«Вдоводел исцеленный»

Майк Резник Вдоводел исцеленный

Как всегда, Кэрол и Эду Элберту, другу, продюсеру, человеку, выполняющему обещания

Глава 1

Исхудалый человек, обезображенный вирусным кожным заболеванием, лежал как мумия. На лице сквозь сгнившую плоть торчали белые, острые скулы, костяшки пальцев прорвали кожу на кистях, а там, где кожа еще прикрывала мышцы, она скукожилась, пошла трещинами и обесцветилась.

Внезапно шевельнулся палец. Дрогнуло веко. Дыхание, пусть и слабое, участилось, и наконец Джефферсон Найтхаук открыл глаза.

— Я умираю от голода! — прохрипел он.

— Естественно, умираете, — отозвался мужчина в белом. — Вы не ели больше ста лет.

— Меня излечили или опять закончились деньги?

Мужчина в белом улыбнулся:

— Еще не излечили. Я только что вывел вас из Глубокого сна. Но лекарство, излечивающее вашу болезнь, у нас есть, и через несколько недель вы будете совершенно здоровы.

Найтхаук закрыл глаза, глубоко вздохнул:

— Слава Богу.

На лице мужчины в белом отразилось удивление.

— Я-то думал, что Вдоводел не верит в Бога.

— Я готов поверить в кого угодно и во что угодно, если благодаря этому останусь в живых, — проскрипел Найтхаук.

Мужчина в белом наклонился над ним:

— Вы помните, как меня зовут?

— Джилберт… какой-то там.

— Джилберт Эган. Я ваш врач. Вернее, я контролировал ваше состояние, пока вы находились в криогенной камере. Теперь же вами займутся другие специалисты.

— Помогите мне сесть. — Найтхаук потянулся рукой к Эгану.

— Вот этого не надо, мистер Найтхаук, — покачал головой Эган. — Не забывайте, что вы серьезно больны, а ваши мышцы бездействовали… где-то… сто двенадцать лет.

— Так сейчас пять тысяч сто шестой год?

— Пять тысяч сто шестой год Галактической эры, — подтвердил Эган.

— И мой клон живет уже пять лет?

— Дело в том, что ваш первый клон погиб через несколько месяцев после того, как вышел из лаборатории.

— Мой первый клон?

Эган кивнул:

— Двумя годами позже в лаборатории создали второго.

— Я этого не помню.

— Я не разрешил будить вас. Вы и так слишком ослабели. Я полагал, что разбудить вас мы сможем только один раз. Что мы сейчас и сделали.

— Этот второй клон… он тоже умер?

— Никто этого не знает. Лично я уверен, что он жив и скрывается где-то в Спиральном Рукаве, может быть, с новым именем и новым лицом. — Эган помолчал. — Но свою задачу он выполнил. Прислал достаточную сумму, чтобы оставить вас в Глубоком сне, пока не будет создано лекарство от вашей болезни.

— Я обязательно поблагодарю его, когда увижу.

Эган улыбнулся, покачал головой:

— Его ищут уже три года. Без всякого успеха.

— Если я решу, что его надо найти, то найду, — безапелляционно заявил Найтхаук. И вдруг обмяк, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. — В чем дело? — изумился он. — Я бодрствую всего две минуты, но уже совершенно выдохся.

— Как я уже говорил, вы пробыли в замороженном состоянии больше ста лет, за исключением тех пяти минут, на которые мы разбудили вас, чтобы вы дали согласие на создание первого клона. Все ваши мышцы атрофировались. После того как вас излечат от эплазии, вам придется провести много времени у физиотерапевта.

— Почему мне чертовски хочется есть?

— Мы лишь максимально замедлили обмен веществ в вашем теле. Полностью остановить его мы не могли: вы бы умерли. Поэтому со временем вы переварили все, что находилось в вашем желудке. Через определенные интервалы, каждые шесть лет, мы подкармливали вас: внутривенно вводили питательный раствор, чтобы поддержать в вас жизнь… Теперь мы вас разбудили, а в желудке пусто. Отсюда и чувство голода.

— Так я могу что-нибудь съесть?

— В первые несколько дней — нет. Мы должны убедиться, что ваш пищеварительный тракт работает, как должно. Если дать вам что-нибудь съесть прямо сейчас, вы умрете. Как только мы доставим вас в больницу, вам в кровь введут немного белков и углеводов, чтобы поддержать ваш организм.

— А что потом?

— Врачи поколдуют над вами и изгонят из вашего тела все вирусы эплазии. Потом вас передадут хирургам. Они сделают вам несколько пластических операций. Сейчас-то вами можно пугать детей.

— Как скоро я выйду из больницы?

Эган пожал плечами:

— Вот это будет зависеть главным образом от вас… Через два месяца, через четыре, через год.

Найтхаук помолчал, прежде чем заговорить вновь:

— Когда вы разбудили меня в прошлый раз, с вами был еще один мужчина.

— Да, — кивнул Эган. — Марк Диннисен. Ваш адвокат.

— Где он сейчас?

— Кто знает?

— Я хочу знать. Его фирма распоряжается моими деньгами.

— Уже нет. Ваш второй клон прислал с Киношитой пять миллионов кредиток и наказал ему платить непосредственно нам, а не через юридическую фирму мистера Диннисена.

— Они меня обворовывали?

— Не думаю. Просто у вашего клона доверие вызывали немногие. — Тут Эган улыбнулся. — Мы смогли наделить его чертами вашего характера и вашими воспоминаниями.

— Кто такой Киношита? — спросил Найтхаук. — Никогда о нем не слышал.

— Он тренировал вашего первого клона. Второй в тренировках не нуждался, но Киношита сопровождал его при выполнении порученного ему задания.

— Он еще здесь?

— Полагаю, что да.

— И мои деньги по-прежнему у него?

— Нет. Они лежат на специальном счете в его банке. Согласно полученным указаниям, банк оплачивает все наши счета, а сумму, оставшуюся на счете после вашего полного излечения, получить можете только вы.

— Похоже, этот Киношита — достойный человек. Дайте ему знать, что я хочу увидеться с ним после того, как меня подлатают хирурги.

— Я свяжусь с ним немедленно. Ваше выздоровление — это длительный, болезненный процесс. В ближайшие недели вам понадобится верный друг.

— Делайте, что вам говорят, — буркнул Найтхаук, борясь с головокружением и тошнотой.

Эган кивнул.

— А теперь, раз уж мы все обсудили, самое время отправляться в больницу.

— Это правильно, — ответил Найтхаук. — Чем быстрее мы туда попадем, тем скорее осуществятся два моих заветных желания.

— Что это за желания? — полюбопытствовал Эган.

— Есть, не испытывая тошноты, и без ужаса смотреться в зеркало.

Глава 2

Невысокий мужчина вошел в больничную палату и направился к изножью кровати Найтхаука. Врачи подсоединили к телу старика с полдюжины трубочек. По каким-то поступали лекарства, по другим — питательный раствор, по одной — недавно синтезированный энзим, смертельный для вируса, вызывающего эплазию.

— Кто такой? — пожелал знать Найтхаук.

— Меня зовут Ито Киношита, — представился гость. Найтхаук инстинктивно протянул руку, увидел белые костяшки пальцев, торчащие сквозь сгнившую кожу, убрал руку под легкое одеяло.

— Мне сказали, что я у вас в долгу. Спасибо за то, что вы для меня сделали.

Киношита покачал головой.

— Я счастлив, что все так вышло. Работать с вами — для меня большая честь. Даже если это были не вы, а ваши клоны.

— Вы работали с обоими?

— К сожалению, нет. Первого я только готовил. Сделал все, что мог, но на задание его отправили одного. — Киношита нахмурился. — Я предупреждал, что он еще не готов к самостоятельным действиям, но меня не послушали.

— Его убили в первый же день? — спросил Найтхаук.

— Нет, он был таким же, как вы, в двадцать три года. С вашими способностями, вашими рефлексами. Никто не мог его убить.

— Так что же его подвело?

— Наивность. Невежество. Гормоны. — Киношита пожал плечами. — Выбирайте, что вам больше нравится.

— Не понял, — качнул головой Найтхаук.

— Биологически он выглядел на двадцать три года, эмоционально оставался двухмесячным младенцем. Он обладал вашими навыками, но не вашим опытом. Он не знал, кому можно доверять, а кому — нет, не понял, что женщина использует его, а мужчина обманывает, и это стоило ему жизни. Он протянул дольше, чем я ожидал, достаточно долго, чтобы выполнить задание, но был обречен с того самого дня, как вышел из лаборатории.

— Если он выполнил задание, зачем потребовался второй клон?

— Инфляция, — коротко ответил Киношита. — Денег, которые заработал для вас первый клон, хватило только на два года, а создание лекарства, излечивающего вашу болезнь, потребовало больше времени. Годовая инфляция на Делуросе составляла двадцать три процента. Согласно подписанному вами договору, вашим адвокатам не разрешалось трогать основной капитал, а врачи не позволяли разбудить вас еще раз. А поскольку процентов с капитала уже не хватало на оплату счетов, адвокаты откликнулись на новое предложение и дали согласие на создание второго клона. Иначе вас выставили бы за дверь.

— Расскажите мне о втором клоне, — попросил Найтхаук. — Вы сопровождали его, так?

— Ко времени его создания ученые уже нашли способ передавать клону память оригинала. — Киношита заглянул в прошлое и улыбнулся. — Второго такого человека нет… за исключением вас, — торопливо добавил он. — Помнится, на Селлестре его окружили две сотни разъяренных людей. Я же думал лишь о том, что они и не представляют грозящей им опасности.

— Где он теперь?

— Понятия не имею. Если выжил, то отправился в Спиральный Рукав.

— Если выжил?

— Мы нашли множество улик, свидетельствующих о его смерти, — ответил Киношита. — Но он… по моему разумению, убить его просто невозможно, так что я думаю, что улики эти предназначены для того, чтобы замести следы.

— А перед этим он дал вам какие-то деньги?

— Много денег, — поправил Найтхаука Киношита. — Во всяком случае, их вполне хватило для того, чтобы вы пролежали в Глубоком сне еще три года. И из больницы вы выйдете далеко не бедняком.

— Чем я могу отблагодарить вас за ваши услуги?

— Мне ничего не нужно. Я горжусь тем, что служил Вдоводелу. — Он пристально посмотрел на Найтхаука. — Если позволите, я готов служить вам и дальше.

— Вдоводел — это уже история, — отрезал Найтхаук. — Мне шестьдесят два года, и я пролежал во льду больше сотни лет. Я даже не знаю, на что похожа нынешняя жизнь.

— Ваш клон тоже не знал… но он приспособился.

— Он выполнял задание, — последовал ответ. — Я же намерен наслаждаться жизнью и здоровьем.

— И какие у вас планы?

Найтхаук пожал плечами:

— Наверное, найду какую-нибудь тихую планетку, куплю несколько акров земли. Женюсь. Может, начну выращивать цветы. Прочитаю те книги, которые не успел прочитать.

— Такой человек, как вы? — изумился Киношита. — Не верю.

— Меня не касается, во что вы верите, а во что — нет. Я умирал сто двенадцать лет, и вдруг мне даровали не только жизнь, но и здоровье. Я намерен провести остаток лет, лелея эти дары.

— Я понимаю, что сейчас вы действительно думаете, что так и будет…

— Вы меня даже не знаете, — прервал его Найтхаук. — Откуда же такая осведомленность о моих планах?

— Я знаю вас лучше, чем вы думаете, — возразил Киношита. — Я провел не один месяц с вашим вторым клоном. Внешне он был таким же, как вы в тридцать восемь лет, но его наделили вашей памятью, до момента вашего последнего пробуждения. Он получил ваши фобии, личностные особенности характера, ум. Его не просто слепили по вашему облику и подобию. Он ничем не отличался от вас и внутренне. — Киношита вновь помолчал. — Он заключил союз со Смертью, точно так же, как некоторым священникам кажется, что они заключают союз с Богом. Вы, возможно, думаете, что будете разводить цветы, но они и Вдоводел несовместимы…

— Я же сказал вам…

— Я знаю, что вы мне сказали. Но вы — лучший из лучших, таких, как вы, нет и не было. Вы никогда не нарушали закон. Вы только служили ему. Убивали тех, кто этого заслуживал. Это дар Божий. Не думаю, что вы от него отвернетесь. С какой стороны ни посмотри, это грех.

— Мистер Киношита…

— Ито.

— Хорошо, Ито. Я едва могу поднять вилку, куда уж мне браться за лучевик*1 или глушак*.2 До ванной от моей кровати двенадцать футов. Я не могу пройти их без посторонней помощи. Я говорю с вами десять минут, а уже чувствую, что силы мои на исходе, и меня опять тянет в сон. Я — шестидесятидвухлетний калека с атрофированными мышцами, которые едва ли полностью восстановятся.

— Восстановятся, — уверенно возразил Киношита. — Вы же Вдоводел.

— За свою жизнь я многих оставил вдовами. — Найтхаук откинулся на подушку и закрыл глаза. — Не хочу больше слышать этого слова.

— Как скажете. — Киношита несколько мгновений наблюдал, как мерно поднимается и опускается грудь старика. — Но так уж вы устроены, с этим ничего не поделаешь.

Глава 3

Найтхаук вытер пот с лица.

— Быстрее, — попросил он.

Врач взглянула на дисплей пульта управления беговой дорожки.

— Я думаю, для одного дня достаточно, мистер Найтхаук.

— Вы меня слышали.

— Но…

— Быстрее.

Врач пожала плечами и увеличила скорость тренажера.

— Ничего не случится, если вы будете набирать форму несколько лишних недель, — заметила она. — Галактика подождет. Вы даете себе непомерные нагрузки.

— Если я могу выдержать эту скорость, значит, о непомерности речи быть не может. Если не смогу, то свалюсь с этой штуковины, и тогда вы с чистым сердцем скажете, что предупреждали меня.

— Но с чего такая спешка?

— А вы бы не торопились вернуться к нормальной жизни, пролежав на спине больше сотни лет? — прокричал в ответ Найтхаук.

— Это не жизнь, а какая-то гонка, — резонно заметила врач.

— Всю свою жизнь мое тело обладало определенным физическим потенциалом. Я знал, на что оно способно. — Найтхаук старался, чтобы его ноги не отставали от беговой дорожки. — Но последние несколько лет — я говорю о тех годах, что предшествовали Глубокому сну, — я наблюдал, как слабеет мое тело. И теперь хочу вернуть ему прежние кондиции.

— Вам шестьдесят два года. Вы же не намерены вновь охотиться за головами?

— Я даже не собираюсь брать в руки оружие, если, конечно, меня к этому не вынудят.

— Тогда я не понимаю…

— Я хочу знать свои возможности, на случай, если придется стрелять.

— Тогда вам надо практиковаться в тире, а не на беговой дорожке.

— Раньше я также мог пройти не одну милю. Возможно, мне больше не придется далеко ходить, но я не хочу отказываться от того, что умел, только потому, что прекрасно обойдусь и без этого. Зачем читать? Многие никогда не открывали книгу, а ничего, живут. Зачем слушать музыку? Она не удлиняет жизнь. — Он помолчал, а пот продолжал градом катиться с лица. — Я хочу стать прежним Джефферсоном Найтхауком. Роль худосочного карлика, притворяющегося, будто он — Джефферсон Найтхаук, меня не устраивает. Надеюсь, идею вы поняли?

— Разумеется, — кивнула врач. — Непонятно мне другое. Почему нельзя стать Джефферсоном Найтхауком, осторожно увеличивая нагрузку, шаг за шагом продвигаясь к поставленной цели, без риска причинить себе непоправимый вред. А так вы можете просто загнать себя.

— Потому что меня восхищает совершенство.

— А оно тут при чем? — В голосе врача слышалось недоумение.

— Давайте вернемся к тому времени, когда меня звали Вдоводелом. Я же был не просто опытным охотником за головами. И меня уважали не потому, что я просто ловко управлялся с оружием. Я был лучшим. Все свои навыки я отточил до совершенства. Такой уж у меня характер, и на меньшее я не согласен. Если шестидесятидвухлетний Джефферсон Найтхаук на что-то способен, он это обязательно сделает.

— Я стараюсь вам в этом помочь. Он покачал головой:

— Вы стараетесь помочь мне стать относительно здоровым стариком. Я же пытаюсь стать Джефферсоном Найтхауком. — Дыхание у него участилось. — А Джефферсон Найтхаук не любит постепенности. Ему нужно все и сразу.

— Возможно, он не любит постепенности, но у него краснеет лицо, поднимается кровяное давление и он устает. — Врач протянула руку к пульту управления. — Позвольте мне выключить беговую дорожку.

— Не смейте, — таким голосом Найтхаук убеждал не одного преступника, что бросить оружие — для него наилучший вариант.

— Как скажете. — Врач поднялась, направилась к двери. Если я не услышу, что вы упали, вернусь через пять минут.

— Через десять, — догнали ее слова Найтхаука.

— Я думал, вы собираетесь выращивать цветы, — сказал Киношита, входя в палату Найтхаука.

— Собираюсь.

— Тогда зачем вы поднимаете гантели?

Найтхаук позволил себе улыбнуться.

— А вдруг придется выдирать сорняк с глубокими корнями.

Киношита взглянул на гантели:

— И сколько в них сейчас?

— По сорок фунтов в каждой.

— Так это много!

— Мало.

— Но ведь вы только месяц как проснулись. Первые три недели вас лечили от эплазии, вам уже сделали первую пластическую операцию. Так что я бы удивился, узнав, что вы поднимаете каждой рукой по пять фунтов. А сорок — это просто фантастика.

— Последнюю пластическую операцию мне должны сделать через пять недель. Я хочу покинуть больницу в этот же день. Так что надо набирать форму.

— Для того, чтобы ходить, или для того, чтобы убивать?

— Какая разница.

Киношита сел, заулыбался.

— Что вас так позабавило? — пожелал знать Найтхаук.

— Вы знаете, почему я пришел? — спросил Киношита.

— Понятия не имею.

— Доктора опасаются, что вы загоните себя, что ваш организм, которому и так досталось, не сможет выдержать таких нагрузок.

— И вас это позабавило, так? — Найтхаук продолжал поднимать и опускать гантели. — Мои клоны ничего не говорили по поводу вашего чувства юмора?

— Меня забавляет другое. Они же попросили меня переговорить с вами. У вас нет семьи, нет близких друзей, нет даже знакомых, а я по крайней мере общался с вашими клонами. — Он хохотнул. — Тот, кто их знал, не стал бы и пытаться просить вас изменить уже принятое решение.

— И вы не станете?

— Послушайте, вы же для меня — идеал. А ваше желание — закон.

— Тогда почему вы согласились прийти?

— Если бы не пришел я, они послали бы кого-то еще. Человека, который мог и не знать, что с Вдоводелом не спорят. — Широкая улыбка. — В больнице и так достаточно пациентов. Еще один им ни к чему.

— А вы умнее, чем я думал.

— Благодарю.

— Не уверен, что это комплимент.

Киношита одобрительно смотрел на Найтхаука, который стоял перед зеркалом, изучая свое лицо. Кости еще выступали в тех местах, где хирурги уже убрали омертвевшие ткани и кожу, но не заменили новыми. В остальном же лицо выглядело достаточно здоровым.

— Неплохо, — прокомментировал Киношита. — Пусть старше, пусть с новыми морщинами, но, безусловно, Джефферсон Найтхаук.

— В основном синтезированный Найтхаук. Они взяли соскобы моей кожи, поместили в питательный раствор, что-то с ними сделали, и я получил новые веки и нос. Левое ухо тоже искусственное.

— Едва ли его можно назвать искусственным. ДНК-то ваша.

— Они не те, с которыми я родился, — ответил Найтхаук. — Как мне их называть?

— Модернизированными, — без запинки ответил Киношита.

— Отнюдь, — покачал головой Найтхаук. — В свое время Внутреннее Пограничье терроризировал убийца, которого звали Однорукий Бандит. Так вот, в его ручной протез встроили лазерное ружье. Вот это называлось модернизацией. А мне заново синтезировали лицо. Мои глаза не видят в инфракрасном диапазоне, уши не слышат ультразвуковые волны, нос не может уловить аромат духов медсестер. Разница только в том, что на этой неделе персонал больницы уже не морщится, когда я попадаюсь кому-то из них на глаза.

— Не скромничайте. Это уже большое дело.

— Пожалуй.

— И потом, если вы захотите что-нибудь «модернизировать», трудностей не возникнет. Вы же богаты.

Найтхаук вздохнул.

— Едва ли мое тело выдержит новые операции. Мне не двадцать пять и даже не пятьдесят.

— Действительно, редко кому из садовников может потребоваться лазерное ружье. Скорее им нужна легкая рука, от прикосновения которой все растет вдвое быстрее.

— Согласен с тобой.

— Так где мы собираемся осесть и выращивать цветы?

— Мы?

Киношита кивнул.

— Я думал, что в своем деле я — дока. До того самого момента, как меня наняли, чтобы тренировать вас. Вернее, ваших клонов. Мне хватило минуты, чтобы понять, с кем столкнула меня жизнь. Я осознал, раз и навсегда, что рядом с вами мне делать нечего. Какое-то время я сильно переживал, все-таки такой удар по самомнению, но потом увидел, сколько усилий надо положить, чтобы выйти в нашем деле на уровень компетентности. — Он помолчал, тяжело вздохнул. — Мне это не по плечу. Я могу восхищаться тем, что вы делаете, не стремясь повторить ваши достижения… и не желаю приносить жертвы, на которые ради этого идете вы. Так что я готов таскать ваши чемоданы, вскапывать ваш садик, открывать дверь вашего дома, готов делать что угодно, лишь бы оставаться рядом с вами и тем самым постоянно напоминать себе, что я больше не слуга закона и не охотник за головами. Полагаю, в таком статусе мне удастся прожить дольше.

— Вроде бы я не говорил, что мне нужна компания.

— Вы этого не знаете, но вы у меня в долгу. Я многим пожертвовал ради вас… своей карьерой.

— Я думал, вы хотите дожить до глубокой старости. Большинству охотников за головами это не удается.

— Я мог бы неплохо зарабатывать на жизнь, тренируя молодежь, но ваши чертовы адвокаты внесли меня в черный список, после того как я отказался отдать им ваши деньги… Возможно, только благодаря этому вы сейчас и живы.

Найтхаук долго смотрел на него.

— Хорошо, — наконец молвил он. — Ты нанят.

— В качестве кого?

— Телохранителя, дворецкого, повара. Кто мне потребуется, тем и будешь.

Киношите стало как-то не по себе.

— Так с чего мне начинать? — спросил он. Найтхаук на мгновение задумался.

— Сейчас мне нужен цирюльник. Побрей меня.

— Побрить? — в изумлении переспросил Киношита.

— Именно так. Если мое лицо слезает вместе со щетиной, я хочу узнать об этом до того, как улечу в Пограничье.

— Вы собрали вещи? — спросил Киношита, в последний раз входя в палату Найтхаука.

— Нет у меня никаких вещей, — ответил тот. — Они остались в прошлом столетии.

Киношита положил на кровать светло-синий костюм:

— Я купил его для вас.

Найтхаук поморщился:

— Отвратительно.

— Такая уж нынче мода. И потом, вы будете смотреться довольно глупо, если выйдете на улицу в больничном халате.

Найтхаук сбросил халат, начал одеваться.

— Впечатляет. — Киношита оглядел сухое, поджарое тело. — Вы похожи на боксера-тяжеловеса, который долго морил себя голодом, чтобы перейти в средний вес. Мышцы есть, а все остальное — увы.

— Вес я наберу, — заверил его Найтхаук. — В больнице я не получал достаточно калорий, чтобы компенсировать энергию, затраченную на физические упражнения.

— Почему вы не попросили увеличить ваш рацион?

— Я попросил. Однажды.

— И что?

— Не увеличили.

— Почему вы не пожаловались?

— Нет у меня привычки что-то выпрашивать. — Найтхаук застегнул тунику. — Как я выгляжу?

— Постарше ваших клонов. — Киношита усмехнулся. — Никак не могу понять почему.

— Все-таки твое чувство юмора оставляет желать лучшего.

— Между прочим, оружие я не принес, — заметил Киношита. — На Делуросе его ношение запрещено.

— Зачем мне оружие?

— Вы же Вдоводел.

— Я был им в стародавние времена.

— От себя не уйдешь.

— Знаешь, твой юмор предпочтительнее твоей философии. — Найтхаук направился к двери, вышел в коридор. — Ладно, давай поглядим, как выглядит Галактика по прошествии стольких лет.

Глава 4

Домик был маленький, аккуратный, выкрашенный белой краской, с зеленой крышей, старомодной верандой с качелями и креслом-качалкой. Вездеход еще только останавливался, а Найтхаук уже знал, что купит его.

— Но тут же одни деревья да овраги, — запротестовал Киношита. — На этих двухстах акрах ничего не вырастишь. Даже если мы расчистим их.

— Значит, мы и не будем ничего выращивать, — ответил Найтхаук. Обогнул угол дома. — А здесь выроем пруд и запустим в него рыбок.

— В миле отсюда река. По-моему, рыбы в ней, сколько хочешь.

— Та рыба для еды. А на эту мы будем смотреть. — Найтхаук двинулся дальше. — А огород будет здесь, — короткий взмах руки.

— Десять футов на двадцать, — прокомментировал Киношита. — Маловато будет.

— Мне хватит. Какая, они сказали, глубина колодца?

— Шестьдесят футов.

— Ладно, — кивнул Найтхаук. — Покупай.

— И вы не хотите даже войти в дом? — изумился Киношита.

— Один дом ничем не отличается от любого другого. Если нам потребуется что-то заменить или починить, мы заменим и починим. Кроме того, большую часть времени я намереваюсь проводить на веранде.

— Но…

— Покупай. — Киношита едва расслышал его, но прозвучавшая в голосе твердость ясно указывала, что решение принято. Найтхаук вернулся к вездеходу. — В городе высадишь меня у бара. Там я тебя и подожду, пока ты уладишь все формальности.

— Вы хотите купить его в кредит?

Найтхаук покачал головой:

— Оплати дом полностью. Не хочу быть у кого-то в долгу.

Киношита развернул вездеход, и по извилистой проселочной дороге они покатили обратно.

— Хотелось бы мне знать, что умиляет вас в проселочных дорогах и древних домах. Черт, да на этой планете нет даже атомных станций. Я думал, вы хотите купить приличную ферму на Поллуксе IV или на какой-то другой обжитой планете, а не хибару в забытой людьми и Богом звездной системе.

— Обжитых планет я навидался. Эта меня вполне устраивает.

— Хотелось бы услышать от вас то же самое, когда в колодце иссякнет вода или крыша рухнет под тяжестью снега.

— Слушай, тебя никто здесь не держит, — ответил Найтхаук. — Бери треть денег и уезжай.

— Куда?

— На любую планету, которая понравится тебе больше этой.

— Ни в коем разе, — отрезал Киношита. — Я остаюсь с вами.

— Тогда замолчи и следи за дорогой. Я старик, у меня нет сил спорить с тобой.

Следующие шесть миль они проехали в молчании и наконец добрались до окраины маленького городка, прилепившегося к единственному примитивному космопорту Черчилля II. Киношита остановил вездеход у невзрачной таверны.

— На перевод денег уйдет минут десять. Еще пять — на перерегистрацию дома на нового владельца. Если не возникнет чего-то непредвиденного, я вернусь через пятнадцать минут.

— Я буду здесь. — Найтхаук вылез из вездехода и зашагал к таверне.

По привычке занял столик в углу и сел спиной к стене, чтобы видеть окна и дверь.

Столик ожил. Над ним появилась голограмма с перечнем напитков, и механический голос попросил его сделать заказ.

— Пиво.

— У нас двести восемьдесят четыре сорта пива с семидесяти трех планет. Уточните ваш заказ.

— Местные марки есть?

— На Черчилле II пива не варят.

— Тогда оставляю выбор за тобой.

— Эта функция моей программой не предусмотрена.

— Ты не можешь выбрать мне марку пива?

— Нет, сэр. Если я выберу марку пива и оно вам не понравится, вероятность того, что вы откажетесь заплатить за пиво, равна пятидесяти семи процентам. Наша норма прибыли — сорок два процента. Если я выберу марку пива для вас, мне придется выбирать его для всех, а математические расчеты показывают, что половина операций станет для нас убыточной.

— Хорошо, — смирился Найтхаук. — Дай мне то пиво, которое сегодня заказывали чаще всего.

Мгновением позже в поверхности стола открылось окно. Перед Найтхауком появился высокий стакан с пивом. Окно закрылось.

— С вас четыре кредитки, или один талер Марии-Терезии, или пять шиллингов Далекого Лондона, или…

Найтхаук положил руку на поверхность стола.

— Считай отпечаток моего большого пальца и сними деньги с моего счета на Делуросе VIII.

— Считываю… операция завершена. — Механический голос на мгновение замолчал, потом добавил:

— Возможна ошибка.

— В чем проблема?

— Вы — Джефферсон Найтхаук?

— Совершенно верно.

— Согласно данным Главного кредитного компьютера на Делуросе VIII, вам сто семьдесят четыре года. Информация, хранящаяся в моем банке памяти, говорит о том, что ни один человек, даже мутант, никогда не жил больше ста сорока семи лет.

— Что ж, похоже, тебе придется внести в банк памяти новую информацию.

— Вы дозволяете мне считать вашу ретинаграмму?

— Не слишком ли много хлопот из-за четырех кредиток?

— Вы дозволяете мне считать вашу ретинаграмму?

— Да, считывай.

— Операция завершена… проверено… перепроверено… подтверждено. Вы — Джефферсон Найтхаук.

— Подумать только. — Найтхаук взял стакан, отпил пива. Огляделся. За столиком у двери трое мужчин средних лет ели сандвичи, которые принесли с собой, и запивали их пивом. У стойки стоял молодой парень в очень уж крикливой одежде с новехоньким лазерным пистолетом у бедра. Он пил какой-то напиток синего цвета. Ледяные кубики мелодично позвякивали. Совсем не так, как обычные, из воды.

Еще за одним столиком сидела женщина, не отрывавшая глаз от маленького стакана.

Найтхаук неторопливо пил пиво, свыкаясь с новой обстановкой, так непохожей на Делурос с его небоскребами высотой в милю и тридцатью тремя миллиардами жителей. Маленькое насекомое поползло по столу. Найтхаук уже собрался его убить, но в последний момент передумал, откинулся на спинку стула и подождал несколько секунд. Столик уловил появление насекомого, определил его местоположение и распылил на атомы.

Молодой человек, стоявший у стойки, повернулся, привлеченный вспышкой, встретился взглядом с Найтхауком. Тот спокойно, не мигая, смотрел на молодого человека, и скоро последний нахмурился и в недоумении отвернулся, словно не привык к тому, что ему смотрели прямо в глаза.

— Давайте что-нибудь посмотрим! — рявкнул он.

— В нашей фильмотеке тысяча шестьсот пятьдесят два спортивных репортажа, три тысячи пятьсот шестьдесят шесть развлекательных передач, четыреста два документальных…

— У тебя наверняка есть запись матча за звание чемпиона Галактики по боксу, который состоялся на прошлой неделе в Олигархии. Давай ее и посмотрим.

Мгновенно над стойкой возникло голографическое изображение двух крепких, практически голых парней. Они начали кружить по рингу, имитируя и нанося удары руками и ногами.

Поединок получился скучный, участники очень уж опасались друг друга. Найтхаук только порадовался, когда десять минут спустя «картинка» исчезла.

— Давай еще, — приказал молодой человек. Найтхауку не хотелось смотреть второй поединок, и он уже поднялся, чтобы уйти, но тут в таверну вошел Киношита, огляделся, заметил Найтхаука, направился к его столику.

— Есть проблемы? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Никаких, — ответил Киношита. — Теперь вы владелец древней хибары и двухсот акров ни на что не пригодной земли. Надеюсь, вы счастливы.

— Во всяком случае, доволен.

— Раз уж мы в таверне, полагаю, мы можем отметить это событие.

— Присаживайся, я угощаю.

— А что за пиво вы пьете?

Найтхаук пожал плечами:

— Понятия не имею.

— Пить-то можно?

— Вполне.

— Еще два пива, — заказал Киношита.

— Отмени заказ, — подал голос Найтхаук, как только столик «ожил».

— Заказ отменен, — послышался механический голос.

— Одно пиво той же марки и стакан того напитка, который пьет молодой человек у стойки бара. Синего, с музыкальными кубиками.

Молодой человек резко повернулся к ним.

— Отмени заказ, — прорычал он, направляясь к столику.

— Что случилось, сынок? — участливо спросил Киношита.

— Кто тебе сказал, что ты можешь заказывать мой напиток, старик? — спросил молодой человек, не отрывая глаз от Найтхаука.

— Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? — осведомился Киношита.

— Со стариком, который заказал то, что заказывать ему не положено, — последовал ответ. — А вы знаете, с кем разговариваете? Я — Джонни Беда. — Он все смотрел на Найтхаука. — Слышали обо мне?

— Я слышал о четырех или пяти молодых людях, которых звали Джонни Беда.

— Да? — удивился Джонни Беда.

— Билли Беда — тоже не редкость в Пограничье.

— Как получилось, что я о них ничего не знаю?

— Они жили до того, как ты родился, — ответил Найтхаук. — И все умерли молодыми.

— Что ж, а теперь я — Джонни Беда, и второго такого нет.

— Как скажешь.

— Поверьте мне, одного более чем достаточно. Может, вы слышали, что пару лет назад здесь объявился Вдоводел. Я вернул его туда, откуда он пришел. — Слова эти вызвали у Найтхаука улыбку, и молодой человек хищно сощурился. — Чему ты улыбаешься?

— Я просто счастлив, что планету, на которой я живу, охраняет такой орел, — ответил Найтхаук. — Теперь я могу заказать этот напиток?

— Я придумал его. Он — мой. Никто не заказывает его без моего разрешения.

— Что ж, пусть будет по-твоему. Ты разрешаешь мне заказать этот напиток?

— И сколько ты готов за него заплатить?

Найтхаук глубоко вздохнул.

— Не так много, как ты думаешь. — Он медленно поднялся, держа руки перед собой. — Мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться. И выпьем в другом месте.

Киношита по-прежнему сидел, словно пораженный громом.

— Пойдем, Ито, — коротко глянул на него Найтхаук. — Мы и так сильно разозлили этого господина.

Киношита поднялся и последовал за Найтхауком. А молодой человек, самодовольно улыбаясь, стоя посреди зала, уперев руки в боки, провожал их взглядом.

— Вы в порядке? — озабоченно спросил Киношита, когда за ними закрылась дверь.

— Да, конечно.

— А я уж засомневался. Найтхауки, которых я знал, отняли бы пистолет у этого наглеца и отшлепали бы его рукояткой.

— Найтхаукам, которых ты знал, было двадцать три и тридцать восемь лет. Я больше ста лет пролежал в гробу. Не так уж трудно отступить в сторону, когда такому вот мальцу бьет в голову тестостерон.

— А если бы он выхватил пистолет?

— Он бы меня убил. Оружия у меня нет, и я не держал его в руках сто двенадцать лет. Поединка бы не получилось.

— Значит, теперь ты будешь уступать дорогу любому наглецу?

— Мне шестьдесят два года. Только так я смогу дожить до семидесяти двух.

— Не могу поверить, что говорю с Вдоводелом.

— Ты с ним и не говоришь, — твердо ответил Найтхаук. — Вдоводела больше нет.

Они подошли к вездеходу.

— Куда теперь? — спросил Киношита.

— Поехали домой. — Внезапно Вдоводел улыбнулся и повторил:

— Поехали домой.

— Что тут смешного?

— До меня вдруг дошло, что это первый мой дом. — Он посмотрел на дорогу. — Пора пускать корни. Поехали домой. — Он кивнул. — Да, эти слова ласкают слух.

Глава 5

Киношита помнил, что второй клон не терпел беспорядка, и полагал, что Найтхаук займется домом, потратит недели, а то и месяцы на то, чтобы в нем все блестело и сверкало. Вместо этого тот купил подержанную мебель и больше не обращал внимания на обстановку. Разве что однажды потратил полдня, сколачивая из досок полки для книг.

— Книги давно уже никто не читает, — заметил Киношита, наблюдая, как Найтхаук трудится над полками.

— Я читаю.

— Это же глупо. Любую книгу, когда-либо написанную во Вселенной, можно вызвать на дисплей компьютера.

— У меня нет компьютера.

— Так мы его купим, когда в следующий раз поедем в город.

— Я не люблю компьютеры. Мне нравится держать книгу в руках, ощущать ее вес, вдыхать запах.

— Вы знаете, сколько сейчас стоят книги?

— В Пограничье у меня хранятся тысячи книг. Чуть ли не на каждой планете, на которых я жил. В ближайшие дни я распоряжусь, чтобы их переправили сюда.

— Я думаю, нам все равно надо купить компьютер.

— Он может колоть дрова, сажать цветы, разжигать очаг?

— Разумеется, нет.

— Тогда я не стану его покупать. Он мне абсолютно не нужен, — отрезал Найтхаук.

— Разве вы не хотите знать, что происходит в Галактике? — спросил Киношита.

— Конечно же, нет. Я отошел от дел, или ты об этом забыл?

— Вы отошли от охоты за головами или от жизни?

— Чуть-чуть от одного, чуть-чуть от другого.

— Вас же засосет эта рутина.

— Мне эта рутина нравится.

Действительно, рутина была из приятных. Каждое утро Найтхаук вставал, заставлял себя съесть завтрак: не любил он начинать день с еды, потом около часа колол дрова. В доме были и солнечная, и ядерная системы отопления, но Найтхаук предпочитал сидеть перед камином, в котором горели настоящие дрова.

Каждый день он приносил из реки по несколько галлонов воды, для того. Киношита это знал, чтобы укрепить мышцы ног, потому вода к дому подводилась от трех источников.

Во второй половине дня Найтхаук отправлялся на охоту. Первые пять дней возвращался с пустыми руками, а потом всегда приносил что-нибудь к ужину. В окрестных лесах водились крупные травоядные, весом на добрые пятьсот фунтов, но Найтхаук отдавал предпочтение очень быстрым, похожим на кроликов, зверькам, обитающим около реки. На жаркое они годились, но Киношита понимал, что к Вдоводелу возвращаются прежние быстрота реакции и меткость.

— Неплохо. — Киношита оторвался от опустевшей тарелки. Готовили они по очереди, и в этот вечер у плиты стоял Найтхаук.

— Соус мне понравился, — ответил тот. — Рецепт мне дал один эмранец, на Серебряной Росе.

— Но разве вам не надоедает каждый день есть одно и то же? — полюбопытствовал Киношита.

— Я десятилетиями ел одно и то же, — ответил Найтхаук.

— Это вы о чем?

— О соевых продуктах. Да, вкусом они отличаются, но основа-то одна. — Он помолчал. — Когда все время перелетаешь с планеты на планету, с разными гравитацией и атмосферой, твой организм должен всякий раз приспосабливаться к новым условиям. Поэтому нет смысла создавать ему дополнительные трудности, потребляя местную пищу.

— Вы — осторожный человек.

— Беззаботные молодые люди не доживали до беззаботной старости, во всяком случае, те, кто занимался тем же делом, что и я.

— Вам этого недостает?

— Соевых продуктов?

— Дела, которым вы занимались.

Найтхаук покачал головой:

— Без него мне очень даже хорошо.

— Я этого не понимаю, — пожал плечами Киношита. — Вы же были лучшим из лучших.

— Я в этом сомневаюсь.

— Кого вы ставили выше себя?

Найтхаук задумчиво склонил голову, потом посмотрел на Киношиту:

— Говорили, что никто не может сравниться с Миротворцем Макдугалом и Ангелом. И тот, кто убил Конрада Бленда на Вальпургии III, тоже парень не промах.

— Но ведь они умерли тысячи лет назад! — запротестовал Киношита.

— Когда речь заходит об определении лучшего из лучших, временные рамки значения не имеют. — Найтхаук сухо улыбнулся. — Ты знаешь, был цирковой артист — правда, я не уверен, что это не вымысел, который считался самым метким стрелком всех времен и планет. Не могу вспомнить, как его звали… Певец, Жонглер…

— Биллибак-Танцор?

— Он самый.

— Я видел его памятник на Каргенньяне II. — Киношита улыбнулся. — В птичьем дерьме и граффити, уже начавший разваливаться, но я прочитал его имя на постаменте. И все же я не могу не напомнить тебе, что в него-то никто не стрелял. И еще вопрос, сохранил бы он свою меткость в поединке.

— Кто знает? — вздохнул Найтхаук. — Легенда гласит, что он погиб в перестрелке. — Он помолчал. — Естественно, рано или поздно нас всех ждет такой же конец.

— Только не вас, — возразил Киношита.

— Даже меня.

— Никогда. Я вижу, как вы возвращаете себе прежнюю форму. Осталось совсем немного.

Найтхаук покачал головой.

— Знаешь, в чем разница между юнцом вроде Джонни Беды и мною? Он слишком молод, чтобы осознавать, что его могут убить. Он никогда об этом не думает. Когда он затевает ссору, он даже не осознает, чем она может закончиться, а потому прет напролом. Вот почему в Пограничье преобладают молодые киллеры. Как только до человека доходит, что он может расстаться с жизнью, появляется понимание того, сколь она дорога. Он задумывается, медлит с принятием решения, а ты знаешь, к чему приводит промедление.

— Я провел несколько месяцев с вашим вторым клоном. — Слова Найтхаука, похоже, Киношиту не убедили. — У него было тело тридцатилетнего, но ему передали все ваши воспоминания. То есть его сознание и эмоции соответствовали шестидесяти двум годам. Почему он не медлил?

— Тебе следовало задать этот вопрос ему.

— Я спрашиваю вас. Это одно и то же.

