Часть 1. Угадай, кто
Дождь начался в полдень, и теперь шел не переставая, лупил по тротуару, оранжереям, рушился длинными струями с крыши лабораторного корпуса. Взбесившаяся метеоустановка — она всегда ломалась после эксперимента — выпустила на Наукоград двухнедельную дозу осадков. Человек под зонтом торопливо шел, не обращая внимания на лужи. Он был близок к заветной двери, когда сверху раздался крик. Сквозь шум дождя можно было разобрать: «На…бог…ет!». Человек замедлил шаги, прислушиваясь. Вдруг сверху на него навалилось что-то огромное, тяжелое, сминая, заваливая. Человек успел почувствовать пронзительную боль в руке и провалился в темноту забытия. Сломанный, искореженный зонтик откатился в сторону.
Мы спорили с женой всю ночь и все утро, но каждый остался при своем мнении, так что чемодан я собирал самостоятельно. Про зонтик, купальную шапочку и набор ершиков для трубки я вспомнил уже в космопорту. Точно помню, что клал в чемодан бритву, вернее, помню, как снимал ее с полки в ванной. Первое время щетина ужасно чесалась, а потом я привык. Коллега Шмулявин говорил, что киноиды и первобытные люди уважают и побаиваются волосатых и заросших. Не знаю, зачем мне такое уважение, а чтобы боялись — это хорошо. Я сам их пока боюсь.
На астероид временного содержания меня сосватал научный руководитель. Он посчитал, что здесь я могу на практике применить свои теоретические знания и заодно заткнуть кадровую дыру в системе галактического правосудия.
Первым моим делом была защита по факту причинения телесных повреждений. Группа физиков различных рас на межгалактической станции земного типа проводила исследования по изучению гравитационных взаимодействий и взаимоотталкиваний. По случаю успешного завершения эксперимента в лаборатории была устроена вечеринка с обилием тонизирующих веществ и напитков. Внезапно один из дреоцеров, издав вопль религиозного характера, выбросился из окна с высоты примерно 12 этажа и угодил на потерпевшего-человека. У человека множественные ушибы, перелом руки и сотрясение мозга. Дреоцер не пострадал физически, но отказывался объяснять свои действия, мотивируя частичной потерей памяти. Это не удивительно. Гейгерограмма, снятая в тот же день, показала сильное наркотическое опьянение.
Я огорчился и обрадовался одновременно. Это происшествие напрямую связано темой моей диссертации — «Разграничение оснований причинений смерти или телесных повреждений, исключая умышленные». Когда я думаю, сколько существует оснований причинения смерти, удивляюсь, что еще жив. Неумышленное, по халатности, по неосторожности, при задержании, при самообороне! А есть еще несчастные случаи в чистом виде! Сколько вариантов, сколько простора для адвокатской мысли!
Например, идет человек по улице, а на голову ему падает горшок с цветком. Человеку внизу уже все равно, по какой причине на него это свалилось, а нам, правоведам, необходимо определить общественную опасность и степень наказания виновника.
Если горшок сносит ветром, занавеской, котом или собакой — это по халатность хозяев дома. Если горшок свалился от ноги хозяйки, которая мыла окно — это неосторожность. Если хозяйка в меланхоличном настроении кидается горшками в окно — это злостное хулиганство. Если хозяйка кинула горшком в мужа в пылу ссоры, муж увернулся, горшок вылетел в окно — это неумышленное причинение, может даже смерти. А вот если сама хозяйка в обнимку с любимым фикусом прыгнет в форточку… нет, тоже неумышленное.
Происшествие с человеком и дреоцером квалифицировалось следователем как умышленное (sic!) покушение на убийство. Он аргументировал тем, что у обвиняемого с потерпевшим могли быть трения на почве научных изысканий. Я сначала построил линию защиты на попытке суицида, с намеком на религию плюс несчастный случай. Однако, обратившись в межгалактический банк данных научно-технической информации, изучив сведения о физиологии и культуре дреоцеров, я понял, что заблуждался, формулируя предварительные выводы.
Амебные моллюски дреоцеры в силу полужидкой субстанции своего организма и распределенных мыслеклеток практически неуничтожимы. Вода для них родная стихия, в огне они не горят (я потом сам наблюдал, как молодой дреоцерик нежился в костре, блаженно раскинув псевдоподии), естественных врагов не имеют не только на родной планете, но и в обозримой галактике. Падение с большой высоты бодрит, а радиация действуют как алкоголь. Дреоцеры совершенно лишены чувства самосохранения, застыть как расе в своем развитии им мешает чувство неуемного любопытства, а бесконтрольное размножение сдерживается тем, что самочки амебных моллюсков способны к делению два, реже три раза в жизни.
Более всего дреоцеры похожи на гигантских слизней с почти человеческими лицами и каемкой псевдоподий по краям овального тела. Вторичные половые признаки выражены цветовой гаммой поверхности тела. Подзащитный дреоцер по имени Шумшит оказался ученой дамой средних лет с шкуркой кремового цвета. На момент моего посещения она пребывала в угнетенном состоянии и решительно отказалась обсуждать предстоящий процесс.
У меня в целом сложилась схема защиты, не вполне оправдывающая действия моей подзащитной.
Заседания судебной коллегии я ждал с замиранием сердца. Галактическая система правосудия много почерпнула от земной. На предварительном слушанье судья принимает решение о наличие факта и состава преступления и причастности к нему подозреваемых по представлению следователя. Дальнейшее расследование преступления проводит следователь под руководством судьи.
Коллега Шмулявин посоветовал привлечь побольше свидетелей, если я не вижу ни полной картины преступления, ни мотивов подзащитных. Материалы дел я выучил почти наизусть, составил список вопросов и предупредил добрую полусотню свидетелей, чтобы они находились в транспортном зале региональных судов в определенное время.
Предварительное слушанье по делу дреоцеры состоялось во вторник. Зал был наполовину пуст. Часть его занимали служащие и ученые с научной станции, в основном дреоцеры, люди и худощавая дама-фингус в белой шляпке и пышном седом парике; часть — ксеноэтнологи и любопытствующие. Пришли двое коллег-адвокатов — Шмулявин и дама-мымрица. Судья Бассет, пожилой киноид, занял место за кафедрой с двумя заседателям и объявил слушанье по поводу причинения телесных повреждений гражданину Гуськову.
Следователь изложил обстоятельства происшествия, особо напирая на неприязненные отношения обвиняемой и потерпевшего. Я пока не очень ориентировался в деле и задал стандартный вопрос: «Как был одет потерпевший и что имел при себе»?
— Одет был в джинсы и джемпер, нес с собой портфель коричневого цвета, — ответил следователь.
Вторым давал показания врач, осматривавший Гуськова на место происшествия. Он перечислил травмы и оказанную помощь. Я приступил к опросу.
— Скажите, доктор, по характеру травм можно судить, как моя подзащитная упала на Гуськова?
— Удар прошелся по касательной.
