«Враг неизвестен»

Геннадий Лихачев, полковник «X-com defence».

Никто не верит, что с самого начала нас было только восемь. Восемь крепких бесшабашных парней, натасканных в Лондонском спеццентре, которым было все равно с кем воевать — с террористами, с мафией, с инопланетянами. В то время, летом девяносто восьмого года, никто из нас по-настоящему не верил в существование угрозы из космоса. Все это воспринималось как увлекательная игра и — конечно — прибыльная работа. Ведь платили нам как нигде, по сорок тысяч долларов в месяц. За такие деньги можно было делать вид, что ты веришь не то что в инопланетян — Господа Бога, в дьявола, в лохнесское чудовище и снежного человека, — во что угодно. Сначала мы были убеждены, что нас готовят по линии Интерпола, потому что в восьмерке был представлен чуть не весь земной шар: двое американцев — Алан Паллистер и Патрик Рейнольде, немец Юрген Штейнбах, здоровенный негр из Камеруна Джордж Мбида, чилиец Хуан Олаэча, маленький, казалось, составленный из сплошных пружинок японец Ооно Ивасаки, австралиец Ник Завадски и ваш покорный слуга — Геннадий Лихачев. Понятно, россиянин. До лета девяносто восьмого я тихо и мирно служил в отделе по борьбе с терроризмом российского ФСБ. Угоны самолетов, теракты в Чечне и около, дурацкие взрывы в московском метро — словом, обычный рутинный бой с тенью, потому что терактов меньше не становилось, зато постоянно прибавлялось жестокости и вовсе не прибавлялось смысла. Конец тысячелетия, как всегда, выдался бешеным — бурлил весь земной шар. Недавний развал некогда великих держав — Советского Союза, Канады и Великобритании плюс еще к ним рухнувшая Югославия — пошатнул равновесие, кое-как державшееся со времен Второй мировой войны. Даже в Европе стало неспокойно. Папа в Ватикане возвестил о пришествии Смутных дней — возможно, он был и прав.

Только мне было все равно, я был молод и горяч, упивался риском и лез на рожон, за что был прозван Пироксилином, попросту — Пиром.