— Не совсем. Он на здоровье не жаловался и знал, что эплазию научатся излечивать еще до того, как болезнь успеет обезобразить его.

— Это не ответ, — упорствовал Киношита. — У него был разум шестидесятидвухлетнего, но он не медлил с принятием решения.

— Он владел важной информацией, в свое время недоступной мне.

— Какой же?

— Он знал, что и в пятьдесят будет без труда брать верх над двадцатидвухлетними. Мало кто из тех, кому тридцать восемь, абсолютно точно знает, что и через десять, и через пятнадцать лет быстрота их реакции не замедлится ни на одну наносекунду. — Найтхаук вздохнул. — Но мне шестьдесят два года, больше ста лет пролежал в морозильной камере, половина моей кожи искусственная, и я точно знаю, что таким, как прежде, мне уже не быть.

— Ладно, я готов это допустить. Но вы так и не ответили: нет у вас ощущения, что вам недостает возбуждения, азарта, интереса, которые наполняли вашу прежнюю жизнь?

— Так ли интересно выслеживать подонков? Ты же сам служил закону. И находил эту службу интересной?

— Нет, но…

— Что — но?

— Я не был Вдоводелом.

— Сейчас я тоже не Вдоводел. Я — Джефферсон Найтхаук.

— Я вас совершенно не понимаю. Если в каком-то деле ты лучший…

— Знаешь, в чем я был лучшим? — раздраженно прервал его Найтхаук. — Никому не удавалось лучше меня пугать женщин и детей. Когда я шел по улице и на их глазах кожа слезала у меня с лица и сквозь нее проглядывали кости, готов спорить, что потом кошмары мучили их не один месяц. — Он помолчал. — Со временем я начал носить перчатки и маску, чтобы никто не видел меня в таком виде, но о моей болезни уже стало известно. И у молодых отпала необходимость доказывать свою крутизну в поединке со мной. Теперь они доказывали то же самое, пытаясь украсть мою маску и убедиться, что смогут взглянуть на мое лицо, не блеванув. Удавалось это далеко не всем. — У Найтхаука перекосило лицо, он глубоко вздохнул. — Вот она, визитная карточка Вдоводела. Я не только пугал женщин и детей. Одним своим видом, войдя в бар или ресторан, я мог заставить крепких парней похвалиться харчишками.

— Извините. — Киношита потупился. — Я не понимал…

— Все нормально. С этим покончено. Как с Вдоводелом.

— А почему вы решили лечь в морозильную камеру?

— Врач с Биндера Х дал мне десять недель. Я привык пугать всех, кто смотрел на меня, но умирать как-то не хотелось. Он и посоветовал мне не сидеть на нескольких миллионах кредиток, а отправиться на Делурос VIII, чтобы меня заморозили до того момента, как будет найдено лекарство от моей болезни. Он полагал, что на это уйдет лет сорок. Ошибся всего на семьдесят два года. Должно быть, эта эплазия оказалась очень крепким орешком.

— Похоже на то.

— Надеюсь, мой клон тоже излечился от нее.

— Денег ему на это хватало. Я уверен, что излечился. — Киношита помолчал. — Вы действительно собираетесь найти его?

Найтхаук покачал головой:

— Зачем? Если бы он хотел увидеть меня, то дал бы знать. Он выполнил задание, ради которого его создали. Если он хочет взять себе новое имя, если хочет, чтобы его оставили в покое, я буду уважать его желания.

Найтхаук поднялся, убрал со стола, вышел на веранду, сел в кресло-качалку.

— Как много сегодня на небе звезд, — заметил он, когда Киношита присоединился к нему. Киношита вскинул голову:

— Много планет. Готов спорить, на некоторых интересно побывать.

— Я побывал на сотнях планет, — ответил Найтхаук. — Эта ничуть не хуже остальных.

— Вы собираетесь день за днем рубить дрова, охотиться, ловить рыбу? До самой смерти?

— По-моему, прекрасная перспектива.

— А по-моему, уж больно занудная.

— Я ведь еще буду и читать.

— Как увлекательно.

— В моем возрасте больше ничего и не нужно, — усмехнулся Найтхаук.

— Вы действительно намерены этим ограничиться?

— Пожалуй, что нет. Полагаю, я начну ходить в церковь.

Киношита расхохотался:

— Вы? Человек, который отправил прямо в ад не одну сотню людей и инопланетян.

— Да, я.

— Отдаете предпочтение определенной религии?

— Да нет.

— Тогда зачем ходить в церковь?

— А где еще можно встретить милую вдовушку средних лет?

— Так вы хотите жениться?

— Я всю жизнь был один, — ответил Найтхаук. — И не считаю, что с меня следует брать пример.

— Не староваты ли вы для столь радикальных перемен? Найтхаук пожал плечами.

— Человеку свойственно умение адаптироваться. Это удается нам лучше, чем другим представителям разумной жизни. — Он откинулся на спинку кресла-качалки. — Мне, конечно, недостает энергии молодых, но это не повод для того, чтобы коротать последние годы моей жизни в одиночестве. — Он посмотрел на Киношиту. — Ты уж извини, но компаньон мне нужен другого пола.

— Думаю, я не буду горевать из-за того, что Вдоводел не воспылал ко мне страстью, — рассмеялся Киношита. — Но не могу не спросить: почему вы намерены искать спутницу жизни в церкви?

— Я провел немало времени в барах, наркоманских притонах, борделях, казино, но не встречал там женщин моего возраста.

— А может, вам жениться на молодой?

Найтхаук покачал головой:

— Никогда.

— Но почему?

— Хватит мне и твоих далеко не тонких намеков на то, что мне пора вновь податься во Вдоводелы. Не нужна мне двадцатилетняя жена, которая ждет от мужа тех же подвигов.

— Я не жду от вас никаких подвигов. — В голосе Киношиты прозвучала обида.

— Вот и ладушки. — Найтхаук закрыл глаза, мерно раскачиваясь в кресле.

В молчании они просидели с полчаса. Потом Киношита мягко коснулся плеча Найтхаука:

— Джефферсон! В двухстах ярдах от нас ночной убийца, за большим деревом.

— Я знаю, — также шепотом ответил Найтхаук. — Я наблюдаю за ним уже десять минут. Он больше похож на собаку, чем на кошку, хотя и может лазить по деревьям.

— Хотите воспользоваться моим лучевиком или глушаком? — спросил Киношита.

— Он нас не трогает. И потом, мне надоело убивать.

Ночной убийца повернул голову на их голоса, потом растворился в темноте.

— Надеюсь, он запомнит, что вы сохранили ему жизнь, — улыбнулся Киношита.

— Мы его не интересовали.

— Вы уверены?

— На этой планете мы — пришельцы. Он не распознал в нас добычу.

— Вы охотитесь каждый день, — указал Киношита. — Он мог распознать в вас конкурента.

— Еды хватит на всех.

— Он всего лишь зверь. И может этого не понимать.

— Пока об этом можно не волноваться. Наши пути еще не пересекались.

Киношита искоса взглянул на «старика», который, закрыв глаза, покачивался в кресле.

Ты действительно был лучшим из лучших. Никто не мог сравниться с тобой, мы многого добились, и, наверное, никто не может отнять у тебя права провести остаток дней в этом захолустье. Если ты больше не хочешь искушать судьбу, кто я такой, чтобы побуждать тебя к этому? Нет, теперь я не буду звать тебя Вдоводелом.

Глава 6

На следующее утро Киношиту разбудили удары топора: «старик» рубил дрова.

— Доброе утро, — поздоровался Найтхаук с Киношитой, который вышел из дома, ладонью прикрывая глаза от яркого солнца.

— Вы не разбудили меня к завтраку.

— Поедим в городе. Мне надо кое-что купить.

— Купить?

— Пряности для кухни, семена для огорода, может, пару новых туник. Мои стали жать в плечах.

— Я только приму душ и побреюсь, а потом поедем.

— Вот что я тебе скажу. Легкая прогулка мне не повредит. — Он вогнал топор в пень. — Я пойду пешком. Ты меня нагонишь.

— Как скажете. — Киношита задался вопросом: а сколько мужчин в возрасте Найтхаука способны час рубить дрова, а потом пройти пять миль до города?

Он долго стоял под горячим душем, потом неспешно побрился, выпил чашечку кофе и только после этого сел в вездеход. Найтхаука он догонял четыре мили.

— Я уж думал, что ты вновь улегся спать, — заметил тот, залезая на пассажирское сиденье.

— Вы же сказали, что прогулка вам не повредит. — Киношита искоса посмотрел на Найтхаука. — Вы же взмокли от пота. Не могли вы так вспотеть, если шли по дороге.

— Пару миль я пробежал.

— Правда?

— Да. — На лице Найтхаука появилась виноватая улыбка. — Не хотел, чтобы кто-нибудь видел меня. Не знал, выдержу я такой забег или нет.

— Вы входите в форму, двух мнений тут быть не может. Позвольте спросить, а для чего вам это нужно?

— Я полстолетия полагался на свое тело, и оно ни разу меня не подвело, — ответил Найтхаук. — Никогда не волновался из-за того, что я слишком худой или слишком толстый, что у меня высокое давление или диабет. А потом выяснилось, что оно тоже подвержено болезням. Теперь, воскреснув из мертвых, получив второй шанс, я хочу поддерживать его в идеальном состоянии. Насколько это возможно. — Он посмотрел на Киношиту. — Вот и все. Никаких тайных замыслов. Я был смертельно болен; теперь хочу оставаться здоровым.

— С этим не поспоришь, — ответил Киношита. — Удивляет меня другое. Раз вы стали таким фанатиком здорового образа жизни, почему не пытаетесь обратить меня в свою веру?

— Твое здоровье касается только тебя, мне до этого нет никакого дела.

— Наконец-то я слышу голос знакомого мне Найтхаука, — удовлетворенно улыбнулся Киношита.

— Неудивительно. Мы ничем не отличаемся.

Они въехали в город, остановились у магазина «Все для фермы».

— Помочь вам донести покупки? — спросил Киношита, когда Найтхаук спрыгнул на землю. «Старик» ответил коротким взглядом. — Извините. Глупый вопрос.

Найтхаук вошел в магазин, начал разглядывать витрины.

— Доброе утро, мистер Найтхаук, — поздоровался с ним продавец.

— Доброе утро, Джейкоб.

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Скорее всего. Меня интересует очень красивый желтый цветок, который растет на Зеленой Иве.

— Зеленой Иве? — переспросил Джейкоб. — Одну секунду. — Он включил компьютер. — Зеленая Ива.

— Зеленая Ива, — повторила машина. — Официальное название Сандермен II. Местонахождение — Внутреннее Пограничье.

— Хорошо, Сандермен II. Желтый цветок. Покажи, что у нас есть.

Над компьютером появились голограммы четырнадцати желтых цветков.

— Который из них, мистер Найтхаук? — спросил продавец.

— Третий слева. — Джейкоб указал на один из цветков. — Нет, слева от меня.

— Понял. — Джейкоб что-то сказал компьютеру, взглянул на дисплей. — Местное название Солнечный зайчик.

— Он-то мне и нужен. Как скоро я его получу?

— Сколько вам нужно?

— Сорок или пятьдесят.

— Сначала давайте убедимся, что он приживется на нашей почве. — Опять короткий приказ компьютеру. — Да, сила тяжести и почва ему подходят. Атмосфера — не проблема, вода — тоже. — Он подождал, пока на дисплее появится новая информация. — Растение многолетнее, но боится низких температур. Погибает даже при легком морозе.

— Заказывай.

— Вы не хотите узнать цену, мистер Найтхаук? — спросил Джейкоб.

— Я уверен, что ты не возьмешь с меня лишнего. Деньги спиши с моего счета.

— Хорошо. Заказ получите через неделю. Вам нужно что-нибудь еще?

— Сегодня нет. Мне еще надо зайти к бакалейщику, а потом встретиться с моим другом.

— Между прочим, этим утром я видел Джонни Беду. Я бы на вашем месте был поосторожнее. Почему-то он вас невзлюбил.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил его Найтхаук.

Он вышел из магазина, пересек улицу, купил специи и вернулся к вездеходу. Киношиту за рулем не нашел. Заглянул в пару ресторанов, увидел Киношиту, который ел омлет из импортных яиц с местной ветчиной, присоединился к нему.

— Спасибо, что подождал. — Найтхаук саркастически усмехнулся.

— Я умирал с голоду.

— Хорошо ты, видать, служил закону. Что ты делал, если тебе хотелось есть, когда ты преследовал преступника?

— Ел. Нет смысла идти за убийцей, если думаешь о другом.

— Нет смысла идти за убийцей, если у тебя три пули в животе или кисть отсекло лазером. А вот голод едва ли служит помехой.

— Насмехайтесь надо мной, если хотите, — в голосе Киношиты звучали нотки обиды, — но позвольте заметить, что без ваших врожденных способностей я дожил до сорока лет. А значит, что-то делал правильно.

— Конечно. — Найтхаук улыбался. — Заходил в ресторан, а опасные преступники убегали.

— Смейтесь, смейтесь, но я сниму комнату в городе, если вы заговорите о калориях и диете.

— Да нет же, ешь что хочешь. Дни, когда мы преследовали плохишей, уже в прошлом.

— Кстати, о плохишах. Я видел, как этот молодой петушок вошел в бар на другой стороне улицы.

— Рано он начинает пить, не так ли?

— Это все, что вы можете сказать?

— Нет закона, запрещающего прикладываться к спиртному до полудня.

— Если он увидит вас…

— Если он увидит меня, я отойду в сторону. Особых усилий для этого не требуется.

— Я все-таки вас не понимаю.

— У меня нет оружия, — напомнил Найтхаук. — Что мне, по-твоему, делать?

— Ничего. — Киношита вздохнул. — Не мое это дело.

— Вот тут я всецело с тобой согласен.

Найтхаук вызвал меню, сделал заказ, принялся за еду. Киношита изредка нервно поглядывал в окно, высматривая Джонни Беду, Найтхаук не отрывал глаз от тарелки.

Позавтракав, они направились к вездеходу.

— Назад тоже побежите? — спросил Киношита.

— Я старик, — ответил Найтхаук, усаживаясь рядом с ним. — Более того, очень уставший старик, у которого все болит. Двух миль в день вполне достаточно.

Они проехали половину пути, когда Найтхаук попросил Киношиту остановить вездеход.

— Что случилось? — спросил тот.

— Посмотри, какая интересная птичка. — Он указал, куда надо смотреть. — Такая красивая.

— Где?

— Да вон же. По левую руку, в четверти мили отсюда. На высоком дереве, чуть правее вершины.

Киношита всмотрелся, прищурился и покачал головой:

— Я вижу красноватое пятно. Неужели вы можете разглядеть, какие у нее крылышки, головка?

— Конечно. И окрас тоже.

— Да уж, зрение у вас хуже не стало.

— Естественно. Эплазия не влияет на остроту зрения.

— Значит, отныне вы будете любоваться птичками?

— Да нет, просто она привлекла мое внимание. — Найтхаук раздумчиво помолчал. — А может, и буду. Занятие-то интересное.

Киношита пожал плечами:

— Почему нет, если вам нравится:

— В моем преклонном возрасте нет ничего лучше тихих радостей, которые дарит нам жизнь на природе. По крайней мере дарила. — Он всмотрелся вперед и нахмурился.

— Что случилось? — разом подобрался Киношита. — Что вы увидели?

— Полной уверенности у меня нет. Едем домой… быстро!

Киношита двинул вездеход с места.

— Черт! — вырвалось у Найтхаука.

— В чем дело? — Киношита едва не перевернул вездеход, пройдя поворот на слишком большой скорости.

— Дым, — ответил Найтхаук. — Много дыма.

— Горит там, где наш дом?

— Да.

Они промчались две мили, остановились в пятидесяти ярдах от пылающего дома.

— Как такое могло случиться? — Киношита выскользнул из-за руля. — Может, искра из камина?

— Нет, это не случайность, — мрачно покачал головой Найтхаук. Увидел клочок бумаги, белеющий на пне, в котором он оставил топор. Подошел, взял листок в руки.

— Что это? — спросил подошедший Киношита.

— Послание. — Найтхаук протянул ему листок.

— «Это тебе за полковника Эрнандеса», — озвучил послание Киношита.

— Кто он такой? — спросил Найтхаук. — Никогда не слышал ни о каком полковнике Эрнандесе.

— Я слышал, — тяжело вздохнул Киношита.

— Имел с ним дело?

Киношита покачал головой:

— Нет, Джефферсон. Вы его убили.

— Черта с два.

— Убили. Я тому свидетель.

Глава 7

— Объясни!

— Первого клона создали для полковника Эрнандеса с Солио II, — ответил Киношита. — По его настоятельной просьбе. Он и оплатил все расходы.

— За это я убить его не мог.

— Первый клон его не убивал. Он, клон, обладал теми же скоростью реакции и меткостью, что и вы в двадцать три года, но эмоционально и духовно его возраст не превышал нескольких месяцев. Наивность стоила ему жизни.

— Что произошло?

— Каким-то образом он выяснил, что Эрнандес использует его в собственных целях, он отправился на Солио и попытался его убить. Подробностей я не знаю, но мне говорили, что там не обошлось без женщины. Короче, клону расставили ловушку, и он умер.

— Но при этом убил Эрнандеса?

Киношита покачал головой:

— Нет.

— Тогда кто же его убил?

— Ваш второй клон.

— Эрнандес заплатил и за второго клона? — спросил Найтхаук.

— Нет. Второго клона создали для Кассия Хилла, губернатора планеты, которая называлась Перикл. Но второй клон выяснил, что произошло с его предшественником, и по пути на Перикл свел счеты с Эрнандесом.

— То есть убил его?

— Совершенно верно. В моем присутствии.

— Значит, ты видел тех, кто был с ним.

— Он застрелил Эрнандеса в переполненном ресторане на Солио II. Не только полковника, но и четверых или пятерых его телохранителей.

— Значит, кто-то из выживших засек одного из нас и сжег дом.

— Что значит «одного из нас»? — спросил Киношита. — Убили-то его вы.

— Полагаю, что за последние три года ты изменился куда меньше, чем я, — резонно указал Найтхаук. — Я все еще на двадцать фунтов легче, чем в лучшие времена, волосы у меня сильно поседели, лицо изрезали морщины. Скорее всего они узнали тебя, а уж потом сообразили, кто я такой.

Киношита долго молчал.

— Должен признать, что в этом что-то есть.

— Что ж, сие означает, что ты сможешь их опознать, когда мы их найдем.

— Я в этом не уверен, — покачал головой Киношита. — Сомневаюсь, что я смогу опознать кого-то из посетителей ресторана. Кроме того, когда Эрнандес правил планетой, там пышным цветом цвела коррупция. Если новый режим вышиб с государственных должностей всех его приспешников, на вас сейчас точит зуб не одна тысяча мужчин и женщин.

— Из которых ты скорее всего можешь опознать человек пять, — мрачно предположил Найтхаук. — Ты мне хочешь сказать именно это?

— Да, — кивнул Киношита.

Найтхаук встал, сунул руки в карманы, наблюдая, как рушится последняя стена.

— На какую сумму застрахован дом?

— Двадцать процентов от стоимости.

— Не больше?

— Восемьдесят процентов приходится на землю, и она по-прежнему принадлежит вам. — Киношита помолчал. — Будем отстраивать дом заново?

— Какой смысл? Они же знают, где я живу. И придут снова.

— Так что же будем делать?

— Заберем страховку, выставим землю на продажу и отбудем.

— Куда?

— Пока не знаю. Полетим в глубины Пограничья и постараемся найти другую планету.

— Может, снять номер в гостинице? — предложил Киношита.

— Зачем?

— Мы могли бы вернуться через пару дней, когда руины остынут, и посмотреть, не осталось ли чего.

— Дом был деревянным. Что от него может остаться?

— Я подумал о том, что мы найдем какие-то улики, которые выведут нас на поджигателя.

— Мне улики ни к чему. Если поджигатели в городе, ты мне их укажешь. Если покинули планету, гоняться за ними остаток жизни я не собираюсь.

— Джефферсон Найтхаук хочет просто улететь отсюда? — в изумлении спросил Киношита.

— Джефферсон Найтхаук хочет исчезнуть. Прежде чем мы обоснуемся на новой планете, я хочу взять себе другое имя. Маленькое удовольствие, знаешь ли, быть мишенью для людей, которых ты и в глаза не видел. — Он повернулся и зашагал к вездеходу. — Здесь нам делать больше нечего. Поехали.

— Пожар может распространиться по вашей земле.

— И пусть. Мы сюда больше не вернемся.

Киношита задумчиво смотрел ему вслед. А ведь ты совсем и не огорчен. Я-то думал, что тебе нравится это место, что ты хочешь провести здесь остаток своих дней. Но раз ты всего лишь пожимаешь плечами и уходишь, значит, я ошибался. Ты еще не Вдоводел, тот бы бросился за поджигателями, как гончая — за зайцем, но ты уже и не Джефферсон Найтхаук, иначе случившееся произвело бы на тебя куда более сильное впечатление. Я не знаю, кем ты в итоге станешь. И я не знаю, кем мне хотелось бы тебя видеть. Пока не знаю.

— Будем сидеть здесь все утро? — с издевкой спросил Найтхаук.

— Извините, задумался, — ответил Киношита и тронул вездеход с места.

— Когда приедем в город, сообщи о пожаре властям, потребуй страховку и узнай, сможем ли мы купить новый корабль. Если сможем, продай наш.

— Но наш в полном порядке.

— Он зарегистрирован на мое имя. Если и есть более простой способ выследить человека, то я его не знаю.

— И на какое имя мне регистрировать новый корабль? — полюбопытствовал Киношита.

— Черт! — пробормотал Найтхаук. — Я забыл. Чтобы сменить фамилию и получить новый паспорт, надо забраться в глубины Пограничья. — Он глубоко вздохнул. — Ладно, пока полетаем на старом корабле.

— А чем займетесь вы, пока я буду беседовать со страховой компанией и полицией?

— Не с полицией, а с пожарным управлением, — поправил его Найтхаук.

— Но дом подожгли! — запротестовал Киношита. Найтхаук вытащил из кармана найденный на пне листок, разорвал его на мелкие клочки.

— Если они подумают, что это поджог, нам придется с неделю отвечать на их глупые вопросы и заполнять разные бланки.

— Вы — босс.

— Вот и не забывай об этом. — При подъезде к городу вездеход сбавил скорость. — Мне тоже хватит дел. Я же много чего заказал. От цветов до мебели. Теперь все эти заказы надо отменить. Еще мне надо кое-что купить. — Они проехали продуктовый магазин. — Высади меня здесь. Встретимся в баре.

Найтхаук вылез из вездехода, зашел в магазин и отменил утренний заказ. Потом с той же целью заглянул в мебельный магазин и скобяную лавку и закончил свою прогулку по городу в маленьком магазинчике у ресторана. Лысый старик, стоявший за прилавком, встретил его очень радушно:

— Я видел вас, мистер Найтхаук. Могу я что-нибудь подобрать для вас?

— Возможно. У вас только новое оружие или уже побывавшее в деле?

— И то и другое. Что вас интересует?

— Сейчас поглядим. — Найтхаук окинул взглядом застекленные шкафы. — Вот этот, пожалуйста.

— Отличный выбор. Принадлежал слуге закона. Не раз сохранял ему жизнь. Этот человек прожил достаточно долго, чтобы выйти на пенсию.

Найтхаук осмотрел лазерный пистолет, прикинул вес, проверил прицел.

— Аккумуляторная батарейка?

— На месте.

— Где?

— Когда вы в последний раз стреляли из лучевика? — полюбопытствовал старик.

— Давным-давно, — честно ответил Найтхаук.

— Она встроена в рукоятку.

— И каков запас энергии?

— Все зависит от того, как вы собираетесь ее расходовать. В лаборатории ее хватает на двадцать минут непрерывной стрельбы. В полевых условиях, когда стрельба идет с интервалами, наверное, минут на десять.

— Сколько стоят батарейки?

— Двести кредиток каждая. Я также беру талеры Марии-Терезии и фунты Далекого Лондона. Говорят, что на Новом Сталине произошла революция, поэтому на этой неделе на рубли я ничего не продаю.

— Я возьму этот лучевик и десяток батареек. Кобура у вас есть?

— Вам новую или старую?

— Старую. Чтобы я знал, как она работает.

— Я могу дать вам родную. Она, конечно, потрепанная, но лучевик из нее не выпадет.

— Отлично. А теперь покажите мне ваши глушаки.

Найтхаук перебрал восемь акустических пистолетов, пока не выбрал тот, что хотел. К нему он тоже прикупил десяток батареек.

— Что-нибудь еще?

— Как насчет пистолета?

— Есть только один, новехонький.

— Давайте поглядим.

Найтхаук внимательно осмотрел пистолет, несколько раз нажал на курок, передернул затвор, потом вернул пистолет старику:

— Не пойдет.

— А что вам не понравилось?

— Очень тугой механизм.

— Так смажьте его.

— Не буду я на него полагаться. А раз так, то и пользоваться им не буду. Так зачем его покупать?

— Вы так присматриваетесь к каждому новому пистолету.

— Я никогда не пользовался новым оружием.

— А со старым имели дело?

— Приходилось.

— Могу я предложить вам что-нибудь еще?

Найтхаук огляделся, увидел нож с зубчатым лезвием, сунул за голенище правого сапога.

— Возьму, пожалуй, и его. Сколько получилось?

Старик подсчитал стоимость покупок, сканировал ретинаграмму и отпечаток большого пальца Найтхаука, подождал, пока банковский компьютер подтвердит их подлинность и переведет деньги на счет его магазина, потом начал заворачивать оружие.

— Вот этого не надо, — остановил его Найтхаук. Приложил кобуру лучевика к бедру, подождал, пока она припаяется к материалу брюк, потом прикрепил кобуру глушака к поясу на спине. Батарейки бросил в карман.

— А вы похожи на человека, которому в свое время приходилось носить оружие, — заметил старик.

— Когда-то я с ним не расставался.

— Внезапно на кого-то обиделись?

— Скорее, кто-то обиделся на меня.

— Да кому охота докучать такому достойному пожилому человеку, как вы?

— Мне тоже хотелось бы это знать. — Найтхаук направился к двери, остановился на полпути и обернулся:

— Эй, старик.

— Да?

— Вы должны зарегистрировать это оружие, не так ли?

— Да, конечно, но тут никаких проблем не возникнет. Я знаю, как вас зовут: Джефферсон Найтхаук.

— Вот что я вам скажу. Зарегистрируйте пистолеты на имя доктора Джилберта Эгана с Делуроса VIII, и я отдам вам мой вездеход. Вечером вы сможете забрать его в космопорте.

— С регистрационными документами?

— Естественно.

Старик заулыбался:

— Договорились, доктор Эган.

Найтхаук повернулся, вышел на улицу, огляделся в поисках Киношиты, не увидел его и зашагал к бару. Двери открылись, и, входя в бар, он нос к носу столкнулся с Джонни Бедой.

— Смотрите, кто пришел. — Голос юнца сочился насмешкой.

— Я встречаюсь здесь с приятелем, — ответил Найтхаук. — И ни с кем не хочу ссориться.

— А мне представляется, что ты так вырядился именно для того, чтобы с кем-то поссориться. — И он указал на лучевик на бедре Найтхаука.

— Послушай, парень, у меня выдалось тяжелое утро. Давай все-таки обойдемся без ссоры.

— Тогда осторожненько достань из кобуры лучевик, брось на пол, купи мне пиво, и у тебя не будет никаких проблем. — И Джонни лучезарно улыбнулся мужчинам, которые сидели за столиками.

— Если я чем-нибудь оскорбил тебя, извини, — ответил Найтхаук. — Через полчаса я улетаю с этой планеты, и ты никогда меня не увидишь.

— Твои деньги здесь ценятся, извинения — нет.

Найтхаук пристально посмотрел на него:

— Остынь, парень. Один раз я извинился. Второго не будет.

— Жалеть об этом придется только тебе. — И Джонни Беда шагнул к Найтхауку.

И тут правая рука Найтхаука взметнулась вверх. От затрещины Джонни развернуло на триста шестьдесят градусов. А когда он вновь оказался лицом к Найтхауку, то в двух дюймах от своего носа увидел дуло лучевика.

— Ты кто такой? — воскликнул Джонни.

— Скоро узнаешь, — ответил Найтхаук. — А теперь достань из кобуры лазерный пистолет, очень медленно, и положи на стойку.

Джонни Беда выполнил приказ. Найтхаук положил на стойку и свой лучевик.

— Ну что, парень, ты готов второй раз уложить Вдоводела?

Джонни Беда заглянул в глаза Найтхаука, и то, что он увидел, определенно ему не понравилось. На мгновение он застыл, а потом энергично замотал головой.

— Тогда уходи и больше сюда не возвращайся.

Джонни Беда на негнущихся ногах направился к двери. В баре повисла тяжелая тишина.

— Вы действительно Вдоводел? — наконец решился спросить кто-то из сидевших за столиками.

— Не верьте всему, что слышите, — ответил Найтхаук, взял со стойки лазерный пистолет и сунул в кобуру.

— Так вы говорите, что вы — не Вдоводел? — спросил второй.

— Что-то мне в это не верится, — подал голос третий. Найтхаук улыбнулся всем и вышел на улицу. Увидел, что вездеход припаркован перед банком. В том же здании размещалась и страховая компания. Найтхаук подошел к вездеходу, сел на пассажирское сиденье. Через пару минут к нему присоединился Киношита.

— На выверку суммы, выплачиваемой по страховому полису, уйдет две недели. Потом деньги перечислят на ваш счет.

— Отлично.

— Я заглянул во все магазины, — продолжил Киношита. — Не увидел ни одного знакомого лица.

— Значит, они уже улетели. Неудивительно.

— Куда теперь?

Найтхаук указал на небо:

— Туда. Сначала взлетим, а уж потом будем определяться.

Они поехали в космопорт.

— Черт! — воскликнул Киношита, когда они свернули на стоянку. — Знаете, что мы забыли?

— Что?

— Продать вездеход.

— Я об этом позаботился. — Найтхаук спрыгнул на землю. Киношита последовал за ним, они вошли в космопорт и направились к своему кораблю.

— Что-то не так, — прошептал Найтхаук.

— О чем вы?

— Не важно. По моей команде падай на землю.

Киношита огляделся, не заметил ничего подозрительного и решил, что «старик» перебарщивает. Он уже хотел сказать об этом, когда Найтхаук крикнул: «Ложись!»

Киношита упал на бетон, услышал, как над головой загудел лучевик, и тут же в тридцати ярдах слева кто-то вскрикнул от боли.

— Можешь подниматься, — услышал он голос Найтхаука.

— Что случилось? — Киношита встал, отряхнулся. — Кто это был?

— Очень глупый молодой человек. — Найтхаук подошел к телу, носком сапога перевернул его на спину. Меж мертвых глаз курилась дыра.

— Джонни Беда! — воскликнул Киношита.

— Я же говорил, что фамилия у него несчастливая, — бесстрастно заметил Найтхаук.

Ты опять выглядываешь наружу, подумал Киношита. Ты очень глубоко спрятался внутри «старика», и мне уже начало казаться, что ты больше никогда не покажешься. Но вот он ты, хладнокровный и уверенный в себе, как, собственно, и всегда. Ты, возможно, будешь сожалеть о том дне, когда твои враги сожгли твой дом и заставили тебя вернуться, но я знаю и другое: кто-то горько об этом пожалеет.

Глава 8

Найтхаук смотрел на зеленую планету, вращающуюся в верхней части дисплея навигационного компьютера.

— Что скажешь? — спросил он.

— Смотрится неплохо, — без всякого интереса ответил Киношита.

— Девяносто семь процентов земной силы тяжести, пригодный для дыхания воздух, много воды.

— А название у нее есть?

— Альфа Спиноза IV.

— Это по звездного каталогу.

— Второе название — Пондоро.

— И что сие означает?

— Понятия не имею.

— Население большое?

— Два торговых городка. Постоянных жителей чуть больше шестисот. Нерезидентов — полторы тысячи.

— Почему так много?

— Сюда приезжают охотиться. Половина нерезидентов — на сафари, четверть — готовится к охоте, остальные пакуют трофеи.

— Вы собрались поохотиться на крупного зверя? — В голосе Киношиты слышался сарказм.

— Я — нет, — с улыбкой ответил Найтхаук. — Те, на кого я привык охотиться, тут не водятся.

— Так чего мы прилетели сюда?

— Планета маленькая, населения совсем ничего, расположена далеко от основных торговых путей, неплохо выглядит. Корабли прилетают постоянно, поэтому, если нам что-то понадобится, заказ привезут быстро. А поскольку охота — занятие опасное, здесь наверняка первоклассный медицинский центр.

— Вы больны?

— Нет.

— Тогда зачем вам врачи?

— Я старик, — ответил Найтхаук, — а старикам свойственно болеть.

— Вам только шестьдесят два.

— Я болел в прошлом, буду болеть и в будущем. Надеюсь, не столь тяжелыми болезнями, но от этого не уйти.

— Мне кажется, в дом престарелых вам рановато, — усмехнулся Киношита.

— Сейчас — да, а со временем — почему нет? Я видел здравомыслящих людей, которых бесило одно упоминание о доме престарелых, словно он ассоциировался у них с концентрационным лагерем.

— Знаете, мне трудно представить себе, что вы дозволяете кому-то вам помочь.

— И зря. — Найтхаук помолчал. — Однажды я был на волосок от смерти. Мне это не понравилось.

— А как насчет тех случаев, когда вы рисковали жизнью?

— Такая работа… и я никогда не рисковал жизнью, если была альтернатива.

— А сколько раз альтернативы не было?

— Конечно, бывало и такое. — Найтхаук вновь посмотрел на зеленую планету. — Да, попытаем здесь удачу.

По команде компьютера корабль сошел с орбиты и вскоре коснулся земли. Найтхаук вызвал робота, который доставил их багаж на таможню.

— Роботы? — удивился Киношита. — На планете с населением в шестьсот человек?

— Местные их услугами не пользуются. Только туристы. Движущаяся дорожка понесла их к зданию космопорта, и скоро они предстали перед сотрудниками таможни.

— Могу я взглянуть на ваш паспорт? — спросила женщина, в кабинет которой вошел Найтхаук. Он протянул паспорт:

— Я удивлен.

— Правда? А что вас удивило?

— Я побывал на множестве планет. И вы — первый сотрудник таможни, которого я вижу. Обычно имеешь дело с роботами.

— На Пондоро придерживаются другого мнения. Мы исповедуем индивидуальный подход.

— Это очень приятно.

— Какая компания организует для вас сафари, мистер Найтхаук?

— Никакая.

— Вы еще не сделали выбор?

— Я приехал не для того, чтобы охотиться.

Внезапно она улыбнулась.

— Именно поэтому в нашей таможне работают люди.

— Простите?

— Мы здесь для того, чтобы решать неожиданно возникающие проблемы, — объяснила она. — За этот год вы — первый человек, который прилетел сюда не для того, чтобы охотиться. Э-э-э… Позвольте спросить, какие дела привели вас на Пондоро?

— Я подумываю о том, чтобы купить здесь дом и поселиться на вашей планете, — ответил Найтхаук.

Женщина вывела паспортные данные на дисплей компьютера.

— Раньше вы не бывали на Пондоро.

— Я знаю.

Она нахмурилась:

— Здесь что-то не так. Из вашего паспорта следует, что…

— Я знаю, — перебил ее Найтхаук. — Что мне сто семьдесят четыре года.

— Совершенно верно.

— Сто двенадцать из них я провел в Глубоком сне в Криогенном институте на Делуросе VIII. Вы можете это проверить.

Она отдала компьютеру две короткие команды, потом подняла глаза на Найтхаука:

— Добро пожаловать на Пондоро, мистер Найтхаук. Я рада, что вам удалось полностью излечиться от вашей болезни.

— Благодарю вас. Могу я обратиться к вам с личной просьбой?

— Конечно. Что я могу для вас сделать?

— Вы можете сохранить мое имя в секрете. Я уверен, что компьютер сообщил вам, кто я такой. Я бы предпочел забыть о своем прошлом и начать на Пондоро новую жизнь.

— Я никому ничего не скажу, — пообещала женщина. — Но ваши имя и фамилия зарегистрированы в компьютере и останутся там, пока вы официально их не смените. Потом, если вы свяжетесь со мной и представите новый паспорт, я внесу в память компьютера соответствующие коррективы.

— Благодарю вас.

— Никогда не думала, что мне доведется встретиться с Вдоводелом. — Женщина улыбнулась. — В детстве я видела ваши голографические изображения. Большинство людей думают, что вы уже сто лет как умерли.

— На вашем месте я бы не верил всему, что вы видите, — ответил Найтхаук.

— Вы уверены, что не хотите поохотиться? — спросила она. — Я могу порекомендовать вам наши лучшие компании.

— Спасибо, не надо.

— А может, передумаете?

— Нет.

— Я все-таки попытаюсь переубедить вас. — Она вновь отдала компьютеру короткую команду.

И внезапно Найтхаук очутился в гуще леса. А в двадцати футах от него стоял черно-красный хищник весом фунтов в шестьсот. Его оранжевые немигающие глаза не отрывались от Найтхаука. А потом хищник припал к земле и пополз на него.

К своему удивлению, Найтхаук обнаружил, что в руках у него акустическое ружье.

Хищник рявкнул и прыгнул на Найтхаука. Поднять ружье к плечу он не успел, поэтому выстрелил с бедра, одновременно метнувшись влево, чтобы избежать столкновения с диким зверем… который замер в воздухе. Мгновенно лес и ружья исчезли, Найтхаук вновь оказался перед столом женщины.

— Что это было? — спросил он.

— Голографические изыски. Действительность куда интереснее.

— Охотно вам верю.

— Так я заинтересовала вас сафари?

Он покачал головой:

— Я же объяснил вам цель моего приезда.

— Да, конечно, но я получаю комиссионные с каждого клиента, которого уговорю поохотиться. Сафари — единственный источник дохода на нашей планете.

— А есть на вашей планете гостиница, в которой может остановиться человек, который еще не решил, с кем ему ехать на охоту?

— В городе гостиница только одна. Вы без труда ее найдете.

— Я думал, городов два.

— Совершенно верно. Но второй находится в двух тысячах миль отсюда, в Южном полушарии… или в Восточном. Как посмотреть…

— У гостиницы есть название?

— «Пондоро-Тейлор». — Она запнулась. — Гостиница, как и наша планета, названа в честь Джона Тейлора, одного из величайших охотников в истории человечества.

— Никогда о нем не слышал, — честно признался Найтхаук. — Я думал, наш величайший охотник — Никобар Лейн.

— Тейлор жил на тысячи лет раньше, когда человечество еще не покинуло Землю.

— Тогда почему планету не назвали Тейлор? Откуда взялось Пондоро?

— Пондоро — его африканское имя. Насколько мне известно, в переводе на английский оно означает «лев», то есть показывает храбрость человека, который носит это имя.

— А что значит африканское?

— Африка — город или страна на Земле. Точно не помню, — ответила женщина. — В каждом номере гостиницы есть компьютер. Я уверена, что интересующая вас информация наверняка хранится в его памяти.

— Кстати, а как мне туда попасть?

— Возьмите багаж и выйдите из здания космопорта. Увидите киберкары. Садитесь в любой и скажите, куда вам надо.

— Робот-водитель?

— Водителя нет вовсе. Вернее, киберкар сам себе водитель. — Женщина улыбнулась. — Да не волнуйтесь вы, мистер Найтхаук. Я знаю, что их не существовало, когда вас погрузили в Глубокий сон, но за те пятьдесят три года, которые мы их используем, не было ни одной аварии.

После того как компьютер проставил в паспорте визу Пондоро, женщина вернула его Найтхауку, и он присоединился к Киношите, который ждал его у выхода из космопорта.

— Очень дружелюбные люди, — заметил Киношита.

— Похоже на то.

— На вас тоже напал… даже не знаю, как его назвать… динозавр?

— Нет, всего лишь гигантская кошка.

— Они на удивление быстро переносят тебя в джунгли, не так ли?

— Не думаю, что меня переносили в джунгли. То выглядело все очень реально.

— Это точно.

Они вышли из космопорта, направились к выстроившимся в ряд киберкарам, остановились у первого. Двери открылись, сопровождающий их робот загрузил в киберкар багаж.

— Куда мне вас отвезти? — спросил киберкар.

— Гостиница «Пондоро-Тейлор», — ответил Найтхаук. Киберкар тут же тронулся с места, и они покатили по узкой дороге, ведущей в город.

— Она приличная? — спросил Киношита.

— Ты о чем?

— Эта гостиница.

— Надеюсь. В этом полушарии другой нет.

Киношита посмотрел в окно:

— Приятный ландшафт. Саванны больше, чем леса, во всяком случае, здесь. — Он заметил стадо травоядных. — Красивые животные. У самцов роскошные рога.

— Без лицензии охота запрещена, — сообщил им киберкар.

— Мы приехали не на охоту, — ответил Найтхаук.

— Кроме того, — киберкар словно и не услышал его, — вся территория в радиусе десяти миль от города и космопорта является заповедником, где запрещены и охота, и рыбная ловля.

— Отлично.

— Я могу предложить вам перечень всех компаний, организующих сафари, и прайс-лист предлагаемых ими услуг. Некоторые из них организуют голо-сафари.

— Необходимости в этом нет. Голографировать мы тоже ничего не собираемся.

— Может, вас заинтересует каталог всех животных, обитающих на Пондоро? С голографическим изображением каждого?

— Нет.

— Пожалуйста, сообщите мне, если передумаете.

— Можешь не волноваться, ты узнаешь об этом первым. — Найтхаук повернулся к Киношите:

— У меня такое ощущение, что планета не такая уж тихая, как казалось с орбиты.

