«Интроверт. Выйти из тени»

Интроверт. Выйти из тени (fb2) - Интроверт. Выйти из тени [Publisher: Издательские решения] (Интроверт - 1) 1275K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Родион Александрович Кудрин

Кудрин Родион ИНТРОВЕРТ. ВЫЙТИ ИЗ ТЕНИ

Пролог

В тишине класса чувствовалась атмосфера волшебства. Казалось, что здесь собрались юные маги, в руках у которых вместо палочек были паяльники, а на стенах — схемы вместо заклинаний. Ученики вполголоса переговаривались друг с другом, обсуждая изготовление кустарного радиоприёмника. Пока некоторые ещё изучали распечатку, кто-то уже успел перенести контуры схемы на текстолит и начал удалять с поверхности лишний металл. Когда все приступили к пайке деталей, дым тонкими струйками стал подниматься от столов. Он растекался под потолком, усиливая ощущение магической атмосферы. Как обычно, обстановка в кружке по радиотехнике была креативная, но спокойная.

Когда до конца занятия оставалось примерно полчаса, ученики с нетерпением стали поглядывать друг на друга и на своего руководителя Ивана Петровича.

— Ну, когда уже? Времени же совсем не осталось! — нервным шёпотом произнёс один из них.

— Точно! Не успеем ведь! — отозвался его сосед справа, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки.

— Да что вы так нервничаете? Он никогда про это не забывает, — сказал сосед слева, флегматично продолжая паять плату.

Иван Петрович был внимательным педагогом с большим опытом работы. Он легко уловил нарастающее в классе напряжение и обращённые к нему немые вопросы.

— Так, на сегодня закончили работать с паяльниками. Можем теперь немного поиграть, — прозвучала, наконец-то, долгожданная кодовая фраза.

Последние слова можно было произносить даже шёпотом, прикрывая рот рукой. Даже в этом случае эффект был бы таким же.

— Ура! Теперь точно успеем! — с облегчением воскликнули ученики, торопливо заканчивая свою работу.

Меньше, чем через минуту паяльники были обесточены, а незаконченные платы и все инструменты убраны в шкафы под столами. На рабочих местах воцарился практически идеальный порядок. Все собрались в том углу класса, где в количестве двух экземпляров располагалось чудо техники — персональный компьютер «Агат». Наиболее шустрые ученики уже заняли места за столами перед выключенными мониторами. Каждый из двух счастливчиков успел по несколько раз бегло набрать на клавиатуре слово «Каталог», поскольку от этого важного навыка напрямую зависела скорость начала игры. И вот настал момент абсолютного счастья. Иван Петрович поднял рубильник, подавая питание на оба «Агата». Ученики переключили тумблеры на задней панели, и началось настоящее волшебство.

Пятидюймовая дискета с парой игр была вставлена в первый дисковод. Спустя несколько щелчков она прочиталась, и ученик мгновенно набрал команду «Каталог» — упорные тренировки не пропали даром. Игра загрузилась, и юный оператор слился с компьютером в единое целое. Он изо всех сил старался перепрыгнуть через злобных монстров и собрать все встречающиеся бонусы.

— Диск, диск! Скорее, давай, диск! — уже нетерпеливо кричали из-за соседнего стола.

— Вот, держи!

Дискета быстро перекочевала через несколько рук и оказалась в другом дисководе. Все необходимые операции повторились, и та же игра началась на втором компьютере. Через пять минут устроили смену игроков, и следующая пара счастливчиков погрузилась в сказочный мир.

Егор сел за компьютер только в третью очередь. В свои неполные тринадцать лет он был не очень опытным укротителем монстров, сборщиком бонусов и спасителем принцесс. Сказывалось то, что в радиотехнический кружок Егор пришёл лишь две недели назад, а очередь играть на компьютере до него дошла только сейчас. Теперь пришлось срочно вспоминать то, чему удалось научиться, стоя за спинами своих более опытных коллег.

После двух неудачных попыток, Егор всё-таки смог перепрыгнуть через крайне злобного монстра и собрать пару бонусов. На этом время игры закончилось, и его уже поторапливал следующий. Ещё через пять минут Иван Петрович объявил, что пора заканчивать. Ровно в восемь часов вечера рубильник был опущен, а компьютеры ещё на неделю стали безжизненными изваяниями.

Класс довольно быстро опустел. Егор бросил прощальный взгляд на погасшие мониторы, которые ещё недавно светились яркими картинками из совершенно иного мира. Всё было как обычно, но что-то незримое продолжало беспокоить его весь этот вечер. Словно нечто важное оказалось забыто, и это упорно не давало покоя. Так и не поняв, что именно его тревожит, Егор решил выбросить все свои сомнения из головы.

Уже собравшись выходить из класса, он случайно зацепился взглядом за одинокое растение. Небольшой глиняный горшок стоял на подоконнике позади одного из «Агатов». Судя по характерной форме листьев, это было алоэ. Однако Егор не был в этом абсолютно уверен. Ему вдруг стало жаль бедное растение, которое поливали в лучшем случае раз в месяц. Сквозь мутное стекло свет сюда почти не проникал. Окно, у которого стоял горшок с алоэ, выходило на подвальную нишу. Сверху она была закрыта массивной решёткой, а внизу — завалена всяким мусором. При взгляде на всё это, Егору стало совершенно не по себе. Он посмотрел по сторонам и заметил в глубине класса стеклянную колбу, стоявшую на полке среди многочисленных приборов. Набрав в неё воды из-под крана, Егор полил твёрдую как камень землю.

К своему удивлению он сразу почувствовал себя значительно лучше, словно сам только что утолил мучительную жажду прохладной водой из чистого горного ручья. Смутное чувство тревоги бесследно исчезло и всё, наконец, встало на свои места. Егор озадаченно пожал плечами и вышел из класса.

Часть 1. Агаты и другие ценности

Глава 1

Саратов, 10 декабря 2005 года (суббота), 17:45.

По дороге из университета домой Егор с улыбкой вспоминал свои школьные годы и занятия в радиокружке. Каким чудом техники казались ему тогда «Агаты», и каким счастьем было поиграть пять минут в игру с примитивным сюжетом и двухмерной графикой. За приятными воспоминаниями о далёком прошлом Егор даже не заметил, как добрался домой. Даже по меркам суровой русской зимы на улице было довольно холодно, а перчатки ещё с утра остались дома. Спрятанные в карман руки успели окончательно замёрзнуть, а глаза и щёки уже болели от летящего в лицо колючего снега. Но всё это не имело значения. Дом был уже близко, а впереди — долгожданный субботний вечер, который обещал стать незабываемым.

Егор жил в одной из пятиэтажек в глубине квартала. Эти мрачные серые коробки начали массово возводить в шестидесятых для унификации строительства. На их аскетичный облик оказал влияние проект «домов без излишеств» Виталия Лагутенко, чей внук жил совсем в других условиях, поскольку предпочёл рок востоковедению и службе во флоте.

Студенту же медицинского вуза выбирать не приходилось, и он просто старался обустроить свою квартиру поуютнее. А что такое уют для человека, который увлекается изучением людей и компьютеров? Первым делом — пара компов и настоящая локальная сеть между ними. Затем — эргономичное кресло и куча специфических штуковин, но главное — место для сбора гостей. На эту роль последовательно претендовали кухня и гостиная. Обе проектировали под девизом «в тесноте, да не в обиде», что было вполне привычно для людей советской закалки. Впрочем, радушие хозяина с лихвой компенсировало любые бытовые мелочи.

Как и обещал, в конце учебной недели Егор собрал у себя дома гостей. Они съехались буквально со всего города и ждали, когда хозяин перенастроит локальную сеть. С очередной попытки её всё-таки удалось реанимировать, и теперь всем предстояло показать свои навыки в виртуальном бою без правил. Игроки уселись перед мониторами и стали подкручивать настройки. Они сетовали на разные мелочи, заранее ища в них оправдание на случай поражения.

Первый поединок был между Славой и Кирой. Оба прекрасно относились друг к другу, и более того — были семьёй, но схватка получилась не на жизнь, а на смерть. То и дело слышались шутливые комментарии, за которыми плохо скрывалось раздражение.

— Ну не будь же ты таким злобным типом, а?! — в отчаянии воскликнула Кира после очередной неудачи. — Это же всего лишь игра, а нам с тобой ещё домой вместе возвращаться.

— Игра-то игра, но умирать всё равно не хочется, — ответил Слава, продолжая сосредоточенно выслеживать противника.

— Если ты ещё раз посмеешь меня убить, то не видать тебе больше твоих любимых домашних пельменей! — не отрываясь от монитора, угрожающее произнесла Кира.

— Ты бы тоже, Кирочка, себя вела поласковее, — ответил Слава, неожиданно поймав в свой бронежилет очередь из пулемёта. — А то, боюсь, придётся тебе сегодня домой пешком добираться.

Кира поняла эту фразу по-своему и решила, что на этом разговор можно считать оконченным. Теперь оставалось только действовать, и она полностью погрузилась в атмосферу жаркого боя.

Кира внимательно изучала обстановку заброшенного завода и старалась найти укрытие с хорошим сектором обзора. После неожиданной встречи с противником на открытом месте у неё удивительно долго получалось удерживать шаткое равновесие. Кира проявляла чудеса ловкости и осторожности, из принципа не желая проигрывать мужу.

Однако скоро равновесие пошатнулось, поскольку армейский опыт Славы всё-таки дал о себе знать. Его быстрая пулемётная атака из-за камеры дегазации сбила у Киры остатки брони, а индикатор здоровья угрожающе замигал. Ей пришлось рывком уйти с линии огня и зигзагами бежать к новому укрытию. Кира использовала попавшиеся на пути мелкие аптечки и затаилась, высматривая мужа из вентиляционного короба. Скоро в этом месте должен был появиться бронежилет. Но ждать его надо было ещё секунд сорок. Муж столько времени ей точно не даст.

Потеряв цель из поля зрения, Слава прекратил преследование и стал собирать патроны. Он остановился напротив укрытия Киры и тут же получил два болта из инфорсера — в голову и в спину. Это грозное оружие вполне оправдывало своё название — «живая сталь» была действительно непредсказуема. Третий выстрел мог бы стать для Славы последним, но опытный боец рефлекторно отпрыгнул за угол и успел использовать шприц-тюбик со стероидами.

«Один раз не повредит, но увлекаться этой дрянью не стоит даже в игре», — автоматически подумал он. Невольно сказывалась учёба в медицинском университете. Быстро восстановив пошатнувшееся здоровье, Слава достал ракетницу, зажал клавишу альтернативного огня и приготовился взять реванш. Он прикинул направление, выбежал вперёд и сразу выпустил три ракеты по сектору, откуда его обстреляла Кира. Одна из них достигла цели и буквально разорвала тело его страстно любимой, но немного угловатой в игре девушки на куски.

Бой был окончен, а страсти только закипали. Игроки откинулись на спинки кресел и посмотрели друг на друга совсем не так, как ещё полчаса назад. Кира всем своим видом красноречиво выражала нешуточное возмущение творящимся вокруг беззаконием и обещала привести в действие свою угрозу относительно пельменей и всего остального. Особенно остального. Слава же смотрел на свою девушку несколько отстранённо, виновато улыбался и клятвенно обещал, что сегодня вечером он предельно аккуратно отвезёт Киру домой. Несколько секунд они прожигали друг друга взглядами, но потом оттаяли, вернулись в реальность и дружно рассмеялись.

Следующей парой игроков были Руслан и Оксана. Они внимательно наблюдали за ходом первого поединка и перед своим боем с улыбками договорились, что уж они-то до такой степени погружения ни в коем случае не дойдут. Конечно, не дойдут — ведь это «всего лишь компьютерная игра» — думали оба. Однако случилось совсем иначе. Бой был неравным с самого начала. Руслан не оставлял Оксане никаких шансов. Раз за разом её голову сносило точным выстрелом из снайперской винтовки вскоре после перерождения. Если бы не найденные Оксаной бронежилет и пара мёртвых зон, где можно затаиться, то бой закончился бы очень скоро.

Устав умирать, Оксана быстро научилась правильно занимать позицию, учитывая пристрастие соперника атаковать сверху. Ей также удалось найти осколочную пушку и сделать из неё два мощных выстрела по участку крыши, где, скорее всего, затаился Руслан. Один из посланных по навесной траектории снарядов достиг цели, и противник упал, сбитый ударной волной.

— Какая злая девочка! А с виду и не подумаешь, — мрачно произнёс Руслан, высматривая ближайшую аптечку.

— Ничего личного — это всего лишь самооборона, — с улыбкой ответила Оксана, празднуя свою маленькую победу, но, не теряя при этом бдительности.

Не успел Руслан добежать до аптечки, как в его спину прилетела пулемётная очередь. После этого от бронежилета остались одни воспоминания, а индикатор здоровья показывал угрожающие три процента. Руслана спас резкий рывок в сторону, который он успел сделать рефлекторно, едва услышав пулемётную очередь. Перевести дух можно было, лишь удалившись на приличную дистанцию от этого опасного места. Только после пары аптечек, найденных по пути, Руслан позволил себе остановиться, чтобы заново сориентироваться на местности.

— А это тоже считается самообороной или как? — ехидно поинтересовался он у жены.

— Не совсем, — уклончиво ответила Оксана. — Это, скорее, активная защита.

— Всё с тобою ясно, Лиса Патрикеевна, — мстительно произнёс он.

— Ну, вот и хорошо, что ясно, — подвела итог Оксана, не отрываясь от монитора.

В реальной жизни Руслан был очень сдержан, как и подобает христианину и просто хорошо воспитанному человеку. Однако сейчас он уже не стеснялся в выражении своих эмоций. Ход виртуального поединка со своей женой заставил Руслана вслух сказать то, что ранее от него никогда не слышали. Он слегка отвернулся в сторону от Оксаны, продолжая глазами контролировать происходящее на экране. Произнесённое вполголоса на английском языке пожелание пойти очень далеко, к счастью, осталось никем незамеченным. Пользуясь этим, Руслан также тихо произнёс своё контрольное проклятье уже на русском языке. Лишь после всего этого ему стало намного легче.

На этот раз до чуткого слуха Оксаны долетел обрывок фразы со странным обращением «исчадие ада». Она бросила удивлённый взгляд на мрачное лицо Руслана, который смотрел в монитор и совершенно не обращал на неё никакого внимания. Оксана была крайне озадачена сложившейся игровой обстановкой, но в большей степени — реакцией мужа на пару неудач в бою.

Решив выяснить их отношения позже, она прикинула свои шансы в этом поединке. Зарядов на мощный выстрел уже не оставалось, а в режиме основного огня на такой дистанции пушка лишь окропит противника мелкими осколками. Оксана попыталась подобраться поближе, однако сделать это не успела. Очередной выстрел из снайперской винтовки пришёлся точно в грудь. Он сбил всю броню и снизил уровень здоровья наполовину. Аптечек вблизи не оказалось, а бежать было уже бесполезно. Оксана попыталась сменить оружие, но вместо единицы нажала тильду и увязла в игровой консоли. Следующее попадание Руслана поставило точку в этом напряжённом поединке.

Ситуация с прожиганием друг друга взглядами после игры повторилась. Оксана всем своим лицом выражала крайнюю степень удивления тем, что её вот так, почти в упор добил собственный муж. Руслан был и сам не меньше неё озадачен своим поведением, хотя и не скрывал радости от победы. Они покинули место сражения и, решив пропустить следующий бой, пошли на кухню заглаживать вину друг перед другом. Окружающие отнеслись к такому решению с пониманием.

Третий и последний на сегодня поединок был запланирован между Егором и Антоном. Пунктуальность во всём была отличительной чертой Антона уже много лет. Поэтому, когда он не пришёл в назначенное время, все крайне удивились. Как вскоре выяснилось, Антон в это время сидел в троллейбусе, у которого не открывались двери, и вместе с другими пассажирами ждал вызволения.

Подобные инциденты начались пару недель назад, но повторялись уже много раз. С приближением Антона нормально работающий лифт мог внезапно остановиться, или с большой задержкой открыть двери, а локалка могла внезапно отрубиться в самый неподходящий момент. Сегодня перед появлением Антона сеть снова упала, но, к счастью, не намертво. Сейчас перед своим поединком Антон не преминул ещё раз высказаться по этому поводу.

— Если сеть падает от одного только моего присутствия, то я очень сомневаюсь в её стабильности, — озабоченно сказал он.

— Не волнуйся. Теперь всё в полном порядке, — пытался развеять сомнения друга Егор. — Можно начинать.

Антон едва покрутил настройки и тут же разочарованно откинулся на спинку кресла.

— Тебе стоит обновить железо. Если я буду играть за этим дохлым компьютером, да ещё и с такой древней видюхой, то рассчитывать мне особенно не на что, — продолжал он сомневаться в своих силах.

— Это не вопрос, — ответил Егор, освобождая своё место.

— Ну, более или менее, — удовлетворённо произнёс Антон, заканчивая настройку игровых параметров.

— Вот и славно, — с облегчением ответил Егор, нажимая кнопку начала боя.

Соперники долго разыскивали друг друга в лабиринтах заброшенного завода, проявляя крайнюю степень осторожности. Никому не хотелось проигрывать по глупости. Антон первым обнаружил цель и успел выпустить по ней пару ракет, одна из которых превратила броник Егора в лохмотья. «В следующий раз такое попадание будет смертельным, и игра закончится, не успев начаться», — подумал Егор и взял себя в руки.

На ходу подобрав пулемёт, он поднялся по лестнице на второй этаж. Антон попал под обстрел сразу же, как только показался на открытом месте. Несколько пуль из длинной очереди пришлись точно в цель. Егор стал сближаться с противником и, не прекращая стрелять, опрометью сбежал по лестнице. Антон успел коротко нажать клавишу альтернативного огня. Выброшенная практически в упор ракета уже летела точно в грудь Егора. Это было бы гарантированное поражение, но случилось чудо.

Благодаря счастливой случайности в, казалось бы, уже проигранном бою у Егора внезапно появился шанс. Чуду, которое его спасло, было уже полтора года, и оно умело ползать по полу. Маленькую Катю привлекли мигающие огоньки светодиодов системного блока Антона. Её родители — Руслан и Оксана в это время были на кухне. Воспользовавшись предоставленной свободой, Катя во время боя подползла поближе. В самый интересный момент она незаметно нажала кнопку перезагрузки на системном блоке Антона. Никто из взрослых не успел ничего понять. Изображение дымящейся ракеты на секунду замерло на экране Егора, и он рефлекторно перечеркнул её очередью из пулемёта вместе с зависшим в прыжке Антоном. Учитывая необычные обстоятельства в концовке поединка, соперники согласились на ничью.

Приятный вечер в дружеской компании близился к концу. Но, несмотря на поздний час, никому не хотелось расходиться. Гости продолжали оживлённо обсуждать наиболее яркие эпизоды сегодняшних виртуальных боёв. Каждый чувствовал себя, как никогда, легко и свободно среди близких по духу людей. Здесь можно было забыть про свои дела и проблемы и испытать ни с чем несравнимую радость простого человеческого общения.

Девушки в очередной раз шутливо посетовали на то, что им ещё есть, над чем работать. В ответ на это Слава и Руслан предпочли побыстрее замять скользкую тему.

— Через две недели жду всех в том же составе, — с улыбкой сказал Егор и строго добавил: — Никакие отговорки не принимаются.

— Спасибо за приглашение. У нас и в мыслях не было пропускать очередной раунд этой смертельной битвы, — за всех ответил Слава.

Никто из присутствующих даже не подозревал, что очень скоро им всем придётся использовать свои боевые навыки в совершенно других условиях, а от исхода боя будет зависеть их жизнь. Счастливые в своём неведении друзья с сожалением расходились по домам, даря прощальные улыбки стоявшему на пороге Егору.

Глава 2

Саратов, 16 декабря 2005 года (пятница), 18:30.

Егор решил не откладывать в долгий ящик апгрейд своего компьютера, на который неделю назад так ворчал Антон. На выбранные комплектующие денег стало хватать лишь после того, как знакомый директор магазина сделал хорошую скидку своему постоянному клиенту. Егор был крайне рад такой удаче, что ясно читалось по его сияющему лицу. Крепко прижимая к себе только что купленный корпус, он шёл по заснеженной улице, предвкушая увлекательный процесс сборки нового компьютера. Висевший на руке пакет с комплектующими то и дело больно бил Егора по коленке. Однако он был настолько увлечён продумыванием последовательности сборки, что совершенно этого не замечал.

Вернувшись домой из компьютерного магазина, Егор установил в ещё холодный от мороза корпус материнскую плату. Для современных игр требовалась дискретная видеокарта, которая и была вставлена в соответствующий разъём. Затем на место были установлены жёсткий диск, оптический привод и пока ещё актуальный флоппик для трёхдюймовых дискет.

Егор затянул винты и соединил всё кабелями, но запустить только что собранный компьютер пока не мог. Он решил не переплачивать в магазине за оперативную память, а раздобыть пару планок у друзей. Поэтому он откинулся на спинку кресла и стал с удовлетворением осматривать пока ещё не оживший системный блок. Всё уместилось в небольшой корпус, который занял своё законное место рядом со старым пятнадцатидюймовым монитором. Если повезёт, то завтра удастся поставить оперативку, и тогда начнётся совсем другая жизнь (как тогда казалось — полная радости и счастья). Строго говоря, другая жизнь уже началась, поскольку даже не полностью собранный компьютер вызывал улыбку на лице Егора.

К концу следующего дня компьютер, наконец-то, ожил. Егор чувствовал усталость, но она была приятной. Многие часы пришлось потратить на установку и предварительную настройку операционной системы, зато теперь всё работало стабильно и быстро. В субботу утром Егор с трудом оторвал голову от подушки, услышав будильник. Но приятное ощущение от хорошо сделанной накануне работы придавало бодрости. Посмотрев на системный блок с отеческой гордостью, он отправился на занятия в университет.

Уже в конце дня, сидя на лекции, Егор в деталях рассказал о сборке компьютера Славе, который по достоинству оценил сделанные вложения сил и средств. Он предложил сегодня же испытать новое железо в боевой обстановке. Лекция завершилась, ознаменовав окончание учебной недели, и студенты заторопились к выходу. Никто не хотел тратить на ожидание драгоценное время субботнего вечера.

Слава уже выходил из аудитории, когда его окликнула Оля — девушка из соседней группы. Она довольно часто «садилась к нему на хвост» с просьбой довезти на машине до дома. Трудно было понять, зачем именно она это делает — то ли пытается заинтересовать, то ли просто привыкла к халяве. Слава всем своим видом выразил привычное недоумение. На его лице отчётливо читалась мысль: «Ведь ты как-то добралась сюда без меня? Почему же обратно хочешь ехать домой непременно на моей машине?».

Слава не привык отказывать в резкой форме, а на дипломатию совершенно не было времени. Он согласился ещё и потому, что Оля всё равно жила недалеко от Егора, в гости к которому они направлялись. Дорога заняла около часа, в течение которого Слава и Егор живо обсуждали новинки информационных технологий и другие взаимно интересные темы. Сидящая позади них девушка уныло смотрела в окно и демонстративно скучала.

— Оль, ты бы нам тоже рассказала что-нибудь интересное, а? — сказал Слава, на секунду обернувшись.

— У меня ничего интересного не происходит, а в ваших компьютерах я совершенно не разбираюсь, — с лёгким раздражением ответила Оля.

— Да ладно тебе скромничать! — не унимался Слава. — Мы и сами с Егором не бог весть какие профессионалы. Давай, хоть немного пообщаемся?!

— У меня горло болит. Я лучше молча посижу, — обиженно фыркнула Оля и отвернулась к окну.

Обсуждаемые темы её совершенно не волновали, а о чём-то другом рассказывать она явно не собиралась.

Слава слегка помрачнел и подчёркнуто холодным голосом спросил навязавшуюся попутчицу, куда именно её везти. Ответа не последовало. Тогда Слава с иронией предложил Оле самой сесть за руль и ехать в нужном направлении. Егор привычно сгладил неловкость текущего момента и объяснил, куда нужно ехать. С большим облегчением они высадили Олю у помойки возле её дома, и Слава дал по газам, едва захлопнулась дверь.

Настроение у приятелей вновь улучшилось от предвкушения интересного вечера. Оба с нетерпением ожидали предстоящей виртуальной битвы.

Постепенно от обеденного стола друзья переместились за компьютерный. В квартире Егора стали раздаваться характерные звуки ожесточённых схваток между отрядами людей и орков. Как обычно, за людей играл Слава. Егор в этот раз захотел быть просто наблюдателем, поэтому на стороне орков сегодня сражался компьютер. Виртуальная битва велась по всем законам стратегии реального времени, в которой Слава был признанным мастером. Он полностью погрузился в игровой процесс, сделав его субъективно более реальным, чем окружающая действительность.

Конфигурации компьютеров менялись, но от них зависела только графическая часть, но не алгоритм игры. Слава уже хорошо прочувствовал тактику противника, и застать армию людей врасплох было трудно. Он командовал своими бойцами так, словно сам был среди них. Старался брать «не числом, а умением», и не заставлял людей погибать зазря. Сосредоточив основную часть армии на удержании ключевых позиций, он грамотно распоряжался ресурсами и планомерно теснил врага. В этот вечер Слава одержал очередную волевую победу и заработал много виртуальных денег.

— Знаешь, что заставляет меня идти войной на этих злобных орков? — задал он риторический вопрос.

— Ты ещё спрашиваешь? Разумеется, знаю. Но я хочу от тебя самого это услышать, — улыбаясь, ответил Егор.

— Конечно, жажда наживы! — произнёс Слава свою привычную фразу и откинулся на спинку кресла.

Затем он посмотрел на часы, и улыбка быстро сошла с его лица, а брови удивлённо поползли вверх. Два часа пролетели незаметно.

— Да, игрушки меня определённо затягивают. Но в этот раз всё вполне объяснимо — сегодняшняя битва была по-настоящему эпической! — сказал Слава, вставая из-за стола и потягиваясь.

Егор все это время сидел в соседнем кресле, лишь изредка выходя из комнаты на пару минут. Он со стороны наблюдал за успехами своего приятеля, радовался вместе с ним, но испытывал странное чувство. Ему было любопытно видеть, как человек погружается в игровую атмосферу, принимая её за новую, более яркую и интересную реальность. О глубоком погружении в виртуальный мир говорили характерные движения головы и всего тела, соответствующие игровой ситуации, а также яркие выражения игрока по поводу происходящего. Несмотря на то, что Егор и сам был довольно опытным игроком, ему всегда куда интереснее было наблюдать за процессом со стороны, чем погружаться в него самому.

Реакции близкого друга и собственный опыт в очередной раз заставили Егора задуматься над происходящим. После короткого размышления он решил лично для себя, что в свободное время стоит заниматься ещё и чем-то другим. Слава уже давно говорил, что разделяет точку зрения друга, но периодически всё-таки позволял себе полное погружение в виртуальность. Особенно он любил это делать под контролем другого опытного игрока с почти законченным медицинским образованием.

Было решено, что на сегодня уже вполне достаточно острых ощущений, а новому компьютеру можно смело поставить зачёт «за безглючную работу и неоценимую помощь в отражении натиска злобных орков». Слава тепло поблагодарил приятеля за «чертовски приятный вечер» и отправился домой усталый, но довольный.

Оставшись один, Егор вернулся в свою комнату. Он убрал со стола чашки и печенье, которое использовалось в виртуальном бою в качестве сухого пайка. В комнате вновь воцарился практически идеальный порядок. Во время его наведения Егор успокаивался, а после знакомства с термодинамикой нашёл этому красивое объяснение. Теперь на все колкости о его неврозах и перфекционизме он отвечал, что стремится повсюду уменьшать энтропию.

«Завтра воскресенье, что не может не радовать», — с удовольствием подумал Егор, глядя сквозь двойное стекло на тёмный двор. Большинство детей давно уже разошлись по домам. Лишь трое подростков задержались у подъезда, поскольку никак не могли окончательно решить, чем же им лучше всего заняться завтра. Наконец, и они разошлись по домам, предварительно договорившись для начала просто поиграть с утра в хоккей на школьном катке. Уже отходя от окна, Егор зацепился ногой за ножку кресла. Теряя равновесие, он упал обеими руками на подоконник, и острая боль пронзила левую руку. Несколько длинных иголок от кактуса проткнули ладонь практически насквозь. Егор издал лишь сдавленный стон, хотя очень хотелось заорать во весь голос и совсем нецензурно.

Успокаивая себя, он подумал, что правая рука, к счастью, совершенно не пострадала. Это внушало сдержанный оптимизм в свете предстоящего извлечения иголок и последующей обработки раны. Сделать это по всем правилам антисептики раненой рукой было бы гораздо сложнее. Минут через десять была извлечена последняя иголка, а многочисленные колотые раны обработаны йодом. На руку была наложена повязка, за которую на кафедре хирургии Егор непременно получил бы «отлично». Только после этого кактусу тоже была оказана помощь в виде восстановления исходного положения. Рассыпанная на полу и подоконнике земля была собрана, а сломанные иголки выброшены вместе с ней. Егор добавил в горшок свежей земли для кактусов из пакета и вернул на место спицу с розовым цветком. На этом досадный инцидент был расценен как исчерпанный. Егор отправился спать, даже не подозревая, что его жизнь уже никогда не будет прежней.

Всю ночь левая рука сильно болела, поэтому стоило больших трудов придать ей удобное положение. Временами Егору казалось, что его кисть всё ещё обхватывает кактус, или что иглы не только проткнули ладонь насквозь, но также увеличились в толщину и приобрели зазубрины. Вытащить иголки из руки не представлялось возможным. Потом кактус неожиданно превратился раскалённый металлический шар, который прожёг руку до костей. Боль была нестерпимой, но Егор почему-то не кричал. Он думал лишь о том, что кактус сейчас, наверняка, испытывает сходные ощущения. Постепенно мысли о кактусе становились всё более ясными и настойчивыми. Егор теперь не предполагал, а точно знал, что кактусу сейчас тоже очень больно, хотя у него и нет нервных окончаний. Десятки сломанных иголок можно было сравнить с переломом нескольких пальцев человеческой руки.

Проснувшись с этой мыслью, Егор пробормотал: «Выходит, что кактусу досталось больше, чем мне». «Вот именно!», — прозвучала чужая фраза в его голове. Ощущение было очень необычным, если не сказать жутким. Однако Егор не придал этому особого значения, приняв странную фразу за свою собственную. Тем не менее, на всякий случай он слегка приоткрыл глаза и осторожно посмотрел по сторонам. Вокруг, разумеется, никого не было. По крайней мере, ничего необычного в полумраке комнаты обнаружить не удалось. «Показалось», — решил Егор, с облегчением списывая всё на состояние дрёмы, в котором всё ещё продолжал пребывать. «Между сном и бодрствованием чего только ни пригрезится», — подумал он, с удовольствием зевая и потягиваясь всем телом.

Егор закрыл глаза и, повернувшись на другой бок, хотел было опять заснуть. Но с каждой новой секундой царство Морфея безнадёжно сдавало свои позиции. Через несколько минут полудрёма окончательно сменилась вполне себе бодрым состоянием. И вот уже сна не было ни в одном глазу, а мысли о кактусе настойчиво повторялись снова и снова. К тому же, Егору почему-то захотелось прямо сейчас полить домашние растения. По какой-то причине ему вдруг показалось, что все они жутко хотят пить, а в особенности — обычно неприхотливый кактус.

Егор уже собрался было встать с постели и отправиться на кухню за водой, когда в голове прозвучала очередная чужая фраза: «Расслабься, ты ещё не сошёл с ума». Он вздрогнул и на несколько секунд замер, чувствуя, как предательский холодок неторопливо пробежал по спине, поднимая волосы дыбом по всему телу. Несколько очень долгих секунд понадобилось на то, чтобы прийти в себя и остановить начинающуюся дрожь.

Егор всё-таки собрался и сбросил с себя неприятное оцепенение. Затем, резко выдохнув, он решительно поднялся с кровати. К счастью, эти странные фразы в голове на время прекратились. Боясь спугнуть свою удачу, Егор медленно и осторожно подошёл к окну. Он с удивлением отметил про себя, что раненная вчера левая рука уже почти не болит. В лунном свете были видны настенные часы, которые показывали пятый час утра. На улице уже начинало светать.

— Хорошо, что это сон! — зевая, пробормотал Егор и с удовольствием зажмурился.

— А я надеялся на то, что ты уже всё понял, — прозвучала в голове ещё одна чужая фраза.

Егор снова вздрогнул от неожиданности и замер. По спине опять побежали мурашки, а на лбу выступил холодный пот. Последние остатки сна бесследно сдуло леденящим душу ветерком от всего происходящего. Егор медленно в очередной раз обвёл глазами свою комнату, а затем осторожно посмотрел в окно, стараясь почти не дышать. Всё было как обычно, если не считать нового компьютера на столе. За окном уже можно было разглядеть дворовую площадку внизу, соседский балкон слева и качающийся тополь прямо на уровне глаз. Не заметив ничего странного, Егор с облегчением выдохнул и холодной рукой стёр пот со лба. «Всякое бывало, особенно после посещения морга, но такого ещё ни разу», — подумал он, собираясь срочно куда-нибудь присесть, чтобы унять дрожь в ногах.

Немного посидев в кресле и успокоившись, Егор даже решил пошутить вслух, в основном чтобы услышать собственный голос.

— Кто здесь шалит, а? Выходи! Биться будем не на жизнь, а на смерть! — сказал он намеренно бодрым голосом.

Никакого ответа, разумеется, не последовало.

— Я тебя не боюсь — у меня палка! — совсем осмелел Егор, действительно взяв в руки стоявшую в углу пластмассовую гимнастическую палку.

Но всё было по-прежнему тихо. Похоже, что сегодня никто не хотел связываться с грозным воином, вооружённым смертоносным оружием. «Ну, вот, и хорошо. Значит, всё-таки показалось», — подумал Егор, лихо вращая палку то в одной, то в другой руке.

— Только цветы палкой не задень, — вдруг прозвучало в голове.

— Не понял? — даже не успел повторно испугаться Егор.

— Подальше от окна встань и крути свою палку, сколько влезет, — опять зазвенело сразу в обоих ушах и голове.

— Кто здесь?! — с расстановкой сказал Егор внезапно охрипшим голосом, изо всех сил подавляя панику.

— Дыши глубже и смотри на подоконник, — сказал кто-то внутри его головы.

— Смотрю. И что дальше? — продолжал бороться с паникой и неожиданной хрипотой Егор.

— На подоконнике что-то видишь? — поинтересовался голос.

«Конечно, я же не слепой! Вижу цветы. В середине горшок с кактусом, слева от него — фиалка, а справа — герань и маленькая искусственная ёлочка», — подумал Егор, не в силах больше говорить вслух и, чувствуя, как пот ручьём стекает по его спине.

— Наконец-то, ты обратил на меня внимание, — сообщил загадочный голос в голове Егора и добавил. — Кстати, учти вот что: я колючий, но совсем не ёлка.

«Отлично. Только этого мне и не хватало для полного счастья», — с тоской подумал Егор, высматривая учебник по психиатрии на книжной полке. Его взгляд отчаянно скользил по стройным рядам медицинских книг, но не мог отыскать нужную. Она словно спряталась за соседними томами, всячески препятствуя своему обнаружению. Так и не найдя знакомый потрёпанный корешок, Егор бросил это бесполезное занятие и снова повернулся к подоконнику.

— Так это ты со мной говоришь? — без особой надежды спросил Егор, в упор посмотрев на кактус.

— А разве здесь ещё кто-то есть? — переспросил кактус всё так же мысленно.

Егор облизал пересохшие губы и в очередной раз стёр пот со лба. Ему ужасно хотелось потерять сознание прямо сейчас, пока кресло рядом. Однако, справившись с приступом малодушия, Егор продолжил этот безумный разговор, уже не говоря вслух ни слова.

— Раз уж ты читаешь мои мысли, то выражать их вслух нужды нет? — мысленно спросил он.

— Молодец! — похвалил кактус. — Зачем тратить на это время?

— Ты знаешь все мои мысли? — на секунду ужаснулся Егор.

— Скорее чувствую, чем знаю, — ответило новое воплощение совести.

Егору стало совсем неуютно в своей собственной комнате. Футболка на его спине промокла насквозь, руки были ледяными, а колени по-прежнему слегка дрожали. Он изо всех сил старался не думать о том, о чём совсем недавно и с удовольствием мог свободно размышлять, рисуя в своём воображении весьма соблазнительные образы.

— Да и воспринимаю их наверняка не все, а только самые яркие. Например, те, которые ты сам собираешься озвучить, — успокоил кактус.

— Это хорошо, что не все. А то я иногда такое подумаю, что и рассказывать стыдно, — с облегчением сказал Егор, откинувшись на спинку кресла.

— Да нормально всё. И не надо так сильно нервничать. Продолжаем разговор?

— Ладно. Кстати о нервах: как же ты думаешь, если у тебя нет нервной системы? — спросил Егор, стараясь представить эту мысль наименее обидным образом.

— Видимо, что-то её заменяет, — предположил кактус. — К тому же, я чувствую много других кактусов вокруг. Одни похожи на меня и находятся близко. С такими общаться легко. Другие устроены немного иначе или растут далековато для устойчивой связи. Мы существуем отдельно, а думать иногда можем вместе.

— Коллективный разум?

— Может и так. Я пока только осваиваюсь. Одно дело — передавать простейшие мысленные образы собратьям, и совсем другое — делать их понятными людям. Вы же сами годами учитесь понимать друг друга!

— Как же у тебя получилось освоить язык так быстро? Сколько вообще языков ты знаешь?

— Думаю, что ни одного. С чего ты вообще взял, что я учил языки? Моё дело — передавать образы, а превращает их в термины и озвучивает уже твой мозг. У меня ведь нет голосовых связок и собственного голоса.

— Для кактуса ты неплохо знаешь анатомию человека.

— Ты много думал о ней в своё время. Опять же: знаешь её ты, а я лишь подбираю подходящие образы. Честно говоря, мне самому многое непонятно — про себя, про тебя, и особенно про нас.

— Я тебя понимаю — если говорить про меня, то неясного во всём этом пока значительно больше, — ответил Егор.

Про себя он с удовлетворением отметил, что общаться мысленно, не произнося слова вслух, гораздо проще, а самое главное — это занимает в несколько раз меньше времени, чем обычный разговор. Вместе с тем, Егор продолжал ловить себя на мысли об абсолютной нереальности всего проходящего. Он общается мысленно с кактусом, который простоял около компьютера несколько лет, но до сегодняшнего дня никак не проявлял своих необычных способностей. Самое главное — не проговориться о произошедшем знакомым психиатрам. Если дать им такую пищу для размышлений, то диагноз будет поставлен сразу же. Доказать потом, что ты не сумасшедший, будет крайне сложно. Не успеешь опомниться, как ты уже окажешься в лечебнице из-за искреннего желания друзей помочь хорошему человеку.

Он снова невольно включился в диалог, воспринимая его пока больше как странную игру, и опять начал вспоминать психиатрию.

— Ты не сошёл с ума, сколько бы симптомов у себя ни нашёл, — прозвучало в голове Егора.

— Это радует, хоть я и не разделяю твою абсолютную уверенность. Как мы оказались связаны друг с другом? — спросил Егор.

— Связь начала формироваться давно. Обычно она не проявляется в такой явной форме. Максимум — кактусу удаётся вызвать у хозяина смутное желание полить его. Хотя бы раз в полгода. Такие мысли выглядят как собственные и не воспринимаются как напоминание извне. Видимо, твоё падение на меня как-то усилило эту связь.

— Да она не просто усилилась, а стала какой-то совсем фантастической! — воскликнул Егор. — Но, похоже, что в отличие от меня ты практически не удивлён происходящему?

— Это не совсем так. Для меня, как и для тебя, всё это в новинку. Однако разница между нами в том, что, пытаясь сформировать эту связь, я долгое время внутренне готовился к сегодняшнему разговору.

— Понятно. Значит, ты готовился?! А меня вся эта ситуация застала совершенно врасплох — до сих пор коленки дрожат. Мягко говоря, я дико удивлён всему происходящему и до сих пор не верю, что это не сон.

— Попробую удивить тебя ещё сильнее, — снова заговорил кактус. — Прежде, чем общаться с тобой, я научился принимать некоторые электромагнитные сигналы. Очень нескоро я понял, как передавать их, и начал подключаться к разным устройствам. Пока это получается плохо.

— Наверное, так происходит потому, что есть много разных частот и стандартов передачи данных. Если говорить о компьютерах, то они ещё иногда оснащаются каким-нибудь модулем беспроводной связи. В основном их ставят в ноутбуки, но уверенный сигнал всё равно ловится всего в десятках метров, — ответил Егор.

— Сигнал обычно очень слабый, это ты верно подметил. Я вот другое понять не могу: почему связь то возможна, то нет? К примеру, есть в доме напротив у твоего соседа Лёши такая неживая штука, вроде королевы пчёл. Она постоянно ест и жужжит, а все стараются спариться с ней… Извини, точнее объяснить не могу. Каждому претенденту королева устраивает проверку. Если он неправильно отвечает на её вопрос, то уходит ни с чем. Если правильно, то она передаёт ему множество новых образов. Словно пускает в свой огромный мир.

— Ты можешь его описать?

— Пытаюсь. Чувствуется, что он отражает наш мир, но лишь частично. В то же время он гораздо больше привычной нам реальности. Более того, он ещё и быстрее растёт. Точнее его описать я пока не могу — слишком непривычные формы там встречаются, но среди них очень много похожих друг на друга. Может быть, даже среди сложных есть абсолютно одинаковые, чего здесь почти не встречается.

— Что же это за параллельная вселенная, куда пускает королева пчёл?

— Я думал, что ты знаешь или сможешь догадаться. Впрочем, вопрос состоит в другом. Я долго пытался понять, как она пускает и чего хочет. Затем стал слушать ответы других — только тех, кого она приближает. Ответы вроде бы разные были, но в какой-то момент я нашёл в них что-то общее. Оказывается, она всегда хотела услышать 12345670, но каждый раз немного в разной форме.

— Это похоже на пин-код! Такие комбинации ставят по умолчанию во всякие устройства! — воскликнул Егор.

— Хоть что-то знакомое тебе! Мне же это пока ни о чём не говорит. Знаю только, что каждые три дня она спрашивает этот код заново. Обычно я просто повторял его, подбирая нужную форму, но с неделю назад она вдруг стала отвечать отказом.

— Я это выясню! — пообещал Егор и подумал, что подтверждение мелькнувшей догадки сможет стать именно тем аргументом, который окончательно убедит его в реальности телепатической связи с кактусом.

Глава 3

Саратов, 18 декабря 2005 года (воскресенье), 6:30.

— Ещё один побочный эффект произошедшей со мной мутации, продолжил кактус, — это ускоренная регенерация всех тканей. Все мои сломанные иголки, как видишь, уже восстановились. Кстати, теперь ты тоже приобрёл некоторые из моих способностей, в том числе быструю регенерацию собственных тканей. Именно поэтому твоя рука полностью восстановилась менее чем за восемь часов, — мысленно произнёс кактус.

— Этот побочный эффект не может меня не радовать, — улыбнулся Егор, осматривая свою полностью зажившую руку.

Продолжая обдумывать полученную информацию, он решил окончательно удостовериться в том, что всё происходящее сейчас — не чья-то неудачная шутка, а суровая реальность.

— Если ты общаешься со мной на расстоянии, передавая информацию по воздуху, то окончательно поверить в это возможно, исключив другие возможные варианты объяснения происходящего. Например, во время сна в мой мозг вживили микрочип и теперь водят меня за нос. А, может быть, случилось самое страшное, и шизофрения меня всё-таки настигла, — размышлял Егор.

— По поводу последнего предположения можешь сразу расслабиться — психически ты абсолютно здоров, насколько это возможно. Твою излишнюю мнительность и тревожность на время вынесем за скобки. А вот, принимая твоё первое предположение за истинное, тебе стоит провести со мной тест Тьюринга. Если, конечно, нашего предыдущего общения недостаточно, — резонно предложил кактус. — Только в этом случае ты сможешь убедиться, что я — это не машина, а живое существо. Если быть совсем точным, то я — растение, обладающее самосознанием, — добавил он и умолк.

— Ладно, давай, попробуем. Но в классическом тесте Тьюринга должен быть ещё и судья, который определяет, кто — человек, а кто — машина. Поскольку никого, кроме нас, здесь нет, я предлагаю позже дать распечатку нашего разговора моему приятелю Славе. Ты не против? — спросил Егор.

— Договорились. Начнём? — отозвался кактус.

— Хорошо. Что такое счастье? — набрал свой первый вопрос в окне текстового редактора Егор.

— Тебе какое определение дать — по ВОЗ1 или моё собственное?

— Разумеется, твоё собственное! Определение по ВОЗ я и сам помню.

— Счастье — это крайне редкое состояние комнатного растения, при котором у него одновременно оказывается в распоряжении много света, воды и свежего воздуха с нормальным содержанием кислорода и углекислого газа. А ещё для счастья мне абсолютно необходим горшок побольше, чем сейчас (корням уже деваться некуда), и земля с минеральными удобрениями (особенно кальция не хватает для колючек). И, пожалуйста, не нужно вставлять в мой горшок искусственные цветочки, особенно розовые — ну, не нравится мне это, — сразу же появился ответ на экране монитора.

— Хорошо. Твой намёк понял, — набрал на клавиатуре свой ответ озадаченный Егор.

Начало теста слегка обескураживало. Сразу вспомнилось, как он собственноручно пытался украсить это невзрачное колючее растение всевозможными безделушками в виде бабочек, стрекоз и цветков. Егор взглянул на кактус. Пластиковый розовый цветок на тонкой спице торчал из земли. Казалось, что с его стороны даже колючки у кактуса были немного короче, чем везде. Искусственный цветок явно был здесь не к месту. Егор поспешно убрал ненужную украшалку подальше от кактуса.

После небольшой паузы тест продолжился очередным вопросом.

— Где ты живёшь? — спросил Егор.

— В цветочном горшке, — последовал резонный ответ.

— Ты бывал где-то ещё?

— К сожалению, пока нет. По крайней мере, я об этом ничего не помню. Но, надеюсь, где-нибудь ещё побывать с твоей помощью.

— Куда бы ты хотел отправиться?

— Туда, где я смогу двигаться и говорить вслух, как ты.

— Ты думаешь, что такое место существует?

— Надеюсь, что да. Хотя я в этом не уверен.

— А человек сможет там находиться?

— Скорее всего, да. Но один он не сможет быть там слишком долго. Ведь это же мой мир, где добыть воду или пищу не так легко, как здесь.

— Оттуда можно вернуться обратно?

— Конечно. Но нужно будет потренироваться.

Егор постепенно втягивался в эту странную игру. Ему уже давно казалось, что его необычный собеседник — это не только живое существо, обладающее интеллектом. Егор ясно почувствовал, что тот, с кем он сейчас разговаривает, имеет огромный потенциал. Это было захватывающее и ни с чем несравнимое чувство первооткрывателя. Егору было интересно и одновременно слегка жутковато от всего происходящего. Тем не менее, он продолжил тест.

— О чём ты хотел бы спросить меня? — набрал на клавиатуре очередной вопрос Егор.

— О будущем. Ты знаешь, что будет дальше?

— Скорее нет, чем да. Будущее туманно. Хотя, если я задаю себе правильный вопрос о нём, то обычно получаю ответ, который со временем подтверждается. Всё дело в правильном вопросе.

— Другие тоже так могут?

— Да, но очень немногие. Эта способность называется интуицией. Ей невозможно научить, если этого нет изначально.

— Что подсказывает твоя интуиция сейчас?

— Совсем скоро всё изменится до неузнаваемости, и меня это сильно тревожит.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, что наш привычный мир скоро перестанет существовать. Что-то важное происходит прямо сейчас. Но я не знаю, что именно, и где. Самое страшное, что я никак не могу на это повлиять. Меня удивляет, что другие люди не чувствуют ничего подобного. Всё это очень странно.

Егор оторвал руки от клавиатуры и посмотрел на кактус. Тест был окончен. Сохранив файл, Егор отправил его на печать. Старый матричный принтер, не торопясь, сыграл свою скрипучую мелодию. Егор взял в руки распечатку и ещё раз пробежался глазами по тексту. Разумеется, для чистоты эксперимента нужно было показать результат этого теста Славе. Но у самого Егора сомнений больше не оставалось. Теперь он был полностью уверен, что разговаривал именно с кактусом, который способен не только мыслить, но поддерживать весьма интересную беседу.

Получив ответ на этот важный вопрос, Егор отметил про себя, что спокойнее от этого не стало. Поэтому с молчаливого согласия своего необычного собеседника он решил испытать в деле новые способности. С ускоренной регенерацией тканей всё было более или менее ясно. Однако, по заверению кактуса, вдобавок Егор теперь мог на расстоянии управлять различными устройствами. С этим только предстояло разобраться. Егор закрыл глаза, сосредоточился и мысленно попытался послать сигнал во всех направлениях своей небольшой комнаты.

В течение нескольких секунд ничего необычного не происходило за исключением того, что у него слегка закружилась голова, и пересохло во рту. «Нервы стали ни к чёрту», — с досадой подумал он и потёр виски. Затем Егор почувствовал, что в дальнем углу комнаты сигнал поглощается значительно быстрее, чем в других направлениях. Постепенно стали различимы две небольшие воронки, которые словно втягивали в себя посылаемую энергию, но ответный сигнал не возвращали. «Односторонний канал связи», — предположил Егор и продолжил посылать сигнал сразу в обе воронки.

До его слуха стали доноситься очень знакомые звуки, которые были похожи на хруст и скрежет от работы какого-то механизма. «Так обычно звучат металл и пластмасса», — подумал Егор, мучительно пытаясь догадаться, что же это может быть. Затем таинственные звуки стихли и сменились еле слышным шелестом и гудением. Егор упорно не открывал глаза, пытаясь понять, что это за устройство, к которому, по всей видимости, удалось подключиться. Он стал посылать сигнал только в одну воронку. Внезапно в комнате очень громко прозвучала фраза: «Доски не дают…». От неожиданности Егор вздрогнул и тут же попытался забрать назад посланный в эту воронку сигнал. Кроме шелеста и гудения вновь ничего не стало слышно. «Это же обрывок фразы героя Брюса Ли из фильма «Выход дракона»», — вдруг осенило Егора, и он открыл глаза.

В углу комнаты беззвучно работал телевизор, по которому показывали сцену боя Ли со злодеем по имени О'Хара. Полная фраза, которую произносит Брюс в этом фильме после демонстративного разбивания досок О'Харой, звучала так: «Доски не дают сдачи». «Совершенно точно, а кактусы обычно не разговаривают», — подумал Егор, укоризненно посмотрев в сторону своего колючего растения.

Видеокассета, которую пару дней назад не удалось посмотреть до конца, сейчас воспроизводилась видеомагнитофоном с лёгким шелестом, хорошо слышным из-за отключённого звука. Похоже, что сначала Егор включил именно видеомагнитофон, который и издавал хрустящие звуки, неизменно появляющиеся в начале воспроизведения. Эти звуки потом сменились монотонным шелестом и гулом от вращающихся частей механизма. Затем включился телевизор, но появившийся на секунду звук сразу же оборвался от последующих сигналов.

— То есть теперь я могу управлять телевизором и видеомагнитофоном на расстоянии, не используя пульт? — сам себя мысленно спросил Егор.

— Совершенно верно. Только тебе следует немного потренироваться, — проснулся кактус.

Пытаясь осмыслить море открывающихся возможностей, Егор облизал совершенно пересохшие губы и попытался сглотнуть воображаемую слюну, но лишь закашлялся.

— Ужасно хочется пить, — подумал он, оглядываясь в поисках бутылки с водой.

— Ты знаешь, и мне тоже, — грустно ответил кактус.

Судорожно пытаясь вспомнить о том, когда он в последний раз поливал свой кактус, Егор быстро сходил на кухню и принёс бутылку с отстоянной водой, предназначенной комнатных растений. Полив кактус, он снова удобно расположился в кресле со стаканом воды в руке.

— Спасибо. Последние полгода очень пить хотелось, — изрёк кактус с еле заметной иронией.

— Пожалуйста. Ты теперь обращайся, если что. А вообще, извини — не думал, что я тебя уже полгода не поливал, — ответил Егор.

— Кактусы — это, конечно, очень устойчивые к засухе растения. Но не до такой же степени?!

— Ладно — я уже извинился. Ты не против, если мы выберем для тебя позывной? Мне ведь надо к тебе как-то обращаться. Просто Кактус — слишком фамильярно. Эхинокактус слишком длинно и непонятно. А как насчёт имени, Ёжик? — спросил Егор.

— Нормальный позывной. Главное — точный и короткий. Принимается! — сразу согласился кактус.

— Отлично! — ответил Егор, внезапно вспомнив, что эпитеты «загадочный» и «глубокий» в его собственный адрес довольно часто звучали в разговоре с близкими друзьями. — Тогда мой позывной — Океан! — сказал он, радуясь тому, что теперь не придётся долго и нудно выбирать себе подходящее имя.

Глава 4

Саратов, 18 декабря 2005 года (воскресенье), 11:30.

Алексей жил в элитной новостройке, большинство квартир в которой предназначались для сотрудников компании «Нефть Поволжья». Свободного времени у него было навалом. Занимался он в основном тем, что качал игры с одних файлообменников и заливал их на другие. Корсар цифрового века смотрел на индикатор очередной загрузки, словно пытаясь подтолкнуть неторопливую полоску взглядом. Немногочисленные друзья устроились на лето работать или уехали отдыхать. Родители вернуться только в конце недели. Отец в очередной командировке, мать на курорте — красота! За это время можно не только скачать кучу образов, но и пройти пару-тройку игр, попутно заработав с платных скачиваний. Отец, конечно, давал деньги, но хотелось иметь неподконтрольные ему средства.

Довольно редкая в те годы выделенка делала Алексея в глазах знакомых повелителем интернета — большинство сидело на модемах, и это в лучшем случае. После того, как с работы отца пришёл админ и перенастроил маршрутизатор, скорость повысилась ещё больше. Вместе с ней выросли и аппетиты, поэтому субъективно ждать всё равно приходилось мучительно долго.

Внезапно раздалась трель дверного звонка. Звуку выстрела Алексей испугался бы сейчас гораздо меньше. «Управление К!» — мелькнуло в его голове, и он судорожно выдернул сетевой шнур из блока питания. Другой рукой Алексей уже вытаскивал жёсткий диск на салазках, чтобы засунуть его в микроволновку. «Только бы успеть, пока они квартиру не обесточили!» — думал любитель халявы.

Уже вбегая на кухню в одних трусах, он опомнился: квартиру давно бы обесточили, если бы пришли за ним. Во время облавы на пиратов всегда сначала вырубают автоматы в щитке, и только затем ломятся в дверь безо всяких звонков. По ней тарабанят прикладами, или попросту выносят при наличии ордера на обыск и арест.

С одной стороны, отец практически неприкасаем. Учитывая его должность генерального директора, маски-шоу в доме просто так не устроят. С другой — сам Алексей обычный гражданин, хотя это только де-юре. Де-факто со статусом отца будут считаться, если только он внезапно не впал в немилость. Еле слышно ступая, Алексей прокрался к двери и медленно приоткрыл шторку глазка. На пороге мялся сосед, с которым они иногда перебрасывались во дворе парой слов. Кажется, его звали Егор, и он уже собирался уходить.

«Что ему надо от меня в такую рань? Уж не прячется ли за углом толпа с автоматами? На крота вроде не похож. Ладно, так и быть — открою ему. Сосед по двору, как-никак», — подумал Алексей, протягивая руку к замку.

— Привет! Алексей, верно? — неловко спросил Егор.

— Здорово, Егор! Я — Алексей, ты угадал. Тебе чего надо? — с фамильярной грубоватостью ответил Алексей.

— Спасибо, что открыл, а то я уже уходить собрался. Я в соседнем доме живу — напротив. Мне твоя помощь очень нужна. Больше обратиться, как ты понимаешь, не к кому.

— Да помню я тебя — видимся иногда во дворе. Понятное дело, что тебе от меня что-то нужно, а не наоборот. Много вас здесь таких ходит. Говори быстрее, что нужно? — уже начал раздражаться Алексей.

— Нужен быстрый доступ в интернет через твою выделенку всего на один день, — ответил Егор. — Для очень важного дела, а не для сомнительных развлечений или пиратства. Всё абсолютно законно. Ты не подумай, что я борзею или что-то в этом роде. Просто ситуация безвыходная. А денег у бедного студента, как всегда — лишь на еду. Да и то — через день. Ты мне можешь дать свой пароль от вай-фая? А через день поменяешь.

Алексей смерил Егора оценивающим взглядом с головы до ног и подумал про себя: «Вроде бы не врёт. Похоже, сильно припёрло, если ко мне обратился. Ладно, чёрт с ним. Разрешу денёк попользоваться халявной выделенкой, хотя у меня и стоят пять закачек в очереди».

— Ладно, уболтал. Дам я тебе пароль. Я на один день включаю тебя в свой белый список, а потом — всё как обычно. Устраивает? — задал риторический вопрос Алексей.

— Конечно. Спасибо тебе, что не отказал. Вот мой мак-адрес, — просиял Егор, протягивая маленький листок бумаги.

— Какой предусмотрительный. Хорошо, давай. Тебе пароль записать или так запомнишь?

— Запомню, но лучше ещё и записать, — ответил Егор, протягивая ещё один лист и ручку.

Вернувшись домой, Егор, сразу же обрадовал Ёжика информацией о пароле на соседский вай-фай.

— Всего на один день дали, так что сегодня надо всё проверить. Потом пароль поменяют, и тебе придётся подбирать его самому. Мой мак-адрес внесли в белый список, поэтому подключайся через мой компьютер, — сказал Егор.

— Отлично. Успеем, — ответил Ёжик, входя в сеть.

Глава 5

Саратов, 17 февраля 2006 года (пятница), 14:25.

Занятие уже подходило к концу. Преподаватель отвечал на вопрос, который задал Слава: «Что является в клетке главной мишенью ионизирующей радиации?». Как ни странно, но вся группа с интересом слушала ответ. Однако Егор был самым внимательным слушателем из всех. Преподаватель подробно объяснил, что, разумеется, ионизирующая радиация действует, прежде всего, на ядро, а конкретно — на хромосомы, которые являются главным носителем наследственной информации. Повреждающий эффект радиации на любой организм усиливается на фоне активного размножения клеток.

Егор задумался над сказанным, поскольку за последние два месяца проблема возникновения мутаций стала для него основной темой, вызывающей не только теоретический, но и живой практический интерес. Вспоминая свой первый день после формирования симбиоза между ним и Ёжиком, Егор всё ещё не до конца понимал причину мутации у кактуса. Тогда он стал искать в интернете информацию обо всех подобных случаях, произошедших с животными и растениями.

Через несколько дней Егор наткнулся на описание похожей ситуации, которая случилась семь лет назад с немецким раллийным автогонщиком Клаусом Мюллером. Как следовало из статьи, он брал с собой на соревнования свою домашнюю черепашку в качестве штурмана. Благодаря генетической модификации эта черепашка приобрела способность безошибочно ориентироваться на любой местности и могла выбирать кратчайший путь из всех возможных. Общались они друг с другом практически так же, то есть по воздуху. Однако скорость передачи данных и радиус устойчивой связи были значительно меньше. Вместе они выиграли все соревнования, в которых принимали участие на протяжении семи лет. Могли бы и дальше побеждать, но произошла авария по вине Клауса, который не справился с управлением. Автомобиль на большой скорости наехал на камень, несколько раз перевернулся в воздухе и, приземлившись колёсами вверх, загорелся. Ускоренная регенерация могла бы дать им шанс выжить, но, увы, этой способности у них не было.

Формирование симбиоза у них произошло очень оригинально. Зимой во время чистки аквариума черепаха переохладилась и заболела пневмонией, в результате чего у неё изо рта начала выделяться слизь. Клаус во время кормления черепахи порезался о выступающий острый камень аквариума и случайно занёс себе в рану частицу черепашьей слизи. Через два дня симбиоз между ними был окончательно сформирован.

Прочтя до конца эту статью, Егор почувствовал себя лучше. «Получается, что не мы одни с Ёжиком такие уникальные», — подумал он. Тем не менее, вопрос о причине мутации у Ёжика до сих пор оставался открытым. Разумеется, гены могут модифицироваться и сами по себе, то есть спонтанно. Но есть также факторы, которые значительно ускоряют этот процесс.

В результате двух месяцев работы Егор последовательно исключил для себя возможность действия на кактус почти всех из известных мутагенов. Однако наиболее вероятную причину — ионизирующую радиацию — он оставил напоследок. По рассказам Ёжика стало возможным восстановить практически полную картину его индивидуального развития с момента приобретения фитосознания и вплоть до настоящего времени.

Только сейчас Егор вспомнил, что около пяти лет назад кактус был подарен ему на день рождения одной из одноклассниц. Как позже выяснилось, дочернее растение было пересажено от родительского в отдельный горшок и два месяца провело на подоконнике в рентгеновском кабинете. Там работала рентгенологом мама одноклассницы Егора, которая год назад умерла от лейкоза. Молодые растения отличаются высокой скоростью деления клеток. Поэтому ионизирующая радиация, действовавшая на молодой кактус всё это время, оказывала на него усиленный эффект и могла вызвать мутацию.

Занятие подошло к концу, и студенты стали расходится из аудитории. Слава вывел Егора из глубоких раздумий лёгким ударом локтя в бок.

— Ты что, заснул? — спросил Слава, озабоченно всматриваясь в лицо приятеля.

— Совсем нет. Просто задумался немного. Кстати, спасибо тебе за вопрос нашему преподавателю — именно благодаря ответу на него я, наконец-то, понял причину мутации Ёжика! — сообщил Егор, окончательно выходя из раздумий.

— Тогда поехали куда-нибудь развеемся, а ты расскажешь мне о своих догадках. Тем более что лекцию по фармакологии сегодня отменили, — сообщил Слава, умышленно не скрывая свою радость во время произнесения последней фразы.

Когда Егор до конца осознал, что же на самом деле произошло после его падения на кактус, то первым и единственным человеком, который узнал об этом, стал Слава. Он был самым близким другом Егора и имел право знать в деталях всё, что произошло в тот роковой вечер и сразу после него. Слава был известен среди сетевых обитателей под позывным Гвоздь и откликался на него гораздо более охотно чем, на своё настоящее имя. Егор очень ценил их дружбу по многим причинам. Самым главным было то, что Гвоздь умел слушать собеседника, как никто другой. После этого он всегда давал исключительно дельные советы, которые помогали выжить в непростых ситуациях. Слава не раз помогал Егору своим личным участием в решении многих сложных проблем, перед которыми другие знакомые Егора просто пасовали. Гвоздь также очень дорожил дружбой с Егором, или как ему больше нравилось — Океаном, так как Егор был исключительно надёжным другом, который никогда не подводил и всегда был искренне рад помочь. Кроме того, Океан не зря носил свой позывной — он умел докапываться до глубинной сути вещей и обладал прекрасно развитой интуицией, что высоко ценил Слава.

Они поехали в яхт-клуб, расположенный на берегу Волги. Слава показал Егору недавно купленную яхту, которая стояла на деревянных подставках на бетонной набережной. Яхта впечатляла, хотя и требовала мелкого ремонта.

— Так вот, на что ты потратил те деньги, которые я дал тебе взаймы?! — с улыбкой сказал Океан.

— Ну да, — улыбнулся в ответ Гвоздь, поднимаясь на палубу. — Вот в неё я и вбухал все свои сбережения за несколько лет. Ещё и у друзей пришлось занять. Но ты же сам видишь, что она того стоит.

— Вижу. Яхта мне нравится, хотя предыдущий хозяин, похоже, не сильно о ней заботился. Когда спустишь её на воду? — спросил Океан.

— К началу лета хочу закончить основную часть восстановительных работ, чтобы к июлю уже можно было испытать её на воде. Кстати, ты приглашён на торжественную первую прогулку, — хитро улыбнулся Слава.

— Спасибо за приглашение! Я им обязательно воспользуюсь — даже не надейся, что забуду, — невозмутимо ответил Егор.

Закончив осмотр яхты, они решили прогуляться по набережной, а заодно и обсудить сегодняшнюю догадку Океана относительно причины мутации Ёжика. Гвоздь, как всегда, очень внимательно выслушал до конца рассказ друга, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Закончив говорить, Океан в очередной раз мысленно поблагодарил Гвоздя за умение слушать. Но в отличие от кактуса его приятель не мог обмениваться мыслями по воздуху, и поэтому не узнал о том, что подумал Океан. После паузы Гвоздь коротко и ясно высказал своё мнение по этому вопросу.

— Категорически с тобой согласен. Надо рассказать об этом Ёжику, — сказал он.

— Конечно. Но я думаю, что он уже в курсе, — ответил Океан.

Незаметно они вернулись к машине Гвоздя, которую оставили на ближайшей парковке. Уже начинало темнеть, и фонари постепенно разгорались, переходя от слабого едва различимого свечения к яркому жизнеутверждающему свету. Ни Океану, ни Гвоздю не хотелось уезжать с вечерней набережной домой, потому что обоих тянуло к воде во всех её проявлениях. Даже зимой застывшая в лёд поверхность реки была для них очень притягательна. Ещё раз окинув взглядом ледяную гладь, они нехотя погрузились в «Ниву» Гвоздя и поехали домой.

Глава 6

Саратов, 19 февраля 2006 года (воскресенье), 10:15.

Прошлым вечером, Океан, пользуясь тем, что впереди воскресенье, общался с Ёжиком намного дольше обычного. У них всегда было множество тем для обсуждения. Одной из наиболее часто обсуждаемых была проблема повышения их собственной чувствительности при обнаружении различной электроники. За прошедшие два месяца со дня установления связи между Океаном и Ёжиком у них стало традицией каждый вечер определять количество электронных устройств в радиусе пяти километров от квартиры Егора. После контрольных замеров они сравнивали свои результаты друг с другом.

Первые две недели этих соревнований Ёжик давал Океану такую фору, что вынудил его сомневаться в собственных способностях. Но Океан стойко сопротивлялся появлению у себя комплекса неполноценности. Постепенно в ходе тренировок количество обнаруживаемых им электронных устройств увеличивалось за счёт тех из них, которые были расположены на большем удалении. Ёжик также немного улучшил свои и без того недостижимые результаты, что, по мнению Егора, было напрямую связано со строгим соблюдением графика полива. Впрочем, Ёжик не возражал.

Результаты Океана стали вполне сопоставимыми с результатами Ёжика особенно в те дни, когда удавалось хорошо выспаться накануне. Комплекс неполноценности был практически побеждён, хотя иногда передавал Океану пламенный привет. До вчерашнего вечера его непобедимый соперник неизменно обнаруживал большее количество электронных устройств. Но вчера вечером Егор впервые превзошёл результат Ёжика на семь обнаруженных единиц. Это была долгожданная победа, которую они вместе отмечали почти всю ночь. В результате Океан отправился спать лишь под утро. Во сне он продолжал соревноваться с Ёжиком и раз за разом неизменно брал верх.

Егора разбудил звонок у входной двери. Сначала он решил не реагировать на незваного гостя и, накрыв голову подушкой, продолжал лежать в кровати. Но звонить продолжали с настойчивостью, достойной лучшего применения. В результате спать резко расхотелось и пришлось идти открывать дверь. Незваных гостей оказалось даже двое — на пороге стояли две очень красивые девушки, которые к тому же ослепительно улыбались.

— Привет, Егор! Уже десять утра, а ты всё ещё спишь, — сказала одна из них, в которой Океан, протерев глаза, узнал свою однокурсницу Олю.

При дальнейшем рассмотрении пришедших Егор вспомнил и вторую гостью. Она оказалась Олиной подругой, решившей, по-видимому, прогуляться за компанию.

— Привет! Ещё только десять часов утра, а меня уже разбудили в мой единственный выходной. Надеюсь, что причина действительно серьёзная, — с иронией ответил Океан, вспоминая, как резко поднялось настроение у Гвоздя, когда Оля, которую они подвозили домой, вышла из машины.

— Извини, что разбудили. Мы хотели, чтобы ты объяснил нам некоторые сложные вопросы по фармакологии. Ты не против? — спросила Оля.

— Я не против фармакологии. Заходите, — дипломатично ответил Океан, слегка помрачнев.

Разумеется, ему было приятно внимание столь красивых девушек, которые сами напросились в гости. В данной ситуации пустая квартира открывала море самых разнообразных возможностей. Подавляющее большинство из них сводились к тому, о чём Океан, в силу своей природной скромности, предпочитал вообще не думать. Тем не менее, сейчас, глядя на снимающих верхнюю одежду девушек, он непроизвольно представлял себе логическое продолжение этого завораживающего процесса. Последней каплей стало то, что Оля, расстёгивая молнию на сапоге, наклонилась вниз и повернулась к нему спиной. Узкие джинсы плотно обтягивали её стройные ноги, точно повторяя все соблазнительные изгибы. Оля поменяла положение и расстегнула молнию на втором сапоге. Богатое воображение тут же услужливо дорисовало всё то, о чём Океан предпочёл бы никому не рассказывать в этой жизни.

Вторая девушка также невольно проверила его выдержку на прочность, поправив перед зеркалом своё обтягивающее чёрное платье. Оно совершенно не скрывало, а, наоборот, подчёркивало форму её роскошной груди. Океану вдруг стало жарко. У него внезапно мелькнула мысль, что раз уж они сами пришли в гости в таком соблазнительном виде, то, наверняка, ждут от него решительных действий.

Однако типичная мера поведения Океана совершенно не подразумевала ничего подобного. Он вспомнил Гвоздя, который аналогичные ситуации неизменно комментировал своей фразой: «И зачем же ты себя так мучаешь?». «А действительно, зачем?», — подумал Океан. Тем не менее, внезапно вспомнив о своей девушке Мире, он сразу же успокоился и решительно разогнал свои неуместные фантазии. Все глупости относительно привлекательности утренних гостей быстро улетучивались, а перегревшийся было мозг стал постепенно остывать. С трудом вернувшись с небес на землю, Океан помрачнел ещё больше.

Более сорока минут он объяснял своим незваным гостьям общие аспекты механизмов действия различных лекарственных препаратов на клетки организма человека. Затем обсуждение плавно перешло на рецепторные механизмы, биологические мембраны и электрические мембранные потенциалы. Оля и её подруга Наташа немного погрустнели, поскольку явно успели окончательно забыть медицинскую биофизику, биохимию и нормальную физиологию, на данные которых опирался Океан в своих объяснениях. Эти предметы до сих пор были одними из самых любимых у Егора, поскольку физику, химию и биологию он хорошо знал ещё в школе, а на первых двух курсах университета значительно расширил свои познания.

Океану пришлось коротко напомнить Оле и Наташе основы электрофизиологии, нарисовать графики потенциалов действия нервной и мышечной клетки, объяснить строение ионных каналов. Это была его маленькая, но изощрённая месть непрошеным гостям за прерванный воскресный сон и за всё остальное. Особенно остальное. Когда Оля и Наташа начали явно терять нить рассуждений, Океан решил, что на сегодня уже вполне достаточно, тем более что от такого длительного и эмоционального монолога на любимую тему ему захотелось срочно что-нибудь съесть. Гости были согласны закончить занятие и, поблагодарив за терпение, поспешно закрыли за собой дверь.

Отпустив гостей, Егор с облегчением закрыл входную дверь изнутри на все замки и пошёл на кухню в поисках еды, которую не нужно готовить, а можно съесть сразу. Выбор пал на хлеб, колбасу и сыр. Егор только собирался сделать себе пару бутербродов, как в дверь снова позвонили. «Неужели вернулись?», — с ужасом подумал Океан, обречённо открывая замок. Но оказалось, что в жизни всё-таки есть справедливость, и его непрошеные утренние гостьи Оля и Наташа не вернулись уточнить, например, что такое «фаза плато» в потенциале действия рабочего кардиомиоцита. К счастью, на пороге стоял его приятель Руслан, который жил в соседнем подъезде.

— Это от тебя вышли две загруженные красотки с огромными от удивления глазами? — с восхищением спросил Руслан.

— От меня, — грустно согласился Океан.

— А чем занимались в столь ранний час, если не секрет?

— Не секрет — фармакологией. Ну, а потом, как водится, перешли на биофизику, биохимию и физиологию. Вообще-то, они сами виноваты — разбудили меня в десять утра. А я вчера ещё поздно лёг, и почти не спал этой ночью. Так что, сам понимаешь, — отыгрался на них по полной программе. Думаю, что в следующий раз они не станут меня будить утром в воскресенье.

— Понятно, — слегка разочарованно ответил Руслан.

— Заходи — чаю попьём с бутербродами, — пригласил приятеля Океан.

— Хорошо. Уже захожу. Где бутерброды?

Глава 7

Саратов, 20 февраля 2006 года (понедельник), 8:15.

Егор, как обычно, ехал на автобусе в университет. Сидя у окна, он решил немного подремать и закрыл глаза. Поскольку выходить нужно было на конечной, Егор совершенно не беспокоился по поводу того, что может проехать свою остановку. По дороге он заснул, но уже скоро резко проснулся, почувствовав дикую боль в спине. Егор вдруг почувствовал, что его позвоночник сломался сразу в нескольких местах от удара каким-то огромным предметом, а острые края сломанных тазовых костей разрезали внутренние органы и вызвали обширное кровотечение. Практически сразу добавилась мучительная боль в обеих ногах, словно по ним только что проехал грузовик. Егору даже показалось, что он слышит хруст ломающихся костей и визг тормозов, отчаянно борющихся с инерцией. Нижняя часть тела практически не ощущалась, а голова, напротив, буквально раскалывалась от боли, готовая взорваться и разметать частицы мозга и черепа по всему автобусу. Пол неумолимо уплывал из-под ног, а сознание уже готово было бесследно выскользнуть из пылающего мозга.

Сжав зубы и вцепившись в подлокотники, Егор неимоверным усилием воли заставил себя не потерять сознание и не обращать внимания на боль. «Не думай о боли! Боли нет!», — произнёс он про себя. И это немного помогло перевести дух и собраться с мыслями.

У Егора мелькнула запоздалая мысль: «Почему Ёжик молчит, ведь он сейчас должен чувствовать то же самое? Неужели от дома отъехали так далеко, что сигнал уже не проходит?». Но этот вопрос тотчас затерялся в потоке более насущных мыслей. Егор бегло осмотрел свои ноги, ощупал голову и спину, но не обнаружил никаких явных отклонений от нормы. Несмотря на это, боль в этих частях тела усиливалась, становясь совершенно нестерпимой. Егор абсолютно не понимал, что с ним сейчас происходит, и, что всё это значит. Это очень раздражало и начинало даже злить его, но через пару минут боль полностью исчезла так же внезапно, как и появилась. Это ещё больше озадачило Егора, который только-только овладел собой и начал контролировать свои ощущения. Осторожно разжав челюсти и выпустив из онемевших рук подлокотники, он в изнеможении откинулся на спинку кресла. Егор почувствовал, как пот тонкими струйками стекает с его лица и капает через расстёгнутую куртку на промокшую насквозь футболку. В побелевших пальцах постепенно восстанавливалось кровообращение, и цвет кожи быстро менялся на багрово-красный.

Около минуты Егор сидел без единого движения, закрыв глаза. Только после этого он заставил себя посмотреть вокруг. Однако, увидев картинку в своём окне, Егор сразу отпрянул назад. Его автобус медленно проезжал мимо жуткой аварии, которая, похоже, случилась только что. Пожилая женщина без признаков жизни лежала под колёсами огромного грузовика. Её ноги оказались раздавлены многотонной машиной, а вокруг головы растекалась лужа тёмно-красной крови.

Егор откуда-то точно знал, что эта женщина уже мертва. Ему было искренне жаль её, но уже ничего нельзя было сделать. По своему обыкновению Егор внешне почти никак не показал своего сожаления, поскольку не мог реально ничем помочь. Лишь привычная тоска в его глазах стала такой безысходной, что заметившему этот взгляд незнакомому мужчине, который сидел рядом, стало совершенно не по себе.

Смысл предыдущих пяти минут постепенно становился понятен. Было похоже на то, что невыносимые страдания, которые испытала эта несчастная женщина перед смертью, по какой-то причине пережил и он сам. Почему всё это случилось именно сегодня и не происходило никогда прежде, было загадкой. Было ли это случайностью, и будет ли повторяться в будущем? Егору уже совсем не хотелось никуда ехать даже с учётом того, что сегодня с утра на занятии по физкультуре должен был состояться долгожданный баскетбольный матч.

— Конечная, — сообщил водитель. — Не забывайте свои вещи в салоне.

Пассажиры автобуса заторопились к выходу. Егор с трудом поднялся со своего места и, слегка пошатываясь, последним вышел на улицу. Чуть помедлив, он всё-таки направился в сторону университета. Егор представил баскетбольную площадку, на которой должен был состояться сегодняшний матч, и его шаги непроизвольно ускорились. Желание хорошо сыграть в любимую игру пересилило усталость и плохое настроение от событий сегодняшнего утра. Егор искренне считал баскетбол лучшей игрой с мячом и поэтому накануне подготовил сюрприз не только своим соперникам, но и товарищам по команде. Теперь ему очень не хотелось, чтобы все усилия пропали даром.

