«Выбор курса»

Выбор курса (fb2) - Выбор курса [СИ] 1185K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Макс Мах

Мах Макс Пилот ракетоносца 2 (Эрик Минц)

Глава 1. Крутой поворот

 

1. Десятое августа 2533 года, вилла адмирала Мельника - Омут Планка, планета Эно

На Чернозере было холодно. Градусов пятнадцать, не больше, но на этой широте сезоны сдвинуты, как минимум, месяца на полтора по отношению к стандартной шкале. Так что, на самом деле, на дворе, как бы, конец сентября, и с океана задувает холодный осенний ветер.

- Ты сумасшедший, - Вера кутается в шерстяной платок. Ей холодно, и она этого не скрывает. Какая тут, к черту, офицерская честь, если ветер пробирает до костей!

- Ты догадалась об этом только сейчас? - Эрик разделся и пошел к воде.

- Ты бы хоть трусы снял.

- Зачем? - взглянул он через плечо.

- Меня бы порадовал, - усмехнулась в ответ Вера, - и не ходил бы потом с мокрой задницей.

- Может быть, ты и права... - Эрик дошел до обреза воды и остановился. - Напомни мне, лейтенант, ты уже совершеннолетняя, или я растлеваю ребенка?

Шутка не удалась, и он это знал. Понял еще до того, как договорил фразу.

- Дурак ты, Эрик Минц! - фыркнула в ответ младший лейтенант Мельник, еще плотнее закутываясь в платок.

"Платок? Или эта штука называется шаль?" - Руз он знал хорошо, но иногда, когда речь заходила о редких, малоупотребительных словах, сомневался в правильности выбора.

А по поводу возраста, все обстояло с точностью до наоборот. Вере уже почти двадцать, а Эрику - если иметь в виду правду, а не то, что записано в его личном деле, - всего восемнадцать, ну или около того. Но об этом мало кто знает, да и не актуально уже. Выглядит он куда старше, - вон даже седина появилась на висках, - да и кто поверит, что герой двух военных компаний едва достиг совершеннолетия? Нонсенс, как говорят профессора в Адмиралтейском училище. Нонсенс и есть. Эрик - лейтенант, и в последнем сражении командовал ударным ракетоносцем. Впрочем, с тем же успехом можно сказать, что в свой звездный час он вел в бой всю 93-ю ударно-штурмовую бригаду.

"Вёл... Командовал... И докомандовался... - Его снова накрыла волна слабости, закружилась голова, и перед глазами встал кровавый флер. - Твою ж мать!"

Эрик ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог с этим поделать. После трех дней в госпитале и полного переливания крови, ему, вроде бы стало лучше, - даже раны на плече и бедре стали затягиваться, - но медицинскую аттестацию он прошел со скрипом, едва дотянув до профиля Бета-7, а ведь перед сражением в системе Парацельса у него уже был Бета-13. Точнее, верхняя граница профиля...

"Вот же подлость!"

- Ты в порядке?

Если кто и знал, насколько он, на самом деле, не в порядке, то только Вера.

- Я в порядке. - Эрик справился с тошнотой, развернулся и решительно, пусть и на ватных ногах, пошел в воду.

Вода в Чернозере теплой не бывает никогда, даже в жару. А уж осенью... Двадцать тысяч квадратных километров водной поверхности, и глубины от пятидесяти до двухсот метров - попробуй прогрей такую массу воды, да еще в северных широтах!

Несколько шагов, бросок вперед, и Эрик с головой погрузился в ледяную воду. Это его разом отрезвило. Холод буквально обжигал тело, но оно и хорошо. Прочищает голову, выжигает немощь, бодрит организм... Он пробыл под водой сколько мог - раньше мог больше, но, разумеется, не сейчас, - потом вынырнул и поплыл. Плавать он научился давно, еще в приюте "Новый сад". Там тоже было холодное озеро, да и климат на Эвре куда хуже. Тем не менее, купание в горном озере было единственным способом помыться. Сначала Эрик только за этим к озеру и ходил, потом стал плавать. Вообще, это всегда удивляло приютских воспитателей. Они и сами-то не слишком следили за чистотой, тем более, не любили мыться воспитанники, набранные в таких трущобах, где, как говорят аборигены Смоляного городка, легче сделать нового ребенка, - чем все они, и в самом деле, усердно занимались, - чем отмыть старого. Но Эрик, как это ни странно для выросшего на помойках сироты, любил воду. И всегда следил за чистотой. Когда мог, естественно. Вот и плавать научился, едва ли не единственный на весь приют.

Сейчас он проплыл брасом всего метров двести и повернул назад. Слишком холодно в его нынешнем состоянии, слишком болят заклеенные непрозрачным пластиком плечо и бедро, - да и сил явно поубавилось. Пока доплыл, окончательно выдохся и замерз, и из воды выходил на дрожащих ногах и с ощущением, что плечо и бедро горят огнем.

- Да, сударь, укатали вас крутые горки! - Вера делала вид, что издевается, но сама едва не плакала.

"Сраная жизнь..."

Они были знакомы четыре года. Познакомились на первом курсе космической академии на Иль-де-Франс, но вместе, так уж сложилось, совсем недолго: десять дней прошлым летом, и вот еще эти четыре дня. Четыре дня из семи, что прошли после битвы в системе Парацельса.

- Не преувеличивай, - отмахнулся Эрик. - На мне все заживает...

- Знаю, как на собаке.

- Ну, вот видишь, - улыбнулся он, стараясь удержаться в сознании и не "закатить глазки".

- Я вижу... - вздохнула Вера. - Снимай трусы, я отвернусь. Еще не хватало простыть!

Эрик хотел, было, возразить, что он никогда не болеет, но вовремя вспомнил, что после двойной дозы боевой нейрохимии и коктейля из обезболивающих и психостимуляторов, он должен был попросту отдать концы. И, если он все еще жив, то только потому что его невероятный организм бросил в бой все резервы. Ну, и флотская медицина помогла, не без этого. Но сил теперь явно поубавилось, и не стоило зарекаться, что в нынешнем своем состоянии Эрик выдержит атаку каких-нибудь сраных вирусов, или еще какой подлой дряни.

- Спасибо.

- Эрик...

- Ты ведь понимаешь, что я отлетался?

Ну, вот он произнес вслух то, что незримо присутствовало рядом с ними все эти четыре дня.

- Во-первых, не факт.

- А во-вторых?

- Есть еще тяжелые корабли...

- Серьезно?

Кто ж его пустит Бета-7 "рулить" крейсером или эсминцем! Да, и сам не возьмется, вот в чем дело.

- А я?

"И в самом деле, что, тогда, с ней?"

Эрик мысленно чертыхнулся и, шагнув к Вере, взял ее за плечи, разворачивая к себе.

- Можешь повернуться, я в штанах...

Вера не переставала его удивлять. Дочь командующего флотом метрополии, она выросла в богатстве, размеры которого такому человеку, как Эрик, было просто не постичь. В роскоши, в богатстве и вседозволенности, потому что элита империи стоит выше законов "божеских и человеческих". Но Вера, как и ее брат-близнец Андрей, выросла человеком совершенно неожиданным для этой среды. Она была сильной, храброй, порядочной и верной. Не "выбросила за ненадобностью", - "с глаз долой, из сердца вон", - когда Эрика арестовала контрразведка, не оставила, не забыла, искала вместе с Андреем, и, в конце концов, нашла. Вроде бы, даже любит...

"... или думает, что любит..."

- Молчи! - она смотрела ему в глаза, снизу-вверх, но так, что можно было подумать, что смотрит сверху-вниз. - Я знаю, что ты хочешь сказать. И я не хочу этого слышать! Ты меня понял? Не хочу!

- Ну, извини!

- Хочешь дам в челюсть?

- Не надо, - улыбнулся Эрик, вспомнив, что удар у его девушки такой, что мало не покажется. Своему двоюродному дяде она сломала челюсть с первой попытки. - Если ты меня ударишь, я попросту развалюсь...

- Ладно, - ухмыльнулась в ответ девушка, - бить не буду, хотя и следовало бы! Ты не имеешь права даже думать о том, что я тебя оставлю из-за такой ерунды!

Как ни странно, после этого короткого обмена любезностями, ему стало намного лучше. И возможно, что главным тут было ощущение надежности. Эрик был недоверчив, - таким его сделала жизнь, - трудно сходился с людьми, все время и ото всех ждал предательства или подлости, и больше всего боялся разочароваться в Вере и Андрее Мельниках, единственных на данный момент его настоящих друзьях. Но Вера раз за разом демонстрировала ему свою спокойную - без ажитации - надежность. Хороший человек, отличный офицер и лучшая в мире женщина.

- Ты, когда говорила с Андреем? - сменил он тему, отпуская девушку и возвращаясь к своей одежде.

- С 5-м флотом нет связи, Магриб ставит помехи на межсистемных линиях...

- Вот же уроды!

Однако ругай или нет, враг империи достался "зачетный": Фатимидский халифат в союзе с эмиратом Магриб. С халифами Эрик дважды сходился в бою, и они, по идее, должны были считать его "порождением шайтана", столько он им набил кораблей. А вот с магрибами пока не пришлось, и, похоже на то, что уже не придется. С профилем Бета-7 пилотировать ракетоносцы ему не разрешит никто, даже благосклонный к Эрику государь император. Еще повезет, если адмирал Моргенштерн выполнит свое обещание и возьмет к себе на "Финист" пилотом-стажёром. Однако, если не пройдут "приступы", о которых он благоразумно никому пока не рассказывал он и сам не сядет за штурвал. Совесть не позволит. Тогда или спишут вчистую, - в восемнадцать лет! - или устроят на тихое, непыльное место в одном из центральных штабов, и будет он, как говорили в древности на рузе "свадебным генералом" - знаменитым героем, образцом для подражания, и еще тридцать три определения и все суперлативом.

Мысли эти Эрику не нравились, но он ничего не мог с этим поделать. Так или иначе, но он все время сворачивал в один и тот же "тупик". Ему было до слез обидно, что все так быстро закончилось. Ведь у него был такой мощный старт, такое великолепное начало, аж дух захватывало. Такая невероятная пруха во всем - в бою, в признании, в любви, - и вдруг ничего не осталось.

"Разве что любовь..."

Возможно, любовь и осталась, но сколько она протянет, если девушка - боевой офицер, а парень - инвалид? Недолго, даже если Вера, из порядочности и из чувства долга, зубами будет держаться за их отношения, все равно, рано или поздно, эта разница в положении даст себя знать.

Эрик оделся, и они молча пошли к дому. Впрочем, домом этот дворец могли называть только те, для кого "Омут Планка" действительно всего лишь "их дом". Эрику это слово казалось никак не подходящим. Но не он здесь хозяин, не ему и решать.

- Ну, хоть от кого-нибудь есть вести? - спросил, чтобы не молчать.

- Нет, Рик, ни от кого.

- Чувствую себя...

Он хотел сказать, "лишним", но вовремя схватил себя за язык. Впрочем, никакого другого подходящего слова на ум не пришло. "Бессильным"? "Слабым"? "Брошенным"?

Ни одно из этих слов он не мог произнести вслух. Не имел права. Но правда заключалась в том, что ему было стыдно. Стыдно и мерзко. Другие воюют, а он болтается на тверди, как говно в проруби. И еще он ревновал. Пока еще не Веру к другим мужчинам. Он ревновал других пилотов к их праву летать. Но и этого он сказать вслух не мог тоже.

Они молча прошли с полсотни шагов и оказались на аллее, прямиком выводившей ко входу в левое крыло дворца, переданное адмиралом Мельником в безраздельное владение Вере и Андрею. Этим он в свое время отметил их совершеннолетие и заодно отделил от молодой мачехи, которая едва не выдала Веру замуж за Виктора Мельника - того самого двоюродного дядю, из-за которого Эрик чуть было не пошел под трибунал, и которому, узнав подробности матримониального заговора, Вера сломала челюсть. Грозилась, к слову, переломать ноги-руки и "любимой маменьке", но отец, к счастью, отговорил.

- Мельник слушает, - неожиданно сказала вслух Вера, показав пальцем на свой коммуникатор. - Твоими молитвами. Да, вместе. Кто, кто? А зачем? Я и сама могу. Нет? Ну, если ты настаиваешь... Есть! Так точно. Принято к исполнению! Честь имею!

- Отец? - поинтересовался Эрик.

- Отец, - подтвердила Вера.

- Что-то случилось?

- Говорит, твою медицинскую карту передали с "Аскалона" в центральный госпиталь ВКС, и наши доблестные эскулапы хотят тебя видеть у себя. Безотлагательно.

"Командующий флотом метрополии интересуется моими анализами? Умереть не встать!"

О том, что он, вообще-то, спас дочь адмирала Мельника, он в этот момент даже не подумал. Эрику такое и в голову прийти не могло, а если все-таки приходило, то только задним числом.

- Срочно? - удивился он вслух. - Я что, умираю?

- Да нет, наверное, - пожала плечами лейтенант Мельник. - Если бы действительно умирал, скорее всего, прислали бы скорую помощь.

- Вот и я так думаю, - кивнул Эрик.

Уезжать из имения не хотелось, но адмирал Мельник не тот человек, которому станешь перечить. Особенно, если ты офицер военно-космических сил.

"Допустим, он заботится обо мне... из-за Веры... Да нет! Ерунда! С чего бы вдруг?"

И в самом деле, вроде бы не с чего. Но Центральный госпиталь - это не лазарет на крейсере, где Эрика продержали три дня после битвы. Другие возможности, другие специалисты... Но отчего такая срочность?

- Что-то еще?

- Приказано надеть парадную форму, поскольку после госпиталя мы приглашены на прием в Адмиралтейство.

- И?.. - Продолжение напрашивалось, и оно не заставило себя долго ждать:

- Через полчаса за нами прибудет катер с отцовским офицером для поручений.

- А кто у нас сегодня офицер для поручений?

- Капитан-лейтенант Таке.

- Зачем?

- Сам отца и спроси! - огрызнулась Вера.

- Кто я, и кто он! - вздернул брови Эрик.

- Ты хотя бы лейтенант, а я кто? - грустно усмехнулась Вера.

- Ты его дочь, разве нет?

- Во всем, кроме дел службы, - отрезала Вера, и они прибавили шаг.

Ну, что ж, Эрик и Вера - люди военные. У них конечно больше вещей, чем у нищего, - которому собраться - только подпоясаться, - но и они привыкли делать это быстро. Правда, Эрика все еще пошатывало, но уже значительно меньше. Он надел мундир, ордена, фуражку и реглан, посмотрелся в зеркало и решил, что "благородная" бледность и седина в висках ему к лицу. Делают старше, придают солидности.

"КрасавЧЕГ!" - Если бы позволяли приличия, он бы сплюнул, но нормы поведения никто не отменял, а ему, поднявшемуся "из грязи в князи", такое и вовсе непростительно.

Эрик вздохнул и вышел из своей комнаты. Комната была все та же, в которой его поселили в прошлом году. Он в ней, правда, ночевал всего один раз, да и то в прошлом году, но формально жил именно здесь, поскольку теперь в доме Мельников это официально была его комната.

"Да уж..." - Прошедшую ночь он провел с Верой, но гребаная хворь сказывалась на всем, не обошла и постель. Первый раз прошел, впрочем, как и должно, то есть на "ура", но вот второго раза уже не состоялось, не говоря уже о "продолжении банкета". Вера его, разумеется, успокоила, типа хорошо, что хоть так, ведь это временно. Но лучше бы промолчала. Слова не утешали, и стыд заставлял краснеть даже сейчас.

- У тебя температура? - всполошилась Вера, попытавшись дотянуться рукой до его лба, но он ее руку перехватил и поцеловал пальцы.

- Нет у меня температуры, - сказал, оторвавшись от ее руки. - С чего ты взяла?

- Ты весь красный...

- Серьезно? - хмыкнул Эрик, скрывая под бравадой свою растерянность. - Не знал, что умею краснеть.

- Умеешь. Пошли!

Катер сел буквально за минуту до того, как они вышли из дома на лужайку. Каплей - наверное, это и был порученец адмирала, - сдвинул дверь пассажирской кабины в сторону, выскочил на траву, поздоровался, обменявшись рукопожатиями с Верой и Эриком, и пригласил садиться. Через минуту взлетели, пилот взял курс на западную дугу Метрополиса, и каплей обернулся к пассажирам:

- Против форсажа возражения имеются?

- Ты как? - спросила Вера, заглядывая Эрику в глаза.

- Возражений нет.

У нее были очень красивые глаза, редкого изумрудно-зеленого цвета. Глаза судьбы...

- Тогда, погнали! - каплей тронул пилота за плечо, и катер рывком пошел вверх, одновременно набирая скорость и высоту.

Как ни странно, ускорение вызвало прилив сил. По идее, ему должно было поплохеть, ан нет. Его "геройский" организм опять чудил, но в этот раз хотя бы в пользу Эрика.

"Ладно, - подумал он с надеждой, - а вдруг действительно пронесет?"

Хотелось верить, что так и будет, но жизненный опыт подсказывал, что иллюзии до добра не доведут.

Между тем, катер взлетел выше облаков и еще больше увеличил скорость.

- Расчетное время прибытия - тридцать две минуты, - сообщил пилот.

- А куда мы, собственно, летим? - спросил Эрик.

- В лабораторию "биоактивных материалов", - пояснил каплей. - Это они разрабатывают для флота всю линейку боевой нейрохимии, они и эффекты воздействия всех этих "купажей" на человеческий организм лучше всех знают.

"Ну-ну, - кивнул мысленно Эрик. - Будем надеяться, что они знают, чем нас травят..."

- А кстати, - сказал он вслух, поворачиваясь к Вере, - ты ведь поняла, зачем нас выдергивают на прием в Адмиралтейство?

- Я что похожа на курицу? - сразу же "ощетинилась" Вера.

И в самом деле, не бином Ньютона. По случаю военного времени скорость прохождения наградных представлений едва не зашкаливала. - Нет, на курицу ты совсем не похожа, - успокоил Эрик девушку. - Ты похожа на очень красивого и обидчивого младшего лейтенанта, но на меня дуться незачем. Я последний, кто подумает о тебе плохо.

- Вообще-то, странная история, - признала Вера, сразу же успокоившаяся от его слов. - Меня представили к медали "За храбрость в бою", но в этом случае награждать меня по уставу должен командир крейсера, максимум - командующий эскадрой Моргенштерн.

- Значит, переиграли, - пожал плечами Эрик, раздумывавший сейчас над тем, что лично его в очередной раз собираются наградить неизвестно чем, и снова на самом верху командной пирамиды.

Во флоте ведь существуют дисциплина и порядок, - во всяком случае, на словах, - и регламент на все случаи жизни. Награждение, в этом смысле, один из наиболее упорядоченных и консервативных элементов флотской службы. Сначала отличившегося военнослужащего представляют к награде, о чем оповещают и самого виновника торжества. Затем представление проходит несколько этапов утверждений на разных этажах командной цепочки. На этой стадии, представление могут завернуть, - типа, не заслужил, - а также понизить или повысить статус награды. И наконец само награждение. Его всегда проводит вышестоящий командир, и ранг этого командира напрямую зависит от статута награды. "Военный орден" 2-й степени Эрику вручал контр-адмирал, а "Звезду и Меч" - сам император. Но в обоих случаях - в отличие от абсолютного большинства награждаемых - Эрик до самого последнего момента не знал, чем именно его наградят, и наградят ли вообще. И надо же, третья награда - Эрик практически не сомневался, что речь идет о каком-то статусном ордене, - а ему опять, как нарочно, забыли об этом рассказать.

Вот и Вере за компанию, наверное, свезло оставаться в неведении практически до самого последнего момента. Но с другой стороны, медаль "За храбрость в бою" - невысокая награда, больше подходящая нижним чинам, чем отличившемуся в бою офицеру. Так отчего бы не переиграть? Но, если это так, то и с Эриком могла произойти точно такая же история. Представили к одной награде, - узнать о которой он не успел, так как находился в госпитале, - а получит в результате другую. И объясняется все это достаточно просто. Сражение в системе Парацельса стало крупнейшим с начала войны, и он в нем себя показал с лучшей стороны. За Фронтир Эрик получил два ордена за взломом оборонительного ордера халифов и за два уничтоженных корабля противника. На Парацельсе, даже по самым скромным подсчетам, Эрик грохнул три корабля 2-го ранга. Правда, ни один из них не дотягивал до тяжелого крейсера "Азам", не говоря уже об огромном корабле-матке "Хадж", но все равно, мало кто из офицеров в его звании может похвастаться таким успехом. И все это, не считая того, что именно он спас от уничтожения флагманский крейсер 8-й эскадры. Так что Эрик практически не сомневался, что едет не просто за наградой, а за высокой наградой. Другой вопрос, чем именно его сегодня наградят. Тут были возможны варианты, но Эрик был согласен на любой из них. Ему с лихвой хватало и того, что есть. Впрочем, и отказываться было бы глупо, тем более, что награды положены не ему одному.

Что же касается Веры, то огонь в двигательном отсеке линейного крейсера - страшная вещь. И, понятное дело, что, как только "сыграли" пожарную тревогу, туда устремились все наличные силы, занятые борьбой за живучесть корабля. Но первыми в огонь бросились добровольцы 7-й секции во главе с младшим лейтенантом Верой Мельник, и досталось им там будь здоров.

"Хорошо хоть, что уцелела, геройство легко выходит боком!" - Мысль не бесспорная, но зато подходит и ему, и ей. Оба два хороши!

И уж точно, что лейтенант Мельник заслужила что-нибудь более статусное, чем медаль "За храбрость в бою".

"Посмотрим, - мысленно пожал плечами Эрик. - Поглядим. Скучно не будет..."

Впрочем, все это - прием в Адмиралтействе и награды, - потом, а пока Эрика ждали флотские эскулапы на предмет - еще раз попробовать понять "что с ним не так" и "что с этим всем делать".

***

Возможно, сотрудники лаборатории Центрального госпиталя ВКС действительно знали, что делают. Во всяком случае, у Эрика возникло впечатление, что так оно и есть. Немногословные, внимательные и вежливые, они ни о чем его не спрашивали, и, слава богу, что так. Он бы им все равно ничего не рассказал, но чувствовал бы себя при этом скверно. Однако, никаких расспросов не было, то ли знали, что он им все равно ничего не скажет, то ли ничего путного услышать от него не ожидали. Его галопом прогнали через полтора десятка приборов и устройств, измерявших в человеческом организме буквально все, что можно в нем измерить. Но, прежде всего, что-то связанное с биохимией, электрической активностью нервной системы и прочим в том же духе, и в той же степени непонятным. Эрик терпеливо выполнял все указания докторов, и в результате получил от них несколько, как утешающих, так и настораживающих прогнозов.

Обещали, что он от ЭТОГО не умрет, хотя так и не объяснили, что ЭТО такое. Кроме того, витиеватые речи эскулапов, по-видимому, предполагали, что когда-нибудь ЭТО, возможно, пройдет само собой. Гораздо менее оптимистично звучал прогноз относительно сроков выздоровления.

- Может быть, дни, - сказал профессор Кемпер, подводивший итог обследования, - может быть, месяцы, но не исключено, господин лейтенант, что годы. Однако могу вам обещать, что ниже профиля Бета-7 ваша медицинская аттестация уже не опустится. А вот когда вернетесь на уровень Бета-13, и вернетесь ли вообще, знает только всевышний...

На том и расстались.

"И это все?" - Выражение лица у Эрика было, по-видимому, в достаточной мере красноречиво, так что, увидев его выходящим в фойе, Вера даже всполошилась.

- Что-то серьезное?

- Да нет, вроде бы, - кисло усмехнулся Эрик. - Копыта не отброшу, а в остальном - "все по воле божьей".

- Но обещают, что стоять будет лучше, - добавил, чтобы смягчить впечатление, вызванное его настроением, но, разумеется, только все испортил.

- Дурак! - покачала головой Вера. - Вот, честное слово! Ведешь себя, как ребенок! Сколько тебе лет, кавалер Минц?

- Даже не знаю, что тебе сказать...

В жизни Эрика имелась пара вещей, о которых он не мог рассказать даже Вере. И прежде всего, это касалось его возраста. А еще он испытывал постоянные опасения, что будет в чем-нибудь важном недостаточно хорош. В бою, в любви, в пилотаже... Он боялся опростоволоситься. Не желал выглядеть смешным. И больше всего страшился, что окружающие люди - и тем более, Вера и Андрей, - поймут, какой он еще, на самом деле, ребенок. Но пока во всех разговорах на щекотливые темы его спасала правда, окрашенная в цвета иронии или цинизма. Достаточно дать понять, что сказанное - шутка, и правда перестает быть самой собой...

- Поехали, лейтенант, - ухмыльнулся Эрик, желавший скрыть за дурацкой ухмылкой свое разочарование, - посмотрим, что за сюрприз нам приготовили в Адмиралтействе.

"Поехали" - дань традиции. На самом деле, полетели, хотя там, собственно, и лететь было всего ничего, - взлететь и приземлиться, - и вскоре катер доставил их на парковочную площадку неподалеку от главного здания Адмиралтейства. Здесь уже было довольно много машин разного типа и класса, от служебных "работяг" до шикарных "персоналок". Во всяком случае, там было на что посмотреть, но сопровождавший Веру и Эрика каплей не позволял им расслабиться ни на секунду и оставил их в покое, лишь протолкнув за оцепление, состоявшее, к слову сказать, не из бойцов военной полиции, а из флотских десантников в штурмовой броне. Время военное, а здесь в Адмиралтействе этим вечером соберутся сливки императорского флота из тех, разумеется, кто находится сейчас на Эно.

Эрик и Вера прошли по выгороженным тропкам мимо приборов, установленных контрразведкой, и вскоре оказались в зале Славы - колоссальном помещении, на стенах которого красовались огромные мозаичные панно, повествующие о героической истории императорского флота. В простенках между картинами стояли бронзовые статуи великих адмиралов прошлого, а также кое-кого из Торбенов, не только носивших военную форму, как и большинство их потомков, но и непосредственно участвовавших в боевых действиях. За внимательным изучением всех этих чудес они провели весь следующий час. На самом деле, больше им ничего не оставалось. У Эрика знакомых здесь не было по определению, а Вера была не в том звании, чтобы окликать многозвездных адмиралов и каперангов. Дома, при отце, это одно, а на приеме, который устраивает первый лорд Адмиралтейства, совсем другое. Впрочем, Борис Мельник тоже был здесь, стоял на возвышении в противоположном конце зала и беседовал с лордом Кёблером и адмиралом Моргенштерном, и это сочетание начинало не на шутку тревожить Эрика.

"Почему Моргенштерн?"

И в самом деле, почему? В системе Эно сейчас сосредоточены четыре эскадры, а это означает присутствие, как минимум, трех полных адмиралов и шести вице-адмиралов, если иметь в виду и заместителей командующих, да еще на тверди, наверняка, не менее дюжины. Так отчего именно Моргенштерн?

Однако тайна - если таковая, и в самом деле, имела место быть, - так и осталась нераскрытой. Генрих Моргенштерн даже в награждении принял участие лишь, как статист. Награды вручал лорд Кёблер, что резко повышало статус награждения, хотя "удостаивали" как раз за битву в системе Парацельса, где вице-адмирал Моргенштерн командовал 8-м флотом. Тем не менее, сейчас Мельник, Моргенштерн и два других незнакомых Эрику адмирала стояли чуть в стороне, наблюдая, так сказать, за процессом, но в него никаким образом не вмешиваясь.

- Лейтенант Мельник!

Ну, что сказать, как выяснялось, Эрик Веру не только любил, он ею еще и гордился. То, что она была самым красивым офицером в шеренге даже не обсуждалось. Вторую такую в императорском флоте, и вообще, сыскать непросто, если возможно вообще. И держится молодцом, что в присутствии своего великого отца и своего парня, отнюдь не просто. Но у Веры Мельник крепкие нервы, и воля, которой можно забивать гвозди. Вон даже Хеге загляделась!

За полчаса до вручения наград всех "именинников" собрали вместе. Тогда Эрик и заметил среди награждаемых единственного знакомого ему лично человека - Эльгу Линдблат, носившую уже погоны капитана 3-го ранга. Поговорить, правда, не получилось, но они успели хотя бы обняться. Последний раз они виделись два года назад на Рязани, и Эрик даже не знал, что Хеге участвовала в сражении в системе Парацельса. Но и то сказать, к тому моменту, когда 93-я бригада вступила в бой, сражение распалось на множество частных схваток, и, не имея доступа к разведывательной информации, Эрик попросту не мог знать, какими силами располагает в системе командование 8-м флотом.

Обнялись по-быстрому, - уж очень их торопили организаторы, - договорились встретиться после "торжественной части" и разошлись по своим местам в формируемой ответственными офицерами шеренге. А вскоре началось и само награждение. И, разумеется, началось оно с орденов и медалей, имеющих меньший статус.

- Лейтенант Мельник!

Вера вышла из "стройных рядов", прошла церемониальным шагом к возвышению, поднялась на подиум и оказалась прямо напротив Кёблера. Лорд одобрительно кивнул, сказал что-то, заставившее старшего Мельника усмехнуться в усы, и вручил девушке коробочку с орденом - по старой традиции, ордена женщинам вручали, а не вешали на грудь. Орден Вера прикрепила к груди сама, едва спустившись в зал, и это был орден "За службу и храбрость" 2-степени, что точно соответствовало тому, за что ее наградили. Хельгу, к слову, наградили тем же орденом только 1-й степени, а Эрик снова, как и на приеме у императора, ждал практически до самого конца. Ему и двум офицерам рангом повыше - капитану 2-го ранга и капитан-лейтенанту - первый лорд Адмиралтейства собственноручно "пришпилил" "Военный орден" 1-й степени.

"Полного банта уже не будет, - не без сожаления отметил Эрик, возвращаясь в строй, - но и так внушает!"

Суть вопроса сводилась к очередности награждений. Получив "Военный орден" 2-й степени, военнослужащий еще мог быть пожалован тем же орденом 3-й степени, но 1-я степень сразу отменяла все прочие возможности. Теперь Эрика не могли наградить даже "Военным орденом" 2-й степени. Только 1-я степень, да и то "не более трех раз". Таков был статут этой награды. Но, с другой стороны, "полный бант", включавший в себя все три степени "Военного ордена" по нарастающей, весьма высоко ценился на флоте, как признак "стабильности результатов". Впрочем, с этим или без этого, Эрик в глазах многих других офицеров все равно оставался выскочкой. Слишком молод для таких высоких наград, слишком обласкан вниманием сильных мира сего. Слишком удачлив, что бы не сказать большего...

***

После награждения, начался собственно прием. Никаких речей, никаких официальных церемоний. Все, что требовалось, уже было сказано и сделано, теперь приглашенным предлагали просто расслабиться, - насколько это возможно на официальном мероприятии такого уровня, - и отдыхать, вкушая земных радостей, представленных классической музыкой в исполнении струнного секстета, а также изысканными блюдами и напитками. Весьма достойное завершение торжественной церемонии. Тем не менее, если бы это было возможно, Эрик предпочел бы уйти. Его угнетали размеры зала и количество людей, хаотично перемещавшихся между фуршетными столами. Но уйти он не мог. Во-первых, он был здесь не один - а Вере прием понравился, она же впервые в жизни сама являлась "героем торжества", - а во-вторых, ему и самому было неудобно покинуть Адмиралтейство -- вот так, сразу после вручения наград. Могло показаться неуважительно по отношению к лорду Кёблеру, не говоря уже об адмиралах Мельнике и Моргенштерне. И это он еще не принял в расчет другие заинтересованные стороны, а они, как тут же выяснилось, тоже присутствовали на приеме. Не успел Эрик найти в толпе Эльгу и, познакомив ее с Верой, предложить дамам обмыть награды где-нибудь в сторонке, как его вежливо окликнул некий молодой человек в форме поручика гвардии.

- Господин лейтенант, - осторожно тронул Эрика за руку гвардеец, - с вами хотел бы приватно переговорить статс-секретарь двора граф Клингер. Пожалуйста, следуйте за мной!

Эрик мысленно выругался, но внешне своего отношения к приглашению ничем не выразил. Он не очень хорошо представлял себе, чем именно занимается статс-секретарь при императорском дворе, но предполагал, что, если тот посылает в качестве "делегата связи" гвардейского офицера, то, наверное, имеет на это право. Перечить таким "крутым перцам" себе дороже, даже если статс-секретарю всего лишь стало любопытно, каков он на деле, этот Эрик Минц.

Следуя за поручиком, Эрик прошел наискосок через весь огромный зал и, войдя вслед за гвардейцем в неприметную дверь, спрятавшуюся за дорической колонной, оказался в просторной гостиной, где в кожаных креслах сидели адмиралы Мельник и Моргенштерн и некий неизвестный Эрику штатский, который, наверняка, и являлся пресловутым статс-секретарем двора. Между тем, дверь за его спиной сразу же закрылась, присутствующие повернули головы на звук, и Эрик, сделав два шага вперед, козырнул и представился по всей форме.

- Вольно, лейтенант! - разрешил Мельник, как старший по званию. - Проходите, садитесь, - указал он на свободное кресло. - Знакомьтесь, это граф Клингер, статс-секретарь двора.

- Рад знакомству, ваше сиятельство! - вежливо поклонился Эрик и сел в предложенное ему кресло.

- Господин лейтенант, - кивнул ему граф, - буду краток. Его величество возложил на меня ответственную дипломатическую миссию. Я должен возглавить особое посольство на Фронтир, с тем, чтобы начать переговоры с дипломатическими и военными представителями Трилистника и Холода. В случае успешного продвижения переговоров, мне предложено возглавить посольство на Холод и организовать там наше постоянное дипломатическое и торговое представительства.

Упоминание о Холоде Эрику не понравилось. Похоже, статс-секретарь не собирался дивиться на него, как на "невидаль заморскую", а всего лишь предполагал использовать в своем непростом предприятии. Впрочем, несмотря на головную боль, Эрик сообразил, что пока это все еще не приказ, иначе разговор шел бы совсем в другом ключе, да и не с такой фигурой, как граф Клингер. Приказать ему следовать, "куда велено", мог и кто-нибудь из подчиненных статс-секретаря. Наверняка же, среди них есть и флотские командиры, раз предполагаются переговоры по военным вопросам.

- Какие-то вопросы? - неожиданно остановился статс-секретарь. Возможно, заметил что-то в глазах Эрика или в его лице.

- Никак нет, ваше сиятельство.

- Ну-ну... - поджал губы граф. - А то мне показалось... Впрочем, неважно! Вы мне нужны в посольстве, господин лейтенант.

- Я служу на флоте, ваше сиятельство, - вежливо ответил Эрик.

Получалось, что он все понял правильно. Не ясно было только одно, с чего бы такой шишке, как этот граф, обращаться к нему напрямую, да еще и сразу после награждения.

- Я вас с флота увольняться не призываю.

- Тем более, - стараясь держать себя в руках, мягко возразил Эрик. - Я боевой офицер, ваше сиятельство. Политесам не обучен, могу ненароком сказать что-то недипломатичное...

- На одном из шести языков.

- Простите? - нахмурился Эрик.

- Мне сказали, что вы владеете шестью языками, это так?

- Да, это правда, - согласился Эрик, с трудом удерживая себя в сознании. Голова была тяжелая, боль слепила глаза, пульс отдавался в ушах, как удары в гонг. Приступ, как обычно и случается, начался совсем не вовремя.

- Кроме того, разведка полагает...

- Прошу прощения, ваша светлость, - Эрик смотрел на статс-секретаря, но видел сейчас всего лишь расплывчатую тень, - но, по моему мнению, разведка сама толком не знает, о чем говорит. У них там одни гипотезы без подтверждения. В любом случае, спецслужбы, которые за столько лет не удосужились узнать, что там и как, "за границами обитаемого мира", как минимум, не заслуживает доверия.

- А как максимум, - неожиданно вступил в беседу адмирал Мельник, - заслуживает презрения.

По всей видимости, он остался доволен репликой Эрика, это настроение Эрик уловил даже в том состоянии, в котором сейчас находился.

- Что вы имеете в виду? - повернулся к адмиралу статс-секретарь.

- Я имею в виду, что ни дипломаты, ни разведчики со своей задачей не справились и серьезного доверия у меня не вызывают. Полагаю, у государя императора тоже. Иначе зачем посылать туда вас?

- Что ж, тут вы правы, - не стал спорить граф. - Что вы предлагаете?

- Я полагаю, что в посольстве или, лучше сказать, в миссии на Фронтир вам нужен толковый советник от ВКС. Кто-нибудь в ранге вице-адмирала...

- У вас есть конкретная кандидатура, я прав?

Эрик пытался следить за ходом разговора, но по-прежнему не понимал, зачем он здесь. Этот разговор явно не был предназначен для его ушей. Тогда что?

- Да, - подтвердил догадку статс-секретаря адмирал Мельник. - Контр-адмирал Север. Опытный флотоводец, широко образованный офицер, умный, решительный и осторожный. Полагаю, лучшей кандидатуры нам не найти.

- Допустим, - кивнул Клингер. - Контр-адмирал, вице-адмирал... Я понимаю и одобряю ход вашей мысли, господин главнокомандующий. Но, я полагаю, что адмиралу потребуется свой аппарат...

"Он сказал главнокомандующий? - удивился Эрик. - Но об этом должны были объявить по флоту... Или нет?"

Ввиду военного времени могли и не сообщить.

- Вы совершенно правы, граф, - между тем улыбнулся Мельник, явно довольный возникшим между ними взаимопониманием. - Полагаю, адмиралу нужен будет небольшой, но эффективный аппарат, в котором найдется место и для лейтенанта Минца. Вот посмотрите список кандидатур и наши особые требования...

С этими словами адмирал передал статс-секретарю листок бумаги, исписанный мелким почерком.

Даже несмотря на свое плачевное состояние, Эрик отметил с особым интересом тот факт, что бумажные документы в империи - во всяком случае, в высших эшелонах власти, - давно уже не в ходу. Тем не менее, документ был именно бумажным.

- Любопытно, - задумчиво произнес Клингер, закончив чтение. - Не вижу ни одной причины, чтобы ответить отказом.

- Отлично, - кивнул Мельник. - Значит, решено!

- Вы свободны, кавалер, - кивнул он Эрику.

- Лейтенант, - поднялся со своего места Моргенштерн, - следуйте за мной!

- Есть, следовать за вами! Честь имею, господа!

Далеко идти, впрочем, не пришлось, и слава богу. Эрик готов был грохнуться в обморок, и уже даже не переживал по этому поводу. Было настолько больно, что стало уже все равно.

- Садитесь, Эрик!

Они прошли по короткому коридору и оказались в другой гостиной, мало чем отличающейся от предыдущей. Тут тоже стояли кресла, в одно из которых Эрик сел, даже не удивившись, что Моргенштерн обратился к нему по имени.

- Коньяк?

- Спасибо, но лучше стакан воды. Если можно.

- Можно, - озабоченно кивнул адмирал, постоял пару секунд, изучая Эрика, и пошел за водой.

- А теперь, как на духу, - Эрик не заметил, как вернулся Моргенштерн, а тот стоял перед ним и протягивал хрустальный стакан, наполненный на три четверти. - Насколько все плохо?

- Плохо, - выдавил из себя Эрик, принимая стакан.

- Когда собирались мне об этом доложить? - Адмирал сел в кресло напротив Эрика и достал сигару.

- Полагал, что само пройдет, - признался Эрик, сделав несколько жадных глотков и почувствовав некоторое облегчение. - Я бы не принял управление кораблем в таком состоянии.

- Верю.

- Я... - начал было Эрик, но адмирал его остановил.

- Помолчите, Эрик и послушайте, - он достал сигару, обнюхал, удовлетворенно цокнул языком, обрезал крошечной гильотинкой и, наконец, раскурил.

- О том, что все плохо, знаем только мы с адмиралом Мельником, - сказал, выдохнув дым первой затяжки. - Лаборатория отчитывается напрямую ему и мне, поскольку мы и инициировали проверку. Мне, знаете ли, еще наши госпитальные на крейсере нашептали, вот я задействовал свои связи.

Между тем, Эрик выпил всю воду и почувствовал, что ему становится легче, но до "полного ажура" было еще далеко.

- Профессор Кемпер утверждает, что ваш недуг не смертелен, но это он вам и сам сегодня сказал. А вот чего он вам по моей просьбе не сказал, имея в виду награждение и прочие подробности, - адмирал повел рукой с зажатой в пальцах сигарой, словно бы показывал, какие именно подробности он имеет в виду. - Пилотировать вам сейчас нельзя, Эрик. Это печально, но это факт. Кемпер, правда, считает, что за полгода-год вы должны восстановиться. И мы оба, я и адмирал Мельник, очень на это надеемся. К слову сказать, заранее прошу прощения за то, что лезу в ваши личные дела, Эрик, но думаю вам стоит знать. Борис в ваши отношения с Верой вмешиваться не станет и сообщать ей о том, насколько все плохо, не будет. Но лично я рекомендовал бы вам перед любимой женщиной не таиться. Она, как мне кажется, и сама обо всем догадывается, но, разумеется, это никоим образом не мое дело.

- Спасибо, - поблагодарил Эрик. - Можно я возьму еще воды?

- Разумеется, - кивнул адмирал. - Но не сразу.

Он встал прошел куда-то в глубину гостиной и вернулся к Эрику с небольшим кожаным футляром.

- Вот, посмотрите, - Моргенштерн открыл футляр и показал Эрику его содержимое.

Там одна за другой в бархатных гнездах лежали небольшие пластиковые ампулы. Три, обозначенные номером "1", три, обозначенные номером "2" и еще три, обозначенные номером "3".

- В первом номере сильное обезболивающее, - объяснил адмирал, - сработанное специально под ваш, Эрик, организм. Особенно хорошо помогает от головных болей и болей в позвоночнике, которые, как мне доложили, должны вас посещать довольно часто. Двойка поможет не потерять сознание, справиться с тошнотой и головокружением. Третий номер, - указал адмирал пальцем на ампулы, обозначенные цифрой "3", - это стимулятор. На случай, если вам, лейтенант, нужно будет срочно прийти в норму. Часа на четыре обещают вам вполне нормальное самочувствие. Так что держите и старайтесь всегда иметь этот набор при себе. И не экономьте. К утру в вашу комнату на "Омуте Планка" доставят запас этих "снадобий", а это вам "на сейчас", чтобы головой не мучиться. Вы все поняли?

- Так точно! - Эрик не знал, что сказать, и как себя вести. Но было очевидно, что он переоценил себя и недооценил других. - Разрешите...

- Идите, Эрик, - кивнул адмирал. - Я подожду. Нам еще надо кое-что обсудить.

Эрик сходил к бару, налил себе полный стакан воды и хотел, было, выпить сразу же на месте, но вспомнил о футляре, который продолжал держать в руке.

"Что ж, - решил он, наскоро обдумав сложившуюся ситуацию, - когда-нибудь все равно придется попробовать... Так отчего бы не сейчас?"

Он достал первую ампулу, свинтил крошечную головку и энергично вытряхнул несколько капель горьковатого снадобья себе на язык.

"Терпимо".

Запил лекарство водой и достал вторую ампулу.

"Ну, помолясь..."

На этот раз жидкость имела отчетливый запах травы и вкус березового сока. Не сок, разумеется, но очень похоже.

"И вдогон..."

Возможно - и даже скорее всего, - Эрик не нуждался сейчас в третьем зелье. Но, с другой стороны, когда и попробовать, если не сейчас, когда прием еще только начался, а встреча с бывшим командиром обещает быть приятной во всех отношениях?

Третье лекарство, как ни странно, оказалось без вкуса и запаха, и никаких немедленных эффектов сразу за приемом не последовало. Вот голова явно стала болеть меньше, и тошнить тоже перестало. Но, может быть, он сам себя в этом уговорил? Кто-то рассказывал - Эрик и помнить забыл так давно это случилось, - что человек себя во всем может уговорить. Даже ходить босиком по раскаленным углям...

- Ну, вы там как, лейтенант? - окликнул его Моргенштерн, и Эрик, быстро допив оставшуюся воду, вернулся к адмиралу.

- Спасибо, - сказал он, садясь в кресло, - действительно помогло.

- Ну, и отлично, - пыхнул сигарой Моргенштерн. - Хочу вам, Эрик, кое-что объяснить в надежде на ваше благоразумие и осмотрительность.

- Слушаю вас, ваше превосходительство, - вежливо ответил Эрик.

Ему действительно стало легче. Боль уходила, головокружение прекратилось...

- Без чинов!

- Так точно.

- Ну тогда, слушайте, - снова пыхнул сигарным дымом адмирал. - Вы мне симпатичны, Эрик, и не мне одному. Адмиралу Мельнику вы тоже нравитесь. Он, вообще, уважает умных героев. А вы, Эрик, умный человек и к тому же осторожный. Только не в бою. В бою вы, и в самом деле, герой. Весьма необычное сочетание качеств, и думаю, я разобрался, кто вы такой и что с вами происходит. Тяжело выбираться из той клоаки, откуда вы начали свой путь. Даже с вашими способностями, внешностью и умом. И то, чего вы добились, вызывает искреннее уважение. Талантливы, порядочны... и много что еще. Но не заблуждайтесь, ни я, ни Мельник не смогли бы сделать для вас многое из того, что делаем, без откровенной поддержки с самого верха. Вы понравились императору, и это открывает перед вами многие двери, в некоторые из которых, однако, входить не следует. Но и не воспользоваться открывшимися возможностями - грех. Вы все поняли, лейтенант?

- Так точно! - Получалось, что некоторые из его интуитивных догадок были более, чем обоснованы.

- Хорошо. Тогда перейдем к статс-секретарю. Граф Клингер человек умный, но себе на уме. Потому император его и выбрал. Не дипломат, но зато аристократ с немалым для гражданского человека чином. К тому же образован и обладает широким кругозором. Однако министерство иностранных дел и разведка обойти себя совсем уж по наглому не позволят, и такую редкую возможность, как миссия на Холод, не пропустят. Облепят графа со всех сторон, и возразить, вроде бы нечего. Миссия носит явно выраженный дипломатический и разведывательный характер. Вот тут и появляется адмирал Север, которому вы, Эрик, к слову сказать, тоже нравитесь. Север будет служить противовесом и дипломатам, и разведчикам. И опять-таки возразить нечего. Без представителей флота посольство будет ущербным, а с ними - серьезным игроком. К тому же, адмиралу потребуется аппарат, а в нем найдется место и для разведки ВКС и нашей же контрразведки.

- Теперь о вас, Эрик, - адмирал встал и неторопливо пошел к бару. - Полегчало уже?

- Да, - подтвердил Эрик, которому действительно стало намного лучше. - Благодарю вас, господин адмирал!

"Без чинов" хорошо выходит только тогда, когда между собой общаются люди, принадлежащие к "одному кругу". Штаб-офицеры, например. Но дистанция между лейтенантом и адмиралом слишком велика, чтобы попытаться ее преодолеть одним героическим усилием воли.

- Выпить хотите?

- Нет, спасибо, - отказался Эрик.

- Итак, о вас, - вернулся к прежней теме старый адмирал. - Пилотировать что-нибудь сложнее атмосферного катера вам, Эрик, пока нельзя. И это не обсуждается. Пилот-стажер, которым вы кстати оформлены приказом от сегодняшнего дня, прямо скажем, всего лишь эвфемизм. Ни пилотировать, ни носить шлем адаптивного интерфейса вам пока нельзя.

- Зачем же, тогда, называть меня пилотом?

- Есть смысл, - хмыкнул адмирал. - Пилот-стажер не обязан проходить медкомиссию, и воспринимается всеми, как настоящий пилот на переподготовке. Меньше внимания широкой публики, больше понимания у неосведомленных чинов ВКС. Разве не очевидно? Эрика Минца готовят к управлению тяжелыми кораблями.

- А на самом деле? - уточнил взявший себя в руки Эрик.

- На самом деле, тихая заводь на месяц-другой и трамплин для повышения.

- Повышения? - удивился Эрик.

- Мы, и в данном случае я имею в виду именно нас, меня и Мельника. Так вот мы хотели бы, чтобы вы Эрик приняли участие в этом посольстве. Соображений на этот счет несколько. Во-первых, если возникнет такая необходимость, перекантуетесь год, а то и больше без аттестации. И в себя придете, и личное дело не испортите. Во-вторых, нам не помешает там, в посольстве, свой человек. Умный, эрудированный, внимательный, и не работающий на контрразведку ВКС. Хотя, полномочия с них мы для вас снимем. Это же их идея - подставить вас холоданцам и посмотреть, что из этого выйдет. Это, в-третьих. Я в это дело, если по совести, не верю, но чем черт не шутит, когда бог спит! И наконец, четвертое. Среди нас не так уж много людей, кого фронтироны и холоданцы знают по имени. Нет у нас пока в их глазах никакой репутации. Но вы, Эрик, другое дело. У вас репутация уже есть, и ваше присутствие покажет всем - и холоданцам, и Трилистнику, и Фронтиру, - что мы к нашей миссии на Холод относимся более чем серьезно.

- А в чем будет заключаться повышение? - решил Эрик расставить все-таки все точки над "i".

- Мы хотим пропихнуть вас Эрик в личные помощники адмирала Севера.

- Не в референты, - усмехнулся адмирал, оценивший, должно быть, реакцию Эрика, - и не в адъютанты. А именно в адъюнкты, сиречь в помощники.

- Но это очень высокая должность, - попробовал отказаться Эрик.

- Верно, - согласился адмирал, - в обычной ситуации кап-три. Но ситуация у нас необычная, поэтому будет всего лишь каплей.

- Но я лейтенант.

- Вот мы и попросили статс-секретаря похлопотать, чтобы Севера, Верна и вас повысили в звании, так сказать, вне очереди...

Глава 2. Новое начало

1. Одиннадцатое августа 2533 года, Метрополис, планета Эно

- Привет! - сказал Эрик, подходя к женщинам. - Извините, что задержался. Дела службы.

- Ты как-то даже посвежел... - неуверенно улыбнулась Вера. - Что... что случилось?

- Много всего, - усмехнулся Эрик и покачал головой. - Но не бери в голову, лейтенант. Жизнь продолжается. Что пьем, командир?

- Я водку, а твоя девушка винцом балуется.

- Ну, я тогда, тоже водки выпью...

- Чуть-чуть, - успокоил он всполошившуюся, было, Веру. - Самую малость. За встречу!

Оказалось, что, если принять все три "номера" разом, жизнь становится куда лучше. Эрик это узнал еще двадцать минут назад, и сейчас чувствовал себя, пусть и не совсем так, как в лучшие свои времена, но все равно - хвала секретным эскулапам ВКС - более чем сносно. Вера, глядя на него, как-то сразу успокоилась, а Эльга ничего про его злоключения не знала, а только восхищалась тем, какой вырос из ее пилота "крутой сукин сын". Поэтому, проведя в Адмиралтействе еще около двух часов - надо было все-таки поесть, да и выпить не мешало, - решили ехать в город и догуливать там, но и этим планам не суждено было сбыться. С Верой связался личный помощник ее отца и от лица старшего Мельника "настоятельно рекомендовал безотлагательно прибыть" на виллу "Омут Планка". Вера, уже пережившая за прошедший день несколько таких вот "нежданчиков", едва не рассвирепела, но все-таки удержалась в рамках приличий.

