«Капля»

Капля (fb2) - Капля [litres] (Новый ветер - 1) 1463K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мария С. Найденко

Мария Найденко Капля

© М.С. Найденко, текст, 2012.

© ООО “КМК”, издание, 2012.

* * *

1

Я нежилась в большом, душистом облаке. Какое счастье – вернувшись после долгих странствий, забраться в горячую ванну с пеной, разливающей в воздухе аромат фиалок и лаванды… Время от времени я шевелила кончиками пальцев, складывая их так и эдак – и по комнате начинали кружить иллюзорные бабочки, стрекозы, жуки, состоящие из крошечных капелек воды, через все пространство довольно большой ванной комнаты перекидывались радуги…

Как же хорошо быть магом! Людям повезло куда меньше, хотя они и населяют большую часть нашей планеты. «Смешанных» стран почти нет – в них маги порабощают людей или люди истребляют магов. Полностью магических королевств всего два – Транарра и Тенотра. Раньше они были единой страной под названием Кератр, но потом междоусобные войны привели ее к нынешнему виду. В древние времена существовало еще одно магическое королевство – Родден. Там правил Роггенхельм, могущественный маг-экспериментатор. Именно он создал прототипы большинства существующих ныне амулетов, а также почти сотню таких, которые так и не удалось повторить. О творениях Роггенхельма ходят легенды – особенно о тех, которые после его смерти так и не были найдены.

Среди магов поиск утерянных артефактов был и остается престижной профессией. Заниматься земледелием и ремеслом тоже приходится – ведь без этого королевство перестанет существовать. Но иметь в Деганре, столице Транарры, дом – именно дом, а не лавку, позволено только охотникам Коалиции, ищущей артефакты. Эта организация захватила власть в городе. На улицах нередко совершаются убийства, грабежи – это все из-за того, что редкие артефакты кружат голову. Если ты не специалист, в таком деле тебе не выжить. Убьют в первом же переулке.

Я в своем деле профессионал. За заслуги «перед короной» (а на деле – перед Коалицией) я получила просторный дом в секторе для магов воздуха и оборудовала его по своему вкусу. Все комнаты оформлены в одинаковой черно-белой гамме, в ванной комнате с потолка свисают сталактиты, а сама ванна выполнена из камня. Мне такой стиль не очень-то нравится, но Элла, моя сова, питомец и друг, здесь просто счастлива. Она слепа, как и все совы, обитающие глубоко под Мтивой, в необъятных пещерах, образовавшихся в связи с воздвижением горы. Магия изменила обитателей тех мест, и Элла умеет то, что не умеют обычные совы – например, разговаривать.

Маги нашего мира различаются по владению стихиями – водой, огнем, землей, воздухом и Инт (молнией) – высшей магической энергией. Поведение и внешность мага могут подсказать, кто перед вами. Маги воды все как один умеют плавать, у магов огня рыжие глаза. Маги воздуха прыгают на высоту двух этажей, а земли – закапываются на ту же глубину в землю со скоростью крота. Тип магии по-особому меняет носителя. И чем выше ее степень, тем сильнее это проявляется. Например, я – абсолютный маг воздуха и маг воды какой-то степени (вторую стихию мне применять не приходилось). Я могу, набрав определенный запас воздуха, не дышать примерно двадцать минут, слышать ультразвук и магические колебания, умею летать и многое другое, и это еще помимо магических умений!

Я создала из воздуха радугу и заставила ее завиться в спираль. Брызги осыпались на пол. Тут в ванную влетела Элла – и закричала, беззвучно для обычного уха, но очень громко для меня.

– Тревога! Стража! Первый этаж! За Оком!

Ну вот, опять! Стоит добыть что-нибудь стоящее, и это тут же пытается присвоить Коалиция!

Первым делом я успокоила Эллу – мне не хотелось оглохнуть, быстро выскочила из ванны, вытерлась насухо огромным белым полотенцем, подняла с пола крошечный стеклянный шарик и сжала его в ладони. Сработал амулет – на мне появились тога и шорты белого шелка, сделанные под серебро сандалии и поясной кошель. Я подняла с пола остальные шарики и ссыпала их в кошель. Это куда проще, чем таскать с собой запасные комплекты одежды.

– Элла, отвлеки их. Активируй все препятствия и комнату отражений на втором этаже. Я пока соберусь, мне все равно скоро в дорогу. Какая разница – сейчас или чуть позже?

– Рита, будь осторожна.

Она вылетела в открытую дверь, и я вскоре услышала щелчок – в стенах заработали приготовленные заранее заклинания, взводя арбалеты, натягивая веревки, подвешивая грузы. Я проходила эту ужасную трассу каждый день – в качестве тренировки. Темные комнаты, полные арбалетов и звонков – за мгновение до выстрела с нужной стороны звенит. Если не пригнуться в ту же секунду, стрела пронзит либо сердце, либо голову.

Услышав крик, я злорадно усмехнулась. Городских стражников этому не обучали. Я тихо вышла из ванной, взлетела на третий этаж и бесшумно пошла по коридору. Спальня… гардероб… оружейная.

Небольшая квадратная комната с белыми, украшенными черными кругами стенами. Одна из них полностью занята огромным окном. На другой висит обычное оружие – мечи, кинжалы, арбалеты. Я подошла к стеллажу у третьей стены и стала выдвигать ящики, выбирая амулеты. Несколько стандартных наборов, которые мне, в общем-то, и не нужны. В кошель. Ковер-самолет, моя любимая игрушка, сжатая форма – браслет из грубой белой ткани. На левую руку. Амулеты воды – Цунами, Тропа Радуги. Без этого мне действительно не обойтись – водой я почти не владею, но встретить могу кого угодно. Амулеты воздуха – Смерч, Призрак. Ненавижу все это таскать с собой, но они могут пригодиться для обмена или как подарок. Мешочек с сонным порошком.

Я шагнула к четвертой стене, разбила стеклянную витрину и не глядя смахнула все артефакты с нее в кошель. Их здесь нельзя оставить – уникальные амулеты Роггенхельма, умеющие то, чего не умею я. Разбив еще одну витрину, я вытащила из нее Око Богов. Именно из-за него за мной пришли. Я добыла Око в последнем путешествии, когда забралась на Мтиву, откуда и стащила амулет. После кражи я сорок с лишним дней пряталась под горой богов, не пользуясь магией. Нашла сову со сломанным крылом. Вылечила, как могла, и узнала ее имя – Элла. Потом она вывела меня тайными переходами на поверхность земли далеко от Мтивы и осталась со мной, уплачивать долг.

Со второго этажа раздалась перекличка. Значит, Стража уже в комнате отражений и никак не может разобраться, кто там есть, а кого нет. Я сунула Око в кошель и сосредоточилась, разведя руки в стороны.

– Креф-но-же-ша-кхо-рее…. Я обернулась совой и вырвалась из окна, краем глаза успев увидеть осколки стекла и стражников, вбегающих в комнату и растерянно опускающих арбалеты.

Аккуратно обогнув ловушку для птиц, я пронеслась в потоке воздуха, заложила крен на правое крыло, обогнала зазевавшегося воробья, уханьем поприветствовала какого-то мага воздуха в обличье ворона… Минут через двадцать я опустилась на поляну. Расслабилась. Деревья резко уменьшились – сидящая на земле сова много ниже мага. Я пошатнулась, прислонилась к березе и медленно сползла на землю. Ноги не держали. Принимать не предусмотренный природой облик очень сложно.

Вскоре мне стало лучше. Я поднялась, нашарила в кошеле Око и сжала в руке. Пространство развернулось передо мной во все стороны. Я увидела целый куст утонов в корнях дерева у себя за спиной. Гнездо сов в стволе старого дуба. Город почти в километре к западу. Реку далеко на севере. И – незнакомку в блузке красного бархата, черных брюках и черных же туфлях, приближающуюся с северо-востока. До меня она доберется примерно через час. Отлично, успею поесть.

За час я развела костер и запекла два утона, сорванные с куста. Если бы у меня не было Ока, я бы не нашла куст – коричневые листья сливались с деревом, а яркие плоды прятались за ними.

Утоны – крупные синие фрукты размером со среднюю дыню. Запеченные утоны – лакомство, о котором мечтает каждый путешественник. Однажды я встретила парня, у которого была ужасная аллергия на утоны, но он так их любил, что не мог остановиться. Он плакал, глядя на запеченный утон, при этом был с ног до головы покрыт фиолетовыми прыщами после предыдущей порции.

Я отрезала тонкий ломтик нежной голубой мякоти, используя вместо ножа тонкое лезвие воздуха. Утон слаще меда, сочнее яблок, пахнет так, что кружится голова, а его вкус невозможно описать.

Из кустов послышался шорох. Я отставила наполовину съеденный утон в сторону и вытерла губы листом, хватаясь другой рукой за белую полоску Ковра-самолета на запястье. Из чащи вышла девушка, которую я видела перед тем, как разбить лагерь. Она была чуть выше меня. Вблизи я разглядела ее рыжие глаза и волосы. Понятно, маг второй силы – огня. Увидев меня, она вздрогнула, резко отпрыгнула в сторону и сорвала пояс, прямо в воздухе превращающийся в огненную плеть.

Черт, а я надеялась нормально провести вечер.

Огненная плеть ударила в землю там, где я только что сидела, а я взлетела в воздух, держась одной рукой за край развернувшегося Ковра, а другой доставая из кошеля амулеты. Можно и без них, но лучше не показывать первому встречному все, на что ты способна. Так, это не то, это тоже не пойдет… о, Вакуум!

Я швырнула в незнакомку амулет и обвела вокруг нее полукруглый контур. Пояс погас, но девушка успела укрыться за какой-то защитой, протянув руку к лесу. Повинуясь движению ее пальцев, из чащи вырвалась лиана, ухватилась за край Ковра-самолета и стащила меня и артефакт вниз. «Значит, она и маг земли впридачу» – пронеслось у меня в голове. При ударе о землю у меня из глаз посыпались искры, а из кошеля выпала Марионетка – артефакт подчинения и повторения, также созданный в свое время Роггенхельмом.

Девушка бросилась на меня, размахнулась, но я успела активировать Марионетку за миг до того, как крошечный рубин в форме черепа коснулся бы моего носа. Нападающая застыла в нелепой позе, а ее амулет завис точно в миллиметре от моей кожи. Приглядевшись, я узнала Смерть. Какой же участи я сейчас избежала! Одно касание кожи этим амулетом – и я труп!

Так, спокойно, Рита, спокойно. У меня в руках Марионетка, значит, я могу управлять действиями противника. Но все дело в том, что в жизни я этим артефактом не пользовалась ни разу и понятия не имею о том, как он действует. Шевельнусь – скорее всего сама себя убью. Отключу амулет – она меня убьет. Превратиться в воздух или сову невозможно, таково побочное действие артефакта. Нужно какое-то до абсурдности нестандартное решение.

И мне как раз таковое пришло в голову.

– Будем дружить? – спросила я, надеясь, что это прозвучит хладнокровно, а не умоляюще.

– С чего бы это? – в ее голосе послышались истерические нотки. Она попыталась шевельнуться, от усилий у нее на висках выступил пот, но она осталась неподвижной.

– Это – Марионетка, – спокойно проинформировала я.

По расширившимся глазам незнакомки я поняла, что об этом артефакте она слышала.

– Я полностью контролирую тебя и могу в любой момент убить.

– Так почему же ты до сих пор этого не сделала?

Она храбрилась. Я знаю, как это страшно – узнать, что находишься в безвыходном положении. Победа почти за мной!

– Мне не нужен лишний труп. Меня и так ищут.

– И что?

– У нас остается два варианта. Либо ты умираешь, а до меня добираются Коалиция и Стража…

Похоже, эта перспектива ей не очень-то нравится.

– Либо я отключаю амулет, а ты убираешь Смерть от моего носа. Выбирай!

Она колебалась – это было видно по ее глазам. Откуда она вообще взялась? В дорогой одежде – но грязной; не умеющая тихо пробираться по лесу, не умеющая толком сражаться – и с легендарным артефактом? Она была похожа на человека, который решил выместить свою злость на мир на первом, кто попадется под руку. К несчастью, попалась я – на мне не больно-то выместишь. Я из таких ситуаций выпутывалась, какие ей и в страшных снах не снились. Кто же она такая и чем мир ее обидел?

Умирать ей явно не хотелось, но перспектива сдаться тоже не прельщала. Ее ноздри шевельнулись – она ощутила запах утонов. И решилась.

– Ладно.

Я дезактивировала амулет, и она убрала Смерть. Я незаметно с облегчением вздохнула. Потом убрала в кошель Марионетку, свернула Ковер-самолет и нацепила его на запястье.

– Как тебя зовут? – спросила она, жадно поглядывая на лежащий около костра утон.

– Рита. А тебя? Кто ты такая?

– Я – Антелла Третья.

Я от удивления расширила глаза. Принцесса соседнего королевства – здесь? Хотя… это объясняет ее неумение сражаться и то, откуда у нее Смерть. Наконец-то я вспомнила – этот артефакт переходил по наследству в правящей династии Тенотры. Вот почему мне показалось странным то, что я увидела его в чаще леса у самой столицы Транарры.

– Это шутка?

Она глянула на меня так, как будто я сказала что-то непристойное.

– А кто ты такая?

– Рита.

– И все?

– Рита Нартленд.

Теперь пришел черед удивляться Антелле. В нашем мире я – личность известная. Однажды кучке странных магов пришла в голову идея писать обо мне книги. Они платят мне небольшую сумму, и я правдиво рассказываю о своих приключениях. А они записывают и издают. Вышло около десятка книг. Из тех, что я помню – «Рита Нартленд: Паутина Лжи», «Рита Нартленд и Алдова»… последняя, кстати, оставила в моей памяти неприятный след – о страшном маге по имени Алдова, мечтавшем стать королем Транарры и свихнувшимся на этой почве. Интересно, с какой стати он решил, что я имею какое-то отношение к королевской семье? Он преследовал меня, а потом вызвал на магическую дуэль. Помнится, я тогда полгода заново отращивала брови, и что-то стряслось с координацией – я врезалась во все стены, спотыкалась на ровном месте, смотрела, судя по красочным рассказам издателей, не на собеседника, а на метр в сторону. Зато Алдова уже никогда не поднимется с земли. Скоро обо мне выйдет еще одна книга – утром я рассказывала о моем путешествии издателям.

– Та-ссамая, о которой книги? – меня отвлек от размышлений голос Антеллы. Я досадливо поморщилась и села на древесный корень.

– Да.

Принцесса жадно смотрела на утон, который я еще не успела разрезать. Я кивнула. Антелла села на землю, вытащила из кармана нож, распилила утон пополам, отрезала дольку, попробовала. Лицо помимо ее воли расплылось в блаженной улыбке. Даже не поблагодарила!

– Какие у тебя еще есть артефакты, кроме Смерти?

– Я толком не знаю, забирала все у встречных магов.

Вряд ли они добровольно отдавали кровью и потом заработанные артефакты.

– А у тебя какие?

– Профессиональная тайна. Антелла…

– Можешь звать меня Ан, – снисходительно заявила принцесса.

– Ан.

– Насколько ты сильна в магии?

Вряд ли стоит говорить о своей реальной силе с первой встречной, пытавшейся тебя убить.

– Я максимальный маг воздуха.

Степень, в которой колдун подвержен магии, в какой он ей владеет, измеряется шкалой из четырех пунктов. С каждым пунктом прибавляется возможностей. Например, воздух. Если ты не можешь слышать ультразвук и магические колебания (они же Инт-колебания), то ты минимальный маг. Если можешь, средний маг. Если можешь летать и прыгать на огромную высоту – максимальный маг. И, наконец, если можешь превращаться в животное, стихию и видеть, какая сила у человека, – абсолютный маг.

Антелла кивнула и назвала свою силу:

– Огонь и земля – максимум.

Неплохо. Две силы плюс яростный напор и древний артефакт – наверное, она выжила бы в суровых лесах у городов, где бродят карманники и мелкие маги, но вот дальше в чащу Антелле лучше не соваться. Там бродят нормальные, непуганые стражей банды. Что же ей нужно?

Утоны мы с Антеллой прикончили почти одновременно.

– Спокойной ночи, – зевнула я, зарываясь в листья. Тихо порылась в амулетах, активировала Стража. Эта штука заорет у меня в голове так, что барабанные перепонки затрещат – лишь только почует попытку направить на меня холодное оружие или сконцентрировать магическую энергию. Антелла что-то невнятно пробормотала.

Утром мы шли по лесу. Вернее, я шла, а она ломилась. Ужас! Меня начинало нервировать то, что она увязалась со мной. Если при моем приближении люди ничего не замечали, а звери лишь слегка беспокоились, то, заслышав Антеллу, звери разбегались куда подальше, а банды магов, вероятно, начинали придвигаться поближе. Ведь сложно заподозрить превосходного бойца в человеке, который ходит, как пьяный медведь.

– А ты не можешь идти потише? – раздраженно прошипела я.

– Не придирайся. Я, конечно, не такой знаток чащоб, как ты, но меня же не слышно за два километра.

Нет, тебя слышно за три… Антелла, что же ты такая беззаботная? Мало ли кого мы встретим, а она прыгает, как горгулья на прогулке!

– Кстати, куда мы идем?

Спрашивается, зачем ты навязалась мне в попутчики, если не знаешь, куда я иду?

– В данный момент – на юго-восток.

– А зачем? Ты что-то ищещь? Я слышала, в последнем путешествии ты была на Мтиве?

И откуда она это знает? Хотя… я же не скрывала, куда отправляюсь, поэтому довольно много народу может знать, где я находилась.

– Да, была. А сейчас у меня несколько новых дел.

– Все это для Коалиции?

Я поморщилась.

– Одно задание навязано Коалицией. Это поиск Черной Дыры, слышала о таком амулете?

– Да! Он заставляет исчезнуть любой материальный объект и любую иллюзию. А другие дела – все твои?

– В общем-то, да. Я занята изготовлением артефакта по книге Роггенхельма.

Я читала почти все труды Роггенхельма. Меня восхищало его бесстрашие и то, что он всегда стоял на своем, не заботясь о том, что о нем подумают. В итоге большая часть магического мира считала его сумасшедшим. Тем не менее он был великим исследователем. Роггенхельму повезло – он воплощал собой все пять стихий, хоть и в минимальной степени. Амулеты же превращали его в непобедимого бойца. Многие он изготовил сам. Одиночка, он все время проводил за рабочими журналами и созданием амулетов, а несколько раз в год вообще исчезал. Путешествовал, разрушал и создавал схроны-тайники, в них всегда находились зашифрованные указания, которые мог найти только храбрый и мудрый, да к тому же читавший его записи. Книги Роггенхельма – это ключ ко всему, что он сделал. Большинство их сейчас принадлежит Коалиции, простым магам они недоступны. Но я проникала в хранилища Коалиции и читала.

– По какой книге? Я слышала, что из известных три принадлежат Коалиции, остальные – хранятся в Тенотре, и я их видела сама! – вскричала она несколько картинно, на мой взгляд. – Книги Роггенхельма – собственность магических королевств! Где ты могла их читать? Это же преступление!

Так, проговорилась…

Ну да ладно, если она расскажет, что я совершила государственное преступление, а я поведаю миру, что принцесса убивала ни в чем не повинных людей. Значит, она промолчит. Бояться нечего.

– И что?

Она замолкла и, кажется, задумалась.

– Ладно, забыли. Ну и что это за артефакт, который ты собралась изготовить?

– Роггенхельм называет его Амнезией.

– Для чего он?

– Заставляет человека, мага или любое другое живое существо забыть то, что покажется нужным владельцу амулета.

– Неплохо. И из чего он делается?

– Вода из реки Забвения, яд летучей змеи, капля воды со Сталактита Вечности, ваданский сапфир, жидкий огонь дракона и капля крови химеры.

Она от неожиданности споткнулась.

– Что?! Но эти ингредиенты… даже те, которые существуют, нереально добыть!

– Все существуют. Вполне реально.

– Ладно. Предположим, река Забвения. Её же не существует!

– Очень даже существует. Я там бывала.

– Надо же… – она задумалась. А ты сейчас не ищешь чего-нибудь по собственной инициативе?

В ее глазах читалась… мольба? Что, по ее мнению, я должна искать?

– Да, ищу. Королевскую Каплю.

Самый загадочный артефакт в истории. Королевская Слеза, если называть правильно. Но почему-то за ним закрепилось название «Капля». Идеальный амулет, лучший из когда-либо существовавших.

Я решила прибегнуть к искусству чтения мыслей. Это достаточно редкий дар. Его у меня обнаружили песчаные ведьмы. Научившись этому у них, я не читала мысли ни разу. Ведь у первооткрывателей этого искусства считается дурным тоном залезать человеку в голову. Со времени пребывания у ведьм, что было очень и очень давно, я не применяла этот вид магии, но голос в голове Антеллы звучал так громко, что у меня поначалу заложило уши.

«Капля! Наконец-то! Я столько искала, а мне нужен был всего-навсего проводник! Она приведет меня к Капле!»

Я? Интересно, как?! Я не знаю, где находится Капля. Однако у меня есть основания думать, что в этом путешествии я выйду на ее след.

– Ты знаешь, где Капля?

– Я знаю радиус поиска. И примерное место.

– И каков этот радиус? – она старалась говорить спокойно, но ее рыжие глаза горели голодным огнем.

– Полкилометра. Но нужно еще кое-что уточнить, и я планирую сначала закончить с Амнезией…

– Рита, Королевская Капля – моя. Она может принадлежать только истинной принцессе Кератра!

А ведь она права. Этот артефакт был создан из слезы королевского единорога самим Роггенхельмом. Маг знал, что не может использовать Королевскую Слезу сам, а его любимая предрекла, что этим амулетом сможет пользоваться только принцесса соседнего королевства – Кератра.

Потом Роггенхельм то ли умер, то ли просто исчез, а Кератр был расколот на две части, и в долгих спорах, принцесса которого из королевств сможет пользоваться Каплей, так и не было достигнуто согласие. А Капля то ли затерялась, то ли маг сам ее спрятал, да еще укрыл магическим полем, которое по какой-то причине не развеялось после его смерти. Ее так и не нашли, поэтому по понятным причинам так и не было выяснено, кто из принцесс бывшего Кератра сможет использовать великий артефакт.

Так что Каплю придется отдать Антелле. Но главное, я увижу этот легендарный амулет и узнаю, как он действует. Да и слава от находки достанется мне…

Мы продолжим путь вместе. Принцессе нужен проводник, а мне нужна она, чтобы найти Каплю. Ведь, по легенде, артефакт позовет того, кому предназначен. У Капли есть разум. И душа. Единороги, самые могучие магические создания, превосходящие и драконов, и химер, и всех остальных, являют собой воплощение магической энергии. У изделий с использованием частиц этих животных есть душа, но после смерти единорога его кровь, волосы и все остальное, что могло быть использовано в магии, теряет силу. Роггенхельму же удалось как-то законсервировать слезу единорога (непонятно еще, как маг заставилего заплакать), так что после его смерти она не потеряла силы.

Возможно, Капля – самый сильный магический артефакт в истории, и Ан – ключ к нему. Определю радиус поиска, и принцесса почувствует, куда нам идти.

Внезапно до моего слуха донеслись шепот и звук шагов. Я сжала в ладони Око. Маги. Больше десятка. Я вернула артефакт в кошель, тронула Ан за руку и указала на запад. Принцесса резво повернулась в сторону опасности и приняла боевую стойку, разворачивая огненную плеть. Отступая к ближайшему дереву, за которым в случае атаки можно было бы укрыться, я доставала артефакты. Так, нужен Вакуум… ой, я же его истратила на Антеллу! Но зачем, зачем это все? Я же могу просто обратиться в воздух, задушить или поднять в воздух любого, могу просто улететь…

Мой взгляд упал на принцессу. Нельзя, чтобы она узнала о моей истинной силе. А бросить ее здесь тоже нельзя, ведь без нее я не найду Каплю и не узнаю правду о ее действии. С тяжелым вздохом я вытащила из кошеля Туман и Клетку. Последняя выглядела как обычный сувенир из Явыпра, города вышивки и кружев, отличных тем, что делали их исключительно с помощью магии.

От воспоминаний о Явыпре меня отвлекли приглушенные голоса. Из кустов выходили маги. Всего – двенадцать человек. Пять магов воздуха, один маг воды, четверо – огня, двое – земли. При помощи какого-то амулета они, видимо, определили наши стихии, потому что маги воздуха и маг воды пошли ко мне, а все остальные – к Антелле.

Первый ход сделали они. Два мага огня взялись за руки, плетя общую магию, а единственный маг воды стал швырять в меня заряды Ледяных Звезд.

Такие амулеты выпускают сгустки воды, настолько холодной, что вокруг них конденсируется и становится жидким воздух, а тело мага замерзает и рассыпается ледяным крошевом. Черт, у меня же были такие, только я оставила их дома!

От первых трех зарядов я увернулась, четвертый поймала в паре сантиметров от своего лица и запустила обратно. Бородатое лицо мага воды исказилось от ненависти, удивления и, наконец, ужаса. Заряд Звезды попал ему в грудь, по телу словно расползлась сеточка из белых молний, а потом одежда и кожа между ними стали выцветать, превращаясь в гладкий, полупрозрачный лед. Еще секунда – и маг превратился в собственное изваяние, сверкающее на солнышке. Мгновение – и со звоном рассыпался на быстро тающие осколки, в которых уже нельзя было угадать черты живого существа…

У меня по телу побежали мурашки. Я поняла, что натворила. Применила при Антелле магию воды, да еще и убила мага. Смертей на моем счету числилось необычно мало – встреченных недоброжелателей я оглушала и связывала, вследствие чего убивать их мне не приходилось. Убивала я только в двух случаях – поединок и месть. А сейчас… за что?

Я взглянула на Антеллу, и успокоилась. Она была занята своими противниками и не видела, как я использовала силу воды. Пока я размышляла, мои противники взяли меня в кольцо и принялись давить со всех сторон словно бы невидимым прессом – стенами из воздуха. Толковая стратегия, только надо было давить на меня и вниз, а они просто пытались смять меня в аккуратный параллелепипед. Благодаря этой ошибке я смогла взлететь вверх, схватившись за край Ковра. Выше, выше… ветер хлещет по лицу, маги пытаются что-то сделать, но никакие заклинания до меня уже не долетают… И Ковер вдруг сворачивается в полоску белой ткани, теряет подъемную силу.

Что за…?

Взглянув на быстро приближающуюся землю, я увидела, что один из магов раскручивает Ошейник – амулет-убийцу, отключающий все остальные. Сосредоточившись, я удержалась в воздухе. Летать могут только максимальные и абсолютные маги… как же мне надоело контролировать собственную магию, бояться перейти невидимую грань, за которой все поймут, кто ты и что на самом деле можешь!

Я выбила воздушной волной Ошейник из руки мага, швырнула в него Туман. Беззвучный взрыв белого света – и мой враг заметался, шаря в воздухе руками.

– А-а-а-а-а, помогите! Я ничего не вижу!

Он побежал, как ему казалось, к друзьям, а на самом деле в противоположную сторону.

Тем временем трое оставшихся собрали вокруг меня грозовую тучу. Даже не обеспокоившись этим фактом, я швырнула вниз Клетку и спустилась сама. Когда я вынырнула из недоделанного облака, двое магов корчились в клетке, отрицающей магию, а третий в ужасе отступал назад, прикрывшись какой-то слабой защитой. Я шагнула вперед, и защиту сорвало. Занесла ногу для второго шага, но тут он в отчаянии махнул на меня ладонью, сложенной в знаке Грук-норн. Вызов на поединок.

Я кивнула и выставила обе руки вперед. Существует несколько видов поединков, которые считаются одинаково законными. Первый – банальная магическая битва (да превратится слабый во что-либо малоприятное). Второй – поединок на выносливость (кто ослабит воздушный столб первым, на того рухнет каменная глыба). И, наконец, третий – сражение видом магии, которым владеют оба врага (чей запас сил иссякнет, того расплющит об ближайшую стену).

Лично я предпочитаю последний – простое противопоставление магической энергии в самом простом природном проявлении. Нужно просто ментально давить на противника, и твоя энергия будет высвобождаться естественно – у меня, например, в виде стены из воздуха, а у Антеллы это будет выглядеть как вырастающие из ее рук огненные цветы.

В мои ладони уперся воздушный барьер. Собрав всю силу, я ударила в ответ. Ступни соперника медленно заскользили по лесному настилу. Продолжая концентрировать свою волю на враге, я оглянулась на Антеллу. Той приходилось туго. Один ее противник лежал на земле, трое стонали, связанные спина к спине огненной плетью, а двое оставшихся швыряли в принцессу огненными шарами с почтительного расстояния. Антелла только скалила зубы и уворачивалась, зажимая левой рукой глубоко распоротое плечо. Может, ей помочь? Хотя… может, просто тихо превратиться в воздух и смыться? Антелла сама виновата – в лесу шумит, на мирных граждан кидается…

Где-то глубоко в душе шевельнулась жалость. К слабой, не видевшей жизни принцессе. К ее агрессивным попыткам установить свое главенство и беззащитному любопытству. Это чувство я быстро задавила, но на его место тут же влезли практические соображения – без нее я даже в полукилометровом радиусе вряд ли найду укрытый магическим полем артефакт. Нужно как-то ей помочь.

Противник упорно не желал расплющиваться о дерево, поэтому я решила прибегнуть к хитрости. Жалко, конечно, нарушать обычаи поединка, да и показывать мои способности кому попало нельзя. Одной рукой продолжая давить, я вытащила из кошеля радужный шарик – Иллюзию. Швырнула на землю. Мой враг с ужасом и удивлением смотрел на окруживший нас белый кокон. Убедившись в том, что нас не видно, я спокойно превратилась в воздух.

Как же приятно становиться воплощением собственной стихии! Легким дуновением ветра – или стремительными шквалами урагана, не важно. Главное – ощущение безграничной свободы. Тяжело вздохнув (ветви деревьев согнулись от порыва ветра), я сконденсировалась за спиной у подаввшегося по инерции вперед мага и приложила к его спине Оковы. Он рухнул на землю. Я убрала иллюзию, вернула артефакт в кошель, оглянулась и поспешила Антелле на помощь.

Нападавшие на загнанную в угол принцессу сильно удивились, когда их огонь погас (в вакууме ничего не горит), а в следующее мгновение их самих швырнуло о дуб. Оба свалились без чувств. Антелла тихо сползла по стволу дерева и села на землю. Из раны обильно текла кровь. Я подбежала к ней, отняла окровавленную ладонь от плеча. Сунула руку в кошель, стала там шарить в поисках заживляющего раны амулета.

– У меня есть… вот! – она выгребла содержимое из нагрудного кармана. Артефакты посыпались на землю. В основном скучные, неинтересные. Принцесса вытащила и продемонстрировала мне нечто зеленое, кубической формы, размером примерно с фалангу мизинца. У меня перехватило дыхание. Я достала из кошеля артефакт, который искала, и поднесла к амулету, извлеченному принцессой. Они оказались абсолютно одинаковыми. Антелла тихо ахнула.

– Энк? У тебя тоже? Откуда?..

– Какого черта? Я думала, существует только один! – я была удивлена и рассержена. Удивлена – потому что искренне считала такой артефакт уникальным. Рассержена, в общем, по той же причине – я ведь так гордилась тем, что единственный в мире артефакт, способный исцелить любую, даже самую страшную и неизлечимую болезнь, заживить без следа рану до кости, прирастить обратно руку, находится у меня…

Я содрогнулась от воспоминаний. Мое второе путешествие… В тот день я тихо пробралась на старое кладбище, обошла все ловушки, вошла в подземный склеп, где похоронили старую ведьму по имени Ваомдл. Тихо вытащив из могилы артефакт, и зажав его в левой руке, я попыталась выйти наружу. Не повезло, Страж могилы откусил мне руку и выплюнул ее на каменное возвышение в центре погребального зала, а сам ушел. Почти теряя сознание от невыносимой боли, я доползла до собственной левой руки, все так же сжимающей в окостеневшей хватке амулет, стащила ее вниз при помощи правой, наполовину пошла, наполовину поползла на четвереньках к выходу. Старалась не смотреть на мертвую, не двигающуюся, окровавленную конечность. Вам когда-нибудь приходилось ходить с собственной оторванной рукой, держа ее кончиками пальцев другой? Кое-как я добрела до реки, не удержавшись свалилась в воду. Задыхаясь от боли и чувствуя, как толчками уходит из страшной раны жизнь, я подхватила безвольно тонувшую руку, приставила ее на место, стала вертеть, плача и ругаясь. Внезапно что-то совпало, и я ощутила тепло Энка в ладони. Жуткая боль только усилилась. Тихо взвыв, я вылила всю магическую энергию, какая во мне была, в артефакт, и боль постепенно отступила. Вновь получив возможность осознавать себя, я вынырнула на поверхность и обнаружила, что могу шевелить рукой. Опять заплакала – уже от облегчения. Раскрыла ладонь – и увидела на ней кусок изумруда, вытесанный в форме куба со стороной чуть больше полудюйма, которому была обязана присутствием руки на ее законном месте.

Потом я долго гадала, как я смогла заживить рану, не имея ни одного общего сухожилия с оторванной рукой. С того момента я начала подозревать, что владею какой-то еще силой – не из привычных пяти, а чем-то неизвестным и неопределенным, но так и не осознала, чем. Тем не менее мои враги (оставшиеся в живых) признавали, что меня очень трудно убить.

Так ко мне попал этот артефакт. У меня был резон считать его уникальным.

– Я-то вскрыла могилу Ваомдл, а у тебя такой откуда?

– Забрала у встреченного мага.

– Рассказывай.

У него были длинные черные волосы, смуглая кожа и большие глаза. Его звали Аукен, и он был одним из последних магов Отби, страны, лежащей восточнее Великой Пустыни. В Отби люди почти подчистую истребили всех, кто отличается от них. Магов, драконов… Остались только роббики и горгульи. Первых так и не нашли в лесах, а вторые днем мирно сидят на крышах, успешно изображая каменных, а ночью охотятся на тех же роббиков. Аукен бежал из Отби и рассказал случайной встречной, вышедшей из леса к его костру, свою душераздирающую историю. Антелла уснула, пригревшись у костра, а ее новый знакомый обшарил ее в поисках амулетов, надеясь обокрасть и прирезать, пока не проснулась. Принцесса проснулась утром и обнаружила труп Аукена, валяющийся у ее ног. Он неосторожно коснулся лицевой части Смерти, которую можно было держать только за рубиновый затылок. Антелла обобрала несостоявшегося грабителя и нашла у него Энк.

– Вот, собственно, и все.

Я задумалась. Роггенхельм, создатель Энка, подаривший его впоследствии любимой женщине (колдунье Ваомдл), любил путешествовать. Значит, он мог побывать и в Отби. И оставить там артефакт. Вот только почему Энка два?

Ответ может быть только один. Вместе артефакты способны на нечто большее, чем заживление ран. Например, на воскрешение умерших… хотя нет, вряд ли такие артефакты вообще существуют.

Рану Антеллы мы вылечили вместе. Она была слишком слаба, чтобы сделать это в одиночку.

Я обшарила карманы своих поверженных противников. Ничего особенно интересного у них не было, кроме Ошейника да пары монет у каждого. Тогда я обыскала того, который вызвал меня на поединок. Результат меня поразил. Россыпь монет в кошеле, подозрительный кинжал и несколько маленьких драгоценных камней. Также в колчане со стрелами я нашла стрелу с ярко-красным оперением. Наверное, сигнальная. Значит, это не вся банда, а, возможно, лишь малая ее часть.

Кто-то точит на нас зуб… Или я и правда чересчур осторожна. Я заметила валяющуюся на земле Ледяную Звезду. Лучше заберу с собой. А то оставишь так артефакт тихо истекать магией на земле – и через год вся округа будет ловить невидимых лис, подъедающих корни деревьев, или летающих волков. Действительно опасно оставлять здесь Ледяную Звезду.

– А эти тебе зачем? Они для магов воды!

Антелла, похоже, совсем оправилась, раз снова начала задавать неудобные вопросы.

– Для обмена, – не моргнув глазом соврала я.

Вечером, у костра, Антелла попросила меня посмотреть найденные у магов амулеты. Я согласилась.

– Так, шарики – вещь полезная, но одноразового использования. Одно желание – и одежда по твоему выбору.

– Их четыре. Тебе отдать половину?

– Нет, у меня их по горло. Это кольцо… – я подняла золотое колечко с едва видным изображением птицы, – для магов воздуха. Дает возможность летать, – я швырнула артефакт в костер.

Она подала мне второе кольцо, сплетенное из накрахмаленных зеленых нитей.

– Ну, это Клетка, такая же, как моя, только для магов земли.

Антелла немедленно нацепила кольцо на указательный палец правой руки – разумно, указал на кого-либо перстом и артефакт сработал.

– Цепочка – вариант Оков, только послабее. Звезда – очень хорошая штука, Свет-В-Ночи. Древний артефакт, название понимается буквально.

– Ух ты! – она с радостью воззрилась на амулет.

– Не обольщайся, таких в мире штук двадцать.

Она огорченно поникла, пожала плечами и отдала артефакт мне.

– Выходит, чтобы найти редкий артефакт, нужно чуть ли не весь мир обойти?

– Иногда везет, иногда нет.

– Я тебе завидую. Столько артефактов, такая сила… – недалекому человеку ее слова, может быть, и показались бы лестными, но от меня не укрылись ни хищный огонь в глазах при слове «артефакты», ни голос у нее в голове в завершение фразы:

«Такая власть…»

Тихо содрогнувшись, я прижалась к корням дерева, «включила» Стража и тихо уснула с одной единственной мыслью – что моей новой спутнице нельзя доверять.

2

– Может, ты все-таки объяснишь, куда мы идем?

– К реке Забвения.

– А ты знаешь, где она находится?

Я неприязненно покосилась на Антеллу. Может, проще будет обыскать окружность радиусом в полкилометра, чем таскать с собой такой «ключ»?

Пройдя еще шагов тридцать, мы вышли на поляну. Уставившись на огромный дуб, я заметила в дупле какое-то движение и удовлетворенно кивнула.

– Ну? Что там? – громко поинтересовалась Антелла.

– Стой на месте, молчи, не двигайся и ничему не удивляйся.

Она замерла, глядя на меня. Я встала на колени, вытащила из кошеля янтарный крестик – Крик – и прижала его к шее. Ощутила жар в горле и убрала руку. Крестик остался, словно вплавленный в кожу.

Я гортанно загудела, всхлипывая и поскрипывая. Антелла уставилась на меня с изумлением. А из дупла вылезло существо из дерева, с руками-веточками, ногами-корешками, зеленоволосой головой-пнем и полным отсутствием глаз.

– Круить-фртуинь-пак-ап скры-скры? – поинтересовалось создание.

Я, с Криком в шее, услышала другое: «Плата за проход есть?»

– А что тебе нужно? – слова рождались в моей груди на моем языке, я выходили изо рта на языке лешего.

На руке у Антеллы засветилось кольцо-Клетка. Я молча кивнула. Артефакт покинул Антеллу и пролетел по воздуху к лешему, который тут же надел его на палец.

– Проходи.

Деревья раздвинулись в стороны, за ними солнечными бликами играла река. Достав шарик, я придала ему форму фляги и зачерпнула из реки, не дав заколдованной воде коснуться кожи. Вышла обратно на поляну, завинчивая крышку.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, маг, – леший неторопливо убрался в дупло, которое тут же исчезло.

Я отняла от горла Крик, потерла обожженную шею и сунула артефакт в карман. Голос Антеллы с чувством произнес:

– Хоть бы предупредила!

– Ну извини, – я подвесила флягу на специальное крепление пояса.

– Кто это был?

– Леший.

– Ты знала, что он будет здесь?

– Нет. Искала самое благородное дерево в лесу.

– Зачем ему мое кольцо?

– Ему нужны артефакты земли. Это все?

– Нет, не… – она вздрогнула. Я увидела короткий дротик, торчащий у нее из шеи.

Я схватила Око и увидела огромную банду – человек тридцать-сорок, окружавших поляну со всех сторон. Превратиться в воздух я попросту не успела – почувствовала легкий укол в шею. Антелла медленно повалилась на землю, перед глазами все поплыло, люди в черно-зеленой одежде лезли из кустов, дуб с лешим встал на корни и ушел в лес.

А потом мир провалился в пустоту.

Шея явно отказывалась от дальнейшего сотрудничества со мной, потому что ни за что не желала поднимать голову. Наконец я села, подергала в разные стороны руки, крепко связанные за спиной, попыталась превратиться в воздух… и обнаружила, что не могу этого сделать. Впереди, в нескольких метрах от меня, находилась полупрозрачная голубая стена. Подняв голову (шея сопротивлялась), я увидела, что магический полог накрывает достаточно большую площадь, по которой в беспорядке разбросаны люди и маги, все связанные.

Кто-то стонал или плакал, рвал с себя веревки, бился головой о песчаную стену, находившуюся в пределах полусферы, в которой мы были заточены. Но большинство все-таки пытались пробить магический полог. Физическое воздействие он мягко отталкивал, магическое в его пределах не срабатывало Ультразвук и звук в Инт-диапазоне отражался от прозрачной стены и бил нам же по ушам.

Я невольно порадовалась, что когда-то столько времени прожила у песчаных ведьм. Чтение мыслей меня иногда выручало, но на это приходилось тратить немыслимое количество сил. Однако голоса в головах разбойников, которые как раз разбивали лагерь за пределами защитного поля, мне были прекрасно слышны.

– Ой, ну и тяжелое…

– В лесу должен быть ручей, нам еще переходить пустыню…

Так вот где мы – в пустыне!

Я сосредоточилась на голосе говорившего, чувствуя, как холодком утекает из пальцев сила.

– Говорят, что тут обитает клан ведьм… Топасыри, что ли…

Клан Таопанири! Мой… дом.

Я сникла.

Ведьмы нашли меня в пустыне, когда мне было пять лет. Я жила там уже довольно долго, преспокойно создавая из воздуха воду. Поразившись моей смекалке, главная ведьма, Великая Мать племени, Тулла, воспитала, научила всему, что было в моих силах понять. Память моя была стерта, значит, кто-то пытался от меня избавиться. Песчаные ведьмы назвали меня Ритой Нартленд, и Тулла приняла меня в клан.

Ее решение вначале не одобрили. Но постепенно ведьмы хоть и привыкли ко мне, полюбить меня смогла только Тулла. Из детей ведьм со мной играла только Кран-пель, милая веселая девчонка, немного наивная. Она была моим единственным другом. Я незаслуженно считаю Таопанири домом, ведь сейчас меня там никто не ждет. Тулла уже умерла – век ведьм недолог, всего двадцать-двадцать пять лет. Кран-пель, скорее всего, тоже.

Что-то неприятно защемило в груди, и я вернулась к насущному. Сконцентрировавшись, я расширила границы своего внимания, читая мысли людей на все большем расстоянии. Внезапно в поток внедрились голоса, говорящие на другом языке. Карканье, шипение, гортанные звуки. Да это же язык ведьм! Я торопливо припомнила сочетание звуков и изо всех сил сосредоточила мысли на языке дев песка: «на помощь!» Через некоторое время мне ответили: «Ты в беде. Но почему ты думаешь, что мы станем тебе помогать?»

– Потому что я – Рита Нартленд.

Голос сменился несколькими другими, которые ожесточенно заспорили. Я искренне понадеялась, что меня еще помнят. Воцарилось молчание. Наконец пришел ответ. Одно-единственное слово – «Жди» – и голоса исчезли.

Среди моих товарищей по несчастью не было чувствительных к мысленному диалогу, только несколько магов воздуха сосредоточенно завертели головами да зауклыкала связанная по всем крыльям и лапам горгулья. Не может быть совпадением, что меня провозят через территорию моего бывшего клана. Хотя… почему не может? Кратчайший путь до Отби и Тенотры проходит через эту пустыню. Интересно, куда мы направляемся? Хотя вряд ли я это теперь узнаю. Я поискала взглядом Антеллу. Принцесса как раз приходила в себя.

– Моя голова… какого…

– Тихо.

– Рита? Где я? Что со мной сделали? Кто все эти люди? Почему мы связаны и под пологом?

Из ее собственных вопросов можно было слепить замечательный ответ, но уже не было сил над ней издеваться.

– В плену у банды, часть которой на нас уже нападала. Скоро придет помощь. Не беспокойся.

Кто-то из людей закричал: «Смотрите! Смотрите!» и все обернулись в сторону пленителей. Те медленно раздувались, отчаянно визжа и размахивая руками. Я отвернулась, а принцесса, напротив, пристально смотрела. Когда лопнул последний разбойник, исчез и защитный кокон. Веревки на мне порвались изнутри, а на Антелле развернулись сами. Кто-то из магов бросился прочь, кто-то слезно благодарил ведьм. Некоторые развязывали и поднимали на ноги людей.

Постепенно все оставшиеся собрались вокруг горстки ведьм, а те – вокруг груды артефактов.

– Шыдлв копрщрк дщлопр шрв…

Я, тяжело вздохнув, начала переводить.

– Становитесь в очередь по одному, мы вернем вам ваши артефакты.

– А как они узнают, какие наши?

– Узнают.

Антелла пробиралась вперед, а я встала в конец очереди. Вскоре все получили артефакты и ушли, улетели или умчались в сторону недалекого леса. Не отрывая взгляда от ведьмы, я заткнула странный кинжал наемника за пояс, скинула родные артефакты в кошель, оставив только Крик.

– Эй, ты чего застряла? Мы идем или нет? – принцессе явно не нравилось общество ведьм.

– Цхиеллвайер умм крпавк («Вы пойдете с нами»).

– Антелла, мы идем с ними.

– Что? С какой стати?!

Ведьма удивленно подняла бровь. Она могла прихлопнуть нас обеих, как мух, но не сделала этого.

«Великая Мать сказала, чтобы мы привели тебя к ней» – прозвучало у меня в голове. Я молча кивнула.

– Мы идем.

Принцесса замолчала. Либо ее настолько ошеломил мой тон, либо она тоже пришла к выводу, что с песчаными ведьмами лучше не ссориться. Ведьма повела нас в пески. Когда кромка леса на горизонте стала казаться не толще ладони, мы вышли на плато из красного песчаника. Ведьма махнула рукой и недра земли разверзлись, открывая проход. Антелла тихо ахнула.

Круглый тоннель, постепенно уходящий вниз, освещало неяркое сияние кожи ведьмы и свет ее глаз песочного цвета. Принцесса притихла. Я шла по коридору и вспоминала, как проходила здесь бесчисленное количество раз, возвращаясь с охоты или патрулирования. Эти стены были мне родными – когда-то. Теперь меня вели так, словно я была пленницей. От этого было как-то пусто в груди, словно возвращаешься в свой дом, где в последний раз оставила гостей в разгар вечеринки, и видишь там лишь тлен, пыль и паутину.

Мы спустились очень глубоко – немного похолодало, на песчанике появились вкрапления других пород. Вот наконец и Зал.

– Добро пожаловать домой, – тихо прошептала я.

– Что это за место? – благоговейно спросила Антелла.

Огромное круглое помещение, от которого вниз и в стороны отходят тоннели, освещалось рыжими магическими шариками, висящими под потолком. Проходящие ведьмы поднимали руки и подпитывали шары огнем.

– Это Главный Зал, – ответила я. – Здесь проходят церемонии.

Судя по всему, этот зал выдолблен совсем недавно. Я глянула через плечо идущей впереди меня ведьмы и увидела вход в старый зал, наполовину заваленный камнями.

Нас провели чередой коридоров. Это настоящие катакомбы, в которых легко заблудиться. Я же могла с закрытыми глазами пройти до любого известного мне помещения до любого места. Но сейчас наверняка пробили новые тоннели и знаменитые подземелья дев песка разрослись еще дальше.

Новый зал гораздо меньше первого. Трон из красного песчаника, который, кажется, растет прямо из пола. На троне – очень молодая на вид ведьма, но уже ясно, что она умрет от старости всего через несколько лет. Сейчас ей девятнадцать-двадцать лет. Это кажется несправедливым, но это расплата за неограниченную силу на территории песков. Я опустилась на колени. Ни Антелла, ни конвойные ведьмы даже не собирались делать этого. С какой-то особой болью и яростью извлекая из горла чуждые звуки, я заговорила.

– Великая Мать, позволь мне применить амулет, я очень давно не говорила на языке дев песка.

Ведьма молча кивнула. Я вплавила Крик в шею, кажется, даже дальше, чем было нужно, и только после этого как следует пригляделась к ведьме. Не может быть!

– Кран-пель?!

– Рита, так я и знала, что это ты. Твои мысли было слышно за километры.

Мы пожали друг другу руки – до хруста в костях.

– Сколько же тебе сейчас? Двадцать…

– Двадцать два. Мне скоро уходить.

– Жаль. Но мы встретимся в песках вечности.

– Боюсь, люди отправляются на свои небеса.

– Надеюсь, я – исключение.

– Куда направляешься? Мы как-то встретили караван людей, которые везли книги – про тебя. Ты теперь известная личность.

– Да. Не сказала бы, что это так уж хорошо.

– Ты что-то ищешь? Какой-то редкий амулет?

– И в этот раз – самый странный из всех.

– Неужели Каплю?

– Её.

– Зачем тебе она?

– Хочу узнать, как она действует.

– А она тебе зачем?

– Это принцесса Тенотры.

– Ходячий ключ!

– Такое впечатление, словно я разговариваю сама собой. Словно ничего и не изменилось.

– Это так. Только, – она помрачнела, – больше нет Туллы.

– Печально. Как ты стала Великой Матерью?

– После твоего ухода Тулла стала учить меня.

Конечно, после того, как я ушла, Тулла смогла думать о судьбе клана и выбрала Кран-пель.

– Почему ты?

– Терпимее отношусь к таким, как ты.

Я расслышала какой-то странный звук за спиной. Отняла от горла Крик.

– Я говорю, здесь поесть что-нибудь найдется? – повторила Антелла.

Сначала я решила, что она шутит. Потом вспомнила, что не ела ничего с утра – сначала мы ходили к лешему, потом были в плену, а после нас сразу повели к Великой Матери.

Убрав артефакт в кошель, я заговорила на языке людей и магов.

– О Великая Мать, позволишь ли мне и моей… э… соратнице вкусить одной пищи с девами песка?

– Конечно, Рита. Вас проводят на Седьмую Ступень и принесут еду.

– Не нужно конвоя, я знаю дорогу.

Кран-пель улыбнулась и взмахнула рукой, отпуская нас.

Антелла шла за мной след в след. Мы спустились на шесть уровней ниже Зала. Я остановилась у стены, проведя пальцами по глубоким царапинам в камне.

– Нас с Кран-пель не пускали на этот уровень, и мы, конечно, только сюда и лазали. Это наши имена…

– Кто она? Кто они все?

– Позже объясню. Седьмая Ступень – для самых важных гостей, ведьм из других кланов. Нам оказали огромную честь.

Я отодвинула занавеску из деревянных бус. Мы вошли в комнату. Обстановка была по меньшей мере странной – для Антеллы, не для меня. Вырастающая из стен каменная мебель, подушки, набитые орлиными перьями.

– Ну и отлично. Наконец-то к принцессе нормально относятся. А то все время костры, листья… хоть здесь мне оказывают должное уважение!

– Ты ничего не понимаешь, им все равно, кто ты такая! Подумаешь, принцесса! Они ненавидят людей. Ты жива только потому, что я за тебя поручилась.

– Почему же именно с тобой любезничает главная ведьма?

– Когда мне было пять лет, кто-то стер мне память и оставил одну в песках. Меня нашла тогдашняя Великая Мать – Тулла, «главная ведьма» – и приютила у себя. Она учила меня магии, языкам ведьм и людей сама, потому что весь клан поголовно отказался от этой затеи. Со мной играла только совсем маленькая ведьма – Кран-пель.

– Выходит, мы видели на троне эту самую Туллу?

– Нет, она умерла. Теперь Великая Мать – Кран-пель.

– А откуда вообще берутся ведьмы? И как живут?

Мы продолжили разговор за трапезой.

– Ведьмы рождаются в крупных отложениях пород красного песчаника. Сами называют себя девами песка. Собираются вместе и выбирают себе Великую Мать. Пробивают тоннели. Глубоко под землей выращивают растения, заманивают животных. Создают при помощи магии все необходимые условия. Их сила безгранична – здесь. Выйдя из пустыни, они превратятся в обычных людей.

– Безграничная сила… – восхищенно прошептала Антелла.

– Они живут не дольше двадцати пяти лет.

– Не хотела бы я быть ведьмой, – тут же откликнулась она.

Я горько усмехнулась: я вот хотела бы…

– У меня остался только один вопрос:, как ты говорила с ними?»

Я откинула длинные волосы за спину и указала Антелле на ожог от Крика. Она тихо охнула.

– Где ты… так?

– Это – Крик, я изготовила его по книге Роггенхельма. Амулет позволяет говорить на любом наречии и понимать любой язык.

Антелла ошарашенно молчала. Из-за занавески высунулась ведьма.

– Дискуте улльц кринод.

«Вас зовут» – машинально перевела я.

– Идем.

Принцесса послушалась без разговоров. Мы снова в Зале. Очень много ведьм. Меня провели в покои Кранпель, Антелла осталась. Великая Мать сидела на троне, запустив руки в волосы. Увидев меня, она поднялась.

– Рита, я должна тебе кое-что рассказать. Тот караван, которым везли книги… люди не повиновались патрулю. Ведьмы перебили весь караван. В одной повозке нашли колыбель с двумя младенцами. Мальчик и девочка, близнецы. Жан и Сирена Аскье.

– Аскье, Аскье… где-то слышала…

– Я настояла на том, чтобы мы взяли их к себе.

– Что одобрения не вызвало.

– Однако их приняли. Но ты же понимаешь, что здесь детям не место?

Я поморщилась.

– И?

– Я хочу, чтобы вы взяли их в ученичество.

– Что? – я опешила.

– Пусть побывают в настоящем мире. Но я не хочу, чтобы мир обошелся с ними так же, как с тобой.

– Учить и защищать.

– Святой долг.

– Повинуюсь. Но, боюсь, моей спутнице это не понравится.

Мы прошли в зал. Я увидела страшно худых девочку и мальчика, с темными волосами, подстриженными по форме головы до подбородка.

– Сколько им?

– По тринадцать.

Я присвистнула. Как таких учить?

– Пусть выйдут ко мне две путницы из рода людей, обошедшие полмира.

Я вышла к центру зала, Антелла тоже. Она явно ничего не понимала.

– Выйдите и вы, дети людей.

Жан выскочил в центр зала, Сирена тихо подошла за ним следом. Мой наметанный глаз сразу выбрал девочку. Ее можно научить бояться, но идти вперед, а вот мальчика нельзя. Он станет таким же, как Антелла.

– Жан, нарекаю тебя учеником Риты Нартленд. Бери во всем с нее пример.

Я тут же поняла: Кран-пель надеется, что я сделаю его лучше.

– Рита, нарекаю тебя учителем Жана Аскье. Научи его жить.

Я неловко кивнула своему новоявленному ученику.

– Сирена, я нарекаю тебя ученицей Антеллы Третьей, принцессы Тенотры, – с усмешкой продолжала Кран-пель. – Постарайся перенять от нее все хорошие качества.

Конечно, не могла же добросердечная Великая Мать пожелать бедной девочке стать такой же, как жадная и властолюбивая принцесса.

– Антелла, я нарекаю тебя учителем Сирены Аскье. Научи ее правильно использовать свою силу.

Сирена пугливо глянула на принцессу. Вид Антеллы говорил о том, что она очень озадачена. Ведьмы, притихнув, расходились в разные стороны.

Ритуал соблюден. Теперь у меня есть ученик.

– Значит, мы уходим с вами! – Жан радостно улыбался.

– Подождите минутку, – я отошла к Кран-пель. – Ты не знаешь, где можно найти песчаного дракона?

Кран-пель нахмурилась.

– Ты что, окончательно рехнулась?! – Антелла и дети оглянулись на нас с такими удивленными лицами, что мы с Кран-пель невольно рассмеялись.

– Нет, – я перешла на язык ведьм и заговорила еще тише. – Мне нужен его огонь для создания артефакта и информация о Капле.

Драконы – создания исконно магические, очень древние и могущественные. Они чувствуют поля, окружающие всех магических животных и все артефакты. Закрытую пологом Каплю они тоже должны быть способны почувствовать. Другое дело, что поговорить с драконом крайне сложно – в основном потому, что драконы все время голодны. И еще – они вытворяют с огнем такое, что и не снилось абсолютным магам огня. Про себя я называю это Совершенной степенью магии.

– Ты уверена, что это тебе так нужно и нет никакого другого способа получить информацию, кроме как лезть к дракону…

– Кран-пель, что такого ты знаешь о драконе, что не хочешь рассказать мне?

– Он залетел к нам в пещеры. Три года назад. Проплавил проход на запад. Мы замуровали его там. Убить не можем, туда столько ведьм ушло, и ни одна не вернулась. Я нахмурилась. Что за бред? Дракон, проплавивший песчаник, должен быть вполне способен выбраться наверх. Почему он по-прежнему сидит на месте? И зачем он вообще залетел в пещеры? Ведьмами, его, конечно, исправно подкармливают, но зачем?

– Как туда добраться? – Кран-пель безнадежно посмотрела на меня. Я упрямо покачала головой. – Пожалуйста.

– Хорошо. Титановая дверь, открывается на десять секунд в полночь. Три испытания.

– И зачем вы его так замуровали?

Ведьма повела плечами, словно сбрасывая что-то невидимое.

– Они настояли.

– Кто «они»?

– Ведьмы.

– Они боятся дракона. Это нормально.

– Приходи за час до полуночи в Зал. Тебе заплетут косички.

– Кран-пель, и ты туда же! Ты же знаешь, как я ненавижу косички!

– Зато не придется остригать волосы после путешествия по очередным непролазным чащам. К тому же это обязательная ритуальная прическа.

Я возвела глаза к потолку. Только не сотня косичек! Ненавижу! Когда я уходила в мир от ведьм, мне тоже делали эту идиотскую прическу.

– Придется, или мы тебя туда просто не пустим.

– Хорошо, сдаюсь, – я примирительно подняла руки.

Я обернулась к своим спутникам.

– Ну? Ну? Когда?! – Жан сгорал от нетерпения отправиться в дорогу.

– Завтра. Когда я вернусь.

– Вернетесь? Откуда? – тихо спросила Сирена.

– Обращайтесь ко мне на «ты», оба, – я покосилась на Жана. – Я иду к дракону.

Последовало почти минутное молчание.

– Какой еще дракон?! Это тоже твой друг? – это Антелла. Ожидаемо.

– А можно мне с ва… с тобой? Ну можно, можно, а? – такой реакции я точно не предвидела. У этого мальчика большое будущее, если он научится не бросаться прямиком в пекло.

Сирена молчала дольше всех, а потом тихо спросила:

– А зачем тебе нужно идти к дракону?

Я ответила, переводя взгляд на них поочередно.

– Антелла, дракон самый обыкновенный, песчаный. Он мне не друг. Жан, это слишком опасно, к тому же по традиции я должна идти одна. Сирена, молодец. Это первый вопрос, который стоило задать. – Сирена зарделась. – Мне нужен его огонь как ингредиент для изготовления амулета.

– Ладно, хорошо, – Антелла тряхнула головой. – И где этот дракон?

– Там, – Сирена не глядя ткнула себе за спину. Мы с Антеллой абсолютно одинаково заглянули ей через плечо: я через левое, Антелла через правое. Там сияла вбитая в стену титановая дверь. И как я раньше ее не заметила?

От двери исходило неприятное чувство опасности.

– А почему бы тебе не пойти к дракону сейчас, и мы отправимся в путь еще вечером этого дня! – Антелла явно пришла в восторг от собственной идеи.

– Проход открывается в полночь, – хором произнесли Жан и Сирена.

Жан сник. Словно вспомнил что-то ужасное.

– Давайте потренируемся? – я знаю, что лучше всего поднимает настроение новым ученикам. Жан тут же запустил показательный огненный шар вокруг своей головы. Сирена застенчиво улыбнулась. Мы перебрались через завал камней и вышли на середину зала. Полет дракона превратил одну стену в наполовину оплавленную, наполовину обвалившуюся гору камней и песка. Видимо, поэтому и сделали новый Зал.

– Что вы знаете о своей силе?

– Э-э… – Жан замешкался.

– Ясно. Сейчас покажу. Я вытащила из кошеля Иллюзию, сжала в кулаке. Постепенно в воздухе передо мной образовалась призрачная человеческая фигурка ростом не больше четырех дюймов.

– Антелла, рассказывай.

– Так, есть пять основных типов магии… – моя фигурка расслоилась на пять. Одна сияла Инт-разрядами, другая была серебристой, третья – огненно-красной… – …иначе называемые стихиями…

– Вода, огонь, земля, воздух, Инт, – продолжила я.

– Инт – это молния?

– Правильно, Жан. Каждый тип бывает четырех степеней. Объясню на примере огня, – Антелла вновь взяла инициативу в свои руки. Я нахмурилась, и осталась только красная фигурка, остальные рассыпались. – Если ты можешь поджечь что-либо и направленно выпускать струи огня – красная фигурка иллюстрировала слова, пуская во все стороны огненные снопы, – то ты – маг минимальнойсилы. Если можешь пускать шары огня и управлять их движением, то – средней. Маги максимальной силы могут плести из огня произвольные формы и регулировать его температуру. И, наконец, абсолютные маги могут превращаться в саламандру или феникса, непосредственно в огонь и зажигать то, что по определению гореть не может.

Сирена начала повторять то, что ей только что объяснили.

– Если ты можешь поджечь что-либо и выпускать струи огня в любое место, ты минимальный маг. Если можешь пускать шары огня…

– Не надо повторять.

– Но нас учили…

У меня защипало в углах глаз.

– Сирена… мы учим по-другому. Вы должны понять то, что мы объясняем, а не цитировать наизусть. И мы никогда не заставим вас учить все дословно. Она была удивлена и обрадована. Меня бросало в дрожь, когда я представляла, как ее учили ведьмы. Их кто-то научил ненавидеть людей. Кто-то из своих, через голову Великой Матери.

– Правда? – Жан был вне себя от счастья.

– Правда, – я улыбнулась ученику. – Итак, кто ты?

– Я – средний маг огня, а еще маг земли и воды.

После продолжительных разъяснений мы выяснили, что он средний маг всех трех стихий.

– Сирена?

– Я – маг Инт.

– Ух ты! Да это же отлично!

Я нечасто встречала магов Инт, в «пятый сектор» города для магов других стихий был закрыт доступ.

– Будет проще, если ты сразу проверишь, являешься ли ты абсолютным магом.

Я подвела Сирену к канавке в полу, попросила Жана заполнить ее водой и поставила недоумевающую Сирену одной ногой в воду.

– Попробуй превратиться в чистую стихию.

– Как?

– Просто представь. Чтобы полететь, маги воздуха размахивают руками или бормочут «колдовские» фразы.

– Заклинания? А разве они не действуют?

– Всего лишь способ концентрации. Я знала одного мага, который концентрировался, когда рисовал. Представьте себе, он рисует у мольберта, а по комнате летают кастрюли и сковородки. Жан расхохотался. Антелла захихикала.

– Я попробую. Она закрыла глаза. Я не знала, что она себе представляла, но внезапно услышала ее мысли.

«Залпы энергии… молнии… неудержимые, быстрые, яркие…»

Вот по ее коже и одежде побежали искры, волосы встали дыбом. И, наконец, она исчезла, а по воде побежали отблески – с жуткой скоростью, только глаз мага воздуха мог за ними уследить. Через мгновение Сирена проявилась из воздуха на другом конце канавы, по-прежнему одной ногой в воде. Ее шатало.

– Отлично! – Я зааплодировала, Антелла смотрела во все глаза. Жан подбежал, крепко обнял сестру.

– Молодец, Сирена!

– А теперь я разъясню вам то, что упустила Антелла, – принцесса недовольно покосилась на меня, но смолчала. Передо мной появилось сотканное из огненных нитей изображение дракона. – Существует еще одна степень магии.

Рядом с драконом появились змея с крыльями летучей мыши, роббик, химера и слепая сова.

– Ух ты! А кто это? – Жан указал на роббика.

– Кто? – похожий на мокрую глину роббик слился с окружающей средой. – А теперь быстро сдвинься в сторону.

Жан, конечно, не понял смысла моего приказа, но сделал как я велела. И удивленно вскрикнул – очертания роббика на миг стало видно, а потом он снова растворился.

– Да он маскируется! Что это за существо? Какая у него магия?

– Воздух. Но не в такой степени, как у магов, а в Совершенной.

– Совершенной?

– Так я это называю. Он в совершенстве обладает магией иллюзий, но летать, например, не может.

– Интересно…

– Это химера, летучая змея, дракон, роббик и слепая сова. Соответственно Совершенная степень магии воды, земли, огня, воздуха и Инт.

– Так вот как выглядит летучая змея… – Антелла, склонившись, приглядывалась к изображению. Внезапно струя тумана рванулась к ней с невозможной скоростью и укусила за нос несуществующими зубами. Принцесса в ужасе отшатнулась.

– Если бы она была настоящей, тебя уже нельзя было бы спасти. Такие подчиняют себе силу земли в нескольких метрах от себя. Маги земли в их присутствии просто делают то, что прикажет им это создание.

– Кошмар! – Жан, кажется, испугался. Ну и отлично, а то я уже отчаялась его напугать. Может, из него и выйдет толк. К тому же три стихии – это сила.

– Химеры могут создавать воду из чего угодно, превращаться в любое из состояний воды – будь то пар, вода, снег или лед.

Похожая на утыканный иголками шар фигурка химеры создала из воздуха водяную струю и запустила вверх.

– И зачем им это знать? – недовольно спросила Антелла.

– Во-первых, вы должны знать, с чем вы столкнетесь в вашем путешествии.

– Что, со всем этим?!

– Во-вторых, я хотела рассказать вам, как Роггенхельм создавал артефакты.

– А как это к делу относится?

– Роггенхельм был не абсолютным магов всех пяти стихий, как говорится в истории, а Совершенным. То есть изначально он был минимальным магом, но во время создания Капли получил неожиданный приз – наивысшую силу.

Сирена и Жан попытались представить себе такое могущество у одного человека. Антелла представила сразу.

– Как это возможно? Магам даются способности не выше абсолютной степени!

– Даются и выше. Просто люди об этом не знают. Если бы тебе не сказали о том, что ты маг, как бы ты это узнала?

– Но я же творю магию!

– А если бы ты не знала, что ты маг, ты бы стала «творить магию»?

Антелла открыла рот, но так ничего и не сказала.

– Люди с подобным даром есть.

– Вот как… – произнесла Сирена.

– Есть и другие типы магии.

– Что? Ну это уж слишком. Нет других стихий, нет!

– А чтение мыслей?

– Да это бред, это невозможно!

– Возможно! – Топнул ногой Жан. – Великая Мать читает наши мысли!

Я вздрогнула. Выходит, Кран-пель тоже?..

– Антелла, у ведьм эта способность достаточно распространена.

– Да, сколько живу, никогда столько нового не узнавала, сколько за два дня общения с тобой, Рита.

– Два дня? – спросила наблюдательная Сирена. – А как вы познакомились?

– Ну… – Антелла замялась. – Я вышла к ее костру…

– И напала на меня.

– Нет! Это ты на меня… – я посмотрела ей в глаза.

– Что, правда? Расскажи! – Жан был куда больше похож на разряд молнии, чем Сирена – его невозможно было остановить.

Мы с принцессой красочно описали битву, только я не упомянула о том, что не умею пользоваться Марионеткой, а Антелла представила все так, словно все время оставалась в выигрышном положении.

– Отличный способ знакомства, – усмехнулась Сирена.

Жан рассмеялся.

– Я слышала, что маги Инт могут читать по людям их стихию и степень, – произнесла принцесса, глядя в упор на свою ученицу.

– А как?

– Я же тебе говорила – это должно работать так, как ты это себе представляешь. Ну, ориентируйся по Жану, – безнадежно произнесла я.

Она вгляделась в брата, сморгнула – я так делаю, когда перехожу на Инт-зрение.

– Я вижу! Это похоже на сияние! – я пришла в ужас. Сейчас она скажет, кто я – и все. Антелла меня живьем съест. Кто-то, кроме меня самой, ведьм, Эллы и тех, кто уже никому не сможет рассказать, узнает о моей настоящей силе.

Чтоб меня…

– Антелла… Вы – средний маг земли…

– А огня?

– Максимальный.

Сирена обернулась ко мне, прищурила глаза. Понятно, в Инт-диапазоне я сияю, как путеводный маяк. Я сглотнула.

– Рита, ты – маг воздуха… и воды!

– Что?! – принцесса опешила.

– Мало того, – продолжила ее ученица, – ты абсолютный маг обеих стихий!

Как? И воды тоже?

Антелла нахмурилась. Жан воскликнул «Это удивительно!» и потребовал у Сирены объяснений, как она это делает.

– Ну… просто делаю и все… – тихо, сбиваясь, ответила ему сестра, переводя взгляд с меня на Антеллу.

Я прослушала мысли Антеллы. В голове принцессы стояла мертвая тишина.

Это ненадолго. Сейчас…

– Ты мне что, все это время не верила?!

…прорвет. – Все время врала?

Как ни странно, ей удалось вывести меня из себя.

– А с какой стати я должна была тебе это рассказывать?! Первой встречной, пытавшейся меня прикончить!

Жан с сестрой тихо отступили подальше.

– Ты… ты же могла применить свои способности и вытащить нас из первой же переделки! Вот это, – она закатала рукав, показав чуть-чуть зеленоватый из-за неумеренного применения Энка шрам на руке, – твоя вина! Да меня убить могли!

– Тебе важны только твои жизнь и смерть! На всех остальных тебе плевать! К твоему сведению – я могла не сражаться вовсе, а просто незамеченной уйти с поля боя, так нет же, полезла тебя вытаскивать! Ты со мной пошла только потому, что я знаю, где искать Каплю! Дай угадаю – тебя выслали из замка Яэна, чтобы ты принесла Каплю в Тенотру! Тогда ваше королевство окончательно победит Транарру, заняв всю территорию бывшего Кератра. У меня только один вопрос – почему отправили тебя, наследную принцессу?

– Да некого больше! Простых граждан нельзя отправлять на столь ответственное задание, первое же ополчение погибло еще на территории Тенотры! А из королевской семьи? Моей бабке сто четыре года, она на одних амулетах и держится! Дед умер от магической слепоты, отец погиб на войне, у матери не движутся ноги! – Я увидела в ее глазах слезы, но они почти сразу исчезли. – Со мной отправили Королевского Учителя – мага воды, огня, воздуха и Инт в средней степени, так его химера сожрала на границе! А ты – ты, голем на побегушках у Коалиции, тебя ведь и казнить могут за все, что ты натворила – убийства, нападения, разграбления достопримечательностей, сокрытие артефактов поразительной силы!

– Да это все по приказу Коалиции и делается! Думаешь, они считаются с собственными законами? Убит ремесленник, ничтожный маг, – убийцу повесить на ыжмадейской веревке! Убит Алдова, придворный маг огня и воздуха в абсолютной степени – убийце, – я выдернула из волос заколку с мерцающей буквой «Т» и швырнула ее о стену, – поощрение за предотвращение угрозы королевству! Как – убийство? То же дуэль была! У ремесленников частные разборки, это преступление, а убийство Алдовы – охрана правопорядка! Да всей столицей управляет Коалиция, они не дают и шагу ступить за пределы дозволенного!

У Антеллы расширились глаза – конечно, ситуацию в Коалиции знают только те, кто в ней и состоит, а они либо слишком любят свою работу, либо боятся.

– Что до артефактов – да, тут ты попала в точку! – я вытряхнула из кошеля все свои амулеты, одновременно активировав Невесомость, и они повисли в воздухе, сверкая разноцветными огнями. – За этим я забралась на Мтиву, а потом отсиживалась под ней, питаясь мышами, как и совы, которые меня приютили за то, что я вылечила их сестру! – я ткнула пальцем в Око. – За Энком я влезла в могилу Ваомдл, страж мне руку откусил! – схватив прозрачный шарик, я превратила свою одежду в черные брюки и рубашку и закатала рукав, показывая широкий зеленый шрам, опоясывающий предплечье. – Счастье еще, что мне удалось вылечить саму себя! А Коалиция? За все, что я делаю, я получаю награды и «компенсацию» – грошовые амулеты, которых у меня за путешествие и так набирается раз в двадцать больше! Я перестала отдавать им амулеты еще десять лет назад, замещая их долговечными иллюзиями! Да любой из этих артефактов полит человеческой кровью, в том числе и моей! Да, я известна, но мои книги мне дохода почти не приносят, хотя окупаются в десять раз от затрат! Якобы все за счет Коалиции! Я их ненавижу, ясно тебе?! Мы с Эллой разработали целый план – найти Каплю, попытаться использовать или узнать ее действие, потому что это было моей заветной мечтой, а сделать это я могла только «по заданию Коалиции», после чего вернуть Эллу в пещеры под Мтивой. А я исчезну, уйду в Мертвую Зону или поселюсь у ведьм! Я ушла из города, Элла приглядит за домом, но все уже летит к чертям – здесь я не смогу жить, ведьмы меня уже не примут.

– Рита… – мой ученик подошел ко мне, словно не замечая бушевавшего вокруг нас с Антеллой урагана свободно высвобождающейся магии – вспышки разных цветов, порывы горячего ветра, – а почему бы не сделать наоборот?

– В смысле? – я проморгалась, ураган вокруг принцессы тоже поутих.

– Не прятаться, а освободить город от власти Коалиции? Потом отправиться в Тенотру, вылечить королеву?

Так ты станешь героем обоих королевств и сможешь примирить их, снова объединив Кератр!

Я села на пол и начала тихо хихикать. Примирить королевства? Если у меня будет Капля, то почему бы и нет? Отбить у Коалиции Деганру? Давно кулаки чешутся! Вылечить мать Антеллы? У нас два Энка и маги всех пяти стихий – мы действительно можем это сделать…

Но только вместе.

– Прости, Рита. Я понимаю, секретность и все такое…

– Ты меня прости. Я же не знала, зачем тебе Капля, думала, что ты ищешь ее для своей выгоды, – Мир? – Я свила красивую спираль из воздушных нитей и водяных струй.

Антелла улыбнулась, и из ее руки вырос огненный цветок. Свившись, четыре стихии образовали огромную переливчатую надпись «МИР». Это традиция – заключающие вечный мир маги рисуют из своих стихий общую картину. Невероятно красивое зрелище, хотя и отнимает много сил. Сирена с братом в восхищении смотрели на магическое представление, пока не исчезла последняя искра.

– Ну что, продолжим тренировку? – я поднялась с пола. Как ни странно, мне стало легче после этого разговора – больше не нужно скрываться и прятаться, хотя бы при своих. Меня слегка куснула совесть – я не рассказала, что умею читать мысли. Зато они теперь знают большую часть правды.

От теории мы перешли к практике – я продемонстрировала превращение в воздух и сову, Жан с Антеллой наперебой растили огненные цветы потрясающей красоты, Сирена чуть не убила меня шаровой молнией, потом я стала показывать Жану радуги и бабочек из блестящих капелек влаги, а он пытался повторить. Что-то получалось, что-то – нет. Теперь все прежние построения из водяных капель давались мне гораздо легче – помогало знание того, что я абсолютный маг.

Потом я стала учить Сирену Инт-зрению, доступному магам воздуха и, соответственно, Инт. Она с ходу научилась определять силу амулета по его излучению, так что я осталась довольна своей работой.

– Запомните, – в который раз повторила я, – вы должны творить магию не согласно общепринятым нормам, а так, как считаете нужным. Главное – верить, что это сработает, и все получится. Например, у меня стихийно высвобождается магическая сила, когда я чихаю. И ничто не поможет, потому что это мое заблуждение, а переубедить собственное сознание я не могу.

– А как? Покажи!

– Извини, по заказу не чихаю. Покажи еще раз радугу.

От рук Жана в воздух взвилась красочная радуга, переливающаяся куда красивей, чем образовывающаяся естественным образом. Жаль, мне понадобится много времени, чтобы научиться так делать. Все-таки для магии настоящая пытка – не использовать выше минимального уровня силы воды в течение многих лет.

– Неплохо. Как считаете, научились чему-нибудь за тренировку? – мне было просто интересно, как новоявленному учителю.

– Мы научились управлять… – начала Сирена.

– Не надо описывать. Мы учим не так.

– Просто сказать, научились ли мы чему-нибудь?

– Да.

– И все? – поразился Жан.

– И все, – ответила Антелла.

– Да, научились!

– И узнали столько всего нового, – добавила Сирена.

– Ну все, мне пора, – я скривилась. – Ритуальная прическа.

– А… обряд? – осмелилась заикнуться Сирена.

– Какой еще обряд? – обернулась уже направившаяся к выходу Антелла. Я тоже остановилась, ударила себя ладонью по лбу.

– О нет, как же я могла забыть…

– Рита! Какой обряд, говори!

– У дев песка ученичество является фактическим аналогом ближайшего кровного родства.

– Это как?

– Ведьма, берущая кого-то в ученики, обязана смешать с ним кровь.

– ЧТО?!

– Сейчас мы на их территории, так что нужно следовать их правилам. Фактически они будут у нас в ученичестве. По ведьминской терминологии, раз не очень подходят по возрасту, будут нашими братом и сестрой.

– Нет, это уже слишком!

– Это ничего не значит. Смешать кровь – мелочь. На самом деле доля крови ученика будет ничтожна, зато внесет в твою память о том, что этот человек свой и затруднит возможность нападения на него.

– Я и так не собираюсь нападать на Сирену!

– Вот видишь? Значит, это ничего не изменит. И бояться тебе нечего.

Антелла молчала. Я же вспомнила о кинжале, который как ни в чем ни бывало висел на поясе, как и кошель, и фляга с водой из реки забвения.

Видимо, эта вещь создана не магией, иначе она бы исчезла вместе с одеждой. Образ кошеля удерживает сила находящихся в нем амулетов, а фляги – магическая вода.

Я черканула кинжалом по тыльной стороне ладони, протянула его Жану, собравшемуся было вцепиться в запястье зубами. Когда из его раны закапала кровь, мы, подняв каждый руку на уровень груди ладонью к себе, прижали друг к другу чуть окровавленные запястья.

Достаточно было двух слов. Горло отчего-то пересохло.

– Обязуюсь хранить…

Ученик с небывалой серьезностью посмотрел на меня.

– Обязуюсь учиться…

Я сунула окровавленную руку в кошель, вытащила Энк и провела им по ране. Остался едва заметный зеленый след. Жан удивленно смотрел на амулет, и мне пришлось залечить его рану самостоятельно. Сирена уставилась на свое запястье. Постепенно верхние слои кожи разошлись, выступила кровь. Я и не знала, что она так может. Антелла собралась было отступить назад, но, увидев, что ее ученица без малейших колебаний вскрыла собственную руку, шагнула вперед. Я невольно услышала, как она убеждает сама себя.

«Нельзя, буду выглядеть трусихой… всего-то несколько капель крови…»

С неприязнью посмотрев на кинжал, который я ей протянула, принцесса чиркнула по руке тонким огненным лезвием – это не ее способности, а действие какого-то амулета. Кровь орошила камень, и Антелла с Сиреной в точности повторили наши действия. Принцесса, залечив свою рану, собралась было убрать амулет, но вспомнила о своей ученице и протянула Энк ей. Сирене пришлось использовать новый для нее артефакт самой, но я не думала, что Антелла о ней вообще вспомнит. Может, она вовсе не такая плохая, какой я ее считала?

– Мне пора, – повторила я.

Они остались в комнате, все трое. В мыслях Жана царило пугающее молчание, Антелла гадала, что за испытания меня ждут. У Сирены в голове потрескивали искры – она думала, почему нельзя пойти со мной, вспоминала обычаи ведьм.

Я пошла к завалу. Когда я забралась на верхний камень перевала, меня окликнула Сирена.

– Рита! – я уже находилась по другую сторону, но услышала и высунула голову.

– Что?

– Удачи.

Кивнув, я спустилась в Главный Зал, отвернулась от каменной горы, за которой остались мои новые друзья. На меня смотрели не меньше десяти пар глаз. Причем с уровня, составляющего примерно половину высоты средней ведьмы.

Дети. Дети ведьм. Та же сила, но далеко не та же выучка. Они еще не умеют ненавидеть, они росли вместе с Жаном и Сиреной.

– Ты – Рита?

– Да.

– Кран-пель нам про тебя рассказывала, – задумчиво произнесла одна из девочек.

– Что рассказывала?

– Что ты не маг.

Я опешила.

– А кто?

– Что ты ведьма, как мы.

Очень интересно! Наверное, она не хотела, чтобы обо мне помнили плохое.

– Но ты человек, – вновь подала голос крайняя справа ведьмочка.

– А почему? Что меня отличает от ведьмы?

– Фели, зачем ты с ней говоришь? – прошипела стоящая в центре.

– Сила. Срок жизни. Обычаи. Привычки. Ты убивала таких, как мы, и говоришь, что не отличаешься от нас? – Фели никак не отреагировала на сказанное другой ведьмой.

– А ну замолчи! Мы просто пришли заплести ей волосы – с нарастающей злобой спросила та.

– Вагшелгл, нам тоже интересно, замолчи, – заговорили девочки справа и слева от маленькой ведьмы. Та пораженно затихла. Видимо, она не привыкла, что ее не слушаются.

– Во-первых, я никогда в жизни не убивала ведьм. Клянусь силой, – я подняла руку, и вокруг нее взвились белые и голубые нити.

– Это правда, она же поклялась… – загалдели ведьмы.

Я встала на колени.

– Во-вторых, я жила с ведьмами с самого детства и питаю к вам более добрые чувства, чем к людям – у них куда более непонятные и странные обычаи и суеверия. Они верят в разные небеса и разных богов, они не могут объединиться.

Девочки определенно удивились – как можно верить в разные небеса?

Если убрать их ненормальный цвет глаз, они будут точь-в-точь дети людей…

– Что там еще? Сила? Я лишена многого, что есть у вас…

Следующие мои слова раздались в их головах с невозможной отчетливостью.

«Зато я обладаю даром чтения мыслей», – ведьмы вздрогнули как одна, только Фели улыбнулась.

– Ты очень похожа на Кран-пель.

– Но остался срок жизни.

– Маги воюют между собой за территорию, артефакты, из мести… мы редко доживаем до двадцати пяти.

– А тебе сколько лет?

– Мне двадцать семь. Считайте меня долгожителем.

– Получается, что…

В Зал заглянула какая-то ведьма.

– Вы вообще собираетесь делать ей прическу? Полчаса осталось!

Ведьмы молча кинулись на мои волосы. Мне стало было страшно, но каждая расчесывала доставшуюся прядь прозрачным воздушным гребнем, а заплетала тремя потоками воздуха. Это было даже весело.

Когда Фели заплетала мне прядь над ухом, я случайно услышала ее мысли.

«Выходит, люди такие же, как мы…»

Когда с моими волосами закончили, они выглядели как пучок спелых колосьев – огромный пучок. Зато не придется обрезать под корень по окончании задания. Почему-то любая ловушка, хоть магическая, хоть обычная, всегда первым делом хваталась за мои волосы.

В Зал вошла Кран-пель.

– Вы уже закончили? Проход скоро откроется.

– Да, я… – Кран-пель смотрела на меня с каким-то состраданием, – Что не так?!

– Ты уверена, что справишься? Никто из ведьм не вернулся.

– Эта – вернется, – в Зал вошла Антелла, за ней – Жан и Сирена.

– А что там вообще за испытания?

– Огонь-вода, земля-воздух и Инт.

– Ага… а там кто-нибудь живой есть? Кроме дракона, я имею в виду?

– Нет, только магия. – Она перешла на язык людей. – Рита, получается, что ты пойдешь по нашим ловушкам… не сгинь там.

– Не бойся, не сгину.

Так, если там и вправду так сложно, кошель с амулетами будет мне мешать.

Сняв с пояса мешочек с сонным порошком и оставив себе только Тропу Радуги (там есть водное испытание, а сама я такое не создам) и Крик (хоть половина магического населения мира считает меня полиглотом, языка драконов я не знаю), я швырнула кошель Антелле. Также на поясе остались висеть фляга с водой из реки Забвения и странный кинжал, казавшийся мне неуловимо знакомым.

Титановая дверь медленно приоткрылась на такую ширину, чтобы смогли протиснуться двое. Кран-пель шагнула вперед и крепко меня обняла. Странно – у ведьм этот жест не имеет смысла…

– Возвращайся, сестра.

Я молча кивнула и шагнула в темноту коридора. Дверь тут же начала закрываться. Эй, а как же я выберусь?

С жутким лязгом дверь захлопнулась, отрезав меня от Зала, оставив наедине с пустотой. Я отвернулась от двери и пошла вперед. Ведьмы не стали бы ставить человеческие ловушки – только магические. Значит, ни в какую яму с кольями я не провалюсь.

Внезапно камень под моими ногами исчез – нет, я не наступила на пустоту, он действительно исчез! Странно, никогда не слышала о таком виде магии – превращении одного вида вещества в другой. Пока я падала, задевая необработанные каменные стены, которые сдирали кожу с плеч, я старалась хоть что-то сделать. Я попыталась повиснуть в воздухе, сделать его твердым, превратиться в сову, в стихию…

Ничего не вышло. На всякий случай я набрала воздуха в грудь и закрыла лицо руками. Как выяснилось через несколько секунд, не зря. Из узкого вертикального тоннеля я вылетела в длинную пещеру, наполненную огнем. Падение сквозь него заняло лишь секунду, но мне опалило руки, ноги, волосы и лицо. То, что я закрыла последнее руками, спасло мне глаза.

Пролетев сквозь огонь, я сразу, без перехода, рухнула в ледяную воду. Какое облегчение – на мне перестали гореть волосы. С трудом удерживаясь в полуметре под поверхностью воды (признаюсь, плаваю я неважно), я глянула вверх. Не может быть! Рыжие языки пламени тянулись с потолка вниз, к воде. Я, конечно, слышала, что абсолютные маги огня могут менять направление горения пламени, но никогда по-настоящему в это не верила. А вот теперь довелось увидеть своими глазами. И самое ужасное – бушующая огненная стена вплотную прилегала к воде. Не оставляя ни малейшего пробела, в котором был бы воздух.

Да как этот огонь вообще горит?!

Я разглядела пещеру получше: выход из нее был далеко, не меньше чем в двухстах метрах – и все это расстояние пришлось бы проплыть под водой.

Мне не доплыть! Воздух уже кончается.

Меня стало тянуть ко дну. Создать воздух или превратиться в него не получится – магию воздуха эта пещера, как и тоннель перед ней, отрицает начисто.

Руки сковывает холод. Горло горит. Мне нужен воздух!

Человеку здесь не пробраться. Магу моей стихии или земли тоже. Как и ведьме. Как и любому живому существу.

Зачем они придумали эти испытания?

Голова тяжелеет. Глаза закрываются. Онемели ноги.

Думай, Рита, думай!

Чтобы пробраться через этот тоннель, нужно обернуться одной из двух его составляющих – огнем… или водой.

Сирена сказала, что я абсолютный маг воды. Значит, я могу это сделать. Но… я же никогда в жизни не использовала столь сложную магию воды. Только воздуха.

Как?

Уже даже не больно, только бесконечный холод. И пустота…

Усилием воли я стряхнула оцепенение. Стать водой… стремительный поток, сносящий лед на реке… великая сила, заключенная в каждой капле… память обо всем, что случилось.

Это я. Это тоже моя стихия. Упорно убиваемая в зародыше, неиспользовавшаяся столько лет… но все равно моя. И я могу, могу почувствовать ее, понять…

Я хотела открыть глаза – и обнаружила, что мне нечего открывать. Недостаток воздуха исчез, словно его и не было. Сверху могло показаться, что по поверхности воды прошла легкая рябь. От отверстия в потолке, не видного за стеной пламени – и до выхода из грота. Через секунду я вылетела в коридор, как пробка, на лету возвращаясь в привычный облик и заново привыкая дышать.

Пошатываясь, я встала на ноги. Выгляжу, наверное, чудовищно – лишь капельку получше, чем себя чувствую. Обгоревшие волосы, руки и ноги. Подпаленная одежда. И я мокрая, как лягушка! Ну почему, почему всегда так? Неужели нельзя хоть раз добраться до цели невредимой и в приличном виде? После того, как я выбралась из храма в Оэз, мне пришлось еще и убегать от стражи, потому что я была с ног до головы облита красной и синеватой кровью – моей и моих врагов.

Я выпустила из ладони крошечную иллюзию бабочки. Ну хоть магия здесь действует. Тяжело вздохнув, я пошла вперед, заранее окружив себя полупрозрачной сферой из струй воздуха и воды. Стены через нее виделись размыто, а когда за поворотом исчез единственный источник света – огненная комната – стали казаться огромными, нависшими надо мной тенями. Я шла, касаясь стен руками – обожженную кожу холодило прикосновение магической оболочки.

Еще через несколько поворотов стены резко раздались в стороны. Шершавый серый камень стен сменился черным, больше похожим на кристалл. Я обошла пещеру. Она была не такой уж и большой. Единственный выход, который вел дальше, был уже моей головы и вдобавок заполнен какой-то гадостью.

Ничего страшного. Если это испытание земля-воздух, вряд ли на нем запрещена магия этих стихий. Я превратилась в воздух. Все-таки так я себя чувствую куда комфортнее, нежели водой. Я привыкла к свободе, настоящей свободе, которую дает только полет. Проникнув в дыру и пролетев неслышным порывом метров пять, я вдруг поняла, что конденсируюсь обратно. Помимо моей воли становлюсь человеком. Еще не дождавшись боли, я очень живо представила, как меня сомнут стены, как хрустнут кости и раздастся мой собственный ужасающий крик – если у меня первым сломается не позвоночник.

Нет! Не хочу так умереть!

Я рванулась обратно со всей скоростью, на которую была способна, отчаянно сопротивляясь превращению в человека. Мне повезло – я не успела забраться слишком далеко. Вернувшись в привычный облик, я оказалась снаружи. Почти снаружи. Ноги стояли на полу, руки уперлись в стену, голова была снаружи… Одна из многочисленных косичек материализовалась прямо в трещине камня и накрепко там застряла. Прочувствовав воздух, я поняла, что в миллиметрах в пяти от моих глаз – острый край ненормального тоннеля.

Набрав побольше воздуха в грудь, я рванулась назад. Косичка осталась в камне, выдрав у меня аккуратный треугольничек кожи с правого виска. Рану обожгло холодом, по щеке стекла струйка горячей крови.

Не может быть! Это же земля-воздух, моя магия должна здесь действовать!

Абсолютная магия… это ведь превращение не только в стихию, но и в животное!

Конечно, как я сразу не догадалась!

Маги земли превратились бы в кротов-червяков, а маги воздуха – в птиц. Маги огня и воды не прошли бы. Да, испытания ведьм впору принимать как экзамен на выживание.

Я обернулась совой. Какое-то неприятное ощущение правее клюва – наверное, это выглядит, как выдранное перо. Резко ударяя крыльями о воздух, я взлетела. Никакого ветра, не на что опереться. Это все равно что забираться по отвесной стене, и разница лишь в том, что подпрыгнувший может оттолкнуться от воздуха и прыгнуть выше.

Приземлившись на край тоннеля, который в совином теле я чувствовала еще лучше, чем в человеческом, я поползла вперед. Слишком тесно, чтобы лететь или идти, переступая лапами. Постепенно стены снова стали шершавыми, их облепила жидкая грязь. Перья сменили цвет с белого на неопределенно-бурый. Когти скользили по грязи, обламывались об невидимые выступы. На каждом повороте оставались одно-два пера.

Сколько времени прошло? Час? Два? Десять? Не знаю.

Ноют мышцы, нестерпимо хочется спать.

Меня сковал ужас – наверняка кто-то уже доходил до этого места – и не смог пробраться на одном из поворотов… или просто умер от истощения… И загородил дорогу.

Я же не смогу развернуться и поползти обратно – слишком узкий проход, да и сил уже не осталось.

Все, я больше не могуууууууууууууу….

Я содрогнулась от ужаса, услышав сдавленный тоскливый крик, вырвавшийся, видимо, из моего собственного горла.

Все, хватит! Если за следующим поворотом будет тупик – превращусь в человека. Хотя бы умру без мучений, сразу. С трудом продравшись между двумя выступами, я дернула лапу. Кажется, коготь сломала… И тут мне в глаза ударил свет. Сощурившись, я поползла так быстро, как только могла, отталкиваясь лапами и сгибами крыльев.

Конец хода чуть загибался вверх. Перевалившись через край, я грудой перьев и костей свалилась на что-то гладкое и пружинистое. Законы комнаты тут же превратили меня в человека. Потирая спину, я с трудом подобрала себя с пола. Да, видок тот еще – обгоревшие волосы (клок выдран, на виске – неприкрытое кожей мясо), подбитый глаз (как-то даже и не заметила), обгоревшие лицо и руки, содранные в кровь ладони, ступни, колени и локти, многочисленные ссадины и ушибы… В довершение картины – я еще не высохла после «ванны» первого испытания и перемазалась в грязи второго. Брюки плавно превратились в шорты, а рубашка лишилась рукавов, но кинжал и фляга чудом удержались на поясе. Как ни странно, я еще жива и вполне способна идти. А значит, нужно двигаться вперед.

В конце концов, мне осталось пройти еще одно испытание и договориться с драконом. Да, одно хуже другого.

В неярком свете, шедшем непонятно откуда, я разглядела мрачный зал. У стен на постаментах стояли пустые доспехи. А весь пол был покрыт человеческими (хотя уместнее будет сказать – ведьминскими) костями. Несколькими простыми манипуляциями я убедилась, что здесь действует вся магия, кроме абсолютной. Ничто вроде бы не собиралось меня убивать или калечить, дорогу тоже ничто не перегораживало. Я сделала несколько шагов вперед. Ничего не произошло.

Может, это испытание на чистоту души или что-то подобное? Сначала у меня под ногами зашевелился пол. Потом в меня со всех сторон полетели белые кости. И, под конец, с жутким лязгом металла ожили латы.

Ага. На чистоту души.

Я выдернула из кармана Тропу Радуги и зажала в кулаке, а потом протянула незримую нить от выхода из лаза к пещере дракона. По всей пещере вздыбилась радуга, переливающаяся всеми возможными цветами. Я поставила щит, и, оскальзываясь на идущем волнами полу, рванула к началу радуги, стараясь огибать доспехи, с невероятным упорством идущие прямо на меня. Удары костей стали чаще и сильнее, щит тоже пришлось усилить. «Железные рыцари» – вот, я вспомнила, как называется это заклинание! – окружили оба стоящих на земле конца радуги.

Я наконец сообразила, что нормально передвигаться мне мешает идущий волнами пол, и взлетела в воздух. Защиту опять же пришлось усилить – настолько, что она стала видна. Почти прозрачная розовая сфера. Когда доспехи стали швырять в меня что-то острое, похожее на дротики великанских размеров, я не обеспокоилась. А вот когда один из этих «дротиков» прошил защиту и черканул по руке, я пришла в ужас. Оружие-то титановое! По неизвестным причинам титан совершенно не поддается магии.

Тропа Радуги мерцала манящим огнем в нескольких метрах от меня. Я рухнула на нее – словно погрузилась в мягчайшую подушку, дружественную ко мне, но сворачивающую шеи всем остальным. Такие изготавливаются только на заказ. Многие кладут их под дверь вместо ковриков, поставив «доступ» на всех, кто имеет право заходить в дом.

Титановые «дротики» благополучно увязали на полпути ко мне. Постепенно успокоившись, я поползла вперед.

Перевалив за гребень радуги, я села на корточки и заскользила вниз, постепенно набирая скорость. Примерно на полпути я сообразила, что если так будет продолжаться и дальше, я врежусь в сплошную стену из пустых лат.

Я взмахнула руками, подцепляя радугу за края, и завернулась в нее, как в одеяло, продолжая скользить вниз.

Свист ветра в ушах – и я врезалась в доспехи, с грохотом расшвыряв их в стороны. Одновременно перестала существовать радуга, в результате чего я прокатилась по полу и впечаталась в камень за пределами пещеры третьего испытания.

Сознание с ослепительной вспышкой померкло.

3

Моя голова… аааааааааа…

Попытавшись поднять голову, я зашипела от резкой боли. Засохшая кровь с неприятным хрустом отдиралась от камня. Я создала водяное зеркало. Ничего себе! И откуда столько крови? Глядя в поблескивающую зеркальную поверхность, я мановением руки полила голову струйкой воды. Некоторые струпья крови и грязи пришлось отдирать. Защипало ссадины на щеках. Я в ужасе уставилась в зеркало. Грязь подсохла и покрыла все тело отвратительной коркой. Останками одежды можно было бы разве что топить костер, если бы они не были настолько задубевшими от ненормальной грязи тоннеля. Ссадин и ран – хоть всю одежду раскрои, на повязки все равно не хватит.

Кстати, где я?

Последнее воспоминание – как я, расшвыряв доспехи, влетела сюда… значит, это пещера дракона!!! Мне уже не раз приходилось благодарить скорость реакции за спасение моей жизни. Вот и в этот раз, увидев оранжевый отблеск в водяном зеркале, я резко упала на камень и откатилась в сторону. Сгусток огня пронесся в дюйме от моих волос и вылетел в пещеру третьего испытания. Раздался ужасающий рев, от которого заложило уши. А я прижалась к камню, дрожащими пальцами нашарила в кармане Крик, вытащила и прижала к шее.

Громоподобный рык тут же превратился во вполне осмысленную речь:

– … человек! Кто же ты такая?!

Как правило, драконам наплевать, понимают их речь или нет. Они разговаривают скорее сами с собой. Я сильнее вдавила Крик в шею и закричала во всю мощь легких:

– Мое имя Рита Нартленд! Я пришла говорить! У меня есть право на слово!

– Надо же, букашка разговаривает! И у нее есть право на слово! – больше похожий на взрыв смех потряс стены.

– Да, есть!

– Покажись.

Разведя руки в стороны, я вышла из-за камня. И увидела дракона. Гигантская рептилия с чешуей песчаного цвета, мощными лапами, перепончатыми крыльями, длинным хвостом, жуткой мордой и желтыми глазами диаметром с мой рост каждый ухмыльнулась.

Кошмар…

Дракон, шурша чешуей, лег на камни и наклонил огромную голову, разглядывая меня.

– Как, говоришь, твое имя?

– Рита Нартленд!

– Надо же, какие гости пожаловали! – он снова расхохотался.

– Ты знаешь, кто я такая?!

– Кран-пель пожалела меня и тайком от остальных ведьм сбрасывала мне книги. Там и о тебе были.

– Но… зачем ей это?

– Чтобы мне не было скучно и я не вылез, чтобы повеселиться.

Я представила дракона, который двумя когтями удерживает крошечную книгу у своего зрачка и пытается читать, и едва удержалась от смеха.

– И откуда у тебя право на слово?

Я многозначительно улыбнулась. «Право на слово» получает тот, кто убил дракона, либо тот, кто спас дракона. Я в свое время спасла одного дракона, убив другого. Но то были ручные зверюшки по сравнению с сидящим передо мной чудовищем.

– Ты права, это не имеет значения. Итак, Имеющий… Имеющая Право На Слово, что привело тебя ко мне?

– Дело.

– Только дело? – удивленно осведомилось чудовище. – Неужели тебе не интересно твое собственное будущее?

Вот тут он угадал. Мое любопытство когда-нибудь сведет меня в гроб. Драконы, наверное, самые загадочные существа во вселенной – они могут видеть отрывки будущего и прошлого мага или иного живого существа, на которого посмотрят. Это же шанс узнать, чем все закончится! Какое будущее меня ждет, где на пути поджидают засады, когда и где будут происходить стихийные бедствия… Но – нельзя. Я здесь действительно по важному делу. Хотя… если притвориться, что любопытствую…

– Будущее? Ни капли! А вот вы, драконы, крайне интересные создания.

Теперь дракон старался удержаться от смеха – крайне забавное и в то же время устрашающее зрелище.

– Да ну?

– Вы чувствуете магические поля артефактов, даже если он и скрыты, верно?

– Верно. Вот у тебя с собой очень интересная реконструкция роггенхельмовского Крика. А на предыдущем испытании ты истратила Спектр Мысли.

– Не угадал! Ничего ты не чувствуешь, а Крик просто узнал!

– Ее поведение меня забавляет. Такая самоуверенная, словно не с драконом, а с собственной бабушкой разговаривает. Надо же, ты мне не веришь! Проверить не желаешь?

– Сыграем на желание?

Эта игра была создана в незапамятные времена. Дракон и его собеседник задавали друг другу вопросы. Если дракон выигрывал, то получал право съесть или сжечь – на выбор – своего противника. Если же наоборот, дракон исполнял его желание. Любое. Чудовище расхохоталось. Похоже, у меня дар смешить это странное создание.

– А что, давай сыграем!

– Начинай.

– Как твое истинное имя?

– Я его не знаю. Мне стерли память.

Дракон задумался.

– Это правда, – наконец изрек он. – Так, а какое у меня истинное имя?

О нет!

Сама виновата – собиралась с драконом поиграть! Ха!

Назвать истинное имя! Он его знает – и знает, что я не могу похвастаться тем же. Он хочет, чтобы я сказала фразу, знаменующую конец игры – и мою смерть.

Не собираюсь!

Что-то же я знала об этом драконе… что-то важное…

Я улыбнулась гигантской ящерице, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях, чему очень мешал оскал метровых клыков в опасной близости от меня. Песчаный дракон, пойманный ведьмами, за столько лет… так и не попытался выбраться наружу!

Драконы, как и маги, не защищены от пороков и фобий. Многие маги курят, пьют. Многие драконы не могут устоять перед зовом какого-то цветка с невыговариваемым названием. Я знала могущественных магов, которые боялись темноты или высоты. Так почему бы дракону не…

– Думай, думай, твое время уходит… – от голоса дракона с потолка посыпались мелкие камни.

Я неудержимо расхохоталась. Как же до меня не дошло раньше?! Песчаная рептилия невероятным жестом пожала четырьмя плечами. Мое поведение ее явно забавляло.

– У тебя есть ответ, Рита Нартленд?

– Да, есть! Ты – Игешль’с!

Чудовище опешило. Конечно, по традиции второй вопрос должен быть безответным. Вот дракон и задал, по его мнению, самую сложную задачку – назвать его истинное имя, данное при рождении «в драконьей пещере, под черными ветвями их деревьев и рыжими отблесками полуденного солнца». И мне очень повезло, что я знаю имя единственного в истории дракона, страдающего агорафобией!

– Откуда ты знаешь мое истинное имя?!