— Слишком много стрельбы? — спросил Киношита.

— Больно уж навязчивый сервис.

Через десять минут они въехали в городок.

— Типичным его не назовешь, — заметил Найтхаук. — Один бар, одно казино, один оружейный магазин, один таксидермист и двенадцать компаний, организующих сафари. Обычно видишь дюжину баров, наркотических салонов и борделей на каждое другое заведение.

— Мы прибыли к гостинице «Пондоро-Тейлор», — объявил киберкар. — Я зарегистрировал вас в два одноместных номера. Если вы предпочитаете один двухместный…

— Одноместные нас устраивают, — прервал его Найтхаук.

— Мои услуги будут оплачены с вашего личного счета, мистер Найтхаук.

— Отлично, — кивнул тот. — Сейчас мы разгрузим багаж, и можешь ехать.

— Ваши вещи я отвезу к служебному входу. Оттуда их доставят в ваши номера. — Киберкар подождал, пока они выйдут из салона, затем быстро завернул за угол.

Найтхаук и Киношита вошли в вестибюль. За стойкой их поджидал мужчина в униформе.

— Добро пожаловать в «Тейлор», — приветствовал он их. — Ваши номера на втором этаже. Замки настроены на ваши голоса. Прикажите дверям открыться, и они тут же отреагируют.

— Каким дверям? — полюбопытствовал Киношита.

— С вашими именами на голографических дисплеях, — ответил портье. — Могу я что-нибудь сделать для вас? Мне бы хотелось, чтобы от пребывания в нашем отеле у вас остались самые лучшие воспоминания.

— Да, можете, — кивнул Найтхаук.

— Прекрасно. Тогда позвольте порекомендовать вам самого опытного проводника…

— Мне нужен не проводник, а риэлтер.

— Риэлтер?

— Человек, который продает недвижимость.

Портье нахмурился:

— Вроде бы у нас таких нет, сэр.

— А к кому надо обращаться, если возникает желание купить участок земли?

— Понимаю! — воскликнул портье. — Вас интересуют частные охотничьи угодья! — Он помолчал. — Спросите у компьютера, когда подниметесь в номер.

— Спасибо, — поблагодарил его Найтхаук. — И еще. Где мы сможем хорошо поесть?

— Наверное, сандвичи вам подадут в баре на другой стороне улицы, — последовал ответ, — но единственный ресторан города в «Тейлоре».

— И до которого часа он работает?

— Круглые сутки. Никто же не знает, когда приземлится очередной корабль или охотники вернутся из буша.

— Отлично. — Найтхаук повернулся к Киношите:

— Помоемся, распакуем вещи, а потом пойдем обедать.

Воздушный лифт поднял их на второй этаж. В коридоре они нашли нужные им двери, приказали им открыться и разошлись по комнатам.

Багаж доставили раньше. Найтхаук смыл пыль с рук и лица, подошел к стоящему в углу столу и включил компьютер.

— Чем я могу вам помочь? — спросила машина.

— Я хочу поселиться на Пондоро. Какие участки выставлены на продажу?

— С домом или без?

— Лучше бы с домом.

— В настоящий момент продаются четыре охотничьих домика и один таймшер. Все расположены в радиусе сорока миль от этого города. Желаете взглянуть?

— Да.

Над компьютером появились голографические изображения пяти домов, с указанием цены и планом участка.

— Завтра утром я хотел бы осмотреть все четыре охотничьих домика, — сказал Найтхаук. — С кем мне связаться?

— Я уже все устроил. Осмотр начнете завтра в полдень. На каждый домик я отвел вам по часу. Любой свободный киберкар, стоящий у гостиницы, отвезет вас.

— Благодарю. Если я захочу купить один из них, что мне надо сделать?

— Вы назовете мне свою цену, а я передам ваше предложение владельцам.

— Отлично. Отключайся.

Найтхаук вышел в коридор, решил подождать Киношиту в ресторане, спустился вниз.

Киношита присоединился к нему через несколько минут.

— Вы что-нибудь узнали?

— На продажу выставлено несколько охотничьих домиков. Мы осмотрим их во второй половине дня.

— То есть завтра мы сможем выспаться.

— Ты — да, а мне надо будет найти человека, который выправит мне новые удостоверение личности и паспорт.

— В типичном трейдтауне, расположенном у космопорта, нет недостатка в специалистах по подделке документов. Но на этой планете, боюсь, не найти ни одного.

— Ты посмотри, сколько картин развешано по стенам. — Найтхаук обвел рукой картины и голограммы животных.

— И что из этого?

— Любой художник сможет сделать то, что мне нужно. Если я не смогу сменить имя и фамилию официально, найму любого из них, и он нарисует все в лучшем виде.

— Имя-то вы уже придумали?

— До утра придумаю обязательно.

Они поели мяса какого-то местного животного, а поскольку ночь выдалась тихая и прохладная, решили перед сном посидеть на свежем воздухе.

Веранда выходила на маленький пруд. Звери обходили город стороной, зато птицы слетались на яркие огни, и Найтхаук, и Киношита, усевшись в удобные кресла, с удовольствием наблюдали за ними.

— Знаете, — несколько минут спустя нарушил молчание Киношита, — а в наблюдении за птичками что-то есть.

— Может, у тебя появилось новое хобби?

Трое мужчин вышли из бара, направились к стоящему на веранде столику. Один из них остановился, проходя в нескольких футах от Найтхаука, и внимательно пригляделся к нему.

Найтхаук молча вскинул на него глаза.

— Мак! Биц! — позвал мужчина своих спутников. — Идите сюда!

Киношита весь подобрался, когда все трое выстроились перед Найтхауком.

— Возникли какие-то проблемы, приятель? — доброжелательно спросил Найтхаук.

— Вы только послушайте! — воскликнул мужчина. — Это он!

— Действительно, чертовски похож на него, — согласился его спутник, которого звали Бицем. — И я согласен с Раймо, голос тот же.

— Не может быть, — покачал головой Мак. — Приглядитесь повнимательнее. Он же старик. А тот был юнцом.

— Перекрасить волосы — пара пустяков, — буркнул Раймо. Шагнул к Найтхауку:

— Ты никогда не бывал на планете под названием Тундра?

— Тундра? — переспросил Найтхаук. — Я о ней даже не слышал.

— Черт побери, его голос! — воскликнул Биц.

— Может, ты помнишь Маркиза Куинзберри?

Найтхаук покачал головой:

— И о нем никогда не слышал. Вы меня с кем-то спутали.

— Пошли, парни, — попытался увести своих друзей Мак. — На рассвете нам идти в буш. Надо бы выспаться.

— Может, мы поохотимся прямо сейчас. — Раймо не сдвинулся с места.

— Послушайте, я ни с кем не хочу ссориться. — Тон Найтхаука оставался таким же доброжелательным. — Посмотрите, какая дивная ночь. Не лучше ли полюбоваться на звезды?

— Раймо, где у тебя глаза? — спросил Мак. — Ему же лет пятьдесят пять, а то и все шестьдесят. Конечно же, это другой человек.

— Это ты так думаешь! — отмахнулся от него Раймо. — А я вот знаю, кто он!

Сиди тихо и сохраняй спокойствие, мысленно попросил Найтхаука Киношита. Они выпили. Не заводи их. Они сами поймут, что не можешь ты быть двадцатитрехлетним юнцом, который убил Маркиза.

— Я вижу вас впервые в жизни, — ответил на это Найтхаук.

— Это более чем странно! Я вот чертовски уверен, что уже видел тебя! — воскликнул Раймо.

Не распаляй его. Постарайся спокойно все объяснить, прояви смирение.

— Должно быть, вы ошибаетесь.

— А я думаю, что тебе не спрятаться под седым париком! — рявкнул Раймо.

Киношита почувствовал, как переменилось настроение его босса. Взглянул на Найтхаука, и у него засосало под ложечкой, потому что увидел он уже не Джефферсона Найтхаука, а Вдоводела.

— Сынок, — тихий, вкрадчивый голос, — по-моему, ты наговорил уже достаточно. И потом, ты стоишь у меня на пути.

— Ты куда-то идешь? — фыркнул Раймо.

— Нет.

— Тогда в чем же дело?

— Я наблюдаю за птичками.

— Правда?

— И дураками.

Замолчи! Ты же старик. Они, конечно, выпили, но их же трое! И они молоды.

— Кого ты называешь дураком?

— Тех, кто этого заслуживает. Вы ищете молодого парня. Неужели я похож на молодого?

— Ты похож на старика, у которого слишком мало мозгов, чтобы держать рот на замке.

— А вы похожи на три трупа.

— Трупа? — Раймо рассмеялся. — Мы еще не умерли.

— Если не уйдете отсюда, за этим дело не станет.

— Вам нет нужды убивать их! — прошептал Киношита.

— А у них нет нужды докучать мне, — не понижая голоса, ответил Найтхаук. — Я спокойно сидел, никому не мешал, занимался своим делом.

Рука Бица скользнула к лазерному пистолету.

— Не советую, сынок, — предупредил Найтхаук. Пальцы сжали рукоятку. Рука Найтхаука взметнулась вверх, и нож пронзил горло Бица. Мак схватился за пистолет, но лучевик Найтхаука поджарил его, прежде чем он сумел вытащить оружие из кобуры.

— Да кто ты такой? — в изумлении спросил Раймо.

— Меня зовут Джефферсон Найтхаук. Ну как? Не жалеешь, что спросил?

— Что с тобой случилось?

— Я повзрослел, — мрачно ответил Найтхаук. — И, к несчастью для тебя, наши пути пересеклись.

— Уходи! — предложил Раймо Киношита. — Не хватайся за оружие, и он сохранит тебе жизнь.

— Да пошел ты! — отмахнулся от совета Раймо. — Я прославлюсь тем, что убил Вдоводела!

Он попытался вытащить лазерный пистолет, но лучевик Найтхаука вновь ожил, и Раймо рухнул на землю.

Найтхаук встал, с лазерным пистолетом в руке подошел к лежащим на земле телам, тронул их ногой, чтобы убедиться, что все мертвы. Повернулся к Киношите:

— Кто такой Маркиз Куинзберри?

— Преступник, главарь большой банды. Он контролировал полдесятка планет. Говорят, его убил ваш первый клон.

— Ты никогда его не видел?

Киношита покачал головой:

— Нет.

— Значит, помимо людей Эрнандеса, в Пограничье я могу столкнуться и с людьми Маркиза.

— Похоже на то.

— И из всех этих сотен, а то и тысяч людей, которые затаили зло на Вдоводела, ты можешь опознать пять или шесть человек?

— Совершенно верно.

— Черт! — вырвалось у Найтхаука. — Я же хочу только одно: чтобы меня оставили в покое!

Ты, возможно, думаешь, что этого хочешь, но ты мог бы не вступать в пререкания, и они бы ушли. Джефферсон Найтхаук, может, и хочет покоя, но Вдоводел с каждым днем становится сильнее. Я вот не думал, что ты сможешь справиться с тремя крепкими парнями, а он это точно знал, не так ли?

— Ладно, — Найтхаук тяжело вздохнул, словно Вдоводел уже спрятался в укромном уголке его подсознания, — давай найдем кого-нибудь из местных начальников и сообщим о случившемся. Все лучше, чем ждать, пока они сами обнаружат тела.

— Это точно, — согласился Киношита.

У нас всех есть свои планы. Ты их не скрываешь. Я тебе о них не рассказываю. Я полагаю, что планы эти есть и у Вдоводела. И знает о них только он.

Киношита вздохнул.

Одному Богу известно, что будет, если они схлестнутся. А рано или поздно это произойдет.

Глава 9

Найтхаук и Киношита сидели в кабинете мэра, который по совместительству возглавлял «Биг Севен Сафари компани».

— Черт побери! — выругался Найтхаук, пока они дожидались хозяина кабинета. — Я старик. Все мои враги уже сто лет как мертвы. Так почему я по-прежнему должен оглядываться, если не хочу получить пулю в спину?

— Они не ваши враги, — должно быть, в пятый раз поправил его Киношита. — Они — враги ваших клонов.

— Это одно и то же! — рявкнул Найтхаук. — Я заслужил мир и покой! Я провел в Пограничье сорок пять лет, перебил множество преступников, как людей, так и инопланетян, никогда не уклонялся от боя, никогда не просил поблажки. — Он глубоко вздохнул. — Я выполнил свой долг перед обществом!

— Вы могли бы дать им уйти, — мягко заметил Киношита.

— Они бы вернулись.

— Но наверняка вы этого не знаете.

— Я же не лез в драку. — В голосе Найтхаука слышалось раздражение. — Ты знаешь, что теперь я предпочитаю мир войне. Но даже мирного человека можно вывести из себя.

— Вы могли бы сдерживаться еще секунд десять. Или пятнадцать. Возможно, они бы и ушли.

— Ушли, чтобы выместить зло на другом старике, который не смог бы постоять за себя, как Джефферсон Найтхаук.

— Может, они не стали бы искать другого старика.

— Если бы да кабы… Хватит об этом! Они первыми схватились за оружие. Я защищался, и не думаю, что на их похороны соберется много народу.

В кабинет вошел хорошо сложенный мужчина средних лет, с седыми волосами до плеч, в костюме из шкур местных животных, словно сошедший с рекламного плаката своей компании. Сразу направился к Найтхауку:

— Мистер Найтхаук?

— Да. — Найтхаук пожал протянутую руку.

— Меня зовут Хаукай Силвербак*.3

Найтхаук улыбнулся:

— Правда?

Силвербак также ответил улыбкой:

— Сейчас — да. А вы — мистер Киношита?

— Он самый, — кивнул Киношита.

— Рад познакомиться с вами. Я мэр и высшее должностное лицо на Пондоро, а также владелец «Биг Севен Сафари компани». — Он помолчал. — Мистер Найтхаук, вас не затруднит рассказать мне о том, что произошло перед гостиницей «Тейлор» сегодня вечером в начале десятого?

— Трое мужчин приняли меня за кого-то другого и пригрозили, что убьют меня. Когда они потянулись за оружием, мне пришлось защищаться.

— Свидетели есть?

— Я все видел, — ответил Киношита. — Он говорит правду.

— Позвольте мне несколько изменить вопрос. — Силвербак сухо улыбнулся. — Есть ли свидетели, которых, с определенными допущениями, можно полагать сторонними наблюдателями?

— Не знаю, — ответил Найтхаук. — Но все произошло так, как я и рассказал. А потом я сам пришел сюда, чтобы сообщить о случившемся.

— Вы их не провоцировали словами или действиями?

— Я всячески старался их успокоить. А что?

— Вы говорите, что они приняли вас за другого. Если вы спровоцировали их на ссору и они не знали, с кем имеют дело, я бы считал, что это равносильно убийству. Ведь вы в конце концов Вдоводел.

— Я был Вдоводелом, — поправил его Найтхаук. — А теперь я всего лишь старик, который ищет тихий уголок, чтобы прожить в нем до конца своих дней.

— Мне представляется, что наличие трех покойников противоречит этому заявлению. Я проверил: двое из них разыскиваются. — Улыбка Силвербака стала шире. — Так что мне предстоит решить, выдать ли вам положенное вознаграждение или обвинить в убийстве.

— Ерунда, — отмахнулся Найтхаук. — Если они разыскивались, как вы можете обвинять меня в убийстве?

— Они разыскивались за грабеж. Я знаю, вы долго отсутствовали, но грабеж по-прежнему не карается смертью.

— Тогда дайте мне какой-нибудь натрий-II или подключите к полиграфу, и покончим с этим. — Найтхаук начал злиться.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — покачал головой Силвербак. — Я уверен, что этот вопрос мы разрешим быстро и к взаимному удовольствию.

— Как же? — подозрительно спросил Найтхаук.

— И вы, конечно же, получите вознаграждение.

— Необходимости в этом нет.

— Но я настаиваю.

Найтхаук пристально посмотрел на него:

— В обмен на что?

— Все просто. Вы покинете Пондоро и пообещаете никогда сюда не возвращаться.

— Я не нарушил ни одного чертова закона!

— Это ничего не значит. Как только станет известно, что вы здесь, сюда слетятся честолюбивые юнцы со всего Внутреннего Пограничья. Только для того, чтобы сразиться с вами. — Он помолчал. — На Пондоро много убивают, но мы предпочитаем стрелять в животных.

— Они могут и не узнать, что я здесь. Завтра я собирался сменить и имя, и фамилию.

— Если бы вы не убили троих, я бы смог сохранить ваше новое имя в секрете… — Силвербак выдержал паузу. — Полицейский отчет изменить гораздо сложнее, чем таможенную регистрацию… Да, мне известно, что вы собирались поменять имя и фамилию.

— Черт побери! — рыкнул Найтхаук. — У вас нет законного основания выгнать меня отсюда!

— Я единственный избранный чиновник и единственный слуга закона на этой планете, во всяком случае, на ее половине. Мое слово имеет силу закона, и я говорю вам: вы нам здесь не нужны. — Вновь пауза. — Да вы сами не захотите остаться на Пондоро. Летите дальше и обзаведитесь новыми документами до того, как прибудете на планету, на которой решите обосноваться.

— Я остаюсь, — безапелляционно заявил Найтхаук.

— Я уже объяснил вам, что оставаться глупо, — гнул свое Силвербак. — К чему такое упрямство?

— Вдово… — Он запнулся. — Я не убегаю от угроз.

— Никто вам не угрожает. Я просто объясняю, что произойдет, если вы останетесь.

— Вы представляете закон. Ваша работа — защищать меня.

— Я представляю закон по недоразумению, мистер Найтхаук, — покачал головой Силвербак. — Никто больше не хотел занимать этот пост. Но большую часть своего времени я провожу на сафари. И, откровенно говоря, мне проще защитить вас от хищников, чем от людей.

— Хорош слуга закона! — пренебрежительно бросил Найтхаук.

— Вы хотите взяться за эту работу? — не замедлил с ответом Силвербак. — Одно слово, и она ваша. Две тысячи кредиток в месяц, и никто вас не депортирует. Убивайте кого хотите. Увидите, что мешать вам никто не будет.

— Я на пенсии.

— Что-то я этого не заметил.

— Они потянулись к оружию.

— Мы вернулись к тому, с чего начали. Я принимаю вашу версию, но хочу, чтобы завтра вы покинули нашу планету… или я начну новое расследование.

— Я дам вам знать о своем решении.

— Пожалуйста, хорошенько обдумайте мои слова, — продолжил Силвербак. — Ни к чему вам такой враг, как я, мистер Найтхаук. Я прекрасно понимаю, что в честном поединке мне против вас не устоять. Но я могу спрятаться в джунглях и застрелить вас с расстояния в четверть мили. И вы никогда не узнаете, кто и когда стрелял. Винтовки у меня точные. Я не промахнусь и с четырех сотен ярдов.

В следующее мгновение Силвербак увидел перед своим носом дуло лучевика Найтхаука.

— С чего вы взяли, что я дам вам уйти на эти четыре сотни ярдов, мистер Силвербак? — вкрадчиво спросил Найтхаук. Силвербак поднял руки, с испугу потеряв дар речи.

— Мне угрожали куда более серьезные люди, но я никогда не прогибался.

— Вы перебили много людей, — голос Силвербака чуть подрагивал, — но всегда стояли на стороне закона и убивали только преступников. Меня вы не убьете.

— Я давно уже исхожу из того, что нельзя не ставить на кон больше, чем можешь проиграть, — сквозь зубы процедил Найтхаук. — Вы готовы поручиться жизнью за свои слова?

Силвербак замотал головой.

Найтхаук опустил лучевик и убрал в кобуру.

— Я уеду, когда сочту нужным.

Он повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Киношита хотел уже извиниться за поведение своего босса, но передумал и последовал за Найтхауком.

— Он, между прочим, прав, — такими словами встретил его Найтхаук.

— Тогда почему вы сунули ему под нос лучевик?

— Есть разница между правотой и наглостью. Сказать мне, что он собирается меня убить, — наглость.

— Так что будем делать?

Найтхаук собрался ответить, но его заглушили голоса высыпавших из таверны людей:

— Это он!

— Вы слышали, что он сделал?

— Неужели это Вдоводел?

— Он же старик. Как он мог…

— Он убил всех троих, прежде чем они успели выхватить пистолеты.

— Да? Посмотрим, как он справится с Билли Четвергом.

— Я слышал. Костолом Кимани уже летит сюда!

— Все понятно. — Найтхаук повернулся и зашагал к «Тейлору». — Нам опять пора в путь.

Глава 10

Найтхаук сидел в рубке, вглядываясь в обзорный экран. Киношита вернулся с камбуза с тарелкой еды, сея в кресло.

— Принести вам что-нибудь?

— Нет.

— Позволите спросить, куда мы летим?

— Валяй.

— Хорошо. Так куда мы летим?

— Не знаю.

Киношита долго смотрел на него.

— Вы злитесь на всю Галактику или только на тех ее обитателей, кто помнит Вдоводела?

Найтхаук не ответил, и Киношита принялся за еду.

— Позволите сказать пару слов? — нарушил он молчание несколько минут спустя.

— Да.

— Черт побери, Джефферсон, сколько вы будете пребывать в таком настроении?

— Пока оно не сменится.

— Я умру от старости, пока это произойдет.

— От старости я умру первым.

— Только не вы, — покачал головой Киношита. — Вы умрете, схватившись с двадцатью противниками одновременно. И при этом будете жаловаться, что хотели только одного: чтобы вас оставили в покое.

Найтхаук повернулся к нему:

— А что же мне, по-твоему, делать?

— Ваш второй клон воспользовался услугами хирургов, — напомнил Киношита. — Теперь у него новое лицо и новые документы. Никто никогда не узнает, кто он и кем был. Если вы так жаждете мирной жизни, почему бы вам не пойти тем же путем?

— Если ты вдруг этого не заметил, обращаю твое внимание, что пытался сделать то же самое, но безуспешно… так чего биться головой о стену? Идея неверна в корне. Я по-прежнему Найтхаук. А избавиться хочу от Вдоводела. Это мое лицо и моя фамилия. Вместе они определяют меня как личность. Я не вижу причин их изменять.

— Я мог бы указать вам четыре причины, — возразил Киношита, — но они все мертвы.

— Я провел в Глубоком сне сто двенадцать лет, — сердито бросил Найтхаук. — Мне нет нужды скрывать, кто я такой. Мои враги должны были умереть.

— Сами видите, как все обернулось. Вы умерли бы сами, если бы мы не создали двух ваших клонов. Заработанные ими деньги позволили вам дотянуть до создания лекарства, излечивающего вашу болезнь. Но, зарабатывая деньги, ваши клоны, естественно, нажили себе врагов, которые еще не обратились в пыль. Это факт, от которого не уйти. — Киношита помолчал. — Пока нам напомнили о Маркизе и полковнике Эрнандесе. Но ведь ваш второй клон убил Кассия Хилла и несколько сотен его лучших солдат. А ведь численность армии Хилла превышала четыре миллиона человек, мужчин и женщин. До появления вашего клона жили они очень даже неплохо. Скорее всего большинству из них очень хочется отправить вас к праотцам.

— Полагаю, ты высказался? — сухо спросил Найтхаук.

— Да, — кивнул Киношита. — Я думаю, на каждой обитаемой планете Внутреннего Пограничья найдется человек, который или затаил зло на Вдоводела, или захочет помериться с ним силой, чтобы в случае успеха прославиться на всю Галактику. Если вы думаете иначе, значит, не хотите смотреть правде в глаза. Вам необходима новая фамилия и новое лицо.

— Забудь об этом.

— Но еще на Пондоро вы собирались выправить себе новые документы.

— В последние дни я много об этом думал. — Найтхаук уперся указательным пальцем в щеку. — Пять лет я пытался найти в зеркале хоть что-то от этого лица, но на меня смотрело чудовище из кошмарного сна. Теперь мне вернули прежнее лицо, с ним я и останусь.

— Это глупо!

— Это мое лицо!

— И черт с ним. Ваши клоны всегда старались приспособиться к возникающей ситуации. Почему вы не хотите этого сделать?

— Мои клоны были молоды, они могли еще жить и жить. Я же старик, и мне обрыдло приспосабливаться к ситуациям. Пусть они подстраиваются под меня.

— Значит, вы собираетесь убивать людей на каждой планете, куда ступит ваша нога?

— Надеюсь, что нет. Выбор за этими людьми.

— Этого же можно избежать.

— Речь идет обо мне, не о тебе. Чего ты раздуваешь из мухи слона?

— Вы — мастер, — ответил Киношита. — Даже в шестьдесят два года вы дадите мне сто очков вперед. Знаете, я серьезно опасался, что эта троица на Пондоро может справиться с вами, но ведь вам ничего не грозило, так?

— Пожалуй.

— Теперь мне это понятно, — кивнул Киношита. — Но я знаю и другое. Есть и другие, которые могут взять над вами верх. Тем более что они моложе.

— Кто?

— Ваши клоны.

— И пусть. Один из них мертв, второй растворился в Галактике с новой фамилией и лицом.

— Вы не хотите меня понять. Если они могут справиться с вами, возможно, это удастся и кому-то еще. И вы, и я не будем об этом знать, пока вы не столкнетесь с одним из них. Я бы предпочел, чтобы вы избежали этой встречи и прожили ту жизнь, которую, по вашим же словам, вы хотите прожить.

— Я хочу. — Лицо Найтхаука закаменело. — Я старался уйти от этого парнишки на Черчилле, я убеждал эту троицу на Пондоро оставить меня в покое.

— Тогда почему ваши старания ни к чему не привели?

Найтхаук тяжело вздохнул:

— Я слишком долго был Вдоводелом.

— Вам ведь не удастся перемениться.

— Я знаю.

— Со временем вы будете слабеть, ваша реакция станет не такой быстрой, а молодые люди, которые будут заступать вам дорогу, наоборот, будут прибавлять и в силе, и в скорости, так что наступит день, когда одному из них удастся вас убить.

— По крайней мере смерть эта будет быстрой. — В голосе Найтхаука не слышалось ни сожаления, ни недовольства. — Медленной смертью я сыт по горло.

— А разве вам не хочется вновь оказаться в ситуации, когда не надо убивать, не надо опасаться, что каждый встречный может направить на вас пистолет?

— Если у меня четыре или пять миллионов врагов, на честный бой особо рассчитывать не приходится. Скорее надо ждать выстрела в спину.

— И вас это радует? — с сарказмом спросил Киношита.

— Послушай, я ценю твою заботу. Я надеюсь, что ты ошибаешься. Но в глубине души чувствую, что правота на твоей стороне. Но я жил с этим лицом, с ним я и умру.

— Хорошо. — В голосе Киношиты слышалась горечь. — Хотите умереть — ваше право. Мне все равно.

— Тебе далеко не все равно. Только я никак не пойму почему. Киношита уже собрался ответить, но его прервал голос корабельного компьютера:

— Нас преследует звездолет класса «Джей».

— И давно он у нас на хвосте? — осведомился Найтхаук.

— Двадцать стандартных минут. После пятнадцати минут преследования я попытался уйти от него, но маневр не удался. Моя модель — «Золотая стрела». Его — «Пуля». Скорость у него больше.

— Выясни, откуда взлетел звездолет и кто его владелец, — приказал Найтхаук.

Компьютер ответил после мгновенной паузы:

— Звездолет принадлежит корпорации «Звездная пыль». Взлетел с Пондоро семнадцать часов назад.

— Когда мы покинули Пондоро?

— Девятнадцать часов назад.

— Где находится штаб-квартира корпорации «Звездная пыль»?

— На Тундре.

Найтхаук посмотрел на Киношиту:

— Полагаю, вопросов у тебя нет?

— Нет.

— Можешь ты вывести его на обзорный экран? — спросил Найтхаук.

— Я могу показать вам стандартное изображение звездолета модели «702 Пуля». Корабль, который преследует нас, еще слишком далеко.

— Если он следует за нами с самой Пондоро, как получилось, что ты заметил его только двадцать минут назад?

— Я не знал, что он преследует нас. Мои датчики засекли его лишь двадцать одну минуту назад.

— Понятно, — промурлыкал Найтхаук. — Мы не можем оторваться от него, следовательно, нет смысла выводить его на ту планету, куда мы летим. Наверное, лучше всего пообщаться с ними.

— Сначала давайте убедимся, что эта чертова посудина не вооружена, — предложил Киношита.

— Звездолет класса «Джей» не имеет вооружения, — тут же дал справку компьютер.

— Пошли им приветствие, — приказал Найтхаук.

— Посылаю… исполнено.

— Обеспечь видео — и радиосвязь. Тут же перед Найтхауком и Киношитой появилось изображение крепкого мужчины.

— Привет, Найтхаук. — Мужчина сверкнул белозубой улыбкой. — Надоело бегать?

— Никто не бегает.

— Неужели ты хочешь сказать, что пять минут назад не пытался сбросить меня с хвоста?

— Компьютер следовал заложенной в него программе, — ответил Найтхаук. — Я даже не подозревал о вашем присутствии.

— Теперь знаешь. А после приземления мы познакомимся поближе.

— Почему вы преследуете меня?

— Ты убил троих моих друзей.

— Раньше я их никогда не видел.

— Естественно… И ты не знаешь, кто я такой. — Мужчина расхохотался.

— Совершенно верно.

— Ты меня разочаровал.

— Неужели?

— На Тундре ты много чего натворил, но никогда не врал. А тут за три минуты солгал мне трижды.

— Я вам не лгал.

— Ты сказал, что не пытался сбросить меня с хвоста, что не знаешь тех, кого убил, что не узнаешь меня. Как ни посчитай, получается три.

— Я убил их, защищаясь, — ответил Найтхаук. — Не заставляйте меня проделать то же самое с вами.

— У меня и мысли не было встретиться с тобой один на один, — ответил мужчина. — Все-таки ты — Вдоводел, так, во всяком случае, говорят. Но тебе придется заплатить за смерть моих друзей. — Он помолчал. — Если тебе от этого будет легче, скажу, что за смерть Маркиза я не держу на тебя зла. Я никогда его не любил.

— Вы и представить себе не можете, как мне полегчало, — усмехнулся Найтхаук.

Мужчина опять рассмеялся, громко и невесело.

— Сам скажешь, куда летишь, или нам придется выяснять самим?

— Думаю, самим, — ответил Найтхаук. — Компьютер, отключи связь.

Голограмма исчезла.

— Что будем делать? — спросил Киношита. — Оторваться от него нам не удастся, слишком мала скорость.

— Я знаю.

— Мы можем приземлиться на планете, входящей в Олигархию, и…

— Я не допущу, чтобы Олигархия решала мои проблемы, — отрезал Найтхаук.

— Так куда же нам лететь?

— Думаю, нет смысла устраивать войну на еще одной обитаемой планете.

— Похоже, он не один, — напомнил Киношита.

— Это их заботы, — ответил Найтхаук. — Мне же надо найти оптимальное место для нашего рандеву.

— Есть какие-то мысли?

— Да. Пару раз мне доводилось бывать в этом секторе Пограничья. — Он помолчал. — Компьютер, как далеко мы от Болингброка VI? Парсеки и мили меня не интересуют, только часы.

— На этой скорости, при условии, что мы не столкнемся с ионным штормом, я смогу войти в систему Болингброка через тринадцать часов и двадцать семь минут.

— Изменяй курс.

— Ввожу новую программу… исполнено.

— Хорошо, а теперь пора и перекусить.

Найтхаук ушел на камбуз, а Киношита попросил компьютер выдать ему более подробную информацию о Болингброке.

— Одиннадцать планет, включая четыре газовых гиганта, два пояса астероидов. Семь внутренних планет окружены атмосферой.

— Сколько кислородных планет?

— Ни одной.

— Ни одной? — изумился Киношита. — А Болингброк VI?

— Атмосфера главным образом состоит из метана, средняя температура минус семьдесят три градуса по Цельсию.

Вот, значит, где ты хочешь встретиться с этим типом и его гориллами. Если они тебя не убьют, это сделает планета.

Глава 11

Болингброк VI словно сложили из миллиарда поблескивающих звезд. Сложенные из кристаллов наросты тянулись к небу, каждый кристалл всеми своими гранями отражал и преломлял солнечные лучи. Неровная поверхность планеты словно топорщилась осколками стекла, каждый из которых переливался всеми цветами радуги.

— Красиво, однако, — заметил Киношита.

— Это точно, — кивнул Найтхаук, проверяя подвижность шарниров скафандра.

— А почему вы решили встретиться с ними именно на Болингброке?

— Мне тут нравится.

— Неужели дело только в этом? — не унимался Киношита. — Вы стоите на равнине метановой планеты, ждете бог знает скольких врагов, и все потому, что вам здесь нравится?

Найтхаук усмехнулся:

— С моими клонами ты так не разговаривал, не так ли?

— Они бы этого не позволили, — признал Киношита.

— К счастью для тебя, у стариков терпения больше, не так ли? — Найтхаук по-прежнему улыбался.

— Черт побери! — раздраженно воскликнул Киношита. — Неужели вы не можете сказать, почему мы здесь? Я же могу вам помочь!

— Твоя помощь мне не нужна, — ответил Найтхаук. — Я же сказал тебе об этом, как только мы приземлились. В корабле ты был бы куда в большей безопасности. Возвращайся.

— Никогда.

— Но почему? Я прекрасно обойдусь без тебя.

— Я остаюсь.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А вы — на мой, — отрезал Киношита. Найтхаук пристально посмотрел на него, потом пожал плечами:

— Ты взрослый человек, так что поступай как знаешь.

— Я все-таки не понимаю, почему вы решили встретиться с ними именно на этой безвоздушной планете.

— У Болингброка есть атмосфера, — поправил его Найтхаук.

— Но дышать-то здесь нечем.

— Безвоздушной ее назвать нельзя.

— Хорошо, атмосфера есть. Большое дело!

— Это важный момент.

Киношита нахмурился.

— Раз вы так говорите… но я, убей бог, не понимаю почему.

— Надеюсь, они тоже этого не понимают. — И Найтхаук указал на серебристую сигару звездолета, опускающуюся на поверхность планеты.

Киношита поднял голову.

— Они приземлятся через три минуты.

— Похоже на то, — согласился Найтхаук.

— Вы так и будете стоять под открытым небом и дожидаться, пока они подойдут поближе?

— Совершенно верно.

— Если они приземлятся вон там, — Киношита вскинул левую руку, — то смогут спрятаться за этими наростами и расстреляют вас, как в тире.

— Я очень надеюсь, что именно такая мысль и придет им в голову.

— Черт побери! Я вроде бы ваш напарник! Почему же вы не делитесь со мной своими планами?

— Мне не нужны напарники, — твердо ответил Найтхаук. — Я ценю твою дружбу и твою верность, но я попросил тебя уйти на корабль. Ты сам принял решение остаться со мной.

— Послушайте, сбросьте наконец маску Вдоводела. Джефферсон Найтхаук нравится мне куда больше.

Найтхаук посмотрел на него, но промолчал.

— Извините. — Киношита смутился. — Я не хотел, так уж вышло.

— Извиняться тебе не за что. Я не держу зла на человека, если он говорит то, что чувствует. В наше время честность — большая редкость.

Киношита переминался с ноги на ногу.

— Все равно, я извиняюсь.

— Хорошо.

— Если от меня что-то потребуется, дайте знать, и я все сделаю. Командуете парадом вы.

— Тебе ничего не придется делать. Вроде бы я уже говорил об этом.

Киношита взглянул на руки Найтхаука.

— Черт! — вырвалось у него.

— Что такое?

— Мы надели не те перчатки. Эти с металлическими накладками и используются при ремонте двигателя. Удержать ими лазерный пистолет очень трудно.

— Я справлюсь.

— Я могу вернуться на корабль и… Да нет, здесь переодеть их вы не сможете. Отморозите руки. Вам лучше вернуться на корабль и…

— Нет времени. — Найтхаук указал на вооруженных людей, вышедших из преследовавшего их корабля.

— Шесть, семь, восемь, — считал Киношита. — Восемь! Неужели вы думаете, что справитесь с ними? В тридцать восемь, может, и справились бы, но сейчас вам…

— Если придется, то справлюсь и сейчас.

— Если придется? Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что, возможно, и не придется, — спокойно ответил Найтхаук и повернулся лицом к приближающейся компании.

Самый здоровенный из них остановился под пурпурной «хрустальной» колонной.

— Ты выбрал для своей могилы чертовски красивую планету, Вдоводел.

Голос с трудом пробивался сквозь статические помехи.

— Если она тебе нравится, может, не стоит меня на ней убивать? — ответил Вдоводел. Мужчина расхохотался:

— А у тебя, оказывается, есть чувство юмора. На Тундре, помнится, оно отсутствовало напрочь. Пять лет мотаний по Галактике творят с человеком чудеса.

— Как я понимаю, ты не собираешься сказать, кто ты и почему ты здесь?

— Ты что, шутишь? — вскинулся мужчина.

— Я просто хочу знать, какое имя написать на твоем надгробном камне. — Киношита заметил, что изменился даже тембр голоса «старика». Найтхаук исчез, слово взял Вдоводел.

Мужчина махнул рукой, и семь его спутников тут же рассредоточились, спрятались за кристаллическими выступами.

— Ты знаешь какую-нибудь короткую молитву, Вдоводел? Боюсь, что на длинную времени тебе не хватит.

— Ты уверен, что и дальше должен продолжать в том же духе?

— Уверен ли я? — Мужчина вновь рассмеялся. — В мужестве тебе не откажешь, Вдоводел. Тут двух мнений быть не может. Но на моей стороне восемь стволов, и все мы хорошо защищены. Вы же стоите в чистом поле. И что вы собираетесь теперь делать, два жалких старикашки?

— Полагаю, нам остается только поаплодировать гениальному полководцу, — ответил Найтхаук.

Он поднял руки, чтобы все убедились, что пистолеты по-прежнему в кобурах, и резко хлопнул в ладоши.

Металл ударил о металл, грохнуло так, словно взорвалась бомба. От этого звука все кристаллические выступы в радиусе четверти мили посыпались на землю, завалив осколками людей, которые стояли рядом.

— Стреляй в воздух. — Найтхаук протянул Киношите маленький пистолет. Киношита каждые несколько секунд нажимал на курок, а Найтхаук, достав лучевик, направился к мужчинам, которые барахтались под грудами кристаллов, и один за другим прикончил всех восьмерых.

— Господи! — прошептал Киношита, оглядывая поле боя. — Господи!

— Чего ты расстроился? — спросил Найтхаук, вернувшись к Киношите.

— Я все забываю, кто вы. — Киношита покачал головой. — Для вас это легкая прогулка в парке. Вам шестьдесят два, а вы не моргнув глазом расправились с восьмерыми.

— Будь мне тридцать восемь, тебя бы это не впечатлило? — сухо осведомился Найтхаук.

— Как вы могли знать, что этот трюк сработает на безвоздушной планете?

— Я же говорил тебе: здесь есть атмосфера. Если нет воздуха — нет молекул. Нет молекул — звук не может распространяться.

— Поэтому вы и надели перчатки с металлическими накладками?

— Я знал, что шума от них будет много. А вот уверенности, что я успею достать пистолет до того, как они меня пристрелят, как раз и не было.

— Но вы должны были знать, что они укроются за этими колоннами.

— Ну, я решил, что они, зная, с кем имеют дело, постараются обезопасить себя и решат, что лучше стрелять из-за укрытия. Я же сознательно встал на открытой площадке, где они могли видеть каждое мое движение. Тем самым я побудил их сначала найти укрытие, а уже потом доставать оружие.

— Для вас это чистый бизнес, ничего больше?

Найтхаук покачал головой:

— Раньше это был мой бизнес. Теперь — нет.

— Иногда вы не можете спрятаться от себя.

— Я Джефферсон Найтхаук.

— И Вдоводел.

— Отнюдь. Вдоводелом я был раньше.

Его тон подсказал Киношите, что не стоит продолжать эту дискуссию. Поэтому он прогулялся к каждому из восьми трупов, некоторых перевернул, вглядываясь в лица.

— Неплохая добыча, — наконец вырвалось у него.

— Это не мужчины, — бесстрастно бросил Вдоводел.

— Я не об этом. Трое мне знакомы. Я видел их физиономии на голограммах с надписью «Разыскивается». Готов спорить, что и за остальных установлено вознаграждение.

— Это хорошо, — кивнул Найтхаук. — Значит, меня не будут судить за убийство, если тела когда-нибудь найдут.

— Когда-нибудь найдут? — в недоумении переспросил Киношита.

— Вот-вот. Пора за работу. Надо похоронить их до заката.

— Вы сошли с ума! За них дадут не меньше полумиллиона. Давайте положим их в грузовой трюм и доставим в ближайший пункт выплаты вознаграждения.

— Меня оно не интересует.

— Но деньги вы тратите довольно быстро. А тут есть возможность получить доход. Причем совершенно законным способом.

— Я же сказал: нет.

— Но почему?

— Потому что я больше не Вдоводел. Я на пенсии. И не убиваю людей за вознаграждение.

— Да вы рехнулись! — воскликнул Киношита. — Они уже мертвы. Так почему не обменять их на деньги?

— Можно и обменять, — пожал плечами Найтхаук, — но я этого делать не буду.

— А как вы собираетесь зарабатывать на жизнь?

— Если мне понадобятся деньги, найду работу.

— А это не работа?

— Сто лет назад я бы ответил, что работа. Сегодня это борьба за выживание, ничего больше.

— Что же тогда для вас работа? — гнул свое Киношита. — Вы не фермер. Не художник. Не разбираетесь в инвестициях. Для физического труда староваты. Если вы не собираетесь получать вознаграждение за этих бандитов, вам остается один путь — в цирк. Будете вторым Биллибаком-Танцором.

Найтхаук так долго молчал, что Киношите стало не по себе. Но все-таки заговорил:

— Это же идиоты. Если бы кто-нибудь попытался укрыться от меня на выбранной им планете, я бы поостерегся сразу спускаться на нее. И они доказали свой полный идиотизм, попытавшись пристрелить меня. Ни за мою голову, ни за твою вознаграждения не назначено. Если б они хотели нас убить, они могли бы взорвать наш корабль и спокойненько улететь. У нас же нет ни еды, ни кислорода, ни радиопередатчика, по которому мы могли бы вызвать подмогу.

— Черт побери! — воскликнул Киношита. — Я об этом и не подумал!

— Они тоже. — Найтхаук и не думал скрывать презрения, звучавшего в его голосе. — Но, если они были дураками, не надо думать, что остальные ничуть их не умнее. Жизнь в Пограничье суровая, и выживают здесь только крепкие мужчины и женщины. Большинство дураков умирает молодыми, и у меня нет желания встречаться с теми, кто остается. Я уже говорил тебе: я слишком долго прожил рука об руку со смертью и теперь хочу насладиться тем временем, что даровала мне судьба. Вдоводел вышел на пенсию. И точка.

— Но это же другой случай. — Похоже, переубедить Киношиту Найтхауку не удалось. — Никто не просит вас гоняться за всеми разыскиваемыми преступниками. Эти люди уже мертвы, но так уж вышло, что за них назначено вознаграждение. Почему же мы не можем уложить их в трюм и сдать в соответствующие инстанции? Раньше вам не приходилось волноваться из-за денег, но теперь ситуация изменилась. Этот корабль обошелся в кругленькую сумму, да и на Черчилле вы потеряли много денег…

— Я сказал: нет.

— Но…

— Почему они преследовали меня? — спросил Найтхаук.

— Потому что вы убили их друзей.

— А почему эти трое прицепились ко мне?

— Потому что ваш первый клон убил Маркиза Куинзберри.

— Итак, я убил одного человека, и ко мне прицепились трое. Потом я убил троих, и за мной погнались уже восемь. Это же гребаная геометрическая прогрессия. Я уверен, что у каждого из них есть полдюжины друзей, которые захотят посчитаться со мной, когда выяснят, кто их убил… Я хочу, чтобы цепочка оборвалась. Мы похороним их, улетим с этой планеты, и никто не узнает, что здесь произошло. — Найтхаук помолчал. — А если никто не узнает, мне никого не придется убивать. Иначе придет день, когда я не сумею убить человека, который нацелит на меня пистолет.

— Хорошо, — кивнул Киношита. — Я вас понял.

— Тогда за работу.

Лазером Найтхаук выжег во льду восемь могил. Потом он и Киношита побросали в могилы тела и засыпали их кристаллами. А чтобы никто не нашел могилы, Найтхаук порушил все кристаллические колонны и наросты в радиусе мили.

И улетел с Болингброка VI в надежде, что более никто не нарушит спокойствие его жизни, к которому он так стремился.

Глава 12

С момента отлета с Болингброка Найтхаук пребывал в мрачном настроении, и Киношита старался ничем не докучать ему.

Они пролетели мимо нескольких обитаемых планет. Всякий раз у Найтхаука находилась причина, препятствующая посадке, и они улетали все дальше и дальше от наиболее населенных секторов Внутреннего Пограничья.

Наконец, Киношита не выдержал: молчание Найтхаука его достало.

— Вы когда-нибудь начнете говорить? — спросил он, развернувшись лицом к Найтхауку, который как статуя застыл в кресле капитана.

— Я с тобой разговариваю.

— Вы знаете, о чем я.

— Мне нечего сказать. — Найтхаук не отрывал глаз от обзорного экрана.

— Мы уже девять дней, как взлетели с Болингброка, и за это время вы не произнесли и десяти слов, — с горечью пожаловался Киношита. — Я просто сойду с ума.

— Если тебе здесь плохо, я высажу тебя на любой планете, — ответил Найтхаук.

— Я не хочу высаживаться! — воскликнул Киношита. — Просто я должен слышать человеческий голос!

— Вот ты его и услышал. Доволен?

— Да что с вами происходит, Джефферсон? Трупы мы похоронили на Болингброке. При нашей жизни их точно не найдут, может, не найдут вовсе. Никто за вами не гонится. Здоровье к вам вернулось. Чего вы так злитесь?

Найтхаук соизволил повернуться к нему.

— Я думал, причина очевидна.

— Для меня — нет.

— Подумай сам. Меня заморозили сто двенадцать лет назад. Я превратился в чудовище, последние десять лет каждый день был для меня пыткой. Проснулся я во вселенной, где все изменилось, где все люди, которых я знал, давным-давно умерли. Ничего, сказал я себе, один плюс у меня все-таки есть: не будет проблем, с которыми сталкиваются люди моей профессии, выходя на пенсию. Старики не будут пытаться свести со мной счеты, молодые — доказывать, что с ними уже надо считаться. Я надеялся, что все они умерли и остаток лет мне удастся прожить в мире и покое.

Он помолчал. Горечь не только слышалась в голосе, но и отражалась на лице.

— А что я получил? Мало того, что проблемы остались, так я еще не знаю людей, которые хотят меня убить, даже не знаю, чем я им насолил.

— Нам пришлось создать клонов, чтобы заплатить за ваше содержание в криогенной камере. Это вам известно.

— Черт побери, Ито… я мог не идти в этот морозильник! Умереть я не боялся. Сто двенадцать лет назад я бы почитал смерть за счастье. Я согласился на Глубокий сон, лишь взвесив все за и против, согласился только потому, что после излечения надеялся на тихую спокойную старость. Если б я знал, что за мной будут гоняться люди, которых я ни разу не видел… — Он пожал плечами. — Думаю, я потерпел бы боль еще один месяц, чтобы умереть сто двенадцать лет назад.

— Не надо так говорить, — покачал головой Киношита. — Если б вы тогда умерли, сейчас в мире было бы куда больше зла.

Найтхаук изумленно воззрился на него:

— О чем ты?

— Ваши клоны сделали то, что от них требовалось, ради чего их создавали, — ответил Киношита. — Они прибыли в Пограничье и уничтожили плохишей. За каждого нажитого врага они получили благодарность сотен людей.

— В теории это, конечно, радует. Но на практике стреляют в меня, а не в моих клонов.

— В Пограничье десятки тысяч кислородных планет. Я уверен, что мы найдем такую, где никто вас не знает, где даже не слышали о Вдоводеле.

— Вроде бы кто-то не так уж и давно говорил о миллионах людей, которые мечтают выследить меня. — Губы Найтхаука искривила ироническая улыбка.

— И что я на это должен сказать?

— Ничего, — последовал ответ. — Именно ты хотел, чтобы я говорил, не так ли?

— Ладно. — Киношита откинулся на спинку кресла. — Мы поговорим о чем-нибудь другом.

— Согласен.

— Как вышло, что вы стали, ну, тем, кто вы есть?

— Я стал стариком только потому, что пережил и друзей, и врагов.

— Вы понимаете, о чем я, — гнул свое Киношита. — Я вот пошел служить закону, потому что видел, как моих родителей в их же собственном доме застрелил вор, который запаниковал, когда они застали его на месте преступления. А как вы стали Вдоводелом?

Найтхаук пожал плечами:

— Умею я убивать людей. Такой вот у меня талант.

— Это не ответ, — покачал головой Киношита. — Откуда вы узнали, что у вас есть этот талант? Если верить книгам по истории, к восемнадцати годам вас уже прозвали Вдоводелом. В каком возрасте вы убили первого человека?

— Очень молодым.

— Так сколько вам тогда было лет?

— Немного.

— А кого вы убили?

— Того, кто этого заслуживал. — Найтхаук помолчал. — Я вообще убивал только тех, кто заслуживал смерти. Во всяком случае, раньше я так думал… наверное, случалось, что и ошибался. В старости многое приходится переоценивать.

— А какая из побед далась вам труднее всего?

— Легких побед не бывает.

— Я хочу…

— Я знаю, о чем ты, — прервал его Найтхаук. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебе самого знаменитого преступника, который пал от моей руки, вроде Сантьяго или Конрада Бленда. Не могу.

— Почему?

— Посуди сам, в Пограничье практически все вооружены, не так ли?

— Да.

— А ты видел хоть одного мертвеца, который ходил бы с оружием?

Киношита нахмурился:

— Разумеется, нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.

— Я хочу сказать следующее: каждый человек, который идет тебе навстречу с оружием в кобуре, не проиграл смертельной схватки… а если он разыскивается, значит, участвовал хотя бы в одной. Репутация ничего не значит. Каждого необходимо воспринимать как самого грозного противника из тех, с кем тебе доводилось сталкиваться.

— Вы осторожный человек, — констатировал Киношита.

— Поэтому я до сих пор жив.

— Ваш второй клон в этом очень походил на вас.

— Естественно, — пожал плечами Найтхаук. — Он — это я.

— А вот вашему первому клону осторожности явно недоставало.

— Насколько я понял, мой первый клон был пушечным мясом. Его создали, не наделив моей памятью, и сразу отправили на задание.

— Тогда передавать память еще не умели… но задание он выполнил.

— Им следовало подождать, пока изобретут способ передачи памяти, как произошло со вторым клоном.

— Если б они прождали еще два месяца, вас бы разбудили и выставили за дверь с эплазией, — ответил Киношита.

— Все равно это было убийство. Послать его на задание без моего опыта, без навыков, без воспоминаний, вооруженного лишь моими рефлексами…

— Но рефлексы-то были ваши!

— И тут есть разница. Я их развил, отточил. Они стали частью меня, я научился максимально их использовать. А у бедного клона были лишь задатки, дарованные мне природой. Поэтому я и называю случившееся с ним убийством.

— Ваш второй клон придерживался того же мнения. Поэтому он и убил полковника Эрнандеса.

— Он избавил меня от одной заботы. Или лишил удовольствия.

— Я думал, вы не получаете удовольствия, убивая людей.

— Обычно нет. Но наверняка получил бы его, отомстив за смерть Джефферсона Найтхаука.

— Вы так это говорите, словно полковник Эрнандес убил вас.

— Он и убил. Пусть это был и клон.

— Оба клона чувствовали с вами какую-то мистическую связь, — заметил Киношита. — И вам знакомо это чувство?

Найтхаук покачал головой:

— Я — оригинал. Я им ничего не должен, кроме благодарности за то, что они заработали деньги, которые сохранили мне жизнь. Они же должны мне все, включая само их существование.

— Знаете, а иногда мне кажется, что вместо сердца у вас ледышка.

— Мы всегда можем прекратить этот разговор.

— Не можем, если вы не хотите, чтобы у меня поехала крыша.

— Как скажешь. — Найтхаук встал. — Но сначала я хочу выпить пива.

Он прошел на камбуз, отдал приказ, подождал, пока компьютер выдаст ему стакан с пивом, вернулся к своему креслу.

— Компьютер следующего корабля, который мы купим, должен уметь охлаждать стаканы. — Найтхаук отпил пива.

— Мы покупаем новый корабль?

— Все зависит от того, послали наши друзья с Болингброка сообщение своим друзьям или нет. Вот почему я лечу к ядру Галактики по прямой. Так гораздо проще заметить преследователей.

— Я думаю, что после девяти дней полета мы в полной безопасности, — предположил Киношита и подумал: что за чушь я несу. Мы в безопасности? Черт, да в безопасности только те, кто не преследует Вдоводела.

— Скорее всего.

— В последние дни мы пролетели мимо нескольких интересных планет.

— Одна планета практически не отличается от другой.

— Я с вами не согласен. На окраине последнего звездного скопления нам попалась настоящая красавица.

— Я готов отдать предпочтение не очень красивой, зато мирной, — ответил Вдоводел.

Возможно, сейчас она и мирная, но перестанет быть таковой, как только ты на ней приземлишься. Ты притягиваешь неприятности, как мед — мух.

— А что именно вы ищете? — полюбопытствовал Киношита. — Вы все еще хотите выращивать цветы и наблюдать за птичками?

— Не знаю. Но я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— По моему разумению, вы не из тех, кому по душе покой, — и у меня складывается впечатление, что Галактика едва ли оставит вас в покое.

— Как я тебе уже говорил, мне хочется жениться, чтобы рядом был человек, который будет стариться вместе со мной. — Киношита хотел что-то сказать, но Найтхаук поднял руку, останавливая его. — Человек, непохожий на тебя, — с улыбкой добавил он.

— А что будет со мной после того, как вы найдете жену?

— Как по-твоему?

— Я вас не покину, — твердо заявил Киношита.

— Дело твое, но спать ты будешь в другом конце дома.

— Что-то я не пойму, шутите вы или нет.

— Насчет того, где ты будешь спать? Ни в коем разе.

— Насчет того, что я могу остаться.

— Я не понимаю, зачем тебе это нужно.

— На то есть причины.

— Ты намерен когда-нибудь поделиться ими со мной?

— Когда-нибудь поделюсь, — пообещал Киношита.

Глава 13

Называлась планета Перекати-Поле. Единственная обитаемая планета в десяти звездных системах, поэтому корабли садились и, соответственно, взлетали с нее гораздо чаще, чем с других захолустных планет. Свои услуги всем желающим предлагали заправочная станция, большой товарный склад, управление регистрации заявок на разработку месторождений полезных ископаемых, почтовое отделение. Неподалеку от космопорта, на берегу огромного пресного моря, вырос довольно-таки большой город. Продукты горожанам поставляли несколько огромных, полностью автоматизированных ферм. Работали там роботы под присмотром горстки наладчиков.

— Чувствую, что эта планета придется мне по душе, — сказал Найтхаук, выходя из корабля.

— Надеюсь, что так и будет, — кивнул Киношита. — Надоело мне путешествовать.

— Никто тебя не заставлял.

— Я знаю.

— Ладно, пошли на таможню.

На этот раз их встретил робот, который зарегистрировал паспорта и добавил визу Перекати-Поля. Они сели в прозрачные аэросани на воздушной подушке и быстренько добрались до города.

— Как много людей, — отметил Найтхаук.

— Все равно на мегаполис этот город не тянет, — возразил Киношита.

— Все так, но недвижимость тут наверняка стоит дороже. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Ты следишь за нашими финансами. Что мы имеем?

Киношита достал карманный компьютер, задал соответствующий вопрос, посмотрел на Найтхаука:

— Чуть меньше двух миллионов кредиток. Как я понимаю, страховка с Черчилля еще не поступила, хотя и пора.

— Всего два миллиона?

Во взгляде Киношиты мелькнуло удивление.

— Разве этого мало?

— Сколько денег ты привез с Перикла?

— Около пяти миллионов. Но в Олигархии с них взяли налоги… так что осталось три с небольшим.

— Слушай, у меня в голове какая-то путаница. Клонов создали, потому что процентов с моего капитала не хватало для оплаты расходов криогенной камеры, так?

— Совершенно верно.

— Но мы говорим о процентах и о тех деньгах, которые привез ты. А что сталось с основным капиталом? С шестью или семью миллионами кредиток?

— Проценты оплачивали ваш Глубокий сон, — ответил Киношита. — Капиталом рассчитались за ваше лечение, пластические операции и реабилитационный период. Денег даже не хватило, пришлось добавлять из тех, что я привез с Перикла.

— Да, похоже на правду. — Найтхаук пожал плечами. — Просто хотелось уточнить.

— Это ваши деньги. Вы имеете полное право знать, как они расходуются.

— Мы в центре города. Назовите, пожалуйста, адрес, — прервал их механический голос.

— Адреса у меня нет, — ответил Найтхаук. — Отвези нас в лучшую гостиницу.

— Я не знаю, какая гостиница лучшая.

— Ладно, отвези нас в самую дорогую. Аэросани немедленно свернули налево, потом направо и остановились перед маленькой гостиницей.

— Добро пожаловать в «Песчаный замок», — приветствовал их робот-швейцар, спустившийся с лестницы, чтобы взять багаж.

— Песка я не вижу. — Найтхаук огляделся.

— Эта часть города построена на песчаной дюне, — ответил робот. — Отсюда и название гостиницы.

— Замок тоже не просматривается, но не будем об этом. Робот, которому не задали вопрос и не отдали приказ, застыл, стараясь истолковать последнюю фразу Найтхаука. Киношита выступил вперед и приказал отвести их к регистрационной стойке.

Там их приветствовал другой робот, зарегистрировал голоса, ретинаграммы, проверил кредитоспособность, а уж после этого выделил им два номера на втором этаже.

— Вещи пусть отнесут наверх, — распорядился Найтхаук, — а я хочу пообедать. Где тут ресторан?

— К сожалению, вынужден известить вас о том, что ресторан «Песчаного замка» открывается только в семь вечера по местному времени.

— А где находится ближайший работающий ресторан?

— Я не запрограммирован посылать потенциальных клиентов к нашим конкурентам, — ответил робот.

— А ты запрограммирован принимать оптимальные решения?

— Да, в определенных пределах.

Найтхаук достал лучевой пистолет.

— Хорошо, давай проверим, как работает твоя программа.

— Должен проинформировать вас, что я лишен инстинкта самосохранения и не реагирую на угрозы в мой адрес.

— Заткнись и слушай. Если ты не скажешь мне, где находится ближайший работающий ресторан, я разобью две панорамные витрины в твоем вестибюле. Я хочу, чтобы ты подсчитал их стоимость, сравнил со стоимостью обеда на двоих, а потом принял решение.

— Ближайший ресторан находится на Тамберуид-роуд в ста тридцати семи футах к югу от этого здания, сэр, — без запинки ответил робот.

— Я знал, что мог рассчитывать на твою помощь. — Найтхаук убрал лазерный пистолет в кобуру и повернулся к Киношите:

— Пошли.

— А если он сообщит в полицию? — спросил Киношита, когда они направились к двери.

— Кого-нибудь арестовывали за угрозу разбить окно?

— Вроде бы нет. — Киношита заулыбался. — Я, во всяком случае, такого не знаю. — Он вдруг остановился. — А что бы вы сделали, если бы робот вам не ответил?

— Ничего. Какой смысл стрелять, если он не запрограммирован на нужный мне ответ?

Они свернули на Тамберуид-роуд, нашли ресторан и скоро уже сидели за столиком. К ним подошла миниатюрная стройная блондинка.

— Чего желаете, господа? — спросила она.

— Два пива и меню, — ответил Найтхаук.

— Меню вам не понадобится. У нас есть стейк и жаркое. Выбор за вами.

— Не очень-то он велик.

— Мой повар уволился, у официантки выходной, а роботам я не доверяю.

— Тогда кто же стоял у плиты? — спросил Киношита.

— Я. И накормят вас здесь гораздо лучше, чем в «Песчаном замке».

— А с чего вы решили, что мы из «Песчаного замка»?

— Только в этой гостинице ресторан днем не работает.

— Логично, — кивнул Найтхаук.

— Так что будем заказывать?

— На ваш вкус.

— Мне представляется, что вы большой поклонник стейков.

— Я полстолетия ел одну сою. Может, пора привыкать к настоящим продуктам?

— Эй! — воскликнул молодой человек в цветастом костюме, обвешанный оружием. Он сидел за столиком с тремя друзьями. — Сколько можно ждать? Почему нас не обслуживают?

— Если вы недовольны сервисом, пожалуйтесь хозяину, — ответила женщина.

— Отлично. Где он?

Женщина повернулась к нему, уперла руки в боки.

— Перед вами.

— Не надо на меня сердиться, дамочка. Просто подойдите и примите у нас заказ.

— Я принимаю заказ у этого господина. И никому не позволю указывать, что я должна делать в собственном заведении. Не нравится обслуживание — попрошу за дверь.

— Да обслужите вы их, — примиряюще сказал Найтхаук. — Я не хочу создавать вам лишних проблем.

— Проблемы создаете не вы. Они. — Она возвысила голос. — И если не завяжут с этим, ждать им придется долго. Какой смысл иметь ресторан, если не можешь послать кого угодно ко всем чертям?

— Черт побери, Сара! — воскликнул другой молодой человек.

— Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты меня достал? — В ее голосе звучала угроза. — Хочешь того же?

— Да перестань, Сара. — Парень сразу сбавил тон. — Мы просто хотим поесть.

— Тогда сидите и ждите своей очереди. Сами видите, официантки у меня нет.

— А что вы с ним сделали, — полюбопытствовал Киношита, — когда он вас достал?

— Разбила стул о его голову, — ответила она. — Никто не имеет права командовать мною в моем ресторане. Два стейка, так?

— Так, — кивнул Найтхаук.

— Не волнуйтесь, — она повернулась к Киношите, — если он будет вас задирать, я вас защищу. — Она вновь посмотрела на Найтхаука:

— Вас, похоже, ни от кого защищать не надо.

Она прошла к другому столику, приняла заказ, через десять минут принесла стейки.

— Надеюсь, вам нравятся с кровью.

— Пойдут и с кровью, — кивнул Найтхаук.

— Вы здесь по делам?

— Нет.

— Проездом?

Найтхаук пожал плечами:

— Не знаю. Мы ищем планету, где можно пустить корни. Она переводила взгляд с Найтхаука на Киношиту, с Киношиты на Найтхаука.

— Так вы… э…

— Просто друзья.

— Если хотите, могу показать вам город. Только попросите.

— Я понял, что подменить вас некому.

— А вы оглянитесь. Когда эти четверо Вдоводелов уйдут, останетесь только вы.

— Вдоводелов? — переспросил Найтхаук.

— Это всего лишь оборот речи. Настоящего Вдоводела нет уже больше столетия.

— Раз уж посетителей не предвидится, почему бы вам не присесть к нам за столик и не выпить пива? — предложил Найтхаук. — Я угощаю.

— Я присяду. — Она села. — Но пиво смогу пить только после закрытия ресторана. — Она протянула руку. — Я Сара Дженнер.

— Джефферсон Найтхаук. А это Киношита.

— Найтхаук, Найтхаук, — задумчиво повторила она. — Вроде бы я слышала эту фамилию.

— На Перекати-Поле я впервые.

— Я и сама живу здесь только пять лет. Черт, да местных здесь не наберется и двух сотен. Если вы выросли где-то еще, Перекати-Поле покажется вам пределом мечтаний, если родились здесь, при первой возможности смоетесь, чтобы повидать Галактику.

— А откуда вы родом?

— С Поллукса IV. Рождена и воспитана во Внутреннем Пограничье. На одной из тамошних ферм.

— А что привело вас на Перекати-Поле и что держит здесь? — полюбопытствовал Найтхаук. — Раз уж у нас есть намерение осесть на этой планете, хотелось бы узнать ее достоинства.

— Она просторная и чистая, — ответила Сара. — Этим она меня привлекла. А держит меня инерция.

— И все?

— У меня есть сын. Я подумала, что для воспитания ребенка лучшего места не найти.

— Если у вас не хватает рабочих рук, почему не попросить его помочь?

— Он сейчас очень далеко, на Аристотеле.

— Университетской планете?

Сара кивнула.

— На это ушли все мои сбережения, но овчинка стоит выделки. — Она помолчала. — Мне без него одиноко. Однако без дела я не сижу. Ресторан, книги, птицы, свободного времени практически нет.

— Вы выращиваете птиц? — спросил Киношита.

— Я наблюдаю за ними.

— Он тоже.

Она с нескрываемым интересом посмотрела на Найтхаука:

— Вы орнитолог?

— В общем-то нет. Но готов им стать.

— Слушайте, завтра утром я возьму вас с собой. Тут есть чудные места, — она запнулась, — если вас это интересует.

— Почему нет?

— Я думал, мы ищем дом, — подал голос Киношита.

— Что плохого, если рядом с домом будут птички? — спросил Найтхаук.

— А вы мне нравитесь, Джефферсон Найтхаук, — улыбнулась Сара. — Не так уж много мужчин любят наблюдать за птицами.

— И вы мне нравитесь, — ответил Найтхаук. — Не так уж много людей, которые любят читать.

— Я так и знала! — радостно воскликнула она. — Вы еще и читатель! — Вновь пауза. — Скажите мне, что вы не слуга закона, прежде чем окончательно я в вас влюблюсь.

— А что такое?

— Если вы хотите поступить на службу, должна предупредить, что проживете вы недели две, не больше.

— Это еще почему?

— Есть еще одна причина, по которой я отправила сына на Аристотель. Перекати-Поле, конечно, прекрасная планета, но в последнее время наркоторговцы превратили ее в перевалочный склад. Они тайком переправляют семена альфанеллы с десяти или двенадцати ферм, расположенных в Олигархии, и здесь у них одна из баз. Два наших последних шерифа пытались покончить с их бизнесом. Хорошие были люди. — Она ткнула пальцем в окно. — Они похоронены в миле отсюда. Поэтому, прежде чем я окончательно в вас влюблюсь, я должна убедиться, что место шерифа вас не привлекает.

— Я старик. С чего мне подаваться в слуги закона?

— Не такой уж вы и старый. И что-то в вас есть такое.

— Какое?

— Не знаю. Но у вас на лице написано, что не следует портить с вами отношения.

— Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Послушайте, если вы не жуете семена альфанеллы и не носите бляху законника, почему кто-то должен вас беспокоить? — удивилась Сара. — Просто держитесь от меня подальше, если вдруг появятся незнакомцы.

— Это еще почему?

— Я в их черном списке.

— Торговцев наркотиками? Она кивнула.

— Раньше я считала, что для жизни лучшей планеты, чем Перекати-Поле, не найти. Я хочу, чтобы она вновь стала такой же. Поэтому сообщила о них в Олигархию. Они накрыли наркоторговцев на Рейли II, убили десять человек… но один из выживших прознал, что я навела на них полицию. С тех пор на меня постоянно покушаются.

— Но вы по-прежнему здесь?

— Убить меня труднее, чем кажется на первый взгляд. — На лице у нее отражались то ли гордость, то ли самоуверенность.

— Раз уж вы разбиваете стулья о головы, молодых парней, я готов в это поверить.

— Похоже, этой планете нужен защитник, — заметил Киношита.

— По крайней мере один, — согласилась Сара.

— Где бы его найти? — задал Киношита риторический вопрос.

— Понятия не имею, — бесстрастно ответил Найтхаук. — Надеюсь, он защитит и меня, когда окажется здесь.

Сара смотрела ему в глаза.

— Я уже говорила, но могу и повторить: вам защитник ни к чему.

— Рано или поздно он требуется всем, — последовал ответ.

— Эй, Сара, дадут нам кофе? — спросил один из парней, сидевших за другим столиком. Сара молча повернулась к нему.

— Пожалуйста, — торопливо добавил он.

— Сейчас принесу. — Она вскочила и исчезла на кухне.

— Ну? — спросил Киношита.

— Что — ну?

— Хотите, чтобы я все вам растолковал?

— Я слишком стар, чтобы идти в шерифы. Эта планета найдет себе другого спасителя.

— А она?

— Она мне нравится. Умная и независимая. — Он помолчал. — Думаю, мы задержимся в городе на несколько дней, чтобы я мог приглядеться к ней. На всякий случай.

— Но на работу вы устраиваться не будете.

— Я уже больше ста лет не играю в герои.

— Это точно.

— Будь уверен.

В этой битве тебе не победить, думал Киношита. Отрицай это сколько хочешь, но ты по-прежнему Вдоводел. Вот почему ты и хочешь остаться в этом городе… вот почему, как это ни странно, и я хочу здесь остаться.

Глава 14

— Одну вижу, — прошептал Найтхаук.

— Где? — Сара, следовавшая за ним по тропе, вьющейся меж высоких деревьев, поднесла бинокль к глазам, посмотрела в указанном им направлении.

— На верхней ветке. Серебряная, чуть ли не фосфоресцирующая. Посмотри (они еще вечером перешли на «ты»), как она сверкает под лучами солнца.

— Да, вижу. Потрясающе! — Она опустила бинокль, повернулась к Найтхауку. — Ты все видишь невооруженным глазом? Фантастика!

— Зрение у меня хорошее.

— Не просто хорошее — феноменальное. Особенно для мужчины за пятьдесят.

— Ты мне льстишь.

— Правда? А сколько тебе лет, Джефферсон?

Найтхаук усмехнулся:

— Все зависит от того, как считать.

— Я чувствую, что за твоими словами стоит любопытная история.

— Когда-нибудь я тебе ее расскажу. — Он вскинул глаза на дерево. — И как называется эта птица?

— По большому счету, это вовсе не птица.

— Правда?

— Птицы только на Земле. А это — летающее животное. Но выглядит оно, как птица, ведет себя, как птица, поэтому я и зову его птицей.

— Логично. И как она называется?

— Практически все они еще не имеют названий. На Перекати-Поле изучение птиц не самое популярное занятие. — Она помолчала. — Я думаю, у тебя есть полное право назвать ее, как тебе того хочется.

— Название у меня есть — Серебряная Сара.

— Я польщена, — внезапно она улыбнулась. — Знаешь, если бы я отрастила волосы, они были бы такого же цвета.

— Так почему не отращиваешь?

— Длинные светлые волосы навевают мысли о молодости.

— И что такого?

— Разве ты не хочешь снова стать молодым?

Найтхаук покачал головой:

— Лучше быть старым и живым. На кладбищах полным-полно молодых и глупых.

— Готова спорить, что многих из них отправил туда ты.

— С чего ты это взяла?

— Догадалась. — Она перекинула в другую руку корзинку с ленчем. — Может, я и не права. Вроде бы я знаю большинство знаменитых киллеров Внутреннего Пограничья, хороших и плохих, но тебя раньше не встречала. Фамилия уж больно знакомая, но никак не могу понять, где я могла ее слышать.

— Это неудивительно. Ты родилась на сто лет позже.

— Не понимаю.

— Сто двенадцать лет назад я лег поспать. И проснулся совсем недавно, не прошло и полгода.

Сара с любопытством посмотрела на него:

— Тебя заморозили?

— Да.

Ее глаза широко раскрылись.

— На Делуросе?

Он кивнул.

— Господи… так ты — он!

— Возможно.

— Ты — Вдоводел! Настоящий Вдоводел! — затараторила она. — Я слышала слухи, легенды, что ты подцепил какую-то ужасную болезнь и тебя заморозили до того времени, пока ее научатся излечивать, но подробностей никто не знал. Подсознательно я узнала тебя, как только увидела! Узнала! — Она рассмеялась, покачала головой. — Что же это я, трещу как сорока. Извини.

— Ты не боишься быть с Вдоводелом?

— Он всегда боролся за правое дело, — ответила она.

— Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.

— Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.

— В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.

— Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. — Она смотрела ему в глаза. — Я на твоей стороне. Ты здесь для того, чтобы разобраться с наркоторговцами, не так ли?

Он покачал головой:

— Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.

— Неужели?

— Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.

— Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. — Она посмотрела на Найтхаука. — И натравлю снова.

— Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.

— Я надеялась, что полиция возьмет их всех, — ответила Сара. — Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.

— Большинство людей сначала думают о последствиях, — философски заметил Найтхаук.

— Это их проблема.

— И сколько тут наркоторговцев?

— Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. — Сара сухо улыбнулась. — И щедро платят.

— Может, Вдоводел сможет тебе помочь?

— В этом нет необходимости. Ты прилетел сюда по своим делам, а я их не боюсь.

— Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.

— Ты выходил.

Найтхаук улыбнулся.

— Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. — Улыбка исчезла. — Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя — нет.

— Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.

— Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.

— Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же — нет, — решительно заявила Сара. — Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.

— Как скажешь. — Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. — Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.

— Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.

— Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. — Найтхаук посмотрел направо. — А вот еще одна, пурпурно-золотистая.

— Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, — продолжала Сара. — Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.

— Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.

— Но ты и здесь вышел победителем.

Найтхаук замялся.

— Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.

— Я тебя не понимаю.

— Боюсь, я тоже, — ответил он. — Ты не проголодалась? Может, перекусим?

Сара встретилась с ним взглядом.

— Почему ты здесь?

— Дело случая.

— В случайности я не верю.

— А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.

— Болезнь тяжелая?

— Очень.

— Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.

— Считай, что тебе повезло, — усмехнулся Найтхаук.

— Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.

— Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.

Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.

— А при чем тут два молодых Вдоводела?

— Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. — Губы его изогнулись в сухой улыбке. — Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.

— А что произошло потом? — спросила Сара. — Как я понимаю, на улицу тебя не выставили.

— Кому-то потребовались услуги Вдоводела. Я, конечно, не мог отправиться в Пограничье. Черт, да я не смог бы подняться на ноги. Но они решили создать клон и послать его вместо меня.

— Я думала, это незаконно.

— А когда врачей и адвокатов беспокоил такой пустячок, как законность?

— Значит, клон отправился в Пограничье и выполнил задание?

— Я думаю, что да.

— Ты думаешь?

— Он был очень молод и наивен. А человек, на которого он работал, клялся, что задание клон не выполнил. — Найтхаук помолчал. — Разумеется, человек, на которого он работал, его же и убил, поэтому я не склонен ему верить. Но факт остается фактом: клон заработал только половину денег, полагающихся ему в случае выполнения задания, и через два года ситуация повторилась: мне вновь потребовались деньги. На этот раз они смогли наделить клона не только моими рефлексами, но и памятью. Как я понимаю, это создало для него определенные трудности, мои воспоминания устарели на добрую сотню лет, но он задание выполнил, поэтому я здесь.

— А где он?

Найтхаук пожал плечами:

— Если верить Киношите, где-то в Спиральном Рукаве, с новым именем и лицом.

— А какое отношение имеет ко всему этому Киношита?

— Он тренировал первого клона.

— А второго?

— Второй в тренерах не нуждался, но Киношита его сопровождал. Клон знал, что по возвращении на Делурос его убьют, в конце концов его создатели нарушили с десяток законов, поэтому с деньгами он послал Киношиту. А сам тем временем выправил себе новые документы и сделал пластическую операцию.

— И ты с ним не встречался?

— Никогда.

— Разве тебя не разбирает любопытство?

— Скорее нет, чем да. Я знаю, каким я был в сорок один год, а ему сейчас именно столько…

— Но увидеть точную свою копию…

— Он уже не моя копия. И потом, если бы он захотел увидеть меня, то нашел бы. Я ни от кого не прячусь. — Он помолчал. — Свою работу он выполнил и никому ничего не должен, в том числе и мне. Думаю, что, окажись я на его месте, мне бы тоже не захотелось видеться с оригиналом. Редко кому хочется встретиться лицом к лицу со своим Богом… или своим создателем.

— Этот второй клон… он устроил ту заваруху на Перикле IV?

— Да.

— Мне следовало догадаться, что такое по плечу только Вдоводелу.

— С какой стати? — удивился Найтхаук. — Вдоводел уже сто лет, как исчез.

— Вдоводел на тебе не кончается, Джефферсон, — объяснила она. — Вдоводел — это и ты, и твои клоны, и легенда. Ты сейчас живее всех живых.

— Тогда, может, ты призадумаешься, а не позволить ли Вдоводелу помочь тебе? Сара покачала головой:

— Не позволю, ради твоего же блага.

— Обо мне не беспокойся, — ровным голосом, без всякой бравады ответил Найтхаук. — Многие пытались меня убить. А я все еще топчу ногами землю.

— Дело не в этом.

— Тогда в чем? Ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь.

— У тебя нет официальной должности. И полиция Олигархии захватила всех известных членов банды. Насколько мне известно, ни за одного человека или инопланетянина, оставшихся на свободе, не назначено вознаграждение. — Она помолчала. — Неужели ты не понимаешь? Убив их, ты нарушишь закон. Пусть это звучит и смешно, но тебя могут арестовать за убийство.

— С этим я как-нибудь разберусь. Если уж меня припечет, я покину Перекати-Поле и полечу к ядру Галактики.

— Нет, — отрезала Сара. — Я не хочу причинять тебе неудобств.

— И это единственная причина?

Она долго смотрела на него.

— Есть и двадцать других.

— И ты собираешься схватиться с ними одна?

— Разумеется, нет. Но я собираюсь принять меры предосторожности. Это моя планета. Я знаю, где спрятаться, где расставить ловушки. А что бы сделал ты?

— Я бы встретил их в космопорте и объяснил, что здесь им делать нечего.

— А если бы они рассмеялись тебе в лицо?

— Мало кто себе такое позволял.

— То есть ты встанешь перед ними и все им объяснишь? Один?

— Слушай, почему бы тебе не положиться на меня?

— Не могу. Ты мне тоже нравишься, и я не хочу, чтобы тебя убили.

— Я не собираюсь умирать. Я положил слишком много сил и денег, чтобы жить.

— Я благодарна тебе за твое предложение, Джефферсон, но все-таки это не твое дело.

— Мы поговорим об этом позже. — И Найтхаук открыл банку пива.

— Лучше сейчас. У тебя нет права их убивать. Если ты встретишь их и проиграешь, ты покойник, если встретишь и победишь — преступник. Я не хочу нести ответственность ни за первое, ни за второе.

— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Сделаем все, как ты хочешь.

— Спасибо тебе.

Последовала долгая пауза.

— Почему ты так на меня смотришь? — нарушил ее Найтхаук.

— Ты из тех, кто всегда добивался своего. Очень уж легко ты сдался.

Он улыбнулся:

— Победителю следовало бы проявить великодушие.

— Сначала я должна убедиться, что победила.

— Нет проблем. Я никогда не был преступником. И не собираюсь им становиться.

Сандвичи они доели в молчании.

— Ты, наверное, повидал много планет, — сказала Сара, когда они поднялись.

— Пожалуй.

— Расскажи мне о них.

— Рассказывать особо нечего. Я прилетал исключительно по делу. Если начинаешь наблюдать за птичками, забываешь следить за пулями и лазерными лучами. — Он пожал плечами. — Кроме того, прошло больше ста лет. Большинство планет за это время изменились до неузнаваемости.

— Грустно, знаешь ли, побывать в стольких местах и не сохранить никаких воспоминаний.

— Воспоминания сохранились. Но не о планетах, а о том, что на них произошло.

— Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, отдохнуть?

— Я расслаблялся последние сто двенадцать лет, — ответил Найтхаук. — К хорошему привыкаешь. Теперь мне хочется расслабляться до конца жизни.

— Так ты действительно прилетел сюда, чтобы здесь и остаться?

— Планетка-то захолустная. Такая мне и нужна.

— Почему?

— Меньше людей — меньше врагов.

— Все твои враги умерли пятьдесят или шестьдесят лет назад.

— Ты в этом уверена? — В голосе звучали нотки горечи.

— Я что-то упустила?

— Моим клонам удалось настроить против себя несколько тысяч очень опасных людей. — Он вздохнул. — Своих врагов я хоть знал. Эти же возникают словно из-под земли, и я никого в глаза не видел.

— Враги клонов пытаются свести счеты с тобой?

— Я же Вдоводел. Больше их ничего не интересует.

— И давно ты вышел из криогенной лаборатории?

— Четыре или пять месяцев назад. Потом какое-то время провел в больнице, набирался сил. Мне делали пластические операции. Так что в Пограничье я не так уж и давно, но на Черчилле у меня сожгли дом, а на Пондоро мне пришлось убить троих, а на Болингброке — восьмерых.

— И ты никого не знал?

— Никого.

— Да уж, какое-то божество с чувством юмора решилось отыграться на тебе за то, что из-за тебя детям снились кошмарные сны. Теперь ты сам живешь, как в кошмаре.

— Спасибо уж на том, что живу. — Найтхаук пробежался пальцами по густой гриве седеющих волос. — Потому-то мне и хотелось поселиться на отдаленной, малонаселенной планете вроде Перекати-Поля. Тут им не удастся застать меня врасплох, я сразу узнаю об их появлении.

— Возможно, — согласилась Сара. — Но так жить нельзя.

— И это говорит женщина, дожидающаяся, когда к ней пожалуют бандиты.

— Я от них спрячусь, расставлю им ловушки, и что бы ни случилось, в этой истории будет поставлена точка.

— В таких историях точки не ставятся, вот этому жизнь меня научила.

— Эти мерзавцы превратили моего сына в наркомана. Я на них донесла, и донесу снова, если появится такая возможность. — Она упрямо выпятила подбородок. — Я сделала то, что следовало сделать. И не боюсь последствий.

— Хорошо. — Найтхаук пожал плечами. — Если я не могу отговорить тебя, значит, так тому и быть. — Он двинулся по тропе. — Давай лучше полюбуемся птичками.

Следующий час они бродили по лесу, выискивая птиц, делясь воспоминаниями, отдыхая, наслаждаясь компанией друг друга. Найтхаука все сильнее влекло к Саре. И главную роль тут сыграла отнюдь не внешность: он никогда не западал на миниатюрных женщин или блондинок. Наверное, свою роль сыграли ее уверенность в себе и независимость, те самые черты характера, которые всегда приводили его в восхищение.

Наконец, они вышли из леса, сели в ее вездеход, оставленный на опушке.

— Возвращаемся в город? — спросила она.

— Почему нет? У меня есть там кое-какие дела.

— Хочешь присмотреть дом?

— Пока еще нет. Сначала мне надо пожить в городе несколько дней, почувствовать здешнюю атмосферу.

— Я думаю, это правильно. Недвижимость здесь не идет нарасхват. Дом, продающийся сегодня, будет продаваться и через неделю, и через месяц… скорее всего и в следующем году.

— Это хорошо.

— Ты уж не сочти, что я слишком любопытна, но… чем ты сейчас занимаешься?

— Главным образом выписываю счета. Если я хочу стать здешним гражданином, кому подавать заявление?

— У нас только одно правительственное здание, — ответила Сара. — Там сидят и мэр, и сборщик налогов, и инспектор по строительству, все. Наверное, и командующий армией, если она у нас есть.

— Значит, мне туда прямая дорога.

— Оно в соседнем квартале. — Сара притормозила, когда они миновали окраины и въехали на Главную улицу. — Если не возражаешь, подвезу прямо к двери.

— Отлично.

— Как насчет того, чтобы пообедать со мной, когда покончишь с делами?

— С удовольствием. — Вездеход остановился, Найтхаук спрыгнул на асфальт. — Приду сразу же. Много времени мне не потребуется.

Сара тронула вездеход с места, поехала к ресторану. Проследила за пересменкой и как раз составила список продуктов, которые хотела заказать на следующую неделю, когда в зал вошел Найтхаук.

В его внешности что-то изменилось. Ей потребовалось ровно две секунды, чтобы понять, что именно.

— Это еще что такое? — Она указала на сверкающую золотую звезду.

Он сухо улыбнулся:

— Раз уж я решил здесь обосноваться, негоже мне ходить в безработных.

Глава 15

Две недели Найтхаук жил как в раю. Вставал поздно, ел трижды на дню, большую часть времени проводил с Сарой Дженнер, а обязанности шерифа ему пришлось выполнять только один раз: успокаивал пьяницу, который и не думал сопротивляться.

— Может, они и не появятся, — предположил Киношита как-то после ужина, сидя у стола Найтхаука на удобном деревянном стуле. — В Галактике миллионы миров. Если им хватит ума, они откроют пару десятков новых каналов. Нет смысла держаться за одну планету, особенно в их бизнесе.

— На Перекати-Поле они прилетят, можешь не сомневаться, — возразил Найтхаук.

— С чего такая уверенность? Путей доставки наркотиков сколько хочешь.

— Здесь живет Сара, а они от нее не отступятся.

— А может, она все выдумала?

— Что-то мне не показалось, что у нее столь богатое воображение.

— Пожалуй, что нет, — согласился Киношита, помолчал, прежде чем добавить:

— Она вам все больше нравится, не так ли?

— Этим она нарушает какой-нибудь закон?

— Нет, разумеется, нет. Но я слышал, что у нее есть сын — сейчас он учится в колледже, — у которого были проблемы с наркотиками.

— Я не говорил, что мне нравится сын.

— Я думал, что его нельзя отделять от матери.

— Он на Аристотеле, — пояснил Найтхаук. — Так что мне не придется принимать участие в его воспитании. Кроме того, едва ли он вернется сюда. А если вернется, то с дипломом, которого, как я понимаю, никогда не было ни у тебя, ни у меня.

— Вы только не подумайте, что я сую нос в чужие дела. Просто тревожусь за вас.

— Я знаю. Не понимаю я другого — почему. — Найтхаук пристально посмотрел на Киношиту. — Я склонен полагать, что ты путаешь меня с моим клоном. Ты познакомился со мной лишь после того, как меня вывели из Глубокого сна. Ты, возможно, думаешь, что я — это он, но на самом деле это не так.

— Вы мне нравитесь.

— Это очень уж обтекаемый ответ. Как-нибудь я потребую от тебя правды. А пока свяжись с космопортом и узнай, ожидают ли ночью прибытия каких-нибудь кораблей.

— До него две мили! — запротестовал Киношита.

— Я же не предлагаю тебе идти туда. В кабинете полдесятка средств связи. Воспользуйся любым.

Пока Киношита связывался с космопортом, Найтхаук прошел в маленькую тюрьму, чтобы посмотреть, не желает ли арестованный кофе, но пьяница крепко спал, и Найтхаук решил его не будить. Повернулся и направился в кабинет.

— Думаю, я их засек, — объявил Киношита.

— Объясни.

— Через час должен приземлиться корабль, зарегистрированный на Дарбинане. Согласно поданной декларации, летит он практически пустым, поднявшись с Кихота тридцать восемь часов назад.

— И что?

— В джунглях Кихота выращивают альфанеллу. Там есть и ремонтная база, и заправочная станция. С чего это кораблю с пустыми трюмами приземляться здесь через тридцать восемь часов после взлета?

— В логике тебе не откажешь.

— И что вы намерены предпринять?

— Если я и буду что-то предпринимать, так в космопорте. А в этом здании, за исключением тебя, нет ни одного человека, который может хоть что-то противопоставить людям, летящим, если ты окажешься прав, на этом корабле.

— Я пойду с вами.

Найтхаук покачал головой:

— Ты останешься с Сарой. Если они справятся со мной, я хочу, чтобы ты прикрыл ее.

— Правильное ли это решение? Пройти нас двоих им будет гораздо сложнее.

— Делай, что тебе говорят.

Киношита вздохнул:

— Хорошо, — Спасибо тебе. Я не хочу, чтобы она знала об этом корабле. Так что просто зайди в ресторан и закажи пива. Если она спросит обо мне, скажи, что человек я пожилой и решил лечь пораньше. Она тебе поверит.

Киношита поднялся и ушел. Найтхаук заглянул в тюрьму, открыл камеру, тряхнул еще не проспавшегося пьяницу за плечо, велел ему идти домой. Не то чтобы ему могла потребоваться эта камера. Однако ночь эту он мог не пережить и опасался, что о пьянице вспомнят не скоро, так что бедняге придется мучиться без пищи и воды.

Потом он заглянул в оружейную комнату. Нашел все, что хотел, запер все двери и на служебном вездеходе, которым его обеспечивало правительство, отправился в космопорт. До посадки корабля оставалось чуть меньше часа, но Найтхаук успел подготовиться к встрече.

Когда корабль приземлился, в космопорте не осталось ни одной души. Ночную смену он отправил по домам. Незваных гостей, девятерых людей и пятерых инопланетян, сурового вида, вооруженных до зубов, встретил у здания таможни.

Когда их разделяло тридцать ярдов, Найтхаук вышел из тени.

— Дальше вам пути нет.

— Ты кто такой? — пожелал знать один из людей.

— Закон.

Мужчина рассмеялся:

— Ты хочешь сказать, что они нашли себе нового шерифа?

— Если верить надписи на звезде, я — комиссар полиции, — ответил Найтхаук.

— А в чем разница?

— Ее нет. Я по-прежнему представляю закон. А закон говорит, что вы должны сообщить о цели своего прибытия.

— Пошел ты к черту! — рявкнул мужчина.

— Тогда вам лучше развернуться и топать на свой корабль. На Перекати-Поле вас не ждут, ни сейчас, ни в будущем.

— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, старик?

— Я говорю с бандой наркоторговцев, которая собирается покинуть эту планету.

— Ты нам не нужен. Пропусти нас.

— Ни в коем разе.

— Торопишься на тот свет? — осведомился мужчина. — Нас, между прочим, четырнадцать.

— С этим проблем не будет. Кладбище у нас большое.

Мужчина изумленно вытаращился на него:

— Да кто ты такой, старик?

— Меня называли по-всякому, — ответил Найтхаук. — Одно прозвище, правда, осталось. Вдоводел.

— Ты — это он? Ходили слухи, что ты вернулся!

— На этот раз слухи подтвердились.

Мужчина пристально смотрел на него:

— Даже Вдоводелу с нами не справиться. Нас четырнадцать!

— В свое время я бы с вами справился. Теперь приходится прибегать к другим средствам.

— О чем ты? — Мужчина всмотрелся в тень, отбрасываемую зданием таможни.

— Хватит болтать, — Найтхаук не стал отвечать на вопрос. — Возвращайтесь на корабль. — И добавил:

— Оружие оставьте здесь.

Мужчина вновь посмотрел на Найтхаука:

— Против тебя мы ничего не имеем, Вдоводел. Нам нужен другой человек. Дай нам пройти, и мы сохраним тебе жизнь.

— С преступниками на сделки я не иду, — отрезал Найтхаук. — Оружие на землю! Быстро!

Мужчина вытащил лазерный пистолет. Найтхаук оказался проворнее и выстрелил мужчине под ноги. Сдетонировало взрывное устройство, практически невидимое в ночном сумраке. Предсмертные крики четырех людей и двоих инопланетян огласили космопорт: их отнесло футов на двадцать. Мгновением позже Найтхаук взорвал еще два устройства, и внезапно от четырнадцати бандитов остался только один, еще юноша, который, широко раскрыв глаза, смотрел, как взрывы разносят его дружков в клочья.

Найтхаук взглянул на него, опустил лучевик.

— Вот что, сынок, выбор за тобой. Ты можешь или уйти, или посоревноваться со мной в быстроте реакции. Бомб больше нет. Сюрпризов тоже. Только ты и я. Как думаешь, устоишь ты против Вдоводела?

Юноша долго смотрел на него, потом мотнул головой.

— Тогда уходи, и чтоб ноги твоей не было на Перекати-Поле.

— Куда я пойду? Что я им скажу?

— Куда ты пойдешь, мне без разницы, а боссам можешь сказать, что дорога на Перекати-Поле им отныне заказана.

— Они вернутся.

— Ты меня слышал, кладбище у нас большое. Места хватит на всех.

Юноша отступил на пару шагов. Остановился.

— Я не могу вернуться и сказать им, что остальных убили. Они мне не поверят. Подумают, что я их предал!

— Это не мои проблемы.

— Я не могу этого сделать! — взвизгнул юноша.

— Не дури, сынок.

— Нет у меня выбора! Нет!

Он потянулся за оружием и умер еще до того, как его пальцы коснулись рукоятки.

— Глупец! — Найтхаук подошел, сделал контрольный выстрел в голову. — Глупец.

Потом направился к кораблю, прикрепил еще одно взрывное устройство к соплу, взорвал его. Открыл люк.

— Если есть кто живой, выходите с поднятыми руками. Второй раз просить не буду.

Ответа не последовало.

Молодой Найтхаук проник бы в корабль, чтобы отыскать попрятавшихся врагов. Найтхаук зрелых лет просто закрыл люк и заварил замок лазерным пистолетом: если в корабле кто и остался, через три или четыре дня они сообразят, что лучше сдаться, чем умереть с голоду.

Потом Найтхаук заглянул в службу безопасности, приказал компьютеру перестроиться с чрезвычайного на обычный режим работы, оставил инструкции насчет запечатанного корабля, сел в вездеход, вернулся в город, оставил его у правительственного здания, прошелся до ресторана.

Киношита вскочил из-за столика, едва увидев его:

— Все кончено?

— Да, конечно. — Найтхаук подошел к столику, сел. Из кухни выглянула Сара:

— Я думала, ты спишь.

— Скоро лягу. Надо было закончить одно дельце. — Он снял звезду и бросил на стол. — А вот это мне больше ни к чему.

— Что случилось? — пожелала знать Сара.

— Теперь тебе докучать не будут.

— Господи! — Глаза ее широко раскрылись. — Ты их всех убил?

— Они не оставили мне другого выбора.

— Выбора? Их же наверняка было много! Как ты это сделал?

— Самым безопасным способом.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Дай мне кофе и кусок пирога, и я поделюсь с тобой самыми грязными подробностями.

— Почему ты не сказал мне о том, что они прилетели? Их интересовала я, а не ты! Я могла бы тебе помочь!

Найтхаук молча смотрел на нее.

— Ладно, ладно. — Сара вздохнула. — Ты — Вдоводел. И не нуждаешься в помощи. — Она помолчала. — Но ты же знал, что придется столкнуться с целой бандой. Мог бы взять с собой Ито.

— Он занимался другим делом.

— Охранял меня?

— Я же не мог гарантировать, что сумею их остановить.

— Если бы ты не сумел, как бы это удалось ему?

— Ты и представить себе не можешь, на что способны хорошие люди в стрессовой ситуации. А он — хороший человек.

— И скольких ты убил?

— Четырнадцать.

— Четырнадцать?

— Все законно. У меня была звезда, и я защищался. Я даже поставил голокамеру, чтобы зафиксировать весь ход событий, на случай, если возникнут вопросы.

— Хотелось бы мне увидеть это кино!

— Все закодировано и хранится в компьютере космопорта. Без моего разрешения посмотреть не удастся. В суде я его покажу, но до этого дело скорее всего не дойдет.

— Черт побери, Джефферсон, ты говоришь об этом, как о каком-то пустячке. Тебя могли убить!

— Такая уж у меня работа, — ответил Найтхаук. — Во всяком случае, была.

— Но ты выполнил ее за меня!

— Я просто решил, что мне справиться с этим будет проще, чем тебе.

— Один человек, который был мне небезразличен, умер за меня. Я не хотела, чтобы история повторилась.

— Отец твоего ребенка?

— Нет. — Сара покачала головой. — Очень хороший, трудолюбивый человек. Я его любила, и мы прожили вместе четырнадцать лет, пусть и не поженились. — Она тяжело вздохнула. — Он заразился какой-то болезнью, которую вылечили бы за две недели, если б мы жили в Олигархии. Но он ненавидел Олигархию и не хотел покидать Пограничье даже ради спасения собственной жизни. Вот мне и пришлось наблюдать за его медленной смертью, и я поклялась, что больше не буду смотреть, как умирает человек, которого я люблю.

— Я потратил сто двенадцать лет и миллионы кредиток, чтобы не умереть от болезни, — напомнил ей Найтхаук.

— Умереть можно по-разному, даже если ты Вдоводел.

— В том числе и от голода. — Он выдавил из себя улыбку. — Я все жду кофе и кусок пирога.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Сара.

— Съем пирог, выпью кофе и пойду спать. День выдался долгим, а я — старик.

— Чтоб я не слышала этого слова! — фыркнула Сара. — Старикам не под силу то, что ты сделал!

— Ладно, скажем так, возраст у меня почтенный.

— Черт побери, Джефферсон, получу я от тебя прямой ответ или нет? Остаешься ты или уезжаешь?

— На Перекати-Поле? Я остаюсь.

— Один?

— Надеюсь, что нет. Это зависит от тебя.

— Мой дом в двух милях от города. Скажи Ито, чтобы он освободил твой номер в отеле.

Он долго смотрел на Сару. Определенно не женщина его мечты, но, с другой стороны, он понимал, что и шестидесятидвухлетний, переболевший эплазией старик, который зарабатывал на жизнь, убивая людей, не ее идеал. Он находил ее интересной, ее компания его вполне устраивала, у него не раз возникало желание уложить ее в постель, а чего еще требовать после 174 лет холостяцкой жизни.

— Дельная мысль, — кивнул Найтхаук.

Глава 16

— Чего это ты поднялся? — спросила Сара, оборачиваясь от кухонного стола.

Найтхаук вошел, запахивая полы халата.

— Услышал, что ты ходишь на цыпочках, и решил посмотреть, все ли с тобой в порядке.

— По-другому и быть не может. Просто захотела выпить чашечку чая. Извини, что побеспокоила тебя.

— Твоей вины тут нет, — заверил ее Найтхаук. — Я всегда сплю очень чутко. Возможно, поэтому раз десять избежал смерти.

— Раз уж ты встал, хочешь чего-нибудь выпить или поесть?

— Только кофе. — Найтхаук сел за кухонный стол.

— С сахаром или молоком?

— Черный. И горячий.

— У меня есть импортный с Альфарда. Или ты предпочитаешь местный? Мне он нравится больше.

Найтхаук пожал плечами:

— Какая разница. Кофе есть кофе.

— Тогда сварю тебе местный. Нет смысла тратить деньги впустую.

— О деньгах ты можешь не беспокоиться. Все-таки я богатый человек.

— Я хочу вносить свою долю. Негоже мне идти в содержанки.

— И я хочу вносить свою долю, — кивнул Найтхаук. — Деньгами. Я не против того, чтобы делить с тобой твою еду, дом и постель. Полагаю, что и ты вполне можешь разделить со мной мои деньги.

— Разделю, когда возникнет такая необходимость. Но я никогда не жаловала расточительность. И не вижу необходимости менять свои взгляды только потому, что живу с Вдоводелом.

— Ты живешь с Джефферсоном Найтхауком.

— Разве это не одно и то же?

— Вдоводел вышел на пенсию.

— Я думала, что вчера, в космопорте, он вновь вернулся к активной жизни.

— То была его прощальная гастроль.

— Позволишь задать вопрос?

— Говори.

— Почему?

— Почему — что?

— Почему ты хочешь распрощаться с Вдоводелом?

— Потому что я с пятнадцати лет подставляю голову под пули и хотел бы поставить на этом точку.

— Ради чего? — спросила Сара. — Сколько ты сможешь наблюдать за птичками?

— Дольше, чем ты думаешь, — ответил Найтхаук. — А ведь еще надо прочесть столько книг. И переделать массу дел, до которых у Вдоводела не доходили руки.

Сара покачала головой:

— У тебя не получится.

— Почему?

— Послушай, мне бы очень хотелось, чтобы ты смог наконец-то расслабиться, настроиться на спокойную старость, но я сомневаюсь, что тебе это удастся. Ты просыпаешься, услышав мои шаги, хотя между нами две комнаты. Ты один уложил четырнадцать бандитов. Невооруженным глазом ты видишь то, что я едва могу разглядеть в бинокль. — Она помолчала, встретилась с ним взглядом. — Нравится тебе это или нет, но ты Вдоводел. И никуда тебе от этого не деться.

— Я не был Вдоводелом на Черчилле. И мне там очень нравилось, пока не сожгли мой дом.

— И сколько ты там прожил? Год?

Молчание.

— Месяц?

Молчание.

— Не прожил даже и месяца, зато убил Джонни Беду… да, да, я все знаю, Ито мне рассказал, а ведь Джонни не имел никакого отношения к поджогу. Почему бы тебе не допустить, что ты — лучший в своем деле, и не перестать бегать от самого себя?

— Я…

— Только не вешай мне лапшу на уши насчет того, что ты старик, — оборвала его Сара. — Этой ночью ничего стариковского я в тебе не заметила.

— Это не одно и то же.

Сара налила чашку кофе и поставила перед Вдоводелом.

— А как старику удалось уложить четырнадцать бандитов?

— Я заложил мины у них на пути. Так что мне не пришлось соревноваться с ними в быстроте стрельбы. Просто взорвал пару мин, о которых они не подозревали. И на Болингброке я заманил моих преследователей в ловушку. Мне осталось лишь громко хлопнуть в ладоши, чтобы их погребла груда кристаллов.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — воскликнула Сара. — Ты же стал еще лучше, чем был, потому что используешь не только рефлексы, дарованные природой, но и ум. Ты похож на спортсмена, который, возможно, потерял в быстроте реакции, но побеждает за счет мастерства.

Найтхаук задумчиво пил кофе.

— Мне приятно слышать твои слова, — наконец ответил он, — но рано или поздно любой спортсмен осознает, что пора уходить. Есть по меньшей мере один человек, который без труда разделается со мной, — мой второй клон. А если есть один, почему не появиться и другим?

— Я же не предлагаю тебе разыскивать их, — покачала головой Сара. — Но я думаю, что ты рехнешься, если будешь только наблюдать за птицами, читать и слоняться по дому. Перекати-Полю нужен полицейский. Ничего особенного здесь не происходит, и я уверена, что торговцы наркотиками не вернутся после приема, который ты им оказал, но это не значит, что ты тут заскучаешь. И еще.

— Что?

— Если и есть люди, которые могут взять над тобой верх, едва ли они объявятся на Перекати-Поле. — Сара улыбнулась. — Ты же не собираешься чистить каждую помойку Внутреннего Пограничья, как сто лет назад. Ты будешь поддерживать порядок на маленькой, спокойной планетке, где ничего особенного не происходит.

— Сегодня произошло.

— Это скорее исключение, чем правило.

— Как и большинство убийств.

— Ты собираешься обдумать мои слова или намерен проспорить со мной остаток ночи? — взвилась Сара.

— Я их обдумаю, но ты кое-что упустила.

— Я не хочу больше выслушивать твои стенания насчет возраста.

— Возраст тут ни при чем.

— Тогда что?

— Мне надоело убивать.

— Разве такому человеку, как ты, может надоесть убивать? — В ее голосе слышалось сомнение.

— Именно такому, как я, — заверил ее Вдоводел. — Я пробежал всю дистанцию. Все ее четыре четверти. Я убил больше преступников, чем можно себе представить, даже с учетом моей репутации. Я убивал их по одному и целыми бандами. Мужчин, женщин, инопланетян. Я бессчетное число раз рисковал жизнью. Я смотрел смерти в лицо. И знаешь, что я тебе скажу? Она не старуха с косой и не скелет с лазерным пистолетом. Смерть — это я, Джефферсон Найтхаук, со скулами, торчащими сквозь плоть и кожу, похожую на наждачную бумагу. Я славно потрудился на благо общества, а теперь хочу одного: насладиться тем временем, которое мне отпущено. Неужели я прошу слишком многого?

— Нет, — ответила она очень серьезно. — Но я понимаю тебя, может, даже лучше, чем ты сам. И знаю, что доставит тебе радость, а что — нет.

— Если ты думаешь, что убийства меня радуют… — начал Найтхаук.

— Нет, я тебе верю, когда ты говоришь, что нет. Но оставь за собой эту работу. Возможно, тебе не придется ничего делать, разве что посадишь в камеру пьяницу да оштрафуешь кого-нибудь за не правильную парковку. — Тут она рассмеялась. — А может, закроешь «Песчаный замок» за то, что там разбавляют спиртное. Во всяком случае, ты не умрешь от скуки.

— После жизни, которую я прожил, это не такая уж плохая перспектива.

— Боюсь, ты быстро изменишь свое мнение, если пойдешь этим путем.

— Совсем не скучно читать хорошую книгу. Или проводить время с хорошей женщиной.

— Я польщена твоими словами и надеюсь, что твое мнение обо мне не изменится и через год, но…

— Я заглядываю не на год вперед, — прервал ее Найтхаук. — Я намерен провести здесь остаток дней и рассчитываю, что их будет гораздо больше трехсот шестидесяти пяти.

— Если тысяче преступников не удалось тебя убить, если с тобой не совладала эплазия, я лично не вижу причин, почему бы тебе не жить вечно.

— Вечно — это идеал. Я согласен на семьдесят пять лет. Пока не доживу до этого возраста. Потом буду стараться дожить до девяноста.

— Двадцать восемь лет лежать в гамаке и смотреть на птиц, — кивнула Сара. — Ты действительно этого хочешь?

— Мы могли бы и попутешествовать, — ответил Найтхаук. — Я в основном заглядывал в крысиные норы и не видел многого из того, что залито ярким солнцем.

— Кстати, о солнце. — Сара выглянула в окно. — Уже светает. — Она помолчала. — Может, пора одеваться. Мне спать уже не хочется.

— Мне тоже. — Найтхаук поднялся, последовал за ней в спальню.

Несколько минут спустя, одевшись, они вышли в гостиную и услышали шаги на дорожке, ведущей к дому.

— Доброе утро, — поздоровался Киношита с Найтхауком. — Я увидел, что у вас в окнах горит свет, и решил, что вы уже не спите.

— У тебя не войдет в привычку заявляться сюда на рассвете? — спросил Найтхаук.

— Нет, — покачал головой Киношита. — Я принес то, что вы каким-то образом забыли в городе.

Найтхаук вопросительно посмотрел на него.

— Я подумал, что вам это пригодится. — Киношита достал из кармана золотую звезду и протянул Найтхауку.

— И ты туда же? — раздраженно бросил Найтхаук.

— Перекати-Полю нужен страж порядка, а лучше вас никого не найти. — Киношита улыбнулся. — После вчерашнего происшествия отцы города завернут любого другого кандидата.

— Я не хочу быть слугой закона!

— Не всегда получается так, как хочется. Я бы взялся за эту работу, но куда мне до вас, и мы оба это знаем. — Киношита помолчал. — Кроме того, эта работа убережет вас от скуки.

— Вы сговорились между собой, пока я был в космопорте? — спросил Найтхаук.

— Нет, — ответил Киношита, — но я полностью ее поддерживаю, если она уговаривала вас оставить звезду.

— Почему?

— Из практических соображений. О случившемся прошлой ночью в космопорте станет известно. Плохие люди узнают о том, что кто-то покончил с целой бандой, хорошие уже расхваливают стража порядка, которого им удалось нанять. Оставишь ты за собой эту должность или нет, кто-нибудь обязательно попытается рассчитаться с тобой. Может, босс этих наркоторговцев. Может, нанятые им киллеры. Может, какие-нибудь молодые петушки, которым захочется проверить, а во силам ли им слуга закона, разом убивший четырнадцать плохишей. В одном можно не сомневаться: кто-то обязательно здесь появится. — Он помолчал. — Так почему не иметь на своей стороне силу закона?

Найтхаук медленно переводил взгляд с Киношиты, на Сару, с Сары на Киношиту.

— Ты думаешь, что это хорошая идея? — спросил он ее.

— Да, — кивнула Сара.

Найтхаук долго смотрел на звезду, потом глубоко вздохнул и закрепил ее на тунике.

Глава 17

Прошло два месяца, прежде чем появился первый из них. Два месяца идиллии. Найтхаук наслаждался жизнью. Наблюдал за птицами, читал, возился по дому. Пристроил к кухне открытую веранду, у ручья поставил беседку. Потом, будучи реалистом, соорудил тир, в котором ежедневно практиковался, стреляя из лучевика, глушака и другого оружия.

Теперь он весил столько же, сколько и сто двенадцать лет назад, но в этих килограммах не нашлось квоты для жира. Сара как-то заметила, что еще не видела человека, который не превратился бы в толстяка, поглощая такое количество калорий, но Найтхаук сжигал их так же быстро, как и потреблял.

Да, конечно, он занимал пост общепланетного полицейского, но эти обязанности не слишком обременяли его. Он прогуливался по улицам, интересовался у владельцев магазинов, нет ли жалоб, да прибирался в своем кабинете. Примерно раз в неделю ему приходилось арестовывать какого-нибудь пьяницу, а однажды одно лишь его появление остановило драку. Обычно он оставлял за себя Киношиту, просил звонить, если что произойдет, но ничего не происходило, чему Найтхаук только радовался.

— Как, по-твоему, сколько это может продолжаться? — как-то за завтраком спросил он Сару.

— Я думала, тебе здесь нравилось. — Вопрос Найтхаука явно огорчил Сару. — Ты собираешься уезжать?

— Я не спрашиваю, сколько мы сможем прожить вместе. — В его голосе слышались нотки удивления. — Просто задался вопросом, когда же они заявятся на Перекати-Поле?

— Они?

— Киллеры, молодняк, который хочет создать себе имя, матерые охотники, жаждущие внести Вдоводела в список своих трофеев.

— Мы очень уж далеко от «проезжих дорог», — улыбнулась Сара. — Кому охота забираться в наше захолустье?

— Все-таки я уничтожил целую банду торговцев наркотиками. Обычно наркобароны не оставляют такие деяния безнаказанными. И я уверен, что отцы города на всех углах кричат о том, какого отличного они заполучили копа. А следовало бы никому не говорить, кто я такой.

— Я их об этом просила, — вставила Сара.

— Я тоже. — Найтхаук улыбнулся. — Минут пять они точно об этом помнили.

— Поэтому ты каждый день упражняешься в тире.

— Рано или поздно кто-то обязательно проклюнется. К этому лучше готовиться заранее. — Он посмотрел на Сару. — Я наслаждаюсь каждой проведенной с тобой минутой. И собираюсь умереть только в случае крайней необходимости.

— Что ж, — усмехнулась Сара, — если Джефферсон Найтхаук не хочет умирать, во всей Галактике не найдется того, кто сможет его убить.

— Я бы подписался под этими словами, когда мне было двадцать пять или тридцать.

— Мне надоели твои постоянные разговоры о возрасте, — рассердилась Сара. — То, чего ты добился, выйдя из больницы, не под силу людям, которые вдвое тебя моложе.

— Половина моего возраста равна восьмидесяти семи годам, — с улыбкой напомнил Найтхаук.

— Может, мне следует относиться к тебе, как к старику? И ни в коем случае не ложиться с тобой в одну постель? Из опасения, что малейшее перенапряжение может привести к инсульту или инфаркту?

— Заранее не скажешь. — Он пожал плечами. — Может и привести.

— Да заткнись ты.

— А может и не привести. Почему бы нам не пойти в спальню и не проверить на практике? Из чистого любопытства?

— Никогда еще я не получала менее романтического предложения. — Сара рассмеялась. — Давай проверим.

Найтхаук поднялся:

— Отличная идея.

И тут звякнул коммуникатор.

— Ито, умеешь же ты выбирать самый неподходящий момент, — раздраженно бросил Найтхаук, когда перед ним возникло голографическое изображение Киношиты.

— У нас объявились два молодых человека, которые могут доставить вам гораздо больше неприятностей, чем мой звонок в неурочное время, — ответил Киношита.

— Они разыскиваются?

— Вроде бы нет.

— Они сказали, что им нужен я?

— На словах — нет. Но достаточно посмотреть на них. Сплошь адреналин, тестостерон да оружие… С чего им прилетать сюда?

— Где они сейчас?

— В «Песчаном замке». Сидят в баре «Высокая дюна».

— Значит, час они там пробудут.

— Ты не хочешь приехать прямо сейчас?

— Не сейчас, но скоро. Дай мне знать, если они уйдут из бара.

— Хорошо.

Киношита исчез, Найтхаук повернулся к Саре, которая застыла на пороге спальни.

— Чего ты остановилась? — спросил Найтхаук.

— Ты что, шутишь? — Ее голос переполняло изумление.

— Разве я похож на шутника?

— Но в городе два киллера, которые хотят тебя убить!

— Тем более нет смысла отказывать себе в удовольствии. — Он заулыбался. — Другого раза может и не представиться. Надеюсь, ты постараешься, чтобы я запомнил этот день навсегда.

— Я просто не верю своим ушам! Как ты можешь в такой момент думать о сексе?

— А когда же еще об этом думать?

— Большинство мужчин думали бы о том, что делать с парой киллеров, от которых не следует ждать ничего хорошего.

— Большинство мужчин не оказывались в подобной ситуации не одну сотню раз. В отличие от меня.

Хмурясь, Сара смотрела на него.

— Всякий раз, когда мне уже кажется, что я понимаю тебя, что-то случается, и мне становится ясно, что я совершенно тебя не знаю.

Найтхаук смиренно вздохнул.

— Так ты хочешь, чтобы я прямо сейчас ехал в город?

— Да нет же! Вдруг это действительно наша последняя возможность побыть вместе. — Она помолчала. — Я только не понимаю, как в такой ситуации ты можешь сконцентрироваться на удовольствии.

— Так уж мы, старики, устроены. В любой момент можем думать лишь об одном.

— Если еще раз помянешь старость, я тут же отправлю тебя в город.

Он не помянул, она не отправила, а потом, лежа в постели, она наблюдала, как он одевается.

— Если ты не вернешься, я хочу, чтобы ты знал, что я тебя люблю.

— Я вернусь. Есть, конечно, люди, которые могут меня убить, но все они мужчины, а не молокососы.

— Неужели ты совершенно не волнуешься?

— Я бы не дожил до таких лет, если б не воспринимал со всей серьезностью любого человека с ружьем, — ответил Найтхаук. — Но я знаю и собственные возможности.

Он прикрепил к брюкам лазерную кобуру, предварительно проверив, заряжена ли аккумуляторная батарея, за пояс под туникой сунул глушак, по ножу — за каждое голенище.

— Я скоро вернусь, — пообещал он, направляясь к двери.

— Я буду здесь, — ответила Сара. Найтхаук сел в вездеход и поехал в свой офис, где его дожидался Киношита.

— Они все еще в «Песчаном замке»? — спросил Найтхаук.

— Да.

— Это хорошо. — Найтхаук сел, положил ноги на стол. — Дадим им еще полчаса.

— Они не собираются уходить. Почему сразу не разобраться с ними?

— Они сидят в баре «Высокая дюна». Подозреваю, что пьют отнюдь не молоко. И чем больше времени они там проведут, тем сильнее замедлится их реакция. Мне это только на руку.

Киношита улыбнулся:

— Как-то не подумал об этом.

— Ты связывался с таможней? Узнал их имена?

— Вы мне не поверите.

— А вдруг?

— Одного зовут Опасный Билли, второго — Молниеносный Фредди.

Найтхаук расхохотался:

— Ты шутишь.

— Мне такого в жизни не выдумать.

— Пожалуй, — согласился Найтхаук. — Небось шесть месяцев назад их звали Билли Смит и Фредди Джонс. Они вместе прогуливали школу и ухлестывали за девчонками. — Он помолчал. — Плохо, конечно, что они прилетели сюда. С такими именами они просто напрашиваются на неприятности. — Он покачал головой. — Опасный Билли.

— Приглядывайте за вторым.

— Молниеносным Фредди? — Найтхаук хохотнул. — Да такое имя не выговорить без улыбки.

— Я думаю, он что-то принимает.

— Правда?

— Постоянно дергается. Зрачки во весь глаз. Опасный Билли очень нервничает, судя по всему, приехал за компанию. Но второй симпатий не вызывает. Похоже, в детстве обожал мучить маленьких зверушек.

— Ладно, когда они выйдут из отеля, скажешь, кто есть кто.

— Вы и сами все поймете.

И действительно, когда двадцать минут спустя молодые люди вышли из «Песчаного замка», Найтхаук без труда опознал Молниеносного Фредди: тот сверкал ярче солнца в позолоченных тунике, брюках, поясе, сапогах и кобуре. Шею он повязал серебристым шарфом, на руки натянул тончайшие перчатки того же цвета. Несколько секунд Найтхаук сдерживал смех, потом все-таки рассмеялся.

— Что скажете? — повернулся к нему Киношита.

— Наверное, так должен выглядеть кошмарный сон модного модельера.

— А второй?

Найтхаук взглянул на Опасного Билли. Туника на пару размеров больше, рукава с буфами, сверкающие сапоги до колен, дорогое оружие.

— Обычное дело. От него сюрпризов ждать не стоит.

— Вы так говорите, будто уже встречались с ними.

— Тысячу раз.

— Хотите, чтобы я составил вам компанию?

Найтхаук покачал головой:

— Они же не разыскиваются полицией. Если ты кого-то убьешь, мне придется тебя арестовать.

— Так назначьте меня вашим помощником.

— Когда-нибудь назначу. Но не для того, чтобы разобраться с парой сосунков, которые только-только перестали пользоваться памперсами.

Найтхаук вышел на улицу, дожидаясь, когда молодые люди подойдут к нему.

— Доброе утро, — поздоровался он, когда расстояние между ними сократилось до сорока футов. — Мне сказали, что у вас ко мне какое-то дело.

— Ты не можешь быть им! — Голос Молниеносного Фредди переполняло разочарование. — Посмотри на себя! Ты же старик и одеваешься, как все.

— Я знаю, что разочаровал тебя, но за самого разодетого киллера Пограничья вознаграждение еще не назначено.

— Это он, — нервно бросил Опасный Билли. — Я видел его голограммы. Он постарше, но это он.

— Ты уверен? — Молниеносного Фредди качнуло.

— Поверь мне, это Вдоводел!

Найтхаук заметил, что у Опасного Билли подрагивают руки.

— Раз уж вы посмотрели на меня, отчего бы вам не отправиться домой? Пока такая возможность у вас есть.

— Мы прославимся тем, что убили Вдоводела. — Молниеносный Фредди словно его и не услышал.

— Отправляйтесь домой, и тогда, возможно, вы даже успеете стать мужчинами.

— Я хочу посмотреть, так ли ты хорош, как все говорят.

— Я еще лучше. — Найтхаук перевел взгляд на Опасного Билли. — Только без глупостей, парень. Тебе уже приходилось убивать?

— Естественно. — Билли покраснел. — Многие пали от этой руки.

— Ерунда. Ты дрожишь, как лист на ветру. Вот о чем я прошу тебя подумать, парень: для меня это, привычное дело. Мне уже больше ста лет приходится иметь дело с разными юнцами, а я еще здесь. Я знаю, на что способен. А вот тебе я бы советовал сейчас отправиться домой и подумать, как ты сможешь одолеть Вдоводела. Потом приходи, может, чего и выйдет.

Опасный Билли несколько секунд молчал, словно обдумывал услышанное.

— Не могу, — наконец вырвалось у него. — Люди будут смеяться.

— На твоих похоронах они смеяться не будут. Тебе этого хочется?

— Я должен подумать.

— Думай, но побыстрее. — И Вдоводел приблизился к ним на пару шагов.

— Не двигайся! — заверещал Молниеносный Фредди.

— Хорошо. — Найтхаук остановился. — Что теперь?

— Мне заговорить зубы ты не сможешь!

— Я и не собираюсь. Убить тебя — одно удовольствие.

Молодой человек нахмурился, мигнул.

— Ты не сможешь меня убить. Я — Молниеносный Фредди.

— Если я не смогу тебя убить, это сделает человек, который находится сейчас в моем кабинете. Он уже нацелил на тебя лазерную винтовку.

— Где? — Молниеносный Фредди оглядел здание, пытаясь определить, откуда в него целятся. Найтхаук воспользовался моментом, чтобы выхватить лучевик и оплавить пистолеты Фредди, которые оставались в кобурах. Потом навел лучевик на второго юнца:

— Опасный Билли, тебе предоставляется право выбора. Выхватить пистолет на счет «пять» или уйти.

— Убери лучевик в кобуру, — прошептал Опасный Билли.

— На этой планете правила устанавливаю я. Будешь на прицеле. Один, два…

— Хорошо, хорошо, я ухожу, — принял решение Опасный Билли.

— Пистолеты на землю!

— Но они стоили моим… мне…

— Считай, что ты получил наглядный урок.

Опасный Билли вроде бы передумал, но, прежде чем его рука скользнула к рукоятке пистолета, бросил еще один взгляд на нацеленный на него лучевик и быстро отцепил обе кобуры. Они соскользнули на асфальт, а Билли зашагал прочь.

— Космопорт в другой стороне, — остановил его Найтхаук. Молодой человек повернулся и двинулся в указанном направлении.

— Я понимаю, это обидно, даже унизительно, — продолжил Найтхаук. — Но советую тебе вспоминать нашу короткую встречу всякий раз, когда тебе вдруг захочется убить человека, который не причинял тебе никакого вреда.

Опасный Билли не ответил, но прибавил шагу, и Найтхаук опять повернулся к Молниеносному Фредди:

— Теперь ты. Хочешь прогуляться до космопорта?

— Конечно. — Фредди захохотал, как безумный. — Но я вернусь.

— Это вряд ли.

— Ты думаешь, что Молниеносного Фредди можно остановить, оплавив пару пистолетов?

— Скорее всего нет, — признал Найтхаук.

— Ты чертовски прав, Вдоводел. Я всегда смогу купить новые.

— Да, сможешь, но тебе придется учиться стрелять из них без указательных пальцев. — И он сжег указательные пальцы на обеих руках Молниеносного Фредди. Тот завопил от боли. — Я понимаю, это больно, но помни: я ведь мог тебя и убить. В конце концов, ты заявился сюда, чтобы убить меня.

— Я тебе за это отомщу! — вскричал Молниеносный Фредди.

— Разумеется, отомстишь, — покивал Найтхаук. — А теперь убирайся отсюда, пока я действительно не рассердился.

Молниеносный Фредди проковылял мимо, глядя на почерневшие обрубки, — все, что осталось от указательных пальцев. В этот самый момент Найтхаук уголком глаза уловил какое-то движение и отпрянул в сторону. Опасный Билли со слезами страха и унижения на щеках бросился на него с ножом.

Удар пришелся в плечо, и от неожиданности Найтхаук выронил лучевик.

— Извините! — вырвалось у Билли. — Я этого не хотел. Но он — мой напарник, я должен вступиться за него.

— Он говнюк. — Найтхаук повернулся лицом к Билли. — Ты ему ничего не должен. И можешь уйти.

— Хотел бы, но не могу!

Опасный Билли вновь попытался пырнуть Вдоводела ножом. Тот ушел в сторону, а потом ребром ладони переломил юнцу шею. Билли рухнул как подкошенный.

Молниеносный Фредди попытался схватить лежащий на асфальте лучевик Найтхаука, но получил хорошего пинка и распластался на земле. Найтхаук вытащил из-за пояса глушак, направил его на Фредди.

— Из-за тебя уже погиб один человек. Я с удовольствием прикончу и тебя, поэтому поднимайся медленно, без резких движений. — Молниеносный Фредди покосился на лучевик, лежащий в нескольких футах от него. — Об этом даже не думай, — добавил Найтхаук. — Даже если ты доберешься до него прежде, чем я тебя прикончу, как ты собираешься стрелять?

И тут внезапно Молниеносный Фредди обезумел, полностью потеряв контроль над собой. С диким криком бросился на Найтхаука. Тот нанес ему короткий удар в грудь. Фредди завопил от боли, но не остановился, наоборот, его руки потянулись к лицу Найтхаука. Тот отступил в сторону, но не так быстро, как следовало. Ногти Молниеносного Фредди впились в его лицо. Найтхаук нанес еще два удара, которые уложили бы любого нормального человека, но наркотики и адреналин удесятерили силы Молниеносного Фредди. Он лишь упал на колени и тут же вскочил, уже с ножом Опасного Билли в руке. А затем замахнулся, чтобы нанести Найтхауку смертельный удар в грудь.

Не успел. Рука Найтхаука разогнулась, как пружина, кулак врезался в переносицу, загоняя кости в мозг. Молниеносный Фредди вскрикнул в последний раз, нож выпал из его разжавшихся пальцев, он повалился под ноги Найтхауку.

Мгновением позже к Найтхауку подбежал Киношита:

— Отличная работа.

— Паршивая работа, — поморщился Найтхаук. — У меня не было необходимости убивать первого. Я не хотел убивать и второго, но мне не хватило быстроты реакции, чтобы справиться с ним, не убив.

— Они мертвы, а ты жив, — воскликнул Киношита. — И это главное.

— К сожалению, это только начало, — пробормотал Найтхаук. Посмотрел на два трупа и поморщился. — Черт! Все пошло не так.

Глава 18

Для властей планеты он стал героем. При каждом удобном случае они говорили о том, что Перекати-Поле находится под защитой знаменитого Вдоводела. Найтхаук пытался объяснить, что делать этого не следует, что они только привлекают к Перекати-Полю внимание честолюбивых киллеров, но его никто не хотел и слушать. В конце концов, он самолично уничтожил в космопорте четырнадцать бандитов. А потом на Главной улице, у всех на глазах, уложил двух молодых наглецов.

«Пусть прилетают, если им того хочется, — говорили на Перекати-Поле. — С Вдоводелом нам никто не страшен».

— Какие же они дураки, — наверное, в тысячный раз пробурчал Найтхаук, завтракая с Сарой.

— Возможно, — соглашалась с ним Сара. — Но с этим уже ничего не поделаешь.

— Мы можем улететь.

— Перекати-Поле — мой дом, — возразила она. — Я не хочу покидать его.

— Я тоже. Но никто не понимает, чем все может закончиться. В том числе и ты.

— Могут появиться несколько вооруженных людей.

Найтхаук покачал головой.

— Сюда слетятся все честолюбивые киллеры Пограничья, — поправил он Сару. — Сто лет назад такое случалось всякий раз, если я слишком долго задерживался на одном месте. А теперь, спасибо писателям и лживым библиографам, известности у меня только прибавилось.

— Прошло уже три недели с того дня, как ты убил Опасного Билли и Молниеносного Фредди. Никто к нам не заявился.

— Еще заявятся, будь уверена. И на этот раз не юнцы. Среди них могут оказаться и такие, с кем мне не справиться.

— Ты справишься с любым.

— И ты туда же? — раздраженно бросил Найтхаук. — Поверь мне, я знаю свои возможности.

— Ты скромничаешь. Но я готова заключить с тобой соглашение: если ты поймешь, что на Перекати-Поле прилетел человек, который хочет тебя убить, и у тебя сложится ощущение, что ему это удастся, мы улетим вместе. По-моему, это разумное предложение.

— Согласен с тобой.

— Знаешь, в твоем пребывании на Перекати-Поле есть свои плюсы.

— Ты?

— Я? — Она рассмеялась и покачала головой. — Нет, я имела в виду Киношиту. Никто его не знает, то есть никто не знает, что он работает на тебя.

— Он меня удивляет.

— Почему?

— Потому что я понятия не имею, на кого он работает, но точно знаю, что не на меня. Он был в больнице, когда я очнулся, с тех пор не отходит от меня, но будь я проклят, если мне известны его мотивы, и это меня беспокоит.

— Может, ты ему просто нравишься.

Найтхаук сухо улыбнулся:

— Это вряд ли.

— Я вот думаю, что ты очень даже ничего.

Найтхаук покачал головой.

— Я отдаю ему приказы. Я не прислушиваюсь к его советам. Я подвергаю его жизнь опасности. И не вижу причины, заставляющей его оставаться со мной.

— Так почему не спросить?

— Я спрашивал.

— Он не ответил?

— Прямо — нет. Признал, что такая причина есть, но не сказал, какая именно. — Найтхаук помолчал. — Когда придет время, я потребую, чтобы он выложил все начистоту.

— А когда оно придет?

Он пожал плечами:

— Заранее сказать не могу. Но, думаю, почувствую, что пришло.

Позавтракав, они поехали в лес, понаблюдали за птицами, нашли несколько новых цветков (у них появилось новое хобби) и несколько часов спустя вернулись в город.

День этот ничем не отличался от остальных, пока Найтхаук не заглянул в одну из маленьких гостиниц.

— Доброе утро, — поздоровался он с портье.

— Доброе утро, Джефферсон, — последовал ответ. — Эти люди нашли тебя?

— Какие люди?

— Трое мужчин. Они зарегистрировались, а потом спросили, где можно тебя найти.

— Они искали Джефферсона Найтхаука или Вдоводела?

— Не помню, — признался портье. — Разве это важно?

— Скорее всего нет. Благодарю.

Найтхаук прямиком направился в свой офис, где Киношита корпел над какими-то бумагами.

— Привет, — поздоровался он. — Что случилось?

— Меня ищут трое мужчин. Ты знаешь, кто они и почему ищут меня?

— Я не могу знать в лицо всех врагов ваших клонов, — ответил Киношита. — Первый отправился на задание один, а на второго обозлились четыре миллиона человек.

— Все равно я хочу, чтобы ты прошелся по городу, нашел их, а потом сообщил, знакомы ли они тебе.

— А какой в этом смысл? — полюбопытствовал Киношита. — Если они разыскивают тебя, то лишь по одной причине.

— Прежде чем я убью человека или он убьет меня, я хочу знать, почему пересеклись наши пути.

— Ты знаешь почему… во всем Пограничье ты — самый желанный трофей.

— Может, мне удастся убедить их, что охотиться надо за преступниками.

— Если они прилетели, чтобы убить тебя, значит, преступники — они.

— Делай, что тебе говорят.

— Вы — босс. — Киношита поднялся и шагнул к двери. — Как по-вашему, где они сейчас могут быть?

— Ищут меня.

— Похоже, они не слишком умны, иначе пришли бы прямо сюда. — И Киношита вышел, оставив Найтхаука в одиночестве.

Тот приказал компьютеру связаться с гостиницей, затребовал регистрационную книгу, долго смотрел на лица, имена, фамилии. Знакомцев не обнаружил, а связываться с центральным компьютером на Делуросе VIII поленился. Полчаса спустя вернулся Киношита.

— Ну?

— Я их нашел. Закусывают в ресторане вашей подруги.

— Они знают, что она моя подруга?

— Едва ли. Я думаю, они просто проголодались.

— Ты их раньше видел?

Киношита покачал головой:

— Никогда. Но вполне возможно, что они с Тундры или Перикла. Хотя я сомневаюсь, что кому-то могло прийти в голову заказать ваше убийство.

— Это и не нужно, — ответил Найтхаук. — Убить Вдоводела — верный способ прославиться.

— Что еще вы хотите о них знать?

— Они не нарушают закон. Пока оставим их в покое.

— Это не те юнцы, которых вы убили в прошлом месяце. Они не напьются до такой степени, что не смогут достать пистолет.

— А что ты можешь о них сказать? — спросил Найтхаук. — Какое у тебя сложилось мнение?

— Парни не из робкого десятка, Джефферсон. Вы, конечно, повысите их рейтинг, но я готов спорить, что вы будете не первым, кто попадал к ним на мушку.

Найтхаук встал.

— Ладно, тогда придется с ними разобраться.

— Я пойду с вами.

— Если хочешь.

— Раньше вы не брали меня с собой, — отметил Киношита.

— Раньше я знал, кто мои враги. Мне не хотелось бы ошибиться и нарушить покой мирных граждан.

— Понятно, — разочарованно протянул Киношита.

— Ты хороший человек, — продолжил Найтхаук. — И я не хочу, чтобы тебя убили по моей вине. Я попрошу тебя только об одном — опознать их.

— Умереть рядом с Вдоводелом — большая честь.

— Во-первых, я не Вдоводел, во-вторых, в смерти ничего почетного нет. Победить соперника в честном бою — другое дело.

Они зашагали к ресторану. Но, не дойдя полквартала до двери, Найтхаук внезапно остановился.

— Что такое? — спросил Киношита.

— Меня осенило.

— Правда?

— Да. Зайдем-ка через кухню.

— Как скажете.

Они нырнули в проулок и вошли в ресторан через черный ход.

— Привет. — Сара направилась к нему. — Я ждала тебя только к обеду.

Найтхаук приложил палец к губам, призывая к молчанию, подошел к двери в зал. Трое поджарых, одетых в черное мужчин сидели за столиком у двери.

— Эти? — прошептал он. Киношита кивнул.

— Подожди здесь. — Найтхаук выскользнул через черный ход, минуту спустя вернулся.

— Что они пьют? — спросил он у Сары.

— Кофе.

— Принеси мне полный кофейник.

Она принесла. Он снял крышку, бросил в кофе пять маленьких таблеток.

— Что это? — спросила она.

— Средство для остановки стрельбы, которое я позаимствовал в аптеке, — ответил Найтхаук. — Этих таблеток хватит, чтобы усыпить целый взвод. Отнеси им кофейник и поставь на стол. Не наливай. Я не хочу, чтобы они подумали, что им навязывают этот кофе.

Сара продефилировала к столику, за которым сидели трое мужчин, поставила кофейник на середину и отошла, прежде чем кто-то из них успел попросить ее наполнить чашку.

— Что теперь? — прошептал Киношита.

— Теперь отправляйся в больницу. Попроси трое носилок на воздушной подушке. Они нам понадобятся, чтобы доставить их в тюрьму.

— Между прочим, закон они не нарушили.

— Значит, я смогу продержать их за решеткой только год или два, — ответил Найтхаук.

Киношита пожал плечами, вышел через черный ход, отправившись на поиски носилок. Найтхаук налил себе кофе, сел на стул, поднес чашку ко рту. Сара наблюдала за мужчинами. Прошла целая вечность, прежде чем один из них протянул руку к кофейнику. А после того, как они выпили кофе, сваренного по рецепту Найтхаука, их речь и движения заметно замедлились. О чем Сара и доложила.

Найтхаук прошел в зал, когда вся троица начала терять сознание, заверил остальных посетителей, что ничего страшно не произошло.

Еще через несколько минут вернулся Киношита с носилками. Вдвоем они уложили мужчин на носилки и перевезли в тюрьму. Найтхаук разоружил всех, после чего запер троицу в одной камере.

— Долго они будут спать? — спросил Киношита, глядя на неподвижные тела.

— Часа три, может, четыре. Я вернусь во второй половине дня, чтобы переговорить с ними. Если попросят, дай им воды, ничего больше.

— Не кормить?

— Нет. Пусть не думают, что они в санатории.

— А где я вас найду, если возникнет необходимость связаться с вами?

— Не возникнет.

— А вдруг.

— В доме Сары. Хочу немного поспать.

— Вы можете спать в такое время? — изумился Киношита.

— У меня было тяжелое утро. — Найтхаук чуть улыбнулся. — Я несколько часов гулял по лесу, наблюдая за птичками, потом сумел не убить трех человек. Теперь надо восстановить силы. Возраст-то у меня почтенный.

Глава 19

— Добрый день. — Найтхаук поудобнее уселся в кресле, стоящем у камеры. — Как себя чувствуете?

— Дерьмово, — ответил один из мужчин, держась за голову. — Что подмешали в кофе?

— Лекарство, выписав которое врач может расстаться с лицензией, — усмехнулся Найтхаук.

— Почему мы здесь? — спросил другой мужчина.

— Я подумал, что нам надо поговорить.

— О чем?

— О жизни. Смерти. И прочих насущных проблемах.

— Если хочешь убить нас, не тяни. Незачем травить душу болтовней, — пробурчал мужчина.

— Если бы я хотел вас убить, вы бы умерли этим утром.

— Так почему мы живы?

— Ваша смерть привлекла бы к Перекати-Полю еще больше швали. Мы же хотим, чтобы нас оставили в покое. — Он помолчал. — А прежде всего я хочу, чтобы меня оставили в покое. — Он обвел троицу взглядом. — Вы прилетели сюда, чтобы убить меня. По собственной инициативе или вас кто-то нанял?

Мужчины переглянулись. Наконец один пожал плечами и повернулся к Найтхауку:

— По собственной.

— Почему?

Молчание.

Найтхаук направил на них лазерный пистолет;

— Позиция у вас проигрышная. Я жду ответа.

— Хорошо, — ответил мужчина, стоявший ближе всех к решетке. — Мы работаем по заказу, а те, кто убил бы Вдоводела, могли рассчитывать на самое высокое вознаграждение.

— А знаешь почему?

Мужчина молча смотрел на него.

— Тот, кто сумел бы меня убить, действительно вправе требовать самое высокое вознаграждение, потому что такие попытки предпринимаются уже добрых сто пятьдесят лет, а я все еще хожу на своих ногах. — На лице Найтхаука отразилось презрение. — Перед тем как прилететь сюда, вы задали себе вопрос: а как такое может быть, почему столько людей пытались меня убить и никому это не удалось?

— Мы знаем, что ты хорош в деле. Поэтому нас трое.

— Может, вам лучше найти другую профессию? — предложил Найтхаук. — Вы не самые умные ганфайтеры из тех, кого мне доводилось встречать. Более того, вы живы только из-за вашей потрясающей тупости. Прилететь на мою планету и есть и пить все, что поставлено на стол! Такие долго не живут.

— Ты жив только потому, что усыпил нас, вместо того чтобы встретиться с нами лицом к лицу, — процедил самый высокий из них. Голос он подал впервые.

Найтхаук кинул ему маленькую восьмигранную монетку:

— Брось ее к дальней стене.

Мужчина поймал монетку, недоуменно посмотрел на Найтхаука, потом пожал плечами и бросил монетку к дальней стене камеры. Найтхаук, не поднимаясь с кресла, сжег ее на лету.

— Со второй руки я стреляю так же. Может, и лучше. Вы по-прежнему хотите посостязаться со мной в меткости и скорости стрельбы?

Ответа не последовало, но на лицах отразилось замешательство.

— Молчание я расцениваю как отрицательный ответ, — продолжил Найтхаук. — А теперь, если я выпущу вас из камеры и покажу, в какой стороне космопорт, могу я рассчитывать на то, что вы уберетесь с моей планеты и уже никогда сюда не вернетесь?

Долгая пауза. Потом высокий мужчина кивнул.

— А как насчет нашего оружия?

— Оно уже в корабле. Аккумуляторные батареи останутся здесь.

— Они стоят денег.

— Так же, как и похороны. Вы согласны заплатить за новые аккумуляторные батареи или властям Перекати-Поля придется оплачивать похороны?

Мужчины злобно смотрели на него, но молчали.

Найтхаук шепотом произнес код, открывающий камеру. Мужчины направились к двери. Двое вышли на улицу, третий повернулся к Найтхауку. Его тело напружинилось.

— Даже и не пытайся, — усмехнулся Найтхаук.

— Ты же старик. Отложи оружие, и я с тобой справлюсь.

— Я в этом сомневаюсь… но я не дожил бы до моих лет, если бы принимал такие глупые вызовы.

— Вдоводел отказывается от боя? — Голос мужчины переполняло пренебрежение.

— Вдоводел предлагает тебе твою жизнь. Умный от таких предложений не отказывается. Поворачивается и уходит.

Мужчина не сдвинулся с места.

— И стреляю я не хуже тебя.

— Кто ж в этом сомневается.

— Любой может расплавить монету лучевиком. Достаточно настроить его на стрельбу по площадям.

— Не буду с тобой спорить. А теперь выметайся отсюда, если не хочешь, чтобы я вновь запер тебя в камеру.

— Я вернусь.

— Дело твое, на кладбище места хватит.

Мужчина долго смотрел на него, потом повернулся и вышел следом за своими дружками.

Найтхаук, стоя у окна, наблюдал за ними, пока они не поймали такси, которое увезло их в космопорт.

Этот, возможно, вернется, подумал Найтхаук. Задался вопросом, а отпустил бы он его сто лет назад, и, к своему изумлению, пришел к выводу, что скорее всего не отпустил бы.

Вдоводел не считал нужным оставлять жизнь врагам. Вдоводел их убивал, спокойно, без эмоций, без сожаления. Если человек явился к нему, чтобы его убить, значит, человек этот, по определению, смертельный враг, а Вдоводел не оставлял смертельных врагов в живых. И Вдоводелу в голову бы не пришло анализировать свои поступки.

Джефферсон Найтхаук получил еще одно доказательство того, что он уже не Вдоводел.

Глава 20

Но в конце концов на Перекати-Поле пожаловали те, о ком, пусть и теоретически, говорил Найтхаук.

Он сидел на крыльце, читал книгу, когда Сара приехала из города.

— В чем дело? — спросил он. — Чем ты встревожена?

— Пора уезжать.

— Ты меня выгоняешь?

— Я еду с тобой. Мы оба покидаем эту планету.

— Да что случилось?

— Мы всегда знали, что этот день придет, — ответила Сара. — Он уже наступил. Собираем вещи, и в путь.

Найтхаук положил книгу на маленький столик, поднялся.

— Я уеду, когда сочту это нужным. И у меня нет ощущения, что уже пора. Я хочу знать, что тебя так напугало.

— Хорошо. — Она встретилась с ним взглядом. — На Перекати-Поле прилетели двое мужчин. Они не говорили, что ищут тебя, но другой причины нет.

— Кто только не прилетал сюда по мою душу.

— Эти двое — другие.

— Расскажи мне о них.

— Рассказывать нечего, — отрезала Сара. — Есть в них что-то такое. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что они — прирожденные убийцы.

— А может, два бизнесмена, которые хотят произвести впечатление на местных аборигенов?

— Не своди все к шутке, Джефферсон. Я многого навидалась, но с такими сталкиваюсь впервые. Может, по отдельности ты бы справился с каждым, но…

— На тебя это не похоже. Обычно ты хочешь, чтобы я убивал для тебя драконов, а я упираюсь.

— Это не те драконы.

— Если не возражаешь, я хотел бы убедиться в этом сам.

— Еще как возражаю! — воскликнула Сара. — Если ты поедешь в город, то уже не вернешься!

— Неужто ты совсем не веришь в меня? — Найтхаук улыбнулся.

— Я слишком долго ждала такого, как ты. И мне не хочется так быстро тебя терять.

— Но должен же я хотя бы взглянуть на них.

— Умоляю тебя, не делай этого.

— Вот что я тебе скажу. Я оставлю здесь все оружие. — Слова он подтверждал делом, выкладывая на столик пистолеты и ножи. — Они не будут пятнать свою репутацию убийством безоружного человека.

— Мне представляется, что на репутацию им глубоко плевать.

Найтхаук направился к вездеходу:

— Я скоро вернусь.

— Надеюсь на это.

— Так ты сомневаешься?

— Ты лучший из тех, кого я видела… но они… такие же, каким ты был тридцать лет назад.

— Тридцать лет назад я был скелетом в криогенной камере, — ответил Найтхаук. — И прошел через это не для того, чтобы меня подстрелили на улицах Перекати-Поля.

Он сел в вездеход и уехал в город. Решил не парковаться перед офисом, незачем привлекать к себе внимание тех, кто его ищет, и оставил вездеход перед «Песчаным замком». Не спеша пошел по улице, заглянул в ресторан, чтобы посмотреть, не сидят ли там мужчины, так напугавшие Сару, но в зале пили чай две пожилые женщины.

Найтхаук дошел до Тавернового Ряда, так называли часть улицы, на которой рядком выстроились три таверны, завернул в первую. Не заметил ничего необычного: несколько человек тянули пиво, двое людей и канфориец играли в джабоб. Вторая таверна еще не открылась.

Найтхаук зашел в третью, где и увидел двух стоявших у стойки мужчин, затянутых в элегантные серые костюмы, с перчатками на руках. И хотя они не двигались, в них чувствовалась сила и какая-то кошачья грация.

Найтхаук сел за столик, по голографическому меню заказал пиво, присмотрелся к мужчинам.

— Вы Найтхаук? — спросил один из них, глядя на его отражение в зеркале за стойкой.

— Совершенно верно.

— Тогда я настаиваю на том, чтобы вы позволили нам заплатить за ваше пиво.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами Найтхаук.

— Я думаю, мы бы не отказались от предложения сесть за ваш столик.

— Прошу.

— Благодарю.

Мужчины оторвались от стойки и сели по обе стороны от Найтхаука.

— Я мистер Темень, — представился тот, что первым заговорил с Найтхауком. — А это мой друг, мистер Найт.

— Найт и Найтхаук, — подал голос мистер Найт. — Может, мы родственники.

— В этом мире все возможно.

— Вот тут позвольте с вами не согласиться. В этом мире есть место и для невозможного. Хотите пример?

— Если вы настаиваете.

— Вы не сможете выжить в поединке с нами.

— Скорее всего, раз вы так говорите.

— Вы можете не согласиться. — Мистер Темень промокнул губы носовым платком. — Более того, вы можете выйти на улицу и не согласиться с нами прямо сейчас, если будет на то ваше желание.

Найтхаук положил руки на стол.

— В таком поединке я точно не выживу, потому что у меня нет оружия.

— Я слышал, что вы неплохо управлялись и без оного.

— Когда-то управлялся, но с тех пор утекло много воды. Едва ли вам доставит удовольствие избиение дряхлого старика.

— В этом городе вас никто не держит за дряхлого старика.

— Они надеются, что вам нужен я, а не они, — улыбнулся Найтхаук.

— Так оно и есть.

— Не могу только понять, зачем я вам понадобился.

— Вы, конечно же, шутите! — воскликнул мистер Темень.

— Отнюдь, — покачал головой Найтхаук. — Если вы возьмете верх, они скажут, что вы смогли справиться со слабым стариком, если вам это не удастся, скажут, что ничего у вас не вышло. В любом случае пользы вам это не принесет.

— У меня такое ощущение, что мистер Найтхаук не воспринимает нас всерьез, мистер Темень, — заметил мистер Найт.

— Может, следует продемонстрировать ему наши возможности, — предложил мистер Темень.

Прежде чем Найтхаук успел ответить, оба выхватили лучевики и расплавили горлышки пятидесяти бутылок, стоявших на полке, более ничего не повредив. Демонстрация заняла от силы две секунды.

— Так что вы думаете, мистер Найтхаук? — спросил мистер Темень, когда остальные посетители таверны, бросившиеся на пол, начали подниматься, все еще не понимая, что же произошло.

— Я думаю, что вам выставят приличный счет.

— Он все еще не воспринимает нас всерьез, мистер Найт, — вздохнул мистер Темень.

— Наверное, есть только один способ привлечь его внимание, мистер Темень, — откликнулся его напарник. — Нарушить какой-нибудь закон.

— Или убить одного или двух его друзей, — согласился мистер Темень. — Даже интересно, есть ли друзья у такого человека, как вы?

— Есть, но их немного, — признал Найтхаук. — Но вы сами все знаете. Такая уж это профессия.

— Что правда, то правда, — ответил мистер Темень.

— Позвольте полюбопытствовать, кто вас послал? — спросил Найтхаук.

— Никто.

— Тогда почему вы здесь? Что я вам сделал?

— Вы прибыли сюда первым.

Найтхаук задумчиво кивнул:

— Хороший ответ.

— Я рад, что он вам понравился. Может, теперь вы столь же положительно отнесетесь и к нашему предложению?

— Не теперь.

— Раньше или позже вам придется его принять, знаете ли, — гнул свое мистер Темень.

— Думаю, позже.

— Если вы боитесь, то можете подумать о том, чтобы вызвать на поединок одного из нас, — предложил мистер Найт. — Любого. Нам без разницы.

— То есть второй готов отказаться от лавров победителя Вдоводела? — спросил Найтхаук.

— Мы — команда, мистер Найтхаук, — напомнил ему мистер Найт. — И все делим поровну.

— Должно быть, иной раз вы удивляете этим ваших подружек, — предположил Найтхаук.

— У нас нет подружек.

— Неужели?

— Как я и говорил, мы — команда. У каждого из нас есть все, что нужно другому.

Мистер Найт пристально вглядывался в Найтхаука:

— Я думаю, он не одобряет нашего подхода к жизни, мистер Темень.

— Возможно, мистер Найт, — согласился мистер Темень, повернулся к Найтхауку. — На кладбищах полно людей, которые не одобряли нашего подхода к жизни.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул Найтхаук. Его рука, лежавшая на колене, скользнула к спрятанному за голенищем ножу. Он подумал о том, чтобы вытащить его, но заранее знал, что не успеет убить их обоих, может, не убьет даже одного, прежде чем они застрелят его. Не сработает даже фактор внезапности. В двадцать, тридцать, может, даже в сорок он бы рискнул… но не теперь.

Конечно же, они не напугали его до такой степени, как Сару. Ему всю жизнь приходилось иметь дело с такими, как мистер Темень и мистер Найт. Он не боялся вступать с ними в бой, не боялся умереть, но не видел причин расставаться с жизнью, а любое столкновение с ними закончилось бы именно так. Он никогда бы этого не признал, но устроенная демонстрация произвела на него впечатление. В молодости он был чуть быстрее, чуть точнее… но молодость осталась в прошлом. Будучи реалистом, Найтхаук понимал, что ему не поспеть ни за мистером Темень, ни за мистером Найтом, даже если бы он был при оружии и поединок проходил по его условиям.

— Полагаю, мы можем попытаться унизить его перед всеми этими людьми, которые смотрят на него как на Бога, — предложил мистер Темень.

— Не знаю, — откликнулся мистер Найт. — Мне кажется, мистеру Найтхауку незнакомо чувство стыда. Я думаю, его просто нельзя унизить.

— Может, ты и прав, — не стал спорить мистер Темень. — Разумеется, проверить это можно лишь практикой.

— Он — единственный слуга закона на Перекати-Поле, — заметил мистер Найт. — Наверное, мы должны нарушить какие-нибудь законы и посмотреть, что из этого выйдет.

— Должно быть, ему придется арестовать нас, — предположил мистер Темень.

— Правда? — Мистер Найт вытащил глушак и нацелил его на огромное зеркало за стойкой. Нажал на спусковой крючок, и зеркало разлетелось на тысячи осколков. — Ты хочешь сказать, что он захочет арестовать меня за такую невинную шутку?

— Кто знает, как он ее воспримет? — Мистер Темень посмотрел вслед бармену и посетителям таверны, толпой бросившимся к двери.

— Он до сих пор меня не арестовал, — продолжил мистер Найт. — Может, если я застрелю пару-тройку зевак…

— Я думаю, этого не потребуется, не так ли, мистер Найтхаук? — Мистер Темень повернулся к нему. — Я думаю, вы пойдете домой, успокоитесь и встретитесь с нами еще сегодня, но позже.

— Я бы сказал, что вероятность такой встречи весьма высока.

— Это хорошая идея, — продолжил мистер Темень, — потому что, как вы уже успели заметить, у нас есть возможности упросить местных жителей подсказать, где находится ваш дом. Но если нам придется искать вас, у нас, возможно, испортится настроение, и мы не только сожжем дом, но и перебьем всех, кто выскочит из него.

Найтхаук поднялся.

— Как я понимаю, вы никуда не уедете.

— До тех пор, пока не сделаем то, что должны, — ответил мистер Темень.

— Тогда мы еще увидимся.

— Позволите задать вопрос?

— Конечно.

— Почему вы пришли без оружия?

— Хотелось посмотреть, с кем придется иметь дело.

— Посмотрели?

— И теперь знаю, что смогу с вами справиться, — солгал он. — Поэтому возвращаюсь домой за оружием.

На мгновение на лице мистера Темень отразилась неуверенность.

— Может, нам следует убить вас сейчас?

— Может, — согласился Найтхаук, — но вы не убьете. Как это будет выглядеть? Два дилетанта пристрелили невооруженного короля?

— Идите, — бросил мистер Найт. — Мы будем вас ждать.

Найтхаук направился к двери, вышел на улицу, сел в вездеход и поехал к дому Сары. Компанию ей составлял Киношита.

— Я уже потеряла всякую надежду увидеть тебя живым, — призналась Сара.

— Я же сказал, что вернусь.

— Я связалась с Ито и попросила его приехать сюда. Надеялась, что он сможет уговорить тебя уехать, если мне это не удастся.

— Я навел справки, — подал голос Киношита. — Они всегда работают в паре. Убили уже тридцать восемь человек.

— Могу в это поверить, — кивнул Найтхаук. — Они хороши. В молодости я, наверное, был лучше, но ненамного.

— Сможешь ты справиться с ними?

— Ни в коем разе.

— Сможем мы справиться с ними? — не унимался Киношита.

Найтхаук покачал головой:

— Со мной в город не возвращайся. Ты им неровня.

— Если ты не сможешь победить их, улетим отсюда, к чертовой матери! — воскликнула Сара.

Найтхаук долго смотрел на нее.

— Устал я бегать. Мне это не по нутру.

— Если я убегу, они перестреляют половину жителей Перекати-Поля. Погибнут невинные.

— Как бы не так, — возразила Сара. — Им нужен только ты.

— Послушай, умирать мне совсем не хочется. Я избегал прямой конфронтации, если на то были причины, хотел бы избежать и этой, но, если я убегу, они последуют за мной на другую планету. А если не последуют, то на ней появится кто-то другой, не менее опасный, аккурат в тот момент, когда мы построим дом и решим в нем обосноваться. Я хочу жить в мире, но мне уже пришлось покинуть Черчилль и Пондоро, и я не собираюсь скакать с планеты на планету до конца своих дней. Я надеялся прожить еще двадцать или тридцать лет, но раз не могу, значит, так тому и быть. Я многие годы ходил под руку со Смертью, так что я ее не боюсь. И, кто знает, может, они не так хороши, как они думают, да и я в лучшей форме, чем думаете вы.

Он не сводил глаз с лица Сары, когда сзади раздался шепот Киношиты:

— Извини, Джефферсон.

Прежде чем он успел повернуться, приклад лазерного ружья обрушился на его голову, и Найтхаук, потеряв сознание, рухнул на пол.

Глава 21

Найтхаук открыл глаза, увидел три стоявшие перед ним Сары, снова закрыл.

— Он очнулся, — послышался ее голос.

— Хорошо. — Голос Киношиты. — А то я уж думал, что ударил его слишком сильно.

Найтхаук вновь приоткрыл левый глаз, сквозь туман разглядел, что находится в своем звездолете.

— Что произошло? — пробормотал он, попытался встать, но обнаружил, что привязан к креслу.

— Я спас вам жизнь, — ответил Киношита. — Разумеется, вы можете придерживаться иной точки зрения, вот я и решил привязать вас, чтобы спокойно объяснить, почему я поступил так, а не иначе.

— Чем ты меня ударил? — спросил Найтхаук. — Такое ощущение, что мне на голову свалился рояль.

— Прикладом лазерной винтовки. Хорошо, что вы богаты. Винтовка уже ни на что не годится. А стоила дорого.

— Вот. — Сара положила ему в рот маленькую таблетку, поднесла к губам чашку с водой. — Запей и проглоти.

Найтхаук подчинился, и, к его изумлению, боль в голове сразу начала стихать, а через полминуты у него перестало троиться в глазах.

— Тебе уже лучше? — спросила Сара. Он кивнул, ожидая, что от этого движения боль с новой силой обрушится на него. Но таблетка уже справилась с болью.

— Хорошо. — Киношита произнес кодовое слово, и зажимы, удерживающие руки Найтхаука, отщелкнулись. — Вы свободны.

— Зачем ты это сделал? — Найтхаук осторожно ощупал шишку на затылке.

— Вы собирались покончить с собой, помните?

— Я мог и победить.

— Мы оба знаем, что нет.

— В любом случае ты не имел права… — Он поднялся, но тут же рухнул в кресло, сбитый волной тошноты и головокружения.

— Будьте осторожны, — участливо заметил Киношита. — У вас же сильное сотрясение мозга. В ближайшие два дня вам нужно обойтись без резких движений.

Найтхаук молчал, дожидаясь, пока перестанет кружиться голова.

— Куда мы летим? — наконец спросил он.

— Пока не знаю, — ответил Киношита. — Мы обсудим конечный пункт нашего полета, как только я удостоверюсь, что двое ваших друзей не сидят у нас на хвосте.

— Ты только скажи, где тебя высадить. Дальше мы полетим одни.

— Этому не бывать, — твердо заявил Киношита. — Мы партнеры, помните?

— Черта с два. Партнеры не бьют партнеров прикладами винтовок.

— Я, между прочим, спас вам жизнь и рассчитывал услышать слова благодарности, а не упреки.

— О благодарности тебе лучше забыть, — рявкнул Найтхаук. — С того самого момента, как я выписался из больницы, ты прилепился ко мне, как банный лист, но так и не объяснил мне почему. Сейчас я хочу услышать прямой ответ, или мы расстанемся.

Киношита долго смотрел на него.

— Хорошо. Я дал слово.

— Кому?

— Вдоводелу.

— Что ты несешь? Вдоводел — это я.

— Когда я давал слово, вы им не были.

— Как так?

— Случилось это на Перикле, аккурат после того, как ваш второй клон убил Кассия Хилла. Он дал мне деньги, которые сохранили вам жизнь.

— Я знаю.

— Это еще не все. Он знал, что вы выйдете из больницы старым, возможно, больным, отставшим от жизни на сто лет. Он попросил меня приглядывать за вами, и я ему это пообещал.

— Чушь собачья.

— Клянусь, это правда.

— Он не мог не знать, что даже в шестьдесят два года я в два счета разделаюсь с тобой. Не стал бы он приставлять ко мне такого защитника.

— Я же не сказал, защищать, — ответил Киношита. — Я тренировал первого клона, я сражался плечом к плечу со вторым. Я делал все, о чем вы просили меня. Я служу Вдоводелу. Происшедшее на Перекати-Поле — один из редких случаев, когда вы нуждались в защите. — Он помолчал. — Теперь клон изменил лицо, имя и фамилию, а вы вернулись в Пограничье. То есть снова стали Вдоводелом, и теперь мой господин — вы.

— Ты поддерживаешь связь с этим клоном?

— Напрямую — нет. Я отправлял послания по определенным электронным адресам. До востребования. Полагаю, он их забирает.

Найтхаук помолчал, обдумывая услышанное. Посмотрел на Киношиту:

— Так ты служишь Вдоводелу?

— Совершенно верно.

— Значит, мне?

— Да.

— Тогда я хочу, чтобы ты связался с моим клоном и сказал ему следующее: если он не хочет быть Вдоводелом, ты больше не будешь посылать ему сообщений.

— Но…

— Если Вдоводел не он, а я, значит, служить ты должен мне, так?

— Да, но…

— Вот и скажи ему, что с сообщениями покончено. Где бы мы ни обосновались, я не хочу, чтобы кто-либо знал об этом, даже он.

— Вы настаиваете?

— Да. — Найтхаук повернулся к Cape. — Ты знала?

— Нет, — ответила она. — И удивлена не меньше твоего.

Найтхаук вновь посмотрел на Киношиту:

— Ладно, решать тебе. Мне ты служишь или ему?

— Несмотря на то что вы часто заявляете обратное, Вдоводел — это вы. И я ваш покорный слуга.

— Скажи ему, что это я приказал прекратить всякие контакты. А то он еще подумает, что инициатива исходит от тебя.

Киношита кивнул.

— Может, теперь он попытается тебя разыскать, — предположила Сара. — Раз уж Ито не будет держать его в курсе событий.

— Не будет он этого делать.

— Откуда ты знаешь?

— Это трудно объяснить, — ответил Найтхаук. — Без меня не было бы его. А вот обратное утверждение неверно. Я не против того, чтобы встретиться с ним. Я воспринимаю его как сына. Но для него я практически Бог. Он создан по моему образу и подобию, с моими воспоминаниями, с единственной целью сохранить мне жизнь. В этом его миссия, единственная причина его существования. — Он вздохнул и покачал головой. — Нет, он не захочет встретиться со мной лицом к лицу. — Найтхаук взглянул на Киношиту. — Или захочет?

— Нет, он наотрез отказывается от такой встречи. — Неожиданно Киношита улыбнулся. — Вы должны радоваться, что я поддерживаю контакт именно с ним.

— Почему?

— Мне говорили, что первый клон не испытывал к вам должного почтения. Он хотел вас убить.

— Но почему?

Киношита пожал плечами:

— Не знаю. Наверное, чувствовал себя лишь вашей тенью, суррогатом. Полагал, что сможет ощутить себя настоящим человеком, лишь оставшись единственным Найтхауком.

— Но это же неразумно. Мне понятна логика действий второго клона, но даже в молодости я не мог быть таким глупцом, каким ты рисуешь первого клона.

— Поэтому он и умер, — ответил Киношита. — Он обладал вашими физическими данными, но не памятью или опытом. По правде говоря, я не уверен, что он хотел стать Вдоводелом. — Он нахмурился. — Жаль, что он не взял меня с собой. Я смог бы ему помочь.

— Ты помог второму.

Киношита хмыкнул:

— Второй не нуждался в помощи. Ни в моей, ни кого бы то ни было.

— Похоже, он произвел на тебя неизгладимое впечатление. — Найтхаук чуть улыбнулся.

— Он — это вы. В самом расцвете сил. До того момента, как вы решили, что больше не хотите быть Вдоводелом.

— Мне больше нравится быть самим собой. Я — Джефферсон Найтхаук. И быть Вдоводелом я действительно больше не хочу.

— Может, хватит этой шизофрении? — вмешалась Сара. — Не пора ли решить, куда нам лететь?

— Рано, — ответил Киношита. — Должно пройти еще десять или двенадцать стандартных часов, прежде чем мы убедимся, что они не преследуют нас.

— Сие не означает, что мы не можем обсудить наши дальнейшие действия, — стояла на своем Сара. — У нас должен быть план действий. Даже два плана. Один — на случай, что нас преследуют, второй — нет.

— Если нас преследуют, выход у нас только один — оторваться от них. Вступать в бой мы не собираемся.

— Хорошо, — кивнула Сара, — тогда давайте посмотрим, где мы сможем приземлиться, если за нами никто не гонится.

Киношита вызвал голограмму сектора Внутреннего Пограничья, в котором они находились, и навигационный компьютер выделил яркими точками все колонизированные кислородные планеты.

— Добро Пожаловать, Джинкола II, Крайслер IV, Нижняя Вольта, Расемон, Пурпурный Вельд, Тигровая Полоса III, Нельсон 23, Высокая Трава… — Киношита все говорил и говорил.

— Как насчет этой? — Сара указала на сине-зеленую планету примерно тех же размеров, что и Перекати-Поле.

— Теддей, — откликнулся Киношита.

— Теддей? Имя человека. Кто он?

— Не знаю. Может, так звали командира корабля, открывшего планету, может, первого колониста, может, одного из знаменитых граждан.

— Интересная планетка.

— Не интереснее других, — сухо прокомментировал Найтхаук.

— Ты не прав Джефферсон. — Сара покачала головой. — Посмотри, сколько на ней воды. И облаков. Если б не расположение, я бы подумала, что это Земля.

— Если б не мое имя, не моя внешность и не моя профессия, я мог бы сойти за хористку.

— Ладно, ладно, — покивала она. — На какой планете хотел бы приземлиться ты?

— Мне без разницы. Теддей не хуже и не лучше любой другой.

— Вот и славненько. — Она повернулась к Киношите:

— Когда ты убедишься, что погони нет, поворачивай к Теддею.

— Хорошо, — кивнул он. — Давайте поглядим, что мы выбрали. — Он отдал короткую команду компьютеру, и перед их глазами вспыхнула информационная страничка:

Планета: Альфа Флинта IV

Местное название: Теддей

Атмосфера: 19 % кислорода, 78 % азота, 3 % инертных газов

Сила тяжести: 98 % от нормальной силы тяжести Делуроса VIII

Население: 18203 человека, представителей местной разумной жизни нет

Валюта: талеры Марии-Терезии. Большинство местных предприятий и магазинов принимают также фунты Далекого Лондона и шиллинги Новой Танганьики. Кредитки Олигархии не в почете.

— Тебя устраивает? — спросила Сара Найтхаука.

— Да, — кивнул тот. — Моих фунтов Далекого Лондона хватит надолго. А там найдем способ конвертировать кредитки.

— Почему они их не принимают? — удивился Киношита.

— Чем дальше мы улетаем от Олигархии, тем больше людей придерживается мнения, что она не протянет дольше Демократии или Республики. Вот они и не хотят остаться с никому не нужными бумажками.

— Но это же глупо! — запротестовал Киношита. — Республика и Демократия просуществовали по две тысячи лет, и валюта каждой признавалась государством, пришедшим на смену.

— Спорить с этим бесполезно. Жители Пограничья не верят даже тем, кто правит Галактикой в этом месяце. — Найтхаук поморщился, повернулся к Cape. — Дай мне еще таблетку. Перед глазами опять все плывет.

Он проглотил таблетку, а через минуту уже спал. Она сидела рядом, сжимая его безвольно повисшую правую руку своими миниатюрными пальчиками.

Проснулся он десять часов спустя. Голова не кружилась, зато страшно хотелось есть. Он и Сара ретировались на камбуз, через полчаса, насытившись, вернулись в рубку, и Киношита объявил, что их не преследуют, а потому он отдал команду навигационному компьютеру взять курс на Теддей.

Еще через час они приземлились, вызвали тележку-робота и загрузили на нее свои вещи.

— Что теперь? — спросил Найтхаук.

— Я должен провести таможенную очистку вашего багажа, — ответил робот. — Вы должны пройти иммиграционный контроль, здание которого находится в семнадцати градусах к северо-востоку от вас. Багаж вы сможете забрать, как только получите разрешение на пребывание на Теддее.

— Благодарю, — кивнул Найтхаук и вместе с Сарой и Киношитой зашагал в указанном направлении. Маленькая компьютерная система иммиграционного контроля могла работать только с одним клиентом. Найтхаук подсел к компьютеру первым.

— Имя и фамилия? — последовал вопрос.

— Джефферсон Найтхаук.

— Род деятельности?

— Пенсионер.

— Цель визита?

— Туризм.

— Теддей — сельскохозяйственная и горнодобывающая планета, на которой отсутствует индустрия туризма.

— Возможно, у меня появится желание стать постоянным жителем Теддея.

— Только у вас или у ваших спутников тоже?

— У моих спутников тоже.

— Я должен проверить ваш основной банковский счет, чтобы убедиться, что ваше присутствие на планете не станет обузой для экономики Теддея.

— Мой основной банковский счет на Делуросе VIII, в кредитках. У меня также есть счета в фунтах Далекого Лондона, раз уж вы предпочитаете эту валюту.

— С вашего разрешения, я хотел бы познакомиться со всеми.

— Пожалуйста.

Компьютер считал номера счетов с паспорта Найтхаука, выдержал паузу в десять или двенадцать секунд и вернул паспорт.

— Я рад приветствовать вас на Теддее.

— Мне нужна карта и список гостиниц, ресторанов, риэлтеров.

— Выполняю вашу просьбу… готово. — Перед Найтхауком появились карта и списки.

— Благодарю. — Найтхаук вышел из иммиграционного пункта, подождал, пока к нему присоединятся Сара и Киношита. Они арендовали аэробас, поехали в ближайший город, поселились в отеле: Киношита — в отдельном номере, Найтхаук и Сара — в люксе.

— Я должна связаться с сыном и сообщить ему, где я, — сказала Сара, когда они распаковали вещи.

— Подожди.

— Почему?

— Сначала надо убедиться, что нам здесь нравится.

— Хорошо… но мы покидали Перекати-Поле в такой спешке… он не знает о моем отъезде.

— Его отделяет от тебя полгалактики, и связывается он с тобой раз в десять дней… чтобы попросить денег. Неделю он подождет.

Она вздохнула:

— Полагаю, что да.

Найтхаук поднялся.

— Я хочу пива. Составишь мне компанию? Я позвоню в бюро обслуживания.

— Лучше я приму ванну, — ответила Сара. — Слишком долго мы пробыли в этой тесной скорлупке. Он пожал плечами:

— Как скажешь. Тогда спущусь в бар. Вернусь к обеду. Он вышел из люкса, на воздушном лифте спустился на первый этаж, нашел бар, заказал пиво, сел за пустой столик. И пока размышлял, а не позвать ли Киношиту, в баре появился молодой человек в вызывающе яркой одежде.

— Ты — это он, не так ли? — спросил молодой человек.

— Я — это я, — ответил Найтхаук.

— Меня ты не проведешь. Я сотню раз видел твою топографию. Ты старше, но ты — это он. Ты — Вдоводел.

— Хочешь получить автограф? — с издевкой спросил Найтхаук.

— Я хочу быть тем, кто убил Вдоводела.

— Ты и десять тысяч других. Иди домой, сынок, пока у тебя еще есть такая возможность.

— Ты боишься сразиться со мной, так?

— Хорошо, я боюсь сразиться с тобой. Ты заставил Вдоводела вскинуть лапки. А теперь уходи.

— Черт побери! — воскликнул молодой человек. — Ты действительно боишься сразиться со мной?

— Истинно так, сынок. И оставь меня в покое.

Молодой человек постоял, глубоко задумавшись:

— Нет, я должен сразиться с тобой. Если я скажу, что ты испугался, мне никто не поверит. А вот если я тебя убью, им придется мне поверить.

— Я ни с кем не хочу драться. Поди прочь. Или присядь, и я угощу тебя пивом.

— Нет, ты сразишься со мной, Вдоводел, — безапелляционно заявил молодой человек.

— Ты в этом уверен?

— Я видел женщину, с которой ты пришел. Ты сразишься со мной прямо сейчас или сразишься со мной после того, как я ее убью, но так или иначе…

Он умер, прежде чем успел договорить.

Найтхаук мгновенно вскочил, огляделся. В баре сидели восемь мужчин и женщина. Никто не потянулся за оружием.

— Он меня вызвал. Я старался отвязаться от него.

— Мы все слышали, Вдоводел, — откликнулся мужчина, сидевший ближе других.

— Вы знаете, кто я?

— Он не пытался сохранить твое имя в тайне. — Мужчина посмотрел на труп. Во лбу еще дымилась дыра. — Однако я не уверен, что это была самозащита. Он даже не понял, что случилось.

— Это случится с каждым, кто посмеет угрожать женщине, с которой я путешествую, — ответил Найтхаук. — И пусть все об этом знают.

Поднимаясь на воздушном лифте в свой люкс, он понимал, что этот инцидент станет известен всей Галактике и теперь все молодые петушки, жаждущие славы, будут знать, что угроза Cape — верный способ вызвать его на бой.

Что-то следовало предпринять, и, выходя из лифта, Найтхаук уже знал, что именно.

Глава 22

— Я хочу, чтобы ты оставалась в люксе, пока не станет известно, что я покинул планету, — сказал Найтхаук. — Еду заказывай в номер. Ни в коем случае не выходи. Потом, через пару дней, собери вещи и закажи билет до Серенгети.

— Планета-зоопарк?

— Точно. Поезжай на западный континент. Там есть только одна гостиница, так что мне не составит труда тебя найти. Во всяком случае, была одна гостиница. Я давненько не наведывался туда. — Он помолчал. — Не волнуйся, если я приеду не сразу. Возможно, тебе придется побыть там пару месяцев.

— А где в это время будешь ты?

— Есть одна работенка.

— Почему я не могу поехать с тобой?

— Не заставляй меня отвечать на этот вопрос. Я не хочу тебя обижать.

— И все-таки?

Он посмотрел ей в глаза:

— Ты будешь мешаться под ногами.

— Господи… кого ты собрался убить?

— Сделай так, как я тебя прошу, хорошо? Такая перспектива ее не радовала, но в конце концов она перестала спорить и согласилась.

Трое мужчин стояли в вестибюле здания космопорта на Ньютоне II. Как практически все жители Внутреннего Пограничья, при оружии, но чувствовали они себя в полной безопасности, шутили, громко разговаривали.

Джефферсон Найтхаук подошел к ним сзади. Ни один не обратил на него ни малейшего внимания. Он вытащил пистолет и пустил по пуле в голову каждого.

Закричала женщина. Кто-то побежал, кто-то упал на пол. Примчались два сотрудника службы безопасности космопорта с лучевиками в руках.

Найтхаук протянул паспорт и свою древнюю, но по-прежнему действующую лицензию.

— Меня зовут Джефферсон Найтхаук, и я лицензированный охотник за головами. Эти трое разыскиваются за совершение преступлений. — Он показал охранникам постеры.

— Это же надо! — воскликнул один из охранников. — Вдоводел в моем космопорте!

Второй сверил топографические постеры с лицами и идентификационными номерами убитых.

— Это они, все точно.

Найтхаук повернулся к невысокому мужчине, который держался футах в пятидесяти:

— Возьми мешки для тел и положи их на лед.

Киношита кивнул и принялся за работу.

Ее звали Дженни Дарт. Была она наемным убийцей и пользовалась пистолетом, стреляющим отравленными дротиками, точь-в-точь такими, что используются для игры в дартс. В цель они попадали с фантастической точностью.

Она вышла из шикарного ресторана на Рузвельте III и лицом к лицу столкнулась с Джефферсоном Найтхауком.

— Привет, Дженни, — поздоровался он.

— Мы знакомы?

— Откуда? — Он пожал плечами.

— Так чего тебе от меня надо?

— Ты убила семнадцать неповинных мужчин и женщин, Дженни.

— Не повинных в чем? — презрительно спросила она.

— Не мне отвечать на этот вопрос. Ты стоишь два миллиона кредиток, живая или мертвая. Выбор за тобой.

Она сделала не правильный выбор, и секунду спустя ее тело уже лежало на мостовой.

— Ито! Разберись с ней.

Он называл себя Уиллом Шекспиром. Почему — непонятно, ибо человек этот не удосужился научиться читать и писать. Но он знал, что все уважают Шекспира, пусть тот и умер шесть тысяч лет назад, а потому решил, что люди будут уважать любого, кто носит такую фамилию.

Да и тот факт, что он убил более пятидесяти людей и инопланетян, способствовал тому, чтобы окружающие относились к нему с уважением.

Он как раз шел за очередной жертвой, когда высокий, стройный, седовласый мужчина заступил ему дорогу.

— Ты кто такой? — пожелал знать Уилл.

— Фрэнсис Бэкон, — ответил Найтхаук.

— Уйди с дороги, старик.

— К сожалению, не могу. Я зол на тебя за то, что ты украл все мои пьесы.

Уилл Шекспир еще пытался понять, о чем толкует этот Фрэнсис Бэкон, когда лучевик прожег дыру в его груди.

У последнего из них было самое простое имя, но за его голову назначили самое большое вознаграждение. Этого инопланетянина звали Жук, а оружия он не носил. Оно ему и не требовалось, потому что убивал он слюной. Выплевывал ее с расстояния в тридцать футов с удивительной скоростью и точностью, а потом наблюдал, как она мгновенно пожирает мышцы и кости.

Найтхаук нашел Жука в Квартале Инопланетян на Претории V. Тот собирал дань с других инопланетян за то, что не убил их в этом месяце.

Найтхаук направился прямо к Жуку. Обычно этот способ срабатывал: у киллеров не возникало и мысли, что от старика может исходить какая-то угроза.

Но Жук знал, что люди никогда не заходили в Квартал Инопланетян без причины, а уж к нему человек мог приближаться лишь по одной причине — чтобы убить и получить четыре миллиона кредиток. Жук подождал, пока расстояние между ним и Найтхауком сократится до двадцати футов, а потом плюнул. В молодости Найтхаука отличала поразительная быстрота реакции, но и тут он успел увернуться от слюны инопланетянина, выхватить лучевик и выстрелить, падая на землю.

Выстрел был смертельным, но Жуки обладали удивительной живучестью. Он знал, что скоро умрет, но ему хватило сил приподняться и плюнуть еще раз.

Этот плевок не застал Найтхаука врасплох. Слюну он сжег на лету, а потом выжег Жуку глаза, на случай, что тому достанет сил на еще один плевок.

Как выяснилось, он поступил мудро, поскольку Жук прожил еще тридцать секунд.

Найтхаук встал, огляделся. Десятки инопланетян смотрели на него, но никто не приближался.

— Ито! Забери эту падаль!

Взлетев с Теддея одиннадцатью днями раньше, они летели на Биндер X, чтобы сдать тела в полицейский участок и получить вознаграждение.

— Шесть тел, пятнадцать миллионов кредиток, — подвел итог Киношита. — Большие деньги.

— Мне нужно много денег.

— Теперь вы вновь Вдоводел, и я думаю, что недостатка в деньгах у вас не будет.

— Сколько раз я должен говорить тебе, что я не Вдоводел?

— После двух последних недель? Говорите, сколько угодно, я все равно вам не поверю.

— Ты дурак.

Если я стал дураком, подумав, что Вдоводел снова в деле и убил шестерых преступников, чтобы получить за них вознаграждение, то как мне следует называть вас, спросил себя Киношита.

Глава 23

— И так, деньги при вас, — констатировал Киношита, когда их корабль набрал световую скорость и покинул звездную систему Биндера. — Что теперь?

— Теперь я их потрачу.

Киношита воззрился на него:

— Все?

— Совершенно верно.

— Должно быть, купите Саре ну очень дорогой подарок.

— Да уж, — согласился Найтхаук.

— И куда мы летим?

— Я знаю, куда лечу. Но не уверен, захочешь ли ты лететь со мной.

— Я вам уже говорил. Куда Вдоводел, туда и я.

— И я тебе говорил: я не Вдоводел.

— Хорошо, — легко согласился Киношита. — Куда вы, туда и я. Так вам нравится больше?

— Ты, возможно, передумаешь.

— Давайте проверим.

— Я лечу на Делурос.

— Делурос? — удивленно переспросил Киношита. — Да что вам делать на Делуросе? — Он пристально всмотрелся в Найтхаука. — Вы решили убить своего адвоката?

Найтхаук улыбнулся:

— Мысль, между прочим, неплохая… но нет.

— Тогда зачем?

— Тебе сказать не могу.

— Почему?

— Потому что ты и я всегда служили закону, а теперь я намерен совершить преступление, возможно, даже несколько. Если меня схватят, я знаю, что ничего им не скажу. Ты хороший человек, Ито, но у меня нет уверенности, что ты не заговоришь, если следователи найдут нужное соотношение пыток и наркотиков. — Он помолчал. — Поскольку я не могу сказать тебе, какова цель моей поездки на Делурос, я официально освобождаю тебя от всех взятых по отношению ко мне обязательств.

— Вы хотите, чтобы я полетел с вами, или нет?

— Если ты полетишь со мной, моя задача облегчится, но я все равно добьюсь своего.

— Хорошо, я лечу.

— Ты уверен, что не хочешь как следует все обдумать?

— Уже обдумал. Я лечу.

— Тогда позволь поблагодарить тебя.

— Все, что мы проделали после взлета с Теддея, часть плана?

— Да.

— Вы действительно решили совершить преступление?

— Как минимум одно.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете. Очень надеюсь.

— Я тоже, — эхом отозвался Найтхаук.

Глава 24

Делурос VIII был аномалией.

С практически земными атмосферой и силой тяжести, площадью поверхности Делурос в десять раз превосходил Землю. Занимали эту поверхность два океана пресной воды и суша, на которой уже не хватало места для размещения тридцати трех миллиардов бюрократов, управляющих Олигархией. Находился Делурос в сердцевине наиболее населенной, усеянной звездами части Галактики, чем выгодно отличался от Земли, затерянной даже не на галактических окраинах, а в бескрайних просторах Спирального Рукава.

Человечество начало переводить свои властные структуры на Делурос VIII в период расцвета Республики, а к началу эры Олигархии, примерно четыре тысячи лет назад, даже эта огромная планета уже не могла справиться с управлением человеческой империи.

Звездная система Делуроса включала пятнадцать планет. Шесть из них, газовые гиганты, ни на что не годились, зато Делурос XII идеально подошел для решения возникшей перед Олигархией задачи. После длительных консультаций с сотнями ведущих ученых планету решили взорвать одномоментными направленными взрывами исключительной мощности. Осколки, маленькие и не очень, уничтожили, а оставшиеся сорок восемь планетоидов раздали крупнейшим государственным департаментам Олигархии, сельскохозяйственному, инопланетных дел, экзобиологии и так далее (военные заявили свои права на четыре самых больших планетоида, но уже вскоре начали жаловаться на недостаток площадей). На каждом планетоиде выросли купола, под которыми разместились административные комплексы, жилые зоны, системы жизнеобеспечения. Переведенные на тщательно рассчитанные орбиты, планетоиды, отделенные друг от друга миллионами миль, неспешно вращались вокруг Делуроса. И каждый день десятки тысяч кораблей сновали между огромной планетой, правящей Олигархией, и ее сорока восемью «дочками».

— Знаете, — Киношита смотрел на обзорный экран, — глядя на Делурос VIII, я всякий раз ощущаю себя глубоким провинциалом. В мой прошлый приезд они объявили, что теперь можно попасть в любую точку планеты, не выходя под открытое небо. Можете себе такое представить? Одно здание, покрывающее всю поверхность планеты.

— Вроде бы там были парки, открытые пространства.

— Я же не говорю, что каждый дюйм планеты покрыт домами. Там есть и сады, и скверы, и парки, некоторые занимают сотни акров. Но все упрятано под крышу. И чистого неба не увидишь, даже если захочешь.

— Полагаю, они думают, что этим можно гордиться.

— Они думают, что это величайшее архитектурное достижение.

— Тогда им самое место на Делуросе. — Найтхаук и не пытался скрыть неприязни.

— Есть места и похуже, — философски заметил Киношита. — Здесь хотя бы лучшие в Галактике рестораны, театры, художественные галереи и гостиницы.

— С этим не поспоришь. — Найтхаук вглядывался в обзорный экран. Компьютер дал увеличенное изображение: такой планета смотрелась бы с высоты сорока миль. — У них есть все, кроме индивидуальности.

— Вы думаете, у тех сухих, пыльных, малонаселенных миров, где мы работаем, индивидуальности больше?

— Когда мы высаживаемся на какую-нибудь планету, мы точно знаем, что ее не спутать ни с какой другой.

— Мы это знаем и на Делуросе, — возразил Киношита. — Такого множества высотных домов не найти нигде.

— И ты думаешь, это хорошо, так?

— Я этого не говорил. Я лишь сказал, что Делурос столь же уникален, как и любая планета Пограничья.

— Перезнакомиться со всеми обитателями Пограничья проще, чем найти определенный дом на Делуросе.

— Все потому, что вы здесь — чужак. Я жил на Делуросе VIII. Более рационально устроенного города не сыскать. Если планете не хватает индивидуальности, то она восполняет этот недостаток порядком.

— Тебе виднее.

Найтхаук прошел на камбуз за пивом. Когда вернулся, они заходили на орбиту в шестистах милях над поверхностью гигантской планеты. Когда-то, столетия назад, на Делуросе было много космопортов. Но после различных инцидентов, повлекших за собою многочисленные жертвы, власти планеты смирились с неизбежным и построили десятки (потом счет пошел на сотни и тысячи) орбитальных пересадочных станций. Корабли садились на них, пассажиры и груз проходили таможенный и иммиграционный контроль, после чего принадлежащие государству «шаттлы» доставляли на планету десятки миллионов путешественников.

Внезапно ожил радиоприемник корабля.

— Пожалуйста, идентифицируйте себя и корабль, — попросил холодный, бесстрастный голос.

— Меня зовут Джефферсон Найтхаук, паспорт М3625413С. Пятнадцать дней назад вылетел с Альфы Флинта IV во Внутреннем Пограничье. Мой корабль класса Н-341 «Золотая стрела», регистрационный номер 677КР2439. На борту двое: я и Киношита.

— Я только что ввел в ваш компьютер список из 174 веществ, запрещенных к ввозу. Есть ли у вас такие вещества?

— Я в этом сомневаюсь, но перед тем, как ответить, должен ознакомиться со списком.

— У вас корабль класса Н. Он может ответить. — Пауза. — Уже ответил. Вам разрешена посадка в ангар 113Н. Координаты и номер посадочной площадки я сообщаю вашему навигационному компьютеру.

— Отлично. Это все?

— Вы уже выбрали место, где остановиться? Я могу зарезервировать вам номера в любой из более чем шести тысяч гостиниц.

— Я бы предпочел люкс с двумя спальнями в непосредственной близости от Мемориального медицинского центра. Цена значения не имеет.

— Поручение выполнено. За вами зарезервирован люкс в гостинице «Веллингтон Армз» — это в шести милях от Мемориального медицинского центра Джона Рэмси, там есть подземная монорельсовая дорога. Номер заказа 10733422. Если вы захотите отменить заказ, пожалуйста, проинформируйте об этом администрацию гостиницы до восемнадцати часов по делурийскому северо-центральному времени.

— Благодарю.

— После того как вы пройдете таможенный и иммиграционный контроль, садитесь в «шаттл» с синей или оранжевой полосой, а на Десятимильной платформе вам нужно пересесть в «шаттл» сектора 179.

— Синей или оранжевой? — переспросил Найтхаук.

— Совершенно верно. Любой другой «шаттл» доставит вас не на ту платформу, и вы окажетесь с тысячах миль от пункта назначения.

— Благодарю.

— Мои сканеры глубокого зондирования информируют меня о том, что у вас имеется следующее оружие: лазерный пистолет, сонар, пистолет и два ножа. У Ито Киношиты в наличии лазерный пистолет и сонар. — Пауза. — Вам придется оставить оружие на борту вашего корабля. На Делуросе VIII ношение оружия не допускается.

— Я — лицензированный охотник за головами, — сказал Найтхаук. — В уставах большинства планет записано, что охотники за головами имеют право иметь при себе зарегистрированное оружие.

— Такой пункт действительно был в уставе Делуроса VIII, — ответил голос, — но его отменили в 5073 году Галактической эры. Вам не разрешено брать с собой оружие.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— У меня больше вопросов нет, но они могут появиться у таможенной и иммиграционной служб. Через девяносто секунд ваш корабль закончит причаливание. Это время я могу отвечать на ваши любые вопросы.

— У меня их нет. — Радиоприемник выключился, и Найтхаук повернулся к Киношите:

— Как тебе это нравится?

— Может, и не нравится, но за последние двадцать лет на Делуросе не было ни одного убийства.

— А как насчет бытовых убийств?

— Большинству мужей и жен не требуется оружия, чтобы отправить на тот свет свою половину.

— Логично, — кивнул Найтхаук.

— Зачем вам оружие? — после короткой паузы спросил Киношита.

— С ним мне спокойнее.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы перестали лгать. Я ваш верный слуга. Я готов положить за вас жизнь. Я буду служить вам независимо от того, лжете вы мне или говорите правду, но я чувствовал бы себя не таким дураком, если бы вы обошлись без лжи.

— Со временем ты все узнаешь, — ответил Найтхаук. — А стрелять я не собираюсь.

— Тогда почему вы думаете, что оружие вам понадобится?

Найтхаук пожал плечами:

— Далеко не всегда все идет по плану.

При причаливании корабль чуть тряхнуло, а несколько мгновений спустя Найтхаук и Киношита уже стояли в одной из длинных очередей к постам иммиграционной службы. Здесь вопросов задавали больше, чем в Пограничье, да и сами вопросы были более заковыристые, но в конце концов они получили временные визы и вместе с багажом прошли через таможню.

Потом, пройдя мимо двух десятков «шаттлов», отыскали нужный, с синей полосой, и загрузились в него вместе с тысячью других пассажиров. Пару минут спустя «шаттл» уже летел к гигантской Десятимильной платформе, которая охватывала планету, как обручальное кольцо. Потом вагончик монорельсовой дороги доставил их к «шаттлу» 179-го сектора. Этот «шаттл», больших размеров, заполнялся пассажирами минут десять, а потом полетел вниз, приземлившись на крыше высотного, в две мили, здания. Аэролифт опустил их под землю, и они очутились на огромном монорельсовом вокзале. Сотни поездов уходили во всех направлениях, и стоило одному отъехать от платформы, как его место тут же занимал другой.

— Как же мы найдем «Веллингтон Армз»? — поинтересовался Найтхаук.

— Спросим, — ответил Киношита и направился к одному из сотен компьютеров «В помощь туристу», выстроившихся вдоль стены.

— Добрый день, — поздоровался компьютер, как только Киношита попал в поле зрения его видеодатчиков. — Чем я могу вам помочь?

— Как мне попасть отсюда в гостиницу «Веллингтон Армз»? — спросил Киношита.

— Вам нужен монорельс «206 Юг». Сойдете на четвертой остановке. Станция называется «Эр-эл». Там пересядете на монорельс «1701 Восток» и выйдете на станции «Эс-си».

— И мы сразу попадем в гостиницу?

— Гостиница неподалеку. Как только вы окажетесь на станции «Эс-си», обратитесь к компьютеру «В помощь туристу», и он подробно расскажет вам, как до нее добраться.

— Благодарю. — Киношита повернулся к Найтхауку:

— Вот так здесь все устроено. Без этих компьютеров не могут обойтись и местные. — Он зашагал по платформе к монорельсу «206 Юг». Найтхаук присоединился к нему. — Не думаю, что за сто лет хоть что-то изменилось. Вы не помните этих компьютеров?

— Тогда я был мертв на девяносто процентов, — ответил Найтхаук. — Так что практически ничего не помню. — Он оглядел толпы людей, спешащих к шести сотням монорельсовых поездов. — Оно и к лучшему. Если это считается жизнью, то я предпочту смерть. Черт, да я встречу ее с распростертыми объятиями.

— Вы слишком долго находились в Пограничье.

— А ты провел там слишком мало времени, — парировал Найтхаук.

Скоро они добрались до нужного им поезда и через несколько минут уже выходили на станции «Эр-эл». На другом поезде проехали еще с милю и сошли на станции «Эс-си».

На этот раз Найтхаук подошел к компьютеру, чтобы спросить, как добраться до гостиницы.

— Один квартал на восток от выхода Четырнадцать, повернуть на север, пройти 172 фута до входной двери, повернуть налево, пройти 80 футов до регистрационной стойки…

Еще несколько минут, и они уже входили в свой люкс. Робот привез багаж, объяснил, как пользоваться многочисленными приборами и устройствами, и отбыл.

— Неплохое местечко. — Киношита прошелся по гостиной, расположенной между двумя большими спальнями. — Интересно, сколько с вас возьмут за такие апартаменты?

— Я уверен, что перед нашим отъездом мы это узнаем.

— Вы уже готовы поговорить?

— Мы говорим весь день.

— Вы знаете, о чем я. Почему мы здесь? Чем привлек вас Делурос? Ради чего вы пролетели полгалактики?

— Того, что мне нужно, здесь нет, — ответил Найтхаук. — Пока нет.

— Я не понимаю.

— И хорошо.

— Черт бы вас побрал, Джефферсон!

Найтхаук шагнул к двери.

— Я пойду прогуляюсь. Жди меня здесь. Если я не вернусь к утру, проверь, не задержала ли меня местная полиция. Если задержала, позаботься о том, чтобы меня выпустили под залог.

— И это все? — спросил Киношита. — Могу я сделать для вас что-нибудь еще?

— Да, можешь, — ответил Найтхаук. — Мне нужны некоторые сведения. Как только ты сообщишь их мне, ты должен сообразить, что к чему, или ты гораздо глупее, чем я думаю.

Киношита удивленно взглянул на него:

— Мне известно что-то важное?

— Самое важное я, конечно, отыщу и сам, но ты можешь сэкономить мне время и сообщить некоторые подробности, которых мне больше нигде не узнать.

— Я буду только рад, если хоть чем-то смогу помочь. Так что вам нужно?

— Адрес.

Глава 25

По движущейся дорожке посреди длинного коридора Джилберт Эган ехал к своему кабинету. Миновав два контрольных пункта, сошел с дорожки у двери, подождал, пока сканеры считают структуру его сетчатки, зафиксируют вес, сравнят строение скелета с контрольным снимком, и переступил порог.

Дверь автоматически закрылась за ним, и Эган направился к заваленным бумагами столу. Но, вздрогнув, остановился на полпути, когда увидел, что за столом сидит мужчина.

— Доброе утро, доктор Эган, — поздоровался Найтхаук. — Пододвиньте стул, присаживайтесь. Нам надо кое-что обсудить.

— Кто вы, черт побери? — воскликнул Эган.

— Вы действительно меня не узнаете?

— А должен? — Эган всмотрелся в незваного гостя. — Чтоб меня! Да вы же Найтхаук!

— Совершенно верно.

— Что вы здесь делаете? — пожелал знать Эган. — Как вы сюда попали?

— Нет такой системы безопасности, которая смогла бы меня удержать, — ответил Найтхаук.

— Но вы на сто лет отстали от технического прогресса!

— Да, конечно… но я — Вдоводел.

— Вы понимаете, что, проникнув сюда, вы нарушили, как минимум, один закон, а может, и несколько.

— Волноваться об этом надо мне, а не вам, — указал Найтхаук.

— Вот и отлично. — Эган поднялся. — Вы можете обсудить это с компетентными органами. — И направился к двери.

— Если вы позовете на помощь или сделаете еще один шаг, я нарушу на один закон больше, — послышалось за его спиной. Эган повернулся и увидел нацеленный на него лучевик.

— Как вы смогли пронести оружие на Делурос? — испуганно спросил Эган.

— Есть способы.

— Что вам от меня нужно? Если деньги…

— Заткнитесь и слушайте, — оборвал его Найтхаук. — Я хочу попросить вас об одной услуге. Ничего больше. Что же касается денег, так я готов заплатить вам за нее десять миллионов кредиток.

— Десять миллионов кредиток? — Эган, похоже, не верил своим ушам. — И кого я должен убить за такие деньги?

— Убивать вам не придется. Даже наоборот.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Вы уже сделали двух моих клонов. Теперь мне нужен третий.

— От эплазии вас излечили, и вы, насколько я вижу, в добром здравии. Зачем вам еще один клон?

— На то есть причины. Вам до них нет никакого дела. Мне нужен клон, и я готов хорошо за него заплатить.

— Создание клона — преступление, наказуемое…

— Пять миллионов вы получите за работу, — прервал его Найтхаук. — Еще пять — за риск.

— Послушайте, даже если бы я хотел вам помочь, вы обратились не по адресу. Я специализируюсь на крионике.

— Я предлагаю вам богатство.

— Мистер Найтхаук, моя работа заключалась в том, чтобы поддерживать в вас жизнь. Клонировали вас другие. Не я.

— Вы знаете кто. — Найтхаук бросил на стол конверт. — Здесь десять миллионов кредиток. Уговорите одного из них создать клона за два миллиона, и за десять минут работы вы заработаете восемь.

— Мне надо подумать. Сколько вы дадите мне времени?

— Минуту. Если ответ — нет, ставим на этом точку. С одним лишь условием: если вы кому-нибудь скажете, что мы встречались, я вас убью. И поверьте, я смогу это сделать до того, как меня остановят.

— Я вам верю.

— Осталось тридцать секунд.

— Хорошо. Я все сделаю.

Он потянулся за конвертом, но Найтхаук оказался проворнее. Открыл конверт, достал пять миллионов кредиток, положил на стол:

— Это аванс. Остальное получите в обмен на клона.

Глава 26

В час ночи Найтхаук подошел к двери квартиры Эгана, расположенной в миле над поверхностью Делуроса.

Обитателям роскошного здания из титана и стекла гарантировалась безопасность. Уже при входе Найтхауку пришлось сказать роботу-швейцару, кто он и к кому пришел. Потом его паспорт и ретинаграмму проверили у аэролифта. Наконец, он поднялся на 353-й этаж, где эта процедура повторилась, и двери кабины открылись.

Последняя проверка состоялась у двери, после чего его впустили в квартиру. Сверкающий робот-дворецкий тепло поприветствовал его и проводил в просторную гостиную, цветные витражи которой постоянно менялись. Стильная мебель зависла в нескольких дюймах над толстым ковром, из панорамного окна открывался вид на плывущие чуть ниже облака.

Его ждали двое мужчин.

— Джефферсон Найтхаук, позвольте познакомить вас с… э… доктором Икс. — Эган указал на своего спутника. — Доктор Икс, это Джефферсон Найтхаук.

— Вы — мой кумир с детства. — Доктор Икс, полноватый мужчина лет сорока пяти, протянул руку. — Я и подумать не мог, что мне представится случай встретиться с вами. Я создавал одного из ваших клонов, того, кто не вернулся с Солио.

— Эган объяснил ситуацию?

— Да.

— Вы согласны?

— Поэтому я здесь. Но я хочу поставить одно условие: вы и ваш клон вернетесь во Внутреннее Пограничье и больше не появитесь в Олигархии. Мне бы очень не хотелось, чтобы власти начали разбираться, откуда взялись два Джефферсона Найтхаука — Даю вам слово. Пауза затягивалась.

— Вы не хотите узнать мое настоящее имя? — спросил доктор Икс.

— Если я его узнаю, клон появится на свет быстрее?

— Нет, разумеется, нет.

— Тогда зачем мне оно нужно?

— Я подумал…

— Полиция не сможет выудить из меня то, чего я не знаю, — объяснил Найтхаук. А кроме того, Ито этим вечером проследит за тобой и, если ты меня предашь, будет знать, кого ему надо убить.

— Логично. — Доктор Икс сразу оживился. — Когда вы желаете начать процесс?

— Как насчет завтра?

Доктор Икс покачал головой:

— Я не успею подготовиться.

— Почему? Вы же специалист по клонированию. И у вас есть доступ ко всем необходимым материалам и оборудованию.

— Все не так просто, — задумчиво сказал доктор Икс. — При создании двух первых клонов юридическое прикрытие нам обеспечивала самая влиятельная адвокатская компания Делуроса VIII, поэтому мы все делали в открытую. Но в данном случае нужна абсолютная секретность, ибо незаконное клонирование карается многолетним тюремным заключением. Мне нужно три дня на подготовку лаборатории, может, даже четыре. А уж потом я смогу взять у вас кожный соскоб.

— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Сколько будет задействовано людей?

— Четверо, не больше, все они мои самые доверенные помощники, проработавшие со мной много лет. Они принимали участие в создании вашего первого клона.

— Сколько времени займет сам процесс?

— В клонировании достигнуты феноменальные успехи, несмотря на то, что государство всячески противится проведению научных исследований в этой области. Мы можем вырастить клона за шесть, максимум, восемь недель. Благодаря новым питательным растворам…

— Как это делается, меня не интересует, — прервал его Найтхаук. — Я хочу знать только одно: когда.

— Что ж, давайте уточним детали.

— Какие?

— Возраст вашего клона.

Найтхаук на мгновение задумался:

— Двадцать пять лет.

— Если хотите, мы можем наделить его вашими воспоминаниями. Он с ними уже родится.

— Что для этого потребуется?

— Только вы.

— Объясните.

— Перенос воспоминаний аналогичен переносу информации с одного компьютера на другой. Но мозг сложнее и чувствительнее любого компьютера, поэтому процесс этот более длительный. Мне придется на три дня погрузить вас в сон. Столь длительное пребывание под анестезией в редких случаях приводит к неблагоприятным последствиям, но вы, похоже, в прекрасной физической форме. Я думаю, вам анестезия не повредит.

— Исключается.

— Другого пути нет. Именно так ваш второй клон получил все ваши воспоминания. Правда, вы все равно были без сознания. В криогенной камере.

— Этому не бывать.

— Вам это совершенно не повредит, — заверил его доктор Икс.

— Дело в другом, — ответил Найтхаук. — Я совершаю преступление и уже сделал вас богатыми людьми. Поэтому нет гарантий, что вы разбудите меня.

— Поверьте мне…

— Я верю, но что стоят заверения для покойника?

Доктор Икс пожал плечами:

— Не знаю, как мне вас убедить…

— Убедить меня можно только одним способом — разрешить моему человеку стоять рядом с вами с пистолетом в руке… но его присутствие заставит вас нервничать, и вы можете непроизвольно ошибиться, — черт, да и не нужны ему мои воспоминания. Я же не хочу быть Вдоводелом. А он должен им стать.

— Хорошо, — с неохотой согласился доктор Икс. — В последний месяц его создания мы подключим к нему образовательный компьютер. Он войдет в мир, получив базовые знания, то есть сможет говорить, читать и писать.

— Вот и отлично, — кивнул Найтхаук, — остальному я его научу.

— Нам также придется дать ему воспоминания о детстве, — добавил доктор Икс. — Ложные воспоминания, но приятные.

— Нет, — отрезал Найтхаук.

— Простите?

— Лучше никаких воспоминаний, чем ложные.

— Вы так говорите по незнанию, мистер Найтхаук, — покачал головой доктор Икс. — Если он войдет в мир взрослым без всяких воспоминаний, то очень скоро сойдет с ума. А воспоминания, которые дадим ему мы, будут таять по мере того, как его мозг будет наполняться реальными воспоминаниями.

— Вы уверены?

— Мы вели мониторинг вашего первого клона. Через месяц или два от большинства ложных воспоминаний не осталось и следа.

— То есть он их забыл?

— В определенном смысле. Как бы это объяснить… Как только ваш клон узнает, что его воспоминания ложные, он… рассует их по чердакам и подвалам своего мозга, заменив воспоминаниями настоящими и теми знаниями, которые вы ему дадите.

— Как ему это удастся?

— Когда вы видите исключительно реалистическое голографическое представление или вам снится особенно яркий сон, вы принимаете его за реальность, но, стоит ему закончиться, вы понимаете, что реальность эта иллюзорна, и без труда отделяете мнимую реальность от настоящей, не так ли? Ваш клон проделает то же самое.

— Надеюсь, правда за вами. Этому клону предстоит столкнуться с трудностями реального мира. Я не хочу, чтобы он не мог отличать реальное от мнимого.

— Этому не бывать, — твердо заявил доктор Икс.

— Будем на это надеяться.

Доктор Икс долго смотрел на Найтхаука:

— Позвольте спросить, для чего вам понадобился ваш клон?

— Спросить вы можете.

— Вы можете мне довериться, мистер Найтхаук. Не в моих интересах говорить об этом кому бы то ни было.

— Разумеется, могу, — согласился Найтхаук. Невесело улыбнулся. — Но надо ли?

Вновь неловкая пауза.

— Если мы все обговорили, думаю, мне пора, — первым заговорил доктор Икс.

— Осталась одна мелочь. Мне нужен адрес.

— Если я вас правильно понял, лаборатории, в которой мы будем создавать клона?

— Это единственный адрес, который меня интересует.

— Как только мы с ним определимся, я сообщу его Джилберту, а он — вам. Но предупреждаю вас, мистер Найтхаук, мы должны соблюдать абсолютную секретность. Вы будете знать место, где создается клон, но это не означает, что вам будет позволено бывать там после того, как мы сделаем соскоб.

— Об этом предоставьте заботиться мне.

Эган не смог подавить смешок.

Глава 27

Симпатичный молодой человек открыл глаза и огляделся.

— Где я? — прохрипел он.

— Не волнуйся, сынок, — ответил ему доктор Икс. — С тобой все в порядке.

— Кто вы? — На лице молодого человека отразилось недоумение. — Кто я?

— Ты в частной клинике. Джентльмена, который стоит рядом со мной, зовут Джефферсон Найтхаук. Он ответит на все твои вопросы.

Доктор Икс кивнул Найтхауку и вышел из палаты.

Найтхаук шагнул к кровати.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. Ничего не болит… но я не помню, как я сюда попал.

— Я тебе все расскажу. Но давай подождем минуту-другую, пока ты полностью не пришел в себя. Ты очень долго спал.

Молодой человек всмотрелся в Найтхаука, недоумение не сходило с его лица.

— Я вас знаю?

— Еще нет, но узнаешь.

— Повторите, пожалуйста, как вас зовут?

— Джефферсон Найтхаук.

Молодой человек мигнул.

— Вроде бы я помню какого-то Джефферсона Найтхаука. То ли что-то слышал о нем. То ли читал в детстве. Вы были известным спортсменом?

Найтхаук улыбнулся:

— В определенном смысле.

— Подождите. — Молодой человек сдвинул брови. — Теперь я вспомнил! Вы — Вдоводел!

— Совершенно верно.

— Но вы умерли более ста лет назад.

— Не совсем. Я заразился неизлечимой болезнью и добровольно лег в криогенную камеру. Меня заморозили больше чем на сто лет, пока не нашли лекарство от моей болезни.

— Рад с вами познакомиться. — Молодой человек улыбнулся. — Но с чего такому знаменитому охотнику за головами интересоваться мною?

— Интерес есть, и немалый.

Молодой человек вопросительно смотрел на него.

— Не люблю я ходить вокруг да около, — продолжил Найтхаук, — да и ты, полагаю, тоже. Сейчас я тебе кое-что скажу. Возможно, поначалу ты мне не поверишь, но тем не менее ты услышишь от меня правду. Ты готов?

Молодой человек сел, но тут же откинулся на подушку.

— Черт! — пробормотал он. — Что со мной такое?

— Ничего.

— Как это ничего? Наверное, я чем-то заболел. Даже сесть не могу.

— Со временем ты заболеешь, — в голосе Найтхаука слышалось сочувствие; — но до этого тебе еще жить и жить. Сесть ты сможешь. Еще несколько попыток, и все у тебя получится в лучшем виде. — Он помолчал. — Ты не болен. Просто ты приводишь в действие мышцы, которые никогда раньше не использовались.

— О чем вы говорите? Я же хотел только сесть, ничего больше.

— Слушай меня, сынок. Ты не использовал свои мышцы. Никогда.

Молодой человек пристально смотрел на него.

— Ладно, но все-таки кто вы такой?

— Я тебе сказал: Джефферсон Найтхаук.

— Вы также сказали, что вам больше ста лет, а я никогда не пользовался своими мышцами. Так почему я должен верить хоть одному вашему слову?

— Только по одной причине: я говорю тебе правду. Я — Джефферсон Найтхаук, — вновь он помолчал, глядя на молодого человека, — Так же, как и ты.

— Из какого сумасшедшего дома вы сбежали?

— Возьми. — Найтхаук протянул молодому человеку маленькое зеркало. — Приглядись повнимательнее.

Молодой человек всматривался в свое изображение, изредка бросая удивленный взгляд на Найтхаука. Наконец вернул зеркало:

— Кто я… ваш сын?

— Не совсем.

— Послушайте, надоели мне эти загадки.

— Ты — мой клон.

Молодой человек вновь схватил зеркало, всмотрелся в свое изображение. Замотал головой:

— Вы сумасшедший! Я же многое помню, помню свое детство!

— Я знаю. Это воспоминания, которыми снабдили тебя на то время, пока у тебя нет своих.

— Ерунда! Никого нельзя снабдить воспоминаниями.

— Ты так думаешь? Ты помнишь, что вырос на ферме на Поллуксе IV. Тебе всегда хотелось иметь собаку, и наконец по заказу отца ее привезли с самой Земли. Собака утонула, когда вы вдвоем купались в речке, и ты много лет винил себя за ее смерть. Впервые в жизни ты влюбился в Бекки Раймонд, которая жила на соседней ферме, но так ничего ей и не сказал. В четырнадцать лет…

— Достаточно! — воскликнул молодой человек. Он встретился с Найтхауком взглядом. — Я никому не говорил про Бекки. Даже брату!

— Я знаю.

Лицо молодого человека затуманилось.

— А была Бекки?

— Да. — В голосе Найтхаука вновь слышалось сочувствие. — Только не в твоем прошлом. Ее полюбил совсем другой человек.

Молодой человек заговорил после долгой, долгой паузы:

— Я думал, клонирование запрещено законом.

— Запрещено.

— Тогда…

— Мне пришлось многим заплатить.

— Но почему?

— Об этом нам еще предстоит поговорить. Я думаю, чуть позже, после того, как ты свыкнешься с тем, что я тебе уже сказал. Скорее всего завтра.

— Нет, — решительно возразил молодой человек, — сегодня. Вы лишь сказали мне, что вчера я был протоплазмой, а сегодня стал вашей более молодой копией. Я хочу знать почему.

— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Мои Джефферсоны Найтхауки не должны откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Вы говорите так, будто я не единственный ваш клон.

— Ты — третий… и первый, которого я вижу своими глазами.

— Как я понимаю, первые два не вышли из лаборатории? — спросил молодой человек.

— Они вышли. Первого убили. Второй где-то далеко, с новым именем и новым лицом.

— Зачем вам понадобилось столько клонов? Зачем они вообще вам понадобились?

— Пока я лежал в криогенной камере, на Делуросе резко увеличилась инфляция. В результате мои деньги могли закончиться до того, как ученые научились бы излечивать мою болезнь. Один человек из Пограничья предложил крупную сумму за моего клона, который мог уничтожить его врагов. Так создали первого клона. Задание он выполнил, но потом его убили. Заработанных им денег хватило на несколько лет. Затем понадобился второй клон. Благодаря ему я дождался, пока будет создано нужное мне лекарство.

— Но теперь вы излечились?

— Совершенно верно.

— Тогда зачем вам я?

— Совершенно по другой причине. — Найтхаук печально улыбнулся. — По всему выходит, что Галактика нуждается во Вдоводеле гораздо больше, чем отдельно взятый Вдоводел — в Галактике.

— Я вас не понимаю.

— Я старик. У меня есть любимая женщина, мне надоело убивать, я хочу спокойно прожить остаток дней.

— И что?

— Как выяснилось, пара миллионов мужчин и женщин жаждет отправить Вдоводела на тот свет. Это враги двух моих клонов, враги, которых я никогда не видел. Некоторых я убил, защищаясь, но Пограничье узнало, что Вдоводел вернулся, и теперь каждый молодой петушок, который жаждет славы, пытается меня найти. — Он помолчал. — Ты понимаешь, куда я клоню?

— Да. — Молодой человек с любопытством посмотрел на него. — Вроде бы да.

— Что ж, позволь прямо сейчас рассеять последние сомнения. Сынок, я создал тебя, чтобы ты продолжил семейный бизнес.

Глава 28

Звездную систему Делуроса они покинули без проблем. Из пяти оставшихся у него миллионов один он потратил на лучшие поддельные отпечатки пальцев и паспорт, так что сканеры и «ухом не повели», пропуская клона.

Три дня спустя они прибыли на Серенгети и забрали Сару, которая, вопреки его ожиданиям, совершенно не удивилась появлению клона, и всей компанией отправились на Пыльный Дьявол, маленькую, сухую и жаркую планетку, затерянную в глубинах Внутреннего Пограничья.

Там Найтхаук и начал тренировать нового Вдоводела.

— Киношита научит тебя всему, что нужно знать о стрельбе и рукопашном бое. Он прекрасно справился с этой задачей, обучая первого клона, примерно одного с тобой возраста.

— Тогда почему первый клон умер? — спросил молодой человек.

— Не потому, что его подвело тело. У тебя та же исходная база, что у меня, и ты еще только на подъеме. У первого клона была другая беда — с головой. Так что Ито будет тренировать тело, а я — учить тебя уму-разуму.

Молодой человек описал в воздухе дугу и тяжело рухнул на спину.

— Ты сжульничал! — с обидой воскликнул он.

— Разумеется, сжульничал, — не стал спорить Киношита. — А ты думаешь, убийцы не жульничают? Попробуем еще раз.

— Я только переведу дух.

Киношита подошел к нему:

— Конечно, юноша. Передохни, — и тут же пнул молодого человека в лицо.

— Сукин ты сын!

— Первая заповедь этой игры, юноша. Никогда не доверяй киллеру.

— Я удивлен, что первый клон тебя не убил, — пробормотал молодой человек, поднимаясь на ноги.

— Он пытался. — Киношита ушел от удара, ухватился за руку, вывернул ее. — Но, как и ты, он заранее предупреждал об этом.

И молодой человек вновь оказался на земле.

— Я думал, ты…

— Никогда не представляй себе, что я собираюсь сделать, юноша. Иначе подсознательно ты будешь к этому готовиться. А если я сделаю что-то еще, тебе понадобится доля секунды на переориентировку.

— Может, вы оба зря тратите время? — спросил молодой человек. — Не думаю, что мне удастся взять над тобой верх.

— Разумеется, удастся, и быстрее, чем ты можешь себе представить. В конце концов, ты — Джефферсон Найтхаук.

— Ладно. — Молодой человек поднялся. — Попробуем еще раз. Мгновением позже он вновь летел на землю, но на этот раз его расстояние между его кулаком и Киношитой уменьшилось на четверть дюйма.

Во второй половине дня и вечером они сидели в гостиной, человек и клон, учитель и ученик.

— Прежде всего запомни: если ты видишь голографию человека с надписью «Разыскивается», это означает, что он уличен в совершении преступления. Он — убийца, и хотя среди них встречаются милейшие мужчины и женщины, Вдоводел следует простому правилу: сострадание к убийце — оскорбление его жертв.

— А если он попросит о пощаде?

— Ты не должен предоставлять ему такого шанса. Встреча на улице двух вооруженных мужчин — это тебе не театральная драма. Он — плохиш, ты всегда должен это помнить. Закон на твоей стороне. И это дает тебе определенные преимущества. Ты знаешь, как выглядит твой враг, он не знает, кто ты. Ты знаешь его прошлое, он не знает твоего. Ты можешь изучать его повадки, методы действия, он — нет. И когда ты почувствуешь, что готов его взять, у тебя нет необходимости предупредить его об этом и тем самым дать ему шанс разобраться с тобой. Если он сидит в баре, за карточным столом или в ресторане, ты можешь просто подойти к нему и пустить пулю и луч лазера в ухо.

— Женщине тоже?

— Ты думаешь, что женщина с лучевиком или глушаком менее опасна, чем мужчина?

— Мое воспитание…

— Когда женщина стреляет в тебя, лучше забыть про светские манеры… или тебя убьют!

— Вон те четыре мишени на расстоянии в триста ярдов, — указал Киношита. — Попади в них.

Молодой человек поднял лучевик и открыл огонь. Поразил три мишени, в четвертую не попал.

— Неплохо. Не хорошо, но уже неплохо.

— Зачем это нужно? В кого мне придется стрелять с такого расстояния?

— Будем надеяться, что не придется.

— Тогда…

— Ты не всегда сможешь подобраться к человеку, который тебе нужен. Иногда вопрос стоит так: или ты попадаешь в него с расстояния в четверть мили, или упускаешь его.

— Хорошо. Попробуем еще раз.

На этот раз задымились все четыре мишени.

— Неплохо.

— А по-моему, очень даже хорошо!

— Твое мнение меня не интересует. — Киношита сунул ему под нос секундомер. — Ты поразил четыре мишени за три секунды. Если бы это были люди, двое последних успели бы тебя сжечь. Давай сократим время вдвое.

— А что потом?

— Потом ты проделаешь то же самое с другой руки. И с каждым видом оружия, которое здесь имеется. А потом будешь стрелять с четырехсот и с пятисот ярдов.

— С пятисот? Это невозможно.

— Еще как возможно. Старик сделает это без труда, а ты должен его превзойти.

— Ты действительно так думаешь?

Киношита улыбнулся:

— Юноша, я это знаю. Ты не первый Вдоводел, которого я тренирую.

Через месяц Найтхаук попрощался с Сарой и Киношитой и вместе с клоном отправился на Барриос II, где находился Дворец Гоморры, самый большой публичный дом Внутреннего Пограничья.

На протяжении пяти дней каждые утро и вечер молодой человек ложился в постель с новой женщиной. Найтхаук платил.

— А ты не хочешь воспользоваться их гостеприимством? — спросил молодой человек, выходя из очередной спальни.

— Женщина, которая меня интересует, ждет на Пыльном Дьяволе, — ответил Найтхаук. — Думаю, нам пора туда возвращаться.

— Что ж, тогда позволь поблагодарить за то, что привез меня сюда.

— Благодарить не за что. Считай, что это один из курсов программы обучения.

— Правда?

Найтхаук кивнул:

— Первый клон умер, потому что позволил гормонам взять верх над разумом. Он влюбился в первую женщину, которую увидел, а она его предала. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой.

Молодой человек нахмурился.

— И то, чем я занимался последние дни, позволит это предотвратить?

— Возможно, в учебниках про это не пишут, но я уверен, что позволит.

— Как?

— Показав тебе, что секс доставляет удовольствие, независимо от того, с кем ты им занимаешься, и у всех женщин между ногами одно и то же… как и мужчин. Главное в женщине то, что находится у нее между ушами. Вот из чего надо исходить, решая, убивать ради нее дракона или нет.

— Интересная у тебя логика.

— Я знаю, что производит на меня впечатление, следовательно, знаю, что должно произвести впечатление на тебя.

И, естественно, произвело.

Следующие шестьдесят дней юноша под руководством Киношиты оттачивал навыки стрельбы и рукопашного боя, а вечерами роль учителя переходила к Найтхауку. Он разбирал с молодым человеком тысячи ситуаций, в которых тот мог оказаться. Как-то раз Найтхаук достал из буфета бутылку виски и налил по стакану.

— Мне не нравится. — Отпив глоток, молодой человек поморщился. — Жжет горло.

— Дело не в том, нравится тебе спиртное или нет. Ты должен научиться не пьянеть. Пить, но не терять ни трезвости суждений, ни быстроты реакции.

— Зачем?

— Потому что очень часто нужную информацию можно почерпнуть только в тавернах, а если ты не научишься пить, для тебя посещение таверны может закончиться плачевно.

— Ты уверен, что мне надо учиться пить?

— Поверь мне, со временем тебе даже понравится. — Найтхаук помолчал. — А когда ты освоишь спиртное, мы перейдем к легким наркотикам, чтобы при необходимости ты мог заглянуть и в наркосалон. Они тебе тоже понравятся, но ты должен помнить о том, что употреблять ты их будешь лишь для того, чтобы выработать сопротивляемость организма.

— И когда я узнаю, что сопротивляемость выработана?

— Когда ты, выпив пинту виски, одолеешь меня в тире, а потом уложишь Киношиту на землю.

— Ты действительно думаешь, что мне это по силам? — В голосе молодого человека слышалось сомнение.

— Ты добьешься этого гораздо быстрее, чем думаешь, — пообещал Найтхаук.

И наконец, Найтхаук и Киношита решили, что обучение закончено и ничего больше они дать молодому человеку не могут.

— Значит, так, — подвел итог Найтхаук. — Я научил тебя всему, что знал сам. Теперь ты Вдоводел.

— Мне не нравится, когда меня называют юношей, сынком и даже Вдоводелом, — ответил молодой человек. — Мне нужно имя.

— Это справедливо. Какое бы тебя устроило?

— Учитывая мое происхождение, твое… я скоро уеду, так что путаницы не возникнет.

— Тогда можешь его взять.

— А какое имя возьмешь ты?

— Оно у меня уже есть. Я сжился с ним за полторы сотни лет и не собираюсь его менять. — Он помолчал. — Вот что я тебе скажу. До твоего отъезда ты будешь Джеффом, а я — Джефферсоном, чтобы мы знали, к кому обращаются Сара или Ито.

— По-моему, разумно.

— Вот и отлично. Тогда пошли обедать, а потом спать. Завтра у тебя знаменательный день.

— Правда?

— Да. Нам предстоит выяснить, хорошим ли я оказался учителем.

— Здорово! — Джефф не скрывал радости. — И что мы будем делать?

— Отправимся на Перекати-Поле. Есть тут такая маленькая планета.

Глава 29

Найтхаук вошел в таверну, оглядел пустые столики, направился к бару и заказал пива.

— Прислушайтесь к доброму совету, — шепнул ему бармен. — Возьмите пиво и уходите.

— Это еще почему?

— Те два парня, от которых вы убежали, все еще здесь. Кто-то может вас заметить, и они скоро узнают о вашем прибытии, если уже не узнали.

— Премного благодарен за совет.

— Многие винят вас за то, что вы удрали от них, — продолжил бармен. — Но только не я. Они же не видели, на что способны эти двое. В отличие от меня. — Он тяжело вздохнул. — Я не думаю, что вы справились бы с ними даже в молодости, что бы о вас ни говорили. И я не считаю, что вы нам что-то должны. Вы же перебили целую банду наркоторговцев. Все знали, что они должны прилететь, но только вам хватило мужества противостоять им. Так что, по моему разумению, мы у вас в долгу.

— Мне приятно слышать такие слова, — кивнул Найтхаук, взял пиво и прошел за столик.

— Тогда все-таки прислушайтесь к моему совету и уходите, пока есть такая возможность.

— Сегодня что-то не хочется.

— Они заявятся сюда с минуты на минуту. Можете мне поверить.

— Я не сомневаюсь, что заявятся, — ответил Найтхаук. — Но им нужен не я.

Бармен пожал плечами:

— Что ж, я сделал все, что мог, — и он вновь принялся полировать стаканы и расставлять бутылки с напитками.

Найтхаук медленно пил пиво. Когда стакан опустел наполовину, в таверну вошел мистер Темень, затянутый в элегантный серый костюм, в начищенных сапогах. Секундой позже за ним последовал мистер Найт, весь в черном.

— Мистер Найт, вы только посмотрите, кто пожаловал к нам в гости, — воскликнул мистер Темень, глядя на Найтхаука.

— Я думаю, он поступил очень грубо, покинув нас столь внезапно, — высказал свое мнение мистер Найт. — Вы очень обидели меня, мистер Найтхаук.

— Неужели вас можно обидеть? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Ну вот? — Мистер Найт даже покачал головой. — Видите? Вы опять меня обижаете!

— Однако мы очень рады вашему прибытию, какими бы ни были ваши резоны, — заметил мистер Темень.

— Неужели рады?

— Разумеется. — Мистер Темень достал цветастый шелковый платочек и стряхнул с туники невидимую пылинку. — Надеюсь, вы помните, что у нас осталось незаконченное дельце.

— И на этот раз я не думаю, что мы позволим вам выйти из таверны, не поставив точку, — добавил мистер Найт.

— У меня с вами никаких дел нет, — отрезал Найтхаук.

— Ай-ай-ай. — Мистер Темень покачал головой. — У бедняжки провалы памяти. Наверное, с возрастом такое случается.

— Безусловно, — согласился мистер Найт. — Наверное, мы окажем ему услугу. Если человека подводит память, он превращается в растение. Разве это жизнь? Он, наверное, поблагодарит нас, если поймет, что мы хотим для него сделать.

— Вы слишком много говорите. — Найтхаук поднес стакан ко рту.

— Очень уж смелые слова для старика, который вот-вот умрет, Вдоводел, — процедил мистер Темень.

— Вы дважды ошиблись.

Оба мужчины удивленно уставились на него.

— Не желаете объясниться? — спросил мистер Найт.

— Во-первых, я не собираюсь умирать, во-вторых, я не Вдоводел.

— Что это еще за глупости? — воскликнул мистер Темень. — Вы — Джефферсон Найтхаук?

— Да, это так.

— Значит, вы — Вдоводел.

Найтхаук улыбнулся и покачал головой:

— Уже нет. В данный момент он у вас за спиной.

Они мгновенно развернулись, чтобы оказаться лицом к лицу со стоящим у двери клоном.

— Господа, — продолжил Найтхаук, — поздоровайтесь с новым Вдоводелом.

— Что вы такое говорите? — недоуменно спросил мистер Найт.

— Мы бросили жребий, и он выиграл.

— Он очень похож на вас, — отметил мистер Темень.

— Хорошие гены.

— Сын? Внук? Племянник?

— Да, — ответил Найтхаук. — И это все, что я хотел вам сказать. — Он указал на молодого человека. — С этого момента говорите с ним.

— И говорите быстро, — бросил Джефф. — Ленч остывает, так что сейчас у меня одно желание: убить вас и приняться за еду.

— Он и говорит, как Вдоводел, — отметил мистер Найт. — Как по-вашему, мистер Темень?

— Я думаю, он пытается нас запугать, мистер Найт, — ответил его напарник.

— Ему это удалось?

— Что-то я этого не заметил. Как тебя зовут, суррогатный Вдоводел?

— Судьба, — ответил Джефф.

— Не понял?

— Рок. Смерть. Выбирайте сами.

— По-моему, довольно глупые имена.

— Не могу с этим согласиться. Но, если вам они не нравятся, я также Джефферсон Найтхаук.

— Ты позаимствовал имя и фамилию вместе с титулом?

— Я их унаследовал.

— Бедняжка, — печально покачал головой мистер Найт. — Скоро ты унаследуешь и уготовленную ему участь.

— А вы унаследуете две могилы на местном кладбище. Этим утром, узнав, что вы еще здесь, я зарезервировал их для вас.

— Ты говоришь так уверенно только потому, что мы стоим рядом. — Мистер Темень начал отходить от партнера. — Поглядим, как ты заговоришь, когда мы встанем врозь.

— И хорошо, что встанете. Когда будете падать, не ударитесь друг об друга.

Ты слишком много говоришь, слишком смакуешь ситуацию. Не надо их ждать. Вытаскивай оружие и стреляй. Они говорят с умыслом. Начни к ним прислушиваться, а не то ты — покойник.

— Он очень заботливый, не так ли, мистер Найт? — спросил напарника мистер Темень.

— Именно так, — согласился мистер Найт. — Никогда не видел более заботливого человека, одной ногой стоящего в могиле.

Пока мистер Найт говорил, мистер Темень потянулся за оружием. Джефф неуловимо быстрым движением выхватил пистолеты. Прежде чем мистер Темень вытащил свой, он и его напарник умерли, во лбу каждого задымилась дыра. Мистер Найт успел выстрелить, падая на столик. И попал-таки в бутылку столетнего сигнианского коньяка, облив присевшего на колени бармена драгоценной жидкостью и осыпав осколками стекла.

Найтхаук поднялся, подошел к трупам, оглядел их, а потом посмотрел на Джеффа.

— Как я с этим справился? — спросил клон.

— Черт побери! — воскликнул Найтхаук. — Легенды не лгут, я действительно был хорош.

— Более чем, — кивнул Джефф.

— Я уж подумал, что со всеми этими разговорами ты доиграешься до смерти.

— Да нет же, — отмахнулся Джефф. — Я просто ждал, пока один из них потянется за оружием.

— Зачем? — спросил Найтхаук. — Я ведь много раз повторял тебе, что это не спортивное состязание. Нечего изображать джентльмена.

— Я знал, что смогу их опередить, — спокойно ответил Джефф. — Но хотел посмотреть, на что они способны.

— Ты же никогда не видел их в деле. Как ты мог знать, что сможешь их опередить?

— Я — Вдоводел.

Последовала долгая пауза.

— Да, — наконец согласился Найтхаук. — Полагаю, теперь так оно и есть.

Глава 30

Новому Вдоводелу нравилась его работа. Нравилось соперничество, слава, даже известность. По Пограничью покатилась весть о том, что он снова в деле, и ему нравилось, как люди перешептываются при его появлении и тычут в него пальцами. Ему нравилось, как его встречали в ресторанах, барах, гостиницах, ему нравились согласные на все женщины и не смеющие ни в чем перечить мужчины.

Его карьера началась на Перекати-Поле, где он задержался лишь на несколько часов.

Он выследил трех убийц на Джанколе II и убил их.

Еще четырех он убил на Зеленом Вельдте, хотя они и устроили ему засаду.

Спинолом Кимани встретил его на Новой Анголе. И хотя Кимани был семи футов роста, весил четыреста фунтов и в прошлом завоевал титул чемпиона Галактической Ассоциации свободного бокса в тяжелом весе, молодой Вдоводел убил его в рукопашном бою.

Его слава достигла Крайслера IV задолго до того, как он ступил на эту планету. Там его поджидала банда Вилкони, двенадцать отъявленных головорезов. Найтхаук предложил помочь, но Джефф отказался, один пошел в расставленную западню и убил их всех, отделавшись касательным ранением бедра.

На планете Счастливого пути он нашел Платиновую Леди, взял ее в плен, когда та старалась соблазнить его, и сломал ей руку и челюсть, едва она вытащила спрятанный нож.

Окончательную проверку он прошел на Нижней Вольте. Найтхаук даже не знал, что он полетел туда, иначе посоветовал бы взять с собой Киношиту. Но Джефф полетел один, чтобы разобраться с наркоторговцами, часть которых Найтхаук убил на Перекати-Поле, и выслеживал их одного за другим, пока все сорок не оказались на кладбище.

— Наверное, у меня бы лучше не получилось, — признал Найтхаук, когда Джефф рассказал ему о своих похождениях на Нижней Вольте.

— Я — это ты, — с улыбкой ответил Джефф.

— Это точно. Иногда я забываю.

— Должно быть, тебе нравилась такая жизнь, до того, как ты заболел эплазией, — с жаром воскликнул Джефф.

— Едва ли я даже думал об этом. У меня была работа, и я старался выполнить ее наилучшим образом.

— И теперь на просторах Галактики нас трое — ты, я и второй клон. Знаешь, что мы могли бы сделать, объединив силы?

— Я не знаю, как теперь зовут второго клона и где его искать. Кроме того, он не захочет иметь со мной никаких дел… да и с тобой тоже. — Он помолчал. — И я создал тебя для того, чтобы меня наконец оставили в покое.

— Я знаю, — кивнул Джефф. — Но мы бы отменно повеселились.

Найтхаук улыбнулся:

— Я подготовил тебя, как надо, и выбрал тебе правильный возраст.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что после двадцати пяти я уже не воспринимал мою работу как забаву.

— Она не могла не доставлять тебе удовольствие, — парировал Джефф. — Люди узнают меня, где бы я ни появился. — Он улыбнулся. — И таких денег иначе не заработаешь.

— Деньги компенсируют риск.

— Черт, даже риск, и тот возбуждает.

— Значит, ты воспринимаешь свою работу не так, как я. Я поступил правильно, не дав тебе своих воспоминаний. Возможно, работа эта будет радовать тебя до глубокой старости.

— С вашими навыками я буду жить вечно, — воскликнул Джефф.

— Вот это по-нашему, — кивнул Найтхаук. — В твоей профессии нужен именно такой склад мыслей. Если ты начнешь задумываться над тем, что Смерть может прийти за тобой, а не за кем-то еще, пора завязывать. — Последовала пауза. — Мы об этом еще не говорили, но придет день, через год или через десять лет, когда ты, проснувшись, почувствуешь, как зудит выступившая на коже сыпь. Будешь гадать, а не съел ли ты чего, или обо что-то потерся, или на тебя подействовала атмосфера последней планеты, на которой ты побывал. А зуд тем временем будет становиться все сильнее, и тогда ты поймешь, что это не просто зуд. А когда кожа начнет гнить, тебе окончательно станет ясно, что это эплазия.

— Может, я ею не заражусь.

— Ты — моя генетическая копия, то есть и в твоей иммунной системе есть эта брешь. Заразишься, можешь не сомневаться. Но есть и хорошие новости — эплазию теперь излечивают. И я хочу сказать тебе только одно: не тяни с лечением. Как только увидишь сыпь, тут же беги к врачу. Если это просто сыпь, он даст тебе какую-нибудь мазь, так что ты все равно ничего не потеряешь. Если определит эплазию — немедленно отправляйся в лучшую клинику.

— Я полечу в ту, где лечили тебя.

Найтхаук покачал головой.

— Она на Делуросе, и мы не можем знать, держат ли Эган и его приятель язык за зубами. Твое создание незаконно, помнишь? — Найтхаук задумался. — Нет, лети на планету Безопасная Гавань. Я там никогда не был, но мне говорили, что у них потрясающий медицинский центр, каких нет даже в Олигархии. Если они выяснят, что ты — клон, то скорее всего приложат еще больше сил, чтобы сохранить тебе жизнь.

— А почему ты не стал там лечиться? — спросил Джефф.

— Тогда эплазию не излечивали. Мне пришлось отправляться на Делурос VIII и ложиться в криогенную камеру, чтобы дождаться создания нужного мне лекарства.

— Хорошо, буду следить за кожей. Все начинается с легкой сыпи, так?

— Так. — Найтхаук откинулся на спинку кресла. — Дело сделано.

— Ты о чем?

— Процесс твоего обучения завершен. Это последнее, что я хотел тебе сказать.

— Утром я улетаю. — Джефф поднялся. — Ты, Сара и Ито останетесь здесь?

— Едва ли, — покачал головой Найтхаук. — Делать здесь особенно нечего. Я думаю, что мы обоснуемся на Высокой Траве. Говорят, там куда больше зелени.

— Время от времени я буду связываться с вами.

— Обязательно. Я хочу знать, кого я убил за последнее время.

Глава 31

Высокая Трава встретила их сочной зеленью и ярким солнцем. На планете находились два Трейдтауна, несколько ферм да одна большая шахта, в которой добывали золото. Они купили небольшой дом в нескольких милях от большего из двух Трейдтаунов.

Найтхаук и Сара месяц перестраивали дом, приводили его в порядок, а Киношита вместе с клоном отправился на Нельсон 23, где клон взял в плен трех из сестер Джимана, убив при этом четвертую.

— Знаешь, — заметила Сара, когда они закончили ремонт, — а мне здесь нравится больше, чем на Перекати-Поле.

— Так и должно быть, — кивнул Найтхаук. — Поэтому мы и перебрались сюда.

— Знаешь, чего мне здесь не хватает? — продолжила она. — Ресторана.

— Работать тебе не обязательно, — возразил Найтхаук. — У меня еще осталась пара миллионов кредиток, а тратить-то их не на что.

— Послушай, ты всю жизнь гонялся за убийцами и насильниками, а теперь хочешь отдохнуть. И это хорошо. Но мне нравится работать, и то, что я делаю, получается у меня хорошо.

— Я не сказал, что ты не можешь работать, — уточнил Найтхаук. — Просто в этом нет необходимости. Я тебе не хозяин, ты можешь поступать, как считаешь нужным. Хочешь открыть ресторан — открывай. Я буду твоим постоянным клиентом.

— Хорошо. В городе есть пустующий магазин. Надо на него взглянуть. Если подсобку удастся перестроить под кухню, размеры у него самые подходящие.

— Ладно. Давай посмотрим.

По проселочной дороге они добрались до города, остановились перед темными витринами пустующего магазина.

— Риэлтер дал мне код. — Сара подошла к двери, назвала семизначное число, дверь открылась, и они вошли в пустующее помещение.

— Места тут поменьше, чем на Перекати-Поле, — отметил Найтхаук.

— Да, — кивнула Сара, — но там у меня была слишком большая кухня. Мне хватило бы и половины места. Поэтому если мы сломаем эту стену, — она указала на конкретную стену, — то сможем поставить шесть столиков на двоих, четыре или пять на четверых и один на шестерых. А если придет большая компания, мы всегда сможем их сдвинуть. — Она прошлась по магазину. — Правда, нам потребуются туалеты, они отхватят у нас часть площади, но…

Прогремел выстрел, витрина разлетелась вдребезги. Найтхаук метнулся к Саре, без всяких церемоний уложил ее на пол. И очень вовремя, потому что лазерный луч прожег стену за ее спиной.

— Что происходит? — в недоумении спросила она.

— Тихо! — прошептал Найтхаук. — Не двигайся. Еще десять пуль вонзились в стену, два лазерных луча прочертили магазин на высоте талии.

— Кто это может быть? — спросила Сара. — Нас же здесь не знают. Должно быть, какая-то ошибка, — В меня по ошибке не стреляют, — пробормотал Найтхаук, приподнял голову, тут же опустил, потому что новый лазерный луч едва не опалил ему волосы.

— Выходи, Найтхаук! — прокричал грубый голос. — Мы знаем, что ты здесь!

— Сара, ты сможешь добраться до двери черного хода?

Она кивнула.

— Подползи к ней, но не выходи, — предупредил Найтхаук. — Вдруг там нас тоже кто-то ждет. Дай мне знать, когда доберешься, и я последую за тобой.

Сара поползла к двери черного хода, и скоро Найтхаук составил ей компанию.

— Что теперь? — спросила она.

— Если останемся здесь, мы покойники. Эти лазеры через минуту здесь все сожгут. — Он достал свой лучевик. — Я выхожу первым. Если не услышишь гудения лучевика, досчитай до пяти и следуй за мной.

— А если услышу?

Он вытащил глушак и протянул ей:

— Тогда тебе придется защищаться. — Он помолчал. — Не думаю, что у двери черного хода кто-то есть, иначе стреляли бы и с этой стороны. Если за дверью нас никто не ждет, спрячься в первом же доме.

— А что собираешься делать ты?

— То, с чем хотел завязать, — мрачно ответил он.

Он выскользнул за дверь с лучевиком в руке. Сара подождала, гудения лазерного пистолета не услышала, последовала на Найтхауком. Никто в нее не выстрелил, и вдоль стенки она двинулась вправо от двери, тогда как Найтхаук — влево, стараясь держаться в тени.

В конце квартала он повернул за угловой дом, добрался до улицы, осторожно выглянул. Магазин горел. Напротив стояли трое мужчин, двое с лучевиками, один с пистолетом, очевидно, ждали, когда он выскочит из огня.

Найтхаук вышел на мостовую. От мужчин его отделяли сорок ярдов, но они по-прежнему его не видели. Издалека донесся вой пожарной сирены, и Найтхаук понял, что пора действовать.

Выстрелил из лучевика, и один мужчина упал. Двое других повернулись к нему, и он выстрелил снова. Мужчина с пистолетом выпустил его из руки, схватился за живот и упал на колени. Третий торопливо выстрелил, в Найтхаука не попал, а тот расплавил его лучевик и отжег кисть.

— Кто вы? — холодно спросил Найтхаук. — Что вам от меня надо?

— Мы прилетели, чтобы убить тебя, мерзавец, — скрипя зубами, ответил однорукий.

— Вы ошиблись. Я не Вдоводел. Он не охотится за такой швалью, как вы.

— Да пошел он… — Мужчина сплюнул. — Ты убил моего брата на Болингброке!

— Болингброке? — повторил Найтхаук. — Вот, значит, в чем дело.

— Мы знаем, что ты вернулся, уж не знаю откуда. Ты убивал людей по всему Пограничью, а теперь решил, что сможешь спрятаться от нас, разрешив другому человеку выдавать себя за Вдоводела? Ничего у тебя не выйдет! Ты — покойник! — Мужчина сунул руку в карман за маленьким пистолетом, но Найтхаук убил его, прежде чем тот вытащил его. К тому времени мужчина, стоявший на коленях, уже умер и лежал на боку.

— Черт! — пробормотал Найтхаук. — Я создал Вдоводела, он получил от меня гены, навыки, имя, чтобы он занял мое место. — Он оглядел три трупа. — Такого просто быть не могло!

Глава 32

Найтхаук сидел в баре на Подарочке, еще одной захолустной планете Пограничья. Сидел два часа, мрачный, нахохлившийся, не желающий говорить ни с мужчинами, ни с женщинами, которые окружали его.

И как раз приканчивал очередной стакан, когда в дверях поднялась суета.

— Он убил Красного Дьявола Корбайта! — воскликнул кто-то из мужчин.

— Угощаю всех, — послышался знакомый голос. — За закон и порядок… и пусть полицейские всегда будут в дефиците, чтобы охотники за головами не остались без работы!

Найтхаук поднялся.

— Охотник за головами требовался мне на прошлой неделе, — говорил он, нарочито растягивая слова, словно в сильном подпитии. — Где тебя носило?

Джефф направился к столику Найтхаука.

— А что ты здесь делаешь?

— Жду тебя. Я слышал, что Корбайт на Подарочке.

— Был. Я угощу тебя выпивкой, чтобы отпраздновать его своевременную кончину.

— Плевать я хотел на твои празднования. На прошлой неделе Сару чуть не убили.

Лицо Джеффа мгновенно стало серьезным.

— Правда? С ней все в порядке?

— Сейчас в порядке.

— Кто это сделал? Я с ними раз…

— Я с ними уже разобрался, — оборвал его Найтхаук.

— Хорошо. Значит, беда миновала.

— Отнюдь. — Голос Найтхаука сочился горечью. — Я создал тебя, а они все равно хотят меня убить.

— Я понял, что убить хотели ее.

— Потому что она была рядом со мной. А это не самое безопасное место.

— Мне, разумеется, очень жаль, что все так вышло, но чего ты ждешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты вер… — Найтхаук замолчал, внезапно осознав, что вокруг собралась толпа. — Я хочу, чтобы ты вернулся на мою новую планету и оставался там, пока за мной не перестанут охотиться.

— Это же нелепо. Мне придется сидеть там много лет.

— Ты еще молод. Можешь и посидеть.

— У меня есть более важные дела.

— Я тебя создал! — рявкнул Найтхаук. — Я твой чертов Бог! Что может быть важнее моей жизни?

— Скольких ты убил после того, как тебя разбудили? — усмехнулся Джефф. — Ты сам сможешь позаботиться о себе.

— Я не должен защищать себя! Ради этого тебя и создали!

— Я не гребаная марионетка! — проорал Джефф. — Я сам себе хозяин. И не обязан бежать по первому твоему окрику!

— Послушай, юноша. Я тебя создал, я могу и разобрать тебя на части.

Джефф пренебрежительно рассмеялся:

— Ты мне угрожаешь, старик?

— Будь уверен, угрожаю. Я не допущу, чтобы погибла Сара, чтобы убили меня только потому, что ты гоняешься за славой и большими деньгами. Ты должен охранять нас!

Молодой человек пристально всмотрелся в Найтхаука.

— Давно пьешь?

— Не твое дело.

— Я думал, спиртное на тебя не действует. Похоже, ошибся. Ты несешь чушь.

— Ты называешь чушью мои просьбу защитить Сару и меня?

— Послушай, — Джефф снизил тон, — мы сможем все уладить. Сейчас ты пьян, а потому плохо соображаешь. Ты можешь проспаться на моем корабле, а утром мы обсудим, что нам делать.

— Не нужны мне ни твой корабль, ни твое сочувствие! — фыркнул Найтхаук. — Я только хочу, чтобы ты помнил, чьими заботами ты оказался здесь и у кого ты за это в долгу!

— Я сожалею, что ты стар, и я сожалею, что ты нажил много врагов, но теперь деваться некуда. Пока Джефферсон Найтхаук жив, всегда найдутся люди, которым очень хочется его убить. Почему бы тебе не сменить имя, а может, и лицо? Ты не будешь первооткрывателем, так поступали многие.

— В больницах я свое отлежал. И хочу прожить остаток дней в мире и покое, ничего больше.

— Тогда улетай туда, где тебя не смогут найти, — бросил Джефф. — Но не надо втягивать меня в это дело. Ты создал меня с определенной целью, вот я и занимаюсь тем, ради чего меня создали.

— Черта с два.

— Я здесь для того, чтобы уничтожать худших из плохишей, тех, до кого никто, кроме меня, не может добраться… а не для того, чтобы защищать немощного старика, которому отливается его прошлое.

— Это я немощный старик?

— Слушай, извини меня, я погорячился. Сядь, успокойся.

— Этот немощный старик научил тебя всему, что ты знаешь и умеешь, и по-прежнему может победить тебя в честном бою.

— Хорошо, — кивнул Джефф, — победить ты можешь. А теперь постарайся успокоиться.

— Не тебе приказывать мне! — проревел Найтхаук, и прежде чем Джефф успел увернуться, врезал ему в челюсть.

Джефф упал, откатился в сторону, вскочил в пистолетами в руках. И увидел нацеленный на него лучевик Найтхаука.

— Положи их туда, откуда взял, — процедил Найтхаук. — Очень медленно.

Джефф подчинился.

— Если хочешь вытащить их снова, только скажи, и мы выйдем на улицу.

— Я не хочу убивать тебя, — покачал головой молодой человек. — Ты для меня — что отец. Даже больше, чем отец.

— Забавно. Что-то я не почувствовал сыновней любви.

— Извини меня.

— Ты вернешься со мной. Иначе тебе не поздоровится.

— Если для тебя это так важно…

— Важно.

— Тогда вернусь. — Он протянул руку. — Мы снова друзья?

— Почему нет? — Найтхаук пожал протянутую руку. А в следующее мгновение уже рассекал воздух. Тяжело грохнулся об пол. Попытался вытащить лучевик, но Джефф оказался проворнее, сапогом пришпилив к полу правую руку Найтхаука.

— Ты пьян. — Он нацелил на Найтхаука глушак. — Только поэтому я сохраню тебе жизнь. — Он нагнулся и поднял лучевик Найтхаука. — Я знаю, что у тебя по ножу за каждым голенищем. Только потянись за ними, и я прострелю тебе оба колена.

Найтхаук молча смотрел на него.

— Вот и хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушал меня, старик. Потому что повторять я уже не буду. Я Вдоводел. Если ты еще раз попытаешься приказывать мне, я тебя убью. Если попытаешься публично унизить меня, как сегодня, я тебя убью. Если последуешь за мной, я тебя убью. Ты понял?

Найтхаук по-прежнему молчал.

— Сейчас я ухожу. Лечу за Консуэлой Кровавой. Если ты будешь здесь, когда я вернусь, я тебя убью.

Он сунул лучевик Найтхаука за пояс и попятился к двери. Найтхаук тем временем поднялся.

— Ты об этом пожалеешь.

— Главное, запомни, что я тебе сказал. Я тебя убью, если вернусь и застану здесь.

— Я буду ждать, — пообещал Найтхаук.

Глава 33

Клон вернулся на Подарочек через девять дней, с замороженным телом Консуэлы Кровавой в трюме. Толпу он заметил прежде, чем вышел из космопорта, — так называлась полоска выжженной земли.

— Что происходит? — спросил он у одного из зевак, что стояли неподалеку от таверны.

— Все пришли посмотреть на поединок.

— Какой поединок?

— Между тобой и стариком, — ответил другой зевака.

— Найтхауком? — переспросил Джефф. — Он протрезвел и улетел домой.

— Наоборот. Он ждет тебя, как и обещал.

— Это же самоубийство. — Джефф, не сбавляя шага, направлялся к таверне. — Я же такой, каким он был в молодости. У него нет ни единого шанса.

— Он думает, что есть.

— Он был пьян. А протрезвев, не мог не понять, чем все закончится.

— Говорю тебе, он тебя ждет.

— Да как такое…

Молодой человек не договорил, потому что из таверны вышел Найтхаук.

— Почему ты не дома, с Сарой?

— У меня здесь дело.

— Опять напился?

— Не брал в рот ни капли.

Джефф нахмурился:

— Ты помнишь, что я обещал сделать, если застану тебя здесь?

— Я помню.

— Может, не будем выяснять отношения? Все-таки я тебе многим обязан. Ты можешь уйти, я не собираюсь останавливать тебя.

— Вдоводел никому не подчинялся и ни от кого не убегал.

— Ты больше не Вдоводел, — напомнил Джефф. — Вдоводел — я.

— Я бы сказал, что Вдоводелом станет победитель. — И Найтхаук, пригнувшись, выхватил лучевик.

Быстро, почти так же быстро, как и сотню лет назад, но клон превзошел его в быстроте. Один раз выстрелил из глушака, и Найтхаук, раскинув руки, повалился на землю.

Джефф подошел, посмотрел на старика. Кровь текла из ноздрей и ушей, выступила из пор, там, где десятки мелких сосудов лопнули от удара звуковой волны.

Наконец Джефф оглядел толпу.

— Вы все видели. Он первым потянулся за оружием. Я только защищался.

— Иначе ты поступить не мог, — выразил общее мнение кто-то из зевак.

Глава 34

Сара и Киношита забрали тело и увезли на Высокую Траву для похорон. Но из космопорта они поехали не на кладбище, где уже стоял могильный камень, а домой и уложили Найтхаука на кровать. Два дня, сменяя друг друга, сидели у кровати.

Наконец веки Найтхаука дрогнули.

— Где я? — прошептал он.

— Дома, — ответила Сара.

— Я тебя не слышу.

— Ты дома! — прокричала Сара.

— Господи, до чего же мне плохо.

— По-другому и быть не может. — Киношита возвысил голос. — Ты же получил почти смертельный разряд глушака.

— Иначе кто-то мог заподозрить обман. Голова просто раскалывается. Дайте мне что-нибудь болеутоляющее.

— Уже дали, — ответила Сара. — Через несколько минут тебе станет легче. Но несколько недель боль будет периодически возвращаться. Никому не удавалось пережить такой удар. — Она помолчала. — Я думаю, ты практически полностью лишился слуха. Мы вызовем врача, чтобы он посоветовал, чем можно тебе помочь.

— Старикам положено плохо слышать, — попытался улыбнуться Найтхаук, но боль с такой силой пронзила его, что он потерял сознание.

Очнулся два часа спустя. Сара и Киношита сидели у кровати, боль утихла.

— Сработало?

— Похоже на то, — ответил Киношита. — Девятидневная пауза оказалась очень удачным ходом. Множество людей прилетели на Подарочек, чтобы посмотреть, как вас будут убивать. Репортажи о вашей смерти прошли по всем каналам субпространственного радио.

— Это хорошо. Наконец-то я смогу жить той жизнью, которой хочу, а он сможет жить так, как хочется ему. — Он накрыл руку Сары своей. — Жаль, что не нашлось более простого способа все уладить.

— Теперь все будет хорошо, — ответила она.

— Скорее всего, — согласился с ней Найтхаук.

— Вы намерены остаться на Высокой Траве? — спросил Киношита.

— Нет. Тут они меня нашли. Думаю, мы покинем Внутреннее Пограничье, может, обоснуемся в Спиральном Рукаве, где меня никто никогда не видел.

— Желаю вам удачи. — Киношита встал и направился к двери.

— Разве ты не летишь с нами? — удивилась Сара.

— Я не могу.

— Почему?

— Я самурай, как и мои предки.

— Кто такой самурай? — спросила Сара.

— Воин, который служит своему господину, — ответил Найтхаук. — Чьей жизнью и смертью тот волен распоряжаться, как ему заблагорассудится.

— Твой господин здесь. — Сара указала на Найтхаука.

— Уже нет, — ответил за Киношиту Найтхаук. Посмотрел на него. — Тебе пора. Мы оба знаем, что ты должен быть в другом месте.

— Где? — спросила Сара.

— Он ждет меня, неподалеку от Подарочка, — ответил Киношита.

— Верно служи ему, — напутствовал Киношиту Найтхаук. — Он этого не знает, но ты ему очень нужен. Он должен еще многому научиться.

Киношита поклонился мужчине, лежащему на кровати:

— Я счастлив, что судьба свела меня с вами. — Он неловко переступил с ноги на ногу. — Я хотел бы остаться…

— Я знаю.

— Но теперь вы просто Джефферсон Найтхаук, — продолжил Киношита, открывая дверь. — Я же служу Вдоводелу.

Примечания

1

Жаргонное название лазерного пистолета.

(обратно)

2

Жаргонное название акустического пистолета.

(обратно)

3

В дословном переводе: Орлиный Глаз Седовласый Смельчак.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34 . . . .

Реклама на сайте