- Вы можете сказать, что случилось? - в конце концов, напрямую спросила встревоженная девушка.

Разговор велся по "громкой связи", и его могли слышать и Эрик, и Эльга.

- Вообще-то сюрприз... - начал сдавать позиции капитан 2-го ранг Вильд.

- Пауль, вы меня своими сюрпризами в гроб вгоните! - взорвалась Вера.

- Только чур, не выдавайте меня отцу!

- Слово офицера!

- Андрей дома!

- Ох! - только и смогла выговорить Вера.

- Андрей - это ее брат, - начал Эрик объяснять Эльге - он служит в 5-ом флоте, а они отрезаны...

- Я знаю, - остановила его Эльга. - Вы вот что, ребята, езжайте-ка сразу домой, а мы с тобой, Эрик, еще выпьем, но в другой раз. Я все равно пока остаюсь на тверди. Коды мои у тебя есть, освободишься, свяжись!

На том и расстались. Вызвали два такси. На одном улетела Эльга - Эрик настоял, чтобы она летела первой, - а на втором они с Верой. И еще через два часа - такси ведь не боевой катер, летает медленно, - высадились на лужайке перед дворцом Мельников и, в буквальном смысле, попали с корабля на бал. То есть, из такси на импровизированную вечеринку, которая стремительно превращалась в офицерский кутеж. Лужайка была ярко освещена, но по случаю плохой погоды на ней не было ни души. Гуляли в центральной части дворца. Там свет горел еще ярче, чем снаружи, играла музыка, и даже сквозь высокие стеклянные окна-двери было видно, что едва начавшийся праздник быстро набирает обороты.

Вера и Эрик взбежали по пологим ступеням под портик внешней колоннады - сейчас ему бежалось легко и просто, как "в лучшие времена", - и через открытые двери вошли в Китайский зал. Стены в нем были затянуты яркими картинами, вытканными на шелке. Довольно дорогое удовольствие, поскольку привозили эту роскошь с Дзяннаня, то есть, практически с противоположного конца галактики, но Мельники были не просто богаты, они относились к той части имперской элиты, которую называли денежной аристократией. Титула у них не было. Зато имелась знаковая фамилия и многочисленная родня едва ли не на всех освоенных планетах империи.

- Верка! - Андрей стоял в окружении офицеров обоего пола и модных красавиц в пестрых и ярких платьях. Но как бы ни был занят общением, сестру узнал, едва она вошла в зал. Узнал, окликнул в полный голос и помчался навстречу. Близнецы, что с них взять!

Добежал буквально в считанные мгновения, не слишком вежливо растолкав по дороге кого-то из гостей, и, подхватив сестру на руки, закружил, целуя в щеки и лоб. Потом остановился, поставил ее на пол, прищурился, оглядел с ног до головы и, тронув пальцем только что полученный орден, вздернул бровь.

- "За службу и храбрость"? - покачал он головой. - 2-степени? Однако! А с виду и не скажешь.

- Твоя сеструха, Андрей, отмороженная на всю голову "геройка"! Или лучше сказать "храбрица"? - Эрик подошел и, первым делом, чуть оттеснив Веру в сторону, обнял своего лучшего и, в общем-то, единственного друга. Вера теперь все-таки, скорее, любимая девушка, чем приятель или друг. А вот Андрей...

- Так! - заявил Андрей, освобождаясь из "медвежьих" объятий Эрика. - Значит, "смельчачка" и "батырка"? И что же ты натворила, несчастная? За просто так такими орденами не награждают!

- Постой-ка, - быстро взглянул он на Эрика. - У тебя, вроде бы, "Военный орден" был только 2-й степени, откуда взялся 1-й?

- Мы сюда с Верой примчались прямо с приема в Адмиралтействе, - смутился Эрик, почувствовав на себе скрестившиеся взгляды множества незнакомых ему людей. - Там сегодня награждали за сражение в системе Парацельса.

- Вы были в деле у Парацельса? - спросил чей-то на удивление знакомый голос, и, скосив взгляд, Эрик увидел Анну Монк. Дочь Одо князя Эгерланда стояла чуть в стороне в сопровождении обычных своих сателлитов - лейтенантов Ги д'Аламбера и Роберта Шотта, своих кузена и жениха.

- Да, графиня, мы оба были в системе Парацельса, - вежливо поклонился Эрик.

Весь прошлый год в училище Эрик вел себя с Анной максимально корректно. Он держался на расстоянии, демонстрируя холодную сдержанность. Она отвечала тем же. Ни разу не позволила себе ни насмешки, ни косого взгляда. Сама безмятежность. И это выгодно отличало ее от учившихся на втором курсе лейтенантов Ги д'Аламбера и Роберта Шотта. Д'Аламбер смотрел на Эрика с неприкрытым презрением и задевал при любой возможности. Похоже, его особенно злило отсутствие реакции, а Эрик кузена Анны попросту игнорировал. Жених же графини Монк был всегда подчеркнуто вежлив, но временами Эрик видел на его лице гримасу презрительного раздражения. И, как на зло, оба два были сейчас здесь, снова, как и всегда, стояли по обе стороны от своей дамы.

"А кстати, почему д'Аламбер никогда не появляется с дамой? - мелькнула у Эрика неожиданная в данном контексте мысль. - Или он?.."

- Похоже, вам придется чирикать, не умолкая! - заявил между тем Андрей, перехватив быстрый обмен взглядами между Эриком и Анной и между Эриком и Верой. - Я хочу знать все самые грязные подробности! И непременно прямо сейчас, а то знаю я вас... Найдете способ извернуться! Рассказывайте!

- Может быть, сначала расскажешь ты? - улыбнулся Эрик. - Это твой праздник, разве нет?

- Да, к слову, дамы и господа, - оглядел Андрей сплотившиеся ряды любопытствующих гостей. - Всем, кто не знаком. Младший лейтенант Вера Мельник - моя сестра. А это "ейный хахаль" и по совместительству мой друг - лейтенант Эрик Минц.

- Рассказ! - напомнил кто-то из окружающих.

- Видишь, Вера, - усмехнулся Андрей. - Народ требует хлеба и зрелищ, так что начинать придется все-таки тебе.

- Как скажешь, - пожала плечами Вера, начиная стремительно краснеть. А краснела она при своей чуть смуглой коже на особый лад, и это было чудо, как красиво. Во всяком случае, с точки зрения Эрика.

- Да тут и рассказывать на самом деле нечего, - через силу улыбнулась она. - Ничего особенно геройского я не совершила. Крейсер вел бой, и я выполняла рутинные функции младшего офицера...

"Ну ладно я, - в очередной раз удивился Эрик, - а она-то что дурью мается?"

- Твоя сестра, Андрей, - сказал он вслух, - собрала добровольцев и повела людей тушить пожар в двигательном отсеке. - Кто понимает, о чем идет речь, в разъяснениях, надеюсь, не нуждается.

Кое-кто из присутствующих понимал.

- Ты была на флагманском крейсере Моргенштерна? - спросила Анна.

- Что конкретно горело? - поинтересовался незнакомый Эрику лейтенант инженерной службы.

- Горели стабилизаторы, - уточнил Эрик, с ужасом представляя, чем все это могло закончиться. - И да, дело происходило на "Аскалоне".

- Могло рвануть, - сказал кто-то шепотом, но в наступившей вдруг тишине слова эти прозвучали достаточно громко.

- Должно было рвануть, - нахмурился Андрей. Он, видно, тоже представил себе пожар в двигательном отсеке линейного крейсера, и то, как могут гореть стабилизаторы потока.

- Но не рвануло! - успокоительно улыбнулась Вера. - Мы успели вовремя погасить огонь.

- Госпиталь был битком набит членами Вериной команды, - добавил Эрик. Просто не смог не добавить.

- А вы, лейтенант, стало быть, там все это время были и вели прямой репортаж? - скривил губы в ухмылке Ги д'Аламбер.

Зря он это сказал. И шутка получилась, прямо сказать, дурацкая. То есть, не получилась вообще. И контекст разговора шуток не предусматривал. Веру от его слов едва не передернуло. - Эрик, - сказала она дрогнувшим голосом, - в этом самом госпитале провел три дня... Сорок часов без сознания... Ему сделали полное переливание крови...

Про переливание крови говорить, разумеется, не стоило. На всех этих делах по-прежнему стоял гриф "Совершенно секретно". Но, с другой стороны, Эрик понимал, что в данной ситуации Вера промолчать попросту не могла. Для нее те три дня были не менее трудными, чем для него самого, и он это сейчас понял со всей определенностью, на которую только был способен.

- Э... - д'Аламбер дураком не был, и сразу сообразил, что сказал лишнее.

- Молчал бы ты, Ги! - косо взглянула на него Анна.

- Извините, - добавила она, повернувшись лицом к Вере и Эрику. - Мой кузен - штабной говнюк, и как все штабные часто забывает, что ему стоит молчать, когда говорят боевые офицеры!

Сейчас Эрик заметил на груди Анны знак "Доблести". Не орден, конечно, но и не медаль. Знаки "Доблести", "Верности" и "Самопожертвования" занимали в иерархии имперских наград промежуточное положение между орденами и медалями, вернее, существовали параллельно и тем, и другим. И награждали ими за серьезные дела. Но обычно, не за разовые подвиги или проявления героизма, а за безукоризненное исполнение долга на боевом посту. Видно, и Анна чем-то таким себя проявила, а вот френчи ее кузена и жениха оставались девственно чисты. Заслужить боевых наград они явно не успели.

На реплике Анны инцидент был, собственно говоря, исчерпан. Эрика оставили в покое, так и не выяснив "всех грязных подробностей" его действий в системе Парацельса, и разговор плавно, - не без помощи самого Андрея, сообразившего, должно быть, что "тему" развивать не стоит, - перешел на действия 5-го флота, отрезанного внезапным началом войны от основных коммуникаций империи.

Флот базировался на систему Трех Сестер, там вокруг двойной звезды - Альфы и Беты Двойников - вращались три обитаемых планеты, колонизация которых началось еще во времена второй волны космической экспансии. Заселяла их поначалу специальная миссия ООН. О чем конкретно думали чиновники миссии, сказать теперь было сложно, - возможно, не думали вообще, так как было нечем, - но результаты их деятельности оказались просто феерическими. Переселив в систему около тридцати миллионов африканцев и кашмирцев, Объединенные Нации посчитали себя свободными от обязательств и попросту бросили несчастных на произвол судьбы. Слабая экономика, неразвитое сельское хозяйство и бесконечные религиозные и племенные распри привели к ужасным последствиям. Планеты, - в то время речь шла только о двух из них, о Морриган и Бадб - стояли на грани полного краха цивилизации, но, на их счастье, в 2139 в ходе 1-й колониальной войны систему захватил Атлантический Союз. В следующие сто лет атлантисты освоили еще одну планету и переселили на Маху, Бадб и Морриган порядка пятидесяти миллионов американцев, канадцев и англичан, и дело пошло. Но потом случилась Великая война, и система Двойников лишилась связи с космосом почти на двести пятьдесят лет. В конце концов, жители индустриально развитой Морриган сумели даже восстановить производство космических кораблей и электроники, но гиперпространственный двигатель воспроизвести так и не сумели, оставаясь пленниками звездной системы. Это и решило суть дела. Империя прихватила систему трех планет, объединившихся к тому времени под властью морриган, около восьмидесяти лет назад и превратила в свой опорный пункт в этой, довольно отдаленной от метрополии части вселенной.

5-й флот исторически базировался в системе Трех Сестёр и был достаточно силен, чтобы дать отпор врагу, тем более, что опирался на три густонаселенные и промышленно развитые планеты. Да и нападать на них всеми силами ни Эмирату, ни Халифату было не с руки. Другое дело - перерезать коммуникации и донимать частыми беспокоящими набегами. Этим они, судя по рассказу Андрея, и занимались, а рассказывать истории Андрей умел и любил. Он, вообще, был талантливым человеком, и способности его проявлялись не только в разговорном жанре. Он и друг был хороший, и офицер, и спортсмен. Но сейчас Эрик не без удовольствия выслушал - от начала и до конца - рассказ об одиссее линейного крейсера "Кроцеа Морс" и каравана транспортов, перевозивших с Трех Сестер в метрополию стратегически важные комплектующие для оружейного производства, редкие металлы и лекарственные препараты.

- Представляете себе картину? - улыбнулся Андрей, завершая рассказ. - Вываливаемся мы на периферии системы, двадцать сем больших транспортов, пятнадцать - среднетоннажных, крейсер, малый "носитель" и три эсминца. Упали, можно сказать, отцу, как снег на голову! Но ведь прорвались и дошли без потерь. Вот, собственно, и все.

Андрей закончил свое повествование, еще раз расцеловал сестру, обнялся с Эриком и пошел в смежную гостиную поздороваться с отцом и другими старшими родственниками, а в трех великолепных залах, - Китайском, Знаменном и Доспешном - предназначенных для больших приемов с новой силой возобновилось веселье, тем более, что чем дольше длилась гулянка, тем больше прибывало гостей. Обнять Андрея и других героев "перехода" хотели многие. Родственники, однокашники, друзья детства и, разумеется, сослуживцы, оказавшиеся по случаю в метрополии в этот день. Кое-кого из этих людей Эрик знал по звездной академии на Иль-де-Франс и по училищу ВКС. Так что ему было с кем пообщаться, пока Вера, присоединившаяся к брату, исполняла в смежной гостиной свой долг перед родней.

- Эрик!

Не было и тени сомнения в том, что они с Анной встретились у фуршетного стола неслучайно. Она явно искала Эрика и, в конечном счете, нашла. Оттого, вероятно, появилась одна, без постоянно сопровождающих ее Ги и Роберта.

- Рад тебя снова видеть, - вежливо поклонился Эрик.

- Не думаю, - усмехнулась в ответ графиня Монк, - но спасибо на добром слове.

- У тебя виски седые... - добавила вдруг, нарушив неловкое молчание, возникшее между ними.

- Не нравится? - поднял бровь Эрик. - А мне сказали, что выглядит элегантно и мне идет. Вот же люди какие нехорошие!

- Ты обиделся, и ты прав.

- Да, причем тут обиды! - пожал плечами Эрик. - Я на господина д'Аламбера давно уже не обижаюсь. Если честно, он мне неинтересен.

- Что там произошло во время сражения? - спросила Анна, меняя тему разговора. - У тебя, Эрик, больные глаза, седые виски и... Зачем тебе переливали кровь?

- Ты помнишь, - усмехнулся в ответ Эрик, - мы уже однажды встречались у фуршетного стола? Дело было на "Пакс Романа", и ты тогда тоже задала мне много разных вопросов...

- А ты сказал, что у тебя "на личном деле такая виза стоит, что даже не знаешь, о чем можно говорить, а о чем нет".

- У тебя хорошая память.

- Не уходи от ответа!

- Когда-нибудь в другой раз, - покачал головой Эрик. - Не сочти за грубость, Анна, но мне просто не хочется об этом вспоминать...

2. Одиннадцатое августа - Девятое декабря 2533 года, система планеты Эно

Угомонились только под утро. Устали. Утанцевались. Выпили лишнего - все, кроме Эрика, разумеется, - в общем, выдохлись, как после какого-нибудь дикого марафона. Но стоило им с Верой остаться наедине, как в Эрике проснулся "вернувшийся из боя мужчина", со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Возможно, все это было как-то связано с тем, что накануне вечером, во время разговора с адмиралом Моргенштерном, он влил в себя все три "секретных" снадобья сразу. Но вряд ли это могло объяснить силу овладевшего им безумия, и то, как вспыхнула в ответ на его страсть Вера, которая уж точно ничего такого не принимала, да и пила всю ночь одно лишь белое вино. В общем, Вера, как говорится, и охнуть не успела, как уже извивалась нагая под его губами и руками. Куда и когда делась ее одежда, Эрик то ли не заметил, то ли не запомнил. Его одежда, впрочем, исчезла не менее таинственным образом - была и нет. Однако видит бог, одежда им сейчас была без надобности, и даже, напротив, могла только помешать. Но самое странное, учитывая их короткий опыт отношений, заключалось в том, что ни он, ни она не спешили "перейти к основному блюду". Они оба - не сговариваясь - длили и длили прелюдию, и их взаимные ласки были спонтанны и бесхитростны, но в то же время беззастенчивы и откровенны, как никогда прежде.

В общем, Эрик не оставил на лоснящемся от пота теле Веры не зацелованным ни одного квадратного сантиметра. Но и она завелась так, что туши свет! Уж насколько не любила "трогать это губами", а тут сама набросилась на Эрика, как изголодавшийся хищник. И вот что любопытно, девушка кончила и, как показалось Эрику, неоднократно, еще до того, как они добрались до кульминации. И криков с воплями и стонами было столько, что одна надежда на хорошую звукоизоляцию. И трясло ее не по-детски, словно судороги проходили по выгибающемуся дугой телу волна за волной. Однако, когда дело дошло до завершающей фазы, сказка и вовсе превратилась в легенду, потому что любить друг друга так долго и с такой страстью им, кажется, не приходилось еще ни разу. И опять, Вера "взлетала на вершину" раз за разом, а в самом конце они "вылетели в космос" вместе с Эриком, одновременно и с невероятной силой.

Разумеется, ни о каком втором разе после такого безумия не шло даже речи. Эрик попросту вырубился, как случилось с ним однажды, когда он впервые преодолел на полной скорости астероидный пояс в системе Фронтира. Но и Вера, похоже, уснула одновременно с ним. А вот проснулся Эрик, как всегда, первым. Полежал пару секунд, прислушиваясь к ощущениям, и пришел к выводу, что чувствует себя почти нормально. Немного ныл позвоночник, была тяжеловата голова, но, в целом, ничего ужасного.

Потом Эрик плавно и практически бесшумно приподнялся на локте и минуту или две любовался разметавшейся во сне Верой. Она была чудо, как хороша, в своей "ветхозаветной простоте", и он чуть было не поддался соблазну разбудить ее поцелуями. Но Эрик свой мгновенный порыв все-таки остановил. Судя по "данным объективного контроля", спали они не больше четырех часов. Ему достаточно, а вот ей, скорее всего, нет. День впереди длинный, успеют еще насладиться обществом друг друга.

Он осторожно покинул постель, поднял с пола сначала свой, а потом и Верин китель, повесил их на плечики в шкафу, достал с полки спортивные трусы, натянул на себя, прикинул, надевать ли еще и кроссовки, но решил, что небольшое испытание воли ему никак не повредит, и отправился в путь босиком. Пробежал по коридору, спустился по лестнице и выбежал через боковую дверь в парк. По аллеям и тропкам бежал, уже не скрываясь. Холода не чувствовал, неприятных ощущений в стопах тоже, вообще ничего не замечал. Думал. Осмысливал разговор с Моргенштерном, переживал по новой "ночь любви", вспоминал ночные разговоры с Андреем, Верой, другими знакомыми. Вспомнил между делом и встречу с Анной. Короткий разговор с ней оставил странный осадок. Не содержанием, а настроением. Впрочем, отчасти все же именно тем, что было сказано каждым из них. Однако в большей степени тем, что подразумевалось, хотя так и не было произнесено вслух...

Странно, но именно на размышлениях о сказанных и несказанных словах, его и прервали. Почти на самом берегу озера - по тропинке, идущей вдоль обреза воды, - прогуливались адмирал Мельник и его молодая жена. Впрочем, молодой она казалась лишь по сравнению с пятидесятилетним адмиралом. Для Эрика тридцатилетняя женщина молодой не являлась по определению. Однако следовало отдать ей должное, Элен Мельник была красивой женщиной. Высокая блондинка с хорошей фигурой и прозрачно-голубыми глазами на правильном, изысканно вычерченном лице.

- Доброе утро, господин адмирал! - поздоровался Эрик, останавливаясь.

- Мадам, - вежливо склонил он голову, что наверняка смотрелось более чем неуместно в исполнении практически голого мужчины.

- Утро доброе, лейтенант! - усмехнулся в ответ Мельник, а его супруга в негодовании поджала губы. - Плавать собрались?

- Так точно!

- Вода 13 градусов по Цельсию...

- Спасибо, я знаю.

- И все-таки полезете, несмотря даже на ваши... скажем так, "сложные обстоятельства"?

- Надо выздоравливать, - пожал плечами Эрик.

- Вера, полагаю, еще спит?

- Так точно!

- Ну, ладно тогда, лейтенант. Идите в воду, раз приспичило.

- Да, и вот еще что, - добавил, когда Эрик совсем уже собрался распрощаться. - Вам на коммуникатор придут сегодня все наличные данные по интересующей нас тематике. Постарайтесь изучить все это до отлета. И еще кое-что. Используйте время с умом, Эрик. На крейсере будет возможность подучиться. Не профукайте!

***

За следующие дни Эрик лишь трижды принимал препараты, переданные ему по приказу адмирала Моргенштерна, но ни разу не выпил все три зелья сразу. Тем не менее, по общему впечатлению, чувствовал он себя совсем неплохо, и с удовольствием составлял компанию Андрею и Вере в их путешествиях и развлечениях. Впрочем, как и следовало ожидать, дни краткосрочного отпуска быстро подошли к концу, и пришло время расставаться. Андрей подключался к формированию нового каравана, - теперь уже из метрополии в систему Близнецов, - а Вера получила направление на курсы подготовки артиллерийских офицеров. Расставались не без огорчения, хорошо, что без слез. Долго стояли прижавшись друг к другу в зале отлетов космопорта Метрополис-Смарагд, но время всегда, когда не надо, словно на зло, бежит слишком быстро, и вскоре уже Вера ушла за турникет и исчезла из виду в туннельном переходе к Седьмому стартовому окну.

"Ну, вот и все..."

Эрик еще пару часов провел в рекреационной зоне космопорта: сидел в русской кондитерской, пил крепкий чай, курил и читал материалы по Холоду и Трилистнику. Все это он уже практически знал наизусть, но чтение знакомых текстов позволяло подумать о подробностях, которые не бросались в глаза при первом или втором прочтении. За прошедшие дни Эрик не только изучил материалы, присланные ему адмиралом Мельником, но просмотрел так же несколько обобщающих отчетов, составленных отделением контрразведки ВКС на Фронтире. Документы касались прежде всего политической обстановки на планете, вопросов социальной напряженности и факторов, повлекших за собой попытку переворота в день атаки халифата. Интересное чтение, между прочим, и темы не тривиальные, но главное, Эрик запоминал персоналии: людей, писавших тот или иной отчет, и людей, в нем упомянутых. Те, кто работал над документом, по всем признакам являлись четкими профессионалами. Это становилось очевидно, как только вчитаешься в текст. Умные, умеют и любят думать головой. Скрупулезные, ведь дьявол, как известно, в деталях. И внимательные к тому, что может скрываться за внешним фасадом. Эрик где-то прочел очень понравившуюся ему тогда фразу: "за внешним фасадом комедии часто кроется трагедия". Судя по всему, аналитики ВКС это хорошо понимают и обобщают отнюдь не на пустом месте.

За чтением время пролетело незаметно, и вскоре Эрик уже сидел в пассажирском кресле "грузовичка", следовавшего на "Финист". Пассажиров на транспортнике не было, но пилоту, да еще из своих - из "москитников", свободное кресло на мостике все-таки нашлось. Поэтому путешествовал Эрик с комфортом, ему даже кружку кофе презентовали и разрешили, "как офицеру и орденоносцу", подключиться к планетарной сети. Ну а там, с его-то кодами приоритетов и особыми способностями, Эрик уже через двадцать минут получил доступ к личным делам сотрудников посольства на Фронтире и старших офицеров в командном центре экспедиционного корпуса. Единственные, до кого он не смог добраться, были служащие имперской политической разведки и сотрудники отдела контрразведки ВКС на планете. Тем не менее, и то, что удалось достать, оказалось достойным должного внимания. Хватило как раз до швартовки во внутреннем доке "Финиста".

Прибыв на борт линейного крейсера, Эрик представился вахтенному офицеру и командиру пилотажной группы, был официально зачислен в экипаж, поставлен на довольствие, и вселился в каюту на второй жилой палубе. Каюта была стандартная, без излишеств, но со всеми удобствами. Пару лет назад он и от меньшего приходил в восторг. Теперь "пообтерся", попривык - к хорошему легко привыкнуть, - но зато потерял живость восприятия. Как, если бы, ее и не было. Слишком много всего случилось за сравнительно небольшой отрезок времени, слишком быстро, слишком естественно, - при всей своей избыточной невероятности, - слишком похоже на сон...

"А, может быть, это все мне приснилось?"

Но нет, не привиделось. Эрик едва успел устроиться в каюте и как раз собирался поискать кантину, в которой столовались офицеры пилотажной группы, когда его вызвали к адмиралу Моргенштерну. Если честно, Эрику не хотелось "светиться" в опасной близости к командующему эскадрой. Нескромно как-то и не по чину. Ну, а уж если кто-нибудь из штабных узнает, что он встречается с дочерью главкома флота метрополии, вообще жизни не будет. С потрохами сожрут. Одни - из зависти, другие - от презрения. Тем не менее, приказ остается приказом без всякой связи с тем, нравится он тебе или нет. Эрик в этом смысле всегда следовал уставу. Если ты "правильный" офицер, то порой можно и схитрить. Но только изредка, и, если ты известен своим неукоснительным исполнением устава. Дисциплинированным командирам многое прощается.

Поэтому Эрик явился по вызову в срок, то есть сразу и так быстро, как смог, имея в виду физические размеры крейсера. А они, к слову сказать, поражали. "Славные Мечи" были тяжелыми, или как их еще называли, линейными крейсерами последней серии. Огромные, оснащенные мощной импульсной артиллерией и ракетными установками разгонного типа, эти корабли имели на борту еще и полсотни истребителей каждый, что значительно повышало их наступательные и оборонительные возможности. Эрик их, правда, в деле не видел - к тому времени, как "Буцефал" ворвался в систему Парацельса, все уцелевшие истребители "Аскалона" уже перелетели, израсходовав боезапас, на другой крейсер, - но записи начальной фазы боя, которые он видел, и отчеты, которые пришлось читать, утверждали, что истребители ВКС серьезная сила.

Эрик доложил о прибытии. Минут сорок посидел в приемной, в ожидании вызова, и, наконец, оказался в кабинете адмирала, где кроме них двоих присутствовала незнакомая Эрику капитан 2-го ранга.

- Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!

- Без чинов! - остановил его адмирал. - Вот, Лиза, знакомься! Это и есть Эрик Минц!

Женщина смерила Эрика оценивающим взглядом и вдруг улыбнулась, но не по-дружески, а скорее по-матерински, хотя Эрик представлял себе "материнскую улыбку" только теоретически.

- А ничего так смотрится. В жизни не поверила бы, что ему всего двадцать.

"Знала бы ты, капитан, сколько мне лет на самом деле..."

- Я Лиза Вурст, - между тем, представилась кавторанг. - По должности, инспектор-ревизор Отдела Внутреннего Контроля штаба эскадры. Адмирал попросил меня натаскать вас, Эрик, в вопросах пилотирования и командования кораблями 2-го ранга. Соответственно, вы поступаете в полное мое распоряжение в качестве помощника и будете сопровождать меня при проверках кораблей эскадры. Буду учить вас по ходу дела, а в остальное время будете мне помогать, ну и по возможности поднимать свой культурный уровень путем самообразования. Вам все понятно?

- Так точно!

В принципе, Эрик был благодарен Моргенштерну за такую возможность наверстать пропущенные занятия в командном училище. Он только сожалел, что времени ему на это отведено слишком мало, но он ошибался, поскольку человек может только предполагать, а высшие силы в это время располагают, решая, что делать, когда и как. Эрик думал, как ему и сказали прежде, о трех-четырех неделях, но никак не ожидал, что рутина продлится пятнадцать недель.

О нем, словно бы, забыли, оставив на произвол судьбы или, напротив, предоставив своей судьбе. Почти четыре месяца Эрик мотался с кавторангом Вурст с корабля на корабль, знакомясь между делом с тем, как и чем живут крейсера, "носители" и эсминцы. Кто на них служит, и как устроена командная иерархия, начиная от штаба эскадры и заканчивая рубкой военного транспортника или тяжелого фрегата. Исполняя функции помощника главного инспектора-ревизора, он то и дело сталкивался с понятиями и ситуациями, организационными структурами и системами вооружений, о которых ничего толком не знал, - или никогда даже не слышал, - и ему приходилось наверстывать "недоученное", изучая ночами уставы, наставления, регламенты и прочее в том же духе. А ведь верная своему слову Вурст к тому же обучала его параллельно искусству пилотирования. Чаще всего это происходило прямо в рубках эсминцев и легких крейсеров, но иногда Эрик получал возможность "порулить" этими кораблями в симуляторах дополненной реальности. Честно сказать, он даже не представлял себе насколько все это интересно. Впрочем, пилотирование больших кораблей оказалось сложной наукой и непростым искусством. Однако Эрик не жаловался, он вкалывал сколько мог, "и еще чуть-чуть", потому что это было то немногое, что он умел делать хорошо. И он учился, посвящая учебе практически все свое время.

Все эти четыре месяца он ни минуты не пребывал в праздности даже в те дни, когда его настигал очередной приступ "чертовой лихоманки". Он мало спал и почти никогда не отдыхал, ни с кем не общался, кроме как по рабочим или бытовым вопросам, не сближался с людьми, выдерживая четкую дистанцию. Единственное, что он себе позволял, это переписку с Верой и Андреем, и еще кое с кем из однокашников по академии и училищу, оказавшимися по случаю в системе Эно. Все свое свободное время, если таковое вообще находилось в его плотном графике, Эрик проводил в тренажерных залах. Ему нужно было вернуть себе форму, но физическое состояние оставляло пока желать лучшего. Тем не менее, он старался, и кое-что у него, вроде бы, стало получаться. Во всяком случае, результаты по нормативам явно улучшились, да и "накатывать" стало, вроде бы, реже.

3. Десятое декабря 2533 года, система планеты Эно

Сигнал тревоги прозвучал в 17:32 по корабельному времени. Эрик находился в этот момент в тренажерном зале на 5-й палубе и уже одиннадцать минут крутился в "чертовом колесе" - имитаторе перегрузок, моментов вращения и боковых моментов при переменной температуре от минус десяти до плюс пятидесяти. К моменту, когда "ударили колокола громкого боя", продублированные ревуном в личном коммуникаторе, Эрик успел "разогнать" свой воображаемый ракетоносец до приличной скорости - где-то треть от максимума - и как раз собирался начать раскрутку аппарата в продольной плоскости. Пришлось срочно "тормозить", вылезать из тренажера и бежать в раздевалку. Хорошо хоть командный центр крейсера выдал к этому времени тактическую схему готовности, из которой Эрик узнал, что предполагаемый контакт с противником может случиться не раньше, чем через два часа сорок минут. Тогда он умерил прыть и связался с Лизой Вурст.

- Что делаем? - спросил он, едва кавторанг ответила на вызов.

В личном общении они давно уже придерживались дружеской формы общения: на "ты" и по имени.

- Остаемся на "Акинаке". Через полчаса жду тебя в командном центре.

Они прибыли на ударный крейсер "Акинак" накануне утром, и весь вчерашний день, как и большую часть сегодняшнего, кавторанг Вурст мотала кишки командиру крейсера, его заместителям и начальникам служб. И, разумеется, Эрик все время был при ней: заполнял акты, записывал показания, отмечал недостатки, выслушивал разъяснения кавторанга на тему "почему это важно" и как это "нам аукнется в бою" и делал еще множество других не менее ответственных дел. Правда, он дважды за эти два дня занимал место второго пилота и следил оттуда в реальном времени за действиями первого пилота, выполнявшего рутинные операции, типа корректировки курса или выравнивания относительных скоростей. Время на отдых он получил всего лишь сорок минут назад, и надо же какая незадача: не успел ни отдохнуть, ни потренироваться.

- Могу я узнать, что случилось?

- Противник на периферии системы...

То, что противник может попробовать на зуб систему обороны метрополии, не сомневался никто. "Дорогу" в систему Эно знали и халифы, и магрибы. Вопрос был лишь в том, когда и какими силами? К сожалению, обезопасить свою метрополию от вторжения империя не могла. И никто бы не смог. Космос слишком просторен. Разумеется, и здесь имеются свои ограничения. Гравитационные поля звезд и массивных планет не позволяли совершать "длинные" гиперпространственные переходы с выходом внутри звездной системы. При любом межсистемном прыжке створ выхода всегда находится где-то на периферии системы или близко к ее границам. "Короткие", внутрисистемные "блошиные" скачки - не в счет. Так что вторжение могло начаться только за орбитами самых отдаленных от светила планет.

Второе ограничение касалось точки "входа" в прыжок. Мест, откуда можно было совершить гарантированный переход в систему Эно относительно немного, и империя старалась в той или иной степени контролировать большинство из них. Разработка нового маршрута была делом непростым, долгим и затратным. Но было очевидно, что противник "за ценой не постоит". Учитывая все эти факты, империя серьезно готовилась к обороне метрополии, и внутри системы Эно были созданы несколько "оборонительных эшелонов", не считая семнадцати "центров концентрации сил". Так что сейчас флот метрополии ожидала или короткая схватка, если противник всего лишь прощупывает оборону метрополии, или эпическая битва, если халифы и магрибы решили идти ва-банк.

Эрик принял душ, переоделся в полевую форму, то есть, пилотский комбинезон - этого требовал устав корабельной службы, - и к назначенному времени пришел на командный пункт. Народу здесь сейчас было немного: командир крейсера, главный связист, два офицера для поручений и два пилота - первый и третий. Первый помощник с двумя другими пилотами - вторым и стажером - заперся в запасном командном центре. Все остальные офицеры как раз занимали свои боевые посты согласно штатному расписанию. Единственными зрителями являлись начштаба, инспектор Вурст, ну, и Эрик, разумеется. Сев в кресло рядом с Лизой, он принялся изучать обстановку, как ее отражали тактические экраны, занимавшие всю переднюю полусферу рубки.

Противник находился достаточно далеко и в огневой контакт пока не вступал, формируя на периферии системы три штурмовых колонны. Возможно, со временем возникнет и четвертая, - корабли противника продолжали появляться, выходя из подпространства, - но это было неочевидно. Во всяком случае, Эрик не видел пока ни тактической, ни оперативной необходимости в этой четвертой колонне. Все, что могли бы сделать халифы - и все, чего они, судя по всему, хотели добиться, - можно было выполнить, имея три атакующих колонны. Четвертая будет только мешать. Но планы противника раскроются не сейчас, а несколько позже. А пока разведка сомневалась даже в том пожаловали в систему одни лишь халифы, или магрибы тоже здесь.

- Обрати внимание на колонну 1-1, - тихо сказала Лиза.

- Что с ней не так? - Эрик не видел в формируемом ордере ничего необычного. Шаровое построение с вынесенным во вне клином-жалом, состоящим по-видимому из штурмовых кораблей 1-го и 2-го ранга.

- Обрати внимание на сердечник.

"Сердечник? Ах, вот оно что!" - Эрик даже расстроился, что не сумел увидеть очевидного сам.

Внутри шарового ордера под прикрытием тяжелых крейсеров и рейдеров 2-го ранга, формировался стержень, состоящий из ударных крейсеров, тяжелых эсминцев и десантно-штурмовых транспортов. При этом два корабля-матки легкого класса располагались по бокам стержня. И получалось, что Эрик не увидел главного - классического построения штурмовой колонны, имеющей целью взлом планетарной системы обороны.

- Спасибо за подсказку, - поблагодарил он Лизу. - Я не заметил.

- Не все сразу, - почти небрежно отмахнулась кавторанг.

- Внимание! - объявил в этот момент по трансляции командир крейсера кавторанг Гилель Цейтлин. - Получен приказ командующего. Ударные крейсера "Акинак", "Пернач", "Альшпис" и "Кончар" поддерживают атаку ракетоносцев 9-й и 21- бригад. Начинаем выдвижение к пункту ожидания. Приказ всем членам экипажа - надеть броню и занять к 19:20 места согласно боевого расписания. К исполнению!

- Пошли, Эрик, - позвала Лиза, вставая из кресла. - У нас час времени, вполне можно выпить по сто грамм.

- Не по уставу как-то... - неуверенно возразил Эрик.

- Устав касается членов экипажа, - наставительно подняла палец кавторанг. - А мы с тобой сегодня не более, чем балласт.

В принципе она была права, но у Эрика имелись два дополнительных возражения против выпивки: его все еще не пришедшее в норму здоровье и необходимость писать во время боя в мочесборник. Однако атака на вражеский ордер - это всегда игра с судьбой в "орел или решку". Он в одной такой атаке участвовал и по собственному опыту знал, если что, не поздоровиться никому, в том числе и "пассажирам". В таком случае, это могут быть последние их сто грамм в жизни. Обидно, конечно, но на войне, как на войне.

Эрик спустился в каюту, где хранился его персональный контейнер со скафандром высокой защиты, переоделся. Проверил аппаратуру, шлем и разъемы и задумался над тем, принимать или не принимать свои лекарства. Голова и позвоночник пока не болели, но уже начали ныть - сказывалось общее напряжение, а вот слабости, головокружения или тошноты он пока не ощущал. Однако во время боя все может случиться. Обдумав этот тезис, Эрик принял зелье номер "раз", и заправил в специальный внутренний термос-карман пятьдесят грамм воды с растворенными в ней всеми тремя снадобьями. Мало ли как все сложится, так что пусть будет на всякий случай.

После этого, отбросив шлем за спину, он отправился в каюту кавторанга, и они с Лизой Вурст действительно посидели минут тридцать в тишине и покое, перебрасываясь ничего не значащими репликами, - каждый явно думал о своем, - выпили граммов по восемьдесят крепкой виноградной водки и выкурили по паре сигарет.

- Ну, вот и все! - объявила наконец кавторанг. - Не знаю, как повернется, поэтому скажу тебе сейчас, как есть. Ты хороший парень, Эрик, но быть хорошим парнем - не профессия. Другое дело, что ты толковый офицер, и вот это уже серьезно. Перспективных офицеров не так много, как кажется, и ты один из них.

- Было честью служить с тобой, Лиза! - кивнул Эрик, вставая. - И спасибо на добром слове!

На этом обмен любезностями закончился, и они, молча, вернулись в командный центр. Следующие два часа прошли в напряженном ожидании. "Акинак" маневрировал, попутно ускоряясь и постепенно меняя траекторию движения, и через час с четвертью выровнял скорость и курс с тремя другими ударными крейсерами. Теперь "Акинак", "Пернач", "Альшпис" и "Кончар" шли вместе, создав построение в форме ромба. А еще через двадцать минут их догнали тяжелые ракетоносцы, базировавшиеся на орбитальные крепости Брабант и Намюр, находившиеся на орбите Саара - пятой планеты системы Эно. Ракетоносцев было шестнадцать: три "Кабира" и тринадцать "Гефестов М3". Эрик хорошо знал и те, и другие. На "гефесте" - правда, еще не оптимизированном тогда под требования М3, он принял свой первый бой в системе звезды Уилберга, а "кабиром" он командовал во время сражения в системе Парацельса. Это были очень хорошие машины, и они несли под броней весьма эффективные противокорабельные ракеты. Сто двадцать восемь тяжелых ракет, каждая из которых при удачном попадании способна "стреножить" тяжелый крейсер.

"Дай вам бог удачи, ребята! И нам заодно..."

Сейчас его роль ограничивалась пассивным наблюдением. Ни на этом крейсере, ни на каком другом корабле у Эрика не было своего боевого поста. В командной цепочке 8-й эскадры он являлся мелким, но главное совершенно бесполезным в бою винтиком.

"Помощник главного инспектора-ревизора... Мне нечем вам помочь, ребята... Простите, если сможете..."

Между тем вторая колонна противника вступила в огневой контакт с крепостью "Моравия". Траектория этого астероида была специально скорректирована таким образом, чтобы построенная на нем крепость всегда прикрывала один из пяти сегментов пространства между орбитами пятой и шестой планет. Остальные четыре сегмента поочередно прикрывали крепости "Богемия", "Высочина", "Словакия" и "Чехия". Сейчас огонь вели только форты "Моравии", но тактический центр указывал в своих расчетах, что через пять минут и двадцать три секунды вторая колонна противника, большей частью состоящая из кораблей эмирата Магриб, на три минуты и семь секунд войдет в зону обстрела из двух фортов "Богемии". У "Богемии" и "Моравии" таким образом, возникнет зона перекрытия, и, если к ним присоединятся тяжелые корабли 11-й эскадры, - а они уже занимали позиции в створе между двумя крепостями, - плотность огня станет попросту невыносимой. А там уже должны были вступить в бой ракетоносцы, базирующиеся на "Левиафан" - корабль-матку 11-й эскадры. Эрик смотрел на экран, выдающий тактический прогноз, и не мог отвести взгляд. Если огонь фортов и тяжелых крейсеров сломает магрибам атакующий ордер, у ракетоносцев - а на огромном "Левиафане" их двадцать восемь бортов - появится реальный шанс раскатать противника в блин. Впрочем, у магрибов тоже есть свои носители и, наверняка, целая туча "мошкары".

"Будет жарко..."

Вся вражеская колонна уже окуталась вспышками - это оборонительные системы магрибов подрывали снаряды, несущие сгустки высокотемпературной плазмы, сжатой сверхмощным, но коротко живущим магнитным полем, и боеголовки, начиненные антивеществом. Вспыхивали зарницы и в кильватере колонны. Попасть в корабли было трудно, но огромное количество выпущенных по ним боеприпасов перегружало оборонительные контуры, а ведь навстречу атакующему ордеру летели сейчас и тяжелые противокорабельные ракеты. Форты запустили их в ожидании подхода противника еще полчаса назад, и сейчас, повинуясь заранее отданным приказам, несколько сотен ракет начали "выстреливать" с места, используя ускорители, разбрасывая вокруг себя обманки и имитаторы и распределяя цели уже в ходе полета.

- Внимание! Входим в зону огневого контакта!

Эрик перевел взгляд на другой экран. Здесь развертывалась схема атаки на атакующий ордер 1-й колонны халифов.

"Наша цель..."

Расстояние действительно сократилось до минимума.

"Интересно, кто первым моргнет?"

Первыми нервы не выдержали у халифов, и приборы "Акинака" тут же зафиксировали многочисленные вспышки - это стартовали противокорабельные ракеты - и массовые возмущения электромагнитного поля - типичная картина работы импульсной артиллерии. Сидеть в кресле, не имея возможности вмешаться в ход боя и наблюдая за тем, как противник ведет огонь по твоему кораблю, жестокое испытание. У Эрика от страха свело живот. Боль нарастала, начиная "перетекать" на грудь и позвоночник, но Эрик терпел, стараясь не показать вида, насколько ему, на самом деле, плохо.

Вздрогнул пол, волна вибрации прошла по всему телу корабля. Это вступили в игру тяжелые орудия "Акинака".

"Вот бы попали!"

Но артиллерийская дуэль продолжалась без видимых успехов с обеих сторон. Крейсера вели огонь, сосредоточив его на тяжелом корабле, опознанном разведкой, как линейный крейсер "Аль Ифрит". Они должны были обеспечить преимущество своим ракетоносцам, но у них пока ничего не получалось. Халиф отвечал мощными залпами, одновременно отражая снаряды имперских крейсеров своими оборонительными системами. Вскоре его начали поддерживать два других корабля, опознанных разведкой, как большие эсминцы класса "Остан". Размерами и огневой мощью они мало отличались от "Акинака" и других ударных крейсеров.

- У тебя что, вообще, нервов нет? - Лиза смотрела на него с выражением искреннего удивления.

"У меня? - опешил Эрик. - Нервы? Ах, да, - сообразил он через мгновение. - Нервы! Она верит тому, что видят ее глаза".

- Ну, что ты, - усмехнулся в ответ Эрик. - У меня от страха яйца из мошонки удрали...

- Н-да, слышала я, что ты отмороженный на всю голову сукин сын, но думала, люди преувеличивают...

Как всегда, правда воспринималась другими людьми, как ирония или шутка. В таких вопросах ему никто никогда не верил. И слава богу, что так. Такого труса, как он, никто бы не сделал офицером.

- Надеть шлемы!

"Кажется, доигрались!"

И в самом деле, он только успел защелкнуть фиксаторы шлема, как корабль содрогнулся от мощного удара, и тут же взревел ревун.

Минуту или две все в командном центре оставались в изматывающем неведении, не зная, куда "прилетело" и "насколько плохо обстоят дела". Потом потоком пошли данные. Однако все сводилось буквально к нескольким фактам, которые одни и были, на самом деле, важны. Снаряд, взорвавшийся самоподрывом в непосредственной близости от крейсера, разрушил внешний и внутренний броневые корпуса в районе носовой оконечности и вызвал вторичные разрушения в 7-й и 9-й секциях. Неприятно, но не смертельно, так что можно выдохнуть.

- Лейтенант Минц, срочно пройдите в центр управления огнем!

Приказ командира не обсуждается. Тем более, в бою. Эрик вскочил с места и рванул к лифту. Три этажа вниз, коридор, новый лифт и снова коридор. Опознав его по переданным из командного центра кодам, охранявшие вход десантники открыли перед ним броневую дверь, и Эрик оказался в просторном помещении, где властвовали боги войны - артиллеристы и ракетчики.

- Вам туда, лейтенант! - указал один из офицеров на овальный люк в глубине помещения. - Быстрее!

- Лейтенант, вы уже на месте? - Судя отметке на экране встроенного в шлем коммуникатора, с ним говорил сейчас сам командир.

- Почти!

Эрик пролез через люк и с удивлением обнаружил, что находится в запасной пилотажной рубке. Тесновато, но все, что нужно, имеет место быть. Ложементы, экраны, пульт управления и джойстик под правую руку.

- Вам будет ассистировать практикант Комлев, - сообщил командир.

Мог бы и не говорить. Эрик сам уже все увидел и понял. Запасной командный центр находился как раз в носовой оконечности, там, по-видимому, и погибли первый помощник, второй пилот и стажер. Теперь командир вводил в дело запасную пилотажную рубку, для которой у него по печальному стечению обстоятельств имелись только два пилота: лейтенант Эрик Минц и гардемарин Линда Комлев.

- Вас зовут Линда? - спросил он, устраиваясь в ложементе.

- Да.

- Боитесь?

- Нет.

- Зря! - Эрик защелкнул фиксаторы ремней и положил руку на джойстик. - Страх отличный мотиватор и верный спутник... героев... Пристегнитесь!

Пока разговаривали, Эрик, не слишком стесняясь свидетелей, сделал глоток "воды" - принял свое чертово зелье - смесь из трех препаратов, предоставленных ему лабораторией биоактивных материалов. Без этой гадости ему даже КАБИ не включить. Да и с этим зельем, неизвестно, то ли сработает, то ли нет. Эрик этого еще ни разу после Парацельса не пробовал, и потому не знал, выдержит ли его бедный мозг работу с адаптивным интерфейсом или окончательно "поплывет".

- Приготовиться принять управление!

Что ж, чему быть, того не миновать! Эрик простился мысленно со всеми, кто был ему дорог - а таких на круг оказалось всего двое, да и те двойняшки, - и включил КАБИ. Удар "по мозгам" оказался такой силы, что Эрик едва сумел сдержать рвущийся из горла крик. Судя по всему, сейчас с ним происходило именно то, на что рассчитывали три года назад шутники с "Птицелова", когда Эрик впервые надел шлем с включенным адаптивным интерфейсом. "Больно и весело", где-то так. Но, к счастью, эффекты адаптации продолжались недолго. Всего сорок три секунды, если верить таймеру в левом поле зрения.

"Живой, кажется..." - Он был совершенно мокрым от пота, во рту ощущался металлический привкус крови, руки и ноги дрожали, но он был жив, и он подключился к управлению кораблем.

Следующие семь минут Эрик следил через КАБИ за продолжением атаки. "Акинак" получил еще два попадания в корпус, но из боя не вышел. Совместными усилиями крейсеров удалось серьезно повредить "Аль Ифрит" и один из больших эсминцев, но главное - имперские ударные крейсера пробили "туннель атаки" для тяжелых ракетоносцев, и те показали себя во всей красе. Развив чудовищную скорость, они практически мгновенно обошли крейсера, оставив их ромбовидный ордер позади, и провели классическую атаку, приблизившись к вражеским кораблям, что называется, на расстояние "пистолетного выстрела". Впрочем, "Акинак" и другие ударные крейсера тоже внесли свою лепту в разгром вражеской эскадры. Теперь уже они, следуя за ракетоносцами, "вплотную" приблизились к вражескому ордеру и произвели пуски своих собственных более легких, но не менее смертоносных ракет. К слову сказать, этот парадокс - тяжелые противокорабельные ракеты на атакующих фрегатах и легкие - на ударных крейсерах - неизменно удивлял Эрика, но за делами он все как-то не собрался выяснить, отчего так.

В общем, Эрику было на что посмотреть, и он смотрел, в любой момент ожидая приказа принять управление крейсером на себя, и дождался. Команда "принять управление" прозвучала в автоматическом режиме, и Эрик отреагировал на нее так, как его учили - не задумываясь. Он принял управление и сразу же забыл обо всем остальном. Ни боль, ни страх, ни посторонние мысли - ничто не могло нарушить его сосредоточенность, а ведь ему практически и делать-то ничего не надо было - только удерживать крейсер на боевом курсе. Впрочем, просто было только в начале. На сорок восьмой секунде повреждение одного из двух ходовых двигателей едва не вызвало хаотическое вращение "Акинака". Крейсер вздрогнул, и его ощутимо повело в сторону, одновременно начиная закручивать в продольной плоскости. Но крейсер не ракетоносец, ему такие маневры противопоказаны, в особенности под вражеским огнем.

Эрик успел среагировать на мгновение раньше, чем стало слишком поздно. Он сходу врубил маневровые двигатели и начал компенсировать ими крутящий момент. Отключить поврежденный двигатель он не мог. Мгновенная остановка одного из двух ходовых двигателей вызвала бы такую лавину осложнений, что тогда лучше уж было вырубить сразу оба, потому что в одиночку Эрик со всеми этими проблемами никогда бы не справился, а второй пилот у него был еще хуже, чем он сам. Поэтому и удерживать крейсер на курсе, и гасить крутящий момент ему приходилось самому, передоверив гардемарину Комлев лишь ряд второстепенных задач, типа сохранения неизменной скорости или связи с двигателистами. К счастью, этот ужас - а Эрик был настолько поглощён свалившимся на него грузом ответственности, что даже забыл, что крейсер находится под огнем, - продолжался недолго. Через две с четвертью минуты снова ожил Центральный пост. Оказывается, "прилетело" не в рубку, но от нескольких неприятных попаданий Центральный пост потерял управление кораблем. На самом деле именно для таких ситуаций и предусматривается, в частности, "запасная рубка". Уловив сбой в управлении крейсером, главный компьютер "Акинака" тут же задействовал Эрика и воспринимал его в качестве первого пилота до тех пор, пока рубка не восстановила контроль над ситуацией. Все про все заняло чуть больше трех минут, но Эрику и того хватило. Слава богу, что для них на этом бой, в сущности, уже закончился.

