Его взгляд, на удивление спокойный, но, одновременно, и презрительный к предстоящей смерти, в глазах плавает ненависть. Он висит в полуметре от земли, прижатый моей рукой к стволу дерева, задыхающийся от нехватки воздуха. Еще немного — и я его удавлю. Мне хочется продлить это ощущение всевластья над жалкой человеческой душонкой. Я настолько упоен предстоящей победой, что не замечаю его руку, короткое и резкое движение, после чего мой бок взрывается болью, острой и продолжительной. Холодная сталь клинка проникает между ребер, режет плоть, и еще немного — доберется до сердца. А человек беззвучно смеется — смех плещется в его глазах — и давит на рукоятку ножа, распарывая бок и расширяя рану. Мне больно, хочется бросить врага и зажать рану. И я поступаю единственно верно: отрываю его от дерева, перехватываю за туловище и с бешеной силой кидаю на поваленный ветром огромный ствол. Слышится хруст позвоночника, человек обмякает и умирает, так и не выдернув свой нож из моего тела….
— Почему бы тебе вновь не попробовать себя в деле? — спросил мой давний товарищ, сбрасывая с меня морок прошлого, попивая коктейль из дикого сочетания несмешивающихся цветов. Он отхлебнул еще один глоток и отставил узкий высокий стакан на край столика.
Я пока ничего не отвечал, анализируя слова Баалса, нет ли в его предложении двойного подтекста, нет ли намека на мое желание сложить с себя титул Высшего. Не привык, знаете ли, поддаваться первому душевному порыву. Не те годы. Это в молодости все подвержены эмоциональным выплескам, готовы тут же продемонстрировать небывалые возможности. Почесав третьим отростком щеку, отходя от внезапно всплывшего видения, казалось, забытого под спудом времени, я задумался.
Отставной офицер из Бригады Вторжения, я уже два солнечных цикла
Комментарии к книге «Кровник», Валерий Михайлович Гуминский
Всего 0 комментариев