«Вдоводел воскрешенный»

Как всегда, Кэрол.

И Ричарду Потгеру и Эндрю Рона, голливудским хорошим парням

ПРОЛОГ

В маленькой, тускло освещенной комнате, в миле под сверкающей поверхностью Делуроса VIII, столицы Олигархии — расползающейся по галактике человеческой империи, Джефферсон Найтхаук снова открыл глаза.

— Добрый вечер, мистер Найтхаук, — поздоровался с ним худой мужчина в белой тунике, — Как вы себя чувствуете?

Найтхаук быстро сориентировался и понял, что лежит на длинном узком столе и смотрит в потолок. Он осторожно поднял руку, сжал пальцы в кулак, разжал, снова сжал.

— Неплохо. — В его голосе слышалось удивление. Он поднес руку к лицу и долго разглядывал ее, словно инопланетный предмет, увиденный в первый раз.

— Нормальная рука, — поставил он наконец диагноз.

— Совершенно верно.

— Так меня вылечили?

— Да и нет, — ответил мужчина в белом. — Ситуация достаточно запутанная.

Найтхаук перекинул ноги через край стола, медленно, осторожно сел.

— Да, чувствую я себя хорошо. Как я полагаю, клон справился с заданием.

— Вы забегаете вперед, мистер Найтхаук, — раздался другой голос.

Найтхаук повернулся и увидел крепкого бородатого мужчину средних лет, одетого в серое.

— Кто вы?

— Марк Диннисен, старший партнер юридической фирмы «Хаббс, Уилкинсон, Рейт и Химинес». — Мужчина улыбнулся. — Я ваш адвокат.

— Все так. — Найтхаук медленно кивнул. — Разбудив меня в прошлый раз, вы сказали, что Рейт уже умер.

— Он умер чуть ли не восемьдесят лет тому назад, — ответил Диннисен. — Его правнук еще недавно работал у нас, но года четыре как вышел на пенсию.

— Понятно, — кивнул Найтхаук. — Вы — мой адвокат. — Он повернулся к мужчине в белом. — А вы, судя по всему, мой лечащий врач?

— Образно говоря, — последовал ответ. — Моя фамилия Эган. Джилберт Эган.

— Кажется, я вас уже видел.

— Примерно два года назад.

— Так какой теперь год… пять тысяч сто третий?

— Пять тысяч сто третий год галактической эры, — подтвердил Эган.

— Сие означает, что за последние два года вы нашли способ излечения эплазии?

— Нет, мистер Найтхаук, — покачал головой Эган. — К сожалению, не нашли.

Найтхаук нахмурился, такой ответ его озадачил. Он пощупал лицо кончиками пальцев.

— Но меня излечили! — воскликнул он. — Кожа чистая, гладкая.

— Вас не излечили, — мягко ответил Эган. — На самом деле у вас ранняя стадия заболевания. Эплазия еще год никак не проявит себя.

— Что вы такое говорите? Посмотрите на меня! От болезни не осталось и следа!

— Может, вам пора взглянуть на себя? — Эган протянул ему зеркало.

Найтхаук всмотрелся в свое симпатичное, без единой язвы лицо.

— Что происходит? Я выгляжу на тридцать пять.

— По нашим оценкам, вам тридцать восемь, — уточнил Эган.

— Чушь какая-то! Мне было за шестьдесят, когда я лег в вашу клинику сто лет назад!

— Успокойтесь, мистер Найтхаук.

— Это вы успокойтесь. — Интонации в голосе Найтхаука заставили мужчин попятиться. — Я хочу знать, что происходит, и немедленно.

— Разумеется, мистер Найтхаук. — Эган, пересилив себя, вновь подошел к столу. — Вам ввели транквилизаторы, чтобы смягчить шок. Ведь могло бы случиться…

Рука со скоростью молнии схватила Эгана за грудки, подтянула ближе.

— Особого спокойствия я не ощущаю, мистер Эган, — холодно процедил Найтхаук. — А теперь говорите.

— Доктор Эган, — поправил Найтхаука врач, высвободив тунику и с опаской разглядывая своего пациента. — Видите ли, я два дня думал о том, что скажу вам… а сейчас даже не знаю, с чего начать.

На лице Найтхаука отразилось раздражение.

— Почему бы вам не начать с начала?

— Хорошо. Из архивных материалов известно, что Джефферсон Найтхаук, известный как Вдоводел, заболел эплазией и добровольно погрузился в Глубокий Сон в 4994 году галактической эры. Он не разрешил будить его до тех пор, пока не будет найден способ излечения болезни.

— Я, между прочим, здесь. Перестаньте говорить обо мне в третьем лице.

— Пожалуйста, позвольте мне закончить. У нас и в мыслях не было нарушать указания Джефферсона Найтхаука, но два года назад случился финансовый кризис. Из-за инфляционной спирали экономики Делуроса VIII проценты с капитала Найтхаука перестали покрывать расходы на поддержание жизнедеятельности его тела. Встал вопрос о том, чтобы разбудить старого, больного человека и выставить его за ворота клиники, но тут предложение, сделанное фирме мистера Диннисена, позволило нам найти иной выход. Некой планете во Внутреннем Пограничье требовался человек, обладающий талантами Вдоводела, и за эти таланты они соглашались заплатить пять миллионов кредиток. Разумеется, мы не могли послать к ним настоящего Вдоводела: в клинику он поступил в таком состоянии, что без заморозки не прожил бы и десяти дней. Но мы могли послать клона. Затраты на его создание не превышали половины предложенной суммы. То есть у нас появилась возможность добавить к капиталу Найтхаука более двух миллионов кредиток.

— Я знаю, — кивнул Найтхаук. — Вы разбудили меня, чтобы я подписал разрешение на клонирование.

— Совершенно верно, — продолжал Эган. — Мы вас клонировали и послали клона во Внутреннее Пограничье.

— Я знаю, — повторил Найтхаук. — И что из этого вышло?

— Он сделал все, что требовалось. Но у него обнаружился серьезный недостаток.

— Он заболел?

Эган покачал головой.

— Нет. Он был абсолютной копией двадцатидвухлетнего Джефферсона Найтхаука, со всеми его физическими достоинствами. Но из-за нехватки времени мы отправили его в Пограничье через два месяца после рождения. Он оказался великолепной машиной-убийцей, единственное, что он умел, — это убивать, но эмоционально так и остался двухмесячным младенцем. В результате все закончилось конфликтом его эмоциональных и физических возможностей. Его убили, когда он пытался помочь женщине, мягко говоря, не отличающейся верностью и высокими моральными принципами.

— Ближе к делу.

— Дело в том, что правительству не удалось взять инфляцию под контроль. Более того, по причинам, которые я считаю неубедительными, полковник Джеймс Эрнандес, тот самый, что заказал нам клона, отказался выплатить вторую половину оговоренной суммы. Большую часть полученных денег мы потратили на создание клона, а прибыли, на которую рассчитывали, не получили. — Врач помолчал. — Наука близка к открытию способа излечения эплазии, но на это уйдет еще два или три года напряженной работы. И вновь проценты с капитала Найтхаука не могут покрыть расходы на поддержание жизнедеятельности его тела.

— Если вы хотите сказать, что я — клон, то выбрали для этой шутки неудачную аудиторию, — нахмурился Найтхаук. — Я помню все, что я сделал, каждого человека, которого убил, каждую женщину, с которой переспал.

— Я знаю, — кивнул Эган. — Поскольку первый клон справился с заданием, фирма мистера Диннисена получила новые предложения. Мы рассмотрели их и оставили наиболее выгодные. Но, основываясь на полученном опыте, мы поняли, что нельзя посылать на задание эмоционально не окрепшего клона. Поэтому мы привлекли лучших специалистов в области генетики и создали вас — нового клона, который сохраняет все или практически все воспоминания объекта клонирования.

— Я вам не верю, — покачал головой Найтхаук.

— Этого я и не жду. — Эган всмотрелся в лицо Найтхаука. — У вас хватит сил встать?

Найтхаук опустил ноги на пол, встал. Его тут же качнуло, и он схватился за край стола.

— Что со мной?

— Ничего, — пожал плечами Эган. — Вы задействовали мышцы, которые впервые сократились и растянулись. У вас наверняка кружится голова. — Он подождал, пока Найтхаук сможет стоять, не опираясь о стол. — Все в порядке?

— Думаю, что да.

— Тогда сюда, пожалуйста. — И врач направился к двери.

Найтхаук и Диннисен последовали за ним. Выйдя из комнаты, все трое встали на движущуюся дорожку, которая повезла их по длинному, плохо освещенному коридору.

Поначалу им встречались только двери в стенах, потом дорожка вынесла их к контрольно-пропускному пункту и остановилась, пока компьютер не проверил ретину и идентификационный жетон Эгана. Затем она двинулась вновь, чтобы через пятьдесят ярдов остановиться у следующего КПП.

Еще через двести ярдов коридор раздваивался, и Эган перешел на дорожку, уходящую вправо. Теперь КПП попадались все чаще, и наконец дорожка подвезла их к двери, ничем не отличающейся от множества других дверей, видневшихся по бокам коридора.

— Нам сюда, — объявил Эган.

Сканер проверил его ретину и отпечаток ладони, дверь скользнула в стену, открыв круглый зал, по периметру которого расположились прямоугольники ячеек.

— Ячейка 10547, — приказал Эган, и из стены выдвинулся ящик длиной в восемь футов. Сквозь полупрозрачную крышку виднелись контуры человеческого тела.

— Вот настоящий Джефферсон Найтхаук, — добавил Эган, коснувшись клавиши на пульте управления. Крышка ящика стала прозрачной.

Найтхаук увидел исхудалого мужчину, изуродованного чудовищной кожной болезнью. На лице белели лишенные плоти скулы, на руках — костяшки пальцев.

Оставшаяся кожа скукожилась и полностью потеряла пигмент.

— Таким я себя и помню. — Найтхаук отвернулся.

— Я понимаю, как вы потрясены, — посочувствовал Эган.

Найтхаук постучал себя по голове.

— Но это мои воспоминания. Я знаю, что мои. Они настоящие!

— Они настоящие, но не ваши, — вмешался Диннисен. — Признать это трудно, но сегодня — ваш день рождения в полном смысле этого слова. — Он выдержал паузу, дабы Найтхаук переварил все, что услышал. — Физиологически вам тридцать восемь лет, и болезнь Вдоводела вас еще не настигла.

— К сожалению, настигла, — поправил его Эган. — Но не вышла из инкубационного периода.

— Я же заразился эплазией, когда мне было под шестьдесят, — повернулся к нему Найтхаук. — Откуда ей взяться сейчас, когда я на двадцать лет моложе?

Эган пожал плечами.

— В вашей иммунной системе существует серьезная брешь. Поскольку клетки крови и тканей, из которых мы вырастили первого клона, были взяты у настоящего Найтхаука до того, как вирус эплазии перешел в более активную стадию, у первого клона вероятность заболевания оказалась крайне невелика. Для того, чтобы создать вас, мы использовали тот же исходный материал, но вы в два раза старше первого клона, и болезнь уже начала прогрессировать. Вероятно, что причина тому — использованный в лаборатории процесс ускоренного старения. — Он замялся. — Должен сказать, что теперь, когда вы ожили, вы будете стареть, как любой другой человеческий организм.

— У первого клона болезнь не развилась?

— Нет, но он умер совсем молодым. Он бы обязательно заболел, если бы прожил достаточно долго. С вашим генетическим кодом и особенностями иммунной системы иного и быть не могло.

— Ладно, — кивнул Найтхаук. — Следующий вопрос: почему мне под сорок? Мне… ему… шестьдесят один.

— Мы могли воссоздать вас в любом возрасте, — ответил Эган. — Но решили, что тридцать восемь лет — оптимум. Сейчас вы в расцвете сил.

— В двадцать два я был проворнее и сильнее.

— Избыток гормонов — серьезный минус, — вставил Диннисен. — И пример тому — первый клон. Нам нужен Вдоводел, а не тестостероновый мальчик.

— Понятно. Теперь перейдем к главному. Что случится со мной после того, как я заработаю достаточно денег для поддержания его жизнедеятельности?

— Вы получите документы на другое имя, это обязательное условие, чтобы сохранить за настоящим Найтхауком его капиталы, и будете жить долго и счастливо. Никто не перепутает вас, поскольку он провел в Глубоком Сне больше ста лет.

— А как насчет моей эплазии?

— Если наука вылечит его эплазию, она справится и с вашей, — ответил Эган.

— А уж с вашими способностями деньги на лечение вы заработаете довольно быстро, — добавил Диннисен.

— В какую сумму обойдется лечение?

— В ближайшие несколько лет — в полмиллиона кредиток. Через десять лет — в сто тысяч. Через двадцать пять мы будем делать прививки за десять кредиток.

Найтхаук долго молчал: Потом повернулся к Диннисену, и под взглядом его почти бесцветных глаз адвокату стало не по себе.

— Знаете, что я об этом думаю? — спросил Найтхаук.

— Что?

— Я думаю, что из вас так и прет дерьмо.

— Простите?

— Я, может, и отстал от жизни на сотню лет, но помню, что галактика очень велика. И во Внутреннем Пограничье можно найти несколько тысяч убийц и охотников за головами. А во Внешнем и в Спиральном Рукаве и того больше.

— Что-то я не улавливаю ход ваших мыслей, мистер Найтхаук.

— Если тот, кто оплачивает мои услуги, тратит столько времени и денег на клонирование Вдоводела, вывод отсюда только один: мои шансы на успех практически равны нулю, и я не протяну и недели.

— Он хотел лучшего из лучших, — ответил Диннисен, не решаясь встретиться взглядом с Найтхауком. — Это вы.

Найтхаук вновь надолго замолчал. Наконец он обратился к Эгану.

— Дайте мне что-нибудь острое.

— Острое? — переспросил Эган.

— Нож, скальпель, что-нибудь в этом роде.

Эган порылся в карманах, но ничего не нашел.

— Обойдемся, — махнул рукой Найтхаук и, подойдя к выдвинутому ящику, прижал большой палец к кромке. На коже осталась длинная царапина.

— Где сканер?

Эган указал на светящийся красным объектив.

Найтхаук вытер с пальца кровь, поднес его к сканеру.

— Есть у меня официальное имя или номер? — спросил он.

— Клон номер два Джефферсона Найтхаука, — ответил Эган. — Регистрационный номер 90307.

— Хорошо. Скажите машине, что это отпечаток большого пальца клона номер два Джефферсона Найтхаука, регистрационный номер 90307. Шрам будет отличать меня от любого другого Найтхаука, которого вы захотите клонировать в будущем.

— Компьютер фиксирует наш разговор. И уже все знает.

— Отлично. А теперь я попрошу вас передать заказчику, что стоимость моих услуг возросла на полмиллиона кредиток. Когда он согласится на новую цену, а он согласится, или ему придется обращаться к менее компетентному специалисту, скажите ему, что деньги придется заплатить вперед. Положите их на счет, воспользоваться которым сможет только человек с моим голосом и большим пальцем.

— Мы уже обговорили цену, — возразил Диннисен. — Поднимать ее в последний момент неэтично.

— Этика меня не волнует. Это ваши проблемы. Мне надо получить деньги на лечение эплазии до того, как она уложит меня в постель. Кроме того, я хочу сделать пластическую операцию, а то мы слишком похожи.

— Пластическую операцию придется делать ему, — заметил Эган. — Посмотрите, в таком виде мы не можем выпустить его из клиники.

Пауза затягивалась. Наконец Диннисен кивнул.

— Я сделаю все, что смогу, мистер Найтхаук.

— Уверен, что сделаете. Иначе я не сделаю того, что могу.

— Это угроза? — пожелал знать Диннисен.

— Отнюдь. Всего лишь констатация факта.

И вновь в комнате повисла тяжелая тишина.

— Надеюсь, вас не оскорбит моя наблюдательность, — первым опять заговорил Диннисен, — но с вашим предшественником мы быстрее находили общий язык.

— Разумеется, быстрее, — согласился Найтхаук. — Тогда вы имели дело с младенцем в теле мужчины. А я — Вдоводел.

— Я знаю. Поэтому вам и предложили этот контракт. Наш клиент заплатил миллионы кредиток, чтобы создать вас.

— Тогда он может раскошелиться еще на полмиллиона, чтобы не дать мне подохнуть после того, как я выполню его задание.

— А если нет?

Найтхаук улыбнулся. И от этой улыбки по спине Диннисена пробежал холодок.

— Если бы он нашел человека, который мог заставить меня сделать что-либо против воли, я бы вообще ему не потребовался.

— Логично. — Диннисен нервно улыбнулся в ответ.

— Я рад, что мы все понимаем друг друга. Как только деньги поступят на мой банковский счет, вы скажете мне, сколько сотен людей я должен убить, чтобы отработать их.

— Возможно, ни одного, — ответил Диннисен.

— Это одна сторона медали. А что на другой?

— По-моему, вы сегодня и так узнали много интересного. Учитывая, что это первый день вашей жизни. — Диннисен направился к двери. — О дальнейшем поговорим завтра.

— Пойдем и мы? — спросил Эган, когда адвокат скрылся в коридоре.

— Через минуту. — Найтхаук разглядывал настоящего Вдоводела. — Господи! Я… он… ужасно выглядит.

— Эплазия — ужасная болезнь. Найтхаук никак не мог оторваться от обезображенного скелета.

— Ты долго ждал, — прошептал он. — Я знаю, каково тебе было. Я тебя не подведу.

Он помолчал, а потом повернулся к Эгану.

— Пошли. Пора взглянуть на мир.

Глава 1

Джефферсон Найтхаук стоял в двухстах ярдах от горящих мишеней с лазерным пистолетом в руке. — Шесть выстрелов, пять попаданий, затраченное время — четыре и три десятых секунды, — объявил Ито Киношита, невысокий жилистый мужчина. — Очень хорошо.

Найтхаук покачал головой.

— Отвратительно. Поставь их еще раз.

— А может, передохнем? Мы стреляем уже больше часа.

— Передохнем, когда получим нужный результат. — Найтхаук оглядел пологие зеленые холмы. — Вроде бы мы никому не мешаем. Готов поспорить, что ближайший сосед живет не ближе чем в пяти милях отсюда.

— С сонаром и обычным пистолетом у вас стопроцентное попадание. С лазером вы начали с пятидесяти процентов, а теперь имеете пять попаданий из шести, вдвое улучшив время. По-моему, для одного утра прогресс значительный.

— Лазерный пистолет мне придется использовать чаще всего. — Найтхаук, хмурясь, разглядывал мишени. — Не шумит, почти ничего не весит. И я не просто сжег пять мишеней. Я уложил пятерых из шести вооруженных людей. А шестой только что убил меня.

— Вы добиваетесь совершенства.

— Иначе в моем деле нельзя. Не доживешь и до двадцати пяти.

— Вы часто практиковались, когда… — Киношита замялся, подбирая нужное слово.

— Был жив? — сухо спросил Найтхаук.

— Скажем так: когда вы активно занимались бизнесом.

— Нерегулярно. Но я привык к своему телу и оружию. Принцип действия оружия не изменился, — он указал на лежащие на столе сонары и пистолеты, — но они стали легче. Приходится вносить коррективы. Опять же, у меня идеальное тело, приходится приспосабливаться.

— А это проблема?

— Естественно!

— Почему?

— В двадцать восемь лет я сломал руку, — пояснил Найтхаук. — Раньше я этого не замечал, но теперь оказалось, что пистолет я держу иначе. Опять же, в молодости в меня всаживали пули, жгли лазером. Так что сейчас мое тело ведет себя по-другому. Разница невелика, но она есть. А ты знаешь, как легко промахнуться.

Киношита отдал короткий приказ управляющему компьютеру, и в двухстах ярдах появились шесть новых мишеней.

Найтхаук окинул их взглядом, потом поднял лазерный пистолет. Послышалось тихое жужжание, мгновение спустя все мишени вспыхнули.

— Время? — спросил он.

Киношита взглянул на автоматический таймер.

— Три и восемьдесят шесть сотых секунды.

Найтхаук положил лазер рядом с остальным оружием.

— Лучше. Не то, что надо, но уже лучше. — Он повернулся к Киношите. — Пора что-нибудь выпить. Вечером постреляем опять, а завтра перейдем на движущиеся мишени. Расстрелять шесть мишеней за три секунды не так уж сложно, если для того, чтобы вытащить оружие, хватает двух секунд.

Движущаяся дорожка пронесла их мимо внушительного особняка. Десятки машин сновали по парку, собирали упавшие листья, косили траву, удобряли лужайки. Робот-горничная выехала из одного бунгало и двинулась к соседнему.

— И сколько гостей можно тут разместить? — спросил Найтхаук.

Киношита пожал плечами.

— В поместье двенадцать бунгало плюс особняк. Наверное, человек сорок. Обычно здесь три или четыре сотрудника фирмы с женами или любовницами, но по торжественным случаям собирается человек триста. — Он помолчал. — Сейчас, конечно, тут только вы, я и шеф-повар. Они же не хотят, чтобы вас кто-нибудь перекупил.

— Предыдущего клона готовили здесь?

— Нет. Фирма Диннисена купила это поместье в прошлом году. — Они сошли с дорожки у бунгало Найтхаука. Дверь уползла в стену, узнав хозяина. Киношита прошел на кухню. — Что будете пить?

— Воду или кофе, — ответил Найтхаук.

— У нас есть пиво и виски.

— Я не употребляю алкоголь, когда работаю. Кроме того, я не знаю, как отреагирует на него мое тело, и не хочу экспериментировать, пока досконально не изучу свои рефлексы.

— Это же ваше собственное тело. Чего вы о нем не знаете?

— Оно еще не знакомо с алкоголем. В тридцать восемь лет я, конечно, мог выпить бассейн. Но уже тогда знал, что количество выпитого влияет на быстроту реакций.

Киношита кивнул.

— Теперь мне понятно, почему вы прожили столько лет. Вы очень осторожный человек. Продумываете каждую мелочь.

— Умение обращаться с оружием — не единственное качество, необходимое охотнику за головами, — ответил Найтхаук, пока Киношита заказывал компьютеру два стакана ледяной воды. — Особенно в Пограничье. Кстати, когда подъедет Диннисен?

— С минуты на минуту. Он обещал прибыть до полудня.

— Хорошо.

— Есть проблемы? — Киношита протянул Найтхауку полный стакан.

— Похоже на то.

— А в чем дело?

— Не верю я его сказочке. Так что хочу задать пару-тройку вопросов. — Найтхаук одним глотком ополовинил стакан, посмотрел на Киношиту. — Если только на них не ответишь ты.

— Я — нет, — покачал головой Киношита. — Я всего лишь ваш тренер. Хотя это довольно нелепо. Вы стреляете в два раза лучше меня и знаете свое тело не в пример мне.

— Вы готовили предыдущего клона?

— Да… но это был настоящий младенец. Мне пришлось учить его стрелять, ломать шеи, всему. — Киношита бросил на Найтхаука восхищенный взгляд. — Мне Нечему научить вас.

— Разумеется, есть, — возразил Найтхаук. — В соседней комнате стоит компьютер. За последние сто лет они здорово изменились. Я даже не знаю, как его включить.

— А зачем вам компьютер?

— Хочу взглянуть на досье Вдоводела. Я уверен, что свободного доступа к нему нет, но ты работаешь в фирме. И должен знать, как к нему подобраться.

Киношита нахмурился.

— Что вы затеяли?

— Эта контора два года назад отправила клона на задание. Насколько я знаю, клон с ним справился, но ни один человек в фирме Диннисена не пошевелил и пальцем, чтобы спасти его. Со мной такого не случится. Если я выясню, что им нельзя доверять… придется избегать ситуаций, в которых мне может потребоваться их помощь. О предыдущем клоне я хочу знать все: что он сделал, где и когда, кто его убил и почему.

— Я сомневаюсь, что сумею получить такую информацию, — ответил Киношита. — Но с радостью покажу вам свое досье. Беда в том, что оно заканчивается с отбытием клона в Пограничье.

— Лучше что-то, чем ничего. А у тебя не будет неприятностей из-за того, что ты позволил мне ознакомиться с досье?

— Там нет конфиденциальной информации. — Киношита прошел в соседнюю комнату. — Опять же, я предпочитаю, чтобы у меня возникли неприятности с Диннисеном, а не с вами.

Киношита вызвал на дисплей свое досье и до прибытия адвоката оставил Найтхаука одного.

Найтхаук оторвался от экрана, когда Диннисен вошел в бунгало. Он выключил компьютер, прошел по светящемуся ковру из шерсти какого-то инопланетного животного и уселся в кресло, плавающее в нескольких дюймах от пола. Кресло тут же приняло форму его тела.

Через несколько мгновений Диннисен и Киношита присоединились к Найтхауку в уютном кабинете-гостиной. Диннисен сел напротив, Киношита остался стоять.

— Как идут дела? — спросил адвокат.

— Еще пара недель, и я буду готов.

— Так долго?

— Хочу убедиться, что смогу уберечь ваши инвестиции.

— Мои инвестиции? — В голосе Диннисена послышалось недоумение.

— Меня.

— Кажется, я упоминал важность временного фактора.

— Важно выжить, — ответил Найтхаук. — А время — это вторичное.

Диннисен повернулся к Киношите.

— Ему действительно нужно две недели?

— Решение принимаю я, — вмешался Найтхаук.

— С вашим предшественником договориться было намного проще. — Диннисен и не пытался скрыть раздражения.

— Потому-то он мертв.

— Мне не нравится ваша позиция, мистер Найтхаук.

— А мне нет до этого никакого дела, мистер Диннисен. Я никуда не поеду, пока не сочту подготовку законченной.

— Мне сказали, что трое ваших спарринг-партнеров в больнице. Какая еще вам нужна подготовка? Вы по крайней мере могли бы не бить в полную силу.

— Он и не бил, — вставил Киношита. — Поэтому они живы.

Диннисен долго смотрел на Найтхаука, потом пожал плечами.

— Хорошо. Две недели. — Он глубоко вздохнул и вновь попытался изобразить радушного хозяина. — Как вам тут нравится? Претензий нет?

— Все отлично, — заверил его Найтхаук. — Селамунди — очень милая планета.

— Опять же, совсем рядом с Делуросом VIII, что очень удобно. — Диннисен наклонился вперед. — Вам нужно что-нибудь еще? Другое оружие? Защитная одежда?

— Да, кое-что нужно.

— Говорите.

— Ответы.

— Простите?

— Я про охотничью экспедицию, в которую вы меня посылаете. Смахивает на выдумку.

— Заверяю вас…

— Заверения оставьте при себе, — перебил Найтхаук. — А я хочу знать правду.

— Я рассказал все, что вам надо знать.

— Вы даже не начали рассказывать того, что мне надо знать, и я не собираюсь ставить на кон свою жизнь, пока не услышу от вас правды.

— Что ж, давайте повторим, — раздраженно бросил Диннисен, достал миниатюрный проектор, и в центре комнаты возникла голограмма стройной светловолосой девушки. — Кассандра Хилл, дочь Кассия Хилла, губернатора Перикла V, похищенная террористом, звать которого Ибн-бен-Халид, — девушку сменил мужчина чуть старше тридцати лет с грубым, но обаятельным лицом. — Вы получили от меня десятки голограмм, я сообщил вам, что Халид находится во Внутреннем Пограничье. На ваше имя открыт расчетный счет, на который положена внушительная сумма. У вас будет свой корабль. Ито будет сопровождать вас, пока вы не решите, что достаточно обжились в нашем мире. Что еще вы от меня хотите?

— Много чего, — ответил Найтхаук. — Для начала скажите, почему я?

— Вы — лучший. Во всяком случае, в свое время были лучшим.

— Неубедительно, — покачал головой Найтхаук. — В распоряжении губернатора Перикла V ресурсы целой планеты. Он может послать Флот, назначить награду, которая привлечет сотни охотников за головами. В конце концов платить ему придется только одному. — Найтхаук помолчал. — Но кто-то уже заплатил за то, чтобы создать меня… и заплатил больше, чем стоит эта девушка. Я хочу знать, почему?

— Спасти Кассандру — лишь часть вашей миссии. — Диннисен чуть замялся. — Другая часть — убить Ибн-бен-Халида.

— Значит, это он стоит всех потраченных миллионов, а не мисс Хилл, — усмехнулся Найтхаук. И с сарказмом добавил:

— Сочувствую горюющему отцу.

— Губернатор действительно горюет.

— Несомненно. А если убить террориста я смогу, лишь убив и девушку?

Диннисен вздохнул.

— Значит, вы убьете обоих.

— Да, он, безусловно, любит свою дочь, этот политикан. — Найтхаук криво улыбнулся. — Как приятно осознавать, что за сто лет ничего не изменилось.

— Послушайте, он бы предпочел, чтобы вы вызволили его дочь и привезли ее целой и невредимой. Это идеальный вариант.

— Вы слишком долго проработали адвокатом. И не сможете говорить конкретно, даже если от этого будет зависеть ваша жизнь. — Найтхаук раскурил бездымную сигару. — Ладно, оставим в стороне мотивы отца. От меня требуется спасти похищенную девицу и убить похитителя, именно это я и постараюсь сделать. — Пауза. — Видать, он известный террорист, если его смерть — главная часть моего задания. Большая у него армия?

— Не знаю, — ответил Диннисен. — Думаю, что большая.

— Настолько большая, что Кассий Хилл не верит, что кто-то попытается получить назначенное вознаграждение?

— Если кто-то сможет найти девушку, разумеется, они обратятся за вознаграждением.

— Но против Ибн-бен-Халида они не пойдут. — Вопросительные нотки в голосе Найтхаука отсутствовали.

— Пожалуй. Его информаторы разбросаны по всему Пограничью. Внедриться в его организацию практически невозможно. — Диннисен пристально смотрел на Найтхаука. — Если кому это и удастся, так только вам. Это одна из причин, побудивших Хилла обратиться в нашу фирму. Вы не только лучший… вы не показывались в Пограничье больше ста лет. Агенты Ибн-бен-Халида не знают, кто вы, им не распознать в вас охотника за головами и наемника Кассия Хилла.

— Вы продешевили.

— Что?

— Если Хилл боится послать планетарные войска против армии Ибн-бен-Халида, вы взяли с него слишком мало денег.

— Дело не в страхе. Все упирается в законы и затраты. Юрисдикция Перикла V не распространяется на Внутреннее Пограничье, а если бы и распространялась, снаряжение военной экспедиции обошлось бы в миллиарды.

— Тем более стоило утроить предложенную им сумму. Если альтернативный вариант — вбухать миллиарды в боевую операцию, которая опять же не гарантировала жизни его дочери, он бы заплатил.

— Надеюсь, вы не собираетесь вновь поднять цену?

— Нет, я получил то, что хотел. Но для хорошего адвоката вы очень уж плохо торгуетесь, мистер Диннисен. Поневоле задаешься вопросом, почему?

— Заверяю вас…

— Заверения оставьте при себе, давайте вернемся к делу. К губернатору поступало второе требование о выкупе?

— Нет. После трагедии на Рузвельте III похитители не давали о себе знать.

— Позвольте убедиться, правильно ли я вас понял. Ибн-бен-Халид через посредников связался с Хиллом, сообщил, что похитил его дочь, и потребовал два миллиона кредиток за ее возвращение. Хилл послал на Рузвельт III своего человека с деньгами, его убили, а деньги украли. Так?

Диннисен кивнул.

— Так.

— Есть ли доказательства, что убийство — дело рук Ибн-бен-Халида?

— Кто же еще мог это сделать?

— Тот, кто хотел получить два миллиона кредиток наличными.

— Это был он, поверьте мне на слово.

— На слово я вам верить не собираюсь, — ответил Найтхаук. — Пока вы не скажете мне, каким образом стало известно, что дочь губернатора находится у Халида, я не поверю, что он — похититель. Возможно, он просто узнал, что девица пропала, и попытался урвать с горюющего папашки пару миллионов, пока она где-то развлекается с любовником. Ловкие мошенники не раз прокручивали такие аферы.

Диннисен сунул руку в карман, достал маленький куб — компьютер и бросил Найтхауку.

— Здесь копия голограммы с первым требованием выкупа. Я получил ее сегодня утром.

— Хорошо, Ибн-бен-Халида я вижу. Вы уверены, что девушка не загримированная актриса и не двойник?

— Голосовые частоты совпадают. Это она.

— Допустим. — Найтхаук положил куб на стол.

— Если хотите, я снабжу вас копией.

— Разумеется, хочу. Хилл меня очень интересует.

— У вас и так есть вся информация.

— Я про отца.

— Кассия Хилла? — удивленно переспросил Диннисен.

— Он — непосредственный участник. Почему нет?

Диннисен пожал плечами.

— Как скажете. У вас еще есть вопросы?

— Когда появятся, я сообщу.

Адвокат повернулся к Киношите.

— Как его успехи?

— Он самый быстрый и точный стрелок, которого мне когда-либо доводилось видеть. Причем из любого оружия, — ответил тренер. — Должен добавить, что он очень недоволен своими результатами. Он — Вдоводел, это точно.

— Сие означает, что он исключительно компетентный убийца.

— А вы — исключительно компетентный адвокат, — вставил Найтхаук. — Ирония судьбы, не так ли?

— О чем это вы?

— Вы снимаете виновных с крючка. А потом мне платят за то, чтобы я отправлял на тот свет ваших клиентов.

— Вы невзлюбили меня с того самого момента, когда впервые открыли глаза, — обиженно бросил Диннисен. — Почему? Что я вам сделал плохого за четыре дня вашей жизни?

— Мне? Ничего.

— Тогда почему такое отношение?

— Вы отправили на задание моего предшественника, не подготовив к тому, с чем ему пришлось столкнуться.

— Ерунда. Он знал, что должен сделать.

— Да, он знал, кого должен убить. Но не знал, как жить, а вы не дали ему времени освоить эту науку. Возможно, с ним бы ничего не случилось в Олигархии, где есть законы и адвокаты, но не в Пограничье. Отправив его туда, вы подписали ему смертный приговор. Я думаю, вы об этом знали. И мне представляется, что вы убили бы его, если бы он каким-то чудом вернулся.

— Убили бы? Черт, да мы снова подрядили бы его. Он был ценным товаром.

— Так вот, я — человек, а не товар. — Найтхаук посмотрел Диннисену в глаза. — Вы думаете, что сможете подрядить меня вновь после выполнения этого задания?

— Фирма «Хаббс, Уилкинсон, Рейт и Химинес» будет счастлива представлять ваши интересы в любой сделке, — ответил Диннисен. — Но, боюсь, вы слишком уж независимы. Я искренне сомневаюсь, что в дальнейшем нам придется иметь с вами дело.

— Правильно.

— У вас еще есть вопросы или я могу откланяться? — спросил Диннисен.

— Только один. Вы упомянули, что у меня будет свой корабль.

— Совершенно верно, — кивнул адвокат. — Мистер Киношита поможет вам освоиться с управлением.

— Где он?

— Его доставят сюда сегодня вечером или завтра утром.

— Хорошо. Как только мы взлетим, я дам вам знать, куда мы направляемся.

— Ваш пункт назначения — Иннесфри II.

— Доберемся и туда. — Оба мужчины недоуменно посмотрели на Найтхаука. — Сначала я должен закончить одно небольшое дельце. Много времени это не займет.

— Закончить? Вы что-то не закончили сто девять лет назад?

Найтхаук разжег потухшую бездымную сигару, пропустив этот вопрос мимо ушей.

Глава 2

— Ты уверен, что хочешь пойти со мной? — спросил Найтхаук, оглядывая космопорт, где только что приземлился его корабль.

— Я должен, — ответил Ито Киношита.

— Но мы едва знакомы.

— Тогда позвольте уточнить. — Киношита улыбнулся. — Я породнился с кланом Джефферсонов Найтхауков. — Он помолчал. — Вы для меня недостижимый идеал, а вашему собрату я служил инструктором.

— Ты догадываешься, зачем я сюда прилетел?

— Для этого не надо быть семи пядей во лбу.

— Хорошо. Пошли.

Они вышли из корабля, и управляемый роботом электрокар доставил их в здание космопорта. Найтхаук вошел в одну кабину таможенного контроля. Киношита — в другую.

— Имя, фамилия? — спросил компьютер, сканируя ретину, зубы и скелет Найтхаука.

— Джефферсон Найтхаук.

— Паспорт?

Найтхаук протянул титановый диск.

— Цель визита?

— Туризм.

— Джефферсон Найтхаук с идентичными ретинаграммой и… за исключением шрама на большом пальце, отпечатками пальцев, побывал в звездной системе Солио два года назад, но он был моложе на шестнадцать лет.

— Меня это не касается, — ответил Найтхаук.

— В моей программе записано, что статистическая вероятность существования двух людей с одинаковыми именами, фамилиями и отпечатками пальцев равна нулю, — ответил компьютер.

— Второй Джефферсон Найтхаук все еще здесь?

— Он умер на Солио II.

— Тогда я — это не он, не так ли?

— А я и не говорил, что он — это вы, — ответил компьютер. — Однако это удивительное совпадение.

— И что теперь?

— Я приму решение после консультации с программой шестого уровня. Будьте любезны подождать.

Найтхаук терпеливо ждал, пока компьютер пищал и позвякивал, принимая решение.

— Сколько времени вы намерены пробыть на Солио II, мистер Найтхаук?

— День, может, два.

— Слишком короткий визит для туриста, — отметил компьютер.

— Короткие визиты запрещены?

— Разумеется, нет. — Пауза. — Ваши документы в полном порядке. Пожалуйста, учтите, что в обращении у нас только одна валюта — кредитки Олигархии. Если у вас есть фунты Далекого Лондона, талеры Марии-Терезии или рубли Нового Сталина, вы можете обменять их в банке космопорта. Любые другие валюты, включая шиллинги Кениаты IV, ближайшей к нам обитаемой планеты, вы должны оставить на борту своего корабля, потому что в нашей звездной системе они считаются незаконными и к обмену не принимаются.

— Понятно.

— Наказание за покупку или продажу запрещенных наркотиков в любых количествах, даже самых минимальных, смерть. Апелляции на приговор не принимаются.

— Понятно.

— В атмосфере семнадцать процентов кислорода, восемьдесят один процент азота, два процента благородных газов, сила тяжести — 1, 06 земной. Если в силу особенностей вашего организма такая атмосфера или сила тяжести вам противопоказана, требуйте систему жизнеобеспечения.

— Не требуется.

— Тогда позвольте уведомить вас, что таможенный контроль вы прошли. Добро пожаловать на Солио II.

В дальнем конце кабинки открылась дверь, и Найтхаук вышел в общий зал, где его уже поджидал Киношита.

— Почему так долго?

— Тут уже побывал Джефферсон Найтхаук с точно такими же ретинаграммой и отпечатками пальцев.

— Вы думаете, поднимется тревога? — спросил Киношита. — Таможня сообщит о вашем прибытии?

— С какой стати? Если они кого-то и ждут, так только не меня. В конце концов Джефферсон Найтхаук умер здесь пару лет назад. Я и представить себе не могу, что компьютеру таможни приказано меня отслеживать.

— Куда теперь?

— Поскольку мне не хочется заявляться в здание Службы безопасности и устраивать дуэль с сотней снайперов, я выясню, где живет Эрнандес, где обедает, где развлекается. Определюсь, где мы можем поговорить с ним наедине или при минимальном числе свидетелей. — Он огляделся. — Как я понимаю, мегаполис, что виднеется в пяти милях к востоку, — столица планеты, раз уж космопорт у них только один. Поедем туда, я потрачу немного денег и, думаю, достаточно скоро получу ответы на все интересующие меня вопросы.

— Так просто?

— Прямой путь обычно самый короткий. Найтхаук и Киношита направились к выходу, взяли аэротакси и пару мгновений спустя уже неслись над бурой равниной.

Аэротакси доставило их в центр города — лес зданий из стекла и металла. Все улицы пересекались под прямыми углами, образуя квадраты равной величины. Как и предполагал Найтхаук, в течение часа он узнал все, что хотел. И скоро они с Киношитой стояли перед маленьким элегантным рестораном, расположенным чуть в стороне от одной из центральных магистралей.

— Вы действительно пойдете туда? — спросил Киношита.

— Почему же нет? Время ленча. Он уже здесь или скоро появится. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Ты знаешь, как он выглядит?

Киношита покачал головой.

— Никогда не имел с ним дел. Даже не видел его голограмму.

— Не важно. Кроме бизнесменов да чиновников, тут никого нет. Если он в форме, я его вычислю.

— А если он приходит сюда не каждый день?

— Тогда вечерком навестим его дома, — ответил Найтхаук. — Но я предпочел бы свидеться с ним именно здесь.

— Будет много свидетелей, — заметил Киношита.

— Твоя правда. Зато охрана менее бдительна.

— Вы уверены?

Найтхаук шагнул к дверям.

— Да. Но есть только один способ проверить, так ли это.

— Тут почти пятьдесят мужчин и женщин, — прошептал Киношита, когда они вошли в зал. — Некоторые наверняка вооружены.

Найтхаук пожал плечами.

— С этим ничего не поделаешь. — Он оглядел зал. Наконец его взгляд зацепился за мужчину в форме, который с двумя офицерами сидел за столиком в дальнем углу. — Должно быть, Эрнандес.

— Вы же никогда не видели его. Почему вы так решили? — спросил Киношита.

— Из сидящих в зале у него самое высокое звание, — ответил Найтхаук. — Займи столик между ним и дверью и прикрывай мне спину.

— Не понял.

— Он самый могущественный политик на Солио II. Поверь мне, его охраняет не только та парочка, что сидит рядом с ним. Убей любого, кто попытается достать оружие.

— Но… — Киношита не договорил, потому что Найтхаук уже стоял у столика, за которым сидели военные.

— Не будете возражать, если я присоединюсь к вам? — спросил он и уселся напротив старшего по званию, не дожидаясь ответа.

— Мы с вами знакомы? — спросил офицер, пристально вглядываясь в Найтхаука.

— С какой стороны посмотреть. Вы — Джеймс Эрнандес?

Офицер кивнул.

— Но я не имею чести знать вас, сэр.

— Все еще полковник. Вижу, за два года звездочек на погонах у вас не прибавилось.

Эрнандес продолжал изучающе смотреть на Найтхаука.

— Мы встречались два года назад?

— Образно говоря. — Найтхаук наклонился вперед. — Приглядитесь ко мне, полковник Эрнандес.

— Найтхаук! — воскликнул Эрнандес и коротко глянул на каждого из офицеров, сидящих рядом. — Оставьте нас вдвоем.

— Но, сэр… — запротестовал один.

— Все будет в порядке, — заверил его Эрнандес. Оба офицера с неохотой пересели за соседний столик.

Эрнандес вновь посмотрел на Найтхаука, раскурил сигньянскую сигару.

— Вы гораздо старше, — отметил он очевидное. — Это разумно. Я полагаю, ваши друзья на Делуросе послали вас за деньгами.

Найтхаук покачал головой.

— Я прилетел сам по себе.

— Правда? Это хорошо. Для такого, как вы, Джефферсон Найтхаук, у меня всегда найдутся дела.

— Такие же, как вы нашли для предыдущего Найтхаука?

— Предыдущий Найтхаук был ребенком, маскирующимся под Вдоводела, — пренебрежительно бросил Эрнандес. — Вы — настоящий… во всяком случае, с виду. — Он улыбнулся. — Мы можем работать в паре.

— Вырежем население планеты? — улыбнулся в ответ Найтхаук.

— Можем начать с трех или четырех личностей, которые досаждают мне в последнее время, а потом двинемся дальше.

— Только трех или четырех?

— А вы думали, я в плотной осаде?

— Я, ожидал увидеть вас генералом. Раз вы по-прежнему полковник, между вами и тем, к чему вы стремитесь, поболе трех или четырех личностей.

— В губернаторах у меня послушная марионетка, — ответил Эрнандес. — Я не возражаю против того, чтобы он не сходил с первых полос газет и оставался мишенью для наемных убийц. Предпочитаю править планетой из-за кулис. — Он усмехнулся. — Поэтому я не губернатор и не генерал.

— Мудрое решение.

— Итак, будем работать вместе?

— Сначала я хотел бы уладить одно дело.

Эрнандес нахмурился.

— Я же сказал вам, если ваши люди послали вас за второй половиной…

— Меня никто не посылал.

— Так почему вы здесь?

— А вы подумайте, полковник Эрнандес. Что вы сделали с моим предшественником?

— Я его убил, — без запинки ответил Эрнандес. — Но вы отлично знаете, что он пытался убить меня. — Полковник помолчал, а когда заговорил, в его голосе слышалось изумление. — Уж не хотите ли вы сказать, что вам дорог клон, которого вы никогда не видели, который умер за два года до вашего создания?

Взгляды мужчин встретились.

— Вы убили не моего отца, или моего брата, или моего сына, — холодно процедил Найтхаук. — Вы убили более близкого мне человека. Вы убили меня. Более молодого, не знающего жизни, но меня. Вы не хотели, чтобы я вернулся с задания живым. Вы использовали меня, вы меня подставили, а когда подвернулся удобный случай, убили.

— Не вас! — возразил Эрнандес. — Я убил вашего клона, которого вы знать не знали.

— Он был Джефферсоном Найтхауком, а убийства Джефферсонов Найтхауков я принимаю близко к сердцу.

— Отлично. Я не буду убивать ни вас, ни то отвратительное чудовище, с которого вас клонировали.

— Вы меня не поняли, — покачал головой Найтхаук. — Я здесь не для того, чтобы собирать обещания. Я прибыл за расчетом. И есть только одна цена, которую вы можете заплатить за убийство Джефферсона Найтхаука.

Эрнандес быстро оглядел зал.

— Вы не выйдете отсюда живым.

— Вам не узнать, выйду я или нет.

— Послушайте, мы же сумеем договориться. — Черные глаза Эрнандеса выискивали телохранителей, сидевших по всему залу. — Ваши начальники считают, что я задолжал им несколько миллионов кредиток. Пройдемте в мой кабинет и найдем взаимоприемлемое решение.

— Повторяю, я прибыл сюда по собственной инициативе.

— Тогда я заплачу вам.

— Мне не нужны ваши деньги, — отрезал Найтхаук.

— Тогда зачем все эти разговоры? Почему вы просто не застрелили меня?

— Я хочу, чтобы вы знали, в чем причина. Я хочу, чтобы в последнюю секунду вашей жизни вы знали, что ваша смерть — не ошибка и не случайность. Вы умерли, потому что использовали, предали и, наконец, убили Джефферсона Найтхаука. — Он выдержал паузу, а потом поставил последнюю точку. — Теперь вы все знаете.

Найтхаук поднялся, одновременно вытаскивая лазерный пистолет, и прожег дыру между глазами Эрнандеса. Полковник ткнулся лицом в тарелку. Закричала какая-то женщина. К этому времени Найтхаук уже убил двух офицеров за соседним столиком.

А потом, пока Киношита как зачарованный смотрел на него, уложил еще трех человек, оглядел зал, убедился, что больше никто не хочет изобразить героя, и направился к двери, по пути подхватив под руку остолбеневшего напарника. Когда они вышли на улицу, Найтхаук повернулся и, расплавив дверной замок, запер внутри посетителей и сотрудников.

— Все, что говорили о вас, — чистая правда, — пробормотал Киношита, когда они завернули за угол. Он остановился и восхищенно посмотрел на Найтхаука. — Никогда в жизни не видел ничего подобного.

