«Осколки маски»

Спустя пять дней после нападения "виртуоза", я выглядел как огурчик. Чувствовал себя, правда, паршиво, но главное - внешний вид. Особенно если ты Аматэру и постоянно на виду у десятков, иногда сотен, а порой и тысяч человек.

- С тобой точно всё в порядке? - спросила с подозрением Атарашики.

Мы с ней как раз по видеосвязи общались. Точнее, уже заканчивали общаться.

- Я тебе в четвёртый раз говорю - всё прекрасно. Глянь на меня, - развёл я руки в стороны. - Разве похоже, что со мной что-то не так?

- Даже не знаю... - не сдавалась старуха. - Мне вот не нравится тот синяк у тебя над левым глазом.

- Какой синяк? - не понял я, дотронувшись сначала до левой брови, потом потерев лоб в том месте. А когда глянул на руку, потёр лоб ещё раз.

- Это что, не синяк? - спросила Атарашики. - Синдзи! Ты что, ходишь на глазах у людей с чумазым лицом?!

- Ну бывает, что ты взъелась? - произнёс я немного стыдливо.

И правда, неудобно вышло. Это ведь надо было в саже измазаться.

- Ты Аматэру, ты не можешь щеголять с грязью на лице!

- Хватит уже! - повысил я голос. - Теперь понятно, почему молодые обалдуи бегут куда угодно, лишь бы пореже видеть родню. Ты - то, ты - это... Я и без тебя знаю, что я Аматэру.

- Бр-бр-бр... - что-то там пробормотала Атарашики. - Не забудь умыться.

- Умоюсь, не беспокойся, - буркнул я.

- Ладно. Оставим твой вид на твоей совести, - успокоилась она. - Ты лучше скажи, зачем рисковать Казуки?

- Нет там риска, - дёрнул я плечом. - Парень справится.

- Он не ты...

- Он справится, - перебил я. - Казуки - Патриарх, ему это нужно. И повторю - он справится. Я проверил, "мастер" не так уж силён без бахира.

- Мальчик всего лишь подросток, Синдзи. Я понимаю, что говорить подобное тебе глупо, но он же моложе тебя.

- Он Патриарх. И лишь потом подросток. Инициированный Патриарх. Он размажет этого американца. Ну... победит, во всяком случае. А вот если повезёт, то размажет. Блин, я же не предлагаю оставить их один на один. Поставь там, где они будут драться, кого-нибудь, пусть присмотрит за парнем, если уж ты так боишься за него.