«Третья стихия»

Легкий, словно погребальный саван, туман опустился на дорогу, будто слетело к темной земле усталое облако и осторожно прилегло пухлым телом в луговую постель, осенив непроглядный мрак летней ночи зыбкой невесомой кисеей.

Единственный человек, ехавший в этот час по дороге, заметил, что вокруг как будто бы чуть посветлело, хотя ночь стояла безлунная. Плоть тумана стелилась ажурным одеялом, простеганным звездными нитями, и сама его потусторонняя бледность создавала иллюзию призрачного освещения.

Фанатик сидел на козлах сгорбившись, устало свесив руки с колен. Поглядеть со стороны — сморило сном усталого человека в дороге. И в голову не придет, что внутри дремлющий возчик натянут, как боевой лук. Сейчас, именно сейчас — Фанатик ощущал это всем существом, каждой его звенящей жилочкой — должно произойти нечто такое, что, возможно, изменит всю его дальнейшую судьбу. А судьба его была непростой, яркой и извилистой, длиною не в одну жизнь… Нечеловеческой была эта судьба, как и сам Фанатик не был человеком.

В поскрипывающей телеге позади него — прикрытый соломой, неподвижный, холодный, окоченевший — лежал труп. Вчера еще печальный груз телеги сражался на стенах крепости Угден, обороняясь от лихих ребят Хоша Доброго. Среди этих ребят числился Фанатик, тоже принимавший участие во вчерашней битве.

Злое, жаркое было дело! По сей час не остыло еще сердце от праведной ярости, тело налито блаженной усталостью нелегкой победы, и горят еще ладони после неистовой рубки. И пировать бы сейчас Фанатику вместе с Хошем во взятой крепости, да поймала его после сражения Особая Судьба — окровавленной рукою.

Чего только не повидал Фанатик в своей неординарной жизни, но тут и его поначалу взяла ледяная оторопь: рука, вцепившаяся мертвой хваткой в его пыльный сапог, принадлежала несомненному трупу — три стрелы торчали в его груди и одна — в горле. Лицо убитого было налито мертвенной синью, глаза остекленели, и кровь из многочисленных ран уже перестала течь. В довершение откуда-то из глубин мертвеца донесся деревянный, лишенный всякой интонации голос:

— Я — ХРАНИТЕЛЬ. ОДИН ИЗ ТРЕХ. Я ДОЛЖЕН ПЕРЕДАТЬ. ТЫ — ПОМОЖЕШЬ.

После этого пальцы разжалась. Покойник, назвавшийся Хранителем, уронил голову и лежал среди трупов мертвее мертвого. Лесные братья, проходящие мимо по двору, с удивлением глядели на Фанатика, склонившегося к мертвецу в попытках его разговорить.