! – стенала Гербер, от безысходности готовая рвать на себе волосы.

– Я спас тебя, – ответил Рудольф и закрыл глаза. Слова давались ему с трудом. Он сильно устал и даже не мог двигаться. Сейчас ему не хватало крови, которой ангрилоты лишили его, заставив провисеть на мраморном кресте всю ночь.

Он был прав, как бы ни было печально признавать сей факт. Если бы орф не убил брата, тот бы непременно ранил Лавру и осуществил свой ритуал. Гаральд не стал бы колебаться над выбором. Он закопал бы сестру на кладбище и заставил бы двухголового пса сторожить её могилу, перед этим умертвив Рудольфа. Он сделал бы всё так, как и планировали ангрилоты.

Пёс облизнулся, обнюхал успокоившегося Гаральда, а затем лениво слез с него и направился к застывшим врагам. Рудольф по-прежнему кашлял, лёжа на снегу, пропитанном его кровью. Он уже не торопился умирать, хоть и выглядел как покойник. Лавра дотронулась до поцарапанной руки брата и уставилась в его неживые глаза. Они с надеждой смотрели на последний рассвет, словно ища там поддержки.

– Дурак, – прошептала Лавра, закрыв дрожащей рукой его веки.

Даже после своего предательства он вызывал у неё жалость. Как теперь смотреть в глаза матери? Что сказать ей? Что из-за неё погиб её единственный брат? Что он вступил в ряды её врагов? Что он хотел уничтожить её?

Звук приближающихся к кладбищу машин привёл Лавру в чувства. Это наверняка были ангрилоты, спешащие забрать своих солдат. Каково же будет удивление «божьих воинов», когда они узнают, что произошло здесь за время их отсутствия! Им вряд ли понравится, что русалка успела побывать тут и освободила хозяина орфа, при этом покончив с родным братом. Теперь у ангрилотов будут все основания называть её безжалостным отродьем дьявола. А как ещё будут относиться люди к той, которая убила собственного брата?..

Лавра вернулась к Рудольфу и вновь потрогала его холодные ноги. Уйти отсюда самостоятельно он ни за что не сможет, а тащить его на себе русалка уже не в силах. К тому же забирать парня в студёную воду опасно – хладнокровным существом была здесь только она.

– Орф, – прошептал Рудольф, и пёс тут же подбежал к нему. – Он унесёт меня в лес, он сможет…

– Но я не смогу двигаться по лесу, – нервно произнесла Гербер и услышала, как хлопнула за оградой погоста автомобильная дверь.

Это заставило их быстрее принять решение. Лавра помогла Орфину взобраться на своего монстра, который недовольно рычал и скалился, а затем и сама поторопилась исчезнуть с кладбища. Рудольф вцепился в меховую гриву пса, и тот понёс его вглубь зарослей. Где-то там уже начиналась чаща местного леса, так что им было, где скрыться. Русалка же перепрыгнула через сваленные стволы сосен и напоследок обернулась на несчастного Гаральда. Небо уже вовсю налилось кроваво-красным светом, придавая земле необычный розовый оттенок. Брат всё так же лежал по правую сторону от креста с разорванным горлом и покусанными плечами. В одной его руке был зажат пистолет, а у ног валялась использованная обойма.

– Прости, – прошептала Лавра и, увидев приближающихся к месту схватки ангрилотов, поползла к реке.

* * *

Тучи на горизонте всё сильнее наливались красным светом, преграждая путь восходящему солнцу. Почти весь восточный горизонт полыхал необычным кровавым рассветом, отвлекая Ливадию от её тяжёлых мыслей. Она знала, такие рассветы бывают только тогда, когда ночью случилась какая-то большая беда. Впрочем, чему удивляться, когда сам Марк Франкович позвонил ей полчаса назад и тревожным голосом сообщил о неком происшествии. Что именно произошло, он не сказал. Велел лишь срочно приезжать к нему в загородный дом, отчего она в нарушение всех дорожных правил мчалась по выездной трассе на своей «Волге». Уж чего-чего, а Финтберг ни разу ещё не вызывал её рано утром. Значит, стряслось что-то грандиозное.