— Не говорит ли это о том, что моя подзащитная пыталась отклониться, чтобы не попасть на человека?
Судья стукнул молотком.
— Не подсказывайте свидетелю! Вопрос снимается.
Ну и пусть снимается. Главное, я высказал это вслух.
— Имеются ли у потерпевшего повреждения, происхождение которых Вам неясно?
— Гематома под диафрагмой, как будто его с большой силой ткнули палкой в живот. Однако подобных предметов на месте происшествия я не заметил.
— У меня все. Прошу пригласить свидетеля номер пять.
Судья сверился со списком и набрал нужный код. Небольшая ярко-розовая дреоцерка с кокетливым завитком на рожках вышла из транспортной кабины и поднялась на свидетельское место.
— Ваше личное и родовое имя?
— Филишит Ашрум.
— Вы работаете в лаборатории по исследованию гравитации?
— Да, я физик-гравитатор 2 ступени.
— В каких отношениях Вы находитесь с подсудимой?
— Магистра Шумшит я знаю много лет. Она близкая подруга моей матери, росла с ней в одном садке. В лаборатории Шумшит руководит экспериментом, а я просто физик.
— Что Вы можете рассказать по факту происшествия?
Филишит оглянулась на группу физиков, как бы ища поддержки.
— Ну, мы хорошо погуляли, вспоминали молодость, бурные студенческие годы. А потом… Все очень быстро произошло. Лаборантка Аманита открыла окно, чтобы подышать — фингусам всегда душно в помещениях, они же грибы, а Шумшит крикнула что-то и сразу прыгнула. Я и подумать не могла, что кто-то был внизу, не посмотрела даже, бросилась закрывать пока не налило…
— И часто Ваши соотечественники пользуются оконными проемами вместо дверных?
— Иногда просто полетать хочется, чтобы ветер свистел. Молодыми были — играли в «пугалку-угадалку».
— Что это за игра?
— Ну, это весело! Прыгаешь в окно на кого-нибудь, накрываешь сверху, и он должен угадать, кто на него прыгнул. Если не угадывает, то не отпускаешь, пока… ну, пока не договоритесь…
— Шумшит крикнула что-то определенное?
— Я не разобрала. Что-то про Бога. Мы в тот момент рассматривали карту с записью эксперимента в другом конце комнаты.
— Я правильно понял, что сотрудники лаборатории изучали результаты эксперимента, а его инициатор и руководитель не проявила заинтересованности?
Филишит заволновалась псевдоподиями.
— Знаете, она была такая странная… Как будто не в себе.
— Спасибо, у меня все.
На самом деле, вопросы у меня были, но моя подзащитная приняла интенсивный малиновый цвет, что свидетельствовало о сильных негативных эмоциях.
Следующим я пригласил лечащего врача дреоцеров.
Солидный дреоцер глубокого фиолетового цвета занял свидетельское место.
— Господин Пилипишт, Вы наблюдаете всех дреоцеров на станции?
— Всех, в том числе Шумшит.
— Сколько лет моей подзащитной?
— 85 биологически циклов, примерно половина среднего срока жизни.
— У нее есть семья, дети?
— Нет.
— Это типично для дреоцерок?
— Ни в коем случае! К этому возрасту наши женщины, как правило, проходят оба деления. Еще три-четыре года, и организм перестанет образовывать достаточное количество клеток для отделения детки.
— Это как-то влияет на психику?
Доктор кивнул.
— Считается, что в этот период дреоцерка, не прошедшая ни одного деления, всеми силами пытается воспользоваться последним шансом, ее мысли устремлены лишь на продолжение рода.
Шумшит побагровела, и я поспешил сменить тему.
— Посмотрите, пожалуйста, на эту спектрограмму, — я подошел к свидетелю и протянул ему листок. — Какое воздействие данное излучение окажет на дреоцера?
— Судя по составу вещества и интенсивности излучения, это известный наркотик, так называемая «Линия грез». Вызывает неоправданное ощущение вседозволенности, снимает морально-этические барьеры.
— А это?
— «Сбытие мечт». Жесткий наркотик, запрещенный к употреблению даже в курортных зонах. Похож по действию на «Линию грез», но вызывает иллюзию возможности близкого осуществления заветной мечты.
— Надпишите, пожалуйста, эти спектрограммы.
Доктор вырастил двупалое щупальце, достал маркер и надписал.
— Спасибо, — я подошел к судье и передал ему одну спектрограмму. Бассет хмыкнул, и показал ее заседателям.
— Вы замечали за моей подзащитной тягу к психотропным веществам и излучениям? — продолжил я опрос.
— Никогда! Шумшит серьезная исследовательница, сосредоточенная целиком на науке. Она буквально живет этим! Не скрою, есть на станции отдельные индивиды, кто крутится вокруг рентгеновской установки и норовят флюорографию по два раза в неделю пройти, но Шумшит не из их числа.
— А что вы скажете на это? Как действует дреоцер в данном состоянии? — я показал доктору гейгерограмму Шумшит, снятую сразу по доставке ее на астероид временного содержания.
— Это тяжелейшая стадия наркотического опьянения, которая может в итоге привести к длительному окукливанию!
— Опрос свидетеля закончен, — сказал я.
Судья посмотрел на часы и объявил перерыв до трех часов дня. Зрители начали расходиться.
Подошел коллега Шмулявин и хлопнул меня по плечу.
— Ну что, Абраша, в целом неплохо. Смотри-ка, старина Бассет не возбудил дело по причинению тяжких телесных по неосторожности, хотя все на то указывает, значит что-то учуял, старый пес. А щетина тебе идет! — посмеиваясь, он удалился.
В коридоре меня перехватил молодой щеголеватый дреоцер. Его псевдоподии цвета чистой лазури с золотой каемкой интенсивно шевелились, выдавая душевное волнение.
— Господин адвокат, я могу поговорить с магистром Шумшит?
— Вы кто? — спросил я резко, поскольку торопился.
— Нимиришт, аспирант магистра Шумшит.
— Что-то я Вас не помню в списке свидетелей. Вы присутствовали на вечеринке?
— Был, но ушел раньше. Если бы я знал! Так я могу?..
— До окончания суда не можете.
Юноша заволновался еще больше, псевдоподии заходили ходуном.
— Ну не понимаю я! — сказал он в отчаяньи, — Не понимаю зачем магистр, такая выдержанная, такая мудрая, безупречная во всем… вдруг… сумасшедший, почти детский поступок… как будто на кобальте сидела… Я Вас очень прошу, передайте магистру Шумшит, что я очень ее уважаю, и что, несмотря на ее отсутствие, мы продолжим эксперимент!
Он развернулся и бросился прочь по коридору, посверкивая золотинками на синем боку с переливом в голубое. Очень красивый дреоцер. Что-то он мне напоминает.
Весь перерыв я провел в информатории, изучая обычаи дреоцеров. Мотивы странного поведения моей подзащитной постепенно начали вырисовываться. Как мне не хватало хотя бы трех дней, чтобы проверить свои предположения! Риск, на который я шел, граничил с безрассудством, но я не мог допустить, чтобы в анкете ученого с мировым именем появилась бы запись: «Под судом и следствием состояла».