Подошли тяжелые корабли в сопровождении эсминцев и "носителя" "Голиаф", сбросившего свои ракетоносцы, и дело пошло веселее, а "Акинак" наконец вышел из боя и своим ходом пошел в ремонтные доки на высокой орбите Эно. С громадным облегчением Эрик отключил интерфейс и оставшуюся часть пути - почти три часа бортового времени - просто лежал в ложементе. По правилам они с Линдой должны были подстраховывать основную пилотажную группу до полного прекращения боевых действий, а "отбой" командир крейсера "сыграл" лишь тогда, когда "Акинак" принял на борт швартовочную команду доков во главе с местным лоцманом. Вот теперь Эрик мог отстегнуть ременную сбрую и встать с ложемента...

Глава 3. Перст судьбы

1. Двенадцатое декабря 2533 года, Метрополис, планета Эно

Сражение, разыгравшееся десятого декабря в системе Эно, стало третьим в короткой биографии Эрика, и первым, в котором он не принимал активного участия. И оказалось, что быть зрителем ему не нравится. Сидеть "на ровной попе" и наблюдать за тем, как сражаются другие, показалось ему, во-первых, неприличным - это как подсматривать за чужим сексом, - а, во-вторых, невероятно утомительным. Невозможность действовать самому изматывала нервы не меньше, чем собственная атака на какой-нибудь вражеский крейсер, а, пожалуй, и больше. Бессилие наблюдателя, неспособного вмешаться в ужасающую реальность творящейся на твоих глазах резни, страшный опыт. Но все вокруг отчего-то были уверены, что Эрику такое - "хоть бы хны". В особенности после того, как стало известно, что он в течении трех минут в одиночку "удерживал крейсер наплаву". "Железные нервы", сказала кавторанг Вурст, и все были с ней согласны. Даже гардемарин Комлев - она отчего-то не хотела, чтобы Эрик называл ее, как это принято на рузе Комлевой, - даже она, видевшая в каком состоянии он встал с ложемента, была уверена и всем об этом рассказывала, что лейтенант Минц - "кремень мужик".

Ну, кремень или нет, а, увидев Эрика, кавторанг Вурст едва не загнала его в лазарет. На силу отбрехался. Только в каюте, посмотревшись в зеркало, он понял, что она имела в виду. На губах и подбородке засохшие потеки крови, цвет кожи "зеленый", и глаза, как у больной собаки. Самочувствие тоже оставляло желать лучшего. Болела голова, ныл позвоночник, и какая-то фигня творилась с вестибулярным аппаратом. Эрик попросил у Вурст четыре часа, чтобы хоть немного прийти в себя, она дала ему шесть, но он проспал восемь, что было для него, в общем-то, ненормально. Однако кавторанг его будить не стала. Дождалась, пока он не свяжется с ней сам, и предоставив еще час "на все про все", назначила встречу во внутреннем доке, откуда катер должен был забрать их на "Финист", так как их инспекционная поездка на "Акинак" подошла к "закономерному" концу.

Пользуясь случаем, Эрик принял душ, побрился, переоделся и даже успел выпить кружку кофе. Съесть ничего не смог. Не было аппетита. Голова все еще болела, хотя и не так сильно, как сразу после боя, да и "штормило", кажется, поменьше. Во всяком случае, хотя "качка" все еще ощущалась, "ходить по палубе" стало легче. Но на самом деле, потребовались еще одни сутки и последовательный прием всех трех препаратов, не говоря уже об очередных восьми часах сна, чтобы Эрик наконец пришел в себя. Все это время, к счастью, он никому не был нужен, даже кавторангу Вурст.

Сражение в системе Эно закончилось блистательной победой императорского флота, но два обстоятельства омрачали торжество. Военно-космические силы понесли огромные потери, и многие в империи вдруг осознали, что война с халифатом и эмиратом не будет ни легкой, ни короткой. А победоносной она станет только в том случае, если империя Торбенов мобилизует все свои резервы и отнесется к делу со всей серьезностью, которую оно от империи потребует. Потери и утрата иллюзий - серьезный повод для озабоченности, и на некоторое время Эрика попросту оставили в покое.

Впрочем, отдых долго не продлился. Двенадцатого декабря его вызвали к заместителю командующего по организационным вопросам, и уже через два часа Эрик летел на попутном челноке обратно на твердь. В Метрополисе в соответствии с полученным приказом он первым делом направился в главный клинический центр ВКС. Ничего хорошего от этого очередного "внеочередного" обследования Эрик не ожидал, но девять часов, проведенные в компании людей в белых халатах, завершились гораздо лучше, чем он мог ожидать. Чиновник управления кадров ВКС, работавший прямо в главном здании клинического центра, поздравил Эрика с успешным прохождением медкомиссии - "Так это была медкомиссия, а не простое обследование?!" - изумился Эрик, - и вручил Эрику сертификат аттестации на профиль Бета-9, ваучер на ночлег в отеле ВКС на Гренадерской улице и приказ явиться завтра, тринадцатого декабря, ровно в семь утра по меридеанальному времени в 7-й отдел кадрового управления.

Все это было более, чем странно. Вызывала вопросы и та поспешность, с которой его выдернули на твердь, и результаты медицинского освидетельствования - "Я что, действительно иду на поправку?" - и направление в отдел учебных заведений штаба ВКС. Последнее, скорее всего, означало, что про миссию на Холод все уже благополучно забыли, а вот про то, что пилот ракетоносца из него теперь никакой - нет. Только этим можно было объяснить, что его, боевого офицера, принявшего участие в трех космических сражениях, в разгар войны посылают учиться на какие-нибудь очередные курсы переподготовки.

"Или меня вернут в Адмиралтейское училище?"

2. Тринадцатое декабря 2533 года, Метрополис, планета Эно

Когда утром он входил в двери 7-го отдела, Эрик был уже вполне уверен, что его вернут в Высшее Командное Училище. Анализ сложившейся военно-политической ситуации показывал, что империю ожидает долгая кровопролитная война, а значит ей понадобится огромное количество хорошо подготовленных офицеров. С точки зрения Эрика, в такой ситуации следовало отозвать из действующей армии всех его однокурсников, но, по-видимому, - думал он, - начали с тех, кто сейчас не удел. Однако он ошибался. Во всяком случае, на его счет у командования имелись совсем другие планы. Как вскоре выяснилось, в здании 7-го отдела управления кадров ВКС не только работали военные чиновники, но и размещалась Высшая Аттестационная Комиссия Адмиралтейства.

Едва Эрик представился в приемной, как его быстренько провели в какое-то похожее на компьютеризированный класс помещение, находившееся двумя этажами выше и в другом крыле здания, и усадили за один из трех десятков стоявших в комнате столов. За другими столами, но пока еще не за всеми так же сидели офицеры в званиях лейтенантов и капитан-лейтенантов. А еще через пять минут подошли все остальные, и женщина в звании капитана 1-го ранга объявила, что экзамен начинается.

"Экзамен? - испугался Эрик. - Глупость какая! Я не готовился ни к какому экзамену..."

Но не кричать же об этом во весь голос?

- Время пошло, - объявила каперанг, и на экране монитора появились часы обратного отсчета. Судя по ним, на все про все, - чем бы оно ни было, - у Эрика имелось ровно шесть часов.

Шесть часов... Иногда это настоящая прорва времени, а в другой ситуации их ни на что толком не хватает. И в первые пять минут после начала экзамена Эрик гадал, что случиться на этот раз. Вернее, не так. Он не гадал. Он был практически уверен, что не сможет сдать этот гребаный экзамен, и, значит, шести часов на выполнение неизвестных заранее заданий ему не хватит. Однако где-то глубоко в душе теплилась скромная надежда, что вопреки всему он справится.

"Структура Временного Оперативно-Тактического командования, создаваемого приказом ВРИО командующего планетарной обороной на планетах 3-го класса..."

"Факторы, влияющие на дальность действительного огня артиллерии в применении к импульсным орудиям 1-го ранга..."

"Скоростные характеристики маневра уклонения..."

"Крейсера 9-й серии: "Гвизарма", "Бердыш", "Глефа" и "Протазан"..."

После четвертого вопроса Эрик совершенно успокоился. Большую часть технических характеристик кораблей, тактических маневров и прочего в том же духе он знал, потому что отлично помнил весь материал, изучавшийся в Адмиралтейском училище, в Звездной академии, на курсах переподготовки и даже в училище москитного флота. Многое он узнал так же путем самообразования или на практике, когда служил на ракетоносцах. Кое о чем можно было просто догадаться, хорошо зная математику, физику и астрономию, а все вопросы, связанные с организацией флота, системой подчиненности, логистики и делопроизводства, он изучил, служа помощником главного инспектора-ревизора 8-й эскадры. Оставались вопросы на логику и аналитическое мышление, с которыми Эрик отлично справлялся, еще будучи ребенком. Поэтому свой экзамен он выполнил за четыре часа и пятьдесят три минуты и, как тут же выяснилось, первым из всех присутствующих.

- Вы свободны, - сказал ему дежурный офицер.

- А как я узнаю результаты экзамена? - спросил Эрик.

- Вам сообщат.

- Когда? Как?

- Не знаю, - пожал плечами младший лейтенант.

- Но хоть что это за экзамен, вы мне можете сказать? - едва сдерживая гнев, уточнил Эрик.

- А вы что, не знаете? - удивился дежурный.

- Представьте себе, нет.

- Это квалификационный экзамен Н-3.

"Н-3? Серьезно? - Честно сказать, Эрик был смущен. - Такой простой экзамен?"

Что ж, здесь было чему удивляться. Норматив-3 это квалификационный экзамен для старших офицеров - не по званию, а по занимаемой должности, - на кораблях 3-го и 2-го ранга. То есть, если Эрик пройдет этот экзамен, то сможет быть командиром тяжелого транспорта, первым помощником на эсминце или большом десантном корабле, первым пилотом на эсминце и, как минимум, вторым пилотом на ударном крейсере. И вот что любопытно. Любая из этих должностей в ультимативном порядке предусматривает медицинский профиль не ниже Бета-9...

Оставшуюся часть дня Эрик провел, наслаждаясь "праздностью и леностью". Он пообедал в дорогом ресторане, посидел, "как взрослый" - с бокалом белого вина и сигарой - в шезлонге на парковой террасе над Потоком, посмотрел на птиц, летающих над быстрой водой, на людей, неторопливо прогуливающихся по тропкам, проложенным по обеим берегам реки, затем погулял по старому городу, выпил кружку эля в маленьком кабачке в Чертовом Лабиринте, и, наконец, вечером сходил на оперу в Новом театре. Севильский цирюльник - одна из немногих опер со Старой Земли, которые пережили Откат и Долгую ночь. Музыка была изумительна, хотя сама история была Эрику неинтересна. Какой-то парикмахер... Какой-то граф... Однако сценография и голоса певцов буквально завораживали. В общем, опера оказалась удобным случаем, чтобы вспомнить о Вере, и приятной возможностью, чтобы отвлечься от рутины. После театра Эрик совсем уже собрался поужинать, но в тот момент, когда он садился за столик в уютном "французском" кафе, с ним связался личный помощник адмирала Севера и без тени смущения спросил, что он собирается делать ночью.

- Предполагал спать, - в том же тоне ответил Эрик, - но, если адмиралу не спится, могу изменить свои планы.

- Тогда в полночь в ресторане "Вена"?

- Договорились! - согласился Эрик и подозвал официанта.

Сейчас было 22:47. До "Вены" от кафе, где находился Эрик, максимум двенадцать минут ходьбы. Следовательно, времени у него было еще много, и это время следовало потратить с пользой. Встреча с адмиралом вряд ли предусматривает возможность нормально поесть, даже если назначена в ресторане, поэтому Эрик сделал заказ и спокойно поужинал. Не слишком плотно, переедать было не с руки, но достаточно, чтобы не налегать на еду во время встречи, да, и вообще, "не пускать слюни".

Ровно в двенадцать Эрик вошел в отдельный кабинет, снятый для этого случая адмиралом Севером. Там за круглым столом сидели сам адмирал, - он мало изменился с их последней встречи два года назад, но носил теперь звание вице-адмирала, - каплей Верн, с которым Эрик встречался в день начала войны, и незнакомая молодая женщина в звании капитана 2-го ранга. Эрик дал ей на взгляд лет тридцать, но мог и ошибиться. Определение женских возрастов не входило в число его положительных достоинств.

- Лейтенант Эрик Минц, - представился он ей, после того, как доложил адмиралу о прибытии.

- Капитан Герда Маркс, - ответно назвалась кавторанг.

- А теперь к делу, господа! - Север указал на стол, сервированный на четверых и стоящий рядом столик с блюдами, накрытыми выпуклыми крышками. Там же стояли бутылки с вином и другими алкогольными напитками. - Прошу, угощайтесь, выпивайте, но не в ущерб разговору.

- Итак, - сказал адмирал, налив себе немного коньяка. - Решение наконец принято, и миссия статс-секретаря Клингера отправляется в путь через одиннадцать дней. В принципе, его команда сформирована еще три месяца назад, но государь дал возможность нашим дипломатам и разведчикам еще раз доказать свою несостоятельность. Последние события, я имею в виду вторжение в систему Эно, ускорили принятие решения. Граф Клингер имеет карт-бланш на ведение переговоров со всеми, с кем сочтет нужным. Как максимум, он будет искать союзников или добиваться нейтралитета от тех, с кем союз невозможен. По минимуму, и он, и мы будем проводить разведывательную операцию. Надо хотя бы познакомиться с "соседями", понять, кто они, каковы их цели и в каких областях мы могли бы сотрудничать. Кроме того, государь особо подчеркнул тот момент, что мы не ищем конфронтации, а значит, не совершаем резких телодвижений и не обостряем ситуацию без нужды, но и в нужде действуем крайне осмотрительно. Думаю, граф еще будет проводить брифинги со всеми сотрудниками миссии прямо в дороге, тем более, что нам тащиться на Фронтир не менее двадцати дней. Пойдем окольными путями через "дружественные земли", так сказать. Миссия будет базироваться на линейный крейсер "Клив-Солаш". Старичок, конечно, но все еще боеспособен и по размерам как раз подходит для миссии. В качестве эскорта пойдут ударные крейсера 6-й серии "Ятаган" и "Дага". Это, так сказать, общие сведения. Персоналии по членам миссии будут готовы дней через пять, тогда и получите. Но следует иметь в виду следующее. Император предполагает послать с миссией еще кого-то из аристократов. Насколько я понимаю, это связано с информацией, что на Фронтир направляется еще одна миссия. Свое посольство отправляет княгиня Горицкая Теодора, а наш маршрут, в любом случае, проходит через Гёрз, там они к нам и примкнут. Отсюда необходимость в аристократах. У графа Клингера в миссии есть несколько. У нас тоже, - усмехнулся адмирал. - Я и лейтенант Минц. Я барон, он кавалер, но, имея в виду фриульцев, этого явно недостаточно. Кого пошлют неизвестно, но это стоит иметь в виду и держать с аристократами ухо в остро. И это пока все про них. Поэтому перейдем к нашей миссии.

Адмирал допил коньяк, налил себе еще и закурил. Курили все, кроме Эрика, который сегодня уже успел "подымить". Пил он, к слову, тоже умеренно. Это до отравления боевой химией он мог перерабатывать алкоголь на ура, сейчас же ему следовало быть осторожным, ну или, во всяком случае, осмотрительным. Немного белого вина, чтобы не выглядеть дураком, и достаточно.

- Итак, мы, - продолжил адмирал. - Мы прикомандированы к миссии, как представители ВКС. У графа в составе миссии уже есть несколько военных. Это официальный военный атташат, - атташе генерал-лейтенант Акст, его заместитель капитан 1-го ранга Крист и их люди, - а также представители военной разведки и контрразведки. Мы другое. Официально мы представители Адмиралтейства. Неофициально - и статс-секретарь об этом осведомлен, - я наделен равными ему полномочиями, но мы особая миссия флота. Не Адмиралтейства, а именно ВКС. Цели у нас примерно те же, что и у миссии графа Клингера, но мы нацелены на военных с Фронтира, Трилистника и Холода. Наша задача - искать точки соприкосновения и области, в которых возможно взаимопонимание. Официальную сторону нашей миссии представляем мы с лейтенантом Минцем. Лейтенант уже знаком кое с кем с Холода, и есть надежда, что эта ниточка нас куда-нибудь приведет. Но действовать он будет максимально открыто. Нам скрывать нечего. Мы военные, и Эрик Минц - герой битвы у Фронтира - нам для этого подходит более, чем кто-нибудь другой. Но я, надеюсь, капитан, - взглянул он на Маркс, - что вы нашего лейтенанта натаскаете в кое-каких специальных вопросах?

- Так точно, господин адмирал, - кивнула кавторанг. - Эрик, вы как, драться и стрелять умеете?

- Дерусь хорошо, - ответил Эрик, надеясь, что не врет. - Но не стильно. Я, знаете ли, на улице рос...

- Знаю, - улыбнулась женщина. - А что с оружием?

- Нам разрешат ходить с оружием? - удивился Эрик.

- На Фронтире - непременно, а дальше - по обстоятельствам. Так как у вас с оружием?

- Средне, - обдумав вопрос, ответил Эрик. - Результаты не выдающиеся, но на близкой дистанции не промахнусь.

- Хорошо, - подытожила краткий обмен мнениями кавторанг. - Мы это с вами, Эрик, еще обсудим. И кое-какой спецтехникой снабдим. Не помешает. У вас, лейтенант, к слову, имеются полномочия от разведки флота, я вам это потом тоже объясню.

- Ну, вот и славно, - завершил дискуссию адмирал. - Значит, мы с Эриком на виду, а вы, Верн, и вы, Маркс, занимаетесь нелегальной разведкой. Приборы и люди у вас свои, помещения на крейсере нам выделят, вот и все, собственно...

- Ах, да, - добавил, допив и новую порцию коньяка, - совсем забыл. Властью данной мне... Далее по тексту... Объявляю вас мужем и женой! Шутка, - усмехнулся, показав зубы. - Объявляю вам, господин капитан-лейтенант, и вам, господин лейтенант, что вы повышены в звании до капитана 3-го ранга и капитана-лейтенанта, соответственно. Поздравляю вас, господа, и предлагаю за это выпить!

С этими словами он достал откуда-то из-за спины и передал Верну и Эрику кожаные папки. На папке Эрика было выдавлено золотом "капитан-лейтенант Эрик Минц", а внутри лежал патент за подписью первого лорда Адмиралтейства и погоны с соответствующим количеством звездочек.

"Ничего себе карьерный рост! - Эрик был попросту обескуражен. - За два с половиной года от курсанта-москитника до капитана-лейтенанта ВКС!"

- Это настоящее? - спросил он голосом, предательски сорвавшемся на фальцет.

- За кого вы меня принимаете, капитан? - поднял бровь адмирал. - Да, не робей, Минц! Все взаправду!

3. Четырнадцатое декабря 2533 года, Метрополис, планета Эно

Остаток ночи Эрик провел в отеле ВКС на Гренадерской улице, а с утра отправился в свою альма-матер - в ВАКУ ВКС и засел в библиотеке. Два неотложных вопроса он решил - послал Вере длинное письмо с фотографией себя любимого в форме с погонами капитана-лейтенанта и договорился в отеле, что останется у них до отлета на Фронтир, - а других дел у него в Метрополисе не было. Во всяком случае, сейчас, имея в виду утреннее время, - вечером какие-то планы наверняка сформируются, - он мог полностью посвятить свое время работе над "домашним заданием". В принципе, его интересовало множество самых разных вопросов, но начал он с роли Фронтира, как посредника в торговле с Неассоциированными Мирами Открытого Космоса.

Звезда Уилберга находится на самом краю своего созвездия и практически на краю своего галактического рукава. В Этом смысле, она в буквальном смысле находится на "краю пустоты". К Фронтиру можно добраться многими путями и со многих направлений, но одно направление ведет в никуда. Там лежит Пространство - Великая Пустота, пересечь которую, чтобы добраться до "противоположного берега" - ближайшего звездного скопления по ту сторону Пространства, при современном уровне техники практически невозможно. Астронавигаторам попросту не рассчитать необходимый для этого прыжок. Не говоря уже о том, что кораблям может не хватить мощности, чтобы прыгнуть так далеко. Конечно, теоретически можно прыгать и в пустоту. Но тогда следующий прыжок осуществить будет еще труднее. Навигатор в этом случае должен будет оперировать весьма приблизительными координатами, как точки входа, так и точки выхода, "привязывая" и то, и другое к ближайшим видимым ориентирам. В общем, ни один человек в здравом уме и твердой памяти на такое не пойдет. Однако во все времена существовали безумцы и фанатики, способные попробовать совершить невозможное. В большинстве случаев эти попытки заканчиваются плачевно, если не сказать трагически, но иногда удача оказывается именно на стороне дураков, которые не знают, что творят, и безумцев, которые верят, что знают, что делают.

По непроверенным данным - а как их, спрашивается, проверить, если спросить не у кого, - лет триста назад один такой герой нашел-таки тропинку через Пустоту, добравшись до шарового звездного скопления, где звезд, - а значит, и пригодных для колонизации планет, - гораздо больше, чем в освоенной части галактики, а расстояния между ними во много раз меньше. Альфред Киш по прозвищу Харон, а также его потомки, в течении двухсот лет работали своеобразными лоцманами, которые за деньги, а иногда и из идейных соображений перевозили на ту сторону Пространства упертых беглецов от цивилизации, то есть всех тех, кто не желал встраиваться в возникавшие в космосе государственные образования. Судя по всему, они продолжали заниматься этим и в Долгую Ночь, когда из-за Отката были прерваны все межзвездные контакты. К слову сказать, среди прочего это означало, что кое-кто из тех, кто перебрался на ту сторону еще до Великой войны, не утратил старых технологий и продолжал строить гиперпространственные двигатели в течении всей Долгой ночи. Так, собственно, и возникли Неассоциированные Миры Открытого Космоса. Там имелись кое-какие политические структуры - например, Ассамблея Свободных Наций - но никто не знал подробностей, вернее, не удосужился узнать, полагая эту информацию неважной.

Откуда была переброшена первоначальная тропа оставалось неизвестно. Во всяком случае, Альфред Киш умудрился спрятать ее так, что никто его тропинку так и не нашел. Впрочем, возможно, все дело в том, что никто ее толком и не искал. Звездных систем хватает и по эту сторону Пространства. Однако около ста лет назад - девяносто семь, если быть точным, - новый маршрут проложили уже с той стороны на эту, соединив некую необитаемую систему, носившую название Гибралтар, прямиком с Фронтиром. Сделали это корабли Трилистника, надгосударственного образования, объединившего три независимые звездные системы и не имевшего никакой связи с исторической Ирландией на Старой Земле, чьим символом как раз и был трехлистный цветок клевера. В этой истории все было непонятно. Почему Трилистник действовал открыто, а семья Кишей, напротив, скрытничала. Но вот вам факт: Киши перестали заниматься своим бизнесом около ста лет назад, но именно тогда Трилистник проложил тропу на Фронтир. Неясны были и технические характеристики тропы. Шла ли речь об одном сверхдальнем прыжке или в Великой пустоте существуют промежуточные станции. С этой стороны на ту, как и с той на эту ходили только корабли Трилистника и некоторых из Неассоциированных миров, - Холода, например, - а они секретами навигации в Пространстве делиться не спешили. В первое время торговля хоть и шла через Фронтир, но к самому Фронтиру отношения не имела. Частные торговые компании перекупали товары у торговцев с той стороны и везли их на крупные "ярморочные" планеты, типа Рязани, Бомбея или Маракайбо. Но тридцать лет назад, когда Фронтир заключил оборонительный договор с империей Торбенов, планета и сама превратилась в крупный торговый центр. Многие покупатели предпочитали вести дела напрямую с торговыми домами Трилистника и других Неассоциированных миров.

"Н-да, темный омут этот Фронтир, по-другому и не скажешь..."

Эрик проработал в библиотеке десять часов - от открытия до закрытия - и узнал массу интересных фактов о товарах, пошлинах, главных игроках на торговой бирже Фронтира и, разумеется, о дипломатической активности всех заинтересованных сторон...

3. Двадцать третье декабря 2533 года, система Эно

"Что, черт возьми, она здесь делает?!" - Вопрос не праздный, но, увы, бессмысленный. Каким бы ни был ответ, это уже ничего не изменит.

Прошедшие десять дней Эрик большей частью был предоставлен самому себе. Он трижды встречался с кавторангом Маркс, которая обучала его некоторым специфическим предметам, но каждый урок длился не более двух часов, хотя Эрик не отказался бы и от более продолжительных занятий. Мир шпионажа оказался невероятно интересным с технической точки зрения и весьма привлекательным - с психологической. Однако Герда умерила его пыл.

- Ты не шпион, Эрик, - сказала она с доброй улыбкой, - и предполагаю, не смог бы им стать ни при каких обстоятельствах. Ты слишком простодушен и открыт. Для пилота ракетоносца - это даже неплохо, а вот для разведчика...

"Ну, да, - подумал тогда Эрик. - Это я-то простодушен и открыт? Знала бы ты, Герда, как сильно ты ошибаешься!"

"Но оно и к лучшему, - решил он через мгновение. - Если меня "не видит" даже капитан Маркс, то кому это под силу?"

Как показывал опыт, его не "читал" практически никто, даже капитан Верн, хотя ему-то, как контрразведчику, и карты в руки. Если кто и понимал Эрика Минца, то только адмиралы Моргенштерн и Север. Да и то, они скорее догадывались, чем знали наверняка.

- Согласен, - улыбнулся в ответ Эрик. - Какой из меня шпион! Мне просто интересно.

- Ладно, - сжалилась Герда, - еще позанимаемся на крейсере.

И все, собственно. Все остальное время Эрик проводил с самим собой. Друзей у него не было. Вера находилась далеко. Но зато она незримо присутствовала рядом с ним, когда Эрик шел в театр или на выставку, в бассейн, на татами или в симулятор. И, разумеется, он больше не мог "простодушно" клеить девушек в ночных клубах - совесть не позволяла. А уж о том, чтобы снять проститутку, вообще не могло идти речи. Об этом даже думать было противно. Так что отношения с Верой наложили свой отпечаток и на эту сторону жизни Эрика. Хорошо хоть желание окончательно не отбили. "Желания", как назло, было больше, чем нужно. Однако заплыв на километр или хороший спарринг позволяли достаточно эффективно спускать пар. Впрочем, если не кривить душой, это были совсем неплохие десять дней.

Погода стояла чудная. Самочувствие было сносное. Во всяком случае, свои "спецсредства" Эрик принимал в течение этих дней всего два раза. И дел, по большому счету, никаких. Флот интриговал и своих людей не показывал до самого последнего момента. Но вечно такое положение дел продолжаться не могло, и, в конце концов, наступил день, когда адмирал Север "дал отмашку".

Эрик собрал вещи и на такси добрался до военного терминала космодрома Метрополис-Смарагд. Здесь его вещи пронумеровали и опечатали бойцы десанта, сложив вместе с личными вещами других посланцев ВКС в запирающиеся контейнеры, а Эрик присоединился к другим офицерам, собравшимся у входа в туннель, ведущий к третьему стартовому окну. Поздоровался с теми, кого знал, представился тем, с кем встречаться еще не приходилось, и вскоре все вместе они перешли на борт челнока.

- Эрик, во время представления вы должны находиться рядом со мной, - коротко приказал адмирал.

- Так точно, господин адмирал. Я понял. Находиться рядом с вами.

- А вот строить из себя солдафона ни к чему. Все равно никто не поверит.

- Хорошо, я буду рядом!

- Так-то лучше! Расскажите мне лучше, что там у вас случилось на Фронтире.

Эрик эту историю рассказывал столько раз и таким разным людям, что теперь это получалось у него едва ли не автоматически. Но вот какое дело, рассказывая ее сейчас, он задумался над некоторыми моментами, которые не приходили на ум до тех пор, пока он не стал изучать вопросы, связанные с Фронтиром, Трилистником и Холодом.

Грит Мюстерс, как, впрочем, и две другие девушки, Лив и Трис, говорили на ланге без акцента и неплохо разбирались в реалиях империи. Вечер накануне мятежа они провели вчетвером, беседуя о всякой всячине. И вот еще что, пожалуй. Оглядываясь назад, вспоминая тот вечер, Эрик вдруг сообразил, что, если при знакомстве Лив и Трис были одеты в легкие платья, - он еще подумал тогда, как они не мерзнут в этих "тряпочках", - то в тот вечер все три девушки оделись по-спортивному: удобные ботинки, мешковатые брюки и куртки. Различался только цвет и фактура ткани. У Лив была черная куртка из жатой кожи, у Трис - коричневая, гладкая, а Грит и вовсе надела мешковатую защитного цвета куртку с капюшоном. Под такими куртками удобно прятать оружие. Эрику по наивности, тогда такое и в голову прийти не могло, вот он и не обратил внимания. А сейчас, когда он знал, что под такую куртку легко поддевается и наплечная кобура, и поясная, которую носят за спиной, все выглядело как-то иначе. Возможно, что все три девушки знали о готовящемся мятеже, и Трис, кажется, даже пыталась ему об этом намекнуть, но ее моментально заткнула Лив.

За воспоминаниями о том давнем уже вечере полет до крейсера "Клив-Солаш" прошел практически незаметно. Вроде бы, только что стартовали, а уже швартуются во втором - небоевом - внутреннем доке. "Старичок" действительно был хорош. Такие большие крейсера строили лет двадцать-двадцать пять назад, когда концепция тяжелых кораблей предполагала известную универсальность боевых единиц. До реконструкции на "Клив-Солаш" стояла тяжелая артиллерия и имелись многочисленные пусковые установки противокорабельных ракет, на него также базировались истребители и два ударных ракетоносца, как на какой-нибудь корабль-матку. Но сейчас, насколько знал Эрик, на корабле стало меньше разнообразного и не всегда эффективного оружия, почти вдвое сократилось количество истребителей, а вместо старых "хильд 9" службу несли два "кабира". Ну и жилые палубы расширили, так как новая концепция предполагала использовать корабли этой серии в качестве штабных, чего в реале так и не случилось.

Итак, они добрались до места, собрались вместе и поднялись на лифтах на верхнюю палубу, где предполагалось взаимное представление группы статс-секретаря Клингера и группы адмирала Севера. Эрик, как и предусматривал приказ, шел по левую руку от адмирала и, войдя в зал, привычно окинул его быстрым цепким взглядом. На противоположной стороне в ожидании флотских расположились члены миссии. Двоих из них Эрик знал в лицо: графа Клингера и графиню Монк. Вот тогда Эрик и подумал:

"Что, черт возьми, она здесь делает?!"

Судя по выражению ее лица, Анна задала себе точно такой же вопрос, но уже относительно Эрика.

Между тем, флотские, не ожидая "секретарских", двинулись вперед. Эрик шел спокойно. Не строевой шаг, но и не прогулочный. Смотрел с интересом, но без вызова. На самом деле, бояться Анну ему было не с чего, волноваться из-за нее тем более.

Подошли. Началось представление.

- Здравствуйте, граф! - сказал адмирал. - Рад вас видеть.

Он кивнул еще кое-кому из свиты статс-секретаря и представился:

- Я адмирал Александр Север. Представляю в нашей миссии Адмиралтейство. Честь имею!

Ключевыми в этом кратком приветствии были два слова, - "нашей" и "Адмиралтейство", - из чего следовало, что миссия совместная, и адмирал представляет императора в той же мере, что и статс-секретарь двора, так как Адмиралтейство приравнено по статусу к тому, что называется Двором.

- Мои помощники, - продолжил между тем адмирал. - Капитан 2-го ранга Маркс, капитан 3-го ранга Верн, капитан-лейтенант Минц.

Эрик шагнул вперед, отдал честь и вернулся на прежнее место.

"Капитан-лейтенант... Звучит!"

Адмирал представил только троих своих помощников, хотя за его спиной стояло еще несколько офицеров. Впрочем, эти офицеры являлись техническими специалистами и официального статуса не имели. Граф Клингер поступил также. Представил семь человек, выполнявших в миссии официальные функции и оставил остальных безымянными. При этом Анну, одетую в шикарное открытое платье, позволявшее видеть не только значительную часть ее тела, но и фамильные драгоценности стоимостью с хороший крейсер, он представил, как княгиню Эгерланда Анну.

"Княгиня? - удивился Эрик. - Князь Удо умер? Значит, это она представляет в миссии аристократов империи. Мило..."

3. Двадцать третье декабря 2533 года, борт крейсера "Клив-Солаш"

- Эрик! - Могла бы и не окликать, они шли навстречу друг другу, и разделяли их уже считанные метры.

- Анна, - Эрик склонил голову в учтивом приветствии и выжидательно посмотрел на девушку: платье ей было к лицу, бриллианты и рубины тоже.

- Кто вы такой, черт вас подери?! - Казалось, от бешенства у Анны Монк светятся глаза.

- Прошу прощения? - вежливо улыбнулся Эрик.

Они встретились на обзорной палубе, и он мог бы поклясться, что, как и тогда, в "Омуте Планка", это она искала встречи. В принципе, он понимал ее недоумение, переходящее в возмущение. Понимал и принимал. Анна была права. Но права только в общем случае. В случае "счастливчика" Минца она ошибалась, потому что Эрик - баловень судьбы, избранник фортуны, человек, которому улыбнулась удача. И поэтому общие правила на него не распространяются.

- Эрик, ты не можешь не понимать, о чем я спрашиваю!

- Вы или ты? - Вопрос заставил ее сбиться, и Анна очевидным образом потеряла темп.

- Ты, - после короткого раздумья предложила она.

- Я понимаю, о чем ты спрашиваешь, - Эрику не нравился этот разговор, но рано или поздно он должен был состояться. Так почему бы не сейчас? - Будем стоять здесь или пойдем в кают-компанию?

- Одним словом не ответить, да?

- Боюсь, что нет.

- Я так и думала, - тяжело вздохнула девушка. - Тогда пошли в кают-компанию.

- Но ты мне объяснишь? - добавила, наверное, испугавшись, что он опять уйдет от ответа. - Ты обещал еще в "Омуте Планка"...

- Я помню, - кивнул Эрик. - Пошли?

- Пошли.

По дороге не разговаривали. Оба испытывали неловкость, хотя и по разным причинам. Да и потом, о чем говорить, если ничего еще не сказано?

- Итак?

В кают-компании было тихо. В этот час ее мало кто посещал. Но они все равно прошли в самую дальнюю комнату отдыха - небольшое помещение с несколькими креслами и диванами, приглушенным светом и тихой музыкой, звучавшей, как фон.

- Выпьешь что-нибудь? - Эрик не торопился с объяснениями, оттягивал сколько мог начала разговора. Его вдруг охватила растерянность, и он не знал, как и о чем говорить с Анной.

- Коньяк.

Ее явно не устраивал такой разговор, но делать нечего - формально Эрик был прав.

"Прав, не прав..."

Он принес ей бокал с коньяком и стакан воды для себя, и сел напротив.

- Вода? - удивилась девушка. - Серьезно?

Эрик только пожал плечами. Об этом тоже, наверное, стоило ей сказать, но он еще не решил, что и когда.

- Все так плохо? - нахмурилась Анна.

- Суди сама, - Эрик чувствовал себя скверно, но делать нечего, взялся за гуж, не говори, что не дюж. - Перед Парацельсом у меня был профиль Бета-13, чуть-чуть не хватало до 15, а после боя - Бета-7. Чувствуешь разницу?

- Господи! - она очень по-женски, но никак не аристократично прикрыла раскрывшийся от испуга рот рукой.

- Не все так страшно, - отмахнулся Эрик, пытаясь отыграть назад и убавить интенсивность "драмы". - На последнем по времени освидетельствовании, как раз перед квалификационным экзаменом, я уже дотянулся до Бета-9. Со скрипом, но прошел.

- Какая у тебя квалификация? - насторожилась Анна.

- Н-3. - Этот факт не являлся секретным, о нем можно было говорить.

- Н-3? - удивилась девушка. - Но, Эрик, норматив Три - это квалификационный экзамен для старших офицеров на кораблях 3-го и 2-го ранга.

- А ты думаешь, кто-нибудь решился бы присвоить мне звание капитана-лейтенанта, не пройди я медицинское освидетельствование и квалификационный экзамен?

- Скажи... - После довольно длинной паузы, явно вызванной колебаниями морального толка, спросила Анна. - Скажи, это потому что ты с Верой?

Ну, да, самое простое объяснение - это протекция. А кто лучше всех порадеет за "родного человека", если не отец "невесты", который по случаю адмирал, командующий флотом метрополии, и главком по совместительству.

- Не думаю, - покачал головой Эрик, и зря, между прочим. Боль, ударившая в основание черепа, была такая, что он едва не закричал.

- Подожди! - попросил, переждав приступ с закрытыми глазами.

"Черт бы побрал эту хворь! - подумал, доставая футляр с ампулами. - В самый неподходящий момент..."

Он принял лекарство, хотя делать это на глазах Анны было крайне неприятно. Переждал еще минуту, пока стихнет боль, и кисло улыбнулся встревоженной и озадаченной собеседнице.

- Извини! Это обезболивающее. Иногда накатывает...

- Вера знает?

- Вера меня первой в госпиталь и отволокла. Она случайно оказалась там... Или не случайно... Ладно, подожди, Анна. Тут все так запутано. Давай вернемся к твоему вопросу. Дело не в адмирале Мельнике, хотя он мне и симпатизирует. Дело в императоре.

- Что?!

Ну, он ее, видно, смог все-таки удивить.

- После Фронтира меня наградили "Военным орденом" 2-й степени и, по представлению адмирала Моргенштерна, присвоили звание младшего лейтенанта, - начал объяснять Эрик. - Честно сказать, я был на седьмом небе от счастья, потому что всего за месяц до этого стал мичманом. В обход многих правил, но вполне в компетенции адмирала Севера.

- Так это он тебя вытащил? - Кажется, Анна начинала кое-что понимать.

- Не только он, но Север действительно дал "отмашку". И тут вот в чем дело.

Эрик замолчал, соображая, каким образом рассказать о подоплеке событий, не раскрывая военной тайны, хранить которую он обязался, подписав много очень серьезных бумаг.

- Анна, какой у тебя допуск?

- Допуск?

Похоже, ему удавалось удивлять ее раз за разом.

- Это важно?

- Да, - подтвердил Эрик.

- Тогда, смотри, - и Анна протянула ему руку с браслетом идентификатора.

Эрик посмотрел. У нее был высокий допуск, но все равно недостаточный.

- Скажем так, - Эрик достал портсигар - маленький, кожаный, на три сигареты и зажигалку, - и повертел его в пальцах, раздумывая над тем, закурить или нет. - Есть секретные технические средства управления космическими аппаратами. Научиться ими пользоваться можно, только если организм позволяет. Нервная система, на самом деле. У меня она позволяет, ну, или позволяла, если быть точным. Для ракетоносцев самое то. Плюс быстрая реакция, и думаю я тоже быстро. Оттого Север меня и двинул, но без законченного образования, кроме мичмана, ничего не получалось. А во время боя за Фронтир, я еще кое-какой техникой воспользовался. Она и вовсе, страшно секретная, но без нее фиг бы справился. Понимаешь?

- Начинаю понимать, - кивнула Анна. - Император увидел ту запись...

- Судя по всему, так все и произошло, - Эрик все-таки закурил, надеясь, что не вызовет этим новый приступ головокружения. - Он вызвал меня к себе в день вручения высших наград. Думаю, до последнего момента не был уверен, стоит ли меня награждать чем-то еще. Во всяком случае, мне так кажется. Но потом решил все-таки в мою пользу, и я в один день стал и кавалером, и лейтенантом, поскольку статус "Звезды и Меча" это предусматривает. Но что бы ты не думала, я после этого год учился на курсах переподготовки и получил направление в училище. И вот только там меня нашла Вера. Так что старший Мельник ко всему этому отношения не имеет.

Тут Эрик несколько покривил душой. Как раз к нынешним его должности и званию Мельник имел, судя по всему, самое прямое отношение, но вот рассказывать об этом Анне он счел излишним.

- Что произошло на Парацельсе? - каким-то уж очень неуверенным, нехарактерным для нее голосом спросила Анна.

- Я был резервистом, как и все мы... Ты ведь тоже?

- Я всего лишь артиллерийский офицер, - пожала плечами девушка. - Командовала орудийной башней... Я была там, Эрик... в системе Парацельса... На крейсере "Жуайёз"...

- Ну, а я был на "носителе" "Буцефал" в составе 93-й тяжелой штурмовой бригады, - кивнул Эрик. - Командовал головным ракетоносцем типа "Кабир" и возил комбрига. Когда совершили переход, сразу оказались под огнем... В общем, комбриг Бём погиб в первые минуты боя. Выбора не было. Связь со всеми была только у меня, тактик тоже сидел в "кабире"...

- Пункт 1-7 регламента?

- Ну, ты сама все понимаешь.

- Вы спасли крейсер Моргенштерна.

- Не без этого... Но по ходу дела... В общем, так, Анна. Это все страшно секретные сведения. Есть такая нейрохимия... Даже я со своей нервной системой без этой гадости делать некоторые вещи с новой техникой не могу. А надо было...

Неожиданно вспомнилось, как это было. В деталях. Во всех гадских подробностях.

- Эрик, не молчи!

- Эта штука плохо выводится из организма, - вернулся к разговору Эрик, - но без нее никак. В обычной ситуации, принимать ее разрешено всего один раз. Но у нас была нештатная ситуация... То есть... Ну, если честно, я считал, что все равно из атаки не выйдем, и принял второй раз... А там еще две раны... Обезболивающие, антисептики, клей... Пока добрался до "Аскалона", пока нашел Веру... Был, вроде бы, ничего. Даже поспал сколько-то, а на следующий день так скрутило...

- Извини, я не знала.

- Никто не знает, - криво усмехнулся Эрик. - Даже Вера не знает всех подробностей. Эскулапы знают, Моргенштерн... Может быть, еще кто-то. Ну, вот теперь и ты кое-что знаешь...

- Но... Я слышала, что во время вторжения...

- Во время вторжения, я просто оказался не в том месте в неподходящее время... Я служил в отделе главного инспектора-контролера 8-й эскадры. В тот момент мы были на ударном крейсере "Акинак".

- Отчет утверждает, что ты возглавил вторую пару пилотов...

- И чуть не помер от... Ну, это неважно. Секретная техника.

- Но как ты решился?

- Думаешь, у меня был выбор?

- Думаю, нет.

- Ну, вот ты и сама сказала.

- Извини.

- За что? - не понял Эрик.

- За Ги и за Роберта, и за себя...

- Да нет, - отмахнулся Эрик. - Если подумать...

- Не о чем тут думать! - остановила его Анна. - Андрей и Вера не ниже нас стоят, но они повели себя, как люди, а мы...

- Не ты, - улыбнулся Эрик. - Ты обеспечила мне год спокойной жизни в Академии...

И в самом деле, она ни разу не сделала ему ничего плохого. Напротив, она пришла ему на помощь, когда это было нужно, и относилась к нему скорее по-дружески, чем наоборот. Не зря же он в нее чуть не влюбился.

- Все, проехали! - поднял он руку, прекращая дальнейшую дискуссию. - Если это возможно, я хотел бы быть твоим другом.

- Эрик, почему, когда речь идет о Вере или Андрее, ты не спрашиваешь их, возможна ли между вами дружба, а меня спрашиваешь, - покачала она головой. - Возможно, ты этого не понимаешь, но адмирал Мельник и по происхождению, и по положению ничем не уступает моему отцу.

- Кстати, что с твоим отцом? - спросил Эрик, вспомнив озадачившее его представление.

- Почему ты спрашиваешь? - Похоже, Анна его просто не поняла.

- Клингер назвал тебя княгиней, - объяснил Эрик свое недоумение.

- Ах, вот ты, о чем! - сообразила Анна. - На самом деле все просто. Пока я не замужем, отец имеет право делегировать мне свой титул. Таковы правила во всех великих домах империи. А Клингеру срочно потребовался кто-нибудь из старых аристократов. Император решил, что на эту роль я подхожу лучше других. Лейтенант, женщина... И потом наша семья в родстве с правящим домом Гёрза. Сестра моей бабушки - мать нынешней правящей княгини Гёрза - Теодоры.

- Вот оно как, - кивнул Эрик. - Замысловато.

- Так что, - спросила Анна через мгновение, - будем дружить?

- Друзья, - согласился Эрик, чувствуя, как отпускает его напряжение. Все-таки всегда приятно убедиться, что человек лучше, чем ты о нем думал. В эту сторону ошибаться незазорно.

- Друзья, - улыбнулась в ответ Анна. И на этот раз улыбка у нее получилась куда искреннее, чем раньше. Хорошая улыбка, одним словом.

3. Двадцать пятое декабря 2533 года, борт крейсера "Клив-Солаш"

- Что у вас с княгиней Анной? - Маркс задала вопрос в обычной своей "рабочей" манере, которую она позволяла себе только наедине.

- Что, простите? - Разумеется, Эрик ее понял и даже успел обдумать вопрос, но он старался без нужды не демонстрировать скорость своей мысли.

- Судя по всему, Эрик, вы знакомы с Анной Монк давно, - терпеливо "объяснила" кавторанг Маркс.

- Ах, вот вы, о чем! - "наконец сообразил" Эрик. - Извините, Герда, сразу не сообразил. Мы знакомы по Звездной Академии на Иль-де-Франс. Анна на три года старше меня, но мы случайно познакомились, и она взяла меня под свою защиту.

- Неплохое знакомство.

- Я не знал, что она графиня.

- Теперь знаете.

- Вы хотите, чтобы я укрепил это знакомство? - прямо спросил Эрик, почуяв куда ветер дует.

- Вплоть до постели. - несколько излишне прямолинейно ответила кавторанг на его вопрос. - Если вы будете с ней спать, информация потечет бурной рекой...

- У Анны есть жених - граф Роберт Шотт.

- Это кому-нибудь когда-нибудь мешало?

- Мне мешает, - возразил Эрик. - Но, даже если нет, у меня у самого есть девушка.

- Мы ей не скажем, - усмехнулась Маркс.

- Нет, господин кавторанг, - покачал головой Эрик, - этот вариант исключен.

- Посмотрим, - улыбнулась Герда, - поглядим.

- Смотрите, - пожал плечами Эрик. - А пока расскажите мне о фриульцах. У меня о них самое смутное представление.

- Что ж, в этом есть смысл, - согласилась кавторанг и включила компьютер. - Здесь у нас довольно много информации, но основные ориентиры я задам вам прямо сейчас. Первыми до Адрианы - это звезда их метрополии, - добрались члены экспедиции Урбана Крефта в 2081 году. Период в истории Старой Земли непростой. Впрочем, вы же были на Фронтире, знаете, что такое новый национализм. Крефт был довольно активным участником движения за сохранение культурной идентичности. На Земле они к этому времени бой почти проиграли, поэтому устремили свои надежды к звездам. Крефт сумел собрать достаточно большую группу добровольцев - в основном из района, так называемой Австрийской Ривьеры или Фриуля, - и немалые деньги, и в 2089 году объявил о создании самоуправляемой колонии Гёрз. Еще через десять лет, они стали республикой Гёрз. Гёрз - это на древнем дойче, но как тогда, так и сейчас в княжестве говорят в основном на трех языках, не считая ланга, который большинство населения не знает. Это дойч, словен и итал. Так вот, Гёрз на словене Горица, отсюда и название княжества. Планета Гёрз в системе Адрианы, но Горицкое княжество. В культурном отношении это смесь северо-итальянских или, скорее, венецианских традиций с традициями южной Австрии и северной Словении. Вам, Эрик, эти географические названия ничего не говорят, но вы потом почитаете наши материалы и разберетесь. Итальянская, немецкая и славянская составляющие со временем слились, и из этой смеси возникло Великое княжество Гёрз. Сейчас в состав княжества входят четыре обитаемые системы с пятью колонизированными планетами. Население порядка девятисот миллионов человек, серьезная промышленность, отличная наука и небольшая, но качественная армия. Их бы, возможно, давно съели, не мы, так кто-нибудь другой, но фриулы смогли создать надежный союз с республикой Сибирь, а это уже серьезный фактор сдерживания. Кстати в посольстве княгини могут быть и сибиряне.

- В Сибири живут русские? - уточнил Эрик.

- Нет, там большинство населения составляют китайцы, корейцы и казахи, но государственный язык - руз, и потомки русских сибиряков до сих пор держат в руках власть, армию и военно-промышленный комплекс.

- Так у них с фриулами союз?

- Союз выгоден обеим сторонам, а поглощение княжества республикой лишь усложнило бы внутриполитическую ситуацию в Сибири.

- У них тот же диалект руза, что и у нас? - уточнил Эрик.

- Произношение сильно отличается...

"Это правда, - согласился Эрик мысленно. - Такая каша, черт ногу сломит!"

Он уже несколько дней пытался пробиться через барьер произношения в сибирском рузе и фриульском дойче, но пока без видимых успехов. Впрочем, время еще было. Может, и получится.

- Зачем фриулам вдруг сдался Фронтир? - задал он закономерный вопрос. - Раньше они с фронтиронами, вроде бы, не искали прямых связей. Торговали через нас.

- Трудно сказать, что они ищут на Фронтире, - Маркс задумчиво перебирала мелкие вещицы, которых имелось множество на ее рабочем столе. - Возможно, как и мы, стремятся заручиться поддержкой третьей силы, а, может быть, они знают о Холоде, Трилистнике или еще о ком-нибудь по ту сторону Пространства нечто такое, чего не знаем мы...

- Удивительно, как удается некоторым раз за разом проигрывать партию, и, тем не менее, носить титул гроссмейстера... - Аккуратно сформулировал Эрик непечатную по своей сути мысль.

- Наши дипломаты и разведчики - это аппарат мирного времени, - усмехнулась Маркс, вероятно, вполне оценившая "тонкую" формулировку Эрика. - Их методы непригодны на войне, как, впрочем, и наши не всегда удобны в дни мира. Однако сейчас мы все еще находимся в переходной стадии. Отсюда и состав миссии...

Глава 4. Успех

Первое января 2534 года, Гориц - столица Великого Княжества Гориц, планета Гёрз

По-видимому, это было запланировано заранее, но флотским сообщить о "мероприятии", как бы, забыли. Крейсер "Клив-Солаш" вошел в систему Адрианы за восемь часов до наступления нового года. И, разумеется, хозяева тут же пригласили участников миссии графа Клингера, - включая и "представителей Адмиралтейства", - прибыть на новогодний бал, который традиционно дает в своем дворце ее великокняжеское высочество правящая княгиня Горицкая Теодора.