– Имею право на слово, имею право на тайну. Жду третьего вопроса.

Дракон еле слышно зарычал.

– Зачем ты пришла сюда?

Вообще традиции говорят – первым вопросом проверить, вторым озадачить, третьим искать выгоду.

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь нужна магу?!

– Да. Очень нужна. Скорее даже не помощь, а… – я отцепила от пояса флягу.

– Вода из реки забвения? Интересно…

– … жидкий огонь.

– Жидкий огонь? Ничего себе у тебя запросы! Жидкий огонь!

– Отказываешься?

– Ты еще не победила.

Драконы вообще считают, что любой от рождения бесправен и должен тихо сидеть в уголке, поскуливая от ужаса. Поэтому они придумали многочисленные Права – на слово, на тайну, на просьбу, на помощь…

– Верно, не имею. Продолжим беседу?

Игешль’су было крайне неуютно находиться со мной в одном помещении, насколько такому чудовищу вообще может быть неуютно. С грохотом надвигающихся друг на друга чешуек он передернул четырьмя плечами. Если бы у него были перья, он бы нахохлился.

– Продолжим, – с неохотой сказал он.

– Итак, мой первый вопрос – я угадала с Совершенной степенью магии?

– С чем?

– С Совершенной степенью. Может, у вас это как-то по-другому называется? Степень магии выше абсолютной, которая очень редко достается магам.

– Да, – теперь дракон боялся сболтнуть лишнего. – Последний из магов, которым все же досталась, как ты ее называешь, Совершенная степень, был… – он замолк.

– Это был Роггенхельм, – я изо всех сил старалась не придать своей речи вопросительную интонацию.

– Зачем ты спрашиваешь, если сама все знаешь о прошлом? Неужели тебе не интересно заглянуть в будущее? – повторила вопрос хитрая и загадочная бестия.

Чуть ли не вся выдержка ушла на то, чтобы не брякнуть «Что со мной будет?» или тому подобную глупость.

– Что случится в моем будущем? Я уверена, что ты имеешь в виду именно это!

Дракон ухмыльнулся с плохо скрываемым торжеством – конечно, ему кажется, что он выиграл у меня вопрос.

– Тебе еще придется убивать. И оплакивать смерти друзей. И побывать на грани жизни и смерти. Твой путь простирается вдаль, и я не вижу, куда он уходит. Тебя ждет в жизни что-то огромное и важное – то ли великая миссия, то ли известная судьба, то ли просто любовь до последнего вздоха.

Любовь? Ха! Тоже мне, ясновидящий! Я, к счастью, не страдаю безнадежным романтизмом! Что до остального – все это я могла бы и сама себе «предсказать»! Убивать мне все равно придется, и у меня слишком много друзей, чтобы я умерла раньше их всех. Про грань жизни и смерти он вообще зря сказал – я на ней, можно сказать, и живу!

Я сделала вид, что задумалась. Что бы такого еще спросить? Даже не знаю…

– Где находится… ммм… Королевская Капля? – я уставилась на дракона с таким гордым выражением лица, словно правда задала ему вопрос, на который у него не может быть ответа. Сердце бешено колотилось. Пожалуйста, пусть ему будет известен ответ!

Рептилия закрыла глаза. Я, ничего не понимая, уставилась на нее. Потом додумалась перейти на Инт-зрение. Зря – я чуть не ослепла. Дракон сиял, как огромное бледное солнце. Похоже, он ищет Каплю. Вернувшись к реальности, я села на камень. Дракон все так же пребывал в оцепенении. Следующие двадцать минут я провела словно на иголках. Казалось, что сейчас – вот прямо сейчас… нет, пронесло – дракон выйдет из транса, и я узнаю, что Капли он не нашел, а чудовище выжжет подчистую всю пещеру. Наконец, когда я уже совсем извелась и была готова смыться в пещеру третьего испытания, раздался грохот. Я рефлекторно скатилась с камня в сторону. Потом осторожно выглянула. Дракон всего лишь встряхивался. Чешуя громыхала. Переведя дух, я вышла на открытую площадку. Чудовище сфокусировало на мне огромные зрачки.

– Королевская Капля находится в катакомбах Роггенхельма. Но ничего в этой жизни не дается задаром.

Интересно, к чему это он? Впрочем, неважно. Меня переполняло ликование. Теперь я знаю, где находится Капля. Моя мечта осуществима! Антелла наверняка почувствует Каплю еще на входе в катакомбы. Мы найдем ее – и если я не смогу ее применить, отдам принцессе. Будет обидно, но я хотя бы узнаю, как она действует.

– Ты не имеешь права меня ни о чем просить. Мы закончили вничью.

Когда я узнала все, за чем пришла, у меня возникло острое желание поскорее убраться из логова дракона. Хуже того, у меня исчезло ощущение, что все непременно обойдется.

– Мой вопрос: какой самый сильный в мире амулет?

– Не знаю. В теории – Капля, но это невозможно доказать – никто не знает ее местоположения, да и к тому же нужна наследница королей Кератра, иначе на амулет нельзя выйти.

– Откуда ты знаешь? – отлично, это уже второй вопрос.

– Я прочла в книге Роггенхельма. Он писал в основном рабочие журналы: смешал то-то, добавил каплю собственной крови и заставил того-то выпить. И только в одной книге он записывал то, что действительно считал важным – пророчества, сделанные его любимой.

– Ваомдл.

– Да. Она предсказала и раздел Кератра, и судьбу Капли, и многое другое.

– Откуда ты знаешь мое истинное имя?

Я надеялась сохранить эту тайну, но, видимо, не выйдет. Если я не отвечу, на что дракон и рассчитывает, могу распрощаться с головой – или что он там откусит первым?

– Однажды я спасла одного дракона от другого. Мы стали друзьями – насколько это возможно для мага и чудовища. Он рассказывал мне ваши легенды. А также о единственном в истории драконе, боящемся открытых пространств.

– Кто это был?! – похоже, на этот раз я привела его в ярость.

На всякий случай я приготовилась выбираться из пещеры.

– Только три вопроса.

Дракон зарычал. Итак, мне нужно задать ему такие вопросы, чтобы он проиграл. Вернее, один вопрос, последний. А что делать с двумя другими? Мне от дракона больше ничего не нужно, только жидкий огонь, который он будет обязан мне предоставить, когда я выиграю.

Я злорадно усмехнулась. Когда еще мне выпадет шанс поиздеваться над драконом?

– Мелькнула тень И след простыл, Скажи-ка мне, Кто это был?

Дракон уставился на меня. До меня запоздало дошло, что на языке драконов рифма теряется, и детская загадка перестает казаться смешной.

Чудовище смотрело на меня.

– Отвечай! – я поняла, что у меня сейчас начнется истерика. Если дракон не сможет ответить на детскую загадку, я лучше сразу убьюсь об стену. А на моем памятнике пусть напишут: «Погублена своим чувством юмора».

– Роббик, – наконец сообразил дракон. Я перевела дух. – А почему такой странный слог?

– Не имеешь права на вопрос.

– Задавай следующий, – дракон подобрался.

Сдерживая порывы истерического смеха, я спросила:

– На каком языке говорят ыремих?

– Кто?

– Не имеешь права на вопрос.

– Ыремих… Ы-ре-мих… Мих-ре-ы… Хи-ме-ры! – победоносно заключило создание. – Так они же не разговаривают!

– Правильно.

– Откуда ты берешь такие вопросы?

– Не имеешь права…

– Да знаю, знаю. Но мне все равно интересно. Задавай последний вопрос.

– Кому предназначена Капля?

Дракон уставился на меня. Тихо заскрежетал когтями – посыпались искры, каждой из которых хватило бы, чтобы поджечь хороший дом. От его взгляда хотелось уворачиваться. Чудовище встряхнулось с жутким грохотом чешуек.

– Не знаю.

Я была готова рвануть в любой момент. Сказать, что мне было страшно – не сказать ничего.

– Твое желание?

Стоит назвать желание, он его выполнит и получит свободу действий. И тут же попытается меня убить. Я подняла флягу, которую, оказывается, все еще держала в руке.

– Жидкий огонь.

– Жидкий огонь? – дракон расхохотался. С потолка посыпались камни. – Что ж, получай свой жидкий огонь…

Чудовище встало на лапы, сложило крылья, задрало морду к потолку, шумно вдохнуло. Дракон не станет так просто выполнять желания людей, даже магов. Он опустил голову и с ненавистью посмотрел на меня. А потом из ноздрей дракона с шипением вылетело синее пламя, больше похожее на струйку воды. Если бы не моя ненормальная реакция, – спасибо магии воздуха! – струя пламени попала бы мне в голову. А так я успела сместиться в сторону и подставить под огонь горлышко фляги. Содержимое стало черным, а сама фляга – хрустальной. Следствие магического превращения.

Я расслабилась – разумом, тело же метнулось в сторону от очередного залпа. Дракон зарычал.

– Так ты хотела разузнать о Капле?!?!

До меня дошло, что я так боялась дракона, что установила блок на своих мыслях. А сейчас, со снятием блока, он прочел у меня в голове все, что ему было нужно. Так вот как он обманывал ведьм! А сейчас обманули его. С ужасающим рыком дракон дохнул пламенем из пасти – уже нормального, рыжего цвета, правда, раскаленным до белизны.

Я едва успела увернуться. Огненный шар пронесся мимо меня и без малейших усилий проплавил широкий проход до поверхности песков примерно в километре от пещеры. Не долго думая, я рванулась в этот проход со всей скоростью, на которую была способна. В стену запоздало ударился драконий хвост. Уже весь пол пещеры был покрыт камнями.

Я услышала шипение клуба пламени, несущегося следом за мной, и едва успела превратиться в воздух и прижаться к стенам новообразованного тоннеля. Огонь пролетел мимо, сквозь и вокруг, не причинив мне никакого вреда. Я же поменялась местами с воздухом за пределами тоннеля, обернулась человеком, тут же утратив ориентацию в пространстве, и свалилась в песок.

Кое-как отдышавшись, я огляделась. Кругом пустыня, тоннель уже засыпает песком, заглушая яростный рев дракона. Выбралась. Так, пещеры ведьм должны быть где-то там, но вход я сама не найду, а если и найду, то уже поджарюсь к этому времени – солнце стоит в зените. Когда это оно успело взойти? Мне показалось, что я пробыла на испытаниях всего несколько часов.

Помотав головой, я пошла вперед, закрыв глаза, разведя направленные ладонями к песку руки в стороны. Большое наполненное воздухом пространство – главный зал – я почувствую. Солнце палило нещадно, грязь второго испытания отвалилась, и кровь запекалась заново, уже в буквальном смысле. Невыносимо жгло плечи.

Внезапно руки обдало холодом.

Нашла!

Но как мне туда попасть?

Я же не дракон, проплавить проход мне не под силу. Зато я могу превратиться в воздух и проникнуть сквозь песок. Звучит по-идиотски, но может сработать! Давно мне превращение в изначальную стихию не давалось так тяжело. В конце концов я стала воздухом. Боль исчезла вместе с телом, способным ее испытывать, зато заныла душа. Я почти физически ощущала, как утекает сила.

Мои надежды оправдались – с точки зрения воздуха в песке было столько пустот, что пробраться в Главный Зал не составляло никакого труда. Несколько мгновений путешествия сквозь песок, удивительное и неприятное ощущение, что тебя растягивает на метры – и снова свобода.

Я заставила себя превратиться в человека и без сил рухнула на пол. Звук гулко отдался в помещении – значит, я здесь одна. Ну да, глупо было ожидать, что Ан, мой ученик и его сестра будут сидеть у входа на испытания и ждать моего появления. Открыв глаза, я осознала нечто еще более странное – в Главном Зале было темно. Почему нет магических огненных шаров?! Оглядевшись вокруг получше, я с облегчением поняла, что нахожусь в старом Зале, а нынешний находится где-то слева от меня. Я с ужасом представила, что сейчас придется подниматься и куда-то идти.

Все тело ныло – бесчисленные раны, ссадины, ушибы. Кровь на щеке запеклась. Под отвалившейся грязевой коркой остались зараженные раны. Перед глазами плыло. Чтоб я еще раз так надрывалась… В конце концов я решила, что лучше израсходовать остаток магии, чем добивать измученное туловище. Не двигая ни руками, ни ногами, я взлетела в воздух и поплыла меньше чем в метре над полом, ориентируясь на пятнышко света. Оттуда доносились злые голоса, так что я поневоле прислушалась. Может, это Антелла что-то с ведьмами не поделила? Нет, говорят на языке ведьм… Поняв, о чем разговор, я тихо опустилась у верхнего края завала и замерла, уставившись в щель между камнями. Четыре ведьмы стояли кругом в центре Зала и ожесточенно спорили. Лица двух, стоящих ко мне спиной, мне видны не были, а вот одну из тех, кого я видела, я узнала.

Кран-пель! О чем Великая Мать может спорить со своими подопечными? Не о том же, как нас провожать, в самом-то деле.

Стоящих ко мне спиной я мысленно окрестила Злой и Доброй, потому что одна все время перечила Великой Матери, а другая сомневалась. Вжав Крик в шею, я прислушалась к разговору.

– Она вернется. Обязательно вернется, – это Кранпель.

– Что за чушь? – ухмыльнулась неизвестная мне ведьма, – оттуда никто не возвращался! Пройдет испытания – дракон ее убьет. Не пройдет – все закончится куда быстрее и безболезненнее.

– Она сильная. Не только как маг, хотя и тут она превосходит иных из нас, но еще и душой. Я знаю ее с детства. Многое изменилось с тех пор, но только не Рита и данная ей сила.

Да, она всегда так говорила. Всегда в меня верила.

– Все это мы от тебя уже слышали, – фальшиво хихикнула Злая, – Но на самом деле ты ведь отправила ее туда, чтобы покончить с ней раз и навсегда?

Добрая молча содрогнулась. Видимо, ей была противна сам мысль о том, что Великая Мать может причинить живому существу зло. Я нахмурилась. «Чтобы покончить с ней раз и навсегда», «все закончится куда быстрее», «никто не возвращался»… Через мгновение кусочки головоломки сами встали на свои места. Ведьмы всегда ненавидели людей. Тулла была исключением, так же воспитала свою ученицу. А все это время среди ведьм назревал бунт. Они задумали запереть меня на испытаниях, чтобы я там погибла. А они бы сказали, что не виноваты – я же сама туда полезла. Потом ведьмы пробрались бы в комнаты Антеллы и наших с ней учеников и перебили их, как горгулий на Совете. Только… зачем было устраивать мою смерть так сложно?

«Она сильнее нас…»

Да они меня боятся! Поэтому и решили, что дракону со мной расправиться будет проще. Это выглядело бы очень даже правдоподобно, если бы не одна немаловажная деталь: Кран-пель должна была самолично отправить меня на смерть.

Нет. Это невозможно. Кто угодно, только не она.

– Как ты смеешь? – с болью в голосе крикнула Великая Мать. – Она – мой друг! Только у вас хватило бы подлости отправить ее умирать!

– Ты забываешься, – прошипела третья ведьма, не получившая у меня в голове ни имени, ни прозвища. – Ты должна помнить, что мы не люди. Мы ведьмы, а люди – наши враги. Они уничтожают пустыню. Нам станет негде жить, новые ведьмы больше не появятся, наш народ погибнет – и во всем этом виноваты люди! Мы должны их убивать ради сохранения собственной жизни, и ни какой подлости тут нет. Эти подлые, мерзкие твари…

– Фер-ди-лайя, не слишком ли ты… – зашипела Добрая.

– Нет! – закричала Кран-пель. У нее в глазах стояли слезы. – Люди не такие! Многие поколения мы ошибались. Рита была добра к нам, Сирена и Жан считают нас своей настоящей семьей! Разве это не доказательство? Если мы не будем каждое посещение людьми наших пустынь превращать в бойню, они перестанут на нас нападать!

Добрая задумчиво покивала.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что это мы во всем виноваты?! – зарычала Злая.

– Мы обвиняем тебя в нарушении заветов предков и оскорблении памяти павших в битве с людьми! – торжественно провозгласила Фер-ди-лайя.

Великая Мать шагнула так, чтобы оказаться в центре воображаемого круга. Она была старше, а потому немного выше других ведьм.

– Что за бред? Инара, ты тоже в это веришь? – натолкнувшись на непроницаемый взгляд Злой, она сокрушенно покачала головой и обернулась к Доброй. – Илейу, ты не видишь, они обезумели от ненависти! – Она не глядя указала на Фер-ди-лайю и Инару.

Илейу смотрела ей в глаза и что-то лепетала. Я знаю этот взгляд – на меня так могла смотреть только Тулла. Под таким взглядом не получится соврать ни собеседнику, ни самому себе. Инара потирала руки, а Фер-ди-лайя… в занесенной руке сверкнул кинжал из титана. Я попыталась одновременно вскочить и закричать. Ни того, ни другого толком не вышло. Боль парализовала затекшие мышцы, сдавила горло. Я вытянула руку в сторону Кран-пель, пытаясь как-то дать знак, предупредить… На миг она увидела меня – на ее лице отразился ужас от вида моей грязной, израненной физиономии и непомерное облегчение оттого, что я вернулась живой. Потом она вздрогнула, и в сердце ударила такая боль, словно убивали не ее, а меня.

Великая Мать даже не вскрикнула. Еще один толчок – и из груди Кран-пель показался темный кончик обагренного кровью кинжала.

Она посмотрела на меня, и я предельно ясно услышала ее голос.

«Не смей», – я совсем забыла, что она тоже владеет стихией чтения мыслей… – «Это мое последнее желание».

Великая Мать упала на каменный пол, а ее ведьмы сноровисто отступили в сторону.

– Что ты наделала? – Илейу в ужасе смотрела на тело.

– Я сделала то, что следовало. Теперь мы свободны…

– Если только она не успела назначить преемницу, – буркнула Инара.

– В чем дело, Илейу? Ты с нами, – Фер-ди-лайя указала на тело Кран-пель, – или с ней?

– С в-вами, – она поникла.

– Отлично, тогда идем – предупредим других.

Я вцепилась в камни. Нельзя, нельзя… больше всего на свете хочется рвануться с места и вцепиться Фер-ди-лайе в глотку, но нельзя… это последнее желание, то самое, которое свято. Ведьмы ушли, а я перемахнула через завал – и откуда только взялись силы? – и опустилась на песчаник рядом с Кран-пель.

– Нет… – я почувствовала, что у меня по щекам катятся слезы.

– Я еще жива…

Я дернулась так резко, что повалилась назад.

– Кран-пель! Ты… – ее глаза смотрели прямо на меня, по платью растекалась кровь.

– Скоро умру, – в ее мыслях не было страха. Она не умела бояться за себя – только за других.

Мне пришла в голову гениальная мысль.

– Я сейчас вернусь, – я вскочила, – у меня…

– Энк мне не поможет, Рита.

– Почему?

– Он действует только на людей и магов, а различий между нами нет только с твоей точки зрения.

Я встала на колени рядом с ней.

– Держись…

– Мое время пришло, Рита. Тебе не удержать смерть…

– Не уходи, пожалуйста!

– Все предрешено – она кашлянула кровью. – Я должна тебе кое-что отдать…

– Что?

– Кусочек воспоминаний.

– А разве такое возможно?

– Да – она зажмурилась. Мне показалось, что пятно крови на платье проступило сильнее. – Все.

– Как – все? Но я ничего не почувствовала!

– Потом вспомнишь. А сейчас можешь мне помочь?

– Конечно. – перевернула ее на спину и подняла ее руку над раной.

– Прощай, сестра!

– Прощай…

Она глубоко вздохнула.

– Песок! – ее голос был тихим и слабым, но сделать свое дело древнему ритуалу это не помешало.

Тело Великой Матери рассыпалось песком, который тут же начал разгонять по углам ветер. Я посмотрела на оставшийся валяться на песчанике титановый кинжал, и потоки воздуха переломили его пополам. Не поднимаясь на ноги, я превратилась в воздух и метнулась ледяным порывом на седьмую Ступень, пролетела под дверью в комнату Антеллы и сконденсировалась из воздуха, мельком заметив оставшуюся за моей спиной баррикаду из кусков песчаника – похоже, Антелла выломала из стен кровать и стол.

Сирена и Жан сидели на полу, мой кошель лежал между ними. Принцесса стояла, прижав руку к стене, а из пола рядом с ней рос толстый зеленый побег, выламывающий из стены кресло.

– Рита! – Жан вскочил с пола. – Ты жива!

– Рита, что с тобой? – Сирена в ужасе смотрела на меня.

– Жива и почти здорова, но это не главное.

– Я подслушала разговор на Шестой Ступени. Фер-ди-лайя сказала, что кто-то из нас убил деву песка, – Сирена подняла мой кошель и встала сама, – это правда?

– Что?

– Это ты сделала?

– Нет.

– Почему мы должны тебе верить?

Сирена швырнула мне кошель, Жан покосился на нее, Антелла даже не обернулась.

– Рита!

– Кран-пель мертва. Ведьмам сказали, что это сделали мы.

Жан вздрогнул.

– Пора сматываться.

– Кто это сделал?

– Рита, отсюда есть выходы? – Антелла наконец-то повернулась ко мне лицом.

– РИТА, КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!

– Нельзя.

– Что нельзя? – спросила Сирена, дергая за цепочку висящий на шее кулон.

– Ничего нельзя. Последняя воля.

– А что такое последняя воля?

– Потом расскажу.

– КТО УБИЛ ВЕЛИКУЮ МАТЬ?!

– Жан, заткнись. Нам нужно поскорее убраться отсюда!

– Почему?

– Р-р-р-ри-ри-ри…

– Ан, ты чего?

– Р-р-ри-рита, з-за спиной!

Я резко отпрыгнула в сторону от направления, указанного дрожащей рукой Антеллы, и развернулась туда, занося руки для удара Водоворотом. Из-под баррикады вылезали бледные разноцветные нити с горящими точками на концах.

Нет! Только не Страж Песков!

– Р-рита, что это?!

– Прекрати заикаться, лучше помоги Жану использовать Бур.

– А что такое Бур? – любознательность Сирены, конечно, полезна, но только не тогда, когда под дверью проползают первые щупальца Стража Песков.

– Чертов кулон у тебя на шее!

Сирена стащила через голову кулон и протянула его Жану. Тот схватил похожий на веретено артефакт и уставился на него. Антелла наконец-то очнулась, схватила Жана за сжимающую амулет руку и припечатала к дальней стене комнаты. Я схватила ближайшие нити – желтую и зеленую – и связала сложным узлом, не касаясь огненных точек. Все больше нитей проползало под баррикадой. Там, куда вонзались яркие точки, стены плавились, а завалившие вход камни просто исчезали. Скоро они не смогут его удерживать.

– Все! – Антелла подскочила к проделанному в стене проходу.

– Рита, идем! – Сирена попыталась схватить меня за плечо. Я оттолкнула ее и перехватила подбиравшуюся к ней синюю нить. Не глядя наступила на желтую.

Вытащив из кошеля Око, я сжала артефакт в зубах – руки мне понадобятся. Пространство привычно перестало иметь смысл.

– Рита, что ты делаешь?!

– Бегите! – Антелла вздрогнула и послушно полезла в тоннель. Никто из учеников за ней не последовал.

Схватив правой рукой синюю нить, а левой – красную, я столкнула друг с другом огненные точки. Из-за двери раздался ужасающий рев, а нити растаяли у меня в руках.

– Мы тебя не бросим! – крикнул Жан. Щупальца заполняли комнату.

– Бегите! Сейчас же! – рявкнула я и прыгнула прямо в гущу нитей.

– Неееет! – мой ученик попытался броситься следом, но сестра его удержала.

– Смотри… – оба уставились в мешанину щупалец, которые двигались все быстрее и быстрее.

Я прыгала, перекатывалась по полу, давила ногами, рвала руками и связывала нити. Они шевелились, пытаясь ухватить или хотя бы прикоснуться ко мне огненной точкой.

– Вон!

Одновременно с тем, как созданная мной воздушная волна вынесла Жана и Сирену из пещеры, пронесла по тоннелю и выкинула наружу, дверь исчезла. Вой Стража Песков стал невыносимым. Его бесформенная туша, такая же по цвету и фактуре, как щупальца, едва пролезла через дверной проем. На уровне моего пояса сияли бешеным светом глаза – такие же точки, только раза в три больше. Щупальца набросились на меня с утроенной силой. Я схватила два и стала раскручивать их, как Антелла плеть. Там, где огненные точки касались других щупалец, происходили еле заметные вспышки света – и они исчезали. Страж Песков рывком отдернул все щупальца, скрутил несколько десятков в подобие бура и направил мне в лицо. Я превратилась в воздух за миг до того, как они коснулись бы моей кожи, обогнула свернутые в бур щупальца, сконденсировалась, схватила два других и рассекла бур пополам. Острие исчезло, не коснувшись пола.

Рев монстра рвал барабанные перепонки. Перехватив нити поудобнее, я с размаху воткнула их ему в глаза. Страж исчез с беззвучным взрывом белого света, и его вой затих. Я выдохнула и обнаружила, что у меня в зубах по-прежнему сжато Око. Я решила не вытаскивать артефакт – мало ли, какой сюрприз мне преподнесут ведьмы, которых мне как раз удалось разглядеть за рассеявшейся магической завесой. Мои бывшие соратницы толпились в коридоре. Похоже, их тут не меньше сотни.

– Она… она… – Инара во все глаза смотрела на меня, вяло проталкиваясь назад. Фер-ди-лайя оттолкнула ее с дороги и подошла к дверному проему. С последним шагом что-то в воздухе перед ней шевельнулось. Я молниеносно выставила Щит, и что-то невидимое со слышимым только мне звоном врезалось в него.

– Ты не справишься, мама. Она сильнее, – из-за спины Фер-ди-лайи вышла девочка-ведьма. Я узнала Фели. Мама? Надо же…

– Фели? Доченька, иди отсюда.

– Зачем вы напускаете на ведьму Стража Песков? Ведь было ясно, что она его победит.

– Фели, милая, она не ведьма, а человек.

– Назови хотя бы одну причину.

– Фели, мы тут делами занимаемся. Уйди, будь добра, – Фер-ди-лайя начинала терять терпение.

– Не нападай на Риту.

«Беги»

Что? Мне показалось или…

«Или»

У Фели есть дар чтения мыслей!

– Фели, отойди с дороги.

– Ты не имеешь права мне приказывать. Кран-пель три дня назад назначила меня своей преемницей.

Большинство ведьм замерли и затаили дыхание, только Инара продолжала пробиваться назад, к лестнице, а Фер-ди-лайя пыталась отодвинуть с дороги собственную дочь – новую Великую Мать.

«На счет три. Раз…»

– Фели, я твоя мать…

– Резонный вопрос: «и что?»

«Два…»

– Риту ты не тронешь.

– Ты так думаешь?

«Три!»

Я рванулась в тоннель, превращаясь в воздух, и, вылетев порывом ветра наружу, услышала за спиной голос Фели: «Я бы хотела быть такой, как она».

Когда я уже заканчивала превращение в человека, меня накрыло какой-то теплой волной.

Кажется, меня все-таки достали каким-то заклинанием.

Я не помню, сколько времени прошло – для меня оно растянулось в вечность, наполненную болью. Болело все тело, руки и ноги сковывало холодом, словно мне снова перерезали вены, кости взрывались, глаза ныли. Постепенно я перестала различать части тела и слилась в один комок невыносимого страдания. А потом в какой-то миг все закончилось. Я обнаружила, что могу отойти от этих чувств в сторону – буквально. Я была чем-то неощутимым, настолько, что мне даже не верилось в собственное существование.

– Ей очень больно? – спросил выходящий из подлеска Жан.

– А ты что, не догадываешься? – ядовито спросила Антелла. Она ковыряла под ногтями кинжалом.

– Она же не кричит…

Сирена помотала головой.

– Посмотри, брат.

– На что?

– Как – на что? Ты не видишь?!

Она указала куда-то направо. Там, у костра, лежала я.

Я?! Или… мое тело?

А я тогда где?!

– Прекрати издеваться, я ничего не вижу! Только то, что она, – он передернулся, – дергается.

– Если ты не видишь, тогда все понятно. Она окружила себя коконом, не пропускающим звук.

– Как? Она же без сознания!

– Без сознания? Это ты называешь «без сознания»?!

Антелла подсела к моему телу, приподняла голову с раскрывшимся в немом крике ртом и открыла мне глаза. Я невольно придвинулась поближе. И тут же отшатнулась. Радужка моих глаз из карей выцвела до светло-кремовой. Волосы тоже, кажется, бледнее, чем обычно.

– Что это? – выдохнул Жан.

– Разве ты не понял? – спросила Сирена. – Это магическая слепота. Сначала она выцветет, а потом начнет разлагаться живьем. – У нее из глаз катились слезы, но она говорила жестко, как взрослая. – И это, – она помахала каким-то артефактом, – тоже не помогает.

Сирена размахнулась, чтобы зашвырнуть амулет в кусты. Когда он блеснул при свете костра, я узнала Дух.

Это ответ и на то, что я…

И на то, как я…

И если она отпустит Дух, я вернусь в свой персональный ад.

«НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!»

Сирена вздрогнула, ее рука замерла посередине замаха.

«Что за…»

Моя способность к чтению и внушению мыслей осталась со мной! Ура! Это спасение!

«Сирена, слушай внимательно, это Рита. Ни в коем случае не выпускай из рук артефакт»

«Рита, как? Ты же…» – она перевела взгляд на мое тело.

«То, что ты держишь в руке – Дух, амулет, выпускающий душу из тела. Спасибо – там очень плохо»

«А как ты говоришь со мной?»

«Я владею тем же искусством, что и Кран-пель»

«А почему ты раньше не…»

«Дурная привычка. Все время стараюсь что-то оставить в секрете»

– Сирена, что с тобой? – Жан подскочил к сестре, потряс ее за плечи, да так, что она чуть не выронила амулет. Вселенная боли пронеслась на волосок мимо меня, зацепив ледяным дыханием вечности.

«Осторожнее. Я не хочу вернуться… туда»

«Ну и что нам теперь делать?»

«Я не знаю»

«Ты… можешь говорить только со мной?»

«Нет, с ними тоже. Просто маги Инт, как и маги воздуха, стоят близко к этому искусству – тебе проще меня слышать»

«Есть какое-нибудь лекарство от магической слепоты?»

«Нет»

– Ужасно…

– Сирена, что ужасно? Объясни толком!

– Ээээ…

«То, что я скоро умру…»

Антелла и Жан вздрогнули как один. Кажется, я перестаралась – мой голос услышали все, кто был на поляне.

– Рита?! – Жан отпрыгнул подальше от костра и заодно от моего корчащегося тела. Антелла тряхнула головой.

«Мне померещилось, померещилось… с кем не бывает…»

«Не-а»

– Рита? Это правда ты?

Оказывается, можно устроить мысленный разговор между несколькими людьми, среди которых магией этого типа владеет только один, да и то дух.

Знание, конечно, потрясающее, только вряд ли оно мне пригодится.

Кинжал принцессы выпал из ее пальцев и вонзился в мягкую землю. Надо же, кончик утяжеленный…

– Как это может быть? Как? Ты же…

«Сирена, покажи им»

Девочка показала артефакт, который сжимала в кулаке.

«Дух», – пояснила я.

– Но ты же… больна магической слепотой! Ты же… лежишь вон там! Как ты можешь с нами говорить?

«Дар чтения мыслей. Только не надо опять заводить всю эту чепуху про то, что я вам «столько не верила». Честное слово, чушь какая-то. Просто я привыкла оставлять свои секреты при себе»

– Получается, дар чтения мыслей принадлежит духу, а не телу? Интересно…

«Я умру максимум через… – я склонилась, если можно так назвать невозможное приближение, над своим телом, – … день. Прощаться будем сейчас?»

– Прощаться? Рита, ты что? Может, есть лекарство? Лечение? Должно же что-то быть! Может, это проклятие можно снять? – Жан был преисполнен надежд, как олтайра – тяги к воде.

«Нельзя»

– Рита… ты нас вытащила.

«Из подземелий? Да»

– Это что, правда настолько просто – победить Стража песков?

«Почему ты думаешь, что это просто?

– Ты справилась очень быстро…

«Это не синонимы. Я думала, что Страж песков непобедим»

– Но ты его убила за минуты!

«Роггенхельм описывал «смертельно опасные точки», ни слова не сказав о самих нитях. Я проверила, как они действуют, и убедилась, что другие щупальца они отсекают на раз-два. Решила ткнуть ими монстра. Роггенхельм писал, что «броня его крепка, как щит небес», но глаза-то не защищены ничем! Я подобралась и ткнула точками в глаза. Все»

Антелла к моменту окончания моей речи сидела с открытым ртом, как и Жан, а Сирена села к моему телу, обняв колени руками, и попросила:

– Расскажи что-нибудь еще!

– Рита, откуда берутся Стражи песков?

«Пески созидают ведьм. Ведьмы созидают Стражей»

– А Стражи – еще какую-нибудь дрянь, да? – Антелла слушала, откинувшись на ствол дерева.

«Все верно»

– Ты говорила, что Страж могилы той ведьмы, женщины Роггенхельма, откусил тебе руку. Что это такое – Страж могилы?

«Страж могилы – это заклинание, которое создает могущественный маг. Заклинание можно привязать к своему телу, крышке гроба или какому-либо предмету. Ваомдл замкнула его на Энк, который лежал в гробу. Как только я прикоснулась к артефакту, появилось создание – такое же неясное с виду, как и Страж песков, только серое. У него не было ни щупалец, ни тела – только одна большая пасть. Он вцепился мне в руку, а я пыталась что-то сделать. Но Ваомдл, даром что дотянулась через годы, оказалась умнее меня – при касании артефакта одновременно со Стражем включалось отрицание магии. Откусив мне руку, в которой я держала амулет, Страж положил ее на гроб Ваомдл».

– Как ты выбралась? – прошептала Сирена. Жан и Антелла слушали.

«Просто взяла руку и пошла. Выбралась из пещеры, приставила руку на место. Остаточной энергии Энка хватило, чтобы соединить какие-то нервы, а суставы и кости пришлось сращивать самой»

– А что такое остаточная энергия?

Мы просидели за вопросами и ответами еще часа четыре. Потом солнце окончательно скрылось за горизонтом, и мои спутники стали укладываться спать. Предложений о дежурстве так и не поступило. Сирена легла так, чтобы рука с Духом не разжалась. Понаблюдав за спящими, я обнаружила, что мне спать не хочется. То есть совсем не хочется. Я частенько страдала бессонницей, но сейчас…

Хотя, по идее, дух же не может хотеть спать?

В другой ситуации я села бы на землю и прислонилась к дереву, чтобы подумать. Сейчас я и так чувствовала себя достаточно комфортно. Так что я, не забывая оглядываться, если это можно так назвать, по сторонам, задумалась. Что будет с кланом Таопанири? Если Фели не убьют, как Кранпель, она может изменить сообщество ведьм к лучшему. Что случится с Фер-ди-лайей? Может, новая Великая Мать отправит ее в изгнание? Да, да, я знаю, нельзя желать другому изгнания, но для ведьмы, убившей Кран-пель ничего не жалко. А что случится с Инарой? Может, она все-таки станет лучше? Хотя… Надеюсь, что Илейу примет сторону Фели. Она же добрая, зачем она в это влезла?

А зачем ты в это влезла? Что я натворила? Почему, как только я появляюсь где-то, там сразу начинаются разрушения и неприятности? Стоило прийти к ведьмам – и ушли в пески вечности Кран-пель и Страж, стала Великой Матерью маленькая девочка, мать которой убила предыдущую. Неужели я являюсь причиной всему этому? Хотя – зачем врать самой себе? – именно я и являюсь. Если бы я не пришла, у Фер-ди-лайи бы так и не появился бы повод убить. Значит, – в переносном смысле – это я убила Кран-пель? Будь она здесь, она сказала бы «нечего себя винить». Из-за облаков показалась луна. Шумел ветер. Я не могла чувствовать его кожей, но ощущала его течение. В сердце, которое осталось в груде мяса и костей, которая умирала сейчас от магической слепоты, было пусто. Если я правда приношу неудачи, может, стоит уйти, пока не поздно? Подальше от Жана с Сиреной, да и от Антеллы тоже – они одни из немногих, кому я очень боюсь навредить.

Да, я должна уйти – в пески вечности, как говорила Кран-пель, или в Мертвую Зону. Перестану обременять своим присутствием – и они прекрасно доберутся до Капли без меня. Спасут мать Антеллы.

А ведь ничего не изменится, когда я умру! Немного поплачет Сирена, расстроится Жан, да Антелле придется воспитывать двоих. Книги? А что книги? Книги будут издавать и без меня. Читателям ведь все равно, что происходит на самом деле – только бы было интересно. И без меня напишут то же самое: «Принцесса Антелла: Королевская Капля», «Сирена Аскье: Клан Таопанири».

Так же будут охотиться за амулетами в Коалиции, за охотниками – в бандах, за людьми – в пустынях. Ничего не изменится. Только меня уже не будет.

Приблизившись к своему телу, рассмотрев его в свете костра, я решила, что умру примерно через пятнадцать часов. Волосы выцвели сильнее – я всегда хотела стать натуральной блондинкой, только не рассчитывала при этом умереть. Исчез с кожи золотистый загар, которым я так гордилась.

Жаль. Интересно, а что случится, когда мое тело умрет? Что при этом станет со мной? Может, я останусь в таком состоянии, в каком нахожусь сейчас? Нет, глупо на это надеяться. Даже если останусь, не смогу общаться со спутниками.

Налетел особо сильный порыв ветра. Я привычно попыталась слиться с ним, но у меня ничего не вышло. Ветер меня отверг. Мне стало больно, даром что не было возможности ощущать эту боль физически, – от этого, может, даже и хуже.

Всего пятнадцать часов. Через час-два проснутся Антелла и близнецы Аскье. Еще тринадцать они проведут, сидя у моего тела. Потащить с собой нельзя, а бросить неудобно. Я снова покосилась на себя. Лицо корчилось от крика, который мне не дано было услышать.

Если это конец, то он не так уж и страшен. По идее, я должна была провести свои последние двадцать часов в страшных муках. Значит, мне неисчислимо повезло. Только что-то я не чувствую себя счастливой.

– Рита! Рита! Рита, ты еще здесь? Рита!

Что?.. Что происходит?

Солнце встает. Неужели я спала? Но я же дух!

Резонный вопрос: «и что?».

«Я здесь, я в порядке, не орите так!»

Антелла села на бревно и протерла глаза. Сирена отскочила от моего тела и уставилась ввысь. Жан вернулся с края поляны и сел рядом с Антеллой.

– Рита, ты нас напугала!

«Я спала»

– А разве духи спят?

«Видимо, спят»

– Что это? – Антелла яростно прислушивалась, пытаясь отрешиться от моего голоса. Сжалившись над ней, я оглядела все сверху. Со стороны леса приближались маги – преимущественно огня, воды и Инт.

«У нас гости. Юго-запад. Готовьтесь. Я бы рада вам помочь, но…»

– Не извиняйся, ты и так помогаешь, – Сирена вскочила и прижалась спиной к северной стороне какого-то дерева.

«Жан, возьми у меня в кошеле Цунами»

– Взять что?..

«Синий камень на цепочке. Когда нужно будет, сожмешь в ладони и посмотришь в сторону врагов»

– Ага, – Жан вытащил артефакт, прихватив его за цепочку.

«Сирена, сразу переходи на Инт-зрение. И вместе с кошелем должен лежать мешочек сонного порошка»

– А что такое сонный порошок?

– Он у меня, – Антелла бросила крошечный темно-синий сверток Сирене и зарылась в свои амулеты.

Черт, черт, почему же я не могу помочь им?

Встали они спина к спине, в центре поляны. На мой взгляд, идиотская тактика, но главное ведь в том, чтобы люди верили?

Из кустов вылетели с шелестом творимой магии скручивающиеся в невероятные фигуры нити. Похоже, в этом сезоне модна нитевая магия. Ну и отлично, а то все порывы да шары. Шелестящие нити превратились в змеиную пасть. Глаз у гипотетической змеи не было. Слепо поведя головой в разные стороны, пасть рванулась к моим спутникам.

«Щит. Сейчас!» – Антелла упала на колени, одновременно выставив ладони. Сложенная ими фигура напоминала какой-то экзотический цветок. Прозрачный щит был виден мне да Сирене. Змеюка его не увидела, поэтому врезалась прямо в него. Если бы она была настоящей, то сломала бы челюсть. А так просто стала наползать на щит, впившись в него зубами. Жан отошел шага на два назад, раскручивая цепочку. Правильно, дождись, пока враги выйдут на тебя.

Змея продолжала накладываться на щит слоями, становясь все плотнее и плотнее. Антелла удержит щит? Сирена вдруг рванулась вперед, выворачиваясь в воздухе, чтобы через мгновение провалиться точно в пасть змеи.

«Стой, нет!», – что она делает? Она же сейчас…

Тело Сирены превратилось в один разряд и ввинтилось в глотку змеи. Та с шипением отпрянула назад. Что-то зашевелилось в нитях, идущих из кустов. Змея отцепилась от щита, помотала головой. У нее выросли пылающие белые глаза. Хитро подмигнув Антелле и брату, Сирена, подчинившая себе тело чужого Инт-заклинания, рванулась в кусты. Принцесса и Жан, недолго думая, кинулись за ней.

Кроме магов Инт, которых сожрала их собственная змея, осталось шесть магов воды, три мага огня и один маг воздуха, который держался от остальных особняком. Маги с рыжими волосами тут же кинулись вперед – двое на Антеллу, один на Жана. Мой ученик увернулся от огненного шара противника и залепил ему в глаз Цунами. Тот завыл, а Жан перехватил амулет за камень. Из воздуха прямо над головой мальчика вырвалась голубовато-прозрачная птица. Взмахнув крыльями и пронзительно крикнув, она ударилась в землю буквально в метре от его ног, разлившись гигантской приливной волной, которая в считанные секунды смыла мага огня и по совместительству двух магов воды.

Противники Антеллы тем временем разворачивали огненные плети. Интересно, их где-то распродали огромную партию, если они есть у каждого встречного? Или – что было бы куда понятнее – это часть вооружения какой-то банды?

Принцесса усмехнулась. Ее недолгий танец меж огненных струй выглядел не так эффектно, как мой, но принес почти такие же плоды – одной рукой она припечатала Смерть первому магу к щеке, а локтем другой ударила второго по лицу.

Змея, ставшая куда реалистичнее без подпитки извне и изъявлений чужой воли, сыто облизнулась и вцепилась клыками в ближайшего мага воды. Трое других тем временем плели какое-то общее заклинание, а маг воздуха прятался за их спинами.

Что-то он мне не нравится.

Жан подбежал к магам воды, помахал у одного рукой перед лицом. Результата не последовало. Жан схватил одного из магов за плечи и отпихнул в сторону. Он упал головой об древесный ствол и затих, его коллеги растерянно заморгали, а темная форма, почти образовавшаяся внутри круга, исчезла бесследно. Из-за плеча Жана возникла Антелла, подобравшая еще на поляне выроненный Сиреной мешочек с сонным порошком. Одно дуновение – и могучие маги заснули.

Змея-Сирена рванулась открытой пастью на последнего еще стоящего на ногах противника – мага воздуха. Он одним непринужденным движением отразил ее атаку, и змея отлетела в кусты, сбив несколько деревьев, как кегли. Второе движение предназначалось Жану – его словно подвесило на потоках воздуха. За шею.

Третий пасс – на Антеллу, и она начинает задыхаться.

Нет! Так не должно быть!!!

Я не могу толком объяснить, как я вернулась в свое тело, слилась с ветром и материализовалась за спиной у мага воздуха. Он как раз совершил сложный пасс – я узнала скрепление заклятий – и ему оставалось только опустить руку, чтобы змея взорвалась, принцесса задохнулась, а воздушная петля задушила Жана. Не пытаясь развеять его магию, я схватила его за руку. Мы боролись, он обернулся ко мне. Достаточно милое лицо. Он был бы мне симпатичен, если бы не пытался убить моих друзей. В его глазах промелькнул ужас – он увидел, как от физического усилия у меня выцветают глаза, кожа и волосы. Секунда – и он начал бы с воплем вырываться. Но этой секунды у него не было. Внезапно и очень быстро радужка его глаз из черной стала серой, волосы поседели, кожа побледнела. Потом, сопровождаемый отвратительным запахом и ужасающим криком, он упал на землю и задергался. Его плоть превращалась в черную вязкую гниль и отваливалась от костей, а сами кости желтели и крошились.

Мир закружился, и я потеряла сознание.

4

Меня окружала блаженная темнота. Двигаться, открывать глаза – да на что мне это сдалось? Я попыталась разобраться в своих ощущениях. Пустоты вечности, которую я чувствовала рядом с собой совсем недавно, не было – хорошо. Боли тоже не было – просто отлично! Всей кожей я ощущала порывы свежего ветра – жизнь прекрасна! Даже не пытаясь о чем бы то ни было задуматься, я блаженно улыбнулась. Становилось прохладно, прохождение испытаний серьезно повредило моему костюму.

Стоп! Испытания? Воспоминания навалились разом, на мгновение вдавив меня в землю. Мне осталось меньше десяти часов! Открывая глаза, я с криком вскочила на ноги. Свет ослепил меня, звуки леса и вскрики моих спутников – оглушили. В голову пришли более осмысленные мысли.

На какие, черт возьми, ноги я вскочила? Я же дух!!!

Я наполовину села, наполовину упала на землю, больно приложившись копчиком о корень. Перед глазами плыли круги, как бывает, если долго держать глаза закрытыми, а потом, резко изменив свое положение в пространстве, посмотреть на свет. Постепенно проявился ландшафт. Это место, где Ан и наши ученики сражались с магами. Вот и они, мои спутники, сидят на бревне, а наши противники, те, кто выжил и не валялся сейчас, оглашая окрестности громким храпом, стонут и перекатываются по земле. Неподалеку от меня дышала зловонием куча гнилья, недавно бывшая магом воздуха. Я непроизвольно попыталась отползти от нее подальше.

– Рита! – Жан вскочил, подбежал ко мне, помог подняться. – Ты жива! А мы подумали…

До меня дошло, почему они сидели с такими серьезными лицами. Они меня поминали! Решили, что я благополучно отбыла в мир иной, и собирались устраивать похороны!

– Нет, я в порядке, – кое-как доковыляв до бревна, я уселась на него. Антелла в ужасе смотрела на «ожившего покойника», а Сирена наскоро вытирала слезы. По идее, мысль о том, что после твоей смерти кто-то будет рыдать и переживать, должна греть сердце. Но мне почему-то стало неловко.

– Сирена, обо мне не надо плакать. Ни в коем случае, ясно? – вытирая глаза рукавом и шмыгая носом, она кивнула. Ну-ну…

– Знаете, кажется я совершила научное открытие!

– Что? – Антелла наконец очнулась и пыталась понять, что я имею в виду.

– Оказывается, магическую слепоту нельзя вылечить, но можно передать. Любому магу соразмеримой силы и схожих стихий, но только в эту фазу луны и в этот час дня.

– В любом случае, тебе очень повезло.

– Рита, а больно было возвращаться в тело? – любопытство Сирены не знало границ.

– Я боли не заметила. Она меня – тоже.

– Рита, кто они? – Жан кивнул на валяющихся по всей поляне врагов. Я пропустила мимо ушей его вопрос.

– Все отдохнули? Тогда давайте их обыщем и отправимся дальше. Проверяйте колчаны со стрелами, если таковые есть. Ищите стрелы с красным оперением.

– Зачем? И почему они могут там быть?

– Сигнальные стрелы. Если они там есть, значит, это только часть банды. Также ищите похожее оружие. Ну?!

Я присела возле магов воды, которые ранее пытались плести заклинание. Ничего, что могло бы мне пригодиться, я не нашла. Впрочем, мое снаряжение укомплектовано. Я подумала, что сейчас придется переползать к другим телам. Двигаться ну очень не хотелось. Обернувшись, я увидела Жана и Сирену, которые тихо подошли ко мне сзади. И не говорите мне, что я потеряла бдительность – переболейте разочек магической слепотой и покажите, как вы будете от ударов уклоняться!

– Рита, я тут подумал – мы же не знаем, какие амулеты нужные, а какие барахло. Да и у нас самих практически ничего нет.

– А что есть?

– У меня Дух, у него – Бур, – ответила Сирена.

Почему у них именно те артефакты, которые нужны? Об этом стоит подумать…

– Их нам дала Кран-пель.

Кран-пель? Откуда знала?

– Она советовалась с драконом…

Стоп-стоп-стоп! Она же мне сказала, что никто оттуда не возвращался…

– … через то отверстие, в которое мы сбрасывали ему книги.

– И дракон с ней говорил?

– Да. Много чего ей подсказывал. А она рассказывала ему о тебе. Она же знала больше, чем книги…

Вот как… обоюдный обмен сведениями. Дракон увидел в своем будущем, что к нему приду я. И решил подстраховаться: узнать, какие вопросы я могу ему задать. А Кранпель, видимо, хотела знать, что будет с кланом.

– Мы тогда соберем все артефакты с поляны и отнесем к костру, ладно? – Сирена побежала к «своим» трупам.

– Но мы же должны скоро выдвигаться… – заныла было принцесса. – Ох, Рита!

– Что?

– Я этого знаю! Он держал магазинчик амулетов на торговой площади Яэна.

– Что такое Яэн? – спросила с противоположного конца поляны Сирена.

– Столица Тенотры. Ан, ты покупала плети в этом магазинчике?

– Да, там тогда была акция – купи одну, вторая бесплатно.

– Ага, все сходится. Кстати, Жан, держи, – я вывалила в протянутые ладони амулеты воды, которые для себя только что признала ненужными.

– Рита, насколько я тебя знаю, тебе это даром не нужно.

– Присмотрю что-нибудь своему ученику. Пошли, что ли?

Мы перешли на поляну. Жан уже развел костер. Сирена разложила артефакты на земле перед костром, разделив по стихиям. Я уселась на землю. Артефактов было много – это хорошо. Они были разными, но не очень дорогими, зато их можно будет продать или обменять в городе.

– Нет, такое на пустой желудок не разбирается. Предлагаю пообедать, а потом уже в этом порыться.

– Мысль! – Антелла проследила полет ястреба в вышине. Внезапно у него загорелось крыло. Я взмахнула рукой, и огонь потух, а ветер любезно подхватил начавшую заваливаться на бок птицу и отнес ее подальше. – Эй!

– Так нельзя делать. Это против правил. Да еще и неспортивно!

Я покосилась на кусты, где мы оставили трупы и бессознательные тела. Лук и колчан со стрелами прилетели оттуда, казалось бы, сами.

Из колчана выдернулась стрела, приложилась к луку, тетива натянулась. Я вытащила из кошеля Око, которое туда уже успели благополучно убрать, и сжала в ладони. Расстояние привычно потеряло смысл, и я увидела толстого хыва. Он ковылял по своим делам, задевая одной из голов нижние ветви деревьев, а другой оглядываясь по сторонам. Мясо хыва ядовито, а глаза не перестают вращаться после смерти. Нет уж, спасибо.

Из кустов за хывом наблюдала эжаимо, огромная, ростом с человека, нелетающая птица. Она хищно двигала клювом. На тетиву лука наложились еще две стрелы, он развернулся в сторону птицы. Невидимые потоки воздуха, державшие тетиву, исчезли, и три стрелы с невероятной скоростью устремились в лес. Я проследила, чтобы они обогнули деревья и вонзились в шею эжаимо одна над другой. Ветер подхватил тушу птицы и опустил ее у наших ног. Не глядя на спутников, я убрала Око обратно.

– Я умею ее готовить! Меня мама учила… – Антелла умолкла.

– Отлично. Приготовьте ее, ладно? Мне необходимо искупаться. Тут река неподалеку. Я отцепила от пояса кошель, кинжал и хрустальную флягу и положила на землю. Встала на ноги и пошла в сторону реки, которую видела только что.

Река показалась из-за деревьев внезапно, но ее звон я услышала еще несколько минут назад. Звон? Да, река звенела, как колокольчик, и слышать ее почти наверняка могли только абсолютные маги воды.

На берегу я остановилась и наложила на окрестности полог Тревоги. Еще одно сторожевое заклинание. В воду я нырнула, не снимая ни одежды, ни сандалий. Меня окружила темная голубовато-зеленая вода. Мне больше не было страшно – я знала, что вода меня любит. Я погружалась все глубже и глубже. Когда стало невыносимо давить на уши, я сосредоточилась и превратилась в рыбу. Воды кругом стало ощутимо больше, меня сносило течение. Под водой дышалось прекрасно, только ощущения от дыхания носом, который располагается по обе стороны от ушей, которых, кстати, и в помине нет, очень забавные. Я рассмеялась – изо рта вырвалась горсть серебристых пузырьков – и рванулась вверх. Плавники оказались вполне приемлемой альтернативой и рукам, и крыльям – вот уж никогда бы не подумала!

Не забыв задержать дыхание, я выпрыгнула из воды, кувыркнулась в воздухе. Мир снаружи показался мне непривычно холодным и неуютным. Глаза заболели от вида яркого солнца без защиты толщи воды…

Я обнаружила, что уже десяток секунд парю над водой, медленно приближаясь к поверхности. Чуть повернув голову, я увидела, что мои плавники странным образом развернулись, и я действую ими, как птица – крыльями.

Неужели я превратилась в одну из знаменитых летучих рыб увкапа? Вот потеха! Даже будучи рыбой, я не смогла преодолеть свою тягу к полету…

Задерживать дыхание стало сложно. Я сложила плавники и нырнула в воду. Меня окружали голоса – голоса на всех языках, всех наречиях. Меня поразило, что я понимала все без Крика. Люди, маги, ведьмы, драконы, лешие, роббики, горгульи, летучие змеи – оказывается, у последних есть главная змея, принимающая решения…

Когда я выбралась из водоема, мне уже было заметно легче. Одежда все еще находилась в плачевном состоянии, но я это быстро исправила, вызвав к себе из кошеля прозрачный шарик. На мне оказалось что-то легкое, пятнистой расцветки – темно-зеленые, светло-зеленые, коричневые пятна превращали одежду в камуфляж. Не могу сказать, что мне он был так уж нужен, но почему-то моя фантазия подсказала именно этот стиль и тяжелые ботинки. Странно…

Я вернулась на поляну к своим спутникам. Антелла уже успела благополучно задремать, свернувшись клубочком. Сирена жарила кусочки мяса эжаимо, нанизав их на палочки, чем-то посыпала. Никакой инструкции у нее не было – конечно, у ведьм их заставляли учить все с первого раза. Жан тем временем что-то мастерил из перьев.

– Рита! – Сирена чуть не уронила мясо в огонь.

– Рита! – Жан поспешно спрятал перья за спиной и придвинулся к костру.

– А? Что? О, Рита, ты так быстро вернулась? – тут до Антеллы дошло, о каком «быстро» она говорит: уже наступал вечер. – Может, все-таки приступим?

– Совсем оголодали, бедняги?

– Нет, Рита, мы привыкли есть очень мало.

– Зря.

– Мне бы вашу силу воли.

Под мясо эжаимо и чистейшую воду из реки мы разбирали амулеты. Когда ты знаешь назначение большинства, а что не знаешь – умеешь выяснять опытным путем, это перестает казаться похожим на копание в детской шкатулке с «сокровищами», а начинает походить на рутинную работу.

Жан и Сирена восхищенно следили за моими действиями Первым делом я пересчитала прозрачные шарики (о, я наконец-то вспомнила, как они называются – асмиолы) и раздала их ученикам поровну. Объяснила принцип действия. Как и следовало ожидать, для меня среди артефактов не нашлось ничего. Зато я откопала пару Сфер Огня для Антеллы – это огненная защита, активирующаяся по приближении опасности.

Жану достались Ледяные Звезды, которых мы нашли немало, Тоннель и уже испробованный в деле Цунами. Сирена получила Змею Тругхаама. Эта штука ей уже пригодилась один раз. На мой взгляд, обличье змеи ей очень шло, хотя сама она принимать его еще не умела. Все остальное расфасовалось по кошелям в соответствии с ценой и стихиями. Больше всего досталось Жану – у него было три стихии.

После ужина никому спать не захотелось, так что мы пошли дальше. Мне кажется, в ночных походах есть особая прелесть. Опасности никто из нас не чувствовал, так что я учила Жана бесшумно передвигаться – поначалу он ходил так же, как Антелла. Потом он перестал наступать на ветки, в лужи и терять при этом скорость.

Мы шли вперед уже несколько часов. Я смотрела вверх. Надо мной сияли звезды – как всегда, белые и красные.

Эта картина напоминала небо над человеческими странами, в котором кто-то разбрызгал кровь. Еще в давние времена Роггенхельм заколдовал небо над Родденом, Кератром, Отби, Лдлодром, Каройной и Зумиерой. Сейчас, когда из трех изгнали магов, а в четвертой этот процесс уже завершается, небо с серебряными и рубиновыми искрами – очень редкое зрелище.

Возвращение к реальности сопровождалось звуком падения и визгом Сирены. Я резко развернулась, оглядываясь по сторонам. Предчувствия опасности не было, Интзрением враги не обнаруживались. Что же это такое?!

Всхлипывающая Сирена сидела у древесного ствола, Антелла и Жан суетились вокруг. Когда девочка наконец успокоилась, я подошла и наскоро ее осмотрела. Ничего сломанного, нет даже ушибов, ни одного проклятия.

– Да что случилось-то?

– Я… я… слышала… страшное…

– А. Понятно. Постарайся научиться это контролировать. Пошли дальше?

– Рита, что это было?!

– У нее прорезался слух в Инт-диапазоне. А перепугала она не только нас, но и всех птиц в округе.

– Слух прорезался?..

– Ан, тебе не суждено узнать, что слышат маги воздуха и Инт. И, поверь, это очень даже хорошо. Тебе очень повезет, если ты не сойдешь с ума, услышав в первый раз.

– Услышав что? – прошептал Жан. Сирена придвинулась поближе к брату.

– Жизнь.

Я отвернулась и пошла дальше. Как я и думала, оставаться одним в лесу им не хотелось. Они догнали меня, когда я переходила ручей. По воде. Ничего особенного, но я очень люблю этот фокус.

– Что значит «услышав жизнь»? – брату Сирена, видимо, ничего не рассказала.

– Течение жизни. То, как дышит мир.

– А как он дышит?

– Первый вскрик, последний вой, шорох, с которым прорастают зерна, и грохот упавших деревьев, извержение вулкана и осыпи в горах… вдох-выдох, вдох-выдох…

– Я бы не хотел такое слушать…

– Я не могу выбирать, слышать или нет?

– Верно. Сирена, это еще цветочки, а вот когда с тобой в Инт-диапазоне заговорят…

– Кто?

– Да хоть бы и я!

Сирена пошатнулась, но не упала, продолжила идти вперед.

– Ты права. Это ужасно.

– Зато те, кто слышат в Инт-диапазоне, слышат враждебные намерения.

– Как?

– Рык. Почти звериный. И еще нас сложнее зачаровать, мы видим, что настоящее, а что – нет, если только галлюцинации не наводят прямиком на мозг, минуя глаза. Мы слышим, как говорят слепые совы.

– Ладно, убедила, это очень круто и так далее. Но почему ты сказала «нас»? Неужели ты и это умеешь? – Антелла недоверчиво покачала головой.

«Всемогущая нашлась…»

Надо, пожалуй, что-то делать. Иначе это прорывается без моего участия. А то скоро стану ходячим радаром.

– Умею. Знаете, в каком порядке открывались стихии?

– А разве о них узнали не обо всех одновременно?

– Нет. Сначала – Инт, – я насмешливо поклонилась Сирене. – Потом заметили, что некоторые маги творят не магию, а иллюзии – так обнаружилась стихия воздуха. Третьим стал огонь. Почему? Потому что некоторые маги Инт использовали свои молнии только для того, чтобы зажигать костры – ни для чего другого они не годились… потом точно так же «нашли» стихии земли и воды.

– То есть изначально это была одна и та же стихия? Так что же случилось?

– Как бы объяснить… стихия эволюционировала. Разделилась на типы.

– Почему?

– Не «почему?», а «зачем?», Сирена.

– Зачем?

– Разным людям требовалась разная магия.

– То есть магия может еще раз разделиться?

– Вряд ли. Думаю, свои способности к росту она уже исчерпала. Какие-то стихии наследуются, какие-то достаются случайно.

– То есть Инт – исконная магическая энергия? А на втором месте – воздух? Но все стихии все равно вышли из Инт?

– Именно так, Сирена, – я отогнула ветку, пропуская учеников и принцессу. – Поэтому, чем выше степень владения стихией у мага, тем ближе он становится к магии Инт.

– И у абсолютных магов воздуха с абсолютными магами Инт больше всего общего?

– Да.

«Я устала…» – что же это такое, опять голос Антеллы!

– Давайте сделаем привал и все-таки поспим? – сама же она не попросит, а я могу идти бесконечно, зато потом проснусь злой как горгулья. Так что лучше все-таки отдохнуть.

– Давайте! – Жан с небывалой скоростью закопался в листья и засопел. Я поступила так же, как мой ученик – упала на листья. И твердо пообещала себе, что не усну, пока не обдумаю все, что сегодня случилось. И тут же забылась глубоким сном.

– Ритааааааааааааааааааа…

Крик оборвался. Я уже была на ногах, нашаривала в кошеле Свет-В-Ночи. Наконец нашла и бросила вперед.

Темную поляну осветил неяркий огонь амулета. Антелла сидела под деревом, и ее медленно втягивало внутрь ствола. Я подбежала к ней, схватила за руку – и обнаружила отсутствие пульса. Отшатнувшись, я с ужасом огляделась по сторонам. Рядом под листьями должен спать Жан.

Я зарылась в листья, нашла ворот черной куртки, схватилась за него и потянула. Жан не просыпался. Я вытянула его из листьев, и он лег лицом на холодную землю.

– Эй, проснись! – рявкнула я и перевернула его на спину. На меня смотрели пустые глазницы на черном, обугленном лице. Там, где копоть отвалилась, было хорошо прожарившаяся человеческая плоть. Меня шатало, но я подобралась к Сирене. Она лежала на боку, ко мне спиной. Если она не проснулась от крика, надеяться не на что… Я потянула Сирену за плечо. Она безропотно перекатилась на спину. Вместо лица у нее была змеиная морда.

Пытаясь не закричать, я попятилась. Вдруг меня что-то схватило за правую щиколотку. Я вскрикнула и обернулась так резко, что упала на землю. Передо мной сидела моя точная копия, которая держала меня за ногу.

– Что?.. – выдохнула я, пытаясь вырвать ногу.

Я – не я? – улыбнулась, тепло, как лучшему другу, и сдавила мне щиколотку железной хваткой. Я заорала и лягнула – себя? не себя? – по лицу. Голова существа дернулась, но мою ногу оно не отпустило. Крика тоже не последовало.

– Думаешь, это так просто? – черт, это же мой голос! – Убить тебя?

Она – я? – резко дернув мою ногу, повернулась ко мне лицом. Мой тяжелый ботинок сломал ей нос и расцарапал щеку. Кровь заливала ей подбородок и капала на майку – такую же, как мою, с камуфляжной расцветкой. Она улыбалась жуткой улыбкой, а белые зубы заливала темная кровь.

Не переставая улыбаться, она сдавила и вывернула мне щиколотку. Я заорала в голос, но все равно услышала хруст костей. Выдернув из ножен на поясе кинжал, я отсекла ей руку, сжимавшую мою ногу, по локоть, и, откатившись назад, с надеждой посмотрела на существо. Оно весело помахало мне обрубком руки, из которого бил кровавый фонтанчик, а его рука, отделенная от тела, еще сильнее сжала мне ногу. Обломки сломанной кости рвали мясо и кожу, причиняя невыносимую боль. Перекатившись на спину, я схватила одной рукой большой палец чужой руки, а другой – остальные четыре, и попыталась разжать ее железную хватку, параллельно пытаясь превратиться в воздух, воду, сову, рыбу, сделать хоть что-то…Бесполезно. Моя сила оставила меня. Одно хорошо – существо, которое напало на меня, кажется, тоже не было магом.

– Ты же знаешь, что у тебя не получится… – ласково сказала Рита-2, поднимаясь с земли. Ее слегка шатало от разбалансировки и потери крови, поэтому она шла ко мне медленно. Подошла, склонилась надо мной так, что я не видела почти ничего, кроме ее – своего – лица, изуродованного ударом моей ноги. – Плачешь, Рита?

Я обнаружила, что по моему лицу действительно текут слезы – непроизвольная реакция на боль, от которой нельзя избавиться.

Она убрала целой рукой волосы с моего лица.

– Хочешь знать, почему ты не сможешь меня победить? – Мой двойник улыбался, его кровь капала мне на лицо, стекала по шее.

– Я хочу знать только одно, – я ударила левой ногой это создание по нижней части живота со всей силы – оно подлетело в воздух и приземлилось у меня за спиной с неприятным хрустом ломающегося позвоночника. Пальцы звенели от напряжения, но я разогнула хватку руки и, схватив ее за предплечье, зашвырнула в кусты. Подобрала кинжал. Опираясь на руки и держа на весу сломанную – нет, раздробленную! – щиколотку, я подпрыгала к твари, лежащей на земле и пытающейся собрать воедино работу конечностей. Она все еще улыбалась.

– Только одно, – повторила я, становясь рядом с существом на колени. Рита-2 попыталась протянуть ко мне руку. Ничего не вышло. Я перехватила кинжал поудобнее. – Умрешь ли ты, если отрезать тебе голову?

Судя по ужасу, который промелькнул в ее глазах, умрет. Я вонзила кинжал ей в горло.

Просыпаться под собственный крик – не лучший вариант, но это явно лучше того, что я испытала на себе только что. Вскочив на ноги, я первым делом оттащила Антеллу от дерева, а потоки воздуха выкопали из листьев Жана и подогнали поближе Сирену. Все трое были живы и здоровы – пока, во всяком случае. Только пульс у каждого быстро менялся, как будто они решали, от чего умереть – от остановки сердца или от кровоизлияния в мозг, все кричали что-то неразборчивое, у всех не лица – маски ужаса. Схватив за плечи Антеллу, я…

Меня закружило, понесло… и я увидела ту же самую поляну, только темную. Посередине стояло огромное зеркало. Антелла стояла перед ним и смотрела на свое отражение. Я подошла ближе. Отражение принцессы схватило себя за горло, мгновением позже то же самое сделала Антелла.

– Эй, это неправильно! Это ты должно меня отражать! – прохрипела Антелла, все сильнее сжимая руки на собственном горле.

Я выскочила туда, где зеркало меня видело. Мое отражение там было, но оно подчинялось мне, а не я – ему.

Схватив настоящую Антеллу за руки, я попыталась развести их в стороны. Отражение зашипело, и я почувствовала, как меня снова утаскивает куда-то…

Нет, нет! Я на поляне во сне Антеллы, на поляне стоит зеркало… Мир вернулся ко мне. Почти. Антелла стояла теперь не справа от меня, а слева. Миг – и я поняла, что оказалась за зеркалом. Отражение Антеллы повернулось ко мне и оскалилось.

– Ну привет… – прохрипело оно, убрало руки от своего горла, тряхнуло головой и пошло на меня. Антелла за зеркалом, которое с этой стороны выглядело не более чем тонкой гранью, рассеянно смотрела на собственные руки. Она больше не зависела от отражения!

– Разбей! – закричала я, невероятным пируэтом уходя от рук создания.

– Что? – Антелла шагнула ближе к зеркалу. Ее двойник сделал мне подсечку, и я грохнулась на землю, одновременно руками и ногами отталкивая отражение от себя – и от зеркала – подальше.

– Зеркало разбей, мать твоя горгулья! – взвизгнула я, швыряя в существо кинжал.

Антелла подхватила с земли тяжелый сук и замахнулась. Ее отражение поймало кинжал в воздухе и запустило им в меня, мне еле удалось увернуться. Принцесса изо всех сил ударила веткой по зеркалу. Я успела увидеть, как ее копия рассыпается, сияя изнутри неестественно ярким светом, и очнулась на светлой поляне, вцепившись в плечи Антеллы. Та все еще кричала, но уже уставилась на меня, пытаясь понять, что происходит.

– Не смей засыпать! – бросила я, откатываясь к Жану. К несчастью, я врезалась в него так, что оттолкнула к Сирене. Судя по тому, как они оба вздрогнули, их сны смешались. Я схватила Жана за ногу, которая оказалась у меня буквально перед лицом, и, пережив краткий период головокружения, увидела поляну снова. На этот раз со всех сторон наступали ведьмы. Жан с Сиреной видели один и тот же кошмар. Я схватила их обоих в охапку и со всей дури ущипнула себя за локоть.

К счастью, сработало. Миг – и мы снова на настоящей поляне, и я держу Жана за ногу. С трудом разжав руку, я села. Сирена первым делом завизжала так, что у меня заболели уши, а Жан, ругаясь на языке ведьм, отползал к дереву. Антелла, шатаясь, встала на ноги и прислонилась к соседнему.

– Сон? Сон? ЭТО был сон?! – произнес Жан, как только его сестра замолчала.

– Не сон… качественно наведенная галлюцинация.

– Ты говорила, что нас нельзя зачаровать, что мы видим то, что есть на самом деле… – всхлипывала Сирена.

– Сколько можно объяснять, иллюзию наводили не на глаза, а на мозг. Чтоб меня…

Сирена снова закричала. Она смотрела куда-то мне за спину. Я превратилась в воздух и оказалась рядом с Сиреной. Оттуда, куда она смотрела, наступали ведьмы. Десятки ведьм. Оглядевшись, я обнаружила, что они окружили нас. Проталкиваясь между ними, на край поляны вышли наши с Антеллой двойники.

– Что будем делать? – Жан встал у меня за спиной, прислонившись к дереву.

– Защиту, все! Какую можете, сейчас же!

Через пару секунд все трое были заключены в защитные сферы, по нескольку слоев каждый. Этого все равно недостаточно. Я наложила на них защиту от своего заклинания. И закричала. Собственный крик рвал мне барабанные перепонки. Создания падали на землю, друг на друга, присоединяя свои крики к моему. У них из ушей и глаз шла кров. Неудивительно, мой крик раздавался на уровне мысли, в Инт-диапазоне и реальности с ужасающей громкостью.

Мой двойник упал последним. Оборвав крик, я потерла уши, сняла защиту со своих спутников и подошла к ним.

– Что это было?.. – Сирена пнула ближайшую «ведьму». Та безропотно откатилась в сторону.

– Научить не смогу – ты так кричать не сможешь, – я слегка хрипела. Саднило горло, поэтому каждый раз приходилось носить шарф и поедать варенье из лруа в немереных количествах. – Убираемся отсюда.

– Рита, ты их перебила! – Антелла была готова снизойти до аплодисментов.

– Я просто убедила себя и вас в том, что могу их убить, поэтому они мертвы. Это на-важ-де-ни-я, ясно?

– Но они так похожи на настоящих… и они материальны… – попыталась отпереться Сирена. Конечно – собственным глазам очень хочется верить.

– Наводятся прямиком на мозг.

– Но почему они выглядят именно так? – Жан подошел к ближайшей ведьме и сел возле нее на корточки.

– Они выглядят так, чтобы мы их боялись, – Сирена кивнула, соглашаясь с моей точкой зрения. Я обернулась к Жану.

– Я скажу тебе, что твое ученичество окончено, когда в самых худших кошмарах… – я подошла к телу своего двойника, – …ты начнешь видеть себя самого.

Размахнувшись, я пнула Риту-2. Ботинок прошел в тело на десяток сантиметров, потом его вытолкнуло обратно. Приглядевшись, я убедилась, что все «кошмары» медленно расплываются.

– Чтоб меня… – я без сил опустилась на поляну.

– Рита, но что что это такое?

Мои поздравления, Рита, ты только что перебила почти сотню малолетних роббиков. А где-то неподалеку ходит их родитель – папаша/мамаша, горячо заботящийся о потомстве.

– Это роббики. Они еще маленькие, поэтому не… и только поэтому удалось их… и нужно отсюда убираться, причем побыстрее.

– Почему? Ты же их всех…

– Это детки. А детки из ниоткуда не появляются.

– Мама ходит поблизости?

– И уже ищет нас.

– Выдвигаемся. В какую сторону пойдем?

Я взглянула на Око и увидела еще несколько десятков роббиков, которые стягивались к нашей поляне из окрестностей. Они просто встанут кругом и подождут, пока мы уснем. Ведь пройти мимо них ни один здравомыслящий маг не осмелится!

– Мы полетим.

Я развернула Ковер-самолет. Белое полотно легло на землю.

– Садитесь.

Жан и Сирена сели примерно посередине между центром и противоположными углами ковра. Антелла примостилась между ними, у другого угла.

– Ноги.

Принцесса села, обняв руками колени. Скрестив ноги, я села на четвертый угол спиной к спутникам. Ковер изогнулся, образовав надежные бортики для Ан и наших учеников, мой угол свернулся, превратившись в нос. Потом Ковер поднялся в воздух. У меня за спиной стояло гробовое молчание. Когда мы оказались на высоте птичьего полета, Ковер остановился.

– Вон там большой город! – Антелла указывала на Долыуа-сити. Это центр торговли между Транаррой, Тенотрой, Щайнцей и Отби. Мы двигались от него в противоположную сторону, но я не грезила встречей со взрослым роббиком, да и в городе наверняка можно будет продать бессмысленные амулеты, а на вырученные деньги купить крупный драгоценный камень – ваданский сапфир, к примеру….

– Долыуа-сити.

– Я слышала, что там открылся филиал «Стихии».

– Это что?

– Кафе… лучшее в мире… – голос Антеллы стал похож на курлыканье северных синиц.

– Ладно, сели так его оцениваешь, зайдем.

– Можем себе позволить?

Я мысленно взвесила амулеты в кошельках спутников, вычла стоимость крупного сапфира и модный магазин, мимо которого принцесса тоже не сможет пройти.

– Запросто.

Ковер резко рванул в сторону города, набирая и набирая скорость. Ветер бил в уши. Антелла издала пронзительный визг, у учеников вырвался синхронный судорожный вздох, зато мы приземлились на главную площадь всего через несколько секунд. Кругом лежали ковры, метлы, стояли лошади (в большинстве своем – крылатые) и множество других животных. Одно отличало их от живых – они не дышали.

– Все, прилетели. Слезайте.

Ковер расправился. Жан скатился на мостовую, Сирена кое-как встала на ноги и подняла брата, Антелла одним изящным движением вскочила, закрутилась и ступила на мостовую.

– Магазины! – в восторге взвыла принцесса.

– Мы с Жаном читали о магазинах. Мне хотелось бы там побывать!

– Что ж, – я прикинула, сколько времени до города будут добираться недобитые роббики, – пойдемте! Только первым делом пошли продадим лишнее.

– Ах да, у нас же полные карманы мусора! – энтузиазм принцессы был непробиваем. Мы пошли, лавируя между летательными средствами.

– Ой, а как мы потом будем искать ковер?

– Не беспокойся, я припарковала его точно в центре площади – на местах для представителей царских династий.

– Но ты не… – Жан не успел закончить фразу – я постучала ему по голове и указала на Антеллу. – Ах да…

С края площади к нам приближался какой-то человек в летней форме слуг Транарры. Он возмущенно махал руками и суетился.

– А ну немедленно убрать оттуда ковер! Совсем уже головы лишились?! Это же место для…

Отставив ногу, отведя одну руку в сторону, а другую согнув в локте перед собой, я медленно поклонилась. Слуга запнулся.

– Имею честь представить – Антелла Третья, принцесса Тенотры, – я выпрямилась и невероятно изящным жестом указала на Ан. До слуги дошло, что он только что повысил голос на принцессу соседнего королевства, на его лице стремительно сменились гримасы ужаса и подобострастия. Когда мы наконец-то отбились от его восторженных причитаний, а Жан поднял его с колен, мы пошли дальше. Антелла ступала царственным шагом. Это было несложно – в удобной на вид, но чрезвычайно жестокой изнутри церемониальной обуви Тенотры просто невозможно ходить по-другому. Стоило нам удалиться от переводящего дух слуги, Антелла восторженно расхохоталась.

– Рита, ну ты и отколола! Где ты так выучилась придворным манерам?

У меня в голове возникла картинка: консультант Коалиции ходит по маленькой комнатке, из которой награждаемые выходят в Зал Церемоний. Десяток перепуганных девчонок и мальчишек, изо всех сил напрягая суставы, повторяют раз за разом официальные поклоны.

– Нартленд!

– Да, сэр консультант! – я отлепилась от стены.

– Ты почему не занимаешься? Думаешь, все знаешь?

– Больше, чем присутствующие здесь, сэр!

– Так-так… – консультант стучал своим прутом по раскрытой ладони. – Продемонстрируй мне поклон королю и королеве Транарры!

Я скрестила ноги и согнула так, что почти встала на колени, развела руки в стороны и поклонилась почти до земли.

– Королеве Тенотры! Правителю Каройны! Властительнице Зумиеры!

У него постепенно кривилось лицо – таких идеальных поклонов он еще не видел. Внезапно он улыбнулся – эту улыбку любой бы стал видеть в худших кошмарах, но мы уже давно привыкли.

– Как бы вы поклонились королю Отби?

– Никак, сэр! – весело ответила я. Дети по всей комнате уже давно прекратили отрабатывать поклоны, а с их лиц исчезло затравленное выражение. Консультант опешил.

– Что значит «никак»?!

– В Отби султан, сэр!

Со всех сторон начал раздаваться тихий смех. После такого смешка в студии следует уходить со сцены, и поскорее, пока не начали бросаться помидорами. Консультант бешено огляделся. Смех сразу утих.

– Султану Отби!

Я сделала два шага назад, высоко подпрыгнула, сделав сальто в воздухе, приземлилась на корточки и дважды ударила головой о землю. Комнату накрыла тишина.

– Она проделала поклон султану…

– Правителю Объединенных Островов! – в такой ярости Королевского Консультанта еще никогда не видели.

– Никак, сэр!

– НИКАК?! – он занес прут. Я поймала оружие в воздухе и сломала. – Да как ты сме…

– Транарра разорвала дипломатические отношения с Объединенными Островами два дня назад. – Консультант стал бледен как полотно, хохотали уже все дети. – А вы не знали?

Тихо и как-то обреченно он пластом упал назад, прут остался у меня в руке.

Кто-то проверил пульс и дыхание.

– Обморок, – прокомментировал десятилетний мальчик, наш гений стихии огня.

Я отбросила обломки прута в угол.

– Бедненький, перенервничал!

Мы хохотали так, что, казалось, тряслись стены. Хорошо, что у этой комнаты такая звукоизоляция.

В песочных часах на маленьком столике опустела верхняя колба. Что-то затренькало.

– Нам пора!

– Первая встреча с королем и королевой! О нет, мы же без консультанта!

– Тихо, тихо, спокойно! – я кивнула на консультанта. Мальчик слабо улыбнулся. Я оглядела ребят.

– Пойдемте, что ли?

В тот день империя испытала первое потрясение с моей стороны. Награждаемые вошли в зал без сопровождения и, что характерно, без страха, и выполнили одинаково безупречные поклоны, встав не друг за другом, а в линию, вытянувшись напротив толпы придворных.

– Имею честь представить – выпускники Коалиции этого года.

Мы назвались так, как и было предписано, хором произнесли коротенькую клятву (отличная картина, если взглянуть сзади – у всех до единого пальцы скрещены), получили награды и ушли. Через минуту вбежал какой-то придворный.

– А где Консуль… – он увидел товарища по службе, лежащего на полу, и осекся. – Что с ним случилось?

– Перенервничал, – повторила я.

Сирена поймала меня, когда я споткнулась об порог магазина.

– Рита, ты о чем задумалась?

– Да так…

Таких мест не увидишь в столицах – лучшие магазины находятся именно в торговых городах. Магазин потрясал. В помещении было холодно – какое-то кондиционирующее заклинание. Пол был покрыт полуметровым слоем мрамора. Не будь магов огня, такая обработка была бы невозможна. По стенам висели яркие белые лампы. Пахло пудрой для меха. В такой магазин могли бы зайти несколько сотен человек – и им не было бы тесно. Но нет, здесь бродила всего пара десятков. Они лавировали между стеклянными стеллажами с новомодной одеждой, равнодушно оглядываясь по сторонам. Их самих можно было сравнивать с манекенами – такие же холодные, высокие и так же хорошо одетые. Мы выглядели кляксами на холсте художника, и многим посетителям явно хотелось бы, чтобы нас стерли.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – к нам подбежала девчонка лет десяти. Поразительно! И какими же критериями руководствовались при наборе персонала…

– Мы только прибыли в город…

– Сколько у нас пробудете?

– Несколь…

– День – в лучшем случае.

Недовольная Антелла обернулась ко мне. Прежде чем она открыла рот, у нее в голове раздались мои мысли.

«Тебе действительно хочется подождать, пока в город доберутся те, кого мы не успели добить?»

Принцесса едва заметно побледнела. Ярость на ее лице сменилась разочарованием.

«Опять ночевка в лесу… эжаимо на ужин…»

Похоже, после пребывания за гранью жизни дар чтения мыслей стал более осознанным. Например, я видела, как взор Антеллы на мгновение заслонил лес с высоты и расплывчатые фигуры, подбирающиеся к поляне.

– Зачем же вы прибыли в город? Торгуете чем-нибудь?

– Ах да… мои спутники, похоже, совсем забыли зайти в обменный пункт. Вы не знаете, где ближайший?

– О, вам не о чем беспокоиться, – девочка трогательно замахала на нас руками. – Мы установили обменник прямо в магазине, в дальней части. Пройдемте…

– Не утруждайтесь, мы дойдем сами.

Обходя редких посетителей, мы прошли по гладкому полу в конец зала. К моему удивлению, пресловутый пункт обмена валют был небольшой аккуратной стойкой из белого дерева. За стойкой сидел старичок не особо знатного вида. Он был в неопределенно-серого цвета одежде, ношеной, возможно, очень долго, но чисто выстиранной. От него неуловимо пахло драгоценными камнями.

Что за чушь? У драгоценных камней нет запаха! В том-то все и дело…

– Вам в какой валюте? – недружелюбно осведомился он.

– А… что-нибудь, что принимают во всем городе…

– Камни, – мне всегда нравились такие люди. Не знаю, как у других, но у меня вызывают невольное доверие люди, способные пренебречь сантиментами и светскими церемониями, практичные до глубины души.

– Да. Нам обменяйте, пожалуйста…

– Ваданский сапфир.

– Размер?

– Все.

– Выбирайте, – на столе появились ваданские сапфиры: от темных, как небо в третий год цикла, до почти прозрачных, такие ценятся дороже всего.

Немного подумав, я указала на пустое место.

– Хороший глаз, – старичок протянул к нужному месту тщедушную руку. Когда он чуть подтолкнул пальцем пустоту, в этом месте возник сверкающий гранями и ребрами кристалл.

От звона, раздавшегося в Инт-диапазоне, я поморщилась, а Сирена зажала уши руками и села на мрамор. Странно, на ее лице при этом ничего не отразилось.

– Хороший слух, – прокомментировал обменщик. – Будет стоить примерно… тысячу монет.

– Тысячу монет?! – прошипела Антелла.

– Для ценителя я немного снизил цену.

– Отличная цена, – я выгребла из кошеля амулеты. Подумала и оставила себе только три – Крик, Око и Энк (еще асмиолы, но они не считаются). Ах да, еще Марионетку – на всякий случай. Кто знает, что она может?

Старичок сгреб амулеты, изучил каждый в увеличительное стекло. Мы молча ждали. Жан помог Сирене подняться, но ее все еще трясло от едва слышимого звона камней.

– Тут две тысячи… семьсот… девяносто… четыре монеты. Вам сдачу так вернуть или обменять?

– Доставайте, доставайте, – Антелла опомнилась от мысленного счета платьев, которые можно купить на эту сумму, и выгребала из карманов артефакты. Близнецы вывалили содержимое кошелей на стол, причем Жан оставил себе пригодившийся ему Бур, а Сирена – Змею Тругхаама. В неактивном виде артефакт походил на кольцо в форме змеи, кусающей собственный хвост.

Обменщик тяжело вздохнул, пододвинул к себе новую порцию амулетов и стал считать. Мы старались его не отвлекать. Внезапно я услышала голос.

– Кажется, я научилась говорить… – голос Сирены, смешанный со звучанием драгоценных камней. Неприятное чувство – как будто кто-то пытается запихнуть твои уши внутрь черепа.

Как она быстро учится…

– Итак, здесь три тысячи сверх сапфира. Вам разменять в крупных или мелких камнях?

– В крупных, – принцесса в предвкушении улыбнулась.

Полученную сумму мелких, сверкающих камешков я свалила поровну в кошели Жана, Сирены и Антеллы.

– А тебе?

– Зачем? Не вижу смысла.

– Твой выбор, – пожала плечами принцесса.

В итоге с улицы магазинов мы вышли на десяток рубинов беднее и на трех человек счастливее. Сирена смотрела на свое отражение в витринах и счастливо улыбалась. Антелла в глубине души уже начинала жалеть о том, что у нее такой высокий каблук. Жан пытался не выглядеть смешным, но в синем бархате и сапожках с перьями не выходило. Как только мы вышли за пределы квартала, я заговорила. «Наша легенда такова: Антелла, ты – Данел (вышла замуж, муж умер), решила посмотреть красоты лесов, вы – двое ее детей Ангран и Айрина, я – проводница Рита Нартленд. Запомните, никакой принцессы Антеллы и проживших все детство у ведьм детей вы и близко не видели».

«А почему ты не изменила свое имя?»

«Меня в этом городе знают, так что скрываться бесполезно. Да и я – лучшее прикрытие, какое только могло бы быть»

«Почему?»

«Никто не знает, кого мне взбредет в голову привести в следующий раз»

– Не знаю, как вы, а я голодна. Вон тот ресторан мне кажется чуть более симпатичным, чем лесная поляна.

Я не привыкла обедать в ресторанах, несмотря на усвоенный, видимо, с молоком матери этикет. Все равно казалось, что все косятся в твою сторону и усмехаются. А вот Антелла здесь была явно в своей тарелке. Сразу выбрала нам столик у окна и приказала подать свежий хлеб, суп из овощей, по куску жареного мяса какой-то деликатесной птицы и корзиночку лруа. Я только головой покачала. Тем не менее, если не считать супа, к которому я испытываю неизбывное отвращение, все было волне сносно. Посетители ресторана смотрели только в тарелки.

Когда принесли корзинку размером чуть меньше суповой тарелки, к которой лежали яркие ягоды, я расслабилась окончательно. Лруа мне, правда, не досталось, зато Сирена и Жан набросились на ягоды так, словно видели их впервые в жизни. Хотя, возможно, так оно и было. Оставив небольшой алмаз в ресторане (нет, я понимаю, вкусно, но не до такой же степени!), мы пошли дальше. Впрочем, мое раздражение быстро улеглось. Мои спутники были счастливы. Кое-кто из прохожих узнавал меня. Кто-то кивал, кто-то подходил поздороваться, но большинство сворачивало в ближайшую подворотню.

Я вертела в пальцах холодный сапфир. Пальцы не оставляли отпечатков на гранях, камень преломлял лучи заходящего солнца, поэтому казалось, что я несу в ладонях звезду. Меня успокаивали сияние и тихий звон камня. Казалось, что мир уже не может быть лучше, чем он есть. Я иду на поиски главной тайны мира, со мной принцесса и двое учеников, все трое счастливы. Под ногами мостовая из камней разных размеров и форм, совершенно ровная, но исчерченная невообразимыми узорами…

Девушка протягивает мне стакан. В нем нечто, с виду смахивающее на горящую головешку.

– Это что?

– Цуб сказала, что вам понравится.

– Ну ладно, – говорю я, поднимаю стакан и выливаю в горло.

По венам разбегается огонь, сжигая все чувства, сожаления, плохие воспоминания, страхи, боль, радость, удачи, потери. Остается только огонь. Я и сама – огонь…

Я очнулась оттого, что мостовая ударила меня по правой руке и бедру. Что?..

– Рита, мне кажется, что ты слишком рассеянная, – Жан помог мне подняться. Антелла яростно чесала затылок рукой… рукой…

Рукой, которой я только что поднимала стакан с неизвестным напитком…

Так это были…

ЕЕ воспоминания?!

– Это на меня города так действуют, – машинально ответила я.

Чтоб меня…

– Куда мы идем? – поинтересовалась Сирена.

– Та официантка сказала, что «Стихия» открылась там, – Антелла неопределенно махнула рукой в ту сторону, куда мы направлялись. – Ох, да вот же! Чуть не прошли мимо. Перед нами были двойные деревянные двери, открывающиеся вовнутрь. Над ними висела объемная иллюзия. Глаз ронял слезу в бокал, слеза превращалась в кристалл и перекатывалась по дну. Остановившись, она исчезала, а глаз ронял следующую.

– «Стихия», – благоговейно произнесла принцесса.

Да что же это за место?!

Антелла толкнула двери, и мы вошли в полутемный зал. У окна какая-то девушка плакала навзрыд. Слезы капали в бокал, но ей явно было все равно. У стойки старичок пил взахлеб из высокого бокала. Что-то темно-красное стекало по его подбородку. За столиками сидели маги и парочка леших. Все они смотрели только на еду, питье, меню и официантов. Столики стояли как-то так, что вам не приходилось ни с кем встречаться взглядом и вы при этом не ощущали пристального взгляда в спину.

Принцесса прошла за свободный столик и уселась, скрестив руки и ноги. Я примостилась рядом с ней. Напротив меня села Сирена. Жан занял место последним. Подошла официантка. Она была в модном платье, а единственным знаком отличия была серебряная лента через плечо.

– Чем могу вам помочь? А, принцесса! – она поклонилась Антелле. Поклон неправильный, надо на два градуса ниже и чуть левее.

– Четыре меню. Огонь-земля, огонь-земля-вода, Инт, воздух-вода.

– Прошу, – она извлекла из воздуха (я не шучу!) четыре черных папки и положила их перед нами. – Зовите.

Она отошла к другим клиентам. Я открыла меню и занялась изучением списка. «Общее меню» включало в себя очень странные коктейли и закуски. Я, во всяком случае, о таких не слышала. Через несколько страниц я обнаружила кружевную надпись «ВОЗДУХ». За ней следовали названия, вроде таких: «Морской бриз», «Холодный ветер». Все названия были так или иначе связаны с моей любимой стихией. Еще через несколько страниц начинался раздел воды.

– Ан, а по какому принципу выбирать?

– Что понравится. Последуй моему совету – «Экстатизмы» не бери.

– Ну что? Выбрали? – поинтересовалась официантка.

– Да. Мне, пожалуйста, три рюмки «Пламени».

– Вы всегда долго смотрите в меню, а потом заказываете «Пламя». А вам что, молодые люди?

Я тихо фыркнула. Ну-ну, престиж заведения.

– Мне «Разряд».

– Вы уверены? Он крепкий.

– И что?

– Мне «Снежок».

– Напиток?

– Напиток? А, ну да. «Пламя» хотелось бы попробовать.

– Отлично. А вам? Вы, кажется, Рита?

– Рита.

– Что заказывать будете?

– Мне, – я зашелестела страницами, выискивая понравившиеся названия, – «Глоток ветра», «Облачную ночь» и «Ледяную пургу».

– И что-нибудь на твой вкус, – добавила Антелла. Девушка ушла.

Оказывается, я единственная, кто заказал три напитка. Ну и ладно!

Через минуту к нам подошла та же официантка. А потом еще одна. И еще. – У меня в глазах троится?

– Нет, – рассмеялась та, что подошла первой. – Это мои копии.

– А. Помогает в работе.

– В точку! – рассмеялись все три. На наш стол перекочевали бокалы, рюмки, вазочки и тарелки. – Это посоветовала Цуб.

– А что это? – Антелла недоверчиво смотрела в тарелку.

– Просто засахаренные опавшие листья.

– А это? – Сирена смотрела на четыре высоких бокала, стоящие в центре стола.

– Это – «Слезы». Их следует пить последними. Официантки (или все же официантка?) ушли. Я посмотрела на свои «сокровища». Крошечный бокал, конический стакан и вазочка с ложкой и трубочкой. А, вот еще «Опавшие листья».

Мельком оглядев своих спутников, я увидела, что Жан вовсю наслаждается из вазочки субстанцией, смахивающей на первый снег, Сирена с интересом рассматривает рюмку с чем-то, что походит на шаровую молнию, а Антелла уже выпила рюмку «Пламени» и блаженно щурится. Недолго думая, я подхватила бокал и выпила одним глотком.

Мир стал небольшим шариком, который ничего не стоило облететь за секунды, пространство потеряло всякий смысл, воздух обрел форму и цвет, прямо в горло хлестало ощущение безграничной свободы…

Я проморгалась и уставилась на столешницу, на которой лежали осколки голубоватого стекла бокала. Один осколок воткнулся мне в ладонь. С секунду я непонимающе смотрела на него, потом машинально выдернула. Залечила рану.

Это… кафе? Я все еще здесь? Но что тогда то, что я только что видела?

– Ан…

Принцесса смотрела в потолок и улыбалась своим мыслям.

– Ан!

– Что? О, Рита? Ну, на что твой похож?

– Это как… это… – я не могу объяснить…

– Ага, со мной так же.

– Тебе и не надо ничего объяснять, – я припомнила неповторимое ощущение огня, бегущего по жилам. – Хотя нет… скажи, как это работает?

– Это? – она указала на свой бокал. – Или твой?

– Нет, все вообще.

– Я толком не понимаю, но мне кажется, что подаваемые здесь напитки зашвыривают любого в его же душу.

– Да, что-то такое я и предполагала. Это не иллюзия и не галлюцинация. Значит, это существует. Где-то…

Жан отставил пустую вазочку из-под «Снежка», поднял рюмку с «Пламенем» и уставился на нее.

– Крепко же тебя зацепило, – покачала головой Антелла, кивнув на осколки, которые как раз забирала одна из копий официанток.

– Это точно можно пить? – неуверенно спросил Жан, глядя на «Пламя».

– Да, – хором ответили мы с Ан.

Мой ученик вздохнул и с размаху опрокинул в себя рюмку за раз. Я ожидала, что он загорится изнутри или закатит глаза и затрясется. Однако ничего такого не случилось. Просто на несколько секунд его взгляд стал таким, словно он смотрит не на вещи, а в их суть, или просто на внутреннюю сторону вещей, которая не видна даже магам Инт. Неужели со стороны это выглядит так?

Сирена покосилась на брата и пригубила стакан с «Разрядом». На ней пребывание за гранью вообще никак не отразилось. Прошли секунды, и она опустила стакан на стол. Даже самообладания не потеряла! На нее это что, вообще не действует?! Она открыла глаза, и я поняла, что ошибалась. В ее глазах я увидела сполох молнии, превращающийся в змею.

Я откусила край листа. Вкусно, надо же! Словно не лист в сахаре, а какой-то странный сочный и сладкий фрукт. И как они это делают? Нерешительно взяв ложку, я опустила ее в вазочку с «Облачной ночью». Под слоем нежной пены была черная, как ночь, жидкость, а сверху лежала крошечная фигурка луны, тонущей в слое… облаков?

Вселенная окружила меня, нежно обняла облачными руками. Наверное, сейчас ночь, но я вижу только белые-белые облака…

Я подняла вазочку и отпила ночи.

Ночь. Темнота. Облака застилают небо, и от этого оно кажется светлее. Вот облака разрываются, выпуская круглую яркую луну, которая ударяет по глазам ослепительным холодным светом…

Я вернулась наружу и немедленно закусила впечатление листом. Мир казался до обидного маленьким и… как бы объяснить… неживым. Листья как-то незаметно закончились. Остался только один, сиротливо лежащий на тарелке. Я покосилась на последний бокал. Или это не бокал? Как называются емкости, похожие на перевернутую пирамиду и стоящие на острие? Что за сюрприз преподнесет мне это?

В сердце – бесконечный холод, боль и печаль. Не неподвижная апатичная печаль, которая заставляет смотреть в стену и ни о чем не думать, нет…

Яростная, раздирающая сердце тоска, заставляющая до онемения лупить кулаками стену, бежать, бежать, пока не кончатся силы, прочь, прочь, в глубине души все равно зная, что от этой боли не уйти.

Да, есть о чем подумать.

Я съела последний лист. Ан и ученики тоже уже отодвинули бокалы и тарелки. Из пустоты появились официантки и унесли посуду. Мы в молчании смотрели на четыре бокала, стоящие в центре стола.

– Как это называется? – с сомнением спросила Сирена.

– «Слезы», – тихо ответил Жан.

– Мне что-то не хочется.

– Тебе просто страшно.

– Тебе тоже, – близнецы смотрели на бокалы.

Антелла все так же смотрела в потолок и к проблемам мирского явно не имела никакого отношения. Я хмыкнула, взяла свой стакан. Внутри него был только кристаллик, перекатывающийся по дну, как на иллюзии над дверьми. Пожав плечами, я наклонила стакан, и шарик скатился в горло.

Комнаты Великой Матери. На этот раз я вижу словно со стороны. Вот заходит Кран-пель. Только теперь я понимаю, что на троне сидит не она, а Тулла.

– А, Кран-пель, я тебя ждала.

– Тулла, ты…

– Да, я умираю. Это нормально, это в нашей природе. Скоро ты станешь Великой Матерью.

– Я не хочу…

– Вот моя последняя воля – не дай своим сородичам добраться до Риты.

– До Риты? Но… она же ушла…

– Она вернется. Я видела.

– Когда?

– Не суть. Ты обещаешь?

– Да.

– Отлично. Есть еще кое-что. Тайна, которую я так хранила. Рита.

– Что – Рита?

– Ее имя. Да и фамилия тоже.

– Ненастоящие?

– Да. Это шифр.

Меня пробрало холодом.

– Она родом вовсе не из горной деревушки Нарт. Ее фамилия говорит о том, кто ее родители. Насколько я знаю, они еще живы. Мне бы не хотелось, чтобы они ее нашли.

– Почему?

– А как она оказалась в песках? Её имя – тоже ключ. На самом деле оно куда длиннее.

– Но почему? Почему ты их зашифровала?

– Она обладает силой, о которой сама не знает. Ей по плечу почти все. Но если она попадет к родителям, то нить ее судьбы, ведущая к свету, обрывается.

– Ведущая к свету? Куда?

– К Капле. Это необходимая веха. Если она ее не пройдет, дальнейшее потеряет смысл.

Тулла опустила голову на спинку трона. Кран-пель подошла, подняла руку наставницы. Я отвернулась.

– Песок!

Я судорожно втянула воздух. В глазах стояли слезы, мокрые дорожки пролегли на щеках, край стакана стучал о столешницу. Принцесса и ученики смотрели на меня. Поставив стакан, я протерла глаза. Только теперь до меня дошло, что это был обещанный кусочек воспоминаний. Значит… Мое имя – выдумка? Шифр? Как это может быть?

– Что бы ты сейчас не сказала, я это пить не буду, – Антелла отставила стакан. Я посмотрела в свой. До самого края были налиты мои собственные слезы. Ага. Вот в чем был смысл. Ладно, терять-то мне нечего, можно попробовать.

Я подняла стакан и пригубила слезы. Странный солоноватый вкус. Глаза высохли, взгляд на вещи чудесным образом прояснился. Например, я отчетливо поняла, почему стала чаще слышать мысли окружающих, особо не напрягаясь. Просто пришло мое время.

– А вот пить это ей, похоже, понравилось, – с интересом заметил Жан. Взял кристаллик и проглотил. Сирена последовала его примеру. Антелла, осознав, что она одна боится пить, схватила свой бокал.

– Хм… – это единственное, как я могла прокомментировать произошедшее.

У всех троих глаза были закрыты. Руки держали стаканы под подбородками, и слезы лились туда, но это был скорее рефлекс, чем осознанное движение тела.

Никогда бы не подумала, что человек может так плакать. Бокалы набирались на глазах, а горестного воя я не слышала еще ни от одного. Мои спутники только едва шевелили веками да шмыгали носом. Интересно, что вспоминает каждый из них? Антелла прекратила плакать первой, за ней – близнецы. Девочки, похоже, были погружены в себя. Жан молча протянул мне стакан.

– Пей. Тебе же понравилось.

Пожав плечами, я выпила чужих слез.

– Человечишки, человечишки!

Рядом бежит Сирена. Всегда рядом. Песчаные коридоры, песчаные ведьмы. Понемногу становится темнее – мы спускаемся на Третью Ступень.

Дыхание сбивается. Пески не дают нам сил, хотя все учителя так вдохновенно это расписывают…

– Человечишки, человечишки!

Веселая орава крошечных ведьм, возглавляемая Вагшелгл, несется за нами по пятам. Только Фели не бросается на нас в ярости – она пытается их остановить.

– Человечишки, человечишки!

Ну вот, добегались. Это тупик. Я пытаюсь закрыть своей спиной Сирену, она пытается сделать то же самое. Топот приближается из-за угла. Сейчас над нами будут издеваться. Подвесят за ноги, может быть. Их забавляет, как кровь приливает к голове и лица становятся пунцовыми. Они говорят, так легче нас отличить.

Я опять слишком расчувствовалась – осколки стакана разлетелись во все стороны.

– Рита, ты в порядке?

Я прекрасно вижу, что он чувствует. Ему кажется, что он поступил неправильно, и он уже начинает терзаться из-за этого.

– Да, все нормально.

– Еще будешь? – Антелла брезгливо протянула мне стакан. – Я это пить не стану.

Мы с Фредериком идем по тропинке.

– Ан, милая, может, не надо было срезать путь?

– Да что ты, Фред? Я хочу пройтись.

– Для тебя – что угодно, – поклонился Фредерик.

– Ты же знаешь, как я не люблю церемонии.

– Тогда пойдем как заурядная влюбленная парочка – за ручку.

Наш смех не успевает затихнуть, как из-за поворота тропинки вылетает нечто, похожее на зеленоватый, утыканный иголками шар. Фредерик изготавливается защищаться, но существо выпускает очередь ледяных игл. Минутой позже. Химера исчезла – интересно, почему она не тронула меня?

Я сижу на тропинке. Тело Фреда рядом, изорванное в клочья. Я с ног до головы залита его кровью.

– О боги, – шепчу я, – почему не я?!

Стараясь не выразить эмоций лицом, я ставлю стакан на стол.

– Давай и мой, пожалуй, – произнесла Сирена, подталкивая по столу свой стакан.

Образ… преследует образ… женщины с золотыми волосами. Как она берет на руки, улыбается. Шуршит красный шелк ее одеяния. Вроде бы ничего особенного, но это самое сокровенное из моих воспоминаний.

Жан ее не помнит. Я тысячи раз спрашивала, кто это. Никто не знает.

Мы на патруле. Меня несут две ведьмы. Пролетаем над южным краем песков. Показывается караван.