Первое подозрение, которое пришло на ум Дольч, было связано с Лаврой. Девчонка беспокоила её с самого первого знакомства. Она ещё слишком юная и импульсивная. Такая может вляпаться в любую скверную историю, тем более ангрилоты уже обратили на неё своё грозное внимание.

Потом Ливадия подумала про раненного сына Марка Франковича, и на душе вдруг стало ещё гаже. Не дай бог, мальчик скончался. Он остался единственным ребёнком Марка, и тот просто не переживёт очередную смерть близкого человека. Хотя, если подумать получше, стал бы Финтберг срывать Ливадию в такой час только для того, чтобы сообщить о гибели Керка? Вот и она считала, что вряд ли, поэтому сильнее давила на педаль газа.

В посёлке, где располагалась загородная дача Финтбергов, было по-утреннему тихо. Большинство домов пребывали в глубоком сне, как это и полагается для такого часа. А вот во дворе Марка Франковича суетились молодые люди в чёрных одеждах. Значит, всё-таки Керк отдал Богу душу.

Ливадия опечаленно вздохнула и припарковалась возле раскрытых ворот. Заезжать внутрь не стала – если Финтберг вызвал её только из-за смерти сына, то задерживаться здесь она не будет. Несколько парней поздоровались с ней, но ничего больше не сказали. Дольч хотела спросить у них, в чём дело, да сдержалась. Сейчас обо всём узнает сама.

В коттедже тоже царило спокойствие, хотя свет горел почти во всех помещениях. Уже с порога Ливадия заметила следы крови и грязь на полу. Неужели кто-то напал на Марка прямо здесь? Ускорив шаг, женщина приблизилась к залу и открыла двустворчатые двери. Голос Финтберга сразу долетел до неё, и она облегчённо вздохнула. Одно нехорошее подозрение не оправдалось – он был цел и невредим.

Марк Франкович разговаривал с кем-то по телефону, бродя из угла в угол. Увидев прибывшую подругу, мужчина жестом велел ей сесть на диван, а сам что-то прошептал в трубку, чтобы она не услышала, и вернулся к столику, на котором стоял телефонный аппарат.

– Очень хорошо, что ты уже здесь, – кивнул он без какой бы то ни было радости. – Сможешь вылечить хозяина орфа?

– Что? – не поняла Ливадия, недоумённо уставившись на Финтберга.

– Ангрилоты лишили его крови, – принялся пояснять Марк Франкович. – Кажется, он очень плох. Надо бы что-то сделать, иначе уйдёт парнишка…

– Владельцу орфа может помочь только сам орф… Если у него опасные раны, то собака может зализать их.

– Нет-нет, тут другое, – жестом отверг её советы отец Керка и указал на дверь в противоположной стене. – Пойдём, сама посмотришь.

Он повёл её в соседний зал. Там горел голубой ночник и раздавалось чьё-то рычание. Ливадия сразу же почувствовала присутствие какого-то крупного монстра, но взгляд её привлёк полуголый молодой человек, лежащий на овальном столе. Он был слишком бледен для живого, но ещё издавал слабые стоны. Из живота у него торчали две стрелы с синим оперением. Знакомые вещи. Такими пользовались ангрилоты, отчего волнение у Дольч увеличилось.

– Парнишка и в самом деле плох, – констатировала Ливадия, трогая холодную руку Рудольфа. – Ангрилоты знали, что делали. Боюсь, орфом здесь уже не обойтись.

– Пожалуйста, спасите его, – донеслось из тёмного угла, и женщина только сейчас заметила там притаившуюся Лавру. – Он не должен умереть…

Дольч развернулась к своей ученице и состроила строгое лицо.

– Так-так, – промолвила она, оглядываясь на Финтберга. – Значит, я правильно думала: Валра влипла в очередную ситуацию.

– С этим мы разберёмся позже, – сквозь зубы прошипел Марк Франкович, видимо, очень злой на девицу, и вновь обратился к Ливадии – Скажи, ты уже сталкивалась с таким случаем?

– Не-а.