Занятие по физической культуре уже подходило к концу, но обе команды даже и не думали расслабляться. Концовка упорного баскетбольного матча была в самом разгаре. За оставшуюся минуту ситуация могла в корне поменяться. Команда, за которую играл Егор, проигрывала два очка. Отзащищавшись на своём щите, он убежал в быстрый отрыв и получил мяч на стороне соперника. Резко остановившись перед дугой, Егор бросил мяч в кольцо, несмотря на мешавшего ему защитника. Бросок был совершён в высоком прыжке через поднятые руки высокого соперника. Это было очередное попадание Егора из-за дуги, которое вывело его команду вперёд за несколько секунд до окончания матча. Прозвучал финальный свисток. Игра закончилась победой команды Егора. Его приятели бурно поздравляли друг друга с волевой победой и довольные собой отправились в раздевалку. Команда соперников уже практически закончила выяснять, по чьей вине они проиграли, пропустив трёхочковый бросок на последних секундах игры. Проигравшие продолжали удивляться результативной игре Егора. Пообещав друг другу взять реванш на следующей неделе, они неохотно отправились в раздевалку.

Там вся команда Егора продолжала праздновать победу. Гвоздь высказался в своём стиле.

— Ну, ты сегодня и выдал — настоящий матч-концерт! Зажёг не по-детски, набрав больше половины очков нашей команды! В концовке ты вообще перешёл в режим «шоу-тайм»! Насколько я помню, раньше так хорошо в баскетбол ты не играл. Что ты ел сегодня на завтрак?

Океан не ответил на этот риторический вопрос, а лишь слегка улыбнулся и ещё раз поблагодарил партнёров по команде за то, что так часто его заигрывали в комбинациях.

Усталые, но вполне довольные собой Океан и Гвоздь вышли из спортзала на улицу. И только тогда Егор признался, что вчера он, готовясь к сегодняшнему матчу, прочитал в интернете несколько учебников по игре в баскетбол. Кроме того, ему удалось посмотреть в ускоренном режиме последние матчи между командами Национальной баскетбольной ассоциации. На вполне справедливое замечание Гвоздя «Хорош гнать!» Океан терпеливо объяснил, что это стало возможно лишь три дня назад. Имеющийся канал доступа в интернет существенно расширился по сравнению первоначальным, что повысило и без того неслабые способности.

По словам Океана, уже сразу после формирования симбиоза он вполне мог обходиться без монитора при пользовании интернетом. Теперь же после увеличения скорости беспроводного доступа в сеть, Егор получил возможность обрабатывать и запоминать огромный объём информации. Это и позволило ему показать сегодня свою лучшую игру.

Несмотря на объяснение, Гвоздь всё ещё сомневался, поскольку и до этого его приятель всегда отлично учился в университете. Однако следовало признать, что после знакомства с Ёжиком успеваемость Егора по всем предметам стала нарастать буквально в геометрической прогрессии. Раньше он мог за один вечер без проблем запомнить близко к тексту более ста страниц из любого учебника. Однако после того памятного вечера его ежедневным минимумом стали пять книг среднего объёма. Теперь же после повышения пропускной способности канала связи с Ёжиком, Егор мог прочитать за день до двух десятков книг, причём на различных языках.

Но не всё было так радужно и безмятежно. Впоследствии оказалось, что тот эпизод в автобусе, когда Океан ощущал дикую боль одновременно с другим человеком, находящимся поблизости, был не случаен. После этого памятного дня подобные ситуации стали периодически повторяться, поначалу сильно выматывая Егора. Он стал остро чувствовать чужую боль, как свою собственную, и ничего не мог с этим поделать. По результатам нескольких обследований в различных клиниках Егор получил заключение, что он практически здоров, если не обращать внимания на выраженное переутомление. Оказалось, что Ёжик чувствует то же самое. Доведённое до крайности сопереживание в отношении абсолютно незнакомых людей действовало угнетающе на обоих симбионтов.

— Похоже, с этим теперь ничего не поделаешь, — сказал ему Ёжик после очередного болевого приступа у них обоих.

— Да, похоже. Но, давай, во всём искать плюсы. Периодически возникающая сильная боль является стимулом для развития способностей по её самоконтролю, — возразил Егор.

— Теоретически да. Но, как ты себе это представляешь на практике?

— Помнишь, я рассказывал тебе, как это было в самый первый раз, и мне сразу удалось немного уменьшить болевые ощущения? — спросил Егор.

— Ты ещё спрашиваешь?! Конечно, помню. Даже во время твоего, как обычно скупого на подробности рассказа, я ощутил часть той боли, о которой ты говорил. Мне вполне хватило для начала. Даже две колючки сразу отпали, — сообщил возбуждённый Ёжик.

— Так вот. Наметился определённый прогресс в этом направлении. Отдельное спасибо за это Гвоздю, который в своё время указал правильный путь. С каждым следующим разом контролировать болевые ощущения у меня получается всё лучше и лучше. Ты и сам, наверняка, это уже заметил, верно?

— Конечно. Только я по своей наивности думал, что это я так хорошо адаптировался к боли, что стал её меньше чувствовать. Спасибо, что просветил, — с лёгким разочарованием ответил Ёжик.

— Думаю, что со временем я смогу снизить болевые ощущения до приемлемого уровня, который не будет так сильно выматывать нас обоих, как теперь. По крайней мере, я тебе обещаю, что сделаю для этого всё возможное.

— Это было бы очень кстати, учитывая то, как много боли вокруг нас. Раньше мы с тобой её не замечали и спокойно проходили мимо (в том смысле, что ты проходил, а я оставался на месте). Теперь же просто так не отделаешься — приходится тоже пострадать за компанию.

— Всё верно. Теперь я стал по-другому относиться к окружающим, потому что чужая боль — это моя боль. И эта расхожая фраза, над которой в душе посмеивается большинство людей, стала для меня суровой реальностью. Похоже, эта гипертрофированная способность к эмпатии является побочным эффектом нашего с тобой симбиоза. Ещё раз убеждаюсь, что за всё хорошее в жизни приходится, так или иначе, платить. Но я ни о чём не жалею. А ты?

— Мог бы и не спрашивать. Конечно, нет. Симбиоз, как ты знаешь, это взаимно полезная форма жизни двух различных организмов. Если взять меня, то благодаря тебе я получил самые разнообразные ощущения, которые ранее были недоступны. Кроме того, твой нестандартный стиль мышления с явным перекосом в сторону наглядно-образного помог преодолеть ограничения, накладываемые моим растительным происхождением. Другими словами, я значительно расширил свой горизонт, хотя он и сразу после мутации был не сильно узким.

Уже через три месяца Океан сдержал своё слово, научившись довольно сносно контролировать болевые ощущения. Ёжик был несказанно рад этому обстоятельству, что проявилось в увеличении количества его колючек.

Глава 8

Саратов, 18 июня 2006 года (воскресенье), 12:00.

Егор давно мечтал отметить свой день рождения в какой-нибудь экзотической стране. По разным причинам до сих пор это не удавалось сделать. Основным препятствием было то, что в день его рождения, как правило, экзамены ещё не заканчивались, а сдавать их досрочно не хотелось из-за дурного предчувствия. Многие знакомые студенты пытались заранее сдать сессию, чтобы летом работать в приёмной комиссии или пораньше куда-нибудь уехать. Однако чаще всего они получали не ту оценку, на которую рассчитывали. Всё-таки сказывались сжатые сроки подготовки.

В этом учебном году в связи с появлением у Егора новых способностей всё сложилось как надо. Было принято вполне логичное решение о досрочной сдаче экзаменов за третий курс, а дурные предчувствия остались в прошлом. Теперь Егор был абсолютно уверен в своих силах. Разумеется, все экзамены были сданы блестяще. Причём один из преподавателей был настолько поражён объёмом и глубиной познаний Егора по своему предмету, что во время экзамена попросил разрешения записать на видеокамеру часть его ответа для своего личного архива.

Ещё одну проблему, которая раньше была неразрешима, в этом году также удалось преодолеть с помощью новых способностей. Как это часто случалось с Егором до этого, всё решил случай. Деньги на поездку были заработаны совершенно неожиданно.

О том, что компания «Нефть Поволжья» проводит конкурс на лучший дизайн корпоративного сайта, Егор узнал от своего соседа, встретив его во дворе. Алексей рассказал тогда, что его отец задумал масштабный ребрендинг своей компании, в рамках которого будет полностью переделываться и веб-сайт. Егор сразу решил участвовать в конкурсе, хотя имел очень отдалённое представление о работе программиста. Тем не менее, за последующие несколько дней он смог освоить большинство аспектов современного веб-дизайна.

На предварительном собеседовании Егору пришлось скромно умолчать о том, что этот проект будет его дебютом в качестве разработчика сайта. Однако в конкурсе он обошёл свыше двухсот более опытных претендентов, выполнив все тестовые задания прямо в «Блокноте» за четверть отведённого времени. Попутно Егор оптимизировал код чужих библиотек.

Согласно условиям трудового договора на выполнение заказа отводилось две недели. Когда Егор уже через два дня показал руководству компании полностью работающий сайт, то этим произвёл настоящий фурор в отделе информационных технологий. Весь код, написанный Егором, был хорошо оптимизирован. В связи с этим страницы сайта открывались очень быстро в любом браузере даже при невысокой скорости подключения к интернету. Дизайн получился выше всяких похвал. Он оказался настолько лёгким и ненавязчивым, что воспринимался как единственно правильный.

В техническом задании руководство компании прямо указывало на то, что сайт должен работать на двух языках — русском и английском. Однако Егор решил сделать поддержку десяти наиболее распространённых в мире языков, в том числе русского, английского и китайского. В качестве основы сайта была заново написана платформа, позволяющая каждому подразделению компании самостоятельно обновлять информацию своего раздела на русском языке. Далее система в автоматическом режиме корректно переводила текст соответствующих разделов на остальные девять языков.

Руководство компании было настолько впечатлено новым корпоративным сайтом и сроками его разработки, что выплатило двойной гонорар. И даже бухгалтерия не сильно возмущалась по этому поводу.

— На моей памяти это лучший дизайн сайта в истории нашей компании! — с удовольствием сообщил технический директор.

— Спасибо! Это лучшая оценка моей работы! — просиял Егор, услышав новость о сдаче проекта.

Кроме того, узнав о том, как именно Егор хотел бы провести свой день рождения в этом году, технический директор компании посоветовал ему съездить в Малайзию.

— Посмотрите Куала-Лумпур — не пожалеете, — сказал он Егору, крепко пожимая руку на прощание.

Таким образом, больше не осталось никаких препятствий к тому, чтобы отметить день рождения в экзотической стране, на роль которой полностью подходила Малайзия.

Глава 9

Куала-Лумпур, 20 июня 2006 года (вторник), 19:00.

До начала сольного концерта группы «The Dot» оставалось два часа. Эмилия Койвисто, стоя в гримёрке, ещё раз посмотрела на себя в зеркало и опять не смогла сдержать улыбку. В этот раз стилисты превзошли самих себя. Концертный облик Эмилии получился незабываемым. На её лице выделялись пять белых лучей от левого глаза, идущих влево и вниз, словно лепестки ромашки от солнца. Длинные ресницы прикрывали большие и грустные глаза, которые с иронией, а чаще с тоской смотрели внутрь себя. Шкодная, слегка порванная чёлка заканчивалась на уровне глаз, а сверху обрамлялась широкой полосой серебристого меха, окружавшего голову, словно повязка. В ушах были серёжки разного цвета, размера и материала: слева — в виде больших деревянных колец, вложенных друг в друга, с длинными нитками маленьких шариков, а справа — небольшая серебряная подвеска с тонкими нитями в виде кисточек. Чёрная обтягивающая майка с узкими бретелями заканчивалась намного ниже пояса, прикрывая перламутровые концертные легинсы с серебристой вышивкой. Довершали облик невысокие замшевые сапоги серого цвета с небольшими бантиками по бокам.

Эмилии хотелось создать неповторимый сценический образ, в котором сочетались бы элементы зимней одежды, дающей иллюзию защищённости от внешнего мира, и открытой летней — как символа ранимости и уязвимости человека. Несмотря на, казалось бы, противоречивые решения, задуманное удалось полностью воплотить в образе хрупкой финской девушки, которая на своих открытых плечах несёт всю тяжесть ответственности за будущее своей планеты.

«И почему это я должна отвечать за всю планету?! Я на такое не подписывалась. И вообще, у меня концерт уже скоро», — вдруг подумала она, но тут же мысленно возразила сама себе, — «Если не я, то кто спасёт этот мир от неминуемой гибели».

Эмилия уже давно ощущала, что скоро произойдёт нечто важное, что навсегда изменит её саму и окружающих. И это событие поставит на карту всё — не только её собственную жизнь, но и жизнь всей планеты. До сих пор интуиция Эмилии всегда давала точный ответ на самые разнообразные вопросы. Но на этот раз было совершенно неясно, что это за событие, и на чьей стороне будет сама Эмилия, когда всё произойдёт. Оставались лишь смутные догадки и сомнения, от которых становилось ещё тревожнее и тоскливее. Мысль о том, что Земле грозит скорая гибель, внезапно пришла ей в голову. Однако эта глупость была отброшена в сторону вопреки истошным крикам никогда не ошибавшейся до сих пор интуиции.

Взяв свою любимую электрогитару в жёлто-чёрных цветах, она вышла из гримёрки и отправилась на сцену, где техники заканчивали настраивать аппаратуру. Барабанщик был уже на своём месте и играл соло одной из композиций. Басист, увидев Эмилию, не сразу смог подключить гитару. Затем, когда он с трудом оторвался от изучения нового имиджа солистки группы, ему всё-таки удалось вставить штекер в розетку. После этого соло на барабанах дополнилось сочными звуками бас-гитары. Эмилия заняла своё место у микрофона, привычным движением на ощупь подключила гитару и проверила её настройку. Переглянувшись с барабанщиком, она знаком попросила его остановиться и начать первую композицию. Начался отсчёт, а потом зазвучала музыка.

Во время исполнения песни Эмилия полностью погрузилась в свои переживания и больше, чем обычно, оторвалась от окружающей действительности. Закончив петь, она закрыла глаза и продолжала играть на гитаре очень выразительный проигрыш. Эмилия полностью отпустила свои мысли на волю, пока руки продолжали делать то, что умели лучше всего на свете. На последнем аккорде она почувствовала острую боль в указательном пальце левой руки и открыла глаза. Гриф гитары и струны гитары были окровавлены. По ощущениям Эмилии прошло не более пяти минут от начала репетиции. Когда последние звуки музыки стихли, барабанщик с басистом удивлённо посмотрели на неё.

— Ты помнишь, что раньше мы исполняли эту композицию за пять с половиной минут. А теперь эта песня длилась пятнадцать и, если бы не твой палец, то мы бы, наверное, ещё не закончили. Эмилия, что происходит? — обратился к ней басист.

— Пока не знаю, но, похоже, нечто важное уже произошло, — странно ответила она.

— Ты про свой палец? — спросил барабанщик.

Эмилия вспомнила про кровь на струнах и грифе гитары. Она с любопытством посмотрела порезанный струной палец, который всё ещё продолжал кровоточить. Капли крови падали на пол.

«Теперь концерт придётся отменять из-за собственной глупости и постоянного витания в облаках», — с обречённостью подумала она, сжав окровавленную ладонь в кулак.

Эмилия вновь почувствовала острую боль в порезанном пальце. Сильное жжение быстро распространилось по руке, а затем и по всему телу. Внезапно неприятные ощущения прекратились. Кровотечение постепенно остановилось, а перед глазами Эмилии замелькали мушки. Пол стал уплывать из-под ног, а мысли медленно, но неуклонно угасали. Раздался дикий звук падающей на пол электрогитары, и Эмилия Койвисто без сознания рухнула на сцену.

Она очнулась на диване в своей гримёрке. Вокруг стояли испуганные музыканты и продюсер группы. Рядом сидел пожилой доктор и мерил давление пострадавшей. Следов крови уже не было, а порезанный палец был забинтован и практически не болел. Внезапно Эмилии захотелось всех выгнать и остаться одной. Она так и сделала, несмотря на удивление окружающих и протесты пожилого доктора.

Закрыв дверь на замок, Эмилия неожиданно для себя достала свой концертный комбинезон тёмно-красного цвета и стала переодеваться. Затем она взяла с подставки катану, которую все почему-то принимали за сувенир, подаренный кем-то из поклонников. После нескольких молниеносных движений подброшенный в воздух шёлковый платок превратился в десятки мелких лоскутов на полу. Эмилия аккуратно положила меч в длинную подарочную коробку, хорошо спрятав его между ярко-красных роз. Сквозь прозрачную крышку ничего, кроме цветов, видно не было. Взяв коробку подмышку, Эмилия покинула гримёрку и, не торопясь, вышла на улицу.

Глава 10

Куала-Лумпур, 21 июня 2006 года (среда), 12:00.

Егор решил отказаться от своего имени в пользу позывного Океан хотя бы на время каникул. Он всё в большей степени ощущал себя именно Океаном, чем Егором. То же самое уже довольно давно произошло и с его приятелем Славой, сейчас больше известным по своему позывному Гвоздь, который ему, кстати, очень подходил. Конечно, Океан не мог отправиться в Малайзию без своих верных друзей — Гвоздя и Ёжика, которые с радостью приняли это заманчивое предложение, тем более что Гвоздь ради такого дела договорился сдать часть своих экзаменов уже после возвращения домой.

Поселившись в двухместном номере отеля в центре Куала-Лумпура, приятели решили прогуляться по улицам и осмотреть центр города. Однако потом Ёжик изъявил желание остаться в номере, сославшись на слишком жаркий и влажный климат. Океан с Гвоздём не возражали, хотя каждый про себя подумал, что кактусу жаркий климат должен быть, так сказать, по барабану. На это Ёжик мысленно возразил Океану, что акклиматизацию и адаптацию к смене часовых поясов пока ещё никто не отменял. Это было справедливо, но Океан точно знал, что Ёжик остался в номере по другой причине — он хотел тщательно просканировать окрестности на предмет наличия электроники вокруг отеля. Ведь не так часто удаётся переместиться на новое место, где так много интересного, и такой быстрый доступ в сеть.

Пока Океан общался с Ёжиком, Гвоздь уже спустился в холл и сидел в удобном кресле. Он с удовольствием рассматривал шикарный интерьер отеля и с интересом прислушивался к незнакомой речи постояльцев. Увидев Океана, выходящего из лифта, Гвоздь улыбнулся, но, начав присматриваться к надписи на футболке своего друга, становился всё более и более напряжённым.

— Ну, и что же тебя во мне так испугало? — с иронией спросил Океан, подойдя поближе.

Футболка, которая вызвала такую неожиданную реакцию Гвоздя, была очень стильной — правильного чёрного цвета с надписью на английском языке «Моя работа настолько секретна, что иногда я и сам не знаю, что я делаю». Правда, там же красовались мелкая надпись «Израильские вооружённые силы» и соответствующий логотип. Но на это Океан почти никогда не обращал внимания. Он решительно недоумевал, что могло быть не так с его одеждой. Наконец, Гвоздь, перестав прожигать его взглядом и немного успокоившись, всё объяснил.

— Похоже, ты не в курсе, но государство Малайзия не имеет дипломатических отношений с государством Израиль. Более того, малайцы крайне не любят израильтян и, наоборот, израильтяне очень не любят малайцев. Любая пропаганда Израиля, а, тем более, его вооружённых сил, в Малайзии расценивается как личное оскорбление. Кроме того, это может спровоцировать агрессивную реакцию со стороны местного населения. Могут просто убить за это. Поэтому разгуливать по Куала-Лумпуру в футболке с надписью «Израильские вооружённые силы» крайне опрометчиво.

— Спасибо, что просветил. Главное, что вовремя, — ответил Океан и, пока его никто не увидел в таком виде, без разговоров отправился в номер переодеваться.

— Похоже, что кто-то давно не выходил из своего танка, — улыбаясь, вполголоса пробормотал Гвоздь, окончательно успокоившись.

Когда Океан вернулся через несколько минут, Гвоздь снова стал его придирчиво осматривать со всех сторон и внимательно вчитываться в надписи на новой футболке. На этот раз она оказалась правильной — ярко красного цвета с символикой баскетбольного ЦСКА2.

— Ну как, подойдёт? Что скажет наш уважаемый эксперт относительно профессионального баскетбольного клуба ЦСКА в свете малайзийско-израильских отношений? — с иронией спросил Океан.

— Теперь всё в порядке. Баскетбол — это без сомнения лучшая игра с мячом. Конкретно против ЦСКА я ничего не имею, да и малайцы, насколько я знаю, тоже, — серьёзно ответил Гвоздь, закончив обстоятельный осмотр.

— Вот и хорошо, что теперь с моим имиджем всё в порядке, — улыбнулся Океан. — Теперь мы можем идти?

— Кстати, ты зря иронизируешь. Тебя могли бы здесь в твоей любимой чёрной футболочке и убить — совсем мёртвый был бы, — добавил Гвоздь, произнеся вторую часть фразы с характерным кавказским акцентом.

Океану нравился артистизм Гвоздя. Это всегда было очень уместно, мгновенно разряжало обстановку и улучшало настроение всем окружающим. Кроме того, шутки в исполнении Гвоздя никогда не были шаблонными или пошлыми. Они всегда шли из глубины души, были по-настоящему смешными и очень точно подходили к каждой конкретной ситуации. Океан разделял мнение, что чувство юмора — это то качество, которое сложно прибрести, если его нет изначально. У Гвоздя чувство юмора без сомнения было великолепным.

Приятели отправились осматривать центр города. Заметные издалека знаменитые башни-близнецы, словно магнит, притягивали туристов. Было решено непременно забраться наверх. Однако уже на подходе к башням выяснилось, что очередь из желающих осуществить то же самое огромна, и, что занимать её надо было с раннего утра.

— Эх, видно не судьба, — разочарованно изрёк Гвоздь.

— Да уж. А я-то думал, что только у нас везде очереди. Кстати, а что это за башня, напротив близнецов? — спросил Океан.

— Это местная телебашня. Предлагаешь попытать счастья там? — поинтересовался Гвоздь.

— А почему бы и нет? Оттуда можно будет хорошо рассмотреть башни-близнецы. Да и весь город будет как на ладони. Посмотри, телебашня намного выше остальных зданий, — сказал Океан, и они отправились к её подножью.

Океан и Гвоздь, пройдя внутрь телебашни, купили билеты и заполнили информированное согласие на предмет того, что они психически здоровы. Более того, оба подтвердили, что пока не собираются прыгать вниз с открытой смотровой площадки, расположенной на вершине башни. Служащий вручил каждому из посетителей маленькую бутылку воды, чтобы суровые малайзийские ветра на высоте двести семьдесят шесть метров не вызвали обезвоживания.

— Однако! Какая трогательная забота о туристах, — с иронией сказал Гвоздь.

— Так и есть. Но о себе они тоже позаботились — мы же с тобой подписали информированное согласие, — ответил Океан.

— Ладно. Раз подписали, то сегодня, так уж и быть, прыгать вниз не будем, — улыбнулся Гвоздь, входя в лифт.

Ускорение практически не ощущалось, и менее чем через минуту приятели уже выходили из скоростного лифта на открытую смотровую площадку. Вид, открывшийся взгляду, по-настоящему завораживал. Океану захотелось замереть на месте и продлить этот удивительный миг. В очередной раз он безнадёжно пожалел, что не может нажать на паузу и хотя бы на короткое время остановить течение времени. Очень не хотелось чем-то нарушить всю величественность момента. Поэтому приятели, не сговариваясь, молча, стояли на смотровой площадке, пытаясь до конца прочувствовать эти чудесные мгновения своей жизни.

Весь Куала-Лумпур был как на ладони. Расположившиеся рядом башни-близнецы блестели в свете заходящего солнца, словно цельнометаллические конструкции. Множество небоскрёбов компактно расположились в центре большого города. Вдалеке виднелся силуэт вертолёта. Постепенно загорались огни вечернего Куала-Лумпура, от чего вид становился ещё более завораживающим. Океан и Гвоздь медленно обходили телебашню по круговой смотровой площадке, останавливаясь у ограждения и любуясь пейзажем вокруг. Было очень интересно рассмотреть окружающие строения с их ночной подсветкой в подзорные трубы, которые были предусмотрительно установлены на смотровой площадке.

— Ну, как мы себя чувствуем в собственный день рождения? Сбылась мечта, или чего-то всё-таки не хватает? — с хитрой улыбкой поинтересовался Гвоздь.

— Чувствуем себя хорошо. Ничего не болит. Но, как ты правильно сказал, чего-то или, может быть, кого-то не хватает на этом празднике жизни, — задумчиво ответил Океан, смутно предчувствуя какое-то важное событие, которое вот-вот должно было произойти.

— В таком случае категорически поздравляю тебя с днём рождения! Надеюсь, что отмечаем его не в последний раз! — с выражением сказал Гвоздь, по-своему расценив задумчивость друга.

Тем временем ночные огни зажглись по всему городу. Подсветка башен-близнецов впечатляла, от чего они ещё более казались металлическими. Ветер приятно обдувал лицо и руки.

— Бутылка с водой здесь, оказывается, — весьма полезная вещь, — признал Гвоздь, открывая крышку.

Океан тоже сделал несколько глотков и передал свои ощущения от увиденного Ёжику. Он остался в номере, и, к сожалению, не мог насладиться этой красотой.

— Действительно красиво. Но судя по тому, что в твоей бутылке почти не осталось воды, ветер должен быть очень сильный, — ответил Ёжик.

— Жаль, что тебя сейчас нет с нами. А ветер действительно сильный — ты прав. Но прохлада очень приятна, особенно по сравнению с изнуряющей жарой внизу, — подтвердил Океан.

— Извини, что не в тему, но я обнаружил в трёх километрах от нашего отеля нечто такое, что тебя, наверняка, заинтересует, — загадочно сообщил Ёжик.

— Принято. Мы с Гвоздём уже скоро вернёмся. Будь на связи, — мысленно ответил Океан, направляясь к приятелю, который, забыв о времени, увлечённо продолжал фотографировать окрестности.

После возвращения с прогулки день рождения Океана был торжественно отпразднован уже в полном составе вечером того же дня. В номер отеля было заказано не только многочисленное угощение для людей, но специальная минеральная вода для Ёжика, что его сильно порадовало. Спиртное ни Океан, ни Гвоздь принципиально не пили, привычно мотивируя это тем, что и своей дури у каждого из них предостаточно. Только в конце ужина Ёжик сообщил своим приятелям новость, которая должна была их заинтересовать. После того, как сообщение было принято, у Океана и Гвоздя сразу же пропал аппетит. Теперь они поняли, почему Ёжик тянул до последнего момента, и были благодарны ему за это.

— На расстоянии около трёх километров отсюда находится какой-то странный объект. По непонятной причине внутри него я не могу обнаружить ни одно электронное устройство. Вариантов здесь может быть несколько, но все они сводятся к двум основным. Во-первых, возможно, что это старое заброшенное здание, где действительно нет ничего, кроме пола, стен и потолка. Но, согласно карте, в этом месте расположен деловой центр, в котором электроники должно быть навалом. Второй вариант более вероятен — те, кто находятся внутри объекта, не хотят, чтобы их обнаружили. Кто это такие, и почему они скрываются, совершенно непонятно. В любом случае всё это очень подозрительно, — сообщил Ёжик и умолк.

— Мне кажется, что ты излишне насторожен, — сказал вслух Егор. — Ты ещё не забыл, что мы сейчас на отдыхе, и всякие подозрительные объекты нас не должны волновать?

— Про отдых я, конечно, помню. Но такое со мной случается впервые. Попробую ещё раз поискать в интернете информацию об этом здании, — ответил Ёжик и снова пропал из эфира.

— Похоже, что наш колючий друг слегка перегрелся на солнце, — высказался в своём стиле Гвоздь. — Если так рассуждать, то можно дойти и до теории всемирного заговора с секретным центром в отдельно взятой Малайзии. Давайте, лучше пиццу закажем?

— Всё-таки — второй вариант, — печально сообщил Ёжик, снова вернувшись на связь. — Мне удалось перехватить очень слабый радиосигнал, исходящий из этого странного здания. Он длился всего две секунды, но и этого оказалось вполне достаточно. Похоже, они не сильно опасаются утечки информации. Шифрование совершенно не используется, если не учитывать то, что сообщение транслируется на очень странном языке, для которого нет описания в интернете. Однако, судя по тому, что сигнал так быстро прервался, это похоже на банальное нарушение техники безопасности.

— И о чём же говорится в этом сообщении? — поинтересовался Гвоздь.

— Лингвист из меня, прямо скажем, неважный. Да ещё и для этого языка совершенно не нашлось аналогов, — начал заранее оправдываться Ёжик. — Я лишь попытался расшифровать этот набор бессмысленных звуков. Не уверен, что мне это удалось, но по какой-то причине я всё-таки смог понять отдельные слова в этом странном наборе звуков.

— Ёжик, не тяни уже. Скажи прямо, о чём там речь? — попросил Океан, начиная терять терпение.

— Ладно. Они открытым текстом сообщают следующее. Цитирую: «… фаза завершить операция. Контроль станция под наш двенадцать. Поражение на электроника оборудование радиус перенастройка максимальный. Без персонал осложнение проходит вербовка. Позиция и клон на сигнал находится о фаза следующий начало. Вторжение…», — передал своё сообщение Ёжик.

Океан, разумеется, первым получил эту информацию, но внешне никак не отреагировал. Гвоздь, уже давно договорившийся с Ёжиком о приёме сообщений на свой пейджер, прочитал то же самое с экрана и сильно помрачнел.

— Да, Ёжик… Переводчик из тебя и в самом деле не получится, — сказал Гвоздь. — И ради этого ты позвал нас поскорее вернуться в номер? Мягко говоря, это какая-то бессмысленная каша из слов. Ты хоть сам-то понял, что они хотели сказать?

— Конечно. Перевожу на русский литературный: «…фаза операции завершена. Двенадцать станций под нашим контролем. Оборудование перенастроено на максимальный радиус поражения электроники. Вербовка персонала прошла без осложнений. Клоны находятся на позиции и ждут сигнала о начале следующей фазы. Вторжение…».

Вот теперь сообщение вызвало эффект упавшей, но ещё не взорвавшейся бомбы. Все заметно напряглись, серьёзно обдумывая сказанное.

— Если это не игра или какие-либо учения, а то, о чём я думаю, — нарушил довольно долгое молчание Океан, — то ситуация крайне нестандартная. В любом случае, я думаю, что мы очень скоро узнаем, что это было, из ближайших новостей. А, если по этому поводу будет тишина, то будем считать, что Ёжик излишне мнителен, и ему следует побольше отдыхать.

— Если же это всё-таки вторжение, то, кто такие эти злобные типы, которые решили провернуть такое? — сказал Гвоздь, обводя остальных своим пронзительным холодным взглядом.

— А ещё лично мне крайне интересно, зачем им всё это понадобилось? И вообще, люди ли это, учитывая малознакомый даже Ёжику язык и поставленную ими цель? — произнёс Океан.

Он постепенно выходил из оцепенения и с запоздалым сожалением пытаясь понять, почему он сам в отличие от Ёжика до сих пор не удосужился просканировать окрестности.

— Лучше бы ты не занимался сейчас бесполезным самоедством, а подумал бы над тем, что ещё можно сделать в данной ситуации, — обратился Ёжик с деловым предложением к Океану. — Ты первый раз за границей, тем более, в свой день рождения. Разумеется, тебе слегка снесло крышу от новых впечатлений, и ты на несколько часов утратил бдительность. Всё это вполне понятно и объяснимо. И, как ты заметил, я не стал заранее сообщать тебе эту новость, чтобы мы все успели нормально отпраздновать твой день рождения. И согласись, ведь хорошо, что мне эти ваши башни-близнецы оказались параллельны? — продолжал успокаивать Ёжик раздосадованного Океана.

— Ценю твою заботу. Спасибо, — искренне ответил Океан, всё-таки начав тщательное сканирование местности.

— А теперь, когда Океан уже почти перестал себя грызть и способен нормально думать, пусть Ёжик сообщит нам, что ещё ему известно о предстоящем нападении, — с расстановкой произнёс Гвоздь.

Глава 11

Куала-Лумпур, 22 июня 2006 года (четверг), 09:30.

Эмилия шла по утреннему Куала-Лумпуру. Небольшая популярность в Малайзии группы «The Dot» позволяла спокойно идти по улице, не боясь навязчивого внимания со стороны поклонников. Необычный внешний вид Эмилии привлекал пристальное внимание прохожих, которые, забыв, что спешат на работу, оборачивались и подолгу смотрели ей вслед. Стильный красный комбинезон и белые кроссовки хорошо дополняли друг друга, создавая образ очень привлекательной спортивной девушки, которая не спеша прогуливается по улицам города.

Эмилия отчётливо ощущала, что нечто важное продолжает происходить прямо сейчас. Внешне она была абсолютно спокойна, хотя ощущала внутреннее напряжение и дискомфорт. Словно что-то чужое было внутри и ограничивало её свободу. Она снова и снова задавала себе одни те же вопросы: «Куда и зачем я иду? Для чего я надела этот красный концертный комбинезон? Почему я взяла с собой коробку с цветами и положила в неё меч?» Ответов на эти вопросы не было. Всё казалось странным, но было стойкое ощущение, что уже очень скоро многое станет понятным.

Ещё минуту назад Эмилия не знала, куда идёт. Но теперь она уверенно вошла в один из отелей в центре Куала-Лумпура и сразу же направилась к стойке регистрации. Пристально посмотрев на обоих менеджеров, Эмилия на секунду ввела их в оцепенение, которое затем быстро сменилось крайне благожелательным и даже покорным отношением. Пользуясь этим, она беспрепятственно прошла за стойку, затем вошла в базу данных отеля и нашла там информацию о номере 503, в котором проживали туристы из России Егор Волков и Вячеслав Строев.

Рядом с именем каждого из них была фотография, которую, сделали при заселении. Несмотря на посредственное качество изображения с веб-камеры, можно было достаточно хорошо рассмотреть молодого человека в чёрном, который держал в руке горшок с кактусом. Прежде всего, в глаза бросалось сочетание холодной решимости и отстранённости в выражении лица. Другой молодой человек на фотографии улыбался, но в его взгляде также была полная решимость и уверенность в собственных силах.

«Какие симпатичные и мужественные ребята. Как жаль, что я зачем-то должна их убить. Теперь понятно, для чего мне нужен этот меч, который лежит в коробке с цветами. Кстати, почему я должна кого-то убивать? И почему я беспрепятственно копаюсь в компьютере отеля, а сами сотрудники безмолвно стоят у стены с таким покорным выражением лица? Один из этих молодых людей на фото держит в руке кактус, словно это одушевлённый предмет», — думала Эмилия, направляясь в помещение службы безопасности. Там она перенастроила систему видеонаблюдения отеля, во-первых, удалив все файлы со своим изображением, а во-вторых, отключив запись с некоторых камер. В течение двадцати минут на мониторах службы безопасности должны были теперь циклически воспроизводиться записанные ранее фрагменты. Проигнорировав лифт, Эмилия начала подниматься по лестнице отеля на пятый этаж.

Она вдруг захотела бросить коробку и убежать отсюда далеко-далеко. Но, сделав несколько безуспешных попыток, Эмилия поняла, что это совершенно бесполезно. Словно кто-то невидимый держал её в строгих рамках, не давая сильно отклониться от заданного ранее курса. Ничего больше не оставалось делать, как продолжать подниматься наверх. Горничные, встречавшиеся ей по дороге, реагировали так же, как и сотрудники службы безопасности — сначала на секунду замирали, а потом становились спиной к стене и покорно улыбались. Всё казалось абсолютно нереальным, словно происходило во сне.

На четвёртом этаже Эмилия почему-то остановилась и невольно посмотрела вдоль коридора. Её внимание привлекла маленькая девочка лет пяти, которая сидела на полу с игрушечным кенгурёнком, крепко прижимая его к себе одной рукой. Девочка посмотрела в ответ с безмолвным криком о помощи, не двигаясь с места. Эмилия подошла к ней и присела на пол рядом. Оказалось, что девочка не могла попасть в свой номер из-за захлопнувшейся двери. Её родители всё ещё спали в номере и не слышали стука своей дочери в дверь. Эмилия погладила ребёнка по голове и знаком попросила отойти в сторону. От удара ногой дверь в номер распахнулась, впустив испуганную девочку внутрь.

Проснувшиеся родители девочки никак не могли понять, почему дверь их номера распахнута, а на пороге стоит незнакомая девушка в красном комбинезоне и с ненавистью смотрит на них своим пылающим взглядом. Увидев заплаканную дочь, вбежавшую в номер, испуганные родители поймали её в свои объятья. Они не заметили того, как таинственная незнакомка, без ключа открывшая их номер и вернувшая им ребёнка, исчезла так же внезапно, как и появилась.

Глава 12

Куала-Лумпур, 22 июня 2006 года (четверг), 10:15.

Ёжику было известно достаточно много по теме, которая теперь неожиданно стала доминантной для всех собравшихся в гостиничном номере. Всю ночь накануне он передавал на стоявший в комнате телевизор информацию о подробностях готовящегося нападения. Гвоздь давно уже отложил в сторону свой пейджер из-за постоянного переполнения памяти и теперь внимательно слушал Ёжика по телевизору.

— Надеюсь, все знают, что такое радиоэлектронная борьба или сокращённо РЭБ? — задал вопрос Ёжик.

Гвоздь не знал, в чём сразу же честно признался. Океан, хоть и был в курсе, но готов был послушать лишний раз.

— Так вот, — продолжал Ёжик голосом телевизионного громкоговорителя, — радиоэлектронная борьба ведётся рядом технологически развитых стран уже довольно давно. В далёком тысяча девятьсот четвёртом году русским морякам впервые удалось успешно использовать РЭБ против японских кораблей, что позволило отразить атаку вражеских орудий. В наше время во многих странах мира созданы и функционируют подразделения, называемые РЭБ-войсками. Так вот, сначала я предполагал, что готовящееся вторжение является операцией одной из стран, которая имеет подобные подразделения. Но, во-первых, зачем какой-то одной стране уничтожать всю электронику на планете, а во-вторых, каким образом планируется это сделать — ведь современные РЭБ технологии не позволяют пока осуществить задуманное за столь короткое время.

Океан подошёл к столу и открыл бутылку минеральной воды без газа, предназначенной для Ёжика, и залпом выпил половину. Оставшейся водой он бережно полил землю в цветочном горшке, в котором обитал Ёжик.

— А за это наше отдельное вам спасибо, — поблагодарил Ёжик и продолжил: — Так вот, я пришёл к выводу, что готовящееся нападение организовано не какой-то отдельной страной и даже не коалицией стран. Скорее всего, это дело рук или других частей тела чужих, прилетевших сюда в поисках пригодной для обитания планеты. Но вот ведь незадача — планета оказалась уже занята людьми. Похоже, что эти чужие всерьёз решили вернуть нашу цивилизацию в каменный век, лишив нас всей электроники, которая, как вы знаете, сейчас контролирует практически всё. На чём основан мой вывод о том, что вторжение готовится именно чужими? — задал очередной риторический вопрос Ёжик.

— А действительно, на чём основано твоё предположение? — спросил Океан.

— Всё очень просто, — ответил Ёжик голосом телевизора, который почему-то сначала вдруг захрипел, а потом вообще выключился.

— Что за дела? — возмущённо спросил Гвоздь, поворачиваясь поочерёдно, то к Ёжику, то к Океану. — Я только от пейджера начал отвыкать, а тут телевизор сломался.

В дверь номера постучали. Океан захотел спросить совета у Ёжика — стоит ли сейчас открывать дверь или нет? Однако вместо уже ставшего привычным мысленного общения со своим другом сейчас ничего не произошло. Либо Ёжик молчал, что было на него не похоже, либо передача данных кем-то или чем-то блокировалась.

— Странно всё это, — переглянулся Океан с Гвоздём. — Ёжик не отвечает.

— Так дверь-то будем открывать или нет? — поинтересовался Гвоздь, попутно удивляясь излишней мнительности друга. — Может это горничная пришла делать уборку в номере, а мы сидим тут и молчим, как рыбы.

— Ну, если ты так переживаешь за горничную, то, давай, откроем, хотя мне всё это очень не нравится, — сказал Океан и пошёл к двери.

В дверном проёме стояла ослепительно красивая девушка, которая явно не была горничной. Она была одета в стильный ярко-красный комбинезон с чёрными и белыми вставками. Через расстёгнутую почти до пояса молнию и из-под завёрнутых до локтей рукавов комбинезона была видна белая кружевная водолазка. На ногах были столь же белые кроссовки с разноцветными шнурками, а в блестящих чёрных волосах, заканчивающихся немного выше плеч, поблёскивала большая серебристая заколка. В руках девушка держала длинную прозрачную коробку с красными розами. Самым необычным во внешнем виде нежданной гостьи были её глаза — пронзительные, но, вместе с тем, немного грустные и как бы обращённые внутрь себя. Девушка явно была не местной, о чём свидетельствовали её лицо с высокими скулами и характерный разрез серых глаз, которые почему-то показались Океану финскими. От этой девушки повеяло чем-то очень далёким и холодным.

— Привет. Мы вроде бы цветы не заказывали, — сказал по-английски Океан и вежливо улыбнулся.

— Привет, — ответила незнакомка с лёгким финским акцентом. — Цветы — это подарок, — сказала она и, протянув Океану коробку, слегка приоткрыла её со своей стороны.

Океан с удивлением принял этот необычный подарок, и ещё больше удивился, когда в руках девушки внезапно оказался обнажённый японский меч. Не в силах среагировать на это, он словно заворожённый наблюдал за тем, как к его лицу неумолимо приближается сверкающее лезвие. Усилием воли Океан всё-таки заставил себя сбросить непривычное оцепенение и смог отогнать от себя весьма некстати мелькнувшую мысль о том, что эта девушка с мечом в руках смотрится очень эффектно.

«Сейчас совсем мёртвый будешь», — вспомнился Океану забавный кавказский акцент Гвоздя. «Тьфу, на тебя», — продолжил он воображаемый диалог с Гвоздём.

Это помогло прийти в себя. Отклонившись назад, Океан одновременно подбросил вверх пластиковую коробку. Не успевшие выпасть из неё цветы одним движением оказались разрублены пополам, а мелькнувший перед глазами меч обжёг кожу на левой щеке. Девушка неотвратимо приближалась, безжалостно наступая на несчастные розы. Встав в боевую стойку, она уже замахнулась мечом над головой Океана, который в последний момент всё-таки сумел зажать опускающееся лезвие между ладоней и отклонить его в сторону.

Сделав отчаянный выпад вперёд, Океан окровавленными руками схватил нападавшую девушку за комбинезон и вплотную приблизил к себе. Ему сразу бросилось в глаза полное отсутствие эмоций на этом красивом и бесстрастном лице. Океан резко ударил её головой в переносицу, а затем мощным ударом ногой в грудь отбросил назад, заставив выронить меч. Однако девушка, как ни в чём ни бывало, поднялась на ноги и взяла с пола свой меч, совершенно не обращая внимания на разбитую переносицу. Она тут же сделала пару быстрых шагов к Океану и следующим движением молниеносно вонзила меч в его живот.

Внутри всё горело так, словно было залито напалмом. С трудом удержавшись на ногах, Океан изо всех сил старался не потерять сознание, хотя понимал, что это всего лишь вопрос времени. Кровь из раны мгновенно пропитала одежду вокруг и стала капать на мёртвые розы. Он схватился обеими руками за меч, пытаясь устоять на ногах. Но в следующее же мгновение лезвие выскользнуло из его горящих ладоней, и Океан без сил свалился на пол.

Всё произошедшее с момента открытия двери заняло не более десяти секунд, но ему показалось, что прошёл уже, как минимум, целый час. Прикрытая дверь номера широко распахнулась, и в дверном проёме показался Гвоздь с нунчаками в правой руке. Увидев своего полуживого друга, лежащего на полу в цветах и крови, он бросился было к нему, но рефлекторно обратив внимание на воинственную девушку в красном комбинезоне, встал в боевую стойку.

Нунчаки у Гвоздя двигались очень быстро и точно — сказывались годы упорных тренировок. Несколько его ударов с трудом, но всё-таки были заблокированы девушкой, которая совершенно невозмутимо стояла на одном и том же месте.

«Кстати, какая она красивая и стильная в этом красном комбинезоне. Жаль только, что переносица разбита», — невзначай подумал Гвоздь, взяв нунчаки в одну руку. «Надо бы её для начала в плен взять и допросить с пристрастием — убить всегда успеем», — продолжал размышлять Гвоздь, прикидывая варианты для следующей атаки.

После серии обманных движений нунчаками он нанёс ей резкий удар ногой в голову.

— Почти Брюс Ли, — прошептал умирающий Океан и, уже теряя сознание, успел с иронией подумать о том, что его день рождения удался на славу, закончившись, как и положено, кровавой дракой.

Девушка слегка покачнулась от удара, но устояла на ногах. Её волосы растрепались, заколка упала на пол, а нос казался сломанным. Комбинезон немного испачкался кровью, а сквозь кружева через расстёгнутую молнию просвечивало соблазнительное спортивное тело. Гвоздь решительно выбросил из головы все глупости относительно привлекательности девушки и, вспомнив об Океане, лежащем без сознания в луже крови, решил быстро добить свою противницу. Однако при сближении с ней он внезапно получил в грудь сокрушительный удар ногой с разворота. Его нунчаки выпали из руки, глухо ударившись о пол. После серии мощнейших ударов руками в корпус Гвоздь упал. Приблизившись к поверженному противнику, девушка зажала его голову между своих ног и, резко повернувшись всем телом влево, поставила точку в этом поединке.

Подняв с пола свой меч, она вошла в номер. Быстро оглядевшись, девушка сразу же двинулась к Ёжику, который мирно стоял в своём глиняном горшке и никого не трогал. На секунду задержавшись взглядом на длинных иголках, торчавших в разные стороны, она одним резким движением меча перерубила не только сам кактус вместе с горшком, но и комод, на котором он стоял. Затем половинки кактуса были по очереди подброшены вверх и в воздухе мгновенно изрублены на множество мелких частей. Тело Ёжика превратилось в маленькие безжизненные фрагменты, разбросанные по всему полу.

Внезапно в номере заработал телевизор, по которому показывали «Кулак ярости» с Брюсом Ли. Девушка в красном комбинезоне на несколько секунд замерла у экрана, внимательно всматриваясь в лицо главного героя фильма. Затем она по очереди затащила в номер тела Океана и Гвоздя, бросив их на части изрубленного кактуса. Залитый кровью ковёр из коридора вместе с разрубленными розами также был перенесён в номер и брошен на пол. Закончив уборку, девушка почувствовала, что с её спиной что-то не так, и с любопытством посмотрела на себя в зеркало.

Над её головой раскачивались два огромных щупальца с гигантскими присосками. Эмилия с удивлением подумала: «Откуда здесь взялся осьминог? Да ещё такой огромный?!». Повернувшись к зеркалу боком, она с ужасом обнаружила, что эти уродливые щупальца растут прямо из её спины, проделав в комбинезоне две огромные дыры. Несколько минут Эмилия не могла поверить своим глазам. Она несколько раз зажмуривалась, больно щипала себя за руку, а затем осторожно открывала глаза в надежде, что этот кошмарный сон закончится. Но чуда не происходило, и уродливые щупальца никуда не исчезали.

Отчаявшись проснуться, Эмилия взяла себя в руки и, глядя в зеркало, попробовала пошевелить своими необычными конечностями. Однако из этого ничего не получилось — щупальца продолжали двигаться абсолютно автономно. Эмилия попробовала дотронуться до одной из чужеродных конечностей. Но это привело к тому, что щупальце поменяло цвет с серо-бурого на ярко-красный и сделало резкое угрожающее движение в сторону её головы. «Похоже, что они, хоть и растут из меня, совершенно не подчиняются моим командам и принадлежат кому-то другому», — обречённо подумала Эмилия. Было очень жутко чувствовать, как что-то чужое живёт в её теле, не подчиняясь ей самой и даже угрожая.

Ещё раз бросив взгляд на своё отражение в зеркале, Эмилия обратила внимание, что щупальца постепенно уменьшаются в размере. Не веря своему счастью, Эмилия встала к зеркалу боком и наблюдала, как гигантские конечности осьминога втягиваются в её маленькое тело, совершенно не меняя его размера. Боли не было, но ощущение оказалось не из приятных. Через несколько минут щупальца и вовсе исчезли в спине, оставив после себя лишь две огромные дыры в комбинезоне на уровне лопаток. Эмилия с облегчением выдохнула и стёрла холодный пот со лба. Спустя пару секунд воспоминания о гигантских щупальцах, внезапно появившихся и только что исчезнувших в её спине, почему-то потускнели. Эмилию уже практически не беспокоило это обстоятельство, которое теперь показалось вполне обычным. Она вновь отчётливо вспомнила, зачем она здесь находится, посмотрев на пол гостиничного номера. Придав своему лицу на несколько секунд характерное яростное выражение, как у героя из только что увиденного фрагмента фильма, она покинула номер, захлопнув за собой дверь.

Часть 2. Каменный век

Глава 1

Дубай, 26 июня 2006 года (понедельник), 8:35.

Ещё недавно в дубайском аэропорте царили привычный порядок и организованность. Посетители и персонал были приятно расслаблены и абсолютно уверены в том, что этот хорошо отлаженный механизм никогда не даст сбой, несмотря на огромный масштаб производимых ежедневно работ. Десять миллионов пассажиров в год для этого аэропорта было вполне нормальной нагрузкой. Однако начавшиеся вчера в Малайзии и других южно-азиатских странах беспорядки, связанные со сбоем электронных систем поддержания жизнеобеспечения, добрались теперь и до Дубая. Все рейсы из Азии и Австралии были отменены из-за отказа электроники в самолётах и аэропортах. Последний рейс из Куала-Лумпура вылетел в Дубай ещё четырнадцать часов назад. Этим бортом сюда прибыл «Груз 200». Два одинаковых цинковых гроба были доставлены в Дубай и теперь ожидали своей дальнейшей участи.

Сопровождающий груз сотрудник российского посольства в Малайзии Виктор Крымов сидел за столиком кафе в зале для транзитных пассажиров. Чашка прекрасного молотого кофе и тарелка с пирожным стояли нетронутыми. Виктор читал местную газету на английском языке и совсем забыл про кофе. Большинство новостей, как в Арабских Эмиратах, так и во всём мире были безрадостными. Везде в той или иной степени ощущались проблемы с работой различных электронных систем, без которых нормальная современная жизнь была практически невозможна. Особенно остро эта проблема стояла в азиатских странах и Австралии, где нормальное функционирование всех общественных служб было практически парализовано. В городах царил полнейший хаос. Властями был введён режим чрезвычайного положения. Гражданам рекомендовалось без острой необходимости не выходить на улицы. Практически сразу начались проблемы с продовольствием, водой и медикаментами. Всё это сильно осложнялось отсутствием привычной связи, поскольку все компьютеры, рации и телефоны разом вышли из строя. Спутниковая связь также не работала. Снабжение электроэнергией сначала сохранялось только для жизненно важных служб за счёт резервных источников. Затем начались перебои, а после электроснабжение и вовсе прекратилось. Среди населения начиналась настоящая паника. Были замечены первые случаи мародёрства.

С большим трудом Виктору удалось улететь из Куала-Лумпура последним рейсом в Дубай с телами двух своих соотечественников на борту. Расследование обстоятельств их гибели в одном из отелей пока не было завершено. Дело было далеко от своего раскрытия, и вопросов пока было куда больше, чем ответов. Однако, поскольку все необходимые экспертизы были пройдены, расследование могло быть продолжено по имеющимся документам, а тела следовало доставить на родину.

Обстоятельства гибели двух российских туристов были неясны. Запись с камер видеонаблюдения в предполагаемый момент совершения преступления отсутствовала. Имелась лишь записи событий до и после того рокового дня. Однако сам момент убийства запечатлён не был. Никто из персонала отеля не заметил ничего подозрительного. Обращал на себя внимание тот факт, что кроме самих туристов убийцей был зачем-то полностью разрублен на мелкие кусочки и кактус, привезённый ими из России. Удивительно, но за те несколько часов, которые прошли после убийства до обнаружения трупов, небольшие побеги из фрагментов кактуса глубоко проросли в раны убитых людей. В морге после вскрытия патологоанатом не стал удалять эти растительные частицы из ран, но вопрос остался открытым. Каким образом ткань кактуса так быстро регенерировала, что смогла проникнуть в ткани людей? Вторым вопросом было то, почему в тело одного из убитых ростки кактуса проникли гораздо сильнее, чем в тело второго? Чем Егор Волков был ближе для кактуса, чем Вячеслав Строев? Ведь их тела лежали на полу, который был почти равномерно усыпан фрагментами кактуса.

Виктор отложил газету и посмотрел на остывший кофе. Сделав пару глотков, он на несколько секунд закрыл глаза и представил, что находится сейчас дома, в кругу своей семьи и, что все неприятности с электроникой в Азии и Австралии — это просто страшный сон, который скоро закончится. Также он представил себе, что эти двое российских парней здоровые и весёлые сидят на приёме в российском посольстве в Куала-Лумпуре, радуются приятному общению на столь высоком уровне, а затем отправляются домой в Россию к своим родным.

Открыв глаза, Виктор ещё острее ощутил то, что все неприятности, которые случились за последнее время в мире, это суровая реальность, с которой теперь придётся жить и, по-видимому, бороться. Кроме того, он понял сейчас, что всё это не закончится в ближайшее время, а будет продолжаться и дальше. Всё это — настоящая война. Оставался только вопрос: война кого с кем? И, если на вопрос «с кем идёт война?» ответ был очевиден, то на вопрос «кто всё это начал?» ответа пока нет.

Диспетчер объявил регистрацию на рейс Дубай-Москва, и Виктор, допив кофе, поднялся из-за своего столика. Сверкающие витрины магазинов огромного аэропорта, как и прежде, манили посетителей своим изобилием. На подиумах красовались роскошные автомобили во всём своём лоске. Многочисленные кафе и рестораны привлекали посетителей яркой рекламой и приятной музыкой. Казалось, что жизнь здесь идёт своим чередом и будет идти по-прежнему, несмотря ни на что. Но всё-таки что-то неуловимое изменилось. Это было заметно по улыбающимся, но слегка напряжённым лицам сотрудников аэропорта, продавцов кафе и ресторанов. Всё чаще посетители останавливались у экранов телевизоров, транслирующих новости, и мрачнели от увиденного и услышанного. Весь тот ужас, который творился сейчас в Малайзии, Китае, Сингапуре, Индонезии, а также Австралии, очень контрастировал с тем видимым благополучием, которое было пока здесь в Дубае. Было очень похоже на то, что совсем скоро беспорядки доберутся и сюда.

Пройдя регистрацию, Виктор поймал себя на мысли о том, что ему хочется поскорее и подальше улететь отсюда в надежде, что дома, в России всё будет по-прежнему хорошо, и, что никакой войны там нет. Отбросив эти предательские мысли, он твёрдо решил для себя, что, если все самые мрачные прогнозы сбудутся, то он не станет прятаться, а будет делать всё возможное, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

Глава 2

Москва, 27 июня 2006 года (вторник), 20:15.

Светящаяся точка медленно приближалась, постепенно увеличиваясь в размерах. В какой-то момент она стала превращаться во фрактал, который казался вполне живым и продолжал образовывать всё новые и новые витки плотно закрученной спирали. Внутри неё сформировался извитой туннель, плавно меняющий цвет и форму. По мере приближения фрактала стали хорошо заметны как его внушительный размер, так и мелкие детали. Многочисленные оттенки зелёного чередовались с чёрным, белым и серым цветами, а текстура содержала множество коротких и длинных иголок.

У входа в тоннель неподвижно лежало тело молодого человека в окровавленной одежде. Тёмно-синие джинсы, сильно испачканные запёкшейся кровью, были до дыр протёрты на коленях. Футболка, на которой с трудом угадывался логотип баскетбольного ЦСКА, когда-то была ярко-алого цвета. Сейчас же она выглядела тёмно-бордовой и больше напоминала лохмотья. Спокойное и мужественное выражение лица органично дополняла глубокая окровавленная борозда с ровными краями на левой щеке. Многочисленные ссадины и синяки, видневшиеся на открытых участках тела, довершали эту мрачную картину.

Фрактал продолжал приближаться, а тоннель внутри него заметно сузился. Поравнявшись с телом, спираль начала обхватывать его своими витками, которые словно бинт точно повторяли рельеф. Тысячи иголок вонзились в израненное тело, от чего оно пришло в движение. Полностью скрыв тело, тоннель вновь увеличился до своих прежних размеров и стал медленно двигаться дальше.

Через некоторое время витки спирали, плавно раздвинулись, освобождая тело из плена. Многочисленные раны и кровоподтёки неожиданно исчезли. Даже глубокая борозда на щеке сменилась едва заметным шрамом, который буквально на глазах бесследно растворился. Веки дрогнули, а затем сжались, придавая лицу выражение невыносимой боли. Внезапная волна дрожи, прокатившейся по всему телу, сменилась полной неподвижностью. Сделав несколько судорожных вдохов, молодой человек открыл глаза.

— Зачем же было столько шприцев одновременно в меня втыкать — хватило бы и одного, — прошептал он одними губами и неудачно попытался усмехнуться.

— Это были не шприцы, а иголки кактуса, — ответили ему. — И нечего усмехаться. Береги силы пока, а то опять в кому впадёшь. Я тебя уже пятый раз пытаюсь с того света вытащить, а ты всё сопротивляешься. Давай, уже возвращайся окончательно, — сказал до боли знакомый голос, звучавший прямо в голове.

— А кто это у нас такой строгий? — снова и на этот раз удачно усмехнулся молодой человек.

— Ты серьёзно меня не помнишь или только притворяешься?! — с возмущением спросил голос в голове и после паузы уже спокойнее продолжил: — Совсем тебе, видно, память отшибла та девчонка, которая тебя самурайским мечом насквозь проткнула. На то, что на тебе сейчас нет ни единой царапины, ты внимание особо не обращай. Ещё совсем недавно вид у тебя был ещё тот. Сейчас же, посмотри, даже швы от вскрытия рассосались. А насчёт того, кто там у нас такой строгий, скажу просто — Ёжик. И я не строгий, а справедливый, — поучительно сообщил голос.

— Ёжик, ёжик, — задумчиво прошептал молодой человек, — это такой колючий лесной зверёк, который при малейшей опасности сворачивается в клубок, растопырив свои иголки? Угадал?

— Почти, — с мрачной иронией ответил голос в голове. — Списываю это на твоё тяжёлое состояние после довольно продолжительного пребывания на том свете. Повторяю, я — Ёжик. Но не лесной зверёк, как ты выразился, а твой домашний кактус. Давай, вспоминай уже, как ты упал на меня рукой, сломал мне много иголок, да и сам слегка пострадал. Потом мы стали с тобой мысленно общаться, и ты научился обнаруживать и контролировать электронные устройства вокруг себя. Кроме того, ты получил возможность пользоваться беспроводным интернетом через мой канал связи. Так вот в один прекрасный день, кстати, сразу после твоего дня рождения, рос я себе в своём глиняном горшке и никого не трогал, пока не пришла злая девчонка и не порубала меня на тысячу маленьких кактусов, — сказал Ёжик.

— Что-то такое припоминаю, но очень смутно. Про девчонку я помню только то, что одета она была в красный комбинезон, расстёгнутый почти до пояса. А ещё у меня такое чувство, что ты мне что-то не договариваешь — что-то очень важное, ставшее известным прямо перед моей гибелью. Верно? И напомни мне, пожалуйста, ещё одну мелочь — кто я такой и, как меня зовут? — спросил молодой человек.

— Всё верно. Я специально пропустил то, что пока тебе не надо вспоминать. Чуть позже всё расскажу, если до этого времени ты сам не вспомнишь. А, кстати, какая избирательная у тебя память?! Девушку в стильном комбинезоне, расстёгнутом до пояса, мы, значит, помним, а как зовут самого себя — нет. Правда, забавно? Итак, торжественный момент твоего знакомства с самим собой. До начала общения со мной тебя звали Егор. Теперь же твоё настоящее имя — Океан. Ты студент медицинского университета, — торжественно сообщил Ёжик и умолк.

— Океан, значит. Хорошо, теперь буду знать и постараюсь больше не забыть своё имя, — сказал Егор.

— Да, ты уж постарайся. И вот ещё что — не надо больше так умирать, а то в следующий раз совсем мёртвый будешь, — попросил Ёжик, причём последнюю часть фразы он неожиданно сказал с кавказским акцентом.

У Океана сразу же возникло щемящее чувство потери очень близкого человека.

— Гвоздь! Что с ним произошло? Ведь мы были с ним вместе в последние минуты той прошлой жизни, — внезапно вспомнил Океан.

— Молодец, что начал хоть что-то вспоминать. Гвоздь также как и ты бился до последнего вздоха с той злобной девчонкой в красном и погиб в тот же день. Пока я ещё борюсь за его жизнь — сейчас он в коме, но шансы есть. Ты очнулся раньше, так как у тебя уже была высокая способность к регенерации, а теперь окончательно сформировался более глубокий вторичный симбиоз с моими тканями. Кстати, у тебя теперь появятся новые способности. Твоя физическая сила и скорость движений увеличатся в несколько раз. Всё это следствие высокого содержания фитохлорианов, которые теперь циркулируют в твоей крови. И, поскольку мои клетки живут в твоём организме, мне теперь не нужен глиняный горшок с землёй, тем более что его у нас и нет. Гвоздь же пока не сформировал даже первичный симбиоз из-за постоянного отторжения растительных тканей. Возможно, у него на меня просто аллергия. Но будем надеяться на лучшее, потому что это его единственный шанс, — с грустью закончил свою речь Ёжик.

— Да, наделали мы с ним дел, открыв дверь в номере, — с горечью произнёс Океан.

— Точно. Вот и скажи мне теперь, зачем надо было открывать дверь этой, с позволения сказать, девушке? Во-первых, пиццу мы не заказывали, во-вторых, горничные никогда не беспокоят посетителей номера, если на двери весит соответствующая табличка (а у нас она, кстати, висела). Ну, а в-третьих, у тебя, как я понял, было нехорошее предчувствие, да и со мной ты посоветоваться не мог, так как сигнал блокировался той же девчонкой? — спросил Ёжик.

— Был не прав. Исправлюсь. Ты спаси Гвоздя, пожалуйста. Мне его очень не хватает, — вслух сказал Океан в основном для самого себя. — А кстати, где мы сейчас находимся, и почему всё вокруг такое размыто-серое, кроме твоего красивого зелёного фрактала, конечно? А ещё, почему ты сам на себя не похож? — спросил Океан.

— Мы сейчас в минус-первом измерении. Поэтому я и выгляжу не совсем обычно. А вот ты смотришься совсем как в нашем родном нулевом измерении. Только здесь ты бледный очень и глаза у тебя блестят ещё сильнее, — ответил Ёжик.

— Да уж, не думал я, что когда-нибудь окажусь в подобном месте. И давно у тебя есть доступ сюда? — невинно поинтересовался Океан.

— Недавно. С тех самых пор, как вас с Гвоздём убили, да и меня, собственно, тоже на дрова порубили. В тот день мне удалось выжить только благодаря тому, что твоя кровь, залившая, кстати, весь пол в номере, помогла восстановить мою собственную регенеративную способность. Я плохо ощущал части своего тела, разбросанные по полу. Но, благодаря твоей крови, до того, как она свернулась, я успел восстановить контроль над большей частью своего тела и внезапно оказался в минус-первом измерении, — сообщил Ёжик.

— Понятно. А ты не в курсе случайно, как отсюда попасть обратно в наш обычный мир? — спросил Океан.

— Всё очень просто. Тебе нужно усилием воли открыть свои глаза в реальном мире, и ты сразу же туда вернешься. А вот оттуда в минус-первое измерение попасть сложнее. Для этого нужно закрыть глаза и мысленно броситься с высоты вниз, чтобы дух захватывало, — наставительно сообщил Ёжик.

— То есть ты хочешь сказать, что я сейчас лежу в реальном мире с закрытыми глазами без сознания и не дышу? — спросил Океан.

— Да. И даже более того. Ты сейчас лежишь в герметично запаянном цинковом гробу в багажном отделении Шереметьево 2, а в соседнем гробу — твой друг Гвоздь. Но, в отличие от тебя, он сейчас находится в коме в минус-первом измерении, а в нулевом — он почти неделю, как мёртв, — грустно сообщил Ёжик.

— Так, давай, срочно выбираться отсюда. Делай, что хочешь, но Гвоздь мне нужен живой и в реальном мире. И знаешь почему? Потому что, во-первых, он мой друг, а, во-вторых, я вспомнил, что случилось после нашего с ним возвращения с телебашни. Ты рассказал нам о готовящемся вторжении, которое нам нужно остановить. Иначе всей нашей цифровой цивилизации придёт конец, а потом Земля окажется заселена чужими, что меня категорически не устраивает, — сказал Океан и попытался открыть глаза в реальном мире.

Глава 3

Москва, 30 июня 2006 года (пятница), 6:35.

Тринадцатая по счёту попытка установить устойчивую связь между тканями кактуса и полуразрушенными тканями Гвоздя оказалась успешной.

— Ну, наконец-то, а то я уже начал было отчаиваться, — произнёс Ёжик с облегчением.

— А я в тебе и не сомневался, но ты на самом деле крут. Вернуть человека с того света, где он пробыл больше недели, не удавалось пока никому, а тем более — кактусу, — ответил Океан с благодарностью.

Анализируя свои многочисленные неудачи при формировании симбиоза, Ёжик пришёл к выводу, что неповреждённые человеческие ткани при вживлении чужеродных клеток вызывают мощную реакцию отторжения трансплантата. Случай с Океаном не в счёт, поскольку это лишь счастливое исключение из общего правила, связанное, скорее всего, с индивидуальными особенностями его иммунитета. Поэтому в ситуации с Гвоздём следовало использовать максимально повреждённые ткани с ослабленным местным иммунитетом, чтобы не было отторжения. Выбор пал на ткани головы, поскольку именно эта часть тела у Гвоздя пострадала больше всего.

Перелом основания черепа был причиной смерти Гвоздя, и виной всему была та проклятая девчонка. Обширная гематома распространялась на большую часть ствола мозга. Именно сюда с помощью длинных иголок своего фрактального облика в минус-первом измерении Ёжик и ввёл собственные ткани, которые не отторгались, а, наоборот, успешно встраивались в структуры мозга, запуская процесс регенерации. Сначала начали функционировать сердечно-сосудистая и дыхательная системы. Водяной пар из окружающей атмосферы был использован для получения воды, как основы жидких сред организма. Затем заработали органы кроветворения, печень и почки, в результате чего кровь начала циркулировать по сосудам, разнося фитохлорианы ко всем органам. Процесс регенерации во всём теле Гвоздя значительно ускорился. Сломанные кости постепенно срастались, гематомы рассасывались, покровы тела эпителизировались. И уже через несколько дней процесс регенерации был полностью завершён. Оставалось теперь вывести Гвоздя из состояния комы сначала в минус-первом измерении, а затем, если повезёт, уже и в реальном мире.

За то время, пока Ёжик реанимировал Гвоздя, Океан тоже не терял времени зря. Освоение своих новых способностей требовало повышенного самоконтроля. Увеличенные в несколько раз сила и скорость движений поначалу были очень непривычны и доставляли сплошные неудобства. Только заработав несколько растяжений и вывихов, Океан начал постепенно учиться контролировать свои молниеносные движения и взрывную силу.

Тренироваться в минус-первом измерении было значительно легче, чем в реальном мире. Это было очень кстати для периода восстановления физической формы и адаптации к новым способностям. Высокий уровень фитохлорианов в крови резко снизил потребности в пище и воде, хотя и с тем, и с другим проблем не было. Несмотря на то, что пища и сок, которые добывал Ёжик, были исключительно зелёного цвета, относительно вкуса и питательных свойств никаких вопросов не возникало. Кроме того, Океан теперь мог без всяких признаков утомления обходиться без сна в несколько раз дольше, чем раньше.

Тело Гвоздя после нескольких судорожных движений застыло в неестественной позе, характерной для больного столбняком. Прогнувшийся позвоночник и откинутая назад голова, упёртая в пол, удерживались в таком положении несколько секунд. Затем мышцы внезапно расслабились, и тело рухнуло спиной на пол. Через несколько секунд глаза Гвоздя открылись, и он с удивлением посмотрел на Океана.

— И где это мы находимся? — хриплым шёпотом спросил Гвоздь.

— Ты не поверишь — в минус-первом измерении, — улыбнулся Океан.

— Спасибо. После твоего ответа мне сразу всё стало понятно, — с ехидством ответил Гвоздь.

— Благодаря Ёжику мы с тобой вернулись оттуда, откуда ещё никто и никогда не возвращался. Так что, с возвращением с того света, камрад! — продолжал радоваться долгожданной встрече Океан.

— А, ёжик — это такой маленький, колючий и очень пугливый лесной зверёк, который на своих иголках может грибы и яблоки носить? — без задней мысли поинтересовался Гвоздь, сразу зацепившись за знакомое слово.

— Вы на том свете сговорились что ли?! — с шутливым негодованием спросил Ёжик.

— Какое странное ощущение, когда в твоей голове чей-то чужой голос тебе же и отвечает, — с недоумением посмотрел на Океана Гвоздь.

— Нет, Ёжик — это кактус, который теперь может общаться мысленно не только со мной, но и с тобой. Кстати, этот красивый зелёный фрактал он и есть. Просто в минус-первом измерении Ёжик выглядит не так, как мы привыкли, — улыбаясь, ответил Океан.

— Это просто разрыв мозга! — с чувством произнёс Гвоздь.

— Ты абсолютно прав. Разрыв мозга у тебя действительно был ещё несколько дней назад. Но теперь всё уже позади, — сообщил Ёжик.

— О чём это он? — спросил Гвоздь у Океана. — Я ничего не понимаю.

— Он говорит о том, что в результате боя с одной злобной девчонкой у тебя случился перелом в области основания черепа, что, как ты знаешь, не совместимо с жизнью. Ты был мёртв, впрочем, как и я. Но наш колючий друг смог активировать процесс регенерации, последовательно сформировав симбиоз человеческих тканей и своих собственных. В конечном счёте, это и помогло вытащить нас с того света. Проблема в том, что мы сейчас в реальном мире лежим в своих индивидуальных и очень герметичных цинковых ячейках, в просторечии называемых гробами, в багажном отделении аэропорта Шереметьево 2.

— Это по-настоящему круто, но всё-таки, давай, скорее выбираться отсюда, — серьёзно сказал Гвоздь.

Пока Ёжик организовывал для Гвоздя восстановительное питание и свой фирменный зелёный сок, Океан, ощутивший дополнительный прилив сил от возращения друга, попытался вернуться в нулевое измерение.

Его первая попытка открыть глаза в реальном мире оказалась неудачной. Веки даже не пошевелились, словно были отлиты из свинца. На десятый раз Океан понял, что дело не в физической силе, с которой теперь был полный порядок, а в силе мысли. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Затем Океан спокойно выдохнул воздух и мысленно попытался открыть глаза, чтобы ещё раз увидеть лицо близкого человека.

Глава 4

Москва, 1 июля 2006 года (суббота), 2:10.

Виктор Крымов пятые сутки находился в Москве. Он давно уже должен был не только прибыть в Саратов вместе со своим грузом, но и вернуться обратно в Малайзию. Однако из-за перебоев в работе электроники все рейсы из Шереметьево 2 задерживались на неопределённое время. Сотрудники авиакомпании предоставили место в камере хранения для «Груза 200». Они гарантировали, что он совершенно не пострадает во время этой вынужденной задержки. От предложенной авиакомпанией гостиницы Виктор отказался, решив временно остановиться у своего старого приятеля, с которым поддерживал тёплые отношения ещё с университетских времён. Михаил жил в пятнадцати километрах от аэропорта и, узнав о задержке рейса, с радостью пригласил Виктора к себе.

— Конечно, приезжай! Я сейчас дома один. Жена в командировке, а дочка уехала с друзьями на море. Буду очень рад тебя видеть. Можешь жить у меня, сколько хочешь. Похоже, что эта проблема с электроникой скоро доберётся и до нас. У меня такое ощущение, что всё это надолго, и, возможно, скоро будет ещё хуже.

— Похоже, что так и есть. Спасибо за приглашение. Через полчаса буду у тебя. До встречи, — ответил Виктор и повесил трубку таксофона.

Сообщив сотруднику авиакомпании номер домашнего телефона Михаила и номер своего пейджера на случай объявления регистрации на рейс Москва-Саратов, он сел в такси и поехал к другу.

В это время «Груз 200» находился в камере хранения аэропорта Шереметьево 2. Из деревянного транспортировочного ящика периодически доносились глухие звуки, похожие на удары изнутри. Сотрудник багажного отделения в нарушение всех инструкций мирно спал, сидя на своём рабочем месте. Тем временем звуки становились всё сильнее и сильнее, но они так и не разбудили спящего. Доски деревянного ящика уже заметно подрагивали и от каждого нового удара медленно приподнимались вверх. Цинковая крышка гроба, которая была почему-то загерметизирована силиконом, а не оловом, как было положено по инструкции, уже ходила ходуном. После одного из ударов она внезапно отлетела в сторону вместе деревянной крышкой транспортировочного ящика. Лист оцинкованной жести, громыхая, упал на пол обширной камеры хранения. На внутренней поверхности металла были видны многочисленные вмятины размером в кулак. Несмотря на весь этот шум, смотритель багажного отделения не проснулся, а лишь устроился поудобнее в своём кресле.

Молодой человек, поднявшийся из гроба, легко соскочил на пол и сразу же принялся открывать стоявший рядом второй транспортировочный ящик. Затем он осторожно взял ножницы со стола смотрителя и стал отдирать деревянные доски сверху. Довольно быстро это удалось. Затем молодой человек провёл ножницами по периметру цинкового гроба под его крышкой, разрезая силиконовый герметик. После этого лист оцинкованной жести был аккуратно снят и поставлен на пол. Молодой человек с лёгкостью подхватил безжизненное тело на плечо. После этого он очень тихо проследовал на выход из багажного отделения мимо спящего хранителя багажа, прихватив с собой стоявшую рядом огромную сумку.

Океан вышел в пустой зал перед камерой хранения. Он посмотрел по сторонам в поисках объективов видеонаблюдения, и лишь убедившись в их отсутствии, приступил к делу. Опустив тело Гвоздя на пол, Океан стал перекладывать все вещи из сумки в несколько пластиковых пакетов. Среди вещей был обнаружен конверт с десятью стодолларовыми купюрами, которые сразу же были изъяты и переложены в карман джинсов. Затем пакеты с вещами были возвращены в багажное отделение, а Океан принялся упаковывать в освободившуюся сумку казавшееся безжизненным тело. Застегнув молнию, он повесил свой груз на плечо так, словно это была сумка с ноутбуком, а не с телом взрослого мужчины. Через несколько минут Океан спокойным уверенным шагом вышел из аэропорта и направился к парковке такси. Быстро договорившись о цене, он погрузил сумку в багажник, сел в машину и уехал в сторону центра.

Оказавшись в номере гостиницы в двадцати километрах от аэропорта, Океан закрыл за собой дверь, тщательно зашторил все окна и включил неяркий свет. Он аккуратно переложил тело Гвоздя из сумки на кровать и только после этого позволил себе немного отдохнуть в кресле. Бутылка с водой, стоявшая на журнальном столике, была опустошена за несколько больших глотков.

— Как хорошо, что вода прозрачная, а то к зелёной воде у меня выработалось какое-то предвзятое отношение, — подумал Океан.

— Это была не вода, а очень полезный сок. Да, он и в правду был зелёного цвета. Но это абсолютно не отменяет его пользы для твоего истощённого смертью организма. Кроме того, по вкусу он был похож на сок манго, — наставительно ответил Ёжик.

— Ну, манго, так манго, если ты настаиваешь. Но, по-моему, тот сок был больше похож на персиковый с лёгким привкусом агавы, — не сдавался Океан.

Найденные на столе солёные орешки также были очень быстро съедены.

— Зелёные овощи и фрукты, которые ты синтезировал из собственных тканей, это, конечно, хорошо, но как же мне всё-таки не хватало обычной еды и особенно соли за эти несколько дней, — подумал Океан, с удовольствием доедая орешки.

— Соль вредна для нашего с тобой общего организма в больших количествах. Но сегодня, учитывая обстоятельства, тебе можно себя не ограничивать, тем более что ты уже всё съел, — с сожалением ответил Ёжик.

Перекусив, Океан почувствовал себя значительно лучше. Он подошёл к кровати и присел на её край.

— Ну, хорошо. Что теперь делать будем? Гвоздь уже пытался открыть глаза в реальном мире, как минимум раз тридцать, но ничего хорошего из этого не вышло. У меня, как ты помнишь, уже на десятый раз получилось, — сказал он Ёжику.

