«Вернуться»

Она такая красивая. Нежный овал лица, волосы с чуть уловимым медным отблеском – прядь так таинственно прикрывает левый глаз. О, боги, какая же она красивая! Ее глаза – удивительные, влажно-карие, когда-то ты вспоминала эти глаза, называя "вишневыми". Глупое сравнение. Наивное. Не умеешь ты сравнивать. Да и неуместны сравнения. Стоит заглянуть в эти глаза и начинает кружиться голова. И три года назад, и сейчас, и еще через сто лет. Она красива. Она сексуальна. Она умна. Кто ей даст ее тридцать и шесть? Какой мерзавец-бухгалтер вообще выдумал считать прожитые годы? Да, по возрасту, она могла, пусть теоретически, быть твоей матерью.

Она ею и стала. Стала твоей мамочкой, мамой общих детишек, мамой для верной чокнутой Мышки. Еще она стала твоей любовью-любовницей-любимой. Твоей неотделимой половиной. Уй, как все неприлично, пошло, скабрезно и противоестественно выглядит со стороны. Вы — исключение. Ошибка. Две женщины, раздавленные подлой жизнью и вновь ожившие. Никому такого не повторить, и не пробуйте.

Поплавок течением тянуло под камень. Неторопливый ручей нес сквозь солнечный октябрьский лес желтые кораблики листьев. На чистой воде то и дело расплывались круги, — рыбешка кормилась, активно готовилась к зиме. Вот и наживку на крючке трогают. Но как раз на поплавок молодая женщина, привыкшая отзываться на имя Катрин, не смотрела, — все не могла оторвать взгляда от подруги. Флоранс сидела на краю спального мешка, наблюдала за младенцами, и лицо у нее было таким мудрым и спокойным, будто старшая мама совершенно определенно знала, кто из близнецов обделается первым. Вообще-то, Рич пачкал чаще, — вот и сейчас младой герой насуплено и сосредоточенно разглядывал пронзительно высокое и голубое осеннее небо. Его сестренка Дики этаким оранжево—синим червячком пыталась добраться-докатиться до края разостланного спальника. От натуги попискивала и смешно двигала локотками. Весьма подвижный ребенок. К счастью, яркие путы одежки порядком сковывали движения двухмесячного пятикилограммового обезьяныша. Пока девчонка была способна в основном перекатываться неуклюжей колбаской.

— Ну и что ты на меня так смотришь? – поинтересовалась Флоранс, не поворачивая головы.