Ведьмы перебили их. Всех до единого. Я попросила спустить меня вниз.

Повозки горели. Несколько опрокинулись набок, так что было видно нарисованное на их крышах красное солнце.

Солнце я тоже помнила. Только раньше оно было желтым…

Я останавливаюсь перед опрокинутой повозкой. Она придавила к земле женщину. Лица не было видно, только испачканные в крови красный шелк и золотые волосы.

Брату я об этом так и не рассказала.

Так, спокойно. Я в кафе. Это не мою мать только что убили ведьмы. Это не я – Сирена Аскье. Я поставила стакан на стол. Подошла официантка и забрала уцелевшие бокалы. Ушла.

– Вы… вы ведь тоже это видели, да? – тихо спросила Сирена.

Мы оставили ее вопрос без ответа, хотя все прекрасно понимали, что это нужно было сказать. Чтобы каждый понял – не ему одному мерещилось.

С каких пор я так тонко чувствую этот маленький слаженный коллектив? С тех пор, как напилась «Слез». Официантка вернулась со счетом и каким-то мешочком в другой руке.

– Это от Цуб. Вам двоим, – она указала на нас с Жаном. – Употреблять, только когда будет совсем плохо.

Я приняла мешочек.

– А что это?

– Снежинки.

Ан молча раскрыла счет, постучала по плечу Сирену и передала его ей. Вытащила из кошеля горсть камней. То же самое сделали ученики. Мы вышли из «Стихии», задумавшись каждый о своем. Мы направлялись в сторону парковки, когда я всей кожей почувствовала опасность. Споткнувшись, я едва удержала равновесие.

– Кто из вас это ска… подумал?!

– Что?

– Опасность!

– Я, – откликнулась Сирена.

– Значит, у нас проблемы. Скажи, откуда это идет?

– Мы к ней приближаемся!

Друг за другом мы остановились, глядя по улице вперед. Толпа выглядела как-то не так. Словно их сзади пихала в спины стена чего-то… чего-то…

– Держитесь за меня!

Ученики без лишних вопросов обхватили меня за плечи, как две исполинских переметных сумки. Антелла стояла на месте.

– Что? Да это просто люди!

Примерно рассчитав вес в соответствии со скоростью, я взлетела на метр от мостовой. Пробиваясь сквозь толпу, стали появляться расплывчатые создания. Принцесса без лишних вопросов схватила меня за ноги. Скрипнув зубами под навалившейся тяжестью, я взлетела до крыш домов. Роббики недоуменно задрали головы. Я пролетела на высоте птичьего полета над их головами и стала постепенно снижаться. Опустилась я точно на наш Ковер. Мои спутники отцепились от меня и раскатились по углам. Я села, и Ковер принял рабочее положение.

– Куда?

– Рита, кого ты спрашиваешь?!

– Тогда навстречу роббику.

– Что?!

– Рита, что это значит?

– Нельзя, чтобы эти твари преследовали нас вечно, так? А если убить папочку, их всех волной в Инт-диапазоне к чертям сметет.

– Это очень, очень, очень, очень…

– … очень опасно, я знаю.

Ковер пролетел расстояние до поляны, на которой на нас напали, за секунду. Мы соскочили, и амулет вернулся ко мне на запястье.

– А как влияет на людей роббик?

– Через разум. Вытаскивает из него то, чего ты боишься, или то, что не сможешь убить.

Над деревьями взлетели вороны. Молча. Они были очень, очень напуганы.

– Как от него защититься?

– Через разум. Главное – помнить, что то, что ты видишь, не существует вовсе. И верить в то, что ты – это ты, а твои друзья – это твои друзья. Иначе…

– Как его убить?

– Железо. Нужно пронзить насквозь. Их горгульи бьют сотнями, только поэтому роббики еще не заполонили весь мир.

– Как их убивают горгульи?

– Железные когти в метр длиной и отсутствие воображения могут быть очень хорошим аргументом.

– Как его найти?

С веток снялись птицы. Лес затих. Оно близко.

– И помните, оно заставляет верить, что вы не владеете магией, – я подняла руки и сосредоточилась. На окраине города есть железные пруты, воткнутые в землю. Должно подойти.

Длинный ржавый железный прут очутился у меня в руках. Я просто поменяла его местами с воздухом вокруг себя.

– Вам не нужно вмешиваться. Лучше даже не подходите близко. Только друг другу помешаем.

Жан с удивительной скоростью забрался на дерево. Сирена молча полезла за ним. Принцесса отступила за ствол и уставилась на стену деревьев, откуда расходились мощные волны тишины.

Я наставила прут на кусты.

Из-за деревьев вышла…

Кран-пель.

– Нет. Я не верю. Тебя убили!

– Откуда ты знаешь, что становится с ведьмой после превращения в песок?

Это роббик. Он маскируется, на самом деле он так не выглядит…

Все шесть чувств твердили обратное. Хотелось броситься к Кран-пель, расплакаться у нее на плече. Сестра… сестра…

Я сделала шаг вперед. Остановилась, с усилием помотала головой и наставила прут на роббика.

– Это не она. Это не она. ЭТО! НЕ! ОНА!

На миг сквозь образ песчаной ведьмы показался образ чего-то расплывчатого и неясного…

– Не тронь ее! Не смей!

Мне на спину свалилось что-то тяжелое, едва не сломав хребет. Огненный шар опалил волосы. Меня прижало к земле, прут откатился в сторону.

Я резко подалась назад, схватив сидящего на моей спине за шкирку и дернув вперед. Смена центра тяжести бросила меня об дерево. Жан тоже пережил момент неуверенности в том, в какой именно вселенной пребывает, но быстро проморгался и вскочил на ноги.

– Рита, оно над тобой властно. Стой на месте, – бросил он через плечо и снова обернулся ко мне.

– Жан, ты… – он поднял с земли прут, – … неправ, – неуверенно закончила я.

– Ты – роббик! Я не дам тебе ее тронуть, слышишь?

На миг я очутилась в его мыслях. У роббиков есть определенная логика. Он просто поменял местами наши с ним образы в голове у Жана. Похвально, конечно, что он бросается меня защищать, но не пронзая же железным прутом?!

На поляну выскочила Антелла.

– Фредерик, нет!

Она видит Королевского Учителя, которого убила химера… Сирена спрыгнула с дерева и неуверенно направилась к роббику, который уже раскрывал ей навстречу объятья.

– Я тебя помню…

– Сирена, нет! Это галлюцинация! Ее уже нет в живых, это роббик!

Мысли стоящих на поляне захлестывали меня. Жан видел всех настоящими, только мы с роббиком в его сознании поменялись местами. Сирена видела вместо твари свою мать, а Антелла – потерянного Фредерика. Я пошла вперед. Дорогу мне заслонили все трое. Кран-пель усмехнулась.

– Рита, ты не посмеешь ее тронуть!

– Фред, я с ней разберусь.

– Рита, главное, не смотри на него! Я слышу… что-то странное…

– Да вы все с ума посходили?! Я – Рита, я стою вот здесь! Это – роббик, ваш враг!

Нет, ничего не выйдет, они думают, что все наоборот… он смешал расстановку плохого и хорошего, живого и мертвого в их головах.

А что, если попробовать вернуть все на места?

Жан надвигался на меня с железным ломом.

Нужно заставить их вспомнить то, что привяжет их к настоящему…

О, выход только один.

Это жестоко.

Но иначе – никак.

С Антеллой точно не выйдет – она упрямая.

Воздух обрушился ей на макушку, на мгновение обретя огромные вес и плотность. Ученики оглянулись на нее. Я вернула Сирене воспоминание расстрела обоза. Ее перекосило от увиденного. Ученица, уже видя все настоящим, пошатнулась.

– Рита? – неуверенно спросила она.

Почти сразу ее глаза затуманились снова, и она вместе с братом обернулась к роббику. Теперь они видели то же, что и я.

– Кран-пель!

– Но… Рита сказала, что ты умерла!

– Она солгала, – мнимая Кран-пель широко развела руки. – Идите ко мне, дети мои!

Жан и Сирена сделали по шагу вперед.

– Нет!!!

Он уже заставил меня поверить, что магии нет, но это не повод сдаваться! Я рванулась вперед, оттолкнув учеников в разные стороны и вырывая у Жана прут. Миг – и вместо Сирены поднимает голову огромная змея, а у Жана пляшет на кончиках пальцев огонь.

– Не трогай ее!

Ну вот, опять… Их собственные воспоминания не помогут – их оно может контролировать. А если поделиться своими воспоминаниями?

«Прощай, сестра»

«Прощай…»

Она глубоко вздохнула.

– Песок!

Удар был много сильнее, чем направленный в прошлый раз на Сирену. Их обоих опрокинуло наземь. Лицо роббика превратилось в маску ужаса.

– Убьешь меня?

Ее голос… ее лицо…

Я размахнулась и вонзила прут созданию под ребра. Силы моих рук не хватило. А проткнуть нужно насквозь. Не молотком же забивать, в самом-то деле. У меня тяжелые ботинки.

Вместо Кран-пель на поляне сидел огромный дракон. Я увернулась от струи пламени. На самом деле ее не было, но я-то ее видела!

– Тебя нет, – как заклинание, повторила я. И, удержавшись невероятным усилием воли от безумного прыжка в сторону, остановилась под огненным снопом. Я даже не почувствовала тепла.

– Я его обыграла. Я его не боюсь.

Дракон сменился химерой, Стражем могилы, Стражем песков, горгульей, огромным зеркалом, Жаном, Сиреной, Антеллой… Я разбежалась и взлетела в воздух. Пространство вокруг меня менялось, сила тяжести решила со мной распрощаться, а то, на что я летела, меняло лица, как маски. Среди них мелькнуло и мое собственное. Моя нога наткнулась на что-то железное. Мой вес и сила инерции вместе ударили по этому «чему-то». Прут вошел в создание метра на полтора. Снова вернулось истинное обличье роббика – нечто бесформенное, расплывающееся. На всю поляну брызнула его холодная прозрачная кровь. Мир вернулся ко мне. Сила тоже. А роббик дернулся в последний раз и затих. Я брезгливо отряхнула ботинки.

– Кран-пель… – тихо всхлипывала Сирена.

Жан сидел на земле и смотрел на роббика расширившимися от ужаса глазами. Антелла зашевелилась.

– Фред? О, моя голова…

– Ну что, так лучше?

– Где Фред? Что ты с ним сделала?! – принцесса одним движением взметнулась с земли, разбрасывая рыжие и зеленые искры. В ее глазах были боль и ярость. Конечно – она видела вместо роббика Фредерика, к которому всей душой привязана.

– Посмотри вон туда, – я показала на труп роббика. Антелла чуть скосила туда глаза, а потом развернулась всем корпусом.

– Нет. Нет-нет-нет, это же… это не мог быть… – она обернулась ко мне. – Но я видела, – с болью в голосе произнесла она.

– Ты видела то, что тебя заставили видеть.

Она села на землю, закрыла лицо руками и – вот уж не ожидала от нее – расплакалась. Сирена уставилась на нее, вытирая слезы.

– А… кто такой Фред? – рыдания стали громче.

– Как-нибудь потом, ладно? – я обняла принцессу за плечи. Антелла ухватилась за мои руки так, что затрещали кости.

– Я… я не… – громкие всхлипы и завывания почти перекрывали речь, но что-то мне удалось разобрать. – Фред… он… он…

Жан встал с земли и подошел к телу роббика, если это, конечно, можно назвать телом.

– Но я видел… тебя… – он затряс головой, пытаясь понять, что случилось. – А потом Кран-пель…

Сирена отвернулась к деревьям, по ее щеке сбежала слеза. Одна.

– То, что вас заставили видеть. Тех, кого вы не смогли бы убить. Роббики малоподвижны, поэтому оно не бросилось на нас, а пыталось заставить подойти к нему.

– А что было потом?

– Вы защищали его.

– Нет, мы бы не… – Жан замолк, переваривая воспоминание о том, как он пытался меня поджарить.

– Я сопротивлялась, и он решил заставить вас убить меня.

А я ведь не смогла бы сопротивляться.

Меня спасли четыре бокала слез.

И что? Мы же все живы!

– Пойдем дальше?

Антелла тихо всхлипывала, ее пальцы постепенно разжались. Я размяла руку.

– Или предпочитаете провести ночь здесь?

Антелла поднялась на ноги, отряхнулась. Жан и Сирена подошли к нам. Я сняла с руки Ковер. Он замерцал и исчез в воздухе.

Ну вот, долетались.

– А что это вы столпились? Ножками, ножками! Ковер выдохся!

5

Наступала ночь. Мы шли по тропе на юго-запад.

Транарра и Тенотра примыкают друг к другу не всей границей. Между двумя странами втиснулись ничьи земли, под которыми прячутся катакомбы Роггенхельма. Мы же шли к местам, где водятся летучие змеи – к лесам Каройны. Между Тенотрой и Каройной находится Мертвая Зона, которую мы обойдем стороной.

Путешествие должно было занять шесть дней. Долгожданная передышка… Хотя нет, кого я обманываю? Я не жду передышек, меня гонит вперед желание добраться до Капли. Но я отклонюсь от этого пути – мне еще нужно закончить Амнезию.

По пути мы пытались обучить чему-то близнецов. Жана я учила сплетению стихий – действиям, включающим в себя использование нескольких стихий сразу. Сирена тренировалась в Инт-зрении, слухе в Инт-диапазоне. Антелла почти не участвовала в процессе обучения магии, зато мы напару вдалбливали Сирене и Жану придворные манеры. Скорее всего, у них останутся только обрывочные знания, но это тоже очень и очень хорошо.

К полудню ученики выбивались из сил, и мы останавливались на обед. Полуденное солнце сияло сквозь кроны деревьев, которые становились все пышнее по мере того, как мы приближались к цели. Магу ничего не стоит найти и убить, это правда. Но все-таки это неправильно, поэтому сначала каждый пытался найти что-нибудь съедобное в округе, и только потом шла в ход магия.

Дальше мы шли по несколько часов. Я тонко чувствовала, когда кто-то уставал или стирал ноги. Мы двигались достаточно хорошим темпом, но я одна прошла бы тот же путь примерно за вдвое меньший промежуток времени.

Вечером, у костра, я рассказывала истории. Как оказалось, проще всего читать мою жизнь по ранам на руках. Шрамы были красными, зелеными и причудливо переплетались.

Два дня до лесов.

– Это мне оставил дракон с Южного острова, – я показала четыре параллельные полосы на правой руке.

– На Островах есть драконы?

– Очень маленькие по сравнению с песчаными. Размером всего лишь с человека. Я искала у них Коготь.

– Коготь?

– Так называемый Коготь Первого Дракона Времен. Так и не нашла, кстати. Зато спасла одного дракона, убив другого. Так я получила право на слово.

– А кого ты спасла?

– Драконы ссорятся друг с другом. За территорию, за сокровища. Там начиналась война за огромный бриллиант. Драконы готовы были убивать, хотя на самом деле они очень дружны друг с другом.

– Ужасно, – покачала головой Сирена.

– Там был один… молодой дракон. Его звали Шсантамери, – я улыбнулась. – Он считал, что драконы не должны воевать. Он взял камень и выбросил его в море. Он произнес речь – и каждый понял, что война не имеет смысла. Все замерли в нерешительности: порвать пасть тому, что уничтожил сокровище, или попытаться что-то в своей жизни изменить… Я не знаю, кто первым крикнул «бей его». Знала бы, задушила бы голыми руками.

– А что было потом?

– Я его вытащила. От него пахло паленой кожей, а весил он раза в два больше меня. Я притащила его в его собственную пещеру и положила на груду золота – лучше ничего не было. Когда драконы атаковали пещеру, мне удалось отбиться. Один втиснулся в пещеру, стал размахивать когтями. Там, где они задевали стены, сыпались искры. Он набрал воздуха в грудь, чтобы подуть пламенем. А я просто воткнула ему в горло трофейное золотое копье. Ему даже не пришло в голову, что нужно защищаться не только магическими методами.

Да, я рассказывала страшные сказки. Сказки о боли и смерти, о том, какую цену платит добро за победу… и о том, как исцеляют душу ледяная вода из источника, шелест листьев над головой и солнечный свет, пляшущий на лице. Все трое слушали, затаив дыхание.

– Он дал мне право на слово и право на тайну. За одну смерть и одну жизнь на моей совести. Жаль, что люди не могут жить в мире с драконами. Очень жаль.

Никто никому не пожелал спокойной ночи. Все молчали – их словно придавила к земле моя тоска. Не глядя на спутников, я свернулась на листьях и закрыла глаза. Я грезила драконами.

Свобода. Бесконечная свобода, захватывающая с головой. Ветер – живое существо, которое играет с тобой. Волны колышутся, взлетают вверх, пытаясь достать, но ничего не выходит. Драконы вьются над морем, пролетают под гребнем волны, чуть касаясь воды кончиками крыльев.

Горло чуть саднит от Крика, но я слышу не громовой рык, а хохот. Чихаю от соленых брызг, каждый раз забавно дергаясь в воздухе. Драконы смеются. Они видят во мне сестру.

Приближается корабль. С точки зрения находящихся на нем людишек мы кружим над ними, собираемся поужинать. Кто-то из Серебряных сжигает всех. Пахнет паленой плотью. Какой вкусный запах! Свирепая радость битвы…

Я еще не готова убивать людей, хотя они и заслуживают смерти. Каждый, каждый из них. Оставляем в живых тех, кто не просто умеет летать, но может почувствовать полет.

Мы опускаемся на палубу – я, Шсантамери и представители Серебряных, Голубых, Зеленых и Черных. Я открываю дверь и первой спускаюсь в каюту капитана. За мной, неловко протискивая плечи в узких коридорах, следуют драконы.

Заходим в каюту. Все существо вопит, просится на волю, и только малая часть меня считает это место уютней, чем пространство над морем. Возле койки стоит сундучок. Я становлюсь перед ним на колени, дожидаюсь, пока пятеро драконов высунут из-за моих плеч головы на длинных шеях, и открываю.

Свет отражается в гранях огромного бриллианта, размером с кулак, лежащего на синем бархате. Меня отталкивают в сторону, оставляя глубокие следы когтей на правой руке. Я ударяюсь головой об стену. В глазах все плывет. Через пару секунд мир возвращается. На полу лежит тело Серебряного. По дорогому ковру расползается пятно крови. Бриллиант откатился в угол, трое драконов пытаются перекусить друг другу глотки. Шсантамери в ужасе смотрит на них. Что-то вспыхивает в желтых глазах, и он, пробиваясь через толпу друзей, хватает камень, и, тяжело ударяясь в стены, выползает в коридор.

Нет, Шсантамери… только не ты…

Я не могу пройти дальше – мне перегородили дорогу сражающиеся драконы. Часть меня выла, пыталась бросить тело в гущу схватки. Если я это сделаю, то стану настоящим драконом…

Обхватив руками плечи, я удерживаюсь на месте. Третий дракон валится на пол каюты, четвертый неловко выбирается наружу. Переступив через трупы, сдерживая тошноту и слезы, я бегу за ним. По коридорам драконы передвигаются медленно. Черный почти догоняет Шсантамери, я выглядываю у него из-за плеча. Мы вываливаемся на палубу и взлетаем.

– Отдай!!! – шипит Черный. Шсантамери в ужасе оглядывается. Другие драконы стягиваются туда же, привлеченные блеском драгоценного камня.

Дракон бросает его в море.

Я не могу передать, о чем говорил Шсантамери – для этого в языке людей нет слов, я в человеческой голове – чувств. У меня, как и у остальных, было ощущение, словно кто-то заглянул мне в душу. И не кто-то, а молодой Зеленый дракон.

Все молчат. Перед драконами встает самый важный выбор в их жизни.

– Бей его!

Они бросаются на него все одновременно, стремясь сжечь и разорвать в клочья.

– НЕТ!!! – я бросаюсь к ним порывом морского ветра, выдергиваю из гущи хвостов и когтей обугленную спину друга и несусь прочь.

Куда? Куда?

Вихрем врываясь в пещеру Шсантамери, я бережно опускаю его на золото. В нос бьет запах гари и отголосков чужой боли.

Непробиваемый воздушный щит защищает пещеру. Я прижимаюсь ухом к ребрам дракона – дышит.

С ревом в пещеру врывается Черный, набирая воздуха для огненного шара, которому суждено поглотить нас обоих. Я успеваю приподняться, обернуться, встретить взгляд желтых глаз Шсантамери. Пальцы нащупывают древко золотого копья.

Прежде, чем из пасти Черного вырывается сноп огня, я резким движением разворачиваюсь и вонзаю копье в темные глубины горла, не встречая почти никакого сопротивления.

Сдавленно хрипнув, дракон падает на чужое золото. Монеты рассыпаются по всей пещере. Я почти физически ощущаю, как что-то выгорает в душе.

– Рита… – я оборачиваюсь к другу. Он поднимает дрожащее крыло и рисует мне когтем на лбу знак креста. – Право на слово, право на тайну. – Крыло бессильно опускается, чиркнув по ранам от когтей. – Извини, это я сделал. Они бы тебя порвали первой…

Его глаза закатываются, он затихает. Это просто обморок, он жив. Жив.

Я просыпаюсь от едва слышного пения двух голосов, время от времени сливающихся в один.

– На день рожденья звезды и луну из своего кармана, На день рожденья лед, и свет, и пламя…

Жан и Сирена сидят у костра, глядя друг к другу в глаза, и тихо напевают.

– Как вы могли?! – сонно бормочу я, продирая глаза и садясь спиной к дереву. Ученики умолкают. – Почему вы нам не сказали? – Антелла просыпается, пытается понять, что происходит.

– Мы не хотели, чтобы вы…

– Глупости. День рожденья существует для того, чтобы его праздновать.

– У кого день рожденья? – сонно спросила Ан, зевнув так, хрустнула челюсть.

– У этих двоих.

– Правда, что ли?

Понятно, спросонок ей все равно.

Я устроила представление. Редко я растрачиваю магию просто так, но сегодня особый случай. Поляна превратилась в лес из белых деревьев, сотканных изо льда. Шел мелкий снег, похожий на звездочки.

Антелла тоже показала пару фокусов. Близнецам было пока нечем похвастаться в этой области, но от них этого и не требовалось. Сегодня был их праздник.

Мы смеялись чуть больше, чем обычно. Шли чуть быстрее. Все в этот день было чуть лучше, чем раньше. Близнецы улыбались – им никогда раньше не устраивали праздников. Праздничный ужин из себя ничего особенного не представлял, но Сирене и Жану понравилось. На ночь я рассказывала им о Роггенхельме, о тех амулетах, которые он создал, о тех подвигах, которые он совершил, о Капле. О Ваомдл и о ее предсказании.

– Так вот что мы ищем… – вырвалось у Жана.

– Да. Капля принадлежит Антелле.

– Принцессе Кератра.

– Значит, мы идем, чтобы Капля обрела того, кому она предназначена?

– Мы-то просто идем с вами. А ты, Рита, почему идешь?

Я задумалась.

– Меня всегда привлекали тайны. А Королевская Капля – самая страшная тайна в истории магов. Я думаю, что это не просто амулет. И еще я думаю… нет, скорее всего это просто догадки, но все-таки… что Роггенхельм создал только форму. А сама Капля существовала до этого.

Антелла грела ладони у костра. Близнецы сидели рядом и осмысливали то, что я сказала.

– Я рылась в хрониках… перед появлением Капли к тем районам уже боялись приближаться. Там происходило что-то странное. Знаете, как бывает, если оставить сильный амулет валяться на земле? Со временем сила станет из него вытекать, и начнут расти странные деревья, люди – думать странные мысли, словно бы им не принадлежащие. А там все было намного хуже. Заходивший в районы катакомб либо заканчивал самоубийством, либо убивал кого-то и был впоследствии казнен. Туда уходили – и не возвращались. Или возвращались, но это были уже далеко не те, кто уходил. Деревья там говорили. Или вырастали до неба. Или были ростом с ноготь. Животных там никто не видел… и мне кажется, что это к лучшему. Это будет похуже Мертвой Зоны.

– То есть все выглядело так, словно там лежит самый сильный амулет мира, а из него медленно утекает энергия?

– Да. И я думаю, что последствия были бы чудовищными. Такая сила может уничтожить мир. Или перестроить его так, как ей нравится.

– Что, скорее всего, еще хуже, – отметила Сирена.

– А потом Роггенхельм залил ту силу в слезу единорога. Отныне те места безопасны. Почти.

– Ну ладно, спокойной ночи… – Ан зевнула и откинулась на листья, глядя на звезды. Я пересела на корень подальше от огня. Кожу гладил холодный ветер. Сирена прилегла поближе к своему Учителю. Она наверняка не могла объяснить, почему так. Просто это было для нее очевидно и правильно. Жан сидел и смотрел в огонь.

– Плохо? – тихо поинтересовалась я. Ученик дернулся и посмотрел на меня. Молча кивнул. – Это нормально. Кому-то всегда плохо в день рожденья.

Я сняла с пояса мешочек со Снежинками. Открыла. Мне на миг показалось, что из мешочка струится едва заметный свет. Внутри лежали маленькие кристаллы. Я выбрала три наугад и протянула ученику.

– Наверное, нужно по одной… – он закинул в рот все три. – С другой стороны, четких указаний нам не давали.

Взгляд Жана ушел вовнутрь. Я потянулась было к его мыслям, но тут же остановилась. Это слишком личное. Слишком. Несколько минут я провела, глядя на небо. Мы приближались к границе, поэтому красных звезд здесь было меньше. Ярче всего горели созвездия Темных Крыльев, Перекрестка Миров и Скамейки. Только теперь я заметила, что красные звезды образуют какие-то дополнения к созвездиям. На Скамейке сидели, обнявшись, два человека. Над Перекрестком Миров мерцали светильники, а Темные Крылья были запятнаны кровавыми звездами.

Так вот зачем Роггенхельм их создал…

От размышлений меня отвлек тихий храп. Жан лежал, свернувшись, у костра и улыбался во сне.

Да, все правильно. Антелла идет за Каплей. Сирена идет за Антеллой. Жан идет за Сиреной. А я зачем иду? Тайна? В моей жизни и так достаточно чудес и тайн. После смерти Кран-пель в сердце осталась какая-то пустота. Все постепенно и неотвратимо теряло смысл. Искать Каплю. Зачем? В чем смысл? Увидеть действие? И что?

Это мне нужно?

«Это необходимая веха. Если она ее не пройдет, дальнейшее потеряет смысл».

Все и так теряет смысл.

Опомнившись, я вытащила из мешочка кристалл и проглотила.

Ветер играет с тобой…

– Ведьмы и люди должны жить в мире.

– Но это почти невозможно!

– Возможно.

– Но кто сможет такое сделать?

– Ты.

– Я не смогу!

– Я помогу тебе. Обещаю…

Ужасно болят плечи, руки. Со стороны я, наверное, выгляжу, как пригоревший стейк. Перед лицом – каменный пол. Чуть поднимаю голову – все, на что хватает сил. На камне лежит тело совы. Она выглядит чуть нереальной – у настоящих сов не бывает таких белоснежных перьев.

Сова чуть дрожит. Ей очень холодно.

Кое-как протягиваю руку, бережно подкатываю комок перьев к себе. Постепенно дрожь прекращается. Конечно – я сейчас ничем не хуже грелки. Сова открывает желтый глаз. Горизонтальный зрачок ярко-серебряного цвета.

– Спасибо… – голос проникает в голову, минуя уши.

Она не взлетит – у нее вывихнуто крыло. Пальцами руки осторожно вправляю вывих. Птица кривится от боли, но тут же взмахивает крыльями и улетает.

Я без сил опускаю руку. Все, скоро я умру. В кошеле лежит одно только Око Богов. Энк валяется дома, в застекленном шкафчике. Почему я не взяла его с собой?

Перед глазами все плывет. Жар становится все сильнее, руки затекают. Ног уже не чувствую.

Прощай, жизнь…

Я закрываю глаза, проваливаясь в небытие.

Меня возвращают к жизни удивительно нежные и прохладные прикосновения к обожженным плечам. Словно лучший шелк, нет, шелк по сравнению с тем, что гладит меня по плечам, ничего не стоит.

Скоро хватает сил открыть глаза и приподняться на локтях. Чудесные прикосновения холодят и лечат раны, убирают черные хлопья гари.

Я, не веря глазам, смотрю на трех белых сов, которые кружат надо мной, аккуратно поглаживая раны кончиками крыльев. В их слепых глазах светится забота. В стороне сидит еще одна птица. Кончики ее крыльев совсем черные, а из-под перьев на левом крыле проглядывает след недавнего синяка.

Я сижу на крыше Транаррского замка, смотрю на ночной город, сияющий огнями. Звезды над головой, звезды под ногами.

Почти захлебываясь, дышу ночью.

Глупо улыбаясь, смотрю на огонь. Тоска ушла, а ночь еще не кончилась… Легко вскочив на ноги, оглядываюсь на спутников. Мирно спят. Поспешно оглядываю окрестности в Инт-диапазоне в поисках возможных неприятностей. Все чисто. Костер почти потух. Поворачиваюсь к магам, лежащим в корнях дерева, спиной и углубляюсь в чащу. Темно, за каждым деревом таится страшная фигура. Пахнет прелыми листьями, нагретой солнцем землей. Чуть заметно тянет дымом от нашей стоянки. Тихо.

Иду, перешагивая через корни и вывороченные последней грозой корни деревьев, пригибаясь, чтобы не надеть на шею лиану. Власти близлежащих городов поражались количеству удавленников в этих районах, пока не попытались прогуляться по здешним лесам ночью. Отправилось пять человек, вернулся один. Больше групп не посылали.

Где-то вдалеке ухает сова. Губы начинает сводить от улыбки. Лес дышит – в нем все время что-то рождается и умирает. Падает одинокий лист – и тут же где-то возникает новый росток. Падает мертвой птица-мать – из-под ее тела выбираются к свету птенцы. Это жизнь. Так дышит мир.

Я вышла к реке и села на берегу. Река шептала что-то о забытых битвах, чужих потерях. Ее никто не был способен услышать – никто кроме меня да редких абсолютных магов воды, забредающих в эти края. Ее голос звенел, она говорила не на человеческом языке, а на причудливой смеси голосов птиц и деревьев.

– Как тебя зовут?

Звон изменил тональность. Поверхность воды отразила прошлое – лицо человека в неприметной одежде, с огромной тетрадью для записей в руках. Я назову эту реку Звон.

Это был лишь отзвук голоса, лишь видение лица. Но я – одна из немногих – могла услышать, могла разглядеть.

– Звон. В чем смысл жизни?

Волны плеснули чуть сильнее, и я услышала… нет, не ответ, но тот же самый вопрос. Все задавали его реке Звон. Деревья, чьи голоса было сложно различить в шелесте листвы и скрипе стволов. Животные, которые с недоумением смотрели на свое отражение. Люди, потерявшиеся в лесу, и маги.

Потом волны образовали лицо, сотканное из бездонной глубины, с глазами темно-синего цвета.

– В чем смысл жизни? – повторила я, зачарованно глядя в глаза реке.

– Оставаться собой…

Я проснулась только на рассвете – меня убаюкал шепот реки. Поднявшись и потянувшись, я посмотрела на реку.

– Можно я умоюсь?

Река расхохоталась – словно зазвенели серебряные колокольчики.

– Да на здоровье!

Встав на берегу на колени, я опустила голову в воду. В нос тут же залилась вода, промокли волосы. Я вскочила на ноги, поклонилась реке и, отфыркиваясь, пошла к лагерю. В голове было пусто. Ветер гладил прохладной рукой лицо, травы шептались, устилая мне путь, деревья склонялись, и в шепоте их листьев слышались какие-то голоса.

Мне хотелось бы идти вечно, но я вышла к поляне всего через несколько минут. Антелла тихо сопела где-то под листьями, Сирена свернулась клубочком рядом. Жан спал, не обращая внимания на то, что у него под позвоночником толстый корень. Проснется – будет болеть спина.

Я тихо фыркнула. Так недолго превратиться в заботливую мамашу. Почему я не пошла одна? Да потому что без датчика-ключа вся затея бесполезна, а учеников нам дала Кран-пель, которой я отказать не могла. Но теперь ее нет. Не важно, ее последняя воля все еще в силе. Да и мне нравится идти в компании. Эти маги… в любом другом обществе их посчитали бы за ненормальных, но я себя чувствую в их компании так, словно вернулась домой. Вот только у меня никогда не было дома, где меня кто-то ждал…

В слаженной симфонии храпа что-то прервалось. Я повернула голову.

– Доброе утро, – Жан подавил зевок. – Рита, ты что, стояла на страже?

– Ну…

– А ты хоть ложилась?

– Да. А к чему такой вопрос?

Сирена зашевелилась и открыла глаза, посмотрела, щурясь, на нас с Жаном. – Что случилось?

– А, все в порядке. Жан сел на корень.

– Ну… я беспокоился. Ты все время сидишь и сторожишь, а мы спим.

Антелла тоже проснулась, судя по продолжительному зевку.

– Сговорились вы все, что ли?! Ладно, уговорил. Теперь я буду ночью спать, а вы – сторожить по очереди.

Антелла гневно уставилась на Жана.

– Я привыкла. Я могу несколько дней не спать. Дежурить буду я.

– Между прочим, некоторые и не возражали, – Антелла подкатилась к костру. – Что у нас на завтрак?

На завтрак Сирена нарыла корней белого дерева. У них достаточно странный вкус – горький, но остановиться просто невозможно. После завтрака мы направились дальше. Путь был легким, пока не кончился лес.

– А это что такое? – Сирена поставила ногу на песочную полосу между двумя частями леса. Я не успела ее остановить. Она замерла. С тем же заинтересованным выражением на лице, веселыми искорками в глазах. Жан дернулся к ней.

– Стоять.

Он остановил занесенную над песком ногу.

– Но…

– Граница. Она теперь – нелегал. Придет пограничник, отпустит. А пока…

– Что, пока? Жан отошел на шаг от полосы.

– Будем ждать. А что еще делать?

Через полчаса пришел пограничник. К ногам у него были привязаны длинные палки с башмаками на концах – ходули. Как он удерживается на такой высоте? Он ведь не маг воздуха! Ходули аккуратно сложились, опустив пограничника на песок. Он тут же схватился за амулеты.

– Добрый день, – произнесла я, поднимаясь с земли и подходя к песку. Пограничник глянул на меня и тут же отступил вглубь песчаной полосы. Это нормальная реакция пограничников на меня – стоит убить одного, и все остальные начинают пропускать через границы без пошлины.

– Это ты… ты-ты-ты…

– Рита, очень приятно познакомиться.

Смертельно перепуганный пограничник покосился на Сирену.

– А… что тогда…

– Давай, отпускай ее, нам пора в путь.

– Н-но… я не… она же нелегал…

– ?

Через минуту мы уже стояли на стороне Каройны. Пограничник унесся вдаль на своих ужасных ходулях, а Сирена, с подозрением оглядываясь на песчаную полосу, шла с нами.

– Остался только один вопрос, – задумчиво произнесла она, когда мы отошли на порядочное расстояние от границы. – Как он ходил по песку?

– Очень простая магия. Мы не можем ходить по песку, он не может ходить по обычной земле.

– Ужасно, – решила Сирена. Вперед она больше не лезла.

Остаток дня прошел без приключений. Мне начинало надоедать. Выручали только уроки, которые я давала. Например, было очень интересно наблюдать, как Сирена пытается уронить брата, не причинив ему никакого вреда. С помощью магии сделать это не получалось. Только через несколько минут я удосужилась объяснить, что нужно просто ударять под колени.

– А все-таки, почему он меня отпустил? Ведь из-за тебя! Почему?

– Понять не могу, с какой стати они меня так боятся. Одного убила – и все улепетывают, теряя ходули.

– Убила? За что?

– Он остановил меня, когда я пыталась перейти границу. Избил до полусмерти. Я вернулась ночью.

– Дуэль?

– Горло перерезала.

Сирена передернулась. Вечером мы, как всегда, сидели у костра. Рассказывать не хотелось, слушать тоже. Мы просто смотрели на игру огня.

«Кто это?»

– А? – я огляделась по сторонам. Нас стало пятеро.

– Ты кто?

Появившийся из темноты пожилой человек никак не отреагировал. Только подполз еще ближе к огню, откинув с лица спутанные космы. Когда-то красивое лицо изуродовали шрамы, морщины, на нем застыла маска ужаса. Кутался старик в какую-то коричневого цвета хламиду.

Я помахала у него перед лицом рукой. Он не ответил. Только продолжал смотреть на огонь с ужасом.

«Кто ты, старец?»

Не вздрогнул, словно мой голос и не звучал у него в голове. Судя по тому, что я слышала, он вообще не думал. Да как такое может быть? Я взяла его за руку, пытаясь нащупать пульс. Безрезультатно.

– Кто ты? – тихо спросил Жан.

Старик поднял голову, что-то вытащил из-под одеяний и протянул Жану. Это было некое подобие арфы, только струн было слишком много.

Как он… У него даже пульса нет… Старик тихо поднялся и пошел назад, в чащу.

– Куда он? – спросила Антелла.

– Туда, куда нам дорога закрыта.

– И я этому очень рада, – пробормотала принцесса.

– Он не дышал – вы заметили? – Сирена смотрела в чащу.

– А еще у него не было пульса. Он не живой.

– Но он ходил! И дал Жану эту… эту…

Мы смотрели на Жана, все трое. Он молча смотрел на то, что держал в руках.

– Жан, почему ты молчишь? – голос Сирены срывался.

– Тихо. Он просто должен сыграть. Иначе…

Мой ученик поднял руку и опустил на струны.

Мелодии не было. Не было. НЕ БЫЛО!

Поляну заливали волны тишины.

А потом раздался голос Жана. Если это, конечно, был его голос.

Погасли все звезды, Закрыта тучами луна, Но запах свободы Мы не забудем никогда, Все надежды и стремленья Сожжены дотла, Кругом потери и измененья – Здесь жизнь умерла. Ты не получишь прощенья, Закрыты окна и двери, Когда кончится затменье – В любовь перестанешь верить. Мертвое небо, тени на лицах – Здесь что-то случилось, Ты надеваешь крылья убитой птицы, Твое сердце разбилось, Забытое счастье, чужие слова, В разбитом сердце жизнь мертва, В открытые окна наносит снег, Кончается наш век. И в один миг после того Покрыла землю темнота, И вырвались из царства снов Все, кто мог летать, Над городами сгустилась тень, Пустые улицы наполнил туман, Все ждут, пока наступит день, А пока даже боятся дышать, Это ты во всем виновна, Кошмары рыщут в поисках жизни, Они хотят только смерти и боли, Мешаются в мире сказки и были… Мертвое небо, тени на лицах – Здесь что-то случилось, Ты надеваешь крылья убитой птицы, Твое сердце разбилось, Забытое счастье, чужие слова, В разбитом сердце жизнь мертва, В открытые окна наносит снег, Кончается наш век.

Инструмент выпал из пальцев Жана и занялся ярким пламенем. С душераздирающим треньканьем лопались струны. Жан схватился за голову.

– Что…

– Спорим, он не знает этой песни?

Сирена подползла к брату.

– Эй…

Он опрокинулся бы назад, но его поймала сестра. Я присела возле его головы, развязала мешочек со Снежинками. Они замерцали в свете костра. Больше всего хотелось съесть хотя бы одну. Нельзя. Жану нужнее. Я сыпала в раскрывшийся рот Снежинки, пока Жан не вздрогнул, открывая глаза.

– Ты как? – сестра помогла ему сесть.

– Голова болит, – ответил он с нескрываемым счастьем на лице. Сирена перевела взгляд на меня.

– Это…

– От боли. От боли в сердце. Только для магов воды…

– Жаль, – с неизмеримым сарказмом заявила Сирена. – Но вообще-то я о том, что он пел.

– Пел? Я не умею.

– Все же ясно. Это не он пел, это пели через него, – раздраженно откликнулась я.

– Но кто?

– Откуда мне знать? Разве это важно?

– Рита, ты шутишь?! Конечно, это важно! От врагов это послание или от друзей! Нас хотели напугать или предостеречь?

– Мне почему-то кажется, что им все равно. Они не враги и не друзья. Просто они должны были передать эту информацию нам.

– О чем вы говорите? – беспечно поинтересовался Жан. Я тяжело вздохнула.

– Помнишь, старик принес арфу и отдал тебе.

– Это я как раз помню, но что было дальше?

– Ты запел, причем запел пророчество. Ты что-нибудь помнишь?

– Что-то расплывчатое… плохо видно… какие-то лица… ничего конкретного.

– В общем, выяснить, кто это был и зачем он это сделал, мы не можем, – подвела итог Ан. – Может, попробуем понять, о чем говорилось в этом пророчестве?

– Давайте. Как там начиналось?

– Погасли все звезды… здесь жизнь умерла… что-то мне не нравятся перспективы.

– Это фигурально. Начало можно свести к одному: «когда не останется надежды». Что дальше?

– Про кого-то, кто не получит прощения, и конец затмения.

– Ты права, Сирена, перспективы ужасны.

– Мертвое небо, забытое счастье… и крылья… что-то про крылья…

– … убитой птицы, – подсказала Антелла.

– Птицы… птицы… – я замолкла. На миг в голову пришла совершенно безумная идея. «Ты надеваешь крылья убитой Птицы». А почему бы и нет? Да нет, не может быть.

– Ладно, с птицей неясно. А что дальше?

– «Это ты во всем виновна». Кошмары выходят на улицы. В городах – пусто. Снова мертвое небо. Кончается наш век.

– Кто во всем виновен?

– Кто-то из нас троих, иначе зачем бы это пели нам?

Мы с принцессой замерли. Сирена попыталась обдумать собственные слова.

– Вот черт, – наконец сказала она.

– Итак, у нас имеется ужасное пророчество насчет грядущего, и кто-то из нас виновен в том, что оно исполнится. Все счастливы?

– Может, глупый розыгрыш? – без особой надежды спросила Антелла.

– Ага. Глупый розыгрыш. Человек, который не дышит и не думает, и предсказание, которого не помнит тот, кто его произнес. Глупый розыгрыш.

Мы молча легли спать. Мне даже не пришло в голову выставить дозор. Да и никому из моих спутников тоже. Нас всех слишком ошарашили последние события.

6

Меня в который раз разбудил чей-то крик, который, правда, тут же оборвался.

– Это начинает превращаться в традицию, – пробормотала я, пытаясь подняться на ноги. Стоило мне встать на колени, и что-то обвило мне лодыжки и запястья. Потом прямо на моих глазах из земли вырвалась лиана и повисла у меня на шее, притянув чуть ниже к земле.

Доброе утро…

Магия не действовала. Да что же это такое?! С трудом приподняв голову, я увидела примерно в десяти сантиметрах от своего лица два побега, нацелившиеся мне в глаза. Все веселее и веселее. Жан и Антелла стояли в нескольких метрах. Оба протянули руки вперед, и от них исходило зеленое сияние.

НЕТ! Они…

Сирена отползала к дереву. На нее надвигалась, извиваясь, летучая змея. Она была покрыта мелкой серебряной чешуей. За глазами был сложенный капюшон, делящийся на два полупрозрачных зеленых «крыла». Я не видела ее глаз. И, чую, мне очень повезло, что не видела.

Я посмотрела на Жана и Антеллу. В глазах обоих застыл ужас. Невезучие, достались змее. Маги земли всегда подчиняются ее воле.

Что делать? Сирена рванулась в сторону, пытаясь добежать до меня. Лиана сделала ей подножку. Ученица упала, села, потирая руку. Змея неотвратимо надвигалась на нее.

– Бесполезно, – прошептала я.

– Жан, Жан! – Сирена бросилась к брату, принялась его трясти. Тот отмахнулся, с ужасом глядя на собственные руки. Его сестра упала, сжалась в комок. Из земли выстрелили две лианы, схватили ее за руку, развернули ладонью вверх. Змея подползла ближе.

Из глаз Жана текли слезы. Он пытался что-то сказать, пытался вырваться. Я опустила голову.

– Безнадежно. Мы проиграли.

Даже удавка на шее чуть ослабла, почувствовав, что я не стану вырываться. И тут я увидела у себя на поясе кинжал.

А почему бы и нет?

Как говорила Кран-пель, умирать – так с мечом в руке.

Я резко дернулась, так что кинжал вылетел из ножен, и выдернула голову из петли. Лиана озадаченно закачалась в воздухе. Я подобрала кинжал зубами, схватилась поудобнее и перепилила лиану на одной руке. Зубы заныли, на руке остался порез. Срывая ногти, я порвала лиану на другой руке и левой ноге. Потом изо всех сил наступила левой ногой на правую. Лианы уползли, подергиваясь.

Змея чуть взглянула в мою сторону, но тут же отвернулась обратно. Антелла шагнула ко мне, поднимая руки. Из земли взметнулись побеги, меня прижало к земле, кинжал откатился к краю поляны. Очередная лиана, покрытая неприятного видя шипами, нависла над моим горлом.

С мечом в руке? Как это глупо…

С трудом скосив глаза, я увидела, как змея с ужасающей неторопливостью вонзает левый клык в руку Сирене.

– Неееееееееееет!!!!

Жану удалось-таки освободиться от чужой власти. Он рванулся к сестре, схватил змею за хвост и отшвырнул в сторону. Поскольку рука Сирены все еще была зафиксирована лианами, змея отлетела, ударилась о дерево и сползла с него, оставив клык в руке девочки.

Лианы опали, но Жан продолжал удерживать руку Сирены на месте. Она металась по земле и выла.

– Больно, больно, не могу, не могу…

– Клык не трогать, – рявкнула я, бросаясь к кинжалу. Рука Антеллы замерла на полпути к змеиному зубу. Я схватила кинжал. Лезвие упало на землю, и распрямились два железных когтя горгульи. Мне понабилась примерно секунда на то, чтобы посмотреть на Сирену, на нож, снова на Сирену. Потом я упала на колени возле Жана, прижав когти, похожие на тонкие лезвия, друг к другу.

– Придется вскрывать, иначе, когда будем выдергивать, яд просочится.

Сирена кивнула, сжав зубы. Антелла пошла проверить, как там змея, и, если надо, еще раз ее оглушить. Я развела когти на такое расстояние, чтобы между ними поместился клык, и вонзила нож в руку Сирене. Из ее глаз покатились слезы. Жан погладил сестру по голове.

Я отпустила когти, и они аккуратно вспороли руку ученицы. Использовав нож, как пинцет, я вытащила клык. На кончике уже начала формироваться капля яда. Сняв с пояса флягу, я зубами сняла крышку и подставила горлышко под клык.

Когда прозрачная капля упала во флягу, «зелье» мгновенно вскипело и стало ярко-зеленым. Я медленно выдохнула и положила нож на землю. Закрыла флягу и повесила ее на пояс.

– Ф-фу, обошлось… Кстати… а как Жану удалось вырваться?

Сирена разрыдалась и повисла на шее у брата.

– Извини. У меня что-то с головой… – я вытащила Энк и провела по ее руке. Пальцы закололо от холода – это уходила жизненная сила вместе с магией. Зато рана закрылась.

Антелла подошла к нам, держа змею за хвост. Капюшон раскрылся и повис, а вертикальные зрачки закатились. Принцессе явно было неприятно нести за хвост поверженного врага.

– Ну и что мы будем с этим делать?

– Шссссссссссссссс… ш!!шсс!сс…

Я упала на землю, зажав уши руками. Сирена бессильно обвисла на руках у брата. Со всех сторон на поляну слетались змеи. Десятки. Сотни. Капюшоны раскрылись и хлопали, как крылья. Змеиные хвосты раскачивались, как на качелях, а разинутые пасти шипели одинаково неприятно и для обычного уха, и для любого, слышащего в Интдиапазоне. Я вытащила одной рукой Крик, другой продолжая зажимать правое ухо. Левое я пыталась покрепче прижать к земле.

– Шшаа… почему мы должны их отпустить?!

Мне показалось, что я услышала нечто… намек на голос… странно знакомый голос…

Хлопая капюшонами, две змеи подлетели к Антелле. Та была ни жива ни мертва от ужаса.

Змеи забрали сестру и попрятались на деревьях.

– Это… это… – Сирена всхлипывала, Жан шатался под ее тяжестью. Я села.

– Они забрали ее. Я не знаю, почему. Нам их никогда не понять. Они – не люди, не маги, не ведьмы. Они – нечто совсем другое.

Постепенно Сирена успокоилась, и мы все вместе пошли на северо-восток, в направлении, почти обратном тому, в котором шли ранее. Все мы устали. Чудовищно устали. Каждому мерещились змеиные морды, выглядывающие из крон деревьев. Хотя – как знать? – может, и не мерещились. На обед мы не стали останавливаться, на ужин тоже. Мы не разговаривали. В восемнадцать часов мы все еще шли. Спать хотелось чудовищно. Спотыкались уже все, не только Антелла. Но о том, чтобы остановиться, и речи не было.

Страх гнал нас вперед. Когда пришло время, мы стали командой. Это как единый организм, только части могут еще и действовать раздельно. Когда я упала, Антелла подняла меня на ноги и подталкивала вперед, пока я не смогла идти сама. Когда Сирена не встала, споткнувшись об очередной корень, Жан молча закинул ее на плечо и, шатаясь, пошел дальше.

Ноги дрожали и подгибались. В темноте все деревья казались кишащими змеями и другими жуткими существами. Земля грозила вывернуться из-под ног. Я пыталась смотреть вверх и идти интуитивно, как обычно. Но белое созвездие сердца, расколотое красной молнией пополам, заставило меня споткнуться, с трудом подняться и похромать дальше, целясь взглядом в спину Антеллы.

Забытое счастье, чужие слова, В разбитом сердце жизнь мертва…

Что же это все-таки значит? Намек на Птицу не мог быть случайным. Сколько же я ее не видела? Лет десять, наверное. С тех пор, как после побега из каравана мы дошли до города и Птица нашла умельца, который снял с меня Кольцо Боли. Тогда мы распростились. Я задумчиво потерла шрам на левой руке. Сестра… В этом мире очень мало людей, ведьм и магов, которые мне по-настоящему дороги. Птица возглавляла этот список лет пять назад. Как я могла о ней так надолго забыть?

Погасли все звезды, Закрыта тучами луна…

Это не просто указание на состояние или смысл, это место. Место, где никогда не видно звезд, где небо словно бы отлито из свинца… Я почти вспомнила. Я где-то видела это место… что-то мелькает… на грани зрения. Небо, серое небо. И что-то еще там, в вышине…

Где?

И вырвались из царства снов Все, кто мог летать…

Царство снов…

Откуда?

Пророчества не могут говорить прямо, в них обязательно должна быть загадка. И мозг пророка адаптирует информацию, убирая все незнакомые слова и непонятные намеки.

Где находится царство снов?

На полном ходу я врезалась в дерево. В глазах закружились цветные круги, и что-то ударило в спину и затылок. Рядом свалился Жан, попытавшись не приложить об землю Сирену. Принцесса тяжело опрокинулась на спину.

– Без дежурства. Спать…

Страх только способствовал сну. Я словно провалилась в блаженную темноту. Мой сон наполняли зеленые и черные звезды. Кто-то кружил над ними, там, где падают без сознания птицы. Я тоже летела, и рядом кто-то был. Это… друг? Человек, который мне дороже, чем брат…

Я еще не встретила его. Но теперь знаю, что встречу. Обязательно. Потом появилась Тулла.

– Капля – необходимая веха! Всё – всё! – потеряет смысл, если ты не найдешь Каплю!

– Почему я?! Капля предназначена Антелле, я ее просто сопровождаю!

– Это нигде не записано. Книга Судьбы этого не говорила!

– Книга Судьбы?

– Ты должна найти Каплю! Пройти сквозь…

Как отрезало. Мир, который я видела только что, словно кто-то стер. Это запрет, наложенный на будущее. Только знаки. Только знаки. Нельзя видеть будущее просто так, за здорово живешь. Некто вмешивается и выдергивает тебя до того, как ты переступишь Грань.

Кто?

Я обладаю даром предвидения будущего.

Чудовищно.

Очень, очень плохо.

Это не дар – проклятье. Ты видишь отрывки, из которых никак нельзя сложить цельную картинку, а потом, когда событие уже случается, мучаешься мыслью, что это могло спасти чьи-то жизни. Эта мысль раздирает изнутри – если бы я была умнее, если бы я догадалась раньше…

Ну я попала…

Как ни странно, я выспалась. Мир казался уже не таким страшным местом, к тому же мы почти вышли из леса. Нам предстоит несколько спокойных дней, пока мы будем добираться до Мтивы. Там все тоже должно пройти гладко. Совы меня вспомнят. Я так скучаю по их воркующим голосам, по касаниям крыльев, которые будят тебя утром…

Сирену они тоже должны принять – она абсолютный маг Инт и совсем немного не дотягивает до их уровня. Но если посмотрят, как она сливается со змеей Тругхаама, точно примут.

Мы вышли к границе. Нагретый солнцем песок заманчиво поблескивал. Никому из нас не хотелось переходить границу. То есть либо мы будем сидеть здесь, пока кто-то не решится первым, либо найдем обходной путь.

В итоге мы сошлись на втором варианте и пошли на восток, вдоль границы. Между Каройной и Тенотрой находится Мертвая Зона, и мы пройдем по ее краю. По Зоне не стали прокладывать границу, решив, что по ней никто и так не согласится пройти, поэтому через нее всегда ходили контрабандисты, беженцы и те, кому по какой-то причине не нравились границы.

– Мы пройдем Мертвой Зоной. Раз вам не очень хочется пересекать границу, это единственный выход.

– А почему эту зону назвали Мертвой?

– Не знаю. Может, потому, что оттуда никто не возвращался?

Что-то мне не нравилось. Сердце и мозг в один голос твердили, что мне туда нельзя.

Здесь жизнь умерла.

Черт!

Мертвая Зона?!

Как просто… настолько просто, что становится подозрительным.

Теперь я уверена, что пророчество было обо мне.

Ты надеваешь крылья убитой Птицы…

Нет. Только не это. Только не Птица. Сначала Кранпель, теперь…

– Пройдем по краю. По самому краю. В Зону – ни шагу, – я заговорила лишь для того, чтобы снова услышать собственный голос.

– Ну да, ты это уже говорила. Но почему? Тебе разве не интересно? Ты ведь говорила, что, может быть, будешь жить там.

Я содрогнулась, снова увидев у себя в голове мертвое небо.

– Вряд ли.

Мы остановились на обед. Мои друзья ели грибной суп, я отказалась. Пока они спокойно обедали, я нервно оглядывалась по сторонам. Что-то мне не нравилось в окружающем пейзаже. Поэтому, когда мы почти пересекли несуществующую линию границы и раздался жуткий крик, я не удивилась.

Крик шел не из Мертвой Зоны, а с территории Каройны. Испытав невыразимое облегчение, я бросилась в ту сторону, мои друзья – за мной.

Минуты через три лихорадочного бега нам открылось побоище. Роща перешла в равнину, на другой стороне которой начинался совсем другой лес – лес Мертвой Зоны. Над равниной, словно огромные вороны, кружили горгульи. Каменные туловища, невообразимо гибкие и быстрые, длинные острые когти из металла. Время от времени одна или несколько срывались вниз и нападали на кого-то из людей. Именно людей – в шествующем по равнине караване не было ни одного мага. Зато все были вооружены арбалетами и длинными мечами, которые сейчас могли пригодиться так же, как рыбе зонтик.

Я перелетела к ним и приземлилась между двумя опрокинутыми на бок обозами. Они собрались было в меня стрелять, но я подняла руки вверх.

– Помощь! Вам нужна помощь!

– Это да, но откуда нам знать, что ты не перебьешь нас после гарпий?

– Клянусь силой! – вокруг руки завились разноцветные нити.

– И что? – его перебил другой мужик.

– Эй, я читал об этом! Маги, которые клянутся силой, ее теряют, если нарушают клятву.

– Ладно, мы тебе верим. Ты предлагала помощь?

У него за спиной горгулья проткнула кого-то когтем насквозь. Я, не теряя ни минуты, взлетела в воздух. Противостоять горгульям можно только в их родной стихии.

Исполинские каменные чудовища закружились в бешеном танце, рассматривая нового противника – меня. Потом одна рванулась ко мне со спины. Я легко увернулась – сказывались рефлексы мага воздуха и долгие годы тренировок.

Тогда ближайшая горгулья выпустила когти. Узкие изогнутые полумесяцы длиной больше метра, заточенные до невозможной остроты – мощное оружие. Я сняла с пояса кинжал, и с кинжала – лезвие. В руке у меня осталась этакая «вилочка» из двух когтей. Сейчас, перед настоящими когтями, которые были раза в два длиннее, мое оружие выглядело забавно.

Поэтому первым делом я взялась за ветер. Горгулий швыряло, сталкивало друг с другом, роняло на землю, било об деревья. Несколько самых сильных продолжали двигаться ко мне. Размахивая ножом, я понеслась к одной из них. Она заметалась, пытаясь меня достать, но ветер ей противился, а мне – помогал. Взмахами «вилочки» я принялась отрезать ей крылья. Чудовище выло от боли. Вторая с яростным криком рванулась на меня, но я развернула горгулью, которую полосовала, ей навстречу, и метровые когти вонзились в камень, чуть не достав до меня. Я отпустила горгулью. Другая, тщетно пытаясь выдернуть когти, упала с ней. Трое оставшихся смотрели на меня. Или – мимо меня?

Что-то сбило меня вниз, благо я сумела увернуться от когтей. Земля и небо замелькали, и не было ясно, в какую сторону я падаю. Я воспользовалась единственным выходом – превратилась в воздух. Раздался восхищенный вздох людей, когда я появилась из воздуха и стрелой взлетела вверх. Правда, там уже никого не было. Горгульи стремительно бросались вниз, хватая людей.

Черт!

Я перенеслась вниз и стала шнырять среди горгулий, пытаясь отпугнуть их. Стрелы от них отскакивали, как и арбалетные болты, зато мой нож оставлял черные раны на каменных боках.

Где-то неподалеку Сирена в обличье змеи откусывала головы и отдирала крылья горгульям, а Жан и Антелла дружно связывали тех, кто был без сознания.

В общем, мы отбились. Осталась только равнина, усеянная трупами из плоти и камня, да пара десятков уцелевших.

Воины – охранники обоза – стояли вокруг кого-то, лежащего на земле. Я подошла ближе. Сирена, на глазах сворачиваясь и обретая физическую форму человека, тоже.

На земле лежал человек. Его грудь и руки были исполосованы железными когтями, но он и сейчас держал в руке меч. Он еще дышал. Я опустилась возле него на колени, вытащила Энк и стала водить по ранам. Те неохотно закрывались, и вскоре перестала идти кровь. Дыхание было таким слабым…

– Он за Гранью.

– Где? Что за бред ты несешь? И как ты…

– За Гранью, вам же ясно сказали, – раздался голос откуда-то из-за моей спины. До боли знакомый голос.

О нет.

В сознание я прихожу уже в цепочке рабов. На руках – оковы. Пытаюсь избавиться, произношу заклинание – и тут же голова взрывается изнутри невыносимой болью. Когда перед глазами прекращает все кружиться, смотрю на свою руку. Кольцо Боли. Можно было и не сомневаться.

Оглядываюсь по сторонам. Рядом сидит девушка чуть постарше меня. У нее черные волосы длиной до лопаток, грустные глаза, а на руке нет кольца.

– Я человек. Мне кольцо ничего не сделает.

– А здесь за что?

– Я изобрела…

– А ну всем молчать! – что-то хлестнуло по рукам, оставив жуткие на вид шрамы. Это надзиратель. Второй удар плети направлен в лицо моей соседке. Я успеваю сломать плеть в воздухе, и мир снова опускается в боль.

– Как тебя зовут?

– Рита.

– Меня – Тецтра, но все зовут меня Птица.

– Почему?

– Я с детства мечтала летать. Вместо сказок читала книги о физиологии птиц и конструкции магических ковров. И создала… это, – она указала на нечто, свернутое в рулон, лежащее в повозке.

– Что это?

Она нарисовала на песке треугольник и фигуру человечка на нем.

– Люди назвали это Железными Крыльями. А там даже ни одного гвоздя нет!!!

– Это крылья?

– Да. Взлететь на них, конечно, нельзя, но вот планировать по наклонной с высокой точки – вполне возможно.

– И как бы ты назвала свое изобретение? – она мечтательно улыбнулась.

– Планер.

Через тридцать дней, ночью, я разбила магией наручники – свои и Птицы. Переждав мой приступ боли, мы украли планер и полезли на дерево. Нас заметили примерно на полпути к вершине. В нашу сторону полетели стрелы. Я останавливала их в воздухе, почти теряя от боли сознание. Когда мы долезли до верхушки, стрелы до нас уже не долетали.

– Лети, – буркнула я, прижимаясь к стволу. Голову раздирало от боли.

Что-то обхватило меня за плечи и под ребрами, а потом и за ноги, прижав их к холодной ткани планера. Мир закружился перед глазами. Вопреки всем законам мира мы перевернулись головами вниз.

Птица расправила крылья.

– За Гранью. Гранью между жизнью и смертью.

Как она изменилась. Глаза запали, черные волосы она стала заплетать в косу.

Совершенно неожиданно для себя я услышала ее мысли.

«Нет, нет, нет, нет… Фил…»

В голове стало что-то вырисовываться. Этот человек – Фил – очень дорог Птице. Она спасла мне жизнь. Я верну долг, если…

– Мне нужен сопровождающий.

– Сопровождающий? – Сирена подошла ближе. Из-за ее спины высунулся запыхавшийся Жан. Антелла приближалась, таща за собой трофейные когти.

«Они знакомы?»

«Потом объясню»

– Жан, пойдешь со мной.

– Куда?

– За Грань. Тебе еще рано, но… выхода нет…

– Хорошо. Что нужно делать?

– Просто выдернуть меня обратно, когда я уцеплюсь за его душу.

– Но… – попытался возмутиться кто-то из охранников, удивившись бессмысленности диалога.

– Молчи! – тихо рыкнула Птица.

– Но, госпожа…

– Я сказала ЗАМОЛЧИ!

– Просто выдернешь. Словами нельзя объяснить. Это приходит само. Я протянула руку и положила ее на лоб лежащему.

Серый склон. Мы с Жаном стоим на вершине, словно бы срезанной ножом. Холм сначала отвесный, потом более пологий, так что становится легко и приятно бежать.

– Жди здесь. И не смотри по сторонам.

Не оглядываться. Не смотреть на небо и землю вокруг холма. Иначе не сможешь вернуться назад.

Я бегу вниз. Ноги подгибаются, но это не притормаживает бега. Напрягая все мышцы, останавливаюсь на самом краю бездны.

Не смотреть. Не смотреть.

Сверху спускается Фил. Он зачарованно смотрит в пустоту.

– Фил! Фил!

Хватаю его за руку. Он сначала уворачивается, потом с огромным усилием останавливает на мне взгляд.

– Тебе нельзя уходить! Тебя там ждут. Птица ждет!

Он словно бы вспомнил имя. Прошептал одними губами:

– Птица…

И тут же рванулся мимо меня – вниз. Мне едва удалось его остановить.

– Тебе нужно вернуться!

– Там… – он отчаянно пытался сосредоточиться, – … боль.

– Нет боли! Больше нет боли! Тебя ждет Птица!

Он дернулся снова, увлекая нас обоих в пропасть. Я увидела пустоту, абсолютную пустоту, от которой выворачивались наизнанку веки и взрывались изнутри глаза.

Та же пустота врывается в сердце.

Нет!

Я помню… я должна помнить…

Я пришла сюда за Филом. Мне нужно вернуться… вернуться…

Куда вернуться?

За кем пришла?

Откуда?

Кто я такая?

Имя… я помню имя…

Пустота пережимает глотку, вливаясь в горло.

Слов нет. Звуков нет.

Но я все еще помню имя…

– Жан!

Первый вдох – словно последний. Дергаются руки, все тело сотрясает кашель. Рядом так же возвращаются из-за Грани еще двое.

– Фил… – Птица повисает на шее у мужчины.

– Жан! – Сирена обнимает брата, всхлипывая и вытирая слезы.

С трудом сажусь.

Это – люди. Я – маг. Меня зовут… меня зовут…

Снова закружилась голова. Ой, похоже, для этого еще рано.

…Врата!

Что?

Капля! Ты должна!

Кто-то вмешался, стирая звуки.

О чем я думала?

Имя…

Меня зовут Рита. Рита.

Птица обернулась ко мне.

«Мы не знакомы. Поговорим вечером»

Ее глаза затуманились.

– Спасибо, странница. Я могу нанять тебя и твоих трех спутников в охрану?

– Да. Мы согласны.

«Какого…»

«Антелла, потом»

Охранники поднимали повозки, отрывали у трупов горгулий когти.

– Сегодня двигаться не будем. Отсюда так разит кровью гарпий, что ни один хищник сюда не сунется. Можем не выставлять охрану.

Вечер наступил удивительно быстро. Охрана каравана поужинала и быстро легла спать – редко выдается такая возможность. Посередине поляны горел костер. Когда загорелась первая красная звезда, Птица и Фил вышли к нему. Я поднялась им навстречу. Девушка бросилась меня обнимать, чуть не повалив на землю.

– Ох, Рита…

– Рита, спасибо вам. Я мало что помню, но…

Я пожала Филу руку.

– Можно на ты. И – я всего-навсего вытащила тебя из-за Грани.

– Давайте знакомиться? – Птицаустроилась между Антеллой и Сиреной. Фил примостился рядом с Жаном. – Меня зовут Птица. А этого типа – Филин.

Ну надо же, что за птичья компания!

– Меня вы оба уже знаете. Это Антелла, принцесса Тенотры. Это Жан и Сирена. Жан – мой ученик, и он помогал тебя вытаскивать, – Фил уважительно кивнул. – Сирена – ученица Антеллы.

– А откуда вы друг друга знаете?

Я замялась.

– По рабскому каравану. Нас обеих похитили, – фыркнула Тецтра.

Повисло неловкое молчание. Птица вскочила, вытащила из повозки сложенный планер.

– Я сделала новый. Он крепче.

– Ты опять? Ты же знаешь, как я о тебе беспокоюсь, – покачал головой Филин.

– А ты знаешь, что я не упаду.

Она направилась прочь от костра, к ближайшему дереву.

– Можно с тобой?

– Думаешь, выдержит двоих?

– Я умею летать просто так.

– Класс!

– Тебе не обязательно лезть на дерево. Надевай планер, я подниму нас отсюда.

Она застегнула все нужные ремни и раскинула руки. Послушный ее движениям, раскрылся темно-синий планер. Он был куда изящнее, чем предыдущий, и чуть больше напоминал крылья. Порыв ветра бережно поднял ее в воздух, стараясь не вывернуть руки. Я взлетела следом. Когда мы поднялись на высоту птичьего полета, ветер дунул в последний раз, разгоняя планер, и утих. Я летела, взмахами кистей рук направляя полет, Птица скользила по воздуху.

– Рассказывай, куда ты идешь!

– Ищу Каплю!

– Что?

– Каплю!

– А что это?

– Легендарная вещица, возможно – самый сильный амулет мира.

– Сильна! А я уже несколько лет вожу с мужем караван. Мы нелегально переправляем товары между Транаррой, Тенотрой, Каройной и Отби. Да, Фил мой муж. Мы познакомились лет пять назад. Нас свели, потому что у нас птичьи имена. Он очень красиво рисует и обожает смотреть, как я летаю. А ты все так же одна?

– Как видишь, нет. У меня есть друзья, ученик.

– Рита, я не это имею в виду.

– Да, одна.

– За тобой хоть ухаживают или все боятся, что ты их в порошок сотрешь?

– Боятся, но ухаживают, – я вспомнила цветы, которые кто-то оставлял перед домом, и восторженные толпы, поджидающие на улицах после вручения очередной награды. С точки зрения городских кавалеров, я – лакомый кусочек. Богатая, знаменитая, красивая (сложно не сохранить нормальную фигуру, когда целыми днями бегаешь по лесам, горам, храмам и подземельям). Да и остатки мозгов я еще не растеряла. Большинство женщин и девушек города видели в своей жизни только модные магазины, а из опасностей – только городских воров. С ними легко – одно слово может их рассмешить, правда, нужно предупредить, когда стоит смеяться. Они любят дорогие и бесполезные безделушки – да и сами таковыми являются. Они не могут любить всем сердцем, но могут изобразить это получше, чем иные влюбленные. Большинство мужчин города и связывается с такими, но романтики еще не вымерли. Кому-то хочется любви и приключений, и тут я оказываюсь идеальным вариантом. Правда, большинство отходили или, в случае некоторых, убегали, стоило им заглянуть мне в глаза.

Один не убежал. Я ему понравилась. Он рассказывал мне истории, я смеялась. Он угощал меня кусочками утонов на площади сердец – я улыбалась. Мне нужно было уходить на следующий день – я пришла попрощаться и увидела его в окне чужого дома. Он праздновал – на столе напитки, на голове – колпак, на коленях – какая-то девушка.

Я не врывалась в дом с криками «Ах, негодяй, я тебе верила!» или «Как ты мог?». Не плакала. Просто ушла домой, собралась и вышла. Нельзя чего-то к кому-то испытывать. Любовь и дружба делают тебя слабым. Дружба еще не так страшна, но любовь… зачем ее придумали? Отнеё только больнее…

– Как думаешь, встретишь когда-нибудь того, кто сможет растопить вечную мерзлоту в твоем сердце?

Я вспомнила сон, который мне снился сегодня.

– Да, встречу.

– Откуда ты знаешь?

– Не могу не встретить. Это предрешено.

Она ничего не поняла, но предпочла промолчать.

– Снова в дальний путь, но на этот раз не в одиночку? Прогресс налицо!

– Не знаю. С ними очень сложно расстаться. Сирену и Жана еще можно чему-то научить, да и Антелла подобрела…

– Они не такие, как ты. Но они не шарахаются от тебя, когда ты возвращаешься, вымазанная кровью, откуда-нибудь из гробниц. Они будут искренне горевать, если ты погибнешь. Они уже спасали тебе жизнь, я правильно поняла?

– Да, но…

– Без друзей очень сложно прожить. Даже не так – невозможно прожить. Ты это должна была понять.

– Это так, но друзей очень больно терять.

– Рита, это в порядке вещей. Если бы тебе не было больно, ты не была бы человеком, а если бы ты не теряла друзей, ты просто рано или поздно обрела бы в них врагов.

Мы молча снижались к костру. Филин уже вовсю рассказывал сказки близнецам. Антелла уже спала неподалеку.

Через несколько минут ученики уснули, Фил поцеловал жену и ушел в палатку. Мы с Птицей смотрели на небо.

– Ты замечала, что…

– Красные звезды изменяют рисунок? Да.

– У Роггенхельма было своеобразное чувство юмора. Смотри, вон Ковш, а в нем красный глаз.

– А вон Крылья, и они…

– Птица, я слышала пророчество.

– И что?

– В нем говорится о твоей смерти. Более чем ясно. И о том, что это произойдет в Зоне. И о том, что я во всем виновна. А потом наступит тьма. Век людей кончится, и начнется век кошмаров.

– Ты веришь всяким подобным вещам?

– Не верила до того, как мертвец вынес к моему костру арфу, отдал ее моему ученику, который не умеет петь, и он запел.

– Правда? Да, это уже не больно похоже на шутку. Помнишь пророчество?

– Каждое слово. В память врезалось.

– Зачитаешь?

Я прочла. Через некоторое время Птица все-таки решила выразиться по этому поводу.

– Это конец. Конец мира. Мы должны были встретиться – здесь. А потом…

– Да.

– Нужно держаться друг от друга подальше?

– Только тогда, когда вступим на территорию Мертвой Зоны.

– Ну, раз уж мне суждено умереть… – я раскрыла рот от удивления.

– Птица, ты что? Нельзя сдаваться!

– Да при чем тут – сдаваться, не сдаваться… это уже не изменить, не так ли?

Я потупилась.

– Может, я просто уйду? И… пророчество не сможет исполниться?

– Поздно. Мы уже встретились. Обогнуть Зону нельзя, я все равно окажусь там.

– Еще добавь «это конец» – и я тебя точно прибью.

– А ты все та же, Рита. Я вот изменилась. У меня есть Филин. Он… ему без меня будет плохо, – она уткнулась лицом в колени и замотала головой. – Я не понимаю, не понимаю, Рита… почему я?

– Спроси что-нибудь полегче.

Я уставилась на созвездие Крыльев.

– Я вот тоже не понимаю – почему я?

Вселенная закружилась перед глазами, погружая меня в мир видений.

Зеркало. Огромное зеркало во всю стену, ростом полторы мамы. Я сижу перед углом и смотрю на девочку по ту сторону грани.

– Ты – это я? – она спрашивает то же самое.

Показываю ей язык. Она отвечает тем же. Хватаю железную головоломку и швыряю в нее. Игрушка отскакивает от зеркала, оставив на нем косую трещину. Та девочка цела. Хватаюсь за трещину, отбивая куски стекла от серебряной поверхности за ним.

– Рита! Рита, а ну отойди от зеркала!

Я поворачиваюсь…

Все. Словно чиркнули ластиком. Кто-то не разрешает мне досмотреть… узнать, кем я была…

Кто?

– Кто же ты?

– Рита?

– А?

– Что с тобой?

– Я… – видела свое детство, – … я…

Слова застревают в горле. Это не из-за меня, это делает кто-то другой. Кто?

Я, – голос, в существование которого настолько сложно поверить, что нельзя разобрать примет его обладателя.

Кто ты такой?

Молчание.

Почему я не могу ей рассказать?

То, что ты видела, только для твоих глаз, для твоих ушей.

Голос исчез.

– Нет, ничего. Я просто ушла в свои мысли. О чем мы говорили?

– О созвездиях. Мне всегда поднимает настроение созвездие Ящера.

Поискав на небе место между Скамейкой и Треугольником, я посмотрела на Ящера. Маленькая стилизованная ящерица обрела красные крылья.

– Она чем-то похожа на меня. На мое изобретение.

Она так и заснула, чуть улыбаясь. Ветер приподнял ее в воздух и отнес в палатку к Филу. В прошлый раз, когда мы встретились, все было очень плохо. Я должна была умереть. Я падала в пустоту, а потом надо мной раскрылись крылья. Сейчас… я думала, что спасу Фила и верну долг. А выходит так, что я стану причиной смерти Птицы. Почему?

Превратившись в воздух, я долетела до гор Каройны. Стала человеком и приземлилась на холодной вершине.

– Пооооочеееемууууу?!

Голос гулко отразился от гор, и эхо бросилось его повторять.

– Чему? Ему. Ему. Емуууу…

Я села на камень. Ветер взъерошил волосы. Я зажмурилась, подставляя ему лицо.

– Скажи, почему я не могу ничего изменить?

Пол ногами вилась поземка.

– Все уже записано, – прошептал ветер. Я вздрогнула. Опять эта странная фраза – уже поздно, это уже записано.

– Что такое Книга Судьбы?

Ветер гладил меня по волосам.

– Ты можешь сказать?

– Понять сможет только тот, кто говорит на Изначальном языке.

– Что это такое?

– Один язык, который когда-то был общим для всего мира. Потом разные народы стали забывать части языка, и современные – всего лишь разные кусочки Изначального языка.

– Кто может меня ему обучить?

Пошел снег.

– Последним из магов, говорящих на нем, был Роггенхельм.

– Что с ним случилось?

Тишина, неуловимое чувство потери да замершие на миг в воздухе снежинки. Так умирает ветер. Еще несколько минут я просидела на вершине горы. Мне не было сложно дышать разреженным воздухом гор – я ведь тоже воздух.

Площадка на вершине осталась пуста, а через миг я уже сидела у костра. Жан, Сирена и Антелла тихо храпели не в такт, ветер пах черной кровью. Как ни странно, это успокаивало.

7

Путешествие по самой окраине Мертвой Зоны было легким. Нам не пришлось идти – для нас выделили повозку, в которой раньше хранилось оружие. Его разобрали охранники, и единственным, что осталось, был планер Птицы. Она сама ехала в первой открытой телеге вместе с Филином, а перед ними шли двое охранников. Еще пара шла сзади, в конце каравана. По одному воину приходилось на каждую телегу с товаром. Все остальные ехали в последней повозке.

Никаких битв. Никаких монстров. Никуда не нужно идти, никого не нужно спасать и не нужно спасаться самой. Со мной – друзья. Все свободное время я проводила с друзьями. Тренировалась с Сиреной и Жаном, обменивалась историями с Антеллой, летала с Птицей. Или дискутировала с Филином, что оказалось неожиданно интересно. Мы говорили в основном о смысле жизни, начале всех начал и жизни после смерти. Это три самых распространенных темы для диалога у людей, не знающих привычек друг друга и любимых тем, но испытывающих настоятельную потребность в общении.

– Вот ты говоришь, что смысл жизни человека – в том, чтобы менять жизнь – свою и других людей, – я скептически качала головой. – Вот представь себе человека, который для чужих судеб ничего не значит. Живет в глуши, отстроил себе домик, охотится, ночью, предположим, со змеями ползает. Получается, у него нет смысла жизни? Ничего он в мире не меняет! Но живет! И счастлив!

– Да, тут ты права, но это единичный случай!

– На единичных случаях все и держится! Вот тебе другой пример – Королевский Палач. Живет он себе припеваючи, служа орудием в чужих руках. Ничего не меняет! Им управляют те, кто сидят наверху и орут «голову с плеч!». Он сам просто рубит головы и дергает за рычаг, он ничего не меняет! Это не смысл жизни! Палач растит в своем саду розы, самые прекрасные розы в мире, но никто на них не смотрит, потому что все проходят мимо дома Королевского Палача быстрым шагом, глядя в другую сторону! И этот его смысл жизни никому не нужен!

Филин поник.

– Хорошо, пускай. А как быть с теми, кто сидит наверху? Уж они-то меняют жизнь!

Я вроде задумалась.

– А кто тебе сказал, что в этом их смысл жизни?

В повозку заглянула Птица.

– Вы можете говорить потише? Вы мне спать мешаете!

Она исчезла за перегородкой. Фил посмотрел на меня.

– Хорошо, я тебя слушаю! Давай, выдай ответ: в чем смысл жизни?

– В том, чтобы у каждого был смысл в жизни!

– А как же самоубийцы? Из тех, кто приходит на гору Бурь. Они не видят в жизни смысла, раз кончают с ней!

– Это единичные случ… – я умолкла. Филин поднял указательный палец.

– Вот! Получается, никто не знает, в чем смысл жизни! Вернее, каждый себе что-то там думает в одиночку, но все его теории разваливаются при первом обсуждении! И почему так? Итак, Рита, у тебя последняя попытка. В чем смысл жизни?

Я вспомнила слова реки.

– В том, чтобы оставаться собой.

Филин раскрыл рот. Закрыл и снова открыл. Делал какие-то непонятные жесты руками.

– Так, да… а если так? Черт, и так проходит! А если так…

Я откинула ткань и выпрыгнула из повозки. Моргнула, привыкая к свету. Подождала, пока подъедет наша телега, и взгромоздилась на нее. Мы никогда не использовали выдвигающийся полог над ней, еще одно изобретение неутомимой Птицы. Жан мастерил что-то яркое, но при моем появлении всегда прятал. Я не лезла проверять его карманы – его дело, право на личную жизнь еще никто не отменял. Сирена смотрела в небо, а Антелла тихо похрапывала под ход колес. Не понимаю, как можно столько спать?

– Рита, привет. Скажи, почему все так?

– Как?

– Все сражаются друг с другом. Маги – с магами, люди – с людьми. Маги – с людьми. Летучие змеи, ведьмы ведь тоже не живут в мире с нами, хотя могли бы. Роббики, горгульи – они же наверняка совсем не злые! Это как с ведьмами – кто-то когда-то кого-то убил, другая сторона отомстила, разругались и начали воевать. Почему нельзя всем жить в мире?

Все-таки она неисправимая мечтательница. Горгульи и роббики воюют по природным причинам – одним жизненно необходимо охотиться на других. Роббики, горгульи, летучие змеи иногда из-за голода нападают на людей. Мы же не думаем о том, чтобы жить в мире с волками? Они – хищники, и люди либо держатся от них подальше, либо пытаются истребить. Ведьмы из своих пустынь веками наблюдали за тем, как люди сражаются со всем живым и разумным миром, поэтому и заперлись в пустыне, не пытаясь посмотреть на мир людей изнутри.

– Уже поздно, Сирена. Наш мир таков, какой он есть. И изменить его уже нельзя.

– А почему воюют Транарра и Тенотра? Два самых сильных магических государства! Неужели нельзя договориться? Кстати, с чего вообще началась эта вражда?

– Жили-были две принцессы в Кератре, две сестры. Часто ссорились между собой, спорили, в том числе и о том, кому отойдет престол. Когда исчез Роггенхельм и его место занял принц Цывас, Родден постепенно начал превращаться в человеческое государство. После первой «охоты на ведьм» Цывас, который сам был магом, попросил помощи Кератра. Король отправился в Родден во главе своего войска, а королева и две принцессы остались во дворце. Когда пришло известие о гибели спасательной экспедиции и смерти принца Цываса, королева запретила что-либо предпринимать. Через десять дней армия людей дошла до столицы Кератра, ведя в подчинении семьдесят магов. Этого хватило, чтобы перебить охрану дворца. Королева вышла к ним сама и убеждала остановиться. Принцессы бежали: одна – в старый замок, из которого королевская семья переехала не далее как год назад, а другая – в резиденцию для второго года цикла, когда тепло и не нужны толстые стены. Каждая узнала о смерти матери и заявила о праве на престол и Каплю, соответственно. В итоге разразилась война между сторонниками двух принцесс. Людей на территории Кератра уничтожили. В итоге принцессы стали королевами, а территорию поделили по развалинам маминого замка. Каждая пыталась хранить традиции предков. Их мать звали Анна, но это только сокращение. Полное имя – Алика-Нана-Неахра-Анна. В Тенотре истребили традицию четырех имен, но имена всех королев начинались на букву «а». В Транарре традицию подержали, и последним именем всегда становилось «Анна». Со временем правящие династии стали забывать о своем родстве, и о примирении не шло и речи.

– Получается, на тронах родственники? Но почему тогда…

Антелла лежала с закрытыми глазами, сжав край одеяла так, что побелели пальцы.

– Такое впечатление, что им в наследство досталась ненависть к роду сестры, но такого же не может быть! – продолжала Сирена.

– Алика-Нана-Неахра-Анна… такие имена слишком длинные, и поэтому сокращенно принцесс Транарры звали по первым четырем буквам? – Жан о чем-то задумался. – Анна, Мина, Ариа – вроде так?

Что-то странное зашевелилось в душе. Призрак воспоминания. Четыре буквы.

– Но их же еще можно примирить! Антелла может пойти к королю и королеве Транарры и договориться о мире!

– Нормального мира не получится – у нас слишком много спорных территорий, – пальцы Антеллы, сжимающие одеяло, немного расслабились. – А если не делить, я объединить, сразу встанет вопрос: кто же будет править новой страной? Да и народ может быть против, если не повторится старый сценарий.

– Старый сценарий?

– Две принцессы примерно одного возраста, правящие разными королевствами. Сама Судьба, похоже, против – родились почти в одно время девочки в королевствах, так Транаррскую принцессу похитили. Да и они бы все равно обязательно спорили, кому принадлежит Капля.

– А если Антелла найдет Каплю, она станет королевой Кератра?

– Да. И настанет мир.

Глухо стукнуло сердце. Что-то не так!

«Что-то не так!» – услышала я мысли Сирены.

Повозки впереди нас остановились, поднялся шум – это спорили охранники. Из первой телеги выскочила Птица и ввинтилась в толпу. Постепенно все успокоились и выстроились в линию вдоль каравана, лицом к Мертвой Зоне. Перед ними пошла, пересчитывая, Птица. Филин шел за ней следом, почесывая затылок.

– Троих не хватает, – закончила подсчет Птица. – Ну и куда они делись?

Мы четверо непроизвольно покосились на Зону.

– Да это же просто смешно, – фыркнул Филин. – Так, семеро со мной, остальные охраняют Птицу, – он посмотрел на нас. – Вы идете?

– На той стороне границы Каройны с Мертвой Зоной и без оружия мы бесполезны. А вот они – нет, – я смотрела на небо. Там, где мы стояли, оно было светлым, а вот от центра Мертвой Зоны расползались тучи. Небо над ней было серым и, казалось, висело совсем низко.

Птица покосилась на меня. Я незаметно покачала головой.

– Идут восемь человек. Фил, останься.

Они углубились в чащу.

– Рита, а почему мы там бесполезны? – поинтересовался Жан.

– Там не действует магия.

– Почему?

– Не знаю. Не действует и все!

Мы шестеро и примерно в два раза больше охранников молча и с одинаковой нервозностью смотрели на небо над Зоной.

Раздался звук, чем-то похожий на стрекот. Словно… выстрелы из арбалета? Но с такой скоростью арбалеты стрелять не могут…

– Что это было?

– Отправить еще людей? – мы с Филином смотрели на Птицу, Птица смотрела на Филина. – Нет, слишком опасно. Я полечу.

– Нет.

– Нет! Птица, ты не полетишь туда одна!

– Ох, – Сирена пристально смотрела на темное небо, по которому время от времени проскакивали молнии. – Пророчество.

– Что пророчество? – Антелла посмотрела на нее, на Зону, на Птицу. – Мать моя горгулья…

– Молчите все. Мне все равно, что вы скажете. Я полечу, и вы не станете меня останавливать, – она вытащила планер, привязала его за спину и полезла на дерево. Мы смотрели ей вслед.

Нет… Птица…

«Птица, нет!»

«Рита, я все решила. Я не стану подвергать вас опасности. Я должна умереть»

«Нет!»

«Рита, этого нельзя избежать.»

«Опомнись! Мы могли неправильно понять пророчество! Речь почти наверняка шла не о тебе!»

«Нет, обо мне. Пророчество было обращено к тебе, и брось это отрицать! Мертвое небо – Мертвая Зона! Крылья убитой Птицы – мой планер! Только непонятно, как ты их наденешь, если я на них улечу. Может, тогда вторая часть пророчества не сбудется?»

Она встала на ветку почти у самой верхушки.

«Не делай этого»

«Прощай, Рита»

Она оттолкнулась от ствола, бросаясь вниз. Набрав скорость, она раскрыла планер (не представляю, как ей при этом не вывернуло руки) и вытащила арбалет, следуя прямым курсом к Зоне. Вот треугольный силуэт планера мелькнул над центром Зоны, находящимся примерно в полукилометре от нас. Только теперь я заметила, что там над деревьями вздымаются какие-то сооружения, похожие на колонны. Хотя… если они выглядят толстыми даже отсюда…Это здания?

– Пожалуйста, скажите, что она вернется, – простонал Филин. Мы промолчали.

Быстрая череда выстрелов из ненормального арбалета – и планер резко изменил курс, повернув обратно. Летел он теперь как-то… безжизненно?

Выстрелы продолжались. Мне показалось, что я вижу черную черту, ведущую откуда-то из центра Зоны к Птице.

Нет…

Планер снижался, покачиваясь. Он приближался к нам.

– Птица! Птица! – закричал Филин, размахивая руками. – Поверни или притормози, ты же сейчас… – он резко отскочил с дороги планера.

Стремительной птицей планер пронесся прямо над нами и врезался в землю в нескольких метрах позади, подпрыгнул и со смачным звуком приземлился окончательно. Никто бы не смог выжить после такого.

Нет… Я села на землю – меня не держали ноги. Филин, продолжая что-то кричать, бросился к планеру. Его услышат. Они придут и за нами.

Все это не важно…

Фил выл над телом Тецтры, бил кулаками землю. Антелла с ужасом смотрела на них. Сирена и Жан, обнявшись, плакали. Кое-как поднявшись на ноги, я пошла к Филу и Птице. Дорога казалась длиной в километры, но я прошла ее за несколько секунд. От погружения в полную безнадежность меня спасало только острое чувство нереальности происходящего. Обойдя планер с правой стороны, я остановилась.

Неведомые снаряды шириной меньше полусантиметра прошили Птицу и планер насквозь. Тем не менее летательный аппарат был цел, не считая крошечных дырочек, которые окружали пятна крови. При падении на землю уже мертвая Птица свернула шею, и сейчас ее остановившийся взгляд был направлен в серое небо Мертвой Зоны. Под неестественным углом торчала кисть левой руки.

Мертвое небо, тени на лицах, Здесь что-то случилось. Ты надеваешь крылья убитой птицы, Твое сердце разбилось…

Да. Все так. Больше не осталось загадок.

Птица пыталась унести планер от меня, остановить действие этого безумного пророчества – и крылья все равно здесь.

Ничего нельзя изменить.

Это уже записано.

Я наклонилась и принялась отвязывать планер от трупа Птицы. Фил поднял голову.

– Ты что делаешь?!

Закинув крылья за спину, я обвязалась каким-то сумасшедшим количеством веревок.

– Рита, не смей! – рявкнула Сирена.

– Не надо, – прошептал Жан.

Антелла только кивнула.

– Твой выбор.

Я взлетела до высоты самого высокого из ближайших деревьев, раскрыла планер и заставила ветер придать мне ускорения. Сразу за незримой границей он исчез, но разгон нес меня вперед, к тому же скоро я поймала попутный ветер, вызванный капризами погоды Зоны.

Холод, бьющий в лицо, притупил боль и включил разум. Я летаю лучше Птицы, правда, ощущение выкручивающего руки напора все-таки неприятно. Подо мной мелькали деревья с листьями всех темных тонов спектра.

Рассуждаем логически. Во-первых, в пророчестве о моей смерти нет ни слова, только о том, что я надеваю планер. Во-вторых, там не указано, как связаны между собой гибель Птицы и конец света.

А есть ли в пророчестве описание врагов?

И вырвались из царства снов все, кто мог летать…

Кошмары рыщут в поисках жизни…

Прелестно. И кто эти милые ребята?

Понятно одно – у них очень страшное оружие. И на территории Мертвой Зоны они гораздо сильнее меня. Даже на уровне тела способности урезаны чудовищно: никаких полетов, только прыжки, и не выше второго этажа. Про магию и говорить нечего: все до единой стихии под запретом. Даже мысли и будущего.

Только приблизившись к зданиям, я смогла оценить их масштабы. Высотой метров по двести, только из железа и стекла, закрученные так, словно архитектор был безумен, пьян и рисовал ногой.

Да как такое вообще может существовать?

Громады застыли в каком-то чудовищном равновесии. Птица, которая сядет на один край, может обрушить это вниз. На город.

Самые обычные здания, только серые и одинаковые. И еще – такое впечатление, что их построили очень и очень давно. Но это невозможно! Такая технология была изобретена совсем недавно, и используют ее еще только люди, причем самые богатые. Кто создал это?

Под собой на одной из улочек я увидела людей.

Люди?!

Единственное, что отличало их от обычных обитателей этого мира – одежда. Да еще длинные трубки с рукоятками, которые они держали в руках.

Мне, способной разглядеть узор на крыльях бабочки, которую кружит ураган, почудилась какая-то линия. Я метнулась в сторону, и маленькие железные цилиндры прошили край планера и сломали деревянную распорку, хотя метили мне в сердце. Снизу донеслась чуть приглушенная ветром ругань, и они снова начали стрелять. Вихляя в воздухе, как пьяный воробей, я снижалась. До края долететь не смогу – планер уже распадается на части, ткань скручивается.

Крыши домов оказались неожиданно близко, и я увидела, что это не крыши вовсе, а ровные площадки из какого-то странного материала. Новый залп цилиндриков задел плечо, и я затормозила, раскрыв планер и резко выгнувшись назад. Пока сила тяжести раздумывала, что со мной делать, я сложила планер и встала на крышу. Похоже, с высотой я что-то напутала – ноги свело от боли, и я упала, зато очередь прошла у меня над головой. Снова крики – они поднимаются на здание.

Мотая головой, пытаясь унять головокружение, я встала на ноги и понеслась к краю. Остановилась и едва успела увернуться от очередной очереди, пущенной снизу. Они не все за мной полезли, видно, есть мозги. Только что за стремление всех убивать? Топот. Треск распахиваемой двери, и толпа вывалилась на площадку. Я подняла руки вверх. Завязался спор, оружие никто не опускал.

– Черт возьми, а я думал, что это птица или птеродактиль. Здесь вообще хрен знает что может водиться.

– Я думал – мутант!

– Да какой мутант, у нее дельтаплан на спине!

Я окончательно потеряла нить разговора. Птеродактиль? Хрен? Дельтаплан? Язык-то вроде знакомый, но ничего не понятно…

– Слушай, она, похоже, разумная. Руки поднимает, дельтаплан сделала, и вон как от винтовки шарахается.

Тот, кто был у этих странных людей главным, поднял голову.

– Ты нас понимаешь?

Я кивнула.

– Говорить можешь или немая?

– Могу, – они зашептались.

– Профессор будет в восторге!

– Если мы отсюда выберемся. Проход закрылся, а на телепортацию рубидия не хватает. Вся техника здесь словно с ума сходит, только старые приборы вроде детектора лжи работают. Лазеры скосило подчистую. Хорошо, что мы накопали старой огнестрелки… Главный поднял руку. Остальные замолкли.

– Наручники на нее. Ты где живешь?

– Здесь? – рискнула я.

– Нет. Ты лжешь. Детектор лжи на нее.

Мне что-то прицепили к руке.

– Ты одна здесь?

– Да! – детектор запищал.

– Так, уже хорошо. И где твои друзья?

– На юго-западе! – детектор снова запищал.

Когда я отказалась отвечать на вопросы, они прострелили мне руку из винтовки. Совладав с болью, я подняла глаза. Кость вроде не задета, артерия тоже, но крови море. Рука горячо пульсировала, а кончики пальцев трогал холод, словно я снова тратила на что-то силу. Я уставилась на рану. Аккуратная круглая дырочка, из которой толчками бьет кровь.

– Она не кричала, – равнодушно сказал кто-то из солдат. Это точно были солдаты.

Мы шли по улице. Вернее, они шли, а я плелась, и меня подталкивали в спину тяжелой частью винтовки – теперь я знала, что это называется «приклад». Нет, нет, нет, я не могу привести их к нашим…

Но я ничего не могла сделать. Стоило мне показать неверное направление, как начинал пищать детектор лжи. Стоило замолчать или остановиться – в меня начинали стрелять. Появилось еще две дыры все в той же левой руке – одна над другой. А мы неумолимо приближались к границе. Вскоре над головой перестали нависать старые страшные здания, а еще через минуту появились первые деревья. Когда они стали принимать нормальный зеленый окрас, я всерьез забеспокоилась. Черт побери, что же делать?!

Как мне выйти из Зоны и при этом не привести этих к моим друзьям? Как?!

Мозги начинали вскипать. Я уже не чувствовала кисти левой руки, к тому же руки за спиной сковали наручниками, необычайно аккуратно выполненными из стали. Солдаты говорили о колонизации, исследовании и сотрудничестве. Это из того, что я поняла. Какая, к чертям, колонизация? Наш мир не надо колонизировать, это уже сделали мы! Зачем они пришли?

Словно что-то тяжелое ударило по голове – пришло осознание.

Они из другого мира.

Есть другой мир.

Мертвая Зона – проход.

Это – солдаты, которых отправили на разведку. Если они вернутся обратно, сюда пойдут войска с винтовками и другим «огнестрельным» оружием.

– Уходите…

Ноги заплетаются. Как я ослабла…

– Оно говорит! Алексич, оно говорит!

– Ну?

– Нас не нужно колонизировать… уходите…

– Нет уж, милая. Мы отсюда не уйдем. Нам тут понравилось. Экология хорошая. Новые виды растений – генетики закачаются. Цивилизация – историки с ума сойдут. Курорт!

– А… вы уверены, что мы будем вам рады?

– А если вы не будете нам рады, мы сбросим атомную бомбу. И вашей экологии не поздоровится.

– Что такое атомная бомба? Какая-то мощная магия?

– Магия, вы слышали? У них верят в магию! – солдат с лысой головой захохотал. Я уставилась на него. У них в мире нет магии?

Значит, преимущество у нас.

Губы начали непроизвольно расползаться в улыбку. Как только мы выйдем с территории Зоны, я их собственноручно в клочки порву. Да и любой другой сможет то же самое. Они падут от лапы первой же горгульи, от первой же химеры.

Этим ребятам здесь не место. В мире, где нет атомных бомб, зато есть магия, они долго не протянут.

– Совет. От всего сердца. Освободите меня и убирайтесь.

– Да ладно? И что ты нам сделаешь?

– Я и сейчас – ничего. А вот кто-то другой и примерно через минуту – что угодно.

– Что это ты нас пугаешь? А если пулю в лоб?

– Детектор молчит. Она не шутит.

– Смотрите!

Они узрели толпу охранников каравана с арбалетами. Завязалась короткая перестрелка. Про меня забыли. Я тихонько отступила назад, безуспешно пытаясь освободить руки, и обогнула стреляющих солдат. Дальше нельзя, попаду под перекрестный огонь.

Хотя нет, уже не попаду. Охранники все до единого были мертвы. Они лежали на земле и напоминали сейчас кукол, в которых у хозяев отпала нужда. Кто-то из солдат заметил меня.

– Эй, она свалить пытается!

Я попятилась лицом к ним, пытаясь не отрывать взгляд от дул винтовок и мысленно просчитать расстояние до границы. Среди трупов моих друзей не было. Где они? Я получила ответ, услышав намек на вздох из низко нависающих над моей головой веток. Покосившись туда, я увидела Жана и Антеллу, зажимающую Сирене рот.

– Огонь!

Я сиганула в сторону с максимально возможной для мага воздуха скоростью еще до того, как они начали стрелять. Очередь задела локоть многострадальной левой руки.

– Шустрая, гадина!

Я продолжала отступать назад. Граница близко, я чувствую. Вот я ощутила мысли солдат.

«Теперь уж буду целиться в голову!» – я побежала назад, низко пригнувшись и глядя снизу вверх на солдат, очередь прошла над головой.

Руки, скованные за спиной, были уже за пределами Зоны. Наручники лопнули, разорванные воздухом изнутри.

В меня целились уже все. Сейчас начнется бескомандный огонь до полного поражения цели. Не беда. Я сделала еще шаг назад и смогла создать перед собой воздушный щит, способный остановить пули.

Подойдите чуть ближе, выйдите за край Зоны – и вам не поздоровится…

Они начали стрелять все вместе, переведя винтовки в режим автоматического огня. Ветки наверху резко скрипнули, распрямляясь. Жан приземлился прямо передо мной, в Зоне, за пределами воздушного щита. Его крик еще не успел затихнуть, когда в него попали первые пули.

Его тело просто-напросто изрешетило. Пули останавливались в сантиметрах от меня, как и капли крови. Тело, похожее уже на изорванный кусок мяса, упало к моим ногам. Звуки заглохли. Мир притормозил. Вселенная на несколько мгновений сузилась до трупа моего ученика.

Я протянула руку и тут же ее отдернула. Солдаты отчаянно ругались, глядя на замершие в воздухе пули.

Раскинув руки в стороны, я закричала. Мне не понадобилось усиливать голос заклинанием – он и так звучал во всех диапазонах, во всех тональностях, проходя из сердца в глотку, разрывая изнутри легкие, снаружи – уши. Глаза все еще видели небо, хотя до боли хотелось их вырвать, разбежаться и броситься со скалы, ногтями расцарапать грудь, добраться до сердца, вырвать и разорвать на кровавые ошметки, бросить к ногам, туда же, где лежало тело моего ученика.

Я упала на колени, ударив кулаками в землю. Звуки не доносились до меня, хотя мой крик наверняка умолк. Солдаты были искромсаны еще хуже, чем Жан, разорваны силой звука изнутри. Легче от этого не становилось. По щекам текли слезы, капая на окровавленную землю, на пули, упавшие вниз после того, как исчез щит, на зеленую траву.

Трава не имеет больше права быть столь жизнеутверждающе зеленой. Ничто больше не имеет права улыбаться. Когда ушла Птица, осталась пустота. Почему так больно?

Почему?

Я скорее почувствовала, чем увидела, что Сирена села рядом со мной, вонзила пальцы в землю, конвульсивно сжала, пытаясь выломать, выкрутить, чтобы как-то отвлечься от боли, раздирающей сердце пополам. Ничего не выходило – я это знала, эта боль рвала нас обеих. Рядом встала на колени Антелла. Молча протянув руку с Энком, она залечила мои раны.

Тело Жана лежало перед нами лицом вниз. Следовало перевернуть его на спину, но я не могла заставить себя увидеть, во что превратилось его лицо. Мой ученик от головы до середины туловища превратился в кровавое решето.

– Рита, нельзя… – я молча покачала головой. Заставить себя заговорить было выше моих сил. Сирена беззвучно плакала.

Сделать ничего нельзя.

Все.

Кровавая каша в Зоне – останки неудачливых захватчиков нашего мира. Они сказали, что проход закрылся, значит, никто из того мира сюда больше не попадет.

Филин рыдает над телом Птицы – с пророчеством покончено.

Мой ученик лежит передо мной – вернее, то, что от него осталось. Этой истории тоже конец, так почему это не стало концом всех историй?

Ветер погладил меня по щекам, стирая слезы. Но от боли он спасти не мог. Остаток дня как-то стерся из моей памяти. Мы, несомненно, куда-то шли, что-то делали. Всем существом завладела одна мысль: прочь, прочь оттуда. Я очнулась ночью, у костра. Немногие уцелевшие охранники вместе с Филином выбирали из каравана самое драгоценное и прятали в одну повозку, а потом как-то сразу исчезли. Тело Птицы забрал ее муж. Жан наверняка лежал все на том же месте. Если до него еще не добрались мелкие лесные падальщики или крупные хищники Зоны.

Меня пробрала дрожь. Он не должен им достаться. Значит, надо пойти и похоронить его. Да, все правильно, нужно раскладывать все на простые действия, которые мозг еще может воспринимать. Ни в коем случае не пытаться объединить все вместе.

Мой ученик мертв. Я иду хоронить Жана.

Сердце словно взорвалось изнутри от боли.

Почему? За что?

С земли поднялась Сирена. Посмотрев ей в глаза, я поняла, что хоронить будут двое. Громко зевнув для виду (на самом деле она не спала), Антелла открыла глаза и уставилась на нас.

– Будет неправильно, если я с вами пойду. Я останусь поддерживать огонь.

Это меня добило. Я села на землю и обхватила голову руками. Почему так больно?

Это от боли. От боли в сердце…

Снежинки. Я совсем забыла про них.

Подняв мешочек, в котором оставалось чуть больше половины, я запрокинула голову и перевернула его. Прохладные Снежинки посыпались в горло и…

Ничего не случилось.

Как будто это просто леденцы. Давясь, я поглотила все остальные. Ничего, только поляна начала чуть расплываться перед глазами.

За что?