Перед началом заседания я подозвал Нумиришта и предложил поучаствовать в эксперименте. Он с радостью согласился, уточнил несколько моментов и занял указанную мною позицию.
Судья открыл заседание ровно в три.
— Госпожа магистр Шумшит, — обратился он к моей подзащитной. — Вы не желаете сделать заявление?
Шумшит, кидавшая беспокойные взгляды в сторону группы физиков, вздернула рожки и сказала:
— Я виновата и должна быть наказана.
Зал зашумел. Бассет стукнул молотком.
— Меру Вашей вины определит суд. Господин адвокат, будете продолжать опрос свидетелей, или сделаете заявление?
— Опрос. Прошу пригласить старшего метеоролога научной станции.
Старший метеоролог фингус Мухоморкис, занял свидетельское место.
— Вы помните, какая был погода в прошлую пятницу, 12-го сентября?
— Это после их чертова эксперимента?! Помню, конечно. Проливной дождь. Как таракана какого-нибудь запустят, так у нас все климатические установки дурят. Мы закладывали легкий туман, мелкий дождик, пасмурно, а днем просветление в облаках. В результате весь день не пойми что, а часов в пять хлынул ливень и шел, пока дождевальная машина не квакнулась! Теперь засуха стоит всю неделю и будет еще невесть сколько. Жаловаться бесполезно, мы для них как прислуга в барском доме…
— К Вам вопросов больше нет. Приглашается госпожа Гуськова.
Статная дама в трикотажном платье решительно взошла на свидетельское место.
— Расскажите, что происходило вечером 12 октября.
— Мы ужинали в зале, когда мужу позвонили из главного корпуса и сказали, что установка пошла вразнос и гравиизлучение вот-вот вырвется наружу. Он оделся и ушел. Знаете, я сразу почувствовала неладное, просто сердце было не на месте. Все в окно смотрела и мысли крутились, крутились… А потом прибежал песик из службы охраны и сказал, что эта… — свидетельница всхлипнула и протерла платочком глаза, — эта тварь сопливая угробила на несчастного Гуськова!!!
Физики зашумели, кто-то вскочил. Судья застучал молотком:
— Настоятельно требую воздержаться от оскорбительных замечаний расистского характера!
Когда все успокоились, я продолжил:
— Кто подходил к телефону?
— Я.
— Голос мужской, женский или иной?
— Звонил не человек, я уверена. Но и не слиз… дреоцер с их пришепетыванием.
Из материалов дела я знал, что установка в тот день работала нормально и Гуськову из лаборатории никто не звонил.
— Скажите, дождь уже шел?
— Какой дождь? Самый настоящий ливень! Тропический! Я сказала «Сема, надень плащик», но он не пожелал, и пришлось дать ему мой зонт — свои он постоянно теряет.
— Опишите Ваш зонт.
— Большой, сине-голубой, с крапинками, с оборочкой по краю, каемочка золотая, такой модной, овальной формы, ручка круглая, толстая, из настоящего дерева. Так он и пропал, видно, стибрили в суматохе. Жалко-то как, мне его на метеостанции подарили, когда я в оранжереях помогала.
Я подошел к судье и попросил разрешения провести эксперимент. Бассет снял судейскую шапочку и помахал ею перед носом.
— Разрешаю.
Я набрал код на сотовом и сказал:
— Выходи.
— Есть. Пошел.
Я выждал минуту и попросил Гуськову подойти к окну и посмотреть вниз. Она осторожно выглянула, затем высунулась чуть ли не до пояса и перегнулась через подоконник.
— Да вот же он! — закричала она. — Божечки мои, вот же мой зонтик! Где ты его взял, окаянный?
Судья Бассет в волнении зажевал уголок судейской шапочки.
— У меня больше нет вопросов к свидетельнице, — громко объявил я. Гуськова продолжала смотреть вниз и на лице ее все больше отражалось сомнение.
— Кто это там с ним ходит? — подозрительно спросила она, вглядываясь, и вдруг ахнула и отшатнулась.
Бассет вынул из пасти обслюнявленную шапочку и водрузил ее на голову.
— Свидетельница, пройдите в зал и сядьте на место. Господин адвокат, прошу Вас поторопиться.
— Старший документовед архивного фонда Дебилишт, номер в списке 49. (Как я догадался его включить? Разве что, по наитию).
Молодой лощеный дреоцер с прилизанным гребнем между рожек поспешно занял свидетельское место.
— Господин Дебилишт, какая у Вас профессия?
— Историк-архивист.
— Что Вы знаете про «Обряд осенних дев»?
В рядах физиков зашептались. Шумшит подалась вперед, внимательно прислушиваясь. Дебилишт принял интенсивный лиловый окрас и уставился на меня с негодованием.
— Не «осенних», а «поздних», у Вас неточный перевод. Безобразный, возмутительный обряд! Пережиток темного прошлого, когда интересы и права личности ни во что не ставились. Остается только радоваться, что современная молодежь не подвержена тенденциям…
— Все ты врешь, студень недоваренный! — выкрикнула с места Филишит. — Все прыгали! Ты сам прыгал, и на тебя прыгали! И женились, и детей признавали — кто настоящие дреоцеры, а не слизняки мокрожопые! — при этом она смотрела на Нимиришта, замершего в дверях.
В зале загомонили, зашумели. Бассет застучал молотком. Дождавшись, когда утихнет шум, он сказал Дебилишту:
— Суд не интересует Ваша оценка старинного обряда. Отвечайте на вопрос. А Вас, леди — к Филишит, — еще одно замечание — и выведут из зала.
Архивист недовольно повел рожками.
— «Обряд поздних дев» заключается в том, что в 18 месяце первой четверти луны Шамших девушки, не прошедшие ни одного деления, но достигшие определенного возраста, выходили на площадку высокой башни и бросались вниз с ритуальным криком. Под площадкой двигались дреоцеры, которых заставляли участвовать в обряде. При падении с большой высоты тела сливаются, фактически перемешиваются, и происходит самопроизвольное оплодотворение. Вы можете затыкать мне рот, но я считаю, что в юридическом и в физиологическом смыслах это изнасилование!
В зале зашумели. Бассет негромко гавкнул. Шум утих и я продолжил.
— Ритуальный крик содержал определенные слова?
— Да.
— Приведите их.
— «На кого Бог пошлет».
— Спасибо. У меня нет вопросов.
Дебилишт, ворча, пошел на свое место.
— Господин судья, я готов выступить с заключительным словом по происшествию, но сначала позвольте два вопроса к свидетельнице Гуськовой. — Бассет кивнул. — Можно с места. Госпожа Гуськова, Вы узнали свой зонтик?
— Да! То есть нет. То есть я сначала думала, что это он, а это не он и не зонтик вовсе… О, да вот он! — она указала на Нимиришта, стоящего у выхода из зала заседания.