Присутствующие обречённо вздохнули. Большой двухголовый пёс под столом недовольно заурчал. Он послушно сидел там и пока не протестовал, что чужие люди касаются его хозяина.

– Парню нужна кровь, – тут же добавила женщина, изучая его раны. – Много крови, очень много.

– Мы можем обратиться к донорам, – вызвался Марк Франкович. – У меня есть знакомые, которые этим занимаются.

– Нет, человеческая кровь не поможет, – наотрез отвергла Дольч и ткнула пальцем на поскуливающую двухголовую собаку. – Надо использовать каниса.

Финтберг переглянулся с зарёванной Лаврой и беспокойно посмотрел на женщину.

– Я правильно понимаю твою мысль? – переспросил он.

– Да, – кивнула Ливадия. – Это убьёт орфа, но спасёт жизнь вашему юноше. Иного выхода нет, он погибнет от потери крови.

– Орф погибнет вместе с ним? – полюбопытствовал мужчина.

– Отнюдь, но тогда он станет неуправляе. Лучше не медлить. У тебя есть установка для переливания крови?

В следующие полчаса в зал, в котором постанывал Рудольф, приносили всякое оборудование. Допускали сюда далеко не всех. Лавра, сидящая в углу в глубокой панике, видела, что Марк Франкович почти всё делал сам. Ливадия надела резиновые перчатки и принялась обрабатывать приборы спиртом. Она постоянно озиралась на свою ученицу, желая понять, что же сегодня произошло. Если бы она только знала, с какими проблемами столкнулась молодая русалка, она бы не смотрела на неё так строго.

Орф взглянул на брюнетку жалобными глазами и заскулил. Он прекрасно слышал, что с ним сейчас произойдёт. Он отдаст свою жизнь ради Рудольфа, исчезнув навсегда из его судьбы. Хорошо ли это, Лавра пока не могла знать. Но если это спасёт парня, то никаких сомнений в выбранном способе исцеления быть не могло.

Рудольф уже не разговаривал с ней, мучаясь своим недугом. Выглядел он очень плохо, но всё же держался, словно чувствуя, что ему желают помочь. Когда Ливадия извлекла из пластиковой упаковки толстые иглы, Лавра решила уйти отсюда. Ей не хотелось вновь видеть смерть, тем более смерть орфа, который спас ей сегодня жизнь. Она собрала складки покрывала, в которое завернула своё изрядно замёрзшее тело, и тихо вышла к Марку Франковичу. Двери за ней тут же закрылись – Дольч приступила к процедуре.

Финтберг всё время кому-то названивал. Весть об интригах ангрилотов повергла его в шок, равно как и очередная глупая выходка Лавры. Он не разговаривал с ней с самого её возвращения, занимаясь больше спасением несчастного Рудольфа. Ночь ужаса, с которой столкнулась брюнетка, принесла слишком много плохих результатов.

– Чёрт бы побрал эти мобильники! – выругался мужчина и швырнул трубку на диван. – Когда нужно, никогда ни до кого не дозвонишься…

Он испуганно обернулся, услышав шаги Лавры, и лицо его сделалось каким-то странным. Он не то улыбнулся, не то злобно поморщился, из-за чего Гербер решила не начинать разговор первой. Да и о чём было говорить?

– Ты не бойся, никто не узнает о причинах смерти Гаральда, – пообещал Марк Франкович, успокаиваясь от своей недавней выходки с телефонной трубкой. – И ты не виновата в том, что он погиб. Если кого и винить, так это Охтина за его коварство.

Лавра не выдержала, подбежала к мужчине и кинулась к нему на шею. Слёзы, не сходившие с её глаз, хлынули новым потоком, сопровождая очередную истерику. Финтберг поначалу растерялся, а затем осторожно коснулся её растрёпанных синих волос.

– Вы оказались правы, – проревела девушка, хотя такое признание далось ей с трудом. – Вы всегда были правы… А я Вас не слушалась… и каждый раз страдала от этого!

– Ну-ну, хватит, – приговаривал Марк Франкович, поглаживая её по голове. – Все чуточку виноваты: и ты, и я… Недоглядел, недоделал. Что ж теперь?..

– Нет, это всё из-за меня, – отрицала Лавра, заливаясь обидными слезами. – И Керк, и Гаральд, и Марина, и Рудольф – все пострадали из-за меня. Я приношу одни несчастья, я смертоносна… Я не хочу теперь жить.

– Прекрати немедленно. – Мужчина отстранил русалку от себя и вытер слёзы с её раскрасневшегося лица. – Мы победим, мы всех победим. Ты просто оказалась в ненужное время в ненужном месте. А жертвы есть всегда. Тебе стоит привыкнуть к ним.

– Но я не хочу жертв. Лучше, если я сама умру! Тогда я перестану сеять смерть…

– Ангрилоты ещё поплатятся за свои интриги, обещаю тебе, – успокоил Финтберг, по-отечески обнимая девушку за плечи. – Сейчас тебе нужно отдохнуть от всего этого. Тебе нужно восстановиться и забыть обо всём. Теперь ты в безопасности, теперь тебя никто не тронет.

– Но почему? – прошептала Гербер, утирая слёзы трясущимися руками. – Зачем я им нужна? Что такого плохого я им сделала?..

– Ангрилотам не нужны причины, – вздохнул Марк Франкович, пряча взгляд. – Если ты не человек, то ты, с их точки зрения, не достойна жить на этой земле. Именно поэтому они существуют и убивают любого, кто посягает на место человека.

– Но ведь они не строят такие козни обычной нечисти. Они избрали только меня и Ламбранта. Почему?

– Не думай об этом, просто не думай. Всё будет хорошо, мы ещё разберёмся с ними. Ты победила их чёрные замыслы, и теперь они очень озлоблены на тебя. А Ламбрант – это вообще отдельная история. Они давно имели на него зуб. Так что в чём-то ты им даже оказала услугу…

– Они сказали, что использовали меня, – повторила Лавра. – Они знали, что я одолею люциферита, они специально столкнули меня с ним.

– Я знаю, знаю, – закивал мужчина, выводя расстроенную брюнетку в коридор, где стоял друг Керка – тот самый парень с подкрашенными висками. – Сейчас тебе нужен полный покой. Валера, отведи её наверх…

Парень кивнул и неловко зашагал следом за плачущей брюнеткой. Финтберг дождался, пока они исчезнут за поворотом лестницы, и поспешил вернуться в зал, где спасали Орфина.

– Сколько ты ещё собираешься обманывать несчастную? – спросила Ливадия, нажимая на пластиковый рычаг, с помощью которого по трубкам перекачивалась кровь двухголового пса.

– Я не обманываю её, – насторожился Марк Франкович, с опаской глянув на притихшего Рудольфа.

Рядом с ним на втором столе лежала огромная мохнатая собака, в ключицу которой была воткнута большая игла. Густая тёмная кровь медленно двигалась по прозрачным трубкам, постепенно насыщая бледного парня. От процедуры он, скорей всего, лишился чувств и сейчас ничего не слышал.

– Мне кажется, Валра имеет право знать, из-за чего ангрилоты так яростно охотятся на неё, – промолвила Дольч, с печалью уставившись на орфа.

– Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас сообщил ей об этом? – разозлился мужчина.

– Даже если ты не скажешь ей, скоро она сама всё поймёт. Беременность у русалок протекает хоть и долго, но рано или поздно, как у любой будущей матери, начинает появляться живот.

– Чем позже Лавра узнает об этом, тем лучше для неё.

– Скажи ей, это очень важно. По крайней мере, она не будет мучиться необычными способностями своего организма. Я говорила тебе, что в период беременности она может стать абсолютно невменяемой.

– Вот для этого пусть и пребывает в блаженном неведении.

– Ты не прав, Марк, – вздохнула Ливадия, проверяя пульс Рудольфа. – Ангрилоты не успокоятся, пока не уничтожат её. Ты сам успел увидеть, на что они пошли этой осенью. Поверь, это только начало. Дальше будет только хуже. Этот малёк внутри неё заставляет их идти на всё.

– Я постараюсь не допустить никаких эксцессов, – самоуверенно заявил Финтберг, отходя к зашторенному окну, за которым разливалось красное солнце.

– Если тебе не удастся сделать это, то Лавра потеряет и ребёнка, и себя, – огорошила его женщина. – Столько переживаний не допустимо для начальной стадии беременности, а она уже столкнулась со всем, чем только можно. Говорю тебе, пока не поздно, надо лишить её этой проблемы. Я могу избавиться от плода…

– Нет! – прикрикнул Марк Франкович, и орф сквозь полусон зарычал. – Я пожертвовал собственными детьми ради этого ребёнка. Неужели ты думаешь, что теперь, после стольких лет ожидания, я допущу, чтобы кто-нибудь помешал мне?!

Ливадия замерла в испуге, перестав качать кровь. Таким она видела его впервые.

– Уничтожать плод поздно, – сказал мужчина. – Этот ребёнок должен родиться, как бы того не хотели ангрилоты. И я сделаю всё, чтобы никакая тварь не разрушила мои планы, понятно?!

– Как скажешь, Марк, – смиренно кивнула Дольч, продолжив свою работу. – Извини, я просто забылась.

– Когда Лавра сможет понять, что с ней? – полюбопытствовал он.

– Трудно судить. У каждой русалки беременность протекает по-разному. У кого-то живота нет почти до самых родов, а у кого-то он появляется довольно скоро.

– Это ребёнок Вольса, помни об этом.

– Я помню, Марк. И я помогу тебе с этой проблемой. Если ты желаешь этого малька, то он обязательно появится на свет. Я лично займусь этим.

– Именно для этого я и поручил тебе опекать Лавру. Она меняется и даже слишком быстро, чем я рассчитывал. Она становится опасной для людей и для себя.

– Будет лучше, если ты отправишь её в какое-нибудь отдалённое место. На какой-нибудь курорт, куда не доберутся ангрилоты и прочие твари. А их станет ещё больше, когда известие о её беременности разнесётся по всему свету.

– Пусть только попробуют, – прогудел Марк Франкович и вновь посмотрел на двухголового пса. Тот уже слабо дышал. Его клыкастый рот был открыт, и из него выпал острый розовый язык.

– Когда завершишь, обследуй девочку, – приказал Финтберг, направляясь к двери. – Смерть брата и схватка с Ламбрантом сильно истощили её.

– Хорошо, – кивнула Ливадия и, как только дверь за ней захлопнулась, строго взглянула на Рудольфа.

Парень уже не стонал, а его бледность постепенно сменялась на привычный цвет кожи.

– Бедная Валра, – вздохнула женщина, перестав качать кровь. – Что же тебя ждёт?..

Эпилог

Пещера Дорта была разрушена почти полностью. Тонны обломков завалили главный зал и проходы в другие помещения. Это значительно затрудняло поиски, но люди в синих мантиях не переставали разбирать завалы уже вторые сутки. Для безумной затеи вызвали дополнительные отряды из соседних регионов и пригнали горную технику. С ней пробираться к пещерному озеру стало намного проще. В процессе раскопок находили сотни тел. Кого здесь только не было: черти, бесы, сатаниты, инкубы, полисовики. От их огромного количества даже сбились со счёту. Вытаскивать наружу никого не собирались. Искали совсем другое, более ценное.

– Я заставлю перерыть всю пещеру до самого основания, пока не найдёте мне Ламбранта, – грозно рычал Охтин, наблюдая за горными работами.

Последние операции значительно состарили его. Седых волос на его голове сделалось намного больше, а морщины углубились. Стоило признать, что эта осень – самая неудачная для ангрилотов.

– Месир, а что если его нет? – спросил молодой помощник, следуя за ним к соседнему участку. – Вы же понимаете, что после такого обвала здесь никто не мог выжить…

– Родион, ты не имеешь столько опыта, как у меня, – огрызнулся мужчина, пиная редкие камни. – Ламбрант жив, он не может умереть. Всё-таки я его отчим, мне лучше знать.

– Вы хотите добить его? – предположил Медведев, потирая взмокший грязный лоб. – Месир, Вы постоянно всё держите в тайне. Можете хотя бы сейчас перестать секретничать?

Кирилл Константинович резко развернулся к нему и виновато посмотрел.

– Ты прав, – кивнул он, лихорадочно помахивая указательным пальцем. – Слишком много секретов, слишком много. В этом наша беда, да, только в этом…

И двинулся дальше, так и не ответив на вопрос своего подчинённого.

– Месир, что Вы намерены делать? – напомнил ему Родион. – Мы будем брать реванш? Или Вы планируете распустить братию?..

– Что за вздор! – отмахнулся от него Охтин. – Всё только начинается. Пускай не получилось сейчас, хотя затея была очень хорошая. Но ничего, бывает. У меня есть множество других планов, как нанести русалке сокрушительное поражение. И самый первый, которым я намерен воспользоваться, это твой брат.

Медведев замер в ошеломлении.

– Месир, его нельзя использовать, – испуганно заговорил парень. – Он ещё слишком юн, ему не справиться с Лаврой. Видите, что она сделала. – Он показал на завалы пещеры. – Ему не справиться, ни за что не справиться…

– Заткнись! – рявкнул на него глава ангрилотов. – Это решать не тебе. Антон наш запасной вариант. Теперь только он сможет контролировать русалку, если продолжит играть с ней в любовь. А потом, когда придёт наш час, он нанесёт ей удар, которого она даже не будет ожидать. Веста не зря сближала их, тратила столько времени и сил.

– Вы забываете, что Антон мой брат! – гневно выпалил Родион. – И я не хочу его лишаться.

– Ты должен гордиться им! Если он сделает всё правильно, то станет героем. Он поможет нам избавиться от ребёнка Протея. Надеюсь, ты помнишь, что будет, если тот родится?..

Родион поник головой. Спорить с Охтиным было бесполезно.

Мужчина похлопал его по плечу и ускорил шаг, увидев копошащихся возле новой ямы солдат.

– Сюда, быстрее! – закричали несколько парней при виде своего начальника.

Кирилл Константинович раздвинул их и уставился на золотистую ткань, под которой темнело чьё-то тело.

– Да, – прошептал он и велел немедленно вытащить находку на ровную поверхность.

Ангрилоты засуетились, заработали лопатами и через пару мгновений полностью достали рогатого монстра. Ламбрант не подавал признаков жизни. Его чёрные рога были целы, но всю грудь раздирала огромная каменная сосулька. К тому же на левом глазу зияла кровавая дыра, а на правом поблёскивала бронзовая звёздочка.

– Видите, он мёртв, – махнул рукой Медведев и с тяжестью вздохнул. Получалось, что все эти дни они проработали здесь зря.

– Нет, он живее всех живых, – улыбнулся Охтин, ощупывая тело демонического пасынка. – Надо вставить недостающий «Глаз Дьявола», и тогда Ламбрант вернётся к нам.

– Но, месир, зачем это нужно??? – удивились подчинённые. – Мы же столько боролись с ним, и теперь он наконец-то мёртв…

– Глупцы! – прикрикнул на них глава ангрилотов. – Как вы не понимаете! Да теперь Ламбрант станет нашим самым мощным оружием против любой нечисти. Он будет уничтожать всех, кого мы ему прикажем. Теперь он будет послушным, ведь только от нас зависит его дальнейшее существование. После своего перерождения он целиком и полностью связан с «Глазами Дьявола». Теперь им можно манипулировать. И в первую очередь мы направим его смертоносный гнев против Лавры Гербер!

Оглавление

Пролог

Глава 1 Холодный ноябрь

Глава 2 Охота скинхедов

Глава 3 Веста

Глава 4 Будьте прокляты

Глава 5 Ужас в ночи

Глава 6 Кровавые удовольствия

Глава 7 Он хотел его

Глава 8 Молодой олигарх

Глава 9 Замысел князя Бальваровского

Глава 10 Cиние капюшоны

Глава 11 Ради зла

Глава 12 Казнь отступленников

Глава 13 Сильное чувство

Глава 14 Полёты над Невой

Глава 15 Услада смерти

Глава 16 Наставник демонов

Глава 17 Черти у костра

Глава 18 Пещера нечисти

Глава 19 Морской бой

Глава 20 Поздно

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg