«Мертвый оракул»

Агата терпеливо ожидала услышать что-нибудь еще, но старушка не двигалась: тело ее казалось спящим, но душа буйствовала среди джунглей кофейной гущи, присохшей ко дну и стенкам выщербленной чашки. Только старая Гарда могла разобраться в таинственных тропинках, начертанных судьбой, только она понимала, что там кроется. Обычно прорицательница говорила много, но в этот вечер из ее беззубого рта вышла одна-единственная фраза: "Малыш Блэйк обретет дар речи и преуспеет в жизни".

Внезапно Агата почувствовала какое-то беспокойство, которому не могла найти причину. Вокруг нее происходило что-то странное. Она посмотрела через открытое окно, и ей почудилось, что мрак сгустился — не видно было ни высокой скалы, ни деревьев за ней. Городок притих, как будто ждал нападения из леса. Агата машинально закрыла окно и подумала, что ей пора. В ту же секунду блеснула молния, осветив ужасную картину: скала разломилась пополам и вековой дуб вспыхнул от корней, как факел. Сильный гром слился с грохотом обрушившихся деревьев.

Вбежав к себе домой, Агата огляделась — Блэйка нигде не было. Она настежь распахнула обе створки гардероба, надеясь увидеть его в каком-нибудь углу. Ее охватил ужас: бедный мальчик, наверное, испугался, он и так несколько лет тому назад на пожаре потерял дар речи.

Вторая молния разрезала темноту, и тут же буря с полной силой обрушилась на примолкший городок. Эта страшная буря уже несколько дней скрывалась в свинцово-серых облаках, нависающих над мрачными соснами, а теперь начала бесноваться, выкорчевывая деревья, круша столбы, опрокидывая заборы и срывая крыши. Через полчаса она затихла, будто бы утекла куда-то через узкий приток реки. Но не успели еще выпрямиться молодые ели, как со стороны водопада по воде заклубился серый туман, подгоняемый ветром. Достигнув крутого берега, он устало стал расстилаться по темным опустевшим улочкам, приглушая свет трепещущих за окнами огоньков. Подгоняемые ветром, клубы тумана обволакивали дома, стирая их очертания, и вскоре ни городок, ни озеро не были видны, кроме высоких пиков скал, возвышающихся над пеленой.