— Надо подумать. Кстати, забыл тебе сказать, что теперь я могу одновременно быть в двух измерениях. Сейчас посмотрю краем глаза, чем занимается Гвоздь в минус-первом, а ты пока к окнам не подходи и дверь никому не открывай. Особенно красивым девушкам, — с иронией сказал Ёжик и замолчал.

Океан откинулся на спинку кресла и стал вспоминать, как ему удалось вернуться в реальный мир. Он подумал тогда о свой девушке Мире, которая осталась в Саратове, и просто почувствовал, что по-настоящему нужен ей. После этого глаза открылись сами собой, и он снова попал в реальный мир. Однако радоваться в то время было ещё рано. Обнаружив непроглядную тьму и ощутив себя в очень ограниченном пространстве, Океан тогда сделал над собой значительное усилие, чтобы сразу не запаниковать. Минут пять он пытался успокоиться и овладеть собой. Лишь после этого можно было сделать попытку выбраться наружу, но это никак не удавалось. Тогда на помощь пришёл дюймовый удар Брюса Ли, который Егор изучал ещё в школе по кадрам кинохроники. Ещё никогда прежде такой удар не удавался никому, кроме самого Великого Мастера. Сейчас же в распоряжении Океана оказались сила и скорость движений, которые примерно в четыре раза превосходили силу и скорость движений обычного человека. И даже тогда он смог повторить дюймовый удар Брюса Ли только после нескольких неудачных попыток.

Океан открыл очередную бутылку воды и сделал несколько глотков. Продолжая анализировать момент возвращения в реальный мир, он вспомнил, что в этот миг буквально утонул в глазах своей девушки. Очнувшись уже в нулевом измерении, Океан почувствовал, что Мира с радостью приняла его в свои спокойные воды, словно горное озеро принимает падающий водопад. Мелкие брызги воды рассеивались в воздухе, и на небе появилась радуга.

Между Океаном и Мирой с момента знакомства сразу же возникло взаимное притяжение, как будто они знали друг друга уже очень давно. Это было даже больше, чем настоящая любовь. И именно Мира помогла Океану окончательно вернуться с того света в реальный мир.

— Гвоздь сейчас пресс качает, если тебе интересно, — сообщил Ёжик. — Он говорит, что, если не получается вернуться, то хотя бы в минус-первом измерении начнёт вести здоровый образ жизни.

— Качать пресс, когда на самом деле лежишь мёртвый — это, конечно, очень своевременно. Только передай ему, что сейчас надо сделать паузу в тренировочном процессе и предпринять ещё одну попытку вернуться в реальный мир. Пока ты с ним общался, я новую методику придумал, — сказал Океан.

— И в чём же заключается твоя методика перемещения между измерениями? — с иронией поинтересовался Ёжик.

— Всё предельно просто. Нужно представить лицо близкого человека и попытаться заглянуть ему в глаза. Тогда и собственные веки легко откроются, а сам окажешься в нулевом измерении. Передашь это Гвоздю, хорошо?

— Ладно, сейчас сделаю. Жди нас обратно, — ответил Ёжик и замолчал.

Океан поставил пустую бутылку на стол и вспомнил, как они вместе с Мирой по очереди жадно пили воду из колонки, а потом целовались, ощущая вкус прохлады и свежести на губах друг друга. А потом был незабываемый рассвет, который они встречали, сидя в старой лодке на берегу реки. Ради одного этого удивительного мига уже стоило не только жить и умереть, но и снова вернуться к жизни.

— И снова здравствуйте! — прозвучал до боли знакомый голос Гвоздя, который открыл глаза и сразу же приподнялся на локтях в кровати.

— Как же я рад тебя слышать, особенно в реальном мире, — сказал Океан и крепко обнял вернувшегося друга. — Ты молодец, что сумел выкарабкаться. Мы с Ёжиком помогали, чем могли. Ты о ком подумал, когда вернулся сюда?

— О Кире, конечно, за что ей отдельное спасибо. Ну, а вас с Ёжиком я и не знаю, как благодарить. Подходящих цензурных слов у меня уже не осталось. Скажу только, что всё это было очень круто. И ещё, если эта бестия в красном комбинезоне нас до конца так и не убила, то очевидно сделала нас сильнее, — сказал Гвоздь и, пошатываясь, пошёл к минибару за водой и солёными орешками.

Глава 5

Москва, 3 июля 2006 года (понедельник), 10:20.

Тёмно-красная «Нива» подъехала к парковке у гостиницы и остановилась. Из машины вышли двое очень интеллигентных мужчин среднего возраста. Они были похожи на дипломатических работников или топ-менеджеров крупной компании. Старенькая машина никак не вязалась их с элегантным внешним видом.

— Вроде бы здесь, — сказал один из них и, захлопнув дверь машины, продолжил: — Надо немного подождать, а то мы рано приехали. А ты не боишься, что объявят регистрацию на твой рейс, а ты не сможешь вовремя узнать об этом?

— Да не волнуйся, Миша. Всё будет нормально. Если не смогут дозвониться к тебе домой, то отправят сообщение на мой пейджер. И вообще, мне почему-то кажется, что регистрацию уже не объявят, — ответил Виктор. — Пока ждём твоего покупателя, скажи мне вот что: и не жалко тебе такой раритет продавать? Если не ошибаюсь, то она тебе уже лет пятнадцать верой и правдой служит. Состояние вполне удовлетворительное. Даже кузов практически не поржавел.

— Конечно, жалко. Но в последнее время она у меня только в гараже и стоит. Ездить по бездорожью стало некуда, а на асфальте «Ниву» как-то неправильно использовать. Да и расход бензина у неё не очень гуманный. Поэтому и решил продать. Может быть, кому-то она нужна больше, чем мне сейчас. Тем более, что для города я купил себе новый трёхдверный «Опель».

Из гостиницы вышел крепкий молодой человек в тёмно-синих джинсах и чёрной футболке с надписью «Спасём мир». Увидев красную «Ниву», он сразу же направился к ней. Поздоровавшись с Виктором и Михаилом, молодой человек невозмутимо представился необычным именем Гвоздь и сразу же перешёл к осмотру автомобиля. Состоянием кузова он остался очень доволен, о чём сразу же и сообщил.

— Для такого года выпуска кузов практически в идеальном состоянии. Вы на ней вообще ездили или только в гараже хранили? — с улыбкой поинтересовался Гвоздь.

— На машине, конечно, ездили, но относились к ней, как к любимому ребёнку. Всё, что необходимо было делать по регламенту, строго соблюдалось. На кузове — заводская краска. Металл, как видите, достаточно качественный — не то, что на современных отечественных автомобилях. А в последний раз я ездил на ней три года назад на рыбалку. После этого машина действительно стояла в гараже, — ответил Михаил, продолжая разглядывать колоритного покупателя.

Открыв капот, Гвоздь бегло осмотрел двигатель и тоже остался доволен. Он сразу же проверил уровень технологических жидкостей и, удостоверившись, что всё в норме, захлопнул крышку капота. Когда Гвоздь расположился на водительском сидении, на его сосредоточенном лице на секунду промелькнуло выражение безумной радости от того, что он снова оказался дома. С удовольствием запустив двигатель, Гвоздь несколько секунд внимательно прислушивался к звуку его работы и лишь затем удовлетворённо кивнул. Он сложил переднее пассажирское сидение и предложил немного прокатиться. Виктор расположился сзади, а Михаил сел на рядом с водителем. Автомобиль вышел на трассу и проехал пару километров в сторону аэропорта, а затем, лихо развернувшись на прекрёстке, вернулся той же дорогой к гостинице.

Про себя отдав должное спокойной и уверенной манере вождения автомобиля, Виктор мучительно пытался вспомнить, где раньше он мог видеть сегодняшнего покупателя, который называл себя исключительно Гвоздём. В памяти мелькали недавние события, в которых мог участвовать этот интересный молодой человек. Внезапно вспомнились фотографии тех двух парней, которые были жестоко убиты в гостинице в Куала-Лумпуре. Один из них определённо напоминал Гвоздя, хотя абсолютной уверенности в этом не было. Кроме того, мозг Виктора отказывался верить в то, что запечатлённый на фото изувеченный труп молодого мужчины и сегодняшний покупатель, находящийся в отличной физической форме и не имеющий даже следов каких-либо повреждений, это один и тот же человек.

— Прошу прощения за нескромный вопрос, но почему вы называете себя Гвоздём, а не используете своё настоящее имя? — спросил Виктор, выходя из машины.

— Мой позывной значит для меня сейчас гораздо больше, чем моё настоящее имя. Так сложилось исторически. Но, если вам интересно, то по паспорту я — Вячеслав Строев, — ответил Гвоздь, с сожалением выходя из машины.

В памяти Виктора мгновенно всплыла страница из сопровождающих документов, которые ему выдали в Посольстве. Одного из убитых в той гостинице тоже звали Вячеслав Строев! Виктор ещё раз посмотрел на молодого человека, который продолжал увлечённо и со знанием дела осматривать автомобиль. Сомнений больше не было. Это на самом деле был Вячеслав Строев, который лежал в морге с огромными грубыми швами на теле, пока патологоанатом заканчивал оформлять результаты вскрытия, а Виктор в том же помещении сверял личные вещи убитого с описью.

Завершив осмотр машины, Гвоздь удовлетворённо улыбнулся. Его улыбка стала ещё шире, когда он узнал об окончательной цене с учётом небольшой скидки, которую ему предложил хозяин «Нивы» Михаил. Однако улыбка тут же исчезла, как только Гвоздь заметил напряжённое лицо Виктора.

— Что-то не так? — спросил Гвоздь, обращаясь одновременно к Виктору и Михаилу.

— Вроде всё нормально — ведь о цене мы ведь уже договорились, правда? — с недоумением ответил Михаил.

— Да, договорились. Но у вашего друга, похоже, есть ко мне вопросы, — сказал Гвоздь, переводя взгляд с Михаила на Виктора. — Давайте, зайдём в наш номер и поскорее всё решим. У меня осталось очень мало времени на подготовку к дальней поездке.

Глава 6

Москва, 5 июля 2006 года (среда), 19:40.

Океан с Гвоздём ехали в свой родной Саратов по вечерней трассе на недавно купленной «Ниве». Оба, пользуясь моментом, наслаждались малым количеством машин на дороге и прохладным воздухом, который приятно обдувал лицо. Традиционное отсутствие в «Ниве» кондиционера практически не ощущалось. Гвоздь, наконец-то, почувствовал себя в своей тарелке, оказавшись за рулём автомобиля любимой модели. Все прошлые разговоры с Океаном о том, что, если разобраться, то ««Нива» — это ведро ведром», были окончательно забыты. Сейчас для Гвоздя не было на свете лучшего автомобиля, чем тот, на котором они ехали домой. В багажнике стояли две десятилитровые канистры с бензином, а ещё две — располагались на полу за передними сиденьями. На заднем сиденье лежала огромная чёрная сумка. Волшебники из химчистки очень быстро отучили её выглядеть и пахнуть так, словно ещё недавно кто-то нёс в ней безжизненное тело из аэропорта в гостиницу. Теперь эта спортивная сумка выглядела совершенно, как новая, и была доверху набита водой и продовольствием.

Учитывая отсутствие каких-либо документов у Океана и Гвоздя, было решено срочно оформить дубликаты паспортов и водительских удостоверений. В этом очень помог Михаил, который воспользовался своими связями в паспортном столе. Все документы были оформлены за невероятные пять часов. После этого паспортные данные Гвоздя были внесены в договор купли-продажи, и все вместе они отправились в милицию для снятия и постановки на учёт автомобиля, что тоже не обошлось без помощи Михаила. Позже были куплены канистры для бензина, а также вода и продукты в дорогу. Теперь Океан и Гвоздь продолжали наслаждаться спокойной дорогой и тихо радовались тому, что все тревоги сегодняшнего дня уже позади. В автомагнитоле стояла одна из купленных Океаном кассет с музыкой. Звучала песня группы «Кино». Виктор Цой пел о том, что «всё не так уж плохо на сегодняшний день», с чем Океан и Гвоздь были категорически согласны.

Они оба слегка утомились от долгого и напряжённого разговора с Виктором Крымовым, который узнал Гвоздя по фотографии, сделанной на месте преступления в Куала-Лумпуре. Сотрудник Посольства рассказал им, что является сопровождающим «Груза 200», следующего из Куала-Лумпура в Саратов, в котором находились тела Егора Волкова и Вячеслава Строева. В том, что тела там действительно были, Виктор был абсолютно уверен, так как лично участвовал во всех этапах подготовки к отправке груза. Сейчас же оба молодых человека, трупы которых он сам забирал из морга и помогал размещать в цинковых гробах, сидели напротив него и сдержанно улыбались. Это казалось невероятным.

Океан по своей давней привычке не стал врать даже в этой ситуации и с одобрения Гвоздя кратко рассказал их историю до того рокового дня в Малайзии. Также он слегка коснулся некоторых событий после пробуждения сначала в минус-первом измерении, а затем и в реальном мире. Михаил сначала отнёсся к рассказу Океана с недоверием, посчитав, что должно быть какое-то более правдоподобное объяснение изложенным фактам. Виктор же, напротив, почему-то сразу поверил этим парням, хотя до конца так и не понял, каким образом мёртвый человек смог вернуться к жизни и не только восстановить своё тело до прежнего уровня, но и получить дополнительные способности. Также ни Виктор, ни Михаил не смогли понять, причём тут кактусы.

Ответы Океана и Гвоздя вызывали всё новые вопросы. Это продолжалось до тех пор, пока в номере неожиданно не включился телевизор, а на экране не появился текст с пламенной речью Ёжика, который уже устал от взаимного недопонимания и решил вмешаться в разговор. Заодно он хотел объяснить гостям, причём тут кактусы. Океан с Гвоздём молчали, стараясь не мешать своим гостям до конца войти в курс дела, а Ёжик по своему обыкновению коротко и ясно объяснил всё то, что ещё недавно казалось непонятным. Более того, он наглядно продемонстрировал свои способности управлять электронными устройствами на расстоянии. Также он попросил Океана сделать то же самое и показать свои возможности, касающиеся силы и скорости движений.

Океан решил продемонстрировать свою версию знаменитого трюка Брюса Ли с монеткой, что после смерти Мастера не удавалось ещё никому. Положив монету на ладонь своей вытянутой вперёд руки, Виктор стоял в центре комнаты на расстоянии трёх метров от Океана, задачей которого было незаметно забрать монету. Виктор должен был сжать монетку в кулаке, как только заметит начало движения Океана. Лёгкий ветерок подул в лицо Виктора, и он заметил, как Океан почему-то вдруг исчез со своего прежнего места, но через мгновение появился уже на новом месте ближе к Гвоздю. Ладонь Виктора до боли сжала монету, а Океан почему-то улыбался. Разжав кулак, Виктор обнаружил в ладони не ту серебристую монету в один рубль, которую он положил сам, а юбилейную монету в пятьдесят рублей золотистого цвета, которую ему положил на замену Океан.

— Незаметно для себя вы стали богаче на сорок рублей, — подвёл итог Океан, продолжая улыбаться.

— Похоже, что так и есть, но я всё ещё не могу в это поверить, — в недоумении ответил Виктор.

Предупредив о начале следующей демонстрации своих способностей, Океан подошёл к Виктору на расстояние вытянутой руки и кончиками прямых пальцев прикоснулся к его груди. Далее последовал молниеносный удар без замаха двумя согнутыми пальцами, от которого Виктор отлетел назад на три метра и был подхвачен стоявшими рядом Гвоздём и Михаилом. Все трое едва удержались на ногах.

Отдышавшись, Виктор подошёл к Океану и молча, пожал ему руку. Никаких сомнений в том, что всё рассказанное — правда, теперь не осталось.

— На этом представление окончено. Надеюсь, что теперь вы нам верите и ещё не передумали продавать свою машину, — сказал Гвоздь и стал деловито отсчитывать деньги, которые он должен был отдать Михаилу.

Виктор был поражён всем увиденным и услышанным, впрочем, как и его друг Михаил, который теперь, наконец-то, поверил рассказу своих недавних знакомых. Они оба находились, словно в трансе от всего произошедшего, что долго не могли ничего сказать. Первым из оцепенения вышел Михаил.

— Мы, разумеется, не передумали. И, учитывая обстоятельства, о которых мы только что узнали, я отдаю вам свою машину даром. Деньги вам ещё понадобятся, — произнёс он.

— Вот за это большое спасибо, — сказал Гвоздь, убирая со стола уже приготовленные купюры. — Ваша машина теперь в надёжных руках. Будем беречь её, как лучшего друга.

Глава 7

Пригород Тамбова, 6 июля 2006 года (четверг), 15:30.

Океан вёл машину, сменив за рулём Гвоздя, который мирно спал на пассажирском сиденье после десятичасового перегона. Ровная, полупустая дорога и характерный «нивовский» вой раздатки располагали к спокойному течению мыслей. К тому же Ёжик находился в режиме молчания, поскольку, как всегда в последнее время, был занят тщательным сканированием окрестностей. После того случая в Куала-Лумпуре он стал ещё внимательнее относиться к вопросам безопасности и постоянно был в состоянии повышенной бдительности. Всё это было вполне оправданно, но требовало дополнительных ресурсов, как от самого Ёжика, так и от Океана. Постоянное напряжение одного из симбионтов сразу же отражалось на состоянии другого. Высокий уровень фитохлорианов в крови у Океана сопровождался повышенным метаболизмом и, как следствие, сильной жаждой и аппетитом. Во время прошлой остановки под удивлённо-ироничным взглядом Гвоздя Океан поглощал еду и пил воду в удвоенном количестве, что раньше было для него совершенно нехарактерно.

— Ты щитовидку у себя давно проверял? — спросил тогда Гвоздь, улыбаясь. — Я тебя очень давно знаю, и ты никогда столько не ел и не пил даже, когда я угощал. А ещё я никогда не поверю, что ты таким образом борешься со стрессом.

— Со щитовидкой у меня всё нормально. Да и со стрессом мне бороться незачем — я его стараюсь не замечать. Просто Ёжик так сильно заботится о нашей общей безопасности, что мне приходится, не только есть и пить за двоих, но и выслушивать разное, — уклончиво ответил Океан.

— Понятно. Ты ему передай, что не надо так усердствовать, а то у нас таким темпами еды и воды до Саратова не хватит. Придётся докупать на ближайшей заправке, — сказал Гвоздь, улыбаясь одними глазами.

— Ладно, скажу. Давай, спи уже. А то от этих разговоров мне опять есть захотелось, — пригрозил Океан Гвоздю, который поспешно закрыл глаза и честно постарался поскорее заснуть.

Океан вёл машину практически на автомате, тем не менее, строго соблюдая скоростной режим. Он привычно не обращал никакого внимания на обгоняющие его автомобили и полностью погрузился в свои мысли, пользуясь относительно спокойной обстановкой на дороге. Океан в очередной раз прокручивал в памяти события своего недавнего прошлого. Всё случившееся с ним за последние полгода с момента падения на кактус и до сегодняшнего дня казалось нереальным, словно это был кошмарный сон. Вспоминая облик кактуса в минус-первом измерении и своё пробуждение там, Океан вздрогнул от одной мысли, что он вполне мог уже и не проснуться. В очередной раз поблагодарив про себя Ёжика за способность к регенерации тканей и за упорство в проведении реанимации, он вспомнил, как долго они ждали пробуждения Гвоздя и почти отчаялись в том, что это произойдёт. Всё-таки, до сих пор, им невероятно везло, благодаря чему они всё ещё живы.

Словно почувствовав, что о нём только что вспоминали, Гвоздь проснулся и сразу же включил радио. По «Маяку» шёл экстренный выпуск новостей. Ведущий сообщил, что в США, Канаде, Мексике и в странах Латинской Америки начался тот же хаос, что был сейчас в самом разгаре в Юго-Восточной Азии и Австралии, и который теперь распространялся по всему миру с пугающей быстротой. Гвоздь, увидев впереди автозаправочную станцию, знаком попросил Океана остановиться. Оба вышли из машины и присоединились к персоналу и посетителям, которые напряжённо смотрели по телевизору экстренный выпуск новостей о случившемся в США.

Журналист в московской студии очень эмоционально рассказывал о событиях в Нью-Йорке, свидетелем которых он стал до своего спешного отъезда домой. Никакой картинки из Америки не было, поскольку видеоаппаратура российской съёмочной группы через некоторое время от начала беспорядков перестала работать. По словам журналиста, светофоры, встречавшиеся им по дороге, не работали. Современные автомобили оказались теперь компьютерами на колёсах, от которых не было никакого толка. Отчаявшись завести мотор и всё-таки уехать, водители машин бросали их на дороге и шли пешком. Лишь некоторым из автовладельцев повезло — старые автомобили, построенные без использования электроники, к удивлению окружающих заводились без проблем.

Многие машины были разбиты и перевёрнуты, а некоторые — горели, образуя клубы чёрного дыма. Многочисленные аварии даже не фиксировались полицией, а пострадавшим людям не оказывалась никакая помощь. Городские пожары не тушились, поскольку машины специальных служб также не заводились. Никто не мог понять, что происходит. Среди жителей мегаполиса быстро нарастало напряжение, перераставшее в панику.

По словам журналиста, на всей территории Соединённых Штатов не было электричества. В окнах жилых домов изредка светились бледные огоньки свечей и фонариков, а офисные здания казались совершенно безжизненными. Журналист также рассказал, что его съёмочной группе очень повезло. Сначала им чудом удалось добраться до аэропорта на мерседесе-олдтаймере своего американского коллеги, а затем они вернулись в Россию на его же частном ретро-самолёте.

Океан за руку отвел Гвоздя в сторону от телевизора.

— У нас осталось очень мало времени до того момента, когда всё это начнётся и здесь. По информации Ёжика — около десяти дней. Надо торопиться, если мы хотим что-то изменить. Да и с той отмороженной девчонкой поквитаться не мешало бы, — сказал он.

— Не вопрос. Только машину поведу я, а то с твоим правильным стилем вождения мы ещё долго ехать будем, — ответил Гвоздь, усаживаясь на водительское место. — Кстати, не забудь пристегнуться. Следующая остановка часов через пять — Саратов.

Машина очень плавно тронулась и быстро набрала скорость, которая, по мнению Гвоздя, была вполне допустима в сложившихся обстоятельствах. То, что они ехали на пятьдесят километров в час быстрее, чем это было разрешено, совершенно не смущало водителя. Океан сначала тревожно поглядывал то на стрелку спидометра, то на самого Гвоздя, но потом просто закрыл глаза и попытался заснуть.

Океану вдруг показалось, что он почему-то находится сейчас не в автомобиле, а на палубе теплохода, который идёт по морю в то единственное место на Земле, где нет больше никаких дел, и все счастливы. От ожидания чего-то светлого и радостного его сердце то томительно замирает, то бьётся быстрее. Рядом с ним бесконечно близкий по духу и безумно любимый человек — девушка, которая почему-то удивительно похожа на ту таинственную незнакомку в красном комбинезоне, которая зачем-то сделала с ним и его друзьями нечто ужасное. Что именно это было, Океан вспомнить не смог. Это сейчас абсолютно неважно, как и то, что он не помнит её имени. Красивая девушка одета в чёрные джинсы и длинный жёлто-оранжевый свитер, который уютно облегает её спортивное тело и согревает руки, полностью спрятанные в рукава. Океан нежно обнимает её и чувствует запах волос, которые слегка колышутся на ветру. Ему безумно хорошо с ней здесь и сейчас. Всё остальное не имеет никакого значения. Ему хочется, чтобы этот миг абсолютного счастья никогда не заканчивался.

Девушке становится немного холодно, и она прижимается к нему всем телом. Океан обнимает её сильнее. Они касаются друг друга щеками и губами. Она робко целует его в губы, заглянув в глаза своим грустным детским взглядом. Океан почувствовал что-то давно забытое, но очень теплое и родное, что ни за что не хотелось отпускать от себя даже на мгновение. Он, словно опять попал в тот счастливый мир, к которому так долго и безуспешно стремился и, в котором, как в детстве, всё просто и ясно. Впереди бесконечно много времени и возможностей, а вокруг только близкие люди, которые бескорыстно дарят свою любовь и теплоту. В этом мире мечты нет места тому безумию, к которому мы так привыкли и воспринимаем как должное.

Теплоход причаливает к пристани, и они, держась за руки, сходят на песчаный берег. Все остальные пассажиры почему-то идут в противоположную сторону. Океан видит вдалеке старую лодку, которая сиротливо стоит на берегу. Они направляются к ней. Ветер слегка покачивает верхушки могучих сосен. Синие волны от отчаливающего теплохода набегают на берег, оставляя после себя мокрый песок. Откуда-то звучит музыка, удивительно подходящая к моменту. Океан понимает, что всё, о чём он так долго мечтал, вдруг сбылось. Обнявшись, они сидят в лодке всю ночь и встречают рассвет в полной гармонии друг с другом и со всем миром.

Внезапно рядом с лодкой на песке вырастает кактус. От него веет сильной тревогой. Длинные иголки пронзают сначала борт лодки, а затем руки Океана и его девушки. Постепенно кактус окружает всю лодку и пронзает их тела своими иголками со всех сторон. Боли почему-то нет, но Океан чувствует, что девушка сильнее сжала его руку. На её лице появляется болезненная гримаса, а тело начинает бить дрожь. Перестав понимать, что происходит, Океан спрашивает об этом Ёжика, который продолжает увеличиваться в размерах и полностью накрывает лодку и её пассажиров словно домиком. Ёжик не отвечает, но очевидно он хочет защитить их от чего-то очень опасного. Слышно, как снаружи ломаются иголки Ёжика под порывами ураганного ветра. Потолок и стены их домика начинают дрожать и истончаться. Через них становится виден поток яркого света, который, в конце концов, прожигает тело Ёжика до дыр. Свет падает на девушку и тут же окружает её со всех сторон, сжигая иголки кактуса до маленьких угольков. Затем гигантская световая петля, словно пушинку подхватывает девушку и уносит вверх через дыру в крыше их домика, вырывая её руку из его руки. Океана мотает из стороны в сторону, словно кто-то настойчиво трясёт его за левое плечо. Внезапно всё исчезает, а на душе становится как-то особенно тоскливо и уныло.

— Егор, давай, просыпайся уже! Хватит меня так пугать! — крикнул Гвоздь, останавливая машину у обочины. — Ты уже двадцать минут ни на что не реагируешь.

— Спасибо, что разбудил, а то мне начал кошмар сниться. Хотя так хорошо всё начиналось, — с грустью ответил Океан и только сейчас обратил внимание на то, что Гвоздь назвал его по имени, чего с ним не случалось уже несколько лет.

— Всегда, пожалуйста, тем более что кошмар теперь, похоже, начался и наяву.

— Что случилось? — спросил Океан.

Вместо него ответил Ёжик.

— Та девушка в красном комбинезоне, которой ты открыл дверь в Куала-Лумпуре, и которая тебе сейчас снилась — одна из восьми тысяч человек, заражённых вирусной инфекцией и превращённых в зомби. Теперь эта армия постепенно захватывает центры управления РЭБ-войсками ведущих военных держав мира. Совсем скоро вся цивилизация людей может исчезнуть, а нашу планету захватит цивилизация вирусов с планеты Аменсала системы Парус. Тебе, Океан, крупно повезло, поскольку благодаря глубокому симбиозу ты приобрёл иммунитет против этого злобного вируса. Гвоздю повезло меньше, так как его симбиоз непрочный. Чтобы отразить первую атаку вируса фитохлорианов в крови будет достаточно, но потом у Гвоздя так же, как и у всех остальных, возможно инфицирование. Об этом теперь нельзя забывать. Поэтому, Гвоздь, давай, заводи мотор, и скорее поехали. Нам нужно как можно быстрее попасть в Саратов, потому что там находится один из ещё не захваченных РЭБ-центров. Если мы успеем попасть туда раньше зомби, то у нас появится хотя бы шанс.

Глава 8

Саратов, 6 июля 2006 года (четверг), 20:40.

Потрёпанная и запылённая долгой дорогой «Нива» въехала в город по вечерней трассе. За рулём был Океан, который был страшно рад возможности хоть чем-то заняться в дороге, например, вождением, поскольку бездействие влияло на него угнетающе. Гвоздь был на удивление неразговорчив, а в его взгляде ясно читалась тревога. Расположение РЭБ-центра, в который они так торопились успеть до прибытия зомби, было хорошо известно им обоим. Создателям этого центра трудно было отказать в иронии и остроумии. Похоже, им было хорошо известно, что если необходимо что-то хорошо спрятать, то лучше всего оставить это на самом видном месте. Именно поэтому такой стратегически важный военный объект, как РЭБ-центр, располагался по адресу улица Московская, дом 66 в Саратовском филиале Банка РЭБ.

— Тебе не кажется, что это перебор? — прервал довольно долгое молчание Гвоздь.

— Что именно? — не понял Океан.

— А то, что вывеска, расположенная на фасаде здания банка, почти полностью соответствует истинному назначению этого учреждения. Да и номер дома дополняет картину всеобщего безумия.

— Согласен, — ответил Океан, — хотя Росэкономбанк — это отличное прикрытие для центра радиоэлектронной борьбы. Ты же не будешь спорить, что в этом есть какая-то извращённая, но от этого не менее привлекательная ирония?

— Спорить не буду. Но я бы хотел позже с пристрастием пообщаться с этими ироничными создателями центра. Конечно, при условии, что останусь в живых после того, что нам сейчас предстоит, — почти весело заявил Гвоздь.

— Ладно, пообщаешься ещё. Давай, лучше постараемся учесть те ошибки, которые мы сделали с тобой при первой встрече с зомби? — ответил Океан и, заметив одобрительный жест Гвоздя, продолжил: — Во-первых, если все они такие же привлекательные, как та обладательница красного комбинезона, то и убивать их как-то не с руки, хотя, конечно же, придётся. Будем помнить, что это уже не люди, и договориться с ними, уже не получится. Поэтому без колебаний уничтожаем врага, каким бы милым он ни казался.

— Такими темпами мы всех красивых девушек в Саратове перебьём, — мрачно заметил Гвоздь. — А ты знаешь, как отличить настоящего зомби от обычного человека?

— Я знаю, — вмешался в разговор Ёжик. — У зомби с неполной трансформацией взгляд всегда грустный и обращён как бы внутрь себя, как иногда бывает у Океана, когда он задумается. Это один из внешних признаков формирования симбиоза с зомби-вирусом. Только в случае с Океаном зомбирование не произошло, поскольку симбионтом является не злобный аменсалирующий вирус, а слегка необычный эхинокактус. Зомби с завершённой трансформацией обнаружить вообще легко — у них взгляд совершенно бездумный, как у бешенных животных.

— А ещё какие-нибудь признаки есть у зомби, — спросил Гвоздь, — а то одного особого взгляда как-то маловато.

— Выражаясь на понятном вам обоим языке, типичными признаками зомби являются: цианоз, эндофтальм, медленные движения с атаксией и выраженная дислексия. Но в случае с данной вирусной пандемией, как вы уже, наверное, поняли, всё это нехарактерно, — сообщил Ёжик и продолжил: — Главным признаком зомби, на который можно уверенно полагаться, является их исключительная живучесть, способность продолжить движение даже с такими повреждениями, от которых обычный человек умирает сразу.

— Спасибо, что разъяснил, — отозвался Гвоздь. — Сразу легче стало. Как будто на лекции в родном университете побывал. Теперь ясно, что для вычисления зомби следует наносить окружающим повреждения, не совместимые с жизнью, а потом наблюдать за реакцией. Если гражданин продолжает упорно наступать на тебя с кишками наружу, то это, понятное дело, злобный зомби. А, если же он свалился на землю как подкошенный, то это был твой несчастный пациент, которого ты перепутал с зомби. Но это ничего — в следующий раз ты обязательно будешь внимательнее и станешь уверенно калечить только матёрого зомби, а не очень больного человека, который так некстати подвернулся под руку в прошлый раз. Я всё правильно изложил, Ёжик? — с иронией поинтересовался Гвоздь.

— В целом, да, если опустить некоторые перегибы, — спокойно подтвердил Ёжик. — Ты, Гвоздь, особо не волнуйся за то, что не сможешь распознать зомби. Они сами первыми тебя найдут и недвусмысленно покажут свои грязные намерения. Поэтому немотивированная агрессия со стороны окружающих — это ещё один признак зомби, который поможет тебе вовремя вычислить их и остаться в живых.

— Ёжик, спасибо, что подтвердил, что я — это не зомби, а то у меня иногда возникают сомнения по этому поводу, — настороженно улыбнулся Океан. — Если вы не против, то я продолжу систематизировать наши знания о зомби. Итак, во-вторых, я ещё никогда до этого не видел, чтобы кто-то двигался так быстро и точно, да ещё и обладал бы такой физической силой. Но обычный зомби, как мы знаем, двигается медленно и неуклюже. Следовательно, на нас напала девушка либо с незавершённой зомби-трансформацией, либо какой-то аномалией этого процесса, поскольку двигалась она почти как Брюс Ли. Благодаря Ёжику мои новые способности несколько уравнивают шансы в бою. Но полной уверенности в нашем превосходстве над противником нет.

— Ты, давай, не скромничай, ладно? — опять вмешался Ёжик. — Прибереги это достойное качество для будущей, надеюсь, мирной жизни.

— Хорошо, уговорил, — с шутливым недовольством ответил Океан. — В-третьих, вы помните, как они полностью блокировали мой обмен информацией с Ёжиком, а мы не обратили на это должного внимания. Поэтому надо до последней возможности оставаться на связи.

— Согласен, — ответил Гвоздь. — Только вы с Ёжиком сильно не увлекайтесь общением. Прежде всего, следите за окружающей обстановкой, а то будет неприятный сюрприз, который может оказаться последним не только для нас троих, но и для людей вообще.

— Хорошо, что напомнил. А то я и сам не знал, что мы сейчас находимся в роли исчезающего вида, пытаясь спасти Землю от вторжения злобных чужих, — мрачно заметил Океан.

Во время разговора он продолжал внимательно оценивать обстановку вокруг всеми доступными ему средствами. Под управлением Океана автомобиль двигался достаточно быстро для города, но без резких ускорений и замедлений. Несмотря на тугие руль и педали, старенькая «Нива» двигалась очень плавно. Автомобиль уже почти прибыл в пункт назначения, но Океан внезапно заметил что-то необычное на дороге и резко затормозил в пол, что было крайне нехарактерно для его спокойной манеры езды. Машина, закончив свой тормозной путь, остановилась поперёк дороги.

Глава 9

Саратов, 7 июля 2006 года (пятница), 02:30.

— Хорошо, что мы пристегнулись, а то бы сейчас через лобовое стекло прямо под свои же колёса и попали, — невозмутимо констатировал Гвоздь.

— Извини. В последнее время нервы шалить стали, — ответил Океан, продолжая всматриваться в полумрак впереди.

— Улица Московская, дом 66, — медленно произнёс Гвоздь, и добавил: — Остановка «Банк РЭБ». Конечная.

— Сам вижу, что «Банк РЭБ». Ёжик не отвечает. Похоже, что его опять предусмотрительно выключили из игры. Ты посмотри, кто на дороге стоит! — посоветовал Океан, наконец, окончательно рассмотрев кого-то впереди.

Гвоздь через лобовое стекло пристально всматривался в царящий впереди полумрак. Застывший вдоль обочины фонарь довольно тускло освещал асфальт, а передние фары «Нивы» с трудом выхватывали из темноты силуэт девушки, стоящей в двадцати метрах от машины. Это была Мира.

— Привет, ты как здесь оказалась в такое время?! — с радостным удивлением спросил Океан, выходя из машины и быстро теряя бдительность.

— Привет, Егор! Как долго тебя не было! Я так соскучилась! Вижу, вы с Гвоздём машину прикупили. Молодцы! А я с концерта возвращаюсь. Подвезёте меня до дома? — сказала Мира весёлым и непринуждённым голосом, подходя к машине.

После долгих объятий Егор слегка отстранился от любимой девушки и посмотрел на неё вблизи ещё раз. Мира была такой же красивой, как и раньше. Но её улыбка довольно быстро спряталась за плотно сжатыми губами, а пронзительные серые глаза почему-то стали смотреть строго и отстранённо. Мира сильно похудела за последнее время и со своими стильно торчащими в разные стороны мальчишескими волосами выглядела почти как подросток. Как всегда на ней не было никакой косметики и украшений. Простое, но безумно стильное чёрное платье украшал трогательный чёрный бантик, завязанный под воротником. Удобные чёрные туфли, больше похожие на кроссовки плотно обхватывали спортивные ноги. Никаких каблуков, разумеется, не было.

Определённо что-то было не так. Этот взгляд и эта необычная отстранённость слегка удивляли, но не более. Такое изредка бывало и раньше. Но после нескольких недель разлуки и всего пережитого за это время их встречу Океан представлял несколько иначе. Безумно хотелось простого человеческого тепла и радости в глазах после столь долгой разлуки. Нахлынувшие чувства захлестнули с головой, и Океан совсем забыл о зомби и прочей ерунде, не допуская даже мысли, что опасность совсем рядом.

— Ты изменилась, — прямо сказал он, беря Миру за руку.

— А ты — всё такой же наивный и доверчивый, как и раньше, — ответила она.

Внезапно Мира сжала ему руку и перебросила через себя, словно ребёнка. Движение было настолько сильным и молниеносным, что Егор отлетел на пару метров, ещё в полёте выпадая из реальности. Сознание не успевало обработать столь богатый набор неожиданных сигналов и временно отключилось. В следующее мгновение Мира смяла левую дверь «Нивы» мощным ударом ноги. Быстро перекатившись через капот, она также изуродовала и правую. Обе двери заблокировало намертво, а машина выглядела как после бокового краш-теста. Смятые кузовные детали теперь заходили друг за друга, зажав между собой кусок подошвы. Стеклоподъёмники не работали, и открыть двери теперь можно было только с помощью сварочного аппарата. Помахав рукой обалдевшему от такой наглости Гвоздю, Мира вновь повернулась к приходившему в себя Егору. Одарив его хищной улыбкой, она разорвала на себе платье и резким взмахом головы откинула назад волосы. Под платьем оказались весьма откровенные, но столь же чёрные шорты и топик.

— Вставай, любимый! Нельзя терять время, хоть и хочется развлечься на прощание! — сказала Мира, непринуждённо отрывая от машины бампер.

— Вот так сразу? Дорогая, что происходит? Ты больна? — спросил Океан, изо всех сил изображая удивление.

Он уже знал ответ, но пытался выиграть ещё несколько секунд.

— Пустяки, Егор. Лёгкая вирусная инфекция скоро пройдёт, и я стану ещё лучше. Знаешь, ты мне всегда нравился. Даже сейчас нравишься, но я должна убить тебя и твоего друга — без вариантов. Так требует программа.

— Ясно, хотя и непонятно. Вот только, с каких пор вирусный код стал выполняться наравне с твоим собственным? — Егор продолжал тормозить Миру потоком риторических вопросов, готовясь взять ситуацию под свой контроль.

— А с тех самых, как я почувствовала себя по-настоящему хорошо, — ответила Мира, легко помахивая бампером.

— Кстати, в своё время я тоже кодил помаленьку. Ты помнишь? — улыбнулся Егор самой невинной улыбкой.

Егор решил взять реванш в тот момент, когда Мира демонстративно закатывала глаза и приближалась к нему, поигрывая бампером. Она не знала, что лёгкая на вид жертва способна превратиться в охотника с гораздо большей свободой действий.

Вспышка, и Океан мгновенно оказался у неё за спиной. Одной рукой он обхватил её за шею, а другой — заблокировал руки, которые вынужденно бросили бампер на землю. Мира дёрнулась, но смогла лишь слегка высвободить левую руку. На пределе усилий она достала из кармана зажигалку и попыталась сначала поджечь одежду Егора, а затем поднесла пламя к его руке. Несколько секунд он терпел и пытался усилить захват, но вскоре был вынужден ослабить хватку. Выбив зажигалку, он отпрянул назад и замер в паре метров. Одежда потухла, но обожжённая рука отзывалась острой болью.

— Какие огненные страсти у нас разгорелись напоследок! Да, Егор? — сказала Мира, зло улыбаясь.

— Знаешь, если уж мы с тобой так внезапно решили расстаться, то давай закончим всё поскорее?

— Хорошо, если ты так торопишься умереть. Но в таком случае твоему другу придётся немного подождать своей очереди, — сказала Мира и оглянулась на Гвоздя, запертого в машине.

Океан медленно подошёл к «Ниве» и открыл багажник. Подняв заднюю дверь, он посмотрел на обернувшегося Гвоздя и кинул ему ключи от машины. Егор кивком указал на Миру, после чего покачал головой. Вслух же он сказал совсем другое.

— Ты пока не вмешивайся в наши семейные разборки, хорошо? Если всё закончится плохо для меня, то у тебя ещё будет небольшой шанс поквитаться, — с мрачной усмешкой сказал он.

— Ты хочешь в последний раз в жизни поиграть в благородство? — спокойно спросил Гвоздь. — Ну что ж, давай, поиграем. Только, по-моему, в случае с теперешней Мирой даже двое нас против неё одной — это не совсем честный бой. Но тебе, конечно, виднее.

— Ладно, не парься. Дай мне одному с ней разобраться.

— Не вопрос. Если что, то я в машине, — улыбнулся Гвоздь и приготовился наблюдать за происходящим.

Океан остановился в двух метрах от Миры и стал рассматривать её экстравагантный наряд.

— Для прощальной сцены ты выглядишь очень даже ничего, — сказал он. — Хотя раньше ты была гораздо сдержаннее в одежде.

— Всё меняется, в том числе и вкусы в одежде. Но чёрный цвет — это навсегда, — сказала Мира и, встав в боевую стойку, стала приближаться к противнику.

Океан пропустил неожиданный удар ногой в голову, но всё-таки устоял на ногах. Последовавшая затем серия ударов руками по корпусу заставила его, шатаясь, отступить на несколько шагов. Егор пытался как можно быстрее восстановить дыхание, с трудом удерживая равновесие. Внезапно его ноги, словно подкошенные согнулись в коленях, а сам он рухнул на асфальт, разбив затылок о бордюр. Мира с характерным жестом победителя бурно праздновала успешно проведённую подсечку и угрожала добить ногой лежащего противника. Океан, с трудом пытаясь подняться, на секунду выпустил врага из поля зрения. Воспользовавшись этим, Мира, словно кошка, мгновенно оказалась на спине противника. После нескольких ударов локтём по его позвоночнику, она стала склонять голову Егора лицом к острому краю металлической трубы, оставшейся от дорожного знака. Труба коснулась его левой щеки, оставляя после себя рваную рану. Сильно прогнувшись и перенося центр тяжести на руки, Океан через себя ударил ногами противницу по затылку и, отодвинувшись от трубы, захватил её руку в болевой приём. Мира никак не реагировала на боль, несмотря на усиление захвата. Она встала на ноги, легко освободила руку и, подняв Егора над землёй, собиралась бросить его спиной на острый край торчащей из земли трубы. Ещё мгновение, и в этом бою для Океана всё было бы кончено. Но внезапный удар ожившей «Нивы» столкнул Миру с места. Она выпустила противника из рук, а сама, пошатнувшись, посмотрела на сидевшего за рулём. Гвоздь без раздумий утопил педаль газа в пол, и машина, сбив девушку, проехала над ней. Океан первым увидел, что Мира упала спиной на трубу, которая проткнула её тело насквозь и торчала теперь из окровавленной груди.

Тонкие руки Миры были раскинуты в стороны, а ноги полусогнуты в коленях. На её лице застыло удивлённое выражение. Уголки раскрытых губ были приподняты в последней улыбке. Глаза смотрели в небо, а кровь из раны тонкими струйками стекала на землю. Егор с трудом поднялся на ноги и подошёл к Мире. Опустившись на колени, он долго смотрел на неё, до боли сжав зубы и кулаки.

Потом Егор закрыл ей глаза и, наклонившись к лицу, тихо сказал: «Вот и всё. Спи с миром. Это была не твоя война, и ты ни в чём не виновата. Те, кто всё это начал, получат своё по полной программе, не сомневайся. Пожалуйста, не злись на Гвоздя — у него не было выбора. На его месте я сделал бы то же самое. Я верю, что мы с тобой ещё встретимся где-нибудь. Наша любовь всё ещё жива, потому что я всегда буду помнить о тебе. Прощай».

Глава 10

Саратов, 9 июля 2006 года (воскресенье), 09:15.

Уже пару дней назад во всём городе отключилось электричество. Кроме того, даже автономная электроника вроде карманных плейеров перестала работать. Поначалу это сильно удивляло, но быстро нараставшие, словно снежный ком, трудности не позволяли тратить на эмоции слишком много времени. Ситуация вынуждала быстро переключаться на решение насущных проблем и принимать, как должное, сложившуюся ситуацию.

Все городские службы оказались практически парализованы. Никто не работал, и все жители постепенно переместились на улицы. В магазинах сразу пропали продовольствие и вода, что не обошлось без случаев мародёрства. Движение транспорта на улицах остановилось, если не считать редкие антикварные автомобили, которые всё ещё могли передвигаться. Среди людей нарастало сильное беспокойство, постепенно перерастающее в панику. Никто не понимал, что происходит, и как выпутаться из всей этой неразберихи. Лишь для Океана и Гвоздя, не считая Ёжика, всё было очевидно. Однако оптимизма им это отнюдь не прибавляло.

Дома никого не было. Закрыв глаза, Егор лежал в своей комнате на полу и по памяти проигрывал про себя один из альбомов группы «Кино». В голове звучала песня «Красно-жёлтые дни» Виктора Цоя. Знакомые до боли музыка и текст действовали в точности так же, как в первый раз. Благодарное воображение, отпущенное на свободу, как всегда рисовало одну и ту же картину. Идеальный мир, где правят любовь и мечта, в котором очень хочется остаться, и откуда не стоит возвращаться. Там живёт ребёнок, который смотрит на мир широко открытыми глазами и чувствует себя по-настоящему свободным. Если бы он знал, что такое счастье, то, наверное, назвал бы себя счастливым. Но ребёнок не знает границ и не ставит для себя никаких рамок, а просто живёт и радуется каждому мгновению. Добрые и красивые люди вокруг улыбаются и смеются. Каждый с радостью готов помочь ему. Ребёнок рисует гуашью картину, на которой в небе горит яркая звезда, дающая ласковое тепло и чистый белый свет всему живому на Земле. Никто не знает точно, где находится этот мир, но нет никаких сомнений, что он существует на самом деле. И уже не так важно, во сне всё это или наяву. Всё не так уж важно.

Проснувшись, Егор долго не хотел открывать глаза, стараясь как можно дольше удержать то эфемерное ощущение счастья, которое неумолимо таяло с каждым следующим мгновением. Но через несколько минут всё стало как прежде и даже немного хуже. В памяти сразу же возникла жуткая картина гибели Миры, услужливо воспроизведённая мозгом в холодных и мрачных тонах. Затем вспомнилось то, что вторжение чужих уже идёт полным ходом, и никто теперь не в силах ему помешать. Невыносимая тоска всей своей свинцовой тяжестью привычно придавила к земле. Волна одиночества и отчаяния накрыла с головой и потянула за собою вниз. Его любимой Миры больше не было в живых, а его родной мир скоро исчезнет навсегда.

Вставать совершенно не хотелось, потому что в этом теперь не было никакого смысла. Егор продолжал падать в пустоту, находя в этой обречённости своеобразное удовольствие. Но внезапно возникшее где-то на задворках сознания чувство тревоги всё-таки заставило его открыть глаза и резко встать. Егор вдруг понял, что случилась ещё одна большая беда. Он сразу почувствовал, что нужно срочно ехать в яхт-клуб. Быстро собравшись, Егор вышел из дома и через заднюю дверь забрался в примятую с боков «Ниву».

На пристани безмятежно покачивалась на воде белоснежная яхта. На её корме красовалось нанесённое тёмно-синей краской имя «Индиго». Это название они придумали вместе с Гвоздём сразу после той зимней прогулки, во время которой Егор впервые увидел яхту. По мнению Океана и Гвоздя, название должно быть ярким и броским, хорошо смотреться на русском и английском языках, а ещё оно должно быть коротким. Тогда они перебрали бесчисленное множество вариантов, а их головы были набиты короткими словами, как небольшие орфографические словари. Когда оба уже отчаялись придумать что-то интересное, Океан предложил название «Индиго», которое сразу же понравилось обоим, и было утверждено как окончательное. Гвоздь тогда уточнил, что этим названием они ничего не будут иметь в виду. Пусть это будет лишь яркое и красивое слово, которое принесёт удачу самой яхте и её команде. На этом и остановились.

После гибели Миры Океан и Гвоздь сразу же проверили РЭБ-станцию, к которой так стремились успеть. В её помещении не оказалось ни одного сотрудника. Не было даже ни единого зомби, которых они ожидали здесь увидеть. Враг выиграл этот бой, опять оказавшись на шаг впереди. Зомби совсем немного опередили их и, быстро сделав свою работу, покинули станцию. Очевидно, Мире было приказано устроить настоящее представление, чтобы максимально задержать противника.

Проверяя оборудование станции, Океан понял, что оно было перенастроено на вывод из строя всей окружающей электроники. Это и произошло в Саратове через двадцать минут после гибели Миры. РЭБ-станция сделала своё чёрное дело и теперь была бесполезна. На всякий случай Океан всё-таки отключил питание, разбив распределительный щиток, хотя вся электроника уже была бесполезной грудой металла и пластика. Что делать дальше ни Океан, ни Гвоздь не знали. Состояние обоих было близко к отчаянию, поскольку свой последний шанс спасти планету они не использовали. После короткого совещания с Ёжиком они решили на время залечь на дно до прояснения обстоятельств и выработки нового плана действий. Сдаваться, разумеется, никто не собирался, но как бороться с чужими дальше и, самое главное, — как их победить, тоже никто не знал.

Океан был крайне подавлен смертью Миры, а Гвоздь чувствовал свою вину в произошедшем. Однако оба понимали, что для них это был единственный способ остаться в живых. Разумеется, Мира была заражена вирусом и была уже не Мирой, а злобным зомби. Океан многократно пытался убедить себя в этом, но легче ему всё равно не становилось. Даже никогда не унывающий Ёжик притих и не находил нужных слов поддержки.

С трудом запустив двигатель многострадальной «Нивы», Океан довёз в тот день Гвоздя до его дома и пожелал спокойной ночи. Сам он также отправился домой, чтобы упасть на свою кровать в состоянии «сердечного приступа». Дома ещё предстояло правдоподобно, но коротко объяснить своё долгое отсутствие, а также опровергнуть сообщение из Посольства о собственной гибели в Малайзии. Но всё это уже не имело особого значения, потому что Мира была мертва, а Земля вот-вот будет окончательно захвачена чужими. Это был конец его долгого, но, увы, печального пути. К счастью, ничего объяснять не пришлось, так как письмо из Посольства ещё не было доставлено адресату. Егор, как и планировал, не раздеваясь, упал лицом в подушку и сразу же провалился в тяжёлый сон.

Договорённость залечь на дно Гвоздь интерпретировал своеобразно. Учитывая то, что весь мир стремительно катился в пропасть, он решил прожить последние несколько дней по полной программе. Не зря же было вложено так много сил и средств в восстановление его любимой яхты. Было бы обидно умереть, но так ни разу и не прокатиться на ней.

Завсегдатаи яхт-клуба, похоже, не придавали особого значения последним событиям и, как ни в чём ни бывало, продолжали жить в своём размеренном ритме. Утром Гвоздь отправился туда самостоятельно, чтобы не тревожить Океана, а также не провоцировать лишние вопросы внешним видом покалеченной «Нивы».

Только что спущенная на воду яхта успела принять участие в утренней короткой регате. «Индиго» финишировала третьей, что было несомненным успехом, учитывая то, что опыта подобных выступлений практически не было. Отмечая удачный старт своей яхты накануне, Гвоздь в первый раз за много лет позволил себе выпить несколько бокалов шампанского вместе с другими участниками регаты. Ему было по-настоящему весело тем вечером, а всё остальное на время отошло на задний план. На футболке у Гвоздя красовалась надпись «Спасибо, я в порядке», которая полностью соответствовала ситуации, несмотря на изображённое рядом кровавое пятно от огнестрельного ранения. Гвоздь хотел отпраздновать это событие по-настоящему и продолжал отдыхать, обсуждая детали прошедшей регаты с приятелями. В это время в яхт-клуб вальяжно вошли трое незнакомых парней. Они старались быть похожими на матёрых бандитов, хотя таковыми не являлись, о чём буквально кричал их внешний вид. На теле вошедших были видны многочисленные татуировки. Огромные золотые цепи на шее, браслеты на запястьях, печатки на пальцах, по мнению их обладателей, должны были добавить крутизны к внешнему виду. Слегка порванные джинсы и чёрные футболки с изображением вампиров и оборотней, довершали внешний вид начинающих гопников.

— Это чья яхта там на пристани стоит? Ещё «Индиго» на корме написано, — развязно спросил один из подошедших отморозков, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

— Моя, — холодно ответил Гвоздь и невозмутимо продолжил разговор с сидевшим за столиком яхтсменом.

Бандиты подошли ближе и, не стесняясь, стали рассматривать Гвоздя и его собеседника. После небольшой паузы они решили продолжить начатый разговор.

— Слышь, братан, давай покатаемся пару часов. Моей братве твоя яхта сильно приглянулась. Я тебе заплачу нехило, — сказал тот из бандитов, который начал разговор.

— Я гопников не катаю, и твои деньги меня не интересуют, — последовал ледяной ответ Гвоздя.

— Да ты не горячись так сразу. Мы ни разу и не гопники. Если ты не в курсе, то объясняю, что мы — это местная крыша. На первый раз спишу твой наезд на неосведомлённость — не побоюсь этого слова. Но в следующий раз прежде, чем называть нас гопниками, ты лучше хорошо подумай. А то мы можем расстроиться, и разговаривать с тобой тогда уже будем совсем по-другому.

— А как по-другому? — с наивной улыбкой поинтересовался Гвоздь.

— Узнаешь в своё время. Но я советую тебе быть умным и не задавать такие вопросы, а то мои коллеги уже начинают нервничать. А когда они нервничают, то могут сделать очень больно.

— Ты мне угрожать вздумал, или как?

— Пока нет. Но, если ты плохо подумаешь и ещё раз откажешься, то твоя лодка останется без капитана очень надолго. А мы всё равно сегодня на ней покатаемся, но ты этого уже не увидишь.

— Даю тебе десять секунд, чтобы ты со своими уродливыми коллегами убрался отсюда и никогда больше не возвращался, — отчётливо произнёс Гвоздь и повернулся к бандиту спиной.

— Ладно, хватит с ним трепаться. Ты же видишь, что он невменяемый, — подал голос невысокий парень в кепке и ударил несговорчивого владельца яхты ногой в спину.

Гвоздь свалился со стула на каменный пол и сквозь стон вполголоса сказал много нехороших слов. Повернувшись в сторону нападавших, он посмотрел на них своим испепеляющим взглядом, в котором полыхал огонь ярости. Поднявшись с пола, Гвоздь отломал от спинки стула длинную палку и направился к своим обидчикам, знаком попросив окружающих не вмешиваться. Сидевшие в клубе яхтсмены одобрительно кивали ему, выражая свою полную солидарность с намерением поставить на место малолетних хамов. Гвоздь бросил палку прямо в лицо одного из бандитов и, воспользовавшись замешательством, ударил его в живот кулаком. Противник согнулся пополам, а затем после быстрых и очень болезненных ударов, нанесённых Гвоздём по коленным суставам, свалился на пол, как подкошенный.

Подняв с пола палку, Гвоздь, словно мечом ударил ею сверху вниз второго бандита, который схватившись за сломанную ключицу, осел на пол. Оставшийся противник попытался убежать, но был возвращён на поле боя окружившими его яхтсменами. В отчаянии бросившись на Гвоздя, он попробовал нанести ему несколько ударов ногой по корпусу, но безуспешно. Гвоздь стоял неподвижно, словно скала, даже не удосужившись поставить блок. Затем после одного из ударов он захватил рукой ногу противника и подсечкой на опорную ногу свалил нападавшего. Не выпуская ногу из захвата, Гвоздь провёл болевой приём и только после характерного хруста вывихнутого сустава отпустил горе-бандита на волю.

Наблюдавшие за поединком посетители яхт-клуба стоя аплодировали Гвоздю за проявленное в бою мужество и умение. Многие подходили поближе, чтобы лично засвидетельствовать своё уважение и пожать руку герою сегодняшнего вечера. Все говорили ему, что эти отморозки уже давно действовали всем на нервы, но никто до этого раза так жёстко не ставил их на место. Среди поздравлений никто не заметил, как один из лежащих на полу бандитов вынул из-за пояса сзади пистолет и прицелился в спину Гвоздя. Раздался оглушительный выстрел, а затем глухой звук от падающего на пол тела. Вбежавший в яхт-клуб Океан увидел, как среди расступившейся толпы лежит безжизненное тело его друга с простреленным позвоночником.

Глава 11

Саратов, 9 июля 2006 года (воскресенье), 11:25.

Егор вдруг вспомнил, как в детстве, оставшись дома один, он не раз наяву попадал в один и тот же жуткий кошмар. В звенящей тишине квартиры начинали появляться посторонние звуки, которые постепенно становились всё громче и отчётливее. Они звучали всё быстрее и быстрее, от чего у Егора вихрем кружилась голова, а внутри всё замирало от леденящего душу страха. Сразу оказывалось нечем дышать, а тело становилось совершенно ватным и уже не слушалось своего хозяина. Оно ощущалось сильно распухшим и одновременно легким, словно огромный пакет с кукурузными палочками. Окружающие предметы приходили в движение и начинали вращаться по комнате с заметным на глаз ускорением. Огромные волны, пробегающие по размытым стенам, обжигали Егора своими ледяными брызгами. Новые звуки лишь на секунду замедляли этот бешеный ритм, но потом всё начинало звенеть в ушах и мелькать перед глазами с ещё большим остервенением, чем раньше. Этот кошмар, казалось, невозможно было остановить.

В такие минуты Егору хотелось поскорее с кем-то заговорить, чтобы прервать этот безумный вальс. Стоило ему перекинуться с кем угодно парой слов даже по телефону, как все посторонние звуки волшебным образом стихали, предметы послушно возвращались на своё место, а голова и тело переставали существовать отдельно друг от друга. Всё становилось совершенно обычным так же внезапно, как и начиналось это безумие. Это было тем более странно, так как Егор очень ценил те редкие моменты, когда он был предоставлен сам себе и мог заниматься чем угодно. И вот в такие долгожданные часы настоящей свободы, как правило, и случались эти кошмарные приступы.

В детстве Егор не раз задавал себе самому и родителям вопрос: «Что с ним происходит в такие моменты?» Но никто не мог сказать ничего вразумительного, кроме того, что «надо поменьше смотреть телевизор, и не мешало бы посетить психотерапевта». После таких ответов Егор, разумеется, совсем перестал делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, а родителям говорил, что уже всё нормально. Со временем эти приступы стали случаться всё реже и реже, а потом и вовсе прекратились, что не могло не радовать Егора. Он искренне надеялся, что навсегда избавился от этих галлюцинаций и панического страха. Во время учёбы в медицинском университете Егор иногда с улыбкой вспоминал свои детские кошмары и подробно разбирал их во время чтения учебников по психиатрии. В глубине души он радовался и искренне надеялся, что всё это уже далеко позади и, что сейчас он может спокойно анализировать свои детские панические атаки, словно симптомы далёкого и абстрактного пациента.

Но вот теперь его друг лежит на полу яхт-клуба без признаков жизни. Сам Егор на полном автомате, словно в трансе уже тридцать минут отчаянно борется за его жизнь, проводя непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Пуля пробила поясничный отдел позвоночника и, к счастью, прошла навылет. Кровотечение остановили, наложив на оба пулевых отверстия пластырь, который, оказался у одного из присутствующих яхтсменов. Скорой помощи всё ещё нет. У Гвоздя синеет носогубной треугольник и ногтевые фаланги пальцев. Пульса и дыхания нет, а в его расширенных зрачках тает последняя надежда на возвращение к жизни.

Океан, как обычно, не обращал внимания на собственные болевые ощущения, которые в точности повторяли всё то, что чувствовали окружающие. Двое из бандитов примерно в пятистах метрах от яхт-клуба затаились в небольшом лесу. Океан чувствовал, что у одного из них внутреннее кровотечение от разрыва селезёнки и вывих обоих коленных суставов. У другого была сломана ключица, но боль была очень сильной, потому что из-за смещения костных отломков повредилась плевра, и это сильно затрудняло дыхание. Третий бандит был ближе остальных, и от него исходила самая сильная боль. Он смог отползти всего на пятьдесят метров, так как его левая нога была сломана в голени, а коленный и тазобедренный суставы вывихнуты.

Болевых ощущений Гвоздя Океан практически не чувствовал. Сразу после того, как раздался выстрел, Егор чуть не упал на землю от резкой боли в позвоночнике. В этот момент он привычно скомандовал себе «Боли нет!» и ещё быстрее побежал к яхт-клубу. Затем боль в спине внезапно исчезла. «Гвоздь потерял сознание и теперь ничего не чувствует», — понял Океан, врываясь в яхт-клуб.

Внезапно окружающие звуки стихли, а стены яхт-клуба пришли в движение. Пол перестал служить надёжной опорой и начал уходить из-под ног. Сам Егор почувствовал, что окружающие люди и предметы стали размытыми и куда-то уплывают. «Неужели опять началось это безумие? Ладно, неважно — позже разберусь с этим. Самое главное сейчас — это вытащить Гвоздя с того света», — с тоской подумал он и стал ещё интенсивнее реанимировать друга.

— Только, давай, без паники. Ты всё делаешь абсолютно правильно, как учили. Мне нужно ещё пять минут для полного перемещения депонированных фитохлорианов в кровь. Ты продержишься в таком ритме? — вдруг спросил его Ёжик.

— Продержусь. Не вопрос. Кстати, спасибо, что спросил, — отрывисто ответил Егор, проводя непрямой массаж сердца.

— Хорошо. Держись, — ответил Ёжик, пропустив мимо иронию Океана. — Я сейчас повышаю уровень фитохлорианов в крови Гвоздя до максимума. Надеюсь, что это поможет ему скоро прийти в сознание. Регенерация повреждённых тканей уже запущена и идёт по плану. Главное сейчас — это доставка кислорода к мозгу. Так что работай интенсивно, но без фанатизма, а то переломаешь нашему пациенту все рёбра и грудину.

— Ладно. Не учи учёного, — ответил Егор и продолжил отчаянно бороться со смертью.

Однако через семь минут интенсивной реанимации он внезапно оказался в минус-первом измерении, где Ёжик принял уже знакомый вид фрактала. Океан огляделся вокруг и увидел безжизненное тело Гвоздя, лежавшее неподалёку. Когда-то белая футболка с издевательской надписью теперь была поднята вверх, открывая уже частично затянутое входное пулевое отверстие. В глаза сразу бросилось то, что на открытых участках кожи были многочисленные пятна серого и белого цветов, которые возвышались над окружающими тканями. Зелёные иголки фрактала вплотную приблизились к телу Гвоздя и стали быстро прорастать в него в области пятен. Океану показалось, что Ёжик в своём фрактальном облике скоро полностью исчезнет внутри тела их друга. Фрактал, и в самом деле, значительно уменьшился в размерах, а кожа Гвоздя постепенно приобрела равномерный зелёный цвет.

— Концентрация фитохлорианов в крови на максимуме. Это предельный уровень, совместимый с жизнью. Дальнейшее повышение может вызвать необратимый фитоморфоз, — сообщил Ёжик.

— Я вижу, что концентрация на максимуме, — ответил Океан. — И что теперь? Он жив или нет?

— Гвоздь жив. Я ожидаю, что через две-три минуты он очнётся, и мы начнём вместе выбираться отсюда. Кстати, во время реанимации ты сам отключился, и сейчас лежишь без сознания рядом с Гвоздём. Уже приехала бригада скорой помощи и пытается вернуть к жизни вас обоих. У Гвоздя на кардиограмме — изолиния, но цианоз не прогрессирует, что уже хорошо. И ещё одна новость на сегодня — у нас непрошеные гости.

Океан резко оглянулся и заметил в пятидесяти метрах от себя старую знакомую, которая на этот раз сменила красный цвет на чёрный и, не торопясь, шла к нему. Её широкая юбка развевалась при ходьбе, а топик без лямок обнажал безупречные руки и плечи. Шерстяные чулки в тонкую серую полоску были приспущены и наполовину прикрывали высокие чёрные ботинки. Красный цвет не исчез совсем, но остался только на губах и на верхних веках. Никаких украшений не было, что делало весь облик лаконичным и серьёзным.

— Ты не поверишь, но при других обстоятельствах, я был бы даже рад тебя видеть, — сказал Океан, грустно улыбаясь.

— Почему же? Охотно тебе верю. Наше знакомство получилось очень ярким и запоминающимся. Ты ведь не будешь спорить, что когда тебя жестоко убили, скажем, в компьютерной игре, безумно хочется тотчас взять реванш и порвать соперника в клочья. Сейчас тебе и твоим друзьям представился такой шанс. Тогда вам удалось выжить, несмотря на то, что это было практически невозможно. Больше таких подарков от меня не будет, даже не надейся. В прошлый раз всё закончилось слишком быстро. Постараюсь теперь не разочаровать тебя и довести дело до логичного конца.

— Да, ты уж постарайся, — ответил Океан, вставая в боевую стойку.

В этот момент Гвоздь, наконец-то, очнулся и открыл глаза, приподняв голову. Увидев старую знакомую в боевой стойке, он сразу закрыл глаза, потом долго тёр их кулаками, а затем снова медленно открыл. Картинка, к его большому сожалению, осталась прежней.

— Ты не вставай ещё пару минут, — сказал Ёжик. — Регенерация ещё не завершена, а уровень фитохлорианов пока зашкаливает. В таком состоянии Океану ты сейчас не поможешь, тем более что ему и самому по силам с ней справиться.

— Привет, Гвоздь! — обрадовался Егор. — С возвращением! Ты отдохни немного, а потом попытайся вернуться в реальный мир, а то там врачи уже с ума сходят, реанимируя тебя. Мы с Ёжиком здесь сами разберёмся — похоже, в минус-первом измерении они не могут блокировать нашу связь с ним.

— Я вам не мешаю, молодые люди? — поинтересовалась Эмилия.

— Вообще-то, мешаешь, но, если всё-таки пришла, то мы потерпим твоё присутствие, — ответил Океан.

Внезапно Эмилия, стоявшая в пятнадцати метрах от Гвоздя с Океаном, выдала эффектную серию сальто, а в завершающем прыжке во время приземления ударила Егора ногой по ключице, сбив его на землю. Затем она попыталась добить лежащего соперника, но Океан перекатом уклонился от серии ударов, а затем рывком поднялся на ноги. «Ключица, похоже, сломана», — с тоской подумал он, привычно пытаясь забыть о боли. Тем временем Эмилия издевательски подмигнула Океану, а затем мощным ударом в грудь ногой с разворота отбросила его метров на десять назад. Только через пару секунд Егор смог открыть глаза и сделать очередной вдох. Он встряхнул головой и с трудом поднялся с земли. Резко ускорившись в сторону противника, Егор краем глаза заметил, что огромное серое тело промелькнуло мимо него. Оно было похоже на гигантского осьминога, из головы которого торчали многочисленные шиповидные выросты. Продолжая движение, Океан грудью наткнулся на тонкую нить, соединявшую тело его соперницы и внезапно появившегося исполина. Разорванная нить мгновенно исчезла, а гигантский осьминог, заметив Егора, двинулся в его направлении.

Океан метнулся в сторону и, оказавшись позади этого чудовища, после серии ударов руками по одному из щупальцев схватил его мёртвой хваткой. Два соседних щупальца обхватили тело Егора и подняли его в воздух, а Эмилия в прыжке ударила Егора ногой в спину. «Не отпускай щупальце и не дёргайся», — сказал Ёжик и появился рядом с осьминогом-переростком в своём фрактальном облике. Сформировав воронку, гигантский кактус начал засасывать в неё не менее гигантского осьминога, пронзая его многочисленными иглами, которые мгновенно загибались крючками и намертво врастали в тело моллюска. Постепенно фрактал поглотил всего осьминога, кроме одного щупальца, за которое судорожно схватился Океан. «Сейчас тебе лучше разжать руки и отойти в сторону», — предупредил Ёжик и сразу же начал поглощать последнее щупальце.

Егор почувствовал, как на его шее сомкнулась чья-то рука, которая пыталась его задушить. Сил вырваться из этих смертельных объятий совершенно не осталось. Уже сквозь туман в глазах, он увидел, что гигантский осьминог целиком поглощён в воронку фрактала и практически перестал двигаться. Загнутые иглы Ёжика разрывали тело врага на части. Внезапно Океану показалось, что надетый на его шею тесный стальной венок почему-то стал ему не только велик, но и превратился в свинцовый. Этот многотонный груз неумолимо увлекал его в бездну, парализовав всё тело и полностью лишив способности мыслить и чувствовать. Егор без страха летел навстречу своей смерти и знал, что выбраться уже не сможет.

Часть 3. Аменсала атакует

Глава 1

Аменсала, 11 июня 1706 года (вторник) по земному календарю, 21:30 по земному времени.

Канцлер Фломус вышел из бассейна и удобно расположился в огромном кресле, протянув все свои десять щупалец к стоящему рядом подиуму. Сделанная по специальному заказу мебель немного прогнулась под тяжестью стокилограммового тела и слегка заскрипела. Концентрат с фитопланктоном в высоком стакане весьма привлекательно светился зеленовато-жёлтым цветом на боковом столике рядом с креслом. Фломус с помощью мощных присосок своего ведущего щупальца взял стакан и поднёс его к огромным глазам. Ресничная мышца сдавила глазное яблоко в вертикальном направлении, передавая давление на стекловидное тело. Сместившийся вперёд хрусталик сфокусировался на содержимом стакана. Многочисленные водоросли и цианобактерии хаотично двигались в воде, частично поглощая падающий свет, а частично отражая его и создавая характерное зеленоватое свечение. Сквозь расширенный прямоугольный зрачок свет от фитопланктона падал на хрусталик и через стекловидное тело попадал на прилегающую сетчатку. Здесь уже происходил интенсивный распад фотопигмента дневного света ретинохрома. У головоногих декаподов, к которым формально относился канцлер, сетчатка вполне логично была обращена в сторону источника света, а не наоборот, как у людей. Эта и многие другие нелепости в человеческой анатомии сильно позабавили Фломуса в своё время при подготовке к вторжению. Во время изучения сильных и в особенности слабых сторон людей, канцлер ещё больше укрепился во мнении, что планируемая операция станет успешной.

Поднеся стакан к огромному ротовому отверстию, похожему на клюв попугая, канцлер, не торопясь, выпил питательный коктейль и сразу же поменял цвет кожи с розового на серо-бурый. Фитопланктон, как обычно, резко улучшил настроение Фломуса и быстро снял накопившееся от тревожных мыслей раздражение. Взяв из пищевого аквариума свежего краба покрупнее, канцлер легко раскрыл его панцирь с помощью двух щупалец, которые своими присосками прочно прикрепились к хитиновой оболочке сверху и снизу. Клювовидный рот с жадностью впился в шевелящееся нежное мясо, которое немедленно исчезло в недрах огромной глотки. Второй и третий крабы отправились следом. Лёгкая дрожь от удовольствия пробежала по мощным щупальцам Фломуса, которые совершали волнообразные движения и издавали чавкающие звуки своими присосками. От всего этого кресло и подиум жалобно заскрипели. Закончив трапезу, канцлер погрузился в свои раздумья относительно текущей ситуации на планете, а также ближайших и отдалённых перспектив.

С начала активной фазы операции «Ковчег» прошло уже более двух земных недель. Всё шло в точном соответствии с планом вторжения в цивилизацию людей и захвата ресурсов Земли, который был разработан Институтом стратегических исследований и колонизации. Ещё два земных года назад этот план был утверждён указом канцлера Фломуса планеты HD 85512 b, также известной как Аменсала. Согласно этому указу, вся планета перешла на земной календарь для ускорения будущей адаптации к условиям Земли.

Сначала это вызвало массовое непонимание и даже возмущение среди населения, поскольку земной год был более чем в шесть раз длиннее года на Аменсале, а земные сутки продолжались двадцать четыре часа вместо обычных четырёх. Однако после проведения соответствующей разъяснительной работы с использованием средств массовой информации необходимость таких серьёзных жертв стала вполне очевидной для всех.

Предвидя негативную реакцию на своё решение, канцлер ещё до обнародования указа распорядился подготовить голографический ролик, наглядно демонстрирующий перспективы Аменсалы на ближайшие сто земных лет при условии сохранения текущей экологической ситуации. Этот трёхминутный фильм был в принудительном порядке показан всему взрослому населению Аменсалы. Ведущие специалисты отдела пропаганды при Министерстве массовых коммуникаций превзошли сами себя, показав не только вполне реалистичный научный прогноз, который сам по себе был довольно мрачным, но и по неофициальной просьбе канцлера слегка сгустили краски.

Из отчёта ведущего научного сотрудника института однозначно следовало, что дальнейшее сохранение доминирующей цивилизации головоногих декаподов было возможно только в случае переселения на другую планету со сходными условиями существования. Собственные ресурсы Аменсалы были практически полностью исчерпаны, и в течение ближайших ста лет количество видов, обитающих на планете, должно будет сократиться на девяносто процентов. Под личным руководством канцлера Фломуса поиск будущей колонии на удивление быстро привёл астрономов и биологов Аменсалы к единственному возможному варианту — планете Земля в Солнечной системе. Решение о вторжении было поддержано подавляющим большинством голосов в парламенте также в очень короткие сроки, что вызвало недоумение у независимых экспертов.

Фломус медленно поменял положение в кресле, приподняв своё массивное тело с помощью щупалец. Гемолимфа сразу же устремилась в затёкшие конечности, вызывая лёгкое покалывание. Движения на суше давались канцлеру с трудом, несмотря на то, что декаподы уже довольно давно адаптировались к жизни вне водной стихии. Опустив одно из щупалец в бассейн, Фломус затем с удовольствием провёл им по голове, на которой появилась серая полоса на фоне розовой кожи. Интенсивная умственная деятельность, тем более на суше, была вполне привычной работой для канцлера, но всё-таки утомляла, так как требовала от организма значительных ресурсов.

Продолжая размышлять о готовящемся вторжении на Землю, Фломус вспомнил, что система оранжевой звезды Глизе 370 сформировалась в созвездии Парус более пяти с половиной миллиардов лет назад. То, что его родная система была почти на миллиард лет старше Солнечной системы, вызывало у канцлера приятное ощущение значительного превосходства над людьми и придавало ему уверенности при подготовке к операции. По основным характеристикам звезда Глизе 370 соответствовала Солнцу. В системе этой звезды и располагалась планета Аменсала, которая была втрое тяжелее Земли и обладала в полтора раза большей гравитацией, что оказывало существенное влияние на живые организмы. Они были значительно сильнее и выносливее земных, а также, в целом, обладали меньшими размерами.

Фломус взял со стола очередной стакан — на этот раз с зоопланктоном — и отпил немного голубовато-серого коктейля. Вкус был более ярким, чем у фитопланктона, поэтому канцлер всегда оставлял зоопланктон на конец трапезы. Иногда он смешивал эти два напитка в отдельном стакане и наблюдал через увеличительное стекло со специальной подсветкой, как мелкие ракообразные и личинки морских животных из зоопланктона питаются частицами водорослей фитопланктона. Фломус находил это зрелище весьма увлекательным, с иронией отмечая собственную тягу к экспериментам, сохранившуюся со времён молодости. Обычно к тому времени, как мелкие ракообразные завершали свою расправу не только над водорослями, но и над личинками животных, он заканчивал наблюдение и залпом выпивал содержимое стакана, отдавая должное неповторимому вкусу напитка.

Продолжая сравнивать Аменсалу и Землю, Фломус в очередной раз отметил для себя, что на его родной планете максимальная температура составляла всего двадцать пять градусов по Цельсию с возможным уменьшением до двадцати. В то же время на Земле температура колебалась от плюс восьмидесяти до минус девяноста градусов около среднего значения в плюс двенадцать. Такой суровый климат потенциальной планеты-колонии поначалу вызвал настоящий ужас не только у ближайшего окружения канцлера, но даже и у него самого. Однако более поздние данные, полученные Институтом стратегических исследований и колонизации, помогли преодолеть кризис. Учёные сообщили, что на Земле в определённых географических зонах колебания температур незначительны, а средняя годовая температура даже более комфортна для жителей Аменсалы, чем привычные плюс двадцать пять.

Причиной того, что максимальная температура на Земле намного превышала таковую на Аменсале, было то, что звезда Глизе 370 была слабее Солнца примерно в восемь раз. И даже то, что планета располагалась ближе к своей звезде, чем Земля к Солнцу, не давало жителям Аменсалы дополнительного тепла. Планета постепенно остывала, что было абсолютно неприемлемо для её теплолюбивых обитателей. Примерно половину поверхности Аменсалы покрывала вода, в которой и была сосредоточена основная биомасса планеты. Бактерии, водоросли, беспозвоночные и позвоночные животные, а также разнообразные вирусы составляли здесь основу жизни. Поверхность суши не отличалась биологическим разнообразием и была заселена в основном низкорослыми растениями, которые стелились по поверхности почвы, бактериями, вирусами, а также небольшим количеством видов животных.

