«Главный рубильник (сборник)»

Мы медленно движемся вверх по Стене. Впереди самый быстрый и умелый из нас – Лёгкий. За ним грузный, но сильный и уверенный – Ворчун. Я – третий. Ворчун оборачивается и говорит негромко:

– Сет. Еще острия Легкому.

Сет это я. Я носильщик. Я медленно поднимаю руку, завожу за спину и нащупываю в заплечной сумке три острия, связанные друг с другом волокнами можжевельника. День только начался, и сумка еще полна. Лямки режут плечи. Сумка тянет прочь от Стены, поэтому с утра я особенно тщательно распластываю тело на каменной поверхности. Когда солнце пройдет по небу три ладони вытянутой руки, будет короткий отдых, но пока мы движемся вверх.

Я передаю острия Ворчуну и ловлю его сочувствующий взгляд. Он смотрит на мои пальцы. Вчера, когда на нас напали птицы, мне досталось больше всех. Они разодрали колпак и принялись рвать кожу на шее. Мне показалось, что их клювы разбивают позвоночник. Это было так больно, что я не выдержал и стал закрываться рукой. После этого на пальцы было страшно смотреть. За ночь они затянулись свежей кожей, но белые кости и сухожилия проглядывают сквозь нее, как облака сквозь утреннюю паутину. Ничего. Могло быть и хуже. Главное, что сухожилия целы. Они не срастаются.

Ворчун вздыхает, и что-то бормочет про себя. Понять его невозможно. Легкий считает, что Ворчун и сам не знает, что говорит. То есть, в звуках, которые он издает, нет никакого смысла. Я с этим согласиться не могу. И сейчас, чувствую, что он бормочет обо мне. Ворчун добрый. Только я и Легкий знаем об этом. На остальных он производит отталкивающее впечатление. Может быть из-за того, что лицо его изъедено муравьями, и сквозь лохмотья кожи на скулах проглядывает желтая кость? Или из-за того, что он всегда пристально смотрит в глаза собеседнику? Не всем это нравится. Многие начинают моргать, ежиться, отводить глаза. Когда Легкий укоряет Ворчуна за эту привычку, тот хмуро вздыхает и говорит, что единственный объект, на который он не хочет производить отталкивающего впечатления, это Стена.