Я не выдержу…

Так ломаются герои. Все ими восхищаются, они без страха лезут в пасть Смерти и возвращаются оттуда живыми. Почему? Им некого терять, вот почему.

Все это должно остаться внутри моей головы. Нельзя выпускать боль наружу – захлестнет тех, кто находится рядом.

Не нужно думать ни о чем.

Нужно пойти и похоронить Жана.

Мы шли с Сиреной бок о бок. От любого другого спутника каждая из нас сейчас отвернулась бы. Никаких ритуалов, смешанной крови, никаких клятв, но сейчас мы друг для друга были сестрами. У нас было одно горе на двоих.

Лишь призраки чувств, Лишь отзвуки мыслей, В ослабших руках Не удержишь кнут, Я устала грозить, Я устала молиться, Лишь крылья души Куда-то тело влекут, Простить – невозможно, Забыть – нереально, Хлебнет сердце крови Из горла, Это вовсе не сложно – Отзовутся сталью, Возвращением боли Слова.

Что это? Очередное пророчество? Скорее совет. Простые строки, но что-то цепляет за живое. Такое впечатление, что тот, кто это написал, сам чувствовал ту же боль, что и я.

В горле все еще саднило, но я смогла заговорить. Я процитировала Сирене стихи, и молчание стало другим – не немым молчанием людей, сломленных горем, а просто молчанием, которое иногда ничем не хуже разговора.

Наконец мы вышли к краю Зоны. Пришлось зажечь Свет-В-Ночи, но мы все равно чуть не споткнулись об Жана. Не сговариваясь, мы решили сначала выкопать могилу.

Так заведено – могилы всегда копали близкие друзья и родственники, и всегда без помощи магии.

Мы нашли длинные палки и два подходящих куска коры железного дерева, из которых получились вполне приличные лопаты. Выкопать могилу мы, не сговариваясь, решили за пределами Зоны. Земля была мягкой, к тому же пропиталась кровью мертвых охранников каравана. Устали мы довольно быстро и дальше работали уже на какой-то внутренней энергии: стоило подумать, что через пару дней тело Жана выкопает лиса – сразу прибавлялось сил.

Могила вышла глубиной в четыре метра, а длиной и шириной – точно такой, чтобы опустить в нее Жана.

В ней было пусто и холодно.

Мы с Сиреной подошли к телу. Кто-то из нас должен был его перевернуть. С минуту мы молча смотрели друг на друга, потом опустились на колени и взялись за тело вместе.

Похоже на мишень – иногда, когда учатся стрелять из арбалетов, вместо мишени берут живого врага или чье-то тело. Тогда слуги забирают окровавленную тряпку, утыканную арбалетными болтами.

Лицо превратилось в месиво – один глаз вытек, другой закатился под полуприкрытое веко, две-три пули попали в лоб, и теперь на этом месте виднелись осколки черепа, губы скривились в беззвучном крике. Черная куртка на груди пропиталась кровью, и под ней выпирало сломанное ребро. По ногам они почему-то не стреляли.

Сирена протянула руку и порылась в кошеле Жана.

Невежливо брать у мертвецов вещи?

Или можно взять по одной вещице, чтобы он навсегда остался с нами?

Сирена повесила на шею Бур, потом достала что-то яркое и протянула мне.

– Это он для тебя сделал. Все не решался подарить.

Я рассмотрела предмет. Это была заколка в форме веера. По вееру проходила параллельная краю линия крошечных рубинов. Несколько секунд я переводила взгляд с Жана на заколку, с заколки на Жана. Потом заколола ей прядь над правым ухом, так что стал виден аккуратный треугольник шрама.

Спасибо…

Жана мы подняли под руки – какой же он холодный! – и опустили в могилу, потом аккуратно уложили, сложив то, что осталось от рук, на груди.

Сирена метнулась куда-то в чащу, вернулась с цветком бармеллиуса. Вложила его в закоченевшие пальцы брата и все-таки разрыдалась в голос.

– Он так любил эти цветы…

Обнять ее сейчас – она же оттолкнет. Заговорить – заткнет уши. Стоять молча я не смогу.

Где сейчас его душа? Думаю, она не может просто так исчезнуть.

Во всех религиях присутствовал пункт: попрощаться до полуночи. После этого душа вроде как совсем потеряет связь с телом, и ничего передать будет нельзя. До полуночи оставалось несколько минут. Нужно произнести речь и закопать. Над могилами знатных людей произносят молитвы толстые дядьки-священники. Они говорят пафосные речи о том, «как много этот человек для нас значил», а потом идут требовать долю от наследства.

Здесь, над маленькой могилой на территории чужой страны, эти слова не помогут. Здесь считается только то, что идет от сердца.

– Брат… ты всегда меня защищал, всегда делал то, что считал правильным. Вспоминай нас… там.

– Жан, я верю, что душа не умирает. Я надеюсь, что у тебя будет новая жизнь. Я не знаю, какая вера правдива, не знаю даже, во что ты веришь. В этом мире, в новом теле – человеком, растением, животным, или вовсе в мире теней – живи. Не знаю, куда ведет твой путь, и наверняка не смогу последовать за тобой, но пусть он хотя бы будет светлым.

Я выключила Свет-В-Ночи и бросила его в могилу.

Мы взялись за лопаты. Закапывать оказалось гораздо легче, и мы успели закончить до полуночи. Пласт почвы, который мы сняли в самом начале, я аккуратно водрузила на место. Теперь словно и нет никакой могилы.

Может быть, кто-то из нас придет сюда – потом, когда закончится наше сумасшедшее путешествие. Никто, кроме нас двоих, не знает, что под деревом, на границе Мертвой Зоны лежит Жан Аскье, подданный Отби, воспитанный ведьмами. Про эту могилу никто не будет знать, хотя он заслуживал того, чтобы в мире о нем помнили.

– О нем помнят. Ты, я, Антелла, Филин, который рассказывал ему сказки. Вагшелгл. Она его до конца своей жизни не забудет. За день до того, как вы прибыли к ведьмам, он загнал ее в угол и побил. Он говорил мне, что, не будь тебя, мы бы сейчас вместе валялись где-нибудь на нижних ступенях, и наши трупы нашли бы очень и очень нескоро. Фели тоже его помнит. Она хотела играть с нами, но ее мать запрещала ей, – боль словно залепила пощечину, перед глазами всплыло лицо Фер-ди-лайи. – Фели говорила, что не имеет никакого значения, ведьма ты или нет. Главное, делаешь ты добро или зло.

– Я забыла рассказать: теперь Фели – Великая Мать, – мы пошли по направлению к нашему лагерю.

– Но как…

– Кран-пель назначила ее за два дня до нашего прихода. Думаю, дракон сказал, что она скоро умрет.

– Почему она не… – Сирена замолкла.

– Сама уже сообразила, да?

– Она всегда верила, что нельзя противостоять судьбе. Вроде как это уже предрешено, записано в Книге Судьбы.

Это уже записано…

Я вздрогнула.

– Что такое Книга Судьбы?

– Считается, что это дневник самой Судьбы.

– Дневник – или ежедневник.

– Да, верно. Она пишет, что случилось и что должно случиться. Что записано в Книге Судьбы, уже не изменить. Чего не было записано, не случится. То, что еще не записано, можно изменить.

Действительно, все именно так. Она говорила «это нигде не записано». О том, что Капля предназначается Антелле. Значит, это может быть неправдой. Но кто тогда…

Капля, чья ты?

Я все равно должна ее найти. Если на Антелле не сработает, найду потерянную наследницу престола Транарры. Или подожду, пока появится новая. Проверю действие. Я должна ее найти. Это необходимая веха.

Необходимая кому?

– А можно изменить то, что написано в Книге Судьбы?

– Рассказывают историю о том, что двое братьев переходили пропасть по мосту, и один свалился. Второй долго горевал, винил себя в его смерти, а потом разозлился и решил пойти против Судьбы. Не описано толком, что он сделал, но в конце концов Судьба предложила ему сыграть с ней в шахматы, которые она вырезала из костей его брата. Она была умнее, ей везло чаще, но сами шахматы были не на ее стороне. Она бежала, а ее противник подобрал ежедневник, который она обронила. Живой не может касаться Книги Судьбы, поэтому он взял фигурку рыцаря с зазубренным мечом и вырвал страницу, на которой была описана смерть его брата. Грянул гром, и братья снова оказались вместе, только у второго брата не хватало мизинца на правой руке, зато он всегда носил с собой шахматного рыцаря.

– То есть, чтобы изменить запись, нужно обыграть Судьбу?

– Да.

– А чтобы она села с тобой играть, нужно как-то привлечь ее внимание?

– Да.

– А как это сделать, ты знаешь?

– Нет. И никто не знает.

Мы вышли к потухшему костру. Антелла уже уснула.

– Чуть больше четырех часов на сон. Нормально.

– Спокойной ночи, Рита.

– Тебе того же.

Я села, прислонившись к дереву. Спать не хотелось совершенно. Боль ушла, ее место заняла вина.

Если бы я разгадала пророчество, можно было бы спасти столько жизней…

И две из них были очень важны. Если бы я могла вернуться назад…

И что? Что бы я изменила?

Ничего я не смогла бы сделать. Планер вернулся ко мне, Птица погибла, зато кошмары остались в своем мире, а наш никогда не узнает, что такое атомная бомба.

Как такое может быть? Почему я смогла предотвратить гибель нашего мира – а этих двоих спасти не смогла?

Перед глазами, где-то на грани зрения, между обычным миром и миром, который заключен в разуме, витали образы.

Жан, что-то мастерящий из перьев эжаимо.

Я невольно коснулась заколки. Жан хотел подарить это мне.

Но веер… почему веер?

Ветер веет веленьем веера…

Что? Что это было?

Призрак воспоминания? В последнее время они посещают меня все чаще. Веленьем веера… он подарил мне веер. Почему?

Может, потому, что я – ветер?

Да, это лучшее определение для моей жизни. Сама по себе я почти ничего не умела, но всегда на моем пути встречается кто-то, кто может научить или хотя бы помочь. Меня несет по жизни, и я не могу где-то остановиться. Остановившийся ветер умрет, потому что перестанет быть ветром.

На пути ветра нет препятствий – либо обогнет, либо сметет с пути, превратившись в ураганный вихрь. Остановить можно только слабый ветер, а я – сильная. Меня слишком долго держали взаперти, и теперь я наверстываю упущенное, набирая скорость. Ветер не может остановиться, ветер не умеет любить.

Зачем ветру веер?

Может породить, может подчинить, может убить. Может усилить, может ослабить.

Зачем?

Я думала, что не усну еще по меньшей мере несколько дней, но мысли нагнали на меня сон. Сначала все выглядело сумбурно, потом появились лица Туллы, Жана, Птицы и Кран-пель.

– Я говорю с мертвыми?

– Нет. Эти образы выбрали не мы, а твое подсознание.

– Почему?

– Чтобы ты поняла: мы желаем тебе добра.

– Тогда почему залезаете ко мне в голову? И вообще, кто…

– Тихо, остановись, – они одновременно замахали на меня руками. Я притихла. – Не задавай этот вопрос, иначе нас сотрут.

– К…

– И этот тоже.

– Кххх… зачем мне веер?

– В этом мире он стоит только твою память, но в других мирах, возможно, это могущественный амулет. Никто не скажет тебе точно. Сохрани – на всякий случай.

– Что такое Кни…

– Тоже нельзя!

– А что вообще можно?

– Тебе вообще нельзя задавать вопросы. Мы говорим, ты слушаешь.

– Тогда о чем мы говорим сейчас?

– Мы хотели тебя предупредить…

8

Я проснулась в холодном поту. Сновидение хорошим не назовешь, но ощущение, что тебя могли стереть вместе с ним, гораздо хуже.

– Рита? Что случилось? – Сирена не расчесывала волосы – вместо этого по ним пробегали крошечные разряды молнии, сжигая все чужеродное и распутывая волосы.

– Кошмары…

– Ведьмы учили нас избавляться от кошмаров. Надо просто сделать что-нибудь такое, что во сне никак не может случиться, и ты проснешься.

– Ага (представила, как ору своим сновидениям: «что такое Книга Судьбы?!»). Но… они пытались меня о чем-то предупредить. А те, кто пытается тебя о чем-то предупредить, как правило, желают тебе добра. Кто же проникает в мою голову? И что это был за голос, занимающий все сознание целиком, словно это не голос вовсе, а просто слова, которые появляются у тебя в голове из ниоткуда?

Я схватилась за голову, словно пытаясь затолкать обратно разбегающиеся мысли.

– Почему вы не даете мне вспомнить…

– Рита, ты уверена, что все в порядке? На тебе лица нет.

– А? Да. Просто… задумалась.

– Доброе утро, – Антелла зевнула. – Да что же это такое?! Теперь вы обе будете просыпаться до восхода? Ладно, придется, видимо, тоже менять режим дня.

Она такая жизнерадостная…

Даже забавно. Раньше она была недовольна всем, а теперь мы с Сиреной мрачные, как птица-плакальщик. Словно бы ничего и не изменилось, кроме расстановки…

Почти ничего.

Я поправила заколку. Интересно, почему она не свалилась, пока я спала? Наверное, не захотела со мной расставаться.

Есть мне не хотелось, Сирене тоже. Антеллу я уговорила попробовать кусок корнеглаза. Когда я показала ей это растение, она чуть не упала в обморок. И понятно, почему – вместо клубней у корнеглаза маленькие круглые ягоды, крайне похожие на глаза с сиреневой радужкой.

– Фу, какая гадость! – Антелла оттолкнула руку с ягодами. – Это же глаза, как их можно есть?

– Это просто ягоды, принимающие форму глаз. Ягоды белые, косточки сиреневые и группируются в одном месте.

В итоге я все же уговорила ее попробовать. Ничего особенного, в меру вкусные ягоды, но она все равно отказалась съесть хотя бы гроздь. Многим людям не объяснить, что вещи по меньшей мере в половине случаев не такие, какими кажутся.

Мы шли молча. Сирена все еще оплакивала Жана, а я пыталась сообразить, как жить дальше. Исходная расстановка: маги пяти (то есть семи…) стихий. Цели: найти Каплю, примирить два королевства, вылечить королеву Тенотры. Шансы: почти невозможно. Однако ключевым является слово «почти». С текущей расстановкой сил во внешней реальности все ясно. А как со внутренней?

Я – абсолютный маг воздуха и воды, обладаю способностями к чтению мыслей и видению будущего. Потеряла ученика, обрела «сестру по горю».

Вообще установить родство с кем-либо можно несколькими способами. Во-первых, смешать кровь. Во-вторых, выпить слез этого человека. Есть и еще один способ. О нем… не говорят. Это возможность породниться через эмоции. Если у двух человек есть общий враг и они достаточно сильно его ненавидят, они станут «братьями по ненависти». Также «роднящими» чувствами считаются боль и страх. Добрые чувства делают людей эгоистичными, как бы странно это ни звучало. А вот неприязнь объединяет совершенно невероятным образом. Можно привести тысячи примеров. Два парня, которым нравится одна и та же девушка, точно перессорятся, если до поединка не дойдет. Люди, попавшие в ужасную ситуацию, вместе спасающиеся от чего-то или сражающиеся с чем-то, обязательно подружатся.

Это правила, с которыми не поспоришь. Правила жизни. Встретить бы того, кто их придумал, и порвать на куски.

– Рита, расскажи что-нибудь.

Как хорошо, что она это сказала. Идти в тишине просто невыносимо, а увлеченно болтать по меньшей мере двое из нас сейчас неспособны. А истории… мы вполне можем вместе погрузиться в одно прошлое – в мое.

О чем рассказать? В книге моей жизни очень много сказок. Часть – только для одних ушей (моих). Часть я никогда не рассказываю просто потому, что это было бы неправильно. Если бы мою жизнь записывали всегда, выявили бы такое правило: жизнь меняется там, где я прохожу.

– Кто-нибудь из вас слышал о Холоде Конца? Не важно, вы все равно наверняка слышали не то. Это артефакт, который погружает любое существо в самую темную часть его разума. Самые лучшие могут похвастаться тем, что эта их часть не существует вовсе, но они неправы. Внутри всегда остается страх перед пустотой, страх потерять себя. Холод Конца мирно лежал в подвалах замка, а потом его нашли уборщики, которые вычищали от рухляди помещения для кладовых. Один слишком пристально смотрел на Холод Конца. В итоге его душа убралась в дальние уголки разума, а ее место заняло что-то другое. Что-то, что заставило его ходить по коридорам и смотреть всем встречным в глаза.

Они просто шли рядом со мной. Они слушали. Им не было интересно с нормальном понимании этого слова, но их завораживали боль и тьма, которые мне пришлось повидать. Нет, у них было все в порядке с восприятием действительности, просто такие вещи вгоняют в ступор и впечатываются в память.

– Холод распространялся, как вирус. Коридоры пустели, смех оставлял те места. Принц был очень сильным, он почти сумел победить. Он сбросился со стены. Люди, которым повезло, успели вызвать команду Лекарей Души из Деганры. Это команда, которая справляется со всеми неприятностями. Три человека, дикое разнообразие амулетов и оружия, идеальная сплоченность в команде. Я, Курайга и Дейра. Мы уже в стольких передрягах успели побывать, что не боялись ничего. Зря. Помню, как мы прибыли туда. Все было нормально, мы искали того, с кого все началось. Нам и не приходило в голову смотреть кому-нибудь в глаза. Понимая, что то, что заставляет людей терять себя, находится где-то в замке, мы обыскали все жилые комнаты и чердаки. Потом кто-то из нас догадался допросить королевскую семью. Все кончилось тем, что я случайно посмотрела в глаза внучке короля. Маленькая девочка пяти лет. Красивые голубые глазки. Я помню, как мир словно взорвался вовнутрь, когда из этих глаз на меня взглянула пустота.

Сирена непроизвольно содрогнулась.

– Я не знаю, как выжила. Может, потому, что тогда думала, что ничего не боюсь. Погрузившись в темноту собственного разума, я поняла, как не права была. Я боялась, ужасно боялась – терять. Мне тогда столько людей было дорого… в общем, мне показывали страшное – то, как они умирают или сражаются против меня, сходят с ума…

Принцесса шагала вперед, наступая на корни и в лужи. Она слушала.

– Меня вытащили вовремя. Я как раз была на границе. Дальше шел глубинный страх всего мыслящего и живого – потеря себя самого. Друзья успели, я снова увидела свет. Чудовищная радость – дышать. Каждый запах захватывал полностью, пошатнув устои мира. Цвета вспыхивали яркой радугой, а мысли неслись в голове, словно обретя плоть. Я замолчала и некоторое время молча мерила шагами тропу. – Потом я вспомнила, что было до этого. Я очнулась в темном углу, дрожа от несуществующего холода, охрипшая и оглохшая от собственного крика. Ребята нашли меня.

Курайга просто сидел рядом, Дейра порывалась гладить по голове. Они не понимали, что происходит. Когда я более-менее успокоилась (то есть вовсе не успокоилась, но уже могла ходить и говорить), я указала нужную дверь. По моему запрету никто не смотрел на амулет. Мы просто его уничтожили. Волна от взрыва заставила всех пережить то же, что пришлось мне. Только теперь я осталась безучастной – на мне это уже не работало. Я смотрела, как они кричат, бьются, пытаются что-то сделать. Я знала две вещи: во-первых, у них ничего не выйдет и, во-вторых, до грани они не дойдут.

– И ты спокойно смотрела, как они мучились? – я не обратила на ее слова внимания.

– Словно мой кошмар повторялся. Мои лучшие друзья, сестра и брат, с которыми мы раньше были единым целым, страдали от боли, по всему замку раздавались крики.

Я пнула какой-то листок.

– Самое ужасное – когда смотришь на них и понимаешь, что на самом деле не имеешь с этими людьми ничего общего. Совы бы сказали, что мы летаем на разной высоте. А потом они выходят из-под власти кошмара и могут сказать то же самое о тебе.

– Ужасно…

– Нет. При этом почти не больно. Только понимаешь, что что-то потеряла. Что-то очень важное. Мы вернулись в столицу, нас наградили. И в тот же день команда Лекарей Души распалась. Курайга и Дейра потом поженились. Я пришла на их свадьбу, остановилась у входа в зал пиршества – и не смогла войти. Это был праздник, не имеющий ко мне отношения. Тому, кто раньше был дорог им обоим, не было там места. Я попыталась вспомнить, что нас связывало. Оказалось, только боль и кровь. Были и вечера у костра, и праздники, посвященные очередному спасению мира, но настоящей дружбы не было, как не было у меня сестры и брата. И если я сейчас подойду к ним, они обрадуются и мы вновь станем единым целым, идеальной командой. У меня есть возможность сейчас пойти к ним и заговорить. И именно поэтому выбора у меня нет.

– Ты не подошла.

– Нет.

Сирена отвела ветку.

– Знаешь, что ты мне напоминаешь, Рита?

– Ну?

– Ветер, – ответила она. И он тоже это знал, – она показала на мерцающую в моих волосах заколку. – И ветер имеет право выбирать, подхватить кого-нибудь или нет. Такой ветер, как ты, способен подарить невообразимую жизнь. Прекрасную – но и ужасную, потому что время от времени ветер швыряет о камни.

Я понимала, что она права. Сейчас право говорить принадлежало ей.

– Поэтому рядом с тобой всегда что-то происходит. Ссорятся, мирятся, влюбляются, умирают. Но тебя ничто из этого не затрагивает. Сколько у тебя было учеников?

– Один.

– А скольких людей ты чему-то научила?

Я задумалась, пытаясь подсчитать.

– Много.

– Вот! – Я непонимающе уставилась на нее. – Вот представь ветер, мчащийся по земле. На его пути оказываются люди. Они все разбегаются в стороны, но кто-то, кому не страшно, остается, и ветер забирает их собой, учит летать, показывает удивительные места и очень странных людей.

Подняв руку, я погладила заколку. Учит летать.

Вот, значит, как. Я – ветер.

Что-то мелькнуло в воздухе, и Антелла повисла вниз головой. Мгновением позже Сирена провалилась вместе с землей куда-то вниз. Я едва успела броситься на землю и схватить ее за руку. Под истошный визг принцессы я потянула ученицу наверх. Все сухожилия дрожали от напряжения, мышцы сводило от боли. Главное – не выпустить ее руку… Наконец Сирена свалилась рядом, растирая руку, а я вытащила Око. Но воспользоваться не успела, потому что что-то тяжелое рухнуло мне на плечи, вдавливая в землю, почти ломая спину. Порыв ветра срывает непрошенного гостя с моей спины и бросает в сторону.

– Ан?

– Нормально. За ногу.

С облегчением выдохнув, я повернулась к человеку, который пытался подняться.

– Кайн?!

В первый раз я встретила эту сумасшедшую три года назад. Тогда я шла по земле, потому что еще плохо летала.

У меня была жуткая рана на ноге, поэтому я едва шла. Вдруг меня опутало какой-то веревкой. Сил сопротивляться не было, и я тяжело упала на землю. Какое-то создание спрыгнуло с дерева. Зеленое, с заостренными ушами. Дриада?

– Досталось тебе…

Какая, к чертям, дриада? Она говорит по-человечески!

– Помощь нужна?

– Помощь?

– Понятно, нужна. Клянись в ненападении.

– Клянусь…

Она разрезала веревки и вытащила что-то из рюкзачка. Присмотревшись, я увидела зеленые перчатки. Слишком зеленые…

– Нет… это…

– Именно. Кожа с рук дриады, – она надела чудовищные перчатки и протянула ко мне руки. Я попыталась откатиться. – Да не бойся! Знаешь, что умеют дриады?

– Нет…

Я увидела, как пальцы в зеленых перчатках проникают сквозь кожу и плоть в воспаленную рану.

– Выглядит ужасно, но на самом деле нужно просто соединить сосуды… – я зашипела сквозь зубы, ногу пронзила острая боль. – … и нервы… – я не выдержала и заорала в голос, когда она схватилась за обнаженный нерв, – вот и все.

Я с недоверием посмотрела на нее, шмыгнула носом и попыталась встать. Как ни странно, у меня получилось. И кровь из раны перестала идти.

– Только промыть и все, – довольно улыбнулось создание.

– Спасибо. Как мне тебя называть?

– Меня зовут… – на миг она задумалась, – … Кайн.

Странное имя, и мне почему-то кажется, что такого нет вовсе. Кто же она? Не дриада… Меня словно что-то кольнуло. Она убила дриаду, чтобы получить ее руки! Она – чудовище. Но она спасла мне жизнь.

– Кто ты?

– Я не отношусь ни к одной стороне, и никто не воюет против меня. Я никому не помогаю на заказ, никогда не выбираюсь из леса. Но сюда приходят случайно. Забывают, кто им помогал. Я лечу, спасаю жизни. Мне все равно, кому помогать. Я не преследую никакой цели.

Точно чудовище.

– У меня нет друзей. Я никого не любила. Я не умею ненавидеть.

– Кто же ты?

– Я не знаю, кто я.

– Помню тебя… ты сюда приходила. Случайно. Как сейчас.

– Я тоже тебя помню. Нога совсем не болит, спасибо.

– Хорошо. Ко мне часто приходят за помощью. Однако, еще никто не наведывался дважды.

– А я и не пришла во второй раз. Я с компанией, значит уже не та, кто приходил в прошлый раз.

– Может, вы все-таки снимете меня?! – закричала с высоты Антелла, уже начинающая багроветь.

Кайн сняла ее, и мы ушли с тропы, выглядящей так, словно по ней прошел ураган. Дом Кайн находился на дереве. Просто грубо обструганные доски, сколоченные в подобие куба, накрытого сверху огромными листьями веерного папортника. Она перебиралась туда только во время дождя, а в четвертый год цикла сворачивала спальный мешок из тех же листьев, совершенно не пропускающих холод. Жила охотой, воду брала из ручья, протекающего в некотором отдалении от ее дома. Как она не сошла с ума от одиночества? Даже не представляю. Хотя нет, подозреваю, что все-таки сошла.

Мы поднялись в дом. Когда Сирена последней залезла на деревянный настил с ветки, листья сдвинулись за ее спиной, как закрывающиеся ворота. На миг стало темно, потом Кайн раздвинула листья на крыше, и пыльное жилище залил свет дня.

– Угощайтесь, – хозяйка обвела рукой стены, увешанные связками, гроздьями и ожерельями всевозможных фруктов, ягод, копченостей…

– Ешьте, это безопасно – я сняла с обрубка ветки кусок вяленого мяса и впилась в него зубами.

– Ты подозрительно веселая, Рита.

Я молча вытащила из кошеля Энк и подбросила его в воздух. Кайн зачарованно следила за артефактом, пока он летел.

Я схватила зеленый кубик в воздухе двумя ногтями.

– Мне нужна операция.

– С этой штукой я могу все! Ты все еще хочешь вживить Крик? Я подцепила крестик на шее и кивнула.

– Пожалуй, можно.

– Это не все. Еще вот это ей, – я вытащила Око и указала на Сирену.

– Ну, что тут у нас? – Кайн подошла ближе и уставилась на Око. – Похоже на глаз. Вместо какого из глаз вшить?

– Вместо моего глаза?! – завизжала Сирена, прижимая ладони к глазам.

– Нет-нет, она просто шутит. Можешь сама выбрать для амулета место.

– Выбрать место?!

– Сирена, – я села на ветвь дерева. – Это мой подарок. Вшитые амулеты есть почти у каждого мага… почти у каждого сильного мага. Начинать надо до восемнадцати, в крайнем случае – до двадцати. Если у тебя до этого времени не будет ни одного амулета, ты потеряешь возможность вшить себе то, что найдешь.

– А у тебя есть?

– Да, – я встала, повернулась к друзьям спиной и подтянула майку повыше. На спине чуть ниже ребер вдоль позвоночника все еще виднеется черная полоска. Даже не верится, что столько времени прошло…

– И что это?

– Ничего особенного. Стержень помогает не сдаться.

– А, вот почему ты все время лезешь в пекло, – фыркнула Антелла, жующая какие-то мелкие листочки. – Я думала, это у тебя от природы.

– Да, от природы. Но теперь никакая магия не сможет меня сломить.

– Это больно? – наконец-то! Обычно этот вопрос так и не задают и потом даже лекарей обходят стороной. Хорошо, что она справилась сама.

– Да. Чудовищно.

– А… никак нельзя…

– Нет.

– Дай угадаю: цена?

– Да. Ни в коем случае не выбирай руку. Придется перерезать и сшить сухожилия.

– Как ты догадалась, что я хотела назвать руку?

– У людей рассказывают о третьем глазе во лбу, а у ведьм – о человеке с глазами в ладонях.

– Хорошо, но разве можно мне вшивать Око? Я думала, оно для магов воздуха!

– Нет! Это же Око Богов! Его могут использовать маги всех стихий!

– Боги – не маги.

– Ха. Ха. Ха.

– Я даже спрашивать не собираюсь. Получается, мне тоже нужна операция. А как же принцесса?

– Мы даем обет не вшивать амулетов! Так что чудовищной боли я избежала! – Ан расхохоталась.

– Что это с тобой?

– Радуюсь жизни! – она резко оборвала смех и вгрызлась в какой-то подозрительного вида фрукт. Мы с Сиреной переглянулись. Она пожала плечами.

– Решай, куда вшивать, – я бросила Сирене Око. Она поймала его, провертела… и приставила ко лбу, став похожей на пророков из людских сказок.

– Да. Пожалуй, так будет нормально, – она показала Кайн новое расположение амулета. – Можно вшить сюда?

– Предупреждаю – будет очень больно. Мне придется двигать часть костей черепа.

Сирена содрогнулась.

– Может, не надо? – спросила я её.

– Нет, Рита, ты права. Это наверняка полезная вещь.

– Давайте приступим? – Кайн выдвинула грубо обструганный стол и застелила его листьями гигантских кувшинок. Сирена в ужасе попятилась.

– Что, прямо сейчас?!

– А ты думала, я пригласила вас в гости? Напою, накормлю, да спать уложу? Можете не надеяться. Вшиваю амулеты, вы уходите, – она пожала плечами и поставила на стол ларец.

– Кто первый?

– Ты, Сирена. Ложись.

Сирена смотрела на стол. Он был вытесан неумелой рукой. К поверхности были прикручены ремневые петли для пояса, ног и рук в нескольких местах и деревянный зажим для головы.

«Похоже на человеческую камеру пыток, которую мне описывала Кран-пель. Может, они для этого и… нет, что за глупость! Рита полностью ей доверяет. Она не принимает ничью сторону. Это странно, но ей можно доверять. Жан бы сейчас схватил меня за руку и заорал, что это ловушка… хотя нет, он верил Рите. Значит, и я верю»

Я сморгнула. Мысли Сирены проступили в сознании слишком ясно, чтобы их игнорировать. Она боится, но это нормально. А я-то как боялась, когда Кайн вынула из кармана трупа амулет, перевернула мое полубезвольное тело лицом вниз и вспорола мне спину. Не спрашивая, хочу ли я этого. Сирена же сама на это согласилась. Пожав плечами, Сирена легла на стол, расположив руки и ноги в нужных местах. Кайн застегнула ремни, проверила их крепость и закрутила ручки, зажимая двумя деревянными брусками голову.

– Страшно?

– До смерти, – она улыбнулась, но у нее дергался глаз.

– Держись.

Кайн затянула завязки перчаток у локтей, держа нити другой рукой и зубами.

– Ну что? Ты отдашь мне мой нож или нет?

Примерно секунду я соображала, о чем это она. Потом навалились воспоминания.

– Нет! Убери руки! Что ты делаешь?!

– Не дергайся!

Я заорала в очередной раз, когда что-то холодное засунули в открытую рану у меня на спине. Мне удалось высвободить одну руку. Взмах – Кайн отлетает и врезается спиной в дерево. Мне не хватает сил, и она падает на землю.

– Сдаешься?

Она ползла ко мне, держа одну руку под неестественным углом. На полпути она остановилась и подняла здоровой рукой с земли кинжал, отражающий солнечный свет как-то по-особенному. Проморгавшись, я увидела на нем следы своей крови.

– Поверь, я тебе ничего плохого не хочу.

Туман развеялся. Простая, без узоров, всегда холодная рукоять кинжала очень удобно лежала в руке. Такое впечатление, что за… за сколько? Пять дней? Десять? Не важно… я привыкла к этому кинжалу. Редко находишь такое оружие, с которым словно бы становишься одним целым.

И этот кинжал принадлежит Кайн. Жаль. Очень жаль.

– Ладно, оставь себе. Вижу, ты с ним срослась. Возьму заготовку.

Я обернулась к ней и увидела коготь горгульи на костяной рукоятке, которым она небрежно помахивала.

– Ну не могла же я обходиться без ножа, когда мой умыкнул один из клиентов?

– Кто? Кайн, говори.

– Они называют себя Стаей.

– Как-как? – Сирена засмеялась.

Мне же смешно не было.

Стая. Глупое название. Их не воспринимали всерьез, и однажды натравили на них Стражу города. Никто не вернулся назад. Стаяпережила жестокую травлю по лесам, эпидемию магической слепоты, нашествие химер. Они выжили даже тогда, когда на них пошла Гвардия.

Гвардия. Отборные войска Их Величеств. Я в одиночку способна победить любого из Гвардии, но я – особый случай. Я знаю их изнутри, меня обучали похожей технике боя, да и назвать меня беспомощной довольно сложно.

Банда наголову разбила Гвардию. Такого не было никогда. Все сохранили в тайне, но теперь Стая безнаказанно разгуливала по лесам и убивала. Никто не знает, как им это удается. Я не пошла бы на них ни в одиночку, ни с Лекарями Души.

О главаре банды ходили легенды. Никто не знал его имени, а жертв на его счету числилось больше, чем у Королевского Палача. Вот с кем я ни за что не хотела бы встретиться.

– О нет…

– Знаешь их?

– Это очень плохо. Что ты о нем помнишь?

– У него была в колчане стрела с красным оперением. Наверное, сигнальная.

– Но мы ничего не нашли! – рыкнула Сирена.

– Он сгнил вместе с одеждой и оружием.

– Рита, ты боишься?! Что же это за банда?

– Кайн, поверь, это страшно.

Она положила Око рядом с головой Сирены, взяла нож и приложила его ей ко лбу, с силой проводя выгнутую вниз дугу. Девочка зажмурилась, по лбу ей в глаза потекла кровь.

Кайн протянула руку в зеленой перчатке сквозь голову Сирены и задержала позади черепа за раной. Перевернув кинжал рукояткой, она размахнулась и ударила Сирену по ране. От крика в обычном и Инт-диапазонах зазвенело в ушах. От ее боли у меня заболела голова.

– Дай руку!

Я протянула дрожащую руку с Энком. Кайн схватила ее с двух сторон зелеными, чуть липкими перчатками и ввела Сирене в голову.

– Помоги мне.

Я провела Энком по осколкам черепа изнутри, чувствуя, как они срастаются, оставив на лбу Сирены овальную впадину. Как только появилась возможность, я отдернула руку. Сирена истерически всхлипывала, даже не пытаясь сопротивляться. Кайн подвела нож под край раны, осторожно подрезая кожу. Не глядя нашарила на столе Око. Сирена жмурила глаза, кровь смешивалась со слезами и стекала на стол и зажимы. Кайн приподняла кожу и вложила Око под нее, потом натянула кожу сверху, четко выделив контуры граненого кристалла. Девочка застонала. Я провела Энком по ране. Измученное лицо Сирены залило ярким зеленым светом, край раны разгладился, но не сросся, контуры Ока под кожей исчезли.

Первой молчание нарушила Кайн.

– Мне кажется или что-то не так?

– Мы многого не знаем о возможностях вещиц, которые создавали Роггенхельм и Ваомдл. Вполне возможно, что это нормальный эффект.

Кайн взяла тряпицу, смочила ее в кувшине цветка, полном родниковой воды, и промыла ученице глаза. Сирена отчаянно заморгала, пытаясь вновь не расплакаться. У нее вырвался сдавленный всхлип. Сняв перчатки дриады, лекарка открутила зажимы вокруг головы и расстегнула ремни. Сирена вскочила, и тут у нее на лбу что-то полыхнуло. Она вскрикнула, крутанулась вокруг своей оси, запуталась в ногах и свалилась на пол. Мы с Кайн бросились ее поднимать.

– Сирена, ты как?

Она беспомощно закрутила головой по сторонам.

– Мне кажется, я слышу голос… Рита, это ты?

Я взяла ее за подбородок и повернула лицом к себе. Кожа в месте, закрывавшем амулет, сложилась, как веко, и из отверстия бил белый свет. Я аккуратно взяла новое веко и потянула его вниз, прикрывая глаз. Обычные глаза Сирены сошлись к переносице, потом она сморгнула и, видимо, пришла в себя.

– Рита! – она повисла у меня на шее.

– Все в порядке? Теперь моя очередь.

Я отцепила Сирену, продолжающую всхлипывать, и посадила ее рядом с Антеллой.

– Ложись – кивнула мне Кайн.

Я села на стол, откинулась назад, разместив руки и ноги в положенных местах. Ремни ограничили движения, и вскоре голову сжало с двух сторон. Надо мной был потолок, если потолком можно назвать полог из крупных листьев. Кайн провела рукой по моей шее, отбрасывая волосы. Возникла и мгновенно пропала острая боль – она порвала цепочку и сняла с нее Крик.

Кайн что-то забормотала себе под нос. Прикидывает, как лучше начать. Боль резанула сверху вниз по ожогам от Крика. По шее потекла горячая кровь, закапала на стол. В кресле судорожно вздохнула Сирена. Я хотела ее успокоить, но вовремя вспомнила, что шевелиться нельзя.

«Все нормально. Не беспокойся»

Такое впечатление, что мне по шее черканули огненной струей. Крови стало больше, а у меня не было даже возможности посмотреть, что происходит. Еще разрез, еще, и снова, и снова. Должен получиться как бы крест с приподнятыми кусками кожи, чтобы было удобнее вставить Крик.

Амулет вдавили в рану, и я чуть не задохнулась. Стоило огромного труда не закашляться, это убило бы меня. Я хрипнула.

– Кто-нибудь поможет? Я не рискну зашивать, слишком близко от сонной артерии.

– Ой, да… – Сирена вскочила, подбежала к столу, с ужасом уставилась на мою шею.

«Ау?»

– Как этим пользоваться? – она подняла со стола Энк.

«Просто проведи по ране и пожелай помочь»

– Не получается, – сверху на Крик давил Энк, и мне стало еще труднее дышать. В горле запершило.

«Сострадай»

Она посмотрела на мое искаженное лицо. На самом деле совсем не так больно. Очень похоже выглядит человек, пытающийся сдержать чих.

Энк засветился. Этот свет был холодным и нежным, если свет может быть таковым.

– Все, – сказала Сирена, отводя руку.

– Нет, не все. Теперь этот, – Кайн взяла Энк и принялась его рассматривать. – Куда его?

– Левая рука. Посередине между запястьем и локтем. – там масса вен и сухожилий. Не заживет!

– Заживет. Если эта штуковина изменяет свойства других амулетов, то способна изменять и свои. Думаю, заместить кусочек плоти Энк сможет.

Сирена побледнела.

– Собираешься отрезать от себя кусочек? Рита, даже для тебя это сумасшествие!

– Что значит «даже для меня»? Я что, похожа на безумную?

– Нет, Рита, ты похожа на человека, способного добровольно шагнуть за Грань, полезть в пасть к черту, рискнуть собственной жизнью за незнакомого тебе человека, сунуть руку в огонь. Но лишить себя руки?!

Если не принимать во внимание особые обстоятельства, я и правда способна на все перечисленное. А особые обстоятельства таковы: минимум двое в этой комнате кроме меня способны на то же самое, если не на большее, и Сирена в том числе. А также я физически не приспособлена сдаваться, спасибо Кайн, да и кто, кроме меня, сунется за Грань за чужой душой? А что делать – оставлять погибать безвременной смертью? Смотреть, как человек умирает только из-за того, что кому-то страшно привести его обратно?

– Я не лишу себя руки. Просто кусочек меня станет зеленым и целительным.

– Рита, я не позволю.

Мне стало смешно.

– Ты не позволишь?

Я превратилась в воздух, ремни опали, а я вернулась в человеческую форму прямо перед Сиреной. К ее чести, она не дрогнула.

– Запомни: ты можешь со мной спорить. Можешь спрашивать о чем угодно, и просить тоже. Но никогда не пытайся заставить меня что-то сделать или не сделать. Отговаривать – пожалуйста, сколько угодно, но угрожать – нет.

Я вернулась на стол тем же путем, натянув ремни изнутри.

– Постарайся не орать. Мне не нравятся громкие звуки, – насмешливо заметила Кайн, прикладывая к моей руке кинжал. Сирена сжала губы, нахмурилась и резко села в шкуры, повернув голову в противоположную сторону.

Обиделась. Надо же. Ладно, так будет даже лучше. Я не хочу обрести и потерять еще одну сестру. Пусть ненавидит. Так будет легче ее защитить. Руку пронзила острая боль, и я зашипела от неожиданности.

Меня еще никогда не пытали – повезло. Обычно во время пыток кинжал сначала вонзают, а потом медленно поворачивают, с натугой разрезая и выдавливая кровь. Я передернулась.

Ерунда, это не пытки, просто… ай!.. мне режут сухожилия и вены… аааай! Кровь толчками лилась на стол, и уже ощущалась слабость. Вот я потеряла способность двигать рукой. Только теперь внутри шевельнулся страх. Если не получится, я зря искалечила себя, и теперь стану однорукой. О нет! Может, Сирена права и я зря все время рискую собой?

Нет. Это необходимо. Я – ветер, и я не останавливаюсь. Я – ветер, и я рискую собой, но никогда не предаю друзей и всегда защищаю то, что мне дорого.

Поток крови приостановился, и я почувствовала, как по нервной системе пробегают незнакомые импульсы. Кровь из раны сменилась зеленой, а через секунду вовсе перестала идти. Слабость не исчезала, зато ушло холодное чувство уходящей жизни, известное самоубийцам, перерезавшим вены. Я с ним тоже знакома – уже истекала кровью, правда, не по своей вине. Когда зеленый свет померк, я отчетливо увидела руку в запекшейся крови и еле заметный зеленоватый квадратик на фоне бледной кожи. Кайн расстегнула ремни и протянула мне полотенце. Рука снова шевелится – какое счастье! Я хотела размять шею и испачкала в крови и вторую руку. Кайн отдала мне кувшин и отошла к стене. Я увидела, как Сирена поспешно отводит взгляд. Беспокоится.

Стерев кровь, я посмотрелась в зеркальные листья на одной из стен. Внешне почти ничего не изменилось. И это замечательно. Значит, только три человека знают, что у меня есть два новых вшитых амулета с измененными свойствами. Что же я умею теперь? Нужно будет проверить, когда остановимся в более-менее безопасном месте. Пора убираться отсюда – Кайн уже начинает терять терпение.

– Ну что, пошли? – Антелла вскочила с кресла.

– Да что с тобой? – не выдержала Сирена. – Неужели ты ничего не чувствуешь? Сумасшедшая! Не боишься крови и боли – молодец, но хватит разыгрывать из себя храбрейшую из смертных!

Я посмотрела Антелле в глаза. На миг я погрузилась в дурман, а мир стал простым и понятным. Сейчас я счастлива, потому что все обошлось хорошо и мои спутницы живы. Я хочу бежать – нужно отправляться в путь.

Потом вернулось мое сознание.

– Она не разыгрывает. Смотри!

– Что? Куда?

Из руки принцессы на пол выпало несколько листочков.

– Кайн, что это за листья?

– Эти? Сейчас посмотрю… – она вытащила толстенную книгу с рукописными каракулями и искусными рисунками. – Сейчас… нашла! Вот, это Каннабис Глюка.

В моей голове отчетливо прозвучало «конопля». Я слышала слово «каннабис», но мозг его проигнорировал, потому что непонятно откуда пришло куда более понятное слово. Может, это Крик так действует? Наверняка! Что же это был за язык?

– Рита, что-то не так?

– Нет, ничего. Читай.

– Глюк был потрясающим по храбрости и безрассудству исследователем. Он путешествовал по лесам и пробовал на вкус каждое растение.

– Сумасшедший.

– Все истинные ученые такие. Вот, я нашла то, что писал Глюк об этих листьях, но я не могу прочесть.

– Может, я смогу? – я вырвала у нее книгу и вгляделась в надпись. Должно быть не сложнее, чем смотреть Инт-зрением… – Вижу. «Вкус у листьев, как у райских ягод, вызывают же видения чудные зверей неведомых и земель неизведанных», – я захлопнула книгу и вернула ее Кайн.

– Эти листья – наркотик? – предположила она. Я схватилась за голову.

– Химеру мне в дом, сколько она съела?!

– Много. Этот эффект не усиливается – дальше просто некуда. Но длиться это будет долго.

– Сколько? Часов пять? Десять?

– Дней пять-десять.

– Что?! Нам нужно отправляться дальше!

– Она пойдет с вами, если ей этого правда хочется, – Антелла радостно кивнула.

– Может, с ней станет проще договориться?

– Главное – она может идти. Надеюсь, она не подвергнет себя и нас опасности.

– Рита, ты шутишь? С ней нельзя идти! Мало ли что ей в голову придет! Она сейчас на все способна!

– Сирена, мы не можем задерживаться.

– Почему?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Почему?

Холодное солнце в сером небе. Пустые улицы. Людей нет. Магов нет. Нет никого. Только одинокий ветер метается по переулкам, силясь что-нибудь оживить, и только маги воздуха, которых здесь нет, способны услышать его отчаянные крики…

Лес. Молчание. Ни шепота листьев, ни журчания рек. Все мертвое. Даже ветер умер.

Пустыня. Безжизненная пустыня. В ее сердце что-то поблескивает.

Я присмотрелась повнимательней, и яркий синий свет ударил мне в глаза.

Легенды описывали только один амулет, светящийся синим.

Капля.

Я рвусь к ней, протягиваю руки… и через секунду отлетаю в сторону. Кисти рук потеряли чувствительность, и я не могу ими двигать. И противный холод в сердце говорит, что это навсегда.

Опираясь беспомощными и бесчувственными кистями о землю, на коленях ползу к синей искре. По лицу текут слезы.

«Я должна… должна все исправить…»

Теперь теряет чувствительность все тело. Я не могу шевельнуть даже веком, магия не действует. Я могу только смотреть в навсегда безоблачное небо и понимать, что это все из-за меня…

Я села, с хрипом втягивая воздух в легкие.

– Рита! – кто-то повис у меня на шее, не давая прийти в себя. – Я говорила, что она жива!

Знакомые голоса. Сирена и Антелла.

– Что со мной? – я отцепила Сирену от себя и, пошатнувшись, встала на ноги.

– Я просто спросила, почему нам надо спешить, а потом ты закатила глаза и упала. Кайн велела вытаскивать тебя и идти на все четыре стороны. Рита, с тобой все в порядке?

– Ууу… – я схватилась за голову.

Я видела будущее?

Если это так, то весь мир должен погибнуть. А Капля может его спасти. Или могла бы, если бы я добралась до нее дальше. Вернее, если бы Антелла добралась…

– Рита, что ты видела?

Голову распирало от мыслей, идей и собственного пронзительного душевного крика. И только одно я знала точно.

– То, что должна предотвратить любой ценой.

Я пошла на север с легким уклоном к востоку, мгновенно определив направление. Антелла радостно рванулась вперед, Сирена пошла следом, пытаясь опередить меня и заглянуть мне в глаза.

– Ты в порядке?

– Нет, – я глубоко вздохнула. – Что вы знаете о стихии будущего?

Они непонимающе уставились на меня. Вернее, Сирена уставилась, а Антелла глянула, бессмысленно улыбнулась и отвернулась.

– Ясновидцы, пророки. Те, кто видит то, что случится.

– Теперь я – одна из них.

С минуту мы шли молча, потом Сирена заговорила.

– Это плохо?

Теперь я уставилась на нее. Она не представляет, что это такое – видеть и пытаться что-то сделать, но в глубине души понимать, что ничего не можешь изменить? Увидеть самое страшное дважды? И – неизбежно – винить во всем себя?

Она не знает… И я не могу, не могу ее напугать. Если я расскажу обо всех тех ужасах, которые есть в магии, помимо тех, о которых она уже знает, она же заречется ее использовать. Станет бояться всего. Нельзя перегибать палку. Она не должна забыть страх, но не должна потерять веру в себя. Нужно, чтобы она научилась идти вперед, несмотря на боль, несмотря на страх.

– Это не плохо. Это просто… неприятно.

– А мне кажется, что это же замечательно! Ты можешь заглянуть в мое будущее?

Я попыталась оценить свои умения. На миг я поняла все. Нет, по желанию я никуда заглянуть не могу. Я слабая, я вижу только то, что мне хотят показать. Даже не важно, кто меня предупреждает. Важно то, кто стирает видения. Потому что тот, кто стирает, может все.

– Так что ты видела?

– Смерть мира. Нет жизни. Нет даже ветра. И Капля. Из нее утекала сила – вот что она может натворить. Нужно найти Каплю. Если она не достанется тому, кому предназначена, все закончится именно так.

– Это ужасно… – Антелла вдруг заплакала. Всерьез, навзрыд.

– Ой, мама…Сирена провалилась одной ногой в топкую грязь, опрокинулась назад и ударилась спиной о дерево. Я схватила ее за руку и помогла выйти на сушу. Суши внезапно осталось очень мало. Прямо перед нами начиналось болото. Жидкая грязь неприятно булькала, и воздух был наполнен неприятным запахом.

– Мне нужны новые ботинки, – она полезла в кошель за асмиолой, но я ее остановила.

– А стоит ли? Взгляни.

Я указала ей на болото.

– Ты права. Этим ботинкам терять уже нечего.

– Вперед, только вперед! – Антелла бесшабашно шагнула в топь прежде, чем мы успели ее остановить. Ее поглотило практически мгновенно. В минуту опасности я всегда соображаю очень быстро, но на этот раз я превзошла сама себя. Упав на колени, я сунула ладони в болотную жижу и сосредоточилась. Это же наполовину вода, так? Значит, я могу с этим говорить.

– Верни!!!

Сирена содрогнулась, схватилась за уши и прислонилась к дереву, вся поверхность болота вздрогнула. Потом тина расступилась и с чмокающим звуком выплюнула – лучше слова не придумаешь – принцессу.

– Не открывай глаза, – я создала из воздуха водяной поток и смыла грязь с ее лица. – Все, можно.

Она тут же бросилась меня обнимать.

– Риииитаааа… я так испугааааалаааааась… – она разрыдалась.

– Может, все-таки стоило оставить ее у Кайн?

– Она бы все равно не разрешила. Да и в таком виде она может быть полезной.

– Да ну?

– Не смей обо мне говорить, как будто меня тут нет! – Антелла с некоторым трудом отцепилась от меня (грязь присохла) и вскочила на ноги. – Ты моя ученица, и ты обязана меня уважать. Она взмахнула рукой. Сирена, как подкошенная, упала на колени, обхватив руками голову, и застонала. Меня на миг задела боль, разрывающая ей голову. Похоже, Антелла подсознательно использовала свою связь с ученицей и право Учителя. Способность приказать и наказать.

Я залепила Антелле пощечину. Это не выдернуло ее из дурмана Каннабиса Глюка, но частично отрезвило. Во всяком случае, Сирена перестала корчиться от боли.

– Вперед, только вперед! Мы должны найти Каплю! Принцесса, – я поклонилась ей со всей изящностью, с какой могла, – нам нужен путь.

Беспечно улыбнувшись, Антелла взмахнула рукой. По всему болоту распустились цветы, а листья гигантских кувшинок стянулись с поверхности в одну тропу. В тот же миг глаза принцессы закатились, и она упала мне на руки. Черт, я не думала, что она такая тяжелая!

– Что это было? – Сирена попыталась встать, не удержалась на ногах и упала снова.

– Она воспользовалась силой Учителя. Тебе еще повезло, нельзя долго оставаться в таком состоянии.

– Но… что тогда с ней?

– Перестаралась, расчищая нам дорогу. Тащить ее с собой мы не сможем. Придется ждать, пока она очнется. Надеюсь, в хорошем настроении.

Сирена снова попыталась подняться. Ей удалось пройти пару метров, потом ее ноги подкосились и она свалилась на землю.

– Лучше отдохни. Я поищу темных ягод на обед.

– Темных ягод? – она устроилась поудобнее, положив локти на корни.

– Да. Они растут на болотах.

– А не опасно туда идти? В смысле, в одиночку?

– Мне – не опасно.

Я положила Антеллу на землю, сняла кинжал и метнула его. Он воткнулся в корень в паре сантиметров от руки Сирены.

– Поосторожней. Если что случится – зови меня.

Отвернувшись от Учителя и ученицы, лежащих рядом друг с другом, я пошла вглубь болота по зеленой тропе. Найдя цветочный кувшин, не наполненный водой после последнего дождя, я стала собирать в него ягоды. Крупные, в пару раз больше асмиол, и темные. От фиолетового до багрового, вся тьма спектра. Как деревья Мертвой Зоны.

Когда кувшин заполнился до половины, я увидела впереди что-то, отражающее свет. Вода? Чистая вода? Может, просто кувшин раскрылся? Я прошла еще немного вперед и увидела огромную чашу из листьев. В ней плескалась искрящаяся вода. Над водой нависали тонкие ветви, поэтому сияющая поверхность казалась изрешеченной. Но она все равно сверкала, как граненый хрусталь, и манила к себе…

Я сделала шаг вперед и потеряла опору под ногами. Все тело обняло тепло, глаза сами собой закрылись…Через секунду я поняла, что не могу дышать. Дернувшись, я попыталась превратиться в воздух. Ничего. Вода? Тоже ничего.

Я поплыла вверх, изо всех сил преодолевая сопротивление среды, изо всех сил надеясь, что плыву вверх. Стало не хватать воздуха. Я заработала руками с утроенной силой.

Я должна, должна, должна выбраться!

Руки вырвались в пустоту, и через секунду я вынырнула на поверхность и вдохнула. Сразу стало холодно. Дрожа от холода, я взобралась на лист кувшинки. Почему со мной все время что-то происходит? Слишком близко к Грани. Снова. Почему я не могу просто сходить за ягодами?

– Не опасно… – я закашлялась. Вытащив из кошеля асмиолу, я облачилась в тонкие, но теплые одежды из черного шелка.

Оглянувшись по сторонам, я не увидела чаши с водой. Скорее всего, ее и не было. Я стояла на самом конце зеленой тропы. Похоже, помощь Антеллы мне еще понадобится.

С трудом поднявшись на ноги, я огляделась по сторонам. Все ориентиры исчезли, зато ко мне вроде как вернулась магия.

– Сирена! Ау!

Примерно через минуту ученице удалось переключиться на голос в Инт-диапазоне, и пришел ответ.

– Я здесь, Рита!

Я пошла на голос, осторожно ступая по листьям. Как оказалось, троп было много. Я сорвала пару огненных цветов и убрала в кошель.

– Ну наконец-то, Рита! Я уже начинала беспокоиться!

– Я тоже, – оглянувшись на болото, добавила я. – Галлюцинации, – ответ на невысказанный при взгляде на мои грязные волосы вопрос. – Она приходила в себя?

– Да. Посмеялась и уснула. Странно видеть ее такой. Рита, почему с нами все время что-то случается?

– На самом деле таких случаев тысячи. Просто люди боятся – прячутся за толстыми стенами городов или собственного разума. А тем, кто вышел наружу, не избежать приключений. Они находят нас, а не мы – их, – я села на землю и принялась растирать руки.

– Интересно… такой вариант мне в голову не приходил. Но…

– Это не главный вопрос.

– Да. Никак не привыкну к тому, что ты читаешь мысли.

– И не надо. Это почти никогда не требуется. По открытому человеку очень легко прочитать, что он думает, без всякой магии.

– Если слушать тебя, кажется, что магия и не нужна вовсе.

– Я не говорю, что она не нужна. Просто и без нее можно жить счастливо.

– Моя мать мертва. Ее убила магия. Мой брат мертв. Его убили люди.

Я застыла на месте. В голосе Сирены был холод, могильный холод.

– Не отказывайся от магии. Это в тебе, это часть тебя. Думаешь, у меня близкие не умирали? И из-за магии, и без?

– Ты уводишь разговор в сторону!

Теперь в ней говорят ярость и боль. Это страшно. Это плохо. Но все равно гораздо лучше пустоты, медленно поглощающей сердце и убивающей способность мыслить, желание жить и дышать…

– Зачем я иду с вами? – она бессильно откинулась назад. – Она гонится за сокровищем, ты – за тайной. А я?

– Ты идешь за Учителем. И ты это прекрасно знаешь. Связь между Учителем и учеником можно разорвать. Скажи, хочешь этого?

– Что? Я совсем не имела в виду, что…

– Нет, эти фокусы не пройдут. Ты выбираешь прямо сейчас, пока она видит маленьких розовых дракончиков. Ты решаешь сейчас. Идешь или нет, отказываешься или нет.

– Я не могу вот так взять и решить.

Голова раскалывалась. Мне нужно опустить голову в воду… или просто позвать ветер… потом, потом…

– Ты, наверное, живешь в каком-то придуманном мире, где нет зла, а все разумные существа могут договориться между собой. Где герои всегда идут вместе навстречу опасности, и из передряг выбираются все вместе. Где у костра рассказывают истории о чудесных случайностях, спасших десятки жизней. Но этого мира не существует.

Она сидела, сжав губы и затравленно глядя на меня.

– Зло есть даже в хороших на первый взгляд людях, а добро – в плохих. Ты никогда не сможешь разделить мир на две половины, проведя четкую границу между добром и злом. Потому что те, кто верят в ее реальность, либо глупо умирают, либо начинают творить зло, все еще живя в придуманном мире и веря, что поступают правильно. Здесь нужно выбирать цель и идти к этой цели. У тебя есть цель – ты идешь к Капле. Так найди причину, по которой ты это делаешь, или откажись от этой цели!

– Ты спасла мою жизнь. Причем не однажды. Я иду потому, что тебе нужна помощь – это во-первых. Жан хотел бы дойти до конца. Я иду, чтобы закончить его дело – это во-вторых.

– Личная выгода! Всегда должна быть личная выгода! Даже если ты ничего такого не планировала, ты всегда получаешь что-то и для себя, это закономерность!

– И королева Кератра наверняка меня отблагодарит, если не забудет все, что мы вместе пережили.

– Уже лучше. И запомни еще одну вещь: всегда будет случаться что-то непредвиденное, какой бы силой и интуицией ты ни обладала. Время от времени ты будешь проигрывать. Это не повод бросить все и спрятаться в нору. Нужно бороться. И ты будешь терять. Независимо от того, попытаешься что-то сделать или нет.

– Звучит как приговор.

– Это и есть приговор, если ты останешься с нами. А вот другой, на случай, если уйдешь. Ты будешь терять и мучиться мыслью, что смерти не избежать. Будешь долгими вечерами у камина рассказывать своим или соседским внукам о старых временах, заменяя «химеру» на «серого волка». Будешь чем-то заниматься, может, писать книги или делать амулеты. Но ты будешь тосковать по этому.

– По чему? По листьям вместо одеяла, по ягодам на обед, по постоянной боли, по крови?

– Нет. По тому, как вместе с ускорившимся стуком сердца, когда вонзаешь во врага кинжал, приходит осознание того, что ты снова живешь…

Она гневно фыркает и отводит глаза, но я знаю, что права.

– Поздно, Сирена. Ты не сможешь жить как простые люди. Ты слишком долго жила у ведьм, потом резко стала «вольной пташкой» и привыкла к такому образу жизни. У людей тебе нет места…

– Хорошо, хорошо! Я остаюсь! Но, Рита, – она подняла руку и указала на меня, – я никогда не забуду, что ты заставила меня сделать этот выбор. Я бы его сделала и так, рано или поздно, причем в вашу пользу.

– Так в чем проблема?!

– В том, что я должна была его сделать сама! Са-ма, понимаешь?

– Ты еще поймешь, что времени сделать выбор зачастую нет…

– Хватит читать мне нотации! Перестань мне указывать и поучать. Я прошу обращаться со мной, как с равной, а не как с несмышленным младенцем, которого приходится тащить с собой! И это не к Антелле относится, а к тебе, Рита!

Она даже не заметила, как ее крик перешел в Инт-диапазон.

– Я не читаю тебе нотаций, просто пытаюсь предостеречь. Я вытаскивала людей из-за Грани девятнадцать раз. Еще семь вытаскивали меня. Я видела разрушенные города и заживо горящих людей. Но больше всего я мучилась, когда что-то плохое случалось и я понимала, что могла это предотвратить, – она повернула голову ко мне. – Ты уже выбрала свой путь, так постарайся не сложить на нем голову. И наши заодно.

Она еще поймет. Сейчас она меня ненавидит и позже, скорее всего, тоже будет ненавидеть. Но она выживет. – Сама она этот выбор сделала бы слишком поздно. Просить, чтобы с ней обращались, как с равной, и тут же начинаеть ныть «ну зачем я на это согласилась?». Выбор сделан, и его не отменишь. Я сделала свой выбор, и разве я об этом не жалела? Когда умирали друзья, когда я видела несовершенство мира, с которым ничего не могла поделать? Никогда не сможешь узнать наверняка и доказать самой себе, что сделала правильный выбор. Но нельзя идти против сердца разумом. Сойдешь с ума. Сломаешься. Если сердце зовет в путь, следует отправиться, а не объяснять самой себе, как это глупо, безрассудно и безответственно.

Это так странно. Что бы ты ни делала, все оборачивается противоположным. Хочешь зла – получаешь добро. Хочешь добра – наоборот. Когда я вершила месть и убивала тех, кто пролил чужую кровь, меня благодарили. Я спасала мир, и не раз – меня заказывали наемным убийцам. Самым сильным было искушение ступить на темный путь. Это ведь так просто. Светлый – тропинка, которая тянется через бесконечную темноту. Только оступись. Сойди с тропы – и она исчезнет навсегда.

Но я знала, что не сойду с нее. Никогда. Я выбрала Свет. Во тьме гробниц Кроугхана, у могилы Ваомдл, в небе над морем, когда вершилась расправа над Шсантамери – я не раз подтверждала, что с этого пути не сойду.

Поначалу все казалось таким простым. Я искала артефакты, проходила через ловушки, мне платили. Потом начались сложности. За мной стали охотиться. В Деганре появился маньяк. Он убил моего друга из Гвардии, я нашла и убила его. Меня провозгласили народным героем. Потом были Лекари Души. Когда мы встретились в первый раз, это показалось хорошей идеей. Гвардии не хватает на все. Сначала мы просто ловили преступников в городе. После – стали выбираться на вызовы далеко за его пределы. Нас знали повсюду. После распада группы ко мне продолжали обращаться. Ночью в облике совы я разбиралась с бандами, наводила порядок в городе, проверяла на магию дома погибших колдунов, прогуливалась по подозрительным местам. Приходить лично ко мне перестали, но приходили к совам-посыльным и просили о помощи. Совы прилетали с этими просьбами ко мне.

Я исчезала из города в поиске ненужнытов, нанимаясь на самые опасные задания. Когда я возвращалась, меня засыпали новыми просьбами. Я не могла отказать. Когда я выследила главу Отшельников, мне пришлось из белой совы превратиться в человека, чтобы вызвать его на поединок. Из тех, кто это видел, никто не выжил. Тогда и появились белые свободные одежды и белая полумаска из шелка и совиных перьев. Если сложить заслуги Белой Совы и Риты Нартленд, получится герой всех времен и народов. Но мне никогда не было нужно признание. Я к этому не стремилась…

Почему я? Потому, что это – мой путь. Я его не выбирала, но идти по нему должна. Потому, что больше некому. И если я не подниму голову и не сделаю шаг, этот мир рухнет во тьму. Уже не фигурально, а буквально. Капля уничтожит мир, если я не доставлю к ней Антеллу живой и невредимой. Если я сдамся, этот мир погибнет.

Но одна я не дойду. Только не в этот раз. Сколько раз с тех пор, как мне встретилась Антелла, я прошла по краю пропасти? А сколько раз чуть не опрокинула в пропасть ее? Сирена необходима. Она – как противовес. Моя сестра по горю и ученица Антеллы. Если не будет ее, принцесса скоро погибнет или откажется от моей помощи. Она нам нужна.

Пусть сейчас она считает, что все могло обернуться лучше. Главное, чтобы она не мучилась бесполезными сомнениями и шла вперед. Сколько слез и крови она при этом прольет, не так важно. Мне больно, когда больно ей – потому что мы связаны. Но это не значит, что я буду беречь ее от боли.

Она должна научиться.

Мы не успели продолжить диалог – проснулась Антелла. Принцесса потянулась, улыбнулась и протянула руки к небу.

– Хочу есть!

Лиана с темными ягодами вырвалась из болота, перегнулась мне через плечо и склонилась над Антеллой.

Она может использовать магию для того, чтобы управлять действиями растений. Я же могу просто проорать свою просьбу в воздух – и ветер мне поможет.

В голову вернулись мысли об Изначальном языке. Что же это такое?

Чтобы понять, нужно узнать, что случилось с Роггенхельмом. Ветер умер из-за того, что я задала ему этот вопрос.

В груди загорелись ненависть и боль.

Кто? Кто стирает?

Не осознавая, что делаю, я протянула руку, сорвала ягоду и отправила в рот.

Ладно, сейчас это не важно. Нужно обучить Сирену, чтобы взять ее с собой под Мтиву. Нужно дождаться, пока придет в себя Антелла.

Раздался тихий храп. Принцесса снова уснула. Мы так и просидели почти до заката. Сирена думала о чем-то своем, я не думала вовсе. Мне хотелось только покоя. Когда на лес опустились сумерки, я вскочила на ноги.

– Тренировка, – объявила я.

– Зачем? Я же все, что умею, уже знаю.

– Не все.

Сирена тоже встала.

– Не хочу, не могу и не буду.

Антелла спала с ненормально счастливым видом и не могла видеть, как мы с Сиреной стоим друг против друга. Я уже чувствовала, что скоро мы начнем непроизвольно высвобождать магическую энергию. Еще неизвестно, кто победит, если все обернется таким образом. С магией Инт я сражаться не умею.

– Око – часть тебя. Либо оно будет открываться как попало, либо ты научишься им пользоваться. Хочешь, чтобы Око открылось посреди людной улицы или во время боя?

– Нет, – она закрыла левой рукой третий глаз, – но оно и не откроется. Да я и без него справлюсь.

– Проверим? – я метнулась вперед, обошла ее справа, пройдя под вытянутой рукой, схватила за ногу и опрокинула на землю. Сирена свалилась, без единого звука поднялась и обернулась ко мне.

– Без магии?

– Да.

– Хорошо, – она быстро, с разворота, ударила меня ногой по лицу. Вернее, попыталась ударить – я легко ушла вниз, и мне осталось лишь подсечь ее оставшуюся ногу. На этот раз она ойкнула, ударившись о землю.

– Это было неправильное решение.

Чуть приподнявшись на земле, она сделала подсечку, опрокидывая меня на спину. Я извернулась в воздухе, приземлилась на руки, оттолкнулась и встала.

– Лучше, – равнодушно отметила я.

Сирена зашипела, одним движением вскочила на ноги и пошла в атаку. Удар, блок, удар, уклониться, ногой в коленную чашечку. Вот она пытается схватить меня за ноги, падая. Прыжок. В полете она хватает меня за ногу, и я чувствительно ударяюсь о ствол дерева.

Уже лучше. Можно не так осторожничать.

Дальнейшие две минуты состояли только из блоков и ударов. Когда она перестала пропускать удары слева и справа, я упала на одно колено и ударила ее раскрытой ладонью в солнечное сплетение. Резко втянув воздух, она отшатнулась назад и согнулась, из ее глаз покатились слезы.

– Давай! – рыкнула я, поднимаясь на ноги.

Сирена распрямилась и подняла руки, показывая, что готова к бою. Я шагнула вперед, занося руку для рубящего удара справа по шее. Она выставила такой блок левой рукой, что у меня заныло предплечье, и одновременно попыталась достать меня кулаком другой руки по почкам, но я легко остановила его ладонью. Резко разведя руки в стороны, я оттолкнула ученицу.

– Не бойся мне навредить! Бей!

Она рванулась вперед, всерьез метя кулаком в челюсть, я легко увернулась.

– Не так! Уходи от ударов, не при напролом!

Темп боя ускорился в несколько раз, я не успевала думать, все тело горело в свирепой радости битвы, потом Сирена отбила удар ладонью, одновременно ударяя меня ногой под ребра. Я выгнулась в сторону, пропуская ее ногу мимо, подбивая своей ногой вверх, пригибаясь, уходя от удара другой рукой, и перекинула ее через себя. По лбу стекал пот. Давно так не тренировалась.

– Не пытайся меня пересилить, я больше и тяжелее! Ты меньше и легче, подумай, как это использовать!

Сирена взлетела на ноги и рванула ко мне, и тут мне в глаза ударил белый свет. Раздался отчаянный вскрик Сирены, и свет исчез. Проморгавшись, я поняла, что случилось. Око открылось, и Сирена потеряла ориентацию в пространстве, промахнулась мимо меня и упала. Сейчас она видит много больше обычного.

– Не борись. Смотри. Видишь лес? Спустись ниже, найди себя. Контроль над телом сохранился, только сменился угол обзора.

Она с трудом поднялась на ноги. Два нормальных глаза были закрыты, и из них текли слезы, а третья глазница на лбу светилась белым.

Я не стала ждать, пока к ней вернется контроль над телом. Боль, рефлексы. Должно помочь. Я ударила ее по руке так, чтобы заныла мышца, и отступила назад. Она шагнула ко мне, уже чуть лучше балансируя. Примерно пятый удар ей удалось блокировать. Потом она поймала мою ногу в воздухе и резко вывернула в сторону. Я зашипела от боли, оттолкнулась от земли второй ногой, подставила руки вместо ног и ударила Сирену свободной ногой под ребра, выбивая воздух из легких. Она отшатнулась назад, отпуская мою ногу. Я прыжком встала на ноги. Не вывернула лодыжку, нет? Все нормально.

Бой стал намного сложнее, но и интереснее. Постепенно и ее удары, и мои перестали доходить до противника. Наконец мы достигли того уровня, на котором не остается места физическим увечьям и боли, только танцу. Смертельная красота. Когда понимаешь, что каждый удар может сломать или выдернуть из сустава конечность, сломать шею или выбить челюсть, но этого не происходит, вся энергия уходит в движения, невероятно быстрые, легкие и изящные. Очень сложно только вырваться из танца, не повредив ничего ни себе, ни противнику.

Я отшатнулась назад, нарушая ритм, выбивая Сирене опору из-под ног, и свалилась сверху, прижимая ее ноги к земле скрещенными ногами, а руки – локтями.

– Хватит, – задыхаясь, выдавила я.

Ученица сморщилась, открывая два обычных глаза, закатила их, и закрылся третий. Поморгав, она вернулась к обычному зрению. Я перекатилась в сторону и легла на спину, восстанавливая дыхание, уставившись на темное небо, уже покрытое звездами. Сколько же мы бились? А, не важно. Главное, что я научила ее обращаться с Оком и заодно толково сражаться.

На мой взгляд, самое хорошее в том, что ты абсолютный маг – то, что не требуется ни наращивать мышцы, ни учить какие-то специальные приемы, которые в настоящей драке все равно не помогут. Нужно просто научиться чувствовать бой. Я это умею просто так, Сирене пока необходимо Око. Впрочем, почему «пока»?

– Ты молодец. Очень у немногих так быстро начинает получаться.

Она выдохнула пару раз, а потом заговорила.

– Теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда говорила, что я буду по этому тосковать. Скажи, ты ведь пыталась все это бросить и начать нормальную жизнь?

– Да. Но даже если мне удавалось прожить несколько дней, ни во что не ввязываясь, не используя высокие степени магии и не бросаясь на прохожих, прошлое меня догоняло и давало пинка под зад.

Она еле слышно засмеялась.

– Не знаю, как ты, но я зверски хочу есть.

– И тебе тоже не хочется вставать?

– Ага. Может, магию использовать?

– Нет, давай я, – раскинув руки в стороны, я сосредоточилась. – Ветер…

Листья деревьев затрепетали, зашелестели, и вокруг раздался голос, слышный только мне.

– Рита… Рита…

– Я ужасно устала, борясь за правое дело. Поможете?

– Для Риты Нартленд – всегда…

Словно кто-то очень сильный поднимает за плечи. Сирена вскрикнула от неожиданности, но дергаться не стала. Ветра усадили нас возле спящей Антеллы и сорвали нам по ягоде.

– Все говорят, что воздух – самая слабая стихия. Такая чушь, честное слово…

Ветра расхохотались. Сирена непонимающе посмотрела на меня.

– Воздух может быть лезвием не толще молекулы или непробиваемой стеной, может действовать там, где нет ни земли, ни воды. Может спасти от падения с высоты птичьего полета, не причинив вреда, подарить умение летать. Воздух – это круто… Теперь мы с ветрами смеялись вместе.

– Странно, Рита, но мне сейчас показалось, что не только ты смеешься…

– Отличный слух, Сирена! Я много значу для ветров этого мира – настолько, что мы общаемся. Умения абсолютного мага воздуха позволяют говорить на древнем, как жизнь, языке свободы и движения. Но они не стали бы говорить просто с магом воздуха. Скажите, что во мне особенного?

По поляне крутанулся вихрь, забрасывая меня листьями.

– Ты важна, Рита… ты особенная, Рита… особенная…

– Ну вот, как всегда. Ни слова о том, почему.

– Наверное, это просто замечательно – быть магом воздуха. Все дороги открыты. Свобода.

– Да? – зато тебе никогда не придется почувствовать себя затхлой. – Наверное. Может, лучше магом Инт? Сама стихия жизни…

Она пожала плечами, закапываясь в листья и зевая.

– Спокойной ночи, Рита.

– Аналогично.

Она уснула уже через минуту, а я привалилась к стволу дерева, глядя в ночь.

9

Утром, наскоро позавтракав, мы отправились в путь через болото. Не могу сказать, что этот путь был трудным – кувшинки проложили ровную и безопасную тропу. Самым главным было не поддаться на миражи болота. Этого не случилось, так как мы оживленно болтали – во всяком случае, мы с Сиреной. А то, что решилось бы проникнуть в голову к Антелле, безвозвратно опьянело бы и не причинило вреда.

– Так что такое «аксиома перекрестков»?

– Просто есть такое поверье, что тот, кто дошел до перекрестка, но так и не выбрал, куда идти, будет возвращаться на этот перекресток до конца своей жизни – случайно или намеренно.

– То есть это опять к вопросу о том, когда делать выбор.

– Знаешь, я приведу тебе пример. Опишу ситуацию, а ты должна будешь придумать выход меньше чем за минуту. Ты находишься в пещере. Посередине – маг в непроницаемом для магии коконе, читающий заклинание, которое завершится через минуту – тогда умрешь ты. У стен пещеры справа и слева прикованы наручниками Берлейга незнакомый тебе человек и принцесса Антелла. Давай.

– Стоп! Что такое наручники Берлейга?

– Оковы, высасывающие магическую энергию.

– Хорошо… э… разбиваю наручники принцессы, потом человека…

– Две пары не успеешь… тик, так…

– Тогда превращаюсь в змею и выбиваю крепления из стен хвостом, становлюсь человеком, тащу их к выходу…

– Так. Твое время вышло. Бац! Ты умерла. Маг вышел из пещеры, догнал принцессу и человека и убил. Но ты не бойся, – я похлопала ее по плечу. – Я возвращаю время назад. Исходная расстановка, у тебя пятьдесят секунд. Тик-так…

– Почему меньше?!

– Ты потратила десять секунд, осмысливая предыдущий идиотский план.

– Разбиваю хвостом кандалы Антеллы, хватаю ее и тащу из пещеры прочь. Дальше, дальше…

– Тик-так. Время вышло. Заклинание мага до тебя не долетело, но он убил того человека, вылетел из пещеры, произнес заклинание Черной Тропы, и вы вернулись в пещеру, он убил вас обеих.

– Ну почемуууу? Рита, ну объясни!

– Сорок секунд. Тик-так…

Она схватилась за голову, и тут до нее наконец-то дошло, что защита только от магии.

– Бросаюсь на мага, бью по горлу, потом по голове, оставляя без сознания, снимаю наручники с пленников и вывожу их наверх…

– Тик-так. Время вышло. Антелла слишком долго была в наручниках и утратила магическую силу, маг пришел в себя, прочел заклинание Черной Тропы… дальше ты знаешь.

– Опять! – рявкнула она, пиная желтую лягушку. Та обиженно квакнула и прыгнула в болото. Лучше не говорить Сирене, что она ядовита.

– Тридцать секунд. Давай.

– Бросаюсь на мага, убиваю чем под руку подвернется, снимаю наручники с принцессы и с…

– Тик-так. Время вышло. Своды пещеры обрушились, потому что их поддерживала жизнь того мага. Ты и твои подопечные мертвы. Снова.

– Рита!

– Двадцать секунд. Тик…

– Рита, ну я не знаю! Я сдаюсь!

– Хорошо. Тогда я. Снимаю наручники с Антеллы, оглушаю мага, надеваю наручники на него, освобождаю человека, вывожу этих двоих из пещеры, возвращаюсь вниз, вытаскиваю мага наружу, убиваю. Некоторое время она молчала.

– Вот черт! Как же я не догадалась…

– Соображать надо быстрее. Давай другой вариант. Палач держит веревку гильотины, под ней лежит невинный человек в цепях. У тебя минута.

– Становлюсь змеей, разбиваю хвостом цепи, выношу человека из-под гильотины.

– Дзынь-плюх. Палач отпускает веревку, и в корзину падают две головы. Ты проиграла. Время, назад! Пятьдесят секунд, давай.

– Убиваю палача…

– Палач, умирая, отпускает веревку, и в корзину падает одна голова. Сорок секунд.

– Перехватываю веревку у палача, привязываю ее к чему-нибудь…

– И палач убивает тебя. Тридцать секунд.

– Толкаю палача под падающее лезвие, разбиваю цепи и вытаскиваю человека.

– Молодец! Уже гораздо лучше! А теперь постарайся никого не убить.

– Прыгаю на гильотину сверху, хватаю лезвие за верхний край, выдергиваю веревку и привязываю лезвие к верху гильотины. Ногой бью палача в грудь, бросая в толпу, спускаюсь вниз и разбиваю цепи.

Я захлопала в ладоши.

– Потрясающе! На пятый раз все получилось! А теперь учти, что в реальной жизни у тебя только одна попытка.

– Да, все не так уж безоблачно.

Я кивнула.

– Собственно, только признания этого факта я и добивалась.

Мы уже вышли из болота и сейчас брели по лесной тропинке, радуясь тому, что почва под ногами не качается, а пахнет вокруг только травами, а не болотными газами.

Внезапно посреди тропы возник силуэт. Он становился все четче и четче. Через пару секунд его узнал бы любой маг и человек: это был Рау, бог небесной стихии.

Я-то знала, что такого существа, как бог, в природе нет вовсе. Только Совершенные маги разных стихий, испокон веков собирающиеся на Мтиве и использующие силу Ока, позволяющую убедить всех в том, что они действительно сверхлюди. Бог небесной стихии в действительности – Совершенный маг воздуха. Но это ничего не меняет. Мне с богами сталкиваться не приходилось, как и моим спутницам, и дажее Роггенхельму. Что делать?

«Рита?» – Сирена с силой потерла рукой лоб, пытаясь открыть Око.

«Бог. Стихия – воздух»

«Как это стихия? Это же бог!» – Антелла отступила назад. Похоже, Каннабис Глюка не лишил ее разума окончательно.

«Такого понятия, как бог, нет вовсе. На самом деле это…»

«Рита, расскажешь потом. Как с ним сражаться?»

«Без понятия»

«Тогда как всегда»

Я швырнула кинжал, пригибаясь и уходя влево, Антелла метнула огненный шар и поставила защиту, Сирена обернулась змеей и метнулась по земле вперед…

Словно время замедлилось – я увидела, как Рау разворачивается, закручивая вокруг себя кинжал и направляя в лицо Сирене, огненный шар пролетает мимо, а сам бог неуловимым движением превращается в воздух.

– Куда он делся?! – закричала Антелла, снимая поле и выбегая в центр поляны, к Сирене.

Ученица зашипела, привлекая мое внимание, и сузила зрачки. Ну конечно! Я тоже перешла на Инт-зрение, подхватила кинжал и закрутилась по сторонам, ища в сумасшедшем вихре красок, еще больше взбушевавшемся из-за применяемой магии, голубоватые нити воздушных потоков, принадлежащих магу воздуха.

Даже не знаю, откуда он выскочил. Что-то дернуло руку, пытаясь вырвать кинжал, от взволновавшихся красок заболели глаза, что-то дернуло меня за волосы, ударило под колени, выбивая почву из-под ног. Мир закружился, и я врезалась спиной в дерево, сползла на землю и поднялась на колени. Тряхнула головой. Сморгнула, переходя на обычное зрение. Такое впечатление, что я упала спиной о наковальню…

«Рита, помоги!»

Антелла валялась по земле и хихикала, глядя на свою вывернутую кисть, а Сирена болталась в воздухе, прижатая за горло к древесному стволу, и задыхалась. Перед ней виднелся нечеткий силуэт – богу приходилось прилагать усилия, чтобы удержать ученицу, поэтому он терял состояние воздуха. Я рванулась вперед, взметнув палые листья, занося над головой кинжал. Повезло, что у Сирены хорошая реакция. Кинжал вонзился в дерево менее миллиметра от ее шеи. Пара капель крови бога упала на землю. Я подняла с земли кашляющую Сирену, вытащила в центр поляны и поставила над Антеллой, встав рядом, повернувшись лицом в другую сторону.

«Слишком быстрый»

«Сирена, Око»

Перейдя на Инт-зрение, я увидела вспышку у себя за спиной и голубую искру впереди, которую кто-то безуспешно пытался зажать. Рау рванулся в атаку. Сирена, стоящая к нему спиной, без труда отмахнулась. Туманное щупальце протянулось ко мне. Я взмахнула рукой, и порыв ветра отбросил его в сторону.

«Как убить воздух?» – Сирена взмахнула руками, как лезвиями ножниц, перерезая очередное щупальце.

Я попыталась вспомнить, что может меня убить, пытаясь одновременно увернуться от воздушных лезвий, направленных мне в шею.

«Огонь. Его можно сжечь»

Сирена упала на колени и схватила Антеллу за руку чуть ниже вывернутой кисти.

– Сожги его!

– Не могу! – капризно ответила принцесса. – У меня рука не двигается…

Я превратилась в воздух и бросилась на Рау. Сопротивление при ударе было совсем ничтожное, но было! Подняв на поляне вихрь, я заключила в него существо и отшатнулась в сторону.

«Давай»

Сирена взмахнула рукой Антеллы, посылая огненный сноп в торнадо. Огонь быстро утих. Я вернулась в человеческую форму и глянула в бывший эпицентр вихря, выискивая останки бога.

Тут что-то ударило меня под дых, роняя на землю. Следующий удар я успела отбить. Вскочив на ноги, я снова встала рядом с Сиреной.

«Не прокатило» – молча фыркнула она, отбивая что-то невидимое.

«Чего боится ветер?»

«Ветер? А разве это не то же самое, что…»

«Нет»

«Я не знаю. Чего боится ветер?»

На миг зрение застили воспоминания.

«Остановившийся ветер перестает существовать…»

– Клетку! – заорала я, создавая непроницаемый воздушный полог и сжимая его вокруг Рау. Бог заметался внутри, пытаясь продавить поле, что отдавалось вполне ощутимой физической болью в руках. – Да помогите же мне, черт возьми!

Вокруг моего сжалось второе поле, сплетенное из светящихся и потрескивающих молний. Следом его обвила огненная струя. Руки заныли сильнее, и через миг напряжение пропало. Бог без сознания свалился на землю, неловко упав на собственную руку. Сирена закрыла рукой третий глаз, встала, пошатываясь, подошла к дереву, без усилий выдернула кинжал, вернулась к телу бога и тяжело упала на колени, с размаху пронзая его сердце.

– Мы убили бога, – Антелла захохотала.

– Держись, – я вправила ей кисть. Она только громче захихикала. – Сирена?

– Порядок, – она поднялась на ноги и убрала руки от лица. На лбу остался только шрам в виде полумесяца. – Подлечишь? Я подошла к ней и осмотрела длинный порез вдоль нижней челюсти. Кинжал скользнул по кости, не причинив особого вреда. Я неловко выгнула руку, проводя по ране зеленым участком кожи. Ничего не произошло, только в крови испачкалась. Я легко постучала по руке, потом сильнее. Что-то вспыхнуло, и там, где должен был быть синяк, черканули зеленые полосы.

– Ага, то есть теперь это у меня в крови?

Отобрав у Сирены кинжал, я взрезала руку в том месте, где был вшит Энк. Рана тут же постепенно начала зарастать, по руке побежала зеленая кровь. Дождавшись, пока кровь дотечет до пальцев, я подняла руку и осторожно капнула на рану ученице. Моя кровь испарилась, а порез тут же затянулся, оставив едва заметный зеленый след.

– Интересный эффект. Кстати, кто это был?

– Я уже говорила, что Совершенная степень магии редко достается людям? Очень давно один человек задумался: «а почему бы не сделать так, чтобы мне все поклонялись?». И сделал. Создал Око. Стал всемогущим, объявил себя богом. Вместе с предприимчивым товарищем воздвиг Мтиву. С тех пор «боги» всегда собирались там.

– Но откуда ты знаешь?

– Прочитала записи Роггенхельма. Жаль, что его уже нет, но мне чудится, что он меня сопровождает и выручает в особо трудных ситуациях. Как со Стражем Песков.

– Один вопрос: ты знала, что мы можем встретить богов?

– Я очень надеялась, что этого не случится. Я думала, что они уже перестали меня искать.

– Он искал тебя, а убить пытался меня. Почему?

– Я украла у них Око Богов, – я постучала ее по лбу. – Но меня никто не видел. Все, что они знали – похитивший применяет Око.

– То есть, увидев меня…

– Да. Извини.

– Ты знала, что нас встретят, когда отдавала это мне?

– Нет. Правда не знала.

Дальше мы шли гораздо осторожнее. Антелла постепенно становилась все раздражительней. Я долго не понимала, в чем дело, а потом додумалась: действие листьев кончалось, и у принцессы начиналась ломка. Наконец мы подошли к подножию Мтивы.

«Рита, ты ведь меня слушаешь?»

«Да, Сирена. В чем дело?»

«Мы же не можем взять ее с собой!»

Я обернулась назад и глянула на принцессу, которая хлестала палкой по кустам.

«Не можем. Она же в ярости. И к тому же с одурманенными мозгами!»

«И что делать?»

– Итак, – я остановилась на краю подлеска, – пойдемте туда! Нас ждут опасности, но это ничего! Антелла, пойдешь первой!

– Что?! – она демонстративно села на корень. – Да я вообще никуда не пойду!

– Нет, ты пойдешь! Нужно, чтобы кто-то меня прикрывал! – мой голос сорвался на крик.

Сирена удивленно уставилась на нас.

– Иди ко всем чертям! Я не собираюсь спасать тебя, рискуя собственной шкурой. Так что забудь!

До Сирены дошло. Она заулыбалась.

– Как знаешь! Без тебя справимся! – рявкнула я и пошла через поле. Сирена догнала меня через несколько шагов. Когда Антелла уже не могла ни видеть нас, ни слышать, я от души рассмеялась.

– Рита, я и не думала, что это так просто!

– Это именно так, только перед вменяемыми людьми стоит притворяться получше. Если хочешь получить определенный результат, ни в коем случае не говори им об этом в лицо.

Мы шли через луговые травы. В них постепенно стали все чаще попадаться крупные белые и серые камни размером с кулак. Вскоре луг закончился, и перед нами простерлось выложенное камнями пространство, отделяющее нас от Мтивы. Склон горы вздымался вверх в нескольких десятках метров от нас. Подняв какой-то камень, Сирена швырнула его в каменную мозаику. Словно жернова, камни тут же пришли в движение и поглотили своего собрата.

– Милая защита, – заявила Сирена. – Ты ведь сможешь перелететь и перетащить меня?

– Попробуй что-нибудь сделать. Что угодно.

Она сосредоточилась и удивленно подняла брови. Помахала руками, постучала себя по лбу.

– Не работает! Магия не работает! Что происходит?!

Я совсем забыла – она же никогда раньше не попадала в места, где нет магии.

– Ничего, все нормально. Это просто одна из искусственно созданных «мертвых зон». Здесь ничто не работает. Зато смотри, что у меня есть, – я вытащила из кошеля маленький Огонек.

– Что это?

– Это цветок. Вернее, бутон. Я нарвала таких на болоте. В темноте они открываются и начинают светиться. Роггенхельм называл их Огоньками.

– Огоньки? Мне нравится. Только зачем они нам?

– Мы же отправляемся в пещеры. Там темновато для твоих глаз. Я-то могу превратиться в сову, а ты…

– Как это превратиться в сову? Там же магия не действует! – она отошла назад на пару шагов, и между ее пальцами скакнула молния. Я подошла к ней.

– Не везде. В лабиринтах все прекрасно действует.

– В лабиринтах. Отлично. А, может, и карта есть?

– Да. В голове. Я прекрасно помню, как проходила, вернее, проползала там.

– Проползала? – Сирена с опаской глянула на камни. – Что, так плохо было? Я протянула руку и положила ей на лоб, даря воспоминание.

Боль. Ужасная боль во всем теле. Чуть не переломала ноги на этих каменных жерновах.

Одна радость – Морвал, бог огня, последовать за мной не смог. Вернее, поджарил мне спину и попытался догнать. Но на камешках ему размозжило в кровавую кашицу лодыжку, какой ужас!

А я вот вылезла. Вправила вывернутое колено, попыталась подняться на ноги. Боль стала сильнее. Ползком придется, а то я недалеко ушла от входа в систему пещер. Могут найти. Хотя предыдущее испытание их наверняка остановило. Если они не привыкли использовать свои глаза, то кого-то из них порежет на ооочень маленькие кусочки…

Вцепившись ногтями в камень, я поползла вперед. В нос бил запах жареного мяса и горячего пепла. Как я хочу есть… но не подъедать же шматы мяса с собственной спины? Хотя… с каждой секундой эта мысль становится все привлекательней… Я рассмеялась и бессильно растянулась на камне, даже не подтянув к себе руки.

Так странно… я уже столько сделала… хотя многие мои заслуги никогда не припишут Рите Нартленд. Забавно. Я умираю, а беспокоюсь только о том, чтобы обо мне помнили.

На миг теряю сознание, возвращаюсь к реальности. Жар не проходит в холодных коридорах, но становится сильнее, как будто меня прокляли. Ха, было бы забавно, если бы я сгорела изнутри. Хотя это просто мои выдумки. Это лихорадка. Скоро начнутся галлюцинации, потом сознание прояснится, а жар станет невыносимым. Потом я потеряю сознание и уже не вернусь назад.

Так глупо. Умереть на пике славы. Я ведь достала Око.

Вот так и понимаешь, что все твои заслуги ничего не значат. Что все – прах. Богатство, слава, месть – все это лишается смысла на границе между жизнью и смертью. А вот боль и дружба весят только больше. Любовь… любовь? Что толку в том, что кто-то пожертвует жизнью за тебя или произнесет твое имя, умирая? Нет смысла.

Нет, зачем я так думаю… это же ложь…

Любовь нужна. Мне, видимо, не суждено ее обрести, но другие… я видела, как они счастливы.

Мне не суждено узнать, как проникает в сердце что-то, что гасит боль. Вечную боль.

Мне рассказывали, как это – любить и быть любимым. Говорили, что это лучше любой магии, единения со стихией, когда чувствуешь, как все обретает смысл, что все, что ты делал в жизни, не было напрасным.

Любовь. Я никогда не любила… нет, я любила, но не так. Учителей, учеников, друзей. А именно того светлого чувства, заменяющего пищу и воду, противостоящего одиночеству и боли, я не испытывала никогда. Но мной всегда владела мечта, я всегда верила, что так бывает – сердце к сердцу, и боль пройдет.

Боль пройдет. Мне снятся странные сны. Вот и сейчас, в полузабытьи, я вижу чье-то лицо…

Я отдернула руку. Меня всегда заносило, даже на грани смерти. Но почему-то именно этой тайной я не хочу делиться ни с кем. Я словно вспоминаю что-то давно забытое или вижу будущее. Дайте мне кисть – я не нарисую того лица, дайте мне перо – не опишу. И то, чего я всегда боялась – увидев, я его не узнаю.

– Теперь я понимаю, почему ты ползла, – невозмутимо заметила Сирена. – Ужасно больно! И так бывает каждый раз?

Нет, я тебя еще пощадила. Я же не поделилась с тобой воспоминанием о том, как попадала за Грань!

– Нет, не каждый. Но обычно бывает так, если ты идешь в одиночку.

– То есть у тебя – почти каждый?

А она мне нравится. Я бы не отказалась от такой ученицы.

Горло пережала боль.

О чем я думаю? Еще не прошло и пяти дней с тех пор, как я потеряла Жана, а я иду здесь, как ни в чем ни бывало, живу, улыбаюсь… Я знаю это чувство – вина. Она всегда преследует оставшихся в живых.

– Рита, ты всегда так себя ведешь?

– Как?

– Замолкаешь на полуслове и начинаешь пялиться в пространство.

– А что, со стороны это так выглядит? Ладно, хватит болтать. Ступай только по белым камням и не спеши. Если оступишься, беги со всех ног и старайся не стоять на одной ноге больше полусекунды, а то лишишься этой ноги.

– Что?

Я прыгнула вперед, на ближайший белый камень, осторожно переступила на другой. Постепенно в глазах стало рябить от серых камней, и стало сложнее выбирать белые. За своей спиной я слышала шаги – значит, Сирена следует за мной.

– Ай! О нет… Рита, беги!

С громким гудением и грохотом камни под ногами пришли в движение, начало мутить от зрелища волнующейся, как море, поверхности, состоящей из вращающихся камней. Я припустила как только могла, едва касаясь ступнями вращающихся жерновов. Какие-то камни выпрыгивали в воздух – их выталкивало движение других. Белые камни ушли под поверхность.

За спиной слышалось тяжелое дыхание Сирены, которая начала уставать после первых же нескольких диких прыжков. Это как бежать по песку, только в несколько раз сложнее.

На самом краю кладки я затормозила и бешено затанцевала на камнях, пытаясь разглядеть крошечный рычаг. Сирена забегала вокруг меня.

– Рита, что ты тут стоишь?! Камни уходят вниз, быстрее!

Среди травы, камней и старых костей я разглядела снежно-белую ручку рычага и дернула за нее. Часть горы ушла назад, и я прыгнула в открывшийся вход. Ушибив руки, перекатившись и впечатавшись лбом в стену, я села и схватилась за голову. Сирена вскрикнула и свалилась рядом со мной. Проход закрылся, и опустилась тьма.

Не дожидаясь, когда глаза к ней привыкнут, я вытащила из кошеля Огонек и протянула его на раскрытой ладони направо. Пещеру залило нежным, теплым светом. Мне на секунду показалось, что от раскрывшегося бутона идет тепло.

Сирена проморгалась и оттолкнула цветок от своего лица.

– Да. Весело. Всегда так бывает?

– Издеваешься? Это же было просто! Я хоть знала, что нас там ждет!

– И не предупредила меня про ход!

– А ты думала, мы сквозь стену пройдем?

– Нет, я думала, что ты…

– Тихо.

Только что препиралась со мной, а теперь мгновенно замолчала и оглядывается по сторонам. Повезло же Антелле…

Откуда-то доносился шорох крыльев, еле слышный даже в Инт-диапазоне.

– Рита, что это?

– Совы.

– Здесь есть живые существа?

– Я что, не говорила? Когда воздвигали Мтиву, это был колоссальный выброс магической энергии. Тогда обычные совы, жившие в тех лесах, подверглись магическому воздействию и поселились в образовавшихся под горой подземельях. Они ослепли в реальности, зато стали видеть в Инт-диапазоне, обрели речь и философию.

– Слепые совы? Так вот кто это…

Внезапно Крик словно взорвался огненной болью, и я повалилась назад, скребя ногтями горло и судорожно хватая ртом воздух. Сирена попыталась разжать мою хватку, потом отчего-то отшатнулась назад и с ужасом уставилась на меня. Такое впечатление, что амулет прожигает кожу и поджаривает меня изнутри…

Боль исчезла.

Вдохнув полной грудью, я расслабилась и убрала руки от горла. Место, где только что горел Крик, саднило. Я сосредоточилась и почувствовала, как по венам побежала зеленая кровь, приносящая прохладу и исцеление.

Ученица вжалась в угол пещеры, явно страшась, что не может убраться от меня подальше.

– Да что с тобой? – хрипнула я. – Просто горло заболело!

– Ты от этого начинаешь не своим голосом декламировать пророчества?

– Что?!

«Теперь я понимаю, что имела в виду Кайн, когда говорила, что в ее доме не место ясновидцам. Это ужасно»

– Да что произошло, ты мне объяснишь или нет?!

– Не забывай, не забывай О том, что жизнь всегда жестока, Не забывай, ступив за край, О том, что потеряешь что-то.

Когда отзвук ее слов замолк, я покачала головой.

– Это я сказала? – она молча кивнула. – И что это значит?

– Мне-то откуда знать? Я думала, это чем-то поможет тебе!

– Мне? Это же тебе прочли!

– Может, потому, что из нас двоих пророк – ты?

На это мне нечего было ответить.

– Ладно, хватит спорить. Что будем делать?

– Как что? Мы пойдем дальше.

– Да нас же предупредили, что мы что-то там потеряем!

– Во-первых, не «мы», а одна из нас. В пророчестве было сказано «ТЫ потеряешь», а не «ВЫ потеряете».

– Может, это просто рифма? Да и в любом случае, я не хочу никого терять! У меня и так почти никого не осталось – ни брата, ни Кран-пель, только ты да Антелла!

Она замолкла, отлепилась от угла и подошла ко мне.

Черт, почему я сразу не догадалась, как ей тяжело? Она же потеряла брата-близнеца, можно сказать, отражение себя самой. Он всю жизнь был рядом, а вот теперь его нет. Она считает, что осталась одна во всем мире. Но это же не так! У нее есть Учитель и сестра по горю, а это немало.

«Кто-кто у нее есть? – насмешливо отозвался внутренний голос. – Сумасшедший пророк и жестокая, избалованная принцесса. Да уж, вы друг друга стоите!»

Да, я не идеальная старшая сестра. ДАЛЕКО не идеальная. Я не учу ее носить платья и красить ресницы, не заигрываю в шутку с каждым парнем, которому она понравится, и даже не намереваюсь этим всем заниматься. Зато я обучаю ее придворным манерам, законам стран, технике боя, магии. Если ее что-то не устраивает в таком раскладе, пусть скажет! Вечно маги все усложняют! Вот у сов все проще – там правду всегда говорят в лицо. Антелла ей не нравиться не может. Учитель, каким бы он ни был, остается в сердце, как брат или сестра. Связь между Учителем и учеником не разорвать ни магией, ни пытками. Только пять слов. «Мне больше нечему тебя учить» – и эта связь исчезает без следа.

– Мы пойдем дальше, только сначала ты принесешь мне одну клятву.

– Клятву?

– Повторяй за мной: Рита Нартленд, я ни за что и ни в коем случае не пожертвую за тебя своей жизнью. Клянусь.

– Что за бред?

Я холодно посмотрела ей в глаза.

– Повтори.

Тяжело вздохнув, она повторила мои слова. Мне стало полегче. Когда знаешь, что никто не полезет следом за тобой в жерло вулкана, если ты не вернешься, всегда поднимается настроение.

Я поднялась на ноги, повернулась направо и сделала в ту сторону три широких шага. Ученица пошла за мной. Я остановила ее и бросила цветок вперед. Он упал на пол, развалившись на две аккуратные половинки. Сирена судорожно вздохнула.

– Это паутина пауков Гьюберга.

– Чьих пауков?

– Один исследователь. Абсолютный маг Инт. Открыл разновидность пауков, которые плетут сети, видные только Инт-зрением. Очень тонкие и прочные.

Эта паутина была здесь и в прошлый раз. Только вот что-то я не вижу костей своего хорошего знакомого, который пытался меня убить и полез сюда следом за мной. Надеюсь, ничего больше не изменилось. Иначе эти лабиринты можно будет и не пройти.

Совы забили все коридоры препятствиями, и путь, которым можно было пройти, не разбудив что-нибудь нехорошее, был только один. В прошлый раз на нем была только паутина.

– Идем, – настороженно сказала я.

– Ты хотела сказать «ползем»?

Мы опустились на пол и поползли, глядя по сторонам Инт-зрением. Паутина красиво мерцала в сумасшедшем свете Инт-диапазона, но никому из нас не пришло в голову потрогать ее. Сирена ползла за мной и справа, время от времени начиная истерически хихикать, когда очередная пропущенная нить отрезала ей часть одежды.

Так странно… я возвращаюсь в свой бывший дом с чужой ученицей, миссией по спасению мира, даром предвидения и конкретным сдвигом в голове. А в прошлый раз все было так просто…

Наверное, мир движется по спирали вверх. И каждый новый виток все шире и захватывает большую часть жизни. Как торнадо – если попадешь в него, тебя непременно вынесет наверх.

И с каждым витком все сложнее вернуться на землю.

Паутина закончилась, и дальше коридор поворачивал. Сирена размяла спину и пошла за мной. Я же остановилась перед пещерой, в которой все поверхности были покрыты сияющими неярким светом иглами, а из них кое-где проглядывали железные поручни.

– Судя по выражению твоего лица, этого места раньше не было.

– Точно так.

– И как ЭТО пройти?

Я присела и потрогала иглы. Слишком гибкие, на железных подошвах не пройдешь. Зато можно пригнуть их к полу. И, если перемещаться вдоль направления легших игл, можно даже не поцарапаться.

– Рита, ау!

Отозвавшись на звук ее голоса, поручни исчезли в камне.

– Т-с-сс! Она зажала рот руками и шагнула назад. Примерно через минуту пещера восстановила сама себя. Поручни на потолке начинались раньше, чем на полу. Сирена взялась за два поручня и закинула ногу на третий. Ей придется пробраться по потолку.

Прижимая руками иглы и стараясь не проткнуть себе подошвы сандалий, я пошла вперед на четырех конечностях. Ладони и колени мне довольно быстро расцарапало в кровь, но я только старалась не задеть вены или сухожилия на руках. Сирена над моей головой осторожно передвигалась по потолку, перелетая с одного поручня на другой. Когда я мельком оглянулась на нее, одна рука соскользнула с игл, и я тяжело повалилась на левую руку. Несколько иголок сломались, часть погнулась, но остальные воткнулись мне в плечо.

Я не проронила ни звука. Восстановив равновесие, я двинулась на коленях дальше, не предпринимая попыток выдернуть иглы. По руке струилась кровь.

