Вервицкий подумал о Малютине, приятеле и сокурснике, которому немного завидовал. Данилу, отличника и "любимчика" начальства, откомандировали на "Варяг" — корабль сопровождения флагмана делегации. Похоже, судьба сыграла с ним злую шутку.
"Зато теперь он мог бы позавидовать мне!" — смутившись, Эдуард пытался прогнать прочь гадкое чувство удовлетворения, но оно настойчиво возвращалось, и службист порадовался, что никто сейчас не может прочитать его мысли.
— Не нравится мне эта планета, — угрюмо повторил пилот Жак Картье. Лицо его казалось постаревшим и усталым. Левый глаз едва заметно подергивался от нервного тика. — Все системы жизнеобеспечения полетели. Черт их задери! А буря откуда взялась в этом районе космоса? Никогда такого не видел. Еще и угораздило сесть в эту грязную лужу с ее б… болотами! Merde!
— Ремонтом лучше займись, — устало отмахнулся Данила Малютин. Высокий, светловолосый и голубоглазый, всегда подтянутый, обычно он походил на образцового молодого бойца из рекламы службы по контракту. Однако сейчас и Малютин выглядел неважно. Глаза покраснели от бессонницы, лицо покрывали ссадины и синяки — неожиданный порыв пространственной бури безжалостно вырвал его из гравикресла и швырнул на пол. Корабли, сопровождавшие дипломатическую миссию на встречу с альтаирцами, разметало, как арахисовую шелуху. "Варяг" сразу выбросило в незнакомый сектор пространства. Лишь мастерство пилота позволило посадить поврежденный корабль на незнакомую планету.
Пустопорожняя болтовня за двое суток, прошедших с момента катастрофы, надоела, и Данила предпочитал отмалчиваться. И что он мог сказать?
— Зануда ты, русский! Пусть сделать ничего нельзя, так хоть поговорить-то можно? Нес па? — огрызнулся пилот.
Проклятья, которыми трое космонавтов "Варяга" вторые сутки крыли пространственную бурю, аварию, приютившую их планету, неизвестно куда пропавшую делегацию и ни в чем не повинных альтаирцев, произносились чисто машинально, просто для того, чтобы отогнать тревожные мысли.
По неписаной флотской традиции общался экипаж на родном языке капитана, Брайена Смита, марсианского канадца, и однообразный мат на франглэ Даниле здорово надоел. Но Картье, импульсивный француз, никак не мог остановиться и продолжал терзать свои и чужие уши. Жака давно следовало одернуть, но ссориться с пилотом не хотелось — в конце концов, ему экипаж был обязан жизнью. Данила ничего не сказал. Это стало его первой ошибкой.
Комментарии к книге «Встретимся на Альгамбре», Вад Капустин
Всего 0 комментариев