— Прибавим шагу. Там есть запасной выход… кто-то об этом да вспомнит.

— Куда мы теперь?

— В космопорт. — Найтхаук заметил свободное аэротакси и поспешил к нему. — Между прочим, — в голосе его слышались саркастические нотки, — спасибо, что прикрыли мне спину.

— Я не заметил, что кто-то достал оружие, — оправдывался Киношита.

— Если ждать, пока они достанут оружие, можно и умереть. Человек, располагающий такой властью, нанимает лучших из лучших.

— Значит, в зале сидели телохранители в цивильной одежде. Но как вы их вычислили?

— Те, кто нырнул под столик или замер, — гражданские. Те, кто полез под пиджак или в карман, — враги.

— А если они хотели достать кошелек? — спросил Киношита, когда они подошли к аэротакси.

— Значит, они выбрали крайне неудачное время, чтобы расплатиться, — ответил Найтхаук. Дверца аэротакси скользнула в сторону.

— Вы хотите сказать… — начал Киношита.

— Замолчи, — резко оборвал его Найтхаук. Киношита вопросительно посмотрел на него. — Сейчас не время для подобной дискуссии.

Киношита замолчал, но воображение нарисовало ему тридцать или сорок сценариев дальнейших событий, один мрачнее другого. К его изумлению, до космопорта они добрались без помех и вскоре уже покидали звездную систему Солио.

Инструктор налил себе виски, долго смотрел на своего спокойного, уверенного в себе спутника и, возможно, только сейчас осознал, кого судьба определила ему в попутчики. Для Найтхаука это была обычная работа. Ничего особенного, таким не хвастаются, такое не празднуют, о таком не слагают песен.

Обычная работа.

И Киношита искренне порадовался тому, что Вдоводел не числит его среди своих врагов.

Глава 3

Найтхаук сидел у пульта управления, пил фруктовый сок и смотрел на обзорный экран. Наконец повернулся к Киношите:

— На какой планете тебя высадить?

— Вы думаете, что сами справитесь с управлением?

Найтхаук улыбнулся.

— Панель выглядит иначе, камбуз готовит лучше, но кардинальных изменений я не заметил. Скорее всего их нет. Как и прежде, достаточно сказать: «Доставь меня на Биндер X», а потом два дня расслабляться, пока корабль не выполнит приказа.

— Изменения, конечно, есть. Теперь, если компьютер обнаруживает ионный шторм или метеоритный рой, он не просит инструкций. Сам огибает преграду, а потом возвращается на прежний курс.

— Могу об этом только пожалеть, — пожал плечами Найтхаук. — Ионный шторм разгонял скуку межзвездного перелета.

— Опять же, корабли летают теперь быстрее.

— В мое время для того, чтобы пересечь галактику, требовалось чуть меньше месяца. Если надоедало глазеть в иллюминаторы или играть с компьютером, ты мог лечь в камеру Глубокого Сна. Так велика ли разница, если теперь на такой полет уходит не двадцать девять дней, а всего лишь двадцать семь?

— Невелика, — признал Киношита. — Когда эффективность подходит к максимуму, прирост, достигаемый любым усовершенствованием, всегда мал.

— Это точно. Но ты не ответил на мой вопрос: где тебя высадить?

— Нигде.

Найтхаук молча смотрел на него.

— Я бы хотел лететь с вами.

— Соглядатаем Марка Диннисена?

Киношита покачал головой.

— Я слишком долго прожил в Олигархии. Пора возвращаться в Пограничье.

— Ты сумасшедший. Разве тебе не понятно, что они клонировали меня лишь потому, что шансы на успешное завершение операции практически нулевые?

— Я в вас верю.

— Это твое право. — Найтхаук помолчал. — Но партнеры мне не нужны. Все, что я заработаю, будет принадлежать мне или моему умирающему двойнику.

— Денег у меня достаточно, — ответил Киношита.

— Нет такого человека, которому достаточно его денег!

— Послушайте, я попытаюсь все объяснить, но, если не получится, не обессудьте. Я был охотником за головами. Чертовски хорошим охотником, как говорил я себе. Я гордился своими достижениями. — Он замялся. — Но вы — самый лучший из всех, кого мне доводилось видеть. Возможно, вообще самый лучший. Я хочу посмотреть, как вы работаете.

— Мне бы себя защитить. Для тебя не хватит ни времени, ни сил.

— Я постою за себя. А вам помогу.

— Как в ресторане? — усмехнулся Найтхаук.

— Я никогда не видел вас в деле. Хотел посмотреть, действительно ли вы так хороши, и решил не вмешиваться, если вы сумеете обойтись без меня. — Пауза. — Произвести на меня впечатление не так-то легко, но вам это удалось. Вы превзошли все эпитеты, которыми награждали вас книги. — Он посмотрел Найтхауку в глаза. — В следующий раз я вас не подведу. Обещаю.

Найтхаук не сводил с Киношиты глаз, пока тот не заерзал в кресле.

— Да, лучше бы такое не повторялось, — молвил наконец он.

— Так я лечу с вами? — спросил Киношита.

— Пока летишь.

— Спасибо. Я у вас в долгу.

— Отлично, — кивнул Найтхаук. — Начинай расплачиваться.

— Простите?

Найтхаук постучал пальцем по лбу.

— Здесь у меня куча воспоминаний, но все они устарели. К примеру, я думаю, что самый большой публичный дом Внутреннего Пограничья находится на Текамсехе IV и называется «Мадам Зюга», но может случиться так, что его уже девяносто лет как снесли.

— Я понял.

— Так «Мадам Зюга» все еще в деле?

— «Мадам Зюга»?

— Вроде бы мы говорим именно об этом.

— Не знаю. Никогда не слышал о таком заведении.

— Выясни. А если он давно закрылся, узнай, какой публичный дом сейчас самый большой.

— Я слышал, что больше, чем на Барриосе II, нет нигде.

— Проститутки с разных планет?

Киношита пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю.

— Так узнай.

— Хорошо, — кивнул Киношита. — А с чего вдруг такой интерес к публичным домам?

— Во-первых, не вдруг, а во-вторых, мы летим именно туда.

— Сейчас?

— Конечно.

— А почему бы нам просто не приземлиться на ближайшей кислородной планете? Без борделя во Внутреннем Пограничье не обходится ни одна.

Найтхаук покачал головой.

— Заурядный публичный дом мне не нужен.

— Я найду вам роскошный, — заверил его Киношита.

— Об этом я тебя не прошу. Мне нужен самый большой, а не самый лучший.

— Так что же вам нужно?

— Я тебе сказал. — Найтхаук откинулся на спинку кресла, положил ноги на панель управления и закрыл глаза. — Давай поглядим, что ты там раскопаешь.

— Это какая-то проверка?

— Делай то, о чем тебя просят.

Киношита вздохнул и зарылся в память компьютера. Он выяснил, что «Мадам Зюга» уже принадлежит истории, а вот самый большой бордель Внутреннего Пограничья действительно находится на Барриосе II и называется «Гоморра Палас». Киношита приказал кораблю взять курс на систему Барриоса и пошел на камбуз, чтобы перекусить, гадая, с чего бы это Вдоводела потянуло на инопланетянок. Вроде бы ни один из его биографов не упоминал о столь странных сексуальных привязанностях.

Глава 4

Звездная система Барриоса располагалась между Терразином, мощным форпостом Олигархии, и звездным скоплением Квинелла, относящимся к Внутреннему Пограничью.

Вокруг Барриоса вращалось четырнадцать планет. Восемь газовых гигантов, четыре старательских мира, из которых давным-давно выгребли все полезные ископаемые. Тринадцатую окружала аммиачная атмосфера. И лишь на Барриосе II жизнь била ключом. Поначалу планету использовали как заправочную станцию. Потом на ней открыли богатые месторождения плутония, доходов от продажи которого хватило на несколько столетий. Когда запасы плутония иссякли, на Барриосе II серьезно занялись сельским хозяйством, и планета стала кормить население полдюжины окрестных звездных систем. И наконец, благодаря исключительно выгодному местоположению и постоянно увеличивающемуся населению Барриос II превратился в крупный финансовый центр, где проводились сделки с любыми товарами, поставляемыми Внутренним Пограничьем, за которые расплачивались сотней различных валют.

Одной из достопримечательностей Барриоса II по праву считался «Гоморра Палас», самый большой публичный дом Пограничья и, вполне возможно, самый старый. Его не отличали элегантность и роскошь, свойственные «Бархатной комете», публичному дому, который притягивал самых богатых мужчин и женщин галактики. Наоборот, в «Гоморра Палас» во главу угла ставилось быстрое и качественное обслуживание, а не удовлетворение экзотических фантазий. Началось все более ста лет тому назад со скромного заведения, обслуживающего местный непритязательный люд. Но со временем бордель расширялся и перестраивался и теперь занимал целый квартал. Некоторые местные жители требовали его закрытия, как требовали этого же их отцы и деды, но ни одно из сменяющих друг друга правительств не обращало внимания на протесты: по прибыли с борделем могло сравниться лишь отделение Делуросского банка. И пока бордель аккуратно платил налоги, о его закрытии не могло быть и речи.

Найтхаук оглядел центральный подъезд «дворца».

— Не впечатляет, знаешь ли, — поделился он своим мнением с Киношитой.

— Я же предупреждал. — В голосе Киношиты слышалась обида. — Нам следовало остановиться на Поллуксе IV.

— Я комментирую увиденное, а не жалуюсь. Именно это заведение мне и нужно.

— Не могу понять, почему.

— Потому что в самом большом борделе самый большой выбор.

— Точно так же, как в самом лучшем борделе самый лучший выбор, — пробурчал Киношита. — А теперь до лучшего борделя примерно четыре с половиной тысячи световых лет.

— «Гоморра Палас» меня вполне устраивает.

— Уж не знаю, какие у вас потребности, но на Поллуксе IV их бы удовлетворили в лучшем виде.

— Я в этом сомневаюсь, — ответил Найтхаук.

— Что ж, вас тут, возможно, все устраивает, а вот меня нет.

— И хорошо. Мы тут не задержимся, так что тебе не придется воспользоваться услугами местных дам.

Киношита удивленно уставился на него.

— Посиди в баре, пропусти стаканчик-другой, — добавил Найтхаук. — Я за это время управлюсь.

— Может, в конце концов вы и правы.

— В чем? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Если вы такой шустрик, то не оцените достоинства публичных домов на Поллуксе IV.

Найтхаук добродушно улыбнулся, и они направились к двери, которая растаяла при их приближении, но материализовалась на прежнем месте, как только гости переступили порог. Они очутились в огромном зале. Стены украшали фотографии и голограммы, слева тянулась длинная стойка бара. Несколько мужчин сидели в кабинках, выбирая партнерш на вечер.

Когда-то прекрасная, но все еще симпатичная женщина средних лет, несомненно, мадам или одна из них, подошла к Найтхауку и Киношите, как только бармен принял у них заказ.

— Добро пожаловать в «Гоморра Палас», — поприветствовала она новых посетителей. — Не припоминаю ваши лица.

— Мы тут впервые, — ответил Киношита.

— Предпочитаете что-нибудь особенное?

— В общем-то нет.

— Может, вас интересуют особенные дамы? — Она многозначительно улыбнулась.

— Возможно, — ответил Найтхаук. — Кого можете предложить?

— У нас слишком много девушек, чтобы поставить их в ряд, — ответила мадам. — Но мы можем показать вам голограмму каждой.

— Отлично, — кивнул Найтхаук. — Давайте посмотрим.

— Большинство мужчин предпочитает делать выбор в кабинке.

— Мой друг пришел только выпить, а мне застенчивость несвойственна.

Мадам коснулась крошечного выступа на браслете, и тут же в паре дюймов над стойкой возникла голограмма роскошной рыжеволосой женщины. Найтхаук никак не прокомментировал ее появление, поэтому пару мгновений спустя первая голограмма сменилась другой.

К тому времени, когда над стойкой возникло сороковое изображение, мадам с Киношитой уже гадали, что же ищет Найтхаук. Ответ они получили на сорок первой голограмме.

— Стоп!

Киношита вытаращился на голограмму, словно не мог поверить своим глазам.

— Это что, шутка? — наконец вырвалось у него.

— Почему ты так думаешь?

— Да в ней триста футов. И посмотрите внимательнее: она же не человек!

Найтхаук повернулся к мадам.

— Я хочу ее.

— Боюсь, это невозможно. Она в больнице.

— У вас есть другая?..

— Балатаи? — закончила за него мадам. — Только одна. Их не так уж много, знаете ли.

— Мне говорили.

— Соответственно, и цена на них выше.

— Сколько?

Мадам оценивающе оглядела Найтхаука.

— Тысяча двести кредиток? — Она то ли спрашивала, то ли называла цену.

Найтхаук молча смотрел на нее, и под его взглядом женщине стало не по себе.

— Вы ведь у нас впервые?

— Да.

— Черт, тогда ровно тысяча. Я хочу, чтобы вам здесь понравилось. — Она помолчала. — Мы берем фунты Далекого Лондона, талеры Марии-Терезии или рупии Нового Бомбея. И пять процентов за конвертацию. Если у вас другая валюта, вам придется поменять ее в банке.

— Я заплачу кредитками. Цена меня устраивает.

Мадам повернулась к Киношите.

— А как насчет вас? Неужели мы не сможем подобрать для вас что-нибудь интересное?

— Я уверен, что сможете, — с горечью ответил Киношита. — Но я посижу в баре и подожду моего друга.

Мадам пожала плечами.

— Как вам будет угодно.

— Мне это не угодно, но решаю не я, — пробормотал Киношита.

— Показывайте дорогу. — Найтхаук соскользнул с высокого стула. — Стоимость напитков, которые выпьет мой друг, снимите с моего счета.

— С радостью, — ответила мадам и увела его в длинный, тускло освещенный коридор.

Открылась дверь, и они перешли в другое здание, на аэролифте поднялись на третий этаж.

— Вот мы и пришли. — Мадам показала на дверь без таблички или надписи. — Расплатитесь со мной. Если захотите отблагодарить даму чаевыми — это ваше право.

Она достала карманный компьютер, который зафиксировал ретинаграмму и отпечаток большого пальца Найтхаука, выдержал паузу, а потом зажег на дисплее зеленый квадрат.

— Наслаждайтесь, — улыбнулась ему мадам, повернулась и зашагала к аэролифту.

Найтхаук не нашел ни ручки, ни кнопки, а потому сказал: «Открывайся». Дверь откатилась в стену и вновь закрылась за его спиной.

На стоящей в углу кровати лежала женщина, одетая в черные кружева. Издалека она могла сойти за человека, но при ближайшем рассмотрении выявлялись существенные отличия. Корни у балатаи, несомненно, были человеческими, но нескончаемая череда мутаций увела их достаточно далеко от главной магистрали эволюции.

Круглые уши без мочек. Все пальцы одной длины. На каждой ноге по четыре пальца. Зрачки — вертикальные щелочки. Колени и локти раздуты.

Найтхаук остался у двери, внимательно разглядывая хозяйку комнаты. Поначалу женщина приняла соблазнительную позу, потом другую. Наконец удивленно уставилась на клиента.

— Ладно, — минуту спустя нарушила она затянувшееся молчание. — Чего ты пришел?

— Я купил тебя на ночь.

— Зачем? Ты же меня не хочешь.

— Очень даже хочу.

— Ты знаешь, что лгать бесполезно? Я с Балатаи.

— Знаю.

— Так в чем же дело? Почему ты оплатил мое время, если не хочешь со мной переспать?

— Потому что у меня есть к тебе деловое предложение, и я не нашел другого способа связаться с тобой.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — пожала плечами женщина. — Ты уже сделал деловое предложение, и мадам оно вполне устроило. Иначе ты бы сюда не попал.

— С мадам мы договорились. А теперь я хочу поговорить с тобой.

Она нахмурилась.

— О чем ты? Ты хочешь меня не больше, чем я — тебя.

— Может, и меньше, — ответил Найтхаук. — Так ты выслушаешь меня или нет?

— Ты оплатил мое время. Если хочешь провести его за разговором, валяй. И следи за собой: ты начинаешь злиться.

— Раздражаться, — поправил ее Найтхаук.

— Раздражаться, злиться, какая разница? И то, и другое может привести к тому, что ты меня изобьешь.

— Я не трону тебя и пальцем. Проверь меня. Лгу я сейчас или нет?

Она долго смотрела на него.

— Ладно, не лжешь. Поехали. Выкладывай, я тебя слушаю.

— Меня зовут Джефферсон Найтхаук. Тебе это что-нибудь говорит?

— Нет. А должно?

— Необязательно. В некоторых местах меня знают, как Вдоводела.

— Помнится, в детстве я читала о Вдоводеле.

— Значит, обо мне.

— Не может быть. — Женщина села, в ее взгляде читались недоверие и любопытство. — Он умер сто лет назад.

— Проверь меня. Я тебе лгу?

Она нахмурилась.

— Нет. Но это еще не значит, что ты не псих. Сумасшедший может искренне верить, что он Вдоводел, и я не определю, что он лжет.

— Логично, — кивнул Найтхаук. — Если я начну вести себя, как сумасшедший, нажмешь кнопку тревоги у изголовья и вызовешь вышибал. А пока почему бы тебе не предположить, что с головой у меня все в порядке, и не выслушать меня? В конце концов твое время я оплатил.

Женщина продолжала смотреть на Найтхаука.

— Хорошо, Джефферсон Найтхаук, давай послушаем, что ты хочешь сказать.

— Начнем с того, что я — клон настоящего Вдоводела.

— Я думала, клоны вне закона.

— Большинство из них.

— Включая тебя?

— Очень может быть.

— Ладно, ты — клон. — Она подошла к бару, наполнила стакан. — Что дальше?

— Я — необычный клон. Меня снабдили воспоминаниями оригинала.

Она вновь оценивающе оглядела Найтхаука.

— Разве такое возможно?

— Как видишь. — Пауза. — Все воспоминания при мне.

— И за тобой кто-нибудь гонится?

Найтхаук улыбнулся.

— Гонюсь я.

— За мной? — Балатаи резко поставила стакан, напряглась. — Что я тебе сделала?

Найтхаук покачал головой.

— Не за тобой. Мне поручено вызволить похищенную девушку и разобраться с похитителем.

— Разобраться? — повторила она. — То есть убить?

— Правильно.

— Но при чем здесь я?

— Похититель — знаменитый террорист. Его и девушку охраняет целая армия. То есть напрямую я на него выйти не могу. Чтобы добраться до этого типа, я должен внедриться в его организацию. — Найтхаук помолчал. — В 4986 году передо мной ставилась задача внедриться в банду контрабандистов…

— Перед тобой?

— Нет, я про настоящего Найтхаука, — последовал раздраженный ответ. — Иногда я нас путаю. — Он поморщился. — Внедрился он, а я помню, как ему это удалось.

— И как же?

— С помощью женщины с Балатаи, — ответил Найтхаук. — Я думаю, самое время последовать его примеру.

Глаза женщины заинтересованно сверкнули.

— Ты использовал одну из нас?

— Да, — ответил Найтхаук. — Если бы не она, думаю, меня бы убили.

— Как ее звали?

— Я не смогу произнести ее настоящее имя. У нее было и другое, принятое у людей, но оно тебе ничего не скажет.

— Как интересно! — промурлыкала женщина. — Кому-то хватило ума использовать балатаи для серьезного дела, а не для развлечений в кровати. — Она встретилась с Найтхауком взглядом. — А почему ты пришел сюда? Почему не полетел на мою планету?

— Я не знаю, где она.

— А моя соотечественница тебе не сказала?

Найтхаук покачал головой.

— Сто лет назад это был тщательно охраняемый секрет. Возможно, с тех пор он стал достоянием широкой общественности, но я все равно ничего не знаю.

— Не стал, — ответила женщина. — Нам хватает проблем и без эксплуататоров, которые начнут выжимать из нас последние соки.

— Но из тебя-то выжимают.

— У меня есть причины работать здесь.

— Какие же?

— Личные.

Найтхаук присел на единственный в комнате стул.

— Я заплатил тысячу кредиток, чтобы провести с тобой ночь. Сколько получишь ты?

— Триста плюс чаевые, на которые мы договоримся.

— Уедем со мной, и я буду платить тебе две тысячи в день, пока не закончу работу.

Она улыбнулась.

— Ты заплатишь мне больше, Вдоводел. Кто-то крепко потратился, чтобы создать тебя. С них не убудет, если они оплатят труд того, кто защитит их инвестиции.

— Две с половиной.

— Пять тысяч.

— Ты жадничаешь. Тысяча семьсот процентов прибавки — явный перебор.

— Это здесь я стою триста кредиток за ночь, но для тебя моя ценность куда как выше. В конце концов кто как не балатаи скажет тебе, что ты раскрыт и враг знает о твоем присутствии? — Женщина позволила себе улыбнуться. — Конечно, если ты сможешь найти другую балатаи, подешевле…

— Может, и смогу. Но у меня нет времени.

— Существует, правда, одна загвоздка. У меня контракт с «Гоморра Палас».

— Об этом не беспокойся.

— Почему?

— Потому что охранник, который записывает наш разговор, не помешает тебе уйти. Ты бы стала связываться с Вдоводелом из-за того, что какая-то проститутка решила разорвать контракт?

— Пожалуй, нет. — Улыбка стала шире. — Так мы договорились?

Найтхаук пожал плечами, кивнул.

— Все равно я трачу не свои деньги.

— Этого не следовало говорить, — молвила женщина. — Теперь тебе придется платить мне на тысячу больше.

— Как бы не так. Ты назвала цену, я на нее согласился. Для меня переговоры закончены.

— Если не заплатишь, я остаюсь.

— Так оставайся. — Найтхаук направился к двери.

— Ты блефуешь.

Он остановился, посмотрел на женщину.

— Блефую?

Она ответила не сразу.

— Нет, не блефуешь.

— Так что? Я ухожу один или с тобой.

— Я только оденусь. — Она направилась к стенному шкафу, потом повернулась. — Мистер Найтхаук, вы прикупили себе эмпата.

Глава 5

— Почему не телепат? — спросил Киношита, когда их корабль поднялся с Барриоса II, держа курс в глубины Пограничья.

— Найди его, и я тут же его найму. — Найтхаук устроился поудобнее в кресле пилота.

— Говорят, что домарийцы — телепаты.

— Инопланетяне.

— У них меньше оснований бояться и не доверять тебе, чем у большинства людей.

— Лебеди плавают с лебедями, утки — с утками, — ответил Найтхаук.

— И что сие означает?

— Я и с балатаи привлеку достаточно внимания к своей особе.

Киношита повернулся к балатаи, которая сидела у навигационного блока и наблюдала, как на голограмме их корабль перемещается среди звезд Пограничья.

— Извини, что задаю эти вопросы, но моя судьба переплелась с судьбой Вдоводела. Противник у него сильный, вот я и хочу, чтобы он наилучшим образом подготовился к встрече.

— Я знаю, — ответила женщина. — Возможно, вы мне не поверите, мистер Киношита, но особой разницы между чтением эмоций и мыслей нет.

— Правда?

— В девяти случаях из десяти.

— А в десятом? — спросил Киношита.

Женщина улыбнулась.

— В десятом эмоции важнее.

Киношита долго смотрел на нее, потом кивнул.

— Ты нам подходишь. Как тебя зовут?

— А какое имя вам нравится? — спросила женщина.

— Я не знал, что решаем мы.

— Выбирайте.

— Мелисенд, — отозвался Найтхаук.

— Отлично. Значит, я — Мелисенд. — Женщина помолчала. — Кем она была?

— Да никем, — ответил Найтхаук.

— Твои эмоции говорят, что ты лжешь. — Мелисенд повернулась к Киношите. — Может, ты мне скажешь?

— Женщиной, предавшей его предшественника, — ответил Киношита.

Мелисенд посмотрела на Найтхаука.

— Ты полагаешь, я тебя предам?

— Нет.

— Тогда почему…

— Имя хорошее. Я подумал, ты сможешь его очистить.

— В таком случае я буду им гордиться.

Киношита долго смотрел на Найтхаука, прежде чем заговорить:

— Сначала Эрнандес, теперь Мелисенд. По-моему, тебе следует побыстрее забыть о жизни предыдущего Найтхаука и сосредоточиться на своей.

— Я люблю порядок, так уж у меня устроена голова. Поэтому не могу оставить без внимания то, что касается всех Джефферсонов Найтхауков.

— На твоем месте я бы больше думал об Ибн-бен-Халиде.

— На моем месте ты был бы на шесть дюймов выше, гораздо лучше стрелял… и любил порядок.

— Мне представляется, что человек, который любит порядок, должен действовать по заранее намеченному плану. Как ты собираешься выйти на Халида?

— Самым простым и эффективным способом.

— Джефф… твой предшественник… застрелил нескольких подручных Маркиза Куинзбери и предложил себя на их место, — напомнил Киношита. — Насколько я помню, он также схлестнулся с Маркизом, правда, ни один не смог победить.

— Моему предшественнику было три месяца. Можно простить ему подобное ребячество.

— А что собираешься делать ты?

— Использовать средства, которые у меня под рукой.

Киношита нахмурился.

— Средства?

— Господь дал тебе мозги, — раздраженно бросил Найтхаук. — Ты оскорбляешь Его, отказываясь использовать их по назначению.

— Почему бы тебе просто не сказать, что ты намерен делать, вместо того чтобы оскорблять меня?

Найтхаук невозмутимо смотрел на него.

— Естественно, я собираюсь использовать тебя и Мелисенд.

— Как?

— Она войдет в бар или ресторан и сядет за столик. Через несколько минут появимся мы и, пропустив по стаканчику, начнем спорить об Ибн-бен-Халиде, спорить громко, чтобы нас услышали. Я буду расхваливать его, ты — хулить… а Мелисенд фиксировать эмоциональные реакции, выявляя, у кого она максимальная. Мы будем исходить из того, что засветившийся человек работает на Ибн-бен-Халида. Потом я с ним потолкую.

— Если только он сначала не убьет меня, — резонно заметил Киношита.

Найтхаук пожал плечами.

— Ты пошел по своей воле. Это риск, который приходится платить всем, кто играет по-крупному.

— Я-то не играю, — напомнил ему Киношита.

— Разумеется, играешь. — Найтхаук подался вперед, сверля Киношиту взглядом. — Неужели ты думаешь, что я не понял, что Диннисен приставил тебя приглядывать за мной? Что ты должен немедленно сообщить ему, если я отклонюсь от поставленной цели?

— Незачем отрицать очевидное, — пожал плечами Киношита. — Конечно, мне платят за то, что я приглядываю за тобой… но я смотрю на это, как на деньги, упавшие с неба. Я не могу удержать тебя от того, что ты хочешь сделать. Черт, да и не стал бы удерживать. Ведь я твой самый большой поклонник.

— Я знаю. Но и ты должен понять, что наступит день, когда тебе придется выбирать между мной и твоим работодателем.

— Выбирать тут нечего. Диннисен не может меня убить, а ты можешь. — Внезапно Киношита улыбнулся. — Видишь? Я тоже люблю порядок. И в жизни, и в мыслях.

— А пока, — Найтхаук предпочел проигнорировать шутку компаньона, — я буду диктовать твои отчеты для Делуроса VIII.

— А ты хорош, Вдоводел! — вмешалась в их разговор Мелисенд. В ее голосе звучало искреннее восхищение. — Ты вполне можешь обойтись без меня! Черт, да тебе вообще не нужны помощники!

— Я польщен твоим мнением, но я сам знаю, что мне нужно. Мое задание — убить Ибн-бен-Халида. Давай предположим, чисто теоретически, что за ним стоит миллион человек. Не так уж и много, учитывая, что в галактике два триллиона людей. Но это означает, что соотношение наших сил миллион к одному в его пользу. Если я смогу понизить это соотношение, то использую вас.

— Так куда мы летим? — спросила Мелисенд.

— Пока не знаю. В глубины Пограничья.

— Ты наметил какую-нибудь планету?

Найтхаук покачал головой.

— Разницы особой нет… но я не хочу приземляться на планетах, где побывал мой предшественник.

— Почему?

— На случай, что он был не таким обстоятельным, как я.

— Не поняла.

— Он мог оставить в живых кого-нибудь из своих врагов. Я их не знаю, а вот кто-то из них может опознать меня. Это самоубийственная ситуация, а Вдоводел по натуре не самоубийца, иначе, заболев эплазией, он покончил бы с собой, а не позволил заморозить себя в надежде на то, что способ излечения будет найден.

— У тебя эплазия? — Мелисенд отпрянула.

— Разве я похож на больного эплазией? — спросил Найтхаук.

— Тело говорит, что нет, эмоции — да.

— Потому что мое тело еще ничего не знает. Болезнь на самой ранней стадии. Год или два она никак не проявится, а к тому времени меня или убьют, или вылечат.

— Тебе следовало сказать мне об этом прежде, чем я согласилась пойти с тобой.

— Эплазия — что рак в далеком прошлом: смертельна, но не заразна. Со временем ты сможешь ею заболеть, но от меня не заразишься.

Несколько мгновений женщина смотрела на него, потом расслабилась.

— Ладно, ты говоришь правду. Насколько она тебе известна.

Раздался пронзительный свист.

— Что это? — спросила женщина, увидев, как Найтхаук встал и направился на камбуз.

— Пора выпить виски. — Он взял бутылку, отвинтил крышку, глотнул. Мелисенд нахмурилась.

— Ты напоминаешь себе о том, что надо выпить?

— Да, — кивнул Найтхаук.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Я очнулся месяц тому назад в теле, которое не знало алкоголя. В моей профессии основная информация добывается в тавернах. После первых глотков спиртного у меня кружилась голова и нарушалась координация. Я пытаюсь приучить мой организм к выпивке, чтобы пара стаканчиков не мешала мне здраво рассуждать и метко стрелять.

— Какой ты предусмотрительный!

— Все неосмотрительные быстро попадают на кладбище.

— Кто-то должен собрать воедино все твои маленькие хитрости и издать их отдельной книгой, — улыбнулась Мелисенд.

— Ты берешься?

— Только не я. У меня талант в другом. — Она огляделась. — А где я буду спать?

— Мы приземлимся через два или три дня. Как насчет камеры Глубокого Сна?

Женщина энергично замотала головой.

— Я им не доверяю.

— Я могу гарантировать, что одна проработала больше ста лет.

— Не важно.

— Хорошо. У нас две каюты. Ты можешь лечь в моей, а я или Ито будем спать в рубке.

— Благодарю. Где она?

— В туалете ты уже побывала. Рядом только одна дверь.

— Я просто хотела убедиться, что за ней каюта. А то откроешь и попадешь в реактор.

Мелисенд подошла к двери и подождала, пока она растает в воздухе. Едва женщина переступила порог, дверь материализовалась на прежнем месте.

— Знаешь, — Найтхаук сел, приказав креслу принять форму его тела, — пожалуй, я тоже посплю.

Он закрыл глаза, и скоро его ровное дыхание подсказало Киношите, что он спит.

Что с ними такое, думал Ито, тревожно глядя на Вдоводела. Этот парень такой же одержимый, как и первый клон. Вроде бы с головой у него все в порядке, но…

Внезапно он увидел Мелисенд, стоящую в дверном проеме своей каюты.

— Я почувствовала твою озабоченность.

— По-моему, она вполне уместна.

— Позволь мне успокоить тебя: Джефферсон Найтхаук — нормальный, адекватно реагирующий на реалии человек. Он ничем не отличается от других мужчин, с которыми я встречалась.

Она повернулась и скрылась в каюте. С одной стороны, это утешает, подумал Киношита. Пока не вспомнишь, с какими мужчинами сводила тебя жизнь…

Глава 6

«Синий дракон» отличался от большинства баров Внутреннего Пограничья. Во-первых, хозяйничал в баре его тезка. Во-вторых, среди посетителей люди и инопланетяне делились поровну. В-третьих, сексуальных услуг бар не предлагал. В-четвертых, здесь отсутствовали столы для азартных игр.

Бар числился в коротком списке, полученном Вдоводелом от Кассия Хилла, в котором губернатор Перикла V перечислил те места, откуда, по имеющейся у него информации, могла потянуться ниточка к Ибн-бен-Халиду.

Конечно, известность бару принесло первое отличие. Заведение принадлежало инопланетянину, тело которого покрывала синяя восьмигранная чешуя. Вытянутым вперед лицом он напоминал шетлендского пони, а его торчащие из спины рудиментарные крылышки напоминали о начальных стадиях эволюции, когда его далекие предки то ли перелетали, то ли перепрыгивали через реки с горячей водой.

В стародавние времена крылья, конечно, были больше, мощнее и приводились в движение кольцевыми мышцами, обтягивающими ребра. Короткий плоский хвост служил рулем.

Глаза у инопланетянина были светло-синие, зубы — темно-фиолетовые. Две пары ноздрей разделяло несколько дюймов, ушами служили пульсирующие мембраны у левого и правого висков.

Цивилизация, типичным представителем которой он являлся, здравствовала и поныне, но не стремилась к общению с человечеством, так что во всем Внутреннем Пограничье других синих драконов не видели. На вопрос, как называется его народ и где находится планета, откуда он родом, хозяин бара отвечал честно и без запинки… на своем родном языке. Расшифровать нагромождение щелчков, похрюкиваний и свистков не удавалось никому.

Называл он себя Голубые Глазки, и скоро его примеру последовали остальные.

— Добрый вечер, добрый вечер, — заворковал он, когда Найтхаук и Киношита вошли в его бар на Сайлене IV — небольшой планетке, в компании двух лун вращающейся вокруг тусклой желтой звезды. — Вроде бы я раньше вас не видел.

— Возможно, мы все выглядим для тебя на одно лицо, — сухо ответил Найтхаук, оглядывая бар. Мелисенд с полным стаканом сидела за столиком в самом темном углу.

Голубые Глазки откинул голову и заухал, совсем как филин.

— Это смех? — полюбопытствовал Найтхаук.

— А ты думал, только человеку свойственно чувство юмора? — ответствовал хозяин бара. — Откуда вы двое, куда направляетесь и как долго мне будет позволено лицезреть вас на Сайлене?

— Только не говори, что ты еще и владелец отеля.

— Хорошо, не скажу.

Найтхаук пристально посмотрел на синего дракона.

— Никогда не видел такого инопланетянина, как ты.

— И не увидишь, — заверил его Голубые Глазки. — Только не забывай, что в этом мире ты такой же инопланетянин, как и я.

— Ты очень хорошо говоришь на терранском, — продолжил Найтхаук. — Никакого акцента, такое ощущение, что это твой родной язык.

— Языки даются драконам легко, — ответил Голубые Глазки. — Отказаться от дев — вот что нам трудно. — Он вновь отбросил голову и заухал.

— Раз уж ты настроен развлекать нас, придется угостить тебя выпивкой.

— С посетителями я не пью, но с удовольствием посижу за вашим столиком. — Дракон повернулся к стойке. — Николас, принеси мой стул.

Молодой человек, худой и небрежно одетый, тут же поднялся, подхватил необычной формы стул и принес его к пустому столику, у которого стоял Голубые Глазки.

— Спасибо, — поблагодарил его дракон. — Господа, это Николас. Он провел в этом баре три года, записывая все мои фразы, произнесенные на родном языке. Он хочет составить словарь моего языка.

— И как далеко вы продвинулись? — пожелал узнать Киношита.

— Примерно тридцать слов. Может, даже тридцать два.

— За три года?

— При расшифровке многих других языков за тот же период результаты бывают и хуже. — Николас о чем-то задумался, а потом продолжил:

— Самое важное в этом деле определить, разумен ли инопланетянин. Многие животные общаются с помощью звуков.

— Сколько времени вам потребовалось, чтобы выучить терранский? — спросил Киношита у Голубых Глазок.

— Примерно неделю. — Дракон улыбнулся… как умел: челюсти разошлись, глаза сощурились. — Пустяковое дело.

— Правительство могло бы найти тебе применение в Управлении межпланетных дел.

— Олигархия не нанимает инопланетян на государственную службу, или ты этого не заметил? — спросил Голубые Глазки.

— Раньше нанимали.

— После Домарийского мятежа эта практика прекращена, — ответил дракон, и Найтхаук почувствовал, как каблук Киношиты нажал ему на пальцы ноги.

Ладно, подумал он, это случилось в последние сто лет, поэтому я и не знаю. А теперь оставь мою ногу в покое.

— Я работал в этом Управлении, — вставил Николас и поморщился. — Пока мы не разошлись во мнении о налогах.

— Правда?

Николас широко улыбнулся.

— Они считали, что уплата налогов — обязанность, а я говорил, что это сугубо добровольное дело. Вот и улетел в Пограничье, где налогов не платят вовсе.

— Так давайте присядем и познакомимся поближе. — Голубые Глазки опустился на свой необычный стул и дал знак бармену, который тут же подскочил к столику с бутылкой и тремя стаканами.

— Хорошая идея, — ответил Найтхаук, усаживаясь с Киношитой напротив.

— Постарайтесь его разозлить, — попросил Николас. Он позаимствовал стул от соседнего столика и тоже сел.

— Зачем? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Разозлившись, он начинает ругаться на родном языке. А в остальное время говорит только на терранском, чтобы досадить мне.

— Будь осторожен, друг мой, — предупредил, дракон. — Если перегнуть палку, я перейду на мертвые языки, вроде английского или суахили, и этим просто сведу тебя с ума.

— Вы действительно можете говорить на мертвых человеческих языках? — спросил Найтхаук.

— Конечно, — ответил Голубые Глазки. — Языки — это чепуха. Отказаться от наркотиков — вот что трудно.

Найтхаук увидел свой шанс и не упустил его.

— А как насчет арабского?

— Арабский — это очень широкое понятие, мистер… э… слушайте, а я ведь не знаю, как вас зовут.

— Найтхаук. Джефферсон Найтхаук. А это Ито Киношита.

— Я слышал немало историй про Джефферсона Найтхаука. Он — личность известная.

— Я тоже их слышал. Тот Найтхаук жил сто лет назад, а то и больше.

— Вроде бы да. Так на чем мы остановились?

— Мы говорили об арабском.

— И я собирался объяснить, что понятие «арабский язык» охватывает пару сотен диалектов. Сказать, что два народа похожи, так как оба говорят на арабском, все равно что не видеть отличий между рафинитами и йорбанами только потому, что и те, и другие дышат хлором.

— Я вас понял.

— И все-таки мне любопытно, почему вас интересует арабский.

— Все очень просто. — Найтхаук плеснул в стакан голубоватого виски, выпил. — Ибн-бен-Халид — арабское имя. Если ему надо отдавать приказы и он опасается, что его каналы связи прослушиваются, он может перейти на один из арабских диалектов, и, вероятно, никто не поймет, что он говорит.

— Интересная мысль, — признал Голубые Глазки. — Но скорее всего Ибн-бен-Халид такой же профан в древних языках, как и вы.

— И все-таки мысль интересная, — внезапно влез в разговор Николас. — Я скажу об этом Халиду, когда увижу его в следующий раз.

Найтхаук едва не спросил: «А часто вы его видите?» — но в последний момент сдержался.

— Что-то мы очень много говорим о мертвечине, — заметил Голубые Глазки. — Мертвые языки, мертвые киллеры.

— В Пограничье смерти хватает, — ответил Найтхаук.

— Сейчас ее не так много, как раньше.

— Почему ты так решил?

— Причина тобой названа — Ибн-бен-Халид.

Давай, Ито, отдал мысленный приказ Найтхаук, пора выяснять, кто что думает по этому поводу.

— Я слышал, он обычный похититель, — заговорил Киношита, словно прочитав мысли Найтхаука.

— Ну что вы! На самом деле этим его деятельность не ограничивается, — ответил Голубые Глазки. — Полагаю, вы намекаете на похищение дочери Кассия Хилла.

— Говорят, он держит ее ради выкупа, — продолжил Киношита. — А потому ничем не отличается от обыкновенного похитителя.

— Вот уж обыкновенного в нем ничего нет, — возразил дракон.

— А я говорю, что Халид — похититель и убийца! — выкрикнул Киношита, гадая, как быстро и кто пристрелит его.

— Все так, — согласился Найтхаук. — Но он борется за правое дело, а тут все средства хороши.

— Что хорошего в убийстве? — пожелал знать Киношита.

— Случается, что оставить врага в живых еще хуже, поэтому из двух зол выбираешь меньшее. Может, кому-нибудь это и не понравится, но приходится делать что должно.

— Давайте-ка держать себя в руках, — попытался успокоить своих гостей дракон. — Из тех, кто сидит за этим столиком, Ибн-бен-Халид никому не причинил зла.

— Чертовски верно, — поддержал его Найтхаук. — Будь он здесь, я бы так ему и сказал.

Черт, хотел бы я посмотреть на лица тех, кто окружает нас, думал он. Достаточно громко мы говорим, Мелисенд? Реагирует ли кто на наши слова?

— Я готов рассказать вам историю об Ибн-бен-Халиде, подтверждающую мое мнение о нем.

— Избавь нас от своих глупых историй, — воскликнул Николас.

— Да, — поддакнул Киношита. — Я не хочу слушать его адвокатов.

— Как скажете. — Дракон пожал плечами, замерцав всеми своими чешуйками.

Спасибо тебе, приятель, со злостью подумал Найтхаук. Переигрывать ни к чему! Нам нужна любая информация, касающаяся Ибн-бен-Халида.

— Так откуда вы прибыли к нам, мистер Найтхаук, и чем занимаетесь?

— Прибыл я оттуда. — Взмах руки Найтхаука охватил полгалактики. — А занятие у меня простое — улаживаю конфликты.

— Какие?

— Те, что беспокоят заказчика.

Голубые Глазки глубоко вздохнул.

— Я так давно не общался с драконихой.

Найтхаук хохотнул.

— Вот это не по моей части.

— Так я и знал, — печально ответил Голубые Глазки и повернулся к Николасу, который в очередной раз наполнял стакан. — Послушай, не стоит так частить. Ты уже ополовинил бутылку.

Николас молча поднялся и, шатаясь, зашагал прочь. Потом, чтобы его неудовольствия, не дай Бог, никто не заметил, вернулся, поднял стул и попытался вспомнить, от какого столика он его взял. Наконец на лице его отразилось полное замешательство, он опустил стул на прежнее место и снова сел.

— Хорошо погулял? — спросил Голубые Глазки.

— Неплохо, неплохо, — ответил Николас. Его потянуло вперед, голова упала на стол, и он тут же захрапел.

— Полагаю, на сегодня работа над словарем закончена, — прокомментировал Голубые Глазки и внезапно произнес неудобоваримую фразу на родном языке. — Чтобы вы потом сказали ему, чего он лишился. — Дракон повернулся к Киношите. — Я не спросил, что делаете вы, мистер Киношита.

Ито указал на Найтхаука.

— Я — с ним. Пока он не решит, что нам пора умереть от руки Ибн-бен-Халида.

— Я против Халида ничего не имею, — возразил Найтхаук. — Черт, да я скорее на его стороне.

— Именно про это я и толкую. Нельзя доверять убийце.

— Я бы советовал тебе выбирать слова, когда говоришь о нем. — В голосе Найтхаука слышались угрожающие нотки.

— Господа, господа, — Голубые Глазки поднялся, — в «Синем драконе» драки запрещены.

Поднялся и Киношита.

— Ладно, я знаю, когда мое присутствие в тягость. Я ухожу. — Он повернулся и направился к двери.

— Ему есть где переночевать? — спросил Голубые Глазки.

— Это не твоя проблема, — ответил Найтхаук.

— Святая правда. — Дракон сел и долго не сводил с Найтхаука светло-синих глаз. — Ты мне нравишься, Джефферсон Найтхаук. Расскажи о себе.

— Рассказывать особо нечего.

— А я думаю, есть. Твоя манера держаться, тщательно выбирать слова говорит о том, что… ты опасен. Прости за неделикатный вопрос, но скольких людей ты убил?

— Прости за неделикатный ответ, но пошел-ка ты на хер.

— Я могу, знаешь ли, — ответил Голубые Глазки. — Именно поэтому я не трачу свои сбережения на поиски драконихи.

— Ты уж извини, но мне как-то без разницы, гоняешь ты шкурку или нет.

Дракон опять заухал. Махнул рукой бармену, и тот принес сферическую бутылку и высокий стакан из тонкого стекла. Голубые Глазки открыл бутылку, наполнил стакан наполовину, затем долил доверху виски. Смесь зашипела, над стаканом закурился дымок.

— Я думал, ты не пьешь с посетителями, — заметил Найтхаук.

— Когда я это говорил, ты был посетителем. Теперь ты — друг.

— А что в стакане?

— Не уверен, что у этого напитка есть название. — Дракон задумчиво смотрел на стакан. — Впервые я попробовал его в системе Денеба. Билотейский ром, конечно, это не ром, но так его называют, и чистое сирианское виски. Превосходный напиток. — Он отпил из стакана. — Я думаю, мы назовем его в твою честь, Найтхаук.

— «Ночной ястреб»?

— «Вдоводел».

— Вдоводел уже сто лет как умер.

— Тем более надо найти способ увековечить его память. — Еще глоток. — Хотя есть и другие, более значимые способы.

— Правда?

— Можешь не сомневаться, если сфера твоей деятельности пересекается с тем, чем занимался он.

— Это возможно.

— Сколько ты пробудешь на Сайлене?

Найтхаук пожал плечами.

— Какой срок тебя устроит?

— День, может, два, пока я наведу о тебе справки.

— Ничего не получится.

— Почему?

— Я взял это имя всего год назад. Одновременно воспользовался лазерной хирургией для изменения ретинаграммы и отпечатков пальцев. Информации обо мне нет ни в одной базе данных, ни в Олигархии, ни в Пограничье.

— Человек, сведений о котором нет в базах данных Олигархии, — повторил дракон, откинул голову и заухал.

— Что тут смешного?

Дракон ухал и ухал, но в конце концов справился со смехом.

— Красноречивее о том, чем ты занимаешься, и не скажешь.

Глава 7

— Ну? — спросил Найтхаук. Они уже вернулись на корабль и пили кофе, приготовленный из зерен, собранных на пологих склонах гор Пепони.

— Большинство не отреагировало вовсе, — ответила Мелисенд. — Ибн-бен-Халид им до лампочки.

— Кто же отреагировал?

— Николас Джори. Всякий раз, когда Ито ругал Халида, в нем поднималась волна ярости.

— Он только восхищается Халидом или знает, как его найти?

Женщина покачала головой.

— Он слишком много выпил. Из эмоций читалась только ярость.

— А что еще ты смогла обнаружить в нем? — спросил Киношита.

— Страх. Тревогу. Озабоченность. То ли при мысли, что вы действительно можете выйти на след Халида…

— Это глупо. Его защищает целая армия.

— …то ли при упоминании Кассандры Хилл, которую обманом можно у него выкрасть.

— Понятно, — кивнул Киношита. — А как насчет Голубых Глазок?

— Я недостаточно хорошо разбираюсь в эмоциях инопланетян, чтобы сказать что-то определенное.

— Мы ему вроде понравились.

— Напрасно ты так решил. С инопланетянами надо держать ухо востро. То, что мы видели, лишь защитная оболочка. Общего у нас с ним не больше, чем с каким-нибудь насекомым. — Она повернулась к Найтхауку. — Что теперь?

— Я подожду, пока Голубые Глазки проверит меня. И, кстати, проверю его. А когда дракон убедится, что я сказал ему чистую правду и ни в одном компьютере Олигархии информации обо мне нет, будем надеяться, что он попытается меня завербовать.

— В том, что он хочет завербовать тебя, сомнений нет, — согласился Киношита. — Но для чего? Может, на службу в армию Ибн-бен-Халида, а может, снабжать его заведение ромом.

— Возможно, ты прав, — кивнул Найтхаук. — Поэтому мы не положим все яйца в одну корзину. — Он повернулся к Мелисенд. — По пути к кораблю я проходил мимо местной тюрьмы. Там не больше десяти камер, и я уверен, что заняты они не все. Пусть бортовой компьютер напечатает тебе документы представителя какого-нибудь благотворительного фонда. Потом купи пирожных и булочек в местной пекарне, отнеси в тюрьму и объясни охране, что они предназначены для заключенных. Поначалу охранники тебя развернут. Но, получив свою долю сладкого, пропустят.

— Мои документы не выдержат никакой проверки. Напечатать такие может каждый.

— Правильно. И охранники проверят каждого, кто захочет что-то получить. Но с чего им проверять женщину, которая раздает булочки?

— А если меня посадят в камеру?

— Киношита будет поджидать тебя снаружи. Если ты не выйдешь через час, он внесет за тебя залог или просто заплатит охранникам, чтобы они тебя отпустили.

— Хорошо. А что мне делать в тюрьме?

— Ничего особенного. Раздашь пирожные и булочки заключенным, всякий раз упоминая Ибн-бен-Халида и Кассандру Хилл. И запомни реакцию каждого.

— Зачем?

— Ты знаешь, где прячут дочь губернатора?

— Нет, разумеется, нет.

— Я тоже не знаю. А вот если по реакции кого-то из заключенных ты поймешь, что он знает, мы вытащим его из тюрьмы и возьмем с собой.

— Я думала, что тебе нужна только я.

— Мне нужна не только защита, но и уверенность, что я на правильном пути. Поэтому приходится привлекать и других.

— А что будешь делать ты?

— Спать.

— Спать? — с возмущением переспросила Мелисенд.

— Кто знает, когда еще представится такой случай. В нашем деле для сна приходится выкраивать минуты. Я буду спать, а компьютер — подбирать информацию по Голубым Глазкам.

— Если Мелисенд найдет нужного человека, мне внести за него залог? — спросил Киношита. Найтхаук покачал головой.

— Нет, решение буду принимать я.

— Почему? Я же могу сэкономить тебе время.

— Если мы ошибемся, он попытается перестрелять нас и предупредить Ибн-бен-Халида. А мне не хотелось бы убивать человека только потому, что я неосмотрительно освободил его из тюрьмы.

— Понятно, — кивнул Киношита. — Решение за тобой.

— Я рад, что наши взгляды совпадают, — холодно ответил Найтхаук.

Глава 8

Когда Найтхаук возвращался в «Синий дракон», у него возникло смутное ощущение, что за ним следят. Оглядываться он, естественно, не стал, но уголком глаза ловил движущееся отражение в витринах и на металлических дверях авто.

Если б кто-то хотел убить меня, думал Найтхаук, выстрелы давно бы уже прогремели, поэтому преследователь то ли хочет поговорить, то ли узнать, куда я направляюсь. Пункт назначения не представлял большого секрета: прошлым вечером, покинув корабль, он побывал только в «Синем драконе», значит, и в этот вечер идет туда же. В общем, Найтхаук решил, что с ним хотят поговорить.

Вопрос состоял лишь в том, как обставить предстоящий разговор. Если его вербовали в киллеры, следовало нырнуть в проулок или то, что могло сойти за проулок в переплетенье улиц, где проживали как люди, так и инопланетяне, затаиться, дождаться преследователя, напасть на него, обезоружить, поколотить, а потом выяснить, кто его послал. То есть показать нанимателям свою удаль.

Но Найтхаук не сомневался, что киллеров у Халида хоть пруд пруди. Такое решение мог принять молодой петушок вроде первого клона Вдоводела.

Нет, чем дольше он думал, а думал он быстро — время поджимало, тем больше склонялся к мысли, что никакой вербовкой не пахнет — с ним просто хотели поговорить. Но с какой стати и у кого могло возникнуть желание поговорить с Джефферсоном Найтхауком? Вдоводел умер сто лет назад, а то, что он — клон, никто не знал. Загадка требовала разрешения.

Найтхаук направился к ресторану для инопланетян, большинство посетителей которого составляли лодиниты и канфориты, постоял у ярко освещенной витрины, дабы убедиться, что преследователь хорошо видит его, вошел в зал. Метрдотель, маленький, похожий на оранжевого кенгуру краганец, ужасно расстроился, увидев перед собой человека, но ничем не выдал своих чувств и проводил Найтхаука к свободному столику.

— Мы рады обслужить вас, — говорил он в закрепленный на плече транслейтор, — но должен предупредить, что большинство блюд нашего меню несовместимо с обменом веществ вашего организма.

— Может, отведать тебя? — усмехнулся Найтхаук. Услышав перевод, краганец громко пискнул, чем привлек внимание тех, кто еще не смотрел на Найтхаука с откровенной враждебностью.

— Я не значусь в меню! — заверещал он на весь ресторан. — Вы не можете меня съесть. Мы не едим друг друга.

— У тебя плохой транслейтор. Пора бы выучить терранский и обходиться без него.

— Полагаю, вам даже в голову не приходило выучить краганский.

— Нет, и не придет. Мне твои деньги не нужны, а вот ты хочешь получить мои. Так что придется тебе приспосабливаться.

Краганец долго смотрел на него.

— Так вы не хотите меня съесть?

— Надеюсь, тебя порадует, что даже мысль об этом вызывает у меня тошноту.

— Хорошо. Что будете заказывать?

— Стакан воды. Я жду приятеля. Когда он подойдет, ты объяснишь, что мне можно есть, а чего нельзя.

— Я не вижу другого человека. — Краганец огляделся.

— Я не говорил, что подойдет человек.

— А как он выглядит? Я должен знать, чтобы проводить его к вашему столику.

— Не твоя забота, — отмахнулся Найтхаук. — Он сам разберется.

— Как скажете.

— А теперь неси воду и оставь меня в покое.

— Я еще должен предупредить вас, что мы не принимаем кредитки Олигархии.

Найтхаук достал из кармана пригоршню талеров Марии-Терезии, высыпал на стол.

— Эти подойдут?

Краганец посмотрел на золотые монетки, кивнул и отбыл за водой. Принес стакан, поставил на стол, потянулся за талерами.

Найтхаук шлепнул его по мохнатой руке.

— Мы еще не заказали и не поели.

— Откуда мне знать, что вы не смахнете талеры в карман и не уйдете, не заплатив? — спросил краганец.

— Откуда мне знать, что ты не хочешь отравить меня? — вопросом на вопрос ответил Найтхаук.

Краганец долго смотрел на него, словно вопрос требовал серьезного размышления, потом отошел.

Найтхаук пил воду, поглядывая по сторонам. Семнадцать канфоритов, восемь лодинитов и два краганца изо всех сил старались не замечать присутствия чужака. Только один ребенок-лодинит, лет четырех, открыто таращился на него, словно никогда не видел человека. Найтхаук понимал, что это не так, но мог поспорить на последнюю кредитку, что в ресторане для инопланетян такие посетители, как он, — событие.

Наконец высокий инопланетянин, гуманоид с красной блестящей кожей, вошел в зал и направился к столику Найтхаука.

— Позволишь присоединиться? — говорил он, четко произнося каждый слог. Найтхаук кивнул.

— Что, надоело ждать под дверью?

Теперь кивнул инопланетянин. Его уши, размером не больше человеческих, при этом движении подались вперед, а потом откинулись назад. Точно так же, отметил Найтхаук, двигались уши и у слонов, в глубокой древности водившихся на Земле.

— Почему ты здесь? — спросил инопланетянин. — Ты же не можешь есть их еду.

— Я думал, ты предпочтешь поговорить со мной тут, а не в «Синем драконе». Если я ошибся, можем пойти туда. — Он привстал.

— Ты не ошибся.

Найтхаук сел.

— У тебя есть имя?

— У каждого есть имя, Джефферсон Найтхаук.

— Тебя не затруднит назвать его?

— Всему свое время.

— Хорошо, тогда… по крайней мере скажи, с какой планеты ты родом?

— Вопросы буду задавать я, — ответил инопланетянин.

— Об этом можно поспорить, — процедил Найтхаук. — Потому что сейчас именно мой пистолет нацелен тебе в живот.

Инопланетянин напрягся, но предпочел не проверять слова собеседника.

— Ты не сможешь произнести мое имя, но другой человек, у которого я работал много лет назад, называл меня Пятницей, и под этим именем я представляюсь людям. Народ мой зовется проджасти, живем мы на Кжимерихе, который люди назвали Марием II.

— А я Джефферсон Найтхаук, о чем тебе уже известно. Теперь говори, что тебе от меня нужно. Пятница.

— Ты — Вдоводел. И ты самый удивительный из всех людей, потому что ничуть не изменился за сто стандартных лет.

— Ты видел меня сто лет назад?

Пятница кивнул, вновь хлопнув ушами.

— Мы живем очень долго. Я видел, как ты голыми руками убил семь человек на…

— ..Дмитрии IV, — закончил за него Найтхаук.

— Тогда это ты.

— Образно говоря. Но вопрос остается: почему ты решил поговорить со мной?

— Там, где появлялся Вдоводел, умирали люди. А теперь, исчезнув на столетие, ты вернулся, и люди будут умирать вновь. — Пятница помолчал. — Сто лет я работал в шахтах Внутреннего Пограничья, прорубая их после открытия месторождения, закрывая после того, как запасы полезных ископаемых иссякали. Моя специальность — взрывные работы, и должен сказать тебе, что равных мне нет. Но беда всех проджасти в том, что из-за долгой жизни нас со временем одолевает скука, нам становится неинтересно даже то, что мы делаем лучше других. — Он посмотрел Найтхауку в глаза. — Мне надоело взрывать скалы, на которых нет людей, Вдоводел. Я хочу работать с тобой.

— Ты даже не знаешь, с кем мне придется схлестнуться.

— Мне все равно.

— А если меня подрядили взорвать Марий II? — спросил Найтхаук.

— Тебя подрядили?

— Нет.

— Остальные планеты не имеют для меня никакого значения.

— Значит, ты хочешь вновь поиграть любимыми игрушками?

— Я хочу убивать людей.

— Почему я должен тебе помогать?

— А почему бы и нет? Ты будешь убивать их за деньги, а я — ради удовольствия, и в конце концов так ли важна причина, если они будут умирать?

— Откуда мне знать, что ты не убьешь меня?

— Тебя можно убить?

— Тебе это не под силу.

— Вот и ответ на твой вопрос.

— И сколько я должен тебе платить?

— Ничего, — ответил Пятница. — Я спасу тебя от неудачи, ты меня — от скуки. Справедливый обмен.

Найтхаук долго смотрел на него, взвешивая за и против, ожидая, что скажет внутренний голос. И дождался.

— Ладно, — кивнул он. — Теперь ты работаешь на меня.

— Когда мы отбываем?

— Через день или два. Ты знаешь мой корабль?

— Я шел за тобой от космопорта.

— Хорошо… Значит, так… исчезни на день, а потом приходи к кораблю.

— Я могу пойти туда прямо сейчас.

— Делай, что тебе говорят. Ты можешь напугать одного из членов команды, а второй может тебя пристрелить.

— Ладно, один день, считая с этой минуты, — согласился Пятница.

— А тебе не хочется узнать, кто наш противник?

— Я уже знаю.

— Правда?

— Ты ведешь войну с Ибн-бен-Халидом.

— С чего ты взял?

— А против кого еще могут понадобиться Вдоводелу мои услуги? — ответил Пятница. — Тебя подрядили убить его или спасти девушку?

— И на то, и на другое. Ты знаешь, где их искать?

— Понятия не имею. Я не собирался воевать с ним, пока не узнал тебя. — Пятница помолчал. — Как же это здорово! Вдоводел не просто вернулся — я теперь работаю на него, и мы вместе убьем миллионы людей!

— Только не рассчитывай уничтожить весь род человеческий, — предупредил его Найтхаук.

— Я постараюсь, — пообещал ему Пятница, хотя в его голосе звучало сомнение.

Глава 9

Как только Найтхаук вошел в зал. Голубые Глазки оторвался от карманного компьютера.

— Добро пожаловать, друг мой, — поприветствовал он Найтхаука. — Цифры. Как я ненавижу цифры!

— Не похоже, чтобы ты нес убытки.

— Я не создан для того, чтобы возглавлять деловое предприятие.

— Так почему бы тебе не перестать притворяться, что ты его возглавляешь?

Голубые Глазки долго смотрел на Найтхаука, потом откинул голову, закатил глаза и заухал.

— А ты силен, Вдоводел? Сколько времени тебе понадобилось, чтобы это выяснить?

— Несколько часов.

— Всего-то? Мне удалось сохранять свою тайну в течение десяти лет.

— Может, никого это просто не волновало? — предположил Найтхаук.

— Пока ты проверял меня, я проверял тебя.

— И каков результат?

— Ты не существуешь.

— Вроде бы я об этом и толковал.

— Позволь закончить. Ты не существуешь… но в свое время существовал.

— Я говорил тебе…

— Я помню, что ты мне говорил. Но Главный компьютер Делуроса VIII утверждает, что у тебя такие же отпечатки пальцев, голосовые частоты и ретинаграмма, как и у настоящего Вдоводела. Я думаю, если ты позволишь мне провести анализ крови и соскоба кожи, выяснится, что у вас одинаковые ДНК.

— Совпадение. — Найтхаук пожал плечами.

— Если б ты действительно думал, что я поверю тебе, едва ли бы захотел работать с таким глупцом.

— Вдоводел родился полтора века тому назад, — ответил Найтхаук. — По-твоему, я выгляжу на этот возраст?

— Ты выглядишь на два месяца. — Зубы Голубых Глазок обнажились в драконьей усмешке. — Я выяснил, что настоящий Вдоводел уже сто лет как заморожен. И до сих пор как бы живой. — Он пристально смотрел на Найтхаука. — Я никогда еще не видел клона. Они потрудились на славу, Вдоводел.

— Да, со мной у них вышло лучше.

— Они и раньше клонировали тебя? — удивленно переспросил Голубые Глазки.

— Только раз.

— И тот клон?..

— Убит.

— Хорошо. Не хотелось бы мне жить в галактике, по которой гуляют сотни Вдоводелов.

— Такому не бывать. Клонирование человека — преступление на всех планетах Олигархии. — Найтхаук подошел к стойке, взял бутылку сигньянского коньяка, открыл ее, глотнул.

— Не переусердствуй! — предупредил Голубые Глазки. — Каждая бутылка обходится мне в двести рупий Нового Ганди.

— Тебе она не стоит ни гроша, — возразил Найтхаук. — Раз уж ты знаешь, кто я, пора и тебе сказать, кто платит эти двести рупий за бутылку и почему ты его прикрываешь.

— Ты не догадался?

— Гадать — не по моей части. Я навел справки, да и моим создателям пришлось заняться тем же. Это Ибн-бен-Халид.

— Ты прав. И все прибыли идут на нужды его команды.

— И сколько в Пограничье у него таких баров?

— Баров, ресторанов, отелей, пансионов… примерно три сотни, может, больше.

— Он путешествует под собственным именем?

— В зависимости от настроения.

— Здесь он когда-нибудь показывается?

— Раз в несколько лет.

Внезапно дракон увидел перед собой дуло сонара.

— Ты сказал ему, что я иду по его следу?

Голубые Глазки протянул руку, отвел сонар.

— Если б сказал, ты бы не дошел от своего корабля до «Синего дракона». На тебя бы напали.

— За мной следили.

— Ибн-бен-Халид тут ни при чем. Это я тебе гарантирую.

— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Ты на него работаешь. Почему ты не предупредил его?

— Посмотри на меня и скажи, что ты видишь?

— Дракона, которому очень хочется рассказать все, что он знает.

— Ключевое слово, мой друг, — дракон. Не человек. Какое мне дело до того, что Ибн-бен-Халид сбросит какое-то человеческое правительство и начнет сам отдавать приказы? Или не сбросит? Мне это без разницы.

— Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. Если что и может повлиять на тебя, так это его смерть. Тогда «Синий дракон» получит нового владельца, не так ли?

— А где сказано, что жадность характерна только для рода человеческого?

Найтхаук еще раз глотнул коньяку.

— Пока он еще не твой… — Он закрыл бутылку, поставил на стойку. — Будет ли кто-то еще претендовать на «Синего дракона» и отель?

— Все зависит от обстоятельств смерти Ибн-бен-Халида. И от того, сколько членов его организации останется в живых.

— Его организация меня не волнует. Мое дело — убрать его и тут же ретироваться.

— Тогда претенденты будут. А что?

— Я просто хочу, чтобы ты знал — я поддержу тебя в притязаниях на бар и отель, если ты будешь мне помогать. Очень даже неплохо иметь на своей стороне такого союзника, как Вдоводел.

— В этом ни у кого нет сомнений. А если я в какой-то момент решу, что мне надоело тебе помогать?

— Тогда мне придется послать венок на твою могилу.

— Полное доверие — оптимальное условие для взаимоотношений.

— Ты бы предпочел, чтобы я солгал?

— Я бы предпочел, чтобы ты не начинал с угрозы.

— Во-первых, я не начал с угрозы, я ею закончил. А во-вторых, партнеров у меня нет. Ты работаешь на меня, а не со мной.

— Не знаю, устроит ли меня такое соглашение.

— Соглашение, может, и нет, зато устроят результаты. Когда все закончится, ты останешься с «Синим драконом».

— Сначала до этого надо дожить, — пробормотал Голубые Глазки. — У двоих против миллиона шансов не намного больше, чем у одного.

— Не у двоих, а у пятерых, — поправил его Найтхаук.

— Что ж, все лучше, чем ничего. И сколько еще народу ты собираешься привлечь, прежде чем выступишь против Халида?

— Никого.

У Голубых Глазок было четыре независимых желудка. И в этот самый момент он почувствовал, что их все поразил приступ язвенной болезни.

Глава 10

— Нашли кого-нибудь? — спросил Найтхаук, когда он, Киношита и Мелисенд вновь собрались на корабле.

— Я нашла четырех человек, которые верят в идеи Халида, но никто не знает, где его найти, — ответила Мелисенд. — Хочешь с ними поговорить?

— Нет. Миллионы женщин и мужчин уходят в Пограничье только потому, что ненавидят Олигархию. Большинство из них поддерживают идеи Ибн-бен-Халида только потому, что он воюете Олигархией. А мне нужен тот, который знает, где его найти. — Найтхаук помолчал. — Возможно, парочку я уже нашел.

— Кого? — спросил Киношита.

— Дракона и его лингвиста… как там его зовут… ах, да, Николас Джори. Голубые Глазки признает, что бар и отель принадлежат Халиду, а Джори говорил, что видел его раньше.

— В таком случае ради чего мы тратили время на тюрьму? — спросил Киношита.

— Потому что, по моему глубокому убеждению, надо проверить все варианты. Поскольку Мелисенд не может сказать, лжет ли дракон, мы не можем принимать его слова на веру. И Джори тоже может солгать, набивая себе цену. С какой стати Ибн-бен-Халиду, самому влиятельному террористу, или, как он себя называет, революционеру Пограничья, знаться со спившимся лингвистом?

— Ты меня совсем запутал, — покачал головой Киношита. — Только что ты сказал, что у тебя есть пара знакомых, которые знают, как найти Ибн-бен-Халида. А теперь сам же вычеркнул их из списка. Так знают они дорогу или нет?

— Я выясню это еще до нашего отлета.

— Отправишь Мелисенд проверять Джори?

— Если от этого будет прок. Учитывая, что с пьяницами у нее получается не очень, особого смысла в проверке Джори нет.

— Тогда как…

— Есть способы, — холодно ответил Найтхаук, и по его тону Киношита понял, что интересоваться подробностями не следует.

— А когда мы улетаем?

— Завтра. Я завербовал еще пару инопланетян, один — Голубые Глазки, со вторым вы еще не знакомы. Зовут его Пятница. Они оба появятся на корабле за час до отлета.

— Ты им доверяешь? — спросил Киношита.

— Я не доверяю даже тебе, — ответил Найтхаук. На лице Киношиты отразилась обида, но он предпочел не спорить, и несколько минут спустя Найтхаук поднялся.

— Подождете здесь. А мне надо уйти.

— Мы же вылетаем только завтра, — запротестовал Киношита. — Что ж нам, целый день сидеть в корабле?

— Зато я буду знать, где вас найти, — парировал Найтхаук.

— Ты становишься настоящим диктатором.

— Я оповещу тебя о приходе демократии, — ответил Найтхаук. — Или ты выполняешь мои приказы, или уходишь. Третьего не дано. — Он подбоченился. — Ну?

— Ты знаешь ответ, — набычился Киношита. — Я остаюсь. Но диктатором тебе быть вовсе не обязательно. Ты мог бы и попросить, а не приказывать.

— Потеря времени.

— Почему?

— Ты мог ответить отказом, и тогда мне все равно пришлось бы приказывать.

Киношита помимо воли заулыбался.

— Уникальный у тебя подход.

Найтхаук покинул корабль, не улыбнувшись в ответ. Уже стемнело, на землю ложился густой туман. Не доходя до «Синего дракона», Найтхаук свернул в подъезд какого-то пансиона, сел на ступеньки, привалившись спиной к стене.

Мужчины, женщины, инопланетяне проходили мимо, не обращая на него внимания. Найтхаук застыл как статуя. Если кто-то и удостаивал его взглядом, то думал, что он крепко спит. Они ошибались. Найтхаук затаился, терпеливо поджидая добычу, и в конце концов удача улыбнулась ему.

Он поднялся и так быстро выскочил на тротуар, что мужчина, которого он ждал, едва не столкнулся с ним.

— Извините! — Николас неловко отпрянул в сторону и едва не упал. — Я вас не заметил.

— Ничего страшного, — ответил Найтхаук. — Я тебя видел.

Внезапно глаза молодого человека широко раскрылись.

— Найтхаук! Что ты здесь делаешь?

— Жду.

— Чего? Или кого?

Найтхаук не ответил.

— Меня? — наконец вырвалось у Николаса. — Зачем?

— Надо поговорить.

— О чем?

— Об Ибн-бен-Халиде.

— Я знаю о нем не больше, чем ты, — нервно ответил Николас.

— У меня на корабле женщина балатаи. Она может уличить тебя во лжи.

— Приводи ее. Мне нечего скрывать.

— Ты намеревался поговорить с Ибн-бен-Халидом, когда увидишь его в следующий раз, — продолжил Найтхаук. — Это означает, что ты его уже видел.

— Ты меня не правильно понял! — запротестовал Николас. — Я хотел сказать, что поговорю с ним, если когда-нибудь увижу.

Внезапно холодное дуло сонара впечаталось в голову Николаса.

— Давай попробуем еще раз.

— Но я же сказал, я никогда не встречался с Халидом!

— Я слышал. Но я тебе не верю.

— Ты не можешь вот так хладнокровно застрелить меня! — заверещал Николас. — Синие Глазки рассказывал мне о тебе. Ты, конечно, страшный человек, но не убийца!

— Я — слуга закона, — ответил Найтхаук. — Мои документы, может, и устарели, но они настоящие. А ты увиливаешь от уплаты налогов.

— Это мелкое правонарушение!

— А сопротивление аресту — нет.

— Это ты будешь говорить, что я сопротивлялся, а я… — Джори замолчал, осознав, что ему в этом случае уже ничего сказать не удастся.

— Что ты?

Николас сжался в комок.

— Хорошо. Что тебе нужно?

— Где я могу его найти?

— Не знаю. За последние три года он дважды появлялся в «Синем драконе». — Николас взял себя в руки. — Он и Синие Глазки уходили в комнатку, примыкающую к залу, и возвращались несколько минут спустя. Потом он пропускал стаканчик и отбывал. Это все!

— Откуда он прилетает? — спросил Найтхаук. — Куда направляется из бара?

— Откуда мне знать? — выплюнул Николас. — Об этом проще узнать в космопорте. У них должна быть такая информация!

— Космопорт я уже проверял. По их сведениям, Ибн-бен-Халид на Сайлене не приземлялся. Должно быть, пользовался другим именем. Каким?

— Я не знаю!

Найтхаук снял сонар с предохранителя.

— Вот этой штуковиной я поджарю тебе мозги. Такой смерти я не пожелаю никому. — Он выдержал паузу. — Спрашиваю последний раз: каким он пользовался именем?

Николас побледнел как полотно, обмяк.

— Другого ответа у меня нет. Я не знаю имени, которым он пользовался. Убей меня, и покончим с этим.

Найтхаук долго смотрел на него, потом убрал сонар в кобуру.

— Иди домой.

— Пойду. Но сначала загляну в «Синий дракон» и выпью.

— Нет. Под домом я подразумевал то место, откуда ты прилетел.

Николас нахмурился.

— Ты приказываешь мне покинуть эту планету? — в недоумении спросил он. Найтхаук пожал плечами.

— Дело твое, но дракона я завтра забираю с собой. Так что изучать тебе будет некого.

— И как долго он останется при тебе?

— Пока мы не найдем Ибн-бен-Халида.

— Найти его — это самое легкое, — усмехнулся Николас. — А вот потом могут возникнуть трудности. — Он задумался, словно просчитывая варианты. — Однако ты — Вдоводел. Возможно, у тебя дело выгорит. Но я подожду, останусь здесь, пока не услышу, что ты мертв.

— Я думал, тебе нужен Голубые Глазки.

— Если они смогут убить тебя, он умрет еще раньше.

Найтхаук вновь пожал плечами.

— Как тебе будет угодно.

— Так я могу идти?

— Да. И скажи Голубым Глазкам, что завтра я его жду в известное ему время.

Николас растворился в тумане.

Найтхаук еще час побродил по городу, никого специально не выискивая, но и не бесцельно. Он смотрел на дома, авто, людей, инопланетян, тени, и при этом его не покидало неприятное чувство: что-то не так, что-то он упустил, какую-то мелочь, которая в будущем крепко ему аукнется. Он никак не мог понять, что же его тревожит, но чувство это не проходило, а в прошлой жизни он научился доверять инстинктам. Вот он и шагал, шагал и высматривал.

Наконец вернулся на корабль, так и не разобравшись, что его беспокоит. Прокручивал в голове события прошлого и планы на будущее, но не смог определить, в чем заключается упущение, замеченное подсознанием.

Пару часов спустя он лег на койку и забылся беспокойным сном.

Глава 11

Пятница ел насекомых. Предпочтительно в живом виде.

Найтхаук, который в прошлой жизни провел много лет во Внутреннем Пограничье, постоянно общаясь с инопланетянами, не обращал на это внимания. Но Киношита, который делил с Найтхауком рубку (каюту они отдали инопланетянам) находил подобную привычку отвратительной, о чем и сказал. Голубые Глазки трапеза Пятницы забавляла. Мелисенд попыталась прочитать эмоции Пятницы, с удивлением обнаружила, что это совсем несложно, и большую часть полета сидела в своей каюте, пытаясь отгородиться от эмоций команды.

— И сколько этих тварей ты захватил с собой? — спросил Найтхаук, когда Пятница выудил из мешка большого волосатого паука и начал одну за другой обкусывать ему лапки.

— Достаточно, — ответил инопланетянин.

— А что они едят, ожидая, пока их съешь ты? — продолжал Найтхаук.

— Друг друга.

— Какая мерзость! — в десятый раз пробормотал Киношита.

Пятница повернулся к нему.

— Вы едите рыбу, которую мой народ полагает священной.

— Это другое дело. По крайней мере все, что я ем, умирает прежде, чем я сажусь за стол.

— Да, конечно. Нормы морали требуют, чтобы животных убивали в доме, специально построенном для этой цели, а рыбам перед смертью дозволяли несколько часов хватать воздух ртом. И все для того, чтобы вам не приходилось убивать их.

— Ты меня достал, — процедил Киношита.

— Успокойся, — вмешался Найтхаук.

— Черт побери! — взорвался Киношита. — Разве ты не видишь, что он делает? Не слышишь, что говорит?

— Так уж он устроен. Постарайся относиться к нему, как к равному.

— Равные не откусывают лапки у насекомых и не едят их!

— Этот откусывает и ест, — ответил Пятница, отрывая очередную ножку.

— Зачем мы вообще его взяли? — не унимался Киношита.

— Он специалист по взрывам.

— А он нам понадобится?

— Не знаю, — пожал плечами Найтхаук. — Но если такая необходимость возникнет, я не хочу искать взрывника и брать первого попавшегося.

Киношита пронзил взглядом бесстрастного инопланетянина и замолчал. А поскольку Пятница невозмутимо продолжал закусывать пауком, он поднялся и покинул камбуз.

— Брезгливый, однако, у тебя друг, — заметил Голубые Глазки, который с интересом, но молча наблюдал за перепалкой.

— Он мне не друг.

— Совершенно верно… я забыл. Друзей у тебя нет, не так ли?

— Насколько мне известно нет, — согласился Найтхаук.

— Но по крайней мере у тебя есть дама, чего мы лишены.

— Она — член команды.

Голубые Глазки усмехнулся.

— Ты хочешь сказать, что ты не топчешь ее в грязи, а потом не стоишь на страже, пока она высиживает яйца?

— Так это делают синие драконы?

— Может, и нет, — ответил Голубые Глазки. — За давностью лет я уже и не припоминаю, как это у нас делается.

— Он здесь для того, чтобы развлекать тебя? — спросил Пятница, со скрежетом вгрызаясь в панцирь паука.

— Он здесь для того, что помочь мне найти Ибн-бен-Халида.

— Для этого здесь я. Найтхаук покачал головой.

— Ты понадобишься мне после того, как мы его найдем. — Он повернулся к Голубым Глазкам. — Лучше бы тебе не ошибиться насчет Селлестры IV.

— Я знаю, что там его видели неоднократно, — ответил Голубые Глазки. — Может, у него лагерь на этой планете, а может, нет… но появляется он там часто.

— На Селлестре мы будем через пять часов. Куда пойдем после посадки?

Голубые Глазки пожал плечами.

— Я никогда не бывал на Селлестре, не забывай об этом. Откуда мне знать, где обретается Ибн-бен-Халид?

— Что он делал, когда прилетал на Сайлен IV? — спросил Найтхаук.

— Брал из сейфа все деньги и уходил.

— Не напивался, не заходил в наркосалон, бордель, банк?

— Насколько мне известно, нет. Он входил в бар, заказывал выпивку, никогда не платил за нее, пару минут спустя уводил меня в кабинет, я открывал сейф, он перекладывал деньги в сумку и ретировался.

— Кто видел его на Селлестре?

— Разный народ. Старатели. Картежники. Охотники за головами. Кто их разберет? Те, кто приходит в мой бар, предпочитают не распространяться о том, чем они занимаются за его пределами. — Дракон помолчал, потом продолжил:

— Если ты думаешь обратиться к губернатору — забудь об этом. На Селлестре нет губернатора. Поэтому там так много охотников за головами.

— Но кто-то должен стоять на страже закона?

— Какого закона? — спросил Пятница. — Если нет государства, кто издает законы?

— Сильный аргумент, — кивнул Голубые Глазки. — На планете придерживаются основополагающих законов, придуманных человеком. Насколько я понимаю, они восходят к их святой книге. Не убий, не укради. Что-то насчет не возжелай жены друга своего, но на такие мелочи внимания, разумеется, никто не обращает.

— Похоже на те места, где мне доводилось работать, — прокомментировал Найтхаук.

— Это то самое место, где Ибн-бен-Халид может ходить по улицам с высоко поднятой головой, — уточнил Голубые Глазки. — Закона там нет.

— За его голову назначено вознаграждение в миллион кредиток. Если на той улице ему повстречается охотник за головами, он — покойник.

— Остальные охотники не столь оптимистичны, как ты.

— И что ты этим хочешь сказать?

— В Пограничье Халид — герой. Даже охотники за головами верят в его идеи.

— Скорее, причина в другом: они знают, что с ними случится до того, как они покинут планету, — вставил Пятница.

— Ты думаешь, Халид так популярен? — с любопытством спросил Найтхаук.

— Практический опыт показывает, что да.

— Практический опыт?

— Он до сих пор жив, — ответил Голубые Глазки.

— Может, ему просто везло.

— Ты веришь в везение? — спросил Пятница.

— Нет, — признался Найтхаук.

— Я тоже.

— А я вот верю, — не согласился Голубые Глазки. — Поэтому и не допускаю азартных игр в моем заведении. — Он откинул голову, заухал, а потом вновь стал серьезным. — И твоему другу Киношите пока очень везет.

— Правда?

— Да, — кивнул Голубые Глазки. — В том, что Пятница до сих пор не убил его.

— Почему он здесь? — спросил Пятница. — Я знаю, почему летим ты и я, женщина — эмпат, этот… — он пренебрежительно указал на дракона, — возможно, обладает какой-то информацией и хотя бы знает, как выглядит тот, кто нам нужен. Но почему в нашей команде оказался Киношита?

— Он — самое важное звено, — ответил Найтхаук.

— Не понимаю.

— Когда все закончится, при условии что я останусь в живых, назад я возвращаться не собираюсь. Киношита знает, как отреагируют мои создатели, к кому обратятся, где будут меня искать.

— Твои создатели?

Найтхаук не ответил, а инопланетянин не стал упорствовать.

Несколько минут спустя корабль изменил курс, чтобы разминуться с метеоритным роем, и Киношита показался из каюты узнать, что случилось. Пятница тут же полез в мешок и вытащил двух пауков. Одному откусил голову сам, второго, дрыгающего всеми лапками, протянул Киношите.

— Убери от меня эту дрянь! — отпрянул тот.

— Я просто хотел по-дружески разделить с тобой трапезу, — спокойно ответил инопланетянин, возвращая паука в мешок.

— Пятницы — они все такие верные друзья, — заухал Голубые Глазки.

— Занимайся своими делами, дракон, — холодно ответил Пятница.

— Кто выбрал тебя боссом? — пожелал знать Голубые Глазки. — Я буду говорить все, что мне захочется.

— А я его поддержу! — рявкнул Киношита. Внезапно из каюты появилась Мелисенд, бледная и нервная.

— Вы должны это прекратить!

— Прекратить что? — спросил Киношита.

— Вы знаете, что я эмпат. Я стараюсь не вмешиваться, но вашей основной эмоцией становится ненависть. Вы сведете меня с ума прежде, чем мы встретимся с Ибн-бен-Халидом.

— Я думал, ты не можешь считывать эмоции синих драконов, — заметил Найтхаук.

— Не могу. Но мне хватает этих двоих.

— Ты можешь читать мои эмоции? — с искренним любопытством спросил Пятница.

— Не все, и не очень четко, — ответила Мелисенд. — Но ты так ненавидишь Ито…

— Ах вот что! — прорычал Киношита и повернулся к Пятнице. — Разберемся сейчас или потом? Мне без разницы.

— Достаточно. — Найтхаук переводил взгляд с одного на другого. — Хотите вы этого или нет, но вы команда. Я вас выбрал, я вас собрал, и если кто-то может здесь убивать, так это я. Вы не обязаны любить друг друга. Вы не обязаны любить меня. Но вы должны помнить, что вы — команда. Первый, кто об этом забудет, ответит передо мной… и я обещаю, что удовольствия это вам не доставит. Ясно?

Киношита кивнул, что-то бурча себе под нос.

— Как насчет тебя? — спросил Найтхаук Пятницу.

— Я не ударю первым даже в злобе.

— Этого недостаточно. Если ты вообще ударишь, первым, вторым, трехтысячным, в злобе или по доброте душевной, ты горько пожалеешь об этом. Ты понял?

Пятница кивнул.

— Так не пойдет. Скажи, что понял.

— Я понял, — пробормотал инопланетянин.

Найтхаук повернулся к Голубым Глазкам.

— На меня не смотри. Я самый мирный из всех виденных тобой драконов. У меня даже нет оружия.

— С такой пастью ты без труда откусишь голову любому из них, — ответил Найтхаук.

— Если я это сделаю, тогда и будешь угрожать мне. Найтхаук смотрел в ясные, чистые голубые глазки дракона, пока тот не отвернулся.

— Суд будет скорый — у вас нет прав, которыми подсудимые обладают по закону, а у меня искать сострадания бесполезно, — подвел черту Найтхаук. — Постарайтесь не забывать об этом.

— Я могу возвращаться в каюту? — спросила Мелисенд. — Или ты хочешь предупредить и меня?

— Ты знаешь, что я говорю правду. Этого достаточно. Иди.

— Спасибо. — Она повернулась и зашагала к каюте. Найтхаук уже хотел заставить Пятницу и Киношиту пожать друг другу руки, но подумал, что для инопланетянина этот жест может иметь совсем другое значение. А в том, что Киношиту перекосит даже от мысли прикоснуться к Пятнице, он не сомневался.

Та еще команда, подумал Найтхаук. Остается только гадать, удастся ли нам не перебить друг друга, прежде чем мы найдем Ибн-бен-Халида.

Глава 12

Селлестра не выделялась богатством полезных ископаемых, но в ее атмосфере хватало кислорода, на земле — воды, а находилась она на пересечении звездных трасс, ведущих к ключевым планетам Пограничья, Палинаросу III и Новой Кении. Поэтому, когда выяснилось, что почва Селлестры недостаточно плодородна, чтобы кормить окрестные миры, планета обратилась к коммерции, став маленьким, но процветающим торговым центром.

Сюда поступали субпространственные сообщения из Олигархии, которые передавались дальше, в глубины Пограничья. Три экспортно-импортные компании ожесточенно конкурировали в стремлении выполнить любой заказ на покупку или продажу. Тысячи туш животных поступали к таксидермистам, по какой-то только им ведомой причине обосновавшимся на Селлестре. Банки вели расчеты в кредитках Олигархии, шиллингах Новой Кении, талерах Марии-Терезии, фунтах Далекого Лондона, рублях Нового Сталина, рупиях Пуккаха IV и в дюжине других валют. Новый обменный курс объявлялся каждые десять секунд.

Населяли Селлестру двадцать тысяч людей и почти три тысячи инопланетян, в основном канфориты, лодиниты и моллутеи. Почти все они так или иначе занимались межзвездной торговлей.

Когда корабль Найтхаука вышел на планетарную орбиту, ожило радио.

— Пожалуйста, назовитесь, — раздался холодный, чуть ли не металлический голос.

— Говорит «Олимп Шесть», зарегистрированный на Делуросе Восемь, командир корабля Джефферсон Найтхаук. Два стандартных дня тому назад вылетели с Сайлена Четыре.

— Цель визита?

— Торговля.

— Чем?

Киношита помахал рукой.

— Не ваше дело, — ответил Найтхаук.

— Посадочные координаты введены в бортовой компьютер, — бесстрастно продолжил голос. — Добро пожаловать на Селлестру.

Голубые Глазки заухал. Киношита улыбнулся.

— Ты же здесь не бывал, — заметила Мелисенд. — Как ты узнал, что сообщать о цели нашего визита не обязательно?

— Найтхаук объяснил, что прибыли мы по торговым делам, — ответил Киношита. — Тут Пограничье, не Олигархия. У него нет права спрашивать, чем конкретно мы собираемся заниматься.

— Глупость какая-то. В конце концов это его мир. Должны же тут быть какие-то законы.

— На любой торговой планете половина товаров — контрабанда. Едва ли деловые люди повалят сюда толпой, если узнают, что здесь задают лишние вопросы.

— Этот тип также не спросил, есть ли на борту инопланетяне, — добавил Пятница. — Еще одно отличие от процедур Олигархии.

— Там еще спрашивают об этом? — удивился Найтхаук.

— Последние четыре тысячелетия спрашивали, — ответил Пятница. — С чего им менять заведенный порядок?

Найтхаук пожал плечами.

— На каждого человека в галактике тысячи инопланетян. Вроде бы нам пора приспосабливаться.

— Прошлое человечества говорит о том, что оно приспосабливаться не способно. К счастью, у галактики долгая память. Сегодня у вас самые лучшие технологии, самое совершенное оружие, и человечество, наглое по натуре, становится еще наглее. Но не вы хозяйничали в галактике раньше, и в будущем наступит день, когда вы перестанете быть хозяевами. И тогда мне не хотелось бы оказаться на месте человека.

— Об этом можешь не волноваться, — ехидно ввернул Киношита.

— Я и не волнуюсь. Пока я могу убивать людей, на душе у меня спокойно.

— А как насчет тебя? — спросил Киношита, повернувшись к Голубым Глазкам. — Ты так же относишься к человеку?

— Ни в коем разе. — Дракон добродушно ухнул. — Люди — единственные обитатели галактики, которые могут отблагодарить за качественное обслуживание.

— Значит, Пятница хочет нашей смерти, потому что у нас лучшее оружие, а ты хочешь, чтобы мы жили, потому что наши чаевые самые щедрые, — улыбнулся Киношита. — Пожалуй, более честных ответов мне не услышать.

:

— Я мог бы солгать, сказав, что внешне вы очень красивы, — ответил Голубые Глазки. — Если этот ответ доставит тебе удовольствие, считай, что первый раз я солгал.

— Отнюдь. Но у меня складывается ощущение, что ложь доставляет тебе удовольствие.

— Правда — добродетель, значение которой сильно преувеличено, как говаривала ваша Джейн Остин, — согласился дракон.

— Наверное, говаривала, на твою память можно положиться… но я сомневаюсь, что она поощряла синих драконов лгать с утра до вечера на радость себе и другим.

Голубые Глазки пожал плечами.

— Вопрос лишь в толковании исходной фразы.

— Привяжитесь, — прервал филологический спор Найтхаук. — Заходим на посадку.

Несколько мгновений спустя они коснулись земли и вышли из корабля. Движущаяся дорожка доставила их на таможню. Формальности заняли считанные минуты.

— Что теперь? — спросила Мелисенд, когда они вышли из здания космопорта под теплое солнце Селлестры и широкая магистраль понесла их к центру города.

— Теперь побродим по улицам и постараемся узнать как можно больше.

— Я уже почувствовала, что у многих людей твое появление вызывает недоброе предчувствие, — предупредила Мелисенд.

— Они же не знают, кто я.

— Чтобы догадаться, кто ты, достаточно одного взгляда.

— Приятно об этом слышать, — вставил Киношита.

— Я так пугаю людей? — спросил Найтхаук. Киношита кивнул.

— Они не преступники. Обычные работники космопорта и бизнесмены. Так что у них нет оснований бояться киллера или охотника за головами…

— …если только они не опасаются за жизнь человека, которого им не хочется видеть мертвым, — закончил Найтхаук. — Такое возможно.

— И что теперь? — повторила Мелисенд, — Найдем отель Мы слишком долго сидели в маленьком корабле. Надо отдохнуть друг от друга и поразмяться. Тут не Олигархия, поэтому мы без труда найдем место, где нам всем сдадут номера. — Он помолчал. — А с наступлением темноты начнем искать Ибн-бен-Халида или хотя бы человека, который знает, где он находится.

— Впятером мы будем выглядеть несколько странно, — заметил Голубые Глазки.

— Поэтому мы разделимся. — Найтхаук посмотрел на Пятницу и дракона. — Вы двое пойдете туда, где кучкуются инопланетяне… даже в Пограничье они наверняка не любят отдыхать вместе с людьми. Ито и я осмотрим места, где собираются люди. Мелисенд пойдет со мной.

— Почему не с Киношитой? — спросила она.

— Если будет потасовка, я защищу тебя лучше, чем он. Пока Ибн-бен-Халид не найден, важнее тебя в нашей команде нет. О месте встречи договоримся позже.

Найтхаук перешел на более медленную дорожку, которая и доставила всех пятерых к маленькому отелю. Конечно, он знавал лучшие дни, но чистота и порядок поддерживались на должном уровне, а в ресторане обслуживали и людей, и инопланетян. Они сняли пять комнат на четвертом этаже, отдыхали до обеда, потом спустились в холл.

— Пятница, если здесь найдется что-нибудь из твоего рациона, будет лучше, если ты поешь отдельно от нас, — заявил Найтхаук, и Киношита одобрительно закивал.

— К кускам трупов, которые вы едите, я питаю не меньшее отвращение, чем вы — к моей пище, — ответил Пятница, не сводя взгляда с Киношиты. — Просто я лучше воспитан.

Инопланетянин ушел в дальний конец ресторана и занял свободный столик.

Найтхаук и остальные сели у двери, сделали заказ, нажимая кнопки на меню-автомате, и принялись за еду.

Мелисенд все время ерзала на стуле.

— То ли ты ешь какую-то гадость, то ли считываешь неприятные тебе эмоции, — заметил Найтхаук.

— Мне как-то не по себе среди перепуганных людей, — призналась Мелисенд.

— А можешь ты отключиться? Как закрывают глаза или затыкают уши?

— Как отключить мозг? — ответствовала балатаи.

— Должен быть какой-то способ, иначе ты давно бы сошла с ума. Не можешь же ты считывать мерзкие эмоции со всей планеты.

— С расстоянием их воздействие уменьшается.

— А как насчет стен?

— Практически не помогают. Только расстояние.

— Должно быть, ты действительно настрадалась на корабле.

— Приходится приспосабливаться. Пятница ненавидит всех людей, но ненависть свою держит под колпаком. Иной раз она выплескивается, но нечасто. И у Киношиты эмоции вспыхивают, лишь когда он сшибается с Пятницей.

— А как насчет меня? — спросил Голубые Глазки.

— Твои эмоции я читать не могу, — ответила Мелисенд. — Очень уж мы разные.

— А у босса? — Голубые Глазки указал на Найтхаука.

Балатаи долго смотрела на него.

— Я никогда не встречала такого человека. Эмоционального излучения почти нет. Ни дурного предчувствия, ни страха, ни ярости. Для него все это не более чем работа. Ничто его не расстраивает, ничто не возбуждает.

— Полагаю, потому-то он и Вдоводел, — кивнул Голубые Глазки. — Вероятно, единственное, что ты от него уловишь, так это чувство глубокого удовлетворения, обусловленное успешным выполнением задания. Оно наверняка проявится после того, как он вырежет пятьдесят или шестьдесят плохишей.

— Как же это ужасно! — прошептала Мелисенд.

— Однако это единственный способ выжить, если ты постоянно ставишь на +сон собственную жизнь, — ответил Найтхаук.

— Жизнь больше, чем выживание, — возразила она.

— Не для всех.

— Чем бы ты занимался, если б не стал Вдоводелом? — спросил Голубые Глазки. — Что бы ты мог делать? Чего бы хотел?

— Глупый вопрос. Я такой, какой есть.

— Но если бы, — настаивал дракон. Найтхаук пожал плечами.

— Наверное, что-нибудь выращивал бы.

— Выращивал?

— Цветы, растения, животных, — ответил Найтхаук. — За свою жизнь я слишком многих убил. Для разнообразия неплохо кого-то и вырастить.

— А что тебя останавливает? — не унимался Голубые Глазки. — От твоих создателей тебя отделяет полгалактики. Ты можешь раствориться в Пограничье, и они тебя никогда не найдут.

— У меня есть обязательство.

— Перед ними? — пренебрежительно бросил Голубые Глазки.

— Передо мной.

— Перед собой?

— Перед моим двойником, который лежит в морозильной камере на Делуросе VIII. Обеспечив его будущее, я займусь своим.

— Я знаю, что люди заботятся о родителях и детях, — продолжал Голубые Глазки. — Но какие чувства испытывает клон к своему… как бы его назвать… к своему оригиналу?

—» Он — не другой человек. Он — часть меня, точно так же, как я — часть его.

— Не понимаю.

— Я тоже, — признался Найтхаук. — Но знаю, что чувствую.

— Интересно, а почему клонирование столь сурово наказывается? — проворковал Голубые Глазки.

— Возникает слишком много юридических проблем, — ответил ему Киношита. — Несет ли человек ответственность за преступные действия его клона? Если на месте преступления найдена ДНК, чья она? Опять же вопросы наследования. Кто имеет больше прав — сын человека или его клон?

— Мне представляется, все это можно решить.

— Наверное, можно… но лучше, пожалуй, не стоит, — внесла свою лепту Мелисенд. — Каждому из нас нравится ощущать свою уникальность. Клоны все изменят.

— Ну, не знаю, — покачал головой Киношита. — Настоящего Вдоводела я не встречал, но провел достаточно времени с первым клоном, и он не имеет ничего общего с этим.

— Почему же он так отличался? — удивилась Мелисенд.

— Совсем молодой, импульсивный… да еще страстно влюбился в первую встреченную им женщину.

— Ему было всего два месяца, — напомнил Найтхаук. — Не только физиологически, но и во всем остальном. — Он помолчал. — Бедняге не дали ни единого шанса.

— Ты говоришь так, словно знал его, — вставил Голубые Глазки.

— Больше, чем знал. Я сам был таким же.

— Вот! — воскликнула Мелисенд. — Первая сильная эмоциональная реакция, которую я смогла уловить со дня нашей встречи.

— Эмоции только мешают делу. — На лице Найтхаука отразилось то ли раздражение, то ли недовольство.

— Я не согласен, — покачал головой Киношита. — Без сладострастия и алчности человек так бы и остался на Земле.

— Сладострастия, алчности и любопытства, — поправила его Мелисенд.

— Что ж, пора утолить наше любопытство. — Найтхаук оставил отпечаток большого пальца на счете, поднялся, знаком позвал за собой остальных и направился к двери.

Пятница присоединился к ним, и вскоре команда Найтхаука растворилась в прохладной ночи, отправившись на поиски информации о своей жертве.

Глава 13

— Так с чего мы начнем? — нервно спросила Мелисенд, когда она и Найтхаук остались вдвоем на практически пустой движущейся дорожке.

— Выбирать тебе. Таверна, аркосалон или кафетерий, где эмоции будут не слишком болезненны для балатаи. Я хочу, чтобы ты смогла прочитать новые эмоции, страсти, которые мне удастся разжечь. Я Полагаю, тебе будет легче при минимальном начальном уровне.

— Верно. Но почему ты не предоставил мне права выбора на Сайлене IV?

— Мои… э… спонсоры дали знать, что Ибн-бен-Халида пару раз видели в баре Голубых Глазок. Поэтому не имело смысла идти в соседнее заведение.

— Ах вот оно что, — протянула Мелисенд. — Но как ты поведешь себя на этот раз, когда нет Киношиты, чтобы затеять спор?

Найтхаук пожал плечами.

— Что-нибудь придумаю. Сядем не в темном углу, а на свету, чтобы я мог видеть твое лицо. Если кто-то что-то скажет или как-то отреагирует на мои слова, просто посмотри на него.

— Хорошо. — По голосу чувствовалось, что Мелисенд не по себе. — А если он попытается что-то предпринять?

— Тогда он узнает, как досаждать подругам Вдоводела.

— Это, конечно, приятно слышать… но звучит очень самодовольно.

— Я заработал право на такое самодовольство, — отрезал Найтхаук. — Или ты предпочла бы, чтобы я вжимался в стул, сосал палец и верещал «Не бейте меня!» всякий раз, когда у кого-либо возникало желание узнать, чего я стою?

— Нет, — вздохнула Мелисенд. — Мне бы этого не хотелось.

— Как насчет этого заведения? — Найтхаук указал на таверну с экзотической вывеской. Мелисенд сосредоточилась.

— Не хуже других. У них очень красивая танцовщица.

— Как ты узнала?

Женщина улыбнулась.

— Воздух напоен сладострастием. Как, по-твоему, в чем причина?

— Логично. Думаю, нам лучше войти вдвоем.

— Почему?

— Ты женщина привлекательная. Если войдешь одна, боюсь, часть этого сладострастия перекинется на тебя.

— Ты очень предусмотрительный.

Найтхаук пожал плечами.

— Зачем создавать себе лишние трудности?

Она окинула его взглядом, взяла под руку, и вдвоем они вошли в таверну.

Найтхаук и Мелисенд оказались в необычном шестнадцатигранном зале с инопланетными гобеленами на стенах. Почти обнаженная девушка стояла на огромном прозрачном шаре, который катался по маленькой сцене, расположенной в центре зала. Девушка Держалась на шаре с необыкновенным изяществом, и Найтхаук решил, что ей не составит труда сделать пируэт или сальто. Музыка вроде была «живая», но оркестра Найтхаук не приметил.

Вокруг сцены стояло примерно тридцать столиков, половина которых пустовала. Женщин, за исключением танцовщицы и Мелисенд, в баре не наблюдалось.

Найтхаук подошел к столику у самой сцены, усадил свою спутницу, потом сел сам. Официантов он не заметил, ни людей, ни роботов, поэтому внимательно осмотрел поверхность столика и нашел едва заметную кнопку, при нажатии на которую высветились два меню. Напитки предлагались экзотические: «Пыльная шлюха», «Синяя зебра», «Зеленое с белым», «Чиллер-Киллер» и даже фантастически дорогой алфардский коньяк семидесятипятилетней выдержки. Когда они выбрали коктейли, Найтхаук приложил большой палец к соответствующим точкам меню, и мгновением позже в столике открылись два люка, из которых словно по мановению волшебной палочки поднялись два полных стакана.

— Никто тебя не заинтересовал? — спросил Найтхаук, оглядывая зал.

— Они все такие страшные.

— Внешность бывает обманчивой.

— А ты никогда не испытываешь страха, предчувствия беды? — спросила Мелисенд, не сводя с него глаз.

Найтхаук усмехнулся.

— Если ты этого не знаешь, значит, у нас серьезные трудности.

— Я не могу обнаружить у тебя страха.

— Такая уж у меня работа. Нельзя нервничать.

— Одно дело контролировать или не обращать внимания на страх. И совсем другое — не иметь его вовсе.

— Может, это меня и спасает.

— Ты очень странный человек, Джефферсон Найтхаук.

— Только так и можно стать легендой, — ответил он. Полуголая танцовщица закончила номер, и Найтхаук помахал ей рукой.

— Мы будем счастливы угостить вас, когда вы оденетесь.

— Я не пью с посетителями.

— Но я предлагаю выпить за здоровье Ибн-бен-Халида. — Эту фразу он произнес достаточно громко, чтобы его услышала добрая половина зала.

— Вы, должно быть, меня не поняли, — ответила девушка. — Я не пью с посетителями.

— Теперь вам осталось только сказать мне, что вы — патриотка Олигархии, — бросил он вслед танцовщице, когда та сходила со сиены, и повернулся к Мелисенд. — Ну?

— У нее никакой реакции Но при упоминании Ибн-бен-Халида я уловила дна эмоциональных всплеска. От твоей реплики о патриотизме у одного эмоции зашкалили.

— За нас или против?

— Не знаю. Я считываю эмоции, а не мысли… но, учитывая, что до ближайшей планеты Олигархии две тысячи световых лет, думаю, что за нас.

— Давай выясним.

Найтхаук встал со стаканом в руке.

— Предлагаю выпить за Ибн-бен-Халида! — воскликнул он.

Все промолчали.

— Паршивые трусы, — пробормотал Найтхаук и, осушив свой стакан, уселся обратно за столик. Посмотрел на Мелисенд, шепотом спросил. — Есть что-нибудь?

— Все, — ответила она. — Верность, ярость, любовь, ненависть, даже страх.

— Направленные на меня или на Ибн-бен-Халида?

— Не знаю.

— Всплеск эмоций может означать, что они знают его или хотя бы знают о нем. Что они любят его и боятся меня или наоборот. — Он печально улыбнулся. — Эмпатия не относится к точным наукам, не так ли?

— Ты это знал, когда нанимал меня.

— Не сердись. — Найтхаук оглядел зал. — А может, именно это от тебя и требуется?

— Не поняла.

— Если я шлепну тебя по щеке, только обозначив удар, ты сможешь упасть так, словно я ударил со всей силы?

— Не знаю. Я не актриса.

— Тогда не волнуйся об этом.

— В каком смысле?

— Я не могу ждать весь вечер, пока кто-то да подойдет. Попытаемся спровоцировать ответную реакцию.

— Ты хочешь ударить меня? Я не смогу убедить их, что мне действительно больно.

— Сможешь.

— Ноя…

Получив крепкую затрещину, она свалилась со стула и покатилась по полу.

— Поднимайся! — проревел Найтхаук. — Поднимайся и повтори это еще раз!

Мелисенд села, перед глазами расплывались круги. Найтхаук рывком поднял ее и выволок на улицу.

— Жди в отеле, — шепнул он, прежде чем вернуться в таверну.

— Обещает мне ночь развлечений, а потом начинает перечислять добродетели Кассия Хилла, — объяснял Найтхаук свой поступок, усаживаясь за столик. — Этот мерзавец знать не знает, что такое добродетель.

Однако реакции не последовало, и Найтхаук вновь встал.

— Здесь я уже насиделся, — изрек он и широким шагом вышел на улицу.

Он удалился от таверны футов на сорок, пошатываясь, словно пьяный, когда за его спиной послышался голос.

— Подожди, приятель!

Найтхаук подавил довольную улыбку, уже кривившую губы, и повернулся. Его догонял мужчина, которого он только что видел в зале, широкоплечий, с большим животом (любил, видать, выпить пива), окладистой черной бородой и сверкающими серыми глазами.

— Я слышал твои слова в таверне.

— И что?

— Так уж получилось, что я служил под началом Кассия Хилла в войне с боролитами. Он — великий человек, и я не согласен с тем, что ты говорил про него.

Превосходно, подумал Найтхаук. В таверне пятьдесят сторонников Ибн-бен-Халида, но мне достается тот, кто его ненавидит.

— Ты имеешь на это полное право, брат. Я не хотел никого обидеть.

— Тогда тебе лучше извиниться прямо сейчас.

— Хорошо, я извиняюсь.

Но мужчина, похоже, разозлился еще больше.

— Этого мало!

Найтхаук заметил, что вокруг начала собираться толпа.

Что ж, может, оно и к лучшему, решил он. Если я буду стоять за Ибн-бен-Халида, может, кто-нибудь наконец поймет, что я на его стороне.

— Это все, что я могу для тебя сделать. На большее не рассчитывай.

— Значит, в тебе не много смелости, — зловеще улыбнулся мужчина.

— Не много.

— Может, все-таки скажешь что-нибудь, прежде чем я разорву тебя на куски?

— Да. Катись к чертовой матери вместе со своим Кассием Хиллом.

С громким ругательством мужчина бросился на обидчика, но Найтхаук уже приготовился к встрече. Он отступил в сторону, перехватил вытянутую вперед руку, вывернул ее, одновременно поворачиваясь к противнику спиной, и потянул на себя. Мужчина перелетел через него и тяжело шлепнулся на мостовую.

Медленно поднялся, отряхнулся, исподлобья посмотрел на Найтхаука. На этот раз он приблизился медленно, осторожно… и пропустил удар в лицо, от которого отлетел на пару ярдов.

— Кто ты? — пожелал он знать, вытирая кровь с лица и вновь наступая на Найтхаука.

— Я — человек, которого ты собирался разорвать на куски.

Мужчина имитировал удар левой. Второй имитации Найтхаук ждать не стал, сблизился с противником и нанес ему шесть ударов в живот, таких быстрых, что большинство зевак увидели только четыре последних. Мужчина рухнул замертво.

Найтхаук огляделся в надежде, что кто-то поздравит его, предложит выпить или хоть как-то покажет, что он заодно с человеком, который только что рискнул жизнью за Ибн-бен-Халида. Вместо этого вперед выступили три человека, двое с сонарами, один с лазерным пистолетом.

— Вот уж не думал, что Кассий Хилл пользуется здесь такой популярностью, — сухо отметил Найтхаук.

— На политику нам насрать, — ответил один мужчина. — Но ты чуть не убил нашел друга.

— Он напал на меня.

— От этого он не перестал быть нашим другом.

— Так отведите его домой и посоветуйте больше не спорить о политике. Не заставляйте меня убивать вас.

— Сначала мы решим, что делать с тобой.

— Дайте пройти. Нам делить нечего.

— Есть, — подал голос второй мужчина. — Я видел, как ты с ним разбирался. Ты профессионал. И должен был найти способ предупредить его или погасить ссору.

— Я перед ним извинился, — ответил Найтхаук. — Я извинюсь и перед вами, если вам это будет приятно. — Пауза. — Но я извиняюсь только один раз. Проходите.

— Ты говоришь будто наш начальник, — процедил первый мужчина.

Ответить Найтхауку помешал оглушающий взрыв. Сверху полетели кирпичи, земля заходила под ногами. Он упал, прикрыв голову руками, гадая, что происходит. Послышались крики, а мгновение спустя неподалеку рухнул дом.

Потом кто-то положил руку ему на плечо, помог подняться.

— С тобой все в порядке? — спросил Пятница.

— Да. — Найтхаук огляделся. Раненые, убитые, выбитые стекла, разрушенные стены. — Что случилось?

— Я увидел трех человек, которые целились в тебя.

— Так это твои проделки? — спросил Найтхаук, вытирая кровь с левого уха.

— Это моя специальность.

— Я не знал, что ты таскаешь с собой взрывчатку.

— Я никогда с ней не расстаюсь.

Подбежал Киношита.

— Что происходит?

— Этот говнюк уничтожил полквартала, — ответил Найтхаук.

— Я спас тебе жизнь.

— Моей жизни ничто не угрожало.

— Идиот! — набросился Киношита на Пятницу. — Посмотри, что ты натворил. Как нам теперь налаживать отношения с людьми Ибн-бен-Халида?

Мужчины и женщины постепенно приходили в себя, кто мог, поднимался на ноги.

— Это как раз самое простое, — ответил ему Найтхаук и повернулся к Пятнице. — Ладно, сделанного не вернешь. Марш в отель… нет, на корабль… и оставайся там, пока не получишь другой приказ. Ито, найди Голубые Глазки и уведи его. Пусть тоже посидит в корабле. Доставь туда и Мелисенд.

— Ты тоже идешь?

Найтхаук покачал головой.

— Не сейчас. У меня еще есть дела.

— Так позволь нам помочь тебе.

— И ты туда же? Если мне понадобится помощь, я об этом скажу. Проследи, чтобы наши инопланетяне попали на корабль и остались там.

— Хорошо, — кивнул Киношита. — Но кто-то только что убил и искалечил несколько сторонников Ибн-бен-Халида. Не без твоего участия. На твоем месте я бы дал деру.

— Ты — не я.

— Не понимаю, как теперь тебе удастся выйти на него.

— Не, сходя с места, — ответил Найтхаук, оглядывая улицу. — Его люди меня найдут.

Глава 14

Найтхаук терпеливо ждал, стоя среди битого кирпича.

Впрочем, долго ждать не пришлось. Вскоре его окружили окровавленные мужчины, держащие наготове оружие. Одна за другой прибывали машины «скорой помощи», подбирали раненых и увозили в единственную больницу города.

Полиции, естественно, не было. Появились два охотника за головами, но тут же отбыли, узнав, что вознаграждения за голову Найтхаука нет. Наконец шум и суета улеглись, и Найтхаук повернулся к мужчине средних лет, которого видел в таверне.

— Почему меня окружили эти люди?

— А ты оглянись вокруг.

— Я к этому не причастен. Все время находился у вас на виду. Защищался от напавшего на меня человека, ничего больше.

— Это сделал краснокожий инопланетянин. Он нам нужен.

— А я тут при чем?

— Мы знаем, что он — твой друг.

— У меня нет друзей.

— Он устроил взрыв, чтобы спасти тебя. Этого достаточно.

— То, что он сделал, касается только его. Я не закладывал никаких бомб и никого не убивал. Вы не имеете права задерживать меня.

— Мы хотим знать, где сейчас инопланетянин. Мы думаем, ты сможешь сказать нам. — Мужчина наклонился вперед. — Я слышал, что ты говорил в таверне. Я знаю, что ты веришь в идеи Ибн-бен-Халида.

— И что?

— А то, что инопланетянин убил шестерых людей Халида.

— Печально. Я могу убить его сам.

— Он работает на тебя. Или с тобой. Если мы тебя отпустим, ты просто присоединишься к нему, и вы вместе покинете Селлестру.

— Мудры вы, однако, если знаете, что я сделаю, а чего нет, — усмехнулся Найтхаук. — Если на Ибн-бен-Халида работают такие люди, мне стоит подумать, а надо ли его поддерживать.

— Давайте убьем его и, покончим с этим! — рявкнул какой-то мужчина.

— Я — сторонник Ибн-бен-Халида, вы знаете, что взрывчатку я не закладывал, и все равно хотите убить меня? Интересно, что сказал бы Ибн-бен-Халид, окажись он здесь.

— Наверное, приказал бы убить тебя, — бросил другой мужчина.

— В таком случае Кассию Хиллу волноваться не о чем. Но мне представляется, что ума у Ибн-бен-Халида поболе.

— Тогда отдай нам инопланетянина.

— Никогда.

— Почему нет, если ты не имеешь отношения к взрывам?

Скажи все как надо, приказал себе Найтхаук, так, чтобы вспыхнули глаза.

— Я знаю, что вы с ним сделаете. Человек ведет себя так с тех пор, как узнал, что в галактике он не одинок, а я не хочу в этом участвовать.

— Но он убийца!

— Даже убийца заслуживает суда. Но судят только людей. Если я скажу, где прячется инопланетянин, вы его пристрелите или вздернете на суку.

— Будь уверен, что вздернем? — прорычал кто-то из мужчин. — Он убил шестерых!

— Ладно, он перегнул палку, и за это его следует отправить в тюрьму. Но я не собираюсь выдать инопланетянина толпе фанатиков, которая хочет его линчевать.

— Кого ты называешь фанатиками?

— А кто угрожает убить меня, если я не выдам инопланетянина?

Неужели они принимают на веру весь этот бред, гадал Найтхаук. По их лицам ничего сказать невозможно. А я даже не знаю отношения Ибн-бен-Халида к инопланетянам. Вдруг он их на дух не выносит?

— Слушай, парень, кем бы ты ни был, — продолжил первый, — если мы не найдем его, у нас останешься только ты, и тебе придется отвечать за взрывы.

— Превосходно. Можете вздернуть на суку меня… но инопланетянина я не выдам, пока не получу гарантий, что его поместят в тюремную камеру до справедливого суда.

— Да нет у нас никакой тюрьмы! — взорвался мужчина. — И что ты несешь про справедливый суд? Даже в Олигархии никто не будет судить его по справедливости.

— Это одна из причин, по которым мы бежали в Пограничье, . — откликнулся Найтхаук. — Мы не желали жить в государстве, которое не обеспечивает инопланетянам равные права.

Мужчина долго смотрел на него.

— Хорошо. Как этот инопланетянин вообще очутился здесь?

— Приехал по делам.

— Каким?

— Об этом надо спросить у него.

— Слушай, я же пытаюсь разобраться. Твой приятель уничтожил половину квартала и убил нескольких моих друзей.

— Мне очень жаль, и я уверен, он тоже сожалеет о случившемся. Но тогда он думал, что спасает мне жизнь.

— Думал? — переспросил другой мужчина. — Да тебя отделяли от смерти две секунды.

— Если ты так считаешь, — пожал плечами Найтхаук.

— А ты нет? — удивился мужчина. — Черт, даже Вдоводел не выпутался бы из такой передряги. Найтхаук предпочел промолчать.

— Давайте вернемся к тому, что произошло. — Первый мужчина вернул разговор в прежнее русло. — Ты вышел из таверны. Ригби последовал за тобой. Что было потом?

— Он попросил меня извиниться. Я извинился.

— И за это он на тебя набросился?

Найтхаук глянул на все еще лежащего без сознания Ригби.

— Я не знаю, почему он напал на меня. Спросите его, когда он очнется.

— Продолжим. Он прицепился к тебе. Почему?

— Ему не понравилось мое отношение к Кассию Хиллу, — ответил Найтхаук. — А может, ему не понравились мои слова об Ибн-бен-Халиде. Хотя одно связано с другим.

— И ты вышиб из него дух. Найтхаук указал на Ригби.

— Вон он лежит.

— А потом?

— Трое его приятелей вытащили оружие. Я не думаю, что они собирались пристрелить меня, наоборот, мы уже нащупывали взаимоприемлемое решение… но тут мой знакомый увидел их, решил, что они вот-вот убьют меня, и предпринял необходимые меры для моего спасения.

— То есть ты утверждаешь, что шесть человек погибли, потому что ты защищал честь их вождя?

— Ты несколько упрощаешь ситуацию, но в принципе так оно и было.

— Сложную ты задал нам задачу. Ты полез в драку за человека, которого мы все уважаем, а некоторые просто боготворят. И отказываешься отдать нам инопланетянина из опасения, что мы не станем судить его по справедливости.

— Что вы вообще не станете его судить, — уточнил Найтхаук.

— Не станем судить, — согласился мужчина. — Оба твоих поступка достойны уважения. Однако шесть человек этим назад не вернешь.

— Ибн-бен-Халид воюет с Кассием Хиллом. На войне неизбежны потери.

— Я знаю. Вот это мы и должны обдумать.

— Думайте, пока не замерзнет ад, но инопланетянина я вам не отдам. Если я должен стать седьмым трупом, пусть так и будет. Но если я скажу вам, где он, чем я буду лучше Кассия Хилла?

— Нам надо все обсудить. — Мужчина взглядом выхватил из толпы двух молодых парней. — Гарри, Джейсон, держите его на мушке, пока мы решим, что с ним делать.

Гарри и Джейсон выступили вперед, нацелив пистолеты на Найтхаука, остальные мужчины и женщины потянулись в таверну. Чуть ли не десять минут Найтхаук простоял как статуя, словно забыв об охранниках. Он без труда мог бы обезоружить и убить их, но предпочитал дожидаться возвращения тех, кто решал сейчас его судьбу.

Наконец они вышли из таверны, и мужчина средних лет, который взял на себя обязанности лидера, направился к Найтхауку.

— Ты вроде бы готов умереть за свои принципы. Мы решили, что ты заслуживаешь того, чтобы жить с ними.

— Что-то я тебя не понял, — ответил Найтхаук, хотя смысл сказанного был для него ясен как день.

— Мы хотим, чтобы ты присоединился к нам и включился в борьбу за наши идеи.

— А как же инопланетянин?

— Он убил, он умрет… но мы найдем его сами.

— Это справедливо, — кивнул Найтхаук. — Кто и как примет меня в ваши ряды?

— Ты уже принят, — ответил мужчина. — Для этого достаточно заявить вслух о своих принципах, а мы тебя уже слышали. — Он помолчал. — В Пограничье нас сотни тысяч, может, миллионы, и все мы только ждем команды.

— И когда она поступит?

— Когда Ибн-бен-Халид решит, что мы готовы к бою.

— Когда же это произойдет?

Мужчина пожал плечами.

— Надо спросить его.

— Я бы спросил. Но где он?

— Кто знает?

— Кто-то должен.

— Если б я знал, его враги могли бы вырвать у меня признание пыткой или наркотиками. Так что мне лучше не знать.

— Повторяю, кто-то должен знать.

— Приказы Ибн-бен-Халида проходят очень сложный путь. Можно состариться и не добраться до первоисточника.

— Мне представляется, что это неэффективная система. Если на то, чтобы добраться до вершины, уходит столько времени, никак не меньше потребуется его и для того, чтобы приказ дошел до самого низа.

— Ты влился в наши ряды три минуты тому назад, а уже критикуешь всех и вся, — вставил другой мужчина.

— Если я собираюсь положить жизнь за Ибн-бен-Халида, я хотел бы встретиться с ним. Если он слишком занят, чтобы лично уделить мне несколько минут, это я еще понимаю, хотелось бы попасть на его выступление перед народом. Все, что я знаю о нем, получено из вторых рук, понаслышке.

— Тогда почему ты рискнул жизнью, схватившись с Ригби?

— Во-первых, я не рисковал жизнью, а во-вторых, за сказанное мною о Кассии Хилле я могу поручиться. Потому-то и готов поддержать любого, кто выступает против губернатора Перикла.

— Хороший ответ, — одобрительно кивнул мужчина средних лет.

— Благодарю. — Найтхаук всмотрелся ему в глаза. — А теперь скажите, где я могу найти Ибн-бен-Халида.

— Я не знаю. Никто из нас не знает.

— Когда он в последний раз побывал на Селлестре?

— Ноги его туг не было. — Вопрос изумил мужчину.

— Не было? — переспросил Найтхаук. Мужчина покачал головой.

— Неужели мы бы не узнали о его появлении? Но на Селлестре он никогда не бывал.

Найтхаук на мгновение остолбенел. В голове его что-то щелкнуло, словно очередное звено картинки-головоломки легло на место.

Глава 15

Найтхаук вошел на корабль и приказал люку закрыться.

— Мы уже начали беспокоиться, — Голубые Глазки поднялся, чтобы приветствовать его.

— Некоторые из нас начали беспокоиться, — поправил дракона Киношита. — Я все твердил ему, что ты — Вдоводел, а потому беспокоиться надо не о тебе, а о горожанах, думающих, будто взяли тебя в плен.

— А что случилось? — полюбопытствовал Голубые Глазки.

— Я разыграл спектакль, — ответил Найтхаук, — Они купились. Заглотнули живца.

— Что это значит? — спросил Пятница.

— Древнее выражение, появившееся в те времена, когда люди еще не покинули Землю. В данном контексте оно означает, что меня приняли в их организацию, какая уж она у них есть.

— Какая есть? — хмурясь, повторил Киношита.

— Ибн-бен-Халидом здесь и не пахнет.

— Есть еще одна планета, на которой он недавно побывал, — подал голос Голубые Глазки.

— Правда? — Да, — продолжал дракон. — Называется она Пешеходная Дорожка. Находится между Джефферсоном II и Далеким Лондоном. Олигархия послала туда своих агентов. Насколько я знаю, их всех выловили и убили.

— У Халида хорошо поставлена разведка, — заметил Найтхаук.

— Иначе он бы не смог так долго вести борьбу с Олигархией — Все зависит от человека и от ситуации, — ответил Найтхаук.

— Хочешь, чтобы я запрограммировал компьютер на полет к Пешеходной Дорожке? Ее официальное название Бета Данте IV.

— Нет, я сделаю это сам. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Договорись с космопортом о вылете. Говори с ними вежливо, но никто не должен подниматься на борт корабля. Если придется, взлетим без разрешения и сразу перейдем на световую скорость. Я бы хотел разойтись с ними миром, но главное — выбраться отсюда. Эта планета — тупик. — Он помолчал. — Как только мы удалимся от нее на пару световых лет, дай мне знать, и я перепрограммирую компьютер.

— Почему не сделать это сейчас?

— Я хочу, чтобы у них сложилось впечатление, будто мы возвращаемся на Сайлен IV, на случай, если у кого-то возникнет желание преследовать нас. Как только мы станем, недосягаемыми для их детекторов, изменим курс и полетим на Пешеходную Дорожку.

— Я сам могу это сделать.

— Я знаю, что можешь. Но если мы допустим ошибку и позволим кому-нибудь выследить нас, вина ляжет не на тебя.

— Ладно, — согласился Киношита. — Такое объяснение я принимаю.

Найтхаук позволил себе улыбнуться.

— Я на это надеялся. — Он указал на дверь каюты Мелисенд. — Она там?

— Да, — кивнул Киношита. — Ей не нравятся мои мысли о Пятнице.

— Могу представить. — Найтхаук подошел к двери, повернулся. — Я вернусь через пару минут. Попрошу не беспокоить.

Он переступил порог, и дверь тут же скрыла его от глаз остальных.

Мелисенд, сидевшая на единственном в каюте стуле, оторвалась от книги.

— Что такое? — спросила она.

— Ты мне и скажи.

Женщина уставилась на Найтхаука.

— Есть! — наконец вырвалось у нее. — Ты взволнован!

— Что еще?

Мелисенд сосредоточилась.

— Не знаю. Ты излучаешь сильный эмоциональный фон.

— Ноты не можешь определить, в чем причина?

— Как эмпат — нет. Но я очень удивлюсь, если твое волнение не связано с Ибн-бен-Халидом.

— Связано, — кивнул Найтхаук. — Я не хочу, чтобы ты покидала каюту до самой посадки.

— Почему?

— Чтобы ты случайно не проговорилась о том, что узнала.

— Почему?

— На то есть причины. Есть тоже будешь здесь.

— Сколько продлится полет?

— Пару дней.

— Кому ты не доверяешь? — спросила Мелисенд. — Кому я могу проговориться о том, что узнала?

Найтхаук улыбнулся.

— Оставайся в каюте. — Он подождал, пока откроется дверь, и вышел в рубку.

— Однако быстро, даже для человека, — прокомментировал Голубые Глазки.

— Однако вульгарно, даже для дракона, — осадил его Найтхаук.

— Естественно. Вульгарность — мой конек. Найтхаук подошел к Киношите, стоявшему у навигационного компьютера.

— Ну, что там?

— Наш отлет их не радует, но у них нет серьезной причины задержать корабль. — Он посмотрел на Найтхаука. — Таможенники уже обратились за разрешением на обыск. Я им отказал.

— Датчики не засекли направленного на нас оружия?

Киношита покачал головой.

— Нет. Они просто не дали согласия на взлет.

— Проверь субпространство.

— Уже сделано.

— Когда ожидается посадка ближайшего корабля?

Киношита взглянул на топографический экран.

— Примерно через сорок стандартных минут.

— Значит, столкновение нам не грозит. Взлетаем.

— Ты уверен?

— Они не будет стрелять, пока не убедятся, что Пятницу на корабле. Чем дольше мы остаемся на Селлестре, тем выше вероятность того, что они его найдут.

Киношита отдал приказ компьютеру, и мгновением позже корабль уже прорезал атмосферу. А выйдя за ее пределы, сразу же перешел на световую скорость.

— Погони нет? — спросил Найтхаук.

— Никого не вижу.

— Останемся на этом курсе час или два, на случай, если за нами следят. Потом повернем к Пешеходной Дорожке.

— Не возражаю. — Киношита оторвался от контрольной панели.

Найтхаук посмотрел на Пятницу.

— У меня не было возможности поговорить с тобой после того, как ты взорвал эти дома.

— Я спасал твою жизнь.

— Во-первых, моей жизни ничего не угрожало, а если б и угрожало, мы оба знаем, что ты обожаешь убивать людей, а не спасать их. — Найтхаук долго сверлил взглядом краснокожего инопланетянина. — Если ты еще раз используешь взрывчатку без моего разрешения, считай, что все отношения между нами порваны, все договоренности забыты. Я тебя выслежу и убью, как собаку. Ясно?

— Да. В следующий раз, когда возникнет угроза твоей жизни, я не должен ударять пальцем о палец.

— Если ты так толкуешь мои слова.

— Напрасно ты отталкиваешь меня, Найтхаук. Я могу принести много пользы.

— Ты также можешь принести немало вреда. Делая что-либо, надо думать о последствиях. Твоими стараниями меня едва не убили.

Пятница вскинул на него глаза, потом отвернулся и уставился в обзорный экран.

— Хотелось бы мне услышать, что ты им наплел. — Голубые Глазки перевел разговор на другую тему. — Видать, ты очень красноречив, раз убедил этих людей отпустить тебя.

— Я сказал им то, что они хотели услышать.

— Должно быть, говорил ты искренне. Никто не может сравниться с человеком в умении лгать.

— Так уж никто?

— Ну, разве что синие драконы.

Голубые Глазки откинул голову и заухал, засмеялся и Найтхаук. И тут до Киношиты дошло, что он впервые слышит смех Вдоводела. Смех этот ему не понравился.

Час спустя Найтхаук подсел к навигационному компьютеру, ввел координаты нового курса, зашел на камбуз, заказал сандвич и пиво. Киношита и Голубые Глазки присоединились к нему через несколько минут, а Пятница продолжал лицезреть обзорный экран, повернувшись ко всем спиной.

— Гадость, однако. — Голубые Глазки указал на стакан, который держал в руке.

— Камбуз не запрограммирован на твои вкусы.

— Я понимаю. — Голубые Глазки бросил стакан в дезинтегратор, заказал другой напиток.

— Между прочим, еда здесь гораздо лучше по сравнению с теми кораблями, на которых мне приходилось летать, — вставил Киношита.

— Согласен, — поддержал его Найтхаук.

— Просто удивительно, что вам удалось покорить галактику с таким питанием, — покачал головой Голубые Глазки.

— Мы покорили только малую ее часть, — улыбнулся Киношита. — Остальную купили.

— Купили бы лучше качественные синтезаторы пищи.

— Так и купили. И не наша вина, что человеческий корабль не может накормить дракона, клыками которого впору пугать детей.

— Если вы и дальше хотите говорить о еде, подождите, пока я поем, — вмешался Найтхаук.

— Вроде бы тебе она нравилась, — напомнил Голубые Глазки.

— И сейчас нравится. Но когда вы начинаете говорить о ней, я вспоминаю, из чего она сделана, и аппетит у меня пропадает.

— Самозаблуждение!

— От него тоже есть прок. — Найтхаук доел сандвич, запил его пивом.

— Я думал, ты у нас стопроцентный реалист.

— Все верно, — кивнул Найтхаук — Кто, как не реалист, признает плюсы самозаблуждения?

— Это самая глупая или самая умная фраза, которую я услышал за много лет! — изрек Голубые Глазки. — Благо, есть день или два, чтобы обмозговать ее.

Найтхаук поднялся.

— Пойду посмотрю, как там Мелисенд.

— Она заболела? — спросил Киношита.

— Немного нездоровится. Когда приземлимся, будет как огурчик.

Он вернулся в каюту Мелисенд.

— Не ожидала увидеть тебя до посадки.

Мелисенд сидела на том же стуле.

— Мне надо кое-что узнать.

— Что именно?

— Ты можешь определить, когда кто-то лжет?

— На корабле? Скорее всего нет, если тебя интересуют инопланетяне.

— Нет, человек, причем не я и не Киношита.

— В зависимости от обстоятельств.

— Каких именно?

— Если, к примеру, на него будет нацелен пистолет, он может так перепугаться, что боязнь выстрела заглушит все остальные эмоции. Я даже могу считать это чувство как страх сказать правду и истолковать его как ложь.

— Это плохо.

— Почему?

— Потому что отвечать на вопросы ему придется под дулом пистолета.

— Кто он?

— Ты о ком?

— Я же не дура, Найтхаук. План действий у тебя уже есть. Ты думаешь, что Ибн-бен-Халид маскируется под другого человека. И тебе кажется, что ты знаешь, за кого он себя выдает. Ты хочешь поделиться с ним своими подозрениями, желательно, приставив пистолет к его голове. И ты хочешь, чтобы я сказала тебе, солжет он или нет. Я права?

— В принципе ты недалека от истины.

— Извини, но я не смогу дать тебе точный ответ.

— Тогда придется обойтись без него. — Найтхаук шагнул к двери. — Больше беспокоить тебя не буду.

— Твоя компания мне только в радость. Я давно уже не встречала такого удивительного человека.

— Я думал, что не излучаю эмоций.

— Я не правильно выразилась. Ты не даешь эмоциональной реакции, — но эмоции у тебя есть. Только в большинстве своем они похоронены так глубоко, что их не отрыть даже бомбам Пятницы. Тем более удивительно видеть это в человеке, достигшем успеха.

— Почему ты решила, что я достиг успеха?

— Ты — легенда Пограничья, — напомнила Мелисенд. — А такой уверенности в своих силах я не видела ни у кого. Ты никогда не терпел поражений. По моему разумению, это главный критерий успеха.

— Я думал, женщина с твоими способностями может копнуть и поглубже.

— Не поняла.

— Я создан со всеми воспоминаниями Найтхаука. А не только с теми, которые он накопил к тридцати восьми годам.

— Ага! — воскликнула Мелисенд. — Вот оно как!

— Каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало, я ожидаю увидеть белые кости, торчащие сквозь гниющую плоть, — продолжил Найтхаук. — Я смотрю на руки и удивляюсь, что кожа еще не слезла с костяшек пальцев, а все ногти на месте. — Он помолчал. — Ты вот удивлялась, что в борделе у меня не возникло никаких желаний. Я научился их не выказывать. В конце концов, какую женщину может привлечь мужчина, подхвативший эплазию? Почти два года я медленно умирал от уродующей меня болезни, прежде чем врачи удовлетворили мою просьбу и заморозили меня. В таком состоянии поневоле научишься душить свои чувства.

Мелисенд кивнула.

— Да, теперь картина прояснилась. Ты должен меня простить. Как и остальные, я думала, что ты такой, каким я тебя вижу. Придется мне перестраиваться.

— Мне тоже. Сейчас я выполняю задание, и каждый мой шаг с того момента, как меня создали, предопределен. А вот после того, как я убью Ибн-бен-Халида и возвращу Кассандру Хилл отцу, мне предстоит окончательно осознать, что все люди, которых я знал, за исключением тебя и Киношиты, уже мертвы, большинство зданий, которые сохранились в моей памяти, снесено, а мои знания обо всем, кроме оружия и звездолетов, устарели больше чем на столетие.

— Говоря откровенно, теперь меня удивляет, что ты не зажал свои эмоции еще сильнее.

— Мне не нужен эмоциональный паровой котел, грозящий взорваться в любую минуту. У меня есть работа.

— От которой ты не получаешь особого удовольствия.

— Раньше получал. И еще получу.

Он вышел из каюты, а за закрытой дверью Мелисенд думала о том, как долго Вдоводелу удастся удерживать эмоции под контролем, прежде чем прогремит взрыв.

Глава 16

— Идем на посадку, — объявил Найтхаук, приказав автопилоту передать управление кораблем компьютеру космопорта.

— Они не запросили нашей идентификации, — удивился Киношита. — Очень странно.

— Они знают, кто мы, — ответил Найтхаук.

— Ты радировал о нашем прибытии?

— Не было нужды.

— Ты не говорил, что уже бывал на Пешеходной Дорожке, — вставил Голубые Глазки.

— Я и не бывал.

— Я имел в виду корабль.

— Я знаю, что ты имел в виду.

Они замолчали, как только корабль вошел в плотные слои атмосферы и включилась тепловая защита. Пять минут спустя корабль мягко коснулся упрочненного бетона посадочной площадки.

— Прибыли. — Найтхаук поднялся. — Пора за работу.

— Мы опять разделимся, как на Селлестре? — спросил Киношита.

— Необходимости в этом нет.

— Я не согласен, — возразил Голубые Глазки. — По отдельности мы сможем разузнать в четыре раза больше.

— Незачем. — Найтхаук направился к люку и открыл его. — Я и так знаю, куда нам идти.

Голубые Глазки последовал за ним, но у люка застыл.

— Что происходит?

— Мы идем в гости к Ибн-бен-Халиду, — ответил Найтхаук.

— Но это не Пешеходная Дорожка! — рявкнул дракон. — Мы на Сайлене IV!

— Совершенно верно.

— Это шутка? — пожелал знать Голубые Глазки.

— Нет. — Найтхаук выхватил пистолет, наставил его на дракона. — Ты прокололся.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Ты сказал мне, что Ибн-бен-Халида видели на Селлестре. Но его верные сторонники, которые приняли меня в свои ряды, заявили, что нога его не ступала на их планету. — Найтхаук выдержал многозначительную паузу. — Селлестра на два дня ближе к ядру галактики, чем Сайлен. Пешеходная Дорожка на два дня ближе Селлестры. Как далеко от Сайлена ты хотел увести меня, прежде чем мне надоело бы гоняться за призраками?

Голубые Глазки сверлил его взглядом.

— Если хочешь застрелить меня — стреляй. А выслушивать тебя я не обязан.

— Я еще не решил, стоит ли отправлять тебя к праотцам. Я ценю верность, даже если она проявляется по отношению к врагу.

— И что теперь?

— Мы с тобой пойдем искать Ибн-бен-Халида. Киношита и Мелисенд составят нам компанию. Пятница, ты останешься на корабле. Взрывать ничего не придется.

— Если операция завершится здесь, я настаиваю на том, чтобы при этом присутствовать.

Найтхаук долго смотрел на инопланетянина, потом повернулся к Киношите.

— Обыщи его. Убедись, что при нем нет ничего такого, что может взорваться.

Киношита с явным отвращением прошелся по телу Пятницы.

— Все чисто.

— Ладно, можешь идти с нами, — кивнул Найтхаук. — И не забывай, что я сказал тебе насчет несанкционированных взрывов.

— Не забуду, — ответил Пятница, спускаясь по трапу.

Найтхаук повернулся и зашагал к таможне во главе своей маленькой команды. Несколько минут спустя, пройдя положенный контроль, они покинули космопорт, уселись в авто, и Найтхаук приказал роботу-водителю отвезти их в «Синий дракон».

— Почему мы едем туда? — спросил Голубые Глазки.

— Ностальгия. — Голос Найтхаука прозвучал столь зловеще, что у дракона отпала охота задавать вопросы.

Киношита не спускал глаз с Пятницы. Стоило инопланетянину шевельнуться, как рука Киношиты тянулась к оружию.

Мелисенд выглядела неважно, сжимаясь под мощным потоком отрицательных эмоций, излучаемых Киношитой и Пятницей. В Найтхауке она чувствовала лишь стремление побыстрее встретиться лицом к лицу с тем, кто ожидал его в «Синем драконе». В том, что ожидал, Найтхаук не сомневался.

— Знаешь, совсем необязательно это делать, — наконец подал голос Голубые Глазки.

— Делать что? — переспросил Найтхаук.

— Убивать его.

— Обязательно убьем. Для этого меня и создали.

— Ты его даже не знаешь. Он — хороший человек, Вдоводел.

— Я вне политики. Для меня это обычная работа.

— Зря ты так. Ты собираешься убить человека, которому по силам изменить ход истории.

— От того, убью я его или нет, зависит судьба того, кто мне ближе отца и брата.

— Ты можешь сказать, что он мертв, — гнул свое Голубые Глазки. — Между тобой и твоими работодателями полгалактики. Правды им не узнать.

— Я не могу рисковать. Вдоводел должен выжить — Ты — Вдоводел.

Найтхаук покачал головой.

— Я — его тень. Он полностью зависит от меня. Я не могу его подвести.

— Но ведь и Ибн-бен-Халид может убить тебя.

— Может, — признал Найтхаук.

— И что тогда?

— Тогда Пятница взорвет весь город, прежде чем он успеет выбраться отсюда, — ответил Найтхаук.

Авто застыло у входа в «Синий дракон». Найтхаук расплатился и подождал, пока его команда вылезет из салона.

— Умоляю тебя, — воскликнул Голубые Глазки. — Сохрани ему жизнь!

Найтхаук бесстрастно посмотрел на него и, не отвечая, направился в бар. Остальные последовали за ним.

Как обычно, в «Синем драконе» гуляли и люди, и инопланетяне. Двое канфоритов, лодинит, четверо генди и гигант бортаи сидели в одном углу, дюжина людей расположились за столиками в центре зала.

Найтхаук и его спутники заняли столик у входа.

— Он здесь? — Киношита оглядел бар.

— Если нет, то скоро появится, — ответил Найтхаук. — Закажи выпивку. Я плачу.

Как только им принесли полные стаканы, в зал вошел худощавый молодой человек, небрежно одетый, с растрепанными волосами, и направился к стойке.

— Оставайтесь на месте, — прошептал Найтхаук, выскользнул из-за стола и последовал к стойке за молодым человеком.

— Быстро же вы вернулись, — отметил Николас Джори. — Нашли, кого искали?

— Похоже на то.

— Убили?

— Скоро убью.

Рядом с ними возник Голубые Глазки — Извини, Ибн-бен-Халид! Я пытался пустить их по ложному следу!

Николас взглянул на дракона, потом вновь на Найтхаука.

— Значит, ты обо всем догадался?

— Не без труда.

— И теперь намерен меня убить?

— Есть такая задумка.

— Что плохого я тебе сделал?

— Достаточно того, что ты похитил Кассандру Хилл.

— Ты никогда не встречался с ней. Почему ты хочешь убить меня из-за женщины, которой и знать не знаешь?

— Есть причины.

— А ты не хочешь пораскинуть мозгами и найти причину, которая позволит тебе перейти на мою сторону?

— Не вижу смысла.

— Я тоже могу убить тебя, знаешь ли.

— Все возможно, — пожал плечами Найтхаук.

— Ты в это не веришь, не так ли? — чуть улыбнулся Николас. — Может, тебе следует подумать о том, что в здешних краях каждый человек, носящий оружие, считает себя таким же непобедимым, как ты?

— Именно поэтому я к любому отношусь со всей серьезностью.

— Ладно, я вижу: решение ты уже принял. — Николас отступил от стойки, положил руку на рукоятку сонара. — Давай посмотрим, что из этого выйдет.

— Давай.

Выхватить оружие из кобуры Найтхаук не успел, потому что внезапно наступившую тишину разорвал отчаянный крик Мелисенд:

— Стой!

Глава 17

Рука Найтхаука застыла над рукояткой пистолета, взгляд — на лице Николаса Джори.

— Ты совершаешь чудовищную ошибку! — Мелисенд встала, направилась к мужчинам у стойки.

— Шевельнись, и ты покойник, — предупредил Найтхаук Николаса, поворачиваясь к Мелисенд. — О чем ты?

— Он — не Ибн-бен-Халид!

— Только потому, что позаботился о том, чтобы Олигархия получила фотографию другого человека? — спросил Найтхаук. — Это трюк с длиннющей бородой. Ты слышала Голубые Глазки. Ты слышала Джори. Этот человек — Ибн-бен-Халид.

— Ты нанял меня за мои уникальные способности. Вот и используй их, вместо того, чтобы игнорировать.

Найтхаук вытащил пистолет и, прежде чем Николас успел моргнуть глазом, нацелил на молодого человека.

— Руки на стойку, — приказал он.

Николас подчинился.

Найтхаук обыскал его, обезоружил, отступил на шаг.

— Вот так. — Он снова повернулся к Мелисенд. — Теперь говори. Вроде бы ты не можешь считывать эмоции Голубых Глазок?

— Не могу.

— И ты не телепат?

— Нет.

— Тогда откуда такая уверенность, что этот человек — не Ибн-бен-Халид?

— Я поняла это по его эмоциям, — ответила Мелисенд. — Когда Голубые Глазки обратился к нему как к Ибн-бен-Халиду, его реакцией были шок и изумление. Но как только он осознал замысел Голубых Глазок, эти эмоции сменились ликованием и верностью. Спасти Ибн-бен-Халида ценой собственной жизни он почитает за счастье.

— Что еще ты выявила? — спросил Найтхаук. — Какие эмоции?

Мелисенд, нахмурившись, посмотрела Найтхауку в глаза.

— Только одно… клубок эмоций, очень мощных, противоречивых, разделить которые я не сумела, в тот момент, когда ты упомянул Кассандру Хилл.

— Ты думаешь, он знает, где она?