Ученица судорожно вздохнула, и я подняла голову вверх. Поручни наверху закончились, а если прыгнуть на иглы с высоты, проткнешь себе ноги до кости.

Ее пальцы соскользнули.

– Нет, – тихо рыкнула я, катнувшись по иглам в ее сторону и поднявшись на ноги.

Сирена приземлилась мне на руки, пригнув меня к земле. Ее вес тянул меня вперед.

«Хватайся за что-нибудь»

Резко подкинув Сирену вверх, я выставила вниз кулаки и развела их в стороны, коснувшись игл. Удар вышиб весь воздух из легких, отдался болью в проткнутых кулаках и заставил дрожать колени.

Выдохнув, я поискала глазами Сирену. Она балансировала на поручне, торчащем из игл, на одной ноге. Потеряв равновесие, она начала заваливаться назад. Зажмурив глаза покрепче и приготовившись к взрыву боли, она выставила назад ногу. Я едва успела протянуть руку и раздвинуть в стороны иглы, расчищая площадку, когда ступня Сирены опустилась на нее.

Дальнейший путь мы проделали молча – еще примерно сорок метров по усыпанной иглами поверхности.

Когда подо мной снова оказалась твердая земля, я встала на ноги, выдернула иглу из плеча и распорола ей руку в том месте, где кожа была зеленой. Залечив раны Сирены, я расслабилась и успокоилась, ощутив всей кожей, как разносится по телу живительная прохлада.

– Я очень надеюсь, что это все, – простонала Сирена.

– Надейся и верь.

Шорох крыльев стал громче. Мы пошли дальше. Коридор быстро превратился в настоящий лабиринт.

– Ну и куда теперь? – поинтересовалась ученица, остановившись у очередной развилки.

– Туда, откуда НЕ слышно крыльев.

– Но ведь совы там!

– Нет. Это очень интересное свойство здешних лабиринтов – звуки раздаются оттуда, где нет их источника.

– Сумасшествие!

Внезапно шорох из коридора перед нами затих совсем.

– Если я правильно поняла твою логику, это значит, что…

– Пригнись! – я упала на землю, схватив Сирену за руку и увлекая ее за собой. Три белых совы с тихим свистом пролетели там, где должны были быть наши головы.

Вскочив на ноги, я заслонила собой ученицу. Совы развернулись в воздухе и задержались примерно на той же высоте, лениво взмахивая крыльями.

Горло обжег Крик, когда старшая сова заухала.

– Кто вы и как посмели явиться сюда?!

– Не помнишь меня, сестра? Укка, не помнишь?

Сова расширила слепые глаза, ее крылья дрогнули. Две совы поменьше тут же сообразили, кто перед ними.

– Рита!

– Рита! С возвращением!

Одна из сов опустилась мне на плечо и ласково потерлась клювом о щеку. Я хихикнула и столкнула ее головой с плеча. Она расправила крылья в воздухе.

– Убить незнакомку! – они тут же рванулись к Сирене. Я еле успела поймать обеих за сгибы крыльев.

– Рита, что ты делаешь?

Я кивнула Сирене, и на ее месте тут же свернулась белая змея. Совы повисли на моих руках, а Укка в ужасе закричала на меня.

– Кого ты привела в наш мирный дом?! Ты посмела провести по коридорам священной горы беспощадного убийцу?!

Сирена мотала головой.

«Что они говорят?»

«Немедленно превратись обратно. Они боятся змей».

Ученица отряхнула воображаемую пыль с рукавов.

– Спокойно, друзья, она маг Инт, и я только это хотела вам показать.

– Ты показала нам истинное обличье этой твари!

– Сирена, поговори с ними.

К счастью, соображала она быстро, как и я – Это не истинное обличье. Это действие амулета.

Совы загалдели.

– Ладно, девчонки, хватит препираться. Проводите меня к Стражу Сталактита.

Укка зависла над плечом Сирены, а две других совы тут же рванулись в замаскированный проход. Они знали меня, помнили.

Совы живут недолго – только два-три года. Когда одна из них умирает, другие находят среди сталагмитов новое яйцо. Совы не теряют память, перерождаясь, но испытывают некоторые трудности с восприятием действительности, так что им приходится приносить пищу и учить заново говорить. Укка была молодой вздорной совой в прошлый мой визит, а вот эти двое – птенцами, сразу полюбившими зрячую белую сову со смешным акцентом.

Старшая сова проследовала над головой Сирены в пещеру. Я вошла за ними. Это была самая большая пещера горы. Потолок был покрыт сталактитами, а снизу им навстречу устремлялись сталагмиты. Стены терялись где-то вдали. На меня набросились совы. Всего в горе их было тридцать три без Эллы, но на меня вылетело только два десятка.

Повалив меня на землю, они заскакали по моим рукам и ногам, ища кончиками крыльев свежие раны.

– Рита – воин, если прошла так далеко, не поранившись! И ее спутница тоже.

– Рита, это твоя ученица, да? Пусть покажет нам, что умеет!

Огга, совсем крошечный совенок, которого я помню древним старцем, приземлился ученице на голову и тут же запутался когтями в волосах.

– Я с тобой посоревнуюсь!

Выпутав Оггу из ее волос, я посадила его на сталагмит. Он тут же обиженно нахохлился.

– Слабовата она еще против тебя!

Галдящая и веселящаяся толпа сов утихла и расселась по своим местам, как только появился вожак. Цирак, вечный вождь погребенного под Мтивой птичьего племени, неловко приземлился на мою протянутую руку, поцарапав кулак до крови, и тут же смущенно переступил на запястье.

– Ничего, – под кожей пробежала зеленая волна, и царапина исчезла.

– Рита, у нас для тебя дурные вести.

Я насторожилась. Совам все нипочем, и дурные вести – это действительно дурные вести.

– Эллу убили.

Судорожно сглотнув, я бросилась к ее гнезду. Совы взлетали, уступая мне дорогу. В гнезде лежал совенок, покрытый белым пухом. Элла?! Она зевнула и открыла маленькие круглые глаза. – Ииии! – она неуклюже поднялась на лапки и попыталась поклониться, но упала, ткнувшись носом в ветви гнезда. Я помогла ей сесть, она нахохлилась.

– Твой долг исполнен, ты можешь больше не следовать за мной, – она кивнула в ответ и тут же забавно ухнула. – Больно было?

Сова съежилась в гнезде, стараясь забиться поглубже. Я тут же пожалела о сказанном.

– Можно я взгляну?

Я коснулась ее крыла, и перед глазами закружились образы.

Ее пытали. По приказу королевы, лелеявшей давнюю мечту забрать Око себе. Стать Всеведающей. Как портит людей власть…

– Я отплачу ей за тебя, – она кивнула и закрыла глаза, быстро и легко отходя ко сну.

Поднявшись на ноги, я глянула на Цирака.

– Зачем ты пришла, Рита?

– Мне нужна капля воды Сталактита Вечности.

– Зачем тебе вода?

– Я хочу изготовить амулет.

– Рита, ты осознаешь, что Сталактит Вечности – не игрушка? Глоток воды – и станешь бессмертным.

Сирена прислушивалась к разговору, и я мимолетно порадовалась, что она ничего не понимает. Она еще не готова узнать такое. В первый раз я едва устояла перед искушением глотнуть воды, стоя у Сталактита. Но это запрещено – неизвестно, почему, но это может уничтожить мир.

– Я все это знаю. Мне бессмертие даром не нужно, а уж ценой, описанной в легендах, и подавно.

Сняв с пояса флягу, я взлетела. Массивность Сталактита поражала. От потолка он свисал на десять человеческих ростов. Я подлетела как раз вовремя – на кончике Сталактита начинала формироваться капля. Вода, вобравшая в себя магию Мтивы, все, что осталось после ее воздвижения.

Откупорив флягу, я подставила ее под острие Сталактита. Когда капля упала, жидкость во фляге вспенилась, меняя цвет на серебряный. Закрутив крышку, я спустилась вниз, стараясь не думать о том, чтобы попробовать воду со Сталактита. Искушение было, но я никогда бы ему не поддалась.

– Рита, Рита! – молодые совы кружили вокруг меня, садились на плечи, руки, касались щек крыльями. Мне было с ними так тепло, но при этом так холодно… они ведь не смогут простить мне очередную смерть Эллы. Здесь я больше не своя.

Почему так происходит? Стоит мне полюбить что-то или кого-то, и это утекает, как песок сквозь пальцы. И уже ничего нельзя вернуть. Дорога закрывается в любое место, которому я, казалось, принадлежу. Это закономерность. Я – ветер. Я обречена на одиночество. Я могу остаться с кем-то и стать для них своей, но боль будет грызть меня изнутри – так было всегда и так будет всегда. Что бы ни произошло, что бы ни изменилось, я никогда не буду принадлежать. Никогда не буду чувствовать себя в безопасности под чьей-то защитой. Никогда не стану с другими единым целым.

За что? Почему эта участь досталась мне? Были мои собственные неопределенные мечты – я никогда не придумывала себе принца на белом коне, но мечта у меня была. Сердце к сердцу – и боль пройдет. Пока я одна, я не стою ничего. Я могу спасать мир, но это ничего не изменит. Я буду идти по той тропе, на которую не осмелится ступить никто, и постепенно теряться в круговороте дней, абсолютно разных и так похожих этим один на другой…

Я врезалась лбом в сталагмит.

– Рита, я не могу заставить тебя прекратить думать. Могу хоть попросить не уходить в свои мысли насовсем?

Совы заухали, но я услышала смех. Сирена недоуменно поглядывала на них. Пожав плечами, я протянула руку и смахнула с камня ближайшего птенца. Покачала его в воздухе, держа за лапу. Совенок восторженно заухал, пытаясь выкрутить голову так, чтобы посмотреть на меня. Когда ему это удалось, я улыбнулась.

– Нам нужен безопасный выход. Покажешь?

– Конечно, Рита!

Посадив совенка на плечо, я ушла, не оглядываясь. Сирена поспешила за мной, ощутив, как температура резко упала, как только я покинула помещение. Ее сапожки гулко стучали по каменному полу, словно эхом отдаваясь за моими сандалиями. Совенок на моем плече молчал, только указывал крылом направление – на него тоже подействовала атмосфера недоверия.

– Дерни за этот рычаг – вылетишь отсюда, как птичка.

Он снялся с плеча и неуклюже полетел в сторону своих. Я протянула руку и дернула за рычаг. Свист ветра в ушах, страх. К счастью, мы упали на землю уже за пределами зачарованного круга, так что я смогла поймать Сирену облаком и зависнуть в воздухе. Дождавшись, когда ученица перестанет кричать, я опустила ее на землю.

– Вылетишь, как птичка! Как же!

– А чего ты от них ожидала?

– Ты говорила, что они твои лучшие друзья, твоя стая.

– Это было до того, как Эллу убили.

– Твою сову? Мне жаль, прости.

– Они возрождаются и помнят все. Она там, с ними, – я кивнула на гору. – Ее убили из-за меня. Такое не прощают.

– Но она же жива! Возродилась! Так в чем проблема? – она поднялась на ноги и пошла к тому месту, где мы оставили Антеллу. Я последовала за ней.

– Они не любят умирать. Несмотря на то, что это не уносит их за Грань, они проходят по краю. Это очень страшно.

– Ладно, предположим. Тогда зачем ты вообще туда полезла?

Я помахала флягой.

– Ах да, тот самый амулет. Как он будет выглядеть в самом конце, ты знаешь?

– Нет, и никто не знает.

– Тогда откуда ты знаешь, как его создать?

– Роггенхельм занимался этим и придумал рецепт. Смешав все ингредиенты и получив амулет, он хотел избавиться от боли.

– От боли?

– Умерла его любимая Ваомдл, и он все не мог об этом забыть. Мы идем по его следам, собирая части амулета.

– Ну, а тебе то это зачем?

– Из тех, кто отправлялся к Капле, не выжил никто. Но Роггенхельм перед тем, как попал туда в последний раз, прошел этот путь. Возможно, это как-то поможет нам, когда мы доберемся к ней.

Я даже думала раньше, что в схеме передвижений Роггенхельма зашифровано местоположение Капли. Если бы я не нашла песчаного дракона, то после последнего пункта мы бы ориентировались только на чутье Антеллы.

Свернувшись в клубок, принцесса Тенотры спала в ворохе листьев и улыбалась во сне. Надо же, уже стемнело… как быстро идет время, когда идешь по краю.

– Я – за хворостом, – шепнула Сирена, удаляясь в чащу леса.

Сложив руки перед собой, я присела и подпрыгнула высоко в воздух. Высоко – это метров восемь. А на что я маг воздуха? Достигнув высшей точки прыжка, я ухватилась за ветку. Та прогнулась и заскрипела, но выдержала. Раскачавшись, я прыгнула вперед. Сделав двойное сальто в полете, я повисла на ветке в паре метров над землей. Под моим весом она прогнулась так, что я без помех спустилась на землю. Антелла шевельнулась и пробормотала что-то во сне. Стараясь не шуметь, я убралась с поляны и полезла в кусты в поисках съедобных растений. Нашла я в итоге целую поляну синего мака.

– Отлично! – я принялась собирать синие лепестки и коробочки с зернами, распихивая последние по карманам.

Пирожки из земляной груши с маком! Это единственное блюдо, которое я умею готовить нормально. Вернее, не нормально, а очень вкусно. Мой собственный рецепт. Я не могу приготовить ни одного блюда, в котором важны пропорции – обязательно недоложу или переложу чего-нибудь. Именно поэтому я всю жизнь готовлю только салаты, да походную пищу. Импровизировать, имея на руках горькие корешки и безвкусную черную морковь, приходилось, и у меня выходило. Я могу состряпать что-нибудь съедобное в любом случае, хотя мне не тягаться с поварами и кулинарами Транарры, да и любого другого государства.

Выходя на поляну, я чуть не наступила на сладко спящую Антеллу.

– А это надолго? – спросила Сирена. – Нам же завтра снова в путь, а она спит уже несколько часов…

– Приступов ярости нет, скажи спасибо. Скоро должна проснуться. Слушай, мне нужна твоя помощь, – я постучала себя по лбу.

Она открыла третий глаз, озарив поляну белым светом. Постепенно она сориентировалась.

– Что тебе нужно, Рита?

Я покачала головой. Хотела бы я так легко относиться к жизни.

– Мне нужны клубни земляной груши.

– А что это?

– Похоже на подземные яблоки. Коричневые.

– Я вижу. Здесь неподалеку есть. Если пойти в ту сторону, пройти шагов тридцать и повернуть…

– А можешь сходить?

– Хорошо… – неуклюже поднявшись на ноги, она пошла в нужную сторону. Перед любым препятствием она останавливалась и медленно поворачивалась в разные стороны, пока перед ней снова не оказывалось пустое пространство.

– А глаза открывать не пробовала? – тихо буркнула я и уставилась на ветки для костра. Поняв, что мне лень добывать огонь, я осторожно взяла Антеллу за руку и направила кисть в сторону хвороста. Взмах – и ветки занялись ярким пламенем. Принцесса даже не проснулась.

Пожав плечами, я вытащила из карманов коробочки с маком и сложила рядом. От тепла они быстрее раскроются.

Вскоре пришла Сирена с грушами наперевес. Третий глаз снова был закрыт. Кивнув ей, я вытащила кинжал и разрезала странный клубень пополам. Вытащив косточку из белой мякоти, я высыпала в образовавшуюся выемку несколько коробочек маковых зерен и прилепила вторую половинку на место. Сирена тут же начала мне помогать, сняв с пояса Антеллы кинжал.

Когда вскрытые и слепленные груши испеклись в золе у костра, мы разбудили Антеллу. Она молча принялась есть, потом заговорила.

– Спасибо, очень вкусно.

Похоже, она в сознании и помнит, как себя вела.

– Вы, в общем, извините меня, ладно?..

– Ладно.

– А что вообще со мной случилось?

– Каннабис Глюка с тобой случился.

– Что? Это какое-то заклинание?

– Нет. Это галлюциноген.

Антелла уткнулась лицом в колени.

– Не расстраивайся. Ты нам очень помогла.

– Да, и отказалась лезть под Мтиву. Как прошло, кстати?

– Нормально. Достали что хотели.

– Не хотелось остаться?

Я вспомнила холодные серебряные глаза старших сов.

– Нет.

– Не беспокойтесь, принцесса. Вы бы там не пригодились.

«Да и не прошли бы» – подумали мы с ученицей хором.

– Что дальше?

– Не знаю. По идее, нужна капля крови химеры, если мы хотим закончить Амнезию. Но Роггенхельм не успел ее достать. Отсюда он сразу отправился в катакомбы. Думаю, будет безопасней, если мы пойдем точно его путем. Честно говоря, не знаю. Может, если высплюсь, придет ответ? – голова раскалывалась. Вселенная словно комар тихо и раздражающе звенела над ухом.

– Мне нравится эта идея, – фыркнула Антелла.

Сирена молча улыбнулась и свернулась в листьях рядом с ней.

Я же выгребла из карманов голубые лепестки и сложила их в половинку кожуры земляной груши. Когда они нагрелись у костра так, что лепестки пожухли и съежились, я двумя палочками вытащила кожуру из огня и так же, палочками, выгребла из нее лепестки. На дне осталось несколько капель Синей Воды. Это средство, помогающее уснуть. Его можно сделать практически из всех видов мака и сон-травы, а также береговушницы и черных цветов.

Мне уже приходилось делать Синюю Воду изо всех этих ингредиентов. У меня частенько были проблемы со сном. Когда каждый день видишь что-то страшное, мучают кошмары. А если не выспишься, утром не выберешься оттуда, где застряла. Рассредоточенное внимание, слезящиеся глаза, негнущиеся ноги – и ты гибнешь в первой же ловушке. Поэтому нередко проводишь ночи до и после очередного подвига в глубоком полузабытье, нередко на успокоительном.

Выпив все до капли, я улеглась с другой стороны от Антеллы и закрыла глаза, ожидая, когда придет сон. Постепенно бухавший в голове молот начал утихать и замолк совсем. Блаженно улыбнувшись, я уснула.

10

Какие-то странные голубоватые тени витали вокруг меня, словно баюкая и чуть касаясь призрачными руками. Они что-то шептали все хором, и постепенно я разобрала слова.

– Ты не дойдешь одна, Рита… не дойдешь одна…

– Не дойду, – сонно буркнула я. – Но вот эти две наверняка мне помогут. Мои спутницы, принцесса и девочка…

– Какие еще спутницы?

Я очнулась в холодном поту и обнаружила у себя в руке одну из Сфер Огня. Какого черта?

Ни Сирены, ни Антеллы рядом не было. Крикнув в полный голос в Инт-диапазоне, я добилась только того, что перепугала пару желтых птах. Крикнув погромче в доступных для человека частотах, я не достигла ничего. Обыскав всю поляну, я не нашла ни следа. Где они? Что случилось? Почему я не проснулась? Почему не сработал Страж?

Так, только без паники. Сев, скрестив ноги и положив руки на колени, я расслабилась. Мне нужно найти их разумы. Это невозможно, о таком в старых глупых книгах нет ни слова, но у меня должно получиться.

В какой-то момент мне показалось, что я ощутила страх Антеллы, но это ощущение тут же угасло. Когда я попыталась коснуться разума Сирены, меня окружила холодная, вытягивающая силы боль. Судорожно вдохнув, я открыла глаза. Направления я не нашла. Они могут быть в нескольких метрах в замаскированной пещере, но нас могут разделять и километры.

Что делать?

В отчаянии я поискала кругом разум, который помнил бы то, что здесь произошло. Птица, зверь, который пробегал мимо и может хоть что-то помнить.

Совершенно неожиданно для себя я ощутила отклик в дереве, у которого спала до этого. С точки зрения дерева все выглядит иначе. В основном вспышки тепла и света, но мой мозг, как оказалось, может интерпретировать воспоминания.

Антелла проснулась посреди ночи и села у затухающего костра. Глянув на меня и Сирену, она покачала головой. Ей ужасно хотелось спать, но она чувствовала себя ответственной за нас. Вытащив лишние Сферы Огня, она вложила по одной нам в руки. Зевнув, она с чувством исполненного долга завалилась спать.

Незнакомцы появились почти сразу. Схватили и оглушили ее. Если бы меня не защищала Сфера, Страж бы включился, я бы проснулась и предотвратила дальнейшее. Сирена проснулась, ощутив боль Учителя, отшвырнула свою Сферу в сторону и рванулась на помощь. Ее скрутили в минуту, опутав ыжмадейской веревкой. Ни одна из них даже не успела закричать. Я безмятежно спала и не почувствовала ничего, а разбойники не заметили меня, так как я устроилась между двумя корнями и не шевелилась, а Сфера защищала меня от их амулетов, чувствующих чужое присутствие.

Один из нападавших вытащил из-за спины обычный лук и стрелу с красным оперением. Когда стрела легла на тетиву, лук внезапно изогнулся, чуть не вырвавшись из рук стрелявшего, и через секунду красная искра сверкнула уже далеко на севере. Разбойники развернули огромный Ковер, взгромоздили на него моих спутниц и улетели следом за сигнальной стрелой.

Вырвавшись из транса, я создала воду и полила дерево, чтобы его отблагодарить. Потом, сжав руки в кулаки, взлетела буквально на метр-два в воздух, просто чтобы двигаться быстрее, и понеслась на север. Ветер свистел в ушах, руки прижимало к бокам, ноги быстро начали затекать, по лицу хлестали ветки. Когда на щеках оставались царапины, по венам холодным всплеском проносилась зеленая кровь.

Что будет, если я опоздаю?

– Ты не дойдешь одна, Рита… не дойдешь одна…

Мне нужно их найти.

Кто эти маги? Стрелы с красным оперением встречались нам слишком часто. Это все – части одной банды? Тогда это очень большая банда.

Неужели… Нет, не может быть… Если Кайн говорила правду, то это… Стая. На этот раз я крепко влипла. И если моих друзей забрали они, скорее всего я лечу прямиком в их лагерь.

Я резко притормозила в воздухе. Хорошо, что эта мысль пришла мне в голову так вовремя – в дерево я врезалась вполсилы, но все же довольно чувствительно. Свалившись на землю, я тут же вскочила. Меня шатало, голова гудела, так что я села обратно и дождалась, пока приду в норму.

Какой сейчас час? Глянув на небо, я с удивлением осознала, что сейчас почти полдень. Неужели я летела столько времени? Начинаешь терять представление о времени и расстоянии, когда одержима желанием что-то или кого-то найти.

А если они скрываются магическими методами? Какой-нибудь старый защитный амулет – и я просто их не найду. Пройду в метре от границы лагеря и не замечу ничего. Или я уже прошла мимо? Где они могут быть?

Кругом был лес. Дубы, березы, редкие ели, заросли дикой лруа. Раздался тишайший шорох. Я тут же повернулась в сторону, откуда он доносился. Из кустов высунулась острая мордочка и тут же спряталась обратно. Похоже, это лис, он напуган. В эту часть леса редко забродят люди, поэтому у банды лагерь именно здесь. Но они по крайней мере ведут себя тихо, не летают и не врезаются в деревья. Высветив рыжий крест под кожей на шее, заработал Крик.

– Не бойся, я тебя не обижу.

К корням огромного дуба, в который мне повезло врезаться, вышел из кустов молодой лис с шубкой серо-стального цвета.

– Я своя.

Он покачал головой, мотнул пушистым хвостом и нахмурился.

– А хвост где?

– В бою потеряла.

Лис иронично приподнял брови.

– Не важно. Меня зовут Рита.

– Что за имя? Нет смысла.

– Нет смысла? – мне внезапно вспомнилось, что мое имя – шифр. В нем, наверное, слишком много смысла. – А тебя как зовут, умник?

– Серохвост. Имя должно показывать, кто ты.

– Тогда меня зовут… Ветер.

– Это имя мне нравится больше. Почему ты здесь шумишь?

– Я случайно. Задумалась и врезалась в дерево.

– Надо же было так задуматься!! – фыркнул лис, уставившись на поломанную кору в том месте, где я врезалась в дерево. – И ни одной раны?

Я улыбнулась и вытащила из-за пояса кинжал. Серохвост шагнул назад.

– Не бойся! Смотри!

Закатав рукав, я порезала себе руку. Из раны потекла красная кровь, уже через секунду сменившаяся зеленой и испарившаяся. Лис, забыв об осторожности, подошел поближе и уставился на исчезнувшую рану. Помотал хвостом, потрогал руку мягкой лапкой.

– Полезное умение. Но что ты делаешь во владениях Остромордых?

– В чьих владениях?

– Похоже, ты издалека. Мы – Остромордые. Серебряные, медные, золотые и ониксовые.

Драгоценные лисы! Если в Коалиции узнают, что они здесь живут, начнется охота. Этих прекрасных созданий не останется. Я даже помнила что-то из лисьей иерархии, описанной Роггенхельмом. Ониксовые – династия правителей, золотых можно сравнить с придворными, дальше идут серебряные и медные, рабочий класс, самые многочисленные. В имени каждого лиса или лисицы обозначена принадлежность к цветороду. Медный Клык, Когтезлат – как-то так. Но почему моего новоявленного друга зовут Серохвостом, а не Среброхвостом?

– А почему у тебя в имени не серебро?

– Я серый, – он с отвращением покрутился передо мной. – Ты бы видела серебряных – они искры кругом разбрасывают, а я темнее.

– Почему?

– Я полукровка, – резко тявкнул он.

– Чья кровь в тебе течет?

– Серебряных и ониксовых.

– Так это же потрясающе! Ты из рода королей!

– Наполовину. Править я не смогу. Охотиться вместе с медными мне тоже не позволяют.

– Да ты же уникален! Ты просто сокровище! Смешанная кровь всегда сильнее, ты наверняка можешь победить любого лиса!

– Я не сокровище, – он говорил тихо, с ледяным равнодушием к самому себе. Мне знакомо это чувство – понимать, что ты особенный, и не знать, что с этим делать. Тебя не уважают, но на всякий случай сторонятся. Тебя не пускают ни наверх, ни вниз. – Я иной. Мои когти, – он поднял лапу и выпустил когти, – в два раза длиннее нормальных, и я могу их втягивать, как какой-то паршивый кот. Шерсть гуще. Я не сверкаю. Я уродец. Я даже подругу себе никогда не найду, потому что они боятся мешать свою кровь с моей, боятся, что лисята будут такими же!

– Эй, – я осторожно приприподняла лису голову за нижнюю челюсть. – Посмотри на меня. Я хотела просто счастья для себя. Но все сложилось так, что я работаю на какое-то гипотетическое «общее благо» и помогаю другим. Я не похожа ни на кого. Только не пугайся, ладно? Я тебе кое-что покажу. То, что думают обо мне люди, – я мысленно послала ему воспоминание. Когда его веки прекратили дрожать, он поморгал и уставился на меня.

– Ты держишься?

– Конечно! – я звонко рассмеялась. – Я думаю, мне повезло. Понимаю, что это неправильно, но все равно так думаю. Посмотри на них, на своих. Они же все одинаковые. И серебряные, и ониксовые. Они ничем друг от друга не отличаются. Вел кто-то племя вперед, кроме ониксовых? Нет. А ониксовые чем-то другим пытались заниматься? Нет. Посмотри – их общество зажато строгими рамками, которые существуют только у них в головах. И требуется появление того, что чихать хотел на все ограничения – такого, как ты или я.

– И что произойдет?

– Не знаю, но что-то точно изменится.

– Хотел бы я в это верить… – он задумчиво посмотрел в небо. – Ветер, ты ищешь Бесхвостых?

– Да! Как ты догадался?

– Прошлой ночью злые Бесхвостые проносили в свое логово двоих, чей запах знаком с твоим.

От его терминологии голова кружится.

– Где их логово? Те, кого они утащили – мои друзья. Я должна им помочь.

– Помочь тем, кто попал ко злым Бесхвостым! У них есть сверкающие камни. Кто подойдет к ним близко, умрет. Один большой камень не дает их найти. Бесхвостые проходят мимо и ничего не замечают. Но Остромордые видят все.

– Покажешь дорогу?

– Ветер, ты что, щенок? Там их несколько десятков десятков!

– Да? Я думала, больше.

– Все – войны, каких мало среди Бесхвостых.

– Ничего страшного. Я справлюсь.

– Один железный зуб и зеленая кровь? Ты не справишься.

– Я придумаю план.

– Ну, да. Это, конечно, спасет тебя от сверкающих камней на границе.

– Кстати, это не один железный зуб, – я сняла с кинжала лезвие, – а два железных когтя.

– Обдирала Каменных Стражей на досуге?

Мне определенно нравятся этот лис и его чувство юмора.

– Все это не важно. Я должна найти своих друзей.

– Мои сородичи не станут тебе помогать, но мне интересно, как долго ты протянешь при таком раскладе. У меня есть идея – дай мне выпить зеленой крови. Тогда я смогу пойти с тобой сражаться.

– Мою кровь? Зачем?

– В ней сила. Действовать будет недолго, но на битву хватит.

– Потом. Когда доберемся до логова.

– Ты напоминаешь мне другую Бесхвостую. Она пришла сюда три по десять дней назад и так и бродит вокруг лагеря, шумит у камней и при случае убивает одного или двух Бесхвостых.

– Очень мило. Возможно, я смогу найти с ней общий язык. Где ее можно найти?

– Днем она обычно спит, но обрадуется стороннику. Я покажу тебе ее дерево.

Я продралась вслед за лисом сквозь кустарник и увидела дуб, превосходящий размерами тот, в который я врезалась. Его крона раскинулась на несколько десятков метров.

– Она живет на дереве?

– Да. Заткни уши.

Я предпочла последовать его совету, но все равно услышала громкий вой.

– Зеееелееееный дуууууууууух!!!

Зеленый дух? Что за бред?

Крик внезапно перестал жечь.

– Стой и не двигайся, а то прострелю тебе голову!

На толстой ветви дуба стояла девушка чуть помладше меня, одетая в какой-то невнятный коричневый балахон и вправду направляющая на меня арбалет какой-то странной конструкции.

– Не стоит.

– Почему же?

– Во-первых, у тебя не получится, – я легко уклонилась от пущенной стрелы и вновь перевела взгляд на Зеленого Духа. – Во-вторых, я не из Стаи.

– Так кто же ты в таком случае?

– Ты умеешь читать?

Ее глаза расширились, в голове замельтешили мысли.

– Не может быть.

– Может.

– Я думала, ты миф.

– Частично.

Я кое-как увернулась от целой очереди арбалетных стрел. Не может арбалет так стрелять! Наверное, она усовершенствовала конструкцию.

– Не думай, что я тебе поверила. Если ты – Рита Нартленд, то чем это можешь доказать?

Я посмотрела на лиса, отчаянно захотела с ним поговорить и начала строить в уме сложные фразы, повернувшись так, чтобы Зеленый Дух видела рыжий крест, горящий у меня на шее. Мне изрядно полегчало, когда она опустила арбалет.

В несколько прыжков спустившись на поляну, она закинула арбалет за спину и протянула мне руку. Вблизи я рассмотрела ее получше – она была болезненно худой, в темные волосы длиной до лопаток были вплетены зеленые ленты.

– Что ж, добро пожаловать, Рита Нартленд.

Я моргнула, переходя на Инт-зрение, и обнаружила, что моя новая знакомая – маг огня и воздуха в максимальной степени.

– Ты идешь? – поинтересовалась она. Глянув наверх, я увидела, что она уже снова на той ветке, с которой стреляла в меня.

Потрепав лиса по загривку, я взлетела и понеслась к Зеленому Духу. Полет занял несколько секунд, потом я приземлилась на толстую ветку.

– Меня зовут Клэр. Что я здесь делаю? Хочу отомстить за смерть матери и младшей сестры.

– Кому именно?

– Черному Дрозду.

Про себя я рассмеялась – уж очень имя дурацкое! – но при Клэр не стала. Черный Дрозд убил ее сестру.

– Кто это?

– Главарь банды.

Мне почему-то сразу стало не смешно.

– Тот самый? Его кличка – Черный Дрозд? Смешно.

– Мне уже почти сто дней не смешно. Когда я добралась сюда, то обнаружила, что их лагерь очень хорошо охраняется. Мне не пробить такую защиту. Тогда появился Зеленый Дух. Призрак, появляющийся в ночи, поднимающий тревогу, убивающий любого, кто высунет нос. Вчера ночью я тоже преследовала нескольких разбойников, но они летают слишком быстро для меня.

– Как давно они прибыли сюда?

– Несколько часов назад. С ними были две пленницы.

Так я и знала. Это ужасно… Как же их вытащить?

– Нам нужно напасть на лагерь.

– Мы не пройдем даже его защиту, а внутри – целая армия.

– Если освободить пленников, они нам помогут.

Она приободрилась.

– Да, ты права. Но, боюсь, помогать захотят не все, а большинство тех, кто захочет, будут в Кольцах Боли.

– Я гарантирую, что двое доставленных прошлой ночью пленниц нам помогут.

– Почему это?

– Это мои спутницы. Мы путешествовали вместе. Я проснулась утром, а их нет.

– Кто они?

– Неважно. Как бойцы они стоят многих.

– Кольцо Боли может разбить только абсолютный маг Инт.

– Одна из моих спутниц вполне справится с этой задачей.

– Ладно. К чему откладывать? Нападем сегодня ночью. Расскажешь, что ты умеешь? Нам может пригодиться любая мелочь друг о друге, если мы лезем в самое пекло.

– Да, ты права, – что ж, первый раз в жизни честно обо всем и сразу? – С кого начнем?

– С тебя.

– Я так и думала. Что ж, большую часть моей истории ты наверняка знаешь. Я абсолютный маг воздуха и воды, – у нее удивленно поднялись брови, – умею превращаться в белую сову и летучую рыбу…

– Стоп! В белую сову? Так это ты?

О нет, зачем я это сказала? Могла бы сообразить, что Белая Сова известна почти так же, как Рита Нартленд.

– Мне стоило догадаться раньше. Если бы весь мир знал, что ты абсолютный маг воздуха, они бы тоже сообразили.

– Это еще не все. Я владею стихией мысли – умею читать чужие мысли и думать в чужих головах, внушать и вызывать воспоминания. Похоже, слишком много информации для нее. У Клэр уже болит голова, я чувствую.

– А я всего лишь максимальный маг огня и воздуха. Правда, у меня тоже есть выдуманная личина. Я – Падальщица.

Теперь я хлопала глазами и пыталась прийти в себя. Падальщица – самый известный подпольный изготовитель эликсиров Транарры. Она не продает их бандитам, поэтому вполне резонно то, что однажды на нее напали из Стаи – на нее и на ее семью. Ужасно, когда твои близкие страдают за твои убеждения.

– Что у нас с планом?

– Подожди с этим. Твоих спутниц мы что, в расчет не принимаем?

– А, да. Мои спутницы – это принцесса Антелла Третья…

– Что?!

– Не спрашивай, как мы познакомились, все равно не поверишь. Она средний маг земли и максимальный – огня.

– Этого могла бы и не говорить, я знаю о силе принцессы. Мы это изучали.

– Я даже не хочу спрашивать, где. Вторая – ее ученица, абсолютный маг Инт.

– Как тебе удалось их собрать?

– Случайно.

– А как зовут девочку?

– Сирена Аскье.

– Аскье? Я не знала, что у барона был ребенок…

– Что ты имеешь в виду?

В голове всплыла страница из Книги О Родах Знатнейших. Авды, Алгены, Аскье. Отби. Барон и его жена, взявшая знатную фамилию. Пропали без вести два года назад.

Сирена из знатного рода. Вот почему ей так хорошо даются придворные манеры. Ее родителей убили ведьмы, у которых она жила, но Сирена никому об этом не сказала, продолжила жить так, как прежде, умолчав о смерти родителей перед братом. Ей наверняка было очень одиноко. Почему я не поняла этого сразу?

– А, извини, я не сразу сообразила. Тогда уже шла подготовка к восстанию, и знать Отби прятала детей как могла. Потом началось восстание, потом – гражданская война. Бойня. Через годы, когда травля закончилась, прятавшиеся где-нибудь в подвалах барон с баронессой отправились по следам каравана, увезшего их детей. Попав в пески, они разделили участь этого каравана. Еще одна печальная история, всю правду о которой знает только один человек.

– Итак, у нас есть план?

– Нет.

– Прекрасно. Потрясающе.

– Хотя… меня они уже видели в лицо, а тебя – нет.

– Шутишь? У них на меня зуб, они наверняка много обо мне знают.

– Тогда изобрази своего врага! Если они ненавидят тебя, твоего врага примут с радостью!

– Среди них наверняка есть абсолютные маги воздуха и Инт. Ни иллюзии, ни измазанное грязью лицо не помогут.

– Тогда я не знаю, что делать.

Я задумалась, присев на ветку спиной к стволу. Не меняя свой облик, превратиться в своего врага. Как? Перед глазами мелькнул образ маленькой девочки, сидящей перед зеркалом.

– Такая же… но не она сама… – медленно проговорила я. Клэр повернулась ко мне и открыла рот, чтобы что-то спросить. Я молча махнула на нее рукой и запустила руки в волосы. – У меня есть идея. Нужно стать собственной сестрой. Близняшкой, скрываемой ото всех, тайно ненавидящей Риту Нартленд. Предположим, Мира Нартленд. Спаслись из песков вместе, выживали тоже вместе. Сражаться и учиться могла только одна – Рита. А другая сестра жила в ее особняке и мечтала стать такой же известной, отомстить… у них были одинаковые силы, и, когда кто-то приходил в их дом, Мира превращалась в белую сову. Плащ и маска – Мира известна, но народ подозревает, что это ее сестра. Она учится сражаться, грабит Коалицию и забирает себе многие из добытых сестрой амулетов. В открытом бою она все еще слабее сестры, но успешно это скрывает. Потом ей приходит в голову найти других врагов Риты, и она под пытками заставляет кого-нибудь выложить всю правду о том, где базируется Стая…

– Никогда не встречала людей, так странно выражающих свои мысли. – фыркнула Клэр. – На самом деле это отличная идея. Но нужно сделать тебя непохожей на нее. Любые три вещи, про которые известно, что ты их терпеть не можешь.

– Макияж, черное тряпье в обтяжку и никакого оружия.

– Сойдет. Держи, – она бросила мне асмиолу с каким-то странным сиреневатым отливом. – Это вместе с макияжем.

Сжав шарик в ладонях, я представила себе все то, что терпеть не могу.

– Н-да… Хороша!

– Что ты имеешь в виду? – поднявшись на ноги, я создала водяное зеркало и уставилась в него. Какой ужас! Так бы выглядела окончательно деградировавшая Рита Нартленд, крадущая кошельки и подрабатывающая в публичном доме. Лиф, бриджи до колен, высокие сапоги на каблуках, бандана – все из черной зеркальной кожи и выглядит так, словно пришлось намыливать все это, чтобы надеть.

Удобно и движениям не мешает, но выглядит просто ужасно. Еще глаза и губы подведены черным. И это я?!

Клэр протянула мне руку.

– Оружие.

Сняв кинжал, флягу и кошель, я отдала все это Клэр.

– Хорошо, я проберусь туда и стану частью банды. Но как мне освободить друзей?

– У меня есть одна идея, но она совершенно сумасшедшая. Так что я еще пораскину мозгами…

– Подожди. Что за идея?

– У Черного Дрозда есть два телохранителя. Если тебе удастся занять место одного из них, ты сможешь присутствовать при допросе пленников. Принцессу наверняка попробуют допросить.

– Это опасно, но может помочь. Осталась только одна проблема. Как мне остаться нераскрытой, если там есть читающие мысли. Или еще такая – как мне попасть внутрь?

– А ты можешь думать о себе в третьем лице? А себя звать Мирой?

– Пожалуй. А у телохранителя Черного Дрозда должен быть доступ к охранной системе?

– Должен.

– Ну так я отключу ее, когда вытащу своих друзей. И вы с Серохвостом ворветесь в лагерь, сметая все на своем пути.

– Серохвостом? А, с тем забавным лисом, который все время что-то тявкает? С грустной мордой и шерстью словно из металла?

– Ну да, с ним.

– Это ты его так прозвала?

– Нет. Это его имя среди его народа. Драгоценные лисы достаточно разумны.

– Здесь обитают драгоценные лисы?! Что же ты сразу не сказала?! Мне как раз нужно…

– Ты не будешь охотиться в этих лесах. Если не согласишься добровольно, я убью тебя.

– Но почему? Нечестно забирать такие богатые угодья себе одному!

– Я и не собираюсь. Они – разумны. Их нельзя убивать просто так.

– Разумны? Тогда почему они не общаются с людьми?

– Я говорю на их языке. Я говорю на всех языках, – я постучала по шее в том месте, где был шрам от Крика.

Я повернулась, собираясь уходить.

– Подожди, – она критически глянула на меня, поднялась на ноги и прислонилась к стволу дерева. – Этого недостаточно. Ты же ведешь себя как Рита Нартленд. Что ты обычно не делаешь?

– Кажется, я сообразила. Предположим, настоящая Рита Нартленд не ест суп, не стрижет волосы, не использует на людях магию воды.

– Очень хорошо! Про суп забудем, но вот волосы… – я непроизвольно дернулась и схватилась за шею, когда лезвие воздуха мелькнуло, срезая волосы до каре, – … можно поправить.

– Этого я тебе не прощу!

– Выберемся живыми – можешь отомстить.

– Идет, – я собралась было шагнуть с ветки, но Клэр остановила меня, схватив за плечо. – Ну что еще?

– Куда ты собралась? Будет безопаснее, если пойдешь ночью.

– Моих друзей за это время могут просто убить. В данном случае время работает против нас. Дернув плечом, я сбросила ее руку и шагнула с ветки, призывая ветер. На землю я спустилась через пару секунд, мягко коснувшись земли. Засаднило в горле.

– Это все еще ты, Ветер?

– Да, это я, – опустившись на колени, я подмигнула лису.

– Идешь сейчас?

– Да.

– С тобой?

– Опасно. Нельзя. Пойдешь вместе с Зеленым Духом. Кстати, откуда ты знаешь, как ее зовут, если вы говорите на разных языках?

– Остромордые понимают Изначальную Речь.

Я вздрогнула. Если я сейчас спрошу, как научиться на ней говорить, его сотрут. У меня уже не было неуверенности в том, что Стирающий действует не только на территории снов.

– Ясно. Ты пойдешь с ней. Учти, тебе нельзя отводить ее к своим сородичам. Маги… Бесхвостые зовут вас драгоценными лисами и охотятся на вас.

– Почему она не пыталась убить меня?

– Ты не похож на них. И это уже спасло тебе жизнь, так что не надо говорить, что от этого только вред.

– А когда зеленую кровь?

– Скорее всего я сниму защиту ночью. Ворветесь в лагерь…

– Не будет времени.

– Тогда, – я оторвала от дерева пласт коры и среди разбегающихся во все стороны противных жучков, личинок и многоножек нашла пиявку-бочонок. Преодолев отвращение, прилепила ее к зеленой части руки и буквально через несколько секунд оторвала. Теперь мелкое кровососущее светилось ядовито-зеленым цветом. – Вот, держи. Распорешь когтем и выпьешь кровь, когда услышишь совиный крик трижды.

Внезапно боль исчезла.

– Рита, ты не сказала, как подашь сигнал, – с дерева спустилась Клэр.

– Лис рванет в сторону лагеря.

Поднявшись на ноги, я пошла вперед. Огибая деревья и заросли крапивы, изредка спотыкаясь на непривычно высоких каблуках, я шла до появления резкого ощущения, что в этом месте может быть ловушка. Проигнорировав его, я шагнула вперед.

Визг многочисленных Стражей, висящих на шеях средних охранных големов, чуть не разорвал мне уши. Как я ничего не заметила? Я же подошла к ним почти вплотную!

Глиняные стражи не шевелились, только горели опасным огнем глаза да капала жидкая глина с клыков. Но я прекрасно знала, что, шагнув на шаг ближе, разбужу их и навлеку на себя неприятности. Одно прикосновения этих странных амулетов смертельно. Они двигаются быстрее, чем маги воздуха. Их может уничтожить огонь дракона. Это самое простое и надежное средство.

Я же была и у дракона, и у алхимических лавок! Почему я не додумалась?

– Эй! Мне лень портить ваши охранные амулеты, ребятки! Пропустите, я иду говорить с Дроздом!

Некоторое время ничего не происходило. Потом из-за дерева в нескольких метрах впереди вышел мужчина лет сорока с неприятного вида арбалетом наперевес. Если судить по зрелищу, открывавшемуся в Инт-диапазоне, он был средним магом четырех основных стихий и был просто увешан амулетами.

– А с какого я должен тебя пропускать? – я с легкостью увернулась от арбалетной стрелы, летящей с двойной скоростью мне в голову.

– Не спеши своих мочить. И не переоценивай себя, я тебя в два счета разделаю. У тебя есть амулет для определения стихии. Возьми да посмотри.

Он, не сводя с меня прицела арбалета, сорвал с пояса один из камушков и сделал какой-то пасс.

«Старая Ворона, что у тебя там?»

«Я Старый Ворон, червяк недоразвитый! Тут пришла девчонка, подозрительно похожая на Риту Нартленд, но какая-то странная. Требует аудиенции с Черным Дроздом. Убить?»

«Если это она, Дрозд с тебя шкуру спустит. Он должен убить ее сам. Минуту, я поговорю с ним…»

– Ты советуйся, советуйся с начальством. По твоей роже все видно.

Мы простояли в молчании минут пять. Выли на десятки голосов охранные амулеты.

«Он хочет убить ее сам. На территории нашего лагеря ей ничего не светит. Нас даже для нее многовато»

– Можешь войти, – неохотно кивнул охранник. – Только дернись – башку снесут.

Надменно фыркнув, я прошла мимо стражей всех типов и вышла на луг, превращенный трехлетней оккупацией Стаи в пустошь. Если присмотреться, то там, где начинался подлесок, можно было разглядеть глиняных големов и небрежно на них опирающихся охранников. Над лагерем был растянут гигантский тент из кожи, напитанный магмой Бездны Земли. Он может поглощать дым костров и огонь. Никогда не видела таких огромных полотен. Магму из самого сердца глубочайшей в мире пропасти, доходящей почти до центра планеты, очень сложно достать. В лучшем случае одного захода хватает на небольшой платок. Сколько же в этом тенте квадратных метров? Почти пятьсот. Ничего себе! Хотя… чего это я удивляюсь? Здесь же примерно две с половиной – три сотни магов!

Везде стояли палатки, разукрашенные символикой птиц и животных. Это у них такие клички, и на каждом шатре – знак… ну не знаю… клана, что ли. В одном таком, наверное, пять-семь человек. Проходы между палатками широкие, есть места для костров.

Казалось, на меня никто не обратил внимания, но мой наметанный глаз выделил руки, потянувшиеся к оружию и амулетам, заметавшиеся в разные стороны глаза и мысленные диалоги с тремя разными людьми.

Резко оборвав мысли, я начала заново.

Лагерь легендарной банды. Их не может победить никто. Даже Рите Нартленд слабо. Я помогу им, а они помогут мне.

Постепенно все вокруг затихло. Ведущие непринужденную беседу замолкли, идущие куда-то остановились. Раздался громкий и властный хрипловатый голос.

– Останешься в уголке – вызовешь подозрение. Выйдешь к нам?

Спокойным шагом я двинулась мимо шатров, ориентируясь на купол самого большого с черной птичьей фигурой. Мне вслед напряженно поглядывали, но оружие вынимать не спешили. Между огромным пепелищем от костра и темно-синей палаткой главаря стоял аккуратный, без изысков, трон, вырезанный из черного дерева, росшего ранее на том месте. На троне сидел человек в легкой черной одежде, с черным обручем в волосах с заткнутым за него пером черного дрозда. Подойдя ближе, я поняла, что он младше меня. За его спиной стояли двое телохранителей в алых плащах, на которых золотом был вышит феникс.

– Неужто сама Рита Нартленд? Что с тобой стряслось? Сама на себя не похожа! Где же твоя сова? Знаменитые амулеты? Никак растеряла по дороге?

Советники, черной тучей стоящие в сторонке, загоготали, но он поднял руку, и они замолчали.

Меня разъедала изнутри ненависть. Меня… меня опять приняли за нее…

Убить… убить всех…

Нет. Одна я с ней не справлюсь. Мне нужна их помощь. Да и их слишком много. Даже Рита не справилась бы.

«Господин, это не Рита Нартленд. Она думает о ней в третьем лице»

– Кто ты? Хамелеон?

– Нет, – я набрала побольше воздуха в грудь, складывая слова, которых мне еще не приходилось говорить. – Это – мое истинное и единственное обличье.

– Не заставляй меня повторять свой вопрос. На тебя сейчас направлено столько оружия, что перечить мне не стоит.

– Мое имя – Мира Нартленд.

Среди советников раздался шепот.

– Что ж, – Черный Дрозд повертел в руках прозрачный кубок с темным отваром, – это интересно. Темная сторона Риты!

Черная стая советников захохотала снова. Он не стал их останавливать.

Ненависть. Жажда битвы. Нет. Я слишком слаба для этого.

– Я вовсе не ее темная сторона. Я – Мира Нартленд, ее сестра-близнец. Ни я, ни она не знали, откуда мы. Родители бросили нас в песках, очевидно мы были им не нужны. Нас приютили песчаные ведьмы. Вы слышали, что они видят будущее? Они сказали, что я и Рита – неправильное явление. Что должна быть только одна. Что место в жизни, судьба и предназначение есть только для одной. Если пойти наперекор судьбе, умрет одна из нас. И, когда нас прогнали, Рита сделала благороднейший жест – отдала это место мне. Мне было очень ее жаль – тогда. Я бы очень расстроилась, если бы она умерла. А когда на нас напали в лесу, она ввязалась в драку и за минуту убила двоих. Сказала, что не хочет, чтобы я пострадала, что лучше погибнет сама, чем позволит кому-то лишить меня моей великой судьбы. И украла эту судьбу. Мы поссорились раз и навсегда, когда она вступила в Коалицию. Для нас обеих было очевидно, что та участь, которую пророчили ведьмы только одной из нас, досталась ей. Рите решила, что мне больше нет в этом мире места. Она сначала перестала меня отпускать куда-либо одну, а потом и вовсе заперла в нашем доме. “Для твоего же блага”. Она не просто забрала то, что по праву было моим, но и отказалась это признавать, продолжая считать себя доброй и честной. Ей не хватило даже силы духа, чтобы признаться себе в том, что она не хочет умирать, не хочет быть никем. Я не вынесла предательства. После того, как я попыталась сбежать в первый раз, меня покалечили защитные заклинания, а она, оправдав это тем, что хочет меня защитить от мира, поставила вокруг дома охрану. Тюремщиков! Я не могла ее простить, не могла. Сбежала, перебив охрану. В общем, так: Когда Рита умрет, я заберу ее жизнь, ее судьбу…

Советники зашептались. Телохранители против правил переглянулись.

– А я тебе зачем?

– Это же очевидно. Мы можем помочь друг другу. Я присоединюсь к вам, помогу найти Риту. И в тот момент, когда она будет бессильна, мы убьем ее. Вместе.

– Что ж, ясно, что я тебе нужен. Но ты-то мне зачем?

Он превратился в воздух и материализовался меньше чем за метр от меня, ударяя – пытаясь ударить – в лицо кулаком.

Я – не Рита, я сражаюсь по-другому…

Сделав сальто назад, я приземлилась на корточки и сделала быструю, как воздух, подножку Черному Дрозду. Он, похоже, не ожидал, что я успею. Думал, я слабее Риты Нартленд.

Не упав на землю, он исчез и снова появился на троне. Я обнаружила, что два телохранителя стоят у меня на пути, направив отравленные копья мне в горло.

Это шанс. Резко дернувшись назад, я вывернула руку старшему телохранителю, выбивая копье, вызвала водяной меч, рассекший занесенное оружие второго пополам, ударила его в живот каблуком, отталкивая прочь, добавила первому локтем по затылку. Второй умудрился достать меня рубящим по шее, опалив огненным шаром волосы.

С минуту мы перебрасывались ударами и магическими атаками. Краем глаза я следила за поляной – не вздумает ли кто вмешаться?

Телохранитель понял, что имеет дело с настоящим профессионалом, и попытался выйти из танца, не убив меня. Я отвела одну руку, давая возможность вырваться… и, как только он подался туда, схватила двумя руками за голову и со страшным хрустом свернула шею.

Рита Нартленд не дерется честно, так какой резон ее сестре играть по правилам? Переводя дыхание, я встала перед троном, место справа от которого уже занял оставшийся в живых телохранитель. Больше мне такой фокус не провернуть: они настороже и скрутят меня за две секунды.

– У тебя одного телохранителя не хватает, – дерзко заявила я.

Второй телохранитель схватился за какой-то амулет, но Черный Дрозд остановил его.

– Не видишь? Она права. Мира, ты можешь стать моим телохранителем. Оплата – пятикаратный рубин за каждое предотвращенное покушение и по договору за другие услуги. Плащ возьмешь в оружейной. Тебя проводят.

Меня проводили несколько рядовых членов банды. Они меня побаивались, поэтому при каждом моем резком движении хватались за оружие.

Арсенал меня поразил. Кто-то из магов земли вырастил здесь дерево, ветви которого были сплетены в практически ровный стеллаж. Повсюду висели луки, арбалеты, колчаны со стрелами и болтами, кинжалы, мечи, сабли, шпаги, ножи, копья, пики, топоры, секиры, кастеты, дротики, метательные ножи…

Стеллаж было видно только с одной стороны. С другой, наверное, висят амулеты… Мне выдали красный шелковый плащ и выпроводили из оружейной, затем показали мне лагерь, накормили. Они не испытывали ко мне никакой симпатии, просто боялись.

Когда я вернулась, по пепелищу к трону как раз вели девушку с мешком на голове. Она спотыкалась, было видно, что она сильно измучена. Встав по левую сторону от трона, я замерла и уставилась на то, как с пленницы снимают мешок.

Рыжие волосы. Горящие ненавистью глаза. Уже грязная и рваная богатая одежда. Профиль, который я видела на монетах Тенотры. Ан…

Изрезанные руки, кровоподтеки на лице. Ее поставили на колени, схватили за волосы и заставили поднять голову. Я попыталась запомнить лицо того, кто это сделал, чтобы найти его потом.

В глазах принцессы была ненависть, но она была только снаружи, она была щитом. Ей больно. Ей страшно. Она уже отчаялась. Все, кто читал мысли, слышали ее сейчас.

– Антелла, здравствуй. Что это ты так морщишься? Мы же просто снова разговариваем.

Она промолчала, ее ударили рукояткой кинжала по позвоночнику.

Ненависть внутри меня сжигает, словно я выпила литр Пламени. Оттуда, где я стою, видно тонкую шею Черного Дрозда, белеющую на фоне темных одежд и трона. Схватить его за шею и задушить голыми руками…

Нельзя.

– Все еще нет желания поделиться со мной секретами Тенотры?

Да он же… понимает, что ничего не добьется! Он издевается!

– Ни малейшего. Нет желания отпустить меня, пока не пришли мои спутницы?

Она… она в нас верит…

– Твоя спутница у нас, – я облилась холодным потом, – и она сидит в Белой Клетке, замкнутой на ее кровь.

Сирена? О нет! Белая Клетка. Вытягивающая силы и жизнь магия, работающая за счет твоей крови и заключенной в ней магии. Сирена попала еще хлеще Ан. Надеюсь, она продержится еще несколько часов. Завтра к полудню уже некого будет спасать.

– Не тадругая. Она придет. Вы… вы поплатитесь… за все. Она уронила голову, беспомощно повиснув на чужих руках.

Я осторожно прикоснулась к ее сознанию. Ан вскинула голову и обвела зал взглядом, полным боли. Наконец ее глаза остановились на мне.

Я сохранила внешнее безразличие, быстро устанавливая всевозможные мысленные щиты и блоки от тех, кто сейчас рванется в мою голову.

«Этого… не может быть…»

– Рита! – она рванулась с колен, чуть не выдернув себе клок волос, ее боль эхом отозвалась во мне. – Рита!!!

Ее дернули за волосы назад и приставили к горлу клинок. Зачем я это сделала?!

– Рита… – прохрипела она.

Черный Дрозд повернулся ко мне, по моей голове зашарили читающие мысли, но они ничего не достигли. Снаружи было только то, что я хотела показать, а тем, кто хотел прочесть мои настоящие мысли, пришлось бы пробиться сквозь всю боль, которую я нашла в себе. Я окончательно расслабилась, почувствовав, как самый сильный из принадлежащих стихии мысли упал на руки товарищей с головной болью.

«Господин, она чиста. Это не Рита»

«И без вас знаю, болваны. Есть информации поважнее – принцесса путешествует с Ритой Нартленд»

– Ты знаешь эту девушку? – он говорил тихо – на всякий случай. Вдруг то, что я скажу, можно будет использовать.

Во мне вновь рылись невидимые щупальца мыслей, ищущие ложь.

– Да, – безразлично ответила я. – Этот профиль знает каждый, кто хоть раз был в Тенотре. Это Антелла. Третья, если не ошибаюсь.

– Рита, пожалуйста…

Сердце разрывалось от боли, которую я не могла выказать.

– Вы раньше встречались?

– Видела ее на коронации два года назад. Она вступала в право на престол.

– Рита… Рита… – сдавленно всхлипывала принцесса.

Черный Дрозд безжалостно расхохотался.

– Это не твоя подружка – больше. Посмотри на свою Риту!

Ее дернули за волосы, заставляя посмотреть на меня.

Этого я не прощу никогда – ни им, ни себе самой.

– Странно, что она не бросается тебе на помощь, правда?

В ее глазах горел огонь, а на руке – Кольцо Боли.

– Что ты с ней сделал? – прошептала она.

– Подыграй, – чуть слышно приказал Черный Дрозд.

Мне стало невыносимо больно, но я не имела права сейчас раскрыться.

– Со мной никто и ничего не делал. Я здесь по своей воле.

– Не может быть…

Она в ужасе смотрела на меня. «Как… как такое может быть? Она же мой друг… как она могла?»

– Рита… что с тобой? Ты же говорила… сама говорила… никогда не сдаваться… почему ты сдалась… почему… Рита… ты же боялась… всегда боялась… стать такой!

Ее ударили коленом в спину, опрокинули на землю.

– Полегчало? – издевательски поинтересовалась я. – Ты думала, это что-то изменит? Ты глупа и самонадеянна – да догадайся же, догадайся! – и улыбнулась.

Черный Дрозд поднял руку, и разбойники остановились.

– Довольно, – громко сказал он. Следующие слова слышала только я. – Отлично сработано, Мира. Можешь рассчитывать на премию и личное оружие. Ты хорошо знаешь свою сестру, и это сослужит нам хорошую службу.

«Слушайте мой приказ!»

Мысли всех, кто мог их читать, обратились к нему. Воспользовавшись моментом, я быстро перебрала в голове Антеллы воспоминания, общие с моими. Как я утешала ее, когда она плакала о Фредерике. Как я осталась в подземельях, чтобы прикрыть их отход. Как вырвалась из объятий смертного сна, чтобы спасти их, когда умирала от магической слепоты.

«Смотри, – услышав мой голос, она резко подняла голову и уставилась на меня, но я смотрела в сторону, – то, что ты помнишь – это я. Рита Нартленд. Настоящая я. То, что ты видишь сейчас, только маска. Я пришла освободить вас с Сиреной».

– Нет желания поведать нам о своих сокровенных тайнах? – принцессу окружал такой барьер отчаяния, что читающие мысли ничего поделать не могли, о чем немедленно доложили Черному Дрозду. – Что ж, в полночь мы жжем большой костер. Если не одумаешься к тому времени, сгоришь на нем.

Она обернулась и с мольбой в глазах посмотрела на меня. Я улыбнулась и картинно помахала ей рукой.

Когда ее увели, Черный Дрозд расхохотался.

– Мира, прекрасно сработано! Чуть было не поверил!

Зря не поверил. Тебе еще придется за все поплатиться.

– Похоже, ты приносишь мне удачу! Принцесса разговорилась, да и к нам идет твоя сестра. Она доберется сюда завтра к полудню, если будет идти с той же скоростью, с какой они шли раньше. Можешь выспаться. Ах да, – он вытащил из обруча черный драгоценный камень и протянул его мне. Я с поклоном приняла подарок, борясь с желанием вытереть руки о дареный плащ. – Твоя награда.

– Так приятно. Причинять боль ее друзьям… – я потянулась. Черный Дрозд смотрел на меня с невольным восхищением, как один искусный хищник – на другого. – На сегодня все? Тогда я хотела бы поспать. Есть лишняя палатка? Небольшая?

Оказалось, есть. Маленькая, только лечь и сложить рядом одежду и оружие. Совсем рядом с центром лагеря.

Я села, скрестив ноги, и расслабилась, настроившись на волны мыслей и действий, распространяющиеся по лагерю. Я о многом успела подумать и тысячу планов отбросить, перепугаться, отчаяться, разбить кулаки, лупя камень, и набраться храбрости снова. Я не сдамся. Я не отступлю. Я прошла по темному пути и окончательно для себя решила, что мне по нему идти не суждено.

Размяв затекшую шею, я тихо вышла из палатки и пошла по проходам, прислушиваясь к храпу спящих и улавливая отголоски сновидений. Вам не будет в снах покоя. Я шла на свет. Свет, который распространяла кругом Белая Клетка.

Один из Королевских палачей, абсолютный маг Инт, в давние времена создал первую Белую Клетку. Если напоить прутья чьей-то кровью, они смогут вытягивать силу, содержащуюся в этой крови. Это закон магического мира: когда ты здоров и счастлив, твоя сила зашкаливает. Когда ты умираешь, тебе не под силу применять даже мелкие умения. Подзаряжаясь от амулета, ты становишься бодрее и отчаяннее, а вместе с магической силой уходит жизнь.

Мельком проверив сны разбойников, я загрузила спящих некрепко счастливыми сновидениями. Подняв с груды железного мусора щит, я бросила его обратно. Раздавшийся грохот испугал даже меня, но в палатках все продолжали спать.

– Кто… кто здесь…

Я подошла к Клетке и посмотрела между прутьями. Сирена сидела примерно в середине, обняв руками колени. Клетка делала свое дело – девочка таяла на глазах, сквозь ее тело были видны прутья на противоположной стороне Клетки. Светящиеся молнии, из которых было создано жестокое заклинание, становились только ярче.

– О, – еле слышно вздохнула она, – Рита.

– Я пришла за тобой.

– Иди, попытайся вытащить Антеллу. Ты же знаешь, что из Белых Клеток еще никто не выбирался.

– Попытаться стоит.

– Я перепробовала все, что умею. Мне не хватает сил даже на то, чтобы открыть Око. Мне очень плохо. Не надо наблюдать, как я умираю. Иди, спасай Антеллу.

– Нет. Я не брошу тебя здесь, – я превратилась в воздух, прошла между прутьями Клетки и материализовалась рядом с Сиреной.

– Но как? Почему она на тебя не действует?

– На прутьях – твоя кровь. Она действует только на тебя.

Так, что-то в этом есть. Клетка завязана на крови, а создана абсолютным магом Инт. Если бы можно было как-то освободить Сирену от ее власти, ученица смогла бы ее уничтожить.

– Ты можешь дать ей своей зеленой крови.

– Моей крови? Зачем?

– В ней сила. Действовать будет недолго, но на время хватит.

Моя кровь. В ней моя магия. Клетка на нее не замкнута. Если дать Сирене выпить моей крови, Клетка потеряет над ней власть на короткое время, и она сможет вырваться.

Сирена становилась все прозрачней.

– Я знаю, что нужно делать. Выпей моей крови.

– Что?! – ее лицо исказилось. – Я не стану, не стану пить твою кровь. Она с трудом поднялась на ноги и сделала пару шагов назад, остановившись у самых прутьев.

– Сирена, есть один способ тебя отсюда вытащить, и он перед тобой!

Я полоснула себя по руке лезвием. Кровь капала на бриджи и впитывалась без следа. Сирена упрямо помотала головой. У меня нет времени ее убеждать.

– Хорошо, – я подняла другую руку и направила на нее. Она отшатнулась, вжавшись в прутья Клетки, пытаясь сообразить, что я собираюсь делать. Мне никогда не приходилось так поступать, но сейчас это единственный вариант. – Словом Учителя, Правом Учителя, клятвой ученика, я заклинаю тебя, Сирена Аскье…. – она в ужасе смотрела на меня, потом ее глаза стали бессмысленными и пустыми, – пей мою кровь!

Я не была ее Учителем, хоть и смешивала с ней кровь, исцеляя ее, когда пила ее слезы и горевала вместе с ней о Жане. Этого недостаточно – клятв не было, но это не так уж важно. Клятвы заменяются готовностью пожертвовать жизнью друг за друга и верой в то, что этот человек тебя учит. Право Учителя позволяет управлять действиями ученика. Я это Право ненавижу. Но сейчас это единственный шанс спасти Сирену.

Сирена упала передо мной на колени, в ее глазах не было и тени мысли. Я протянула ей руку, и она припала к открытой ране. Да, кто бы мог подумать в начале моего пути, что я буду сидеть в Белой Клетке посреди лагеря Стаи и поить своей кровью ученицу, причем насильно. Это даже для меня звучит абсурдно. Рука ниже раны не чувствовала уже ничего. Сжав другую руку в кулак, я оборвала заклинание. Сирена тут же откатилась в сторону и поднялась на колени в углу Клетки. По ее подбородку стекала моя кровь, глаза были расширены от ужаса. Ученица подняла руку, стерла кровь с подбородка, посмотрела на свою ладонь и съежилась. На глазах она теряла прозрачность и становилась все более материальной. Наконец она подняла голову.

– Зачем?

– Я заставлю тебя жить, даже если ты будешь против.

– Я не понимаю. Зачем? Чем это может помочь?

– Ты разрушишь Клетку. Ты на это вполне способна.

Она попыталась встать, неосторожно опершись рукой, измазанной в моей крови, о прутья. Меня пронзила острая боль, за ней пришел холод. Я пошатнулась.

– Рита? – она, похоже, чувствовала себя вполне нормально. Это ненадолго – в ней теперь тоже моя кровь, скоро подействует и на нее… – Рита, что с тобой?

– … Сирена, Клетка. Скорее! Попробуй ее разрушить – выдохнула я, пытаясь заживить рану на руке. Ничего не выходило. Сирена встала в центре Клетки, сложила руки вместе и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Я не стала ей ничего говорить, только почти равнодушно наблюдала, как слабо кровоточит рука. С беззвучным криком разведя руки в стороны, Сирена упала на колени. Меня шатнуло, когда Клетка подо мной и вокруг меня растворилась в воздухе. Боль исчезла, а рана на руке заросла.

– Что дальше? Полагаю, нам надо выбраться.

– Нет. Антелла тоже в плену. Мы должны успеть до полуночи!

– В полночь жгут костер, – вспомнила она. – У него будут сидеть только Дрозд и его приближенные, остальные будут спать. В чем проблема?

– На этом костре будет гореть Антелла, если мы не освободим ее и не уйдем до этого.

– Сейчас примерно полчаса до полуночи. Мы еще можем успеть.

– Сначала нужно отключить сигнальные системы и охрану. Тогда у нас появятся два союзника.

– Темнота и тишина?

– Нет. Драгоценный лис и Падальщица. Об этом потом. Я прогуляюсь по краю этой милой полянки, а ты найди арсенал. На обратной стороне – амулеты. Учти, там может быть охрана.

– Я найду наши с принцессой амулеты и вооружусь. Что захватить?

– Там должен быть кастет с аметистами. Возьмешь его и наденешь на указательный и средний пальцы правой руки. Не спрашивай, зачем! В радиусе нескольких метров разбойники спят беспробудно, но дальше нужно идти беззвучно.

– Встречаемся?..

– … возле пленников. Я могу мысленно с тобой заговорить, но ты услышишь свой собственный голос, так что просто повторяй про себя положение нужного места, идет?

– Идет.

Мы разошлись в разные стороны. Нельзя было и думать слишком громко – кто знает, крепко ли спят советники Черного Дрозда.

Тихо пробравшись к краю лагеря, я повнимательней рассмотрела патрульного. На его шее висел амулет управления ближайшим к нему големом. Я злорадно усмехнулась, и воздух разорвал цепочку. Амулет повис в воздухе у самой земли. Охранник как раз гладил тварь по голове. Лишенный хозяина голем с тихим угрожающим рыком повернулся к охраннику. Тот даже слова сказать не успел, когда голем, повинуясь моему приказу, оторвал ему голову.

Я обошла лагерь кругом, големы поубивали охранников, уничтожили сигнализацию и в конце концов выстроились на краю леса передо мной. Это же целая армия! Я нервно хихикнула.

– Я вот думаю, – пробормотала я, без изумления ощущая плавящий горло Крик, – такая сила в одних руках слишком опасна. Я вас отпускаю. Скажите мне, где чей амулет.

– Мой, мой, мой, – шептали чудовища, пачкая мокрой глиной камни на цепочках и мои руки. Раздав амулеты, я выжидательно уставилась на них. До самого конца я все-таки боялась, что они набросятся на меня.

– Вы будете жить здесь. Вы питаетесь землей и водой, ведь так? – синхронный кивок. – Не убивайте никого. Договор?

Молчание, как будто они неведомым образом совещаются между собой.

– Скажи нам свое имя. Мы запомним тебя.

– Меня зовут… Ветер. Но мои друзья скорее всего скажут, что я – Рита.

– Големы помнят.

Они исчезли. Я только теперь заметила какой-то амулет, намотанный мне на запястье. Ничего особенного, просто какой-то плетеный браслет. Черно-белый.

Я трижды прокричала совой и, вытерев руки о траву, мысленно вслушалась в лагерь. Кто-то из неспящих говорил сам с собой, перекидывались односложными фразами двое, раскладывающие костер. Наконец я уловила тихие монотонные мысли.

«От центра лагеря к северо-западу… от центра лагеря к северо-западу…»

Превратившись в воздух, я мигом очутилась рядом с Сиреной и тут же вспомнила про Клэр и Серохвоста. Быстро найдя разум Клэр, бесшумно ступающей рядом с лисом, я заговорила в ее голове

«Я тебя умоляю, только не надо орать «я отомщу» и бежать на Дрозда с оголенным мечом в руках»

«Мне кажется, я что-то слышу. Это на северо-западе лагеря» – послала я Серохвосту. Лис направился в нужное место, Клэр тихо последовала за ним.

– Я не знаю, как сунуться к пленникам, не наделав шума – пробормотала Сирена.

– Зато я знаю.

Я села, скрестив ноги, и сосредоточилась, огораживая себя, Сирену и узников мысленной стеной.

Пленники сидели кругом, спина к спине, скованные одной цепью. На всех были Кольца Боли. Их же человек тридцать! Оттуда столько Колец?

«Тихо. Никто не нервничает и не кричит. Если не будете шевелиться, у меня появится шанс вас вытащить»

Никто из них не вскрикнул, только все оглядывались, ища источник голоса. Антелла лежала отдельно, на плоском камне. Вся в синяках и мелких порезах. Насколько я могу судить, два ребра сломано. Она была в полубреду, не видела ничего вокруг, а осознавала только часть. Услышав мой голос, она дернулась и тут же затихла. Все, кто был на поляне, услышали ее хриплый шепот.

– Рита…

– Что? Рита?

– Что она сказала?

– Она сказала «Рита».

– Не может быть!

– Рита?

– Рита? Рита Нартленд?

– Та самая?

«Тихо всем, – они недовольно замолчали. – Будете дергаться – вас элементарно порубит на кусочки. Синий Браслет очень опасен»

– Синий Браслет? Что это?

– Это штука, которая разбивает Кольца Боли. Она сказала – молчать!

– Сирена, – я была в трансе, но все равно почувствовала, как она отлепилась от стены палатки и подошла ко мне. – Бьешь сверху по Кольцам Боли. Промах – смерть. Твоя, если повезет – чужая. Иди к ним.

«Не бойтесь девочку. Правила те же. Только попробуйте ей помешать»

Почувствовав, как в зеленую часть руки впились чьи-то зубы, я не испугалась – только у одного из моих знакомых такие острые клыки. Не хватило одной пиявки, значит?

– Рита…

– Свои. Иди разбивать Кольца.

Я раскачивалась из стороны в сторону, тратя огромные силы на поддержание барьера. Клэр протянула ко мне руку, но Серохвост оскалил на нее зубы, оторвавшись от моей руки. Зеленая кровь возобновила кровообращение и восстановила кожу и вену. Я поднялась на ноги, шатаясь и все еще глядя вовнутрь. Клэр повесила на меня кинжал, флягу и кошель, постаравшись не нарушить транс. Потратив еще немного силы на то, чтобы хорошенько усыпить тех, кто спит в ближайших палатках, я сняла барьер.

«Старайтесь не кричать и не думать слишком громко. Насчет мыслей я серьезно. Мы не лезем в палатки с криком «теперь ты поплатишься!». Мы организованно идем все вместе, стараясь не шуметь, к костру. Ясно?»

«Ой! Она мне чуть руку не отхватила!»

«Сила… я снова чувствую силу…»

– Зачем нам к костру? Там же Дрозд!

– Как вы думаете он отреагирует на то, что у него сбежало почти четыре десятка пленников? – я вышла к ним, поправляя на поясе кинжал. Оценив мой облик, кто-то присвистнул, кто-то фыркнул, но большинство погрузились в подозрительное молчание. – Все молчат. Говорю я. Либо мы идем и толпой убиваем Дрозда, а после выгоняем отсюда его банду, либо сбегаем, через пару часов нас заклинают на Черную Тропу и убивают. Все за первый вариант, надеюсь? Сирена, что там у тебя?

– Я вылечила принцессу ее же Энком, но она не приходит в себя.

– Два человека, тащите ее под руки. Должна очнуться. Все, идем.

Я рассчитывала попасть к костру, когда там еще не будет никого, но, подойдя к поляне и выглянув из-за палатки, я обнаружила Черного Дрозда, его личную охрану и толпу советников, взирающих на разгорающееся пламя. С кого начать? Советники предупредят Дрозда, а охрана окажет сопротивление.

– Так, все слушаем меня. Вы отвлечете охрану, убьете, кого получится. Я разберусь с этими пташками, – я ткнула пальцем за спину, туда, где толпились умеющие читать мысли. Недавние узники, потирая кулаки и бормоча заклинания, собрались передо мной.

– Как ты сможешь их победить? Они умеют читать мысли!

– Я тоже.

– Рита, а нам-то что делать? – поинтересовалась Клэр. Серохвост выглянул из-за ее ноги.

– Займите Дрозда, постарайтесь не погибнуть при этом. Клэр, даже не думай о мести. Твоя цель – не дать ему созвать всю банду. Маги воздуха есть? – несколько человек подняли руки. – Отлично. Полог на всю поляну. Все, что случится здесь, не выйдет за него. Ясно?

– Что делать с ней? – Сирена подняла голову Антелле, поглядела в полуприкрытые глаза и отпустила.

– Оставим здесь, – я подняла Антеллу под руки, протащила по земле и оставила в кругу магов, создающих полог. – Когда закончите, защитите ее и присоединяйтесь к веселью.

Я превратилась в воздух, сконденсировалась между магами мысли и громко закричала внутренним голосом. Они непроизвольно зажали руками уши и попадали на землю, тройка самых сильных осталась на ногах. Они тут же начали вытаскивать амулеты. Я играючи перерезала их и закричала снова, оглушая бросившегося на меня. Огненный шар опалил волосы и сжег кожу на щеке и виске. Чуть бы левее, и в глаз.

Один из оставшихся в живых магов мысли (семеро уже лежало на земле) неожиданно оторвал руки от ушей и поднялся на ноги одним гибким движением, безошибочно выдающим мага воды. Неожиданно потому, что мой крик продолжал звучать и сражающиеся на поляне старались держаться от нас подальше. На его шее висел какой-то амулет, горящий белой искрой.

«ПРОЧЬ!!!» – его амулет только ярче засиял.

Он улыбнулся, направил на меня руку и резко опустил. Ноги подкосились, и я упала на колени. Что… что это такое? До сих пор моя боль, усиленная способностями к магии мысли и воздуха, была идеальным оружием. Этот амулет ее поглощает?!

Мой крик набрал еще большую силу и частично перенесся в реальность и Инт-диапазон. Начавшие подниматься на ноги маги со стонами повалились снова, отошедший в зону крика Дрозд кувырком ушел прочь, из его ушей пошла кровь.

Белый амулет засиял, как солнце, и маг, носящий его, расхохотался. Словно непереносимая тяжесть упала на плечи, пригнув меня к земле. Собрав все силы, я подняла голову и с ненавистью взглянула не на мага – на амулет.

Маги мысли уже собирались вокруг меня, как падальщики. Они знали, что с моей смертью они получат силу, которая выплеснется в пространство. Именно поэтому стихию мысли никогда не измеряли в степенях – всегда можно поглотить чужую магию и улучшить собственную.

А я понимала, что на самом деле сражаться здесь почти что не с кем – мой единственный противник сделан из металла и сапфира.

– Питаешься моей болью? – мой хрип еще можно было разобрать, но они захохотали, подходя ближе и протягивая руки, ожидая, пока я сдамся. – Так… подавись!

Я сжалась в комок, ломая барьеры, срывая печати, разрывая цепи, погружаясь в собственный разум. Мое сознание залила боль – Тулла, Кран-пель, Жан, Птица… все, что я пыталась спрятать от самой себя, все, от чего я пыталась защититься, строя невидимые и неосознаваемые стены. А теперь эти стены разрушены.

В моей голове царил хаос боли и воспоминаний, которых было слишком много для того, чтобы их осознать. То, как Тулла впервые сказала о том, что я не ведьма. То, как меня отвергли драконы, совы и ведьмы. Боль потерянной души, не способной слиться с ветром. Кран-пель, пожертвовавшая своей жизнью во имя веры в меня. Птица, верившая в судьбу, которую я смогла изменить.

Жан. Я столькому не смогла его научить… мне предсказали, что я потеряю, а я не смогла этого предотвратить… Как мир обрушился в бездну, когда его труп упал к моим ногам.

Боль стала частью меня, освободив от груза, мучившего меня столько времени. Я подняла голову, и ветер тронул холодом мокрые дорожки от слез на щеках, донеся горячий запах пепла от прогоревшего костра. Маги мысли лежали вповалку – все до единого. Тот, у кого был амулет, пострадал больше всех – ведь приемник, через который лилась моя боль, висел у него на шее.

Я поднялась на изрядно дрожащие ноги и попыталась оценить обстановку на поляне. Моих союзников заметно поубавилось, но они действовали без капли страха и сомнения. Я знаю, как это – когда тебя ведет месть. Кажется, что с тобой сама судьба, что ты не можешь оступиться или промахнуться. Собственно, поэтому ты и не промахиваешься.

Маги, прижатые невидимым прессом, лежали на земле. Двоих уже расплющило, и их соседи с ужасом пытались отодвинуться от их искореженных останков.

Серохвост прыгнул, увернувшись от зеленой вспышки, и вцепился в горло врагу, повалив его на спину. Под его кожей светились вены с зеленой кровью, превращающей моего и без того опасного друга в чудовище, шкура у корней окрасилась в зеленый.

«Рита, помоги!»

Этот крик я услышала почти в каждой голове. Почему я была глуха столько времени?

Я бросилась вперед, рассчитывая в основном на внезапность, надеясь сбить Дрозда с ног и снести поле, выбив амулет у него из рук, но он лишь развел руки в стороны, и невидимая сеть накрыла и меня, во второй раз за этот день ставя на колени. Магия не действует… снова. Я попыталась использовать силу мысли, но ничего не вышло. Глядя на Черного Дрозда и обратившись внутрь себя, я стала искать выход…

Вся поляна усеяна трупами. Мои подручные, все – с кровоизлиянием в мозг, пленники, превратившиеся в подобие людоедских блинчиков. И Рита.

Все-таки Рита, а не Мира. Я не зря переспросил у разведчиков, как выглядела Белая Сова. Все-таки длинные волосы, струящиеся по шелку плаща, трудно не заметить. Но ловко же она меня разыграла. Сам Черный Дрозд поверил…

Я тихо захихикал, опустился на корточки и убрал с начинающего синеть лица Риты прядь коротких волос. Ее позвоночник был сломан в нескольких местах, но лицо не пострадало. Глаза были открыты и смотрели куда-то выше и левее моего лица. Я потрепал ее по щеке, ощутив холод мертвого тела.

– Ну вот и все, Рита. Твоя битва окончена. Риты Нартленд больше не будет, и Белой Совы больше не будет. Для тебя ничего больше не будет. Ты проиграла, – подняв ее труп под руки, я указал на блин с рыжими волосами и останками королевского профиля. – Она вон тоже хотела меня победить. И что с ней? – скулящий лис с переломанными лапами все пытался отползти в сторону, но вскоре и он затих.

А я все сидел на холодной земле и баюкал на руках своего лучшего врага.

С громким вскриком я вырвалась из видения под безумный смех Дрозда и попыталась встать. Затрещали кости, заныли сухожилия, побежала по сосудам зеленая кровь. Полог приподнялся примерно на пять сантиметров, прижатые им повалились на землю, вкушая последние секунды жизни. Я поняла, что сейчас все нарастающее давление переломит мне позвоночник, но где-то справа заскрипела зубами Сирена, выжимая полог вместе со мной. Легче не стало, но он приподнялся еще чуть выше, так что я смогла сесть, упираясь в полог плечами, руками и шеей. Молча начали подниматься и другие. Когда полог приподнялся до максимума, которого можно достичь, стоя на коленях, Сирена внезапно легла на землю и поползла вперед со скоростью, достижимой только для того, чье второе обличье – змея.

Я держалась из последних сил, плечи ощутимо трещали, все тело болело, ужасно хотелось встать на ноги, но я осознавала, что тогда буквально переломлюсь где-нибудь в пояснице. Боль пульсировала, достигая апогея, и свет зеленой крови угасал.

Сирена бросилась на Черного Дрозда, хватая его за ноги…

Мир сжался вокруг меня, закрутил, протащил по земле и бросил в кучу людей. Мне помогли подняться, но я ступала по чужим телам. Вокруг нас была прозрачная сфера диаметром около пяти метров, и она сжималась на глазах. Внизу лежали мертвые, живые пробивались наверх, толкая стены, упруго отражающие любые удары. На моих глазах один из пленников прыгнул на стену, она прогнулась под его тяжестью… и с удвоенной силой бросила назад. Он сбил с ног троих. Выбираясь из-под него и начиная ругаться, они поняли, что он не дышит.

Я в отчаянии обернулась лицом к Сирене. Она протянула мне руку, и я с чувством ее пожала.

– Жаль, наш план не сработал. Спасибо, что учила меня.

– Нет, – она отвернулась, вырвав руку. – Я не стану говорить, что ты закончила обучение, потому что ты его не закончила. Думай! У нас, – под опускающейся стеной я была вынуждена сесть на корточки, – секунд двадцать.

Она рассмеялась, но этот смех был похож на рыдание, примерно так же, как и мой. Мою спину прижало к чужим, когда сфера еще уменьшилась.

– Это конец, да?

Меня обрадовало то, что никто не бросался на меня и не обвинял в том, что это я их сюда притащила, хотя я и чувствовала себя виноватой. Клэр изо всех сил выгнула шею, чтобы глянуть мне в глаза, и кивнула. Я ответила тем же.

Сквозь розоватую пленку границы между нашим и внешним мирами я увидела, как Черный Дрозд поднимает свободную руку и срывает с шеи амулет, перехватывая его за цепочку. Я узнала матовые отблески и ониксовые вкрапления Черной Дыры.

Нет, мы не просто умрем, мы попадем в никуда. Не за Грань, где еще может что-то быть, но в пустоту, одно-единственное растянутое навсегда мгновение, в котором нет ничего. Хорошо, что никто, кроме меня, этого амулета не знает. Только я одна умру, утратив надежду.

Стены сжались еще сильнее, мучительно задрожали готовые сломаться кости. Это конец…

Ударив по глазам ослепительной вспышкой, сфера исчезла, и я упала на кучу трупов, сломав локоть. Мгновение жуткой боли от открытого перелома – и поток зеленой крови вправил мне руку и срастил кость.

Выбравшись из-под Клэр, свалившейся сверху и рыдающей от боли в вывернутом запястье, я увидела, как Черный Дрозд падает вперед, а за его спиной остается стоять на негнущихся ногах принцесса Антелла с окровавленным ножом, который она сжимает обеими руками.

Чуть не расплакавшись от облегчения, я прошла круг человек-воздух-человек и подхватила начавшую падать Ан под руки.

– Спасибо.

– Да пожалуйств, обращайся, – истерически хихикнула она и расплакалась, как-то очень по-детски. Я осторожно усадила ее на ковер, который кто-то из магов воздуха принес порывом ветра из палатки Дрозда.

Посмотрев в мертвые глаза бывшего предводителя Стаи, я не увидела в них ничего.

– Твое время кончилось, – прошептала я.

Подошла Клэр, отобрала у принцессы нож и подошла с ним к Дрозду.

– Он мертв.

– Я знаю. Я поклялась сделать с ним то же, что он с моей матерью. Она в несколько взмахов отрезала голову Дрозда, по локоть измазавшись в его крови, взяла у одного из почивших стражников пику, наколола на нее голову и воткнула тупым концом в землю.

– Вот теперь все, – она подошла и села с нами.

Серохвост облизал пасть, его серый, отливающий металлом мех перестал светиться изнутри, и лис подошел к нам.

Я посмотрела на магов, выигравших вместе с нами эту битву. Никто из них так серьезно не пострадал, только один выдирал из зеленого шрама на недавно сломанной ноге лисиные шерстинки.

Из кучи тел выбралась Сирена. Она плакала, но ее голос звучал так, как будто она рассказывает жестокий анекдот.

– Рита, м-мать твоя горгулья! Когда сфера исчезла и все упали на землю, я сломала спину! И твоя кровь… твоя кровь… Антелла! – она бросилась принцессе на шею, и в глазах той наконец растаяли боль, ненависть и страх. Пожав плечами, я подобрала под себя ноги и через силу улыбнулась небу. Мы выиграли, мы счастливы… только выиграла не я… и счастлива тоже не я.

– Засунь свои горестные завывания призрачному волку под хвост, подруга, – Серохвост улегся рядом, положив морду мне на колено. – Мы победили.

– Я, конечно, его не понимаю, но сейчас он ведь сказал тебе не делать такое лицо, да? – Клэр пихнула меня локтем.

Полог исчез, и постепенно из-за его бывшей границы начали появляться члены Стаи. Они останавливались, глядя на четверых магов и одного лиса, сидящих на ковре, десяток бывших пленников и голову Черного Дрозда, наколотую на пику. Я нашла в себе силы подняться на ноги.

– Мое имя Рита Нартленд, – я подняла по очереди всех друзей, лис встал сам. – Это принцесса Антелла Третья, которую вы пытали, – воздушное лезвие отсекло голову тому разбойнику, который мучил принцессу, остальные отшатнулись. – Это – Сирена Аскье, вы держали ее в Белой Клетке, – она подняла руку, и несколько магов получили по удару молнией. – Это – Клэр, также известная как Падальщица. Вы убили ее семью.

Она сняла со спины два арбалета, одним движением перевела в рабочее положение и убила человека в черной полумаске, старавшегося слиться с толпой.

– Этих людей вы держали в плену, – я указала на свою «банду». – Да, вас больше, вы сильнее и можете взять нас числом. Он тоже так думал, – кивнула я на голову Дрозда. – Вашей банде конец. У вас больше нет ни главаря, ни читающих мысли, на которых, собственно, все и держалось. Теперь сила не на вашей стороне. Мы даем вам уйти и прожить другую жизнь, – я подняла за цепочку Черную Дыру и помотала ей в воздухе. – Подумайте об этом.

Их было примерно в десять раз больше, чем нас, но труп Дрозда и Черная Дыра в моей руке – очень веские аргументы. Они даже не стали совещаться, все было ясно и так.

– Дашь нам уйти?

– Да. Арсенал не трогать, это наши трофеи. Все остальное можете забрать. Палатки, полог, свое личное оружие, вещи. Вы уйдете до рассвета. Кто тронет хоть одного из нас, поплатится жизнью.

Они стали быстро расходиться. По всему лагерю разворачивалась бурная деятельность – палатки сворачивались, люди уходили. Четверо взлетевших в воздух магов снимали полог. Казалось, по ночному лагерю катятся темные волны. Победители с несколько отрешенными лицами стояли на поляне, пока я не разогнала их.

– Ну и что вы тут стоите? Вам трофеи нужны или нет?

Кто-то помотал головой и ушел, улетел или исчез. Четверо пошли в палатку Дрозда. Все остальные бросились в сторону арсенала. Остались только мои друзья. Серохвост выпустил когти и вспорол ими землю, затачивая до ножевого блеска. Мне в голову внезапно пришла идея, которой я не могла поделиться, но которую стоило поскорее реализовать.

Я сняла с головы Дрозда обруч с черными камнями, повытаскивала все, кроме самого большого. Сирена недоуменно смотрела на меня до тех пор, пока я не отдала ей один. Второй камень получила Ан, остальные я высыпала в подставленные ладони Клэр.

– Ну и зачем нам это?

– На память. Сегодня вы выиграли страшную битву, – я опустилась на одно колено и надела обруч на голову Серохвосту, как корону. Крик обжег горло. – А это тебе. И перестань бояться самого себя. Иди к другим Остромордым. Скажи, что ты победил злых Бесхвостых.

– Я не стану говорить правду, в нее не поверят. Я сражался вместе с принцессой Бесхвостых, Зеленым Духом и Белой Искрой. Меня короновала Ветер, – он зашелся лающим смехом.

– Это нормально. Если кто-то узнает, что я отдала корону своего врага лису вместо того, чтобы носить ее самой, мне тоже не поверят.

Он подмигнул.

– Пойду менять мир.

Уже через миг его серый мех мелькнул где-то за палатками, которых становилось все меньше и меньше.

Когда Крик погас, я услышала голоса.

– Мне кажется, я его понимаю. Он знает, что меня называют Зеленым Духом.

– И кем он станет теперь, Рита? – Сирена кружилась по поляне, разведя руки в стороны. Вот она остановилась, пошатнулась и приложила руку к глазам. Я же сообразила, кого Серохвост назвал Белой Искрой.

– Какая разница? А вот кому достанется лагерь – это правда важно, – Антелла покрутила затекшими кистями.

– Молчи уж, принцесса Бесхвостых.

Я подняла к глазам руку. На запястье висел амулет, не сияющий, но словно впитывающий свет. Черная Дыра. Никто не знает, куда девается то, что она поглощает. Если я заберу его себе, я стану непобедимой. Никто не пойдет на мага с Черной Дырой в руках. Никто, кроме таких, как мы.

Власть развращает. Скоро я перестану покупать и просить то, что мне нужно. Я стану требовать. Что будет тогда? – Мир у моих ног… Даже Антелла меня зауважает… Я смогу все – абсолютно все. Этот мир станет моим, и я наведу в нем порядок.

Представив себя такой, я позволила вступить в дело фантазии. Совершенный мир тут же разметало в клочья, и новая Рита столкнулась лицом к лицу с каким-то героем. Если смотреть Инт-зрением, видно, что его лицо очень похоже на мое.

– Твое время кончилось, – он занес какое-то оружие, и в этот миг его лицо окончательно превратилось в мое, а мое – в лицо Черного Дрозда.

Все так и будет. Зачарованный круг. Герой с абсолютным оружием в руках становится тираном, и по его душу приходит другой герой. Амулет достается ему, он меняется к худшему и настает его черед. Я не хочу стать частью этого круга. Если отдать амулет кому-то другому, даже самому светлому человеку, это ничего не изменит, разве что в круг попаду не я.

Что делать, я поняла сразу. Создав водяное зеркало, я заставила его свиться вокруг амулета, который я держала за цепочку. Потом я активировала Черную Дыру.

Мне показалось, что мир вокруг меня взрывается вовнутрь, поглощая меня и себя. Пространство и время сворачивались в вечные кольца и разрывались.

Когда я очнулась, уже наступал рассвет. Я стояла все на том же месте, и в моей руке ничего не было. Наверное, мне предназначено идти по жизни так, как шел Залий по Дворцу Сетей – без страха и ненависти, с бесконечной усталостью, но никогда не выпуская ножницы. Никогда – пока не настанет конец.

– Она, похоже, пришла в себя, – голоса звучали будто издалека, но я все же узнала Сирену.

С трудом опустив затекшую руку, я размялась и сделала сальто назад. В глазах мелькнули редкие палатки, Клэр, играющая в ножички с Антеллой, и Сирена. Причем падала я прямо на последнюю. Ученица едва успела увернуться.

– Спасибо, Рита. Я и так сегодня чуть не попрощалась с жизнью несколько раз! Кстати, кто такой Залий? – встретив мой удивленный взгляд, она скорчила рожицу. – Ты слишком громко думаешь. Принцесса и Падальщица ушли подальше, чтобы голова не болела.

– Да? Печально. О чем ты спрашивала?

– Кто такой Залий?

– Ах да… ведьмы наверняка не рассказывали тебе о Шинаанге. Ведь не рассказывали? – мы сели рядом с друзьями.

– Нет. А это кто?

– Это легенда о пауке. Огромном железном пауке. То, чего касалась его паутина, питало его жизнь и силу, а потом превращалось в железо. Пока паук был мал, люди поклонялись ему, потому что он умел превращать что угодно в железо. Принеси прекрасный цветок – его красота замрет в железе навечно. Принеси деревянный молоток – он станет железным.

– И они его кормили?

– Да, и он рос и рос. Люди уже боялись заходить в пещеру, оставляли то, что нужно сделать железным, у входа, и забирали на следующий день. А Шинаанг рос. Когда пещера стала ему мала, он выбрался из нее, попутно пожрав нескольких человек. К тому времени он был уже размером в два человеческих роста. Люди погоревали… и пошли следом за пауком, подбирая за ним железо. Больше не нужно было строить шахты и огромными усилиями добывать железную руду – иди за Шинаангом и подбирай готовое. Так и продолжалось, пока он не набрел на деревню. Там он задержался настолько, что шедшие за ним люди успели увидеть, как он уходит. Он был больше, чем сосновые деревья.

– О боги… – прошептала Сирена.

– Так что люди нашли в деревне?

– Железные дома. Железную утварь. Железных домашних животных и птиц. И железные статуи. Почти сотню.

– Ужас…

– Они отправили гонцов за воинами и магами, а сами хотели отправиться дальше за пауком. Когда первый из них шагнул вперед, он наступил на расстеленную по земле паутину.

– Шинаанг расставлял ловушки?

– Ну да, как и все пауки. Нельзя было пойти дальше, нельзя было перебираться и по деревьям – они были опутаны паутиной и медленно умирали.

– А если полететь?

– Люди.

– Ах да… но они же успели отправить гонцов?

– Верно, но маги прибыли лишь через несколько часов. К этому времени паука все потеряли из виду, зато на горизонте появилась башня, неестественно сверкающая в дневном свете. Когда на нее навели веки черноклювов, обнаружилось, что она огромна. Ее высоту даже приблизительно нельзя было измерить. И она была из паутины. Маги полетели туда – всего один отряд, маги воздуха, несущие магов огня. Однако, сев возле башни, они обнаружили, что паутину огонь не берет. Тогда они направились внутрь, надеясь уничтожить паука. Но внутри башни из-за паутины в ее стенах, полу и потолке не действовала магия. Они испугались и сбежали. Выйдя из башни, большинство попало в паутину, а остальные успели заметить нечто железное, длиной в человеческий рост. Это была секция ноги паука. Одна секция!

– И что было потом? Неужели этот паук еще жив? И потом, как все это связано с Залием?

– Маги боялись сунуться к башне, но нашелся храбрец среди людей. Его звали Залий. Он был отшельником, и все считали его сумасшедшим. Он уговорил одного из магов воздуха отнести его к башне, которую уже прозвали Дворцом Сетей. С собой он взял только свои ножницы из кости. Их лезвия были такими тонкими, что разрезали упавший на них волос. Когда маг поставил его перед башней, он на пробу коснулся своим оружием паутины. Ножницы тут же стали железными, но не рука. Он перехватил ножницы поудобнее и вошел во Дворец Сетей без страха.

Я умолкла. Первой не выдержала Сирена.

– Ну и что случилось? Он вышел? Он победил паука?

– Все давно решили, что он не вернется, как и многие другие, его ждал только маг воздуха, отнесший его – он захватил с собой запасы еды и воды. Через четыре дня он не выдержал и вошел во Дворец. По углам валялись обрывки голодной паутины, но пол и потолок были из той, по которой пауки ходят, когда сторожат свои сети. Он шел вперед и вверх, дивясь красоте башни, которую совсем не портило отсутствие окон. Паук почти точно воссоздал ступени, но по ним все равно было жутковато идти. Маг поднялся на самый верхний этаж и увидел там Залия и паука. У последнего были разрезаны по суставам лапы и вырезаны глаза – все глаза. Он лежал без движения. Маг склонился над Залием и в ужасе отшатнулся, увидев, что у него одна рука до локтя стала железной. В другой руке он все еще сжимал погнувшиеся ножницы.

– А, счастливый конец, – фыркнула Антелла. – Он ведь выжил?

– Конечно, нет! Как бы он выжил с железной рукой? Такое только в сказках бывает. Его похоронили с почестями, а Шинаанга разобрали на железки. Башня стоит и по сей день, но паутину вокруг нее почти всю разобрали и используют для того, чтобы производить железо. Из паутины Шинаанга было создано большинство амулетов, вытягивающих силу противник.

– Каких? – Сирена подняла нож и попыталась метнуть, но он ударился рукоятью в землю.

– Например, самый известный из таких амулетов – Паутина Лжи. Он пьет жизненную силу противника, когда он лжет. Такие амулеты используют на допросах. С появлением таких амулетов пытки почти отменили.

– Ну что, наслушались? Пошли делить трофеи! – Клэр вскочила на ноги.

– А там не все еще разобрали?

– Мне нужны не амулеты, доспехи или оружие, хотя и это неплохо. Мне нужна коллекция редких ингредиентов для изготовления зелий, которую собирал Черный Дрозд. Там есть пара моих вещиц, да и вся коллекция – просто сокровище.

– Кровь химеры – моя! – я тоже поднялась на ноги и одним движением заставила встать Сирену и Антеллу. Клэр подняла брови.

– Кровь химеры? Ты шутишь? Дрозд не самоубийца. Даже каплю крови химеры никому и никогда не удавалось добыть. Говорят, этим занимался сам Роггенхельм, но и он не справился.

Это ведь был последний ингредиент для создания Амнезии… Роггенхельм его не достал. Почему? Он ведь так хотел забыть смерть Ваомдл. Не смог? Или не захотел? Понял, что это слишком опасно? Тогда остается открытым вопрос – как достать каплю крови химеры?

– Рита, зачем тебе кровь химеры?

Внезапно в мои мысли ворвалось что-то колючее и опасное. Холод иголочками пробежал по всему телу. Я упала на колени, сжимая голову руками. Как только я переключилась на слух в Инт-диапазоне, горло обжег Крик, но я услышала только звериный рев, жуткий рев, взрывающий голову, кровью стучащий в ушах. Рядом со мной Сирена зажала уши руками и замотала головой, пытаясь не слышать ничего. Принцесса непонимающе смотрела на нас, а Клэр выдернула из-за спины арбалеты и поставила защиту. Ан последовала ее примеру – на всякий случай. В следующую секунду из-за палаток вылетело это.

Бледно-зеленый, неприятно переливающийся шар, утыканный иголочками-льдинками, висящий в воздухе на высоте метра и примерно такого же диаметра. С его появлением рев стал настолько громким, что я не выдержала и создала полог, поглощающий звуки, для себя и Сирены. Мир окутала тишина.

– Это химера, – голоса Клэр я не слышала, но прочитала по губам. Да и что можно было еще сказать?

Я протянула руки вперед и закрутила кистями, создавая нечто среднее между смерчем и водоворотом. Химера покрутилась и вдруг выпустила залп ледяных игл. Я прикрыла щитом себя и Антеллу – ее огненная защита опала, как только она увидела химеру. В мою голову хлынули воспоминания о прогулках с Фредериком, о встречах тайком в замке, о предложении отправиться вместе, вырваться из-под опеки матери-королевы. О счастье, затапливавшем сердце, когда они просто шли рядом, говорили – говорили обо всем. И о парализовавшем смертельном ужасе, когда она баюкала на руках его останки.

Вырвавшись из объятий видения, я подняла принцессу на ноги и заорала ей в ухо, открыв полог в одну сторону.

– Не смей сдаваться, слышишь? Не смей!!!

Оставив на ней защиту, я превратилась в сову, бормоча фразы на древнем языке о создании Водяных Когтей. Звуки не достигали моих ушей, но я буквально кожей ощутила, что кто-то из моих спутниц крикнул «нет!». Взвихрив холодный воздух, я бросилась на химеру, выставляя когти. Новый залп игл скорость мага воздуха позволила мне изрезать и отбросить в полете. Выпустив когти, я бросилась вперед…

Струя кипятка отшвырнула меня в сторону, выламывая крылья, делая бесполезными поломанные перья. Я чуть не сварилась заживо. Прокатившись по земле и переломав себе все окончательно, я услышала собственный пронзительный совиный крик. Боль продолжала ломать тело.

Нет. Я не умру. Только не так. Только не сейчас. Я не могу умереть сейчас, победив целую армию и Черного Дрозда впридачу! Я же сильная…

Я тихо плакала, слезы жгли открытые раны.

Не могу, не могу я бросить друзей сейчас!

Почувствовав живительный ток зеленой крови, я воспрянула духом. Помогая себе изломанными крыльями, я заставила себя подняться на лапы. Зеленая волна прошла по всему телу, на несколько блаженных секунд затопив боль и заменив собой обычную кровь, ставя каждую косточку на место, выпрямляя каждое перо, исцеляя раны.

Боль вернулась, но меня уже это не волновало. Покачнувшись вперед, я стала человеком и уперлась в землю руками. Подняв голову, я увидела Клэр, баюкающую переломанные руки, Антеллу, с ужасом глядящую из-за полупрозрачной защитной стенки… и Сирену, без всякой защиты стоящую против химеры.

– За Риту, – прошептала она, делая шаг вперед.

– Нет! – я вскочила на ноги, все тело пронзила боль. – Стой!

Мой же полог беззвучия не дал ей меня услышать.

Химера крутанулась в воздухе и пальнула кипятком в Сирену. Та выставила руку вперед, даже не применяя магию. Я бросилась наперерез. С каждым безумным прыжком, в несколько раз превосходящим по скорости человеческий, холодная кровь в моих венах бежала все быстрей. С гортанным криком, которого никогда не слышал мир, так как рыбы не подают голоса вне воды, падая на колени, вытягивая руки вперед, я создала заклятье перемены температуры, превращая кипяток в прохладную воду. Раньше считалось, что такой магией владеют только химеры и Совершенные маги воды. Похоже, я только что доказала обратное.

Сирена устояла, сжала руку в кулак – и по воде побежали разряды. Конечно! Вода – лучший проводник!

Одежда ученицы и она сама моментально промокли насквозь, напор воды становился только сильнее, но Сирена не двинулась с места. Постепенно всполохи Инт-разрядов придвинулись ближе к химере.

Поддерживая одну руку другой, я бормотала что-то, что сама потом не могла припомнить, не давая химере изменить температуру воды. Сила утекала сквозь пальцы, красный плащ промок на коленях, земля вокруг постепенно превращалась в болото.

Внезапно химера развернулась, уходя в сторону от молний, и выпустила несколько десятков игл. Одна из них вонзилась мне в плечо, разорвав остатки заклинаний смены температуры и беззвучия. Я скорчилась, мельком увидев, как Клэр падает на бок, уворачиваясь от летящего в голову снаряда, а Сирену два таких же пригвождают за ткань на плечах к земле.

Мелкие зеленые льдинки падали из раны на землю.

Схватившись за лед, я обожглась холодом, но не разжала рук. Одним движением выдернув иглу из плеча, я вскрикнула. Зеленая кровь медленно возобновила ток, исцеляя и согревая рану.

– Эй ты, тварь! – Крик жег шею, казалось, проникая в глотку. Химера замерла, не долетев до Сирены. – Куда же ты?

Зеленое чудовище повернуло ко мне, преодолев разделяющее нас расстояние за секунду. Почему-то оно не двигалось с места, только кружились светлые пятна на ярких зеленых боках. Мне вдруг стало ясно, почему оно меня не убивает.

– Интересно? – я закашлялась, жар в горле стал невыносимым. – Тебе, наверное, в первый раз оказывают сопротивление? Да еще заговаривают с тобой на твоем же языке? Просто шок, правда?

Химера молчала. У нее не было глаз, но я четко ощущала, что она смотрит на меня.

– Не умеешь говорить? Но все равно меня понимаешь, так? Оставь нас в покое! Оставь!

Химера крутанулась на месте. Оставлять нас в покое она явно не собиралась. Одна из игл протянулась ко мне.

Лезвие из воздуха рассекло ее пополам. Зеленая то ли плоть, то ли ртуть тут же срослась. Глянув в сторону Клэр, химера пальнула в нее кипятком. Падальщица отпрыгнула в сторону, как лягушка. Изломанные руки хлестнули по мокрой земле, она вскрикнула и повалилась.

– Не… тронь… ее… – я мучительно закашлялась. – Лучше… лучше меня… Химера не двинулась с места, но я поняла, что она повернулась ко мне.

Умереть? Только не на коленях… Я с трудом поднялась на ноги. Химера повела иглами и наставила одну на меня.

Я могу сейчас уйти, и со мной ничего не случится. Но умрут мои друзья – все трое. Их смерть не будет на моей совести – только понимание того, что я сбежала, а они остались. Может, это кажется глупым, но лучше умереть сейчас и с друзьями, чем в старости в одиночестве. Я вскинула голову. Химера пошевелила иглами и отвела протянутую, размахиваясь.

Из-за ее спины (хотя у нее нет спины) вынырнули два побега лианы и впились в не совсем существующие бока. Химера дернулась, я увернулась от иглы и создала воздушные тиски, не давая ей сделать то же самое. Сирена села, порвав рукава на плечах, и схватилась за побег, пропуская через него молнию.

Рев химеры опрокинул меня на колени, принцессу, которая создала лианы, отбросило прочь. Сирена бессильно откинулась назад. Все затихло. Нечто зеленое и перетекающее, чем была химера, смачно плюхнулось на землю и тут же начало в нее уходить.

– Не так быстро, – прошипела я, поднимаясь на дрожащие ноги и вытаскивая кинжал. Позади я слышала тихий плач Клэр. Проткнув химеру, я открыла флягу и подставила горлышко под льющуюся из раны желтую кровь. Повесив кинжал и флягу на пояс, я отвернулась от трупа и похромала к Падальщице.

– Сирена, иди сюда. Поможешь.

Она застонала, но все-таки поднялась и присела рядом. Я не глядя схватила ее за вывернутую лодыжку и вправила. Глянув на меня, она с яростью в голосе бросила:

– Ай.

Пожав плечами, я снова достала кинжал, вскрыла запястье и полила зеленой кровью руки Клэр. С шипением испаряющейся крови срослись кожа и мясо. Однако левая рука все еще безжизненно лежала на топкой земле. Примерно посередине между запястьем и локтем она была толще, чем другая.

– Я могу помочь? – поинтересовалась Сирена.

– Включай Око – по глазам резанула вспышка белого света. – Посмотри, где сломана кость.

Она кивнула.

– Ага, я вижу. Кошмар! Та кость, которая толще, прямо в середине – пополам!

– Как выглядит место перелома?

– Что значит – как?

Воздушное лезвие срезало лиану и положило мне в ладонь.

– Смотри сюда, – я рассекла лиану кинжалом. – Вот так?

– Нет, срез косой. Вот так, – она протянула руку, и я отдала кинжал. Сирена, глядя куда-то вверх, разрезала лиану под углом и развела половинки в стороны почти на ширину пальца.

– Просто прелесть. Держишься? – Клэр кивнула, сжав зубы, и я тут же воткнула ей в руку кинжал. Она закричала и дернулась, пытаясь вырваться, но Сирена держала ее руку и не давала шевельнуться. – Ну что, я попала между костями?

– Левее!

– Так? – Клэр завыла.

– Попала! – Сирена помогла мне вытянуть и прижать руку так, чтобы кость соединилась. Я чуть пошевелила кинжалом, расширяя рану.

Подняв другую руку к лицу, я вцепилась зубами в зеленый участок и рванула. Когда пошла кровь, я приложила руку к кинжалу. Зеленая жидкость потекла по кровостоку и заполнила рану, срастив кость. Я убрала кинжал, и рана зажила окончательно. Я глянула на свою руку. После масштабного самоизлечения кожа отливала зеленым, и на коже Клэр зелень словно светилась.

– Класс. А я всегда хотела быть незаметной, – она всхлипывала, вытирая глаза другой рукой.

– Ну так что? Ингредиенты? Или поломанные кости лишают памяти? – я помогла Клэр подняться. Она даже не шаталась. Все-таки Энк – самое полезное из моих приобретений. Если, конечно, забыть о том, что ради него я вскрыла чужую могилу. – Идем.

Мы – Клэр, Сирена и я – кое-как подняли себя с земли и направились в сторону палатки Дрозда. Антелла встала с земли и направилась за нами.

Голова раскалывается. Все-таки я сегодня переборщила со стихией мысли…

«Что со мной происходит? Ничего не замечаешь, пока сражаешься или путешествуешь, но стоит остановиться и задуматься… я же за сегодняшний день убила одного монстра и почти десяток магов! Почему мне не страшно, не больно и нет ни капли облегчения? Почему? Такое чувство, словно за мной кто-то наблюдает. И это ощущение не проходит. И почему-то мне кажется, что и не пройдет. Меня за сегодня могли убить… сколько раз? О боги, я даже вспомнить не могу… а страха все равно нет. За время путешествия я убивала столько, что вряд ли смогу сосчитать, пару раз спасала жизни друзей, несчетное число раз спасали и подвергали опасности меня. Я убила бога, в конце концов! Но я не чувствую ничего. То есть вообще ничего. Как будто я… мертвая? Да, лучшее сравнение. И ничего с этим не поделаешь. Поздно уже. Рита говорила, что так будет. И я сама на это согласилась. Поздно сейчас валить вину на нее, хотя раньше я поступала именно так. Это неправильно. Она ведь была права, она предупредила меня. Поздно. Назад уже не повернешь, верно?»

Головная боль прошла, и до меня только теперь дошло, что болела не моя голова. Это что-то новенькое. Ладно, влезла в мысли Сирены, но ощутить вполне себе физическую головную боль?

О нет. Я же перебила целую роту магов мысли. Значит, вся сила, выплеснувшаяся в пространство после их смерти… Досталась мне?! Наверное, я теперь самый сильный в этой области маг в истории…Вот напасть! Да уж, я всегда умела находить приключения… на свою голову…

В уши ударил звон, и я не упала только потому, что схватилась за Клэр. – Проснись и пой, – фыркнула она.

Палатку Черного Дрозда уже перерыли сверху донизу и ничего интересного не нашли. Только черную шкатулку, которую, видимо, никто не смог открыть, потому что ее швырнули об стену. Клэр опустилась на колени, подняла шкатулку и стала вертеть ее в руках, ища повреждения.

– Все-таки в чем-то Дрозд был полезен. Не смог открыть, а сохранил.

Она нажала на углы шкатулки, и та со щелчком раскрылась. Я тут же заглянула Клэр через плечо и увидела закрепленные крошечными ремешками флакончики, какие-то когти, зубы, кусочки меха. То, как обращались со шкатулкой, нисколько им не повредило.

– Ящичек заколдованный?

– Конечно! Стала бы моя мать хранить такие ценные ингредиенты без защиты?

– Если она похожа на тебя, то, полагаю, мне лучше к этой шкатулке и близко не подходить, – Ан отстранила меня и впилась глазами в содержимое шкатулки.

– Ну ничего себе, – обронила Сирена, заглянувшая с другой стороны. Антелла отступила на шаг и покосилась на Клэр.

– Хватит смотреть так, словно я только что ненароком обронила, что прикончила султана Отби перед обедом. Выкладывай.

– Я насчитала минимум три запрещенных препарата, с десяток зубов охраняемых животных и флакончик с пропавшим у Лекаря Тенотры ядом. Мне тебя сейчас убить или сначала объяснишь?

– Ты хоть знаешь, чем я занимаюсь, девчонка? – Клэр аккуратно защелкнула шкатулку и поставила ее на землю. В ее движениях я увидела зверя, приготовившегося к прыжку. Антелла отрицательно помотала головой. – Что ж, я тебе объясню. Я делаю зелья. Не какие-нибудь жалкие приворотные эликсиры или травяные настойчики, а настоящие зелья. Ты когда-нибудь думала, откуда берется весь этот мусор, валяющийся на тумбочке с косметикой? Знаешь, из чего делают кремы для поддержания молодости? Я знаю, потому что большую часть поставок на главные рынки в Яэне и Деганре организую я.

– Ну и из чего их делают? Из крови младенцев? Из животного жира? Можешь не рассказывать, это я знаю. Не думаю, что так уж сложно их добыть.

– Ой, как ты ошибаешься, – я подошла к куче тех трофеев Дрозда, которые новоявленные мародеры трогать не стали, то есть к заспиртованным останкам его врагов.

– Рита, ты только что мне сама запрещала…

«Охотиться на драгоценных лисов? Пойди к Серохвосту и скажи, что перебьешь его племя потому, что из них выйдут отличные охранные амулеты. Сможешь? Нет. Тогда зачем ты это вспоминаешь? Особенно при принцессе, о которой прекрасно знаешь, что она заядлая охотница?»

– А, ладно, так я тебе расскажу, какая эта работа простая и веселая, – она села на землю, подложив что-то из мехов Дрозда. Мы последовали ее примеру. – Например, успокоительное. Простенькое, недорогое, в таких маленьких синих флаконах. Видела такие, да? На лице написано, что видела. Знаешь, из чего его делают? Из дурмана.

– Что?!

– Да, дурман. А еще пыльца цветов белого дерева. Яд и галлюциноген. Если смешать в правильной пропорции, они друг друга нейтрализуют. Если чуть-чуть переложить пыльцы, принявший умрет в муках. Если чуть-чуть ее недоложить, принявший внезапно «включится» и начнет бегать вместо того, чтобы успокоиться. А теперь представь, как я с замотанными ртом и носом ползаю по зарослям дурмана, выбирая молодые побеги, а потом еще и лезу на белое дерево. Уже не очень весело, да? А теперь представь, что я вернулась домой, достала это все и начала смешивать. Руки устали и дрожат. Но если чуть-чуть ошибиться, в лучшем случае просто не сработает, а в более вероятном – приведет к смерти многих людей. Ну как, нравится? И это еще очень простое зелье.

– Я не умею делать зелья. Только Синюю Воду да другой мусор по долгу службы.

– Рита, ты серьезно? Ты пьешь Синюю Воду? Это же очень вредно!

– Чем же?

– Понижает скорость тока крови и биения сердца. Готовься умереть лет в шестьдесят.

– Да я до этого времени и так не доживу, а если прекращу пить Синюю Воду – тем более.

– Рита, а что такое Синяя Вода? – Сирена подобрала под себя ноги и рылась в куче мехов.

– Снотворное, – ответила за меня Клэр. – Сильнейшее снотворное. Многие охотники за амулетами на нем сидят. Им, видите ли, кошмары снятся.

– Зря ты так, – произнесла я, наклоняясь в сторону Клэр и хватая ее за плечо. В ее голове заметались образы, которые мне снились. Мои погибшие друзья, гибель мира, какие-то призраки, шепчущие о предназначении…

Клэр убрала руки от ушей, когда в ее голове прояснилось. – Если у всех так, готова признать – я не считаю твою жизнь легче своей.

Это должен был быть комплимент? Моя жизнь уж посложнее, чем ее. Ей приходится иметь дело только с живыми людьми да монстрами, а мне еще и с коварством мертвых и конкурентами. Ты добываешь что-то – и тут же становишься мишенью. Логика! Хотя… она же еще несет ответственность за всех, кто принимает ее зелья… может, она и права.

– Еще рассказать? – Сирена радостно закивала, Антелла неприязненно на нее покосилась. – Есть такой препарат, он делает кожу гладкой и белой, как шелк. Он делается из кожи степных коршунов и соли, добываемой в Бездне, – принцессу передернуло. – Что ты дергаешься? По шее видно, что ты им пользовалась. Что, уже не нравится? Соль приходится доставлять контрабандой, потому что перекупщики берут в три раза дороже, а соль и так недешевая. То есть это разбойники, потеря трети товара, переход через болота. Степной коршун спускается только на падаль, а именно на трупы мышей. Сидишь в засаде несколько часов, вдыхая чудесный аромат от гниющих трупиков, потом бросаешься на эту тварь – кожа да кости, не ухватиться, а она тебя когтями по лицу. А кожу надо снимать с еще живого коршуна. Потом смешиваешь кожу с солью и плавишь. Вся лаборатория пропахнет тлеющей кожей коршуна, и там пару дней нельзя будет работать.

Антеллу, кажется, скоро стошнит. И поделом, нечего оскорблять честных контрабандистов, подпольных изготовителей зелий и убийц.

– Ладно, посмотрим, – я осторожно сняла крышку с банки, в которой дрейфовала чья-то кисть руки. Сирена с Антеллой тут же отшатнулись и зажали носы.

– Что ты делаешь? Вдохновенными рассказами прониклась?

– Нет, просто в этой палатке перерыли все вещи и обыскали все углы, а тайника Дрозда так и не нашла. Только здесь он может быть.

– Тайник? Что в нем? – Сирена, преодолевая отвращение, подошла ближе. Я окунула руку в холодный спирт и вытащила скользкую кисть из банки. Когда я встряхнула ее, в воздухе повисли капли. Вытащив другой рукой кинжал, я вспорола на чужой конечности кожу. Снимать ее оказалось не сложнее, чем перчатку с мокрой руки. Когда кожа упала на землю, мышцы и кости все еще сохраняли форму кисти руки. И Ан, и Сирена в ужасе смотрели на меня, а Падальщица рылась в своей шкатулке, не обращая ни на что внимания.

Крест-накрест взрезав мышцы, я увидела крошечный синий кристалл прямо в середине кисти. Сирена разинула от удивления рот и подошла ближе, чуть не наступив на кожу.

– Рита, что это такое?

– То, что я искала. Спорим, в пальцах не кости?

– А что?

– Магические стержни? – Клэр подняла голову от шкатулки. – Как думаешь, сколько рука мариновалась?

– Пару недель минимум, а что?

– Класс! Я как раз такой рецепт раскопала…

Антелла выбежала из палатки, зажав рот руками. Сирена дернула меня за рукав.

– Рита, не уходи от темы. Стержни.

– Ах, да. Стержни – всего-навсего кусочки металла, способные перерабатывать солнечную энергию в силу и перекачивать ее в амулеты.

– Что, правда?

– Да, но тогда амулет нужно размещать так, чтобы его полностью закрывала тень от стержня, то есть все время передвигать относительно солнца. Нужно их сложить определенным образом. Способов довольно много, но самый известный, да и самый запоминающийся из них – Рука Творца.

– Просто сложить стержни, как кости в руке?

– Как пальцы. И стержней нужно по числу фаланг. А достать столько довольно сложно.

– Почему? Где их можно достать?

– Это обычное железо. Вернее… было обычным железом. До переплавки.

– Переплавки?

– Берешь кусочек железа и чей-нибудь скелетик, – Клэр нашла среди пожитков Дрозда сумку и положила в нее шкатулку. – Потом растираешь кости в пыль, поджигаешь и раскаляешь в них железо. Остынет – станет магическим стержнем.

– Да, магию нельзя назвать чистым и добрым искусством.

– А чего ты ожидала?

– Так, это мне, – Клэр взмахнула рукой, кожа взлетела с пола и опустилась на промасленную бумагу, которую Падальщица держала в другой руке. Завернув жутковатый ингредиент, она перевязала сверток, сунула его в сумку и перекинула ее через плечо.

– Клэр, зачем нужна заспиртованная кожа мертвеца?

– Меньше знаешь – крепче спишь. Рита, рада была с тобой работать. Передай принцессе спасибо за Дрозда. Удачи, ученица, – она вышла из палатки, взлетела и вскоре исчезла в лесу.

– Красиво ушла, – фыркнула Сирена. – Куда она теперь?

– Домой. Трофеи сортировать и зелья варить, – я кромсала руку, выковыривая стержни и отдавая их Сирене.

– Знаешь, она немного похожа на тебя, – я вытащила последний стержень, опустила обрывки мышц обратно в спирт и вытерла руки о мех.

– Разве? Кстати, пора сменить маскарад, – я вытащила из кошеля асмиолу и сотворила что-то вроде свободного костюма из черного шелка. – Уже лучше.

– Кстати, кто тебя надоумил так вырядиться? Я тебя вначале даже не узнала. И как ты вообще пробралась в лагерь? Там было полно охраны и везде стояли каменные истуканы.

– По порядку, хорошо? Я внаглую прошла в лагерь, заявила, что меня зовут Мира Нартленд…

– И что ты можешь помочь с устранением Риты? Класс! Я бы тоже додумалась, только с опозданием. Но как тогда прошла Клэр? И еще этот лис? Там же были эти…

– Да, големы.

– Какие големы?

– Ты назвала их истуканами. Это живые существа, порожденные стихиями земли и воды. Они появляются в глине. На шее у каждого висит амулет. Если забрать у голема его амулет, он будет тебя слушаться. Но, стоит тебе выпустить амулет, он тут же тебя убьет. Одно прикосновение голема смертельно, но они предпочитают вцепляться в горло.

– Ну и как их обезвредить?

– Разбить амулет.

– И сколько их там было?

– Примерно двадцать.

– И ты их всех…

– Нет. Я их отпустила.

– Отпустила? Но они… чудовища!

– Они – не чудовища. Они – как ведьмы, только не так походи на людей. Поэтому ведьм считают хоть и врагами, но подобными себе, а големов – нежитью. Монстрами. Так часто бывает, – я вышла из палатки, Сирена – за мной. Глаза обжег дневной свет.

– Забери это, ладно? – она свалила в мои ладони стержни и отряхнула руки. Я создала поток воды, пролившийся мне на руки. Наконец-то перестало пахнуть спиртом. Откуда-то из-за палатки вышла Антелла. Посвежевшей она не выглядела.

– Этой… этой… падальщицы с вами больше нет? Ффух, я уж испугалась, что она пойдет с нами. Честное слово, я бы с ней часа не выдержала.

– Да? Мне казалось, вы нормально общались… – Сирена пожала плечами и подняла голову, щурясь на солнце.

– Общались, пока она не начала рассказывать о своей работе… о боги, надеюсь, я никогда не встречу ее снова…

– Так что, мы останемся здесь или продолжим путь? Кстати, Ан, Клэр передавала тебе привет и спасибо за труп ее врага.

– Ей того же… – рассеянно фыркнула принцесса. – Пожалуй, лучше уйти. Только кому останется это милое местечко?

– Им, – Сирена кивнула на бывших пленников, еще оставшихся в лагере. – Думаю, года через четыре здесь будет очень красиво. Если, конечно, его уберут, – она кивнула на тело и голову Дрозда.

– Все, идем, – я безошибочно определила направление, повернулась и пошла на запад.

– Полагаю, идея искать химеру отпала за ненадобностью, так что мы идем к Капле? – задумчиво произнесла Антелла, едва мы вышли из лагеря. Я замерла, Сирена врезалась в меня и чуть не сшибла на землю.

– Черт… – я сорвала с пояса флягу и зарылась в кошель, нащупывая прозрачный камень. – Как я могла забыть?!

– Как ты могла забыть что? – Сирена обошла меня, потирая руку.

– Что случилось-то? – Антелла подошла ближе.

Я потрясла флягу. В ней была уже не жидкость, а нечто легкое, скапливающееся у горла и рвущееся вверх. Я перевернула флягу, и серая субстанция немедленно переместилась к дну. Вынув пробку, я тут же заткнула флягу ваданским сапфиром и перевернула снова.

– Амнезия? Но нужно же было столько всего… – Ан замерла, молча шевеля губами и припоминая ингредиенты. – О черт! – в конце концов сказала она.

Серый дым втянулся в сапфир, и я наконец-то увидела его грани. В самой сердцевине мерцало и переливалось нечто серое, а ребра сапфира сияли.

– Ну, – в конце концов Сирена нарушила установившееся молчание. – Это работает?

– На ком пробовать будем? – Антелла уже потирала руки. Мы с Сиреной смерили ее одинаково заинтересованными взглядами, и она тут же отшатнулась. – Можно не на мне?

Сирена рассмеялась.

– Идет. Попробуем потом. На ком-нибудь, кого не жалко.

Я убрала Амнезию в кошель, и мы продолжили путь. Время от времени я поглядывала на Антеллу. Похоже, доза галлюциногена и плен на нее серьезно повлияли – она уже не так уж рвалась подшучивать над Сиреной, перестала игнорировать мои просьбы и даже вызвалась дежурить. Я, конечно, отказалась, но это ничего не меняет. Сирена вроде бы перестала бояться своего Учителя. Но вот мне никогда не забыть, как это выглядело со стороны – пытка через связь, обязывающую к абсолютному доверию. Мне все равно, насколько она изменится – этого я ей никогда не забуду и не прощу. Наверное, я вообще не умею прощать.

Лес в кои-то веки выглядел безопасным. Солнечные лучи на фоне зеленых крон, яркая зеленая травка, первые желтые листья. Скоро начнется третий год цикла, и все листья облетят. По такому ковру так приятно ходить…

Если я доживу до следующего года. Учитывая, во что я ввязалась, этого нельзя гарантировать. Может, никто из нас не переживет этого путешествия. Сирена умрет первой, так же глупо, как Жан. Потом я не смогу защитить Антеллу, и владелец Капли будет потерян. Я умру последней, так же, как в своем видении.

Зачем? Если никто из нас этого не переживет? Спасти мир? А если не удастся? Бессмысленно погибнуть? За что мы собрались умирать?

Тихо, тихо, стоп, хватит. Только без истерик. Ты закончила Амнезию, ты знаешь радиус поиска Капли, у тебя есть живой датчик. Ты за время нынешнего путешествия успела опровергнуть с десяток легенд. Ты победила Стража Песков. Перебила толпу роббиков. Уничтожила Белую Клетку. Пересилила магический пресс. Избавилась от Стаи. Обнаружила в себе в несколько раз большую силу, чем та, которой пользовалась до сих пор. Ты переспорила дракона, в конце-то концов! Ты путешествуешь вместе с принцессой! Ты предотвратила конец света, вторжение из другого мира! Ты посмела поспорить с пророчеством – и у тебя получилось!

Черт возьми, Рита, хватит жаловаться на жизнь и бояться – за это путешествие ты столько раз совершала невозможное, что вспомнить не можешь!

И голос… чей-то голос говорит из самой глубины сердца.

Не бойся, Рита. Ты идешь правильно.

Камень с души – душа воспарила. Ничего. Все пройдет. За твоей спиной – трупы друзей и врагов. Ты повидала столько всего… конец мира (причем два варианта)…

И ты все еще улыбаешься.

Потому что страха больше не будет.

Потому что ты идешь правильно.

11

Наш путь к катакомбам продолжался еще четыре дня. Антелла становилась все менее вежливой и все более похожей на себя. Я ее не винила. После пережитого шока вполне можно было сойти с ума.

Каждый защищается по-своему. Сирена занимается самокопанием, пытаясь разобраться, почему она вообще влезла в спасение мира. Антелла грубит направо и налево, пытается установить контроль надо всем и всеми, прекрасно зная, что ничего не выйдет.

А я?

Я не смогла уснуть ни разу. От Клэр, кроме доброй памяти, остался флакон с Синей Водой, который она подсунула мне в кошель, пока я устраивала шоу перед Дроздом и его шайкой. Каждый вечер я доставала этот флакон и смотрела на него, но так и не выпила ни капли.

Четыре дня без сна – слишком даже для меня. А мне приходилось проводить несколько недель в полусонном состоянии, когда я спала пару часов раз в несколько дней. Но четыре дня… это восемьдесят часов. Сказать, что в последний вечер, перед условной границей между Тенотрой и зачарованной зоной, я была уже совсем никакая – сильно преуменьшить.

– Я буду сторожить. Уснуть все равно не смогу.

– Знаешь что? – Сирена стояла передо мной, не давая пройти.

– Что?

– Завтра у нас намечается самое опасное приключение в жизни, самый глупый поступок в истории и самое смелое ограбление за несколько веков. Твой труп нам ничем не поможет.

То, что кто-то влез в мой кошель, я поняла слишком поздно. Перебросив флакон с Синей Водой ученице, Ан схватила меня за волосы и зажала другой рукой нос.

Я попыталась превратиться в воздух. Ничего не вышло. Сирена помахала у меня перед лицом Оковами. О боги, у меня сейчас волосы вместе с кожей с головы снимут…

– Антелла, ей больно.

– И что? Заливай уже.

Помотав головой, Сирена открыла флакон, схватила меня за подбородок и заставила выпить содержимое. Ан тут же меня отпустила. Я отшатнулась в сторону, разминая шею, проверяя, на месте ли голова, вытирая рот рукой и тихо шипя сквозь зубы.

– Вы хоть знаете, какую дозу мне да…

Вокруг меня снова кружили, как коршуны, призраки потерянных друзей. Они говорили все вместе, так что сложно было что-то разобрать.

– Рита, Рита, ты выбиваешься из графика… выбиваешься…

– Что за бред? Какой еще график? Кто вы такие? Мне нужны ответы, или вы от меня ничего не получите!

Образы исчезли, и меня окружила тьма, а потом вокруг меня поднялся вихрь. Посмотрев Инт-зрением, я тут же об этом пожалела – в воздушных потоках выделялись светящиеся чисто белым нити. Они кружились, волнуя воздух, и он кружился вместе с ними.

– Вы?..

– Да, Рита. Ветра твоего мира. Мы помогали тебе…

– Спасибо. Чего вы хотите?

– Чтобы ты успела вовремя.

– Успела? Куда успела?

– К Капле.

Неприятный холодок пробрал до костей.

– Что происходит?

– То, что ты и предполагала. Сила из Капли льется в мир. Если ее не остановить, он будет уничтожен.

– Но как можно остановить Каплю? Создать новую оболочку? Чтобы через несколько лет переделывать снова? И так до бесконечности?

– Нет. Истинный владелец Капли должен слиться с ней.

– Что?! Но… что это значит?

– Предназначенный Капле станет ее новой оболочкой. Капля переплавит человека изнутри. Хочешь пользоваться ее силой – отдаешь ей свою.

– Ее силой? Какая у Капли сила?

– Капля может почти все. Но это сейчас не важно. Ее нужно найти. Срочно.

– Почему срочно?

– Капля разлагалась слишком долго. Еще немного – и сила захлестнет все вокруг.

– «Немного»? Это сколько?

– Рита, ты должна успеть. Если понадобится, убивай всех и вся на своем пути. Если понадобится, пожертвуй жизнью. Если ты не успеешь, завтра в полночь Капля взорвется.

Сердце ударило в грудную клетку так, словно хотело выбраться наружу.

– Тогда помогите мне!

– Поздно. Ты уже не в нашей власти. Ты ступаешь туда, где властен Роггенхельм.

– Властен? Но он… мертв… или исчез, я не знаю…

– Ты думаешь, он просто взял и бросил Каплю где попало? Без защиты?

– Вряд ли, но…

– Он защитил свой лучший амулет.

– Как защитил?

– Тебе будет знак.

– Что еще за…

– …знак? – я открыла глаза и тут же закрыла – меня ослепил свет. Прищурившись, я сквозь слезы разглядела Сирену, поджаривающую что-то на костре. Услышав мой голос, она обернулась. Я заставила себя собраться и встать на колени.

– Какой еще знак? Опять кошмары?

Поднявшись на ноги, я чуть не упала. Ноги не держали совершенно.

– Сколько времени?

– Почти полдень.

– Полдень?!

– Похоже, она проснулась, – Антелла вылезла из кустов и отряхнула брюки от колючек.

– Рита, да что случилось?

– Полночь… Капля… – схватившись за голову, я осела на землю.

– Что? Что полночь? – Сирена сняла земляные груши, которые запекала на палочках.

– Полночь… в полночь Капля взорвется… нужно… попасть туда… поскорее… – я заставила себя подняться, наконец-то разлепила глаза и прикинула расстояние до катакомб. До полуночи мы должны успеть.

– Взорвется? То есть вся сила хлынет наружу? А мы не слишком близко к эпицентру катастрофы? Может, пора сваливать?

– Ан, поздновато спохватилась. Ничего, если ты предназначена Капле…

– Конечно, я!

– …тогда у нас довольно большие шансы обезвредить ее вовремя.

– А зачем ее вообще обезвреживать? Это же просто амулет, пускай и сильный. Что такого Капля может натворить…

Я было протянула к ней руку, чтобы показать свое видение, но в последний момент передумала.

– Она может натворить конец света и полное отсутствие жизни.

– Что значит «довольно большие шансы»?

– Если Капле предназначена ты, а не принцесса Транарры, если я смогу тебя протащить, не убив по дороге, если ты будешь слушать то, что я тебе говорю, а не лезть в пекло, если там будет действовать Энк, если нас там не поджидает что-нибудь особо веселенькое из арсенала Роггенхельма, если мы пойдем прямо сейчас, чтобы у нас была хоть пара часов в запасе!

Я перевела дух, повернулась в ту сторону, где лес выглядел древнее и мрачнее, и пошла вперед, не дожидаясь спутниц. Сирена догнала меня почти сразу и молча протянула запеченную грушу. Я отвела ее руку и поморщилась. Мне сейчас не хотелось ничего, разве что проспать несколько лет. Антелла демонстративно зевала и нервно оглядывалась по сторонам.

Лес постепенно перестал казаться светлым и безопасным. Древние, почти что окаменевшие ветви нависали над землей или вздымались, казалось, к самому небу. Все оплетали бледно-зеленые корни, неприятно живые на вид. Я старалась на них не наступать, Сирена молчаливо игнорировала, Антелла давила при малейшей возможности. Задрав голову вверх, я увидела где-то среди верхних ветвей огромные белые цветы. На моих глазах один из цветков дернулся, когда Ан наступила на очередной корень.

– Хватит, Ан. Черт знает, что это за цветочки.

– Не указывай мне, ясно? Я сама знаю, что делать, – и продолжила давить корни.

Пожав плечами, я стала снова смотреть на дорогу.

– Рита, я давно хотела тебя спросить: что такое «черт»?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Черти – мифические создания. Известно, что с ними невозможно бороться, нельзя уничтожить. О них сложено тысячи легенд – от детских страшилок вроде «кушай хорошо, а то черти заберут» до жутких историй о чудовищах, похищающих людей, сдирающих заживо кожу и отпускающих. Роггенхельм очень любил эти легенды. Когда он создал новый тип охранных монстров, он наделил их почти всеми описанными в легендах свойствами и назвал… угадайте, как.

– То есть черти существуют на самом деле?

– Нечто вроде того.

– Почему тогда я никогда о таком не слышала? – Антелла с раздражением смотрела на небо, которое постепенно заполнялось облаками.

– Ты не крала книги Роггенхельма и не лазала по тайникам, которые он делал.

– Ты уже встречалась с чертями? – поинтересовалась Сирена.

– Да.

– Ну? И как?

– Жуть. Не хочу видеть таких тварей снова. Того, с которым мы встретились…

– Мы?

– Тогда я еще была в команде Лекарей Души. Так вот, того черта я буквально размазала по стенке. А он поднялся, собрал себя по кусочкам и пошел меня добивать. Дейра его замуровала в последней камере захоронений. То, за чем мы шли, так там и осталось. Нам не очень хотелось снова встретиться лицом к лицу с этим… с этим, в общем.

– А как они выглядят?

– Чего ты хочешь? Чтобы я тебя успокоила? Или еще больше напугала? Эти твари принимают любой облик, но им все равно, какой, поэтому они довольно жуткие. Они могут убить тем, что отрастят: когтями, какими-нибудь иглами, клешнями, щупальцами – черт знает, вот уж действительно. Они способны делать свою кожу ядовитой, а глаза отращивать на затылке. На смену облика им нужно меньше минуты. Они способны перенимать способности мага, в которого превращаются. Нравится? Антелла фыркнула, Сирена смерила меня обиженным взглядом и пошла вперед.

– Извини, я на нервах. Я бредила Каплей с тех пор, как впервые о ней услышала. А сейчас она так близко, что даже страшно.

– А мы точно правильно идем? – недовольно оглянулась на меня принцесса.

– Пока да. Мы почти пришли. Я знаю три входа в катакомбы. Все три охраняются такими тварями, каких вы в жизни не видели. Мы идем ориентировочно так, чтобы пройти над катакомбами. Попадем в полукилометровый радиус – ты почуешь Каплю.

– А на что это будет похоже?

– Без понятия.

– Класс! Спасибо огромное за помощь!

Она, похоже, нервничает еще больше, чем я. Но это нормально – даже Сирена близка к истерике, хотя по ней этого не видно.

– Рита…

– Ну что еще?

– А может это быть похоже на зуд в голове? Как будто кто-то запустил пальцы в мозг и тянет в определенную сторону?

Я остановилась, обернулась и уставилась на нее. Сирена замерла, забыв опустить ногу на землю.

– Куда?

Я все-таки немного ошиблась с направлением – шатающаяся принцесса забирала вправо. Мы с Сиреной шли следом, стараясь наступать в ее следы и не нарушать сосредоточение. Зеленые корни начинали беспокойно шевелиться, но их становилось все меньше. Внезапно у меня ослабли колени, кровь ударила в голову. Я запустила пальцы в волосы, пытаясь не дать черепу развалиться на части. Все прошло так же внезапно, как и началось.

Тяжело дыша, я поднялась на ноги. Сирена смотрела на меня с ужасом.

– Что, опять?

– Ага… только я точно не запомнила…

– Спорим, запомнила? – я схватилась за ее плечо, выхватывая из головы нужное воспоминание. Когда Сирена открыла глаза, я покачала головой. – Странный слог. Пророчества таким не пишут.

– Так тебе пророчества передавались от ветров, а сейчас это предупреждение Роггенхельма.

– Да, точно, – я ускорила шаг, догоняя Антеллу, которая почти бежала, держась обеими руками за голову. – Они говорили, здесь у них нет власти.

– А у кого есть?

– У Роггенхельма, у кого же еще? Ан, у нас подсказка.

– Что за подсказка? Откуда?

– От Роггенхельма. Цитирую:

Не верь глазам, Ушам не верь, Увидишь там Следы потерь, Не верь себе – Тогда пройдешь. И, может, Каплю обретешь.

– Что это означает?

– Там может быть западня. Или какая-нибудь симпатичная иллюзия. И молитесь, чтобы там не было чертей.

Из-за деревьев показалась стена из крупных, щербатых серых камней, вздымающаяся словно до неба. Ан, спотыкаясь, пошла вдоль нее. Входа не было. Принцесса остановилась, и я чуть не налетела на нее.

– Ты чего?

– Моя голова…

– Потайной вход? – спросила Сирена, высунувшись у меня из-за плеча.

Антелла нас проигнорировала. Она убрала руки от головы, постояла, словно к чему-то прислушиваясь, и шагнула прямо в стену.

Мы с Сиреной постояли молча.

– Она что, прошла сквозь стену? – удивленно поинтересовалась ученица. Я пожала плечами.

– Я туда не пойду. Капля позвала ее. Я здесь больше не нужна.

– А если там ловушки? Ты же говорила, Роггенхельму нельзя верить?

Она шагнула в камень и исчезла так же, как Антелла.

Я прислонилась в стене, предварительно убедившись, что в этом месте она существует.

– Нет, даже не надейтесь.

Сердце стучало как бешеное, в голове метались мысли. А что, если они уже мертвы? Роггенхельм был порядочной тварью, почти как созданные им черти. С него сталось бы. Повеяло холодом. Я невольно повернула голову в ту сторону, но ничего подозрительного не увидела. Передернув плечами, я прошла к тому месту, где исчезли Ан и Сирена. Протянула руку и коснулась стены. Рука прошла сквозь камень без малейшего сопротивления. На миг обернувшись на лес, я вновь ощутила легкий холодок и тут же шагнула вперед.

Все закрыла тьма. Через секунду вновь пришел свет, и я увидела каменный купол. Было видно, что он очень старый, но все еще прочный и красивый – его строил настоящий мастер. Кто, интересно, построил его для Роггенхельма?

В куполе и ниже, на стенах, были узкие окна, заложенные камнем. Тот, кто это строил, наверняка задумывал не так. Кто-то заложил окна снаружи, причем при помощи магии. Опустив взгляд, я чуть не потеряла равновесие. Пол вздыбился на разную высоту небольшими площадками. Такой небольшой лабиринтик в трех измерениях. Никаких ловушек или чертей.

Не знаю, как другим, но мне это показалось подозрительным. Чтобы Роггенхельм не защитил свое детище?

– Любопытство взяло верх? – я отшатнулась в сторону, но это была всего лишь Сирена, прислонившаяся к стене слева от меня.

– Что-то вроде того. А где принцесса?

– Там, – она указала на вершину. Я не без труда разглядела там фигурку Антеллы.

Вершина почти вплотную примыкала к потолку. Там, наверху, что-то сверкало в неярком голубоватом свете, который источали колонны.

– А откуда это все… выросло? Непохоже на архитектурный замысел, – я беспокойно переминалась с ноги на ногу. Мне больше не чудился холодный ветер, но ничего хорошего в этом не было. Это место мне определенно не нравилось.

– На стенах были пластины. Антелла как сомнамбула ходила. Порезала себе руку и ходила, размазывая кровь по пластинам. Когда она коснулась всех, это… просто вылезло из пола. И она полезла вверх. А я осталась здесь. Мне почему-то кажется, что я не должна там быть.

Не очень-то похоже на Роггенхельма. Хотя… Капля ведь совершенно особенный амулет. Что я могу об этом знать? У Ан – предназначение. Может, я и должна себя так чувствовать, когда происходит нечто подобное. Без единого звука, что только добавило противоестественности ситуации, каменные стержни ушли в пол. Не осталось ни осколков камня, ни трещин – ничего. Только Антелла, стоящая на коленях в центре залы, ставшей без каменных столбов огромной и гулкой.

И Капля. Словно вырастающая из пола железная рука, на запястье которой висит на цепочке амулет, не сияющий, но словно втягивающий в себя свет.

Он правда выглядел как слеза. Некоторые делают татуировки на щеках в виде слез. Если вытатуировать Каплю, она займет почти всю щеку.

– Капля! – воскликнула Сирена.

– Капля, – прошептала Антелла, дрожащими руками снимая цепочку и поднимаясь на ноги.

– Капля, – кивнула я. – Ветра говорили, что предназначенный Капле должен с ней слиться и…

Она меня не слушала. Цепочка была как раз такой длины, чтобы можно было надеть ее через голову. Принцесса подняла руки вверх.

Холод коснулся спины. Я поспешно подступила ближе к Антелле. Может, я чувствую приближение взрыва?

Антелла надела цепочку и отпустила амулет, позволяя удариться о тело где-то под ключицами. Но удара не было. Амулет словно вплавился в кожу, оставляя огненный след.

«Словно клеймо»

Я даже не стала гадать, кто это подумал: я или Сирена. Я знала только то, что мы поняли обе: здесь что-то не так.

– Нет! Стой!

И, когда Антелла с жутким хрипом упала на колени, мы рванули с места одновременно. Сирена меня опередила: ее тащило вперед на невидимой привязи, которую нельзя увидеть ни Инт-зрением, ни амулетами-датчиками – только сердцем. Она спотыкалась, падала и вновь поднималась, а я пыталась удержать равновесие на словно идущем волнами полу. Где-то за гранью слышимости рождался звук, вдавливающий в землю, пережимающий горло, болезненно выгибающий позвоночник. Я не затыкала уши – я знала, это не поможет, как и защита. Я не останавливалась, только зачем-то сорвала с пояса кинжал. Уже не только звук – теперь дрожь стен ощущалась физически.

Сирена свалилась на колени возле принцессы, схватила ее за рубашку и встряхнула.

– Антелла! Ан! Ааааааан!!!

Голова Антеллы болталась, как у марионетки, которой перерезали нитки. Сирена схватила ее за волосы, заставляя поднять голову. Глаза принцессы открылись, но в них не было тех веселых рыжих искр, которые я уже привыкла там видеть.

– Нет! Сирена, отойди! Это…

Антелла подняла одну руку, и Сирена отпустила ее. Легкий взмах кисти, куда более плавный, чем движения избалованной принцессы – и ученица отлетает в сторону, взбивает в темные клубы черные нити в Инт-диапазоне. Антелла поднимается на ноги, на ее коже горит клеймо Капли.

– …не она. О нет…

Я встаю между ней и Сиреной. Она – или оно? – прекращает шевелить пальцами и переводит взгляд холодных глаз на меня.

– Остановись. Прошу тебя, остановись! – я занесла кинжал. Чудовище закинуло голову назад и расхохоталось, но в его смехе не было веселья или даже злорадства. Оно просто знало, что так следует отреагировать на такие слова. Оно не собиралось вступать со мной в переговоры или разъяснять свои планы. Это не человек и не маг. Это – монстр.

Рука с кинжалом дрожала. Я сжала ее сильнее, расцарапав рукоятью ладонь.

Это не Ан. Это не Ан!

Когда оно опустило голову и посмотрело мне в глаза, наводя руку на меня, я увидела в его глазах отблеск огня, который просто не мог там быть.

Не осознавая, что делаю, я сдернула с пояса мешочек с сонным порошком, порвав дно, и бросила горсть в лицо Антеллы. Порошок мгновенно впитался в кожу, и ее глаза закатились. Все мгновенно утихло. Я подхватила тело, прежде чем оно упало на камень, и осторожно опустила. Прикрыла веки.

Сирена всхлипывала где-то в другом конце залы. Я обернулась воздухом и через мгновение уже помогала ей подняться. Выглядела ученица жутко – ее протащило по изломанному полу. Когда я залечила все ее раны, рука уже начинала леденеть. Убрав кинжал, я несколько раз согнула руку в локте, разгоняя кровь.

Ученица всхлипнула и утерла с лица кровь.

– Она… она…

– Жива. Сонный порошок.

– Надолго это ее остановит?

– Я не могла рисковать ее жизнью и давать слишком большую дозу. Может, час.

– Почему, Рита? Почему? – она все-таки разрыдалась, уткнувшись мне в плечо.

– Не знаю. Мне кажется, это не она. Это то, что было заключено в Капле. Но она… она еще там. Я просто не смогла…

Сирена отпустила меня и подняла голову к сводам.

– Что мне делать? Что нам делать?!

– Спасаться.

– Ты тоже это слышала? – тихо спросила я.

– Что? Мужской голос? Да. Подумала, у меня галлюцинации.

– Кто ты? Где ты?

– В противоположном углу.

Мы с Сиреной переглянулись и пошли туда, обойдя тело Ан с двух сторон. В том углу никого не было, только лежал на полу какой-то старый свиток.

– Да, да, это я, – устало подтвердил голос. – Разверните!

Я осторожно подняла ветхую бумагу и развернула.

– Дай угадаю – чистый? – Сирена даже не стала смотреть мне через плечо.

– Кто ты?

– Я – Архитектор. Я построил катакомбы по личной просьбе Роггенхельма. Он сказал, что награда будет великой, как только Капли коснется ее истинный владелец. Когда я отдал ему чертежи, он превратил меня в карту, – он говорил, а на бумаге появлялись и тут же исчезали слова. – Я здесь с тех пор, как он счел, что оставить свою карту в храме будет безопаснее, чем нести с собой в катакомбы на последний этап создания Капли.

– В храме? Так это был храм?

– Почему «был»? Это храм. До сих пор.

– Несмотря на то, что тут поселилось?

– А кто тебе сказал, что это храм добра?

– Стоп! Он оставил тебя здесь, а сам пошел доделывать Каплю? Тогда что она делает здесь?

– То, что находится здесь – не Королевская Слеза.

– Тогда что?

– Как думаешь, откуда Роггенхельм взял идею о слезе единорога? Думаешь, он бы смог придумать это сам? Давным-давно великое зло было заточено в слезе дракона. Его имя – вернее, ее имя – Ликос. Сейчас она в той бедной девочке. Этот амулет был назван Темной Каплей, Каплей Тьмы. Поэтому Королевскую Слезу Роггенхельм нередко случайно называл просто Каплей.

– Ладно, это все не важно. Как нам убить эту Ликос?

– Есть только один способ погубить это древнее зло – разрушить его оболочку.

– Придумывай другой. Его новая оболочка – мой друг. – По-другому – никак.

Я бессильно опустила руки. Сирена огляделась по сторонам, словно что-то выискивая.

– Постой. Нужно разрушить оболочку? А если засунуть обратно в Каплю Тьмы и разбить?

– Прекрасный план. Только как ты ее туда засунешь?!

– Это ты мне скажи, умник, – она приблизила лицо к карте. – Или в ход пойдет огонь.

– Вообще-то есть один способ… но он даст вам только один шанс. Один, ясно? Никаких шарад, никаких глупостей. Шутки кончились.с.

– Что нужно делать?

– Нужно заново собрать амулет, с помощью которого Ликос – темную душу – в прошлый раз заточили в Каплю.

– Что это за амулет?

– Он зовется Протекта. Золотая оправа здесь, в храме, но нужно достать новые драгоценные камни и его родную цепочку из титана.

– А как же та, на которой висела Темная Капля?

– Она была не из титана, иначе амулет не смог бы зацепить девчонку и притащить сюда.

– Где достать эту родную цепочку?

– Она была украдена. Давно.

– Прекрасно. Она пропала, наверное, столетия назад, а у нас на ее поиски час. Это бесполезно, даже если бы Око было у меня, а ты с ним не освоилась, – отмахнулась я от Сирены. – Может, можно сделать новую?

– Нет.

– Тогда все потеряно.

– Нет.

– Слушай, ты определись уже!

– Вы не забыли, что я – карта? Карта с большой буквы?

– И что?

– Что? Я найду вам эту цепочку, вот что!

Сухой шепот звучал как шелест страниц, которые шевелит ветер. Карта обожгла мне руки, и я выронила ее. Она самостоятельно расправилась на полу, и на ней вспыхнули линии.

– Это наш материк. Линии увеличивались и разрастались, между ними появлялись более мелкие.

– Это Долыуа-сити! Мы там были…

– Когда были в полном составе? Ты ведь это хотела сказать? По тебе мысли читать еще легче, чем по мне!

– Он носит цепочку на шее, – линии выжгли портрет человека. – Забери. Если понадобится – убей. Поклянись мне, что убьешь девчонку, если не сработает.

– Клянусь, – вокруг руки завились бело-серые нити, магия скрепила клятву. – Сирена, найди оправу. Я – за цепочкой.

Я обернулась воздухом. Для воздуха нет преград. Расстояния – ерунда. В таком состоянии тратишь ужасно много силы, но страшно не это. Потеряешь над собой контроль – навсегда станешь порывом ветра. Я материализовалась прямо в центре площади. Маги одним порывом шарахнулись в сторону. По толпе пробежал шепоток, никто не знал об этом моем умении. Мне было все равно. Сейчас, когда в голове Антеллы спит монстр, способный уничтожить мир, мне нет никакого дела до того, что обо мне узнают правду. Более того – мне на это глубоко плевать. Сейчас не время для масок.

– Кто знает этого человека?

По их головам прошелся образ с карты.

Прежде, чем поднялась волна истерики, я услышала в чьей-то голове одно-единственное слово:

«Правитель»

Я исчезла с площади и вновь стала человеком перед дверьми самого большого здания в городе. Стражи похватались за амулеты. Я развела руки в стороны.

– Мне нужно поговорить с правителем города.

– Он не принимает, – сказал один из караульных.

– Меня тоже?

– Никого.

– Полагаю, я – исключение.

– Почему это?

– Потому что мой друг сейчас умирает, а единственное, что может его спасти, находится у правителя города.

– Сэр Гэнер не может вас принять. Может, если вы подождете…

– Время работает против меня.

– Простите, ничем не могу вам помочь.

– Тогда просто пропустите меня.

– Нет.

– Тогда я убью вас обоих и пройду.

– Это угроза?

– Нет. Это факт. Десять секунд. Не уходите с дороги – прощаетесь с головами.

– Это все-таки угроза, – они синхронно обнажили парные клинки.

– Видят боги – я этого не хотела.

Я даже не шевельнулась. Невидимые воздушные пальцы вырвали у стражей оружие и взмахнули мечами. Кровь брызнула на двойные двери и косяки. Обезглавленные тела упали на землю. Переступив через них, я зашла в полутемный дом.

Магические светильники зажигались, когда я приближалась. Сила хлестала через край вместе с ненавистью. Навстречу мне с кресла поднимался маленький жирный человечек с маленькими глазками и толстыми пальцами. Шею почти перетягивала титановая цепочка.

– У тебя на шее цепочка. Отдай ее мне.

Очевидно, угроза в моем голосе сработала. Он дрожащими руками расстегнул цепочку и снял ее с шеи. Я протянула правую руку ладонью вверх – левую я держала наготове. Мир рассыпался на невыносимо яркие звезды, и я тяжело упала вперед. Голова гудела. Подняв ее, я увидела свою руку, безвольно лежащую впереди… и Кольцо Боли на ней.

– Да, я всегда ношу с собой такие, – он поиграл другими Кольцами, висящими на поясе. – Итак, Рита Нартленд. Ты пала очень низко. А подавала такие надежды! Мое начальство из Коалиции велело за тобой приглядывать.

– Отдай цепочку… – я заставила себя подняться.

– С какой стати? Ничего ты от меня не получишь. Ты будешь меня слушаться, иначе…

Он схватил меня за руку, и голова словно взорвалась болью. В следующую секунду я обнаружила себя на деревянных мостках, выходящих в большое озеро. Гэнер наклонил меня над водой, держа за волосы. – Посмотрим, как ты теперь запоешь…

– Отпусти – прорычала я, пытаясь забросить руки назад и схватить Гэнера за горло.

– Да ни за что, – он за волосы стащил меня с мостков, вошел в воду по пояс, волоча меня за собой. – Я слышал, ты водичку не любишь?

Не успела я набрать воздуха, как он надавил мне на голову и притопил. Все расплывалось, вода, казалось, заливалась под веки. Голова взрывалась от боли, легкие жгло от недостатка воздуха.

Все равно. Уже все равно. Я не успею. Сирена не сдастся, ведь Ан – ее Учитель. А у нее самой просто нет шансов выйти из игры. Зло, обитавшее в Капле Тьмы, вырвется наружу. Это моя вина. Я же была единственной, кто что-то почувствовал, но я не предупредила… не предотвратила… Так пускай я умру первой. Пересилив желание выжить, я вдохнула одновременно ртом и носом.

Ледяная вода остудила горящие легкие. Я закрыла глаза, ожидая темноты и пустоты, но ни того, ни другого не последовало. После того, как я вдохнула воды, мне даже полегчало. Втянув на пробу еще, я обнаружила, что в глазах проясняется. Я… дышу водой? Способности проявляются на физическом уровне… я – абсолютный маг воды и воздуха…

Я перестала дергаться, еле заметно вдыхая и выдыхая. Гэнер отпустил меня. Одним гибким движением я схватила его за ноги и утянула за собой на глубину. Прежде чем он успел превратиться во что бы то ни было, я схватила одно из Колец и одела ему на руку. Он дергался, пытался меня ударить, но вода замедляла его движения, а мои – ускоряла. Гэнер зажимал рот и нос руками, стараясь продержаться как можно дольше, но я ударила его под ребра, выбивая остатки воздуха из легких. Снимая с его шеи цепочку, я перехватила его последнее воспоминание.

Вода душит, словно весь мир сплющивает тебя в лепешку. Помимо воли открываю рот и глотаю воду. Словно ножами рвет изнутри легкие. Кажется, тело становится еще тяжелее. Я открываю глаза в последний раз – пусть в моих глазах после моей смерти увидят лицо Риты Нартленд, искаженное мутной водяной пленкой и невообразимым превращением. Мертвенно-бледные пальцы протягиваются к моей шее, чтобы снять цепочку. Да что же в ней такого ценного? Контрабандист, которого я приказал повесить, говорил, что она приносит удачу, когда пытался откупиться…

Может, это боги наказывают меня за грехи? Вот и послали за мной Риту. Волосы выглядели так, словно развевались на ветру, глаза покрылись прозрачной пленкой, кожа побледнела. Ноздри раздувались, вдыхая и выдыхая… воду.

Перед тем, как тьма сомкнулась надо мной, мне показалось, что она улыбнулась.

Я едва успела отдернуть руку перед тем, как его сердце стукнуло в последний раз. Осторожней, Рита. Ты слишком много раз бывала за Гранью. Не хватало только уйти за нее навсегда именно сейчас, когда мир на грани.

Развернувшись к свету, я рванулась вверх. Вне воды оказалось смертельно холодно, и я съежилась, выбравшись на берег. Вода внутри противно булькала. Я долго выкашливала ее, заново наполняя легкие воздухом. Стать магом-амфибией – это, конечно, неплохо, но свежий воздух мне не заменит ничто.

Кажется, все еще не все в порядке. Кровь толчками шла по спине. Схватившись за отрытую рану, я с шипением отдернула руку. Тварь. Он вырезал мой Стержень. Но как же я теперь?..

С трудом поднявшись на ноги, я вылила воду из кошеля и огляделась по сторонам. К самой воде склонялись окна загородной усадьбы Гэнера. Обойдя дом, я нашла только один вход, охраняющийся небольшим големом. Увидев меня, он настороженно приподнялся. Я бросила ему его амулет, висевший на поясе у Гэнера. Блестящий камень вместе с цепочкой исчез в подставленной глиняной лапе.

Я прошла мимо глиняных следов на гравии и вошла в дом. Боль рванула шею, но я услышала драгоценные камни, так что найти тайник оказалось проще простого. Архитектор сказал, нужно два камня – рубин и аметист, покрупнее. К счастью, и то, и другое я обнаружила в тайнике. Сунув камни в хлюпнувший кошель, я вышла во внутренний дворик. Там я нашла Ковер, куда лучший, чем мой.

Одна проблема – на мне Кольцо Боли.

– Весело, – я села на Ковер и запустила пальцы в ворс, активируя и поднимая в воздух. Больно… Схватившись за края Ковра, я влила в него столько силы, сколько могла. Голову словно сжало железными тисками, в глазах потемнело, но Ковер рванулся с места с небывалой скоростью. Ветер хлестал по щекам, пытаясь привести в чувство, умоляя остановиться или хотя бы замедлить самоубийственный полет. Я молча его проигнорировала.

Время от времени приходилось поглядывать на руки, чтобы убедиться, что они не выламываются в локтях в противоположные стороны, и на ноги, чтобы поверить, что мне не отрывают пальцы. Боль ломала изнутри, Кольцо жгло кожу. Леса, границы и города мелькали подо мной, как в калейдоскопе, но Ковру все-таки далеко до скорости ветра, так что мне пришлось это терпеть почти треть часа.

Лавируя между деревьями, я опустила Ковер на землю и с облегчением соступила с него. Ноги дрожали. Не останавливаясь ни на секунду, я подбежала к стене, коснулась ее рукой и побежала вдоль нее, ища невидимую арку. Камни постепенно стирали ладонь в кровь, но у меня не было ни времени, ни возможности воспользоваться зеленой кровью.

Наконец рука ушла в пустоту, и я шагнула туда же. Еще во тьме я услышала голос Сирены.

– Рита, где ты так долго пропадала?

– Прошу, скажи, что Синий Браслет у тебя с собой.

– С собой. Мне казалось, что это может…

– Пригодиться? Да, может, причем прямо сейчас.

Я встала на колени, положила руку на камень ладонью вниз и растопырила пальцы.

– Что это? А, да, хорошо… – она вытащила браслет и надела его (на этот раз на правильную руку).

– Только не убей меня, ладно?

– Договорились, – она с размаху опустила руку. Я непроизвольно закрыла лицо свободной рукой, когда Кольцо с ослепительной вспышкой исчезло. Все-таки ощущать в себе магию – лучше всего на свете. По венам побежала зеленая кровь, заживляя раны.

– Так, что нужно делать?

– Повесьте на цепочку оправу. Хорошо. Видите, это как бы двухсторонний медальон. Нужно отсечь от камней такие части, чтобы полностью закрыть оправу с обеих сторон.

– Какой толщины?

– Не важно. Главное – драгоценный камень, без пустот, полностью закрывающий сторону медальона.

– Ну предположим, что я сделала, – я покачала амулет на цепочке. – А как его вообще применили в прошлый раз?

– Протекта вышибла душу этого монстра из тела, а вернуться обратно ей не давал лучший маг мысли в мире.

– Ладно. Лучшего мага мысли, чем я, вам сейчас не найти. Полагаю, этого будет достаточно.

– Учти, Ликос будет искушать. Она была создана для этого, это ее суть, то, что она умеет лучше всего. Читать мысли и говорить то, что ты хочешь услышать.

– То есть врать?

– Нет. Она будет говорить правду и этим располагать к себе. Ты должна помнить, что ни в коем случае нельзя соглашаться. Даже если она предложит вечную жизнь.

– Ты думаешь, я продам судьбу мира за вечную жизнь? Это просто… невыгодно!

– Чтобы вступить в бой, нужно настроиться на эту темную душу. Бой будет происходить не здесь.

– А где же тогда?

– На просторах разума.

– Когда можно отправляться?

– Стоп! А что будет с Антеллой?

– Ой…

– «Ой»? И что это значит?

– Ее душа ближе.

– И что?

– Угадай с трех раз.

– Сирена, боюсь, твой Учитель будет биться вместе со мной.

– Почему «боюсь»? Это же хорошо? Или…

– Этому достаточно будет добиться ее согласия – и оно вернется в тело. Никакого боя не будет. Будут переговоры.

– С монстром?

– А что ты предлагаешь сделать? Сразу всадить Ан нож в сердце?

– Ладно. Рита, пожалуйста, вытащи ее.

– Клянись, что убьешь ее, если…

– Да. Но я в тебя верю.

Я прошла к телу Антеллы, села позади ее головы, скрестив ноги, закрыла глаза и положила руки на колени, все еще сжимая в левой цепочку. Протекта опустилась на клеймо, и все залил свет.

Проморгавшись, я увидела те же каменные своды, правда, словно нарисованные в воздухе. Ан стояла в углу, прислонившись к стене, и смотрела на… еще одну Ан, лежащую в центре. Та, что была в сознании, увидев меня, оттолкнулась от стены и пошла на меня, оскалив зубы.

– Я так поняла, она – настоящая? – я указала на вторую принцессу. Монстр остановился, повнимательней осмотрел меня и неожиданно улыбнулся – совсем не так, как Антелла. – А ты, значит, Ликос?

– Рита Нартленд собственной персоной. Не очень приятно.

– Аналогично.

– Ты мне уже надоела. То пытаешься остановить мою добычу, то она тебя все время придумывает.

– В смысле?

– Образ Риты в ее голове. А это, – она раскинула руки, словно обнимая это странное место, – и есть ее голова.

– Класс. Никогда не помешает подмога в виде лишней меня, – оно – или все же она? – усмехнулось. – Не понимаю. И где же я?

– Полагаю, ты сегодня не сможешь к нам присоединиться, – Ликос показала окровавленные руки.

– Тогда давай. Убей и меня, что тебе стоит? – я развела руки в стороны и шагнула к ней. К моему немалому удивлению, она отступила.

– Как? Как ты можешь здесь передвигаться и… ты вообще не должна здесь быть!

– Я – маг мысли, один из лучших в своем роде.

– Тогда уйди с дороги, пока цела.

– Дай подумаю… нет. Да и зачем? Это же не реально происходит. Убьешь меня – я вернусь наружу, – Ликос злорадно усмехнулась и начала нарезать вокруг меня круги, постепенно приближаясь. Я поворачивалась следом за ней, не теряя из виду. – Что ты ухмыляешься?

– Никуда ты не вернешься, – меня до костей пробрал холод.

Тут настоящая Антелла зашевелилась, схватилась за голову и поднялась на ноги.

– Что… – она замолкла, увидев меня и себя. Мы обернулись к ней.

– Мы – не плод твоего воображения. Я – Рита. Сбоев в памяти нет? – она покачала головой. Я вздрогнула, увидев, что клеймо никуда не делось.

– А я – это ты, – монстр шагнул к ней.

– Она врет. Помнишь, как в тот раз? – я махнула рукой в сторону. Нарисованная стена в том месте растаяла, и стало возможным увидеть темную поляну и Ан, стоящую перед зеркалом. – Да и Роггенхельм предупреждал «не верь глазам».

– Замолчи, – прошипела темная душа, поворачиваясь ко мне и делая какой-то странный пасс пальцами окровавленной руки. Я даже ничего не почувствовала.

– Извини, ничего не выйдет. Ты меня не заткнешь, пока она, – я указала на принцессу, – этого не захочет. В конце концов, мы у нее в голове. Здесь она главная.

Ан обернула ко мне непонимающие глаза.

– Ан, то, что ты видела – не Капля.

– Что?! – я почувствовала ее ярость, пригнувшую меня к земле.

– Это сильнейший амулет, по образу и подобию которого была потом создана Капля. А знаешь, зачем был создан этот? – мне тут же полегчало. Ее любопытство спасает мне жизнь. – Чтобы удержать зло. Ужасное зло. Ее, – я показала на копию принцессы, пытающуюся незаметно подобраться ко мне.

– Тогда почему я почувствовала, как Капля зовет меня?

– Это был обман. Это она тебя звала, – темная душа отчаянно помотала головой.

– Ты что, правда ей веришь? Она уже столько раз тебя обманывала…

– «Ушам не верь»… – фыркнула я.

– Рита, помолчи, – что-то невидимое пережало мне горло. Открыв рот, я не услышала ничего. Вторая Антелла на миг обернулась, и ее лицо скривилось в улыбке.

– Я – Капля. Рита тебе лжет. Она всегда мечтала меня заполучить. И, когда ты слилась со мной, она нашла амулет, который может меня убить.

– Ты – Капля? Тогда почему ты похожа на меня?

– Ты мне предназначена. Это логично, верно?

– Тогда зачем Рита пыталась тебя убить?

– Если не ей, то никому. Она так уже поступила с Черной Дырой.

Она черпает информацию из головы Ан. Это самый надежный способ войти в доверие. Принцесса обернулась ко мне. Я посмотрела ей в глаза и четко покачала головой.

– Рита, это правда?

Мой взгляд должен был означать «ты что, издеваешься?» и, кажется, удался. Я встала на одно колено, склонила голову и подняла вверх правую руку. Так просят слова перед правителями Тенотры. Ан милостиво кивнула, и ко мне вернулся дар речи. Глубоко вдохнув для начала, я заговорила. – Подумай сама – разве может амулет, которому ты предназначена, так звать? Я читала в книгах Роггенхельма, что зов Капли похож скорее на шестое чувство. Шестое чувство – раскалывающаяся голова? Я тебя умоляю…

– Как он мог такое написать? Он ведь сам не был ей предназначен!

– Нет, он всего лишь пропустил ее сквозь себя, когда завершал создание! Уж он-то должен был знать!

– Не слушай ее. Ты же чувствуешь, что я – это Капля.

– Да ни черта ты не чувствуешь! Это она делает!

– Снова Рита – снова ложь. Хочешь, расскажу тебе, что умею?

Черт. Можно было сказать, что я проиграла, едва Ан согласилась ее выслушать. А сейчас темная душа расскажет принцессе, какой силой и властью та будет обладать. И Ан согласится.

– Капля имеет власть над жизнью и смертью.

Все. Купила с потрохами.

– Я могу подарить тебе вечную жизнь.

– Да. Вечность, – я поднялась на ноги. – Но вечность даруют только одному. Ты вечно будешь одна. Твои друзья будут умирать у тебя на глазах, и ты не сможешь этого изменить. Тебе правда нужна такая вечность? – она посмотрела на меня. Да, знаю, вечно я порчу все веселье. – Боль с годами не утихнет, и это, – в воздухе развернулся образ – гибель Фредерика, – ты будешь помнить вечно.

Вот здесь я попала в точку. Она еще помнит рвущую сердце боль. И знает, что эта боль не пройдет. Я почти увидела, как дрогнуло клеймо.

– Реинкарнация! – торжественно провозгласила темная душа. Я почувствовала, как внимание Антеллы полностью переключается на нее, и в тот же миг словно кто-то вцепился в сердце. Я сложилась пополам. – Мы с тобой можем вернуть Фреда! Он погиб из-за нас – мы можем исправить все!

– Ага, исправить! – я откашлялась и без всякого удивления увидела на своей ладони кровь. Реальность или нет, законы, вложенные в голову, действуют везде. – Он тебя и так не винит! А вернуть ты его хочешь, уж прости, только из эгоизма! – Ан повернулась ко мне, и я без труда прочитала в ее взгляде отчаяние и ненависть. Я развела руки в стороны. – Давай! Хочешь бить – бей!

Легкие словно сжались, меня бросило о нарисованную стену. Это оказалось еще больнее, чем о настоящую. Попытавшись самоисцелиться, я обнаружила, что зеленая кровь не работает. Это территория разума Ан, и она будет делать то, что хочет. И никакая магия ей помешать не сможет.

Я вдруг четко осознала – я здесь умру. Нет того прикосновения жизни, нити, ведущей в будущее, которая всегда удерживала меня от падения. Да, я, как монах с Белых Гор, танцую на бритвенных лезвиях, и у меня была нить, за которую я держалась. И вот я в очередной раз пошатнулась и обнаружила, что моя рука схватилась за пустоту.

«Сдавайся» – прошептал в моей голове голос темной души.

«Сама сдавайся, мать твоя горгулья!»

Я поднялась на ноги с легкостью самоубийцы, идущего по краю крыши, повела плечами, вытерла рукавом кровь с лица.

– Давай! Бей! Может, успокоишься, когда я испущу дух! Полегчает? Нет! Пытаешься убедить себя, что я не права, но я права! Хочешь жить счастливо – это нормально, в этом ничего плохого нет! Но только не пытайся оправдать это тем, что хочешь кому-то помочь или что-то исправить!

Она опустила голову, и боль отступила. Ликос зашипела сквозь зубы. Я снова поверила в чудеса. Я смогу выиграть битву за твою голову, принцесса.

– Ладно, давай подумаем. Вернешь ты его. Проживешь с ним столько-то лет. И он снова умрет – умрет у тебя на руках. Ты не сможешь подарить ему вечность. Этот дар – скорее проклятие, потому что его нельзя ни с кем разделить. Скажи, – в воздухе возникло воспоминания Ан о том, как она рыдала на коленях, залитая кровью Фредерика, – сможешь пережить это еще раз?

Меня швырнуло о стену так, что я сломала несколько ребер, а в спине что-то болезненно хрустнуло. Я упала на правую руку и вывихнула кисть. Боли было слишком много, поэтому она почти не почувствовалась, только ужасно захотелось спать. Но я знала, что если усну – то навсегда. Размахнувшись, я ударила вывихнутой рукой о стену. На миг показалось, что я взяла неверный угол и пережала нерв, но пальцы заработали. Опираясь на эту руку, я поднялась на ноги. В левом плече словно что-то взорвалось.

Я встретила горящий взгляд Антеллы. Клеймо пылало почти так же ярко, как ее глаза.

– Да что ты можешь знать? Что ты вообще можешь обо мне знать?! Ах да, прости, забыла: ты же все за всех решаешь! Не можешь остановиться даже для того, чтобы спросить, хотим ли мы идти с тобой! Идти на смерть! Твой ученик погиб – тебе все равно? Нет, не все равно, я по глазам вижу. Скажи, – она закрыла глаза и сосредоточилась, – сможешь пережить это еще раз?

Жан был абсолютно таким же, как в жизни. Он спрыгнул откуда-то из потолка прямо передо мной.

– Рита, неееееееет!..

Его расстреляли, как и в прошлый раз. Пули останавливались в воздухе, хотя щита не было. Тело Жана упало на нарисованный пол и исчезло в нем.

Она, наверное, думала, что я разрыдаюсь и признаю, что неправа. Я подняла голову, посмотрела ей в глаза и увидела, как клеймо побледнело.

– А вот этого делать не стоило.

У меня было куда больше опыта в магии мысли. Антеллу сковало по рукам и ногам, и я пошла к ней. Когда Ликос оскалилась и пошла на меня, я только дернула головой – и ее отнесло к стене.

– Разберемся потом, ладно? Давай, нам пора наверх… то есть наружу. Ан…

– Не смей меня так звать!

Боль скрутила меня почти что в узел, словно сжав железным кулаком внутренности и ногтями вцепившись в сердце. Ан повела плечами и глянула на Ликос.

– Спасибо.

Нет, чудес не бывает… даже не так. Бывают только злые чудеса.

– Я не врала тебе. Я могу дать тебе все. Всю магию мира. И власть над ним.

Клеймо горело все ярче, но она вроде бы еще сопротивлялась.

– Вечная боль. И никого рядом.

– Это только оправдание. В этом мире есть еще одно средство стать бессмертным. И я всегда буду с тобой.

– Боль не убить, в этом она, – Ан кивнула на меня, – была права. И хотя она заслуживает этого всего, она иногда говорила дельные вещи.

Я открыла рот, но только закашлялась кровью.

– Почему это не убить? Я вполне на это способна. Ты больше не будешь чувствовать боли, я обещаю. Только дай мне руку…

Ликос протянула ей левую руку, и я увидела, что, правая у нее не очень хорошо выглядит. Когда я попыталась подняться, по моим рукам прошлись невидимые когти, разрывая почти до костей, как нарезают бумагу на ленточки. Пришлось прикрыть глаза – свет клейма, которого сама Ан, видимо, не видела, стал невыносимым.

– А что будет с ней?

Оказалось, чтобы говорить, мне не нужно открывать рот. Все-таки я на просторах разума.

«Она лжет. Власть достанется не тебе. Сейчас ты сопротивляешься, но ты умрешь, едва согласишься. Ей нужно только тело. Оболочка. Тебя она убьет. Лишит человеческих чувств. Ты станешь чудовищем. Вернее, не ты, а она.

А она и так чудовище. Тебя не станет. Умрет все, что делает тебя человеком»

Свет клейма не ослаб, но перестал резать глаза. Я подняла веки и прищурилась. Антелла стояла, протянув руку навстречу Ликос, и смотрела на меня.

Боль рвала изнутри. Я опустила голову, плечи содрогались от рыданий, из ран на руках уходила кровь вместе с жизнью. Это конец. Конец мира. Я подошла так близко, прошла по краю пропасти и провела Ан по нему… и теперь я проиграю. Просто потому, что мой друг мне не доверяет. Просто потому, что я не доверяла ей с нашей первой встречи.

Я с трудом выпрямилась и, оторвав ладонь от раны, попыталась вызвать из воздуха воспоминание. Плечи рвануло болью, и я упала на колени, обхватив плечи руками, словно думала, что могу остановить кровь. Это ощущение я знала давно – вечный холод, дотягивающийся из-за Грани до тех, кто скоро умрет.

С трудом запрокинув голову, я стала раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь преодолеть боль и рыдания. Как оказалось, это был лучший способ концентрации. Я ощутила все мысли и воспоминания Антеллы одновременно. Почти сразу я перестала чувствовать руки.

Нужно, чтобы она вспомнила меня… что она делает ошибку… Стоп. Я что-то говорила ей… про темный путь? Темный путь… темный путь…

И я увидела – увидела сквозь закрытые веки. Ликос, машинально отшатывающуюся в сторону, Ан, раскрывшую глаза на видение… и себя.

– Скажи, кто из нас ступил на темный путь?

Что-то изменилось. Про темный путь говорил кто-то еще… Голова взрывалась, я вспоминала для Антеллы то, чего никогда не видела.

Прямо рядом с упавшей на пол Ликос сидела Сирена, вертящая в пальцах Бур.

– Знаешь, Рита говорила мне, в чем разница между темным и светлым путями.

– Дай угадаю – в цене? – раздался голос Ан из-за ее собственной спины. Принцесса стремительно обернулась, но никого не увидела.

– Почти. Цена может быть одинаковой. Только на светлом пути ее сообщают до его начала, а на темном – в самом конце. И исправить ты уже ничего не сможешь. Просто потому, что будет слишком поздно. Вообще, думаю, она говорила не совсем об этом. Люди ведь делают много плохого. Мы привыкаем к тому, что проблемы решаются с кинжалом в руках. А может, это не так? Может, это можно изменить?

– Нельзя, – в этот раз Ан не обернулась на собственный голос. – Уже нельзя…

– Но почему? Ты же однажды станешь королевой, да? Ты сможешь все изменить. Если не убивать направо и налево, а завоевывать доверие, можно помирить Транарру с Тенотрой. А злом этого не добьешься, – вышедший из тени Жан сел рядом с ней, свернулся в клубок и моментально уснул.

– Рита, вот ты где! – из стены вышел мой образ, и голос Ан явно обрадовался сменить тему.

– Мы ждем историю!

– Идет, – моя копия села на корень. – В древности жил один великий маг. Его звали Кроугхан. Он был очень могущественным, владел стихией будущего, но мечтал только о власти. Тогда он вспомнил, что магические стержни могут заряжать амулеты. И стал вшивать их себе. Вместо пальцев на руках и ногах, цепочками вокруг пояса и коленей, по спине от лопаток.

– То есть превратил себя в идеальное оружие.

– Ага. Его никто не мог остановить, он захватывал государства… и он потерял чувство опасности. Его заманили в Мертвую Зону. Там раны от его амулетов стали кровоточить, и он умер.

– Сам себя убил?

– Да. Вернее, его убило его могущество. Все очень просто – слишком большая сила постепенно превращает тебя из человека в чудовище.

– А какой амулет самый сильный? – Сирена уже засыпала рядом с братом.

– Неизвестно. Скорее всего Капля.

– А из известных? – спросил голос Антеллы.

– Черная Дыра. Если найду, не отдам Коалиции. В их руках он опасен. Вы даже не представляете, что она может сделать…

За этим образом пришел другой – сжимающаяся сфера, в которой беспомощно копошатся маги, и Черный Дрозд, потянувший к ней руки, в одной из которых сжата Черная Дыра. Ан, вонзающая ему кинжал в спину, и я, неподвижно стоящая в центре зала, с постепенно темнеющими от взгляда на амулет глазами. Наконец Черная Дыра поглотила сама себя.

– Я думаю, слишком сильные амулеты вообще не должны попадать в руки магов, – произнес образ Сирены, выходя из одной стены и исчезая в другой. – Это может не только убить их самих, но и уничтожит мир, если неправильно использовать что-то вроде Капли.

Все растаяло, и я, сосредоточившись так, что стала раскалываться голова, а из носа пошла кровь, смогла оживить собственное воспоминание – как Антелла в лагере Дрозда просила меня вспомнить, кто я такая. Только образ я разместила лицом к самой Антелле. Принцесса отшатнулась, увидев саму себя и непроизвольно оглянулась на меня. Я выглядела не лучшим образом – вся в крови, держусь руками за голову и раскачиваюсь, как будто у меня припадок. Я же почти ничего не чувствовала – меня сковывал холод.

– Помоги! Что ты стоишь, как мертвая?!

Она отошла от самой себя и чуть не столкнулась с Дроздом, стоящим надо мной, смотрящим свысока и смеющимся.

– Странно, что она не бросается тебе на помощь, правда? Еще ее позовешь?

Я открыла глаза, и образы растворились в воздухе. Ан стояла рядом и переводила взгляд с меня на Ликос.

– Это… – я закашлялась, вытерла кровь и все-таки прохрипела: – …всего лишь вопрос выбора. Скажи, что ты выбираешь? – я с трудом кивнула на Ликос. – Быть ей? Или быть человеком?

Ликос подняла руку, разведя пальцы, и меня распластало по стене так, что, кажется, потрескались нарисованные камни. Уже знакомые когти принялись полосовать ноги. Я закрыла глаза и опустила голову на плечо – мне уже не было больно или страшно. Только очень, очень холодно.

12

Свет ослепил меня, и я увидела тот же зал, только настоящий – из камня. Рядом сидела Сирена, занеся мой кинжал над Антеллой. Карта лежала рядом.

– Отдай, – я слегка хрипела, но крови не было, как и ран на руках и ногах, как и раздробленной лопатки. Сирена от неожиданности упала назад, но тут же вскочила, направив оружие острием на меня.

– Если возьму его за лезвие – порежусь. Позор на мою голову… кинжал за лезвие взять не способна… будь добра, разбуди, когда конец света наступит… – я закрыла глаза.

– Рита? Это ты? Прошу, скажи, что у тебя получилось…

– Я не знаю… Ликос меня измочалила… я должна была умереть…

– Тогда что ты здесь делаешь? – в мою ладонь легла рукоять кинжала.

– Не знаю…

– Антелла. Что с Антеллой?

Свет второй вспышкой ударил по глазам, и камни на Протекте в моей руке рассыпались белой пылью.

– Рита… клейма нет… у тебя получилось…

– Не у меня… у нее.

Я с трудом открыла глаза и увидела Сирену, обнимающую принцессу. С трудом подняв руку, я ударила Ан по плечу.

– Спасибо. Ан? Антелла?.. – она сидела и не шевелилась, только тихонько раскачивалась, глядя в стену. Ее ладонь расцарапали осколки Темной Капли, которую она сломала голой рукой, а под ключицами остался ожог, слегка напоминающий по форме каплю. – Ан?

– Антелла? Что с тобой? – Сирена осторожно подняла принцессе голову, чтобы посмотреть в глаза, и тут же отдернула руку. Возможно, потому, что ничего в этих глазах не увидела.

– Она пережила не самый веселый момент в жизни. А вы молодцы. Роггенхельм бы завидовал, – Архитектор подворачивал уголки.

– Завидовал? Он? Нам?

– Он был здесь раз в жизни. И он испугался. Посмотрел на Темную Каплю, сказал что-то странное и ушел.

– Что-то странное? Что именно?

– Нафиг надо. Вы знаете, что значит это выражение?

– Нет. Первый раз слышу. И Крик не работает, – я постучала по горлу, стараясь не смотреть на Антеллу. – Так как привести ее в норму?

– Никак.

– Что?!

– Никак. Она никогда не забудет того, что с ней сделала Ликос. По сути, она останется всего лишь тенью настоящего человека.

– И… и что делать? – Сирена отпустила Антеллу, проверяя, упадет ли она, но принцесса лишь слегка покачнулась.

– Ничего вы сделать не сможете. Не заставите же ее забыть пребывание Ликос в ее голове?

Мы переглянулись.

– Почему же не заставим?

– Как? Может быть у вас есть Амнезия?

– Откуда ты столько знаешь?

– Мы говорилис Роггенхельмом, причем о многих вещах, пока он не превратил меня в карту. Так у вас есть Амнезия или нет?

Вытащив амулет, я повертела его в руках.

– Ну? И как это работает?

– Откуда мне знать? Я же не Роггенхельм! – я перевела взгляд на Архитектора. Уголки карты беспокойно зашевелились.

– Что ты на меня так смотришь? Я тоже не Роггенхельм! Да и он тоже не знал – он же этот амулет не закончил!

– Ладно, попробуем, – я села рядом с Антеллой, скрестив ноги, и приложила ей ко лбу Амнезию.

Образы мелькали перед глазами – так же за секунды до смерти перед тобой проходит вся жизнь. Но я не тонула в этом вихре, хотя амулета у меня не было.

«Ликос» – воспоминания с фоном из нарисованных стен исчезли.

– Как просто! – восхитилась я. Внезапно образы все разом резко метнулись вправо. Выходя из поля зрения, они исчезали. – Нет! Стоп! Стойте, остановитесь! – наплевав на осторожность, я сунула руки в поток воспоминаний, пытаясь остановить.

Я очнулась от жуткой боли, словно обжегшей сердце. Сирена демонстративно дунула на пальцы, и с них сорвало несколько искр.

– Добро пожаловать назад, – произнес Архитектор.

– У тебя… сердце остановилось и…

– Что же за день сегодня такой? Все, кому не лень, лезут меня спасать! Кстати, спасибо. Что с Ан?

С трудом разжав собственные пальцы, конвульсивно сжавшие Амнезию, я поднялась на ноги и подошла к Антелле. Она уже не качалась, даже не шевелилась.

Я могла увернуться от метящего мне в сердце кинжала, но, если честно, мне было лень. Я перехватила руку Ан в воздухе, благо моя реакция намного превышала ее.

– Почему нельзя просто поговорить?

– Поговорить?! – ее огненный шар растаял в вакууме. – Говори, где я!

– Все еще в храме. Тот амулет, он… – она непонимающе смотрела на меня. – Стоп. А что ты вообще помнишь?

– Что я помню? Ты издеваешься?! – я была в таком шоке, что ей удалось меня подсечь. Правда, она пробежала всего пару метров, когда воздух вокруг нее взвихрился смерчем и опустил ее у стены, дальней от выхода.

– Я не издеваюсь. Ты помнишь меня?

– Не припомню, уж прости, – ядовито заявила она. – Хотя, если честно, ты кого-то мне напоминаешь. Нет-нет-нет, стоп, – она рассмеялась. – Дай угадаю – Рита Нартленд? Крутая длинноволосая девчонка с кучей оружия и амулетов? Знаешь, я почти поверила!

– А стоило поверить целиком и полностью, – я в одно мгновение оказалась у нее под носом, приложила руку к ее лбу, показывая ей наши общие воспоминания.

– О тебе пишут книги!

– Сколько убитых на твоем счету?

– У тебя есть книга Роггенхельма?!

– Ладно, предположим, Река Забвения. Она же не существует!

Мелькнувшая между деревьями серебристая гладь воды…

Похожее на замшелый пень лицо лешего…

Коридоры, забитые песчаными ведьмами…

Страж песков, рушащий баррикаду…

Роббики, наступающие со всех сторон…

Летучие змеи, выглядывающие из крон деревьев…

Горгульи, кружащие над караваном…

– Хватит! Хватит! – она билась затылком об стену, зажав уши руками и зажмурив глаза. Я вытерла кровь, пошедшую у меня из носа.

– Все еще не веришь? – она убрала руки, похлопала себя по ушам и пару раз согнула шею.

– Слушай, я не знаю, что тебе нужно, – жалобно заговорила она, увидев, как моя кровь становится зеленой и запекается на глазах. – Если выкуп, то можешь убить меня прямо сейчас, потому что моей матери на меня наплевать, – она осторожно обошла меня, не поворачиваясь спиной, и попятилась в сторону выхода. – Если хочешь заманить меня в какую-то банду, то тоже можешь убить. А если ни то, ни другое, тогда лучше отпусти.

– Не может быть, – Сирена пошла к нам с другого конца зала, недоверчиво глядя на Антеллу. Та обернулась через плечо. – Ты меня не помнишь?! – Ан снова перевела взгляд на меня.

– Ну да, очень убедительно. Я ее знаю? – от волос Сирены разлетались искры, камень под ее ногами плавился.

– Я твоя ученица! Обернись, посмотри мне в глаза и посмей это отрицать!

Антелла, не оборачиваясь, расхохоталась, возвела руки к небу и заорала в голос.

– Мне больше нечему тебя учить! – Сирена остановилась, схватилась за сердце и осела на камень. – Видишь, ничего не случилось. Кстати, ты переигрывала, – опустив руки, она повела плечами и пошла ко мне. – Ну? Убьешь или отпустишь?

– Давай по-другому, – я подняла ее в воздух за горло одной рукой (признаюсь, не без помощи ветра) и достала другой Смерть из ее нагрудного кармана. – Или я тебя убиваю, или ты идешь вместе с нами за Каплей.

– Я не знаю, что это такое, не хочу знать и не собираюсь с тобой никуда идти. Хочешь – убивай, тебе это ничего не даст.

Опустив ее на землю, я дала ей отдышаться и поднять на меня глаза. А потом изо всех сил ударила под челюсть. Антелла врезалась головой в камень и, упав на землю, уже не поднялась.

– Черт.

Я дернула рукой, и три выбитых пальца встали на место. Сирена поднялась на ноги, в ее глазах блеснули слезы.

– Она… как так получилось?

– Дай угадаю, – подал голос Архитектор, тактично молчавший до этого, – ты неправильно сформулировала.

– Что?! Я сказала забыть Ликос. Вслух сказала!

– А чего ты захотела?

Я пожала плечами, хотела развести руки в стороны и замерла посередине жеста.

– Черт…

– Ты захотела, чтобы она забыла боль. Она забыла, зачем вы шли, забыла вас. Наверняка забыла все то, что причиняло ей боль. Но сама боль никуда не делась.

– Но раньше она нормально справлялась!

– Потому что она знала многое. То, что помогало ей справляться. А сейчас не знает.

Я посмотрела на Антеллу, лежащую на полу.

– Что я наделала… Сирена, прости, это из-за меня…

– Ничего. Лучше такая Антелла, чем непонятно что.

– Вы еще хотите найти Каплю?

– Да какой смысл? Без Антеллы это бесполезно! Капля убьет любого, кто не является потомком королевского рода…

– Да откуда амулет знает, чья кровь у вас в жилах? И как тогда Капля принимала самого Роггенхельма? Вам не кажется, что это глупо?

– Но пророчество…

– В нем говорится о принцессе Кератра, но то, что записано в Книге Судьбы, можно изменить. Там есть также слово «истинная». В те времена этим словом обозначали просто хорошего человека, бескорыстного. Никакого отношения к королям это не имело.

– Нет, в пророчестве все правда. Я видела… – к своему ужасу, я поняла, что не могу вымолвить ни слова. Но это значит… что то, что я видела, случится скоро. Очень скоро.

– Рита, что с тобой?

– Сколько до полуночи?

– Да, Капля…

– Сколько до полуночи? Говори!

– Часа четыре, не больше. А что?

– В полночь Капля взорвется.

– Вы меня поражаете! Как вы рассчитали точное время взрыва?

– А откуда его знаешь ты?

– Роггенхельм говорил. Он был очень интересным, хотя и очень наглым. Он даже на мне что-то черкал.

– Что? Покажи!

– Черт… – я невольно улыбнулась, поняв, что привычку это восклицать Сирена переняла от меня. – Рита, это же то, что ты слышала, когда мы шли сюда!

– Верно. Он что-то еще на тебе записал?

– Да, но я могу это показывать только внутри катакомб. Роггенхельм особо оговорил, что в случае нарушения этого условия я стану детской книжкой с картинками.

– Потрясающе. Нам нужно обыскать все катакомбы, пройти все ловушки, достать и подчинить Каплю – за четыре часа?

– Нет. У меня есть схема переходов, так что я иду с вами. Кто меня понесет?

– Погодите… – я вышла из темного храма, не оглядываясь на лежащую без сознания принцессу. Через минуту за мной вышла Сирена, надевая ножны с кинжалом Антеллы.

– Я ее связала. Шнурками. Просто чтобы не сбежала. Чего это ты?

– Я – крутой маг мысли.

– Рада, что ты это осознала, но тебе это очень важно сейчас?!

– Конечно, я не предназначена Капле, но я очень крутой маг мысли. Я почувствовала, еще когда мы шли сюда…

– Возможно, Роггенхельм об этом не подумал. Ведь он магом мысли не был.

– Рита, не слушай его. Куда?

Я остановилась и закрыла глаза. Лица коснулся свет заходящего солнца, поспешно отполз в сторону попавшийся под ногу корень. Стоило расслабиться, и я снова ощутила холодок со стороны катакомб. С закрытыми глазами чувствовать путь оказалось намного проще, так что я не стала их открывать и просто пошла вперед.

Так вот что это такое – когда тебя ведет предназначение. Даже предназначение, к которому ты примазалась случайно, даже похищенное. Ты словно не чувствуешь под собой земли, но не спотыкаешься и не наступаешь на корни и в ямы. Все, что ты чувствуешь – холод, который проходит в душу, не касаясь кожи. Пока ты слышишь то, что зовет тебя ниоткуда и, возможно, в никуда, у тебя не болит голова, в ней не толкутся бесполезные мысли. Ты даже боли не чувствуешь.

Я впервые в жизни позавидовала Антелле. Хотела бы я быть предназначенной Капле – даже не за ее силу, а только за это ощущение. Как будто тропа у тебя под ногами движется и сама несет тебя вперед.

Сирена постучала меня по плечу. Я с неохотой открыла глаза и поморщилась – все-таки кругом было еще слишком светло. Прямо передо мной начинались полуразрушенные ступени вниз. Я нашла еще один вход в катакомбы.

– Мне все-таки кажется, что идти по следам Роггенхельма в катакомбы с закрытыми глазами – это слишком.

– Соглашусь с девочкой.

– Тебе-то чего надо? Ты же карта!

– Если Капли коснется ее истинный владелец, я стану человеком. Так что мне выгодно вам помогать.

– Ты вроде что-то говорил про записи Роггенхельма? – я отобрала Архитектора у Сирены и развернула. – Так покажи!

Поверхность карты словно взволновалась, и на ней проступили чернила.

– Опасность внутри – Кругом не смотри, Тот голос в тебе Звучит лишь во мгле, – прочла Сирена.

– Ну и что это за бред? Даже рифма какая-то недоделанная!

– А чего ты хотела? Опус в сто листов? Это его заметки, которые он делал только для себя на случай, если ему понадобится вернуться, а дорогу он забудет. К тому месту, где находится Капля, можно пройти от любого входа, но более-менее безопасен только один. Роггенхельм мог пройти любым путем, но он не был самоубийцей, поэтому всегда проходил здесь. Три испытания, как в старых традициях. На все три есть подсказки.

– Я вот думаю, что хуже, – Сирена вроде бы равнодушно смотрела в темноту тоннеля. – Пойду туда первой – умру первой. Ты пойдешь первой – я сначала еще и увижу, как умрешь ты.

– Извини, без вариантов, – я отодвинула ее в сторону и шагнула в прохладу катакомб.

Свет за спиной померк всего через несколько поворотов. Сирена молча шла за мной, покручивая кольцо на пальце. Потолок был низким, мне приходилось нагибаться, но Сирена шла свободно. Постепенно потолок отдвинулся вверх, а стены перешли в настоящие, образованные не магией и не человеком, но природой. Только что-то раздвинуло землю в стороны и спрессовало так, что она почти превратилась в камень. Поэтому я не заметила момент, когда стены кругом и правда стали каменными. Света не было, но нам с Сиреной он не был нужен. Интзрение нельзя затмить.

По коридору кружились разноцветные вихри, от слишком пристального взгляда на которые начиналось головокружение. Глаза заболели. Сирена уже некоторое время шла с закрытыми, держась за мое плечо. Не выдержав, я перешла на обычное зрение. В коридоре оказалось далеко не так темно, как мне казалось раньше.

Повернув в очередной раз, я чуть не налетела на себя.

– Всего лишь зеркало… – с облегчением произнесла вторая Рита. Я выпучила глаза. Она выхватила кинжал, но тут же опустила. – Ты, наверное, обещанные галлюцинации?

– Очень убедительно. Она совсем как я. Только я чего-то не уловила в идиотских роггенхельмовых подсказках – тебя нужно убивать или нет?

На мой взгляд, мы обе вели себя как я.

– Да, черт знает на что способна эта Капля… – она покачала головой.

Я повернула направо и с удивлением заметила, что моя копия пошла рядом со мной.

– А ты-то куда?

– Как это «куда»? За Каплей! Она же взорвется в полночь!

– Но ты галлюцинация! Зачем тебе Капля?

– Очень круто, только я начинаю немножко сходить с ума, когда мое собственное видение зовет видением меня.

– О черт, – я потерла лоб. – Давай договоримся так: сначала пройдем испытания и достанем Каплю, а потом будем решать, кто из нас галлюцинация.

– Круто. Никогда еще не работала в паре с самой собой.

Мы шли в ногу, как один человек. Время от времени я невольно ускоряла или замедляла шаг, чтобы вторая я не шла со мной в ногу, но она делала то же самое в ту же секунду и бесилась, похоже, точно так же. Вскоре мы увидели сидящий у левой стены коридора скелет, словно охраняющий проход в пещеру, и замедлили шаг.

– Увидишь там следы потерь… давай ты пойдешь первой? – прошептала она.

– Почему это я? Ты галлюцинация, с тобой ничего не случится – ты и иди!

– Это кто еще галлюцинация! Это я тебя придумываю, ты должна меня слушаться, так что иди! – Рита, похоже, уже не боялась говорить громко, потому что скелет на ее голос не оборачивался.

– Еще чего! – я остановилась. – Знаешь, можешь как угодно мне мешать и мельтешить перед глазами, но упрекать меня в том, что я ненастоящая – это уже слишком!

– А ну иди вперед! – в моей голове ее голос прозвучал как рев химеры. Я покачала головой.

– Я же по меньшей мере так же сильна, как ты. Чего ты хотела этим добиться? – она скрестила руки на груди, давая понять, что первой не пойдет. – Иди своей дорогой и не мешай мне.

– Нафиг надо, – фыркнула она, прислоняясь к стене.

Не верь глазам, ушам не верь…

Опасность внутри, кругом не смотри…

Что-то странное. «Нафиг надо». Вы знаете, что значит это выражение?

Тогда я в очередной раз поняла, насколько мне повезло с памятью и с реакцией. Я остановилась меньше чем в метре от почти отвесного обрыва, которого секунду назад просто не было. Резко обернувшись назад, я увидела вторую Риту, быстро приближающуюся ко мне.

– Так я знала, – и изо всех сил толкнула меня в пропасть. Я упала на бок, не смогла остановиться, перекатилась через спину и поняла, что подо мной – пустота.

К счастью, я успела схватить вторую себя за ногу, поэтому мы рухнули обе. Я зацепилась свободной левой рукой за край, но добилась только резкого рывка и того, что содрала с руки кожу. Отдернув руку, я повернулась спиной к камню, не отталкиваясь, а наоборот, прижимаясь к стене всем телом, я попыталась затормозить. Ничего не выходило, и я увидела, что впереди обрыв переходит в отвесный. Раздирая на спине одежду и кожу, я поехала вниз. Тут вторая Рита, перелетев через меня, врезалась в камень и судорожно подняла руки к лицу, пытаясь его защитить и притормозить свой спуск, стирая пальцы до костей. Я упала прямо на нее, приложив головой о склон и столкнув вниз, зато замедлив свое падение ровно настолько, чтобы успеть схватиться здоровой рукой за выступающий камень. Когда ободранная ладонь зажила и снова обрела чувствительность, я поняла, что моя копия не упала, а повисла на мне, как огромная гиря. Я собиралась пнуть ее по лицу, но увидела, что ее руки не зажили. По моей кисти струйками стекала ее кровь, а один из словно освежеванных пальцев был лишен мяса почти полностью, так что мне в руку между сухожилиями вонзилась кость. Но она даже не вскрикнула, только цеплялась изуродованными руками за мою.

Я наконец-то догадалась перейти на Инт-зрение.

В вихре света и красок я увидела чисто белый контур, из которого уходила через пальцы жизнь.

– Сирена?!

Вновь посмотрев обычным зрением, я увидела Сирену, а не себя. Она сморгнула, прозревая, и выпучила глаза.

– Рита?.. но…

– Нет времени, – я дернула ногами, пытаясь раскачаться. Магия не работала, только мысленная связь да зеленая кровь. – Не смей отпускать, слышишь?

– Не могу, не могу… – она пыталась помочь мне раскачаться. Моя рука не вывернулась из сустава только потому, что по ней непрерывно бежала зеленая кровь.

Рука почти соскальзывала с камня, но этого не хватало для того, чтобы выбросить Сирену на край пропасти. Только если она резко подтянется на моей руке, оттолкнется от того выступающего камня и прыгнет… нет, это невозможно. То есть для меня возможно, потому что у меня в голове нет многих барьеров. Я могу сама в себя, предположим, нож воткнуть, если будет нужно, потому что знаю, что исцелюсь. Но даже я не смогу заставить себя подтягиваться на освежеванных руках.

– Видишь вон тот выступ? – выпалила я на одном дыхании. Руки затекли, в плечах что-то похрустывало. – Постарайся от него оттолкнуться и…

– Не могу… он слишком близко… я… я просто не могу… – по ее щекам текли слезы. Она судорожно всхлипывала, а кровь из изодранных ладоней все никак не останавливалась.

– Прости меня.

– За это? Не ты должна просить прощения, а Роггенхельм.

– Нет. Не за это.

– А за что тогда?

– Словом Учителя, Правом Учителя…

– Нет! Стой! – она попыталась разжать руки, но пальцы затекли и не слушались. Изо всех сил качнувшись, я набрала побольше воздуха и продолжила.

– …я заклинаю тебя, Сирена Аскье…

Она закатила глаза, но через мгновение открыла их снова, резко подтянулась на моей руке, чуть не сбросив меня с обрыва, оттолкнулась от выступающего камня и потрясающим двойным сальто выбросила себя на ровный камень. Я перестала раскачиваться и вскоре остановилась совсем. Первым делом я сменила руку, на которой висела. Потом, вывернув несколько мелких камней, я нашла ногой более-менее крепкий, встала на него одной ногой, подняла другую чуть повыше, вбила носок сандалии в какую-то трещину, приподнялась, давая отдых левой руке и одновременно пытаясь найти какую-нибудь зацепку правой. Внезапно что-то вцепилось в мое запястье так, что оно чуть не отнялось. Подняв голову, я увидела искаженное болью лицо Сирены, держащей меня за руку. Прикосновение не защищенной кожей плоти было ужасно неприятным, но Сирене приходилось в тысячу раз хуже.

С какой-то нечеловеческой силой она рванула меня наверх. Мне оставалось только пару раз оттолкнуться ногами от крупных камней. Через пару секунд я уже лежала на краю обрыва, тяжело дыша и чувствуя, как заживает спина.

Магия не действовала только за краем пропасти – видимо, чтобы никто ничего не заподозрил, пока галлюцинации заманивают его на смерть. А для тех, кто пришел не один, Роггенхельм придумал специальный фокус: вместо своих друзей люди видели то, что хотел видеть могущественный создатель катакомб.

Вытряхнув из головы мысли, я порезала руку, набрала зеленой крови в ладонь другой и протянула Сирене. Сжав зубы, она попыталась коснуться крови измочаленными пальцами, но тут же с воплем отдернула руку.

– Сейчас… – я создала из воздуха лезвие, вырезала им углубление в камне и вылила туда кровь. Потом сняла с кинжала лезвие и вставила когти в рану на руке, не давая ей зарасти. Сирена, держа кисти рук в воздухе перед лицом, почти равнодушно наблюдала за тем, как я набираю полную чашу крови.

Отбросив кинжал, я проследила за тем, как рана на глазах исчезает, добавляя еле заметный шрам на кожу, ставшую от частого использования Энка зеленоватой. Сирена подошла и встала на колени рядом с чашей.

– Давай, – я разминала руку, поглядывая на ученицу.

Сирена просто не могла заставить себя коснуться крови. Я знала, как обжигает открытые раны – даже пар шел, правда, зеленый. Ученица уже плакала в открытую, даже не пытаясь стереть слезы изуродованными руками.

– Не… не могу… лучше так…

– Прости меня…

– Что? Нет!

Главное – не привыкнуть использовать Право Учителя. Все-таки это крайняя мера, очень и очень жестокая.

Сирена сунула обе руки в кровь, зеленый пар скрыл ее лицо, но от крика мне заложило уши. Вырвавшись из облака пара, она откатилась назад, приподнялась, опираясь на костяшки пальцев – видимо, собиралась броситься на меня и придушить. И тут поняла, что опирается на руки и ей не больно.

– Не за что, – я поднялась на ноги. Закинув руку за спину, я одним движением содрала корку с раны, чуть не сняв плоть с костей. Волна холода – и остался только зеленый шрам почти во всю спину да странный фасон рубашки с открытой спиной и рваными краями.

Сирена поднялась на ноги и отряхнула руки. В разные стороны разлетелись капли зеленой крови, не успевшей впитаться в кожу.

– Да, жутковато, – фыркнула она, разглядывая зеленые кончики пальцев.

– Роггенхельм – просто урод. Карту не потеряла?

– Нет, – она вытащила Архитектора из-за пояса.

– А ну сотри с меня кровь, девчонка! О, мы уже в катакомбах?

– Заткнись и не возмущайся. Лучше покажи следующую подсказку.

– Кто будет осторожен впредь – Умрет, не сделав шаг, А тот, кто хочет умереть, Пройдет, не зная, как, – прочла Сирена.

– Ну и что за бред? – устало спросила я. – Дай угадаю – ты ничего не знаешь, бумажка?

– Да как ты посме… – у Сирены из ладоней брызнули искры. Надпись тут же исчезла, а голос замолк.

– И правильно. Ну, что делать будем?

– В плане как будем проходить испытание, на котором нужно стать самоубийцей, чтобы выжить? Или как пересечем пропасть, в которой не действует магия?

– Да, Рита, ты умеешь все веселье испортить.

– Зато я выживать умею.

– Ага, это я уже наблюдала, – она злорадно усмехнулась.

Подойдя к обрыву, я увидела, что он начинается не у самой арки, я чуть дальше. А вдоль левой стены идет узкий карниз – только одну ступню поставить. Подняв голову, я увидела над карнизом ржавые поручни. Если раскидывать руки на всю ширину, можно хвататься через один. В некоторых местах поручни отсутствовали.

– Прелесть. Надеюсь, это еще не второе испытание, потому что здесь все как в жизни: хочешь подохнуть – подохнешь.

– Обнадежила, – Сирена осторожно ступила на карниз и откинулась над пропастью, держась за поручень. Я дернулась было вперед, но ученица не сорвалась.

– Тебе помочь? Или столкнуть?

– Не шути так. Мне страшновато.

Пожав плечами, я схватилась за первый поручень. Ржавчина царапала ладони, зато не срывалась с железа. Перехватив второй поручень, я почувствовала за спиной пустоту. Руки скоро заболели, но я не собиралась их разжимать. Сирена притормозила перед первым отсутствующим поручнем.

– Давай быстрее, у меня руки отваливаются.

– Сейчас, – она переступила чуть подальше и качнулась, чтобы достать поручень правой рукой. С жутким лязгом ближний ко мне поручень вывернулся из камня. Сирена потеряла опору и упала бы назад, но я схватила ее за руку, в которой все еще был зажат отвалившийся поручень с торчащими винтами. – Черт…

– Идет, я не буду торопить.

Остальные поручни держались крепко, но Сирена все равно дергала за каждый по нескольку раз – на всякий случай. Руки ныли все сильнее и сильнее, но я больше не пихала Сирену под локоть. Мне повезло, второй раз я могу ее не удержать.

Ой, как у меня завтра мышцы будут болеть… если завтра вообще наступит.

Ученица наконец-то ступила с карниза на нормальную каменную площадку, да так и остановилась с открытым ртом, не давая мне пройти.

– Ты чего? – я толкнула ее в плечо, заставив освободить мне место, встала рядом с ней и стала разминать кисти рук, не глядя вперед. Сирена постучала меня по плечу и указала вперед.

– Да что с тобой такое? – я подняла глаза и замерла. Всего в нескольких метрах впереди словно бы метались лучи. Присмотревшись, я разглядела характерный блеск титана. Сирена пощелкала пальцами, но не высекла ни единой искры.

– Кто будет осторожен впредь… – она подошла к стене из мелькающих лезвий и протянула руку. Я думала, стена подастся навстречу, чтобы поглотить ее, но ничего не произошло. Лезвия шевелились, как лепестки каких-то хищных цветов.

Подойдя поближе, я поморщилась. Скрежет титана резал уши, блеск – глаза. Через какое-то время я заметила, как со скоростью, которую воспринимает только глаз мага воздуха, лезвия на мгновение разошлись в стороны и тут же скрестились снова, выписывая какие-то невообразимые фигуры.

– Ты это видела?

– Видела что?

– Проход!

– Рита, здесь нет прохода. Сплошная стена из титана.

Я уставилась на мельтешащие лезвия так, что заболели глаза. На долю секунды словно человеческий силуэт появился в блеске титана и исчез, пройдя эту «стену» насквозь.

– Только не говори, что опять ничего не видела!

– Я… вроде что-то мелькнуло… это что, человек?

– Нет. Это сэр Пустое Место.

Присмотревшись, я поняла, что силуэт появляется чуть ли не ежесекундно. И что, если очень постараться, можно пробежать сквозь лезвия вместе с ним.

– Рита, это самоубийство. Я не читаю мысли, но все ясно, стоит взглянуть на твое лицо. Если ты туда полезешь, то я тоже.

– Вместе нельзя. Просвет слишком маленький.

– Я не такая быстрая, как ты. Я даже не вижу этот просвет.

– Ты его не видишь, но двигаться с его скоростью ты очень даже можешь. Глаза на самом деле не только у магов, но и у многих животных реагируют медленнее, чем их владелец.

– Ты имеешь в виду…

– Да. Ты пробежишь, но ты не сможешь понять, когда.

– Тогда ты мне скажи, – она встала примерно в метре от стены из лезвий и приготовилась. Вскоре титан расступился снова.

– Давай! – я поняла, что лезвия сомкнутся, перемалывая Сирену, не успел мой голос затихнуть. – Стой!

Я потянула ее назад, выдергивая из-под быстро сжимающейся арки. Она вздрогнула, когда лезвия оставили глубокие порезы на пальцах, испачкав титан кровью. Только теперь я заметила запекшуюся кровь на многих, очень многих лезвиях.

Я отвела Сирену от «стены» туда, где действовала магия, чтобы залечить порез, но он сросся сам.

– Хватит с меня на сегодня твоей крови, – Сирена вырвала руку и подошла к словно переливающейся поверхности, разбрасывающей блики во все стороны. – Почему не вышло?

– Слишком быстро. Нужно сунуться раньше, чем я увижу просвет, но как угадать время?

Промежуток между проходами Пустого Места все время менялся, и рассчитать было невозможно. Я приблизила лицо к стене лезвий, пытаясь разглядеть что-нибудь еще. В конце концов я бы решилась броситься наудачу, положившись на скорость и реакцию мага воздуха. И почти наверняка погибла бы.

– Смотри, – Сирена указала туда, где появлялся силуэт человека – скорее всего, самого Роггенхельма.

– Я там ничего нового не вижу.

– Перед тем, как расступиться, лезвия сходятся еще ближе, видишь?

Я увидела, как лезвия резко разворачиваются, шинкуя воздух в одном и том же месте, а потом расходятся в стороны.

– Нет. Я не пойду. Это верная смерть, ты что, не понимаешь?

– Да, ты права. Идиотская идея. Туда только самоубийца сунется…

– Стоп! Что ты сказала?!

– Я же уже признала, что неправа! Чего тебе еще…

– Нет, про самоубийц!

– Туда полезет только тот, кому жить надоело. Довольна?

– А тот, кто хочет умереть, Пройдет, не зная, как, – процитировала я Роггенхельма. Сирена несколько секунд непонимающе смотрела на меня, потом подошла к стене и уставилась на нее.

– Роггенхельм был еще более ненормальным, чем ты.

– Это комплимент или издевательство? – когда лезвия свернулись огромным железным цветком, направленным остриями ко мне, я бросилась вперед. Блеск резал глаза, проносящиеся у самой кожи лезвия обдавали холодом, от страха подкашивались ноги. Острия лезвий почти касались глаз, но я бежала, не пытаясь затормозить или отстраниться, пытаясь не выходить за границы силуэта, которого даже не видела. Внезапно левая нога подвернулась, и я чуть не завалилась влево, но каким-то невероятным кувырком вернулась на правильный путь, не коснувшись стен. Снова стерев костяшки пальцев об каменный пол, я подбросила себя вверх, повторяя движения Роггенхельма, и расслабила руки, заживляя раны, понимая, что у меня получается…

Мне рассекло ступни, когда втягивало в месиво лезвий. Одновременно сквозь холодный блеск металла впереди пробился нормальный свет, хоть и не солнечный. Ломая ногти, я проехалась кулаками по камню, выдергивая ноги из мясорубки и выкатываясь на свет. Несколько секунд я лежала, закрыв глаза. Потом села, осмотрела свои ноги и облегченно вздохнула, увидев, как свежие порезы зарастают зеленой кожей. Я только успела подняться на ноги, когда вылетевшая из убийственной ловушки Сирена сбила меня снова.

– А Роггенхельм точно мертв? – спросила она, помогая мне подняться. – Если он жив, я найду его и убью сама!

– Полагаю, он либо мертв, либо… я даже не знаю, что может произойти с такими, как он. Насчет убить его – становись в очередь. За эту мясорубку он точно ответит.

– Мясорубку?

– Я так сказала?

– Да.

– А что это значит?

– Ты это сказала и спрашиваешь меня? Хотя, признаю, название подходящее.

– Это не название, это вроде… так называют любую опасную ловушку или битву…

– Ага. И откуда ты это знаешь?

– Я… я не знаю… – я схватилась за голову. В ней метались отзвуки того, чего я никогда не слышала. Я снова почувствовала холод пути. В голове зазвучала мелодия, которой просто не могло быть в реальности. Такая музыка может звучать только в душе.

– Рита? – Сирена потрясла меня за плечи. Я опустила руки и посмотрела вперед. Коридор раздваивался. Даже не засомневавшись, я повернула налево. Сирена последовала за мной, молча растирая правое запястье.

Ноги сами несли меня вперед, за спиной словно выросли крылья. Интересно, за чье предназначение я ухватилась? Антеллы? Или неведомой Транаррской принцессы?

– Полагаю, тебе лучше остановиться и открыть глаза, – ворвался в мелодию испуганный голос Сирены.

Я с неохотой подняла веки.

– Ничего себе…

Эта пещера была почти такой же огромной, как та, в которой находился Сталактит Вечности. Отовсюду торчали какие-то белые кристаллы. Чуть левее выхода из пещеры с «мясорубкой» начиналась черная тропинка, на которой кристаллов не было. Завидев существ, передвигающихся по пещере, я моментально спряталась за кристаллом. Ученица свалилась рядом и прижала запястье к холодному кристаллу.

– Черти, – прошептала я.

– Это черти? Все это черти?!

– Придушить бы Роггенхельма… он сообразительный. Черти не трогают того, кто их создал, а всех остальных будут убивать без жалости, которая им вообще не знакома.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Но нужно торопиться, – присмотревшись повнимательней к кристаллу, я без всякого удивления узнала материал, из которого был сделан каждый Свет-В-Ночи. Все, что продавали как редкие амулеты, на деле было просто осколками этих кристаллов.

В центре пещеры рос такой же, только огромный и черный. Если бы он не поглощал свет мелких кристаллов, они давно разрослись бы, и свет выжег бы землю и небо над ней…

Помотав головой, я вытрясла из нее воспоминание Роггенхельма.

Только его мне сейчас не хватало.

Я забралась на кристалл. Черти беспокойно завертели головами, но траекторий движения не изменили. Размяв руки, я приготовилась взлететь.

Летящий будет сбит в пути, Коль хочешь жить – пешком иди. Ты не ступай на легкий путь – Ты должен жить, и в этом суть.

Я очень осторожно спустилась с кристалла, стараясь ни на секунду не оставаться без опоры. Ощутив голыми пятками камни, я выдернула Архитектора из-за пояса у Сирены и развернула.

– А теперь говори, что знаешь.

– Я не могу. Я знаю все, что может здесь случиться – Роггенхельм мне рассказал. Он был гением. И именно поэтому он не ограничился пустым обещанием. Он заколдовал меня так, чтобы я остался таким навсегда, если нарушу условия договора.

Я не удержалась и все-таки надорвала уголок карты. От крика в Инт-диапазоне подкосились ноги.

– Ладно, ладно, я тебе верю, – я свернула Архитектора в трубку и засунула в щель между кристаллами. – Если я не вернусь, отнесешь его наружу, ладно? Там ему будет с кем поговорить. Кому сдать секреты Роггенхельма. Или оставь у себя.

– Архитектор, извините нас заранее, если мы не вернемся, – демонстративно произнесла Сирена. Я неодобрительно посмотрела на нее, она усмехнулась. – Не избавишься ты от меня, смирись.

– Ладно. Что у нас есть?

– Летящий будет сбит в пути. Ты не ступай на легкий путь.

– То есть тропинка тоже под запретом? А что такого случится, если ступить на нее?

– Может, все черти разом бросятся на того, кто так поступит?

– Резонно.

Мы шли по камням, обходя кристаллы Света-В-Ночи. Мне стало не по себе, когда я поняла, что это место напоминает мне могилу Жана. Так же темно. И я оставила ему такой же амулет. Что ж, здесь хоть не так обидно будет умереть.

Вблизи черный кристалл оказался настоящей горой – в несколько раз выше моего трехэтажного дома. Он вовсе не был холодным, как мне показалось, когда я его увидела. Тропа взбиралась по кристаллу, охватывая его спиралью. Грани были почти отвесными, зато неровными, со множеством выступов и выемок.

– Нартленд! Хватит уже там торчать! Лезь сейчас же!

Серая стена из камня, который сначала расплавили, а потом резко остудили, превратив в тренировочную стенку для скалолазания. Я сидела на единственном выступе, достаточно широком для этого, и теребила бесполезную ыжмадейскую веревку, обхватывающую меня за пояс и перехлестывающую через железный поручень над верхним краем «скалы».

– Меня достала эта веревка!

– Ты должна научиться лазать без магии!

– Но я и так лазаю без магии! – я встала на ноги, несколько секунд смотрела на стену. А потом побежала по стене вверх, перебирая зацепки руками и ногами. Глаза разбегались, мозг моментально выбирал нужный путь, а когда его не было, я подпрыгивала. Физическая сила мага воздуха позволяла мне дотянуться до следующих зацепок.

– Ну вот, опять она за свое, – сказал кто-то, мимо кого я пронеслась, как вихрь.

Последний прыжок – и я сажусь на железном пруте, почти касаясь спиной потолка, отвязываю от себя веревку и бросаю ее вниз. Тренер и ребята что-то кричат, но мне все равно. Я прыгаю на стену. Человек не может так прыгнуть, но магу воздуха это раз плюнуть. Прыгая с выступающих камней на светильники, я стремительно спускалась вниз. Все в тренировочном зале замерли, глядя на мой спуск. Спрыгнув с последнего факельного кольца, я сделала тройное сальто в воздухе и схватилась за штору, соскальзывая по ней. Съехав до того места, где ее перехватывал витой шнур, я оттолкнулась от нее и приземлилась на все четыре конечности.

Не обращая внимания на восхищение учеников и гнев учителей, я вышла из зала, зашла за угол и только там упала на колени. Руки дрожали, ладони были просто изрезаны, ступни были сбиты в кровь.

Никто не увидит. Мне все равно, сколько я потеряю и насколько больно мне будет. Мне нужно выйти на охоту за амулетами, а на деле – на охоту за монстрами и бандитами. Мной движет ненависть, которую я чувствую каждый раз, когда просыпаюсь от того самого сна. Я не могу увидеть или услышать то, что происходит, но я знаю, что это самое ужасное, что могло случиться в моей жизни. И самое страшное – это и правда случилось. До того, как мне исполнилось пять, то есть в то время, которого я не помню. И это сделал кто-то из тех, кто был мне дорог. С тем, кто был мне дорог. Но что случилось тогда? Я не помню, и от этого только хуже.

Я буду сражаться со всем, что причиняет боль другим. И никто не увидит моих слез. Не доставлю им такого удовольствия.

Сжав зубы, я прыгнула на первый выступ, перехватила рукой второй. Пальцы нашаривали выемки почти без участия мыслей. Ноги скользили по кристаллу, изредка больно отталкиваясь от выступов. Мышцы на руках и ногах быстро заныли с непривычки. Я уходила в прострацию, взбираясь по почти отвесной стене, как по ровной поверхности. Зеленая кровь холодила моментально расцарапанные голые ступни и пальцы, стекая по запястьям к локтям и оставаясь на кристалле. Там, где на черную поверхность попадала кровь, камень начинал светиться и в конце концов становился белым. Кровь, добровольно пролитая во тьму – вот как рождается свет в ночи.

Нет, это не голос Роггенхельма. Это мой собственный голос. Только я словно… старше? Я уже слышала от себя нечто подобное несколько раз. Это была правда – правда о жизни, которую мне просто неоткуда было узнать.

Руки и ноги двигались сами собой. Мне не нужно было следить за собой – я могла вызвать свое собственное воспоминание.

Свет выжег землю и небо над ней…

Как… красиво. Я так не говорю – просто нет таланта. Я бы сама никогда не додумалась до такой формулировки. Тогда чьи слова я повторила… повторю?

– Ничего страшного. Ты же сильная, помнишь? С рассветом станет безопасно. Днем они не приходят. Ты же всегда была совой. Так почему теперь тебе так хочется спать? Чудовищно знакомый голос. Так бывает, когда услышишь какую-то совпадающую с твоим душевным ритмом музыку и поймешь, что она звучала всегда…

Боль пульсировала в голове, выворачивая память наизнанку. Я вспомнила будущее – неужели я не способна вспомнить прошлое? В последнее время отрывки всплывают все чаще – так почему бы и нет?

– Не тронь ее!

– Не лезь, Тин!

– Мне плевать на пророчества и тому подобный бред. Мне все равно, что за игру ты затеял с нашими, между прочим, родственниками. Мне все равно, как ты обращаешься со слугами. Но мою сестру ты не тронешь!

Я чуть не сорвалась с уступа. Отдышавшись, я полезла дальше. Я слишком поздно поняла, что уже приоткрыла дверь в прошлое, и теперь оно рвется из-за нее.

– Нам ничего за это не будет. Ее мы убить не можем, но он нам не нужен…

– Рита, беги!

Пальцы разжались, и я не упала только потому, что Сирена, которая, оказывается, лезла за мной, ударила меня снизу между лопаток, прижимая лицом к кристаллу. Голова раскалывалась, но эта боль не значила ничего по сравнению с разрывающей сердце.

– Кто? Кто ты?

Не лезь, Тин!

– Рита, опять? Тебе не кажется, что сейчас не самый подходящий момент?!

– Тин… Тин… – я прижалась щекой к кристаллу и заплакала, как-то совсем по-детски. Сирена с изумленным лицом возникла где-то справа.

– Что ты видела? Будущее?

– Нет… – я попыталась что-то сказать, но подавилась слезами.

– Прошлое? – она выпучила глаза так, что приподнялось веко над третьим. Ученица смущенно тряхнула головой, сбрасывая на лоб отросшую челку. – Ты вспомнила что-то из своего прошлого?

– Да. Своего… своего брата… – я вцепилась обеими руками в первые попавшиеся трещины и изо всех сил ударила себя головой о кристалл.

– У тебя есть брат?!

– Был, – струйка крови на лице позеленела и запеклась. Как ни странно, мне полегчало. Архитектор говорил, что боль не исчезает, если стереть воспоминания. Так вот с чем я жила двадцать с лишним лет. Теперь я знаю, почему мне все это время было так больно. Моего брата убили.

– Он умер?

– Я не хочу об этом говорить. Ясно? – я посмотрела ей в глаза сквозь мутную пелену слез. Она отшатнулась так резко, что чуть не сорвалась с уступа, на котором стояла.

– Прости. Никогда больше… – проглотив невнятные извинения, она полезла вверх. Я последовала за ней, но скоро обошла слева. Ведь мне не нужно было следить за тем, чтобы не пострадать.

Слезы высохли. Я привыкла жить с тем, что моего брата убили, только не знала об этом. Для любого другого это прозвучало бы предельно странно, но для меня это абсолютно нормально. Единственное, что меня расстраивало сейчас – что я обидела Сирену. Она моя ученица, хоть и неофициально. Но я могу разрушить эту связь, а с Сирены на сегодня уже хватит потерь. Ей нужен хоть один Учитель. Потерять обоих в один день – это слишком.

– Извини. Просто… забудь, что я сказала, ладно?

Край кристалла внезапно оказался прямо передо мной, и я тут же высунула из-за него голову. Передо мной была… абсолютно ровная грань, целиком являющаяся частью тропы. Капли не было.

– Сирена, здесь ее… Сирена?

Я посмотрела вниз сначала через одно плечо, затем через другое. Ничего, только белые следы моей крови. Кажется, где-то справа была дыра, ведущая внутрь кристалла. Пещера в пещере. Или замок?

Может, Сирена полезла туда – проверить?

Спустившись к дыре, я осторожно высунулась из-за края. Я просто не успела ничего сделать – меня ударили по голове так, что я почти потеряла сознание. Голова и так болела, а теперь еще и начала кружиться. Все расплывалось. Руки и ноги не двигались. На мою голову нацепили что-то вроде венца, который был мне явно мал, потому что ужасно больно сжимал голову.

– Что… что происходит…

– Рита! – один протяжный крик Сирены, и я пришла в себя. Когда я попыталась вырваться, меня удержали. Венец, похоже, работал как Кольцо Боли, потому что магия не действовала.

– Не дергайся, милая, – я в ужасе уставилась в свои собственные глаза, повернула голову направо и встретила взгляд еще одних, таких же. Тут я разозлилась.

– Да что же вам всем так нравится мой облик?!

– При чем тут твой облик? – один из чертей дернул меня за локоть, поднимая повыше, чтобы прошептать следующие слова прямо в ухо. – Только твоя сила.

Меня поставили посередине неровно выбитого в кристалле зала. В середине сиял Свет-В-Ночи. По его яркости можно было предположить, что его поливают кровью очень часто. Один из чертей заломил мне руки за спину, другой жестом фокусника извлек из-за пояса мой кинжал, вернее, его копию, а потом взял такой же у того, который держал меня.

– Знаешь, откуда берутся черти?

– Мы же читаем ее мысли. Ты прекрасно знаешь, что она не в курсе. Не задавай глупых вопросов.

Несколько секунд черт, играющий кинжалами, молча смотрел в потолок. Потом опустил глаза на меня.

– Нет. Я не такой идиот, как она. Мне не нужны правда или честь. Только сила. Так о чем это я?

– О том, откуда мы взялись.

– Ах да. Все очень просто. Нужно нанести чем-то, сделанным из нас, ритуальный узор на руку, и если человек переживет этот процесс, то станет одним из нас.

Я завопила от боли, когда он приставил оба кинжала к тыльной стороне правой ладони и надавил, вырезая две зеркально отражающие друг друга спирали по всей руке. Второй смеялся. – А когда я дойду до вены вот здесь, – он постучал ногтем по моей шее, я отдернула голову, – ты либо умрешь, либо поднимешься на ноги и пойдешь вместе с нами веселиться.

Из соседнего зала донесся вопль Сирены. Кричит – значит, еще жива.

Просто боль я бы даже не заметила. Но до души снова дотронулись холодные пальцы страха, сердце билось быстрее, чем обычно, словно торопясь пожить перед тем, как я превращусь в монстра. Раны, оставленные кинжалами из плоти чертей, словно горели.

Если бы у меня был Стержень… я бы не сдалась…

Черти рассмеялись хором. Кинжалы вспороли кожу на плече, и мои стражи расслабились, решив, что я сдалась.

Я вырвалась, без тени сомнений сломав себе руку, подсекла обоих, вывернув себе лодыжку, левой рукой выдернула свой кинжал. Черти умерли прежде, чем успели хоть раз вскрикнуть.

– Вы не учли одного, – произнесла я, сдирая плохо гнущейся правой рукой венец. Раны тут же начали заживать. – Если вы получаете мою силу, вы получаете мои слабости. В том числе то, что я, как правило, умираю, когда мне перерезают горло.

Зеленая кровь не затронула правую руку, и шрамы остались такими, какие есть. Но я успела.

Став воздухом, я пронеслась в соседний зал и задушила Сирену, с неестественной улыбкой кромсающую другую Сирену.

– Человек – свой худший враг, – произнесла я, помогая ей подняться.

Ее они, видимо, обращать не пытались, потому что порезы располагались в полном беспорядке. Я собиралась дать ей своей крови, но увидела, как зеленое на кончиках ее пальцев рассасывается, а раны заживают.

Внезапно мне словно заехали по голове, но на этот раз изнутри.

Быстрее! Капля! Время на исходе!

– Достали! Знаете, я здесь просто так гуляю!

– Рита, ты не могла бы так не орать? Снаружи еще с сотню чертей. Ты сможешь столько убить? Нет. Тогда нам нужно достать амулет и доставить его Антелле. Где Капля?

Закрыв глаза, я пошатнулась под порывом холодного ветра. Переходы внутри черного кристалла были идеальными, то есть пробитыми чертями, а пещеры, видимо, образовались сами. Я бежала, не чувствуя под собой ног, Сирена пыталась не отставать. Чертей на нашем пути больше не встречалось. Повернув в очередной раз, я ощутила синий свет на закрытых веках. Он не грел, но успокаивал и словно чему-то учил. Я не остановилась, только побежала быстрее. В какой-то момент я почувствовала, что надо прыгнуть, и прыгнула, разворачиваясь в воздухе на отчаянный крик Сирены.

Открыв глаза, я успела увидеть изнутри пещеру в форме идеального шара, Сирену, протягивающую ко мне руки из дыры в стене, голубые искры, кружащие вокруг меня, и тут же развернулась лицом к центру пещеры, в который, собственно, и прыгнула. Там висела в воздухе Капля. Она сияла – непереносимо яркой синевой неба. Я протянула руки к ней, не собираясь отпускать, чем бы она меня не ударила. Я уже видела, что она может сделать, но не собиралась позволить ей уничтожить мир. Пусть убьет меня, может, это чуть увеличит время до взрыва.

Я ни о чем не жалела. Я мечтала увидеть Каплю – вот она, и я даже коснусь ее перед смертью. Меня запомнят как героя. Вернее, меня запомнят один человек и одна карта. Мир будет спасен, Антелла станет королевой и объединит Кератр, получив Каплю в качестве трофея. Сирена снова станет ее ученицей, и они смогут помирить ведьм с людьми – хотя бы один клан. Они встретятся с Клэр и придумают, как вылечить мать Антеллы, отменят охоту на драгоценных лис, попытаются контактировать с големами.

Всем этим они обязаны мне, но я не собираюсь гордиться, отходить в сторону и требовать, чтобы кто-то делал за меня то, что я должна.

Я знаю, что случится, когда меня не станет, и собираюсь положить за это жизнь. Потому что, если я этого не сделаю, не будет ничего.

Синие лучи, казалось, проникли в голову сквозь глаза, все наполнил звук, не принадлежащий ни одному из существующих миров. Я сомкнула ладони вокруг Капли.

13

Кругом темнота. Это конец?

Внезапно от моих ног вверх поднимается вихрь, перемигивающийся белыми искрами.

– Ветра? Что…

– Рита… мы знали, мы знали… у тебя получилось… – их голоса звучали растроганно, если можно растрогать ветер.

– Что получилось? Умереть?

– Мы поздравляем тебя… ты справилась.

Я испытала колоссальное облегчение. Пускай я умерла, но спасла мир.

Смех ветров звучал как перезвон полевых колокольчиков, который слышат только маги воздуха.

– Ты жива, Рита.

– Тогда где я?

– На просторах разума, – ветры разлетелись в стороны, давая дорогу силуэту из светящихся синих линий. Я без труда узнала саму себя.

– Если это шутка, то очень жестокая, – я не могла оторвать взгляда от глаз Капли.

– Это не шутка. Спасибо, Рита. Ты спасла наш мир, – ветра вскружили меня в танце. – И выиграла главный приз.

– Меня, – нагло заявила Капля.

– Нет. Нет. Этого… не может быть. Я не принцесса!

– Это не важно. Капля выбрала тебя. В дневнике Судьбы было записано другое имя, но каждый имеет право на выбор, и наш выбор путает Судьбе карты, – ветра гладили меня по лицу и волосам.

– Ты не сошла с пути. Тебе приходилось выбирать раз за разом. Не очень-то много чести в том, чтобы выбрать однажды. Как правило, ставший героем один раз либо испугается, либо возгордится. А ты не такая, Рита. Ты выбирала жертвовать своей жизнью за чужие, рисковала миром, чтобы спасти друга, уничтожила то, что могло дать тебе наибольшую для этого мира силу. И поэтому я выбрала тебя. Я отдам тебе мою силу, если ты отдашь мне свою. Я не требую от тебя этого прямо сейчас. Ты можешь просто жить, как хочешь, и использовать мои возможности для своих целей. Я останусь с тобой до тех пор, пока ты такая, какая есть сейчас.

– А как же Антелла?

– Она не помнит, что я такое. Зачем я ей? Да и этого нельзя допустить.

– Почему?

– Я слегка изменила Предназначение, так что теперь я могу ее убить, если она подойдет слишком близко.

– Только попробуй. Я тебя…

– Что? Разобьешь?

– Если будет поздно и твоей оболочкой уже буду я, вообще не возникнет никаких проблем. Убить Риту Нартленд – очень простая задача. Я уже сколько лет не могу понять, почему все так затрудняются это сделать.

– Не бойся. Я никогда не причиню вреда твоим друзьям. Ведь я – это ты. Частично. Дай мне руку.

Она протянула мне ладонь, сотканную из синих искр. Поколебавшись секунду, я взяла Каплю за руку. Наверное, так бы почувствовал себя человек, сунувший руку в холодный огонь.

– Погоди, – она, не приложив малейшего усилия, остановила мир, который ветра раскручивали, чтобы завершить ритуал. – Я сделаю тебе подарок?

– Да. Я хочу вернуть свои воспоминания. Лучше помнить и страдать, чем не помнить и страдать. Антелла тому пример.

– Я не могу тебе ничего вернуть. Потому что ты ничего не теряла. Эти воспоминания хранятся в ящике, ключа от которого нет. Но я могу для тебя открыть этот ящик. Тогда воспоминания смогут хлынуть наружу. Это произойдет не сразу. Что-то должно тебя спровоцировать.

– Ладно. Договорились. А ты… ты видишь, что в этом ящике? Может, расскажешь мне?

Ветра взвихрили просторы разума, заключив меня и Каплю в кокон. Она шагнула вперед, обняла меня за плечи и заговорила на каком-то чужом языке. Я зажмурила глаза, нежась в лучах синей звезды, которая будет сиять из меня – и только для меня.

Ветер шевелил волосы, упавшие на лицо, солнце грело глаза сквозь закрытые веки. Мне не хотелось думать о чем-то или что-то вспоминать. Просто полежать так еще несколько часов…

– Я говорила, мать твоя горгулья! Я говорила, что она очнется!

Знакомый голос…

А, да. Это Сирена. Она – моя ученица, мы с ней шли за Каплей…

Я резко села, прикрыв рукой лицо. Когда перед глазами перестали плавать желтые круги, я увидела окаменелые деревья, стены темного храма и Сирену, сидящую прямо передо мной.

– Да я и не сомневалась. Ее палкой не убъешь, – раздраженно откликнулась Антелла, сидящая на корне.

– Какого черта я тут делаю? – я испугалась и схватилась за голову, проверяя, на месте ли заколка – подарок Жана. Как ни странно, она пережила все, через что я пролезла, и даже не обтрепалась. Странно? Возможно. Но мне сразу стало спокойнее.

– Посмотришь? – ученица протянула руку. Я зарылась в ее воспоминания.

– Нееет!

Рита свернулась вокруг амулета, прижимаясь к нему лбом. Капля все еще висела в воздухе, сияя нестерпимо для глаз, и тень Риты металась по стенам.

Заслышав что-то позади, я обернулась и увидела множество жутких на вид созданий. Похоже, с фантазией у них и правда было не все в порядке – зубы, шипы, когтистые лапы и глаза торчали откуда попало в количествах, явно не предусмотренных природой. Перехватив кинжал Антеллы поудобнее, я улыбнулась чудовищам и послала в них такую шаровую молнию, что отдачей меня отбросило в пещеру. Сгруппировавшись и прекрасно понимая, что это не поможет, я вдруг увидела вокруг себя искрящий синий туман, окутавший всю пещеру. Он бережно опустил меня на выгнутую поверхность пола. Вскочив, я увидела Риту, вокруг которой вился туман. Когда она открыла глаза, вместо зрачков горели синие искры. Туман взвился вверх, впитываясь в стены.

Из прохода на противоположном краю пещеры выскочил мужчина лет пятидесяти. Я решила, что это черт, встала между ним и Ритой и пригрозила кинжалом.

– Получилось! – когда он заорал, перекрывая гортанное гудение стен, постепенно светлеющих и становящихся прозрачно-голубыми, я узнала голос Архитектора. – Черт возьми, получилось! – он подпрыгнул и кувыркнулся в воздухе, задержавшись на несколько секунд. Маг воздуха, похоже.

В тумане становилось все больше искр, которые бились в потолок, откалывая от него куски кристалла.

– Что ж, мне пора! – Архитектор исчез, оставив меня в рушащейся пещере с невменяемой Ритой.

– Он мне никогда не нравился, – я подошла к Рите, стараясь не сунуться в туманные нити, стекающие с ее рук. Под ключицами у нее горел синим огнем контур Капли, точно так же горели глаза. – Рита?

Она не отреагировала. Только бы не повторилась история с Антеллой… но она и не повторится. Не может повториться, ведь в Каплю никаких злых духов не заключали. Совсем рядом со мной упал огромный осколок неизвестного голубого кристалла. Рита развела руки в стороны и подняла голову вверх, вокруг нее поднимался вихрь. Мне пришлось отвести взгляд от контура Капли, который сиял слишком ярко для моих глаз. Без единого звука искры, туман и втянутые в вихрь вместе с ними осколки кристалла ударили в потолок, пробивая его, потолок большой пещеры, камни и землю над ним.

Грохот донесся словно бы издалека. Попытавшись заткнуть руками уши, я обнаружила, что из них идет кровь.

Солнечный свет ворвался в пещеру, делая кристаллы белыми, как снег. Рита не двигалась, но туман вернулся в пещеру, закружился вокруг нас.

– Рита, хватит! – заорала я. Кровь пошла и из носа. Рита меня не слышала. – Очнись! – я схватила ее за плечи и встряхнула изо всех сил. Не помогло. Голова взрывалась от боли, но в нее пришла безумная идея, присущая скорее Рите, чем мне. – Э… клятвой Учителя, просьбой ученика… – мозги словно бы плавились, через ладони, сжимающие силуэт из синего огня, лились мысли и воспоминания, которые принадлежали не мне – или не нынешней мне. – Родством между душами, Рита Нартленд, умоляю тебя: ОСТАНОВИСЬ!

Контур Капли погас, став похожим на татуировку, Рита закрыла глаза, и туман исчез. Пещера схлопывалась вовнутрь, белые, черные и синие осколки кристаллов, сталкиваясь, рассыпались на разноцветные искры. Голова взрывалась от звука, который наполнял все вокруг. Рита обмякла у меня на руках, потеряв сознание. Мне хватило мгновения, чтобы понять, что я отсюда не выберусь, даже если брошу ее.

Я попыталась поставить Риту на ноги, схватив ее за руку, но только сорвала какой-то черно-белый браслет. На миг я понадеялась, что это Ковер, и влила в него силы, но ничего не случилось.

– Помогите! – я даже сама не слышала своего крика.

Что-то холодное коснулось рук и плеч, от резкого рывка чуть не вывернулся из сустава локоть, солнце ослепило меня. Перекатившись в сторону, я ощутила под собой землю. Открыв глаза, я увидела Риту, вокруг которой сидели, как бессменные стражи, големы.

Я никогда не видела свободных големов. Они казались еще более опасными, чем в подчинении у самого злого хозяина.

– Не троньте ее, – я поднялась на ноги, даже не пытаясь что-нибудь сделать. Рита говорила, что с ними невозможно бороться.

Что-то холодное вырвало у меня браслет, оставив следы мокрой глины. Повернув голову, я обнаружила такие же следы на своих плечах.

– Спасибо.

Один из големов наклонился над Ритой и произнес что-то, мало похожее на человеческий язык, а потом исчез вместе со всеми остальными.

– Что он сказал?

– Долг исполнен, – я с трудом поднялась на ноги. Нарисовав рукой в воздухе водяное зеркало, я посмотрела в него. Под ключицами осталась синяя татуировка в форме капли. Посередине была нацарапана простенькая корона.

Подцепив татуировку пальцем, я без всякого удивления обнаружила у себя в руке холодный голубой амулет. То ли из стекла, то ли из хрусталя, Королевская Слеза была идеально гладкой, словно и правда только что была пролита. Если посмотреть сквозь нее на свет, была видна крошечная синяя искра.

– Судя по тому, что полночь уже давно наступила, а мир еще не уничтожен, это – Капля.

– Да что такого особенного в этой вашей Капле? – жалобно спросила Антелла.

– Это самый сильный амулет мира, – я вернула Каплю под кожу. Тут же полегчало, словно там она и должна была находиться. – Давай вернем тебя домой.

Найдя место, где я оставила Ковер, я села на него. Все-таки он был куда круче, чем мой старый. Он был мягким, а мой был из грубого белого полотна. Сирена села, скрестив ноги, и вцепилась покрепче.

Я легла на ковер лицом вниз и запустила пальцы в ворс. Ветер свистнул в ушах, Антелла завизжала, Сирена подставила лицо ветру. Я чуть не уснула по дороге – все-таки все, что случилось сегодня, меня изрядно вымотало. Меня вернул к реальности голос Сирены, причем вернул как раз вовремя – Ковер уже начинал снижаться. Щурясь на солнце, я села. Запястья затекли, но я не могла отнять руки от Ковра, не уронив нас.

Холод коснулся сердца, глаза ослепила синяя вспышка, и по Ковру пробежали искры. Я почти не удивилась, поняв, что мне уже не нужно управлять полетом – он продолжается сам по себе.

– Что ты там спросила? – поинтересовалась я у Сирены, разинувшей рот на Ковер, летающий сам по себе. Ковер-самолет – просто название такое. На самом деле это просто амулеты, и сами они не летают.

Выпутав пальцы из ворса, я размяла запястья.

– Мы ведь были там уже ближе к полуночи, да? Тогда почему снаружи было солнечное утро? И Антелла говорит, что очнулась в полночь и просидела несколько часов, искренне надеясь, что мы вернемся.

– Очень мило с ее стороны. А почему это ты решила нас подождать? Ты же так рвалась уйти.

– Это было бы самоубийством, – холодно заявила принцесса.

– Почему?

– Ну я решила, что она сбежит, как только придет в себя. И поэтому надела на нее Кольцо Боли. И показала, что могу его снять.

– Побольше уважения, – прошипела Ан. – Учти, теперь на мне нет кольца, и ты мне поплатишься за то, что сделала…

– Зря стараешься, – улыбнулась Сирена. – Я тебя больше не боюсь. И уважать мне тебя больше не за что.

– Почему «больше не за что»? Почему вы ведете себя так, словно знаете меня? Кстати, насчет времени очень уместный вопрос. Я не знаю, сколько вы меня продержали на сонном порошке. Сейчас ведь уже второй год цикла, а последнее, что я помню – конец первого. Чего я не понимаю – так зачем вам это нужно. Вы ведь не сумасшедшие. Вы достали свою Каплю и выполняете обещание – возвращаете меня домой. Тогда зачем я вам вообще нужна?

– Ты… помнишь про Амнезию?

– Я помню, что это амулет, придуманный Роггенхельмом, и что он заставляет забыть что угодно. И то, что его очень сложно сделать… – она тряхнула головой. – А вот откуда я все это знаю – вопрос. Что вы со мной сделали? – сейчас она, похоже, и правда испугалась.

– Ты можешь мне не верить, но ты отправилась на поиски Капли. Мы путешествовали вместе, потому что тебе был нужен тот, кто знает радиус поиска. Потом мы влезли в темный храм, ты решила, что мы нашли Каплю, но это был другой амулет, в котором давным-давно заключили душу одной твари. В общем, ты решила, что это Капля, а она попыталась тебя подчинить изнутри. Ты еле выжила, испытала то, что я даже не могу себе представить. Тебя можно было резать заживо – ты бы не почувствовала. И я попыталась использовать Амнезию, чтобы ты забыла. Но я просчиталась и чуть не стерла тебе всю память подчистую. Останавливая процесс, я умерла. Сирена меня вовремя вытащила.

– То есть из-за Грани, да? – в глазах принцессы читался только один вопрос: «откуда я это знаю?».

– У Амнезии очень странное действие. Ты забыла нас и наше путешествие, но наверняка интуитивно поймешь, как убить химеру, если наткнешься на нее, никогда не попробуешь Каннабис Глюка…

– Мне кажется или мы ушли от темы? – Сирена с сомнением смотрела вдаль, на появляющиеся из-за гор башни Яэна. Ковер замедлил ход – в воздушном пространстве городов нельзя развивать такую скорость.

– Да, прости. Капля свернула время, пытаясь оттянуть момент взрыва. Я не знаю как и не знаю зачем.

– Откуда ты вообще об этом знаешь?

– Капля.

– Можно вопрос? – Антелла пыталась устроиться поудобнее, не съехав с ковра. Он услужливо подвернул угол, не давая ей упасть. – Почему я вся в пыли?

– Держи, – я бросила ей асмиолу. Принцесса зажала ее в кулаке и зажмурилась. Сирена подняла бровь, глядя на ее усилия.

«Ну что ты так на нее уставилась? Она не помнит, как это делается!»

Антелла задумчиво посмотрела на простой костюм цветов флага Тенотры и мягкие кожаные сапожки. Судя по ее лицу, добровольно она бы такое не надела.

– Знаете, а я вам верю.

– Нет, когда ты ей показывала ваши общие воспоминания, она тебя проигнорировала, а только увидела изменившиеся предпочтения в одежде…

Я пихнула Сирену локтем.

Сделав виток над цветными мостовыми Яэна, ковер опустился в центре площади рядом с в несколько раз большим по размеру троном с огромными синими крыльями. Из нас с Сиреной получилась прекрасная свита – в изодранной и слегка окровавленной одежде, как и подобает настоящим телохранителям. Антелла выступала впереди. Слуги были в тех же белых и синих цветах Тенотры, в каких-то идиотских шапочках с синими перьями.

– Принцесса, добро пожаловать.

Я отметила, что они отлично обучены этикету – во всяком случае, поклоны делают правильно.

– Мы проводим вас в ваши комнаты и предоставим временные вашим… друзьям?

– Я сама способна найти дорогу в собственные комнаты. Кроме того, у нас нет времени располагаться. Мы… – она замялась, отчаянно пытаясь вспомнить, куда мы так спешили.

– Нам нужно немедленно доложить королеве о результатах нашего путешествия.

Слуга открыл было рот, чтобы сказать о том, что перебивать особ королевского рода запрещено этикетом, но Сирена его перебила.

– Вам незнакомо слово «немедленно»? Оно означает, что вы бежите вперед и докладываете, что принцесса и ее друзья сейчас явятся к ней на личную встречу. И если к тому времени, как мы доберемся туда, там будет хоть кто-то, кроме королевы, это будет расцениваться как неподчинение приказу.

Захлопнув рот, слуга со всех ног бросился к замку. Мы последовали за ним, стараясь попадать в шаг. Мне это удавалось хуже всех – ноги, да и руки, двигались плохо.

– Неплохо, – снисходительно заявила Антелла. – Случайно не я тебя придворным манерам учила? А теперь объясните мне, что мы собираемся докладывать.

– Ничего. Мы собираемся ее вылечить.

– Вылечить? Но… как?

– Энк все еще у тебя?

– Ой, Рита, я совсем забыла сказать – когда вы сражались с Ликос, клеймо само не стерлось. Я попыталась заживить Энком, а он рассыпался в пыль. И впитался в кожу, зато клеймо исчезло.

– Потрясающе. И с чем же мы пойдем лечить королеву?

– Можно напоить ее твоей кровью.

– Тогда можно только завтра. Я не бессмертная, и крови у меня ограниченное количество.

– Тогда что будем делать?

– Посмотрим.

Всего в замке было семь башен. Та, что в центре, была выше всех. Раньше, глядя на них со стороны, я только любовалась, но сейчас яростно вытрясла из головы образ сумасшедшей пирамиды в темном храме. Замок не был окружен ни рвом, ни высокой стеной – это просто не было нужно. По преданию, его защищала магическая преграда. Того, кто входит в замок с недобрыми намерениями, она уничтожает, любого другого просто останавливает.

Ощутив преграду, я остановилась, но Антелла схватила меня за плечо и потащила за собой, сложив другую руку в каком-то незнакомом мне знаке. Достигнув невидимой стены, я лишь почувствовала легкий холодок. Да, было бы странно, если бы принцесса ждала разрешения на вход в собственный замок.

Замок был построен из розового кварца. Столько кварца в природе достать нельзя, но его можно сделать, окунув в Бездну стекло. Кварц, полученный таким образом, отличается от обычного. Он неподвластен воде, ветру и времени. И по прошествии нескольких сотен лет все так же сверкает на солнце. Внутри его частично вытравили при помощи зелий, чтобы ноги не скользили, а стены не искрили от каждой зажженной свечи, а частично натерли до блеска – например, в Тронном Зале.

Перед каждой аркой и дверью из розового дерева стояла пара стражников в таких же забавных одеждах, только более свободных и удобных для бега и схватки. Под кварцевыми сводами было прохладно и полутемно, каждое из окон высоко под потолком сияло, как восходящее солнце. Сирена притихла, чувствуя себя маленькой и жалкой в этих огромных коридорах.

«Да не бойся ты. Такого эффекта почти сотня архитекторов и художников добивалась»

Она через силу улыбнулась.

Из боковых коридоров выглядывали слуги. Почти идеальный слух мага воздуха уловил, как они переговаривались.

– Принцесса вернулась…

– Кто это с ней?

– Аудиенция у королевы?! Ты шутишь?

– Это что, Рита Нартленд?

– Тебе лучше знать, ты же у нас один любишь эти приключенческие книжки…

– Нет, это точно она…

Голоса пропали, когда мы втроем ступили на винтовую лестницу, миновав очередную парочку стражников, которые проводили нас взглядами, не поворачивая голов. Ступеньки были довольно крутыми, и Сирена постоянно спотыкалась. Мне было все равно – я и не по таким ходила. А Антелла просто привыкла. На каждом витке были двойные двери, слева от каждой стоял небрежно прислонившийся к стене человек. Грация хищников – вот настоящие стражи. Один кивнул мне, видимо, распознав существо родственной природы. Перед то ли пятой, то ли шестой дверью Антелла остановилась.

– Уважительно, ладно? Она моя мать.

Телохранитель у двери свирепо покосился на нас, но останавливать не решился. Антелла толкнула дверь, и она беззвучно отворилась вовнутрь.

Здесь стены были затемнены каким-то неизвестным мне зельем. Небольшую комнату почти полностью занимал огромный стол, заваленный бумагами и свитками – наверное, указы, описи продовольствия и тому подобный мусор. Никогда не интересовалась королевскими делами.

За столом сидела женщина. Ее нельзя было назвать старушкой – это прозвучало бы глупо. Она была… величественна, что ли. Морщины только делали черты лица более жесткими. Волосы были собраны в пучок, и в них не было ни нити седины. На ней было синее платье свободного покроя, в котором можно было бы просто гулять среди народа… если бы она могла.

Ее ноги выглядели, как нормальные, но мне с первого взгляда было заметно, что они были полностью парализованы.

– Антелла, – взгляд королевы слегка смягчился при взгляде на дочь.

– Мама.

– Ты вернулась живой, и это главное. Твои поиски увенчались успехом?

– Сколько меня не было?

– Почти год. Не меняй тему, – она отложила перо, сплела пальцы и посмотрела поверх них на дочь. – Ты нашла ее?

– Нашла что? – королева досадливо поморщилась.

– Зачем ты приводишь своих друзей, если они не достойны доверия?

– Ладно, мама, об этом поговорим потом. Они специалисты. Может, у них получится…

– Опять ты за свое, Анти. Уже два цикла прошло, а из тех, кого ты привела, помочь мне никто не смог.

– Эти две – особый случай.

– Меня слегка бесит то, что о нас говорят так, словно нас тут нет, ваши величества, – я не могла не улыбнуться. Вот как на Сирене сказалось воспитание Антеллы. Королева хмыкнула и посмотрела на меня.

– Ваше лицо мне знакомо. Вы случайно не… – я тяжело вдохнула.

– Да, я Рита Нартленд, и это я вытаскивала из гробницы Анхойры ваш скипетр.

– Что ж, возможно, они – и правда особый случай.

– Что с Вами произошло?

– Колдун по имени Алдова, пробрался в замок. Неизвестно, как. Перебил почти всю стражу, пробрался ко мне в покои и стал чего-то требовать.

– Чего?

– Да не все ли равно? Он был абсолютно безумен. Когда я попыталась ему объяснить, что у меня этих вещей нет, а сюда сейчас нагрянет Стража, он завопил и ткнул меня раскаленный прутом из камина. Когда Стража прибыла, он исчез, а я сидела на полу, потому что ноги отнялись.

Алдова. Снова он. Кажется, он был гораздо сильнее, чем я тогда считала – ведь он пробрался через защиту замка Яэна. Как же мне тогда удалось его убить?

Он и от меня кое-чего требовал – моей крови.

Он считал, что я связана с королевским родом. Зачем кому-то что-то требовать и от Транарры, и от Тенотры? Что может искать тот, кому понадобилась королевская кровь?

Каплю.

Но почему я? Зачем он ко мне полез, если я не из рода королей?

– Ткнул прутом? Куда? – королева показала себе за спину, я обошла стол и увидела ниже шеи, между лопатками, крошечный, с монету, ожог. Но если ее обожгли здесь, тогда почему отнялись именно ноги? – А из чего был прут?

– Мой покойный муж был очень предусмотрительным.

– То есть одержимым манией преследования, – фыркнула Антелла.

– Поэтому каминную решетку он сделал из…

В голове словно что-то взорвалось, и раздался голос Капли, одновременно похожий и непохожий на мой.

– Из магических стержней.

– …магических стержней. Думаете, еще можно что-то поправить?

Может, если залечить ожог зеленой кровью… нет. Раны от клыков-когтей чертей не удалось залечить, почему бы можно было нанесенные магическим стержнем?

Черт, а я так хочу помочь Антелле, винящей во всем себя, и ее бедной матери, лишенной возможности даже прогуляться по крепостной стене…

Капля глухо стукнула в груди, как второе сердце. Контур татуировки засветился.

Сирена отступила назад, Антелла, наоборот, подалась вперед.

– Лучше не поворачивайте голову, – прошептала ученица, пытаясь слиться со стеной.

Я прижала руку к синему контуру, чтобы королева не увидела голубой свет, но мне обожгло ладонь. Убрав ее и повернув к лицу, я заморгала от яркого света, льющегося теперь из ладони тоже. Развернув руку от себя, я случайно направила сияние на ожог королевы. Проморгавшись, я увидела только голубой свет, заливающий все вокруг, услышала перезвон капель, падающих в каменную чашу, и стук сердец глубоководных рыб…

Гармонию звука разорвал отчаянный крик королевы. Антелла бросилась вперед, но Сирена схватила ее сзади, прижав руки к бокам, и удержала.

Перейдя на Инт-зрение, я увидела, как от заживающей раны по нервам несутся к ногам синие искры. Вопли королевы рвали уши, но я ждала. Как только искры расползлись до ступней, я сжала руку в кулак, гася синий свет, и повалилась назад.

Все плыло, меня охватила слабость.

Я отдам тебе свою силу, если ты отдашь мне свою…

– Рита, ты в порядке?

– Мама? Мама!!

Я кое-как поднялась на ноги, опираясь на Сирену. Оглянувшись на меня, королева попыталась встать, не надеясь на успех. Впервые за очень долгое время она, опираясь на подлокотники кресла, встала и покачнулась. Она оказалась довольно высокой, выше, чем я или Антелла.

– Я стою, – почти равнодушно произнесла она, оглянувшись на меня. Потом в ее глазах вспыхнули искры, знакомые мне по взгляду Антеллы. Королева подпрыгнула, кувыркнувшись в воздухе, перелетела через стол с восторженным воплем, как малолетняя девчонка. Я усмехнулась.

Принцесса подхватила мать, когда та не удержалась на ногах и откинулась назад. Королева только расхохоталась. Резко оборвав смех, королева поднялась на ноги и посмотрела мне в глаза.

– Спасибо. Ты вернула мне больше, чем можешь вообразить. Чем я могу тебя отблагодарить? Какую награду ты желаешь?

Да как же они не понимают, что я делаю это не ради награды, вообще не ради чего-то?

– Что требовал от вас Алдова? Ответьте на вопрос и я уйду. Не буду вам мешать.

– Боюсь, детка, мой ответ тебя разочарует. Ему нужны были всего-то драгоценные камни, самые большие, какие у меня есть. Два. Какие – сейчас я уже не вспомню…

– Рубин и аметист, – произнесли мы хором, причем все трое – я, Антелла и Сирена.

– Да, но откуда вы…

– Все ясно. Спасибо за информацию. Прощайте, принцесса, – я поклонилась, развернулась и прошла сквозь дверь. Открыв ее, за мной в коридор мимо изумленного охранника вылетела Сирена, врезалась в стену, поскользнулась на натертом до блеска кварцевом полу, упала, поднялась и бросилась за мной по лестнице, потирая руку.

– Ты не хочешь остаться здесь? – спросила я.

– Ты мой Учитель, так что я с тобой.

Я пожала плечами. Учитель, не Учитель, но мое прошлое – это мое прошлое, и я не собираюсь его ни с кем делить. Да и официального ритуала не было, хотя мы с Сиреной породнились уже тремя способами как минимум.

– Я отправлюсь в Транарру и попытаюсь узнать, кто я такая. Найду тех, кто убил моего брата и стер мне память. Тебе же нравится Яэн – останься здесь. Наймись куда-нибудь подмастерьем или останься при дворе. Ты понравилась королеве, потому что напоминаешь ей ее дочь, да и самой Антелле, которая даже не может вспомнить, как тебя учила.

– Ладно. Только если обещаешь, что вернешься, когда разберешься в себе.

– Идет.

– Рита! Рита, подожди! – совершенно неподобающими принцессе прыжками Антелла слетела с лестницы, догоняя нас. Я остановилась, Сирена тоже.

– Что вам нужно, принцесса? Монстры в королевстве?

– Нет. Рита, я хочу знать.

– То есть хотите получить назад стертые воспоминания? Вы в своем уме? Вы не знаете, что Вы вспомните, и точно знаете, какую боль это должно причинить.

– Мне больше нравилось, когда ты ко мне на «ты» обращалась. И – да, я хочу вспомнить. Лучше помнить и оплакивать, чем не помнить, бояться и мучительно пытаться понять, почему же тебе так плохо.

Ух ты, она почти в точности повторила мои слова Капле.

– Хорошо. Что ты хочешь вспомнить?

– Наше путешествие. И еще… – она дернулась, как от холода, – …был один человек… я помню, что с ним что-то случилось, но кем он мне был?

– Сирена, можешь идти.

– Я понимаю, – она повернула и пошла по лестнице вверх. – Попрошусь в придворные, что ли?

Проводив ее взглядами, мы с Антеллой снова уставились друг на друга. Вдохнув поглубже, я положила руку Антелле на плечо и сосредоточилась.

– Лучше закрой глаза. Реальность мешает. Она послушно закрыла глаза, и я затащила ее в водоворот ее и моих воспоминаний.

– Со мной отправили королевского учителя – мага воды, огня, воздуха и Инт в средней степени, так его химера сожрала на границе!

Мы с Фредериком идем по тропинке…

Я сижу на тропинке. Тело Фреда рядом, изорванное в клочья. Я с ног до головы залита его кровью.

– О боги, – шепчу я, – почему не я?!

– Ладно, а кто ты такая?

– Ну хорошо, хорошо… Рита Нартленд.

– Рита, Королевская Капля – моя. Она может принадлежать только истинной принцессе Кератра!

– Ладно, забыли. Ну и что это за артефакт, который ты собралась изготовить?

– Роггенхельм называет его Амнезией.

– И что он делает?

– Заставляет человека, мага или любое другое живое существо забыть то, что покажется нужным владельцу амулета.

– Что?! Но эти ингредиенты… даже те, которые существуют, нереально добыть!

– Жан, нарекаю тебя учеником Риты Нартленд.

– Сирена, я нарекаю тебя ученицей Антеллы Третьей, принцессы Тенотры.

– У дев песка ученичество является фактическим аналогом ближайшего кровного родства. Ведьма, берущая кого-то в ученики, обязана смешать с ним кровь.

– Может, попробуем понять, о чем говорилось в этом, за неимением лучшего слова, пророчестве?

– Это ты во всем виновна. Кошмары выходят на улицы. В городах – пусто. Снова мертвое небо. Кончается наш век.

– Кто во всем виновен?

– Кто-то из нас троих, иначе зачем бы это пели нам?

Мертвое небо – Мертвая Зона. Кончится век людей и начнется век кошмаров…

Что же это все-таки значит? Намек на Птицу не мог быть случайным.

– Спасибо, странница. Я могу нанять тебя и твоих трех спутников в охрану?

Мертвое небо, тени на лицах, Здесь что-то случилось. Ты надеваешь крылья убитой птицы, Твое сердце разбилось… Да. Все так. Больше не осталось загадок. Ничего нельзя изменить.

Подойдите чуть ближе, выйдите за край Зоны – и вам не поздоровится…

Они начали стрелять все вместе, переведя винтовки в режим автоматического огня. Ветки наверху резко скрипнули, распрямляясь. Жан приземлился прямо передо мной, в Зоне, за пределами воздушного щита. Его крик еще не успел затихнуть, когда в него попали первые пули.

Звуки заглохли. Мир притормозил. Вселенная на несколько мгновений сузилась до трупа моего ученика.

Холодное солнце в сером небе. Пустые улицы. Людей нет. Магов нет. Нет никого… Все мертвое. Даже ветер умер. Пустыня. Безжизненная пустыня.

– Что ты видела?

– То, что должна предотвратить любой ценой.

– У меня и так почти никого не осталось – ни брата, ни Кран-пель, только ты да Антелла!

– Мы убили бога, – Антелла захохотала.

Образ моей фляги, меняющийся от каждого добавленного ингредиента.

– Рита, ты всегда так себя ведешь?

– Как?

– Замолкаешь на полуслове и начинаешь пялиться в пространство.

– Что со мной случилось?

– Каннабис Глюка с тобой случился.

– Это заклинание?

– Нет, это галлюциноген.

Стая.

На этот раз я крепко влипла.

Я шла на свет. Свет, который распространяла кругом Белая Клетка.

Клетка делала свое дело – ученица уже истаивала на глазах.

– Словом Учителя, Правом Учителя, клятвой ученика, я заклинаю тебя, Сирена Аскье…. – она в ужасе смотрела на меня, потом ее глаза стали бессмысленными и пустыми, – … заклинаю тебя, сестра по горю: пей мою кровь!

Я могу все – абсолютно все. Этот мир станет моим, и я наведу в нем порядок.

Все так и будет. Зачарованный круг.

Я не хочу стать частью этого круга. Что делать, я поняла сразу.

Мне показалось, что мир вокруг меня взрывается вовнутрь, поглощая меня и себя. Пространство и время сворачивались в вечные кольца и разрывались.

Ликос…

– Подумай сама – разве может амулет, которому ты предназначена, так звать?

Ан повернулась ко мне, и я без труда прочитала в ее взгляде отчаяние и ненависть. Я развела руки в стороны.

Легкие словно сжались, меня бросило о нарисованную стену. Это оказалось еще больнее, чем о настоящую.

Я вдруг четко осознала – я здесь умру.

Нет, чудес не бывает… даже не так. Бывают только злые чудеса.

Я открыла глаза, и образы растворились в воздухе. Ан стояла рядом и переводила взгляд с меня на Ликос.

– Это… – я закашлялась, вытерла кровь и все-таки прохрипела: – …всего лишь вопрос выбора. Скажи, что ты выбираешь? – я с трудом кивнула на Ликос. – Быть ей? Или быть человеком?

– Рита… клейма нет… у тебя получилось…

– Ладно, попробуем, – я села рядом с Антеллой, скрестив ноги, и приложила ей ко лбу Амнезию.

Образы мелькали перед глазами – так же за секунды до смерти перед тобой проходит вся жизнь.

«Ликос» – воспоминания с фоном из нарисованных стен исчезли.

– Как просто! – восхитилась я. Внезапно образы все разом резко метнулись вправо. Выходя из поля зрения, они исчезали. – Нет! Стоп! Стойте, остановитесь! – наплевав на осторожность, я сунула руки в поток воспоминаний, пытаясь остановить.

– Стоп. А что ты вообще помнишь?

– Что я помню? Ты издеваешься?!

– Я не издеваюсь. Ты помнишь меня?

Так просто стереть – и так сложно вернуть. Я не могу помочь ей вспомнить, что она видела и чувствовала, но могу напомнить, что она натворила, кого победила. И как чуть не уничтожила мир.

– Я помню, – она вытерла кровь, пошедшую из носа, рукавом.

– Все? Я могу идти?

– Стой! – она обогнала меня и остановилась, не давая пройти.

– Ну что еще?

– Прости меня.

– Это излишне.

– Нет, правда – прости. Наверное, со мной что-то совсем плохое случилось, потому что сейчас я понимаю, что натворила. И мне очень хочется все как-то исправить, – в ее глазах блестели слезы.

– Исправить нельзя. Можно только простить – саму себя, потому что я это уже сделала, а Сирена не сможет никогда.

– Рита, обещай мне, что ты попрощаешься, когда отправишься в путь снова. Мы… мы ведь были друзьями.

– Обещаю. Прощай.

Я превратилась в воздух и вырвалась из замка, оставив на винтовой лестнице бессильно привалившуюся к стене Антеллу, а в комнатах королевы – Сирену, словно почувствовавшую мое исчезновение, я вырвалась на открытое пространство. Здесь было теплее, чем в замке, хотя уже чувствовалось холодное дыхание следующего года. Я стала человеком уже на Ковре. Он взлетел прежде, чем слуги успели увидеть постороннего на королевской площадке.

Ветер трепал непривычно короткие волосы, и становилось холоднее. Я легла на Ковер, и он свернулся, как одеяло, продолжая путь в Деганру с прежней скоростью.

Я так и уснула в воздухе, не беспокоясь о том, куда ковер меня принесет.

14

Проснулась я оттого, что ковер еле заметно подергивался. Поднявшись и соступив с него, я разглядела в темноте свою собственную оружейную, разгромленную и усыпанную осколками стекла, на один из которых я тут же напоролась. Вытащив его, я понаблюдала за тем, как раны зарастают, и поставила ногу туда, где осколков не было.

Стекло мерцало в лунном свете. Что, уже ночь?

Ковер перевернулся ворсом вниз, как щенок, и я увидела, что он тоже утыкан осколками.

– Вот почему ты так дергался, – я подошла к Ковру, ветер отбрасывал стекло к стенам. Выдергивая осколки из Ковра, я несколько раз порезалась, и на куче сверкающего стекла остались темные пятна моей крови. – А говорить ты не умеешь? Мое живое летательное средство только перевернулось в воздухе несколько раз.

– Типа домашнее животное? Умею же я устраиваться.

Ковер проплыл под потолком и вылетел в дверной проем. Я последовала за ним, не наступая на пол – мне не хотелось ступать голыми ногами по грязным следам стражников и разбитому стеклу. Добравшись до моей спальни, Ковер распростерся на полу. Перелетев через него, я села на кровать, скрестив ноги.

– Что ж, давай решать, что будем делать, – Ковер не шевельнулся, но я чувствовала в нем жизнь. Наверное, это тоже из спектра способностей Капли. – Ты извини, но мне не с кем поговорить, а с зеркалом разговаривать – даже для меня слишком, – Ковер, конечно, понимал, но вряд ли испытывал по этому поводу какие-либо эмоции. –

Итак, мне нужно вспомнить, кто… кто убил Тина. Капля сказала, что я теперь могу это вспомнить, только нужна встряска. Что может спровоцировать воспоминание?

Ковер явно не знал.

– Ты не имеешь ни малейшего представления, верно? Но кто может мне помочь? Хоть кто-нибудь разбирается в возвращении утраченных воспоминаний? Такой вопрос ни разу не ставился. Может, какое-нибудь зелье?

Ковер встрепенулся, почувствовав, что мне в голову пришла идея.

– А кто у нас эксперт по зельям? Я перекатилась по кровати и с края упала прямо на подлетевший ковер.

– В гардероб. В дверном проеме Ковер подвернул углы, но расправился по всю ширь, попав в комнату. Порывы ветра открыли шкафы, и передо мной закружилась одежда. Я всегда предпочитала белые и синие цвета, поэтому вихрь платьев, комбинезонов, кофточек и юбок напомнил мне танец ветров, завершающих ритуал слияния с Каплей.

Стащив с себя остатки одежды, годные теперь только на тряпки, я провела рукой по стене из кружащих вокруг меня вещей. Пришлось переступить по Ковру, отчего он слегка спружинил под ногами.

– Знаешь, я не привыкла, что пол под ногами шевелится.

Ковер обмяк, свалившись на пол.

– Спасибо, – на всякий случай сказала я.

Рука непроизвольно вцепилась в темно-синий шелк. Все остальное попадало на Ковер. Забыв мое указание, он отряхнулся, чуть не сбросив меня. Посмотрев, что у меня в руке, я усмехнулась. Это я приобрела, когда еще не определилась с выбором жизненного пути и считала, что могу шить одежду на заказ. Тогда я основательно поиздевалась над фасоном официального одеяния придворных Транарры, но так и не решилась выйти на улицу в получившемся. Тогда я решила, что переоценила себя и буду выглядеть в этом как варвар.

Примерив, я без всякого удивления обнаружила, что мне подошло идеально.

– Здесь нет зеркала? – Ковер поднялся в воздух и вынес меня из гардеробной. Я едва успела прихватить черные сандалии. Плюхнувшись на Ковер, я натянула их. – Я тебе вообще не мешаю? В плане… я все-таки на тебе катаюсь.

Мы как раз пролетали через холл, соединяющий все три этажа, поэтому Ковер взлетел к потолку и несколько раз перевернулся, так быстро, что я просто не могла упасть.

– Прикольно, – Ковер завис перед окном на крышу. – Ты чего? А, зеркало.

Я посмотрела на стекло. Поскольку снаружи было темно, а в доме – светло, мое отражение было почти таким же четким, как в настоящем зеркале. Невзрачный ворот официального костюма я превратила в простой треугольный вырез, а богатые золотые узоры убрала, оставив только завитки на линии пояса. Короткие штаны я сделала длиннее и свободнее. В прошлый раз, примерив это, я только посмеялась. Когда я повернулась перед импровизированным зеркалом, в свете кристаллов, освещающих комнату, сверкнула заколка Жана. Она была кроваво-красной и совсем к костюму не подходила. Ковер поднял один угол, чтобы снять ее, но я отбила его и поправила веер.

– Пусть останется. Это… вроде талисмана. В них верят только дети, знаю… но пусть останется, – Ковер свернулся, пробил стекло, вырвавшись под лунный свет, и расправился. – Ну и куда ты собрался? Мы же не знаем, где она останавливается в Деганре.

Сделав над моим домом круг, Ковер направился к рынку. Рынок Деганры – это нечто особенное. Сюда доставляют рыбу из Южного моря, воду из горных рек, мясо любых птиц и животных, свежие ягоды, собранные не далее чем день назад. Это единственный рынок, на территории которого в любое время цикла можно найти утоны. Сюда завозят лучший шелк Отби, лучшие кружева Явыпра. Здесь можно достать любые амулеты, любую броню, как магическую, так и обычную, любые зелья и ингредиенты к ним.

Ночью открывается темная сторона рынка – лавки, над которыми нет магических огоньков, продают то, что продавать запрещено. Меня здесь знают – ведь Синюю Воду, по идее, нельзя достать без рецепта от Королевского Лекаря. А есть много подобных зелий, которые на самом деле используются всеми, но официально запрещены.

Ковер спустился ниже, пролетел под пологом, свернул несколько раз и остановился перед лавкой, больше похожей на хижину. Я шагнула на землю, обернулась и потрепала Ковер.

– Полагаю, тебя испугаются. Лучше полетай пока где-нибудь. Я позову. Мой питомец растаял в вышине.

– Ох, ну и денек…

Зачем-то отряхнувшись, я глубоко вздохнула и вошла в лавку, открыв дверь вовнутрь. Внутри было очень тепло и пахло цветами так сильно, что становилось ясно, что пытались перебить какой-то другой запах. Свет, которого снаружи не было видно, почти ослепил меня.

– Рита?! – невысокий человек в черном плаще с капюшоном, совершенно неуместном для такой жары, захлопнул за мной дверь и прошелся по помещению, проверяя, закрыты ли ставни. – Ты в курсе, что королевская чета всю Коалицию на уши поставила?

– Меня ищут, да? Ладно, сейчас это не важно. У тебя есть зелье, которое помогает сосредоточиться?

– Ты приходишь ко мне неторговой ночью, возможно, приведя на хвосте Коалицию и Стражу, и просишь… средство для концентрации?!

– Да. Мне очень нужно.

– Его сейчас нет, будет только через два дня. Может быть.

– Как связаться с ней?

– С кем? – он все продолжал бегать по комнате и что-то двигать.

– С Падальщицей.

– С кем???

– Пожалуйста, – я не выдержала и остановила его. – Мне нужно поговорить с Клэр.

– Как у тебя это получается? Ты же… не из нашего круга! Но ты каждый раз приходишь, то узнав о секретном препарате, то выяснив имя Падальщицы!

– Пожалуйста.

– А откуда мне знать, что ты не работаешь на Коалицию?

– Меня ищет вся Коалиция. Думаешь, чтобы наградить?

– Ладно, предположим. Ее дом в секторе огня, ближе к центру. Не дом даже, а подвал. Четвертый по Пятой Круговой. И убирайся, – он замахал на меня руками, но я уже исчезла, проносясь порывом ветра над ночным городом.

В лунном свете сверкали кристаллы на крышах домов, обозначающие их силуэты в ночи. Их установили, чтобы шальные маги воздуха вроде меня не врезались в стены. Над ночными кафе и магазинами сияли цветные огни.

С высоты было видно, что город делился на пять секторов – по стихиям. От дворца расходились в разные стороны улицы, переходящие в дороги за границей города, и другие, похожие на круги, расходящиеся по воде от брошенного камня. Эти улицы назывались Круговыми. Их было всего двенадцать, и они отсчитывались от центра. Мой дом был четырнадцатым на Девятой Круговой. Номера с первого по десятый находились на территории сектора огня, как и подвал Падальщицы.

Отсчитав пятую улицу и четвертый дом на ней, я спустилась на землю перед нужным домом. Меня ни капли не удивило то, что он был явно заброшен. Обойдя его со всех сторон, я не нашла ни одного входа. Пожав плечами, я стала воздухом, проникла в дом, а из него сквозь деревянные доски пола – в наполненный вонючим дымом подвал. Став человеком, я тут же закашлялась, чем себя и выдала.

– Рита, ты?! – она держалась за сердце. – Как ты меня нашла? – я огляделась. Дым въедался в стены и потолок, поэтому они выглядели закопченными. В углах стояли флаконы, бутыли, лежали связки каких-то трав.

– Доброй ночи.

– Скорее уже доброго утра. Скажи спасибо, что не разбудила меня. А то в гневе я ужасна.

– Поверю на слово.

– Зачем пришла?

– Мне нужно какое-нибудь зелье для концентрации.

– Какое именно?

– А их что, много? – в атмосфере десятка варящихся одновременно зелий я просто задыхалась, а Клэр, по-видимому, чувствовала себя нормально.

– Скажи, зачем тебе нужно это зелье. Я посмотрю, что подойдет лучше всего.

– Знаешь мою историю? Хоть вкратце?

– Ну, ты вроде жила у ведьм…

– Еще раньше.

– Тебе стерли память. Нет, только не говори, что ты попытаешься вспомнить, что тогда случилось. Это невозможно, понимаешь?

– Это тоже невозможно?

Капля легла в мою ладонь, подсветив дым изнутри голубыми искрами.

– Это… это…!!!

– Да, это Капля. И она сказала, что мои воспоминания не стерты, а только блокированы. Она сняла блок. Я могу все вспомнить, но мне нужна встряска.

– Невероятно… можно подержать?

Я посмотрела на Каплю. Она вспыхнула синим огнем.

– Нет. Она тебя просто убьет.

– А почему не убила тебя? Она вроде предназначалась принцессе?

– Она сказала, что поменяла Предназначение, чтобы не уничтожить мир.

– Нормально. Взяла и поменяла Предназначение. Стоп. Она сказала?!

– Капля – настолько сильный амулет, что у нее есть разум.

– О боги…

– Я тебя прошу, не упоминай их при мне. Вдруг достанут?

– А что, ты нарушала заповеди? – она подмигнула.

– Если убить бога – нарушение, то да, – Клэр закашлялась. – Но вообще-то это не я сделала, а Сирена.

– Где она сейчас? И принцесса? Как она пережила то, что Капля досталась не ей?

– Нормально.

– И все? Расскажи!

– Чем меньше народу об этом знает, тем безопаснее, – Капля втянулась под кожу, оставив уже ставшую привычной татуировку. – Так у тебя есть нужное зелье?

– Да. Но учти, побочных эффектов море.

– Каких?

– Во-первых: перестараешься – отключишься. Во-вторых: головные боли. И, наконец, третье: ты можешь убить сама себя, превысив возможности твоего мозга.

– Убить? Как?

– Откроется массовое кровотечение.

– Просто из носа кровь пойдет? Это я как-нибудь переживу.

– Нет. Кровоизлияние в мозг, – улыбка медленно сползла с моего лица.

– Потрясающе. Это единственное средство?

– Да.

– Я поняла. Давай.

– Оно вообще-то стоит довольно много…

– Ты проверяла его действие?

– Ну…

– Так считай, что я помогаю тебе с исследованиями, – я вырвала из ее руки склянку с прозрачной жидкостью, выдернула пробку и выпила залпом.

– Рита, а можно было спросить?

Она заставила меня лечь на постеленное одеяло.

– А это зачем?

– Я же не успела сказать о дозировке…

Я лежу в своей кровати под пологом. Она в два раза меньше, чем у мамы с папой, но почти такая же, как кровать Тина. Сегодня все взрослые меня поздравляли, чтобы подружиться с моими родителями. Это мой день рождения. Он должен быть счастливым. Почему же мне так плохо?

Дверь скрипнула. Я подняла голову, выпутавшись из душащих меня простыней. В шелковой пижаме было почти холодно.

– Кто здесь? – я коснулась кристалла, стоящего рядом с кроватью, и он зажегся, высвети силуэт мальчика, очень похожего на меня. – Тин?

Он молча сел рядом с кристаллом, и его тень легла на противоположную стену.

– Сестренка, с днем рожденья.

– Тин, мне так плохо. Они все желали мне счастья и удачи, но на самом деле им всем все равно, даже маме с папой…

Брат погладил меня по голове, взял за руку.

– Меня научила этой считалке бабушка.

– Считалка? Тин, ты знал! Я так люблю стихи и считалки!

– На день рожденья звезды и луну из своего кармана, На день рожденья лед, и свет, и пламя, Ты пожелай – устроят лучший пир, Ты улыбнись – и улыбнется мир.

Я уже не плакала, слезы почти высохли.

Внезапно дверь в комнату резко распахнулась. Тин непроизвольно вскочил, загораживая меня.

– Отец? Что ты здесь…

– Тин, иди в свою комнату, – женский голос. Мама?

– Нет, если вы не объясните, что вам нужно в комнате моей сестры ночью.

– Пророчество. Оно подтвердилось.

Меня пробрало холодом. Я попыталась зарыться в простыни.

– Я сказал, что не позволю. Я знаю, родителей нужно слушаться, но не тогда, когда вы угрожаете моей сестре!

– Мы только сотрем ей память и ушлем подальше. Мы ей ничего не сделаем… – я лежала спиной к родителям, но увидела огромный силуэт отца, заслоняющий тень Тина.

– Не тронь ее!

– Не лезь, Тин!

– Мне плевать на пророчества. Мне все равно, что за игру ты затеял с нашими родственниками. Мне все равно, как ты обращаешься со слугами. Но мою сестру ты не тронешь! Рита, беги!

Последовавший за этим звук был мне знаком. Свист лезвия, состоящего из чистого воздуха. Прежде чем я успела закричать, мне зажала рот мамина рука. Нос оцарапало фамильное кольцо с прозрачным красным камнем.

Звук, который бывает, когда бьют кухонным топориком по тушке – и все кругом залито кровью. Услышанный мной хрип мог принадлежать только Тину.

Мама отпустила меня.

– Нет…

Меня заставили сесть и зажали нос. Я попыталась отбиться, но мне уже заливали в горло воду.

– Уверен, что получится?

– Получится. Нам нельзя ее убивать – ты ведь знаешь, что случится тогда. Пусть ее убьет пустыня. У нее нет шансов выжить, если она все забудет.

Мир померк в глазах, но я успела подумать, что никогда и ни за что не забуду им этого.

Я открыла глаза. Дым стоял такой плотной стеной, что не было видно потолка.

– Судя по всему, ты жива.

– Даже голова не болит.

– Ты видела что-нибудь полезное?

– Я точно знаю, что случилось. Я вспомнила своего старшего брата. Но мне нужно вспомнить своих родителей.

– Но ты же можешь найти брата.

– Вряд ли. Я только что видела, как его убили.

– Извини. Мне жаль. Мою младшую сестру Черный Дрозд тоже…

– Я помню.

– Тебе нужно найти родителей. Есть зацепки?

– Кольцо у мамы на руке. С крупным куском граната.

– Такой камень, да? Похожий на красный лед, прозрачный? Он довольно дорогой. Наверное, ты из семьи какого-нибудь вельможи.

– Возможно. Я не помню, – я прикрыла глаза рукой. Дым разъедал глаза. Клэр помогла мне подняться и вывела сквозь какую-то незаметную дверь по коридору наружу. Я полными легкими вдохнула прохладный ночной воздух.

– Еще что-нибудь? Знаки на одежде, вещи, лежащие рядом?

– Кристалл. Вот такой, – я показала руками примерный размер светильника. – Граненый.

– Этого просто не может быть.

– Почему?

– Такие кристаллы используют только во дворце.

– То есть я из семьи служанки, одного из советников или кого-нибудь из Гвардии?

– Похоже на то.

– Тогда нужно попасть во дворец и поискать там.

– Если ты думаешь, что это Гвардия, тогда во дворец тебе не нужно.

– Почему?

– После того, как Гвардия подвела корону, их упразднили. Теперь город защищает только Стража, которая полностью контролируется Коалицией. Капитаны Стражи получили новые привилегии, в том числе «сначала убивать, потом спрашивать».

– Это очень плохо. Но я наверняка не из их семей. Кольцо, помнишь?

– Да, дороговато для гвардейца.

– Ты не знаешь, где можно достать хорошее оружие?

– Магическое или обычное?

– Лучше и то, и другое.

– Ну предположим, что знаю. Зачем тебе оружие? Проникнуть во дворец оно не поможет.

– Чтобы убить своих родителей.

– Ты шутишь? – я посмотрела ей в глаза. То, что она увидела, напугало ее так, что она отступила назад. – Нет, ты не шутишь. Но… почему?

– Они убили моего брата.

– О боги, голова кругом, – она создала Веер и подставила лицо поднявшемуся ветру.

– Так что насчет оружия?

– У тебя транспорта нет? А то это далековато – другой конец города.

– Есть, – интересно, нужно звать голосом или в Интдиапазоне? Или достаточно мысленно…

Ковер обогнул огни на крыше и опустился перед нами, почти коснувшись земли.

– Рита, скажи, что у меня галлюцинации. Или что на нем сидит маг воздуха, ставший невидимым.

– Нет у тебя галлюцинаций. Ковер прилетел сам. Я не знаю, как, но Капля его… оживила.

– Если Капля, то можно поверить во что угодно, – она свалилась на Ковер, заняв его почти целиком. Мне пришлось встать на передний край.

– Показывай дорогу.

– Все просто. Единственный красный кристалл в пятом секторе.

До сих пор не понимаю, как я не упала, когда Ковер рванул с места. Падальщица перекатилась по нему несколько раз и удержалась только потому, что Ковер подвернулся, как старый свиток, и удержал ее. Когда Ковер взлетел выше любого здания в Деганре, я все-таки не удержалась и села назад.

Обогнув дворец по широкой дуге, Ковер белой молнией метнулся в пятый сектор. Обычно его охраняли гвардейцы, но Коалиция, видимо, не считала это такой важной задачей, чтобы тратить на нее стражников, так что путь был свободен. В пятом секторе не было ограничений по цвету светильников, так что он переливался разноцветными огнями. Но Клэр сказала правду – красный кристалл был только один.

Обогнув нужную крышу, Ковер дал мне спуститься, а потом резко подкинул перепуганную Клэр, поймал у самой земли собственным углом и поставил на ноги.

– Не нужно так его бояться. Не в обиду тебе сказано, – я потрепала ворс Ковра, – но ты всего лишь живой ковер. Полетай где-нибудь, не привлекая внимания.

Он просто исчез. Я, даром что абсолютный маг воздуха, не увидела, как он улетает, даже мельком.

Клэр забарабанила в дверь. Кто-то, находящийся за дверью, зевнул, вскочил, что-то уронил, что-то разбил, быстро пробежал босиком по полу, врезался в стену, торопливо подобрал обувь, влез в нее, споткнулся, поднялся с пола и, наконец, так врезался в дверь, что прислонившаяся к ней ухом Падальщица отлетела на меня.

– Извините, я сейчас, – раздался звон многочисленных цепочек и замков. Я подняла брови, Клэр прислонилась к косяку. Дверь открылась наружу, стукнув Падальщице по лбу. Когда глаза перестал слепить огонь из камина, я увидела парня чуть помладше меня. Как и можно было предположить по звукам, доносившимся из-за двери, он был худым, заспанным, с запавшими глазами и взъерошенными волосами.

– Ай, – тихо, но отчетливо произнесла придавленная дверью Падальщица. Парень тут же дернул дверь на себя, чуть не опрокинувшись в комнату.

– Привет, Клэр.

– Амолри, твой отец дома?

– Да, но он тебе вряд ли чем-то сейчас поможет.

– Почему?

– Напился с друзьями из Гвардии.

– Что ж, тогда торговаться будем с тобой.

– Без проблем, – он отступил вовнутрь, давая нам с Клэр зайти. Увидев меня, он заулыбался. – А я тебя знаю! Ты – Рита Нартленд, ведь так?

– Так. Но откуда ты меня знаешь? Мне казалось, изображения на книгах на меня совсем не похожи.

– Ну, во-первых, очень даже похожи. А во-вторых, я успел прослужить два года в Гвардии до того, как ее распустили. Я тебя видел пару раз.

Из полутемной прихожей, кристалл в которой едва горел, мы прошли к комнате, запертой магическим замком. Такие нельзя обмануть. Если приложит руку тот, кто запер – замок откроется. Если это сделает кто-то другой, замок запоет в Инт-диапазоне так, что оглушит всех магов воздуха и Инт в округе. Амолри коснулся замка, и он с едва слышным щелчком открылся. Правда, парень его тут же уронил. Клэр тяжело вздохнула, подняла замок и положила его на полочку.

– Итак, добро пожаловать в нашу сокровищницу, – в комнате было ужасно темно. Амолри закрыл дверь изнутри и щелкнул по огромному кристаллу, стоящему справа от двери. Он зажигался постепенно, поэтому не слепил глаза. Красноватый свет сверкнул на множестве разнообразных лезвий, висящих на противоположной от входа стене.

– Неплохо, – я прошла вдоль стенда, отмечая некоторые особенно хорошие кинжалы и арбалеты.

– Спасибо. А что тебе нужно?

– Самое лучшее. Не очень тяжелое, без всяких идиотских украшений. Мне для дела, а не перед подругами красоваться.

– Магическое? Или холодное?

– Лучше все же магическое.

– На один раз или таскать за собой все время?

– На один раз.

– Тогда для тебя я вижу только один вариант, – Амолри заулыбался и пробежал к соседнему стенду. Как ни странно, он ни разу не споткнулся. Среди гор холодного и магического оружия он был как рыба в воде.

С величайшей осторожностью сняв со стены аккуратное серебряное кольцо, он вернулся ко мне, взял меня за правую руку и надел кольцо на указательный палец.

– Ну, что скажешь? – он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Посмотри в Инт-диапазоне.

Моргнув, я уставилась на кольцо. Оно сияло настолько ярко, что, казалось, лучи проходили сквозь глаза и вонзались в мозг. Это сила, которой я не видела никогда. Вернее, я видела кое-что и посильнее, но вне способностей одной стихии. А это полностью принадлежало стихии воздуха.

– Что это? – прошептала я.

– Это Белый Доспех. Круче ты не найдешь нигде.

– Белый? Почему так много амулетов и заклинаний, в названиях которых есть это слово?

– Ты правда находила много таких? Значит, тебе повезло. Белым называют нечто самое сильное в своем роде. Как Белая Клетка.

– А, ясно. А это, значит…

– Самое сильное оружие для магов воздуха, какое когда-либо существовало.

– Но оно называется Доспех. Это точно оружие?

– Ты не видела, как действуют такие, – он довольно прищурился.

– Ладно. Сколько оно будет стоить?

– Они вообще-то не совсем продаются, – Клэр молитвенно сложила руки, я повторила ее жест. – Полагаю, отец не заметит. Но вы должны мне что-то совсем особенное.

Ковер, почуяв мой призыв, влетел в открытое окно второго этажа и открыл вовнутрь дверь в «сокровищницу», свернувшись в рулон.

– Да я бы сама за тобой вышла.

Он развернулся и кувыркнулся в воздухе.

– Ничего себе… он что, живой?! Ого!

– Ковер, ты переходишь в собственность Амолри, ясно?

Несколько секунд он висел в воздухе неподвижно, потом взлетел под потолок и распластался на нем, проигнорировав силу притяжения.

– Он согласен.

– Договорились! – Амолри с восторгом гонялся по комнате за Ковром. Мы с Клэр тихо вышли, я притворила дверь.

Кольцо холодило палец. Капля, похоже, смирилась с новым амулетом, потому что только чуть сверкнула и снова притворилась татуировкой.

Я только успела вдохнуть ночного воздуха, когда на меня сверху свалилось что-то вроде каменной плиты, придавив к земле и чуть не сломав спину. Пресс? Да, но послабее, чем тот, что был у Дрозда, ведь тот был создан убивать, а этот – задерживать нарушителей закона. Беззвучно рассмеявшись, я поднялась на колени, подставив плечи под пресс. Я не только ничего не сломала – ни одна кость даже не треснула. Мышцы ныли, но это было ничто по сравнению с тем, что мне пришлось испытать в лагере Стаи. Клэр приоткрыла глаза и увидела, что только что придавливавший к земле полог поднялся и колышется почти в метре над землей.

«Так и будешь лежать?!»

Вспахав землю, она на четырех конечностях пробежала до человека, держащего амулет, и схватила его за ногу. Пресс исчез, и я тут же превратилась в воздух. Пространство между домами было почти полностью забито стражниками, которые уже успели схватить Клэр. Тяжело вздохнув, я вернула себе человеческий облик. На меня тут же наставили обязательные для каждого стражника алебарды и множество различных амулетов.

– Рита Нартленд, бросайте оружие и амулеты.

– Вы что, серьезно? Как вы смеете мне угрожать?

Они начали с сомнением переглядываться.

– Тот, кто сейчас засомневался, явно со мной раньше встречался и знает, на что я способна.

– Нам же не нужны проблемы, да, Рита?

– Нет. Это вам не нужны проблемы. Поэтому мы пойдем с вами, но не в Оковах и не в Кольцах Боли. Просто как гости. Меня, я так полагаю, приказано доставить живой? Иначе вы первым делом использовали бы что-нибудь безотказное.

– Предположим. Ты пойдешь под конвоем, но вот Падальщица…

– Тоже под конвоем. Какие-то проблемы?

Ее отпустили. Она надменно задрала голову и пошла вперед – в лучших традициях Антеллы. Я невольно усмехнулась и пошла за ней. Стража сгруппировалась вокруг нас, стараясь не подойти слишком близко и одновременно проверяя всеми возможными амулетами.

«Ты можешь сбегать, но мне нужно попасть во дворец. Тебя прикрыть?»

«Да нет, я с тобой пройдусь»

В тех, кто сейчас посещал немногие открытые ночью магазины, было очень просто узнать законопослушных граждан – они оборачивались на синхронный стук древками алебард по мостовой. Тех, кто не оборачивался и ускорял шаг, было большинство. Кто-то кивал Клэр, кто-то тихо переговаривался с друзьями и показывал на меня.

Между мелкими кристаллами, держащимися невысоко в воздухе, сияла в лунном свете крыша дворца, покрытая вместо черепицы осколками лунного камня. Казалось, она светится сама по себе.

Дворец Транарры – самое древнее, если не считать катакомб Роггенхельма, гробниц Кроугхана и Ваомдл, здание в мире. Ах да, еще темный храм, которому вообще никто не знает сколько лет. Если он считался старым еще во времена Роггенхельма…

Защитного полога, такого, как в Тенотре, не было. Зато были охранные амулеты, големы и прирученные горгульи, а также неплохо обученная Стража. Прежде чем лезть сюда без приглашения, следовало хорошенько подумать.

Стены были отшлифованы настолько гладко, что нельзя было различить стыки между камнями. Пройдя через всегда открытые внешние ворота, мы по мозаичной дорожке прошли к одному из служебных входов во дворец. Через него можно попасть в комнаты, ближайшие к Главному Залу, не проходя через длинные и богато украшенные коридоры, предназначенные в основном для публики. Там были золотые люстры, бархатные шторы и тому подобные излишества. А в коридорах, предназначенных для Стражи и прислуги, осталась только красота старых стен и неяркий свет кристаллов…

О черт! Я остановилась и уставилась на огромный кристалл, словно вырастающий из стены и ограненный настолько, что приобрел почти правильную шарообразную форму. Сглотнув, я приложила ладонь к оставшемуся от частых прикосновений бледному отпечатку. Коридор залил красный свет. Стражники удивленно переглядывались.

– Не слышал, чтобы на тебя ставили допуск.

– Полагаю, его не успели еще снять.

Мы остановились перед небольшой деревянной дверью. Изнутри, то есть из Главного Зала, она казалась то ли декоративной, то ли просто частью стены, но я всегда знала, что через нее можно попасть в разветвленную сеть коридоров во дворце и под ним.

Стража все-таки схватила меня под руки и отобрала кинжал. Кольцо они не тронули. Интересно, почему? Неужели его силу в Инт-диапазоне видит только владелец?

– Не дергайся. И ты тоже, – он сделал другим стражникам какой-то знак, и они схватили уже вознамерившуюся сбежать Клэр.

«Я тебя предупреждала»

Также дворец имел одну замечательную особенность – в нем было запрещено применять магию. Не невозможно, а именно запрещено.

Капитан Стражи, как я теперь сообразила, распахнул дверь. Меня вывели, Клэр – за мной. Голубые и синие шторы, перехваченные золотыми шнурами, позолоченная люстра, в которой вместо свеч горели мелкие синие кристаллы, натертый до блеска лакированный пол из какого-то дорогого дерева, придворные в синем и золотом у стен – так я запомнила. Но сейчас все были в черном. Может, это форма придворных, которую они носят все время, а не на официальных приемах? Тогда почему королевская чета тоже в черном?

Я вспомнила, как на свой двадцать второй день рождения осталась в городе. Тогда все тоже носили черное. Мне сказали, что сейчас день, когда исчезла принцесса Транарры – Реина-как-ее-там. Мне тогда показалось забавным, что мой праздник совпал с их горем. Получается, сегодня мой день рождения? Да уж, с праздником, Рита!

С тех пор не изменилось почти ничего. Только чуть постарели король и королева, сидящие на одинаковых тронах в противоположном от нас конце зала. Когда меня подвели поближе, я увидела ярость на лицах, которые привыкла видеть усталыми и равнодушными.

Да, если бы я выбирала, кому править объединенным королевством, я бы выбрала Антеллу. Раньше она была не лучше этих двоих, но изменилась, а они и сейчас думают, что нет ничего, что нельзя было бы продать или купить.

Золотой Королевский Жезл парил в воздухе между двумя тронами. Королевская чета сидела расслабленно – чересчур расслабленно, чтобы это было естественным жестом. Конечно, поймали Нартленд – это же праздник! Хотя они, пожалуй, уйдут спать еще до начала пирушки – их же подняли ради меня сразу после полуночи.

Меня остановили где-то в шести метрах перед троном.

– На колено, – прошипел мне на ухо капитан. Мрачно улыбнувшись, я опустилась на правое колено, уже этим нарушив все мыслимые правила поведения перед королями.

– Итак, Рита Нартленд. Тебе не кажется, что возвращаться в город после того, как тебя объявили нарушителем, было неразумно?

– После того, как на меня объявили охоту, вы это хотели сказать? Очень жаль, но мне нужно было кое-что доделать в городе.

– Что именно? Зайти за зельем к самому известному в преступных кругах поставщику? И за оружием к тому, кто хранит его незаконно?

– Вам это может показаться странным, но это было необходимо.

– Что ж, с тобой все ясно, – король повернул голову и посмотрел на Клэр, которая становиться на колени не собиралась, из-за чего ей бережно выламывали за спиной руку. – А ты? Попалась наконец-то… сколько пойманных с незаконными зельями говорили одно и то же – «Падальщица»! – придворные синхронно задержали дыхание. Интересно, сколько их этому учат?

Я вспомнила Сирену. Совсем некстати.

Вывернув голову и посмотрев предельно острым зрением мага воздуха на придворных, я поискала кольцо с гранатом. Они тем временем с неприязнью разглядывали меня и то, как я поиздевалась над официальным костюмом.

– Ваше Величество, а вы не могли ошибиться? Я понятия не имею ни о какой… – ее перебил капитан.

– Один из пойманных нами распространителей сделанных тобой зелий сказал твое настоящее имя. Когда ты вернулась в город, за тобой установили слежку, ожидая удобного момента. И – надо же, какой сюрприз! – к тебе наведывается Рита Нартленд. Захват было приказано произвести немедленно.

Тот маг, у которого я узнала ее адрес… ну конечно, слишком он нервничал…

– Капитан, каково наказание за все ее преступления?

– Смертная казнь.

– Спасибо, капитан. Уведите ее и бросьте в темницу. Когда рассветет, она увидит солнце в последний раз.

Клэр увели. Я уставилась на королевскую чету с искренней ненавистью.

У королевы шевельнулась челюсть. Я знаю, как это бывает – тебе ужасно хочется зевнуть, но на тебя смотрит целый зал придворных.

– Что, спать хочется? Ради моей драгоценной персоны пришлось прервать сладкие сновидения на ста перинах? Что ж, я только за. Главное, чтобы Их Королевские Величества не отсидели задницы на этих ужасно жестких тронах…

Меня ударили по спине древком алебарды, думая сломать пару ребер. Они, собственно, и сломались, но осколки тут же вернулись на места под напором зеленой крови и срослись в целые ребра. Я понадеялась, что неярко сияющий зеленым Энк на моей руке никому не видно.

Королева вскочила с трона, схватив Жезл, и направила его на меня.

– Довольно! Кольцо Боли на нее и повесить! – я даже не услышала ее слов. В ушах звенело, глаза намертво приковало потемневшее от времени кольцо с гранатом на руке, сжимающей Жезл.

Мир рассыпался на сотни сверкающих осколков, вернув меня в прошлое.

Ночь. Я гуляю в саду. Кругом растут прекраснейшие розы. Мне нельзя гулять ночью, но я все равно гуляю – потому что так делает Тин. А если он мне разрешает, значит, можно, да?

Подол того ужасного розового платья, которое сшили на заказ мамы, волочился бы по земле, но я взяла одежду дочери служанки – простое зеленое платьице, неяркое и способное, наверное, слиться с травой. Как замечательно – чувствовать, что ты – часть мира вокруг тебя. Во дворце так никто не делает.

Из-за розового куста выскочил Тин, но я не испугалась. Я увидела его там еще минуту назад. Мама говорит, что у меня магия прорезается. Я не совсем понимаю, что это значит. Зато теперь я могу спрыгнуть со своего балкона в сад и не расшибиться, а потом еще и запрыгнуть назад. Я вижу и слышу больше, чем остальные.

Я притворилась, что испугалась, чтобы Тин обрадовался.

– Смотри, принцесса, что у меня есть!

– Не зови меня принцессой! – я ударилась в слезы. – Зови меня Ритой! Я ненавижу свое имя!

– «Принцесса» – это не имя. Это титул.

– А что это значит?

– Это то, что делаешь для всех.

– А что делает принцесса?

– Пока ничего. Но потом принцесса станет королевой.

– Я не хочу! – я подковырнула носком ужасной парадной туфельки камень в дорожке, и он выпал. – Я не хочу быть такой, как мама! Я не хочу! – по щекам катились слезы. Папа говорит, что я уже не маленькая и не должна плакать. Но как еще выразить, как тебе плохо?

– Ты и не станешь, сестренка! Ты будешь лучше. А если тебе не нравится твой титул… Я тебя так звать не стану.

– А у тебя есть титул? – он грустно рассмеялся.

– Нет.

– Почему? Ты мой брат! Ты должен быть… сейчас, сейчас, я вспомню… вот! Ты должен быть принцем!

– Подумай сама. Когда мама с папой поженились?

– Четыре… нет, пять лет назад.

– А мне скоро будет семь. Что это значит?

– Что ты родился… до того, как они поженились? Но так же… нельзя?

– Я не виноват в том, когда родился. Но я теперь не-за-кон-но-рож-ден-ный. Поэтому я живу во дворце, но хожу в обычную школу, а придворные меня словно не видят. Да и я не могу быть наследником трона. Это только девчонки могут. Ах да, чуть не забыл, – он раскрыл ладонь, и смятый цветок розы расправил лепестки и затрепетал, как живой. – Красиво?

– Да. То самое пророчество. Она была в трансе. Я не идиот, Мина…

– Не зови меня Миной. Я ненавижу это сокращение. Марека-Инна-Нали-Анна.

– Забудь, Марека.

– Так что там с этой ясновидящей?

– Можно без сарказма? Она – пророк, последний потомок Ваомдл. Ты думаешь, я настоящий транс от фальшивого не отличу?

Я уронила заколку – на голоса я пришла, когда мне делали прическу. Родители не услышали. Но Тин услышал, выдернул меня из моего ненадежного укрытия и поставил рядом с собой за штору.

«Только тише, Рита»

«Как ты это сделал?»

«Это нас-лед-ствен-ность. Я только недавно узнал…»

– То есть ей и правда предназначено меня убить?

– Да. И меня заодно.

– Тогда нужно от нее избавиться.

– Но ее же нельзя… просто убить? Королевская Звезда не позволит.

– Но что тогда делать? Приказать кому-нибудь?

– И потом разбираться с последствиями? Лучше, чтобы об этом знали только мы с тобой. Безопаснее, если она просто исчезнет однажды.

Они переглянулись и улыбнулись друг другу, а потом ушли, пройдя мимо нас. Я не закричала только потому, что Тин зажимал мне рот. По щекам текли слезы, а мой брат скрипел зубами от злости.

Только когда король и королева исчезли за поворотом, Тин меня отпустил. Я разрыдалась, обняв его.

– Они хотят кого-то убить… ты говорил, что они плохие, а я не верила… прости меня…

– Ничего. Они же наши родители. Я тоже сначала не верил.

Я заметила, что брат не плачет, а только хмурится, думает.

– Что делать, Тин? Что делать?

– Мы сбежим. Лучше всего сейчас.

– Но у меня завтра день рождения!

– Хорошо, тогда завтра ночью. Я соберу что нужно. Помнишь наше место, где растет дикая лруа? Там можно побыть, пока мы не придумаем, что делать дальше.

– А… о чем они говорили? Что за пророчество?

– Ты слышала.

– Да. Кто-то должен их убить. Но они хотят убить его… ее. Знала бы, кто это, не дала им так поступить. Если придется, я бы… – брат посмотрел на меня как никогда серьезно.

– Исполнила пророчество? Я бы тебе помог. Ты не видела, как они издеваются над слугами. И как они отказались договориться с Тенотрой. Алика хотела послать к нам свою дочь, чтобы познакомить ее с тобой.

– Дочь королевы – тоже принцесса?

– Да. Ее зовут Антелла.

– Глупое имя. Лучше бы просто Ан. А почему ее хотели со мной познакомить?

– Мы дальние родственники с ними.

– То есть Антелла – моя сестра?

– Вроде того.

– Я хочу с ней познакомиться! Почему мама с папой отказались?

– Тогда нашу страну объединят с Тенотрой. А королевой вряд ли станет наша мама.

– Ну и хорошо. Я бы не хотела, чтобы так было. Я могу встретиться с принцессой против воли мамы с папой?

– Думаю, у нас получится, если мы сбежим…

Весь день я не видела брата. Праздник был ужасен, но на нем было много знатных гостей, поэтому Тину нельзя было появляться. Наверное, он придет ночью, и мы сбежим. Родители как-то странно переглядываются. Мама подарила мне какой-то кулон. Я только сейчас обнаружила, что могу видеть, что некоторые украшения светятся. Этот горел каким-то неприятным цветом, но его нельзя снимать, а то мама расстроится.

Я очнулась в пустыне. Вокруг один песок. Мне очень, очень плохо. Как будто умер кто-то близкий. Мама? Папа? Сестра? Брат? Я не помню.

– Дождь, – я помню это слово. Это когда вода льется с неба. Когда я подняла руки, маленькое облачко на небе разразилось дождем. Я жадно пила. Нащупав на шее цепочку, я сорвала ее. Кулон, казалось, жег глаза, когда на него смотрели. Я выбросила его, и ветер унес его далеко-далеко.

Внезапно из песка высунулась голова. Волосы и кожа были того же цвета, что и все вокруг, но глаза улыбались. Кто это?

Я стояла на коленях, опустив голову. Ногти сломались, когда я царапала пол в припадке воспоминаний. Голова раскалывалась. Когда я поднялась на ноги, стражники все как один отшатнулись. Конечно, шарахнешься от человека, у которого на груди горит синим огнем силуэт Королевской Капли.

Подняв глаза, я встретила взгляды короля и королевы.

Все сходится. Мой день рождения совпадает с днем моего же похищения. Алдова первым догадался это сопоставить, вот почему он напал на меня. Ему были нужны королевская кровь и два драгоценных камня (рубин и аметист), чтобы заполучить Темную Каплю.

Меня обучали этикету с рождения – вот откуда я знаю все это.

Тин. Мой брат. Незаконнорожденный принц.

Мина. Моя мать. Теперь я помню – она отравила свою мать, чтобы взойти на трон. А ее муж, Карл, был простым наемником, пока она не повысила его до лорда.

Пророчество. Было предсказано, что принцесса Транарры отсечет главу королевства. То есть убьет и королеву, и короля.

Я и есть эта принцесса…

Мое имя – Реина-Илона-Теил-Анна. Мина и Карл звали меня Реиной, а я ненавидела это имя. Я просила, чтобы меня звали по четырем первым буквам моего имени. Эр. И. Тэ. А. Рита. Нартленд? Транленд. Страна Транарра. Какая же я идиотка…

Капля сияла, как упавшая на землю звезда, чувствуя мою ярость.

– А я-то всегда думала: почему Стража охотится за мной усерднее, чем за другими? Это же было бы удачным исходом – если бы меня убили не вы. Ведь Королевская Звезда…

– Заткнись! Увести ее! – королева визжала, размахивая бесполезным Жезлом, король пытался слиться со спинкой трона. Придворные и стражники переглядывались, пытаясь понять, что происходит. Я холодно улыбнулась.

– Ведь Королевская Звезда не позволяет носящему ее убить наследника престола.

Кто-то засмеялся, кто-то был шокирован, кто-то отчаянно пытался сообразить, что происходит, а до кого-то дошло, что девушка, которую выбрала Королевская Капля, может быть только принцессой.

Королевскую Звезду прикрепляют на полосу синего шелка и надевают на шею. Если ты принадлежишь к королевской семье, шелк стянется, превратившись в аккуратный ошейник, который ты никогда не сможешь снять. Если в тебе нет ни капли королевской крови, ошейник тебя задушит. Если ты носишь Королевскую Звезду, ты не сможешь убить того, кто должен ступить на трон после тебя (или уже ступил – до).

– Оставьте нас, – придворные не двинулись с мест. – Сейчас!!! И вы тоже, чего встали?! – в минуту в зале не осталось никого, кроме нас троих.

– Как вы, наверное, испугались, услышав мое имя через десять лет после той ночи…

– Не может быть… – Карл, прижался спиной к спинке трона.

– Я помню. Помню, как играл свет на Королевских Звездах, когда вы склонялись над моей кроваткой. Помню в моем гардеробе золото и синий шелк, – я дернула себя за рукав. – Так и не отвыкла, кстати.

– Реина, милая, – королева улыбнулась, но это слегка испортил нервный тик. Но я еще не закончила.

– Помню, как вы не дали мне познакомиться с Антеллой и помирить королевства. Из-за этой войны она выросла без отца?

Да все равно им, как выросла Антелла. Они беспокоятся только о том, как спасти собственные жизни. Они думают, я их только поблагодарю за то, что они развязали войну, которой два королевства избегали с тех самых первых поссорившихся сестер.

Мой голос не дрогнул, только слепила глаза Капля, не оставляя на пылающей изнутри коже никаких следов.

– Помню, как вы убили моего брата.

Вот теперь они действительно испугались. Королева побледнела настолько сильно, что румяна уже не могли этого скрыть.

– Тин, принц Транаррский. Большой-большой секрет. Его не было в планах, как и меня. Но все изменило то пророчество. Да, то самое. Что мне предназначено убить вас. А вы не зря боитесь, ведь ту Королевскую Звезду, которую вы мне подарили, я выбросила еще в пустыне. Мне ничто не помешает…

Я слишком поздно поняла, что этого говорить не стоило. Одно неразличимое движение – что-то бросается ко мне, собираясь надеть на шею синюю ленту. Я не успеваю увернуться – только подставить руку. Синий браслет стягивается на руке идеально – ни снять, ни сдвинуть нельзя. Капля вновь становится татуировкой. Спорить с тем, что может ее убить, она не станет. Карл снова оказывается на троне, и королевская чета смеется.

Нет. Все не должно так кончиться. Я не пойду сейчас в комнаты принцессы и не начну вести себя, как принцесса. И мне все равно, что за амулетик мне надели на руку.

Я не могу их убить. Но… они должны умереть. И это должна сделать я. Ради нее. Ради себя прежней.

Да, я теперь помню ту маленькую девочку, которой когда-то была. Она не любила розовый, чем очень бесила маму. Она любила голубой, белый и золотой – настоящая принцесса Транарры. Ей не нравилось то, какой она должна была стать. Она мечтала о той жизни, которой я живу сейчас. Она знала, что не может обратиться за помощью ни к отцу, ни к матери. У нее был только брат, которого она очень любила.

Не ради нее, так ради Тина. Он умер, защищая ее… меня.

Я должна – ради его памяти.

Я сжала кулаки настолько сильно, что заново выросшие ногти расцарапали ладони.

Обрушить на них люстру? Так ведь увернутся. У меня есть шанс. Но только если я убью их в открытом бою, а не бросаясь люстрами и расставляя ловушки вокруг спален.

Стоп. Карл! Он же не наследник престола, хоть и вписался в королевскую династию. И никогда им не был.

Злорадно усмехнувшись, я разжала правый кулак и сдавила кольцо, вливая в него магию. Амулет вобрал за раз столько силы, что я чуть не упала. Кольцо сжалось, сливаясь с кожей.

Каждую мышцу, каждую линию на лице высветил снаружи белый контур. Только глаза абсолютных магов воздуха могли различить, что окружающие меня линии все время движутся и на самом деле являются просто потоками воздуха, ускоренными до невозможности. Все тело приятно холодило, а Белый Доспех повторял каждое движение. Ступни оторвались от земли буквально на пару сантиметров, и нижняя граница белых линий теперь чуть не касалась пола. Потоками воздуха волосы прижало к голове, словно я надела невидимую шапку.

– Что за… – я в мгновение ока оказалась рядом, протянув руки к отцу. Белые линии согнули пальцы на руках, продолжаясь и превращаясь в длинные когти, каждый ничем не хуже меча. Мне даже не пришлось ничего делать – когти пронзили королю Транарры шею и грудь, а потом исчезли, втянувшись обратно в месиво белых линий. Королевский трон забрызгала кровь, а Карл умер мгновенно.

Может, стоило помучить? Меня бросило в дрожь от собственных мыслей. Во что я превращаюсь?

Королева вскочила с трона и отступила, оставив его между нами. Взмах руки – и деревянные спинка, сиденье, ножки и позолота продолжили свое существование в виде мелкой пыли в воздухе.

Я протянула руки, чтобы сомкнуть их на горле королевы. Внезапно белые линии заволновались, а глаза обжег красным светом перехвативший руку браслет. Контуры сменились синими, потом красными и исчезли вовсе. Боль снова опалила все тело, Капля бешено сияла, как и кольцо, как и браслет. Меня отбросило назад, я кувыркнулась в воздухе, прокатилась по полу и попыталась встать на ноги. Руки светились изнутри попеременно белым, зеленым, синим и красным.

О боги, меня же сейчас разорвет изнутри…

Я схватилась за плечи, пытаясь не дать себе взорваться. Мышцы неприятно выпирали, кости шевелились. Уши резал смех королевы, нимало не расстроенной смертью собственного мужа.

Как мне остановить бесконечную битву между тремя сильнейшими амулетами? Я не могу снять ни один – кольцо приварилось к коже, Королевская Звезда надевается раз и навсегда, Капля вообще внутри. Что делать?

Если не можешь прекратить битву или вмешаться в нее, подбрось в нее еще более сильного участника.

Нужен еще один амулет. Абсолютного действия. Тот же Ошейник сейчас очень бы пригодился. Нет, не пойдет, да и в пределах досягаемости его все равно нет. А что есть?

Оглядевшись, я увидела на стене маску Королевского Палача. Это совершенно особенный амулет. Надев его, ты обязан исполнять приказы того, в чьих венах течет королевская кровь. Но это делаешь не ты, а сама маска, то есть Палач, заключенный в ней. После выполнения приказа или смерти отдавшего его маску можно снять.

Маска Палача подчиняет себе все другие амулеты и использует их для выполнения приказа.

С трудом удерживая себя от разрывов (из-под сжатых рук уже шла кровь), я подбежала к стене, и воздух надел маску мне на голову.

– Убить королеву! – заорала я, словно со стороны глядя, как кровь запекается, раны заживают, глаза за маской загораются синим светом Капли, рвется браслет, кольцо распадается на куски, а след от него исчезает. Палач повернулся, нашел взглядом насмерть перепуганную королеву Транарры. Прежде чем он перерезал ей горло, она успела выкрикнуть только прощание с любимой дочкой:

– Будь ты проклята!!!

Вернув контроль над своим телом, я сорвала маску и отшвырнула в сторону. Не коснувшись пола, она взлетела от него вверх и повисла на том же крючке, с которого была снята.

Передернувшись, я посмотрела на трупы своих родителей. Ненависть постепенно сходила на нет, и я начала соображать, что натворила. Убить короля и королеву! Надо же было так…

Я убила мать и отца. Мне, по идее, должно было стать ужасно больно. Я должна была расплакаться и приняться народом, как жертва. Но я не почувствовала ничего, кроме облегчения. Кровавый долг уплачен. Во что я превращаюсь?

Подняв с пола Королевскую Звезду, я избавилась от обрывков шелка и просто сжала ее в кулаке. Ничего особенного не ощущалось. Только неприятно жгло руку. Пожав плечами, я бросила амулет на труп Мины.

Они это заслужили.

15

Вслед за первой парой стражников, почуявшей всплеск запрещенной во дворце магии, и первой придворной дамой, не справившейся со своим любопытством, в Главный Зал вернулись все, кто был здесь до моего прихода. Кроме мертвых короля и королевы. Повисла гнетущая тишина.

Я ничего не предпринимала. Я не собиралась им чего-либо навязывать, поэтому не объясняла происходящее и вообще молчала. А они, тихо переговариваясь между собой, пытались понять, что случилось. На мой взгляд, все было просто, как дважды два: трупы королевской четы и залитая кровью Рита Нартленд с горящей на груди Королевской Каплей.

– Принцесса, – первым опустился на левое колено кто-то из стражников. – Принцесса… принцесса… принцесса… – словно волна прошла по стражникам и придворным, и они все встали на одно колено и склонили головы.

Я не сразу сообразила, что они ждут моей команды, чтобы подняться.

Теперь я – единственный оставшийся в живых потомок королевского рода. И если я брошу все и уйду, здесь настанет хаос. Коалиция будет контролировать вообще все. Это одна из таких систем, которые продолжают работать без тех, кто ее возглавлял.

Я не могу этого допустить. И – я обещала Жану и самой себе отбить у Коалиции Деганру. Даже если придется использовать такой способ.

– Встаньте. Я освобождаю вас от необходимости становиться передо мной на колени. Я знаю, что последние годы были не лучшими. Многие последние годы под их началом, – я указала на трупы. – Но теперь вы от них свободны. Я также упраздняю Коалицию. Оформите все официально, но проследите, чтобы ее распустили еще сегодня, так же быстро, как раньше распустили Гвардию. Кстати, мне это показалось неправильным. Гвардейцев следует вернуть на посты.

Среди придворных поднялся одобрительный гул, как и среди стражников. У последних были друзья в Гвардии, да и возвращение элиты воинства Транарры было как нельзя кстати.

– Я знаю, что у вас у всех есть вопросы. Что случилось. Кто я такая и откуда взялась. Все очень просто. Мина и Карл услышали пророчество о том, что их дочь убьет их обоих, испугались, стерли девочке память и выбросили ее в пески. Ее звали Реина-Илона-Теил-Анна, но ведьмы сократили ее имя до простого «Рита». Если бы она спустя много лет не отправилась на поиски Королевской Капли, то никогда бы не узнала, кто она такая.

Молодой стражник спросил: Что делать с амулетами, накопленными Коалицией?

– Верните их охотникам, которые их поставили, а если они откажутся или вы их не найдете, доставьте на рынки. Что понравится, оставьте себе.

– Вот так просто? – удивился он.

– Если будешь чрезмерно все усложнять и прятаться за красивыми словами, потеряешь смысл. И никогда не добьешься того, чтобы тебе тоже все высказывали прямо и открыто. Я не собираюсь надевать на каждого Паутину Лжи перед разговором со мной, но я прошу вас мне не лгать. Я могу понять многое, – я тяжело вздохнула. – Выполняйте. И кто-нибудь, покажите мне дорогу в мои покои.

Повернувшись спиной к оживленным разговорам и счастливым лицам, я направилась к двойным дверям за тронами. Я распахнула двери, но за моей спиной их снова закрыли. Лестница вверх, застеленная синей ковровой дорожкой, оказалась неожиданно короткой и упиралась еще в одни двойные двери. По стенам висели чьи-то портреты.

– О боги, неужели это все мои предки?! – голова гудела, в ней вращалось, наверное, все, что я узнала за свое путешествие, особенно за последние два дня.

– Да, мисс Реина.

Откуда-то из-за моей спины возникла девушка лет семнадцати, не больше. На ней тоже было черное. Я улыбнулась.

– Можешь сменить маскарад – я нашлась. А траур по ним я отменяю.

– И правильно – все их ненавидели. Ой, простите, это же Ваши родители, я не хотела…

– Я убила их своими руками. – она непроизвольно отступила. – Поверь, у меня были серьезные причины. Не только та, что они выбросили меня в пески умирать.

– По-моему, этого достаточно. Простите, у меня вырвалось…

– Давай договоримся: просто Рита. Я очень рада встретить человека, который говорит то, что думает. Как тебя зовут?

– Дегги. А были еще причины?

Перед глазами, на миг затмив коридор, всплыло улыбающееся лицо Тина.

– Об этом никто не узнает. Жаль, и я не узнаю, где его могила… да и была ли она?

– Что ж, мы пришли, – она открыла огромную дверь, и мне открылись светлые комнаты, освещенные никогда не гаснущими кристаллами. Мебели было мало, но я никогда не любила излишества. – Наряды, подобающие королеве, в гардеробе, но сама комната гостевая. Вы можете пожить здесь пару дней, пока прибирают комнаты королевы?

– Нет. Я останусь здесь. Мне здесь нравится. Стоп… комнаты королевы?!

– Конечно. Коронацию устроят уже сегодня. Это важнейшая церемония, особый ритуал… Коронация за час до рассвета, то есть через час. Я приду и принесу официальную одежду.

– Да, спасибо, – она не ушла. – Что-то еще?

– Простите, я пойму, если Вы откажетесь, Ре… э… Рита, но я просто мечтала об этом с тех пор, как увидела картинку в книге…

– Что?

– Покажете мне Каплю?

– Без проблем. Только не трогай, ладно? – я приложила ладонь к татуировке, а когда отняла, в ней уже лежал неярко сияющий амулет. Все заполнилось синим сиянием, только рисунок в виде короны был бледнее. Когда глаза служанки перестали вылезать из орбит, я вернула Каплю под ключицы.

– Спасибо, – тихо пробормотала Дегги, собираясь уйти. Но ее просьба мне кое о чем напомнила.

– Подожди. В темнице сидит злая как черт Падальщица. Скажи страже, что отныне ее деятельность законна и она получает должность Королевского Лекаря. Она либо обрадуется, либо еще больше разозлится. В первом случае проводи ее сюда, во втором – вон. И попроси Ульта проследить, чтобы на моей коронации караул несла уже Гвардия. И все советники уволены. У меня есть один-единственный хороший советчик, – я постучала по татуировке. – Передай прекратить военные действия против Тенотры – пусть поднимут голубой флаг переговоров. И пошли весть в Яэн для принцессы Антеллы. Расскажешь, что случилось. И что я прошу ее о встрече. Здесь.

– Ее? Не королеву?

– Ее. Все запомнила?

– Конечно! Меня же специально для этого готовили!

Она исчезла, не забыв закрыть за собой дверь. Я же осталась наедине с гулкими пустыми комнатами. В противоположность, голова грозила взорваться, если я не разложу все по полочкам немедленно. Не особенно оглядываясь по сторонам, я прошла к кровати, села на ее край, поставила локти на колени и обхватила руками голову.

Я стану королевой. Мне нужно здесь многое улучшить и разобраться с теми, кто портил мне жизнь. Надо также встретиться с Антеллой и объяснить ей все.

Пожалуй, она одна из немногих, кому я могу рассказать все. А немногие – это всего двое: она да Сирена. Капля не считается, она вообще амулет. Клэр я тоже расскажу, но не все. И выплакаться у нее на плече не получится. Просто потому, что она слишком похожа на меня. Как ни странно, я лучше лажу с теми, кто от меня отличается, причем разительно.

Сирена. Моя ученица. Нужно провести обязательный ритуал, а то все это как-то неправильно. Или оставить ее у Антеллы? Вдруг они помирятся?

Антелла. Мы с ней – сестры. Дальние-дальние, но сестры. Мы можем разрешить то, что началось с двух поссорившихся девчонок. А с них началась долгая холодная война, переросшая в настоящую. Все это нужно срочно остановить. Забавно – они были сестрами по крови, но поссорились. А мы с Антеллой не знали о своем родстве, но стали сначала Учителями одного и того же человека, а потом и сестрами по битве.

Капля наконец-то погасла, успешно прикинувшись татуировкой. Мне показалось, что она бьется, как сердце, но примерно раз в минуту.

Королевская Капля. Величайшая сила в нашем мире. Выходит, она солгала – ничего в Предназначении она не меняла.

Но ты же понимаешь, что результат был бы совсем другим, получи меня не Рита-путешественница, а Реина-принцесса. Ты меня заслужила, поэтому я буду служить тебе верно. Пока…

Пока я не изменюсь, я в курсе.

Я случайно получила самый большой приз. Величайшую силу, способности которой никому до конца не известны. И Роггенхельм, единственный в истории, кто держал ее в руках, не знал.

Что же все-таки с ним случилось? Он просто исчез, бросив Архитектора в храме. Куда? Да все равно, куда. Главное, что его теперь не найдешь. А где он – хоть в пустыне, хоть в катакомбах прячется, да хоть в стране сновидений – исчез. А жаль. Он мог бы многому меня научить.

Кстати о стране сновидений. А точнее, о просторах разума. Что-то в последнее время слишком много того, что приходит ко мне из моего будущего. Те самые фразы, которые произносит до боли знакомый голос. Да кто этот парень, если его образ превращается в лекарство, когда у меня кошмары, а голос словно бы и правда звучал всегда – очередная его фраза. Он поэт, наверное. Очень хороший поэт, который прячет все, что напишет, и никому об этом не говорит. К тому же я слышу то, чего он еще не сказал. Кто знает – может, мы встретимся в реальности?

Но как мы все-таки связаны? Не то чтобы это было неприятно, просто это очень странно. Я никогда о таком не слышала. Кстати, интересно, эта связь односторонняя? Или он тоже вспоминает, что со мной случится? Тогда нужно с ним встретиться. Наверное, это будет забавно – поэт и пророк, рассказывающие друг другу будущее. Его слова остаются в голове, встраиваясь туда, где их не должно было быть.

Свет выжег землю и небо над ней.

Кровь, пролитая во тьму – вот как рождается свет в ночи.

Не бойся, они не приходят после рассвета…

Голова стала болеть еще сильнее.

Как мы связаны? То «родство душ», о котором говорила Сирена?

Столько новых вопросов и никаких ответов на старые. Пророчества мне внушали ветра, но вот кто стирал их, не давая мне узнать будущее? Кто убил ветер?

Судьба и Книга Судьбы. Что это вообще такое? И почему она все время всплывает на моем пути? Раньше было настолько проще…

В голове все смешалось и кружилось в каком-то сумасшедшее танце. Я пыталась остановить безумный бег мыслей, но только выхватывала определенные связные кусочки.

Ликос. Антелла. Темная Капля. Что же может Капля, если ее слабая копия без проблем могла уничтожить мир или подарить вечную жизнь?

– Мисс Рита? – я подняла голову. Дегги стояла передо мной и озабоченно заглядывала в лицо. – Заснули сидя? Извините, коронация через полчаса, а Вы еще даже не одеты… я помогу Вам.

– Уйди. Я вполне способна самостоятельно одеться.

– Пришел Королевский Ювелир. Он сказал, что два дня назад видел во сне корону для новой королевы. Он не спал все это время и сделал точно такую. Придворные думают, это знак свыше. Они предложили заменить этой короной ту, что предназначена для церемонии…

– Да. Если она не очень тяжелая.

– Прибыли Гвардейцы. Трезвых уже расставляют в Главном Зале. Они спрашивают, с чего такой ажиотаж в полтретьего. Что им сказать?

– Что они увидят на троне вместо тирана старого друга. И проследите, чтобы им никто не разболтал, что это именно я.

– Конечно. Э… – она сглотнула, – Падальщица просит о встрече с Вами.

– Да. Приведи ее сюда. И найди ей что-нибудь посимпатичнее, чтобы она могла присутствовать на коронации. Кстати, официальный фасон отменяется, а цвета Транарры необходимо надевать только на приемы и церемонии.

Она ушла, оставив меня с голубым платьем того же чудовищного фасона, как и то, которое мне подарила мать двадцать три года назад. Цвет выглядел настолько неестественным, что хотелось выкинуть платье и вытереть руки. Посмотревшись в огромное зеркало во всю стену, я решила оставить все как есть.

– Рита? – я обернулась. Из-за двери высовывалась Клэр.

– Заходи.

Она зашла, закрыв за собой дверь. Благоговения она явно не испытывала, так как оглядывалась исключительно с любопытством. В руках она держала какой-то сверток.

– Она мне все растрепала. Начиная с ее брата, который женится, и заканчивая тем, что ты – будущая королева Транарры. Когда сбегать будем?

– Ты – когда хочешь. А мне нужно остаться и разобраться с тем, что успели натворить предыдущие правители.

– Они вроде как убили твоего брата?

– Да.

– Но в летописях о нем ничего не…

– Он родился за год или два до свадьбы Мины и Карла.

– Незаконнорожденный?

– Да. Его скрывали. Они услышали пророчество о том, что их убью я, и решили стереть мне память и выбросить в пустыню. Когда мой брат преградил родителям путь, его просто убили.

– А почему тогда оставили в живых тебя?

– Королевская Звезда не позволяет убить следующего или предыдущего наследника престола. Я была под защитой.

– Неужели ты после всего этого хочешь остаться здесь?

– Дело не в том, чего я хочу, а в том, что начнется, если я просто уйду.

– А кто займет трон Кератра? Мать Антеллы?

– Не знаю. Посмотрим. Договоримся.

– Когда коронация?

– Уже меньше чем через полчаса.

– Почему ты еще не одета? Где платье?

– Вон оно, – я махнула рукой на платье, висящее на дверце шкафа. – Прошу, скажи, что оно тебе тоже кажется ужасным.

– Кошмар! – откликнулась Клэр.

– Так что я пойду в этом, – я отряхнула свою версию формы Транарры. Падальщица, вспомнив что-то, развернула сверток. Я с удивлением узнала красный плащ телохранителя Дрозда, который мне уже приходилось носить.

– Я подумала: у нас камни из короны, а у тебя ничего. Нечестно как-то.

Знаками показав мне отвернуться, Клэр накинула плащ мне на плечи. Капля внезапно сверкнула, как драгоценный камень, и плащ стал ярко-голубым, не в пример платью. Вместо феникса на спине отпечаталась золотая сова.

– Самая большая асмиола в мире, – хмыкнула Клэр. Капля яростно сверкнула и снова погасла. – Кстати, мне сказали, что я теперь Королевский Лекарь.

– Да, так и есть. В подполье и контрабанде есть определенная романтика, но куда проще делать что хочешь, когда на тебя не охотятся.

Вбежала Дегги, прямо с порога бросая Падальщице крупную асмиолу.

– О боги, вы еще не одеты!!!

– Успокойся. Я пойду в этом. Форма отменяется для всех, и для меня в том числе.

– Идемте, и поскорее.

Портреты моих предков с гордостью смотрели на меня со стен. Я подавила желание остановиться и повернуть Мину и Карла лицами к стене. Плащ развевался, потому что мы почти бежали. Каблуки Клэр стучали по паркету.

Когда мы подошли к дверям, они раскрылись нам навстречу. Клэр шла рядом со мной. «Пусть она только попробует сказать, что это величайшая честь, я ее просто…»

– Это величайшая честь, – пробормотала я уголком рта.

– Прерати читать мои мысли, – натянуто улыбаясь, прошипела Клэр.

– Скажешь, нет?

Зал был полон народа. Придворные уже успели сменить одежду и теперь сверкали всеми оттенками синего, голубого и золотого. Узрев принцессу, они разразились аплодисментами. У стен стояли гвардейцы с посохами наизготовку. Им нельзя было шевелиться, но они все как один расширили глаза, увидев меня. «Привет, ребята».

О правилах поведения на коронации я знаю все. Тин читал об этом и рассказывал мне перед сном – теперь я вспомнила. Пока я шла к пустому пространству между придворными и троном, в моей голове звучал его голос.

– Придворные при-вет-ству-ют принцессу. Она становится на колени на отрезе синего шелка, сим-во-ли-зи-ру-ю-ще-го небесные покой и свободу для королевства…

Я обошла трон слева, Клэр – справа. Она хотела остановиться там, но ветер подтолкнул ее под колени.

«Пожалуйста»

Синий шелк был точно того же оттенка, что и мой костюм, так что я слилась с тканью, опустившись на нее. Вокруг и наверху волновались придворные, хлопающие, кричащие, смеющиеся. Из их толчеи вышел Блюститель Ритуалов, раскрыл книгу и начал читать низким, хриплым голосом…

– Сегодня мы нарекаем королевой принцессу, Реину-Илону-Теил-Анну…

– Нет! Риту!

– Сегодня мы нарекаем королевой принцессу…

Я цинично влезла в его голову и заорала в голос: «Риту! Нартленд!!!»

– Принцессу… Риту Нартленд…

Придворные начали недоуменно переглядываться. Гвардейцы, убедившиеся, что на них не смотрит никто, улыбались. Клэр в своей голове заходилась истерическим смехом, снаружи ее лицо выражало лишь вежливое недоумение.

– Данной мне властью… Я надеваю на нее эту корону… Как знак высшей власти и высшего долга, служения народу и королевству, – Блюститель Ритуалов протянул мне корону. Она была сделана из серебра и отделана крошечными голубыми сапфирами. Корона и правда была легкой и тонкой. Больше всего серебряный обруч напоминал стебель с мелкими синими листочками. На нем не было ничего выделяющегося типа центрального зубца или большого драгоценного камня – только эти листья.

Блюститель отдал корону Клэр. Сглотнув, она осторожно опустила корону мне на голову.

– Что, так просто?

– Да. Клятвы на самом деле ничего не значат, иначе не было бы плохих королей. Настоящую клятву скрепляют синий шелк и все маги в зале, на которых он надет.

– Ух ты… – он задорно улыбнулся, и свитые вокруг моей головы цветы все как один распустились, превращаясь в красивый венок.

– Ты станешь королевой, сестренка. Помни о том, что я всегда буду с тобой.

– Почему ты уезжаешь? И когда вернешься?

– Всего через несколько дней. Мне покажут ручную горгулью. Вернусь – будем в них играть.

Именно в этой поездке он услышал разговор о пророчестве. И подписал себе смертный приговор.

Я поднялась на ноги и поняла, что от меня ждут речи.

– Я не стану говорить, что вас ждут годы моего счастливого правления, потому что не знаю. Но я обязательно буду помогать, если нужна помощь. Я не стану помогать выиграть войну с Тенотрой – я хочу мира.

– Как же так? – не удержался кто-то из придворных. – Мы воюем много лет…

– Да, с тех пор, как Мина и Карл ступили на трон и запретили маленькой дочери познакомиться с принцессой Тенотры. Мне не дали этого сделать тогда, но я сделаю теперь.

Через несколько секунд гробового молчания раздались аплодисменты.

– Думаю, вы уже приготовились к пиру? Ну так идите.

Придворные покинули зал через парадный вход. Дегги свернула ткань и тоже вышла. Я осталась на месте. Убедившись, что никого из придворных в зале не осталось, я перевела взгляд на безмолвную Гвардию.

– Вольно, парни.

Меня окружила мешанина синего, золотого и улыбающихся лиц.

– Рита! Рита, мать твоя горгулья! – повисла напряженная тишина. Тот, кто ругнулся на королеву, подавился.

– Вы что, не слышали о свободе слова? – усмехнулась я. Гвардейцы все как один выдохнули, вдохнули и продолжили шумно меня поздравлять.

– Но как так вышло?

– Все очень просто, – я вынула Каплю, и голубой свет озарил их лица.

– Нашел Каплю – стал королем?

– Нет. Предназначен Капле – найдешь ее и в итоге окажешься здесь.

– Предназначение… – задумчиво произнес один из Гвардейцев. – Это такая загадочная вещь. Никогда не знаешь, куда приведет.

– Ладно, ребята. Теперь вы главные, а Стража на вторых ролях. Сделайте все по высшему разряду. Прочесывайте лес вокруг города, как раньше.

– Но на подобной «экскурсии» мы не были с тех пор, как…

– Встретились с ребятами, которые звали себя Стаей?

– Почему «звали»?

– Главарь мертв, как и все маги мысли, что у них были. Черная Дыра уничтожена. Не мне спасибо – Антелле.

– Антелле? Принцессе Тенотры?

– Да. Она убила Черного Дрозда.

– Передашь ей нашу персональную благодарность?

«Рита?» – я схватилась за голову, вдавив в нее корону.

«Какого…»

«Ты не представляешь, как сложно найти хоть кого-то, что умеет читать мысли и при этом не боится тебя!»

«Антелла?!»

– Вы можете идти, – заметив, что я погрузиласьв транс объявила гврдейцам Клэр.

– А ты кто такая?

– Это же Падальщица!

– Сколькоже мы за тобой гонялись?! – они постепенно окружали ее.

– Так, тише, спокойней. Она, – Падальщица ткнула пальцем в меня, – меня помиловала.

– За что?

– Мы с ней вместе сражались в лагере Стаи…

– Расскажи! Про битву, – первым попросил кто-то из младших гвардейцев.

Я тихо прошла сквозь двойные двери и побежала вперед. За второй пробег по пустым коридорам мне удалось запомнить дорогу, но я все же пропустила нужный поворот, затормозила, вернулась, схватилась за стену на повороте, влетела в свои комнаты и прислонилась к двери, захлопнув ее спиной.

«Ты еще здесь?»

«Принцесса приказала подержать канал, пока Вы не освободитесь»

«Спасибо. Она где-то рядом?»

«Да. Я сейчас позову…»

«Стоп. Не надо. Я в состоянии поддержать мысленную связь. Просто возьми ее за руку или за плечо – я переключусь на нее, и ты свободен»

«Хорошо»

Прошла почти минута. Наверное, незадачливый маг мысли пытался объяснить принцессе, зачем ему брать ее за руку.

Безошибочно почувствовав присутствие Антеллы, я продолжила разговор.

«Все-таки без посредника лучше, а?»

«Да. Мне доставили новости. Перед замком появилась из воздуха какая-то истеричная девчонка, которую без единого звука пропустила Завеса. Поскольку это беспрецедентный случай, я согласилась ее принять. И – нормально? – она говорит, что король и королева Транарры мертвы, а престол займет… угадай, кто?»

«Я»

Я не могла слышать ничего, кроме голоса, но поняла, что она поперхнулась.

«Д-да, именно. Объяснишь?»

«С самого начала? У Мины и Карла был незаконнорожденный ребенок. Его звали Тин. Через два года тщательного сокрытия его существования родилась я. Реина-Илона-Теил-Анна, принцесса Транаррская. Мной не гордились, меня не любили, как и моего брата. Чуть раньше, чем мне стукнуло пять лет, Карлу прочли пророчество о том, что я убью его и его жену. Он испугался и хотел устранить меня раньше, но Королевская Звезда…»

«Я знаю, что она делает. Но… это, по идее, не распространяется ни на Карла, ни на…» – она замялась.

«Ни на Тина. Когда они пришли, чтобы стереть мне память и выбросить в пустыню, Тин попытался меня защитить. Ему было семь»

«Мне жаль… Но… тебе стерли память, как ты мне? Как ты тогда все это вспомнила?»

«Стирать воспоминания может только Амнезия. Вода из Реки Забвения только блокирует их. Когда я слилась с Каплей, она в качестве подарка сняла блок. Капля ведь не меняла Предназначение»

«Что?»

«Я и была ей предназначена. Я, – мне все еще было непривычно говорить что-то подобное, – я – истинная принцесса Кератра»

«Ну ничего себе…Что же мы теперь делать будем – она еле слышно хмыкнула, – сестренка?»

Сестра. Это… покруче любого титула. Наверное. Это единственный титул, который был мне когда-либо нужен. Мне ведь не полегчало после ритуала и законного вступления на престол, хотя должно было бы. А сейчас голова чудесным образом прояснилась, словно не было ничего из того, что я оплакивала, ничего из того, чего боялась.

«Что делать?»

«У нас ведь война…»

«Полагаю, эта война должна закончиться. Она вообще не началась бы, если бы не две истеричные девчонки, поссорившиеся из-за амулета»

«Думаю, ни одна из них не была достойна Капли. Скорее всего, достойна из целого мира только ты»

«Может, и так. Но не я выбрала для себя такую судьбу».

«Я шла ради власти – я теперь помню. Жан шел за тобой. Зачем шла Сирена – даже гадать не буду. Но ты-то зачем подвергала опасности свою жизнь?»

«Мы сейчас разговариваем, а могли бы лежать мертвыми, как и все люди, как и все маги. Мне довольно достоверно показали, что Капля может сделать с миром. Я не могла все оставить как есть.»

«Я тебя спрашиваю не об этом. В самом начале, когда ты еще не встретила ни меня, ни Сирену, ни Жана, не знала ни о каких пророчествах и успешно отрицала дар мысли – почему ты искала Каплю? Почему ты не сдавалась?»

Подняв себя с кровати, я села изнутри на подоконник, глядя на восход.

«И ведь не ради силы. Не для того, чтобы править миром – ты об этом никогда не мечтала. У тебя не было никого, кого тебе нужно было бы спасти. Почему ты не сдавалась?»

Что я могу ей ответить? Что просто знала, что мой путь все равно приведет меня к этой древней легенде? Что не могла оступиться просто потому, что не верила, что это возможно? Каждую секунду свой жизни я чувствую боль. И страх. Они никуда не исчезнут, сколько бы жизней я не спасла. Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности. Я думала, Капля это исправит. Но ничего не изменилось.

Наверное, ничего и не изменится. Я буду спасать мир раз за разом, но никогда не стану в нем своей. И меня никто не поймет. Я просто не смогу этого объяснить – даже далекой сестре, у которой есть мать и королевство. Есть дом, в котором она своя.

«Почему ты не сдавалась?»

«А кто, если не я?»

«Ладно. Итак, нужно остановить войну. Кто поднимет голубой флаг?»

«Наши его уже подняли. Битва должна прекратиться по всей границе. Немедленно. Если понадобится, я готова сама встать под перекрестный огонь.»

«Нет необходимости. Все закончится, причем еще сегодня. Гонцы прямо в этот момент проходят по всей длине границы и машут голубым флагом».

«Отлично.»

«Знаешь, экономика… ресурсы, войска и все такое… нам нужно объединить королевства.»

«Я знаю.»

«Ну и… – она помолчала. – Ну и кто возглавит?»

«Ты не очень обидишься, если я скажу, что мне не нравится Алика на троне даже в качестве идеи?»

«Значит, ты, – с огромным облегчением в голосе произнесла она. – Давай проведем все не откладывая. Послезавтра, в полдень. Официальная церемония, а не так, как ты любишь. Ой, прости. Рассвет наступил, да? Уже завтра, а не послезавтра»

«Но…»

Связь оборвалась.

Спустившись с подоконника, я размяла шею. Я – на троне Кератра? Если у этой истории есть автор, он явно меня возненавидел и решил доконать единственным известным ему способом.

Я ведь не могу отказаться. Народная воля и все такое. Меня признали, но пока не по протоколу. Официальная коронация проходит на глазах всего города, которые по случаю праздника наденут синее и золотое. Когда на мою голову наденут корону Кератра, которая пылится в кладовых Транарры и Тенотры, разбитая при помощи магии на две части, вера людей на главной площади и всех других, которые замрут, когда начнут бить часы, скрепит клятвы. И пути назад не будет.

А его у меня и так нет. Расстегнув пряжку, я повесила голубой плащ на дверцу шкафа, поверх платья, и захлопнула шкаф. Помотав головой, я обнаружила, что корона сидит как влитая. Осторожно сняв ее, я обнаружила рядом с кроватью тумбочку, обитую синим шелком, на которой мне, видимо, предстояло оставлять этот редкий головной убор на ночь. Ну и отлично, я не собираюсь таскаться по городу с короной, как идиотка. О церемонии знает уже весь город, но они еще не свыклись с мыслью, что простой охотник за артефактами может стать главой королевства. Так что я еще могу, предположим, прогуляться по улице, не привлекая особого внимания. Но вот после официальной коронации…

Пожалуй, это последний раз, когда я могу пройтись по магазинам без яростных поклонов со стороны консультантов и продавцов. Последний раз, когда мой день не забит светскими балами и подписаниями договоров.

Конец моей старой жизни. Странно… раньше я думала, что моя жизнь закончится вместе с историей Риты – путешественницы и охотника за амулетами. Но она продолжится, только это будет история Риты – справедливого правителя и друга народа. Неужели все так и должно было закончиться?

Капля больше не гасла. Мне показалось, что сквозь нее в меня что-то хлещет из мира кругом – то ли сила, то ли просто вера. Приложив руку к сияющей татуировке, я вынула амулет из груди. Теперь корона светилась синим – темнее, чем голубой кристалл. Капля хотела править.

Я поняла, что не могу оставить ее здесь, поэтому вернула на место. Попытавшись бросить в комнате корону, я также потерпела неудачу. Стоило уйти от нее на пару метров, и начала болеть голова. Бегом вернувшись назад, я прижала венец к голове.

– Да что же это такое…

Мне нужен какой-нибудь плащ. Мельком глянув на бывшую мантию телохранителя Черного Дрозда, я тут же вычеркнула этот вариант – слишком заметно.

Тут же должны быть асмиолы? Не только натуральный шелк? Я почти отчаялась, когда наконец из одного из ящиков шкафа дождем посыпались асмиолы. Разбиваясь о паркет, они превращались в случайные вещи, так что я оказалась завалена кучей барахла. Выпутавшись из какого-то чудовищного шерстяного свитера, я выкатилась на ковер. На нем под одеждой я нашла несколько целых асмиол и задумалась. В голову не лезло ничего, кроме официального фасона, который я, кстати, уже отменила – так почему он у меня все время в голове вертится?!

В итоге я сотворила серый балахон с металлическим отливом, какие носят торговцы из Отби да горожане, которые не хотят, чтобы кто-то увидел их лица. Такие балахоны делают из какой-то особой ткани, которая прекрасно защищает от палящего солнца и даже не нагревается. Их начали использовать, когда первые караваны из Отби пошли через Великую Пустыню, а потом эта форма одежды как-то прижилась.

Накинув капюшон, я убедилась, что короны не видно. Потом, опомнившись, нашла еще одну асмиолу и превратила черные сандалии в менее изящные. Запустив руку в вазочку с драгоценными камнями, пересыпала горсть в кошель.

– Нормально, – решила я и пошла к окну.

Споткнувшись о кучу вещей, я повалилась на пол. Из-под плаща пробился голубой свет. Оттянув ворот, я зажмурилась, но в глазах все равно заплясал голубой огонь. Когда Капля погасла, я несмело приоткрыла один глаз. И обнаружила, что лежу под потолком, потому что обычный ковер превратился в магический и летающий.

– Да что же это такое, – повторила я, спрыгивая с края ковра. Он болтался под потолком, мягко тыкаясь углами в стены. Тихонько открыв окно, я зависла напротив него снаружи и захлопнула так, что задрожало стекло.

Став воздухом, я облетела город. Кристаллы с рассветом погасли, став всего лишь потемневшим цветным стеклом. Поднимающееся над горизонтом солнце бросало длинные тени от домов из камня и дерева. Утро для города уже наступило, истошно орали разносчики ежедневных газет, открылся рынок, носились под самыми облаками маги воздуха. Если посмотреть Инт-зрением, можно увидеть и нескольких абсолютных магов.

Сегодня потрясающе светлый день, мой день рождения. Я могу пойти куда угодно и заняться чем угодно. И сейчас я хочу…

Подумав, я поняла, что ужасно хочу есть. Когда я ела в последний раз? Еще до нашего похода к Темной Капле!

Еще я поняла, что есть во дворце у меня нет никакого желания. Превратившись в человека в какой-то подворотне, я вышла в непрерывный поток магов, поправила капюшон и остановила первого попавшегося прохожего.

– Не подскажете хороший ресторан? – прохожий дернул головой влево.

– «Белый Дуб». Вон в ту сторону.

– Спасибо, – я повернула направо и вскоре увидела на деревянном, но удивительно крепко сработанном доме огромный рисунок, изображающий белое дерево.

Найдя вход, я открыла дверь вовнутрь. Звякнул колокольчик. Это был не ресторан, а нечто вроде бара. Изнутри деревянные стены, пол и потолок были выбелены, так что я словно смотрела на толпу магов воздуха в Инт-диапазоне. Поморгав, я разглядела ранних посетителей, в основном пьющих соки и пожирающих бутерброды или яичницу – все, конечно, на деревянных тарелках и в деревянных кубках.

Пройдя к стойке, я села на высокий табурет. Бармен тут же подошел ко мне.

– Чего желаете? Фирменный завтрак? Бутерброды из пшеничного хлеба с нежнейшим белым сыром, яичница из одного яйца эжаимо и кубок яблочного сидра.

Разинув рот и поморгав, чего не было видно под тенью от капюшона, я кивнула.

– Сейчас приготовят. Две золотых монеты.

– А если камни?

– Рубин в карат.

Я молча выложила на стойку пятикаратный рубин. Бармен побежал за сдачей, а передо мной на столе появился поднос с едой. Втянув носом запах яичницы со специями, я решила, что все не так уж и плохо. Когда я расправилась с едой и уже допивала сидр, бармен, протирающий чей-то кубок, поднял голову, повертел ей по сторонам и заулыбался. Задумавшись на секунду, я перешла на слух в Интдиапазоне.

– Повторяю, дамы и господа, маги воздуха и Инт, все, способные услышать! Сегодня и сейчас в городском парке пройдет ежегодное Состязание Иллюзий. Изначально оно проводилось именно в это время, и после отмены введенного двадцать три года назад траура мы решили снова проводить соревнования в этот день. Итак, сегодня и сейчас, в городском парке. Мы приглашаем всех желающих – и как зрителей, и как участников!

Состязание Иллюзий! Потрясающе! Это как раз то, что мне сейчас нужно! Я вылетела из дверей «Белого Дуба» почти одновременно с барменом, но тут же изрядно обогнала его.

В парке появлялись из ниоткуда или прилетали на различных транспортных средствах маги. Летающие ковры, кресла и животных бросали как попало на траве и бежали к арене.

На арене Деганры проходят соревнования по всем видам спорта, магического спорта и просто магии. Состязание Иллюзий – наверное, самое зрелищное из них.

Всего в Состязание входят шесть конкурсов – на самую страшную, самую смешную, самую сумасшедшую и самую реальную иллюзии, а кроме этих – Угадай-Правда-Или-Ложь и Самая Прекрасная Иллюзия. Я уже побеждала в первом конкурсе. Довольно просто придумать что-нибудь жуткое, если ты видела столько такого в реальности. Тем не менее чаще всего меня обыгрывали обычные горожане, и я понимала, что на самом деле страшного в жизни еще не видела.

– Объявляется первый конкурс! Просьба желающим соревноваться выйти на арену и представиться зрителям!

Маги повалили на арену. Я рванулась было с ними, но увидела, как сияет Капля, чувствуя мой азарт, прикрыла рукой татуировку и отошла подальше. Найдя подходящее дерево, я взлетела на него, прошла по ветке над толпой и села в развилке, скрестив ноги. Это было довольно распространенной тактикой – многие деревья уже были заняты.

Подо мной пестрела толпа магов. Если смотреть в Интдиапазоне, разброс красок уменьшался до белого и голубого. Подняв глаза, я посмотрела на арену. Участвующие маги представлялись: кто реальным именем, а кто – вымышленным. Вот зрители зааплодировали, остальные участники ушли в зону ожидания, а участник сел в центре арены, скрестив ноги. Вдруг словно из ниоткуда на арене и за ее пределами стали появляться мелкие противные пауки – такие легкие, что ты не чувствуешь, как они по тебе ползают. Кто-то из зрителей завизжал, но большинство – как правило, те, кто уже бывал на таких соревнованиях – остались спокойны. Старый трюк с пауками. Я его уже который год вижу. Может, спуститься на арену, картинно раскинуть руки в стороны, пустить в дело свою магию и фантазию зрителей? Человек – свой худший враг. Каждый увидит то, чего боится больше всего. Зачем придумывать кошмары, когда можно заставить каждого сделать это самостоятельно?

Бросало то в жар, то в холод, пальцы вцепились в ветку так, словно подо мной было не два метра, а все двести. Все три вшитых амулета горели – один зеленым, другой рыжим, третий синим.

Вот о чем говорят «могущество кружит голову». Мне очень повезет, если я не сойду с ума в первые несколько дней. Тогда полегчает. Почти вся моя сила – чужая. Амулеты. Сила убитых мной магов мысли. Сама по себе я – слабачка.

– Неправда.

Хоть ты не бросайся меня успокаивать. У меня все в порядке.

– Ты сильная. Самая сильная из всех, кого я знаю. Роггенхельма, во всяком случае, ты точно обставила. Он был бы очень слабым, если бы не я. А ты и без меня можешь многое. Да и моей силой почти не пользуешься.

Хорошо. А что ты можешь сделать? Вот прямо сейчас, в эту секунду? На этой арене по условиям конкурса.

– Убить их всех.

Я замерла.

– А что? Думаешь, они не испугаются?

Меня пробрала дрожь. У Капли есть разум, но нет души.

– Есть. Но я бы посмотрела на тебя, если бы тебе пришлось несколько столетий ждать своего хозяина, не двигаясь и не имея возможности применить свою силу или сделать хоть что-то.

Да, возможно, ей плохо пришлось. Это все равно что запихнуть человека в камеру, сделанную точно по размеру тела, в которой нельзя ни шагнуть, ни даже шевельнуться, и оставить там навечно. Только человек в таких условиях умрет, а амулет продолжит свое существование. Наверное, это ужасно.

– Образ не проси. Поверь на слово – это ужасно.

Кошмарики людей на арене меня больше не пугали. Одна мысль о том, что можно потерять возможность двигаться, словно парализовала и отключила все органы чувств.

– А ты восприимчивая. Роггенхельм по уровням скакал медленнее, чем ты.

Что… что ты имеешь в виду?

– Ты же прекрасно знаешь, что я сделала Роггенхельма из минимального мага Совершенным. Угадай, что происходит с тобой.

То есть процесс уже пошел? И я – Совершенный маг воздуха? А скоро стану в такой же степени магом воды? Что в таком случае станет с магией мысли и будущего? Тоже усилятся? О боги, я точно сойду с ума…

Слух совершенного мага воздуха уловил какую-то тихую беседу внизу. Кто кроме меня не смотрит шоу?

– Это – лучшие, – доверительно говорил какой-то мужчина девушке, стоящей рядом с ним. Она нетерпеливо потирала руки. Они говорили, сдвинув головы, но я все слышала. Если бы кто-то еще интересовался, что происходит не на арене, а у него под носом, он бы тоже услышал.

– Точно? А то моя подружка покупала где-то в центре и провалялась потом две недели в постели.

– Оно того стоило, поверь…

– Да? Ладно. Но учти, если не подействуют, сдам тебя Страже.

Сдаст Страже? Да что происходит?

– Сколько с меня?

– Ты же прекрасно знаешь.

Девушка достала большой драгоценный камень, сжав его в кулаке, чтобы звон не услышал не один из стоящих вокруг. Но я услышала.

В нем, наверное, не меньше пятидесяти карат! За что можно отдавать такие деньги незнакомому человеку?

Девушка показала камень, на миг разжав ладонь. Мужчина вытащил из кармана крошечную капсулу.

Это не может быть лекарство. А если это не лекарство, есть только один вариант. Наркотик.

– Ну уж нет, – тихо произнесла я. Спрыгнув с ветки совсем рядом с собирающимися заключать сделку, я сложила руки на груди и посмотрела на них. – Не в моем городе.

Кто-то из магов воздуха неприязненно покосился на меня и накрыл пологом беззвучия вместе с теми, к кому я обращалась. Оглядевшись и убедившись, что все увлечены представлением, мужчина неприятно улыбнулся.

– Иди своей дорогой.

– Не твое дело, – добавила девушка.

– Не в моем городе, – повторила я. Воздушное лезвие рассекло капсулу пополам, а ветер смешал наркотик с землей.

– Нееееет!!! – завизжала девушка. Мужчина демонстративно закатал рукава.

– Ну ты нарвалась, – выдохнул он.

Бой был коротким и жестоким. Меч из воздуха рассек моему противнику предплечье, и я сбила его на землю. Потом он выпустил огненный шар мне в лицо.

Полог беззвучия снесло раскаленной волной. Крик незадачливой покупательницы услышали уже все, как и мой. Меня отбросило назад, я повалила кого-то. Он попытался помочь мне подняться, но с жутким криком отшатнулся, сбивая со своих рук пламя. Я этого не видела, но чувствовала, пока на моем лице горела кожа.

Создав из воздуха поток воды, я погасила огонь. Удивленные возгласы раздавались уже со всех сторон. Капюшон сгорел полностью, сделав напоследок хорошее дело – защитив глаза. Но лицо обгорело чудовищно.

Я поднялась на ноги, не открывая глаз и глядя Инт-зрением. Кожа словно продолжала гореть. Жуткая боль в левой руке – не осознавая, что делаю, я оторвала у балахона рукав. Зеленый свет Энка чуть смягчил кричащие краски, но я увидела, что мой противник – абсолютный маг воздуха, средний – воды и максимальный – огня. Люди молча расходились в стороны, глядя на мое лицо.

Все, кто раньше наблюдал за ареной, теперь смотрели на нее. Я чуть не упал, когда увидел, как она создает водопад, хотя должна быть мертва или корчиться от боли. Ее лицо… это не было лицом человека. Это был пригоревший кусок плоти, который не мог принадлежать живому существу. Она хрустнула шеей и пошла на врага, не открывая глаз, слепо протянув руки вперед. Он, похоже, растерял присутствие духа. Споткнувшись о корень, Рок упал, но продолжал ползти, не поворачиваясь к ней спиной. Я не поверил глазам, когда я увидел, как хлопья гари отваливаются с ее лица, а кожа нарастает заново. Амулет, врезанный в левую руку, горел настолько ярко, что затмевал огни арены.

Остановившись напротив него, она отвела правую руку за левое плечо и изобразила рубящий удар. Голова Рока упала с плеч, кровь забрызгала серый балахон.

– Не в моем городе.

Она так и не открыла глаза. Капюшон сгорел дотла, открыв нисколько не потемневшую от огня корону. Исцеляющий раны амулет наконец погас, оставив на бледной руке квадрат зеленой кожи. Но зато загорелся другой.

Так это не слухи? Она?..

Я должен помочь ей первым.

– Мисс? Мисс, как вы? – я бы упала, но меня держали за плечи. Я только что видела произошедшее двумя парами глаз сразу – своими и того парня, который сейчас не давал мне упасть. Корона словно сдавила голову – наверное, сжалась от жара. Левая рука почти отнялась. Мое лицо…

Я заставила себя поднять голову и открыть глаза. Тут же раздались аплодисменты и радостные возгласы, поздравления.

Что?..

Судя по тому, что они говорят, это был Рок, главный распространитель наркотиков в этом городе. Его все боялись, так что твой авторитет теперь…

Прошу тебя, заткнись.

Что?..

Я тебя умоляю. Ты можешь не лезть в мою голову? И без тебя плохо.

Но я живу в твоей голове.

Можешь не думать? Впасть в спячку?

Голос замолк. Ффу, спасибо… избавилась.

Оглянувшись, я увидела толпу людей. Они что-то кричали, но их голоса звучали словно издалека.

– Мисс? – я отошла на шаг, убедилась, что стою на ногах, и обернулась. Мой спаситель – точнее, спаситель моей репутации – оказался примерно моего возраста. Голубоглазый блондин. С очень загорелой кожей, что здесь – большая редкость.

– Порядок.

– Мисс, позвольте выразить свою благодарность за избавление от этого, – комментатор небрежно махнул рукой на труп. – Это огромная услуга городу…

– Знаешь, я бы выразила тебе свою благодарность, если бы ты не трепался, а убрал труп из людного парка.

– О, я… я сейчас…

Мой новый знакомый – он назвалсебя Бримом – помог мне уйти оттуда. Как оказалось, мы любили одинаковые блюда и владели похожей магией. Сестра Брима боялась его из-за его силы, поэтому он долго скрывал от нее свои истинные возможности. Как ни странно, он оказался лордом Тенотры.

Он рассказывал анекдоты – в меру смешные, в меру нелепые. Когда мы проходили по площади Сердец, он смущенно улыбнулся, покраснел до ушей и пошел быстрее. Я смеялась так, что с головы чуть не падала корона. Сдав меня на руки служанкам, он помахал рукой и остался стоять на улице с несколько потерянным выражением лица.

Меня провели в бассейн. Дегги пыталась помочь мне с балахоном, но в жизни таких не видела и понятия не имела, как он снимается. Мне было лень думать, поэтому я стащила его через голову и с бортика прыгнула в бассейн. Никого, конечно, кроме меня да Дегги, во всем помещении не было, но я все равно почувствовала себя уютнее в бассейне. На пробу вдохнув воды, я поняла, что ее очищали при помощи магии. Это никаких неприятных ощущений не вызвало, поэтому я поплыла, перебирая руками плитки на дне.

Когда я всплыла, Дегги в истерике металась по бортику. Перевалившись через него, я выкашляла воду из легких и только тогда услышала причитания служанки.

– Замолчи. У меня все в порядке. Я абсолютный маг воды. Для справки: мы дышим под водой.

Воздух жег легкие. Никогда бы не подумала, что так будет.

Я пообедала во дворце и сочла местную кухню вполне пристойной. Когда я попыталась снова сбежать, чтобы погулять по городу, пришли те, кого я боялась больше всего – люди с бумажками. Под конец дня у меня устала рука, но я успела решить несколько судебных тяжб без единой отрубленной головы, подписать разрешение для переоборудования помещений Коалиции в полигоны для Гвардии, а их старых комнат – для Стражи. Все не просто неплохо – все замечательно. Народ, который меня любит, все лезут в советники, наверняка попытаются и жениховский смотр устроить…

Все замечательно.

Тем же вечером я сидела в местном филиале «Стихии» и усердно пыталась напиться. Ничего не выходило. «Глоток ветра» не давал никакого эффекта. Когда мимо пробегала официантка, я схватила ее за локоть. Она была точной копией тех, которых я видела в Долыуа-сити.

– Я могу чем-то помочь, мисс?

– Да. Скажи… ведь Цуб – это ты? – она улыбнулась.

– У Васхорошая память. Что-нибудь за счет заведения?

– Что-нибудь, что заставит ее улыбаться, – мой знакомый опустился на противоположный стул и улыбнулся мне.

– Лорд Брим. Вам как обычно?

– Нет, спасибо, мы уже уходим.

Меня не оскорбила такая наглость, скорее удивила.

– Знаешь, как сложно тебя найти? Я спросил твою служанку, она сказала, что ты ушла в кафе. Я обошел, наверное, полгорода.

Я улыбалась. Магический напиток расслабиться не помог, но болтовня Брима действовала успокаивающе. Оказывается, он «никак не мог обо мне забыть» и тому подобное.

Он привел меня в другое кафе, полутемное и явно очень дорогое. В углах целовались какие-то парочки.

– Не очень подобающее лордам место.

– Не нравится – давай уйдем.

– Нет, мне нравится.

У этого кафе была какая-то странная планировка – оно словно состояло из одних уютных закутков, так что нам с Бримом не было видно никого, кроме незаметно появляющихся и исчезающих официантов.

Я с некоторым изумлением разглядывала планировку, пока Брим пытался сказать, что я ему нравлюсь. Во-первых, что-то подобное парни очень не любят говорить первыми, а во-вторых, сыграло свою роль то, что я внезапно оказалась королевой. Мне было все равно. Нет, не то чтобы Брим мне не нравился, наоборот. Не то чтобы я думала, что ему нужен только трон – в крайнем случае я ведь могу проверить, благо маг мысли.

Когда мы только пришли, он сел напротив, а сейчас придвинулся почти вплотную. Заглянув ему в глаза, я задумалась. Он все говорил и говорил, я уже даже не разбирала слов. Нам принесли кусочки утонов на палочках, но он не обратил на них внимания.

Не то чтобы я думала, что мы только познакомились и нельзя принимать поспешных решений – всю свою жизнь я занималась только тем, что принимала поспешные решения. И, видимо, правильные, потому что я еще жива.

Брим взял меня за руку, проникновенно посмотрел в глаза и перешел к финальной части своей речи.

– Не бойся. Они не приходят после рассвета. Не засыпай, только не засыпай… расскажи что-нибудь, ну? Ты же просто кладезь историй, и сама наверняка не понимаешь, насколько они ценны. Почему тебе никогда не приходило в голову написать книгу? Ее бы не раскупали миллионами, но она стала бы чем-то вроде книг по философии… Рита, не засыпай…

– Можешь меня отвергнуть прямо здесь и сейчас. Рита?

Мысли шумели в голове, как рой рассерженных пчел. В первую секунду я поняла только одно – это не тот голос. Не то лицо.

Это не он.

Как только пришло осознание, я увидела в голове Брима его и меня бок о бок на тронах, справедливых правителей Кератра. Мы – будущее.

Мы будем счастливы. И, что важнее, будет счастлив народ.

Я вскочила, вырвав руку и чуть не опрокинув столик. Блюдо съехало к краю, и кусочки утонов посыпались на пол. Бросив на стол несколько крупных изумрудов, я вышла из закутка, оттолкнув официанта. Позади надрывался Брим:

– Ну что я сделал не так?..

Не доходя до дверей, я стала ветром. Свобода в сотой степени, словно ты и есть бесконечные небеса, шальной ветер, вырывающий газеты из рук прохожих, ветер над морем, неизвестно откуда взявшийся и никогда не затихающий. Наверное, это и есть бессмертие – когда ты понимаешь, что можешь все, и не торопишься отхватить от мира свой кусок. Бессмертие – это когда тебе не приходится делать выбор. Но боги становятся смертными, когда спускаются на землю, чтобы понаблюдать за людьми.

Я никогда не спущусь вниз. Зачем? Я – повсюду, даже там, где нет ничего, я – и есть все…

Меня окружили другие. Такие же, как я. Бессмертные и могущественные. Вечные.

– Так и становятся ветрами…

Ну конечно!

Вот почему вы говорили, что я особенная! Потому что я должна была стать одной из вас?

– Да.

Мысли стали постепенно возвращаться. Королевство. Сирена. Капля. Все от меня чего-то хотят – чтобы я кем-то стала и что-то делала. А ветрам моего мира нужно только одно: чтобы я стала свободной, став одной из них. Они не требуют ничего – только дать себе свободу.

А что станет со всем остальным?

– Мы существуем, чтобы защищать все. Все, что было создано до нас.

И я могла бы стать одной из вас?..

– Сослагательное наклонение тут неуместно. Ты становишься. Станешь. Уже стала. Ты – одна из нас, и это невозможно изменить – ветер подмигнул, если это вообще возможно. Он прекрасно понимал, что я не откажусь. От такого не отказываются.

А почему нет? Я выдерживала такое, чего боялись все остальные. Я опровергала законы мира, в котором живу. Я смогла обыграть Судьбу однажды. Почему это у меня нет выбора?

– Почему у меня нет выбора?

– Быть нами – значит не испытывать необходимости делать выбор.

Зачем тогда я выбирала всю жизнь? Правильно или нет – не важно, но я как-то привыкла к тому, что выбирать необходимо.

– Ты же говорила, что нет ни черного, ни белого в чистом виде. Ты была права. Есть мы, и мы – отражение мира вокруг нас. Меняясь, мы меняем мир. Ты же всегда хотела менять мир?

Не хочу быть отражением. И, если уж на то пошло, не хочу, чтобы мир был моим. Когда у тебя нет выбора – это норма жизни. Но когда выбор не существует как класс, это ненормально. Где-то на горизонтах существа, затерявшегося в небесах, я нащупала осколки прежней Риты. Не так уж и много, но достаточно, чтобы сложить вместе и понять, чем была и чем должна быть.

– Стой. Что ты делаешь?

Не сдаваться. Подчиняться чужой воле, только если это в твоих интересах. Ветра пытались меня остановить. Осколки в моих несуществующих руках превратились в слова, не имеющие по отдельности почти никакого смысла. Выхватывая обрывки, я поняла, что просто желания будет недостаточно, и читала вслух. Прочитанные буквы испарялись, делая меня все более материальной.

Тот меня не поймет, Кто, как я, не живет, Кто на битву со злом Один не пойдет…

Ветры вились кругом, разбрасывая остатки меня по миру и пытаясь меня остановить. Но было поздно – я уже взяла невозможный и для человека, и для ветра разгон.

Кто друзей не терял, Королям не лгал…

Мир вокруг меня рассыпался и одновременно собирался воедино по-новому, но это был не внешний мир, в котором я привыкла жить, но то, что всегда было внутри моей головы.

Кто ни разу кинжала В руках не держал, Вкуса собственной крови Не ощущал…

Я неслась по разрушающемуся миру, собирая осколки своей души.

Судьба протянет длань: «Поднимись, восстань!», Истекаешь кровью, Но не уходишь за Грань, Ты не вернешься домой, Законы стали тюрьмой, Ты никогда не одна – Боль вечно с тобой. И ты теряешь себя, Спасая мир ото зла, Терзаясь за все, Что изменить не смогла.

Все вокруг превратилось в пепел, голоса ветров затихли. Пепел взвихрило, он принимал какие-то сумасшедшие формы, а потом внезапно все замерло. Я съежилась на чьей-то крыше и только теперь осознала, что у меня снова есть тело.

Я сидела на крыше, размазывая слезы по щекам, и смотрела, как мир снова обретает краски.

Что это было? Те… слова, не принадлежащие никому?

На миг зажмурившись и попытавшись расставить все по местам, я вдруг поняла, что это было.

Я заглянула в Книгу Судьбы.

Это была моя в ней страница.

И я сожгла ее.

Как?

Не важно, как. Важно, что мне делать теперь. Человеку без судьбы.

Зачем я это сделала? Чтобы остаться собой. Но я сожгла свою страницу. Что я теперь? Я – все еще я? Или…

Я знаю только один способ проверки.

Вытащив из груди Каплю холодными пальцами, я уставилась на нее, ожидая привычной вспышки голубого света.

– Что ты хочешь узнать?

Ты еще согласна со мной работать?

– Ты же еще жива. Значит, согласна. Почему ты спрашиваешь?

Нет, прости. Все в порядке.

Амулет погас, и вновь стал татуировкой.

16

Мир был неподвижен и молчалив. Солнце уже закатилось. Людей на улицах уже почти не было, на рынке зажигались огни незаконных лавок – сегодня была торговая ночь.

Что ж, я – это я. Можно поверить, что предложения стать ветром просто не было.

Я прикусила до крови запястье – мой крик напугал бы горожан. Нащупав среди мелких драгоценных камней, магических стержней и амулетов в кошеле что-то крупное, я вытащила из кошеля Амнезию. Посмотрела в переливы серого и серебряного цветов. Я могу это забыть, и мне полегчает.

Размахнувшись, я выбросила амулет вниз и проследила за тем, как он разбился о мостовую. Рванув с места, я спрыгнула с крыши и полетела над пустыми, быстро темнеющими улицами. Редкие прохожие не останавливались – полет человека не был здесь ничем выдающимся. Приземлившись перед дворцом, я прошла между изумленными стражниками и вошла под каменные своды.

Кристаллы зажигались от моих прикосновений, слуги сбегались со всех сторон, но останавливались за пару коридоров, тихонько высовывали головы из-за углов и наблюдали. Гвардейцы, почуяв мое плохое настроение, старались со мной не пересекаться.

Не видя ничего перед собой, я безошибочно нашла дорогу в свои комнаты. Я легла на кровать, тут же вскочила, сдернула с нее одеяло, простыню и подушку, бросила в угол и снова легла. Когда я закрыла глаза, веки начали гореть изнутри. Положив на глаза холодную, как у мертвеца, руку, я ничего этим не изменила. Без подушки было неудобно, с ней – жарко. Резко сев, я обхватила руками голову.

– Что, хреново?

Вскочив, я огляделась. Мужской голос, произнесший странное слово, был мне незнаком, но я каким-то шестым чувством поняла, что этому человеку можно доверять. В комнате никого, кроме меня, не было. Повинуясь инстинкту защищать спину, я прислонилась ей к зеркалу и осмотрелась, переключаясь с обычного на Инт-зрение и обратно.

– Ты смотришь не туда. Обернись.

Я отскочила, разворачиваясь к зеркалу лицом. Вместо меня в зеркальной копии комнаты стоял совершенно другой человек. На вид – лет шестьдесят. Аккуратные стрижка, усы и борода. Старомодный костюм. Цвета – серый и черный.

– Как это…, – пробормотала я, подходя к зеркалу поближе. Преобразившееся «отражение» сделало то же самое и сложило на груди руки. – Не может быть.

– Вот и увиделись. Ты, наверное, Рита? Я думал, ты гораздо старше. Давай знакомиться? Меня зовут Томас Роггенхельм, – он протянул руку, но она не вышла из зеркала. Пожав плечами, он приложил ладонь к зеркальной грани.

– Роггенхельм… да не может этого быть…

– Чего? Того, что я материализовался за зеркалом в твоей спальне? Конечно, не может. Меня здесь и нет.

На секунду переключившись на Инт-зрение, я увидела только сияющую поверхность зеркала. Поморгав, я с опаской уставилась на несуществующего человека.

– Все очень просто… хотя нет, все очень сложно.

– Объясни или уйди.

– Это длинная история. Присядешь?

– Нет.

– А я, с твоего разрешения… – он опустился в кресло по ту сторону зеркала и откинулся на спинку. – Рассказывать, я так понимаю, с самого начала?

– Да.

– Хронологически или субъективно?

– Чего?

– Значит, хронологически. А то запутаюсь. Итак, начало. Есть Творец, Бог, Создатель – зови как хочешь. Факт в том, что, когда он появился, появилась и его противоположность – Вечность. Пока все ясно?

– Ни черта не ясно.

– Хорошо. Для непонятливых: Творец и Вечность – только наполовину реальны. Они в то же время являются силами, движущими миром. Так понятно?

– Более-менее, хотя я не понимаю, как это объясняет то, что ты находишься здесь…

– Можешь не перебивать? Отлично. Творцу стало скучно и он решил создать мир. Мир получился огромный и прекрасный. В нем жили люди, которые тут же начали что-то делать, что-то строить. Бог и Вечность наблюдали за ними и не могли нарадоваться. Но потом кое-что пошло не так.

– Что?

– Бог дал людям фантазию. И в этом было то ли его величайшее достижение, то ли величайшая ошибка. Люди придумывали существ, которых не было на самом деле. И если что-то воображали достаточно четко, это воплощалось. Постепенно мир заполняли порождения фантазии, и начался хаос. И было найдено решение. Вечность создала Сито.

– Что-что? Сито? я рассмеялась.

– Зря смеешься. Сито – это ни капли не смешно.

– Что такое Сито?

– Такой метафизический полог, который проходит сквозь мир, пропускает обитателей мира и забирает порождения фантазии.

– Куда?

– Вот именно. Перед нашей всемогущей парочкой тоже встал этот вопрос. Уничтожать созданное теми, кого Он сам и сотворил, Богу было жалко. Не бросать же их в пустоте? И Творец создал еще один мир, отвечающий потребностям фантазий.

– Потрясающе. И в каком из них находимся мы?

– Не мешай. Творец было расслабился – все тихо-спокойно, все счастливы…

– И что случилось?

– Процесс не остановился. Люди в первом мире продолжали придумывать, мало того, к ни мприсоединились фантазии во втором. И тогда Сито сделали постоянным элементом реальности. Теперь оно проходило через все миры и выносило фантазии в новые, подходящие именно им, миры, а если таких миров не было, создавало их. Первый мир был назван Верхним, а другим уже не давали названий.

– Бесконечность миров…

– Нет. Энтропия. Понимаешь?

– Нет.

– Энтропия! Естественный процесс саморазрушения! Бесконечное творение просто не могло… быть. В конце концов появился Нижний мир. В нем фантазии и люди не разделялись и были одинаково приспособлены к миру вокруг них. В Нижнем мире Сито не было нужно. Оно проходило сквозь другие миры, но Нижний мир не контактировал с ними – ничего уже не только не выходило оттуда, но и не попадало туда. Во всех мирах появились места, где ткань реальности очень зыбкая. Такие места называют «аномальными зонами» или «точками пустых стен». На самм деле, это всего лишь дырки во вселенском Сите. Они расположены нераномерно, существуют еста, которые называются Вратами. Врата между мирами. Они открываются перед самым проходом Сита. Если в это время провести особый ритуал в этой точке, можно остаться в том мире, в каком находишься сейчас, даже если не принадлежишь ему. А если находишься в этой точке вместе с амулетом Создателя, можно попасть не в мир, расположенный уровнем ниже, а в другой, случайный. Иногда такое происходило, но в целом система работала упорядоченно.

– Я что-то никак…

– Я могу упростить. Ты живешь в Нижнем мире. Амулет Создателя – у тебя на шее.

– Что?!

– Королевская Слеза – амулет Создателя, проводник между мирами.

Ну ничего себе…Я села прямо на пол, скрестив ноги. За разбитым окном зажигались звезды.

– Но почему она здесь? И как Его амулет может быть предназначен мне?

– Сейчас объясню. Все было отлично… но потом Создатель – случится же такое! – уронил свой амулет в Верхний мир. И Сито унесло его аж в Нижний мир. Ни Творец, ни Вечность не могли за ним спуститься. Из амулета вытекала сила, нарушающая равновесие всех миров.

– А ты здесь причем?

– Вечность случайным образом выбрала в Верхнем мире мальчишку, и наделила его частью своей силы. Ему было дано задание – найти и вернуть амулет.

– Это был ты?

– Да. Я путешествовал сквозь миры, взрослел. Поначалу было весело. Потом я несколько раз был на грани гибели, и наконец оказался здесь. Разделение магии по стихиям – это просто потрясающе! В моем мире об этом ходили легенды. Я оказался очень слабым, но довольно разносторонним магом. Многолетний опыт и куча амулетов, сделать которые мне помогли способности к стихии Созидания превратили меня в почти непобедимого бойца. Я взобрался на трон Роддена, встретил женщину…

– Ваомдл?!.

– Влюбился, как мальчишка. Она оказалась пророком. Однажды она предсказала, что амулет Создателя обретет новую форму и назовется Королевской Каплей. Новая оболочка, созданная из слезы единорога, выдержит шесть столетий, а потом этот амулет либо уничтожит Нижний мир, а за ним – все остальные, либо обретет хозяина – истинную принцессу Кератра, – он замолк.

– И? – не выдержала я. – Что было дальше?

– Она… она умерла. Это было последнее пророчество…

– Извини.

– Я… так и не привык с этим жить. Не спал ночами. Сидел над книгами. Придумал рецепт. Пошел за ингредиентами. В процессе подвергался жуткой опасности. Когда остался последний ингредиент…

– …капля крови химеры…

– …я понял, что этот амулет не поможет. И я стал просто бесцельно слоняться по городам. Смотрел кругом. Пытался заставить себя поверить, что в мире осталось что-то хорошее и светлое.

Я молча глядела на Роггенхельма. Он откинул голову назад и то ли плакал, то ли просто смотрел в потолок.

– Мой трон заняли, обо мне забыли. Я почти привык к жизни человека, разорванного пополам… а потом наткнулся на нового пророка. И получил очередное послание от Вечности.

– И что за послание?

– «Исполни пророчество и умрешь».

– «И»? Не «или»?

– Точно так. Я решил, что жить мне все равно особого смысла нет, но дать уничтожить мир будет как-то неправильно. Достал слезу единорога, создал оболочку, пришел туда, где лежал амулет, взял его в одну руку, Каплю – в другую.

– Но… ты ведь не забрал Каплю в Верхний мир?

– Нет, не успел. Мне могли помешать, поэтому нужно было где-то уединиться, спрятаться от малейшего воздействия. Я нашел человека, который звал себя Архитектором, заколдовал его, пригрозил и заставил построить катакомбы. Организовал там множество ловушек…

– Угу, я заметила.

– Защитил местность получше и пришел к Капле, собираясь слиться с ней, чтобы доставить наверх. Но я ей не понравился.

– Не понравился?

– Все пошло не так. Не Капля слилась со мной, а я с Каплей. Моя душа вылетела из тела, и оно перенеслось в Верхний мир, которому принадлежит. А душа осталась, навеки заключенная в Капле. Я провел с ней шесть столетий. Шесть столетий, Рита! И я еще жив только потому, что верил, что ты придешь.

– И что мне теперь делать?

– Теперь иы – единое целое, я слит с амулетом, а значит и с его владельцем намертво. Единственный способ избавиться от меня – найти мне другую оболочку. Вернуть меня в мое тело, которое лежит в Верхнем мире и спит летаргическим сном. И я буду присутствовать в твоей голове, пока ты этого не сделаешь.

– Что?!

– Доставь меня в Верхний мир. Или я так и не оставлю тебя в покое. Капле-то все равно, но она тоже должна туда попасть, нам лучше вернуть ее Создателю. Твой выбор прост – или сделай это…

– Или что?

– Или оставь Каплю здесь и выбрасывайся из окна.

А он мог бы и не продолжать. Я бы все равно согласилась в ту же секунду, как он упомянул о путешествиях между мирами. И отказалась бы, когда он заикнулся о великой миссии по возвращении Создателю его игрушки. С другой стороны, это ведь единственный способ избавиться от Роггенхельма в голове.

– А почему нельзя было оставить все как есть?

– Моя сила разрушает равновесие реальности. Она находится в дисгармонии с Нижним миром. Если я останусь здесь, Сито пройдет и через этот мир. Только те, кто пройдет сквозь него, поадут не в новый мир, а в пустоту.

– Потрясающе.

– Тебе решать – уничтожить мир или взять себя в руки, пойти к Вратам, дождешься их открытия и всех спасти.

– Я должна сделать это прямо сейчас?

– Да!!!

– Пошел ты, – изо всех сил сжав кулак, я разбила зеркало. Рука ударилась в стену, между ней и зеркалом было несколько сантиметров, поэтому удар получился очень болезненным, а один кусочек воткнулся между костяшками пальцев. Звон продолжал резать уши, хотя осколки уже успокоились на полу. Задумчиво выдернув из тут же начавшей заживать руки осколок, я подошла к окну. И не увидела за ним ничего.

Мне показалось, что я смотрю в пустоту. Сквозь все. Вещи, которые раньше казались такими материальными, теперь просто не имели значения. Помотав головой, я открыла окно, в котором и без того зияла дыра. Мостовая слегка мерцала темно-синим, отражая небо. Небо над головой, небо под ногами. Это мой выбор.

Поведя плечами, я стала воздухом. Воздухом, а не ветром. Теперь это казалось жалким подобием единения со стихией, но мне все равно полегчало. На секунду обняв потоками воздуха родной город, я взяла курс на Тенотру.

Для воздуха нет преград, и его скорость не ограничена разумными пределами. Я долетела до Яэна за несколько секунд. Приземлившись на площади перед замком, я напугала прохожих, но нисколько не удивила сторожевую горгулью. Она только кивнула мне и полетела дальше вдоль невидимой преграды, тяжело взмахивая каменными крыльями.

Тот знак, с помощью которого Ан прошла сквозь скалу… может, и я пройду, если покажу тот же знак?

Закатив глаза, я быстро заморгала, смешивая реальность с воспоминанием. Так, эта рука, эти два пальца скрестить, а все остальные сложить вместе…

Знак сработал, и я физически ощутила, как в сплошном пологе появляется пробел. И совсем не испугалась, когда он сомкнулся у меня за спиной. Розовый кварц сиял изнутри. Наверное, он не гаснет даже в беззвездную ночь без единого магического огня.

Мне не хотелось повторять путь, на котором меня могли встретить придворные и лорды, желающие поздравить с коронацией, а также просто любопытствующие. Я пошла по дорожке через сад. Чувствуя приближения третьего года цикла, осыпались лепестки роскошных пионов. Листья кристальной розы уже теряли прозрачность и становились зелеными. Без яркого освещения мелкие красные цветы Памяти Падших почти не было видно на черных листьях. Из сада, как я и предполагала, в замок вела небольшая изящная дверь, но мне не хотелось встречаться со стражей.

Отойдя подальше в сад, я посмотрела вверх. Семь башен чуть светились на фоне темного неба, постепенно заполняющегося белыми и красными звездами. В какой из них живет принцесса? В самой высокой – королева, а уже в следующей, наверное, Антелла?

Я поднялась в воздух, спиралью облетела башню, на секунду зависла перед окном. Поставив одну ногу на внешний подоконник, а левой рукой вцепившись в верхнюю часть рамы, я постучала правой в окно. Раздался такой грохот, словно кто-то опрокинула стол. Распахнувшиеся ставни отбросили меня назад. Как хорошо, что я умею лететь. Поднявшись к окну, я толкнула Антеллу и забралась внутрь.

– Ваше Величество, Вы…

– Прекрати «Выкать», меня это раздражает. Мы вроде давно на «ты».

– На «ты» с королевой Кератра?

– Я пока не королева.

В этой комнате почти не было мебели – только огромная кровать. Над ней и вокруг нее висели, стояли, лежали и парили различные фонари. Зачем столько?

– Зашла на огонек?

– Видишь ли, Капля оказалась не таким подарком, как я думала.

– Побочные эффекты или действует сама по себе?

– Не совсем. Предложила мне выбор – отправиться в путешествие или броситься с крыши.

– Замечательно! А если избавиться от нее?

– Это не просто старый амулет. Если высвободить ее силу, мир погибнет.

– И куда ты должна пойти?

– Без понятия. Хотя нет… к Вратам.

– А куда ведут эти врата?

– Ни малейшего представления.

– Но… ты же должна стать королевой…

– Именно поэтому я еще здесь. Ты не знаешь, где Сирена? Она же стала твоей придворной?

– Нет. Ей не очень понравилась компания лордов. Половину приема по поводу моего возвращения она болтала со стражей, а потом отправилась на бои Ладони.

– Что?!

– Бои Ладони – это…

– Я знаю, что это такое! Я спрашиваю, какого черта ты ее отпустила! У нее же нет опыта в таких боях!

Бои Ладони – традиционные магические бои без правил в Тенотре. Ладонь – площадка, обложенная по схеме Руки Творца стержнями, количество которых в несколько раз больше необходимого. Двое, сражающихся на Ладони, соревнуются именно в мастерстве, а не в магической силе, которую Ладонь у противников уравнивает. Сирена этого просто не умеет!

– Я думала, что уже научила ее этому…

– Идиотка! Где установили Ладонь?

– Винные подвалы…

– Где это?

Не дожидаясь ответа я выпрыгнула в окно и приземлилась на четвереньки на соседней башне. Принцесса высунулась из окна.

– Я тоже хочу посмотреть…

Ветер вытолкнул ее из окна, облако подхватило и поднесло к той же башне, на черепице которой я сидела.

– Так где это?

– Это под винодельнями. Видишь большое здание с плоской крышей?

Мы оказались там в считанные секунды. Антелла удивленно хлопала ресницами. Вход был с противоположной стороны здания. Облако бросило Антеллу у него, а я вихрем пронеслась мимо охранников, сломав кому-то ногу, пробежала между бочками и бутылями, уставившими зал до потолка, нашла в полу люк, спрыгнула в него, с некоторым опозданием обнаружила, что это проход сквозь все этажи и схватилась за железную трубу, заменяющую ступеньку, ободрав ладони, как только увидела впереди свет.

– Черт, черт, черт, – я отодрала ладонь от ступеньки, дала зажить и взялась снова, отняв теперь другую. Оглядевшись, я спрыгнула на каменный пол.

В подземных залах было холодно, поэтому там хранили вино. Запах вился в воздухе, и люди не столько болели за сражающихся, сколько икали и смеялись. Протолкавшись среди зрителей, которые не обратили на меня никакого внимания, я остановилась возле Ладони. Каждый палец предполагаемой руки заменили связкой из семи магических стержней. Такая концентрация магии способна не просто заряжать амулеты, лежащие в центре, но и подпитывать силу сражающихся на Ладони магов. Поединок ведется до первого полностью принятого на себя удара. Вроде бы все просто и безопасно – но умелые маги, у которых нет ограничений на силу атаки, нередко бьют так, что первый удар становится последним.

Наблюдающие за зрелищем маги стояли в основном со стороны пальцев Ладони. Когда техника использования нескольких стержней только начала использоваться, все почему-то верили, что они поглощают силу из пространства, где должны, по идее, находиться лучевая и локтевая кости руки. Поэтому за подобными поединками наблюдали в основном из безопасного места. Доводы в пользу этой теории давно опровергнуты, а у основания Ладони до сих пор почти никто не становится.

Сирене на удивление шел белый. Она перемещалась по небольшой площадке с такой скоростью, что выглядела сполохом света. Или, как сказал Серохвост, Белой Искрой.

Противником Сирены был немолодой лысоватый маг той же стихии и в той же степени, что предусмотрено правилами, поэтому между стенами из зрителей метались молнии. Ни одна из них не достигала магов вне Ладони – это обеспечивали магические стержни. Противник Сирены явно уже сражался в подобных условиях, потому что только монотонно бил одинаковыми зарядами, стараясь не расходовать силу понапрасну и поддерживая постоянный канал, подпитывающий его энергией. Сирена же, привыкшая к настоящим схваткам, била изо всех сил, а магии, подпитывающей ее со всех сторон, интуитивно сопротивлялась. Я вдруг сообразила, что это Белая Клетка, только наоборот.

Резко присев, ученица выпустила из ладоней нестерпимо сияющие клинки. Против такого защиты еще не придумали, а увернуться в узком пространстве боевой зоны было просто невозможно. Неестественно широко улыбнувшись, лысый маг исчез в воздухе между просвистевшими друг над другом клинками. Сирена мигнула, переходя на Инт-зрение, и огляделась по сторонам, не убирая оружие, являющееся частью ее самой. В следующую секунду ее крик прорезал воздух, и я невольно дернулась в сторону Ладони – помогать. Капля, почуяв сильный источник магии, ярко засветилась, и я прижала ее ладонью, пока никто не увидел.

Маг, ставший молнией, плавил клинки, делая их частью себя и вонзая тупой стороной обратно в руки Сирены. Вся боевая площадка была заполнена молниями и мелкими искрами, оставшимися от заклинаний. Мои ноги рвались вперед, Капля подталкивала, стуча громче и быстрее сердца. С магом в форме чистой стихии можно бороться только на его территории. Почему она медлит? О нет…

Она видит кругом ту же Белую Клетку, хотя на самом деле Ладонь работает с точностью до наоборот. И ее убеждения настолько сильны, что Ладонь действует на нее не так, как на всех, а в обратном направлении, пожирая силу.

Отчаянно оглядевшись по сторонам, я поняла, что пробраться на помощь незамеченной не получится. Но что делать? Взгляд упал на связки стержней. Если Сирену они ослабляют, а ее соперника подпитывают, то проблема только в них и заключается.

Улучив момент, когда никто не смотрел в мою сторону, я пнула ближайшую «фалангу», выбив ее из узора. Результат последовал всего через несколько секунд. Лысый колдун оказался лежащим на земле с опаленными пальцами, а на месте Сирены поднимала голову огромная змея. Зрители притихли, я только улыбнулась. Такой расклад мне нравился больше.

Встряхнувшись, Сирена бросилась вперед и вцепилась зубами в руку соперника. Дождавшись крика «победа засчитана», я незаметно подвинула связку стержней на прежнее место. Змея отцепилась от лысого мага и опала назад, оставляя стоящую на самом краю Ладони ученицу.

– Не так уж весело, – буркнула она, сходя с боевой площадки. Лежащий на Ладони маг выл и катался по полу, хотя кровь из обожженных следов от укуса не шла. Сирена отвела в сторону протянутую к ней руку с бокалом вина и пошла сквозь толпу. Обычно в таких боях применяется магия ниже уровня абсолютной, поэтому белых змей-людоедов в человеческий рост здесь еще не видели. Естественно, ее сторонились.

Толпа постепенно перемещалась в сторону стола с закусками. Сирена пошла в противоположную сторону, и ее даже не проводили взглядами. Развлечения закончились. Теперь можно приступать к банкету.

Выбравшись из толпы жующих, я догнала Сирену, дотронулась до ее плеча. Она рывком оглянулась.

– Рита?! – полагаю, я ее удивила. Все во мне было прежним, за исключением маленькой детали – украшенной синими листьями короны на моей голове.

– Нет желания назвать меня «Ваше высочество»? – она попыталась опуститься на колени, но я подхватила ее под руки и поставила наравне с собой. – Ты чего, я же пошутила…

– Рита, это действительно ты?.. – она, похоже, никак не могла оправиться от шока.

Переглянувшись, мы продолжили путь.

– Ты теперь королева? Чем собираешься заняться?

– Сейчас попробую рассказать, Я должна, что бы они там не говорили.

– Кто? Снова ветра?

– Нет. Этим мне лучше больше на глаза не показываться.

– Почему?

– Знаешь, зачем была вся эта суета со сновидениями и пророчествами? Чтобы я в конце концов стала одной из них.

Я старалась идти только по плиткам серого цвета. Кругом расстилались знаменитые виноградники Тенотры. Сейчас все ягоды еще кислые, но через пару десятков дней можно будет собирать урожай для молодого вина.

– Ты… теперь ветер?

– Я похожа на Рау? – Сирена на миг прищурилась, видимо, сравнивая меня с почившим «богом небесной стихии».

– Нет, – в конце концов решила она. – Но почему? Неужели ты отказалась?

– Ага. Ушла я красиво…

– Давай рассказывай.

– Они мне говорили: «это твое предназначение», «именно для этого ты здесь», «ты – одна из нас»… а я: «идите в задницу, хочу снова стать человеком».

– В каком смысле «снова»? То есть этот разговор проходил уже…

– Да, между ветрами. Я практически стала ветром. Но мне не понравилось. Я попыталась вспомнить, кто я такая. И моих новообретенных способностей хватило на то, чтобы разыскать свою страницу Книги Судьбы.

– И что на ней было?

– Стихи.

– Да ты – поэт.

– Вряд ли. Просто иногда что-то складывается. И мне кажется, что это важно. В смысле… что это может мне пригодиться.

– А потом?

– Потом моя страница обратилась в пепел.

– Что? Как?

– Просто так. Сгорела.

– Но почему тогда жива ты?

– Не знаю. Но теперь перед тобой человек без судьбы.

Я задумалась над словами Капли о том, что она нарушает равновесие. Если я сама способна так расшатать реальность, а Капля вообще является овеществленным хаосом, во что мы превратим этот мир, если обе останемся в нем?

– Ты чего? – с неподдельным испугом поинтересовалась Сирена.

«Если Рита не улыбается – все и правда плохо»

Я опешила, а потом сообразила, кто заговорил в моей голове.

«Роггенхельм, еще сделаешь так – готовься к смерти. Ясно?»

Молчание.

– Да что с тобой?

– Хочешь, расскажу тебе сказку? Ты веришь в существование Создателя? Нет ничего, у чего нет противоположности. И у Него она тоже есть.

– И кто это?

– Вечность.

– С ума сойти…

– В общем, Бог, создавая людей, сделал их подобными себе. Если люди что-то воображали достаточно четко, это воплощалось в виде живого существа. И когда в мире стало тесно, Вечность придумала Сито. Это вроде редкого пологна, которое проходит сквозь мир и отбирает всех, кого в нем придумали.

– И что с ними случается?

– Сито создает для них новый мир, отвечающий их потребностям. Но на этом ничего не закончилось. Люди продолжали мечтать, как и существа, поселившиеся во втором мире. Сито стало проходить сквозь все миры регулярно. Самый первый мир назвали Верхним миром. В конце-концов появился наш с тобой мир. Здесь фантазии и нормальные обитатели мира ничем не отличаются друг от друга. И все было бы в порядке, но Создатель уронил в Верхний мир свой амулет.

Сирена оказалась куда догадливее, чем я. Она тут же опустила взгляд на Каплю. Та сверкнула.

– Амулет попал в Сито, а уж из него сюда. Амулет имел такую силу, что наш мир стал последним в цепочке миров – Нижним миром. Для попавших в Сито больше нет других миров. Вся конструкция стала неустойчивой, один толчок – и миры погибнут. Амулет должен быть возвращен владельцу. Вечность отпраила за ним жителя Верхнего мира – мага…

– Роггенхельма?

– Да, Томаса Роггенхельма.

– Так почему он не забрал Каплю?

– Он не был ей предназначен. Когда он попытался с ней слиться, она вывернула процесс наизнанку. В итоге еще не остывшее тело Роггенхельма отправилось в Верхний мир, а душа, – я вытащила Каплю из груди вместе с холодным молчанием Томаса Роггенхельма, – попала сюда.

– То есть…

– Я все еще здесь, если вы об этом, – мне пришлось ущипнуть себя за локоть, чтобы избавиться от влияния древнего мага на свой голосовой аппарат.

– Чтоб меня, – тихо произнесла Сирена. А Капля как? Не возражает против его присутствия?

– Они проторчали вместе в одном амулете шесть столетий. Хотела бы убить – давно бы убила.

– Если нахождение капли в нашем мире так опасно, может, лучше ее уничтожить? Капля гневно заискрила. Практически не осознавая, что делаю, я погладила амулет. Сияние постепенно угасло.

– Этот мир разнесет на кусочки, а все остальные разбалансирует и опрокинет в бездну.

– О боги, у меня просто в голове не укладывается. Давай о чем-нибудь земном, привычном… как так случилось, что ты оказалась королевой?

Я рассказала ей все. Солнце поднималось над горизонтом, приближаясь к зениту.

– Значит, надо вернуть Каплю владельцу? Что будем делать?

– «Будем»?

– Будем, – твердо повторила ученица. – Я же умру от любопытства, если не отправлюсь с тобой! Да и здесь мне не место. Как мы попадем в Верхний мир?

– Существуют Врата, позволяющие перемещаться между мирами. Мы можем попробовать…

– Идем! Прямо сейчас. Или ты решила править королевством? – она настолько живо напомнила мне Жана, что у меня сжалось сердце. Я слабо улыбнулась. Вроде минуту назад я расправляла плечи – а они снова опустились, словно непосильный вес ответственности за королевство уже лежит на них.

Ученица первой заметила, что виноградные лозы раскачиваются, указывая на нас. Мы остановились. Через минуту на аллею вылетел большой Ковер, управляемый низко пригнувшимся магом воздуха. За его спиной на Ковре стояла Антелла, подставив лицо ветру. Спрыгнув с разогнавшегося летательного средства, которое затормозило о воздух прямо перед нами, она схватила меня за плечи и встряхнула, не удостоив Сирену и взглядом.

– Рита! Коронация начинается в полдень, ты что, забыла?

Я подняла голову. Солнце стояло в зените.

– Прости…

– Проси прощения у народа. Все наивно ждут, что ты будешь присутствовать на собственной коронации!

Мы взобрались на Ковер. Ан бесцеремонно выпихнула возницу, бросив мне: «Рита, веди». Меньше чем за минуту мы преодолели расстояние от Яэна до Площади Празднеств в Деганре. С высоты птичьего полета было видно сине-бело-золотое море придворных, ожидающих начала церемонии. Ковер опустился рядом с площадью. Наскоро приведя волосы в порядок, мы втроем ступили на мостовою. Маги и люди расступались, освобождая дорогу к пустующему трону, парящей в воздухе подушке с лежащей на ней королевской короной и торчащему из подлокотника трона Жезлу. Сирена попыталась отойти в сторону, но принцесса незаметно схватила ее за локоть.

Как и все церемонии Кератра, коронация предельно проста. Снимаешь старую корону, надеваешь новую. Потом клянешься. Клятвы общие, но человека, который будет задавать ритуальные вопросы, можно выбрать. Магия в короне связывает тебя с народом, делая клятву нерушимой. Что-то вроде «клянусь силой», только в случае нарушения ты не теряешь способность использовать магию, а просто умираешь.

Мы вышли в центр, Сирена встала у меня за спиной, Антелла – справа. Блюститель Ритуалов жестом приказал опуститься на одно колено. Таким образом все показывают свое уважение к королям, а они сами так делают только один раз в жизни – на коронации.

Встав коленом на мостовую, я ощутила холодный шелк. Глянув по сторонам, я увидела, что он везде. Всю площадь покрывала синяя ткань, синими же были все украшение или вставка на одежде были у каждого присутствующего. Сколько здесь народу? Тысяча? Две?

Я задумчиво провела взглядом по людям и магам, ища знакомых. Увидела лицо Клэр, она сидела на ветке дерева, рядос с ней пристроился Серохвост. Поймав мой взгляд, лис улыбнулся, обнажив клыки. На шее Серохвоста виднелся черный обруч – прощальный подарок главаря Стаи. Среди бледной и загорелой кожи людей мелькнул песочный оттенок, и в следующую секунду к краю пустого пространства вышла Илейу. Но как она смогла попасть сюда? Ведьмы лишаются Силы, покинув пески. Присмотревшись, я поняла, что она набила песком башмаки, а значит все еще ступает по нему. В толпе мелькнуло лицо Филина. Неужели он простил мне смерть Птицы?

Собрались все мои знакомые из города. Даже ребята, вместе с которыми я заканчивала обучение при Коалиции. Наверное, все, кому я когда когда-либо помогала, посчитали своим долгом попасть сюда, бросив все дела. Площадь также заполняли зеваки и придворные, которым понравились изменения, с которых началось мое правление.

Я буду править королевством?! А как же «не хочу быть королевой» из уст маленькой Риты, которая еще не знает, что будет самым ужасным и что ей предстоит решать за людей их судьбы? А Роггенхельм, желающий любой ценой покинуть этот мир и испугавшийся, что я предпочту трон путешествиям между мирами?

У меня нет выбора. И я нисколько не сожалею по этому поводу. Потому что знаю, что поступаю правильно.

Поднявшись на ноги, я отобрала у Блюстителя Ритуалов корону, усыпанную алмазами, сапфирами и отделанную золотом.

– Для меня она будет слишком тяжелой.

Я повернулась к Антелле. Мне не понадобилось вмешиваться в ее мысли – она сообразила и так. Подобрав подол церемониального платья, она опустилась на одно колено. Все с недоумением наблюдали за нами, постепенно осознавая, что что-то идет не так. Я надела на Антеллу корону.

Мельком глянув на замеревшую площадь, я отступила на шаг и начала говорить, безжалостно изменяя слова клятв.

– Клянешься ли ты любой ценой защищать свой народ?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты делать все, чтобы люди и маги, проживающие на территории Транарры и Тенотры, были счастливы?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты не развязывать войну ни внутри королевства, ни с другими странами?

– Клянусь.

– Это все, что потребовали бы люди и маги. Но королева несет ответственность за всех, кто проживает на землях ее страны. Серохвост, иди сюда.

Люди недоуменно оглядывались, кто-то шарахался в сторону, кто-то пытался понять, как сырье для шубы оказалось на коронации. Лис остановился, на солнце сверкнула шерсть с металлическим отливом.

– На нашу церемонию совсем не похоже.

Наступила тишина. Антелла склонила голову перед лисьим королем.

– Клянешься ли ты, что охота на драгоценных лис прекратится на всей территории Кератра?

– Клянусь.

Лис кивнул, принимая слова Антеллы.

– Клянешься ли ты, Серохвост, что ни один лис не поднимет лапу на человека, если не будет нарушено ее обещание?

– Клянусь сердцем.

Клятва сердцем – самая страшная. Если ее нарушишь, твои же сородичи заживо вырвут тебе сердце.

Я жестом отпустила лиса. Не спрашивая разрешения и неодобрительно поглядывая на полог, к нам вышла Илейу. Сирена съежилась и попыталась отступить назад, но ее ноги словно приросли к шелку. Антелла подняла голову и посмотрела на ведьму. Она не слышала ничего, кроме голоса, произносящего клятвы – то есть моего голоса.

– Девы песка желают заключить мир с людьми.

– Клянись… песком в своих ботинках, что ведьмы не будут нападать на караваны.

– Не в моей власти такие клятвы, Но Великая Мать Фели велела вам передать. Девы песка клянутся. Не беспокойтесь о тех, кто нарушит клятву – их мы убьем сами.

– Клянешься ли ты, что ни один обитатель Кератра не тронет песчаных ведьм или их посланниц?

– Клянусь, – камни в короне светились, как и вся площадь под пологом.

– Поднимись, королева, – я церемонно поклонилась в ту же секунду, как Антелла встала на ноги. Следом за мной склонились все, кто видел завершение коронации, а потом и все остальные. Под пологом словно прокатилась волна, завершившаяся снаружи, где-то на крайних улицах. Одновременно полог погас, а за ним и шелк, покрывающий площадь. Через секунду последний рассыпался пеплом.

Я подняла руки к голове, чтобы снять корону, но вспомнила о народе, которого здесь не было.

– Големы больше не будут нападать на людей. Но им очень не нравится, что их держат в рабстве. Пообещай, что их освободят. Сегодня. Всех. Вернут им их амулеты.

Сняв корону, я выпустила обруч из пальцев, позволив ему упасть. Народ на площади волновался. Собравшись с мыслями, я ответила на невысказанный вопрос.

– Народу нужна мать, а не богатая тетушка, приезжающая раз в полгода, проверяющая дневник, дарящая дорогие подарки и исчезающая. Народу нужен другой правитель. Строгий, но справедливый. Не Я. Вот ваша королева. А я должна уйти.

– Останься, – попросила королева, и я на секунду различила за вмиг исправившейся осанкой и гордым профилем рыжий огонь в глазах. Ее просьбу поддержали сначала гвардейцы, затем мои школьные товарищи, а потом и все остальные. Вскоре почти половина народу на площади скандировала «ос-та-вай-ся!». Антелла подняла руки, и бешеный хор умолк.

– Простите, я не могу. Меня ждет дорога, – я улыбалась и отчаянно надеялась, что слез в моих глазах не видел никто. Я покинула площадь. Передо мной расступались, я в спину мне задумчиво смотрела Антелла, королева Кератра. Услышав за спиной топот ног, я улыбнулась. Сирена догнала меня и пошла рядом как ни в чем ни бывало. Мы сели на Ковер, и я подняла его в воздух. Никто из нас не оглянулся на площадь. Я старалась даже не прислушиваться. Капля молчала, чувствуя мое настроение. Молчала и Сирена.

– Отличный спектакль – бодро похвалил меня Роггенхельм.

– Верну в тело и убью, – тихо пригрозила я. Великий маг замолк. – Ну, где твои Врата?

«Под горой Бурь» – Где? Это же место…

– … любимое самоубийцами. Но все не так просто, самоубийцы хотят не покончить с жизнью, а уйти от нее. И находят единственное подходящее место. Тела их так и не находят. Они исчезают в других мирах.

Ковер резко повернул и ускорился. Ветер засвистел в ушах, мир превратился в одно размытое пятно. Повинуясь минутному порыву, я закрыла глаза. Снова как тогда, возле катакомб, Капля указывала мне путь.

Сердце снова путь укажет, Все, что было самым важным, Станет пылью, станет прахом…

Мне понадобились огромные усилия, чтобы оборвать полет мысли. Последнее время меня что-то тянет на стихи. Конечно, мне далеко до пророческого слога или рифм того человека, которого я никогда не видела, но стишки Роггенхельма я точно могу превзойти.

Я невольно вспомнила свою страницу в Книге Судьбы. Интересно, кто ее написал? Может, можно написать мою судьбу заново? Я попыталась припомнить хоть строчку из тех стихов и не смогла. Ну и отлично. Там все представлялось, словно я только и мечтала о такой судьбе. Но это ведь не так?

Я очень удивила и Сирену, и притихшего Роггенхельма, когда запела вслух.

Я лишь хотела жить, как все, Но сердце замедляет стук, Я не увижу солнца свет, Мой путь лежит сквозь пустоту. Я не мечтала воевать, Но я друзей теряю вновь, Но – вновь спасать и убивать, Опять огонь и снова кровь. Рассвет слепит, а ночь страшна, Враги сильны, друзья слабы, Теперь уж не придет весна, А наши сны навек темны. Вот все, о чем мечтала я – Полет, друзья и свет, любовь, Но не очнуться ото сна, Опять огонь и снова кровь.

Нет, все-таки рифмовать я не умею. Нужно оставить это профессионалам вроде ветров и помалкивать. Могла бы нормально сочинить, так нет же, срифмовала «кровь» с «любовью».

Я так увлеклась самокопанием, что врезалась бы в скалу, но путь Предназначения вел, не давая свернуть. Солнце перестало слепить глаза, а воздух стал затхлым – значит, мы уже в пещере.

Сияющий путь исчез, и я резко затормозила, сбросив нас с Сиреной с Ковра. Он тут же безжизненно поник, свалившись на меня сверху. Сирене повезло больше – она врезалась в стену, густо поросшую светящимся мхом. Пещера изнутри была освещена почти так же ярко, как дневным солнцем. Скатившись по мху на пол, Сирена поднялась и отряхнулась. Клочки мха застряли у нее в волосах.

– Время? Капля молчит, значит, время еще есть.

– Значит, нам хватит, – Сирена бесцеремонно вытащила у меня из ножен кинжал.

– Обряд? Вот прямо сейчас?!

– А когда? Мы же не знаем, куда попадем и на что наткнемся. Лучше сейчас, чем…

Чем никогда. Я ведь знаю, ты именно это хочешь сказать! Я полоснула лезвием из чистого воздуха по руке там же, где в прошлый раз, по шраму, который уже никогда не зарастет – слишком много у меня было братьев и сестер. В живых, правда, осталось всего трое-четверо. Там, где на мох капала кровь, он переставал светиться. Прижав запястье Сирены к своему, я другой рукой отобрала у нее кинжал.

– Обязуюсь хранить. Хотя и так охраняю уже столько времени… – я подмигнула.

– Обязуюсь учиться. Хотя уже столькому научилась, – она улыбнулась. Я отдернула руку, потому что красная кровь уже сменилась зеленой, и рана начала заживать.

– Все же я не понимаю, – на этот раз голос Капли услышали мы обе. – Зачем кровная связь, если двое и так связаны родством между душами?

– Что это такое? Что ты об этом знаешь?

– Родство между душами – самое лучшее, что может связывать людей. Кровное родство может быть, а может не быть – души оно не затрагивает. Величайшее преступление, в том числе и против самого себя – убить свою родственную душу.

– А что это за связь?

– Отношения Учителя и Ученика. Мать и дочь нередко меньше привязаны друг к другу, чем вы. Родственные души находят друг друга – иногда даже через миры. Возрождаясь в новых телах и снова встречаясь, они не узнают друг друга, но что-то чувствуют.

– Погоди, что значит «возрождаясь»?

– Время, – произнес Роггенхельм. Мох по всей пещере начал медленно гаснуть, а Капля, наоборот, загорелась. Я вытащила ее и взвесила в руке.

– А что надо делать?

– Не знаю. Я всегда путешествовал один!

Подумав, я протянула руку с Каплей ученице. Наши руки сомкнулись. Амулет светился сквозь наши пальцы, а мир вокруг нас гас, словно отдавая свой свет Капле. Лучи брызнули во все стороны и замерли в воздухе, не коснувшись стен. Роггенхельм притих.

Лучи начали медленно вращаться, постепенно набирая скорость. Когда стены скрылись за вихрем синих линий, я увидела сквозь них пустоту. Капля сверкнула в последний раз, и ударная волна швырнула меня сквозь синий огонь на границе перехода из мира в мир. Амулет Создателя выскользнул из ладони, но Сирена, кажется, его удержала. За какое-то мгновение ученица удалилась от меня настолько, что стала похожа на далекое светлое пятнышко. Это невозможно – ведь грань синих лучей была совсем рядом…

Нет! Я попыталась вернуться к Сирене, прекрасно понимая, что это невозможно. Капля превратилась в далекую синюю звезду.

Врата Миров сомкнулись вокруг меня.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg