«Дороги в неизвестность»

— Следующий, — прозвучало из динамика под потолком.

Я перестал разглядывать свои плохо вычищенные ботинки, встал с пластмассового стула и, чувствуя спиной взгляды троих очередников, зашагал к двери кабинета. Сборище было еще то: субтильный интеллигент в очках и в костюме-тройке, второй — явный представитель рода приблатненных, с вытатуированными на руке перстнями, и замученная тяжкой долей, изрядно побитая жизнью мамаша лет сорока. Говорят, раньше очереди были огромные, но постепенно ажиотаж спал. Теперь приходят только те, кому позарез нужно. Я толкнул дверь без таблички и вошел.

— Садись, — сказал развалившийся в самом обычном офисном кресле с колесиками карлик. Вообще-то это был не урод, а мужик нормального телосложения, в изрядном возрасте (если судить по морщинам на лице), просто ростом он, что называется, был метр с кепкой. — Ну, что у нас тут, — пробормотал он, забирая заполненный бланк и папку с историей болезни. Он начал читать, быстро перелистывая страницы, время от времени останавливаясь и тихонько матерясь по поводу почерка врача.

Я украдкой разглядывал кабинет, пытаясь увидеть хоть что-то странное. Но ничего оригинального здесь не было. Обычный стол, полки у стены, на которых стояли канцелярские папки, и совершенно стандартный экран компьютера с надписью на задней стенке про тайваньское производство. За окном сквозь стекло был прекрасно виден такой же обычный кондиционер.

— Ну что, — сказал карлик, — саркома легких. Последняя стадия. Метастазы, химиотерапия эффекта не дала. Больная неоперабельная. Почему вы всегда приходите в последний момент? Вам же дороже обойдется. Впрочем, вопрос риторический. Брошюру читали?

— Да, — ответил я неожиданно осипшим голосом. Прокашлялся и повторил: — Да.

— Вот и хорошо, — пробурчал карлик. — Значит, о вариантах оплаты в курсе. И что выбираете?

— У нас нет таких денег. Так что и выбора нет.

— Выбор есть всегда, — наставительно ответил тот. — Можно повернуться и уйти. Это дело добровольное. Нет?

Я промолчал. Сам, козел, прекрасно знает — кто не хочет, тот и не придет.