— Я читаю чувства, не мысли, — последовал ответ. — И понятия не имею, что он знает, а чего — нет.

— Благодарю, — кивнул Найтхаук. — Возвращайся за столик. Дальше я разберусь сам.

Женщина направилась к столику, и Голубые Глазки присоединился к ней.

— А ты куда? — остановил его Найтхаук. Дракон обернулся.

— Ты меня?

— Тащи сюда свою синюю задницу. Придется тебе кое-что объяснить.

Дракон приблизился к стойке.

— Я защищал своего лидера. — В его голосе не слышалось страха. — И не сожалею об этом. Делал то, что считал нужным, и поступлю точно так же, если представится хоть какая-нибудь возможность.

— Едва ли ты проживешь так долго, — сухо ответил Найтхаук. — Ты лгал мне с момента нашей встречи, и из-за твоей лжи я едва не убил невинного человека.

— Николас Джори умер бы с улыбкой на устах. Я горжусь его мужеством — Николас Джори меня не интересует. Я хочу знать, где Ибн-бен-Халид.

— Разумеется, хочешь, — согласился Голубые Глазки. — И желание это останется после того, как ты меня убьешь.

— Может, мне лучше убить его? — Найтхаук указал на Николаса.

— Две минуты назад он умер бы с радостью, понимая, что защищает Ибн-бен-Халида, — ответил дракон. — Едва ли за это время что-нибудь изменилось. Поступай как знаешь.

— А может, мне следует найти девушку и увезти ее? Вот у него язык и развяжется.

Ни Джори, ни Голубые Глазки не отреагировали, но Найтхаук наблюдал не за ними, а за Мелисенд; сидевшей за столиком в пятидесяти футах от стойки. Балатаи подпрыгнула, словно ей в голову бросили кирпичом.

— Девушка на Сайлене, не так ли? — Теперь Найтхаук смотрел на Николаса.

— Это не твое дело!

— Извини, но в настоящий момент очень даже мое. У меня просто нет другого дела. Кассандра Хилл в твоем доме?

— Пойди и посмотри. Я тебе ничего не скажу. Только что сказал, подумал Найтхаук. Раз ты хочешь, чтобы я обыскал твой дом, значит, ее там нет. Но она где-то рядом. Иначе ты бы так не нервничал. Он повернулся к Голубым Глазкам, — Ты знаешь, где она, не так ли?

— Почему бы тебе не вернуться на Делурос и не оставить нас в покое? — взорвался дракон. — Тут тебе не место. Ты лишний. Тебе следовало умереть сто лет тому назад. Перестань соваться в наши дела.

Найтхаук долго смотрел на него, потом оглядел таверну.

— Ладно. Всем выйти. Бар закрыт.

Несколько посетителей с любопытством повернулись в его сторону. Найтхаук выразительно помахал пистолетом.

— Быстро.

Большинство людей и инопланетян подчинились. Канфориты и три человека не тронулись с места.

— Ито, сосчитай до тридцати и перестреляй всех посетителей, которые останутся в таверне.

Киношита вскочил, выхватил оружие, повернулся к тем, кто не выполнил приказ Найтхаука. Канфориты добрались до двери за десять секунд, люди — за двенадцать.

— Готово, — доложил Киношита. — А зачем тебе это понадобилось?

— Не хочу, чтобы они отвлекали Мелисенд.

— Отвлекали от чего? — спросила балатаи.

— Ты же говорила, что чем больше людей, тем сложнее тебе разбираться с эмоциями.

— Да, но…

— Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на… Улавливаешь ли ты эмоции, которые исходят не от меня, Киношиты, Пятницы и Джори?

— Ты думаешь, она здесь?

Не успела Мелисенд произнести эти слова, как ее отбросило на спинку стула.

— В его доме ее нет. И он только что отреагировал на мое предположение, не так ли?

— Кто-то отреагировал, — подтвердила Мелисенд.

— Отлично. А теперь скажи мне, сможешь ли ты уловить еще чьи-то эмоции?

— Я постараюсь.

— Не утруждай себя, — раздался за их спинами женский голос.

Все повернулись и увидели черноволосую женщину лет двадцати восьми — тридцати, выходящую из потайной комнаты, которую скрывала сдвижная панель.

— Как я понимаю, Кассандра Хилл? — спросил Найтхаук.

— Да.

— С вами все в порядке?

— Как видите.

— Я здесь для того…

— Я знаю. И сожалею, что вам пришлось потратить время впустую: Ибн-бен-Халид не похищал меня. Я здесь по собственной воле.

— А как насчет требования выкупа?

— Ибн-бен-Халид нашел способ выудить из моего отца два миллиона кредиток. Для революционера все средства хороши.

— И вы не возражали?

— Любви к отцу у меня не осталось. Он — подлый, продажный человек, и я надеюсь, что Ибн-бен-Халид воздаст ему по заслугам.

Найтхаук нахмурился.

— Это плохо.

— Почему?

— Я должен возвратить вас ему.

— Но я же сказала — меня не похищали! Я здесь потому, что сама этого хочу. И, насколько я знаю моего отца, он больше заинтересован в смерти Ибн-бен-Халида, чем в моем возвращении.

— Это так, — признался Найтхаук.

— И что теперь?

— Я вам сочувствую… но выбора у меня нет.

— Вы можете уйти отсюда и забыть, что видели меня.

— Все не так просто. Жизнь дорогого мне человека напрямую зависит от того, вернетесь ли вы к отцу.

— Я не хочу возвращаться. — Она посмотрела на Мелисенд. — Спросите у своей балатаи.

Найтхаук повернулся к Мелисенд.

— Она, разумеется, говорит правду?

— Нет.

— Это ложь! — воскликнула Кассандра.

— Она действительно не хочет возвращаться, — продолжила Мелисенд. — И ненавидит отца, в этом нет сомнений. Но ее ответам недостает искренности. Она многое скрывает.

— Вот найдем Ибн-бен-Халида и выясним, когда она говорила правду, а когда лгала, — вставил Киношита.

Мелисенд вновь отбросило на спинку стула, как боксера, пропустившего сильный удар.

Будь я проклят, подумал Найтхаук. Вот, значит, как открывается ларчик!

— Я думаю, поиски Ибн-бен-Халида — потеря времени. Вы согласны со мной, мисс Хилл?

Черноволосая женщина холодно смотрела на него — Думаю, он не скажет вам ничего такого, чего бы не знала я.

— С этим еще надо разобраться, — заметил Киношита.

— Разбираться тут не с чем, — возразил Найтхаук.

— Что ты говоришь?

Найтхаук не сводил глаз с Кассандры Хилл.

— Сами скажете или позволите мне?

— Позволю.

— О чем вы? — Киношита явно ничего не понимал.

— Кассандра Хилл — всего лишь одно из ее имен. — Найтхаук выдержал театральную паузу. — Позвольте представить вам Ибн-бен-Халида.

Глава 18

— Ты сошел с ума! — вскричал Киношита.

— Неужели? — Найтхаук указал на Мелисенд. — Спроси у нее.

— Он прав, — ответила эмпат.

— Но это же невозможно!

— Очень даже возможно. Мы знаем, что она ненавидит отца. Мы не ошибемся, предположив, что он продажен, как большинство политиков. В конце концов он заплатил моей юридической фирме за то, чтобы она обеспечила грубое нарушение закона. Могу гарантировать, что речь не идет об одном противоправном деянии. Кассандра наблюдала за этим с самого детства, и со временем у нее накопилось достаточно информации, чтобы иной раз срывать планы отца. Поскольку она не хотела делать это открыто, то ли чтобы уберечь источники информации, то ли опасаясь за свою жизнь, у нее возникла необходимость перевоплощаться в другого человека.

— Но Ибн-бен-Халид — мужское имя!

— Сие говорит лишь о том, что в искусстве водить других за нос она даст всем солидную фору.

— Ибн-бен-Халид действует в Пограничье больше десяти лет. — Киношита никак не желал признать свое поражение. — Кто пошел бы в бой за восемнадцатилетней девчонкой?

— Неужели ты так и не понял? — Найтхаук покачал головой. — Оглянись назад, Ито. Мы достаточно долго пробыли в Пограничье. Кто из сторонников Ибн-бен-Халида видел своего лидера? Поэтому любой приказ и проходит столь сложный путь, прежде чем поступает к непосредственным исполнителям. А то, что Ибн-бен-Халид на самом, деле Кассандра Хилл, знают лишь единицы.

— Девятнадцать человек, — уточнила Кассандра.

— Будь я проклят! — пробормотал Киношита.

— Может, и будешь, — согласилась она, поворачиваясь к Найтхауку. — Теперь ты все знаешь. Что дальше?

— На текущий момент ничего.

— Но наша задача — убить ее, — вставив Пятница.

— Не мели ерунды, — осадил его Найтхаук. — Неужели ты думаешь, она вышла бы в зал, если б нас не держали на мушке! — Он посмотрел на Кассандру. — Сколько на нас направлено стволов?

— Восемь, — ответила девушка, а после паузы добавила:

— Я знаю, насколько ты хорош, Вдоводел. Но они прекрасно замаскированы. Даже ты не сможешь перебить их всех, прежде чем кто-то пристрелит тебя.

Найтхаук огляделся.

— Ладно, стрельба отменяется. Что теперь?

— Теперь? Теперь мы поговорим.

— О чем?

— О твоих проблемах, на случай, если ты переживешь нашу беседу. Тебе заплатили за возвращение Кассандры Хилл и убийство Ибн-бен-Халида. Как мне кажется, у тебя ничего не получится ни с первым, ни со вторым.

Найтхаук наполнил стакан.

— Я должен над этим подумать.

— Есть и другой вариант.

— Он всегда находится, — кивнул Найтхаук. Она оглядела остальных.

— Выйдите на улицу и подождите нас. Я хочу поговорить с Вдоводелом наедине.

Киношита, Мелисенд, Пятница, Голубые Глазки и Николас потянулись к двери.

— Минуту! — остановила она их. — Ты… краснокожий!

Пятница повернулся.

— Оружие оставь на столе.

— Почему только я? — возмутился инопланетянин.

— Потому что я тебе не доверяю. Делай, как велено!

Пятница пожал плечами, аккуратно выложил пистолеты на стол и вышел за остальными.

— Ты, я вижу, одобряешь мои действия. — Кассандра уселась за столик напротив Найтхаука.

— Выбор у тебя точный. Ему проще убить нас обоих, чем смотреть, как мы договариваемся.

— Тогда почему он работает на тебя?

— Если б он не работал на меня, то таскался бы следом, — ответил Найтхаук. — А так я приглядываю за ним. И… — Он не договорил.

— Что?

— Мы собирались не на пикник. А в своем деле он ас.

— Я слышала, что он натворил на Селлестре.

— Пятница думал, что спасает мне жизнь. Нельзя его за это винить.

— Его можно винить за то, что он не правильно оценил ситуацию.

Найтхаук покачал головой.

— Со своей колокольни он оценил ее очень правильно. Ему годится любой предлог, лишь бы убивать людей. А этот был получше многих.

— Как насчет других твоих спутников? — спросила Кассандра. — Ты им доверяешь?

— Я не доверяю никому. Но я не боюсь поворачиваться к ним спиной.

— В Пограничье Киношиту знают как охотника за головами.

— Верно.

— И как у него получалось?

— Неплохо.

— Но он не Вдоводел?

— Нет, не Вдоводел. — Найтхаук встретился с ней взглядом. — Скоро я услышу твое предложение? Есть хочется.

— Какое предложение?

— По-моему, очевидное. Ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе, но раздумываешь, то ли приглашать меня одного, то ли со всей командой.

— Что ж, ты неглуп, надо отдать тебе должное.

— Глупость мне несвойственна.

— А я уж в этом засомневалась, когда ты принял беднягу Джери за Ибн-бен-Халида.

— Я действовал, не имея полной информации. При первой встрече с Мелисенд он напился. А осознав, что Голубые Глазки уводит меня от Сайленда, я решил, что Джори использовал алкоголь, чтобы скрыть свои мысли. — Неожиданно Найтхаук улыбнулся. — Откуда я мог узнать, что у него их нет?

— Николас гораздо умнее, чем ты думаешь.

— Он готов умереть за тебя, а тебе он безразличен. Умом тут не пахнет.

— Не за меня, — поправила его Кассандра. — За идею.

— Уклоняющиеся от уплаты налогов в большинстве своем положительно относятся к свержению государства, — заметил Найтхаук.

— Налоги тут ни при чем.

— Мне лишь остается поверить тебе на слово.

Кассандра всмотрелась в него.

— Спрашиваю еще раз: если я оставлю тебя в живых, что ты собираешься делать?

— Еще не решил.

— Ты понимаешь, что я могу убить тебя, прежде чем ты дойдешь до двери?

— Понимаю. Но учти, что ты не сможешь убить меня прежде, чем я убью тебя.

— Так зачем же нам умирать? Особенно если от этого выиграет такое чудовище, как мой отец?

— Я уже сказал: у меня нет выбора.

— С каких это пор клонов лишают воли?

Найтхаук молча сверлил ее взглядом.

— Да, да, я знаю о тебе все, Джефферсон Найтхаук. Ты — второй клон настоящего Вдоводела. Тебя создали для одной-единственной цели: вернуть меня отцу.

— И убить Ибн-бен-Халида.

— И убить Ибн-бен-Халида, — согласилась Кассандра. — Но сейчас ты в сотнях тысяч световых лет от Делуроса VIII. Почему они сохраняют такую власть над тобой? Почему ты не можешь сказать им «нет»?

— Если я не привезу тебя, мне не заплатят, — ответил Найтхаук. — Если мне не заплатят, первого Джефферсона Найтхаука выкинут из криогенной камеры до того, как будет найден способ излечения эплазии. — Он помолчал. — Я убиваю других людей. И не склонен к самоубийству.

— И ты считаешь, что остаться здесь равносильно самоубийству?

— Он и я — единое целое.

— Сколько ему нужно денег?

Найтхаук пожал плечами.

— Три миллиона кредиток, четыре, пять. Кто знает? Они вот-вот научатся лечить эплазию, но исследования еще не завершены.

Кассандра взяла стакан, оставленный Мелисенд, отпила.

— Как насчет десяти миллионов кредиток?

— Объясни.

— Ты поможешь мне свергнуть отца, если я заплачу тебе десять миллионов кредиток? Настоящий Найтхаук останется в криогенной камере… а ты будешь сражаться за правое дело.

— На чьей стороне сражаться — мне без разницы, — ответил Найтхаук. — Но у меня нет желания убивать тебя. Если твое предложение законно, я, безусловно, готов его рассмотреть.

— Когда-то сторона имела для тебя значение, — возразила Кассандра. — Я знакома с твоей карьерой. Вдоводел убил множество людей и инопланетян, но все они так или иначе нарушали закон.

— Тогда мне приходилось кормить только одного. — Губы Найтхаука изогнулись в иронической улыбке.

— Я не поверю, что теперь ты стал беспринципным человеком, — отрезала Кассандра.

— Мне нет нужды в чем-либо убеждать тебя, — ответил Найтхаук. — Это ты должна убедить меня, что мне невыгодно убивать тебя или возвращать отцу.

— Я могу предложить тебе десять миллионов доводов.

— Ладно, и где они?

— В сейфе моего отца.

Найтхаук откинулся на спинку стула, задумался.

— Значит, без победы не будет и денег, так?

— В общих чертах.

— Потребуются месяцы, чтобы собрать и подготовить войска для нападения на твоего отца, но и тогда численный перевес будет на его стороне.

— Силой его не взять, только хитростью и внезапностью, — ответила Кассандра. — Удар должен нанести маленький, но тщательно подготовленный отряд. Поэтому ты мне и нужен. Тебе не раз доводилось участвовать в таких операциях. Поэтому мне необходим твой опыт.

— Но о предварительной оплате речь не идет?

— Совершенно верно.

— Надо подумать. Если мы потерпим неудачу, ты убьешь обоих Вдоводелов.

— Если я убью тебя прямо сейчас, ничего не изменится.

— Верю, — признался он.

— Подумай еще вот о чем, — добавила Кассандра. — Если твоя миссия завершится успешно и ты вернешься на Делурос, они наверняка уничтожат тебя. Зачем нужен клон, способный указать на людей, которые его создали?

— Я понял это, когда очнулся на лабораторном столе, — ответил Найтхаук. — Поэтому я и не собирался обратно в Олигархию.

— Денег в сейфе моего отца хватит и настоящему Вдоводелу, и тебе, если ты захочешь начать новую жизнь.

Найтхаук молча смотрел на Кассандру.

— Оборона дает слабину, не так ли? — улыбнулась девушка.

— Я думаю.

— Так что же? — нарушила она затянувшуюся паузу. — Все думаешь?

— Нет… считаю…

— Миллионы?

— Людей.

— Не поняла.

— Если мы станем партнерами, то должны доверять друг другу. Пока ты не будешь знать, что я могу перебить всех твоих охранников, но предпочту этого не делать, ты не поверишь, что я не предам тебя при первом же удобном случае. — Найтхаук оглядел зал. — Трое за зеркалом, что за стойкой бара, с той стороны оно прозрачное. Один за дверью раздевалки. Еще один за картиной, которая чуть перекошена. Двое на чердаке. — Он указал на потолок. — Там и там. Восьмого я пока не нашел.

— А ты молодец. — Его слова произвели впечатление на Кассандру. — Я сделала правильный выбор.

— Еще нет. — Найтхаук оглядывался, потом внезапно улыбнулся. — Господи, ну и болван же я. Восьмой — это ты.

Кассандра улыбнулась в ответ, достала из рукава миниатюрный пистолет, положила на столик.

— Так мы договорились?

— Да, думаю, да.

— Хорошо, я скажу своим людям, что твоя команда свободна.

— Пусть приглядывают за краснокожим инопланетянином. Ему все равно, какую взять сторону, только бы убивать людей.

Кассандра кивнула, протянула руку.

— Добро пожаловать в ряды борцов за идею, Вдоводел.

— Идею оставь себе. — Он обхватил ее руку своей. — Лучше не ошибись насчет содержимого сейфа.

Глава 19

Наступил вечер. Команда Найтхаука вернулась в отель, а он сам остался в «Синем драконе». Квартира Кассандры Хилл находилась над баром, и девушка пригласила его на обед.

— С таким вкусом Голубым Глазкам квартиру не обставить, — отметил Найтхаук. — Ты разбираешься в искусстве.

— Ты знаешь, чьи это произведения?

— Разумеется, не все. Но вот это скульптура Мориты.

— Ты меня удивил. Вот уж не ожидала, что охотник за головами может отличить картину от скульптуры.

— Я не раз возвращал ее законному владельцу.

— Одно дело возвращать, а другое — изучать.

— Ты думаешь, что человек, зарабатывающий на жизнь убийствами, не может оценить истинное искусство? — сухо спросил Найтхаук.

— Ну… я…

— Вот что я тебе скажу. Когда твоя жизнь постоянно находится под угрозой, обостряются все чувства. — Он помолчал, разглядывая скульптуру. — Опять же, осознавая собственную смертность, поневоле восхищаешься вещами, которые переживут тебя. Морита умер тысячу лет назад, а люди по-прежнему приходят, чтобы посмотреть на его творения.

— Я не хотела оскорбить тебя.

— Ты и не оскорбила. Я просто объясняю.

— Что ж, раз ты небезразличен к искусству, возможно, тебе понравится то, чем я особенно горжусь. Следуй за мной.

Кассандра привела его в большую комнату, три стены которой занимали полки, уставленные книгами. Тысячами книг в прекрасных переплетах с золотыми обрезами. По смятым корешкам было видно, что стоят они здесь не для красоты — их действительно читают.

Найтхаук двинулся вдоль полок, поглядывая на титулы.

— Что скажешь? — полюбопытствовала Кассандра.

— Никогда не видел столько книг в одном месте.

— Мне говорили, что раньше таких библиотек было много, — до того, как целую энциклопедию стали размещать на чипе размером с десятую часть ногтя моего мизинца. — Девушка взяла с полки один из томов. — Мне нравится запах книги, нравится ощущать в руке ее тяжесть. Разве может чтение книги сравниться с чтением с голоэкрана?

— Я вижу, у тебя здесь стихи Танбликста.

— Величайший из инопланетных поэтов.

— Знаю. Читал.

— Недавно?

Найтхаук улыбнулся.

— Не прошло и ста пятидесяти лет.

Кассандра вскинула на него глаза.

— Если хочешь что-нибудь почитать…

Найтхаук покачал головой.

— Боюсь, с твоей книгой что-нибудь случится. Однако если мы какое-то время пробудем на Сайлене, я бы с удовольствием воспользовался этой библиотекой.

— Приходи, когда захочешь. — Кассандра помолчала. — Неординарная ты личность, Вдоводел. Среди тех, кто занимается твоим ремеслом, очень редко встречаются культурные и образованные люди.

— Среди тех, кто занимается моим ремеслом, можно встретить кого угодно. Слишком много причин приводят нас на эту дорожку.

— Я почему-то думала, что большинству свойственны гипертрофированное чувство справедливости и жажда смерти, — улыбнулась она.

— Приглядись к Пятнице, — посоветовал Найтхаук. — Он хватается за любую возможность убить человека. Справедливость для него ничто, и едва ли он задумывается о том, что смертей.

— Он — инопланетянин.

— Инопланетяне не в счет?

— У них другие мотивы.

— Неужели? А вот инопланетянин по имени Голубые Глазки прилагал все силы, чтобы помешать мне выйти на твой след, а когда потерпел неудачу, попытался пожертвовать собой и Джори, лишь бы не выдать тебя.

— Так это Голубые Глазки. Он один из нас.

— Я думал, он инопланетянин.

Кассандра вздохнула.

— Ты прав. Такое ощущение, будто я отстаиваю идеи, которые исповедуют мои противники.

— Может, самое время рассказать, с кем же ты воюешь? — спросил Найтхаук.

— С удовольствием расскажу. Позволь только подать обед.

— Ты еще и готовишь?

— Только в случае крайней необходимости. Сегодня обед приготовил Николас.

— Ты живешь с ним? — спросил Найтхаук.

— Я живу одна, — твердо ответила она. — Николас любит готовить.

— Я всегда мечтал научиться.

— Готовить?

Найтхаук кивнул.

— Достаточно побывать на паре сотен планет, где живут инопланетяне, и нормальная человеческая еда приобретает для тебя очень важное значение. — Он улыбнулся. — Особенно если твоя жизнь зависит от самочувствия.

— Я как-то об этом не задумывалась.

— Задумаешься, если и дальше будешь воевать с властью.

— Возможно.

— А как ты вообще влезла в это дело?

— Благодаря отцу. Более продажного человека я не встречала.

— Я думаю, у каждой девочки возникают такие мысли. Но большинство с возрастом отгоняют их от себя. Почему не отогнала и ты?

— Потому что в моем случае фантазировать не приходилось — все происходило у меня на глазах. Я слышала, как отец отдавал приказы убить политических соперников или слишком честолюбивых соратников. Он получал взятки с каждого подрядчика, выполнявшего государственные заказы, с каждой торговой компании, желавший арендовать погрузочно-разгрузочную площадку в орбитальном ангаре, с каждого, кто хотел добиться каких-то льгот.

У Кассандры перехватило дыхание, Найтхаук заметил, как раскраснелись ее щеки. Через минуту девушка поставила на стол последние тарелки, и они сели.

— Особенно третировал он живущих у нас инопланетян. Гноил их в тюрьме без суда, не выпускал под залог. Инопланетянин, убивший человека, расстреливался на месте. С человека, убившего инопланетянина, взимался штраф — двести кредиток. — Она поморщилась. — Вот я и решила, что отца надо свергнуть. Создала Ибн-бен-Халида и начала сколачивать организацию людей и инопланетян, которые хотели лишить Кассия Хилла поста губернатора.

— Говорят, у тебя миллион сторонников, — вставил Найтхаук. — Внушительная цифра.

— Она сильно преувеличена, с тем чтобы напугать отца. Черт, будь у меня миллион сторонников, я бы давно напала на Перикл V.

— И потерпела бы поражение.

— Что ты несешь? — возмутилась Кассандра.

— У Кассия Хилла четыре миллиона солдат, а флот состоит из тридцати тысяч кораблей. Тебе не сбросить его ни с миллионом сторонников, ни с тремя, ни даже с десятью.

— Мы возьмем верх, потому что правда на нашей стороне.

— Я, конечно, не историк, но, по моему разумению, Бог обычно берет сторону тех, у кого оружие лучше, а людей больше.

— Ты утверждаешь, что Кассия Хилла нельзя свергнуть? — спросила Кассандра. — Тиранов свергают каждый год.

— Отнюдь. Я сказал, что нам не добиться успеха, даже если бы ты поставила под ружье десять миллионов человек.

— И что же ты предлагаешь?

Найтхаук долго смотрел на нее.

— Не уверен, что мое положение позволяет что-либо предлагать. Не забывай, мистер Хилл — мой работодатель.

— Если хочешь, я представлю тебе доказательства его подлости и продажности.

— Я тебе верю.

— Но настаиваешь на том, что должен сохранять ему верность.

— Я не сужу ни тех, на кого охочусь, ни тех, на кого работаю.

— Может, пора начинать?

Найтхаук пожал плечами.

— Возможно, — согласился он. — Обсудим это за едой.

— А что тут обсуждать? Или ты за, или против. А в нашем конкретном случае то ли помогаешь мне, то ли пытаешься отвезти к отцу.

— Очень уж ты все упрощаешь.

— Все просто.

— Упрощаешь, — повторил Найтхаук. — Ты мне нравишься. Я вообще питаю слабость к людям, которые отстаивают свои принципы и читают книги. Ты умна, решительна, сумела убедить людей встать под твои знамена. Я верю всему, что ты рассказываешь об отце, и я не люблю тех, кто пинает слабого.

— И какой вывод?

— На Делуросе VIII — ты знаешь, нас разделяет полгалактики, — в миле под поверхностью есть криогенная камера. В ней лежат несколько тысяч мужчин и женщин. Большинство больны и ждут, пока будет найден способ излечения их болезней. Некоторые совершили преступления и ждут окончания срока давности. Кто-то не любит государство и надеется проснуться в лучшие времена. Мне говорили, что там есть даже один ботаник, который нашел растение, цветущее раз в триста лет, и пожелал присутствовать при этом событии. — Найтхаук положил в рот кусочек мяса, пожевал, одобрительно кивнул.

— Этих мужчин и женщин объединяет одно: фантастическое богатство. Только богатый может позволить себя счета, выставляемые клиникой. И есть среди них один человек, которому может не хватить денег до того момента, как будет найден способ лечения его болезни. Зовут его Джефферсон Найтхаук. Он мне не отец и не брат-близнец. Он — это я, и я не могу подвести его.

— Я понимаю.

— Я же говорил тебе: ты слишком все упрощаешь. — Найтхаук печально улыбнулся. — Если я не доставлю тебя к отцу, мне не заплатят… если мне не заплатят, мой оригинал, настоящий Вдоводел, тот, что дал мне свое тело и свои воспоминания, чтобы я смог обеспечить его дальнейшее пребывание в клинике, умрет. Я не могу этого допустить.

— Значит, какие бы чувства ты ко мне ни испытывал, ты попытаешься вернуть меня на Перикл V?

— Попытаться — неуместное слово. Если я решу вернуть тебя, так оно и будет.

— Но добровольно я не подчинюсь.

— К борьбе я привык.

— Даже Вдоводел может умереть.

— Но шансов выжить у него больше. Доказательство тому — настоящий Вдоводел.

— Тогда давай определим очередность. Ты хочешь поесть, почитать хорошую книжку, а уж потом увозить меня?

— Всему есть альтернатива. Я подумал, что мы могли бы рассмотреть некоторые варианты.

— Я готова. Что ты предлагаешь?

— Твой отец действительно при деньгах?

— Не поняла.

— Ты говорила, что в сейфе у него десять миллионов кредиток. Это догадка или ты точно знаешь, что деньги там?

— А что?

— Десяти миллионов хватит, чтобы оплатить пребывание настоящего Найтхаука в клинике и мое лечение.

— Деньги там, и даже больше, чем десять миллионов, — твердо заявила Кассандра.

— Если я помогу тебе свергнуть отца, я бы хотел получить их как вознаграждение за услуги.

— Но ты же сказал, что Перикл V неприступен. Что меняет мое согласие заплатить тебе?

— Я сказал, что миллион человек не смогут свергнуть губернатора. Но я не говорил, что нет других способов добиться желаемого.

— Например?

— Проще всего выманить его сюда и убить. — Найтхаук глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. — Если не получится, придется идти более сложным путем.

— Каким же?

— Моя команда отправится на Перикл V. Я подбирал их, чтобы убить одного человека. В принципе ничего не изменилось. Только теперь этот человек — Кассий Хилл, а не Ибн-бен-Халид.

Кассандра долго смотрела на него.

— Меня восхищает твоя самоуверенность.

— Товар у меня штучный. Я лично подбирал каждого. Внешне они, возможно, не производят особого впечатления и не очень ладят друг с другом, но свое дело знают прекрасно. — Он доел последний кусочек мяса, отодвинул тарелку. — Конечно, лучше бы разобраться с Кассием Хиллом здесь. Он же не притащит с собой всю армию.

— Но как это сделать?

— Возможно, особых усилий прилагать не придется. В конце концов у меня есть то, что ему нужно.

— Что же?

— Ты.

Глава 20

Кассандра оторвалась от книги.

— Ты уже вернулся?

— Смотреть тут особо не на что. А вот у тебя есть книги, которые я мог бы почитать.

Девушка положила книгу на столик, пристально посмотрела на него.

— У меня также есть армия, которую ты мог бы использовать.

Найтхаук покачал головой.

— Слишком уж она неорганизованная. И малочисленная. Повторяю еще раз, нельзя штурмовать хорошо укрепленную крепость с толпой оборванцев. У твоего отца в этой армии сотни, если не тысячи шпионов, и они сообщат ему о каждом отданном тобой приказе. Есть и другая проблема.

— Какая же?

— Только Голубые Глазки, Джори и еще десяток самых доверенных лиц знают, что ты — Кассандра Хилл. Когда об этом станет известно всем, за твою жизнь не дадут и десятка кредиток. По крайней мере половина твоих сторонников решит, что Ибн-бен-Халид специально придуман губернатором Перикла V, чтобы облегчить поиск неверных.

— Я им все объясню.

— Ты же в Пограничье. Будешь встречаться с каждым по отдельности?

— Ты не прав. Это мои люди. Они преданы моему делу.

— Будем надеяться, что нам не придется выяснять, так ли это. Гораздо лучше держать их в неведении.

— Так когда же ты перейдешь от слов к делу?

— Еще рано.

На лице девушки отразилось раздражение.

— Кассий Хилл не станет слабее, знаешь ли.

— Знаю. Но я пробыл в Пограничье слишком мало времени. Если я так легко и быстро найду Кассандру Хилл и Ибн-бен-Халида, он заподозрит неладное.

— С чего ты взял? Ты же совсем не знаешь его.

— Я знаю, что он подозревает всех и каждого. И это неудивительно, врагов у него хватает.

Кассандра кивнула.

— Хватает с лихвой.

Найтхаук подошел к полкам с книгами. Просмотрел титулы, вытащил парочку, пролистал, поставил на место.

— Слишком много беллетристики, — вынес он вердикт.

— И что же?

— Ты хочешь быть лидером. Вот и читаешь книги о политиках и лидерстве. Пусть даже Макиавелли. Девяносто процентов твоей библиотеки — беллетристика, — он пренебрежительно фыркнул. — Мусор.

— Из этих книг можно много узнать о людях.

— Они полны лжи.

— Сюжеты — ложь, но все остальное — правда. Во всяком случае, у хороших писателей.

— Ты хочешь быть лидером, — повторил Найтхаук. — Как может выдуманная история о людях, которых никогда не существовало, научить тебя разбираться в мыслях и поступках настоящих людей?

— Как это странно.

— Что?

— Мне казалось, что именно ты, хладнокровный киллер, должен искать прибежище в беллетристике.

— Я? Почему?

— Книги — альтернатива ужасам и жестокости твоего занятия.

— Я всегда действовал на стороне закона, — ответил Найтхаук. — Преступником не был.

— И что сие означает?

— Я не видел ничего ужасного в своей работе. Я воздавал нарушителям закона по справедливости. И иной раз не без удовольствия.

— Убийство доставляло тебе удовольствие?

— Я думаю, те же чувства испытаешь и ты, увидев труп своего отца.

— Тут дело другое. Личное.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собрала целую армию, чтобы разрешить семейную ссору? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Нет, разумеется, нет. Все они унижены и оскорблены Кассием Хиллом.

— А ты — рупор.

— В определенном смысле.

— Тогда я, в определенном смысле, выступаю от имени всех тех, кого ограбили или убили люди, за головы которых назначено вознаграждение.

Он ожидал гневного взрыва, но Кассандра неожиданно расхохоталась.

— Все-таки ты умница.

— Благодарю.

— И зарываешь свой талант в землю, избрав такую профессию.

— Позволь с тобою не согласиться. Умных много. А Вдоводел один.

— Возможно.

— Возможно? — Найтхаук вопросительно изогнул бровь.

— А как насчет оригинала… человека, с которого тебя клонировали?

— Я уже говорил, он останется замороженным, пока не изобретут способа лечения эплазии.

Кассандра скорчила гримаску.

— Ты не говорил, что это эплазия. Ты тоже можешь ею заболеть?

— Я уже болен.

Она пристально вгляделась в него, выискивая признаки болезни.

— Пока эплазия на самой ранней стадии. Еще год или два она ничем не проявит себя.

— Какая ужасная тебя ждет смерть! — По телу Кассандры пробежала дрожь. — Кожа будет гнить, в зияющие бреши начнет проникать инфекция, которая уничтожит весь организм!

— Я не собираюсь умирать.

— Никто не собирается умирать. Но все умирают.

— Уточню. Я не собираюсь умирать от эплазии. Потому что лечить ее научатся до того, как болезнь уложит меня на больничную койку. Потому-то я здесь… чтобы заработать денег, которых хватит на оплату пребывания настоящего Найтхаука в клинике и его лечение. — Он помолчал. — Какие-то деньги понадобятся и мне.

— Ты, наверное, испытаешь шок, встретившись с ним после выздоровления.

— Не думаю.

— Никакого шока не будет?

— Я с ним не встречусь.

— Почему нет?

— Не знаю, но мне представляется, что встречаться нам с ним не следует. Иначе возникнет подобие временного парадокса, когда встречаешь самого себя. Я уверен, что Вселенная от этого не погибнет и время не остановится, но все-таки встречи надо избежать.

— Но должен же он поблагодарить тебя.

— В этом нет необходимости. — Найтхаук задумался. — Не благодаришь же ты себя за то, что чистишь зубы или дезинфицируешь царапину. Он — это я, я — это он. Действует закон самосохранения, ничего больше.

— Интересные, должно быть, у тебя кошмары.

— Случается и такое, — признался он — Значит, что-то не дает тебе спать спокойно?

— С такими вопросами следует обращаться к Мелисенд, — с улыбкой ответил Найтхаук.

— Я серьезно.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Предпочитаю об этом не задумываться. Наверное, то, чем я занимаюсь, — мое призвание.

— А как ты понял, в чем твое призвание? — настаивала Кассандра. — В три года убил дворецкого?

— Наверное, убил бы, будь у нас дворецкий. — Улыбка Найтхаука стала шире.

— Не очень-то ты откровенный.

— Потому что это его жизнь, а я не знаю, хочет ли он, чтобы я отвечал на твои вопросы.

— Но ты говорил, что в тебя вложили все воспоминания оригинала. Значит, это и твоя жизнь.

— Это его воспоминания, не мои, — покачал головой Найтхаук. — Все права на них принадлежат Вдоводелу.

— Никогда не встречала такого, как ты.

— Полагаю, это комплимент.

Кассандра замолчала, а Найтхаук продолжил изучение стоящих на полках книг. Наконец вытащил одну.

— На ком остановился? — спросила Кассандра.

— Танбликст, — ответил Найтхаук.

— Это коллекционный экземпляр, — заметила девушка. — На канфоритском.

— Я на нем читаю.

— Ты продолжаешь удивлять меня.

— В прошлом мне приходилось работать с канфоритами. Ладить с ними гораздо проще, если хоть немного знаешь их язык.

— Хотя закон требует, чтобы инопланетяне изучали терранский или хотя бы обзавелись транслейторами?

— Именно потому, что таков закон — Молодец. Одобряю.

— Разумеется, одобряешь. Ты же Ибн-бен-Халид.

— Только когда я не Кассандра Хилл.

Найтхаук улыбнулся.

— По крайней мере я всегда Джефферсон Найтхаук, даже если я и не знаю, какой именно.

Она рассмеялась.

— Ты не такой, каким я ожидала увидеть Вдоводела.

— Вдоводела ты еще не видела. Только Найтхаука.

— Разве это не одно и то же?

— Нет. Я всегда Найтхаук. А Вдоводелом становлюсь по необходимости.

— У меня складывается ощущение, что эта комната слишком тесна для такого количества личностей.

Найтхаук улыбнулся.

— Ты мне нравишься, Хилл. Я рад, что теперь моя цель — твой отец, а не ты.

— Приятно слышать, что ты такого мнения.

Он произнес совершенно непонятную фразу.

— Пожалуйста, повтори.

Найтхаук повторил.

— Что ты сказал?

— Комплимент.

— На канфоритском?

— На лодинитском.

— Ты говоришь и на лодинитском?

— Немного.

— Да ты просто кладезь талантов.

— Стараюсь. Но, к сожалению, помнить меня будут только по одному из них.

— Это талант, который рушит империи.

Найтхаук покачал головой.

— Империи не рушатся после смерти правителя. Всегда находится желающий занять освободившееся место. Империи рушатся, если рушатся, лишь потому, что слишком прогнили, чтобы не развалиться.

— Значит, ты сомневаешься, что империя моего отца готова развалиться?

— Может, готова, а может, и нет. Все зависит от того, что заложено в ее основе. Лично меня судьба империи не волнует. Главное, чтобы в сейфе губернатора Хилла лежали деньги, которых хватит на нужды настоящего Найтхаука.

— Хватит и даже останется.

— Увидим.

— Ты мне не веришь?

— Не обижайся. Я никому не верю. И никогда не верил. Потому-то и дожил до шестидесяти двух лет.

— Ты не выглядишь на шестьдесят два.

Найтхаук печально улыбнулся.

— Один из нас выглядит.

— Тому уже не стать моложе и здоровее. Когда ты собираешься связаться с моим отцом?

— Через несколько недель, может быть, через месяц.

— Слишком долго. Я соберу свою армию максимум за две недели.

— Я уже говорил — мне не нужна твоя армия.

— Я помню, что ты говорил. Но это верные люди, и у них есть причины ненавидеть Кассия Хилла. Ты наверняка сможешь их использовать.

— Они всего лишь пушечное мясо. Я — киллер, не генерал. Мне они ни к чему.

— Но…

— Ты действительно хочешь, чтобы они принесли хоть какаю-то пользу? — прервал ее Найтхаук. — Пусть собираются открыто, с шумом на какой-нибудь планетке подальше от Сайлена IV. Может, отвлекут несколько дивизий твоего отца. Пожалуй, они могут облегчить нам отход… при условии, что мы проживем достаточно долго, чтобы думать об отходе. Но сначала давай посмотрим, а вдруг твой отец не так уж умен и согласится прилететь сюда. Если нет, придется воевать на его территории.

— Он прилетит, — уверенно заявила Кассандра Хилл.

— Не ставь на это последний талер. Будь он так глуп, не стать бы ему губернатором.

— Он заплатил бешеные деньги, чтобы создать тебя. И все ради моего спасения. Конечно, он прилетит. Так что длительное ожидание бесполезно.

— Ты ждала столько лет, а несколько недель ничего не решают.

— Нет. Тянуть больше нельзя.

— Ты уверена?

— Я его знаю.

Как человека, подумал Найтхаук. А вот я знаю всю их породу. Я нутром чую, что делать этого не надо.

— Ладно, — кивнул он небрежно. — Сегодня же свяжусь с ним.

— Отлично. А теперь окажи мне одну услугу.

— Услуги — не по моей части.

— От этой ты не откажешься.

— Правда?

— Налей нам что-нибудь выпить, а потом переведи мне несколько стихотворений Танбликста.

— Переводы стоят на полке. — Найтхаук подошел к бару, выбрал сигньянский коньяк тридцатилетней выдержки, разлил по бокалам, один протянул Кассандре.

— Я бы хотела услышать твой перевод.

— Правда?

— Мне нравится, как звучит твой голос… возможно, потому, что я слышала, как ты грозил мне смертью.

Найтхаук долго смотрел на нее. Отпил коньяк и мгновением позже речь пошла об удивительной игре света и теней, какая бывает только при закате на Канфоре VII.

Глава 21

Найтхаук сидел за столиком в баре со стаканом в руке, обдумывая предстоящий разговор с Кассием Хиллом, когда к нему подсел Ито Киношита.

— Что стряслось? — спросил Найтхаук.

— Я рассчитывал узнать это у тебя, — ответил Киношита. — Мы уже какой день маемся от безделья. — Он попросил пиво и жадно выпил, когда ему принесли высокий стакан. — Я думаю, Пятница на этой неделе обязательно взорвет город, чтобы не выйти из формы.

— Скоро ему найдется работа.

— А остальным?

— Тебе так хочется кого-нибудь пристрелить?

— Надоело сидеть сложа руки. Мы знаем, для чего ты нас всех собрал… поначалу. Но Ибн-бен-Халид нашелся. Так чего же ты нас не распустишь?

— Перед нами поставлена более серьезная цель.

— Не желаешь просветить меня?

— Позже. Сначала я должен поговорить с отцом Кассандры.

— Кассием Хиллом?

— Совершенно верно.

— Собираешься отдать ее?

Найтхаук покачал головой.

— Если б все было так просто, зачем мне ты и все остальные?

— Но он нанял тебя!

— Думаю, эта мысль его греет. И я не собираюсь его разубеждать.

Киношита долго смотрел на Найтхаука.

— Ты снюхался с этой девицей?

— В некотором роде.

— В каком таком роде? — Киношита раскурил бездымную альтаирскую сигару. — Или ты с ней, или против нее. Третьего не дано.

— Как же тебе хочется все упростить.

— И что ты задумал?

— Хочу выманить сюда губернатора, желательно с мешком денег, — ответил Найтхаук. — Если он прилетит, я его убью.

— Ты шутишь, не так ли?

— Я не шучу, когда речь заходит о деле.

— Ты думаешь, он прилетит один, с парочкой телохранителей? — фыркнул Киношита. — Черт, да он заявится с целой дивизией и не выйдет из корабля, пока они не обыщут каждый квадратный дюйм посадочной площадки и не обезопасят намеченный маршрут.

— Ничего другого я от него и не жду. Иначе он не просидел бы так долго в кресле губернатора.

— А что потом?

— Я спрошу, при нем ли деньги, и Мелисенд подскажет, солгал он или нет. Если Хилл привезет деньги и оставит их на корабле, я уверен, что Пятница взорвет всех, кто прибыл с ним и, возможно, даже двигательную установку его корабля, оставив нетронутыми только каюты и рубку.

— А если он привезет деньги с собой?

— Тогда тебе, мне и Голубым Глазкам придется найти способ отнять их у него.

Киношита щелкнул пальцами.

— Только и всего?

— Только и всего.

— Ты не веришь в заранее разработанные планы?

— Если план разрабатывается заранее, да еще план сложный, учитывающий многочисленные факторы, скорее всего он разойдется с жизнью. План — все равно что машина. Чем больше движущихся частей, тем выше вероятность отказа. — Найтхаук тяжело вздохнул. — К сожалению, сам Хилл — та движущаяся часть, без которой нам не обойтись. Поэтому я и нервничаю.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Если мы нападем на его штаб-квартиру, пусть и впятером, командовать парадом буду я. Мне решать, когда выступить, как проникнуть на территорию, когда ударить, когда отступить, доводить операцию до конца или прервать на каком-то этапе. Если он прилетит сюда со своими людьми, то сможет разрушить самые изощренные планы.

— Я думаю, мы спасем не одну жизнь, если Хилл прилетит сюда.

— Возможно.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты не в ладах с логикой?

— Ты говорил. Все время, пока мы были на корабле вдвоем.

— Что же, я не ошибся.

— Вероятно. А теперь я хочу попросить тебя об одной услуге.

— Какой?

— Скажи Пятнице, чтобы готовился к путешествию.

— Только Пятнице?

— И Мелисенд.

— Ты меня совсем запутал. Сам же говорил, что Хилл прилетает сюда, на Сайлен.

— Его пригласят. Если прилетит — прекрасно. Если нет, я хочу, чтобы они сопровождали меня на Перикл V.

— Только они? — Киношита постарался изгнать обиду из голоса.

— Я хочу поговорить. Войны не будет. Пока.

— Почему ты не берешь меня и дракона?

— Мелисенд может сказать, лжет Хилл или не лжет, а Пятница может взорвать эту чертову планету, если меня убьют. Ты и Голубые Глазки нужны мне для другого.

— Ты уверен?

— Абсолютно. — Найтхаук махнул рукой в сторону двери. — Пора тебе их поискать.

Киношита допил свое пиво, встал, зашагал к двери, у порога обернулся.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Все-таки сейчас и девушка, и Ибн-бен-Халид в наших руках. За этим мы и прилетели сюда, не так ли?

— Мы прилетели сюда, чтобы гарантировать будущее Вдоводела, — ответил Найтхаук. — Поскольку я — его двойник, мне и решать, что делать дальше.

— Я не могу не задаться вопросом, а правильно ли ты расставляешь приоритеты. Она очень красива, а ты всего лишь двух месяцев от роду.

Найтхаук постучал пальцем по левому виску.

— Умом я тяну на шестьдесят два года. — Он шлепнул себя по груди. — Телом — на тридцать восемь. Если б я потерял голову из-за первой встреченной мною женщины, как мой предшественник, то не вылезал бы из постели Мелисенд.

Киношита долго смотрел на него, потом повернулся и вышел за дверь, что-то бормоча себе под нос. Найтхаук проводил его взглядом, допил то, что осталось в стакане, поднялся и пошел, наверх, где стоял субпространственный приемопередатчик Кассандры.

Глава 22

— Тебе бы лучше здесь не торчать. — Найтхаук уселся перед видеокамерой. — Если отец увидит тебя, едва ли мне удастся объяснить ему, почему он должен везти сюда выкуп.

Кассандра кивнула.

— Хорошо. Джефферсон…

— Да?

— Будь очень осторожен. Боюсь, ты и представить себе не можешь, насколько он опасен.

— Мне доводилось встречаться с опасными людьми.

— Тогда опасность исходила от их оружия. Он куда более опасен, потому что платит этим людям.

— Я понял. А теперь уходи.

Кассандра вышла за дверь, а минутой спустя Найтхаук соединился с особняком губернатора на Перикле V.

— Кто вы? — сурово спросил появившийся на экране бородатый секретарь.

— Джефферсон Найтхаук.

— Откуда?

— С Сайлена IV.

— Что вам угодно?

— Я хочу поговорить с Кассием Хиллом.

— Это невозможно.

— Скажи ему, кто звонит, сынок, и будь уверен, со мной он поговорит.

— Я получил четкие инструкции не беспокоить его, мистер Найтхаук.

— Дело твое. — Найтхаук пожал плечами. — Но если хозяин уволит тебя за то, что ты не доложил о моем звонке, не обессудь.

Секретарь смотрел на голограмму Найтхаука.

— О чем вы хотите поговорить с губернатором Хиллом?

— Не твое дело. Назови ему мое имя.

— Я должен что-то сказать помимо вашего имени! — воскликнул секретарь.

— Ну, как знаешь. — Найтхаук потянулся к клавише выключателя.

— Подождите!

Рука Найтхаука застыла над клавишей.

— Я попробую. Пожалуйста, не обрывайте связь.

Экран пустовал не меньше минуты, потом на нем появилось лицо мужчины лет пятидесяти пяти, седого, с серыми глазами, глубокими морщинами, прорезавшими щеки.

— Мистер Найтхаук. Наконец-то мы с вами встретились. — Он затянулся толстой сигарой с Нового Кентукки, выпустил струю дыма. — Уж извините, что у меня такие болваны-секретари.

— Он не виноват. Откуда он мог узнать, кто я.

— Я все равно его уволил.

Найтхаук пожал плечами.

— Ваше право. Мне без разницы.

— Хорошо.

— Что тут хорошего?

— Я не учу вас, как выполнять вашу работу. И не хочу, чтобы вы учили меня.

— Все правильно. Ваша работа меня не касается.

— Отлично. А теперь давайте поговорим о вашей работе. Я полагаю, этим и обусловлена наша встреча?

— Совершенно верно.

— Так что? Вы его нашли?

Найтхаук кивнул.

— И ее.

— Это естественно. Найдя его, вы не могли не найти Кассандру. — Хилл затянулся, и вновь кабинет наполнили клубы дыма. — Он мертв?

— Нет.

— Дерьмо. — Еще затяжка. — Вроде бы вы получили приказ убить Ибн-бен-Халида. Почему вы его не выполнили?

— Мне также приказали доставить вашу дочь домой. Я предположил, что ее жизнь важнее его смерти.

— Никогда ничего нельзя предполагать, мистер Найтхаук, — вырвалось у Хилла. — Ладно. Где они?

— Неподалеку.

— А точнее?

— Я думаю, вы не хотите услышать от меня, где они, мистер Хилл. Все-таки наш разговор может слушать кто-то еще.

— Пусть слушают, мне плевать. Где они?

— Мне продолжать или подождем, пока вы успокоитесь?

Хилл злобно взглянул на него, а потом кивнул.

— Продолжайте, мистер Найтхаук. Не будем отвлекаться.

— Он хочет договориться с вами.

— Ибн-бен-Халид? — переспросил Хилл.

— Мы говорим о нем, не правда ли?

— Чего же он хочет?

Так сколько мне нужно, мысленно прикинул Найтхаук. Пять миллионов для клиники на Делуросе VIII, еще миллион на лечение, добавим на жизнь…

— Он готов вернуть вам дочь за восемь миллионов кредиток или их эквивалент в талерах Марии-Терезии.

— Восемь миллионов кредиток! — взорвался Хилл. — Он думает, что я набит деньгами?

— Он думает, что вы — любящий отец, готовый потратиться ради дочери.

— Небось, хочет получить деньги мелкими купюрами? — Голос Хилла сочился сарказмом..

— Этого он не говорил. Но одно условие поставил.

— Как же без условий. Выкладывайте.

— Он хочет, чтобы деньги вы привезли лично.

— Чтобы он отправил меня к праотцам, как только я выйду из корабля? Я знаю, что он мерзавец, но такой наглости не ожидал даже от него.

— Вот тут в игру и вступаю я.

— Объясните.

— Я — гарант сделки. Я гарантирую вашу безопасность, гарантирую безопасность вашей дочери, гарантирую, что вы не заплатите ему поддельными купюрами.

— Ваших гарантий недостаточно. У него миллион человек.

— Только не на Сайлене IV.

— Так они там… он и моя дочь?

— Нет. Сюда прилетите вы. Если деньги будут настоящими, если вы не приведете с собой армию и флот, я отвезу вас к Халиду.

— А что помешает ему убить и меня, и вас? — спросил Хилл.

— Я.

— Верится с трудом. — Хилл заметил, что сигара потухла, и вновь разжег ее. — Вам, конечно, нет равных, но вы все-таки один. А их миллион.

Найтхаук едва не сказал: «Но они рассеяны по всему Пограничью». Зачем ему знать, подумал он, о нашей малочисленности? Пришлет еще сюда целую дивизию!

— Я устрою вам встречу один на один. Если он попытается выкинуть какой-нибудь фортель, сделка не состоится. Но поверьте мне, деньги нужны ему еще больше, чем вам — ваша дочь.

— В этом я не сомневаюсь. Но сама идея мне не нравится. Слишком многое может пойти не так.

— Все пройдет нормально. Для этого вы меня и создали.

— Я создал вас, чтобы убить Ибн-бен-Халида и привезти на Перикл Кассандру! — рявкнул Хилл. — И с моей точки зрения, вы провалили всю операцию.

— Я могу убить его завтра и привезти на Перикл труп, если будет на то ваша воля.

Кассий Хилл одарил голограмму Найтхаука злобным взглядом, наклонил голову, глубоко задумался и вновь вскинул глаза.

— Зачем ему восемь миллионов кредиток?

— А зачем человеку могут понадобиться деньги?

— Он хочет купить оружие для своей армии?

— Я видел его солдат. Поверьте мне, оружия у них хватает.

— Для выплаты жалованья?

— Вы называете его террористом, а здесь он революционер, губернатор Хилл. В революцию идут не ради денег. Им нужно не жалованье, а ваша голова.

Хилл молча попыхивал сигарой, так что затянувшееся молчание нарушил Найтхаук.

— Решать вам, губернатор Хилл. Что будете делать?

Ответа не последовало.

— Так договариваться мне о вашей встрече с Ибн-бен-Халидом или нет?

— Слишком много неизвестных, — ответил наконец Хилл.

На этот раз замолчал Найтхаук, ожидая, что губернатор пояснит свои слова.

— Слишком велика вероятность угодить в ловушку. Слишком велик шанс потерять деньги, не получив ничего взамен.

— Вы не расстанетесь с деньгами, пока Халид не отдаст вам дочь, — терпеливо объяснил Найтхаук.

— Мне мало возвращения дочери. Я хочу, чтобы этот террорист больше не досаждал мне, понятно?

— Сначала одно, а потом другое.

— Как легко у вас все получается. Мы встретимся на его планете, на его условиях. И каждое мгновение я буду на мушке у пятисот человек.

— С чего вы взяли?

— С того, что именно так встретил бы его я! Он далеко не глуп, знаете ли.

— Знаю. Более того, он очень начитан.

— Террористы — они все такие.

— Мне нужно знать ваше решение, губернатор Хилл. Прилетите вы или нет?

— Еще не знаю. Слишком много факторов надо учесть, подготовиться ко всем неожиданностям. Я хочу, чтобы вы прилетели на Перикл!

— Думаю, вы допускаете ошибку.

— Я уже говорил: не люблю людей, которые учат меня, как я должен выполнять свою работу.

— Ваша работа — управлять планетой. Моя — вернуть вам дочь и убить Ибн-бен-Халида.

— Точно. А поскольку вы этого не сделали, я хочу, что вы прибыли ко мне. Обсудим наши планы.

— Хорошо. Когда?

— Немедленно.

— Я могу прибыть к вам через двадцать стандартных часов.

— Отлично. И прилетайте один.

— У меня есть приятель, который всегда сопровождает меня.

— Человек или инопланетянин?

— Человек.

— Мужчина или женщина?

— Женщина.

Хилл на мгновение задумался, кивнул.

— Хорошо. Но больше никого.

— Договорились.

— Тогда до завтра. — И Хилл разорвал связь. Несколько минут спустя в комнату зашла Кассандра.

— Как он тебе?

— Я ему очень благодарен.

— Ты ему благодарен? — нахмурилась Кассандра.

— Совершенно верно.

— Почему?

— Потому что иной раз я задумываюсь о моральных и философских аспектах моих деяний. А когда встречаю таких, как губернатор Хилл, понимаю, что рожден именно для того, чтобы убивать ему подобных. — Он помолчал. — И мысль о том, что я его убью, вызывает у меня чувство глубокого удовлетворения.

Кассандра недоуменно уставилась на него.

— Ты меня удивляешь. Ты любишь литературу, у тебя превосходные манеры, ты знаешь, как порадовать женщину, ты четко различаешь добро и зло… и всякий раз, когда я думаю, что проникаюсь к тебе всей душой, ты словно окатываешь меня ушатом холодной воды.

— И твоя душа отворачивается от меня?

— Если бы я знала, — вздохнула Кассандра.

Глава 23

Корабль мягко опустился на посадочную полосу космопорта Перикла V.

— Ты точно не хочешь брать меня с собой? — спросил Пятница, поднимаясь из кресла.

— Если ты выйдешь из корабля, они или разнесут тебя в клочья, или отменят встречу, — ответил Найтхаук.

— Тогда я не понимаю, почему ты привез меня.

— Тебе нравится взрывать, не так ли?

— Нравится.

— Если я и Мелисенд не вернемся через двадцать четыре стандартных часа, взорви эту гребаную планету.

Лицо инопланетянина расплылось в улыбке.

— Я знал, что работать с тобой — одно удовольствие, Вдоводел.

— Только не спеши, — предупредил Найтхаук. — Я рассчитываю вернуться до конечного срока.

— Конечный срок, — повторил Пятница. — Нравится мне это словосочетание.

— Неудивительно, — пробормотал Найтхаук и повернулся к Мелисенд. — Ты готова?

Она кивнула.

— Отлично. Помни, во время нашего разговора ты не должна произносить ни слова. А потом расскажешь мне, когда он говорил правду, а когда лгал.

— Я поняла.

— Очень на это надеюсь.

— Я же не дура, Найтхаук.

— Дураков нет, — отрезал он. — Но ты удивишься, узнав, сколько людей начинают вести себя, как круглые дураки, когда ситуация вдруг выходит из-под контроля.

Он приказал люку открыться и вывел Мелисенд на бетон посадочной полосы. Их уже поджидало авто с шофером-роботом.

— Джефферсон Найтхаук? — спросил механический водитель.

— Да.

— Дозволено мне будет узнать имя вашей спутницы?

— Мелисенд.

— Какое чудесное имя!

Мелисенд улыбнулась, а Найтхаук внезапно подмигнул ей.

— Я ошибся. Ее имя Гуано.

— Бесподобное имя! — с энтузиазмом откликнулся робот.

Найтхаук заулыбался.

— Но все зовут ее Мелисенд.

— Понятно.

— Знаешь, я впервые вижу, как ты улыбаешься, — заметила Мелисенд.

— Побудь со мной десять лет, и, возможно, я улыбнусь еще раз. — Найтхаук наклонился вперед. — Водитель, куда мы едем? Здание космопорта слева от нас.

— Мы едем в особняк губернатора, друг Найтхаук.

— Разве нам не нужно пройти таможенный контроль?

— Вы его уже прошли.

— Когда?

— Я передал ваши ретинаграмму, отпечатки пальцев и скелетную структуру Службе безопасности особняка губернатора, и вас опознали как клона Джефферсона Найтхаука, родившегося в 4933 году галактической эры и живущего до сих пор. — Он помолчал. — Я сожалею, но пока мы не опознали женщину Гуано, которая предпочитает, чтобы ее называли Мелисенд.

— Я ошибся. Ее настоящее имя… — Найтхаук запнулся, посмотрел на Мелисенд. — Какое у тебя настоящее имя?

— Секрет.

— Как скажешь.

— Правильно ли я понял, что имя этой женщины — Секрет? — спросил водитель.

— Нет, — ответил Найтхаук. — Ты должен понять, что женщина не хочет раскрывать свое настоящее имя, так что зови ее Мелисенд.

— Чудесное имя.

— Я рад, что тебе оно нравится.

Они повернули налево и покатили по шоссе, окруженному уходящими вдаль полями.

— Слева мы выращиваем гибрид сои, максимально приспособленный к климатическим условиям Перикла, — заговорил водитель. — Справа гибридный рогатый скот, импортированный с самой Земли, который дает девяносто девять и две десятых процента мяса и только восемь десятых процента жира. Высокие растения по другую сторону пастбища — представители местной флоры, их плоды напоминают калабан-фрут с Поллукса IV. Есть ли у вас вопросы, друзья мои Найтхаук и Мелисенд?

— Сколько нам ехать до особняка губернатора? — спросил Найтхаук.

— Вас интересует время или расстояние?

— И то, и другое.

— От особняка губернатора нас отделяют три и двадцать семь сотых мили, которые мы преодолеем за четыре стандартных минуты и девятнадцать секунд.

— Благодарю. Ты запрограммирован отвечать на все вопросы?

— Да.

— Отлично. Какова численность сотрудников Службы безопасности в особняке губернатора?

— Пожалуйста, снимите ваш вопрос, друг Найтхаук.

— Почему?

— Вы спровоцировали конфликт в системе управления. Я запрограммирован отвечать на все вопросы, но мне категорически запрещено отвечать на любой вопрос, касающийся Службы безопасности.

Найтхаук молчал, и авто начало вилять по шоссе.

— Я снимаю вопрос.

— Благодарю вас. — И авто тут же выровнялось. Найтхаук посматривал по сторонам, по крупицам собирая информацию, которая могла пригодиться позже. Если ему придется прятаться в этих местах, в том дереве есть дупло, а тот холм укроет его от дороги. Если придется добираться до космопорта, аэросани сократят дорогу на две минуты, потому что авто привязано к шоссе, а аэросани могут лететь напрямую. Если придется штурмовать особняк ночью, на каком маршруте встретится меньше препятствий? Если приземляться на одном из полей, какое выбрать? Не загорится ли трава, если придется воспользоваться лазерным пистолетом? Будет ли польза от сонара среди деревьев и скал, торчащих из земли?

Впереди показалось большое поместье, куда они, похоже, и ехали.

— У меня вопрос, водитель, — нарушил молчание Найтхаук.

— Слушаю.

— Город находится в восьми милях к северу. Не слишком ли далеко расположен особняк губернатора?

— На жизнь губернатора Хилла несколько раз покушались, — ответил водитель. — Служба безопасности пришла к выводу, что в отдельно стоящем особняке можно обеспечить более эффективную охрану. Если возникает необходимость личного присутствия губернатора на каком-либо мероприятии, ему требуется несколько минут, чтобы добраться до любого правительственного учреждения.

— А что это за длинные низкие здания слева? — Найтхаук смотрел на однотипные бетонные сооружения. — Они напоминают казармы.

— Так и есть. Там проживают сотрудники Службы безопасности.

— Многочисленная у губернатора Служба безопасности, не так ли?

— Не могу сказать, — ответил водитель. — Нет базиса для сравнения.

Они подъехали к мерцающим воротам, остановились.

— Силовое поле? — спросил Найтхаук.

— Вы абсолютно правы.

— Что нам теперь делать?

— Ждать. Меня опознали. Теперь проверяют вас. — После паузы водитель продолжил:

— Очень сожалею, друг Найтхаук, но вам придется достать сонар, пистолет и три ножа, которые запрятаны у вас в одежде. Если вы положите их сюда… — на приборном щитке открылся люк, — я верну их вам на обратной дороге.

Найтхаук подчинился, и люк занял прежнее место.

— А как насчет моего лазерного пистолета? — полюбопытствовал Найтхаук. — Служба безопасности не могла проглядеть его.

— За воротами проку от вашего лазерного пистолета не будет.

— Почему.

— Специальный генератор создает поле, которое мгновенно разрядит энергетическую батарею.

Ценная информация, отметил Найтхаук. Кому-то следует перепрограммировать тебя. Уж очень много ты говоришь.

— Силовое поле не отключилось, — заметил Найтхаук. — Может, ты скажешь кому надо, что его следует отключить, раз я безоружен?

— В этом нет необходимости, — ответил водитель, тронув авто с места. — Пожалуйста, не высовывайте голову или конечности за пределы моего корпуса. Я могу нейтрализовать силовое поле, но лишь в пределах моих габаритов.

Найтхаук наблюдал, как авто проходит сквозь силовое поле. Ни толчка, ни тряски, ни гудения. Мгновение, и оно уже за спиной: то не впускало Найтхаука на территорию поместья губернатора, теперь не выпускает наружу.

Длинная извилистая дорога вывела их к парадному входу особняка, где их ожидали трое мужчин и два робота. Авто плавно сбавило скорость, остановилось. Найтхаук и Мелисенд вышли.

— Я буду ждать вас, друзья Найтхаук и Мелисенд, — предупредил их робот-водитель. — Отъеду только на сорок метров, чтобы не мешать движению. Приятных вам встреч.

— Впервые сталкиваюсь с таким дружелюбным авто, — поделился Найтхаук своими наблюдениями с одним из охранников, который, однако, пропустил его слова мимо ушей.

— Следуйте за мной. Вас ожидают.

— Меня просветили и ультразвуком, и рентгеном, — пробурчал Найтхаук. — Я бы удивился, если б не ожидали.

Мелисенд взяла его под руку, и вдвоем они последовали за охранником в огромный восьмигранный холл. Стены фосфоресцировали панелями инопланетного мрамора, но Найтхаука больше интересовало количество и расположение дверей.

Они подошли к парадной лестнице. Охранник остановился у нижней ступени и повернулся к двум роботам.

— Отведите мистера Найтхаука и его спутницу в приемную губернатора, — приказал он.

— Да, сэр. — Голос робота-охранника практически не отличался от голоса робота-водителя. — Пожалуйста, следуйте за мной.

Они поднялись по лестнице, прошли длинным коридором и оказались в просторной приемной с удобными креслами и диванами. Стены украшали со вкусом подобранные картины инопланетных художников. К вошедшим тут же подскочил другой робот и поинтересовался, не желают ли они чего-нибудь выпить.

— Ничего не надо, — ответил Найтхаук. — Мы здесь, чтобы встретиться с Кассием Хиллом.

— Вас ожидают, — в унисон ответили оба робота.

— И что?

Роботы обменялись механическими взглядами.

— Мы не поняли вопроса, сэр.

— Если губернатор ожидает нас, почему мы к нему не идем? — уточнил Найтхаук.

— Губернатор ожидает вас, но это не значит, что он готов вас принять, — ответил робот, который предлагал им выпить. — Как только он покончит с другими делами, он отдаст мне приказ пригласить вас к нему.

— Передай своему хозяину, что на все дела ему дается пять минут, а потом я уйду. Скажи, Вдоводел не привык, чтобы его держали в приемной.

— Я немедленно передам ему ваше послание, — заверил робот.

Однако он не сдвинулся с места, пауза затягивалась, поэтому Найтхаук вновь разлепил губы.

— И что?

— Мы не понимаем вопроса, сэр.

— Вроде бы ты собирался передать мое послание Кассию Хиллу.

— Оно уже передано, сэр. Он знает, что вы уйдете… — робот запнулся, — …через двести семь стандартных секунд, если до того времени он не пригласит вас в кабинет. Желаете чего-нибудь еще, сэр?

Найтхаук переводил взгляд с одного робота на другого.

— Да.

— Что я могу для вас сделать, сэр?

— Отошли отсюда второго робота.

— Это невозможно, сэр.

— Почему?

— Он — робот-телохранитель, запрограммированный защищать губернатора. Я — служебный робот, не способный проанализировать, какой потенциальный риск таит для губернатора та или иная реальная или гипотетическая ситуация. Поэтому я не могу приказать роботу-телохранителю покинуть приемную губернатора.

— Кто же, по-твоему, может причинить вред губернатору? — спросил Найтхаук.

— Никто, сэр.

— Тогда почему ты не можешь приказать ему уйти?

— Потому что я могу ошибаться, сэр.

— А ты? — Найтхаук повернулся к роботу-телохранителю. — Ты думаешь, что он ошибается?

— Нет, сэр, — последовал ответ. — Я думаю, вероятность того, что он ошибается, равна семнадцати процентам.

— Это высокая вероятность, не так ли, учитывая, что у нас нет оружия?

— Если б сейчас в приемной находился не Джефферсон Найтхаук, а любой другой человек, вероятность его ошибки снизилась бы до четырех процентов.

— Я польщен.

— Я рад, что вы польщены.

— Действительно рад? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Нет, сэр, но я запрограммирован на такие ответы.

— Я думал, роботы не могут лгать.

Робот помолчал, словно рылся в банках памяти.

— Вы спали больше ста лет. За это время закон, запрещающий роботам лгать, отменили.

Найтхаук пристально посмотрел на него.

— Почему ты решил, что я спал больше ста лет?

— Вы — Джефферсон Найтхаук, — ответил робот, словно это все объясняло.

Что ж, значит, и ты можешь ошибаться, подумал Найтхаук. Это радует.

Второй робот выступил вперед.

— Губернатор готов вас принять, сэр.

— Я буду сопровождать вас. — Робот-телохранитель шагнул к двери, которая растворилась в воздухе. Они очутились в маленькой комнатке, где трудились три робота-секретаря. Робот-телохранитель подвел посетителей к другой двери. Миновав ее, они наконец попали в роскошный кабинет Кассия Хилла.

Губернатор с сигарой в руке сидел за огромным столом из инопланетного дерева. Стену за его спиной украшали голограммы, показывающие его в компании богачей и знаменитостей. В каждом углу комнаты стоял робот-телохранитель. Найтхаук тут же заметил, что стол губернатора установлен на небольшом возвышении, поэтому сидящим в креслах гостям приходилось смотреть на хозяина кабинета снизу вверх.

— Мистер Найтхаук. — Хилл поднялся, обошел стол, чтобы пожать Найтхауку руку. — Как я рад, что наконец-то могу познакомиться с вами лично.

— Это Мелисенд, — представил Найтхаук. Хилл коротко глянул на его спутницу.

— Пусть она выйдет.

— Не понял.

— Вы что, держите меня за дурака? — Хилл даже не повысил голоса. — Вы думаете, я не могу отличить балатаи от обычной женщины? Пока она здесь, разговора не будет.

— А чем вам не нравятся балатаи? — спросил Найтхаук.

— Перестаньте, Вдоводел. Если б я согласился на ее присутствие, нам нечего было бы обсуждать. — Он повернулся к роботу-телохранителю, который привел их в кабинет. — Ты! Отведи ее вниз, пусть подождет Найтхаука в холле.

Робот осторожно взял за руку Мелисенд.

— Пожалуйста, пройдите со мной.

Мелисенд посмотрела на Найтхаука, тот согласно кивнул, и женщина в сопровождении робота покинула кабинет.

— Вы меня разочаровали. — Хилл вернулся за стол, попыхивая сигарой. — Как вы могли подумать, что я не засеку балатаи!

— Они — редкость.

— Может, и были столетие тому назад, а сейчас — нет.

— Вероятно, меня неправильно информировали.

— Нельзя полагаться только на воспоминания, — ответил Хилл. — Они устарели на целое столетие. И могут подвести, когда вы этого совсем не ждете. — Он наклонился вперед. — Моими стараниями вы появились на свет, я оплачиваю ваши труды. Почему вы решили, что при разговоре со мной вам потребуется балатаи?

— Я вас не знаю, — ответил Найтхаук. — Следовательно, не доверяю вам.

Хилл обдумал слова Найтхаука, согласно кивнул.

— И правильно.

— Я вижу, вы тоже не из доверчивых, — отметил Найтхаук. — В кабинете четыре робота-телохранителя и ни одного человека.

— У роботов более быстрая реакция, а убить их труднее, — без запинки ответил Хилл. — Опять же, их верность запрограммирована, и ее нельзя купить.

— Раньше они встречались гораздо реже.

— Не забывайте, что прошло сто лет. — Сигара Хилла потухла. Он хотел разжечь ее, но передумал, бросил в дезинтегратор, раскурил новую. — Хорошо, Вдоводел. Говорите. Так что происходит?

— Я нашел Ибн-бен-Халида и вашу дочь.

— Это я уже знаю.

— Он говорит, что хочет получить восемь миллионов кредиток за ее безопасное возвращение.

— Это мне тоже известно.

— Хотите знать подробности?

— Нет.

— Нет? — удивился Найтхаук. Хилл фыркнул.

— За эту суку я не дам и восьми кредиток! Когда я умру, она будет первой в очереди желающих поплясать на моей могиле. — Он взглянул на Найтхаука. — Садитесь, Вдоводел. Не люблю я стоящих людей. Мне от них не по себе.

— А я не люблю смотреть на людей, задрав голову. Поэтому постою.

— Я могу дать команду роботам усадить вас.

— Не советую. — Голос Найтхаука прозвучал так ровно и спокойно, что Хилл решил не развивать эту тему.

— Сидите, стойте, делайте что хотите, — пробормотал он, — только расскажите мне об Ибн-бен-Халиде.

— Он не причинил вашей дочери никакого вреда.

— На нее мне плевать! — рявкнул губернатор. — Она ненавидела меня с самого рождения, а теперь и я ненавижу ее!

— Я думал, вы наняли меня, чтобы вернуть свою дочь.

— Я нанял вас, чтобы найти Ибн-бен-Халида и убить его! А что случится с ней — меня не интересует!

— Мне было сказано совсем другое.

— Естественно. Не стали бы они клонировать Вдоводела только для того, чтобы устранить политического выскочку. Пришлось привести вескую причину, которая проняла этих мерзавцев на Делуросе. Вы должны поблагодарить меня. Если б я им не солгал, вас бы тут не стояло.

— Почему вы просто не послали флот и не убили Халида? — спросил Найтхаук.

— Скажите мне, куда, и я это сделаю, — ответствовал Хилл. — А не зная его точного местонахождения, я не могу посылать корабли за тысячи световых лет, подставляя Перикл под удар его армии.

— Халид может уничтожить ваш флот.

Хилл пожал плечами.

— Откровенно говоря, это пушечное мясо. Мне не жалко трех миллионов солдат, при условии, что Ибн-бен-Халид погибнет. — Он вперился взглядом в Найтхаука. — Если вы скажете мне, где он держит Кассандру и где находится сам…

— Ни в коем разе, — покачал головой Найтхаук. — Вы платите мне за то, чтобы я убил этого террориста, не так ли?

— Я заплачу вам, если вы скажете, где он.

— Сколько?

— Миллион кредиток.

— Прощайте, мистер Хилл. Обсуждать нам больше нечего.

— Два миллиона!

— Катитесь к черту, мистер Хилл. Этих денег не хватит, чтобы и дальше поддерживать жизнь Вдоводела, и мы оба это прекрасно знаем.

— Теперь вы — Вдоводел! — отрезал губернатор. — Мы очень похожи, вы и я. Оба не стесняемся использовать силу, чтобы получить желаемое, оба знаем, что в Пограничье жизнь — самый дешевый товар. Поэтому не прикидывайтесь, что участь первого Вдоводела заботит вас больше, чем меня — участь моих солдат или дочери.

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать мотивы своего поведения. Мне нужны деньги, и если вам нужна моя помощь, придется платить.

— Хорошо, — кивнул Хилл. — Присядьте и поговорим о деле.

— Я постою.

— Я сказал, присядьте.

— Я слышал, что вы сказали.

— Придется показать вам, кто здесь хозяин, — прорычал Кассий Хилл. — Номер Три, помоги мистеру Найтхауку сесть.

Один из роботов кинулся на Найтхаука, вытянув перед собой руки. Когда расстояние между ними сократилось до минимума, Найтхаук присел, схватил металлическую руку, вывернул, рванул… и робот, неуклюже взлетев в воздух, грохнулся об пол.

— Рычаг остается рычагом что у робота, что у человека, — прокомментировал Найтхаук, не сводя глаз с поднимающегося робота. — Лучше бы вам остановить его, пока кто-то из нас не пострадал. Едва ли вам хочется покупать нового робота, а вот меня вам просто не заменить.

Хилл переводил взгляд с Найтхаука на робота.

— На место, Номер Три. — И робот прошествовал в угол. — Не скажи я этого, он бы вас убил.

— Вероятно.

— А если б не смог, по моей команде ему бы помогли остальные.

— И что вы бы этим доказали?

— Когда я отдаю приказ, он должен выполняться.

— Приказам я не подчиняюсь, — ответил Найтхаук. — Ни вашим, ни чьим бы то ни было. — Он помолчал. — Почему бы вам не попросить меня сесть?

— Что?

— Вы слышали: попросите меня сесть.

Хилл нахмурился, но возражать не стал.

— Не желаете присесть, мистер Найтхаук?

— Благодарю, пожалуй, присяду. — Найтхаук опустился в кресло.

Закаменевшее лицо Хилла разгладилось.

— А теперь давайте поговорим о деле.

— Я слушаю.

— Я хочу, чтобы Ибн-бен-Халид умер. Если вы сможете убить его на этой неделе, в течение семи стандартных дней, я заплачу вам десять миллионов кредиток.

— Как насчет вашей дочери?

— Если она окажется на пути лазерного луча или пули… — Хилл красноречиво пожал плечами. — Плохо, конечно, но она очень молода и глупа, а к сожалению, такие печальные события иногда случаются.

— А если она выживет?

Хилл покачал головой.

— Такого не будет.

Найтхаук пристально смотрел на него.

— Теперь я вижу, почему вы предпочитаете окружать себя роботами.

— Статистика показывает, что те, кто знает мои секреты, долго не живут, — улыбнулся Хилл. — А вот роботам я могу доверять. Каждый из них скорее сожжет свою электронную начинку, чем выдаст хранящуюся в его памяти информацию. — Хилл затянулся, выдохнул, дым на несколько мгновений скрыл его лицо. — Так что, Вдоводел, мы договорились?

— Вы можете заплатить наличными?

— Я думал, ты захочешь перевести деньги на счет своих адвокатов.

— Я не доверяю адвокатам.

Хилл хохотнул.

— Согласен с тобой. Вот в этом мир за столетие не изменился. — Улыбка исчезла. — Да, я могу заплатить наличными.

— Тогда мы договорились.

— Помни, я хочу, чтобы он умер в течение одной стандартной недели. Если он не умрет, мы возвращаемся к первоначальному договору и первоначальной цене. — Он помолчал. — Убейте, его, Вдоводел, и вы выйдете отсюда богатым человеком. На Делуросе ничего не узнают. Подумайте об этом.

— Думаю со вчерашнего дня, — ответил Найтхаук.

— Такие люди мне по душе, Вдоводел.

— Может, мне ее и забрать?

— Я не нахожу вашу шутку забавной.

— И правильно. С чувством юмора у меня не очень.

Внезапно Кассий Хилл напрягся.

— Может, это вовсе не шутка? Сколько предложил вам Ибн-бен-Халид за мою жизнь?

— Гораздо меньше, чем вы предлагаете за его, — ответил Найтхаук. — Он всего лишь бедный террорист, а вы — богатый губернатор.

— Богатый и хорошо охраняемый, — указал Хилл. — Если вы меня убьете, то не выйдете из особняка живым. А если и выйдете, то моя Служба безопасности прикончит вас прежде, чем вы доберетесь до космопорта. Полагаю, от вас не укрылись контрольно-пропускные пункты, которых на дороге хватает?

— Не укрылись.

— Отлично. Не забывайте о них.

— Я и не собираюсь.

— Это звучит как угроза.

Найтхаук улыбнулся.

— Для вас все звучит как угроза. Вы очень пугливый человек, губернатор.

— Со своими страхами я уживаюсь, — ответил Хилл. — Ведь это проще, чем быть эфемерным двойником другого человека.

— Я, может, и двойник, — согласился Найтхаук, — но ничего эфемерного во мне нет.

— Тогда не пытайтесь рассердить меня, — бросил Хилл. — Нам больше не о чем говорить, поэтому покиньте мой кабинет. Вы, возможно, мне и нужны, но я нахожу, что вы мне совсем не нравитесь.

— Нет такого закона, который заставил бы вас любить меня. Главное, приготовьте деньги.

Найтхаук встал и направился к двери, которая не открывалась, пока один из роботов не подошел к нему и не вывел из кабинета. Минуту спустя он и Мелисенд уже ехали в космопорт, надеясь, что у Пятницы не лопнет терпение и инопланетянин не взорвет планету прежде, чем они вернутся на корабль.

Глава 24

— Как прошла встреча? — спросила Кассандра, когда Найтхаук, Мелисенд и Пятница вошли в «Синий дракон».

Найтхаук огляделся. Для посетителей бар еще не открылся, но Киношита и Голубые Глазки сидели за одним столиком, а Джори — за другим.

— Тот еще у тебя папаша.

— Я знаю.

— Я думаю, он хочет видеть тебя мертвой ничуть не меньше, чем ты — его.

— Ты сказал ему, что я — Ибн-бен-Халид? — сердито спросила Кассандра. Найтхаук покачал головой.

— Он ненавидит исключительно тебя.

— Ну и прекрасно! — воскликнула Кассандра. — Мне бы не хотелось быть объектом его любви.

— Это тебе не грозит.

— Он прилетит на Сайлен?

— Никогда в жизни. Твой отец — человек недоверчивый.

— Черт!

— Ты же не рассчитывала на его появление здесь, не так ли?

— Нет, но я надеялась…

— Он обещал мне десять миллионов кредиток, если я убью Ибн-бен-Халида на этой неделе.

Кассандра напряглась.

— И что ты ему сказал?

— Я сказал, что хочу получить их наличными.

— Что он ответил?

— Нет проблем.

Она уставилась на Найтхаука.

— И что ты намерен сделать?

— Убить его и забрать деньги.

Кассандра шумно выдохнула.

— Хорошо.

— Почему ты не убил его во время вашего разговора? — спросил Голубые Глазки.

— Потому что хочу не только заработать деньги, но и потратить их.

— Его так хорошо охраняют? — спросил дракон.

— Убить его — невелик труд. А вот самому уйти живым практически невозможно.

— Что же нам делать? — спросил Киношита. — Сюда он не прилетит, а ты не сможешь уйти, если убьешь его на Перикле.

— Придется найти способ убить его и выбраться оттуда.

— Но ты только что сказал…

— Я был один, и меня ждали. Они знали, когда я приду, с кем, кто я, что я могу сделать. — Найтхаук помолчал. — В следующий раз я приду не один и неожиданно для губернатора.

— Сколько людей у него на Перикле? — спросил Голубые Глазки.

— Несколько миллионов.

— Против нас пятерых?

— Шестерых, — поправила его Кассандра.

— Семерых, — поддержал ее Джори.

— И все-таки такое соотношение не переполняет меня уверенностью в успехе, — сухо отметил Голубые Глазки.

— Нам будет противостоять лишь несколько сотен, — успокоил его Найтхаук. — Остальные разбросаны по всему Периклу.

— Несколько сотен? — печально переспросил дракон. — Мне уже полегчало.

— Одну минуту, — вмешался Киношита.

Все посмотрели на него.

— Он не знает, что Кассандра — Ибн-бен-Халид?

— Нет, — ответил Найтхаук.

— То есть он не представляет себе, как выглядит настоящий Ибн-бен-Халид?

— Совершенно верно. — Найтхаук улыбнулся, понимая, куда клонит Ито.

— Так почему бы нам не убить какого-нибудь преступника, отрубить ему голову и презентовать ее Хиллу как голову Ибн-бен-Халида? Потом взять деньги и ретироваться, прежде чем он сообразит, что к чему.

— Клянусь Богом, мне это нравится! — проревел Голубые Глазки, хватив кулаком по столу.

— Знаете, идея неплохая, — поддержал его Джори.

— Это невозможно! — с жаром возразила Кассандра.

— Невозможно, — согласился Найтхаук. — Хотя два дня тому назад я, пожалуй, поддержал бы предложение Киношиты.

— А что изменилось за последние два дня? — спросил Голубые Глазки.

— Я пообщался с Кассием Хиллом. — Найтхаук оглядел членов своей команды. — Он должен умереть.

— Не просто должен, обязан! — В голосе Кассандры звучала неподдельная ярость.

— Постой, постой, — не унимался Киношита. — Если ты думаешь, что убийство одного продажного политикана изменит жизнь в галактике к лучшему или…

— Я знаю, что не изменит, — оборвал его Найтхаук.

— Так с чего такое благородство?

— Дело не в благородстве, а в уме.

— Не понял.

— Я виделся с Кассием Хиллом. Говорил с ним. Он, несомненно, очень злой и жестокий человек, но далеко не глупый. Через несколько дней, максимум через одну-две недели он узнает, что я не убивал Ибн-бен-Халида.

— И что? — пожал плечами Киношита. — Мы будем уже во Внешнем Пограничье, а то и в Спиральном Рукаве, и при деньгах.

— Ты действительно не понимаешь. Как только он поймет, что его надули, первым делом он заморозит счета моих адвокатов и проследит за тем, чтобы настоящего Вдоводела вышвырнули из криогенной лаборатории. Этого я допустить не могу.

— К черту настоящего Вдоводела! — воскликнула Кассандра Хилл. — Кассий Хилл должен понести наказание за все совершенные им преступления. Он сотни раз предавал свой народ. И заслуживает смерти!

— Ладно, — кивнул Киношита, — нет нужды спорить о причинах, по которым он заслуживает смерти. Вопрос в том, как нам отправить его в мир иной.

— В течение следующей стандартной недели мы ничего не предпримем, — ответил Найтхаук.

— Почему нет? — спросил Пятница. Он все еще дулся, потому что ему на дали взорвать целую планету.

— Потому что он думает, что на этой неделе я собираюсь убить Ибн-бен-Халида. Отсюда его уверенность в том, что Ибн-бен-Халид находится в относительной близости от Перикла V. В такой ситуации его флот никуда не полетит… а он нам совсем не нужен, если нам придется высаживаться на Перикле.

— Значит, губернатор ко всему прочему еще и трус? — спросил Голубые Глазки.

— Отнюдь, — покачал головой Найтхаук. — Это разумная тактика — не распылять силы, если враг притаился за углом. — Он помолчал. — Может, мы все-таки сумеем убедить его, что враг далеко.

— Как же? — Кассандра наклонилась вперед.

— Он наверняка организовал слежку… или послал за мной своих людей, или поставил «маячок» на мой корабль.

— Никто не приземлялся, пока я был в космопорте, — твердо заявил Пятница.

— Речь скорее всего идет не о человеке. Этот парень больше полагается на машины. А уж за строкой «служебный механизм» может скрываться все что угодно. Так или иначе, я уверен, что он контролирует местонахождение моего корабля. — Он повернулся к Кассандре. — Если исходить из того, что тебе известно о Кассие Хилле, это логичное предположение?

— Абсолютно.

— Отлично. Значит, одних из твоих людей полетит на моем корабле на край галактики. Хилл подумает, что я отправился за Ибн-бен-Халидом…

— …и пошлет за тобой половину своего флота, чтобы уничтожить всех моих людей, которые окажутся в тех краях, — заключила Кассандра.

— Вроде бы должен послать, — согласился Найтхаук. — Но пошлет ли? Мне показалось, что его нелегко провести на мякине.

— Честно говоря, не знаю. — Кассандра нахмурилась, потом внезапно вскинула голову, широко улыбнулась. — Пошлет, если у него не останется и тени сомнений, что Ибн-бен-Халид там!

— Как же нам его убедить? — спросил Киношита.

— Посадим ее в корабль Вдоводела, — предложил Пятница.

— Никогда, — отрезала Кассандра. — Мое место на Перикле. Но мы сделаем голографическую запись, я буду молить его о помощи.

— А он откликнется? — В голосе Киношиты слышалось сомнение.

— Сочувствия моя просьба у негр не вызовет. Но отреагирует он обязательно. С чего ему подозревать, что это фальшивка?

Все взгляды скрестились на Найтхауке. Тот еще минуту подумал, потом кивнул.

— Да, я думаю, это сработает. Почему бы не попытаться?

— Даже если Хилл пошлет за Ибн-бен-Халидом два миллиона человек, нам семерым придется иметь дело еще с двумя, — печально заметил Голубые Глазки.

— Во-первых, нас будет больше, — успокоил его Найтхаук. — И половина из его двух миллионов охранников будет сладко спать.

— Что же, это прекрасно, — покивал дракон. — Насколько я понимаю, ты не завсегдатай казино?

— Нет. А что?

— Рубашка еще при тебе. А с твоим умением рассчитывать шансы в казино тебя раздели бы догола.

— Слушай, мы боремся за твою идею. Мне-то нужны деньги.

— Благодарю. Теперь мне гораздо легче.

— Замолчи! — рявкнула Кассандра.

— Я всего лишь подначивал его, — обиделся дракон.

— Хватит! Дело действительно серьезное. Ты, возможно, и шутишь, но нам семерым будут противостоять два миллиона наемников Кассия Хилла.

— Мы начнем снижать их число еще до того, как нанесем решающий удар, — вставил Найтхаук.

— Это прекрасно, — кивнул дракон. — Но как?

— Как только я найду ответ на этот вопрос, ты услышишь его одним из первых.

Найтхаук встал и направился к аэролифту за стойкой бара.

— Куда это ты собрался? — пожелал знать Голубые Глазки.

— День выдался трудным. Хочу немного отдохнуть с хорошей книгой.

— Правда? Это все, что ты хотел сказать о свержении Кассия Хилла?

— На сегодня — да.

Найтхаук поднялся в апартаменты Кассандры. Пару минут спустя девушка присоединилась к нему.

— Он чудовище, правда? — спросила Кассандра, когда дверь скользнула на место за ее спиной. Найтхаук оторвался от книги.

— Голубые Глазки?

— Мой отец.

— Я видел и похуже.

— Готова спорить, что похуже лицезреть тебе не доводилось.

— Ты еще молода, — ответил Найтхаук. — И я надеюсь, что ты никогда не увидишь тех, что похуже.

— Он действительно хочет моей смерти?

— Даже настаивает на этом.

Кассандра помолчала.

— Странно.

— Почему?

— Может, он и чудовище, но он — мой отец. Мысль о том, что он хочет моей смерти… — Она покачала головой, и по ее телу пробежала дрожь.

— Ты же хочешь его смерти, — напомнил Найтхаук.

— Это другое. Я ненавидела его всю, свою жизнь.

— Может, взаимно.

— Ерунда. Как можно ненавидеть младенца? Маленькую девочку? Он едва знает меня. Откуда у него столько ненависти?

— Я не думаю, что он ненавидит тебя. Скорее, ты его раздражаешь.

— Но это ужасно! — воскликнула Кассандра. — Убивать человека только за то, что он тебя раздражает!

— Убийства случаются и по более мелким поводам. Опять же, это всего лишь догадка.

— Скорее всего правильная. Он недостаточно хорошо знает меня, чтобы ненавидеть. И когда он наконец-то выяснит, кто такой Ибн-бен-Халид, тебе, возможно, не придется убивать его. Он умрет от шока.

— Постарайся не думать об этом.

— Как я могу не думать об этом? Он — мой отец!

— Это воля случая. Он мог быть чьим-то еще отцом, ты — еще чьей-то дочерью.

— Я в это не верю. А ты?

— Я тоже. У тебя его воля, его уверенность в себе.

— Правда?

Найтхаук кивнул.

— Этими чертами характера можно восхищаться, если они не подминают под себя остальные.

— Спасибо тебе.

— И у тебя его глаза.

— У него они серые, а у меня — голубые.

— Ни один из вас не отводит взгляда. Вы не боитесь того, что видите.

— С чего мне бояться?

— Я — Вдоводел. Я появился здесь, чтобы убить тебя. А он теперь знает, что я подумывал о том, чтобы убить его.

— Лучше бы ты сосредоточился на наших различиях. Я ненавижу его.

— Что ж, ты гораздо красивее.

Кассандра скорчила гримаску.

— Я не об этом.

— Достойная награда за мой романтизм.

— Вот уж не ожидала, что киллер окажется романтиком.

— Ерунда, — отмахнулся Найтхаук. — Все киллеры. — настоящие романтики.

— Естественно.

— Уверяю тебя, — стоял он на своем. — Рано или поздно нам приходится убеждать себя, что работа наша необходима и исключительно полезна. Разве можно представить себе что-то более романтичное?

— Послушай, почему бы тебе не перестать молоть всякую чушь и не уложить меня в постель?

Найтхаук с удивлением уставился на нее.

— Ты уверена, что это хорошая мысль? Ты же меня совсем не знаешь.

— Ты — интересный мужчина. Я — привлекательная женщина. И, возможно, через две недели мы оба умрем. — Она помолчала. — Голубые Глазки — не единственный, кто может подсчитать наши шансы. Поэтому давай используем оставшееся у нас время по максимуму.

Найтхаук поднялся.

— Дельная мысль.

И последовал за ней в спальню.

— Я хочу получить от этого удовольствие, — предупредила Кассандра.

— Он постарается.

— Как давно ты этим не занимался?

Найтхаук улыбнулся.

— Лет сто, может, больше.

Он начал раздеваться.

— Надеюсь, ты не забыл, как это делается.

Как выяснилось, не забыл.

Глава 25

Три дня спустя Найтхаук сидел в «Синем драконе», когда к его столику подошел Киношита.

— Можно присесть?

— Располагайся.

— Вчера я видел, как улетел твой корабль.

— От тебя ничего не укроется, не так ли? — сухо осведомился Найтхаук.

— Я думал, ты захочешь поговорить со мной об этом.

— Особого желания не испытываю. — Найтхаук поднес к губам стакан.

— Не будешь?

— Я этого не говорил.

— Так что же?

— Это отвлекающий маневр.

— И как я понимаю, часть плана, который ты разработал с Кассандрой Хилл?

— Я слышу нотку неодобрения? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Черт побери, мы — часть твоей команды, я, Мелисенд, инопланетяне, — со злостью воскликнул Киношита. — Мы все знаем, что ты спишь с Кассандрой, никто и не возражает, но нам не нравится, что нас держат в неведении. Раз что-то затевается и нам придется рисковать жизнью за ее идеи, ее — не наши, ты должен держать нас в курсе событий.

Найтхаук молча смотрел на него. Киношита заглянул в его холодные глаза и с трудом подавил желание сорваться с места и броситься за дверь.

— Хорошо, — нарушил тишину Найтхаук. — Пожалуй, ты прав. — Он допил стакан и знаком попросил бармена принести второй. — Мы собираемся высадиться на Перикле, чтобы свести счеты с Кассием Хиллом.

— Мы? — повторил Киношита. — Ты про ее армию?

Найтхаук покачал головой.

— Армия Кассандры — сборище плохо вооруженных, недисциплинированных оборванцев, разбросанных по всему Внутреннему Пограничью. Более того, солдат у Хилла все равно в четыре раза больше. Если мы решимся двинуть на Перикл всю армию, нас разнесут в клочья еще до того, как первый корабль коснется земли.

— Кто же тогда высадится на Перикле?

— Мы.

— Мы? — У Киношиты засосало под ложечкой.

— Ты, я, она, Мелисенд, Пятница, Голубые Глазки, Джори и, может, двадцать ее наиболее верных мужчин и женщин.

— Постой, постой. Ты собираешься штурмовать великолепно укрепленную крепость Кассия Хилла с горсткой мужчин?

— И женщин, — добавил Найтхаук.

— Ты хорош, Вдоводел. Лучше, чем я мог ожидать, с тобой вообще никого нельзя сравнивать. Но не столь хорош, чтобы взять верх в этой битве.

— Я рад, что ты так высоко ценишь мои способности.

— Дело не в способностях, а в количественных соотношениях.

— Если уж пошел такой разговор, дело исключительно и тщательном планировании операции.

— У Кассия Хилла четыре миллиона человек. Пусть даже половина из них будет спать. Пусть даже его особняк охраняют всего десять тысяч солдат, — Киношита помолчал. — Послушай, даже если ты убьешь его, нам придется выбираться оттуда. Сколько у нас будет… кораблей? Три? Пять? Против целого флота и планетарной системы обороны?

— С некоторыми проблемами я уже разобрался. И мы не двинемся с места, пока я не разберусь с остальными.

— А как насчет Кассандры?

— Что тебя интересует?

— У меня такое ощущение, что она тебе небезразлична.

— Верно… только это не твое дело.

— Ты не можешь, да и не хочешь рисковать ее жизнью.

— Ты дурак, Ито, — усмехнулся Найтхаук. — Не в моей власти остановить Кассандру. Более того, она дорога мне именно потому, что готова пойти до конца и рискнуть жизнью ради дела, в которое верит.

— И в критической ситуации она поведет себя так, как должно?

— Более чем. Она же Ибн-бен-Халид, не так ли?

— Тебя, я вижу, это привлекает.

— В Пограничье особенно ценятся храбрость и способности. У нее есть и первое, и второе. Я рад, что она красивая женщина, но меня бы влекло к ней, будь она весом в триста фунтов, и с рябым лицом.

— Занятно.

— Почему?

— Я-то думал, что человека, который живет одним мгновением, должна привлекать форма, а не содержание.

— С чего ты решил, что я живу одним мгновением? — спросил Найтхаук.

— Такая уж у тебя профессия.

— Если твои планы не простираются дальше чем на шаг, значит, ты признаешь свое поражение. Первый Вдоводел перевалил за шестьдесят, а когда найдут способ излечения эплазии, доживет до ста лет. У него и мысли не было, что он может умереть, зарабатывая на жизнь. Я знаю — его воспоминания стали моими. — Найтхаук задумался. — Мне нужна женщина храбрая и компетентная. Я такую нашел. — Вновь пауза. — И вот что я тебе скажу: она читает книги, и для меня это важнее изощренности в любовных играх.

— Естественно, важнее. — В голосе Киношиты отчетливо Слышались ехидные нотки.

— В конце концов ты перестаешь трахаться и начинаешь разговаривать. Я хочу, чтобы рядом был человек, который мне не наскучит, с которым я смогу обсудить все что угодно.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — признал Киношита.

— Потому что ты ожидал, что я и легенда — одно и то же. Ты думаешь, что я живу, чтобы убивать… тогда как в наибольшей степени я наслаждаюсь часами и днями между убийствами.

— Я тебя понял.

— Есть еще вопросы? — спросил Найтхаук. — Давай уж разберемся с этим сейчас — в дальнейшем я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.

— Одного я все равно не могу взять в толк. У нас всех есть причина следовать за тобой, но, если Кассандра тебе дорога, зачем посылать ее против вооруженных до зубов солдат?

— Ты никак не запомнишь, что это ее война. Я полечу на Перикл только ради денег. Кроме того, весит Кассандра сто десять фунтов или триста десять, оружие — великий уравнитель.

— Ладно, задам тебе другой вопрос.

— Слушаю.

— Зачем в эту свалку лезу я? Мисс Хилл — чтобы свергнуть своего отца, так же как Джори и Голубые Глазки. Ты — ради денег. Мелисенд — потому что ты ей платишь. Пятница — потому что мечтает взорвать несколько тысяч людей. Но я-то зачем?

— Кажется, ты Полетел со мной, чтобы увидеть, как я работаю, — сухо напомнил Найтхаук.

— Я помню, — раздраженно бросил Киношита. — Но почему ты хочешь, чтобы я шел с тобой до конца? Я знаю тебя, Вдоводел… просто так ты ничего не делаешь. Если ты хочешь, чтобы я остался с тобой, значит, на то есть причина. Надеюсь, я заслуживаю того, чтобы знать, о чем речь?

— Вопрос уместный. Твое задание — остаться в живых.

Киношита нахмурился.

— Не понял.

— Если в операции выживет хоть один человек, этим человеком должен быть ты.

— Я? — удивился Киношита. — Почему?

— Потому что ты — единственный, кому можно доверять и кто знает, как перевести деньги, которые я намереваюсь получить, на счет Вдоводела в фирме «Хаббс, Уилкинсон, Рейт и Химинес». Только ты можешь гарантировать, что Марк Диннисен и остальные не попытаются использовать их для своих целей.

— Ты им не доверяешь?

— Они адвокаты, не так ли? — Найтхаук не пытался скрыть своего презрения.

— О какой сумме мы говорим?

— Пяти миллионах, может, и больше. Твое вознаграждение, если деньги попадут по назначению, составит десять процентов.

Киношита заулыбался.

— Кажется, штурм Перикла больше не вызывает у меня такого неприятия.

— Неудивительно.

— Но я все-таки не понимаю человека, который посылает под пули любимую женщину.

— Под пули я ее и не посылаю. Мы постараемся обойтись без стрельбы.

— Ты знаешь, о чем я.

— Разумеется, знаю. Некоторые мужчины ставят женщин на пьедестал. Я предпочитаю работать с ними бок о бок. Просто моя работа опаснее, чем у большинства.

Киношита пожал плечами.

— Ладно, устал я спорить. Поступай с ней, как знаешь. Не мне обсуждать твои планы, если я — первый кандидат на выживание.

— По моим планам, выжить должны мы все, — уточнил Найтхаук. — Но ты выживешь обязательно, мы приложим к этому максимум усилий.

— Приятно слышать. Когда атакуем?

— Еще не время. Во-первых, мне надо убедиться, что основная часть флота Перикла преследует мой корабль.

— А куда он направляется?

— К Сократу VII.

— Это же на другом конце Внутреннего Пограничья!

— Правильно. И во-вторых, как я уже говорил, мне надо проработать кое-какие детали. Мы закончим подготовку через шесть или семь стандартных дней.

— Мне не хочется говорить об этом…

— О чем?

— Я серьезно. — Чувствовалось, что говорит Киношита с неохотой. — Если уж ты собрался кого-то оберегать, пусть это будет Мелисенд. В ближнем бою эмпат тебе не понадобится. А я могу пригодиться.

— Ты очень великодушен. Но мне определенно понадобится эмпат.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Тогда мне не остается ничего другого, как выжить. — Киношита улыбнулся. — Что передать остальным?

— Завтра и послезавтра я переговорю с каждым, — ответил Найтхаук. — Нам еще надо многое уточнить.

Киношита всмотрелся в него.

— Ты не очень-то нервничаешь.

— А должен?

— Вроде бы ты собрался с горсткой непрофессионалов взять верх над четырьмя миллионами солдат и при этом убить политика, которого во Внутреннем Пограничье охраняют, как никого другого. Большинство людей занервничает, увидев перед собой такую перспективу.

— Большинство людей, — согласился Найтхаук.

— Но не ты?

— Не Вдоводел, — последовал спокойный ответ.

Глава 26

Мелисенд подошла к Найтхауку, который стоял на улице у дверей «Синего дракона».

— Ты посылал за мной?

— Да. Мне надо кое-что узнать о твоих возможностях.

— Какие уж тут возможности! У балатаи не жизнь, а каторга. Ты даже представить себе не можешь, каково каждый день жить под градом эмоций.

— А ты живешь?

Она нахмурилась.

— К чему ты клонишь?

— Ты можешь отсечь их?

— Иногда получается.

— На какое расстояние к тебе нужно подойти, чтобы ты уловила эмоции?

— Все зависит от того, что это за эмоции и какова их интенсивность, — ответила Мелисенд.

— Очень уж неопределенно.

— Почему бы тебе не сказать, что тебя интересует, а я попытаюсь ответить.

— Хорошо. Допустим, ты на пастбище или на поле, в миле от тебя находится человек, который идет в твоем направлении. Ты его не видишь. Он ни на кого не зол. Не испуган. Не думает о своей женщине. Его не распирает от радости. Он просто шагает, ни о чем особо не думая, мысли текут, сменяя друг друга. Как близко он подойдет к тебе, прежде чем ты его засечешь?

— Не знаю. Возможно, я сначала увижу его, а уж потом почувствую.

— Время — полночь, а луны нет.

— Я полагаю, ты к чему-то клонишь? — спросила Мелисенд.

— Естественно. Ты засечешь его за пятьсот ярдов?

— Не знаю.

— За триста?

— Черт, не знаю!

— Что ж, придется нам это выяснить. — Он указал на «Синий дракон». — Сколько там сейчас человек?

Мелисенд закрыла глаза и напряглась.

— Семь.

— Шесть, — поправил ее Найтхаук.

— Я чувствую эмоциональное излучение семи человек.

— Там бармен и пятеро посетителей.

— Ты ошибаешься.

— Ну, конечно же, ты права. Я забыл про Кассандру. Она наверху. Ты можешь выделить ее?

— Могу ли я сказать, что один из семи на втором этаже? Отсюда — нет, а вот из зала смогу.

Найтхаук взял ее за руку и отвел на сотню ярдов.

— Ты по-прежнему можешь улавливать их излучения?

— Конечно.

— Сколько там человек?

Мелисенд вновь сосредоточилась, а затем удивленно подняла глаза на Найтхаука.

— Четверо.

— Совершенно верно. Я велел троим выйти, как только они увидят, что мы с тобой шагаем по улице.

Он остановился в двухстах ярдах от таверны, Мелисенд всмотрелась в «Синего дракона».

— Шесть?

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

Она на мгновение опустила голову.

— Шесть!

— Еще раз, — Найтхаук отвел Мелисенд на следующую сотню ярдов.

— Два, — сказала она, как только они остановились.

— Ты уверена?

— Да.

Найтхаук взмахнул рукой. Киношита вышел из таверны и трижды поднял сжатую в кулак руку.

— Одного ты упустила.

— Я не выдержала какого-то испытания?

— Отнюдь. Мы просто должны знать предел твоих возможностей. Выходит, от двухсот до трехсот ярдов, если кто-то не проецирует сильных эмоций.

— Похоже, — кивнула Мелисенд. — Теперь мы все знаем, и хотелось бы услышать, зачем это надо.

— В ближайшие дни Ито проведет еще несколько тестов, чтобы уточнить результаты.

— А потом?

— Потом, когда мы высадимся на Перикле, ты станешь сигнальной системой Пятницы.

— Чем?

— Его задача — отвлечь охрану. Закладывая заряды, он не сможет думать о чем-то еще. Ты предупредишь его, если в непосредственной близости появятся посторонние.

— А зачем этот эксперимент? — спросила Мелисенд. — Если вооруженный охранник подумает, что он что-то услышал или заметил, последует выброс эмоций и…

— Мы постараемся учесть и это. В ближайшие дни определим, с какого расстояния ты реагируешь на злость, сладострастие, страх. Однако если все пойдет в соответствии с нашими планами, на вас могут наткнуться только случайно. Сейчас мы знаем, что охранника, который каждую ночь патрулирует знакомую территорию, у которого нет оснований предполагать, что на его маршруте появились незваные гости, ты засечешь с двухсот ярдов. И нам надо отработать сигнал, который ты подашь Пятнице, чтобы он или застыл, дожидаясь, пока охранник пройдет, или убил его.

— Понятно. А если охранник вооружен, где гарантия, что Пятница сможет его убить? Кроме того, остальные услышат шум.

— Вы окажетесь в более выигрышном положении. Охранник не будет знать о вашем присутствии.

— Я не убийца. И ты не ответил на мой вопрос.

— Когда я нанимал тебя, ты умела заставить мужчин думать только о тебе. Если возникнет такая необходимость, я уверен, что ты сможешь сделать с охранником то же самое, пока Пятница не подойдет и не оглушит его, — неожиданно Найтхаук улыбнулся. — Поверь мне, если охранник первым делом увидит тебя, он не начнет тут же искать подрывника-инопланетянина.

— И сколько зарядов должен заложить Пятница?

— Сколько потребуется.

— Скольких людей мы убьем этими зарядами?

— Меньше, чем ты думаешь.

— А если я откажусь?

Найтхаук вздохнул.

— Ты отказываешься?

— По крайней мере думаю об этом.

— Тогда я куплю тебе билет до Барриоса II, и мы расстанемся.

— Без последствий для меня, без угроз Вдоводела?

Найтхаук покачал головой.

— Я нанимал тебя для другого. Но правила игры изменились, так же как игроки. Если ты хочешь уехать, я оплачу твои услуги и отвезу в космопорт.

Мелисенд долго смотрела на него.

— Ты говоришь правду.

— Разумеется, я говорю правду. Какой мне смысл лгать женщине-балатаи.

— Все знают тебя как киллера по прозвищу Вдоводел. Я знаю тебя как Джефферсона Найтхаука, который никогда не лгал мне. Вот я и хочу задать Джефферсону Найтхауку последний вопрос.

— Задавай.

— Неужели Кассий Хилл такая гнида, что ради его смерти ты готов предать своих создателей, отказаться от выполнения данного тебе поручения и даже пожертвовать собственной жизнью?

Найтхаук заглянул ей в глаза.

— Да.

— Не повлияла ли на твое решение Кассандра Хилл?

— Разумеется, повлияла. Но в меньшей степени, нежели встреча с ее отцом.

— Хорошо, Джефферсон Найтхаук, — заговорила Мелисенд после долгой паузы, проанализировав его эмоции. — Я сделаю все, что ты скажешь. И попросим у Бога прощения для наших душ, если Он в скором времени свидится с ними.

Глава 27

Найтхаук стоял у стойки «Синего дракона», ожидая, пока Голубые Глазки принесет ему заказанный напиток.

— Мы когда-нибудь покинем Сайлен? — спросил дракон, ставя перед Найтхауком стакан необычной формы, наполненный синей жидкостью.

— Ты проработал здесь много лет. Откуда такая спешка?

— Я знаю, что на другом конце радуги.

— На Сайлене дождь не шел добрых сто лет. Вся вода находится под землей. Ты не узнаешь радугу, даже если она вспыхнет у тебя в глазу.

— Я где-то услышал это выражение, и оно мне понравилось.

— Отвечаю на твой вопрос. На другом конце интересующей тебя радуги прольется много крови, возможно, даже твоя. Повторюсь: откуда такая спешка?

— Впервые я чувствую, что мы можем добраться до этого мерзавца, — ответил Голубые Глазки. — Очень уж мне не терпится.

— Нас — горстка, их — миллионы, — напомнил Найтхаук.

— Но ты — Вдоводел. Ты найдешь способ. И потом…

— Да?

— Ты бы не пошел туда, если б понял, что не сможешь вернуться. Все это время я присматриваюсь к тебе.

Более осторожного типа мне даже представить трудно. — Он помолчал. — Странная черта характера для человека, которого все Пограничье знает как киллера.

— Я был слугой закона, а не наемным убийцей.

— Какая разница! Ты убивал людей.

— Я убивал киллеров. Хотя об этом даже не упоминается в биографиях Вдоводела, которые я нашел в библиотеке Кассандры.

— Пусть так. — Голубые Глазки пожал плечами. — Я, во всяком случае, намерен держаться к тебе поближе, потому что в этом случае у меня появится шанс выйти из передряги живым и без единой царапины на моей прекрасной синей шкуре.

— Рядом со мной ты не будешь, — возразил Вдоводел.

— Почему?

— Во-первых, потому что это не самое безопасное место. Во-вторых, потому что я тебе не доверяю.

— Ты провел со мной столько времени и не доверяешь мне? — проревел Голубые Глазки. — Я тебе хоть раз солгал? Предал тебя? Попытался причинить вред?

— Насколько я знаю, нет.

— Тогда в чем же дело?

— Ты — инопланетянин, и…

— Значит, ты ненавидишь инопланетян? — пожелал знать дракон.

— Дай мне закончить. — Найтхаук говорил все тем же ровным, спокойным голосом. — Ты — инопланетянин, и Мелисенд не может считывать твои эмоции. Сие означает, что в критической ситуации, когда речь пойдет о жизни и смерти, я не буду на все сто процентов уверен в твоей реакции, а менять что-то будет уже поздно.

— А как же Пятница? Он тоже инопланетянин.

— Его эмоции она считывает.

— А сама Мелисенд? — не унимался Голубые Глазки. — В ней столько же человеческого, сколько во мне. Она читает твои эмоции, но ты не можешь читать ее. Откуда ты знаешь, что она не манипулирует тобой ради достижения собственных целей? Почему ты доверяешь ей, а не мне? Потому что у нее розовая кожа, а у меня синяя чешуя? Она — балатаи!

— Тебя послушать, так у нас с Мелисенд разные корни, — ответил Найтхаук. — Балатаи — обычная колонизированная планета. Она не имела связи с Олигархией, а до того с Демократией, на протяжении жизни пятнадцати или двадцати поколений. А когда мы встретились вновь, выяснилось, что они мутировали и стали эмпатами. Но это не означает, что они перестали быть людьми. Они — люди со сверхъестественными способностями, ничего больше.

— И человеку ты доверяешь больше, чем инопланетянину? — настаивал Голубые Глазки.

— Я — дитя моего времени, — ответил Найтхаук. — Люди никогда не предают своих. Раньше предавали, и я уверен, что предадут в будущем, но не теперь, когда в галактике на каждого из нас сотни инопланетян и мы пытаемся доказать свое главенство.

— Если люди не предают своих, почему мы пытаемся сбросить Кассия Хилла?

— Между коррумпированным политиком, грабящим своих избирателей, и человеком, который продает свой народ какой-то инопланетной цивилизации, существует определенная разница. Кассий Хилл — отвратительный тип и отвратительный губернатор, но он никогда не сдаст Перикл V инопланетянам.

— А я думал, мы друзья, — надулся Голубые Глазки.

— Друзья. Только дружбу я понимаю иначе.

— Ты такой же, как и все остальные, — пробормотал дракон. — При одной мысли о том, чтобы прикоснуться к нам, по твоей коже бегут мурашки.

Найтхаук долго смотрел на него. Потом вспомнил о стакане, который принес ему Голубые Глазки, отпил, поставил на стойку.

— Моим ближайшим другом был инопланетянин.

— Естественно.

— Это правда. Серебрянорог.

— Серебрянорог? Кто это?

— Уроженец Бонары II. Гуманоид, покрытый белой шерстью, с большим серебряным рогом во лбу. Мы три года работали в паре.

— Как же, как же. — Голос Голубых Глазок сочился сарказмом. — И он умер от лазерного луча или пули, предназначенных тебе.

— Нет, они предназначались ему, врагов у него хватало. Но он мог бы закрыть меня от пули или лазерного луча, точно так же, как я — его.

— Тогда почему я не достоин такого же доверия?

— Он его заслужил, ты — нет. — Найтхаук помолчал. — Но шанс у тебя будет.

— То есть мы возвращаемся к исходному вопросу: когда мы покидаем Сайлен?

— Скоро.

— Как скоро?

— Я дам тебе знать — Но ты уже знаешь, не так ли? — спросил Голубые Глазки. — И не хочешь мне говорить.

— Совершенно верно.

— А кому-нибудь сказал?

— Нет.

— Даже Кассандре?

— Даже ей.

— Что ж, буду радоваться тому, что ты не доверяешь даже женщине, с которой спишь.

— Странные у тебя поводы для радости, — усмехнулся Найтхаук.

— Полагаю, ты не скажешь мне, кто полетит с нами… кроме нашей команды и Кассандры?

— Я еще не знаю.

— А когда узнаешь?

— Скоро.

— Как ты будешь их отбирать?

— Способы есть, — ответил Найтхаук.

Глава 28

Найтхаук привалился плечом к дереву с лиловой корой, растущему в маленьком дворике за «Синим драконом». Ждать пришлось недолго. Молодой мужчина, практически юноша, разодетый в шелка и бархат, в башмаках из блестящей кожи какой-то инопланетной рептилии, решительно подошел к нему.

— Я слышал, вам нужны люди. — Молодой человек откинул полу камзола, открыв целый арсенал.

— Совершенно верно.

— Быстрее меня стрелка нет, — уверенно заявил молодой человек.

— Охотно верю. — Найтхаук пожал плечами. — А имя у тебя есть?

— Джонни Кольт.

— Несколько старомодно, знаешь ли. Почему не Джонни Лазер?

Молодой человек как-то сжался.

— Во Внутреннем Пограничье есть уже два Джонни Кольта, а во Внешнем — Джонни Блад, — печально ответил он. Достал из кобуры револьвер, протянул его рукояткой вперед Найтхауку. — Но это настоящий «кольт» тех времен, когда мы еще не покинули Землю. Взгляните на него. Музейный экспонат. Вы не поверите, если я скажу, сколько он сейчас стоит.

Найтхаук револьвера брать не стал.

— Я не коллекционер.

— Я думал, вы Вдоводел.

— Так оно и есть. И поверь слову Вдоводела: людей гораздо чаще убивают из оружия, которое не стоит и сотни кредиток.

Джонни Кольт вернул револьвер в кобуру, на лице его отражалось замешательство.

— Так я в деле или нет?

— Это мы сейчас выясним. — Найтхаук подобрал с земли три камушка, подошел к забору и расставил камни с зазором в два фута. — Давай поглядим, как ты с ними управишься.

— Невелик труд, — пренебрежительно бросил Джонни Кольт. — Позвольте мне отойти на двести ярдов.

— Не болтай ерунды. С двухсот ярдов из револьвера можно попасть в цель только случайно. Я не хочу, чтобы кто-то стрелял в противника, пока он не окажется на таком же расстоянии, как эти камни.

— Дело ваше. — Джонни Кольт встал лицом к камням, его пальцы зависли над рукояткой револьвера.

— Подожди, — остановил его Найтхаук.

— А в чем дело?

— Мы не соревнуемся в быстроте, за скорость ты лишних очков не получишь. Я хочу, чтобы оружие попало тебе в руки до того, как ты столкнешься с врагом. — Найтхаук помолчал. — И вот еще что.

— Что?

— Воспользуйся лазерным пистолетом.

— Но «кольт» — мой фирменный знак.

— Этот фирменный знак перебудит всех охранников в радиусе пяти миль. А мы собираемся провести тайную операцию.

Джонни Кольт вытащил лазерный пистолет, взял его обеими руками, прицелился, трижды выстрелил. Первый и третий лучи прошли мимо цели, второй попал в средний камень.

— Парень, что ж ты не используешь преимущества своего оружия?

— О чем это вы?

— Лазерные пистолеты хороши не только тем, что стреляют беззвучно. Они еще и не требуют отменной точности. Ты же стреляешь из лазера так, словно из ствола вылетает не луч, а пуля. Подольше держи палец на спусковом крючке и охвати не точку, а целый сектор.

Джонни предпринял вторую попытку и расплавил оба оставшихся камушка.

— На спорт не похоже, не так ли? — сухо спросил Найтхаук.

— Совсем не похоже.

— Значит, тебе повезло, что мы не едем на спортивные состязания.

Джонни Кольт предпочел молча улыбнуться.

— Ты уверен, что вспомнишь об этом под пулями противника? — спросил Найтхаук.

— Конечно, — ответил молодой человек. — У меня будет шанс пристрелить Кассия Хилла?

— Скорее всего нет.

— Вы оставите его для себя?

— Он — не трофей, а цель. Мне без разницы, кто убьет его, лишь бы убили.

— Тогда почему не я?

— Если ты окажешься рядом с ним, означать сие будет только одно: ты нарушил приказ.

— Я просто хочу оставить след в истории, — объяснил Джонни Кольт. — Люди еще долго будут говорить об этом. Я хочу, чтобы они знали о том, что я участвовал в этой операции.

— Мы идем на риск не ради славы и следа в истории, — покачал головой Найтхаук. — Если все пройдет, как задумано, никто не узнает, что мы участвовали в операции. Если тебя это не устраивает, оставайся здесь.

Джонни Кольт нахмурился, потом пожал плечами.

— Как скажете. Так я в деле или нет?

— Я с тобой свяжусь.

Джонни Кольт отбыл, а во дворе возник Ито Киношита.

— Очень молодой и очень нетерпеливый.

— Как и большинство тех, кто лежит на кладбищах Пограничья, — кивнул Найтхаук.

— Ты собираешься взять его с собой?

— Едва ли.

— Почему?

— Он обожает свой револьвер и первым же выстрелом разбудит всех солдат в округе.

— Так прикажи ему засунуть револьвер подальше.

— Это его фирменный знак, — усмехнулся Найтхаук. — Только представь себе, семнадцатилетний паренек с фирменным знаком.

— А у тебя его не было?

— И до сих пор нет. Зачем выдавать себя?

— Ты думаешь, он еще никого не убил? — спросил Киношита.

— Может, пару старичков, когда те смотрели в другую сторону. Но этот парень никогда не стоял лицом к лицу с тем, кто не побоялся бы взглянуть ему в глаза.

— Откуда ты знаешь?

— Интуиция. Опыт. Внутренний голос.

— А если ты ошибаешься?

— Тогда он проживет достаточно долго, чтобы поучаствовать в другом сражении, и, возможно, напишет одну или две песни о том, как мы умирали на Перикле V.

— Ты думаешь, мы умрем?

— Если каждый сделает то, что ему будет поручено, мы высадимся на Перикл и взлетим с него, прежде чем кто-либо догадается, что происходит, — ответил Найтхаук. — Но их очень много, а нас — только горстка. Так что вероятность погибнуть велика.

— Зачем же нам рисковать?

— Я тебе говорил: ради Найтхаука, который лежит в морозильнике под поверхностью Делуроса VIII.

— Я понимаю, что ты не можешь вернуть Кассандру отцу, но ведь тебе по силам прикончить нескольких киллеров, за головы которых назначено вознаграждение. Ведь есть же другие способы раздобыть денег.

— Я не знаю, сколь скоро они понадобятся Вдоводел у. Вдруг я опоздаю и его вышвырнут на улицу? Такого я допустить не могу. — Найтхаук помолчал. — Поэтому я так тщательно все планирую, стараюсь предусмотреть все неожиданности и надеюсь, что кто-то из нашей маленькой группы родился в рубашке.

— Таких везунчиков, как ты, я просто не знаю, — покачал головой Киношита. — Посмотри, как долго тебе удалось прожить, а профессия у тебя из самых опасных.

— Дело не в везении, а в мастерстве.

— А в чем разница?

— Везунчикам не достается эплазия. — В голосе Найтхаука слышались иронические нотки.

— Верно сказано, — признал Киношита, оглянулся и увидел приближающуюся к ним высокую стройную женщину. — Похоже, еще один кандидат.

Женщина подошла к Найтхауку, полностью игнорируя Киношиту.

— Говорят, ты набираешь добровольцев?

— Совершенно верно.

— Я пришла.

— Как тебя зовут?

— Паллада Афина.

— Странное имя.

— Греческой богини. Имена здесь выбирают, какие хочется. Мне приглянулось это.

— Почему нет, если нравится.

— Еще больше мне понравится смерть Кассия Хилла.

— У тебя к нему личные претензии или ты думаешь, что без него в Пограничье станет легче дышать?

— Разве я интересуюсь твоими мотивами? — Прежде чем Найтхаук успел ответить, она вытащила из-за пояса нож и метнула его в низко летящую птицу. Нож угодил в шею, птица рухнула на землю. — Это все, что тебе нужно знать обо мне.

— Более чем достаточно, — кивнул Найтхаук. — Ты в деле. Я тебя найду.

— Ты знаешь, где искать меня?

— Ты же меня нашла. Я найду тебя.

Женщина ушла, более не вымолвив ни слова.

— Два десятка таких, как она, и у нас не возникнет никаких проблем, — вздохнул Найтхаук.

— А если ты наберешь две тысячи таких, как она, то покоришь галактику, — добавил Киношита.

— Дельная мысль.

— Так когда мы трогаемся?

— Я же сказал: как только наберу два десятка таких, как она.

— На это может уйти несколько месяцев.

— Или часов, — возразил Найтхаук. — Или недель. Добровольцы появятся, когда смогут. Мы же не предлагаем им денежного вознаграждения. И потом, те, кому я мог бы предложить деньги, давным-давно поумирали.

— Николас Джори спрашивал, почему ты не берешь его.

— Он мне не нужен.

— Он бы с радостью умер, но не выдал Кассандру.

— Поэтому он мне и не нужен, — ответил Найтхаук.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Умереть за нее — поступок благородный, но я бы вместо этого попытался найти способ убить меня. Мне не нужны люди, которые желают умереть. Я отдаю предпочтение мужчинам и женщинам, которые хотят жить, таким, как Паллада Афина. У нее скорее всего и мыслей о смерти нет. Мне нужны не экзальтированные мученики, а люди, которые хотят вернуться на Сайлен целыми и невредимыми.

— Такое отношение понятно, когда речь идет о тебе. — Киношита не сводил глаз с Найтхаука. — В конце концов ты — Вдоводел. Но если они ввязываются в эту историю с подобными мыслями, значит, им недоступно адекватное восприятие реальности.

— Ты только сейчас это понял? — удивился Найтхаук. — Если человек безо всякой на то причины готов выступить против такой силищи… о каком контакте с реальностью может идти речь? А причина есть только у Кассандры и у меня.

«Во всяком случае, тебе хочется думать, что у тебя есть причина», — мысленно поправил его Киношита.

Найтхаук поднял голову и увидел приближающегося к ним высокого мужчину.

— Вот идет еще один неудачник.

— Не слишком ли быстро ты научился их определять?

— Посмотри на его энергетическую батарею. Мигает красная лампочка — значит, она разряжена.

— Я не заметил.

— Потому что замечать — не по твоей части. Киношита долго смотрел на Найтхаука. С другой стороны, думал он, лучше штурмовать Перикл с тремя десятками сумасшедших, чем с тем же числом неудачников. Хотелось бы иметь и третий вариант… но пешки — сплошь сумасшедшие и неудачники. Те, кто в своем уме, — игроки. И передвигают пешки.

Глава 29

Киношита нарушил царящую на борту корабля тишину.

— Паллада Афина докладывает, что она и ее команда приземлились, — объявил он.

— Без проблем? — спросил Найтхаук.

— Похоже, что без.

— Как насчет остальных?

— Пока ни слова от Пятницы и Мелисенд.

— А Большой Иоганн?

Киношита покачал головой.

— Молчит. Идем на посадку?

— Нет. Подождем, пока приземлятся все остальные.

— Я все-таки не понимаю, почему мы не могли прилететь на одном корабле? — спросил Голубые Глазки.

— Может, нам следовало радировать, что цель нашего прилета — убийство губернатора? — сухо осведомился Найтхаук.

— Мы могли бы сойти за туристов, — стоял на своем Голубые Глазки.

— Три десятка туристов с Сайлена?

— Если б у нас были паспорта и визы… — Голосу дракона недоставало убедительности.

— Насколько я понял, за последние сто лет компьютеры не стали глупее. А те, что работали в мое время, подняли бы тревогу, обнаружив группу туристов с планеты, симпатизирующей Ибн-бен-Халиду.

Учти также, что за прошедшее столетие на Перикле побывало всего десять туристов с Сайлена. Поэтому…

— Ладно, ладно, — закивал дракон. — Я все понял.

Киношита поднял голову.

— Пятница приземлился. Никаких проблем.

Найтхаук прошел на камбуз, получил стакан газировки.

— Ну и корабль! — пробормотал Голубые Глазки, присоединившись к нему. — Ни капли спиртного.

— Выпивка и работа несовместимы.

— Для людей, может, несовместимы, а мне капелька альфардского коньяка подняла бы тонус.

— Придется тебе обходиться опущенным тонусом.

— Благодарю за сочувствие, — фыркнул дракон. Найтхаук проигнорировал его слова, допил газировку, бросил стакан в дезинтегратор, вернулся в рубку.

— Как настроение? — спросил он сидящую в углу Кассандру.

— Отличное. Только немного нервничаю.

— Ты достаточно долго ждала. Вытерпишь еще час-другой.

— Я знаю.

— А я вот нет. — Голубые Глазки возник рядом с Найтхауком. — Почему мы не можем приземлиться прямо сейчас?

— Потому что такова моя воля, — ответил Найтхаук.

— Послушай, ты — Вдоводел. Ты — босс, только благодаря тебе у нас есть шанс одержать верх над Хиллом… но пока ты не рассказал нам, что происходит.

— Каждый знает свой маневр.

— Но мы не знаем, почему надо делать то, а не это. Если и есть какой-то план, а без него, я думаю, не сумеешь обойтись даже ты, никто, кроме тебя, его не знает.

— То есть никто не сможет выдать его Кассию Хиллу, не так ли? — спросил Найтхаук.

— Ты по-прежнему думаешь, что я все расскажу губернатору, потому что я — инопланетянин? — возмутился дракон. — Что я предам тебя, потому что вы — люди? Приглядись к Хиллу, Вдоводел, он тоже человек! С чего мне предавать одних ради другого?

— Я никогда не обвинял тебя в предательстве.

— А относишься ко мне как к предателю, — пробурчал Голубые Глазки.

— В подробности я посвятил только Кассандру, и лишь для того, чтобы кто-то взял на себя координацию действий всех групп, если со мной что-то случится.

— Но если ты веришь, что среди нас нет предателя… — начал Голубые Глазки.

— Верю, — заверил его Найтхаук. — Но я могу ошибаться. А если я никому не скажу о своих планах, об этом можно не беспокоиться. Есть предатель, нет его — никакой разницы, не так ли?

— Разве что ты можешь получить пулю в спину.

— Подскажи мне надежный способ избежать этого, и я тебя выслушаю.

Киношита встал.

— Большой Иоганн только что приземлился. Но в трех милях от цели.

Найтхаук занял капитанское кресло.

— Ладно. Дадим ему сорок минут. Свяжись с Палладой Афиной. Пусть скорректирует свои планы.

— Хорошо. Эдди-Вторник пока молчит.

— Предположим, что он скорее осторожен, чем глуп.

— В чем разница? — полюбопытствовал Голубые Глазки.

— Если дело в осторожности, он рано или поздно даст о себе знать. Если в глупости — он уже мертв, и мы не услышим от него ни слова.

— Сколько будем ждать Эдди-Вторника? — спросил Киношита.

Найтхаук обдумал вопрос.

— В обычной ситуации я бы сказал: десять минут. Но раз уж мы дали сорок минут Большому Иоганну, дадим столько же и Эдди-Вторнику. — Он помолчал. — Глупое имя.

— Он родился во вторник, женился во вторник, его первый сын появился во вторник, он развелся во вторник и во вторник убил первого человека, — объяснил Голубые Глазки. — И в итоге включил этот знаменательный для него день в свое имя.

— Что у нас сегодня? — спросил Найтхаук.

— Понедельник.

— Ну что ж, будем надеяться, круг не замкнется, и он не умрет в этот вторник.

— Я считал тебя оптимистом.

— Я реалист. Иногда это одно и то же, иногда — нет. Сегодня — нет.

— Он на связи… — подал голос Киношита.

— Приземлился?

Ито покачал головой.

— Ему запретили посадку.

— Почему?

— Без объяснения причин.

— Может он опуститься достаточно низко, чтобы сбросить спасательный бот?

Киношита передал вопрос Эдди-Вторнику.

— Он говорит, что едва ли. Слишком много радаров. Ты хочешь, чтобы он открыл огонь?

— Да нет же! — воскликнул Найтхаук. — Его уничтожат через пять секунд.

— Он хочет знать, что ему делать.

— Скажи ему, чтобы ушел с орбиты и попытался войти в атмосферу в четырехстах милях к югу. Если получится, пусть летит к месту встречи на предельно малой высоте, чтобы его не засекли радары.

— Это невозможно, — возразил Киношита.

— Возможно, если он хороший пилот. Объект летящий на высоте меньше восьмидесяти футов, не засекут.

— Кто тебе это сказал? — спросил Голубые Глазки.

— Никто не говорил. Я и так знаю… о, черт! — Найтхаук поморщился. — Ладно, догадаюсь сам: за последнюю сотню лет эффективность систем слежения возросла на порядок.

Киношита кивнул.

— Хорошо. Скажи ему, пусть имитирует поломку двигателя и попросит экстренной посадки. Они, конечно, не купятся, но если он решит, что его не сшибут, пусть приземляется. Если он поймет, что приземляться чревато, пускай полчаса повозится с двигателем, а потом летит обратно к Сайлену.

Киношита передал слова Найтхаука.

— Больше мы скорее всего его не услышим. Даже если им удастся сесть, они не будут выходить в эфир, чтобы сообщить нам об уничтожении взвода солдат.

— Верно, — кивнул Найтхаук. — Дай мне знать, когда Большой Иоганн выйдет на исходную позицию, а потом двинемся и мы.

— Донесение от Мелисенд.

— Чего ей надо?

— Пятница разместил все заряды и хочет знать, когда их можно взорвать.

— Когда я отдам приказ.

— Мелисенд говорит, что он не хочет ждать.

Найтхаук подошел к микрофону.

— Соедини меня с ним… Слушай меня… это Найтхаук. — Пятница ответил, что слышит. — Так вот, я следую намеченному плану; И не желаю, чтобы ты что-то взрывал, когда тебе этого захочется. Если хоть один взрыв раздастся до моего приказа, я самолично найду тебя и убью. Понятно?

Пятница слабо запротестовал.

— Ты прав, если ты подождешь, они все равно умрут. Разница лишь в том, что ты в этом случае останешься жив и сможешь и дальше убивать людей. Подумай об этом.

Найтхаук разорвал связь, вновь уселся в кресло.

— Ты ему доверяешь? — спросила Кассандра.

— Похоже на то.

— Он тебя боится? — спросил Голубые Глазки. — Он знает, что ты можешь убить его.

— Ничего такого он не знает, — ответил Найтхаук. — Однако если он убьет меня, никто не поведет его на войну с людьми…. а он качеству предпочитает количество.

— Он на Перикле с проституткой-эмпатом, а ты здесь с барменом-инопланетянином и женщиной, которая выдавала себя за мужчину. — Кассандра усмехнулась. — Хорошую ты набрал команду, Вдоводел.

Найтхаук пожал плечами.

— Работаю с теми, кто есть.

А потом, ко всеобщему изумлению, он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и заснул.

Полчаса спустя Киношита осторожно потряс его за плечо.

— Что такое? — Голос Найтхаука звучал бодро, словно он и не спал.

— Большой Иоганн на исходной позиции.

— Значит, пора. Запроси посадочные координаты от космопорта.

— Запросил, — ответил Киношита минуту спустя. — Но они задают вопросы.

— Я им отвечу. — Найтхаук подошел к пульту управления.

— Сообщите ваше имя и регистрационный номер корабля, — послышался в динамиках механический голос.

— Джефферсон Найтхаук. У корабля названия нет. Регистрационный номер BD711507JH. Мы вылетели два дня тому назад с Сайлена.

— Цель визита?

— Губернатор Кассий Хилл поручил мне найти и вернуть на Перикл его дочь Кассандру. Поручение выполнено. Она на борту корабля.

— Я должен это проверить.

— Позвольте мне приземлиться, пока идет проверка. Топливо на исходе.

Пауза.

— Вы можете приземлиться, если передадите «живое» изображение Кассандры Хилл.

— Нет проблем. Кассандра, встань перед голокамерой. — Теперь выдержал паузу Найтхаук. — Готово?

— Изображение получено. Можете приземляться. Посадочные координаты введены в ваш навигационный компьютер.

— Благодарю. — Найтхаук разорвал связь. — Вот и все дела.

— Нас будет ждать целая армия! — заверещал Голубые Глазки. — Сколько им нужно времени, чтобы выяснить, что Хилл предпочитает увидеть свою дочь мертвой, а не живой?

— Целую ночь, — ответил Найтхаук. — Почему, по-твоему, мы ждали, пока Большой Иоганн займет исходную позицию? Он перекрыл все каналы связи с особняком губернатора.

Внезапно. Голубые Глазки осклабился.

— То есть они не могут связаться с ним и сообщить, что мы здесь?

— Главную идею ты уловил.

— А я думал, ты посылаешь Большого Иоганна уничтожить еще один вражеский взвод.

— Я знаю, что ты думал. Поэтому операцией руковожу я, а не ты. — Он повернулся к Киношите. — Сколько до посадки?

— Минут пять, может, шесть.

— Оружие при тебе?

— Сонар и лазерный пистолет. — Киношита коснулся рукоятки каждого.

— Полностью заряженные?

— Конечно.

— Проверь еще раз до посадки. — Найтхаук подошел к Голубым Глазкам. — Оружие в порядке?

— Да.

— Надеюсь, ты знаешь, как им пользоваться.

— Если хочешь, проверь меня.

— Нет нужды. Тебя проверит Кассий Хилл.

Найтхаук шагнул к сейфу, произнес кодовое слово и подождал, пока дверца отойдет в сторону, открыв то ли ружье, то ли пистолет необычной формы с большой энергетической батареей.

— Что это? — спросил Голубые Глазки.

— Молекулярный нейтрализатор.

— Я думал, они запрещены во всей галактике.

Найтхаук молча смотрел на дракона.

— Где ты его взял?

— Попросил Палладу Афину раздобыть его для меня. Она знает места.

— Эти штуковины действительно способны на то, о чем я слышал?

— И что же ты слышал?

— В радиусе ста ярдов они все превращают в желе: людей, здания, авто.

— Информаторы тебя не подвели.

— Но это же будет бойня!

— У нас не дуэль, и я не собираюсь давать противнику равные шансы, — ответил Найтхаук. — Надеюсь, я ответил на парочку твоих следующих вопросов?

— Совсем необязательно сворачивать мне голову, — пробурчал дракон.

— Послушай, — раздраженно продолжил Найтхаук, — их преимущество слишком уж велико. Самый вероятный исход операции — наша смерть. Даже если мы не погибнем, мне придется уничтожить множество ни в чем не повинных людей, чтобы добраться до единственного виновного. Так что извини, я не расположен к дружеской беседе.

— Хорошо, хорошо. — Голубые Глазки попятился. — Только не забывай, кто враг.

Найтхаук повернулся к Кассандре.

— Ты готова?

Она кивнула.

— Давай, Ито. Садимся и переходим к делу.

Глава 30

Найтхаук вышел из корабля, держа в руках молекулярный нейтрализатор, и огляделся. За ним последовали Кассандра, Киношита и Голубые Глазки.

— Что теперь? — осведомился дракон.

— В этот час в космопорте не больше дюжины человек, — ответил Найтхаук. — Видишь западное крыло здания?

— Да.

— Оно твое.

— Мое? — переспросил Голубые Глазки.

— Убей всех, кого там встретишь.

— Может, лучше взять в плен?

— Если сочтешь нужным.

— Я им не враг.

— Расскажешь об этом после того, как кто-то из них опознает тебя.

— Я буду действовать по обстановке.

— Твое право, — пожал плечами Найтхаук. — Но если кто-то из них сообщит о нашем прибытии, я не буду ждать, пока тебя убьют люди Хилла. Сделаю это сам.

— Ты мог бы говорить и повежливее, — пожаловался дракон.

— А ты мог бы относиться к делу более ответственно. У каждого свои недостатки.

Голубые Глазки пронзил Найтхаука взглядом, достал лазерный пистолет и двинулся в указанном направлении.

— Что ж, может, он перебьет их, а может, и нет, но на всякий случай…

Найтхаук нацелил молекулярный нейтрализатор на передающую антенну. Металл превратился в жидкость и широкой лужей растекся по крыше. В здании забегали люди, пытаясь понять, что случилось, но никому и в голову не пришло посмотреть на посадочную площадку.

— Ито, ты идешь в грузовое отделение. Кассандра, обойди здание и убивай всех, кто попытается удрать.

Оба кивнули и разошлись, а Найтхаук зашагал к космопорту. Когда его отделяли от здания десять ярдов, он повесил на плечо молекулярный нейтрализатор и достал два пистолета.

— Кто ты… — Затянутый в форму охранник умер, не закончив фразу.

Найтхаук услышал за спиной шум, развернулся, и еще два охранника упали, пронзенные лучами лазерного пистолета. Из западного крыла донеслись предсмертные крики, из чего Найтхаук сделал вывод, что Голубые Глазки то ли плохой стрелок, то ли садист. Впрочем, первое не исключало второго.

Он тщательно обыскал таможенную зону, никого не заметил и уже направился к грузовому отделению, чтобы посмотреть, как идут дела у Киношиты, когда луч лазера обжег ему левое ухо. Найтхаук бросился на пол, сонаром разбил лампу под потолком и попытался определить, откуда в него стреляли.

Но его окружали темнота и тишина. Найтхаук понимал, что должен заставить своего противника выстрелить, чтобы определить его позицию… но противник тоже знал об этом и, похоже, ждал, чтобы Найтхаук выдал себя. Он бросил один из ножей, надеясь, что последует выстрел, но все напрасно. Внезапно медная обойма задребезжала по полу, и теперь уже он с трудом подавил желание превратить ее в пыль.

Наконец Найтхаук пополз вперед, рассчитывая что-то услышать: тяжелое дыхание или поскрипывание кожаной кобуры о жесткую солдатскую куртку. Но пару минут спустя он остановился: в темноте можно было просто наткнуться на своего противника. Найтхаук провел ревизию оружия: лазерный пистолет, сонар, обычный пистолет, ножи — и наконец сообразил, что делать.

Он положил лазерный пистолет на пол, подключил его к энергетической батарее, нажал на кнопку «Зарядка». Поскольку аккумулятор уже был заряжен, кнопка выскочила. Найтхаук вдавил ее вновь, заклинил ножом и осторожно отполз на двадцать футов.

Ждать пришлось недолго. Ровно через две минуты и двадцать шесть секунд яркой вспышкой взорвался перегруженный аккумулятор. Противник Найтхаука ответил выстрелом лазерного пистолета. Найтхаук тут же воспользовался сонаром. Послышался крик, и вновь наступила тишина.

— Свет, — шепнул Найтхаук, и тут же под потолком зажглись две тусклые лампы.

Солдат лежал на полу ничком, вытянув руку с лазерным пистолетом. Найтхаук носком сапога перевернул его на спину, всмотрелся в молодое лицо.

Послышался шум, обернувшись, Найтхаук увидел направляющуюся к нему Кассандру.

— Я увидела, что огни погасли, и решила подождать сигнала, — сказала она. — Не хотела попасть под пули.

— Все правильно.

Она указала на нейтрализатор, висевший у него на плече.

— Почему ты не воспользовался им?

— А ты оглядись.

Кассандра огляделась.

— И что?

— Я мог бы задеть несущую стену. — На ее лице отразилось недоумение. — Эти стены держат все здание. Оно рухнуло бы на меня… а если б этого не произошло, Олигархия села бы мне на хвост.

— А им-то что?

— Антенну, которую я расплавил, никто не заметит, но если я превращу в желе целый космопорт, флот этого так не оставит. И мне всю жизнь придется бегать от них. Как я понимаю, все тихо?

— Сбежать никто не пытался.

— Пока.

— Ито и Голубые Глазки ждут снаружи. Пленных они не брали.

— Проверь западное крыло. Не доверяю я этому дракону.

— Он когда-нибудь лгал тебе?

— Вроде бы нет. Но одного раза более чем достаточно.

Она пожала плечами.

— А где будешь ты?

— Я постараюсь найти компьютер, который говорил с нашим кораблем… тот, что зафиксировал мое имя и регистрационный номер.

Найтхаук нашел компьютер до ее возвращения и уничтожил с помощью молекулярного нейтрализатора, чтобы потом эксперты не смогли восстановить его память.

— Две мертвые женщины, никакого шевеления, — доложила Кассандра. — Может, кто-то где-то и спрятался, но…

— Мы не можем искать их всю ночь, поэтому предположим, что в космопорте никого не осталось. — Найтхаук огляделся. — Первый этап считаем законченным. Мы приземлились, миновали таможню, и никто не сможет нас опознать. Вперед.

Они вышли на улицу, где их поджидали Киношита и Голубые Глазки.

— Пока все идет по плану, — сообщил им Найтхаук. — Можно ехать к губернатору.

— Тут стоит отличный броневик, — заметил Голубые Глазки. — В нем люди Хилла нам не страшны.

— Забудь о нем, — покачал головой Найтхаук. — Нам нужно обычное частное авто.

— Но зачем жертвовать собственной безопасностью? — стоял на своем дракон.

— Броневик наверняка снабжен несколькими охранными и противоугонными системами. Ни кодов, ни паролей мы не знаем, так что выдадим себя, не проехав и мили. — Найтхаук выдержал паузу. — Постарайся понять, мы не можем тягаться с ними в огневой мощи. Мы стараемся прокрасться в особняк губернатора, а не пробиться к нему через боевые порядки армии охранников.

Киношита разглядывал другое авто.

— Насколько я понял, такси нам тоже не подойдет.

— Я бы предпочел обойтись без него. Нет ли чего еще?

— Нет.

— Тогда придется воспользоваться такси. Как только тронемся с места, расплавь радиопередатчик.

Киношита нахмурился.

— Молекулярным нейтрализатором?

— Он расплавит всю машину, — ответил Найтхаук. — Хватит и лазера.

— Слушай… возможны проблемы, — вырвалось у Киношиты, когда они подошли к авто.

— Например?

— Я на таком не ездил. То есть он похож на другие авто, но щиток управления совсем другой… Я даже не знаю, как завести эту колымагу. — Он повернулся к Голубым Глазкам. — А ты на таком не ездил?

Дракон покачал головой.

— Нет, но вряд ли возникнут особые трудности. Так ли уж сильно это авто отличается от других?

— Отличается. Хотя бы тем, что корпус не бронированный. Любая ошибка может нам дорого стоить. Боюсь, охранники в особняке Хилла сначала откроют огонь, а потом будут задавать вопросы.

— Хватит болтать. — Найтхаук открыл дверцу. — Все в салон. Я сяду за руль.

— Ты? — удивился Киношита. — Ты же больше ста лет не водил авто. И понятия не имеешь, как что работает.

— Когда я в прошлый раз побывал на этой планете, меня возили в таком такси. Я видел, что делал шофер.

Он сел перед щитком управления, коснулся нужных контактных пластин, и авто плавно тронулось с места.

— Будь я проклят! — воскликнул Киношита.

— Не исключено, что так и будет, — согласился Найтхаук.

Авто уносило их в темную ночь Перикла.

Глава 31

Они проехали девять миль, когда Найтхаук свернул с дороги и припарковал авто за густыми кустами.

— Что теперь? — спросил Голубые Глазки.

— Пойдем пешком.

— Далеко идти?

— С милю, может, чуть меньше.

— И ты не хочешь привлекать внимания, продолжая путь на авто? — спросил дракон.

— Совершенно верно.

— Ты думаешь, что пешеходов, подходящих к парадной двери, они не заметят?

— Во-первых, мы войдем не через парадную дверь, а во-вторых, думать о пешеходах им будет некогда, хватит других дел.

— Каких же?

Найтхаук включил коммуникатор, настроил его на волну Пятницы.

— Ты еще здесь, Пятница?

— Да, — ответил инопланетянин.

— Проблем нет?

— Никаких.

— Отлично. Сосчитай до двадцати и задай им жару… а потом выметайся отсюда вместе с Мелисенд.

Ответа Найтхаук дожидаться не стал. Выключил коммуникатор и зашагал к губернаторскому особняку.

Двадцать секунд спустя горизонт осветился серией взрывов. Они дугой огибали восточный сектор, причем каждый из них оказался ярче и громче, чем предыдущий.

— Где он набрал столько взрывчатки? — удивился Голубые Глазки.

— Надо знать места, — сухо ответил Найтхаук. — Пошевеливайся. Нечего глазеть… это не фейерверк. Нам предстоит серьезная работа.

— Может, подождем, пока они покинут особняк?

— Кому положено, уже покинули, — ответил Найтхаук. — Кассий Хилл не оставит себя без охраны.

— Посмотрите! — Киношита указал на северо-восток. — Похоже, стреляют из лазеров! Должно быть, снайперы!

— Значит, Эдди-Вторник сумел пробиться. — Найтхаук прибавил шагу.

— Насчет Эдди-Вторника и Пятницы мне все ясно, — подал голос Голубые Глазки. — И я знаю, что Большой Иоганн блокирует каналы связи. А где Паллада Афина и ее группа?

— Поблизости.

— Ты все еще мне не доверяешь?

— Доверие тут ни при чем. Если тебя возьмут в плен, ты не расскажешь то, чего не знаешь.

— А если тебя возьмут в плен?

— Меня не возьмут. — Найтхаук говорил столь уверенно и спокойно, что Голубые Глазки внезапно испугался его.

— Это он? — Киношита указал на гигантский особняк.

— Он, — ответила Кассандра. — Долго же я ждала этого дня.

Голубые Глазки двинулся к особняку, но Найтхаук положил тяжелую руку ему на плечо.

— Подожди.

— Чего? Мы тут как на ладони.

— Подходы утыканы датчиками системы сигнализации.

— Тогда как же нам..

— Заткнись и слушай.

Кассандра долго смотрела себе под ноги, потом подняла голову.

— Датчики реагируют на движение в футе от земли, чтобы мелкие животные не могли поднять тревогу. Я вставила в глаза инфракрасные линзы, так что могу их видеть. Идите точно по моим следам, и все будет в порядке. У самого дома они перекрывают весь периметр. Вам придется подождать, пока я проползу под ними и выключу источник энергопитания.

Она двинулась по сложной траектории, поворачивая через каждые несколько шагов, показывая, как избежать невидимых датчиков, и предупреждая, если кто-то оказывался в опасной близости от луча. Наконец в двухстах ярдах от особняка Кассандра знаком предложила им присесть и дожидаться ее сигнала.

Сама же легла на землю и поползла под лучами, видеть которые могла только она. Через мгновение девушка растворилась в темноте. Даже Найтхаук, который ночью видел не хуже кошки, не знал, где она находится.

Расслабившись, он наблюдал за взрывами и участившимися вспышками лазерных лучей. Казалось, прошел целый час (на самом деле меньше десяти минут), прежде чем Кассандра вернулась.

— Путь свободен. По крайней мере до стен.

— А что потом? — спросил Киношита.

— Охранники, системы сигнализации, роботы, — ответила она. — Полный комплект.

— Полагаю, у тебя есть план? — Голубые Глазки повернулся к Найтхауку. — Он не ограничивается тем, что я должен взобраться на крышу?

— Ты знаешь все, что должен знать, — отрезал Найтхаук.

— Черт побери, я имею право знать остальное! — запротестовал дракон. — Почему я должен забираться на крышу? Кассандра говорит, что дом напичкан системами сигнализации. В окнах горит свет, инфракрасные линзы там не помогут. Как ты собираешься проскользнуть, не подняв тревоги?

— Я и не собираюсь.

— Пойдешь напролом?

— Именно так.

— Ты сумасшедший! — воскликнул дракон.

— Если ты так считаешь, это твое право, но говори тише, не то нас перестреляют, прежде чем мы войдем в особняк.

Голубые Глазки злобно посмотрел на него, но ничего не сказал, и Найтхаук повел маленький отряд вперед. Увидев солдат на дороге, ведущей к парадной двери, он повернул, чтобы подойти к особняку сзади.

У черного хода дежурили два охранника. Найтхаук поднес палец к губам, потом знаком приказал всем остановиться. И пополз к охранникам, терпеливый, как Иов, неслышный, как смерть. Когда расстояние сократилось до двадцати ярдов, он метнул нож в горло одного солдата и прыгнул из темноты на другого. Раздался громкий хруст шейных позвонков, и у двери черного хода вновь воцарилась полная тишина.

Найтхаук помахал рукой, и мгновение спустя к нему присоединились все остальные.

— Голубые Глазки, Ито, уберите их с глаз долой.

Дракон и Киношита оттащили трупы за кусты, вернулись.

— Ты по-прежнему планируешь просто войти в дом? — спросил Голубые Глазки.

— Да, после того как Кассандра вновь подключит внешние датчики к источнику питания — Подключит? — переспросил дракон. — Зачем?

— Чтобы я мог поднять тревогу.

— О чем ты говоришь?

— Как ты уже заметил, если мы войдем в дом, системы сигнализации обязательно сработают. Поскольку отключить их мы не можем, единственное, что остается, — заставить охранников проигнорировать поднятую тревогу.

— Как?

— Приведя в действие все внешние системы сигнализации. Тогда на треск внутренних охранники не отреагируют.

— Не отреагируют, несмотря на взрывы, снайперов и молчащую связь?

— Поначалу — нет. Потому что на дом они обратят внимание, лишь убедившись, что снаружи им ничто не угрожает.

— Как же ты задействуешь внешнюю систему сигнализации?

— Не я — ты.

— Я? — изумился дракон. — Я хочу убить Хилла.

— Благодаря тебе его и убьют. — Найтхаук указал на лестницу. — По ней ты поднимешься на балкон. А уж оттуда переберешься на крышу.

— Как только мы взлетели с Сайлена, ты начал твердить мне, что я должен забраться на крышу. Я полагал, что там есть потайной ход в кабинет губернатора.

— Если бы.

— На крышу я заберусь. Что дальше?

— Потом начнешь стрелять. — Найтхаук протянул ему сонар. — Не целясь, во всех направлениях.

— Да меня же засекут за три секунды!

— Не засекут, — возразил Найтхаук. — Света нет, грохота выстрелов не будет. Охранники жужжания сонара не услышат… а вот датчики отреагируют. — Он помолчал. — Стреляй по площадям, чтобы включились все системы сигнализации. Особенно те, что расположены перед особняком. Я хочу, чтобы большая часть охранников собралась там.

— А потом ты просто войдешь в дверь, и на те датчики, что сработают внутри, никто не обратит внимания?

— В принципе да.

— А ведь может и получиться, — признал дракон. Внезапно новая мысль пришла ему в голову. — А как же я спущусь вниз, если охранники будут прочесывать территорию?

— Посидишь наверху.

— Как долго?

— Десять минут, двадцать, час. — Найтхаук пожал плечами. — Все будет зависеть от ситуации. Если я убью Кассия Хилла, вся планета погонится за мной, так что ты спокойно спустишься вниз и прошествуешь в космопорт. Если он убьет меня, ты под присягой покажешь, что я силком пригнал тебя на Перикл, и поклянешься ему в верности до гроба.

— Он мне никогда не поверит.

— Тогда моли Бога, чтобы я убил его, — улыбнулся Найтхаук. — А теперь живо наверх и не смей стрелять без моего сигнала.

Голубые Глазки начал взбираться по лестнице, что-то бормоча себе под нос. На балконе он встал на ограждение, потом вылез на крышу. Полежал, осторожно поднялся, достал сонар, нашел Найтхаука, стоящего у черного хода.

Найтхаук подождал, пока к нему подойдет Кассандра, что-то ее спросил, а после того, как она кивнула, посмотрел на Голубые Глазки, вскинул руку и резко опустил.

Все еще не веря, что он загнал себя в такую передрягу, Голубые Глазки нацелил сонар на точку в двухстах ярдах от парадной двери, нажал на спусковой крючок…

И едва не оглох от воя сирены.

Глава 32

Едва охранники высыпали из особняка, оглядываясь в поисках незваных гостей, Найтхаук увлек Кассандру и Киношиту в тень. А после того, как Голубые Глазки привел в действие дюжину охранных систем, вошел в дверь черного хода, заметил голокамеру системы сигнализации и разнес ее одним выстрелом.

— Ты мне не нужен, — остановил он Киношиту, который двинулся следом.

— Но почему?

— Я тебе говорил. Твоя задача — выжить и доставить деньги на Делурос VIII. Я не могу допустить, чтобы тебя убили в особняке.

— Так что же мне делать?

— Видишь ту комнату на втором этаже, в которой горят все лампы?

— Да. Похоже, Хилл поставил решетки на окна и на балконную дверь.

— Это кабинет Хилла. Решетки предназначены для того, чтобы туда не проникли снаружи. Изнутри дверь и окна открываются. Постоянно держи их под наблюдением. Получив деньги, я скину их тебе.

— А если двор заполнят охранники?

— Тогда я найду способ отвлечь их, а деньги тебе скинет Кассандра. — Он протянул Киношите молекулярный нейтрализатор. — Если станет совсем кисло, пусти его в ход.

— Не нравится мне все это. Я мог бы помочь тебе в особняке.

Найтхаук покачал головой.

— Тогда мне пришлось бы оберегать на одного человека больше. — Найтхаук заметил обиду на лице Киношиты. — Извини. Сейчас не до сантиментов.

Он отступил в сторону, пропуская Кассандру, потом закрыл дверь.

— Он сумеет не попасться охранникам на глаза? — спросила Кассандра, когда они пересекали маленькую комнату.

— Он знает свое дело. Охранники его не увидят.

Найтхаук застыл у закрытой двери.

— Что там? — спросил он.

— Коридор. Налево он ведет к лестнице, направо — к библиотеке и летней кухне.

— Летней кухне? — переспросил Найтхаук.

— Иногда гостей принимают на лужайке. Раньше и кухня была вне дома, но насекомые на Перикле большие и очень агрессивные, так что несколько лет назад мой отец перенес кухню в дом.

— Можем мы столкнуться в коридоре с охранниками?

— Там их обычно нет, но везде воют сирены, а пульт, на который стекается информация от охранных систем, сверкает, как рождественская елка. Так что за дверью нас могут ждать.

— Ладно. Тогда я пойду первым.

— Я тоже вооружена, — запротестовала Кассандра. — И не забывай… это и моя битва.

— Слушай, я не буду кривить душой, если там не один, а двое или трое охранников, шансов у тебя нет А я — Вдоводел. Этим я зарабатываю себе на жизнь. И могу гарантировать, что трех человек не хватит чтобы свалить меня.

Девушка хотела возразить, но поняла, что он прав и его решение основано на здравом смысле, а не на благородстве или героике, и отступила назад.

— Открывайся, — прошептал Найтхаук, и дверь растаяла в воздухе.

Он переступил порог, лучом лазера сжег очередную камеру.

— Стой! — крикнул кто-то.

Найтхаук развернулся и выстрелил, уложив охранника, потом пристрелил еще двоих, сбежавших по лестнице на окрик первого. Постоял с минуту, вслушиваясь в тишину, потом взглянул на Кассандру.

— Все нормально, можем идти, — и направился к лестнице.

— Не туда, — шепотом остановила его девушка.

— Но ведь лестница ведет к кабинету твоего отца?

— Это ловушка. Первая ступень определит твой вес и структуру ноги, а поскольку твоих данных нет в компьютере, вторая превратит тебя в пепел.

— Как же мы поднимемся наверх?

— Есть три пути. Два охраняются — парадная лестница и аэролифт. Третий я открыла маленькой девочкой… это секретная лестница, которую мистер Хилл построил на случай побега… но там нас тоже может ждать ловушка.

— И мы поймем это, только угодив в нее. Что ж, выбирать придется между парадной лестницей и аэролифтом. И померяться силой с охраной.

Она кивнула и двинулась вправо. У летней кухни Найтхаук уничтожил еще одну камеру. Кассандра, однако, не пошла дальше, а остановилась у двери.

— В чем дело? — спросил Найтхаук.

— Что-то не так.

— Что именно?

Кассандра нахмурилась.

— На кухне всегда кто-то есть. Когда она не используется для приемов, тут готовят еду для слуг.

— Все нормально. Охранная сигнализация забила тревогу. Вот они и побежали искать плохишей… то есть нас.

— Повара не вооружены. Кто-то должен здесь быть. Словно в ответ на ее слова открылась дверь холодильника, и оттуда вышли двое мужчин среднего возраста, каждый с большим куском мяса.

— Стоять! — тихо, но твердо приказал Найтхаук. Один из мужчин так испугался, что выронил замороженное мясо на пол и поднял руки. Второй просто таращился на Найтхаука.

— Температура холодильника регулируется изнутри? — спросил Найтхаук.

— Да, — ответил один из мужчин.

— Хорошо. Возвращайтесь.

— Но…

— Не спорьте. Делайте, что вам говорят.

Оба мужчины отступили назад. Найтхаук взялся за дверь холодильника.

— Вам придется просидеть там несколько часов. Так что поднимите температуру и расслабьтесь.

И прежде чем повара успели запротестовать, захлопнул и запер огромную, сверкающую металлом дверь.

— Вот мы и нашли пропавших. — Он повернулся к Кассандре. — Куда теперь?

— Следуй за мной.

— Нет, — отрезал он. — Первым пойду я. А ты говори куда.

— В эту дверь, — указала Кассандра. — Потом по коридору направо, через нижнюю приемную, и мы окажемся в холле.

— Выйдем к парадной лестнице?

— Да.

— Хорошо, в путь.

Он двинулся по коридору с оружием в обеих руках, чутко ловя каждый звук. Внезапно сзади раздались шаги. Найтхаук повернулся, отстранил Кассандру, а когда в дверь ворвались три человека, выстрелил. Все умерли до того, как упали на пол.

— Черт! — пробормотал он.

— В чем дело? — спросила Кассандра.

— Нам следовало привести в действие больше внутренних охранных систем. Если будет звенеть только одна, они поймут, что в доме незваный гость.

Он вернулся на кухню и разбил окно. К общему шуму прибавился вой очередной сирены.

Коридор привел их в большую приемную. Найтхаук вновь расстрелял камеру, затем разбил окно. Завыла еще одна сирена.

— Холл за той дверью? — спросил Найтхаук, указав на массивную дверь в дальнем конце приемной. Кассандра кивнула.

— Лестница и аэролифт слева от двери.

— Сколько там будет народу?

— Обычно в холле дежурит дюжина гвардейцев, — ответила Кассандра. — Но сейчас ситуация чрезвычайная. Они все могут рыскать около особняка. Или, сообразив, что к чему, набиться внутрь.

От раздавшегося неподалеку взрыва особняк заходил ходуном.

— Надеюсь, Пятница помнит, что нельзя взрывать особняк, пока мы не выйдем отсюда, — пробормотал Найтхаук.

— Особняк охраняют сотни людей. Он не сможет подобраться ближе, — возразила Кассандра.

— Не стоит недооценивать Пятницу, — покачал головой Найтхаук. — Он может зарыть взрывчатку у них под ногами, а они ничего не заметят. — Он шагнул к двери. — Готова?

Девушка крепче сжала пистолет и кивнула.

— Тогда пошли.

Найтхаук ворвался в холл. Его охраняли восемь солдат и два робота. Пятеро умерли прежде, чем поняли, что происходит. Кассандра уложила еще двоих. Найтхаук сосредоточил огонь на роботах. Одного расплавил лазером, второго разрушил выстрелом из сонара. Оставшийся в живых солдат повернулся и бросился к аэролифту.

— Прикончи его! — крикнул Найтхаук, все еще разбираясь со вторым роботом, палец которого испускал смертоносные лучи. Со стороны аэролифта раздался предсмертный крик, и тут же второй робот застыл, превратившись в груду оплавленного металла.

— Господи, как ты великолепен! — Голос Кассандры переполняло восхищение. — Я совсем тебе не нужна, не так ли?

— Если б не ты, этот солдат предупредил бы твоего отца и вызвал подкрепление.

— Его-то я остановила, но мой отец все равно знает, что здесь кто-то есть. Я уничтожила пульт управления аэролифтом. Придется подниматься по лестнице.

— Разницы никакой. — Найтхаук смотрел на мертвые тела и обездвиженных роботов. — Тылы мы обезопасили, а с теми, кто ждет наверху, все равно придется столкнуться.

— Но ведь кто-то может войти в дом, — заметила Кассандра.

— Не войдут. — Найтхаук подошел к парадной двери и расплавил замок выстрелом из лазерного пистолета.

— Тебе не кажется, что запертая дверь насторожит их?

— Скорее всего.

— Но они же сразу выломают ее.

— Попытаются, — поправил ее Найтхаук, глядя на часы. — Но есть одна интересная дама, которая секунд через сорок скажет свое веское слово.

— Паллада Афина?

— Совершенно верно. — И он направился к ведущей на второй этаж широкой лестнице.

— А я все время гадала, что она делает.

— Примерно то же самое, что и мы последние пару минут, только снаружи.

Найтхаук поднялся на первую площадку, вглядываясь в каждую тень, прислушиваясь к каждому шоpoxy. Удостоверившись, что все спокойно, он преодолел еще один марш и подождал, пока к нему присоединится Кассандра.

— Пока все отлично, — шепнула девушка.

— Это цветочки, — ответил Найтхаук. — Твой отец не дурак. Готов поспорить на все свои деньги, что последняя сотня ярдов окажется намного труднее первой.

И осторожно двинулся по коридору к приемной губернатора Хилла. Дважды из дверей выскакивали люди, чтобы остановить его, и дважды Найтхаук укладывал их на пол, прежде чем они успевали прицелиться.

Из приемной появился робот. Найтхаук направил на него лазерный пистолет и сонар, но робот продолжал надвигаться.

Найтхаук лучом лазера срезал люстру, и она рухнула на робота. Пока тот выбирался из-под осколков, Найтхаук выхватил пистолет и, поскольку скрывать свое присутствие уже не имело смысла, всадил по пуле в глаза робота. Датчики задымились, Найтхаук прижался к стене, знаком предложив Кассандре сделать то же самое. Робот продолжал идти по прямой, пока не пробил ограждение и не свалился на мраморный пол первого этажа.

— Почему лазер и сонар не остановили его? — пробормотал Найтхаук.

— Он сделан из упрочненного титанового сплава, — ответила Кассандра.

— Я знаю, что такое титановый сплав. Но впервые вижу, чтобы его не брал лазер.

— За последнее столетие техника шагнула вперед. Не надейся на свою память. Если же дело касается охранных систем, можно не сомневаться — отец использует самые последние достижения.

— Буду иметь в виду. — Подумав, Найтхаук не стал менять пистолет на сонар, засунув последний в кобуру на поясе. — Наверное, он мне не понадобится.

— Тебе понадобится все, — заверила его Кассандра. — Мой отец — очень опасный человек. Я жалею о том, что мы не взяли с собой молекулярный нейтрализатор.

Найтхаук покачал головой.

— Если выстрелить из него в человека, стоящего у стены, в желе обратится не только человек, но и стена. А иногда и деревья за стеной. — Он улыбнулся. — И уж совсем ни к чему использовать его на втором этаже, да еще в доме с такими высокими потолками. Опять же, Ито должен пробиться к кораблю. Так что ему нейтрализатор нужнее.

Найтхаук повернулся к приемной, осторожно приблизился, ворвался внутрь и обнаружил, что там никого нет. Потом, подождав, пока его догонит Кассандра, двинулся в маленькую комнатку, разделявшую приемную и кабинет. Там его встретил вытянувшийся в струнку робот.

— Добрый вечер, мистер Найтхаук. Как приятно увидеть вас вновь.

Кассандра направила на него лазер, но Найтхаук перехватил ее руку.

— Это не боевой робот. Он не запрограммирован на насилие.

— Но он предупредит отца, что мы здесь!

— Он уже предупредил.

— Губернатор Хилл и представить себе не мог, что вы в особняке, — подтвердил его догадку робот.

— Ты лжешь, не так ли? — спросил Найтхаук.

— Совершенно верно, сэр.

— Сядь за стол и помолчи.

— Думаю, мне лучше остаться на посту, сэр.

— Если ты сейчас же не сядешь, я расплавлю тебя лазером, — пригрозил Найтхаук. — Обдумай мои слова и прими решение.

— Я смогу сослужить лучшую службу своему хозяину, если сяду, — ответил робот, прошел за стол и сел.

— Сколько людей и роботов держит за этой дверью Кассий Хилл? — спросил Найтхаук, указав на кабинет губернатора.

— Ни одного, сэр.

— Опять лжешь.

— Совершенно верно.

— Сколько?

— Три тысячи четырнадцать.

Найтхаук навел на робота лазерный пистолет.

— Еще раз солжешь — и останешься без головы. Сколько людей и роботов защищает его?

— Достаточно, сэр. Вы можете стрелять, когда сочтете нужным.

— Раз уж ты так настаиваешь. — Найтхаук нажал на спусковой крючок и расплавил роботу голову.

— Зачем? — спросила Кассандра. — Это же машина.

— Он мог сообщить всем роботам о нашем местонахождении. Паллада Афина хороша, но со всеми ей не управиться.

— Он, наверное, уже сообщил все, что мог.

— За это и поплатился, — раздраженно бросил Найтхаук.

Он крадучись приблизился к двери, которая растворилась в воздухе, пропуская его и Кассандру.

Кассий Хилл сидел за столом в окружении четырех роботов-телохранителей. Элегантно одетый, с дымящейся антарренской сигарой в руке.

— Добрый вечер, Вдоводел. — Он повернулся к Кассандре. — Как приятно вновь увидеть тебя, дорогая. — Его взгляд вернулся к Найтхауку. — Чем вызван ваш визит?

— Вы должны мне пять миллионов кредиток. Я бы хотел получить наличными.

— Глупости. Я говорил вам, что Кассандра мне не нужна. Мне нужен Ибн-бен-Халид.

— Я знаю. Вы должны мне пять миллионов кредиток.

— Ты же слышал, я… — Глаза Хилла округлились, он уставился на Кассандру. — Ну конечно же! Какой я болван! Неудивительно, что прошлое Ибн-бен-Халида так и осталось для меня загадкой! Теперь понятно, почему он знал о каждом моем шаге! — Хилл поднялся. — Прими мои поздравления, Кассандра. Такая дочь есть далеко не у всякого. У тебя все данные для того, чтобы стать моим преемником на этом посту. — Он помолчал, а затем добавил с притворной грустью:

— Как жаль, что мне придется тебя убить.

— Вы никого не убьете. — Найтхаук взял губернатора на мушку.

— Не дури, Вдоводел. Признаю, ты показал себя молодцом, добравшись до моего кабинета, но живым, если ты убьешь меня, тебе отсюда не выбраться. — Он уперся руками в стол, наклонился вперед. — Ты выполнил задание. Вернул мне дочь и доставил сюда Ибн-бен-Халида. Ты можешь покинуть Перикл. Деньги поступят на счет твоих адвокатов.

— Что будет с ней?

— Ее участь не изменится от того, убью я тебя сначала или нет.

— Тогда мы не договорились. — Найтхаук указал на внушительных размеров сейф, стоящий в углу. — Открывайте сейф.

— Нет.

— Я могу открыть его, независимо от того, убью я вас сначала или нет.

— Ты согласился выполнить мое задание. Меня заверяли, что Вдоводел всегда выполняет взятые на себя обязательства.

— За сто лет многое изменилось. Открывайте сейф.

— А что потом? Ты все равно меня убьешь.

— У меня нет ни малейшего желания убивать вас.

— Ты только что признал, что можешь нарушить данное тобой слово… почему я должен верить тебе?

— Как только я получу деньги, какой мне прок от того, что я вас убью?

— Если ты оставишь меня в живых, я буду гоняться за тобой по всей галактике.

— Сомневаюсь, — покачал головой Найтхаук. — Если я сохраню вам жизнь, вы будете испытывать ко мне чувство благодарности и не рискнете преследовать меня.

Хилл смотрел на Найтхаука.

— Я могу приказать роботам убить тебя прямо сейчас.

— Едва ли. Для них основная задача — оберегать вас. Так уж они запрограммированы. — Он возвысил голос. — Как только я увижу, что кто-то из роботов шевельнулся, я прострелю Кассию Хиллу голову. — Найтхаук улыбнулся. — Отдавайте приказ.

— Игра не закончена, Вдоводел. У каждого человека есть слабое место, включая тебя. Ты только что подписал себе смертный приговор.

— Я был мертв больше ста лет. Спор беспредметный. — Найтхаук указал на сейф пистолетом. — Открывайте.

Хилл повернулся к Кассандре.

— А тебе нечего сказать, дочь? Не сожалеешь, что выступила против отца? Не хочешь попросить прощения?

— Доставай деньги, — ответила девушка. Хилл пожал плечами, подошел к сейфу, прикоснулся к контактной пластинке, прошептал кодовые слова — тихо, чтобы никто не услышал. Дверца распахнулась.

— Вот. — Хилл указал на пачки новеньких банкнот. — Но тебе пользы от них не будет.

— Отойдите в сторону, — приказал Найтхаук.

— Это твой последний шанс, Вдоводел. Ты еще можешь уйти.

— Вы уже не вправе отдавать приказы.

— Я — Кассий Хилл. — Губернатор вернулся за стол. — И право отдавать приказы всегда при мне.

Найтхаук повернулся к Кассандре.

— Держи его на мушке. Если он или роботы шевельнутся, застрели его первым.

Найтхаук подошел к сейфу, заглянул в него, затем сунул пистолет в кобуру и левой рукой потянулся к деньгам…

…и дверца захлопнулась…

…и сейф внезапно отрастил ноги и сравнялся ростом с Найтхауком…

…и сейф отрастил руки, которые потянулись к горлу Найтхаука…

— Бедный, глупый клон, — промурлыкал Хилл. — Многое меняется за сто лет. Познакомься с новейшим охранным устройством, последним достижением техники… Устройством, которое может принимать любую форму.

Найтхаук поднял лазерный пистолет, но сейф, Устройство, выбил его из руки своей жертвы.

— Прикажи ему отпустить меня, не то Кассандра тебя убьет! — крикнул Найтхаук, но одна из металлических рук схватила его за левое плечо.

— Прикажи ей опустить пистолет, не то Устройство убьет тебя! — выдвинул встречное предложение губернатор.

Кассандра выстрелила, и ее отец схватился за правую руку.

— Следующий выстрел придется в голову, — холодно предупредила она.

С губ Найтхаука невольно сорвался стон: железная рука дробила ему кости. Он продолжал крутить головой, спасаясь от второй руки, но тут Устройство отрастило еще три в дополнение к первым двум.

— Ну! — крикнула Кассандра.

— Хорошо. — Хилл повернулся к сейфу. — Целуй!

Все руки тут же уползли в стенки, но дверца крепко держала левую кисть Найтхаука.

— Целуй? — повторил Найтхаук. Несмотря на боль в раздробленном плече, он не мог не удивиться выбору кодового слова.

— Слово, до которого никому не додуматься, — пожал плечами Хилл. Он вел себя так, словно встреча с вооруженным убийцей для него обычное дело. — Ну, что теперь? Ты убьешь меня или я убью тебя? А может, постараемся найти взаимовыгодное решение?

— Прикажи этой штуковине отпустить мою руку.

— Вот уж нет. Ты очень опасный человек, Вдоводел. Лучше держать тебя на одном месте, пока мы не поймем друг друга.

— Целуй, — приказал Найтхаук.

— Устройство реагирует только на мой голос, — пояснил Хилл. — И «целуй» — команда, по которой исчезают конечности. Дверцу открывает другая команда, озвучивать которую я не буду.

Кассандра шагнула к отцу и нацелила пистолет ему между глаз.

— Давай обойдемся без мелодраматических эффектов, дочь, — усмехнулся Хилл. — Его жизни сейчас ничто не угрожает, так что нечего угрожать и мне. Если ты застрелишь меня, мои роботы убьют тебя еще до того, как Устройство убьет Вдоводела.

— Мы не можем торчать здесь всю жизнь, — бросил Найтхаук.

— Значит, пора переходить к делу.

— Хорошо.

— Но о деле я буду говорить только с тобой, Вдоводел. Моя дочь, возможно, унаследует все мое состояние, но сейчас она должна уйти.

— Черта с два! — рявкнула Кассандра, вытянула руку, и дуло пистолета приблизилось ко лбу губернатора.

— При твоем воспитании и такие слова. — Кассий Хилл покачал головой.

— У меня немеет рука. — Найтхаук заметно побледнел. — Начинайте.

— Как только останемся вдвоем.

Найтхаук повернулся к Кассандре.

— Я не знаю, как долго я еще продержусь и не потеряю сознания. Тебе лучше послушать его.

— Никогда! — воскликнула Кассандра.

— Я не могу диктовать условия! — Найтхаук посмотрел на Хилла. — Если она выйдет в приемную, ее тут же убьют ваши люди.

— Что же ты предлагаешь? — удивился Хилл.

— Не знаю, — прохрипел Найтхаук, и его лицо перекосило от боли. — Куда еще ей выйти?

Хилл огляделся.

— Предлагаю балкон.

— Отлично. Заприте ее там, пока мы не закончим.

— А если она прыгнет вниз и убежит?

— Она сломает ногу, и ваши люди прикончат ее.

— Я никуда не пойду! — отрезала Кассандра. Найтхаук пронзил ее взглядом, словно говоря: перестань изображать крутую и вспомни, кто ждет внизу и что у него в руках.

— Тогда подождем, пока ты лишишься чувств, а ей надоест в меня целиться, — пожал плечами Хилл. — Я ничего не могу с ней поделать.

Господи, когда же ты сообразишь, что к чему, подумал Найтхаук.

— Убирайся отсюда, гребаная сука! — заорал он.

Кассандра яростно сверкнула глазами и без единого слова вышла на балкон.

Отлично, мысленно похвалил ее Найтхаук. А теперь поскорее утихомирься и посмотри вниз.

Хилл закрыл балконную дверь.

— Что ж, как говорится, вернемся к нашим баранам, Вдоводел. Мое предложение остается в силе: ты можешь уйти отсюда, а деньги я переведу на счет твоих адвокатов.

— К черту адвокатов. Я работаю на себя, а не на него.

— Ага! — улыбнулся Хилл. — Наконец-то мы вспомнили о собственных интересах. Слышу голос разума. Ну что же, давай убедимся, что мы поняли друг друга верно. Я тебя освобождаю, расплачиваюсь с тобой, и ты уходишь. Я не знаю, сколько у тебя людей… — Хилл обвел рукой территорию поместья, — …но ты всех их уводишь с собой. — Он всмотрелся в Найтхаука. — Ибн-бен-Халид остается.

— Согласен.

Где же ты, думал он, почему так долго?

— Отлично. Теперь обсудим твое вознаграждение. Я думаю, трех миллионов кредиток хватит за глаза.

— Кажется, мы говорили о пяти.

— Но ты угрожал моей жизни. Кроме того, поместью нанесен урон никак не меньше чем на два миллиона. Я прав?

— Скорее всего.

— Так что же?

— Я предлагаю вам два варианта. Вы платите мне три миллиона или восемь. Решите сами.

— А в чем разница? — полюбопытствовал Хилл.

— Получив восемь миллионов, я не вернусь и не убью вас.

— Опять угрозы? Уроки не идут тебе впрок, Вдоводел. — Хилл вздохнул и долго смотрел на Найтхаука. — Вот что я тебе скажу. Я собираюсь принять твои условия и заплатить восемь миллионов. Потому что не хочу всю жизнь оглядываться. От такого, как ты, можно ждать всего.

— Хорошо. Тогда мы договорились.

— Совершенно верно. — Хилл перевел взгляд на Устройство. — Куси!

Найтхаук взревел, от боли: дверца отхватила зажатую кисть. Он едва не потерял сознание, когда Хилл приказал сейфу открыться. Найтхаук рухнул на колени, сдернул пояс и попытался наложить жгут. Хилл тем временем достал запятнанные кровью пачки банкнот.

— Извини за расхожую фразу, но вот твои кровавые деньги, Вдоводел. Я надеюсь, теперь ты не забудешь обещания не охотиться за мной.

Найтхаук потянулся за лазерным пистолетом, но один из роботов превратил его в пыль.

— Уже нарушаешь слово? — спросил Хилл.

— Кровь не останавливается, — пробормотал Найтхаук. — Я хотел прижечь рану.

— Позволь мне. — Хилл достал из ящика стола свой лазерный пистолет. Прицелился в кровоточащий обрубок, нажал на спусковой крючок. Найтхаук завопил от боли и согнулся пополам. — Номер четыре, — обратился Хилл к одному из роботов. — Пойди на балкон и убей мою дочь.

— Да, губернатор. — Робот направился к балконной двери.

Неожиданно послышалось мерное гудение, и робот превратился в серую лужицу, застывшую на полу.

— Вспомнила-таки! — пробормотал Найтхаук, когда Кассандра вошла в кабинет с молекулярным нейтрализатором в руках и превратила в желе трех оставшихся роботов и Устройство.

— Что он с тобой сделал? — воскликнула она, заметив, что Найтхаук лишился руки.

— Не важно! — прохрипел Найтхаук. — Пошли отсюда!

Девушка направила нейтрализатор на губернатора, тот на нее — лазерный пистолет.

— Опять патовая ситуация? — Голос его звучал ровно и спокойно.

— Ты так думаешь?

Выстрел молекулярного нейтрализатора, и губернатор вместе с лазерным пистолетом превратился в желе.

— Пока ты не накричал на меня, я и думать забыла о Киношите. — Кассандра помогла Найтхауку подняться. — А потом сразу поняла, что к чему.

— Я совсем ослабел. — Найтхаук оперся о плечо Кассандры. — Такое ощущение, что пол ходит ходуном.

— О, черт! Ну конечно! У этого мерзавца под домом установлен виброгенератор, замкнутый на его биоритмы. Он умер, виброгенератор включился и теперь развалит весь дом.

— Бери деньги!

Кассандра вытащила из кармана два мешка и быстро запихала в них пачки. Комната дрожала все сильнее.

— Что теперь?

Найтхаук указал на балкон.

— Мешок побольше брось Ито. Вместе с молекулярным нейтрализатором.

Кассандра выскочила на балкон, деньги и нейтрализатор полетели вниз.

— Готово.

— Ты говорила про потайной ход. Где он?

Но они не успели сделать и шага, как пол вышибло у них из-под ног.

Глава 33

Найтхаук застонал, скинул с груди доску. Потянулся, чтобы убрать другую, и только тут вспомнил, что лишился кисти. Ужасно болело раздробленное плечо.

Неожиданно рядом появилась высокая стройная женщина, которая начала освобождать его из-под досок, бревен и штукатурки.

— Кассандра… — прошептал Найтхаук.

— Жива. Не трать понапрасну силы. Лежи спокойно, через минуту я тебя подниму.

Найтхаук вгляделся в женщину и наконец понял, что перед ним Паллада Афина.

— Что случилось?

— Рухнуло целое крыло, — ответила Паллада Афина. — Как я понимаю, ты убил Кассия Хилла?

— Да.

Она кивнула.

— Слышала я о таких штучках. Называется «Система возмездия». Тебе повезло, что не разбился насмерть. — Афина сдвинула последнее бревно, и ее глаза широко раскрылись. — Что такое? При падении тебе не могло оторвать кисть.

— Длинная история. — Найтхаук сел. — Где Голубые Глазки? Мы оставили его на крыше.

— Мертв. Лежит в сорока футах отсюда. Сломал при падении шею.

— Черт! — От слабости его прошиб пот, и он снова лег. — А где твои люди?

— Кто где, — ответила Паллада Афина. — Все убиты.

— Плохо.

— Они знали, на что идут. Значит, ты рассчитался с Кассием Хиллом.

— Его убила Кассандра.

— Я рада, что ты предоставил это ей. В конце концов, она — Ибн-бен-Халид. Ты поступил великодушно.

— Великодушие тут ни при чем. Она спасла мне жизнь.

— Естественно.

— Спасла! — с жаром воскликнул Найтхаук.

— Ладно, ладно, спасла. Не кричи и не трать попусту силы. У тебя их осталось не так уж и много.

— Достань мой коммуникатор, — попросил Найтхаук.

— Где он?

— В одном из карманов или на поясе.

Паллада Афина осторожно обыскала его, нашла коммуникатор.

— Включи. Волна 1193.

— Настроила.

— Иоганн, что ты делаешь?

Нет ответа.

— Иоганн, где, ты?

Тишина.

— Ты уверена, что правильно настроила коммуникатор?

Паллада Афина взглянула на дисплей.

— 1193, как ты и просил.

— Черт. Попробуй 2076.

— Готово.

— Эдди, говори. Эдди-Вторник, откликнись, черт побери!

Ответа не было.

— Кто-нибудь выжил, кроме тебя, меня и Кассандры? — спросил Найтхаук.

— Понятия не имею. А где Киношита?

— Надеюсь, на полпути к космопорту, — прохрипел Найтхаук. — Или мы напрасно старались.

— Что значит напрасно? Мы убили Кассия Хилла!

— Точно. Мы убили Кассия Хилла. Помоги мне встать. Если я пролежу еще хоть минуту, то наверняка отключусь.

Паллада Афина помогла ему подняться на ноги, поддержала в первые мгновения, пока не прошла волна головокружения.

— Где Кассандра?

— Здесь. — Паллада Афина подошла к бездыханному телу.

— Ты же сказала, что с ней все в порядке.

— Конечно, учитывая обстоятельства. У нее сотрясение мозга, возможно, сломана пара ребер. Пару минут назад она была в сознании. Все могло закончиться гораздо хуже.

— Пятница! — внезапно воскликнул Найтхаук и настроил коммуникатор на нужную волну. — Пятница, ты здесь?

— Разумеется, здесь, — ответил знакомый голос инопланетянина. — Великолепная выдалась ночь. Потрясающая ночь. Я знал, что не прогадаю, работая с тобой в паре, Джефферсон Найтхаук!

— С Мелисенд все в порядке?

— Она мертва.

— Что произошло?

— Они жгли всю округу лазерами. Она не успела увернуться, и я сомневаюсь, что стрелявший заметил ее. Такое случается. — Пауза. — Будут дальнейшие приказания или мне возвращаться на корабль?

Найтхаука качнуло, но он устоял на ногах, оглядел развалины.

— Оставайся на месте. Я с тобой свяжусь.

И выключил коммуникатор.

— Лучшие киллеры выживают, — подвела итог Паллада Афина. — Закон войны.

— По крайней мере война окончена. Враг мертв.

— У тебя еще не прояснилась голова.

— Ты о чем?

— Генерал мертв, — напомнила Паллада Афина. — А армия жива, не считая нескольких тысяч убитых и раненых. Завтра появится новый генерал.

— Нет, это не война. Все кончено.

— Война будет продолжаться, пока ты жив, — возразила Паллада Афина. — Подчиненные Хилла, даже те, кто ненавидел его, попытаются тебя выследить. Ты пришел на их территорию и вел себя, как хозяин. Такое карается смертью.

— Я не собираюсь всю жизнь бегать от них.

— Тогда оставайся здесь и принимай бой, — пожала плечами Паллада Афина. — Ты же Вдоводел.

— Я всего лишь его двойник. И пришел сюда, чтобы спасти настоящего Вдоводела.

— Я не понимаю.

— Не важно. Я понимаю. — Найтхаук вновь огляделся. — Ты перебила всех?

— На текущий момент да. Но как только они узнают, что тут творится, подтянутся новые части.

— До рассвета они ничего не узнают. Мы перекрыли каналы связи и уничтожили передатчики.

— Хорошо, до рассвета охранники не появятся. Что из этого?

— Значит, времени хватит.

— Для чего?

— Для того, чтобы завершить войну. — Найтхаук включил коммуникатор. — Пятница, ты далеко от особняка губернатора?

— В миле, — ответил инопланетянин.

— Подходи сюда через полчаса и взорви его к чертовой матери. А потом возвращайся на Сайлен.

Найтхаук бросил коммуникатор на груду обломков, повернулся к Палладе Афине.

— Я оставил авто на дороге в миле отсюда, за кустами. Сможешь его найти?

— Если с ним ничего не случилось.

— Найди и приезжай сюда.

Правой рукой Найтхаук выудил из кармана металлические идентификационную пластину и паспорт-куб. Положил на землю, потянулся за лазерным пистолетом, но, вспомнив, что его уничтожил робот, пошел к телу Голубых Глазок и взял пистолет дракона.

Вернулся, перевел лазер на низкий режим, направил на пластину и паспорт. Пластина почернела, края загнулись, но часть его имени и несколько цифр идентификационного номера уцелели. Паспорт-куб Найтхаук оплавил, но полностью уничтожать не стал.

Он подождал несколько минут, пока документы остынут, поднял, сунул в карман. Потом шагнул к Кассандре, присел рядом, ласково погладил по волосам.

Девушка открыла глаза.

— Ты жив.

— Меня нелегко убить.

— Когда я очнулась, то сразу подумала, что тебя завалило обломками. Потом… — Она нахмурилась. — Потом ничего не помню.

— Ты потеряла сознание.

Кассандра помолчала, потом взглянула на него.

— Нам удалось, не так ли?

— Удалось.

— Я знала, что удастся. И теперь поставлена точка.

— Еще нет. Но скоро мы ее поставим.

Подъехала Паллада Афина.

— На дорогах тихо. Но скоро их наверняка перекроют. Надо немедленно ехать в космопорт.

— Моего корабля там нет. На нем улетел Киношита. А где твой?

— В паре миль к югу.

— Возьми Кассандру и улетайте на Сайлен. — Найтхаук начал оглядываться.

— Не это ли ты ищешь? — Паллада Афина протянула ему мешок с деньгами.

— Да. Возьмите его с собой.

— А ты?

— Дождусь Пятницу.

— А почему ты не летишь вместе с нами? Корабль рассчитан на десять человек.

— Надо еще кое-что сделать.

— Что именно?

— Я должен убить Вдоводела.

Паллада Афина нахмурилась.

— О чем ты?

— После того как Пятница взорвет особняк, — Найтхаук достал из кармана идентификационную пластину и паспорт-куб, — я оставлю это под обломками. — Его губы раздвинулись в мрачной улыбке. — И война закончится.

ЭПИЛОГ

В Спиральном Рукаве, далеко-далеко от Внутреннего Пограничья, в палате орбитального госпиталя Джефферсон Найтхаук медленно открыл глаза. Его лицо, за исключением узких щелочек для глаз, закрывала повязка.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Кассандра.

— Словно родился заново.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Потому что от старого Найтхаука осталось не так уж и много. Новая кисть, новый плечевой сустав, теперь новое лицо.

— Да уж, старое слишком хорошо знали.

— Скорее бы сняли повязки, чтобы я могла привыкать к новому. — Кассандра помолчала. — Между прочим, твой хирург пригласил меня на беседу и доверительно сообщил, что заметил первые признаки эплазии.

— Меня это нисколько не удивляет, — ответил Найтхаук, сожалея, что повязка не позволяет ему улыбнуться.

— Он говорит, что через несколько месяцев они смогут излечивать и эплазию.

— Отлично. Тогда тех денег хватит, чтобы оплатить его пребывание в клинике.

— И вылечить тебя.

— Медицина научилась вылечивать все остальное. — Он сжал и разжал пальцы искусственной кисти. — Справятся и с эплазией.

Кассандра присела на краешек кровати.

— А ты не хотел бы встретиться с ним?

Найтхаук долго обдумывал ее вопрос, потом покачал головой.

— Нет. С молодым, тем, что погиб на Солио II, я бы хотел встретиться, потому что смог бы помочь ему. А с настоящим? Нет, как только его вылечат, помощь ему не понадобится.

— В шестьдесят три года он окажется в мире, которого совершенно не знает. Ты думаешь, он приспособится к нему без посторонней помощи?

— Он — Вдоводел, — ответил Найтхаук, словно это все объясняло.

Пожалуй, и объясняло.

Оглавление

ПРОЛОГ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

ЭПИЛОГ