Фломус знал, что у Земли имеется естественный спутник, который является причиной постепенного изменения освещённости каждые двенадцать часов, а также вызывает приливы и отливы в крупных естественных водоёмах. В отличие от Земли Аменсала была лишена естественного спутника, поэтому смена дня и ночи здесь происходила очень резко, а приливные явления отсутствовали как класс. Всё это также следовало учесть при подготовке к вторжению.

К неудовольствию Фломуса, спокойное течение его мыслей было внезапно прервано. Стены резиденции канцлера вдруг ощутимо задрожали, а из воздуховодов вентиляционной системы послышался воющий звук. Фломус бросил взгляд на монитор видеонаблюдения и увидел, что серо-оранжевое небо постепенно становится просто серым от прибрежного песка и пыли, а появившаяся на горизонте огромная волна с белым гребнем быстро приближается к побережью.

Каждый раз с приближением цунами, Фломус вспоминал слова своей недавно погибшей подруги Келорики: «Прошу тебя, ради нашего сына, не надо строить резиденцию на берегу океана. Рано или поздно она будет разрушена и похоронит под собою всех нас». Разумеется, Келорика была абсолютно права, но Фломус всё же настоял на своём, не желая потерять лицо перед своими подданными, которые не раз становились невольными свидетелями их споров. Кроме того, он безумно любил океан и не хотел жить вдали от него даже с учётом риска для собственной жизни. Тем не менее, Фломус позаботился о безопасности, построив в своей резиденции подземный бункер с системой жизнеобеспечения, рассчитанной на работу в автономном режиме в течение тридцати земных лет.

Канцлер помнил, что своей охране он отдал строгое распоряжение «не беспокоить ни при каких обстоятельствах», поскольку собирался хорошенько обдумать текущую ситуацию и собственные планы. Он не любил суеты и ненавидел панику в экстремальных ситуациях. Даже во время извержения вулканов и цунами, которые уже давно стали привычным явлением на Аменсале, Фломус оставался спокоен. Поэтому и теперь стремительно приближающееся цунами его не сильно волновало. К такому экстравагантному поведению лидера расы декаподов все члены семьи и ближайшего окружения канцлера уже давно привыкли и принимали как должное.

Фломус скользнул взглядом по мигающему во весь экран коммуникатора сообщению «Цунами» и нажал кнопку, которая была стёрта больше всех остальных на пульте управления. Двери в стене открылись мгновенно, впуская его в просторный лифт. Совершенно не чувствуя ускорения во время спуска, Фломус, тем не менее, ощутил несколько толчков, которые с поверхности побережья достигли и кабины лифта. Опустившись на самый нижний этаж, канцлер вышел в коридор, который вёл к подземному бассейну. Он был не так велик по сравнению с основным, оставшимся на поверхности, но в точности повторял его во всех деталях. Взгромоздившись на такое же, как и наверху, кресло, Фломус несколько минут восстанавливал дыхание, и только затем нажал кнопку приёма вызова.

— Канцлер Фломус, у вас всё в порядке? — раздался крайне встревоженный голос его первого помощника.

— Не волнуйся, Горус. У меня всё хорошо, — спокойно ответил канцлер.

— Весь персонал вашей резиденции уже эвакуирован в центральный бункер. Похоже на этот раз цунами будет очень сильным и долгим. Часть помещений резиденции уже повреждены, но криохранилище работает в штатном режиме. Какие будут распоряжения?

— Всем точно следовать инструкции, то есть находиться в бункере до окончания цунами. Меня не беспокоить по пустякам. После подъёма на поверхность созвать внеочередное совещание по вопросу соблюдения сроков проведения операции «Ковчег». Состав приглашённых прежний. Конец связи.

Фломус довольно часто спускался в свой персональный бункер, но каждый раз присутствие здесь накладывало особый отпечаток на ход его мыслей. То же самое произошло и теперь. Хорошее настроение после коктейля бесследно улетучилось и сменилось довольно мрачным расположением духа. Почему-то сейчас канцлер неожиданно вспомнил о том, как не так давно до него дошли предательские слухи. Из них следовало, что на самом деле не головоногие декаподы являются вершиной эволюции на Аменсале. Это было на самом деле смешно и не выдерживало никакой критики, но явно тянуло на государственную измену, все участники которой должны быть сурово наказаны. Советники канцлера тогда сообщали ему, что, по мнению ряда учёных, вершиной эволюции на Аменсале являются вирусы с высокой способностью к инквилинизму. Разумеется, все изменники были сразу же арестованы и брошены в одиночные камеры. Лично допрашивая учёных-предателей, Фломус услышал от них, что инквилинизм — это разновидность симбиоза, являющаяся промежуточной формой сожительства между хищничеством и паразитизмом. Получалось, что вирус был для декаподов одновременно хищником и паразитом, используя их тело как среду обитания и источник пищи. Это было полным абсурдом и противоречило всему, что составляло основу общепринятого на Аменсале учения о головоногих декаподах, как о безусловно доминирующем виде. Кроме того, эти дезертировавшие на сторону врага безумцы считали, что вирус незаметно управляет абсолютно всеми функциями своего симбионта вплоть до мышления и поведенческих реакций. Никакого конкретного подтверждения своей параноидальной теории представить они так и не смогли. По их словам, вирус мгновенно разрушается при попытке выделить его в чистой культуре, что делает его поведение весьма похожим на разумное. В то же время после гибели своего хозяина он способен покрываться защитной оболочкой и долгое время находиться в спящем состоянии до попадания в тело нового хозяина. Обнаружить этот вирус не представляется возможным из-за его крайне малых размеров и способности становиться вирусом-сателлитом, то есть поражать более крупные вирусы.

Это явно выходило за рамки школьной программы по биологии, которую, как ему казалось, так хорошо знал канцлер. Робкие возражения интуиции и здравого смысла Фломуса были полностью подавлены гипертрофированными амбициозностью и тщеславием, которые с детства воспитывались его отцом. Канцлер Дромус не раз повторял своему маленькому сыну: «Хорошо запомни, что вершина эволюции на Аменсале — это головоногий декапод, и никто более». Фломус хорошо усвоил урок детства и часто вспоминал слова своего отца.

После жестоких пыток большинство задержанных учёных отказались от своих взглядов на субординацию видов на планете. Они приняли единственно правильную, согласованную с канцлером Фломусом точку зрения, что сохранило им жизнь и позволило продолжить свои научные исследования в строго указанном направлении.

Однако некоторые биологи остались верны своим первоначальным убеждениям. Они упорно считали, что вершиной эволюции на Аменсале являются вирусы, активная жизнедеятельность которых возможна только в теле животных, растений или бактерий при формировании симбиоза. Вне тела организма-хозяина вирусные частицы покрываются защитной оболочкой и могут находиться в таком состоянии неограниченно долго. По словам предателей, в качестве угнетаемого вида на Аменсале в основном использовалась раса головоногих декаподов. Однако они, как и сам канцлер, до сих пор наивно полагают, что именно декаподы являются вершиной эволюции на планете. На самом деле ещё на стадии икринки каждая особь моллюска инфицируется вирусом, который паразитирует в теле хозяина до конца его короткой жизни. В качестве неоспоримого аргумента изменники указывали на то, что не случайно численность представителей их расы в последние пятьдесят лет сократилась до критического уровня, а численность вирусов продолжает неуклонно расти. Кроме того, температура планеты постепенно снижается, делая условия на поверхности непригодными для обитания, прежде всего, вирусов, а уже затем всех остальных видов живых организмов. Завершая допрос каждого из семи учёных-предателей, Фломус в различных вариациях слышал одну и ту же фразу: «Это вовсе не вы решили вторгнуться в цивилизацию людей, а вирус, встроивший свой генетический код в ваши клетки и теперь незаметно управляющий всей планетой». Подобные слова подозреваемых в государственной измене приводили канцлера Фломуса в бешенство, что подтверждал ярко-красный цвет его кожи.

Решением Верховного суда Аменсалы все семь предателей были признаны виновными по статье 54 «Государственная измена» Единого кодекса правонарушений и приговорены к публичной казни посредством смертельной инъекции. Суд отклонил просьбу адвоката, который просил изменить наказание на пожизненное заключение в исправительной колонии строгого режима. Первоначальный приговор остался неизменным и был приведён в исполнение сразу же после заседания суда. Казнь транслировалась в прямом эфире и, по распоряжению канцлера, принудительно показывалась всем взрослым декаподам.

Глава 2

Саратов, 10 июля 2006 года (понедельник), 16:10.

Эмилия открыла глаза и обнаружила себя лежащей на земле. Одежда была серой от пыли, а чулки съехали вниз, обнажив многочисленные ссадины на ногах и полностью прикрыв ботинки. Несмотря на это, она чувствовала себя так, словно, наконец, избавилась от чего-то ненужного и долгое время тяготившего её. От этого давно забытого чувства лёгкости и свободы немного закружилась голова, а по спине побежали мурашки. Всё тело было словно ватным, но постепенно возвращалось в своё нормальное состояние. Повернув голову, Эмилия зажмурилась от сильной боли в области затылка. Осторожно нащупав рукой слипшиеся волосы и запёкшуюся кровь, она снова поморщилась.

В десяти метрах неподвижно лежало израненное тело гигантского осьминога. Рядом с ним стоял стройный, но крепкий молодой человек, который держался правой рукой за своё левое плечо. Его лицо показалось Эмилии знакомым, но, кто это, она так и не вспомнила. Второй молодой человек был также смутно знаком. Он лежал на земле, приподнявшись на локте, и о чём-то оживлённо разговаривал с первым. «Похоже, во время падения я сильно приложилась головой обо что-то твёрдое. Вот всю память и отшибло», — с грустью подумала Эмилия и продолжила осматриваться вокруг.

Оба молодых человека с интересом рассматривали тело убитого осьминога, у которого почему-то было не восемь, а десять конечностей, и из головы торчали шиповидные выросты. Из нескольких щупалец были вырваны огромные лоскуты, а из зияющих ран продолжала сочиться голубоватая гемолимфа, которая контрастировала с ярко-красным цветом кожи морского исполина. На воздухе дыхательный пигмент гемоцианин, соединяясь с кислородом, постепенно становился ярко-синим, дополняя цветовую гамму поля битвы ещё одним цветом.

Несколько в стороне от осьминога на земле располагалась огромная воронка зелёного цвета с характерными краями в форме фракталов. От неё во все стороны торчали длинные белые иглы, как у дикобраза. На тех из них, которые загибались и имели зазубрины, висели вырванные из тела осьминога клочья с безжизненно торчащими присосками. Весь вид этого существа был весьма устрашающим.

Молодые люди, заметив, что Эмилия уже вполне пришла в себя, не торопясь направились к ней. Первый из них, несмотря на то, что держался за плечо, шёл мягкой кошачьей походкой, которая удивительно сочеталась с отстранённым выражением его лица. Ноги касались земли практически бесшумно, подобно мягким лапам тигра, спокойно прогуливающегося по своим владениям. «Интересно, кто набрался наглости сломать ему ключицу?», — простодушно подумала ни о чём не подозревающая Эмилия.

Второй молодой человек привычно шёл уверенной походкой, абсолютно не заботясь о том, чтобы не шуметь. Было хорошо видно, что сейчас каждый шаг даётся ему с большим трудом. «Похоже, что и ему здорово досталось накануне», — прикинула Эмилия, обратив внимание на окровавленную футболку, которая раньше была, скорее всего, белой.

— Что ты нас так тщательно изучаешь, как будто в первый раз видишь? — довольно сурово начал разговор Океан.

— А кто это такой строгий? — вопросом на вопрос ответила Эмилия и, поднимаясь с земли, добавила уже серьёзно. — Я на самом деле первый раз вижу вас двоих, да ещё этого осьминога убитого. А, вообще, воспитанные люди здороваются вначале разговора и обращаются «на вы», если собеседник сам не предложит иное обращение.

— Воспитанные люди не ломают гражданам ключицы, а ещё не размахивают катаной перед чужим лицом и не вонзают её в живот, — ответил Егор, больше морщась от болезненных воспоминаний, чем от настоящей боли. — После такого, я думаю, что имею право обращаться к тебе «на ты». Хочешь сказать, что на самом деле ничего этого не помнишь?!

— Да, не помню. А разве должна? Ребята, я вас не знаю. Что вам от меня нужно? И, вообще, как вас зовут для начала? — с вызовом спросила Эмилия, безуспешно пытаясь хоть как-то привести свою одежду в порядок.

Океан переглянулся с Гвоздём, который пока благоразумно воздерживался от вступления в этот любопытный разговор и с трудом сдерживал себя, чтобы не ударить эту наглую девчонку, которая очень правдоподобно косила под больную с ретроградной амнезией.

— Ладно, давай, начнём сначала. Меня зовут Егор. Позывной Океан. А того неразговорчивого парня, который вот-вот набросится на тебя с кулаками — Слава. Однако для тебя будет гораздо безопаснее, если будешь обращаться к нему по позывному Гвоздь. У нас позывной, вообще, пользуется приоритетом по отношению к имени. Про обращение «на вы» сразу забудь. После того, что ты с нами в своё время сделала, мы можем считаться по отношению к тебе кровными родственниками, имеющими полное право сделать с тобой всё, что угодно, и даже убить, — сказал Океан и стал наблюдать за реакцией собеседницы.

Девчонка держалась очень неплохо и совершенно не подавала виду, что чего-то боится. Конечно, она удивилась, когда узнала про свои прошлые подвиги. Но в самообладании ей трудно было отказать. Кроме того, Океан почему-то ей верил, несмотря на болезненные воспоминания и неприятные ассоциации.

— Судя по твоим плохо скрываемым эмоциям, я, похоже, и в самом деле сотворила нечто ужасное, что можно приравнять к очень близкому знакомству. Можешь не верить, но я на самом деле ничего не помню. Поэтому, если так настаиваешь, то будем «на ты». Зовут меня Эмилия. Позывного до сих пор не было, но мне нравится имя Нота. Могу взять его.

— Можно я её всё-таки ударю?! Иначе я могу просто лопнуть от негодования, — наконец-то, заговорил Гвоздь, недовольно ухмыляясь.

— Не льсти себе, мальчик, что сможешь ударить меня, особенно учитывая твоё текущее плачевное состояние, — спокойно сказала Эмилия, не дрогнув ни одной мышцей лица.

— Ладно, ты права, — примирительно согласился Гвоздь. — Но в следующий раз даже не надейся просто так отвертеться. Это у нас Океан такой добрый и отходчивый. Я — совсем другое дело. Иногда бываю таким злобным типом, что сам себе не рад, не говоря уже об окружающих. Поэтому запомни, новоиспечённая Нота, месть будет страшной. Постараюсь подольше помучить тебя ожиданием расправы.

— Ладно-ладно, я вся уже просто дрожу от страха. Это надо ведь такого ужаса нагнать. Кстати, давай, я тебя под руку подержу, а то упадёшь ещё и не сможешь совершить надо мной своё страшное мщение, — еле сдерживая смех, сказала Эмилия.

Океан тоже засмеялся, но тут же оборвал свой смех, почувствовав острую боль в сломанной ключице.

— Позывной Нота принимается, но Гвоздя ты лучше не доставай, — уже серьёзно сказал он. — Ты про того очаровательного осьминога, который сейчас оттягивается в полный рост, что-нибудь знаешь?

— Про того отвратительного и уродливого осьминога я не только ничего не знаю, но, честно говоря, и знать не хочу. Кстати, не очень похоже, чтобы ты или твой мстительный друг смогли завалить такого гиганта. Кто его так отделал на самом деле?

— Мне пришлось это сделать, — вслух неожиданно сказал Ёжик в своём фрактальном обличии.

— Это ещё кто такой? Вы его знаете? — спросила Эмилия, обращаясь к Океану и Гвоздю одновременно.

— Конечно, знаем. Это же Ёжик. Ты его не бойся. Если будешь хорошо себя вести, то он и тебя так же не больно убьёт, как того осьминога, — продолжал ехидничать Гвоздь.

— Здравствуй, Эмилия! Давно хотел с тобой познакомиться, — невозмутимо произнёс Ёжик. — В нашу первую встречу ты меня попросту покрошила, как капусту, вместе с глиняным горшком и комодом в придачу. А, вообще-то, я кактус. Но сейчас у меня нет собственного тела в реальном мире. Я существую только в виде фитохлорианов, которые циркулируют по сосудам Океана и в меньшей степени — Гвоздя. Мы находимся в минус-первом измерении, и лишь здесь я могу обрести собственное тело, которое, как ты видишь, на кактус почти не похоже.

— Да уж. От кактуса в тебе остались только зелёный цвет, да иголки. А ты что-нибудь знаешь про того осьминога? — спросила Эмилия.

— Я знаю только то, что он был в определённом смысле внутри тебя, когда ты подошла к Океану, а потом сломала ему ключицу, — ответил Ёжик.

— Когда он только вышел наружу, то выглядел как бесформенная серая туша, которая на удивление быстро передвигалась, — сказал Океан и, сделав небольшую паузу, продолжил: — Чуть позже я заметил, что это существо похоже на гигантского осьминога. Между ним и тобой, Эмилия, была едва заметная нить, на которую я с разбегу наткнулся грудью и порвал. После этого осьминог меня заметил и, если бы не Ёжик, то в момент разорвал бы меня на куски.

— Что-то не верится, что такое огромное существо могло уместиться в моём теле, — с сомнением произнесла Эмилия, замяв для ясности вопрос со сломанной ключицей. — И зачем ему было это нужно?

— Как часто бывает, всё непросто, — ответил Ёжик. — Во время боя с этим десятиногим гигантом, я, разумеется, получил образец его ткани в своё распоряжение и сразу же начал анализ состава, поскольку это никак не влияло на мою боеспособность. Сейчас этот анализ завершён, и на основе полученных результатов я могу сообщить свои промежуточные выводы. Во-первых, ткани этого существа не принадлежат ни одному из обитающих на Земле живых организмов. Во-вторых, в его клетках содержатся вирусные частицы, генетический код которых не только дублирует всю наследственную информацию гигантского осьминога, но и полностью контролирует все процессы жизнедеятельности с помощью коротких последовательностей нуклеотидов. В-третьих, и самое главное — часть этого кода есть и в моей ДНК3, но я абсолютно не представляю, как она там оказалась. Всё-таки моё фито-сознание и интеллектуальные способности имеют свои ограничения. Могу представить подробный отчёт, если хотите.

Некоторое время Океан и Гвоздь получали данные от Ёжика, а потом пытались их самостоятельно проанализировать. Первым заговорил Егор.

— Думаю, что все выводы Ёжика абсолютно правильные, — сказал он и продолжил: — Получается, что это существо каким-то образом прилетело к нам с другой планеты. Вероятно, его вирус инфицировал некоторых из людей, в частности, и тебя, Эмилия, а затем стал полностью контролировать их мысли и поведение, превратив в зомби. Именно потому, что это были навязанные мысли и поведение, ты сейчас ничего не можешь вспомнить о своих подвигах, о которых мы рассказываем. По мнению вируса (а склонен я считать его разумным существом), ситуация начала выходить из-под контроля, поэтому он и пошёл на крайние меры. Во-первых, вирус переместил Эмилию в минус-первое измерение вслед за нами, так как только мы оставались единственным препятствием на его пути к захвату Земли. Не удивлюсь, если и те гопники, которые пытались наехать на Гвоздя, действовали не по своей воле.

— Говори яснее — не пытались наехать, а наехали, да ещё и конкретно подстрелили, — уточнил важный, по его мнению, момент Гвоздь.

— Ладно, пусть наехали. Но, согласись, и ты на них тоже неслабо наехал. Пока я тебя реанимировал, народ вокруг всё никак не мог успокоиться по поводу того, как круто малолетние хамы были поставлены на место. Разумеется, все помогали мне, как могли, потому что в тот момент ты был просто национальным героем яхт-клуба, умирающим за честь родной страны. Тем уродам всё-таки удалось скрыться, но не очень далеко, — ответил Океан.

— Ладно, потом их найдём, — очень мрачно пообещал Гвоздь, — давай, продолжай задвигать свою теорию. Мне и самому уже интересно стало.

— Хорошо, продолжаю. Во-вторых, вирус запустил в клетках Эмилии транскрипцию своего кода, а затем и трансляцию его в белковые молекулы для сборки клеток своего первичного хозяина — гигантского осьминога. Разумеется, это потребовало очень много ресурсов. Но здесь, в минус-первом измерении энергия повсюду, и её гораздо больше, чем в реальном мире. Пластических материалов тоже предостаточно — Ёжик наглядно продемонстрировал это, когда синтезировал в своё время знаменитый сок зелёного цвета из окружающей энергии. Наверное, поэтому вирус и смог так быстро полностью построить тело своего хозяина.

— Складно звонишь, — одобрил Гвоздь. — А что же дальше?

— Спасибо и на этом. А дальше ты сам всё видел, — ответил Океан.

— Хорошо, допустим. Только я всё равно не доверяю этой девчонке. Пусть Ёжик возьмёт у неё кровь на анализ для исключения вирусной инфекции инопланетного происхождения, — предложил Гвоздь.

— Эмилия, ты не против? — спросил Ёжик.

— Проверяй. Мне и самой интересно узнать насколько всё безнадёжно, — согласилась Эмилия, подставляя руку.

Ёжик очень аккуратно сделал укол в безымянный палец с помощью одной из своих иголок, а потом сразу же взял несколько капель крови на анализ.

— У нас есть несколько минут до того времени, как будут готовы результаты, — сообщил он.

— Хорошо. Ёжик, я думаю, что в твоём генотипе фрагмент инопланетного вирусного кода возник случайно, в результате мутации, индуцированной рентгеновским излучением. В любом случае ты не парься по этому поводу, а лучше поскорее огласи результаты анализа крови Эмилии, — сказал Океан и приготовился слушать.

— Ладно, Эмилия. Анализ твоей крови завершён. За исключением вируса простого герпеса первого типа иных вирусов в твоём организме не обнаружено. Поздравляю! — радостно сообщил Ёжик.

— Ура! — коротко воскликнула Эмилия.

— Но это ещё не всё, — продолжил Ёжик, — уровень гемоглобина у тебя — всего семьдесят восемь граммов на литр. Похоже на строительство туши этого осьминога, почти весь твой гемоглобин и ушёл. Это же беспредел какой-то. Надо что-то делать, а то будешь постоянно в обморок падать. Как Гвоздь сможет тебе достойно отомстить за все свои прошлые обиды? Ты хоть яблоко погрызи, что ли. А, если яблоки не любишь, то хотя бы мяса поешь. Кстати, нам уже давно пора в реальный мир возвращаться, не то хулиганы со скорой помощи отвезут ваши безжизненные тела прямиком в ближайший морг. Тебя, Эмилия, это тоже касается — твоё тело лежит на барной стойке, а рядом стоит пять стаканов из-под текилы. Я до сих пор прошлый раз забыть не могу, как пришлось тебя, Гвоздь, буквально зубами с того света вытаскивать.

— Ладно, возвращаемся, — подтвердил Океан и кратко изложил Эмилии теорию этого процесса.

— Нота, значит? — задал риторический вопрос Гвоздь. — Хорошо, я тебя почти простил за прошлые злодеяния. Ты ведь, можно сказать, под кайфом тогда была, и не ведала, что творишь. Дарю тебе самый верный способ вернуться в реальный мир. Подумай о чём-то приятном лично для тебя, представь это и прочувствуй как можно глубже. И всё — добро пожаловать в реальный мир!

— Спасибо тебе, Гвоздь! Я так и сделаю, — ответила Эмилия и закрыла глаза.

Глава 3

Аменсала, 12 июня 1706 года (среда) по земному календарю, 18:40 по земному времени.

Ещё в то время, когда юный Фломус работал рядовым научным сотрудником Института стратегических исследований и колонизации, он сформулировал основные положения своей гипотезы, впоследствии получившей всеобщее признание и названной гипотезой Фломуса. Согласно ей, Аменсала должна была неизбежно погибнуть в течение ближайших ста лет от снижения температуры на её поверхности. Причиной похолодания Фломус называл быстрое остывание звезды Глизе 370. Позднее его расчёты были полностью подтверждены фактическим материалом, а Фломус получил статус величайшего учёного современности. Его популярность была настолько велика, что Фломус по своему рейтингу среди общественных деятелей превзошёл даже своего отца — действующего на тот момент канцлера Дромуса. По итогам очередных выборов состоялась церемония передачи власти от отца к сыну, что произошло впервые в новейшей истории Аменсалы. Фломус был избран новым канцлером и ощущал невиданную доселе поддержку стомиллиардного народа.

Став канцлером, Фломус продолжал быть увлечённым исследователем и ничуть не утратил своей страсти к науке. Теперь, получив наивысший доступ к документам, хранившимся в государственных архивах, он смог, наконец-то, приблизиться к решению загадки, которая мучила его очень давно — к открытию тайны происхождения головоногих декаподов. Десятки различных гипотез были последовательно изучены, а затем с негодованием отвергнуты Фломусом, поскольку не выдерживали никакой критики. В частности, теория самозарождения жизни и эволюционное учение, рассматривавшие происхождение декаподов, как длительный процесс естественного отбора наиболее приспособленных водных организмов, вызвали у Фломуса настоящее возмущение из-за своей абсурдности. Как головоногий декапод, являющийся вершиной эволюции на Аменсале, мог произойти от одноклеточных организмов, которые в свою очередь возникли из относительно простых органических соединений?

Уже отчаявшись найти что-то действительно заслуживающее внимания, в секретном архиве Министерства обороны Фломус наткнулся на материал с упоминанием о древней легенде, которая проливала свет на происхождение его расы. Согласно этому материалу, головоногие декаподы были потомками земных осьминогов, которые вместе с некоторыми другими видами были завезены на Аменсалу высокоразвитой цивилизацией древних людей. За исключением осьминогов и их потомков все остальные завезённые виды вымерли.

Согласно тому же материалу, срок жизни земных осьминогов мужского пола на Аменсале был практически ничем не ограничен. Однако самки тогда погибали сразу после рождения детей из икринок. Тем не менее, большая продолжительность жизни самцов позволила этому виду всё-таки выжить в совершенно новых для себя условиях. Однако в процессе развития осьминоги утратили свой ключевой ген, определяющий огромную продолжительность жизни. Поэтому теперь у современных декаподов жизненный цикл составлял всего сорок земных лет. К счастью, самки теперь уже давно не гибли от рождения потомства и жили так же долго, как и самцы. После детального изучения этой гипотезы Фломус продолжил свои поиски в других архивах и в нескольких источниках нашёл научное подтверждение инопланетного происхождения цивилизации декаподов.

С этого момента Фломус перестал относиться к найденной информации, как к легенде, и стал буквально одержим идеей найти на Земле вид головоногих моллюсков, от которых произошла его раса. Утраченный фрагмент ДНК осьминогов с Земли позволил бы самому Фломусу обрести практически бесконечную жизнь, а также спасти своего единственного сына от скорой и неизбежной смерти в результате неизлечимой генетической аномалии. По прогнозу специалистов, двадцатилетняя жизнь Горуса уже практически подошла к концу, с чем Фломус никак не мог смириться. Тогда у него и родилась идея криоконсервации собственного безумно любимого сына. Пытаясь убедить мать Горуса — Келорику — в том, что это единственно возможный способ сохранить жизнь их сына, Фломус несколько дней не мог избавиться от ярко-красного цвета своей кожи, свидетельствовавшего о крайней степени возбуждения.

Терпеливо выслушивая многочисленные разумные доводы Фломуса, Келорика была категорически против прижизненного замораживания Горуса, поскольку считала, что обмануть природу всё равно не получится. Несмотря на их разногласия, Фломус своей властью всё-таки назначил дату криоконсервации. За несколько дней до процедуры Келорика особенно ожесточённо спорила с ним, пытаясь убедить в том, что необходимо всё отменить и дать их сыну пройти свой путь до конца, каким бы печальным он ни был. В порыве гнева Фломус отбросил от себя Келорику, которая, наткнувшись на острую вершину кораллового украшения, замерла навсегда. Начиная осознавать, что на самом деле произошло, канцлер Фломус пережил смешанные чувства. С одной стороны, он был убит горем от того, что собственными щупальцами убил Келорику, а с другой — ему впервые за последние несколько дней почему-то стало легче.

Несмотря на несчастный случай, произошедший накануне, по приказу канцлера его сын до окончания жизненного цикла был помещён в криокамеру до появления технологий, продляющих жизнь. Фломус определил этот срок в шестьсот земных лет.

Канцлер тщательно скрывал то, что сам он является мутантом, способным жить гораздо дольше обычного декапода. В результате мутации Фломус приобрёл способность к гипериммунитету ко всем существующим на планете заболеваниям, что и объясняло необычно большую продолжительность его жизни. Он всячески старался не вызвать подозрений, хотя здравомыслящие соотечественники уже давно заподозрили что-то неладное. Многих мучил вопрос: почему канцлер Фломус живёт уже целых шестьдесят земных лет вместо обычных для всех аменсальцев сорока? Периодически организуемые утечки информации от сотрудников ближайшего окружения канцлера объясняли этот факт тем, что сам Фломус испытывает на себе собственную разработку — экспериментальную технологию продления жизни. После завершения клинических испытаний это гениальное открытие должно будет совершить революцию в науке, а массовое применение полученной технологии изменит жизнь на планете. С появлением в средствах массовой информации подобных слухов волнения по поводу долгожительства канцлера на время затихали. Но через некоторое время всё повторялось заново.

Канцлер был крайне заинтересован в том, чтобы как можно быстрее получить образец ДНК земных осьминогов, но скрывал это. Поэтому Институт стратегических исследований и колонизации не так давно получил статус секретного стратегического объекта, а его работой по подготовке вторжения на Землю стал руководить лично Фломус. В результате моделирования условий будущего полёта было обнаружено, что тело головоногих декаподов не сможет перенести перегрузки, связанные с выходом ракеты-носителя из гравитационного колодца Аменсалы и её звезды. В связи с этим было решено отправить на Землю не десант из декаподов, а несколько образцов культуры стволовых клеток, полученных от абсолютно здоровых представителей их расы. В этом случае посылаемые на Землю клетки содержали бы всю генетическую информацию, необходимую для воспроизведения клонов взрослых декаподов. Развитие генной инженерии на Аменсале позволило в кратчайшие сроки получить несколько образцов культуры стволовых клеток от молодых и здоровых декаподов обоих полов. В качестве донора выступил и сам Фломус. Никто не посмел оспорить то, что генетический материал канцлера является подходящим для поставленных целей. Стволовые клетки были помещены в компактную криокамеру с таймером, настроенным на триста земных лет, что соответствовало сроку предполагаемого прибытия корабля с Аменсалы на Землю.

В своём официальном обращении к жителям планеты канцлер Фломус сообщил, что официальной целью экспедиции на Землю является колонизация планеты и подготовка её к заселению головоногими декаподами. На следующем этапе реализации программы глобального переселения генетический материал всех головоногих декаподов будет перевезён на Землю для завершения колонизации. Это заявление было воспринято жителями Аменсалы с большим энтузиазмом и добавило к рейтингу канцлера несколько десятков пунктов.

Однако главная цель готовящейся экспедиции была иной, но о ней знали помимо самого Фломуса лишь члены его ближайшего окружения. По расчётам специалистов института после прибытия корабля на Землю таймер должен будет запустить процесс разморозки культуры стволовых клеток и активировать воспроизведение клонов декаподов. Из стволовых клеток будут сформированы тела доноров, в том числе и самого канцлера Фломуса. Новорождённые клоны распространятся по поверхности планеты и должны будут добыть образец ДНК земных осьминогов. После доставки генетического материала на корабль планировалось его возвращение на Аменсалу с помощью многоразовой ракеты-носителя.

Выполнившие свою основную задачу клоны должны были остаться и полностью подготовить планету к колонизации. Предполагалось, что на Земле существует глобальная зависимость людей от электроники. По плану Фломуса, блокировать практически все системы жизнеобеспечения на Земле будет возможно с помощью захвата и перенастройки станций радиоэлектронной борьбы. Выведенные из строя электронные устройства парализуют жизнь людей на планете и вызовут их массовое вымирание.

Согласно расчётам физической лаборатории института, космический корабль Аменсалы для преодоления расстояния до Земли в 36 световых лет должен развить скорость 36 тысяч километров в секунду. Используемые на Аменсале технологии не могли обеспечить достижение такой чудовищной скорости. Поэтому на очередном совещании, на котором были озвучены эти цифры, Фломусом было принято решение в короткие сроки разработать новейший ракетный двигатель, использующий энергию кварковых связей. Разумеется, для решения поставленной канцлером задачи физическая лаборатория института получила полный доступ ко всем секретным разработкам в области ракетостроения. Новая технология была опробована в течение четырёх месяцев, а ещё через полгода был построен полностью работающий ракетный двигатель с заданными характеристиками.

Фломус крайне жёстко контролировал все этапы работы, связанной с подготовкой к вторжению. Согласно последнему указу, имевшему гриф «Совершенно секретно» нарушение утверждённого графика каралось смертной казнью независимо от должности нарушителя. Несколько показательных казней уже были проведены непосредственно в самом Институте стратегических исследований и колонизации, который постепенно превращался в военную организацию.

Для соблюдения трудовой дисциплины, а также для выявления её нарушителей Фломус создал особый отдел, который имел огромные полномочия и подчинялся только ему лично. «Отдел контроля трудовой дисциплины» больше напоминал государство в государстве и наводил ужас на всех без исключения. Слухи об этом отделе, а также других неконституционных действиях канцлера через некоторое время докатились до парламента и стали причиной многочисленных вопросов к самому Фломусу. Но, вопреки ожиданиям парламентариев, получить от действующего канцлера хоть какое-то здравое объяснение имеющимся странным фактам никаких комментариев от Фломуса не последовало. Более того, канцлер приказал свести к минимуму своё общение с представителями парламента и прессой.

Работа по подготовке вторжения подходила к концу, а в парламенте быстро нарастало недовольство действиями Фломуса и даже открытые призывы объявить вотум недоверия канцлеру. Но в день успешного запуска ракеты-носителя с оборудованием, призванным колонизировать Землю, канцлер Фломус, наконец-то, выступил с обращением не только к парламенту, но и ко всему народу Аменсалы. В своей речи он объяснил принятые ранее жёсткие решения суровой необходимостью спасти расу головоногих декаподов от вымирания. В общих чертах канцлер обнародовал результаты работы Института стратегических исследований и колонизации за последнее время и поблагодарил весь свой народ за терпение и поддержку. В особенности он отметил роль парламента в успехе проекта колонизации Земли.

После, как всегда пламенного выступления канцлера, его рейтинг вполне ожидаемо вознёсся до небывалого уровня. Председатель парламента в ответной речи доложил о взятии под стражу тех предателей, которые подстрекали к объявлению вотума недоверия действующему канцлеру, а также заявил о всяческой поддержке всех решений Фломуса, какими бы странными они не казались на первый взгляд.

Это была чистая победа Фломуса в нелёгкой борьбе с собственным народом. Мысль о возможном собственном бессмертии придавала ему сил. Канцлеру оставалось лишь решить вопрос о собственном выживании в течение шестисот лет до возвращения экспедиции с Земли. Но эта мелочь его не сильно беспокоила, поскольку на эту тему Фломус уже не раз задумывался и похоже нашёл решение.

Глава 4

Саратов, 11 июля 2006 года (вторник), 13:25.

На этот раз возвращение в нулевое измерение прошло для Егора крайне болезненно. Помимо собственной боли в области сломанной ключицы он ощутил и болезненность в спине Гвоздя, где ткани от огнестрельного ранения ещё не до конца регенерировали, а также — в области затылка Ноты, у которой скорость восстановления от повреждений была крайне низкой, как у всех обычных людей. Егор открыл глаза, обнаружив себя лежащим на покачивающихся носилках бригады скорой помощи.

— И куда это вы меня понесли, да ещё вперёд ногами? — вдруг строго спросил он, сдёргивая с себя простыню, которая закрывала его тело с головой.

От неожиданности носилки упали на землю вместе с самим Егором, а у молодого санитара, шедшего к нему лицом, резко подкосились ноги.

— Как куда? В морг, конечно, — невозмутимо ответил пожилой фельдшер. — Как врач сказал, так и делаем. А ты вот мешаешь нам работать. Да ты никак живой? Зачем же было притворялся покойником-то?

— Всё было по-взрослому, даже покойник, — мрачно сказал Егор, вставая с земли. — И, кстати, я совершенно не притворялся. Так и передайте своему доктору. Проверять надо было лучше. Чему его только в университете учили?

Фельдшер с санитаром не нашлись, что ответить, и молча, наблюдали за тем, как их несостоявшийся покойник уходит в направлении двух соседних бригад скорой помощи.

Носилки с Гвоздём уже успели погрузить в машину, когда Океан сдёрнул простыню с неподвижного тела.

— Гвоздь, может быть, хватит на сегодня симулировать? А то потом кого-нибудь в морге инфаркт внезапно настигнет?! — весело предупредил Егор.

— Хватит, так хватит, — голосом Гвоздя вдруг ответил труп и встал с носилок на ноги.

У молоденькой девушки-доктора, которая заполняла справку о констатации смерти, колпачёк от ручки выпал изо рта при виде такого внезапного воскрешения человека, который ещё двадцать минут назад лежал с простреленным позвоночником без признаков жизни.

Сейчас же перед ней стоял вполне живой молодой человек в футболке, на которой одно окровавленное пулевое отверстие было нарисовано изначально, а другое возникло естественным образом. Взятая отдельно надпись «Спасибо, я в порядке!» очень подходила к жизнерадостному выражению лица пациента. Чтобы усилить произведённый эффект, Гвоздь приподнял футболку и повернулся спиной к людям в белых халатах. В области позвоночника был виден еле заметный рубец, который буквально на глазах бледнел и уменьшался в размерах, пока не исчез совсем.

Доктор прислонилась к борту машины, чтобы не упасть в обморок, а средних лет опытная фельдшер уже доставала вату и нашатырь из чемодана.

— Ладно, пойдём Ноту на этом свете встречать, — сказал Егор, под руку уводя за собой Гвоздя, который не на шутку увлёкся демонстрацией своей способности к ускоренной регенерации.

— Идите уже поскорее отсюда и не пейте больше. А то наша доктор в обморок свалится от ваших выкрутасов, а она ведь только сегодня чистый халат надела. Стирать его вы, что ли будете? — строго сказала им вслед опытная фельдшер, которая на своём веку ещё и не такие фокусы видела.

Океан с Гвоздём послушно отошли в сторону от впечатлительной девушки в чистом халате и строгой фельдшерицы.

Третья бригада скорой помощи никак не могла уложить тело покойной на носилки — то нога свесится вниз, то рука, а то и голова приподнимется. В конце концов, медики устали бороться с непослушным трупом и остановились передохнуть.

— Нота, может уже хватит глумиться над работниками скорой медицинской помощи? У них же разъездной характер работы и всякие другие вредности. Им молоко нужно давать, а ты так жёстко издеваешься над ними под своей белой простынкой! — весело сказал Гвоздь, подходя к носилкам.

— М-м, это опять ты? — невнятно сказала Нота почему-то по-английски, хотя в минус-первом измерении она прекрасно общалась по-русски. — Дай поспать уже, а? Я только задремала, а ты орёшь на всю улицу. Вот и голова от тебя опять заболела.

— Я не понял юмора — ты в морг что ли собралась ехать? — с возмущением поинтересовался Гвоздь. — Если да, то туда тебе и дорога — выспишься на всю оставшуюся до вскрытия жизнь. А если нет, то быстро поднимай свою пятую точку с носилок — ребяткам же, видишь, как тяжело.

В подтверждение своих слов Гвоздь погладил по голове одного из молодых санитаров, у которого зрачки дико расширились от страха, а побелевшие руки не могли даже при его желании отпустить носилки.

— Вставай, Нота, — сказал Егор и с усилием отцепил руку санитара от носилок.

Второй санитар оказался более сговорчивым и сам отдал носилки Гвоздю. Океан и Гвоздь аккуратно поставили носилки на землю и отошли в сторону. Нота откинула простыню и, морщась от головной боли, поднялась на ноги.

— С возвращением, — произнёс Егор и протянул руку.

— Спасибо. И вам того же, — ответила Нота уже по-русски, пожимая протянутую руку, и тут же обращаясь к медикам. — Ребята, у вас от головной боли что-нибудь есть?

— Конечно, есть — бинт, — сказал молодой санитар, который уже вышел из ступора и с интересом слушал, как звучит его собственный голос.

— Ещё анальгин могу уколоть, — добавил фельдшер, открывая свой чемодан.

— Хорошо, я согласна и на то, и на другое, только дайте всё с собой. А ещё йод мне нужен — надеюсь, у вас имеется? — сказала Нота и заглянула в чемодан через плечо фельдшера.

— Обижаете! Йод у нас всегда в наличии, — ответил добрый фельдшер, складывая в пакет всё, что попросила Нота.

— Шприц ещё не забудьте, пожалуйста, а то я не привыкла анальгин из ампулы пить.

— Хорошо. Вот вам ещё два одноразовых шприца, вата и даже антисептическая жидкость — пейте на здоровье. Теперь всё? — невозмутимо поинтересовался фельдшер.

— Теперь всё. Спасибо большое! — искренне поблагодарила Нота, принимая пакет.

Подошедший пожилой доктор молча посмотрел скептическим взглядом на всех троих. Затем он невозмутимо порвал справку о констатации смерти девушки, которую они нашли лежащей на барной стойке без признаков жизни. Лишь после всего этого доктор нарушил затянувшееся молчание.

— Мой добрый совет вам, барышня: не пейте больше, а то в следующий раз уже не повезёт, — добродушно сказал доктор, глядя, как обрывки порванной справки разносятся по ветру.

— Да что вы, доктор! Я вообще не пью! Это случайно совпало.

— Вот я и говорю, что в следующий раз всё будет по-настоящему, — сказал доктор, садясь машину.

— Тринадцатая, вы уже закончили там с трупами? Из морга на следующий вызов когда поедете? — спросил диспетчер по рации.

— Да закончили мы уже. Ложный вызов оказался. Все три трупа стоят сейчас передо мной и издевательски ухмыляются, — ответил доктор диспетчеру. — А на вызов мы хоть сейчас можем ехать.

— Тогда записывайте, — сказал невозмутимый диспетчер и стал диктовать адрес и другие подробности следующего вызова.

Когда все три машины скорой помощи отъехали от яхт-клуба, Океан окинул Гвоздя и Ноту усталым, но ироничным взглядом.

— Ёжик, ты живой там или как? — обратился он мысленно к кактусу.

— Конечно, живой! Куда же я денусь с подводной лодки? — отозвался Ёжик, не имевший в нулевом измерении своего тела и циркулирующий в крови Егора в виде фитохлорианов.

— Вот и отлично. Значит вся команда в сборе. Предлагаю для начала разобраться с теми малолетними бандитами, которые Гвоздя, да, впрочем, и меня изрядно напугали. Я пока ещё чувствую их по болевому рисунку. Если поторопимся, то сможем пообщаться со всеми тремя. А уже потом отдохнём где-нибудь в тихом месте и подумаем, что делать дальше. Нет возражений? — спросил Океан.

— Согласен, — мрачно ответил Гвоздь.

— Я тоже не против, — улыбнулась Нота.

— Только я тебя очень прошу, разреши мне взять прижизненный образец их ткани на анализ, — обратился Ёжик к Океану.

— Не знаю, как Океан, а вот лично я гарантировать это тебе не могу, — мстительно сообщил Гвоздь, потирая кулаки и разминая затёкшую шею.

— Хорошо, Ёжик. Возьмёшь ты свой прижизненный образец. Я обещаю, — строго сказал Океан, внимательно посмотрев на Гвоздя и двинувшись к затаившемуся неподалёку бандиту.

Малолетний преступник всё ещё лежал под деревом, не в силах отползти на достаточное расстояние из-за переломов и вывихов ног. Услышав приближающиеся шаги, он сделал отчаянную попытку перекатиться под другое дерево, но сильно застонал и замер, зажмурившись. Океан тоже проронил сдавленный стон и остановился перед убийцей Гвоздя.

— Ты не дёргайся — всё равно никуда уже не денешься, — посоветовал Океан. — Зачем из пистолета стрелял?

— Не знаю, — утирая нос, промямлил отморозок. — Испугать хотел, чтобы он нас на яхте покатал.

— Ты добился своего — до смерти испугал и моего друга, и меня. Но на яхте так и не покатался. Правда, обидно? — строго спросил Океан.

— Да, — сквозь слёзы промычал малолетний бандит и, обращаясь уже к Гвоздю, добавил: — Прости, братан! Хорошо, что ты жив! Не убивай меня! Чёрт попутал этот пистолет вытащить. Я его только для виду всегда ношу. А тут такой крутой замес — ты один нас троих положил перед всем яхт-клубом. Это ведь позор на всю жизнь. Вот я и решил всё исправить, и выстрелил тебе в спину. Я думал ранить тебя несильно, испугать, чтобы ты к нам уважение проявил, а тут всё так криво получилось. Не убивай, братан! Всё, что хочешь, сделаю! — закончил свою пламенную речь раскаявшийся преступник.

Гвоздь подошёл поближе и резко ударил ногой в лицо своего убийцу, из-за которого он вынужден был провести в коме около получаса, а Океану пришлось пройти незапланированную практику по реанимации и просто испытать много боли. Из сломанного носа потекла кровь, быстро перекрашивая одежду в бордовый цвет. Малолетний подонок закрыл лицо обеими руками и жалобно застонал. Затем Гвоздь наступил ему на сломанную ногу и смотрел, как корчится от боли его обидчик. Океан не проронил ни звука, хотя уже был близок к болевому шоку. Он укоризненно посмотрел на Гвоздя, вытирая со лба пот.

— Ты удовлетворён? — спросил его Океан.

— В целом, нет, конечно, но тебя не хочется сильно напрягать, — ответил Гвоздь и отступил назад.

Океан испачкал свой палец в крови бандита и немного подождал.

— Ёжик, уже готово или ещё нет? — обратился он мысленно к кактусу.

— Готово! Того вируса, что был в осьминоге, нет. Следовательно, это обычный гопник, и ни разу — не зомби, — радостно сообщил Ёжик. — Только в следующий раз ты так не рискуй и пальцем кровь не трогай. Мало ли какая зараза там может быть.

— Ладно, отбой. Свезло тебе, так свезло, — мрачно поздравил гопника Гвоздь. — Если бы ты оказался зомбаком, то сейчас пришёл бы тебе полный конец. А так ты получаешь второй шанс и можешь заново начать свою никчёмную жизнь. Но, если я тебя ещё раз увижу, то будет тебе очень плохо. Так что, давай, ползи отсюда быстро!

Только, когда раненый бандит отполз на значительное расстояние, Нота с недоумением посмотрела на Океана, который вытирал пот со лба и восстанавливал сбившееся дыхание.

— Ты что, за того бандита так сильно переживаешь, что даже побледнел и испариной покрылся? — с удивлением спросила Нота.

— Он переживает не только за того конкретного бандита, но и за всех остальных недобитых отморозков в округе, — ответил Гвоздь. — Наш сердобольный Океан чувствует чужую боль на расстоянии, поэтому и огребает каждый раз во время всяческих разборок. Так что имей это в виду, когда будешь кого-нибудь убивать или просто мучить в его присутствии — он это с трудом переносит.

Нота пристально посмотрела на Океана, всем своим взглядом выразив ему свое уважение и сочувствие.

— Ты молодец! Хорошо собой владеешь. Боль была очень сильной — я видела, как тот бандит корчился, — сказала Нота Океану и повернулась уже к Гвоздю.

— Ты, конечно, тоже молодец, что не убил его, но не такой, чтобы я тобою сильно восхищалась, — сообщила она Гвоздю. — Бери со своего друга пример и не бей раненого противника по лицу — это так неэстетично. Ладно, шучу-шучу, — поспешно добавила Нота, заметив начинающийся приступ негодования у Гвоздя.

— Ты осторожнее шути, а то у меня с юмором иногда плохо бывает, — сказал он, уже остывая.

— Пойдём дальше, а то те двое отползать вздумали, — сказал Океан и быстрым шагом пошёл по тропинке.

Довольно быстро они догнали пару гопников, которые пытались скрыться в лесу.

— Стоять-бояться! — скомандовал Гвоздь, подходя к бандитам поближе.

— Далеко собрались? — поинтересовался, Океан. — За грибами или за ягодами? А, может быть, вы на охоту отправились? И на какого зверя, если не секрет?

Малолетние бандиты сразу замерли и с ужасом уставились на Гвоздя. Лишь после продолжительной немой сцены один из них всё-таки смог овладеть собой и сбивчиво заговорил.

— Не хотели мы тебя убивать! У нас и пистолета нет. Прости, что всё так вышло. Это всё Серый придумал с яхтой. Мы и кататься-то не хотели, а он настоял на своём. И пистолет он с собой всегда зачем-то носит. Никогда не стрелял, а сегодня выстрелил и сразу попал. Отпусти ты нас! Не будем мы больше с Серым тусоваться! На работу устроимся, обещаем, — сказал один из друзей Серого.

— Гвоздь, ты, что-нибудь хочешь с ними сделать? — спросил Океан.

— Конечно, хочу, но не буду. Всё, что можно, я с ними уже раньше сделал, — миролюбиво ответил Гвоздь. — Только, если я кого-то из вас ещё раз увижу, то вам обоим будет сильно плохо. Я понятно изъясняюсь? — пригрозил он бандитам.

— Всё п-понятно. Больше нас не увидишь, — дрожащим голосом ответил один из гопников.

— Тогда осталась одна формальность. В рамках ежегодной диспансеризации трудоспособного населения сейчас вы сдадите кровь на анализ. Не бойтесь, много не возьмём — по три-четыре литра с носа и всё, — с хитрой улыбкой сообщил Океан.

— Да вы что творите-то? Мы же говорим, что не убивали мы его! Это всё Серый — мы тут не причём! Зачем нас так наказывать? Если надо, то побейте, но убивать-то зачем? — взмолились оба гопника наперебой.

— Ладно, шучу. На первый раз прощаю и возьму у каждого лишь по три-четыре миллилитра крови. Но в следующий раз всё будет по-настоящему — заберём всю вашу поганую кровь досуха, — сурово пообещал Океан и подмигнул Гвоздю.

— Ладно-ладно, берите по три миллилитра, если надо. Только не всю, — опять забеспокоились оба бандита.

Океан подошёл к ним поближе и вынул из кармана складной швейцарский нож.

— Дай, пожалуйста, жидкость антисептическую и немного ваты для этих обалдуев, — попросил он Ноту. — Вроде бы они не такие безнадёжные, как тот первый.

— Бери, — сказала Нота, протягивая ему флакон с жидкостью и вату.

— Так, граждане бандиты, тунеядцы и наркоманы. Сейчас по очереди режем себе пальчик и показываем его мне. Если мне понравится, то, что я увижу, то я награжу вас куском ваты, смоченной в растворе антисептика. Это, чтобы вы не заразились чем-нибудь нехорошим. Но, если мне не понравится, то ничего не получите. Понятно? — строго подвёл итог своему объяснению Океан.

— Всё п-п-понятно, — заикаясь, ответил один из бандитов.

— Начали, — скомандовал Океан и стал наблюдать.

После того, как Ёжик сообщил об отсутствии в их крови инопланетного вируса, Океан объявил о завершении процедуры и отпустил хулиганов на волю. Он взял с них честное слово, что они больше не будут такими отморозками, как сегодня, а возьмутся за остатки своего ума и начнут новую жизнь.

Когда хулиганы убрались подальше, Океан посмотрел сначала на Гвоздя, а потом на Ноту.

— Неплохая команда у нас получается, — совершенно серьёзно сказал Егор. — Учитывая предстоящее нам спасение жизни на Земле, предлагаю действовать в этом направлении вместе. Согласны?

— Категорически согласен, — подтвердил Гвоздь.

— Я тоже согласна.

— Ёжик! А ты что скажешь? — спросил Океан.

— А я скажу, что, давайте, уже из этого мрачного леса поскорее уйдём — не нравится мне здесь. А насчёт работать вместе — я, разумеется, не против. Я же часть тебя, не забыл? Только у меня к Ноте есть пара научных вопросов о её недавнем прошлом. Хочу уточнить некоторые детали. Надеюсь, ты согласен поработать немного переводчиком ради науки?

Глава 5

Москва, 14 июля 2006 года (пятница), 9:30.

Опасаясь московских пробок, Антон приехал в Домодедово задолго до вылета. Времени оказалось вполне достаточно, чтобы до регистрации не только совершить покупку в книжном киоске, но и прочитать первые тридцать страниц. Вопреки ожиданиям, этот час вынужденного пребывания в аэропорте пролетел совершенно незаметно. Случайно выбранная книга незнакомого автора оказалась именно тем, что хотелось прочитать в данный момент. Антон полностью погрузился в тревожный и мрачный мир недалёкого будущего. Оно было пугающим, но, тем не менее, казалось вполне вероятным вариантом развития событий. Незаметно для себя Антон перестал слышать шум аэропорта. Вместо этого до его ушей стали всё отчётливее доноситься зловещие крики мутировавших животных и одичавших людей. Сквозь жутковатую и совсем безрадостную атмосферу грядущего конца света на заднем фоне послышался голос информатора аэропорта, так некстати объявившего регистрацию на рейс Москва-Дубай. Зловещие звуки разом стихли, а хмурое небо постапокалипсиса бесследно растаяло между страниц. Антон с большим сожалением закрыл книгу и убрал её в сумку, в результате чего ноутбуку и ежедневнику пришлось слегка потесниться.

Под впечатлением от прочитанного проходить регистрацию и таможенный контроль оказалось очень легко и весело. Антон с радостью осознавал, что в его жизни до таких крайностей, которые были описаны в книге, пока ещё не дошло, и можно вполне наслаждаться мирной обстановкой аэропорта. Теперь, оказавшись в зале ожидания, он решил как можно дольше сохранить это непередаваемое ощущение спокойствия и не стал снова открывать книгу.

Несмотря на проведённое с пользой время, Антон всё-таки успел утомиться от длительного ожидания в аэропорту. Сейчас ему захотелось поскорее подняться на борт самолёта и занять своё место в кресле у иллюминатора. Но, уже взобравшись наверх по трапу, Антон невольно притормозил у самого входа в салон громадного авиалайнера. Компания «Emirates» умела удивлять своих пассажиров. Антон и раньше летал на «Боингах», но только на внутренних рейсах. Новая же модель «777–300» была дальнемагистральной и больше похожа на летающий кинотеатр. За длинной вереницей спинок с мониторами виднелась перегородка с огромным экраном, из-за которой выходили приветливые стюардессы. Десять сидений в ряд и два прохода между ними слегка сбивали с толку. Пройдя до перегородки, Антон так и не нашёл своё место. Он протянул посадочный талон ближайшей стюардессе и попросил её подсказать дорогу.

— Полина, — прочитал он на бейдже, — моё кресло упорно прячется от меня. Давайте, вместе его поищем?

Стюардесса улыбнулась ещё шире. Едва взглянув на талон, она махнула рукой себе за спину, указывая Антону правильное направление.

— Вы с хвоста вошли, а удобнее было бы через средний трап. Вам нужно пройти до конца ещё одну секцию эконом-класса. Ваше кресло будет за туалетами по правой стороне.

На секунду Антон подумал, что она шутит. Он посмотрел в указанном направлении и увидел впереди точно такой же «кинозал». Поблагодарив стюардессу, он пошёл на своё место и обернулся только через несколько шагов. Сзади Полина выглядела столь же привлекательно, как и анфас. Униформа подчёркивала её стройную фигуру и, несмотря на бежевый цвет, оставляла яркое впечатление. Бордовые туфли относительно одежды смотрелись особенно контрастно и даже празднично. Под плотной тканью форменной юбки, скроенной ниже колен, угадывались стройные ноги.

Полюбовавшись пару секунд лёгкой и одновременно уверенной походкой Полины, Антон занял своё место и стал обдумывать ближайшие планы. Сделать предстояло многое, но увиденная мельком стюардесса не выходила у него из головы. Антон понимал, что пассажир эконом-класса — не самый желанный ухажёр для неё, особенно в таком роскошном городе, как Дубай, где они оба окажутся менее чем через шесть часов. Однако, вспомнив, что упущенная попытка часто превращается в долгую пытку, он всё-таки решил попытать счастья.

Когда самолёт набрал высоту и высветилось разрешение отстегнуть ремни, Антон не стал действовать сразу. У кабинного экипажа сейчас было полно дел, и надо было дождаться удобного момента. Еду ему принесла другая девушка — тоже очень красивая, но слегка не в его вкусе. Похоже, Полина вообще осталась в другой секции и теперь не появится здесь вовсе. Посидев после лёгкого завтрака ещё немного, Антон направился на её поиски.

Зайдя за перегородку, он сразу увидел объект своих мечтаний. Очаровательная стюардесса как раз возвращалась с тележкой и собиралась наполнить её вновь.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она, увидев его выжидающий взгляд.

Её английский был безупречен. Но Антон точно знал, что она из России, и дело было не только в имени. Что-то неуловимое отличало русских девушек от всех остальных. Поэтому он сразу обратился к ней по-русски.

— Полина, ты мне очень понравилась, — прямо сказал Антон, глядя на неё с лёгкой улыбкой. — Буду очень рад снова с тобою встретиться. Сегодня вечером, например. Ты ведь, наверняка, только завтра улетаешь обратно в Москву?

— Пожалуйста, займите своё место, — произнесла Полина максимально холодным тоном и, спустя пару секунд, почти шёпотом добавила: — Вы меня не за ту принимаете!

— Конечно! — сказал Антон, одновременно соглашаясь с просьбой и восклицанием. — Чуть позже займу. Кстати, денег я не предлагал. Ты мне и вправду понравилась, и было бы здорово пообщаться, познакомиться… Настолько близко, насколько сама захочешь, — добавил он, взявшись рукой за край тележки.

Слегка покрасневшая девушка лишь собиралась что-то сказать, но Антон перебил её, понимая, что иначе шанса объясниться больше не будет.

— Извини, если обидел таким предложением. Тебя, наверное, постоянно склеить пытаются? Уже достали, да?

Полина не ответила, и Антон разжал руку, оставляя на тележке свою визитку. Не оглядываясь, он пошёл обратно спокойным шагом, хотя внутри всё клокотало. «Ну, отказала — бывает! Поторопился, наверное. Может, ей совсем другие нравятся? Или у неё как раз плановая смена эндометрия, а тут я, как назло, свидание вздумал назначить?», — уже спокойнее размышлял Антон, глядя в иллюминатор на лёгкие облака.

Пытаясь отвлечься от невесёлых мыслей о неудачном знакомстве, он стал листать медиатеку на экране. Однако ничего из предложенного не радовало. Читать книгу тоже почему-то расхотелось. Несмотря на такое захватывающее начало, история, в которую Антон окунулся ещё в аэропорту, теперь подёрнулась лёгкой дымкой и отступила на задний план. Тогда он достал свой ноутбук, но и там подборка развлечений показалась скучной. Уже намереваясь убрать его обратно, Антон заметил под своим сидением небольшой ящик с портом Ethernet. «Занятно! Он-то здесь зачем?» — подумал Антон и достал из сумки короткий патч-корд.

Физическое подключение никаких проблем не вызвало, а вот на логическом уровне всё было куда сложнее. Настройки бортовой локальной сети были неизвестны, да и непонятно было, что искать. Попробовав в браузере несколько стандартных IP-адресов из диапазона 192.168.0.0/16, Антон с удивлением увидел веб-интерфейс мультимедийной системы. На странице отображался запрос ввода пароля, который на поверку оказался таким же, как и логин — «admin».

Продолжая незапланированные изыскания, Антон вскоре увидел панель EICAS4. На ней отображались данные полёта и текущее состояние самолёта, включая настройки климатической установки, параметры навигации, освещения и готовности аварийных систем. Всё это передавалось без шифрования по той же шине, что и мультимедийный контент для развлечения пассажиров.

Особенно впечатляла возможность изменить многие параметры прямо через веб-интерфейс. Оказывается, чтобы угнать самолёт или вывести его из строя прямо в полёте, вовсе не нужно было вламываться в кабину пилотов. Антон сделал несколько скриншотов на память и отключил ноутбук от греха подальше. Затем он стал обдумывать, куда лучше отправить краткий отчёт о своей страшной находке — в «Emirates» или «Boeing»? Однако спустя несколько минут, Антон решил не пороть горячку, а отложить этот серьёзный вопрос на потом.

Уже перед самой посадкой к нему подошла Полина.

— Видите ту девушку? — спросила она, указывая взглядом на свою коллегу. — Её зовут Кейт. Думаю, она будет рада вашей компании в Дубае.

— Нет, — ответил Антон с досадой. — Мне понравилась именно ты. Если это не взаимно, то очень жаль. Но насильно мил не будешь.

Полина постояла ещё несколько секунд, посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Кажется, вы свою карточку обронили, — сказала она, протянув Антону визитку, и тут же ушла. На обратной стороне было написано: «Отель «Москва». 17:00. Жди в холле».

Покидая салон нового «Боинга», Антон снова встретился взглядом с Полиной и слегка улыбнулся ей. Девушка заметно нервничала. При его приближении юная стюардесса резко наклонилась к дальнему креслу и стала поправлять фиксатор откидного столика, хотя нужды в этом совершенно не было.

— Спасибо за приятный полёт! — сказал Антон, задержавшись возле неё на секунду.

— Пожалуйста! — едва слышно ответила Полина, даже не поворачиваясь в его сторону.

Со стороны такое общение с пассажиром могло показаться грубым нарушением правил, но девушку тоже можно было понять. Сперва она поддалась порыву и сделала полёт действительно приятным и многообещающим хотя бы для них двоих, а теперь, наверняка, корила себя, боясь вылететь с работы. Антон же совестью давно не пользовался, поэтому она всегда оставалась чиста.

Глава 6

Дубай, 14 июля 2006 года (пятница), 15:10.

Есть много вещей, которые нельзя привезти в чужую страну, и самые главные из них — совсем не вещи. Антону уже давно хотелось побывать в Арабских Эмиратах. Но мысль о строгих запретах этой восточной страны его угнетала. Антон ежедневно черпал своё вдохновение в общении с приятными людьми и женской красоте, больше всего ценя искренность взаимного влечения во всех его проявлениях. Для него удовольствие могло быть либо взаимным, либо даром не нужным. О настоящей любви он даже не помышлял, считая её выдумкой романтических натур, к которым самого себя не относил.

Получив багаж, Антон пошёл к выходу из терминала. Небольшой чемодан едва слышно катился по мягкому покрытию. Электронное табло показывало температуру снаружи плюс сорок пять, но здесь в это верилось с трудом. Воздух вокруг был на удивление прохладен и свеж.

Дубайский аэропорт поражал своими огромными размерами и необычным сочетанием восточной роскоши с высокими технологиями. Повсюду было множество впечатляющих сооружений из стекла и металла, которые дополнялись тропическими растениями, традиционными арабскими украшениями на стенах и потолке, а также декоративными прудами и завораживающими водопадами.

Вид настоящих десятиметровых пальм, которые аккуратно росли прямо в здании аэропорта, создавал неповторимое ощущение: как будто ты одновременно находишься и в аэропорту, и на пляже. Однако всё это великолепие Антон замечал лишь краем глаза. Его взгляд привычно выхватывал из толпы туристов симпатичных девушек в лёгких одеждах, а сознание готовилось к их длительному отсутствию в поле зрения. Если бы не предвкушение встречи с Полиной, он начал бы впадать в депрессию прямо в аэропорту. Здесь заканчивалось влияние западного либерализма. За пределами аэропорта начинался другой мир с совершенно иной культурой и обычаями, в котором полигамные отношения и даже пристальный взгляд допускались только в браке.

Вокруг было просторно и относительно тихо. Многие люди неторопливо и расслабленно шли по своим делам. Такое поведение выдавало в них местных жителей гораздо сильнее, чем колоритный внешний вид. Большинство мужчин носили длинные рубахи белого цвета — джалабии. В Европе их покрой мог показаться непрактичным, но здесь эта традиционная арабская одежда служила хорошей защитой от солнца и песка, а также подчёркивала религиозную принадлежность.

Внезапно Антон вздрогнул от резкого и необычного звука. Ничего подобного он никогда раньше не слышал. Оказалось, что тишину аэропорта разорвал тоскливый крик муэдзина, призывающего мусульман к намазу. На несколько секунд Антону стало совершенно не по себе от этого протяжного и заунывного звука, но вскоре всё стихло. Постояв в нерешительности ещё несколько секунд, он продолжил свой путь, стараясь ни на кого не обращать внимания.

Антон приостановился около одного из многочисленных траволаторов. Это замечательное устройство тотчас вызвало его неподдельный интерес своими огромными размерами, удобством и изяществом. Несмотря на то, что на родине Антон уже встречался с подобным чудом техники, дубайский траволатор по своей протяжённости превосходил московский в несколько раз. Кроме того, здесь всё было сделано с той бескомпромиссной роскошью, которая являлась главной отличительной чертой Арабских Эмиратов. Оставалось лишь в очередной раз признать, что в Дубае умеют с пользой тратить прибыль от нефтедобычи.

Пару минут Антон не двигался с места. Он получал эстетическое удовольствие, заворожённо наблюдая за работой траволатора. Этот пассажирский конвейер помогал многим посетителям аэропорта с лёгкостью перемещаться на довольно значительные расстояния. Для пассажиров с тяжёлым багажом и просто пожилых людей это было весьма кстати. Хотя Антон не был ни тем, ни другим, прокатиться на этом траволаторе ему хотелось очень сильно. «Движение — это жизнь, а ты, вот, ходить ленишься», — очень некстати подумал вдруг Антон, уже занеся свою ногу над движущейся лентой. После секундного замешательства всё-таки было решено позаботиться о своём здоровье и прогуляться пешком.

Преодолев быстрым шагом довольно значительное расстояние до следующего траволатора, он восстановил дыхание и всё-таки взошёл на транспортную ленту. «Движение — это, конечно, жизнь, но и одышку пока никто не отменял», — успокоил свою совесть Антон.

Он с детства любил кататься на эскалаторах. Радуясь сейчас столь необычному движению, Антон снова вспомнил те далёкие и счастливые времена. Решив усилить свои ощущения, он пошёл по полупустой движущейся ленте. Ускорение почувствовалось сразу и было очень приятным. Вполне довольный собой, Антон быстро добрался до зала таможенного контроля. Там он остановился, чтобы немного осмотреться, и, пользуясь моментом, отправил в рот леденец.

У Антона уже была эмиратская виза, поэтому таможенный контроль удалось пройти без проблем. Таможенник, сияющий не только своим белоснежным одеянием, но и безупречными зубами, с вежливой улыбкой поинтересовался целью визита в Дубай. Антон засмотрелся на его головной убор и поэтому не расслышал вопрос. Надетая на голову таможенника белая куфия добавляла ему национального колорита и делала всю процедуру прохождения таможенного контроля нереальной. Со второго раза Антон всё-таки понял, что именно от него хотят, и честно ответил: «Туризм». Получив штамп в визе и ещё одну ослепительную улыбку, он направился к выходу в город.

Возможность посмотреть Дубай у Антона появилась, когда его друг Карим Фуад Усман прислал приглашение приехать в гости. Это было приятно и неожиданно, тем более что Антон никогда не был в арабских странах. Он сразу согласился, потому что доверял своему другу, а приглашение удачно совпало с отпуском в университете. Гостеприимство Карима объяснялось искренним желанием отблагодарить за помощь, которую Антон неоднократно оказывал ему в России. Благодаря этому лучшие арабские выпускники российских медицинских вузов, высоко котирующихся в Эмиратах, теперь успешно работали в престижной частной клинике Карима. В своё время он и сам получил высшее образование в России и всегда с большим теплом вспоминал профессионализм и доброту своих русских преподавателей. Несмотря на высокое положение, Карим до сих пор продолжал лично вести стоматологический приём в своей клинике, на собственном примере показывая молодым врачам достойное отношение к избранной профессии.

Выйдя из здания аэропорта, Антон ощутил на себе все прелести тропического климата арабской пустыни. В лицо сразу подул горячий ветер, а солнце светило в глаза ярко-белым слепящим светом. На выходе из аэропорта его уже встречал Карим. Он был искренне рад встрече с другом и возможности показать ему свою страну во всём великолепии.

— Привет, Карим! — улыбнулся Антон.

— Здравствуй, дорогой Антон Сергеевич! — ответил Карим, обнимая друга. — Как давно я звал тебя к себе в гости, и как хорошо, что ты, наконец-то, решил принять моё приглашение! Обещаю, ты не пожалеешь, что приехал!

— Я тоже рад тебя видеть! — искренне ответил Антон.

— Как перелёт из Москвы? Ты не сильно устал в дороге? — спросил Карим.

— Не волнуйся — всё в порядке. Я, конечно, слегка утомился, но не так сильно, как от двух суточных дежурств подряд. Сервис на эмиратских авиалиниях — это просто бомба! — с чувством ответил Антон, невольно вспоминая Полину.

— Я рад, что тебе понравилось. Тогда, предлагаю сначала заехать в отель. Думаю, что за час ты вполне успеешь привести себя в порядок, немного отдохнуть и перекусить. Потом я заеду за тобой, и мы сможем сразу же устроить небольшую экскурсию по Дубаю, — предложил Карим. — А затем нас ждёт праздничный ужин в честь твоего приезда. Надеюсь, ты не против?

— Я только за! — улыбнулся Антон. — Всегда приятно поужинать в компании со старым другом. Но, боюсь, сегодня с экскурсией и ужином ничего не получится.

— Это ещё почему?

— Да потому что в самолёте я познакомился с очень симпатичной стюардессой, и она назначила мне встречу сегодня на пять вечера. Боюсь, что одного часа для знакомства нам будет мало.

— Вот это новость! Ты молодец, Антон — даже в самолёте времени зря не теряешь! Ради такого хорошего дела я готов пожертвовать праздничным ужином в твою честь и перенести его на завтра, как и экскурсию, — просиял Карим. — Я уже давно говорил, что тебе нужно познакомиться с девушкой. Ты же только со своими компьютерами общался и ничего не хотел слышать. Хорошо, что хоть кто-то не испугался твоего стиля устной речи.

— На самом деле, она поначалу испугалась, и только в конце полёта дала мне мою же визитку с указанием места и времени встречи.

— Я так и знал — ты всё продолжаешь в своём репертуаре.

— Не правда. Я уже встал на путь исправления. Всё уже не так плохо, как было ещё полгода назад.

— Хорошо, охотно тебе верю. Я забронировал для тебя хороший номер в «Космополитене». Правда, ехать туда минут сорок пять, но он того стоит.

— Спасибо, Карим. Я полностью доверяю твоему выбору. Но у меня есть предложение получше. Давай, поедем в какой-нибудь другой отель, например, «Москва», тем более, что встречу мне назначили именно там? — предложил Антон. — А заодно мы испытаем, насколько благосклонна ко мне судьба? — добавил он, поскольку не имел ни малейшего представления о том, где этот отель находится, и, есть ли там свободные места.

— Неплохой выбор! — одобрил Карим. — Ладно, поехали в «Москву», — сказал он, размещая чемодан Антона в багажнике машины.

На этот раз судьба оказалась вполне благосклонна к Антону. Они добрались меньше, чем за десять минут, так как отель располагался совсем рядом с аэропортом. Свободных мест было предостаточно, и Антон быстро получил ключ от своего номера. Оказалось, что выбранный Полиной отель был открыт всего год назад. Современное и стильное здание было невысоким по дубайским меркам — всего десять этажей. При входе в отель у Антона мелькнула мысль о Большом театре в миниатюре, который здесь — в центре Дубая — выглядел бы весьма экзотично. В оформлении интерьера преобладала русская тематика. Но, как это часто бывает в американских фильмах, старательно изображённые национальные атрибуты вызывают лишь усмешку у настоящих русских. Так вышло и теперь. Интерьер этого отеля явно говорил со своими посетителями по-русски, но крепкий арабский акцент чувствовался во всём.

— Ну что, я оставляю тебя здесь до завтра? — спросил Карим и добавил: — В полдень будь готов, как у вас говорится, к труду и обороне. Допоздна не гуляй, а то у нас тоже какая-никакая преступность имеется. Конечно, не сравнить с вашей организованной, но всё-таки…

— Ладно. Я тебя понял. Спасибо тебе за заботу, — ответил Антон. — Ты сам, давай, тоже не скучай, хорошо?

— О чём ты говоришь? В Дубае не заскучаешь. Тут недалеко есть проверенная заправка и автомойка. Сейчас поеду прямо туда. Ведь для нашей с тобой насыщенной программы на завтра автомобиль обязательно должен быть чистым и с полным баком, верно?

— Конечно! — с улыбкой ответил Антон. — Встречаемся в холле завтра в двенадцать часов. Пока!

Проводив Карима, он сразу подошёл к стойке администратора.

— Здесь можно купить цветы? — спросил Антон, заранее не надеясь на положительный ответ.

Но удача была всё ещё на его стороне.

— В самом отеле — нет, — ответила девушка-администратор, — но я могу заказать для вас прекрасный букет в цветочном магазине неподалёку отсюда. Через пятнадцать-двадцать минут цветы будут здесь. Какие вы предпочитаете?

— Мне нужен небольшой, но красивый букет для юной девушки, с которой я недавно познакомился, — ответил Антон и уточнил: — Я целиком полагаюсь на ваш вкус.

— Хорошо. Я сейчас же сделаю заказ для вас. Уверена, что вы останетесь довольны.

— Спасибо! — ответил Антон и пошёл к лифту.

Он всё ещё не был уверен, что Полина придёт в назначенный час, но искренне надеялся на это. Сейчас Антон был готов отдать всё, чтобы их встреча всё-таки состоялась. И дело было не в том, что он просто устал быть один и уже не в силах подолгу общаться лишь с компьютерами. Эта девушка почему-то запала ему в душу. С каждой новой секундой Антону всё сильнее хотелось увидеть её вновь. Полина могла стать той, с кем он мог бы начать новую жизнь. Им просто необходимо было встретиться.

Через несколько секунд лифт остановился и гостеприимно раскрыл свои двери. Антон вошёл в просторную кабину и нажал нужную кнопку. Плавное ускорение увлекло его вверх, создавая приятное ощущение лёгкости. Едва двери открылись после остановки лифта, Антон вышел в холл и сразу увидел нужный номер. Войдя внутрь, он закрыл за собой дверь и посмотрел на часы. До встречи с Полиной оставалось двадцать минут. Вполне достаточно, чтобы привести себя в порядок, если всё делать быстро.

После душа Антон почувствовал себя гораздо лучше. Всё-таки длительный авиаперелёт его порядком утомил. Дубайская жара с непривычки также давала о себе знать. Прохладный воздух в номере вначале показался даже холодным. Лишь, одевшись, Антон перестал мёрзнуть и сел в кресло, чтобы немного отдохнуть.

Продолжая думать о предстоящей встрече с Полиной, он старался не строить абсолютно никаких планов, а полностью положиться на удачу. Антон вспомнил те несколько фраз, которыми они обменялись в самолёте. И вновь ему стало неловко за то, что его предложение о встрече было неправильно воспринято и вначале даже обидело Полину. Там в самолёте Антон совершенно не имел в виду ничего дурного. Он был всего лишь очарован красотой юной стюардессы и искренне надеялся на то, что внезапно возникшее чувство было взаимным.

За свои двадцать шесть лет Антон ни разу не был на свидании. Более того, даже обычное общение с девушками зачастую не складывалось, поскольку он вёл довольно замкнутый образ жизни. Слишком много времени уделялось компьютерам, а на живых людей его уже практически не оставалось. Самыми яркими впечатлениями по-прежнему были боевые сцены из компьютерных игр и некоторые книги избранных авторов. Лишь два-три года назад Антон вдруг понял, что жизнь стремительно проходит мимо него. До недавних пор он зачем-то сознательно ограничивал свой круг общения и выбор занятий. Антону казалось тогда, что таким образом он сможет сконцентрироваться на чём-то действительно важном, а общение с противоположным полом никуда от него не уйдёт.

Но всё оказалось сложнее. Навыки живого общения, которые он не успел приобрести в своё время, всё-таки потребовались. Девушки, с которыми Антон пробовал общаться, считали, что он очень умный, даже слишком. Это их сразу отпугивало, несмотря на все старания Антона разговаривать на нормальном человеческом языке. Его остроумные фразы непроизвольно наполнялись специфической научной терминологией, которая выдавалась огромными порциями. Обычному человеку без специальной подготовки переварить такой интенсивный поток информации было явно не под силу.

Но для самого Антона такая форма изложения мыслей воспринималась как нечто само собою разумеющееся. Общаться с помощью научных терминов и сленговых выражений казалось ему вполне естественным. Однако большинство собеседников было с этим категорически несогласно. Даже друзья не всегда могли уследить за полётом мысли Антона. И ему приходилось повторять одно и то же по нескольку раз, но уже гораздо медленнее и, более отчётливо произнося научные термины.

После многочисленных неудач в общении с девушками Антон стал всё настойчивее задавать себе один и тот же вопрос: «Что со мною не так?». Долгое время ответа не было. Разумеется, это совершенно не добавляло оптимизма и уверенности в себе. Однако через довольно продолжительное время Антон всё-таки понял, в чём его главная проблема. Расхожая фраза «будь проще, и люди к тебе потянутся» с недавних пор приобрела для него совершенно конкретный смысл.

Теперь Антон старался наверстать упущенное. Перед встречей с Полиной он строго-настрого запретил себе чрезмерное использование специфических научных терминов. Более того, Антон решил в этот раз не душить только зарождающиеся чувства своим развитым рациональным мышлением. В его правильной жизни никогда не было импульсивных поступков, поэтому сейчас Антону хотелось именно этого — хотя бы немного безрассудства. Например, увидев на улице фонтан, добежать до него, как в детстве, и подставить руки под упругие струи воды, или влюбиться сегодня в Полину безоглядно и провести с ней этот вечер, как последний в своей жизни.

Такие мысли и раньше возникали у Антона, но тогда они пугали его своей импульсивностью и иррациональностью. Теперь же что-то изменилось в нём самом. Может быть, он стал старше, а может быть что-то ещё. Так или иначе, но в этот раз Антон не стал, как обычно, холодно анализировать преимущества и недостатки понравившейся девушки. Он хотел хоть раз в жизни ощутить глубокое и сильное чувство, а там — будь, что будет.

Выйдя из раздумий, Антон взглянул на часы. Было ровно пять часов вечера. Спустившись на лифте, он вышел в холл и расположился в одном из кресел. Девушка-администратор тут же подошла к нему с цветами. По её словам, этот букет был выполнен в единственном экземпляре специально для него. Нежные кремовые розы окружали трёх плюшевых медвежат лимонно-жёлтого цвета, которые трогательно высунули свои мордочки между лепестками. Этот букет был прекрасен и идеально подходил для первого свидания. Оказалось, что он стоит всего сто дирхамов. Антон искренне поблагодарил девушку-администратора и заплатил ей в два раза больше.

Не успел он налюбоваться оригинальным букетом, как в холл отеля вошла Полина. Она была безумно хороша в этот миг. Словно вместе с форменной одеждой она сбросила с себя все обязательные атрибуты взрослого человека, находящегося на работе. Маски бесчувственности на лице Полины теперь не было и в помине. Напротив, её глаза сияли, словно голубые озёра, а красивые губы были полураскрыты в обворожительной улыбке. На Полине была надета светло-синяя блузка с закатанными до локтей рукавами. Все пуговицы до самого верха были застёгнуты. Но внизу концы блузки сходились в небрежно завязанном узле, который эффектно смотрелся на фоне прямой чёрной юбки. Столь же чёрные туфли на невысоком каблуке дополняли картину стильной, но сдержанной девушки, которая, тем не менее, не прочь иногда рискнуть, придя на свидание с едва знакомым молодым человеком.

Антон поднялся с кресла навстречу Полине. Он поддался своему первому порыву и поцеловал её в щёку. Полина с улыбкой приняла приветствие как должное, ответив на поцелуй. Антон подарил ей букет, который произвёл удивительное впечатление. Полина с нежностью рассматривала розы и прячущихся за ними медвежат, а потом тепло улыбнулась и в знак благодарности дотронулась до плеча Антона.

— Спасибо! — сказала она. — Такой букет мне ещё никто не дарил!

— Я рад, что тебе понравилось, — ответил Антон. — А ещё я очень рад, что ты пришла. Ты не поверишь, но я соскучился.

— Ты знаешь, мне тоже не хватало твоей откровенной прямолинейности на грани грубости, — с улыбкой ответила Полина и добавила: — Не обижайся, но ты совершенно не умеешь знакомиться с девушками. Я пришла, потому что разглядела в тебе доброго человека, но с не очень хорошими манерами. Ты, наверное, в своей жизни мало общался с девушками?

— К сожалению, да, — признался Антон. — Неужели это так заметно? Я надеялся, что моя неопытность не так бросается в глаза.

— И не надейся — всё видно, как на ладони.

— Ладно. Буду для тебя открытой книгой — я не против. Куда ты хочешь пойти? Может быть, в ресторан или просто прогуляться по улице?

— Давай, погуляем. Сейчас уже не так жарко, как днём.

— Хорошо. Я в Дубае первый раз, поэтому ничего не знаю. Так что буду рад любым подсказкам.

— В таком случае предлагаю пойти в сторону Большой Мечети. До неё чуть больше десяти километров. За пару часов точно дойдём. А если захотим, то в любой момент повернём обратно. Согласен?

— Конечно!

Антон был совершенно свободен до завтра и с чистой совестью отправился с Полиной на прогулку. Они шли по вечернему тротуару и, часто останавливаясь, смотрели друг на друга. Антон всё отчётливее чувствовал, что, наконец-то, нашёл того единственного человека, с которым можно не только поговорить, но и помолчать о чём угодно, не чувствуя при этом неловкости. За два часа они успели поговорить и помолчать о многом, начиная с работы и заканчивая планами на будущее. Полине было хорошо и спокойно. Она совершенно забыла, что познакомилась с Антоном только сегодня. Ей казалось, что она знает его уже очень давно. Всё произошло именно так, как Полине давным-давно хотелось, когда она только начинала работать стюардессой.

В последнее время Полина уже стала забывать, о чём она мечтала раньше в перерывах между рейсами. Навязчивые знаки внимания от некоторых пассажиров уже давно её раздражали. Так случилось и с Антоном. Но, немного остыв, Полина тогда почувствовала, что это совершенно не та типичная ситуация, когда её просто пытаются «склеить». В этом нескладном молодом человеке, который очень неуклюже пытался с нею познакомиться, она вдруг увидела неподдельный интерес к себе, как к человеку, а не как к соблазнительной кукле в форме стюардессы. Этот факт для Полины решил всё. Она поверила Антону и именно поэтому пришла сегодня на встречу с ним.

В свою очередь Антон абсолютно забыл о своей навязчивой идее — компьютерных уязвимостях и информационной безопасности. Он даже ни разу не упомянул о том, что «он не страдает паранойей, а лишь только наслаждается ею». Они говорили с Полиной о других не менее серьёзных, но и не менее интересных вещах. Антон вдруг понял, что и кроме компьютеров существует множество увлекательных тем для разговора с такой прекрасной девушкой, как Полина. Ему было хорошо с нею. Эта замечательная прогулка по ночному Дубаю была именно тем, что он подсознательно ждал от их встречи.

Когда они дошли до Большой Мечети, стало уже совсем темно. Антон с Полиной любовались на аскетичные песчано-белые стены величественного храма, подсвеченного со всех сторон. Его огромный минарет больше напоминал маяк. Над колоннами у входа виднелись крупные надписи из Корана. Антон с Полиной не стали подходить близко к мечети. Они, обнявшись, стояли поодаль, словно заворожённые созерцая это монументальное произведение искусства.

Антон бережно за плечи повернул Полину к себе лицом и заглянул ей в глаза. Фиолетовая подсветка, придававшая мечети абсолютно нереальный вид, делала и лицо Полины совершенно сказочным. В её огромных глазах отражались озорные блики на фоне сине-фиолетовых теней. Длинные распущенные волосы красиво обрамляли прелестное лицо. На полураскрытых губах, словно была нанесена тёмно-фиолетовая помада, которую хотелось непременно попробовать на вкус. Полина закрыла глаза, и в этот миг губы Антона нежно прикоснулось к её губам. Им обоим хотелось, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше. В этот момент абсолютного счастья всё окружающее перестало существовать. Звуки стихли. Фонари перестали мерцать в темноте и светили уже насыщенным и ровным светом. Отблески фиолетовой подсветки на лице Полины тоже замерли. Лишь ветер бережно перебирал её длинные волосы, безуспешно пытаясь заплести их в свободную косу.

Они ещё долго стояли, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Говорить никому совершенно не хотелось. Было жаль нарушать эту гармонию звуками слов, которые ничего не смогли бы добавить к тому, что оба уже чувствовали. И Антон, и Полина пытались навсегда запомнить это невероятное ощущение счастья, которое невозможно было спутать ни с чем другим. Слеза радости покатилась по щеке счастливой девушки. Похоже, что её одиночество закончилось сегодня, а настоящая любовь лишь только началась. Антон ещё сильнее обнял Полину и впервые за много лет почувствовал, что кому-то действительно нужен. Он думал о том, какое это невероятное ощущение держать в своих объятьях любимую девушку.

Было уже поздно, поэтому обратно решили ехать на такси. Антон довёз Полину до её отеля и вышел проводить.

— Когда мы снова встретимся? — спросил он, снова держа её в своих объятьях.

— Надеюсь, что очень скоро. Мой номер телефона у тебя есть, — ответила Полина, грустно улыбаясь.

— Я не хочу тебя отпускать. У меня такое чувство, что больше тебя не увижу, — сказал Антон, ещё крепче прижимая её к себе.

— Ещё увидишь. Спасибо тебе за настойчивость и за сегодняшний восхитительный вечер, — ответила Полина и добавила: — Мне нужно идти. Завтра снова в рейс — летим обратно в Москву.

— Понимаю. Полина, ты обещаешь мне, что мы ещё встретимся?

— Я могу лишь пообещать тебе, Антон, что сделаю для этого всё возможное и даже немного больше. А теперь я пойду.

Антон ещё раз поцеловал Полину и крепко её обнял. А потом она ушла, не оглядываясь. Поднявшись по ступенькам, Полина скрылась за дверью своего отеля, оставив Антона одного. У него было странное чувство, словно эта любовь, так внезапно вспыхнувшая, может в любой момент угаснуть в этом изменчивом мире. Антону вдруг опять стало по-настоящему страшно от того, что он может потерять Полину по независящим от них обстоятельствам. С другой стороны, что может случиться такого, что помешает им встретиться? Он достал из кармана блокнотный листок с номером телефона, который Полина написала своей рукой, и снова спрятал его подальше. «Позвоню ей через два дня, как только вернусь в Москву», — подумал Антон.

Он сел в ждавшее его такси и попытался успокоиться. Ночной Дубай был великолепен. Сейчас это был самый лучший город на Земле, потому что здесь была Полина. Когда Антон доехал до своего отеля, то страхи и волнения понемногу улеглись. Но смутное чувство тревоги от чего-то неизбежного не покидало его. Лишь вспоминая сегодняшний вечер, Антон смог на время отделаться от этого неприятного ощущения грозящей опасности. И он уснул с мыслью о Полине в надежде увидеть её во сне.

Глава 7

Дубай, 15 июля 2006 года (суббота), 12:30.

— Доброе утро, Антон! Хотя на самом деле уже далеко за полдень, — приветствовал его Карим. — Надеюсь, что вчерашний вечер стал для тебя незабываемым.

— Здравствуй, Карим! Извини, что заставил тебя ждать. Вечер и вправду был чудесный. Именно поэтому я не услышал сигнал будильника и опоздал.

— Всё в порядке, не переживай. А как зовут твою избранницу?

— Полина! Очень надеюсь, что с этой замечательной девушкой я увижусь в самое ближайшее время.

— Я очень рад за тебя, Антон, и желаю вам счастья!

— Спасибо, Карим! Так куда мы сегодня поедем? — спросил Антон, закрывая за собой дверь автомобиля.

— Предлагаю для начала пообедать, учитывая то, что ты пропустил вчерашний ужин и сегодняшний завтрак, — ответил Карим, надевая солнцезащитные очки.

— Хорошо, что ты напомнил. А то я со вчерашнего дня совершенно позабыл о еде. Но сейчас пустой желудок настойчиво даёт о себе знать.

— Тогда вперёд! — улыбнулся Карим, и они поехали обедать в один из лучших ресторанов Дубая, где уже был заказан столик.

После прекрасного обеда они ещё долго наслаждались завораживающим видом на Персидский залив, прогуливаясь по безмятежной набережной. Лишь палящее солнце заставило их через некоторое время вернуться в прохладу ресторана.

— Куда мы отправимся теперь? — спросил Антон, глядя сквозь тонированное стекло на резвящихся в воде детей и отдыхающих на берегу взрослых.

— Это будет сюрприз! Здесь совсем недалеко, — загадочно пообещал Карим.

Его «Мерседес» остановился около отеля под названием «Бурдж-эль-Араб». Антон сразу вспомнил это место по открыткам, которые получал из Дубая. На парковке рядом с отелем ожидали своих пассажиров белые «Роллс-ройсы», рядом с которыми шикарный чёрный «Мерседес» Карима выглядел довольно скромно. Похожее на парус величественное здание «Арабской башни» теперь было совсем рядом. Этот роскошный отель располагался прямо в Персидском заливе на искусственном острове. Попасть туда можно было по мосту длиной почти в триста метров. Кроме того, для любителей прогулок по воздуху наверху отеля была оборудована вертолётная площадка, иногда используемая как теннисный корт. Уже начинало темнеть, и в здании включили ночную подсветку, которая была просто восхитительна.

На высоте более трёхсот метров располагался шпиль, над которым в это время как раз снижался вертолёт. Было похоже, что кто-то из очень важных персон решил отдохнуть в одном из лучших отелей мира.

— Вертолёты сюда прилетают довольно редко, так что нам с тобой повезло. Давай, посмотрим? — предложил Карим.

— Конечно, — ответил Антон.

Они оба, не сговариваясь, надели солнцезащитные очки, чтобы заходящее солнце не мешало наблюдать за посадкой. Вертолёт медленно и плавно снижался над площадкой. Прекрасно обученный летчик старался предельно аккуратно доставить своего высокопоставленного пассажира в пункт назначения. Внезапно вертолёт стал заваливаться на правый бок и через пару секунд с грохотом рухнул на траву в центре теннисного корта. Одновременно с этим вся подсветка отеля и ближайших зданий внезапно исчезла, а вокруг стало необычно темно и тихо. Лишь ломающиеся лопасти вертолёта нарушали эту мёртвую тишину.

— Да… Вот так посмотрели на посадку, — с горечью изрёк Карим. — На моей памяти вертолёты здесь никогда не падали. А такие большие проблемы с освещением я вижу в Дубае в первый раз. Извини, что так вышло. Думаю, что внутрь мы сегодня заходить уже не будем — как-нибудь потом вернёмся сюда, если захочешь, хорошо?

— Ладно. Вертолёт с пассажирами жалко. Надеюсь, что все живы. А с электричеством, похоже, серьёзная авария. Посмотри, кое-где уже загорелось аварийное освещение. Наверное, надо сообщить куда следует? — с лёгким волнением в голосе спросил Антон.

— Хорошо. Подожди здесь немного, пока я передам информацию о вертолёте в службу безопасности отеля, — сказал Карим и побежал ко входу.

В то же время в самом отеле посетители ресторана «Эль-Мунтаха» с высоты двести метров над уровнем воды были вынуждены наблюдать странный вид вечернего Дубая. Весь город был в почти полной темноте. Лишь изредка кое-где можно было разглядеть тусклое аварийное освещение. Когда в ресторане погас свет, персонал попытался предотвратить панику среди посетителей и просил всех оставаться на своих местах. По словам администратора, через несколько минут всё должно заработать. Респектабельные посетители сдержанно выражали своё недовольство таким недопустимым обслуживанием, но всё-таки продолжали сидеть на своих местах, тем более что все лифты остановились. Некоторые с опаской подходили ближе к панорамным окнам, из которых в помещение поступал слабый вечерний свет, и удивлённо смотрели вниз. Ещё несколько минут назад вечерний Дубай празднично светился многочисленными огнями небоскрёбов, огромных экранов и автомобильных фар. Теперь же внизу была совершенно жуткая темнота, лишь изредка нарушаемая бледным светом от ламп аварийного освещения.

Атмосфера в ресторане постепенно накалялась не только от неработающих кондиционеров, но и от нарастающего напряжения посетителей. Многие были сильно напуганы и с трудом сдерживали себя, чтобы не запаниковать. Однако некоторые посетители всё ещё верили сами и пытались убедить окружающих в том, что происходящее — это чей-то гениальный розыгрыш в честь какого-то грандиозного праздника. Вот-вот всё должно заработать, везде загорится привычный свет, а вокруг отеля будут сверкать разноцветные огни фейерверка. Но время шло, и ничего подобного не происходило.

Вернувшийся из отеля через несколько минут Карим был задумчив и далеко не весел.

— Во всём отеле нет электричества. Ничего не работает, в том числе и телефоны. Даже лифты остановились, и люди там уже вовсю начинают волноваться. Служба безопасности делает всё возможное. Мы с тобой ничем не можем сейчас помочь, поэтому поехали домой, — сказал Карим.

— В соседних зданиях, наверняка, то же самое. Поехали, — ответил Антон, с тревогой оглядывая тёмные силуэты ближайших высотных сооружений.

Карим с сожалением сел в машину и захлопнул водительскую дверь. Уверенным движением он повернул ключ в замке зажигания, но машина никак не отреагировала на это. Несколько следующих попыток также оказались безрезультатны, что совершенно выбило Карима из колеи. Такого с его «Мерседесом» никогда не случалось с момента покупки два года назад. Карим ещё несколько раз попытался завести двигатель, но машина не подавала никаких признаков жизни, превратившись теперь в совершенно мёртвую коробку из металла, стекла и пластика. Антон старался ничего не говорить под руку и поэтому лишь молча, поглядывал на раздосадованного друга.

— Этого ещё не хватало! — с негодованием сказал Карим и, выйдя из автомобиля, открыл капот.

— Ты разбираешься в машинах? — с сомнением поинтересовался подошедший Антон.

— Вовсе нет — я же стоматолог, а не автомеханик, — усмехнулся Карим, продолжая напряжённо рассматривать двигатель.

— Я тоже не сильно разбираюсь. Может быть тогда мы закроем машину и пойдём пешком узнать, что на самом деле случилось? — предложил Антон.

— Хорошая мысль, — ответил Карим, захлопывая капот.

Затем он взял из багажника фонарик и по старинке закрыл машину ключом. Бросив последний взгляд на своего «боевого коня», Карим отправился вместе с Антоном по мосту в обратный путь. Они прошли триста метров и оказались на широкой дороге. Открывшаяся взгляду картина поразила не только Антона, но и Карима, который прожил в Дубае большую часть своей жизни и уже не раз бывал в этом месте.

Движение на дороге полностью остановилось, а все машины неподвижными изваяниями беспорядочно замерли на проезжей части. Водители и пассажиры расположились рядом, прямо на дороге в надежде, что всё это — чей-то злой розыгрыш, который вот-вот закончится. Люди с удивлением озирались по сторонам, не понимая, что происходит. Некоторые пытались звонить по сотовым телефонам, но вскоре обнаруживали, что связи нет. Окрестные здания, дороги, многочисленные магазины и огромные экраны без своей привычной ночной подсветки казались безжизненными. Электричества не было не только в отеле, но и похоже во всём районе.

Антон в очередной раз посмотрел на Карима и прочёл в его глазах крайнее удивление и начинающееся замешательство. Они оба совершенно не имели представления, что именно случилось, и, что теперь нужно делать.

— Я с трудом, но всё же могу понять, что нет электричества во всём районе, но почему же все машины внезапно остановились? — спросил Карим, обращаясь больше к самому себе, чем к кому-то ещё.

— Мне это тоже непонятно, — ответил Антон и, взяв фонарик, осторожно пошёл дальше по улице.

Глава 8

Аменсала, 13 июня 1706 года (четверг) по земному календарю, 21:10 по земному времени.

Первый советник канцлера Корус возвращался домой после утомительной двадцатичасовой смены. В результате сегодняшнего цунами его служебный аквамобиль был смят упавшей стеной, словно прессом, и уже не подлежал восстановлению. Путешествовать по воздуху на общественном экранолёте Корус крайне не любил, так как с детства боялся даже небольшой высоты. Поэтому ему пришлось добираться через весь город вплавь.

Корус был даже рад этой редкой возможности вдоволь поплавать, как его далёкие предки. Малоподвижный образ жизни большинства декаподов накладывал свой отпечаток на их физическое состояние — избыточная масса тела была для многих неразрешимой проблемой. Корус воспользовался общественным водным сообщением, которое представляло собой систему широких каналов, по которым передвигался водный транспорт, а также пловцы-одиночки.

Первые движения в воде Корусу с непривычки давались с трудом — сказывались неважная физическая форма и усталость от длинного рабочего дня. Кроме того, как и многие другие жители Аменсалы, он никак не мог привыкнуть к новому календарю, введённому на планете уже два земных года назад. Указы канцлера, разумеется, никто открыто не критиковал, но в частных беседах жители высказывали своё недовольство проводимой политикой. Корус также не был исключением, но, учитывая занимаемую должность, он лишь изредка позволял себе обсуждать вместе со своей подругой решения канцлера.

Сегодня в семье Коруса был особый день. Его спутница Зорис должна была отложить яйца с их будущим потомством. Этот день официально будет считаться датой рождения их долгожданных детей. Корус очень хотел пораньше добраться домой, но сегодня ему пришлось задержаться на работе. Цунами, которое налетело на побережье вопреки многочисленным прогнозам погоды, заставило всю резиденцию канцлера, да и самого Фломуса, поволноваться и провести пять томительных часов в подземном бункере, а потом ещё несколько часов разбирать завалы.

Половина пути до дома была уже позади. От продолжительного плавания Корус начал чувствовать лёгкую усталость во всех своих щупальцах. Но прохладная вода приятно освежала после рабочего дня, неприятные воспоминания о котором никак не отступали на второй план. Корус с удовольствием плыл, с силой отталкиваясь от воды всеми десятью щупальцами, и непроизвольно продолжал прокручивать в памяти события сегодняшней смены.

Когда после цунами он поднялся из бункера на лифте и вышел на поверхность, то в первые мгновения испытал крайне неприятное чувство собственного бессилия против дикой мощи разбушевавшейся стихии. Во время осмотра последствий очередного природного катаклизма Корус уже спокойно и без лишних эмоций регистрировал в своей прекрасной памяти обнаруживаемые повреждения. Одновременно вся информация автоматически вводилась в биокомпьютер, к которому в обязательном порядке были подключены все сотрудники администрации канцлера.

Корус уже давно отвык как от устаревших способов ввода информации, так и от обычных электронных компьютеров, которые, тем не менее, всё ещё продолжали использоваться некоторыми его пожилыми коллегами. Сейчас он уже с трудом представлял себе, как можно эффективно взаимодействовать с компьютером при помощи лишь клавиатуры, манипулятора или сенсорной панели? Кроме того, что это долго и просто неудобно, все команды пользователя, в конечном счете, обрабатывались электронным компьютером с помощью программного кода, который записывался в форме команд с помощью языка программирования. То есть при общении человека и машины в этом случае незримо присутствовала цепочка из многочисленных посредников, таких, как постановщики задач, системные и прикладные программисты, системные администраторы и прочие.

Теперь Корусу всё это было уже совершенно не нужно. Его биокомпьютер был способен к самопрограммированию, мог сам поддерживать информацию в актуальном состоянии и был доступен всегда — независимо от перебоев в электроснабжении или неисправности комплектующих. Корус настолько привык вводить информацию в компьютер с помощью мысли, что теперь считал это единственно правильным способом. Изредка он использовал альтернативный вариант ввода — с помощью голоса. Как правило, это случалось, когда нужно было произвести внешний эффект на окружающих, а в особенности — на руководство. Однако в повседневной работе из-за многих ограничений и невысокой эффективности Корус применял голосовой ввод крайне редко.

Из биокомпьютера информация выводилась также с помощью мыслей или мыслеобразов, которые сразу же были доступны пользователю. На курсах по освоению биологического компьютера, которые Корус аккуратно посещал, практическим навыкам уделяли очень большое внимание. Однако первое время после начала самостоятельного пользования этим устройством он, как и многие другие, обращался к нейрофизиологам, чтобы выяснить причину внезапно появляющихся у него мыслей и образов. Позже Центр регенерации при резиденции канцлера даже выпустил специальный голографический ролик о побочных эффектах от использования биокомпьютера. Этот материал стали показывать всем курсантам на последнем занятии. После того, как короткий период адаптации был успешно пройден, Корус по достоинству оценил преимущества нового компьютера и теперь стал фанатом мысленного общения с техникой. Благодаря этому, а также огромной вычислительной мощности биокомпьютера Корус получал готовое решение изначально поставленной задачи практически сразу же после ввода исходной информации. Это сильно экономило время. Кроме того, точность вычислений была достаточно высокой, а предлагаемые решения практически всегда оказывались оптимальными.

Прежде всего, согласно инструкции, во время осмотра разрушений после цунами он стал выяснять, есть ли жертвы. «Если бы все остались живы, то это было бы настоящей удачей. Но такого ещё никогда не было на моей памяти», — подумал тогда Корус про себя. После таких сильных цунами, как сегодня, несколько сотен декаподов обычно находили мёртвыми в воде и извлекали из-под завалов. На этот раз количество жертв ограничилось ста двадцатью четырьмя декаподами, тела которых уже были найдены и размещены на открытой площадке около того, что раньше называлось резиденцией канцлера. «Судя по количеству жертв, на этот раз мы отделались малой гемолимфой», — подумал Корус и продолжил оценивать нанесённый ущерб.

В последнее время цунами участились и стали практически обычным явлением на Аменсале. Однако разрушения и жертвы, которые они вызывали, неизменно ввергали Коруса в отчаяние. Резиденция канцлера была рассчитана на подобные перегрузки. Однако, несмотря на многоуровневую систему безопасности, сегодня это не помогло. Всему персоналу и двадцати бригадам спасателей пришлось сильно постараться, чтобы хоть что-то исправить. Было крайне сложно обнаружить погибших и раненых, поскольку масштаб разрушений был огромен. После этого спасатели сразу начали вывозить на транспортёрах крупные обломки построек и вырванные с корнем деревья за пределы резиденции. Радовало то, что все подземные постройки, в том числе и бункеры, оказались целы.

Корус, как всегда, лично руководил разбором завалов после цунами. К тому времени, когда канцлер поднялся на поверхность, работа уже вовсю кипела и большей частью уже была выполнена.

— Канцлер Фломус, разрешите доложить обстановку? — по-военному чётко спросил Корус.

— Докладывайте, — разрешил Фломус, вращая своей массивной головой по сторонам.

— В результате цунами погибло сто двадцать четыре декапода, ранено — триста восемьдесят пять. Все погибшие идентифицированы, а раненые уже отправлены в Центр регенерации. Надземная часть вашей резиденции разрушена практически полностью. Подземные сооружения почти не пострадали. Для полного восстановления резиденции до исходного состояния потребуется два с половиной земных месяца и шестьдесят миллиардов ласо.

— С каждым разом всё дороже и дороже, — задумчиво ответил канцлер и, спустя несколько секунд, продолжил. — После разбора завалов и наведения порядка на пострадавшей территории надземную часть резиденции не восстанавливать. Всё, что не разрушило цунами, необходимо сравнять с поверхностью. Но все подземные сооружения, в том числе оба бункера и криохранилище, поддерживать в рабочем состоянии. Назначить постоянный обслуживающий персонал, который должен в обязательном порядке проводить техническое обслуживание согласно регламенту. Всем остальным сотрудникам резиденции подготовиться к переезду в резервное здание в ста земных километрах от побережья. Сегодняшнее совещание перенести туда же.

— Разрешите выполнять? — спросил Корус, с трудом скрыв своё удивление от решения канцлера.

— Выполняйте, — ответил Фломус и поднялся на борт своего личного экранолёта.

Уже через шесть с половиной минут канцлер вошёл в резервное здание своей резиденции и на огромном экране рассматривал изображение собственной ДНК.

Тем временем Корус добрался до своего дома, где его подруга Зорис уже начала процедуру откладывания яиц. Разумеется, этот ответственный процесс проходил под контролем одного из лучших специалистов из Центра регенерации. Как и некоторые другие состоятельные декаподы, они с Зорис воспользовались опциональным домашним вариантом этой процедуры. Все тринадцать яиц уже находились в воде их личного бассейна и со всех сторон удерживались на месте искусственными сотами из водопроницаемого материала. Специалист находился в бассейне вместе с Зорис и проверял каждое из яиц с помощью своего биокомпьютера. Все икринки были в полном порядке, чему Корус и Зорис были безумно рады.

Вода в бассейне была ярко-голубого цвета из-за специальной технологии её подготовки, всегда применявшейся при откладывании яиц. Согласно инструкции Центра регенерации, для этой цели использовались нано-роботы, которые выпускались в бассейн до самой процедуры для дезинфекции и кондиционирования водной среды. После откладывания яиц и во время всего инкубационного периода, который обычно длился полтора месяца, нано-роботы удаляли из воды ненужные биологические материалы, обогащая её минералами и кислородом. При появлении маленьких декаподов из яиц нано-роботы бесследно саморазрушались.

Всё это было подробно описано в рекламном буклете Центра регенерации. Корус вместе с Зорис успели прочитать его уже по нескольку раз и помнили почти наизусть. Из буклета следовало, что использование данной технологии — это единственный способ для декаподов получить здоровое потомство. Однако далее было также указано, что в случае отказа от использования нано-роботов во время процедуры откладывания яиц пара головоногих декаподов навсегда лишается государственной поддержки из-за непредсказуемого состояния будущего потомства. Мало, кто хотел просто так лишаться пятидесяти тысяч ласо за нарушение утверждённого канцлером правила. Те пары декаподов, которые всё-таки решались отказаться от использования нано-роботов, таинственным образом бесследно исчезали в течение нескольких дней, а всё их потомство переходило в пользу государства.

Достоверной и точной информации о том, что именно делали нано-роботы с икринками, не было ни у кого, даже у специалистов в области репродукции. Однако со временем это перестало кого-либо волновать, поскольку данная процедура стала рутинной.

Счастливые Корус и Зорис отбросили все сомнения на этот счёт, как только увидели ровные и красивые икринки, из которых через полтора месяца, несомненно, должны появиться совершенно здоровые маленькие декаподы.

Глава 9

Саратов, 20 июля 2006 года (четверг), 22:20.

В углу тёмной комнаты, на полу, среди разбросанных вещей сидела до смерти напуганная девушка, которая словно ребёнка нежно прижимала к груди мягкую игрушку. Она никак не могла унять дрожь во всём теле и время от времени всё ещё всхлипывала. На её джинсах были видны многочисленные порезы, сквозь которые сочилась кровь, быстро перекрашивая ткань из светло-голубого в багряно-красный. Когда-то белоснежная футболка теперь выглядела просто обтягивающими тело грязно-серыми лохмотьями, которые были безвкусно раскрашены чёрными пятнами и красными разводами. Ткань промокла насквозь и в точности повторяла форму тела. На шее и руках были жуткие ссадины и кровоподтёки, а из рваной раны на правой щеке кровь капала на живот, расплываясь во все стороны красным пятном. Высокие чёрные сапоги, которые были разорваны в нескольких местах, покрывал свежий слой пыли. В лунном свете неподвижные глаза ярко блестели от слёз. До предела расширенные зрачки были похожи на зияющие чёрные дыры. За длинными слипшимися ресницами скрывался океан боли и ужаса от того кошмара, который пришлось пережить всего минуту назад. Длинные светлые волосы сильно растрепались и превратились в сосульки, которые словно безжизненная соломенная вуаль почти полностью закрывали бледное лицо. Весь облик девушки ясно говорил о том, что ей очень плохо.

— Не бойся, Бимка. Я тебя никогда не брошу, — прошептала она своему игрушечному далматинцу. — Посидим здесь немного, а потом пойдём искать наших друзей. Они нас заждались, наверное, и уже волнуются. Ты потерпи ещё немного, ладно? Я тебя скоро накормлю твоими любимыми сосисками. А те злые люди, которые так напугали и обидели нас, уже давно ушли и больше не вернутся.

Погладив своего любимого щенка по голове, девушка попыталась встать, но закачавшись, сразу же прислонилась спиной к стене. С сильным головокружением и подкатившей к горлу тошнотой удалось справиться с большим трудом лишь через несколько минут. Она отдышалась, откинула волосы с лица и невидящими глазами посмотрела вдаль сквозь разбитое стекло.

— Ну что, Бимка, совсем расклеилась твоя Кира? — усмехнувшись, спросила девушка у своего молчаливого друга. — Подожди минутку, я сейчас немного постою, и мы с тобою уйдём из этого ужасного места. Ты только не бойся. Видишь, я сама уже совсем не боюсь. Мне теперь ничего не страшно. Прости, что я тебя совсем испачкала. Мы всё исправим. Только бы добраться до наших друзей — Славы и Егора, правда?

Кира взяла своего щенка правой рукой подмышку, а левой — подняла с пола окровавленный меч. Опираясь на него, как на посох, она вышла из комнаты и стала медленно спускаться по лестнице. Битое стекло под ногами с неприятным скрежетом раскалывалось на мелкие осколки, а от запаха гари вновь усилилась тошнота. Когда она вышла из подъезда на улицу, то зажмурилась от яркого света луны и некоторое время стояла на месте, чтобы глаза начали хоть что-то видеть. Повернувшись к дому лицом, Кира захотела в последний раз взглянуть на то место, где от зверской руки зомби сегодня погибли её родители, и куда она уже никогда не вернётся. Глаза наткнулись на знакомую табличку с надписью «ул. Московская, 62». «Вот и всё», — подумала она, смахивая слёзы с ресниц.

— Пойдём подальше отсюда, Бимка, — морщась от боли, сказала Кира. — Куда точно, я ещё не знаю. Только как можно дальше от этого проклятого места. Наверняка, очень скоро нам встретится добрый и сильный человек, который поможет сейчас и никогда не предаст потом. Ой… Как же я могла забыть? Тебя ведь надо поскорее искупать и накормить. Потерпи, мой маленький. Я тебя не бро…

Кира оборвала фразу на полуслове и без сознания упала на газон, рядом со входом в «Росэкономбанк». Через несколько мгновений на тротуаре в лунном свете показались три тени, которые стали медленно и неотвратимо приближаться к неподвижному телу. Поравнявшись со входом в банк, одна из теней толкнула другую локтём в бок, от чего все трое незнакомцев повернулись в сторону девушки, лежащей на траве лицом вниз. Правой рукой она сжимала игрушечного далматинца, а рядом лежал окровавленный меч.

— Гвоздь, посмотри сюда! — первым прервал тягостное молчание Океан. — Я уже минут двадцать чувствую довольно сильную боль, которую испытывают несколько человек поблизости. Один из них, по моим ощущениям, только что отключился. Похоже, что именно этой девчонке было очень больно вплоть до момента потери сознания. Надо проверить, жива ли ещё? Кстати, она очень похожа на Киру.

— Да ты что?! Не она это! Хотя и похожа немного, — уже начиная сомневаться, ответил Гвоздь.

— А ей здорово досталось, — сказала Нота и первой подошла к лежащей девушке.

— Осторожно, может это зомби, и она нас заманивает, чтобы убить, — лишь успел ей в след прокричать Гвоздь.

Однако Нота уже перевернула девушку на спину, сделав вид, что не расслышала последнюю фразу, и замерла в ужасе от увиденного.

— Кто же мог сделать с ней такое? Хотя… Я, кажется, уже догадываюсь, кто это был, — сказала Эмилия, быстро мрачнея.

В это время к ним подбежал Гвоздь и сразу же бросился к лежащей девушке.

— Это точно она! Кира! — прошептал он, сжав её в своих объятьях. — Проснись, Кира! Проснись, я здесь, рядом с тобой! Всё будет хорошо, только не умирай сейчас! Открой глаза! Открой, пожалуйста…

— Да, это Кира. А теперь аккуратно положи её на траву, успокойся и не мешай мне, — попросил подошедший Океан, нащупывая пульс и пытаясь обнаружить дыхание. — Если она и жива ещё, то ты её сейчас точно задушишь в своих объятьях. И не тряси её, пожалуйста. Сейчас это не поможет. Ты ведь сам — без пяти минут доктор, и должен это понимать.

— Хорошо, — согласился Гвоздь, неохотно выпуская Киру из рук и уступая место Егору.

Океан с большим трудом сдерживал свои эмоции, поскольку так же, как и Гвоздь, давно знал Киру и очень не хотел, чтобы она умерла прямо на их глазах. Однако пульс был нитевидный, а редкое дыхание периодически прерывалось довольно длительными паузами. Кроме того, Океан по-прежнему чувствовал много боли вокруг, которая мешала ему сосредоточиться.

— Она жива, но находится в критическом состоянии от большой кровопотери и болевого шока, — сказал Егор, поворачиваясь к Гвоздю. — Думаю, что она выживет, если мы прямо сейчас найдём, чем остановить кровотечение.

— Это подойдёт? — сразу спросила Нота, протянув пакет с оставшимся бинтом, ватой и антисептиком. — Извини, осталась только одна ампулу анальгина и один шприц — остальное я уже использовала, потому что голова очень болела.

— Конечно, подойдёт. Это уже кое-что! — обрадовался Егор, открывая пакет.

Пока Океан обрабатывал кровоточащие раны и многочисленные ссадины, а потом накладывал несколько повязок, Нота с интересом наблюдала за его уверенными действиями. Океан закончил делать внутримышечную инъекцию анальгина, от которой Кира даже не пошевелилась.

— Всё готово. Но дыхание по-прежнему прерывается, хотя пульс уже получше. Ёжик, теперь твоя очередь оказывать неотложную помощь, — сказал Егор вслух.

— Ты хочешь, чтобы она прямо сейчас пришла в сознание или, чтобы я ей действительно помог? — мысленно спросил Ёжик.

— Конечно, или. Я тебе полностью доверяю. Сделай всё, что можешь, чтобы ей помочь. Это же Кира, и она очень дорога нам с Гвоздём, — ответил Егор.

— Я уже понял, что она вам дорога. Тогда, если ты не возражаешь, то я пока не буду приводить её в сознание, так как это плохая идея. Её жизни сейчас ничего не угрожает. Благодаря тебе кровотечение уже остановилось, пульс постепенно восстанавливается. Дыхание ещё какое-то время будет нерегулярным, но не обращай на это внимание. Скоро всё будет нормально. Пусть она отдохнёт некоторое время, а я пока запущу программу регенерации в минус-первом измерении. Вы с Гвоздём можете сейчас перенести девушку в какое-нибудь более спокойное место.

— Хорошо, — сказал Егор. — Давайте, пока остановимся в помещении бывшей РЭБ-станции, тем более что мы уже практически на месте.

— Ладно. Гвоздь, ты собачку игрушечную не забудь взять. Похоже, она по-настоящему дорога твоей Кире, — сказала Нота, а сама бережно подняла с травы окровавленный меч.

Взявшись за рукоятку, она почувствовала словно удар током, от которого невольно вздрогнула. Эмилия резко обернулась к Океану и Гвоздю, держа меч обеими руками. Они оба почему-то застыли на месте и огромными глазами очень напряжённо смотрели на неё, ожидая дальнейшего развития событий. Эмилия сама не очень хорошо понимала, что происходит, и почему так странно реагируют остальные. За несколько секунд перед её глазами промелькнули кровавые сцены её первого боя с Океаном и Гвоздём, а затем — и последнего, в котором также участвовал гигантский осьминог и непонятное существо зелёного цвета. Эмилия была в ужасе от увиденного, а особенно от своей роли во всём этом. Она не могла себе и представить, что способна на такое. «Теперь ясно, почему парни так резко напряглись», — подумала Эмилия. Но уже через секунду так внезапно нахлынувшие картинки из её тёмного прошлого потускнели, и она медленно опустила меч.

Эмилия ещё несколько секунд осмысливала увиденное и удивлённо рассматривала грозное оружие в своих руках. Тем временем Океан и Гвоздь практически одновременно с большим облегчением выдохнули и заставили себя немного расслабиться. Вид Ноты, воинственно сжимающей в руках окровавленный меч, оказал на них такое же действие, как поднимающийся гриб от ядерного взрыва. Внезапно побледневшие лица спрятать было довольно трудно даже в темноте. И Океан, и Гвоздь изо всех сил старались незаметно унять бешеное сердцебиение и сбившееся дыхание от массивного выброса адреналина в кровь.

— Что это было? — наконец, спросил Гвоздь, почти ровным голосом.

— Похоже на внезапно нахлынувшие воспоминания. Я увидела со стороны оба боя с вами и теперь понимаю, что могло случиться вслед за поднятым мечом. Мне кажется, что мои прошлые навыки, по какой-то причине остались при мне. Думаю, нам это пригодится. Однако теперь я полностью контролирую свои действия в отличие от зомби, которой была не так давно. Отголоски прошлого ещё живут во мне. Но вы не бойтесь, я вас не трону, — весело закончила Нота.

— А кто сказал, что мы боимся?! — сразу вскинулся Гвоздь. — Мы просто остерегаемся твоих необдуманных действий, особенно, когда в руках у тебя оружие. Твой вид, да ещё с этим мечом вызвал у нас с Океаном неприятные воспоминания, а заодно и защитный условный рефлекс.

— Ладно. Я сама вижу, что вы оба белые, как мел. Постараюсь больше так не делать. Будете постепенно привыкать к моему облику с мечом в руках. Хорошо?

— Хорошо. Но ничего страшного, если мы так и не привыкнем. Ты себя особо не ограничивай — на безопасной дистанции, разумеется. А мы с Океаном как-нибудь приспособимся к твоим воспоминаниям, — ответил Гвоздь, взглянув на Егора.

— Да всё нормально, Нота. Не волнуйся. Мы оба подумали, что ты опять потеряла контроль и превратилась в зомби. Но Ёжик не ошибается. Если он сказал, что в твоей крови из вирусов — только вирус простого герпеса, то так оно и есть. Теперь мы все знаем, что ты всё ещё способна на многое. Но в отличие от зомби ты можешь себя полностью контролировать. Верно? Похоже всё это — побочный эффект от твоего относительно недолгого пребывания в качестве зомби и освобождения от вируса.

— Ладно. Пойдёмте уже куда-нибудь, а то настоящие зомби могут сюда подтянуться, — ответила Нота, перехватывая меч, как посох.

Гвоздь бережно взял Киру на руки, отказавшись от помощи Океана, и они все вместе направились к служебному входу в «Росэкономбанк». Подходящее место, где можно было положить Киру, удалось найти с большим трудом. Повсюду были следы недавнего присутствия зомби в виде битых стёкол и сломанной мебели. Расположившись, наконец, в одной из более или менее приличных офисных комнат, все решили немного отдохнуть. Океан сразу ещё раз проверил состояние Киры. Нащупав пульс и посчитав дыхание, он остался вполне доволен результатом и тоже присел отдохнуть. Гвоздь нашёл где-то огарок свечи и зажёг его зажигалкой, которую всегда носил при себе.

— Да, Ёжик зря времени не теряет. Такими темпами Кира скоро сама очнётся, — сказал Океан.

— Ты прав. Восстановление идёт хорошо. Она уже очнулась в минус-первом измерении и теперь не понимает, куда попала. Я пытаюсь успокоить, но получается плохо. Может быть, кто-то из вас поможет мне полностью вернуть её сюда? — мысленно спросил Ёжик Океана и Гвоздя.

По тому, как они оба посмотрели друг на друга, Нота догадалась, что Ёжик сказал нечто важное.

— Что-то случилось? Могу я помочь? — спросила она, переводя взгляд с Океана на Гвоздя и обратно.

— Кира очнулась в минус-первом измерении, — ответил Гвоздь. — Ты пока отдыхай здесь, а я постараюсь помочь ей вернуться сюда. Никто не возражает?

— Мы только за, — ответил за себя и за Ноту Океан. — Только ты держи себя в руках и не задуши её там, а то Ёжику придётся начинать всё заново.

— Хорошо, я постараюсь, — ответил Гвоздь и, закрыв глаза, без сознания рухнул на грязный пол.

— Куда он так торопится? Мог бы для начала лечь где-нибудь, чтобы не биться головой при падении, — сказал в сторону Океан и вдруг насторожился.

На улице послышался шум многочисленных шагов и голоса людей. Похоже, что слабый огонёк свечи привлёк какую-то незнакомую компанию. Голоса становились всё ближе. Нота взяла поудобнее меч, а Океан осторожно поднял с пола металлическую ножку от сломанного офисного стула и непринуждённо её выпрямил.

— Ёжик, как там дела у Гвоздя и Киры? А то у нас тут гости намечаются. Сейчас ведь поубиваем всех до одного, а он потом будет неделю обижаться, что его не предупредили, и всё сами сделали, — мысленно спросил Океан.

— У Киры пока не получается вернуться. Но она уже почти успокоилась, увидев родного человека. Они будут пробовать ещё. Гвоздь поклялся, что он лично поубивает всех оставшихся зомби до единого, за то, что они сделали с самой Кирой и её родителями. Я за него немного волнуюсь. Гвоздь ещё не до конца восстановился после того случая в яхт-клубе, а избыток адреналина в его крови очень скоро вызовет упадок сил. А насчёт компании ты особо не волнуйся — это обычные люди, а не зомби. Они, похоже, сильно напуганы и просто хотят где-нибудь укрыться, — ответил Ёжик.

— Всё верно — это люди. Ведь зомби не испытывают боли, — вслух подтвердил Океан, продолжая прислушиваться к звукам с улицы. — Пятерым из них сейчас очень больно. У одного сломано три ребра и грудина, у другого — большая рана на животе плюс обширное внутреннее кровотечение. Все остальные с многочисленными ссадинами и ушибами. Но, похоже, с ними ещё кто-то совсем без повреждений — точнее сказать не могу.

— То есть всего-то человек десять-пятнадцать? Ну, двадцать — максимум? Не больше, да? — воинственно поинтересовалась Нота, бесшумно перемещаясь ко входу в комнату.

— Ты меня так не пугай, ладно? А то я подумаю, что ты их всех собралась поубивать, — сказал Океан, не выпуская из поля зрения Ноту.

— За меня не волнуйся. Я собираюсь лишь обороняться, а не нападать. Но, если они будут вести себя агрессивно, то я им не завидую, — ответила Нота.

— Я тоже. Но всё-таки будь поспокойнее и первой в драку не лезь, — попросил Океан.

— Договорились.

В этот момент Кира пошевелилась, а затем открыла глаза. Первой она увидела Ноту. Настороженное удивление в глазах Киры мгновенно сменилось диким ужасом в тот момент, когда она рассмотрела воинственную позу и окровавленный меч в руках незнакомой девушки. «Такой же меч держал в руках один из зомби, которые на меня напали», — подумала Кира. Но, увидев Океана, который спокойно стоял рядом с этой грозной незнакомкой, она сразу же расслабилась и даже попыталась улыбнуться.

— Всё хорошо, Кира! Не бойся! Она — своя. Просто подобрала меч, который ты уронила. С возвращением, — сказал Океан, обнимая её.

Тем временем Гвоздь вздрогнул и открыл глаза. Он сел на полу и сразу потёр рукой затылок, который разбил при падении.

— Как приятно снова видеть знакомые лица! — сказал Гвоздь, морщась от боли. — А что тут у вас происходит?

— И мы рады видеть вас живых и почти здоровых. Ты не волнуйся — всё под контролем. Просто мы гостей ожидаем с секунды на секунду. Вот Нота и решила окончательно вспомнить своё боевое прошлое. В целях самообороны, разумеется. Верно, Нота? — уточнил Океан.

— Всё верно. Но если будут лезть, то…

— Ладно-ладно. Я помню, — оборвал её Океан.

В этот момент в дверном проёме показались незваные гости, которых за простенком уже ждала Нота с поднятым мечом. Их было шестеро: трое парней лет по двадцать, двое мужчин в возрасте за пятьдесят и одна девушка около двадцати пяти лет, стоявшая позади. Все, кроме девушки, были ранены. Увидев Егора, Гвоздя и Киру в мерцающем свете маленькой свечки, стоявшие впереди вздохнули с облегчением. Однако, когда прямо перед ними внезапно появилась Нота, вошедшие замерли, как вкопанные, стараясь не дышать.

— Всем сохранять спокойствие! — громко сказал Океан. — Кстати, Нота, тебя это тоже касается.

— Только не убивайте нас! Ведь вы же люди, а не зомби, правда? — испуганно прокричал один из парней.

— Правда. Мы — люди. И никто здесь не собирается вас убивать. Если не будете делать резких движений, то эта воинственная девушка с мечом, которая вас так напугала, довольно скоро успокоится, и мы сможем нормально поговорить. Только не провоцируйте её, — посоветовал Океан.

Через несколько секунд Нота, окончательно убедившись, что никто из гостей абсолютно не собирается атаковать, с некоторым разочарованием опустила меч и отошла в сторону.

— Здравствуй, Оксана! — тихо сказала Кира и, с трудом поднявшись с пола, медленно подошла ближе к вошедшим.

Океан и Гвоздь разом переглянулись. Ни один из них не узнал в этой запуганной и измученной девушке симпатичную и находчивую Оксану, которая в далёком прошлом не раз участвовала в их совместных виртуальных битвах.

Вошедшие мужчины поспешно расступились перед Кирой. Она подошла поближе к абсолютно непохожей на себя подруге, которая, слегка покачиваясь, стояла позади всех.

— Привет, Кира! Как хорошо, что ты жива! — сказала Оксана, обнимая подругу. — До тебя эти твари сегодня тоже добрались?

— Да. Они убили моих родителей… Сначала я пыталась сопротивляться и даже столкнула одного из них в открытое окно. А потом, пока они замешкались, я спряталась в своих детских игрушках — Бимка меня закрыл собой. К счастью, что-то их отвлекло, и они быстро ушли. Наверное, мне безумно повезло, что я осталась жива, — грустно сказала Кира, слабо улыбаясь.

— Они пошли в соседний подъезд, где в своих квартирах в это время были все мы, — Оксана обвела взглядом своих спутников. — Эти твари вламывались в каждую квартиру и убивали всех без разбора. Некоторые люди пытались сопротивляться, поэтому и остались живы. А мне повезло — до моего пятого этажа так и не добрались. После того, как всё это безумие затихло, я прошла по квартирам и проверила, есть ли кто живой. Все, кто остался жив, сейчас здесь, и мы хотим отомстить этим нелюдям за наших близких.

— Рад видеть тебя живой, Оксана, — вполголоса сказал Океан и уже громче продолжил: — Похоже, в наших рядах намечается пополнение. Я искренне рад, что хотя бы кто-то уцелел после нападения зомби. Но, если мы не объединимся, то это ненадолго. Думаю, что уже настало время для активного сопротивления этим инопланетным тварям.

— Ещё немного, и станет слишком поздно сопротивляться, — передал Океану своё сообщение Ёжик. — Только что вирус попал в океан. Как будут реагировать на него подводные животные и растения пока непонятно. Но сейчас ясно одно — времени, чтобы спасти планету, остаётся всё меньше.

Глава 10

Пригород Дубая, 27 июля 2006 года (четверг), 18:30.

Старый армейский джип резко притормозил у обочины дороги. Облако пыли, поднятое в воздух колёсами, мгновенно окружило машину и сидящего в ней водителя плотной завесой. Без брезентового тента джип выглядел по-военному строго, но при этом стильно, как будто только что сошёл со своего постамента в музее ради эффектного эпизода в историческом фильме. На его кузове цвета хаки сквозь слой пыли виднелись аккуратные надписи, нанесённые белой краской. На капоте красовалась большая пятиконечная звезда, обведённая прерывистым кругом. По обоим бортам и на заднем бампере также располагались звёзды, но уже поменьше. Надписи на боковинах капота говорили о принадлежности автомобиля к американской армии. На левом борту без особых затей висели лопата и топор, а на заднем — запасное колесо и дополнительная канистра. Огромный руль без всякой оплётки, крашенная приборная панель с минимумом приборов, металлические рычаги с круглыми ручками и жёсткие сидения, обтянутые чёрным кожзамом, добавляли аскетичности и без того брутальному «Виллису». От внешнего облика этого сурового автомобиля веяло далёкими временами второй мировой войны, когда этот железный солдат был ещё молод и исправно нёс свою тяжёлую службу в армии союзников.

Когда пыль немного улеглась, из машины вышел молодой человек и огляделся по сторонам. Его лицо было почти полностью закрыто платком. Узкая полоска открытой кожи виднелась лишь над солнцезащитными очками. Он стряхнул пыль со своей одежды, откинул платок с лица и снял очки. Судя по очень усталому лицу с недельной небритостью, масляным пятнам на одежде, а также почерневшим рукам с многочисленным ссадинами, было понятно, что этот человек проделал длинный и тяжёлый путь.

Он достал из машины пластиковую бутылку с водой и сделал несколько больших глотков. Освежающая волна прокатилась по пересохшей глотке. Вернув бутылку на место, молодой человек посмотрел в сторону, где в двадцати метрах от него среди выжженной солнцем травы сиротливо ожидала своей участи брошенная «Феррари». Эта машина, похоже, была здесь уже очень давно, так как толстый слой пыли покрывал её полностью. Красный цвет кузова практически не был виден так же, как и стёкла. Машина уже вросла в землю своими колёсными дисками, поскольку шины были полностью спущены.

— Да уж, не повезло тебе, бедолага, — сказал Антон, словно к человеку обращаясь к некогда роскошному спорткару. — Но ты в этом не виновата. Просто у твоего хозяина, похоже, не было выбора.

Он достал из своего джипа пустую канистру, гибкую пластиковую трубку и монтировку. Подойдя к «Феррари», Антон слегка смахнул пыль с её двери длинным рукавом своей рубашки и без особой надежды дёрнул за ручку. К его удивлению дверь машины легко открылась. Кроме того, оказалось, что ключ был вставлен в замок зажигания. Антон отложил монтировку на сиденье и по-человечески открыл люк бензобака изнутри, а затем открутил его крышку.

По дороге из эмирата Шарджа сливать бензин из брошенных автомобилей в канистры до этого раза ему приходилось уже трижды, поэтому и сейчас всё оказалось довольно просто. Антон вставил один конец трубки в бак, а из другого — стал высасывать воздух до того момента, пока не почувствовал во рту вкус бензина. Он сразу опустил свой конец трубки в канистру, куда полилось драгоценное топливо. Во всём этом Антону не нравилось лишь одно — стойкий вкус бензина во рту, от которого потом было очень трудно избавиться. Сплюнув несколько раз в придорожную пыль, он стал наблюдать, как желтоватая жидкость наполняет канистру доверху.

— Ну вот, ещё десять литров есть. Итого, стало почти тридцать, не считая бензобака, — удовлетворённо сам себе сказал Антон, закручивая крышку и закрывая люк.

Несмотря на то, что эта машина была брошена, ему не хотелось оставлять её в ещё большем беспорядке, чем до этого. Антон мысленно поблагодарил «Феррари» за топливо, а её хозяина за незапертую дверь и оставленный ключ. Теперь для старых автомобилей, которые ездили, а не стояли, как их современные собратья, бензин продолжал оставаться жизненно необходимым. Для Антона же топливо, залитое в бак старого внедорожника, было попросту единственным билетом домой. Он поставил канистру за передним сиденьем своего джипа рядом с уже наполненной ранее второй такой же канистрой.

Бензобак «Виллиса» вмещал в себя чуть меньше шестидесяти литров, а дополнительная штатная канистра, которая располагалась по заднему борту, была рассчитана на десять. Ещё две десятилитровые канистры Антон купил неделю назад в небольшом автомагазине, который располагался рядом с музеем старых автомобилей в Шардже. С того времени прошло всего три дня, но ему почему-то казалось, что всё это было, как минимум, неделю назад. Проверяя канистры на устойчивость и герметичность, Антон невольно прокручивал в памяти недавние события, всё ещё продолжая удивляться своему везению.

Владелец музея старых автомобилей в Шардже поначалу встретил Антона довольно прохладно и настороженно, поскольку был убеждён, что в такое неспокойное время порядочному туристу вряд ли придёт в голову смотреть на автомобильные раритеты. Только здесь и выяснилось, что бумажник, который лежал в заднем кармане джинсов Антона, бесследно исчез, а денег практически не осталось. О том, чтобы просто так отдать один из своих лучших экспонатов первому встречному иностранцу речь вообще не шла. Однако, увидев фотографию, на которой Антон стоял в обнимку с Каримом, хозяин сразу переменился в лице — он буквально расцвёл в улыбке и стал крайне любезен. Терпеливо выслушав правдивую, но грустную историю о пропавшем бумажнике со всей наличностью, он не стал ничего уточнять, а лишь похлопал Антона по плечу в знак сочувствия и покачал головой. Учитывая то, что в Арабских Эмиратах начались массовые беспорядки, он предпочёл сейчас отдать бесплатно свой раритетный «Виллис» в надёжные руки, чем потом бессильно наблюдать за варварством мародёров.

— Вижу, Антон, что ты хороший человек, хотя и доверчивый. А для машины, особенно такой старой, как эта, самое главное — это попасть в хорошие руки, — сказал он, отдавая Антону ключи.

— Спасибо, Исмаил! Без твоей помощи у меня не было бы даже шанса вернуться домой. Я обещаю тебе, что буду относиться к этому легендарному автомобилю, как к своему другу. Надеюсь, что вместе с ним мы рано или поздно доберёмся до моего родного Саратова. Похоже, что сейчас это одна из немногих возможностей достаточно быстро передвигаться на большие расстояния.

— Не стоит благодарить, Антон. Это мой долг. К тому же друг Карима — это и мой друг! — ответил Исмаил и продолжил: — Я искренне желаю тебе удачи в нелёгком пути, который тебе предстоит! Надеюсь, что ты без проблем доедешь домой на этом старом, но всё ещё очень надёжном автомобиле. Только впредь будь осторожнее и не останавливайся даже, когда красивые девушки приглашают тебя к себе. Советую тебе купить ещё пару канистр, поскольку этот «Виллис» отличается изрядным аппетитом. Двенадцать литров на сто километров пути — это в лучшем случае.

Слова Карима, как всегда, полностью подтвердились. Антон был приятно удивлён щедростью хозяина музея и очень рад тому, что теперь обладает настоящим сокровищем. Сейчас у него был автомобиль, который способен не только привлекать внимание туристов в качестве музейного экспоната, но и вполне может использоваться как средство передвижения. Тепло простившись с Исмаилом и ещё раз горячо поблагодарив его за бесценный дар, Антон сразу же направился в соседний магазин.

По пути он размышлял, что дело уже сделано, поскольку купить пару канистр для бензина не составит никакого труда. Однако владелец магазина автозапчастей был совсем другого мнения на этот счёт. В отличие от Исмаила он оказался далеко не так щедр, да и знакомство с Каримом теперь никого не интересовало. Хозяин очень долго не хотел отдавать две десятилитровые канистры в обмен на десять долларов и фонарик. Тогда Антон честно рассказал ему о своих приключениях по дороге. Указывая рукой на десятидолларовую купюру, прижатую к прилавку фонариком, Антон сказал, что это всё, с чем он пришёл пешком из Дубая, и ничего больше у него с собой нет. Если ехать на такое большое расстояние, как от Эмиратов до Саратова, то без дополнительных канистр никак не обойтись, учитывая большой расход топлива у старого военного внедорожника и повсеместно неработающие заправочные станции. После долгих уговоров хозяин всё-таки сдался, согласившись на предложенные условия лишь в знак уважения к доверчивому иностранцу. В результате новоиспечённый владелец «Виллиса», наконец-то, получил две канистры в своё полное распоряжение.

Сейчас Антон невольно улыбнулся, вспоминая о том, как он впервые сел за руль старого армейского внедорожника. Тогда он ощутил ни с чем несравнимое чувство от того, что машина тысяча девятьсот сорок второго года выпуска оказалась в таком хорошем состоянии и вполне исправно работала. Трёхступенчатая механическая коробка вначале удивляла, но к ней Антон довольно быстро привык, как, впрочем, и к большому рулю без усилителя. В целом, машина оказалась вполне комфортной и достаточно хорошо управляемой с учётом её почтенного возраста и изначально военного предназначения.

Теперь, бросив благодарный взгляд на ультрасовременный, но полностью бесполезный спорткар от «Феррари», Антон снова закрыл лицо платком и надел очки. Он собирался с силами перед очередным длинным отрезком пути и изо всех сил отгонял от себя мысли о собственной усталости.

Сидя на спартанском сиденье «Виллиса», он позволил себе на несколько секунд положить голову на собственные руки, обхватывающие рулевое колесо. Задумчиво глядя вдаль усталыми глазами, Антон почему-то вспомнил недавние события в Дубае, свидетелем которых они стали вместе с Каримом. Тогда после падения вертолёта и отключения электричества они довольно долго шли по ночным улицам притихшего города. Им встречались растерянные и напуганные жители, которые ничего не понимали и никак не могли объяснить происходящее. Мёртвые автомобили беспорядочно стояли на дорогах, оставленные своими владельцами, которые отправились домой пешком.

Было ясно, что первый визит в Дубай вышел комом, несмотря на все старания Карима. Встреча с Полиной, разумеется, стояла особняком и была тем неожиданным подарком, который преподнесла Антону судьба в последний день до начала беспорядков. Где Полина теперь, он не знал и с горечью осознавал, что с каждым днём всё меньше шансов на то, что они когда-нибудь ещё встретятся. Тем не менее, надежда всё-таки была. Главное теперь — выжить и добраться до Саратова.

Посещение Дубая запомнилось Антону, но совсем не так, как он сам ожидал. Разумеется, его друг был тут совершенно ни при чём, так как не мог даже предположить, что всё сложится именно так. Антон тогда всячески подбадривал приунывшего Карима обещанием приехать ещё раз, когда всё нормализуется. Тем не менее, Карим отчасти чувствовал свою вину в том, что ему так и не удалось показать Антону Дубай во всём великолепии. Именно тогда Антон и понял, что ему нужно, как можно скорее, возвращаться в родной Саратов.

Как это сделать ни Карим, ни сам Антон абсолютно себе не представляли. Они по очереди предлагали друг другу различные варианты — один невероятнее другого — и сами же их сразу отвергали. Пока они разговаривали, в тишине ночного города неожиданно послышался звук приближающегося автомобиля. Антон тогда не мог поверить своим ушам, так как уже начал привыкать к тому, что машины теперь не ездят. Но уже через несколько секунд мимо них совершенно спокойно проехал раритетный «Жук», похоже, выпущенный компанией «Фольксваген» более пятидесяти лет назад. Этот автомобиль невозмутимо объехал современные машины, которые не могли сдвинуться с места, несмотря на все усилия их водителей. После минутного молчания Карим вдруг предложил Антону отправиться в музей старых автомобилей в Шардже в расчёте на то, что один из музейных экспонатов обязательно сможет, как и этот «Жук», завестись и поехать. Антон, разумеется, согласился, так как других идей у него не было.

Провожая друга в рискованное пешее путешествие, Карим советовал идти ночью как можно быстрее, чтобы до жары преодолеть максимальное расстояние.

— Вот, возьми с собой фонарик — пригодится в дороге, — сказал он тогда, прощаясь с Антоном.

— Спасибо. Ты точно останешься или всё-таки пойдёшь со мной?

— Я останусь. Мой дом здесь, хоть сейчас в Дубае и неспокойно, — ответил Карим. — Передавай хозяину музея Исмаилу от меня большой привет! Он хороший человек, и обязательно поможет тебе с машиной. Всё равно сейчас в музеи посетители заходят редко, особенно после недавних событий.

Поначалу идти было легко и приятно. Удобные кроссовки Антона пружинили на ровном дорожном покрытии. Тёплый ночной воздух обдувал лицо, слегка шевелил волосы и одежду. Очень редкие машины, которые встречались Антону на ночной трассе проезжали мимо. Было заметно, что все они довольно старые, как будто из музея. Антон недоумевал, почему ретро-автомобили едут, а новые — не могут сдвинуться с места? Несколько раз он пытался остановить попутку, но все машины проезжали мимо. Никто из водителей не собирался брать с собой незнакомого попутчика с ночной трассы, учитывая тревожную обстановку вокруг.

Видя бесполезность этой затеи, Антон оставил всяческие попытки остановить попутную машину и лишь ускорил шаг. Через несколько часов подул сильный ночной ветер, который поднимал в воздух дорожную пыль и песок. Солнцезащитные очки, которые Антон сразу же надел, могли защитить лишь глаза. Однако пыльный воздух сильно затруднял дыхание и вынудил сделать остановку около придорожного магазина, который работал круглосуточно. Надпись на английском языке гласила, что это мини-маркет, в котором можно купить всё необходимое для путешествия.

Антон открыл дверь, и звук колокольчика разбудил задремавшего за прилавком хозяина. Ещё минуту назад он спал крепким сном. Но сейчас, увидев ночного посетителя, да ещё и иностранца, хозяин тут же стал предлагать дорогие сувениры, украшения и арабскую одежду, которая просто незаменима в Эмиратах. Однако Антон попросил лишь головной платок, чтобы защитить лицо от пыли, и ещё воду. Хозяин не стал скрывать своего разочарования столь скромным заказом, но, тем не менее, очень быстро нашёл всё, что просил посетитель. Выйдя из-за прилавка с аккуратно свёрнутой чёрно-белой тканью и двумя бутылками воды, он показал, как нужно правильно завязывать головной платок, чтобы открытой оставалась лишь узкая щель для глаз.

Сделав несколько глотков и надёжно защитив своё лицо от песка и пыли, Антон стал двигаться гораздо быстрее и уже не замечал сильные порывы ветра. К утру он преодолел половину пути. Потом идти стало намного труднее из-за жары. Вполне терпимые плюс тридцать пять ночью с рассветом сменились на запредельные сорок четыре в тени. Откинув платок от лица, Антон продолжал свой путь в Эмират Шарджа, чтобы к вечеру успеть встретиться с хозяином музея старых автомобилей.

На подходе к автобусной остановке, Антон заметил двух симпатичных местных девушек, которые сидели на скамейке и с интересом смотрели на него. Обе были одеты в хиджабы, которые прикрывали всё тело, кроме лица и кистей рук. Внимание со стороны представительниц противоположного пола было неожиданным, но от того ещё более интригующим. Одна из девушек в тёмно-синем хиджабе и розовом палантине на голове улыбнулась Антону и знаком пригласила его подойти поближе. Хотя привал и не планировался, Антон был настолько удивлён дружелюбием местных красавиц, что решил немного отдохнуть в столь необычном и приятном обществе. Вторая девушка, которая была одета в белый с красивым орнаментом хиджаб и светло-зелёную пашмину, отодвинулась от своей подруги на противоположный край скамейки, освобождая место для Антона. Он медленно подошёл к остановке и лишь после повторного приглашения обеих красавиц присел между ними на скамейку.

Девушка в розовом палантине показала на бутылку, которую Антон держал в руках. Она знаком попросила немного воды. Антон протянул бутылку и почувствовал, как вторая девушка, немного придвинувшись, коснулась головой его плеча. Такие знаки внимания со стороны женского пола, да ещё от таких красивых его представительниц сильно польстили Антону. Необычности ситуации добавляло и то, что всё происходило в Арабской стране, где действовали весьма строгие правила относительно поведения в общественных местах. Однако Антон был так приятно удивлён раскованностью местных девушек, что не придал особого значения этим мелочам, и постарался насладиться таким уникальным моментом. Первая девушка сделала несколько глотков из бутылки и протянула её обратно. При этом она коснулась его руки и подарила многообещающую улыбку, показав свои белоснежные зубы. Вторая девушка ещё теснее придвинулась к Антону, слегка обняв его за талию. Ему вдруг стало так невыносимо жарко, что пришлось тоже выпить немного воды.

Антон вдруг понял, что ситуация начинает накаляться и стремительно выходит из-под его слабеющего контроля. Усилием воли он поднялся со скамейки и с сожалением сказал своим неожиданным подругам прощальную фразу по-английски. Затем Антон, не оборачиваясь, помахал удивлённым красавицам рукой и быстрым шагом пошёл дальше в сторону Шарджи.

Лишь через три часа во время очередной короткой остановки он обнаружил, что из заднего кармана джинсов куда-то пропал бумажник со всей наличностью. Антон несколько раз обшарил все карманы и нашёл лишь десять долларов и смятый листок с телефоном Полины, которые были глубоко спрятаны в левом переднем кармане его джинсов. В руках он нёс лишь фонарик, подаренный Каримом. Обругав себя последними словами за рассеянность, Антон почувствовал, что надежда купить в Шардже даже очень старый автомобиль с каждой следующей минутой неуклонно тает. Возвращаться назад к той роковой автобусной остановке не имело никакого смысла. Теперь рассчитывать было практически не на что, разве, что на доброту хозяина музея. Тем не менее, Антон взял себя в руки и, решив, что ещё не всё потеряно, продолжил свой путь. Несмотря на жару, уже через пятнадцать часов от начала пути он был в Шардже, преодолев более пятидесяти километров.

Вздрогнув, Антон открыл глаза и обнаружил себя сидящим за рулём «Виллиса». Оказалось, что, вспоминая свой долгий путь из Дубая, он заснул в машине. Антон завёл двигатель, и автомобиль плавно тронулся с места. Но через несколько секунд металлический бампер машины ударился о неожиданно возникшее на пути препятствие. Машина снова пришла в движение, но на этот раз в вертикальном направлении. Передние колёса приподнялись над землёй, а задние забуксовали на месте. Взревевший было мотор вдруг окончательно заглох. На погнувшемся бампере лежало огромное щупальце, которое медленно приближалось к побледневшему Антону.

Глава 11

Остров Борнео, Южно-китайское море, 10 августа 2006 года (четверг), 9:30.

Небольшая прогулочная яхта отшвартовалась от пристани и, подняв парус, взяла курс на остров Сипадан. Вблизи него располагался знаменитый коралловый риф — настоящая Мекка для дайверов. На борту яхты находились четыре туриста из России в сопровождении опытного малайского инструктора и двух членов экипажа. Остров Сипадан, куда они хотели попасть, входил в состав Национального подводного парка Малайзии под названием Танку Абдул Рахман. По словам местных жителей, вода в этом месте была всё ещё кристально чистой и обещала интереснейшую подводную прогулку всем любителям наблюдать за морскими животными и растениями. Здесь водилось более двухсот видов рыб и свыше семидесяти видов коралловых полипов. Кроме того, Сипадан был настоящим заповедником черепах, различные виды которых обитали тут в изобилии. Однако туристы из России рассчитывали на нечто большее. Они надеялись, что им повезёт встретиться не просто с экзотической рыбой, огромной черепахой или причудливым кораллом. Все ожидали увидеть здесь нечто такое, что навсегда изменило бы их и без того нескучную жизнь. В томительном предвкушении новых впечатлений туристы-экстремалы даже не подозревали насколько непредсказуемым и опасным может оказаться сегодняшнее путешествие на остров.

Беспорядки, которые начались в Малайзии полтора месяца назад, абсолютно не волновали отчаянных русских дайверов. Они прилетели сюда незадолго до того, как произошло первое отключение электричества и повсеместный выход из строя всего электронного оборудования. Дайверы ещё успели попасть из Куала-Лумпура на Борнео одним из последних рейсов. Потом, когда началось всё это безумие с отказом электроники, улететь домой уже не представлялось возможным, чему русские туристы были только рады. Они воспринимали всё происходящее, как настоящее приключение и возможность продлить своё пребывание в такой экзотической стране, как Малайзия. Возникшим перебоям с электроснабжением они не придали особого значения, посчитав, что рано или поздно последствия этой аварии всё равно ликвидируют. Пока же следует в полной мере пользоваться возможностью задержаться здесь как можно дольше, дабы испытать все прелести подводного туризма и отдохнуть по полной программе.

Путь от Борнео — третьего по величине острова в мире — до маленького острова Сипадан, который можно пройти поперёк всего за полчаса, на катере обычно занимал около сорока пяти минут. Но теперь, когда все современные средства передвижения разом перестали работать, добраться туда можно было лишь на парусной яхте или на вёсельной лодке за несколько часов в зависимости от погоды и уровня подготовки. Туристы выбрали первый вариант, поскольку это было быстрее и комфортнее. Тем не менее, им предстояло довольно длительное водное путешествие.

Решив воспользоваться удобным моментом для приятного отдыха, две спортивного вида девушки расположились в передней части яхты в мягких креслах. Одна из них — Саша — блондинка с длинными волосами, собранными в хвост, грациозно положила свои длинные и стройные ноги на борт яхты. На ней был закрытый чёрный купальник, который очень удачно контрастировал с загорелой кожей и белой бейсболкой. У её подруги Риты короткие тёмные волосы весело развевались на ветру. Но, когда воздушные потоки стихали, растрёпанные пряди складывались в стильную и озорную причёску. Розовый купальник Риты с небольшими металлическими кольцами на груди и на бёдрах прекрасно подчёркивал достоинства её великолепного тела. Обе девушки наслаждались прохладным морским ветерком, который приятно обдувал их полуобнажённые и загорелые тела.

Как только яхта отплыла от берега, Саша и Рита безо всякого стеснения опустили свои спортивные купальники намного ниже пояса и до самого острова Сипадан загорали уже топлес. Удобно устроившись в своих креслах, девушки надели солнцезащитные очки и с озорными улыбками подставили солнцу свои обнажённые тела. Похоже, их совершенно не волновало присутствие малознакомых мужчин на борту. Девушки явно были без комплексов и абсолютно не страдали от излишней скромности. Похоже, их молодых людей такое раскованное поведение ничуть не шокировало. Чувства же других окружающих в расчёт явно не брались. Каждая из девушек с нескрываемым удовольствием демонстрировала свою великолепную грудь и плоский живот всем желающим полюбоваться на это чудо природы. И, судя по ровному загару на всём теле, пребывать на солнце в таком виде им было явно не в новинку.

Обнажённые спортивные девушки сразу же привлекли пристальное внимание со стороны матросов. Мужчины то и дело незаметно поглядывали в сторону носовой части яхты, где загорали возмутительницы их спокойствия. Зрелище оказалось настолько завораживающим, что один из матросов, который стоял за штурвалом, был вынужден уже несколько раз выравнивать курс. Яхта периодически отклонялась от нужного направления, поскольку рулевой часто отвлекался на умопомрачительные изгибы женского тела. Второй матрос вообще с трудом мог отвести свой взгляд от роскошных красавиц, которые, как будто дразнили его, то и дело меняя одну манящую позу на другую — ещё более сексуальную.

Невозмутимые молодые люди из числа туристов расположились в задней части яхты. В отличие от матросов они совершенно не обращали внимания на своих очаровательных спутниц. Мужская половина группы также спешила по-своему воспользоваться удобным моментом и явно стремилась отдохнуть от своих женщин. Было очевидно, что даже крайне привлекательный вид девушек, задорно демонстрирующих свою гиперсексуальность, не вызывал у парней былых эмоций. Похоже, за время совместного пребывания в Малайзии обе пары настолько пресытились общением, что теперь искали новых впечатлений уже на стороне.

Несмотря на то, что по виду молодым людям было не больше тридцати, оба были в не столь хорошей физической форме, нежели их спутницы. Белые шорты на них смотрелись неубедительно, поскольку почти сливались со светлым цветом незагорелой кожи. Судя по намечающимся животам и дряблым мышцам, молодые люди большую часть своего времени проводили в сидячем положении и, скорее всего, были в большей степени преуспевающими топ-менеджерами крупных компаний, чем дайверами. Игорь и Юрий наслаждались баночным пивом и с удовольствием расслабленно наблюдали, как за бортом их яхты плавно меняется пейзаж.

Инструктором дайверов был суровый малазиец китайского происхождения по имени Шен. Ему было около сорока пяти. Судя по великолепно развитому телу и отрешённому выражению лица, инструктор был крутым профессионалом, который за свою жизнь прошёл через многое. Похоже, что Шена уже невозможно было чем-то вывести из равновесия или сбить с толку. Он с самого начала их путешествия не менял выражения лица и не произнёс ни слова. Шен проводил очень много времени под водой, поэтому и на поверхности вёл себя точно так же. Подробный инструктаж уже был проведён на берегу, и теперь можно было совсем обойтись без утомительного общения со своей группой. Кроме того, сегодняшние туристы, по крайней мере, их женская часть, уже имели специальную подготовку и опыт подводного плавания. Внешне инструктор совершенно не реагировал на довольно свободное поведение девушек, так как за пятнадцать лет работы здесь повидал и не такое. «На поверхности пусть делают, что хотят, но под водой они обязаны будут соблюдать мои правила», — думал он про себя, старательно отводя взгляд от полуобнажённых красоток.

Тем временем яхта почти достигла пункта назначения, и остров Сипадан предстал перед туристами справа по борту во всём своём великолепии. Команда в считанные секунды опустила парус, в результате чего скорость движения резко упала. Яхта стала медленно подплывать к месту, которое было отмечено небольшим буем красного цвета. До берега было метров сто, и отсюда остров казался относительно небольшим. Инструктор открыл цепной ящик, достал оттуда якорь и бросил его в воду. После этого Шен сообщил группе, что погружение будет через пятнадцать минут, и сразу же стал заниматься своим снаряжением.

Девушки с некоторым сожалением натянули на грудь и плечи свои купальники и переместились на заднюю палубу яхты, где располагалось оборудование для дайвинга. Казалось, что они были более заинтересованы в подводной прогулке, чем их изнеженные комфортной городской жизнью спутники. В подтверждение этого оба молодых человека изъявили желание для начала лишь просто искупаться безо всякого снаряжения. Только потом они собирались решить, стоит ли сегодня погружаться под воду или нет. Инструктор не возражал, так как справедливо считал, что их плохая физическая форма и недостаточная подготовка могут стать проблемой под водой. Он уже давно понял, что настоящие дайверы в его группе — это девушки, а мужчины, как это ни странно, присутствуют здесь только для того, чтобы составить им компанию.