— Кто он?
— Да зонтик же! То есть не зонтик…
— Вы хотите сказать, что приняли господина Нимиришта за зонтик?
— Ну да! Сверху — один в один, только балда торчит!
По залу пронеслись смешки.
— Спасибо. Достаточно.
Я оглядел зал, сосредоточился и сказал, как в прорубь нырнул:
— Господин судья! Господа заседатели! Господин следователь! Приведенные материалы и документы, опрос свидетелей показывает, что мы имеем дело с организованным заговором, направленным против моей клиентки, господина Гуськова и, возможно, всего Эксперимента в целом.
Судья Бассет стянул с головы шапочку и сунул ее в пасть целиком. В зале наступила мертвая тишина. Дама-фингус в белой шляпе вдруг встала и направилась к выходу. Следователь Борзых проводил ее глазами и что-то шепнул молодому киноиду.
— Итак, излагаю события в их временной последовательности. В 17.30 в квартиру Гуськовых звонит неизвестный и сообщает, что произошла авария и магистра просят немедленно прибыть в лабораторию. Он берет зонтик своей жены, поскольку идет сильный дождь, а его зонты пропали, подозреваю, не случайно.
В это время в здании лаборатории проходит вечеринка по поводу успешного эксперимента. Аспирант Нуммиришт уходит раньше. Почему Вы раньше ушли? (Ох, забыл сразу спросить…)
— Лаборантка Аманита просила сбегать на метеостанцию и помочь прекратить ливень.
— Вы крупный специалист в метеорологии?
— Не больше чем другие физики, — повел рожками Нуммиришт.
— Спасибо. Та же Аманита в определенный момент распахнула окно и сказала Шумшит… Вы помните, что она сказала? — я первый раз обратился к свое подзащитной. Шумшит наморщила лоб.
— Смутно. Что-то типа «Нуммиршит вернулся», или «Вот и Нуммиршит»… Не помню.
— То есть показала вниз и сказала, что там Нуммиришт.
— Да не помню я! — в отчаяньи сказала Шумшит. — Как мы сели за стол, с того момента ничего не помню. Как медузой накрыло!
— Далее, сквозь пелену дождя моя подзащитная принимает Гуськова с зонтиком за Нуммиришта и прыгает в окно, пытаясь совершить «Обряд поздней девы». Подлетая к Гуськову, она видит свою ошибку и пытается увернуться. Отчасти это ей удается — Шумшит по касательной падает на зонтик, который втыкается магистру в живот, и ломает руку.
Судя по гейгерограмме, моя подзащитная находилась в состоянии сильнейшего наркотического опьянения и едва осознавала свои действия. Свидетели подтверждают, что Шумшит не принимала наркотические вещества и излучения. Спектрограмма помещения, где проходила вечеринка, показывает источник радиации на месте, где сидела моя подзащитная.
— Вторичная радиация, от тела самой Шумшит, — подал голос следователь Борзых, молчавший все заседание.
— Эта спектрограмма сделана местными экспертами через пять минут после прыжка. А эта — через пять суток, когда прибыл фотограммометрист с Микоцентра. Интенсивность излучения практически не изменилась. Источник еще там! Надеюсь, Вы не открыли комнату для общего доступа? Неужели никто не заметил, что радиоактивный фон повышен и ученые, исследователи работают в опасных условиях?!
Зал взорвался криками. Бассет одной рукой молотил по столу, другой перелистывал материалы, выискивая спектрограммы. Я подошел и указал ему на листок с надписью «Сбытие мечт».
— С Вашего позволения я продолжу. С какой целью вынудили мою подзащитную — немолодую, достойную во всех отношения ученую — осуществить это, как выразился доктор, варварское действие? Куда делся зонтик? Зачем лаборантка Аманита спровоцировала данное происшествие? Следствие не дает ответов на эти вопросы, я могу лишь высказать некоторые предположения.
— Достаточно! — Судья Бассет расправил шапочку и стукнул молотком. — Суду все ясно. Суд признает, что магистр Шумшит не осознавала свои действия. Дело против нее к заведению не разрешается. Документы и материалы по факту данного происшествия возвращаются для его доследования. И немедленно!!!
Честное слово, мне аплодировали стоя.
— Ну, ты даешь! — хлопнул меня по плечу коллега Шмулявин. — Где ты раскопал этот дурацкий обряд? Как догадался про зонтик?
— Про «Поздних дев» я нашел упоминание в «Играх и забавах», руководство для студентов. Там написано, что «Прыгалка-угадалка» возникла на основе этого обряда. А зонтик я видел.
— Где?!
— Не этот конкретно, а такой же. В космопорту, на пересадке, в Микоцентре. Я собирался второпях, забыл зонтик и заходил во все лавки. А этот очень заметный.
— Тебя и в самом деле интересует, куда он пропал?
— Меня больше интересует, кто и зачем подложил капсулу с радиоактивным кобальтом под задницу моей клиентки!
К нам подошел следователь Борзых, высокий худой киноид с длинным носом и большими ушами.
— Удрала, поганка! — сказал он огорченно. — Щенок мой лопухнулся, сучонок! А ты молодец, кэп, здорово все обсказал! Я тоже думал, что эта телка не просто так рехнулась, но в суете как-то упустил под ихними лежаками посмотреть. Я бобиков своих пустил уже по следу, как найдут чего, я тебе гавкну. Ну, и вообще, это, конечно, уже не твое дело, но если захочешь, давай, сгоняй со мной на эту станцию, может еще что-нибудь углядишь. А, кэп?
Он заглянул мне в лицо круглыми карими глазами.
— Будет время — с удовольствием!
Шумшит ко мне не подошла. И после не появилась. Как только открыли клетку, она бросилась вон из зала, фыркнув на Ниммиришта, который пытался к ней приблизиться, и умчалась прочь. Кажется, она была чем-то расстроена.
Часть 2. Лирическая натура
На астероиде временного содержания занималась заря. Я умылся, почистил зубы и оглядел себя в зеркало. Начинающему адвокату необходимо иметь внешность с одной стороны располагающую к себе, с другой — подчеркивающую солидность и важность выбранной профессии. Не могу сказать, что я остался собою полностью доволен. Прическа еще хранила следы стрижки в салоне Мегаполиса, глаза уверенно блестели за стеклами дорогих очков, но впечатление портила пробивающаяся бородка, почему-то рыжая по краям и черная посередине. Бритву я оставил дома, на Земле и не смог достать на астероиде. Коллега Шмулявин предлагал свою, но я слишком брезглив, чтобы пользоваться чужим прибором.
Сегодняшнее дело — второе в моей практике — не вызывало сомнений. В рабочем общежитии металлургического комбината неандертал нанес кроманьону несколько колото-резаных ран. Истекающего кровью кроманьона доставили в реанимацию и едва успели спасти, однако староста трибы первобытных людей претензию снял. Вопрос о возбуждении дела в данном случае обязателен к рассмотрению, поскольку имели место вредные последствия в виде телесных повреждений, опасных для жизни.
Из документов следовало, что неандертал вышел из своей комнаты в коридор с бытовыми приборами в руках (по одним показаниям — ножом и кастрюлей, по другим — ножом и банкой), намереваясь идти на кухню. В этот момент его ударили дважды бутылкой по голове. Неандертал обернулся и нанес обидчику несколько ранений, в том числе в область шеи, где проходит ключевая артерия. Я предполагал строить защиту на состоянии аффекта, в которое впал мой подзащитный, и проявление инстинктивной агрессии, присущей первобытным людям. И опять промахнулся.
Как я узнал из банка данных НТИ, неандерталы — романтичные и художественные натуры. Обладая мозгом большего объема, чем другие первобытные и ископаемые народы, неандерталы ранее других пришли к пониманию ценностей гуманизма. Возникая в процессе развития гуманоидной цивилизации, неандерталы каждый раз покорно вымирали под гнетом более практичных кроманьонов, оставляя потомкам шедевры наскальной живописи. Но на ряде планет прогрессоры из древнейшей расы мидианитов решили изменить ход естественного отбора. Неандерталам насильственно внедрили религию неповиновения и сопротивления, во главу угла поставив девиз «Око за око, зуб за зуб». У кроманьонов, наоборот, снизили агрессивные задатки. В результате мир обогатился расой поэтов, композиторов, художников и расой ремесленников и простых рабочих. Правда, люди на этих планетах так и не появились.
Неандертал Эууйххх был абсолютно спокоен и даже вроде бы доволен собой. Аккуратно заложив томик Гумилева на прочитанной странице, он попросил меня связаться с его гуру и передать, что пятый уровень самопоглощения им перейден, о чем он «сочинит сонет, коль оды не достоин, и след в истории оставит, изобразив пастелью на стене для назидательного изученья соратникам по заключенью».
Сюрпризов как в первом деле, я не ожидал, только освежил на всякий случай положения Межгалактического Уголовного кодекса.
Судейская бригада была уже другая: судья — фингус Сыроежкис, заседатели — киноид и один из первобытных (не знаю, кто именно, я пока их плохо различаю). Мой подзащитный неандертал Эууйххх явился с томиком стихов Киплинга и погрузился в чтение. Кроманьон, бледный до зеленоватости, полулежал, обернутый бинтами и почесывал во всех неприкрытых местах. Адвоката кроманьона, вина которого, как инициатора нападения, также должна быть определена, оказалась вчерашняя мымрица Бругальда. Если бы не присущие их расе худоба и резкие черты лица, она казалась бы симпатичной. Особенно после того, как, поздоровавшись, заметила, что борода придает мне мужественный вид.
Об этом процессе я расскажу вкратце, поскольку он не играл особой роли в последующих событиях, а был интересен более как жанровый эпизод.
Опрос начали со старосты трибы. Я попросил рассказать, что он знает по факту происшествия.
— Мы с братанами кушали, — начал он, уважительно разглядывая отросшую щетину на моем лице. — Долго кушали. Много. — Задумался. — Хыххух взял бутылку и пошел навестить друга. И кирдык, мля!
— Употребляли ли вы спиртные напитки?
— Че?
— Спиртные напитки…
— Ханку жрали? — вмешалась мымрица. Услышав знакомые слова, староста оживился.
— Ептыть! Я же, мля, говорю — кууушали!
— Какое количество спиртных напитков употребил потерпевший Хыххух?
— Че?
— Сколько на грудь принял?
Староста почесал свою грудь и начал загибать пальцы, шевеля губами.
— Жалейчик косорорыловки на нос будет, мля! А то чего зря сырость-то разводить?
— Жалейчик это сколько? Бокал, стакан, литр?
Староста развеселился и долго хлопал себя по косматым коленкам.
— Хуморист ты, начальник! Еще румка, скажи! Меньше ведра и поминать не стоит. Да мы привычные, днем намаемся, зато потом культурно отдыхаем. За беседой.
У меня были несколько иные представления о культурном отдыхе. Что ж, сколько народов, столько и культур.
Далее я попытался выяснить что-нибудь о характере моего подзащитного и потерпевшего. Выяснилось, что оба «нормальные ребята». Кроманьон — рубаха-парень, неандертал — «…ентеллихент, без книжки срать не садится, идиет, мля, страницы жесткие, жопу дерут, сам пробовал». Короче, что тут заморачиваться, пошутили и пошли по домам. Завод рухнет, конвейер встанет, земля вертеться перестанет.
Бругальда зачитала характеристику кроманьона. Я — неандертала. Собственно, мы могли читать их хором, поскольку писаны они были как под копирку. Судья дремал, натянув коричневый берет на глаза. Киноид незаметно ловил мух. Первобытный за ним подглядывал.
И тут мымрица нанесла удар. Оказывается, в обычаях кроманьонов рудиментом полудикого состояния было здороваться, стукая приятеля дубинкой по голове. Чем ближе друг, тем сильнее полагалось бить. Так, что кроманьон всего лишь желал неандерталу здоровья в своеобразной манере. Поскольку дубинки под рукой не оказалось, сгодилась бутылка.
В свою очередь я жахнул состоянием внезапного сильного душевного волнения, которое возникло у моего клиента от удара по голове. Бругальда парировала цитатой о нравах в воскресных школах неандерталов, где мальчиков и девочек специально внезапно бьют по голове, чтобы выработать реакцию сопротивления, а не обычное падание ниц. У меня разумных аргументов не осталось, и я вызвал в качестве свидетеля мидианита-гуру моего подзащитного.
Мидианита, похоже, оторвали от какого-то мероприятия, он был несколько недоволен, покачивал в раздражении полами своей глухой мантии над полом и что-то дожевывал на ходу.
— Как давно Вы знаете Эууйххха?
— С рождения. Его, разумеется.
— Что можете рассказать о его характере?
— Отвратительный. Мягкий, как тряпка. Всегда готов придти на помощь любому подонку. Доверчивость на уровне идиотизма. Никакого инстинкта самосохранения. Да еще IQ выше нормы на 10 баллов. Агрессивность вообще на нуле. И не смотри на меня так, ученичек, ты знаешь, что я правду говорю. Путь воина для тебя закрыт!
Эууйххх встал в клетке, горделиво выпрямился и шарахнул кулаком в грудь с гулким стуком.
— О, гуру, — сказал он торжественно. — Я достиг ступени пятой самопоглощенья!
— Неужели? — ехидно покачал капюшоном мидианит.
Внезапно очнулся судья. Стукнув молотком, он рявкнул: «Прошу прекратить пререкания. Правонарушитель, сядьте!» — после чего опять задремал.
— Разъясните суду, уважаемый гуру, что означают степени самопоглощения?
— Это ступени на пути воина. Первые три позволяют выжить в диком сообществе за счет быстрых ног, уменья прятаться и уворачиваться от ударов. Четвертая — обезоружить противника, пятая — использовать оружие противника против него самого. Шестая — обороняться от нападающего подручными средствами, проявив фантазию воина…ну и так далее. Мы учим их в воскресных школах, скаутских лагерях, стравливаем с бойцами-кантропами. Многие калечатся, но те, кто проходит все ступени, способны сохранить свой род. Жестоко? А что делать? Эти красавцы могут свернуть шею любому мамонту, но морально совершенно неспособны противостоять насилию. Как сохранить нацию, если дети ее падают в ноги убийце и с последним вздохом благодарят за то, что помог возвышенной душе отделиться от бренного тела?! Тьфу!
Кажется, у меня в голове забрезжил свет. Судя по кислому виду мымрицы — у нее тоже. Отпустив гуру, пролистав наблюдательное дело, найдя и перечитав нужную справку, я вызвал врача общежития.
— Вы составляли справку о нанесении колото-резаных ран кроманьону Хыххух?
— Ну я.
— Каким предметом, по вашему мнению, были нанесены эти ранения?
Врач почесал в косматой голове и задумался.
— А я че знаю, что ли? Я вам не полевой хырург! Я… этот… диетолог-фитатерапевт. Пробу из котлов снимаю. И вообще, я заманался с ихним Хыхухом ворокаться! Пока ему все стекляшки из шкуры выгребал, пока…
— Какие стекляшки?
— Да от бутылки, которой вот он, — кивок в сторону Эууйххха, — ихнего братана порезал!
Судья Сыроежкис приоткрыл один глаз.
— Вы утверждаете, что Эууйххх нанес Хыхуху ранения бутылкой?
— А чего тут утверждать? Я сам видел. Как братан ихний по-дружески его шандарахнул два раза для верности, тот свою бутылку обронил, коварно подобрал осколки, там, донышко и порезал малого, — врач всхлипнул. — Смотрю, стоит братан Хыхух в луже, кровь с молоком…
Судья открыл глаза и выпрямился в кресле.
— Свидетель, Вы свободны. Адвокаты, вам есть чего добавить?
Мы с мымрицей переглянулись. Собственно, все было ясно. Самооборона в чистом виде. Забавно, я был настолько загипнотизирован показаниями, что Эууйххх имел при себе нож, что не сомневался, что он нанес травмы потерпевшему ножом.
Вот парадокс института необходимой обороны в уголовном праве. Я не видел ни у одной расы, населяющей галактику, идеального, на мой взгляд, закона.
До сих пор на Земле необходимая оборона трактуется по-разному. Во Франции при защите человека возможно причинение любого вреда, а при защите собственности можно совершать только действия, не связанные с убийством. В Германии объектами защиты при необходимой обороне могут быть только охраняемые правом блага и интересы личности: жизнь, здоровье, собственность, владения, интимная сфера и т. д. Но криминалисты Германии практически единодушно заявляют о недопустимости необходимой обороны при защите государственных и публичных интересов, поскольку, по их мнению, государство не может передавать свои права частным лицам. И еще один нюанс. Уголовное законодательство Германии предельно ограничивает защиту третьего лица только той ситуацией, когда жертва желает своей защиты (а если у нее рот заклеен?).
В Английском уголовном праве оборона другого лица допустима лишь при защите близких родственников и друзей. При отсутствии этих условий ответственность за убийство наступает на общих основаниях. В Японии акт обороны должен быть неминуемым, т. е. не должно быть возможности спасения бегством, обращения к органам власти, и т. д.
Необходимая оборона в уголовном законодательстве США регламентирована самым детальным образом. «Лицо может применить физическую силу к другому лицу тогда и в такой степени, когда и насколько, как оно разумно полагает, это необходимо для защиты самого себя или третьего лица от того, что как он разумно полагает, представляет собой применение или нависшую угрозу применения противоправной физической силы таким другим лицом». Ох, всегда ли это лицо способно разумно полагать? К тому же у американцев выражение «мой дом — моя крепость» возведен в принцип: человек при обороне может «применять смертельную физическую силу… если он… находится в своем жилище и не является первоначальным агрессором». Вот так. Смертельно опасная это затея — лазить за яблоками в сад дядюшки Джона!
Межгалактический — не исключение. Казалось бы, какая разница, чем отбиваться от агрессора. Так нет же: закон предписывает обороняться таким же оружием, с которым нападают. Бутылки — бытовой предмет кухонного назначения, и нож по своему происхождению тоже. Но в данном случае он считался бы в колюще-режущим оружием и стоил бы моему подзащитному до 8 лет рудников.
Мымрица могла бы поспорить в плане того, что Хыхух нанес удар целой бутылкой, а Эууйххх — разбитой, утратившей присущие ей функции как сосуду для жидкости, то есть по сути другим предметом; я мог бы возразить, что при применении бутылки в данном эпизоде присущие ей функции не использовались…
— Мне нечего добавить, Ваша честь, — сказала мымрица.
— Мне нечего добавить, — эхом откликнулся я.
— Дело не разрешается к заведению в связи с отсутствием состава преступления. Все свободны.
Гуру подплыл к Ээууйху, который привычно бухнулся на колени, и одобрительно почесал его за ухом.
— Молодец. Растешь, мальчик.
Неандертал блаженно закатил глаза.
Я складывал документы в папку, когда в зал вбежал следователь Борзых.
— Эй, кэп, мои барбосы вышли на след. Пойдем брать, ты в бригаде как госзащитник, Бассет утвердил список. Давай в темпе.
Мы бросились к ближайшей транспортной кабине, Борзых набрал код, дверь стала закрываться, но в последний момент, размахивая книжкой, туда влетел Эууйххх.
— Парень, ты куда? — удивленно спросил следователь.
— Простите, судари мои, но я не мог позволить просто так, не выразивши слов благодаренья, уйти. Душа моя поет от счастья, что оценки верной как воина был удостоен мой поступок.
— Слушай, Оууаах…
— Эууйххх, где слог второй на «й» — не звук, а взвизг, но на него ложится ударенье. Ах, да, наверно мое имя людскому слуху непривычно. Друзья, зовите меня Эдик!
— Говорят, ты быка кулаком свалить можешь?
— Быка не пробовал. Животное мне жалко. Я на заводе гну стальную арматуру, выделывая сложные фигуры.
— Ну пойдем, Эдик, коли увязался.
На Научном астероиде стояла глубокая ночь. Транспортная кабина открылась в непосредственной близости от лаборатории. Глядя на светящееся окно в башне наверху, Борзых заволновался. Мы бегом устремились ко входу, но тут из темноты выскочил молодой киноид.
— Разрешите доложить. Преступник скрылся, — проскулил он.
— Упустили?! — рявкнул шепотом Борзых.
— Ушел… ушел под землю…
— Люки не охраняли, кошачьи морды?! Да я из тебя болонку сделаю!!! Отвечай! Что трясешься, как той-терьер!?
— Он в землю ушел, юркий такой, белый, скользкий, из рук вывернулся и нырнул…
— С капсулой?
— Да… Мы его на выходе как раз прихватили, чтобы с уликой, а то отмаж…
Борзых выдал тираду, в которой попадались и знакомые слова.
— Владеете Вы красотою речи! Изысканнее не слыхал я выражений! — заметил неандертал.
Борзых махнул рукой и принюхался.
— Где он ушел под землю?
— Вот тут.
Я тронул его за рукав.
— Если у него при себе капсула, мы можем найти по излучению.
— Можем. Метров за сто. Если встать с нужной стороны — она так сделана, что дает узкий пучок. А сволочь эта ушла гораздо дальше. Где теперь искать? Транспортные кабины мы заблокировали, но Станция большая…
— Я, кажется, знаю.
Борзых посмотрел на меня с надеждой.
— Давай, кэп, рули, ты у нас прозорливый. Сейчас возьму трех бобиков из своры и пойдем.
На метеостанции было тихо и пустынно. Дождевальная машина стояла с откинутым кожухом, детали разложены на столе. У пульта лежал журнал. Я открыл на середине. «Туман, осадки, туман, грибной дождь, переменная облачность, небольшие осадки», а последние несколько дней: «Ясно, солнечно, сухо, жара, великая сушь».
— Здесь есть оранжереи? — спросил я следователя.
— Есть. Оранжереи, делянки, лесной участок.
— Кто следит за хозяйством?
— Работники метеостанции и добровольцы.
Мы вышли на задний двор.
— Грибной я чую запах, — заметил Ээууйххх.
— Здесь в основном работают фингусы, грибы и комариты, их симбиоты. Люди бывают, но редко. А дреоцеров они на дух не переносят, — пояснил Борзых. — Где же дежурный? Надо обыскать помещения.
Внезапно из сарайчика выскочил фингус в красной шляпе и бросился в сторону леса. Борзых пронзительно свистнул. Двое киноидов сорвались с места и ринулись за ним. Из темноты донеслось шум драки, вскрик, сдержанное рычание. Киноиды вернулись, волоча безвольное тело. Я узнал Мухоморицкиса.
— Чуть не ушел, гад! В канаву прыгнул. Мы малость его помяли, уж извините.
От сарайчика позвал киноид-такс.
— Господин майор, идите сюда. Кое-что интересное!
В сарайчике, в яме, прикрытой досками, были свалены мужские зонты в клеточку и изломанный синий зонтик с золотой каемочкой. Борзых поднял один из зонтов и повертел. Ручка легко отделилась от трости. Она оказалось пустотелой. Борзых заглянул в полость, понюхал, пошерудил там пальцем и осторожно лизнул.
— Не пойму. Вроде не наркотик… Потом разберемся. Командуй, кэп куда теперь двигать?
Я задумался. Где может быть питомник? В оранжереях? Вряд ли, там свой микроклимат, и все на виду. Делянки? Маловероятно, местность открытая. В лесу?
— В лесу есть поляна? — спросил я Борзых. Тот покачал головой.
— Ррразрешите? — в разговор вмешался такс. — Есть поляна возле болота, я там своих щенков на барсука натаскивал. Пройти непросто, но я проведу.
Борзых оставил двоих в засаде, и мы вчетвером, миновав оранжереи, углубились в лес по малозаметной тропе. Дойдя до кустов, тропа вильнула в сторону и пропала. Такс понюхал справа, слева, сказал: «Ага!» — и нырнул под кусты.
— Сюда! — послышался его голос.
— Эдик, ну-ка, разбери нам дорогу, — приказал Борзых.
Неандертал раздвинул кусты и пошел вперед, оставляя за собой след, как от легкого гусеничного трактора. Мы пошли сзади. Кусты кончились, тропа снова заблестела при свете ночной луны.
— Уже скоро, — прошептал киноид-такс.
Тропа вильнула еще раз, и из-за поворота между деревьями открылось освещенное пространство, с трех сторон закрытое стеной леса, с четвертой, впереди — насыпью с барсучьими норами, кем-то замазанными глиной и травой. На поляне, заросшей невысокой травой и присыпанной ранней опавшей листвой, выделялось несколько четких кругов, где трава не росла. Под одним из них шевелилось и попискивало.
Борзых притормозил, внюхиваясь в землю.
— Ведьмины круги. Грибницы. Одна почти созрела.
Такс изумленно помотал ушами.
— Весной все было не так. Что это? — он бросился через поляну к насыпи.
— Эй, погоди, не беги… осторожней! — крикнул Борзых, но было поздно. Такс выскочил наверх, обернулся, чтобы что-то сказать, и вдруг дернулся, упал и забился в судорогах. В его шее торчала стрелка с широкий круглой перепонкой на конце.
— На землю! В укрытие! — шепотом закричал Борзых, падая и отползая за ствол огромного сухого дуба, лежащего на краю поляны.
Мы с неандерталом укрылись в кустах. Он недовольно сморщил нос.
— Погаными грибами пахнет. Не люблю. Они напоминают время, когда учили нас поганки есть и мухоморы иммунитета выработки для. Я чуть не умер, а потом привык. И до сих пор настойку из поганок бледных принимаю, содрогаясь…
— Сдавайтесь, вы окружены! — закричал Борзых без особого энтузиазма. Из-за насыпи донесся издевательский смех.
Следователь достал рацию и принялся нажимать на кнопки. Я видел, что зеленый огонек не горит. Вероятно, это значило, что кончилось питание, а может, рация разбилась, ударившись при падении.
Борзых прекратил терзать прибор и выставил на палке свою фуражку. Туда немедленно впилась стрелка с перепонкой.
— Спорами стреляет, погань бледная! — сказал он нам. В этот момент над насыпью показалась красная шляпка. Борзых выстрелил в нее из бластера. Шляпка исчезла и показалась с другой стороны. Борзых пальнул туда. Сразу две возникли прямо впереди. Следователь срубил обе и озабоченно посмотрел на индикатор. Я лежал в кустах и мучился желанием что-то сделать, но не мог ничего придумать. Рассудив, что надо обсудить ситуацию, я подполз к Борзых и лег за его бревно.
— Что делать будем? — спросил я на ухо.
— Слышь, кэп, иди на станцию, зови ребят, а я этих задержу. Сзади болото, они не уйдут. Момент, еще раз попробую.
Он положил бластер возле себя и стал трясти рацию, как вдруг гибкое белое тело выскочило из-под земли, схватило оружие и нырнуло обратно. Борзых ахнул, сунулся разгребать землю…
— Попались, голубчики! — Аманита, во всей красе, с ажурным ободком на талии стояла в десяти метрах от нас. — Я просто счастлива! Как красиво вы будете умирать. В судорогах. В корчах. Особенно ты, рыжий. Ох, у меня на тебя зуб. Как ты про зонтик раскопал, сволочь. Молитесь, господа покойники!
