«Все источники бездны»

Все персонажи — плод воображения автора. Сходство с реальными лицами, разумеется, совершенно случайно.

… Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал… в то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим и они стали рождать им… И воззрел Бог на землю, и вот: она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле…

… в сей день разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились.

Бытие, гл. 6,7.

Стоило Хадсону выйти из прохлады здания аэропорта, полуденное афинское солнце обрушилось на него, как удар кулака. Он поспешно зажмурился, нашаривая в нагрудном кармане темные очки, но, когда он, надев их, решился наконец открыть глаза, окрестный пейзаж застилали вращающиеся багровые пятна.

Поэтому он не сразу заметил приближающегося к нему мужчину. Тот был в штатском, но что-то неуловимо выдавало в нем человека служивого — то ли военная выправка, то ли неосознанная властность в повадках.

— Лейтенант Ясон Леонидес, — представился подошедший.

Хадсон молча протянул ему удостоверение.

Тот бросил на него беглый взгляд.

— Очень приятно, инспектор Хадсон.

Они торопливо обменялись рукопожатиями, как люди, которых связывает на короткий срок совместная работа.

— Машина ждет.

Черный, лаково блестящий автомобиль замер на раскаленном асфальте, напоминая разомлевшего на солнцепеке жука.

«Покрасить его в другой цвет не могли, что ли?» — раздраженно подумал Хадсон. От машины несло жаром, точно от раскаленной печки.

Но когда они забрались в полутемное нутро автомобиля, оказалось, что дело обстоит не так уж плохо: работал кондиционер.

— Летом всегда жарко, — извинился за местный климат Леонидес. Он говорил по-английски свободно, хоть и с ощутимым акцентом.

Хадсон воспринял это сообщение благосклонно.

— Ничего, — успокоил он спутника. — Я бывал в переделках и похуже. Это все-таки не пустыня Негев.

Машина влилась в поток таких же жуков, снующих взад-вперед по магистрали, пересекла раскаленный лабиринт городских улиц и вновь погрузилась в сонную одурь предместья.