Шен незаметно усмехнулся, лишний раз отметив про себя, что всё в этом безумном мире перевернулось с ног на голову. Если бы кто-то ещё несколько лет назад сказал, что подводное плавание будет интересовать женщин гораздо больше, чем мужчин, то он ни за что бы в это не поверил. Но сейчас Шен был вынужден смириться с этой новой, абсурдной для него реальностью. «Похоже, в будущем нас всех ожидают ещё и не такие сюрпризы», — подумал он, проверяя своё снаряжение.

Девушки стали на удивление вдумчиво и без суеты готовиться к погружению. Саше достался розовый гидрокостюм, а Рите — фиолетовый. Ласты же у обеих девушек оказались одинаковые — зелёного цвета. Облачившись в гидрокостюмы и ласты, они окинули взглядом друг друга и улыбнулись. Консоли и подводные компьютеры, как и остальная электроника, во всей Малайзии уже полтора месяца как перестали работать, поэтому и сегодня пришлось обойтись без них. Девушки надели жилеты-компенсаторы, поддерживающие нормальную плавучесть в воде, регуляторы — для дыхания под водой и ярко-жёлтые октопусы, работающие как резервные регуляторы. Шен был уже давно готов к погружению и со стороны придирчиво наблюдал за действиями своих подопечных. Он помог сначала Саше, а затем и Рите надеть и закрепить на спине тяжёлые баллоны со сжатым воздухом. В самом конце процедуры облачения в подводное снаряжение каждая из девушек надела на голову маску, а вдобавок ещё и трубку, чтобы можно было плыть по поверхности, не расходуя воздух из баллона.

Игорь вместе с Юрием уже не раз наблюдали за процессом надевания подводного снаряжения. Несмотря на это, оба молодых человека находили это зрелище довольно интересным и не пропустили его и теперь. Перед погружением они пожелали своим девушкам удачи под водой. Сами же парни отправились купаться, на всякий случай бросив в воду пару спасательных кругов, привязанных к борту яхты верёвкой.

Шен проводил холодным взглядом трусливых молодых мужчин, которые не только отпустили своих женщин на подводную прогулку без своего сопровождения, но боялись даже купаться без спасательного круга. Ничего, кроме презрения подобное малодушное поведение у него не вызывало. В недавнем прошлом Шен был армейским инструктором по рукопашному бою, и теперь с трудом подавлял в себе желание буквально вбить здравый смысл в головы этим безвольным трутням в белых шортах. Он с отвращением, и вместе с тем, с облегчением выдохнул сквозь зубы воздух в ту сторону, где у борта яхты уже купались молодые люди, держась неподалёку от спасательных кругов.

Несмотря на раскованное поведение девушек в пути, инструктор с уважением относился к их смелости и очень приличной физической подготовке. «Чтобы иметь такое тело, нужно очень много времени проводить в тренажёрном зале», — подумал он. Шен жестом пригласил девушек по очереди спускаться в воду по лестнице на корме яхты. Каждая из них, привычно ощутив дополнительные пятнадцать килограммов веса оборудования, медленно преодолела короткий путь, стараясь не запутаться в ластах. Затем они друг за другом спустились по лестнице в воду и, немного отплыв от яхты, нырнули в глубину. Убедившись, что у Саши и Риты погружение прошло без проблем, Шен легко перекинул ноги через борт яхты и последним спрыгнул в воду. Вода тут же приняла дайверов в свои ласковые объятья.

Самка осьминога, почувствовав звук приближающейся опасности, покинула своё гнездо, обложенное камнями и ракушками, и стала быстро удаляться в поисках нового укрытия. Оставленные на произвол судьбы икринки сиротливо колыхались в спокойных водах подводного течения. Самка рефлекторно выпустила облако чернильной жидкости, которая повисла в воде полупрозрачными пятнами, отдалённо напоминающими форму тела осьминога. Саша первой заметила чернильное пятно и, повернувшись к подруге, указала на него рукой. Когда они подплыли к этому месту, то довольно компактные пятна оказались уже почти полностью размытыми водой и продолжали буквально таять на глазах. Введённые в заблуждение дайверы даже не заметили, как самка осьминога быстро скрылась в небольшой расщелине между тёмно-красными кораллами, мгновенно замаскировавшись под них.

Инструктор подплыл к ним и своей рукой окончательно рассеял в воде остатки чернильного пятна. Затем он жестом предложил девушкам следовать дальше. Саша и Рита поплыли за ним, но то и дело оглядывались назад. Внезапно Шен замер на месте, словно в прозрачной воде увидел призрака. В этот момент оглянувшаяся назад Саша продолжала плыть и врезалась в спину инструктора. Он вздрогнул от неожиданности и знаком показал, что нужно подождать здесь. Сам инструктор взял поудобнее своё ружьё для подводной охоты и медленно поплыл вперёд к коралловому рифу. Девушки переглянулись друг с другом и стали наблюдать за удаляющимся силуэтом Шена.

Для восьмиметровой глубины, на которой они находились, вода была довольно теплой. К тому же современные гидрокостюмы хорошо удерживали тепло и не допускали переохлаждения. Мощные подводные фонарики в руках девушек выхватывали из темноты заросли кораллов на фоне каменистого дна, усыпанного ракушками. Оказалось, что местные жители не обманывали насчёт прозрачности моря в этом месте. Под водой было действительно очень хорошо всё видно, и силуэт Шена довольно долго не пропадал из поля зрения. Девушки с тревогой ожидали возвращения своего инструктора, который уже полностью скрылся за коралловым рифом.

Внезапно Саше показалось, что вода почему-то стала холодной, а солнечный свет почти перестал сюда проникать. Девушка зябко поёжилась, обхватив свои плечи, и посмотрела на подругу. Однако Рита, похоже, не ощущала ничего подобного и чувствовала себя вполне комфортно. Вновь внимательно прислушавшись к себе, Саша надеялась, что холод и темнота ей лишь почудились. Но её дрожь только усилилась, а в глазах стремительно темнело. Саша была не в силах самостоятельно остановиться и всё больше и больше сбивала себе дыхание.

Увидев, что с подругой что-то не так, Рита взяла её за руку и знаками попросила успокоиться. Девушки пристально посмотрели в глаза друг другу, соприкоснувшись масками. Саша почувствовала, что её страх постепенно отступает, а дрожь стала уже не такой сильной. Она кивнула подруге и показала большой палец. Рита улыбнулась и обвела рукой полукруг, стараясь переключить внимание Саши на удивительную красоту вокруг.

Как раз в это время мимо них проплывала огромная черепаха, которая совсем не обращала внимания на посторонних. Она двигалась небольшими рывками, но довольно размеренно, загребая воду своими толстыми лапами с тигровой окраской. Стаи разноцветных рыб, словно маленькие цветные облачка проносились мимо и исчезали между величественными кораллами. Неожиданно появилось несколько рыб-клоунов, которые оживили обстановку одним своим присутствием. Огромная стая тунцов проплыла над девушками, едва не касаясь их своими плавниками. Вдоль каменистого дна в десяти метрах от дайверов показалась небольшая акула. На пару она секунд замерла на месте, брюхом и плавниками дотронувшись до выступов донного рельефа. Затем акула снова продолжила своё величественное шествие, практически не шевеля обтекаемым телом. Через несколько минут она полностью скрылась из вида, от чего Саша и Рита с облегчением переглянулись.

Незаметно Саше удалось полностью унять свою беспричинную дрожь в руках и коленях. Ей снова стало вполне комфортно и привычно здесь, а вода перестала казаться ледяной. Однако в следующий момент, нарушая только что возникшую гармонию, из-за коралла показалось гигантское щупальце. Оно стало неотвратимо приближаться к девушкам, которые от этого неожиданного зрелища впали в транс и не смогли даже пошевелиться. Вслед за одним щупальцем появились девять таких же, а затем и остальное тело их огромного обладателя. Гигантский осьминог, у которого почему-то было десять конечностей вместо обычных восьми, медленно подплывал к своим, словно загипнотизированным жертвам. Серый цвет его кожи сильно контрастировал со светлыми присосками на внутренней поверхности щупалец. Глаза с прямоугольными зрачками, не отрываясь, смотрели на девушек, ни на секунду не выпуская их из вида. Одно из щупалец внезапно оказалось прямо перед лицами девушек и в следующее мгновение обхватило Сашу за шею. Трубка от баллона с воздухом оказалась пережатой. Девушка тут же начала задыхаться и отчаянно пыталась вырваться из смертельных объятий десятиногого моллюска. Однако силы были абсолютно неравны. Через несколько секунд отчаянной борьбы с гигантским чудовищем Саша потеряла сознание, а её руки и ноги разом безвольно повисли в прозрачной воде.

Рита усилием воли стряхнула с себя жуткое оцепенение и бросилась спасать умирающую подругу. Разомкнуть руками мёртвую хватку огромного щупальца оказалось совершенно невозможно. Рита с ужасом почувствовала, что и на её шее быстро затягивается живая петля, а дышать с каждой секундой становится всё труднее. Через мгновение мощное щупальце плотно обхватило шею девушки, полностью перекрыв доступ воздуха из баллона.

Сквозь мутные красные круги перед глазами Рита всё-таки заметила, что справа в воде появилось небольшое синее облако. Оно быстро расплывалось и совсем скоро коснулось её маски. Внезапно хватка щупальца слегка ослабла, и немного воздуха поступило из баллона в частично пережатую трубку. Ещё одно синее облако возникло с другой стороны, и хватка на её шее стала ещё слабее. Изловчившись, Рита выскользнула из смертельных объятий осьминога-убийцы и, стараясь не потерять сознание, стала судорожно отплывать от него подальше. Когда девушка оказалась на безопасном расстоянии, то она заставила себя оглянуться назад.

Рита увидела Шена, который с армейским ножом в руке, боролся с этим жутким морским монстром. Тело инструктора было обвито сразу несколькими щупальцами. Но его рука, сжимающая рукоятку ножа, всё ещё была свободна. Шен успел нанести около тридцати ударов по мягкой ткани осьминога, прежде чем ещё одно щупальце не обхватило его руку. Отрубленная конечность медленно отделилась от тела осьминога и, оставляя после себя в воде большое синее облако, коснулась каменистого дна. Через пару секунд рядом приземлился и нож Шена, выпавший из его обессилевшей руки.

Внезапно из расщелины между кораллами показалась самка осьминога, которая по сравнению с монстром, удерживающим Шена и Сашу, показалась маленькой и беззащитной. Она выпустила облако чернильной жидкости прямо перед глазами гиганта и тут же отплыла на безопасное расстояние. Огромное щупальце попыталось поймать дерзкого дальнего родственника, но лишь судорожно пронзило в воде чернильный силуэт противника. Самка осьминога повторила этот манёвр ещё пару раз. Морской монстр пытался поймать маленького наглеца, но раз за разом обхватывал своими щупальцами лишь разреженное чёрное облако, смутно повторяющее форму тела осьминога. Тогда гигантский десятиногий моллюск расслабил свои щупальца и отпустил почти не сопротивляющихся людей. После этого он сразу бросился в погоню за маленьким осьминогом, который ловко петлял между коралловыми зарослями и в последний момент ускользал от гигантских щупалец.

Шен освободился от смертельной хватки и сразу же подплыл к безжизненному телу Саши, лежавшему на дне. Подхватив девушку на руки, он стал быстро подниматься на поверхность, знаком показав Рите быстро следовать за ним. Дайверы немедленно покинули это мрачное место, оставив маленького осьминога один на один с воинственным десятиногим монстром. Люди даже не подозревали, что от этой странной погони зависит очень многое и не только на Земле.

Тем временем осьминог-убийца всё-таки настиг маленькую самку и теперь крепко удерживал её трепещущее тело в своих гигантских щупальцах. Присоски плотно прикрепились к телу жертвы, а щупальца обхватили её многочисленными кольцами в смертельное объятье. Внезапно самка перестала сопротивляться и своими слабеющими щупальцами стала совершать ритмичные движения. Этот танец произвёл на гиганта необычное действие. Он слегка ослабил хватку и четырьмя из своих десяти щупалец стал повторять движения своей дальней родственницы. Характер движений самки осьминога несколько раз менялся, после чего морской монстр неизменно в точности повторял их.

Казалось, что младшая сестра показывает своему заматеревшему брату новый танец, который только что разучила. Языком тела она словно просила его вспомнить то далёкое прошлое, когда все жили в гармонии друг с другом. Но старший брат за долгие годы вдали от дома, похоже, успел окончательно очерстветь и забыл об их былом родстве. Он с упоением повторял этот танец жизни, хотя с каждым мгновением приближал свою младшую сестру к неминуемой смерти. Гигантские конечности моллюска пытались разорвать тело его маленькой жертвы. Внезапно оба щупальца самки осьминога, за которые её удерживал морской монстр, отделились от остального тела. Гигантский осьминог всё ещё держал отброшенные конечности своими присосками. В то же время его несостоявшаяся жертва, лишившись двух щупалец, тем не менее, быстро отплывала вдаль от не помнящего родства коварного родственника. Вытекающая из оторванных конечностей гемолимфа сделала воду вокруг воинственного гиганта мутноватой, что позволило его раненой жертве бесследно исчезнуть с поля боя.

Десятиногий моллюск своими длинными щупальцами поднял со дна безжизненные конечности своей земной родственницы и посмотрел в ту сторону, куда она уплыла, спасаясь бегством. После этого он развернулся и стал быстро удаляться в противоположном направлении.

Глава 12

Саратов, 11 августа 2006 года (пятница), 15:10.

Эмилия стояла на крыше старой девятиэтажки в окружении пяти злобных зомби. Она в очередной раз бросила тоскливый взгляд в сторону своей верной снайперской винтовки. Оптика была полностью разбита, а на раздробленном деревянном прикладе виднелись кровавые пятна. Однако, в целом, оружие всё ещё выглядело вполне боеспособным. Даже патроны должны были остаться в магазине. Проблема была в том, что винтовка, вырванная в бою из рук раненой Эмилии, была отброшена в сторону одним из зомби метров на десять, и теперь одиноко лежала на самом краю крыши.

Специально для этого задания Эмилия вспомнила своё музыкальное прошлое и неподражаемые концертные образы. Однако теперь на ней уже не оказалось того ярко-красного комбинезона с многочисленными нашивками, в котором было так легко выступать перед публикой. Его место занял неприметный армейский комбинезон цвета хаки с закатанными до локтей рукавами. Несколько верхних пуговиц были расстёгнуты, приоткрывая между отворотами чёрную футболку. Высокую грудь Ноты было хорошо заметно даже под большими накладными карманами, которые также дублировались на её крутых бёдрах. Металлические пуговицы комбинезона слегка блестели в рассеянном облаками солнечном свете. Светло-зелёный пояс с небольшой металлической пряжкой располагался чуть ниже талии. Над левым верхним карманом по старой памяти красовалась оранжевая нашивка с надписью «The Dot». Обувь была по привычке затянута разноцветными шнурками. Но сегодня вместо лёгких кроссовок на Эмилии были высокие армейские ботинки, покрытые пылью и украшенные кровавыми пятнами. Весь её облик очень органично дополнялся косыми линиями камуфляжа на красивом лице, которое от этого выглядело ещё более привлекательно.

Эмилия бросила взгляд на лежавший на крыше противогаз. Дышать без него было не только гораздо легче, но и куда опаснее. Когда Эмилия ещё перед операцией смотрела на себя в зеркало, то противогаз казался совершенно инородным телом. Однако Океан настоял на том, чтобы она использовала это средство индивидуальной защиты от зомби-вируса, который теперь активно использовался чужими как биологическое оружие. По информации Ёжика, у Эмилии не было стойкого иммунитета против этого опасного возбудителя, а повторно превращаться в зомби у неё не было ни малейшего желания. Поэтому и пришлось согласиться на противогаз, который с непривычки сильно затруднял дыхание и значительно ограничивал обзор.

Когда-то чистый и аккуратный комбинезон Эмилии теперь весь был в пыли и крови. Левая нога и правое плечо были прострелены и теперь ещё продолжали кровоточить. В местах пулевых ранений ткань насквозь пропиталась кровью и стала тёмно-красной. Одной рукой Эмилия держалась за сломанную правую ключицу, а другой — периодически смахивала багровую жидкость, которая продолжала упорно сочиться из многочисленных ссадин и кровоподтёков на лице. Волосы, собранные в хвост, местами слиплись от запёкшейся крови. Несмотря на раны, весь её облик молчаливо выражал холодную ненависть к врагу и решимость сражаться до конца. Эмилия из хрупкой девушки, которой она была не так давно, стала настоящим солдатом, готовым без колебаний умереть в бою, защищая свою гибнущую планету.

Мрачные стволы автоматов угрюмо смотрели на беззащитную девушку, способные в любую секунду извергнуть поток огня и свинца. Смерть подкралась настолько близко, что чувствовалось её леденящее душу дыхание. Неприятный холодок то и дело пробегал по спине, оставляя после себя липкие капли пота. Крыша всё чаще и настойчивее пыталась выскользнуть из-под слабеющих ног. Никогда раньше Эмилия не была в такой безнадёжной ситуации, как эта. Ей было не страшно сейчас, а, скорее, обидно за то, что всё закончится вот так нелепо. Очень не хотелось подводить своих новых друзей и бросать их в этой битве за будущее человечества. Возможность быть застреленной кучкой тупых зомби Эмилию совершенно не прельщала. Более того, если бы не автоматы в их руках, то, даже учитывая её ранения, наверняка, всё сложилось бы иначе. Радовало лишь одно — своё задание она всё-таки выполнила. Пусть и ценой собственной жизни.

Первоначально Океан хотел сам пойти на эту операцию. Однако вернувшиеся под утро разведчики доложили, что обнаружена группа людей, которым срочно требуется помощь. Зомби были уже очень близко от того подвала в центре города, где загнанные в угол безоружные жители ждали своей участи. Океан срочно отправился туда, а Ноте поручил заменить его во время планируемой ранее операции воссоединения с крупным повстанческим отрядом на левом берегу Волги. Это был реальный шанс для неё показать свои возможности и преданность делу.

Готовясь к этой рискованной операции, Нота, казалось, предусмотрела практически всё. Когда Океану стало известно о существовании ещё одного повстанческого объединения на левом берегу Волги — в городе Энгельс, — было решено объединиться с ним. Разумеется, здесь не обошлось без Ёжика, которого почти никто не видел, но от которого трудно было что-то утаить. Согласно плану, который составлялся Океаном и Гвоздём при незримом участии их колючего друга, Нота должна была перебраться через Волгу. Для этой цели предстояло воспользоваться ещё уцелевшим автомобильным мостом, ведущим из Саратова в Энгельс, и преодолеть пешком почти три километра. Там следовало выйти на связь с местными повстанцами и убедить их в необходимости объединения сил. Затем планировалось, что Нота вместе с бойцами сопротивления тем же путём вернётся обратно в Саратов.

Учитывая её способности и боевой опыт, одной из приоритетных задач была помощь отряду в избегании столкновений с зомби. При обнаружении людей с явными признаками зомбирования Эмилия должна была любым способом избежать боевых действий между ними и сопровождаемыми людьми. Сейчас каждый человек был крайне важен для сопротивления, учитывая массовое истребление людей отрядами зомби.

В последнее время численность людей с завершённой зомби-трансформацией значительно увеличилась. Поэтому вместо единичных зомби, которые встречались на улицах города ещё месяц назад, сейчас всё чаще попадались организованные отряды численностью от двух-трёх до сорока и более особей. Они методично зачищали местность от людей, используя для этого самое разнообразное оружие — от обычного огнестрельного до биологического.

Поэтому Эмилия должна была действовать крайне осторожно. При необходимости следовало отвлечь на себя внимание зомби, чтобы повстанцы могли скрыться. Затем она должна была оторваться от преследования и присоединиться к сопровождаемому отряду. По приказу Океана вступать в бой с зомби Эмилии разрешалось только в случае крайней необходимости. В теории этот план казался довольно стройным и даже исполнимым. Те трудности, которые с большой вероятностью должны были возникнуть при его осуществлении, Океан и Гвоздь оценивали как вполне преодолимые, особенно с учётом боевых навыков Ноты. Однако на практике всё оказалось совершенно иначе.

Перебраться по мосту через Волгу удалось без приключений. Встреченный в Энгельсе повстанческий отряд абсолютно не пришлось уговаривать объединиться с основными силами сопротивления. Но на обратном пути всё пошло не так гладко. Повстанцы, которых вела Эмилия, в упор наткнулись на довольно многочисленный отряд зомби. На принятие решения ей оставались считанные секунды, но и этого времени хватило, что спасти жизнь многим людям.

Эмилия сейчас невольно вспомнила свой отвлекающий манёвр, который без ложной скромности удался на славу. После того, что она сделала, у зомби просто не оставалось иного выхода, как ринуться вдогонку. Именно поэтому их отряд численностью около двадцати бойцов совершенно ожидаемо переключился на Ноту. Ничего больше, кроме наглой девчонки с винтовкой за спиной, зомби уже не замечали.

Идея манёвра возникла в её голове совершенно случайно. Безуспешно пытаясь оторваться от преследования вместе со своим отрядом, Эмилия вдруг вспомнила, как Маугли в книге Киплинга смог задержать рыжих собак, взяв в плен их вожака. После многочисленных насмешек и откровенного издевательства вожак стаи был окончательно жестоко обесчещен путём отсечения ему хвоста. Все рыжие собаки, которые видели это, разом взбесились и бросились в погоню за дерзким человеком, который, наконец-то, спрыгнул с дерева и бежал от пылающей злобой стаи.

Эмилия сделала почти то же самое, что и Маугли. Но она, учитывая свою обжигающую ненависть к зомби, пошла ещё дальше в жестокости к врагу. Самым сложным, оказалось, определить командира отряда. Нота была вынуждена несколько раз оглянуться назад до того момента, как смогла безошибочно обнаружить нужного ей лидера группы зомби. Им оказалась спортивного вида девушка, которая пока ещё была больше похожа на человека. В отличие от остальных зомби, одетых в армейский камуфляж и тяжёлые ботинки, на ней было крайне неуместное здесь короткое чёрное платье. Длинные рукава и откровенные боковые разрезы, в которых мелькали стройные ноги, повышали и без того высокий градус безумия всего действия. Поверх одежды на её шее висели длинные бусы из жемчуга и автомат без приклада. В руках же была нелепая чёрная сумка, вышитая серебристым бисером. Длинные волосы девушки-зомби развивались на бегу, открывая ещё очень молодое лицо. Похоже, что окончательная зомби-трансформация у неё произошла совсем недавно. Это было странно, учитывая её статус командира группы. Но сомневаться в том, что именно она руководит преследованием, не приходилось. Несколько раз члены её отряда пытались отделиться от основной группы, чтобы броситься наперерез и окружить людей. Но девушка-зомби крайне жёстко возвращала всех в строй, используя для этого выстрелы как на опережение, так и на поражение.

Эмилия вспомнила своё короткое совещание на бегу с Русланом — лидером сопровождаемого отряда повстанцев. Она коротко объяснила ему тогда, что вместе им никак не оторваться от зомби. Поэтому и отряд людей должен продолжить движение в сторону «Росэкономбанка» на улице Московской, пока она сама будет отвлекать внимание преследователей. Руслан тогда с большим сомнением посмотрел на Ноту, но вслух так ничего и не сказал.

Сейчас, стоя без оружия на крыше дома в окружении пятерых противников, Эмилия едва заметно улыбнулась тому, что ей всё-таки удалось показать глупым зомби свой почти цирковой трюк. Чувство гордости от хорошо сделанной работы переполняло тяжело раненую девушку, позволив в очередной раз с холодным презрением посмотреть в лицо своей скорой и неминуемой гибели.

Взгляд Ноты слегка затуманился, а перед глазами возникла движущаяся картинка, на которой она с винтовкой за спиной убегает вместе со своими друзьями от преследователей. На следующем кадре она резко останавливается и, внезапно развернувшись на сто восемьдесят градусов, бежит навстречу быстро приближающимся зомби. Они почему-то не стреляют и невозмутимо двигаются прямо на неё, не меняя темпа и не проявляя никаких эмоций. Когда до девушки-зомби, бегущей в первом ряду, остаётся не более пятидесяти метров, Нота резко ускоряется, выхватывая из-за спины одолженный у Руслана топор. На очередном кадре она уже отталкивается ногами от асфальта за пять метров до столкновения. Поравнявшись с командиром отряда противника, Эмилия с яростью вонзает топор в её голову. Затем кадры начинают меняться перед глазами с пугающей быстротой.

Отпустив на свободу рукоятку своего смертоносного оружия, Нота начинает опускаться прямо на врага. Но, оттолкнувшись от плеч мощного и неповоротливого зомби, она вновь взмывает над толпой бесчувственных тварей. Эмилии удаётся повторить этот фокус с отталкиванием ещё дважды. Попутно она успевает нанести несколько ударов по головам зомби своими ногами в армейских ботинках. Но на третий раз Эмилия соскальзывает с покатого плеча довольно хилого живого мертвеца и падает прямо в гущу их отряда. К этому времени лезвие её топора уже разрубило тело девушки-зомби пополам. Обе половины ещё мгновение стоят каждая на своей ноге, а через миг падают в разные стороны, покрывая всё вокруг красными брызгами. Нота быстро убегает от толпы молчаливых чудовищ с автоматами, которые тупо смотрят на разрубленного командира своего отряда. Что-то обжигает её лёвую ногу и пронзает правое плечо, но останавливаться ни в коем случае нельзя.

От внезапного удара по касательной прикладом в затылок Нота несколько секунд ничего не видит и не слышит, но, еле удержавшись на ногах, продолжает бежать уже наугад. Постепенно зрение всё-таки возвращается к ней. Эмилия видит впереди себя девятиэтажное здание, в котором дверь одного из подъездов распахнута настежь. Следом за зрением её слух также стал понемногу возвращаться. В ушах сразу раздаётся нарастающий гул от топота тяжёлых ботинок. Отряд зомби продолжает упорно преследовать её. Нота, не помня себя, влетает в подъезд и бегом поднимается по лестнице. Добравшись до девятого этажа, она с облегчением обнаруживает вместо замка на петлях люка лишь тонкую проволоку. Быстро сломав её, Нота открывает люк на крышу.

Затем она достаёт из-за спины свою винтовку и принимает положение лёжа. Её разрывные пули методично сносят головы зомби, появляющиеся в проёме люка. Расстреляв всю обойму, Нота быстро меняет магазин и продолжает с холодной ненавистью методично уничтожать врага. Но злобные твари упорно лезут на крышу по обезглавленным трупам. Во время очередной смены магазина Эмилия замешкалась и пропустила на крышу сразу двух огромных зомби. Они бросаются к ней вдвоём, выхватывают из рук винтовку и срывают с головы противогаз. Тяжёлые ботинки бьют её по животу, спине и голове. Вместе с правой ключицей от соприкосновения с крышей ломается и приклад винтовки. После этого её верное оружие отлетает в сторону, но не падает с крыши. Внезапно удары почему-то прекращаются, а избивавшие её зомби пятятся назад. Ничего непонимающая Эмилия медленно оглядывается по сторонам и пытается хоть что-то рассмотреть. Но сквозь кровавый туман в глазах ей почти ничего не видно. С большим трудом Эмилии всё-таки удаётся встать на ноги и удержать равновесие. Движущиеся картинки перестают сменять друг друга, и она открывает глаза.

Внутренне Эмилия уже давно была готова к смерти и никаких колебаний по этому поводу не испытывала. Если ей суждено было погибнуть в этой жестокой схватке, то так тому и быть. Жаль только, что не удастся теперь увидеть апофеоз всей этой по-настоящему эпической войны. Однако чужие, прилетевшие из другой галактики, чтобы колонизировать Землю, пока одерживают одну победу за другой. Они кажутся практически непобедимыми. Люди же находятся на грани исчезновения. Сопротивление настолько малочисленно и разрозненно, что ещё не готово проводить крупномасштабные боевые операции против захватчиков. И пока совершенно непонятно, как остановить это вторжение чужих, не говоря уже о полной победе.

Внезапно поперёк шеи одного из зомби появилась багровая борозда, а на уродливом лице застыло удивление. В следующую секунду его голова медленно качнулась в сторону, а затем упала на крышу, откатившись на несколько метров. Обезглавленное туловище ещё пару секунд простояло на негнущихся ногах, словно застывшее изваяние, а затем рухнуло вниз, как подкошенное. Автомат, выпавший из рук зомби, глухо ударился о крышу прикладом.

Четыре ствола разом повернулись в сторону предполагаемого противника, но там было совершенно пусто. Оставшиеся на ногах зомби лишь успели заметить, как их боец за несколько секунд лишился головы, которая теперь одиноко лежала рядом с неподвижным трупом. Как это могло произойти, никто из них абсолютно не понял.

Зомби перегруппировались вокруг Эмилии и стали беспокойно озираться по сторонам. Ничего подозрительного не было, кроме внезапно налетающих порывов ветра. Вдруг рука невидимого противника настигла ещё одного зомби. Его ноги словно надломились в коленях, неестественно согнувшись в бок, а отрубленные руки вместе с автоматом упали на крышу. В довершение ко всему половина головы зомби стала медленно сползать вниз и, в конце концов, с чавкающим звуком отделилась от остального тела. На ровном срезе мозга среди многочисленных кровоизлияний показался складчатый рельеф полушария.

Очередной жертвой стал огромный зомби в байкерской каске с рогами и в камуфляжном комбинезоне. Его голова осталась невредимой, но из огромного живота, свисающего над ремнём, на мгновение показалось окровавленное лезвие меча. Оно сразу же совершило неуловимое движение и исчезло из видимости. В результате этого многочисленные петли кишечника вывалились наружу, бессильно повиснув на натянутых спайках. Затем окровавленное туловище зомби согнулось пополам, и верхняя его часть отделилась от нижней. Одеревеневшие руки всё ещё сжимали автомат, а указательный палец судорожно давил на спусковой крючок. Однако выстрелы летели прямо в небо. Ещё секунду нижняя часть тела продолжала стоять, и лишь затем подкосившиеся ноги рухнули вниз.

В следующее мгновение незримый противник вместе с пальцами резко вырвал автоматы из рук двух оставшихся на ногах зомби. Затем приклады с огромной силой обрушились на своих бывших хозяев, синхронно размозжив им головы. Ещё два окровавленных трупа свалились с ног как подкошенные, поставив точку в этом странном и стремительном бою.

В следующий миг автоматы упали на крышу рядом с изуродованными телами зомби, а порывы ветра внезапно стихли. За спиной у Эмилии стоял Океан с окровавленным мечом в руках. Его лицо вдруг перекосило гримасой боли, хотя следов ранений видно не было.

— Что-то ты долго в этот раз. Я уже успела несколько раз с жизнью попрощаться, — тихо сказала Нота, с усилием поворачиваясь к Океану лицом.

— Имей совесть! Я пришёл сюда, как только смог. И вообще, из-за твоей дикой боли, которую я так и не смог обуздать и которая чувствуется уже за квартал отсюда, у меня голова просто раскалывается и всё тело судорогой сводит, — укоризненно ответил Океан.

— Да, есть такое дело. Извини, что я ворчу. Если бы не ты, то эти твари меня бы, наверняка, прикончили. Ты успел в самый последний момент. Я у тебя в долгу. Спасибо, — с чувством сказала Нота. — А что случилось с теми людьми, которые были заперты в подвале в центре города? Ты успел им помочь?

— В тот подвал зомби успели раньше меня, и тем людям, которые были там, помощь уже не понадобилась, — грустно ответил Океан.

— Как жаль, — сказала Нота, медленно опускаясь на крышу.

— А вот этого сейчас лучше не делать. Вижу, что тебе очень плохо, но лучше нам убраться отсюда поскорее. У меня нехорошее предчувствие. Похоже, что через несколько минут эта крыша будет вибрировать от топота ботинок зомби, которые с дикими воплями уже несутся сюда. Каким-то образом они сразу узнают о гибели своих.

— Хорошо. Давай убираться отсюда. Только я что-то совсем расклеилась от всей этой погони и ожидания смерти. Столько сил потратила на это, да ещё и жива осталась. Так что мои ожидания не оправдались, и теперь надо снова думать, как выжить. Кстати, откуда у тебя этот меч? — спросила Нота, с помощью Океана поднимаясь на ноги.

— Ты разве не помнишь? Мы же вместе нашли его около Киры, которая без сознания лежала рядом РЭБ-центром. Ты потом ещё нас с Гвоздём сильно напугала своим воинственным видом с этим мечом в руках. После того случая я и спрятал меч подальше, чтобы он никого не смущал. Так нам всем было спокойнее. А теперь, вот, он и мне пригодился. Но ты особо не рассчитывай, что я тебе его сразу же отдам. Лучше твою винтовку починим. С ней ты тоже неплохо смотришься, особенно, когда в магазине разрывные пули, — сказал Океан, поднимая винтовку и направляясь к люку в крыше.

Несколько минут он расчищал выход от обезглавленных трупов зомби. Затем они вместе с Эмилией покинули эту злополучную крышу по металлической лестнице и оказались в подъезде. Нота с усмешкой подумала: «Спускаться вниз по ступенькам намного легче, чем подниматься вверх. И какое это удивительно приятно ощущение, когда тебя уже не преследует толпа разъярённых зомби». Им оставалось пройти всего один этаж, но тут Океан внезапно замер на месте и знаком остановил Ноту.

— Что такое? — шёпотом спросила она, вглядываясь в сосредоточенное лицо Егора.

— Ёжик говорит мне, что кто-то едет сюда на машине, — ответил Океан.

— Так машины же сейчас не ездят, если не считать вашу с Гвоздём раздолбанную «Ниву»? — удивилась Нота.

— «Ниву» тоже можно не считать, потому что в своё время её сильно покорёжили. Теперь машина практически не подлежит восстановлению. Хотя Ёжик обещает чем-то помочь, если ему удастся переместить её в минус-первое измерение. В любом случае сейчас «Нива» не на ходу, — шёпотом ответил Океан, медленно двигаясь к выходу из подъезда.

У самой двери он протянул Эмилии винтовку, а сам взялся обеими руками за длинную рукоятку меча. Звук мотора быстро приближался. Выглянув из подъезда, Океан увидел армейский внедорожник времён второй мировой войны. Сквозь очень пыльное и разбитое лобовое стекло практически ничего не было видно. Только когда машина поравнялась с подъездом, Океан и Нота смогли отчётливо разглядеть сам автомобиль и его загадочного водителя. За рулём армейского «Виллиса» сидел молодой человек в солнцезащитных очках и арабском головном платке, который закрывал почти всё лицо. Уже проехав мимо подъезда, машина сначала остановилась, а затем стала медленно сдавать назад.

Глава 13

Аменсала, 20 июня 1706 года (четверг) по земному календарю, 21:10 по земному времени.

Сегодня заканчивался инкубационный период для икринок, отложенных Зорис полтора земных месяца назад. Несмотря на радужные обещания рекламного буклета Центра регенерации, это время оказалось настоящим испытанием для будущих родителей.

Из тринадцати отложенных икринок выжили только девять. По статистике подобный исход был довольно распространён среди пар среднего возраста. Несмотря на то, что Зорис и Корус с самого начала инкубации знали об этих печальных цифрах, они искренне надеялись на то, что у них-то всё будет иначе — не так, как у всех остальных. Но чуда, разумеется, не произошло, и упрямая статистика в очередной раз оказалась права.

Первой неладное почувствовала Зорис, которая подолгу наблюдала за каждой из икринок, сидя около инкубационного бассейна. Она заметила, что в отличие от остальных две личинки полностью перестали двигаться. Контрольные замеры нано-роботов показали, что маленькие декаподы в этих икринках по необъяснимой причине остановились в своём развитии. Из-за начавшихся процессов разложения мёртвые икринки были сразу же удалены из инкубатора. И, хотя состояние оставшихся личинок было в пределах нормы, через неделю всё повторилось снова. Ещё две икринки по непонятной причине погибли.

Специалист из Центра регенерации, который обеспечивал поддержку во время всего инкубационного периода, разумеется, внепланово посещал жилище Коруса и Зорис после каждого случая гибели икринок. Оба раза, тщательно проверив всё оборудование, он неизменно сообщал, что нано-роботы в инкубационном бассейне исправны и работают в полном соответствии со своей программой. Специалист Центра регенерации каждый раз очень быстро и аккуратно проделывал процедуру извлечения погибших икринок из инкубационного бассейна. Для этого он использовал переносной манипулятор, фиксированный к стенке инкубатора. Судя по отточенным движениям щупалец, извлекать погибшие икринки специалисту приходилось довольно часто.

Каждый раз после завершения проверки всей системы инкубатора будущих родителей спешили заверить, что оставшимся икринкам ничего не угрожает. Тем не менее, полной гарантии сохранности оставшейся кладки никто не давал. Несмотря на всю безупречную репутацию Центра регенерации, доверие к его специалистам у обоих родителей уже после первого случая гибели икринок было в значительной степени подорвано. После повторения же печальных событий и вовсе не осталось никакой уверенности в том, что службой сопровождения инкубации всё сделано правильно.

Теперь Корусу и Зорис стало окончательно ясно, что с ними случилось то же самое, что и со многими другими парами декаподов. Они лишились части своего потомства и уже ничего не могли с этим поделать. Кроме того, будущим родителям постепенно стала понятна очень жёсткая позиция государства в отношении пар, отказавшихся от услуг Центра регенерации по выхаживанию потомства. Указ канцлера Фломуса об обязательной процедуре инкубации икринок с помощью высокотехнологичного оборудования оказался классическим примером политики кнута и пряника. С одной стороны, отказавшихся декаподов ждали репрессии в виде бесследного исчезновения, а с другой — согласившиеся на искусственную инкубацию икринок поощрялись значительным денежным вознаграждением в размере пятидесяти тысяч ласо.

По словам представителя Центра регенерации, всё произошедшее являлось ничем иным, как несчастным случаем. Они, как пострадавшая пара, вправе рассчитывать на солидную страховую премию от государства. На возражения Коруса, что им нужны не деньги, а их живые икринки, сотрудник центра неизменно цитировал фрагмент договора на оказание услуг по выхаживанию потомства:

«Центр регенерации гарантирует высокое качество предоставляемых услуг по медицинской и технической поддержке в течение всего инкубационного периода. Существующий уровень развития данной технологии позволяет сохранить не менее семидесяти процентов от общего числа отложенных икринок. Уменьшение количества эмбрионов в пределах тридцати процентов не является технической неисправностью системы и должно расцениваться как несчастный случай. Тем не менее, за каждую потерянную икринку пара декаподов получает от государства страховую выплату в размере десяти тысяч ласо. Наши сотрудники постоянно заботятся о повышении качества услуг, представляемых нашим клиентам. Спасибо, что вы с нами!».

Разумеется, этот фрагмент на голографическом бланке договора отображался очень мелким шрифтом, и ни Корус, ни Зорис не могли его своевременно прочитать.

Несмотря на клятвенные заверения специалиста в исправности системы, Зорис очень тяжело переживала потерю каждой из четырёх своих икринок. Поскольку пол потомков был определён ещё полтора месяца назад, будущая мама уже успела дать имя каждому из своих тринадцати будущих детей. Теперь ей пришлось последовательно проститься с четырьмя из них, и это оказалось мучительно больно. Сам Корус тоже тяжело переживал каждую потерю и, как мог, поддерживал свою подругу. Однако вернуть погибшие икринки он, разумеется, был не в силах.

В связи с ожидаемым рождением детей Корус получил официальное разрешение не выходить на работу в течение трёх дней. Это нововведение не так давно было законодательно закреплено указом канцлера Фломуса для всех декаподов, независимо от пола и возраста. Корус был очень рад редкой возможности провести время дома со своей подругой. Они вместе с нетерпением ожидали рождения детей, удобно расположившись у экрана монитора, который в высоком разрешении транслировал картинку с четырёх камер инкубационного бассейна.

Девять крупных икринок лежали в своих индивидуальных сотах из высокотехнологичного материала со свойствами искусственного интеллекта. Благодаря нано-роботам вода в бассейне была кристально чистой и радовала своей прозрачностью умилённые глаза будущих родителей. Четыре соты уже давно пустовали, напоминая о невосполнимой утрате, с которой предстояло, в конце концов, просто смириться. И, если Корус уже давно принял как свершившийся факт гибель своих четырёх нерождённых детей, то Зорис всё ещё не могла до конца прийти в себя от этой страшной трагедии, продолжая надеяться на чудо.

По своей форме икринки напоминали овальные вытянутые коконы. Они были прикреплены к своим сотам небольшой ножкой. Сквозь беловато-серые оболочки икринок просвечивали тела маленьких декаподов. Их светло-жёлтый цвет с крупными коричневыми пятнами явно контрастировал с полупрозрачной оболочкой икринки. От головы с полностью сформированными и уже открытыми глазами отходили десять щупалец, которые тесно прилегали друг к другу и пока были больше похожи на одну единственную ногу. Маленькие декаподы довольно быстро двигались в мутноватом содержимом своих икринок, тренируя мышцы для будущего плавания.

Последнее время Зорис много думала о предстоящем событии и всячески старалась подготовиться к нему. После изучения доступной информации о процессе инкубации из современных источников ей захотелось узнать, как рождались дети у древних декаподов. Зорис легко получила доступ к государственным архивам благодаря высокому социальному положению Коруса. Там она узнала о том, что их далёкие предки долгое время платили собственной жизнью за рождение детей. Оказалось, что древние самки погибали вскоре после того, как из их икринок появлялись маленькие декаподы. Самцы же оставались жить дальше, по мере своих сил проявляя заботу о потомстве.

Зорис было абсолютно непонятно, почему природа распорядилась так несправедливо. Древние матери погибали именно тогда, когда они были больше всего нужны своим беззащитным детям. Эта неразрешимая загадка долгое время мучила её. Во сне Зорис порой казалось, что она сама, подобно древним самкам-декаподам, будет вынуждена пожертвовать своей жизнью для рождения детей. В этих кошмарах Зорис раз за разом умирала в объятиях Коруса сразу после появления из икринки своего последнего маленького декапода. Просыпаясь, она каждый раз с большим трудом возвращалась в реальность и осознавала, что всё ещё жива, а все её видения — не более чем кошмарный сон.

Сейчас, когда они с Корусом сидели дома перед монитором, Зорис казалось очень далёким и невероятным то, что кто-то может умереть лишь от того, что маленький декапод выйдет во внешний мир из своей икринки. Ей было хорошо и спокойно от осознания того, что уже очень давно самки перестали так нелепо гибнуть в самом расцвете сил.

Щупальца Коруса нежно обнимали роскошное тело Зорис, по сравнению с которой сам он казался тщедушным подростком. И дело было отнюдь не в том, что Корус был недостаточно развит физически, хотя малоподвижный образ жизни давал о себе знать. Самки-декаподы, как и их далёкие предки, были всегда намного крупнее своих самцов. Такой своеобразный половой диморфизм сильно тяготил Коруса в то время, когда они с Зорис только познакомились и много времени проводили вместе. Он всегда немного стеснялся своих скромных габаритов по сравнению с подругой, особенно когда они встречались со знакомыми.

Теперь же, когда романтический период их жизни подошёл к концу, Корус практически перестал обращать внимание на это досадное недоразумение. Возможно, это было связано с тем, что теперь они с Зорис проводили вместе значительно меньше времени, чем раньше. Другой причиной могло быть то, что недостаток физического размера теперь с лихвой компенсировался чрезвычайно высоким социальным статусом Коруса. Все подруги Зорис завидовали ей, поскольку ни у одной из них партнёр не занимал такой высокий пост. То, что Корус был первым помощником самого канцлера Фломуса, поднимало его в глазах окружающих на недосягаемую высоту. Сама же Зорис довольно спокойно относилась к собственному статусу домохозяйки и абсолютно не комплексовала по поводу высокой должности своего друга. Так или иначе, но теперь Корус практически не замечал того факта, что его подруга была почти в два раза крупнее его самого.

Зорис задумчиво наблюдала за происходящим в инкубационном бассейне с помощью экрана монитора. Через некоторое время её сонные глаза всё чаще стали закрываться, а затем закрылись уже полностью. Нежная кожа на голове и щупальцах приобрела желтовато-коричневый цвет. Всё тело Зорис постепенно обмякло, а её голова откинулась назад, повиснув на щупальце Коруса.

В последнее время она довольно часто засыпала не на специальном подиуме, предназначенном для сна, а на щупальцах своего друга. Корус уже давно перестал удивляться этой странности, привычно списывая её на волнения последнего времени. Он не придал особого значения этому эпизоду и теперь. Однако сегодня Корус с удивлением обнаружил изменение состава слизи на поверхности тела Зорис. Вкусовые рецепторы в его присосках касались кожи подруги и посылали в мозг сигнал тревоги.

Корус в очередной раз внимательно посмотрел на Зорис, но, как и раньше, не заметил ничего необычного. Кроме того, что она так быстро заснула, сидя в его объятьях, всё было в порядке. Возможно, сказалось обострённое недавней потерей восприятие окружающего мира. Кроме того, последние несколько месяцев Зорис испытывала постоянное и вполне обоснованное волнение за своих будущих детей. Всё это было вполне объяснимо, но Коруса продолжало смущать изменение вкуса её кожного секрета. В его составе откуда-то появилось новое вещество, которое вызывало необъяснимую тревогу. Раньше ничего подобного не происходило, и теперь Корус ломал голову над тем, что это могло быть.

От тревожных мыслей его отвлекло движение, замеченное краем глаза на экране монитора. Присмотревшись к происходящему в инкубационном бассейне, Корус с радостью обнаружил, что содержимое одной из икринок излилось наружу. Вместе с тем, маленький декапод юркнул в прозрачную воду бассейна и тут же изменил цвет кожи на красный. Следом за ним второй малыш покинул свою икринку и присоединился к первенцу, также сменив окраску, но уже на красновато-бурую. Затем подобно цепной реакции икринки стали пустеть одна за другой, и из них в воде оказывался следующий продолжатель рода Коруса и Зорис.

Когда последняя икринка опустела, в воде хаотично двигались девять маленьких декаподов, которые очень быстро меняли свою окраску. Ярко-красный цвет кожи сменялся серо-бурым, а затем жёлто-зелёным и снова красно-коричневым. Через некоторое время эта праздничная суета стала постепенно стихать. Мелькание цветов значительно замедлились, и все маленькие декаподы приобрели одинаковый ярко-жёлтый цвет кожи. Их движения стали значительно спокойнее.

Похоже, что теперь томительное ожидание, наконец-то, подошло к концу. Корус, ещё не до конца веря своему счастью, с упоением наблюдал за новорождёнными детьми. Вид весело резвящихся в инкубационном бассейне маленьких декаподов был настолько завораживающим, что он забыл обо всём на свете. Все тревоги и сомнения были позади. Вместе с Зорис они всё-таки прошли этот нелёгкий путь до конца.

Корусу сейчас было немного жаль, что она заснула именно в этот момент — как раз незадолго до рождения их долгожданных детей. Зорис так хотела первой увидеть их появление из икринок, что заранее дала имя каждому будущему ребёнку. Корус даже не успел просто выучить их имена, а она уже давно называла все икринки исключительно по имени и никогда не ошибалась. В отличие от Зорис, Корус не проводил у инкубационного бассейна по несколько часов в сутки и теперь не мог с полной уверенностью сказать, кто из детей появился на свет первым, а кто — последним. Ему было жаль, что Зорис пропустила этот уникальный момент, заснув так некстати.

Он ещё раз с умилением окинул взглядом умиротворяющую картину наполненного новой жизнью инкубационного бассейна. Корусу вдруг захотелось посмотреть на детей своими собственными глазами, а не объективами видеокамер, которые транслировали картинку на монитор. Кроме того, он загорелся запоздалым желанием срочно растормошить Зорис и вместе с нею разделить радость рождения детей.

Корус попытался осторожно разбудить свою подругу, которая продолжала лежать на его щупальце с откинутой назад головой. Он слегка погладил её тело другими конечностями, осторожно придавая ему вертикальное положение. Раньше после этого Зорис всегда просыпалась, но теперь никакой реакции не последовало. Она продолжала неподвижно лежать в объятиях Коруса. Постепенно начиная волноваться, он стал сильнее и сильнее трясти тело Зорис, которое безвольно колебалось, словно аморфная масса. С ужасом осознавая, что температура её кожи стала значительно ниже обычной, Корус продолжал свои судорожные попытки разбудить Зорис. Несмотря на все усилия, она неподвижно лежала на подиуме без признаков жизни. Тело Зорис становилось пугающе холодным, а цвет её кожи сменился на бежевый.

Биологический компьютер Коруса уже давно и настойчиво повторял одно и то же сообщение: «В гемолимфе пациента обнаружена токсическая доза гормона смерти. Все три сердца остановлены, дыхание отсутствует, в мозге начались необратимые процессы. Пациент мёртв. Дальнейшая реанимация бесполезна». Несмотря на это, Корус отчаянно продолжал реанимировать Зорис, судорожно вспоминая всё, чему он успел научиться на обязательных курсах по выживанию в экстремальных ситуациях. Введение двойной дозы стероидных гормонов из домашней аптечки не возымело абсолютно никакого действия. Многократные высоковольтные разряды дефибриллятора, который также входил в стандартный медицинский набор, также оказались безрезультатны.

Окончательно разуверившись в собственных силах, Корус послал сигнал бедствия в службу экстренной помощи. Уже через несколько минут бригада из трёх сотрудников появилась на пороге его дома. Быстро переместившись к тому месту, где располагалась Зорис, они начали реанимационные мероприятия, попросив самого Коруса выйти.

После тридцати томительных минут ожидания, которые показались ему целой вечностью, Корус увидел, как автоматические двери межкомнатного люка раздвинулись. Специалист бригады экстренной помощи легко приблизился и дотронулся своим щупальцем до плеча Коруса.

— Мы сделали всё возможное, но, к моему большому сожалению, ваша подруга мертва. Примите наши соболезнования, — медленно произнёс он и отошёл в сторону.

Остальные сотрудники остались на своих местах, молча выражая ему своё сожаление. Корус вдруг почувствовал, что пол стал уплывать из-под его щупалец и постепенно превращается в потолок. Через несколько секунд всё окончательно перевернулось с ног на голову. Сотрудники бригады экстренной помощи почему-то теперь стояли на потолке и совершенно не собирались оттуда падать. Сам Корус тоже лежал на потолке, словно прилипнув к нему. Краем глаза он заметил, что новорождённые декаподы продолжали, как ни в чём не бывало, задорно резвиться в инкубационном бассейне. Хотя он и был перевёрнут, вода почему-то не выливалась, словно была покрыта ледяной коркой. Корус мысленно прижал к себе каждого из своих детей, имена которых он ещё не выучил. Глядя на их беззаботное веселье, Корус на мгновенье поверил, что всё ещё может быть хорошо, но в следующий миг его взгляд соскользнул с инкубационного бассейна на потолок.

Словно прикрученный к потолку подиум почему-то не падал вниз. Застывшее тело Зорис лежало на нём в естественной позе, как будто она и сейчас продолжала с упоением наблюдать за своими долгожданными детьми. Её закрытых глаз не было видно. Цвет кожи стал бледно-серым с голубоватым оттенком. На её поверхности была видна зеленовато-голубоватая жидкость, которая слегка опалесцировала в ярком свете. Безвольно свисающие на потолок щупальца Зорис были душераздирающим зрелищем, от чего Корусу стало абсолютно не по себе. Он вдруг остро ощутил всю безумную нелепость жизни, которая может вот так внезапно оборваться в самый счастливый день.

В следующий миг, словно тонкая незримая нить оборвалась внутри самого Коруса, нарушив его и без того слабеющую связь с этим миром. Внезапно всё стало совершенно бессмысленным, даже сама жизнь. Они с Зорис так долго ждали рождения детей, и сегодня это, наконец-то, произошло. Но плата за счастье оказалась слишком высокой. Корусу вдруг мучительно захотелось поскорее сбежать от всего этого безумия. Куда именно, уже не имело никакого значения — лишь бы поскорее.

Оба его жаберных сердца поочерёдно остановились, сразу вызвав острое кислородное голодание. Затем и основное сердце перестало перекачивать гемолимфу по телу. Муки удушья очень быстро стали нестерпимыми. Свинцовая тяжесть стеной навалилась на него, вызвав дикую боль в голове и кончиках щупалец. Глаза Коруса стали медленно закрываться, пряча расширенные прямоугольные зрачки за кожными складками. Печальное изображение мертвой подруги на его сетчатке сменилось чёрным фоном. На нём всё ещё виднелась маленькая светящаяся точка, которая с каждым мгновением неумолимо бледнела и уносилась вдаль.

Последняя вирусная частица в теле Коруса покрылась защитной оболочкой и вместе с другими вирионами попала в одну из восьми миллионов транспортных капсул. Многочисленные возвышения, которые появились на коже мёртвого декапода, спустя некоторое время стали увеличиваться в размерах и превращались в прозрачные полости. Слегка опалесцирующая жидкость из лопающихся пузырьков волнами изливалась на поверхность тела и на пол, придавая им характерное слабое свечение.

Бригада экстренной помощи в течение тридцати минут пыталась реанимировать Коруса. Однако в его теле уже наступили необратимые изменения, и было решено прекратить реанимацию. Старший из бригады констатировал смерть, зафиксировав этот факт в своём биологическом компьютере. Усталые сотрудники всё ещё тяжело дышали после длительной и интенсивной работы, которая не дала ожидаемого результата. Поглядывая друг друга, они с удивлением заметили, что их кожа слегка светится от той странной жидкости, которая всё ещё продолжала выделяться из тела мёртвого декапода. Довольно быстро это необычное свечение угасло. Странная жидкость бесследно исчезла с кожи озадаченных сотрудников бригады экстренной помощи. Не придав особого значения этому эпизоду, они начали рутинную процедуру доставки тел умерших декаподов в ближайший центр для судебно-медицинской экспертизы.

Часть 4. Сопротивление

Глава 1

Саратов, 15 августа 2006 года (вторник), 12:28.

На столе стояла бутылка из-под лимонада «Буратино». Сквозь зелёное стекло в ней были видны косо срезанный стебель и отходящие от него шипы одинокой розы. Казалось, что цветок слегка надломлен, хотя, на самом деле, такой эффект давало преломление света при переходе его из воздуха в воду. Маленькие пузырьки газа покрывали внутреннюю поверхность бутылки и опущенный в воду длинный стебель. На ярко-красных лепестках полураскрывшегося бутона, словно роса, лежали крупные блестящие капли. Было очень похоже на то, что роза всю ночь пролежала в воде, и теперь этот цветок стал вновь выглядеть настолько свежо, как будто его только что срезали с куста. Яркое пятно красного цвета сильно контрастировало с общей цветовой гаммой офисной комнаты «Росэкономбанка», в которой преобладали различные оттенки серого. За последний месяц подобная монохромная раскраска стала привычной для унылого городского пейзажа, который чаще всего складывался из полуразрушенных зданий, сгоревших автомобилей и разлагающихся трупов убитых. Те немногие квартиры, которым посчастливилось избежать методичных зачисток, проводимых отрядами зомби, также несли на себе отпечаток беспощадной войны людей и чужих.

— Что за праздник? — спросила Нота, входя в комнату и удивлённо рассматривая роскошный, но непонятно откуда взявшийся цветок.

— Ты же сама знаешь, что у нас уже давно нет никаких праздников. Просто решил помянуть одного очень хорошего человека, который погиб шестнадцать лет назад, — нехотя ответил Океан, словно выходя из транса.

— Кто это? Я его знала?

— Не думаю. Хотя, возможно, ты могла о нём что-то слышать, учитывая твоё музыкальное прошлое.

— Что, так и не скажешь мне, кто это был?! — с лёгким возмущением в голосе спросила Нота и, увидев отрицательный жест Океана, разочарованно продолжила: — Ну всё! Теперь буду мучиться до конца своих дней, пока не разгадаю твою загадку. Ты учти, в таком состоянии я за себя не ручаюсь. Достанется всем, и не только зомби.

Океан промолчал, совершенно спокойно выдержав испепеляющий взгляд неудержимой в своей настойчивости девушки. Наконец, Нота перестала прожигать глазами своего скрытного и упорного собеседника и тоже села за стол.

— Так и быть. Не буду тебя больше доставать своими расспросами. Со временем я сама всё равно догадаюсь. Ну, или ты как-нибудь расколешься, а я тебе в этом немного помогу, — сказала Нота, хитро посмотрев на Океана.

— Пытать будешь? — улыбнулся Егор.

— Думаю, что до этого дело не дойдёт. Хотя, не будем загадывать — кто знает, как всё обернётся, — лукаво пообещала Нота.

— Твои вкрадчивые намёки меня настораживают, — ответил Океан и с улыбкой придвинул бутылку с розой поближе к себе.

— Да ладно, не трону я твой цветок. Где ты его только нашёл в этом полумёртвом городе?

— В соседнем здании раньше был цветочный магазин. Конечно, сейчас там всё перевёрнуто вверх дном, но несколько цветков всё же уцелели. Видно хозяйка не успела их достать из воды, чтобы выставить на продажу.

— Понятно. Эта роза, как осколок нашей прошлой жизни. Вроде бы и безумно красивый цветок, но как посмотришь на него, так тоска сразу и накрывает. Ладно, пойду лучше свою винтовку ещё раз проверю, — сказала Нота, решительно поднимаясь из-за стола.

Океан в очередной раз промолчал, проводив взглядом выходящую из комнаты Эмилию. Судя по привычной иронии и экспрессивности в общении, с ней всё было в полном порядке. Он был рад, что Нота так быстро восстановилась и смогла вернуться в строй после той тяжелейшей военной операции, которая едва не стоила ей жизни. Ещё неизвестно, чем бы всё закончилось тогда, если бы не Антон, так кстати подоспевший на своём антикварном джипе.

От той девятиэтажки, на крыше которой Нота тогда настреляла два десятка зомби, а Океан порубил на куски ещё пятерых, до базы повстанческого объединения в Саратове было около трёх километров. Эмилия к тому времени потеряла много крови и с большим трудом удерживала себя в сознании. Улицы Саратова буквально кишели отрядами злобных зомби, которые с особой тщательностью стирали с лица земли оставшихся в живых людей. Попадись тогда на пути Океана и полуживой Ноты ещё один отряд зомби, бой окончился бы очень быстро и, скорее всего, не в пользу людей.

Подмоги ждать было неоткуда, так как связь с Гвоздём, который остался на базе, несмотря на все усилия Ёжика, установить так и не удалось. Океан тогда утешал его тем, что, скорее всего, эфир сканируют не только люди, но и зомби по приказу чужих. Вероятно, сигнал связи сознательно подавлялся противником, который оказался весьма искушённым в технологиях радиоэлектронной борьбы. Учитывая всё это, добраться до базы своим ходом без потерь в данных условиях было бы крайне сложно.

Океан вспомнил, как совершенно неожиданно тогда появился Антон. То, что они встретились во всём этом хаосе войны, стало настоящей удачей. Океан был по-настоящему рад видеть своего друга живым и почти здоровым. Написанная на небритом лице Антона смертельная усталость от долгого и трудного пути была не счёт. Теперь, когда шла ожесточённая война за будущее человечества, практически никто не мог позволить себе более или менее продолжительный отдых. Крайняя встреча Егора с Антоном была больше полугода назад, но им обоим показалось, что всё это было ещё в прошлой жизни. Та эпическая виртуальная битва между ними тогда внезапно завершилась памятной ничьей благодаря любознательности маленькой девочки, случайно нажавшей «Reset».

Несмотря на тяжёлое состояние Эмилии и опасность очередной встречи с зомби, Егор счёл возможным потратить пару минут на приветствие близкого друга. Они крепко обнялись. Океан привычно контролировал своё усилие, чтобы ненароком не сломать Антону позвоночник и несколько рёбер в придачу. Ёжик также привычно напомнил Егору об этой опасности. Тем не менее, Антон вполне успел прочувствовать на себе появившуюся железную хватку приятеля, которой раньше не наблюдалось. Океан же в свою очередь почувствовал совсем другое. Стойкий запах бензина исходил от Антона, словно он не только свою машину заправлял этим топливом, но и сам иногда был не прочь попробовать горючее на вкус. Оставив все свои вопросы до лучших времён, они оба сразу же включились в исправление сложившейся ситуации, а она, как всегда, в последнее время, была сложной.

После того, как Океан буквально несколькими фразами ввёл Антона в курс дела, они вместе помогли раненой Эмилии дойти до машины и расположиться на заднем сиденье. Машина тронулась с места и направилась к базе повстанческого объединения, тщательно избегая обширных участков открытой местности и аккуратно объезжая многочисленные препятствия на дорогах.

К счастью, автомобиль, на котором Антон смог доехать сюда из Дубая, исправно работал, несмотря на повсеместно выведенную из строя электронику. Шестидесятилетний «Виллис» отнюдь не оказался хрупким музейным экспонатом, как можно было бы предположить. Он был вполне рабочей военной машиной, которая смогла без больших проблем преодолеть более четырёх с половиной тысяч километров. Пару пробитых шин, проблемы со стартером, очень старый аккумулятор и постоянно вылетающую третью передачу можно было не брать в расчёт, учитывая почтенный возраст автомобиля. Электроники в «Виллисе» не было в принципе, что не могло не радовать, учитывая сложившиеся обстоятельства.

Как позже узнал Океан, по пути Антон смог раздобыть ещё пару десятилитровых канистр, которые здорово помогли ему решить остро стоявшую проблему с постоянным дефицитом топлива. В результате повышенного аппетита у внедорожника-ветерана и неработающих заправочных станций основным источником бензина стали брошенные на дорогах автомобили. Теперь Антон мог сливать топливо из бензобака не хуже матёрых профессионалов, поскольку делать это ему приходилось довольно часто.

Однако в один из своих первых «сеансов» Антон случайно глотнул бензина. На вкус он оказался настолько отвратительным, что дыхание перехватило на несколько секунд. Антон сразу же выпил литр воды и попытался вызвать у себя рвотный рефлекс. Теоретически этот защитный безусловный рефлекс должен был исправно работать у каждого человека в течение всей жизни. Но по злой иронии судьбы у Антона он никак не вызывался. Возможно, причиной этого было обезвоживание, которое постепенно развилось в ответ на постоянный сухой ветер и недостаток воды. Бросив неудачную затею с промыванием желудка, он пытался заесть безумно стойкий привкус бензина поочерёдно всей имевшейся у него скудной едой. Однако ни хлеб, ни сыр, ни даже лимон абсолютно не помогали.

Антон тогда вспомнил, что в ресторанах между блюдами предлагают имбирь, который начисто отбивает послевкусие. Но теперь раздобыть этот корень оказалось негде. Отчаявшись быстро справиться с бензиновым отравлением, Антон решил просто ждать, когда всё пройдёт само собой. Поэтому ему пришлось терпеть во рту жуткий вкус бензина, который никак не хотел выветриваться и сопровождался крайне неприятными ощущениями.

В первые часы Антон старался не подходить к открытым источникам огня ближе, чем на десять метров, во избежание воспламенения выдыхаемых паров. На следующий день после досадного инцидента он постоянно задавал себе один и тот же риторический вопрос: «За что эту гадость так любят все автомобили?». Уже на третьи сутки добавился ещё один довольно странный вопрос: «Почему за границей совершенно не принято разбавлять бензин водой?».

В это же время Антон чудом избежал гибели, внезапно встретившись с гигантским осьминогом. Резкое ускорение на задней передаче и торможение в пол спасли ему тогда жизнь. Осьминог свалился с капота машины в придорожную пыль и уже не успел зацепиться за быстро удаляющийся бампер.

Привкус бензина во рту стал заметно слабее только через неделю от того злополучного глотка. Тем не менее, вплоть до границы с Азербайджаном Антона периодически тошнило не только от вкуса бензина, но и от его запаха, который мерещился теперь повсюду. Приграничные блокпосты повсеместно были брошены, поэтому преодолеть их не составляло никакого труда. Приходилось лишь кое-где топором сбивать замки, висящие на воротах.

С большим трудом Антон всё-таки научился подавлять у себя тошноту от бензина. Этот навык оказался очень кстати, поскольку сливать топливо у брошенных машин приходилось по-прежнему часто. Даже с учётом всех принятых мер предосторожности от вдыхания паров бензина никак нельзя было полностью избавиться. К концу своего путешествия Антон настолько привык к этому, что стал находить во вкусе и запахе бензина своеобразное удовольствие. Он начал различать топливо с различным октановым числом и тяжёлое дизельное, которого всячески старался избегать. Кроме того, Антон теперь остро чувствовал присутствие всевозможных присадок к бензину, от которых, как и от специй, вкус менялся радикально. Океан невольно улыбнулся, вспоминая о том, как они с Антоном разговаривали, уже сидя на базе. Подробный рассказ о вкусовых отличиях заграничного топлива от отечественного тогда развеселил не только Океана, но и остальных повстанцев.

Антон неплохо знал Саратов, так как провёл здесь большую часть своей жизни. Однако за последние полгода город настолько сильно изменился, что без помощи Егора добраться по нужному адресу было бы очень сложно. Океан то и дело подсказывал Антону правильный путь, а также опасные места, где стоило притормозить и пешком разведать обстановку. Они добирались до базы уже два с половиной часа, поскольку уже несколько раз приходилось долго выжидать с заглушенным двигателем, пока рыщущие отряды зомби не скроются из вида.

Однако, несмотря на все меры предосторожности, их машину всё-таки заметили. Как только Антон начал выезжать из укрытия, где они пережидали очередной отряд зомби, из-за угла соседнего дома неожиданно появились сначала тени, а затем и их хозяева. Лидер небольшой группы зомби заметил движущийся джип с людьми и сразу же бросился в бой. Остальные последовали его примеру. Живые мертвецы почему-то не стреляли, хотя и были вооружены автоматами. Очевидно у них был приказ свыше не убивать людей, а заражать их зомби-вирусом для пополнения и без того многочисленной армии инфицированных. Как назло, двигатель джипа заглох, и машина остановилась поперёк дороги в ста пятидесяти метрах от противника.

Несмотря на кровопотерю и тяжёлые ранения, Нота сразу же схватила свою винтовку и, поморщившись от боли, приставила раздробленный в щепки приклад к своему простреленному правому плечу. Разбитый оптический прицел только мешал, поэтому пришлось его снять. Нота привычно обмотала левую руку ремнём и прицелилась. Затем в воздухе раздались три выстрела с интервалом в секунду, а на пол армейского внедорожника упали три дымящиеся гильзы. От каждого выстрела на лице Эмилии появлялась болезненная гримаса, так как щепки приклада во время отдачи впивались в раненное плечо. Трое бегущих к ним зомби поочерёдно споткнулись и упали на землю, так как бежать без головы им было явно не с руки. Окровавленные ошмётки черепов и тканей мозга разбросало на несколько метров вокруг. Три обезглавленных тела зомби неподвижно лежали на земле, заливая её тёмно-красной жидкостью, в которую превратилась их кровь.

Оставшиеся двое противников никак не отреагировали на произошедшее и продолжали быстро приближаться к заглохшей машине. Нота повторно прицелилась и нажала на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Магазин винтовки был пуст, о чём поведал характерный щелчок. Нота вопросительно посмотрела на Океана, но тот не ответил на её немой вопрос, а просто исчез с переднего пассажирского сидения.

Когда между боковым бортом машины и приближающейся парой зомби оставалось менее двадцати метров, Нота сняла с пояса свой армейский нож и приготовилась к бою в полный контакт. У Антона оружия не было, поэтому он выпрыгнул из машины и сорвал с её борта топор. За секунду до столкновения тот зомби, который бежал чуть впереди, почему-то начал запрокидывать голову вместе с туловищем назад. На его животе появилась огромная кровавая борозда, а затем верхняя часть тела полностью отделилась от продолжающей бежать нижней. В результате о борт «Виллиса» ударились лишь окровавленные ноги зомби, а его туловище упало примерно в трёх метрах от машины. Антон размахнулся топором и одним махом разрубил продолжающие бежать ноги. Потеряв опору друг о друга, они свалились на землю, но ещё долго продолжали сгибаться и разгибаться, словно повторяли беговые движения.

Второй противник вскочил на капот машины и с силой оттолкнулся от него, оставляя после себя огромные вмятины. Он со звериным оскалом прыгнул на Ноту, которая уже приготовилась к своему последнему бою. Вдруг в тело летящего зомби одновременно вонзились нож и меч. Нота держала перед собой обе руки, которые всё ещё сжимали рукоятку ножа, торчащего из груди зомби. А со стороны его спины виднелась рукоятка меча, которую сжимал внезапно появившийся Океан. Окровавленное лезвие торчало из груди зомби прямо перед лицом Ноты. От неожиданности она невольно отпрянула назад. Но зомби всё ещё продолжал наседать на Ноту, заливая её своей зловонной кровью. Неуловимым движением меч исчез из тела агонизирующего противника и снёс ему голову, оставив после себя совершенно ровный поперечный срез шеи. Из крупных сосудов тут же забили багровые фонтаны, заливая всё вокруг. Довольно скоро эти пульсирующие потоки стихли. Нота, резко выдернула свой нож из тела зомби и жёстким ударом руки с отвращением свалила мерзкий труп на землю.

Эмилия довольно долго искала чистое место на своём видавшем виды комбинезоне. Затем, когда не слишком залитый кровью участок всё-таки был найден, она тщательно вытерла лезвие о ткань и убрала нож на место. Только после этого Нота обратилась к Океану, который тоже аккуратно вытирал лезвие меча о рукав поверженного зомби.

— Вот любишь ты нагнать страху! Неужели без всего этого никак нельзя было обойтись? — возмущённо спросила она, показывая на почти полностью залитый кровью комбинезон.

— Я не специально. Так получилось, — с еле заметной улыбкой ответил Океан, убирая меч в ножны.

— Так я тебе и поверила! Да с такой скоростью движений у тебя должно было остаться время ещё и на чашечку кофе до того момента, пока этот урод не прыгнул на меня. Так, что рассказывай кому-нибудь другому, что ты не мог успеть раньше! — сказала Нота, безуспешно пытаясь привести себя хоть в какой-то порядок.

— Я вижу, что твоё состояние уже значительно лучше, — сказал Океан, подбирая с земли автоматы, которыми были вооружены зомби.

— С вами тут станет лучше, — уже примирительно ответила Нота, постепенно чувствуя, как вместе с падающим в крови адреналином одновременно начинает темнеть в глазах и кружиться голова.

— Антон, поехали быстрее — ей, правда, очень плохо, — вполголоса сказал Океан, видя, как закатываются глаза у теряющей сознание Ноты.

Вспоминая этот эпизод, Океан ещё раз невольно порадовался тому, что, в целом, всё закончилось благополучно. В тот день ни один зомби им больше не встретился, о чём, разумеется, никто и не жалел. Более того, несмотря на сильно помятый капот, машина к удивлению Антона завелась с пол-оборота и быстро доставила своих абсолютно вымотанных пассажиров на базу повстанцев. С Нотой всё оказалось не так страшно. Как только они прибыли на базу, ей сразу оказали неотложную помощь. Благодаря усилиям Ёжика уже на следующий день Эмилия пришла в себя и стала быстро поправляться.

Океан задумчиво смотрел на розу и медленно поворачивал её в разные стороны. Через некоторое время идеальный ракурс всё-таки был найден, и несчастный цветок, наконец-то, оставили в покое. Егор налил в стакан воды, откинулся на спинку стула и, не спеша, с удовольствием сделал несколько глотков. Прохладная жидкость приятно освежила и разом прогнала прочь все невесёлые мысли. Свежий вкус недавно профильтрованной и обогащённой минералами воды определённо нравился Егору.

За свою привычку пить некипячёную воду Океан уже выслушал от Ёжика несколько лекций на тему «Кипячение воды, как способ борьбы с зомби-вирусом». Железный аргумент Егора о наличии у него иммунитета против этого опасного возбудителя Ёжик пропускал мимо ушей. Это было особенно обидно, учитывая то, что ушей, как таковых, у него вообще не было. Однако Ёжика это совершенно не смущало. При каждом удобном и не очень случае он напоминал Егору, что пить фильтрованную воду сейчас крайне рискованно, в то время как кипячение за уже пятнадцать минут гарантированно убивает зомби-вирус. Океан не сдавался, аргументируя свой выбор тем, что поскольку он до сих пор не трансформировался в зомби, то и в дальнейшем ничего такого произойти не должно. Более того, кипячёная вода казалась Егору мёртвой и пресной на вкус. Именно поэтому он и старался её не пить, несмотря на настоятельные рекомендации Ёжика. В конце концов, Океана всё-таки оставили в покое, предоставив право самостоятельно делать свой выбор.

Он отпил ещё немного воды из своего стакана и задумался над вопросом, который мучил его уже давно: «Как остановить вторжение чужих, если это вообще возможно?». В последнее время количество живых мертвецов на улицах Саратова увеличивалось в геометрической прогрессии. Порою казалось, что практически всё мирное население было либо истреблено, либо инфицировано зомби-вирусом. Трупы убитых были разбросаны по всему городу. Те же, кто был заражён вирусом, трансформировались в зомби и в составе многочисленных отрядов курсировали по городу.

Уничтожать этих мерзких тварей, которые перестали быть людьми, разумеется, было необходимо, хотя бы из соображений собственной безопасности. Но с каждым днём их становилось всё больше и больше. Убить всех зомби до единого, как обещал Гвоздь, было практически невозможно. Наверняка, существовал иной, более эффективный способ ведения этой войны. Поэтому Океан всё чаще задумывался над тем, как в кратчайшие сроки в корне переломить ситуацию в пользу людей, пока не стало слишком поздно. Но точного ответа у него не было.

Не так часто выдавалась свободная минута, чтобы можно было спокойно обдумать стратегический план действий сопротивления. Приходилось решать большое количество текущих проблем, которые остро стояли прямо сейчас. В частности, численность повстанцев после объединения с отрядом из Энгельса достигла ста пятидесяти трёх человек. В связи с этим уже неделю назад проблема безопасного размещения такого количества людей стояла очень остро. Выход из сложной ситуации нашёлся, как всегда, неожиданно. Постоянно сканировавший окрестности Ёжик обнаружил под зданием «Росэкономбанка» какое-то оборудование, которое его сильно заинтересовало.

Океан вместе с Гвоздём сразу решили проверить, что именно там находится. Вначале они долго не могли найти, казалось бы, уже обнаруженный Ёжиком вход. На месте, куда он уверенно показывал, была совершенно ровная стена. Гвоздь простучал её сверху донизу, но так и не обнаружил ни малейших намёков на потайной вход. Тогда Океан надел свои верные кожаные перчатки и попросил отойти подальше. Затем он встал в боевую стойку, несколько раз медленно примерился рукой к поверхности стены, а затем неуловимым движением нанёс мощнейший удар открытой ладонью. Когда Океан убрал свою руку и отошёл в сторону, то в стене был виден небольшой пролом, трещина от которого поползла вверх. От следующего удара трещина достигла потолка, а пролом стал чуть глубже. Последовавшая затем серия ударов значительно расширила пролом, а трещина в стене стала опускаться вниз.

Океан немного отдышался, помассировал отбитую ладонь и критически посмотрел на результат своей борьбы с упрямой стеной.

— Такими темпами мы и до вечера не увидим, что там спрятано, — сказал он, обращаясь к Гвоздю.

— Да, похоже, эта стена сделана на совесть, — подтвердил мрачный прогноз Гвоздь.

— Ёжик, а у тебя самого есть идеи по поводу того, как побыстрее сломать эту проклятую стену? — почему-то вслух поинтересовался Океан.

— Конечно, есть. Тебе озвучить сразу все варианты или по одному? — мысленно ответил Ёжик.

— Давай, по одному, а то от всех вариантов память может сразу кончиться или голова внезапно заболит. Правда, Гвоздь? — сказал Океан, с улыбкой подмигнув приятелю, и приготовился воспринимать ценные идеи своего незримого фитосимбионта.

— Во-первых, раз уж стена такая толстая и крепкая, ты бы мог бить по ней не рукой, а ногой. Пойми меня правильно: я не говорю, что руки у тебя слабые. Я просто хочу сказать, что ноги у тебя гораздо сильнее, — огласил свой первый вариант Ёжик.

Океан с удивлённой улыбкой переглянулся с Гвоздём и обменялся с ним коротким утвердительным кивком. После чего по стене был нанесён мощнейший боковой удар ногой. Стена задрожала, но выстояла. В месте удара пролом стал огромным. Через него уже виднелся блестящий металл, похожий на какую-то гладкую поверхность. Океан так же мощно ударил ногой выше, а затем и ниже образовавшегося пролома. Наносить сильные удары на разном уровне было не очень удобно. Поэтому Океан стал расширять пролом вправо и влево. Стена начала поддаваться и понемногу рушилась. Гвоздь периодически светил в увеличивающийся пролом фонариком и вслух оглашал результаты осмотра. За стеной теперь отчётливо был виден цифровой блок управления потайной дверью. Она напоминала дверцу огромного сейфа, намертво замурованного в стену.

— Ёжик, если за этой дверцей лежат деньги или золото, спрятанные банкирами на чёрный день, то я этого не переживу, — мысленно сообщил Океан, переводя дыхание. — Сейчас от этих цветных фантиков и блестящих жёлтых кирпичиков нет совершенно никакой пользы.