Она, красуясь, откинула волосы парика, и я увидели созревшие споры, полные яда. Мы как завороженные смотрели на это вместилище смерти, но тут из кустов со страшным шумом выскочил Эууйххх и понесся на Аманиту. По дороге он подхватил и вырвал из земли здоровенный пень от нашего дуба. Аманита резко обернулась. Стрелы вылетели и впились в грудь неандертала с противным чмоканьем, но ему хватило сил добежать и обрушить на Аманиту сверху свою корягу. Та буквально сложилась в гармошку, смертельные споры осыпались на землю. Ээууйхх упал рядом. Он был еще в сознании, когда мы вынимали стрелки из его груди. «Джон Браун пал на поле боя…» — прошептал он замирающим голосом.
В этот момент зашевелилась поляна. Из-под листвы стали выпрыгивать маленькие, еще гладкие и блестящие фингусы в ярко-красных шляпках, затянутые снизу младенческой вольвой. Мерзко пища, они набросились на нас, стараясь дотянуться до лица, до глаз. Резкий мухоморный запах повис над поляной. Пытаясь разогнать туман в глазах, я отбивался как мог но их было слишком много, они наваливались всем скопом. Последнее, что я слышал, теряя сознание, был далекий заливистый лай.
Не знаю, на какой день я очнулся, но первое, что увидел, открыв глаза, была моя жена. Она сидела в кресле под лампой, такая домашняя, уютная и читала книгу. Мухоморное отравление дает весьма яркие и правдоподобные галлюцинации, и я решил, что еще брежу. Наверно, отчасти так оно и было, поскольку мне пришла в голову странная мысль, что я фактически родился второй раз, и непременно должен привязаться к существу, которое увижу первым. Следующие полчаса я вспоминал умное слово, которым это называется. Вспомнил.
— Импринтинг, — сказал я. Голос прозвучал слабо-слабо, но Наташа услышала. Поднявшись, она внимательно посмотрела на меня (я прикрыл глаза от резкого света). «Опять бредит, бедняжка», — тихо проговорила жена, подошла и мокрым холодным полотенцем протерла лицо.
— Импринтинг, — повторил я, продолжая жмурится. — Я знаю, ты нарочно здесь сидишь, когда я второй раз на свет рождаюсь. Вот открою глаза, увижу тебя и буду всю жизнь ходить следом, как утенок за курицей.
Наташа засмеялась.
— Открой! Открой немедленной! Ты очнулся, я знаю, не притворяйся. Абрамчик, сорванец, я тебя больше никуда одного не пущу! Буду ходить за тобой, как курица за утенком. Ой, что я несу! — и она заплакала.
Первым выписался следователь Борзых, я тоже довольно быстро поправился. А вот Эууйххх провалялся почти два месяца. Яд бледной поганки — это вам не шуточки, хорошо, что неандертал поддерживал иммунитет. Гуру явился поздравить лично с прохождением шестой ступени самопоглощения и распекал его на все корки за то, что подставился врагу, а не подкрался и ударил сзади. «Теперь будешь учиться воинской хитрости», — сказал мидианит и вручил список литературы. Земных книг там было немного, но я намаялся, пока доставал антикварные издания «Семнадцати мгновений весны», «Момента истины» и сборника рассказов про майора Пронина. Самого же неандертала угнетало лишь то, что для славного подвига он выбрал неподходящий предмет. «Скорблю я оттого, что в нужное мгновенье не меч, не шпага, не кинжал из стали благородной в руке моей сверкали, а лишь презренное трухлявое бревно, безвестная дубовая коряга».
Такса похоронили со всеми почестями. Бригадный генерал киноидов прогавкал прощальную речь, салют из бластеров нарисовал его имя в ночном небе. Вдове досталась медаль «За отвагу», пенсия и заверение всей своры, что не забудут никогда, будут навещать, водить щенят на охоту и т. д.
Наташа, пока я лежал в отключке, изучила стенограмму судебного заседания, но, как ни сгорала от любопытства, не заикнулась об этом, пока мы не вернулись в квартиру на астероиде временного содержания.
Вечером на огонек прибыл следователь Борзых. Мы устроились в гостиной, с чаем, ликером, сушками и земляничным вареньем от тещи.
— Абраша, — зашла издалека моя супруга. — Объясни мне, непутевой, как ты вышел на метеостанцию?
— Ну как же. Туда вели все следы. Кому мешали эксперименты на астероиде? — метеорологам-фингусам. Кто подарил Гуськовой зонтик? — метеорологи. Кто мог подложить капсулу с радиоактивным кобальтом, кто украл все зонтики Гуськова? — фингус Аманита. Фингусам во что бы то ни стало нужно было прекратить эксперименты в Наукограде на время созревания грибницы, поэтому они одним ударом убрали обоих руководителей. Но я тоже заблуждался. Я думал, что на метеостанции выращивают наркотики, а оказалось — грибы. В свое оправдание могу сказать, что я только в больнице узнал про поправку Боровискица, которая запрещает размножение ядовитых народов грибной расы. Нам еще повезло, что злоумышленники опоздали, дождевальная машина не выдержала последнего ливня и Аманите пришлось неделю таскать воду из болота и поливать грибницу. Сотня ядовитых фингусов — это страшная сила, которую не боятся разве что дреоцеры.
— Мы уничтожили пять грибниц, кэп. — Борзых с хрустом разгрыз сушку. — Мухоморы трех видов, сатанинский гриб и еще не засеянный мицелий бледной поганки.
— Я не поняла, зачем крали зонтики? Чтобы подставить Шумшит?
— В ручке зонтов ввозили из Микоцентра грибницы и споры. Мои бобики землю роют, но мы найдем каналы контрабанды и перекроем их навсегда! — Следователь усердно задвигал челюстью.
— Не исключено, что для ввоза зонтов использовали кого-то из людей, может быть жену Гуськова. Ни фингусы, ни дреоцеры от дождя не прячутся. Надо проверить транспортные кабины, кто чаще всего ездил в Микоцентр.
— Будет сделано, кэп! Раскрутим эту историю до кишков!
Перед сном я отправился в ванную почистить зубы. Наташа зашла следом и встала у двери, держа руки за спиной.
— Абраша, — пропела она медовым голосом. — Ты ничего не забыл дома?
— Зонтик, — простодушно начал перечислять я. — Купальную шапочку. Набор ершиков для трубки. Я все купил по дороге, это ерунда. Что еще? — я задумчиво погладил роскошную рыжую бородку. — Ах да, бритву! Но я точно помню, как снимал ее с полочки в ванной.
— Ап! — жена изящным жестом фокусника вытащила бритву из-за спины и сунула мне под нос. — Я нашла ее в буфете и решила, что ты без нее никак не обойдешься.
— Так вот зачем ты летела с того конца галактики! Чтобы привезти мне бритву! А я-то думал…
Еще я думал, что рыжая борода мне к лицу, она придает больше веса в глазах окружающих, к тому же киноиды и первобытные люди уважают и побаиваются бородатых людей. Но мало ли что я думал, главное, что я сделал.
Я ее сбрил!
© Copyright Белкина Мать (db_snti@mail.ru), 14/06/2009.
Комментарии к книге «Государственный защитник», Юлия Вадимовна Черных
Всего 0 комментариев