Эрик тоже получил предложение посетить резиденцию Теодоры - форт Крефт. Причем, сначала он получил общее приглашение с "припиской" статс-секретаря Клингера о желательности и даже необходимости присутствия капитана-лейтенанта Минца на праздновании нового года. Затем адмирал Север попросту приказал Эрику "поприсутствовать", ибо в этом и заключается его официальная роль представителя ВКС. И, наконец, ближе к отбытию на твердь, с ним связалась Анна и спросила, "не будет ли Эрик так любезен..." В общем, княгине нужен был достойный кавалер, а идея идти на бал "под руку с Клингером" ей решительно не нравилась. Естественно, Эрик согласился, так как ничего предосудительного в том, чтобы сопровождать Анну, не усмотрел.

"Вера конечно может приревновать..." - опасливо подумал Эрик.

Но, с другой стороны, он здесь находится не сам по себе, а с ответственной дипломатической миссией, которую, похоже, одобрил сам император, и устраивать истерики по поводу того, не изменяет ли он Вере, составив компанию Анне, более чем глупо. Разрешив, таким образом, возникшее противоречие, - а Эрик обычно принятые решения сомнениям не подвергал, - он перешел к более актуальным вопросам.

Информационная справка, приложенная к "приглашению на бал", сообщала, что климат на широте Горица холодный, и в декабре здесь обычно выпадает снег. Выпал он и в этом году, а температура воздуха в районе форта Крефт опустилась к вечеру до отметки -7°C. Поэтому поверх парадного мундира Эрик надел кожаный реглан со знаками различия на лацканах и рукавах и белое шелковое кашне. Такую форму, как утверждал учебник истории ВКС, когда-то на Старой Земле носили морские летчики. Эрик смутно представлял себе, почему пилоты атмосферных летательных аппаратов назывались именно морскими, ведь, по логике вещей, нет никакой особой разницы в том, летаешь ли ты над водой или над сушей. Тем не менее, поскольку зимняя форма ВКС ему очень нравилась, он предположил, что эти пилоты морской авиации были теми еще стилягами, если их мундиры и регланы не выходят из моды уже более пяти столетий подряд.

Спустившись к воротам внутреннего дока-кессона, Эрик провел несколько минут за разговорами с офицерами сопровождения, но вскоре начали прибывать члены посольства. Анна появилась одной из последних, но стоит заметить, тут же привлекла к себе всеобщее внимание. Она была одета в шубу из белого с серебром, как бы, подернутого инеем меха "охотника" - самого кровожадного автохтонного хищника в обитаемой вселенной. Тартар одна из немногих найденных человечеством планет, на которых биологическое развитие достигло столь высокого уровня, что породило разнообразный животный и растительный миры. Возможно, именно поэтому люди на Тартаре так и не закрепились, а охотничьи трофеи с этой планеты стоили баснословно дорого, потому что империя Китара не одобряла нелицензированную охоту на своей планете-заповеднике и крайне редко выдавало такие лицензии, да и то, большей частью, только своим гражданам. А на Анне кроме шубы были надеты так же шапка и изящные сапожки-унты из черно-бурой лисы со Старой Земли, что тоже отнюдь не дешевое удовольствие.

- Ты великолепна! - Эрик не обманывал и не преувеличивал, он сказал то, что думал. Правда - лучшая политика, не так ли?

- Оставь! - чуть поморщилась княгиня Эгерланд. - Это не я великолепна, а мошна моего любимого папеньки. Если бы не миссия, я бы такое на себя никогда не надела.

Что ж, Анна в этом смысле была испечена из того же теста, что и Вера Мельник. Этим двоим жизнь предоставила беспредельные возможности, как для самовыражения, так и для наслаждения. Но обе две выбрали флотский мундир и довольно сложную, а временами и опасную службу офицера ВКС.

- Если что, подсказывай, - улыбнулся Эрик, предлагая ей руку. - Я же не аристократ, политесу не обучен.

- Не думаю, что тебя надо чему-нибудь учить. А кстати, откуда ты родом?

"Вот те на! Она не знает! А кто, тогда знает?" - Удивление Эрика было сродни потрясению, никак не меньше. В своем общении с другими людьми, он всегда исходил из того, что они все о нем знают. Кроме возраста, разумеется. Точный возраст Эрика не смогла установить даже контрразведка флота.

- Анна, ты, в самом деле, хочешь это знать? - спросил он осторожно. - Я к тому, что есть вещи, которые нормальному человеку трудно переварить.

- Ничего, - она смотрела на Эрика настороженно, но в то же время с вновь проснувшимся интересом к "Тайне Эрика Минца". - У меня крепкий желудок.

- Ладно, как скажешь.

Они перешли на транспорт, спустились в пассажирский челнок и заняли два кресла в третьем ряду слева.

- Я с Эвра, с Северного материка, - Эрик решил, что не будет вдаваться в подробности, но скажет правду, которой он никогда не стеснялся и стесняться не собирается. - Есть там такой город, который называется Хорошее Место.

- Так и называется?

- Именно так, - подтвердил Эрик.

- Судя по тому, как ты это рассказываешь, место, на самом деле, не слишком хорошее...

- Да, - подтвердил Эрик. - Так себе городок, но в нем есть район, который называется Смоляной городок, и вот это действительно клоака.

- Знаешь, - неожиданно, а, впрочем, возможно, и ожидаемо, остановила его Анна, - не продолжай. Я зря спросила. Извини.

- Ты за кого сейчас волнуешься, - усмехнулся на это предложение Эрик, - за себя или за меня?

- За тебя. Мне показалось...

- Да нет, - поморщился Эрик. - Ничего особенного. На самом деле, тебе стоит знать. Я, видишь ли, думал, что все об этом и без меня знают... В общем, если коротко, я сирота, родился, по-видимому, в Смоляном городке. Ни матери, ни семьи не помню, и что с ними случилось не знаю, хотя и догадываюсь, исходя из... Скажем, исходя из стиля жизни, принятого в тех местах. Вырос в приютах. Все, собственно.

- Эрик, извини меня, ради бога! - Анна побледнела и, кажется, едва не плакала. - Если бы я знала... Но у тебя такая правильная культурная речь, акцент Метрополиса... Я и подумать не могла. Честно!

- Все в порядке, - остановил ее Эрик. - И пожалуйста, возьми себя в руки, а то люди, бог знает, что подумают.

- Да, извини!

- Я же сказал, все в порядке, - повторил Эрик, успокаивая девушку. - Вера, знаешь ли, тоже психанула, когда я ей рассказал...

А между тем, транспорт отстыковался от причальной колонны и медленно выплыл сквозь створ открывшихся ворот шлюза. Работающие вполсилы маневровые двигатели оттянули грузную машину на безопасное расстояние от обшивки крейсера, и тогда включились маршевые двигатели. Поскольку это был пассажирский рейс с "чистой публикой", всю дорогу до орбиты Гёрза транспорт прошел при постоянном, но невысоком ускорении, чтобы не заставлять одетых в бальные платья дам испытывать перегрузки и связанные с ними неприятные ощущения. Поэтому скорость движения была относительно невысокой, и дорога от крейсера до точки сброса заняла почти два часа. Затем пилот попросил всех пассажиров опустить страховочные системы, зафиксировавшие их в креслах, и, отделившись от транспорта, челнок начал маневр входа в атмосферу. Спуск на твердь - без перегрузок и резких маневров - занял пятьдесят три минуты, но зато машина, которую на завершающем отрезке пути принял на "гравитационную ладонь" особый терминал форта Крефт, опустилась внутри крепостной стены прямо напротив входа во дворец.

Все эти три часа Анна рассказывала Эрику о фриулах, вернее, о фриульской аристократии. В раннем детстве и потом еще раз в юности, Анна побывала на Гёрзе и неплохо помнила подробности этих своих визитов в княжество Гориц. Бывали фриульцы и в доме ее отца в Эгерланде. Так что ей нашлось, о чем рассказать. Гораздо меньше она знала о Сибири. Сибиряков она ни разу, кажется, не встречала, но была наслышана о них от своих кузенов и кузин с Гёрза. В любом случае, для Эрика все это было внове, ведь сейчас он читал не сухую разведсводку, а слушал рассказ участницы событий, полный живых деталей и весьма колоритных подробностей, каких не найдешь ни в одном даже самом лучшем отчете. Поэтому, наверное, Эрика не удивила помпезность и некоторая нарочитая вычурность оказанного им приема. Князья Горицкие славились своей дотошностью к знакам власти и любовью к этикету.

Из челнока гости выходили на вымощенную каменными плитами площадку и сразу же попадали в коридор, образованный гвардейцами и молодыми статскими чиновниками: красные с золотом гвардейские мундиры и светло-синие с золотом парадные мундиры гражданских чиновников. По этому живому коридору под удивительно ясным звездным небом члены миссии прошли во дворец. Сейчас они шли, построившись согласно табели о рангах, с некоторыми исключениями, диктуемыми простой логикой. Первым шел граф Клингер с сопровождавшей его сотрудницей политической разведки баронессой Львовой, за ними адмирал Север с одетой в гражданское кавторангом Маркс, ну, а вслед за ними княгиня Эгерланд с сопровождающим ее Эриком Минцем.

Внутри просторного холла, куда они попали с улицы, гостей ждали удобные кресла, вежливые слуги и теплое питье. Эрику всех дел было снять реглан и фуражку - в Горице по этикету офицеры не входили в гражданские жилые помещения в головных уборах, - другое дело Анна. Ей надо было не только снять с себя шубу и шапку, но и переодеть обувь и поправить прическу и косметику, в чем ей тут же взялись помогать две услужливые горничные. Эрик в это время стоял в сторонке у буфетной стойки, пил маленькими глотками горячий глинтвейн и курил. Последнее не столько из-за страсти к табаку, сколько из необходимости чем-нибудь себя занять. Не стоять же с каменным лицом, рассматривая ливрейных слуг и переодевающихся гостей. Но, слава богу, надолго ожидание не затянулось, и вскоре в сопровождении дворцовых чинов члены миссии отправились в тронный зал, чтобы представиться ее великокняжескому высочеству правящей княгине Горицкой Теодоре.

По дороге Эрик обратил внимание на роскошь интерьеров и на огромное количество произведений искусства - картин, статуй, ваз, - украшавших помещения, через которые они проходили. Нельзя сказать, что все это было безвкусно или некрасиво, отнюдь нет. Но на взгляд Эрика всего ЭТОГО было слишком много. Слишком много зеркал и кованой бронзы, золота, инкрустаций и росписей, гобеленов и предметов мебели, сделанной из изумительно красивых пород дерева. Наборные паркеты, расписные потолки, шелковые драпировки стен... Если императорский дворец в Метрополисе поражал строгой, почти военной лаконичностью, в которой была заключена квинтэссенция имперской власти, великокняжеский дворец в Гёрзе как будто должен был все время напоминать, что речь идет о богатой и сильной стране, которая ни в чем не уступает другим. За размышлениями на эту тему, а также над тем, не стоило ли - пока была такая возможность, - принять средство от головокружения, Эрик не заметил, как они миновали все эти анфилады залов и парадные коридоры и оказались перед высокими - белое с золотом, - двустворчатыми дверьми.

- Тронный зал, - объявил сопровождавший делегацию мажордом. - Входим попарно и только после выкликания вашего имени.

А еще через пару минут Эрик услышал - "Ее светлость княгиня Эгерланд Анна в сопровождении капитана-лейтенанта кавалера Эрика Минца", - и они с Анной вошли в зал. Что ж, здесь было все, что они уже видели во дворце, но только больше, ярче и помпезнее. И придворные, образовавшие традиционный живой коридор, по которому гости шли, чтобы представиться Теодоре, были разодеты так, что в глазах начинало рябить. Сама княгиня сидела на так называемом малом троне, установленном на возвышении в три ступени, и на ее платье было больно смотреть из-за огромного количества крупных драгоценных камней, отражавших яркий свет хрустальных люстр. К счастью, ни на переходе по живому коридору, ни в момент краткого представления, - глубокий книксен Анны и сдержанное офицерское приветствие Эрика, - они на долго не задержались и уже вскоре были свободны смешаться с толпой придворных, собравшихся на новогодний бал.

Впрочем, они были слишком "лакомым кусочком", чтобы на них не клюнули придворные хищники и хищницы. Не успели Эрик и Анна сделать и нескольких шагов, как их окружили молодые мужчины в мундирах и во фраках и молодые женщины в весьма фривольных бальных платьях и дорогих украшениях.

- Кузина, - улыбнулся Анне высокий спортивного сложения офицер в чине штаб-майора гвардии, - надеюсь вы не забыли меня. Я Марко Каванья...

- Разумеется, я вас помню, мой друг...

И началось, приветствия, дифирамбы и довольно смелые комплименты, шутки и прочая мишура, причем не только по отношению к Анне, но и к Эрику за компанию. К счастью, эти люди не знали, кто он такой, и воспринимали его, как есть, техническим спутником княгини Эгерланд. Впрочем, не все.

- Эрик? - прищурилась роскошная молодая женщина с волосами цвета созревшей пшеницы и прозрачными медовыми глазами на безупречном лице. - Не вы ли, кавалер, тот самый пилот, который завалил при Фронтире самого крупного зверя?

- Если под зверем вы подразумеваете корабль-матку "Хадж", то вы правы, барышня, это был я, - он уловил в ее ланге легкий акцент и поэтому ответил на рузе.

Женщина вызвала у Эрика неоднозначную, удивившую его самого реакцию. Она притягивала и отталкивала одновременно. Достаточный повод чтобы насторожиться.

- Русский, что ли? - протиснулся ближе к Эрику и блондинке крупный мужчина в форме сибирского каперанга. - И здесь наши отличились! А то, немец, немец, а я им сразу сказал, на такой фортель только русский способен, и то только после полулитра самогона!

На простачка, однако, каперанг не походил. Немного переигрывал, пережимал, да и взгляд у него был слишком внимательный, цепкий. Впрочем, как показалось Эрику, красавица-сибирячка тоже вряд ли была той глупой куклой, какой стремилась выглядеть.

- Нет, господа! - "добродушно" улыбнулся Эрик. - Я не русский. Я из тех белых парней неясной этнической принадлежности, которых в империи называют "еврами".

- Евреи что ли? - переспросил каперанг.

- Нет, - снова усмехнулся Эрик, - евры. Говорят, когда-то на Старой Земле так назывались европейские деньги. Евры, а не евреи.

Евреи - странный народ. В империи их было достаточно много, но большинство из них держались особняком, в рамках своей Особой Автономии. Дело в том, что, судя по тому, что читал Эрик, евреи были одними из первых, кто рванул со Старой Земли, сразу, как только были отменены запреты ООН. Они колонизировали систему звезды Мегиддо, основав на единственной терраподобной планете - Негев - республику Новый Израиль или попросту Израиль. Развивались они неплохо, не утратив большинство технологий даже во время Долгой ночи, но большим государством так и не стали, прихватив лишь несколько ближайших звездных систем, колонизировать которые не представлялось возможным, так как терраформирование имевшихся там планет заняло бы, черт знает, сколько времени и потребовало бы при этом огромных усилий и не меньших затрат при том, что на Негеве места хватало для всех. В конце концов, до Израиля дотянулась империя Торбенов, включившая его в свой состав путем "договора о присоединении". Империя при этом получила еще один промышленно развитый мир, а израильтяне так называемую Особую Автономию. Они не чеканили свою монету, их армия формально считалась частью имперской, но в мирное время имела собственное командование. Они платили налоги, но имели собственную систему образования и здравоохранения, свои коммерческие правила и проводили собственную религиозную политику. Разумеется, это была все-таки автономия, и Израиль не был закрытой территорией. Если Эрик запомнил правильно, то на Негеве сейчас проживало порядка пятнадцати миллионов имперских граждан, не являвшихся евреями или израильтянами, и около восьми миллионов израильтян проживали вне своей автономии на различных планетах империи Торбенов. Судя по имени, Гилель Цейтлин - командир крейсера "Акинак" был одним из таких евреев.

Так что Эрик знал, с кем случайно или намеренно перепутал его каперанг. Но по этой же оговорке можно было догадаться, что евреи живут не только в империи, но и на Сибири.

- А что говорят ваши родные? - не отставал между тем каперанг, практически не уступавший Эрику ни в росте, ни в ширине плеч. - Какие-то легенды о происхождении есть в каждой семье.

Эрик почувствовал, как напряглась при этих словах Анна, и зря. Он не собирался устраивать здесь цирк.

- Мой род, господин каперанг, - ответил он на вопрос, - более или менее прослеживается с третьей четверти Долгой ночи. Тогда на Эвре, откуда я родом, многие семьи потеряли связь с предками. У нас это обычное дело... А у вас?

- У нас большинство знает, кто есть кто, - усмехнулся сибиряк. - Если не китаец, значит русский, даже если еврей.

Этот сибиряк - капитан 1-го ранга Павел Скрынников - нравился Эрику, но одновременно вызывал тревогу. То же самое можно было сказать и об Алене Бороздиной. Красивая женщина. Притягательная, но при этом вызывающая желание держаться от нее подальше. Ничего подобного Эрик раньше ни к кому не испытывал, и оттого, быть может, эти двое заинтересовали его больше, чем остальные гости бала, с которыми он познакомился той ночью.

А ночь между тем выдалась красивая и местами даже любопытная. Во всяком случае, это был первый новогодний бал, в котором участвовал Эрик. В империи, вообще, новый год не считался праздником. Рождество - другое дело. И балы обычно устраивали как раз накануне Рождества. Эрик был на нескольких таких балах - в академии, на курсах переподготовки и в училище, - но это были ученические праздники со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Много алкоголя, разнузданный секс и никакой торжественности. Во дворце великой княгини все было по-другому.

В полночь - под серебряные фанфары и артиллерийский салют, - пили розовое шампанское. Потом, и уже практически до утра, были фуршет и танцы. Эрик танцевать умел, но не любил. Однако, попробуй отвертись, если это именно то, зачем его сюда притащили!

"Семь бед - один ответ!" - он уже совсем было собрался пригласить на танец Анну Монк, которую опекал "по долгу службы", но ее неожиданно увел буквально у него из-под носа кронпринц Максимилиан, и тогда Эрик пригласил сибирячку, очень удачно, оказавшуюся как раз поблизости.

То, что это не случайность, Эрик сообразил еще, когда принимал решение. Оставалось выяснить, является ли это какой-то хитрой операцией сибирской разведки, или он просто понравился Алене. Судя по ее поведению, правильным было второе предположение. Едва они вышли в круг, как женщина - благо танец позволял, - сократила расстояние между ними до минимума и буквально "легла" на Эрика, настолько тесно прижавшись к нему своим жарким телом, что он стал беспокоиться за целостность ее кожного покрова. Все-таки Алена была одета более чем легкомысленно, - тончайший шелк не мог скрыть того факта, что на ней нет даже нижнего белья, - а у Эрика на мундире, между прочим, ордена и знаки различия, которыми легко оцарапать эту шелковистую молочно-белую кожу.

"Вот же, шлюха!" - Мысленно выругался Эрик.

Но при ближайшем рассмотрении вопроса, выяснялось, что держать эту женщину в объятиях, ему скорее нравится, чем наоборот.

- У вас все ордена боевые?

"Надо же, человек может делать одно, а думать о другом..."

- Да, - подтвердил Эрик, чуть склонив голову, чтобы женщина услышала его ответ, она была конечно высокой, но не до такой степени. - До последнего времени я служил пилотом на боевых кораблях.

В общем смысле, так все и обстояло, а разъяснять все тонкости своего положения, Эрик был не намерен.

В общем, танец получился, хотя Эрик чувствовал себя довольно неловко, как во время танца, так и сразу после него.

- Я смотрю, ты парень не промах, - улыбка у Анны вышла кривоватая , но что есть, то есть.

- Я? - опешил Эрик. - Ты что, думаешь, это я ее так?

- А что, нет? - вздернула бровь Анна.

"Она что, ревнует, что ли?" - окончательно растерялся Эрик.

Такие вот неловкие моменты легко выбивали его из колеи, тем более, что он ничего такого не и мел в виду, когда приглашал Алену на танец. Думал пофлиртовать, но не более того, однако тело отреагировало на близость женщины единственным доступным ему способом.

- Я ее к себе не прижимал, если ты это имеешь в виду, - сказал он, тщательно контролируя свои эмоции. - Она сама это сделала. Но, если честно, мне понравилось. Весьма соблазнительная фемина.

- Похоже на пошлость, - фыркнула Анна. - Но может быть, пошлость и есть?

Эрик хотел ей возразить, но ее снова пригласили на танец, а он подошел к кавторангу Маркс.

- Потанцуете со мной, Герда?

- С удовольствием, - улыбнулась разведчица. - Но ложиться на вас, уж простите, не стану. Под вас, впрочем, тоже!

- Кстати, - сказала, когда Эрик повел ее в танго, - вы ведь заметили, что Анна вас приревновала?

- Я уже вам сказал, госпожа капитан. Это исключено!

- Посмотрим, - повторила Маркс свою любимую фразу. - Поглядим.

- Смотрите и глядите, господин капитан, сколько вам угодно, а пока у меня к вам просьба. Выясните, пожалуйста, кто они такие, эти Алена и Павел?

- Тут и выяснять нечего, - как ни в чем ни бывало, ответила на его вопрос кавторанг. - Алене должно быть около тридцати. Была замужем за горнодобытчиком Ивашовым и за премьер-министром Сибири Бороздиным. Оба ее супруга скончались по самым естественным причинам. Теперь она богатая вдова. По природе своей авантюристка, а по наклонностям - шлюха. Здесь находится по просьбе своей подруги - Ирины Ма, дочери военного диктатора Сибири Юэ Ма. Не ведитесь на имя, Эрик. Этот тип китаец только на четверть. Мать русская, отец - половинка. И мать, и бабка принадлежат к двум самым сильным русским кланам. Ирина возглавляет сибирское посольство, но ей нездоровится и сюда сегодня она не пришла. Ну а Алена, если вы обратили на это внимание, положила на вас глаз.

- Быстро вы! - восхитился Эрик.

- У нас неплохая база данных, - скромно улыбнулась кавторанг Маркс.

- Павел ее любовник?

- Нет, Эрик! - усмехнулась в ответ Маркс. - Во-первых, он капитан яхты, на которой путешествуют сибиряки. А во-вторых, он не по этой части. В смысле, женщины его в половом смысле не интересуют. Он скорее к вам, Эрик, начнет клеиться, чем к Алене.

- Но он...

- Он веселый парень, и, боюсь, это все. Приглядывайте за Анной, Эрик.

- Вы чего-то опасаетесь? - насторожился он.

- Я всегда чего-то опасаюсь, - хохотнула она, когда, после окончания танца, Эрик проводил ее к банкетке, на которой она сидела раньше. - Но интуиция подсказывает... Присматривайте за ней, лады?

- Будет исполнено!

- Не изображайте солдафона, - покачала Маркс головой. - Я вам уже говорила, Эрик, это не ваш стиль!

"Это не мой стиль... Возможно... Но иногда так хочется..."

Между тем, Анна опять ушла с кем-то танцевать, и Эрик прошел в соседний зал, где были накрыты фуршетные столы. Надо было хоть что-нибудь съесть, но с этим возникла непредвиденная проблема. Эрик не узнавал ни одного из предлагавшихся гостям великокняжеского дворца блюд. Просто наваждение какое-то: направляясь на бал, он не перекусил и не удосужился взглянуть на меню, чтобы выяснить, какие блюда из чего делают.

- Проблемы?

"Твою ж мать!" - Эрик оглянулся. Рядом с ним стояла девушка изумительной красоты. Невысокая, изящная китаянка с глазами цвета лазури и льняными волосами.

- Да, вот, - сказал он, склонив голову в вежливом поклоне, - никак не могу понять, что из этого можно есть.

- Все! - улыбнулась женщина. - Представьтесь!

Тон приказа, манера себя держать, смотреть на собеседника... Все указывало на то, что Эрику в очередной раз улыбнулась удача.

- Капитан-лейтенант Эрик Минц, мисс Ма, мэм.

- Мы знакомы? - нахмурилась китаянка, разом забыв, о чем шел разговор.

- Никак нет, мисс Ма. Просто я сопоставил некоторые факты. Рад, что вам стало лучше.

- Вы шпион, капитан Минц?

- Никак нет!

Он сумел заинтересовать женщину, теперь оставалось лишь не перегнуть палку.

- Что это за ордена? - Ирина Ма была значительно ниже Эрика. Пожалуй, одного роста с Верой, и ей было удобно рассматривать его мундир.

- Это "Военный орден" 1-й и 2-й степени, - вежливо объяснил Эрик, - а это "Звезда и Меч".

Встреча представлялась случайной, - другой ей просто не с чего было быть, - но могла оказаться весьма полезной. Если правильно воспользоваться случаем, а случай, что и говорить, был из ряда вон выходящий.

- Вы придворный? - Женщина пыталась распутать узел, но, сама того не подозревая, запутывалась все больше.

"Главное, не упустить!"

- Никак нет, сударыня! - сказал Эрик, переходя на руз.

- О, как! - восхитилась женщина. - Руз! Но произношение у вас, капитан, прямо сказать, варварское. Впрочем, вы же имперец, а у вас, как только не коверкают наш бедный язык.

- У нас довольно большая русская колония, - вежливо поправил он собеседницу.

- Но вы не русский?

- Никак нет, - улыбнулся Эрик, уже поймавший нить разговора. - Но моя подруга - русская. Я выучил язык ради нее.

- Весьма романтично... - задумчиво произнесла женщина. - Где я могла слышать вашу фамилию, капитан? Я ее определенно слышала раньше!

- Я участвовал в сражении при Фронтире...

- Точно! - вскинулась Ирина Мо. - Так вы, стало быть... О, вы же боевой офицер! В скольких сражениях вы участвовали?

- В трех.

- Расскажете?

- Будем стоять здесь или, быть может, вы подарите мне танец? - предложил Эрик.

- Отличная идея! Вашу руку!

Тогда он галантно предложил всесильной Ирине Ма свою руку, и они вернулись в зал для танцев вместе. За их спинами неслышно, словно тени, двигались телохранители дочери военного диктатора Сибири. А вокруг них стремительно распространялась волна шепотков. Народ живо интересовался, "откуда, черт возьми, этот здоровущий имперец знает Ирину Ма?" Эрик разом оказался в центре внимания и окончательно превратился в "публичную фигуру".

"Ну, что за люди! - думал он, ведя изящную женщину в танце и с улыбкой рассказывая ей "о своих военных подвигах". - Достаточно показаться на людях с несколькими знаковыми дамами подряд, и ты уже знаменитость!"

Танец с Ириной Ма действительно произвел на всех окружающих сильное впечатление. Впрочем, на всех по-разному. Адмирал Север похвалил, выразив уверенность, что из Эрика выйдет толк. Капитан Маркс выразила искреннее восхищение, намекнув, что если он не хочет спать с Анной, то, может быть, стоит попробовать с Ириной? А вот сама Анна внешне осталась к происшествию совершенно равнодушной, но в ее серых глазах зажегся нехороший огонь. Во всяком случае, так показалось Эрику.

"Ну и что мне теперь со всем этим делать?"

Делать было ровным счетом нечего, да и не надо, наверное.

"Пусть все идет своим чередом..."

Но, если вышел случай, держи ухо востро. Случаи - вещь конечно редкая, можно сказать, штучная, но иногда их случается больше двух подряд. Так произошло и в этот раз.

Выйдя из тени неизвестности, Эрик приобрел определенную популярность, и многие люди, еще несколько минут назад даже не подозревавшие о его существовании, вдруг заинтересовались Эриком, захотели с ним познакомиться, перекинуться парой слов, потанцевать, а то и пофлиртовать. Заигрывали с ним - притом откровенно и беззастенчиво, - все та же роскошная сибирская красавица Алена Бороздина, которую на Эрика и "науськивать" не требовалось, но которую явно "подзуживала" не на шутку заинтересовавшаяся им Ирина Ма, и похожая правильностью форм и выверенностью своего безупречного поведения на мраморную статую графиня ди Веронезе. Племянница правящей княгини Горицкой на первый взгляд могла показаться холодноватой и зажатой, но Эрик чувствовал, что под коркой льда скрывается ненасытное либидо "драной кошки". Эти две фемины буквально ни на мгновение не упускали его из вида, возникая тут и там прямо на его пути, куда бы он ни направлялся, что бы ни делал, с кем бы ни говорил. Анна, взгляды которой он порой перехватывал, похоже просто осатанела от его популярности, и Эрик начал опасаться, что дело кончится кровопролитием. Так, собственно, и произошло, но такого сценария, как тот, что разыграла с ним судьба, Эрик, если честно, никак не ожидал.

В какой-то момент, он вдруг обнаружил, что уже несколько минут нигде не находит Анну. Это его встревожило, но он успокоил себя тем, что находится на балу в великокняжеском дворце, а не в чистом поле, и что женщинам, как и мужчинам порой приходится посещать уборную. Однако Анна не появилась ни через десять, ни через пятнадцать минут, и, вспомнив предостережение кавторанга Маркс, Эрик отправился на поиски княгини Эгерланд. Самое забавное, что искать ее долго не пришлось. Капитан Верн показал ему направление движением глаз, и вскоре Эрик уже поднялся на галерею второго яруса. Галерея охватывала бальный зал с четырех сторон, и с нее можно было попасть в один из четырех коридоров-переходов, ведущих в глубину дворца. Эрику нужен был Северный переход, туда он и направился, но не дошел. Его перехватила Алена. Поднялась по другой лестнице, безошибочно выбрав ту, которая позволила ей появиться прямо на пути Эрика.

- Эрик! - сказала она глубоким грудным голосом, и в глазах ее вспыхнул плотоядный блеск.

- Алена! - он чуть склонил голову в поклоне.

- Ищите меня?

- Увы, в данный момент я ищу не вас, а княгиню Эгерланд. Я должен срочно передать ей важное послание.

- Давайте поищем ее вместе, - предложила мадам Бороздина.

- Не смею возражать, - усмехнулся Эрик и, обойдя прекрасную преграду, двинулся в сторону коридора. - Вперед, сударыня! Нас ждут великие дела!

Фразу эту Эрик прочел много лет назад в старой бумажной книге, но он никогда ничего не выбрасывал, не забыл и этот оборот.

Сопровождаемый Аленой Бороздиной, Эрик вошел в переход и почти сразу же увидел Анну. Сидя на подоконнике в глубокой нише окна, она целовалась с каким-то незнакомым Эрику мужчиной, причем делала это с явным увлечением, переходящим в страсть. Дело в том, что в начале, Эрик узнал женщину, обхватившую ногами талию мужчины, только по туфелькам, остального под тем углом, под которым он смотрел, было не видно. Но он хорошо запомнил эти изысканные шелковые туфли без каблуков. Видел, как Анна переобувается по прибытии во дворец.

"Ну, и что мне с этим делать?" - Эрик явно ни перед кем не отвечал за нравственность княгини Эгерланд, и уж, тем более, ему не было никакого дела до ее жениха.

"Я ей не сторож и не воинский начальник!" - мгновенно обдумав ситуацию, решил он и уже собрался уходить, когда увидел глаза Алены Бороздиной, и время остановило свой бег.

В глазах женщины отразилось недоумение, стремительно превратившееся в страх, и Эрик оглянулся. В стене напротив окна, недалеко от целующейся парочки, готовой, судя по всему, перейти "к более близкому знакомству", открылся потайной ход, и оттуда вышли трое неизвестных. Одеты мужчины были во все черное, что уже не предвещало ничего хорошего, - и вдобавок они скрывали лица под масками из траурного крепа. Как ни странно, убийцы, - а у Эрика не возникло и тени сомнения, что это именно убийцы, - были вооружены исключительно холодным оружием, а именно длинными кинжалами. Из этого он сделал вывод, что речь идет или о давней вендетте, в которой имеются свои, неизвестные ему правила, или же предполагается ритуальное убийство. Жертвоприношение, так сказать. Но в обоих случаях судьба Анны - стать или жертвой, или нежелательным свидетелем. Так что жить ей оставалось считанные минуты, вернее, минуту с четвертью, если расчеты Эрика были справедливы. А между тем, увлеченные друг другом любовники ничего вокруг не замечали и оказать сопротивление поэтому не могли. Кто там целовал княгиню, Эрик, разумеется, не знал, но будь Анна "в сознании", она непременно оказала бы отпор. Справиться с тремя противниками, не имея в руках никакого оружия, допустим, не смогла бы, но время бы выиграла. А так...

"Она не видит их, но... и они не знают, с кем имеют дело!"

Ассасины увидели Эрика и Алену, но не сочли их серьезной помехой, поскольку отправили разобраться с нежелательными свидетелями всего одного бойца.

"Разобщен, считай, что побежден!"

- Держитесь за моей спиной, сударыня, - шепнул он Алене и сделал несколько быстрых шагов навстречу врагу. Одновременно, он заорал со всей мочи:

- Тревога, лейтенант! Вы под огнем!

Ассасин вздрогнул и тоже ускорился, но, судя по всему, этот парень был обучен лишь классическому бою. Эрик подловил его на ударе, и в три приема обезоружил, влепив в завершающей фазе атаки коленом между ног. Кто бы ни был этот ублюдок, он никогда не жил на улице и не служил в спецназе, иначе бы знал, что Эрик может схватить кинжал за лезвие. Обычные "брутальные самцы" полагают, что только идиоты инстинктивно хватаются за клинок. И, в целом, они правы, потому что инстинкт, если следовать ему до конца, требует попытаться вырвать у преступника нож. Однако сделать это практически невозможно, зато пара правильных ударов по запястью решают проблему на "ура". Начавшего сгибаться от боли ассасина Эрик отправил то ли в смерть, то ли в "бессознанку" ударом локтя в основание черепа. Ему как раз хватило для этого роста, но вот правильно ли он рассчитал силу удара, Эрик не знал и проверить не мог тоже, потому что времени на "выщупывание" пульса у поверженного противника практически не осталось.

Анна на его крик среагировал мгновенно, освободив любовника от захвата и отшвырнув его с линии атаки. Двое убийц замешкались, им явно нужен был мужчина, а не женщина. Но несостоявшийся любовник, отлетев метра на три в сторону - "Хороший бросок!" - отметил Эрик краем сознания, - мигом подхватился, видно, умел соображать быстро, и немедленно дал стрекоча.

"Сукин сын!"

Один из ассасинов обернулся было, чтобы броситься за мужчиной, оставив женщину напарнику, но ситуация уже изменилась, и теперь убийцам надо было спасать собственные шкуры. Они оказались в патовой ситуации. Если преследовать мужчину, против Эрика и Анны остается только один боец, но ведь и то верно, что долго этот беспредел в великокняжеском дворце продолжаться не может. Не ровен час, кто-нибудь поднимет тревогу, - да вот хоть блондинка, прячущаяся за спиной здорового, как лось капитана, - и они окажутся в западне. Соображали они достаточно быстро, и потому, оставив убегающую в никуда добычу, развернулись к Эрику и Анне.

- Бегите, Алена! - выдохнул Эрик.

Он быстро нагнулся, подобрал с пола кинжал, и, взвесив его на ходу в левой руке, крикнул Анне:

- Лови!

Анна его поняла и среагировала практически мгновенно, поймав клинок на лету. За рукоять. И это было отличной новостью, так как, вооруженная ножом, она, как минимум, продержится против своего противника достаточно времени, чтобы дождаться подмоги. У Эрика ситуация была куда хуже. Он опять был безоружен, и никак не успевал снять китель, чтобы использовать его, как щит. Единственным его преимуществом был рост. Длинные руки и ноги при правильном использовании позволяют наносить серьезные удары, не подвергаясь опасности быть порезанным. Но это, разумеется, лишь в том случае, если ты достаточно силен и быстр. И в том, и в другом Эрик своего соперника превосходил, и это уравнивало шансы. Он даже успевал следить за обстановкой вокруг.

Сообразительная Алена, сбросив туфли на высоких каблуках, бежала по коридору, демонстрируя отличную технику бега и хорошую скорость. Женщина, судя по всему, поддерживала не только внешний лоск, но и держала себя в тонусе. Занималась спортом, ну и чем там еще занимаются богатые красавицы на далекой Сибири? Анна тоже была в форме. Дралась со своим соперником практически на равных. Ножевому бою их в академии, разумеется, не обучали, но все-таки она была тренированным офицером ВКС, и соответственно держалась молодцом.

"Отмахаемся!" - решил Эрик, но, похоже, поспешил с выводами.

Из темного зева потайного хода прямо за спиной Анны возник четвертый ассасин. Эрик отреагировал на его появление так быстро, как мог только он, но и для него возникшая задача была на пределе сил, если не за их пределом.

Он парировал удар самым простым, но крайне неэффективным способом, не говоря уже о том, что это был весьма опасный эксперимент. Но в тот момент многое из того, что в обычном случае он обязательно принял бы в расчет, было отброшено им за ненадобностью. Все решали скорость и неожиданность. Противник, не ожидавший от Эрика такой "дури", даже не понял, что произошло. Его клинок ударил Эрика под сердце, и это была чистая победа, если бы не два "НО". Первое - в последний момент Эрик успел чуть-чуть развернуть тело, подставив его под кинжал под неудобным углом. Клинок скользнул по ребрам, пропорол плоть и начал было погружаться глубже, но неожиданно замер, поскольку его сжимала рука мертвеца. Дело в том, что, подставившись под удар, Эрик приблизился к своему врагу настолько близко, что просто убил его, разбив одним мощным ударом горло ассасина. Следующим движением он перехватил запястье руки, сжимающей кинжал, выдрал клинок из своего тело и, отбросив мертвеца в сторону, бросился на помощь Анне.

Эрик успел буквально в последний момент. Он обрушил окровавленный кулак на голову ее противника, смел с дороги заодно и Анну, но все-таки немного запоздал и получил удар, предназначавшийся ей. Клинок был направлен девушке под левую лопатку, но Эрик был куда выше и шире Анны Монк, а потому принял выпад правым боком. Вот тут ему и стало плохо. Другое дело, что в краткий зазор времени между ранением и падением, вызванным крайне несвоевременным приступом "чертовой хвори", Эрик успел ударить противника головой в лицо и повалился на пол уже вместе с ним.

Самое любопытное, что он не потерял сознания. Упал, даже не разобравшись толком, куда и как. Перекатился на спину, - подчиняясь, скорее, рефлексам, чем осознанному намерению, - увидел взлетающий ввысь и растворяющийся в высоком звездном небе расписной потолок, и поплыл. Ощущал, но толком не понимал, что именно, - полет, падение, холод, жар, - видел вокруг себя движущиеся тени, смутные образы воображения или зеркальные отражения истинных сущностей, и стремительно терял интерес к происходящему с ним и вокруг него...

Кто-то что-то говорил, кто-то кричал или плакал... Его трогали, переворачивали, поднимали и несли, но ему было уже все равно. Холод, туман и безразличие затягивали его все глубже во вращающийся водоворот, вынырнуть из которого уже не оставалось ни сил, ни желания.

***

Когда сознание вернулось к нему, Эрик обнаружил себя в постели. Краткое исследование своих ощущений и погруженного в полумрак помещения, подсказали, что это не больничная палата, но и не каюта на крейсере "Клив-Солаш". Просторные, роскошно отделанные покои, огромная кровать с превосходным матрасом, легкое, но теплое одеяло и приятный запах цветов. Скорее тонкий намек на аромат, чем сам запах, точно так же, как прохладный воздух лишь намекал на холод, но не был на самом деле ни холодным, ни тем более, морозным, и, видит бог, дышать таким воздухом было легко и приятно. Чистый, прохладный, насыщенный кислородом и несущий аромат роз.

"Неплохое возвращение..."

Он хорошо помнил, что случилось на новогоднем балу. Практически все, - точно и в деталях, - впрочем, только до того момента, как упал на пол вместе с поверженным врагом. Остальное можно было интерпретировать и так, и эдак. Но сознание он потерял не сразу.

"Там было много суеты... и много разговоров... Кажется, так".

Эрик прислушался к ощущениям. Боли, как таковой, не было. Но полученные ранения определить все-таки было нетрудно. По первому впечатлению, серьезных ран было две: одна на три пальца ниже сердца и несколько левее его, вторая - справа, но задето ли легкое, Эрик сказать затруднялся. Там все занемело, обколотое обезболивающими. Впрочем, Эрик предпочел бы боль. Боль крайне информативна, а так - иди знай, жив ты...

"...или уже помер, но тебе об этом просто забыли сообщить".

Теперь настало время повернуть голову. Присутствие кого-то живого слева от себя Эрик заметил практически сразу, как только вернулось сознание. Повернув голову, он в этом убедился воочию. Рядом с его ложем - ну, не называть же это чудо кроватью! - стояло удобное кресло, а в нем сидела, устроившись с ногами, Анна и что-то читала, воспользовавшись разверткой виртуального терминала своего коммуникатора. Эрик видел голубоватое сияние, а сквозь него сосредоточенное лицо княгини. Ни картинок, ни текста, глядя с его места, увидеть было невозможно. Так все это было устроено.

Судя по тому, что Анна успела принять душ и переодеться, - не говоря уже о том, что она не выглядела ни усталой, ни голодной, - с момента эпической схватки с ассасинами прошло достаточно много времени. Одежда на девушке была ее собственная, а покои наверняка находились в великокняжеском дворце, вот и выходит, что только для того, чтобы доставить ей эти штаны, рубаху и куртку потребовалось, как минимум, несколько часов. Да ведь, наверное, не сразу и затребовали, да и вообще, зная эскулапов, Эрик предположил, что в лучшем случае его отправили в объятия Морфея никак не меньше, чем часов на шесть-семь.

- Давно ты здесь сидишь? - спросил он, неприятно удивившись своему хриплому голосу.

Анна вздрогнула от неожиданности, засуетилась, выключая "развертку", но справилась с собой достаточно быстро. Все-таки не "просто так - погулять вышла", а кадровый офицер ВКС.

- Недавно... Часа два, я думаю... Ты как?

- Да, ничего, вроде... - Эрик вовремя успел сообразить, что пожимать плечами не стоит, иди знай, как на это отреагируют его раны. - Ты мне что-нибудь расскажешь?

- Тебе краткую версию или?..

- Начнем с краткой, - решил Эрик. - Но с отметками времени, если можно.

- Как скажешь... - кивнула Анна, явным образом приходя в смущение, если не сказать больше.

- Эрик, я... - начала она запинаясь. - Я хочу сказать... В общем, спасибо тебе. Ты мне спас жизнь... дважды... и рисковал при этом своей. Ты ведь помнишь?

- Уверена, что все случилось именно так, как тебе кажется? - нахмурился он. Благодарность была последним, что он хотел услышать от Анны.

"А что первое?" - поймал он себя за язык, но отвечать на этот вопрос не стал.

- Да! - подтвердила Анна, она твердо знала, что тогда произошло, и за что благодарит Эрика.

- Хорошо, - решил тогда он. - Благодарность принята с пониманием. И на этом прошу считать инцидент исчерпанным.

- Эрик, но...

- Не надо, Анна! - Эрику было страшно неловко. Когда он дрался, он, разумеется, имел в виду спасти Анну. Но разве кто-нибудь поступил бы на его месте иначе? - Давай оставим это позади. Кто это был?

- Какие-то заговорщики, - пожала плечами Анна. - Нам не сообщили.

- А ты с кем целовалась?

- Я...

Похоже, он смутил ее своим вопросом. Она даже покраснела под его взглядом, хотя, видит бог, Эрик ничего ТАКОГО не имел в виду. В конце концов, она взрослая женщина, сама вправе решать, с кем ей спать. И со своим женихом или своей совестью разбираться тоже ей, но никак не Эрику.

- Я только спросил о том, за что они решили его убить, - объяснил он вслух.

- Это был кронпринц...

- Трусоват, конечно, - вздохнул Эрик, вспомнив, как улепетывал наследник престола. - Но, с другой стороны, он не мой князь, не мне его и судить.

- Да нет, - пожала плечами Анна, окончательно становясь пунцовой. - От чего же! Ты ему жизнь спас, а он удрал. Но тут... В общем, тут есть проблема. Или нет. Не знаю. Но это отдельный разговор. А пока, как ты и просил, краткая версия. Прошло девять часов. Двоих заговорщиков ты убил, двоих - ранил.

- А почему они не стреляли?

- Потому что неблагородно.

- Ты это понимаешь? - Эрик был удивлен, чтобы не сказать большего, но, возможно, все дело в том, что он простолюдин, а не аристократ.

- Понимаю, но только теоретически, - криво усмехнулась Анна. - У них тут, Эрик, все очень запутанно. В смысле традиции, чести и прочей ерунды.

- Ладно, - согласился он. - Примем, как есть. Почему так долго? Я что девять часов был в отключке?

Действительно, вопрос. Прежде он тоже отключался. И один раз даже на долго. Но сейчас ведь он ничего такого не принимал, и физические раны не равноценны нервному истощению.

- Это все придворный хирург... У тебя... Ты...

- Раны тяжелые? - прервал ее Эрик.

- Глубокие, - снова взяла себя в руки девушка. - Но ничего по-настоящему важного не задето. Их обработали и заклеили... Но у тебя начался какой-то приступ. Какие-то показатели начали зашкаливать... Доктор не знал, что это такое и на всякий случай вколол тебе сильные снотворные. Это сразу помогло, но зато проспал ты девять часов.

- Раны не болят, - поморщился Эрик. - Если я спал, за каким бесом вкалывать мне еще и обезболивающее?

- Скажи спасибо нашим сибирским друзьям. - Сказано было с такой интонацией, что Эрик сразу вспомнил великолепную Алену Бороздину и снова спросил себя, уж не ревнует ли его Анна к этой русской красавице. Но само предположение, что Анна способна на ревность, ставило Эрика в тупик, и он решил "не усугублять".

- Что произошло? - спросил он вслух.

- Алена от тебя в полном восторге, - едва ли не сквозь зубы признала Анна. - Ты теперь ее герой. Ты ведь защитил ее от смерти. Ты "машина войны", ее личные слова. В общем, Ирина Ма притащила сюда какого-то их доктора-китайца. Он тебя осмотрел и угостил каким-то их особым снадобьем. Что-то страшно редкое, секретное и дорогое. Смазал твои раны. Заставил выпить... Не знаю уж, что там они в тебя такое влили, но, правду сказать, такой скорости регенерации тканей никто здесь не видел. Врачи просто потеряли дар речи. Воспаление как рукой сняло, и раны, вроде бы, затянулись. Говорят, если так и дальше пойдет, дня через три-четыре сможем отправиться в путь.

- Но пока, - добавила, оценив, вероятно, выражение его лица, - пока, Эрик придется тебе побыть во дворце.

- Что там за отдельная история? - вспомнил к месту Эрик.

- Поведение кронпринца чревато репутационными потерями, - медленно и, явно подбирая слова, ответила Анна, одновременно показав глазами на потолок и стены. - Ее великокняжеское величество просит, - последнее слово княгиня Эгерланд выделила интонацией, - оставить этот неприятный инцидент "между нами".

- Разумеется, - Эрик на мгновение прикрыл глаза в знак согласия и снова внимательно посмотрел на собеседницу. - В этом не может быть никаких сомнений!

Глава 5. Стечение обстоятельств

1. Второе января 2534 года, Гориц - столица Великого Княжества Гориц, планета Гёрз

Анна не уходила. Молчание затягивалось и нарастала неловкость, а "быстрый" Эрик все еще не знал, как ему поступить. Заговорить, прервав молчание? О чем, зачем, как? Закрыть глаза и притвориться спящим? Но долго ли он так выдержит?

- Значит, я здесь застрял... - Не вопрос. Даже не констатация факта. Горькое сожаление, где-то так.

- За все надо платить, - пожала плечами Анна. - За хорошие поступки тоже. Не влез бы ты, Эрик, со своим геройством, меня бы уже похоронили, и тебе не пришлось бы терпеть мое присутствие.

"Она что, серьезно?" - всполошился было Эрик, но, к счастью, быстро сообразил, что княгиня Эгерланд изволит издеваться. Причем, не факт, что над ним. Возможно, над собой. В любом случае, отвечать надо было так, чтобы неловко стало уже ей.

- Не обольщайся! - возразил он вслух. - Тебя бы заморозили и отправили на Эно, чтобы упокоить в родовой усыпальнице, а мне пришлось бы сопровождать труп...

- Спасибо, Эрик, ты очень добр! - Похоже, ответ Эрика Анне не понравился, и только воспитание не позволило ей наговорить ему гадостей.

- Обращайся! - меланхолично заметил Эрик, намеренно "усугубляя" конфликт, возникший, казалось, на пустом месте.

- Ты меня хочешь разозлить? - неожиданно сообразила Анна, и удивленно посмотрела на Эрика. - Зачем?

- А ты? - прямо спросил он.

- Не знаю, - после довольно длинной паузы ответила Анна. - Извини. Я была неправа.

- Взаимно.

- Нет, - покачала она головой. - Не взаимно, вот в чем дело! Наши отношения несимметричны, Эрик. Я дала волю эмоциям, а ты поставил меня на место. Отрезвление - неприятный процесс, но необходимый. Спасибо!

- Начинаем новый круг? - устало вздохнул Эрик. - Слезы благодарности будут? А страстный поцелуй, как апофеоз примирения?

Зря он это сказал, но слово не воробей, вылетит - не поймаешь!

- А ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? - подняла бровь Анна. - Или это ты хочешь меня поцеловать?

Что-то такое было в ее словах. Что-то такое, чего испугался уже сам Эрик.

- Поцелуй в щечку меня бы вполне устроил, - хмыкнул он, сводя обсуждаемый вопрос к шутке.

К счастью, продолжения этот разговор не имел. Кто-то связался с Анной по коммуникатору. Ответив и выслушав неизвестного собеседника, Анна повернулась к Эрику.

- Кавалер, - сказала она "особым", официальным тоном, - ее великокняжеская светлость великая княгиня Теодора желает вас навестить.

Здесь явно подразумевался вопрос, но из тех, которые задают проформы ради.

- Княгиня, передайте ее светлости, что я польщен, - поморщился Эрик. - Однако раны до сих пор удерживают меня в постели, и я одет не совсем по форме.

Трудно сказать, оценили ли иронию Эрика те, кто прослушивал его апартаменты, но Анна все поняла правильно. Она тихо вздохнула, покачала головой и заговорила с так и не названным собеседником.

- Кавалер Минц будет рад посещению, если ее светлость не смутит то, что он все еще остается в постели...

Разговор с кем-то, кто представлял великую княгиню Горицкую, - ее секретарем, фрейлиной, адъютантом, - продолжался еще минут пять и носил исключительно "протокольный" характер. Было очевидно, что "звонок" лишь форма вежливости, поскольку все уже решено. Теодора придет сюда и придет скоро. Вопрос - зачем? Чтобы запугать или чтобы купить? Эрик полагал, что его купят, хотя он ни у кого ничего не просил. Все случилось, как случилось, и Эрик совершенно не нуждался в вознаграждении, если его хотят отблагодарить, или в отступных, если ему хотят заткнуть рот. "Поцелуя в щеку" ему действительно вполне хватит, но эти люди, скорее всего, не знают меры. Ну, или он не понимает ход их мыслей в силу своего плебейского происхождения.

- Она скоро придет, - сообщила Анна, завершив разговор по коммуникатору.

- Надеюсь, ты останешься? - Эрику, страсть как, не хотелось оставаться один на один с княгиней Горицкой.

- Останусь... - Анна ответила не сразу, словно сомневалась, какой дать ответ. - Если княгиня не захочет остаться с тобой тет-а-тет.

- Я боюсь оставаться с ней наедине. - Это была истинная правда, но, разумеется, Анна ему не поверила.

- Не верю, - покачала она головой. - Ты, Эрик, похоже, ничего не боишься, сколько бы ты не утверждал обратное. Ты... такой.

"Я такой... Знала бы ты, княгиня, что мне просто чертовски везет! Везет и все!"

Ему действительно везло на приключения, но главное - везло выходить из них живым. Такая судьба. Такая невероятная пруха! Другой вопрос, хотел ли он такой жизни. Вот такой, когда что ни день, то подвиг самопожертвования, - даже если и думать об этом не думал, - и "звездопад", в смысле, награды и почести, но в нагрузку идут хвори и боль, раны и такие вот "постельные сцены", как сейчас.

"Постельная сцена! - усмехнулся он мысленно, представив себе на мгновение нагую Анну в своих объятиях. - Хороший каламбур, и ничего больше!"

В последнее время Анна слишком часто возникала на пути Эрика, и он начинал бояться, что ничем хорошим это не кончится для них обоих, но больше достанется, как обычно, ему.

И в этот момент в дверь постучали. Не требовательно, но и без робости. Кто-то просто обозначил свое присутствие. Впрочем, этого вполне хватило, и Анна уже стояла рядом с кроватью, когда дверь открылась, и в покои вошла Теодора в сопровождении одной из своих фрейлин.

- Здравствуйте, кавалер! - Княгиня была немолода и некрасива. Такое на горних высотах случается даже чаще, чем у других сословий. Династические браки - это браки по расчету, но такие глупости, как красота и молодость в этих расчетах не учитываются. Если молода и красива, спасибо господу за его промысел, а если нет - "ну, что тут поделаешь, зато породнились с нужными людьми".

- Доброго времени суток, ваше высочество! - поздоровался Эрик, но даже не попробовал "изобразить что-нибудь эдакое". Лежа, практически невозможно щелкнуть каблуками или "козырнуть", и уж точно не поклониться.

- Как себя чувствуете?

- Благодарю вас, ваше высочество, гораздо лучше, чем можно было ожидать.

- Рада слышать, - улыбнулась княгиня, по-видимому, довольная тем, что Эрик не стал выпендриваться.

- Я хотела бы лично поблагодарить вас, кавалер, за ваш... подвиг, - она явно не хотела произносить вслух истинную причину своей благодарности.

- Но, как вы, вероятно, понимаете, - продолжила княгиня после короткой паузы, - дело это деликатное, и я надеюсь, вы проявите должную скромность и не станете никому о нем рассказывать.

- Разумеется, ваше высочество! - уверил княгиню Эрик. - Тут и рассказывать, собственно, нечего, поскольку ничего, на самом деле, не случилось!

"Теперь можешь уходить!"

- Слово офицера?

- Слово офицера!

- Спасибо за понимание, - чуть улыбнулась Теодора.

- Это вам! - она приняла из рук своей фрейлины небольшую шкатулку красного дерева, инкрустированную слоновой костью, и протянула Эрику. - С благодарностью от меня лично. Поправляйтесь!

С этими словами она отвернулась и пошла прочь. Еще минута или две, и за ней закрылась дверь.

- Красивая шкатулка, - Эрику вещица действительно понравилась, об этом он и сказал.

- Это вейтенская работа, Эрик, - объяснила Анна. - Дерево и кость - натуральные, со Старой Земли. И сделана она до Отката. О стоимости не скажу, не знаю, но предположу, что это очень дорогая вещь. Она пустая?

- Сейчас посмотрим, - Эрик открыл шкатулку и обнаружил внутри два конверта. В одном находилась расходная карта государственного банка Великого княжества Гориц. В сопроводительной записке сообщалось, что в Метрополисе и на Фронтире имеются отделения банка, в любом из которых Эрик сможет обналичить карту, получив сумму эквивалентную пятидесяти тысячам золотых империалов.

- Кажется, теперь я богат, - сказал он, передавая конверт Анне.

- Не богат, - улыбнулась Анна, - но можешь рассматриваться, как состоятельный мужчина.

"Ну, да, - сообразил Эрик, - я просто не учел уровень богатства тех людей, среди которых она выросла".

- Что во втором конверте? - поторопила его она.

- Сейчас, сейчас...

Во втором конверте лежал сложенный вчетверо небольшой квадратный платок белого шелка, на котором имелся текст, нанесенный тонким каллиграфическим письмом черной и красной тушью. Из текста следовало, что отныне кавалер Эрик Минц должен именоваться "кавалер Минц граф Голденрейн". К шелковому платку прилагался электронный носитель со всей "сопутствующей" информацией.

- Что скажешь? - спросил Эрик, когда они вместе изучили файлы, находившиеся на носителе.

- Земли там немного, - поделилась Анна своими наблюдениями, - но это и неважно. Замок и владение старые, лишившиеся своих владельцев естественным путем.

- Это так важно?

- Эрик, в принципе, монарх может наплодить любое количество баронов и графов, но все они будут "вновь-возведенные".

- Типа "новодел"?

- Именно, - подтвердила Анна.

- Но меня тоже только что возвели, - напомнил Эрик.

- Не возвели, - покачала головой Анна. - Тебе, Эрик, передали титул, то есть признали, как бы, наследником давно угасшего рода, а это ценится гораздо выше!

2. Тринадцатое января 2534 года, система звезды Калвин

Трудно сказать, что именно ему помогло: "панацея" Ирины Ма, собственный "не убиваемый" организм или все это вместе взятое и еще что-нибудь в придачу. Но факт в том, что на второй день после возведение в графское достоинство, он встал со своего одра. Еще через два дня покинул твердь и перелетел на борт крейсера, а еще через два дня миссия, к которой на своих кораблях - крейсерах "Евгений Савойский" и "Чалдон" - присоединились посланники великого княжества Гориц и Сибири, отправились в долгий путь на Фронтир.

Два коротких прыжка привели их в систему звезды Калвин. Система была необитаема, но в ней находились форпост Сибири - космическая станция "Ли Динго" и базирующиеся на нее рейдеры класса "Ба-Чжа", "Пятый", "Девятый" и "Двадцать Второй". Здесь кораблям миссии предстоял двенадцатичасовой разгон для сверхдальнего прыжка в систему звезды Мендеса, откуда в три коротких прыжка можно было уже добраться до цели экспедиции - системы звезды Уилберга и планеты Фронтир.

Итак, крейсера вошли в систему Калвина и начали перестроение, связанное с необходимостью ориентации в пространстве и синхронизации хода всех кораблей. Ожидалось, что через несколько часов навигаторы выдадут точную привязку к точке входа в прыжок и точке выхода из него, и начнется разгон. Членам посольства делать в это время было особенно нечего, и Эрик, сторонившийся обычно "светской жизни", засел за изучение документов, связанных с целью и задачами их миссии. Данных было много, и Эрик предпочитал держать в памяти хотя бы основные из них. Однако нормально поработать не получилось. С ним связался адмирал Север.

- Эрик, - Север не выглядел удивленным или озадаченным, но что-то такое в его речи нет-нет, да проскальзывало, - хочу обсудить с вами один деликатный вопрос.

- Я в вашем распоряжении. - Эрик предполагал, что речь пойдет об Анне, и готов был объяснить, что опасения адмирала излишни. Его отношения с девушкой носили и продолжат носить впредь исключительно дружеский характер.

- Задам вам нескромный вопрос...

- Насколько нескромный? - поднял в удивлении бровь Эрик.

- В известной мере.

- Задавайте!

- У вас что-то было с Аленой Бороздиной?

"С Аленой? Вот те раз! А она-то тут причем?"

- Не было, - совершенно искренне ответил Эрик. - Но главное, и не могло быть, господин адмирал. Мы с ней познакомились на новогоднем балу во дворце и провели вместе, - большей частью на глазах у окружающих - считанные минуты.

- С Ириной Ма, полагаю, у вас тоже ничего не было?

- Так точно.

- Значит, их хорошее к вам отношение основано исключительно на их к вам личной симпатии?

- Думаю, что так оно и есть, - пожал плечами Эрик.

Он не стал рассказывать адмиралу, что Алена, вполне возможно, попросту положила на него глаз, что неудивительно, если учесть, что она стала нечаянной свидетельницей его "эпического" боя с доморощенными горицкими ассасинами.

- Что-то случилось? - спросил он, понимая, что так оно, наверное, и есть. Иначе зачем весь этот разговор?

- Мы получили персональное приглашение капитану-лейтенанту Минцу посетить крейсер "Чалдон" и быть там личным гостем боярышни Бороздиной, - объяснил Север.

- Мне одному?

- Я же сказал, лично. Персонально.

- Полагаю, что это не совсем обычное явление в дипломатической практике, - предположил Эрик.

- И да, и нет, - дернул губой адмирал. - Вас приглашает конфидент главы делегации Республики Сибирь Алена Бороздина. Кстати, конфидент в данном случае - это официальная должность при наместнице госпоже Ма. Так что Алена может вас пригласить, не нарушая этикета, как моего адъюнкта, и это не вступает в противоречие ни с чьими официальными интересами и не задевает ничьей чести. Вот, разве что, княгиня Эгерланд может обидеться...

- С какой стати? - Эрик был неприятно удивлен такому повороту разговора, и даже не попытался этого скрыть.

- Вот и я думаю, с чего бы вдруг? - вздохнул в ответ адмирал.

- Кстати, Эрик, - добавил неожиданно Север, - имейте в виду. Все, что происходит во время миссии, там и остается...

- Так мне лететь? - довольно грубо перебил адмирала Эрик.

- Да, - кивнул адмирал. - И поторопитесь, челнок с "Чалдона" прибывает через сорок минут, а вам еще вещи собирать.

- Какие вещи? - опешил Эрик.

- Ну, не знаю, - усмехнулся в ответ адмирал, - разные. Носки, трусы, бритвенные принадлежности... Вы к ним, Эрик, приглашены, как минимум, на три дня, а может быть, и до конца перелета. "Погостить"...

***

На самом деле, с "Чалдона" прибыл не челнок, а штатный бронированный катер-спасатель. Катера этого типа имелись и в имперском флоте. Наверняка три-четыре штуки базировались сейчас на крейсер "Клив-Солаш". Минимум удобств, максимум защиты, внешние манипуляторы и захваты, дивная маневренность и хорошая скорость - вот и все их достоинства. Эрику, впрочем, это не мешало: комфорт вещь приятная, но необязательная. Есть - хорошо, нет - тоже нормально. Другой вопрос - скорость. И даже не сама скорость, как таковая, а ускорение. Пилота катера никто не предупредил, - да и не мог, если честно, - что капитан-лейтенант Минц находится не в лучшей своей форме, и он практически всю дорогу шел на форсаже, преодолев расстояние, разделявшее корабли за каких-то жалких семнадцать минут. Правда, на практике это означало четверть часа тяжелых перегрузок, особенно на старте и финише. Три-четыре "же", как минимум. Весьма неприятный опыт, особенно тогда, когда каждое мгновение ожидаешь начала приступа. Но, с другой стороны, нет худа без добра. Благодаря этому внезапному эксперименту, Эрик выяснил, что снова может переносить такие перегрузки. Во всяком случае, иногда. И это был хороший признак. Да и вообще, подлетая к "Чалдону", Эрик вдруг осознал, какая ему оказана честь. Его пригласила в гости сама госпожа конфидент наместницы Ма - наверняка, с позволения последней, - и за ним прислали персональный катер, подобрав нечто вполне соответствующее его славе пилота-экстремала.

Не так давно, - а кажется, жизнь назад, - когда Эрик учился в технической школе ВКС на Эвре, он впервые сыграл в электронную игру. Он хорошо помнил этот момент, и саму игру помнил тоже. Это был квест под названием "Пекло". Герой игры должен был преодолеть пустыню, полную разнообразных опасностей: жара, отсутствие воды и еды, трудности навигации, дикие земли, болезни и ранения, а еще варвары, разбойники и демоны. Впрочем, снаряжение, оружие, воду и еду можно было найти, получить в подарок от ангелов и инопланетян, заработать, выполняя задания варваров, разбойников и демонов, отнять у слабых, отобрать у сильных. В конце концов, врагов можно было убить, подчинить их своей власти или заключить с ними союз. Сейчас, рассматривая свою жизнь "обратным взглядом", Эрик находил в ней много общего с той игрой или с другими подобными ей играми. Тот же квест через "неведомые земли". То же самое неравенство начальных условий, являющееся результатом жеребьевки, то есть слепого случая. Кем ты родишься, в какой семье и в какой стране, это и определит начальные условия старта. И все остальное в том же духе с той лишь разницей, что в реальной жизни зачастую нет никакой логики и резко возрастает роль случая. Идешь "через пустыню" ты сам, каким родился и вырос, и результаты твоей борьбы за успех, разумеется, во многом зависят от твоих способностей, от правильности принятых решений, от выбора тактики, от цели квеста, наконец. Однако в жизни, - в реальной жизни, а не в игре, - надо учитывать слишком много переменных, многие из которых попросту не просчитываются. Возрастает роль интуиции, скорости принятия решений и "его величества случая". За пять лет, прошедших с тех пор, как Эрик сыграл в ту игру, он прошел невероятным маршрутом свой во всех смыслах невозможный квест, двигаясь от одного неправдоподобного успеха к другому, чтобы в двадцать лет стать капитаном-лейтенантом военно-космических сил империи Торбенов, кавалером ордена "Звезда и Меч", а теперь еще и графом Великого Княжества Гориц. В его активе победы в космических сражениях и любовь самой лучшей в мире девушки, три ордена, графский титул и небольшое состояние. Но с другой стороны, сколько раз за это время он мог умереть или стать инвалидом? Его квест был отнюдь не прост, не усыпан, как говорится, лепестками роз. В нем было много труда, много боли, - сейчас, например, после испытанных перегрузок разом разболелись все его раны, и новые, и старые, - и много горечи. Но в результате, вот он здесь, там, куда привел его этот невероятный маршрут. Он офицер, заслуживший уважение своими военными подвигами, член военно-дипломатической миссии на Фронтир, приближенный к ее руководству, но главное - он все еще жив и даже более или менее здоров. И это последнее внушало, как говорят профессора в училище ВКС, осторожный оптимизм.

***

На сибирском крейсере было много людей с типично китайской внешностью, хотя, возможно, некоторые из них были корейцами, - Эрик плохо в этом разбирался, и мог сказать с определенностью только то, все эти люди имеют так называемое "дальневосточное" происхождение, - или, вообще, считались русскими, как та же Ирина Ма. Но на рузе говорили все, а многие еще и на ланге.

- Приветствую, капитан, на борту моего корабля! - протянул руку Павел Скрынников. - Графом не называю, уж прости, - улыбнулся, показывая белые крепкие зубы. - У нас республика на Сибири. Если что, титулы отменены...

- Наместник - не титул? - поинтересовался Эрик, пожав сильную руку капитана Скрынникова. - Спрашиваю из любопытства, поскольку к титулам равнодушен.

- А что так? - усмехнулся капитан. - Мне показалось, тебя кавалером кличут.

- А Алену - боярыней...

- У нас не как у вас, - покачал головой Павел. - Боярыня - значит, женщина из уважаемой семьи, а наместник и вовсе не титул, а должность. Господин Ма - наместник президента, которого у нас, правда, давно уже не выбирают, а Ирина - его представитель, сиречь, наместница.

- Ну, так и я - кавалер только потому что награжден орденом "Звезда и Меч", - ухмыльнулся Эрик. - Сиречь, кавалер ордена.

- Надо бы вас наградить каким-нибудь нашим орденом!

Эрик обернулся на голос. Ирина Ма и ее конфидентка стояли неподалеку. И реплика была подана ровно тогда, когда пришло время дать о себе знать. Другое дело, что Эрик узнал об их присутствии заранее. Он слышал, как пришли женщины, видел по глазам Павла, кто именно пришел, слышал это в интонациях собеседника, не говоря уже о горьковатом запахе духов, которыми душилась Ирина, и призывном, несущем с собой теплоту и чувственную мягкость аромате мускуса, который вплетался в запах духов Алены.

"Вот же, черт!" - Мгновенный образ обнаженной женщины в его объятиях заставил Эрика покраснеть. Ему стало стыдно за себя. Стыдно перед Верой. И перед Аленой тоже. Однако, если учесть, что подобное видение уже посещало его прежде, и касалось тогда Анны, становилась очевидной проблема "полового воздержания", с которой его организм, похоже, справлялся не лучшим образом.

- Наместница! - поклонился он Ирине.

- Конфидент!

- Капитан! - улыбнулась Ирина.

- Мой герой! - засмеялась Алена.

- Ты ведь не рассердишься, если я его немножко поцелую? - Лукаво взглянула она на подругу.

- Но не до смерти! - усмехнулась в ответ та.

- Как можно! - Алена уже стояла прямо напротив него. Ее глаза смеялись.

- Вы ведь не откажете женщине, которая трепещет в ожидании поцелуя?

- Издеваетесь? - Эрик бесстрашно взглянул ей в глаза и начал говорить правду. - Вы меня смущаете, Алена. Я человек молодой, неопытный... Видите, я даже покраснел!

- Видишь, Ирина! - победно рассмеялась Алена, оглядываясь на наместницу. - Он еще круче, чем я думала.

- Один поцелуй, - она снова смотрела на Эрика. - В губы!

А губы у нее оказались мягкими и податливыми, но к удивлению Эрика, Алена не стала переходить черту. Поцеловала, приняла поцелуй и отошла "от греха подальше".

- Пойдемте обедать, капитан! - пригласила Ирина Ма, и Эрик смог, наконец, перевести дух.

Сейчас он отчетливо ощущал то странное, тревожное чувство, которое возникло у него при знакомстве с Аленой и Павлом, а позже и с наместницей Ма. И главным здесь было то, что он их действительно "чувствовал". Двух женщин и капитана Скрынникова. Некое "притяжение" и такое же "отторжение", но касалось оно только их троих.

"Это надо обдумать", - решил Эрик, сообразив, что это не обман чувств и не самовнушение. Что-то стояло за этим, но здесь и сейчас обдумывать такие сложные вещи было не с руки.

- Вот, - сказала наместница Ма, когда они вошли в роскошный обеденный зал. Во всяком случае, назвать это кают-компанией не повернется язык. - Решили вас удивить.

- И вы своего добились, госпожа наместница, - галантно ответил Эрик, присматриваясь к сибирской экзотике.

- Просто Ирина, - предложила наместница.

- Почту за честь, - поклонился Эрик, пытаясь понять, зачем здесь бассейн, декорированный под речную заводь. - Я Эрик.

- Спасибо за доверие, Эрик, - улыбнулась госпожа Ма.

- Объясните мне, чему я дивлюсь?

- Разумеется, - кивнула, вступая в разговор, Алена. - Садись, милый! Располагайся, как дома!

- Ты ведь не против, что я так тебя называю? - заглянула в глаза, как бы, случайно коснувшись его плеча своей полной грудью. - Я подумала, что после того, что между нами было...

- А между нами что-то было? - удивился Эрик, отметивший между тем, что ему понравилось это прикосновение.

- Ты спас мне жизнь! - прозвучало несколько излишне театрально, но Эрик уже понял, что за всем этим мелодраматизмом скрывается хладнокровная циничная сука. Опасная женщина, хотя и не настолько, насколько опасна госпожа Ма.

- Насколько я помню, покушались не на вас.

- Но ведь могли и покуситься!

- Алена, почему мне кажется, что деретесь вы не хуже, чем целуетесь? - спросил он прямо.

- У тебя отменная интуиция! - довольно рассмеялась женщина. - Но хочу заметить, ты, Эрик, еще не знаешь, как я целуюсь на самом деле! А даю я еще лучше. Но ты прав, не так хорошо, как дерусь. И не огорчай меня, милый, говори со мной на "ты". Ладушки?

- Как скажешь.

На самом деле, Эрику было впору головой покачать. Его ошеломил ее напор. Но, правду сказать, и восхитил. Не желать такую женщину становилось все сложнее.

- Итак! - объявила Ирина, прерывая их многообещающий разговор. - Чем мы вас сегодня удивим?

Сейчас в зале, отделанном резным светлым деревом, был накрыт всего один стол, сервированный на четверых. Зато метрах в пятнадцати от него, недалеко от бассейна была развернута целая кухня. Именно к ней и подошла госпожа наместница.

- Мы начнем с бухлера, - указала она на котел, подвешенный над живым огнем. - Когда-то, Эрик, на Старой Земле к югу от русской Сибири жили буряты и монголы. Бухлер - это блюдо их национальной кухни. Крепкий бульон с нарезанной бараниной, картофелем, луком и кореньями. Корешки, конечно, не земные, но, по идее, это настоящий бурятский суп.

- А здесь для нас готовят бао, - Ирина подошла к плите, на которой было установлено сложное устройство, в котором Эрик, скорее угадал, чем узнал обыкновенную пароварку. - В империи есть пельмени?

- Да, - кивнул Эрик, с интересом рассматривая приборы и приспособления сибирской кухни. - На Рязани я кушал пельмени. Они там разные, в смысле, с разной начинкой. Вкусное блюдо.

- Ну, вот! - довольно улыбнулась Ирина. - А это один из видов китайских пельменей. Они крупные, готовятся на пару, а в качестве начинки у нас сегодня свиной фарш с капустой.

Ирина читала лекцию еще минут десять. Эрик даже заслушался, а от сочных описаний блюд, которые вскоре должны были подать на стол, у него едва не потекли слюни. Впрочем, все это, и в самом деле, оказалось, чрезвычайно вкусным, хотя зачастую имело необычный вкус. Запивали все эти яства водой и водкой, хотя Эрику, по-видимому, из вежливости предложили пиво или вино. Но он решил не умничать и пил со всеми водку. Правда, после жирного супа и третьей стопки водки, у него возникли легкое головокружение и тошнота, но Эрик не стал ждать, когда его скрутит по-настоящему, и, выйдя в туалет, принял сразу "второе" и "третье" зелья. Через пару минут ему стало легче дышать и проще двигаться, а когда он вернулся за стол, его состояние можно было оценить, как отличное. И это хорошо, поскольку за столом разговор раз за разом, но, как бы случайно, сворачивал на вопрос о происхождении Эрика. Откуда он родом? В смысле, с какой планеты? А как туда попали его родители? Когда? И что говорят в семье о происхождении их рода.

Все в рамках приличий, ненавязчиво, но с упорством, достойным лучшего применения. Однако и Эрик не лыком шит. Отговаривался тем, что все это очень личное. Что он сирота, и вспоминать семейные дела ему просто не хочется. И вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Других тем, впрочем, оказалось достаточно, а под конец обеда разговор зашел о технике пилотирования фрегатов, и Эрик, что называется, поймал волну.

- Я же пилот ударных ракетоносцев, - улыбнулся он женщинам. - Люблю, знаете ли, скорость и маневр.

- Это вы, Эрик, не летали еще на сибирских атакующих корветах, - усмехнулся в ответ Павел. - Вот где скорость и маневр, но, увы, люди не совершенны, не выдерживают перегрузок, приходится ставить ограничители.

- Можно посмотреть характеристики, или это военная тайна?

- Да нет, - пожал плечами Павел. - Вы же, Эрик, теперь, вроде бы, наш союзник.

Эрик посмотрел на голографическую развертку, пробежался взглядом по столбцам цифр, остановился на общей схеме, компоновке, характеристиках двигателей и брони. Сибирский атакующий корвет был на четверть меньше ракетоносца типа "Вулкан", но имел боевые характеристики выше "кабира", почти дотягивая до легких крейсеров переходного класса типа "Эгид".

- Красивая машина, - уважительно заметил Эрик, подводя итог своему исследованию. - Разумно скомпонована, и экипаж почти в два раза меньше, чем у наших ракетоносцев. Броня внушает. Двигатели, словно, из сказки. Из минусов - только размеры ракет, соответственно, и боеголовка маловата. При прямом попадании в корпус крейсера пробьет только внешний корпус, так что придется пускать две - одну за другой. Тогда есть шанс...

- Одну за другой? - нахмурился Павел. - Разве взрыв первой не уничтожит вторую?

- Вторая должна войти в ту же самую точку, что и первая, но с задержкой в несколько миллисекунд, - объяснил Эрик. - Я так при Фронтире обездвижил крейсер "Азам".

- Красивая атака, - без улыбки и лишнего веселья заметила Алена. - Я много раз просматривала запись, но этого момента не видела. Там показан только пуск первой ракеты.

- Фильм монтировал не я, - развел руками Эрик. - Я тогда, если честно, двадцать семь часов в полной отключке провел. Все самое интересное пропустил.

- Двадцать семь часов? - нахмурилась Ирина. - Постойте, Эрик! Вы что шли на "подпрыжке"?

- Не могу комментировать, - сразу же подобрался Эрик.

- Да, и не надо! - криво усмехнулся Павел. - Чем еще можно довести свою нервную систему до коллапса?

- Ты это выдержал? - У Алены даже краска с лица сошла. - Ты...

- Я пробовала один раз, - тихо сказала Ирина. - Две минуты полета, девять часов беспамятства и еще две недели в постели. А у вас, Эрик, было, по моим прикидкам, не менее девяти минут на прорыв периметра... Как вообще живы остались!

- Божьим промыслом, - пожал плечами Эрик, вспомнив ужас той атаки.

"Белый шум", от которого, казалось, закипает мозг... судороги, прокатывающиеся волна за волной по всему телу... И еще перегрузки... Семь "же" и резкий переход на восемь...

- Ты верующий? - удивленно вскинула брови Алена, услышав одну из любимых присказок Эрика.

"Божьим промыслом, и что здесь такого?".

- Не думаю, - ответил он вслух. - Во всяком случае, не в общепринятом смысле слова...

***

Обед. Осмотр крейсера. Он, как и ожидалось, оказался меньше, чем "Клив-Солаш", но тоже внушал уважение. Беседа с пилотами в рубке. Разговор тет-а-тет с Ириной Ма в ее кабинете с мягким прощупыванием перспектив сотрудничества между империей и республикой, словно это Эрик, а не адмирал Север, возглавлял имперскую миссию. И, наконец, Эрика оставили в покое и отпустили "баиньки". Он прошел в гостевую каюту, своими размерами и отделкой живо напомнившей ему виденные пару раз в жизни адмиральские каюты, принял душ и, не одеваясь, устроился за терминалом компьютера. Сегодня у него появился повод заглянуть поглубже в совершенно неизвестные ему до сих пор историю и культуру республики Сибирь. Но поработать "от души" не получилось. Мурлыкнул зуммер дверного замка, и Эрик усмехнулся, прикидывая, насколько он прав. Было бы с кем, побился бы об заклад. Но не с кем, да и незачем. Не стал бы Эрик делиться подобными предположениями с посторонними людьми. С близкими, впрочем, тоже, но уже из совершенно иных соображений.

- Слушаю вас, - сказал он вслух, активируя дверное переговорное устройство.

- Это я, - ответила женщина. - Или не ждал?

- Ждал, - усмехнулся Эрик, отпирая дверь. - Входи, я только что-нибудь надену.

- А смысл? - спросила Алена входя в гостиную. - Или ты любишь, чтобы тебя раздевала женщина?

- Давай, я все же хоть трусы натяну, - ответил он из спальни. - Или ты предпочитаешь, сразу в постель?

- Постель - это тривиально, - хохотнула женщина, входя в спальню. - Ну и зачем это надо было делать? - покачала она головой, рассматривая Эрика, который только-только успел натянуть трусы. - Или ты хочешь, чтобы, снимая с тебя трусы, я "посмотрела на тебя эдак снизу-вверх"?

В том, что Алена придет к нему в каюту или, для разнообразия, пригласит его к себе, Эрик практически не сомневался. Очень уж недвусмысленные взгляды бросала на него женщина, слишком уж двусмысленные реплики слетали с ее прекрасных губ. Так что у Эрика было достаточно времени, что обсудить с самим собой довольно широкий спектр вопросов, сводившихся, на самом деле, к одному, но зато кардинальному - к вопросу верности. Для него было очевидно, что он любит Веру, и, хотя они не приносили друг другу супружеских клятв, Эрику казалось, что, переспав с другой женщиной, он совершит акт измены. Чего здесь было больше? Наивности или юношеского максимализма? Чувства долга, как он его понимал, или романтической преданности тому, кто стал для Эрика более чем другом? Всего понемножку, наверное, и еще полста причин. Тем не менее, весь прошлый год в училище ВКС Эрик соблюдал установленные им самим себе правила "безоговорочного целибата", хотя возможностей "погулять" было более, чем достаточно.

О том, что он неправ, или, как минимум, не совсем прав, он узнал за пару недель до начала войны. Предполагая провести отпуск с Верой в имении "Омут Планка", Эрик решил восполнить пробелы в образовании. В этом смысле, он не видел большой разницы между техникой пилотирования и сексом. И там, и там, имелась теоретическая составляющая, которую можно и нужно изучать, и практическая сторона дела, которую, в худшем случае, можно вообразить, глядя на действия других, а в лучшем - опробовать на виртуальном имитаторе, благо специфические программы существовали едва ли не на все случаи жизни. Тогда-то Эрик и узнал, что кроме "техники", существует еще и этическая составляющая вопроса. Не то, чтобы он не догадывался об этом прежде, но все-таки разъяснения, данные по этому поводу главным психологом ВКС контр-адмиралом медицинской службы профессором Бернардом Герцем, давали ответы практически на все вопросы этики секса, которые мог задать себе офицер военно-космических сил. И, если прежде Эрик отнесся к словам адмирала Герца с известным скепсисом, события последнего времени позволили ему понять наконец, о чем говорил маститый психолог.

Герц предлагал четко разделять любовь и секс. Любовь, по его мнению, сильное и важное чувство, которое благотворно влияет на качество секса, но может существовать и само по себе без какой-либо связи с физиологией, хотя в последнем случае возможны негативные последствия для организма человека. Секс, в свою очередь, это чистая физиология, которая желательна в случае разделенной любви и, более того, способна усилить чувства влюбленных, но прекрасно существует сам по себе, не нуждаясь в подкреплении со стороны чувств. Длинные и неглупые рассуждения профессора сводились к простой констатации фактов. Люди различаются по своей сексуальной конституции, у них разное либидо, которое к тому же подвержено влиянию множества факторов. Грубо говоря, человек со слабым либидо, да еще и занятый сложной работой или находящийся в состоянии сильного стресса, легко справляется с "соблазнами" и может без труда соблюдать вынужденный целибат астронавта, подолгу находящегося вдали от любимого человека. Соблюдение верности в этом случае в большей мере связано с физиологией, а не с моралью, даже если сам человек думает иначе. Однако у людей с сильным либидо все происходит с точностью до наоборот. Чем больше стресс, тем сильнее половой аппетит. Разумеется, все это можно снивелировать с помощью специальных медикаментозных средств, но ничего здорового в этом нет, да и помогает не всегда. Поэтому у офицеров ВКС с верностью супругам или постоянным партнерам - серьезные проблемы. Адмирал Герц полагал, однако, что проблемы эти вызваны неправильным пониманием взаимосвязей между чувствами (любви, долга и прочего в том же духе) и секса. Но если вы способны отделить одно от другого, все противоречия снимаются сами собой. Однако и хвастаться тут нечем. Чем меньше знает ваш партнер о сексе на стороне, тем лучше. Или согласно старой флотской поговорке, "все, что происходит в походе, пусть в походе и останется".

Умом Эрик все это понимал, но принять душой такой подход к любви и сексу ему мешали некоторые соображения личного порядка. Впрочем, в конце концов, он разобрался и с ними. Вопрос ведь прост: как он сам отнесется к тому, что где-то там, в своем "походе", Вера тоже с кем-нибудь переспит? Исследовав свои мысли и чувства по этому поводу, Эрик с удивлением обнаружил довольно странный ответ. Никак. Потому что его это не касается до тех пор, пока не касается их любви. А секс... Конечно, лучше бы ему об этом просто не знать, но было бы неправильно запретить человеку есть и пить в чужом доме, только потому, что теоретически - не здесь и не сейчас, а где-нибудь когда-нибудь, - ты можешь приготовить ему свой замечательный обед.

***

- Ты хорош! - признала Алена, едва немного пришла в себя и смогла говорить, не задыхаясь.

- Я старался, - улыбнулся Эрик, довольный тем, что, вполне удовлетворив женщину и получив немереное удовольствие сам, он "даже не запыхался", не говоря уже о прочем. Похоже, его организм действительно брал верх над недугом. Не так быстро, как хотелось бы, но все-таки брал.

- Ты ведь заметил разницу? Не мог не заметить!

- О чем ты? - Эрик перевел взгляд на женщину.

Алена была чертовски хороша, особенно сейчас, когда глаза ее сияли, а губы, словно бы, припухли. Нагота ей шла, как самое красивое платье, возможно, еще и потому что боярыня Бороздина ее не стеснялась. Напротив, зная себе цену, она гордилась своим телом, своей наготой.

- Тебя влечет ко мне, не правда ли?

- Что за вопрос?

- Нет, я не о сексе, - усмехнулась Алена. - Хотя и о сексе тоже. Но прежде всего, поговорим о влечении. Тебя влечет не только ко мне, разве нет?

"Вот, черт! - Получалось, что это не его субъективное ощущение. - Но неужели она чувствует то же, что и я?"

- Что ты имеешь в виду?

- Ирина, я и Павел, - женщина чуть прищурилась, вглядываясь Эрику в глаза. - Две женщины, один мужчина.

- Я не...

- Эрик! - остановила его Алена. - Ну что ты, в самом деле! Кого ты хочешь обмануть? Нас или себя? Нас не получится. Мы все трое чувствуем тебя так же, как ты нас. "Притяжение" и "отторжение", ведь так?

- Допустим, - кивнул Эрик. Ему не хотелось этого признавать, но, похоже, все так и обстояло. И значит, закономерно вставал вопрос, что это такое? - Ты знаешь, почему?

- Я знаю только, что до встречи с тобой нас было всего трое, - женщина протянула руку и взяла брошенный в изголовье кровати кожаный портсигар Эрика. - Сначала, встретились мы с Ириной. Много позже я случайно столкнулась с Павлом. Мы не афишируем этот факт, и тебе не стоит. Ты умный человек, и, насколько я поняла, никого не подпускаешь к себе слишком близко. Удивлюсь, если у тебя есть постоянная подруга, хотя, видит бог, ни одна женщина, у которой есть глаза и уши, а между ног не один только мочеиспускательный канал, не пропустит такого, как ты, мимо себя, не попробовав прежде уложить в постель.

- Даже так? - Эрик забрал у Алены портсигар, вытряхнул из него сигарету и протянул ее женщине.

- Ты скрытный, сукин сын, Эрик Минц! - Алена прикурила от предложенного Эриком огня и выпустила изо рта дым первой затяжки. - Но имеющий глаза, да увидит. А я видела, как ты дерешься. Ты уличный боец, хотя по всем признакам аристократ. Речь, поведение, образование... Дружишь с княгиней Эгерланд или не только дружишь?

- Продолжай, - благосклонно кивнул Эрик. - Тебя интересно слушать, а смотреть на то, как ты куришь, еще интереснее. Весьма многообещающе...

- Вот-вот! - улыбнулась боярыня. - Уверенность в себе, быстрый карьерный рост ... Тебе сколько лет?

- Что по этому поводу говорит ваша разведка? - В конце концов, Эрик тоже закурил и отбросил в сторону опустевший портсигар.

- Домашний доктор наместницы утверждает, что тебе где-то между семнадцатью и восемнадцатью.

"Вот, черт! - всполошился Эрик. - Как он узнал?!"

- Такой юный? - улыбнулся он.

- Разведка доносит, что тебе двадцать, поскольку вы одногодки с Верой Мельник - дочерью главкома имперских ВКС.

- Мы учились с Верой в звездной академии, - прокомментировал Эрик.

- Кое-кто полагает, что вы не только друзья...

- Это что-то меняет?

- Да нет, наверное... Но выглядишь ты намного старше. Да и ведешь себя не как юнец. Есть мнение, что в академию тебя внедрила контрразведка и что, на самом деле, тебе лет двадцать пять...

- А что написано в моем личном деле?

- Извини, но мои люди так глубоко забраться не смогли.

- Ладно, тогда, - выдохнул табачный дым Эрик. - Но, может быть, вернемся к вам троим?

- Хорошо, - не стала спорить Алена. - Мы аккуратно сопоставили сведения, имеющиеся в распоряжении каждого из нас, и провели собственное негласное расследование. Всех троих отличает необычная выносливость организма, невероятная регенеративная способность и фантастический метаболизм. Все в превосходной степени. Но ведь ты точно такой же, как мы, разве нет?

- Нет, - отрицательно покачал головой Эрик. - Увы, нет. Если бы ваши шпионы, милая, знали, как долго я восстанавливаюсь после последнего ранения...

- Эрик, - остановила его Алена. - По мнению флотских врачей, ты едва выжил после того, что с тобой случилось. Мы так и не смогли узнать, что именно тогда произошло, но они не понимают, как вышло, что ты не отдал концы.

- Серьезное заявление!

- Куда уж серьезнее!

- Допустим, все так и обстоит. О чем это говорит?

- О том, что теперь нас таких четверо. Поэтому мы и допытывались, откуда ты родом. У нас троих девять поколений назад была точка пересечения. Система звезды Лионель, планета Тартар. Какие-то переселенцы, но неизвестно откуда. Тартар уже лет девяносто, как покинут. Система эта никому не нужна, нет там ни базы, ни поселения. Нет архивов. Там ниточка обрывается. Но наши предки перебрались оттуда на Датун, вошедший около ста лет назад в состав Сибири. А твой Эвр находится буквально на другом конце галактики...

"Сказать или нет? - задумался Эрик. - Но, с другой стороны, никакого секрета в этом нет. Я за аристократа себя не выдаю".

- Алена, а как звучит твое уменьшительное имя? - спросил он вслух.

- Аля.

- Так вот, Аля, проблема в том, что я не только сирота, но еще и беспризорник. Даже имя, которое я ношу, не мое. Мне его в приюте дали. Так что, не Эрик, не Минц, не аристократ. Даже этнически непонятно кто.

- А язык? - нахмурилась, озадаченная его заявлением Алена.

- Там, где я вырос, говорили на дойче, рузе и низком ланге.

- То есть, тупик?

- Похоже на то, - согласился Эрик. - Как насчет еще одного захода?

Возражений не последовало.

3. Шестнадцатое января 2534 года, система звезды Тристан

Это начинало входить в привычку, как что-то само собой разумеющееся. Стоило Эрику расслабиться, как тут же судьба напоминала ему, что ее выбор не удача, а удел. В старину, на Старой Земле про такое говорили, нести свой крест. По-видимому, такова была и его доля, и с этим уже ничего не поделаешь.

На этот раз сигнал тревоги, - а на сибирском крейсере это были настоящие колокола громкого боя, - застал Эрика в постели Алены. Они начали еще до прыжка, продолжили во время перехода, и не собирались останавливаться даже после входа в систему Тристана. Однако вмешались обстоятельства, и Эрику волей-неволей пришлось выпустить Алену из своих объятий. А в следующее мгновение разом сработали оба их коммуникатора, его и ее. И им обоим стало "не до любви".

- Похоже, мы влипли! - Эрик бросил взгляд на сообщение и едва ли не кубарем скатился с кровати. - Давай, Аля, поторопись! Нас ждут в рубке!

- Не спеши! - Алена активировала коммуникатор и спросила, не здороваясь:

- Что происходит?

- В системе идет бой, - так же естественно ответил Павел.

- Кто с кем?

- Пока неизвестно, но, похоже, это не аквитанцы.

- Что с остальными кораблями?

- Все здесь, но мы не успеем уйти, если одна из сторон обратит на нас слишком пристальное внимание.

- Каким временем мы располагаем? - Собственно, это и был вопрос, ответ на который она хотела получить "здесь и сейчас"

- Успеешь принять душ, если ты об этом, - хмыкнул Павел. - Но не более того. И советую надеть комбинезоны и броню, береженого бог бережет!

После таких слов, медлить было бы более чем странно, поэтому Эрик быстренько натянул штаны, набросил китель, не заморачиваясь поисками рубашки, и, даже не обувшись, бросился в свою каюту. Бежать, к счастью было недалеко, - а встречные его не волновали, все и так знали, что он ночует у Алены, - и вскоре Эрик уже стоял под душем в своих апартаментах.

"Как это происходит? - думал он, смывая с себя следы неуемной страсти. - И почему это происходит именно со мной? Проклятье это или благословение?"

Вопрос имел не столько философский, сколько практический смысл, поскольку ответ на него должна была дать сама жизнь. Если случится бой, и Эрик этот бой переживет, то, скорее всего, это благословение. Впрочем, если не переживет, то так и не узнает, что это было проклятие.

"Таков ход вещей..."

Эрик обсох под струями сухого горячего воздуха, - словно, постоял минуту под порывами жаркого пустынного суховея, - натянул комбинезон и уже на него надел защитный костюм, который в просторечии называют "броней". А еще через десять минут он вошел в рубку и, поприветствовав Ирину и остальных присутствующих, уставился на тактический экран. Что ж, однажды он уже был в этом "кино". На этот раз, правда, они не попали сходу "под раздачу", но ситуация выглядела знакомо и прочитывалась достаточно легко. В системе Тристана развернулось сражение "средней интенсивности": не резня, но и не "проверка на вшивость". Кто и с кем здесь сцепился, было все еще непонятно. Во всяком случае, это явно были не аквитанцы. Космические силы королевства можно было опознать по их местоположению: они создали оборонительный рубеж малого эшелонирования на подходах к обеим внутренним планетам - хорошо освоенным Каталонии и Гаскони, - и, судя по всему, в бою пока не участвовали.

- Аквитания - нейтральная страна, разве нет? - Ирина сидела в адмиральском кресле и тоже изучала обстановку, отражавшуюся на тактическом экране.

- Нейтралитет сохраняется только до тех пор, пока его согласны признавать остальные игроки, - Эрик высказался спонтанно, не подумав о последствиях. Возможно, и скорее всего, дело было в том, что он не воспринимал сибиряков, как "свой ареал". Соответственно, не в полной мере ощущал иерархию, да и за репутацию не опасался. Оттого и мог позволить себе некую ранее неведомую ему свободу самовыражения.

- Согласна, - одобрительно кивнула Ирина и посмотрела на Эрика с уважением, которого он явно не заслуживал. Мысль-то, если разобраться, вполне тривиальная. Чем тут гордиться?

- Нас вызывает одна из сторон, - вклинился в разговор офицер-связист. - Говорят на ланге.

- Они представились? - Павел не сидел, а стоял у главного пульта, готовый к немедленным действиям, хотя, на взгляд Эрика, место в капитанском ложементе подошло бы для этого куда лучше.

- Нет, но требуют назваться.

- Их право, - после секундного раздумья, решила Ирина. - Они ведут бой. Переведите канал связи на меня.

- Есть, мэм! Связь ваша!

- Говорит наместница Ирина Ма, - голос Ирины звучал холодно, в нем не слышалось ровно никаких эмоций, спокойная, размеренная речь. - Я возглавляю посольство республики Сибирь на Фронтир. С кем имею честь говорить?

- Очень приятно, товарищ наместница! - ответил приятный женский голос. - Я комбриг Авиэ?тта Че Гевара командир крейсера "Парижская Коммуна", действую в системе Тристана в составе 4-го объединенного экспедиционного корпуса Трилистник-4. Все корабли ваши?

- Нет, - уточнила Ирина. - Я нахожусь на крейсере "Чалдон". Основная группа - это посольства империи Торбенов и Великого княжества Гориц.

- С империей у нас, вроде бы мир... - "задумалась" комбриг Че Гевара.

- Мы вас пропустим, - наконец, решила она. - Можем даже прикрыть разгонное плечо в секторе 87-93. Но у вас, товарищ Ма, могут возникнуть проблемы при переходе к основной группе.

- С кем вы ведете бой? - нахмурилась Ирина, она видела на тактическом экране ту же расстановку сил, что и Эрик.

Основная группа кораблей объединенного посольства находилась в относительно безопасном секторе, и, если трилистники прикроют их разгон, то, они, и вовсе, проскочат, "не запылившись". Другое дело "Чалдон". Он оказался отрезан от основной группы и не имел достаточного пространства для маневра. Проще говоря, сибирякам некуда было разгоняться. Им мешал тяжелый крейсер противника, шедший пересекающимся курсом в сопровождении трех небольших фрегатов.

- Отражаем попытку захвата системы эскадрой королевского флота Великобритании.

- КФВ? - удивилась Ирина. - Вы хотите сказать, что вторая сила - это великобританцы?

- Так точно, товарищ наместница. Мы полагаем, что они либо действуют, как союзники Фатимидского халифата, либо решили воспользоваться войной и улучшить свои позиции в этом секторе галактики. Попробуйте с ними поговорить, может быть, они учтут ваш дипломатический статус и дадут спокойно уйти.

- Спасибо, товарищ Че Гевара, - поблагодарила Ирина. - Удачи!

Итак, Великобритания. В принципе, хотя географически они не являются прямыми соседями Аквитании, все-таки великобританцы имеют в этой части космоса пару-другую опорных баз. Рассуждая чисто теоретически, захват таких густонаселенных планет, как Каталония и Гасконь, мог бы стать довольно выгодным предприятием, не говоря уже об упрочении своего положения в опасной близости к Фронтиру. Другое дело, что империя Торбенов не тот игрок, с которым не принято считаться, да и Сибирь, пожалуй, тоже.

- Что ж, - высказала общую мысль Алена Бороздина, вошедшая в рубку как раз в начале разговора с представителем объединенного флота Трилистника, - возможно, сейчас мы узнаем, что уже участвуем в войне.

- Почему она называла вас "товарищ"? - спросил Эрик.

- Не знаю, - пожала плечами наместница, - но, похоже, это какие-то коммунисты.

- Коммунисты?

- Не забивайте себе голову, Эрик, - усмехнулась в ответ Ирина. - Будем живы, Алена вам все объяснит...

Глава 6. Знак

1. Шестнадцатое января 2534 года, система звезды Тристан

- Наши шансы сорок на шестьдесят, - Командир тактической группы только что закончил свои расчеты и теперь стоял перед Ириной и Павлом. Алена и Эрик находились тут же, но главными в рубке были не они. - Точнее, тридцать девять на шестьдесят один, при условии, что артиллеристы отстреляются на "ять" и устоит наш защитный периметр. Следует также иметь в виду, что при расчетах я исходил из предположения, что мы сможем поддерживать высокий темп стрельбы в течении всех восемнадцати минут огневого контакта. Двигателисты утверждают, что все это время мы будем идти на форсаже, но они гарантируют, что двигатели выдержат...

Итак, все и сразу пошло кувырком. "Чалдон" оказался отрезан от основных сил объединенного посольства. Трилистники на помощь не успевали, даже если бы могли выйти из боя, а великобританцы делали вид, что ничего не слышат. Они все время передавали один и тот же приказ - "Лечь в дрейф, принять призовую команду", - шли прежним курсом и не вступали в переговоры. Таким образом, они, вроде бы, не объявляли Сибири войну, но и не утверждали обратного. Напротив, их нездоровое желание попасть на борт крейсера, перевозящего дипломатическую миссию, выглядело оскорбительно и само по себе являлось поводом к началу военных действий. Адмирал Север, как представитель империи Торбенов, тоже попытался "объясниться и найти общий язык", но его попытки "переговорить" с командующим британской эскадрой игнорировались точно так же, как и предложения "договориться", поступавшие от госпожи Ма. Оставалось одно - прорываться с боем.

Однако шансы на успешный прорыв были невелики. Восемнадцать минут огневого контакта с более крупным по тоннажу крейсером и тремя фрегатами - это слишком много даже для такого отличного корабля, каким являлся "Чалдон". То есть, будь это война, расклад сразу становился иным. В этом случае, Павел, скорее всего, сам пошел бы на сближение с противником, и это, как минимум, уровняло бы шансы, но вот вывести из-под огня посольство было гораздо сложнее. Учитывая, кто находится на борту, "Чалдон" должен был не только обеспечить выживаемость госпожи наместницы и сопровождающих ее лиц, но оставаться на ходу до тех пор, пока посольские не перейдут на борт одного из имперских ударных крейсеров, шедших сейчас "на всех парах" к точке рандеву. "Ятаган" и "Дага" действительно спешили изо всех сил, но физические константы силой воли не отменить.

- ... если же на борту британца базируются ракетоносцы...

Что ж, если на завершающем этапе противник введет в бой еще пару атакующих фрегатов, "Чалдону" не отбиться.

"А ведь это знак, - сообразил вдруг Эрик. - То, что тактик вспомнил про фрегаты, не случайность..."

- Прошу прощения, - позволил он себе вмешаться в разговор, - а что с вашими корветами, капитан?

- Корветы есть, - поморщился Скрынников, - а толку что? У нас нет подготовленных пилотов. Для парада сойдут, а для боя вряд ли. Выпустим, конечно, но даже не знаю, зачем...

- Я мог бы, наверное...

Принципы пилотирования одни и те же, а Эрик, даже со своей хворью, высококвалифицированный и, что самое главное, опытный пилот. Конечно, есть риск, что он этой попытки не переживет, но на борту "Чалдона" шансов выжить тоже немного...

- Не дури! - резко повернулась к нему Алена. - Ты еще после своего отравления не оправился!

- Про отравление я тебе ничего не рассказывал, - встревожился Эрик.

- Сразу после покушения, вас осматривал мой личный врач, - повернулась к нему госпожа наместница. - Он полагает, что вы оправляетесь после передозировки нейростимуляторов 7-го уровня. Только, ради бога, не спрашивайте меня, что это такое. Я все равно не знаю. Но врач говорит, что это стимуляторы, позволяющие эффективно пилотировать ударные ракетоносцы...

Дискуссия продолжалась десять минут и закончилась полной победой Эрика. Его аргументы оказались сильнее, и вскоре штаб перешел к обсуждению технических деталей, а еще через двадцать минут Эрик уже занимал место пилота в штурмовом корвете. "Сапсан" оказался действительно меньше имперских фрегатов, но устроен был рационально, и управление у него было достаточно простым. По случаю военной необходимости сибиряки раскрыли перед Эриком несколько своих военных тайн, которые, впрочем, ничего нового из себя не представляли. У них тоже имелись шлемы с адаптивным интерфейсом, и кое-какая нейрохимия, совместимая - если исходить из принципа, что "все мы люди" - с организмом Эрика. Но, если честно, это снова, как и в первом его сражении, была чистой воды авантюра. Успех или неуспех, жизнь или смерть... Слишком много переменных, не просчитываемые вероятности и целый короб весьма спорных допущений...

- Ну, что, господа, - сказал он, включив внутреннюю связь, - никто не передумал?

- Никак нет, сэр! - ответил за всех инженер. - Мы все добровольцы.

- Я знаю... Спасибо, Цзюань.

Экипаж корвета был маленький, всего пять человек, но зато все эти парни и девушки отличались физической выносливостью и умели работать при высоких перегрузках.

- Готовность номер один! - передала рубка. - До сброса девять минут.

***

Для сброса ракетоносцев Сибиряки использовали гравитационный толкач, что в обычной ситуации не давало им никаких преимуществ по сравнению с механизмом запуска, используемым на имперских кораблях. Однако в тех редких случаях, когда экипажи "Сапсанов" комплектовались из людей, способных переносить высокие значения перегрузок, сибирское устройство могло сыграть решающую роль. Сегодняшний сброс был произведен по сложной схеме. Сначала артиллеристы "Чалдона" выпустили в сторону быстро приближающегося британского крейсера порядка двухсот снарядов, представлявших собой имитаторы противокорабельных ракет. На большой дистанции, а дистанция все еще была неподходящей для сколько-нибудь уверенного поражения, эти снаряды действительно воспринимались приборами защитного контура, как настоящие ракеты. На борту британца наверняка смеялись от души, наблюдая за тем, как выпущенные сибиряками "ракеты" потихоньку набирают скорость, ложась на боевой курс. Лететь им предстояло минут десять, а значит у британцев было достаточно времени, чтобы распределить цели, прицелиться и расстрелять медленно приближающиеся "ракеты", как мишени в тире. Но Эрику нужны были только первые пять минут, потому что после этого противник обнаружит обман и поймет, что тут даже сбивать нечего, потому что имитаторы физически неспособны причинить броне крейсера какой-либо вред. Они просто не долетают до цели, "прогорая" насквозь. Однако сибиряки создали глубокоэшелонированную атакующую волну. После первых залпов, выбросивших навстречу противнику сотни снарядов-имитаторов, они начали запускать настоящие противокорабельные ракеты вперемешку все с теми же снарядами-обманками. Собственные ускорители этих ракет включились как раз на "границе опознания", когда оставалось чуть больше пяти минут полета с заданной скоростью. Скорость ракет возросла скачком, и через тридцать секунд, преодолев почти половину пути, они оказались гораздо ближе к крейсеру, чем предполагали британцы. После этого в дело вступили ускорители второй ступени, резко выбросив ракеты еще дальше вперед, и следящие контуры британца пришли "в недоумение", пытаясь определить, где настоящие цели, а где имитаторы. Впрочем, сбой в работе оборонительного контура длился недолго, - если бы дело касалось одних только этих ракет, - но достаточно, чтобы дать фору Эрику и его экипажу. Сброс "Сапсана" был произведен в обход всех нормативов, и в течении доли секунды люди испытали перегрузки в 30 "же". Ракетоносец вылетел, сразу набрав скорость, которая позволила ему в течении следующих шестидесяти секунд догнать вторую волну противокорабельных ракет и включить свои двигатели одновременно с их ускорителями. В этот же момент "Чалдон" открыл плотный артиллерийский огонь по британцу, а Эрик, борясь с восьмикратными перегрузками, вел свой "Сапсан" навстречу ответному огню. Единственным преимуществом ракетоносца являлось то, что, скорее всего, его еще не вычислили, и вражеские противокорабельные ракеты летели не к нему, а к сибирскому крейсеру. Плюс у него было два силовых щита и этого должно было хватить для всякой мелочи.

Итак, время уверенного огневого контакта приближалось, и Эрик должен был проделать свой головоломный - в прямом и переносном смысле, - трюк раньше, чем появится реальная опасность поражения для "Чалдона" и его экипажа. И в этот момент он понял, что тревожило его на протяжении первых минут полета. Он не попрощался с Анной и не оставил прощального письма Вере. Об Алене он в этот момент не думал и совершенно не удивился этому факту, когда обнаружил его перед самым началом "главного маневра". Алена была красивой женщиной, и ему с ней было хорошо, но эти отношения не могли продолжаться долго. Они оба знали об этом, но ни одному из них это не мешало. А вот Веру Эрик по-прежнему любил. Скучал по ней, и горевал сейчас о том, что умрет, не оставив ей никакого даже самого короткого послания. В этом смысле, сложнее всего было разобраться с его чувствами к Анне, впрочем, он успел только подумать об этом, но на анализ мыслей, чувств, переживаний уже не было времени. Начинался последний акт драмы, которая легко могла превратиться в трагедию.

- Экипаж, - сказал он в переговорное устройство, - время! Катя, включайте автомат. Джинг, ракеты на боевой взвод. Дзюань, мне понадобится вся мощность двигателей, и активируй, пожалуйста, привод. Удачной охоты, господа!

Эрик еще произносил последнюю фразу, а система жизнеобеспечения уже вводила ему в кровь ту дрянь, которую на Сибири называют "Чжун Куй". Сначала он почувствовал укол в районе сонной артерии, затем кровь понесла по телу волну смертельного холода, и на этом все кончилось. Ни мыслей, ни чувств. Ничего. Тишина, покой, смерть. Возможно, в тот момент Эрик действительно умер. Его организм просто не справился с сибирской нейрохимией, и яд убил его раньше, чем он успел что-нибудь предпринять. Он даже не успел понять, что умирает. Однако, как тут же выяснилось, его время еще не пришло.

Эрик пришел в себя рывком, словно вынырнул на поверхность, к свету и воздуху, из темной глубины бездонного омута. Вынырнул мокрый от пота, с заполошным дыханием, с цветными пятнами перед глазами. Впрочем, дыхание вскоре выровнялось, а мельтешение цветного конфетти перед глазами преобразовалось в развертку виртуального экрана, который сгенерировал для Эрика включившийся - пока он был без сознания - адаптивный интерфейс.

Таймер утверждал, что "маленькая смерть" продолжалась всего пятьдесят девять секунд, но зато, по данным биоконтроля, была самой настоящей: с остановкой сердца, прекращением дыхания и целой кучей каких-то других страшно важных показателей жизнедеятельности, разбираться в которых у Эрика не было сейчас ни сил, ни времени. С точки зрения состояния здоровья его тревожила только ноющая боль в позвоночнике, стремительно превращающаяся в острую и даже нестерпимую. И снова система жизнеобеспечения, вырвавшая его из лап смерти, вмешалась раньше, чем стало слишком поздно. Приступ боли прошел так же быстро, как возник несколькими секундами раньше.

Ему потребовалось еще порядка десяти секунд, чтобы окончательно прийти в себя, сориентироваться в оперативной обстановке, сложившейся на данный момент, и "взять управление на себя", имея в виду адаптивный интерфейс. Поле зрения расширилось, "картинка" стала просто-таки невероятно четкой и детализированной, и еще через мгновение информация хлынула селевым потоком. Ее было столько, что впору быть раздавленным, но Эрик тут же начал вводить общие и специальные определения, параметры отбора показателей и факторы упорядочивания. И это довольно быстро принесло желаемый результат: поток ослаб, давление спало, а хаос был замещен порядком, с которым уже можно было работать.

Итак, корвет шел в направлении британского крейсера, развив практически максимальную скорость и начиная все быстрее раскручиваться вдоль оси форштевень-корма. Когда Эрик успел "сыграть чертову фугу" на маневровых двигателях, в памяти не отложилось, но факт на лицо: "веретено" атакующего "Сапсана" вращалось все быстрее, а нагрузки на организм приближались к пределу выносливости.

"Сейчас!" - Эрик поймал тот эфемерный момент, когда ракетоносец вышел на пик возможного, и включил подпространственный привод, практически одновременно заблокировав переход в гиперпространство.

"Сапсан" оказался в состоянии "подпрыжка" и резко увеличил скорость, но никаких ожидаемых "эффектов" не возникло. Если бы у него было на это время, Эрик, наверняка, сильно удивился бы этому факту, но счет теперь шел на десятые доли секунды, и он не стал отвлекаться. Отметил лишь мысленно, что нет ни "белого шума", ни "часотки", и даже перегрузки, которые должны были к этому моменту стать попросту невыносимыми, вроде бы, начали спадать. А потом Эрик увидел "окно возможностей" и сделал то, ради чего творил все это безумие. Он выпустил одну за другой две ракеты - сдвоенный выстрел - и сразу затем еще две ракеты с тем же минимальным, но достаточным интервалом, который позволял второй ракете входить точно вслед за первой, находясь при этом в "тоннеле мертвой зоны".

Ракетоносец вздрогнул, освобождаясь от противокорабельных ракет, и они перестали интересовать Эрика, который был твердо уверен - и откуда, прости господи, взялась эта уверенность! - что ни одна из них не пролетит мимо цели. Не выходя из "подпрыжка", он стремительно скорректировал траекторию движения, и отключил подпространственный привод, лишь выйдя на новый курс. Поэтому попадания ракет в корпус британца он увидел, как бы сверху, - под кормой - уходя от обреченного гиганта "свечой вверх".

***

"Чалдон" подобрал сбросивший скорость и легший в инерционный дрейф "Сапсан" через сорок семь минут. Эрику удалось выйти, как раз туда, куда выводил крейсер новый курс. Гибель британского крейсера деморализовала экипажи фрегатов, и они даже не попробовали атаковать сибиряка. Так что бой закончился для "Чалдона" чистой победой, без повреждений и потерь. "Сапсан", вроде бы, тоже не пострадал, и до подхода крейсера, его экипаж успел даже немного прийти в себя. Во всяком случае, Эрик сделал это не без облегчения и с известной мерой удовольствия. Он отключил адаптивный интерфейс, снял шлем, отстегнулся от ложемента и, протерев лицо влажной салфеткой, отправился в крошечную кают-компанию корвета. Уже оттуда, активировав автомат камбуза, он провел перекличку. Все были живы и даже почти здоровы, но уходить со своих постов не захотели. Ни у кого не было сил.

"Ну, я предложил", - Эрик пожал мысленно плечами и, устроившись на откидной скамейке, отстегнул клапан кармана на левой икре. Там он хранил НЗ "номер раз" - крошечную, всего на сто грамм, фляжку с коньяком. Точно в таком же кармане на правой ноге находился НЗ "номер два" - портсигар на несколько сигарет и зажигалка.

Теоретически курить на борту не рекомендовалось, но практически Эрику было на эти правила "наплевать". После того, что он только что проделал, Эрик мог разрешить себе все, что угодно. Он перевел вентиляцию и климатизатор на максимальный режим, закурил и сделал один маленький глоток коньяка.

"Замечательно!"

Между тем, комбайн завершил запрограммированный цикл операций и "выдал на-гора" чашку крепкого и ароматного натурального кофе. У Эрика от одного запаха слюнки потекли, а когда он попробовал этот кулинарный шедевр, то вынужден был признать, что "Сапсан" - возможно, лучший ракетоносец, на котором ему довелось летать. Так, сибаритствуя, он скоротал все то время, которое потребовалось "Чалдону", чтобы достигнуть точки рандеву и забрать домой корвет Эрика. Он ни о чем не думал в это время, ни о чем не жалел, и, казалось, ничего не чувствовал, наслаждаясь покоем, тишиной и своим замечательным кофе с коньяком и сигаретой. Ему было хорошо, и в таком благодушном настроении, Эрик, в конце концов, поднялся на борт крейсера. Тем сильнее удивила его устроенная ему встреча.

На выходе из кессона стояли Ирина Ма со своим маленьким сухоньким доктором, Алена и два врачебных помощника из крейсерского госпиталя. Лица их выражали нешуточную тревогу и готовность броситься спасать Эрика Минца от чего бы то ни было.

- Что-то случилось? - спросил Эрик, подойдя почти вплотную к "комитету по встрече".

- А разве нет? - подалась к нему Алена, отчего-то заглядывая ему в глаза, словно надеялась найти в них ответ на свой вопрос.

- Не знаю, право, о чем мы говорим, - пожал плечами Эрик. - Но у меня складывается впечатление, что не о бое...

- Как вы себя чувствуете? - настороженно, если не сказать большего, поинтересовалась госпожа наместница.

- Как ни странно, хорошо! - улыбнулся Эрик, которого вдруг охватило чувство сродни эйфории.

- Тогда, будьте любезны, капитан, пройдемте ко мне в кабинет, - предложил доктор Луань.

- Вы можете быть свободны! - бросил он своим помощникам и, развернувшись, первым направился к лифтам.

"Они думали, что меня придется нести?" - Эрик посмотрел на Ирину, перевел взгляд на Алену, хмыкнул и пошел следом за доктором. Настроение у него становилось, чем дальше, тем лучше. В крови гуляли сила и хмель. Сейчас он чувствовал себя так, как не чувствовал уже очень давно, наверное, со времени перед битвой в системе Парацельса. И ничто не могло испортить ему замечательное расположение духа, в котором он пребывал. Никто, ничем, никак!

- Полагаю, вы не знаете, о чем идет речь, - доктор Луань заговорил только после того, как Эрик и женщины вошли в его кабинет и расселись в креслах вокруг низкого столика с толстой столешницей из какого-то материала, напоминающего горный хрусталь.

- Полагаю, - в тон ему ответил Эрик, - что вы мне об этом сейчас расскажете.

- Вы правы, - доктор Луань тронул свой коммуникатор, пошевелил пальцами, по-видимому, набирая на виртуальной клавиатуре серию приказов, и на столешнице, мгновенно превратившейся в голографический проектор, возникла "посекундная хроника" системы жизнеобеспечения Эрика Минца, которую получали здесь, на крейсере, в режиме реального времени.

"Дежавю..." - Эрик моментально вспомнил разговор с адмиралом Моргенштерном через сутки после битвы в системе Парацельса. Вспомнил, но не расстроился.

- Вот здесь, - доктор обозначил красным отрезок времени в пятьдесят девять секунд и повернулся к Эрику. - По данным объективного контроля, в начале этого отрезка времени вы, господин капитан, умерли. Скорее всего, это произошло от несовместимости формулы вашей крови с препаратом "Джун Куй". Должен сказать, что такой мгновенной реакции организма на Аш-23/13 нам прежде наблюдать не приходилось, как и такой странной картины анафилактического шока...

- Хотите испортить мне настроение? - спросил Эрик, которого буквально разбирало от смеха, хотя он и сдерживал пока этот неуместный порыв.

- Отнюдь, - покачал головой врач. - Пытаюсь вам помочь.

- В чем?

- В понимании самого себя, вероятно...

- А оно мне нужно, это ваше понимание? - прямо спросил Эрик, который все еще себя контролировал, но не был уверен, что продержится достаточно времени, чтобы никого ненароком не обидеть.

- Нужно, - подтвердил врач. - Только вы об этом пока не знаете.

- Хорошо, - решил тогда Эрик, загоняя смех куда-то в глубину лёгких. - Продолжайте, пожалуйста, доктор Луань. Я вас внимательно слушаю.

Он сообразил уже, что рвущийся наружу смех не к добру. Эйфория - она и есть эйфория, но с ней можно было разобраться и позже, а вот то, о чем говорил личный врач наместницы Ма, могло оказаться действительно важным.

- Мы знаем четыре типа анафилактического шока, - как ни в чем ни бывало продолжил врач. - Асфиктическую форму, приводящую к остановке дыхания. Гемодинамический вариант, протекающий с нарушением кровообращения. Третий и четвертый виды поражают нервную систему или брюшную полость. Особняком стоит молниеносная форма. Вот у вас, господин капитан, и случился молниеносный вариант анафилактического шока. Просто мгновенная смерть. Сердце остановилось, дыхание прекратилось, мозговая деятельность упала до минимума, что однозначно указывало на то, что приближается смерть мозга. Вас, господин капитан, словно выключили. Раз, и все.

- Так бывает? - нахмурился Эрик.

- Бывает все, - подтвердил доктор. - Но вот какое дело, вы и ожили "сразу вдруг", как если бы вас снова кто-то включил.

- Система жизнеобеспечения, наверняка, впрыснула мне...

- В том-то и дело, господин капитан, - прервал Эрика доктор Луань. - Ничего система жизнеобеспечения вам не сделала, потому что отключилась из-за сбоя, вызванного перегрузками при старте. Последнее, что у нее получилось, это ввести вам стандартную дозу "Джун Куй". После этого, она только фиксировала происходящее, но вмешаться уже не могла.

- Тогда, как это возможно, что я все еще жив? - Этот вопрос напрашивался, но, возможно, доктор Луань специально подводил Эрика к этой мысли.

- Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, это особенности вашего организма, господин капитан. Каким-то образом, он смог сам себя, скажем так, перезапустить...

- Звучит зловеще...

- Вам не о чем беспокоиться, - поспешно заверил его доктор. - Все это останется строго между нами. Я даже запись эту могу уничтожить. И ничего из того, что узнаю при обследовании, не стану фиксировать. Только позвольте вас внимательно обследовать. Мотивировка для окружающих - необходимость проверки после чрезмерных нагрузок, - звучит вполне правдоподобно. А нам всем, - обвел он рукой всех присутствующих, - включая вас, господин капитан, будет крайне полезно узнать, что и как может происходить с вашими организмами. Чем-то же ваш фенотип отличается от всех прочих...

Эрик обдумал предложение, но не нашел в нем никаких подводных камней. В конце концов, они могли провести это обследование и против его воли, но делать этого не стали. Напротив, сказали все, как есть.

- Хорошо, - кивнул он, - я согласен. Но тут такое дело, доктор, у меня приступ эйфории. У меня такое впервые в жизни, и я не знаю, что с этим делать. Поможете?

- Разумеется! Идемте!

Стена с книжными полками раздвинулась - доктор Луань оказался первым человеком за много лет, у которого была библиотека, составленная из бумажных книг, - и там, за стеной и книгами, находился клинический кабинет, обустроенный так, как никакой другой из тех, что видел Эрик прежде. А он, следует заметить, кое-что в жизни повидал.

2. Двадцатое января 2534 года, система звезды Уилберга

Эрик вернулся домой, на крейсер "Клив-Солаш", перед последним прыжком к Фронтиру. Прошел обследование у доктора Луаня, который, к сожалению, так ничего и не нашел, получил из рук госпожи наместницы орден "Двойного дракона", которым, как выяснилось награждали только высших офицеров Сибири - для Эрика не стали делать исключение, госпожа Ма произвела его своей властью в коммодоры, - трогательно распрощался с Аленой, которая сделала пару комплементов его "мужскому обаянию" и получила в ответ несколько комплиментов своему "женскому очарованию", и наконец перелетел все на том же бронированном спасателе на борт имперского крейсера. Тут его уже ждали, и все пошло по новому кругу. Торжественное построение, прочувствованная речь графа Клингера, слова одобрения от адмирала Севера, награждение вторым по счету "Военным орденом" 1-й степени - это было как раз в пределах властных полномочий, делегированных адмиралу первым лордом Адмиралтейства, - банкет, здравницы и славословия, и так до середины ночи. До прыжка, во время и сразу после него.

"Клив-Солаш" вошел в систему звезды Уилберга в 2:43 по полуночи, имея в виду стандартное время Фронтира, отсчитываемое от Остинского меридиана. Но у Эрика никаких дел, связанных с прибытием, не было и в помине, и он отправился спать. Но перед этим, зашел из любопытства на резервный пост и полюбовался картинкой на тактическом экране. Ну, что сказать? Урок не прошел даром: в системе звезды Уилберга находилось сейчас порядка ста боевых кораблей, двадцать семь из которых принадлежали Холоду, пять - Трилистнику, сорок два - самому Фронтиру, в то время, как остальные - о чем не трудно догадаться - ходили под вымпелами императорских ВКС.

"Серьезная сила, - признал Эрик, никак не ожидавший увидеть в системе такое количество кораблей 1-го и 2-го ранга. Орбитальных крепостей тоже, к слову, стало явно куда больше по сравнению с тем, что он помнил по прошлому посещению. - Ясен пень, никто Фронтир без боя противнику не отдаст, а если будет бой, то все кровью умоемся..."

Постоял так, за спинами офицеров дежурной смены, с четверть часа, "полюбовался" на мирный космос, вздохнул тяжело, надеясь, что халифы знают, как им здесь "не рады", и пошел к себе в каюту. Все-таки - здоровый или нет, - но он нуждался во сне, как и любой другой человек.

Спал он, впрочем, недолго, но четыре часа сна освежили и взбодрили его, так что к завтраку в кают-компании он вышел в хорошем расположении духа, с ощущением, что "жизнь удалась". Как ни странно, "смерть и воскрешение" пошли ему на пользу. Здоровье, судя по результатам обследования, проведенного доктором Луанем, не только восстановилось, но, кажется, даже улучшилось. Во всяком случае, основные показатели пришли в норму, а некоторые - поднялись выше прежнего. Эрик не удивился бы, окажись, что он вернул себе профиль Бета-13, хотя, как это возможно, объяснить до сих пор не мог. Впрочем, учитывая некоторые обстоятельства, он не исключал и того, что "прыгнул выше" - к заветному уровню Бета-15. Единственным, что портило эту, в целом, благостную картину, стали седые волосы и морщины вокруг глаз.

Эрик этот момент запомнил, что называется, на всю жизнь. Вернулся к себе в каюту, пошел принимать душ и между делом глянул в зеркало. Посмотрел и понял, что означали взгляды Ирины и Алены, которые они бросали исподтишка на него во время разговора в кабинете доктора Луаня. Если после боя в системе Парацельса, у него поседели виски, сейчас у Эрика белой стала вся голова. Это и еще сетка морщин вокруг глаз... Казалось, он постарел лет на десять. С таким лицом ему и двадцати лет никто не даст, не то что восемнадцати. Мужчине, который смотрел на Эрика из зеркала могло быть лет двадцать пять, а то и все тридцать. И вот какое дело. Еще совсем недавно ему нравилось, что он выглядит старше своих лет. Но это время прошло. Сейчас Эрик не отказался бы снова стать подростком. Ну, в крайнем случае, юношей. Однако поздно спохватился. Шанс побыть простым парнишкой он уже упустил, и второго не будет.

Эрик огляделся. За дальним столиком в гордом одиночестве сидела Анна. Сегодня, вероятно, ради разнообразия, она оделась не в шелка и меха, а в офицерскую униформу.

- Доброе утро, - вежливо поздоровался Эрик, подходя к девушке. - К тебе можно или хочешь побыть одна?

- Здравствуй, Эрик! - подняла она взгляд. - Конечно, садись! Что за вопросы?

- Спасибо, - поблагодарил он и сел напротив.

- Никак не могу привыкнуть к твоим волосам, - призналась она через пару секунд, и на ее скулах появился румянец смущения.

- Я тоже, - кивнул он. - Встал сейчас, утром, пошел бриться... Поверишь, чуть не заплакал.

Он сказал правду, но, кажется, она опять ему не поверила.

- Ты серьезно?

- Нетти, - сказал он тогда, впервые позволив себе использовать это имя, - мне двадцать лет, а сколько ему? - указал он на себя большим пальцем.

- Согласна, - неожиданно улыбнулась Анна, - тут есть проблема. Но вот, что, Рик, я тебе скажу. Во-первых, не Нетти! С детства не люблю это имя. Разрешаю тебе называть меня Нин.

- Нин? - переспросил он. - Идет! А что во-вторых?

- Во-вторых, ты был красивым мальчиком, а теперь стал красивым мужчиной. Какие проблемы?

- Как-то я... - растерялся Эрик.

Последнее, чего он мог ожидать от Анны, это комплимента его внешности.

- Ты что покраснел? - удивилась девушка. - Вот это да!

- Я ведь не первая, кто видит, что ты умеешь краснеть? - нахмурилась, наблюдая за его мучениями.

- Вера видела, - сознался Эрик, - но подумала, что у меня температура поднялась.

- Но сейчас у тебя не температура.

- Нет, - признал Эрик, - но ты меня смутила. Я просто... Ну знаешь... Это обычно женщинам говорят...

- Мужчинам тоже говорят, - усмехнулась Анна. - Все-таки, Рик, ты еще сущий ребенок, хотя и спишь со всеми шлюхами подряд!

- Что значит, со всеми? - опешил Эрик.

Реплика Анны заставила его собраться. Ему такое мнение о себе было ни к чему. И более того! Не дай бог об этом узнает Вера!

"Это будет..." - Но он даже представлять не хотел, чем это будет для нее, для него, для них обоих.

"Но с другой стороны..." - С другой стороны, ничего определенного об их с Аленой "спаррингах" Анна знать не могла. Неоткуда ей было это узнать, и не от кого, а значит, она примитивно провоцировала Эрика. "Брала на арапа", так сказать. Хотела узнать наверняка то, о чем, возможно, догадывалась. Однако Эрик умел реагировать быстро, думал стремительно, и время принятия решения у него было одним из самых коротких из всех возможных вариантов. Поэтому, уже задавая свой "удивленный" вопрос, "Что значит, со всеми?", он знал, что теперь говорить и как.

- А разве нет? - чуть прищурилась Анна.

- Ты, о чем, вообще? - продолжил гнуть свою линию Эрик. - Какие шлюхи? Откуда?

- У меня девушка, между прочим есть! - "обиделся" он.

- Вера там, ты здесь...

- Допустим, - покрутил он головой и достал портсигар. - Предположим, что Вера мне не указ. Ты знаешь, в каком я был состоянии еще несколько дней назад? Спасибо сибирякам! Подлечили немного. У них хорошая медицина, к слову сказать.

- Впрочем, вернемся к нашим баранам, - сказал, закурив. - И кто они эти все? В смысле, кто эти шлюхи?

- Ну, может быть, не во множественном числе, - смутилась Анна. - Но с Аленой Бороздиной ты наверняка спал. Скажешь нет?

- Я Алене нравлюсь, - пожал плечами Эрик. - Ну и что? Я и госпоже Ма тоже нравлюсь. Что это меняет? Алене тридцать два года, и она дважды была замужем, с какого перепугу ей сдался чужой мальчишка?

- Ну, не мальчишка, допустим... - Слова Анны звучали сейчас уже не так уверенно, как пару минут назад.

- Да, - согласился Эрик, - тут я погорячился. Взрослые женщины, как я слышал, иногда западают на малолеток...

- Да, - кивнула, Анна, начиная краснеть. - Такое случается.

- Но не в моем случае, - откровенно усмехнулся Эрик. - Она второй по значимости человек в их посольстве. Станет она приближать к себе откровенного шпиона из имперского посольства?

- А ты шпион?

- А что бы ты подумала на ее месте?

- Наверное, решила бы, что ты шпион... - вынуждена была согласиться собеседница.

- А теперь подумай, оно ей надо?

- А если попробовать перевербовать?

- В ее статусе?

- То есть, у тебя с ней ничего не было? - Анна сидела перед ним вся красная от смущения, но, как ни странно, довольная поворотом разговора. Во всяком случае, так показалось Эрику.

"Вот те на, - вдруг понял он. - Она, что действительно в меня влюблена?"

Это звучало вполне фантастически, но, похоже, соответствовало действительности.

- У меня с ней ничего не было.

Самое смешное, что сейчас Эрик был уверен, что так оно и есть. Чувств в их с Аленой отношениях не было, это уж точно. Не было любви, а все остальное не считается. Мало ли с кем он "спустил пар"... в терапевтических целях?

- Ну, извини! - окончательно сдалась Анна. - А то люди разное говорят...

- Пусть говорят, - пожал плечами Эрик. - На рузе есть на эту тему хорошая поговорка. "На чужой роток не накинешь платок".

- Это про оральный секс? - улыбнулась взявшая себя в руки девушка.

- Нет, это о сплетнях, - улыбнулся в ответ Эрик.

- Я собираюсь на твердь, - сказала Анна как раз в тот момент, когда к их столику подошел стюард с меню. - Составишь мне компанию в Остин? Ты ведь там уже бывал?

Ну, разумеется, он там бывал, и капитан Верн идею "прошвырнуться" по городу в познавательных целях всемерно одобрил.

- И это просто замечательно, что ты пойдешь не один, а с Анной. Но, разумеется, в штатском. Твой истинный статус мы прибережем до официального представления...

Сказано - сделано, и через три часа веселая компания из двух молодых женщин и подходящих им по возрасту мужчин выгрузилась из челнока в главном пассажирском космопорте Остина и, взяв такси, отправилась на поиски приключений. Все были одеты в гражданскую одежду, недешевую, но и не вызывающе дорогую, - одним словом, не в шелка и меха, - и, разумеется, без особо впечатляющих драгоценностей, если иметь в виду дам. Просто компания молодежи из имперского посольства, в которой кроме Анны и Эрика все остальные являлись действующими офицерами флотского спецназа и контрразведки.

Следующие шесть часов они провели, бесцельно слоняясь по центру города. В музеи и на выставки, впрочем, не заходили, но зато устроили шопинг в торговых рядах Трилистника. Там, и в самом деле, глаза разбегались от обилия экзотических товаров, таких, например, как яркая одежда необычного покроя, пошитая из натурального хлопка и тончайших шерстяных тканей, или поделки из драгоценных и полудрагоценных камней. Там же, на рынке, где торговали представители Неассоциированных планет Дальнего Космоса, имперцы пообедали в холодянском трактире, где подавали непривычные, а порой и вовсе незнакомые жителям империи блюда и напитки. И наконец "усталые, но довольные" заселились в отель при имперской торговой миссии на Фронтире, и, договорившись встретиться попозже вечером, чтобы "прошвырнуться" по ночным клубам и прочим злачным местам, отправились отдыхать.

Эрик поднялся в свой номер на пятом этаже, куда заранее были перемещены с челнока его личные вещи. Гражданская одежда, частью купленная еще в Метрополисе, а частью приобретенная во время пребывания в столице Великого княжества Гориц. Разобрав вещи, Эрик принял душ, переоделся и, связавшись с одним из "друзей" - лейтенантом-контрразведчиком Антоном Рихтером, - сказал, что хочет прогуляться и выпить где-нибудь поблизости чашечку кофе. Антону идея понравилась и еще через полчаса они - уже вдвоем, - отправились гулять по уютным улочка Медвежьего холма, где вскоре наткнулись на замечательное кафе, называвшееся мило и вполне по-домашнему "Венская булочка". Кафе, впрочем, оказалось эксклюзивным и недешевым. Здесь пекли пирожные и торты "по старинным венским рецептам" и варили кофе и шоколад из импортных кофейных зерен и какао-бобов.

- Импортные, это откуда? - спросил Эрик, сделав заказ.

- Из Амхары, но, ради бога, не спрашивайте меня, где это, - улыбнулся кельнер, - где-то в космосе...

Кофе оказался выше всяческих похвал, а таких пирожных Эрик, кажется, не ел никогда в жизни. Разве что во дворце Мельников, но эти показались ему и вовсе божественными. Эрик пил кофе без сахара и молока, чтобы не портить вкус, но никогда не отказывал себе в сладком, и в этот раз тоже съел под две чашки крепчайшего черного кофе три пирожных, в которых, если не было крема, то уж, верно, было много шоколада.

- За нами следят, - не разжимая губ, шепнул лейтенант Рихтер, но Эрик и сам уже почувствовал внимание, направленное на него извне. И это было не то внимание, которое оказала ему сидящая неподалеку молодая женщина. Та попросту "облизнулась" - скромно и мимолетно - и вернулась к разговору со своим визави. А вот вошедшие в кафе минут через пять после Эрика и Антона парень с девушкой интересовались им как-то совсем по-другому. Неопасно, но и без сексуальной подоплеки. И очень осторожно, разумеется, как бы случайно бросая взгляды на двух мужчин, пьющих кофе и поедающих, словно дети или девушки, кремовые пирожные.

- Читают по губам, - предупредил Антон, отправляя в рот очередной кусочек глазированного шоколадом эклера.

- Я понял, - ответил Эрик, прикрыв губы салфеткой.

Что ж, предположение контрразведки, что ими заинтересуются, оказалось правильным. Не ясно пока было только кто эти "интересанты" и что им нужно от имперцев вообще, и от Эрика в частности. Впрочем, Эрику "скрывать было нечего". Они с Антоном отлично поседели в кафе, добавили еще по полста граммов неплохого виноградного бренди и часам к девяти вечера вернулись в отель. Остальные члены команды, как и было договорено, ждали их в фойе, и вскоре, вызвав такси, "туристы" отправились в первый из намеченных на этот вечер ночных клубов. Рекомендации служащих имперской миссии оказались исчерпывающе точными: в клубе было шумно, весело, но пока еще - учитывая раннее время суток, - не слишком пьяно, да и наркотиками народ тоже еще не заправлялся. Эрик предложил для начала "поднять градус", Анна согласилась, и никто из "сопровождающих лиц" не стал возражать.

Разогреваться уселись в одном из верхних залов, - чилаутов, - где музыка была потише, стояли столики, а на сцене две девушки танцевали у пилонов.

- Нравится? - кивнула на них Анна.

- Хорошо танцуют, - дипломатично ответил Эрик, которому девушки действительно понравились, но не так, чтобы откровенно пускать на них слюни.

- Ну, а как женщины? - продолжала допытываться Анна.

- Пока не знаю, - усмехнулся Эрик. Он не собирался смущаться, тем более, что именно такова была, по-видимому, цель княгини - смутить его вопросами интимного характера.

- А когда узнаешь?

- Подожди, пока снимут бюстгальтеры, - предложил Эрик и поднял свой стакан. - С почином, господа!

- И дамы, - добавил, встретив раздраженный взгляд Анны.

Выпили. Закурили, и Анна тут же задала следующий вопрос.

- А теперь?

Девушки как раз освободились от бюстгальтеров и начали "намекать", что трусы вскоре отправятся туда же, куда прежде полетели лифчики, то есть в зал.

- Блондинка нравится, - ответил на вопрос Эрик и пояснил:

- У нее грудь натуральная...

- Любишь женщин с полной грудью?

"Чего, черт побери, она добивается?!"

- У Веры второй размер, мне хватает.

Как он и предполагал, упоминание о Вере напрочь испортило Анне настроение.

- Да, - сказала она, надевая на лицо маску холодноватого безразличия, - Вера красивая девушка.

- Спасибо за комплемент, - как ни в чем ни бывало, поблагодарил ее Эрик, мысли которого уже были заняты совсем другим.

"А вот и вы!" - Он заметил своих старых знакомых, еще когда они только входили в зал, и сразу же отвел взгляд, благо был повод: блондинка на сцене как раз начала освобождаться от трусов.

- Глазам своим не верю! - весьма натурально удивилась Лив, проходя мимо их столика.

- Кого ты увидела? - спросила, как бы, "рассеянная" Грит Мюстерс.

- Да, вот! - указала Лив на Эрика, который отреагировав на восклицание, перевел взгляд на девушек, остановившихся как раз перед их столиком. - За столиком!

- Эрик? - "сделала" круглые глаза Трис.

- Девочки! - "просиял" Эрик, дивясь тому, как быстро отреагировали холодане, не говоря уже о том, что с его последней встречи с "девочками" прошло больше двух лет.

Он встал из-за стола и, раскинув руки, словно хотел обнять сразу всех троих, пошел здороваться.

- Вот так встреча! - Не прерывая движения, Эрик подхватил на руки сначала Трис, а затем Лив, расцеловал обеих, поставил на ноги и повернулся к Грит:

- Сударыня!

Сейчас он уже сомневался, что кадровым разведчиком с Холода является одна только Грит Мюстерс. Похоже, Лив и Трис были из той же конторы. Другое дело, что два года назад они, скорее всего, встретились с ним случайно, - опять не случайная случайность, - и даже не думали его вербовать, поскольку Эрик в то время был им совершенно неинтересен. Не как мужчина, разумеется, - с этим как раз все обстояло, как следует, - а как служащий имперских ВКС.

- О! - "удивилась" Грит Мюстерс. - Я помню вас Эрик. Наша встреча была... незабываема.

- Рад, что вы меня помните! - добродушно усмехнулся Эрик. - Какими судьбами? Вы что, так с тех пор и не уезжали с Фронтира?

- У нас нет релокаций, - поморщилась Лив. - Контракт на пять лет, вот и сидим на Фронтире. Тем более, у наших теперь здесь передовая база флота.

- Я тут с друзьями, - Эрик кивнул на столик, за которым устроилась компания имперцев. - Присоединитесь?

- С удовольствием, - ответила за всех Грит, и начался процесс знакомства всех со всеми.

Затем официанты составили из трех столиков один большой, и разросшаяся компания устроилась за ним так, чтобы Эрик и три его знакомые девушки сели рядом. Но как-то так вышло, что они сразу же оказались посередине стола в окружении имперцев. Да еще вот Анна, проявив недюжинное упорство, никому не позволила отделить себя от Эрика. Он это заметил, как и то, что княгиню живо интересовало, кто эти девушки, и откуда он их знает.

- Представляете, - рассказывала через минуту Грит Мюстерс, - возвращаюсь я домой и нахожу этих прохиндеек спящими на полу в салоне, причем из одежды на них одно божеское благословение.

При этих словах имперцы, как и сами Лив и Трис, засмеялись, но вот Анна скорее напряглась, чем расслабилась. Эрику это не понравилось, но он не мог заткнуть рассказчицу. Ему эта ситуация была неприятна. Хотя, казалось бы, живи и радуйся: тебя ревнует сама княгиня Эгерланд. Вот только Эрику это было ненужно.

- Стою я над телами, - продолжала, между тем, женщина, - и вдруг со второго этажа спускается Эрик... Тоже, надо сказать, в чем мать родила.

- Сразу с двумя? - Анна не без удивления взглянула на Эрика и покачала головой. - Ты меня Эрик приятно удивил.

- Апропо, иллюстрация к нашей давешней беседе, - добавила она с ехидной улыбкой на губах, вероятно, чтобы добить его окончательно.

- Было дело, - улыбнулся Эрик.

А что еще ему оставалось? Не он начал этот рассказ, но, если кто-то желал его смутить, то Эрик не был готов идти на поводу у событий.

- А что было потом? - спросил кто-то из безопасников, умело направлявших беседу в нужном направлении.

- Лично я хотела повторить, - мило улыбнулась Лив. - Но, увы, ночью началось вторжение, и Эрик исчез. Куда, кстати, ты тогда запропастился?

- Всех флотских "высвистали" наверх, - указал Эрик на потолок.

- А тебя-то с чего? - вклинилась Трис. - Ты же, вроде, на складе служил.

- Его "склад", милые, - пропела имитировавшая "легкое" подпитие агент контрразведки, - летает, и летает очень быстро. Эрик у нас заслуженный пилот. Вот он у нас какой!

- Пилот? - нахмурилась Грит. - А нам сказал, что кладовщик.

- Нас тогда так инструктировали, - пожал плечами Эрик. - Не велено было распространяться.

- А, ну да, - кивнула Трис. - Тогда понятно. А на чем ты летаешь?

Эрик хотел отшутиться, сказав что-нибудь, вроде "на всем", но тут встрял второй контрразведчик. У них, видно, такой вариант разговора был расписан от и до.

- Ты, вроде, тогда летал на ракетоносце? - спросил он, поворачиваясь к Эрику.

- Да, - согласился Эрик, которому оставалось только подыгрывать, - на ракетоносце. Мы базировались на "Пакс Романа", и поэтому нас первыми убрали с тверди.

- Ты был на "Пакс Романа"?! - восхищенно распахнула глаза Лив.

- Пилот ракетоносца? - поддержала ее Трис.

- Кто-то из ваших атаковал "Хадж", ведь так? - прищурилась Грит.

- Вот наш Эрик и атаковал! - Анна сказала это спокойно, но с явным оттенком гордости. И еще кое-что. Ее "наш" прозвучало так, как, если бы, она сказала "мой".

"Господи! - испугался Эрик. - А этой-то что вдруг под хвост попало!?"

В принципе, то, что именно он уничтожил халифатский корабль-матку, давно уже не являлось секретом. Удивило другое. С чего вдруг об этом сказала именно Анна, и с каких пор он стал ей "мой"?

"Она что, совсем с дуба рухнула?"

- Ты взорвал "Хадж"?! - Потрясение Трис было сыграно настолько натурально, что Эрик едва ей не поверил.

Однако, возможно, зря, что не поверил. Что если ее удивление было искренним?

- Ты хочешь сказать, что ты лейтенант Минц?

Эрик не помнил, называл ли тогда девушкам свою фамилию, а по званию он в то время являлся всего лишь мичманом, хотя звание это он им точно не озвучивал. Так что, похоже, информация у холодян была из третьих рук, и получили они ее, скорее всего, совсем недавно, уже после битвы в системе Парацельса.

- А вы не знали? -удивленно уставилась на девушек Анна.

- Минц, - подтвердил враз протрезвевший контрразведчик. - Но у вас, госпожа специальный агент, устаревшие данные. Эрик Минц действительно имел звание лейтенанта во время боя в системе звезды Парацельс, но два месяца назад он произведен в звание капитан-лейтенанта. Так что, разрешите представить, дамы, капитан-лейтенант кавалер Эрик Минц.

Кажется, это называется немой сценой. Но именно это и произошло. Минуту или больше все молчали. Потом Грит Мюстерс усмехнулась и покачала головой.

- Красиво! - Признала она. - Один - ноль, господа. Разведка? Контрразведка? Служба безопасности?

- Всего понемногу, - дружелюбно осклабился безопасник.

- Ты тоже знал? - посмотрела Грит Мюстерс на Эрика.

- Извини, - развел руками Эрик. - Сама понимаешь, служба.

- Да уж... - протянула, между тем, брюнетка Лив. - Я бы такому герою, как ты, Эрик, снова дала, но боюсь меня твоя девушка живую загрызет. Я полевой агент Лив Бурман. На ваши деньги, как бы, лейтенант.

- Младший лейтенант Анна Монк, - в свою очередь представилась Анна.

И представление пошло по новому кругу. Знакомились все со всеми, но теперь уже со званиями, а Эрик думал о том, отчего холодяне пошли вдруг "на обострение"? Каков их план теперь, когда выяснилось, что имперцы знают их, что называется, в лицо? Или Грит заранее была об этом осведомлена и лишь разыграла удивление, чтобы войти с имперцами в клинч? Чего добиваются флотские контрразведчики, Эрик, более или менее, понимал: они не хотят конфликтовать. Напротив, готовы протянуть холодянам "руку дружбы", лишь бы понять, зачем Эрик понадобился этим разведчицам из дальнего космоса, но главное - они стремятся создать канал доверительной связи. Грит и ее коллеги, это, по-видимому, сейчас уяснили и сразу же дали понять, что "готовы дружить". Открытым, однако, оставался вопрос относительно самого Эрика. Лично у него создалось вдруг впечатление, что до сегодняшнего дня, Грит не соотносила того парня, с которым познакомилась два года назад, с этим Эриком Минцем, который "героический пилот". Могло ли оказаться, что до сегодняшней встречи он представлялся ей двумя разными людьми, каждый из которых был интересен на свой лад: один - сходством с каким-то неизвестным Эрику Вильфом, другой - своей атакой на халифатский носитель "Хадж"?

Между тем, разговор за столом приобрел весьма оживленный характер, но Эрик не питал иллюзий, тут играли по-крупному, и ни одно слово не произносилось в простоте. Поэтому он не удивился, когда, как бы между прочим, Антон спросил о коммунистах Трилистника?

- Познакомились с троцкистами? - удивилась Лив. - Где, когда?

- Мы двигались через систему Тристана, - начал объяснять контрразведчик. - Знаете где это?

- Два клика отсюда, - кивнула Лив. - Королевство Аквитания.

- Да, именно, - подтвердил Антон. - Вошли в систему, а там, представьте, "живуха" в самом разгаре: великобританцы бодаются с 4-м объединенным экспедиционным корпусом...

- Ага, - сказала на это Лив. - Это многое объясняет!

И замолчала, оставив без объяснений, свое многозначительное "многое объясняет". Зато в разговор вступила полевой агент Трис Боланд, начавшая рассказывать о Трилистнике и его коммунистах.

Из ее рассказа, отлично дополнившего разведсводки, с которыми Эрик был уже знаком, вырисовывалась довольно любопытная картина. Там, по ту сторону Пустоты, находилась звездная система, которую первооткрыватели не без иронии назвали Гибралтаром. Эта система принадлежит сейчас "на паях" Холоду и Трилистнику - торговому и военно-политическому союзу трех государств, расположенных довольно далеко от края Пространства, в глубине их звездного скопления. В союз входят Республика Африканеров - Трансвааль, Коммунистическая Республика Ресистенсия и королевство Гонконг. Невероятно, но факт - Истинные Коммунисты-Ленинцы из Ресистенсии, потомки буров из Трансвааля, построившие у себя подобие древнегреческой Спарты, и китайские монархисты из Гонконга не только поладили между собой, но и организовали жизнеспособный союз, позволивший им стать главной силой по ту сторону Пустоты.

- В принципе, Трилистник в той или иной степени контролирует полтора десятка человеческих миров, которые вы называете Неассоциированными Мирами Открытого Космоса.

- И Холод - один из этих миров? - спросил Антон, выслушав весьма содержательный рассказ лейтенанта Боланд.

- Нет, Антон, - рассмеялась девушка, - мы сами по себе... Холод вне политики, но мы умеем дружить...

3. Двадцать первое января 2534 года, планета Фронтир

Гуляли всю ночь. Было весело, шумно и довольно пьяно. Под утро даже пустили по кругу косячок. Но никто по-настоящему не расслаблялся. Обе стороны оставались настороже. Доверие ведь не появляется сразу вдруг. Не на пустом месте, одним словом. Вот они и занимались тем, что строили систему отношений, между делом сливая друг другу "любопытную", но пока еще безопасную информацию о мире по ту и эту стороны Пустоты. Впрочем, Эрик во всем этом участвовал лишь, как зритель или статист. Ему нечего было предложить ни тем, ни этим, кроме пассивного участия в этой строго срежиссированной импровизации двух разведок. Не его уровень компетенции, одним словом.

Зато было время подумать. Думал он, понятное дело, об Анне. Она вела себя очень странно, если не сказать - подозрительно. То липла к нему, словно хотела продемонстрировать "всем и каждому" свои особые права на Эрика Минца, - которых, к слову сказать, у нее не было и быть не могло, - то отстранялась и "замерзала", как если бы опомнившись и сообразив, что такое поведение бросает тень и на нее, и на него. Эрик не был силен в женской психологии, он ведь только изображал из себя крутого мачо, - но даже он, в конце концов, пришел к выводу, что Анна Монк попросту в него влюбилась. Как такое могло случиться, он не знал, но подозревал, что именно это и произошло с княгиней Эгерланд. Разумеется, это ему льстило, ведь еще недавно он о таком и помыслить не мог, но, с другой стороны...

"У нее жених, а у меня Вера. И ведь мы не в безвоздушном пространстве существуем! Всюду глаза и уши! Как пить дать донесут... ему... ей... еще кому-нибудь!"

До гостиницы добрались только под утро. Эрик принял душ, забрался в постель и заснул сном праведника, но через четыре часа проснулся и понял, что пей-не пей, а спать дольше, если не отравлен или не ранен, просто не сможет. Встал, привел себя в порядок, и вышел из номера. В гостиничный ресторан не пошел, нашел кафе неподалеку, там и сел завтракать. Впрочем, большинство его знакомых затруднились бы назвать завтраком эту обильную трапезу. Эрику надо было возмещать потраченные ночью калории, да и вообще как-то оголодал. Поэтому съел двойную порцию техасской яичницы, в которой говядины и домашних колбасок было не меньше, чем яиц и овощей, порцию картофельного салата с мясом какой-то местной птицы, добавил сырную нарезку, вареную кукурузу и большой кусок шоколадного торта и все это под две пинты светлого пива и большую чашку крепкого кофе.

Начиная со второй порции яичницы у Эрика появилось ощущение, что за ним наблюдают. Чувство это - заинтересованного внимания к своей персоне - окончательно окрепло как раз к картофельному салату. Но к этому времени, Эрик уже обнаружил "источник беспокойства" и, пожав мысленно плечами, продолжил "прием пищи". Смотрел на него молодой мужчина, вошедший в кафе минут через пять после Эрика. Невысокий - во всяком случае, на фоне самого Эрика, - ничем не примечательный, какой-то никакой. Такой не обратит на себя внимания даже в полупустом помещении, легко растворится в толпе, не вызовет ни интереса, ни опасения. Другое дело, что не у всех людей и даже не у всех пилотов есть такая память, как у Эрика. И смотрят люди на мир вокруг себя обычно совсем не так, как делает это он. Поэтому "неприметного" мужчину Эрик "срисовал" еще вчера, почувствовав на себе точно такой-же, как сегодня, "любопытствующий" взгляд. Разумеется, это была слежка, неизвестно, правда, чья, но вполне профессиональная, насколько мог оценить это сам Эрик. Он ведь не разведчик, тонкостям шпионского мастерства не обучен. Зато он умеет смотреть и видеть, анализировать и осмысливать увиденное и, разумеется, делать из всего этого выводы. Вот и сейчас, это не взяло много времени - вспомнить, что мужчина этот попался Эрику вчера под случайно брошенный взгляд, как минимум, четыре раза. Много ли это? Совсем нет, потому что, скорее всего, никто, кроме Эрика, не запомнил бы этого невзрачного незнакомца с невыразительным лицом, являвшегося всего лишь мелкой деталью фона. А значит, работал этот мужчина довольно профессионально. Не виртуозно, допустим, но достаточно умело, и представлял при этом какую-то организацию, поскольку сейчас Эрик вспомнил еще, как минимум, двоих участников слежки. Все, как на подбор, "безликие", аккуратные, не выделяющиеся в толпе.

"Ладно, - решил Эрик, рассмотрев вопрос со всех сторон, - следите".

У него не было причин прятаться, поэтому незачем было "сбрасывать хвост". Но и на обострение идти, - как сделали давеча имперские контрразведчики, - было не с руки. Ему нечего было сказать этим "топтунам", а они ему правду, тем более, не скажут. Поэтому, позавтракав, Эрик вернулся в гостиницу, но, разумеется, не с пустыми руками. Он давно уже привык носить во время увольнительных темные очки. Был в них и сейчас, но эти "особые" очки ему всучила капитан Маркс. Вот Эрик ими и воспользовался, сфотографировав свою "тень".

Едва Эрик поднялся к себе в номер, как с ним связался адъютант адмирала Севера и попросил срочно вернуться на борт.

- Что-то случилось? - поинтересовался Эрик, встревоженный такой странной просьбой. Они ведь только накануне покинули "Клив-Солаш".

- Нет, нет! Что вы! - успокоил его младший лейтенант Хорн. - Просто возник какой-то дипломатический казус, и вы нужны адмиралу, чтобы разрешить проблему.

- Я один?

- Да, - подтвердил Хорн. - Остальные остаются на тверди.

- На чем полечу?

- Через два часа за вами прибудет катер прямо на нашу базу, если не возражаете.

- Не возражаю, - подтвердил Эрик. - Конец связи.

"Не война, уже хорошо, - думал Эрик, собирая вещи. - Дипломатический казус? Как скажите!"

Ему было любопытно, что такое стряслось "в эмпиреях", что Север решился выдернуть его с Фронтира в самый разгар столь удачно начавшейся операции "сближения" с холодянами. Однако было очевидно, что ответ на этот вопрос он получит не раньше, чем доберется до крейсера.

"А жаль... Все темнят и интригуют, и ничего не делается в простоте..."

Эрик связался с Анной, предупредив, что срочно отбывает на крейсер, чему та, разумеется, сильно удивилась, но оба они были люди военные, им такие фокусы не в диковинку. Затем он попробовал связаться с Грит. Но ее коммуникатор не отвечал, и Эрику пришлось довольствоваться беседой с Лив. Брюнетка тоже удивилась его скорому отлету, и тоже приняла этот факт, как должное. Пожелала счастливого пути и обещала передать Грит его извинения. Эрик ее поблагодарил, выразил надежду на скорую встречу и отправился в путь.

***

Оказалось, в гости к адмиралу "напросились" командующий группировкой имперских сил в системе звезды Уилберга вице-адмирал Люфор и начальник штаба сил самообороны Фронтира четырёхзвёздный генерал Карпентер. Ну, а дальше, как водится. Север, как верный союзник, пригласил на встречу военных атташе при посольствах княжества Гориц и республики Сибирь, а Карпентер, как радушный хозяин, "захватил с собой" командующих эскадрами Трилистника и Холода: адмиралов Криге и Шлезингер. В результате, вместе с сопровождающими их офицерами народу набралось совсем не мало, и так уж вышло - стараниями имперцев, разумеется, - что гвоздем программы на этом "празднике жизни" стал капитан-лейтенант Минц - "один из наиболее результативных пилотов этой войны", как сказал о нем не жалевший суперлативов адмирал Север. Приходилось соответствовать.

Первым делом Эрик представился адмиралу Люфору, сказав несколько лестных слов о его красавице дочери.

- Вы знакомы с Клодиной, капитан? - удивился адмирал.

"Я учился вместе с нею в космической академии на Иль-де-Франс, сэр", - хотел ответить Эрик, но по здравому размышлению сказал другое:

- Я дружу с Верой и Андреем Мельниками, сэр!

- Ах, вот оно что! - с откровенным интересом посмотрел на Эрика Люфор. - Вы друг Веры Мельник! Клодина рассказывала мне о вас, но, кажется, не называла вашей фамилии. Рад знакомству!

Этот короткий разговор с командующим имперской группировкой не остался незамеченным. Вернее, люди обратили внимание на доброжелательную улыбку вице-адмирала, а тут еще капитан Скрынников "подлил масла в огонь", троекратно облобызав Эрика на русский манер. Павел прибыл в составе военной миссии сибиряков вместе с военным атташе полковником Ченом, который выказал Эрику уважение "младшего старшему". Не все присутствующие это поняли, - так как не знали китайских обычаев, пустивших глубокие корни на Сибири, - но "атмосферность" встречи почувствовали все, и не зря. С точки зрения полковника Эрик являлся коммодором армии Сибири, то есть имел более высокое звание, чем полковник или капитан 1-го ранга, но главное - Минц кавалер ордена Двойного дракона", и это ставит его еще выше в иерархии "младший/старший", как ее понимают на родине полковника.

Еще минут сорок после этого Эрик переходил "из рук в руки", как мяч в волейболе, пока не достиг, наконец, группы холодян. Адмирал Абигейл Шлезингер оказалась высокой - не меньше метра восьмидесяти, - стройной женщиной с голубыми глазами и короткой стрижкой совершенно седых волос. Подтянутая, поджарая и, по-видимому, хладнокровная, как замерзающая вода, она подошла к Эрику сама, не дожидаясь пока кто-нибудь представит его ей. По левую руку от нее шел молодой мужчина в звании, соответствующем капитану 2-го ранга, а слева старая знакомая Эрика - Грит Мюстерс, носившая, как выяснилось, равное с ним звание. Холодяне, как знал теперь Эрик, переняли систему званий, существовавшую в королевстве Нидерланды на Старой Земле. Форму, по-видимому, тоже. Во всяком случае, в разведсводке определенно говорилось о форме, званиях и знаках различия, позаимствованных у Королевских военно-морских сил Нидерландов.

- Рада знакомству, господин капитан, - ответила Шлезингер на приветствие Эрика. - Я видела в записи оба ваших боя и должна сказать, что получила от этого немереное удовольствие. Я сама начинала, как пилот ракетоносца, поэтому вполне могу оценить, что и как вы делали. Впечатляющее пилотирование!

Адмирал говорила с Эриком на ланге. У нее был жесткий выговор, напоминавший акцент людей, родным языком которых являлся дойч. Голос довольно-таки низкий, интонации - нейтральные. И еще она не улыбалась, демонстрируя бледное, словно алебастр, лицо-маску, на котором, казалось, не могут отразиться никакие эмоции.

"А кстати, - сообразил вдруг Эрик, - к какой войне они там готовились? И с кем?"

И в самом деле, ни одно правительство в здравом уме и в твердой памяти никогда не стало бы тратить такие огромные ресурсы, какие потребны для создания полноценного флота, просто так, от нечего делать. Значит, или там, на той стороне, на так уж все "лазурно"...

"...или они с самого начала имели в виду именно нас".

Хотя, возможно, правильны оба предположения.

"Что мы знаем о них? Только то, что с той стороны живет довольно много народа. И, если мы воюем между собой здесь, отчего бы им не делать то же самое там? Ну, а про здешние дела они благодаря Фронтиру знают давно и, надо полагать, гораздо больше, чем мы о них".

- Что скажете, капитан Минц, об учебном бое? - Кавторанг Бонивар говорил на ланге гораздо хуже своего адмирала, но понять его все-таки было можно.

- На чем летаете? - поинтересовался Эрик.

- Хотите посмотреть?

- Не откажусь!

- Считайте, что вы получили приглашение, - кивнула адмирал. - Завтра в 15:00 по времени Фронтира, вас устроит? Я пришлю вам "адрес" и коды допуска в "акваторию".

- Благодарю вас, - улыбнулся Эрик. - Непременно буду.

- Эрик, - окликнула его Грит Мюстерс спустя несколько минут, - можно тебя на пару слов?

- Всего на пару? - поднял он бровь.

- Я не по этой части, - усмехнулась женщина. - За любовью и лаской, это к Лив и Трис. А мне действительно надо с тобой поговорить.

- Ладно, - пожал плечами Эрик. - Пойдем, тут недалеко есть пара тихих мест.

Тихим местом являлась небольшая гостиная, каких вокруг приемной зоны было натыкано с дюжину или больше.

- Хочешь чего-нибудь выпить? - спросил, когда добрались до места, и Грит, следуя его приглашающему жесту, села в кресло. - Тут хороший бар.

- Тогда, что-нибудь имперское на твой вкус... но, чтобы было не меньше тридцати процентов алкоголя.

- Тогда, виски, - решил Эрик, подходя к бару. - Вот неплохой, но он сорок пять градусов. Не слишком крепко?

- Да нет. В самый раз.

- Что ж, - сказал Эрик, вернувшись к Грит и ставя перед ней стакан с виски, - я весь внимание.

- Посмотри, - предложила она, включая крошечный голопроектор, встроенный в браслет коммуникатора. - Это ты. Я сфотографировала тебя, когда ты говорил с адмиралом. А это Якоб Вильф.

Она отдала команду и рядом с первым возникло второе изображение, и, если бы Грит не сказала, что это какой-то там Вильф, Эрик удивился бы только тому факту, что не помнит, где и когда он надевал этот костюм.

- Действительно похожи.

- Не торопись, - остановила его Грит. - Посмотри на это.

Рядом с двумя первыми возникло третье изображение. И опять это был Эрик, только на этот раз он был одет в офицерскую форму со знаками различия Холода.

- Это Артур Вильф, - назвала Грит знакомого незнакомца. - И еще пятнадцать мужчин, похожих между собой, как близнецы. Твое лицо, Эрик, твоя комплекция, рост, цвет волос и глаз. Словом, один и тот же генотип.

- Генотип проверяется, разве нет?

- Да, - кивнула Грит. - Когда ты целовался с Лив, ты, как и следовало ожидать, оставил на ней немного своей слюны. Пробу я передала доверенному лицу во время танцев. Три часа назад анализ был завершен. Со стопроцентной вероятностью ты либо сын Якоба, либо внук или правнук Артура. Других вариантов нет. С одной стороны, ты всем этим Вильфам кровный родственник по мужской линии, а с другой - только эти двое могли дать начало твоей линии. Артур покинул Холод восемьдесят лет назад. Судьба его неизвестна, неизвестно даже куда и зачем он направился. Тоже и с Якобом, только много позже. Он покинул Холод двадцать пять лет назад. О цели своего путешествия он никому ничего не сообщил, но следы его, как и Артура, теряются на вашей стороне.

- Почему этим занимается ваша разведка?

- А она этим не занимается, - усмехнулась Грит, глядя Эрику прямо в глаза. - Это мой частный проект. Я... Скажем так, Рик, семья Вильфов попросила меня заняться этим делом в частном порядке. Я им не чужая... Я ведь неспроста подумала, что ты Вильф. Я одного из них знала лет восемь назад.

Грит отдала коммуникатору новый приказ, и рядом с тремя изображениями возникло четвертое. Этому "Эрику" было на вид лет пятнадцать, но, разумеется, у Эрика никогда не было такой одежды.

- Этого парня звали Генрих Вильф. Честно говоря, встретив тебя на Фронтире, я думала, что ты - это он. Но я не знала тогда, что Генриха уже несколько лет, как нет в живых...

Глава 7. Неизбежность

1. Двадцать третье - двадцать четвертое января 2534 года, система звезды Уилберга

Холодянский "халк" 103-ей модификации оказался здоровенным ракетоносцем, сопоставимым по размерам, мощи и вооружению с имперским легким крейсерам переходного класса "Эгид". Эрик облазил его сверху-донизу, что называется, от "клотика до киля", и от "форштевня до кормы", и пришел в полный восторг. Чуть меньше 7000 тонн брони, двигателей, лазерных кластеров и счетверенных артиллерийских автоматов, восемь тяжелых - до девяти тонн весом - противокорабельных ракет и единый командно-боевой модуль - броневой кокон для экипажа в средней части фюзеляжа.

- Отличная машина, - Эрик был искренен, "халк" ему действительно понравился. - Кстати, хотел спросить, что значит 103-я модификация? Как давно вы строите ракетоносцы этого типа?

- Лет пятьдесят, - прикинул Ричард Бонивар. - Точнее не скажу. Я начал латать на халках тринадцать лет назад. Тогда как раз наш флот переходил на 97-ю и 101-ю серии. 103-я серия пока существует в небольшом количестве экземпляров...

- Ну, что ж, - кивнул Эрик, - полагаю, что мы можем устроить спарринг. Адмирал Север не возражает, а наши машины вы наверняка уже видели здесь, на Фронтире.

- Какое время вас устроит? - поинтересовался кавторанг.

- 18:00 по местному времени? - предложил Эрик.

- Принимается, - кивнул Бонивар. - Дистанция в пол астрономической единицы?

- Принимается, - согласился Эрик. - Где?

- Может быть, предложите сами?

- Хорошо, - кивнул Эрик, которому нравился такой стиль общения, без подковырок, без второго дна. - Спасибо. Пусть будет сектор 73/19. Вы идете от солнца, я от планеты. Соответственно, наши координаты...

Эрик на мгновение задумался, подбирая характеристики, а потом быстро внес координаты в свой коммуникатор и отправил Бонивару.

- Как смотрите?

- Положительно! - улыбнулся Кавторанг.

На том и порешили. Был, правда, еще обед в кают-компании носителя, разговоры о службе и о доставшемся им в этой войне противнике, немного красного вина с необычным вкусом, - впрочем, по поводу вкуса Эрик не был уверен, опыта не хватало, - дружеские пожелания успеха, и, наконец, распрощавшись, Эрик вернулся домой, на борт крейсера "Клив-Солаш". Здесь - сразу после его возвращения, - состоялось заседание у адмирала Севера, где решались технические вопросы. Прежде всего, на чем завтра лететь Эрику и с каким экипажем. Но тут и обсуждать, по большому счету, было нечего. На "эгиде" Эрик летал мало и достаточно давно, в пору обучения на курсах переподготовки. Да и потом, своего "эгида" у миссии не было, а, значит, пришлось бы одалживаться у адмирала Люфора, чего, по мнению Севера, желательно было избежать. В результате, сошлись на "кабире", которых на борту "Клив-Солаша" было целых два. Проблемы возникли только с экипажем, вернее с одним из его членов. Младший лейтенант Анна Монк захотела лететь с Эриком в роли пилота-навигатора. В принципе, квалификация позволяла, тем более, что речь шла всего лишь об учебном поединке, в котором ее роль будет сведена к минимуму. Здоровье у Анны тоже оказалось хоть куда. Бета-9, как-никак. Но адмирал Север сомневался, и его можно было понять. Сомневался и Эрик, хотя его мотивы в этом вопросе разительно отличались от мотивов старого адмирала. Однако Анна их, в конце концов, уговорила. И на следующий день, облаченная в штурмовую броню княгиня Эгерланд заняла ложемент пилота-навигатора, находившийся по правую руку от Эрика, устроившегося, как и следовало, на месте шеф-пилота.

Перед тем, как надеть шлем, Эрик взглянул на Анну. Она выглядела неплохо, но не идеально. Сказывался малый налет на ракетоносцах, но делать нечего - что есть, то есть.

- Проверила систему иммобилизации?

- Да, - подтвердила женщина. - Эрик, я не ребенок, я знаю, что должна делать.

- Молодец, - кивнул Эрик, - а сейчас, будь добра, проверь все фиксаторы.

- Проверила, - доложила Анна через пару секунд, вспомнив, верно, что Эрик старше по званию и к тому же командир корабля.

- Противоперегрузочная система, - напомнил он.

- В режиме ожидания, - доложила Анна, проверив весь противоперегрузочный комплекс.

- Система жизнеобеспечения.

- Подключена.

- Медицинский блок.

- Активирован.

- Молодец! - похвалил Эрик. - А теперь надевай шлем и опусти забрало.

- Проверь герметичность, - попросил он, переключившись на внутреннюю связь.

- Все работает, как часы, - несколько раздраженно ответила Анна.

"Но лучше пусть сердится сейчас, чем пострадает потом..."

- Господа, - усмехнулся он, надевая шлем, - пристегните ремни, мы отходим от причала!

На самом деле, не так быстро. Все-таки не боевой сброс. Переговоры с командным центром, отстыковка и, наконец, "посыл" инерционного толкача, отбросивший "Буран 2" от корпуса крейсера. Двадцать секунд свободного полета, затем сигнал контроллера дистанции, и Эрик плавно отвалил в сторону, уходя с прежнего курса.

- Навигатор, курс!

- Есть курс! - Анна ответила сразу, голос прозвучал спокойно, но система биоконтроля зафиксировала учащение сердечного ритма. Небольшое, но заметное.

"Волнуется".

Работая маневровыми двигателями и одновременно увеличивая тягу главного двигателя, Эрик по сложной трехмерной кривой вывел ракетоносец на курс. Перегрузки пока были вполне терпимые, поскольку он наращивал скорость плавно, без рывков, но пару раз пришлось почувствовать боковые перегрузки, и вот это уже было "кое-что". Впрочем, все остались живы, здоровы и в сознании, а большего, на самом деле, и не требовалось.

- Инженер, доложите состояние двигателей.

- Рост температуры в основном контуре минимальный, - моментально отреагировал инженер. - Идем ниже синей линии. Поток стабильный.

- Спасибо, - поблагодарил Эрик.

Хорошо отрегулированный двигатель - это уже пол победы.

- Приготовьтесь, господа! Сейчас прижмет! - И Эрик прибавил скорость.

Переход был резкий, и приложило их не по-детски.

- Все живы? - спросил через шестьдесят три секунды. Мог бы и не спрашивать, система биоконтроля исправно докладывала о том, что все в порядке, но морального фактора никто еще не отменил. - Перекличка!

Пока все поочередно докладывались, прошло еще шестьдесят секунд, но для того, чтобы выйти на боевой минимум нужно было еще гнать, как минимум, минут пять.

- Расчетное время выхода на боевой минимум триста семьдесят пять секунд, - доложила Анна.

"Она что, мысли мои читает? Молодец! Неплохой пилот-навигатор!"

- Время выхода на стартовый ориентир при минимальной боевой скорости сорок семь минут.

"Молодцом, княгиня! - снова похвалил Анну Эрик, мысленно, но, тем не менее. - Хорошо держишься!"

Она действительно держалась молодцом. Спокойная, точная, уверенная в себе. И перегрузки переносила на редкость хорошо. Вовремя и по делу передавала ему результаты расчета скоростей, времени и направлений. Конечно, на таких дистанциях это была необязательная информация, но, с другой стороны, когда еще у нее будет возможность потренироваться в реальном полете? Да, и Эрику не помешает учебно-боевой вылет с экипажем. Это ведь отнюдь не одно и тоже, что пилотировать в одиночку, когда все уже отключились, и ты в одиночестве гонишь ракетоносец на цель. И он не без удовольствия обменивался репликами то с инженером и пилотом-навигатором, то с обоими оружейниками, ощущая невероятный подъём от того, что к нему снова вернулись сила и уверенность, но главное - кураж и чувство фарта. Сейчас он мог все и даже больше, и не было в мире ничего, что могло бы его остановить.

- Мы на точке.

- Спасибо, навигатор. Свяжитесь с холодянами, скажите, мы готовы.

Пауза тянулась так долго, что Эрик начал опасаться, что мероприятие отменилось, но, как тут же выяснилось, это была всего лишь аберрация восприятия времени. Переговоры между Анной и командным центром на крейсере холодян заняли всего пять минут.

- Командир, отсчет времени синхронизирован, включаю звук.

Обращение "командир" в данной ситуации не было необходимостью, и до этого момента Анна ни разу его так не называла.

"Чудны дела твои, господи!"

- ... девять...

Эрик вдохнул, выдохнул и включил адаптивный интерфейс, но, к его удивлению, ничего не случилось. Вернее, случилось, но совсем не то, чего он ожидал. Никакого "удара по мозгам", никакого "селевого потока" информации. По ощущениям, связь с интерфейсом установилась настолько легко, что Эрик, по сути, даже не почувствовал момент "подключения". Это было странно и уж точно, что непривычно, но, пожалуй, в каком-то смысле даже приятно. И еще кое-что, но это Эрик понял лишь через несколько секунд: "рецепторы" и "эффекторы" системы работали сейчас намного лучше, чем он помнил по прошлым подключениям. Это было невероятно, но факты упрямая вещь, и Эрик принял происходящее, как есть.

"Похоже, я не только выздоровел, но и "подрос"..."

Он бросил "мгновенный" взгляд "вокруг", охватывая одним "движением" едва ли не все приборы и механизмы "кабира", и, удостоверившись, что "все на своих местах", со счетом "один" двинул ракетоносец навстречу холодянину. Он знал - все решится в первой же атаке. Бои ракетоносцев один на один - вещь редкая, едва ли не штучная. Во всяком случае, так говорили преподаватели "тактики действий легких сил". Да и весь небольшой, но весьма впечатляющий опыт Эрика твердил о том же. Обычные фрегаты могли, а иногда и должны были сходиться лицом к лицу, и порой задействовали в бою даже артиллерию, но поединки ракетоносцев проходили столь стремительно, при таких чудовищных перегрузках, вызванных необходимостью опасно маневрировать во встречном бою, что многое, если не все сводилось к совершенству техники и "личным качествам" шеф-пилота. В этом смысле, в нынешнем поединке, все, что касалось ракетоносцев и их пилотов, лежало в области неопределенности. Эрик видел холодянский аппарат, но не знал всех его особенностей и характеристик точно так же, как не был знаком с кавторангом Бониваром в качестве пилота ракетоносца. Впрочем, верно и обратное. Холодянин не знал, с кем имеет дело, а Эрик в последнее время начал понимать, что не все особенности его организма способны понять даже выдающиеся светила флотской медицины. Было в нем что-то такое, что позволяло ему делать невозможное. Ну, или ему так казалось. Однако знакомство с Ириной Ма, Аленой Бороздиной и Павлом Скрынниковым намекало именно на такую возможность. Четыре случая - не один. И ведь была еще Грит Мюстерс со своей более чем странной историей...

- Экипажу, принять купаж "Олимпиец", - приказал он, одновременно включая отсчет точного времени.

"Олимпиец" или комплекс "5-1-3" - это мощный биостимулятор в смеси с обезболивающими широкого спектра действия и средствами для поддержания работы сердца, легких и кровеносной системы. Не "Берсеркер", конечно, но тоже та еще дрянь. Правда, эту гадость могли принимать без последствий все, у кого медицинский профиль не ниже Беты-7. То есть, все члены экипажа "кабира", при том, что без "Олимпийца" им следующую фазу боя, оставаясь при этом в сознании, не пережить.

В следующие пятнадцать минут - пятнадцать минут и тринадцать секунд, если быть точным, - Эрик провел виртуозную атаку на холодянина, зафиксировав четыре точных "попадания" в корпус "халка" и умудрившись не получить ни одного в ответ. Если честно, он и сам от себя не ожидал такой прыти, но факт налицо: из восьми пусков, - стреляли, разумеется, имитаторами, - четыре результативных. Впрочем, уклоняться от чужих ракет тоже оказалось совсем непросто, но Эрику это удалось. Однако, как говорят на Эвре, бесплатных обедов не бывает. За все надо платить. Временами, маневры атакующего ракетоносца слишком близко подходили к границе выживаемости экипажа, хотя ни разу границы этой не пересекли. Тем не менее, когда "Буран-2" пристыковался, наконец, к "Клив-Солашу", экипаж все еще прибывал в беспамятстве, так как на второй стадии боя перегрузки начали зашкаливать, и Эрик приказал всем членам команды принять купаж "Нирвана", отправив их "отдыхать", а себе ввел комплекс "3-2-7" - "Берсеркер", и уже под действием нейрохимии довел поединок до закономерного финала.

- Чистая победа! - приветствовал его на летной палубе адмирал Север. - Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил. Молодцом, капитан!

Эрик оказался единственным на борту "Бурана 2", кто смог самостоятельно выбраться из ракетоносца. Остальных выносили, но и он чувствовал себя погано. Ноги дрожали, перед глазами дымка, и головокружение в комплекте. И все-таки он был скорее в норме, чем наоборот. Стоял сам, смотрел на адмирала, слышал его и понимал, о чем идет речь.

- Спасибо, господин адмирал! А что слышно у наших союзников?

- Они нам пока не союзники, - поморщился адмирал.

- Друг моего друга... - пожал плечами Эрик.

- ...не всегда мой друг, - закончил мысль Север. - Но вы, капитан, сделали сегодня еще один шаг в правильном направлении.

- Рад стараться!

- Княгиню, случаем, не угробили? - спросил адмирал, провожая взглядом носилки, на которых отправляли в медчасть все еще не проснувшуюся Анну Монк.

- Да нет, - усмехнулся Эрик. - С чего бы? Крепкая девушка и держится хорошо.

- Это, разумеется, не мое дело, капитан, - понизил голос адмирал Север, - но мне тут передали, что лейтенант ведет себя при посторонних, как ваша девушка. И ключевые слова здесь "при посторонних". Надеюсь, вы понимаете, что афишировать такого рода отношения не следует ни вам, ни ей.

- Нет никаких отношений! - вяло возмутился выжитый, как лимон, Эрик. - Я с ней, господин адмирал, не флиртую, особых знаков внимания не оказываю, и даже ни разу не поцеловал. Богом клянусь!

- Да, мне, собственно, все равно, что вы с ней делаете! Главное - чтобы разговоров не было!

"А ведь он прав!" - Эрик был согласен с адмиралом, что называется "на все сто", но не знал, что с этим знанием делать.

Как поступить?

Он не знал и даже близко не понимал, что могло вдруг приключиться со всегда спокойной и на особый манер дисциплинированной Анной. Допустим даже, что она в него влюбилась, зачем демонстрировать это всем и каждому? Анна - княгиня, и воспитана она, как и положено аристократам, то есть, в строгости, гордости, доходящей до надменности, и прочей подобающей ее высокому титулу ерунде. К тому же она офицер ВКС. Всегда сдержанная, дисциплинированная, даже несколько холодноватая, она редко демонстрировала свои чувства, и вдруг такое!

"Что вдруг?"

Но у Эрика не было ответа на этот вопрос. А вот опасения имели место быть. Во-первых, если она действительно влюбилась, дело плохо! Люди, охваченные страстью - как знал он из литературы - способны на любые безумства, а им ведь потом возвращаться в большой мир, где проживают Роберт Шорт - ее жених и Ги д'Аламбер - ее кузен, а кроме того Вера и Андрей Мельники. И всем им придется что-то объяснять, оправдываться перед ними, извиняться или еще что. И все это только "во-первых", потому что есть и "во-вторых". Поведение Анны начинало оказывать на Эрика отнюдь не благотворное влияние. Она женщина интересная, можно сказать красивая, не говоря уже о том, что умная и с характером. Она ему когда-то нравилась, и он себе в свое время чего только не напредумывал! И, если Анна будет продолжать в том же духе, кто знает, сколько он еще выдержит? Может ведь не устоять!

"Как-то так..."

Эрик тяжело вздохнул, распрощался с адмиралом и отправился к себе. В каюте снял броню, стянул пропотевший комбинезон и долго стоял под холодным душем. То есть, сначала-то он просто вымылся, а уже потом пустил ледяные струи. В конце концов, холод подействовал, и Эрик пришел в себя. Сходил в кантину, выпил там большую чашку чая с медом и, вернувшись в каюту, лег спать.

Как ни странно, спалось хорошо, - в смысле, без кошмаров, - но недолго. Проснулся через три часа ровно, словно будильник в башке сработал. Полежал минуту, не шевелясь и не открывая глаз, но сон не шел. Тогда он встал с койки. Застелил постель. Принял еще один - на этот раз совсем коротенький - душ. Побрился, оделся и отправился на поиски приключений. Однако "приключаться" оказалось практически не с кем, да и негде. Конец пятой вахты. Время позднее: вахтенные на постах, в коридорах и переходах крейсера безлюдно, в кантинах работают только автоматы, даже в баре на рекреационной палубе и то народу чуть, и ни одного знакомого.

Знакомый нашелся на верхней обзорной палубе. Вернее, знакомая, и не на самой палубе, а на полубаке. Анна Монк стояла у ограждения и, по-видимому, любовалась прохождением Шугар Ленда - четвертой планеты системы звезды Уилберга. Красивая планета, чем-то напоминающая Старый Марс, и такая же, как Марс, безжизненная. Эрик ее в свое время хорошо рассмотрел. Во время попытки вторжения - почти три года назад - "Пакс Романа" находился как раз на орбите Шугар Ленда. Анна, по идее, тоже должна была помнить эту планету по тем давним временам.

Сейчас девушка была в форме. Стояла у ограждения перед панорамным экраном и курила, время от времени, прихлебывая что-то - наверняка, спиртное, - из маленькой серебряной фляжки.

"Что ж, - решил Эрик, понаблюдав за ней минуту или две, - на ловца и зверь... Все равно ведь надо поговорить, так отчего бы не сейчас?"

- Нин? - осторожно позвал он, приблизившись.

- А я все гадала, подойдешь или нет? - усмехнулась, не оборачиваясь.

- Как узнала?

- Взгляд почувствовала.

- Как узнала, что это именно я?

- Я же сказала, - повернулась к нему Анна, - взгляд почувствовала. Твой взгляд, Рик, ни с кем не спутаешь.

- Серьезно? - удивился Эрик. - Ты меня не разыгрываешь?

- Разыгрываю, - улыбнулась Анна. - У меня коммуникатор настроен на твой. На "кабире" подключился сам, по умолчанию. А отключиться от тебя я забыла.

"Или не захотела..."

- Шутка удалась.

- Да нет, - покрутила головой. - Не очень. Ты извини, пожалуйста, что я так к тебе липла. Тоже хотела пошутить, но вышло нехорошо. В общем, глупо. Неудачная шутка, вот и все.

"Она слишком многословна, - сообразил Эрик. - И, будь я проклят, если это не симптом!"

- Ну, - сказал он вслух, - отчего же неудачная? Некоторые тебе даже поверили...

- Серьезно? Вот черт! Надеюсь, ты объяснил этим "некоторым", что их подозрения безосновательны?

Анна явно была встревожена. Расстроена, взволнована и много что еще, потому что, похоже, до нее наконец дошло, чем все эти "шутки" могут закончиться.

- Разумеется, я все ИМ объяснил, - обнадежил Эрик девушку. - Сказал, что нам неприятности не нужны. У тебя Роберт, у меня - Вера. А мы с тобой просто старые друзья.

- А мы друзья?

"Черт! Черт! Черт! Что ей сказать? Как ответить?"

- Нин, ты извини, - сказал он вслух, возвращаясь к старой своей тактике, - но я не знаю, что сказать. Не умею так говорить, и наверняка понимаю тебя неправильно. Или вообще не понимаю...

- Не понимаешь или не хочешь понимать?

- Знаешь, - сказал он тогда. - Я тебе не вру. Мне легче провести атаку на крейсер, чем вот-так...

- Как? - прищурилась девушка.

Озабоченность исчезла из ее глаз, а на губах появилась странная, совершенно незнакомая Эрику улыбка.

- Я не понимаю намеки, - твердо сказал он. - Хочешь что-то сказать, скажи. Хочешь спросить, спроси. По-другому я не умею.

- Что совсем?

- Ладно, - махнул он рукой, - поговорили. Не знаю, что за игру ты затеяла, но прошу, будь осторожнее. А то люди уже задают вопросы!

- Спокойной ночи! - добавил, сообразив, что "так разговоры не заканчивают".

- Хороших снов! - еще шире улыбнулась Анна, словно, намекая на то, какого рода снов она ему желает.

Эрик кивнул, повернулся и пошел прочь. Он был взбешен и разгневан, но одновременно чувствовал определенное облегчение. То, что Анна "блажит", ему не понравилось. Разозлил этот ее "стиль намеков и недосказанностей". Однако, слава богу, Анна не сказала ему ничего такого, что поставило бы его в по-настоящему двусмысленное положение. Что бы он стал делать, объяснись она в любви? Но, к счастью, она ничего такого не сказала. И это вселяло "осторожный оптимизм", потому что последнее, чего бы хотел сейчас Эрик, это оказаться между двумя такими женщинами, как Анна и Вера.

2. Первое февраля 2534 года, система звезды Уилберга, планета Фронтир

Сказать по правде, Эрика пугал мир "взрослых отношений". Умом он понимал, о чем идет речь, но в реальных ситуациях терялся, не зная, что именно имеют в виду его собеседники, не понимая, чего они от него добиваются, чего хотят, на что намекают, и почему в тех или иных случаях поступают так, а не иначе. Это касалось практически всех, кто его окружал: военных и гражданских чиновников, разведчиков и дипломатов, не говоря уже о "другой стороне". Фронтиеры, сибиряки и фриулы, представители Неассоциированных Миров Открытого Космоса, граждане Трилистника и, наконец, холодяне, которые чем дальше, тем больше втягивали Эрика в свой "дружеский круг". Но хуже всего обстояли дела с женщинами. Со своими или чужими без разницы. Если женщины проявляли к нему интерес, - а они его проявляли, - он сразу же терялся, никогда в точности не зная, что они творят. Легкий флирт? Беззлобное подтрунивание? Дружба, похоть, любовь? Он никак не мог разобраться в хитросплетениях их желаний, намерений и истинных целей. Он их попросту не понимал. Поэтому светская жизнь, предполагавшая множество контактов с огромным количеством очень разных людей, включая сюда, разумеется, и женщин, приводила Эрика в откровенный ужас, который он пытался скрыть под маской холодноватого спокойствия, иронии и "чистой правды", не без умысла приправленной известной долей цинизма. Однако - и это являлось главной проблемой - Эрик не мог себе позволить не встречаться с людьми. У него имелись обязательства, и игнорировать их он не мог.

После тренировочного боя с ракетоносцем холодян, Эрик окончательно превратился в звезду первой величины. Герой битвы за Фронтир, участник жестокого сражения в системе Парацельса, победитель великобританского крейсера, в общем, овеянный славой пилот и вдобавок "красивый мужчина". Некоторые женщины называли его брутальным, хотя, видит бог, он им не хамил и ни разу не попытался отыметь одну из них "прямо здесь, прямо сейчас". Однако, если в начале - вероятно, в силу новизны, - ему это даже нравилось, довольно скоро выяснилось, что Эрик терпеть не может публичности. Она его утомляла, заставляла нервничать, а порой, и вовсе, ввергала в ужас, потому что люди ожидали от него, что он будет соответствовать некоему "предполагаемому" образу, тогда как он сам не был уверен, что знает, в чем выражается этот "образ". Впрочем, делать нечего, - боишься или нет, - приходилось соответствовать.

В силу своего положения - адъюнкт при главе военной миссии - и своей известности, Эрик посещал многочисленные мероприятия, устраиваемые то на тверди, то в космосе, на кораблях, принадлежащих восьми разным государствам. Иногда это были приемы для узкого круга лиц, а иногда - пышные и не в меру помпезные празднества, за блестящей мишурой которых легко было спрятать приватные переговоры "всех со всеми". Очередное торжество должно было состояться в Доме Правительства в Остине, куда по такому случаю прибудет пожизненный президент Фронтира Оран Вуд.

- Сегодня вы сопровождаете княгиню Эгерланд в качестве ее официального спутника, - сообщила ему кавторанг Маркс. - И перестань корчить морды, парень! Это не она так решила, а статс-секретарь Клингер. Ему нужна "звездная пара" под рукой, так что не ропщи - труба зовет. Надевай, Рик, свой замечательный мундир, ордена, и кортик не забудь... И в качестве утешительного приза можешь пощупать княгиню в наиболее выдающихся местах, хотя, если честно, не знаю даже, что там можно нащупать... Но, с другой стороны...

- А говорить пошлости обязательно? - поморщился Эрик.

- А ты не давай повода! Или, напротив, давай! - усмехнулась в ответ кавторанг Маркс. - Определись уже, парень! И, если "да", уложи лейтенанта в койку, а, если "нет", то нечего дурью маяться!

- Да, не забудь, - оглянулась, покидая кают-компанию, в которой нашла Эрика четверть часа назад, - сегодня ты не столько каплей ВКС, сколько граф Голденрейн. Так что изволь соответствовать!

"Изволь соответствовать! Вот же сука!"

В последние дни Эрик практически не встречался с Анной, и это его вполне устраивало. Даже на тех приемах, куда приглашали их обоих, они появлялись порознь, и были каждый сам по себе. Анна к нему не подходила, а он не пытался приблизиться к ней. Чаще его можно было встретить с Аленой, Грит или какой-нибудь фрейлиной из свиты кронпринца Горицкого, но никак не с Анной. Однако сегодня, как на зло, ему придется быть ее спутником со всеми вытекающими из этого факта обязательствами. Ему вести княгиню под руку, танцевать с ней первый танец, оказывать знаки внимания, но главное сопровождать ее всюду - кроме, разве что, дамской комнаты, - в силу своего официального статуса. И, если этого мало, то изображать из себя графа, нравилось Эрику даже меньше, чем быть "геройским героем".

"Кто бы рассказал мне об этом пару месяцев назад!"

Однако хочешь или нет, делать все равно нечего, - вернее, есть, что делать, поскольку служебных обязанностей никто не отменял, - и уже через три часа мажордом, стоявший у двери, ведущей в приемный зал Дома Правительства в Остине, торжественно объявил о прибытии княгини Эгерланд и ее спутника капитана-лейтенанта кавалера Минца графа Голденрейна.

Насколько Эрик понимал ситуацию, граф Клингер решил обозначить "границы возможного". Фронтир - республика, Холод тоже, не говоря уже о двух из трех участников комплота под названием Трилистник. А империя Торбенов монархия, и этот факт следовало довести до "высоких договаривающихся сторон" со всей возможной определенностью. И в этом смысле "звездная пара" была более чем эффективным инструментом воздействия, тем более, что формально президент Оран Вуд прибыл в Остин для того, чтобы наградить Эрика "Военно-морским крестом" - высшей наградой Фронтира для солдат и офицеров флота. Тоже, к слову, неслабая "головная боль". Эрику было попросту неловко получать уже третью награду за один и тот же бой. Он так и сказал адмиралу Северу, когда на "Клив-Солаш" пришло уведомление из Секретариата президента республики:

- Как-то это неправильно, - смутился Эрик, ознакомившись с текстом уведомления и официальным пресс-релизом правительства Фронтира.

- Не понимаю, что тебя смущает? - рассеянно ответил адмирал, занятый изучением очередной разведывательной сводки.

- Это уже третий орден за одну и ту же атаку!

- Будет еще четвертый, а возможно, и пятый, - все также не отрываясь от монитора, бросил через плечо Север.

- Как так? - опешил Эрик.

- Холодяне, вроде бы, тоже хотят тебя чем-нибудь наградить, - наконец повернулся к нему адмирал. - И в миссии Трилистника, похоже, что-то такое намечается. Но эти, скорее реагируют на донесение комбрига Че Гевары, чем на события двухлетней давности.

- Все равно, - пожал плечами Эрик. - Я им что, рождественское дерево, чтобы меня "блестками" украшать?

- Да, - кивнул адмирал, по-видимому, не столько комментируя слова Эрика, сколько отвечая на собственные мысли, - все-таки недостаток образования и воспитания нет-нет, а сказывается. Да и выслуга лет...

- Что вы имеете в виду? - нахмурился Эрик, решая обидеться или нет.

- Эрик, - усмехнулся адмирал, - скажи навскидку, сколько, как ты думаешь, есть в ВКС людей, на счету которых хотя бы один уничтоженный крейсер противника? Уточняю, тяжелый крейсер.

- Не знаю... - Самое смешное, что Эрик этим вопросом ни разу не озаботился, а зря. Сейчас он вдруг понял то, что было, по-видимому, очевидным для большинства знавших его историю людей, а возможно и для всех.

- Считаете, это выдающееся достижение? - попробовал он задействовать свое безотказное оружие - холодноватую иронию.

- А сам, как думаешь?

- Я не знаю статистику.

- И не надо! - махнул на него рукой адмирал. - Вспомни то сражение. Сколько примерно халифатских крейсеров вы тогда набили?

- Девять, кажется...

- Один твой, а остальные?

- Четыре уничтожены ракетоносцами, - вспомнил Эрик. - А остальные тяжелыми кораблями.

- Четыре, включая "Азам", который подбил ты, - поправил его адмирал. - Бой крейсеров с крейсерами - это, как ты понимаешь, отдельная песня, но, заметь, все командиры крейсеров были награждены серьезными орденами, а еще офицеры-ракетчики, артиллеристы, инженеры... Но вернемся к ракетоносцам. Четыре бригады на два носителя и три крейсера и один ракетоносец на крейсер и корабль-матку... Чувствуешь разницу?

- Там были не только крейсера, - попробовал возразить Эрик, хотя все уже понял, или, вернее, начинал понимать. - Еще эсминцы, фрегаты...

- Сколько у тебя на счету эсминцев, фрегатов и легких крейсеров?

- Несколько, - раздраженно признал Эрик.

- Вот что, я тебе скажу, парень, - покрутил адмирал головой. - Ты умный, смелый, решительный... А, еще порядочный. Я бы даже сказал, благородный. Но есть вещи, которых ты не понимаешь. Или не хочешь понимать. "Не догоняешь", как изволит выражаться моя внучка. И я вот тоже сплоховал. Не сразу это увидел. Недооценил разрыв между фактом и, так сказать, его интерпретацией. Давно надо было с тобой поговорить, но все как-то было недосуг, да и не принципиально, как я думал. Так что придется наверстывать.

- Садись! - указал на кресло напротив своего. - Свари себе кофе, если хочешь. Кури. Но изволь выслушать меня от и до. Выслушать и понять. Понять и принять. И более этой дурью себе голову не забивать.

"Ничего себе преамбула! - удивился Эрик. - О чем это он?"

- Начнем, пожалуй, с того, что тебе, по всей видимости, благоволит сам государь император. Стесняться тут нечему. Напротив, следует гордиться, что ты - никому неизвестный сирота из глухой провинции, - лично известен императору. И не только известен, что отнюдь не пустяк, а вызываешь у самодержца интерес и желание тебе помогать. Это, знаешь ли, дорогого стоит, и этим можно и нужно гордиться. Любой на твоем месте гордился бы. А ты... Даже не знаю, что сказать. Ты этого, вроде бы, стесняешься.

- Да, неловко как-то, - пожал Эрик плечами. - Кто он, и кто я! Я ведь даже не дворянин! Голытьба...

- Люмпен! - добавил с горечью.

- Ну, во-первых, давно уже не люмпен, - хмыкнул адмирал, доставая сигару. - Образование у тебя парень вполне приличное, хотя и не систематическое. Профессия есть. Капитал... Ты за один "Азам" премию в сто пятьдесят тысяч получил...

- Постой, - нахмурился адмирал, откладывая сигару в сторону, - ты что, не знал?

- Я думал, мне положены только премиальные к орденам... ну, и за ранения...

- А Финансовое управление ВКС с тобой не связывалось?

- Нет.

- Полагаю, вышла накладка, - озабоченно нахмурился Север и, развернувшись к терминалу, стал что-то быстро набирать на клавиатуре.

- Тэкс, - сказал через несколько минут. - Так и есть! Я же помню твое личное дело. Там все расписано. У тебя премиальных - шестьсот семьдесят три тысячи, только они на особом счету лежат, вот ты их и не увидел. Но я сейчас отдал приказ, получишь на коммуникатор полный отчет и данные по счету.

"Полмиллиона? Шестьсот тысяч... Почти семьсот... - не поверил Эрик ушам. - Но это же прорва денег!"

- Это огромные деньги, Эрик, - словно подслушав его мысли, усмехнулся адмирал и снова взялся за сигару. - Имение можно купить на хорошей планете... Да, мало ли что еще... Так что давно уже не бедняк, а по случаю награждения "Звездой и Мечом" - еще и кавалер, сиречь дворянин. А теперь и граф. К слову, титулы иностранных государств, а в твоем случае еще и союзного государства признаются в империи в полном объеме, тем более, наследственные титулы, как твой.

- Как-то это... неожиданно.

- Тем не менее, это так, - адмирал раскурил сигару и, встав из кресла, пошел к мини-бару в углу кабинета. - Выпьешь со мной?

- Нет, спасибо, - поблагодарил Эрик. - Я... Думаю, не стоит.

- Ну, как знаешь! - адмирал налил себе виски и вернулся к столу.

- Теперь о наградах... - он пыхнул сигарой и дотронулся пальцем до орденских знаков на левой стороне груди. - "Военный орден" 3-е степени я получил за перехват корабля контрабандистов, я был тогда вторым помощником на патрульном рейдере. "Военный орден" 2-й степени, а их у меня два, - за успешное командование артиллерийской башней тяжелого крейсера в бою при Соколе, одно удачное попадание, к слову, и за руководство призовой командой на харбинском крейсере "Итунхэ". Знак "Доблести" - за бой с ордынцами, я был тогда командиром фрегата, а знак - "Самопожертвования" - за бой в составе эскадры в системе Толедо. Дальше перечислять?

- Не стоит, - вздохнул Эрик.

Все это он знал и сам, но вот осмыслить... Сейчас он видел, к чему клонит адмирал Север. В имперских ВКС наберется не так уж много офицеров, на счету которых так много уничтоженных кораблей противника. А уж в таком возрасте и за такой короткий срок... Но адмирал имел в виду не только это. На крейсере, уничтожившем вражеский крейсер награды разных степеней получат никак не меньше ста офицеров и младших чинов. Заслуженно получат и будут этим заслуженно гордиться. Экипажи Эрика тоже всегда награждались, но у него на борту по максимуму было не более двенадцати человек. Однако, - и это не секрет ни для них, ни для командования - главную роль во всех этих операциях сыграл именно Эрик. Его заслуги были куда как значительнее. Но принцип награждения прост - награждают за действия в бою, за успешное командование, за подвиг... и за многое другое, но всегда "по сумме результатов". Лишь один раз, - да и то это было решение самого императора - Эрика наградили двумя орденами за один бой. И, если смотреть на события с этой точки зрения, то за сражение за Фронтир или за бой с великобританским крейсером, его могли наградить несколькими орденами, так как все заинтересованные стороны - Фронтир, Холод, Сибирь и Гориц - испытывали к Эрику уважение и благодарность, сопоставимые, а может быть, и большие, чем империя Торбенов. Так что стыдиться или стесняться ему было действительно нечего.

- Ты отличный пилот, Эрик, - нарушил наступившую было тишину старый адмирал, - мужественный, волевой офицер и, чего уж там, военный герой. Это общее мнение, и тебе этого не следует стесняться. Задаваться ты не станешь, ты не такой. Но помнить, кто ты, на самом деле, ты обязан. Иначе кроме недоумения твое поведение ничего и ни у кого не вызовет. Напротив, люди могут решить, что ты самовлюбленный нарцисс и своей "показной скромностью" провоцируешь их на комплементы. Я ясно выразился?

- Вполне, - хмуро буркнул в ответ Эрик, чувствовавший себя, чем дальше, тем хуже. Он был смущен, обескуражен, попросту раздавлен правдой, которая была настолько очевидна, что оторопь брала, как он мог всего этого не заметить и не понять.

- Спасибо! - поблагодарил он адмирала и хотел было встать, но Север его остановил:

- Подожди, это не все.

- А мне... Впрочем, неважно, я вас слушаю, господин адмирал.

- Хочу затронуть один деликатный вопрос, - пыхнул сигарой адмирал.

- Если вы об Анне... - встревожился Эрик.

- Помолчи и послушай! - Север сделал глоток виски и снова пыхнул сигарой.

- Ситуация такова, - сказал он через пару секунд. - Ты себя крупно недооцениваешь, Эрик. И это нехорошо, поскольку вопрос касается не только твоего общественного положения, но и, скажем так, душевного равновесия. Причем, не только твоего.

- О чем мы говорим? - озадачился Эрик.

- Мы говорим о мужчине Эрике Минце.

- Не понял, - честно признался Эрик.

- Ты ведь знаешь, что красив, и что бабы при твоем появлении готовы из трусов выскочить?

- Я думаю, что это художественное преувеличение! - возразил Эрик, который, разумеется, знал, что считается красивым мужчиной и что нравится многим женщинам.

- Да нет, - усмехнулся в ответ адмирал. - Не преувеличение. Капитан Маркс, по моей просьбе, естественно, сделала, так сказать, экспертное заключение. Это, чтобы ты понял, не ее личное мнение, а некое усредненное мнение, построенное на опросах, прослушке и прочем всем. Так вот, общее женское мнение таково - ты красивый сукин сын, мужественный, брутальный, в общем такой, у которого тестостерон только что из ушей не течет. Женщины, в общей своей массе, на таких мачо западают легко и просто, поскольку ты принадлежишь к типу весьма аттрактивных самцов, да еще и красив аки Аполлон Бельведерский или молодой Давид.

Слушать такое о себе было неудобно, даже стыдно. Тем более, что говорил об этом не кто-нибудь, а адмирал Север. Но последнее утверждение адмирала Эрику не понравилось. Он не знал точно, сохранились ли статуи Аполлона и Давида, но их изображения он видел. Оба, на взгляд Эрика, были несколько излишне женоподобны, да и сложены, - особенно Аполлон, - не так, чтобы очень. Тем не менее, он промолчал. Тема его внешности была последним, о чем бы он стал спорить с адмиралом Севером.

- Так вот, Эрик, - продолжал между тем адмирал, - ты должен принять, как данность тот факт, что твоя внешность является сильным дестабилизирующим фактором, в особенности, если ты даешь повод думать, что ведешь свою игру или еще что. Не обнадеживай женщин без нужды, поскольку в этом случае твоя "простота" действительно хуже воровства. Используй ее, как инструмент достижения своих целей, но не позволяй окружающим неверно интерпретировать твои намерения, желания, поступки. Ты меня понял?

- Да, - кивнул Эрик. Как ни мучительно было признание правоты Севера, Эрик сознавал, что адмирал говорит правду. Другое дело, что адмирал плохо знал Эрика. Он не понимал, что Эрик, в принципе, не умеет "распускать хвост", и думать о себе, как о красавце, герое и аристократе не умеет тоже.

"Наверное, придется все-таки научиться..."

- А вот теперь самое время поговорить об Анне и Вере, - прервал его мысли адмирал Север.

"О, господи! А эти-то здесь при чем?"

- Скажи, Эрик, ты знаешь, что такое дальний поход?

- Да нет, - пожал плечами Эрик, обдумав вопрос адмирала. - Два раза выходил в долгий рейс, но оба раза все закончилось слишком быстро. Сейчас, третий.

- Ну, этот поход начался для тебя неплохо. У тебя была Алена...

- Я... - попробовал возразить Эрик.

- Вот только не надо делать из меня дурака, - остановил его адмирал. - Это Анне можешь рассказывать истории, а мне не надо. Я, Эрик, тридцать лет в строю, и знаю, что такое дальний поход или дежурство на базе. Рано или поздно на стенку лезут все, и фригидные женщины, и не слишком мужественные мужчины. Состояние неприятное, но, слава богу, у нас смешанные экипажи, и устав не запрещает онанизма. Есть порно, есть имитаторы... Не знал? Теперь знаешь. Будет любопытно, посмотри на досуге в каталоге услуг службы тыла. Раздел "рекреационные мероприятия".

- К чему вы мне все это рассказываете?

- К тому, что тебе никакой фармакопеи, отбивающей желание, принимать нельзя. И на взводе быть не стоит. Тогда что?

- Подбиваете меня, завести любовницу?

- Что в этом плохого?

- Не знаю, но мне кажется, это непорядочно.

- Вот мы и подошли к главному, - кивнул адмирал. - Скажи, если Вера Мельник уйдет в дальний поход... Скажем, на год или два. Или ты вот прямо как сейчас, окажешься на краю обитаемых земель с шикарной возможностью оказаться по ту сторону Пустоты... Вопрос, что будешь делать, если узнаешь, что твоя девушка спускала пар в компании другой женщины? А если не с женщиной, а с мужчиной? Что скажешь?

Эрик обдумал заданный вопрос и неожиданно понял, о чем, на самом деле, спрашивает Север. И каков ответ, сообразил тоже.

- Думаю, что мне не хотелось бы об этом узнать.

- То есть, ты возражаешь не против самого факта, а против того, чтобы тебе пришлось решать, что с этим фактом делать. Я правильно понял?

- Да, - согласился Эрик, еще раз обдумав ситуацию.

- Значит, специально выведывать не станешь?

- Да, пожалуй.

- Тогда следующий вопрос, - пыхнул сигарой адмирал. - Что случится, если все-таки узнаешь? Кто-то случайно проговорился или рассказал тебе с целью насолить...

- Наверное, будет зависеть от того, насколько серьезно это у нее было.

- То есть, если просто "для здоровья", ревновать не будешь?

- Похоже, что нет, - признал Эрик.

- Почему же ты думаешь, что Вера отнесется к тебе как-то по-другому? Вера, в отличие от тебя, происходит из флотской семьи. Она все эти тонкости с детства знает и, наверняка, принимает их, как неотъемлемую часть тягот военной службы.

- Вы это к чему?

- К тому, что тебе, Эрик, пора научиться отделять зерно от плевел. Измена - это одно, а "спустить пар" - совсем другое. Но умные люди стараются такого рода отношения не афишировать. Специально никто друг за другом не следит, ибо чревато. Увидев случайно, нормальные люди стараются "отвести взгляд в сторону" и забыть. Так что, все, что происходит в походе, в походе и остается...

***

- ... княгиня Эгерланд и ее спутник капитан-лейтенант кавалер Минц граф Голденрейн!

Эрик протянул Анне правую руку:

- Окажите честь, княгиня!

Анна молча положила кисть руки в белой кружевной перчатке на ладонь Эрика, затянутую в более плотный белый шелк, и чуть наклонила голову, выражая согласие. И тогда Эрик завершил церемонию: провел поданную Анной руку через сгиб своей и положил ее на локоть.

- Прошу вас, княгиня!

И они вместе вошли в просторный зал Дома Правительства. Сегодня Анна держалась молодцом. Никаких шуток, заигрываний и прочей чепухи. Холодноватое спокойствие, царственная осанка и никаких признаков неподобающих эмоций. Красива, изысканна, уверена в себе. Пару раз Эрик видел их отражение в зеркалах и должен был признать, что, если не кривить душой, они хорошо смотрелись вместе. Другое дело, что он бы предпочел, чтобы на месте Анны была Вера, но Веры здесь не было, а статс-секретарю нужна была "звездная пара".

Между тем, прием шел своим чередом, и Эрик старательно изображал из себя аристократа и героя, но разговор с адмиралом никак не выходил у него из головы. Темы, которые поднял адмирал Север, не отличались новизной. Обо всем этом Эрик уже размышлял прежде. Но вот какое дело, он никогда не рассматривал себя так, как предложил ему адмирал. Ни разу не позволил себе сформулировать настолько ясные ответы на вопросы, которые ставила перед ним жизнь. В общем, здесь было, о чем подумать. Этим Эрик и занимался практически все время, проведенное на приеме в Доме Правительства в Остине: и тогда, когда пожизненный президент приколол ему на грудь "Военно-морской крест", и тогда, когда танцевал с Анной вальс, и даже тогда, когда рассказывал "анекдоты из фронтовой жизни" собравшимся вокруг него молодым офицерам. И в конце концов, решение было принято. Ему следовало принять тот образ Эрика Минца, который возник сначала в его воображении, а потом и в душе.

"Разрешите представиться, - усмехнулся он, глядя на свое отражение в зеркале над мраморной раковиной, - кавалер Минц! Капитан-лейтенант Минц! Граф Голденрейн!"

И чудо воплощения свершилось. Он принял себя такого, каким видели его окружающие, каким предложил ему стать адмирал Север. Так что, если в туалетную комнату вошел один Эрик, вышел из нее совсем другой человек. Во всяком случае, так ему тогда показалось.

Глава 8. Выбор

1. Первое февраля 2534 года, система звезды Уилберга, планета Фронтир

Анна и Эрик уже собирались покинуть прием в Доме Правительства, когда к ним подошли Грит Мюстерс и адмирал Шлезингер.

- Княгиня, - вежливо поклонилась капитан-лейтенант Мюстерс, - граф! Адмирал хотела бы переговорить с вами тет-а-тет. Это возможно?

- Адмирал, - вежливо улыбнулась Анна, - капитан! Рада встрече. Мы в вашем распоряжении.

К этому времени Эрик уже понял, что момент для "случайной" встречи подгадан так, что они вчетвером оказались чуть в стороне от остальных гостей, буквально в "пятне тишины". К тому же несколько мужчин и женщин в военной форме и в гражданской одежде очень ловко контролировали периметр, позволяя им переговорить без свидетелей. Наверняка и глушилки включены, да и камеры видеонаблюдения временно выведены из строя.

"И охрана Дома Правительства отвернулась буквально на пару минут... Любопытно".

- Вы знаете, что сегодня утром в систему вошли наши корабли? - спросила адмирал.

Анна этого не знала и вопросительно взглянула на Эрика.

- Два носителя, семь крейсеров и девять эсминцев, - коротко сообщил он.

- Так точно, - подтвердила адмирал. - Они сменят мою эскадру. Мы здесь уже восемь месяцев, пора домой.

- Рада за вас.

Мюстерс и Шлезингер сами обозначили старшинство. Обратившись сразу к Анне, они признали существующую в империи табель о рангах. Эрик не возражал. С чего бы вдруг?

- Спасибо, - поблагодарила адмирал. - Теперь о деле. Мой сменщик привез мне новые директивы и подтвердил данные перед отлетом сюда полномочия. Мы, я имею в виду Трилистник и Холод, пока воздержимся от того, чтобы приглашать к нам полноразмерное посольство империи и ее союзников. Будем вести переговоры здесь, на Фронтире. На данный момент это наиболее подходящий для нас формат. Однако я, как командир эскадры, хочу пригласить вас, господа, быть моими гостями и посетить Холод. Разумеется, я гарантирую вам безопасность и мое гостеприимство. Что скажете?

- Это неожиданно, - вежливо улыбнулась Анна и быстро взглянула на Эрика, как бы спрашивая его мнение.

- Когда мы сможем вернуться? - задал он вполне уместный вопрос.

- Через восемь месяцев, - ответ был очевиден, но спросить все-таки следовало. - Вам как раз хватит времени ознакомиться со всеми сторонами жизни на Холоде, с нашей культурой и экономикой, провести беседы с политиками и военными.

- Почему именно мы? - Анна уже справилась с растерянностью, вызванной неожиданным предложением, и включилась в разговор.

- Видите ли, княгиня, на Холоде существует аристократическая республика. Нашим ноблям будет удобнее говорить с такими аристократами, как вы и граф, - легкий поклон в сторону Эрика. - С другой стороны, вы молоды и не обременены обязательствами, вам легче решиться на такое далекое и длительное путешествие.

- Вдвоем? - По-видимому, Анна полностью освоилась и задавала очень точные вопросы.

- Думаю, вы можете взять с собой небольшой штат советников и помощников. Скажем, человек десять-двенадцать...

- Когда мы должны дать ответ?

- Не позже чем через десять дней...

Что ж, это было более чем заманчиво, посетить таинственную страну, затерявшуюся в бесконечности космоса по ту сторону Пустоты. Узнать, - хотя бы в первом приближении, - что представляют из себя миры Трилистника, увидеть новые пейзажи, встретиться с людьми, которые четыреста лет развивали свою собственную цивилизацию в полном отрыве от других человеческих миров. Их Долгая Ночь продлилась куда дольше, чем эпоха Разобщения по эту сторону Великой Пустоты. Возможно, они сохранили кое-что из того, что было утрачено в империи и в других человеческих мирах во времена Отката и Долгой ночи. Не исключено, что нашли на бескрайних просторах Великого Космоса то, о чем и не грезилось людям по эту сторону Разрыва. И можно было только догадываться, куда могло завести их столь долгое самостоятельное развитие.

Эрик все это понимал, как понимал и то, что скорее всего, на выбор кандидатов в "послы", среди прочего, повлияла и странная история семьи Вильф, о которой рассказала ему Грит Мюстерс. Кто они такие, эти Вильфы, на самом деле? Могло случиться и так, что эти люди гораздо более влиятельны, чем дала понять в разговоре капитан-лейтенант Мюстерс. В этом случае, не Эрика "подверстали" к Анне, а ее выбрали, как отличное прикрытие для истинной цели приглашения.

"Ну, или одной из основных целей", - решил он, обдумав этот вопрос.

Холодяне не дураки, и в культурном отношении они, насколько мог судить Эрик, гораздо ближе к империи Торбенов и их союзников, чем к каким-либо другим государствам в освоенной части вселенной. Союз напрашивается, но обе стороны слишком плохо знают друг друга, и в этом случае, маленькое "дружеское" посольство может стать и первым шагом к узнаванию, и отличным жестом, демонстрирующим намерения сторон. Однако, так или иначе, решение должны были принимать граф Клингер и адмирал Север. Об этом, собственно, Анна и сообщила холодянскому адмиралу.

- Разумеется, - кивнула Шлезингер. - Вот мой код для связи...

На этом, собственно, разговор завершился, и началась бесконечная череда обсуждений и приготовлений, завершившаяся лишь девятого февраля - в день отлета. Улетали Анна и Эрик, две молодые дамы из окружения графа Клингера - но обе, по-видимому, по случайному совпадению, являлись вассалами графини Монк, - три офицера разведки в званиях от младшего лейтенанта до лейтенанта, пять гражданских советников - две женщины и три мужчины - два офицера службы безопасности, вестовой Эрика, приставленный к нему по приказу адмирала Севера, и две камеристки княгини Эгерланд. Всего семнадцать человек, включая сюда и "звездную пару": Анну и Эрика.

2. Девятое февраля 2534 года, система звезды Уилберга, планета Фронтир

Адмирал Шлезингер держала свой флаг на "Хане Наглер" - огромном корабле, не имевшем аналогов в имперской боевой линейке. Сами холодяне называли такие корабли "дредноутами", но явно имели в виду совсем не то, о чем говорила словарная статья в энциклопедии. Обычно - во всяком случае, так учили Эрика и в академии, и в училище, - концепции строительства военно-космических сил могут варьировать от государства к государству, но, в конечном счете, все определяют тоннаж и размеры корабля. Поэтому для тактической разведки не так сложно определить состав вражеской эскадры уже в первые минуты боя. Крейсера - они и есть крейсера, даже если подразделяются на тяжелые, ударные и легкие, эсминцы могут быть чуть крупнее стандартного "водоизмещения", и тогда их можно спутать с легкими крейсерами, или несколько меньше самых мелких своих собратьев, сближаясь по тоннажу, а значит и по боевым возможностям, с тяжелыми фрегатами. Однако в случае "Ханы Наглер" речь шла о совершенно ином, незнакомом империи типе боевых кораблей. Сами холодяне описывали их как "командно-штабные" или просто "штабные", чтобы не произносить довольно длинное официальное их название: Корабли Управления и Поддержки.

До этого дня, Эрик видел "Хану Наглер" только издалека, но знал из разведывательных отчетов, что корабли этого типа строятся холодянами, исходя из концепции "делегирования полномочий". Смысл этой концепции сводится к необходимости вести боевые действия так далеко от дома, что командующий эскадрой или, как они предпочитают говорить, экспедиционным корпусом, должен обладать полномочиями высшей военной и гражданской власти в столь удаленном от родины регионе. А власть, в свою очередь, предполагает возможность ее реализации. Поэтому на "Хане Наглер" находился не только штаб экспедиционного корпуса со всеми полагающимися ему по штату службами, но и гражданская администрация, имеющая полномочия от соответствующих властных институтов Холода. Все это, а также множество других служб и воинских частей, таких, например, как полноразмерный клинический госпиталь и батальон десантников со всей своей специальной техникой, размещались на корабле, имеющем два корпуса, сопоставимых по размерам с ударными крейсера типа "Акинак", и еще один - главный корпус, - чуть-чуть не дотягивающий до размеров линейного крейсера типа "Аскольд".

- Впечатляет, неправда ли? - спросил приставленный к Анне и Эрику каперанг, когда катер приблизился к громаде штабного корабля.

- Почему выбрана структура катамарана? - вопросом на вопрос ответил Эрик. Он знал, что этот монстр больше любого из имперских носителей, но все еще не понимал, зачем "Хане Наглер" и ее систершипам надо быть такими большими, и отчего конструкторы выбрали такую странную для космического корабля форму.

- Исключительно из соображений удобства, - ничуть не удивившись вопросу, ответил каперанг Брунер. - Между нижними корпусами с помощью выдвижных конструкций можно закрепить тяжелый крейсер или два больших эсминца. Это полноценный ремонтный док. Фрегаты и корветы швартуются для ремонта на внешней стороне этих корпусов. А внутри "поплавков" находятся склады, технические мощности, лаборатории и жилые зоны. В принципе, это судоремонтный завод, притом не из маленьких и база отдыха для экипажей. Но и это не все. Под главным корпусом находятся стоянки трех десантно-штурмовых транспортов, - по одному на каждую из трех рот, - а по бокам и сверху швартуются шесть "халков". Истребители, малые транспорты, челноки и спасатели находятся в закрытых доках внутри главного и вспомогательных корпусов, а при необходимости внешней швартовки можно еще развернуть выносные конструкции протяженностью до четырехсот метров каждая.

- Что с оборонительным контуром? - уточнил Эрик, уже представивший себе из каких странных соображений исходили холодянские инженеры.

В империи вместо одного такого корабля построили бы пять разных - штабной, ремонтный, госпитальный, транспортный и десантный, - не говоря уже о том, что штаб эскадры разместился бы на одном из тяжелых крейсеров, а бригаду ракетоносцев нес бы на себе малый корабль-матка.

- Ничего нового по сравнению с тем, что делаете вы, - пожал плечами сопровождающий. - Артиллерия дальнего и ближнего боя, лазерные кластеры, противоракеты, скорострельные автоматы и подвижные щиты. И кроме того, штабные корабли никогда не ходят в одиночку, у них всегда - вне зависимости от того, какой эскадре их придали, - есть своя постоянная группа сопровождения. Фрегаты, эсминцы, может быть легкий крейсер...

- Кто такая Хана Наглер? - Анна молчала все время разговора, а это добрых полчаса, но вот задала вопрос, и вопрос этот оказался по существу. Иной раз название боевого корабля может многое сказать о тех, кто его построил. Эрик собирался задать этот вопрос несколько позже. Где-нибудь через пять-десять минут, но так вышло даже лучше. Инициативу взяла на себя княгиня Эгерланд.

- Профессор Хана Наглер - мать основательница республики Холод.

- Одна из или единственная? - Продолжила Анна выяснение вопроса.

- Одна из, - улыбнулся каперанг. - Насколько хорошо, княгиня, вы знаете Ветхий завет?

- Хорошо.

- Тогда, вы знаете, что у евреев было три праотца и четыре праматери. Так?

- Допустим.

- А у нас наоборот - три матери-основательницы и четыре отца-основателя. Мы, я имею в виду холодян, исходим из предположения, что это неслучайно, и что в числах три, четыре и семь заключен сакральный смысл.

- Сколько профессоров было среди этих семи?

- Четверо.

- А остальные?

- Два полковника и бригадный генерал, - улыбнулся каперанг Брунер. - И кстати, вы первые, кто спросил нас об отцах-основателях по эту сторону Пустоты. - Соответственно, вы первые, кто получил ответ.

- Разве это тайна? - Анна оставалась совершенно спокойна, ничем не выдавая своего интереса или того, как она реагирует на полученные ответы. Судить об этом можно было только по характеру задаваемых вопросов.

- Нет, княгиня, не тайна, но до последнего времени мы исходили из принципа "меньше знаЮт, крепче спИм".

- Что изменилось теперь?

- Мы решили завести друзей.

- Заводят домашних питомцев, - усмехнулась Анна, впервые приоткрыв створки раковины, - а друзьями становятся, продвигаясь в нужном направлении шаг за шагом.

Прозвучало, как приглашение к диалогу, и каперанг не замедлил этим воспользоваться.

- Приглашаете на танец, княгиня?

- Приглашаю к диалогу, - еще шире улыбнулась Анна, - а танцевать, уж простите, капитан, я буду с господином графом.

"Вот же неймется!" - покрутил Эрик мысленно головой.

Он заметил, разумеется, что Анна назвала его "господином графом". И это, скорее всего, указывало на осознанное или подсознательное стремление нивелировать существующие различия в их социальном статусе. Понятен был и смысл, который в контексте разговора о дружбе и диалоге приобретало слово "танцевать". Доверительный диалог и возможную в некотором отдаленном будущем дружбу Анна предлагала капитану Брунеру, как представителю холодян, а танцевать она собиралась именно с Эриком. И это было не предложение, - она даже не взглянула в его сторону, - а ее собственное решение из разряда "свершившихся фактов".

"Что ж, - решил Эрик, стремительно прокрутив в голове все привходящие обстоятельства, - возможно, мне, и в самом деле, стоит прислушаться к словам адмирала Севера: все, что случается в походе, в походе и остается..."

Между тем, задав те вопросы, которые она, по-видимому, считала необходимыми, Анна самоустранилась и позволила Эрику продолжать непринужденный разговор с капитаном Брунером до самой швартовки...

***

Для имперской миссии холодяне выделили специальный отсек на второй жилой палубе, но Эрика и Анну адмирал Шлезингер пригласила поселиться вместе с ней и ее старшими офицерами на так называемой "командной палубе", расположенной между Центральным постом и резиденцией командующего экспедиционным корпусом. При этом каюты "гостей адмирала" выходили не в общий коридор, а в небольшую уютную гостиную, откуда через тамбур, охраняемый, как и вход в апартаменты Шлезингер, бойцами службы безопасности, можно было попасть сразу на палубу, к адмиральской кают-компании, залу заседаний и обзорной галерее с видом на открытый космос.

Дизайн помещений привлекал внимание изысканностью линий, необычным сочетанием цветов и неожиданно частым использованием натурального камня - множества различных горных пород, - а также металлов, прежде всего железа и бронзы, и цветного стекла. Честно говоря, Эрику было странно видеть такой интерьер на боевом корабле, но, как говорят на Рязани, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и он промолчал. Осмотрел свою каюту - просторную комнату с искусственным окном, выходившим на скалистый берег холодного моря, - поблагодарил вестового, раскладывавшего по полкам просторного шкафа его вещи, хмыкнул, бросив взгляд на широкую, вполне гражданского вида кровать, которую язык не поворачивался назвать койкой, заглянул в примыкающую к каюте ванную комнату, которая уж точно не гальюн, вздохнул, подумав мимолетно что-то вроде "красиво жить не запретишь", и вышел в гостиную.

Анна была уже здесь. Ее, судя по всему, выставили из каюты ее горничные, занимавшиеся тем же, чем был занят вестовой Эрика, и теперь княгиня Эгерланд "вдумчиво" изучала содержимое бара, предоставленного в их с Эриком распоряжение гостеприимными хозяевами "штабного" корабля.

- Надо выпить, - сказала она, не оборачиваясь. - Составишь мне компанию?

- А куда я денусь, - хмыкнул Эрик, подходя ближе и заглядывая поверх плеча девушки в недра бара.

- Серьезно? - Анна скосила на него взгляд, но даже не подумала отодвинуться. Так и осталась стоять, в опасной близости к Эрику, излучая живое тепло и горьковатый аромат незнакомых духов.

- Думаю, удрать от тебя в космос уже не получится. - Эрик без напряжения выдержал ее "вопрошающий" взгляд и улыбнулся в ответ.

- Если это то, о чем я думаю, то ты, Минц, еще больший сукин сын, чем о тебе говорят. - Анна не улыбалась, напротив была серьезна. Не холодна, не собрана, как обычно, а именно серьезна и при этом, чуть повернув голову, уже смотрела прямо Эрику в глаза.

- Это комплемент? - А вот Эрик не собирался поддерживать серьезный тон, предложенный девушкой. - Кстати, вот это, - указал он на одну из бутылок, - аналог нашего коньяка.

- Откуда знаешь?

- Прочел путеводитель, который раздают в миссии Трилистника.

- Похоже, что это был все-таки комплемент, - сказала вдруг Анна и "отпустила" лицо. - Ты раз за разом умудряешься меня удивлять, Эрик, но я не разочарована. Ты такой, какой есть. В этом, я думаю, все дело. Ты не "выделываешься", не притворяешься, ты...

"Знала бы ты, насколько это не соответствует действительности, враз поменяла бы свое мнение!"

- Это объяснение в любви? - спросил он вслух.

- Не самое подходящее время и место, - улыбнулась Анна. - У тебя вестовой, у меня горничные. Остается только выпить с горя, не так ли?

"Ну, вот все и сказано, - кивнул мысленно Эрик. - Чему быть, того не миновать!"

- С этим не поспоришь, - сказал он вслух и, протянув руку, взял бутылку, на которой незнакомым шрифтом было написано именно то, что он сказал прежде - "Коньяк".

Разлил по бокалам, протянул один Анне:

- За тебя!

- За тебя! - ответила Анна и выпила одним глотком все, что было у нее в бокале.

- Повторим!

- Через два часа прыжок, - напомнил Эрик, наполняя бокал девушки. - Ты уже пробовала?..

Он имел в виду, входила ли она в прыжок подшофе, но Анна поняла его так, как хотела, а она, судя по всему, хотела сейчас вполне определенных вещей и собиралась больше ни в чем себе не отказывать.

- Я много чего пробовала, - усмехнулась она. - Чего я ни разу не пробовала...

Но договорить фразу не смогла, ее прервал Эрик.

- Я тоже, - кивнул он, отдавая ей бокал.

- Если ты скажешь, что умеешь читать мысли, я тебе поверю!

- Нет, Нин, не умею, просто у дураков мысли сходятся.

- Это ты с руза перевел?

- Как догадалась?

- На франке говорят иначе, - улыбнулась девушка и сделала еще один глоток. - Les beaux espris se.

- Великие умы сходятся, - кивнул Эрик. - Это Вольтер сказал.

- Кто такой Вольтер? - нахмурилась Анна.

- Да, был такой философ на Старой Земле...

- Господи, Эрик, а это ты откуда знаешь?! - От удивления Анна забыла даже про свой коньяк и про свои "откровенные" желания, кажется, тоже.

- Тебе какую версию, цензурную или нецензурную? - А вот Эрик про коньяк не забыл, спросил и тут же сделал аккуратный глоток.

- Давайте, граф, нецензурную, - пожала плечами Анна. - Поздно уже жалеть.

- Я тебе уже рассказывал про Эвр?

- Да. Ты там...

- Начало пропустим, - остановил ее Эрик, - оно все равно к Вольтеру никакого отношения не имеет. Но в семь лет... Ну, я думаю, что мне тогда было около семи, я ведь не знаю точно, когда родился... В общем, в семь лет я попал в приют в маленьком городке. Городок этот - он называется Туманная долина, - расположен далеко от крупных центров, в диких, неосвоенных горах... Неважно. Важно другое, люди там, Нин, живут, как жили когда-то до технической революции на Старой Земле. Очень простая жизнь. Незатейливая. Никакого головидения, никакой электроники... Но зато там была библиотека бумажных книг, которой, так уж вышло, пользовался я один. В горах холодно не только зимой, а сплю я мало. Три-четыре часа, не больше.

- Серьезно? - не поверила ему Анна.

- Слово офицера, - улыбнулся Эрик, придумав хороший, как ему показалось, ход. - Сама сможешь убедиться.

- Трепло! - Анна наконец вспомнила о коньяке и сделала еще пару глотков. - Так что там со сном?

- Ночью все спали, а я читал. Впрочем, не ночью тоже. Надо же было чем-то занять свой день?

- А учиться, когда?

- Видишь ли, Нин, в приюте не было учителей. Были малограмотные наставники, которые учили детей азам грамоты и арифметике, ну и всякой прочей ерунде по мелочам. Был еще священник... лютеранский пастор... В общем, жили мы там просто. Шесть часов в день работали на благо приюта. В этом я всегда участвовал от и до. Затем четыре часа занятий, на которых мне нечего было делать, так как и читать, и считать я уже умел, и два часа "закона божия", но я и там был предоставлен самому себе. Пастор не хотел, чтобы я мешал ему, задавая "умные" вопросы, а мне было все равно, что читать: Библию или Коран. Я вырос среди такой швали, которая ни во что не верила... Ну, и я был таким. Поэтому большую часть дня был предоставлен самому себе. Поесть, помыться, подраться, наколоть дров, поплавать в горном озере и снова подраться... В общем, у меня оставалась уйма свободного времени, чтобы читать все подряд. Ну, я и читал. Узнал, знаешь ли, массу всякой всячины, до сих пор все думают, что это результат "прекрасного" домашнего образования.

- Знаешь... - бокал Анны снова опустел, и она протянула его Эрику. - Я знаю, ты никогда не врешь. И все, что ты рассказываешь, правда. Но слушаю тебя и не верю.

- Почему? - спросил Эрик, наливая коньяк в ее бокал.

- Наверное, потому что, если поверить во все это, можно сойти с ума от жалости и гнева, - она взяла из его руки бокал и на мгновение опустила взгляд. - То, о чем ты рассказываешь... Я думаю, ты не рассказываешь и малой доли правды о том, через какой ад тебе пришлось пройти. А мне, чтобы додумать, просто не хватит воображения. И еще потому что в большинстве случаев ты больше граф, чем все, кого я знаю.

- А не в большинстве?

- А не в большинстве... - она снова подняла взгляд, но ничего не говорила, потому что пила.

- А не в большинстве, - повторила, покончив с третьей порцией коньяка, - ты такой мужчина, что рядом с тобой начинают подкашиваться ноги и кружиться голова...

- По-моему, тебе хватит! - кивнул он на пустой бокал.

- Почему?

- Потому что ты говоришь сейчас вещи, о которых потом будешь жалеть.

- Не буду. Налей!

- Нин, а ты для чего сейчас пьешь? - спросил Эрик. - Для храбрости или как анестетик?

- Дурак! - улыбнулась девушка. - Мне просто... Впрочем, ты прав, - кивнула, соглашаясь. - Наверное, для храбрости... Ты вот не знаешь, наверное. Но я еще тогда, в академии... Увидела, что ты творишь, как дерешься... и... Ты ведь не воспользуешься всем этим мне во вред?

- С ума сошла? - От возмущения у Эрика даже настроение испортилось. - Ты что сейчас сказала?

- Прости!

- Ерунда! - отмахнулся он, но на самом деле горечь из души никуда не исчезала.

Как Анна могла подумать, что он опустится до такой низости, чтобы воспользоваться слабостью женщины ей во вред? Любой женщины. Любого небезразличного ему человека. И тем более, женщины, другом которой он хотел стать. Другом, любовником, в общем, кем-то, кто дорог ей так же, как дорога она ему.

- Нет, не ерунда! - покачала она головой. - Я сказала глупость. Подлую и несправедливую глупость, а ты на меня даже обидеться по-настоящему не смог. Твой уровень порядочности, Эрик... Знаешь, в домах имперских аристократов детям прививают культ "рыцарства". Но если сравнивать тебя и Ги, тебя и Роберта... Не хочу сравнивать, но все равно в голову лезет, - в глазах Анны стояли слезы. - Ты рыцарь, а они - нет. И я так привыкла к ним, что заподозрила тебя в том, что ты на них похож. А ты не похож! Поэтому я и...

Подразумевалось, по-видимому, "влюбилась", но Анна не произнесла этого слова вслух, и хорошо, что так.

- Я бы вытер тебе слезы, - не без сожаления признал Эрик, - но нельзя. Ты же понимаешь, до тех пор, пока мы соблюдаем приличия...

- Ничего непоправимого еще не случилось, - кивнула она и сама вытерла слезы. - Извини за вопрос... Впрочем, это лишнее.

- Ты первая, кому я рассказал эту историю с подробностями, - усмехнулся Эрик, поняв, о чем, вернее, о ком хотела спросить Анна. - Но не обольщайся, ты тоже получила литературно обработанную версию.

- А что в необработанной?

- А оно тебе надо? - прищурился Эрик. - Тебе действительно хочется знать, как выживает на улицах нищего города маленький ребенок?

- Да... - решительно кивнула девушка. - Но ты... В общем, меня ты настолько хорошо еще не знаешь и можешь сомневаться в моей порядочности, тем более, что Ги мой кузен... но я даю тебе слово, Эрик. Я никому никогда ничего не расскажу.

- Да, если бы и рассказала, - пожал плечами Эрик. - Я этого не стыжусь, но не у всех такой крепкий желудок, чтобы переварить суровую правду жизни. А так что ж... Я дрался с тех пор, как себя помню. Иногда не просто дрался, а дрался насмерть. С другими детьми, с дикими собаками, со взрослыми людьми... Не уверен, что никого тогда не убил, но таковы были правила игры. Мне ведь тоже как-то раз нож сунули между ребер. Достаточно?

- Вполне, - кивнула побледневшая девушка. - Но... Не сочти меня извращенкой, но... Налей мне еще коньяка и... и заставь меня испугаться по-настоящему!

- Серьезно? - на этот раз Эрик налил и себе. - Как тебе рацион питания, состоящий из крысиного мяса?

- Ты ел крыс? - как ни странно, ее не стошнило, Анна лишь побледнела еще больше и прищурилась, наверное, для того, чтобы не расплакаться. - Впрочем, извини! Глупый вопрос. Ты же никогда не врешь... Извини!

Вообще-то, иногда он все-таки врал. Например, в тот раз, когда открестился от близости с Аленой. Мог и снова соврать.

- Вру иногда, - улыбнулся он, используя свою проверенную тактику, - но действительно не завираюсь.

Естественно, Анна ему не поверила.

- Дурак, - сказала она и тоже улыбнулась.

И в этот момент по трансляции передали двадцатиминутную готовность. Первыми убежали гувернантки Анны, затем степенно, как и положено старшине 2-й статьи "резиденцию посольства" покинул вестовой Эрика. Тогда Анна заперла дверь, выходящую в тамбур, а Эрик вернулся в свою каюту и достал из саквояжа несколько черных дисков диаметром пять сантиметров каждый. Два он отдал Анне - для ее каюты и ванной комнаты, два установил в своих апартаментах, и еще один - в общей гостиной. Активировав глушители со своего коммуникатора, Эрик закрыл все помещения "резиденции" от прослушивания и подглядывания, и только тогда, не постучавшись вошел в каюту Анны...

2. Десятое февраля 2534 года, Пространство

Это действительно был длинный прыжок. Одиннадцать часов тридцать семь минут бортового времени. Эрик, по правде сказать, даже не знал, что такое возможно, но, как оказалось, возможно и не такое, потому что дредноут "Хана Наглер" и другие двадцать тяжелых кораблей, входивших в эскадру адмирала Шлезингер, прыгнули в "никуда". Эрик и Анна наблюдали за выходом из прыжка прямо из Командного Центра, куда их пригласили "посмотреть, как это будет". На последнем отрезке перехода, буквально за десять минут до выхода в обычное пространство, они вслед за офицером службы безопасности поднялись в рубку и заняли места для "почетных гостей".

Ждать пришлось недолго. Мутное "ничто" подпространства, пробиваемое тут и там короткими вспышками голубых и фиолетовых молний, неожиданно исчезло, и вокруг корабля сомкнулся мрак Пустоты. Впрочем, вскоре Эрик стал различать "на горизонте" слабое свечение далеких звезд. Он перевел взгляд на данные, бегущие сверху вниз с правой стороны экрана.

"120-кратное увеличение, и такая "нечеткая" картинка. Господи, прости! Как же они здесь ориентируются?"

Но додумать мысль ему не позволили.

- Добро пожаловать на Перекресток, - сказала адмирал Шлезингер. - Смотрите господа!

Что ж, сюрприз удался. Навигатор изменил настройку приборов слежения, и картинка на обзорных экранах сразу же изменилась. В правом верхнем углу курсового экрана возникла темная громада одиночной планеты.

- Планета-сирота, - прокомментировала адмирал. - Первая остановка на "Тропе паломников". Станция Перекресток, которую по традиции охраняют форты Трилистника.

Сразу вслед за этими словами последовала новая перестройка приборов наблюдения, и Эрик увидел прямо по курсу дискообразную космическую крепость. Еще четыре таких же крепости обнаружились при круговом обзоре в пространстве вокруг точки выхода, и, если верить данным бегущей строки, все пять крепостей-близнецов были поистине огромны, до трех километров в диаметре при соответствующей толщине.

- Мы не заинтересованы в несанкционированных посещениях.

- Тогда, что же такое Гибралтар? - спросил Эрик.

- Гибралтар - последняя станция на "Тропе паломников". Это обычная звездная система. Она принадлежит Холоду, и Холодом же охраняется. Между Перекрестком и Гибралтаром пять длинных прыжков. Пустота, граф, не так уж пуста, если разобраться. Одиночные планеты, системы коричневых карликов, да мало ли чего еще может болтаться в "пустом" пространстве...

Что ж, имперская разведка чего-то в этом роде и ожидала. По-видимому, Трилистнику и холодянам удалось найти ориентиры внутри Пустоты. Возможно, это были гравитационные отметки, а, может быть, что-то другое. По большому счету, на данный момент это было неважно. Все равно воспользоваться "Тропой паломников" империя пока не смогла бы, даже знай она секрет ориентирования в Пустоте. Навигация важна, это так. Но на той стороне никто не ждет непрошенных гостей. Вернее, ждет, и ничего хорошего это гостям не сулит.

"Если они смогли забросить сюда эти крепости..."

Эрик даже приблизительно не знал, как бы это можно было сделать. Но Трилистник с задачей справился, и отнюдь не "сегодня". Тропа существует, как минимум, сорок лет, так что следует предположить, что и крепости появились здесь достаточно давно.

- Спасибо, госпожа адмирал, - вежливо поблагодарил Эрик. - Весьма впечатляющее зрелище.

- То ли еще будет, граф! - неожиданно улыбнулась Шлезингер, и Эрик подумал, что лучше бы она этого не делала. Улыбка так же не подходила к ее лицу, как озабоченность лицу младенца. Это строгое лицо не создано для веселья, только и всего.

- Думаю, ни вы, ни княгиня не пожалеете о принятом решении, - добавила, стерев улыбку с губ. - За "Тропой паломников" лежит целый мир... Я вам даже немного завидую, вы все это увидите впервые.

"Мне кажется, или порядок старшинства изменился?"

И в самом деле, до отлета из системы Уилберга очередность обращения была иной: княгиня, граф.

"Они назначили меня старшим?"

- Они назначили тебя старшим, - сказала Анна, когда, вернувшись после обеда в свои апартаменты, они остались наконец одни.

- Похоже на то, - согласился Эрик, полагавший, что лукавить незачем. Что есть, то и есть, а правда все равно лучшая политика. - Ревнуешь?

- Нет, - ответила Анна после короткой паузы. - Думаю, все правильно. Ты старший, так и есть.

- Это я просто так выгляжу, - попробовал Эрик свести все к шутке.

- Да, - кивнула девушка, - но дело не в этом. Впрочем, ты все понимаешь и сам, только бережешь мое уязвленное самолюбие и мою ранимую душу.

- А ты уязвлена?

- Как ни странно, нет, - улыбнулась Анна. - К слову, меня об этом и Клингер предупреждал.

- О чем? - На этот раз Эрик сам взял бокалы и разлил коньяк.

- О том, чтобы не расстраивалась, если вдруг ты "перехватишь инициативу".

"Перехвачу инициативу? Это теперь так называется?"

- Нин, извини за бестактный вопрос...

- Насколько бестактный? - подняла бровь княгиня.

- По шкале от одного до десяти где-то на семь или восемь.

- Полагаю, что после того, что между нами было, ты можешь меня спросить... о многом.

- Клингер предлагал тебе уложить меня в постель? - прямо спросил Эрик.

- Нет, - "мечтательно" улыбнулась Анна, - он предлагал мне под тебя лечь.

- Серьезно? - опешил Эрик.

- Тебе не понравилось? - прищурилась девушка.

- Ты надо мной издеваешься?

- Нет, - став неожиданно серьезной, ответила Анна. - Ты ведь понимаешь, что я не стала бы выполнять подобного рода "советы"?

"Ага, - с облегчением выдохнул испугавшийся было Эрик. - Спасибо, я понял".

- Так ты поэтому предпочитаешь... - Он хотел сказать "позу наездницы", но тут же испугался, что это прозвучит грубо или пошло. Поэтому Эрик сформулировал свою мысль иначе:

- Так ты поэтому предпочитаешь... вид сверху?

- Я предпочитаю позу наездницы, - ответила Анна, забирая у Эрика свой бокал, - потому что мне так нравится. Но если хочешь немного подоминировать, я не против. Доминируй на здоровье!

"Доминируй? На здоровье?" - Эрик оказался не готов к такого рода откровенности. Он был обескуражен, смущен...

Но в следующее мгновение у него случилось просветление. Он наконец понял то, что подспудно начало "формулироваться" где-то там, в его голове, еще накануне, во время их первого раза. Если не принимать в расчет случайных партнерш, - той же Лив или Мариссы, - а их, и в самом деле, можно не учитывать, Анна стала для Эрика второй женщиной, с которой он "оказался наедине" не спьяну и не из-за нервного срыва. Возможно, поэтому он подсознательно воспринимал одну женщину, как отражение другой, и в этом, разумеется, крылась ошибка. Для Веры он стал первым, хотя, скорее всего, единственным уже не будет. Слишком длительным выдался для них обоих нынешний "поход". Но дело не в этом, а в том, что, на самом деле, в ту ночь, когда это случилось у них впервые, Вера по сути ничего толком не умела. Она знала теоретически, что да как, но знать и уметь не одно и тоже. У него самого, к слову, даже при том практическом опыте, которым он располагал, энтузиазма зачастую было больше, чем умения. А вот Анна не только знала, чего она хочет. Она знала также, как этого добиться, и получала именно то, чего желала. Она была старше Веры на три года, что уже немало, но, скорее всего, различия коренились, прежде всего, в их семьях и в их окружении. Адмирал Мельник растил свою дочь совсем не так, как это делал князь Одо Эгерланд, и Андрей Мельник - это не Ги д'Аламбер, точно так же, как Эрик непохож на Роберта Шотта. Не следовало забывать так же и то, что Анна успела побывать в нескольких походах. Это не делало ее хуже или лучше, это делало ее другой.

- Значит, сегодня доминирую я? - спросил Эрик вслух, добавив к шутливой интонации ту самую улыбку, которая, как он успел убедиться, нравилась большинству женщин.

- Я не против, - с неожиданно легкомысленной улыбкой повторила Анна, - но предупреждаю заранее, привыкать к этому не следует!

Конец второй книги

Глоссарий

Руз - результат развития русского языка.

Имеется в виду Высшее Адмиралтейское Командное Училище Военно-Космических Сил империи Торбенов.

Магриб (араб. эль-Магриб - "там, где закат") - название, данное средневековыми арабскими моряками странам Северной Африки, расположенным к западу от Египта.

В данном контексте имеется в виду эмират Магриб, созданный в 2411 году на основе колоний, заселенных выходцами из стран Магриба. С 2457 власть в эмирате принадлежит исмаилитам.

Исмаилизм - совокупность религиозных движений в шиитской ветви ислама, восходящих к концу VIII века.

Фатимидский халифат (909--1171) - средневековое шиитское (исмаилитское) арабское государство с центром в Каире (с 972).

Фатима - Умм аль-Хасан Фатима бинт Мухаммад аль-Кураши - младшая дочь пророка Мухаммеда.

Финист - линейный крейсер ВКС империи Торбенов; Финист - название меча Святогора.

Суперлатив - то же, что превосходная степень.

Аскалон - название линейного крейсера ВКС империи Торбенов. Аскалон (Ascalon) - по средневековым легендам меч Св. Георгия.

Азан (араб.?) - призыв к обязательной молитве.

Эрик - кавалер поскольку награжден одним из двух высших орденов империи Торбенов - орденом "Звезда и Меч".

Эно - столичная планета империи Торбенов, на которой находится столица империи - город Метрополис.

Эно, или Геннегау - средневековое графство. Охватывало территорию, соответствующую современным южной Бельгии и северной Франции.

Адъюнкт - должность или звание помощника, или заместителя в различных областях.

Цзяннань (буквально: "К югу от реки (Янцзы)") - историческая область в Китае, занимающая правый берег нижнего течения реки Янцзы.

Эгерланд - материк и одноименное княжество на планете Эно. Хебско или Эгерланд - исторический регион на крайнем западе Богемии на современной территории Чехии недалеко от границы с Германией. Получил своё имя по городу Хеб, называемому немцами Эгер (Eger).

Морриган ("Великая Госпожа Ворон") - богиня войны в ирландской мифологии.

Маха - в ирландской мифологии имя нескольких мифологических персонажей и (или) богинь, персонификация битвы.

Бадб - "неистовая" - богиня войны в ирландской мифологии.

Кроцеа Морс (Crocea Mors, "Желтая смерть") - меч Юлия Цезаря согласно Гальфриду Монмутскому (в Британском мифе).

Финист - линейный крейсер ВКС империи Торбенов, на который перенес свой вымпел командующий 8-й эскадрой вице-адмирал Моргенштерн.

Финист - название меча Святогора.

"Буцефал" - легкий носитель - корабль-матка, способный принять на борт от двенадцати до пятнадцати тяжелых ракетоносцев, то есть две полные бригады. В сражении в системе Парацельса "Буцефал" участвовал, имея на борту 93-ю и 24-ю штурмовые бригады тяжелых ракетоносцев.

Акинак - короткий (40-60 см) железный меч, применявшийся скифами во второй половине 1-го тысячелетия до н. э.

Пернач - холодное оружие ударно-дробящего действия. Представляет собой разновидность булавы, к головке которой прилито несколько (до двух десятков) металлических пластин (перьев).

Альшпис - западноевропейское короткое копьё с дискообразным ограничителем. Использовалось в основном в Германии и Австрии на протяжении XV-XVI вв.

Кончар - тип колющего холодного оружия. Представляет собой меч с прямым, длинным (до 1,5 м) и узким трёх- или четырёхгранным клинком. Ограниченно применялся в странах Азии, восточной и центральной Европы в XII--XVII веках.

Звезда и четвертая планета системы носят одно и тоже название - Эно. Жители планеты говорят на нескольких языках, в частности на ланге, рузе и франке. На всех этих языках, как и на многих других, звезда Эно называется "солнцем".

Кабиры - древние божества древнегреческой и более ранней мифологии. По общему представлению, Кабиры - это великие боги, имевшие силу избавлять от бед и опасностей. В то же время эти боги-спасатели считались грозными божествами, карающими за проступки, в том числе, богами света и огня.

Край Высочина - административная единица (край) Чешской республики, расположен на юго-востоке исторической области Богемия и частично на юго-западе Моравии.

Аль-Ифрит - самый сильный вид джиннов. Даже самый маленький Ифрит способен убить самого огромного гиганта - джинна Марида, настолько он силён.

Остан - провинция, название территориально-административной единицы первого уровня в Иране.

КАБИ - коммуникативно-адаптивный бесконтактный интерфейс.

Гвизарма - вид алебарды с длинным узким, слегка изогнутым наконечником, имеющим прямое, заострённое на конце ответвление.

Бердыш - длиннодревковый боевой топор с очень широким лунообразным лезвием.

Глефа - вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2--1,5 м) и наконечника (40--60 см в длину и 5--7 см шириной). Древко обычно покрывается заклёпками или увивается металлической лентой для предохранения от перерубания. Наконечник -- клинок, имеет вид заточенного только с одной стороны широкого фальшиона (т.е., расширяющегося к концу короткого клинка с односторонней заточкой).

Протазан - колющее древковое холодное оружие, разновидность копья.

Клив-Солаш ("Меч Солнца, Меч Света") - меч легендарного короля Ирландии Нуаду Серебряная Рука.

Ятаган - клинковое колюще-режущее и рубяще-режущее холодное оружие с длинным однолезвийным клинком, имеющим двойной изгиб.

Дага - кинжал для левой руки при фехтовании шпагой, получивший широкое распространение в Европе в XV--XVII веках.

Альма-матер ("кормящая мать" или "мать-кормилица") - старинное неформальное название учебных заведений (университетов), которые изначально давали в основном теологическое и философское образование, как организаций, питающих духовно.

ВАКУ - Высшее Адмиралтейское Командное Училище ВКС.

Автор намеренно не вдается в подробности относительно знакомых нам названий элементов Млечного пути.

Хильд (битва) - валькирия в Германо-скандинавской мифологии.

Меч Карла Великого или Жуайёз (Joyeuse - Радостный или Радужный). Так же название линейного крейсера империи Торбенов.

Австрийская Ривьера или Австрийское Приморье -- коронная земля Габсбургской монархии с 1813 по 1918 годы, заключавшая в себе вольный имперский город Триест с предместьями, маркграфство Истрия и окняженное графство Горица и Градишка.

Фриуль, совр. итал. Фриули, в старину Фурлания) -- историческая область на севере Италии, со своей собственной культурой. Главный город -- Удине или Вдем, другие исторические центры -- Гориция (по-словенски ГСрица) и Порденоне.

Дойч - язык немецкоязычных колоний.

Словен - язык, произошедший от словенского с сильной примесью итальянского и немецкого.

Итал - язык, произошедший от итальянского языка.

Автохтонность - принадлежность по происхождению данной территории; автохтонный - местный, коренной по происхождению.

Империя Китара существовала, согласно устной традиции, в XII-XV вв. на территории вокруг Великих озёр Африки, включавшей территорию современной Уганды, север Танзании, восток Демократической республики Конго, Руанду и Бурунди.

Мегиддо - холм (тель) в западной части Изреельской долины, на территории Израиля, возле современного поселения того же имени. Известен главным образом благодаря греческому слову Армагеддон, которое представляет собой транслитерацию еврейского словосочетания hар Мегиддо ("гора Мегиддо").

Негев - пустыня на Ближнем Востоке, располагающаяся в Израиле (занимает около 60 % его территории).

Ли Динго (1621 - 1662) был одним из видных командиров в период гражданских войн, сопровождавших падение империи Мин и установление империи Цин в Китае.

Ба-Чжа - в поздней китайской мифологии божество, уничтожающее саранчу.

Баоцзы или просто бао - популярное китайское блюдо, представляющее собой небольшой пирожок, приготовляемый на пару. Тесто, как правило, дрожжевое. В качестве начинки могут использоваться как мясные продукты, так и растительные (доуфу, капуста, грибы, тыква) или их сочетание.

Кабиры - древние божества древнегреческой мифологии. По общему представлению, Кабиры - это великие боги, имевшие силу избавлять от бед и опасностей.

Эгида или эгид - щит Зевса, по некоторым преданиям, сделанный Гефестом из шкуры мифической козы Амалтеи; считалось, что этим щитом Зевс вздымает грозные бури.

Датун - Великое Единение, согласованность, полная гармония, полное тождество. Одно из основных понятий конфуцианства.

Авиэ?тта - реальное женское имя, существовавшее в СССР в 20-е-30-е годы двадцатого века.

Джун Куй - в поздней китайской мифологии повелитель демонов.

Фенотип - совокупность внешних и внутренних признаков организма, приобретённых в результате онтогенеза (индивидуального развития).

Орден Двойного дракона или, буквально, Драгоценная звезда Двойного дракона - высшая правительственная награда европейского типа в цинском Китае.

Ко?ммодор - воинское звание офицерского состава военно-морских сил в различных странах. Выше звания капитана и ниже контр-адмирала.

Амха?ра - один из девяти регионов Эфиопии, основным населением которого является народ амхара.

Амхара, амхарцы, амара - второй по численности народ Эфиопии; их численность оценивается в 20 млн человек. Амхара - христиане-миафизиты (в Эфиопии христианство появилось в IV веке н. э.).

Апропо - кстати, между прочим.

Клинч - защитные действия в боксе, сковывание атакующих действий противника, "связывание" его рук.

Американская жидкая пинта - 0,47 литра.

Коммодор - воинское звание офицерского состава военно-морских сил в различных странах. Выше звания капитана (капитана 1-го ранга) и ниже контр-адмирала.

То есть, капитан 2-го ранга - это Kapitein-ter-zee, а капитан-лейтенант - это Luitenant ter zee 1ste klasse.

Хольк, хулк, халк - североевропейское парусное судно X-XVI веков. В современном толковании термин неоднозначный и может означать как весьма разные суда (в разные периоды), так и скорее своеобразную уникальную технологию, нежели судно определённых параметров.

Эгида или эгид - щит Зевса, по некоторым преданиям, сделанный Гефестом из шкуры мифической козы Амалтеи; считалось, что этим щитом Зевс вздымает грозные бури.

Иммобилизация (лат. immobilis неподвижный) создание неподвижности (покоя) какой-либо части тела при некоторых повреждениях. В данном случае, имеется в виду система фиксирования тела космонавта в ложементе.

Аберрация - отклонение от нормы; ошибки, нарушения, погрешности.

Пятая вахта - с 18.00 до 24.00.

Полубак - надстройка над верхней палубой в носовой части корабля.

По-видимому, на Фронтире используется знак, известный сейчас, как Военно-морской крест, который является высшей военной наградой ВМС США, и второй по старшинству после медали Почета во всей наградной системе Соединенных Штатов Америки.

Рождественская ёлка - или рождественское дерево (в буквальном переводе с английского) - традиционный атрибут празднования Рождества во многих странах мира.

Люмпен - термин, введённый Карлом Марксом для обозначения групп населения, изгнанных или исключённых из гражданского общества - экономически деклассированные слои населения (бродяги, нищие, уголовные элементы и другие асоциальные личности).

Итунхэ - река на севере Китая, в провинции Гирин.

Аполлон Бельведерский -- римская мраморная копия бронзового оригинала работы древнегреческого скульптора Леохара (придворный скульптор Александра Македонского, ок. 330--320 до н. э.).

Давид - мраморная статуя работы Микеланджело, впервые представленная флорентийской публике на площади Синьории 8 сентября 1504 года.

Аристократическая республика - форма правления, при которой государственная власть находится в руках меньшинства, которое правит определенное время до следующих выборов. Аристократия означает власть лучших в обществе. Причем критерии "лучших" могут образовывать подвиды аристократии: олигархия (власть богатейших членов общества), милитаризма (власть военных), теократии (власти религии), власть философов (умнейших и достойных - по Платону).

Нобилитет (от лат. nobilitas - знать) - в Древнеримской республике правящее сословие рабовладельческого класса из патрициев и богатых плебеев.

Систершип - корабль одной и той же серии.

Авраам, Ицхак, Яаков, Сара, Ривка, Рахель и Лея.

271

Оглавление

Глава 1. Крутой поворот

Глава 2. Новое начало

Глава 3. Перст судьбы

Глава 4. Успех

Глава 5. Стечение обстоятельств

Глава 6. Знак

Глава 7. Неизбежность

Глава 8. Выбор

Глоссарий Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg