«Дело о вещих снах»

Есть три почти невероятных события, из-за которых частный детектив Ницан бар-Аба, проснувшись, мог оказаться в состоянии шока. Первое – если бы он узнал, что накануне женился, второе – если бы он узнал, что накануне – умер, и третье… Собственно, как раз третье из ряда вон выходящее событие и имело место быть в то утро. А виновником события стал демон-рапаит по имени Умник. Вернее сказать, его подлинного имени Ницан не знал и знать не мог, поскольку Умник не разговаривал и при первом появлении не представился. Да и не интересовался Ницан никогда тем, как именно зовут в Изнанке Мира маленькое инфернальное существо, стоявшее на задних лапках, внешне походившее на упитанную крысу средних размеров, с хитроватой симпатичной мордочкой. Задние лапки были не крысиными, а птичьими – что и являлось самым характерным признаком демонической природы.

А не поинтересовался Ницан по причине вполне понятной и уважительной. Любой на его месте воздержался бы от вопросов. Сами посудите: Ницан пил беспробудно три недели, деньги закончились, а иного способа выхода из запоя, кроме приема ударной дозы алкоголя, прославленный частный сыщик никак не мог припомнить. («Прославленный», – это он сам о себе так думал в редкие минуты просветления.) И тут, словно по заказу, из ничего возникла симпатичная крыса, которая с умильной улыбкой держала в передних лапках поднос с запотевшей рюмкой ледяной пальмовой водки и ласково так кивала – мол, откушайте, господин Ницан, милости прошу! Он немедленно же и откушал, пробормотав прежде формулу материализации видений и таким образом обеспечив крысе возможность полноценного материального существования в нашем мире. Конечно, то оказалась совсем не крыса (ну какой крысе, скажите на милость, придет в голову таскать вам спиртное?), а демон-рапаит, получивший от Ницана прозвище «Умник» («Ну ты, Умник, вали отсюда, – молвил он заплетающимся языком, – и возвращайся с новой порцией…»). Умник тогда свалил. И вернулся. С новой порцией.