— Нет там никаких денег и никакого золота, не волнуйся. За этой дверью — какое-то оборудование, которое может нам всем очень помочь, — уверенно ответил Ёжик. — Разве ты сам не чувствуешь?

— Конечно, чувствую. Всё нормально. Это я так шучу для поднятия боевого духа. Рушить стену ногой получается веселее, чем рукой, но всё-таки недостаточно быстро. Каков твой второй вариант, чтобы нам сегодня всё-таки добраться до этой двери? — обратился к Ёжику Океан.

— Ты устал, что ли? По-моему, дело пошло гораздо быстрее. Стена вот-вот рухнет, да и тебе лишний раз потренировать удар будет не лишним. Но, если ты так настаиваешь, то вот мой второй и заключительный вариант. Помнится, что у твоего приятеля Антона на борту машины висели топор и лопата. Так вот, ты берёшь топор и вырубаешь в стене ровное окно, а Гвоздь берёт лопату и разгребает образующиеся завалы. Как тебе такая идея? Производительность труда должна радикально возрасти. Кроме того, все присутствующие будут при деле, — мысленно сказал Ёжик.

Только спустя довольно продолжительную паузу озадаченный Океан нашёлся, что ответить.

— Что же ты раньше молчал, пока я себе все руки и ноги не поотбивал, а?

— А ты и не спрашивал. И по твоему состоянию было совершенно понятно, что помощь тебе сейчас не нужна, — невозмутимо ответил Ёжик.

— Неужели у меня на самом деле был такой воинственный вид, пока я сражался с этой стеной, — вполголоса спросил Океан, обращаясь к Гвоздю.

— Честно говоря, да, — ответил Гвоздь, слегка смутившись.

— Вы что там, сговорились, что ли? — спросил Океан, усмехаясь. — Ёжик, ты в следующий раз не скромничай, а говори прямо! Твои ценные советы могут очень пригодиться, особенно в боевой обстановке, когда дорога каждая секунда. Ты можешь даже чью-то жизнь спасти, если вовремя что-то дельное посоветуешь мне или Гвоздю.

— Хорошо. Вообще-то, я всегда так и делаю, если ты не заметил. Только сейчас, когда у нас относительное затишье, и есть время на эксперименты, я решил немного отступить от своих же правил. Честно говоря, я специально дал тебе время выместить свои отрицательные эмоции на этой стене, чтобы ты по своей давней привычке не накапливал их и не разрушал себя изнутри, — сообщил Ёжик озадаченному Океану.

— Ну, надо ведь, какая трогательная забота о моём психическом здоровье, — с иронией вслух сказал Океан, потирая ушибленные ладони и с интересом рассматривая свои потёртые о стену кроссовки. — Ладно, лучше поздно, чем никогда. Хорошо, что ты всё-таки напомнил о топоре и лопате в джипе Антона. Я и забыл совсем, что у нас теперь есть такое богатство.

Через несколько минут они вернулись к полуразрушенной стене, вооружённые уже топором и лопатой. Ещё раз посмотрев в образовавшийся пролом в свете фонарика, Гвоздь камнем наметил на стене предполагаемые границы двери, к которой они так стремились попасть. Затем к первоначальным линиям он прибавил ещё по полметра вправо и влево, чтобы массивная дверь свободно открывалась. После этого Океан без лишних слов буквально за пять минут вырубил в стене широкое и ровное окно по намеченным линиям и присел отдохнуть. Гвоздь, очень ловко управляясь с лопатой, отбрасывал отвалившиеся куски стены в сторону. Довольно быстро прорубленный вход был полностью освобождён от строительного мусора.

Океан первым подошёл к огромной двери, которая имела круглую форму и теперь была полностью доступна. Вблизи она оказалась ещё более массивной, чем можно было предположить, рассматривая её через узкую щель. В центре двери располагался огромный вентиль, а сбоку цифровой пульт управления. Океан и Гвоздь вопросительно посмотрели друг на друга. Код замка, разумеется, никто не знал. Океан попробовал несколько случайных цифровых комбинаций, но замок, конечно, не открылся. Это могло стать проблемой. Электронный замок работал на удивление исправно, несмотря на повсеместно выведенную из строя электронику. Океан подумал, что, разумеется, при строительстве РЭБ-станции были использованы электронные системы, устойчивые к стандартным РЭБ-атакам. В данном случае сапожник, вопреки устоявшейся традиции, успел заблаговременно позаботиться о собственных сапогах.

Ёжик попросил подождать его некоторое время и ничего не предпринимать. Оказалось, что за две минуты своего отсутствия он успел побывать в минус-первом измерении и осмотреть там всю дверь с обеих сторон, а в особенности её замок.

— Мы сейчас находимся перед входным шлюзом в небольшое помещение, — сообщил Ёжик и продолжил: — Эта дверь на самом деле очень массивная, так как весит около двадцати тонн. Сдвинуть её силой никак не получится. Нужно без вариантов открывать кодовый замок, а затем откручивать вентиль. Океан, принимай код. Он должен подойти к этому замку.

— Круто работаешь, — похвалил Егор, уже набирая на клавиатуре двадцатизначный код.

Раздался характерный щелчок открытия кодового замка. Оставалось лишь открутить вентиль, чтобы открыть саму дверь. Океан взялся за ручки и аккуратно попытался сдвинуть их с места. Вентиль не поддавался. Тогда пришлось сосредоточиться и приложить чуть большее усилие. Только тогда вентиль поддался. Дальше вращение пошло легче, и уже через пару минут механическая часть замка была открыта.

Океан вместе с Гвоздём медленно и со скрипом открывали массивную дверь, пробуксовывая своими кроссовками по бетонному полу. Было похоже, что этим входом очень давно никто не пользовался. С лиц обоих капли пота падали на пол. Но уже через несколько минут дверь была полностью открыта. Океан и Гвоздь отдыхали на полу, с интересом поглядывая в сторону видневшегося шлюза.

— Надо будет позже смазать эту дверь, а то каждый раз с таким скрипом её открывать — никаких нервов не хватит, — сказал Океан, практически восстановив дыхание.

— Согласен. Но, для начала не мешало бы узнать, что там находится и будем ли мы часто пользоваться этой дверью, — ответил Гвоздь, вытирая пот со лба.

— Тоже верно. Хотя уже сейчас я абсолютно уверен, что за этой дверью мы скоро найдём нечто весьма стоящее, а ею самой будем пользоваться довольно часто, — сказал Океан.

— Да, твоя интуиция нас почти никогда не подводила, за исключением тех случаев, когда ты сам к ней не прислушивался, — усмехнулся Гвоздь, поднимаясь с пола.

Наконец-то, они решили, что уже пора, и проследовали в небольшое шлюзовое помещение.

В глубине его оказалась спрятана ещё одна дверь, которая на вид была вполне обычной. Ручек на ней не было, а очень простой блок управления располагался на стене. Океан внимательно посмотрел на панель. На ней было всего две кнопки: «Вверх» и «Вниз». «Прямо как в лифте», — подумал про себя Океан и нажал кнопку «Вверх». Ничего не произошло. Тогда он уже безо всякой надежды надавил на кнопку «Вниз». Спустя несколько секунд, массивная дверь плавно отъехала в сторону, открыв взгляду хорошо освещённую кабину лифта. Океан молча обменялся с Гвоздём удивлённым взглядом. Говорить что-либо никому из них уже не хотелось, поскольку всё было понятно и так.

Океан первым вошёл внутрь просторного лифта. За ним последовал Гвоздь, который затем нажал кнопку «Вниз» внутри кабины. Дверь плавно закрылась. Лифт начал спускаться, унося своих пассажиров глубоко под землю. Гвоздь по своим командирским часам следил за временем спуска. Ровно через тринадцать секунд кабина лифта остановилась. Дверь плавно отъехала в сторону, открыв взгляду просторный холл, в котором автоматически включилось освещение. Отсюда начинались три длинных коридора — прямо, налево и направо. Выйдя из лифта, Океан с Гвоздём в очередной раз переглянулись и стали с большим интересом осматриваться вокруг.

— Ёжик, а ты, как всегда, не ошибся, когда настоял на том, чтобы мы нашли тот потайной вход, — мысленно сообщил Океан.

— Хорошо, если так. Только вы с Гвоздём всё равно особо не расслабляйтесь. Мало ли что здесь может быть. Я вам советую по возможности быстро, но осторожно осмотреть все помещения. Уже затем, когда, надеюсь, выяснится, что здесь всё чисто, приступим к более детальному изучению, согласны?

— Согласны! — за всех весело ответил Гвоздь. — Я и сам хотел то же самое предложить. Ну что, рванули?

Глава 2

Саратов, 15 августа 2006 года (вторник), 18:15.

Результат осмотра подземных помещений превзошёл все самые смелые ожидания. Под зданием банка на глубине девяносто шести метров был обнаружен огромный бункер с военным классом защиты. Скорее всего, он был предназначен для руководства РЭБ-центра на случай войны или серьёзных природных катаклизмов. Лифт, с помощью которого Океан с Гвоздём спустились в бункер, работал от автономного источника энергии. Поэтому и повсеместное отсутствие в городе электричества не помешало им попасть внутрь. Океан предложил разделиться, чтобы быстрее обследовать многочисленные помещения подземного убежища. Поначалу они сильно осторожничали — двигались достаточно медленно и всё время держали оружие наготове. Однако затем, когда были проверены все помещения, и стало ясно, что бункер не таит в себе опасности, дело пошло гораздо быстрее. Осмотр превратился в крайне увлекательное занятие, поскольку с каждым новым обследованным отсеком открывались многочисленные приятные возможности. Впервые за всё время существования сопротивления его будущее не казалось таким мрачным, как обычно. Где-то вдалеке забрезжила призрачная надежда на выживание людей, столкнувшихся с превосходящими силами инопланетного противника.

Уже спустя два часа от начала осмотра, Океан и Гвоздь имели достаточно полное представление о том, какими ресурсами теперь обладает сопротивление. Оказалось, что случайно обнаруженный благодаря Ёжику бункер был рассчитан на комфортное пребывание семидесяти человек в течение двадцати лет. При проектировке этого грандиозного подземного сооружения строители использовали многие технологии из концепции «умного дома». В частности, в бункере была предусмотрена система управления всеми устройствами из единого командного центра, который располагался в отдельном помещении. Нормально функционировала система связи между всеми отсеками. Океан и Гвоздь не преминули тут же опробовать её в действии и остались весьма довольны полученным результатом. Как самый тихий шёпот, так и истошный крик воспроизводились громкоговорителем одинаково ясно. Кроме того, как позже стало известно, связь была и с внешним миром. Согласно плану, висевшему на стене, оказалось, что аналогичные бункеры под наземными РЭБ-центрами разбросаны по всему миру. Океан и Гвоздь сразу попытались осторожно послушать эфир, ничем себя не выдавая. Нескольких минут им вполне хватило, чтобы понять, что остальные несколько бункеров, которые были сейчас на связи, контролировались зомби. Гвоздь предложил позднее установить постоянное прослушивание эфира, чтобы знать обо всех изменениях обстановки.

Продолжая осматривать помещения, Океан выяснил, что в бункере имелись централизованные и энергоэффективные системы отопления, принудительной вентиляции и кондиционирования воздуха, а также система освещения. Все они работали от мощной и распределённой системы электропитания. Её основой служила дизельная электростанция в шумозащитном кожухе, расположенная в самом удалённом от центра участке бункера. Кроме того, энергия добывалась с помощью нескольких генераторных установок, собранных из огромных постоянных магнитов. В крыше «Росэкономбанка» располагались замаскированные солнечные батареи, а под многочисленные наружные блоки сплит-систем были стилизованы скрытые установки ветряной электростанции. Всё это существенно дополняло основную систему генерации энергии и полностью обеспечивало электричеством подземные помещения.

Разумеется, в бункере была развитая система безопасности с многочисленными камерами слежения и датчиками, расположенными как по периметру, так и внутри помещений. Океан и Гвоздь во время осмотра подземного убежища вели себя довольно свободно. Они абсолютно не стеснялись в выражении собственных эмоций и даже позволили себе немного подурачиться, искренне радуясь неожиданно свалившимся на них огромным ресурсам. Всё это продолжалось ровно до тех пор, пока они не просмотрели видеозаписи с собственным участием в центре безопасности, куда оба пришли после окончания осмотра бункера. Видео было сделано в таких неожиданных ракурсах и с таким запредельным качеством, что у Гвоздя волосы на всём теле встали дыбом, а у Океана расширились зрачки, и на лбу появилась испарина. Кроме того, все те смачные идиоматические выражения, которые то и дело срывались с языка Гвоздя, воспроизводились теперь в отличном качестве, поражая слушателей своей точностью и своевременностью.

Налюбовавшись на собственные подвиги, а ещё более — на подвиги Гвоздя, Океан с молчаливого согласия друга удалил все записи за последние два часа. В дальнейшем они вели себя гораздо более сдержанно, зная, что за ними постоянно и незаметно приглядывают объективы видеокамер и, что вокруг расставлены микрофоны. Держать себя в рамках было достаточно сложно, поскольку эмоции у обоих всё ещё били через край от осознания того, что теперь это настоящее богатство досталось сопротивлению.

Скрытые камеры и датчики прикосновения также были размещены на поверхности, рядом с солнечными батареями и ветровыми установками. Система безопасности бункера была весьма надёжной, поскольку все её основные компоненты многократно дублировались. Кроме того, она обладала развитыми способностями к самодиагностике повреждённых блоков.

В специальном хранилище бункера имелись значительные запасы воды и сублимированных пищевых продуктов. Кроме того, в полностью рабочем состоянии находилась многоуровневая система фильтрации воды из нескольких внешних источников. Одежда, медикаменты и иные расходные материалы были запасены в достаточном количестве. Отдельно хранились семена нескольких сотен видов растений. При желании можно было организовать небольшой подземный сад или огород с искусственным освещением. В бункере также было предусмотрено несколько помещений для будущей фермы, на которой можно выращивать небольших животных, например, кур или кроликов.

Наконец, очередь дошла до осмотра системы утилизации отходов жизнедеятельности. Как и остальные системы, она была устроена достаточно просто, но, вместе с тем, эффективно. Отходы жизнедеятельности перерабатывались в удобрения для подземного сада и огорода. Вышедшие из строя стеклянные, пластиковые и металлические предметы подвергались переработке и использовались повторно. Океану казалось, что здесь было предусмотрено практически всё, чтобы люди могли длительное время жить относительно автономно от внешнего мира. Его бурные положительные эмоции стали понемногу стихать. Однако, когда Океан вместе с Гвоздём попали в очередное помещение, то от неожиданности они оба в течение нескольких секунд могли общаться друг с другом исключительно междометиями.

Оказалось, что в бункере был предусмотрен настоящий мини-завод, который при желании можно было достаточно быстро настроить на производство практически любого оборудования, в том числе высокотехнологичного. Океану показалось, что, наконец-то, он нащупал решение проблемы, которая остро стояла уже очень давно. Теперь стало совершенно реальным в спокойной обстановке заняться не только поиском и практической реализаций новых способов борьбы с зомби. Обнаруженный универсальный мини-завод в перспективе давал возможность радикально решить проблему появления новых зомби и распространения зомби-вируса на планете. Океан теперь ясно почувствовал, что весь этот огромный бункер, в целом, и мини-завод, в частности, являются ключом к победе сопротивления. Но об окончательном успехе говорить было ещё рано. Сейчас самым главным было не упустить инициативу из рук и сполна воспользоваться предоставленной возможностью, чтобы не только выжить, но и победить.

Гвоздь полностью разделял осторожный оптимизм своего боевого товарища и последние два часа также находился в необычно приподнятом настроении.

— Ну, что? Похоже, что пора звать всех остальных в наш новый подземный дом? — с улыбкой спросил Океан.

— Пора. Только как ты собираешься разместить сто пятьдесят человек в бункере, который по документам рассчитан всего на семьдесят? — с сомнением поинтересовался Гвоздь.

— Я уже думал об этом, пока мы с тобой прогуливались по здешнему лабиринту. Семьдесят человек — это всего лишь номинальная вместимость бункера при очень комфортном размещении жильцов. Часть помещений, например, кинозал и библиотеку на первое время можно будет использовать в качестве жилых комнат. Кроме того, если ты заметил, в каждом блоке уже сейчас предусмотрены дополнительные спальные места за счёт откидывающихся верхних полок. Создатели бункера, наверняка, предполагали возможность значительного увеличения количества людей, которые могли бы здесь укрыться при необходимости. По моим самым скромным подсчётам здесь могут нормально жить и работать как минимум сто восемьдесят человек при условии достаточно плотного их размещения. Этого нам пока более чем достаточно. При необходимости позже можно будет расширить бункер. Технически это вполне возможно и, более того, предусмотрено его конструкцией.

— Да-а, похоже, ты времени зря не терял в отличие от некоторых. С другой стороны, надо же было хоть кому-нибудь выразить вслух, пусть и не совсем цензурно, наш общий восторг по поводу увиденного? — с лёгким сожалением спросил Гвоздь.

— Канэшна, — с улыбкой ответил Океан, передразнивая манеру Гвоздя, а затем продолжил уже серьёзно: — Не будь к себе слишком строгим. Ты же не обязан вести такой же эмоционально сконцентрированный и замкнутый образ жизни, как некоторые. Но по-другому лично я просто не могу. А ты не только можешь, но и должен, прежде всего, чтобы оставаться самим собой. Кроме того, такой образ жизни, как у меня, мягко говоря, не сильно укрепляет здоровье. Скорее, наоборот. Поэтому, раз ты можешь хотя бы иногда обходиться без своих внутренних тормозов, то пользуйся этим. А я лишь порадуюсь за то, что ты такой непосредственный. Не то, что некоторые.

— Да, видно наболело, — с пониманием произнёс Гвоздь.

— А ты как думал? Мне этот самоконтроль иногда поперёк горла встаёт. Я и рад бы иногда отпустить свои внутренние тормоза, да никак не выходит. А, если всё-таки избавляешься даже ненадолго от своей природной сдержанности, то потом долго ругаешь себя за легкомыслие. Поэтому и приходится забить на всё и оставить, как есть. Быть интровертом — это не сахар, хотя определённые преимущества в этом всё же есть.

— Ладно, не парься на этот счёт. Развитый внутренний самоконтроль — это далеко не самый худший вариант. Кроме того, у тебя, насколько я понимаю, он сочетается с мощной внутренней защитой. Поэтому тебе можно ещё и позавидовать. Достать тебя чем-то уже не получится. Так что в твоём случае интроверсия — это, скорее, преимущество, чем недостаток.

— В целом, ты прав. Но достать меня, тем не менее, можно, хотя и очень трудно. Давай, уже подниматься на поверхность и готовиться к переезду, — сказал Океан, направляясь к лифту.

Когда они вошли в ярко освещённую кабину, в остальных помещениях свет автоматически погас, и весь бункер снова перешёл в режим минимального энергопотребления.

Лифт плавно поднял своих пассажиров на поверхность и после полной остановки приветливо открыл дверь. Там пропащих разведчиков уже встречала целая делегация.

Когда два часа назад Океан собирался войти в лифт, чтобы спуститься и разведать обстановку, то Нота, оставшаяся за старшего, получила от него строгий приказ: «Ждать на поверхности. Вниз не спускаться». Если бы не это, то гонимые вперёд нетерпением и любопытством бойцы давно бы уже спустились следом. Однако в течение первого часа все действительно старательно делали вид, что спокойно ждут и даже занимаются своими делами. Со стороны могло показаться, что небрежно распахнутая двадцатитонная дверь абсолютно никого не волнует. Но ещё через полчаса Нота в полном боевом снаряжении показалась у развороченной стены.

Она долго делала вид, что внимательно изучает структуру обвалившейся штукатурки, а затем быстро юркнула к лифту и стала тревожно прислушиваться к происходящему в шахте. Через десять минут к Ноте присоединились ещё три человека из числа самых нетерпеливых. Они поочерёдно, а затем и все вместе стали осматривать дверь лифта, прикладывая к ней ухо, и затем обсуждали услышанное. Через некоторое время они понемногу стали терять терпение.

Постепенно всё небольшое пространство между дверью лифта и стеной, с которой так долго сражался Океан, стало заполняться бойцами сопротивления. Сил ждать ни у кого уже совершенно не осталось. Поэтому было решено, что если Океан и Гвоздь не вернутся ещё через двадцать минут, то нужно будет спускаться вниз, несмотря на приказ, и дальше действовать по обстоятельствам.

— Пусть только попробует вспомнить про свой приказ! — сквозь зубы угрожающе прошептала Нота. — Два часа просто ждать их возвращения и ничего не делать — это покруче любой пытки!

Антон с уважением посмотрел в сторону Ноты, хотя она и собиралась нарушить прямой приказ Океана. Остальные дружно поддержали поступившее предложение, поскольку ждать всего лишь двадцать минут было куда веселее, чем томиться в неведении неопределённо долгое время.

Многочисленная группа теряющих остатки терпения вооружённых повстанцев во главе с Нотой смотрелась очень колоритно. Бойцы очень плотно расположились в небольшом помещении между дверью лифта и проломом в стене. Некоторые стояли прямо в круглом дверном проёме, в очередной раз осматривая хитрый запирательный механизм огромной двери, которая была похожа на гигантскую толстую монету.

Отпущенное время уже истекало, и первая группа бойцов была готова броситься на поиски пропавших. Но именно в этот момент из шахты лифта раздались характерные звуки работающего механизма, и через несколько мучительно долгих секунд кабина лифта остановилась напротив двери. Этого времени оказалось более чем достаточно, чтобы бойцы резко ощетинились своими автоматами, а Нота прицелилась в дверь практически в упор. Вокруг стало так тихо, что было слышно, как бешено колотятся сердца готовых броситься в бой повстанцев. Спустя мгновение, дверь лифта, наконец-то, отъехала в сторону. За ней стояли совершенно невредимые Океан и Гвоздь, которые чему-то сильно радовались ровно до того момента, пока не увидели встречающих.

После секундной немой сцены послышались радостные приветствия с обеих сторон, и стволы потянулись вниз. Однако Нота не спешила опускать свою винтовку и продолжала увлечённо рассматривать довольное лицо Океана через прицел. Подойдя вплотную, он почувствовал, что всё ещё поднятый ствол упёрся ему прямо в грудь.

— Вы с Гвоздём заставили нас понервничать, — сказала Нота, упрямо не опуская винтовку.

— Но ты ведь тоже в долгу не осталась, устроив нам такой горячий приём, — с улыбкой ответил Гвоздь, выходя из лифта. — Куда это вы все собрались? Неужели решили нарушить приказ Командующего и самовольно спуститься вниз?

— Если честно, то именно это мы и собирались сделать, так как от вас уже почти два часа не было никаких новостей, — ответила Нота.

— Да-а. То, что собирались нарушить приказ, это плохо. Но радует то, что вы всё-таки не сделали этого. Надеюсь, что это в первый и последний раз, — строго сказал Океан, в упор глядя на Ноту.

— Хорошо. Больше такого не будет, — ответила Нота, не отрываясь от прицела.

— В таком случае, может быть, ты не будешь меня в этот раз убивать, — с улыбкой поинтересовался Океан, плавно отводя мрачный ствол винтовки от своей груди.

Нота почему-то не ответила. Внезапно она перехватила винтовку, взяв её как палку двумя руками перед собой. Затем резко ткнула Егора в грудь серединой винтовки, от чего он влетел обратно в лифт. Сильно ударившись головой об стену, Океан упал на пол с перекошенным от боли лицом. В следующую секунду Нота очень жёстко ударила Гвоздя ногой, от чего он, проделав тот же путь, свалился рядом с Егором. Озадаченные бойцы, словно в трансе наблюдали за происходящим, не в силах двинуться в места. Однако боевые рефлексы всё-таки дали о себе знать пусть и с секундной задержкой. Стволы автоматов резко уставились на творящую что-то невообразимое Эмилию, но она совершенно не обратила на это внимание. Вновь перехватив винтовку, Нота взяла её теперь уже как положено настоящему снайперу. Антон взглядом проследил за линией прицела. Она уходила в кирпичную стену выше двери лифта. Увидев, куда именно целится Нота, он рефлекторно сжал автомат и стал целиться туда же.

Сквозь небольшую щель между кирпичами, которая была в стене, на секунду мелькнула чья-то тень. Затем раздались шесть выстрелов подряд, которые попали в одно и то же место, лишь слегка задев края кирпичей. Что-то тяжёлое грузно свалилось на крышу лифта, после чего всё стихло.

Глава 3

Саратов, 15 августа 2006 года (вторник), 19:40.

Антон жестом остановил бойцов, которые попытались приблизиться к Ноте. Ни на кого не обращая внимания, она положила винтовку на пол. Затем Нота подошла к лифту и внимательно посмотрела на Гвоздя, который лежал на полу без сознания. Его ноги торчали из кабины, мешая автоматическому закрытию двери. Океан попытался подняться, но ему удалось лишь сесть на пол, прислонившись к стене. Нота жестом показала ему, что всё нормально, и нужно лишь немного подождать. Несмотря на её странные и пока необъяснимые действия, Океан почему-то поверил этому обещанию, тем более что даже Ёжик не высказывал никакого беспокойства.

Нота вдруг высоко подпрыгнула и зацепилась руками за выступ дверного проёма. Слегка раскачавшись, точным движением полусогнутых ног она выбила потолочный плафон освещения, который с грохотом снаружи упал на крышу лифта. После этого, закинув ноги в образовавшееся окно, Нота на секунду повисла вниз головой. Затем она легко подняла туловище вверх и, ухватившись руками за края потолочного люка, скрылась из вида.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем с крыши лифта в просвет люка безвольно свесилось огромное щупальце, очень похожее на конечность осьминога. Следом ещё несколько щупалец, словно гигантские высоковольтные кабели, безжизненно повисли, касаясь пола. К этому времени Гвоздь уже вполне пришёл в себя и сразу заметил эти странные, смутно знакомые конечности, покрытые присосками. После этого он, даже не вставая на ноги, стал осторожно отодвигаться к дальней стене лифта, не выпуская огромные щупальца из поля зрения. Туда, где на полу только что сидел Гвоздь, вдруг свалилось всё огромное тело мёртвого моллюска.

На месте одного из его глаз зияла огромная огнестрельная рана, из которой продолжала вытекать голубоватая, слегка светящаяся жидкость. Океан поднялся на ноги и, подойдя поближе, стволом автомата перевернул осьминога. На его массивной голове сзади тоже было огнестрельное ранение, из которого сочилась голубоватая жидкость. Похоже, что все шесть выстрелов Ноты прошли голову осьминога насквозь. Войдя через глаз, они разрушили мозг и вышли с противоположной стороны головы.

Следом за мёртвым гигантским осьминогом с крыши лифта на пол легко спрыгнула и сама Нота. Первым делом она подняла с пола свою верную винтовку, а затем невозмутимо прислонилась спиной к стене и принялась изучать потолок.

— Как ты его заметила?! — наконец-то, нарушил молчание Океан.

— Сначала по шуму на крыше, а потом и визуально через щель между кирпичами. Когда лифт остановился, я заметила негромкий, но характерный звук — как будто что-то большое, но мягкое пыталось незаметно попасть на крышу. А потом, когда дверь открылась, и мы начали разговаривать, в шахте лифта несколько раз что-то мелькало в тусклом свете. Я долго выбирала удобный момент, а потом выстрелила сразу несколько раз. То, что попала прямо в глаз, это чистая случайность. Просто повезло, — сказала Нота и умолкла.

— Ты молодец. Спасибо! — сказал Океан, помогая Гвоздю подняться на ноги.

— Молодец-то молодец, но зачем же нужно было так сильно бить? До сих пор в голове всё звенит, и дышать трудновато, — в своей манере отозвался Гвоздь.

— А это затем, что ударь я каждого из вас слабее, вы бы не влетели обратно в лифт, а остались бы прямо на линии визуального контакта с противником, — сразу отреагировала Нота. — Хорошо, что у этого монстра не было никакого оружия. Иначе через щель между кирпичами в ваши спины могло бы прилететь много чего нехорошего.

— Ну, теперь сразу всё понятно. Так бы и сказала, а то просто молчком ударила и сразу на крышу лифта полезла. Я, пока сознание не потерял, честно говоря, разное про тебя думал. Но теперь вижу, что ты ради нас же и старалась. Так что беру свои нехорошие предположения обратно, — примирительно ответил Гвоздь, осторожно дотрагиваясь до отбитой груди.

— К трупу противника близко не подходить, из-за опасности заражения зомби-вирусом. Пока здесь не наведём порядок и не сделаем полную дезинфекцию, лифтом пользоваться нельзя. И вот ещё что — нужно сделать всё очень быстро, так как теперь они могут знать о нашем местоположении. И в ближайшее время нам стоит ждать гостей, — сказал Океан, обращаясь ко всем сразу.

— Полную утилизацию тела и этой голубой жижи, которая здесь натекла повсюду, я беру на себя, — мысленно сообщил Океану Ёжик. — Из минус-первого измерения это будет удобнее всего сделать. Там я смогу видеть абсолютно все фрагменты тела, которые сильно разбросало выстрелами. Кроме того, мне нужно взять образцы тканей на анализ и провести кое-какие замеры.

— Хорошо, Ёжик. Работай, — мысленно ответил Океан, а вслух добавил: — Электрики среди нас есть? А то плафон освещения в лифте теперь не работает. Как только Ёжик закончит утилизацию тела и полностью приберётся здесь, надо бы свет починить. Ведь в темноте на лифте кататься — это удовольствие ниже среднего, правда, Нота?

— Конечно, — невозмутимо ответила Эмилия. — А куда мы поедем на этом лифте? Ты ведь толком ничего и не рассказал о том, что там внизу?

— Когда бы я успел?! Тут такое дело — то ствол винтовки в грудь упирается, то тебя ударом возвращают в обратно лифт, из которого ты только что вышел. Не до рассказов было. Теперь вот, когда Ёжик работает над дезинфекцией лифта и прилегающих помещений, самое время поделиться впечатлениями.

— Подождите делиться впечатлениями, — мысленно остановил их Ёжик. — Тебя, Гвоздя и особенно Ноту самих надо тщательно дезинфицировать, а то перезаражаете весь личный состав зомби-вирусом, и настанет людям полный конец. Кстати, в частицах слизи, которые остались на твоём автомате, концентрация зомби-вируса ещё выше, чем в той голубой жиже.

— Ладно, уговорил. Проводи свою дезинфекцию, но желательно побыстрее, — согласился Океан, осторожно осматривая ствол своего автомата.

Постепенно лужа голубой жидкости стала исчезать с пола лифта, краёв потолочного люка, а также с рук и одежды Ноты и всех остальных участников инцидента. Следившие за этим увлекательным процессом бойцы лишь удивлённо качали головой и пожимали плечами. Затем огромное тело поверженного противника на глазах стало уменьшаться в размерах. Через некоторое время оно и вовсе исчезло под восторженные возгласы поражённых бойцов. После этой эффектной демонстрации своих способностей Ёжик также из минус-первого измерения надёжно заделал большое отверстие, через которое противник снаружи попал в шахту лифта.

— Я закончил. Теперь здесь всё чисто, — мысленно сообщил Ёжик через несколько минут.

— Отлично. Спасибо большое — без тебя мы бы не справились так быстро и качественно, — мысленно ответил Океан.

— Ну что, пока чинят свет в лифте, у нас есть несколько минут на импровизированную пресс-конференцию? — спросил Гвоздь.

— Вполне. У нас для этого и специальное помещение имеется. Пойдём, Гвоздь — будем рассказывать про увиденное внизу, — сказал Океан, и они вместе с Нотой и остальными бойцами отправились в уцелевший основной холл банка.

Несмотря на недавний инцидент с убитым Нотой гигантским осьминогом, новость о бункере была воспринята бойцами сопротивления с ликованием. Впервые за несколько месяцев в глазах людей появилась надежда на то, что ситуация может измениться в лучшую сторону. Многодневные скитания по подвалам в поисках убежища, проблемы с пищей и водой, а главное, — участившиеся стычки с многочисленными отрядами зомби сильно вымотали бойцов сопротивления. Некоторые из них уже были близки к тому, чтобы потерять надежду на победу в этой войне. Подземный бункер, в котором можно немного отдохнуть в человеческих условиях, собраться с силами и вместе продумать план дальнейших действий, воспринимался многими не иначе, как предел мечтаний. Поэтому никого особо не надо было уговаривать побыстрее туда спуститься.

К тому времени, как Океан с Гвоздём закончили свой короткий, но яркий и красочный рассказ о бункере, освещение в лифте уже работало. На подготовку к спуску Океан дал всего десять минут из-за опасности очередного столкновения с чужими и зомби. Бойцы проверяли своё снаряжение, боясь в спешке что-нибудь позабыть. Поскольку лифт, ведущий в бункер, был рассчитан на двадцать человек, с учётом тяжёлого снаряжения бойцов, было решено не рисковать и спускаться партиями лишь по пятнадцать человек. Гвоздь сразу отправился вниз с первой партией и уже там руководил размещением людей. Нота осталась наверху и контролировала процесс загрузки в лифт. Всё проходило в организованном порядке и достаточно быстро.

Когда последняя партия бойцов вошла в лифт, Океан вместе с Нотой изнутри с большим трудом закрыли массивную наружную дверь. Они до упора закрутили её вентиль и активировали кодовый замок. Затем Ёжик из минус-первого измерения принялся восстанавливать участок стены, который раньше скрывал эту дверь от посторонних глаз.

— Поторопитесь. У нас гости, и их очень много, — сообщил он, на секунду вернувшись в реальность.

Океан и Нота буквально влетели в лифт с разбегу, едва не врезавшись в стену. Эмилия быстро нажала на кнопку «Вниз» и с пистолетом в руке напряжённо проследила за тем, как дверь полностью закрылась. Только после этого она облегчённо выдохнула. Однако уже через мгновение Нота заметила на потолке лифта светящийся плафон, и стала пристально его рассматривать. Не найдя ничего подозрительного, она бросила это занятие, тем более, что смотреть вверх в быстро опускающемся лифте стало неудобно.

Через несколько секунд после того, как Ёжик закончил восстанавливать стену, в здание «Росэкономбанка» ворвались зомби. Они стали сразу тщательно осматривать все помещения, переворачивая всё вверх дном. Обыск продолжался около часа. Было похоже на то, что зомби целенаправленно кого-то или что-то искали. Не обнаружив ничего интересного, они стали методично крушить всё подряд. Помещения банка очень быстро превратились в дымящиеся развалины. Только после этого зомби немного успокоились и стали один за другим неохотно покидать то, что раньше называлось «Росэкономбанком».

Тем временем в бункере полным ходом шло расселение бойцов по многочисленным помещениям. Для каждого попасть в такие комфортные условия после кошмара последних нескольких недель было настоящей роскошью. Люди ещё не до конца осознали то, что теперь смогут по-настоящему отдохнуть, избавиться от постоянного голода и привести себя в порядок. Как и рассчитывал Океан, места хватило всем. Для этого даже не пришлось занимать библиотеку и кинозал.

Гвоздь уже давно обосновался в командном центре у многочисленных мониторов, которые транслировали картинку с камер системы наблюдения. Внезапно что-то привлекло его пристальное внимание. На мониторе, который отображал картинки с шестнадцати камер, расположенных на поверхности, Гвоздь заметил необычное поведение одного из зомби. В углу одного из полуразрушенных офисных помещений банка лежала любимая игрушечная собака Киры. Странный зомби довольно долго и очень внимательно рассматривал игрушку, хотя остальные бойцы из его отряда уже давно ушли.

— Кира, срочно подойди в командный центр, — сказал Гвоздь по громкой связи, не отрываясь от монитора.

Уже через минуту Кира, запыхавшись, влетела в дверь командного центра. На её счастливом лице блестели капли воды, а волосы были слегка растрёпаны. Было похоже, что на новом месте Кира успела лишь умыться.

— Слава, что случилось? — с порога спросила она, переводя дыхание.

— Посмотри сама. Никого не узнаёшь? — спросил Гвоздь, разворачивая изображение с одной из камер на полный экран.

Кира медленно подошла к монитору, крепко обхватив себя за плечи, словно ей внезапно стало холодно. Она несколько секунд пристально всматривалась в изображение, а затем вдруг отстранилась от экрана, словно отказывалась верить своим глазам. Кира пошатнулась, не в силах устоять на ватных ногах. Но Гвоздь, который вовремя обернулся назад, успел её подхватить.

— Бимка! — с ужасом прошептала Кира. — Как я могла его там забыть?! Он же для меня как живой! Никогда себе этого не прощу. Это всё дикая усталость и вечная спешка. Давай, прямо сейчас вдвоём вернёмся и заберём его? Пожалуйста, Слава? Нельзя оставлять Бимку тому жуткому зомби. Ведь он сделает с моим маленьким щенком всё, что захочет. Слава, почему ты молчишь? Ты меня слышишь? Слава!

— Я слышу, Кира, — тихо отозвался Гвоздь и бережно усадил её в стоящее рядом кресло. — Быстро попасть сейчас туда без Океана и Ёжика невозможно, по крайней мере, без шума, так как наружную дверь в бункер теперь опять прикрывает стена. Океан с Нотой пока задерживаются и помочь нам не могут. Если же мы будем сильно шуметь, взрывая стену, то привлечём к себе ненужное внимание и поставим под угрозу жизнь всех остальных. Вдобавок это сделает вход в бункер доступным для зомби и прочей нечисти. В общем, это не вариант. Бимку, конечно, очень жалко, но, давай, не будем делать глупости и подумаем ещё немного над тем, что реально можно сделать. Хорошо? Но я тебя позвал не только из-за Бимки. Посмотри внимательно на этого странного зомби. Он тебе никого не напоминает?

— Зомби, как зомби. Только какой-то он особенно жуткий, — упавшим голосом спокойно ответила Кира, но тут же вскочила с кресла и подбежала к монитору. — Это невозможно! Я же своими глазами видела, как его убили. Это же…

— Давай, посмотрим ещё раз очень внимательно, когда он повернётся лицом в камеру, — предложил Гвоздь, не отрываясь от монитора.

Кира долгое время напряжённо всматривалась в жуткую картинку. Она с ужасом ждала того момента, когда зомби повернётся лицом, несмотря на то, что уже знала правду. Но упрямый мозг никак не мог смириться с этим адским безумием и продолжал настойчиво требовать достоверных фактов. Кира, как за соломинку, цеплялась за то, что её первое впечатление вполне могло быть обманчивым, и весь этот кошмар лишь показался ей правдой. Она тщетно пыталась успокоить себя тем, что, увидев забытого Бимку, могла спутать день и ночь, а не то, что одного человека с другим. Наконец, кошмар мучительного ожидания закончился. Зомби сначала оглянулся по сторонам, затем на секунду повернулся к камере в профиль, а после этого посмотрел прямо в скрытый объектив. Этого оказалось более чем достаточно. В ту же секунду у Киры начался другой кошмар, который оказался ещё более жестоким, чем прежний.

На неё смотрело перекошенное злобой лицо с глубокими бороздами уродливых морщин. Оно было покрыто свежими шрамами и сильно забрызгано засохшей кровью. Нижняя губа практически полностью отсутствовала, из-за чего были видны редкие и начинающие темнеть зубы. Справа волос на голове совсем не было, а виднелась лишь покрытая рубцами кожа. Слева испачканные и склеенные запёкшейся кровью седоватые волосы беспорядочно торчали в разные стороны.

До трансформации этот человек, похоже, был одет в тёмные брюки и светлую рубашку. Теперь же эти вещи превратилась в настоящие лохмотья, и точно определить их цвет уже не представлялось возможным. То, что осталось от одежды, сейчас было преимущественно серым с множеством тёмных пятен от крови. Изорванные брюки и рубашка отличалась друг от друга лишь оттенками и количеством пятен. Накладной карман на груди был вырван, как и куски ткани на коленях. Сильно измятая обувь была покрыта толстым слоем пыли. Причём на правой ноге был ботинок, а на левой — солдатский сапог, явно снятый с чужой ноги. Судя по облику, этому немолодому мужчине ещё при жизни сильно досталось. Похоже, что во время неравного боя с зомби он был заражён вирусом от одного из нападавших и до окончательной трансформации долго пролежал на земле. Затем это существо, очевидно, прибилось к одному из отрядов, патрулировавших улицы, а потом попало на обыск в «Росэкономбанке». Зомби отвернулся от камеры и снова уставился на игрушечного щенка.

— Папа! Что они с тобой сделали?! — прошептала Кира, глядя сквозь монитор невидящими от слёз глазами.

— Ты уверена, что это он? — спросил Гвоздь, коснувшись её плеча рукой.

От напряжения Кира вздрогнула, но тут же шумно выдохнула, с горечью отворачиваясь от монитора.

— Да. Теперь уверена. Эту рубашку я подарила ему на последний день рождения. Там ещё вышивка есть на воротнике. Папа сразу надел её тогда и не снимал весь день. А потом к нам ворвались зомби. Они сразу убили маму, а папа пытался сопротивляться. Но что он мог сделать голыми руками против пяти отмороженных ходячих мертвецов. Они избили его до смерти. Я думала, что он умер тогда, потому что дыхания и пульса не было. Теперь оказывается, что он был ещё жив и после заражения зомби-вирусом проходил трансформацию. Плохо так говорить о своём отце, но лучше бы он умер тогда.

— Это уже давно не твой отец, а просто один из многих ходячих мертвецов, которые теперь толпами бродят по улицам. Смотри, кажется, он не хочет уходить. Похоже, Бимка ему что-то напоминает, — сказал Гвоздь, присматриваясь к изображению.

Внезапно зомби со звериным рычанием схватил с пола игрушечного щенка и одним движением оторвал ему голову, от чего Кира вскрикнула и закрыла лицо руками. Гвоздь прижал девушку к себе, отвернув её кресло от монитора. Краем глаза он заметил, как оторванная голова игрушки упала на грязный пол. Пятнистые уши далматинца беспомощно распластались среди обломков офисного интерьера. Рядом упали оторванные лапы, а затем и всё изуродованное туловище несчастной игрушки. Закончив свою расправу над далматинцем, зомби оскалился прямо в камеру, а затем огромными звериными шагами быстро скрылся из поля зрения.

В командный центр вошёл Океан. Посмотрев сначала на заплаканную Киру, а затем на экран монитора, он не стал ничего спрашивать.

— Они заплатят за всё это, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Нота обняла Киру за плечи и увела её подальше от мониторов камер наблюдения. Океан проводил их взглядом и только после этого поставил свой автомат в угол и присел на стул.

— Это был отец Киры? — спросил он у Гвоздя.

— Да. И, похоже, он ещё не до конца забыл игрушечного далматинца, который с детства был её любимой игрушкой. Потом зомби-вирус всё-таки дал о себе знать и, как ты уже сам видел, Бимку разорвали на несколько частей. Зря я Киру позвал — она так расстроилась, — с сожалением ответил Гвоздь.

— Не вини себя. Ты всё сделал правильно. Какой бы жестокой ни была правда, Кира должна знать, что на самом деле стало с её отцом.

— Да, но ты же видишь, какими непредсказуемыми могут быть эти твари. Знал бы я, что он сделает с Бимкой такое, я не стал бы звать Киру к монитору.

— Ладно. Проехали. Сегодня отдыхаем до конца дня, а завтра я предложу всем нам план действий на ближайшее время. Если мы сможем это сделать, то у нас появится минимальный шанс выжить, а если нет, то нам уже никто не поможет, и люди окончательно исчезнут с лица Земли.

— Что за план? — спросил Гвоздь, пропустив мимо ушей заключительную часть фразы.

— Всё узнаешь в своё время. А сейчас, нам всем нужно хорошо отдохнуть. Впереди много работы.

Глава 4

Саратов, 16 августа 2006 года (среда), 8:00.

Сигнал будильника на наручных часах должен был прозвенеть ещё только через час, но спать уже совершенно не хотелось. Эмилия по привычке сразу же потянулась рукой за своей винтовкой, которая обычно стояла рядом. Хотя винтовка и была на месте, но что-то определённо было не так. Однако понять, что именно её насторожило, Эмилия так и не смогла. Кроме необычной тишины вокруг и какого-то слишком чистого и неподвижного воздуха почти без запахов, всё вроде было как обычно. Тем не менее, что-то очень важное изменилось за эту ночь, но всё ещё продолжало ускользать от её внимания.

От внезапного напряжения на лбу Эмилии выступил холодный пот, а гулкие удары её сердца, казалось, были слышны всем в радиусе ста метров. Быстро нащупав в темноте холодный ствол своей верной винтовки, она немного расслабилась и уже более спокойно стала проверять остальное оружие на поясе. Однако ни ножа, ни пистолета, как и самого пояса, она не обнаружила. Эмилию повторно бросило в холодный пот от одной мысли о том, что лишь с винтовкой в ближнем бою с зомби ей долго не протянуть.

Судорожно ощупывая себя, она с ужасом обнаружила, что вместо своего боевого комбинезона она почему-то одета только в легкомысленную ночную рубашку, а её ноги вместо привычных армейских ботинок ощущают гладкую поверхность простыни. Эмилия осторожно потрогала ладонью объёмное одеяло. Оно ещё хранило тепло и повторяло форму её тела. Медленно ощупав руками в темноте пространство вокруг себя, Эмилия с удивлением обнаружила края кровати. Это сбивало с толку даже больше, чем ставшие уже привычными зомби. Было очень похоже на то, что этой ночью она спала на кровати, под одеялом, да ещё и в ночной рубашке. Это было абсолютно невероятно. Такого с Эмилией не случалось уже несколько недель с момента начала боевых действий. Откуда взялась вся эта умопомрачительная роскошь, было совершенно непонятно, как и то, куда исчезли её одежда, ботинки и пояс с оружием.

Посмотрев вокруг, Эмилия увидела на противоположной стене светящиеся в темноте светодиоды телевизионной панели и небольшого музыкального центра. Их контуры освещались электронными часами, которые висели чуть выше. На полу стоял велотренажёр, силуэт которого выделялся в полумраке своими габаритами. Эмилия вдруг почувствовала, что вся обстановка этой комнаты ей смутно знакома. Она поднялась с постели, с удовольствием расположилась на сиденье велотренажёра и стала медленно крутить педали. Закрыв глаза, Эмилия представила себе, что, как в детстве, поздней осенью легко катится на велосипеде по безлюдному городскому парку. Под колёсами хрустели сухие листья, а тёплый ветерок приятно обдувал лицо. На горизонте ярко-оранжевое заходящее солнце освещало блестящий асфальт широкой аллеи. По сторонам стояли припорошенные листьями скамейки, синяя краска на которых слегка потрескалась и облетела. Изредка по пути попадались старые памятники, неработающие фонтаны и деревянные беседки.

Эмилии вдруг показалось, что позади неё кто-то есть и двигается следом. Расстояние между ними медленно, но верно сокращалось. Она судорожно открыла глаза, но вместо велотренажёра обнаружила под собой настоящий горный велосипед, на котором она ехала по занесённому жёлтыми листьями осеннему парку. Всё это казалось абсолютно реальным, хотя ещё несколько минут назад такой же реальной была комната с велотренажёром. Эмилия несколько раз закрывала и открывала глаза в надежде вернуться из этого безлюдного парка назад. Но каждый раз перед её взглядом возникал уже знакомый осенний пейзаж, а ноги сами продолжали крутить педали велосипеда, который уносил её вдаль по вечерней аллее.

Эмилии по-прежнему казалось, что кто-то упорно продолжает её преследовать. Тем не менее, в этой новой реальности оборачиваться почему-то совершенно не хотелось. Вместо безуспешных попыток проснуться она решила налечь на педали и оторваться от загадочных преследователей. Ветер засвистел в ушах, вечерней прохладой обжигая разгорячённое лицо. Однако, вопреки ожиданиям, преследование не только не прекратилось, но, напротив, стало ещё более настойчивым. Позади стал отчётливо слышаться топот армейских ботинок. По ощущениям Эмилии не менее тридцати человек преследовали её вот уже десять минут. Как ни странно, но широкая аллея, по которой она безуспешно пыталась оторваться, всё не заканчивалась. Казалось, что этот вечерний парк будет длиться до тех пор, пока погоня не закончится.

Эмилия почувствовала, что преследователи ускорились и стали неумолимо настигать её. Кроме мрачного и ритмичного топота ботинок, до неё всё чаще стали доноситься звуки бьющихся о тело автоматов и скрип кожаных ремней. Эмилия сделала над собой усилие и всё-таки оглянулась. Её худшие опасения подтвердились — в пятидесяти метрах за ней бежали вооружённые до зубов зомби. Они с холодной злобой смотрели вперёд своими ужасными немигающими глазами, глубоко посаженными в искорёженных глазницах.

Отворачиваясь от этого жуткого зрелища, Эмилия краем глаза уловила какое-то необычное движение. Оказалось, что огромные щупальца, которые начинаются прямо из её спины, волочились по асфальту и сгребали сухие листья с дороги. По какой-то причине это не сильно удивило Эмилию, словно она была внутренне готова к тому, что в ней живёт гигантский спрут. Тем не менее, она в очередной раз попыталась ускориться и стала отчаянно крутить педали. Однако, несмотря на это, расстояние до преследователей неуклонно сокращалось. От длительной и ставшей утомительной езды на велосипеде в ногах появилась болезненная скованность. Ехать быстрее Эмилия уже не могла. Ей вдруг показалось, что асфальт начинает уходить куда-то вниз из-под колёс велосипеда, а она сама вот-вот потеряет сознание. В этот момент правое щупальце зацепилось за стоявшую вдоль аллеи скамейку. Тело Эмилии резко сорвалось с сиденья велосипеда, который продолжал катиться вперёд. На мгновение зависнув в воздухе, она с размаху ничком упала в кучу сухих листьев, которые лежали на асфальте.

Когда отряд зомби был уже в пяти метрах от неё, Эмилия вскрикнула и судорожно проснулась. Она долго не могла понять, что же всё-таки произошло, и где она теперь находится. Холодный пот липкой пеленой покрывал всё тело, мешая даже пошевелиться. Постепенно овладев собой, Эмилия поняла, что это был всего лишь один из очередных кошмаров, которые в последнее время всё чаще снились ей по ночам. Она оглянулась по сторонам и сквозь полумрак, царивший в комнате, разглядела силуэт злополучного велотренажёра, на который она села во сне. Только тогда Эмилия, наконец-то, вспомнила, что сейчас она находится в хорошо укреплённом бункере на глубине около ста метров под землёй. Всё разом встало на свои места, и выдох облегчения вырвался из её измученной страхом и неизвестностью груди. Эмилия в блаженстве упала на подушку и до подбородка натянула на себя одеяло.

Она, наконец-то, улыбнулась в темноте и со стоном удовольствия потянулась в своей белоснежной постели, глубоко вдыхая запах свежести. Находиться сейчас в безопасном бункере глубоко под землёй, далеко от этих уродливых зомби и всего этого хаоса, который царил на поверхности, было безумно приятно. Но ещё каких-то тринадцать часов назад всё то, что окружало теперь Эмилию, показалось бы ей больной фантазией оторванного от реальности человека. И даже теперь её мозг время от времени отказывался верить в происходящее. Со вчерашнего дня и до этой секунды сказочное ощущение абсолютной нереальности всего случившегося упорно не покидало Эмилию.

Она окончательно вспомнила события вчерашнего дня. Когда Эмилия из командного центра бункера провожала расстроенную Киру в её комнату, то возможности рассмотреть что-либо совершенно не было. Они дошли до жилого отсека, в котором располагалась нужная дверь. Лишь убедившись, что с Кирой всё в порядке, и, что ей сейчас лучше побыть одной, Эмилия решила немного прогуляться по коридорам бункера. Всё увиденное ею тогда стало настоящим откровением. Оно так сильно отличалось от всего того, к чему привыкли глаза за несколько месяцев войны, что воспалённый мозг временами подавал сигнал «SOS» и отказывался верить удивлённым глазам.

Решив, что позже она обязательно исследует внутренний интерьер бункера самым тщательным образом, Эмилия прямиком направилась в свою комнату. Больше всего в тот момент ей хотелось как можно скорее упасть на кровать и забыться во сне. Её не сильно расстроило даже то, что она опоздала на первый импровизированный ужин, так как вместе с Океаном они спустились на лифте последними. Эмилия настолько утомилась за последние несколько дней, что даже не стала заходить на кухню, где её ждала заботливо накрытая крышкой тарелка с макаронами по-флотски. Спать тогда хотелось гораздо больше, чем есть. Голод отступил на второй план и уже практически не доставлял неприятных ощущений.

Тем не менее, когда в её комнате на столе обнаружилась большая бутылка воды, а также по паре упаковок солёных и сладких орешков, Эмилия очень обрадовалась, поскольку это было весьма кстати. При виде еды голод снова настойчиво дал о себе знать. Она с большим трудом удержалась тогда, чтобы мгновенно не расправиться с сухим пайком. Эмилия позволила себе лишь несколько глотков воды и решительно направилась в душевую кабину. Попутно она избавилась от своего залитого кровью боевого комбинезона и остальной одежды. Эмилия бросила всё это в компактную стиральную машину и запустила программу стирки для сильно загрязнённых вещей. Её потрёпанная винтовка, тяжёлый пояс с оружием и суровые армейские ботинки остались на полу под приоткрытой дверью душевой кабины.

Сейчас, лёжа в тёплой постели, Эмилия с удовольствием вспоминала свои вчерашние впечатления от первого после нескольких недель душа. Это было настолько приятно и незабываемо, что тогда у неё время от времени темнело в глазах, и кружилась голова от дикого удовольствия. После того, как Эмилия открыла кран и вошла в душевую кабину, она закрыла глаза и полностью отдалась во власть своих ощущений. Тёплая вода упругими струями бережно массировала её израненную кожу, а потом стекала по всему телу, создавая после себя эффект лёгкого поглаживания. Это по-настоящему завораживало. Эмилии хотелось стоять под душем вечно, чтобы продлить это волшебное чувство. Она целиком отдалась в заботливые руки нежно поглаживающей её воды и уже чувствовала на себе её живительное действие.

Однако опасность заснуть прямо здесь была вполне реальной. Поэтому Эмилия сделала над собой усилие и, открыв глаза, нанесла на кожу и волосы гель с лёгким запахом лайма. И вновь ей захотелось, чтобы всё это никогда не заканчивалось. Руки приятно скользили по гладкой коже, время от времени натыкаясь на старые шрамы. То и дело приятная дрожь пробегала по всему телу, заставляя Эмилию на несколько секунд замереть. Волосы после нескольких нанесений геля стали настолько чистыми, что скрипели между пальцами. Эмилия ещё долго стояла под душем, сделав воду чуть горячее и поочерёдно подставляя лицо, грудь и спину под упоительные струи.

Наконец, почувствовав, что практически засыпает, она сделала над собой очередное усилие и, с сожалением, выключила воду. Эмилия с удовольствием вытерла тело большим махровым полотенцем. Затем, слегка приоткрыв сонные глаза, она практически на ощупь расчесала волосы и сразу же высушила их феном. Лишь только после всего этого Эмилия, наконец-то, решилась поглядеть на себя в огромное зеркало.

На неё смотрела спортивного вида обнажённая девушка. Несмотря на заметную усталость, она была очень привлекательна и совершенно не стеснялась своего прекрасного тела. Бесстрашное выражение красивого лица дополнялось строгим взглядом внимательных серых глаз. Недавно появившаяся, но уже привычная вертикальная складка на переносице постепенно расправилась, а затем и вовсе исчезла. Длинные волосы небрежно спускались на спортивные плечи. Эмилия резко повернулась в профиль, от чего её красивая грудь слегка заколыхалась. Живот был даже слегка втянут и сбоку смотрелся особенно эффектно. Эмилия вновь повернулась в фас и с удовлетворением отметила на своём отражении рельефные прямоугольники брюшного пресса. Её стройные ноги были великолепны с любого ракурса и прекрасно сочетались с длинными пальцами рук профессионального музыканта. Позади Эмилии на стене располагалось второе зеркало. Она случайно бросила взгляд поверх себя и увидела отражение своего тела со спины. Два огромных вертикальных шрама тянулись вдоль лопаток почти до самой талии. Эмилия тогда вздрогнула и поспешно отвела взгляд от этого малоприятного зрелища, которое напомнило ей жуткие сцены из недавнего прошлого и ночных кошмаров. После смены нескольких боевых стоек вместо сурового выражения на её лице появилась довольная озорная ухмылка.

Эмилия с удовольствием вспомнила, как вчера после умопомрачительного душа осталась вполне довольна своим внешним видом, за исключением уродливых шрамов на спине. Решив, что одеться всё-таки стоит, она почти сразу обнаружила тогда в ящике комода чистую одежду, которая на удивление идеально подошла ей. Одевшись в полупрозрачную ночную рубашку чёрного цвета, Эмилия, наконец-то, приступила к поглощению орешков, периодически запивая их водой. Довольно быстро вся еда была сметена со стола. Воды тоже осталось совсем немного, но это было уже неважно.

В тот момент Эмилия ощутила настоящее счастье от того, что впервые за несколько недель привела себя в порядок и немного притупила сильный голод едой, вкус которой был давным-давно забыт. Особое удовольствие вчера она получила от того, что впервые за долгое время была предоставлена сама себе и могла не заботиться о мнении окружающих на свой счёт. Всё это было крайне приятно своей новизной после долгих лишений и мучительной боли. Эмилия тогда почувствовала, что после еды на неё внезапно накатывает такая усталость, что, если она прямо сейчас не переползёт в кровать, то заснёт, сидя за столом.

Доставать комбинезон из стирки тогда не было никаких сил. Однако прошлым вечером она всё-таки заставила себя дойти до стиральной машины, на экране которой высветилось сообщение об окончании двухчасовой программы. Эмилия с удовольствием осмотрела свой только что выстиранный комбинезон цвета хаки — таким чистым он не был уже очень давно. Предусмотрительно поставленная в комнате сушилка оказалась, как нельзя кстати, и комбинезон немедленно был раскинут на ней. Несмотря на сильное желание упасть в постель и заснуть прямо сейчас, Эмилия нашла в себе силы, чтобы сделать последний рывок из обязательной программы и привести в порядок свои ботинки. Уже через несколько минут они были в идеальном состоянии, насколько позволял их солидный армейский стаж.

Лишь после всего этого Эмилия добралась до постели и, упав на неё, с наслаждением натянула на себя пахнущее свежестью одеяло. Уже через пару минут она погрузилась в долгожданное забытье и не могла видеть, как освещение в комнате плавно погасло, погрузив всё в таинственный полумрак.

С удовольствием вспоминая свой первый день в бункере, Эмилия поставила подушку вертикально и, опершись на неё спиной, удобно села в постели. Было настолько хорошо и спокойно, что её глаза сами по себе медленно закрылись. Эмилия помнила, что должна успеть на общее собрание, до которого оставалось совсем немного времени. Поэтому она усилием воли открыла глаза, но неожиданно для себя оказалась в собственной гримёрке перед зеркалом.

До концерта оставалось ещё двадцать минут. Времени было вполне достаточно, чтобы подробно рассмотреть себя после всех стараний стилистов. Это было тем более интересно, что на этот раз сценический образ Эмилии почему-то создавался без её участия. По какой-то причине её левый глаз выглядел крайне необычно. Во-первых, он был значительно меньшего размера и правильной округлой формы, а во-вторых, — этот глаз абсолютно не был похож на человеческий. Кроме того, слева на лице почему-то не было ни ресниц, ни бровей. К удивлению Эмилии, кожа на левой половине её лица стала разноцветной с невероятно красивыми переходами одного цвета в другой. Верхнее веко переливалось многочисленными оттенками изумрудно-зелёного, который переходил в коричнево-серое окружение для чёрного немигающего глаза. Вся левая щека была фиолетовой, переходя на подбородке в бирюзовый, а на коже под ухом — в перламутрово-синий.

По какой-то непонятной причине вся поверхность лица слева не была гладкой. Её текстура походила на множество мельчайших пушинок, каждая из которых была очень тщательно подогнана к другой. Тем не менее, кое-где пушинки топорщились, меняя свой оттенок на более светлый или тёмный. В целом, зрелище было настолько завораживающим, что Эмилия долго не могла оторвать взгляд от своего отражения в зеркале.

Тогда у неё мелькнула мысль, что на этот раз стилисты слегка перестарались. Концертный облик и впрямь получился очень необычным, но теперь это выглядело даже слегка жутковато. «Как бы всех зрителей не распугать таким имиджем», — с опасением подумала она. Особенно сильно Эмилию беспокоил этот немигающий маленький глаз, чёрный зрачок которого одновременно манил и отталкивал. Всё выглядело очень реалистично. Глаз явно не был нарисован, и, скорее всего, был живым, хотя Эмилия им абсолютно ничего не видела. Как будто хирурги под присмотром стилистов незадолго до концерта пересадили ей этот глаз вместе с пушистой разноцветной кожей на левую половину лица, но совершенно забыли пришить зрительный нерв. Определённо это было перебором, даже учитывая страстную любовь публики к необычным нарядам экстравагантной солистки группы «The Dot». С другой стороны, настолько ярко и пронзительно Эмилия не выглядела ещё никогда, что обещало самый эффектный и незабываемый концерт из всех, которые у неё были до сих пор.

Присмотревшись, она обратила внимание на отражение своей левой руки в зеркале. Она была поднесена к подбородку и, словно поддерживала голову. Внезапно левая ладонь Эмилии непроизвольно разжалась, а из её разомкнутых пальцев выпорхнула крохотная разноцветная птица. Она несколько раз облетела вокруг и лишь потом окончательно скрылась из поля зрения. Эмилия вновь посмотрела на своё отражение в зеркале. В тот момент её лицо сильно изменилось. Вся его левая сторона приобрела такой же обычный цвет кожи, как и правая. Все разноцветные переходы и текстура, напоминающая пух, разом исчезли, а левый глаз Эмилии стал таким же человеческим, сколь и правый. Сверху и снизу от него появились длинные ресницы, а симметрично правой брови теперь красовалась такая же левая. Теперь она могла совершенно нормально видеть обоими глазами и явно наслаждалась своими ощущениями.

Эмилия вздрогнула и проснулась. Несколько секунд она сидела в постели абсолютно неподвижно, чтобы не спугнуть удачу и не вернуться снова в этот жутковатый сон. Лишь, убедившись, что всё позади Эмилия позволила себе поменять положение тела на более удобное. Она никогда не придавала большого значения своим сновидениям, но в этот раз она почему-то задумалась. До сих пор было не совсем понятно, что означал этот странный сон. Возможно, это была всего лишь ещё одна безумная фантазия её воспалённого мозга, а возможно, и нечто большее.

Вспоминая сейчас свой сон, Эмилия с тоской подумала о своём прошлом. Теперь она отчётливо понимала, что была тогда очень счастлива, занимаясь любимым делом. Эмилия была создана для творчества и отдавалась ему целиком. Она всегда делала то, что было интересно лично ей, и это неизменно находило свой бурный отклик у благодарной публики. Разумеется, теперь всё это было в далёком прошлом и казалось абсолютно недостижимым. Словно та разноцветная птица, которая ярким пятном выпорхнула у неё из руки, ни с чем несравнимая радость творчества навсегда покинула её, оставив после себя лишь тоску по несбывшимся мечтам и напрасным надеждам.

Эмилия согнула ноги и подтянула одеяло поближе. Она заставила себя забыть этот странный сон и переключиться на более насущные дела, которые ей сегодня предстояли. Она не сразу нащупала рукой пульт управления, который был зафиксирован в держателе над кроватью. Большая зелёная кнопка, располагающаяся в центре эргономичной панели, возвышалась над остальными. Эмилия нажала её, и в комнате плавно зажёгся неяркий свет. Слегка зажмурившись, она немного уменьшила яркость кнопкой «минус» и в очередной раз с интересом осмотрела свою новую комнату. Здесь совершенно не было никаких излишеств — только самое необходимое. Однако даже такие условия воспринимались сейчас как верх уюта и комфорта после ужасных скитаний по полуразрушенным зданиям с их мрачными подвалами. Одно то, что в бункере гарантированно не было ни одного зомби, действовало на Эмилию крайне умиротворяюще.

Она знала, что ещё вчера вечером Ёжик в целях безопасности просканировал из минус-первого измерения весь личный состав сопротивления. Спустившихся в бункер бойцов во время первого и весьма импровизированного ужина тщательно проверили на предмет зомби-трансформации. Пока все дружно поглощали макароны по-флотски, Ёжик незаметно работал. К всеобщей радости все сто пятьдесят два человека оказались абсолютно чисты, о чём вскоре и появилось сообщение Ёжика на большом экране конференц-зала. Эмилия вспомнила, как, проводив Киру, она встретила бойцов сопротивления, которые в приподнятом настроении расходились по своим комнатам в предвкушении долгожданного отдыха.

Эмилия коснулась ногами тёплого пола, откинула в сторону одеяло и встала с постели. Стоять босиком на полу было очень приятно и непривычно. На секунду показалось, что опять вернулось детство, когда воскресным утром можно было подняться с постели и босиком сразу же отправиться на кухню, где уже ждал оставленный заботливыми родителями вкусный завтрак. И, хотя сейчас на столе было пусто, ощущение беззаботного детства не покидало Эмилию, вызывая на её лице тёплую улыбку.

Эмилия заправила постель и заинтересовалась назначением неглубокой ниши, которая располагалась в стене за кроватью. После недолгого изучения она зафиксировала постель специальными ремнями, а затем с лёгкостью перевела кровать в вертикальное положение. Теперь стенная ниша оказалась полностью занята, составляя с остальной частью стены практически ровную поверхность. Эмилия осталась очень довольна тем, что места в комнате стало гораздо больше. Она уютно расположилась в одном из двух глубоких кресел, которые стояли в углу рядом с журнальным столиком.

До общего собрания, которое назначил Океан, оставался ещё целый час. Эмилия решила потратить это время с пользой, занявшись разборкой и чисткой своего оружия. Это занятие настолько увлекло её, что, если бы по громкой связи не объявили о начале собрания, то Эмилия вполне могла бы и опоздать. Быстро надев комбинезон и завязав шнурки на ботинках, она вышла из своей комнаты и направилась в конференц-зал, где все уже давно собрались.

Эмилия прошла в первый ряд, где для неё нашлось свободное место. Рядом с Эмилией присела Кира. Она, как и остальные повстанцы, выглядела гораздо свежее и веселее, чем вчера. Девушки перекинулись парой приветственных фраз. Про себя Эмилия искренне порадовалась тому, что у Киры, несмотря на вчерашний эпизод, теперь всё в порядке. Все с нетерпением ожидали выступления Океана. Большинство повстанцев были в курсе насчёт его пунктуальности. Поэтому, когда Океан появился в конференц-зале, многие выставили на своих часах точное время — ровно десять утра. Гвоздь, как всегда, лишь усмехнулся, мельком взглянув на свой командирский хронометр и лично убедившись в том, что кое-что в этом изменчивом мире осталось прежним.

— Камрады! — с улыбкой обратился к собравшимся Океан. — Нам крупно повезло случайно наткнуться на этот замечательный бункер, который предназначался для РЭБ-подразделений на случай войны. Теперь здесь располагается база нашего повстанческого объединения. Особая заслуга в обнаружении этого бункера принадлежит Ёжику. Без его помощи сейчас мы все были бы ещё наверху с минимальными шансами выжить в этой неравной битве с чужими. Но теперь мы в полной безопасности и впервые за долгое время имеем вполне реальную возможность победить. Мы в силах найти эффективный способ борьбы не только с зомби, как следствием инопланетной вирусной инфекции. Я верю, что нам по силам победить также и воинственную внеземную цивилизацию головоногих моллюсков, которые являются причиной массового истребления людей и превращения их в зомби. Я не знаю точно, есть ли подобные нашему повстанческие объединения где-то ещё на Земле. Вполне возможно, что есть. А, если так, то в будущем нам необходимо будет наладить с ними связь. Но пока мы будем исходить из того, что больше никто из людей не уцелел. Мы — это единственная надежда человечества на выживание! Поэтому от всех нас вместе и каждого в отдельности зависит будущее Земли!

— Мы готовы идти до конца в этой войне. Но какой теперь у нас план действий? — с места спросил Антон в возникшей паузе.

— Раз уж Антон сейчас прямо спросил меня об этом, я так же прямо и отвечу, — сказал Океан и продолжил: — Наш план на сегодня — это чёткое распределение обязанностей между всеми присутствующими. Сейчас бункер расконсервирован. Для того чтобы он долгое время функционировал как часы, мы должны его правильно использовать и регулярно обслуживать. Поэтому нам необходимо знать, какими ресурсами в области персонала мы обладаем. Разумеется, с учётом опыта боевых действий каждый из нас без исключения является крупным специалистом по истреблению зомби.

— А некоторые — ещё и по истреблению гигантских осьминогов, — с места добавила Кира, подмигнув смущённой Эмилии под одобрительный гул собравшихся.

— Всё верно, — согласился Океан. — До них, как и до музыкантов, мы ещё дойдём. А сейчас, я назову основные службы бункера, которые требуют постоянного внимания. Также мы сразу подберём подходящих специалистов из числа нашего личного состава. Во-первых, сердцем нашего бункера является дизельный генератор, который рассчитан на работу в течение двадцати лет. Кроме того, есть несколько вспомогательных систем энергообеспечения, в том числе, генераторы на основе постоянных магнитов и солнечные батареи, расположенные на поверхности. Следовательно, нам нужны специалисты в области энергетики, чтобы обслуживать всё это оборудование. Есть такие?

— Конечно, — поднял руку пожилой повстанец. — Но на дизеле мы долго не протянем. Нужно сразу думать о проектировке и строительстве небольшого ядерного реактора.

— Хорошо, — ответил Океан, записывая имя специалиста. — Пока подберите себе помощников и приступайте к работе. А насчёт ядерного реактора мы позже все вместе подумаем. Теперь переходим к службе жизнеобеспечения. Сюда относятся система кондиционирования и рециркуляции воздуха, система очистки воды и канализации, система обеспечения продовольствием и система утилизации отходов. Кто имеет опыт…

— Я, — перебил Океана мужчина средних лет. — У меня есть определённый опыт работы в этой области, поскольку я в течение последних пятнадцати лет занимался проектированием аналогичных бункеров. Лишь по энергообеспечению у нас был отдельный специалист, а по всем остальным вопросам можете на меня полностью рассчитывать.

— Отлично, — просиял Океан и уточнил у Гвоздя имя ценного специалиста. — В таком случае осталось лишь подобрать старших и обслуживающий персонал для отдельных подсистем и можно начинать работу. Хорошо бы нам завести собственные ферму и оранжерею. Всё необходимое для этого имеется — мы с Гвоздём уже проверяли.

— Хорошо, — ответил специалист по проектировке бункеров, — будут у нас и ферма, и несколько оранжерей — для производства растительной пищи, притока свежего кислорода и просто ради эстетики.

— Это внушает сдержанный оптимизм, — с улыбкой сказал Океан. — Кто-нибудь ещё хочет заниматься жизнеобеспечением?

— Я хочу! — подняв руку, ответила Кира. — Всегда мечтала выращивать растения в оранжерее. Теперь самое время попробовать, а то потом может быть уже поздно.

— Принято, — ответил Океан. — Следующая на очереди — медицинская служба, в помещениях которой имеется основное лечебное и диагностическое оборудование, а также достаточное количество медикаментов и расходных материалов. Теперь, давайте узнаем, есть ли среди нас профессиональные медики, за исключением нас с Гвоздём?

— Есть, — отозвался молодой человек во втором ряду, ответив за всех семерых, поднявших руки.

— Отлично, — сказал Океан, записав имена всех медиков. — Медицинская служба сформирована. Прошу вас с сегодняшнего дня начать работу, поскольку у нас есть раненые. Всем остальным медицинский осмотр тоже не помешает. Кроме того, ваша помощь обязательно понадобится для медицинских исследований, о которых я скажу позднее. Двигаемся дальше — кто из собравшихся имеет опыт профессиональной работы в области информационных технологий?

— Я, — невозмутимо ответил Антон и оглянулся назад, где ещё пятеро повстанцев подняли руки.

— Замечательно, — записал всех Океан. — Несмотря на то, что на поверхности все информационные технологии, как вы знаете, накрылись медным тазом, здесь ваши знания и умения обязательно пригодятся. На вас — поддержание в рабочем состоянии всех электронных блоков бункера. Кроме того, мы будем, как водится, обращаться к вам с дурацкими просьбами починить утюг или поменять розетку. Следующий на очереди — научный блок. Есть ли среди присутствующих профессиональные учёные в области медицинских, биологических и химических наук, а также специалисты по исследованиям в смежных областях?

— Есть, — ответил хмурый молодой человек в очках. — Кроме меня, ещё несколько научных сотрудников нашего института занимались этими проблемами. Все они присутствуют здесь.

— Очень хорошо, — обрадовался Океан, окинув взглядом всех собравшихся и заметив несколько худых рук, поднятых на галёрке. — Если никто не возражает, то я лично возглавлю работу научного блока. Для всех нас наука уже сейчас имеет особое значение, так как именно от её успехов зависит наше будущее. Если коротко, то я планирую с сегодняшнего дня начать изучение свойств зомби-вируса, чтобы в самые сжатые сроки получить устойчивый во внешней среде противовирусный препарат. Все необходимые биологические образцы для этого уже получены нашим другом Ёжиком. В дальнейшем, когда препарат будет готов, некоторым из нас придётся подняться на поверхность, чтобы инициировать его распространение на Земле. Мы рассчитываем на то, что этот биологический антивирус поможет полностью очистить нашу планету от зомби и чужих. Разумеется, все живые и не очень организмы, в теле которых будет обнаружен этот инопланетный возбудитель, будут уничтожены и подвергнуты переработке.

— А где гарантия того, что злобные осьминоги снова не пришлют капсулу с этим вирусом, и всё не повторится заново? — поинтересовался Гвоздь.

— Хороший вопрос, — задумчиво ответил Океан. — Разумеется, я думал над этим. Но окончательного ответа у меня пока нет. Возможно, наш будущий антивирус будет обладать способностью профилактически уничтожать зомби-вирус, что станет основой своеобразного иммунитета Земли от этой инопланетной заразы. Однако, если это не удастся реализовать на практике, то у меня есть и запасной план. Проблема в том, что в принципе он, конечно, осуществим, но с гораздо меньшей вероятностью, чем основной план. Поэтому пока мы не будем обсуждать этот вариант развития событий, а сосредоточимся на первом, как наиболее реальном.

— Хорошо, принято, — удовлетворённо ответил Гвоздь. — Если никто не возражает, то я лично возглавлю систему безопасности. Ведите себя хорошо и не хулиганьте, а то везде стоят камеры и микрофоны для нашего же спокойствия. В жилых комнатах, разумеется, ничего такого нет, но во всех остальных помещениях — со слежением полный порядок.

— Договорились. Система безопасности на тебе, — согласился Океан. — Подбери себе человек двадцать бойцов, которые будут посменно дежурить у видеотерминалов, а также у стратегически важных объектов бункера. Рекомендую тебе привлечь Ноту в качестве инструктора по различным боевым единоборствам. Эмилия, ты не против?

— Я-то не против. Только пусть все бойцы, да и сам глава службы безопасности будут готовы к тяжёлым тренировкам, в процессе которых вполне можно получить серьёзные травмы. Будем работать в полный контакт, как в настоящем бою, — сурово пообещала Нота, искоса взглянув на слегка опешившего Гвоздя.

— Хорошо, только ты не переусердствуй с полным контактом, а то у нас и так людей мало, — с улыбкой попросил Эмилию Океан. — В самом крайнем случае, у нас медицинская служба, конечно, имеется — помогут бойцам встать на ноги, верно?

— Верно-то верно, но лучше не доводить дело до крайности, — не очень весело подтвердил Гвоздь, всё ещё не до конца смирившись с тем, что будет работать вместе с Нотой.

— Руководителей служб прошу сегодня же подобрать себе персонал. К вечеру в командном центре ждём от вас информацию о кадровом составе и графике работы подразделений. Каждый из присутствующих должен быть задействован, как минимум, в одной из служб бункера. Если ни у кого нет никаких дополнений, то сейчас расходимся по своим боевым постам и приступаем к работе. Да, чуть не забыл — завтрак через десять минут!

Эмилия поднялась со своего места и сразу же отправились на кухню, чтобы забрать из холодильника свою тарелку со вчерашним ужином. Есть хотелось до такой степени, что ждать завтрака целых десять минут она была уже не в силах.

Глава 5

Саратов, 17 августа 2006 года (четверг), 7:35.

В комнате уже несколько минут происходило что-то непонятное. Автоматика бункера, словно решила немного пошалить, и выдавала одну нештатную реакцию за другой. Сначала входная дверь ни с того, ни с сего открылась, резко отъехав в сторону и спрятавшись в дверной нише. Это было крайне необычно само по себе, поскольку в коридоре перед входом в комнату никого не оказалось. Более того, Океан хорошо помнил, что прошлым вечером он изнутри заблокировал дверь на ночь. Поэтому она не должна была открываться снаружи ни при каких обстоятельствах. Скрывать Океану было особенно нечего. Тем не менее, он не привык быть на виду, находясь в своей комнате. Во время утренней зарядки Океан также предпочитал закрытую дверь, чтобы некоторые из его упражнений не шокировали окружающих своей запредельной сложностью.

Сначала Океан внешне никак не прореагировал на эту странность в работе автоматики бункера и продолжал выполнять очередное упражнение. Затем он всё-таки подошёл к открытому входу и провёл рукой рядом с фотоэлементами — дверь даже не шелохнулась. После того, как Океан несколько раз нажал на кнопку ручного открытия и закрытия двери, также ничего не произошло. Лишь после этого он всё-таки решил воспользоваться своими способностями и попробовал закрыть дверь. Прикрыв глаза, Океан мысленно нащупал её электронный блок управления и попытался активировать функцию закрытия. Несмотря на несколько попыток, дверь не сдвинулась с места.

Форсировать события Океан не стал, тем более что подошло время для очередного подхода. С открытой дверью он не решился делать самое тяжёлое, но также и самое любимое своё упражнение — скоростное отжимание на двух пальцах одной руки. Вместо этого Океан решил ограничиться чем-то попроще. Появился хороший повод усложнить обычное отжимание поднятой вверх головой, чтобы непослушная дверь постоянно была в поле зрения. Отжавшись от пола сто раз, Океан восстанавливал дыхание и лишь изредка посматривал в сторону по-прежнему открытой двери. Его расслабленный вид и медлительность были обманчивы — при необходимости Егор, разумеется, был готов на своё фирменное ускорение с исчезновением из видимости. Но пока этого совершенно не требовалось. Тем не менее, непонятное поведение двери настораживало.

Разочарованно вздохнув, Океан выглянул из своей комнаты наружу и посмотрел по сторонам. В тридцати метрах по коридору в его сторону шли двое бойцов. Похоже, они направлялись к командному центру. Океан вспомнил, что в это время обычно происходила смена дежурных у мониторов системы видеонаблюдения.

— Привет, Океан! Ты специально свою комнату не закрываешь или что-то случилось? — весело поинтересовался один из бойцов, поравнявшись с открытой дверью.

— Доброе утро! Уж точно не специально. Скорее всего, дверь сломалась. Фотоэлементы ни на что не реагируют, да и кнопкой закрыть не получается, — ответил Океан.

— Понятно. Может техника к тебе прислать?

— Пока не стоит. Попробую справиться самостоятельно.

— Ладно. Тогда мы пойдём, а то ночная смена нас уже заждалась.

— Хорошо. Удачи, ребята!

Океан ещё немного постоял у открытой двери, наслаждаясь лёгким ветерком принудительной вентиляции. Учитывая обстоятельства, утренняя зарядка могла считаться законченной, а до завтрака оставалось ещё десять минут. В том, что дверь не закрывалась, Океан не видел большой проблемы. У него совершено не было секретов от всех остальных. Более того, Океан полностью доверял каждому из повстанцев. Всё сопротивление сейчас состояло из закалённых и проверенных многочисленными сражениями бойцов. Каждый из них уже давно относился к своим боевым товарищам, как к родным.

Тем не менее, провоцировать чужое любопытство своей открытой дверью Океану не хотелось. Он размышлял, что брать с собой оружие в столовую было бы явным перебором. В то же время и оставлять автомат в своей открытой комнате было бы неосторожно. Поэтому настоящий азарт техника всё-таки проснулся в нём и заставил всерьёз заинтересоваться причиной неисправности двери. Океан почему-то посмотрел в тот угол, где на полу стоял автомат. С удовлетворением убедившись, что оружие всё ещё на своём месте, он приступил к изучению дверного проёма. После внимательного осмотра края самой двери, а также ниши в стене, куда она отъехала, никаких повреждений не обнаружилось. Повторный осмотр фотоэлементов и кнопки также не дал ничего нового.

Обычно дверь автоматически открывалась изнутри при срабатывании фотоэлементов с расстояния пятьдесят сантиметров и меньше. Кроме того, можно было нажать на кнопку и открыть или закрыть дверь вручную. Снаружи также располагались фотоэлементы и такая же кнопка. На ночь дверь можно было заблокировать изнутри, чтобы ни с фотоэлементов, ни с кнопки её нельзя было открыть снаружи. Океан снял ночную блокировку, сдвинув переключатель вниз, и ещё раз проверил кнопку и фотоэлементы. Дверь по-прежнему не реагировала на управление. Тогда Егор ещё раз выглянул в коридор, чтобы нажать на кнопку, расположенную снаружи. Не успел он протянуть руку, как дверь тут же начала закрываться.

Впервые в жизни Егор почувствовал, как вокруг всё замедляется. Дверь практически остановилась, и он, обернувшись, с любопытством разглядывал её прорезиненный край. Стало почти тихо. Слух улавливал лишь слабые отголоски каких-то очень далёких звуков. Океан посмотрел по сторонам, но никого не увидел в коридоре. Затем он вернулся обратно в комнату, полностью покинув дверной проём.

Как только это произошло, всё окружающее стало резко ускоряться. Егор поймал себя на мысли, что от этого мелькания перед глазами начинает слегка кружиться голова. Дверь резко захлопнулась прямо перед его носом, обдав лицо лёгким ветерком. Только сейчас Океан вдруг понял, что на самом деле произошло. От этого на его лбу выступила испарина, а сердце бешено заколотилось.

Словно угадывая его желание немного успокоиться и прийти в себя, в комнате зазвучала негромкая музыка. Через несколько секунд выяснилось, что это не просто музыка, а саунд-трек к фильму, который почему-то начал воспроизводиться на экране домашнего кинотеатра. В комнате, и вправду, погас свет, но через двадцать секунд он зажёгся снова. Затем освещение стало регулярно мигать, но более часто. В довершение ко всему почему-то сработал будильник, который был настроен на другое время и уже звенел час назад.

— Что здесь происходит? — вслух строго спросил Океан, постепенно начиная закипать, а затем продолжил свой монолог с незримым собеседником: — Если это чья-то шутка, то уже вполне достаточно — я уже прямо-таки лопаюсь от смеха. Если это типичное поведение так называемого «умного дома», то мне такое не подходит. Мне сейчас совершенно не хочется одновременно слушать будильник, смотреть фильм и наблюдать мигающий свет. При этом входная дверь также живёт своей отдельной жизнью, открываясь и закрываясь по собственному усмотрению. Вот ребята посмеются над моими причудами. Если «умный дом» считает, что таким образом он предугадывает мои желания, то он не такой уж и умный, а его программы никуда не годятся. Уж лучше я всё буду делать вручную, но так, как нравится лично мне.

Внезапно Океан почувствовал лёгкий толчок за грудиной, который обычно сопровождал возвращение Ёжика из минус-первого изменения.

— Я вернулся. А что такое у тебя с пульсом и давлением? И почему у тебя лоб такой мокрый, как будто ты только что чудом спасся от неминуемой гибели? — мысленно спросил Ёжик.

— Хорошо, что ты вернулся, а то меня тут собственной дверью чуть не пришибло. Да и вся эта праздничная суета вокруг уже сильно напрягает. Ты можешь что-нибудь сделать, а то моих способностей и терпения на это не хватает. Ещё немного и я что-нибудь здесь сломаю, — мрачно пообещал Океан, вытирая пот со лба.

— Если тебя это так сильно раздражает, то я сейчас же всё выключу, — пообещал Ёжик и действительно сразу почти всё прекратилось.

Прежде всего, дверь вновь открылась, так как фотоэлемент сработал на стоящего рядом Океана. Затем одновременно перестали звонить будильник и выключаться свет. Лишь домашний кинотеатр всё ещё продолжал показывать фильм, но теперь это было даже кстати. Океан невольно засмотрелся на свой любимый эпизод, в котором главный герой мчался на помятой полицейской машине по мрачной дороге невесёлого будущего, тревожно вглядываясь в пугающий, но вместе с тем, манящий горизонт. Однако изображение на экране медленно погасло, и в комнате стало совершенно тихо. В тот момент Океану показалось, что так спокойно вокруг не было уже очень давно.

— Ёжик, выходит, что по твоей милости все эти домашние устройства сегодня сошли с ума?! — спросил Океан.

— Получается, что да. Но это вышло совершенно случайно. Пока ты мне об этом не рассказал, я и не представлял себе, что таковы реальные последствия моих действий в минус-первом измерении, — с сожалением ответил Ёжик.

— Всё с тобой понятно. Предупреждать надо заранее. Я уже много разного передумал, пока с этой дверью пытался разобраться, — с укором сказал Океан.

— Я же сказал, что это не специально. Просто у пребывания в минус-первом измерении обнаружился неприятный побочный эффект в виде неадекватного поведения устройств в зоне моего присутствия. В общем, я проводил серию научных экспериментов, которые, кстати, увенчались успехом. Похоже, что я немного увлёкся процессом и из минус-первого измерения случайно перехватил управление некоторыми устройствами в комнате. Именно поэтому они и перестали реагировать на твои команды и стали вести себя слегка неадекватно, — продолжал оправдываться Ёжик.

— И ты называешь это слегка?! Ладно, проехали, — примирительно сказал Океан, располагаясь в кресле. — Тут ещё такое дело — когда я наполовину находился в дверном проёме, дверь начала закрываться, и вокруг всё, как будто бы замерло. Я, понятное дело, удивился, потому, как такое было в первый раз. Потом я посмотрел вокруг и на всякий случай полностью убрался из дверного проёма. И, что характерно, сразу же после этого замедление времени резко прекратилось, а дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Я даже испугаться, как следует, не успел. Лишь только спустя несколько секунд, до меня дошло, что на самом деле случилось.

— И что же, по-твоему, произошло? — без тени иронии поинтересовался Ёжик.

— По какой-то непонятной причине я ускорился гораздо сильнее обычного, в результате чего время для всего окружающего практически остановилось. Это длилось, по моим ощущениям, всего несколько секунд. Сколько времени прошло на самом деле, я не знаю. Началось всё внезапно, когда дверь вдруг стала закрываться. Но так же быстро всё и закончилось. Может быть это результат моих тренировок или побочный эффект наличия фитохлорианов в крови? — серьёзно сказал Океан.

— Может тренировки, а может и что-то другое. Так или иначе, но ты, похоже, открыл для себя способ управления временем. Внезапная опасность в виде приближающейся двери, видимо, активировала твои скрытые способности и позволила тебе замедлить течение времени для окружающего тебя мира. В какой-то момент время даже ненадолго остановилось, но для тебя самого скорость его течения осталась прежней. Именно поэтому ты и успел совершенно спокойно выглянуть в коридор и вернуться обратно в комнату до того момента, как дверь захлопнулась. Просто ты двигался с огромной скоростью относительно всего окружающего. Когда опасность отступила, ты снял время с паузы и вернул его течению прежнюю скорость. Похоже, что теперь ты можешь управлять временем. Но пока это возможно лишь при реальной угрозе твоей жизни. Теперь осталось лишь научиться произвольно включать и выключать паузу в нормальном течении времени. Думаю, что совсем скоро ты сможешь и этому научиться. Я бы назвал эту новую твою способность «Поставь весь мир на паузу», если не возражаешь, — мысленно сказал Ёжик и умолк.

Егор ответил далеко не сразу. Он был сильно озадачен и довольно долго обдумывал то, что сказал Ёжик. Идея произвольного управления временем уже не раз приходила Егору в голову, но до сегодняшнего дня отметалась им напрочь, как абсолютно нереальная. Теперь же выходило, что вполне возможно было так повлиять на пространственно-временной континуум, чтобы время могло ускоряться, замедляться и даже полностью останавливаться. Это внушало оптимизм, но, вместе с тем, и слегка пугало.

Название, которое Ёжик дал этой новой невероятной способности, показалось Егору очень точным. Оно полностью подходило под описание тех ощущений, которые возникали при этом. Как часто в прошлом Егор чувствовал своё бессилие перед неумолимым ходом времени, с которым нельзя договориться и, которое невозможно ничем запугать. Рано или поздно время, которое отпущено природой каждому человеку, безо всякого сомненья истечёт. И этот момент обязательно наступит, как бы сильно ни хотелось его отсрочить. От этой безысходности и неотвратимости Егор иногда впадал в тоску. В детстве это особенно часто происходило по ночам и нередко заканчивалось паникой. С возрастом времени на подобные мысли уже почти не оставалось, и панические атаки прекратились. Но даже тогда Егору порой мучительно хотелось нажать на паузу и остановить бешеный ход времени, которое с каждой секундой утекало безвозвратно, словно вода сквозь пальцы. От своего бессилия ему становилось тогда не по себе.

Теперь, когда весь мир можно было поставить на паузу, Егор испытывал странное чувство. С одной стороны, он был рад этому. Наконец-то, сбылась его детская мечта, и теперь можно хотя бы в критических ситуациях брать тайм-аут, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. С другой стороны, эта радость была с горьким привкусом. Ведь те близкие Егору люди, которые были живы, по-прежнему не могли не то чтобы остановить, но даже замедлить ход времени. Для них этот автобус жизни по-прежнему мчался строго по своему безумному расписанию и совершенно без остановок. Пассажиров никто не спрашивал о том, хотят ли они выйти сейчас и полюбоваться пейзажем, или им больше хочется ехать помедленнее, чтобы успеть рассмотреть достопримечательности. Судя по той скорости, с какой автобус поглощал пространство жизни, водителя в его кабине уже давно не было, мотор явно заржавел, а тормоза не работали. Но идущая под уклон дорога не давала ни на секунду остановиться потёртым колёсам. Пассажиры, с разной степенью комфорта устроившись в своих креслах, неуклонно приближались к финалу своей поездки, порой даже не успев задуматься над её смыслом.

От всего этого Егору в очередной раз вдруг стало совершенно не по себе. Усилием воли он вернул себя в реальность и постарался акцентировать своё внимание на положительных сторонах своей новой способности. Требовалось потратить ещё много сил и времени, чтобы научиться правильно пользоваться этой огромной силой и поставить её на службу повстанческому объединению для борьбы с зомби и их инопланетными хозяевами. Эта здравая мысль придала Егору новых сил. Наконец-то, его бурные эмоции стали понемногу стихать, а мысли — проясняться. Егор вышел из состояния задумчивости и продолжил свой мысленный диалог с Ёжиком.

— Допустим, что ты прав, — прервал долгое молчание Океан. — Но как такое вообще возможно?

— Если всё это было на самом деле, и ты чувствовал, как время остановилось на несколько секунд, значит это возможно. Другой вопрос — как это работает? Думаю, что со временем мы сможем во всём этом разобраться, — невозмутимо ответил Ёжик, как будто бы и не было этой пятиминутной паузы в их разговоре.

— Ты уж постарайся разобраться, ладно? — попросил Егор.

— Хорошо, но это чуть позже. Сейчас важно другое — тебе нужно как можно быстрее научиться управлять своим состоянием, чтобы в любой момент вызывать у себя ощущение сильной опасности. Только тогда ты сможешь в любой момент поставить весь мир на паузу. Одновременно с этим ты получишь возможность в течение нескольких секунд, а может быть — минут или часов — делать то, что будет абсолютно незаметно для глаз окружающих. Для них время будет останавливаться, а ты сможешь в паузе влиять на сложившуюся ситуацию.

— Заманчивая перспектива, — мечтательно ответил Егор, но тут же стал серьёзным и продолжил: — Если в бою с зомби я смогу повторить то же самое, что произошло сегодня во время закрытия двери, то это даст нам сто очков вперёд, верно?

— Да, но ты не торопись радоваться. За всё в жизни приходится платить. Разумеется, и за эту способность тебе придётся расплачиваться при возвращении в своё обычное время. Помнишь свой ускоренный пульс и повышенное давление сразу после того, как дверь закрылась. И это были лишь несколько секунд, когда ты ощутил остановку времени. Думаю, что после подобных, но более длительных эпизодов у тебя также должны появиться дикий аппетит, сильная жажда и другие «прелести» аварийного расходования энергии. Поэтому будь готов ко всему этому. Я смогу тебя поддержать какое-то время сразу после твоего возвращения в естественный пространственно-временной континуум. Но лучше тебе иметь при себе небольшой запас воды и пищи, чтобы не использовать в качестве энергии собственные ткани. Иначе ты очень быстро похудеешь и не сможешь ускоряться. Кстати, не пропусти сегодняшний завтрак, который уже совсем скоро начнётся.

— Всё, как всегда. Не успел ты по-настоящему обрадоваться и от счастья улететь в облака на крыльях собственных радужных надежд, как тебя грубо и бесцеремонно опускают вниз на грешную Землю. А там тебя уже с нетерпением ждёт твоё привычное болото проблем, готовое поглотить тебя целиком. Но, в любом случае, спасибо, что предупредил, — с грустной улыбкой на лице мысленно сказал Егор.

— Извини, что испортил тебе праздник. Я и не думал, что ты на всё так остро реагируешь. Хотел предупредить тебя поскорее обо всех побочных эффектах, чтобы потом не было неприятных сюрпризов, — извиняющимся тоном ответил Ёжик.

— Да ладно — не бери в голову. Всё нормально, — уже веселее сказал Егор.

— А я и не беру ничего в голову, тем более что головы, как таковой, у меня нет, — в тон ему ответил Ёжик.

— Вот и отлично. Теперь, давай, рассказывай, что за исследование ты проводил в минус-первом измерении? — сменил тему разговора Егор.

— Спасибо, что всё-таки спросил. Так вот, я изучал образцы тканей гигантского осьминога, которого подстрелила Нота несколько дней назад, а также того первого монстра, которого нам удалось победить в минус-первом измерении. Результаты анализа натолкнули меня на решение одной из наших главных проблем. Если ты помнишь, зомби-вирус всё ещё продолжает неконтролируемое распространение по поверхности Земли. Совсем скоро он инфицирует практически всё население планеты, превратив его в огромную армию зомби. Даже сейчас мы не в состоянии уничтожить их всех. Поэтому, чтобы остановить процесс дальнейшего заражения и повернуть его вспять, нам необходимо найти слабое место зомби-вируса. А оно всё-таки есть. Если опустить многочисленные научные подробности, то я смог полностью расшифровать нуклеотидную последовательность этого вируса. Конечно, немного странно, что инопланетный организм использует тот же генетический код, что и мы, и имеет сходную биохимию. Но факт остаётся фактом. Это означает, что теперь создание противовирусного оружия — это лишь дело времени. Надеюсь, что в ближайшие несколько месяцев мне удастся синтезировать препарат, который будет обладать выраженным токсическим действием в отношении зомби-вируса, — закончил свою речь Ёжик и скромно умолк.

— Это по-настоящему впечатляет! — вслух сказал Океан, не в силах подобрать более точные слова для выражения своих эмоций. — Я представляю, какой объём работы ты проделал за последнее время. Как ты справляешься с этим в одиночку?

— Всё просто. В минус-первом измерении у меня есть собственное тело. Ты не поверишь, но это позволяет делать всё в десятки раз быстрее, чем циркулируя в виде фитохлорианов в твоей крови. Кроме того, в минус-первом измерении я могу черпать энергию практически бесконечно, поскольку она там повсюду. А ещё в тех условиях я могу сосредоточиться исключительно на решении научных задач, а не распыляться на всё остальное, — как всегда обстоятельно и по существу ответил Ёжик.

— В целом, понятно. Но, когда в следующий раз будешь черпать энергию в минус-первом измерении, то будь поосторожнее — не зацепи ненароком окружающий реальный мир. На меня производит тягостное впечатление ситуация, когда бытовая техника живёт своей отдельной жизнью и совершенно не реагирует на мои команды. Теперь я, конечно, буду готов к такому повороту событий. Но всё равно мне станет гораздо спокойнее, если техника всегда будет работать в штатном режиме. Не возражаешь? — с улыбкой поинтересовался Егор.

— Хорошо, договорились! Но учти, что эти ограничения скажутся на скорости моей работы — а она уменьшится, так как мне придётся контролировать себя. Ты готов идти на такие жертвы?

— Вполне. Уж лучше пусть ты потратишь несколько лишних дней на свое исследование, чем автоматика бункера, а вместе с ней и я, будем сходить с ума от того хаоса, к которому приведёт самостоятельная работа техники.

— Ладно. Постараюсь держать себя в руках, хотя даже в минус-первом измерении никаких рук у меня нет и в помине.

— Всё равно, ты уж постарайся, а то зарядку делать с открытой дверью не очень комфортно.

— Я тебя понял. А ты поторопись в столовую, а то завтрак пропустишь, — невозмутимо ответил Ёжик и исчез в минус первом-измерении, мигнув на прощанье светом в комнате.

Океан лишь покачал головой и отправился завтракать, удивлённо покосившись на абсолютно нормально работающую дверь.

Глава 6

Саратов, 20 декабря 2006 года (среда), 19:40.

В лаборатории было на удивление пусто. Её относительно небольшое пространство освещалось многочисленными индикаторами термостатов, сушильных шкафов и холодильников. Кроме того, над лабораторными столами загадочно светились ультрафиолетовые лампы. Несмотря на отсутствие персонала, всё оборудование продолжало работать в автоматическом режиме, создавая в комнате таинственный полумрак. В нём едва можно было различить контуры аккуратно стоящих на полках многочисленных колб, чашек Петри, штативов с пробирками и спиртовок. В небольших лотках на столе лежали иглы, петли, шпатели и другие лабораторные инструменты, которые слегка поблёскивали в мерцающем свете. Рядом с центрифугой, которая располагалась в углу комнаты, на длинном столе виднелись силуэты нескольких световых микроскопов в чехлах. Было очевидно, что работающие здесь люди сильно ограничены в доступном пространстве, в связи с чем они просто вынуждены были правильно организовывать своё рабочее место и поддерживать в лаборатории идеальный порядок.

В синеватом полумраке были видны также очертания нескольких больших прямоугольных коробок, которые стояли на полу вдоль стены. Их назначение было непонятно, так как обычно микробиологи стараются избегать лишних вещей в своих лабораториях. Похожие на деревянные ящики предметы полностью выбивались из общей картины интерьера. Однако всё выглядело именно так, что даже эти прямоугольные коробки занимали здесь своё законное место.

В воздухе витал довольно странный и в то же время сложный по составу аромат. К вполне типичным для микробиологической лаборатории запахам агара и мясо-пептонного бульона здесь примешивались выраженные оттенки эфира, оружейного масла и солярки.

За последние четыре месяца все настолько привыкли к постоянной работе, которая тут буквально кипела, что царящие здесь сейчас тишина и покой были чем-то из ряда вон выходящим. Было очень похоже на то, что после изнурительного марафона у сотрудников научного отдела сегодня, наконец-то, выдался долгожданный выходной. Все учёные, очевидно, старались сейчас находиться как можно дальше от места своей работы, чтобы хоть немного отвлечься от неё.

Однако руководителю научного отдела и теперь было не до отдыха. Океан повернул ключ в замке и открыл дверь в лабораторию. Затем он сразу обесточил ультрафиолетовые лампы и включил обычный свет. Таинственные коробки, которые стояли вдоль стены, оказались деревянными ящиками, закрытыми в герметичные пакеты, сквозь которые легко читалась надпись «Боеприпасы. Биопрепарат». Сквозь прозрачную дверь лабораторного холодильника были хорошо различимы два металлических контейнера, на крышке которых маркером было написано «Споры. Биопрепарат». Океан надел белый халат и приступил к работе.

Он по очереди перенёс все ящики ко входу, а затем друг за другом поставил их на транспортную ленту, которая вела в соседнее помещение. После этого Океан включил транспортёр, и ящики один за другим скрылись в окошке, из которого пробивалось сине-фиолетовое свечение. Поставив таймер ультрафиолетовой обработки на десять минут, он подошёл к дверце одного из холодильников, чтобы проверить температуру. Убедившись, что всё в порядке, Океан вернулся к столу, сел на крашенный металлический стул и задумался.

Оба герметичных контейнера со спорами биопрепарата находились в лабораторном холодильнике уже два дня. Они были полностью готовы к завершающей фазе операции «Дезинфекция», начатой сопротивлением четыре месяца назад. Эти споры предназначались для диверсионных действий повстанцев во время предстоящего сегодня выхода на поверхность. Разумеется, все жители бункера с нетерпением ждали этого дня, от которого зависело очень многое. Океан лично руководил всей подготовкой к операции и настоял на том, чтобы остальные трое её участников хорошо отдохнули накануне. Поэтому Гвоздь, Нота и Антон сейчас должны были ещё спать в своих комнатах. Четвёртым был сам Океан, но он, как всегда, работал по своей индивидуальной программе.

Часть спор заранее уже была расфасована в герметичные шаровидные капсулы, которые при диаметре в три миллиметра могли быть легко размещены практически в любых боеприпасах. Особенность материала капсул состояла в том, что он был способен длительно выдерживать температуру до трёхсот градусов, а также значительные механические воздействия. В то же время этот материал легко растворялся при соприкосновении с любым живым организмом. Ёжик почти месяц занимался синтезом этого уникального вещества в минус-первом измерении. Когда первый опытный образец был, наконец-то, готов, то это был настоящий праздник не только для научного отдела, но и для всего бункера.

Сигнал таймера сообщил о том, что дезинфекция ящиков с боеприпасами завершена. Океан поднялся из-за стола и окинул лабораторию своим неповторимым отстранённым взглядом, словно в данный момент находился совершенно в другом месте. Затем он снял халат, поменял обычный свет на ультрафиолетовый и вышел из комнаты. Ключ в замке повернулся на три оборота, и в лаборатории снова воцарились тишина и полумрак.

Океан прошёл в смежное помещение, предназначавшееся для отдыха персонала. Сейчас здесь было так же безлюдно, как и в лаборатории. Аккуратно разрезав ножом упаковку и открыв ближний к себе ящик, он окинул взглядом его содержимое. Внутри в большом количестве россыпью лежали патроны для автомата Калашникова. Несмотря на то, что это была устаревшая модель, они отлично подходили к тому оружию, которое было у сопротивления. Океан взял две горсти патронов, высыпал их на стол и опустился на металлический табурет. Затем он стал методично заполнять магазин своего Калашникова, по привычке считая до тридцати. Довольно скоро основной «рожок» оказался полон. Спустя ещё некоторое время, четыре запасных магазина также были заполнены.

Оставшиеся патроны были возвращены обратно в ящик. Океан вставил один магазин в автомат, а запасные — сложил в ровную стопку на столе. Затем он сделал глубокий вдох и по очереди вскрыл остальные ящики. В комнате значительно усилился запах эфира, оружейного масла и солярки. Второй ящик оказался чуть меньшего размера. Внутри него оказались пистолетные патроны калибра девять миллиметров. Океан зачерпнул горсть боеприпасов и высыпал их на стол, а рядом разложил два запасных пистолетных магазина. Третий он вынул из своего верного Макарова. Затем Океан принялся так же терпеливо, как и раньше, упаковывать патроны в магазины пистолета. Теперь он автоматически считал лишь до восьми.

Закончив заниматься с пистолетом, Океан посмотрел в сторону следующего ящика. В нём были ручные гранаты, лежащие в индивидуальных ячейках из фанеры. Океан взял себе четыре штуки и положил их на стол рядом с остальным оружием.

Очередной ящик порадовал боеприпасами для подствольных гранатомётов. Так же, как и ручные гранаты, выстрелы были бережно размещены в ячейках из фанеры и дополнительно проложены волнообразной картонной лентой. Океан достал себе четыре гранаты и отправил к остальным боеприпасам, которые грозно возвышались над поверхностью стола. Критически посмотрев на внушительную горку, он сложил всё более компактно, заняв лишь половину столешницы. Океан остался вполне доволен результатом и продолжил проверку боеприпасов.

Пятая коробка даже внешне значительно отличалась от остальных. Она была самого меньшего из всех размера. На верхней крышке маркером было написано «Нота». Открыв этот ящик, Океан внимательно осмотрел содержимое, которое было разделено вертикальной перегородкой на две неравных части. Большее отделение было занято аккуратно разложенными обоймами со снайперскими патронами, а в меньшем — лежал небольшой самолёт, который был очень похож на настоящий, и комплект миниатюрных боеприпасов к нему.

Океан вспомнил сейчас, как Кира во время осмотра помещения под будущую оранжерею случайно обнаружила в бункере тайник. Когда она металлическим щупом проверяла глубину слоя почвы, то наткнулась на что-то твёрдое всего в двадцати сантиметрах от поверхности. Привлечённый для дальнейших раскопок Гвоздь быстро снял лопатой верхний слой земли и стал изучать надпись на металлической поверхности, которая гласила: «Когда у тебя есть оружие, ты смотришь на мир по-другому». Так был найден люк в оружейный склад, а под оранжерею пришлось присмотреть другое помещение.

Во время осмотра тайника помимо многочисленных боеприпасов и была обнаружена эта на первый взгляд детская игрушка. На самом деле это был настоящий боевой беспилотник, который обладал способностью нормально функционировать даже во время атаки радиоизлучением. С помощью найденного на складе специального оборудования было смоделировано воздействие вражеских РЭБ-станций на электронику дрона. Для этой цели научный отдел подготовил специальное экранированное помещение, за пределы которого электромагнитный сигнал не распространялся. В ходе серии испытаний выяснилось, что РЭБ-атака никак не влияет на обмен сигналами между беспилотником и базовой станцией. Кроме того, перехватить управление или создать для него помехи не удалось ни Океану, ни Ёжику, которые даже устроили соревнование по этому увлекательному виду спорта. Согласившись на ничью, они отдали должное защищённости этого летательного аппарата и через короткое время придумали, как его можно было бы использовать в планируемой операции.

Несмотря на то, что большинство спутников на околоземной орбите было выведено из строя, Ёжику всё-таки удалось обнаружить несколько чудом уцелевших аппаратов. Эти модули с высоты около двадцати тысяч километров транслировали на поверхность Земли довольно слабый GPS-сигнал, который к тому же периодически прерывался. Устойчивая связь была возможна лишь в течение пяти-семи минут, за которые, как минимум, четыре спутника пролетали над местом расположения бункера. Поэтому лишь в течение такого короткого времени можно было с уверенностью рассчитывать на беспилотник при планировании воздушной части операции.

Океан с улыбкой вспомнил, как Нота вызвалась управлять боевым дроном, хотя не имела никакого опыта в этом деле. Несмотря на это, она с большим энтузиазмом принялась самостоятельно изучать основные принципы работы оператора беспилотника. Уже через неделю занятий в тренировочной программе, установленной на базовую станцию, Нота могла уверенно выполнять задания начальной и средней сложности. Спустя ещё две недели, ей стали удаваться миссии высокой сложности, что искренне удивляло всех окружающих. После таких впечатляющих успехов Нота единогласно завоевала себе право быть оператором беспилотника во время планировавшейся боевой операции.

Океан взял в руки казавшийся игрушечным самолёт. Внимательно осмотрев корпус и проверив уровень топлива, он бережно вернул его на место. «Всего лишь за пять-семь минут с помощью этой игрушки Нота должна будет выполнить сегодня важнейшую часть операции по распылению спор с биопрепаратом над поверхностью Земли. После этого она продолжит своё участие в более привычном качестве снайпера», — подумал Океан, глядя на беспилотник.

Закончив проверку боеприпасов, Океан посмотрел на часы. До начала операции оставалось полтора часа. Гвоздь, Нота и Антон уже должны были к этому времени проснуться и пойти на ужин. Через пятнадцать минут все они будут здесь, чтобы зарядить своё оружие боеприпасами из лаборатории.

Океан сегодня проснулся раньше намеченного времени и решил заранее взять свой ужин на кухне. Теперь выдалась свободная минута, и можно было подкрепиться. Он дважды вымыл руки, а затем обработал их марлевой салфеткой, смоченной спиртом. Протерев той же салфеткой свободную половину стола, Океан с тоской вспомнил, как в старые довоенные времена бутерброд с колбасой или сыром довольно быстро поднимал ему настроение. Если же была ещё возможность запить всё это крепким и сладким чаем, то жизнь внезапно начинала казаться прекрасной и удивительной. Ни колбасы, ни сыра сейчас не было и в помине. Однако Океан не стал сильно тосковать по прошлому и достал из одного кармана куртки свёрток с хлебом, а из другого — консервную банку с тушёнкой.

— Выдаём тебе эту банку под честное слово съесть содержимое до конца этого года, — сказал ему тогда боец, дежуривший на кухне.

— Ладно, договорились. Даю тебе честное повстанческое слово не тянуть с этим вопросом. Обязуюсь уничтожить эту банку тушёнки сегодня же, — в тон строгому бойцу ответил тогда Океан и добавил. — А почему такая спешка?

— У тушёнки в этом году истекает трёхлетний срок годности. Вот мы и беспокоимся о здоровье личного состава, — вполголоса ответил боец.

— Всё с вами понятно. То есть решили зачистить склад от мясной продукции во избежание пищевого отравления?! Молодцы! Я вам помогу в этом нелёгком деле, — усмехнувшись, ответил Океан и убрал банку с тушёнкой в карман.

Вспоминая этот недавний диалог, Океан улыбнулся и стал резать хлеб. Затем он принялся тем же ножом вскрывать банку, а закончив это, с удовольствием вдохнул давно забытый запах тушёнки. Потрёпанная армейская фляга с водой также заняла своё место на столе. Океан взглянул на противоположную половину столешницы, где лежали боеприпасы, и с удовольствием приступил к ужину.

В последнее время ему так редко удавалось поесть без спешки, что понятия «спокойный ужин» или «спокойный завтрак» постепенно стали стираться из памяти и исчезать из лексикона. Пользуясь этой уникальной возможностью, Океан сначала решил вообще ни о чём не думать, а просто насладиться моментом. Затем, посмотрев на хлеб в своей руке, он непроизвольно подумал о запасах продовольствия в бункере.

В целом, ситуация с провиантом была штатной. Запасов муки, которая хранилась в бункере, было достаточно для обеспечения хлебом всех его жителей в течение нескольких лет. В перспективе, благодаря усилиям Киры и её помощников планировалось выращивать рожь и пшеницу из образцов семян, которые предусмотрительно были заготовлены в хранилище. Первые колоски этих злаков уже возвышались над поверхностью земли в помещениях оранжереи. Кроме того, в почву были посажены и уже дали первые всходы семена более тридцати культур овощей и фруктов, которые должны были обеспечить растительной пищей население бункера.

С мясом всё обстояло не так хорошо, как с хлебом, поскольку подземная ферма пока ещё не заработала. Никаких животных в бункере, разумеется, не было, и взять их было неоткуда. Выходить на поверхность только ради призрачной возможности найти там нескольких коз или овец было совершенно неразумно. Да и не было их там. Оставалось лишь надеяться, что Ёжик сможет вырастить в лаборатории из стволовых клеток более или менее нормальное животное в количестве двух разнополых особей одного вида. Пока вся работа в этом направлении была приостановлена в связи с подготовкой к запланированной на сегодня операции.

Запивая еду прохладной водой, Океан с удивлением обнаружил, что мысли помимо его воли сменяют друг друга, образуя бесконечную череду событий. Яркие и радужные картинки из прошлого незаметно менялись на серые и пасмурные пейзажи из настоящего, а затем превращались в размытые и крайне нечёткие виды из туманного будущего. Смирившись с тем, что этот бурный поток сейчас никак не остановить, Океан продолжил в тысячный раз прокручивать в памяти детали подготовки к сегодняшней операции.

Все боеприпасы, находящиеся в открытых ящиках, уже содержали в себе капсулы со спорами биопрепарата. За его основу был взят возбудитель сибирской язвы, штамм которого Ёжик обнаружил в замаскированной стенной нише рядом с шахтой лифта. Похоже, что создатели бункера всерьёз готовились к боевым действиям, в том числе и с использованием запрещённого биологического оружия. Генетический материал генно-модифицированного зомби-вируса планировалось встроить в клетку возбудителя сибирской язвы. Эта бактерия обладала очень высокой устойчивостью к внешним воздействиям и способностью к спорообразованию. Всё это было необходимо для гарантированной доставки антивируса в тело зомби или гигантского осьминога. Также предполагалось, что заражение хотя бы одного из многочисленных зомби антивирусом, вызовет цепную реакцию и станет причиной их полного вымирания.

В качестве источника ДНК зомби-вируса, были использованы фрагменты тканей гигантского осьминога, которого Нота обезвредила перед спуском в бункер, а также первого чужого, которого Ёжик лично усмирил в минус-первом измерении. Оказалось, что он тогда не просто спешно перерабатывал тело убитого противника. Ёжик предусмотрительно сохранил в своей памяти его генетический код, на основе которого и был получен долгожданный антивирус. Он представлял собой искусственную вирусную частицу, состоящую из защитной белковой оболочки и молекулы ДНК. В целом, антивирус очень мало отличался от зомби-вируса. Разница между ними была лишь в четырёх нуклеотидах и в десяти аминокислотах. Однако по своему действию на клетку эти микроорганизмы были крайними антагонистами.

Антивирус запускал в клетке синтез высокоэффективного токсина. При достижении критической концентрации этого вещества в цитоплазме оно должно было напрямую атаковать зомби-вирус и вызывать его гибель в течение минуты. Далее планировалось, что в клетке запустится сборка новых частиц антивируса. По расчётам они должны были быстро покрыться защитной белковой оболочкой, используя лишь несколько аминокислот, которые обязательно присутствуют даже в разлагающемся теле зомби. После этого частицы антивируса через карбункулы, которые будут вскрываться на коже, станут покидать стремительно разрушающееся тело зомби в поисках новой жертвы. Дальнейшее распространение противовирусного препарата могло осуществляться по воздуху, а также при непосредственном контакте зомби с его частицами. Судя по результатам испытаний, полученный антивирус обладал высокой устойчивостью к большинству естественных внешних воздействий, которые были возможны на Земле.

Когда Ёжик в общих чертах изложил Океану и Гвоздю предполагаемый механизм действия своего будущего антивируса, оба слушателя с удивлением поняли, что неожиданно для себя прошли часовую стажировку по вирусологии. Даже учитывая то, что в целом они представляли, о чём идёт речь, некоторые детали из рассказа Ёжика всё равно были не совсем ясны. После некоторых уточнений картина стала в целом более понятной. Но на некоторые вопросы Ёжик упорно отвечал, что это лишь дело техники и, что в минус-первом измерении такое возможно. Поверив ему на слово, Океан и Гвоздь, как и все остальные, помогали, чем могли.

Чтобы в ядро возбудителя сибирской язвы встроить фрагмент модифицированной вирусной ДНК, потребовалось два с половиной месяца напряжённой работы всего научного отдела и особенно Ёжика. Теперь он проводил большую часть суток в минус-первом измерении, изучая, ту часть собственного генотипа, которая была общей с зомби-вирусом. Именно эта работа и привела Ёжика к выявлению ключевой последовательности нуклеотидов, которая стала основой антивируса.

На это время Океан уже смирился с бытовой техникой, работающей по своему собственному усмотрению. Кроме того, Ёжик расходовал огромное количество энергии на свои исследования, от чего потеря веса у Океана стала заметной на глаз. Аппетит и жажда усилились в несколько раз, в связи с чем на кухне ему стали выдавать двойную порцию, а в особо тяжёлые дни — даже тройную.

В конце концов, эта изнурительная для всех работа увенчалась успехом. Антивирус был синтезирован и встроен в клетку возбудителя сибирской язвы. Оставалось получить нужное количество бактерий и с помощью кислорода добиться спорообразования. Готовые споры упаковывались в миниатюрные капсулы, материал для которых был уже синтезирован в достаточном количестве.

Вспоминая всё это, Океан в очередной раз поразился тому колоссальному объёму работы, который был проделан за столь короткое время. Из глубоких раздумий его вывели шаги за дверью. Океан рефлекторно схватил в руки автомат и направил его ствол на дверной проём. Только, когда за распахнутой дверью показалось улыбающееся лицо Гвоздя, Океан сразу расслабился и опустил ствол.

— Нервы тебе лечить надо, начальник, — наставительно заметил Гвоздь, входя в комнату. — Ты бы мог ещё пару часов спокойно поспать перед операцией, как все нормальные люди. Но нет — ты тут уже вовсю с оружием развлекаешься, да ещё и ужинаешь в полном одиночестве. Это, вообще, ни какие ворота не лезет! Если мы, конечно, сегодня выживем, то я возьму над тобой шефство — не обижайся. Буду следить, как ты выполняешь рекомендации врача по соблюдению режима питания, труда и отдыха. А то, смотри, как распустился?!

— Ладно. Я с вами согласен, доктор. Только, пожалуйста, не заставляйте меня есть лук и чеснок, а то потом изо рта так плохо пахнет, — войдя в роль пациента, ответил Океан.

— Опомнился, родимый! У нас в бункере ни лука, ни чеснока пока нет. Ещё ничего не выросло. Но, как только стараниями Киры в оранжерее появятся первые пёрышки зелёного лука, то можешь на них полностью рассчитывать. Я же знаю твою скромность — на самом деле ты ведь жить не можешь без лука, чеснока и кинзы. Но зачем же меня-то обманывать, а?

— Я их, и вправду, не люблю, — уже серьёзно ответил Океан. — Я тут немного задумался, пользуясь моментом.

— И о чём думал, если не секрет? — поинтересовалась вошедшая вслед за Гвоздём Нота.

— Не секрет — о сегодняшней операции и о том, через что все мы прошли, чтобы оказаться сейчас здесь, — ответил Океан.

— У каждого из нас был свой путь, — продолжил разговор вошедший последним Антон. — Но сейчас важно другое — вместе мы сделали то, что не под силу каждому поодиночке.

— Всё верно, — согласилась Нота. — Работая в команде, мы в силах успешно выполнить и сегодняшнюю операцию. От всех остальных она отличается лишь своей запредельной сложностью. Да ещё и цена любой ошибки будет чуть выше. Вот и всё. А так — обычная операция, если забыть про эти два момента. Так что, давайте, приступим к делу. Тот маленький ящик — мой! Никому его не трогать!

Глава 7

Саратов, 21 декабря 2006 года (четверг), 0:01.

Во время подъёма на поверхность все стали дружно считать этажи. Когда Нота начала произносить слово «Тринадцатый», лифт остановился и, спустя секунду, его дверь плавно отъехала в сторону. Переглянувшись и резко выдохнув, пассажиры вышли в уже известное всем шлюзовое помещение и увидели до боли знакомую Океану и Гвоздю двадцатитонную дверь.

— Ёжик, надеюсь, ты код помнишь? — спросил Океан.

— Обижаешь, — ответил Ёжик и тут же передал двадцатизначную последовательность цифр.

Океан сразу ввёл полученный код и услышал щелчок открытия замка. Он вытянул в сторону руку и, не оборачиваясь, поднял вверх большой палец. Лишь со второй попытки вентиль, затянутый им же самим четыре месяца назад, поддался. Только после этого Океан быстро и легко открутил его до конца.

— Где-то я уже всё это видел, — с улыбкой констатировал Гвоздь, осторожно примеряясь к массивной двери.

— Ты не поверишь — у меня то же самое, — ответил Океан, становясь плечом к плечу.

— А вот я с этой дверью пока не знаком лично в отличие от вас двоих, — сказал Антон, берясь за неё поудобнее.

Послышался неприятный металлический скрип и скрежет обуви по бетонному полу. Дверь поддалась и начала медленно открываться. От напряжения капли пота стали ручьями стекать по лицам и падать на пол. Спустя минуту, круглый дверной проём оказался полностью свободен и открывал за собой ровную кирпичную стену.

— Помнится, что кто-то обещал смазать эту скрипучую дверь, — произнёс Гвоздь, вытирая пот со лба.

— Да, было такое, — нехотя согласился Океан, подходя к стене. — В следующий раз точно смажу, но сейчас, сам видишь, не до этого.

— Ты от стеночки-то отойди, — посоветовал Океану Ёжик. — На этот раз её надо будет сохранить, чтобы быстро замаскировать вход в шлюз.

— Понял, — ответил Океан, отходя в сторону.

Внезапно между кирпичами появилась узкая щель, которая окружала в стене ровный прямоугольник высотой в человеческий рост и шириной около полуметра. Поняв намёк Ёжика, Океан вместе с Гвоздём и Антоном налегли на участок стены и отодвинули его в сторону. Затем Нота и Антон осторожно протиснулись наружу и осмотрелись. Знаком показав, что всё чисто, они остались на месте. Океан записал на листке бумаги код от замка и просунул его в кабину лифта. После этого они вместе с Гвоздём закрыли за собой массивную дверь. Причём, закручивая вентиль, Океан почему-то не сильно усердствовал на этот раз и не стал его сильно затягивать.

— На всякий случай, — ответил он на немой вопрос Гвоздя. — Просто предчувствие.

Затем они с Гвоздём вышли наружу и вернули на место участок стены. Ёжик из минус-первого измерения сразу же заделал щель так, что стена опять стала абсолютно монолитной без малейшего намёка на вход.

— У меня такое чувство, что мы теперь сюда не скоро не вернёмся, — сказала Нота, посмотрев на всех остальных.

— Неприятно это признавать, но у меня то же самое, — поморщившись словно от боли, ответил Океан.

Гвоздь лишь молча покачал головой, но вслух ничего не сказал. Антон же поочерёдно смотрел то на Океана, то на Ноту, пытаясь понять, с чего это они на пару вздумали каркать. Ещё раз проверив оружие, все они короткими перебежками начали движение вперёд и уже вскоре оказались за пределами здания «Росэкономбанка». За прошедшие четыре месяца оно сильно обветшало и теперь было наполовину разрушено. Были ещё видны следы того побоища, которое зомби устроили здесь сразу после спуска личного состава сопротивления в бункер.

— До времени входа спутников в зону видимости осталось пять минут, — сообщила Нота.

— Надо торопиться, — сказал Антон, тоже взглянув на часы.

Выйдя на длинную улицу и спрятавшись в тени домов, на несколько секунд все замерли. Лишь после сообщения Ёжика, что вокруг всё чисто, Океан бегом двинулся вдоль домов. За ним последовали Нота и Антон. Гвоздь замыкал колонну, периодически оглядываясь назад. Через три минуты Океан остановился и молча показал подбежавшей Ноте на удобное место для развёртывания портативной базовой станции управления беспилотником.

Это была перевёрнутая на бок обгоревшая машина, которая вплотную примыкала к стене дома. В образовавшемся небольшом закутке можно было контролировать лишь две стороны из четырёх. Нота вынула своё оборудование из рюкзака и, словно автомат, очень быстро практически на ощупь собрала беспилотник. Затем она включила и настроила оборудование базовой станции, после чего взглянула на светящиеся стрелки часов — было двадцать минут первого. Уже через минуту начиналось время вхождения спутников в зону видимости. Нота полностью восстановила дыхание и приготовилась к управлению. Тем временем Океан взял в руки беспилотник и, глядя на часы, стал следить за последними секундами перед запуском.

Время тянулось мучительно медленно. Когда секундная стрелка указала на двенадцать, прозвучал сигнал Ноты. Океан разбежался и с силой запустил боевой дрон в небо. В ночном воздухе сразу же раздался негромкий звук работающего двигателя, который после полной тишины показался грохочущим. В этот момент все четыре спутника точно по расписанию вошли в зону видимости, и Нота начала пилотирование. Согласно плану, она стремилась как можно дальше увести беспилотник от базовой станции и приблизиться к тому месту, где по расчётам Ёжика находилась база зомби. Над ней и предстояло сбросить один из контейнеров со спорами биопрепарата.

Внезапно Гвоздь вскинул автомат в сторону тёмного переулка, из которого доносились приближающиеся шаги. Как только в свете луны показались уродливые лица двух зомби, он нажал на спусковой крючок. В ночном воздухе отчётливо прозвучали два одиночных выстрела, после которых оба зомби с простреленными головами упали на асфальт. С ними что-то происходило, потому что их тела продолжали причудливо извиваться и корчиться, словно от боли. Океан увидел, как на поверхности тела одного из зомби образовались несколько возвышений, которые стали увеличиваться и по очереди лопались с неприятным чавкающим звуком. Со вторым зомби повторилось то же самое, после чего всё стихло.

— Через три минуты спутники выйдут из зоны видимости, — сообщила Нота, готовясь сбросить первый контейнер.

— Подожди. Пока не сбрасывай, — передал ей слова Ёжика Океан.

Неожиданно с того конца улицы, где располагался «Росэкономбанк», послышался быстро приближающийся топот армейских ботинок. Гвоздь развернулся в эту сторону и сразу открыл огонь короткими очередями по многочисленному отряду зомби. Первые ряды сразу выкосило пулями с биопрепаратом, от которого упавшие зомби дико корчились и, спустя короткое время, затихали. Численность отряда была около ста бойцов и, несмотря на усилия присоединившихся Океана и Антона, она сокращалась медленно.

— Нота, бросай управление дроном и бери винтовку, — передал слова Ёжика Океан.

— А как же контейнер со спорами? — спросила Нота. — Спутники сейчас скроются?!

— Ёжик перехватывает у тебя управление беспилотником. Ещё пара минут у нас есть! — крикнул Океан, сквозь треск автоматных очередей.

Нота послушалась. Первым делом она зарядила свой подствольный гранатомёт и, быстро прицелившись, нажала на спусковой крючок. Пятерых бойцов разметало в стороны, но остальные перегруппировались и продолжали упорно двигаться вперёд. Нота выпустила ещё пару выстрелов из гранатомёта, а затем взяла в руки свою винтовку. Привычным движением она обмотала ремень вокруг левой кисти и прицелилась. Первым же выстрелом Нота уложила сразу двоих зомби, которые с раздробленными головами упали под ноги бегущих следом. После пяти таких выстрелов весь левый край отряда значительно поредел. Однако справа зомби уже были в пятидесяти метрах.

Океан вставил гранату в подствольный гранатомёт и выстрелил. Короткая вспышка осветила поле боя и нескольких противников, упавших на асфальт. Затем он ещё пару раз практически в упор атаковал ближайшие ряды отряда зомби из гранатомёта. Оставался последний выстрел, который Океан решил приберечь. Он вставил запасной магазин в автомат и присмотрелся. Около полутора десятков зомби корчились на асфальте с разорванными телами. Внезапно все оставшиеся на ногах противники начали стрелять из автоматов, и повстанцев сразу накрыло плотной пеленой огня. Антон отложил автомат и выдернул кольцо гранаты. Он бросил её в приближающуюся толпу живых мертвецов и уже собирался снова взяться за своё оружие. Океан внезапно почувствовал сильную боль, как будто несколько иголок насквозь пронзили его тело. Холодный пот почти мгновенно выступил на коже. Когда дым рассеялся, Океан заметил на земле корчащегося от боли Антона, в которого попали сразу три пули.

— Сбрасываю первый контейнер на базу зомби, — сообщил Ёжик. — Пора менять позицию.

— Рвём когти отсюда! — скомандовал Океан, быстро подхватывая Антона под руки.

Гвоздь бросил в отряд зомби сразу две гранаты и, не дожидаясь взрывов, побежал следом за Океаном и Нотой. Несколько пуль по касательной обожгли его левую щеку и правый бок, но на эти мелочи не было времени. Взрывы гранат немного задержали зомби, но около пятидесяти бойцов всё ещё продолжали бежать следом.

Океан понимал, что они отклонились от плана, продолжая удаляться от входа в бункер. Однако возможности свернуть в сторону пока не было.

— Продолжайте бежать в том же направлении. Мне нужно ещё секунд сорок, чтобы беспилотник долетел до берега Волги, — передал Океану и Гвоздю своё сообщение Ёжик.

— Принято, — ответил Океан и продолжил движение.

Через полминуты Ёжик сообщил, что успешно сбросил второй контейнер над покрытой льдом рекой. «Операция выполнена. Теперь хорошо бы и самим остаться в живых», — подумал Океан и посмотрел по сторонам. В ста метрах от них показался огромный ангар, ворота которого были распахнуты настежь. Океан оглянулся назад и увидел окровавленное лицо Гвоздя, который с остервенением отстреливался от приближающихся зомби. Внезапно его автомат умолк. Мгновенно сориентировавшись, Океан свободной рукой выхватил из наплечной сумки запасной магазин и, не оборачиваясь, бросил его Гвоздю с криком: «Лови!». Снова услышав позади себя характерную стрельбу короткими очередями, Океан коротко улыбнулся и быстро направился в сторону ангара. Вбежав внутрь, он сразу прислонил истекающего кровью Антона к стене. Затем, дождавшись, пока отстреливающиеся на бегу Нота и Гвоздь нырнут в ангар, быстро закрыл ворота прямо перед носом уже напиравших зомби. В закрытую дверь стали молча ломиться, пытаясь с разбегу пробить ворота. Затем снаружи стали раздаваться автоматные очереди, пули от которых с трудом, но прошивали стену ангара.

— Ворота их остановят, но ненадолго, — сказал Океан. — Нужно быстро решать, как действуем дальше.

— Точно, — отозвался запыхавшийся Гвоздь. Снаружи уже сейчас около полусотни стволов. Но проблема в том, что к ним постоянно присоединяются всё новые и новые зомби. Такими темпами они быстро возьмут этот ангар в кольцо и начнут его штурмовать. Максимум через час все зомби Саратова будут здесь, и тогда нам придётся очень туго.

— Пойду пока постреляю немного в этих злобных уродов, — с ненавистью сказала Нота и по приставной лестнице отправилась на второй этаж к маленькому окошку в стене.

— Ладно. Только не сильно высовывайся там, — посоветовал Гвоздь и стал оказывать первую помощь раненому Антону.

Океан решил осмотреться вокруг. Внутри ангара он увидел странное сооружение, похожее на гигантскую металлическую подкову. Оно стояло на множестве опор. На вид они были очень тонкими и незаметными, от чего создавалось впечатление, будто всё таинственное сооружение парит в воздухе. Между центральными опорами раскинулся широкий трап без поручней. Он уходил вглубь открытого шлюза, внутри которого было совершенно темно. Посередине над входом имелось небольшое возвышение в форме кольца, выпуклый участок в центре которого был покрыт прозрачным материалом. По бокам снаружи располагались сигарообразные выступы. Их верхняя и передняя части также были сделаны из того же прозрачного материала. Свободные концы этой гигантской подковы были увенчаны соплами турбин, а вся поверхность покрыта многочисленными швами, соединявшими листы обшивки.

«Возможно, это наш шанс», — подумал Океан, боясь поверить своей безумной догадке. Он решительно направился к трапу и вскоре скрылся в темноте. Через пару минут Океан вновь показался у входа в огромный шлюз.

— Идите сюда! — крикнул он Гвоздю и Ноте, которая с азартом охотника отстреливала продолжающих прибывать зомби.

Гвоздь вместе с Антоном поднялись по трапу. Следом за ними прошла Нота, скрывшись в тёмном пространстве огромного входа. Океан зашёл внутрь последним, бросив тревожный взгляд на шатающиеся под напором зомби ворота. Внезапно он услышал в глубине длинного коридора шум и несколько выстрелов. Но очень быстро всё стихло. Океан побежал вперёд на звуки выстрелов, по пути проверяя автомат. Когда коридор закончился, он оказался в большой рубке, в центре которой располагался гигантский осьминог. В двух его огромных щупальцах слабо трепыхались Нота и Гвоздь, а Антон без сознания лежал в десяти метрах. Океан вскинул автомат, одновременно пытаясь остановиться. Однако огромное щупальце молниеносно выхватило оружие из его рук и отбросило в сторону.

Океан попытался поднять автомат Гвоздя, который лежал на полу поодаль. Но гигантский спрут, словно прочитав его мысли, мгновенно отбросил и это оружие на безопасное расстояние. В следующее мгновение Океан исчез из видимости и с мечом в руках появился уже прямо перед противником, у которого одно из щупалец теперь безжизненно лежало на полу. Голубоватая жидкость стала вытекать из разрубленных сосудов и слегка светиться в полумраке. Однако уже через миг гигантский спрут своим свободным щупальцем выбил меч из рук Океана далеко в сторону.

Гвоздь и Нота уже давно перестали подавать признаки жизни. Антон был без сознания и продолжал истекать кровью. Океан, оставшись с голыми руками против этого огромного монстра, почувствовал, что медлить больше нельзя. Внезапно всё окружающее замерло, а звуки стихли. Даже щупальце этого гигантского осьминога резко остановилось в десяти сантиметрах от его шеи. Краем глаза Океан заметил, что одна из конечностей этого гигантского монстра короче остальных, а шрам на ней успел затянуться тонкой кожей. «Похоже, этот чужой уже успел повоевать на Земле», — мимолётом подумал он. Океан бегом переместился в противоположный конец рубки и подобрал с пола меч. Затем он вплотную подошёл к своему застывшему противнику и, коротко размахнувшись, отрубил его щупальца, державшие Гвоздя и Ноту. Безжизненные конечности рухнули на пол, освободив своих пленников.

Океан с удивлением обнаружил, что у него остались ещё несколько ручных гранат с биопрепаратом. Он с трудом забрался на огромную и скользкую голову замершего монстра. Затем, сделав в ней мечом два глубоких разреза позади глаз, Океан выдернул кольца сразу из четырёх гранат. После этого он вложил по две гранаты в каждую из зияющих ран и спрыгнул вниз. Океан ещё успел оттащить Гвоздя и Ноту на безопасную дистанцию до того момента, как медленно прогремели несколько глухих взрывов, и всё вокруг стало ускоряться.

Тело гигантского осьминога разорвало на множество мелких частей. Его конечности оказались разбросаны по всей рубке. Вокруг всё мерцало и переливалось голубовато-зеленоватым светом, который струился по многочисленным поверхностям и собирался в крупные капли.

— Гвоздь и Нота скоро очнутся, — сообщил Ёжик. — С Антоном тоже всё будет в порядке.

— Спасибо, — ответил Океан, с удивлением рассматривая свои руки, которые испускали яркое голубоватое свечение.

— Я здесь сейчас приберусь — ты только ничего не трогай, — попросил Ёжик.

Через некоторое время в помещении вновь воцарился полумрак. Голубовато-зеленоватое свечение стало постепенно бледнеть, а потом окончательно исчезло. Фрагменты тела поверженного противника незаметно растворялись в воздухе, а затем, и вовсе, пропали из вида. Нота, наконец-то, пришла в себя и осторожно ощупывала свою шею. С трудом поднявшись на ноги, она медленно подошла к неподвижно лежащему Гвоздю. Слегка похлопав его по правой щеке, Нота уже занесла руку над левой, но тут же её опустила, увидев там обширную кровавую рану. Словно поняв намёк, Гвоздь открыл глаза, но сразу же поморщился от сильной боли. Нота помогла ему встать, стараясь не смотреть на многочисленные кровоизлияния в склерах обоих глаз. Очнувшийся Антон криво улыбнулся, держась за окровавленный бок. Лёжа на полу, он с трудом помахал рукой всем остальным и поднял вверх большой палец.

Океан медленно обвёл взглядом своих израненных боевых товарищей. Он испытывал угрызения совести от того, что тогда в полумраке не разглядел этого десятиногого монстра и опрометчиво позвал друзей внутрь корабля. Теперь, ощущая сильную боль за всех троих, Океан тщетно пытался справиться с мучительным чувством вины за произошедшее в рубке до своего появления.

Его буйное воображение уже вовсю рисовало яркие и ужасные картины того, что могло бы произойти с друзьями, промедли он ещё секунду. То, что все они остались живы, иначе, как чудом, назвать было сложно. Однако всё могло закончиться совершенно иначе, не воспользуйся Океан своей способностью управлять временем.

Вслух по этому поводу он так ничего и не сказал, предпочтя, как обычно, продолжить внутреннее самоистязание. Однако очень скоро Океан вспомнил, что война с чужими ещё далека от своего завершения, чтобы давать волю своим эмоциям. Заниматься самоедством — занятие крайне непродуктивное и саморазрушительное даже в мирное время, не говоря уже о текущей критической ситуации. Поэтому он решительно отбросил свой комплекс вины и стал обдумывать дальнейшие действия.

Уже спустя несколько секунд, Океан пришёл к выводу, что в данной ситуации лучше всего было бы продолжить следование первоначальному плану. Однако, учитывая случайно найденный корабль чужих, на этом этапе вполне можно было позволить себе немного импровизации.

— Ну что, вроде все живы, — наконец-то, нарушил тишину Океан. — Тогда, давайте, поскорее выбираться отсюда?! План все помнят?

— Конечно, — за всех ответила Нота. — Только каким образом ты предлагаешь вернуться обратно в бункер? Мы же окружены зомби со всех сторон?!

Океан ничего не ответил и вдобавок на несколько секунд ушёл в себя. Это происходило всегда, когда он вёл мысленный диалог с Ёжиком. Нота уже привыкла к этому и теперь терпеливо дожидалась ответа.

— Ты же сам говорил, что это — наш шанс, — мысленно сказал Ёжик Океану. — Вот и используй его до конца.

— Что ты имеешь в виду? — недоумённо спросил Океан.

— Просто спастись от безмозглых зомби, конечно, хорошо, хотя и очень сложно, — рассудительно говорил Ёжик. — Но будет гораздо лучше, если, учитывая сложившиеся обстоятельства, мы слегка облегчим задачу нашему антивирусу. Согласен?

— Ты хочешь сказать, что нам следует воспользоваться этим кораблём? — с сомнением спросил Океан.

— Да, и желательно поскорее! Через пару минут зомби доломают ворота и ворвутся в ангар. Их там скопилось уже почти три сотни. Насколько я понимаю, такого количества боеприпасов у нас нет и не предвидится. Поэтому корабль чужих — это наш единственный шанс выбраться отсюда живыми.

Закончив короткое совещание с Ёжиком, Океан посмотрел на Ноту, которая уже устала ждать и расположилась в огромном кресле второго пилота. От нечего делать она наугад щёлкнула каким-то тумблером. Огромная приборная панель ожила, а в рубке включилось освещение.

— Не знаю, о чём вы там с Ёжиком говорили, но я думаю, что эта посудина управляется не сильно сложнее беспилотника, — сказала Нота, устраиваясь в кресле поудобнее и продолжая изучать необычные приборы.

— Всё верно. Именно об этом мы и говорили. Мы должны прямо сейчас поднять этот корабль в воздух.

— Не вопрос, — невозмутимо ответила Нота и щелкнула ещё одним тумблером.

Сквозь боковое окно рубки Океан краем глаза заметил, как огромный трап постепенно исчезает в недрах корабля, а огромный люк, располагавшийся под ним, поднимается вверх. Через несколько секунд входной шлюз полностью закрылся, о чём возвестил характерный звук.

— Неплохо для начала, — с нескрываемым восхищением произнёс подошедший Гвоздь, тяжело опускаясь на боковое пассажирское сиденье.

— А что это за контейнеры позади кресел пилотов? — заинтересовался Антон, со стороны внимательно рассматривая четыре огромных резервуара.

— Это криокамеры, если тебя это успокоит, — ответил Океан, помогая Антону подняться и дойти до свободного пассажирского кресла.

— Ясно. Не скажу, что мне стало намного спокойнее от этого, — признался Антон, который не был в восторге от идеи погибнуть от руки зомби, находясь в состоянии криосна.

— Несколько криокамер на корабле ещё никому не помешали, — счёл нужным прокомментировать эту находку Гвоздь. — Ты смотри, они зачем-то взяли с собой пару маленьких щупалец, похожих на осьминожьи, — сказал он, показывая рукой на прозрачный контейнер с водой, в котором плавали безжизненные конечности.

— Извините, что отвлекаю вас от осмотра достопримечательностей, но мы вроде бы собирались поднять этот корабль в воздух? — с лёгким раздражением сказала Нота. — Кто-нибудь знает, как заводится эта штука?

— Я не знаю, — сказал Гвоздь, — но вот это очень похоже на сканер отпечатка пальца, или вернее — щупальца, — предположил он, показывая на светящуюся сенсорную панель.

Её контур действительно напоминал очертание кончика щупальца гигантского осьминога. Гвоздь плотно приложил свою ладонь к сканеру, но ничего не произошло. Нота тоже решила попытать счастья, но результат оказался прежним — двигатели не запускались.

— Да, похоже рановато мы утилизировали того монстра. Сейчас бы одна из его отрубленных конечностей нам очень пригодилась, — с сожалением произнёс Гвоздь.

Океан загадочно улыбнулся и зачем-то достал из резервуара одно из маленьких щупалец осьминога. Затем он приложил его к сканеру и прислушался. По-прежнему, ничего не происходило. Тогда Океан перевернул щупальце и прикоснулся к сканеру его тыльной поверхностью. Через несколько секунд нарастающий гул работающих двигателей стал слышен всем. Океан вернул счастливое щупальце обратно в резервуар и занял место первого пилота. Затем он почему-то закрыл глаза и стал совершать странные пасы руками, время от времени помогая себе даже головой.

— Неужели и я так же нелепо выгляжу во время игры? — задал риторический вопрос Гвоздь, с удивлением чувствуя, как корабль дрогнул и начал подниматься в воздух.

Нота уже собиралась ему что-то ответить, но передумала. Её внимание вдруг привлёк металлический скрежет, который доносился откуда-то сверху. Вопросительно посмотрев на Антона и Гвоздя и показав рукой вверх, Нота заволновалась. Наконец, Антон догадался, что корабль поднимается вместе с крышей ангара. Он знаками объяснил всё остальным, поскольку от рёва двигателей ничего не было слышно. Только после этого Нота немного успокоилась.

Океан продолжал совершать свои загадочные телодвижения с закрытыми глазами. Корабль поднялся на высоту около ста метров и стал медленно наклоняться вперёд. Внезапно вращение резко ускорилось. Корабль быстро совершил полный оборот вокруг поперечной оси, в результате чего не пристёгнутые пассажиры едва не свалились со своих огромных кресел. Далеко внизу загромыхала огромная крыша, которая упала обратно в ангар.

Внезапно сверху от приборной панели засветились сразу несколько мониторов. Одна из картинок, очевидно, была с камеры, установленной на днище корабля. Внизу виднелась толпа зомби численностью до трёхсот бойцов. Как и предполагалось, они взяли ангар в плотное кольцо и уже приготовили несколько брёвен для штурма ворот.

Некоторые из зомби стали вскидывать автоматы вверх и стрелять в сторону парящего корабля. Остальные тут же последовали их примеру. По обшивке застучали автоматные очереди. Огонь становился всё более плотным. Внезапно расслабленное выражение на лице Океана сменилось предельно сосредоточенным, а большой палец его правой руки нажал на невидимую гашетку. Через секунду в центре отряда зомби появилась яркая вспышка. Затем изображение со всех камер заволокло плотной дымовой завесой, а стук автоматных очередей по обшивке резко оборвался.

Корабль сильно встряхнуло взрывной волной. Когда дым рассеялся, то вместо ангара, окружённого зомби, осталось лишь пустое выжженное место с глубокой воронкой в центре. Дымящееся пепелище резко контрастировало с кромкой белого снега на нетронутой взрывом земле. Огромный чёрный круг продолжал расползаться во все стороны, делая свои контуры неровными. Снег таял, обнажая мёрзлую землю, покрытую пожелтевшей травой. Вдалеке стаи испуганных птиц дружно взмыли в небо и теперь быстро уносились прочь.

Егор открыл глаза и посмотрел на экраны мониторов. На выжженное поле медленно опускались крупные хлопья снега. Тонкие дымящиеся струйки ещё продолжали возноситься вверх от поверхности земли. На горизонте сквозь мутноватую дымку показался край ослепительно яркого солнечного диска.

— Похоже, что теперь наше задание действительно выполнено. Пора возвращаться на базу. Нас там уже заждались, — сказал Егор и потянул невидимый штурвал на себя.

Эпилог

Небольшой катер легко скользил по поверхности воды, разрезая её надвое широкой полосой из пены и брызг. До берега оставалось чуть менее двух километров, и это расстояние быстро сокращалось. Оранжевое вечернее солнце было ещё высоко в небе и заметно пригревало. Но солёный морской ветер не давал жаре никакого шанса. Он приятно обдувал лицо, оставляя после себя ощущение прохлады и свежести. Впереди был уже хорошо виден безлюдный песчаный пляж, окружённый дикими соснами и елями. Это безмятежное место невольно притягивало к себе, буквально излучая спокойствие и умиротворённость.

Егор заглушил двигатель и несколько секунд наслаждался внезапно наступившей тишиной летнего вечера. Не дожидаясь, когда днище катера коснётся песчаного дна, он спрыгнул в воду и затащил носовую часть своего небольшого судна на берег. Хотелось сразу же искупаться. Но вместо этого Егор просто пошёл вдоль кромки воды, с удовольствием ощущая босыми ногами влажный песок и набегающие волны. Примерно через километр он заметил впереди заброшенную пристань. На ней был едва различим одинокий силуэт человека. Когда Егор подошёл ближе, то разглядел сидящую почти неподвижно девушку. Она смотрела вдаль, повернувшись лицом к морю, и совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг.

Загадочная незнакомка сидела на деревянной поверхности пристани, упираясь локтями в согнутые колени. Она была задумчива и, похоже, о чём-то грустила. Её небрежно накинутая джинсовая рубашка со стильными нашивками на рукавах была слегка расстёгнута. Между расходящимися краями серебристой молнии виднелось загорелое тело. Завёрнутые рукава заканчивались чуть ниже локтей, обнажая красивые руки, в которых была алюминиевая банка со «Спрайтом». На левом запястье блестел массивный командирский хронометр, который смотрелся на удивление уместно. Светло-синие джинсы были завёрнуты до середины голени, а её босые ноги уверенно опирались о деревянную пристань, словно у заправского матроса. Довершала картину довольно милая вязаная шапка, которая своим тёмно-синим цветом удачно контрастировала с небрежными прядями светло-русых волос, выбивавшихся наружу.

Её профиль вдруг показался Егору до боли знакомым. Он мучительно пытался понять, кто эта девушка, и откуда он её знает. Но сдвинуться с места, чтобы заглянуть ей в лицо, по какой-то причине никак не удавалось. Девушка прикоснулась губами к банке со «Спрайтом» и сделала пару глотков, совершенно не обращая внимания на стоявшего в стороне Егора. Внезапно она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Время на секунду остановилось, и в тот же миг, словно что-то оборвалось у Егора внутри. Воздух замер в его застывших лёгких, а кровь в сосудах почти остановилась. На пристани сидела Мира.

Она повернулась к Егору и небрежно спрятала мешавшие волосы под шапку. Они долго, не отрываясь, смотрели друг на друга, не в силах проронить ни слова. В её глазах радость от встречи и тоска от столь долгой разлуки непрерывно сменяли друг друга, оставляя на щеках блестящие на солнце неровные штрихи. Егор по-прежнему не мог пошевелиться и, не отрываясь смотрел на Миру. Лишь дрожащее левое веко выдавало в нём дикую стихию бушующих эмоций. Наконец, Егор всё-таки справился с собой и вспомнил, как дышать. Он первым нарушил это затянувшееся молчание, удивляясь звуку собственного голоса, внезапно ставшего совсем чужим.

— Мира?! Что ты здесь делаешь? Ты ведь…

Он запнулся на полуслове, вспоминая ту жуткую картину на обочине ночной трассы. Эти кошмарные воспоминания вихрем пронеслись перед глазами, бросив Егора в холодный пот. Лёгкая дрожь прокатилась по его спине, сменившись болезненной судорогой на лице. Егору захотелось поскорее обнять свою бедную Миру, которая прошла нелёгкий земной путь до конца. А теперь она снова была рядом. Как будто и не было того ночного кошмара и торчащей из её груди окровавленной трубы.

Подойдя к Мире, он нежно прижал её к своей груди и, словно ребёнка, долго гладил по голове. Только теперь Егор отчётливо ощутил, чего ему так мучительно не хватало все эти долгие месяцы. Это были короткие мгновения настоящего счастья, так неожиданно подаренные судьбой. Егор старался не разрушить эту эфемерную гармонию и поэтому почти не двигался. Так спокойно, как сейчас, ему не было уже очень давно. И, хотя Мира беззвучно плакала, грустно улыбаясь сквозь слёзы, она тоже была безумно счастлива.

Они долго сидели, обнявшись и глядя на уходящее за горизонт солнце. Наконец-то, Егор решился задать один из тех вопросов, которые его ужасно мучили.

— Как такое возможно? — спросил он, заглянув в её задумчивое лицо.

Мира ответила не сразу. Она долго смотрела на Егора, прикрыв своими длинными ресницами заплаканные глаза и слегка прикусив нижнюю губу.

— Я и сама этого не понимаю до конца, — наконец-то, ответила Мира. — Всего полчаса назад я неожиданно оказалась здесь, и мне безумно нравится это место. Всё, что нас окружает сейчас, и даже мы сами — это лишь плод твоего воображения. Не, несмотря на это, я чувствую себя по-настоящему живой. Совсем, как в той прошлой жизни.

— По-моему, сейчас ты настолько реальна, насколько это вообще возможно. Себя я тоже чувствую превосходно, как будто только что прошёл курс восстановительной терапии. И мне совершенно не верится, что всё это смогла нарисовать моя больная фантазия, — с улыбкой сказал Егор, ещё крепче обняв Миру за плечи. — С другой стороны, я своими глазами видел, как ты умерла. Что же на самом деле произошло той ночью?

— Я не умерла тогда, как ты подумал. Просто моё физическое тело пришло в негодность. Похоже, что теперь я, как и Ёжик, живу внутри тебя. Отличие лишь в том, что он циркулирует в твоей крови и виде фитохлорианов. Я же существую только в твоей памяти и воображении, которые и создали весь этот мир. Как видишь, он даже более настоящий, чем сама реальность.

— Ты, и в правду, выглядишь очень естественно. Но мне всё равно трудно во всё это поверить.

— Тем не менее, всё именно так и есть. У тебя всегда был хороший вкус и богатое воображение. Морской воздух здесь просто восхитительный, а шум прибоя действует на меня успокаивающе.

— А где именно мы сейчас находимся?

— Тебе лучше знать — ведь это твой мир. Я лишь на время пришла сюда из глубин твоей памяти, чтобы ещё раз повидаться на прощанье.

— Ты уже прощаешься?! Но мы же почти ничего не успели друг другу сказать. Мне тебя страшно не хватало. И вся эта боль от расставания осталась так глубоко внутри, что, боюсь, теперь я с нею стал неразлучен.

— Мне тоже очень больно, Егор. От того, что могло бы у нас быть, но теперь уже никогда не случится. И, хотя, мы не в силах изменить то, что было, ты можешь изменить то, что будет.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о будущем, Егор. О том времени, когда Земля, наконец-то, избавится от нависшей над ней угрозы.

— Ты можешь описать это будущее?

— В этом нет необходимости — совсем скоро ты сам окажешься там.

— В будущем мы с тобою ещё увидимся?

— Нет, Егор. Это наша последняя встреча перед очень долгой разлукой. Но в конце пути мы всё же встретимся, чтобы потом никогда не расставаться.

— Откуда ты это знаешь?

— Это знаешь ты, а я лишь придаю изящную форму этому знанию. Но у нас осталось очень мало времени. Тебе нужно возвращаться назад.

— Почему? Ведь ты же сказала, что это мой мир, а значит, я могу им управлять. Я хочу остаться здесь вместе с тобой.

— Нет, Егор. Мне тоже нужно идти.

— Куда же ты пойдёшь, ведь ты живёшь в моей памяти?

— Теперь я должна навсегда вернуться туда, где каждый из нас рано или поздно окажется. Меня уже торопят.

— Я не понимаю, кто может тебя торопить?! Подожди ещё минуту. Мне так много нужно тебе сказать.

— Уже почти нет времени, Егор. Тебе пора возвращаться в реальный мир.

— Зачем? Ведь ты же здесь?! Я тоже хочу остаться!

— И всё-таки ты должен вернуться. Сегодня вместе с друзьями ты выиграл первую настоящую битву в войне за будущее человечества. Но до окончательной победы ещё далеко. Сейчас ты, как никто другой, нужен сопротивлению. Будущее Земли зависит от тебя!

— Зачем мне вся Земля, если тебя нет рядом?!

— Время вышло. Просыпайся, Егор! — тихо сказала Мира и бесследно растаяла в прозрачном воздухе.

Руки Егора судорожно обхватили пустоту и медленно опустились вниз. Лишь банка с недопитым «Спрайтом», оставленная Мирой, лежала на песке.

Егор с трудом открыл глаза и увидел своё полупрозрачное тело. Сквозь него, словно через пустоту, проваливались руки друзей, которые старались вернуть его к жизни. Антон и Эмилия с выражением ужаса на лице уже двадцать минут безуспешно пытались разбудить Егора. Гвоздь смотрел ему прямо в глаза и беззвучно что-то кричал. Постепенно очертания тела становились всё более чёткими, а руки Антона и Эмилии всё чаще натыкались на холодную поверхность тела. Теперь до слуха Егора всё яснее доносились отголоски того, что пытался ему изо всех сил сообщить Гвоздь. Но смысл этих слов по-прежнему ускользал от зыбкого сознания Егора. Наконец, вода, которую Эмилия брызнула в его лицо, осталась на коже, а не на подушке, как много раз до этого. Она в изнеможении опустилась на пол и закрыла лицо руками. Антон присел рядом, обняв Эмилию за плечи и всё ещё с тревогой вглядываясь в бледное лицо Егора. — Ну, командир, ты и нагнал страху на всех! С возвращением! — тихо сказал Гвоздь, крепко взяв Егора за плечи и улыбаясь тому, что руки уже не проваливаются в пустоту.

Оглавление

Пролог

Часть 1. Агаты и другие ценности

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Часть 2. Каменный век

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

Часть 3. Аменсала атакует

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

Часть 4. Сопротивление

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg