«Убить после смерти»

«…смерть убирает человека тогда, когда всё, и дурное и хорошее, что могла получить от него жизнь, — получено, мера дел его исполнена, и лицо его ясно перед Богом»

Наблюдать за купающимся в апрельской луже воробьишкой было забавно.

Он мотал головой с победно задранным клювиком, елозил брюшком в мутной жиже, трепыхал мокрыми крылышками и, оттягивая удовольствие, поглядывал на рябиновую ветку в подтаявшем льду. Восторженное создание, намерзшееся за долгую, полную тревог зиму, настолько разморилось под мягкими солнечными лучами, что утратило привычное чувство опасности, и совершенно не замечало подкрадывающегося матерого кота. Единственный желтый глаз хищника горел предвкушением, — он уже вышел на дистанцию прыжка.

Мне стало жаль бедного недотепу, обреченного погибнуть на пороге выстраданной им весны. Не удержавшись, я легонько дунул.

У воробья взъерошились перья. У кота дыбом поднялась шерсть. Оба принялись обеспокоенно вглядываться в стылый воздух. В следующее мгновение воробьишко заметил опасность и взмыл вверх перед носом замешкавшегося охотника. Лишенный добычи кот негодующе фыркнул и удалился с видом оскорбленного достоинства.

— Опять ты вмешиваешься в естественный ход событий, — послышался укоризненный голос Анхэ. Вот уж кто непревзойден в искусстве подкрадываться. — А что если поблизости оказался бы не я, а суперконтролер? Ведь имеешь несколько замечаний, в том числе занесенное на голограмму.

— Жалко стало, — виновато пробормотал я, понимая, что Анхэ как всегда прав.

— Единственная реализация жалости, на которую нам дано право, — охрана своего поднадзорного, до тех пор, пока он сам не сойдет с предначертанного пути, — бесстрастно отчеканил Анхэ. Это у него здорово получалось, — накрепко запоминать инструкции. А я вот на экзаменах вроде помню, а в жизни — как-то упускаю.

При виде моего уныния Анхэ смягчился.