«Землянин 1-3 том»

Землянин 1-3 том (fb2) - Землянин 1-3 том 2995K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роман Валерьевич Злотников

Роман Злотников ЗЕМЛЯНИН

ЧАСТЬ I ПУТЬ НАВЕРХ

Глава 1

Палера ждал его у конуры, сидя на корточках и механически двигая челюстями. Когда Ник появился в поле зрения сигарца, челюсти Палеры сделали особенно резкое движение, а глаза, еще мгновение назад тупо глядящие в одну точку, слегка развернулись и сфокусировались на нем. После чего последовал смачный плевок, освободивший пасть Палеры от почти потерявшего изначальный ярко-розовый цвет комка «брера»,[1] и его губы раздвинулись в гримасе, которую сам Палера, вероятно, считал доброй улыбкой. Похоже, прежде чем «уплыть» под влиянием «брера», сигарец установил в настройках наносети дежурный идентификатор на Ника, и тот подал сигнал, едва только землянин появился в поле зрения остекленевших гляделок Палеры.

— Оха, белый! Каиз нашел новую цыпочку. У нее почти такая же светлая кожа, как и у тебя, и она только что «продалась». Будешь сниматься?

Ник молча проследовал мимо Палеры, волоча на спине мешок с добычей. Палера так же молча проводил его взглядом и, сунув руку в нагрудный карман, извлек оттуда кулек с «брерой». За прошедший год Ник успел всех приучить к тому, что лапать его за плечо или как-то еще настаивать на немедленных действиях, расходящихся с его собственными планами, — себе дороже. Так что сигарец, пошуршав дешевым пластиком, вытащил новый розовый комок и отправил его в рот. Он сообщил информацию, для передачи которой его послали, и теперь до получения ответа можно было спокойно «зависнуть».

Войдя в каморку, Ник скинул на пол мешок с добычей и неторопливо разделся. Засунув комок с одеждой в бак ультразвукового очистителя, он протянул руку вверх, выдернул из хлипкого косяка двери гвоздь и отработанным движением воткнул его между контактами, торчащими из внутренностей очистителя. И тут же привычно коротко всхрапнул, когда его слегка тряхнуло током. Но шум от заработавшего очистителя заглушил этот и так еле слышный звук. Очиститель был старый, найденный на свалке и восстановленный стариком Гамом с использованием невесть каких деталей. Поэтому он работал плохо, долго и шумно. Впрочем, все эти недостатки напрочь перекрывались его самым главным достоинством: он работал. Ник подобрал мешок и, как и был голый, прошлепал босиком через всю конуру к раковине. Раковина была большая, с парой моек, и занимала почти треть площади конуры. В оставшейся части много места занимал большой железный шкаф, намертво прикрученный к стене, и так же намертво прибитый к стене брус точильного камня. В шкафу Ник хранил все, что представляло хоть какую-то ценность, а камень… камень по местным меркам тоже был ценностью. Небольшой, но ценностью. Он был длинный, поэтому в железный шкаф не влезал. Так что не озаботься Ник прибить его к стене, при первой же его отлучке из конуры местное шакалье точно приделало бы камню ноги. А так… Тот, кто мог бы его украсть, никогда бы не стал этого делать открыто, оторвать же настолько хорошо прибитый здоровенный брус точильного камня тихо и незаметно ни у кого не получится. Это только с виду кажется, что обитатели Трущоб сидят глубоко в своих норах и носа наружу не кажут. На самом деле в каких бы самых безлюдных местах Трущоб ты ни находился, поблизости всегда найдется пара-другая внимательных глаз, обладатели которых не преминут чуть позже слить информацию о том, что они увидели, тому, кто готов за это заплатить. Хоть что-нибудь — от куска выделанной крысиной шкуры, который можно пустить на заплатку, до… да до чего угодно. Может быть, даже до кругленькой суммы в лутах. Хотя деньгами в Трущобах пользовались очень редко. Открытие счета стоит десять лутов, а потом следует выкладывать по три лута в месяц за поддержание аккаунта. Большие деньги для тех, для кого «настричь» двадцатку в неделю — хороший доход. Ну, если бы им пришло в голову переводить свой доход в деньги, разумеется. В Трущобах царствовал бартер, как это называлось на родине Ника. Здесь это не называлось никак…

Ник вывалил добычу из мешка в раковину, открыл воду и прямо под струей сполоснул мешок. После чего скатал его в комок и положил в сторону. Когда освободится очиститель — мешок пойдет туда. А сейчас у Ника были другие заботы. Он снял с шеи леску, на которой был подвешен ключ от железного шкафа, и, протянув руку, открыл его. В конуре все было близко — протяни руку и достанешь. Выудив с верхней полки четыре крюка, он быстрыми движениями развесил их на проходившей под низким потолком водопроводной трубе, в которой уже лет сорок не было никакой воды, а затем еще одним движением выудил из шкафа одну из своих самых больших ценностей. Разделочный нож.

Дальше все было привычно. Одним движением подвешиваем тушку крысы на крюк, затем несколько движений ножом, и шкурка слезает с тушки чулком. После чего шкурка падает в раковину, а на соседний крюк вздевается следующая тушка. Крыс он сегодня добыл почти десяток, так что когда последний крюк был занят, Ник, столь же привычным движением, выдернул с боковой полки железного шкафа кривую, мятую алюминиевую кастрюлю, родом все из того же источника немыслимых благ и невероятных технических достижений, то есть свалки, и бросил туда одну из ободранных тушек. Следующая из неободранных тут же заняла ее место.

Покончив с разделкой добычи, Ник вытащил одежду из закончившего работу очистителя и, выудив из железного шкафа согнутую из проволоки вешалку, аккуратно повесил ее. Запихнув в очиститель опустевший мешок, он снова запустил грохочущий агрегат и вернулся к добыче.

К тому моменту, когда очиститель справился с мешком, Ник успел разделать тушки и собрать крысиные кости, пленки, сухожилия и остальные отходы в треснутую керамическую миску. Взяв ее, он высунул голову наружу и негромко позвал:

— Тетушка Глио…

Спустя мгновение из соседней конуры высунулась голова, увенчанная торчащими в разные стороны седыми патлами.

— Вот, возьмите.

— Спасибо тебе, Ник, — с жадным придыханием произнесла голова, после чего из дверного проема буквально выстрелили две тощих голых руки, вцепившиеся в миску. — Да благослови тебя Фифра, ты так добр к нам…

Ник с каменным лицом выпустил из рук миску и снова нырнул к себе в конуру. Он ни на секунду не обольщался и не сомневался, что едва только тетушка Глио исчезла в своей конуре, как тут же принялась шепотом ругать его на чем свет стоит и обзывать жадным клухом, забравшим себе все мясо, а ей с бедными сиротками бросившим кости и требуху, как будто крысам. Сироток у тетушки Глио было четверо. И все — непонятно от кого. Причем, судя по тому, что Глио с огромным желанием в глазах бросалась на любое существо мужского пола, появляющееся в окрестностях их конур, она бы не отказалась и от пятого. На постоянных обитателей окрестных конур ей рассчитывать было нечего, здесь ее знали как облупленную. Впрочем, здесь всех знали как облупленных…

Когда-то давно, когда Ник еще был новичком в Трущобах, он пытался делиться с людьми, которые, как ему казалось, заслуживали жалости и помощи. Но довольно быстро понял, что все, чему его учили родители, книги, школа и так далее, здесь является полной чушью. Здесь жили каждый за себя, и человек, которого ты вчера накормил, мог сегодня тебя обокрасть. Или убить. Нет, не так просто, а чтобы завладеть чем-то ценным. Например, ножом. Или крепкими башмаками. Или тем же точильным брусом. Как говорится: ничего личного — только бизнес. Здесь, в Трущобах, доброта и честность вообще не котировались. Более того, они служили отличной приманкой, ибо человека, знающего такие слова и придающего им хоть какое-то значение, можно было легко развести. Выцыганить у него что-то полезное, например еду, или выставить в качестве приманки и бойца первой линии во время охоты на крыс. Так что добренькие, ау-у, где вы? Вас в Трущобах всегда ждут с распростертыми объятиями…

Вернувшись к раковине, Ник тщательно промыл куски мяса, а затем выудил из железного шкафа несколько купленных «наверху» капсул с приправами. Быстро сделав маринад, он покидал в кастрюлю куски мяса и задвинул ее на нижнюю полку железного шкафа. Крысиное мясо было довольно жестким, поэтому ему предстояло мариноваться несколько часов в очень крепком растворе. Зато потом оно получалось таким мягким и нежным, что просто таяло во рту. Восхитительный вкус! Если ты, конечно, не подозреваешь о его источнике… Нику же пора было переходить к обработке шкурок.

Со шкурками он закончил через час. Развесив их сушиться, вытащил из железного шкафа еще одну кастрюлю и, выудив из нее шесть размягчавшихся шкурок, бросил их в раковину. Вымыв кастрюлю, снова наполнил ее водой и скинул в нее те шкурки из сушилки, которые уже достаточно подсохли. Теперь им предстояло хорошенько отмокнуть. После чего задвинул кастрюлю на место. Пришло время заняться теми шкурками, которые он достал из кастрюли…

* * *

Все началось с того, что он попал «под экспрес». То, что он попал, стало ясно сразу, как только он выскочил из «инсты». Экран просто зарябило от желтых рамок. Коля даже не успел ничего предпринять, как оказался на родной станции в новом клоне. Импланты почти на миллион ISКов ушли псу под хвост. Коля скинул в корп-чат инфу: «На инсте — ганга гуннов. Не отварпился. Под экспресс», после чего уныло потер покрасневшие глаза и решил выйти из игры. В девять экзамен, а сейчас уже четыре. Надо хоть чуток поспать. Он бросил взгляд на лист распечатки, закрепленный над монитором, на котором было разными шрифтами написано:

«Тебе плохо? Гакнули в джите? Спил ковра? Нет капы? Тебя сфокусили? Заджаммили? Траффик-контроль? Попал в кемп? Обматерили в тимспике? Мало скиллов? Надоело таклить? Не хватает топлива? Кончились батарейки? Умер в лагах? Логофнулся в аггро? Поднули без клона? У тебя короче? За*бало фармить? Забыл пробки? 700 локал? Баланса нет? Не хватает дпс? Проблемы в реале? Сбили дронов? Уснул в плексе? Логин-трап? Не расстраивайся, просто ты играешь в „EVE ONLINE“».

Поначалу этот плакат казался прикольным, но сейчас Коля просто устало мазанул по нему взглядом и, широко зевая, побрел в туалет. Перед тем как падать, надо было отлить. Он вылакал за вечер и ночь банок девять-десять пива (утром посчитаю), и последние два часа оно активно просилось наружу…

Утро выдалось тяжким. Очень. Мобильник был поставлен на шесть повторов и на нарастание громкости звонка на каждом последующем. Если бы не это, Коля вряд ли бы проснулся. А так, уже на четвертом звонке продолжать спать оказалось совершенно невозможно. Пока он, кривясь и морщась, пытался дрожащими пальцами снять блокировку и отключить этот долбаный мобильник на хрен — в очередной раз напомнил о себе мочевой пузырь. По возвращении же из туалета вроде как включилась голова, так что непреодолимое желание рухнуть и спать дальше после взгляда на часы удалось задавить. К началу экзамена он уже безнадежно опоздал, но на сам экзамен успеть еще было возможно. Коля наскоро выпил кофе с бутербродами, почистил зубы, чтобы избавиться от «бодрящего» пивного фона и выскочил из квартиры.

Неприятности начались сразу же. Во-первых, не работал лифт. Когда он, слегка запыхавшись (слегка, поскольку бежал вниз, хоть и с седьмого этажа), выскочил на улицу, то сразу же полетел кубарем, поскользнувшись на неизвестно откуда взявшемся перед самым подъездом льду. Ну не было ж вчера его… Пребольно саданувшись локтем, Коля на карачках дополз до края накатанного ледяного пятна (ой, похоже, много народу сегодня с утра навернулось!), после чего, опершись на невысокий заборчик, попытался подняться и… (ну если уж не везет, так во всем!) резанул руку о какую-то торчащую из заборчика железяку.

— Твою же ма-ать! — обессиленно взвыл он в пространство. — Ну что ж за утро подлянок такое?..

Коля всхлипнул от обиды и, так и оставшись сидеть, сунул рассаженный палец в рот. И это были последнее, что он помнил о доме…

* * *

Покончив с очисткой отмякших шкурок, Ник вытащил снизу железного шкафа герметично закрывающийся контейнер и, ухватив уже с верхней полки пару затычек, сделанных из желтоватой начинки выкинутого на свалку фильтра, привычно засунул их себе в ноздри. И только затем открыл контейнер.

Снаружи послышался кашель. Ну да, сейчас по округе разнеслась такая вонь, что у непривычного к этому Палеры, похоже, дыхание перехватило. Но Ника это совершенно не волновало. Вывалив из контейнера в раковину жутко воняющую массу, он сполоснул его под струей воды, после чего как был, голый, вышел из конуры и завернул за угол. За углом стоял ящик, наполненный сухим крысиным дерьмом. В обязанности «сироток» Глио входило, чтобы этот ящик не пустовал, равно как и большой двухсотлитровый бак для воды, установленный на крыше конуры Ника. Именно за это он и отдавал им крысиные кости, требуху и остальное. Кроме шкурок, жира и мяса. Шкурки, жир и мясо нужны были ему самому.

Загрузив в контейнер достаточную порцию содержимого ящика, Ник вернулся в конуру и поставил контейнер под кран. Крысиное дерьмо, смешанное с обычной солью, оказалось великолепным дубильным раствором для крысиных шкурок. Вот только сырое оно жутко воняло. Настолько, что напрочь забивало даже ту вонь, которая постоянно царила здесь, в Трущобах. И сейчас Нику как раз и предстояло его намочить.

Закончив с приготовлением раствора. Ник осторожно погрузил в него обработанные после вымачивания шкурки и завернул крышку. Но вытаскивать затычки из носа было еще рано. Пока запах развеется, пройдет не менее часа. Тем более, что шкурки, вытащенные из контейнера, были пока не промыты и не обработаны, и поэтому так же продолжали служить источником вони…

* * *

Очнулся он резко, сразу. Вроде как еще мгновение назад сидел на льду и снегу, посасывая ранку на пальце… и вот уже зашелся в кашле от невообразимой вони, ударившей по ноздрям.

Черт, как же здесь воняет!

Коля с трудом остановил кашель, продолжавший рваться из горла, и, опершись руками о землю, попытался перевернуться на спину. Это удалось не с первого раза, потому что руки сильно дрожали, да и сил было как-то… маловато. Как будто с большого бодуна или после тяжелой и продолжительной болезни. Причем, болезнь, похоже, была более вероятной, потому что других признаков похмелья не наблюдалось. Но, как бы там ни было, на спину перевернуться удалось, и Николай, все еще с трудом сдерживая очередной приступ кашля, посмотрел в… небо? Ага, щаз! То, на что уставились его глаза, было чем угодно, но только не небом. Да что, черт возьми, происходит?! Коля несколько мгновений пялился на странную картину, раскинувшуюся перед его глазами и чем-то напоминавшую ту, которую, вероятно, видят космонавты, пролетающие над ночной землей, а затем повернул голову и посмотрел направо. Ни то, что он увидел вверху, ни то, что открылось его глазам сбоку, не давало ответа на самый главный вопрос, который сейчас стоял перед ним: Где это я?

Сесть Николай попытался только минут через десять, когда понял, что все, что доступно для обозрения из позиции «лежа на спине», ни на йоту не приближает его к так требующемуся сейчас ответу. Поэтому его желание хотя бы немного увеличить угол зрения выглядело вполне логичным. Сесть оказалось не так-то и легко, потому что, как выяснилось, слабость никуда не делась. Однако русские, как известно, способны справиться с любыми трудностями, была бы цель. Тут она была, поэтому Коля, в конце концов, сел. Вот только особенной пользы от этого не появилось. После краткого изучения окружающего пространства не только не появилось внятного ответа, но и вопросов заметно прибавилось. Куда делся снег? Где его одежда? И ботинки? Что за хрень нависает над головой? И как он попал на эту свалку? Николай попытался вздохнуть, но получился не вздох, а какой-то испуганный всхлип. И в этот момент откуда-то из-за неясно видимых в царящем вокруг сумраке то ли строений, то развалин послышался хриплый голос, который произнес с вопросительной интонацией:

— Эке суевар кхунз?..

* * *

Со шкурками Ник окончательно закончил, когда уже совсем стемнело. Для этого пришлось достать из шкафа и включить налобный фонарик. Он, как и большинство вещей в Трущобах, также был найден на свалке и, прежде чем попасть к Нику, прошел через множество рук, поэтому его накопитель был почти нерабочим. Заряда, который он успевал накопить за пару дней, хватало всего на час-полтора, в то время как в начале своей жизни фонарик мог работать непрерывно месяцами, а то и годами. Впрочем, Ник не настолько хорошо разбирался в характеристиках новых бытовых устройств, зато, как и большинство обитателей Трущоб, довольно неплохо разбирался в особенностях тех, что были выброшены своими хозяевами… Но на работу со шкурками запаса накопителя обычно хватило, и это было хорошо. Потому что у Ника все было отработано, и малейший сбой мог бы полностью нарушить весь его налаженный конвейер. Да, это был настоящий конвейер, потому что весь процесс обработки крысиных шкурок занимал девять дней. В конце этого процесса у Ника в руках оказывалась тонкая кожа весьма приличной выделки, из которой можно было уже изготовить какую-нибудь поделку. Ремешок там, сувенирчик, какой-нибудь, типа фенечки ручной работы из тонких полосок кожи, или перчатки… Так что на обработке шкурок этот конвейер не заканчивался. Предстоял еще один этап, но его Ник отложил на завтра. Путь «наверх» на мусорном транспортере занимал около часа, и за это время он вполне успеет изготовить десяток-другой поделок. С гибервиратором, который способен соединять без шва даже такие разнородные материалы, как ткань и стекло или металл и дерево, это было не такой уж сложной задачей. Гибервиратор, как и все используемое жителями Трущоб, был стар, почти не работал, но на тонкую кожу его оставшегося ресурса еще хватало. А двадцать крысиных тушек, которые Нику пришлось отдать за работу старику Гаму, он сейчас был способен добыть всего за две-три охоты. Сейчас… А ведь сначала добыча даже одной крысы была дня него почти непреодолимой проблемой…

* * *

Язык Николай выучил довольно быстро. Ну не весь, конечно, но запомнить сотни три слов, благодаря которым он сумел начать вполне связно общаться с дюжиной личностей, ошивавшихся в радиусе километра от той кучи мусора, на которой он очнулся, сумел дней за двадцать. Как и несложные правила сигарийского, явно испытавшего на себе упрощающее воздействие Сети. На Земле такое воздействие Интернета уже стало вполне заметным, а что уж говорить о Сигари, на которой Сеть существовала уже почти столетие… Нет, связный разговор у него начал получаться только месяца через три, но строить фразы типа: «Еда. Греть» или, там, «одежда. Ходить» он начал уже дней через семь. А через двадцать набрал такой объем слов и понятий, который практически полностью перекрыл все его потребности. Как выяснилось, их у него не так уж и много. Ну, в смысле, насущных. Пожрать вовремя, да поспать, чтоб никто не прирезал. Хотя последнего поначалу можно было не особенно опасаться. Просто так в Трущобах не резали никого. Только по делу. А по делу Колю пока было резать не за что. Ну не было у него ничего, за что стоило бы подрезать человека. Так что ему, можно сказать, повезло с тем, что он попал в Трущобы голым и босым. Иначе он мог бы и не очнуться. А так… ну кому нужно голое тело?

В то же время никто здесь, в Трущобах, совершенно не собирался помогать этому телу выжить. Сумеет — его счастье, а нет… Ну, на нет, как гласит старая русская пословица, и суда нет. Мучиться какими-то моральными проблемами по поводу безвременной гибели никому здесь не известного голого тела никто в Трущобах не собирался… Поэтому первые трое суток Коля провел совершенно голодным. Причем, первые сутки — исключительно по собственной вине. Побрезговал…

На небольшую кучу мусора, от которого шел легкий запах чего-то съедобного, он наткнулся часа через три после того, как очнулся в этом совершенно непонятном месте. Есть уже хотелось. И сильно. Но рыться в мусоре ради еды? Он что, бомж? Так что около получаса Коля ходил вокруг этого места, не решаясь разрыть кучу и посмотреть, что это там так вкусно пахнет, но и не в силах совсем уйти от столь соблазнительного запаха. Несмотря на то что парень изо всех сил убеждал себя, что дело вовсе не в запахе и что он вообще никогда в жизни не опустится до подобного… до тех самых пор, как трое мужиков, от которых он несколько часов назад и услышал те непонятные слова, не вынырнули откуда-то из сумрачной мути, являющейся здесь, как он это узнал много позже, белым днем, и не накинулись на мусорную кучу с возгласами, в которых явно звучала неподдельная радость. Ох, как же он потом проклинал себя за эту брезгливость…

* * *

Тщательно прибравшись и заперев в железный шкаф результаты своих трудов, Ник натянул вытащенную из ультразвукового очистителя одежду и вышел наружу.

— Ну что, идем?

Палера отозвался не сразу. Похоже, в ожидании Ника сигарец сжевал не менее шести порций «брера», так что поплыл он капитально. В Трущобах это было опасно. Вполне могли обокрасть и даже прибить: на Палере было немало того, чем любой трущобник с удовольствием бы поживился. Взять хотя бы штаны. Крепкие континентальные «фагро», даже с еще работающей подгонкой по фигуре и «личными» застежками, расстегнуть которые мог только хозяин. Но в этих конурах знали, что Палера — человек гра Агучо. А каждому в Трущобах было известно, что связываться с гра Агучо может только полный идиот. Даже если в качестве приза выступают такие отличные штаны…

— Идем, белый, идем. Гра уже тебя заждался.

Ник только поджал губы и молча двинулся вперед.

До конур гра Агучо они добрались через полчаса. Сам гра занимал восемь конур в самом центре поселения, попасть в которые можно только пройдя сквозь два ряда расположенных по периметру жилищ. Первый ряд занимали обычные жители поселения, а во втором, поближе к центру, селились исключительно прихлебалы гра.

— Привет, Ник, привет, мальчик мой, — радушно поприветствовал его гра. — Рад, что ты нашел время заглянуть ко мне. Как твои дела? Как здоровье? Мне рассказывают, что ты по-прежнему охотишься на крыс в одиночку. Ты смелый мальчик, но глупый, глупый… Ты давно уже мог бы оставить это опасное занятие, если бы последовал советам старого гра, — Агучо скорчил печальную рожу и смежил свои маленькие свинячьи глазки. Он был толст, и даже просто жирен. Но это там, где-то далеко, в другом, близком к небу и звездам мире, подобная фигура со свисающими с боков и живота складками жира смотрелась бы отвратительно обрюзгшей. Для обитателей же Трущоб она означала только одно: гра может есть когда захочет и сколько захочет. Причем, даже не есть, а жрать. И точка! А это для большинства обитателей Трущоб было просто несбыточной мечтой…

— Ну ладно, не стану мучить тебя своими стариковскими страхами. Будешь знакомиться с девочкой?

Ник молча кивнул, и гра указал ему на дверь смежной конуры.

Девчонка была симпатичной и очень молоденькой. По местным меркам — лет восемь… По земным — шестнадцать-семнадцать. Или просто так выглядела. Впрочем, скорее всего, так и было на самом деле. Трущобы — не то место, в котором можно долго сохранять молодость и красоту. Хотя, может, она попала в Трущобы недавно… И еще она боялась. Сильно. Но на это Нику было наплевать. Здесь, в Трущобах, была полная свобода. Можно было все. И всем. Настолько, насколько каждый мог себе это позволить. То есть, сделать что-то и не получить взамен ржавый заточенный гвоздь в бок или комок «серой плесени» в морду в тот момент, когда ты идешь каким-нибудь темным переулком. Интересно, если бы сюда засунуть всю ту толпу, которая там, на Родине, в Москве, так регулярно и остервенело, с поджогом фальшфейеров и драками с ОМОНОМ, требовала свободы, долго бы они здесь протянули? Может, и долго. Даже, может быть, целый день…

— Знаешь, кто я? — поинтересовался Ник, присаживаясь рядом.

— Гра Агучо сказал, что придет партнер.

Ник молча кивнул и приказал:

— Встань.

Девчонка послушно встала.

— Пройдись… — хм, неплохо. — Сними блузку и повернись… — еще лучше. Попка орешком и такой славный «треугольник Микеланджело» чуть выше, на пояснице. Отличная фактура. Уж после почти года съемок Ник разбирался в этом достаточно хорошо.

— Наклонись и прогни спину… — и грудь неплохая. Для этого-то возраста, так и вообще супер. Что ж, значит, стоит согласиться…

— Что делать надо будет, знаешь?

Девчонка густо покраснела. Ох, и ни хрена ж себе! У нас в Трущобах еще встречаются краснеющие девочки? Да что за нах?!

— Давно в Трущобах?

Девчонка бросила на него испуганный взгляд.

— Я… мне… мы… два месяца.

— И уже продалась? — удивился Ник.

— Я… у меня кончились деньги.

— И что?

Девчонка так удивленно воззрилась на него, что Ник невольно почувствовал себя идиотом. Ну да, конечно, а как же — надо же было спросить такую глупость! У человека кончились деньги, и он тут же согласился идти сниматься в подпольном порнофильме. Ведь девочку явно не били и вообще никак не прессовали. Взгляд не тот. И краснеет так миленько… Так что все понятно и естественно. Разве ж может быть по-другому? Ну не работать же? Что здесь за работа-то? Гря-язная, и за гроши. И не тряпки же свои продавать? Они же кра-асивые. И дорогие. Здесь за них точно цену не дадут. Да что там, цену. Здесь за них не дадут и десятой части цены. Блузка-то явно из натуральных волокон — такая не меньше пяти сотен лутов стоит. И потом, если их продать — в чем ходить-то? В тех обносках, в которых местные ходят? Фи, как можно даже подумать такое! Лучше уж в порно сняться. Ник стиснул зубы. Да какое его дело-то…

— Значит, так. Съемки будут завтра, с утра. С вечера не ешь, а с утра сделай клизму. Ну да тебе все объяснят…

— А это… больно?

— Девственница? — еще больше удивился Ник.

Девчонка снова густо покраснела и буркнула:

— Нет.

Понятно, значит гра уже проверил. Вот фрукт, усмехнулся Ник про себя. А вслух ответил:

— Да, но со мной — не очень. Притерпеться сможешь быстро.

Девчонка испуганно уставилась на него, а потом тихонько прошептала:

— Я… это… я только с тобой буду?

Ник не ответил. А что тут отвечать? Гра совершенно точно заставит ее сниматься и с другими. Возможно не сразу, но точно. Она что, думает актрисой стала? Да хрен там — шлюхой! Причем полной. А шлюха хозяину никаких условий выкатить не может. Хотя гра вряд ли ее сразу в полный оборот пустит. Попридержит, посмотрит, как их первый ролик в Сети примут. Если хорошо — сделает еще несколько. И вот уже потом, когда ее наивная свежая мордашка примелькается, — пустит в оборот. По полной. Групповуха, зоофилия и так далее. Но, при удаче, неделя у них с ней есть. И ей — втянуться, и ему — сбросить сексуальное напряжение. Потому-то он когда-то и принял предложение гра немного посниматься. Женщину хотелось сильно, а трахаться с обитательницами Трущоб не тянуло совершенно. Хотя среди них желающих покувыркаться с Ником было хоть отбавляй. А что, по сравнению с подавляющим большинством других обитателей Трущоб мужского пола он выглядел куда как аппетитнее. Хотя в этом, скорее, была не его собственная заслуга, а Лакуны. Не встреться Ник с ним — превратился бы в точно такое же зачумленное существо, как и все окружающие… Так что предложение было очень обширное, но уж больно страшненькое. Та же тетушка Глио столько крови ему попортила, прежде чем удалось ее отвадить. Ник некоторое время даже всерьез рассматривал вариант отрубить ей пару пальцев на руках. Ну, чтобы не совала их, куда не следует. Впрочем, и предложение гра Агучо он принял далеко не сразу. Гра его обхаживал очень долго. Прямо слюни пускал. Ник даже начал опасаться, что тот из этих, ну… цветной ориентации. Кстати, как позже выяснилось, таки да. Но ему, видите ли, голый секс не нужен. Только любовь. Романтик, бл… Так что насчет насилия со стороны гра Агучо в отношении себя любимого Ник мог не опасаться. А вот как на фактурного актера гра на него облизывался. Ну как же — белая кожа, темные волосы, атлетическое сложение и… кхм, «инструмент» достойных размеров. Короче, гра его долго обхаживал. И когда Ник понял, что, кроме очень хорошего по меркам Трущоб заработка, у него, с его брезгливостью (от которой, правда, сейчас остались жалкие ошметки), другого шанса хоть как-то утолить сексуальное голодание нет и не предвидится, то согласился. И не сказать, чтобы скрепя сердце. Просто обдумал все и согласился. А ведь, скажи Нику кто на Земле, что он будет сниматься в порно — ржал бы как лошадь. Или избил бы. В кровь. С членовредительством. А сейчас ты гляди, и не екнет ничего…

— Двести лутов, — сказал он, выйдя из комнаты. Гра Агучо печально вздохнул:

— Какой ты все-таки меркантильный, Ник. Это же девушка, и, сам видишь, красивая. Неужели в тебе совсем нет романтики? Как вышел — сразу о деньгах. — Он еще раз вздохнул и продолжил уже более деловым тоном: — Ладно. Завтра с утра?

Ник молча кивнул. Ну конечно гра слушал их разговор. А как же иначе-то?

— Завтра снимаем изнасилование, — продолжил гра.

— Я никого насиловать не буду, — набычился Ник. Поскольку гра обхаживал его очень долго, Нику удалось при заключении договора обговорить кое-какие преференции. Так, например, где, когда, с кем и в каком виде — определял он сам. — Мы договорились…

Гра Агучо досадливо сморщился и махнул рукой:

— Да помню я, помню. Но здесь этого и не понадобится. Девочка горячая, заведется быстро… — ну точно опробовал. — А чтобы она начала — порвешь на ней тряпки. Сразу же начнет визжать и царапаться. Она тут Чифа чуть не убила, когда он ей юбку неаккуратно снимал. Так что завтра береги глаза, — хохотнул гра.

— Тогда двести пятьдесят, — уточнил Ник. Он собирался сделать все требуемое перед тем, как отправиться на работу. После того, как хорошенько выспится. А появляться на работе с расцарапанной мордой — не есть комильфо. Он слишком долго искал место там, «наверху». «Выше» не очень любят брать на работу тех, у кого имеется только бесплатная наносеть. А в Трущобе только таких и встретишь. Впрочем, Ник не ставил себе гражданскую модель не только потому, что у него не было денег. В конце концов, начальный уровень гражданской наносети стоил всего тысячу лутов и ставился практически автоматически при заключении контракта на работу. А у него, в отличие от остальных обитателей Трущобы, индекс социальной адаптации равнялся нулю, а не уходил в отрицательную зону. Так что реши он просто выбраться из Трущоб — достаточно только подняться наверх и зайти в любой центр по трудоустройству. И все. Как он уже упоминал, гражданская сеть первого уровня ставится автоматом при заключении первого же рабочего контракта. А может, даже ему могли поставить и что-то повыше первого. Смотря какие показатели покажет при тестировании. И надежда на то, что результаты окажутся высокими, была очень небезосновательной. Людей, во всяком случае простых, здесь учили немногому и весьма посредственно. А зачем, если большинство знаний и навыков, необходимых в будущей профессии, человек приобретал путем установки баз? У Ника же за плечами была школа и четыре курса университета. Особенно полезных знаний для мира, в который он попал, эти учебные заведения ему не дали, тут, скорее, больше помогла фантастика, но уж что-что, а мозги все одно развивало весьма неплохо. Так что, по их с Лакуной прикидкам, он вполне был способен рассчитывать даже на высший седьмой уровень гражданской наносети. Но обычная гражданская сеть — это клеймо. На всю оставшуюся жизнь. В отличие от бесплатной, переустановить ее невозможно. Как, впрочем, и любую другую, кроме, опять же, бесплатной. Что поставил — с тем и живи. Бесплатная-то — это даже и не наносеть вовсе. Просто так называется. А на самом деле всего один имплант. Простенький. Их еще и в ошейниках для домашних животных используют. Гражданская же — уже наносеть. Пусть и слабенькая, способная поддерживать от двух (начальная) до шести имплантов. И так как переустановить ее невозможно, то ему и дальше придется жить, а вернее, прозябать с тем, что установили. То есть, на самых нижних уровнях социальной лестницы. И о том, чтобы подняться хотя бы на средние ее этажи, можно забыть. Напрочь. Не говоря уж о том, чтобы выйти в космос или вернуться домой. Вернее, в космос-то попасть можно. Скажем, уборщиком. Или мусорщиком на станции. Или оператором погрузочного робота. Или поваром. Выше этого с гражданской наносетью не подняться. Нет, можно еще, конечно, пойти в армию. Военная наносеть куда круче гражданской. Но за все надо платить. И хотя первый контракт всего на пять лет, но после его окончания ты останешься должен демократической республике Сигари от двадцати до пятидесяти тысяч лутов. За установленную сеть и те импланты, которые тебе поставят после того, как определят, в какой области армия будет тебя использовать. Так что большинство военных выходили в отставку лет через тридцать-сорок службы, в зависимости от того, какого уровня сеть и что за импланты им были установлены. Да и сами военные импланты также не очень хороши для обеспечения долгой и активной жизни. Наиболее распространенный срок службы нижних чинов армии и флота — сорок лет, так что военные импланты рассчитаны на то, чтобы выжать из человека максимум именно во время этого срока. Причем, с наименьшими затратами. А что там с человеком будет дальше — военным не очень интересно. Наоборот, чем раньше сдохнет после увольнения — тем меньше пенсию платить. Но Ник не хотел ждать так долго и опасался, что оставшегося после выхода в отставку времени ему не хватит для достижения цели. Поэтому у него был только один выход — инженерная наносеть. С ней уже открывалась дорога в космос. И не уборщиком или мусорщиком, а кое-кем посолиднее. Вот только даже самый начальный уровень инженерной наносети стоил сто тысяч лутов. Сумма по меркам Трущоб совершенно запредельная и просто непредставимая. А если бы обитатели Трущоб знали, как ее собирался израсходовать Ник, то его бы убили. Причем не потому, что это принесет им какие-то выгоды, а по крайне позорному для Ника поводу — просто чтобы не жить рядом с таким идиотом…

* * *

Первые несколько недель в Трущобах запомнились Коле всего двумя ощущениями. И это были отнюдь не шок и не недоумение, а голод и холод. И не то чтобы в Трущобах на самом деле было так уж холодно. Условным «днем» температура, по ощущениям, не опускалась ниже двадцати-двадцати одного градуса. Но для обычного городского жителя, да еще без клочка одежды на теле, подобная температура все-таки была не особенно комфортной. Условной «ночью» было хуже — градусов семнадцать, не более. И вот это уже для голого и голодного Николая было реально холодно. От стыда за свой внешний вид молодой человек избавился уже на второй день, но вот хоть какую-то приличную одежду он сумел отыскать только через месяц. То, что попадалось раньше, он либо первое время не мог заставить себя надеть из-за все той же брезгливости, либо просто не успевал надеть до того, как это исчезало у него из рук. Первую же приличную рубашку у Коли просто грубо отняли. Прямо так вот, среди бела дня. Пока он стоял и вертел ее в руках, из-за соседней кучи мусора вывернулось двое местных, и Николаю сразу же засветили в ухо. Ну вот безо всяких разговоров. Причем, одним ударом все не ограничилось. Когда Коля упал, его тут же принялись старательно и сноровисто избивать ногами. Слава богу, напавшие на него обитатели Трущоб были довольно мелкими и не слишком сильными. Ну, на таком-то корме… Так что в тот раз все обошлось несколькими синяками и распухшим ухом. Дня через два, когда ему попалось нечто вроде бридж, которые Николай решился-таки натянуть на себя, на него налетели четверо детей и, громко галдя, принялись выдирать находку из рук. Причем, действовали они очень согласованно. Один, самый крупный, вцепился в бриджи и тянул их на себя, повисая на них всем телом. Еще двое висели на руках жертвы и, под аккомпанемент собственных воплей, старательно разжимали ее пальцы, а последний, улучив момент, пребольно укусил за ягодицу. Коля от неожиданности взвыл и выпустил бриджи, после чего все четверо мгновенно исчезли за мусорными кучами.

Впрочем, так дело обстояло не только с одеждой. Когда он отыскал в какой-то куче мусора вскрытую упаковку с чем-то вроде хлебцев, треть которых была покрыта плесенью, но остальные выглядели совершенно нормально, насладиться добычей он так же не успел. Ее отняла какая-то бабка с клюкой. Коля пытался защищаться и даже смог, пересилив себя, пару раз ткнуть старую седую женщину кулаком в живот, правда почти инстинктивно сдерживая удар, но бабка весьма ловко приложила его клюкой по голове и, когда он слегка «поплыл», исчезла с добычей.

Где-то шесть недель — точный срок Ник и сейчас не мог бы назвать, хоть тресни, ибо ни часов (хотя бы на мобильнике, как, впрочем, и самого мобильника), ни импланта бесплатной наносети у него тогда не было, — так вот, первые шесть недель он был занят только тем, что пытался выжить. Причем, первые две недели дались ему очень тяжело. Потому что, как выяснилось, по местным меркам он уступает в Трущобах буквально всем. Даже десятилетним детям. Разумеется, не по физическим кондициям. Несмотря на то что Николай никогда не являлся особо продвинутым спортсменом, так — велосипед, плаванье, сноуборд, причем несерьезно, на разряд или, там, на участие хотя бы в любительских соревнованиях, а чтобы только перед девушками рисануться, по физическим кондициям он был куда крепче подавляющего большинства обитателей Трущоб. Он уступал в другом, а именно — в непоколебимой решимости вцепиться другому в глотку в схватке за кусок заплесневелой горбушки или не до конца развалившиеся ботинки. Да вообще, за что угодно, что поможет выжить. Впрочем, кое-какая польза от столь тяжелых недель была — ежеминутная борьба за жизнь оставляла как-то не очень много времени для того, чтобы закопаться во всякие там вопросы типа: «как?», «почему?», «за что?» и так далее. Сначала надо было выжить…

* * *

Добравшись до своей конуры, Ник снова открыл железный шкаф и достал оттуда мешок, изготовленный из материала, по фактуре напоминающего джут, но явно искусственного происхождения, набитый всякой всячиной. В основном — использованной начинкой фильтров, набивкой поломанных сидений флаеров и прочим относительно мягким хламом. Ник раскатал его на полу. Мешок полностью занял все свободное место между шкафом, раковиной и входной дверью. Ну да по этой мерке матрас и шили… Сверху на матрас был брошен валик из материала, используемого здесь в строительстве для изолирования стыков между плитами, и одеяло из крысиных шкурок, обработанных таким образом, что у них сохранился мех. Обработке крысиных шкурок его научил Лакуна…

* * *

К исходу второго месяца пребывания в Трущобах, Николай уже немного освоился и даже обзавелся кое-какой одеждой. Именно что кое-какой, потому что опытным путем выяснилось: надевать что-то, что он, после двух месяцев пребывания в Трущобах и произошедшей вследствие этого деформации всей структуры ценностей и оценок, все-таки мог бы назвать приличной одеждой, ему не стоит. Ибо это сразу же вызывает агрессию окружающих, следствием которой мгновенно становятся обрушивающиеся на Ника побои и потеря им всех приобретений. Смешно: он, как и многие другие молодые люди его возраста, любил фантастику и зачитывался историями про всяких там попаданцев в другие времена, миры и на другие планеты. Так вот, герои всех этих романов либо сразу же становились страшно сильными и могучими воинами, магами и так далее, получив то дар богов, то навыки и умения прежнего хозяина тела, либо делали это спустя некоторое, причем, весьма небольшое время. Поскольку сразу же при появлении в новом мире они попадали в добрые и умелые руки какого-нибудь великого учителя/бога/духа/мага или, на худой конец, обучающего компьютера древней ушедшей расы и тут же начинали усердно учиться сражаться, магичить или разбираться в инопланетной технике. Несмотря на то, что дома все они сплошь были либо задротами, либо ботанами, либо просто никчемными типами, не только не добившимися в жизни ничего толкового, но, судя по всему, и не собиравшиеся ничего добиваться, а просто плывшими по течению жизни. Ну смешно же, блин! Он вот тоже попал, но, здесь отчего-то его пинают даже дети и старухи.

Впрочем, своего учителя он таки встретил. Хотя и не сразу понял, что это он. Просто однажды днем он наткнулся на худого старика, жарящего мясо…

Как он узнал гораздо позже, Лакуна попал на свалку около пяти лет назад. Как он сам говорил, по собственному желанию. И, по этому же собственному желанию, продолжал здесь оставаться. На первый взгляд — глупое вранье. Ну кому из нормальных людей придет в голову оставаться в Трущобах, если он может их покинуть? Однако, узнав старика получше, Ник ему поверил. Уж больно много он знал и умел того, чего здесь, на свалке, никогда не узнать, даже учитывая то, что наносеть, хотя бы бесплатную, здесь имел практически каждый. Хотя бесплатная и давала очень урезанный доступ в Сеть, но главное ведь не широта возможностей, а наличие желания. Будет желание — и полторы тысячи верст от Холмогор до Москвы пешкодралом протопаешь, как Ломоносов, а если его нет — и наличие метро под боком не поможет. Впрочем, возможно, причиной того, что большинство обитателей Трущоб не могло похвастаться таким уж заметным уровнем развития, по основным своим реакциям на внешние раздражители напоминая своих главных конкурентов по месту в выстроившейся в Трущообах пищевой цепочке — крыс, было то, что они были слишком сильно заняты непосредственно выживанием. И интересоваться чем-то, слишком выходящим за пределы того, что способствует этому самому выживанию, просто не могли себе позволить.

Как бы там ни было, Лакуна слишком уж отличался от обычного трущобника, так что предположение о том, что он действительно оказался здесь, на свалке, вследствие неких жизненных обстоятельств или собственного решения, а не просто из-за неспособности отсюда выбраться, вполне имело право на жизнь… Впрочем, все эти выводы Николай сделал гораздо позже. А в ту первую встречу он просто замер, буквально захлебываясь слюной от одуряюще вкусного запаха, которого не ощущал уже целую вечность. Запаха жареного мяса! Опасаясь приблизиться — поскольку за первые недели существования в Трущобах все его встречи с местными обитателями всегда оканчивались только одним — он был бит, — но и не в силах уйти.

К его удивлению, старик отреагировал на его появление неадекватно. Ну, по меркам Трущоб. Сначала он не швырнул в Колю ничем тяжелым, потом не заорал, созывая сообщников (потому что ну не могло же быть так, что этот странный старик владел таким сокровищем в одиночку), а затем он вообще сотворил нечто абсолютно непотребное: поднял косматую голову, обрамленную снизу клочковатой бородой, и спросил замершего парня:

— Голодный?

Коля судорожно сглотнул и мелко закивал, продолжая, тем не менее, отслеживать все движения незнакомца, дабы успеть вовремя увернуться от броска какой-нибудь палки и нырнуть за ближайшую мусорную кучу. Но старик, сидящий у костра с сокровищем, только покачал головой, ржавой арматуриной выдвинул из середины костра какую-то мятую банку, наклонился над ней и принюхался. После чего вздохнул, отодвинул банку вбок от себя и, мотнув головой в ее сторону, произнес:

— Иди, ешь. Мяса тебе, похоже, нельзя — эвон какой тощий. Вывернет. А варево… — но Николай его уже не слушал. Все мысли, весь опыт прошедших недель, все опасения мгновенно вылетели из его головы. И он бросился на банку, как вратарь сборной по футболу в финальном матче чемпионата мира — на летящий в его ворота мяч.

Через пять минут Коля отвалился от опустевшей банки. Мяса в той не было, только какие-то, кости, пленки, хрящи и требуха, но он сожрал все. И впервые с момента попадания сюда в его желудке появилось ощущение некоторой наполненности. До сытости было далеко, но и это ощущение вызвало у парня ощущение незабываемого блаженства. Впервые будущее показалось ему не столь уж страшно-беспросветным. Ну, прям как в анекдоте про алкоголика, который, стоя в пустой квартире на табуретке с петлей на шее, внезапно обнаружил за батареей случайно закатившуюся туда чекушку. «А жизнь-то налаживается…»

— Ну как, наелся? — спросил старик.

— Да, — кивнул Николай, к которому сразу после вопроса старика мгновенно вернулись все его опасения. И он слегка напрягся, готовый при малейшей опасности сорваться с места.

— Нет, — старик отрицательно качнул головой, — это тебе только кажется. Варевом из крысиной требухи наесться нельзя. Это просто вода с некоторым наваром. Просто ты уже забыл, что такое полный живот, вот тебе и мерещится, что ты наелся. А на самом деле — пара часов, и ты снова голодный.

Еще несколько недель назад сообщение о том, что он только что сожрал нечто, приготовленное не то что из крысы, а просто из того, что дома весьма целомудренно именовалось субпродуктами, вызвало бы у Коли как минимум рвотные позывы и дикое возмущение. А сейчас… Он только покосился на жарящееся мясо и сглотнул.

— Мяса хочешь? — усмехнулся старик. А затем окинул его задумчивым взглядом. — Мне нужен помощник. Я охочусь на крыс, а это довольно опасные твари.

Николай удивленно уставился на старика. Оба-на! Так этот старик — охотник? Он про них слышал. Охотники являлись единственными поставщиками свежего мяса в Трущобах, но их работа считалась чрезвычайно опасной. Местные крысы действительно были очень страшными тварями. Размером где-то с кошку, они обладали такой скоростью и реакцией, что встреться им земная кошка, она спустя мгновение превратилась бы в крысиный корм. Возможно, поэтому никакой иной живности в Трущобах более не было. Да и люди, скорее всего, также не устояли бы против подобного врага. Их спасало то, что крысы предпочитали жить глубже, в тоннелях, а на поверхность свалки выбирались чрезвычайно редко и, делая это, старались держаться в затененных местах. Ходили слухи, что им чем-то не нравится свет — любой, даже то его жалкое подобие, что лилось сверху, от дорог. Но так ли это, никто толком не знал. Однако, насколько Николай успел узнать, охотники на крыс всегда действовали командами. А старик был один. Впрочем, возможно, другие члены команды куда-то отошли. Хотя… Коля окинул жарящееся мясо оценивающимся взглядом и заключил, что его явно маловато даже для троих. А охотничьи команды, как он слышал, обычно насчитывают не менее пяти человек. Впрочем, какая разница?! Предложение старика давало шанс на то, что и он, Коля, когда-нибудь сможет вцепиться зубами в восхитительное жареное мясо. И вообще, за прошедшее время Николай уже как-то притерпелся к мысли о том, что он сдохнет, но сейчас у него появился шанс по крайней мере сделать это не настолько голодным. Поэтому он еще раз сглотнул и робко произнес:

— Я… я готов.

Старик окинул его уже оценивающим взглядом, тоже вздохнул, но не взволнованно, как парень, а эдак печально, а затем произнес:

— Меня зовут Лакуна…

Глава 2

Пока пустой мусорный транспортер вез Ника «наверх», он успел с помощью гибервератора изготовить пару миленьких перчаток, несколько кожаных ручных браслетиков и три плетенных из кожи налобных повязки. Раньше он делал еще и нечто типа кожаных колец или перстней, но гра Шлиске, владелец лавки, в которую он сдавал свои поделки, перестал их брать. Кольца из кожи почему-то пользовались меньшим спросом среди туристов, поэтому у торговца уже образовался их запас. Чем гра его, Ника, регулярно и попрекал, заявляя, что, купив у заемлянина «зависший» товар, оказался ввергнут в убытки, которые ему Нику, непременно следует хоть как-то компенсировать. Например, отдав Шлиске пару поделок бесплатно или просто скинув от оговоренной цены. Но Ник на это никак не соглашался. Во-первых, далеко не факт, что дело обстоит именно так, как утверждал гра Шлиске, и товар действительно «завис». Вполне возможно, он просто уходит не так активно, как хотелось бы владельцу лавки. И, во-вторых, жмот Шлиске покупал поделки Ника чуть ли не на порядок дешевле той цены, по которой он выставлял их на продажу. Так что если у него даже и залежалось некоторое количество колец и перстней, продав всего шестую часть купленного у Ника, он уже окупил все свои вложения. Поэтому Ник пропускал все его сетования мимо ушей, что заметно раздражало хозяина лавки.

Соскочив с транспортера перед первой камерой обработки, Ник рассовал по карманам свои поделки и, аккуратно спрятав гибервератор, перехватил поудобнее пластиковый мешок с маринованным крысиным мясом. После чего, подойдя к краю трапа обслуживания, вылез наружу, повиснув на руках над Трущобами на высоте семисот конгов. То есть, около полукилометра по земным меркам. Сорвись — костей не соберешь. Здесь, в отличие от более высоких ярусов, не было никаких страховочных полос антигравитации, способных мягко подхватить упавшего сверху и сохранить ему жизнь до момента появления полицейского патруля, который уже и должен был разбираться, что это было — случайное падение, попытка самоубийства или, возможно, убийства. Кстати, практически все обитатели Трущоб страдали акрофобией,[2] так что тот путь «наверх», которым ходил Ник, был для них совершенно невозможен. Впрочем, Нику поначалу тоже было очень не по себе, но потом он привык. Человек — тварь жутко адаптивная. Можно только удивляться тому, в каких условиях он способен выживать и даже размножаться, черт побери…

Цепляясь руками за обвеску и лишь кое-где помогая себе ногами, Ник, обогнул первые три камеры обработки и спрыгнул на трап обслуживания перед четвертой. Первые три обрабатывали мусорные контейнеры жутко ядовитыми активными химическими растворами, огнем и жестким излучением, а вот четвертая была предназначена только для одного — для удаления запаха. Именно это требовалось Нику никак не меньше, чем контейнерам. Появись он здесь, «наверху», благоухая ароматами Трущоб, он прошел бы только до первого полицейского патруля. Причем, патруль бы оказался рядом с Ником буквально через пару минут после первой же встречи с кем бы то ни было. Сеть предоставляла отличную возможность любому пользователю немедленно проинформировать родную полицию о любом замеченном им непорядке. Хотя бы даже и просто о вони, исходящей от встреченного пешехода.

Так что хотя воздушно-капельный «коктейль» несколько негативно действовал на кожу и волосы, Нику приходилось нырять в четвертую камеру вместе со всем своим имуществом. Ибо иначе избавиться от запахов было невозможно: вонючие испарения свалки впитывались в одежду, обувь и волосы просто намертво… А ведь сегодня это будет еще и болезненно. Та цыпочка действительно пришла в ярость, едва только затрещала ее блузка, так что вся спина Ника сейчас была сильно расцарапана. Причем, не только спина, но и руки, ягодицы, и даже на лице, так сказать, светилась парочка свеженьких царапин. А на поврежденную кожу воздушно-капельный коктейль действовал будто соляной раствор. Зато когда Ник, тяжело дыша, выскочил из комнаты, в которой производились съемки, с трудом оторвав от себя ту так и не угомонившуюся демоницу, в которую превратилась девчонка, с которой он сегодня снимался, гра Агучо встретил его сияющей улыбкой.

— Ник, мальчик мой, ты был великолепен! О, какая страсть! — он мечтательно закатил глаза, похоже подсчитывая барыши от размещения в Сети такого явно высоко рейтингового ролика. Ник же молча обработал свои царапины салфетками, пропитанными антисептиком и раствором фульфина, самого дешевого средства, служащего для остановки кровотечения и ускорения заживления ран (больше никаких медицинских услуг гра Адучо персоналу не предоставлял — обойдутся), а затем молча оделся и негромко произнес:

— Мои деньги?

— Ах да… — глаза гра Агучо на мгновение расфокусировались, и спустя мгновение перед глазами Ника всплыла иконка пришедшего сообщения. Ник привычно, одним движением зрачков, распаковал сообщение — все было в порядке, его счет увеличился еще на двести пятьдесят лутов. Он молча кивнул гра Агучо и вышел наружу. Что ж, землянин получил все, на что он здесь мог рассчитывать: и сексуальное напряжение сбросил, и денег заработал. А что касается того, что его исцарапали, — так ничего в жизни не достается просто так. И эти царапины — едва ли не самая дешевая плата за полученное. А ведь останься он тем, прежним Колей, вполне мог бы влюбиться в какую-нибудь подобную сучку, готовую совершенно спокойно трахаться с кем угодно и как угодно, лишь бы получить то, что им казалось «красивой жизнью», но зато порвать рожу за какую-нибудь дорогую тряпку. Ох, как много их было вокруг него в той, прошлой жизни…

Пройдя четвертую камеру, Ник, поеживаясь от боли, двинулся вверх по металлической лестнице, которая спустя два пролета выходила к технологическому люку, выводящему его наружу под платформой одной из монорельсовых трасс. Люк запирался, но простенький электромеханический замок можно было открыть простым гвоздем.

* * *

Этот маршрут показал ему Лакуна. После согласия Коли помочь старику в охоте на крыс они не сразу отправились в тоннели. Лакуна почти неделю откармливал его и проверял, чего Николай стоит. После чего пришел к выводу, что его неожиданное приобретение не стоит почти ничего — слаб, трусоват и безволен. Вследствие чего Лакуна решил, что этот случайно подвернувшийся соратник способен послужить лишь приманкой для крыс и их сотрудничество закончится после первой же охоты. Поэтому он даже не дал молодому землянину ни ножа, ни пики, сделанной из заточенной арматурины, каковые являлись обычным оружием охотников, ограничившись пластиковой трубкой, верхний край которой был срезан наискосок таким образом, что превратился в некое условное острие. Уж чего-чего, а пластика в разном виде на свалке хватало… Так что когда охотничья команда, состоявшая из Лакуны и Коли, двинулась вниз, в крысиные тоннели, парень даже не подозревал, что обречен, и поэтому был исполнен энтузиазма, подкрепленного тем, что последние шесть дней питался он куда более обильно и сытно, чем все то время, которое провел в Трущобах. Может, поэтому он и решил задать вопрос, который, как позже выяснилось, и решил его судьбу.

— Слушай, — обратился Коля к как обычно молчащему спутнику, — а что там?

Лакуна обдумал его вопрос и понял, что информации для формулировки более-менее точного ответа недостаточно. Поэтому уточнил:

— Где — там?

— Ну, там, наверху?

Лакуна задрал голову и пару мгновений задумчиво разглядывал открывшуюся картину, а затем повернулся к Николаю и спросил:

— А ты как думаешь?

— Ну… не знаю, — задумчиво отозвался тот, продолжая пялиться вверх, чего он не позволял себе уже очень долгое время, — больше всего это похоже на… дороги. Но столько дорог? Зачем они нужны? И почему они проложены там, наверху, а не по земле? И вообще, не совсем понятно, как все тут устроено. Я так и не понял, почему люди здесь на поверхности почти не живут, а живут где-то там, выше. А на поверхности устроили свалку.

— Хм, — Лакуна окинул его взглядом, в котором мелькнуло удивление. — А что ты еще знаешь?

Коля задумался. Большую часть своей пока еще не очень долгой жизни он занимался тем, что получал знания, которые вроде как должны были впоследствии каким-то образом помочь ему найти свое место в жизни. Но при первом же столкновении с жесткой действительностью выяснилось, что практически ничего из того, чему паренька учили на протяжении почти пятнадцати лет, считая школу и первые четыре курса универа, ему не нужно. А вот из того, что могло бы хоть как-то помочь, он не знает и не умеет почти ничего. Так что сейчас ему впервые подвернулась возможность хоть как-то «продать» хотя бы что-нибудь из того, чему его учили пятнадцать лет. И Николай невольно задумался над тем, как это сделать таким образом, чтобы не только не разочаровать своего спутника, от которого он полностью зависит, но еще и посильнее заинтересовать его. Ибо появление в его жизни этого старика сразу же сильно подняло шансы Коли на выживание в этом мире.

— Ну… если это для тебя не будет слишком занудным, я могу начать рассказ с устройства нашей Галактики? — И Коля тут же прикусил язык от немедленно пришедшей в голову мысли, что он может сейчас находиться не только в той же самой галактике, в которой расположена Солнечная система, но и вообще в другой Вселенной. Однако взгляд, который бросил на него Лакуна, показался ему куда более заинтересованным, чем минуту назад. После чего старик негромко произнес:

— Нет, не будет. Начинай…

* * *

Выбравшись из-под платформы монорельса, Ник дождался зеленого вагончика и проехал на нем шесть остановок, после чего спустился с платформы и свернул в ближайший переулок. На главную улицу путь ему был заказан — здесь начиналась туристическая зона, в пределах которой человек, одетый подобно Нику, смотрелся бы слишком чужеродно. Нет, ничего необычного в одежде Ника не было. Просто она была слишком поношенной, что, конечно, вполне объяснимо. Не говоря уж о том, что все эти вещи уже однажды выкинули, ультразвуковой очиститель работал не слишком хорошо, что еще более увеличивало износ. Но менять одежду на что-либо более приличное Ник пока не хотел, хотя возможности для этого у него были… Однако, если появиться в этом самом приличном внизу, в Трущобах, это сразу же вызовет нездоровый ажиотаж вокруг его персоны. На свалке не знали, что он работает где-то «наверху». Путь «наверх», которым сюда проходил Ник, для подавляющего числа обитателей свалки был невозможен вследствие практически поголовной акрофобии ее обитателей, а все остальные пути были надежно перекрыты системами автоматического доступа, завязанными на сетевые технологии. Попасть даже на первый ярус, на котором находились почти исключительно склады и транспортные коммуникации, имел возможность только тот, кто обладал основаниями для нахождения здесь. То есть — имел работу. Но заиметь работу возможно было только попав «наверх». А попасть «наверх», соответственно, мог только тот… ну, и так далее. Так что если он появится внизу в относительно новой одежде, это совершенно точно послужит пищей для подозрений. И тогда некоторые личности могут пересмотреть свое отношение к нему. Сейчас они считают, что за то барахло, которое они могут поиметь с Ника, не стоит особенно напрягаться и подвергать свою жизнь опасности схватки с одним из лучших охотников на крыс в этом районе Трущоб. А вот увидев на нем обновки — вполне могут решить попытать счастья. Да и сама одежда также не сможет долго оставаться достаточно приличной, с его-то полумертвым ультразвуковым очистителем и регулярным проходом через четвертую камеру. Так что овчинка выделки явно не стоила…

До сувенирной лавки гра Шлиске он добрался минут через пять. Подойдя к черному ходу, Ник сбросил Шлиске через Сеть сообщение о том, что он уже около его двери, после чего означенная дверь почти сразу же распахнулась.

— Ну, что там у тебя? — недовольно произнес гра.

— Вот, — Ник протянул ему свои поделки. Шлиске с крайне недовольным видом перебрал их, скривился, тяжело вздохнул, потом произнес:

— Шестьдесят три лута. За все. Последнюю пару дней торговля совсем кислая, так что денег нет.

Ник молча убрал свои поделки в карман. Ну, вот почему всегда так-то? Вроде как и цены обговорены, и сотрудничают они уже почти четыре месяца, а все равно этот жмот постоянно пытается заплатить поменьше.

— Подожди, — остановил его Шлиске. — А ну-ка покажи те ремешки.

Ник, все так же молча, снова достал свои поделки. Гра вытянул из кучки вещей головные ремешки, повертел их в руках, потом помял перчатки и нехотя произнес:

— Восемьдесят. И это последняя цена.

Ник молча кивнул, дождался, пока по Сети придет подтверждение переводу средств на его счет, после чего протянул все принесенное гра Шлиске. Тот молча взял и захлопнул дверь. Вот так — ни здрасьте, ни до свидания. Отдал, получил — и свободен, парень. Ты здесь — никто, и зовут тебя — никак. А не согласен — твои проблемы. Ник криво усмехнулся и, развернувшись, двинулся все тем же переулком в сторону платформы монорельса.

* * *

Первую крысу он убил случайно, и это было просто невероятной удачей. Твари оказались столь сильны, быстры и живучи, что никаких шансов на то, чтобы их прикончить, у того Коли, которым он был в момент встречи с Лакуной, просто не было. Он, будто пенек, брел впереди старика, ничего не видя, ничего не слыша и едва сдерживая рвотные порывы. Причем не из-за какой-то брезгливости, а просто потому, что его организм реагировал на стоящую вокруг дикую вонь таким образом чисто физиологически. Ну еще бы: крысиные тоннели были почти по колено заполнены жижей, основную часть которой представлял из себя раствор крысиного дерьма. Так что атаку крысы Николай банально прозевал. Лишь в последний момент он сумел рефлекторно ткнуть той самой обрезанной пластиковой трубой вперед, в сторону, откуда к нему стремительно приближались круглые, горящие красным глазки. Он успел в последний момент, и этот момент оказался невероятно удачным. Мгновением раньше — и крыса успела бы увернуться, мгновением позже — и обрезанный конец трубы только бессильно скользнул бы по спине или боку твари, а сейчас… сейчас, этот самый обрезанный конец глубоко вонзился в глотку крысы. Вследствие собственной скорости тварь насадилась на трубку всей свой тушкой так, что ее щелкнувшие зубы, мгновенно перекусившие пластик, буквально на волос не достали пальцев Николая. Отчаянно взвизгнув, парень отпрыгнул назад, однако так и не выпустил из рук оставшийся огрызок трубы длиной всего в полметра.

— Неплохо, — послышался сзади спокойный голос Лакуны. — Но если ты не хочешь, чтобы она исполосовала тебя когтями, — перебей ей лапы.

— Что?!! — испуганно пискнул Коля, не смея оторвать взгляда от беснующейся в паре шагов от него твари, но старик больше ничего не сказал. А крыса, между тем, помирать совершенно не собиралась. Более того, она, похоже, намеревалась порвать того, кто доставил ей столько боли. Поскольку прекратила биться на полу тоннеля, разбрызгивая во все стороны вонючую жижу, и, дрожа, хрипя и пошатываясь (все ж таки полуметровый кол, проткнувший внутренности, никому не добавляет здоровья и силы), поднималась на лапы, разворачиваясь к землянину. Так что Коля, выйдя из ступора, шмыгнул носом, перехватил огрызок трубки поудобнее и, едва ли не зажмурившись, саданул им по передней лапе уже развернувшейся к нему крысы. Та зашипела и попыталась прыгнуть на него, но пронзавший ее организм насквозь трубчатый кол вкупе с поврежденной неумелым ударом лапой, изрядно умерил ее прыть. Так что она лишь кувыркнулась вперед, зацепив ногу Николая когтем на целой передней лапе. Тот взвыл от боли и принялся отчаянно лупить крысу огрызком трубы.

Когда тварь затихла, он еще некоторое время колотил по замершей тушке, а затем обессиленно рухнул в вонючую жижу, покрывавшую пол тоннеля, и разревелся.

— Что ж, будем считать, что удача у тебя есть. А вот оружия больше нет. Поэтому на сегодня наша охота закончилась, — негромко произнес Лакуна. — Бери мясо и иди за мной.

— Я? — всхлипнув, переспросил молодой землянин. Но Лакуна уже развернулся и двинулся в ту сторону, откуда они пришли. Так что Коле не оставалось ничего иного, как сделать то, что ему приказали. Он даже не подозревал, что тот его вопрос и последующий за ним диалог сильно изменили планы старика в его отношении. И он получил шанс на жизнь. Именно этим и было вызвано решение Лакуны о прекращении охоты. Впрочем, дело заключалось не только в вопросе и диалоге. Старик был абсолютным прагматиком и потому все равно решил для начала посмотреть, есть ли у этого никчемного с виду типа удача. Результат охоты показал, что она у него была, ибо, несмотря на то, что тот все сделал неправильно и подставился по полной программе, горе-помощник все-таки выжил и даже убил крысу. Без удачи это было бы совершенно невозможно. А значит, с ним можно было работать…

* * *

До забегаловки, в которой около пятидесяти дней назад он сумел получить место посудомоя, Ник добрался за полчаса до начала своей смены. Он работал здесь через день, получая за одну смену десять лутов. Втрое меньше, чем его сменщик, и вдвое — чем официально установленная минимальная заработная плата. Но на других условиях его бы никто не взял. А так Ник получил не только кое-какой заработок, но и легальную возможность находиться «наверху» и передвигаться по первым трем уровням Флинске — города, известного самым крупным на планете космопортом. К тому же здесь находился один из шести планетарных лифтов, связывающих поверхность планеты с орбитой.

Сигари была довольно развитой планетой, но этот уровень развития отнюдь не являлся ее собственной заслугой. Дело было в том, что она располагалась в системе, являющейся перекрестком трех довольно популярных торговых маршрутов. Именно вследствие этого Сигари всего за три десятилетия сумела перепрыгнуть от технологий пара и электричества, которыми обладала в момент первого контакта с галактической цивилизацией, к межсистемным полетам. К настоящему времени планета вот уже почти сто лет входила в список первой сотни звездных систем с наиболее интенсивным межсистемным движением. Так что ее обитателям были доступны практически все те же возможности, которыми обладали и обитатели куда более развитых миров. Были бы деньги. А вот психология ее обитателей во многом по-прежнему оставалась психологией людей времени начала индустриального развития. Нет, никакого формального разделения по сословиям или, там, кастам здесь уже давно не существовало, но само по себе разделение — вовсю цвело и пахло. Впрочем, а разве где-то еще иначе? Или в тех же кичащихся своей демократичностью США не существует людей, именующихся как-то типа Генри Форд II или Джон Дэвисон Рокфеллер III? А про демократически избранных президентов с одинаковой фамилией, да еще приходящихся друг другу дядей и племянником,[3] или даже отцом и сыном, вы тоже ничего не слышали?..

* * *

Об особенностях здешнего общества ему рассказал Лакуна. После того как узнал, что у Николая нет наносети. Никакой. Вообще. Это случилось в тот момент, когда Коля в ответ на его реплику «Посмотри в Сети» недоуменно переспросил: «В какой?»

Старик сделал еще шаг, затем резко остановился и озадаченно уставился на Николая. Коля так же остановился и сделал шаг назад, настороженно глядя на него и, одновременно, осматривая окрестности. Как привык…

После первой охоты Лакуна решил взяться за Николая всерьез. Охота на крыс на время прекратилась, но особого облегчения Коле это не принесло. Все началось с того, что старик сказал молодому землянину: если тот хочет, он, Лакуна, готов «сделать из него человека». И подчеркнул — только если Николай этого действительно хочет. А на энтузиазм, с которым молодой землянин горячо заверил его, что просто мечтал о подобном предложении, лишь слегка усмехнулся. Он вообще был очень немногословен.

Что означала эта усмешка, Коля понял в тот же день. Потому что начался он с того, что Лакуна усадил его напротив куска плиты, изготовленной из чего-то похожего на бетон, и ткнул пальцем в несколько точек на осыпавшейся поверхности:

— Это — раз, это — два, это — три. Четыре будет ноготь большого пальца левой ноги. Пять — кончик носа. Произношу цифру — ты максимально быстро касаешься костяшками сжатого кулака правой руки названной точки и столь же максимально быстро убираешь руку на колено и расслабляешь ее, — после чего сел в двух шагах и взял в руку тонкий гибкий шланг.

— Зачем это?

— У тебя плохая реакция. Будем тренировать.

Коля недоуменно пожал плечами и замер, покорно ожидая команды.

— Раз, — негромко произнес старик. Ник поспешно ткнул стиснутым кулачком в указанную выбоину.

— Четыре, — Николай коснулся рукой ногтя большого пальца левой ноги.

— Пять.

— Уй! — Коля вскочил на ноги, обеими руками держась за нос. — Ты… ты чего?

— Слишком медленно, — спокойно произнес Лакуна, опуская руку со шлангом.

— И что, сразу надо бить? — возмущенно поинтересовался Коля. Старик молча пожал плечами и равнодушно произнес:

— Три.

— Да пошел ты! — зло буркнул Николай. Лакуна окинул его спокойным взглядом и, поднявшись на ноги, тихо сказал:

— Пошел вон…

После чего развернулся и двинулся к костру, на котором жарилась очередная крысиная тушка. Коля проводил его недоуменным взглядом, а потом задумался. Это что же, старик его прогоняет? То есть, он опять остается один и… Николай вздрогнул и, бросив робкий взгляд в сторону Лакуны, сделал осторожный шаг к костру Старик медленно повернул голову в его сторону и уставился на парня равнодушным взглядом. Жутко-равнодушным. Таким, каким он, вероятно, смотрел на мертвых крыс. Коля сглотнул:

— Я… это… я больше никогда… я согласен делать все, что ты скажешь. Всегда. Прости…

Старик несколько мгновений молча смотрел на него, а затем указал бородой в сторону плиты. И Николай понял, что прощен. Но только этот, один-единственный раз. Больше никакого прощения не будет. И либо он терпит все и остается со стариком, либо ему лучше убежать. Прямо сейчас. Меньше достанется…

К вечеру Николай понял, что все, что он раньше считал побоями, было скорее этакой лаской, ну или, максимум, невинной шалостью. А вот сейчас он почувствует, что такое, когда бьют по-настоящему. Болело все — разбитый нос, который Лакуна, похоже, обрабатывал с особым злорадством, пальцы, спина, ребра. Старик прекратил тренировку, когда окончательно стемнело. Встал на ноги, буркнул:

— Плохо, — и двинулся к костру, потеряв всякий интерес к своему молодому соратнику, или, скорее даже, ученику. А тот свалился на бок и молча заплакал. От боли, от всей той несправедливости, которая обрушилась на него, в общем-то обычного и совсем неплохого парня, от ужаса перед тем, что еще готовило ему грядущее, короче от всего на свете, из-за чего стоило плакать. Потому что он знал, что все это ему скоро предстоит.

— Иди есть, — послышалось от костра, и Николай, кряхтя и постанывая, поднялся на отзывавшиеся болью на каждое движение ноги и побрел к костру.

Следующую неделю они тренировались. Не для охоты на крыс, а в общем. У Коли оказалась слабая реакция, никакая выносливость, полное отсутствие навыков концентрации внимания, общая хилость и недоразвитость организма и еще множество недостатков. Так что Лакуна был к нему совершенно безжалостен. Как понял Ник много позже, он вообще был человеком, не признававшим компромиссов. Ты либо сделал — либо нет. Никаких оправданий типа «да если бы эти уроды не» или «да если бы тот придурок вовремя» для него не существовали. Есть ты, и есть задача, которую следует решить, в чем бы она ни заключалась.

— Человек может все, — тихо рассказывал старик Нику, лежа вечером у костра. — Все, что угодно. Все, что он осознал своей целью. Невозможного нет. Если ты не просто валяешься на пузе, пялясь в потолок и мечтая о чем-то, попутно убивая этим бездельем уйму отведенных тебе богами драгоценных минут, часов, дней, незаметно, но очень быстро складывающихся в потерянные месяцы и годы, а воспринял эти свои мечты как цель — значит, ты их достигнешь. Путь к цели очень легко разбить на отрезки, каждый из которых, взятый отдельно, является некой вполне себе достижимой задачей. То есть, ее уже кто-то когда-то решил. Причем — в схожих с тобой условиях. Тебе же остается самое простое: взять это решение и повторить. И тем еще на один шаг приблизиться к цели.

Коля же лежал рядом, пялясь в горящие высоко над головой пунктиры трасс и думая, что таки да, большую часть своей пока еще не очень долгой жизни он провел как раз за этим — лежал на пузе или спине, пялился в потолок, мечтал, слушал музыку, часами и сутками играл на компе. Даже в универе большая часть его времени уходила отнюдь не на учебу, а на общение с друзьями, обсуждение спортивных матчей, ухлестывание за девчонками и все такое прочее. Та же учеба текла как-то мимо, сама собой, почти не напрягая и не задерживаясь в памяти. Только перед сессиями бывал некоторый всплеск, но весьма недолгий… Он и не задумывался ни о какой собственной цели и жил, как живется. И только здесь у него она, наконец, появилась — выжить! Именно она и помогает ему терпеть все издевательства старика, которые тот именует тренировками. Она, цель, а также то, что до встречи с Лакуной Коля успел очень хорошо почувствовать на своей собственной шкуре альтернативные варианты. Вот только «выжить» никак не тянуло на цель жизни. Для жизни надо бы выбрать что-нибудь иное. Впрочем, пока хватало и ее…

* * *

Спустя неделю они вышли на охоту, на которой Коля убил двух крыс. С трудом. Получив довольно болезненную рану на ноге и разодранную кожу на животе. Лакуна во время обоих схваток молча стоял за спиной ученика и не вмешивался. А когда закончилась вторая, буркнул:

— Ну, хоть что-то, — после чего развернулся и, бросил: — Хватай мясо и пошли. Будем учиться дальше.

После чего ад продолжился и даже заметно усугубился. Поскольку задания, которые придумывал старик, все более усложнялись. Здесь не было никаких тренажерных залов, стильных спортивных костюмов, навороченного оборудования, но, как выяснилось, если есть задача, ее решения можно добиться очень простыми средствами. Качать выносливость можно простыми отжиманиями, подтягиваниями и наматыванием кругов вокруг костра, силу рук — кусками стеновых блоков и арматуринами, которые требуется регулярно скручивать в кольцо или спираль, а потом распрямлять, а ловкость — жонглируя камешками. Сначала более-менее одинаковыми, а затем более и более разными по весу, размеру и форме. Так что то первое сидение перед обломком плиты и тыканье кулачком в разные точки Коля теперь воспринимал как игрища в песочнице…

И вот где-то через полтора месяца после начала этого ада, прерывавшегося только на случавшиеся сначала каждую неделю, затем каждые четыре дня, потом каждые два дня, а затем и через день, охоты на крыс, он и пробурчал:

— Посмотри в Сети.

А выслушав недоуменный вопрос Николая, остановился и уставился на него.

— У тебя что, не установлена наносеть?

— Не-ет, — осторожно мотнул головой тот, продолжая уже привычно держать под контролем как окрестности, так и самого старика.

— Хм… — Лакуна задумчиво вытянул губы, а затем спросил: — А как ты попал в Трущобы?

— Я не знаю, — отозвался молодой землянин.

— Как это?

— Ну… это долгая история.

Старик бросил несколько быстрых взглядов по сторонам и, по-видимому, решил, что здесь относительно безопасно. Поэтому он просто уселся на кучу мусора там же, где стоял, и приказал:

— Рассказывай.

И Николай рассказал. Все и с подробностями. К тому моменту набранный словарный запас позволял ему общаться довольно свободно. Где жил, кем был и что последнее помнил перед тем, как попал сюда. Старик выслушал его внимательно, а когда Коля закончил — надолго задумался. После чего тихо спросил:

— А скажи: перед тем, как ты потерял сознание, у тебя не брали образцы крови?

— Да вроде нет, — удивленно отозвался Коля. — Хотя… я порезался. Там какая-то хрень в заборчике торчала, а я на него оперся, когда понимался… То ли гвоздь, то ли заусенец.

Лакуна удовлетворенно кивнул:

— Ясно.

Старик поднялся на ноги и двинулся в ту сторону, в которую они шли до того, как он предложил Коле посмотреть в Сети. Парень молча последовал за ним, изо всех сил борясь со своим любопытством. Но шагов через сорок все-таки не выдержал и осторожно спросил:

— А что ясно-то?

Старик молчал еще шагов двадцать, а потом заговорил:

— Ты — тело.

— К-какое тело?

— Чистое. Нигде не зарегистрированное.

— Но… зачем?

Старик хмыкнул и, наверное впервые, пошутил:

— Ты обладаешь просто неподражаемой способностью очень точно и емко формулировать волнующие тебя вопросы, — после чего, однако, смилостивился и пояснил.

Как выяснилось, любой человек, поставивший себе наносеть, автоматически регистрируется. Причем — по множеству параметров: от рисунка сетчатки и отпечатка графика мозговой активности до формулы ДНК. Так что если что — всякие уловки типа пластической операции или изменения рисунка отпечатков пальцев скрыться от правоохранительных органов не особенно помогут. Достаточно послать авторизированный правоохранительными органами запрос по Сети, и тебя сдаст твоя же собственная наносеть. Просто сообщив в ответ на запрос, что тело с запрашиваемыми параметрами находится в данной точке. Единственная наносеть, которая на это не способна, — это бесплатная. Опять же, благодаря своим крайне урезанным возможностям. Но люди, которым требуется надежно укрыться от преследования, вряд ли будут пользоваться бесплатной наносетью. Разве что очень короткое и ограниченное время. Ибо это сродни тому, как если бы какие-нибудь беглые преступники на Земле, имеющие на руках десятки и сотни миллионов долларов, ради того, чтобы их не нашли, согласились бы все оставшееся им до смерти время вести жизнь нищего тибетского пастуха, скрываясь от правосудия в какой-нибудь овечьей кошаре и греясь у костра, разведенного из высушенного овечьего же помета. Можете себе представить, чтобы какой-нибудь Березовский согласился на такой образ жизни? Вот то-то… К тому же, даже если сама наносеть тебя не сдаст, то шанс нарваться где-нибудь на стационарный или переносной полицейский сканер все равно слишком велик.

За то если подобрать чистое и нигде не зарегистрированное тело, а затем провести не слишком сложную операцию — все получается просто прекрасно. Даже свою рожу можно вернуть с помощью пластической операции. И все равно никто тебе ничего не сделает: регистрация-то другая. Вот только в цивилизованном космосе большие проблемы с чистыми телами. Нет их почти. Ну, жизнь так устроена, что все делается через Сеть. Даже денег, кроме как в электронном виде, не существует. Никаких монет или купюр. Да и не каждое тело подойдет. Нужно совпадение по очень большому числу параметров, иначе та самая несложная операция сразу станет довольно сложной и, что едва ли не важнее, удручающе регулярной. Иначе — отторжение и смерть. Так что просто отыскать какую-нибудь забытую колонию или, там, секту, отвергающую использование наносети по религиозным мотивам, также не получится. Выборка получается слишком маленькой, ибо поиск по ключевым параметрам требуется осуществлять среди достаточно большой популяции людей. Если их меньше пятисот миллионов, то и начинать не стоит. Скорее всего, не найдется. А вот Земля необходимым условиям отвечает стопроцентно… Ну а вопрос о крови был задан потому, что для того, чтобы сделать быстрое исследование ДНК, надо получить образец живой ткани. И легче всего для этого подходит именно кровь. Зато приемник исследовательского сканера можно замаскировать практически подо что угодно — от заусенца на металлическом пруте до осколка стекла.

После всего рассказанного Лакуной Николай еще некоторое время сидел, будто оглушенный. Так вот оно значит что… Он читал в Интернете множество историй о пропавших людях. Причем, не о каких-то там бомжах, сбежавших детдомовцах, либо даже ушедших на рыбалку и охоту или имеющих отношение к криминальным разборкам, а о вполне обычных.

Скажем, утром женщина (мать двоих детей, работала мелким чиновником в районной администрации) завела по дороге одного ребенка в детский сад, второго — в школу и села в маршрутку. А на работу не пришла. Пассажиры в маршрутке ее помнят (примерно одни и те же каждый день ездят), от остановки маршрутки до работы идти пять минут и сто метров. И тем не менее, женщина вышла из «газели» и пропала. Как сквозь землю провалилась. День ее нет, второй. Мужа в разработку взяли, перетрясли всех родственников, школьных и институтских ухажеров. По всем номерам, которые через ее мобилу проходили, отработали. Всю квартиру обшмонали. Ноль. Просто взял человек и пропал. И концов никаких.

Или вот — жил мужик. Жена, ребенок. Все в шоколаде. Зарабатывал прилично. Машина у него новая, «форд мондео», квартира в новом доме, купленная без ипотеки. Утром спустился на лифте в подземный паркинг, сел в свой «форд мондео» и поехал на работу. Но не приехал. Его форд нашли на полпути к работе через несколько дней. Дорога в городе оживленная. Форд припаркован у обочины. Внутри — никаких следов борьбы, никаких признаков насилия, разбоя и т. д.: ноутбук, мобильник подзаряжается от прикуривателя. Машина исправная, стояла заведенной (ключи в замке зажигания, но уже кончался бензин).. Ни знака аварийной остановки, ни моргающих поворотников. Все кусты, гаражи, подвалы в округе обшмонали с собаками. Ничего.

Другой мужик — не владелец бизнеса, а просто менеджер средней руки. Жена — врач в военном госпитале. Большой доход (достаточный, чтобы купить жилье и машину) имел от сдачи внаем жилья (у жены три квартиры от родителей и бабушек остались в наследство). Пластиковые карточки специально не блокировали — по ним никаких движений не было и нет.

Или вот еще, вообще страшилка. Молодая мама пошла на молочную кухню за детским питанием: творогом, молоком. Ребенку чуть меньше годика. Обычно бегала на молочку, когда ребенок спит днем. Муж работает на дому — в компе рисует для журналов что-то. Ушла, значит, на молочку и не вернулась. Кормит грудью, то есть к дитю привязана. До молочки ехать на трамвае несколько остановок, но до нее мамочка так и не доехала. Куда делась? Уже год ищут.

А вот детектив прямо. Ехали две семьи на двух машинах в отпуск. День в пути. Остановились на ночлег на окраине города в придорожном отеле. Взяли себе два номера. Утром просыпаются, а одного мужика нет. Его жена и дети спали (весь день в пути — утомление большое) и ничего не слышали. Дежурный администратор (девочка двадцати лет) ничего не видела (призналась, что периодически дремала в подсобке). Дверь в отель на ночь не запирается, а видеокамеры наблюдения только за стоянкой смотрят (там пропавший не появлялся). Машина на месте, сотовый телефон, деньги, паспорт и документы на машину остались в номере (в куртке). Ушел из номера обутый, но без куртки. Скорее всего, выходил покурить ночью (сигарет не нашли ни в номере, ни в машине). Все обыскали, все окрестности. Никто ничего не видел.

Еще. Парень, самый обычный молодой человек. Несколько лет работал в некой конторе программистом. Жил с девушкой гражданским браком. Купил в кредит машину. Снимал жилье. Обедать ездил домой, на машине. Вот раз ушел на обед, и больше его никто не видел. Хотя дома побывал (девушка, с которой он жил, сказала, что посуда была грязной, когда она вечером пришла с работы, и обед съеден). Машину так и не нашли. Человек был жизнерадостный, веселый, неконфликтный. Долгов (кроме кредита за машину) не наделал. Телефон «вне зоны доступа» стал где-то через час после обеденного перерыва (начальник звонил узнать, почему тот задержался на обеде).

Или пропал сотрудник милиции, капитан. Ладно бы пропал, когда с работы возвращался, с дежурства, с усиления — тогда бы еще можно было предположить, что купил бутылку пива, с кем-то встретился и т. д. Но ведь нет! Утром сел в электричку и поехал на службу, до которой так и не добрался. Все на ушах стоят, все связи отработали, всех абсолютно трясут — никто не знает, что и как. На всех промежуточных станциях всех торгашей и кассиров опросили. Как сквозь землю провалился. По службе характеризуется положительно: благодарности, командировки на Кавказ и т. п…[4]

И таких случаев много — десятки тысяч только по России. Неужели все они тоже…

Николай вздрогнул и… тут же получил по уху гибким шлангом. Лакуна уже стоял на ногах.

— Ты перестал контролировать обстановку, — негромко произнес он. Коля стиснул зубы и вскочил. А когда они уже спускались в крысиные тоннели, набрался-таки духу и спросил:

— А как я попал сюда, на свалку?

Старик пожал плечами, а потом нехотя ответил:

— Я не знаю. Возможно, ты просто не подошел. Скажем, анализ ДНК провели некорректно или позже выяснилось еще что-то. Так что от тебя просто отказались и отправили на утилизацию. А мусорный ковш, в который засунули твое тело, налетел на «скобу». Вот тебя и выкинуло.

Коля понимающе кивнул. Что такое скоба, он уже знал. Дело в том, что подавляющее большинство мусора на Сигари перерабатывалось. Органика, бумага, ткань, стекло, пластик — все, что представляло хоть какую-то ценность, шло в переработку. Открыто на свалку сбрасывался в основном строительный мусор. И, чтобы не вымереть от голода и холода, обитатели Трущоб время от времени устраивали, так сказать, несанкционированную разгрузку мусорных контейнеров, в которых отсортированный мусор отправлялся на переработку на нижние промышленные ярусы, расположенные гораздо глубже крысиных тоннелей. Они, по существу, также были этакой свалкой. Так уж оказалась устроена современная цивилизация на Сигари: основная масса людей здесь жила наверху. Жилые ярусы, на которых находилось не только жилье, но и забегаловки, рестораны, парикмахерские, магазины, бассейны, стадионы, парки и так далее, начинались на шестисотметровой высоте. Чем выше — тем более просторное жилье и больше парков, и тем дороже недвижимость. И так — до верхнего яруса, расположенного на двухкилометровой высоте и уже полностью открытого солнцу и небу. А вот промышленные предприятия размещались под землей, на глубине, начиная с трехсотметровой. Ну, чтобы не таскать далеко сырье и обеспечить более надежную защиту от вредных излучений промышленных энергогенераторов. А в промежутке между ними располагалась свалка… Так вот, жители Трущоб, которым для выживания было маловато строительного мусора, время от времени засовывали в обвеску пустых мусорных контейнеров, поднимающихся наверх за новой порцией мусора, гнутые арматурины, носившие общее название «скоба». Уж что-что, а строительной арматуры здесь валялось достаточно… Теоретически это должно было привести к тому, что контейнер при возвращении сверху, то есть уже будучи наполненным мусором, в определенный момент, при проходе через один из распределительных узлов, расположенных на высоте около семи-восьми метров над поверхностью свалки, перекашивало, и из него начинало высыпаться содержимое — еда, одежда, бытовая техника… ну как повезет. Практически же результат был непредсказуемым. Иногда срабатывало, иногда — нет.

— А может, тебя просто потеряли, — задумчиво продолжил старик. — В жизни иногда такие вещи случаются, что диву даешься. Никакому профессиональному сценаристу не придумать… — И он хмыкнул, похоже, какой-то своей мысли.

— И… чем это мне грозит? — с того времени как он попал в руки Лакуны, Ник несколько продвинулся в умении формулировать собственные мысли.

— Ничем, если успеешь поставить хотя бы бесплатную наносеть, — отозвался старик. После чего отрезал: — Все. Забыл. У нас — охота…

* * *

Быстро переодевшись в старый фирменный комплект, оставленный в шкафчике сменщиком, Ник накинул непромокаемый фартук и отправился к раковине, за которой работал. В принципе, в забегаловке использовалась одноразовая посуда, которую после применения следовало выкидывать, но владелец по имени гра Шолтисс экономил буквально на всем. Поэтому каждая тарелка, стаканчик либо столовый прибор, ежели они не были как-то повреждены клиентом в процессе использования, аккуратно очищались от остатков пищи и тщательно промывались горячей водой с мыльным составом, после чего пускались в новый оборот. По прикидкам Ника, Шолтисс, даже с учетом повышенного расхода воды и зарплаты посудомоя, экономил на этом до шестидесяти лутов в день. Ну а как известно — курочка по зернышку… И вообще для гра Шолтисса примером и кумиром был гра Стасино, также начинавший как владелец мелкой припортовой забегаловки, но в настоящий момент выбившийся в миллионеры. По слухам, он даже поставил своему первенцу и наследнику индивидуальную наносеть, хотя сам всю жизнь прожил с гражданской. Причем — первого уровня. Так это было или не так, Ник точно не знал, но слухи такие ходили очень упорно. Впрочем, если учесть, что число владельцев припортовых забегаловок, сконцентрированных вокруг космопорта Флинске и поблизости от планетарного лифта, достигало полутора тысяч, причем около пяти процентов из них ежегодно меняло своих хозяев, история гра Стасино, упорно шедшего к своим миллионам на протяжении тридцати лет и получившего-таки их, была скорее исключением из правил, чем чем-то иным. Причем, Ник сильно сомневался, что официальная история о том, что гра Стасино добился подобных успехов много работая, всемерно экономя и ведя абсолютно добропорядочный образ жизни, имеет хоть какое-то отношение к действительности. Впрочем, вероятно, в этом сомневались все. Во всяком случае, в последнем пункте — точно. Но вот насчет экономии на клиентах и персонале — в этом у большинства сомнений не возникало. Да, так и было. Ибо подобный подход характерен для всех хозяев забегаловок в припортовом районе…

Проверив раковину и наличие моющих средств, Ник взвалил на плечи пластиковый мешок с маринованным мясом и двинулся к очагу.

— Привет, Табек! — вежливо поздоровался он с поваром.

— О, привет, Ник! — улыбнулся тот. — Опять принес свой «барашка»?

— Да, — кивнул Ник. — Я положу тут?

— Конечно. Сегодня народу побольше, чем вчера, причем, похоже, в этом виноват ты. Твой «барашка» многим пришелся по вкусу. Вот люди и приходят в твою смену.

— Может быть, — пожал плечами Ник. — А ты не видел гра Шолтисса?

— Он на веранде, — отозвался Табек. Ник благодарно кивнул и спросил:

— Я отойду?

— Иди, — кивнул в ответ повар, — но только ненадолго. Мытой посуды не так много, а ты сам знаешь, как Шолтисс ругается, когда мы начинаем использовать новую.

Гра Шолтисс нашелся именно там, где и сказал Табек. Он сидел в дальнем углу веранды и, судя по слегка расфокусированному взгляду, лазил по Сети. Ник подошел к хозяину забегаловки и остановился прямо перед ним. Это не вызвало никакой реакции. Конечно, существовала некая вероятность того, что гра слишком увлекся и не заметил подошедшего к нему посудомоя, но она была очень невелика. Скорее, он просто решил проигнорировать Ника. Но его этим было не взять.

— Гра Шолтисс, я бы хотел пересмотреть распределение прибыли от моего блюда.

Шолтисс выплыл из соединения и сфокусировал взгляд на Нике.

— Привет, Ник, уже пришел?

Ник молчал. Гра Шолтисс покачал головой:

— Ну, какой ты невежливый. Нет бы подойти, поздороваться, спросить, как мое здоровье, как здоровье моей жены, детей, племянников. Нет — подходишь, сразу же говоришь неприятные мне вещи, чего-то требуешь. Почему так?

Ник молчал. Гра вздохнул:

— Слушай, я не вижу, почему мы должны изменять условия заключенного между нами соглашения. Я и так пошел на риск, предоставив тебе возможность приторговать твоим блюдом у меня в заведении. У тебя же нет освоенных баз повара, и поэтому ты вообще не имеешь права готовить пищу на продажу. Я закрыл на это глаза. Ты пользуешься моим оборудованием, подаешь свое блюдо на моей посуде. По-моему, все справедливо.

Ник отрицательно качнул головой:

— Нет, не справедливо. Я готовлю блюдо из своего мяса. И я сам отыскал тех, кто рискнул его попробовать и кто стал его заказывать регулярно. Риск был только вначале и состоял сугубо в том, что блюдо может не понравиться посетителям. Сейчас его уже нет. Почти. Более того, Табек сказал мне, что люди начали специально приходить поесть мое блюдо. А поскольку они заказывают не только его — общая выручка заведения также растет. То есть, я приношу дополнительную прибыль. Поэтому я прошу изменить распределение прибыли от моего блюда.

— И как же?

— Я хочу получать шестьдесят процентов, то есть шесть лутов из десяти, а не как раньше — три.

— Вот как? — гра Шолтисс усмехнулся. — А если я закажу анализ ДНК мяса, что он мне покажет? То, что это действительно мясо некого экзотического животного под названием «барашка», или… — хозяин забегаловки не окончил фразу, насмешливо уставившись на Ника. Землянин пожал плечами:

— Как я могу вам запретить сделать это? Вот только зачем? Если я говорю правду и это мясо барашка — вы только зря потратите луты, а если я вру, то… ну, как мне кажется, вашему заведению не слишком нужна такая слава, которая может появиться в этом случае.

Насмешливый взгляд гра тут же заледенел, но Ник раздвинул губы в примиряющей улыбке. Ну, так ему казалось. Он знал, что изменился после местного года, проведенного им вместе с Лакуной, но даже не догадывался, насколько.

— Послушайте, гра Шолтисс, я вас очень уважаю, и мне очень нравиться работать в вашем заведении. Более того, я хочу сейчас решить этот вопрос раз и навсегда. Соотношение прибыли, о котором мы договоримся, более совершенно не изменится. Даже если мы, чуть позже, увеличим цену на блюдо. Сами видите, за прошедший месяц оно приобрело определенную популярность. И, как мне кажется, эта популярность дальше будет только расти. Давайте же договоримся и будем дальше вместе работать.

Ник замолчал. Гра Шолтисс некоторое время так же молча смотрел на своего посудомоя, которому он месяц назад разрешил угостить пару человек его родным национальным блюдом, а затем даже позволил ему готовить и продавать его, отдавая своему хозяину заведения семь лутов из десяти, которые стоило это блюдо. Шолтисс уже успел похвалить себя за то решение, (ибо блюдо обходилось ему дай боги в десятую часть лута с порции, вследствие того, что мясо и все необходимое для его приготовления этот посудомой приносил с собой), а также уже посчитать дополнительную прибыль за следующий месяц, за три месяца, за полгода и… представить, на что он ее будет тратить. И тут этот посудомой обломал весь кайф! Только за это он уже заслуживает наказания…

Для Ника же все мысли гра были, будто открытая книга. На самом деле Лакуна дал ему очень много. Ник только сейчас, постепенно, начал понимать, что же дал ему старик. Нет, насчет физической крепости, выносливости, координации движений и скорости реакции все было понятно. Во всем этом Ник продвинулся очень сильно. Причем сейчас, с высоты уже полученного опыта, он вынужден был признать, что едва ли не самым сильным фактором его быстрого продвижения было именно физическое воздействие старика на него. До тех пор, пока дома ему за невыученный урок или несделанную лабораторную грозили максимум «двойка» или «незачет», он особенно и не учился. Ну так, чтобы только не выгнали и не сильно доставали. Ведь на свете есть множество куда более приятных и интересных вещей, чем занятия. А все эти разглагольствования насчет того, что надо хорошо учиться, что это непременно пригодится в жизни, Коля относил на вечный старческий нудеж. Старшие же вечно нудят: в школе и в автобусе, в магазине и в поликлинике. Все-то им не так — стоишь не так, идешь не так, очередь не там занял, и так далее. Ни хрена в современной жизни не понимают, пни замшелые, а туда же, учить… Когда же за каждый свой промах он стал получать не нравоучение, а весьма чувствительный удар — дело сразу же пошло намного быстрее. Ник начал заметно прогрессировать. Да если бы тренер по сноуборду лупил его лыжной палкой за каждое падение, причем с той же силой, с какой это делал Лакуна, Николай бы, пожалуй, перестал падать на обычном склоне уже на второй день, а не через две недели, как это случилось на самом деле. Впрочем, скорее он бы просто бросил заниматься сноубордом. Да еще всем бы рассказывал, какой придурок и садюга достался ему в тренеры…

Так вот, Лакуна развивал в своем подопечном не только физические кондиции, но и многое другое. Он учил его концентрации внимания, сосредоточенности и умению контролировать окружающую обстановку, без чего их охота на крыс рано или поздно непременно закончилась бы трагедией. Как это частенько случалось в других командах охотников, в которых, бывало, весь состав полностью менялся в течение всего одного года. Хотя местный год был почти в два раза длиннее земного… А также он учил его понимать людей.

— Люди — вершина пищевой цепочки нашей цивилизации, Ник, — говорил ему Лакуна, — учись понимать их и манипулировать ими. Научишься — достигнешь того, чего захочешь. Нет — будешь прозябать, ругая сослуживцев, начальство, жену, правительство и соседей и пребывая в уверенности, что жизнь обошлась с тобой несправедливо. Но виноват в этом будешь ты сам.

— Но разве люди потерпят, чтобы ими манипулировали?

Старик хрипло рассмеялся:

— Ну, ты и сказал… Людьми, мальчик, манипулируют все и всегда. Вспомни, разве твоя мать никогда не пыталась манипулировать тобой, чтобы добиться того, чтобы ты сделал нечто, что, по ее мнению, было бы лучше для тебя? Или твоим отцом? А твоя девушка… ну ведь у тебя же была девушка, не так ли? Разве она никогда не пыталась манипулировать тобой? Например, используя слезы или слова типа: «ты меня не любишь»?

Ник задумался. А действительно, он всегда считал, что живет так, как хочет сам. Ну, в рамках складывающихся обстоятельств. Но действительно ли это так? А если покопаться в памяти и вспомнить, как и под влиянием чего он принимал некие ключевые и не очень решения в своей жизни? Ну, типа, куда пойти учиться или в какой месяц подать заявление на отпуск в той фирме, в которой он подрабатывал сисадмином. Вот ведь черт, а ведь Леха Бушелев тогда его развел, как лоха, оставшись в кабинете вдвоем с Танюхой на целых две недели…

И вот сейчас Ник решил использовать один из таких уроков старика. Недаром тот говорил, что при общении с людьми ключевое значение имеет не то, что происходит на самом деле, а то, что люди думают о том, что происходит. То есть не сама правда, а то, что люди считают правдой.

— Я очень хорошо отношусь к вам, гра, — несколько вкрадчиво произнес Ник, — и очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Поэтому я и решил сначала поговорить с вами.

— Что значит сначала? — насторожился Шолтисс.

— Я не согласился сразу, гра, — упрямо продолжал Ник, не отвечая на вопрос, — а решил спросить у вас.

Гра бросил обеспокоенный взгляд по сторонам. По обеим сторонам и напротив веранды сияли яркие вывески забегаловок, являющихся практически близнецами принадлежавшей ему… Ну вот, он так и знал! Похоже, этим действительно начавшим пользоваться популярностью блюдом посудомоя заинтересовался кто-то из конкурентов. И подкатил к Нику с предложением. А тот, идиот, приперся к нему… Хм, это меняет дело.

— Хорошо, Ник, я согласен. Давай договоримся так, как ты хочешь.

— Спасибо, гра, вы не пожалеете! — с этими словами Ник развернулся и двинулся в сторону кухни. На самом деле пока никто ему ничего не предлагал, но пара вовремя брошенных фраз принесла ему практически удвоение доходов от торговли шашлыком из крысиного мяса. Разговор этот назрел еще на прошлой неделе, когда Нику удалось за один вечер продать девять порций. Все, что он тогда приволок с собой. Влет ушли. И популярность шашлыка только росла. Привлеченные слухами об этой экзотике, в заведение Шолтисса начали захаживать посетители, ранее предпочитавшие соседние забегаловки. Так что на самом деле повар не сообщил ему ничего нового, а просто предоставил повод сослаться на него. Впрочем, и повод был совсем не лишним… Так что Ник рассчитывал, что те пятнадцать порций, которые он приволок сегодня, уйдут за вечер полностью. А это должно было добавить на его счет девяносто лутов. Теперь уже девяносто. Немыслимые деньги по меркам Трущобы. Да что там Трущобы — техник в космопорту получает не больше сотки в день!.. И это вдобавок к тем восьмидесяти лутам, что он получил за поделки из кожи. То есть с учетом той десятки, что ему причитается как посудомою, за сегодняшний день Ник должен заработать сто восемьдесят лутов. А отработав смену, он спустится к себе и снова наловит крыс, обдерет их и замаринует мяса. Так что через два дня на его счет капнет еще приблизительно столько же… Да-а-а, похоже, жизнь начинает приобретать перспективу.

Ник улыбнулся своим мыслям и, спустившись с веранды, подошел к кристаллическому грилю. Там он раскрыл пластиковый мешок и принялся нанизывать на самодельные шампуры, которые хранил здесь же, на кухне забегаловки, кусочки мяса. Поставив шашлык готовиться, он вернулся к раковине, набрал в нее горячей воды, капнул жидкого мыла и подключил ультразвуковой очиститель, после чего начал загружать в ванну уже скопившуюся грязную посуду. От обязанностей посудомоя его никто не освобождал.

Глава 3

Следующие несколько месяцев были наполнены рутиной. Ник сутки работал в забегаловке, после чего возвращался вниз, в Трущобы, и, перехватив несколько часов сна, выходил на охоту. Вернувшись с охоты, снова мариновал мясо, обрабатывал шкуры и время от времени подрабатывал у гра Агучо. После чего опять возвращался «наверх»… Кстати, его гонорар за съемку вырос до пятисот лутов. И все благодаря той цыпочке, которая расцарапала ему рожу во время их первой совместной съемки. К удивлению Ника, она не пошла по рукам, а, наоборот, выбилась в этакие местные «звездочки». Нет, никакой особенной свободы девчонка не приобрела и продолжала не только сниматься, но и время от времени обслуживать гостей и даже, по слухам, самого гра Агучо, хотя тот больше предпочитал мальчиков. Однако отношение к ней было весьма лояльным. Ей даже позволили гулять по Трущобам в сопровождении всего одного охранника. Более того, в окрестностях конур гра Агучо она иногда появлялась и без него. И еще ей купили новые тряпки взамен разорванных при первой съемке. Но Ника она так и не простила, вследствие чего каждая их съемка превращалась в настоящую схватку, иногда переходящую в драку. Так что рейтинги их роликов в Сети просто зашкаливали, вследствие чего гра и сподобился поднять Нику гонорар. Впрочем, это произошло только после того, как Ник отказался сниматься «с этой стервой». Но против удвоения гонорара он не устоял. Хотя теперь съемки часто проходили еженедельно и, вследствие того, что эта сучка отрывалась на нем по полной, причем не обращая внимания, что ей также прилетали оплеухи, а брал он ее так, что она частенько визжала от боли и разрывала зубами подушки, вызывали у него только отвращение. Это была не любовь, пусть и продажная, и даже не механический секс, коего ему было достаточно, а какие-то гладиаторские бои. Но лишние пятьсот лутов в неделю — это очень много. В конце концов, у него была цель…

Так что Ник вполне мог рассчитывать, что еще год-другой, и он решит первую из стоящих перед ним на пути к цели задач. Вследствие чего к моменту, когда его налаженная жизнь, которую освящала ясно осознанная цель и перед которой на данном этапе стояла вполне понятная и не слишком сложная задача, рухнула, на его счете скопилось уже почти тридцать две тысячи лутов. Но эта самая жизнь, как обычно, показала себя полной сукой, способной мгновенно разрушить все самые тщательно продуманные и разработанные планы…

В тот вечер Ник, как обычно, работал в забегаловке гра Шолтисса. К нему здесь все привыкли, но полностью своим он так и не стал. В первую очередь потому, что сам держал дистанцию. Это тоже был один из уроков Лакуны. Все время до своей гибели старик так же держал с ним дистанцию. Хотя то, чему он его учил, уже давно вышло за пределы подготовки даже самого качественного охотника на крыс.

* * *

Бесплатную наносеть Нику они поставили только через месяц после того памятного разговора. И за этот месяц Николай узнал очень многое из того, как устроена жизнь на Сигари, да и вообще в освоенной людьми части Галактики. Вечерами, после тренировок либо охот, Лакуна отвечал на его многочисленные вопросы, временами приводя молодого землянина своими ответами в настоящий шок. Потому что многое, о чем старик рассказывал, очень сильно пересекалось с некоторыми фантастическими романами, которые Ник читал в Интернете. Настолько, что он даже решил будто авторы каким-то образом описали существующую реальность.[5] Ну почему бы им не иметь контактов с инопланетянами, если его собственная история доказывает, что те присутствуют на Земле и, кроме того, довольно активны? Однако, как выяснилось чуть позже, действительность заметно отличалась от прочитанного, хотя по некоторым пунктам совпадение было просто поразительным. Например, кроме наносети, пусть и отличающейся во многом от описанной в этих романах, но самим своим наличием демонстрирующей поразительное совпадение с вымышленным миром, здесь также можно было усилить некоторые возможности человеческого тела и мозга специальными имплантами. Когда Лакуна рассказал ему об этом, Ник даже впал в некоторую оторопь. Потому что только ею можно объяснить его недоуменный вопрос насчет того, за каким чертом он тут столь болезненным образом тренирует реакцию, координацию, силу и все такое прочее, если можно установить имплант — и все. Лакуна тогда окинул его насмешливым взглядом, а затем предложил:

— Ну, иди, ставь, — а затем, уже через некоторое время после того, как Николай виновато замолчал, пояснил: — Дело не только в деньгах. Их можно заработать. Хотя даже до того момента, когда ты заработаешь достаточно для того, чтобы установить себе выбранную тобой наносеть и те импланты, которые посчитаешь необходимыми, тоже нужно еще дожить. И у тренированного охотника шанс на это куда как больше, чем у того бестолкового и ни на что не годного типа, каким был ты, когда я тебя встретил. Но даже если бы деньги появились прямо сейчас… Импланты вовсе не выводят человека на некий одинаковый для всех уровень, а улучшают то, что у него есть к тому моменту, как он их получает. Вот смотри, — Лакуна взял сделанный из переплетённых между собой арматурин наконечник охотничьей пики и воткнул его в рукоятку, изготовленную из толстой полой пластиковой трубки. — Ты можешь иметь такую пику. Или такую, — с этими словами он вытащил наконечник пики из трубки-рукояти и воткнул его в короткий обрезок такой же трубки, оставшийся после того, как большая часть трубки пошла на эту самую рукоять. — И с какой пикой ты будешь сильнее?

Коля понимающе кивнул. Черт, а ведь опять все здесь, несмотря на вроде как куда более продвинутые технологии, по большому счету так же, как и на Земле… Один заканчивает универ, имея в «загашнике» один-два, а то и три отлично освоенных иностранных языка, два-три года опыта работы по специальности, пару рекомендаций от солидных работодателей, к которым еще надо было умудриться устроиться, а то и еще какие-нибудь заработанные за пять лет обучения в универе, но помимо него, бонусы, а другой… диплом с «удами», слегка (или даже не слегка) посаженную печень и дважды леченный триппер. И кто кого потом, лет через двадцать, будет ругать, сидя в трениках с бутылкой пива на кухне «хрущобы», доставшейся в наследство от родителей, и разглагольствуя о том, что «Сашка, как в начальники выбился, так совсем знаться не желает, урод. А ведь в одной группе учились!»? Зато второму пять лет было весело…

А на следующий день Коля впервые забрался в движущийся вверх мусорный контейнер вслед за стариком, чтобы выпрыгнуть из него перед первой камерой очистки и первый раз в жизни зависнуть над свалкой на руках на высоте пятисот метров. Короче, именно тогда он впервые прошел тем самым путем, которым теперь Ник ходил каждые два дня…

Менеджер регистрационного центра встретил их волной высокомерия.

— Для трущобников есть регистрационный центр у шестого терминала, — процедил он.

— Мы знаем, — спокойно ответил старик. А Николай… нет, пожалуй, к тому моменту уже Ник. Ну не совсем, конечно. Ником он стал называть себя тогда, когда у него появилась цель. Настоящая, а не просто выжить. Но и Колей он к тому моменту быть уже практически перестал. Так вот, Ник окинул менеджера неприязненным взглядом, от которого тот слегка побледнел и напрягся, а Лакуна мягко взял ученика за руку, предостерегая от необдуманных действий… Впрочем, взгляд Ника принес и положительные плоды. Потому что когда менеджер вновь заговорил, в его голосе было куда больше любезности:

— Желаете пройти тестирование?

— Нет, — мотнул головой старик.

— Значит, будете ставить бесплатную наносеть, — на этот раз в голосе менеджера превалировали унылые нотки. Похоже, от результатов тестирования и, соответственно, уровня установленной наносети менеджеру шли какие-то бонусы.

— Да, — кивнул старик. — И еще мы бы хотели сразу после установки наносети открыть для молодого человека счет.

— Счет? — менеджер удивленно вскинул брови. Похоже, на его памяти такого не происходило никогда. Во всяком случае, с теми, кто устанавливал себе бесплатную наносеть. — Э-э, должен сообщить, что за открытие счета взымается плата в десять лутов, а для поддержания постоянного аккаунта в Сети, к которому будет привязан счет, необходима еще абонентская плата в три лута в месяц.

— Мы это знаем, — спокойно отозвался Лакуна, — но, насколько я помню, деньги возможно внести не сразу, а в течение месяца после открытия счета.

— Да, конечно, — кивнул менеджер.

— Значит, открывайте счет, — констатировал старик.

Установка бесплатной наносети произошла быстро и почти буднично. Ник разделся, нырнул в скрипящую и слегка скособоченную медкапсулу, стоявшую в задней комнате офиса, дверь которой была увенчана табличкой «медотсек», его залило слегка резковато пахнущим раствором и… очухался он уже мокрым и глядящим в потрескавшийся потолок. Так как крышка медкапсулы уже была вновь открытой.

А на следующий день Ник старательно и неумело принялся за обработку своих первых крысиных шкурок. Им надо было заработать за ближайший месяц как минимум тринадцать лутов. Причем, сделать это было необходимо не здесь, в Трущобах, просто обменяв те же шкурки на что-то эквивалентное, а «наверху», получив расчет на виртуальный счет. То есть, Нику нужно было найти или изготовить своими руками нечто, на что там, «наверху», был бы спрос…

Старик вообще оказался кладезем знаний и умений. Причем, в столь разных областях, что Ник, пытавшийся как-то систематизировать его возможности и на их основе догадаться, кем же Лакуна был до того момента, как попал на свалку, постоянно заходил в тупик. Уж больно в разных областях проявлялись эти знания. В какой-то момент Ник совсем уже решил, что Лакуна был неким спецназовцем, уж больно развитыми навыками выживания тот обладал. Но буквально в тот же вечер, когда Ник осваивался с недавно установленной наносетью и тыкался по разным сайтам, будто слепой котенок, пытаясь понять, как все здесь крутится-вертится, Лакуна выдал ему такой развернутый анализ экономики, что молодой землянин решил: никакому спецназовцу такое не под силу. И не потому, что они тупые. Просто насущные интересы спецназовцев лежат куда как в более далекой сфере. И еще он сильно сомневался, что у личного состава спецназа имеется так уж много лишнего времени, чтобы заниматься чем-то таким на подобном уровне, хотя бы как хобби. А Лакуна, между тем, посетовал, что бесплатная наносеть не дает возможности подключиться к каким-то там торговым площадкам и отслеживать текущие котировки «золотой сотни». А то бы он многое мог пояснить на конкретных примерах…

Именно тогда Ник и рискнул задать старику вопрос насчет того, кто он такой. Сначала Лакуна, усмехнувшись, промолчал, а затем, позже, вечером, когда они уже лежали у костра после окончания дневной тренировки, которые после установки наносети почему-то заметно прибавили в интенсивности, задумчиво произнес:

— Я был солдатом и пиратом, торговцем и мошенником, всеобщим любимцем и героем и презираемым всеми негодяем и подонком. Единственное, кем я не был… ну, или не был так давно, что уже и не помню иного, так это слабым. И желаю того же и тебе. Не быть слабым. А вот кем ты будешь — решишь сам.

И у Ника перехватило горло. Потому что он, похоже, получил-таки главный бонус попаданца, то есть заимел Учителя. Причем, тот готовил его не к какой-то там Великой Миссии Спасителя Всего Сущего, Врученной Ему Богами, а просто к жизни. Да, именно. Не к выживанию, а к жизни. Черт, ради этого стоило пережить все то, что ему выпало! Ибо на Земле встретить настоящего Учителя давно уже было практически невозможно. Ну, вот так вот развилась у нас цивилизация…

Впрочем, уже гораздо позже, когда Ник отошел от потери и смог поразмышлять над их взаимоотношениями со стариком на холодную голову, он понял, что на самом деле цели Лакуны в отношении его самого отнюдь не ограничивались только этакой вот благотворительностью. Были у него на Ника и какие-то иные планы, были… И именно к участию в этих планах он Ника и готовил. Вот только рассказать о них он так и не успел. А то и вообще не собирался, рассчитывая использовать парня втемную. И, надо сказать, ему бы это вполне удалось, потому как после того, что старик для него сделал, Ник буквально смотрел ему в рот…

* * *

Так вот, они уже заканчивали работу, посетителей в зале осталось всего трое, и один из них как раз заказал «шашлык из барашка», который Ник как раз и готовил. И тут наводящий порядок в своем хозяйстве Табек внезапно спросил:

— Слушай, Ник, а ты откуда?

Ник некоторое время молча ворочал шампуры, а затем нехотя ответил:

— С Земли.

Табек удивленно покачал головой:

— Никогда не слышал. Это в каком секторе?

— Не знаю, — покачал головой Ник.

— Это как? — удивился Табек.

Ник молча пожал плечами. Ему не хотелось говорить на эту тему, но послать Табека, как он сделал бы это с любым в Трущобах, тоже было неразумно. Ник здесь, в забегаловке, до сих пор, считай, на птичьих правах и портить отношения с кем бы то ни было — глупо. И уж тем более — с поваром. Встанет в позу, и плакали его доходы с шашлыков. А то и места посудомоя можно лишиться. Заработок, может, и невелик, но возможность легально находиться здесь, «наверху», — дорогого стоит. Хотя полной эта легализация, естественно, не была. Для полной он должен еще быть зарегистрирован на уровне, а это возможно только в случае наличия жилья. Собственного или просто койки в ночлежке — неважно. Главное, чтобы было.

— Так ты что, не сам сюда приехал?

— Нет, — Ник мотнул головой, — у нас там вообще не знают, что в космосе есть еще обитаемые планеты.

— Как это, не знают?

Ник снова пожал плечами.

— Так у вас что, цивилизация еще на примитивном уровне?

Ник неопределенно повел плечом и, взяв с полки бутылку с дешевым вином пополам с уксусом, спрыснул шашлык, чтобы тот не подгорел. С крысиным мясом следовало держать ухо востро.

— А как же ты сюда попал? — не отставал Табек.

— Не знаю, — снова пожал плечами Ник. — Вышел на улицу, в университет собирался идти, поскользнулся, упал и… очнулся уже здесь, — он замолчал, перевернул шампуры и продолжил: — У нас там вообще много народу пропадает без следа. Тысяч по пятьдесят в год, как я слышал. И никто не может сказать, куда. Исчезли — и все.

— А ты когда сюда попал — где очутился?

Ник криво усмехнулся и ответил:

— В Трущобах, — после чего снял пару шампуров с гриля, бросил их на тарелку, подхватил тубу с соусом «Н'яс», напоминающим вкусом кетчуп, скинул на тарелку несколько колец лука… ну ладно, тачкето, но на вкус лук — как лук, и криво улыбнулся Табеку: — Ты извини, мне надо отнести…

Отнеся шашлык, он вернулся в кухню и увидел, что Табек что-то возбужденно рассказывает официантке Иссель. Для Ника — гресса Иссель. Парень криво усмехнулся. Ну вот, еще один кусок информации о нем ушел, так сказать, в народ. Вопреки предупреждениям Лакуны. Впрочем, тот также очень не рекомендовал врать напрямую. Мол, во-первых, легко запутаться, во-вторых, вранье многие просто банально чувствуют, да и вообще, вранье — глупость. И выгоды от него всегда мнимые. Хочешь чего-то скрыть — просто умей так повернуть разговор, чтобы тебя об этом не спросили. А если спросили — постарайся перевести разговор на что-то другое. У каждого человека есть темы, которые ему всегда приятно обсуждать, например, он сам, если еще ты покажешь ему, как ты им восхищаешься. Не получилось — отшутись или просто откажись отвечать. Но не ври. Дороже обойдется…

Но сегодня Ник слишком устал, чтобы поиграть темой разговора или придумать какую-нибудь шутку. Последние двое суток дались ему нелегко. Он едва не погиб в крысиных тоннелях, получив пару весьма болезненных ран, от которых страдал и сейчас, и почти не сумел отдохнуть, обрабатывая шкуры. Трущобы очередной раз испытывали его на прочность. Но деваться оттуда было все равно некуда. Хотя… он и сам был виноват. Его «шашлык из барашка» пользовался повышенным спросом, и Ник, пользуясь моментом наивысшего спроса, чтобы заработать, теперь старался добыть за одну охоту не четыре-пять крыс, как раньше, а шесть или, при удаче, семь. Вот и нарвался при возвращении. Пяток крыс суммарным весом в тридцать с небольшим килограммов ограничивали его подвижность, вполне допустимо для уровня его умений, а следующая пара, прибавившая к этим тридцати еще более десятка кило, похоже, сыграла свою роковую роль. Причем, дело было не только в весе, но и в том, что еще две крысиные тушки умещались в мешке с трудом, и поэтому его надо было держать двумя руками. Вот он и не успел вовремя перехватить пику. Хотя будь нападавших не три, а хотя бы две, то все бы обошлось. Точно. Бить крыс Ник уже наловчился так, что даже пара была ему почти не опасна. Да и две сразу встречались не так уж часто. Обычно крысы предпочитали охотиться в одиночку. А уж чтоб три — это вообще невероятная случайность, которую просто невозможно было предусмотреть.

Впрочем, Лакуна утверждал, что в конечном итоге мы всегда сами виноваты в том, что с нами случается. Даже если нам кажется, что наши беды пришли откуда-то со стороны. И Ник, после долгих размышлений, склонен был опять с ним согласиться. Ибо даже если это и не так на самом деле, все равно мы можем, как минимум, к ним подготовиться. Потому что ничто не обрушивается на нас неожиданно. Даже кирпич на голову с крыши. Ведь для того, чтобы кирпич хотя бы попал на крышу, там должны происходить какие-нибудь работы. Ну, или сама крыша должна начать как-то разрушаться. А и то, и другое вполне можно заметить, если хотя бы чуть более внимательно смотреть по сторонам, вследствие чего быть настороже, подходя к опасному месту. А уж всякие там освобождения цен или дефолты вообще предупреждают о себе задолго до того, как все случится. Даже в том, давно прошедшем девяносто втором, в котором на страну рухнула беда под названием «отпуск цен», в каковой люди вроде как не были виноваты, к ней все равно имелась возможность как-то подготовиться. Ибо все случившееся совершенно не было по-настоящему неожиданным. Ну, для тех, кто доставил себе труд хотя бы оглянуться по сторонам. Все-таки за несколько лет до этого через все то же самое — дикую инфляцию, толпы челноков, рухнувшую реальную экономику — прошла та же соседняя Польша. Да и в девяносто восьмом почти всем, кто давал себе груд задуматься, было ясно, что рубль держится на волоске. Впрочем, для этого нужно было еще уметь осматриваться и иметь привычку задумываться. Хотя бы время от времени. Но ведь это тоже зависит от самого человека. В конечном счете…

Когда Ник домыл последние три тарелки и вышел в зал, чтобы слегка передохнуть, Иссель подошла к нему, неся в руках тарелку с «корабельным червем» — фирменным блюдом их забегаловки, представлявшим из себя нечто вроде люля-кебаба, но не из обычного фарша, а из сосисочного и гарнированного вареными бобами. На вид не очень аппетитно, но вполне вкусно. А что до не слишком вкусного названия и специфического внешнего вида, так посетителям забегаловки это даже нравилось. Ну, такой у местного пролетариата был юмор.

— Вот, Ник, поешь.

Землянин удивленно уставился на нее. Здесь он имел право есть бесплатно только то, что выгребал с тарелок, перед тем, как отправить их в мойку. Хозяину это было только на пользу — меньше платить за утилизацию. Любое же другое блюдо работник мог только купить, заплатив за него обычную для любого посетителя цену.

— Ешь, — Иссель подвинула ему тарелку, — с Табеком я договорилась. Если гра Шолтисс спустится, он скажет, что это была испорченная порция.

Ник благодарно улыбнулся и подвинул к себе тарелку. Его слегка знобило. Похоже, в одну из ран попала какая-то гадость. А обработки салфетками с антисептиком и фульфином, которые он после ухода за своими царапинами, полученными на съемках у гра Агучо, не выкидывал, а бережно складывал и оставлял как раз на такой случай, оказалось недостаточно. Других же медицинских средств у него в Трущобах не было. Поэтому работал он сегодня несколько медленнее, чем обычно, и очень многие из огрызков, которые он раньше попутно закинул бы себе в рот, на этот раз пришлось выбросить в мусор. Чтобы не притормаживать.

— А ты правда не знаешь, где твоя планета? — тихонько спросила Иссель, когда Ник уже заканчивал с «червем». Парень на мгновение прекратил жевать, посмотрел на официантку и отрицательно качнул головой.

— Бедный… — вздохнула Иссель, а затем заинтересованно спросила: — А правда, что у вас там еще нет орбитальных лифтов?

— Правда, — кивнул Ник.

— То есть, вы так и сидите на дне гравитационного колодца?

Ника эта фраза, вроде как совершенно неуместная в устах простой девушки, совершенно не удивила. Здесь она была тем, что в лингвистике называется «устойчивым словосочетанием». А вообще, после того как Нику поставили бесплатную наносеть, его знание языка не только сильно расширилось, но и появился еще один. Так называемый «общий». Хотя с ним не все было нормально. Поскольку «общий» Ник заимел через, так сказать, посредничество местного, сигарийского, многие такие вот «устойчивые словосочетания» воспринимались им через призму схожих земных идиом. Скажем, если бы Иссель произнесла «на дне гравитационного колодца» не на сигарийском, а на «общем», Ник, скорее всего, воспринял бы его как нечто вроде «в этой своей дыре» или даже «в полной жопе». Аналогично дело обстояло и с ругательствами…

— Ну… не совсем. У нас есть объекты на орбите. И довольно много. Хотя, конечно, гораздо меньше, чем у вас. И люди на орбите присутствуют практически постоянно, — он улыбнулся. Люди на орбите Земли действительно присутствовали. Человека три. Ну, или сколько там числится в экипаже МКС? А иногда, если к станции прилетал американский «шаттл», их число вырастало аж до десятка… А если еще китайцы в этот момент запускали своих космонавтов, то общее число космонавтов/астронавтов могло и перевалить за эту очень весомую цифру… На фоне того, что, как Ник узнал из Сети, дневной пассажиропоток только через один местный лифт достигал пятидесяти тысяч человек, притом что в основном этот лифт использовался для доставки грузов, это было даже не смешно.

Иссель раздраженно нахмурила бровки. Она собиралась пожалеть бедного выходца с отсталой варварской планетки, а тут выясняется, что на самом деле там все не так уж отстало и печально. И что этот странный, но довольно привлекательный парень — вовсе не бежавший от врагов наследный принц варварской страны, рассекавший по родной планете верхом на животном и со шпагой на боку, а здесь потерявшийся в холодном и бездушном мире. Вот и верь после этого всяким сетевым сериалам!

* * *

До своей конуры Ник добрался в совсем плохом состоянии. Во рту было сухо, голова кружилась и жутко болела. О головной боли и головокружении говорил и Лакуна перед самой своей гибелью, но Ник тогда пропустил это мимо ушей. Тем более, что старик связал это с тем, что-де запустил собственные тренировки. Ник же с этим делом старался не расслабляться. Хотя времени было очень мало, минимум час на тренировку в день он находил. Да и сама охота возможностей для того, что Лакуна именовал «рваными скоростно-силовыми нагрузками» и в плане тренировок ценил очень высоко, предоставляла массу. Ну, еще бы: попробуйте полазать с весом в двадцать-тридцать килограммов на загривке по ведущим то вниз, то вверх тоннелям, заполненным мусором, кусками арматуры, битым камнем и так далее. Да еще регулярно то опускаясь, то поднимаясь по узким лазам с уровня на уровень и, время от времени, вступая в схватки с жутко верткими и невероятно живучими тварями. Но, как видно, нагрузка все ж таки была маловата. Вот и прихватило… Если, конечно, старик был прав и дело именно в ней.

Так что на охоту Ник так и не пошел. Только с трудом обработал шкурки и весь день просидел дома, мастеря из них кое-что, чего раньше не делал вследствие ограниченности времени. Если у тебя всего сорок минут, пока мусорный бак движется вверх, то тут не до изысков. А сегодня времени у него было много, а что сил не слишком… так для работы с кожей их много и не требуется. Так что когда он на следующий день добрел до подъемника, в его карманах лежало нечто весьма необычное. А конкретно — фигурки зверей, связанные из тонких полосок кожи. Ему самому они очень понравилось. Какие-то… трогательные, что ли, получились. Туристы на такое должны непременно клюнуть. Так что гра Шлиске сегодня придется раскошелиться. Вещи получились очень талантливо. Даже удивительно с его-то извечно кривыми ручками, в которых все вечно только ломалось. Ну, за исключением, естественно, всяких компьютерных деталюшек. С ними Ник был на «ты». А если гра не захочет, то… то Ник пошлет его в задницу. Несколько дней назад, когда он шел от гра, его окликнул владелец соседней лавки сувениров. И сладенько так поинтересовался, не желает ли уважаемый мастер продавать свои поделки и через его лавку? Выходит, они расходятся не так плохо, как вечно плачется этот жмот Шлиске. Так что если не получится договориться с ним, то есть, к кому обратиться. А Нику сегодня деньги очень нужны. Он же сейчас без шашлыка, а отступать от графика сильно не хочется.

Обходя первые три камеры по обвесу, Ник едва не сорвался. Голова вроде как прошла, но сил отчего-то совсем не было. А в четвертой его так скрутило, что он едва не потерял сознание. Еле выполз, а потом почти полчаса валялся у выходного люка, пережидая, пока утихнет боль, и отдыхая. Слава богу, сегодня он, как раз-таки имея в виду свое не очень хорошее состояние, вышел заметно пораньше, чем обычно, так что время было. Да что же это с ним творится-то?..

Гра Шлиске цену не дал. Встал в позу и так и стоял в ней, похоже считая, что Нику все равно деваться некуда. По большому счету, так оно и было. Ник здесь, «наверху», был никем. Здесь у него не было ни жилья, ни официальной работы. Гра Шолтисс предоставил Нику только статус «временно работающего» и именно поэтому, кстати, платил ему всего половину минимальной зарплаты. Будь он зарегистрированным работником — хозяину забегаловки пришлось бы выкладывать за каждую смену не меньше двадцатки. Но вот в данном конкретном случае… Лакуна как-то сказал, что все, что при разрешении конфликта выходит за пределы рационального, как правило, ведет лишь к новым проблемам. Так что Ник не стал бросать гра в лицо никаких презрительных или торжествующих возгласов или, там, громогласно заявлять, что он-де и без него не пропадет. А просто молча убрал поделки и, развернувшись, двинулся к станции монорельса. Та лавка, хозяин которой с ним заговорил, была как раз по пути.

— Эй, парень! Сто пятьдесят. И это мое последнее слово, — бросил ему в спину Шлиске, но, не дождавшись ответа, плюнул и захлопнул дверь. Ник едва заметно скривился. За обычные поделки Ника гра уже платил ему сто двадцать лутов, а средний доход от шашлыка в день работы составлял не менее ста шестидесяти, так как порция с недавних пор стоила не десять, а пятнадцать лутов, из которых на долю Ника приходились девять. И вот эти самые двести восемьдесят лутов он и собирался сегодня выручить за своих зверушек.

Хозяин другой сувенирной лавки также сразу цены не дал. Но стоило Нику сделать вид, что он-де еще не побывал у гра Шлиске и, если хозяин не согласится на его цену, просто пойдет к прежнему скупщику, как сделка тут же сладилась. И на его счет капнула желаемая сумма.

В забегаловке все было по-прежнему. Если, конечно, не считать того, что Иссель поприветствовала Ника улыбкой. Похоже, за ночь она себе чего-то там напридумывала и напредставляла и сегодня решила поподробнее расспросить чужака о его мире и о том месте, какое он в нем занимал. Ну и что, что он без шпаги, а в его мире уже вышли в космос? Если он там все равно принц — так это даже лучше. У принцев миров, находящихся на такой ступени развития, денег должно быть точно побольше, чем у тех, где до сих пор в ходу шпаги. Все девочки, с которыми она вчера по Сети обсудила столь захватывающую новость, дружно сошлись в этом факте. А три из них даже пообещали ближе к вечеру, когда у них закончится смена, подъехать к ней в забегаловку и посмотреть на этого таинственного варвара воочию. Снимки-то со своей сети Иссель им кинула сразу. И всем подружкам, ну буквально всем, этот таинственный незнакомец страшно понравился. Даже гордячка Клем и та бросила: «А ниче…» Так что Иссель сейчас ждала своего принца во всеоружии — в новом платье, чистом передничке и с тарелкой касвахеи — мелких макарон с мясным фаршем и под грибным соусом. Отличное блюдо — сытное и недорогое. Не то, что его знаменитый «шашлык из барашка».

Но Ник есть не стал. Его мутило, и кусок в горло не лез совершенно. Он кое-как продержался до темноты, но с каждым часом молодому землянину становилось все хуже и хуже. Наконец, не выдержав, он повернулся к повару и тихо сказал:

— Табек, я выйду, подышу малёха. А то что-то мне совсем… — и, держась за стену, побрел к выходу.

Выйдя на улицу, Ник сел на ступеньки, привалился спиной к стене и… отрубился.

Глава 4

Сильнейшая интоксикация.

Ник открыл глаза и уставился на спину, обтянутую серо-синей тканью. Насколько он помнил, это был цвет форменной одежды медиков. Сам-то Ник с ними ни разу не встречался, бог миловал, но в Сети несколько раз натыкался на кадры с их участием. И в сериалах, и в новостях, и в местном аналоге «Дежурной части». Медик рядом с ним — это что, случайность? Или он в больнице?

Ник скосил глаза. Да нет, кажется, вокруг все тот же припортовый переулок, в котором расположена их забегаловка. Ну да, он вроде как вышел подышать и присел на ступеньки… но сейчас он на чем-то лежит и… голова. Да! Голова у него совершенно не болит. Да и слабость, похоже, прошла. А вот эта штука, от которой к его руке, ноге и шее тянутся какие-то тонкие трубочки, ему тоже знакома. Ну, относительно. Что это и как называется, он не знает, но видел в Сети. В тех же кадрах, что и медиков. То есть, это какая-то медицинская хрень.

Ник осторожно пошевелился. Обтянутая синим спина тут же исчезла, зато над ним склонилось лицо. Озабоченное и с бородкой. Пару мгновений это лицо пялилось на него, а затем строго спросило:

— Ну-с, молодой человек, и как это вы довели себя до такого состояния?

Ник пару мгновений размышлял над ответом, благо головная боль прошла и делать это теперь было не в пример легче, чем… ну чем какое-то время назад. Но никакого внятного ответа не придумалось. Поэтому он просто тупо спросил:

— До какого?

— У вас сильнейшая интоксикация. Причем, похоже, основная часть яда к вам в организм проникла не так давно. Буквально несколько дней назад. Иначе бы вы уже были мертвы. И пути этого проникновения совершенно ясны. Кто это вам так располосовал ноги?

Ник поморщился. Да, крысы его тогда сильно потрепали, но до сих пор это не доставляло никаких особенных проблем. Почему-то в Трущобах на Нике все заживало, как на собаке. Впрочем, он и дома никогда не обращал внимания на такую ерунду, как всякие царапины.

— И… что?

— А то, у вас в крови обнаружено гигантское количество соединений циклонафлевинов. Похоже, вы в них прямо купались. И где только нашли? Эти соединения в быту не используются, только в промышленности, например в парфюмерной — для промывки использованных флаконов для духов перед повторной заливкой, чтобы полностью устранить посторонние запахи.

Ну, с духами Ник дела не имел, а вот места, где промышленным способом устраняют запахи, посещал регулярно. Доктор, между тем, рассерженно продолжил:

— Не понимаю, вы что, не видели предупреждения наносети? Или просто не обращали внимания?

— Э-э, у меня она самая простая, доктор.

— Бесплатная, что ли?

Ник кивнул. Врач слегка изменился в лице. Пациент мог вполне оказаться неплатежеспособным. Очень неприятный факт.

— Доктор, — спросил Ник, — у меня последнее время сильно кружилась и болела голова. Это могло быть связано с…

— Естественно, — прервал его врач, отвлекаясь от своих не совсем приятных мыслей. — Типичная первичная реакция на отравление подобным типом токсинов. Тошнота, рвота была?

— Мутило, но рвоты не было.

— Хм, значит, вам повезло и мы приехали вовремя. Но положение все равно очень серьезное. Очень. Я бы рекомендовал вам пройти полную регенерацию. Это был бы лучший выход, — на последней фразе в голосе у доктора зазвучали нотки сомнения. И Ник сразу же догадался, чем это было вызвано, поэтому прямо спросил:

— А сколько будет стоить такой курс?

— Ну… если отталкиваться от вашего текущего состояния, курс полной регенерации обойдется вам в семнадцать тысяч лутов.

— Сколько? — ошеломленно выдохнул Ник. Врач усмехнулся:

— А что вы себе думали? Конечно, вы еще молоды, и общий ресурс организма, считай, на пике, но соединения циклонафлевинов обладают кумулятивным эффектом. То есть, не выводятся из организма, а постепенно накапливаются в нем. И, судя по их текущей концентрации в печени, у вас в организме они накапливались уже от одного до трех лет. Более точно сказать не могу, поскольку не обладаю данными о точной формуле и степени концентрации соединения, которое на вас воздействовало… И все это время соединения циклонафлевинов атаковали ваши клетки. Неудивительно, что ваш организм уже сильно поражен. И еще благодарите богов, что то, что вы нахватали в последние несколько дней, пока еще находится у вас в крови. Циклонафлевины в крови не очень активны, да и чистить кровь куда легче. Если бы тот объем, который вы имеете в крови, перешел бы к уже накопленному в органах выделительной системы — вы бы сгорели за пару месяцев.

Ник подавленно молчал. Вот, значит, оно как. Он-то считал, что создал отличный механизм по зарабатыванию денег, а на самом деле работал, в основном, «на таблетки». Врач же расценил его молчание по-другому. Ну, естественно, что он еще мог подумать про пациента с бесплатной наносетью?

— Не волнуйтесь, молодой человек. На самом деле в полной регенерации острой необходимости нет. Если вы, конечно, не собираетесь устраиваться на военную службу. Но в этом случае вам ее сделают бесплатно. Возможно. Если вы на тестировании покажете результат, который сильно заинтересует армию. Хотя, конечно, ваш долг военным это сильно увеличит… Но если нет — то для начала можно просто ограничиться очисткой печени, почек и весьма скромным комплексом регенерирующих процедур. Все это будет стоить всего лишь около тысячи двухсот лутов. А таковой кредит вам станет доступным даже при установке гражданской наносети первого уровня. Даже с учетом того, что и саму наносеть вам установят в кредит. Более того, — врач окинул взглядом крепкую фигуру Ника, — вы, как я вижу, достаточно крепкий и неглупый молодой человек. Так что я даже готов вам посодействовать в том, чтобы вы получили место санитара в нашей муниципальной больнице. Заработок не очень большой — около пятидесяти пяти лутов в день, но зато у вас время от времени будет появляться доступ к некоторым не очень дорогим регенерирующим процедурам. Знаете, бывает, что в картриджах остаются остатки растворов, которых точно не хватит на полноценную процедуру. И, чтобы не платить за их переработку, руководство больницы частенько позволяет сотрудникам использовать их для своих нужд. На полноценные эти процедуры, проведенные на остатках растворов, естественно, не тянут, но благотворное воздействие на организм, несомненно, оказывают. Хотя, конечно, санитарам такая возможность выпадает не более раза-двух в год. Но для вас и это будет немалым подспорьем. Сотен пять-шесть лутов каждая такая процедура вам точно сэкономит. А то и вообще платить не придется. Если покажете себя — довольно быстро станете медбратом, а там, кто его знает, возможно, и до младшего медтехперсонала дорастете. А это уже совсем другие возможности…

Угу, мрачно усмехнулся про себя Ник. Отличные возможности для восстановления здоровья. Десять местных лет — и ты снова как новенький. Вот только все эти «широкие возможности» откроются, если он установит себе гражданскую наносеть. Но у него-то другие планы. Нет, деньги на полную регенерацию у Ника имелись. Но потратить их сейчас — означало собственноручно отбросить себя едва ли не к самому началу пути. Да и тысяча двести лутов — это тоже, знаете ли, немалая сумма. Тем более, что, похоже, побочные заработки накрылись медным тазом. Если он не может проходить через четвертую камеру — на его работе здесь можно поставить крест. С вонью свалки он наверху никому не нужен. Забыть про Трущобы и поселиться здесь? С бесплатной наносетью на хороший заработок можно не рассчитывать. Максимум, на что он может претендовать, — сорок лутов в день. Ночлежки здесь стоят от пятнашки в сутки, и это самые простые. Еда, одежда, мыльно-рыльные… на круг чистый доход выйдет максимум в десятку в день. И это еще если какая хворь не прихватит или не будет никаких травм. Так что без поделок из кожи и шашлыка зарабатывать больше десятки в день здесь не получится. Во всяком случае, Ник пока никаких возможностей для этого не видел. Но доступ к сырью для поделок и шашлыка у него после переселения сюда будет отрезан… Ну и сколько ему копить на инженерную наносеть? Десять здешних лет или девятнадцать земных? О-отличная перспектива…

— Доктор, а если без этого… весьма скромного комплекса регенерирующих процедур?

Врач скривился, а затем наставительно воздел палец:

— На здоровье, молодой человек, экономить не стоит. Да и не слишком большая экономия получается. Чистить печень и почки все равно надо, потому что иначе ваш организм будет и далее отравляться уже накопленными соединениями. И это уже через год может привести к тому, что у вас начнут отказывать органы выводящей системы, а поражение мозга разовьется до такой степени, что у вас начнутся потеря координации движений, судороги и кратковременный паралич дыхания. Так что от чистки вам отказываться глупо. А ее лучше проводить биологически активными жидкостями, попутно осуществляющими и регенерирующее воздействие, почему я вам и предложил этот комплекс. Если же мы воспользуемся другим, бионейтральным комплексом, осуществляющим только очистку, без регенерации, ваша экономия составит всего лишь сто пятьдесят лутов, а эффект окажется втрое, а то и вчетверо худшим, — врач замолчал. Ник так же молча сидел, обдумывая его слова.

— Э-э, доктор, тут вас спрашивают.

Ник покосился в сторону, откуда раздался голос. Рядом с еще одним человеком в форменной медицинской тужурке, судя по всему, водителем медфлайера, который, похоже, и задал этот вопрос, стояла заплаканная Иссель. Ник тяжело вздохнул. Еще не хватало вляпаться в слишком близкие отношения с этой простушкой. Нет, покувыркаться разок-другой он бы с ней не отказался. Но с Иссель так бы не получилось. За время работы в этой забегаловке он успел достаточно хорошо изучить всех своих, так сказать, коллег. И потому прекрасно представлял все плюсы и, естественно, минусы того, если в затуманенных сетевыми сериалами мозгах Иссель его несомненно светлый образ сольется с еще более светлым и, прямо-таки, неземным образом Настоящего Романтического Героя. Нет, сначала-то все будет хорошо. Некоторое время. Он даже сможет сэкономить на жилье и, возможно даже частично, на питании, но довольно скоро практичная натура девушки возьмет верх… Ник уже давно вычислил принципы, которых Иссель придерживалась во взаимоотношениях с мужчинами. Если кратко, они заключались только в одном: мужики должны давать Иссель больше, чем они от нее получают. Всегда. То есть, ее не устраивали никакие разовые или кратковременные связи. Ну, чтобы только пару раз доставить друг другу удовольствие и разбежаться без обязательств. Она признавала только более-менее серьезные и длительные отношения. Причем, прежде чем перейти к постели, Иссель умело раскручивала потенциального бойфренда на довольно крупные расходы, заставляя вложиться в нее в размере, примерно равном паре-тройке походов к официальным «жрицам любви». Духи, тряпки, походы в кафе уровнем поприличнее их забегаловки… Да и после перехода к постели расходы бойфренда на Иссель никак не уменьшались. Одним словом, Ник не сомневался, что, едва только в голове у девушки развеется романтический флер, которым она, возможно, окружила фигуру землянина (кстати, без каких бы то ни было телодвижений с его стороны), Иссель тут же попытается вернуть потраченное на него свое. А это означало, что за некие временные (причем, неизвестно еще, насколько длительные) преференции потом придется расплатиться с лихвой. Если даже не деньгами, то головной болью и проблемами на работе. А оно ему надо?

— Эй, парень…

Ник полуобернулся. Рядом с ним нарисовался медтехник, вставший так, что со стороны казалось, будто он просто проверяет реабилитационный комплекс. Ну да, судя по тому, что он видел в Сети, медики чаще всего ездили по трое: водитель, медтехник и врач.

— Что?

— Хочешь получить все то, что тебе тут док расписывал, но всего за триста лутов?

— За триста? Вместо тысячи двухсот?

— Ну да, — медтехник едва заметно улыбнулся.

— И как это возможно?

— А приходи сегодня вечером в нашу больницу ко входу для персонала. Я тебе схемку кину по Сети. Если договоримся, конечно.

— И что там будет?

— Ну… видишь ли, все, что тебе рассказывал док насчет остатков жидкостей в картриджах, — правда. И у нас среди персонала есть кое-кто, у которого сегодня как раз его очередь. Но он готов уступить ее тебе за триста лутов.

— Хм, понятно, — Ник задумался. — А сколько будет стоить полная регенерация? Ну та, за которую док запросил семнадцать тысяч?

— Не, — медтехник с сожалением качнул головой. — С этим пролет. Не выйдет.

— Почему это?

— Так там на процедуру надо несколько суток и от трех до семи полных картриджей разной номенклатуры. Так что если хочешь ту — то там все только официально. А вот на очистку с биоактивными жидкостями того, что имеется в остатках, — хватит. К тому же мы заложим тебя в медкапсулу не на два часа, а на всю ночь. Почти до конца дежурства. Так что получишь бонусом еще процентов пятнадцать поверх стандартного результата процедуры. Соглашайся — не прогадаешь.

Ник задумался. В такой области у него еще не было никакого опыта. А ну как ребята слупят с него деньги, а введут какую-нибудь грязь? И все — кранты, спекся одинокий землянин. Они-то могут считать, что три сотни лутов — практически все имеющиеся у него деньги. У него же всего лишь бесплатная наносеть. Значит, по факту почти нищий, и искать никто не будет…

— А какие гарантии, что вы меня не кинете?

Медтехник бросил вороватый взгляд в сторону дока, все еще о чем-то разглагольствующего перед Иссель, чей взволнованный вид явно усиливал ее привлекательность, а затем дружелюбно осклабился.

— Да не волнуйся. С тебя же док уже снял медкарту? Ну вот. По окончании процедуры она будет снята еще раз. В медкапсуле это стандартная процедура. Сравнишь, убедишься и заплатишь. Деньги по результату — все честно.

Хм… вроде бы на таких условиях стоит рискнуть. Хотя риск того, что после оплаты его попытаются по-тихому перевести в раздел органических отходов, все равно оставался. Ну да там поглядим, как его уменьшить. А девять сотен лутов экономии стоят некоторого риска.

— Лады, договорились. Кидай схемку.

— Лови. Приходи где-то через час. За это время все подготовят. Да и док совершенно точно скоро попрется ужинать. Он у нас сторонник строгого режима. Самое время, чтобы все проверн… — медтехник резко оборвал речь и отвернулся.

— Ну, так что вы решили, молодой человек? Я не могу больше держать здесь флайер, — тут же раздался под ухом голос вернувшегося доктора. Разворачиваясь к нему, Ник скорчил самую печальную рожу, на которую только был способен.

— Извините, док, я… я еще подумаю. Я вам очень благодарен, очень, но для меня тысяча двести лутов — это слишком большие деньги.

— Ну-ну, молодой человек, — врач неодобрительно покачал головой, — смотрите, как бы не стало поздно. Ладно, с вас сто пятьдесят лутов за вызов флайера и первичные реабилитационные мероприятия.

Ник быстро сбросил платеж, дождался, пока медтехник отключит от него реабилитационный комплекс, и слез с носилок. После чего двинулся в сторону забегаловки.

— Ник, ты как, совсем плохо? — заботливо забормотала подскочившая к нему Иссель. Ник криво улыбнулся и тяжело кивнул:

— Да… гра, — повернулся он к стоявшему у входа в свою забегаловку Шолтиссу, — похоже, я сегодня не работник. Извините.

Тот недовольно поджал губы и, ничего не ответив, развернулся и вошел внутрь. Ну да, отсутствие Ника означало, что он теперь должен весь этот вечер использовать только новую одноразовую посуду. Это ж какой расход! Да и хрен с ним… Иссель окинула Ника жалостливым взглядом и нырнула внутрь забегаловки. Работа есть работа. Ник же присел на корточки. Ему все еще было не совсем хорошо. Да и, судя по словам дока, хорошо быть ему никак не могло. Во всяком случае — до того момента, как он сподобится хотя бы очистить организм от той дряни, которая в нем скопилась. Ничего, посидит здесь полчасика да и двинется. Судя по скинутой ему медбратом схемке, до больницы минут двадцать ходу максимум. А пока надо решить, возвращаться ли в Трущобы, хотя бы для того, чтобы забрать оттуда вещи и несколько комплектов крысиной кожи, находящихся на разной стадии обработки, или ну его на хрен. С одной стороны — не помешало бы, а с другой — идти придется после очистки. То есть, после возвращения наверх у Ника в крови опять окажется какое-то количество той дряни из четвертой камеры. А она, как разъяснил док, из организма не выводится. И что тогда, так и жить с ней? На хрен, на хрен… А вот над тем, как здесь начать зарабатывать, не прибегая к ресурсам свалки, придется думать крепко.

Ник уже подходил к больнице, когда до него внезапно дошло, что в той нелепой смерти Лакуны, вполне возможно, тоже виновата интоксикация этой дрянью. Как ее там доктор именовал — соединения циклонафлевинов? Старик же несколько дней перед смертью жаловался на головную боль, головокружение и слабость. Но слабость он относил на счет растренированности. Мол, заниматься стал меньше, да на охоте всю основную работу делает Ник, а он только со стороны смотрит. Эх, Лакуна-Лакуна… Ник вспомнил, как крыса вцепилась ему в живот и начала выжирать кишки, а старик только орал и бестолково тыкал пикой, и скрипнул зубами. Знать бы раньше… А впрочем, наставник всегда говорил, что каждый умирает в свой срок. И выбрать можно лишь как и за что умирать. Все остальное — в руках богов…

Медтехник встретил его у задней двери. Ник еще загодя кинул ему сообщение о том, что подходит, на адрес, с которого ему пришла по Сети схемка.

— Пришел, — констатировал тот очевидное и мотнул головой вглубь коридора. — Ну, пошли. Готово все.

Они спустились в подвал и подошли к довольно массивной двери. Медтехник остановился и, судя по расфокусировавшимся на мгновение глазам, сбросил кому-то сообщение по Сети. Спустя несколько секунд тихо щелкнул замок, и дверь распахнулась.

— Заходите, — негромко произнес женский голос.

— Привет, Слея, — ухмыльнулся медтехник. — Вот, это тот парень, который готов занять твое место за триста лутов. Все, как мы и договаривались.

— Этот? — встретившая их женщина была похоже на мечту шейха. Длинные черные волосы, огромные глаза под пушистыми ресницами, роскошные грудь и бедра, обтянутые приталенным комбинезоном так туго, что он, казалось, вот-вот лопнет. Она ничем не напоминала земных моделей типа «палка», наоборот, ее даже можно было бы обозвать жирной. Но это определение ей могла бы дать только какая-нибудь завистница, поскольку, на взгляд любого мужчины, оно было бы совершенно несправедливым. Мужчины бы, скорее всего, охарактеризовали ее словосочетанием «роскошное тело».

— Что, парень, слюни пускаешь? — ухмыльнулся медтехник. — Втяни. Такая цыпочка не для нас. Слея себе цену знает. Если у тебя нет на счете дежурных ста тысяч лутов — можешь и не подходить.

Женщина же окинула его пренебрежительным взглядом и мотнула головой:

— Давайте за мной.

Они прошли в дальний конец блока, в котором стояло четыре медкапсулы. Три — очень напоминающие ту, которая стояла в офисе, в котором они со стариком устанавливали ему наносеть, но, похоже, более новой серии и в гораздо лучшем состоянии, а третья — раза в два массивнее.

— Тебе повело, парень, — произнесла женщина, останавливаясь как раз у последней. — Это медкапсула интенсивной реанимации. Я уже было потеряла надежду, что ребятам удастся найти покупателя, и все подготовила для себя. Так что эффект от процедуры будет еще процентов на десять-двенадцать больше, чем от обычной. Цени.

— Я оценил, — негромко отозвался Ник, — спасибо.

Услышав его голос, женщина неожиданно вздрогнула и впилась глазами в лицо Ника.

— Эй, парень, а ты откуда?

— А это имеет какое-то значение? — недовольно пробурчал Ник. Женщина недовольно нахмурилась: похоже, она не привыкла к тому, чтобы ей перечили. Но отчего-то сдержалась и только коротко приказала:

— Раздевайся.

Ник послушно стянул с себя одежду. От стыдливости он избавился еще в первый месяц пребывания в Трущобах. Трудно, знаете ли, ее сохранять, если ты постоянно ходишь голым перед незнакомыми мужчинами, женщинами, детьми, стариками и старухами. Да не просто ходишь, а еще и дерешься, получая от них пинки, удары и укусы.

Аккуратно сложив одежду, он поднял голову и уставился на женщину, впившуюся глазами в его «хозяйство». Подождав несколько секунд, Ник недовольно спросил:

— Так ты откроешь капсулу или так и будешь на меня пялиться?

Слея оторвала взгляд от того места, где бедра Ника сходились в одну точку, и, чему-то торжествующе улыбнувшись, кивнула:

— Ну конечно, красавчик, залезай!

Судя по разинутому рту медтехника, никогда ранее Слея такого пристального внимания к бедным бродягам не проявляла.

* * *

Пробуждение оказалось для Ника довольно приятным. Он медленно выплыл из сна и некоторое время лежал, мягко обдуваемый струями теплого, даже немного горячего воздуха. И чувствовал он себя просто невероятно хорошо. Куда как лучше, чем когда бы то ни было с того момента, как попал в этот мир. Ничего не болело, все тело казалось легким и воздушным, и вообще хотелось орать и прыгать, заливаясь смехом от охватившего Ника ощущения счастья. Но в следующее мгновение подала свой голос воспитанная Лакуной паранойя. Ему что, ввели какой-то наркотик? Уж больно не характерные для Ника эмоции его охватили. В этот момент раздался мягкий щелчок, и крышка медкапсулы мягко пошла вверх. И сразу же над ним нависла голова Слеи.

— Ну, как мы себя чувствуем, красавчик?

— Что ты мне ввела? — с трудом задал вопрос Ник, еле пробившись через охватившую его эйфорию. Женщина рассмеялась, причем не столько весело, сколько, этак, призывно, возбуждающе. Или он из-за своего состояния просто так воспринял ее смех? На кой ей его возбуждать-то? Зачем ей нищий бомж с бесплатной наносетью?

— Не волнуйся, это обычная реакция. По окончании процедуры эта медкапсула стимулирует работу гипофиза, что приводит к повышению содержания в крови эндорфинов. Это сделано для того, чтобы вырабатывать у людей положительные эмоции от контакта с медициной.

— А наркоманом от этого не станешь?

— Ну, если будешь приходить сюда каждый день и вместо меня сливаться в экстазе с этой симпатичной капсулой, то такая опасность существует! — рассмеялась женщина. Черт, она его точно завлекает! Да что происходит-то? Судя по словам медтехника, которыми он охарактеризовал эту Слею, Ник никак не мог бы стать объектом ее интереса. Она что, имеет возможность влезть в его наносеть и просканировать ее? В принципе, в Сети встречались упоминания о том, что в случае критических повреждений медикам может быть предоставлен доступ к медкарте пациента и его общим личным данным типа возраста и имени, но при этом всегда утверждалось, что это максимум, на что они способны. Да и то — лишь потому, что медкарта-де специально хранится очень отдельно от всех остальных личных данных и, опять-таки, специально сконфигурирована так, чтобы при выполнении определенных трижды проверенных и продублированных процедур она могла бы быть открыта даже без позволения пользователя. Остальное же — табу даже для спецслужб. Впрочем, в последнее Ник не особенно верил. Однако то, что истерия по поводу всеобщего доступа к личным данным по-прежнему оставалась уделом ограниченного числа маргиналов, кои существовали, существуют и будут существовать всегда, давало хоть и косвенные, но вполне приемлемые гарантии того, что тайна личной информации худо-бедно соблюдается. Да и даже если бы Слея добралась до его счета, он все равно не должен был стать объектом ее истинного интереса. Если верить медтехнику, то финансы Ника, хотя и представляли весьма солидную сумму с точки зрения обладателя даже гражданской наносети, все равно составляли максимум треть от нижнего уровня ее запросов. И почему такое отношение?

— Уже вылез?

Ник повернул голову. В бокс вошел вчерашний медтехник. Он окинул Ника цепким взглядом и удивленно цокнул языком:

— Ты гляди, как огурчик! Нет, Слея, все-таки ты настоящий мастер. Парень выглядит так, будто прошел трехсуточный курс частичной регенерации.

— У него хороший организм, — с легкой усмешкой отозвалась Слея, — почти совсем не изношенный, и вообще на пике. Только травленный слегка. Ну да этого одной такой процедурой не устранишь. Хотя подлатала я его действительно неплохо.

— Ладно, парень, пришло время расплачиваться. Медкарту смотрел?

— Нет еще, — мотнул головой Ник и поспешно вызвал перед глазами две медкарты: вчерашнюю, составленную доктором, прибывшим по вызову, и ту, которую сняла с него медкапсула. Да, изменения состояния были вполне наглядны. Треть пиктограмм, ранее имевших бледно-желтый и даже оранжевый цвет, теперь изменили цветовую гамму — часть их окрасилась в благородный зеленый, оранжевый исчез совсем, а желтый во многих местах потускнел и превратился в желто-салатовый.

— Хм, отлично. Если будут еще подобные предложения — готов продолжить сотрудничество. Кому перечислять?

— Мне, — отозвался медтехник и спустя мгновение кивнул, — принял. Ну что, Слея, мы двинулись? Парня надо вывести из больницы до начала рабочего дня.

Женщина молча кивнула, но когда Ник выходил за дверь бокса, послала ему такой многообещающий взгляд, что тот даже не знал, что и думать. Она явно намекала на то, что не прочь завязать более близкое знакомство, но Ник по-прежнему не мог понять, чем вызван такой интерес к его персоне. А ведь Лакуна накрепко вбил в его башку правило, гласившее: «Непонятное — опасно».

— Что же касается дальнейшего сотрудничества, — продолжил между тем затронутую тему медтехник, ведя его по коридору к задней двери, — то это вряд ли. Мы и сами себя не прочь подлатать. Сам знаешь, парень, нижние уровни — это не то место, где можно долго оставаться здоровым. Это только Слея может себе позволить продать процедуру налево. Она вертит главврачом, как хочет, и потому может регулярно позволить себе даже полную стандартную процедуру.

— Главврач ее тоже, — Ник подмигнул, — того?

— Не без этого, приятель, — усмехнулся медтехник, — не без этого. Слея у нас горячая женщина… Но это так, побочно. Просто у нее есть друзья там, — медтехник ткнул вверх указательным пальцем. — Она, знаешь ли, баба очень умная и практичная и просто виртуозно выбирает, с кем спать, а кого динамить. Главврач знает, что для него будет не слишком разумно испортить с ней отношения, и потому идет ей навстречу очень во многом. А быстрый секс на рабочем месте — это так, попутно. Для его собственного душевного равновесия. Слея, как я тебе говорил, баба умная и умело пользуется тем, чего у нее не убудет, для создания атмосферы сотрудничества. Но если ты протянешь руку к хотя бы одному ее луту — берегись, откусит вместе с рукой. Да и медтехник она действительно классный, — собеседник Ника тихонько вздохнул, — я перед ней так, любитель. Так что тебе очень повезло, парень, поверь мне, очень… — с этими словами он распахнул перед Ником дверь на улицу.

— Да я что, я благодарен, честно, — пробормотал Ник и замер. Потому что ему по Сети пришло короткое сообщение. Оно гласило: «Выйдешь на улицу — поверни налево и двигайся в этом направлении шесть кварталов. Потом остановись и жди».

Интере-есно, кто же это у нас тут раскомандовался? В принципе, кандидат был только один. Но Ник по-прежнему не мог даже предположить, чем же он ее заинтересовал…

Немного поломав над этим голову, землянин, как и было сказано в сообщении, повернул налево и двинулся, куда указано. Особой опасности от новой знакомой он не ощущал, а разобраться с загадкой было бы полезно. Да и никаких неотложных дел у него также не было. У него их вообще не было. Ну, кроме как найти жилье и разобраться с работой. Регистрация на этом уровне, осуществляемая автоматически при заселении в любую ночлежку и обретении им тем самым легального статуса, сразу же выводила Ника из того полуподпольного статуса, которым он обладал. И гра Шолтисс теперь был бы вынужден платить ему не менее минимальной зарплаты. Вследствие чего хозяин забегаловки вполне мог прийти в расстроенное состояние духа и вообще вышвырнуть Ника на улицу. Впрочем, особенно печальной эта новость все равно не являлась. Обладая легальным статусом, Ник вполне мог претендовать на заметно больший заработок в тридцать, а то и сорок лутов в день. И он все равно планировал заняться поиском подобного заработка. Просто чуть позже и не бросая имеющуюся работу до тех пор, пока не найдет новую. Но если события ускорятся — ничего страшного. Просто появится больше свободного времени на поиск нового трудоустройства. Теоретически вообще можно было просто разместить объявление в Сети и потом выбирать среди поступивших предложений. Но только не в случае с бесплатной наносетью. Наличие в рабочем резюме данного пункта сразу же ставило крест на этой идее. Предложений просто не будет. А вот при личном общении дело обстояло не так категорично…

До указанного перекрестка Ник добрался очень быстро и, оглядевшись по сторонам, занял позицию у угла ближайшего дома, продолжая размышлять над своими перспективами. Самым большим препятствием была бесплатная наносеть. По существу, это и не сеть вовсе, а так, всего лишь терминал доступа в Сеть, не обладающий почти никаким возможностями. Даже стандартные базы под нее не подходили, и ее обладатели пользовались специально адаптированными. Вернее, нет, и стандартные подходили тоже. Вот только их изучение осуществлялось в режиме реального времени. Например, стандартная база повара первого уровня, включающая в себя информацию объемом в сорок часов реального времени, с помощью гражданской наносети первого уровня изучалась всего за пять часов. А вот обладающим бесплатной наносетью на это требовались те же сорок часов, как если бы это происходило в реале. Небольшим бонусом было то, что две трети времени изучения можно было провести во сне, но треть материала все равно требовала для освоения режима бодрствования, причем не просто бодрствования, но еще и сосредоточенности и внимательности. И это кроме практической отработки внедренных навыков. Все же остальные наносети позволяли усваивать во сне всю базу, требуя только практического освоения навыков. Так что большинство обладателей бесплатной наносети не заморачивались изучением баз и получением какой-либо профессии, предпочитая устраиваться в жизни менее затратными и напряжными способами. Да и денег, потребных для покупки баз даже начального, первого уровня, у большинства таковых просто не было. А с другой стороны, все это вместе как раз и определяло крайне низкую стоимость тех, кто имел бесплатную наносеть на рынке труда… Но Лакуна все равно заставил Ника изучить с помощью бесплатной наносети несколько не очень объемных баз первого уровня, типа «Розничной торговли», «Общегражданской юридической» или «Всеобщей истории». На что пришлось потратиться, поскольку эти базы стоили от трехсот до пятисот лутов. Но зато Ник разобрался с принципами изучения баз. В «EVE ONLINE»-то с этим все было просто. Покупаешь, ставишь на изучение, а когда истечет потребное для него время — тебе просто открывается новая ветка улучшений. Здесь же все было гораздо сложнее…

— Ждешь, красавчик?

Если честно, подлетевший флайер Ник заметил уже давно. Уж слишком яркая была машина. Впрочем, он отслеживал все подлетавшие флайеры. Да и не только их. Лакуна выдрессировал его очень неплохо, поэтому когда ситуация развивалась непонятно, Ник просто инстинктивно этак ощетинивался и становился куда более настороженным, чем обычно. А он и обычно был заметно более внимательным и недоверчивым, чем подавляющее большинство людей. Но этот флайер он выделил. Частью потому, что после того, как он приземлился в десятке шагов от Ника, из него так никто и не показался, а частью — инстинктивно. Просто почувствовал, что этот — именно то, что он ждет.

— Да, Слея, все как ты и просила.

— Хм, — женщина хмыкнула и приглашающее указала на сиденье рядом с собой. — Прокатимся?

— Если ты так хочешь, — радушно улыбнулся Ник. — Я тебе очень благодарен. Тот… ну кто со мной договаривался, он рассказал, как сильно мне повезло.

Слея расплылась в хищной улыбке и интригующе произнесла:

— Ха, красавчик, ты даже не подозреваешь, как! — после чего рывком бросила флайер вверх, прямо к нависающему над головой следующему уровню. — Есть хочешь?

Ник вздрогнул и удивленно прислушался к себе.

— Ну… да. Только я не…

— Знаю, — махнула рукой Слея, — после медкапсулы всегда жрать хочется просто дико. У тебя эти ощущения были смазаны эндорфинами, но к настоящему моменту те должны были уже расщепиться. И сейчас ты готов умять быка, не так ли?

— Где-то так, — согласился Ник.

— Тогда как насчет составить даме компанию на завтраке?

Ник смущенно улыбнулся:

— Ну… дело в том… что…

Женщина расхохоталась:

— Не волнуйся, я прекрасно знаю, что у тебя бесплатная наносеть. Так что сегодня угощаю я.

Ник благодарно улыбнулся, старательно пряча насмешку. Этой женщине чего-то от него надо, и она уже выстроила нужную линию поведения с ним. Вот пусть ей и следует. А мы пока посмотрим, подумаем, а где-то и подыграем. Например, так: Ник раздвинул губы в очень характерной улыбке, которую отлично натренировал, снимаясь у гра Агучо, и произнес этаким многообещающим тоном:

— Я готов расплатиться с прекрасной госпожой любым удобным для нее способом.

Слея хмыкнула, но взгляд, брошенный на Ника, был столь же многообещающим…

Ресторан, в который привезла его Слея, был расположен на три уровня выше того, на котором располагалась забегаловка Ника и муниципальная больница, и оказался самым роскошным из тех, которые землянин до сих пор здесь видел. Учитывая и Сетевые ролики. Потому что если не учитывать их, то Ник вообще пока не видел здесь ни одного ресторана. Да и кто б его в них пустил? Во-первых, ресторан располагался на открытой террасе, с которой открывался роскошный вид на местный космопорт и отстоявший от него километров на пятнадцать планетарный лифт. Путь «наверх». Мечта каждого жителя Сигари.

Как Ник знал из Сети и рассказов Лакуны, основная промышленность здесь, как правило, располагалась не на поверхности, а наверху (опять наверху!), в космосе. Нет, и на планете также было многое. Вероятно, суммарный объем производства на поверхности Сигари, или, как тут говорили, «на дне гравитационного колодца», был не менее, а, скорее всего, раза в три-четыре более, чем на Земле. Но производство на поверхности давало всего где-то одну пятую часть суммарного ВВП системы. Остальное производилось «в пространстве». Обработка руд, добытых в поясе астероида, изготовление сплавов с заданными свойствами, выращивание чистых кристаллов в условиях невесомости, сборочные предприятия, верфи, гидропонные оранжереи и многое-многое другое. Там, наверху, была своя жизнь. Причем жизнь, по большей части, обеспеченная. Ну, по планетарным меркам. Ибо из двенадцати миллиардов населения Сиагри внизу, на дне колодца, жило и работало десять, на которые, как уже упоминалось, приходилась всего пятая часть ВВП, а на два «верхних» миллиарда — четыре пятых. Конечно, распределение доходов было не столь уж прямо пропорциональным. В конце концов, подавляющее большинство людей более комфортно чувствует себя именно на поверхности планеты: людям нравится видеть небо, иметь возможность купаться в море, разоблачаться и подставлять свое тело ласковым лучам светила, то есть делать то, что доступно только здесь, на дне гравитационного колодца. Поэтому большинство тех, кто имел достаточно денег, как минимум какую-то часть времени все равно проводили здесь, внизу. А вот их деньги по большей части крутились там, наверху. И какая-то толика этих больших денег все равно доставалась пашущим там же, наверху, простым работягам. Так что попасть наверх, вырваться со дна гравитационного колодца было голубой мечтой почти любого сигарийца или сигарийки. Ну, или, как минимум, четырех из пяти (поскольку, если считать и богачей, доживающих свой долгий век на каких-нибудь личных островах, а также пенсионеров, вернувшихся в орбиты на поверхность, одна пятая и так могла себе это позволить). И Ник — тоже. Потому что это позволило бы ему приблизиться еще на один шаг к его цели…

— Сам будешь заказывать или позволишь сделать это той, которая здесь уже бывала? — с легкой улыбкой спросила у него Слея. Ник, у которого, едва только они сели за столик, тут же всплыло сообщение, содержащее меню, улыбнулся в ответ и широким жестом молча показал, что готов полностью подчиниться ее инициативе. Слея благосклонно кивнула и, похоже, буквально через минуту скинула через Сеть заказ.

Завтрак был просто роскошен. Как это все здесь называлось, Ник не знал, но ближайшими земными аналогами поданных блюд были свежайшие креветки, приготовленные на гриле, устрицы, крабы, икра, ламинария, артишоки, к которым полагались соусы, щедро сдобренные имбирем, хреном и чесноком. Поначалу, почувствовав запах чеснока, землянин заколебался, предполагая, чем закончится их несколько поздний завтрак, и не желая смущать будущую возможную партнершу столь резким и сильным амбре. Но затем, увидев, что его соседка по столу увлеченно поглощает все принесенное, махнул рукой. В конце концов, если у обоих дыхание будет шибать чесноком одинаково, то какая разница? А чуть позже до него дошло, что чеснок… да и вообще все заказанное, скорее всего, по примеру их земных аналогий, являлось, или, как минимум, считалось афродизиаками. Так что его подозрение о том, чем вскоре продолжится их со Слеей встреча, практически превратилось в уверенность. Вот только причин, по которым такая женщина внезапно воспылала к нему страстью, он до сих пор понять не мог. И это его по-прежнему напрягало. А ну как дамочке нужно как-то насолить очередному любовничку или возбудить в нем приступ ревности? Она-то, скорее всего, вывернется, чай, опытная, а вот ему под горячую руку может неслабо прилететь. Вплоть до летального, если этот самый, который должен воспылать, достаточно обеспечен, чтобы нанять громил с военными имплантами. Нет, совершенно беззащитным Ник себя не считал, в конце концов, опыт охотника на крыс никуда не делся. Но что такое модификант с военными имплантами, он представлял себе хорошо. Как и то, что против подобного типа он не продержится и минуты… Впрочем, вариант с приступом ревности он считал маловероятным. Не с его одежкой. Он и здесь-то, на этой террасе, ловил на себе о-очень брезгливые взгляды. Но его соседку по столу они отчего-то только смешили.

Они уже заканчивали с десертом, когда со стороны космопорта донесся гул двигателей взлетавшего корабля. Ник знал, что таким способом на орбиту и вниз доставлялось всего около двух процентов грузов и не более пяти — пассажиров, но все равно, зрелище впечатляло. Тем более, что он его вживую еще ни разу не видел. Ни со свалки, ни с первого уровня взлетное поле космопорта не просматривалось, а выше он никогда и не поднимался. Так что до этой минуты Ник видел взлет космических кораблей только на роликах Сети. Хотя и они произвели на него впечатление. Знание, что ты видишь не компьютерную графику, а старт реального корабля, заставляло реагировать на увиденное совершенно по-другому, чем на схожую теле-, кино- или компьютерную картинку дома.

— Слея, а ты бы хотела подняться наверх? — тихо спросил Ник. Не столько даже потому, что его действительно волновал этот вопрос, сколько как отзвук своих мыслей и мечты… Ну, и чтобы попытаться чуть больше узнать о Слее. Та в ответ рассмеялась:

— Нет, зачем мне это? Я люблю небо, море, теплый песок, сок, только что выжатый из плода, еще несколько минут назад висевшего на ветке дерева. Туда, — он ткнула вверх десертной ложечкой, — стремятся те, кто не смог хорошо устроиться здесь. А я смогла.

Ник понимающе кивнул. А что тут скажешь? Все так и есть.

— Ну что, как тебе наш завтрак? — улыбнувшись, спросила женщина, когда они покончили с десертом. Ник закатил глаза в восторженной гримасе и выставил вперед сжатые кулаки, каковой жест служил здесь аналогом поднятого большого пальца.

— Желаешь еще что-нибудь?

— Нет, — рассмеялся Ник. — Я и так уже чувствую себя будто свеженатянутый барабан. На моем животе уже можно играть военные марши.

Слея легко рассмеялась оригинальному сравнению, а затем поднялась на ноги и поманила его за собой. Хотя до сих пор Нику не приходилось бывать в подобных заведениях, но он знал из разученной базы «Розничной торговли» и по работе в припортовой забегаловке, что вызвать официанта и заказывать счет нигде не требуется. Все происходит через Сеть. Однако знание — это одно, а привычка — другое. И он первые пару шагов следовал за женщиной в некотором недоумении и с опаской, ожидая сердитого окрика вследствие того, что они не расплатились.

Жила Слея неподалеку от того ресторана, в котором они завтракали. Но здание, в котором находились ее апартаменты, находилось уже не на открытом пространстве, примыкавшем к космопорту, а в глубине уровня.

Она припарковала флайер на открытой площадке своего этажа, выбралась наружу и молча двинулась вперед, даже не обернувшись. Как будто была уверена, что Ник обязательно последует за ней. Впрочем, так и было.

Дверь ее апартаментов распахнулась еще при приближении хозяйки. Что это было, обмен паролями с замком через Сеть или быстрое, на ходу, сканирование сетчатки, либо чего-то еще — Ник не понял, да и не слишком над этим задумался. Поскольку мучавшая его загадка, похоже, вплотную приблизилась к своей разгадке… Открыв дверь, Слея чуть притормозила, так что они вошли в квартиру почти вплотную друг к другу. И, едва только за спиной Ника послышался легкий шелест закрывшейся двери, Слея резко развернулась и уставилась на спутника пылающим взглядом. Ник замер, а потом медленно поднял руки. Но не успел он взять ее за плечи, как Слея резко вздрогнула всем телом, и ее одежда с легким шелестом опустилась на пол, оставив ее совершенно голой. После чего она торжествующе усмехнулась и прошептала со страстью в голосе:

— Ну же, Золотоглазый, покажи мне, на что ты способен!

Ник хрипло рассмеялся в ответ. Так вот оно что! А он-то голову ломал. Да она, похоже, смотрела его ролики в Сети. Недаром она узнала его не столько по лицу, сколько по голосу, фигуре и, хм, «хозяйству»… Нет, ну надо же, какая темпераментная женщина эта Слея! Судя по тому, что ему рассказал медтехник, у нее нет отбоя от поклонников, но она не только успевает удовлетворять всех, но еще и мастурбирует над порнороликами. Все ж таки как был прав Лакуна. В жизни иногда такие вещи случаются, что диву даешься!

Глава 5

Кассили, Ник? — с улыбкой спросила его пробегавшая рядом официантка.

— Да, Тесеа, — отозвался он, присаживаясь за столик. Кассили именовался напиток, чем-то похожий на кофе. Причем, действием, а не вкусом. На вкус он больше напоминал некую соковую смесь на основе лимона, но пился как кофе, горячим. Первое время Ника этот момент слегка напрягал, но затем он привык.

Он жил у Слеи уже третий месяц. Во время первого секса он выложился по полной, задействовав весь арсенал, который освоил во время съемок у гра Агучо. И это, похоже, позволило удовлетворить все тайные мечты женщины, которым она предавалась, мастурбируя во время просмотра его роликов. Женщины вообще во многом живут в мире грез. Впрочем, если брать сугубо сексуальную сферу — мужчины в этом от них недалеко ушли. Ник еще на Земле слышал короткий анекдот, очень точно иллюстрирующий этот тезис: «Бедные Бред Питт и Анжелина Джоли… — Почему это? — Так ведь им во время секса и представить-то некого!» Вот только часто бывает, что столкновение с предметом мечтаний в реальности приносит отнюдь не восторг, а разочарование. И во время первой встречи Ник изо всех сил постарался, чтобы этого не произошло. Судя по тому, что Слея продолжала терпеть его присутствие в своих апартаментах уже два с лишним месяца, ему удалось ее не разочаровать. Более того, все это время она, по существу, содержала его. Во всяком случае, все, что было сейчас на него надето, куплено именно на деньги Слеи, а что касается питания, то после Трущобы Нику вполне хватало одного полноценного приема пищи в день, когда они со Слеей вечером закатывались в какое-нибудь кафе или ресторанчик. Это происходило именно вечером, либо до, либо после дежурства Слеи. Более того, она даже сделала ему временную регистрацию в своих апартаментах, поскольку без этого было невозможно предоставить Нику возможность заходить внутрь без личного присутствия рядом с ним хозяйки. Но Ник понимал, что так уж долго это не продлится. Он был для Слеи только игрушкой, тешащим самолюбие эпизодом жизни, и не более. Никаких более-менее длительных отношений она с ним не планировала, ибо он отстоял слишком далеко от того уровня, человек которого мог бы устроить эту женщину в качестве достаточно длительного партнера. Причем он, Ник, еще и был настолько туп и упрям, что совершенно не собирался ничего менять в своей жизни, а предавался несбыточным мечтаниям. Ведь предложила же она ему помочь с установкой седьмого уровня гражданской наносети. Были у нее связи, позволившие бы сделать это, даже если бы на тестировании он показал бы не совсем отвечающие этому уровню параметры. А седьмой уровень — это очень неплохо. У нее самой стоял пятый, а у главврача — шестой. Так что перспективы перед Ником в этом случае открывались просто великолепные, но он уперся в эти свои фантазии. Инженерная, инженерная… Ну глупость же несусветная! Эх, какие же мужики непрактичные. Вот есть то, что, считай, само идет в руки, — значит, надо брать и радоваться. Так нет же — все переиначат, перевернут, поставят с ног на голову…

Так что Ник был даже несколько удивлен, что их отношения затянулись так надолго. Он рассчитывал не более чем на пару недель, а они продолжались уже третий месяц. Более того, когда он некоторое время назад поинтересовался, не поможет ли она ему найти какую-нибудь работу, Слея тут же пробила по своим каналам и смогла найти ему место, на котором готовы были прилично платить и не кривили губы насчет бесплатной наносети. Вернее, может быть, и покривили, но отказать Слее не решились. Правда, для того, чтобы получить это место, Нику пришлось купить и освоить пару баз — «Бытовую электронику» и «Промышленную электронику» первого уровня, а также пообещать непременно освоить устанавливаемые при поступлении на работу «Малые энергетические установки» первого и «Промышленную электронику» второго уровня, что с его бесплатной наносетью требовало, по представлениям местных, просто героических усилий. Но Ник, привыкший получать и усваивать знания с помощью лекций, семинаров и лабораторных работ, а не разучиванием баз во сне, со всеми этими практически неодолимыми для местных условиями справился. И сегодня ему предстояло пройти практикум по уже изученным базам и сдать зачет на допуск к самостоятельной работе. После чего он должен был получить место младшего ремонтника в компании «Тажик», занимавшейся обслуживанием энергетических установок, с зарплатой шестьдесят пять лутов в день и с перспективой после разучивания загружаемых в кредит баз вырасти до обычного ремонтника. Что, в свою очередь, должно было увеличить его дневной заработок еще на пятнадцать лутов. Но и шестьдесят пять лутов в день уже создавали некий запас прочности и даже позволяли откладывать на будущее лутов по тридцать. И это уже с учетом страховки, которой у Ника пока что не было. Хотя против тех двухсот восьмидесяти лутов дохода при полном отсутствии расходов, на которые он вышел перед тем, как его скрутила интоксикация от соединений циклонафлевинов, это никак не тянуло. Но Ник не расстраивался. В конце концов, если из заработанного вычесть уже потраченное на восстановление здоровье, а также еще предстоящие расходы, на ту же регенерацию, скажем, ежедневный доход окажется как бы даже и не меньше. Короче, все получилось как при грабеже. Вроде как денег срубаешь много, легко и по-быстрому, да еще и крутым себя чувствуешь. Вот только если разделить полученный доход не только на время, затраченное на грабеж, но еще и на время неизбежной последующей отсидки — средний заработок получается куда как меньше, чем даже если бы ты получал какое-нибудь пособие по безработице…

Допив кассили, Ник поднялся, привычно скинув оплату через Сеть, и двинулся к станции монорельса. До будущей работы ему надо было проехать три станции. Десять минут по местным меркам.

Практикум Ник одолел быстро. Если честно, нового во всей разученной базе для него было только процентов десять, а все остальное знакомое, хоть и с некоторыми вариациями. Но вариации трудностей не вызвали, даже наоборот. Так, например, вариация в практических действиях при замене батарей состояла в том, что у местных батарей любой номенклатуры, даже круглых, непременно имелась некая деталь корпуса, препятствующая их установке неправильным образом — выступ, скос, выемка. Были особенности и в обжиме клемм, и при замене блоков, но, в общем, ничего такого, чего Ник в том или ином виде не делал еще на Земле, тут, считай, не было. Поэтому и зачет он сдал практически молниеносно, заметно улучшив свое реноме в глазах старшего техника, поначалу принявшего Ника с бо-ольшим предубеждением.

— Мне плевать, парень, с кем ты там договорился, — прямо заявил он ему при встрече, — но ежели ты не сдашь мне все, как положено, — работать ты не будешь. У нас работа опасная, мы часто имеем дело с сильными токами и высокими напряжениями, и я не хочу, чтобы кому-то из моих парней поджарило задницу только из-за того, что какой-то красавчик с бесплатной наносетью подлизался к некой бабенке из менеджеров. Понятно?

На самом деле все обстояло как раз наоборот, и это бабенка подлизалась к кому-то там, но просвещать старшего техника в этом моменте Ник совершенно не собирался. Ибо сказано в Библии: «во многом знании многая печали». А печалить старшего техника Нику сейчас было совершенно не надо. Так что пусть пребывает во тьме невежества… Поэтому Ник просто четко и без запинки ответил на все вопросы старшего техника, а на закуску собрал ему несколько «силовых жгутов». Старший техник только хмыкнул и спросил:

— У тебя что, уже третий уровень освоен?

Ник ответил ему честно-недоуменным взглядом. Третий уровень баз любого направления включал в себя порядка двух тысяч часов информации, а зачастую еще и порядка нескольких сотен часов отработки практических навыков и стажировки. То есть, если считать по земным меркам, практически курс хорошего техникума. Что, при возможностях изучения, предоставляемых Нику его бесплатной наносетью, было совершенно нереальным делом. Старший техник, похоже, забыл о том, что у Ника именно такая, а после взгляда нового работника вспомнил и слегка смущенно ухмыльнулся:

— Ладно, допуск я тебе даю. Можешь с завтрашнего дня выходить на работу.

Ник вызвал через свою сеть «личку» и удовлетворенно кивнул, увидев, что его статус дополнился записью о том, что он теперь числится в зарегистрированных работниках, и то, что в таблице изученных баз еще одна из них окрасилась зеленым. По, так сказать, бытовым базам никаких зачетов сдавать не требовалось, и они становились зелеными сразу по окончании разучивания, а вот уровень освоения баз, которые давали допуск к какой-либо профессии, непременно требовалось подтвердить. И только после подобного подтверждения они считались уже окончательно освоенными, что и удостоверялось изменением окраски строки с названием этой базы в личном списке имеющихся баз на зеленую.

— А пока спускайся на четвертый этаж, в методический центр нашей компании, где тебе поставят базы второго уровня. В кредит, парень, — старший техник наставительно воздел палец. — Так что старайся. Если тебя вышибут из «Тажика» пинком под зад, потом долго будешь расплачиваться. У нас компания авторитетная, так что с нашей «черной меткой» и твоей бесплатной наносетью хрен тебя кто еще на работу возьмет.

Ник понимающе кивнул. «Черной меткой» на местном жаргоне называлась отметка об увольнении по негативным причинам. Кроме того, подобное увольнение снижало рейтинг социальной адаптации, а низкий рейтинг закрывал доступ к некоторым товарам, базам и возможности устроиться на работу по ряду профессий. Даже при наличии необходимых баз и сданных допусках.

Место с громким названием «Методический центр», на взгляд Ника, очень сильно напоминало бокс, в котором он впервые встретил Слею, хотя было, куда более запущенным… Здесь так же стояли несколько медицинских капсул. Впрочем, оно и понятно. Когда должностные обязанности, табели и инструкции по технике безопасности изучаются прямой загрузкой в мозг и последующим разучиванием во время сна, методический кабинет будет выглядеть именно так и не иначе.

— Привет, — дежурно улыбнувшись, поздоровался Ник с мужиком, сидевшим за пустым столом, взгромоздив на него ноги, обутые в тяжелые ботинки с ребристой подошвой, больше подходившие для путешествия по каким-нибудь диким местам, чем по уровням города, — я новенький, меня прислали, чтобы установить необходимые базы.

Мужик окинул Ника ленивым взглядом, со смаком зевнул и мотнул головой в сторону капсул:

— Иди, ложись. Какой уровень?

— Чего?

— Ну, сеть какого уровня?

Ник усмехнулся ожидаемой реакции и, придав голосу максимум безразличия, произнес:

— Бесплатная.

Мужик дернулся и уставился на него, вытаращив глаза.

— Гонишь?

Ник молча пожал плечами. Лицо мужика прорезала усмешка:

— И ты смог базы выучить? Ну, силен… Вот только второй уровень ты будешь учить полгода, не меньше. И через нашего Ухорылого все равно хрен прорвешься.

— Ухорылого?

— Ты ему зачет на допуск сдавал, — пояснил мужик, и Ник понял, что это негласное прозвище старшего техника. Странно, тот не показался ему таким уж сильно придирчивым. Строгий — да, но не более. И когда увидел, что Ник, так сказать, фишку сечет, — не стал дальше докапываться. Впрочем, возможно, у мужика были со старшим техником какие-то свои трения…

— Ладно, ныряй уж. Загружу быстро.

В отличие от больницы, здесь полностью раздеваться не требовалось. И никакого раствора внутри медкапсулы также не было. Так что Ник скинул верхнюю одежду и улегся внутрь капсулы, после чего мужик закрыл крышку и… спустя мгновение Ник снова открыл глаза. Сразу же после этого щелкнула крышка, и над ним склонилась заинтересованная рожа мужика.

— Слышь, приятель, судя по тряпкам, у тебя деньжата водятся?

Интересный заход, усмехнулся Ник. Подождем, что последует дальше. Он молча кивнул, начав одеваться. Мужик переминался рядом.

— Так это, хочешь базы пошустрее изучить?

— А что? — нейтрально отозвался Ник.

— Ну… есть вариант.

— С бесплатной наносетью?

Мужик тяжело вздохнул:

— Да, это засада. Тут многого не сделаешь, — но затем кинул на Ника хитрый взгляд, — хотя и тут можно кое-что придумать, — вкрадчиво произнес он и замер, ожидая реакции.

— И что же? — спросил тот безразличным тоном, продолжая спокойно одеваться.

Мужик вздохнул:

— Ну… а может, гражданскую себе поставишь? По-быстрому. У меня тут приятель есть — он тебе скидку даст. Хорошую. Не пожалеешь. А уж потом все просто клево будет. Я тебе подберу медикаментозный разгон, капсулу предоставлю. Базы летать будут!

Ник отрицательно покачал головой:

— Нет.

— Ну, — мужик пожал плечами, — попробовать-то надо было… — после чего замолчал и молчал все то время, пока Ник не оделся и не двинулся к двери. И лишь когда он уже взялся за ручку, произнес крайне унылым голосом:

— А как насчет ускорения изучения баз при твоей наносети?

Ник остановился и развернулся к мужику:

— А что, есть возможности?

— Ну… — мужик задумчиво воздел очи горе. — Кое-какие есть. Но не бесплатно, конечно.

Ник досадливо сморщился:

— Это ясно. Излагай.

И мужик пустился в пространные объяснения, из которых выходило, что с бесплатной наносетью работать дико трудно, но кое-какие возможности ускорить изучение баз все равно имеются. При удаче — даже процентов на тридцать. Ну, то есть, если у Ника имеется достаточно высокий интеллект. И если он вечерами и ночами, вместо того чтобы пить пиво с приятелями и кувыркаться с девочками, будет приходить сюда, платить мужику за использование медкапсул и всю ночь торчать здесь. Судя по тому, каким унылым тоном мужик ему все это рассказывал, он и сам не верил в то, что Ник согласится на такое.

— Так, мужик, теперь давай конкретно. Какой уровень базового интеллекта нужен, чтобы при моей наносети я хотя бы заметил ускорение изучения баз?

— Ну… сто тридцать, минимум… — все так же уныло отозвался мужик. Ник усмехнулся про себя. Здешних тестов на интеллект он ни разу не проходил, но знал, что нижним уровнем интеллекта, при котором ставилась гражданская наносеть, считались шестьдесят единиц. А шестой ее уровень, на который, как говорила ему Слея, Ник может спокойно рассчитывать, требовал ста двадцати единиц. Сам же Ник считал, что покажет и больше. Все-таки технология освоения баз и отсутствие в связи с этим системы длительного и последовательного очного обучения изрядно затрудняли развитие способностей к обучению и интеллекта у местных. Оный, как и мышцу, следует долго и тщательно тренировать. Во многом для чего, кстати, в школьную программу и входят разные не слишком практичные предметы типа химии, астрономии, биологии или физики в куда больших, чем достаточно для ознакомления, объемах. Именно для развития способностей к обучению и усвоению нового, а также для тренировки интеллекта. А поскольку здесь, вследствие построения системы обучения на основе технологии загрузки баз знаний прямо в мозг, ничего подобного нет, подавляющее большинство населения, на взгляд Ника, точно интеллектом не блещет. Даже на фоне земных работяг. Эх, все познается в сравнении! И хотя быть ему тут местным «таджиком» (с таким-то названием корпорации), наши, земные таджики на фоне тех же трущобников смотрелись просто Эйнштейнами, блин. Да и большинство работяг, с которыми Нику пришлось пересекаться во время работы в забегаловке, напоминали «тупых америкосов» из задорновских реприз. Так что, по его прикидкам, местная единица измерения интеллекта должна была «весить» куда меньше земной. И, следовательно, существовала большая вероятность того, что первому условию он соответствует.

— Ускоряется обучение баз только во сне или весь комплекс?

Мужик сначала обалдело уставился на него, а затем звонко засветил себе ладонью по лбу.

— Блин, я и забыл, что у вас еще и этот гемор! Нет, — он довольно улыбнулся, — все ускоряется. Скажу больше, парень: объем того, что необходимо разучить в бодрствующем состоянии, при использовании моих «крошек», — и он любовно погладил стенку ближайшей капсулы, — уменьшается почти в два раза. Классный бонус! — и он расплылся в довольной улыбке, а глаза сверкнули столь алчно, что Ник решил слегка убавить его энтузиазм.

— То есть, ты считаешь, что я ради вот этих крох буду торчать тут ночами, вместо того чтобы отдыхать после работы? Ты что, парень, считаешь, что я мечтаю о карьере старшего техника энергетических сетей, достигнувшего этого великого поста не меняя бесплатной наносети на что-либо более приличное?

Алчный блеск в глазах мужика погас, и он тяжело вздохнул:

— Ну… мое дело было предложить. В конце концов, чем быстрее сдашь базы, тем быстрее получишь прибавку к зарплате.

Ник громко расхохотался.

— Ладно, — произнес он, успокоившись, — проехали. А вообще молодец, зачетная попытка развода на бабки. Но вот ты мне скажи, ну просто, чтобы поржать: сколько ты собирался с меня слупить? Ну, если бы я был полным лохом и согласился?

Мужик окинул Ника унылым взглядом и, вздохнув, буркнул:

— Да пошел ты…

— Нет, ты скажи, — не отставал от него Ник. — Ну, просто интересно. Сколько?

— Я тебе сейчас рыло начищу! — заорал мужик.

Ник успокаивающе вскинул руки:

— Все-все, ладно, не кипятись. А давай так: я вот сейчас напишу на… — он покрутил головой. И где тут можно написать? Ни клочка бумаги и, уж тем более, никаких пишущих принадлежностей. Зачем они цивилизации, в которой каждый может создать в Сети любой необходимый ему текст, рисунок или даже объемную картинку и скинуть ее по Сети другому? — О, вот здесь… ну и пылища! Я вот сейчас здесь напишу, сколько, по моему мнению, стоит вся та туфта, которую ты мне тут впаривал. И если ты угадаешь цифру, то… — Ник сделал паузу, многообещающе улыбнулся, — клянусь, я куплю у тебя эту услугу. Вот честно, — после чего Ник зашел за одну из капсул и написал на ее пыльном боку цифру. После чего перевел взгляд на мужика.

— Итак?

Тот молчал и сверлил его яростным взглядом. Ник поощряюще кивнул. Мужик прищурился, облизал губы, шумно втянул воздух через ноздри и хрипло пролаял:

— П… пять лутов.

— Та-да-да-дам! — взревел Ник, вздымая руки в торжественном жесте, после провел рукой по поверхности капсулы, стирая написанную цифру (на самом деле там было написано десять, но мужику об этом знать не следовало), и подошел к методисту, который зло смотрел на него.

— Тебя как зовут?

— Крес.

— Не ссы, Крес, — улыбнулся Ник, — ты выиграл. У тебя будет пять лутов.

Тот довольно осклабился. То ли так любит деньги, то ли просто доволен тем, что выиграл. А возможно, дело и в том, и в другом.

— Скинь адрес. Как только я решу, что сегодняшнюю ночь лучше провести с тобой, а не с подружкой, — сразу же тебе сообщу.

И улыбка тут же сползла с лица Креса, а взгляд снова стал унылым. Да, он выиграл, но когда он получит этот свой выигрыш — одни боги знают.

— Слышь, а может, ты мне сразу скинешь пятерик? А когда тебе потом понадобится поучить базы, я и…

— Нет, — отрицательно мотнул головой Ник, — извини, приятель, у меня принцип: утром деньги — вечером стулья.

— Чего? — обалдело спросил Крес, к общему стыду всей этой цивилизации, явно не знакомый с бессмертным творением Ильфа и Петрова, но Ник послал ему загадочную улыбку и вышел.

* * *

До башни, в которой были расположены апартаменты Слеи, он добрался уже вечером, пробегав по разным этажам «Тажика» еще пару часов. Сначала требовалось лично доложиться старшему технику о приеме баз, потом пробежаться на склад, получить рабочую одежду и инструменты, затем спуститься в раздевалку и сложить все в выделенный ему шкафчик. Потом дождаться возвращения бригадира той бригады, в которую он был определен, и представиться ему. Короче, обычная предрабочая суета. И, слава богу, здесь не требовалось еще посещать бухгалтерию, отдел кадров и все такое прочее, через что пришлось бы пройти, трудоустраивайся Ник на Земле. Здесь все это проходило через Сеть.

Слеи он дома не обнаружил, хотя по времени она должна бы уже вернуться. Ник попытался связаться с подругой через Сеть, но ее аккаунт оказался заблокирован. А когда он, решив дождаться ее дома, попытался проникнуть в апартаменты, дверь отказалась ему повиноваться.

Если честно — он все понял сразу, и не ушел только лишь потому, что хотел окончательно расставить точки над «i». Нет, никаких иллюзий насчет того, что еще можно что-то изменить, Ник не строил. Просто Слее он надоел. Женщина взяла от их связи все, чего хотела, и теперь снова возвращалась к своей привычной жизни. В которой ему рядом с ней места не было. Впрочем, никакого сожаления он тоже не испытывал. Эта связь его так же уже начала тяготить. Нет, умом Ник понимал всю ее полезность и прагматичность, но ощущать себя альфонсом… от этого комплекса он, до конца, так и не избавился. Хотя Лакуна утверждал: все, что приближает тебя к твоей цели, — допустимо и полезно, а что отдаляет — глупо и бестолково. Да и в сексе Слея была просто великолепна. Но…

Поэтому Ник поднялся в кафешку, расположенную за три дома от ее башни, и, заказав чашку кассили, просидел с ней до тех пор, пока в окнах ее апартаментов не зажегся свет. После чего залпом допил остывшие остатки кассили и бросил ей по Сети короткий вопрос:

— Мне не приходить?

Ответ пришел через минуту. К тому моменту Ник уже успел спуститься и двинуться к платформе монорельса. И он гласил:

— Нет.

Крес ответил сразу. Ник сообщил ему, что если методист поторопится, то может заработать положенные ему пять лутов уже завтра к утру. Крес некоторое время канючил: похоже, с одной стороны не желая покидать компанию, в которой он сейчас находился (после работы-то прошло уже почти четыре часа), а с другой не в силах отказаться от денег, но потом вздохнул и согласился приехать. Хотя сделал это только после того, как сварливо выторговал у Ника пару лутов добавки за, так сказать, работу в личное время.

Ник прибыл к зданию «Тажика» первым и, пока дожидался Креса, успел прикинуть свои дальнейшие планы. В принципе, поскольку Слея выставила его, все ночи у него теперь были совершенно свободны. И он вполне мог проводить их в капсуле. Проблема была только в одном: после того, как Слея аннулировала его временную регистрацию в своих апартаментах, Ник снова, так сказать, повис в воздухе. Правда — одной ногой, поскольку работа-то у него вроде как уже появилась. А вот место жительства снова исчезло. И это было не тут, поскольку при более-менее длительном сохранении такого положения могло негативно повлиять на его рейтинг социальной адаптации. Так что для полной легитимизации Нику нужно было снять комнату в каком-нибудь дешевом мотеле, а платить за комнату, не пользуясь ею, — жаба душила. Вот он и ломал голову, пытаясь найти лучший выход из не слишком приятной сложившейся ситуации.

К приходу Креса Ник уже наметил некие пути разрешения этой проблемы, так что теперь все зависело от того, правильно ли он просчитал методиста и насколько хорошо сможет сыграть срежиссированный им для самого себя психологический этюд.

— И какого тебя понесло сюда так поздно? — уныло спросил его Крес, отпирая заднюю дверь.

— С бабой разошлись, — мрачно произнес Ник, заходя в узкий коридорчик, ведущий прямо во владения Креса. Если бы они не имели этого бокового входа, внутрь здания «Тажика» они попали бы вряд ли. А с другой стороны, если бы не было этого входа, Крес бы просто не предложил ему того, что предложил.

— И что, сильно разругались? — хмыкнул тот, подойдя к распределительному щиту и включая одновременно свет и питание оной из капсул.

— Вдрызг, — так же мрачно сообщил ему Ник.

— То есть, — тут голос Креса стал слегка вкрадчивым, — у тебя теперь будут еще свободные ночи?

— Хрен ей, — мстительно отозвался Ник, — я себе другую бабу найду. И получше этой дуры. Хотя… — он все с той же мрачной миной тяжело махнул рукой. — Все они одинаковые. Дуры ревнивые. Глаза б мои их не видели!

Крес торопливо химичил над капсулой, готовя ее к работе и заинтересованно поглядывая на Ника. А тот продолжал уныло:

— Я ведь у нее зарегистрирован был. Временно. Теперь придется или куда заселяться, или опять какую бабу с хатой искать.

Крес чем-то громыхнул, а затем широким жестом указал Нику на капсулу.

— Прошу, — и это был единственный результат всех его усилий. Ник тихонько вздохнул. Что ж, знать — не сработало. А он надеялся, что Крес сам предложит ему сделать Нику временную регистрацию на свою квартиру, только для того, чтобы тот не искал никаких женщин и платил бы ему за использование капсулы. Но не срослось… Ник молча разделся и скользнул внутрь капсулы.

* * *

Утром он проснулся рано. Перед тем как закрыть крышку капсулы, Крес проинформировал его, что он не нанимался тащиться на работу в такую рань, чтобы выпускать клиента наружу. И если Нику требуется не опоздать на работу — пусть скажет, на какое время запланировать его пробуждение, после чего сам вылезает из капсулы и отправляется, куда ему надо. Дверь за собой достаточно просто захлопнуть. Так все и произошло.

Санузла в блоке, в котором располагался «Методический центр», не было, так что Ник, выбравшись из капсулы, торопливо оделся и шустро отправился в ближайшую забегаловку, ведомый не столько желанием позавтракать, сколько необходимостью поскорее отлить. Впрочем, и позавтракал он тоже. Да и умылся. Посетителей в забегаловке в это время было еще мало, к тому же большинство притащилось прямо из дома, так что все пятнадцать минут, в течение которых Ник принимал водные процедуры, его никто не побеспокоил.

Первый рабочий день прошел ровно, а вечером ему пришло сообщение от Креса с просьбой о встрече, поскольку у того «есть интересное предложение». Ник ответил, что сегодня не может, поскольку проставляется бригаде за первый рабочий день и первую получку, а вот завтра непременно зайдет.

Когда на следующий день вечером после работы Ник появился в методическом центре, Крес уже, что называется, бил копытцем от нетерпения. У него рабочий день заканчивался в то же время, что и у Ника, но землянину после окончания рабочего дня надо было еще добраться до здания «Тажика» с места последнего вызова, раздеться, уложить рабочую одежду в шкафчик, принять душ и переодеться в свою одежду. И только потом он спустился на четвертый этаж, где его с нетерпением ждал Крес.

— Ну что там у тебя?

— Слушай, есть хороший вариант, — нетерпеливо начал Крес. — Ты еще не заселился?

— А что? — поинтересовался Ник. Он действительно еще никуда не заселился, но Кресу пока говорить этого не хотел. Вчерашнюю ночь он провел с Талбулом, новым сотоварищем по работе. Тот был слаб на выпивку и жадноват, так что вчера за счет Ника наклюкался так, что тому пришлось волочь его в снимаемую им комнату на себе. В ней он и заночевал, утром сообщив Талбулу, что остался в его комнате исключительно из беспокойства за его, Талбула, самочувствие. Тот, мол, столько выпил, что Ник опасался, не будет ли ему плохо. Табулу действительно было плохо, и очень, так что он даже слабым голосом поблагодарил нового коллегу за заботу. Но обещания поставить ему за эту самую заботу хотя бы пиво Ник от него так и не дождался.

— Ну… если нет, есть вариант сделать тебе временную регистрацию. Но без проживания.

— И на кой это мне? — придав голосу максимум недоумения, поинтересовался Ник, у которого все внутри всколыхнулось. Неужто сработало?

— Ну как ты не понимаешь, — насел на него Крес. — Теперь у тебя с регистрацией все будет в порядке и ты можешь ночевать здесь и учить базы.

— Я что, похож на импотента? — мрачно поинтересовался Ник.

— Нет, что ты! — вскинул руки Крес.

— Или ты считаешь меня задротом? — слегка симулировал раздражение Ник.

— Да послушай же! — взревел Крес. — Это временно! Это же выгодно тебе самому. Разучишь быстро второй уровень — и гуляй по бабам, сколько хочешь! Ну сам посчитай. Сколько ты будешь учить базы со своей наносетью? Это ж с ума сойти как долго! А тут время сокращается почти на треть… ладно, пускай на четверть. Но и этого много. А я согласен тебе еще скидку дать. Тебе же сколько времени надо, чтобы выучить второй уровень? С учетом того, что будешь учить быстрее на четверть, — около трехсот часов на каждую базу. Если будешь приходить сюда после работы и учить в капсуле до утра, это займет где-то двадцать пять дней. Слышишь, с учетом изучения «Малых энергетических установок» максимум дней через тридцать получишь своего ремонтника. А я за это возьму с тебя всего сто тридцать лутов. Понял? Не сто пятьдесят, как договаривались, а сто тридцать! А если не согласишься, то твое обучение вполне может растянуться на полгода. Бабы, пьянки… ну сам же прекрасно знаешь. Посчитай, сколько ты денег успеешь заработать, если примешь мое предложение!

Ник с самой мрачной миной выслушал предложение Креса и сделал вид, что задумался. Крес же аж пританцовывал рядом с ним, ожидая его решения. Наконец Ник сфокусировал на нем свой взгляд.

— Ладно, хрен с тобой, убедил. Но платить буду каждые пять дней по четвертному. Остальное после окончательного расчета. Согласен?

— Лады, — расплылся в улыбке Крес. Похоже, ему не так часто выпадала возможность подзаработать на своем рабочем месте. И согласие Ника его сильно обрадовало.

* * *

Следующие три недели прошли вполне рутинно. Утром Ник выбирался из капсулы, бежал в соседнюю забегаловку отливать и позавтракать, после чего отправлялся в уже разблокировавшуюся раздевалку, где не торопясь принимал душ и переодевался. Потом начиналась рабочая смена, после которой он шел ужинать, иногда засиживаясь за кружкой пива с Талбулом, после чего возвращался в методический центр, готовил себе капсулу и укладывался в нее. Крес уже на третий день заявил ему, что он не нанимался торчать на своем рабочем месте лишний час, ожидая Ника. Так что либо тот накидывает ему десятку к регулярной выплате, либо пусть все делает для себя сам. Ник уперся, заявив, что договор есть договор.

Тогда Крес попробовал было наехать на несговорчивого клиента. Он был из той породы, с которой Ник довольно часто встречался на Земле. Ну, есть такие ребятишки, которые носят камуфлированные штаны, берцы, банданы, громогласно рассуждают о ножах и огнестреле, но при этом не служили в армии, не освоили ни одного вида борьбы, поскольку всеми ими только «занимались» не сподобившись при том поучаствовать ни в одном более-менее приличном соревновании, да и в какой-нибудь патруль на помощь полиции их тоже дрыном не выгонишь. Короче, на самом деле толку от них никакого — одна поза. Но вот позировать они могут очень громко и с выражением. И глотка у них тренированная. На Земле Ник их сторонился, побаиваясь, но после того, через что он прошел здесь, подобные типчики были для него на один зуб. Так что когда Крес начал качать права и драть горло, основной проблемой Ника было не задавить его, а сделать это так, чтобы методист не обиделся и не испугался… Короче, они сошлись на том, что Крес сливает Нику немного устаревшую базу медтехника первого уровня, после чего тот будет способен самостоятельно ввести несколько необходимых настроек на панели медкапсулы и не будет докапываться до Креса.

— А у тебя что, есть для этого необходимые базы? — удивился Ник.

— Новых нет, — хмыкнул Крес, — но кое-какое старье найдем. Но с тебя и этого мусора хватит. Подумаешь, большое дело — прикоснуться к трем-четырем сенсорам.

— Так может, и без базы обойдемся? Покажешь, что и как, и я…

— Не выйдет, — с сожалением покачал головой Крес. — Как только ты попытаешься сделать что-то с медкапсулой, она автоматически пошлет в твою сеть запрос насчет того, а имеешь ли ты право это делать? Нет, допуск я тебе оформлю — это дело трех секунд, но если у тебя не будет «зеленой» медицинской базы, это ничего не изменит. Медицинская техника — такое дело. Ты должен и «уметь», и «иметь право». Чего-то одного — недостаточно…

Ник мгновение размышлял, а затем осторожно спросил:

— А как мне сделать базу «зеленой»?

— Сечешь, — одобрил его Крес. А затем хохотнул и хлопнул Ника по плечу: — Не ссы, братан, у меня третий уровень баз, так что я имею право экзаменовать первоуровневых. С базами такой принцип — через ступень. Третий уровень имеет право давать допуски первому, четвертый — второму, а дальше все становится несколько сложнее. Я когда третий сдавал — с меня семь потов сошло. Три замшелых деда мучили. Ох и злые…

— Ну, раз ты считаешь, что это не опасно… — осторожно начал Ник.

— Не-а, — мотнул головой Крес, расфокусировав глаза, то есть что-то делая в Сети.

— О, блин… — хмыкнул он, — тебе тут, случайно, не нужна база по правилам этикета Консерианского правящего дома. Нет? А «Звери и птицы Нагона»? Ну тогда ограничимся медтехником десятилетней давности. Да ты не боись, этим моим капсулам уже лет пятьдесят. Так что они там точно есть.

— А откуда они у тебя?

— Базы-то? — буркнул Крес, все еще находившийся в Сети. — Я ж тебе сказал — из Мусорки.

— Откуда?

— Слушай, ну что ты ко мне прикопался? Базы обычно полностью меняют где-то раз в сорок лет. К тому моменту накапливаются изменения в ментопрограммах, вследствие чего становится легче полностью перезаписать базу, чем дополнять старую. Ну и, соответственно, те, которые устаревают, сразу же становятся не слишком популярны. Нет, кое-какое количество лутов с них еще снять можно, поскольку содержание последних версий старого поколения и первых — нового еще год, а то и два является практически идентичным, а цена на старую версию после выхода новой сразу же падает едва ли не наполовину. Но не особенно много. Во-первых, год-два — и старые базы устаревают. Их же больше никто не обновляет. А во-вторых, компаниям, выпускающим свежие базы, тоже требуется как можно быстрее вернуть свои деньги. Вот они спустя некоторое время и убирают старые базы из доступа. В основном те, которые пообъемнее. Мелочь же всякая — первый уровень, а иногда даже и второй, просто скидываются в Мусорку. То есть официально сайт называется «Устаревшие и нелицензионные продукты», но все называют его Мусоркой. Вот там я тебе эту базу и отыскал.

— Бесплатно?

— А за что с нас деньги-то брать? — удивился Крес. — Нет, совсем уж бесплатно они не работают, но деньги просят смешные. Платишь абонентку в пять лутов в месяц — и качай себе, чего захочешь. Мусор же…

— Хм, — Ник задумался. — Слушай, а если у тебя, скажем, база первого уровня — старая, то второй уровень тоже должен быть…

— Не-а, не должен, — хмыкнул Крес. — Главное, чтобы у тебя верхняя база была свежей. А какие под ней — дело второстепенное.

— Понятно, — протянул Ник, а затем снова спросил: — Ну а если я только что установил себе, скажем, базу, третьего уровня, а через два года вышла новая, так мне что, через три-четыре года снова ее покупать?

— Ну да, — пожал плечами Крес. — Засада, правда? Вроде как только заплатил бабло и теперь собираешься зарабатывать, а тут опять траты! Впрочем, для практикующих специалистов обновление баз льготное, за треть стоимости. Но все равно западло… Ладно, кончай язык чесать и марш в капсулу! Будем делать из тебя медтехника! — и Крес заржал. Вот так Ник и стал сам себе голова.

* * *

На двадцать второй день он проснулся еще ночью, что было странно. Так же рано он проснулся на второй день изучения базы медтехника. Ник тогда рассчитал, что ему хватит двух ночей по десять часов, но во вторую ночь проснулся на два часа раньше, чем планировалось. Потому что база оказалась выучена раньше, и медкапсула отключилась, сразу же вырвав его из сна. Тогда Ник отнес это на некорректные данные, посчитав, что указанное в базе число часов информации просто округлили. Но сейчас-то в чем дело? По его расчетам, с учетом двух дней, которые он затратил на изучение базы медтехника первого уровня, учить базы ему предстояло еще минимум три дня. А медкапсула отключилась, как будто все уже изучено. Ник вызвал перечень изученных баз и недоуменно уставился на последнюю строчку. Ну ни хрена себе! Желтая надпись, появившаяся снизу, обозначала, что база второго уровня «Промышленная электроника» им полностью изучена. Теперь Нику предстояло пройти последнюю практическую отработку навыков, которую он обычно совмещал с текущей работой, — и можно отправляться к старшему технику на зачет. С отработкой проблем быть не должно. Имеющиеся у Ника навыки обращения с кабелями и аппаратурой, которые он получил еще на Земле, во время работы сисадмином небольшой компании, который, по определению, должен быть, как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец, позволили ему быстро вписаться в коллектив и заслужить уважение бригадира. Да что там, тот же Талбул знал и умел как бы даже не меньше его, хотя второй уровень «промышленной электроники» получил года два назад, а в компании работал уже пятый год. Так что бригадир Ника ценил и во многом шел ему навстречу. И потому никаких проблем с практикой тот не предвидел… Но почему у него получилось изучить базы настолько раньше, чем планировалось? Это было непонятно. А непонятное — опасно…

Ник выбрался из капсулы, потянулся и, устроившись за столом в кресле Креса, принялся лазать по Сети, осторожно формулируя вопросы.

В чем дело, он разобрался через два дня, когда нашел ответы на заданные вопросы. Все дело было в его бесплатной наносети. Как выяснилось из невнятных ссылок, заумных статей и экспрессивных ответов на форумах, никаких серьезных исследований ее возможностей не велось, да и к ее совершенствованию подходили по остаточному признаку. И дело вовсе не в какой-нибудь тайной или, наоборот, откровенной дискриминации. Просто исследования ведутся в тех направлениях, на которые выделяются деньги. А откуда возьмутся деньги на исследования в области, потенциально интересной самым нищим и никому не нужным членам общества? Которых, к тому же, не так то и много: дай бог процента полтора-два от общего числа населения. Да и тем эти исследования могли быть интересны только потенциально. Ибо, если бы у людей, пользующихся бесплатной наносетью, спросили, на что лучше потратить выделенную на исследования сумму, то вряд ли бы среди них нашелся хотя бы один, поддержавший бы исследования. А самой массовой поддержкой, несомненно, пользовалось бы предложение, что ничего никуда направлять не надо. Просто раздайте луты нам и… валите отсюда, пока не принесете еще. Но все равно кто-то где-то что-то замечал, и это что-то где-то как-то фиксировалось. Так что некая информация по бесплатной наносети все равно накапливалась. Правда, она оказалась фрагментарной и размазанной по множеству источников. Но, при желании, ее вполне реально было нарыть. Вот Ник и нарыл.

Как выяснилось, если с помощью бесплатной наносети долго и упорно разучивать общие, а не адаптированные под нее базы, то постепенно скорость изучения этих баз начнет возрастать. И, по прикидкам заметивших этот феномен исследователей (полноценные исследования, естественно, никто не проводил и не собирался), эта скорость изучения могла дорасти даже до уровня половинной скорости гражданской наносети первого уровня. Теоретически. Когда-нибудь. И, что самое интересное, после установки наносети более высокого уровня, эта самая повышенная скорость изучения баз совсем не исчезала. Нет, она не сохранялась на прежнем уровне, а падала приблизительно в десять раз. То есть, если ты увеличил скорость изучения баз с помощью бесплатной наносети, скажем, в четыре раза, что все еще было заметно меньше возможностей гражданской наносети первого уровня, то после ее установки возможность ускоренного изучения баз сохранялась, но не в четыре раза, а где-то на сорок процентов. Но возможность учить базы настолько быстрее, чем, так сказать, штатно, обеспечивала установленная тебе наносеть, что было очень неплохим бонусом. Вся проблема заключалась в том, что для этого сначала надо было изучить просто туеву хучу баз! Немудрено, что этим никто не пользовался. Зачем, если и того, что имелось, хватало за глаза, а первый уровень наносети был доступен практически каждому, способному ее использовать…

А вот Ник за эту идею ухватился. Тем более, что место, откуда брать базы, у него было. Мусорка. Разобравшись с непонятками и прикинув, кхм… одно к другому, он залез на Мусорку и покопался в имеющихся там базах. Большинство действительно было ни к селу ни к городу, но и полезного там оказалось немало, пусть и весьма устаревшего. Но для многих баз это было несущественно. Например, Ник сильно сомневался, что для базы «рукопашный бой» первого уровня отставание на сорок лет от актуальной версии является столь уж существенным. Вряд ли в этом мире рукопашный бой последнее столетие развивался так уж интенсивно. Да и базы «торговля» и «экономика» хоть и явно были сильно устаревшими, все равно должны были существенно продвинуть его в этих направлениях. Ну а второй уровень вполне можно будет поставить уже свежий. Ну, как только деньги появятся… А уж когда он раскопал базу «медицинские капсулы» второго уровня, скорее всего попавшую на мусорку вследствие того, что за прошедшие со времени, когда она была выпущена, сорок пять лет, поменялась уже пара поколений медкапсул, и потому не представлявшую для свежих баз никакой опасности, — Ник решил, что обнаружил золотое дно. У Креса в методическом центре стояли настолько старые капсулы, что они непременно должны были быть в этой базе. А это означало, что после ее изучения возможности Ника по использованию медкапсул, которые были у него в прямом доступе, заметно возрастали. То есть, теперь он мог лично программировать капсулу под свои пока еще скромные цели, не привлекая к этому Креса. А это, в свою очередь, означало, что он может продолжать пользоваться этим ресурсом, не вызывая у Креса никаких подозрений. Ибо столь активное стремление к знаниям у того типа, каковым он пытался выглядеть в глазах сигарийца, быстро бы разрушило его легенду. Главным теперь становилось сохранить этот самый прямой доступ…

* * *

Следующая неделя прошла достаточно спокойно. Ник срочно выучил «медицинские капсулы» первого уровня, сдал на техника и… выкатил Кресу информацию, что более ему медкапсулы не надобны, вследствие чего он прекращает его финансирование. Более разочарованного взгляда Нику до сих пор видеть не приходилось. И не сказать, чтоб деньги-то были большие, но, похоже, сигариец уже включил их в свой еженедельный бюджет, и столь неожиданное его снижение, пусть и на весьма скромную сумму, его расстроило.

— Слышь, Ник, а может, это… — Крес шмыгнул носом, — ну… может, тебе еще чего поучить? Ей-богу, стоит, — просительно заблеял он.

— И чего бы это? — флегматично осведомился Ник. Лакуна всегда учил его: если ты хочешь чего-то добиться от другого человека, легче всего это будет сделать, если этот самый другой начнет сам уговаривать тебя сделать это. Тебе же останется только с ним согласиться. Вот только подобный финт можно провернуть далеко не с каждым. Впрочем, Крес был для этого вполне подходящим кандидатом.

— Ну… — методист лихорадочно размышлял. Черт, будь у этого тупого упрямца хотя бы гражданская сеть, то он, Крес, подогнал бы ему кое-какие полезные базы. И медкапсулы можно было бы использовать куда как эффективнее. А это уже были бы совсем другие деньги. И надо же ему так упереться! А ведь мог бы очень облегчить себе жизнь и дать честному сигарийцу неплохо заработать. Но с этим идиотом, что стоял сейчас перед Кресом, все наперекосяк. Эх, жаль, у Креса в настоящий момент нет никаких побочных заработков, а то бы он просто послал этого ненормального куда подальше. А сейчас приходится напрягаться и искать, чем его заинтересовать. И чем же? Ну вот чем можно заинтересовать человека, которому на то, чтобы выучить базу второго уровня, требуется несколько недель? А может, просто спросить у него, что его интересует?

— Э-э, слушай Ник, а может, ты чем-то интересуешься?

— Чего? — не совсем поняв вопрос, но привычно сыграв раздражение, спросил Ник.

Крес досадливо сморщился. Объясняй теперь этому дебилу…

— Ну… у меня есть возможность задешево прикупить кое-какие базы. Нижние, конечно, не выше третьего уровня. Но тебе и этого хватит за глаза. Так что если ты чего хочешь…

Ник делано непонимающе уставился на него:

— Какие это?

— Да любые, — терпеливо пояснил Крес. — У меня по должности технический доступ к порталам обновлений практически любых баз. А это означает скидку от десяти до сорока процентов. В зависимости от того, какая база тебе нужна. Так что если ты чего-то хочешь, ну все что угодно — от «рукопашки» и «ножевого боя» до «навигатора» или «повара»…

— А зачем мне это?

Крес досадливо сморщился, поскольку адекватного ответа на этот вопрос и сам не знал. Но попытаться стоило.

— Ну… заработать.

— Как?

— Ну, если освоишь «рукопашку» первого уровня, можно заявиться на бои. И сшибить деньгу.

— Куда? — удивился Ник. Что, в свою очередь, удивило Креса.

— То есть? — он изумленно вытаращил глаза на Ника. — Ты хочешь сказать, что никогда не играл на боях?

— Нет, — мотнул головой Ник.

— Ну, ты даешь… — ошеломленно покачал головой сигариец, а затем расплылся в улыбке и хлопнул Ника по плечу. — Тогда так: кончаем бесполезный базар и идем со мной. Сегодня у тебя будет вечер открытий!

Глава 6

Когда Крес затянул его в «Прилетело», бойцовский клуб среднего уровня, каковых во Флинске насчитывалось несколько дюжин, Ник не мог даже предположить, какие глубокие перемены этот поход привнесет в его жизнь. До сего момента землянин не имел ни малейшего представлении об этом бизнесе, но после рассказа Креса, который заливался соловьем всю дорогу до клуба, решил узнать все поподробнее. Базу «Рукопашный бой» первого уровня он с Мусорки уже скачал, но пока не выучил. Впрочем, выучить недолго, был бы смысл. Нет, учить ее он все равно собирался, но когда — пока не решил. Сначала надо было расставить приоритеты и понять, что в данный момент главное. Ну, с точки зрения увеличения получаемых доходов. Обо всем остальном можно было подумать и позже, когда будет установлена инженерная наносеть. Или сейчас, если эти действия работали на главную из текущих задач, либо, как минимум, не мешали ей.

До клуба они добрались на монорельсе. Крес явно был в «Прилетело» своим, но, похоже, особенным авторитетом не пользовался. Так, едва они переступили порог, как методист «Тажика» вскинул руки в приветственном жесте и проорал:

— Привет, Гуч, вот, привел тебе новичка!

Возвышающийся за стойкой здоровенный детина, одетый так же, как Крес, в стиле «милитари», как бы это сказали на земле, окинул Ника равнодушным взглядом, сплюнул жвачку и лениво поинтересовался:

— Драться?

Крес захихикал:

— Нет, что ты, он это… просто выглядит круто, а на самом деле — полный лох. Ни одной разученной нормальной базы.

Здоровяк пожал плечами и потерял к ним интерес. Впрочем, Креса это не обескуражило. Наоборот, он еще раз довольно хихикнул и потянул Ника вверх по лестнице к галереям, окружавшим ринг, или как тут называлась эта площадка для схватки, на которых были расставлены столики и стулья.

— Ха, отлично! На третьем уровне еще есть свободные столики. О, хорошее место — падай сюда!

Ник послушно приземлился на слегка погнутый стул.

— Значит, так: поскольку я тебе все буду объяснять — выпивка сегодня за твой счет, — безапелляционно заявил Крес. Ник криво усмехнулся:

— Вообще-то обычно кто приглашает — тот и платит.

— Слушай, — заканючил Крес, — ну тебе что, жалко? Я ж тебе все тут расскажу. Честно. Ну, поставишь мне пару коктейлей…

— Ладно, — кивнул Ник, — но только сегодня.

Крес обрадованно замотал головой, причем Нику показалось, что не только обрадованно, но и как бы слегка злорадно. В чем дело — выяснилось буквально через пару минут. Как оказалось, первые два уровня столиков, располагавшиеся вплотную к рингу, тут были платными. Первый уровень стоил шестьдесят лутов за вечер, второй — сорок. А вот третий был вроде бы бесплатным. Вроде бы, потому что за сам столик платить не требовалось, но зато необходимо было заказать выпивки и закуски на тридцать лутов. Четвертый уровень требовал заказа уже на двадцать, а пятый — на десять. Дальше шли уже стоячие места, которые были действительно бесплатными, но ринг оттуда был почти не виден. Так что Нику хочешь не хочешь, а пришлось раскошеливаться на тридцать лутов.

Бои начались где-то через сорок минут после того, как они уселись за столик. К тому моменту они с Кресом уже уговорили по паре коктейлей, и тот начал канючить насчет купить еще. Но едва только объявили о составе первой пары, как он мгновенно умолк и завис, похоже что-то делая в Сети.

— Вот, черт, на обоих по один и три к одному… — разочарованно пробормотал он, вновь фокусируя взгляд на Нике.

— А как тут ставить? — поинтересовался землянин.

— О, это просто, — тут же оживился Крес. — Смотри…

Как выяснилось из всех тех объяснений, которыми Крес загружал Ника в течение вечера, а так же из информации, которую сам Ник позже накопал в Сети, система ставок в местных бойцовских клубах была довольно запутанной. Во-первых, существовали ставки, которые делали непосредственно посетители. Они были самыми выгодными, но максимальный размер ставок в самом клубе был ограничен. В «Прилетело» посетитель мог поставить на бой максимум сотню лутов при схватках бойцов первого ранга и триста — второго. Бойцы третьего ранга в заведениях подобных «Прилетело» не выступали. Их гонорары за бой начинались с нескольких тысяч лутов, так что нанять их могли только очень высокоуровневые заведения, которых на Сигари было всего пять или шесть, в том числе один во Флинске. Более высокие ранги рукопашников вообще в боях не участвовали. Впрочем, среди игроков на боях ходили слухи о каком-то подпольном суперэлитном клубе, в котором было возможно все. В том числе и бои рукопашников четвертого ранга. Где он находится, как работает и как туда попасть, никому из собеседников или аккаунтеров точно известно не было, но слухи типа: «мой брат знаком с одним чуваком, у которого свояк знает одного парня, который…», ходили массово. Во-вторых, существовали легальные брокерские конторы, которые также принимали ставки на исход боев. Суммы однократной ставки там также были ограничены, но верхняя планка была куда выше клубной: от одной до трех тысяч. Основной проблемой ставок в таких конторах была принятая в клубах система, согласно которой жеребьевка пар производилась в клубе перед самым началом боев. И в Сеть до начала схватки она не выкладывалась. Более того, перед жеребьевкой в клубах напрочь отрубался доступ в Сеть, чтобы никто не смог сбросить результаты состоявшейся жеребьевки кому-нибудь «снаружи». Так что человек, рискнувший поставить в букмекерской конторе на какого-то бойца, должен был сделать это наобум, не зная, с кем его бойца столкнет судьба на ринге в этот вечер. Что, естественно, сильно затрудняло дело. Но, зато эта система побуждала большинство игроков лично прибывать в клубы, что для клубов было очень выгодно. Вероятно, потому все и было так устроено. Впрочем, и в букмекерских конторах также играли. Правда, в основном там ставили на явных фаворитов. Шанс поставить на темную лошадку при подобной системе ставок предоставлялся исключительно тем, кто доставил себе труд добраться до клуба. Что клубам было и надо. Третьим шансом поставить на бой были подпольные букмекерские порталы. Там ограничений на верхний предел ставок не существовало вообще. Более того, при регистрации на этих порталах даже предоставлялись результаты жеребьевки. Правда, никаких гарантий того, что эти результаты истинные, также не давалось. Ибо считалось, что результаты выкладываются в Сеть частным порядком некими «честными людьми», которые таким образом «борются против засилья владельцев бойцовских клубов». И потому, мол, руководство подпольных букмекерских порталов никак не может проследить за тем, насколько выкладываемые сведения достоверны. Ну, вроде как получил такой «борец», сидючи в клубе, таблицу с результатами жеребьевки, а потом вышел, не став смотреть бои и, отойдя от клуба подальше, скинул полученную инфу на подпольный портал исключительно из идейных соображений. Почему на портал, а не просто разместил в Сети? Так портал все сообщения специально обезличивает, типа прикрывая «идейного борца» от преследований со стороны владельцев клубов, которые таких вещей сильно не любят. А уж правду он там разместил или нет — то владельцам букмекерского портала совершенно неведомо. Впрочем, в это в среде игроков не слишком-то верили, ибо было несколько историй с недостоверными результатами жеребьевки, на которых эти порталы очень хорошо наварились. Ну, еще бы — когда, согласно таблице, против фаворита выходит новичок, а на самом деле вторым бойцом в заявленной паре внезапно оказывается боец, не только не уступающий, но еще и превосходящий фаворита, — всем все сразу же становится ясно. Впрочем, такие подставы случались не слишком часто и при ставках на подпольных порталах держались игроками «в уме». Так что на подпольных порталах продолжали играть. И много. Даже больше, чем в легальных конторах.

* * *

После того вечера у Ника в голове что-то забрезжило. Первый уровень он со своей сетью мог разучить за несколько дней, а он уже давал возможность заявиться на бой. Плата за выход на ринг для игроков первого ранга была небольшой — всего по пятьдесят лутов за один бой. В случае победы оплата удваивалась, но за вечер можно было заявится только три раза. Если, естественно, в первом бое не получил серьезных повреждений. Повышенная же страховка на случай травмы для бойцов первого уровня стоила сто лутов в месяц, то есть ее теоретически можно было отбить за один вечер. Ну и дополнительным бонусом было то, что эти бои шли в зачет практического освоения баз. А иначе пришлось бы самому платить за экзамен в каком-нибудь тренировочном центре. Так что, если все пойдет хорошо, у Ника появлялся реальный шанс зарабатывать в месяц несколько сотен лутов поверх официальной зарплаты. Схваток после столь длительной карьеры крысиного охотника Ник не боялся, боль терпеть умел, так что это действительно был его шанс.

Подготовка, то есть разучивание баз и разработка стратегии, заняла около недели. После чего Ник впервые в свой жизни вышел на ринг. Это случилось все в том же в «Прилетело». Крес, естественно посвященный в его планы, бил копытцем от нетерпения. Когда Ник появился на ринге, над ним разнесся рев методиста «Тажика»:

— Давай, Ник, я поставил на тебя двадцатку — порви его!

Ник скупо усмехнулся. На победу в первой же схватке он не рассчитывал. Более того, он ее и не планировал. И вообще, первые несколько недель он собирался проигрывать как можно чаще. До того момента, как изучит второй уровень баз. Тем более, что для этого у Ника были все основания. Как выяснилось, его представления о том, что базы «Рукопашный бой» здесь практически не развиваются, оказались неверными. Как раз вследствие существования системы бойцовских клубов. Так что его первый уровень баз, скаченный на Мусорке, формально давая ему право заявиться на бой, на самом деле делал его слабее всех, кто имел более свежие базы. Вообще-то, если бы не опыт охотника на крыс, он бы даже не рискнул выходить на ринг. Забили бы. Бои здесь были полноконтактными и полностью свободными. Разрешены были любые удары, броски и захваты. Бойцам позволялось даже бить друг друга по яйцам, ломать руки и выдавливать глаза. Ну да в каждом клубе прямо под ареной находилось помещение с навороченными медкапсулами, доставка в которое поверженного бойца занимала не более трех минут, так что их здоровью и жизни почти ничто не угрожало. Хотя у каждого бойцовского клуба была-таки небольшая галерейка с портретами бойцов, погибших на местном ринге. Небольшая, поскольку такие случаи были действительно редки. В среднем это случалось где-то раз в десять-двенадцать лет. Но и просто угодить в медкапсулу с переломом, выдавленным глазом, разбитыми в хлам яйцами или вырванным кадыком — приятного мало. Так что ручеек тех, кто желал попытать счастья на ринге, был весьма скуден. Большинство же так называемых «любителей боев» предпочитало увешиваться сувенирами, брутально одеваться «под чемпионов» и надсаживать глотки с галерей. Потому заявку Ника приняли с распростертыми объятиями.

Первым противником у него оказался огромный сигариец, носивший сколь амбициозную, столь и банальную кличку «Стальной кулак». Ник выступал под именем «Безымянный». На это имя работала и маска, которую он нацепил перед выходом на ринг. Не то чтобы он так уж надеялся сохранить инкогнито. Когда это понадобится кому-то серьезному, его рожу вполне могли «срисовать» через массажистов, медтехников (Ник не был настолько наивен, чтобы рассчитывать на то, что ему удастся ни разу не попасть в медкапсулу) и другого обслуживающего персонала, а также через Креса, который совершенно точно разорется по Сети, что лично знаком с одним из бойцов. Но все равно, особенно светиться в Сети было не в его планах. Так что пусть на трансляциях, которые клуб выкладывал в Сети сразу после окончания очередного боя, его рожа будет прикрыта.

Пока клубный промоутер заливался соловьем, рассказывая, какие могучие и неукротимые бойцы вышли на ринг этого несомненно престижнейшего клуба, Ник занимался тем, что просматривал скачанные в Сети ролики с боями своего противника, сохраненными на сервере клуба: внешняя Сеть была уже заблокирована. В принципе, у него сложилось впечатление, что, несмотря на устаревшую базу, выиграть он сможет. Его противник был длиннорук, что было плохо, но массивен, что было хорошо, поскольку инерцию еще никто не отменял. И к тому же он предпочитал полагаться не на технику, которую, судя по просмотренному, освоил довольно слабо, а на грубую силу. Так что лучшей тактикой против него было — «побегать и подловить». Если бы Нику была нужна победа. По первым прикидкам не слишком сложно. А вот проиграть, но так, чтобы не получить слишком уж серьезных травм, — это надо было постараться. «Стальной кулак» любил позверствовать — ну, там, сломать руку, переломать пальцы и так далее.

Наконец клубный промоутер с подвываниями закончил свой спич, и бойцов вызвали на ринг. «Стальной кулак» вылетел на люди, вскинув вверх руки с максимально напряженными мышцами и трубно ревя, как лось на гоне. Ник вышел скромно. Ну, он же новичок, не правда ли?

— Ты, белый, — взревел сигариец и ткнул в сторону Ника замотанной в бинты ладонью. — Я убью тебя, понял?! Разобью твои яйца, вырву кадык и откушу ухо! Смотри туда, мясо, смотри туда, — рычал он, тыкая рукой в сторону простенка с портретами погибших бойцов. — После этого боя, щенок, там появится твой портрет, понял?!

Ник молча переждал все это «буйство красок» и, едва только ударил гонг, вскинул руки на уровень груди. После разучивания базы он провел, конечно, что-то вроде «боя с тенью», пытаясь освоить выученное, но ни одного спарринга у него пока еще не было…

Бой удался. Ник почти две минуты пробегал по рингу, достав соперника одним ударом ноги в брюшину и парой ударов рук — кулаком в скулу и щепотью в подмышку. А затем вполне картинно нарвался правым глазом на левый прямой, отправивший его в нокаут. Так что первый бой обошелся ему в огроменный синяк на правом глазе и легкое сотрясение мозга. Чепуха — всего два часа в капсуле клуба.

Крес встретил его слегка уныло. Ну еще бы — проиграть двадцатку! Но не упрекнул, а, наоборот, постарался утешить:

— Ничего, в следующий раз повезет.

Ник мотнул головой:

— Это вряд ли… не с моей базой.

Крес озадаченно уставился на него:

— К-какой базой?

— Я скачал «рукопашный бой» с Мусорки… — играя унылость, сообщил ему Ник. О том, откуда он взял базу, Ник Кресу до сего момента не говорил. Просто скупо проинформировал, что уже имеет скачанную базу «Рукопашный бой» первого уровня.

— …думал, ее будет достаточно.

— Что?! Ты?! С Мусорки?! Ну ты… ты… — Крес схватился за голову. — Ну, ты кретин! Это ж надо было додуматься — лезть на ринг со столь устаревшей базой. Да тебя там просто на куски порвут!

— Ну не порвали же! — огрызнулся Ник. Крес завертелся на месте, лихорадочно что-то прикидывая. А затем вкрадчиво спросил:

— Ник, а ты хочешь выиграть и сорвать действительно большой куш?

Землянин бросил на методиста заинтересованный взгляд. В принципе, именно ради этого он все и затеял. И даже уже разработал стратегию того, как этого добиться. Но, похоже, у Креса тоже были мысли насчет того, что можно сделать.

— Тогда тебе надо будет установить гражданскую наносеть, — безапелляционно заявил Крес.

— Зачем?

— Иначе тебе не дадут кредита, — пояснил ему Крес. — А он тебе понадобится, чтобы купить хорошую базу второго уровня. Действительно хорошую. Клубную.

Ник озадаченно уставился на Креса. В принципе, похоже, тот мыслил в том же направлении, что и сам Ник. Землянин собирался купить свежую базу второго уровня, и все то время, пока он будет ее разучивать, драться на первом ранге, постоянно проигрывая и зарабатывая максимально низкий рейтинг. Чтобы потом, заявившись на бои второго уровня, иметь против себя максимально выгодное соотношение ставок. После чего он планировал инкогнито поставить на себя все наличные средства и выиграть бой. При максимальной возможной ставке двадцать к одному, какую он собирался заработать своими проигрышами, это должно было принести ему такую кучу денег, которой точно должно было хватить на установку инженерной наносети. И сейчас Ник, кроме всего прочего, занимался тем, что отбирал в Сети наилучшие предложения баз, которые должны были позволить ему непременно выиграть первый же бой на втором ранге. Баз было много, стоили они от семи до одиннадцати тысяч, так что он не торопился, тщательно сравнивая различные предложения. Но ни о какой клубной базе он до сих пор не слышал.

— Клубную? Как это?

Крес торопливо заговорил:

— Это самые лучшие базы. Они составляются самими игровыми клубами. Параметры снимаются в медкапсулах, пока бойцов там приводят в порядок. Именно поэтому ваша бойцовская страховка и стоит только сотню лутов. Все остальное покрывается за счет баз. Лучшей базы по «рукопашке» просто не существует, поверь.

— И сколько она стоит?

Крес скривился. Похоже, это был самый больной вопрос.

— Ну… в общем доступе цена на второй уровень начинается с тридцати пяти тысяч лутов.

— Сколько?! — ошарашенно выдохнул Ник. Так стоили некоторые базы уже третьего уровня.

— Постой, — торопливо заговорил Крес, — я же сказал — в общем. Для бойцов имеется большая скидка. После первого боя — пять процентов, а после десятого — еще пятьдесят.

— Хм, лихо, — качнул головой Ник. — А с чего это такие преференции?

— Ну, — Крес пожал плечами, — считается, что те, кто прошел десять боев, непременно будут драться и дальше. Поэтому подобная скидка окупится. Плюс стимуляция тех, кто уже дрался раз семь-восемь.

— Понятно, — Ник задумался. — Значит, после десятого боя она обойдется мне в пятнадцать тысяч семьсот пятьдесят лутов. Заманчиво, но… дорого.

— Слушай! — жарко заговорил Крес. — Вот потому-то я и говорю, что нужен кредит. Зато потом все отобьем. Смотри, я тут прикинул: ты парень явно толковый, так что на пятый уровень гражданской наносети точно потянешь. А это сразу же открытый кредит на двадцать тысяч лутов. Пятнадцать семьсот пятьдесят тратим на базу, а остальные — ставим на первый бой на втором уровне. Вряд ли там против тебя сразу же выставят кого сильного. А с середнячком ты с этой базой справишься точно. Если уж ты на устаревшей базе едва не порвал «Стального кулака»…

Ник хмыкнул:

— Ну, уж так уж едва не порвал…

— Да он должен был тебя просто задавить в первую же минуту, а возился почти пять, — возбужденно произнес Крес. — Причем ты его три раза классно достал. Я ж видел.

Ник вздохнул:

— Не, все равно не потяну.

— Да какой «не потяну»?! — взвился Крес. — Ты сам посчитай, к тому моменту, как ты разучишь второй уровень, рейтинг у тебя будет ниже плинтуса, то есть ставки на тебя будут где-то один к двадцати. Если поставить четыре тысячи, то выигрыш составит восемьдесят тысяч. Прикидываешь?!!

Ник скорчил задумчивую рожу, но затем снова вздохнул:

— Нет, не пойдет. Не потяну. И вообще, гражданская сеть даже не обсуждается.

— Ну, ты дебил! — взвился Крес. — Все, видеть тебя больше не могу!

Ник проводил его взглядом и задумался. Мысль с клубными базами была интересной. Он, так же как и Крес, собирался поставить все на один бой. И если клубные базы так хороши, как о них говорил методист, значит, стоило раскошелиться и купить именно их. Все равно у него после этой покупки вместе со всеми последними заработками оставалось бы в загашнике порядка семнадцати тысяч лутов. Что при ставках двадцать к одному должно было принести ему в случае выигрыша триста сорок тысяч лутов. А этого уже с лихвой хватало и на инженерную наносеть, и на несколько достойных имплантов. Ну а там посмотрим…

* * *

Следующие несколько дней Ник был занят тем, что терпел поражения в клубе и лазил по Сети, выясняя все про клубные базы. Информация Креса оказалась точной: клубные базы стоили того, чтобы за них заплатить. Более того, практически девяносто процентов «топов», сражающихся на втором ранге, имели именно их. И если бы не информация Креса об этих базах, план Ника с большой долей вероятности потерпел бы полное фиаско. Нет, шанс на то, что он столкнулся бы с кем-то, кто имел бы другие базы, все равно был и неплохой, ибо людей с клубными базами было всего процентов десять-двенадцать от общего числа бойцов. Их ставили себе почти исключительно те, кто пришел в клуб еще бойцом первого уровня и своими боями заработал скидку, ведь стоимость этих баз в общем доступе была совсем уж немереной. Людей же, имеющих в свободном доступе такие денежки, как правило, не очень увлекают перспективы регулярно получать по морде и законопачиваться в медкапсулы… Но они были, и, более того, именно они были самыми опасными, потому что практически все входили в «топы». Следовательно, выхода не было: ставить следовало только на клубные базы. Впрочем, все обдумав, Ник решил попытаться выгадать немного денег, дабы к своему главному бою аккумулировать максимально возможную сумму. Поэтому, дав Кресу пару дней на то, чтобы как следует подуться, Ник завернул к нему в «Методический центр».

При его появлении Крес сделал вид, что не замечает гостя и вообще очень занят чем-то в Сети. Ник подошел к нему и уселся на стол прямо перед методистом. Пару мгновений тот делал вид, что все еще сильно занят, а затем все-таки сфокусировал взгляд на Нике и буркнул:

— Ну, чего тебе?

— Ладно, Крес, — добродушно ухмыльнулся Ник, — хватит дуться. Я ж не отказываюсь от изучения второго уровня баз. Просто давай подыщем что подешевле и на что мы сможем найти денег. Я так понял, мне, как профессиональному бойцу, при покупке через клуб любая профильная база обойдется дешевле, так?

— Ну… так, — буркнул Крес.

— Вот и давай прикинем, где можно раздобыть денег, чтобы купить более-менее дешевую базу второго уровня. Ну, чтобы на ставки еще осталось.

— Ты не понимаешь! — взорвался Кресс. — Можно было взять действительно нормальный куш. А с дешевыми базами на это рассчитывать нельзя! Если бы мы были уверены в первом бое, то…

— Так, все, — вскинул руки Ник, — установка гражданской Сети не обсуждается. Точка! А вот обо всем, что кроме этого, я готов разговаривать. Подумай, есть ли возможность взять хороший кредит? Прошерсти Сеть. Может, что и надыбаешь…

Крес нашел его через четыре дня.

— Глухо, — уныло заявил он. — С твоими условиями максимум, на что можно рассчитывать, это четыре тысячи лутов. И то с поручителем.

— А с двумя поручителями? — поинтересовался Ник.

— С двумя-я, — протянул Крес. — А где возьмешь второго?

— Талбула попрошу.

Крес морщился:

— Талбул не пойдет. У него слишком низкий социальный статус. Максимум могут добавить еще тысчонку — и все.

— А если… — Ник на мгновение задумался, — попросить Ухорылого?

— Ухорылого?! — Крес расхохотался. — Да ты с ума сошел! Да чтобы Ухорылый выступил гарантом по кредиту на бойцовскую базу? Он бойцовые клубы на дух не переносит.

— И все равно я попытаюсь, — заявил Ник. — Только не проболтайся нигде, что деньги я хочу взять именно на бойцовскую.

— Понял, — заинтересованно кивнул Крес.

За следующие несколько дней Ник догнал число боев до необходимых для скидки десяти, естественно проиграв все десять, после чего взял паузу. Крес же между тем начал распространение в «Тажике» слухов по поводу того, что Ник устал драться и потерял кураж. И теперь, мол, подумывает окончательно завязать с этим делом. О том, что Ник ввязался в бои, в компании стало известно даже еще до первого боя. Тот же Крес и постарался…

Так что когда Ник выбрал момент и поднялся к старшему технику, тот встретил его вполне в благодушном настроении.

— Привет, парень! — старший техник протянул ему руку. — Садись. До меня дошли слухи, что ты решил бросить это глупое занятие, я имею в виду бои.

— Да уж, — отозвался Ник в ответ, — жуткое дело. После каждого боя минимум по три часа в медкапсуле приходится валяться.

— А зачем вообще ты туда ввязался? — сердито пробурчал старший техник. — Что, никак не смог придумать, как потратить свое время более толково? При первой встрече ты не показался мне настолько тупым.

— Ох, ваша правда, господин старший техник, — вздохнул Ник. — Сглупил. Думал накопить деньжат да прикупить еще пару баз второго уровня, вот и ввязался.

— Этим много денег не заработаешь, — наставительно произнес старший техник, — а вот здоровье потерять — раз плюнуть. Ей-богу, бросай ты это дело!

— Да уж понял, — виновато протянул Ник. — Только ведь, чтобы бросить, надо бы как-то иначе себе перспективу заработка обеспечить. Вот я и пришел посоветоваться, как лучше. К кому идти-то, как не к вам?

Судя по тому, как горделиво встопорщились усы старшего техника, «прогиб» Ника был засчитан.

— Ну что ж, отчего хорошему человеку не помочь, — он ненадолго задумался, а затем принялся обстоятельно рассказывать Нику, что и как ему требуется изучить, чтобы иметь возможность получить ту или иную должность, сулящую ему повышение месячного дохода на сотню-другую лутов. Больше никак не выходило.

Когда он закончил, Ник почесал затылок и, натянув на лицо максимально робкое выражение, поинтересовался:

— А это, господин старший техник… Вы того… гарантом по кредиту не согласитесь выступить? Базы-то недешевые. Денег у меня на них вот так сразу и нет.

— Хм, гарантом, говоришь, — старший техник задумался. — А сколько планируешь взять?

— А сколько дадут. Потому-то к вам и обратился. Вы среди моих знакомых самое значимое лицо. Остальные-то что — шелупонь одна, Талбул да Крес. Ну, сколько под их гарантии дать-то могут? Вот и получается, что я до лучшей должности годами добираться буду. Одну базу куплю, выучу, а потом год ждать буду, пока на другую накоплю. А ведь вы сами мне говорите, что для повышения две, а то и три базы выучить надо…

Услышав имя Креса, старший техник слегка нахмурился, но сравнение оного с шелупонью ему, похоже, пришлось по нраву. Поэтому он разгладил усы, а потом припечатал ладонью по столу:

— Хорошо, согласен — оформляй кредит! Но бои бросай, бросай…

— Так это, уже решил. Как хоть одну базу разучу — так более ни ногой, чес-слово!..

Судя по тому, что сумма кредита, которую предоставили Нику, составила девять тысяч лутов, кредитный рейтинг у старшего техника был очень неплохим. А может, все дело было в той сумме, которую имел на счете сам Ник. Нет, как-то претендовать на деньги Ника в качестве обеспечения кредита банк не мог, ибо в этом случае терялся сам смысл его взятия. Но то, что заемщик сумел накопить столь солидную сумму, повышало шансы на то, что уж взятый-то кредит он отдать сумеет…

Выделенный кредит с учетом имеющейся у Ника, как у действующего бойца, скидки полностью покрывал самую дорогую из баз второго уровня. Правда — общедоступных, а не клубных. Но Крес сразу же заметно повеселел. В конце концов, клубные базы имелись отнюдь не у всех бойцов. Большинство из них довольствовались общедоступными. И это давало ему неплохой шанс на то, что как минимум первый бой Ник выиграет. Ник же только утвердился в решении ставить клубную базу. С учетом отсутствия трат в ближайший месяц с небольшим, во время которого он будет почти непрерывно учить базы, только периодически отвлекаясь на бои, дабы еще более снизить рейтинг и приобрести максимально возможный опыт реальных схваток, его финансовые резервы к моменту размещения ставок должны были, по его прикидкам, составить более двадцати восьми тысяч лутов. Более того, он надеялся еще и занять тысчонку-другую у мужиков, округлив сумму до тридцати. Гонка началась…

* * *

Клубную базу второго уровня Ник изучил за двадцать шесть дней. И это еще было быстро, потому что ее объем, как выяснилось, почти на треть превышал объем любой другой подобной базы. Значит, его скорость усвоения материала еще больше повысилась. Это была очень хорошая новость… Но выходить на бой сразу же по окончании ее изучения, помятуя, как тело вело себя во время начальных схваток после изучения базы первого уровня, Ник не рискнул. Он решил сначала, так сказать, «обкатать» базу, посчитав, что лучшим средством для этого станет старая добрая уличная драка. Причем, желательно с противником посильнее. Для чего на следующий же вечер после окончания изучения Ник двинулся в самый криминальный район города, расположенный вблизи от космопорта и носивший знаковое название Помойка. Добропорядочным гражданам появляться там категорически не рекомендовалось, но зато для недобропорядочных там было полное раздолье. Вот только тем, кто не был уверен в собственных силах, категорически не рекомендовалось при посещении этого района выходить из своих флайеров где бы то ни было, за исключением нескольких строго определенных мест. Здесь действовал «закон фонаря». Все гости этого района, желающие прикоснуться к запретному, могли чувствовать себя в полной безопасности, пока они находились в собственных флайерах, заведениях, в которые они прибыли, и… на пятачке между дверью заведения и припаркованным флайером, освещенным фонарем. Шаг в сторону означал окончание безопасности. Немало гостей Помойки лишились своего имущества, просто отойдя на этот самый шаг в ближайшую подворотню вследствие внезапно возникшего желания отлить или, там, сблевануть. Короче, райончик для целей Ника подходил просто идеально. Более того, он собирался кроме такой вот «подпольной» тренировки, призванной дать его телу возможность получше освоить все изученные и «прописанные» в него навыки и умения, провести еще и кое-какую подготовку к своей решающей схватке за место в этом мире. Ставить свои собственные деньги Ник собирался на подпольном букмекерском портале, поскольку там не существовало ограничений по ставкам, а на легальном — только то, что сможет занять. Но светить свой собственный счет и аккаунт на подпольном портале землянин посчитал верхом глупости, поэтому он заранее прикупил пару обезличенных платежных терминалов с ограниченным числом разрешенных транзакций и решил присоединить их к Сети через какой-нибудь узел с сильно запутанной архитектурой. Да еще и попробовать пару примочек с маршрутизацией, которые он знал еще по работе на Земле. Возможно, здесь также существовали подобные примочки, а то и гораздо более эффективные, но Ник про это не знал, поскольку у него пока не было разучено соответствующих баз. И деньги берег, и времени не было… Эти терминалы, кстати, кроме всего прочего, имели еще такую очень полезную функцию, как блокирование удаленных команд. То есть, даже обнаружив аккаунт терминала в Сети, посторонний не мог просто слить деньги на свой счет без разрешения Ника. Даже вычислив код. Для снятия денег с должным образом запрограммированного терминала кем-то кроме Ника, нужно было взять терминал в руки… Самую же запутанную архитектуру, насколько он уже знал как из собственного опыта работы, так и из разговоров с сослуживцами, имели узлы на Помойке. Просто потому, что никому и в голову никогда не приходило хоть как-то их оптимизировать. В первую очередь — вследствие того, что платить за подобное было некому, а благотворительность на Сигари была не в чести.

На Помойке он появился около полуночи, добравшись сюда на монорельсе. Идиотская идея для того, кто здесь не живет. Спустившись с платформы, Ник углубился в ближайший переулок и уже на двадцатом шаге нарвался на то, на что рассчитывал.

— Эй, урод! — окликнул его дюжий детина, выныривая из подворотни и преграждая путь. — А ты знаешь, что проход по этому переулку платный?

Ник повернул голову. Еще двое возникли со спины, но эти смотрелись заметно слабее. Так, надо подумать, как лучше драться — с одним или сразу с тремя? С одним ему будет привычнее, да и для тренировки лучше: на ринге-то схватки происходят один на один. Но, возможно, для лучшего освоения изученного стоит попытаться устроить себе так называемый разнонаправленный бой. Была в Сети такая рекомендация. Впрочем, возможно, стоит попробовать и то, и другое. В конце концов, кто может помешать ему задержаться на Помойке и поймать на свою задницу не одно, а два или три приключения? Но вот с чего начать? Наверное, все-таки, с одиночной схватки. Этот тип впереди выглядит куда опаснее тех двух сзади и, очень похоже, намного превосходит их уровнем. Так что сначала быстренько вырубим задних, а потом устроим классическую схватку один на один с этим мордоворотом…

— И сколько? — поинтересовался Ник.

— А все, что у тебя есть, — осклабясь, заявил здоровяк, сильно озадачив Ника. Ну нет же здесь никаких материальных денег — одни луты в Сети. Но потом до него дошло, что в эти места посторонние люди приходят с желанием либо купить нечто запретное, либо продать что-то ценное, но незаконное, то есть то, что не стоит светить через продажу обычным способом. А значит, даже при отсутствии денег у постороннего непременно должно найтись при себе нечто ценное. Впрочем, и деньги также могли быть. На обезличенных платежных терминалах вроде тех, которыми собирался воспользоваться и сам Ник. На Помойке было много того, что в более цивилизованных местах считалось предосудительным, а то и вообще преступным, и расплачиваться за подобный товар или услугу с личного счета многие опасались. Потому-то и пользовались вот такими обезличенными платежными терминалами.

— Хм, — хмыкнул Ник и, кивнув за спину здоровяку, спросил: — А у этого тоже плату взяли?

Похоже, до сих нор столь наглые разводчики этой банде не попадались. Потому что здоровяк глупо купился, недоуменно повернув голову и уставившись себе за спину. Воспользовавшись этим, Ник с места, одним движением, метнулся назад, одновременно вырубая обоих противников, стоящих за спиной: одного — прямым ударом щепотью в горло, а второго — ногой по яйцам. Оба рухнули без звука.

— Ну, сволочь, тебе конец! — взревел здоровяк. — У меня клубная база стоит, понял?!

Насчет клубной базы он соврал, хотя какая-то у него стояла, точно. И не исключено, что второго уровня. Потому что Нику пришлось повозиться с ним почти три минуты. После чего он обшмонал всех троих, став богаче на шесть пакетиков с «дурью», пару перстней, серьги, три обезличенных платежных терминала и скомканный женский комплект, состоящий из блузки, юбки, кружевных трусиков, клатча с женской косметикой и туфелек. Если исключить версию, что эти трое были ярыми фетишистами, похоже, какой-то дамочке этим вечером сильно не повезло. Вот только что делать с этим шмотьем, Ник так и не придумал. Сдавать в какой-нибудь местный ломбард? Как-то стремно. Да и принимают ли там подобное? Скорее всего — да, но, чем черт не шутит, вдруг — нет и главарь просто решил порадовать этой женской радостью свою подружку? Так что Ник решил не рисковать и просто выкинул женское шмотье в ближайший приемник системы переработки.

Следующие две схватки прошли так же нормально. Одну Ник специально выстроил так, чтобы четверо его противников как можно дольше оставались на ногах и в состоянии ему угрожать. Хотя вследствие этого ему пришлось крутиться, как ужу на сковородке, чтобы не получить сколь-нибудь серьезных повреждений. Потому как едва только нападающим стало ясно, что жертва оказалась не столь слабой, как они рассчитывали, как они сразу же вытащили шокеры и ножи. Но — обошлось. Третья и последняя прошла по сценарию первой. Трое нападающих, из них один сильный, а двое послабее — на подхвате. Их Ник быстренько вырубил и затем, не торопясь, работая максимально тщательно, добил самого сильного. После чего обшмонал три тела и, выйдя из переулка, двинулся к ближайшей скупке сдавать трофеи, которых к тому моменту накопилось уже изрядно.

В скупке Ника обманули, и сильно. По ценам черного рынка только двадцать порций «дури», которые он насобирал с поверженных тел, тянули на штуку лутов. А ему за них дали двести. Перстни, серьги, компактный набор инструментов техника и остальное, что попалось, ушло еще за тысячу шестьсот. Притом, что реально стоило под десятку. Набор инструментов он даже поначалу собирался оставить себе, но потом решил, что хранить что-то добытое грабежом — опасно. Он же не собирался всю жизнь прожить на Помойке, где всем было наплевать, чье имущество у тебя в руках. А ну как попадется где-нибудь на глаза хозяину? Да и при удаче те две с лишним сотни, которые ему заплатили за набор, завтра могли превратиться в почти пять тысяч. А пяти тысяч с лихвой хватит, чтобы купить три таких набора. Сколько денег имелось на дюжине обезличенных платежных терминалов, установить не удалось, поскольку у Ника не было для них кодов доступа. В принципе, он не сомневался, что где-то на Помойке есть люди, оказывающие услуги взлома обезличенных териминалов, тем более что, судя по тому, что Нику удалось узнать об их программной части, коды там должны были стоять не слишком и сложные. Но у него не было ни нужных адресов, ни даже времени. Так что с этими деньгами Ник пролетел. Но сами терминалы ему могли пригодиться. Просто надо было их перепрошить на новые коды. А это, учитывая имеющийся у Ника доступ к инструментам и аппаратуре, используемым в «Тажике», было не такой уж и сложной задачей. Взломать коды Ник с аппаратурой «Тажика» не смог бы, но поменять их с потерей данных — вполне.

Ближайший узел, к которому Ник решил присоединить свои обезличенные терминалы, на которых в настоящий момент уже лежали те деньги, что он получил в ломбарде, находился под платформой монорельса. Ник еще на работе посмотрел служебную схему и выбрал подходящий. Этот район также обслуживался «Тажиком», хотя здесь работала другая бригада. Так что все необходимые схемы нашлись на служебном терминале компании. Но присоединять терминалы непосредственно к узлу Ник не рискнул. Ну его к шутам! Узел тут был жутко запутанный, так что глючить должен регулярно. Поэтому, забравшись под платформу, Ник скинул рубашку и, размотав с тела сотню метров оптокабеля, который он заранее спер на работе, наскоро соорудил из него времянку. Кабель он протянул до конца платформы и вывел в короб, в котором размещались контроллеры монорельса. Присоединив терминалы, Ник засунул их подальше и закрыл короб. Конечно, при таком размещении терминалов появлялась опасность того, что если завтра в этот короб засунет свой нос какой-нибудь техник, обслуживающий местный узел или дистанцию, то он мгновенно окажется богаче минимум на двадцать восемь с небольшим тысяч, а максимум — и вообще на несколько сот тысяч лутов. Но, судя по состоянию коробов и самого узла, вероятность такового события была исчезающее мала. Времянок, подобных той, что пробросил Ник, вокруг узла было накручено сотню, а то и более, а в короба, похоже, последний раз заглядывали лет десять назад. Зато, если паранойя Ника окажется права и серьезные дяди, владеющие подпольным букмекерским порталом, сумеют проследить, откуда поступила ставка, ввергнувшая их портал в большие расходы, при подобном размещении шансы на то, что ему удастся забрать свои деньги, резко повышались. Впрочем, если что, существовала возможность перевести деньги с терминалов на свой счет через Сеть, не забирая терминалы физически. Вот только если в этот момент счета терминалов, на которые поступил выигрыш, уже будут под контролем, — Ника мгновенно вычислят. Ну не верил он, что у людей, занимающихся подобным бизнесом, нет возможностей отслеживать нужные им адреса, аккаунты и счета. Потому и подстраховался с терминалами.

* * *

Весь следующий день его слегка трясло. Ник еще с утра заявился на бои второго уровня, а в обед тремя траншами отправил все свои имеющиеся на счете деньги на два заныканых терминала. Причем все три транша были сформированы таким образом, чтобы каждый точно совпадал с суммой, запрашиваемой за какую-нибудь базу второго уровня, профильную его нынешней профессии. И вообще, Ник шифровался, как мог. С обеда он начал канючить у бригады денег взаймы и к вечеру назанимал две с небольшим тысячи. Плюс выпросил аванс в размере недельной зарплаты. Все эти деньги он поставил на себя на одном из легальных порталов. Что ж, если все пойдет по плану, то даже если Ник прошляпит терминалы, то выигранные легально деньги все равно покроют всего его расходы. Ну, почти. И если все пойдет по плану…

В клуб он приехал за полчаса до начала боев. Бойцы второго уровня выходили на бой после того, как заканчивались бои у первого. Так что Ник еще посидел в зале, выпив легкий коктейльчик, чтобы унять бившую его дрожь, и перед самой блокировкой доступа с пятисекундной задержкой отправил на оба терминала команду поставить все имеющиеся деньги на бойца под ником «Безымянный». После чего спустился в раздевалку.

— Ты заявился на бои второго уровня? — поинтересовался у Ника массажист, когда тот переоделся для боя.

— Ну… да.

Массажист покачал головой:

— Рисковый парень! Впрочем, ты говорил, что первый уровень у тебя был сильно устаревший?

Ник молча кивнул:

— А второй изучил какой?

— Клубный, — признался Ник. Врать местным не стоило. Базу-то он покупал через клуб, со скидкой, а у массажиста, как и любого другого из персонала, был служебный доступ к местному серверу. Так что посмотреть ему — раз плюнуть.

— Си-ильно, — уважительно кивнул массажист, а затем вдруг прищурился. — Постой, да ты, похоже, свои бои специально сливал! Чтоб рейтинг понизить! То-то ты ни разу в медкапсулу на сутки не законопачивался. А ведь если боец действительно такой слабый, он бы оттуда не вылезал…

— А это что, запрещено? — зло поинтересовался Ник.

— Нет-нет, что ты, — засуетился массажист. — Ты вот что, ложись давай. Я тебя сейчас как следует разомну. Как танцор на ринг выскочишь!

«И этот, похоже, решил на меня поставить, — понял Ник. — Ну что ж, посмотрим, кого мне подбросит жеребьевка…»

На этот раз массажист разминал его на совесть, Ник расслабился и даже слегка поплыл под умелыми руками, так что не сразу понял, чего это тот так разорался. А затем осознал, что жеребьевка уже прошла…

— Вот черт! — Ник зло скрипнул зубами, закрыв таблицу боев. Нет, ну надо же было так подгадить! Его схватка была самой первой, причем в соперники ему достался сам Бесноватый. Местный чемпион. Худшего соперника для первого боя на новом ранге и представить было нельзя, вследствие чего шансы Ника на победу в бою ухнули на уровень носков ботинок. А его денежки, похоже, ухнули еще глубже — прямо в канализационную трубу. Впрочем, не только его, а и массажиста, и Креса, и некоторых других парней, которые сегодня решили поставить на него. Нет, ну вы еще скажите, что это произошло случайно…

Впрочем, через пять минут Ник успокоился. На самом деле еще ничего не было решено. В конце концов, как бы ни был силен Бесноватый, у Ника тоже было кое-что, что он был способен ему противопоставить. Например, опыт крысиного охотника. В конце концов, Бесноватый, в отличие от него, никогда не дрался насмерть…

Бой начался плохо. Несмотря на надежды Ника на то, что Бесноватый поначалу не будет воспринимать его всерьез (ну с таким-то рейтингом), тот оказался вполне собранным и настроенным на победу. Так что первые две попытки Ника атаковать противника не принесли ему успеха. Зато контратака Бесноватого закончилась тем, что он сильно пробил Нику в брюшину, едва не сломав ребра и заставив его, захлебнувшись, резко разорвать дистанцию. Все-таки опыт — великая вещь. И, несмотря на то что по рангу имеющихся баз Ник с Бесноватым были равны, десятки боев, проведенные этим опытным бойцом на втором уровне, похоже, подвели его мастерство вплотную к третьему. А может, уже и вывели его на этот самый третий уровень…

Ник кружился по рингу, уклоняясь и пытаясь атаковать, раз за разом пропуская сильные удары, которые чем дальше, тем больше отнимали у него силы и скорость. Бесноватый же казался неутомимым. Ну да, судя по табло, на котором фиксировались пропущенные и нанесенные удары, ему таковых досталось где-то на треть меньше, чем он нанес Нику. И землянин понял, что надо идти ва-банк. Ибо если сохранять рисунок боя прежним — он неминуемо проиграет. Бесноватый просто неторопливо «забьет» его настолько, что Ник пропустит какой-нибудь критический удар, после чего с ним будет покончено в течение нескольких секунд. Так что другого варианта, кроме как рискнуть и поставить все на одну атаку, у Ника не было. Впрочем, все это понимал и Бесноватый. Так что — к бабке не ходи, он точно настороже, и никакой банальной атаки типа «пан — или пропал» с ним не пройдет. Подловит и замочит. Хорошо еще, что не в сортире… Поэтому, чтобы получить шанс на успех, надо было придумать что-то оригинальное.

Еще около минуты они кружили друг против друга, а затем у Ника что-то забрезжило. То, что он придумал, было рискованно, очень рискованно. Но на другие варианты времени уже не оставалось… И, поймав момент, когда руки противника пошли назад после удара, Ник качнулся вперед, постаравшись зацепиться руками за ноги соперника. Тот попытался отпрыгнуть назад, но едва не упал, однако сумел удержаться на ногах и встретил накатывающее на него тело сильной двойкой в основание позвоночника, едва не сломав Нику спину. Однако в тот самый момент, когда его руки пошли вперед, челюсти Ника сомкнулись на его пахе. Бесноватый заверещал, попытался пробить Нику в голову, но тут же нарвался на двойной удар ног по кадыку и носу, буквально выбивший из него сознание. Впрочем, и сам Ник свалился на пол ринга, не сумев встать на ноги. Двойка по спине была очень, очень сильна и, судя по тому, как горел и хрустел позвоночный столб, спина у Ника явно была повреждена. Но разлеживаться времени не было. Пока противник валялся на ринге без сознания, Нику следовало закончить бой. То есть, либо добить противника, либо встать в стойку, показывая, что враг лежит, а он — на ногах. Тяжело дыша и скрипя зубами, с Ник трудом поднялся на четвереньки и попытался выпрямиться. Хрена! Ничего не получилось. Спина горела огнем, а в голове шумело так, будто по барабанными перепонкам лупили бейсбольными битами. Ник попытался распрямиться, но едва не рухнул, потеряв сознание. Да уж, похоже, эта буква «зю» — максимум, на что в данный момент способен его позвоночник. Значит, остается одно — добить Бесноватого. Ник поймал момент, когда его повело в нужную сторону, качнулся к уже зашевелившемуся телу противника, протянул руку и, зажав пальцами кадык, резким рывком вырвал его из горла. Бесноватый заверещал, захрипел, задергался, но спустя мгновение над рингом разнесся звон гонга, означавший, что победитель определен. Ник криво усмехнулся разбитыми в котлету губами и облегченно рухнул на ринг. Он сумел…

Глава 7

…очти в порядке.

— Да уж, повозиться пришлось. Даже при ваших капсулах, гра Ирнеке. Смешно: победитель оказался травмирован куда больше побежденного.

— Нет, но какой бой, какой бой…

Ник открыл глаза. Он лежал в медкапсуле. Мокрый. Крышка медкапсулы была открыта, но не откинута, и сквозь щель до него доносились приглушенные голоса. Один голос Ник знал, это был голос гра Ирнеке, владельца «Прилетело», а второй, суда по всему, принадлежал какому-то медику. Что было странно: в клубе имелся свой вполне квалифицированный медтехник. И до сих пор его квалификации вполне хватало на все. Это как же Ника поломал Бесноватый…

— Ладно, наш герой должен уже проснуться.

После этих слов крышка медкапсулы поползла вверх, и над Ником склонилось два мужских лица, одно из которых было озабоченно, а второе, лицо гра Ирнеке, сияло восторгом.

— Ну, как ты себя чувствуешь, герой?

— Нормально, — просипел Ник и закашлялся. Хозяин клуба бросил обеспокоенный взгляд на своего собеседника, но тот успокаивающе кивнул:

— Ничего страшного, просто его гортань пока еще не освободилась от остатков эмульсии.

— Сколько… кха… сколько я здесь провалялся?

— Трое суток, — гордо сообщил ему гра Ирнеке. Ник дернулся. За трое суток, если его паранойя имела под собой хоть какие-то основания, терминалы, которые он спрятал на помойке, должны были точно отыскать. Он-то, дебил конченный, рассчитывал, что, как и всегда, отделается максимум часиком-другим, а то и вообще уйдет из клуба на своих ногах. Пусть даже и покоцаный. Плевать! В случае, если бы все прошло по плану, денег на медицину у него должно было быть достаточно. И вот такая засада…

— Я… мне…

— Не волнуйся, — успокаивающе вскинул руки хозяин клуба, — я позвонил в твою компанию и сообщил, что ты сильно травмирован. Но клуб берет твое лечение на себя, так что можешь не волноваться. Более того, — голос гра Ирнеке стал торжественным. — За столь великолепный бой, который, без сомнения, войдет в анналы лучших клубных боев города, а то и мира, мы решили премировать тебя суммой в пять тысяч лутов! Естественно, кроме этого ты получишь и пятьсот лутов за бой, и еще пятьсот лутов за победу, — закончил хозяин клуба и горделиво вскинул подбородок. Ну а что, сумма премии была довольно внушительной. Столько за выход на ринг, по слухам, получали бойцы третьего уровня. Вот только если Ник, валяясь в капсуле, прощелкал свои пятьсот с лишним тысяч, то эти пять будут выглядеть просто насмешкой…

Пока Ник одевался, он боролся с собой. Более всего ему хотелось плюнуть на все и сразу же попытаться дать через Сеть команду терминалам сбросить все поступившие на них деньги на его счет. Но это могло быть очень серьезной ошибкой. К сожалению, бесплатная наносеть предоставляла в Сети крайне ограниченные возможности, вследствие чего, например, ее пользователь не мог открывать в Сети счета, не аффилированные с его личным аккаунтом. Именно поэтому Ник и затеял этот геморрой с обезличенными терминалами. Так что если номера этих терминалов уже стоят на контроле у «серьезных дядей», то они сразу же засекут, с какого аккаунта пришел сигнал. И все. Он превратится в дичь. По аккаунту его вычислить — раз плюнуть. Так что если паранойя Ника действительно имела под собой основания, давать команду на удаленное перечисление было никак нельзя. А вот шанс на то, что физическое местоположение терминалов пока еще не было вычислено, — был. Хотя и небольшой. Все-таки три дня — это много… Но если это было так — у Ника сохранялась некоторая возможность получить свои деньги. И называлась она — прямое перечисление. Ибо у обезличенных платежных терминалов, типа тех, которыми воспользовался Ник, имелась функция, позволявшая производить перечисление средств не используя Сеть, а напрямую, с одного терминала на другой. А в этом случае программная блокировка транзакций не действовала, поскольку прямое перечисление имело более высокий приоритет, чем любая сетевая команда. Так что для того, чтобы снять деньги с засвеченного терминала, Нику необходимо было поднести к считывателю одного терминала другой и нажатием банальной кнопки дать команду осуществить перевод.

Переодевшись, Ник извлек из дальнего угла шкафчика раздевалки восемь обезличенных терминалов — все, что он успел перепрошить за последний перед боем рабочий день. Ну, тот, что он отработал после «рейда» на Помойку. По идее, этого должно было хватить для надежного отрубания хвоста. В принципе, хватало и четырех, но Ник решил перестраховаться. Провести перечисление сначала через шесть — по три на каждый спрятанный терминал, а потом отъехать в какой-нибудь район подальше от Помойки и сделать еще пару перечислений, слив деньги сначала на один терминал и затем переведя на другой. И уж только после этого скинуть деньги на свой счет. Несмотря на то, что прямые перечисления не использовали Сеть, терминалы все равно отсылали информацию о том, что была произведена некая транзакция. И теоретически существовала возможность отследить платежи по этим сообщениям. Так что Ник хотел максимально подстраховаться. Впрочем, все это имело смысл только в том случае, если терминалы с выигрышем все еще на месте и деньги с них не сняты. А также если он сам не находится на подозрении. Но шанс на то, что он чист, — был, и неплохой. Ибо на это работали все стереотипы. Ну просто не бывает у тех, кто пользуется бесплатной наносетью, денег на столь крупную ставку. Ибо это противно природе и логике…

* * *

День Ник потратил на то, чтобы расплатиться с долгами, закрыть кредит и уволиться из «Тажика». В принципе, все этого и ожидали, ибо только на легальной ставке Ник заработал более пятидесяти тысяч лутов. Как выяснилось, на него поставило довольно много народу, так что окончательное соотношение оказалась не двадцать, а девятнадцать к одному, что несколько уменьшило запланированный доход. Но зато к выигранным деньгам прибавилось еще шесть тысяч лутов в качестве платы за бой и победу и премии от клуба. Так что с учетом раздачи долгов, закрытия кредита и возмещения в кассу «Тажика» полученного недельного аванса, у него на счетах образовалась кругленькая сумма в сорок три с лишним тысячи лутов. И с такими деньгами продолжать оставаться ремонтником в «Тажике»? Да ну, окститесь, люди! К тому же все были уверены, что после такой эпической победы Ник собирается продолжать карьеру бойца. И хотя после этой победы соотношение ставок на него резко изменилось, все равно еще пара боев с нормальными ставками, не менее чем два, а то и два с половиной к одному, у него есть. И если он поставит свои деньги на себя на паре-тройке нелегальных порталов, то… А дальше начинались споры, где, как и сколько можно и нужно ставить. Люди ж всегда готовы дать ближнему самый точный, верный и нужный совет. Особенно если их при этом никто не спрашивает и, главное, они при этом ни за что лично не отвечают…

На Помойку он отправился вечером, весь день изо всех сил сдерживая себя за штаны и борясь с преследующими его навязчивыми видениями о том, что именно в этот самый момент кто-то как раз и открывает короб и, злобно осклабясь, тянет руки к его терминалам. Несмотря на то, что логика диктовала ему, что если он прав, то уж за трое суток все это уже произошло. Ну а если этого еще не произошло, то лучше немного потерпеть, чем подставиться по-глупому. Ибо если за ним наблюдают, ну теоретически, на всякий случай, то резкий рывок на Помойку сразу же переведет его из подозреваемых в главные виновники. Но все было тщетно. Так что к вечеру Ник был весь на нервах. Впрочем, его нервный вид все-таки принес некоторые дивиденды, позволив отбояриться от непременной грандиозной пьянки по случаю его победы. Пока он был просто одним из работников «Тажитка» — друзей у него было не слишком много, а тут внезапно выяснилось, что, оказывается, у него их просто море и каждый «всегда знал», «всегда говорил» и «никогда не сомневался» в том, что Ник — «настоящий мужик» и «классный парень». Уму непостижимо, как ловко и талантливо люди умеют скрывать от других свои дружеские чувства… Одним словом, от немедленной пьянки удалось отвертеться, но это было единственной положительной стороной данной фобии. Поэтому когда Ник, дождавшись, пока он наконец останется один в раздевалке, переоделся максимально бедно и неприметно и, накинув на голову бесформенный капюшон, дабы скрыть лицо, двинулся-таки «на дело», он, несмотря на все ожидающие его опасности, испытал огромное облегчение. Ибо все нервы и страхи, наконец, закончились и впереди его ждала только конкретика.

К нужной платформе монорельса, под которой располагался узел, к которому Ник подключил свои терминалы, он подошел пешком, сойдя с монорельса платформой раньше и преодолев опасный маршрут по подворотням Помойки. На этот раз дело обошлось, так сказать, малой кровью, и ему пришлось разогнать только одну местную шоблу.

В момент, когда Ник вышел на пятачок перед платформой, он едва не сбился с шага. Все было ясно: у платформы, занимая треть пятачка, торчало два больших флайера, каждый из которых вмещал по полтора десятка народу, и все эти десятки сейчас торчали здесь — кто на платформе, кто околачивался возле флайеров, а кто шебуршился уже под ней. Ник тяжело вздохнул. Что ж, все понятно. Шансов забрать терминалы — ноль. Как, вероятно, и дать команду на удаленное перечисление. Хотя, судя по тому, что некоторое количество народу ковыряется только и именно под платформой, сами терминалы пока еще не нашли. Эх, надо было рвать сюда сразу с утра! А впрочем, вполне возможно и даже более вероятно, сам узел, с которого ушли деньги на ставку, вычислили давно. Просто не стали ничего искать, выставив засаду. «Серьезным дядям» же интересно не только вернуть потерянные деньги, но еще и наказать того, кто на них покусился. Ну а сегодня «серьезные дяди» просто устали ждать — как-никак, трое суток прошло — и потому дали команду: «найти и изъять». Вот народ и закопошился.

Ник поднялся на платформу и вихляющей походкой любителя «дури» двинулся в тот конец, рядом с которым располагался короб со спрятанными терминалами. Судя по тому, что пока здесь не было ни одного человека, его кабель до сих пор не обнаружили. Ну да в том бреде сумасшедшего, который представлял из себя местный узел, это было немудрено. Техник средней квалификации мог прокопаться, разыскивая нужное соединение сутки, а то и двое. Уж слишком все было запутано… Минут пять, пока не подошел поезд, Ник боролся с собой, уговаривая забыть об этих деньгах. В конце концов, даже с легальным заработком он остался в прибытке. Более того, можно пойти тем путем, о котором все говорили. Ну, слегка модифицировав его. Так, если он проиграет пару следующих боев, его рейтинг опять опустится. Так что есть все шансы догнать ставки до уровня где-то четыре к одному. И если все пройдет по запланированному, то он сможет совершенно легально заработать на инженерную наносеть уже через пару недель. Здесь же у него нет никаких шансов если и не забрать деньги, то, как минимум, уйти неузнанным. Уж что-что, а выяснить, какие аккаунты ошивались на платформе монорельса в это время, людям, сумевшим вычислить физическое местоположение обезличенных терминалов, с которых пришли ставки, должно быть — раз плюнуть. Но… есть разум, и есть эмоции. И как раз они у человека очень часто превалируют. Хотя Лакуна всегда говорил, что именно и только разум отличает человека от животного, ибо эмоции присущи и первому, и второму в равной мере, а разум имеется только у второго. Поэтому если ты хочешь действительно быть, а не всего лишь считаться человеком, то должен научиться обуздывать эмоции и поступать так, как требует от тебя разум. А все призывы типа: «Голосуй сердцем», «Лучше умереть свободным, чем жить на коленях» или «Главное — это любовь», обращенные именно к человеческим эмоциям, а не к разуму, — суть разводка для лохов и ничего более. Но сейчас, в этот момент, Нику стало… обидно. Жутко обидно. Настолько, что он не выдержал и… поддался-таки этой эмоции. Вследствие чего в тот момент, когда к платформе с легким шипением подошел вагон монорельса, Ник спрыгнул с платформы и двинулся к коробу с терминалами.

Сначала ничего не произошло. Нет, то, что некий нарик спрыгнул с платформы и двинулся куда-то вдоль путей, ошивающиеся на платформе громилы засекли. Но никак на это не отреагировали. Как, кстати, и на то, что он открыл короб с контроллерами и что-то оттуда вынул. Ну мало ли что у него там? Может, нычка с «дурью». Так что когда Ник, сунув оба терминала в боковой карман сумки, чтобы не перепутать их с пустыми, взобрался обратно на платформу и двинулся к вагону, вокруг все еще было тихо. А вот когда двери вагона дрогнули и начали смыкаться, из-под платформы послышался дикий вопль:

— Он их забрал!

Торчавшие на платформе громилы вздрогнули и завертели головами. А спустя секунду взоры четверых из них скрестились на фигуре Ника, так и замершего внутри вагона возле закрывшихся дверей.

— Вон он, сука, вон он! — заорал тот, что стоял ближе всех, и рванул за начавшим движение вагоном. Уцепившись за дверь, громила попытался раздвинуть ее створки. Это ему удалось. Но едва только он дернулся внутрь, как нарвался на профессионально проведенный прямой в голову, от которого его вышибло из вагона, как пробку из бутылки, попутно сильно приложив об угол ограждения монорельса, поскольку набравший скорость вагон уже выскочил за пределы платформы.

Избавившись от непосредственной опасности, Ник быстро огляделся. Больше никто в вагон заскочить не успел. Да и народу в нем изначально было весьма негусто. Человек восемь. Ник внимательно оглядел каждого, но, похоже, все были местными и ждать от них неприятностей не следовало. Ибо первый же закон, который усваивают люди, живущие в таких местах, как Помойка или Трущобы, в русской интерпретации звучал как: «Моя хата с краю». Так что Ник просто поднял руку и несколькими ударами разнес пару еще горевших на этом конце вагона плафонов освещения, после чего уселся спиной к салону и, достав обезличенные терминалы, занялся делом. Вычислят его или не вычислят — это еще бабушка надвое сказала, а вот обезопасить себя от отслеживания через транзакции стоило по-любому.

* * *

Два часа Ник мотался по разным уровням Флинске, пересаживаясь на ветки монорельса и стараясь, чтобы информация о транзакциях с обезличенными терминалами была максимально географически разбросана. Но когда он наконец-то совершил последнюю транзакцию, переведя деньги на свой счет, на его аккаунт пришло сообщение, показавшее, что все его усилия были совершенно бесполезны. Оно гласило: «Я бы посоветовал вам, молодой человек, вернуть мои деньги». Получив его, Ник некоторое время просто сидел, тупо глядя куда-то в пространство и не имея сил даже на то, чтобы обозвать себя хотя бы жадным дебилом, а затем поднялся и подошел к дверям замедлившегося вагона. Деньги уже были у него на счете, только вот Ник не был уверен, что это хорошо. Скорее, наоборот. Если бы он просто ограничился легальным выигрышем, то у него имелся вполне реальный шанс сохранить как минимум сорок три с лишним тысячи лутов. Но, поскольку он бросил вызов «серьезным дядям», они вполне могли решить наказать его за это. Что, как минимум, означало потерю всех денег. А как максимум… об этом лучше было не думать. Черт, уже сколько раз Ник убеждался, что Лакуна всегда прав! И какого дьявола ему надо было поддаваться собственной обиде и жадности? Ведь знал же, что все так и будет…

Когда вагон остановился, Ник встал и вышел на платформу. Черт, неужели все, что он делал до сих пор, — зря? Все, что он прошел — Трущобы, крысиные тоннели, то жуткое отравление, бои, то, как его едва не убил Бесноватый… Ник поднял голову и посмотрел на звезды. Он так до них и не добрался. Звезды… звезды?! Ник ошеломленно огляделся. Это что, он каким-то боком попал на самый верхний уровень? Здесь жили исключительно нри — старые аристократы, сумевшие удержаться наверху в очень резко изменившемся мире. Таковых было немного. Во Флинске — дай бог десятки семей. Впрочем, эти семьи были весьма многочисленны, а их поместья — обширны. Так что уровень, хотя и являлся самым маленьким в городе, раскинулся на сотню квадратных километров. Вот только каким образом Нику удалось до него добраться, было совершенно непонятно. Вся информация, которую он смог найти об этом уровне, утверждала, что доступ на него серьезно ограничен. Нет, на него также вели линии монорельса, потому что, хотя его коренные, так сказать, обитатели, как правило, пользовались флайерами с личным пилотом, обслуживающему оных персоналу, как и всяким там строителям, парикмахерам, ремонтникам, дизайнерам и так далее, нужно было как-то попадать на этот уровень. Для чего им был открыт специальный допуск. Всех же остальных, без наличия оного, судя по той информации, которую Ник накопал в Сети, мягко или не очень, изымали из вагонов на первой же станции уровня и «рекомендовали» вернуться обратно. Обитатели этого уровня очень трепетно относились к собственному спокойствию и безопасности… Он же сейчас явно находился не на первой станции, а где-то в середине уровня, потому что вокруг шикарной, стильной платформы станции монорельса, ничем не напоминающей таковые где-нибудь на Помойке, раскинулся настоящий парк. Почему же его не сняли с монорельса на первой станции этого уровня? Возможно, это как-то связано с тем, что его вычислили «серьезные дяди». Ну что ж, будем считать это некой компенсацией.

Ник спустился с платформы и двинулся по… аллее, ибо никак иначе эту дорожку назвать было нельзя. Черт, впервые за все время пребывания на Сигари землянин почувствовал себя дома. Местность вокруг очень напоминала парк, который был совсем рядом с его домом. Они там часто паслись, а летом, так и вообще пропадали чуть ли не сутками. Сначала, пока были маленькими, играли, а потом просто тусовались с пивом и девчонками. И только сейчас, на контрасте, до Ника дошло, на каких же помойках он до сих пор обитал здесь, на Сигари…

Ник шел, выкинув из головы все посторонние мысли и просто наслаждаясь шумом деревьев, запахами листвы, легким ветерком и звездным небом над головой. Раз уж он сегодня отпустил вожжи разума и наделал кучу глупостей, стоило воспользоваться этим случаем по полной. И как следует развеяться. Впереди показалось озеро, и Нику тут же отчаянно захотелось искупаться. Впервые за столько-то времени… Он тихонько рассмеялся собственному состоянию и, сойдя с дорожки, двинулся в сторону воды. Захотелось — так сделаем! Он уже так давно не плавал, а тут такая возможность. Да еще не в бассейне, а в настоящем озере. И плевать, что все эти «природные» склоны, холмы и косогоры, скорее всего, имеют в основе металлопластиковый каркас, а слой почвы вряд ли толще полуметра. Здесь и сейчас все это выглядит как настоящее. А, как говорил Лакуна, для подавляющего большинства людей: казаться — значит быть. И хотя Лакуна говорил это с очень большим неодобрением, в данный момент Нику было на это совершенно наплевать. Сегодня был вечер нарушения всех и всяческих правил. Даже верных и точных. И в этих нарушениях, несмотря на все грядущие беды, было свое очарование. Ибо эти нарушения дали ему возможность оказаться здесь, по меркам всей жизни Ника на Сигари, — в настоящем раю. Заметим: в котором, если бы он полностью соблюдал все правила, оказаться ему совершенно не светило…

Ник отошел подальше от аллеи, разделся и, спрятав сумку с одеждой и использованными терминалами в кустах, вошел в воду. Несколько минут он просто плескался, наслаждаясь давно забытыми ощущениями, а затем оттолкнулся ногами и неспешно поплыл.

Купался он долго, доплыв сначала до противоположного берега, а затем — где-то метров триста вдоль него, и лишь затем повернул и направился обратно к месту, где спрятал вещи. Он плыл не торопясь и стараясь не плескать водой, наслаждаясь совсем забытыми ощущениями благости и покоя… До тех пор, пока не заметил на берегу, неподалеку от кустов, в которых он спрятал свои вещи, несколько фигур. Его нашли…

Ник стиснул зубы и замедлился. Ну да, нашли — и что? Как бы там ни было, у него есть еще несколько минут. Вряд ли «серьезные дяди» решатся устроить тут нечто громкое. Где угодно — только не здесь. Ибо местные обитатели были еще более «серьезными дядями», которым владельцы всяких там подпольных брокерских контор были на один зуб. Так что потерпят. И Ник еще более замедлился, наслаждаясь последними мгновениями свободы и максимально оттягивая момент, когда хрупкая тишина будет разбита грубым окриком… Но когда это случилось, он от неожиданности едва не плеснул. Потому что вместо слов, обращенных к себе, услышал:

— Ну что сучка, думала, тебе все сойдет с рук?

Ник притормозил и вгляделся. Похоже, это все-таки не за ним. На берегу, рядом с кустами, в которых он припрятал свои вещи, стоял флайер, а рядом с ним торчало четверо. Трое мужчин и одна женщина или, скорее даже, девушка. Впрочем, памятуя возможности местной медицины, утверждать это с твердой уверенностью было невозможно. Двое мужчин, судя по фигурам, были обычными громилами, а вот третий… Третий на их фоне выглядел довольно щуплым, но слегка светящаяся и переливающаяся ткань его одежды, вследствие свечения которой Ник и мог рассмотреть все происходящее достаточно подробно, ясно указывала на то, кто среди этой троицы главный. Впрочем, одежда на женщине не менее явно показывала, что и она принадлежит к местной элите. Интере-есно девки пляшут… Выходит, не такая уж тут у них тишь да благодать… Ник еще больше замедлился и постарался двигаться максимально бесшумно.

— А ты что, Прилл, думаешь, что это сойдет с рук тебе?

— Заткнись! — и над водой разнесся звонкий звук пощечины.

— Ах, ты… — взвизгнула девушка, но, к удивлению Ника, не заверещала во все горло, а снова попыталась задействовать логику, обратившись к громилам: — Эй вы, ну ладно этот придурок, его отец прикроет, но вас-то моя семья…

— Заткнись!! — на этот раз вопль щуплого был еще более истеричным, а на женщину обрушился целый град ударов. Ник, уже подплывший вплотную к берегу, удивленно замер. Интересно, почему женщина не вызовет через Сеть полицию, а то и вообще каких-нибудь своих телохранителей? Насколько он знал, местные семьи содержали довольно обширную охрану, которая на этом уровне вполне себе заменяла полицию, обеспечивая не только безопасность поместий, но и безопасность уровня в целом. Во всяком случае, высадку из вагонов монорельса пассажиров без допуска осуществляла не полиция, а нанятая семьями частная охранная служба. Но едва только он попытался сам выйти в Сеть, как выяснилось, что сделать это невозможно. Доступ оказался полностью заблокирован. Похоже, эти трое неплохо подготовились к разговору. Вернее, не трое, а один — двое громил явно исполняли его команды. Хм, а может, и то, что он, Ник, смог попасть на этот уровень, никак не связано с «серьезными дядями», а является результатом непонятных манипуляций этого щуплого типчика? И на самом деле «серьезные дяди» его пока потеряли. Это стоило обдумать. В конце концов, женщина, с которой они явно собирались сделать нечто плохое, была для Ника совершенно посторонним человеком, а вот контакт с людьми, способными прикрыть его от «серьезных дядей», мог бы оказаться очень полезным… Но это же был вечер нелогичных эмоций. Вернее, уже ночь. Тем более, что Ник успел расслабиться, едва снова не превратившись в того уже давно исчезнувшего юношу по имени Николай, у которого еще не было опыта жизни в Трущобах, не было крысиных тоннелей и вообще ничего того, через что пришлось пройти Нику. Но зато еще оставались иллюзии и детское представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Поэтому Ник не стал ничего обдумывать, а просто поднялся из воды и крикнул:

— А ну отойди от девушки, урод!

Щуплый от неожиданности подпрыгнул и развернулся к нему. Несколько мгновений он ошалело пялился на Ника, а затем его лицо исказилось свирепой гримасой и он ткнул пальцем в сторону землянина, коротко приказав громилам:

— Прикончите его, но по-тихому, без оружия.

— Ты с ума сошел Прилл? — изумленно прошептала девушка. — Ты…

— Да, милая, да, я приказал совершить убийство, — ерническим тоном сообщил ей щуплый. — Так что ты теперь представляешь, что грозит тебе.

— Но тебя же…

— Ничего мне не будет, дура! — заорал щуплый. — Эти двое моих ребят — военная модификация, так что никакая полиция не сможет залезть им в личную сеть, понятно? И ко мне, как ты понимаешь, тоже. А ты… — он на мгновение замер, окинул стоящую перед ним девушку торжествующим взглядом и расхохотался. — Ты, дорогая, когда я с тобой закончу, тоже уже никому и ничего не скажешь. Или ты думала, что меня можно безнаказанно оскорбить?

— Ты идиот, Прилл, — тихо прошептала девушка, — какой же ты идиот! Ты что, действительно думаешь, что можно убить одну из Эминтогрей в центральном парке уровня и этого никто не узнает?

— А мне и надо, чтобы узнали, дура! — рявкнул щуплый. — Чтобы никто более даже и думать не посмел оскорбить меня.

— А как ты собираешься отмазаться от двойного убий…

Дальнейший разговор проскочил мимо сознания Ника, поскольку перед ним в полный рост встали две более насущные проблемы. Причем проблемы очень серьезные. Ибо, если верить брошенной щуплым фразе, на него сейчас надвигались два военных модификанта. А судя по тому, что Ник о них знал, это были очень опасные твари. И хотя, скорее всего, в области техники рукопашной схватки он их превосходил, ибо в современной армии бойцы давно уже не сходились с врагами врукопашную, управляясь с противниками гораздо более совершенными и дальнобойными видами оружия, куда более развитые, с помощью имплантов, сила, скорость реакции и выносливость делали его шансы выиграть в схватке с ними призрачными. Даже с одним. А их было двое…

Саму схватку Ник особенно не запомнил. Он попытался максимально использовать весь свой опыт и воспользоваться всеми доступными преимуществами. Например, тем, что они дрались в воде, что он был голым, что его кожа была мокрой и скользкой и что он обладал заметно большим опытом рукопашных схваток. Правого он подловил уже на первом ударе, сумев вывернуться из захвата и вполне себе привычным и отработанным на ринге движением вырвать ему кадык. А левый его забил. Почти. Во всяком случае, когда Ник рухнул в воду, захлебываясь пузырящейся на губах кровью из пробитых сломанными ребрами легких и опираясь на свою единственную оставшуюся целой руку, он представлял из себя кусок хорошо отбитого мяса. Ни о каком человеческом облике в его отношении и речи не шло. Но зато он был жив и завалил-таки левого. Хотя на этом его противники не кончились.

— Ты… — голос щуплого доносился до Ника как сквозь вату. — Да кто ты такой, черт возьми?! Как ты смог завалить двоих военных модификантов? Ну, все…

Ник прикрыл глаза. Вложив все оставшиеся в избитом теле силы в последний удар, вогнавший в мозг модификанта кость его переносицы, сейчас он был не способен пошевелить даже пальцем. А щуплый, похоже, дозрел до применения оружия. Ну что ж… все равно все шло именно к такому концу. Ник зарвался, а это всегда оканчивается очень плохо. Землянин хрипло всхлипнул и попытался открыть глаза. Лакуна говорил, что смерть надо встречать с открытыми глазами. Причем, старик заявил это не просто разглагольствуя о чем-то подобном у костра, а подыхая в крысином тоннеле с выжранным хищной тварью брюхом. Значит, знал, что говорил… Но сегодня, похоже, все в этом мире шло кувырком, нелогично и неправильно. Потому что вместо фокусирующего кристалла бластера, направленного ему между глаз, Ник, раскрыв глаза, обнаружил перед собой испуганное женское лицо. Пару секунд склонившаяся над ним девушка рассматривала его, а затем тихо спросила:

— Эй, вы как там, живы еще?

— Я… да… а где…

— Я огрела его какой-то корягой. Прилл всегда был идиотом и рисовщиком, считающим, что жизнь вокруг него должна течь только так, как ему заблагорассудится. А если что-то происходит не так, то это чьи-то происки, которые надо непременно пресечь, а виновных — наказать и проучить. Но будет о нем. Вы-то как?

— Почти… — прохрипел Ник.

— Что почти?

— Сдох, — выдохнул Ник и потерял сознание.

* * *

Очнулся он снова в медкапсуле. Но эта была явно несколько другой, чем даже те, которые стояли в клубе. Те медкапсулы обладали довольно широкими возможностями, но с точки зрения удобства относились к тому же классу, что и старье, установленное в методическом центре компании «Тажик». Эта же явно была изготовлена таким образом, чтобы находившейся в ней персоне было максимально удобно. Да и используемый в ней раствор, похоже, был другого уровня, нежели все, с чем Нику пришлось сталкиваться до сих пор. Во всяком случае, никакого першения в горле или ощущения сухости на языке, как, скажем, после использования раствора в капсулах клуба, он не почувствовал. Ник пошевелился. Смешно… Он может вполне профессионально сравнивать эти медкапсулы потому, что снова угодил в одну из них менее чем через сутки после того, как покинул предыдущую. Но интересно, где это он находится?.. В этот момент крышка медкапсулы пошла вверх, и над Ником склонилась чья-то голова. Пару мгновений склонившийся над ним человек рассматривал его, а затем спросил:

— Как вы себя чувствуете?

Ник шевельнул руками, ногами, потом глубоко вздохнул и ответил:

— Похоже, нормально.

— Вот и отлично. Вставайте.

Ник послушно выбрался из капсулы. Человек протянул ему пакет.

— Вот, наденьте. Ваша одежда во время ваших подвигов в центральном парке пришла в полную негодность, и мы взяли на себя право подобрать для вас новую.

Странно, он же вроде дрался голым… Ник раскрыл пакет и молча оделся. Шмотки были что надо. Что-то вроде тех, что покупала для него Слея, а то и получше. Та одежда была довольно модной, но не самого высокого качества, здесь же оно явственно ощущалось в каждом стежке, хотя сами вещи были несколько более строгого фасона, чем те, что покупала ему Слея. Ну да она-то одевала самца из порнороликов… а вот кем он числился здесь, где бы это «здесь» ни было, — еще предстояло понять.

Когда Ник закончил с одеванием, человек, встретивший его при пробуждении, окинул землянина критическим взглядом и, удовлетворенно кивнув, приказал:

— Следуйте за мной.

Они вышли из помещения, в котором стояла медкапсула, и поднялись по лестнице на два этажа, оказавшись в коридоре, отделанном цельными деревянными панелями. Впрочем, возможно, и пластиковыми, но Нику в это не слишком верилось. Несмотря на то, что местный пластик мог очень точно имитировать любую фактуру — от дерева до, скажем, мрамора, так что даже на ощупь не различить, в этом коридоре панели должны были быть непременно деревянными. Уж слишком солидно и добротно он выглядел. И висящие на стенах картины, и статуи, стоящие в нишах, и гобелены — все буквально кричало о старине, солидности и богатстве.

— Присаживайтесь, — пригласил Ника его сопровождающий, когда они зашли в кабинет, расположенный за одной из массивных деревянных дверей. Кабинет не очень-то гармонировал с обстановкой в коридоре и представлял из себя скорее обычный современный офис, каковых Ник повидал немало, разъезжая с бригадой по вызовам. Но зато он явно был рабочим, а не парадным.

— Меня зовут Кирей, и я занимаюсь решением вопросов, затрагивающих интересы семьи Эминтогрей, — представился сопровождающий и бросил испытующий взгляд на собеседника.

— Ник, — представился землянин. Кирей поощряющее улыбнулся.

— Техник компании «Тажик». Бывший. Боец на ринге, — продолжил Ник. Кирей, или, скорее, гра Кирей некоторое время ожидал продолжения, а затем улыбнулся и предложил:

— А знаете что, расскажите-ка мне все и, желательно, поподробнее.

— Что рассказать?

— Ну, хотя бы, как вы попали на этот уровень? Да и вообще, все, что сможете. Поверьте, это в ваших интересах.

Ник ненадолго задумался, а затем взял да и рассказал. Все. Ну, почти. Впрочем, этим «почти» оказались весьма незначительные детали. А так гра Кирей скупыми, но точными вопросами вытянул из него почти все. И то, как он оказался на Сигари, и то, как вырвался из Трущоб, и то, как копил-копил и, наконец, заработал деньги на инженерную наносеть, но при этом попал на зубок к «серьезным дядям». Короче, все. Ну, кроме цели. Впрочем, о цели его гра Кирей и не спрашивал…

Когда Ник закончил свой рассказ, Кирей еще некоторое время сидел молча, уставя взгляд в пространство и, похоже, обдумывая все услышанное. А может, проверяя кое-что из изложенного Ником по Сети. Но спустя несколько минут он снова сфокусировал взгляд на землянине и улыбнулся:

— Что ж, как минимум в некотором вы не соврали. А возможно, и во всем. Людям же надо доверять, не правда ли? — и гра Кирей сверкнул улыбкой крокодила. — Скажу вам честно, Ник, — вы мне понравились. И я искренне не прочь вам помочь. Но у нас с вами есть пара проблем, которые, как бы это сказать, несколько препятствуют этому моему желанию. Но если вы поможете мне их решить — эти препятствия исчезнут. Вы меня понимаете?

Ник молча кивнул и подобрался. Волшебный вечер нарушения правил остался далеко позади. И он его едва пережил. Теперь же снова настало время четкого следования правилам выживания в этом смертельно опасном мире, в котором каждый стремится урвать что-то для себя за счет всех остальных. И Ник теперь не собирался ничем от них отличаться. Ему тоже нужно было выжить. И продвинуться к цели…

— Первая проблема — это нресса Осетта. Понимаете меня?

— Возможно… — разжав челюсти, отозвался Ник.

— Тогда я слегка поясню. После всего того, что вы для нее сделали, она испытывает к вам несколько… романтические чувства. Это понятно?

Ник кивнул.

— С другой стороны, у меня создалось впечатление, что вы вполне разумный молодой человек. К тому же обладаете неплохими деньгами, — он радушно улыбнулся, как бы намекая, что у него есть некие мысли насчет того, как Нику ими воспользоваться без опасности для жизни, а затем продолжил: — Поэтому, как мне кажется, вы ясно представляете себе перспективы общения девушки, принадлежащей к одной из наиболее влиятельных семей не только города, но и всей планеты и… скажем так, человека с бесплатной наносетью.

Ник понимающе кивнул. Здесь он не видел никаких проблем. Никакой связи с кем-то из семей нри он и сам не хотел. А любовь давно уже считал в лучшем случае итогом неких химических реакций в организме, а в худшем — просто дурманом, сродни наркотическому. И вообще, в Трущобах ничего подобного не было. Там сходились либо просто сношались, исходя из чисто меркантильных соображений, потребностей тела, либо, как это было, например, и с ним — из необходимости заработка. А забивать себе голову всякой дурью… ищите идиотов в другом месте!

— Отлично, значит, я могу рассчитывать на то, что при встрече с нрессой Осеттой вы приложите максимум усилий для того, чтобы вся эта романтическая муть у нее рассеялась? Причем, как можно скорее.

— Я встречусь с нрессой Осеттой? — несколько озадаченно уточнил Ник. Насколько он понимал ситуацию, ее сейчас должны были законопатить куда-нибудь как можно дальше от спасителя.

— Возможно, — улыбнулся гра Кирей. — В настоящий момент нри Эминтогрей не считает это необходимым. Но, возможно, эта необходимость, м-м… проявится. Так я могу на вас рассчитывать?

— Вполне.

— Что ж, значит, первую проблему мы, к обоюдному удовольствию, разрешили. Перейдем к следующей. Впрочем, я не назвал бы это проблемой, — гра Кирей бросил на него испытующий взгляд, а затем вкрадчиво произнес: — Скажите, Ник, а что бы вы хотели получить в награду за совершенный вами, что несомненно, подвиг?

— Подвиг? — удивленно вскинул бровь Ник.

— Ну-ну, молодой человек, не скромничайте! Спасти одну из Эминтогрей не просто от смерти, но еще и от гораздо более страшного — от бесчестья, это… несомненно, подвиг. Лет двести назад на Сигари за подобное делали рыцарем и владетелем.

«А сейчас прямо говорят, что ты не ровня и никогда им не станешь», — мимолетно подумал Ник. Но именно мимолетно, поскольку никакой особенной обиды эта мысль не нанесла. Ну да, так и есть — и что теперь, вешаться? К тому же он не борец за всеобщее равенство и не ниспровергатель основ. Его цель совершенно другая. И от того, что в мире, причем как на Сигари, так и на Земле, все устроено именно так — ибо достаточно редкие попытки как-то изменить это, как правило, подтверждают это утверждение, чаще всего заканчиваясь разбитыми сердцами и рухнувшими отношениями, — ему лично ни тепло, ни холодно. Что и говорить, людям из разных… миров, обладающим разным ценностным аппаратом, то есть представлениями о том, что такое хорошо, что такое плохо, что более ценно, а что нет, разным уровнем образования, кругом интересов, жизненным опытом, — жить друг с другом очень сложно. И попытка встроить совместную жизнь, пусть даже и предпринятая под воздействием совершенно неземной любви, чаще всего оканчивается крахом. Но его-то это каким боком касается?

— Итак…

— Ну… — Ник пожал плечами. — Я как-то над этим не думал. Я же влез вовсе не от того, что рассчитывал на награду. И вообще… а может, вы мне что-то посоветуете?

Гра Кирей радушно улыбнулся. Впрочем, произнесенные чуть позже слова показали, чего стоит это его радушие:

— Ну что я могу вам посоветовать? Только одно — не зарывайтесь, — он на мгновение замолчал, а затем продолжил: — Я очень не советую просить у нри Эминтогрея денег. Впрочем, если попросите, он вам их даст. Не слишком много по меркам человека, имеющего на счетах сумму, каковая имеется у вас, — тут гра Кирей тонко улыбнулся, — но даст. Но я бы посоветовал вам попросить нри об услуге. Понимаете, о чем я? Впрочем, и здесь ни на что особенно не рассчитывайте. Максимум, на что нри готов будет пойти, это помочь вам без проблем покинуть планету. Сами понимаете, что это будет в наших общих интересах.

Ник медленно склонил голову. Да уж, так тонко его пока еще никто не выгонял. А впрочем, почему бы и нет? В этом случае все складывается. И он деньги сохранит, и с нрессой Осеттой все произойдет согласно русской пословице: «С глаз долой — из сердца вон!» Да и семья Эминтогрей также не понесет никаких потерь. Следовательно, гра Кирей блестяще исполнит возложенные на него обязанности.

— Вот и отлично, — закруглил их разговор гра Кирей. — А теперь я должен вам сообщить, что нри Эминтогрей пожелал лично поблагодарить спасителя своей дочери…

Нри Эминтогрей принял Ника в своем домашнем кабинете. Кабинет гра Кирея он превосходил по размерам раз в десять и обставлен был совершенно в другом стиле, более подобающем музею или лавке антиквара. Ника привели в кабинет, представили и, повинуясь жесту хозяина, усадили в массивное кресло. После чего в кабинете на несколько минут установилась тишина, висевшая все то время, пока его хозяин рассматривал Ника. А затем нри заговорил. Ник же сидел и считывал все, что просто перло из него все это время.

— Молодой человек… — начал хозяин роскошного кабинета, причем, во всем — в словах, в жестах, в интонациях, с которыми этот человек обращался к Нику, сквозило презрение. И раздражение. Ну как же, ему, всему такому высокопоставленному, богатому, влиятельному, приходится обращаться к… к обладателю всего лишь бесплатной наносети. То есть, по существу, к отбросам. К червяку. К пыли под ногами. К чему-то такому, к чему он никогда бы не стал проявлять хоть малейшее внимание. Но вот так получилось, что приходится уделять… и как же это мерзко и неприятно. Причем, скорее всего, в том первом слое мыслей, на базе которого нри вел разговор с Ником, ничего это не было. Наоборот, возможно, он даже был как-то благодарен Нику и, не исключено, где-то гордился собой. Гордился тем, что он-де вполне корректен и вежлив. Что глубоко порядочен. Вот ведь желает щедро вознаградить того, кто оказал ему услугу, хотя мог бы приказать охране выкинуть его за ворота. Или просто не забирать с места происшествия, вследствие чего Ник бы благополучно сдох. Но нет, он сидит и разговаривает с ним. И сейчас будет интересоваться, какое вознаграждение этот… эта… ну, короче, это нечто, чего он больше всего не хотел бы видеть поблизости от себя, но вот этот один-единственный раз он готов его вытерпеть, желает получить за эту услугу. Которая, в общем-то, уже оказана и, более того, никогда им не заказывалась. Так что про нее можно и забыть. Но он вот не забывает. Исключительно вследствие собственной глубокой порядочности и высокого внутреннего благородства.

— …молодой человек, я благодарен вам за то, что вы совершили. Можете не сомневаться, что весь ущерб, нанесенный вашему здоровью, будет полностью компенсирован. Более того, я был глубоко поражен тем, что вы с такой храбростью пришли на помощь моей дочери и с таким мужеством вели себя во время ее защиты. Насколько я понял, вы вступили в схватку с людьми, имеющими военные импланты?

Ник разжал крепко стиснутые челюсти и произнес:

— Да.

— Вы знали об этом?

— Да.

Хозяин дома картинно покачал головой:

— И все равно бросились в бой. Я поражен. В наше время нечасто встретишь такое благородство, — хозяин дома замолчал и окинул Ника одобрительным взглядом. Впрочем, весь тот набор чувств и эмоций, который Ник уловил, так же никуда не делся. — Итак, я бы хотел поинтересоваться, чего бы вы хотели получить в награду за свой поступок? Конечно, я мог бы просто дать вам крупную сумму денег, — хозяин дома едва заметно усмехнулся. Ну да, крупная сумма денег в его представлении и в представлении такого, как этот, — очень разная сумма. Ибо их уровни не просто разные, они — несопоставимы. И сейчас сидящий перед Ником человек имел в виду именно ту сумму, которую, по его мнению, представил себе Ник. Для самого хозяина дома подобные суммы были мелочью, так сказать, карманными расходами. — …но я решил сначала поинтересоваться у спасителя моей дочери его собственными желаниями. В конце концов, возможно, ему захочется чего-то, чего при его… м-м, статусе, невозможно добиться, даже имея крупную сумму денег. А я бы мог с этим помочь.

И вот тут Ник понял, что не согласен с договоренностями, которых он вроде как достиг в беседе с гра Киреем. Возможно, это было глупостью, но сквозившее в жестах и интонациях хозяина дома пренебрежение его задело. И Ник решил, что нри так просто не отделается. Купить ему билет на лайнер и сопроводить до трапа парой охранников (а гра Кирей вряд ли имел ввиду нечто большее) за все, что он совершил, — а вот выкусите! Вам, высокоуважаемый нри Эминтогрей, придется раскошелиться на куда большее. Ибо то, что только что пришло Нику в голову, стоило дорого даже в представлении сидящего перед ним человека. Более того, он совершенно точно, делая свое предложение, даже не представлял, что его могут попросить о чем-то подобном. Это было за пределами обычных рамок. Совершенно. Но… если Ник просто попросит об этом, ему дадут от ворот поворот. Ибо это будет выглядеть наглостью. А сидящий перед ним человек и так уже чувствует себя не в своей тарелке от самого факта их общения. Это общение для него сейчас все равно, что есть из одной миски с дворовой собакой. Причем — одновременно с ней… Хотя это ощущение у него чисто подсознательные. А сознательно он изо всех сил удерживает себя за штаны, чтобы продолжать проявлять эту свою порядочность и высокое благородство. Однако если Ник даст его подсознанию повод — оно тут же попытается избавиться от этого ощущения дискомфорта. Причем так, чтобы нанести сознанию минимальный ущерб. То есть сгенерировав недоумение, затем раздражение, а то и гнев, и тем предоставив сознанию возможность быстро найти нужный повод для того, чтобы как можно быстрее разорвать эту так напрягающую его ситуацию. Поэтому Нику следовало очень аккуратно подвести разговор к его просьбе. Как говорил в таких случаях Лакуна: «Манипулируй людьми, ибо они так же манипулируют тобою».

— Скажите, нри Эминтогрей, — вкрадчиво начал Ник, — а вы очень богаты?

— Что? — хозяин дома удивленно воззрился на своего собеседника. Ну надо же, его рискнули назвать по имени, ему рискнули задать вопрос? И какой вопрос?! Да что он себе позволя…

— Дело в том, что у меня действительно есть одно желание, но оно стоит достаточно больших денег. Таких, что мне их просто представить сложно. И я… — Ник симулировал смущение. Симулировал, потому что жизнь в Трущобах довольно быстро избавляет от всего подобного. И он уже давно не умел смущаться по-настоящему. Ни от чего. — Я… не хотел бы даже озвучивать его, если существует хоть малейшая возможность, что при его воплощении вам будет нанесен серьезный финансовый ущерб. Я ж вижу, вы благородный человек и за свою дочь готовы на многое, но это действительно дорого. Я не уверен, что даже гра Стасино способен был бы без особого напряжения выложить столько денег, — он замолчал, глядя на хозяина дома этаким телячьим взглядом. Тот также некоторое время молчал, недоуменно глядя на Ника и не зная, разозлиться ли, как ему подспудно хотелось, или рассмеяться.

— Кто такой гра Стасино? — спросил он. Не столько даже потому, что его это действительно заинтересовало, сколько для того, чтобы выиграть время и разобраться со своими желаниями.

— О-о! — Ник уважительно покачал головой. — Это большой человек. Ему принадлежит много домов в районе космопорта, в том числе тот, в котором расположена закусочная, в которой я раньше работал. А также пара портовых складов и несколько заправок.

Нри Эминтогрея слегка передернуло. Сравнить его, его(!) с каким-то гра, дадут боги памяти он даже не запомнил, как его назвала эта бестолочь. Нет, ну встречаются же еще подобные?! Он даже не догадывался, что в психологии это называется «скрытый вызов». То есть Ник сейчас просто разводил его, так сказать, «на слабо». Ибо иначе ему ничего не светило. И… хозяин дома попался-таки в приготовленную ловушку.

— Я думаю, — максимально вежливо произнес он, пряча раздражение за легкой усмешкой, — что обладаю несколько большими возможностями, чем так уважаемый вами гра Стасино.

— Ну что вы, — взмахнул руками Ник, — гра Стасино очень богатый человек, — клиент попался, и сейчас надо было как можно сильнее загнать его в ситуацию, в которой он никак не сможет отвертеться без потери лица. В первую очередь — в собственных глазах. Потому что никаких иных мер воздействия на собеседника, кроме как поиграть на его самооценке, у Ника не было. — Гра Стасино тоже мог бы оплатить то, что я хочу. Просто сделать это для него было бы немного напряжно… Нет, вы не подумайте, мне и в голову не пришло бы обращаться к гра Стасино с такой просьбой. Ну что я, идиот, что ли? Но он точно смог бы оплатить. Он очень, очень богат.

— Давайте ближе к делу, — нетерпеливо произнес хозяин дома, похоже уже едва удерживаясь от того, чтобы позвать охрану и приказать выкинуть этого… это убожество за порог. Чтобы он, наконец, перестал молоть чепуху и сравнивать его, нри Эминтогрея, с каким-то там гра Стасино. Он бы его еще с хозяином своей забегаловки начал сравнивать! — Чего конкретно вы хотите?

Все — сейчас все решится. Если натренированное Трущобами чутье Ника, где лицемерие и способность «разводить» любого является непременным фактором выживания, не сработало, он… просто не получит ничего. Вообще. Ибо после того, как он произнесет следующие слова, его могут просто выкинуть за дверь. И он останется один на один с «серьезными дядями». Но возможный выигрыш стоил того, чтобы рискнуть. Ник на мгновение задержал дыхание, а затем тихо произнес:

— Я бы хотел получить индивидуальную наносеть.

В кабинете повисла звенящая тишина. Сказать, что сидящий перед Ником человек был удивлен, — это ничего не сказать. Он ожидал всего — престижный флайер спортивной модели, собственную закусочную, ну, там, транспортную компанию из пары большегрузных грезлеров-транспортеров, да просто сумасшедшую, в глазах таких как Ник, сумму в пятьдесят-сто тысяч лутов, но это…

Ник снова, состроив максимально смущенную рожу, опустил глаза.

— Я понимаю, — тихо произнес он, — такие деньги… Сам гра Стасино…

— Кх-хм-м, — покашлялся, приходя в себя, хозяин дома. — Надо сказать необычная просьба.

Ник молчал, по-прежнему глядя в пол. Сейчас за него должен был работать сам нри Эминтогрей. Интересно, удалось как следует уязвить его сравнением с «каким-то там» гра Стасино? Если нет — все зря. Индивидуальная наносеть стоила от миллиона лутов. Пределы ее возможностей были совершенно индивидуальны и полностью зависели от конкретного человека. На самом деле, ее мощность и возможности могли оказаться меньше инженерной наносети и даже военной. Вследствие того, что человек, которому ее устанавливали, не обладал ни достаточным интеллектом, ни развитыми способностями. Впрочем, ни ту, ни другую также не ставили людям, не имеющим достаточный уровень развития интеллекта. Индивидуальную же наносеть могли поставить человеку любого уровня, и именно она могла выжать из человека максимум того, на что он был в принципе способен. Она была потолком. Вершиной. Более ничего сделать с человеком было нельзя. Поэтому все, у кого хватало денег, ставили именно ее. Ну и потому, что, кроме возможности выйти на максимум собственных возможностей, это был еще и престиж. Но ставить столь дорогую и престижную вещь этому… этой… короче неизвестно кому… ну не глупость ли? Хозяин дома мог решить и так…

— Что ж, должен вам сказать, что я, как мне кажется, не уступаю столь уважаемому вами гра Стасино в подобных возможностях… — криво усмехнувшись, произнес хозяин дома. И Ник незаметно выпустил воздух сквозь напряженно стиснутые зубы. И когда это он успел задержать дыхание-то?.. А в голове метались обрывки восторженных мыслей: «Сработало!», «Есть!», «Удалось!», «Получилось!». Все было не зря. Миллион лутов, минимум! Да ему просто никогда не накопить бы подобную сумму, ибо рисковать так, как он это сделал со ставками на подпольном портале, Ник более не собирался. А других способов заработать подобную сумму, оставаясь при этом с бесплатной наносетью, просто не существовало… Да даже если бы она у него была. Ну, вот просто представить. В лотерею там выиграл, или банк удачно ограбил. Все равно это бы ничего ему не дало. Даже обладай он необходимыми деньгами, его все равно не пустили бы на порог тех фешенебельных центров, в которых занимаются подобными делами. Просто потому, что он не принадлежит к кругу их клиентов. А допустить кого со стороны, пусть даже и обладающего деньгами, для подобного центра означает неминуемо понизить собственный статус. Что непременно отразится на том, сколько клиентов из числа «принадлежащих к кругу» захотят сотрудничать с этим центром в дальнейшем. И это немедленно скажется на доходах. Так что легче отфутболить выскочку, пусть и обладающего необходимыми средствами, не положив в карман его деньги, чем потом потерять гораздо больше вследствие того, что потенциальные клиенты предпочтут конкурентов. А вот как протеже нри Эминтогрея…

— …поэтому я готов исполнить эту вашу столь необычную просьбу, — шок прошел, и хозяин дома снова пришел в равновесное состояние духа. Хотя уровень его раздражения явно повысился. Все-таки миллион, а может и больше, лутов — весьма значительная цифра. Столько стоит небольшая внутрисистемная яхта. Но признать, хотя бы даже перед самим собой, что нри Эминтогрей может хоть в чем-то уступить каким-то там гра Стасино и иже с ними, оказалось куда невозможнее, чем выложить этот самый миллион лутов. А ведь мог бы не выкаблучиваться, а передать через охрану чек с пятьюдесятью тысячами лутов, как и собирался сделать вначале. И ведь этот трущобник точно был бы рад такой сумме до усрачки. Так нет же, решил поиграть в благородство и лично поинтересоваться, чего там хочется незнакомому герою… Поэтому самым большим желанием нри Эминтогрея в настоящий момент было как можно быстрее закончить разговор.

— Еще что-нибудь?

Ник восторженно замотал головой:

— Нри, вы… я… да гра Стасино… — а вот его уже упоминать не стоило. Эк, как хозяина дома перекосило. Так может сорваться и приказать выкинуть. Ник замер и прикусил язык. Но обошлось.

— В таком случае я вас больше не задерживаю, — величественно-холодно произнес Нри Эминтогрей. Ник торопливо вскочил и, низко кланяясь, спиной-бочком начал перемещаться к выходу из кабинета. Трущобы быстро избавляют от привычки демонстрировать чувство собственного достоинства где ни попадя. Нет, само это чувство сохранить можно, хотя и очень трудно. Не будь у Ника цели, хрен бы что получилось. Но вот убирать его в некие моменты куда подальше — это он научился. И вообще, он понял, что есть только один момент, когда его стоит демонстрировать окружающим при любых обстоятельствах. Момент, когда тебя пришли убивать…

Спустя десять минут он вновь оказался в кабинете гра Кирея. Тот встретил его молча и молчал еще около минуты после того, как Ник уселся на то же самое место, которое занимал перед тем, как отправиться на разговор с нри Эминтогреем. А затем тихо произнес:

— Да-а, молодой человек, я вас недооценил.

— Ну… вы сами же рекомендовали просить нри об услуге. Вот я и… — Ник пожал плечами.

Гра молча покачал головой, потом вздохнул:

— Что ж, значит, так тому и быть. Не уверен, что вы получили именно то, что вам требовалось в вашей ситуации, но нри уже высказал свою волю. Так что готовьтесь. Через пару дней мы с вами поедем туда, где вам установят то, что вы выпросили. И на этом все…

Глава 8

Ну что ж, молодой человек, должен вам сказать, что вы в довольно неплохом состоянии…

В эту частую клинику Ник попал пять дней назад. Она располагалась почти на краю уровня, так что с окраин ее парка открывался изумительный вид на оконечности нижних уровней. И вообще, все в ней, от роскошных трех комнатных палат с отдельными спальней, гостиной и кабинетом до роскошных холлов, пары бассейнов и огромного парка, просто кричало о богатстве и эксклюзивности.

— …то есть, конечно, имеются кое-какие проблемки, организм ваш надо почистить, есть кое-что с сосудами и вообще, я бы рекомендовал вам провести полный курс реабилитационных и регенерационных мероприятий, а также восстановить длину тиламеров, каковой курс обойдется вам в семьдесят тысяч лутов, но после него вы будете в полном порядке…

— Семьдесят? Тот доктор из муниципальной клиники говорил о семнадцати. Впрочем, возможно, за прошедшее время накопилось кое-что еще. В конце концов, последнюю пару месяцев он практически регулярно ломал себе что-то, а медкапсулы в бойцовском клубе, скорее всего, были настроены не столько на полноценное восстановление здоровья бойцов, сколько на наиболее быстрое приведение их организмов в состояние, при котором бойцы снова были способны выйти на ринг. А это, как подозревал Ник, далеко не одно и то же. Да и расценки муниципальной больницы и элитной клиники, несомненно, должны отличаться. Ну и используемая в процедурах аппаратура и реагенты также, скорее всего, имеют между собой не слишком много общего… Ладно, примем как данность и послушаем, что там нам дальше вещают.

— …ную наносеть высшего уровня. Результаты тестов это вполне позволяют. Но, — тут профессор Нейшел, являющийся кроме всего прочего и директором, и владельцем этой клиники, придал лицу слегка печальное выражение, после чего закончил, — к сожалению, установить ее у нас нет никакой возможности. Более того, мы не сможем установить вам индивидуальную наносеть даже начального уровня.

Ник мгновенно напрягся.

— Почему?

— Финансовый лимит, — профессор развел руками.

Поначалу, Ника слегка озадачило, что профессор занялся им лично, — ну кто он, а кто гра Нейшел? Человек с бесплатной наносетью и владелец престижной частной клиники, расположенной на самом закрытом и престижном уровне города. Совершенно несопоставимые величины. Однако то ли профессор был не в курсе всех деталей и посчитал его кем-то вроде, скажем, внебрачного сына нри Эминтогрея, то ли просто решил не изменять своим наработанным долгими годами практики привычкам, но он обращался с Ником совершенно так же, как и с остальными клиентами его клиники. А может, за этим стояли и некие третьи, пока еще непонятные причины…

— То есть?

— Ну, вы же не сами оплачиваете свою наносеть, не так ли? А заказчик предоставил нам опцион только на миллион лутов.

Ник задумался. Судя по тому, что он знал, миллиона для оплаты индивидуальной наносети начального уровня было вполне достаточно. И в чем проблема? Так, профессор упомянул про опцион. Это означало, что сумма в миллион лутов только зарезервирована. А оплата будет произведена по факту исполнения работ и только в том объеме, в котором они выполнены. Но с другой стороны — и что? Поставит наносеть — и получит все зарезервированное. В чем проблема-то? Похоже, он действительно что-то не понимает. Или просто пропустил какую-то мысль профа из-за своей невнимательности. Ладно, попытаемся уточнить.

— Насколько мне известно, — осторожно начал Ник, — для установки индивидуальной наносети начального уровня миллиона должно хватить.

— Да, это так. Но я не советовал бы вам ставить сеть, не проведя реабилитационные и регенерационные мероприятия, ибо в таком случае наносеть будет считать текущее состояние вашего организма эталоном. И если вы впоследствии все-таки пройдете подобный курс или просто установите у себя регенерационные импланты, она будет стараться снова вернуть организм в состояние, которое посчитает эталоном. Нет, шанс поиграть с настройками есть, но… — профессор сморщился, показывая, как он относится к этой дилетантской идее, а затем, вздохнув, закончил: — Но если мы потратим семьдесят тысяч на эти крайне, по моему мнению, нужные для вас курсы, то на саму наносеть уже не хватит.

— Вот оно как… — Ник задумался. Да… чего-то подобного он и ожидал. Ну не могла его авантюра пройти без сучка и задоринки. Не бывает так в жизни, хоть убей.

— И какие у нас варианты?

— Ну… я могу поставить вам инженерную наносеть. Уровень шестой, а то и седьмой. Это, конечно, не наш профиль. Мы специализируемся на индивидуальных наносетях, а не на подобном… ширпотребе, но для нас это несложно. И обойдется это вместе с курсами реабилитации и регенерации тысяч в триста шестьдесят. Хотя жаль, конечно. Вы вполне подходите для индивидуальной наносети высшего уровня…

Ник мечтательно задумался. Это был бы идеальный вариант — поставить инженерную наносеть, а остальное взять деньгами. Хватило бы и на несколько приличных имплантов, и на приличные базы, да и еще остался бы хороший задел на будущее. Но это все мечты. Насколько он знал, опцион такого не допускает. Ну что ж, значит, придется довольствоваться малым. Он хмыкнул про себя. Малым… до этой истории пределом его мечтаний была инженерная наносеть первого уровня. А сейчас он считает «малым» шестой или седьмой. Нет, прав был Лакуна — в жизни действительно иногда такие вещи случаются, что диву даешься.

— Впрочем, для установки инженерной наносети также имеются препятствия, — вторгся в размышления Ника голос профессора: — В первую очередь — условия контракта.

— То есть? — снова напрягся Ник.

— Ну… — профессор развел руками, — контракт-то у моей клиники на индивидуальную наносеть. Так что для того, чтобы воспользоваться обсужденным нами вариантом, вам надо будет поговорить с заказчиком и убедить его изменить условия опциона. Впрочем, я не думаю, что это будет препятствием. Все-таки наш вариант выходит для клиента куда более дешевым.

То есть, ему снова придется встречаться с нри Эминтогреем? Во время первой и единственной встречи Нику удалось его довольно неплохо просчитать. Нри был спесив, глуповат и надменен. А эти качества в умелых руках позволяют очень эффективно манипулировать обладающим ими человеком. Впрочем, скорее всего, нри Эминтогрей более не снизойдет до беседы с ним. А гра Кирей был куда более опасным человеком. Но, черт возьми, кто не рискует, тот не пьет… ничего лучше денатурата. Да и ест очень скудно.

— …переговоры с заказчиком могу взять на себя, — продолжал между тем Нэйшел. — Думаю, мне удастся убедить его…

— Скажите, профессор, — совсем невежливо оборвал его Ник, — а сколько будет стоить полный комплекс услуг по подготовке и установке индивидуальной наносети максимально возможного для меня уровня?

— Максимально? — профессор задумался. — Ну, абсолютно точно сказать не готов, но… приблизительно где-то около полутора миллионов или миллиона шестисот тысяч лутов. Где-то так…

Ник задумался. Многовато. Он рассчитывал на повышение цены процентов на двадцать, а тут выходит в полтора раза или больше. А, какая разница! Либо получится — либо нет. В конце концов, остается запасной вариант с инженерной сетью. Если, конечно, его действия не приведут нри Эминтогрея в такое бешенство, что он решит совсем отказаться от принятых на себя обязательств. На этот случай стоит подстраховаться и получить хотя бы что-то… Ну а на самый крайний случай у Ника есть еще и свои деньги, на которые он сможет установить себе предложенный профессором вариант инженерной наносети. Все равно отдавать деньги «серьезным дядям» Ник не собирался. Какого черта, в конце концов?! Он честно выиграл эти деньги, причем, едва не погибнув… К тому же в данный момент ему вряд ли что-то серьезно угрожало, ибо он по-прежнему находился на верхнем уровне, да и сама клиника охранялась по высшему разряду. Ну да уровень клиентов требовал… А над тем, как вывернуться после того, как Ник покинет этот уровень, будем думать позже. Когда данная проблема станет насущной.

— М-м, скажите, профессор, а этот комплекс реабилитационных и регенерационных мероприятий он… на него также необходимо сразу же запрашивать заказчика об изменениях условий контракта?

— Да в принципе, нет. Я обосную их необходимость при любых условиях. Так что можем приступить к ним прямо сейчас.

— И как долго они продлятся?

— Ну… тут надо провести дополнительные исследования, но по максимуму двое суток или чуть больше. А что?

— А вы можете после этого потерпеть меня здесь без изменения контракта, скажем, неделю?

Профессор радушно улыбнулся:

— Ну конечно, молодой человек. Сутки пребывания в моей клинике без оплаченного курса процедур стоят тысячу лутов, так что имеющегося опциона хватит надолго. А что?

— Ничего, — улыбнулся Ник. Ну профессор, ну жук, не упустит своего… — Просто я хочу перед разговором с моим спонсором предпринять некоторые шаги, которые, возможно, — я подчеркиваю, возможно, — помогут мне убедить его оплатить вам установку мне максимально возможного варианта наносети.

— Вот как? — профессор весело рассмеялся. — Ну, в таком случае, я желаю вам всяческих успехов!

«Ну еще бы, проф, ну еще бы, — подумал Ник, — такой куш стоит того, чтобы хотя бы не мешать мне принести его тебе».

* * *

Дополнительные исследования были закончены за день, а следующие двое с половиной суток Ник провел в медкапсуле. И когда он выбрался из нее, его охватило странное чувство. Нет, до начала всех этих реабилитационных и регенерационных мероприятий землянин чувствовал себя вполне нормально — он был молод и отлично развит, но после них… Вероятно, такие ощущения бывают только в детстве, когда ты просыпаешься с утра и чувствуешь себя абсолютно, ну совершенно здоровым. То есть едва не лопаешься от переполняющей тебя жизненной силы и энергии, так что хочется вскочить и просто мчаться куда-то, наслаждаясь летом, солнцем и переполняющей тебя радостью. Мчаться, не в силах остановиться, потому что тело буквально требует движения. И… да, он хотел именно этого. Чтобы тело именно это его состояние и считало эталоном.

— И как мы себя чувствуем, молодой человек? — поинтересовался у него профессор, с которым Ник столкнулся в холле.

— Великолепно! — не смог сдержать Ник детской улыбки.

— Вот и отлично, — Нэйшел отечески взял его за плечо. — Будем надеяться, что и ваши усилия принесут не худшие результаты.

Улыбка Ника сразу померкла. Да уж, то, что ему предстояло сделать, вызывало у него несколько… смешанные чувства. Но отступить он не мог. Да и не собирался.

* * *

Установить, где нресса Осетта, принадлежащая к одной из самый богатых и родовитых семей Флиске, бывает чаще всего, особого труда не составило. Ряд гламурных порталов вели чуть ли не почасовой мониторинг передвижения нескольких сотен наиболее значимых светских персон, в число которых входила и нресса. Ник отслеживал ее перемещения пару дней, после чего зашел на портал модной одежды и тщательно и вдумчиво выбрал себе комплект модных тряпок, сразу обеднев почти на десять тысяч лутов. Ну да, остро модная и качественная одежда всегда и везде в цене. А затем вышел на охоту. Благо нравы в клинике были весьма свободными и она не навязывала клиентам свой режим, а, наоборот, сама подстраивалась под них. Так что покинуть клинику можно было в любой момент и на любое необходимое клиенту время.

Засаду на свою «дичь» он подготовил на террасе одного модного кафе, в котором нресса бывала почти каждый день. И даже занял нужный столик, хотя и не без проблем. Впрочем, как и на Земле, все проблемы разрешились с помощью некоторой суммы, упавшей на личный счет официанта. Причем, суммы немалой — побольше, чем недельная зарплата Ника в «Тажике». Ну да взятки всегда соотносятся с уровнем цен, а цены в этом кафе были заоблачными. Чашка кассили обошлась ему в пятьдесят лутов… Так что к моменту появления на открытой террасе кафе трех благородных нресс Ник был уже наготове.

— Ой, наш любимый столик занят! — по-детски обиженно произнесла одна из девушек и, повернувшись к официанту, надула губки. — Тресс, ну ты же знаешь, что в это время за этим столиком сидим мы.

— Да, конечно, нресса, — засуетился официант, подскакивая к Нику и активно корча рожу насчет того, что он бы с радостью, но сам видишь, как оно тут все поворачивается… Ник тоже вскочил на ноги и элегантно поклонился:

— Прошу меня извинить, нрессы, конечно же я немедленно освобожу ваш любимый…

— Постойте! — вторая из девушек шагнула вперед и впилась в его лицо напряженным взглядом. — Подождите… — она несколько мгновений напряженно рассматривала его, а затем с надеждой произнесла: — Это… вы?

Ник озадаченно нахмурился:

— Ну… я — это, естественно, я, нресса. Однако я не припомню, чтобы мы с вами встречались.

Девушка слегка порозовела и прикусила губку, но продолжала сверлить Ника напряженным взглядом.

— Скажите, э-э, гра, а вы… не купались в озере ночью дней десять назад?

Ник сымитировал изумление, потом вроде как узнавание, после чего медленно произнес:

— Ну… было…

Лицо нрессы полыхнуло пунцовым.

— Я… мне… девочки, вы пока садитесь, а мне надо поговорить с этим молодым человеком. — И, решительно взяв Ника за руку, Осетта потянула его за собой.

— Куда вы пропали? — набросилась она на него, едва только они поднялись на крышу кафе, заставленную шезлонгами. Днем тут было множество загорающих, но сейчас, в сумерках, она практически пустовала. Только в бассейне плескалось немного народу.

— Я? — Ник усмехнулся, постаравшись, чтобы усмешка выглядела «помачистей». — Ну, если честно, то большую часть времени, прошедшего с нашей первой и последней встречи, я проторчал в медкапсулах.

Вот так: и не соврал, и не объяснил ничего, да еще и чувство вины заронил.

— Ой… да… простите, — нресса очаровательно смутилась, но довольно быстро взяла себя в руки. — Я вас искала. Честно. Насела на отца, просила гра Кирея. Он — правая рука моего отца и многое может…

Ник молча кивнул.

— …но все было тщетно. Вы как сквозь землю провалились!

Ник все так же молча пожал плечами.

— Ну что вы молчите?

Ник снова усмехнулся:

— Я вас не искал. Скажу больше, нресса, мне подобное даже в голову не приходило. Я рад, что сумел помочь вам, но… я не вижу, чем могу быть вам интересен. Мы слишком разные. И… я не думаю, что нам стоит как-то продлять нашу сегодняшнюю случайную встречу. — В то время, когда он произносил все эти слова, Ник специально развернул плечи и чуть повернул корпус, чтобы выглядеть в глазах нрессы максимально мужественно и привлекательно. Ибо для достижения его ближайших целей нужно было, чтобы стоявшая перед ним девушка проигнорировала его слова. Он же, наоборот, писал их разговор на свою сеть. Ну, чтобы в случае чего была возможность сказать гра Кирею, что он-де не хотел, был против, и все такое.

— Вот еще! — вскинулась Осетта. — Кто вам сказал такую чушь? Это все дикие сословные предрассудки. Мы с вами — современные люди. Как вы могли повестись на такие речи?! Вот что, — она вновь взяла его за руку, — идемте со мной! Я вас нашла и более не собираюсь упускать. Сегодня вы будете моим кавалером. А у меня большие планы на сегодняшний вечер.

Ник делано равнодушно пожал плечами. Что ж, первый акт он отыграл вроде как вполне успешно. Что же касается ее планов, то он был в курсе части из них. Все благодаря тем же светско-гламурным порталам. Если выложенная на них информация имела хоть какое-то отношение к действительности, нресса Осетта сегодня должна была непременно посетить открытие биеннале «Ночные огни», которое, как почти в один голос утверждали все средства массовой информации, должно было стать настоящим прорывом в современной культуре, затем вечеринку компании «Тажжет милгс», посвященную пятилетию начала ее оперирования на Сигари, и юбилей нрессы Тиссет. Этой почтенной особе исполнялось одиннадцать лет, то есть по земным меркам — где-то в районе двадцати одного, вследствие чего она никак не могла не отметить столь знаменательное событие с подобающим случаю размахом. Возможно, в планах Осетты было и что-то еще, но порталы об этом не упоминали.

Вечер Ник запомнил слабо. Они все время куда-то перемещались, оказывались в каких-то компаниях, Осетта смеялась, шутила, спорила, злилась, но причины всего этого проходили мимо сознания Ника. Несколько раз он пытался прислушиваться, но затем разочарованно бросил эти попытки. Ну, сами посудите, что он мог понять из следующего горячего утверждения своей спутницы:

— Симинер просто дилетант! Он ни-че-го не понимает в поэзии Санолузского периода. Атентинни — несомненный последователь канимистов. На это указывает использование им тентального размера в его стихотворениях начального периода. Ну, тех, которые он написал до переезда в Панеи. Или триатичное деление его поэм, характерное именно для канимистов. Если Семинер этого не видит — о чем он вообще может говорить?!

Причем то, с каким жаром нресса обсуждала эту непонятную для Ника галиматью, показывало, что все это для Осетты действительно важно. Ник же покорно перемещался вслед за ней, следуя за ее ладошкой, стискивающей его огрубевшую лапу, иногда теряя ориентировку и не понимая, то ли они все еще находятся на той же самой вечеринке, то ли уже добрались до новой. А в промежутках, когда они мчались куда-то в вызванном флайере, она молча сидела рядом с ним и бросала на него исподтишка быстрые взгляды. Он также молчал, изо всех сил стараясь принять наиболее мужественную позу и, время от времени, бросая ей легкую улыбку и слегка сжимая ее ладошку. Ну и, улучив момент, ласковым движением поправлял ей растрепавшуюся прядку или слегка загнувшийся воротничок блузки.

— Тебе скучно? — с некоторой робостью спросила она его где-то часов через семь после начала их «забега по вечеринкам», когда они прямо-таки вывалились из шумной круговерти очередной из них и внезапно оказались вдвоем на какой-то заросшей аллее.

— Нет, что ты… — улыбнулся он девушке. На «ты» они перешли одну или две вечеринки назад. Точно он сказать не мог, поскольку очередной раз слегка запутался с тем, разные ли это были вечеринки либо одна большая, раскинувшаяся на несколько залов, террас и парков.

— Тебе скучно, — уверенно заявила Осетта. — Я — бесцеремонная и наглая дура. Я таскаю тебя за собой, не обращая никакого внимания на то, нравится тебе это или нет.

Ник молча улыбнулся в ответ. Лакуна рассказывал ему, что если человек, от которого тебе что-то надо, начал в чем-то обвинять себя, — не стоит ему препятствовать. Чем больше он, так сказать, спустится по лестнице самообвинений, тем большего ты сможешь от него добиться. Нику же от нрессы не нужно было ничего особенного — ни денег, ни постели, ни, уж тем более, любви. В принципе, ему было бы достаточно того, чтобы Осетта еще хотя бы пару раз захотела его увидеть. Но захотела этого серьезно. По его прикидкам, этого было достаточно для того, чтобы… вызвать на разговор гра Кирея. А уж там как получится… Однако, похоже, избранная им на сегодня для себя роль оказалась в глазах девушки куда более привлекательной, чем он предполагал. Потому что она вдруг шагнула к нему, обвила руками его шею и потянулась своими губами к его губам. Ник на мгновение замер, испытав давно уже не посещавший его приступ раскаяния, но затем осторожно наклонился и прикоснулся своими губами к мягким и теплым губам девушки. Оттолкнуть Осетту в этот момент, возможно, было бы поступком честным и благородным по отношению к ней, но, также несомненно, означало бы полное крушение его планов. А он не мог себе этого позволить.

— Ты… ты не такой, как все! — выдохнула Осетта, оторвавшись от него после долгого поцелуя.

— Как кто?

— Ну как все эти… — она махнула ладошкой в сторону шумящей за кустами вечеринки. — Ты смелый, мужественный, способный броситься ради женщины в безнадежную схватку и… победить. Наверное, все мы кажемся тебе пустыми и мелкими…

— Ты — нет, — тихо отозвался Ник и, повинуясь желанию девушки, снова потянувшейся к его губам, опять поцеловал ее, стараясь сделать это максимально нежно. Здесь опыт работы на гра Агучо помогал ему слабо. В тех роликах, в которых он снимался, долгие, нежные и романтичные поцелуи как-то не использовались…

Зато остальной приобретенный опыт он использовал по полной. Ну, когда они добрались до «маленькой квартирки» нрессы, расположенной на шестьдесят четвертом этаже одного из престижных кондоминиумов этого уровня. Судя по реакции Осетты, до сих пор она никогда не встречалась с кавалерами хоть сколько-нибудь соответствующего уровня. Ну да Ник выложился насколько только возможно. Девушка стонала, выла, ее била крупная дрожь, пробивал пот, прошибали слезы. Она расцарапала ему всю спину и ягодицы и лихорадочно шептала:

— Ты… ты — лучший, лучший! О, боги, о-о-о-о!!!

Ник просто вывернулся наизнанку, чутко улавливая моменты, когда ей хотелось нежности, как и те, когда ей хотелось, чтобы он был с ней груб и необуздан. Он был… разным, но при этом все время настроенным на нее, ловя малейшие оттенки ее настроения. Да уж, вряд ли когда-нибудь до этого у нрессы был такой кавалер. Осетта не произвела на него впечатления женщины, в первую очередь ищущей, так сказать, низменных удовольствий. А следовательно, до встречи с ним ее кавалерами, скорее всего, становились некие «духовно близкие» неумехи, которые, даже при самом большом собственном желании, вряд ли могли хоть сколь-нибудь сравнимо с ним разбираться в тонкостях физиологии женского тела и эмоциональных всплесках женщины на пике интимной близости. У Ника же во всем этом была очень большая практика…

Осетта проснулась уже близко к обеду. Ник встал раньше, и к тому моменту, как девушка раскрыла глаза, успел заказать и сервировать стол в гостиной ее «маленькой квартирки», включавшей в себя еще кабинет, тренажерный зал, пару ванных, гостевую спальню и огромную гардеробную. Ну да, по сравнению с домом, или, скорее, дворцом нри Эминтогрея, с малой частью которого он успел ознакомиться за те два дня, пока ждал отправки в клинику профессора Нэйшела, она действительно могла считаться маленькой. Но только в сравнении с чем-то подобным.

Обед обошелся Нику в тысячу триста сорок лутов, заставив его слегка вздрогнуть от подобных трат. Несмотря на то что сейчас землянин вполне мог себе позволить потратить подобные суммы, его мозги, жестко и безжалостно отформатированные Трущобами, до сих пор ввергали его в дрожь в тот момент, когда он тратил подобные или сравнимые суммы на еду или одежду. Это было слишком много. Тем более, что он-то знал, что еду можно было добыть, скажем, в тех же крысиных тоннелях, а одежду — найти в мусорных кучах. Причем еда, добытая в крысиных тоннелях, удовлетворит потребности тела ничуть не хуже, чем эта, за которую пришлось заплатить такие дикие деньги, а одежда, добытая в мусорных кучах, обогрет и прикроет тело почти с тем же эффектом, что и купленная столь дорого…

— Ник… — едва проснувшись, девушка позвала его.

— Да, милая… — отозвался он, заглядывая в спальню, в дневном свете представлявшую из себя довольно живописное зрелище. Нечто подобное Ник наблюдал только в кино, после сцен обыска. Лицо Осетты озарилось счастливой улыбкой:

— Я испугалась, что ты мне приснился!

Ник ласково улыбнулся, хотя на душе у него скребануло. Черт, он собирался воспользоваться своим романтическим флером в глазах пустоголовой, пресыщенной и избалованной сучки из высшего общества, чтобы на очень широкий шаг приблизиться к осуществлению своей цели, но, к его сожалению, Осетта оказалась совсем не такой. Нет, она была во многом легкомысленной и, чего уж там, избалованной. Но при этом — искренней и чистой. И потому ему было жутко муторно. Чистота и искренность очень редко встречаются в этом мире, и их стоить беречь, а не рушить. Затеянная же им комбинация явно должна была по завершении нанести девушке такой психологический удар, что после него она вряд ли останется такой же чистой и искренней. А возможно, и вообще превратится в озлобленную и циничную суку… К тому же Ника мучила мысль о том, что он, возможно, в настоящий момент просто тупо пролетает мимо своего счастья. Потому что лицо Осетты буквально вспыхивало от радости всякий раз, когда она смотрела на Ника. И землянину вдруг страстно захотелось послать к черту все свои планы, цель и вообще все и без оглядки ринуться в тот океан любви, который плескался во взгляде девушки, обращенном на него. А также напрочь выкинуть из головы Лакуну с его утверждением, что лишь тот, кто сумел отыскать для себя цель, то есть то предназначение, ради которого нечто, наградившее людей жизнью и разумом и позволившее каждому конкретному человеку появиться на свет, только и может считаться человеком.

— А что, нельзя просто жить? — поинтересовался тогда Ник, или, вернее, в то время всего лишь Николай.

— Человеку — нет, — категорично заявил Лакуна, а затем протянул руку и, отвалив крупный ком земли, поднял его на уровень глаз и ткнул пальцем в белесые тела помойных червей, свешивающихся из кома. — Им — можно. У них нет разума, — Лакуна развернулся и теперь уже ткнул пальцем в пожухлые кустики, пробивающиеся из-под соседней кучи строительного мусора. — И вот им тоже можно. А человеку — нет!

— Но ведь любовь же…

Лакуна раздраженно махнул рукой, прерывая своего ученика:

— Любовь — эмоция, а ты знаешь, как я отношусь к эмоциям. К тому же если цель жизни человека непременно получить некие сильные эмоции, то есть куда более простые способы этого добиться. Например, наркотики. Или электросимуляция центров удовольствия мозга. Используя все это, человек может получить просто нескончаемые ощущения любви, счастья, удовольствия и так далее.

— Но… — Николай был слегка ошарашен приведенной аналогией. Сравнить любовь и наркотики — да что может быть кощунственнее! — Но наркотики — это суррогат и вообще смерть.

— Почему «суррогат»? Химические процессы очень сходные, да и ощущения похожи. А что касается смерти, то… все мы когда-нибудь умрем. И потом, ты что, никогда не слышал заявлений, что любовь — дороже всего на свете, в том числе и самой жизни? Или не знаешь ни одной истории, когда введенные своими взбесившимися гормонами в состояние, сродни наркотическому, ошалелые подростки, взявшись за руки, вместе сигали с крыш, мостов или террас, которыми оканчиваются уровни? Либо, обнявшись, резали себе вены или принимали яд? Тогда объясни мне разницу.

Николай смущенно промолчал. Ну да, он знал о подобных случаях, и они, если честно, также казались ему какой-то дурью. Но любовь далеко не всегда означает подобные безумства. На самом деле любовь, это… это…

— Ты просто не веришь в любовь, — упрямо заявил он Лакуне.

— Верю, — серьезно ответил тот. — Но только в ту, которая помогает идти по пути предназначения, двигаться к цели, а не препятствует этому. Тут выбор простой: либо ты управляешь своими эмоциями, и тогда они — твой ресурс, то, что делает тебя сильнее и не мешает быть человеком, либо… они управляют тобой. Тогда — ты червь. И твоя двуногость, двурукость и способность к относительно членораздельной речи ничего не меняет…

Так вот, сейчас Ник был готов послать все подобные поучения старика к черту и… нет, не шагнуть, взявшись за руки, с крыши кондоминиума, хотя сияющие глаза Осетты намекали на то, что не исключена и подобная возможность, а просто жить. И быть счастливым. Наплевав на цель и на предназначение. Что же касается всех возможных препятствий… так ведь он тоже чего-то стоит. И вполне способен побороться за свое счастье. Причем, с реальными шансами на победу. Он же в самое ближайшее время, так или иначе, перестанет быть существом с бесплатной наносетью. Так почему бы и не рискнуть?..

* * *

Следующие два дня пролетели, как во сне. Осетта не могла прожить без Ника ни одной лишней минуты и если и отрывалась от него на какое-то время, то, едва освободившись, тут же буквально кричала ему через Сеть:

— Ты где, любимый?! Я жутко соскучилась!!!

Но на третий Нику удалось-таки слегка вынырнуть из поглотившей его пелены счастья и любви и немного включить мозги. Вследствие чего сквозь застившую его взгляд мару великой страсти и любовного безумства (которая далеко не всегда переходит в любовь, а часто сгорает, оставляя после себя в лучшем случае равнодушие, в худшем же — и вообще ненависть) стали явственно проступать подводные камни. И вот о них-то романтическую лодку любви должно было совершенно точно чувствительно приложить, если не разбить напрочь. Ну, каждый же из нас знает как минимум одну историю, типа: «Они же так любили друг друга, так любили — жить друг без друга не могли! И как же так получилось, что их теперь друг от друга буквально тошнит?»…

Осетта любила его. Точно. Любила страстно, безумно. Сейчас. Но… каждое утро она выскакивала из постели и неслась к массажисту, затем — в косметологический центр, потом — в парикмахерскую. Она делала это для него. Девушка так и говорила ему. Но делала это привычно. Потратив половину дня на себя, свою внешность, общение с подругами, которым, ну конечно же, она взахлеб рассказывала о том, какой он, ее любимый, свет ее очей, ее жизнь, ее Ник… это было для Осетты так же естественно, как дышать. Ей просто в голову не приходило, что может быть как-то иначе. На второй день она затащила Ника в шикарный торговый центр класса «премиум», переполненный дорогими бутиками, где с воодушевлением принялась «упаковывать» его в самые модные тряпки, за два часа ухнув в трубу почти семьдесят тысяч лутов. А когда они вышли из этого центра, безапелляционно заявила, что в ближайшие пару дней они займутся подбором для Ника «нормального флайера». И вообще, она подумает над тем, в какой клуб ему стоит записаться…

Она, по нескольку раз за ночь горячо шептавшая ему на ухо, что он не такой, как все, что он ничем не похож на этих «избалованных маменькиных сыночков и пустоголовых отпрысков богатеньких папаш», ничтоже сумняшесь, принялась активно делать из него именно и точно такого же — одевать в те же тряпки, таскать именно и только по тем же местам, по которым таскались и они, и вовлекать его в их же разговоры. Да еще и поощряющее поддерживать его, когда он, заскучав, выпадал из темы беседы. Мол, ничего, пусть пока ты еще во всем этом не разбираешься — освоишь, научишься, я же верю в тебя и люблю, о мой рыцарь! Она просто не знала другой жизни и, что пугало Ника более всего, похоже, даже и не собиралась ничего узнавать. И она представляла Ника как часть этой ее жизни. Жизни, в которой он, если честно, никак не мог уловить никакого смысла. Более того, его не очень страшило то, что он пока живет практически за ее счет. В конце концов, Ник был уверен, что после того, как установит себе новую нейросеть, пусть даже и инженерную, он сможет довольно быстро выйти на такой уровень дохода, что сможет обеспечивать и ее, и свои траты. Но… тратить свое время, силы, жизнь на то, чтобы жить так… Когда он смог впервые сформулировать эту мысль — Ник вздрогнул. Нет, Лакуна был прав: это действительно состояние червя. Блестящего, приглаженного, сытого, но червя — и не более того.

Поэтому когда в дверь его палаты после того, как он, выбрав момент, когда Осетта укатила на свой массаж, вернулся в клинику, требовательно застучали, Ник испытал нескрываемое облегчение. Похоже, его план таки сработал, и он — вырвался. А Осетта… он искренне желал ей добра и жалел ее. Но он просто не мог жить той жизнью, в которую она его затягивала.

Хрясь! Дверь палаты еще не успела до конца распахнуться, а Нику уже не слабо прилетело в лоб. Он отлетел к стене и больно саданулся плечом об угол. А приложивший его громила подскочил к нему, левой рукой сгреб землянина за грудки и, скорчив свирепую рожу, двинул по скуле. Но, как Нику показалось, и первый, и второй удар были нанесены не в полную силу. У громилы явно стояли очень нехилые импланты на силу, так что ударь он по полной — у Ника просто сломался бы позвоночник.

— Я вас предупреждал, молодой человек.

Ник повернул голову и улыбнулся разбитыми губами. Ну, наконец-то… Долго же гра Кирей собирался. Ник рассчитывал, что тот отреагирует уже после первой встречи. А тот сподобился только сейчас. На пятый день.

— И не думайте, что сможете справиться с моим слугой. Он не только модификант, но еще и имеет разученные базы рукопашника третьего уровня, — гра Кирей поднял с пола стул, опрокинутый Ником в полете, и уселся на него задом наперед, сложив руки на спинке.

— Что же мне с вами делать, молодой человек? — задумчиво начал он. — Вы оказались куда тупее, чем мне показалось при нашей первой встрече. Ну какого черта вы прицепились к нрессе? Неужели вы думаете, что у вас есть хотя бы малейший шанс? И что вам надо сломать, чтобы до вас дошла эта простая истина? — он уставился на Ника этаким добрым отеческим взглядом. Но землянин отреагировал не совсем адекватно. Он… рассмеялся. Гра Кирей удивленно воззрился на него.

— Простите, гра, — хрипло произнес Ник разбитыми губами, — я просто представил, насколько это смешно. Вы меня будете калечить, а нресса Осетта — выхаживать.

Гра смерил его сожалеющим взглядом и вздохнул:

— Вы меня по-прежнему не понимаете, молодой человек. Что ж, тогда придется…

— Ой, простите, гра, — поспешно оборвал его Ник. Ему вовсе не улыбалось снова угодить в регенерационную капсулу, если этот громила, по-прежнему державший его за грудки левой рукой, начнет обрабатывать его в полную силу. — Простите, я не хотел вас обидеть. И я ни в чем не виноват. Я не пытался связываться с нрессой и как-то преследовать ее. Она сама меня нашла… Более того, я пытался разорвать наши отношения. Даже не приходил на свидания. Но она начала приезжать ко мне в клинику. Это правда, гра. Я могу предоставить вам записи. Хотите?

Гра Кирей нахмурился:

— Послушайте, молодой человек, я вам не идиот, чтобы повестись на этот ваш сопливый бред. Вы чрезвычайно ловкий и хитрый сукин сын. И я…

— Простите, гра, но я всего лишь старался, чтобы нрессе было хорошо, — поспешно перебил его Ник. — Я говорил с психологом здесь, в клинике. Без имен, гра, без имен. И психолог сказал, что после перенесенной психической травмы с нрессой надо быть очень аккуратным. Что с ней нельзя резко. Только поэтому, гра, я и… ну… только поэтому. А то вдруг с нрессой что-то случится, а вы потом скажете, что я виноват. Я вообще думал, что когда меня уложат в капсулу для установки сети, у нрессы появится время все обдумать и она примет единственно верное решение.

Гра Кирей задумался. То, что этот типчик его разводит, было совершенно ясно. Но с другой стороны, в его словах наличествовал кое-какой смысл. Нресса действительно увлеклась им. И это означало, что даже если он выбьет из этого типа клятву никогда более не приближаться к нрессе на расстояние более тысячи шагов, с чем у него, по идее, особых проблем возникнуть не должно, с самой нрессой дело обстояло не так просто.

— Ну и какого ж ты еще не в капсуле?! — поинтересовался Кирей.

— Так меня не кладут, гра, — грустно поведал Ник, — не получается у них никак.

— Что не получается? — слегка озадаченно спросил гра Кирей.

— Денег не хватает, — еще более уныло поведал ему Ник.

— Миллиона?!

— Ну… у меня там что-то со здоровьем. Я ж в Трущобах жил, гра, у нас там тяжко… Вот и получается, что для того, чтобы поставить мне наносеть, им сначала нужно было меня подлечить. А как подлечили, оставшихся денег-то уже и не хватает. А то бы они меня давно в капсулу засунули. И… гра, у меня тут у самого кое-какие мысли есть, чтобы нрессу от меня… ну… отвадить, короче. Есть способ. Верный.

— Какой?

Ник вздохнул:

— Мне бы это… гра… ну чтобы никаких препятствий насчет того, чтобы в капсулу… того, чтобы они все быстро сделали. Не хочу я с нрессой встречаться, когда она все узнает.

Гра Кирей задумался. Легче всего было, конечно, свернуть этому ублюдку шею. Но убийство здесь, в клинике, полностью замять не удастся. Нет, никаких юридических последствий он не боялся. Уж больно мелкая фигура. Здесь все будет в порядке. Но слухи… слухи непременно пойдут. И одним фактом убийства здесь не обойдется. Светские сплетники раскопают все — и причины убийства, и связь этого… этого мусора с дочерью нри Эминтогрея. Хотя чего тут раскапывать-то? И так все гламурные порталы, захлебываясь, пишут о «новом романе нрессы Эминтогрей». Нет, в высшем свете случались всякие мезальянсы. Светские львицы даже во времена оны заводили себе любовников из поваров, кучеров и рядовых драгун. Но чтобы не привести к насмешкам, это должно быть проделано в соответствии с определенными правилами — то есть открыто, дерзко, эпатажно. А сам любовничек должен быть представлен свету в виде некоего живого вибратора, куклы для удовольствий… Здесь же, похоже, дошло, как минимум, до влюбленности. Боги, этого девочке не простят! Никогда. А если о том, что он приказал свернуть шею этому быдлу, дойдет до нрессы?! Нри Эминтогрей держал Кирея при себе для того, чтобы он решал проблемы, а не создавал их…

— Что ты там говорил про верный способ?

— Есть, нри, точно верный. Но когда нресса все узнает, мне бы надо в капсуле быть. Ей же от этого лучше будет, — Ник замолчал. Вот сейчас. Все висит на волоске… Выгорит или нет?

Гра Кирей несколько мгновений раздумывал, а затем нехотя произнес:

— Ладно, я только что поменял ограниченный опцион на открытый. Теперь клиника может снять со счета столько денег, сколько нужно, чтобы засунуть тебя в капсулу. Говори.

— Да, гра, конечно… — забормотал Ник, лихорадочно набирая и отсылая профессору сообщение по Сети, чтобы тот немедленно провел операцию оплаты всех необходимых процедур… и с учетом того, что его тушке после сегодняшней беседы потребуется еще кое-какая реабилитация, а возможно, и регенерация. После чего шумно выдохнул и произнес: — Ну… я это… короче… в фильмах снимался, — и замолчал. Неизвестно, насколько проф будет расторопен, так что лучше потянуть время. Неровен час, получив необходимую информацию, гра возьмет и заблокирует открытый опцион. А то и вовсе все отменит. Совсем все.

— Где? — недоуменно переспросил гра Кирей, но буквально в следующее мгновение на его лице вспыхнуло понимание. Он все-таки был очень умным сукиным сыном.

— В фильмах, — снова пояснил Ник. — Ну, которые того… порно, короче…

— Вот как… — гра нахмурился. Вот не было печали! Это ж надо: дочь нри Эминтогрея, оказывается, влюбилась в порноактера. Нет, ну бывают же в жизни уроды… Да, это, пожалуй, могло решить одну проблему, но порождало множество других. Если история вылезет наружу — нри ему не простит. А, значит, никакого сворачивания шеи этой сволочи, как бы ему этого ни хотелось. Никакого лишнего внимания к делу привлекать нельзя… Ник же натянул на рожу максимально раскаянное выражение, которое сумел скорчить, и отвел глаза от гра. Черт, выпутаться бы… Тут он наткнулся на взгляд громилы. Тот уже смотрел на него не равнодушно, а эдак презрительно-заинтересованно. То есть, это был типичный взгляд брутального мужика. Ну как же, зарабатывать этим совершенно точно западло, ну, как проституцией, однако регулярно и совершенно законно кувыркаться с самыми сисястыми красотками, которые, к тому же, позволяют тебе делать с собой совершенно все, — это ж мечта любого мачо, которыми вот такие брутальные мужики себя мнят. Ох, придурок, знал бы ты, что это надоедает уже после первого десятка, а после третьего тебя от этих сисястых кукол уже начинает просто тошнить…

— Понятно, — усмехнулся гра своим мыслям. — И где мне взять ваши… ваши фильмы?

— Ловите ссылку, — тут же отозвался Ник. Похоже, выгорело. Но еще раз идти на подобное… лучше под монорельс.

— Спасибо, — вежливо отозвался гра Кирей и легким кивком приказал громиле опустить Ника на пол. — Но вот что я вам хочу сказать, молодой человек. Вы добились своего, но я крайне советую вам более меня не раздражать. Я действительно был не против помочь вам. Но теперь это желание у меня прошло. Совсем. Вам понятно?

— Да, гра. Я все отлично понял, гра.

— Надеюсь, что это так, — коротко закончил гра Кирей и, кивнув громиле, вышел из палаты.

Когда Ник снова остался в палате один, он тут же вызвал по Сети профессора. Тот откликнулся почти мгновенно:

— О, молодой человек, я вижу вы закончили переговоры с заказчиком. И как все прошло?

— Средней тяжести, — отозвался Ник, ощупывая разбитые губы и голову. — Вы произвели оплату?

— Да, я снял необходимую сумму полностью, и даже чуть больше. Превышение записано в качестве оплаты дополнительного курса предустановочной подготовки организма. Так что если он у вас не совсем, хм… ну в порядке, после, хм… как вы выразились, переговоров средней тяжести, мы готовы даже заняться вашими переломами.

— Вы предусмотрительны, проф, — усмехнулся Ник. — А с чего вы взяли, что переговоры пройдут столь… напряженно?

— Я предположил нечто подобное, исходя из состава делегации, — рассмеялся профессор. — Столкнулся к гра Киреем и его… сопровождающим в холле, вот и сделал кое-какие выводы. Ну, так как у вас с переломами?

— Ну… до этого не дошло, хотя кое-какой вред, нанесенный моему здоровью, вам придется исправить. И… профессор, когда, наконец, вы засунете меня в капсулу?

Профессор негромко рассмеялся:

— Да немедленно. Сразу после того, как прошла транзакция, я дал команду готовить и регенерационную, и установочную капсулы. Так что минут через сорок готовьтесь…

Глава 9

Когда Ник открыл глаза, верхняя крышка капсулы как раз поднималась. Он несколько секунд молча лежал, глядя, как молочно-белая изогнутая створка медленно ползет вверх, а затем над ним нависла голова медтехника.

— Ну как самочувствие?

Ник прислушался к себе. Немного шумела голова, звуки слышались чуть яснее и резче, но, в общем, чувствовал он себя вполне сносно.

— Вроде хорошо. Голова вот только немного шумит, и звуки какие-то…

Медтехник улыбнулся и кивнул:

— Это ничего. Это так и должно быть. С головой. А звуки… у тебя просто полностью промыло уши раствором. Никаких пробок не осталось. Даже их следов.

Хм, вот все и объяснилось…

— Вылезай.

Ник еще секунду полежал, а затем протянул руки и ухватился за… ручки. Очень удобные, кстати. Странно, до сих пор в тех капсулах, через которые он прошел, хвататься приходилось за края капсулы. И они неприятно резали пальцы. Ну за исключением той, которая стояла в подвале дворца нри Эминтогрея.

— Тебя хотел видеть босс, — сообщил ему медтехник, когда Ник вышел из душа.

— Босс… зачем?

Медтехник пожал плечами и философски произнес:

— Кто может знать мысли Бога?

Ник хмыкнул и, натянув новый комплект одежды пациента клиники, двинулся к выходной двери, привычно вызвав в голове план здания. Это действие отозвалось легкой болью. Ник сморщился.

Пока он брел до лифтовой шахты, проверил почту. К его облегчению, там не было ничего. Ник осторожно, чтобы не провоцировать вроде как начавшую проходить головную боль, пробежался по нескольким гламурным порталам и наткнулся на сообщение, что нресса Отесса и нри Гесей, сын главы семьи Толенгрионтей, объявили о своей помолвке и отбыли на Гоенару. Ник криво усмехнулся. Что ж, он сам все сделал для того, чтобы случилось нечто подобное…

Поднявшись на четвертый этаж, Ник вошел в огромную приемную. Сидевшая за огромным полукруглым и совершенно пустым столом симпатичная секретарша дежурно улыбнулась ему и указала на высокие двустворчатые двери кабинета.

— Прошу вас, гра Ник, профессор Нэйшел ждет.

Но когда Ник, проходя мимо нее, бросил взгляд в ее сторону, оказалось, что над ее столом висит полдюжины голографических экранов, невидимых со стороны приемной, а ее руки лежат на голографической клавиатуре.

Профессор ожидал его не сидя за большим столом, а стоя у огромного панорамного окна, где-то на треть закрытого живописными зарослями, занимавшими дальний угол здоровенного зала, служащего директору клиники рабочим кабинетом. Ну да с его-то клиентурой и не такое отгрохаешь. Тем более, на такие доходы. Услышав шаги Ника, Нэйшел повернулся и окинул его внимательным взглядом. А когда землянин приблизился на три шага, растянул губы в широкой улыбке и шагнул вперед, протягивая руку для приветствия.

— Как самочувствие, молодой человек? Нет ли каких-то неприятных ощущений?

— Да вроде нет… Вот только когда я после капсулы вызвал схему клиники, чтобы добраться до вашего кабинета, в висках слегка отдало болью.

— Это ничего, — кивнул профессор, — это бывает. Дело в том, что ваша наносеть еще полностью не распаковалась. Не все можно сделать под медикаментозным сном в капсуле. Окончательная распаковка происходит лишь после того, как вы проснетесь и некоторое время — недолгое, несколько часов, — проведете в состоянии бодрствования. То есть, через сеть пройдут обычные для этого состояния пакеты импульсов от нервных окончаний к мозгу и обратно. Именно поэтому у вас пока такой бедный интерфейс, ну как на бесплатной наносети, — тут он запнулся и, снова широко улыбнувшись, рассмеялся. — И что это я? Она ведь у вас раньше и стояла, так что для вас он привычен.

Ник улыбнулся в ответ и промолчал. Этот человек хотел его видеть, а значит, у него к нему какое-то предложение. И Нику следовало сосредоточиться на том, чтобы поиметь с этого предложения максимум возможного. В конце концов, установка наносети, даже такой дорогой и мощной, — всего лишь первый, хотя и очень значимый шаг на его пути к цели. И следующие шаги будут не слишком менее, а кое-какие — и заметно более затратны, чем этот. Денег же у него не так уже и много. То есть, по меркам Трущоб их у Ника просто немерено, но для его цели — это жалкие крохи. Так что если он хочет когда-нибудь достигнуть цели, ему надо выжать из ситуации максимум возможного. А для этого, как говорил Лакуна, стоит предоставить противоположной стороне возможность сделать свое предложение, а затем выдвинуть встречные условия. И поторговаться.

— Э-э, у меня к вам есть предложение, молодой человек, — отсмеявшись, перешел к делу профессор. — Как вы смотрите на то, чтобы заключить договор с клиникой на предмет проведения клинического испытания комплекса новых имплантов?

У Ника екнуло под ложечкой. Черт, шанс! Он уже давно ломал голову над тем, как ему заполучить несколько имплантов уровня, соответствующего возможностям его новой сети. Самые дешевые из них стоили, как минимум, семьдесят тысяч лутов. И всего лишь усиливали физические параметры тела. Ну, там, координацию, скорость прохождения нервных импульсов, то есть реакцию, плотность мышечных жгутиков на единицу объема мышц, то есть силу, и так далее. Ему же в первую очередь требовались импланты на усиление способностей мозга. А те стоили вообще запредельно: не меньше полноценной инженерной сети. А если ставить максимально возможные для его сети — цены возрастали еще больше. Но торопиться не следовало. Сначала надо было узнать все поподробнее. Да и словосочетание «клиническое испытание» также вызывало, как минимум, настороженность.

— А почему вы делаете это предложение мне?

Профессор усмехнулся:

— Хм, хороший вопрос. — Он покачал головой, воздел очи горе, а потом спросил: — Скажите, молодой человек, как вы думаете, насколько много из тех, кто установил себе индивидуальную наносеть, пользуются большинством ее возможностей? Хотя бы большинством, — уточнил он, опуская взгляд на Ника и воздевая палец классическим профессорским жестом, — хотя бы!

— Ну, не знаю, — Ник пожал плечами, — наверное, многие. Это слишком дорогое удовольствие, чтобы… — тут он поймал взгляд профессора и запнулся. Похоже, он оказался в чем-то не прав.

— На самом деле процент таковых крайне ничтожен, молодой человек, — снисходительно поправил его профессор. — Вообще, индивидуальная наносеть способна поддерживать, как минимум, восемь имплантов. И это только начальные ее модификации, самые простые. А таковых мы ставим весьма немного. И дело не в деньгах. У тех, кому мы ставим начальные индивидуальные наносети, достаточно денег практически на любую модификацию. Они просто не способны потянуть более сложную. Разгульный образ жизни и, вследствие этого, крайне беспорядочное развитие, а также поражение нервных клеток вследствие регулярных приемов наркотиков и электростимуляции мозга и так далее… ну вы меня понимаете?

Ник, усмехнувшись, кивнул. Ну да, все понятно, совсем как дома, на Земле. «Золотая» молодежь прежде всего жаждет «элитных» развлечений, а собственное развитие им совершенно неинтересно… Но следующие слова профессора слегка подкорректировали эту его понятную и давно привычную структуру:

— Однако, как я уже сказал, таких среди наших пациентов очень немного. Всего где-то около двух процентов. Все остальные способны воспринять куда более продвинутые версии. А более чем пятидесяти процентам мы вообще ставим самую старшую. Ну, как у вас. Хотя, конечно, такой скачок показателей, какой должен случиться у вас, когда наносеть полностью приживется, демонстрируют очень немногие, где-то в размере одной сотой процента. Но во всем остальном вы в группе статистического большинства. В том числе… и мой интерес к вам связан в первую очередь именно с этим — в возможностях использования имплантов. Ваша наносеть способна, так сказать, потянуть шестнадцать штук. Столько, сколько и большинство тех, что мы ставим нашим обычным клиентам, — и профессор гордо замолчал. Ник также молча ожидал продолжения, попутно слегка поудивлявшись тому, что среди отпрысков богатеньких родителей, оказывается, не так много зажравшихся дебилов, как он думал ранее. Впрочем, возможно, так дело обстояло здесь, а на Земле все так, как он и представлял.

— Так вот, — продолжил между тем профессор, — несмотря на это, подавляющее большинство имеющих наносеть со столь обширными возможностями, используют их крайне слабо. Среднее число имплантов, которые они устанавливают, равняется шести. Еще процентов десять имеют восемь-девять имплантов. И я не знаю ни одного, кто поставил более двенадцати.

Ник вполне себе естественно удивился. Иметь возможность так продвинуться, развиться, стать сильнее, получить лучшую память, расширить аналитические способности, причем, без напряжения, без литров пота и ломящих от многих часов зубрежки висков, без многих лет практического опыта, ну и всего такого прочего — и не использовать ее по полной? Идиотизм! Так он и выразился. Профессор весело рассмеялся. Он вообще по меркам Трущоб выглядел слегка того, блаженным, так сказать. Много улыбался. Не стеснялся открыто демонстрировать свои чувства. Неужели Ник и сам когда-то был таким же? Может быть, но Ник уже этого не помнил…

— А знаете почему, молодой человек?

Ник отрицательно мотнул головой.

— Хм, тогда позвольте мне поинтересоваться, что вы знаете об имплантах?

— Ну… не так-то много, профессор. Я знаю что… что они есть и что они разных групп. Одни способны поднять физические возможности — координацию, скорость реакции, силу, выносливость, другие — скорость мышления, аналитические способности, память, интеллект в целом, третьи имеют медицинскую направленность, серьезно улучшают иммунитет, могут сильно поднять возможности регенерации, помочь в случае попадания в агрессивные среды… ну вот, в общем, и все.

— Хм, заметно, что вы пользовались общедоступными библиотеками, — усмехнулся профессор, — но, в общем, все это правда. Так и есть. Хотя для понимания сущности имплантов эта информация нам ничего не дает, — с этими словами Нэйшел встал и, подойдя к стене, провел рукой по ее поверхности. Стена тут же «растеклась», открыв небольшую нишу. Профессор достал что-то из нее и вернулся к Нику.

— Вот, — произнес он, демонстрируя небольшую, где-то с ноготь, молочно-белую капсулу, — это и есть имплант. Впечатляет?

— Да не слишком, — признался Ник.

— Ну, кому как, — профессор развел руками. — Но я показал вам эту капсулу для того, чтобы сообщить, что вот в таком виде имплант внутри организма существует не более суток. За это время оболочка капсулы полностью растворится и выпустит в организм колонию нанитов, которые и приступят к переделке организма в соответствии с заложенной в них программой. Сама переделка обычно занимает около полугода. Максимум. Острая фаза, в течение которой требуется беречься, а лучше всего — находиться под наблюдением врача, длится не более полутора месяцев. После чего можно возвращаться к обычной жизни. Ну, не совсем. От некоторых экстремальных нагрузок, в первую очередь нервной системы, на время воздействия колонии нанитов на организм следует отказаться, а лучше и месяц-другой после. Но и все, — профессор замолчал, глядя на Ника и, похоже, ожидая его реакции. Только вот Ник как-то пока не понял, какой она должна быть. Поэтому ответил нейтрально:

— Вот как? Интересно…

Профессор хмыкнул и покачал головой, а затем печально произнес:

— В этом-то все и дело.

— В чем? — осторожно поинтересовался Ник.

— Во времени, — сердито отозвался профессор. И тут до Ника дошло. Ну да, «золотые» мальчики и девочки, которым ставят индивидуальную наносеть, возможно, и не полные дебилы с сожженными наркотиками мозгами, как он представлял себе ранее, но развлекаться любят. Причем — по полной. А вот выключаться из доступных им развлечений на долгий срок — наоборот. Да и те, кто уже переболел развлечениями и принялся сам зарабатывать себе деньги (а с такими стартовыми возможностями им это делать куда как легче, чем кому-то типа Ника), также не могут себе позволить столь надолго снизить свою работоспособность и, так сказать, поберечься. Вернее, наверное, могут. Вон, профессор сказал, что встречаются индивиды ажно с десятком имплантов, правда мало. Всего десять процентов. Это значит, что кто-то из них готов придержать свои неуемные желания или отвлечься от зарабатывания «бабла» как минимум на пять лет реального времени. Ну, так вроде выходит… А с другой стороны, нежелание большинства остальных на такой срок выпадать, так сказать, из жизни — тоже понятно. В конце концов, сколько владельцев мощных спортивных автомобилей на Земле, всяких там «феррари», «бугатти» и «макларенов», стоящих просто немереные деньги, доставило себе труда пройти обучение, способное научить их использовать потенциал этих великолепных машин хотя бы на две трети? Да единицы! Остальные просто кидают понты, передвигаясь на этих мощных машинах с великолепными характеристиками, как на каком-нибудь семейном «вольво», пыжась от осознания собственной значимости и крутости и, максимум, участвуя в каких-нибудь ночных гонках таких же понтовых стритрейсеров. Вот так и здесь… Но с какого бока это касается его самого?

— Все просто, — пояснил профессор, когда Ник осторожно задал ему этот вопрос. — Если я сумею сократить время, потребное для установки нескольких имплантов, я, во-первых, смогу продавать больше имплантов и, во-вторых, заметно увеличу число моих клиентов. В тех кругах, с которыми работает моя клиника, выражение: «Время — деньги» не фигура речи, а ежедневная действительность.

Ник согласно кивнул, мимолетно удивившись столь точному совпадению местного и земного афоризма. Мимолетно, поскольку его мысли сейчас были заняты совершенно другим.

— И в чем же будет заключаться клиническое испытание, которые вы мне предлагаете?

— В том, что мы попытаемся поставить вам несколько имплантов одновременно.

Ник понимающе кивнул и тут же спросил:

— Это опасно?

— В общем, да. В случае, если используются обычные импланты. Но мы вам поставим нашу новую разработку. Они специально адаптированы под одновременную постановку и уже полностью испытаны. К тому же мы разработали новую методику установки. Первую неделю вы также проведете в медицинской капсуле, так что если возникнут хотя бы малейшие сбои, мы сумеем их немедленно засечь и мгновенно отреагировать. Да и после выхода из капсулы вы останетесь на территории клиники, ибо мы должны будем отследить полную клиническую картину. Так что на самом деле в этом нет практически никакого риска.

— Но на человеке вы ни эти ваши новые импланты, ни эту вашу новую методику пока не испытывали? — уточнил Ник. Профессор усмехнулся:

— К сожалению, они приспособлены для работы с индивидуальной сетью высокого уровня. Так что протестировать их на индивидууме с гражданской наносетью просто невозможно.

«А никто, обладающий хотя бы инженерной наносетью, которая, возможно, и потянула бы ваши импланты, на такое предложение не согласится, — мысленно закончил за него Ник. — Не говоря уж о тех, у кого имеется индивидуальная». Да… профессор, похоже, навел о нем подробные справки. С одной стороны, он имеет отличную индивидуальную наносеть, а с другой — пойди что не так, никаких особенных неприятностей у профессора не будет. Сдох и двинулся — ну туда ему и дорога. Впрочем, профессор не особенно это и скрывает. Несмотря на всю свою искреннюю улыбку и общую обаятельность. Да… не слишком-то он и отличается от трущобников, если копнуть поглубже…

— И на сколько имплантов сразу вы замахнулись? — поинтересовался Ник, напряженно размышляя над предложением профессора.

— На шесть, — спокойно ответил тот, — пяти разных типов. Один на нейроразгон, то есть интеллект и аналитические способности, — с вашей наносетью больше и не надо, парочку на память, — парные импланты мы уже давно ставим совершенно спокойно, потом регенерация, выносливость и последний — повышение устойчивости к токсинам и агрессивным средам. Это практически стандартный комплект, и мы бы хотели протестировать его в первую очередь.

Ник задумался. Заманчиво. Импланты на улучшение памяти для нейросети его уровня стоили где-то сто сорок-сто шестьдесят тысяч лутов. А тут ему предлагают установить сразу два. Цены импланта на интеллект он не знал, но они обычно стоили даже выше тех, что на память. Да и все остальное должно стоить не хило и явно потянет в сумме тысяч на шестьсот минимум. Но такая нагрузка… А ну как мозги вскипят? Или наниты начнут конфликтовать? Да его тушку может разорвать в клочья! С другой стороны, профессор прекрасно представляет, какому контингенту он будет это предлагать. Так что он должен все десять раз просчитать и проверить. Единственный сбой — и от него, как и от его клиники, лишь мокрое место останется. Нет, не в его, Ника, случае, а в случае сбоя с обычным клиентом. Так что шанс на то, что все будет в порядке, — есть, и очень большой. Тем более, что искать другого такого во всех отношениях удобного «бета-тестера» проф может годами. А без успешных клинических испытаний на людях он вряд ли сможет получить разрешение от медицинских контролирующих органов на широкое использование своей методики. Кстати, последнее не мешало бы уточнить, но эдак с намеком…

— А если я не соглашусь? — нейтральным тоном поинтересовался Ник.

Профессор улыбнулся. Слегка разочарованно.

— В таком случае после двух дней постустановочного наблюдения мы с вами расстанемся.

— Я не об этом, — пояснил Ник. — Можете ли вы как-то обойтись без клинического испытания? И как долго, по вашим прикидкам, вы будете искать другого кандидата?

Профессор откинулся на спинку кресла и окинул Ника заинтересованным взглядом.

— Хм, а вы весьма напористы, молодой человек. Впрочем, — он хитро прищурился, — я не удивлен.

Но Ник не обратил внимания на намек, а молча ждал ответа. И профессор нехотя произнес:

— Ну-у, вполне может быть несколько лет…

— А то и десятилетий, — закончил за него Ник, которого, кроме всего прочего, весьма порадовало подтверждение его предположения о том, что какие-то проблемы с его здоровьем в процессе клинических испытаний столь сильно затормозят профессора. Ибо они повышали шансы на то, что тот максимально довел свою методику до ума. — И, как я понял, без успешных клинических испытаний вы также не сможете предложить ваши новые импланты и методику их установки вашим клиентам. Я прав?

— Да, — кивнул профессор, напряженно глядя на него. Ник улыбнулся. Ну что ж вы, профессор, не стоит так напрягаться. Мы точно с вами договоримся.

— Насколько я понял, профессор, установка того комплекса имплантов, что вы мне предлагаете, вместе с ценой самих имплантов стоит около миллиона?

— Приблизительно, — профессор слегка расслабился и улыбнулся, посчитав, что Ник на крючке. — На самом деле даже стандартный вариант стоит чуть больше, а учитывая, что мы вам будем ставить экспериментальные, — намного больше. Поверьте, это очень хорошее предложение. Более того, я не исключаю появления некоторых синергических эффектов.

— Каких? — не понял Ник.

— Синергических. То есть комплексных. Обычно этого не происходит, потому что импланты устанавливаются последовательно, то есть новый или новые, если они однотипные, ставят уже после того, как преобразование организма предыдущей колонией нанитов уже закончилось. Но иногда это все-таки случается. Тогда, например, возможности регенерации могут повыситься не на пятьдесят-восемьдесят единиц Неглера, как это происходит обычно, а в разы больше. И при моей методике вероятность подобного… — похоже, профессора понесло. Ник тихонько вздохнул и поднял руку, прерывая собеседника:

— Понятно, но я не об этом. Как я понял, если все пройдет благополучно, у вас должен произойти не только лавинообразный рост потока клиентов, — ну кто ж откажется уменьшить срок своего «выпадения из жизни» сразу в шесть раз, — но и во столько же раз увеличатся возможности клиники по их установке. Причем, без всяких дополнительных вложений.

Профессор снова напрягся. Некоторое время они с Ником молча буравили друг друга взглядами, затем Нэйшел снова откинулся на спинку кресла.

— На самом деле всего в четыре. К тому же, если вы там у себя в голове уже просчитали все мои прибыли, имейте в виду, что основная сумма, которую вы там вычислили, приходится на нанитов. А они очень дороги в производстве.

Ник усмехнулся. Ну зачем он с ним так? Ник же собирается пойти профессору навстречу. В главном. Просто он хочет, чтобы Нэйшел поделился с ним немножко большей долей будущей прибыли. В конце концов, он и рискует куда большим…

— Не все профессор, далеко не все, — спокойно произнес Ник, — да и не мог, если честно. Ну откуда я знаю, во сколько реально обходится производство ваших нанитов? — Он специально выделил голосом это слово. — И по какой цене вы решите их продавать своим конкурентам, когда снимете основные сливки, а поток клиентов превысит возможности вашей клиники?

— Хорошо. Что вы хотите? — спокойно спросил профессор.

— Во-первых, я согласен принять участие в клиническом испытании ваших новых имплантов и вашей методики их установки…

— Это я понял, — нетерпеливо прервал его профессор. Ник поморщился. Ну, зачем дергаться — они обсуждают серьезные вещи. Торопливость тут не к лицу.

— Но у меня есть несколько условий.

— Я понял, понял, говорите же…

Ник вздохнул. Ох уж эти ученые…

— Во-первых, я хочу получить полную карту.

Профессор удивленно воззрился на него.

— Вы собираетесь установить все шестнадцать возможных имплантов? В таком случае, как только поставите пятнадцатый — прошу ко мне. Обещаю шестнадцатый поставить вам бесплатно. Ну а если вы согласитесь заключить договор на…

— Профессор, мы сейчас обсуждаем несколько другое, — мягко прервал его Ник.

— Да-да, конечно, извините, что отвлекся, но мое предложение совершенно серьезно…

Так, похоже, у них тут еще не было ни одного из тех, кто имел индивидуальную наносеть, поставившего себе полный комплект имплантов. Запомним на будущее…

— Во-вторых, если все пройдет благополучно, я бы хотел, чтобы вы поставили мне еще парочку имплантов.

— Каких?

— На координацию и скорость реакции.

Профессор усмехнулся:

— Такие мы обычно рекомендуем ставить парой. Это позволяет достичь максимума возможного.

Ник на мгновение задумался:

— Ну, значит, пару.

— И тех, и тех? Тогда это будет четыре импланта. Вы же просили пару.

Ник поджал губы: вот ведь как торгуется. А еще ученый…

— Хорошо, пусть будет пара на координацию, — в конце концов, сама наносеть заметно поднимает скорость реакции. В случае Ника — почти в два раза. Так что ограничимся координацией. Ее никогда мало не бывает.

Профессор окинул его до странного восхищенным взглядом и произнес почему-то с явным удовольствием:

— Согласен.

— И третье… — продолжил Ник.

— Послушайте, молодой человек, а не слишком ли? Вы и так получаете имплантов почти на два миллиона лутов. По-моему, требовать большего просто наглость.

— И, тем не менее, — усмехнулся Ник, — я все-таки склонен настаивать. В конце концов, карта вам не будет стоить практически ничего. Все потребные исследования у вас либо уже есть, либо вы их получите в процессе подготовки к клиническим испытаниям. А как пойдет установка стандартных имплантов «поверх» экспериментальных после окончания комплекса испытаний, вам и самим достаточно интересно. Поэтому пока я не потребовал ничего такого, что так сильно бы вас напрягло или не принесло вам самим никакой пользы. Ну кроме затрат, на которые вы и так готовы пойти. Не так ли?

— Ну-у… — профессор замялся, а затем сдался: — Хорошо, что еще?

— А еще я хотел бы получить кое-что только для себя. Вы ведь не откажетесь подержать меня в клинике после установки стандартных имплантов на координацию пару-тройку месяцев? Вам явно нужна статистика, и в этом случае…

— Возможно, — осторожно отозвался профессор.

— А как-то напрягаться в процессе самого эксперимента вы мне не позволите. Во избежание, так сказать… — закончил Ник.

— Да, — просто согласился профессор.

— Так вот, я хотел бы провести эти пару-тройку месяцев с пользой для себя.

— Конкретнее, что вам нужно? — раздраженно отозвался Нэйшел.

— Я бы хотел, чтобы вы оплатили мне приобретение некоторых баз и позволили изучать их во время пребывания под вашим наблюдением после завершения нашего с вами эксперимента под медикаментозным разгоном. — Ник замолчал. Профессор также отозвался не сразу. Он некоторое время сидел, уставя взгляд в одну точку и молча обдумывая слова Ника, а затем повернулся к нему и спросил:

— И что же это за базы?

— Комплект баз для управления «средним межсистемником» третьего уровня, а также «экономика» и «торговля» второго уровня. — Ник сделал паузу и осторожно закончил: — А также что-нибудь для самозащиты. Скажем, «рукопашник» третьего уровня и «ручное оружие самозащиты» второго, — он слегка нервно улыбнулся. — По выходе из клиники у меня могут быть некоторые проблемы…

Профессор молчал. Похоже, он сверялся с Сетью относительно стоимости всего того, что Ник запросил. А это было очень круто. Очень. Особенно базы «среднего межсистемника». В «средний межсистемник» кроме первого и второго уровня его же входили базы «внутрисистемного корабля» четырех первых уровней, «малого межсистемника» трех уровней, а также масса других баз типа «астронавигация» трех уровней, «энергетика малых и средних кораблей» двух уровней, «системы жизнеобеспечения малых и средних кораблей» двух уровней и так далее. С учетом того, что базы первого уровня, как правило, стоили от трехсот до тысячи лутов, второго — от четырех до десяти-пятнадцати тысяч, а цены на базы третьего начинались от пятидесяти, комплект баз «среднего межсистемника» тянул еще тысяч на девятьсот. Но Ник решил рискнуть. Ему для того, чтобы достигнуть цели, нужен был именно какой-нибудь средний межсистемник. Большой требовал огромного экипажа, в несколько десятков человек минимум, а малый был способен «прыгнуть» всего на одну-две системы, не более. «Экономика» же и «торговля»… ну если он собирался вырваться в космос, надо же на чем-то зарабатывать. А с подобными базами это должно у него получаться гораздо лучше. К тому же на фоне «среднего межсистемника» четыре остальных базы с суммарной стоимостью тысяч в восемьдесят-сто казались мелочью. Но Ник опасался, что профессор заартачится именно на них. У людей так бывает часто — уступая в главном, упереться в мелочах…

К счастью, этого не произошло. Нэйшел вынырнул из Сети и усмехнулся:

— Да уж, молодой человек, вы меня просто раздели… Ну да ладно, согласен!

— К тому же, возможно, вам не придется так тратиться, — слегка лицемерно вздохнул Ник. — В конце концов, последние траты станут возможны, только если у нас с испытаниями все будет в порядке.

— Ну уж нет, — рассмеялся профессор, — я уж лучше слегка разорюсь…

* * *

Новая наносеть активировалась на следующее утро. Ник проснулся и сразу и не понял, где он находится, потому что перед глазами мельтешило целое буйство красок и форм. Он несколько мгновений ошалело пялился на все это, и лишь потом до него дошло, что на самом деле вокруг него все та же его палата, а буйство красок и форм просто проецируется на сетчатку его глаз.

— Хух, — Ник шумно выдохнул. Да уж, теперь придется часа два возиться, выстраивая личный интерфейс. Можно было, конечно, воспользоваться каким-нибудь из стандартных, но и их тоже было несколько десятков. Короче, развлечения должно было хватить надолго… Так что из палаты он вышел только к обеду, до предела наигравшись и начав уже потихоньку разбираться со вновь появившимися возможностями как личными, так и в Сети. Эх, ему бы такие возможности раньше, шиш бы «серьезные дяди» сумели его вычислить! Кстати, его неустанные попытки учить на своей бесплатной наносети стандартные базы привели-таки к положительному результату. По первым прикидкам это принесло увеличение скорости разучивания баз, и так увеличившейся вследствие установки индивидуальной наносети на порядки, еще минимум на одиннадцать процентов. Причем увеличение скорости разучивания пока было не окончательным. Где-то через полгода должна была произойти полная активация новой наносети, после чего скорость изучения должна была увеличиться еще процентов на двенадцать-тринадцать. Ну а лет через пять-десять, после длительной оптимизации и окончательного срастания наносети с организмом, в эту копилку могло упасть еще процента три-четыре. Кроме того, заметную прибавку должны были обеспечить еще и импланты на память и нейроразгон. Причем одиннадцать процентов, которые Ник заполучил своими стараниями с бесплатной наносетью, должны были учитываться не от нынешнего начального, а от общего уровня…

После обеда Ник получил по внутренней сети клиники свою карту и засел за изучение и планирование. Требовалось как можно более детально разобраться с теми возможностями, которые должны были предоставить ему устанавливаемые импланты, а также прикинуть, не стоит ли установить и что-то еще. В конце концов, у него на счете было еще более пятисот тысяч лутов. Ухаживание за нрессой Осеттой обошлось ему в весьма кругленькую сумму, но большая часть денег пока еще оставалась на счетах. И у Ника была мысль потратить их до выхода из клиники. Возможно, это слегка уменьшит интерес к нему «серьезных дядей». В столь азартной сфере, как спортивный тотализатор, успеха могли добиться только предельно прагматичные люди. И если затраты и возможный негативный резонанс окажутся куда меньше ожидаемой прибыли, существовала вероятность, что про Ника просто забудут. Хотя в его тушку уже было вложено более полутора миллионов, и еще должно было быть вложено куда больше, обратить эти вложения обратно в деньги все равно возможности не было. Так что, дай бог, плюнут… Впрочем, надежда на это была очень небольшой, даже можно сказать, призрачной.

Ну и, кроме этого, Ник начал прикидки, какие базы и как разучивать. А также: что еще прикупить на свои деньги. И у него вырисовались очень интересные варианты, насчет того, чтобы скачать первые уровни с Мусорки, а потом установить поверх них самый «свежак» вторых. Выходило, что если он купит все, что собирался, в том числе и, так сказать, «на всякий пожарный», это позволит ему сэкономить тысяч пятнадцать. Вроде и немного, но если он соберется поставить себе еще несколько имплантов — с деньгами становилось совсем туго, и эта сумма уже выглядела значительной.

Проф заглянул к нему уже перед ужином.

— Изучаешь свою карту? — весело поинтересовался он.

Ник свернул висящий перед его взглядом интерфейс и сфокусировал взгляд на профессоре. Тот, как обычно, сиял улыбкой, но она уже Ника давно не обманывала. Хотя и никакого негатива по отношению к Нэйшелу он не испытывал. Каждый использует ближнего своего, причем ровно настолько, насколько этот ближний позволяет. В случае с профом, по его мнению, все было честно. Так что Ник улыбнулся в ответ и ответил:

— Да.

Профессор уселся напротив него и вытянул ноги.

— Везучий ты стервец, Ник. И как угадал-то?

Ник пожал плечами. Он уже разобрался, что профессор имел в виду. Его везучесть заключалась в том, что он договорился с хозяином клиники на установку единственного вида физических имплантов, который мог быть ему установлен. Ставить импланты на быстроту реакции и силу при уже имеющейся у него конфигурации смысла не было: слишком слабые связки и кости. Так что сначала требовалось установить имплант «основа», предназначенный для общего укрепления организма, в первую очередь — костной структуры и соединительной ткани. Еще этот имплант заметно укреплял кожные покровы и, минимум на греть, повышал устойчивость организма к перегрузкам. Более того, для установки имплантов на силу и скорость реакции требовалось еще установить импланты на выносливость, регенерацию и повышение устойчивости к токсинам и агрессивным средам. Поскольку иначе пара минут работы организма в максимальном, обеспечиваемом этими имплантами темпе и в полную силу напрочь забивала печень и почки продуктами распада глюкозы и выделяемыми изрядно увеличившимися в числе и производительности мышечными клетками, да еще и работающими с запредельными нагрузками токсичными отходами их жизнедеятельности. Но эти импланты Нику должны были поставить в рамках клинических испытаний. Впрочем, если он собирался когда-нибудь в будущем поставить импланты на скорость реакции и силу, ему следовало бы запараллелить и три уже поставленных. Особенно если он собирался добиться максимальной производительности и также поставить по два импланта на скорость и силу. Да и «основы» надо было ставить две. Иначе у модифицированных только одним имплантом органов могло не хватить производительности…

Следующая неделя пролетела в освоении Сети и изучении некоторых баз, которые он скачал на Мусорке и прикупил на свои деньги. Ник просто наслаждался тем, как все происходило. Базы просто летали. А затем наступил день начала эксперимента.

Медкапсула, к которой профессор подвел Ника, показалось ему огромной.

— Это что, для бегемота? — недоуменно спросил Ник. Существовал на Сигари зверек, к которому очень подходило подобное название. Профессор рассмеялся:

— Нет, это для тебя.

Землянин хмыкнул. Да уж, судя по размерам, сюда могла бы влезть целая дюжина Ников.

— А что ты думаешь, — ответил проф на невысказанный, но явно обозначившийся вопрос, — клинические испытания — это просто так? Нам придется снимать до четырехсот параметров, причем с нескольких сотен точек твоего организма. Ну и регенерационные возможности медкапсулы мы тоже заметно подняли. На всякий случай.

Ник криво усмехнулся, но промолчал и, раздевшись, аккуратно влез в капсулу. Медтехник привычно установил ему все положенные трубки и шнуры, после чего закрыл крышку и запустил в капсулу раствор. Уже улетая под воздействием альфа-волн, Ник запоздало вспомнил об Осетте. Интересно, как она пережила правду о нем…

Испытания прошли удачно. Когда Ник через неделю выбрался из капсулы, проф обрадовал его информацией о том, что все прошло штатно. Никаких дополнительных возможностей навороченной медкапсулы задействовать не пришлось.

— Так что еще пара месяцев, и можно будет приступать к выполнению моих обязательств перед тобой, Ник.

По всему видно, он был страшно доволен, и Ник на мгновение пожалел, что запросил слишком мало. Но быстро задавил это сожаление. Всего и сразу хочется подросткам в пубертатном периоде или инфантильным типам в любом возрасте, а человек, вырвавшийся из Трущоб, понимает, что все надо делать последовательно и в свое время.

— Хорошо, профессор. Только имейте в виду, базу «рукопашный бой» я буду ставить клубную. Она стоит гораздо дороже, но у меня имеется скидка, так что мне она обойдется почти как общедоступная.

— Клубную? — проф озадаченно наморщил лоб, но затем махнул рукой. — Ладно, как захочешь.

— И еще, я, возможно, попрошу вас поставить мне кое-какие импланты за свой счет, — Ник хитро прищурился. — Скидочку дадите?

Нэйшел кровожадно оскалился:

— Скидочку? Тебе? За что? Да ты меня уже и так раздел до трусов!

— А за опт, — нахально выдал Ник.

— За что? — изумленно переспросил профессор, а затем громко расхохотался. — Ну уморил! Ладно, поговорим. Но сразу ничего не планируй. Надо посмотреть, как развернутся уже установленные импланты. По первым прикидкам похоже, что мои надежды на синергическую реакцию оправдываются и результат должен получиться куда выше среднего.

* * *

Следующие полтора месяца Ник занимался тем, что лазил про Сети и готовил свой отход. Это было сложно, долго, но с этой сетью вполне возможно. И помогли Нику в этом базы «Сетевое соединение» двух уровней, разученные еще до того, как начались клинические испытания. Если честно, ничего принципиально нового и очень отличного от того, что Ник знал еще на Земле, в этих базах не было. Только некоторые технические особенности, правила составления кодов, сетевых масок, фильтров и всякого такого. В принципе, по прикидкам Ника, после разучивания второго уровня этой базы, он со своим земным опытом в местных сетях явно тянул где-то на третий. А кое в чем и повыше.

А потом в его палате появился Нэйшел.

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Нормально, проф. — Когда Ник первый раз назвал его так, тот оторопел и пару мгновений ошалело смотрел на Ника. Но затем… расхохотался. В принципе, он был неплохим человеком. А что касается того, что он воспользовался случаем и «купил» Ника, так не землянину с его трущобным прошлым его судить. Наоборот, радоваться надо, что опыт жизни в Трущобах, похоже, принес ему некоторые навыки, полезные и в высших эшелонах общества. Что бы от него осталось, сунься он сюда в те времена, когда был тем розово-сопливым, наивным, но еще и очень высоко себя ценящим и считающим, что уже все понимает про эту жизнь студентом Колей Брашниковым? Да косточки… в лучшем случае. К тому же, по суммарному, Нику это принесло только пользу. Ну если потом, попозже, не вылезут какие-нибудь побочные проблемы…

Профессор с довольным видом кивнул:

— Да, все параметры в норме, и… я, пожалуй, с завтрашнего дня рискну разрешить тебе некоторые вольности. Импланты ведут себя вполне нормально и, по объективной информации, снимаемой с твоей сети, они тебе никаких проблем не доставляют. Все, как я и рассчитывал. Более того, мой прогноз по поводу синергического эффекта полностью подтвердился.

— И что это означает?

— Ну, например, возможности регенерации у тебя возросли в разы. Скажем, ты вполне сможешь безо всякой медкапсулы вырастить себе выбитый зуб. Или палец. Или… возможно, глаз. По другим имплантам также заметный рост, так что, например, ставить тебе дополнительный имплант на антитоксины не обязательно. Того, что уже есть, вполне хватит.

— Спасибо, проф, — Ник благодарно наклонил голову.

— А еще через месяц можно будет потихоньку начинать ставить тебе и другие импланты, — продолжил Нэйшел. — Уже определился какие?

Ник хитро прищурился:

— А вы никаких еще клинических испытаний провести не планируете?

— Эк ты разохотился! — рассмеялся профессор. — Пока нет. Разработка нового поколения имплантов — дело очень долгое, дорогое и ресурсозатратное, поэтому все возможности моей клиники были сосредоточены только на одном проекте.

Ник вздохнул:

— Тогда кроме тех двух на координацию, о которых мы договорились, я хочу одну «основу», один на силу и один на скорость реакции. Сколько это займет по времени?

— Теоретически — порядка года. Но срок можно немного сократить. Мы получили довольно много нового материала во время клинических испытаний, причем именно на твоем организме, так что я не исключу, что мы сможем поставить тебе все необходимые импланты месяцев за восемь. Если, конечно, ты готов оплатить пребывание в клинике не только на время подготовки к установке, самой установке и постустановочного наблюдения, которое входит в цену установки импланта, но и в промежутках между ними.

— И во что мне это обойдется? — напрягся Ник.

— Да в стандартные тысячу лутов в сутки, — широко улыбнулся Нэйшел. Ник стиснул зубы. Ну, проф, ну жук! Это он с меня, почитай, стоимость еще одного импланта снимет.

— Кроме первых двух, — тут же уточнил Ник. Профессор усмехнулся и кивнул.

— И за эти деньги я буду иметь возможность учить базы под разгоном в медкапсулах, — тут же выкатил требование Ник.

Нэйшел усмехнулся:

— Хорошо, но картриджи и инъекции за твой счет… И вообще, я вижу, ты отлично разучил базу «торговля», — профессор откровенно забавлялся.

— Нет, — огрызнулся Ник, — у меня просто природный талант…

Вечером он долго лежал в кровати и гадал: за что ему вот так неожиданно привалила удача? И не ждет ли его очень скоро жесткая расплата за это? Лакуна говорил, что жизнь стремится к равновесию, и если у тебя пошла белая полоса — главное, не зарываться и приготовиться к черной, которая непременно скоро наступит. Если же решишь, что все это заслуженно и что твоя удача теперь навсегда, — точно скоро вляпаешься во что-то очень дерьмовое… Потом Ник согнул руку в локте и поднес к глазам кисть. Хм, интересно, он теперь действительно сможет заново отрастить себе палец? Все-таки импланты — это настоящее чудо! Несмотря на то, что он уже знал, что «импланты» на самом деле вовсе не некие электронные, механические или еще там какие-то устройства, как он считал ранее, а колонии нанитов, причем одноразовые… Ну, если подумать, это и так было ясно. Как можно увеличить силу каким-то одним точечным устройством? Где его в таком случае размещать и на что он будет воздействовать? На одну мышцу? О-да-а, и мы знаем эту мышцу… Шутка. Однако, поскольку все вокруг, в том числе все знающие и представляющие все нюансы установки имплантов куда лучше него медтехники, привычно продолжали называть их имплантами, Ник так же продолжал называть их также… После чего повернулся на бок и закрыл глаза. Обо всем остальном будет время подумать завтра.

Часть II ПУТЬ К ЗВЕЗДАМ

Глава 1

— Вот, гра, сюда, пожалуйста… осторожнее… здесь порожек… так… вот и хорошо… ох, осторожнее… — тяжелое тело повело в сторону, и оно довольно основательно приложилось о переборку. Ник огорченно скривился и осторожно помог перепившему клиенту принять вертикальное положение. После чего аккуратно повел его дальше по коридору.

Клинику профессора Нэйшела Ник покинул больше года назад. С семьюстами двадцатью лутами в, так сказать, кармане, коих уже не хватало даже на то, чтобы оплатить палату в клинике профа еще на сутки. Но зато с полностью адаптировавшейся наносетью, девятью мощными имплантами и несколькими десятками разученных баз. В принципе, по подбору баз он мог претендовать на любое место в команде среднего межсистемника — от пилота или навигатора до двигателиста или суперкарго. Но для того, чтобы иметь шанс претендовать на мало-мальски ранговую должность, баз было мало. Нужен был опыт работы, и чем на более высокую должность ты претендуешь, тем больший опыт требовался. Так, например, для первого уровня «малого внутрисистемного корабля» никакого опыта полетов не требовалось. Разучил — и пожалуйста за руль скутера или катера. Но! Никакой личной посадки и взлета, как и стыковки либо отстыковки от орбитального терминала. Только под внешним управлением. Полет по выделенным маршрутам — только под управлением искина. Ну, и так далее. Самому пилоту разрешалось «подержаться за штурвал» только в строго определенных зонах «безопасных полетов». Более — ни-ни. Второй уровень давал чуть больше возможностей, но для активации требовал не менее полугодового стажа пребывания в пространстве. Кем угодно — хоть пассажиром. Третий — требовал уже не менее года в пространстве, причем не менее двух месяцев в качестве пилота малого внутрисистемного корабля. И так далее — по нарастающей. Вследствие чего Нику, для того чтобы получить права пилотирования средним межсистемником, как он того хотел, надо было заиметь пустотный ценз минимум в пять лет, из которых не менее полутора лет он должен был исполнять обязанности пилота и еще по паре месяцев — навигатора, суперкарго, оператора систем защиты и некоторых других членов экипажа. В принципе, это было не так уж страшно, поскольку, как он выяснил в Сети, большинство торговцев практиковали совмещение должностей. Попади Ник в их экипаж, необходимый ценз на требуемых для активации базы должностях он набрал бы быстро. Но для этого надо было активировать младшие ранги, и вот с этим Нику требовалось разобраться самому. Впрочем, был и один положительный момент. Как выяснилось, стандартный год, относительно которого шли все зачеты, почти не отличался по длительности от земного. Сигарийский год с его продолжительностью в семьсот дней в «пустоте» не котировался и пребывал в статусе «местных временных единиц»…

Роскошный шестикомнатный сьют оказался заполнен неподвижными телами разной степени раздетости. Причина их неподвижности диагностировалась легко, по слабому сладковатому запаху, висевшему в воздухе. Но Ника это совершенно не напрягало. С тех пор как старший стюард перевел его в стюарды палубы «А», подобные сцены он наблюдал регулярно.

— Во-от сюда, сюда… пожалуйста. Во-от… и ложимся… — Ник осторожно опустил тушу на диван и, сбросив руку алкаша с плеча, облегченно выдохнул. Да уж, волочь на себе сто сорок килограммов абсолютного киселя через три палубы — это тяжело. И дело тут вовсе не в весе. Ник со своими имплантами способен был притаранить вдвое большую массу на в десять раз большее расстояние и даже не запыхаться. Дело было в том, что этот «кисель» нельзя было перехватить поудобнее, а следовало тащить на себе со всей возможной вежливостью. Да еще следя за тем, чтобы все ручки и ножки этой рыхлой тушки ни за что не зацепились и никак не повредились. Впрочем, именно подобные трудности как раз и послужили причиной того, что Ник оказался на столь лакомой для многих должности. Ибо исполнить всё необходимое для успешного продвижения по палубам и доставки в нужное место таких дебелых тушек из всего состава стюардов оказался способным только он. Причем не столько даже вследствие наличия имплантов, хотя они, естественно, помогали очень сильно, сколько вследствие имеющегося у него обширного опыта передвижения с грузом по крысиным тоннелям. Вот так — никогда не угадаешь, что и где пригодится.

Ник наклонился и поправил упавшую на пол руку клиента. И какого дьявола этот придурок поперся в бар палубы «С»? Демократичность свою показать захотел? Или просто решил догнаться чем позабористей? Здесь же и так полно выпивки, да еще какой! Ник окинул взглядом валяющееся на диване тело и брезгливо сморщился. Интересно, как так получается, что при подобном уровне медицины и доступности широкой номенклатуры имплантов, среди «сливок» общества все равно встречается заметное количество разожравшихся оболтусов? Они что, жрут и колются намного быстрее и неутомимее, чем импланты успевают приводить их тело в состояние нормы? Или просто не сподобились их поставить, не в силах оторваться от своего «праздника жизни» хотя бы на пару месяцев? Ник вздохнул. Вопросы были риторические, а у него не так много времени, чтобы бездарно тратить его, торча тут, как манекен.

Ник поднялся на ноги и обошел номер по периметру. Да уж, нагадили ребята изрядно. Интересно, чего отмечали? Установку наносети, покупку яхты или чью-то днюху? Ладно, это не его дело. А вот возможность слегка подзаработать упускать нельзя.

Ник быстро обошел комнаты сьюта и собрал с десяток наиболее загаженных и облеванных тряпок, после чего подошел к большому бару и распахнул дверцы. Хм… неплохо оторвались ребята: трети бутылок — как не бывало. Причем, это еще не все. Судя по количеству пустых бутылок, валяющихся на полу, еще не менее пары дюжин они заказали в местном баре… Хотя пили гнусно, не по-русски. Эвон бутылок семь дорогущего селирийского трейни даже наполовину не допиты. Ну, каким надо быть идиотом, чтобы открывать новую бутылку такого пойла, пока не закончилась старая? И ведь не один раз так сделали, а семь! Впрочем, сейчас это было Нику только на руку.

Он сноровисто вытащил из бара полдюжины бутылок и аккуратно обмотал их несколькими слоями туалетной бумаги. После чего зашел в одну из спален и поднял с пола обоссанное покрывало, которое «леди», похрапывающая на постели, просто спихнула с кровати ногами. Спустя пять минут все шесть экспроприированных бутылок были аккуратно завернуты в покрывало, причем так, что мокрое пятно оказалось точно сверху, и упакованы в мешок для грязного белья. Поверх покрывала были брошены облеванные женские тряпки. Еще один мешок Ник заполнил полутора десятками пустых бутылок и положил сверху одну початую бутылку трейни, аккуратно заткнув ее найденной тут же пробкой, после чего, взвалив на плечи оба мешка, вышел из сьюта.

— Так-так-так… и что же это мы тут тащим, стюард?

Ник небрежно швырнул на пол мешок с тряпками и тщательно упакованными бутылками и оч-чень аккуратно положил на пол другой, с пустыми бутылками. Бутылки громко звякнули. Ник широко и даже подобострастно улыбнулся:

— Добрый день, гра Нувэль. Так, немного почистил. Бутылки пустые собрал, одежду испорченную. Отдам в чистку. Как клиенты оч… э-э, начнут собираться — все уже в порядок приведут.

Гра Нувэль, старший охранник палубы «А», довольно оскалился:

— Почистил, говоришь? А ну-ка дай сюда мешки!

Ник с готовностью схватил мешок с тряпками и протянул охраннику. Но тот только кивнул на него стоявшему рядом с ним громиле в форме охраны «Лодики», буркнув ему:

— Проверь, — а сам с предвкушающим выражением лица ткнул пальцем в тот, что был с бутылками:

— Этот!

Ник тихонько вздохнул и нехотя поднял другой мешок. Старший охранник сунул туда нос и, спустя всего лишь мгновение, с торжествующим видом извлек из него початую бутылку трейни.

— Пустые, говоришь? А это что?

Ник молча смотрел в сторону, зато громила, которому возглас начальника дал отличный повод перестать ковыряться в тряпках, залитых блевотиной и мочой, заинтересованно повернул голову.

— Я тебе уже говорил, стюард, меня не обманешь! — старший охранник победно воздел палец, после чего повернулся к громиле и небрежно спросил:

— Что там?

— Тряпье, все в блевотине и моче, — сморщившись, произнес тот и небрежно пнул мешок ботинком. Сердце Ника дало перебой. Ботинки персонала, которые носили здесь все — охранники, стюарды, официанты, медики, пилоты, техперсонал и так далее, представляли из себя некие «чешки»[6] на очень тонкой подошве. Для передвижения по палубам лайнера ничего более не требовалось. Да тут вообще можно было ходить босиком. На многих частных транспортах, кстати, так и делали. Но для пассажирского лайнера высшего класса это было бы совсем не комильфо. Так что одетая в подобную «обувь» нога громилы при ударе вполне могла почувствовать упакованные бутылки. Однако обошлось… Старший охранник величественно кивнул и, подойдя к люку коридорного утилизатора, вытащил пробку из початой бутылки трейни, извлеченной им из первого мешка, после чего окинул Ника торжествующим взглядом и с гордым видом опрокинул бутылку над открытым зевом утилизатора. Лицо Ника перекосилось. Впрочем, стоящий рядом громила так же рефлекторно поежился, наблюдая за тем, как пойло стоимостью полторы тысячи лутов за бутылку исчезает в утилизаторе.

— Я тебе уже говорил, стюард, что меня невозможно обмануть, — еще раз торжественно произнес старший охранник, после чего швырнул опустошенную бутылку Нику и горделиво двинулся в сторону лифтов. Ник проводил его унылым взглядом, а затем взвалил на свои плечи два мешка и двинулся в ту же сторону.

Первое время ему стоило больших усилий не расхохотаться над этим типичным представителем племени мелких начальников, основное предназначение которых, как известно, по-мелкому же гадить и при любом удобном случае демонстрировать свою власть. Обманывать этого урода было легче легкого. Он был непоколебимо уверен, что, с одной стороны, человек — это полное дерьмо и всегда будет пытаться словчить, обмануть и как-то обогатиться, а с другой, его убогого умишка не хватало на то, чтобы представить нечто большее, чем стащить из бара бутылку дорого пойла или присвоить какой-нибудь дорогой аксессуар, который потом можно загнать в какой-нибудь терминальной лавке едва ли за одну десятую цены. Поэтому Ник быстро научился подсовывать гра Нувэлю столько, сколько было достаточно для удовлетворения его мелких амбиций, спокойно пронося, так сказать, контрабанды на куда большую сумму… Других проблем, кроме гра Нувэля, он не опасался. Суточная стоимость сьюта на их лайнере начиналась от семидесяти тысяч лутов, включая страховку, так что после недельного пребывания в них подобных компаний, все содержимое этой роскошной многокомнатной каюты, включая и мебель, можно было безболезненно выбрасывать на свалку — и все равно компания осталась бы в прибыли. А менее чем на неделю корабельные сьюты, как правило, и не заказывали.

* * *

На этот лайнер Ник попал через полтора дня после того, как вышел за ворота клиники. И без гроша в кармане. Деньги ушли на взятки, а также на билет на орбитальный лифт. Операцию ухода он разработал заранее, и одним из ее этапов была целая кампания по дезинформации противника, которую землянин провел в последнюю неделю своего пребывания в клинике. Лакуна говорил ему: «Если хочешь найти того, кто за тобой следит, — ищи или самого незаметного, или того, кто рвется стать для тебя самым близким. Причем, незаметного — не значит прячущегося, а просто того, на которого ты сам не будешь обращать внимания: уборщика, мелкого торговца и так далее».

Вот Ник и пудрил несколько последних дней мозги паре медтехников, с которыми сошелся ближе всего, а также еще трем-четырем типам из обслуживающего персонала клиники, с которыми как раз имел минимум контактов, делясь своими планами того, что он собирается делать после выхода из клиники. Несмотря на то что «серьезные дяди» все это время никак себя не проявляли, он был почти уверен, что они о нем не забыли и просто ждут, пока он покинет уровень, на котором их возможности были ограничены. Так что для ухода ему совершенно не помешает немного ввести их в заблуждение. Так все и оказалось…

Расставшись с «любимым руководителем», Ник, уныло вздыхая, двинулся в сторону лифтового холла. В отличие от дорогих сьютов, в которых систем видеонаблюдения не было (пассажирам, способным платить по семьдесят тысяч лутов в сутки, очень не нравится, когда кто-то лезет в их личную жизнь), коридоры палубы «А» были ими буквально напичканы. Так что теперь необходимо было разыгрывать сцены расстроенных чувств до самой корабельной химчистки. Гра Нувэль непременно захочет лично посмотреть записанные камерами кадры и полюбоваться на его огорчение. Ну да Ник за полгода, прошедшие с тех пор, как он стал стюардом палубы «А», превратился в настоящего актера. Так что здесь все должно быть нормально.

В химчистке сегодня дежурила Нисси. Едва только Ник вывалил из мешка облеванные женские шмотки, как она тут же схватила их и, не обращая внимания на засохшую блевотину, принялась вертеть в руках.

— Ой, Ник, мой размер — спасибо, дорогой! — И она привычно чмокнула его в щеку.

В принципе, когда Ник говорил, что тащит шмотки, чтобы привести их в порядок, он ни капли не врал. Все действительно будет очищено, обеззаражено и приведено в полный порядок. Вот только, по опыту, очухавшиеся дамочки, узнав о том, что вещи отправлены в чистку, как правило, не заморачивались «этим старьем», а раскручивали кавалеров на покупку в бутиках, расположенных на главной палубе, массы нового шмотья. Так что невостребованные вещи, чаще всего, так и оставались в химчистке. Компания декларировала и практиковала подход «незаметного персонала» в обслуживании, вследствие чего, например, Нику приходилось буквально виртуозно высчитывать время на уборку номеров, дабы успеть сделать это, пока их обитатели либо отсутствуют в номерах, либо принимают душ. Но для часто летающих этой компанией пассажиров подобный подход не был новостью, а кое-кто умудрялся поиметь еще и дополнительные бонусы. Так, Ника несколько раз во время уборки «заловили» пассажирки и заставили оказать еще одну, не предусмотренную прейскурантом, услугу. Но землянин был за это не в обиде, и, более того, поскольку озабоченные дамочки были в самом соку, постарался по полной. Вследствие чего, кроме удовлетворения сексуальных потребностей, а также получения официальной личной благодарности от оставшихся весьма довольными оказанной услугой пассажирок, коя была занесена в его учетную запись, получил еще и весомую прибавку к зарплате на личный счет. Ну да с его-то школой гра Агучо… Так вот, вещи приводились в полный и абсолютный порядок, но поскольку Ник проводил эту операцию, как правило, перед самым прибытием лайнера в пункт назначения, эти вещи доставлялись в номер только в случае прямого затребования их пассажирками. Чем, после доставки нового шмотья из бутиков, последние обычно не заморачивались. Ну а после того, как пассажиры сходили с лайнера, все это шмотье плавно переходило в пользование местному женскому персоналу. Тем, конечно, кому подходило по размерам. Но Ник никогда не ошибался с размерами, отбирая из загаженного шмотья только то, что было впору дежурной смене химчистки. Девчонки же были просто счастливы получить бесплатно тряпки стоимостью в их годовую зарплату. Уж возможности той аппаратуры, на которой они работали, труженицы химчистки знали лучше всех остальных. Так что никакой брезгливости от того, что эти тряпки доставались им в столь непотребном виде, у девчонок и в помине не было.

Пока Нисси разбиралась со шмотками, Ник завернул в закуток, быстро извлек из мешка шесть заныканных бутылок и перегрузил их в пластиковый короб с надписью «на утилизацию». Благодаря тому, что Ник довольно часто облагодетельствовал персонал химчистки столь классными даровыми шмотками, девчонки смотрели сквозь пальцы на то, что он иногда пользуется закрепленной за химчисткой упаковкой в своих маленьких целях. Впрочем, скорее всего, они просто не представляли себе, сколько он на всем этом имеет. Между тем на Гроенару, именуемую на рекламных страницах в Сети «Истинным раем», к одному из терминалов которой лайнер должен был пристыковаться уже через четыре часа, каждую из бутылок можно будет скинуть лутов по двести-триста. Разумеется, если знать, кому. Так что эта маленькая операция должна была принести Нику где-то полторы тысячи лутов. Точная сумма будет зависеть от того, к какому терминалу они пришвартуются. Если это, как обычно, будут «Ворота счастья», Ник сможет заработать и две. Старый боржиец, которому он скидывал свою добычу, держал один из баров на этом терминале и платил по высшей ставке. Ну да через «Ворота счастья» проходили сорок пять процентов всех, прибывающих на Гроенару туристов. Больше, чем через любой другой терминал из шести, которые имела Гроенару. Так что боржиец платил, не торгуясь. Все равно на каждой бутыли, торгуя ее содержимым в разлив, он зарабатывал раз в десять больше, чем отдавал Нику. Но землянин из-за этого факта не расстраивался. Ибо тихо и не нарываясь мы можем получить только то, что нам готовы дать, — и не более. Для него же ключевым в данный момент времени было именно это — тихо, не нарываясь и не светясь.

Лайнер пришвартовался к терминалу с небольшой задержкой — через пять часов. Два с половиной часа после этого Ник торчал на своей палубе в накрахмаленной ливрее, провожая еще болеющих после последней отвальной вечеринки пассажиров и отвлекаясь только на то, чтобы разобраться с их вещами. Отыскать их в том сарае, в который превращались роскошные сьюты на момент прилета, мог бы только профессионал, подобный Нику. И, слава богу, местные технологии не предусматривали перетаскивания чемоданов, а то бы он вусмерть ушатался с теми горами вещей, которые волокли за собой обитатели шестнадцати сьютов палубы «А». Несмотря на все свои импланты… А потом еще шесть с половиной часов наводил порядок в донельзя загаженных каютах. Впрочем, так уж сильно его этот процесс не напрягал. Имплант на выносливость работал отлично, так что теперь ему на сон требовалось не более трех часов в сутки, а рабочий день длительностью в двадцать часов не доставлял никаких особенных проблем. На больший срок Ник теперь, так сказать, отключался от реальности только в случае, если занимался разучиванием баз. Но за прошедший год новую базу он разучил только одну. Это была «ручное оружие самозащиты» третьего уровня. Он купил ее после того, как в одном из темных коридоров орбитального терминала Коренши-2 на него напало пятеро отморозков, вооруженных ножами и бластерами. Это произошло через полчаса после того, как он очередной раз сдал свою добычу, состоящую из выпивки, в один из баров терминала. В тот раз Ник отделался поджаренной рожей, двумя дырками в организме и отстреленным пальцем, который, как ему и обещал профессор Нэйшел, через два месяца полностью отрос. Что, в свою очередь, сэкономило ему не менее трех с лишним тысяч лутов, которые пришлось бы потратить, обратись он в медцентр лайнера. Хотя в медцентре бы палец ему отрастили всего за неделю. Впрочем, потери все равно были. Во-первых, он потерял деньги за два дня работы, которые пришлось проваляться в своей каютке, пока рожа хотя бы немного не восстановилась и его вид не стал похож на тот, который бывает после драки, а не после нападения с использованием бластеров. Ибо в противном случае его могли пинком под зад вышибить с лайнера. Владельцам «Лодики» не нужен был персонал, имеющий отношение к каким-либо криминальным разборкам, подозрение на что сразу бы появилось, если бы Ник предстал перед старшим стюардом с поджаренной бластером рожей. Поэтому и пришлось взять пару выходных, которые ему дали спокойно, поскольку таковых у него накопилось уже более трех десятков. Ну а просто побитая рожа… старший стюард только слегка поджал губы, брезгливо прошипел, что именно от Ника он такого не ожидал, а потом «настоятельно порекомендовал» ему немедленно воспользоваться услугами медцентра лайнера. Ник уныло пообещал это, но не сделал. Поскольку синюшность и желтизна с морды сошли уже к следующему утру. Ну, а отсутствие пальца на руке он успешно скрывал надетыми перчатками. В конце концов, состояние здоровья персонала, пока оный полностью справляется со своими обязанностями, никого, нигде и никогда особенно не интересует. Что здесь, что на Земле.

С другой стороны, протестировав, так сказать, реакцию старшего стюарда на свою побитую рожу, Ник где-то через месячишко рискнул заявиться на бой в клубе на одном из терминалов, на котором лайнер обычно делал остановку на трое суток. Это была «Кокотка», крупнейший развлекательный центр, расположенной в системе Лимари, звезды типа красного карлика. Система была довольно чистой, поскольку в ней имелась всего парочка планет — газовых гигантов, а астероидный пояс был всего один, и весьма жидкий. И это послужило причиной того, что система Лимари стала довольно популярным перекрестком маршрутов…

Когда-то «Кокотка» являлась военной станцией, прикрывающей этот перекресток, но это было давно, еще в те времена, когда система Лимари считалась Фронтиром. Ну, или располагалась в опасной близости от него. Но когда система перешла в разряд внутренних областей освоенной людьми части Галактики, содержание столь крупного военного объекта в этой точке пространства стало совершенно нерентабельным. Поэтому гарнизон отсюда убрали, а саму станцию продали, причем — по минимальной цене: лут за тонну веса. Что, впрочем, было для военных вполне разумным поступком. Так как решение о том, что станцию придется закрывать, зрело в руководстве уже давно, последние лет сорок ее существования средства на поддержание и модернизацию станции выделялись крайне скудно, и к моменту ее продажи она представляла из себя настоящую рухлядь. Однако новые хозяева оказались весьма оборотисты. Наскоро приведя станцию в порядок, они объявили ее «порто-франко»,[7] что, вкупе с удачным расположением, тут же привлекло на станцию массу торговцев. Несмотря на то, что условия обитания на ней некоторое время были не особенно комфортны. Но хозяева заморозили цены на обслуживание и ремонт, предоставили льготы арендаторам и первые десять лет всю полученную прибыль вкладывали в ремонт и модернизацию станции, что очень положительно сказалось на ее популярности. И теперь верхние и центральные уровни «Кокотки» стояли в первой десятке топ-листа по стоимости недвижимости в освоенной людьми части Галактики. Хотя на нижних уровнях все еще можно было найти незанятые отсеки, правда полуразрушенные, заваленные мусором и с полностью неработающей системой жизнеобеспечения…

Так вот, на верхних уровнях «Кокотки», давно уже ставшей этаким местным Лас-Вегасом, существовал и, более того, процветал один из эксклюзивных бойцовских клубов, в котором на ринг выходили не только бойцы третьего ранга, но и модификанты. Нет, кое-какие правила при организации боев в клубе соблюдались. Так, против модфикантов старались не ставить бойцов, не имеющих имплантов, а тех, кто имел одинарные импланты, — не могли против их желания выставить на ринг против тех, у кого стояли спаренные. Но эти правила не были особенно строгими. Определяющим считалось желание бойца. Если, скажем, боец второго уровня хотел и чувствовал в себе силы, то он мог выйти хоть против модификанта, имеющего, к тому же, базы третьего уровня. Более того, именно на такие бои и назначались наиболее высокие ставки. Вследствие чего у Ника забрезжила мысль попытаться провернуть операцию, подобную той, что он осуществил на Сигари. В конце концов, как утверждал проф, его импланты вследствие синергического эффекта должны были работать куда более эффективно, чем обычные. То есть, он со своим одинарным имплантом имел далеко не нулевые шансы против модификанта со сдвоенными. А если учесть еще и опыт охотника на крыс, и ту тяжелую схватку на ринге, на которую он тогда поставил все свои деньги, — эти шансы уже даже можно было считать вполне предпочтительными. Тем более, что ограничения на максимальный размер ставки на станции, в отличие от Сигари, были куда более лояльными, вследствие чего ему здесь не требовалось влезать в область криминала. Взяв все это в расчет, а также то, что старший стюард достаточно спокойно отреагировал на его побитую рожу, Ник начал потихоньку готовить тот бой, на который он собирался поставить все деньги, которые он сумел скопить за время работы на лайнере…

* * *

До бара, принадлежащего боржийцу, Ник добрался только через десять часов, закончив со всей работой на лайнере. Хозяин, как обычно, торчал за стойкой. Он был в возрасте, но еще не стар. Сколько лет ему было точно — Ник не знал. Спрашивать об этом здесь было не принято, а возможности медкапсул были способны продлить жизнь человека очень намного. Были бы деньги. Впрочем, люди с возрастом далеко за сотню были даже среди техников «Тажика», ибо прожить лет сто двадцать — сто тридцать мог себе позволить даже относительно небогатый человек. Зато ни о каких пенсиях Ник тут и слыхом не слыхивал. Оставить работу человек мог себе позволить только в том случае, если у него были деньги на жизнь. А иначе: гаечный ключ в зубы — и арбайтен. Точно так же дело здесь обстояло и с бюллетенями, оплачиваемыми отпусками и всем таким прочим. Хочешь отдохнуть — подкопи денег, и вперед. Более того, во многих организациях забота о том, кто будет исполнять работу отпускника во время его отпуска, также лежала на потенциальном отпускнике. Найдешь себе замену — езжай, нет — работай дальше. Впрочем, особой проблемы в этом не было. В конце концов, здесь все находились в одинаковых условиях, и те, кто пошел навстречу отпускнику, взамен вскоре получали такую же услугу в отношении себя. Что же касается медицины, то тут все также было нормально. При системе ежедневного начисления заработка, за пропущенный работником день-другой со стороны работодателя, как правило, не следовало никаких санкций. Особенно если работник самостоятельно договаривался с кем-то из сослуживцев о том, что тот на пару дней возьмет на себя его обязанности, что, как уже говорилось, было весьма распространенной практикой… Работник просто не получал денег, поскольку их не заработал. А за эту пару дней медкапсулы были способны справиться почти с любой текущей напастью. Если же на медобслуживание не хватало накоплений, работающий человек всегда мог позволить себе оформить кредит, которого хватало практически на любой, сколь угодно сложный, случай. Ну, кроме возрастной регенерации высоких уровней или, хе-хе, травматической ампутации головы. Высокоуровневые регенерации же стоили сначала дорого, а затем, по мере износа организма, — очень дорого, нереально дорого и, в конце концов, невообразимо дорого. Согласно таблицам, выложенным в Сеги, первая комплексная регенерация, которая проводилась где-то в восемьдесят лет, к каковому возрасту здешние люди подходили в состоянии организма на Земле соответствующего приблизительно пятидесятипятилетнему, причем «в расцвете сил», стоила порядка пятидесяти тысяч лутов. Но она еще считалась как бы стандартной и была доступна практически каждому. Вторая же, открывавшая список высокоуровневых, уже стоила полмиллиона с лишним. Но и она была доступна почти сорока процентам населения. Цены на третью, которую, как правило, делали уже после двухсот стандартных лет жизни, начинались с четырех миллионов, в зависимости от состояния организма. Ибо раны, радиационные поражения, отравления, компрессионные и иные травмы вели к сокращению регенерационных возможностей организма. Впрочем, все это можно было отчасти купировать более дорогими и совершенными технологиями. Вследствие чего военные, например, жили ненамного меньше, чем гражданские. Несмотря на то, что почти у всех из них список подобных поражений был весьма солидным.

— Привеет, Ниик, — поприветствовал его борджиец, когда землянин уселся на высокий табурет у стойки. — Тебее как обыычно? Принеес чегоо?

Ник улыбнулся и кивнул, одним движением головы ответив на оба вопроса. Борджиец расплылся в улыбке, отчего его лицо превратилось в нечто вроде детского изображения улыбающегося солнышка. Морщины вокруг глаз, носа и рта разбежались по лицу будто сотни тонких лучиков. Это был один из характерных признаков борджийцев, по которому их узнавали даже те, кто не был особенно наблюдателен. А вторым была привычка тянуть гласные.

Хозяин бара поставил перед Ником стакан коктейля и, в свою очередь, принял у него сумку, в которой находился контейнер из химчистки со стыренными Ником из сьюта бутылками. Контейнер покидал лайнер вместе с мусором, но не отправлялся в переработку, а дожидался Ника в одном из отстойников, в который его загонял какой-нибудь из знакомых Нику операторов местных станций переработки. Землянину это обходилось в сотню лутов, но зато за все время существования подобной схемы у Ника пока не случилось ни одного сбоя. Первые полгода своих путешествий в качестве сотрудника персонала круизного лайнера, пока он еще не стал стюардом палубы «А», получив возможность кое-что сбывать и тем слегка улучшать свое финансовое положение, Ник завел обширные знакомства среди персонала десятков терминалов. И теперь, ну очень ему помогали, хотя, в свое время, и обошлись в кругленькую сумму. Ну да, если хочешь запустить стабильный и долговременный бизнес — дай возможность и другим людям в нем зарабатывать. В этом случае у них появится мотивация поддерживать твой бизнес. А если попытаешься грести все под себя, мотивация участвующих в нем людей быстро изменится на прямо противоположную. И долго тогда он проживет? То-то. Так что, как говорил один знакомый Ника еще по Земле, «надо любить платить — это окупается». Впрочем, общий баланс уже месяца четыре как был в пользу Ника…

Ник успел расправиться только с третью коктейля, как ему на сеть пришло уведомление о денежном переводе. Он просмотрел его и удовлетворенно кивнул. Все как он и рассчитывал… Что ж, за прошедший год он сумел накопить почти восемьдесят четыре тысячи лутов. Верхним пределом ставки на бой в клубе «Кокотки» было сто тысяч. Еще пара-тройка месяцев, и можно будет плавно закругляться с карьерой стюарда, чтобы приступить к следующему шагу. Кое-какой общий пустотный ценз набран, а с учетом того, что прежде, чем он получит возможность активировать базы «межсистемников», ему предстоит активация баз внутрисистемных кораблей, для чего требуется уже не общий стаж, а специализированный, ему более общепустотного стажа не надо. Для активации же баз внутрисистемных кораблей нужен либо собственный внутрисистемник, либо место на оном. Причем первый вариант, с собственным внутрисистемником, был как бы даже и не более доступным, чем второй. Особенно если оправдаются надежды на ставку. Ибо большинство внутрисистемников представляли из себя не слишком крупные корабли, управляемые, как правило, одним пилотом, в подавляющем большинстве случаев являющимся и владельцем судна. То есть, персонал им был на хрен не нужен. Крупные же транспортники или пассажирские внутрисистемники-межпланетники, принадлежавшие транспортным корпорациям, были для Ника тем более недоступны. Поскольку до тех требований, которые они выставляли к нанимаемому персоналу, Нику было, как до Луны пешком. Причем, учитывая то, что где находится сама Луна, как и Земля и даже Солнце, никто здесь не представлял…

Время в баре Ник провел неплохо. Слегка выпил, немного потанцевал и снял телку. Не профессионалку, к которым землянин испытывал некую брезгливость, что было даже как-то непонятно с его-то жизненной историей, а просто девчонку, пришедшую поразвлечься после смены. Она была оператором вентиляторной секции. Ник напоил, накормил и оттанцевал ее так, как она того захотела, ну а девица пригласила его в свою квартирку, в которой они провели отличные два часа. После чего и расстались, довольные друг другом.

* * *

Через сутки «Лодика» начала готовиться к отлету, что для Ника вылилось в четырехчасовое пребывание в парадной ливрее и все ту же беготню с вещами. Но это была привычная суета… А вот после того, как лайнер отвалил от терминала и встал на разгон, произошло то, что изрядно испортило землянину настроение и показало, что у него более нет двух, а уж тем более — трех месяцев.

Все началось с того, что сразу после начала разгона Ника вызвали к старшему стюарду. Когда Ник, наскоро скинув парадную ливрею, поднялся на две палубы и вошел в его кабинет, то сразу понял, что ему предстоит защищаться от наезда. Ибо вместе со старшим стюардом в кабинете находился еще и старший охранник палубы «А» гра Нувэль.

— На вас поступила жалоба, Ник, — сообщил ему старший стюард, когда землянин, повинуясь его жесту, остановился ровно на середине его кабинета, прямо перед столом, сбоку от которого сидел и гра Нувэль. — Господин старший охранник утверждает, что вы неоднократно пытались вынести из сьютов бутылки с дорогими напитками, к настоящему моменту нанеся компании ущерб на сумму более десяти тысяч лутов, — старший стюард замолчал и бросил на Ника заинтересованный взгляд.

В принципе, подобное обвинение было не слишком умным поступком. Початые бутылки с тем или иным пойлом исправно «приватизировались» практически всеми стюардами, как, кстати, не до конца использованные тубы с шампунями, гелями для душа, кондиционерами для волос, эпиляторами и так далее. Компания смотрела сквозь пальцы на то, что персонал подбирает остатки за клиентами. Так что простое обвинение в том, что Ник таскает из сьютов что-то, уже не нужное клиентам, гра Нувэль выдвинуть не мог. Поэтому он воспользовался другим вариантом, обвинив Ника в нанесении ущерба компании на крупную сумму, вычислив ее, исходя из стоимости отобранных у Ника бутылок.

— Могу ли узнать, гра старший стюард, является ли эта… этот вопрос предъявлением мне официального обвинения, или пока вы просто интересуетесь моими мыслями насчет всего того, что вам понарассказывал наш обладающий столь развитым воображением гра старший охранник палубы «А»?

От подобного заявления гра Нувэль побагровел. До сих пор Ник всегда вел себя с ним вполне корректно, и он никак не ожидал от него подобного заявления. Но Ник более не собирался сдерживаться. Нувэль его достал. К тому же это более и не имело смысла, ибо ему теперь уже стало совершенно ясно, что с его побочным заработком окончательно покончено. После того, как Ник разберется с этим явно идиотским обвинением, Нувэль его возненавидит и будет преследовать и обыскивать, раздевая буквально до трусов. А так недолго и сорваться. Так что пусть слегка смерит активность, опасаясь хотя бы его шершавого языка.

— Естественно, это официальное обвинение, — злобно зашипел Нувэль. — Более того, я занес все случаи совершенных вами нарушений в вашу личную учетную запись, и теперь…

— Разговор, — прервал его старший стюард, — пока только разговор.

Ник усмехнулся про себя. Ну да, старший стюард всегда казался ему чрезвычайно умным человеком. Вот и сейчас он явно почувствовал, что с этим обвинением старший охранник палубы «А» совершенно точно сядет в лужу. И, дай он делу официальный ход, есть все шансы на то, что в этой же луже окажется и он, старший стюард. Между тем гра Нувэль повернулся к старшему стюарду и воззрился на него удивленным взглядом. Ник же в этот момент вызвал перед глазами личную учетную запись и бегло просмотрел ее. Ну да, все так и было. Гра Нувэль скопом занес в его запись все случаи, когда он ловил Ника с початыми бутылками элитного пойла, которое тот выносил из сютов. Причем — официально оформив их, как пресечение нарушений внутренних правил распорядка и снабдив видеороликами из памяти своей собственной сети. Ник хищно ухмыльнулся. Ну, гра, держитесь…

— Что ж, раз это просто разговор, тогда я готов всего лишь посмеяться над предъявленными мне обвинениями. Но зато официально прошу вас, гра старший стюард, устранить допущенное в отношении меня грубейшее нарушение контракта в пунктах пятнадцать «а» и «ц» и в пункте двадцать семь «м».

— Что-о? — ошеломленно взвыл старший охранник палубы «А».

— Во-первых, — демонстративно не обращая на него никакого внимания, продолжил Ник, — из представленных гра старшим охранником палубы «А» видеоматериалов никак не следует, что я каким-то боком нанес ущерб компании. Да еще на столь крупную сумму. Наоборот, насколько мы можем наблюдать, мои действия полностью укладываются в те, что предписываются моей должностной инструкцией. Напомню: согласно пункту семь должностной инструкции, стюард палубы должен, по мере возможности не беспокоя клиента, поддерживать порядок в номерах, относящихся к его ответственности. Пункт же семнадцать относит к мусору — использованную упаковку, пустые и открытые бутылки, использованную посуду, упаковки из-под средства гигиены и… — Ник усмехнулся, — там еще около четырех десятков пунктов. Перечислять все?

Старший стюард с легкой усмешкой качнул головой и покосился на побагровевшего гра Нувэля.

— Во-вторых, если даже предположить, что не до конца употребленные напитки, содержавшиеся во вскрытых бутылках, относящихся, как мы помним, согласно требованиям должностной инструкции, к мусору, действительно каким-то образом после этого используются компанией, на чем, вероятно, основывается обвинение, выдвинутое против меня старшим охранником палубы «А»… — Ник сделал паузу и бросил на старшего стюарда выразительный взгляд. Ибо кое-какая правда в обвинении гра Нувэля была. Стюардам палубы «А» негласно предписывалось передавать часть вскрытых, но не до конца, так сказать, использованных бутылок самого элитного пойла, оставшихся после пассажиров сьютов, в бары палуб «В» и «С» для утилизации в составе коктейлей или просто в разлив. Но именно негласно. Компания никогда в жизни бы не признала, что допускает нечто подобное. Причем, эта негласность, кроме всего прочего, как бы предусматривала и то, что часть подобного пойла стюарды имеют право забирать и себе. Так что, организовав, так сказать, «охоту» на Ника, гра Нувэль как бы лишился права требовать от него и соблюдения этих негласных договоренностей… Старший стюард поджал губы. Несмотря на существование этого требования, озвучивать его не следовало ни при каких обстоятельствах.

— Так вот, — продолжил Ник, — даже если допустить что-либо подобное, что мне, если честно, и в голову никогда не приходило, — с этими словами землянин ослепительно улыбнулся гра Нувэлю, как бы благодаря его за, так сказать, нечаянное расширение его Ника, кругозора, — если мы присмотримся к записи, то увидим, что утилизацию напитков проводил именно старший охранник лично. Но никак не я. Что исключает выдвижение против меня обвинений в нанесении какого бы то ни было ущерба компании, — Ник замолчал, уставя на старшего стюарда свой честный и чистый взгляд. На гра Нувэля же страшно было смотреть. До него только что дошло, во что он со всеми этими обвинениями вляпался. Вернее, едва не вляпался, и то — только потому, что гра старший стюард своей волей перевел их разговор из служебного разбирательства, во время которого ведется вполне официальный протокол, в обычную беседу.

Старший стюард выждал некоторую паузу, а затем, этак скучающе, спросил:

— Итак, гра старший охранник палубы «А», вы продолжаете настаивать на выдвинутых вами обвинениях?

— Н-нет… — еле слышно прошипел гра Нувэль. Старший стюард едва заметно усмехнулся и перевел взгляд на Ника.

— Что ж, гра стюард палубы «А», — он усмехнулся уже открыто, — благодарю вас за уделенное нам со старшим охранником время и более вас не задерживаю. Все наложенные на вас несправедливо взыскания, естественно, будут немедленно аннулированы. А в качестве компенсации компания назначает вам премию в размере двухдневной ставки, которая будет выплачена за счет виновного. Но я бы хотел вас по-дружески предостеречь от необдуманных поступков в отношении тех, кого вы, возможно, посчитаете виновными в допущенной по отношению к вам несправедливости. Компании совершенно не нужны разборки среди ее персонала.

Ник вежливо улыбнулся:

— Ни в коей мере, гра старший стюард. Я полностью удовлетворен вашим… вашим решением и клятвенно заверяю, что уже выкинул этот эпизод из головы. Этот — полностью и совершенно, — подчеркнул Ник, намекнув на то, что не исключает повторения в отношении себя еще чего-нибудь подобного, но оставляет это полностью на волю старшего стюарда. После чего коротко поклонился и вышел из кабинета, предоставив хозяину кабинета возможность вразумить старшего охранника палубы «А». Впрочем, судя по тому взгляду, которым гра Нувэль одарил его напоследок, в успешности подобного вразумления Ник сильно сомневался. А вот в том, что ему отныне предстояло постоянно держать ухо востро, — нет.

* * *

Следующие пару недель, однако, все было тихо. Более того, гра Нувэль резко снизил свою активность в плане проверок Ника, но зато когда он их осуществлял, то делал это без всяких скидок. Так что предположения Ника о нижнем белье оказались даже излишне оптимистичными. Гра Нувеэль несколько раз даже притаскивал его в терминал охраны и просвечивал вплоть до кишок.

Кульминация же случилась в тот момент, когда они пришвартовались к «Кокотке». В принципе, Ник практически сразу после разговора решился уйти с «Лодики», не желая еще два месяца выдерживать террор старшего охранника. Хотя террор был по большей части психологическим, то есть для человека, прошедшего через Трущобы и все остальное, через что пришлось пройти ему, — не слишком опасным и даже не очень-то напряженным. Но поскольку следующий этап его действий был связан именно с этой станцией, Ник решил некоторое время потерпеть и дождаться, пока лайнер не доберется до нее. Зачем платить за билет, если ты можешь попасть туда, куда тебе надо, не только бесплатно, но еще и подзаработав?.. Правда, он собирался уйти тихо и спокойно, но этот идиот Нувэль решил по-другому.

Утром, часа за четыре до швартовки, Ник сообщил старшему стюарду о своих планах. Тот понимающе кивнул, усмехнулся и поинтересовался:

— Надеюсь, у вас нет никаких обид?

Ник мотнул головой:

— Ну что вы, гра, наоборот, я благодарен компании за полученный опыт.

— И когда вы собираетесь отбыть?

— Если честно, хотел бы сразу после швартовки, — сообщил Ник. — Не хотелось бы напоследок получить какие-нибудь неприятности.

Но неприятности получились сами. Все началось сразу после того, как Ник покинул кабинет старшего стюарда. Похоже, у гра Нувэля в Сети на Ника стоял некий маячок, и едва только в финцентр лайнера поступило распоряжение рассчитать стюарда палубы «А» вследствие того, что он увольняется из состава персонала лайнера, об этом немедленно узнал Нувэль. Ничем иным объяснить то, что едва только Ник добрался до своей каютки, как ему по Сети пришел вызов к старшему охраннику палубы «А», было нельзя.

Гра Нувэль был с Ником вполне любезен. Ну, насколько это вообще было возможно при его отношении к Нику.

— Значит, собираетесь уходить с лайнера, Ник?

— Да, гра Нувэль, — вежливо согласился Ник.

— Ну что ж, это ваше право, но… насколько я понимаю, сейчас-то вы еще числитесь стюардом палубы «А», не так ли?

— Да, гра старший охранник, — снова согласился Ник.

— И, согласно расчетной ведомости, будете продолжать оставаться им до момента стыковки?

— Вероятно, — снова согласно кивнул Ник. — Впрочем, я еще не видел мою расчетную ведомость.

— Я — видел. И потому вынужден вам напомнить, что, если вы не хотите неприятностей, гра стюард, — Нувэль сделал все, чтобы его «гра» звучало максимально саркастически, — я бы рекомендовал вам до самого окончания швартовки находиться на своем рабочем месте и исполнять свои непосредственные обязанности. Вам понятно?

Ник медленно кивнул. Все время, прошедшее с того самого разговора, он изо всех сил берегся, опасаясь какой-нибудь провокации. Ему совсем не светило из-за какого-то мстительного придурка уронить свой рейтинг социальной адаптации. До сих пор ему удавалось справляться. Но сегодня, похоже, его уход сподвиг эту мстительную суку на какую-то авантюру, которая вполне способна выйти Нику боком. Именно для этого, вероятно, он и был вызван старшим охранником из своей каюты. Ибо все, что он ему тут наговорил, можно было бы и сообщить по Сети и, даже более того, заявить ему в лицо, когда он подошел бы к выходному шлюзу. Мол, ты не отработал последние два часа, козел, так что быстро переодеться и бегом на палубу «А», дорабатывать время, за которое тебе оплачено. Так что если Нувэль заранее предупредил его об этом, значит, он спланировал что-то еще. Оставалось надеяться, что Ник сумеет разгадать, что же ему приготовил старший охранник. Поскольку его авантюра не могла быть слишком уж сложной, так как была подготовлена в большой спешке и не слишком развитым умом…

О том, что в его каюту кто-то заходил, Ник понял, едва только вошел внутрь. Опасаясь провокации, он взял себе за правило последние пару недель оставлять в неких не слишком заметных местах незаметные маркеры — нитки, шерстинки, мелкие клочки бумаги, показывающие, трогал ли кто-нибудь в его отсутствие его вещи или даже заходил в его каютку либо нет. И, по возвращении от старшего охранника, некоторые из этих маркеров исчезли со своих мест. Ник молча, не делая ни одного лишнего жеста, переоделся в уборочную робу, в процессе этого переодевания несколько раз коснувшись тех из своих вещей, которые лишились маркера, поскольку совершенно не сомневался в том, что гра Нувэль сейчас лично торчит у экрана, на который транслируется изображение с камеры, установленной в каютке Ника. И одно из таких прикосновений принесло знание того, что в заднем кармане его гражданских брюк находится некий посторонний предмет. Ник стиснул зубы и, не касаясь более брюк, вышел из номера.

Вот сволочи! Похоже, пока Нувэль пудрил ему мозги, кто-то из его прихвостней, скорее всего, тот дюжий охранник, с которым он таскался чаще всего, упер что-то ценное у пассажиров и подбросил Нику. И сейчас землянину предстояло решить, что делать дальше: выбросить подкинутую брезделяшку или… отомстить.

Пока Ник добирался до палубы «А», его не оставляло ощущение, что за ним постоянно наблюдают. Впрочем, скорее всего, так оно и было. Ну не мог же Нувэль позволить, чтобы его план сорвался из-за того, что Ник что-то сделает не так, как оно требовалось для воплощения в жизнь его, гра Нувэля, без сомнения гениального плана мести этому выскочке. Поэтому, когда землянин вышел из лифта, никакой дилеммы перед ним больше не стояло. Более того, оценив ситуацию, он понял, что и выбора-то у него по существу нет. Ибо гра Нувэль вполне мог сработать на опережение, и если бы Ник хотя бы достал из кармана замеченную им брезделяшку, его тут же скрутили бы. Ну, или если бы он подал хоть какой-то сигнал о том, что чего-то опасается, покинутую Нику брезделяшку тут же бы «случайно обнаружили» у него в каютке, пока он еще ковырялся здесь, на палубе «А», или, скорее, шел бы по коридору к своей каютке. Так что, войдя в первый же сьют, Ник начал действовать.

Изделий из золота и платиноиноидов у обитателей сьютов, которых на этот раз было занято всего шесть, оказалось много. Около шести клессов, то есть где-то порядка полукилограмма. И, поскольку эти самые обитатели в основной своей массе пребывали в том же состоянии, как и обычно, — в состоянии, так сказать полного нестояния, — собрать их оказалось не так и сложно. Впрочем, по сумочкам Ник практически не шмонал, поберегся. А ну как проведут сканирование?.. Так что, скорее всего, он собрал едва ли десятую часть от имеющегося. Но и этого было достаточно… Того, что он почти полчаса возился с роскошным терминалом, расположенным в последнем по очереди сьютом из шести занятых в этом полете, также никто из этих обитателей не заметил.

Как он и ожидал, в коридоре и лифтовом холле его никто не ждал. Гра Нувэль побоялся спугнуть «птичку», к тому же делать ей полный досмотр здесь на этот раз отнюдь не входило в его планы, ибо все должно было разрешиться на выходе. Так что на этот раз Ник вполне свободно добрался до химчистки, куда, после того разговора в кабинете старшего стюарда, он начал заглядывать не слишком часто. Вывалив девчонкам облеванные шмотки, Ник заскочил в привычный закуток и быстро перегрузил свою добычу в контейнер. После чего аккуратно отнес его в самый первый бокс, предназначенный к вывозу для утилизации. Контейнер с добычей должен был покинуть лайнер первым, даже если это грозило Нику тем, что он не сможет впоследствии воспользоваться этой добычей. Оставшиеся пяток вещей распределились таким образом — две пары сережек, кулончик и перстень Ник аккуратно засунул в шкаф, расположенный в каюте гра Нувэля, а еще пару перстней рассовал по каюте его подручного. После чего избавился от перчаток, которые не снимал с того момента, как вошел в первый сьют, выкинув их в жерло утилизатора. Подобное распределение имело под собой особый смысл. Гра Нувэль, несомненно, взбесится, когда все откроется, и надо было создать основания для того, чтобы его ярость и возмущение были бы восприняты окружающими в том числе и как реакция на обман его со стороны подручного. Да и нейтрализовать оного, хотя бы на время, также имело смысл… Причем, все время, пока Ник занимался этим опасным делом, корабельные камеры транслировали в центр наблюдения картинку того, как он не торопясь двигается по коридорам лайнера в сторону своей каюты. Программу, устроившую все это, Ник успел сляпать с помощью своей сети еще во время весьма поверхностной уборки в сьютах и сбросить через терминал одного из них. Расколоть ее для специалиста было нефиг делать, но Ник понадеялся, что компания постарается максимально скрыть скандал и потому не будет проводить слишком уж широкого, с приглашением большого перечня специалистов, расследования. Либо просто не захочет надолго задерживать здесь лайнер. Тем более, что все драгоценности такого уровня, которыми пользовались обитатели сьютов, как правило, являются застрахованными, да и компания предоставляла пассажирам палубы «А» страховку на миллион лутов каждому. Правда, по большей части, она касалась жизни и здоровья, но и на личные вещи там приходилась немалая сумма.

После окончания швартовки Ник еще около получаса повалялся в своей каютке, затягивая время до того момента, пока химчистка не отправит отходы в переработку, после чего, решив, что уж первые-то контейнеры должны были уже уйти, неторопливо оделся и двинулся на выход.

Гра Нувэль ждал его у второго служебного трапа, причем не один, а вместе с начальником охраны и старшим стюардом. Его лицо просто сияло от удовольствия.

— Покидаете нас, гра Ник? — язвительно поинтересовался он.

— Да, гра Нувэль. А вы имеете что-то против?

— Представьте себе! — с жаром воскликнул тот и кивнул подбородком в сторону Ника тому самому охраннику, которому Ник подбросил в каюту большую часть драгоценностей, оставленных на борту «Лодики»: — А ну-ка проверь его!

Громила плотоядно осклабился и, ухватив Ника за шиворот, дернул на себя. После чего, безо всяких раздумий, полез Нику в задний карман брюк.

— Ну, гра Ник, — язвительно поинтересовался Нувэль, приняв от своего подручного иридиевую подвеску, усыпанную россыпью мелких гранатов, — не расскажете нам, что это и откуда оно у вас взялось?

Ник недоуменно воззрился на старшего охранника палубы «А».

— Не знаю, я впервые это вижу! — Он повернулся к ухмыляющемуся подручному Нувэля: — Слушай, а может, ты скажешь? Судя по тому, как быстро ты это нашел, ты лучше меня знал, что и где у меня лежит.

Лицо гра Нувэля скорчилось в досадливой гримасе, но он быстро взял себя в руки:

— Не увиливайте, стюард, и не пытайтесь переложить свою вину на другого. Это лежало в кармане у вас, а не у кого-то еще!

— То есть вы обвиняете меня в том, что я явлюсь настолько хитрым и наглым, что напоследок украл у кого-то из пассажиров эти драгоценности? — начал Ник и сделал долгую паузу.

— Несомненно! — тут же попался в смысловую ловушку старший охранник. — И…

— А потом вот так тупо попытался вынести украденное в своем заднем кармане? Вы уж определитесь, я какой — хитрый и наглый или настолько тупой, что не попытался бы спрятать украденное мной как-то получше?

Нувэль побагровел. Ситуация явно развивалась не так, как он предполагал. Ник мысленно усмехнулся. И старший охранник пока даже не представляет себе насколько…

События ускорились через пятнадцать минут, когда Ника завели в терминал охраны и начали шмонать по полной программе, с просвечиванием кишок и личным обыском вещей. Как раз в этот момент старший стюард, на которого Ник все это время бросал умоляющие взгляды, равнодушно отвел глаза и двинулся на выход. Что ж, все так и ожидалось. Старший стюард был достаточно умным человеком, чтобы понять, что это подстава, но помочь Нику он не захотел, предпочитая поддержать явную несправедливость. Вот пусть теперь и не обижается…

Один из охранников, влетевший в терминал, едва не сбил старшего стюарда, но даже не заметил этого, бросившись к начальнику охраны и что-то жарко зашептав ему на ухо. Старший стюард притормозил и шагнул поближе. Лицо начальника охраны вспыхнуло, и он на секунду замер, явно ошарашенный сообщенными новостями.

— Что? — тихо спросил старший стюард.

— Практически все пассажиры палубы «А» заявили об исчезновении у них драгоценностей. Части или полностью… — куда громче произнес охранник.

— Что?!! — старший охранник палубы «А» гра Нувэль сначала побагровел, а затем, почти без перехода, его лицо приняло бледно-синюшный оттенок. Начальник охраны несколько мгновений размышлял, а затем отрывисто приказал:

— Так. Все лица, имеющие доступ на палубу «А», подвергаются временному задержанию.

— Но… — просипел гра Нувэль.

— Я сказал — все! — рявкнул начальник охраны. — Более того, я рекомендую им проследовать в свои каюты и предоставить свои вещи охране для полного осмотра…

Ник выслушал все это с каменным лицом. А старший стюард, приблизившись к нему, тихо прошипел:

— Я же предупреждал вас насчет необдуманных поступков…

Ник удивленно воззрился на него:

— Я не понял, гра, вы что, считаете, что все это затеял я? — и посмотрел на него долгим взглядом, переведя его через некоторое время на дверь, в которую старший стюард собирался выйти всего пару минут назад. Тот зло скрипнул зубами, потом развернулся и вышел из терминала охраны. Ник тихонько выдохнул. Что ж, похоже, старший стюард снова умыл руки. Ну, так Ник именно для того и бросал все это время в его сторону умоляющие взгляды, чтобы в момент, когда ситуация резко обострится, тот, хотя бы подспудно, почувствовал свою вину за то, что своевременно не вмешался и не предотвратил несправедливость в отношении Ника и отошел в сторону. Ник относился к этому человеку с большим уважением, отдавая должное его уму и выдержанности, и начни он играть против Ника, вывернуться было бы куда как сложнее. А сейчас были все шансы на то, что Ник отделается всего лишь легким испугом. Ну и большой прибылью, конечно… Против того, что отыщут в каютах Нувэля и его подручного, подвеска, обнаруженная у Ника, явно была полной мелочью. Более того, при необходимости он был готов потребовать проверки на наличие отпечатков пальцев. Его отпечатков на подвеске быть не должно, как и на всем том добре, что будет обнаружено в каютах Нувэля и его подручного, а вот отпечатки подручного Нувэля там будут присутствовать непременно. Он был еще большим кретином, чем его начальник, и с него вполне станется засунуть улику в карман Нику голыми руками. Тем более, что придуманная Нувэлем месть представляла из себя простейшую двухходовку: Ника ловят, подвеску возвращают владельцу, так что никакого серьезного расследования не надо. Ник же получает резкое снижение рейтинга социальной адаптации, солидный штраф и клеймо в личной учетной записи, как пойманный на воровстве… Но с требованиями проверки отпечатков Ник торопиться не хотел, ибо тогда могли возникнуть вопросы, почему на украденных драгоценностях нет отпечатков пальцев воров. Нет, объяснение этому было, но зачем множить сущности сверх необходимого. Возможно, все и так пройдет как надо.

Глава 2

— Хм, знаачит, это, всее-таки, тыы… — Тенгуб усмехнулся «солнышком», поскольку тоже был боржийцем. — А знааешь ли ты, друуг моой, чтоо за человеека, котоорый принесеет на продаажу круупную паартию драгоцеенностеей, назнаачена награада?

— Конечно, — хмыкнул Ник, — об этом уже неделю всем уши прожужжали. В каждом дайджесте местных новостей талдычат.

Тенгуб покосился на груду драгоценностей, лежащих на его обшарпанном столе, а потом снова уставился на Ника задумчивым взглядом. Ник также молчал. Эпопею с кражей столь крупной партии драгоценностей компании замолчать не удалось. Но серьезного расследования, как Ник и наделся, она затевать не стала, покрыв потери пассажиров из собственной страховки и отправив лайнер дальше по маршруту. Ибо простой «Лодики» грозил такими убытками, что все эти страховые выплаты на их фоне показались бы мелочью. Однако, раз уж так случилось, компания назначила награду за поимку удачливого вора. Или хотя бы, за информацию о нем. И не столько даже надеясь найти оного, сколько для поддержания собственного имиджа.

В той эпопее Ник, как и ожидал, отделался легким испугом. В свете всех обстоятельств обвинение его в краже на основе всего одной найденной подвески повисло в воздухе, вследствие чего про него скромно забыли. Так что спустя три дня после того, как все началось, землянина (без извинений, впрочем) выпустили из его бывшей каютки, в которой он все это время находился под домашним арестом. И, почти, так сказать, пинком под зад, но без каких-либо санкций, выкинули с лайнера. Вот Нувэлю его инициатива обошлась гораздо дороже. Нет, обвинений ему также не предъявили, поскольку даже самому тупому следователю после десяти минут разговора становилось ясно, что уважаемый гра Нувэль просто не способен организовать ничего столь масштабного. Ну, мозги не те. Но с лайнера его также выперли, да еще и со взысканием, заметно понизившим рейтинг социальной адаптации. Как, кстати, и его подручного. Так что он получил именно то, что и планировал сделать с Ником…

Впрочем, на то, что этот инцидент хоть как-то вправил Нувэлю мозги, землянину рассчитывать не приходилось. Тот еще в процессе следствия пришел к выводу, что во всем этом повинен Ник, и изо всех сил старался убедить в этом всех работавших с ним официальных лиц. Не столько даже потому, что действительно что-то вычислил, сколько пребывая в глубоком убеждении насчет страшной преступной натуры Ника. Но поскольку эти его утверждения не базировались ни на какой доказательной базе, а все остальные, в том числе и старший стюард, в один голос характеризовали Ника весьма положительно, они сработали скорее в пользу землянина. Хотя Ник почти не сомневался в том, что старший стюард его раскусил, но, по здравому размышлению, решил ни с кем не делиться своими подозрениями. Ибо не был уверен в своей способности доказать их и опасался того, что высказанные им утверждения поставят его на одну доску с гра Нувэлем, идиотизм которого с каждым часом расследования становился всем лишь более и более очевидным.

Так что два месяца назад Ник, как и планировал, перебрался-таки на «Кокотку», сняв небольшую квартирку на одном из средних ярусов, которая обошлась ему в четыре тысячи лутов в месяц. По местным меркам — копейки, но подобные цены пробили в финансах Ника заметную дыру. Поэтому он почти сразу начал искать себе какую-нибудь работу. Нет, можно было бы с ходу заявиться на бой, но Ник твердо решил поставить на себя максимально возможную сумму, что было вполне возможным после продажи украденных драгоценностей. Однако, прежде чем сдавать их, следовало выждать некоторое время, пока все более-менее уляжется. И сколько точно продлится это самое «некоторое», никто угадать не мог. Оно могло затянуться и на несколько месяцев, и на полгода, и даже на больший срок. Именно поэтому Ник и решил найти работу.

— А почемуу ты считааешь, что я не сообщуу о тебее властяям? — поинтересовался Тенгуб.

Ник пожал плечами:

— А тебе это надо? Сколько там назначено за информацию? Пятьдесят тысяч? А вот это, — он кивнул на лежащую перед борджийцем кучу, — даже по ценам лома тянет на триста. Ты же, используя своих земляков, совершенно точно сумеешь распихать это отнюдь не по ценам лома. А мне дашь всего пятьдесят.

— Дваадцать, — тут же отозвался Тенгуб.

Ник усмехнулся и мотнул головой:

— Нет, Тенгуб, пятьдесят. Или мы начнем торговаться с трехсот и я выторгую у тебя сотку. Желаешь проверить?

Боржиец молча усмехнулся в ответ и тут же скинул Нику на счет пятьдесят тысяч лутов. После чего сгреб все принесенные землянином драгоценности в мешок, извлеченный откуда-то из-под стола, и бросил на Ника вопросительный взгляд. Мол, что-то еще? Ник снова усмехнулся и, отрицательно качнув головой, вышел из лавки.

Про Тенгуба Нику рассказал Укс, техник, у которого Ник работал. Скачанные землянином когда-то на Мусорке технические базы первого уровня, которые он, торча в клинике у Нэйшела, «накрыл» свежими базами второго уровня, помогли ему устроиться в частном доке Укса. Техник занимался тем, что ремонтировал небольшие внутрисистемники, используемые местными шахтерами, транспортниками, мусорщиками и так далее. Ник выбрал это предложение из всей базы вакансий, которую он скачал из местной Сети, поскольку ему нужно было определяться с тем, как он будет дальше прокачивать свои пилотские и остальные базы. А работая на Укса, он получал шанс разобраться с тем, как тут, на «Кокотке», все с этим устроено, и выбрать лучший вариант. Да и технические базы также нужно было активировать, для чего требовался опыт работы по обслуживанию и ремонту кораблей и их систем. Ну и, еще вследствие того, что для аренды жилья на жилых, а не гостевых уровнях «Кокотки» на срок более одного месяца, требовалась местная рабочая, а не гостевая регистрация. Так что со всех сторон эта работа была самым лучшим из имеющихся вариантов. У нее был только один недостаток — довольно маленький заработок, едва покрывавший стоимость снимаемой квартирки. Так что на питание Ник тратил уже имеющиеся у него деньги. Но где-то на полгода их вполне должно было хватить. Естественно, учитывая то, что ему еще были необходимы сто тысяч лутов на ставку. Конечно, с учетом выручки за драгоценности. А за полгода, как он надеялся, так или иначе все разрешится.

Так вот, Укс рассказал Нику про Тенгуба однажды вечером, когда они решили после работы немного расслабиться. Тот день ознаменовался первым серьезным успехом Ника. Он, наконец-то, освоил универсальный тестер и, пользуясь им, сумел не только составить полную карту повреждений малого бортового вспомогательного реактора, снятого Уксом с ремонтируемого корабля весьма необычных очертаний, но и довольно быстро отремонтировать его. Ну, почти. Кое-какие детали необходимо было поменять, но их пока не было в наличии. Но Укс, проверив его работу, тут же молча утвердил заявку и отослал ее по Сети. То есть, первая серьезная самостоятельная работа Ника была принята и одобрена. Вот после отправки заявки все и началось…

Часа за полтора до окончания работы Укс послал сына, также работающего в его доке, за бухлом и закуской, а затем «накрыл поляну» в мастерской, в которой перебирали съемные блоки, после чего подошел к Нику и предложил «посидеть и поговорить». Когда Ник вошел в мастерскую, ему на несколько мгновений показалось, что он оказался на Земле, в гаражах, где мужики точно так же собирались после рабочего дня и «накрывали поляну» в одном из боксов. У него самого машины не было, да и вряд ли он, купив ее, решил бы сам ее обслуживать. Но вот отец, имевший машину лет этак двадцать, привык все делать своими руками. Так что, даже приобретя подержанный «опель», он продолжал частенько засиживаться в гаражах, ковыряясь с ним по мелочам и время от времени задерживаясь на таких посиделках с соседями. Вследствие чего Нику, по просьбе матери, частенько приходилось бегать за ним, если он уж очень сильно задерживался к ужину. Да что там отец, лет до двенадцати он и сам с удовольствием торчал в гаражах и был частым участником подобных посиделок. Выпивку ему, по малолетству, не наливали, но соленые огурцы, розовые пластики сала, черный хлеб, рыбные консервы и иная немудреная закусь была в полном его распоряжении. Так что организованные Уксом посиделки вызвали у землянина нечто вроде приступа «deja vu».[8] И пусть мастерская, в которой была «накрыта поляна», раз в десять превосходила размерами стандартный гаражный бокс, а по ее углам громоздились станки и устройства, которые обычному обитателю земного гаража могли бы пригрезиться лишь во сне, сама атмосфера оказалась очень похожей.

— Ну, Ник, давай, за наше сотрудничество! — возгласил Укс, поднимая плафон от корабельного потолочного светильника местного освещения, в котором плескалась борджийская гуть — один из самых крепких напитков, когда-либо встречавшихся Нику здесь. По градусам он явно соперничал с земным абсентом, если даже не превосходил его. Впрочем, с местными напитками Ник был знаком не очень. Хотя, это как сказать. Одной из баз, скачанной им на Мусорке, была как раз база по алкогольным напиткам. Так что теоретически он знал о них достаточно много. Причем, в отличие от земного, местное «теоретически» включало в себя еще и память о вкусовых ощущениях и умение разложить их на внятные составляющие. Ну, типа, как на Земле — соммелье и дегустаторы, рассуждая о винах, талдычат про некие бархатистые или шоколадные тона и всякие там привкусы вишневой косточки или хлебной корочки. Но вот, так сказать, лично и непосредственно Ник был знаком всего с тремя-четырьмя десятками напитков, причем они жестко делились на группы, относившиеся к двум противоположным концам всей гаммы местных спиртных напитков. Ибо половину, ну, чуть меньше, из них представляли напитки и коктейли, подаваемые в дешевых барах для персонала, каковые Ник время от времени посещал как на борту лайнера, так и на терминалах, к которым швартовалась «Лодика». А вот вторая включала в себя бешено дорогие элитные напитки, составляющие содержимое внутренних баров обслуживаемых им сьютов, а также тех, которые пассажиры сьютов заказывали в барах палубы «А», в которые самому стюарду, естественно, хода не было. В конце концов, во время уборки сьютов после того, как их покинули пассажиры, в них все равно оставалось некоторое количество недопитых бутылок, отхлебнуть из которых сам бог велел. Так что Ник вполне профессионально разбирался где-то в двух дюжинах самых элитных напитков стоимостью от тысячи лутов и выше, и в полутора дюжинах оных стоимостью где-то до сотни лутов, а вот все, что между этими полюсами, было для него абсолютной «terra incognita».[9] Впрочем, этот недостаток был последним, по поводу которого он стал бы волноваться.

— Ух… забориста! — Укс вздрогнул и совершенно по-русски занюхал гуть рукавом. — А ты молодец — лихо махнул. Не ожидал…

Ник усмехнулся. С его преобразованными антитоксичным имплантом печенью, почками и остальными органами выделительной системы употребление алкоголя любой крепости не грозило землянину ничем, кроме легкого и весьма недолгого опьянения. Что же касается первичных ощущений от борджийской гути, то они не слишком отличались от таковых, от того же разведенного спирта «Royal», который Ник когда-то успел попробовать. Да и домашний первач, который они время от времени квасили с ребятами в общежитии, частенько был не сильно слабее. А грузинская чача — даже и посильнее… Так что сто граммов гути, которые плеснул ему Укс в керамическую гильзу от малого элемента питания, он махнул спокойно.

— Вот, закуси… И вообще, у борджийцев из жрачки и выпивки много чего хорошего есть. А вот сами они — уроды. Дрянной народ, я тебе скажу. Друг с другом-то они всегда честные, и держатся друг за друга крепко. Еще никто никогда не слышал, чтобы какой из борджийцев на другого стукнул. И вообще они, я тебе скажу, первые контрабандисты. Но вот на всех остальных им плевать. Эта… наливай, чего сидишь?

Ник послушно разлил выпивку по емкостям. Вся посуда на столе Укса представляла из себя кожухи, ремонтные гильзы, плафоны либо какие-то иные части разных приборов и устройств. Судя по этому, либо он не слишком часто устраивал в мастерской подобные посиделки, либо ему просто нравилась подобная сервировка.

Накатив по второй, Укс наконец решил перейти к цели, ради которой он и устроил подобные посиделки:

— Я вот чего думаю, Ник, а иди ко мне компаньоном, а? А чего? Ты парень толковый, базы у тебя нормальные, ну? Тебе только пару технических баз на третий уровень изучить — и все, не хуже меня во всем разбираться будешь. А то и какую инженерную освоишь… Ты сможешь, я ж вижу. У тебя, вот какая сеть стоит?

Ник улыбнулся и скромно ответил:

— Хорошая.

— Не хочешь говорить… — понимающе кивнул Укс, — ну, твое право. А все одно вижу, что не обычная гражданская. Эк ты с тестером-то быстро разобрался. Пус вот, — Укс кивнул в сторону сына, — несколько недель возился, пока все понял. А ты — раз-два, и к вечеру уже так с ним управляешься, будто сразу все знал.

В принципе, так все и было. Одна из скачанных на Мусорке баз как раз была «контрольные и измерительные приборы». Конечно, она была старой, но Ник во время пребывания в клинике постарался покрыть все скачанные на Мусорке базы свежим вторым уровнем. Так что тестер он и впрямь освоил практически молниеносно. Тем более, что тот был старым настолько, что входил еще в ту, первую базу, которую Ник скачал на Мусорке. Впрочем, у Укса таковым было большинство используемого оборудования. Кстати…

— Слушай, Укс, а почему у тебя все оборудование такое старое?

Хозяин дока усмехнулся:

— Так где ж на новое деньги-то взять? Знаешь, сколько оно стоит? А здесь, на «Кокотке», денежки так и летят. Тут ничего забесплатно тебе не достается, не планета, чай: за воздух — плати, за фильтры — плати, за утилизацию — плати, за воду — плати. Откуда деньги на новое взять-то?

— Подожди, — не понял Ник, — а за это что, платить не надо было? У тебя вон шестнадцать зарядных реакторов стоят, и у каждого ресурс всего по шесть-восемь процентов. Купил бы один новый вместо этой рухляди — он бы все шестнадцать и заменил. Тебе ведь еще за утилизацию их скоро платить надо будет. Так ведь?

— Так, — кивнул насупившись Укс, а затем хитро прищурился и выдал: — Так-то так, да не совсем. Знаешь, почем я эти реакторы купил? По луту за каждый, так-то!

— Чего? — изумился Ник.

— А вот того! — гордо произнес Укс, похоже довольный тем, что он в данный момент выступает в роли этакого учителя жизни. — Я ж их у мусорщиков взял. А у них такса стабильная — лут за тонну веса. Ну и массу им подбросишь, до заявленной, не без этого. Им же еще и лучше выходит. Я им по луту со взятого плачу, да еще и промышленники по столько же за ту массу, что я подбросил. Считай то, что я у них взял, уже по два лута выходит.

— У каких мусорщиков? — не понял Ник.

— Ну… у обычных, — озадаченно отозвался Укс, а затем, поняв, что для Ника его слова — темный лес, принялся объяснять.

Как выяснилось, за ту пару сотен лет, во время которых эта система относилась к Фронтиру и Прифронтирью, в ней отгремело несколько десятков крупных сражений и под несколько сотен мелких. Уж больно удобное расположение у нее было, вот и рубились за нее по-черному. А кто не рубился, тот все равно частенько вынужден был как-то ее пересекать, хоть по краю. Вот вследствие всего этого она и оказалась изрядно захламлена обломками военных и транспортных кораблей, оборонительных модулей, мин, ракет, торпед, автоматических и не совсем оборонительных станций и всего такого прочего. Вследствие чего на «Кокотке» и возникла такая профессия, как мусорщик. Эти люди, как следовало уже из самого их названия, занимались тем, что освобождали пространство системы от всего этого военного и не очень мусора. Заодно повышая безопасность внутрисистемной навигации и поставляя сырье для переработки на местные металлургические и органо-кремний-копролетические заводы, выпускающие сырье и компоненты для местных верфей и доков, обслуживающих крупные межсистемники. По минимальной цене, всего по луту за тонну массы. Впрочем, обычная загрузка мусорного корабля по возвращении его из рейда за мусором составляла, как правило, не менее ста тысяч тонн. А некоторые умудрялись таскать и вдвое больше. Огромные деньги, можно сказать. Вот только ремонт корабля, топливо, заправка обеззараживающих картриджей, пополнение расходных материалов и боеприпасов обычно стоили приблизительно ту же сумму. Когда-то — больше, когда-то — меньше. Мусорщикам-то приходилось работать по большей части среди военного мусора, который далеко не весь был окончательно выведен из строя… И это еще учитывая, что во всех частных доках мусорные корабли обслуживались вне очереди и с очень большими скидками. Как раз вследствие того, что, по прибытии с добычей, мусорщики, как правило, разрешали владельцам таких доков покопаться в привезенном, на случай того, что в нем окажутся какие-нибудь еще работающие системы и компоненты. Так что мусорщиков на «Кокотке» было не так чтобы много. Дай бог сотен шесть-семь. Причем, текучесть среди них также была довольно велика. Ну, с такими-то расходами. Но Ник, услышав все это, замер. Похоже, это именно то, что ему нужно. Судя по тому, что рассказал ему Укс, работа мусорщика поможет ему активировать большинство баз — от пилота до стрелка и оператора защитных полей. Что же касается опасности, то в этом мире он почти постоянно жил с ней под боком. Ведь даже в самый вроде как безопасный период своего существования, во время его пребывания в клинике профессора Нэйшела, он все равно находился под внимательным наблюдением «серьезных дядей». И только то, что землянин никогда не забывал об этом и спланировал свои шаги после выхода из клиники с учетом этого факта, и помогло ему сначала обойти засаду, потом добраться до орбитального лифта и в конце сбросить с хвоста преследователей, попытавшихся перехватить его уже на орбитальном терминале. А то бы история Ника-землянина закончилась еще на Сигари…

Его размышления прервал тычок уже изрядно осоловевшего Укса:

— Ну что сидишь — наливай!

Ник послушно разлил по емкостям, но затем увидел, что одна порция оказалась лишней: сынок Укса уже дремал, привалившись к углу.

— А ты, я смотрю, парень сильный, — одобрил его техник, занюхивая рукавом очередную порцию гути. — Ну, так что, как тебе мое предложение?

— А что с меня требуется кроме моего согласия?

— Ну, — Укс взмахнул руками, — было бы хорошо вложить в наше совместное дело еще и немножко денег. Тысяч сорок лутов, — сколько у Ника денег, Укс точно не знал, но в том, что деньги у него есть, — был уверен. Квартирка Ника располагалась на том же самом уровне, на котором жил и сам Укс, и он прекрасно представлял себе, что тех денег, которые он платит Нику, никак не хватит на то, чтобы ему жить на том уровне. Вывод очевиден. — Тогда бы мы смогли прикупить и кое-кто из свежего оборудования. Очень не помешал бы, например, комплект технических дроидов. Если брать с сорокапроцентным ресурсом, то комплект «Техник-3» от «Брашиз» или «Тенхнодроида» обойдется как раз в такие деньги. С ним бы мы могли отлично развернуться. — Укс аж прикрыл глаза от удовольствия. — Тенгуб берется поставить такой комплект всего за две недели.

— Тенгуб? Кто это?

— Да боржиец, черт их возьми, — тут же посмурнел Укс. — Житья от них нет. Ежели чего надобно купить — так эти шустряки тут как тут.

— А что, купить дроиды можно только через боржийцев?

— Да нет, — нехотя признал Укс, — но везде дороже. Да и не продаст тебе никто дроидов с сорокапроцентным ресурсом. Они ж по всем стандартам проходят как неисправные, и потому таковых требуется сразу же отправлять на переработку либо на восстановление ресурса. На любом портале или в любой конторе по торговле подержанной техникой тебе обязаны предложить товар с не менее чем пятидесятипятипроцентным ресурсом. Меньше — уже нельзя. Понял?

Ник кивнул и уточнил:

— А Тенгуб, значит, может найти и с сорокапроцентным?

— Так он же боржиец, — с легким удивлением непонятливости Ника пояснил Укс. — У них черта лысого найти можно. А если сейчас нет — свяжется со своими, и найдут.

Ник усмехнулся. Похоже, здесь боржийцы выступали в качестве земных евреев, хотя по внешности они больше напоминали китайцев или, скорее, монголов. Впрочем, для Ника, как для русского, проживающего в центральной России, а не в каком-нибудь Ташкенте, Бишкеке или Улан-Баторе, эти два народа были очень похожи.

— То есть боржийцы торгуют даже тем, чем торговать не разрешено?

— Ну так боржийцы же… — кивнул Укс и снова потребовал: — Ты наливай давай, а то в глотке пересохло.

Они опрокинули еще по одной.

— А еще чем они торгуют? — поинтересовался Ник.

— Всем, — категорично заявил техник, которого уже окончательно развезло, и он из последних сил держался, чтобы не захрапеть здесь так же, как и сын. — Даже крысиным дерьмом, по-моему.

Вот в этот момент у Ника кое-что и забрезжило. Изолированный клан торговцев, не слишком строго соблюдающий законы и установления и даже, похоже, не брезгующий контрабандой. Что может быть лучше для того, чтобы сбросить драгоценности, не ожидая слишком долго?

Но сразу он к Тенгубу не пошел. Сначала покопался в Сети насчет боржийцев, потом пару раз напросился сходить в лавку Тенгуба вместе с Уксом, еще раз зашел к нему уже сам и заказал «Рунг-33», гражданский вариант универсального полицейского бластера. Поскольку это был гражданский вариант, его продажа гражданским лицам была не запрещена. Только вот местная власть на «Кокотке» отчего-то изо всех сил противилась вооружению местного населения, поэтому на местных порталах и в магазинах станции ничего существеннее разрядников не продавалось. Хотя оных было просто великое множество. Но Ник решил вооружиться кое-чем более серьезным. У него уже был бластер, купленный, еще когда он работал на «Лодике», ну, сразу после того случая с нападением. Но это был чисто гражданский вариант с ограниченной дульной энергетикой. А судя по тому, что он слышал от Укса, а также по местным новостям, несмотря на все ограничения властей, местные бандиты никаких проблем с вооружением не испытывали. Эффективность же работы местной полиции от уровня к уровню очень сильно разнилась. Если на верхних и центральных ярусах с этим все было в порядке, то вот на нижних и окраинных защита себя любимого от нападения чаще всего становилась делом своих собственных рук и умений. В смысле, если сумеешь — отобьешься, а нет — такова твоя планида. Так что народ вооружался, чем только мог. Впрочем, особенно серьезное вооружение здесь также не было популярно, поскольку если с таким нарвешься на полицейский патруль — мало не покажется. В лучшем случае обдерут как липку, а в худшем вообще можно попасть месяца на четыре на приемник утилизатора. Эта работа была здесь чем-то сродни каторге, причем — вполне заслуженно. Так что огражданенные модели полицейских и армейских образцов считались за самое то.

Тенгуб не подвел и подогнал «Рунг-33» в заранее оговоренные сроки и, что характерно, по заранее оговоренной цене. Вот потому-то Ник решил рискнуть и завалился к Тенгубу со своим хабаром. И, судя по результатам, не прогадал. Теперь можно было подумать и о бое. С учетом полученных пятидесяти тысяч у него на счете на данный момент находилось около ста двадцати трех тысяч лутов. То есть на ставку хватало с запасом. Так что теперь нужно было прикинуть, когда заявляться. Слава богу, в местных традициях боев не было никаких вывертов, вроде тех, что правили бал среди сигарийских бойцовых клубов, зато практиковалось нечто вроде дуэли — то есть боя, когда один зарегистрированный боец вызывал на поединок другого, невзирая на разницу в уровнях и установленные импланты. Так что у Ника имелся шанс подобрать себе соперника, с одной стороны, с высоким рейтингом, а с другой — не слишком опасного. Личный же рейтинг Ника, его усилиями, был достаточно низок, так что соотношение ставок должно быть достаточно выгодным.

Вся подготовка заняла еще около пяти дней. И все это время Укс продолжать уговаривать Ника стать его компаньоном. Те посиделки закончились тем, что техник таки заснул, но на следующее утро он, мучимый похмельем, подошел к Нику и поинтересовался, что же тот решил.

— Спасибо за предложение, Укс, но я собираюсь в мусорщики податься, — честно признался Ник.

— Ну, ты дурак! — искренне удивился Укс. — Тебе что, жить надоело? У них же каждый месяц кто-то гибнет. А сколько разоряется уже после первого же вылета. Эвон на корабельной бирже три десятка мусорщиков на продажу выставлены. Бери — не хочу. Так ведь не берет никто!

Ник молча выслушал Укса, не став ему ничего разъяснять. Видимо поэтому тот все это время и капал ему на мозги, не теряя надежды уломать-таки землянина. А Ник его не обрывал. Сейчас как раз подходил срок активации нескольких технических баз второго уровня, которую мог осуществить Укс. И Ник опасался того, что в случае окончательного отказа техник упрется и откажется это делать. Не то чтобы эта активация была землянину в данный момент жизненно необходима, но без нее возможности Ника для коммерческого использования своих баз были бы сильно урезаны. Скажем, без активации баз он не мог претендовать на официальные должности, на которых требовались базы повышенного уровня, а также не мог продавать устройства и механизмы, отремонтированные им, если их ремонт требовал наличия активированных баз требуемого уровня. Мол, сам пользуйся, как хочешь, а продавать можешь, только если доказал профессиональную компетентность. К тому же, пока он не закончил все приготовления к бою, ему требовалось сохранять рабочую регистрацию. Здесь же, на станции, не то чтобы непременно требовалась, но была очень желательна именно двойная регистрация — и рабочая, и жилая. Во всяком случае, для обитателей тех уровней, в которых Ник обретался. Так что при потере места у Ника могли возникнуть лишние проблемы. Ну, если он не найдет себе новую работу, конечно. В принципе, с этим не было никакой проблемы, поскольку Нику не так важен был уровень заработка, но кто его знает, что там за хозяин попадется? К тому же Нику вскоре нужны будут пара-тройка выходных дней на подготовку боя, и Укс ему, совершенно точно, эти дни предоставит. Потому что с того момента, как Ник к нему устроился, он взял всего один выходной. А вот пойдет ли ему навстречу новый хозяин? Не факт. И ведь всего этого можно избежать, лишь просто придержав язык. Впрочем, как всегда, — скольких проблем мы порой можем избежать, всего лишь придержав язык…

* * *

На следующий день Укс взял Ника к мусорщикам. Похоже, он все еще не оставлял надежды переубедить своего потенциального партнера, представив наглядные доказательства правоты своих слов, вследствие чего и потащил Ника с собой.

Разгрузочный терминал мусорщиков находился на два уровня ниже того, на котором располагался док Укса. Они с техником отправились к ним на транспортере, поскольку тот был уверен, что чем-нибудь у них да разживется. Вследствие этого транспортер был еще и заполнен некоторым хламом из числа практически вышедших из строя узлов и механизмов, которые Укс прихватил для восстановления массы у мусорщиков, ежели он отберет чего из их «улова».

— Слушай, а как часто ты появляешься у мусорщиков? — поинтересовался Ник.

— Ну… где-то раз в декаду, — ответил Укс, после чего высунулся из окна транспортера и заорал: — Глаза разуй, слизень! Куда под колеса лезешь?!

— А что так редко?

— Своих дел много, — вздохнул тот и добавил: — Да и очередь у нас.

— Какая очередь? — удивился Ник.

Укс хмыкнул:

— А ты как думал? Терминал у мусорщиков небольшой, помногу народу они туда не пускают. Вот у нас, среди своих, и установилась очередь насчет того, кому когда можно со своим транспортером на их терминал подъехать. Нет, если ты чего по луту за тонну брать удумаешь, то хоть каждый день сюда приходи. Только транспортер изволь в дальнем коридоре держать, пока те, чья очередь нынче, не загрузятся.

Ник понимающе кивнул и покосился назад.

— А ты не слишком мало массы-то взял? — чуть погодя спросил он у Укса, припомнив массивные тела зарядных реакторов.

Тот мотнул головой:

— Не-а. Скорее всего, вообще все обратно привезем. А ежели на что нужное наткнемся — у мужиков займу.

— То есть? — не понял Ник. — Так тебе не за все надо массу восстанавливать?

Укса хмыкнул:

— Ты что ж, думаешь, что мусорщики весь свой груз по луту за тонну нам отдают? Как бы не так! Ежели они что рабочее да с хорошим ресурсом прихватят, то шиш ты у них это задешево возьмешь. По луту за тонну идет только то, что либо совсем нерабочее, но можно починить, причем с остаточным ресурсом не более десяти-пятнадцати процентов, либо рабочее, но с ресурсом менее пяти процентов. Все остальное уже по другой цене идет, и за это они уже массу восстанавливать не требуют… Но все равно дешевле выходит, чем даже если через боржийцев заказывать.

Ник отвернулся, усмехнувшись. Укс боржийцев активно не любил, но, как честный человек, вынужден был признавать, что через них многое можно купить быстрее и дешевле, чем любым другим путем. Однако когда Ник попытался разобраться с причинами столь ярой нелюбви техника к этой расе, то никакой логики он за этим не нашел. Ну вот просто уроды они, и все. Что, впрочем, совершенно не мешало Уксу при необходимости вполне спокойно пользоваться их услугами.

— Но это остальное еще обнаружить надо и понять, стоит ли шкурка выделки, — продолжал между тем пояснения Укс. — А это — время и приборы, которые не все на руках унесешь. Один тестер сам знаешь сколько весит. Так что не многие помимо своей очереди сюда приходит. Неудобно, да и мусорщикам тогда верь на слово.

— А что, сильно обманывают?

— Специально-то нет, — мотнул головой Укс. — Да только у них у всех, почитай, одни только пилотские базы. Откуда им знать-то? Так, носимым универсальным тестером первого уровня в разъем ткнут, после чего свой мусор и выставляют. А чего там носимым тестером понять-то можно? Это ж мусор!

Ник задумался. В принципе, он уже и сам уловил этот момент. Несмотря на куда большую доступность знаний и навыков, подавляющее большинство местных почему-то развивалось очень однобоко, с младых, так сказать, лет освоив одну-единственную профессию и продолжая совершенствоваться в ней. Или, скорее, не совершенствоваться, ограничившись довольно узким кругом баз и осваивая новые только в том случае, если старых уже становилось недостаточно. Впрочем, и на Земле люди, в подавляющем большинстве, также довольно быстро останавливаются в развитии, едва лишь получив в руки некий набор навыков, позволяющий зарабатывать хоть сколько-нибудь адекватные деньги. И потом их очень сложно подвигнуть на освоение чего-то еще. «А на хрен мне это надо?» — и все тут. Зато если вследствие вот такого скудного набора знаний и навыков их уровень жизни, при изменении экономической ситуации, резко падает, так у них в этом тут же становятся виноватыми кто угодно — хозяева, политики, американцы, полиция, банки, евреи и так далее, но только не они сами. Они ж «честно работали» и раньше этого хватало. А если не хватает теперь — значит, кто-то специально все так устроил. По злобе. Или из жадности. А то, что они все это время просто балансировали на самом пределе, не доставляя себе труда набрать хоть какой-нибудь «запас прочности», освоив еще пару-тройку смежных профессий или дополнительных компетенций типа того же иностранного языка или приемов зарабатывания денег в Сети — это не в счет. Вот интересно, а, скажем, древние изготовители каменных орудий труда, ну всяких там скребков, рубил, каменных топоров и так далее, когда окружающие их люди перешли на использование металлов, так же материли каких-нибудь «этих уродов» или все-таки рискнули оторвать жопу от столь привычного камня и хоть как-то пошевелиться? Или даже, заранее озаботиться получением новых знаний и навыков? Да нет, вряд ли — это фантастика…

Добравшись до мусорного терминала, Ник с Уксом отстояли небольшую очередь, после чего, наконец, въехали внутрь. Когда пневматики транспортера зашлепали по рифленому металлу палубы терминала, Укс привстал на сиденье, окинул пространство терминала орлиным взором и, резко крутанув руль, погнал транспортер к одному из мусорных кораблей, пришвартованных у дальнего конца терминала.

— Привет, Дак! — заорал он, останавливая транспортер у беспорядочной груды металлолома и керамики, обжатой по краям пятью манипуляторами, которые крепились к лобовой части небольшого бота, в данный момент торчащего у этой кучи металлолома из задней части, как тугой пучок волос на макушке у старой девы. — Как слетал?

Парень, одетый в легкий пилотский комбинезон, скривился и смачно сплюнул на металлическое покрытие.

— Спасибо, хреново! На первом и втором Мусорных полях ловить уже нечего. Остался только металлолом и корпусные панели. Впрочем, мужики говорят, что на третьем и четвертом — та же хрень, но вид сбоку. Шанс найти чего-то стоящее есть, но он такой же мизерный, как хер у хомячка.

— Что, совсем ничего? — обеспокоенно переспросил Укс.

— Ну… есть несколько почти пустых заправочных картриджей к плазменным турелям непосредственной обороны. Будешь брать?

— А сколько там?

Мужик пожал плечами:

— Сам посмотри. У них разъемов для носимого тестера не имеется. Но то, что турели, на которых они стояли, были разнесены вдребезги, показывает, что полностью расстрелять картриджи они не успели.

— Ага-ага, — засуетился Укс и полез на платформу транспортера за универсальным тестером.

— А зачем нам картриджи для плазменных турелей? — поинтересовался Ник. Укс окинул его укоризненным взглядом.

— А затем, — наставительно заговорил он, — что рабочее тело у турелей и у установок плазменной сварки — одно. Причем у турелей оно намного более концентрированное. Если им заправить расходный картридж сварочного аппарата — хватит раз в десять надольше, чем обычной заправки. А обычная заправка стоит четыреста лутов.

Ник понимающе кивнул, а затем спросил:

— А здесь ты за сколько возьмешь?

— Ну, если в привезенных Даком картриджах будет достаточно для одной полной заправки картриджа сварочной установки — то те же четыреста. Ну, можа, чуть больше. Выгоду сам высчитаешь?

Ник хмыкнул: чего тут считать-то…

Потом они два часа возились с мусором, уделив внимание не только кораблю Дака, но и нескольким соседним. После чего уселись перекусить, поскольку после возни с тяжелыми железками и керамическими блоками и панелями жрать захотелось сильно.

— Слушай, — спросил Ник, жуя лепешку с вяленым мясом, немного напоминающим на вкус испанский хамон, — а чего они тогда пасутся на первом и втором Мусорных полях, если там уже остался один только металлолом?

— А того, техник, — раздался у него из-за спины голос Дака, который, оказывается, стоял от него в двух шагах, — что не у всех башка на плечах напрочь отсутствует, как, скажем, у Страшилы Трис. На пятое и другие Мусорные поля лезть на невооруженном мусорщике — значит гарантированно лишиться задницы.

Ник обдумал полученную информацию, а затем уточнил:

— А этот самый Страшила Трис, значит, лезет — и ничего?

— Во-первых, не «этот», а «эта», — поправил его мусорщик, — во-вторых, у нее-то как раз вооруженный мусорщик, ну а в-третьих, чем ты слушал? Я же сказал, что для того, чтобы лезть на пятое и другие Мусорные поля, надо иметь напрочь отмороженную башку. Как раз как у Страшилы и еще пары-тройки таких же отмороженных, как она.

— А почему? — поинтересовался Ник.

— Да потому, что на тех полях полно еще кораблей и всякого другого с полуживыми системами. Поэтому шанс получить в брюхо ракету ближнего радиуса действия или очередь из турели непосредственной противоракетной обороны близок к ста процентам. А то и чего покрупнее прилетит. Еще вопросы есть?

— Но… та же Страшила Трис туда, как я понял, ходит. И пока цела.

— Пока жива, — хмыкнув, поправил Дак. — Причем, именно пока. А насчет цела… Тут по Сети инфа прошла, что ей вроде как нехило прилетело в последнем вылете. Так что она сейчас скребется обратно на четверти мощности и молит всех духов пустоты, чтобы доскрестись, — он довольно усмехнулся. — Ничего, доскребется — посмеемся, — а потом тяжело вздохнул: — Хотя я, наверное, уже обратно улечу. Если Трис от пятого или шестого поля на четверти мощности ползет, то ей еще неделю до станции ковылять, как минимум.

Когда они возвращались обратно в док, Укс повернулся к Нику:

— Ну что, понял, что такое мусорщики? Доходу никакого, зато шанс потерять башку — отличный.

— Ладно, Укс, — миролюбиво отозвался Ник, — я еще подумаю. Ты мне лучше вот что скажи: когда мы мои базы будем активировать?

— Да сейчас и пойдем, — тут же отозвался Укс. — Чего ждать-то? Ты свои два месяца-то давно отработал…

— Так ты что, со мной пойдешь? — удивился Ник. Для активации баз личного присутствия Укса не требовалось. Только его заверенное подтверждение того, что Ник отработал у него положенное для активации баз требуемого уровня время под его наблюдением и с достаточным уровнем квалификации. Но техник махнул рукой:

— А то! Неужели думаешь, что работать пойду? Хватит, наработались на сегодня с гаком. А в инженерный центр как раз по пути. Так что при мне все и сделаем.

В инженерном центре все прошло быстро. Ник ответил на все вопросы, сбросил с личной сети файлы подтверждения выполненных операций, после чего дежурный инженер активировал у него необходимые базы. А потом повернулся к Нику.

— Гра Ник, а не желаете прикупить у нас базы следующего уровня? Вам, как технику с местной регистрацией и работающему по специальности, в нашем центре положена хорошая скидка.

— Вот как? — Ник заинтересовался. — А что у вас есть?

— Все, — улыбнулся инженер. — Ну, почти. Но это «почти», смею вас уверить, крайне незначительно. Ознакомитесь с нашим предложением?

Ник согласно наклонил голову:

— С удовольствием.

По присланному на личные сети каталогу они с Уксом лазали почти час. У того только слюнки текли, так ему хотелось всего и сразу. Но в ответ на вопрос Ника он сожалеюще помотал головой:

— Нет, денег у меня нет. То есть, есть кое-что, но оно уже понятно куда пойдет. А на это — нет пока.

— Ну, так что, выбрали что-нибудь? — поинтересовался инженер, когда Ник с Уксом поднялись на ноги.

— Да, кое-что выбрали, но от покупки пока воздержимся, — отозвался Ник. — Деньги пока на другое запланированы.

Инженер улыбнулся:

— Мы можем оформить кредит. На льготных условиях.

— А можно поинтересоваться, в чем они заключаются? — тут же сделал стойку Ник. Инженер принялся рассказывать, а Ник внимательно слушал, время от времени бросая взгляды на лыбящегося во весь рот Укса. Тот воспринял интерес Ника к техническим базам как самое точное подтверждения того, что землянин решил войти с ним в долю. Ну не принято здесь было покупать базы на всякий случай или далеко на будущее. Только то, что требуется здесь и сейчас.

— Хорошо, — кивнул Ник, когда инженер закончил ему объяснять все тонкости со взятием кредита не напрямую, а через Техническое общество «Кокотки». — Пожалуй, это меня устроит. Я готов купить у вас «корабельные энергетические установки», а также «энергоснабжение орудий и пусковых установок» и «ремонтные и инженерные дроиды» третьего уровня. На это моего кредита хватит?

— Да, вполне, — кивнул инженер, а затем внезапно спросил: — А инженерные базы не хотите себе поставить? Судя по параметрам вашей сети, вы их потянете совершенно свободно.

Ник задумался. Инженерные базы он себе ставить действительно собирался. Но гораздо позже, когда перестанет хватать технических. Тем более, исходя из того, что он узнал на Сигари, с инженерными базами была та еще морока. Просто так скачать и поставить себе инженерные базы было нельзя. Для сего существовала достаточно муторная процедура, включающая в себя получение нескольких рекомендаций от действующих инженеров и еще парочку неприятных моментов. Так что если здесь, на «Кокотке», ее можно было провести без всех этих отягчающих вещей, то за этот шанс следовало ухватиться обеими руками.

— А… насколько это сложно?

— Вы имеете в виду рекомендации? — уточнил инженер. — Не волнуйтесь, у нас на «Кокотке» большой дефицит активированных инженеров, поэтому правила скорректированы в сторону небольшого смягчения. Для загрузки инженерных баз достаточно двух рекомендаций. Одну из них готов дать вам я, а еще одна у нас пойдет автоматом от главы Инженерного общества станции, по рекомендации вашего работодателя. Я думаю, он согласится вас порекомендовать? — спросил инженер, поворачиваясь к Уксу. Тот торопливо закивал, продолжая сиять улыбкой:

— Конечно, а то как же, непременно!

— Вот видите, — инженер снова развернулся к Нику, — все в порядке. Так что если хотите, мы можем сразу же установить вам и какую-нибудь инженерную базу.

— Спасибо, — поблагодарил Ник, — это очень хорошее предложение, но, боюсь…

— Если дело только в деньгах, то установка инженерной базы автоматически увеличивает размер предоставляемого кредита. Так что денег вам хватит.

— Вот как, — Ник на мгновение задумался. — И что вы мне порекомендуете?

— Ну, если отталкиваться от уже изученных вами баз и тех, которые вы собираетесь прикупить, то я бы порекомендовал вам купить «Корабельные системы и установки» второго уровня и «Общее конструирование кораблей» первого.

— А почему именно так?

— Разные ветки, — пояснил инженер. — Если вы собираетесь устраиваться на верфи, занимающиеся строительством новых кораблей или глубокой модернизацией старых, то базам лучше поменять уровни, а если предполагаете заниматься в основном ремонтом и восстановлением ресурса корабельных систем, то логичнее так, как я предложил.

Ник вызвал перед глазами прейскурант и задумался. В принципе, все предлагаемые базы вкупе стоили около двухсот тысяч лутов. Если с боем все пройдет нормально — у него хватит денег сразу же закрыть кредит. Если же нет… придется отрабатывать. Впрочем, если нет — придется отрабатывать в любом случае. А с такими базами есть шанс получить местечко куда поденежнее, чем сейчас… он бросил взгляд на Укса… ну, или заняться вместе с Уксом работами с уровнем оплаты повыше, чем они делают в настоящий момент. Решено — берем!

— Я согласен, — решительно произнес он, поворачиваясь к инженеру. Затем было прощание с Уксом и обустройство в медкапсуле, расположенной в соседней комнате инженерного центра. Ник решил не жлобиться и купить не только установку баз, но еще и десять часов разучивания под разгоном. Как оно там повернется — кто его знает, а инженерные базы он за это время выучить успеет полностью. После чего останется их только активировать, и проблемы с любыми инженерными базами будут решены раз и навсегда. Наличие же активированных инженерных баз делало его полноправным инженером. Вот только для активации инженерной базы первого уровня требовался не менее чем шестимесячный опыт работы по техническому обслуживанию и ремонту в профильной области. В то время как, скажем, техническая база второго уровня активировалась всего лишь при двухмесячном стаже. То есть, теперь следовало придумать, как уйти от Укса, не рассорившись с ним окончательно и оставшись, хотя бы формально, в его штате…

* * *

Следующим утром Укс встретил его, перебирая ножками от нетерпения.

— Ну как? — торопливо спросил он.

— Что как? — уточнил Ник.

— Ты согласен войти в долю?

Ник улыбнулся:

— Я же тебе сказал — я думаю. Но вот что я тебе хочу сказать Укс: даже если я все-таки уйду, я всегда буду тебе благодарен за все, что ты для меня сделал. Ты был моим первым учителем, Укс, ты относился ко мне хорошо и всегда старался помочь и наставить на путь истинный. И я этого никогда не забуду.

Укс был польщен. Он слегка покраснел, вздохнул, почесал в затылке, а потом махнул рукой:

— Да чего там, Ник, все путем. Но ты это, хорошенько подумай, ладно…

День прошел нормально, а вечером Ник решил устроить себе выходной и пойти поужинать в какой-нибудь хороший ресторан. В конце концов, то, что он заимел себе парочку инженерных баз, причем без особых напрягов, следовало отметить. Ибо это явно было достижением, и еще каким. Ну и были у него еще кое-какие планы. Естество потешить хотелось. В конце концов, у него уже почти два месяца не было женщины. Некогда особенно было, да и уставал он сильно. Ну и деньги берег.

Ресторан назывался «Снег», что было для станции весьма экзотично. Заказав для начала легкий коктейль, Ник откинулся на спинку стула и окинул взглядом помещение. Предстояло избрать партнершу на вечер и ночь… Спустя пять минут он наметил три кандидатуры. Одна явно представляла из себя скучающую даму из высшего света. Это был наихудший вариант из намеченных. Ленива, капризна, требует к себе особого отношения, так что никаких преимуществ, кроме самого факта секса, не имеет. Вторая также относилась к обеспеченным кругам, но была вполне приемлема, поскольку явно пришла сюда за приключением и, судя по бросаемым по сторонам взглядам, готова была достойно вознаградить того, кто ей это приключение обеспечит. Но положение слегка портило то, что она пришла с подружкой. А вот третья… третья явно была содержанкой. Только у них бывает такой откровенный блядско-жадный взгляд. Так что Нику даже было интересно, почему она появилась в этом ресторане одна. А еще она была весьма жаркой штучкой. Очень жаркой. Такой, что Нику казалось, будто сиденье под ее весьма аппетитной попкой вот-вот начнет плавиться. Пожалуй, начать следовало с нее…

— Простите, мадам, не соблаговолите ли вы…

— А ну пошел отсюда, сопляк!

Ник повернул голову и едва успел резко нагнуть ее и выставить плечо, чтобы хотя бы немного ослабить прилетевшую ему оплеуху. Вот оно как, мадам просто ждала своего спонсора… Долгонько же он.

— Ха, мальчик умеет драться! — взревел бугай. — Я тебя видел как-то на ринге… — и Ник тут же узнал в нем Носорога, одного из бойцов, который выступал на местном ринге. Ник с ним ни разу не дрался, поскольку тот не только был модификантом, но еще и имел сдвоенные импланты на силу, однако некоторые его бои видел. Носорог не представлял из себя ничего особенного и предпочитал технике грубую силу. Отчего довольно часто проигрывал.

— Ну, тогда получай! — взревел Носорог. После чего Ника просто унесло. Если первый удар модификант нанес, контролируя свою силу, поскольку его удар в ухо был способен просто оторвать человеку голову, то, узнав собрата-бойца, перестал сдерживаться.

Ник поднялся на ноги, слегка покачиваясь, поскольку нанесенный в полную силу удар модификанта, похоже, вызвал у него легкое сотрясение мозга. Однако в голове стремительно крутились мысли. Вот он, шанс, вот он! Отлично! Он долго ломал голову, каким образом заявиться на межуровневый бой и обеспечить максимально выгодную разницу ставок. Ведь если он пошлет вызов, это будет означать, что он на что-то рассчитывает. То есть, профессиональные игроки тут же начнут очень внимательно пересматривать его бои, анализировать, прикидывать шансы… А тут все можно разыграть как душевный порыв. Еще один серьезный момент состоит в том, что у Носорога тоже не слишком высокий рейтинг. Не такой низкий, как у Ника, конечно, ну да Носорог-то в отличие от него всегда старался выигрывать… То есть, как партнер на ринге он подходит почти идеально, а вот как партнер по ставкам — слабоват. Поэтому требовалось не только бросить ему вызов, но и обыграть все так, чтобы большинство тех, кто посмотрит эту сцену, сразу бы определили, кто из бойцов чего стоит. И не лезли вглубь. Посмотрели бы набор имплантов, сравнили бы рейтинги, почитали бы отзывы специалистов. Согласно им Ник считался трусоватым бойцом, вследствие чего и проигрывал… К тому же такой вызов на межуровневый бой — в общественном месте, после полученной оплеухи и так далее, совершенно точно вызовет интерес у новостных порталов, что привлечет к бою еще и дополнительных зрителей. А это обещало еще более поднять сумму ставок. Причем, не профессиональных, что было еще более в тему. Но тут надо только продумать все так, чтобы не вызвать у этих дополнительных зрителей симпатии. А то они, проникнувшись этой самой симпатией, еще начнут ставить на него. Ему же нужно совершенно обратное…

— Ну ты, козел! — заорал Ник, постаравшись, чтобы его голос в конце фразы дал «петуха». То есть изо всех сил играя этакого «полуиспуганного интеллигента». Отличный образ для того, чтобы любой посторонний зритель при взгляде на тебя в сердцах плюнул под ноги.

— Чего-о? — взревел Носорог, уже усевшийся за столик к своей пассии, весьма благосклонно взирающей на своего героя, вскакивая на ноги и разворачиваясь к Нику. — Что ты сказал, слизняк?!

Ник дождался, пока он двинется вперед, а затем схватил стул и швырнул его в Носорога. Тот отбил его одним небрежным движением кисти. Ник швырнул другой и отпрыгнул назад. Ну что может быть для мужчины позорнее, чем убегать от схватки с противником, которого сам же и вызвал? Землянин швырнул еще один стул, потом еще один, а потом припустил к выходу из ресторана. У самых дверей он задержался и проорал, изо всех стараясь, чтобы его голос звучал испуганно:

— Я… я вызываю тебя, понял?! Я вызываю тебя на бой на ринге! И не вздумай отказываться! Я… я прибью тебя, как щенка! — а затем, не дожидаясь ответа, побежал дальше в сторону лифтов, торопливо залезая в Сеть и запуская поисковик со слова «драка и вызов в ресторане „Снег“». Он еще только ехал на лифте на свой уровень, когда выскочила первая ссылка. Ник торопливо кликнул на нее и промотал раскрывшийся видеоролик почти до самого конца. В голове зазвенел собственный, без сомнения очень жалкий, голос, произносивший вызов на бой, через несколько мгновений после которого раздался рев Носорога:

— Принимаю!

Ник облегченно выдохнул. Получилось…

Глава 3

Страшила Трис опрокинула в себя стаканчик боржийской лути и замерла, ожидая, пока крепчайшее пойло ухнет вниз по пищеводу.

— Фу-уух! — громко выдохнула она спустя пять секунд, а затем, поспешно подцепив вилкой комок квашенки, бросила его в рот. Полыхающее нёбо, обожженное лутью, слегка приутихло. Черт, крепка, зараза! Женщина тряхнула головой и откинулась на спинку стула. Отпустило?.. Нет.

До станции она добралась с большим трудом. Ну да попасть на мусорщике под близкий разрыв ракеты средней дальности — никому мало не покажется. И хотя, как правило, основой мусорных кораблей чаще всего становились военные и спасательные боты, то есть машины изначально крепкие, но такие ракеты как раз и создавались для борьбы с подобными ботами. Причем — в штурмовой конфигурации, то есть обвешанными дополнительными генераторами щитов и турелями непосредственной обороны. Так что мусорщики по сравнению с ними были почти голыми. А если еще и сравнить маневренность мусорного корабля и бота в штурмовой конфигурации, то одно то, что Страшила попала всего лишь под близкий разрыв, а не получила ракету прямо в борт, можно было посчитать не иначе как за чудом. Впрочем, от этого было не легче…

Страшила протянула руку и, ухватив бутылку, налила себе следующую порцию, а затем тупо уставилась на еще одну емкость, возникшую рядом с ее стаканчиком. Трис несколько мгновений рассматривала емкость, после чего подняла взгляд и уставилась на странного типа, нагло усевшегося за ее столик без разрешения. Тип нагло улыбнулся, после чего протянул руку и пальцем нажал на горлышко бутылки, которую Страшила держала в руке, отчего она наклонилась, и луть потекла в стаканчик типа. После чего он поднял его, легонько звякнул о край стаканчика Трис и произнес:

— За знакомство! — а затем лихо, не поморщившись, опрокинул в глотку луть. Страшила, еще мгновение назад вполне серьезно раздумывающая над тем, разбить ли ей бутылку о его башку или все-таки, учитывая обстоятельства, поберечь недешевое по ее нынешнему положению пойло и обойтись прямым в челюсть, только уважительно выдохнула. Силе-ен…

— У меня к вам, уважаемая гресса, есть одно деловое предложение, — сообщил ей этот наглый тип.

— А еще сможешь? — хрипло спросила Страшила, не обратив на его слова ни малейшего внимания.

— Легко, — отозвался тип, не став настаивать на непременном внимании к своим словам и подвигая ей стаканчик. Страшила налила, причем на этот раз — не как тип в прошлый, аккуратно, половинку, а щедро, до краев.

— Давай.

Тип молча подхватил емкость и замер, бросив выразительный взгляд на нее. Страшила ухмыльнулась, зная, какое впечатление производит на неподготовленных людей ее изуродованная рожа в момент ухмылки, но тип почему-то отреагировал совершенно спокойно. Более того, он произнес:

— За будущее сотрудничество! — после чего так же лихо махнул и вторую порцию, оставив Страшилу в некоторой оторопи. Это с кем это он сотрудничать собрался? С ней, что ли?!

— Так вот… — начал тип, не обращая особого внимания, что и так бывший бордового оттенка ожог, занимавший семьдесят процентов ее изуродованного лица, начал стремительно наливаться лиловым. Людям, знающим Страшилу Трис, это сказало бы очень многое. Причем подавляющее большинство таковых, заметив подобные признаки, совершенно точно вскочило бы на ноги и молча либо бормоча нечто вроде: «Я это… пошел, Трис… дела у меня…» поспешно покинуло бы площадь радиусом в сотню метров, центром которой являлась Страшила Трис. Ибо они знали, что это полиловение ожога означает очень скорый и очень, ну просто невероятно сильный взрыв, при котором обычно достается не только его виновнику, но и всем находящимся поблизости. Однако на этот раз взрыву состояться не довелось. Помешали внешние факторы. В тот момент, когда Страшила уже готова была взорваться, от дверей бара послышался знакомый ей голос, который обычно вызывал у нее не меньшее раздражение, чем сидящий сейчас перед ней тип:

— Ба, кого это мы здесь видим?! Никак, это Трусливый Ник?

Страшила скосила глаза. Ну да, это был Бешеный Буг, как обычно окруженный несколькими своими прихлебателями. Буг небрежной походкой приблизился к их столику, старательно игнорируя Страшилу, как будто ее здесь и не было, и, нависнув над странным типом, поинтересовался:

— А ты знаешь, парень, что я проиграл почти две тысячи лутов? И все из-за того, что все время перед боем кое-кто вел себя как последняя тряпка!

Вместе с Бешеным Бугом было еще трое из его кодлы, довольно широко известной не только здесь, на уровне мусорщиков, но и далеко за его пределами. И везде они считались совершенно отмороженными. Но тип на это не отреагировал. Никак. Вообще. Даже не отодвинулся, чтобы занять более удобное положение и обеспечить себе хотя бы чуть большую свободу действий, а просто продолжал себе сидеть, как сидел. Только чуть повернул голову, окинул Бешеного с дружками демонстративно ленивым взглядом и небрежно поинтересовался:

— Как тебя звать-то?

— Меня? — Буг окинул взглядом бар и расхохотался. — Ну, ты даешь! Вы видели? — взревел он. — Этот урод приперся в наш бар и спрашивает, как меня зовут!

Но, похоже, люди, находящиеся в баре, знали кое-что, чего было неизвестно Страшиле. Потому что вместо одобрительных возмущенных криков, как Бешеный, да и, если честно, сама Страшила Трис этого ожидали, все вокруг продолжали хранить молчание. Причем, надо сказать, очень заинтересованное молчание… Бешеный же, не получив ожидаемого одобрения, слегка снизил тон, но именно слегка.

— Меня зовут Бешеный Буг, или просто Бешеный, понял? — прорычал он. А тип… тип улыбнулся.

— Конечно… Буг, — мягко и даже этак ласково произнес он. — А вел я себя так перед боем потому, что… мне это было выгодно, Буг. Вот так, никаких секретов между нами: здесь и сейчас — абсолютная правда, мой нежный друг… — нет, парень явно издевался над Бешеным. Но больше всего Страшилу поразило то, что Бешеный все это терпел. Да кто он, черт возьми?!

— Мне было выгодно, чтобы такие типы, как ты, поставили бы свои денежки против меня. Потому что я собирался поставить свои на себя. И мне нужна была самая выгодная ставка, понятно, Буг? — все тем же ласковым тоном поинтересовался тип у совершенно побагровевшего и едва сдерживавшегося Бешеного. Но сдерживающегося же черт возьми! Что было для Буга совершенно нехарактерно.

— А ты здесь какими судьбами? — поинтересовался тип. — Случайно или, может, — тут его голос изменился, став этаким вкрадчивым и предвкушающим, — подраться зашел?

И Бешеный… (Бешеный!!!) вместо того, чтобы сразу же вмазать этому наглецу, только скрипнул зубами и, буркнув:

— Да пошел ты… — развернулся и двинулся в сторону выхода из бара. Страшила проводила его ошарашенным взглядом, а затем снова повернулась к этому непонятному типу.

— Да уж… не думала, что Бешеный откажется от драки. Чего он на тебя взъелся?

Тип улыбнулся:

— Я — профессиональный боец, да еще и модификант. Так что против меня ему ничего не светило. А взъелся… — тип пожал плечами, — он поставил на моего противника, а выиграл я.

— И что? — не поняла Страшила. — Он часто ставит, но до сих пор ни до кого из-за этого не докапывался. А на тебя ишь как взъелся.

— Ему просто не понравилось, как я вел себя до боя, — пояснил тип. — Вызов-то был брошен в публичном месте, поэтому за мной постоянно таскались репортеры. Вот я и воспользовался этим, чтобы максимально понизить свой рейтинг. Убегал, прятался, даже специально купил билет на пролетающий мимо лайнер, который сдал как бы только после того, как меня застукали в переходном тоннеле. Короче, делал все, чтобы меня считали трусом.

— О как! — удивилась Страшила Трис. — Силен! Обычно вы, мужики, наоборот, изо всех сил надуваетесь и топорщите перья. Даже когда этих перьев раз-два и обчелся… — она хмыкнула. — Ну да, тогда понятно, ты же вроде как не по-мужски себя повел, а — выиграл… — она задумалась, а потом спросила: — А выиграл-то как?

— Как немцы у андоррцев, — произнес парень непонятную фразу.

— Что?

— Ничего… так, ассоциации, — отмахнулся тип. — Убедительно выиграл. Всем с первой же минуты стало понятно, что у Носорога нет никаких шансов и что он просто мясо. Меня из-за этого потом долго проверяли. А сколько вообще визгу было…

— Хм, — усмехнулась Страшила, — а похоже, с тобой стоит держать ухо востро. Много заработал-то?

— Достаточно, — улыбнулся парень. — Потому и имею сейчас возможность обратиться к тебе с предложением, — он замолчал, уставя на Трис спокойный взгляд. Мусорщица несколько мгновений задумчиво рассматривала его, а затем протянула руку и, страшно оскалясь обезображенной мордой, произнесла: — Страшила Трис.

— Ник, — коротко представился парень, пожимая руку.

— И чего же тебе от меня надо, Ник?

— Я хочу стать твоим партнером, — сообщил ей тип.

— Чего-о? — изумилась Страшила. — Эй, парень, а тебе никто никогда не говорил, что Страшила Трис летает одна? Всегда.

— Говорили, и многие, — согласно кивнул тот. — Но сейчас же не всегда, не так ли? И именно из-за этого ты тут глушишь боржийскую луть. Весьма непрофессионально, кстати. Так что подумай: может, пришло время изменить некоторые правила?

— Нет, — глухо отозвалась Страшила.

— А ведь что-то менять все равно придется, — тихо отозвался Ник, — верно? У тебя же нет денег на ремонт твоего корабля. И ты пьешь потому, что прощаешься, не так ли?

— Да пошел ты! — прошипела Страшила.

— А вот это зря, — покачал головой парень. — Я ведь предлагаю тебе выход. Я предлагаю тебе деньги, чтобы отремонтировать твой корабль. А взамен прошу всего лишь взять меня с собой и поучить уму-разуму. Ну и дать возможность заработать. Но не просто так, а вместе с тобой. То есть, заработать не только мне, но и тебе.

— Ну, так и иди, купи себе мусорщик и зарабатывай, сколько влезет. Вон, на бирже две дюжины стоят. Чего ты ко мне-то привязался?

— На тех, что стоят на бирже, никуда дальше первого и второго Мусорных полей не сунешься. Тем более, с моим нулевым опытом, — спокойно ответил парень. — А там никакого заработка. Тупая работа «мулом».

Страшила криво усмехнулась. «Мулами» называли тех мусорщиков, которые не стремились отыскать на Мусорных полях что-то ценное, а просто тупо забивали транспортный объем металлоломом и обломками керамики в самом безопасном месте и волокли все это к мусорному терминалу, довольствуясь ставкой лут за тонну веса. Так что парень успел кое-что разузнать о работе мусорщика.

— Ну а я-то тебе зачем? Иди в экипаж к Слингу. Насколько я поняла, деньги у тебя водятся, так что Слинг возьмет тебя с распростертыми объятиями.

— Ты — один из самых удачливых мусорщиков. И мне нужны и твоя удачливость, и твой опыт. У меня куча пилотских и корабельных баз, которые мне нужно активировать, но я не хочу подходить к этому формально, просто тупо отпилив по пространству положенное время по безопасным летным коридорам. Я хочу действительно научиться летать, причем в крайне опасных местах. Мне это очень пригодится в будущем. Что же касается твоей выгоды… мне кажется, она тоже вполне ясна. Ты получишь деньги, чтобы отремонтировать свой кораблик, и еще одного не слишком умелого, но послушного и старательного члена команды. А насколько я смог узнать, твои проблемы в последнем полете могли бы быть не такими серьезными, будь у тебя оператор систем защиты, — парень сделал паузу, улыбнулся и закончил: — Что же касается Слинга, то он не мусорщик, а извозчик. Он не мусор добывает, а катает желающих и способных за это заплатить на своем мусорщике, для того, чтобы они могли потом упомянуть о том крутом факте, что были мусорщиками станции «Кокотка» в какой-нибудь крутой тусовке. У него я вряд ли научусь чему-то полезному.

Страшила думала долго, очень долго, а затем хлопнула ладонью по столу и поднялась на ноги.

— Иди за мной, — буркнула она, направляясь к выходу.

Ник молча поднялся и двинулся следом.

До доков они добрались минут за двадцать. Остановившись перед огромными, метров сорок в высоту, раздвижными воротами, Страшила Трис замерла, похоже отправляя через Сеть команду на открытие. Но вместо ворот в одной из раздвижных створок открылась маленькая калитка. Страшила молча скользнула внутрь, и Ник последовал за ней.

— Ну, вот это и есть мой «Паучок», — негромко произнесла Страшила. И в ее голосе Нику впервые послышались ласковые нотки. Интересно, значит, не все у тебя, гресса, внутри так смерзлось и выжжено, как ты всем пытаешься показать… Ник перевел взгляд на «Паучок». Да уж, понятно, откуда у Страшилы Трисс финансовые проблемы. «Паучок» представлял из себя сарвонский спасательный бот, посаженный на сложную конструкцию, состоящую из коробчатой пространственной рамы, к которой снизу крепилось шесть огромных суставчатых манипуляторов, но три с каждой стороны. Кроме манипуляторов в верхней части пространственной рамы крепились еще дополнительные реакторы, маневровые движители, две установки ракет средней дальности, а также еще одна рама, во много раз меньше основной, с помощью которой над спасательным ботом была закреплена плазменная турель непосредственной обороны крейсерского класса. То есть, мусорный корабль Страшилы Трис представлял из себя очень впечатляющую конструкцию… Вот только в настоящий момент впечатление, которое возникало у людей, которым она попадалась на глаза, возникало только одно. Жалость. И все потому, что сейчас «Паучок» представлял из себя крайне плачевное зрелище. Коробчатая рама была погнута, от четырех манипуляторов из шести остались только обрубки, а плазменная турель непосредственной обороны вообще выглядела искореженным комком, назначение которого угадывалось только по чудом сохранившемуся почти целым правому разгонному треку. Левый же отсутствовал полностью.

— Ну как, не раздумал входить в долю, партнер? — насмешливо спросила его Страшила. Ник ответил не сразу. Он еще около минуты рассматривал «Паучка», прикидывал, а затем повернулся к Страшиле Трис, улыбнулся и мотнул головой:

— Нет, но только при одном условии.

— Каком же?

— Мы не будем восстанавливать твоего «Паучка» в полном первозданном виде. Только до состояния способности к выходу в пространство.

— Что?! — взвилась Страшила. — Да пошел ты знаешь куда?..

— Не кипятись, — Ник вскинул руки в успокаивающем жесте. — Ну, сама посуди, сколько может стоить турель непосредственной обороны крейсерского класса? Ты же ее не покупала, не так ли? Нашла исправную, сломала ей мозги и поставила. Давай и сейчас пойдем тем же путем. Я же теперь твой партнер. Доведем «Паучка» до состояния, когда он сможет передвигаться, и начнем работать. Ну а затем, постепенно, сделаем его краше прежнего. Обещаю…

Страшила, тяжело дыша, несколько мгновений мерила Ника яростным взглядом, а затем шумно выдохнула и, зажав ноздрю, громко высморкалась на покрытие палубы.

— Еще не партнер, — буркнула она зло, но куда тише, чем собиралась. — Я пока не согласилась, — она замолчала и еще несколько минут молча стояла, бросая на «Паучка» напряженные взгляды, потом вздохнула и повернулась к Нику.

— Хорошо, согласна. Но у меня тоже будут два условия.

— Какие?

— Во-первых, я — капитан, и это не обсуждается.

Ник согласно кивнул. На иное он не рассчитывал. Интересно, какое будет второе?

— Во-вторых, на «Паучке» ты оборудуешь себе совершенно отдельную берлогу. Полностью отдельную, понял? От спальни до душа и кухонного блока. Причем — за свой счет, то есть кроме тех семидесяти тысяч лутов, которые нужны на ремонт моего «Паучка», понятно?

Ник снова кивнул, продолжая внимательно наблюдать за своим новым партнером. Интересно, откуда такое условие? Боится, что он будет к ней приставать? Вряд ли, с такой-то рожей… Тогда откуда? Просто привыкла к постоянному одиночеству и собирается создать себе максимально возможную иллюзию, что все осталось по-прежнему? Может быть. Ладно, разберемся…

— Согласен, с обоими, — подытожил Ник. Страшила криво усмехнулась, отчего ее лицо, на которое и так невозможно было смотреть без содрогания, превратилось в совсем уж запредельно уродливую маску, а затем протянула руку и зловеще прошипела:

— Ладно, гони семьдесят тысяч лутов, и ты — партнер.

Ник протянул руку, одновременно давая команду сети сбросить на счет Страшилы Трис семьдесят тысяч лутов, после чего торжественно пожал руку своему новоиспеченному партнеру. Но вся торжественность протянулась всего пару секунд. Ибо в тот момент, когда сеть Страшилы сообщила ей о том, что на ее счет пришла недостающая для ремонта сумма, она резко выдернула свою ладонь из руки Ника и зло бросила:

— Ну, и чего стоишь? Пошли — работать пора, па-артнер!

* * *

Ремонт «Паучка» затянулся почти на месяц. Причем они уложились в сумму меньшую, чем семьдесят тысяч, поскольку на ремонт Ник подрядил Укса. Тот же был готов сделать его если и не бесплатно, то за минимальную цену. Ибо техник оказался одним из немногих, кто поставил деньги на Ника. И потому сейчас его док щеголял комплектом технических дроидов, а у дальней стены вместо шестнадцати зарядных реакторов, более напоминавших руины, высилась всего парочка, но куда новее старых на вид и с шестью зарядными гнездами каждый.

Поставить на Ника Укс решился не сразу. Сначала он с некоторой оторопью наблюдал за тем, как ведет себя Ник и что пишут и говорят о нем местной Сети. С оторопью, поскольку ни само поведение землянина, ни то, что о нем писали, ну никак не билось с тем мнением о Нике, которое он успел себе составить. А потом подошел и спросил без обиняков, в чем дело. Ник некоторое время поотшучивался, а вечером последнего перед боем дня сам подошел к Уксу и попросил его поставить от своего имени на этот бой семнадцать тысяч, оставшиеся у него после его собственной ставки, коротко объяснив, в чем дело и почему все это время он так себя вел. Укс, с которым они во время разговора торчали в одном из дешевых баров, неподалеку от доков, выслушав все, долго качал головой и похохатывал, приговаривая:

— Вишь оно как… А я-то все понять не мог… А оно подишь ты… А я-то все…

После чего пообещал Нику сделать все, что тот попросил. У Ника были опасения, что не слишком умный, но хитрый техник может попытаться зажилить его деньги в расчете на то, что Ник проиграет-таки и несделанную ставку можно будет прикарманить. И не то чтобы он считал Укса непременным мошенником, но человек слаб, а для техника семнадцать тысяч лутов — деньги значительные. Но тот оказался куда более умным. Или честным. Ну, или жадным. Ибо к тому моменту ставка на Ника выросла до одного к девятнадцати. Возможно, поэтому Укс рискнул и кроме семнадцати тысяч Ника поставил еще и свою десятку. Так что когда Ник на следующий день после боя появился в доке, на него налетел совершенно ошалевший от восторга Укс и едва не разорвал на «сотню маленьких медвежат». Техник был в таком восторге, что тут же понаобещал Нику все что ни попадя, в том числе и то, что если тот станет мусорщиком, Укс будет ремонтировать его корабль совершенно бесплатно. Ник, посмеявшись, от этой чести отказался. Люди часто в эйфории обещают то, о чем впоследствии непременно будут жалеть. И если они потом могут тебе как-то пригодиться, либо если ты просто хочешь сохранить с ними хорошие отношения — не стоит ловить их на слове. Через какое-то время это может обернуться большими проблемами. А оправдание «ты же сам это предложил» является всего и только лишь оправданием, но никак не основанием для своих собственных действий и поступков. Зато просьба Ника о том, чтобы Укс сохранял его рабочую регистрацию некоторое время после того, как Ник от него уйдет, ну, чтобы можно было побыстрее набрать необходимый ценз для активации свежекупленных технических и инженерных баз, была воспринята техником даже с некоторой обидой. Мол, нашел, о чем говорить!

Так что за ремонт «Паучка» Укс взялся с энтузиазмом и по самой минимальной ставке. А прикупленные, благодаря ставке на Ника, технические дроиды и свежие технические базы, которые Укс поставил не только себе, но и сыну, позволили сделать его достаточно быстро. Ну и сам Ник также приложил свои руки к ремонту. Несмотря на скептическое хмыканье своего нового партнера, которая отнесла наличие у Ника активированных технических баз к неумению того концентрироваться на главном и безалаберности в тратах. О чем и не преминула ему заявить. Но, несмотря на весь ее скептицизм, уже через восемь дней «Паучок» вернулся обратно в свой док, сверкая свежим металлокерамическим покрытием.

— Значит, так, партнер, — сурово сообщила ему Страшила. — Сейчас двигаем в нашу диспетчерскую, где ты подаешь заяву на вступление в ряды мусорщиков. Кроме того, требуется еще рекомендация, но она у тебя уже, считай, есть, — Страшила ухмыльнулась, а затем продолжила: — Кроме того, тебе надо будет выложить вступительный взнос в тысячу лутов. Потом, там же, закупаешь базу. У нас, как ты, я думаю, знаешь, есть свои навигационные базы. И хотя ты у меня пока числишься на должности оператора систем защиты, а не пилота, — они тебе все равно лишними не будут.

Ник молча кивнул. Обо всем этом он и так знал. Навигационные базы мусорщиков стоили от полутора до семи тысяч. Для него в данный момент это были деньги совершенно непринципиальные. Так что он спокойно дошел до диспетчерской, выполнил все необходимое формальности и купил самую расширенную базу с предоплаченным регулярным обновлением в течение года. Страшила Трис бросила на него непонятный взгляд и сообщила:

— Все, завтра первый вылет. Базы по боевым кораблям разучил?

Ник молча кивнул.

— Ну, тогда старт в начале второй смены. На борту быть за двадцать минут до старта. Вопросы?

Ник так же молча мотнул головой, после чего Страшила вышла из диспетчерской. Диспетчер, немолодой мужик со шрамом во все лицо, проводил ее взглядом и покачал головой.

— Да-а-а… — задумчиво протянул он.

— Что да? — спросил Ник.

— Никогда не думал, что Страшила себе снова напарника возьмет.

— Снова?

Диспетчер хмыкнул и кинул на Ника насмешливый взгляд.

— А знаешь, как ее звали, когда она у нас только появилась?

— Как?

— Красотка, — сообщил ему диспетчер. — Красотка Трис. Не верится? А так оно и было. Ох, и хороша девка была! Полгода у нас на стартовой странице портала мусорщиков ее лицо висело. Заходов было — миллион! Многие в виде обоев на экран вешали… — он замолчал. Ник тоже молчал, ожидая продолжения.

— А Клай обычным парнишкой был, — продолжил диспетчер. — К ней-то такие орлы клеились, ух! И не только из мусорщиков. С верхних уровней птицы прилетали. На лайнерах специально к ней приезжали. Но она посылала их всех и улетала с Клаем…

Ник с трудом сдержал скептическую усмешку. Поня-ятно, очередная местная легенда о простом рыбаке и прекрасной принцессе… Ну не верил он в неземную любовь и вечную верность. И в рай с милым в шалаше. Особенно — со стороны красоток. Не те это штучки, чтобы верность хранить. Нет, неделю-другую, месяц, даже два — вполне может быть. Новизна впечатлений, свежесть чувств… Но затем настает момент поменять шубку, потому что старая надоела, и… все. А уж если она продержится в романтическом угаре до того момента, как на шубке образуется первая дыра, и тут выяснится, что тебе просто не на что купить новую, — то все в квадрате. Тебя затопчут, как стая пьяных носорогов, ибо тебе отдали всю себя, всю свою любовь (а ведь любовь — это же самое-самое главное в жизни, не так ли?), а ты… Но диспетчеру, продолжавшему заливаться соловьем, он ничего не сказал. Люди любят мифы и живут среди них, предпочитая не замечать тех реальных фактов, которые не согласуются с теми мифами, кои они считают правдой. Так что пусть говорит. С Ника не убудет.

— …а она — выжила! — закончил рассказ диспетчер и замолчал, глядя в одну точку. Ник с самой внимательной миной на лице ждал, когда окончательно прояснится, можно ли ему уйти, или стоит подождать чуть-чуть, дабы «хранитель традиций» и «баян-сказитель» закончил свою былину. Иногда стоит потерпеть лишние пять минут. Это, знаете ли, часто помогает избежать проблем в будущем. Ему же не нужно, чтобы о нем самом в среде мусорщиков пошла слава как о циничном подонке.

— Вот с тех пор ее и стали звать Страшила Трис, потому что она напрочь отказывается ложиться в медкапсулу и делать что-то со своей рожей, — вздохнув, сообщил Нику диспетчер. А Ник сердито выругал себя. Если красивую легенду «о большой и сильной любви», как и все легенды имеющую очень малое отношение к действительности, можно было пропустить мимо ушей, то вот информация о том, почему его нынешний партнер упорно не желает проходить курс регенерации, надо было бы послушать. Ибо подобный поступок свидетельствовал о серьезной психологической травме. А это уже имеет отношение к безопасности и даже выживанию самого Ника. Черт, похоже, он сам начинает сваливаться в некие «правильные представления о том, как на самом деле устроена жизнь», об опасности чего его предупреждал Лакуна.

— Запомни, ты не знал, не знаешь и никогда не будешь знать, как она, жизнь, на самом деле устроена, — сказал ему как-то старик.

— Как это? — удивился Коля. Лакуна усмехнулся:

— А вот так. Истина — это категория бога, человеком, по определению, недостижимая. Понятно?

— Нет, — мотнул головой Коля.

— И что тебе непонятно?

— Ну, есть же наука, и ее развитие…

— Плодит не меньше заблуждений, чем развеивает, — оборвал его Лакуна. — Не спорь, пока только прими как данность: истина человеком недостижима. Ты же принимаешь, что я знаю гораздо больше о выживании, вот прими и это. Потом сам убедишься. Потом. Потому что сейчас у нас нет времени разбирать это по косточкам. Что же касается твоего выживания, то для него главное, чтобы ты никогда не впал в иллюзию, что ты знаешь истину. Нет, не знаешь и никогда не узнаешь. Ты будешь знать правду. Одну из. Потому что правд много. Даже у нас есть правда тетушки Глио, есть правда Глуча, есть правда гра Агучи, есть моя правда… твоя тоже скоро появится. Но: ни одна из этих правд не является истиной. Хотя какая-то из них, либо из тех, которые вбивают в тупые головы людям там, наверху, может быть более близка к истине, чем какие-то другие. Более близка, но не являться ею. И если ты сможешь вычислить и составить для себя такую наиболее близкую к истине правду, а затем начать жить в соответствии с ней, то будешь делать меньше ошибок, чем другие. Понятно?

Коля согласно кивнул, хотя не очень-то понял.

— Ладно, — вздохнул Лакуна, — потом поймешь. Просто помни: что бы ты ни считал самой настоящей и самой точной и верной правдой — это всего лишь версия. Одна из… Пусть в данный момент она и кажется тебе самой точной и истинной, но она именно одна из. Поэтому, даже если ты начал действовать в соответствии с этой версией, будь готов к тому, что в процессе откроются новые обстоятельства и все твои построения и планы ухнут в трубу. Понятно?

Коля снова кивнул. Лакуна снова вздохнул:

— Хорошо, закончим. Поговорим об этом позже. Когда ты будешь к этому готов…

Но больше они об этом поговорить до гибели Лакуны так и не успели. И только лежа в клинике профессора Нэйджела, Ник начал потихоньку понимать, о чем это тогда говорил старик. Потихоньку, не все, не сразу, но именно понимать, а не просто слышать и запоминать…

И вот теперь он пропустил мимо ушей то, что посчитал глупостями, никак не согласующимися с его, ну конечно, совершенно верной и точной картиной мира, и потому — не имеющими значение. И лишь после того, как он это пропустил, до него дошло, что в этих глупостях могла содержаться жизненно важная для него информация. Которая, кстати, могла бы еще и повлиять на ту картину мира, которую он считал единственно правильной. Черт, и как ему теперь восстановить все, что он пропустил? Просить диспетчера пересказать все еще раз? Ник вздохнул…

— Ничего, парень, — кивнул ему диспетчер, воспринявший этот вздох на счет рассказанной им истории. — Дадут боги и духи пустоты, Страшила Трис наконец-то оклемается и станет поспокойнее. От этого всем станет легче. Но ты ее это… береги там. От всех мусорщиков тебе задание, понял?

— Понял, — серьезно ответил Ник.

* * *

В первый совместный вылет они со Страшилой отправились точно по расписанию. Ник прибыл на борт даже не за двадцать, а за сорок минут, аккуратно распихал по местам свои немудреные пожитки и отправился в пилотскую рубку.

— Ты что, со всем своим барахлом явился? — воинственно поинтересовалась у него Страшила.

— Ну да, — отозвался Ник. — Я слышал, что мусорщики живут в своих кораблях, а у меня как раз через два дня срок аренды квартиры заканчивается. Вот я и перебрался. А разве ты не из-за этого потребовала, чтобы у нас тут все было раздельным — и душ, и кухня?

Похоже, что не из-за этого, но Страшила Трис не стала ему ничего говорить. Только молча развернула свое кресло и кивнула ему на второе, установленное в рубке только что, во время ремонта.

— Садись, через семь минут вылет.

От станции они отстыковались ровно через семь минут. План полета Страшила ему не скинула, но все равно до Мусорных полей пилить было не менее двух суток, так что Ник решил сначала просто помалкивать и делать все, что ему велят.

Полет прошел спокойно. Ник почти безвылазно торчал в пилотском кресле, хотя корабль большую часть времени вел автопилот, а все маневры производила сама Страшила, появляясь в рубке только на те пятнадцать минут, в течение которых их надо было подготовить и провести. Но та заявила, что не собирается подтверждать пилотский ценз «придуркам, способным исполнять на корабле только роль груза, отлеживавшего себе бока в каюте». Так что ему пришлось исполнять роль груза, мозолящего свою задницу в пилотском кресле, убивая время очередным просмотром базы по кораблям, которые могли встретиться им в Мусорных полях. Но, как бы там ни было, свои положенные восемь часов сна в сутки он получил и часть из них тратил на разминки и тренировки действий в невесомости. Это было несложно, так как двигались они по сложноэллиптической траектории, то есть участки без тяги были достаточно протяженными, а система искусственной гравитации бота позволяла осуществлять местное отключение.

Страшила Трис окончательно устроилась в своем кресле, когда до входа в Мусорное поле, к которому они приближались, «Паучку» оставалось уже где-то полчаса. Покосившись на Ника, который продолжал копаться в корабельных базах, она ухмыльнулась и спросила:

— Чем занимаешься, партнер?

— Да так, — отозвался Ник, — пытаюсь разобраться в том металлоломе, в котором нам предстоит копаться.

— И как, разобрался?

— Нет, — мотнул головой Ник, выходя из Сети, — пока в голове сумбур и каша. И много вопросов.

— И какие же? — похоже, больше из вежливости поинтересовалась Страшила.

— Ну, например, как это так случилось, что у лузитанцев сейчас на вооружении девятое поколение, а здесь у нас обломки ихнего восьмого?

Страшила некоторое время молчала, а затем нехотя спросила:

— И что тебя удивляет?

— Но ведь у других встречаются и пятое, и шестое, и седьмое? А у лузитанцев — только восьмое. Притом, что с момента битвы прошло почти семьдесят лет. Неужели у них поколения вооружения меняются так медленно?

Страшила Трис покосилась на него, хмыкнула, покачала головой и произнесла:

— Вот интересно, откуда ты такой взялся?

— Какой?

— Такой, — зло огрызнулась она, а затем смилостивилась и пояснила: — Элементарных вещей не понимаешь. Лузитанцы — перфекционисты. Причем, во всем. Едва только они переходят на новое поколение техники, как полностью перевооружают флот. Полностью. Без изъятий. А это, заметь, очень немногие могут себе позволить. Поколения же в технике, как правило, меняются приблизительно в то же время, когда меняются и поколения баз. Все привязано к базам, понятно? Ну с некоторым сдвигом, естественно… К примеру, лузитанцы первыми поставили на вооружение корабли восьмого поколения и посчитали, что имеют шанс забрать себе эту систему. Она всегда была лакомым кусочком, знаешь ли… Ну вот они и двинули сюда парочку ударных флотов. И получили здесь по зубам. Понял?

Ник медленно кивнул. Вот оно что… Здесь, похоже, все полностью привязано к периодичности обновления баз. Ну, как в демократической системе все преобразования почти всегда привязываются к выборному циклу. Не к действительной необходимости их проведения, а к тому, какой срок по счету у действующего лидера и сколько осталось до следующих выборов. Интересно… Значит, лузитанцы первыми, ну, или одними из первых, поставили на вооружение восьмое поколение кораблей, что сделало их на какой-то момент сильнее противников, как минимум формально и, пользуясь этим, попробовали загрести под себя сладкий кусок. Но сильно ошиблись с оценкой противостоящей им мощи и нарвались. После чего откатились и более не пробовали «Кокотку», а вернее, ту военную станцию, которой она была когда-то, на прочность. После чего, в свою очередь, прошло сколько-то лет — где-то тридцать-тридцать пять, — сменились базы, затем они приняли на вооружение следующее поколение боевой техники, на которой теперь и воюют. Но уже подальше отсюда. И сейчас готовятся где-то через пять-десять лет перейти уже на следующее, десятое поколение… А вот интересно, насколько боевые возможности кораблей нового поколения превосходят предыдущее? Есть какие-нибудь оценки?

Когда он задал этот вопрос, Страшила поморщилась и зло пробурчала:

— Тебе что, делать нечего? Ну, так поройся в Сети и не доставай меня!

Ник вздохнул и подключился к Сети. И вот что выяснил. В принципе, рост по всем показателям был небольшим. Процентов на десять-пятнадцать. Но, в общем, это давало рост боевых возможностей почти в два раза. Минимум — в один и восемь. То есть, скажем, эсминец восьмого поколения уступал кораблю такого же класса, но уже девятого поколения, в мощности силового щита на пятнадцать процентов, скорости хода и маневренности — на десять процентов, дальности хода — на десять процентов, точности и дальности боя оружия — на пятнадцать процентов, возможностям непосредственной обороны — на десять процентов, ну и так далее. Что приводило к тому, что в случае столкновения эсминцев восьмого и девятого поколений один на один у первого не было бы никаких шансов. У него на четверть быстрее слетели бы щиты, после чего боевой корабль, принадлежащий к более свежему поколению, измолотил бы соперника раньше, чем тот успел бы нанести ему сколь-нибудь серьезные повреждения. А вот дальше все было не так однозначно. Например, при встрече два на один, то есть, вроде как почти равноправной, все уже очень зависело от умения командиров. Теоретически, используя большую скорость, а также лучшую маневренность и большую дальнобойность своего оружия, командир более свежего эсминца мог бы так же почти безнаказанно расстрелять своих противников по одиночке. Но вот если он ошибался, то оказывался под огнем двух кораблей, которые совокупно превосходили уже его по огневой мощи в пропорциональных коэффициентах где-то на тридцать-сорок процентов в зависимости от условий боя. И теперь уже ему грозило лишиться щитов в тот момент, когда противники сохранят свои, вследствие чего они были способны привести его орудия к молчанию до того, как они окончательно лишатся щитов. После чего им остается только лишить его хода и добить изуродованный корабль, почти не понеся ущерба…

— Эй, ты как там, не уснул? — вырвал его из Сети насмешливый голос Страшилы Трис.

— Да нет, — Ник повернулся к ней и улыбнулся, — просто последовал твоему совету и полез в Сеть.

— И много интересного накопал? — ухмыльнулась она.

— Да, — согласно кивнул Ник, — только вопросов еще больше появилось.

— Ты вот что, пока отодвинь их в сторону, — уже серьезно, без обычного ёрничанья, сообщила ему Трис. — Пришло время заняться делом. Мы подходим к шестому Мусорному полю.

— К шестому? — удивился Ник.

— Ну да, — Страшила бросила на него раздраженный взгляд. — Что, уже поджилки затряслись?

— Да нет, — Ник отрицательно мотнул головой, — просто я думал, что «Паучок» тебе дорог. Ну, хотя бы как память. А соваться в шестое Мусорное поле на невооруженном мусорщике… — он с сомнением покачал головой и закончил: — Ну, так я слышал.

— Что б ты понимал, сопляк?! — огрызнулась Страшила. Но не зло, а так, досадливо. — Не хрен повторять за другими их глупые мысли. Нам сейчас срочно нужна турель непосредственной обороны, понятно? И новые установки ракет средней и малой дальности. Соваться на первое, второе и третье Мусорные поля смысла нет, там действительно остался один мусор. На нем много не заработаешь. Там у нас есть шанс только на то, чтобы стать «мулами». А я хочу сорвать приличный куш. Но для этого мне надо вооружиться. Причем, лучше бы даже еще серьезнее, чем раньше.

— И что из изложенного должно убедить меня в том, что мы не лезем прямо к черту в пасть? — скептически поинтересовался Ник.

— Ничего! — зло рявкнула Страшила Трис. — Потому что мы туда и лезем! Но шанс у нас есть. Точно. Особенно если ты перестанешь молоть языком и сядешь за консоль управления силовым щитом.

Ник усмехнулся и, развернув кресло, выдвинул на себя нужную панель.

— Хорошо, партнер, — негромко произнес он. — Я тебе поверю. Но на будущее — ставь меня в известность о своих планах до того, как мы вместе начнем работать над их воплощением. А то ведь я могу и не согласиться поддержать твою следующую авантюру.

Страшила молчала несколько минут, но когда заговорила, в ее голосе Ник вроде как уловил намеки на виноватые нотки:

— Когда мы подойдем поближе вон к тому искореженному крейсеру, по нам начнут стрелять плазменные турели. Щит старайся ставить под углом, прямо его пробьет с первого же выстрела. Понятно?

— Да, — спокойно отозвался Ник. Страшила покосилась на него, но ее партнер молча сидел перед консолью, набирая на ней какие-то команды. И лицо его было совершенно спокойным. Страшила Трис криво усмехнулась:

— Пристегнись. Я сейчас стравлю атмосферу из командного блока и отключу генератор гравитации. Мой «Паучок», знаешь ли, не такой уж и грациозный. Это позволит мне делать более точные маневры и немного уменьшит повреждения, если нам все-таки залепят в борт, а не куда еще, — она сделала паузу и глухо закончила: — Я попытаюсь сделать так, чтобы по нам успели выстрелить не более четырех раз. Но сколько по нам действительно попадут — зависит от тебя.

Ник молча кивнул и натянул шлем.

По ним выстрелили шесть раз. Но попали только последним выстрелом, отчего кораблик слегка закрутило вокруг своей оси и чувствительно приложило о край пробоины, в которую Страшила Трис попыталась загнать своего «Паучка» с подогнутыми лапками. Отчего траектория нарушилась и скорость упала почти до ноля, вследствие чего до того момента, как Трис удалось-таки осуществить задуманное, им в корму прилетело еще три сгустка плазмы. Но воспрепятствовать этому Ник уже не мог: щит был полностью истощен предыдущими попаданиями. И так то, что он сумел удержать им пять попаданий, можно было считать почти чудом.

— Черт! — выругалась Страшила, торопливо отстегивая ремень. — Дьявол, твари вселенной и вся ее изнанка! — продолжала она, выскользнув из кресла, и двумя резкими, но четкими движениями забросила свое тело в открытые сейчас внутренние двери шлюзовой камеры. И спустя мгновение Ник почувствовал, как спасательный бот едва заметно качнулся. Похоже, Страшила открыла внешний люк по аварийному. А затем через наушники скафандра до него донесся ее полный тоски вопль:

— О-о, черт, черт, черт!

Когда Ник, в свою очередь, выбрался наружу, ему стали полностью ясны причины ее огорчения. Вся задняя часть «Паучка» была снесена напрочь. Треть пространственной рамы и два задних манипулятора полностью исчезли, вследствие чего сама пространственная рама также потеряла необходимую жесткость. Так что в настоящий момент кораблик можно было сравнить с инвалидом, едва способным передвигаться. Несмотря на то что двигатели у него были вроде как в полном порядке, резкое падение общей конструктивной прочности должно было привести к тому, что возможности «Паучка» по разгону и боковому маневрированию, и так не слишком уже впечатляющие, теперь упали на порядки. И это означало, что когда партнеры начнут выбираться из этой дыры, то турели успеют разнести их на атомы прежде, чем они выйдут за пределы радиуса поражения…

Ник покачал головой и, уцепившись за какую-то искореженную балку, торчащую сбоку, повис рядом со Страшилой Трис, продолжавшей изрыгать ругательства.

— Что будем делать, капитан? — негромко спросил он, когда поток ругательств наконец иссяк.

— Что… — Страшила покачала головой. — Что-что… Сейчас будем уродовать моего «Паучка», вот что, — тяжело вздохнула она. — Ладно, чего уж там, партнер, признаю: это была дурацкая идея — сразу же лезть к черту в пасть. Так что наше сотрудничество заканчивается с первым же вылетом. Если, конечно, мы из него вернемся, — она тяжело вздохнула и тихо прошептала: — Кончился мой «Паучок»…

Ник некоторое время помолчал, а затем осторожно прикоснулся перчаткой скафандра к плечу Страшилы.

— Слушай, я, конечно, новичок, бестолочь и все такое, но… ты расскажи мне, что мы тут собирались сделать, а?

Когда Страшила ему все изложила, Ник задумался. А Трис сидела и молча смотрела на него. Не то чтобы с надеждой, но… а впрочем, да, с надеждой. Очень скрытой, даже затаенной, но именно с надеждой. И, похоже, это для нее было очень новое или, вернее, почти совершенно позабытое ощущение, от которого Страшила, даже не осознавая это, вроде как получала удовольствие.

А затем Ник поднял взгляд на нее и улыбнулся:

— Слушай, а зачем вот так сразу торопиться? Давай-ка, знаешь что: попробуем все-таки забраться внутрь и снять какую-нибудь турель. А то и две. А вот если не получится — тогда и будем удирать.

Страшила окинула настороженным взглядом и недоверчиво спросила:

— Ты что-то придумал?

— Нет, — мотнул головой Ник, — пока еще нет, но… кое-какие мысли появились.

Глава 4

Ник открыл глаза и вежливо улыбнулся склонившемуся над ним инженеру:

— Ну как вы, все нормально?

— Да, спасибо.

— Никаких неприятных ощущений не испытываете?

— Нет, все хорошо, — все так же вежливо ответил Ник. Инженер еще пару мгновений «посканировал» его напряженным взглядом, а затем покачал головой:

— Ну что ж, тогда, я думаю, мы можем порекомендовать вам этот новый комплекс препаратов как стандартный. Хотя, признаюсь, такие характеристики разгона, как у вас, я еще никогда не встречал. У вас какая-то новая версия инженерной наносети?

— Да нет, — ответил Ник, — не думаю, что новая, и… сеть у меня не инженерная.

— А… какая же? — удивился инженер, помогая Нику выбраться из медкапсулы. А в следующее мгновение замер и ошарашенно уставился на Ника. Похоже, только что его собственная стройная и логичная версия того, как на самом деле устроен мир, получила огроменную пробоину. Ибо понять и даже, хоть и с трудом, принять то, что человек с не слишком высокой версией инженерной наносети, но с большой долей романтики в голове на какое-то время пошел в мусорщики, он с некоторой натугой был способен. Но вот то, что подобное может проделать обладатель индивидуальной наносети, напрочь выходило за рамки его миропонимания. Ну не бывает такого, потому что такого не может быть никогда…

— Э-э… — инженер слегка опомнился, только когда Ник уже совсем оделся и двинулся к дверям.

— Да?

— Нет, ничего, — инженер испуганно улыбнулся и торопливо замахал руками. — Если вам еще понадобится помощь нашего инженерного центра, то я… то все мы… то мы обязательно…

— Спасибо, — улыбнулся Ник. — Я знаю, — добавил он, после чего вышел из центра.

Судя по отметке в Сети, Трис сейчас набиралась пивом в баре на четвертом уровне. Так что Ник, выйдя из центра, двинулся в сторону ближайшего лифтового холла.

Когда он добрался до бара, то застал процесс отчаянной торговли. Напротив Страшилы сидел дюжий мужик, заросший густой бородой, что на станции было не слишком-то и распространено, и, сильно потея, канючил:

— Ну послушай, Трис, ну чего тебе стоит… а я хорошо заплачу, честно… Я готов заплатить семьдесят пять тысяч лутов. Это же больше того, что ты получаешь за одну турель.

Страшила ухмыльнулась:

— Ну да. Но это на пять тысяч меньше, чем если бы ты купил место в очереди на мои турели, Борода. Так что извини, не пойдет. Либо плати восемьдесят тысяч, либо — в общую очередь, — она повернулась к Нику и ухмыльнулась, отчего сидевший перед ней мужик невольно вздрогнул и опустил глаза.

— Привет, партнер, как все прошло?

— Нормально, — сообщил Ник, отодвигая стул и присаживаясь к столику. Мужик опасливо покосился на него и слегка отодвинулся в сторону. После того, как Ник отметелил кодлу Бешеного Буга, что произошло на следующий день после его возвращения из их со Страшилой первого полета, слухи о нем пошли еще похлеще, чем о самой Страшиле. Ник кинул взгляд в сторону мужика и улыбнулся. Мужик еще больше отодвинулся.

— Все, Борода, — лениво произнесла Страшила, — вали отсюда. У меня разговор с моим напарником, при котором ты будешь совершенно лишним. Ты просрал свой шанс.

— Э-э, — лицо мужика приняло отчаянное выражение, и он махнул рукой, — согласен я!

— На что?

— На восемьдесят тысяч, — рубанул мужик, — и на предоплату. Вот, лови деньги, но только чтоб работающий! — после чего вскочил на ноги и быстро двинулся в сторону выхода их бара.

— Мы уже стали принимать заказы? — поинтересовался Ник.

— Похоже на то… — рассеянно произнесла Трис, поигрывая опустевшим стаканом.

* * *

С шестого Мусорного поля они вернулись через два с половиной месяца после отлета. Когда их уже никто не ждал. Ну не рассчитан был бот, составлявший основу большинства мусорных кораблей, на подобную автономность. Неделя, максимум, две — и все. За это время стандартный бот был способен пересечь из конца в конец практически любую звездную систему. А межзвездные пространства корабли преодолевают в Прыжке, во время которого от бота нет никакого толка. Что бы там ни произошло во время Прыжка, оттуда без прыжкового двигателя не выберешься. И хотя боты, естественно, обладали достаточно большим запасом автономности, но все равно два с половиной месяца… Да и само возвращение иначе как триумфальным не назовешь. Ибо они приволокли с собой не просто мусор, а почти двадцать тысяч тонн работающих блоков. От малого корабельного реактора, весом в шесть тысяч тонн с ресурсом почти в сорок семь процентов, до двадцати турелей непосредственной обороны. Так что за один полет они заработали почти семь миллионов лутов. И это только по мусорным ценам. Вздумай они торгануть всем этим имуществом через местную биржу — выручка составила бы не менее чем в два раза большую сумму. Но для регистрации на бирже нужны были базы «торговля» третьего уровня плюс сотня торговых операций в статусе наемного товарного брокера. Впрочем, сейчас Ник активно занимался этим вопросом. Во всяком случае, среди тех шестнадцати баз, которые он скачал себе две недели назад, через четыре дня после возвращения, «торговля» третьего уровня была. И как раз сегодня он закончил ее разучивание. В числе самых последних. Ибо до следующего рейса она ему была не нужна.

— Итак, какие у нас планы? — поинтересовалась Страшила у Ника.

— А как там наш «Паучок»?

— Скорее уж «Монстр», — хмыкнула Трис. — И какого я тогда согласилась на твое предложение? Жила себе спокойно, летала на маленьком славном кораблике, а теперь?

— Ну, допустим, спокойно ты никогда не жила, — не согласился Ник, — и кораблик у тебя не то чтобы был маленьким. Сто тысяч тонн мусора таскал без напряжения. Правда, медленно и недалеко. То есть, с нынешним, конечно, не сравнить. Как я понял, Укс с «Паучком» закончил?

— Да, еще вчера. Но сильно жаждет показать тебе, как он усовершенствовал ваш проект.

Сразу по прилете, Ник связался с Уксом, с которым они потом двое суток сидели над проектом перестройки «Паучка». Вернее, по-существу, над проектом нового корабля, имеющего с «Паучком» не слишком много общего. Большинство из того, что они приволокли с собой, как раз и предназначалось для перестройки корабля.

— Ладно, до Укса я сегодня еще дойду. А планы… Мне нужно еще пару дней, чтобы закончить все наши дела, после чего мы можем отправляться обратно. А то ты, я гляжу, уже засиделась?

Страшила Трис ухмыльнулась:

— Ну а то! Это ты весело проводишь время, а мне и заняться-то нечем.

Ник хмыкнул в ответ. Да уж, весело. Большую часть времени, прошедшего с момента их поистине триумфального возвращения, он торчал в инженерном центре, сначала загружая, а потом и разучивая базы под разгоном. Если Трис считала это веселым, то…

* * *

Внутрь крейсера они забрались часа через четыре, ручными резаками прорезав внутреннюю переборку прямо из той пробоины, в которую Страшила ввела «Паучка». Ник аккуратно влетел внутрь отсека вслед за Страшилой, которая пока лучше него чувствовала себя в невесомости, и притормозил, ухватившись за край прорезанного отверстия. Тело слушалось. Плохо, но слушалось. Пилотские да и остальные пустотные базы включали в себя прошивку навыков поведения в пустоте. Но для тела эти навыки пока были чужими. И несколько коротких тренировок, которые он себе устроил в «Паучке» за те двое суток, пока они летели сюда, пока помогли мало. Тем более, что тренировался Ник без скафандра, а это совсем другие масса и, соответственно, инерция.

— Значит, так, — заговорила, разворачиваясь к нему, Страшила Трис. — Сейчас режем следующую переборку и двигаем вперед. Это сарвонский крейсер, а у них в следующем отсеке должны быть емкости с запасом кислородовоздушной смеси для экстренного восстановления атмосферы в регерметизированных отсеках. Давление в них, конечно, упало, за столько-то лет, но кое-какое есть. Знаю, уже пользовалась. Так что когда прорежем — хватаешь пару и волочешь на «Паучка». Понятно? — спросила она напоследок, вглядываясь в Ника и, похоже, ища в его глазах страх. Тот кивнул.

Емкости с газовой смесью оказались на месте. Да и в самом отсеке присутствовала кое-какая атмосфера: едва только резак насквозь прорезал переборку, из нее забила струя водяного пара. Вот только индикатор состояния на боку у емкостей светился не ярко-зеленым, а желто-оранжевым. Это означало, что они готовы к использованию процентов на двадцать, не больше. Ник прикинул, на каких из емкостей свечение больше желтое, чем оранжевое, и, ухватив пару из таковых, осторожно, стараясь не делать резких движений, поволок их к распахнутому шлюзу катера. Следом за ним, похоже подстраховывая, плыла Страшила.

Подсоединив емкости к регенеративному блоку, Трис снова загерметизировала корабль и махнула рукой, увлекая Ника обратно в прорезанную дыру.

— Теперь режем дальше, — проинформировала она землянина после того, как они добрались до отсека с емкостями. — Надо через корпус пробраться к турели со стороны питающего блока и постараться демонтировать его. Со стороны внешней обшивки это делать бесполезно — там броня. Но будь осторожен. Сам видишь, отсеки вокруг пробоины загерметизированы, так что внутри явно имеются ремонтные дроиды. Эх, сколько бы здесь работающего добра можно было взять!.. — и она прижмурила глаза. Но тут же вздохнула: — Ладно, чего уж там — проехали. Так вот, насчет ремонтных дроидов. Кроме всего прочего, в них заложена и программа противодействия абордажу. Так что зазеваешься — попадешь под плазменный резак. Поэтому увидишь такого — сразу вали издалека, на рожон не лезь, — после чего развернулась к следующей переборке и включила резак. А Ник задумался…

Когда они прорезали очередную переборку, за которой также оказался отсек с восстановленной атмосферой, Ник аккуратно придержал Страшилу, собиравшуюся снова первой рвануть в проход:

— Погоди, есть мысль.

Трис уставилась на него вопросительным взглядом, но Ник, подражая ей, не стал ничего рассказывать сразу, а, ухватившись руками за края прорезанной дыры, вбросил свое тело в отсек… почти сразу же грохнувшись на пол. В этом отсеке, как выяснилось, была не только атмосфера, но и гравитация.

— Ты как там, партнер, не ушибся? — тут же прокомментировала его успехи Страшила, после чего, вскинув бластер, выстрелила куда-то два раза и продолжила: — В любом случае долго тут не разлеживайся. Похоже, техкомплекс крейсера в достаточной сохранности, так что дроидов здесь скоро будет много. Нашу дыру заделывать полезут.

Ник быстро вскочил на ноги. Ну, насколько смог. В скафандре при гравитации особенно не пошустришь.

— Ты это… если сможешь, не уничтожай их, дроидов то есть, — торопливо заговорил он, бросаясь к стенной панели, за которой, как он успел посмотреть схему, еще пока они резали переборку, должен был находиться один из коммутаторов корабельной сети. — У меня тут задумка одна. Надо проверить.

— Это как же, не уничтожать? — поинтересовалась Страшила. — Совсем? То есть, пусть спокойно доберутся до твоей тушки, что ли?

— До тушки не надо, — торопливо бормотал Ник, разворачивая универсальный тестер и подключая его к разъемам коммутатора, — но вообще постарайся их пока не разносить вдребезги. Завальчик там какой сооруди, шасси повреди, но чтоб была возможность отремонтировать.

Страшила Трис хмыкнула и снова выстрелила. А Ник торопливо набирал команды на панели тестера.

Его идея состояла в том, чтобы получить от корабельного искина ограниченный доступ на пребывание на борту. А что — корабль поврежден, искин явно сформировал, а то и даже отправил в вышестоящую командную сеть отчет о полученных повреждениях, а повреждения эти совершенно точно выходят за пределы тех, которые можно устранить силами экипажа и бортового ремонтно-технического комплекса. Так что заложенный в него алгоритм однозначно должен предусматривать появление на борту каких-нибудь ремонтников. И Ник решил попытаться выдать их с Трис этакими сторонними ремонтниками, допущенными на корабль для проведения работ. Нет, если корабельная командная сеть в полной исправности, то и пытаться этого делать не стоит. Но крейсер со стороны представлял из себя довольно жалкое зрелище, так что существовала большая вероятность того, что функциональность корабельной сети изрядно снижена, а список допуска — вообще обнулен. Вследствие выбытия всех в нем состоящих.

Им повезло. Из шести искинов, входящих в корабельную командную сеть, функционировал только один, да и тот навигационный, ресурсы которого в настоящий момент оказались распределены для выполнения всех тех задач, которые ранее обеспечивались всеми шестью искинами. Так что Ник, с его вторым уровнем баз «программирование и компиляция», которые он также сначала скачал на Мусорке, а потом покрыл вторым уровнем во время пребывания в клинике, сумел сляпать убедительный идентификатор. Эти базы он скачал, во-первых, из интереса — ну, любопытно же было бывшему сисадмину узнать, какие тут используются команды и программы, — и, во-вторых, считая, что уж эти-то знания и навыки здесь, в этом до предела информатизированном мире, в котором человек был включен в большую Сеть уже не просто как пользователь, но как целый коммуникационный узел, просто не могут не пригодиться. И, похоже, не прогадал… Вот только эти базы пока у него были не активированы. Впрочем, знаниями и навыками, имевшимися в разученных базах, это пользоваться совершенно не мешало. Поэтому, когда Ник, с бешено колотящимся сердцем и под отчаянный вопль Страшилы: «Куда прешь, идиот?!», шагнул к баррикаде, устроенной ею из трех лишенных шасси, но в остальном полностью исправных ремонтных дроидов, его не испепелило пламя плазменных горелок. Наоборот, получив переданный по корабельной сети приказ, дроиды, которых у этой баррикады уже скопился почти десяток, деловито перемигиваясь огоньками, захлопотали над своими поврежденными собратьями, не обращая никакого внимания на Ника. Землянин облегченно выдохнул и повернулся к Трис.

— Все, они нас признали. Забирайся сюда — они сейчас начнут заделывать обе дыры.

— Э-э, — встревоженно окликнула его Трис, — а как мы будем добираться до моего «Паучка»? Я здесь ночевать не собираюсь.

— Сейчас, — Ник вошел в командную сеть и после нескольких запросов отдал распоряжения. — Так, наш «Паучок» теперь идентифицируется ими как ремонтный транспорт. Они бросят к нему ремонтный кессон.

Страшила настороженно посмотрела на пару подскочивших к дыре, из которой она выглядывала, ремонтных дроидов, но те, не обратив на нее внимания, деловито пролезли через дыру и устремились к следующей, которую они прорезали первой. Трис хмыкнула и, убрав бластер, ловко заскочила в отсек, перекувырнувшись в момент, когда попала в зону гравитации, и, в отличие от Ника, приземлившись на ноги, а не на пузо.

— И как долго это продлится?

— Пока сутки, — сообщил ей Ник. — Доступ посторонних лиц на корабль более чем на сутки без подтверждения сего разрешения офицером из списка доступа не разрешен.

— Сутки… — с сомнением покачала головой Страшила Трис. Ник легкомысленно махнул рукой:

— Ничего, за сутки я чего-нибудь придумаю. Либо сломаю код, либо… — он задумался. — Да отремонтируем здесь что-нибудь серьезное и активируем. А для этого искину надо будет предоставить мне права временного офицера и внести в список доступа. Хотя бы на время активации. Ну а находясь в этом списке… — и Ник широко улыбнулся. Страшила недоверчиво хмыкнула, но ничего не сказала. По этому поводу. А так все равно буркнула:

— Ты это, имей в виду, что у нас воздуха и продуктов всего на три недели. Так что не увлекайся.

Ник легкомысленно пожал плечами:

— Я думаю, все это мы найдем здесь, на борту. В конце концов, если корабельный ремонтно-технический комплекс сумел восстановить герметизацию хотя бы нескольких отсеков, шанс на то, что какой-нибудь склад, хотя бы НЗ, уцелел, — есть, и существенный. Так что теперь, партнер, — Ник опять широко улыбнулся, — нам стоит подумать, что мы действительно хотим забрать с этого корабля и как нам все это увезти. А что касается повреждений нашего «Паучка», то с такими помощниками, — землянин махнул рукой в сторону деловитых дроидов, — я не думаю, что это проблема…

* * *

— Ладно, пора дальше бежать, — сообщил Страшиле Ник.

— Куда сейчас?

— На шестнадцатый уровень, в брокерскую контору. Сама знаешь, следующие несколько завозов у нас будут даже более богатыми, чем этот. Вот и хотелось бы, чтобы наши трофеи мы продавали сами.

— Сами… — недоверчиво хмыкнула Трис.

— Ну, сначала не совсем, — пожал плечами Ник, — как наемный брокер я должен буду отдавать большую часть посреднического процента в контору, но и это будет намного больше того, что мы получили сейчас. А потом и полностью сами. Нижний предел стоимости лота, выставляемого на биржу, пятьдесят тысяч лутов. А на крейсере этого типа, как я помню, одних турелей непосредственной обороны около двух сотен штук. И уцелело из них не менее трети. А сколько еще там более-менее исправных систем и агрегатов? Так что, если у нас все пройдет нормально, я вполне смогу закрыть необходимый для самостоятельной регистрации ценз в сотню сделок, продав груз, который мы привезем из нашего следующего полета. А с третьего начну уже торговать сам.

Страшила задумчиво поколыхала наполовину опустошенный стакан с пивом, который держала в руках, и лихо сделала большой глоток. А потом поставила стакан на стол и в упор взглянула на Ника.

— Слушай, партнер, а можно я тебе вопрос задам?

— Какой?

— Прямой.

Ник пожал плечами:

— Не думал, что тебе на это требуется хоть чье-то разрешение.

Страшила ухмыльнулась:

— Это ты прав, конечно, просто у меня уже так давно не было никаких партнеров, вот и… Ладно, проехали! А вопрос такой: на хрена тебе деньги?

Ник задумался. Вопрос, несмотря на всю его прямоту, был с подвохом. И с большим. Но отвечать на него следовало, хоть и осторожно, но честно: вранья Страшила не простит. С одной стороны — и хрен бы с ней. В конце концов, сейчас на его счете уже лежат несколько миллионов лутов, так что он уже точно не пропадет, даже если их сотрудничество прекратится немедленно, но… Страшила была ему нужна. По очень многим причинам. Во-первых, работая с ней, он точно сумеет в короткое время стать приличным пилотом, причем получит уникальный опыт пилотирования в экстремальных ситуациях. Во-вторых, если они разойдутся — спокойной жизни среди мусорщиков ему не видать.

Сейчас все мусорщики по отношению к Нику разделились на три неравные части. Ветераны, наиболее авторитетная часть мусорщиков, землянину благоволили. И в первую очередь — из-за того, что он смог как-то расшевелить Страшилу Трис. Как Ник уже успел понять из разговоров с представителями этой части мусорщиков, которые начались еще с той памятной беседы с диспетчером, а продолжились уже после их возвращения из рейда к сарвонскому крейсеру, все эти суровые мужики испытывали по отношению к его партнеру этакие романтичные чувства. Еще с тех времен, когда ее звали Красотка.

Вторая по влиятельности группа (которую, впрочем, назвать группой было бы ошибкой, поскольку она состояла из множества мелких групп и фракций) Ника активно не любила. Более того, она ему еще и завидовала. Эти люди, сбившиеся в полуорганизованные банды и группировочки, представляли из себя самую жадную и агрессивную часть охотников на Мусорных полях. Они отчаянно стремились подмять под себя ветеранов и стать вершителями судеб всего сообщества мусорщиков, и власть и влияние ветеранов, хотя и весьма условные, пока спасали только две вещи. Во-первых, авторитет тех, кто выжил в мусорщиках гораздо большее время, чем большинство остальных, занимающих этим же ремеслом, и, во-вторых, то, что банд было много и они постоянно грызлись между собой. Появись среди них достаточно сильный и жесткий лидер — никаким ветеранам не устоять. И Ник понимал это больше других. Более того, он предполагал, что этот момент не за горами. До тех пор, пока мусорщики перебивались, так сказать, с хлеба на воду, они были особенно никому неинтересны. А сейчас, когда они с Трис показали, что работа мусорщиков может быть сильно прибыльной, в их ряды устремятся очень разные личности. Среди них совершенно точно найдется десяток-другой таких, которые будут куда более умными, чем уроды типа Бешеного Буга, но с совершенно Буговским же ценностным аппаратом, то есть представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. И это значит, что сообщество мусорщиков будет довольно скоро подмято под себя одним из таких более умных вариантов Буга. Ну просто нет никаких оснований для того, чтобы было иначе… Нет, кое-какое время у них с Трис есть. Поскольку пока этого не произошло, то среди уже имеющейся группы, необходимого лидера, похоже, не имеется. Значит, он придет со стороны. Вернее — они, потому что, совершенно ясно, на начальном этапе таковых будет несколько. Так что пока эти ребятки пообтешутся, наберут авторитет, сформируют вокруг себя банду — полгода-год пройдет, не меньше. Да и дальше все будет далеко не сразу. Кто бы, в конечном счете, ни вылез наверх, ему сначала предстоит расправиться с конкурентами и лишь потом подмять все под себя. Так что, не исключено, весь процесс затянется на куда больший срок. Но все равно он уже запущен…

Третью, наиболее многочисленную группу, Ник называл про себя «народом». Как и любой другой народ, входящие в нее работяги ни о чем особенно не задумывались и просто тупо зарабатывали бабло на жизнь и регулярные ремонты своих кораблей, инстинктивно считая, что все, к чему они привыкли, и есть нормальная жизнь. И что она будет продолжаться всегда. Здесь отношение к Нику было хотя и в достаточно большой части завистливое, но, скорее, одобрительное, чем негативное. В первую очередь, — благодаря тем же ветеранам. Ибо они в настоящий момент выступали в роли неформальных лидеров вольницы мусорщиков и своим отношением во многом воздействовали на отношение большинства. Так что если их отношение к Нику изменится на негативное, то точно так же изменится отношение к нему и «народа». А заниматься своим делом в среде, в которой к тебе относятся негативно, довольно непросто.

Впрочем, было еще и в-третьих: Страшила, как партнер, Нику просто нравилась…

— А из чего ты спросила? — осторожно поинтересовался Ник.

— Чего? — не поняла Страшила. Землянин вздохнул:

— Партнер, такие вопросы обычно задают из какой-то позиции. То есть — уже сформировав отношение если не к ответу, то к лицу, к которому обращен вопрос. Он уже либо нравится, либо не нравится. Вот я и хочу, чтобы ты либо сказала мне, какую позицию ты сейчас вот, в тот момент, когда задала этот вопрос, занимаешь по отношению ко мне, либо… попыталась избавиться от этой уже занятой позиции и, уже в зависимости от моего ответа, начать строить свое отношение заново. Понятно?

Страшила смерила его долгим взглядом, хмыкнула, а затем медленно кивнула:

— Не сразу, но догнала. Ладно, выкинем негатив. Просто вопрос: зачем тебе деньги?

Ник задумчиво поднял взгляд к потолку и несколько мгновений сидел так, размышляя, рассказывать ли все, или… или потом обменять свой рассказ на рассказ самой Страшилы. Он по-прежнему считал жизненно необходимым для себя разобраться, почему молодая и явно симпатичная женщина с великолепной фигурой, на которую и сейчас можно было засмотреться (естественно, только с того ракурса, при котором не видно лица), до сих пор ходит в виде жуткой образины, смотреть на которую без содрогания возможно только после долгой привычки.

— Слушай, а почему ты до сих пор не воспользовалась регенерационной программой медицинской капсулы? — спокойно спросил он, опуская взгляд на Страшилу.

Та дернулась, ее ожег полиловел, но затем в ее глазах мелькнуло понимание, и она криво усмехнулась:

— Намекаешь, что у каждого могут быть свои секреты?

Ник молча смотрел на нее.

— Ладно, не буду доставать, — пошла на попятный Трис. — Извини.

Ник пожал плечами:

— Да ничего страшного, партнер. К тому же кое-что я ответить смогу. У меня есть цель. Даже не так — Цель. И для того, чтобы ее достигнуть, нужно многое. Умения. Команда. И деньги. Денег нужно много, но это только инструмент. Такого ответа пока хватит?

— Пока, — Страшила выделила голосом это слово, — хватит. Ладно, лети, куда там тебе надо. И давай скорее. Надоело уже на станции сидеть, — после чего она ухватила рукой стакан с пивом и сделал большой глоток. Ник усмехнулся и, поднявшись, двинулся в сторону двери. Похоже, на этот раз — пронесло.

До центральных уровней Ник добрался за полчаса. На этих уровнях он был всего три раза за все время его пребывания на станции, и одним из этих трех был тот самый поход в ресторан, во время которого он вызвал на бой Носорога. Так что можно было констатировать, что этих уровней Ник совершенно не знал.

Нужный офис располагался где-то в полукилометре от ближайшей лифтовой шахты, стало быть, идти до него спокойным шагом было минут двадцать. Поэтому Ник не стал подзывать электрокар, служащий здесь, на центральных уровнях, чем-то вроде такси, а двинулся-пешком.

Гра Треболи был на месте. Ник представился секретарю, наличие которого явственно показывало, в какое солидное и даже элитное заведение он обратился, испил чашечку кассили, после чего был, наконец, допущен в святая святых — кабинет владельца брокерской конторы.

— Добрый день, молодой человек, — гра Треболи едва заметно проявил улыбку сквозь печать величественности, навечно застывшую на его лице, и указал Нику на стул, стоящий перед широким столом. Судя по цвету и фактуре материала, столешницу изготовили из цельного куска мрамора. Нет, возможно, это была пластиколевая подделка, но, как и в случае с деревянными панелями в особняке нри Эминтогрея на Сигари, Ник в этом сомневался. Не на этом уровне. Здесь использование подделки считается дурным тоном. Не можешь себе позволить роскоши классического интерьера — просто смени стиль. Изобрази нечто индустриальное. Но не химичь. Чревато.

— Итак, молодой человек, вы подали заявку на зачисление вас брокером в мою контору. Не соблаговолите ли пояснить, почему именно в мою?

Ник улыбнулся. Хорошо так улыбнулся: скромно, немного наивно и искренне. Подобные улыбки на устах молодых людей очень импонируют таким вот пожившим и много чего повидавшим зубрам бизнеса. Это он знал еще с Земли. Знал, но там ни разу не применил. Просто не умел.

— Дело в том, что я считаю, что из всех возможных вариантов надо выбирать лучший. А из тех предложений, которые имелись на биржевом портале, ваше, несомненно, было самым лучшим.

— Вот как? — величественная невозмутимость гра Треболи дала легкую трещину. — И почему же?

— Ну… у вас очень известная и солидная фирма. Любой брокер, на какой бы бирже он ни работал, посчитает за честь заиметь в своей личной учетной записи упоминание о том, что он начинал свою трудовую деятельность в конторе «Треболи»…

Это было не совсем так… вернее, так, но только в масштабах «Кокотки». Однако для большинства людей текущий радиус их обитания и есть весь существующий мир. Даже в больших городах люди живут на достаточно ограниченном пространстве, заключенном между двумя полюсами, именуемыми «дом» и «работа». Недаром ходит так много анекдотов о жителях Москвы, не знающих, что именно у них в городе расположена Третьяковская галерея, и о жителях Сочи, последний раз купавшихся «лет шесть назад». Так что для гра Треболи его известность и значимость в масштабах «Кокотки» была гораздо более серьезным поводом для гордости, чем возможная известность или неизвестность за ее пределами.

— …и потом, я надеюсь многому научиться у моих старших товарищей-брокеров, которые работают в вашей конторе гораздо дольше меня.

Лицо гра еще немного смягчилось.

— И вас не пугает то, что мы не выплачиваем стажерам твердой зарплаты, а держим их на проценте от сделки?

Ник снова улыбнулся:

— Нет, что вы, совершенно не пугает. Я имею возможность через некоторое время провести несколько эксклюзивных сделок с бывшими в употреблении корабельными запчастями и комплектующими. Так что мой доход практически гарантирован, — Ник замолчал, продолжая улыбаться. Это был заброс крючка. И гра не подвел. Он слегка подался вперед и голосом, мгновенно утратившим свою монументальность и холодность, поинтересовался:

— Вот как… и на какую сумму?

— Несколько миллионов лутов как минимум, — отозвался Ник.

— Хм, неплохо, молодой человек, — уже куда более живо, чем в начале разговора, отозвался гра Треболи. — А, если не секрет, почему вы так уверены в вашем эксклюзивном доступе к этим сделкам?

— О-о, гра Треболи, никакого секрета. Просто я буду торговать своей собственной добычей. Я состою в ассоциации мусорщиков, и мы с моим партнером в ближайшее время собираемся привезти груз, состоящий из демонтированных корабельных систем и комплектующих с обнаруженного нами и взятого под наш контроль легкого крейсера сарвонцев.

— Вот как? — на этот раз гра Треболи соизволил явить миру легкую, снисходительную улыбку. — Что ж, да… это действительно серьезная заявка на эксклюзивность. Но… озвученная сумма? Насколько я знаю, обычно доход мусорщиков с одного рейса составляет в лучшем случае пару-тройку стен тысяч лутов…

— Обычно — да, — согласно кивнул Ник, — но не в этом случае. Я уже упоминал, что нам удалось взять под контроль искин крейсера. А на самом крейсере сохранилась часть ремонтно-технического комплекса, так что состояние его уцелевших систем вполне удовлетворительное. Вследствие чего с него есть что снять, причем сделать это будет возможно без подавления остаточных оборонительных возможностей корабля.

Гра согласно кивнул. Он понял, о чем идет речь. Впрочем, на «Кокотке», пожалуй, практически не найдется людей, которые бы не поняли, о чем идет речь в этой фразе. Во всяком случае, среди коренных ее обитателей, к которым и относился гра Треболи.

— Только из первого рейда мы привезли груз систем и компонентов, который был продан за семь миллионов лутов, — закончил Ник. Улыбка гра стала уже не снисходительной, а вполне широкой.

— Что ж, гра… — он на мгновение притормозил, похоже, сверяясь со своей сетью, — Ник. Мне кажется, вы нам подходите, — хозяин брокерской конторы поднялся из-за стола и, сделав величественный шаг в сторону, торжественно пожал Нику руку. — Поздравляю вас со вступлением в дружную семью брокеров «Треболи».

— Спасибо, гра, большое спасибо! — проникновенно произнес Ник, осторожно тряся пухлой ручкой Треболи. — Уверяю вас, вы не пожалеете о своем решении.

Ну еще бы! Только со следующей загрузки, если она будет хотя бы сравнима по стоимости с той, которую они привезли из первого рейда, контора гра Треболи должна будет заработать несколько сотен тысяч лутов чистой прибыли. А Нику, как брокеру-стажеру, из этой суммы перепадет всего двадцать процентов. Если, конечно, они с Трис всю свою добычу сбросят через биржу. Впрочем, Ник в этом сомневался. Что-то точно пойдет напрямую таким же работягам, как тот мужик с бородой, разговор Страшилы с которым он наблюдал в тот момент, когда зашел в бар. Ну и ладно. Всех денег не заработаешь…

До дока Укса Ник добрался только через два часа после окончания разговора с гра Треболи. Сначала подкрепился в небольшой кафешке, попробовав кухню на этом уровне. В тот раз, в ресторане, он так и не успел насладиться ничем из заказанного. И лишь потом двинулся к лифтовому холлу.

Укс встретил его торжественно.

— Вот, Ник, смотри, твой корабль!

— Не мой, Укс, — мягко поправил его Ник, — наш. Наш со Страшилой.

— Ну да… ну да… — согласился Укс, суетливо забегая вперед и с гордостью замирая перед результатом своих трудов. Ник тоже остановился. Да уж, от «Паучка» осталось не так много. В принципе, только спасательный бот, послуживший основой старого корабля Страшилы. Все остальное было новым. Во-первых, изменилась сама форма. Если раньше мусорщик из-за шести манипуляторов действительно напоминал этакого паучка, сейчас от этого не осталось и следа. Спасбот сидел на мощной раме, размерами раз в восемь большей, чем раньше, по углам которой было закреплено четыре плазменных турели непосредственной обороны крейсерского класса. Прямо под брюхом бота были укреплены два дополнительных энергореактора, питавших всю эту вооруженную мощь, а также два генератора щитов. Кроме того, по обеим бокам рамы были установлены самодельные консоли для еще четырех одноразовых генераторов щитов штурмового класса, обычно использующихся для того, чтобы предоставить ботам в штурмовой конфигурации возможность пережить одно-два попадания из орудия среднего калибра либо близкий разрыв противокорабельной ракеты среднего радиуса. Сейчас они были пусты, ибо в ближайшие несколько вылетов Ник со Страшилой не собирались лезть туда, где точно не хватит мощности пары обычных щитов. Кроме того, на обоих бортах спасательного бота были установлены две спаренные подвески для ракет средней дальности. Причем левая подвеска, судя по в два раза большему объему аппаратного отсека, должна была нести не ракеты с боеголовкой, а нечто другое — либо имитаторы, либо ракеты со станциями доразведки целей. Впрочем, способность нести боевые ракеты эта подвеска также сохранила. Ну а под брюхом всей этой конструкции размещался открытый трюм, представлявший из себя еще одну пространственную раму размером где-то сорок на двадцать и на пятнадцать метров. Общий объем мусора, который теперь мог взять обновленный «Паучок», упал почти втрое, но зато теперь, взяв этот объем, кораблик сохранял почти половину той маневренности, которой он обладал, будучи пустым. Да и разгонная динамика «Паучка» в загруженном состоянии улучшилась почти втрое.

— Ну как? — гордо спросил Укс.

— Отлично поработал, — польстил ему Ник. — Все готово?

Укс слегка замялся:

— Ну… почти.

— То есть? — удивился Ник. — Страшила мне еще три часа назад сказала, что ты все закончил.

— Да закончил-то закончил, — раскаянно протянул Укс, — только когда мы прогнали энергетику в тестовом режиме, выяснилось, что энергошины типа А2, которые мы пробросили до плазменных турелей, не тянут. Староваты. Греться будут при активной стрельбе. И сильно.

— И что теперь?

Укс махнул рукой:

— Да ништо! Уж чего-чего, а энергошин у мусорщиков всегда полно. Просто пробросим тип С2 или А3, ну, какие найдем — и все нормально будет. Только чуток с центровкой поиграть придется. Если возьмем тип А3, он процентов на сорок тяжелее будет. Для движка — ничто, а вот распределение момента инерции уже другое. Ну да для мусорщика это не проблема.

Ник согласно кивнул. Это точно. Для мусорщика играть с центровкой — стандартная задача. Никогда не понятно, где в очередном полете будет располагаться центр тяжести. Кто ж его знает, что за мусор и в какой момент времени ты наберешь. Может, тебе в самом конце рейда что полезное и дорогое, но тяжелое попадется. Сколько раз бывало, что мусорный корабль полз к терминалу почти боком, озаряя окрестности факелами двигателей, бьющих в непонятно каких направлениях. Один слева, парочка справа, четыре назад, а еще один — даже вперед. Сюрреалистическое зрелище… Ник усмехнулся и потянул с плеч дорогой пиджак, в который он оделся, собираясь на беседу с гра Треболи.

— Ты чего? — недоуменно спросил его Укс.

— Ну, так я ж у тебя в техниках до сих пор числюсь, — пояснил землянин, — вот и собираюсь потрудиться на рабочем месте. Да и просто по возне с железками соскучился.

— Это — да, это — понятно, — понимающе закивал Укс. — Эх, Ник, зря ты все-таки в мусорщики подался! Мы б с тобой такие дела тут закрутили…

* * *

С доведением «Паучка» до ума они закончили через два часа. После чего еще часок попили с Уксом пивка в ближайшем к его доку баре, в котором и раньше время от времени засиживались. После чего Укс отправился домой, а Ник двинулся обратно к доку. На время ремонта и переоборудования корабля Страшила переселилась из «Паучка» в меблированные комнаты, а Ник этим пренебрег, поскольку практически все ночи проводил за разучиванием новых баз в медкапсуле инженерного центра. Сейчас же все базы, которые он планировал разучить под разгоном, были уже разучены, но и ремонт «Паучка» также подошел к концу. Посему ничто не мешало землянину заселиться в свои апартаменты на борту их корабля. Тем более, что максимум завтра Трис, несомненно, тоже переселится на борт. В принципе, все основные дела на станции были закончены, и уже завтра они могли отправляться в следующий мусорный рейс. Так что Страшила могла перебраться на борт уже и сегодня, но Ник подозревал, что она не будет этого делать, пока корабль находится в доке, а не в ее парковочном боксе…

Землянин ошибся. Страшила была здесь. Но не одна.

Едва только Ник вошел внутрь дока, как ему в бок уперлось дуло бластера, а такой знакомый, хоть за столько месяцев успевший уже изрядно подзабыться, голос издевательски произнес:

— Рад тебя приветствовать, Ник. Мы так давно не виделись, что я стал по тебе несколько скучать.

Ник внимательно огляделся. Да уж, компания собралась — мама не горюй. Незабвенный гра Нувэль со своим уродом-подручным, покинувший «Лодику» одновременно с Ником, но, похоже, ничего не забывший и не простивший, а также Бешеный Буг с четырьмя своими уродами. Хм, прошлый раз он попытался отметелить Ника вместе с шестью членами своей кодлы. Двое решили больше не испытывать судьбу? Или пока еще не очухались?

— Ну же, Ник, не стой на пороге, — посоветовал ему бывший старший охранник, сопроводив свои слова тычком бластера.

Ник молча шагнул вперед. Что-то тут не билось. Нувэль явно должен был видеть его схватку с Носорогом. Более того, Ник не сомневался, что гра сделал против него ставку. Так что даже если он, по своей глупости, не успел установить во время их совместного пребывания на «Лодике», что Ник — модификант, то после того памятного боя явно должен был быть полностью осведомлен о его способностях. Список модификаций бойцов выкладывался на каждом портале, дающем информацию о бое. А таковых порталов на «Кокотке» была туева хуча. Ну а для того, чтобы понять, что шесть обычных, пусть и вооруженных бластерами, людей против модификанта его уровня не являются гарантией безопасности, не надо быть семи пядей во лбу. Нет, совершенно без потерь Ник явно не обойдется, но они точно не успеют убить его до того, как он убьет их. И? Они так хотят умереть? И только лишь для того, чтобы Ник пару недель провалялся в медкапсуле, после чего выбрался бы оттуда, будучи совершенно с иголочки?.. Ну не настолько же они тупы. Поэтому Ник молчал и делал все, что от него требовал Нувэль. Пока он не разберется, в чем дело, — действовать рано.

Дело оказалось в Страшиле. Она обнаружилась в дальнем углу дока. Прикрученной к стулу. Там же околачивалась и последняя парочка из кодлы Буга. Ник остановился, покачал головой и попытался выйти в Сеть. Вполне ожидаемо, что сделать этого не удалось. Для того, чтобы, планируя преступление, не обрубить будущим жертвам возможность послать сообщение полиции, надо быть полным идиотом. Интересно, а где лежит подавитель?

— Свяжите его, — коротко приказал Нувэль.

— А не пошел бы ты? — огрызнулся Бешеный Буг.

— Что? — гневно уставился на него бывший старший охранник палубы «А».

— Через то! — отозвался мусорщик. — Раскомандовался тут. Сами, что ли, не знаем, что делать?

Судя по тому, как перекосилось лицо Нувэля, заявление Бешеного ему очень не понравилось. Похоже, бывший старший охранник считал, что именно он здесь самый главный. А Буг придерживался мнения, что главный он. Что ж, на этом можно попытаться сыграть. Да и вообще, все равно в ситуации имелись какие-то непонятки. Уж слишком уверенно держится Нувэль, слишком…

Когда Ника прикрутили к стулу рядом со Страшилой, он повернул голову и тихо спросил:

— Как ты?

— Почему ты их не раскидал и не ушел? — так же тихо, сквозь стиснутые зубы, спросила она вместо ответа.

— Они вели себя неправильно. Слишком уверенно. Я подумал, что это неспроста. И что это «неспроста», скорее всего, связано с тобой.

Страшила смерила его странным взглядом и буркнула:

— Дурак…

Ник отрицательно мотнул головой:

— Нет, что ты. Просто партнер.

— А ну заткнулись! — рявкнул стоящий в паре шагов громила из кодлы Бешеного Буга, а затем засветил Нику по уху чем-то тяжелым. Тот только усмехнулся. Иного и быть не могло. И так удивительно, что во время связывания не отметелили… Впрочем, причины такой предупредительности выяснились немного погодя. Восьмерых захвативших их подонков просто обуяла жадность. Нет, поначалу, похоже, они планировали просто отомстить. И Нувэль со своим прихвостнем, и Бешеный Буг страстно, просто до одурения мечтали поквитаться с Ником. Поэтому, когда бывший старший охранник, все эти месяцы неустанно и осторожно собиравший сведения о своем бывшем подчиненным, услышал, что бывший стюард палубы «А», выставивший его полным кретином и, к тому же, своей изуверской хитростью заставивший изрядно раскошелиться, в одиночку избил несколько человек, он понял, что нашел соратников. Поэтому встреча с Бешеным Бугом, поначалу настроенным довольно недоверчиво, прошла как по маслу. И единомышленники принялись за подготовку. Но и потерянные на ставках деньги, и, главное, доход общего врага, полученный им после возвращения из последнего рейса, теребили душу. Так что постепенно у партнеров сформировалось убеждение, что просто убить — мало. Надо бы еще и ограбить. Тем более, что, хотя точной цифры дохода от последнего рейса группе единомышленников установить не удалось, прикидки, сделанные на основе примерного перечня привезенного, и ходившие в среде мусорщиков слухи, заставляли надеяться на миллионы лутов. Со всем этим была только одна проблема: уговорить жертв перед смертью поделиться.

Процессы уговоров, направленные на Ника и Страшилу, довольно быстро кардинально разошлись в методике. Если Нувэль, взявший на себя разговор с Ником, взывал к разуму и обещал, обещал, обещал, то Бешеный довольно быстро прекратил использовать вторую сигнальную систему и перешел к непосредственному воздействию на первую. Что, в общем, не нравилось даже бывшему старшему охраннику, ибо в значительной мере обесценивало его собственные логические построения. Ну, посудите сами: ты втираешь привязанному к стулу собеседнику нечто вроде: «Ник, мой мальчик, все, что я хочу, — это восстановить справедливость! По твоей вине я и эти люди понесли серьезные потери. Финансовые, репутационные и даже физические. И если ты возместишь их, мы просто разойдемся без всяких претензий друг к другу…», а в паре метров слева в этот момент раздается:

— Хрясь, хярсь, хлысь, дыц!

— …уки.

— Хрясь!

— …озлы, пидоры с отсохшими…

— Заткнись, сука! — и снова — хрясь, хрясь!

Ну как можно быть в достаточной мере убедительным в таких условиях? Так что благообразно-доброжелательное лицо Нувэля, обращенное к Нику, время от времени, в момент наиболее громких ударов, морщилось, а когда избиение прекращалось, хотя бы на то время, пока Страшила теряла сознание, — наоборот, демонстрировало признаки облегчения.

Впрочем, в подобной разнице подходов были виноваты не только допрашивающие, но и сами допрашиваемые. Ибо Страшила, в отличие от Ника, сразу и четко послала уговаривающего ее Бешеного в долгое эротическое путешествие и, пока ее не начали бить, развлекалась тем, что громогласно описывала мужские достоинства Буга и его парней. Впрочем, в процессе избиения она этого делать также не прекращала. Вследствие чего избранная ею тактика поведения раз за разом успешно достигала своей цели. Если, конечно, этой целью было добиться того, чтобы тебя раз за разом избивали до потери сознания. Бешеный и так никогда не был образцом сдержанности, а тут Трис довела его просто до белого каления.

Ник же, дав бывшему старшему охраннику возможность убедить-таки себя в обоснованности высказанного им подхода, на что потребовалось почти двадцать минут, начал отчаянно торговаться, сыпля цифрами и параграфами из базы «юрист», которой он овладел на втором уровне.

— …но, простите, гра Нувэль, даже если предположить, что претензии на компенсации имеют под собой хоть какие-то основания, согласно Основам гражданского законодательства, принятым всеми цивилизованными планетами, сумма компенсация не может быть более пяти тысяч лутов.

— Ник, ну ты же понимаешь, что наши с тобой отношения имеют под собой не столько даже юридическую основу, сколько…

— Но все-таки, гра, я совершенно не согласен…

— Ник, боюсь, ты не совсем понимаешь всю глубину проблемы…

— Нет, если рассматривать этот случай как попадающий под статью двести двенадцать, часть восьмая, чему имеются некоторые прецеденты, то, естественно, это повышает пределы выплат до трехсот пятидесяти тысяч…

— Я еще раз хочу тебе сообщить, что основные причины наших разногласий лежат, скорее, в морально-этической области, нежели в области, регулируемой…

— Да врежь ты ему, урод! — взревел Буг, который в этот момент очередной раз отдыхал от «работы» со Страшилой, поскольку она снова находилась в отключке. — Третий час языки чешете! Скока можно-то?

Гра Нувэль, в этот самый момент произносящий длинную и хорошо, на его взгляд, аргументированную тираду, запнулся и повернулся к Бешеному, после чего окинул его холодным взглядом.

— А вас, уважаемый, — причем, бывший старший охранник произнес это слово так, что всем окружающим стало совершенно ясно, что на самом деле никакого уважения гра Нувэль к Бешеному совершенно не испытывает, — я бы попросил не вмешиваться.

— Чего-о-о? — взревел Бык. А Нувэль между тем продолжил:

— Я, между прочим, уже добился от… от Ника признания обоснованности наших требований, и сейчас мы ведем разговор только о размере компенсаций и приемлемом подходе к обеспечению взаимных гарантий. В то время как ваши успехи, — тут Нувэль сделал паузу и бросил выразительный взгляд на избитое тело Страшилы, валявшееся на полу сбоку от того стула, к которому ее привязывали, — оставляют желать лучшего.

— Да ты… — Бешеный задохнулся от возмущения и, стиснув кулаки, уже изрядно рассаженные о наглую морду этой уродливой сучки, угрожающе двинулся к бывшему старшему охраннику.

— Э-э… — тут же приподнялся с того места, с которого он наблюдал все творившееся в доке Укса последние два с лишним часа, соратник-прихлебатель Нувэля. — А ну притух!

— Чего-о-о?! — еще громче взревел Буг, разворачиваясь к новой угрозе. Н-да, похоже, словарный запас у него был удручающе скуден…

— Чего слышал! — тут же взревел в ответ его последний оппонент, вскакивая на ноги и угрожающе нависая над Бешеным.

— Ах ты сука! Да я тебя…

— Остановитесь! Прекратите! — раздраженно вскричал бывший старший охранник, также вскочив на ноги. Черт, все шло совершенно не так, как ему представлялось, когда он планировал эту акцию. Она должны была пройти быстро, четко и безопасно для всех ее участников… ну кроме жертв, конечно. Да и жертвам она не должна была принести особенных страданий. Быстрая смерть — это же не страдания, не правда ли? А вместо этого они уже два часа ошиваются в этом убогом месте, все еще не добившись своих целей. Не всех, конечно, — в конце концов, планируемые жертвы попали в расставленную ловушку, но…

Додумать он не успел, потому что события понеслись вскачь: один из подручных Бешеного, подпрыгнув к противнику главаря, со всей дури засветил ему по затылку обрезком керамической трубы, валявшимся у стены мастерской. Обычного человека этот удар не только бы выключил, но и, скорее всего, убил. Однако прихвостень бывшего старшего охранника лишь пошатнулся, а затем стремительно развернулся и впечатал свой немаленький кулачок в брюшину подскочившего к нему Бугова соратника. Того отбросило на стену мастерской, по которой он и стек на пол, демонстрируя, что уважаемой компании придется некоторое время обходиться без его присутствия. Во всяком случае, осознанного.

— Так, стоять! Спокой… — взревел Нувэль. Вернее, попытался взреветь. Потому что как раз в этот момент ему прилетело по уху. И тут выяснилось, что сам старший охранник, в отличие от своего подручного, не способен продемонстрировать никаких выдающихся физических кондиций…

Ник же в этот момент лихорадочно освобождался от пут. Тикленовый трос, которым спутали их со Страшилой, воспользовавшись той бухтой, что нашли в мастерской Укса, как и любая синтетика обладая великолепной прочностью, отличался крайней нестойкостью завязываемых из него узлов. И почти весь последний час Ник, крайне осторожно, медленно, но неуклонно занимался тем, что то напрягал, то ослаблял мышцы связанных рук и ног, а также попеременно раздвигал и сдвигал обе пары конечностей, растягивая узлы.

Сегодня он оказался в ситуации, в которой еще ни разу не был. И про которую Лакуна ему конкретно ничего не рассказывал. Так, общие принципы. Например, сначала надо выяснить все о действительной, а не кажущейся расстановке сил. Затем попытаться создать у противника конфликт интересов. Ну и так далее… И, как бы ему ни хотелось хоть что-то сделать для Страшилы, которую почти два часа метелил вышедший из себя Бешеный, он продолжал действовать строго по составленному им самим плану. Это было долго, муторно и противно, но… он теперь точно знал, что подручный Нувэля — тоже модификант. Потому что перенести такой удар по затылку и остаться боеспособным был способен только модификант. И если бы Ник начал действовать до того, как установил это, — скорее всего, все окончилось бы тем, что он бы проиграл. Так или иначе. То есть его бы либо снова скрутили, либо убили. Один против восьмерых, среди которых имеется модификант, — никаких шансов. Даже на ринге, сражаясь с таким же, как он, модификантом один на один, Нику приходилось попотеть, чтобы добиться своего. А здесь…

— Хэк! — шумно выдохнул Бешеный, опуская на голову модификанта кусок тяжелой двутавровой балки. Такого не смогли выдержать даже его усиленные черепные кости, так что голова модификанта лопнула с противным всхлипом.

— С-с-с-ука! — шумно выдохнул Буг и утерся дрожащей рукой. — Еле завалили гада, — он покосился на двух своих дружков, единственных оставшихся на ногах после тяжелой схватки. Впрочем, «на ногах» — это было слишком громко сказано. Один из них полулежал у стены мастерской, держась за грудь и хрипло дыша, второй, все-таки, находился на ногах, но при этом держал своей левой рукой неестественно вывернутую правую и тонко подвывал. Остальные члены кодлы валялись вокруг места схватки в крайне живописном беспорядке. Бешеный зло оскалился и сплюнул на пол. И именно в этот момент в доке раздались звуки, которые заставили Буга похолодеть. Они назывались аплодисменты…

Глава 5

Ник отвел фокусатор плазменной горелки и хрипло пробормотал:

— Готово!

Страшила не отозвалась, но спустя пару мгновений «Паучок» осторожно дернулся, а потом чуть приподнялся и затем так же плавно опустился. После чего от Страшилы пришло краткое сообщение: «Норма».

Говорила она пока еще с трудом — Бешеный сломал ей челюсть, а ложиться в медкапсулу Трис отказалась наотрез. В первую очередь, похоже, из-за того, что, кроме всех тех повреждений, которые нанес ей этот урод, когда самозабвенно метелил в доке Укса, регенерационные процедуры капсулы должны были и восстановить в приемлемом виде ее изувеченную рожу. А этого она категорически не хотела. Впрочем, таких уж из ряда вон выходящих проблем это не принесло. Как выяснилось, Страшила тоже являлась модификантом, но не боевой, а пилотажной направленности. Так что регенерационный имплант у нее также был установлен, хотя его эффективность и была гораздо ниже того, который имел Ник. То есть, ни о каком отращивании глаза, пальца или еще чем-то таком здесь и речи не шло (ну да если бы оно было так, вряд ли бы Трис продолжала щеголять в столь страшном виде). Но со всем остальным, что человеческий организм способен устранить и так, только за куда более долгий срок, имплант Страшилы, вернее, измененный им организм, способен был справиться достаточно эффективно. Так что сейчас, спустя три недели после произошедшего в доке Укса, уже можно было сказать, что партнер Ника почти в порядке. Потому что, несмотря на то что Бешеный избил ее довольно сильно, вплоть до сотрясения мозга, сломанной челюсти и трещины в ребрах, практически все последствия этого избиения были уже ликвидированы. Ну, кроме все еще не восстановившейся до конца челюсти…

* * *

Трис пришла в себя в тот момент, когда Ник захлопал в ладоши. Она несколько мгновений недоуменно пялилась на стоявшего на своих ногах и во вполне непринужденной позе партнера. Ник маячил прямо перед ее глазами, так как последний удар Бешеного, очередной раз вышибивший из нее дух, отбросил Трис влево и слегка развернул. Страшила попыталась повернуть голову направо, собираясь посмотреть, что же это так понравилось этому странному типу. Но уже в следующий миг поворот головы стал не нужен, потому что именно в это мгновение Бешеный Буг бросился на Ника, воздев над головой обрезок мощной двутавровой балки, из которой и была сварена пространственная рама их обновленного «Паучка».

Хрясь! Звиу!

Улар кулаком и выстрел из бластера, произведенные партнером, практически слились для нее в одно движение. Вот только их результат оказался разным. Летевший на партнера Буг распался на две части, одна из которых, представлявшая собой обрезок балки, который Бешеный держал в руках, продолжила полет по траектории, близкой к эллиптической, а вторая, составлявшая из тела собственно Буга, оказалась опрокинута на спину жестким ударом в горло, где и затихла. А выстрел из бластера привел к тому, что кто-то, находившийся у стенки мастерской, тонко и отчаянно завыл:

— …ука, ты мне руку отстрелил, сука-а-а-а…

— А ты не тяни руки куда не следует, — наставительно произнес Ник, после чего сделал еще один шаг вперед и резким ударом, нанесенным рукояткой бластера под основание шеи, опрокинул на настил дока последнего оставшегося на ногах противника. Хотя противником землянина это тело, судя по его состоянию, назвать было сложно. Ну как можно назвать противником модификанта человека со сломанной правой рукой?

— Ты как, партнер? — спросил ее Ник, после того как сначала обшмонал, а затем достаточно крепко связал все восемь тел, валявшихся на настиле дока, и, осторожно взяв Трис на руки, усадил ее на стул.

— Ы… ых… — промычала Страшила. Ник замер, а потом качнул головой:

— Понятно. Молчи, а то, похоже, у тебя челюсть сломана. Что ж, значит, все вопросы разрешились, — закончил он загадочной фразой и… ее сеть тут же сообщила Трис, что связь с внешней Сетью установлена. Похоже, Ник отключил подавитель, вероятно обнаруженный у кого-то из налетчиков, которых он обыскал. Страшила облегченно вздохнула и… в очередной раз потеряла сознание.

* * *

Когда она очнулась, в доке уже творилась большая суматоха. Он был наполнен людьми, общее число которых постоянно менялось, на пике достигая полутора десятков. Среди них наблюдались восемь полицейских, Укс, парочка типов из руководства Ассоциации мусорщиков, а кто остальные, Страшила даже не представляла. Саму Страшилу практически никто не трогал, но все это время Трис напряженно размышляла. Причем, не столько над произошедшим, сколько… сравнивая Ника с Клаем. Впервые за много лет вспоминая о Клае без обычной боли… Хотя это сравнение во многом было глупостью.

Они с Клаем были не просто партнерами и даже не просто любовниками. Они действительно любили друг друга. Вернее, нет — любил Клай. Сильно, трепетно, беззаветно, а она… в тот момент она, скорее, позволяла себя любить, чем любила сама. Она просто купалась в его любви, возможно постепенно заражаясь ею, но, по большей части, все-таки, скорее используя ее, чтобы отгородится этой любовью и Клаем от большинства проблем. Больших, маленьких — все равно. Чтобы подпитываться ею, используя эту его любовь как опору, как основание поступать так, как ей самой хотелось, и… спокойно отодвигая ее в сторону, если она как-то начинала мешать ей поступать так, как ей хотелось. А что: он же меня любит, значит — и вытерпит, и простит. А как же иначе-то? И только после гибели Клая она поняла, что для нее значила эта его любовь и он сам.

Она долго страдала — не столько даже от потери, сколько от собственной близорукости, которая владела ею тогда, когда саму потерю еще ничто не предвещало. И именно вот это, возможно даже немного эгоистичное ощущение того, что она сама упустила многое (или даже большинство) из того счастья, которое могло бы оказаться у нее в руках, будь она чуть поснисходительней, порасторопней, чуть менее зацикленной на себе, и привело, в конце концов, к той страшной епитимье, которую Трис сама наложила на себя. Она потеряла Клая, когда была молода, красива и любима. Значит, теперь она будет уродлива и отвратительна. В память о нем и о своей потере. А кто считает иначе — пусть идут к черту!

Так вот, сейчас она поймала себя на том, что сравнивает Клая и Ника. И… не может ничего понять. Вернее, в то время, когда Бешенный ее лупил, ей все было понятно. Этот ее па-артнер не стоил и мизинца с ноги Клая, поскольку был абсолютным трусом. То есть… не совсем, потому что не бросился бежать, едва поняв, что в доке что-то не так, но и ничего не сделал, чтобы защитить ее. Клай же, едва только поняв, что с ней что-то произошло, мгновенно бросился бы в бой… и погиб бы. Также мгновенно. Против восьмерых противников с оружием, один из которых был модификантом, — ни единого шанса… Клай не стал бы ни одного мгновения терпеть ее избиение. Она не знала, что тот смог бы сделать, но уж, как минимум, он постарался бы привлечь, переключить на себя весь гнев, который она (вот ведь дьявол, именно она сама) вызвала у Бешеного. Подставить вместо нее себя, свое тело, свою голову. И… ее бы это никак не спасло. Потому что, если бы Бешеный начал избивать Клая, она бы еще сильнее наехала на него. И едва только он покончил бы с Клаем, как сразу же переключился на нее. А может, их бы стали бить вместе. И, судя по тому, что Страшила раньше знала о Бешеном Буге, а также по тому, что она о нем узнала этой ночью, — убили бы. Просто забили бы насмерть…

Ник же, как ей казалось, совершенно не обращал внимания на то, что ее зверски избивают, ведя какой-то непонятный и даже, с ее точки зрения, сюрреалистический спор о классификации обвинений, обоснованной юрисдикции, пределах выплат, закончившийся тем, что… все противники были повержены, а он и она — живы. Причем, сейчас Трис четко понимала, что все, ну абсолютно все, что в тот момент ее жутко раздражало в партнере, — его кажущаяся трусость, его пренебрежение к ее страданиям, да все… на самом деле являлись частями некой его стратегии, приведшей именно к такому результату. Клай же, при всей его любви, искренности и верности, был абсолютно не способен ни четко следовать подобной стратегии, ни, уж тем более, разработать ее. Да, Клай ее любил и… это, похоже, было единственным преимуществом ее погибшего партнера перед нынешним.

А затем все мысли вылетели у нее из головы. Потому что в распахнутых внутренних воротах дока появился элекар с медицинской окраской.

— «Ник!!!» — возопила Страшила по Сети.

— Что, партнер? — тут же развернулся он к ней, прерывая разговор с каким-то весьма вальяжным типом в дорогом костюме, явно с верхних уровней.

— «Отправь отсюда медкар!»

Ник нахмурился:

— Партнер, мне кажется, ты не совсем хорошо представляешь себе, в каком ты состоянии…

— «Отправь отсюда медкар!!!»

Ник замер, на мгновение задумавшись, а затем резким движением руки остановил парочку спешащих к ней медиков.

— Минутку, гра, у нас есть некая просьба относительно медицинской помощи.

— Да-да, — развернулся к нему прибывший медтехник. Ник вежливо улыбнулся ему. Он вообще был как-то очень спокоен, вежлив и благожелателен для человека, некоторое время назад вышедшего из схватки, в которой на кону была его жизнь. — У моего партнера, похоже, сломана челюсть, вследствие чего говорить она, скорее всего, не сможет, поэтому она сообщит вам свои просьбы по сети. И… — Ник бросил быстрый взгляд на Трис, улыбнулся ей и твердо закончил: — Даже если они покажутся вам не совсем адекватными, вы должны знать, что я их полностью поддерживаю и также буду настаивать на их исполнении.

После этого Трис выпала из окружающего почти на полчаса, в течение которых ей пришлось жестко отбиваться от настоятельных требований медиков залечь в медкапсулу. А когда медики от нее отстали, то выяснилось, что все уже как бы и закончилось. И док почти опустел, поскольку в нем, кроме самой Трис, находились только Укс и Ник. Последний проводил взглядом крайне недовольных медиков, а затем повернулся к Страшиле, улыбнулся и спокойно спросил:

— Ну и какие у нас планы, партнер?..

* * *

Последние девять часов перед вылетом Ник провел в непрерывной беготне, организуя переправку «Паучка» из дока Укса в парковочный бокс, его заправку, а также загрузку материалами и расходниками для ремонтно-технического комплекса крейсера. У него еще на обратном пути возникла идея пополнить расходники ремонтных дроидов и поставить им задачу отремонтировать все, что только возможно. Ибо исправное и готовое к использованию оборудование, естественно, продавалось по ценам на порядки и порядки большим, чем металлолом. Даже если оно было устаревшим и обладало не слишком большим ресурсом… В принципе, все можно было заказать, получить и загрузить без всякой беготни в течение пары суток, но Страшила, во-первых, не хотела никому показываться на глаза и, в свою очередь, никого видеть и, во-вторых, страстно желала поскорее убраться со станции. Так что Ник носился, как бешеная собака, для которой семь верст не крюк, разыскивая все необходимое и кляня себя за то, что не заказал все заранее. Впрочем, раньше это казалось разумным поступком. Ну закажет он, ну поставят ему все, что надо, — а хранить где? «Паучок»-то в ремонте…

Однако, как бы там ни было, процесс поспешной погрузки/заправки/выводки в пространство был, наконец, закончен, и едва живой Ник наконец-то очутился в уже ставшей привычной и даже уже чуточку родной рубке «Паучка». К его удивлению, Страшила в этот раз обнаружилась не на привычном месте первого пилота, а сбоку, на месте бортмеханика. Ник покосился на нее недоуменным взглядом.

— «Садись, — скинула она ему по Сети. — Сегодня твоя очередь выводить „Паучок“ на курс».

— Э-э, — слегка ошеломленно начал Ник, — насколько мне помнится, осуществлять отшвартовку от терминала имеют право только пилоты с активированным…

— «Мне насрать, — коротко сообщила ему Страшила. — Сегодня это будешь делать ты. И вообще… сегодня дама немного приболела, у нее голова кружится, блин, и… это, дыхание слабое. Ну может же женщина немного покапризничать? Так что давай — прыгай в кресло и рули».

— А диспетчер?

— «А в диспетчерах сегодня Ранк», — коротко проинформировала его партнер. Вероятно, с ее точки зрения, это все объясняло, но самому Нику эта информация не говорила абсолютно ничего. Впрочем, когда Ник занял место в пилотском кресле и запросил разрешение на маневр отшвартовки, единственной реакцией диспетчера было:

— Валяй!

* * *

На этот раз до шестого Мусорного поля они добрались всего за два дня: модифицированный «Паучок» изрядно прибавил в резвости. И все это время Ник рылся в разученных базах, прикидывая, чем и как заняться на крейсере в первую очередь, чем во вторую и на что обратить особое внимание.

Вообще у него постепенно начал складываться в голове принцип построения всех этих баз. Первый и частично второй уровень можно было обозвать «обо всем понемногу». В выбранной области, конечно. Третий уже был уровнем серьезной специализации. То есть, его можно было определить как «кое-что серьезное в избранной области». Но, поскольку обычно третий уровень баз для собственного освоения требовал предварительного разучивания массы баз в смежных областях — как правило, от трех-четырех до полудюжины, хотя и уровнем ниже, негативный эффект узкой специализации слегка смазывался. Четвертый уровень, похоже, был уровнем с самой высокой специализацией. Впрочем, для его освоения аналогичным образом требовалось изучение еще около десятка смежных баз третьего уровня, каждая из которых, в свою очередь, требовала изучения множества других баз, часть требований на которые перекрывалась, но часть — нет, негативный эффект узкой специализации тоже почти не чувствовался. С пятого уровня специализация резко падала. А, например, база седьмого уровня в области космических кораблей вообще именовалась просто «Производство, ремонт и эксплуатация внутрисистемных и межсистемных кораблей». И все. Других баз такого уровня в этой области не существовало. Стоила она около восьмисот миллионов лутов и для своей активации требовала не менее чем пятнадцатилетнего общего пустотного стажа, не говоря уж о двух дюжинах специализированных цензов. Впрочем, в рекламном объявлении, прикрепленном к этой базе, значилось, что освоившие ее могут рассчитывать на средний годовой доход «от пятидесяти до двухсот миллионов лутов». То есть, даже если начать с низшей ставки, то, учитывая все «пожрать-поспать-развеяться» и регулярное повышение заработка вследствие накопления опыта и повышения вследствие этого собственной стоимости на рынке труда, лет через восемь-десять вполне реально было полностью покрыть расходы на покупку этой базы и начать получать чистый доход.

С другой стороны, как припомнил Ник, на Земле стоимость обучения в какой-нибудь бизнес-школе также была, чаще всего, привязана к параметру будущей зарплаты. Во всяком случае, на Западе. Каким точно там было соотношение, Ник не помнил: ну зачем ему было интересоваться стоимостью обучения в западных MBA? Но тоже где-то в размере нескольких годовых зарплат. Или не нескольких… И, судя по тому, что стоимость обучения в этих школах вроде как достигала десятков, а то и сотен тысяч баксов — причем в самые престижнейшие и дорогие из них, кроме всего прочего, существовал еще и конкурс чуть ли не по десятку человек на место, — оно того стоило. Вот и здесь, вероятно, тоже… Впрочем, обо всем, что выше четвертого уровня, Ник пока мог только догадываться. Потому что все выученные им базы пока не превышали четвертого уровня. Да и база четвертого уровня была у него единственной: «малый внутрисистемник». Все остальные были третьего…

* * *

Еще около суток потребовалось, чтобы прокрасться по окраине Мусорного поля к «своему» крейсеру, а потом они около часа осторожно подбирались к нему, опасаясь того, что их допуск по какой-то причине слетел и сейчас по ним откроют огонь турели непосредственной обороны. Но обошлось — сбросили пароль и до самой пробоины добрались без единого выстрела.

Первые двое суток Ник работал один. Партнер отлеживалась. Впрочем, в том, над чем землянин корпел эти первые дни, Страшила ему не очень-то и могла помочь. Поскольку все это время Ник переснаряжал картриджи у тех-дроидов и составлял ремонтную карту, разбираясь с тем, что нужно и можно отремонтировать, пусть даже и разобрав чего из неисправного, а то и работающего, но не настолько ценного, а на что — плюнуть. Дополнительную проблему составляло то, что добра тут, по самым скромным прикидкам, оставалось еще на десяток рейсов, но снимать его надо было медленно и осторожно, поскольку крейсер до самого последнего рейса должен был оставаться способен к обороне. А то были среди мусорщиков такие типы, которые вполне могли воспользоваться моментом и, пока Ник со Страшилой отвозят добро на станцию, залезть на крейсер и прихватить тут все, что плохо лежит. Ник же никому ничего своего за просто так отдавать не собирался. Вон сколько всякого старья в этом поле носится — идите и берите. Одних лузитанских кораблей почти два десятка. И это только целых. Ну относительно… А лузитанские компоненты стоили, обычно, раза в два-три дороже, чем такие же, но с кораблей другой государственной принадлежности. Все лузитанское ценилось очень и очень дорого. Но оно того стоило…

На третий день Трис, наконец, выползла из своей каюты, в которую забилась сразу после вылета, за весь полет появившись в рубке только на старте и еще на час маневрирования по объему шестого Мусорного поля, и добрела до Ника, который вовсю ковырялся на крейсере.

— «Ну как наши дела?» — поинтересовалась она, присев на корточки у него за спиной и привалившись плечом к стене. Ник, обернулся и окинул ее испытующим взглядом. Выглядела Страшила откровенно плохо: лицо землисто-зеленое и перекошенное даже относительно его обычного, и так перекошенного ожогом состояния, склеры желтые, губы — сухие и шелушащиеся. Да и вообще, судя по общему впечатлению, она едва держалась на ногах.

— Да… — Ник качнул головой. — Стоит поучить еще и медицину.

— «Бесполезняк, — отозвалась его партнер, — там все построено на медкапсулах, а я туда не полезу».

— Ну, полевая-то не должна полностью полагаться на них, — не согласился Ник, — а я здесь отыскал десантные аптечки. Может, используем чего?

— «Не надо. Не хочу рисковать, — Страшила отрицательно качнула головой и еще спросила: — Дела-то как? Что-то „Паучок“ пока пустой совсем».

— Да я пока с ремонтно-техническим комплексом вожусь, — пояснил Ник. — Вернее, закончил уже. Вот, регенерационный блок начал демонтировать. Видишь, пару дроидов взял себе в помощники. Так что иди, болей, раз лечиться не хочешь.

— «Надоело, — отозвалась Трис, — мочи больше нет лежать. Все бока отлежала. И так повернусь — болит, и по-другому — опять болит».

— Во-от, — Ник наставительно воздел указательный палец, — потому-то я и предлагаю использовать парочку десантных аптечек. У них обезболивание априори предусмотрено. Да и свежие повреждения они хорошо заживляют. Причем, именно свежие. На застарелые или, там, зарубцевавшиеся ткани они практически не реагируют.

— «С чего ты взял?»

— Мануалы почитал. У меня второй уровень «медтехника» разучен, так что доступ к инфе аптечка мне выдала. Ну как, сделаем?

Трис несколько мгновений меряла его смешанным взглядом, в котором читались и задумчивость, и настороженность, и надежда, а затем медленно кивнула.

— Ну, тогда айда за мной, — весело ответил Ник, поднимаясь на ноги.

До почти пустого корабельного арсенала, внутри которого Ник обнаружил только с десяток полуразряженных (ну за столько-то лет) батарей от тяжелых штурмовых бластеров и полтора десятка десантных аптечек, они дошли быстро. Сняв с полки тяжелую аптечку, Ник развернулся к Страшиле, собираясь помочь ей, но она коротко сбросила ему:

— «Дай мне, — и сразу после, — выйди».

Ник бросил на партнера испытующий взгляд, но Трис смотрела на него вполне спокойно и уверенно. Поэтому он молча отдал ей аптечку и, выйдя из арсенала, двинулся обратно. Страшила уже вполне большая девочка, к тому же, судя по тому, что у нее установлен пилотский комплекс имплантов, она явно имела какое-то отношение к армии. Вернее, к флоту. Так что разобраться с аптечкой должна. А у него есть работа…

— «Что мне делать?»

Ник обернулся. На этот раз Страшила выглядела заметно лучше. Похоже, аптечка, кроме обезболивающих, впрыснула ей в кровь еще и комплекс стимуляторов. Что ж, если партнеру уже обрыдло валяться, пусть немножко развеется. Ник улыбнулся:

— Рад, что тебе лучше. Бери магнитопривод и откручивай держатели с той стороны.

Следующие три с половиной часа они вместе работали, иногда перебрасываясь редкими словами. А затем работа закончилась.

— Ну, вот и все, — удовлетворенно произнес Ник, когда два дроида плавно приподняли регенерационный блок и шустро потащили его к «Паучку», — с почином. Первая загрузка в этом рейсе. И неплохая. Тысяч на двести потянет.

— «Сто, — отозвалась Страшила. — И не спорь».

— Да я как бы и не против, но… в чем дело-то?

— «Мы в Ассоциации уже давно собираемся свой медцентр сделать. А то иногда мусорщики в таком состоянии из полета возвращаются, что только в медкапсулу… Но не у всех денег достаточно отложено, чтобы гражданским медцентром спокойно воспользоваться можно было. Приходится кредит брать. Вот народ и попадает в кабалу. А потом не могут вовремя расплатиться, вследствие чего становятся вынуждены продать корабль и уйти. И хорошие парни уходят. Крикс так ушел, Пастушок, Бочонок эля, да многие…»

Ник задумчиво покачал головой:

— Понятненько… только медкапсулы — это же еще не все. К ним медтехник нужен, расходники опять же. Потянет ли это Ассоциация?

— «Потянет. Давно уже об этом думали. Все обсудили. Медтехником Однорукий Жагн пойдет. Ему с одной рукой все равно в мусорщиках тяжело. Базы выучит и будет работать».

— А чего однорукий-то? — удивился Ник. С таким уровнем медицины, как здесь, потеря конечности не являлась особой проблемой. Ногу или руку в любом медцентре отращивали за три-четыре месяца максимум.

— «А он как раз перед тем, как руку потерять, в предыдущем полете нарвался на живой „зонтичный модуль“. Едва корабль не потерял. Пришлось все свободные деньги на ремонт грохнуть. А как после ремонта в первый полет вышел — снова нарвался. А кредита только на что-то одно должно было хватить. Вот вопрос и возник, на что тратиться: то ли на корабль, то ли на руку. С тех пор он только „мулом“ и пашет. А какие у „мула“ заработки?»

Ник понимающе кивнул и первым нырнул в тамбур. Они уже добрались до переходного шлюза, ведущего к «Паучку», и теперь ему предстояло руководить креплением регенерационного блока.

* * *

Следующие две недели прошли в спокойной работе. Первые дней пять-шесть Трис часто отдыхала, каждые три-четыре часа возвращаясь на «Паучок», но затем втянулась и пахала, стараясь не отстать от Ника. Вследствие чего ему также пришлось ограничить свой рабочий день максимум шестнадцатью-семнадцатью часами. Хотя, в принципе, он мог трудиться и все двадцать — модифицированный имплантами организм позволял. Но Страшила подобный темп точно бы не выдержала.

От крейсера они отстыковались нормально. И из шестого Мусорного поля тоже вышли вполне себе спокойно. Но едва только Страшила начала разгон, как начались неприятности. Первые признаки их проявили себя в тот момент, когда Трис закончила разгон и, включив автопилот, откинулась на спинку пилотского кресла. Спустя минуты три она зашевелилась и недоуменно обратилась к Нику:

— «Ничего не понимаю. Сеть как умерла. Ни одного сообщения не подгрузилось».

Ник тут же развернулся к ней. Это было очень необычно. Заходя в Мусорные поля, мусорщики всегда отключали внешнюю связь: никто не мог гарантировать, как среагирует на внешнее излучение какой-нибудь полудохлый внешний модуль или минная банка с протухшими мозгами. Тем более, что у мусорщиков-то связь не кодированная и далеко не всегда узконаправленная. Так что опасность получить по лучу вовсе не направленный тебе пакет информации, а какую-нибудь древнюю ракету с полусвихнувшимися мозгами или пучок жесткого когерентного излучения, вследствие того что излучение твоей антенны было принято за излучение какой-нибудь неиндентифицированной системы наведения, было вполне реально. Так что мусорщики, заходя в Мусорные поля, всегда отключали внешнюю связь. Даже если направлялись в практически безопасные Первое и Второе. Это уже превратилось в традицию. Так что к тому моменту, когда мусорщики выходили в чистый космос, на их сетевом аккаунте, как правило, скапливалось такое количество информации, что большинство пилотов первые пару часов полета проводили в Сети, разгребая накопившееся. Чем Страшила и собиралась заняться, включив автопилот.

— Интере-есно… — протянул Ник, а затем, развернувшись к консоли управления оружием, внезапно начал быстро набирать на нем какие-то команды. И, спустя всего пару мгновений, «Паучок» содрогнулся, что означало старт какой-то ракеты. Страшила недоуменно перевела взгляд на экран оружейного контроля. Партнер с какого-то хрена отдал команду на пуск станции доразведки целей. И тут «Пачок» содрогнулся еще пару раз. Потому что вослед станции доразведки пошли уже обе ракеты средней дальности.

— Ты-ы ш-шего? — ошеломленно вскинулась Страшила, забыв о больной челюсти и разворачиваясь к партнеру.

— Вот сейчас и посмотрим, чего, — хищно прошипел Ник, вглядываясь в экран, и, спустя мгновение, рявкнул: — Ага, вот они, голубчики!

Трис снова перевела взгляд на экран и зло взвыла, стараясь все же не двигать больной челюстью. Впереди, заглушив двигатели и переведя реактор на минимальную мощность, вследствие чего простенький сканер бота их и не видел, повисло четыре мусорщика. Но мощная военная станция доразведки целей их засекла практически мгновенно. Впрочем, притаившихся в засаде мусорщиках также заметили приближающиеся ракеты. Так что уже через пару-тройку секунд все четверо выплюнули факелы двигателей и рванули в разные стороны. Но трем из них это не особенно помогло — ракеты добрались до своих целей. Двое почти мгновенно исчезли во вспышках мощных взрывов, а третий… в третьего Ник направил станцию доразведки целей. Она представляла из себя точно такую же ракету средней дальности, но вместо боеголовки у нее был установлен комплекс разведывательного оборудования. Так что особенных повреждений поджидавшему их мусорному кораблю она нанести не смогла, но кое-что сделать удалось. Например, повредить дюзы, вследствие чего и так неуклюжий мусорный кораблик повело в сторону и закрутило вокруг своей оси. Впрочем, способность мусорщиков к почти интуитивной правильной ориентации в пространстве позволила пилоту довольно быстро выровнять свой кораблик и устремиться вдогон за последним из четверки, который оказался полностью невредим и в настоящий момент отчаянно улепетывал от места засады.

— «Ах, суки! — в пришедшем по сети сообщении от Страшилы чувствовалось клокотание эмоций. — Да они на меня засаду устроили! Урою!»

— На нас, партнер, на нас, — усмехнулся Ник. — Как эти налетчики шаблонно одинаковы — в доке баловались с подавителем, и здесь опять… Знаешь, нам стоит догнать этот еле шкандыбающий кораблик, — Ник кивнул на экран, на котором слегка покореженный тараном станции доразведки целей мусорщик старательно набирал скорость, но, вследствие полученных повреждений, делал это, как любовник, пришедший к свежеиспеченной вдове. То есть — медленно и печально. И у «Паучка» были все шансы часа через полтора догнать этого инвалида. — Я хочу, чтобы он честно рассказал, что они тут затевали.

— «Сама знаю! — зло огрызнулась Страшила, но затем, поняв, что Ник-то как раз и не заслуживает такого отношения, смягчилась. — А ты, партнер, быстро сообразил, в чем дело… Но я не уверена, что он все честно расскажет. Разбой — это не менее пяти лет на сортировке. Даже без убитых».

— Не думаю, что он будет отнекиваться, — усмехнулся Ник. — Двоих из их шайки мы уже приложили. Так что мне кажется, что я сумею его убедить в том, что если он не окажется нам в чем-то полезным, то отправится вслед за ними.

Трис покосилась на улыбающегося напарника и тоже ухмыльнулась. Осторожно, чтобы не потревожить заживающую челюсть. Да уж. После всего случившегося в доке Укса репутация Ника как крайне опасного типа взлетела до невиданных высот. Вряд ли этот урод, пытающийся сейчас удрать от них на искалеченном корабле, рискнет на него «тянуть».

Удиравшего мусорщика они догнали уже через час. Благодаря Трис. Ник и раньше знал, что она великолепный пилот, но даже не представлял себе, насколько. Каждое движение беглеца, любой его маневр, любая попытка ухода не только не достигали цели, а наоборот, сокращали расстояние между ним и преследователем. И вот, наконец, беглец оказался в пределах радиуса досягаемости турелей, и Ник тут же переключил прицельный комплекс на захват целей. Похоже, это не осталось незамеченным на преследуемом корабле. Потому что спустя несколько секунд с него последовал запрос на связь, хотя весь предыдущий час он старательно игнорировал подобные запросы, направляемые с «Паучка».

— Кто вы такие и что вам надо от меня? — заорал пилот мусорного корабля, испуганно пялясь на них с экрана. В ответ на это Ник, хищно улыбаясь и не встревая в разговоры, выпалил ему по курсу из двух носовых турелей.

— Что вы делаете?! Я просто лечу по своим делам! Вы что — пираты?

— Неправильный подход! — рявкнул Ник и засадил ему шар плазмы прямо по пространственной раме с манипуляторами. Обстрелянный мусорщик повело в сторону, и он резко сбросил скорость.

— Что вы делаете?! — снова заорал его пилот, похоже впавший в полную панику.

— Ну, родной, — плотоядно улыбаясь, произнес Ник, — ты же догадываешься, что мы хотим от тебя услышать. Не заставляй нас простимулировать тебя еще сильнее.

Тот бросил на Ника испуганный взгляд и отчаянно уставился на Трис.

— Страшила, ты чего, ты с ума сошла? Я… я буду жаловаться в Ассоциацию…

Та ухмыльнулась. Она давно узнала этого слизняка. Это был Доджи-Крыса, мусорщик из числа «мулов», известный в основном тем, что частенько драл горло на предмет «справедливости». Но вмешиваться в «разговор» Ника она не собиралась. Еще полчаса назад Ник попросил ее не вмешиваться в его «общение с этим героем». Впрочем, даже без этого, она уже раньше решила не встревать. В конце концов, в доке он все разыграл так, что они выбрались из почти безнадежной ситуации практически без потерь. Именно так — без потерь. Потому что понесенные ею телесные повреждения, по сравнению с тем, что их ожидало, можно было отнести к минимально возможным потерям. К тому же, все могло обойтись и куда легче, будь она поумнее. Ибо в том, что случалось с ней, Страшила была виновата сама. Думала бы мозгами — не избили бы так. Да и, если честно, после короткого разбора его планов и действий, который Ник провел по ее просьбе, Трис стало понятно, что ее упрямство и несгибаемость не только не помогли, но и во многом мешали воплощению этих планов в жизнь. Хотя Ник говорил наоборот — мол, она довела ситуацию до крайнего предела: именно из-за ее мужественного поведения Буг оказался в таком взвинченном состоянии, что появился шанс не только на разногласия, но и на конфликт… Но она, проанализировав всю ситуацию еще раз, пришла к выводу, что все не так. И что придержи она язык — не только была бы целее, но и конфликт интересов между двумя группировками возник бы несколько раньше. Хотя — да, не факт, что в этом случае он перешел бы в столь острую фазу, как драка, с этим он был прав. Но Нику этого, как она прикинула, не особенно требовалась. Его устроило бы простое переключение внимания этих уродов с них друг на друга. Все остальное он сделал бы сам… Так что теперь Страшила решила, несмотря на весь свой неуемный характер, заткнуться и отойти в сторону, предоставив возможность партнеру разыграть партию по своим планам. Вот почему в ответ на обращение Крысы она всего лишь ухмыльнулась. Ник же сделал еще один залп, на этот раз напрочь отбив заднюю часть пространственной рамы. После чего предупредил:

— Третий будет по боту.

— Я не виноват! — заорал Крыса. — Это все Мордатый!

— Во-от, — удовлетворенно заявил Ник. — Похоже, до вас, неуважаемый, начинает доходить, о чем мне с вами будет интересно поговорить. Продолжайте в том же духе. Пока мне интересно — я не стреляю.

И из уст мусорщика рекой полилась информация. Как выяснилось, гробануть Страшилу эта шайка замыслила сразу после их прошлого возвращения. Но сначала это были только мысли и разговоры. Причем они даже слегка затихли после того, как сообщники разузнали о новой конфигурации «Паука». У них-то на четыре корабля было всего две турели, причем не крейсерского, а более низкого класса, против четырех таковых у «Паучка». Но когда до Мордатого дошла информация, что перед самым отлетом на Страшилу с партнером было произведено нападение, в котором Трис сильно пострадала, он решил, что это — их шанс. Что, впрочем, все равно не вызвало у остальных особого энтузиазма. Про само нападение ходило множество слухов, в которых партнер Страшилы Трис представал настоящим монстром, в одиночку завалившим восемь человек, один из которых был модификантом. Но Мордатый сумел-таки убедить всех, что все это — чушь.

— Ну, сами посудите, придурки, если он такой крутой, с чего это Страшилу-то так избили?

В состоянии здоровья Страшилы ни у кого из партнеров сомнения не было, поскольку сообщникам удалось раскрутить на информацию медтехника из состава той дежурной бригады, которая прибыла для оказания медпомощи в док Укса, подпоив его в одном из баров. По его словам выходило, что Трис чуть ли не на последнем издыхании. И что если ее срочно не запихнуть в медкапсулу, то она вполне может откинуть тапочки. Косвенным подтверждением этой информации послужило также и то, что при уходе в рейд «Паучок» от терминала отшвартовывал ее партнер. А это, по общему убеждению, было бы совершенно невозможно, будь Страшила в состоянии хотя бы доползти до пилотского кресла.

— И вообще, чего ж он цельных два часа ждал, пока всех гасить начал? Не-ет, мне один кореш рассказывал, а у него братан в полиции служит, — там все не так было, как большинство думает. Эти пацаны сами себе подосрали, друг с другом сцепившись, а он только напоследок чуток вмешался. Так что не такой уж он крутой, я вам говорю…

Короче, поскольку основная схватка должна была состояться в космосе, а Страшила, от которой в этом случае исходила самая большая опасность, по всем признакам была основательно выведена из строя, риск нападения сочли вполне приемлемым относительно возможного выигрыша. В конце концов, на кону стояли несколько миллионов лутов! И они вышли на охоту… закончившуюся таким фиаско.

Запротоколировав признания Крысы, Ник велел ему продолжать двигаться в сторону «Кокотки», пообещав, если тот, не дай бог, сбежит, непременно отодвинуть все свои дела и озаботиться исключительно его поисками, и повернулся к Трис:

— Ну что, партнер, что будем делать дальше?

Страшила задумчиво потерла висок:

— «Знаешь что, партнер, а скину-ка я это признание Крысы кое-кому из моих друзей. Сеть-то у нас уже час как доступна… Если Крыса прав и на сбежавшем корабле действительно Мордатый — ему приготовят очень „теплую“ встречу».

— Отлично, — согласно кивнул Ник. — Я тоже скину. Полицейскому инспектору, который занимается нападением на нас. Он мне показался вполне адекватным человеком.

— «Зачем это? — удивилась Страшила. — Мусорщики свои дела предпочитают решать между собой. Без легавых».

— Ну уж нет, — мотнул головой Ник. — Я из любой ситуации стараюсь выжать максимум. Мне нужно юридическое преследование этих ребяток. Я собираюсь наложить лапу на все имеющиеся у них деньги. И те, что лежат на счетах живых, и те, что остались от мертвых. Так что пусть твои друзья Мордатого не слишком прессуют. Чтобы не подставляться.

Страшила окинула его мрачным взглядом и нехотя кивнула. Ей эта идея не очень понравилась, но, блин, она же сама решила, что не будет мешать партнеру поступать в этом деле как ему заблагорассудится.

Больше до «Кокотки» никаких происшествий не было. А когда до станции им оставалось около четырех часов лета, Ник неожиданно взял да и выложил в Сеть запись боя и признания Крысы. Так что сразу после швартовки их в терминале встретила огромная толпа, состоящая не только из мусорщиков, но из очень разного народа.

— «И какого хрена ты все это затеял? — мрачно спросила Ника Страшила, разглядывая народ, толпящийся на настиле терминала. — Теперь что делать будем, петь?»

— Ну, кто как, а я понесся к гра Треболи. Я уже скинул ему те позиции, которые мы решили продавать через биржу, и он только что сообщил мне, что ждет меня с огромным нетерпением.

— «Чего? — взвилась Страшила. — Ты что это, собираешься скинуть все это дело на меня?! А ну стоять!»

— Партнер, — проникновенно произнес Ник, — нам нужен «пиар». Я хочу, чтобы по меньшей мере несколько следующих вылетов мы произвели спокойно, а не разбирались каждый раз с очередными придурками, свято уверенными в том, что мы должны с ними поделиться нашей добычей. Как там Крыса заявил: «А почему это одним — все, а другим — ничего? Это нечестно». Так вот, чтобы этого не было, надо сделать так, чтобы до каждого убогого умишка на «Кокотке» дошло, что лезть к нам — смертельно опасно. Что мы — ребята крутые и угрюмые. Что мы сначала стреляем, а потом спрашиваем. Что приближаться к нам, имея на своей стороне чего-то меньше корвета, — бессмысленно. И ты отлично с этим справишься. Да ты уже сейчас зла на всю эту толпу. Так что ты будешь очень убедительна! А мне надо бежать…

— «Но я же не могу говорить?!» — обалдело произнесла Трис. Вот и пойми этого типа. С одной стороны он вроде как ее подставил, а с другой — как бы полностью отдает должное ее способностям и умениям.

— Ну, зарычи на них и шарахни из бластера в потолок. А потом скинь всем по Сети все, что ты обо всем этом думаешь. Чего я тебя учить-то буду? Большая вроде девочка, — ухмыльнулся Ник, выталкивая ее через шлюз и тут же ныряя куда-то вбок. И в тот же момент терминал взорвался восторженным ревом…

Гра Треболи встретил Ника со всей возможной доброжелательностью. Нет, он не ждал его у входа и не встречал его лично у дверей своего кабинета. Да он даже задницу от кресла не оторвал. Но зато соизволил величественно протянуть своему не так давно принятому на работу сотруднику руку первым. Судя по округлившимся глазам секретарши, в этот момент как раз занимавшейся расстановкой на столе вазочки с печеньем, чашек и небольшого чайничка, из которого исходил аромат хорошего кассили, это было просто неслыханным событием.

— Как добрались, Ник? — светски поинтересовался Треболи, когда ритуал рукопожатия был завершен, а секретарша испарилась из кабинета.

— С некоторыми приключениями, — улыбнулся землянин.

— Как же, наслышан, — благосклонно улыбнулся гра. — Надеюсь, эти слухи о нападении, которыми переполнена Сеть, достаточно достоверны и ваш корабль действительно не пострадал?

— О, да, это действительно так, — согласился Ник, — так что груз в полном порядке. И как только терминал зафиксирует поставку, мы можем начать выставлять лоты на продажу.

По лицу гра Треболи пробежала тень, но очень легко, почти незаметно. Если бы Ник ее не ожидал, то вряд ли бы даже и заметил. Потому что уже в следующее мгновение гра тепло улыбнулся и широким жестом указал Нику на стоявшие на его столе чашки, чайник и вазочку с печеньем:

— Угощайтесь, Ник, вторая чашка предназначалась именно вам.

— Благодарю вас, гра, — Ник благодарно улыбнулся, — уже почти четыре недели не пил хорошего кассили.

Несколько минут они с Треболи наслаждались этим самым хорошим кассили, а потом гра, поставив чашку на стол, слегка наклонился к землянину.

— Знаешь, Ник, я решил изменить соотношение распределения процентов между тобой и фирмой. Ты получишь равную долю. Как полноправный брокер, — гра Треболи радушно улыбнулся. Ник сделал вид, что едва не задохнулся от восторга.

— О-о, гра Треболи, это… это… я вам очень благодарен. Это очень щедро. Благодарю вас. Я уже могу внести это в мою личную учетную запись?

Лицо гра едва заметно дрогнуло. Внесение подобного изменения в личную запись Ника требовало его собственного подтверждения, а он ведь пока еще не добился той цели, ради которой пошел на столь… м-м, большое поощрение этого молодого человека. У него были далеко идущие планы насчет дальнейшего сотрудничества, но сначала требовалось убедить Ника принять их к исполнению и проследить, чтобы он действовал в строгом соответствии с ними. А уж потом, если все пройдет, как планируется, можно было бы и согласиться на незначительное, относительно последующих выигрышей, перераспределение прибыли. Но этот шустрый молодой человек взял и поймал его на слове. И куда теперь деваться?

— Ну конечно, Ник, я же сказал… — гра Треболи поощряющее улыбнулся и, ухватив со стола чашку с остатками кассили, сделал еще один глоток. После чего, заметив, что молодой человек слегка расфокусировал взгляд, похоже старательно правя свою индивидуальную учетную запись, продолжил этаким делано-безразличным тоном:

— Кстати, я посмотрел присланный тобой перечень выставляемого и прошерстил заявки. Думаю, наиболее логично будет выставить предложенное восемью комплексными лотами, это позволит нам получить наивысшую при…

— Гра… — мягко прервал его Ник, мгновенно вынырнув из Сети и уставя взгляд на владельца брокерской конторы, отчего Треболи слегка побагровел. В конторе он был… господином, царем, императором. Прерывать его не дозволялось никому. Никому и никогда. Но Ник не обратил на его реакцию никакого внимания. Хотя и заметил. Он вообще очень внимательно наблюдал за Треболи на протяжении всего разговора. — Гра, я вас очень, очень уважаю. Да что там, я почти боготворю вас…

Лицо Треболи слегка смягчило цветовую гамму. Но ему явно не понравился «почти» Ника. Что значит «почти боготворю»? Кому нужны и интересны подобные компромиссы?

— Я просто счастлив, что вы предоставили мне шанс работать у вас. И я понимаю, что вы намного лучше меня знаете, как заработать наибольшую прибыль. Но для меня сегодня наиболее важным является возможность как можно быстрее закрыть первые сто сделок и активироваться как полноправный брокер. Поэтому наш с партнером груз мы решили выставить ста семнадцатью лотами, начальной стоимостью от пятидесяти двух и до ста двадцати пяти тысяч лутов. — Ник замолчал, не отводя от Треболи благодарно-восторженного взгляда. Что ж, владелец брокерской конторы попытался сделать так, как он, Ник, и предполагал. То есть постараться на как можно больший срок удержать Ника в положении брокера-стажера. Но Ник сразу же расставил точки над «i». Теперь тому останется только либо согласиться с Ником, либо… отказаться от возможности продать привезенный Ником груз через свою контору.

— Гра Треболи, — мягко произнес Ник, когда пауза слишком затянулась, — мне очень, поверьте, очень-очень хочется поработать в вашей конторе.

Монументальная фигура владельца брокерской конторы едва заметно вздрогнула. Потому что, несмотря на все почтение и чуть ли не благоговение, которым прямо-таки сочилась эта фраза, на самом деле она была угрозой. И перевод ее на более понятный язык звучал примерно так: «Соглашайся быстрее, тупица, а то я тут же переметнусь к твоим конкурентам и продам все через них».

— Ну что ж… — гра сделал небольшую паузу, потом улыбнулся, почти благожелательно, почти… а затем закончил: — Похвальное стремление, похвальное. Что ж, если ты настаиваешь — сделаем так. Твой товар — твоя сделка — твои правила…

Выйдя из брокерской конторы, Ник связался со Страшилой и полторы минуты с уважением вслушивался в многоэтажные конструкции, сыпавшиеся на него по Сети. Да уж, несмотря на весь его нынешний опыт, в, так сказать, прикладной лингвистике, он по-прежнему был не слишком силен… После чего прервал излияния партнера:

— Ладно-ладно, я все это и есть, как все прошло?

На этот раз Страшила отозвалась не сразу.

— «Нормально, — буркнула она. — Ассоциация взяла на свой счет ремонт крановых балок. Ну, как бы в компенсацию за передачу нами им медкапсул по заниженной цене. Я их… балки то есть… ну это… слегка повредила. А Ранк сказал, что, поскольку, благодаря нам, теперь есть, где вылечить его челюсть, он на меня совершенно не обижается».

Ник хмыкнул. Да уж, расстрелять из бластера крановые балки (потому что как иначе она бы до них дотянулась-то) и свернуть близкому приятелю челюсть… похоже, Страшила там разошлась не на шутку. Остается надеяться, что ее буйство сработает так, как они и рассчитывали.

— «А у тебя как?»

— Все хорошо. Как только терминал зафиксирует поставку — выставляем лоты.

— «Уже, — буркнула Трис и пояснила: — Уже все зафиксировано. Я попросила Ранка пока не вывешивать эту информацию в Сети, ожидая, пока ты дашь отмашку, но уже все сделано».

— Отлично! — обрадовался Ник. — Тогда я выставляю. И, кстати, партнер, как насчет попить кассили где-нибудь к приличном месте, а не в баре у Папаши Манарайра? Ты, как-никак, уже давно миллионерша, а после текущих торгов окажешься достойна приставки «мульти». Может, стоит сменить обстановочку?

— «Не хочу, — буркнула Страшила. — Отстань. Меня уже все так достало, что я спать пошла».

Ник хмыкнул, пожал плечами и, окинув взглядом перекресток, на котором он притормозил для разговора с Трис, двинулся в сторону небольшого сквера. Самые фешенебельные кафе здесь размещались на окраине уровня, с них открывался великолепный вид на причальные терминалы «Кокотки». Но землянина космос уже достал, и он собирался присесть под каким-нибудь деревцем. Пусть даже он знал о том, что оно растет не в земле, а в кубе пористого пластика, сквозь который насос медленно прокачивал питательную смесь… В конце концов, еще один этап на пути к цели близился к своему завершению. Можно было часок и передохнуть.

Глава 6

Тенгуб вытащил из-под стола небольшой сиреневый футляр, чем-то похожий на те, в которых на Земле продаются ручки «Parker», но несколько меньше по размерам, и мягко подвинул его к Нику. Землянин усмехнулся.

— Знаешь, Тенгуб, иногда мне кажется, что у тебя под столом есть все, что только возможно себе представить. Только спроси.

Тенгуб улыбнулся в ответ, показав лицом «солнышко»:

— Еесли бы ээто быыло таак, тоо тебее не пришлоось бы ждаать цеелый меесяц, — Тенгуб сделал короткую паузу, а затем продолжил: — А вообщее ты не пеервый, ктоо пытаается добрааться доо лузитаанских кораблеей. Быыли и другиие. Маало, но быыли. Давноо.

— И как?

Тенгуб пожал плечами:

— Нее слыышал, чтоо у когоо-то получиилось.

Ник, уже протянувший руку к футляру, замер, бросил на Тенгуба испытующий взгляд, но боржиец продолжал, улыбаясь, смотреть на него. Землянин вздохнул и решительным жестом придвинул футляр себе.

— Сколько?

— Каак договориились, — пожал плечами Тенгуб. Ник молча кивнул и сбросил боржийцу по Сети требуемую сумму, после чего сунул футляр в карман и вышел из лавки. Все, Рубикон, так сказать, перейден. Другого пути нет, пока не будет полностью понятна абсолютная бесперспективность этого.

Страшила Трис ждала его в кангине Полео.

— Ну что, выкинул-таки свои деньги в трубу?

Ник улыбнулся, молча кивнул и опустился на стул напротив нее. Трис фыркнула и, подняв стакан с плолем, сделала добрый глоток.

— Ты мне должна пообещать кое-что, — тихо произнес Ник.

— Ну?

— Если у нас… вернее, конечно, когда у нас все получится — ты ляжешь в медкапсулу.

— Кхе-кх-хе-ек, — Страшила, как раз в этот момент делавшая очередной глоток, подавилась и закашлялась. — Ты… кхе-ек… ты… кха-кха… ты… блин! Ты — придурок! — Страшила перевела дух и окинула Ника яростным взглядом. — Никогда! Ты понял? Ни-ког-да!

Ник покачал головой, вздохнул и воздел очи горе.

— Трис, ну как ты не понимаешь? — начал он умиротворяющим тоном. — Когда мы это сделаем, мы станем знаменитыми, на нас будут все пялиться, твоя рожа будет на стартовых страницах всех местных новостных дайджестов. Более того, я почти уверен, что твоими голо будет заполнена и общая Сеть. — Ник сделал паузу, окинул Страшилу ласковым взглядом и проникновенно спросил: — Ты действительно хочешь красоваться во всех этих местах именно в таком виде?

Несколько мгновений ему казалось, что Страшила его убьет. Вот сразу, на месте. Но потом ее изуродованное лицо задрожало, и она, поспешно схватив стакан, сделала большой глоток.

— Ну и мне самому это надо, — тихо произнес Ник. На этот раз его голос звучал осторожно и мягко. — Понимаешь, я лучше работаю, когда у меня азарт бурлит в крови. Я вообще очень азартный человек. Ты же знаешь, я играл на боях, а не только дрался…

Это была ложь, полная и абсолютная. Ник не был азартным человеком. Все его ставки всегда были очень тщательно продуманы, более того, он всегда ставил на себя. То есть его ставка ни разу не зависела от удачи. Только от него самого. Но… если он хотел, чтобы Трис все-таки решилась сделать то, чему она столько лет упорно противилась, причем добровольно, — нужно было дать ей возможность сохранить лицо. Хотя бы перед самой собой. То есть предоставить ей шанс сказать себе: «я этого не хотела, но я всегда держу слово», ну или что-то подобное…

— Хорошо, — медленно произнесла Страшила, — хорошо. Пусть так. Пусть это будет моя ставка. Сыграем. Но что тогда поставишь ты?

Ник окинул Трис спокойным взглядом, затем протянул руку и взял со столика стакан с горячим кассили: он сбросил заказ по Сети, едва только вошел в кантину.

— А что ты хочешь? — поинтересовался он, сделав глоток.

— Твою долю моего корабля, — произнесла Страшила, сверля его напряженным взглядом. Ник на мгновение задумался, а затем молча кивнул. А что — все правильно. Прежняя жизнь, восстановленная в полном объеме, против совершенно, прямо даже абсолютно новой. Хорошая ставка, онтологическая…

— Согласен. Но одно условие.

— Какое?

— Игра прекращается только в том случае, если я сам отступлюсь или… — он сделал паузу и бросил на Трис испытующий взгляд. Интересно, как она закончит его фразу? Но Страшила его не обманула.

— Или мы сдохнем, — твердо произнесла она. И… улыбнулась. Впервые за все время их совместной работы. После чего протянула над столом свою маленькую, но крепкую руку. — Забиваемся, партнер?

— Забиваемся, партнер, — также улыбаясь, подтвердил Ник и пожал руку.

* * *

Все началось две недели назад. Вот уже девятый месяц они с Трис работали на шестом Мусорном поле. Крейсер они закончили потрошить за пять месяцев, в первую очередь благодаря широкому использованию его же ремонтно-технического комплекса. Вследствие чего Нику и Трис приходилось работать почти исключительно извозчиками. Ремонтные дроиды самостоятельно демонтировали все пригодные для продажи системы и устройства, готовя их под загрузку, так что к тому моменту, как «Паучок» возвращался от станции к крейсеру, груз для него был уже готов для погрузки. Ник даже некоторое время удивлялся, почему до этого раньше никто не додумался, но потом понял, что для подобного «финта» ни у кого из мусорщиков не было достаточного объема знаний и умений. Ну не грузил никто столько и столь разнообразных баз, как он, обычно ограничиваясь только необходимыми для профессиональной самореализации. А нет баз — нет возможности взять под контроль искин. Да даже если вот внезапно все так совпадет и в мусорщиках неожиданно окажется человек, кроме набора и так недешевых пилотских баз, с какого-то бодуна подгрузивший себе, а затем и разучивший еще и набор баз в области электроники, кибернетики и программирования (да еще и с немалым опытом в этой области, хотя за каким чертом ему в этом случае идти в мусорщики — совершенно непонятно), что сделает теоретически возможным взятие под контроль командной сети — для достижения результатов, сходных с теми, которых достигли они с Трис, ему потребуется еще и третий массив баз. Уже технических. Для того, чтобы грамотно поставить задачу ремонтно-техническому комплексу корабля. А подобное совпадение — вещь, до сего момента почти совершенно невероятная. Ну не совершают местные столь глупо-непродуманных трат. Впрочем, чему удивляться: на Земле все обстояло таким же образом. Вы когда-нибудь слышали, чтобы, скажем, профессиональный водитель озадачивался получением образования в области кинематографии, а потом еще поступал на факультет биофизики? Или, там, успешный пилот гражданской авиации становился студентом института нефти и газа, а затем начинал активно изучать программирование? Да еще чтобы делали они это за свои собственные деньги? Вот и Ник не слышал…

Потом был еще месяц подготовки, после чего им удалось подобраться к остаткам сарвонского же линкора, расположенным неподалеку от остова распотрошенного ими крейсера. Это стоило партнерам двух потерянных турелей и очередной раз разнесенной системой непосредственной обороны линкора пространственной рамы-трюма. Да и этими потерями удалось обойтись только вследствие того, что еще при реконструкции «Паучка» на него были установлены держатели одноразовых генераторов силового щита, которые в этот раз не пустовали… Но, как бы там ни было, им удалось подойти вплотную к линкору и нырнуть в одну из его пробоин. А затем и пробиться внутрь корпуса. После чего Ник, злобно матерясь, почти двое суток ломал командную сеть линкора, что оказалось сделать не так-то просто: корабль сохранил две трети своих искинов, в том числе и главный, и потому командная сеть функционировала на три четверти своих возможностей. Впрочем, Ник на этот раз делал это не, считай, голыми руками, как это случилось на крейсере, а с помощью перепрограммированного крейсерского искина, который они не стали продавать, разом уменьшив этим решением свой доход на двадцать восемь миллионов. Да еще и потратившись сверху, поскольку искин изначально был заточен под навигацию, и его перепрограммирование под другие задачи обошлось почти в три миллиона лутов. Еще порядка четырех было затрачено на покупку дополнительных компонентов и специальных программ. Кроме того, Ник купил и разучил четвертый уровень баз «Программирование и компиляция» и с полдюжины других специализированных баз типа «Шифрование и дешифровка» или «Корабельные командные сети». Так что возможности землянина к этому моменту превышали те, с которыми он подступился к командной сети крейсера, едва ли не на порядок. Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что во взломе им еще очень помогло наличие в личной учетной записи информации о том, что они уже имели официальный доступ на один из боевых кораблей сарвонского флота, которая появилась там после того, как Ник сломал командную сеть крейсера. А с другой стороны, после окончательного взлома командной сети крейсера обнаружилось, что и с ним у него все прошло более-менее гладко вследствие того, что они прибыли к нему на корабле, который крейсерская командная сеть идентифицировала как сарвонский. Исключительно вследствие того, что основой «Паучка» послужил именно сарвонский спасательный бот… Так что доступ на линкор они, в конце концов, получили…

* * *

— Выпьешь что-нибудь?

Ник мотнул головой:

— Нет.

Страшила усмехнулась:

— Опять побежишь в инженерный центр базы качать? Все тебе мало. И когда только успокоишься?

Ник вздохнул. Да скоро, видимо… Количество необходимых баз все росло и росло, и уровень их так же неуклонно повышался. А, как говорится, голова — не дом советов. Несмотря на все изменения организма, вызванные установкой имплантов. Нет, к крайнему пределу он пока не подошел, но ему уже приходилось выбирать, что учить, а от чего отказываться. Ибо на все вроде как необходимое просто не хватало времени: он уже принялся за изучение нескольких баз пятого и одной — шестого уровня. А даже базы пятого уже требовали для изучения месяцев. Ну, недель, если учить их под разгоном. Однако разгон с более-менее приемлемым уровнем безопасности был возможен только в медкапсуле. Если, конечно, ты не хотел нарваться на то, чтобы у тебя вскипели мозги. То есть, учить базы под разгоном Ник мог, только пока они находились на борту станции. Ибо впихнуть медкапсулу в «Паучок» не было никакой возможности. Вернее, теоретически она была, поскольку медкапсула является стандартным оснащением любого спасательного бота, на базе которого и был собран «Паучок». Вот только места для нее, после всех переделок, внутри «Паучка» уже не осталось. Поэтому во время их нахождения на «Кокотке» Ник старался кровь из носу, но проводить в медкапсулах инженерного центра часов по десять в день минимум. Поэтому в оставшееся время ему приходилось вертеться, как уж на сковородке: и продажа добычи, и закупка необходимых для работы ремонтно-технического комплекса материалов и расходников лежали на нем. Впрочем, Страшила тоже не сидела без дела, отвечая за заправку и подготовку корабля к вылету, а также погрузку всего закупленного Ником. Но все равно, ее загрузка по объему требуемого времени составляла едва четверть от той, что висело на Нике. И изменить это соотношение было совершенно невозможно.

— Побегу, — грустно отозвался он, а затем хмыкнул и добавил: — Но кассили все-таки выпью.

* * *

Линкор оказался настоящей золотой жилой. По первым и самым скромным прикидкам с него можно было снять добра минимум миллионов на триста: несмотря на то что, по предварительной оценке, его корпус был поврежден почти на сорок семь процентов, электроника и энергетика сохранилась процентов на семьдесят. Вернее, была восстановлена до этого уровня, поскольку ремонтно-технический комплекс линкора также находился в рабочем состоянии. На сорок процентов. Но снизившаяся мощность была с лихвой компенсирована морем времени на ремонт… А эти два компонента составляют почти пятьдесят процентов стоимости корабля. На сам корпус обычно приходится около пятнадцати процентов, от пятнадцати до двадцати составляют двигатели, примерно в этих же пределах находится доля вооружения. Остатки же стоимости корабля составляют ремонтные мощности, обеспечение бытовых условий экипажа, спасательное имущество, системы обеспечения деятельности и так далее. В общем и целом искины командной сети, после взлома осуществившие ревизию и оценку всего имеющегося, определили остаточную стоимость имеющегося имущества в два с четвертью миллиарда лутов в ценовом эквиваленте на момент времени постройки корабля. Ну а после пересчета падения цены вследствие выработки ресурса и устаревания технологий в конечном итоге и получилась цифра в триста миллионов лутов. Судя же по биржевым данным, самой простой средний межсистемник торгового типа с ресурсом в шестьдесят процентов стоил приблизительно эти же деньги… Конечно, их еще надо было поделить пополам, плюс текущие расходы, плюс всякие непредвиденные и так далее, но, даже при всех этих ограничениях, у Ника наконец-то появлялась в перспективе сумма, сравнимая с затратами, необходимыми для следующего шага на пути к его цели. А значит, пришло время очередной раз задуматься, так ли хорошо он продумал все свои планы? И, при необходимости, подкорректировать их.

Допив кассили, Ник неторопливо поднялся и кивнул Трис:

— Ладно, пора идти.

— Чего сегодня грузить будешь?

— Всякую специализированную хрень, — пожал плечами Ник.

— Ну-ну, — хмыкнула Страшила. Ник же просто повернулся и двинулся к выходу. Он и так засиделся.

Там, в Трущобах, когда он наконец-то обрел свою цель, все было ясно и понятно: вырваться со Свалки, заработать на нормальную наносеть, разучить базы, получить в свое распоряжение средний межсистемник и отправиться искать Землю. Потому что его цель была напрямую связана с ней. Нет, сначала он просто хотел вернуться. Очень многое, что раньше, дома, казалось ему скучным, бесполезным и отвратительным, здесь, в Трущобах, внезапно предстало в совершенно другом свете. Стены обычной хрущобы, ворчание и поучения родителей, дебилизм однокурсников, раньше жутко злившие его и приводившие в уныние, в Трущобах стали казаться истинными признаками Рая. Какой он были идиот, что раздражался от всего этого и хотел чего-то иного, заимев которое, как Николай думал, он непременно станет счастливым! Более мощный ноут, дорогой автомобиль, престижную квартиру, посмотреть мир… Нет, если бы все это у него появилось, вероятно, это было бы неплохо. Но для счастья ничего этого не было нужно. Он теперь знал это совершенно точно. Потому что, как выяснилось, оно, это самое счастье, у него было. Просто он был слеп и глуп, не замечая его…

Так вот, сначала все казалось довольно простым… ну, или одинаково сложным. Ибо все обитатели свалки поголовно мечтали вырваться из нее «наверх», к лучшей жизни. Но подавляющее большинство из них, вероятно девяносто девять процентов ее обитателей, так и не смогли этого сделать. Причем, в этот один процент сумевших вошли также и те, кто мог бы очутиться наверху, но решил устроить себе приятную жизнь в Трущобах. Такие, как гра Агучо. Нику же удалось вырваться из Трущоб, то есть войти в этот самый один процент… Человек из Трущоб, пусть даже и попавший-таки «наверх», практически не имел ни единого шанса получить какую бы то ни было наносеть, кроме обычной гражданской. Да что там трущобник! Те, кто рождался пусть и «наверху», но на нижних уровнях, получали возможность заиметь себе наносеть уровнем выше гражданской только при огромной удаче или ярко выраженном таланте. Ник же ничем этим не блистал. Ну, как минимум, настолько ярко, чтобы это как-то помогло ему в его движении к цели. Но он преодолел и эту ступень. А сейчас вплотную подошел к тому, чтобы подняться на очередную. Вот только каждая такая ступенька на пути к цели непременно оказывалась все более и более высокой, и чтобы преодолеть ее, ему требовалось все больше и больше усилий и ресурсов. Всяких: денег, времени, физических сил и интеллектуального напряжения. Сейчас он прямо-таки с умилением вспоминал то время, когда максимум того, что ему необходимо было сделать, это заготовить несколько порций шашлыка, обработать крысиные шкурки и изготовить из них некое количество забавных поделок. Но вернуть то время он совершенно не хотел, ибо оно делало его червем. А землянин хотел быть человеком. Именно им, то есть тем, который по «Его образу и подобию». Ну не две руки, две ноги и два уха же делают человека подобием Бога, а те задачи, которые человек взваливает на свои плечи. Не так ли?

* * *

Поднявшись на средний уровень, Ник двинулся в сторону инженерного центра, продолжая размышлять. Итак, допустим, через год-два, а может быть, и раньше, у него появятся деньги на средний межсистемник. Допустим, он его, как и собирался, купит. И что дальше? Ник не знает, где расположена Земля. Значит, ее нужно будет искать. Возможно, годы. И все это время покупать топливо, сменные картриджи, продукты, воздух, отбиваться от пиратов и свободных рейдеров (потому что эти поиски будут происходить довольно далеко от уже освоенных и относительно безопасных систем), ремонтировать корабль, закупать израсходованное вооружение и так далее. Как угадать, сколько на это нужно денег? То есть, ему не нужен просто межсистемник. Ему нужен межсистемник и… дело, которым он будет зарабатывать, пока ищет Землю. Где-то так… Но и это было еще не все. Потому что когда (именно когда, а не если) он и отыщет Землю — это отнюдь не будет означать для него полного окончания всех его проблем. Они даже как бы и не умножатся. Ведь те, кто украл Ника и тысячи, а то и сотни тысяч других людей на Земле, явно должны были предусмотреть варианты того, что в Солнечной системе могут появиться чужие корабли. И если это так, то стоит Нику появиться в Солнечной системе или, при удаче, даже в околоземном пространстве, его, в лучшем случае, просто собьют. А скорее всего, захватят, чтобы узнать, кто еще знает о Земле. Значит, нужно предусмотреть и этот момент. Но Ник пока даже не представлял, как. Вернее, чисто теоретически, по-дилетантски, — представлял. Но за время своей жизни в этом мире он уже не раз имел возможность убедиться в том, что дилетантские представления в подавляющем большинстве случаев являются тем самым «простым, легким, всем понятным неправильным решением». И, если их попытаться применить на практике, — непременно приведут даже не к поражению, а к катастрофе. Поэтому, прежде чем что-то делать в данном направлении, со всем этим необходимо было разобраться. А это означало новые расходы, новые потери времени на разучивание и активизацию баз и так далее.

Так что по всему выходило, что все те прикидки, которые он сделал еще там, на Свалке, едва лишь только избрал для себя цель, необходимо было увеличивать в несколько раз. По всем направлениям — финансам, затрачиваемому времени, объему баз, необходимых для изучения. Да и сам план, составленный им, также требовал уже не корректировки, — их Ник делал регулярно, после каждого достигнутого шага, — а полного пересмотра. И в первую очередь — в отношении его изначального решения: делать все в одиночку. Сегодня все больше становилось ясно, что это совершенно нереально, и без команды землянин не добьется ничего. Даже если его осенит своим крылом богиня удачи и он сумеет еще какое-то время преодолевать следующие ступени на пути к цели сам по себе, с каждым разом это будет требовать от него всего больших и больших ресурсов: денег, времени и остального. И, в конце концов, непременно окончится неудачей. А значит, перед ним во весь рост встала проблема поиска и формирования команды. И первым членом этой команды он, после действительно долгого размышления, решил попытаться сделать Трис. После длительного, потому что в таком решении были и свои плюсы, и свои, ничуть не меньшие, минусы. Причем, главным среди них было психологическое состояние Страшилы, как-то серьезно скорректировать которое до того момента, пока она не избавится от своей ужасающей рожи, было совершенно невозможно. Именно этим и был вызван сегодняшний разговор…

— Добрый день, — поприветствовал его знакомый инженер, едва только Ник вошел в инженерный центр. — Рад вас видеть, гра Ник.

После того, как он узнал, что у Ника стоит индивидуальная наносеть, его отношение к землянину стало крайне уважительным. Ник же, повинуясь своей привычке по возможности всегда и везде устанавливать особенные неформальные связи, которая помогала ему практически во всех его предприятиях (например, именно благодаря таким связям он мог заработать десятки тысяч лутов, сбывая элитный алкоголь, «прихватизированный» им из баров корабельных сьютов), также при каждой встрече выказывал инженеру свое уважение. Именно поэтому он считал, что у него сейчас был шанс сделать то, что собирался.

— Взаимно, гра Ниопол, — широко улыбнулся Ник. — Не ожидал, что сегодня именно вы будете со мной работать, но очень этому рад.

Это было неправдой. Ник уже давно получил доступ к внутренней сетке инженерного центра и отлично знал, когда кто дежурит. И он пришел в инженерный центр именно сегодня как раз потому, что планировал сделать нечто не просто не совсем законное, но еще и прямо противоречащее правилам и должностным инструкциям сотрудников инженерного центра. Причем — именно в той части, за соблюдение которой руководство инженерного центра спрашивало с персонала наиболее строго… Не то чтобы он был настолько уверен в том, что инженер непременно пойдет ему навстречу, но с любым другим сотрудником инженерного центра это был бы заведомо бесполезный вариант, а с гра Ниополом шанс был. Хотя и небольшой.

— Будете что-то загружать или ограничитесь разучиванием под разгоном?

— Загружать, гра, непременно загружать, — продолжая улыбаться, кивнул Ник. Инженер улыбнулся в ответ. Довольно. За каждую проданную через инженерный центр базу ему начислялись неплохие проценты. На этом Ник также собирался немножко сыграть.

Следующие полчаса они с гра Ниополом уточняли список баз, которые Ник собирался приобрести. Инженер был очень квалифицированным специалистом, так что список Ника получил важные уточнения почти по трети позиций. Но все это было лишь подготовкой к самому важному моменту.

— Итого, — с удовлетворением заявил гра Ниопол, — шестнадцать баз, на общую сумму два миллиона шестьсот двадцать четыре тысяч семьсот лутов. Должен вам сказать, гра Ник, что это рекорд. До сих пор через наш инженерный центр никто и никогда не заказывал баз на столь крупную сумму. Я должен поздравить вас и сообщить, что наш инженерный центр предоставляет вам пожизненную десятипроцентную скидку на наши услуги и использование нашей аппаратуры.

Ник благодарно наклонил голову, не упуская из виду довольное лицо инженера. Ну, еще бы, если его информация была верной (а так оно и было, ибо он получил ее из сети самого инженерного центра), за эту сделку инженеру должно было перепасть более ста тридцати тысяч лутов комиссионных. Очень неплохой куш, надо сказать.

— Ну, если вы определились и более никаких пожеланий — будем оплачивать?

— Да, определился. — Ник снова улыбнулся и добавил: — Почти. Есть еще одна база, которую я хотел бы загрузить. Она у меня уже имеется…

Инженер нахмурился:

— Извините, гра Ник, но политика нашего центра не предусматривает…

— Гра Ниоиол, — мягко прервал его Ник, — я прекрасно знаю требования, существующие в вашем инженерном центре. Но эту базу я буду загружать в любом случае. В любом, вы понимаете? Я бы очень хотел сделать это здесь, в вашем центре, оснащенном отличной аппаратурой и с прекрасным персоналом. Но, если понадобится, я пойду в подпольный центр. Или дам взятку какому-нибудь медтехнику и сделаю это в одном из обычных медцентров. Но, — Ник снова улыбнулся, — я очень надеюсь, что мне удастся сделать это здесь. С таким количеством загружаемых баз незаметно подгрузить еще одну — не слишком большой труд, не так ли? — Ник замолчал. Это был очень толстый намек. Мол, столько баз и на такую крупную сумму я загружаю только потому, что собираюсь спрятать, так сказать, «дерево среди леса». А если вы не поможете мне в этом, то лес можно и проредить.

Инженер заколебался. Похоже, терять столь солидные комиссионные ему очень не хотелось, и это было хорошо. Куда хуже было бы, если бы он сразу отказался, а так имелся очень неплохой шанс на то, что Нику удастся-таки задуманное. Но, пожалуй, будет неплохо его еще слегка подтолкнуть.

— Конечно, ваша сверхурочная работа будет оплачена по самому высокому тарифу, — негромко произнес Ник, глядя на инженера самым проникновенным и доброжелательным взглядом, на который только был способен. Гра Ниопол задумчиво кивнул и осторожно спросил:

— А могу я узнать, что за базу вы столь настойчиво хотите подгрузить?

Ник молча достал из кармана футляр, полученный от Тенгуба, и положил на стойку. Инженер несколько мгновений задумчиво рассматривал его, а затем поднял взгляд на Ника и тихо спросил:

— Это то, что я думаю?

Ник снова мягко кивнул и так же тихо произнес в ответ:

— Сами видите, купить эту базу через вас у меня не было никакой возможности. Иначе я не стал бы так мудрить и обращаться к вам со столь… мм-м, неоднозначными просьбами, — а вот это было совершенно правдой. Лакуна когда-то сказал ему: «Ник, мы всегда платим за то, что получаем. Временем, кровью, здоровьем, нервами, жизнями и здоровьем близких… Даже если нам в какой-то момент чудится, что вследствие удачи, сложившихся обстоятельств или собственной ловкости мы что-то получаем даром. На самом деле это не так. Платить все равно придется. Может, чуть позже, но зато дороже. Поэтому никогда не упускай возможности расплатиться деньгами. За все. За крупный жизненный успех или за обычный билет на монорельс. Поверь мне — это самая дешевая из возможных плат». И с того момента Ник имел не одну возможность убедиться, что это действительно так…

Гра Ниопол понимающе кивнул. Да, лузитанцы крайне неохотно выставляли на продажу свои специализированные базы. А в том, что касалось шифровки и дешифровки, а также корабельных командных сетей, они вообще были настоящими параноиками. Поэтому добыть нужные Нику базы легальным путем было совершенно невозможно. Более того, если бы он попытался добыть базы для кораблей девятого поколения, которое пока еще находилось на вооружении лузитанского флота, хотя лузитанцы уже вовсю готовились перейти на десятое поколение, то даже Тен губ и боржийцы не смогли бы ему помочь. Этих баз не было даже на подпольном рынке.

— Хорошо, — решительно кивнул инженер, — я сделаю то, что вы просите. Более того, мне не нужно никаких… никакой дополнительной оплаты. Но, у меня есть одно условие.

Землянин слегка напрягся. Он очень не любил внезапных условий. Они означали, что Ник чего-то не просчитал, не узнал и не понял. Ну а это, в свою очередь, означало, что та картина мира, исходя из которой он планировал свои действия, оказалась опасно неполной. Нет, он уже давно не страдал иллюзией насчет того, что совершенно точно знает, «как оно все устроено на самом деле», но относительно своих ключевых шагов всегда старался собрать всю доступную информацию. Но не всегда удавалось. Как сейчас, например…

— И какое?

— Вы… — гра Ниопол запнулся, шумно выдохнул, похоже то, что он собирался попросить, немало его волновало, а затем закончил: — Когда вы войдете в лузитанский транспорт снабжения, я должен быть с вами.

Оба-на! Ник едва удержался, чтобы не вздрогнуть. Да уж, условие… Нет, теоретически вполне можно вычислить, что первым лузитанским кораблем, на который стоит нацелиться, является именно транспорт снабжения. Он был и куда целее боевых кораблей, и защиту имел намного более слабую. Во всех отношениях: от программно-аппаратной защиты корабельной командной сети до систем непосредственной защиты корабля. Да и содержимое его трюмов представляло из себя очень лакомый кусок. Ракеты в транспортно-пусковых контейнерах, картриджи и расходники в невскрытой упаковке, системы и устройства, законсервированные по всем правилам… Развитые технологии позволяли добиться не менее чем столетних сроков хранения даже для органики, входящей в состав сухих пайков и всяких там кровозаменителей и комплексов стволовых клеток. Так что возможное падение цены на содержимое трюмов и палуб транспорта снабжения не должно было превышать десяти-пятнадцати процентов. Выходит, что при удаче инженер мог рассчитывать на очень неплохой куш. Все это было правдой, если бы… если бы речь шла о любом другом корабле, но не о лузитанце. Для любого понимающего человека шанс проникнуть на лузитанский корабль отличался от нуля на столь малую величину, что ею можно было пренебречь. А гра Ниопол явно был понимающим. Значит, дело не в деньгах. Что же там такое находится, на борту этого транспорта, ради чего инженер готов так рисковать?

— А зачем вам это, гра Ниопол? — осторожно спросил Ник.

— Простите, гра Ник, — тут же насупился инженер, — это вас совершенно не касается. Одно могу пообещать: я буду старательно исполнять все ваши приказания, потому что прекрасно понимаю, чем может закончиться мое неповиновение в таком деле. Более того, я готов всемерно помогать вам в ваших делах. В любой, — он подчеркнул голосом это слово, — необходимой вам области. Я думаю, вы непременно столкнетесь с задачами, для решения которых вам очень не помешает помощь квалифицированного инженера.

А вот это уже была серьезная заявка на вступление в команду. Ник задумался. Интере-есно, едва только он принял решение отказаться от попытки в одиночку достигнуть своей цели, как тут же появился очередной кандидат. Похоже, Лакуна снова оказался прав, когда говорил ему, что «ресурсы появляются под задачу». Мол, можно найти тучу оправданий, почему не следует «прыгать выше головы» или «ввязываться в это совершенно безнадежное дело», и все они будут правдой (одной из правд, как мы помним, ага?). Но едва только ты ввяжешься серьезно, по-настоящему, не наобум, и не так, на пробу, а как надо, то ресурсы и возможности начнут появляться как бы сами собой.

Гра Ниопол же расценил его молчание совершенно по-другому. И поспешно произнес:

— И я совершенно не претендую на долю.

Ник медленно кивнул. Да что же там такое-то… Добыча должна была оказаться очень вкусной. Очень. Каждый лузитанский ударный флот имел по одному кораблю снабжения, который был предназначен для обеспечения активной деятельности флота на протяжении полугодового боевого рейда либо для полного восстановления боеготовности ударного флота после масштабного сражения, в ходе которого оная боеспособность упала до уровня не менее сорока процентов. С двумя ударными флотами, которые принимали участие в попытке захвата системы, когда-то предпринятой лузитанцами, естественно, пришло два транспорта снабжения. Но один из них был уничтожен, а вот второй почти не пострадал. Во всяком случае, внешне. И почему он при этом остался в системе, а не ушел с жалкими остатками лузитанской эскадры, сохранившими способность к передвижению, Нику никто сказать не смог. Ну, вот не ушел, и все. Однако и свою задачу, судя по всему, транспорт также не выполнил: нечего было особенно восстанавливать в том, что осталось от лузитанских кораблей, вынужденных, так сказать, задержаться в этой системе. Не подлежали они какому-то серьезному восстановлению. Хотя часть боеспособности сохранили. Небольшую, но мусорщикам этого хватало. Поэтому никто к лузитанским кораблям и не лез. Вернее, судя по тому, что Нику сообщил Тенгуб, кое-кто пытался — уж больно лакомый кусок перед носом маячил, — но безуспешно. И инженер готов вот так просто отказаться от сотни, а то и даже нескольких сотен миллионов лутов? Блин, да что же там такое есть-то?!!

— Хорошо, — медленно произнес Ник, — я согласен с вашим условием. И… действительно надеюсь на вашу помощь в подготовке проникновения на лузитанца. Но для этого мне нужен перечень ваших активированных баз и вообще ваша личная учетная запись.

Гра Ниопол молча кивнул и спустя мгновение сеть сообщила Нику, что ему пришел пакет информации. Ник бегло посмотрел его. Что ж, впечатляюще… И он никогда бы не подумал, что инженер уже прошел одно омоложение. Тот выглядел чуть старше сорока.

— Что ж, в таком случае, — гра улыбнулся, — прошу вас произвести оплату выбранных вами баз и… добро пожаловать в медкапсулу.

Ник проследил, как небольшой сиреневый футляр, полученный им от Тенгуба, исчез в кармане инженера, и, улыбнувшись в ответ, дал команду перечислить на счет инженерного центра требуемую сумму. Все прошло хоть и не совсем так, как он ожидал, но вполне приемлемо. А возможно, даже и лучше. Потому что не исключено, что вскоре в его команде появится очень хорошо подготовленный инженер. Хотя и не факт. Ну да время покажет…

* * *

Инженерный центр Ник покинул на следующее утро. Гра Ниопол уже сменился, так что из капсулы Ника извлек уже другой инженер.

— Как ваше самочувствие, гра Ник? — заботливо поинтересовался он, помогая землянину выбраться из капсулы.

— Да… ничего вроде, — хрипло отозвался Ник. Хотя это было не совсем правдой.

— Может, запустить вам часовой реабилитационный курс? — предложил инженер.

— Да нет, все нормально, — отозвался Ник, чуть поморщившись от тупой головной боли. В принципе, все было объяснимо. Столь много за один раз он еще себе никогда не подгружал. Даже если считать только те базы, которые ему подгрузили официально. А с учетом лузитанской… Но он надеялся, что все пройдет. Да и временем Ник особо не располагал, а дел надо было сделать еще массу. Уже завтра они со Страшилой собирались отправиться обратно к сарвонскому линкору. Следовало ковать железо, пока оно горячо, а то среди мусорщиков уже вовсю развернулись те самые процессы, которых Ник так опасался. Причем, они развивались по самому негативному варианту — не просто в среде мусорщиков, а с активным вмешательством в эту самую среду местных криминальных группировок. Деньги, которые зарабатывали они со Страшилой, застили глаза очень большому количеству людей, так что двинуться их путем рискнуло довольно много народу. Ну, не совсем по их — в конце концов, такого количества баз, какие имел Ник, здесь более не имел никто, — но что-то подобное делать пытались многие. Кто поднатужился, взял кредит и подгрузил себе кое-какие базы, кто позвал в долю знакомых техников, а кое-кто, побогаче, просто нанял необходимых специалистов. Так что теперь прежние мусорщики, предпочитавшие забираться в Мусорные поля в одиночку, пребывали в меньшинстве, а в Мусорных полях рыскали уже целые экипажи, составленные из множества специалистов. И хоть на уровень заработков партнеров, о котором подавляющее большинство могло только гадать, никто более из мусорщиков не вышел, средний доход с одного рейса резко пошел наверх, увеличившись в разы. Так что, хотя доход владельца корабля поднялся не настолько сильно, поскольку теперь выручку от рейса приходилось делить на целый экипаж, в карманах мусорщиков явственно зазвенело. И на этот звон жадно бросилась шваль всех мастей — от бандитов и грабителей до шулеров, мошенников и рэкетиров.

Ника со Страшилой после того случая с нападением по выходе из Мусорного поля никто больше не трогал, поскольку после того боя они числились невероятно крутыми и напрочь отмороженными, но Нику было совершенно ясно, что это все только пока. Ну не может такого быть, что никто из приблудных банд не рискнет вскоре попробовать их на прочность. Так что Ник с Уксом сейчас активно занимались проектом очередной реконструкции «Паучка», которая была призвана, в первую очередь, заметно поднять боевые возможности кораблика, но и транспортные тоже. Немного. Ранее мусорщики ничего подобного со своими кораблями не творили — уж больно дороги подобные конструкции были в содержании. Но с тем уровнем заработка, которым сейчас могли похвастать Ник со Страшилой, они, пожалуй, были способны содержать и боевой корабль типа эсминца или даже легкого крейсера. Впрочем, нет, вряд ли… у эсминца и крейсера были слишком маленькие трюмы, чтобы в них можно было загрузить столько систем и компонентов, сколько было необходимо для сохранения их доходов на прежнем уровне. Так что на боевые корабли замахиваться не стоило. Но новый вариант «Паучка», который они с Уксом сейчас разрабатывали, по мощности щитов и огневой мощи был вполне сопоставим с эсминцем. Хотя по бронированию, скорости и маневренности ему, естественно, уступал. И сильно.

Выйдя из центра Ник прошел около квартала и присел за столик одной из кафешек, расположенных совсем рядом с лифтовым холлом. Его слегка мутило. Пожалуй, стоило принять предложение дежурного инженера и провести часок в медкапсуле. Хуже бы точно не было. Но… «умерла — значит умерла», возвращаться он не собирался. Однако чуток посидеть стоило. А раз уже он присел, почему бы немного не перекусить. Особенного голода он пока не чувствовал, но после медкапсулы рано или поздно начинает хотеться жрать. Сильно или средне — зависит от времени и того, что за программу отработала с ним медкапсула, но сам факт никуда не девался: жрать начинало хотеться непременно. Так что он сбросил по Сети заказ и спустя пять минут уже приступил к неторопливой трапезе. Как раз в тот момент, когда и начало сосать под ложечкой.

Вызов от Страшилы застал землянина, когда он уже закончил с завтраком и пил кассили.

— Партнер, ты как, уже вышел из центра?

— Да, и даже уже успел перекусить.

— Тогда давай быстро в док. Есть новости.

Ник нахмурился, сделал последний глоток и, поставив чашку на столик, торопливо поднялся на ноги. Новости… Новости — это плохо. Потому что ничего хорошего при том развитии ситуации, которая сейчас наблюдается, быть не может.

До парковочного дока «Паучка» Ник добрался за двадцать минут. Страшила Трис встретила его у входа. Она окинула Ника озабоченным взглядом, но тот уже вполне очухался и потому спокойно улыбнулся своему партнеру в ответ. Трис сердито насупилась:

— У меня был Гниль Снетсон.

Ник понимающе кивнул. Снетсон был тем еще хорьком. В принципе, его можно было бы назвать ветераном, поскольку он был одним из старейших мусорщиков, но, в отличие от большинства тех, с кем он начинал, за время своего пребывания в мусорщиках Снетсон не снискал ни уважения, ни богатства. Единственное, что он сумел приобрести, так это весьма характерную кличку — Гниль. Ну встречаются в жизни такие люди, которые почти ни на что не способны, но зато во всех своих неудачах винят исключительно кого-то другого: власть, начальников, тупых коллег, дебильных родственников, идиотскую страну и так далее. Иногда, если язык у них подвешен неплохо, они даже начинают пользоваться некоторым авторитетом, поскольку людям застит глаза их велеречивость и мнимая бескомпромиссность. Но на самом деле они — ничто, морок, дырка от унитаза. Она же тоже громко шумит в момент, когда сливает. В точности как и эти господа. Причем, несмотря на все их вопли, узнать их достаточно просто. Они не делают НИЧЕГО. Только сотрясают воздух гневными речами. Весь их авторитет построен не на делах, не на чем-то, что создано, построено, запущено и работает, а на критике и обличениях. Не создать — а остановить создание. Под любым предлогом! Экология, нарушения чьих-то прав, спасение чего-то уникального — леса, озера, памятника культуры и так далее. Главное — остановить, не дать сделать, найти, в чем обвинить строящего и затормозить все это навсегда. Отринув сам шанс деяния, находить в других, новых вариантах все новые и новые недостатки и стоять, стоять, стоять… Вот тогда — успех, вот тогда — победа. Ну, а если не удалось… что ж, достаточно оглянуться по сторонам и посмотреть, кто тут еще пытается хоть что-то делать. Ах, вот он — ату его, он — враг!..

Но Гниль, к его сожалению, не обладал ораторскими способностями, и его обвинения и обличения чаще всего вызывали у окружающих очень негативную реакцию — достал! Кстати, именно отсюда и появилась его кличка… Так что еще год назад его авторитет среди мусорщиков был ниже плинтуса. Но за то время, когда они со Страшилой в конвейерном режиме потрошили сарвонский крейсер и ковырялись с линкором, ситуация разительно изменилась. Причем одной из причин этого, хотя и очень косвенной, оказались именно Ник и Трис. Их триумфальное появление на станции с потрясающей воображение добычей привело к тому, что в мусорщики ринулось огромное число новичков. А это напрочь поломало всю более-менее стройную систему приема в ряды таковых, и ранее-то работавшую ни шатко ни валко. Ну, там, рекомендации, испытательный срок и так далее. Какие уж тут рекомендации, когда теперь количество кандидатов, подававших заявление на вступление в ряды мусорщиков, в отдельные дни превышало количество таковых за весь предыдущий год! Нет, ветераны попытались было потрепыхаться, поднять вступительный взнос, ввести нечто вроде кандидатского стажа, но… Пятикратное увеличение вступительного взноса кандидаты будто и не заметили, а что касается кандидатского стажа, сверху, с высоких уровней станции, мягко, но твердо посоветовали не множить сущностей сверх необходимого. Руководству станции показалось полезным резко увеличить число мусорщиков.

Естественно, что рекомендации при приеме очень быстро превратились в простую формальность, но это мгновенно позволило таким, как Гниль, слегка обогатиться, начав напропалую торговать своими рекомендациями. Вследствие чего в ряды мусорщиков вступило немалое число весьма темных личностей. То есть, то, что эти личности темные, выяснилось уже гораздо позже. Но, поскольку сообщество мусорщиков к тому моменту уже захлестнула волна таковых, разбираться со Снетсоном никто не стал — других забот было выше крыши. Сам же Снетсон, скорее всего вследствие этого, чем благодаря своим личным качествам, оказался под крылом довольно сильной группировки, не так давно зарегистрировавшейся легально под именем «Общество мусорщиков станции „Кокотка“». Причем, Гниль сразу же был введен в ее центральный совет. Не столько благодаря своим личным качествам, сколько благодаря тому, что его стаж работы мусорщиком в разы превышал суммарный стаж всех остальных членов центрального совета вместе взятых. Так что его голубая мечта вроде как сбылась. Снетсон, хотя бы формально, стал среди мусорщиков очень значительным лицом, возвысившись над той массой, которая столь долгое время гнобила его и не отдавала должного. Впрочем, впереди открывались еще более блестящие перспективы. Поскольку таковых обществ, именуемых очень похоже, например: «Профессиональный союз мусорщиков станции „Кокотка“» или, там, «Лига мусорщиков станции „Кокотка“», уже насчитывалось штук пять или шесть. И все они активно занимались вербовкой в свои ряды сторонников, причем — используя для этого все доступные методы, вплоть до банального шантажа. Поэтому Гниль воодушевленно ринулся множить число своих сторонников, чтобы одним махом решить несколько задач. Во-первых, естественно, увеличить число членов организации, в которой он являлся далеко не рядовым членом. Во-вторых, вследствие огромной популярности Страшилы Трис и Ника среди массы мусорщиков, их вступление в ряды «Общество мусорщиков станции „Кокотка“» должно было резко усилить привлекательность этого объединения в глазах основной массы мусорщиков. Что, в свою очередь, позволяло надеяться как на ускорение прироста числа членов, так и на значительный рост авторитета самой организации. Ну и в третьих, согласно правилам данного объединения, вступающий в него принимал на себя «добровольные» обязательства пожертвовать в кассу объединения десять процентов имеющихся активов. Взамен «Общество» принимало на себя обязательства по всем долгам новичка, но — в размерах, не превышающих вступительный взнос. И в случае с Трис и Ником это означало очень и очень неплохой куш, поскольку активы у них уже были ого-го, а вот долгов как-то не наблюдалось.

— И что ты ему ответила? — нейтральным тоном уточнил Ник.

— Да послала его куда подальше! — с некоторым даже недоумением в голосе отозвалась Страшила. Ник тихонько вздохнул. Что ж, ожидать иного было бессмысленно. Жаль, что в момент появления Гнили рядом не было его. Он бы не был столь категоричен. Попросил бы время «на подумать», намекнул бы на то, что уже имеет некие предложения от конкурирующих организаций, поторговался бы за условия. Возможно, удалось бы прийти к некому устраивающему обе стороны решению. В конце концов, землянин вовсе не собирался продолжать оставаться местным мусорщиком всю оставшуюся жизнь. У него на нее, знаете ли, были совершенно другие планы. Ну а некоторые неудобства можно было бы какое-то время и потерпеть. Если они не слишком значимые. Ну а если бы даже договориться не удалось, то все равно он, так или иначе, сумел бы оттянуть конфликт как минимум до момента окончания их следующего рейда. Да тупо взятку бы этому уроду всучил, в конце концов. Потому что деньги, конечно, являлись для Ника очень важным ресурсом, но далеко не ключевым. Ключевым для него в настоящий момент был только один ресурс — время. И бескомпромиссный отказ Трис просто-напросто резко уменьшил им этот ресурс. Но ждать от Страшилы какой-нибудь иной реакции было бы глупо. Вот такой вот она была — прямой, бескомпромиссной, резкой. Впрочем, только этим перечнем недостатки ее как партнера отнюдь не исчерпывались. Но и достоинств было много. Во-первых и в главном, она была великолепным профессионалом в своей области. А что касается ее честности, бескомпромиссности и резкости, то есть, если говорить конкретно, просто уникального умения мгновенно похерить все результаты их совместного труда, походя обрушив все выстроенные Ником цепочки соглашений и договоренностей… что ж, в этом была и его собственная вина. Ибо сказано, что «каждый человек принесет пользу, будучи употреблен на своем месте».[10] Ну, за исключением таких, как Гниль. И он, как инициатор создания и основная (что негласно признала уже и сама Страшила) движущая сила их союза, до сих пор не сподобился утрясти разграничение полномочий. Ибо ответ: «Пошел на хрен!» все-таки, несмотря на очень близкое звучание наиболее значимой и эмоциональной его части, несколько отличается от ответа: «Пошел на хрен от меня — этими вопросами занимается мой партнер!»… Да уж, в который раз Ник убедился в том, что Лакуна был прав, когда утверждал, что все, что происходит с нами в этой жизни, в конечном счете зависит от нас самих.

— Ладно, понял, — кивнул он. — Значит, так: начинай загрузку. Я сейчас к Уксу. Может, я и перестраховываюсь, но в связи с наконец-то проявленным к нам интересом этих мутных ребяток стоит предпринять кое-какие меры предосторожности.

Страшила согласно кивнула и, развернувшись, двинулась к «Паучку», всей своей фигурой демонстрируя непоколебимую уверенность в собственной правоте. Ник же, уловив этот момент, едва не присвистнул. О как! Да она, похоже, все ж таки где-то внутри просекла, что накосячила. И потому-то инстинктивно, изо всех сил пытается продемонстрировать окружающим (то есть ему, поскольку никаких других окружающих поблизости не наблюдалось), что это не так, что она права и поступила единственно возможным образом. Хм, интересно, а он-то считал, что ее твердолобость непробиваема… Теперь же, похоже, открываются очень славные перспективы. Суметь бы и, главное, успеть бы ими воспользоваться…

По пути к Уксу Ник напряженно размышлял над ситуацией. Как-то муторно все складывалось. Похоже, вариант с лузитанским кораблем необходимо максимально форсировать…

— Привет, Ник, я тут вот что… — с места в карьер начал Укс.

— Так, стоп, Укс, ситуация изменилась.

— А что? — осекся техник.

— Как там движется дело с покупкой лузитанского спасбота? — новый спасбот должен был стать основой для нового «Паучка». Собираясь к лузитанцу, Ник решил попытаться еще раз сыграть на том, что уже один раз помогло им при проникновении на сарвонский крейсер, то есть на одинаковой родословной транспорта и основы для их корабля. Да и вообще, лузитанский спасбот был больше, крепче и защищенней, то есть в качестве основы для мусорного корабля он подходил куда лучше любых других. Вот только стоил в разы дороже — не только вследствие более высокого качества, но и из-за куда большей редкости. По опыту изучения рынка, которое он провел, пользуясь возможностями брокера, в любой момент времени на торговых площадках в том радиусе доступности, внутри которого имелся смысл покупать такие летательные аппараты, не опасаясь разориться на доставке, имелось не менее нескольких сотен сарвонских спасботов различных поколений, степени изношенности и комплектации. А вот лузитанскиих имелось не более десятка, максимум — двух. Что, естественно, очень сказывалось на цене. Поэтому мусорщики, как правило, и не использовали их в качестве основы для своих кораблей. Но Ник решил не мелочиться. Вряд ли этот момент сыграет так уж сильно, но, как говорится, курочка по зернышку…

— Ну… — Укс почесал затылок. — Да нормально все. Ищем.

— Ни одного нет?

— Да есть, но… дорого. Я тут прикинул…

— Так, Укс, — прервал его Ник, — скинь мне отобранные предложения… да все давай, которые нашел.

Укс слегка скуксился:

— Ник, ты что, мне не доверяешь?

Землянин боднул техника злым взглядом. Ну какого сейчас претензии-то выкатывать?

— Укс, дело не в тебе, а в изменившихся обстоятельствах. И мне куда легче будет кое-какие вещи сделать самому, чем сначала объяснять тебе всё и потом контролировать, как ты понял и как ты сделал. Я тебе все объясню, но чуть позже.

Техник состроил раскаяное лицо, и спустя мгновение на наносеть землянина пришел информационный пакет. Ник замер, просматривая инфу, а затем быстро приобрел один из лотов, перечислив требуемую сумму. А затем скинул информацию о покупке на сеть Укса.

— Ник, — Укс уставился на землянина вытаращив глаза, — ты… да это ж… да это самое дорогое предложение! Я его сразу же отбросил! Да как ты…

— Укс, — мягко прервал его Ник, — деньги — это сейчас единственный ресурс, с которым я не испытываю никаких проблем. Со всем остальным у меня проблемы, и много. Особенно — со временем. А это предложение по скорости доставки оказалось самым быстрым. Так что выкинь все из головы и сделай так, чтобы к нашему возвращению с Мусорного поля нас уже ждал новый «Паучок», — он сделал короткую паузу, а затем тихо закончил: — Тем более, что работоспособность старого к моменту возвращения у меня вызывает серьезные сомнения.

— Ник, — техник встревоженно уставился на него, — ты что это? Ты как это?

— Не волнуйся, Укс, — успокоил его Ник, — я зашел к тебе как раз для того, чтобы максимально уменьшить подобную вероятность. Но исключить ее совершенно не получится. И еще… — землянин сделал короткую паузу, вдохнул, а затем решительно произнес: — Я собираюсь забрать у тебя твоих технических дроидов.

— Что? — изумленно выдохнул Укс. Ник вздохнул:

— Не волнуйся, я куплю их у тебя. Причем — дороже, чем они на самом деле стоят. Вполне хватит на приобретение такого же комплекса, но с большим ресурсом или с подобным, но классом выше, типа «Каркаса» или «Башни-4». Сам решишь.

— Но… — растерянно начал Укс, — но, у меня же… я же… у меня заказы, я не смогу… А-а, — он отчаянно махнул рукой, — бери! Конечно, бери, Ник! Ты столько для меня сделал, что это самое малое, чем я могу тебе отплатить. И насчет нового «Паучка» не беспокойся, к твоему возвращению все сделаем. Успею. И вообще… пошли, расскажешь, что у тебя стряслось и как я тебе с этим могу помочь. Ну, кроме того, что ты уже сказал.

Ник улыбнулся. Блин, он все время с момента попадания в этот мир сражался с ним один на один! Даже Лакуна не стоял с ним, условно говоря, плечом к плечу, вместе, а скорее, так сказать, дергал за узду, поправляя стойку и разворачивая к наиболее опасным угрозам, да подпирал с тылу в случае самых сильных неприятностей. Но сейчас, похоже, у него начинают появляться настоящие друзья. И это было здорово!

Глава 7

— На курсе.

— Принял.

Ник висел на поверхности «Паучка», уцепившись руками и ногами за боковую балку пространственной рамы. Сам же мусорный кораблик медленно двигался мимо лузитанского транспорта снабжения на расстоянии всего одиннадцати километров. С такого расстояния Нику этого было не разглядеть, но он точно знал, что сейчас там, над его головой, медленно двигаются разгонные рельсовые блоки турелей непосредственной обороны, сопровождая своими финальными контурами «Паучок», проходивший мимо лузитанского транспорта на относительной скорости всего один метр в секунду. Скорость бега трусцой. Для космоса — практически неподвижность. На это и был основной расчет. Поскольку внешне транспорт снабжения выглядел совершенно неповрежденным, план проникновения в него Ник разрабатывал с учетом того, что все его системы непосредственной обороны находятся в полной исправности. Поэтому никаких лихих бросков, типа того, что продемонстрировала Страшила во время их первого совместного полета при подходе к сарвонскому крейсеру, здесь не планировалось, ибо это было смертельно опасно. Наоборот, «Паучок», заглушив все свои системы и отключив реактор, двигался мимо транспорта, изо всех сил притворяясь просто случайно пролетающей кучей мусора. И даже связь между собой Ник и Страшила осуществляли через наносетевое подключение, вследствие чего он слышал Трис едва-едва, а она его — и вовсе через раз.

— В точке!

Ник плавным осторожным движением выпрямил руку, отправив в полет три зажатые в перчатке скафандра капсулы, которые начали довольно медленно смещаться в сторону лузитанца. И замер. Наступил самый опасный момент всего предприятия. Если сейчас искин лузитанца посчитает это движение какой-нибудь угрозой для корабля, то по «Паучку» со всей дури лупанут турели непосредственной обороны. По «Паучку» и по нему. Причем совершенно безразлично, будет ли он торчать снаружи, уцепившись за балку пространственной рамы, либо, как Страшила, находиться внутри мусорщика, — результат окажется один. Лузитанский транспорт снабжения, несмотря на свое вроде как совершенно мирное предназначение, по идеологии и задачам считался и являлся полноценным боевым кораблем. И хотя ударные его возможности были куда как скромны, в том, что касается непосредственной обороны, возможности транспорта мало уступали тому же сарвонскому линкору. А «Паучок» вместе с прицепившимся к нему Ником сейчас находился как раз в радиусе действия системы непосредственной обороны корабля. Причем — глубоко внутри оного. В красной зоне. И потому Ник замер, буквально затаив дыхание и ни секунды не сомневаясь, что точно так же в рубке «Паучка» замерла и Трис.

Однако секунды текли за секундами, но ничего не происходило. Ник осторожно выдохнул. Похоже, пронесло. Он вытянул шею и повернул голову, пытаясь отыскать взглядом отправленные в полег капсулы, но ничего не увидел. Они уже слишком отдалились от «Паучка» и растворились во мраке пространства. И это означало, что у них со Страшилой все получилось… ну не все, конечно, но первый шаг прошел именно так, как они запланировали. В этот момент «Паучок» едва заметно вздрогнул. Ник вызвал перед внутренним взором часы. Да, Трис была абсолютно точна. Они удалились от ближайшей к лузитанскому транспорту точки более чем на километр, и она вручную открыла вентили баллонов с азотом, прикрепленных к задней части мусорного корабля, вследствие чего «Паучок» начал медленно и печально набирать скорость. Секунд через сорок она уже составила два метра в секунду, еще через минуту — три, затем — пять, а потом азот в баллонах закончился. Но еще через десять минут они наконец-то удалились от лузитанца на расстояние, достаточное для того, чтобы рискнуть включить маневровые. Слегка, на пять процентов мощности, но это позволило еще больше увеличить ускорение. Непосредственная оборона лузитанского корабля, несомненно, продолжала отслеживать «Паучок», но мусорщик в настоящий момент не приближался, а удалялся от лузитанского транспорта, причем наращивал ускорение он очень и очень осторожно. А задействованная им мощность не позволяла совершить никакого опасного маневра. Так что искин транспорта, отвечающий за его непосредственную оборону, не имел оснований для открытия огня. Ну, Ник так думал после того, как изучил полученную от Тенгуба лузитанскую базу. А как оно будет на самом деле, они сейчас и проверяли на собственной шкуре. Слава богу, пока действительность не расходилась с прикидками…

Спустя двадцать минут пришло по сети обращение Страшилы:

— Ник?

— Да?

— Как долго ты еще собираешься там висеть?

Землянин покосился на уже почти неразличимую на фоне звезд черточку лузитанского транспорта и несколько корпусов других кораблей, более крупных, поскольку они теперь находились ближе, чем транспорт, и пополз по балке к шлюзу.

* * *

Этот сумасшедший рейд они готовили всего два дня, на сутки затянув с отлетом с «Кокотки». Это был тяжелый и опасный день, но альтернативой ему было только немедленное бегство. Ник почувствовал это сразу. Ну а когда информация о том, что они со Страшилой, так сказать, приговорены, начала поступать к нему с разных сторон и почти потоком, у него исчезли всякие сомнения. И вообще, он сам несколько удивился своей реакции на происходящее. Нет, особенной неожиданностью вся закрутившаяся вокруг них ситуация не стала. Он знал, с кем связался. Во время учебы в универе ему как-то поручили подготовить доклад о профсоюзном и рабочем движении. Ой как это дело прочистило ему мозги… Как выяснилось, эти ребята либо были прямой креатурой мафии, либо просто ничем от нее не отличались. И история профсоюзного движения буквально переполнена трупами, похищением детей, подставами сторонников, тайными убийствами и самым жестким шантажом. Ну, если, конечно, не ограничиваться информацией с официальных сайтов и из учебников для средних школ и профессионально-технических училищ, а попытаться раскопать суть. Впрочем, за доклад он получил пару — уж слишком все изложенное им расходилось с тем, что хотел услышать препод… Так что ничего нового здесь и сейчас не происходило. Однако, поскольку до момента появления в боксе «Паучка» Гнили Снетсона никакая из находившихся в среде мусорщиков организаций не рисковала подъехать с предложениями к ним со Страшилой, Ник считал, что время у них еще есть. И вообще, что с ними сначала все-таки попытаются договориться. Уж больно грозная у них была репутация после того дела с засадой. Но не срослось. Люди имеют свойство забывать, а то и вообще игнорировать те факты, которые мешают им устроить все вокруг так, как им того хочется. И новоявленные вожаки мусорщиков решили не договариваться с ними, а наоборот, на их примере показать всем еще кочевряжищимся, что бывает с непокорными.

Информацию об этом первым принес Укс.

— Ник! — взволнованно начал он, едва только землянин, как обычно проведший ночь в медкапсулах инженерного центра, появился в его ремонтном доке. — Ник, тут это, ко мне приходили от мусорщиков «Кокотки» и сказали, чтобы я это… — Из сумбурного рассказа техника выяснилось, что за вечер и утро к нему подвалило ажно три делегации от различных общественных организаций, которые посоветовали прекратить всякие отношения с «предателями народных интересов». Но он, Укс, гневно отверг…

— Вот, значит, как… — задумчиво протянул Ник, выслушав техника. Ой, как все плохо складывается! Он-то рассчитывал, что они со Страшилой еще где-то с полгода (ну ладно, пусть несколько месяцев) продолжат спокойно потрошить сарвонский линкор, зарабатывая деньги и все это время не торопясь, аккуратно, последовательно и планомерно готовясь к визиту на лузитанский транспорт, а тут ситуация неожиданно встала ребром. Ой, как плохо… А с другой стороны, он сам в этом виноват. Очередное проявление того самого закона, о котором так настойчиво толковал ему Лакуна. Все всегда в конечном итоге зависит от тебя самого. Если бы он, Ник, не закапывался только в своих собственных планах, совершенно наплевав на то, какие тенденции развиваются в среде мусорщиков, пока они со Страшилой так нагло и беспардонно (с точки зрения многих и многих) продолжают богатеть, потроша сарвонские корабли, а озаботился бы созданием хоть какой-нибудь собственной опоры в их среде, сейчас бы у него имелась возможность хоть на что-то повлиять. А так… Ник зло скрипнул зубами. Черт! Прошляпил, упустил, думал, что успеет, мол, времени много, не успеют сорганизоваться, а коль успеют — не сразу смогут договориться… Хренушки! И успели, и смогли. Ну ясно же, что все это не простой наезд на него одной из группировок, кишка у них тонка для этого, а согласованное решение всех профсоюзных мафиозо. Устраняют потенциальных лидеров возможного сопротивления… Ладно, сначала надо узнать поподробнее, что действительно им угрожает.

Ник послал несколько запросов на сетевые аккаунты. Несмотря на то что он так облажался с точкой опоры, уж в чем-чем, а в настоятельной необходимости владения достоверной информацией убеждать его было не надо. Так что кого спросить было… А затем, получив подтверждения, которые прояснили и, что было очень печально, ухудшили вырисовывающуюся картину, снова повернулся к Уксу:

— Скажи правду, что ты им сказал?

— Я? — изумился Укс. — Ну, я же тебе сказал, что…

— Укс, — Ник ухватил его за плечо, — дружище, это очень важно! Скажи мне точно, что ты им сказал. Дословно. И не бойся меня обидеть. Если ты отверг их требования не… ну не совсем категорично, я только порадуюсь этому. Честно.

Укс зыркнул на него, а потом виновато опустил глаза:

— Ну, я сказал им…

К счастью, все оказалось не так страшно. Укс был куда более прагматичным и осторожным, чем Страшила, поэтому никаких заявлений типа «как ты вообще посмел заявиться ко мне с подобным…» или, там, «Ник — мой друг, я и тебе за это предложение…» не последовало. Техник, естественно, возмутился и отказался, но причиной отказа выставил всего лишь хороший заработок, который он имел от Ника, и резко повысившуюся конкуренцию. В момент скачкообразного роста числа мусорщиков, начавшегося после возвращения Ника со Страшилой из первого рейса к сарвонскому крейсеру, на нижних уровнях «Кокотки» начался просто взрывной рост частных ремонтных доков и верфей. Поскольку так же резко вырос и спрос на их услуги. Ну да с таким-то потоком устремившихся в мусорщики это было немудрено… Но к настоящему моменту рынок данных услуг оказался полностью насыщен, поэтому за денежных клиентов держались руками и ногами, а за редкие контракты шла настоящая драка.

— Значит, так, Укс, — заговорил Ник после некоторого раздумья. — Нам нужно будет до отлета кое-что сделать с «Паучком».

— Так это, Ник, вроде как мы все, что надо, сдела…

— Не перебивай, — оборвал его Ник, — сам видишь, обстоятельства сильно изменились. И потому наши планы также придется менять. Еще раз. И куда радикальнее, чем раньше. Но что делать, я тебе скажу позже: надо еще кое-что прикинуть и посчитать. А вот что тебе делать после нашего отлета — выслушай сейчас. Во-первых, лови деньги за твоих дроидов. Но новых пока не заказывай. Закажешь только после нашего отлета, — Ник опасался, что кто-нибудь сможет отследить дату заказа Уксом нового комплекса техдроидов, вследствие чего весь план его прикрытия, который уже сложился в голове у землянина, мог пойти псу под хвост. — Во-вторых, вот тебе аванс за сборку нового «Паучка».

— Ну, зачем это, Ник? — обиженно протянул Укс. — Ты же знаешь, что я для тебя…

— Не перебивай! — рявкнул Ник. У него просто катастрофически плохо со временем, а техник тут всякие политесы разводит. — И слушай внимательно. Для переоборудования «Паучка» пригонишь весь свой комплекс в наш парковочный док. А потом я у тебя его нагло отберу.

Укс с удивлением воззрился на него. Как это нагло отберу, если Ник буквально только что перечислил ему деньги за этот комплекс? Он открыл рот, собираясь прояснить непонятную ситуацию, но Ник резко махнул рукой и продолжил:

— Ну, так это должно будет выглядеть для всех, понятно? Так что не забудь сразу после нашего старта поорать о том, какой я гад, и пожаловаться на меня в нескольких барах.

Глаза Укса слегка округлились, а затем он изумленно приоткрыл рот и восхищенно покачал головой.

— И тем ребяткам, которые к тебе приходили и требовали прекратить работать со мной, также заявишь, что после того, что я сделал, ты не то что работать со мной, а вообще видеть меня не хочешь.

Укс, продолжая пялиться на Ника восхищенным взглядом, понятливо закивал головой.

— А потом ты начнешь работу над новым «Паучком». По нашему с тобой проекту.

Укс довольно хмыкнул:

— Не бойся, Ник, я никому не скажу о…

— Наоборот, — прервал его хвастливое заявление Ник, — скажешь. Причем — всем. Скажешь, что ты сделаешь такой мусорщик, что наш «Паучок», который уже стал тут знаменитостью и в глазах большинства является едва ли не лучшим мусорным кораблем всех времен и народов, ему и в подметки не будет годиться. То есть, работать будешь совершенно открыто. Можешь даже выставить свой будущий мусорщик на аукцион и начать собирать авансы для участия, — их сразу же клади на счет с хорошим процентом, успеешь кое-что заработать, — а также заявки на тиражирование. Потому что после того, как я, весь такой из себя гад, украду у тебя кроме дроидов еще и корабль, у тебя тут же появятся заказчики. Ну, еще бы: если даже мы со Страшилой признаем, что твой корабль лучше «Паучка», — а как иначе можно будет расценить подобную кражу? — то очень многие также захотят такой же корабль. Не так ли?

Укс восхищенно замотал головой, потом открыл рот и… шумно выдохнул, так и не сумев ничего произнести. А Ник усмехнулся и махнул рукой:

— Все, иди, готовь комплекс к перебазированию. И не забудь взять запас расходников. План новых усовершенствований «Паучка» я тебе сброшу по сети чуть позже.

Проинструктировав Укса, Ник отправил его готовить свой комплекс технических дроидов к перебазированию в их со Страшилой парковочный док, а сам быстро вошел в местную Сеть и отыскал портал частных охранных фирм. Оставив запрос, он уже собирался вынырнуть из Сети и заняться проработкой изменения конфигурации «Паучка», но в этот момент ему на сеть пришла еще пара сообщений от знакомых мусорщиков, которые он сразу же прочитал. В них была информация, подтверждающая те мысли, которые у него возникли после разговора с Уксом. А потом его вызвала Страшила:

— Слыхал? Нас с тобой заказали.

— Вот как? — нейтрально отозвался Ник. Он уже давно избавился от чрезвычайно распространенной юношеской привычки при каждом удобном случае демонстрировать собственную осведомленность в тех или иных вопросах, предпочитая при любом разговоре сначала получить информацию от собеседника, ограничиваясь разными нейтральными возгласами, а уж потом думать, какой частью своей собственной поделиться. И делиться ли вообще. Так что сейчас он отреагировал чисто рефлекторно…

— Вот так! — Трис хмыкнула. — Тут мне с утра трезвонят.

— И кто?

— Сначала Ранк, потом Однорукий Жагн, а затем еще пара человек, из ветеранов. И все в один голос твердят, что мне нужно срочно линять с «Кокотки». Причем, лучше всего не на «Паучке», поскольку догонят и расстреляют. Сам знаешь, с тех пор как многие по нашему примеру начали лезть к еще относительно целым кораблям, вооруженных мусорщиков изрядно прибавилось. А Ранк мне еще сообщил, что у «Общества» и «Лиги» есть пара корабликов, которые давно уже не мусорщики, а… — она прищелкнула пальцами, — скажем так, весомый аргумент в любом споре.

— Хм, а не сможешь попросить кого-нибудь, чтобы добыли нам характеристики, а также набор и порядок размещения вооружения? Только быстро.

— Держи, — тут же отозвалась Трис, — я об этом уже подумала. И, кстати, парни советовали смазывать пятки немедленно, прямо сейчас и не дожидаясь тебя. Так что ты там поторопился бы, что ли, партнер.

Ник понимающе хмыкнул. Да уж, похоже, русский — это заразно.

— Значит, так, сейчас забаррикадируйся в доке и сиди. Нельзя нам еще валить, кое-что сделать надо. Но я тут придумал пару штучек, думаю, этого хватит для того, чтобы продержаться несколько часов… — после чего землянин отключился и, войдя в Сеть, снова открыл портал частных охранных фирм. На его запрос уже висело четыре предложения. Ник быстро открыл их и торопливо повысил требуемые показатели. Около минуты ничего не происходило, а затем первый запрос мигнул зеленым, показывая, что готов предоставить требуемое. Почти следом мигнул второй, затем третий, а четвертый исчез. Похоже, эта охранная фирма вытянуть его изрядно увеличившееся запросы оказалась не в состоянии. Ник на мгновение зажмурился, а затем одним движением виртуального курсора облегчил свой счет на триста сорок пять тысяч лутов. За одни сутки найма. После чего послал запрос на конференц-связь.

— Так, господа, контракт уже начался, не так ли?

Двое мужчин и одна женщина, не слишком похожие внешне, но с почти одинаковыми настороженно-тревожными взглядами, осторожно кивнули головами.

— Отлично! Фирма «Шеккер»?

— Отряд готов, — немедленно отозвался один из мужчин. — Двенадцать человек, комплект защиты седьмого класса, вооружение — гражданские шок-винтовки, армейские штурмовые бластеры «Джокен-77», светозвуковые гранаты, инфраизлучатели, все, что вы заказывали.

— Принимаете под охрану парковочный док номер три-семь-одиннадцать. В док должен прибыть техник с комплексом технических дроидов. Один. Возможно, с сыном. Вот его идентификатор. Если будет кто-то еще — задержать и изолировать. Фирма «Питон»?

— Отряд готов, — отозвалась женщина. — Одиннадцать человек, защита и вооружение те же, что у коллег. Еще тяжелый бронемобиль «Даммер», оборудованный для нейтрализации бесчинствующей толпы…

Поставив задачу и этим охранникам, Ник дождался своей личной охраны, которую предоставила третья фирма, «Шлоссер», успев за это время закончить с проектом переделки «Паучка» и сбросить его Уксу, и понесся на сто сорок четвертый уровень, к атмосферным складам. Ему был необходим сжатый азот, а взять его немедленно и в требуемом количестве можно было только там. Затем покупка медкапсулы. Потом заказ коннекторов, тех самых капсул, которые он позже отправит в полет к лузитанскому транспорту снабжения, вися на балке пространственного каркаса «Паучка». Далее он связался по сети с одним известным адвокатом и за очень солидную сумму купил его услуги на ближайший месяц. Еще не хватало, вернувшись на станцию, немедленно оказаться за решеткой по абсолютно левому, но зато оформленному по всем правилам и со всем возможным тщанием обвинению. Затем наступило самое трудное, а именно — утрясание плана со Страшилой. Выслушав его, она покачала головой:

— Да уж… Всегда считала, что я — самая сумасшедшая если не всей «Кокотки», то хотя бы среди мусорщиков. Но после того, как ты выложил мне весь этот бред, который ты называешь планом…

Ник криво усмехнулся:

— У тебя есть другой?

Страшила задумчиво посмотрела на него и отрицательно качнула головой:

— Нет, теперь нет. До того, как ты все это затеял, был. Один. Слинять с «Кокотки». Но в двух вариантах. Или слинять на «Паучке», или на каком-нибудь лайнере. Деньги… — она на мгновение запнулась, но затем твердо произнесла: — Благодаря тебе, у меня есть. Так что…

— Знаешь, — устало произнес Ник, — один умный человек когда-то сказал мне: «Запомни, вариантов никогда не бывает один или два. Если кто-то утверждает, что третьего не дано, что ситуация сложилась так, что или-или, — значит, тебя пытаются обмануть, пытаются сделать так, чтобы ты перестал мыслить. Мысль — любая, даже самая примитивная, — всегда минимум троична. Так что если тебе кажется, что впереди либо тупик, либо тоннель с двумя направлениями движения, значит, ты что-то не увидел или не додумал…»

— О как! — Страшила покачала головой. — Да уж, удивил, па-артнер. Хорошо. Поняла. Приняли. Действуем, как ты сказал…

* * *

Следующие сутки пролетели в каком-то истерическом угаре. Их парковочный док был окружен тройным кольцом охраны. Профсоюзные боевики, сунувшиеся было к их доку, прорвавшись через внешние посты, нарвались на станковые инфраизлучатели и быстро рассеялись, оставив после себя в прилегающих коридорах непередаваемую вонь от своих расслабившихся от действия инфраизлучения кишечников. Укс, стиснув зубы, со всей доступной скоростью навешивал на «Паучка» какую-то непонятную муть, назначение каковой даже не мог себе представить. Ну зачем, скажите на милость, на мусорном корабле столько баллонов со сжатым азотом? А дополнительная шлюзовая камера? И где Ник собирается спать, если всю его и так крошечную каютку теперь занимает медкапсула? Ну полностью всю, даже санузел. Да еще и коридор перегородила. Они что, к этому дополнительному шлюзу собираются протискиваться мимо медкапсулы через узкую щель под потолком? Ну идиотизм же! Но Нику этот вопрос задать было нельзя. Поскольку, едва только в «Паучок» установили медкапсулу, Ник тут же забрался в нее, бросив Страшиле:

— Когда разбудить — знаешь.

И до самого старта так оттуда не появился.

Затем был перелет к шестому Мусорному полю, до которого Страшила вела корабль восемнадцать дней по сложной траектории и в полном радиомолчании, отключив даже маяки. Затем — заход в него с совершенно невозможной стороны, которая считалась полностью прикрытой недотраленными минными полями. Но Ник каким-то невероятным образом сумел-таки высчитать более-менее безопасную траекторию, за что Трис, предварительно от души выматерившись и жахнув стакан разведенного спирта из полевой аптечки (другого спиртного на корабле во время рейда не было и быть не могло), решила-таки активировать ему третий уровень баз внутрисистемного навигатора. Сам Ник все это время торчал в медкапсуле, остервенело разучивая базы и вылезая из нее часа на два в сутки, только для еды и часовой разминки. А затем они встали на курс, ведущий в радиус непосредственной обороны лузитанского транспорта снабжения, и принялись гасить скорость…

* * *

До сарвонского линкора Ник со Страшилой добрались через сутки, после того, как прогулялись мимо лузитанского транспортника. И все время, пока они шли к нему, Страшила вышибала из Ника подробности того, что он задумал. Поскольку по пути к Мусорному полю этого сделать не удалось, так как Ник залег в медкапсулу даже еще до старта, а во время коротких перерывов выглядел так, что Трис даже ругалась исключительно сквозь зубы и вполголоса. То же, что он изложил ей еще на «Кокотке», было изложено слишком коротко и слегка сумбурно. Но теперь Трис отыгралась за все. Под конец Ник даже взмолился:

— Партнер, ну хватит мне уже мозг выносить, дай хоть чуть оклематься! Мне еще так пахать предстоит на линкоре, что — мама не горюй. А мы уже подлетаем.

Страшила, к тому моменту вывернувшая его практически наизнанку, окинула Ника насмешливым взглядом и вздохнула:

— Ладно, отдыхай, — потом задумалась и произнесла: — И все-таки я не понимаю, почему до всего этого никто раньше-то не додумался?

Ник усмехнулся, вставая с кресла, чтобы надеть скафандр, — до момента стыковки с линкором осталось минут пять-семь, — а затем не удержался и снова заговорил:

— Ну почему, может, кто-то и додумался. Но у него, например, просто не было достаточно ресурсов.

— То есть?

— Ну, сама посчитай… — досадливо морщась, начал Ник. Вроде бы уж как договорились закончить разговор, ан нет — продолжаем. И ведь сам не могу остановиться… — …коннектор стоит полтора миллиона лутов. Один. А мы задействуем три. Один должен остаться на поверхности корабля для обеспечения связи, второй — проникнуть внутрь и подсоединиться к корабельной командной сети, после чего подсоединиться к первому, который будет транслировать информацию наружу, а третий — на подстраховке, если какой из двух задействованных по каким-то причинам накроется. Ты можешь себе представить мусорщика, у которого имеется полтора миллиона, то есть, нет, какой там — четыре с половиной миллиона лутов? Ну, до нас с тобой, естественно.

Страшила понимающе хмыкнула.

— Теперь зайдем с другой стороны, — продолжил Ник. — Допустим, нашелся человек, не мусорщик, конечно, но которому пришла в голову идея влезть на лузитанца и у которого есть эти самые четыре с половиной миллиона лутов. Нет, четыре с половиной — это только на коннекторы. Берем… шесть… или десять… короче, неважно — есть нужные деньги. Итак, есть человек с деньгами, с авантюрной жилкой и с правами пилота. Но не мусорщик. Скажи, он сможет войти в радиус непосредственной обороны лузитанского корабля, как это сделала ты, и не погибнуть?

— Я и сама до сих пор не понимаю, как нам все это удалось? — задумчиво произнесла Страшила. — Совсем не понимаю. И до сих пор оторопь берет от того, что мы живы. Ну не должно было так быть! Всякий, кто входит в радиус непосредственной обороны лузитанца с неподавленной системой непосредственной обороны, — труп. Даже не труп, а облако раскаленных газов! Все. Точка. Других вариантов нет. А мы живы…

— Во-от. И это я еще не все подсчитал. Скажем, примерная стоимость дешифрационного комплекса, который я планирую подсоединить к коннекторной сети, по самым приблизительным прикидкам составляет около ста миллионов лутов. Это если мы продадим все входящие в него искины и дополнительное оборудование. А если покупать самим, да еще посчитать, сколько я вложил в программное обеспечение и базы… — тут голос Ника прервался, поскольку он надел шлем, после чего продолжился по Сети. — А, кроме того, необходимы еще специализированные базы, навыки и все такое прочее. Короче, тот, кто теоретически смог бы это сделать, не имеет денег, а тот, у кого есть достаточно средств, не имеет нужных навыков, баз… да и желания во все это ввязываться. У него и так все хорошо — на хрена забивать себе голову смертельно опасными авантюрами? Ладно, закончили — я двинул!

* * *

Следующие сутки Ник почти не спал. Выгрузив комплекс технических дроидов, выкупленный им у Укса, а также собрав в кучу всех дроидов ремонтно-технического комплекса линкора и тех, что он прихватил с сарвонского крейсера, землянин остановил все работы и почти двадцать часов выстраивал новую конфигурацию ремонтно-технической системы линкора. Страшила все это время таскала в указанные Ником места запасные части, материалы, картриджи и расходники. Этот… партнер не оставил ей ни единого дроида, так что разгружать «Паучка» Трис пришлось в одиночку и на своем горбу. Ну, почти — кары-транспортеры-то у нее были. И все равно, закончив, Страшила завалилась в свою каюту и нагло продрыхла почти шестнадцать часов. Уж больно умоталась. Причем сделала она это еще и в надежде отомстить оборзевшему партнеру. Душ-то, после всей затеянной им перестройки «Паучка», оказался только у нее в каюте. Так вот пусть после того, как закончит со своими делами, походит часок-другой мокрым и вонючим. Будет знать…

Но месть не удалась. Когда она проснулась, Ника в линкоре уже не было. Он снова обнаружился в медкапсуле, куда залег буквально за полчаса до ее пробуждения. В ее сети от него висело сообщение, с пометкой отсроченной активации — только после ее пробуждения.

— «Партнер, так тебя и не дождавшись, лег учить базы. Ремтехкомплекс перепрограммирован. Ничему не удивляйся, все идет так, как надо», — прочитав это, Трис грязно выругалась. Ну вот, опять что-то поменял! И даже не подумал обсудить эти перемены с ней. Ну что за отношение, блин?! Она ему кто — партнер или наемный пилот? Нет, недаром она всегда предпочитала работать одна. Меньше геморроя…

Из капсулы Ник вылез только через девятнадцать часов. Слегка одуревшим. Страшила, собиравшаяся сразу при появлении партнера выложить ему все, что она о нем думает, даже слегка испугалась.

— Эй, партнер, ты как, в порядке?

— В общем и целом, вероятно, да, — отозвался Ник, морщась, — но пока этого как-то не ощущаю… — он вздохнул, а затем пробормотал: — Все, хватит! Больше никогда не буду учить такие массивы за столь короткое время.

— Так ты что, под медикаментозным разгоном, что ли, учил? — удивилась Трис.

Ник страдальчески сморщился и кивнул. Страшила уставилась на него испытующим взглядом, а затем тихо спросила:

— И какой коэффициент?

Ник настороженно покосился на нее, попытался улыбнуться, но затем, поняв, что в таком состоянии заболтать Трис или еще как-то увильнуть от ответа не получится, вздохнул и произнес:

— На этот раз — семь и девяносто два.

Страшила взвилась.

— Охренел?! Нет, много дураков видела, сама такая же, но такого, как ты… Это ж надо — тебе как, совсем мозги лишние, что ты их сварить пытаешься? — тут она насторожилась и уточнила: — Постой, ты сказал: «На этот». Так ты что, и до этого, всю дорогу от станции, учил базы под разгоном?

— Партнер, не ори, а? — жалобно сморщившись, попросил Ник. — В висках отдается… А куда было деваться? Мне до подхода к лузитанцу надо было выучить всю лузитанскую базу, иначе соваться к нему просто не стоило. Я тупо не смог бы правильно запрограммировать коннекторы. Но тогда я использовал разгон с коэффициентом пять и один, — он вздохнул. — Хотя и это был не сахар…

Просьба сработала наполовину. То есть, орать Страшила перестала, зато стала шипеть, как разъяренная змея. Ник некоторое время пытался игнорировать это шипение, но затем не выдержал и жалобно заговорил:

— Трис, успокойся, я уже все, больше медикаментозный разгон использовать не буду. Все остальное буду учить только под тем, что обеспечивается работой медкапсулы. Ну, честно. Просто то, что я учил сейчас, надо было выучить срочно. Мне нужно в течение суток окончательно разобраться с дешифрационным комплексом, а потом нам надо будет двигать к лузитанцу. Коннекторы уже должны выстроить сетку. Но если ты меня прибьешь, я хрен все это успею. Давай перенесем разборки на чуть попозже? Ей-богу, больше толку будет. Ты мне потом за все сразу жопу надерешь, обещаю.

К лузитанцу они отправились через тридцать часов, когда перенастроенный Ником ремтехкомлекс смог перекачать атмосферу из отсеков линкора в резервуары и выделить из нее азот. Затем они заправили им баллоны, используемые в качестве двигателей в непосредственной близости от лузитанского транспорта. Других вариантов не было. Рискни они использовать в момент наибольшего приближения хотя бы даже и маломощные маневровые, турели непосредственной обороны мгновенно превратили бы «Паучок» в облачко раскаленного газа. Ну а как еще должна отреагировать активированная система непосредственной обороны на засечку импульса работающего двигателя летательного аппарата, не прописанного в корабельной командной сети в качестве «своего»? Выброс азота же в качестве работающего двигателя не идентифицировался. Парит какой-то обломок — ну и пусть себе парит…

На этот раз приближаться к лузитанцу столь же близко, как и в первый, они не стали. Не было необходимости. Ювелирно работая маневровыми, Страшила вывела «Паучок» на курс сближения с плывшим в пустоте, в паре десятков километров от лузитанского транспорта снабжения, довольно крупным обломком какого-то корабля, установить принадлежность и функциональное назначение которого в настоящий момент не представлялось возможным. А затем, используя лишь азот из баллонов, аккуратно подвела мусорщик к нему вплотную и практически уравняла скорости. Переведя дух, Ник со Страшилой осторожно, изо всех сил стараясь не коситься в сторону висящей в двух десятках километров смерти, отцепили от пространственной рамы хрупкую конструкцию дешифрационного комплекса, состоящую из двух десятков энергобатарей, трех искинов с блоками памяти и всякой дополнительной обвеской, упакованных в герметичный контейнер, двухдиапазонного приемопередатчика с системой шифрованной связи и пары узконаправленных антенн. После чего очень аккуратно прикрепили ее к обломку. В принципе, эту конструкцию можно было бы и просто бросить плыть в пустоте, но Ник решил чуть перестраховаться. Мало ли кто еще сюда залетит? Нет, шанс на это был ничтожен, больше идиотов лезть в зону непосредственной обороны лузитанского корабля на станции быть не могло даже теоретически, но кто его знает… Они-то вот отыскались. Так что Ник решил хотя бы по минимуму замаскировать дешифрационный комплекс. А то очень стремно ему было отправить открыто полетать в пустоту сто с лишним миллионов лутов. Этот-то обломок отмечен на всех местных навигационных картах, оценен и ни для кого не представляет ни малейшего интереса. Такого мусора море и в куда более безопасных местах. А появись рядом нечто новенькое, на картах не отмеченное, — кто знает, какие мысли людям в голову придут? Лишаться же из-за чьего-то идиотизма (ну и удачливости — у них же со Страшилой монополии на удачливость нет, не так ли?) не только собственности на столь круглую сумму, но и шанса проникнуть на вожделенный корабль, было очень обидно…

Потом они еще почти двое суток провисели рядом с обломком, пока Ник устанавливал связь с коннекционной сетью и налаживал работу дешифрационного комплекса, не вылезая из скафандра по пятнадцать часов подряд. Так что когда он, наконец, закончил, на него было страшно смотреть.

— Ну что, партнер, — поинтересовалась Страшила, когда Ник с мокрой головой, ввалился в рубку, — пора обратно или как? У тебя здесь еще есть дела?

— А-а, — Ник удивленно уставился на Страшилу, — мы чего, еще не двинулись?

— Ну, ведь кое-кто так и не удосужился сообщить мне, закончил он свои дела здесь или еще нет. А делать выводы только по тому факту, что ты, наконец-то, впервые с того момента, как мы прибыли сюда, решил воспользоваться душем, — который, между прочим, расположен в моей каюте, — я не рискнула. — Страшила окинула насмешливым взглядом слегка ошарашенную фигуру Ника, фыркнула и переспросила: — Ну, так что, двигаем отсюда или как?

— Ну… конечно, — опомнился Ник, — я все закончил и… это… извини, что я… что… ну что все у меня так сумбурно, через задницу. Просто у нас… у меня такой цейтнот все время, что я… что меня иногда заносит… извини, честно, — Ник уставился на Трис виноватым взглядом. Страшила несколько мгновений внимательно смотрела на него, затем усмехнулась и махнула рукой:

— Ладно, партнер, проехали. Я же вижу, как ты пашешь. Просто не забывай, что по нашему договору капитан все-таки я.

Ник улыбнулся. Фух, он действительно замотался, и это могло бы ему очень дорого обойтись, будь Страшила на самом деле той напрочь отмороженной особой, которой она всем казалась. Но, похоже, эта отмороженность все-таки была больше маской, чем реальностью. А может, Трис просто за последнее время начала слегка оттаивать. Но все равно, так упускать ситуацию внутри их маленького коллектива не стоило. Он же вообще перестал обращать внимание на настроение и состояние духа Страшилы, только раздавая команды, которые она, вообще-то, если следовать духу, да и букве их совместного договора, вовсе не обязана была выполнять. Да, последнее время землянин был страшно занят, но если уж он принял решение собирать команду, лишиться той, в которой он видел первого ее члена, было бы откровенной глупостью.

— Спасибо, Трис, — Ник подхватил полотенце, которое упало ему на плечи, когда он ошеломленно опустил руки после слов Страшилы, и принялся снова вытирать голову. — Так мы двигаемся?

— Уже двинулись, — огрызнулась Страшила, — едва только ты поперся в душ. Просто я хотела обратить твое внимание на то, что если уж ты взялся руководить — не упускай мелочей. А так, сейчас будем включать маневровые. Уже достаточно отошли.

Ник снова едва не уронил полотенце. Так это что, Трис намекает ему, что она не против пересмотреть распределение обязанностей в их коллективе и вручить пальму первенства ему? Ой, что происходит — моря горят, леса текут, мышка в камне утонула!..

На подлете к линкору Трис удивленно присвистнула.

— Это что же тут творится? Ты что, Ник, дал команду демонтировать турели непосредственной обороны с внешней обшивки?

— Ну да, — безмятежно улыбаясь, отозвался Ник, попивая сок. После визита к лузитанскому кораблю, он немного снизил интенсивность обучения в капсуле и даже попросился за пульт. Но Трис его отшила, сообщив, что существо в подобном состоянии к пилотированию не допустит. Именно существо, поскольку назвать это синее, заморенное нечто человеком у нее язык не поворачивается. Так что пусть вышеназванное существо отдыхает и отсыпается. А если его шаловливые ручонки не могут сидеть без дела — пусть подготовится и сдаст ей экзамен на третий ранг канонира. Вон пульт оного как раз свободен, и она сейчас загрузит набор тестовых задач. После чего для окончания активации им останется только побывать еще в паре небольших реальных заварушек или в какой-нибудь одной, но более серьезной. Но за этим, по ее наблюдениям, дело не заржавеет, поскольку Ник, несомненно, обладает уникальной способностью привлекать на свою задницу всяческие приключения… Так что путь до сарвонского линкора землянин провел куда более комфортно, чем ранее. И тесты он таки тоже сдал.

— А на хрена?

— Ну-у, ты же знаешь, что приближение к любым искусственным космическим объектам, в том числе и в первую очередь к станции вооруженного корабля, не контролируемого командой, категорически запрещено. А на команду линкора нас двоих явно маловато. Если же он будет разоружен, то допустим даже частичный контроль.

Страшила несколько мгновений недоуменно пялилась на Ника, а затем ошарашенно распахнула глаза.

— Так ты хочешь приволочь его к «Кококтке» и там продать?

— А что, лучше бросать его здесь или просто подарить чужим дядям? — вопросом на вопрос ответил Ник. — Раз уж нам не дано снять с него максимум дохода, возьмем, сколько сможем. Не получится продать по компонентам — продадим целиком, пусть и с дисконтом. Если даже скинуть цену вдвое, мы сумеем выручить за него еще не менее ста миллионов лутов. Ты не хуже меня знаешь, что деньги лишними никогда не бывают. Найдем, куда потратить. К тому же, сама понимаешь, особенно много нам в «Паучок» в этом рейде не погрузить. Или есть сомнения, что за пределами Мусорного поля нас будут ждать?

— Сомнений нет, — медленно качнув головой, отозвалась Трис спустя минуту, — но я думала, что ты не собираешься больше возвращаться на «Кокотку». Во всяком случае, на «Паучке».

— Увы, — вздохнул Ник, — вернуться придется. К лузитанцу лучше приближаться на корабле, основу которого составит спасбот лузитанского же производства. И Укс сейчас для меня такой клепает. То есть, для нас…

— Укс? — Страшила хмыкнула. — По тому, как он орал, когда ты приказал ему грузить на «Паучка» его техдроидов, я решила, что вы разругались напрочь и теперь чуть ли не первые враги.

— Да нет, — усмехнулся Ник, — это все так, дымовая завеса, чтобы вывести его из-под удара, — он бросил взгляд на экран и, уже поднимаясь из кресла, туманно закончил: — Да и еще одна причина для возвращения есть…

Вопреки его ожиданиям, Трис не сделала стойку и не стала ни о чем допытываться. Так что оставшиеся несколько минут хода до пролома в сарвонском линкоре, который служил им здесь парковочным доком, они прошли в молчании. Впрочем, возможно, Страшила была просто занята пилотированием. Да нет, для нее этот уже знакомый маршрут был на три копейки, она бы провела им «Паучок» попивая кофеек, то есть кассили, и одновременно нежась в джакузи. Так что над причиной подобной сдержанности партнера Нику стоило поразмыслить. Он и так уже за последнее время очень много накосячил и упустил в сфере их взаимоотношений. А взаимоотношения в команде — это куда более серьезное дело, чем взаимоотношения в семье. Там-то полный развал, скорее всего, закончится банальным разводом, а здесь простым разбегом дело не ограничится: при неких острых обстоятельствах, нарваться на которые в Мусорных полях не такое уж и сложное дело, можно запросто погибнуть. А у него, понимаешь ли, цель, ему гибнуть никак нельзя…

* * *

Следующие несколько дней прошли в напряженной работе. Кроме приведения сарвонского линкора в полностью небоеспособное состояние, при котором только и были шансы подвести его вплотную к станции, Ник и Трис занимались тем, что делали из «Паучка» настоящего боевого пидо… короче, монстра. В том, что их будут ждать если не сразу на выходе из Мусорного поля, то уже точно слегка подальше, ни один из партнеров не сомневался. Как и в том, что засада будет куда более подготовленная, чем в тот памятный первый раз. По прикидкам Ника выходило, что против них выставят штук пять-шесть вооруженных кораблей, причем парочка из них будет не обычными вооруженными мусорщиками, а теми самыми специально подготовленными «очень вескими аргументами». Слава богу, обладая их профилями и характеристиками, кое-что для противодействия этой угрозе Ник с Уксом прикинули и подготовили еще в доке. Ну а сейчас они со Страшилой занимались окончательным превращением «Паучка» в носителя немереного количества вооружения. Особенных проблем с этим не было: поскольку добыче в этом рейсе надлежало двигаться за ними самостоятельно, в их распоряжении была вся пространственная рама-трюм.

Наконец все монтажные работы были закончены, и Нику осталось только прозвонить цепи управления. Время на это было, поскольку ремонтно-технический комплекс сарвонского линкора, несмотря на его усиление комплектом дроидов, который Ник выкупил у Укса, все еще не закончил работы по разоружению линкора и приведению его в состояние, в котором он сможет преодолеть Мусорное поле и добраться до окрестностей «Кокотки». Так что, устроив короткий отдых, Ник снова выбрался из «Паучка» и полез в трюм. Страшила на этот раз осталась на «Паучке», усевшись за пульт канонира и оператора защитных систем. Им предстояло прозвонить около трех сотен управляющих цепей. В принципе, работа не слишком долгая и напряженная и, если все будет нормально, по прикидкам Ника, она должна была занять около четырех часов. Впрочем, на то, что будет нормально все, он особенно не рассчитывал. Все-таки, несмотря на разученные инженерные и технические базы, опыта в такой работе у него было еще маловато.

— Вторая тройка?

— Есть отклик, — тут же отозвалась Трис из рубки.

— Третья тройка?

— Есть отклик.

— Четвертая тройка?

Ответа не последовало. Ник наклонился над блоком разъемов, подергал рукой, затем поднес тестер и снова спросил:

— Четвертая тройка?

— Нет отклика, — после короткой заминки пришел, наконец, ответ Страшилы. Ник досадливо сморщился. Ну вот, опять где-то не контачит!

— Пошел искать, — сообщил он Трис и, отцепившись от балки, двинулся вдоль шины, ведущей к блоку ракет средней дальности, транспортно-пусковыми контейнерами с которыми был сейчас забит низ открытого трюма «Паучка». Общее число этих ракет уже приближалось к цифре двести, что дало повод Страшиле называть Ника «чертовым перестраховщиком и милитаристом». Впрочем, основанием для этого послужили не только ракеты. К настоящему моменту «Паучок» оказался буквально обвешан всякими военными системами. Одних турелей непосредственной обороны на нем было навешено более дюжины, управляемых генераторов защитного поля имелось ажно шесть штук. И это не считая одноразовых, коих было еще восемь. Далее шли энергобатареи, предназначенные питать всю эту мечту милитариста, блоки ракет, несущих вместо боеголовок станции доразведки целей, малый корабельный энергогенератор, излучатель маскирующего поля и все остальное, что должно было помочь им с Трис пережить будущее боестолкновение. Нет, Ник и сам считал, что несколько перестарался. Ну не может у ракет, хранившихся в транспортно-пусковых контейнерах, на которых система самодиагностики показывает полную исправность и остаточный ресурс более семидесяти процентов, количество отказов достигнуть пятидесяти процентов! Десять — может, пятнадцать, при сильном невезении, — тоже, двадцать — это уже ненаучная фантастика, а уж больше… Тем не менее, он продолжал упорно увешивать «Паучок» все новым и новым вооружением и средствами защиты, на все насмешки Страшилы отвечая, что не собирается отдать богу душу в шаге от очередной ступеньки на пути к его цели из-за собственной непредусмотрительности, лени или пофигизма.

Ведь часто бывает, что человек, у которого всего лишь появился шанс, считает, что он уже у него в кармане, и начинает смотреть на окружающих свысока, будучи уверен, что все на мази и он на коне. А потом — хоп! — и летит с той горки, на которую вроде как забрался и, по его мнению, утвердился, вверх тормашками. Да еще и скатываясь куда ближе к подножью, чем был в тот момент, когда его шанс только поманил. А все потому, что недоработал, недодумал, не предусмотрел того, что противник, пытающийся у него этот шанс отобрать, окажется сильнее, чем кажется.

И вот вчера Ник, наконец, решил, что, как это говорится у спецназеров про патроны, он достиг уровня, когда «маловато, но больше не упереть». То есть, кое-что впихнуть внутрь пространственной рамы-трюма «Паучка» или закрепить снаружи еще было можно, но для этого уже надо было заняться извращениями. Да и управляемость, и так сильно ухудшавшаяся, при этом дальнейшем «уминании коленом» могла вообще перейти в величину чисто гипотетическую: двигаться по прямой в сторону «Кокотки» еще было бы можно, но вот о любом маневрировании стоило забыть напрочь. А оставить кое-какие возможности для маневров Страшила потребовала категорически. Она бы и раньше прекратила затеянную Ником милитаристскую вакханалию, но тот сумел убедить ее, что «Паучок» непременно должен появиться из Мусорного поля, загруженным по близким к обычным меркам. Иначе противник может насторожиться, а то и отступить, и планируемый разгром не состоится. А им надо было непременно разгромить основные вооруженные силы противника, поскольку повторить свой финт, совершенный в нынешнем рейде, когда они смогли избежать преследования и добраться до Мусорного поля, использовав ранее не применявшуюся траекторию, им вряд ли удастся.

Впрочем, скорее всего, дело было не только и не столько в траектории, а в том, что противник был, пусть и на короткое время, приведен в состояние шока и потери управления. Уж слишком жестко Ник отреагировал на давление — вооруженная охрана, жесткое противодействие… Вот, похоже, кто-то из лидеров и заколебался, так что сколоченное против него объединение мафиозно-профсоюзных боссов на некоторое время потеряло монолитность, погрязло в спорах и, вследствие этого, не успело отреагировать. Но сейчас ни о чем подобном речи быть не могло. К настоящему моменту все должны были, как минимум, определиться, и, в самом лучшем для Ника и Страшилы случае, часть тех, кто не был готов идти в отношении их с Трис до конца, — отколоться. Зато остальные только набрались решимости и, прошляпив их один раз, более, совершенно точно, не повторят своей ошибки. Кроме того, новый «Паучок», который сейчас вовсю клепал Укс, был куда менее вооружен, чем этот, даже в его предыдущей, а не нынешней монструозной конфигурации. Так что для того, чтобы их будущий перелет от «Кокотки» до лузитанского транспорта снабжения получил хотя бы небольшой шанс на осуществление, им с Трис было необходимо максимально выбить у противника вооруженные корабли и вообще лишить кораблей максимальное число наиболее близких к профсоюзным мафиозо прихвостней и подпевал, а остальных заставить крепко задуматься, прежде чем рисковать своими судами и выступать против компаньонов. Надолго это настроение, как уже показала практика, не затянется, но им достаточно было и недели.

Так вот, для этого им надо было, чтобы «Паучок» при выходе из Мусорного поля казался бы нападавшим самим собой, возвращающимся из обычного для последнего времени удачного рейда и волокущим на себе богатую добычу. Загруженность же корабля достоверно имитировать было сложно: фокус с растянутым по времени ускорением и более флегматичным маневрированием легко вычислялся по сниженной температуре и длине факелов двигателей. Так что самым простым решением было загрузить «Паучка» до близкой к привычной для возвращения из рейда массы, но не добычей, а установленным вооружением. Что они и сделали.

Впрочем, оппоненты вполне могли предположить, что Ник со Страшилой как-то довооружат «Паучка». Но уж точно не так, как они это сделали, и вот почему: после всего произошедшего им с Трис места на «Кокотке» не было. Не только в мусорщиках, но и вообще. О затее с лузитанским кораблем на всей станции кроме партнеров знали только Тенгуб и инженер Ниопол, причем то, что один был боржийцем, а второй — лично заинтересован в успешности их предприятия, поскольку намеревался сам в нем участвовать, давало надежду на то, что информация пока не разошлась особенно широко. Так что единственной логичной причиной их побега на «Паучке» в сторону Мусорных полей, а не на рейсовом лайнере и — насовсем с «Кокотки», могло стать желание напоследок как следует затариться, причем наиболее дорогим товаром, который-де был ими припрятан где-то в трюмах сарвонского лайнера. Мол, решили сделать последний рейс, сорвать самый большой куш и уж потом уходить… Идея же приволочь с собой весь груз в целом, используя его собственные возможности для движения, по всем прикидкам, никому в голову прийти не могла. Если уж Трис на нее так отреагировала, то в этом можно быть совершенно уверенным… Что же касается довооружения, то, если исходить из привычных мусорщикам критериев, даже по самым максимальным прикидкам Ник мог бы использовать на довооружение «Паучка» не более десяти-пятнадцати процентов массы покоя загруженного корабля. Что, учитывая наиболее предпочтительную конфигурацию, составляло максимум два десятка пусковых установок ракет средней дальности и штук восемь-десять турелей непосредственной обороны. Ну и три-четыре ракеты со станциями доразведки целей. И не более того. Откуда и взялась примерная цифра противников. Ибо для того, чтобы справиться с «Паучком» в такой конфигурации без особенных потерь, достаточно было как раз пяти-шести вооруженных кораблей. Особенно если парочка из них будет нести заметно усиленное вооружение.

С четвертой тройкой партнеры провозились довольно долго, около часа. Но затем все пошло нормально. Так что полный прозвон цепей они с Трис закончили часа через четыре. Как раз к тому моменту, когда и линкор был полностью подготовлен к выдвижению. Все установленное вооружение по ответам систем самодиагностики состояло в полной исправности и было готово к действию. Вернувшись на «Паучок», Ник принял душ, наскоро перекусил и ввалился в рубку.

— Фух, устал, — сообщил он Страшиле, радостно сияя улыбкой, — но зато какую работу провернули! У нас сейчас «Паучок», считай, по боевой мощи крейсеру равен.

Трис развернулась к нему и окинула партнера насмешливым взглядом:

— Ой, Ник, ну ты и ляпнул…

— А что, — удивился тот, — что-то не так? Двести ракет средней дальности, это же уровень крейсера, насколько я помню!

— Да все не так, — снисходительно сообщила ему Страшила. — Максимум, на что мы еще можем потянуть по военным меркам, — это вспомогательная ракетная батарея, и не больше. Где сканеры и локаторы дальнего действия, где системы наведения, где тактический анализатор? Ты думаешь, количество стволов и ракетных установок так уж много значит? Да мы сейчас даже сраненькому корвету на один зуб. Подойдет, засечет, шарахнет с дальней дистанции совмещенным залпом — и все. Обвешать ракетами или даже ракетами и орудиями одновременно гражданский корабль — отнюдь не значит сделать его военным. Тем более, если в основе всей конструкции лежит такая мелочная немочь, как спасбот. Даже учитывая то, что ты установил дополнительный искин для контроля вооружения, — ну так, без этого-то было не обойтись. Одно распределение нагрузок на шунты и энерговоды при производстве ракетных залпов должно было напрочь подвесить штатный искин спасбота. А наведение через станции доразведки целей? Других-то систем наведения у «Паучка» отродясь не водилось…

Ник вздохнул и кивнул:

— Ну… да, ты права. Но против наших противников и того, что сделали, должно хватить. Надеюсь. У них же тоже не боевые корабли, а те же вооруженные мусорщики, каким был и наш «Паучок» до того, как мы за него здесь принялись.

Страшила согласно кивнула, потом окинула его задумчивым взглядом и спросила:

— Ну, так что, когда двинемся?

Ник сделал вид, что задумался, хотя на самом деле у него внутри звучали фанфары. Надо же! Страшила Трис! Сама! Спросила у него! Когда им отправляться! Несмотря на то, что они окончательно закончили всю подготовку и корабль был полностью исправен и готов к выдвижению. Черт, неужели она, пусть, возможно, еще подсознательно, но уже готова полностью отдать ему лидерство в их команде? Если это действительно так, то это самое главное достижение их рейда!..

Глава 8

Саедор Клик поднял руки вверх и хорошенько потянулся. Десять демонов Льда, как же ему надоело торчать здесь, неподалеку от границы шестого Мусорного поля! Скорей бы эти уроды — оборзевший сопляк и полностью свихнувшаяся сука с паленой мордой — перестали прятаться в Мусорном поле и высунулись наружу. Все равно им ничего не светит. Борзота должна наказываться. Всегда. А они повели себя уж очень борзо. И потому будут наказаны… Но ждать того момента, когда это произойдет, было уж очень муторно. И, как выяснилось, долго. Ибо они торчали здесь уже почти двадцать дней, а те, на кого они охотились, все еще продолжали торчать внутри шестого Мусорного поля.

Саедор встал с пилотского кресла и вышел из рубки. Все равно в постоянном нахождении его в рубке не было никакой необходимости. На самых границах Мусорного поля развернута сеть из более чем двух десятков невооруженных мусорщиков, задачей которой является засечь появление у границ искомого объекта и передать сигнал. По слухам, на парочку из них даже установили сканеры дальнего действия, так что те оказались способны заглядывать внутрь мусорного поля где-то на семь-восемь процентов его глубины. Что, к сожалению, сильно не добивало до района наиболее вероятного нахождения целей. А то, что они снова торчали где-то неподалеку от своей лакомой добычи — сарвонского линкора, ни у кого сомнений не вызывало. Но соваться ближе к цели было нельзя, так как эти двое — об этом было совершенно точно известно — смогли взять под контроль остатки командной сети сарвонского корабля. Тягаться же в возможностях обнаружения и, уж тем более, огневого воздействия с пусть и полуразрушенным, но линкором… среди мусорщиков таких дураков нет. Поэтому наблюдатели и сидели на границах, не лезя внутрь, но зато уж границы поля были перекрыты довольно плотно. Лидеры профсоюзных объединений ради такого случая растрясли мошну и наняли мусорщиков, заплатив им как за полноценный мусорный рейд, хотя и по минимальным расценкам. Впрочем, большинство из нанятых были «мулами», так что эти расценки для них были привычными. Потому-то и согласились. Так что того момента, когда «дичь» высунет свой нос за границы Мусорного поля, ожидали в общей сложности почти пять десятков кораблей. Настоящая армада! Правда вооруженных среди них было не больше тридцати, а кроме того, часть вооруженных составляли личные корабли боссов, которые совершенно не собирались приближаться к месту будущей схватки. Но и тех двух с лишним десятков вооруженных кораблей, которые составляли атакующие силы, должно было хватить с лихвой. Так что уродам никак не скрыться… А от наблюдательной сети до места сосредоточения основных сил около суток лета. Ну, по расчетам, учитывающим то, что корабль этих уродов пойдет с Мусорного поля загруженным. Не зря же они рванули сюда после того, как устроили такой шум на «Кокотке». Похоже, у них захомячено немало дорогостоящей добычи, вот и рванули за ней, дабы прибарахлиться перед окончательным уходом. Только зря они это сделали. Рискни парочка слинять с «Кокотки» сразу, у нее был бы шанс, пусть и небольшой: приятель Клика говорил ему, что все подходы к транзитным пассажирским терминалам были перекрыты. Но перекрыть совершенно все возможности проникнуть в терминалы, то есть все воздуховоды, технологические колодцы, кабельные тоннели и все такое прочее, было невозможно. Просто не было столько людей. Так что шанс имелся. Тогда. А сейчас его нет. Точно. Вследствие чего, наоборот, у него, Саедора, появляется шанс изрядно поживиться на том, что эти уроды потащат с Мусорного поля. Ну, если все пройдет нормально и корабль этих уродов удастся захватить более-менее целым. Впрочем, особо сильных надежд на это Клик, в отличие от большинства своих соратников, не питал. В конце концов, они ж не полные идиоты и явно должны предполагать, что по выходе из Мусорного поля их будут ждать. Так что явно должны навесить на свой мусорщик еще пару-тройку дополнительных контейнеров с ракетами и одну-две турели непосредственной обороны. Ставить на мусорщик еще какое-нибудь вооружение Саедор, как бывший военный пилот, смысла не видел. Для использования ракет малой дальности необходима всеракурсная станция сопровождения целей, для согласованной работы которой с командной системой любого бота, являвшегося основой практически любого мусорного корабля, требовалось буквально встать на уши. К тому же для успешного использования данного вооружения его носитель должен обладать на порядок большей маневренностью, чем любой мусорщик. Даже незагруженный. А для установки среднекалиберной артиллерии у бота не было ни достаточных мощностей, ни систем наведения, ни… приемлемой конфигурации и массы покоя. То есть, массу покоя-то можно было набрать, загрузившись мусором, но конфигурация при этом окончательно испоганивалась настолько, что ни о каком попадании на разумной дальности и речи идти не могло. За время выстрела импульс отдачи развернул бы корабль настолько, что смещение точки попадания относительно точки прицеливания на расстоянии уже двухсот километров составил бы величину, сравнимую с десятком поперечных размеров любого мусорщика. И это при одиночном выстреле. Про серию и говорить нечего. Так что единственное, что имело смысл ставить на мусорщики, — это ракеты средней дальности и турели непосредственной обороны. А в качестве пассива — пару-тройку генераторов силовых щитов. И все. Ну а с кораблем, оснащенным всем этим добром, Клик готов был разобраться даже один на один. Ибо его собственный корабль уже давно не был обычным мусорщиком.

После того как Саедор вступил в «Лигу мусорщиков станции „Кокотка“» и сумел там себя зарекомендовать, его как-то пригласил на беседу Кук Кулак — лидер «Лиги». Короткий предварительный разговор, во время которого Кулак убедился, что сведения, собранные о Клике его подручными, достаточно точны и этот парень не страдает излишней щепетильностью, зато очень жаден к деньгам и страстно хочет «занять достойное его место в жизни», причем для этого готов почти на все, закончился довольно быстро.

— Вижу, парень, — одобрительно кивнул ему Кук, — ты имеешь правильное представление о жизни. Держись меня — и не прогадаешь.

— Так и собираюсь, гра Кук, — согласно кивнул ему тогда Саедор. — И благодарю вас за то, что вы согласны дать мне шанс доказать, что я смогу быть вам полезен.

— Вот-вот, о шансе я и собирался поговорить, — перешел к делу Кулак. — Видишь ли, наша забота о простых мусорщиках кое-кому пришлась очень не по вкусу. А все потому, что раньше они тут были в авторитете — ну еще бы, самые старые среди мусорщиков, ветераны, и все такое… А как пришли умные люди и начали задавать вопросы: а что вы, ветераны, такого сделали, чтобы простым мусорщикам легче жилось, — тут-то вся правда наружу и вышла. Нет среди мусорщиков ни правды, ни равенства. Одни богатеют, а другие так и прозябают от рейда к рейду. Страховой кассы нет, медицинской — опять же нет. Не дай бог что — мусорщик моментом оказывается в кабале у банков. Вот и попросили их люди подвинуться и уступить место тем, кто будет о народе действительно заботиться. Но им это не понравилось, — Кук сокрушенно вздохнул и покосился на Саедора. Тот согласно закивал. Ну а как же, все так и есть, гра Кулак, разве ж можно считать как-то по-другому?

Хотя сам Клик как раз по-другому и считал. Потому что установленные Лигой выплаты в страховую и медицинскую кассу забирали чуть ли не треть заработка, едва позволяя сводить концы с концами. Никакой кредит от банка не ложился на мусорщика столь тяжким бременем. Да и о том, что расходуются собранные суммы отнюдь не только на то, что декларируется, всем также было известно. И ничего сделать особенно нельзя. Потому что, с одной стороны, тебе тут же начистят рожу — есть у руководителей Лиги пара десятков прикормленных типов далеко не хилого телосложения, которые давно уже ходят в Мусорные поля от случая к случаю, зато всегда имеют деньгу, чтобы слоняться по барам и пивным, да еще и заставят заплатить какой-нибудь штраф. А с другой, еще и ославят как «предателя рабочего дела». Но сейчас Клик совершенно не собирался развивать эту тему, поскольку печенкой чуял, что у него появился шанс не просто снизить нагрузку на свой кошелек, но еще и слегка присосаться к тем денежным ручейкам, которые начинались в кошельках простых мусорщиков и сливались в полноводную реку как раз к моменту попадания в руки сидящего перед ним человека. Ибо зачем еще тот пригласил его на беседу?

— Так вот, Саедор, этим людям не понравилось, когда простые мусорщики, объединившись, попросили их не мешаться у них под ногами. И они продолжили мутить воду и сбивать с толку некоторую часть тех доверчивых болванов, которые все еще продолжают им верить. — Кулак снова сделал паузу и окинул Клика испытующим взглядом. Мусорщик с самым преданным видом закивал. Кук удовлетворенно хмыкнул и, поощрительно улыбнувшись Саедору, продолжил:

— Более того, они посмели угрожать нам. Тем, кто больше не собирается слушать их глупые бредни, за которыми нет ничего, кроме желания опять вернуть себе всю ту власть, которой честные люди их уже однажды решили. И, поскольку никаких разумных доводов они слушать не желают, нам пришлось принять меры, чтобы обезопасить себя от их наездов. Понимаешь, о чем я?

— Да, гра Кук, — с самым преданным видом кивнул Клик, — конечно.

— Так вот, парней, которые способны не дать им развернуться здесь, на «Кокотке», у меня уже достаточно. Но чтобы окончательно обезопасить себя от их происков, этого мало. Мне нужны люди, которые смогли бы показать им их место там, — Кулак мотнул подбородком вверх и в сторону, — в пространстве. А с этим у меня до сих пор не все хорошо, понимаешь?

Саедор снова согласно кивнул и подобрался. Вот он, его шанс!

— Я знаю, что ты раньше был боевым пилотом, Саедор.

— Это так.

— Как, кстати, многие из этих ублюдков, которые мне мешают, — нахмурившись, констатировал Кулак, а потом снова бросил на Клика испытующий взгляд. — Как думаешь, в бою бы ты с ними справился?

— В бою? — Саедор на мгновение задумался. — Не знаю. Честно. Просто в бою очень много факторов, которые влияют на результат. Уровень подготовки, класс техники, ее состояние, соответствие вооружения и обвеса корабля выполняемой задаче и уровню противодействия, разведка, состав сил поддержки и так далее. А я даже уровня их не знаю, но… в кое-каких переделках я побывал и кое-что стою. Так что если нужно — взялся бы. Но не наобум, а хорошо подготовившись.

— Молодец! — одобрительно кивнул Кук. — Молодец, что не стал сразу же бить себя в грудь и кричать, что любому порвешь жопу на косой крест. А то есть у меня такие, — Кулак презрительно скривился: — Уж как орали, как орали — а кончилось все тем, что прибежали, как побитые собаки, с полными штанами говна. Ты же — другое дело. Не собираешься лезть на рожон, но и труса не празднуешь. Уважаю, — и он торжественно протянул руку Клику. Тот крайне уважительно пожал протянутую ладонь и уставился на Кулака преданным взглядом.

— Так вот, Саедор, — продолжил Кук, — задумал я предложить тебе вот что. Мне нужен пилот, который будет всегда под рукой, на случай, если мне надобно будет кое-кого прижучить там, в пустоте. Иногда показательно, чтобы другим неповадно было, а иногда… так — пропал человек и пропал. Мало ли что случилось? Мусорные поля — дело опасное. Там всякой дряни до фига, которая человека на тот свет в секунду переправить может. В очень мелком виде. Понимаешь, о чем я?

— Полностью, гра Кук, — тут же отозвался Саедор, — и абсолютно. Более того, полностью с вами согласен, что иногда лучше так, чем дать всяким уродам возможность открыто клеветать на тебя.

— Ну и хорошо, — удовлетворенно кивнул Кулак, — рад, что у нас с тобой такое взаимопонимание.

— Только вот в чем дело, гра, — с сомнением в голосе начал Клик, — кораблик-то у меня — обыкновенный мусорщик, пусть и не пустой, а с турелью. Так что для таких дел он совершенно не приспособлен. Нет, кое-кого я и на нем вполне прижучить могу, но… — и он виновато развел руками.

— Об этом не беспокойся, — добродушно улыбнулся Кулак, — кораблик мы тебе оснастим так, как надо. Не хуже «Паучка» Страшилы будет. Да что там «Паучка»! Мы тебе его так оснастим, что ты этот «Паучок» сожрешь — и не заметишь. Чего мнешься?

Саедор виновато улыбнулся:

— Ну… это, конечно, хорошо, но только что у меня тогда от трюма останется? У «Паучка»-то он после того, как на него все эти турели и пусковые установки навешали, почти в два раза уменьшился. И хотя для Страшилы с ее сопляком-партнером это не проблема, — они и с этим объемом с каждого полета не меньше чем по миллиону лутов имеют… ну, так говорят… — но у них-то целый сарвонский линкор под задницей. А у меня ничего такого нет и не предвидится. Я ж в «мулах» перебиваюсь. Откуда заработок-то будет?

— Во-от, — поучающе воздев палец, произнес Кулак, — для того мы и работаем, чтобы не было так: одним — все, а другие — лапу сосут. Все же мы тут люди, у каждого по паре рук и ног имеется. Никто никого не лучше. Все одним делом занимаемся. Повезло тебе сегодня — поступи по справедливости: поделись с людьми, дай и им отщипнуть кусочек от твоего везения… А ежели потом у тебя дела криво-косо пойдут, то и люди с тобой так же поделятся. По справедливости.

Саедор внутренне усмехнулся. Ну да, как же, понимаем — а что значит «по справедливости» и какой кусочек кому достанется, должны определять такие, как Кулак. Иначе они это за справедливость не сочтут… Но, поскольку он сейчас явно находился в положении, когда его собственный кусочек общей, так сказать, справедливости имел все шансы изрядно увеличиться — Клик продолжил молча и даже слегка подобострастно внимать разглагольствованиям Кулака.

— Что же касается заработка — об этом не волнуйся. В Мусорные поля будешь ходить не очень часто, только чтобы остальные не косились, а основной заработок получишь от «Лиги», — он сделал паузу, усмехнулся и спросил таким тоном, как будто и не сомневался в ответе: — Ну, так как, согласен?

— Да, гра Кук, и спасибо. Я вас не подведу, обещаю.

Вот с того момента Клик почти перестал ходить в Мусорные поля. Но его жизнь от этого не только не ухудшилась, а стала гораздо лучше и приятнее…

* * *

Вызов прозвучал тогда, когда Клик как раз устроился поужинать. Заслышав переливчатые рулады, Саедор довольно улыбнулся: «Ну, наконец-то!» После чего отодвинул от себя тарелку с порцией жареных кальмаров (а когда был простым мусорщиком, то денег хватало только на «флотский рацион номер три»), поднялся, прошел в рубку и дал сигнал установить связь. Как он и ожидал, его вызвал Кулак, который болтался здесь же, поскольку жаждал лично увидеть, как сдохнут Страшила и ее наглый помощничек. Впрочем, по мусорным уровням ходили слухи, что у них в команде все переменилось, и теперь всем рулит молодой напарник Трис. Но Клик в это не очень верил, поскольку все, кто лично знал Страшилу Трис, в один голос утверждали: этого не может быть никогда…

— Ну как, готов? — вместо приветствия обратился к Клику с вопросом глава «Лиги».

— А что, появились уже? — вопросом же ответил тот.

— Ну да, — скривившись, сообщил Кулак. — Летят-торопятся, сволочи. И трюм, похоже, набит по завязку: видно, что тяжело идут. И — по прямой на «Кокотку». Так что вы стоите нормально, как раз на пути.

Саедор довольно кивнул. Ну да, так и рассчитывали. Так что пока все без неожиданностей.

— А как у них с вооружением? Установили чего еще?

Кук снова скривился:

— Непонятно. У них, похоже, генератор маскировочного поля стоит, но маломощный — спрятать корабль такой конфигурации, как «Паучок», не получилось. Так что его заметно издали. Но вот подробностей уже не разглядеть. Что понавешали, что в трюме — непонятно. Короче, готовься к худшему. И вообще, — Кулак махнул рукой в неопределенном жесте, — мы тут с уважаемыми людьми посовещались и решили, что ты будешь всеми кораблями командовать. У тебя послужной список самый значимый, и зарекомендовать ты себя успел — тебе и карты в руки.

Саедор согласно кивнул, едва удержавшись от довольной улыбки. В месте засады были собраны внушительные силы, состоящие из двух с лишним десятков вооруженных мусорщиков, пара из которых, относившаяся к другим профсоюзным группировкам, немногим уступала по набору вооружения его кораблю. Но он все равно опасался того, что Страшила с этим сопляком Ником смогут вывернуться, поскольку никакого общего командования до сих пор назначено не было. Профсоюзные мафиозо, коих в районе засады собралось ажно четверо, никак не могли договориться, кому отдать власть над сводным… ну, наверное, это можно было осторожно обозвать флотом. Маленьким таким. Мусорным… Ибо обоснованно опасались, что ставленник одной группировки постарается подставить под удар Страшилы и ее партнера чужие корабли, а вот финальный удар нанести своими. То есть — ослабить соперников, а себе забрать основную часть славы. Но, похоже, и до них дошло, что опасность опасностью, но толпа кораблей, укомплектованных ни разу не военными пилотами и экипажами, несмотря на вроде как подавляющее превосходство, при отсутствии единого управления может и облажаться. А этого допускать никак было нельзя. Ибо даже успешный побег наглецов со станции и тот породил в рядах вроде как уже полностью взятых под контроль широких масс мусорщиков некие волнения. А если Страшила очередной раз докажет всем, что она крута сама по себе и класть хотела на всякие там профсоюзные объединения, то эти волнения вполне могут перейти в очень большие неприятности. Так что Страшилу Трис и ее партнера надо было мочить с гарантией. Вследствие чего профсоюзные боссы скрепя сердце согласились-таки на единое руководство. Ну а Кулак, ты гляди, сумел продавить на место командующего кандидатуру Клика. Так что у Саедора появился отличный шанс скакнуть еще на одну ступеньку в новой иерархии мусорщиков. Надо только выполнить то, что ему поручено.

— Спасибо, гра Кук, — серьезно поблагодарил он Кулака, — я вас не подведу.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул тот. — Короче, готовься. Они идут ходко и должны войти в радиус поражения часов через двадцать. Так что время подготовиться у тебя есть.

Первый ход, к сожалению Саедора, сделала Страшила. Еще не дойдя до рубежа надежного обнаружения, она пульнула одиночной ракетой, боеголовка которой, скорее всего, была оснащена станцией доразведки целей. Иначе никакого смысла в одиночном ракетном пуске не было. Он бы сам даже начал делать это еще раньше, сразу после того, как прошел точку, после которой шанс развернуться и скрыться обратно в покинутом Мусорном поле стал бы чисто гипотетическим. «Паучок» же эту точку прошел уже два часа назад. А с другой стороны, сколько у них там этих ракет со станциями доразведки целей? Две, три, четыре? Вряд ли больше. Ибо увеличение числа таких ракет на одну единицу автоматически означало уменьшение на ту же единицу количества боевых ракет средней дальности. С этим всегда или/или. Даже на боевых кораблях, не говоря уж о мусорщиках. А боевых ракет и так немного…

Но, как бы там ни было, схватка началась. Клик не стал ждать, пока выпущенная Страшилой станция доберется до зоны поражения турелями непосредственной обороны, и, в свою очередь, выпустил станцию доразведки целей, да еще и приказал сделать то же самое четырем кораблям, на которых они имелись. Он все поставил на один-единственный удар, слегка растянутый по времени, сколь возможно сконфигурированный, но — один-единственный. Затягивать со сражением не стоило, у них тут не регулярный флот, а сборище кое-как вооруженных мусорщиков, управляемых, к тому же, неизвестно какими пилотами. Так что один удар еще можно как-то подготовить, а вот потом все пойдет кувырком. Просто потому, что его подчиненные не знают ни команд, ни ордеров, ни штатных маневров, а их корабли не имеют ни аппаратуры наведения, ни программ совмещения залпов, ни систем электронной поддержки.

Едва только станции доразведки целей передали уточненные координаты «Паучка», Саедор дал команду на общий залп. Как уже упоминалось, никакой системы согласования пусков в их небольшом флоте не было, поэтому каждый мусорщик, на вооружении которого имелось от двух до четырех пусковых установок ракет, запускал их, как ему вздумается. И только три корабля, которые были довооружены так же, как и корабль Клика, то есть имели на борту по десятку пусковых установок (которыми управляли самые опытные пилоты, имеющие к тому же за плечами тот или иной опыт военной службы), сумели дать залп почти одновременно. Ну, насколько было возможно сделать это вручную. И — последними, выпустив плотным облаком три десятка ракет, наведение которых к тому же осуществлялось идущей в этом же облаке станцией доразведки целей. Последней из имеющихся. И потому Саедор был уверен, что Страшилу и ее сопляка не могло спасти ничто. Шанс на то, что «Паучок» поразит хотя бы одна из первых шести десятков ракет, выпущенных с вооруженных мусорщиков, был. И неплохой. Все-таки шесть десятков — это шесть десятков, тем более что мусорщику должно хватить и одной. Но даже если бы этого не произошло, — все-таки у «Паучка», по прикидкам Клика, было не менее восьми, а то и даже десятка турелей непосредственной обороны, а кроме того, он не сомневался, что Страшила навесила на свой корабль и несколько генераторов силового щита, — это бы ничего не решало. Даже если система непосредственной обороны «Паучка» окажется на высоте и сможет остановить рыхлое облако ракет первого залпа, все равно его отражение должно перегрузить системы наведения турелей непосредственной обороны и перегреть сами турели, что очень пагубным способом скажется на их точности и скорострельности. И потому остановить куда более плотное облако второго залпа они точно окажутся не способны. Так что не менее двух, в самом крайнем случае — полутора десятков ракет второго залпа должно было прорваться и добраться до «Паучка». Для того чтобы сбить один щит, достаточно подрыва боеголовки одной ракеты средней дальности. Сколько их будет на «Паучке» — три, четыре? Ну ладно, возьмем совсем уж фантастическое предположение — пусть будет шесть. Все равно против пятнадцати ракет «Паучку» не устоять. А если даже там что-то и останется — подойдем поближе и добьем из турелей. Так что дело, считай, сделано! И Саедор с удовольствием откинулся на спинку пилотского кресла, привычным движением рук отправляя свой корабль навстречу обреченному врагу.

— Вот ведь козел! — зарычала Страшила, изо всех сил уводя «Паучок» в сторону от несущегося навстречу облака смерти. К моменту пуска они находились как раз на его оси, но сейчас Трис уже сместила свой корабль градусов на семь левее. Так что облако ракет, мчащееся им в лоб, мало-помалу начинало приобретать вид уже не облака, а этакой растянутой кишки. Теоретически это давало системе непосредственной обороны «Паучка» немного больше времени на ведение огня по приближающимся целям и должно было заметно снизить число ракет, сумевших прорваться через огонь турелей и ударить по щитам. Так то — теоретически, а как оно будет обстоять на практике, они должны были увидеть очень скоро.

— Что такое? — спросил Ник.

— Да там командует кто-то довольно толковый, — зло пояснила Трис. — Сумел сформировать две волны, хотя как ему это удалось без согласования систем наведения, я не понимаю. На «раз, два, три — пуск», что ли?

— И чем нам это грозит? — поинтересовался Ник, сейчас склонившийся над пультом систем защиты и лихорадочно готовящий приближающимся ракетам горячую встречу.

— Тем, что к моменту подлета второй волны, в которой, по моим прикидкам, около трех десятков ракет, у нас будут снесены щиты и напрочь перегреты разгонные контуры турелей непосредственной обороны.

— Думаешь, не справимся? — удивленно развернулся к ней Ник, даже оторвавшись от пульта.

— Нет, — хмыкнув, отозвалась Страшила Трис, — но вероятность того, что они нас достанут, — очень велика. Потому как, даже если щиты будут на месте, три десятка ракет, идущих плотным облаком, — все равно слишком много. Что-то до нас да дотянется точно. Так что постарайся выпустить наши ракеты раньше, чем до нас доберется вторая волна. Хоть отомстим сукам, даже если сдохнем.

Ник кивнул и развернулся к пульту.

— Я так и собирался, — буркнул он. А в следующее мгновение из-под брюха «Паучка» одна за другой стартанули шесть ракет средней дальности. Трис вскинулась было, собираясь рявкнуть Нику, что, мол, рано еще, и вообще, прежде чем выпускать ракеты, надо обеспечить им наведение, то есть сначала требуется выпустить одну-две станции доразведки целей — не паршивым же локатором мусорщика их наводить. Но все-таки сдержалась и заставила себя промолчать и дождаться окончании серии. Ник уже не раз доказывал ей, что за всеми его действиями лежит точный расчет. Поэтому, если она не дура, прежде чем орать: «Что ты творишь, щенок?!», стоит повнимательнее присмотреться к тому, что именно он творит, и понять, для чего. Хотя заорать хотелось так сильно, что, когда Трис пересиливала это свое желание, это принесло ей почти физическую боль. Но… сделала она это не напрасно.

Уже через минуту, когда в действие вступили установленные на «Паучке» двенадцать турелей непосредственной обороны, первая из выпущенных Ником ракет полыхнула среди своих товарок, стремительно приближающихся к их «Паучку». И этот взрыв вызвал встречную детонацию одной из них, а также, похоже, слегка сбил с курса еще штуки три. Во всяком случае, этот «сгусток» приближающихся ракет заметно растянулся, дав возможность турелям непосредственной обороны отработать по ним заметно более эффективно. А еще через мгновение рванула очередная парочка с очень сходными результатами. И лишь только после этого Ник выстрелил тройкой станций доразведки целей, сразу после которых «Паучок» начал изливать в пространство поток боевых ракет…

— А-а-а-а, бесы и демоны Льда и все ледяное воинство! — ревел Саедор, зависнув над пультом и пялясь в экраны налитыми кровью глазами. Этого не могло быть! Но это… было. Мусорщик Страшилы и ее сопляка не нес на себе никакого груза. Вместо этого, похоже, все пространство трюма полностью оказалось забито транспортно-пусковыми контейнерами с ракетами средней дальности. И сейчас массированный старт этих ракет, может, и не давал возможности этим уродам избежать справедливого возмездия, но зато почти точно должен был привести к уничтожению подавляющего большинства собранного здесь флота. Не исключено, что и самого Саедора тоже. «Не исключено», потому что он сейчас делал все, чтобы только это «возможно» не стало реальностью.

Впрочем, сделать было можно не так уж и много: лишь то, что делала и Страшила при приближении к ней вражеских ракет. А именно — уйти с траектории приближающихся ракет, чтобы сигнатуру его корабля захватило как можно меньшее число головок самонаведения, включающихся на достаточно коротком (ну по космическим меркам) расстоянии. Ибо девять десятых расстояния до цели ракеты средней дальности шли под внешним управлением, которое осуществляли станции доразведки целей. Ну и также дать возможность своим турелям непосредственной обороны поработать по тем, которые увяжутся-таки за его кораблем, чуть больше времени. Иного варианта не было. Вот поэтому Клик сейчас и напрягал всю мощь двигателей, разгоняя их почти до критических режимов, уходя с траектории приближающейся смерти. Но у него пока не было никакой уверенности в том, что ему это удастся. Сотня ракет, подумать только! Сотня!!! Уму непостижимо! Эх, будь у него под задницей хотя бы небольшой, но военный корабль, он бы знал, что делать. Маскировочное поле, пусть самое слабое, ловушки, средства радио- и гравиэлектронной борьбы, генераторы и станции постановки помех, ложные цели, да просто куда большие возможности для маневра и уклонения… Но все это сейчас было для него недоступно. Единственное, на что Саедор мог рассчитывать, что у него на корабле были установлены аж шесть турелей непосредственной обороны, а сам корабль после пуска ракет стал максимально облегчен. То есть, возможности для маневров и импульс ускорения у него сейчас были максимальными.

Но спустя полминуты Саедор понял, что все было зря. Проклятые ублюдки также выпустили две волны ракет. И во второй их оказалось ничуть не меньше, чем в первой. По прикидкам Клика, на его скорлупку должны были нацелиться порядка двух десятков из них. Точно сказать сейчас, пока не прояснились результаты атаки первой волны ракет Страшилы Трис, было нельзя. Если после нее, паче чаяния, уцелеет хоть кто-нибудь из той перепуганной толпы вооруженных мусорщиков, которая сейчас бестолково металась впереди его корабля без каких-либо реальных шансов на выживание, возможно, какая-то часть ракет второй волны будет перенацелена и на них. Так что его доля несколько сократится. Но он на это совершенно не рассчитывал. Не те там были корабли, и уж совсем не те пилоты. Палить толпой по одинокому мусорщику годны, а вот противостоять массированному удару… Слава богу, хотя бы большинство ракет первой волны на себя оттянули. Так что если от первой он почти ушел, во всяком случае, с той тройкой ракет, которая увязалась-таки за его кораблем (отчего Клик испытал просто непередаваемое облегчение — всего три!), его турели должны были расправиться с легкостью, то двадцатка второй… Как он ни считал, штуки три-четыре должны были прорваться. А ему этого хватало с лихвой. Единственным, хотя и слабым утешением было только то, что погибнуть ему здесь суждено не одному. Причем, речь шла даже не о тех идиотах, которые соблазнились посулами профсоюзных боссов и решили принять участие в уничтожении этой суки и ее сопляка и которым оставалось всего около минуты до момента, когда они начнут, вопя, испаряться в своих неказистых корабликах, на которых им отчего-то так захотелось повоевать. Нет, Страшила и ее партнер, похоже, сумели дотянуться даже до самих боссов. Во всяком случае, именно в их сторону шло плотное облако из четырех десятков ракет. И у Клика было большое сомнение, что мафиозно-профсоюзным боссам, пусть и занявшим позицию в отдалении от остальных кораблей и не принимавшим никакого участия в атаке, хватит времени и ускорения, чтобы успеть выскользнуть из этих смертельных челюстей. Ну а на возможности непосредственной обороны им вообще рассчитывать не стоило: на восемь кораблей профсоюзных боссов, решивших лично насладиться зрелищем уничтожения врага, и наблюдателей от тех, кто не решился прибыть сюда лично, насчитывалось всего три плазменных турели. Практически ничего. Людям, сумевшим «нагнуть» под себя большинство окружающих, довольно часто начинает казаться, что они перешли в разряд неприкасаемых. Вот только боеголовкам ракет на их иллюзии, как правило, наплевать…

* * *

— Эй, Ник, ты как?

Землянин открыл глаза… вернее глаз, и сфокусировал его на наклонившейся над ним Страшиле. Да уж, досталось ей… Да и мне, похоже, тоже… Ракеты второй волны все-таки добрались до «Паучка». Вернее, сначала добрались четыре штуки из первой, но Ник сумел так распределить моменты включения генераторов многоразовых силовых щитов, что они погасили энергию взрывов их боеголовок, почти никак не повредив «Паучку». Лишь тряхануло слегка. Но зато вместо этого их взрывы засветили сенсоры турелей непосредственной обороны, заставившие аж четыре из них на несколько мгновений прекратить огонь, слепо задергавшись разгонными контурами. Нет, от этого был и кое-какой положительный эффект, ибо разгонные контуры прекративших огонь турелей за эти несколько секунд успели немного остыть, но отрицательный оказался куда большим. Ибо выпадение из оборонительного периметра аж сорока процентов огневых возможностей (сектор обстрела пары турелей почти не позволял им вести огонь по приближающимся ракетам) позволил большей части ракет второй волны сблизиться с «Паучком» почти вплотную. Так что едва Ник успел включить одноразовые щиты (поскольку уже погашенные многоразовые еще не успели восстановиться), а «Паучок» трясло от взрывов вражеских ракет, прорвавшихся сквозь огонь турелей. А затем их тряхнуло так, что Ника просто выкинуло из кресла…

— Ла… лам… ламально, — выдохнул он. Затем поднял руку, осторожно провел пальцем по распухшим губам, превратившимся во что-то похожее на пару развалившихся пельменей, и снова повторил, постаравшись, чтобы на этот раз прозвучало более понятно: — Нормально. Как ты?

— Жива, — буркнула Страшила, — а то, что не красавица, так это уже давно…

Ник минуту помолчал, собираясь с силами, а затем спросил:

— А «Паучок» наш как?

— Нет «Паучка», — грустно отозвалась Трис, — кончился. Как минимум три ракеты пробили щиты. Ну, не совсем, похоже, — те, которые снесли еще во время первой волны, успели частично восстановиться, но не до конца — иначе бы от нас и обломков не осталось. Вот нас и приложило. Трюма, считай, нет, и это хорошо. Похоже, пустые транспортно-пусковые контейнеры от выпущенных ракет сработали как сотовый демпфер, приняв на себя существенную часть ударной волны. Поэтому мы и уцелели. Двигатели — в хлам. Навигационный комплекс — мертв. Система жизнеобеспечения — тоже. Защитные возможности… из двенадцати турелей я смогла оживить только две. Из них одна способна стрелять исключительно в узком секторе, градусов тридцать — что-то с механизмом поворота. Остальное — в лепешку.

— А враги?

— Вот с этим, похоже, повезло, — хмыкнула Страшила.

— То есть? — не понял Ник.

— Кончились враги-то, — пояснила Трис, — а то нас можно брать просто голыми руками. Ни обороняться, ни убежать уже не способны. Кусок металла со следами жизни внутри.

Ник невольно хмыкнул. Да уж, характеристика… Впрочем, у них на этот случай был подготовлен еще один шанс.

— А связь?

— Связь? Связь есть. По твоему передатчику, который ты заныкал в медкапсуле. От нее тоже мало что осталось, но кофр с передатчиком, который ты залил медицинской эмульсией, уцелел. Я уже проверила.

— Просто проверила, — поинтересовался Ник, поднимаясь на дрожащие ноги, — или?

— Или, — кивнула Страшила. — Послала сигнал на навигационный искин линкора. Он уже начал движение и будет в этой точке через трое суток. Ну если, конечно, мы все рассчитали правильно и он сумеет без особенных потерь пройти краем того минного поля, а остатков брони хватит на то, чтобы прорваться мимо остатков калварской ракетной батареи, сохранив способность к движению, — она сделала паузу, нахмурилась, а затем покачала головой. — Вот только я не представляю, как нам протянуть эти трое суток. Система жизнеобеспечения «Паучка» разрушена напрочь. К тому же, по самым скромным прикидкам, у границы Мусорного поля нас сторожило не менее нескольких десятков мусорщиков, которые точно не попали под наш удар. И хотя большинство их, скорее всего, не вооружены, но для того, чтобы нас добить, никакого вооружения и не требуется. Подойти со стороны, противоположной сектору обстрела единственной исправной турели, и дать по нам факелом двигателя…

Ник вздохнул, рефлекторно попытался почесать затылок, но рука наткнулась на тонкую скорлупу шлема. Он недоуменно уставился на нее, потом хмыкнул и беспечно махнул рукой:

— Насчет этого — не волнуйся. Как только линкор выйдет за границы Мусорного поля, весь космос зазвенит от испуганных воплей. Тем более, что его-то они засекут с куда большего расстоянии, чем нас. А после такого все эти вояки что есть духу понесутся прятаться по самым дальним и глухим дырам, какие только знают. Все, кто имел духу выйти в атаку, уже сделали это. Остальные совать свои головы под огонь не рискнут.

— Так это когда они засекут линкор… — с сомнением отозвалась Страшила.

— Да и до этого не полезут, — отрезал Ник. — Для того, чтобы разглядеть, в каком мы состоянии, надо к нам приблизиться. А как ты думаешь, полезут ли они к нам после того, как мы превратили в пыль и ионизированный газ почти три десятка вооруженных мусорщиков и при этом уцелели сами? Так что поостерегутся. Ну, как минимум, не сразу рискнут. И я уверен, что это «не сразу» продлится до того момента, как они засекут вылезающий с Мусорного поля линкор…

На самом деле полной уверенности в этом у Ника не было, но не признаваться же Страшиле, что у него тоже поджилки трясутся. К тому же во всем, что он сказал, была своя логика. Самые лихие действительно должны были в полном составе войти в группу атаки, а те, кто не вошел, продемонстрировали этим, что у них куда больше осторожности, чем отваги. И потому вряд ли они так уж жаждут поскорее приблизиться к единственному выжившему в чудовищной бойне.

— Ну… может, ты и прав, — неопределенно отозвалась Трис. — Но это никак не снимает проблемы трех суток в скафандрах.

— Запасы воздуха есть? — довольно грубо спросил Ник.

— Да, — сухо отозвалась Страшила, которой явно не понравился его тон. Но землянину в данный момент было наплевать на ее чувства. Вернее, нет, он специально вызвал у нее злость. Им надо было выжить, а для решения этой задачи злость — едва ли не самое лучшее настроение. Уж куда лучше, чем паника или отчаяние. Впрочем, такого со стороны Трис можно было не опасаться. Но все равно разозлить ее, хотя бы слегка, было полезно.

— Ну и отлично. Воды в емкостях скафандров у нас около двух литров, так что трое суток протянем, а что гадить придется внутрь них же… это потерпим. Стесняться тут нечего — оба в одинаковом положении. На линкоре помоемся…

* * *

Последние шесть часов перед прибытием линкора Страшила с Ником провели неподвижно сидя в креслах изуродованного «Паучка», поскольку каждое движение вызывало колыхание жутко вонючей смеси из мочи и кала, к тому моменту заполнявшей их скафандры практически до подмышек. Впрочем, все усилия сохранить чистыми хотя бы часть тела пошли псу под хвост, когда они перебирались на зависший в десятке метров от обломков мусорщика линкор. Слава богу, удалось заизолировать шлемы, а то пришлось бы перебираться на линкор, отплевываясь от собственного дерьма, при вполне реальной опасности в нем захлебнуться. Но и без того это было то еще развлечение. Так что к тому моменту, как они добрались-таки до линкора, даже у Ника настроенные было ниже плинтуса. Чего уж говорить о куда менее терпеливой Страшиле? Посему, едва только они добрались до загерметизированного объема, как тут же расползлись по своим углам, и снова встретились только спустя три часа.

Почти все помещения линкора были лишены атмосферы, большая часть которой пошла на перезарядку баллонов из-под азота, однако около тысячи кубометров объема в районе офицерских кают атмосферу имели. Так что где помыться и переодеться у Ника и Трис было. Они встретились в резервной рубке, расположенной как раз неподалеку от комплекса офицерских кают. Основная рубка мало что была разрушена (надо было бы — залатали и загерметизировали), так еще и оказалась настолько просторной, что на заполнение атмосферой ее объема необходимо было приблизительно столько же воздуха, сколько они потратили на весь загерметизированный объем с учетом пары кают, холла, тамбура и резервной рубки. Да и смысла в ее восстановлении не было: партнеры не собирались вести бой или осуществлять длительный рейд, а на то, чтобы просто доплюхать до станции, вполне хватало и возможностей резервной рубки.

— Ну как ты, партнер? — благодушно приветствовал Страшилу Ник. Отмывшись до скрипа кожи и перекусив сухпаем, он почувствовал себя вполне в своей тарелке. А вот Трис, судя по ее сердитому выражению лица, — нет.

— Гадостно! — зло буркнула она. — Такое впечатление, что дерьмо впиталось в кожу и я никак не могу отмыться!

Ник хмыкнул:

— Смотри, как бы какая-нибудь фобия не развилась.

Трис боднула его взглядом, но, к удивлению землянина, не взорвалась, а эдак многозначительно хмыкнула и покачала головой:

— Ты и об этом знаешь? Ой, Ник, и как в твою голову столько влезает? Да и еще качаешь и качаешь…

— А у меня имплант на память стоит, — усмехнулся Ник. Страшила опять хмыкнула в ответ, потом еще, а затем не удержалась и расхохоталась. Спустя мгновение к ней присоединился и Ник. И не то чтобы он так уж удачно пошутил, нет. Это просто наконец-то прорвалось и схлынуло то напряжение, которое оба копили в себе все это время. Наезд профсоюзных боссов, побег, дикая, выматывающая работа в Мусорном поле, бой, в котором они едва не погибли, потом трое суток в собственном дерьме… И вот это все сейчас выходило из них с этим сумасшедшим хохотом.

Спустя пятнадцать минут Страшила вытерла выступившие слезы и чуть осипшим голосом спросила:

— Ну что, трогаемся?

Ник пожал плечами:

— Ты — капитан, как скажешь. Но я бы не советовал.

— То есть?

— Да просто, как я думаю, информация о том, что с Мусорного поля выполз линкор, уже по всей системе гремит. Представляешь, что на «Кокотке» творится? Как бы вообще систему не закрыли. Мы же из-за того, что нам подавили связь, так и не сбросили предупреждение о том, что линкор охолощен.

Страшила хмыкнула, а потом не выдержала и опять расхохоталась:

— Ой… Ник… не могу… представляю себе рожу диспетчера… да он же… он же… в штаны-ы-ы-ы наложит…

Отсмеявшись, она махнула рукой:

— Ладно, а нам-то что от их страхов?

— Да то, что если они даже систему не закрыли — все равно переполох на станции знатный. И сейчас сюда стопроцентно мчится «стоячее болото».

«Стоячим болотом» называли патрульную эскадру «Кокотки», состоящую из десятка хоть и несколько устаревших, но все-таки боевых кораблей. Поскольку система, в которой была расположена станция, уже давно являлась глубоким тылом, работы у эскадры было очень немного, и причалы своей базы она покидала довольно редко. Потому-то за ней и закрепилось подобное название.

— И что? — не поняла Страшила.

— А вот пусть все на месте и посмотрят: нас, наш линкор, нашего «Паучка», взаиморасположение и состав обломков и все такое прочее. И вопросы сразу зададут. А мы ответим, причем прямо здесь и сейчас, подкрепляя свои ответы всей доступной информацией. И сами зададим. Причем, заметь, все это будет происходить без накачки сверху и без присутствия купленных или как-то иначе замотивированных писак, визгливо вопящих о «преступниках, своей безответственностью поставивших под угрозу бизнес и жизни миллионов людей». Или ты думаешь, нам спустят такой переполох в системе?

Трис хмыкнула:

— Да уж, тут ты прав…

* * *

«Стоячее болото» прибыло через сутки. В полном составе. Следующие трое суток сотрудники службы безопасности станции выворачивали наизнанку Ника со Страшилой, а затем запихнули в пару самых заизолированных камер, после чего военные, взяв под контроль сарвонский линкор, двинулись в сторону станции. А еще через сутки после этого ожила приемо-передающая станция, с помощью которой Трис тогда связалась с линкором и которую Ник успел спрятать в обломках «Паучка». Она принялась с периодичностью раз в четыре часа транслировать на «Кокотку» пакеты информации, которые Ник сбрасывал на ее память с помощью своей сети все те трое суток, которые продолжалось расследование. Безопасникам, сразу же по прибытии заблокировавшим всякую возможность дальней связи, и в голову не пришло сделать то же самое с личной сетью. Они просто поставили ее на контроль, обойти который Нику, с его разученными программистскими базами, удалось довольно легко. Вся передаваемая информация шла прямиком паре-тройке журналистов, которые Ник отобрал из числа молодых и очень амбициозных, изо всех сил пытающихся сделать себе имя. Ребята были еще довольно бедны, не слишком известны и не имели семьи, так что прижать их чем-то, кроме прямого давления на них самих, было особенно нечем. Более того, они бы даже были рады прямому давлению, потому что пострадать и подвергнуться давлению в начале карьеры — очень хорошо для ее успешного продолжения. Так что был шанс на то, что, несмотря на все противодействие администрации и мафиозных боссов профсоюзов, к прибытию партнеров на «Кокотку» удастся раскрутить кампанию в прессе, которая представит их не виновниками, а жертвами тех, кто и устроил все эти неприятности…

О том, что это удалось, Ник понял по перекошенной роже безопасника, который ввалился в его камеру, сверля землянина ненавидящим взглядом.

— Выходите.

Ник усмехнулся:

— С вещами?

— Заткнись! — рявкнул безопасник и мотнул головой в сторону двери. — И вали быстрее. Достал уже…

Страшила встретила его у станционного шлюза. В его проеме была видна огромная толпа народу, которая гудела, кричала, вопила, свистела, а над ее головой висели гроздья сетевых голокамер. Ого, пожалуй, ребята перестарались. Впрочем, с тем материалом, который был скинут им через спрятанный передатчик, это было немудрено. А скорее, Ник переоценил степень ожидаемого противодействия. Так что вместо того, чтобы попытаться сделать их со Страшилой жертвами произвола власть предержащих и спевшегося с ним криминалитета, из них сделали героев. Вот черт, как не вовремя-то… А с другой стороны, лучше так, чем сидеть под арестом с очень шаткими шансами доказать, что ты не преступник, а жертва.

Трис окинула взглядом колышущуюся толпу и мрачно спросила:

— Ну что, как будем прорываться?

Ник вздохнул:

— Никак. Будем терпеть. Незачем обижать людей. Они за нас волновались.

Страшила медленно кивнула, а затем вдруг, как видно приняв некое решение, уставилась на Ника в упор.

— Партнер, я давно хотела поговорить, но как-то не могла поймать момент. Сейчас он тоже не очень, но похоже, подходящего я никогда не дождусь. Так что терпи сейчас, — она сделала короткую паузу, вздохнула, а затем произнесла: — Я считаю, нам надо пересмотреть наш договор, партнер.

Ник напрягся. Неужели он не прав и Трис собирается выйти из их команды? Вот черт! Похоже, он где-то передавил, что-то недостаточно разъяснил и вообще не…

— Я думаю, что в нашей команде надо сменить капитана, — твердо произнесла Страшила. Ник замер. Сказать, что он остолбенел, — это ничего не сказать. Страшила. Сама. Предложила ему… Нет, кое-какие приметы изменения взаимоотношений Ник улавливал уже давно, но он даже не надеялся, что Страшила лично заведет об этом речь. Но сама… Этого просто не могло быть, потому что… потому что этого не могло быть никогда!!!

— Но… что… — растерянно начал он.

— Успокойся, — небрежно махнула рукой Трис, — я знаю, что я — хороший пилот. Такой, каким ты станешь, в лучшем случае, лет через десять. А может, и никогда не станешь. Но максимум, чем я действительно готова командовать, — это мусорщиком. Сейчас же, как я понимаю, мы стоим на пороге замены корабля. Ну не думаешь же ты продавать на мусор почти исправный лузитанский транспорт снабжения?

— Нет, — мотнул головой Ник, медленно приходя в себя.

— Во-от. А значит — тебе и карты в руки. Ты уже не раз доказывал, что умеешь находить верные решения в довольно критических ситуациях, а также делать верные выводы при минимуме информации. А это как раз то, что надо для капитана. И… — она запнулась, а затем твердо произнесла: — Я решила. Я лягу в медкапсулу. — Тут Трис усмехнулась и добавила: — Не хочу портить имидж твоего корабля своей паленой рожей.

— А если мы так и не доберемся до лузитанца? — медленно спросил Ник, все еще приходя в себя от ее предложений. Он-то считал, что ему придется долго и упорно убеждать распроститься со своими привычками и сохранить их команду уже на новых условиях. При этом вопрос смены формального лидера даже не рассматривался. Ему достаточно было того, что Трис не противится, когда он берет на себя принятие решений в тех областях и ситуациях, в которых он был компетентнее. На то, что она откажется от капитанства в каком-то обозримом будущем, он никак не рассчитывал. А она…

— Доберемся, — решительно произнесла Страшила. — Ну а если в этот раз не повезет, то… что ж, Страшила Трис и так зажилась на этом свете. Ей было назначено погибнуть еще тогда, когда у нее появилось это украшение, — и она коснулась рукой обезображенного лица. После чего окинула Ника испытующим взглядом и спросила: — Ну, так как, ты согласен?

Ник медленно наклонил голову и твердо произнес:

— Да.

Трис удовлетворенно улыбнулась, потом мотнула головой в сторону бурлящей толпы и ехидно произнесла:

— Тогда знаешь что, капитан? Иди-ка ты первым…

Примечания

1

Местный легкий наркотик наподобие бетеля.

(обратно)

2

Акрофобия — боязнь высоты.

(обратно)

3

Высшие структуры власти США сплошь пронизаны родственными связями. Например, один из самых известных американских президентов, Франклин Делано Рузвельт, состоял в родственных отношениях аж с одиннадцатью своими предшественниками на этом посту.

(обратно)

4

Информация взята: -people-van- ish-in-russia.html

(обратно)

5

Автор с удовольствием читал сетевую серию «Шахтер» Игоря Хорта и фанфики на него — «Торгаш» Петра Викулова и «Аратан» автора с ником «Аlb», опубликованные на Самиздате, и признает, что эти вещи оказали сильное влияние на данный текст. В первую очередь на то, что он вообще появился.

(обратно)

6

Чешки — легкая гимнастическая обувь на тонкой мягкой подошве.

(обратно)

7

Порто-франко (итал. porto franco — свободный порт) — порт, пользующийся правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров. Порто-франко не входит в состав таможенной территории государства. Часто создаётся при сооружении нового порта с целью привлечения грузов и увеличения товарооборота.

(обратно)

8

«Deja vu» (дежа вю) — «уже виденное», психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации.

(обратно)

9

«Terra incognita» — земля неведомая (лат.), выражение, употребляемое в значении — нечто незнакомое, неисследованное, неведомое: вещи, новые области знаний и т. п.

(обратно)

10

Козьма Прутков.

(обратно)

Роман Злотников ШАГ К ЗВЕЗДАМ

Пролог

— Профессор?

— Да, Энжени?

— Из приемного холла сообщают, что к вам прибыли гости.

Нейшел нахмурился. Он никого сегодня не ждал. Но тут в его сети замигала иконка входящего сообщения. Профессор кликнул по ней, прочитал и расплылся в улыбке:

— Это не гости, Энжени, это пациенты. То есть… я надеюсь, что это пациенты. Много их там?

— Восемь человек.

— Отлично! Проводи их в мой кабинет.

Гости появились через десять минут. Профессор встретил их стоя, опершись одной рукой на свой огромный стол и подбоченясь другой.

— Ну-с, молодой человек, и что привело вас на Сигари на этот раз?

— Я вижу, проф, вы сразу догадались, кто это желает вас лицезреть, — улыбнулся Ник и, шагнув вперед, уважительно пожал протянутую руку. — Рад вас видеть.

— Ну, еще бы не догадался — за все время существования этой клиники только один пациент назвал меня этим смешным словом! — расхохотался Нейшел, не ограничившись рукопожатием и крепко обняв своего бывшего пациента. Потом сделал шаг назад и приглашающим жестом указал на зону отдыха, в которой имелось несколько диванов: — Прошу вас, присаживайтесь.

После того как все расселись, профессор ожидающе уставился на Ника, намекая, что готов внимательно выслушать его нужды и чаяния. Но тот начал не с них:

— Я слышал, проф, что у вас некоторые проблемы?

— Ну… я бы не назвал это проблемами, — поморщился Нейшел. — Скорее происками завистников, которые не могут самостоятельно создать ничего значимого и самоутверждаются с помощью злобных, но бессильных нападок на талантливых и успешных.

— Хм, судя по тому, что я сумел узнать, не очень-то и бессильных, проф, — покачал головой Ник. — В прессе ходят слухи, что вам приостановили действие лицензии на установку наносетей и имплантов.

— Это — глупость, которая будет исправлена в ближайшее время, — быстро отозвался профессор.

— Даже если это так, данный факт показывает немалый потенциал ваших противников. Не так ли? — примиряющее улыбнулся Ник. — К тому же я совершенно не собираюсь терзать ваши нервы перечислением свалившихся на вас бед и нудными рассуждениями насчет того, насколько они справедливы либо, наоборот, несправедливы, попутно прикидывая шансы того, удастся ли вам вывернуться и с какими потерями. Наоборот, я собираюсь вам помочь.

Нейшел окинул его заинтересованным взглядом:

— И каким же образом?

— О, самым простым. Вы же, конечно, уже о нем догадались.

— Ну, если вопрос в базах — я в вашем распоряжении, но с остальным… — профессор развел руками, — пока я не добьюсь возобновления моей лицензии…

— Насколько я смог узнать, у вас приостановлена местная лицензия, — мягко улыбнулся Ник. — А среди нас нет ни одного гражданина Сигари.

— Международная лицензия при прекращении действия местной приостанавливается автоматически.

— Кто вам такое сказал? — очень натурально удивился Ник.

Профессор удивленно уставился на него:

— Но… как же… это же общепринятая практика!

Землянин рассмеялся:

— Ну да, так все и думают. Вот только никто и никогда не влезал в юридический механизм данного действия. А он, уважаемый профессор, не предусматривает никакой автоматики. Причем это принципиальный вопрос. Любое действие международных юридических процедур должно быть инициировано только частным или юридическим лицом, которое при этом берет на себя полную ответственность за все последствия разбирательства и становится полноправным участником процесса. Со всеми вытекающими, так сказать. Это сделано специально, чтобы мелкие местные дрязги не захлестнули межпланетные правовые структуры… Но, по имеющейся у меня информации, никто пока не взял на себя подобную ответственность.

Профессор молчал долго. Очень долго, похоже, все время молчания лазая по Сети и проверяя слова Ника, а затем зло прорычал:

— И за что только я плачу деньги «Сиссен и партерам»?!

Ник усмехнулся:

— Ну не стоит так уж расстраиваться, проф. В конце концов, пока все ваши юридические проблемы лежали исключительно в сфере местного законодательства. Вследствие чего ваши адвокаты на нем и сосредоточились. Да и международная лицензия дает право работать только с гражданами других государств, находящимися за пределами местной юрисдикции. А таковые, как мне кажется, до нашего появления здесь у входа в вашу клинику явно не толпились. Или я не прав?

Нейшел насупился, окинул землянина возмущенным взглядом, а затем… ожидаемо расхохотался. Ник за время прошлого пребывания в клинике успел изучить профа достаточно, чтобы предполагать именно такую реакцию на свои слова.

— Что ж, признаю, в этом ты прав. Но я знаю тебя слишком хорошо, чтобы не сомневаться, что ты попытаешься извлечь для себя максимум возможного из сложившейся ситуации.

— Не без этого, проф, не без этого. Но сами вспомните, когда мы в прошлый раз договорились о сотрудничестве, это пошло на пользу и вам тоже.

Нейшел ненадолго задумался, но потом наклонил голову, выражая согласие.

— Итак, что я предлагаю, — перешел к конкретике Ник. — К сожалению, по основному вашему профилю у нас для вас работы нет — наносети у всех уже установлены. А вот по имплантам мы в ваших услугах очень заинтересованы. Причем именно в ваших, поскольку у нас есть некоторый дефицит времени и мы надеемся уменьшить его с помощью ваших методик одновременной установки нескольких имплантов.

Профессор усмехнулся:

— Ну, это-то понятно, но почему ты так открыто об этом сказал? Не похоже на тебя, Ник.

— Чем?

— Ты подставляешься и даешь мне возможность задрать цену. Методика одновременной установки нескольких имплантов как раз и является причиной наезда на меня и приостановления действия моей лицензии. Так что на данный момент она является предметом экспертного разбирательства и недоступна никакой клинике как на Сигари, так и где бы то ни было еще. И в моей тоже… как считалось, пока ты не обратил внимание на этот юридический казус. Но, после того как ты его отыскал, я способен предоставить тебе требуемую услугу, а вот другие — нет. Во всяком случае, пока не закончится разбирательство и с этой технологии не снимут планетарный запрет. То есть на данный момент у тебя нет никаких других вариантов кроме меня.

Теперь усмехнулся Ник:

— Ну, на самом деле — есть, потому что вы, проф, делаете ту же ошибку, что и ваши неприятели: зацикливаетесь только на вашей планете. На Сигари — это да, тут вы все правильно разложили, вариантов нет, а вот вообще… — Он пожал плечами и, заметив, что профессор досадливо нахмурил брови, махнул рукой: — Да не расстраивайтесь так, проф, все в порядке. Если бы я не собирался достигнуть с вами соглашения и, более того, если бы я не был уверен, что мы точно его с вами достигнем, то мы бы не явились к вам сюда такой толпой. Уверенность же моя построена на том, что мы с вами снова сработаем взаимовыгодно. Насколько я смог узнать, очередное слушание по вашему делу должно состояться через пару дней, или что-то изменилось?

— Нет, все точно, — согласно наклонил голову Нейшел.

— Ну, так вот, сами подумайте, насколько укрепятся ваши позиции, если перед… ну, или, в процессе слушаний, — о тактических деталях лучше поговорить с вашими адвокатами, — появится информация, что несколько иностранных граждан, принадлежащих к трем различным межпланетным объединениям, э-э-э… так сказать, ворвались в вашу клинику и потребовали немедленно предоставить им услуги как раз той технологии, которая и находится под разбирательством?

Нейшел ошарашенно замер, а затем оглушительно расхохотался:

— Ну, Ни-ик… ну ты и гад! Да Аншмэл бороду свою сожрет! Он уже давно мечтает вывести медицинский сектор Сигари на широкий международный рынок, но до сих пор все наши успехи на этом поприще — это оказание помощи транзитным пассажирам, — он восхищенно покачал головой. — Ну ладно, я понял, с ценой мы определимся, и она тебя удовлетворит, можешь не сомневаться. Перейдем к конкретике. У тебя есть список того, что вам надо?

— Конечно. Ловите.

Глаза профессора на минуту расфокусировались, а затем его взгляд вновь сосредоточился на Нике, но выражение его лица надо было видеть.

— Так вас… так вы… так это ж…

— Да, — ухмыльнулся Ник, — перед вами только первая партия.

Профессор покачал головой и восхищенно произнес:

— Я вижу, вы, молодой человек, с момента нашей последней встречи изрядно разбогатели.

Ник ухмыльнулся. Ну, еще бы, список усовершенствований команды тянул, по самым скромным расценкам, где-то на сто шестьдесят миллионов.

— Как я понимаю, это пока предварительная заявка. Детально будем определяться после углубленной диагностики и получения полной карты?

— Естественно, профессор, — согласно кивнул Ник.

— В таком случае, должен тебе сказать, что у меня будет что вам предложить помимо вашей заявки. За время твоих путешествий в далеких краях мы тут тоже, знаешь ли, на месте не стояли. Достаточно сказать, что теперь мы способны ставить одновременно не шесть, а восемь имплантов, причем сдвоенными так же может быть только одна пара, а все остальные — разными, — и Нейшел бросил на Ника горделивый взгляд. Тот отреагировал крайне уважительным выражением лица и… прикидками остатков финансовых резервов. Вроде должны вписаться, не всем же будем ставить максимальный комплект. — Ну ладно, с этим позже, — махнул рукой профессор. — Как у вас со временем?

— Да как сказать… — пожал плечами Ник. — Не то чтобы много, но… ни за какую методику ускорения я точно платить не буду, — он безмятежно улыбнулся профессору и вкрадчиво закончил: — Я думаю, вы согласитесь на то, чтобы она пошла нам бонусом за, так сказать, большой объем заказа. Поскольку я не сомневаюсь, что вы, проф, с вашим талантом бизнесмена раскрутите меня еще на десяток-полтора миллионов.

Нейшел снова расхохотался:

— Нет, все-таки я ни разу не встречал более наглого клиента! Так раскручивать человека на скидки и бонусы, чтобы он сам еще и считал бы себя прожженным торгашом — это надо уметь… — он вскочил на ноги. — Ну что ж, раз со временем у вас не так уж и свободно, я предлагаю уже сегодня начать диагностику.

В этот момент дверь кабинета открылась и в проеме двери появилась секретарь профессора.

— Энжени, напоите наших гостей кассили и передайте на руки Трембиньяну. Я его уже вызвал. Пусть он расселит их по палатам. А я пока займусь подготовкой капсул. И… вызовите этих живоглотов из «Таинбрери карниванион». Нам потребуется установить еще не менее… — профессор на мгновение задумался, а затем решительно рубанул воздух ладонью, — двадцати пяти капсул!

Глава 1

— На глиссаде…

— Принял.

Ник извернулся и бросил взгляд за спину. Новый «Паучок» очень слабо напоминал старый: лузитанский бот был больше сарвонского и имел намного более мощную энергетику и двигатели, а про степень конструкторского совершенства и говорить нечего. Несмотря на то что лузитанец превышал размерами своего сарвонсокого собрата всего в полтора раза, площадь внутренних помещений у него была больше в два раза, а внутренний объем — почти в три. Нет, если бы это был боевой корабль, то, скорее всего, дополнительные объемы прочного корпуса пошли бы на размещение большего количества вооружения, систем защиты и накопителей. Но вследствие того, что чаще всего главной задачей этих маленьких внутрисистемных кораблей была эвакуация оборудования и людей с параллельным оказанием им в процессе этой самой эвакуации медицинской помощи, для спасбота одной из основных характеристик являлись именно внутренние площади и объемы. Взяв это в расчет, конструкторы расположили двигатели и остальные системы корабля так, чтобы добиться именно максимально возможных, при имеющихся линейных размерах, площади и объема. Впрочем, Нику со Страшилой особого комфорта эти дополнительные кубометры не добавили, поскольку сейчас внутренние объемы лузитанского спасбота, являвшегося основой нового «Паучка», были плотно забиты всякой мутью — искинами, ремдроидами, кбк-ядрами, расходниками и всем таким прочим. Так что для жизни компаньонам оставалась только, можно сказать, «кукольная» каютка площадью четыре квадратных метра с встроенным санблоком, состоящим из туалета, умывальника и душа. Причем он был таким крошечным, что принимать душ приходилось сидя на закрытой крышке унитаза. Ну а после того, как в эту крохотность подселился еще и гра Ниопол…

— Замедление шесть-ноль.

— Принято.

Ник развернулся в обратную сторону и прикинул расстояние до того обломка, на котором был закреплен дешифрационный комплекс. В принципе, уже можно допрыгнуть, но землянин решил не рисковать. Случись что и — тю-тю, лететь ему часы и часы, потому что подключать прыжковый двигатель ранца в радиусе непосредственной обороны лузитанского корабля… легче просто застрелиться. Меньше нервотрепки — а результат тот же.

— Замедление пять-ноль.

— Принято.

Ник терпеливо висел на внешней обшивке бота, развлекаясь тем, что еще раз прокручивал в голове все те события, что предшествовали этому вылету…

Разгром боевой эскадры профсоюзно-криминальных авторитетов и гибель части их самих, причем как раз той, которая намеревалась действовать против Ника и Страшилы Трис наиболее жестко, очень сильно изменили ситуацию среди мусорщиков «Кокотки». Впрочем, и на всей остальной станции в целом. Так что все планы, которые Ник составил еще до отлета со станции к сарвонскому линкору, пришлось значительно корректировать. И, слава богу, что эти корректировки оказались не в сторону обострения, а, наоборот, в сторону значительного снижения напряженности в развитии ситуации. Так, сразу по прибытии нанятый Ником адвокат уведомил его по Сети, что все претензии, которые были выдвинуты в отношении их со Страшилой, к настоящему моменту удалось полностью снять. Часть вообще без последствий, ну а в отношении другой части удалось ограничиться всего лишь штрафами и минимальным наказанием типа общественного порицания. Так что в текущий момент нет ни единого основания к ограничению времени пребывания либо свободы передвижения компаньонов на станции «Кокотка». Поэтому вариант этакого экстремального, а то и силового решения насущных проблем, выражающегося, в частности, в том, что Ник собирался вступить в права владения кораблем, собираемым для него Уксом, замаскировав это действие под банальный угон, сейчас оказался неактуальным. Ибо теперь все, что планировалось, можно было сделать спокойно и вдумчиво. Так что Ник даже порадовался тому, что ему пришлось менять свои планы. Впрочем, во многом он решил действовать по уже разработанному шаблону, исключив только совсем уж полные крайности, ибо буквально задницей чуял всю шаткость их со Страшилой позиций. Ну да, сейчас все нормально, но кто может поручиться, что все и дальше останется нормальным, причем уже через пару-тройку дней.

Так что сразу после бурной и, считай, триумфальной встречи, которую устроили Нику и Страшиле мусорщики, землянин, вырвавшись наконец-таки из толпы, прямым ходом отправился к гра Треболи.

Владелец брокерской конторы встретил его на пороге своего кабинета, что было по всем местным, то есть конторским, меркам событием, выходящим из ряда вон.

— Рад видеть вас, уважаемый гра Ник. Польщен тем, что вы не забыли нас и лично посетили нашу контору.

— Ну что вы, гра, — Ник полыхнул улыбкой во все тридцать два зуба, — как я могу забыть своего учителя?

— И, тем не менее, я… да все мы рады, что в вас не ошиблись, и вы, как мы и ожидали, не только принесли нашей конторе немалую прибыль, но и прославили наш скромный коллектив, — упрямо, но все так же величественно наклонил голову хозяин брокерской конторы. — Прошу в мой кабинет, — и он сделал приглашающий жест. — Итак, что вас привело ко мне: дело или просто дружеское желание повидаться? — поинтересовался гра, устроившись за своим монументальным столом.

— И первое, и второе, гра Треболи, — ответил Ник, снова продемонстрировав свою фирменную улыбку. — Несмотря на то что я всегда очень тепло вспоминаю свою работу в дружной семье брокеров «Треболи», я всегда помню ваше наставление: «Дело — прежде всего», и потому вряд ли рискнул бы отвлекать вас во время торгов, не имея для вас солидного делового предложения.

— Ну, вам, гра Ник, это позволительно, — величественно улыбнулся хозяин брокерской конторы, — как я уже упоминал, вы, в некотором роде, наша звезда. Для многих наших клиентов дополнительным побудительным мотивом обратиться в нашу контору является как раз тот факт, что вы стажировались именно у нас. И хотя основные ваши таланты, как всем уже ясно, лежат вдали от сферы биржевой торговли, но все-таки и в этой области вы, так или иначе, отметились. И нам чрезвычайно лестно, что мы имеем к этому самое прямое отношение, — гра Треболи еще раз порадовал Ника величественной улыбкой, а затем резко посерьезнел: — Итак, я вас слушаю.

— Как вы, видимо, уже в курсе, мы с моим партнером в этот раз доставили нашу добычу в несколько, э-э, нестандартной комплектации.

— Да-да, я в курсе.

— Так вот, тем не менее, мы бы все равно хотели ее продать. Причем, как вы понимаете, за максимально возможную цену. Но в этом-то и заключается моя основная проблема: я в настоящий момент нахожусь в абсолютном цейтноте, поэтому у меня нет возможности лично заняться не только продажей доставленных систем и компонентов, но и даже подготовкой к этой продаже. Неудивительно, что у меня возникла мысль обратиться к лучшему профессионалу в этой области, которого я знаю.

На столь лестный комплимент гра Треболи практически никак не отреагировал. Лишь мелькнуло что-то в глубине глаз да чуть дрогнула бровь. Впрочем, возможно, и это Нику тоже показалось. Во всяком случае, когда гра заговорил, голос его был абсолютно спокоен:

— Хм, интересное предложение. Я могу посмотреть спецификации?

— Да, конечно, — кивнул Ник, одновременно скидывая владельцу брокерской конторы по Сети требуемые документы. Взгляд гра Треболи тут же расфокусировался. Впрочем, ненадолго. Уже через три минуты он снова уставился на Ника.

— Что ж, предложение весьма интересное. Вот только… гра Ник, оно не совсем соответствует стандартам. И я сомневаюсь, что мы сможем быстро найти поку…

— Гра Треболи, я все прекрасно понимаю, — мягко прервал его Ник, — более того, я согласен выступить в этой сделке только как заказчик и не требую никакого брокерского процента. Но это максимум того, на что я согласен, — тут же предупредил он возможную попытку гра Треболи выторговать себе еще какие-либо преференции. — И меня интересует только одно — вы беретесь?

Гра на мгновение задумался, а затем уточнил:

— Вы предоставляете мне права генерального брокера?

— Да.

— Тогда — согласен.

— Отлично! — Ник поднялся на ноги и с немалым облегчением пожал протянутую ему руку владельца брокерской конторы…

— Замедление два-ноль.

— Принято, — отозвался Ник и, примерившись, очень, ну просто очень легким движением руки оттолкнулся от балки внешнего каркаса нового «Паучка», а затем спустя секунду столь же легким движением погасил свою скорость, ухватившись за полосу исковерканной обшивки, свисавшую с верхней части обломка. В следующее мгновение щелкнули магнитные захваты, и он прочно утвердился на обломке, к которому был прикреплен дешифрационный комплекс. Уф, первый этап позади! Как-то все пойдет дальше…

Покинув брокерскую контору, Ник спустился на несколько палуб и оказался перед входом в инженерный центр. Землянин торопился: судя по тому расписанию, которое он буквально пару минут до того скачал в Сети, гра Ниопол сейчас находился здесь, но его смена уже близилась к концу, а где он живет, Ник не знал. Нет, особенным препятствием для него это незнание не являлось, в конце концов, адрес любого жителя станции «Кокотка» можно было запросить в общестанционной Сети, но… этот запрос считался официальным обращением, и информация о нем была легкодоступной для любого. А Ник пока склонен быть дуть на воду и потому хотел максимально обезопасить гра Ниопола от каких бы то ни было неприятностей, которые могут впоследствии обрушиться на землянина и всех, кто был с ним связан. Ибо на инженера у Ника были весьма обширные планы. Поэтому лучшим вариантом было бы застать его на рабочем месте и поговорить не отходя, так сказать, от кассы.

Гра Ниопол оказался на месте. Но не один. Вторым, похоже, был его сменщик. Ник разглядел их обоих через стеклянные двери инженерного центра, но заходить внутрь не стал. Ибо то, что он хотел обсудить с инженером, лучше было бы проговорить без лишних ушей. Поэтому он прошел мимо знакомых дверей и присел в кафешке неподалеку, заказав себе кассили и булочку, хотя желудок требовал чего посущественней. Но, судя по тому, что землянин успел разглядеть, гра Ниопол должен был покинуть инженерный центр довольно скоро, поэтому заморачиваться с более основательной пищей Ник не рискнул. Кто его знает, как повернется разговор? Кассили и булочку, в конце концов, не жалко было и бросить, не доев, а вот если бросать что-то посущественнее — его голодный желудок может и взбунтоваться… Ладно, там поглядим, как пойдет беседа. Если инженер и сам окажется не против перекусить, тогда и Ник поест более основательно, а если нет — позавтракает после встречи. Эти две встречи — с гра Треболи и с инженером Ниополом — в его графике числились неотложными, все же остальное может полчасика и потерпеть…

Подсоединившись к дешифрационному комплексу с помощью гибкого кабеля, Ник с некоторым напряжением открыл панель задач и… шумно выдохнул. Получилось! Дешифрационный комплекс сумел взломать командную сеть лузитанца и вот уже четвертые сутки формировал историю сообщений, которые должны были позволить им подойти к лузитанскому транспорту снабжения не будучи разнесенными в пыль его системой непосредственной обороны. То есть пока все шло по плану. К настоящему моменту командная сеть лузитанца приняла уже шестнадцать сообщений различной направленности, четыре из которых были связаны с прибытием в ближайшее время на ремботе бригады ремонтников, направленных на транспорт вышестоящим командованием с целью оценить полученные кораблем повреждения и разработать план ремонта. Другие же сообщения должны были убедить искины командной сети транспорта снабжения в том, что у них наконец-то появился нормальный документооборот, и позволить понизить степень боеготовности корабля с «нулевого красного», в котором он находился все это время, до хотя бы «первого оранжевого», при котором уже имелась возможность состыковки с ним. То есть доступ на лузитанца у них появился, но пока — только в шлюз. Или не пока. Ибо Ник до сих пор не придумал, как сделать так, чтобы командная сеть лузитанского боевого корабля, да еще принадлежащего флоту клана Корт, предоставила бы доступ на свои палубы нескольким нелузитанцам…

Инженер Ниопол появился, когда Ник уже покончил с кассили и булочкой, благодаря чему острая резь в желудке слегка поутихла и стала вполне терпимой. Но землянин знал, что это ненадолго — полчаса, в лучшем случае час, и все начнется по новой. Так что он даже пожалел, что не заказал сразу ничего более существенного. Такими темпами — успел бы.

— Гра Ниопол?

Инженер затормозил, удивленно оглянулся и расцвел радостной улыбкой.

— О, гра Ник! Рад вас видеть! — гра Ниопол шагнул ближе и, ухватив протянутую Ником руку, воодушевленно потряс ее. — Как же, как же — наслышан о ваших приключениях! Вы теперь — станционная знаменитость. Мы даже вывесили на нашей стартовой странице в Сети информацию о том, что вы загружаете базы именно в нашем инженерном центре. И что инженером вы стали именно у нас. Так вы знаете — поток клиентов заметно увеличился!

— Позавтракаете со мной? — с затаенной надеждой поинтересовался Ник. — Заодно и поговорим.

Инженер замер:

— Э-э-э… есть необходимость?

Ник усмехнулся:

— Да не волнуйтесь так, я не собираюсь снова просить вас о каких-нибудь не совсем… этичных услугах. Просто, по моим прикидкам, появилась возможность исполнить мое обещание, и я хотел бы поподробнее обсудить ваши… ну и наши дальнейшие действия, относительно… ну вы знаете.

Гра Ниопол тут же подобрался, коротко кивнул и решительно опустил свой тощий зад на соседний стул.

— Слушаю вас.

— Непременно, — согласно кивнул землянин, — но сначала разрешите все же заказать что-нибудь покушать? Да и себе тоже закажите. Я угощаю.

К тому моменту как принесли еду, они с инженером успели расставить основные точки над «i» и перейти к конкретике. То есть гра Ниопол еще раз подтвердил свое решение отправиться к лузитанскому транспорту снабжения вместе с Ником и оказать ему все возможное содействие в проникновении на этот корабль. И снова категорически отказался обсуждать причины, побуждающие его к столь опрометчивому поступку.

— Это чисто мое личное дело, гра Ник, и я не вижу никакой необходимости останавливаться на моих побудительных мотивах. Конечно, если вы доверяете моему слову.

— В вашем слове у меня нет никаких сомнений, — заверил собеседника землянин. Он действительно не видел никаких особенных проблем в том, чтобы инженер и дальше держал в тайне свои побудительные мотивы. Нет, конечно, гораздо лучше было бы их знать, но… если это пока невозможно, во всяком случае, без неких весьма, на данный момент, избыточных действий, которые могут привести к тому, что оттолкнут от него Ниопола, — пусть так и будет. Инженер в той авантюре, которую затевал Ник, был ему крайне необходим. Стоило только порадоваться тому, что землянину удалось привлечь на свою сторону именно гра Ниопола — хорошего специалиста с просто блестящим набором баз и огромным практическим опытом (Ник изучил этого человека достаточно хорошо еще тогда, когда собирался просить его помощи в загрузке нелегально купленной им у Тенгуба лузитанской базы), но и при этом… как бы это помягче сказать — этакого рохлю и мямлю, достаточно легко поддающегося внешнему воздействию…

В этот момент как раз и появился официант с заказом. Так что дальнейшее обсуждение было прервано на пятнадцать минут — как выяснилось, гра Ниопол после смены так же чувствовал себя изрядно проголодавшимся, — и оба собеседника на некоторое время сосредоточили свое внимание на еде.

— Значит, вы думаете, что ваш дешифрационный комплекс сумеет сломать командную сеть транспорта… — задумчиво произнес инженер, после того как Ник в общих чертах рассказал ему, почему он имеет основания считать, что в следующем полете окажется способен подняться на борт лузитанца.

— По самым скромным прикидкам вероятность этого составляет более девяноста пяти процентов, — скромно сообщил землянин, прихлебывая из очередной чашки кассили, которым они завершили завтрак. Инженер окинул его ироничным взглядом:

— Должен вам сообщить, что, скорее всего, вы ошибаетесь.

— То есть? — насторожился Ник.

— Дело в том, что, как бы ни сработал ваш дешифрационный комплекс, у вас нет ни единого шанса мирно проникнуть на борт лузитанского корабля.

Ник замер, слегка наморщив лоб и пытаясь понять, на какую ошибку в его расчетах ему пытается указать гра Ниопол? И вообще, каким образом он мог вычислить эту ошибку? Для того чтобы делать такие заявления, надо обладать некой очень серьезной информацией, а между тем Ник был совершенно уверен в том, что инженер не может достаточно достоверно знать ни состав и комплектацию дешифрационного комплекса, который землянин использовал, ни набор установленных программ. И откуда подобное заявление? Между тем инженер, похоже, совершенно уверен в своих словах. Вон как смотрит.

— Э-э… гра Ниопол, — осторожно начал землянин, — я, конечно, с большим уважением отношусь к вашем знаниям и опыту, но…

— Скажите, гра Ник, — мягко прервал его инженер, — а что вы вообще знаете о лузитанцах?..

На борт нового «Паучка» Ник вернулся через двадцать минут после того, как разобрался с дешифрационным комплексом. Стянув скафандр, он буркнул:

— Все нормально, сломали, доступ есть, — после чего нырнул в душ. Несмотря на вроде как очень небольшую физическую нагрузку, нательное белье было хоть выжимай.

Когда он выбрался из душевой, в рубке висел густой запах свежего кассили, а на небольшом выдвижном столике напротив его кресла стояла исходящая паром кружка. Страшила и инженер уже прихлебывали из своих. Ник втянул носом распространивший по рубке аромат и выдохнул:

— Божественно…

Страшила хмыкнула:

— Это ты еще не пробовал. В том, что касается кассили, гра Ниопол, оказывается, настоящий волшебник.

— Ну, какие у кого мысли? — спросил Ник, усевшись на свое кресло и сделав первый глоток.

— Как я поняла — доступ в шлюз у нас уже есть.

Ник молча кивнул.

— Тогда… я за то, чтобы загрузить дешифратор и двигаться к транспорту. Все, что можно было выжать из ситуации, находясь снаружи лузитанца, мы выжали. Теперь стоит посмотреть, что мы можем сделать, проникнув внутрь.

Ник кивнул, сделал еще один глоток и уставился на инженера.

— Э-эм… я согласен с уважаемой грессой, — кивнул тот. — В конце концов, если ничего не придумаем, то просто уберемся оттуда. Доступ к командной сети для передачи запроса на расстыковку и отлет ремонтного бота, под маркой которого выступает наш… э-эм, то есть ваш, корабль, у нас ведь сохранится?

— С девяностовосьмипроцентной вероятностью, — согласно кивнул Ник.

— Тогда — не вижу препятствий к выдвижению, — резюмировал инженер.

Ник задумался. В тот раз, в кафешке, они проговорили с Ниополом почти два часа. Как выяснилось из разговора, основная ошибка Ника состояла в том, что, планируя проникновение на лузитанца, он сосредоточился только на технической стороне дела, по привычке решив, что с доступом на транспорт все будет обстоять практически так же, как было с сарвонским линкором. Ну, разве что несколько более затратный и сильно усложненный технически вариант. Но это оказалось совершенно не так… Впрочем, и с технической стороной пришлось повозиться. Лузитанцы были еще теми параноиками, так что задача проникновения в их командную сеть даже с технической точки зрения оказалась не менее чем на порядок более сложной, чем все то, с чем Ник ранее уже сталкивался. Однако основная проблема состояла отнюдь не в технических возможностях, а в самом лузитанском обществе.

Начать с того, что лузитанцы имели совершенно уникальную для развитой цивилизации кланово-кастовую структуру, и это резко ограничивало возможность проникновения на их корабли кого бы то ни было, кроме самих лузитанцев. Лучше — вообще представителей того же клана (кои лузитанцы именовали Домами), которому принадлежали корабли. При определенных условиях, доступ разрешался и кому-то из «свободных», как у них называли тех, кто не был членом никакого Дома, однако принадлежал к одной из средних или высших каст.

В более-менее кратком изложении лузитанское общество было устроено так. Три низших касты считались рабами. То есть к настоящему моменту, конечно, именно считались, а не были на самом деле: никакого ограничения свободы или там принуждения к труду на благо кого бы то ни было постороннего по отношению к членам этих трех низших каст на Лузитании уже давно не было. Вернее, оно было не большим, чем в любой другой стране, назови ее хоть демократической, хоть тоталитарной. То есть принуждение было, но осуществлялось почти исключительно экономическими методами. Следующие шесть каст вместе считались вроде как простым народом. Принадлежащие к ним относились к купцам, ремесленникам, ученым, людям свободных профессий и т. п. Для их общего обозначения использовалось слово, которое переводилось на всеобщий язык как «свободные». И еще две касты считались знатью. Это были Генозисы, представлявшие из себя странную смесь жрецов, врачей и биологов-генетиков, и Мечи. Кем были Мечи — ясно из названия. Судя по тому, что Ник смог узнать о порядках на Лузитании и вассальных ей планетах, к настоящему моменту кастовость лузитанского общества уже стала почти номинальной. То есть принадлежность к касте почти нигде в лузитанском обществе не решала почти ничего, и среди лузитанцев сплошь и рядом встречались ситуации, когда принадлежащие к более низким кастам занимали более высокие должности, а то и напрямую являлись руководителями тех, кто принадлежал к более высоким, и это никого особенно не волновало. По существу, принадлежность к той или другой касте продолжала иметь значение только в трех случаях. Во-первых, в вопросах создания семьи. Ибо, несмотря на почти столь же свободные нравы, как и на большинстве остальных цивилизованных планет, жениться лузитанцы по-прежнему предпочитали в соответствии с рекомендациями Генозисов, до настоящего момента все еще сильно не одобрявших межкастовые браки. То есть гулять и, так сказать, «кувыркаться» можешь с кем хочешь, но вот создавать семью и рожать детей — только с одобренным партнером. Причем партнера тебе никто навязывать тоже не будет. Сам выберешь. Из членов своей касты. Не подойдет один партнер — что ж, жалко, но ничего не поделаешь — ищи другого… Было ли это просто пережитком прошлого либо имело под собой какую-то почву, никто не знал. Однако, судя по тому, что лузитанцы выделялись среди большинства остальных рас исключительными природными данными (причем даже представители низших каст), похоже, какая-никакая основа под подобным подходом имелась. Тем более что, судя по архивным данным и результатам археологических раскопок, сильно ранее (то есть около полутора тысяч лет назад, до того как в их обществе окончательно утвердились упомянутые традиции и нормы) лузитанцы ничем таким особенным от остальных не отличались. Вполне себе средняя раса была… Во-вторых, члены касты отличались по режиму питания. Как это выражалось на практике, Ник пока не разобрался, но все авторы, которых он успел прочитать, в один голос утверждали, что какие-то различия есть и они до сих пор соблюдаются практически неукоснительно. Нет, некие пересечения были, скажем, то же вездесущее кассили хлебали все подряд, да и среди традиционных блюд и напитков они встречались сплошь и рядом, но… Короче, более детально Ник пока просто не стал разбираться — не посчитал необходимым на данный момент. И без того голова пухла. Ну и третье — членов даже не трех, а четырех нижних каст не принимали в кланы. Вообще. Никогда. Члены Домов вообще считались этакими самыми твердолобыми представителями древних лузитанских традиций.[1] На счастье основной части лузитанцев, их было не так-то и много. Всего Домов насчитывалось около восьмидесяти, и в них состояло всего около полутора процентов лузитанцев. Вот только это были самые богатые и самые вооруженные лузитанцы. Достаточно сказать, что Дома контролировали около сорока процентов промышленности Лузитании, шестьдесят процентов финансов и почти шестьдесят пять процентов внешней торговли. А, кроме того, именно флоты Домов составляли восемьдесят процентов могучего и многочисленного флота Лузитании. Вот и этот транспорт снабжения так же принадлежал к флоту одного из кланов. А это означало, что шансы войти в корабль у чужаков приближаются к нулевым. Ибо, как уже говорилось, лузитанцы были еще теми параноиками, вследствие чего подобное ограничение было прописано в искинах кораблей минимум на программном, а то и даже на аппаратном уровне. И как обойти это ограничение, ни у Ника, ни у Страшилы, ни у инженера пока не было ни единой мысли.

— Что ж, тогда я чуток передохну, а потом полезу сворачивать дешифрационный комплекс. Вот только внутрь его уже не затолкать. Придется крепить снаружи. И… я вам скину все, что удалось накопать. Может, появятся какие идеи?

Трис и инженер молча кивнули…

После того как гра Ниопол рассказал ему все, что он знал о лузитанцах, и ушел отсыпаться после смены, Ник еще около двух часов сидел в кафешке, лазая по Сети и открывая для себя все новые и новые аспекты лузитанского социума. Ну и попутно кляня себя за то, что не сделал этого раньше. Ведь были же все предпосылки! Недаром лузитанцы везде просто притча во языцех. Чуть ли не четверть всех пословиц и присловий про них. Неужто трудно было включить мозги и дойти, что это неспроста? А сейчас придется все менять на ходу… Так что сразу после кафе землянин рванул к Уксу. Тот встретил его в своем ангаре, в рабочем комбинезоне, со сварочным аппаратом в руках и в крайне взъерошенном состоянии:

— Тут эта, Ник, мы сегодня уже закончим. Тута немножко осталось-то. Капельку.

— Не нервничай, — усмехнулся землянин, обнимая старого приятеля, — как говорится в одном анекдоте — концепция изменилась. Правда, в куда лучшую, чем в анекдоте, сторону.

— А-а? — озадаченно переспросил ничего не понявший Укс.

— Время есть еще, я говорю, — разъяснил ему Ник. — Пару дней минимум, я думаю. После той бойни, что устроили мы с Трис, нас пока все боятся тронуть.

— Какой бойни? — не понял Укс, озадаченно сдвигая на затылок сварочную маску.

— Так ты что, ничего не слышал? Ты в Сеть-то в последние три-четыре дня выходил? — усмехнулся Ник.

— Да какой там «Сеть»?! — вскинулся техник. — Ты ж столько всего сделать велел — мы с младшим уже десятый день как заводные пашем!

— Поня-ятно, — протянул землянин с улыбкой. — Ладно, с этим замнем. Лучше покажи, что уже сделали. И… у меня тут еще кое-какие мысли появились. Кое-что надо будет переделать.

— Что? — тут же насторожился техник. — Ты это, Ник, не особо курочь. Знаешь, сколько мы уже с тем, что ты уже придумал, провозились? Это с сарвонцами работать — лучше не придумаешь. У них там от одного агрегата до другого — хоть танцы устраивай. А у лузитанцев все так плотно упаковано — пальца не всунешь. Так что, чтобы все, что ты просил, сделать — на уши вставать приходится.

— А кому сейчас легко? — хмыкнул Ник, после чего успокаивающе махнул рукой. — Не волнуйся. То, что будем делать сейчас, для этого типа ботов как раз стандартным будет.

— То есть?

— Ну… я тут подумал, прикинул и понял, что сильно менять внешний вид нам не надо. И с вооружением мы, пожалуй, погорячились.

— В смысле? — не понял Укс.

— Не будем мы его вооружать.

— Как, совсем? — Укс вытаращил глаза. Потом покосился на вход в док и поежился, похоже вспомнив, как совсем уж не так давно за этими воротами, ведущими внутрь «Кокотки», сидели на своих позициях вооруженные до зубов охранники, а чуть дальше, в коридорах станции, шел настоящий бой, и упер в Ника недоуменный взгляд. Тот вздохнул:

— Вот что, дружище. Советую тебе прерваться и немного передохнуть. А во время передыха полазать по Сети и посмотреть, что же такого интересного случилось в последние несколько дней. А то я тебе тут два часа буду все растолковывать.

Укс недоуменно уставился на Ника:

— Так это… доделать же надо!

— Ты передохни, передохни — лучше будет, точно, — усмехнулся землянин. — А я пока прикину, что и как тут надо будет поменять…

Но спокойно поработать техник ему не дал. Едва только Ник, переодевшись в рабочий комбез, залез внутрь бота, как снаружи послышался дикий вопль Укса, а спустя буквально пару секунд он сам ворвался в открытый люк.

— Ник, ты… ты… ты их всех… а-а-а-а… да это ж!!!

— Укс, — мягко прервал поток его эмоций землянин, — я ж тебе сказал — обстоятельства изменились. Поэтому-то я и решил слегка переделать нашего нового «Паучка». То есть не только поэтому, — кроме всего прочего появилась и кое-какая новая информация, — но и поэтому тоже. А сейчас не мешай мне. Я хочу посмотреть, что и как уже сделано, после чего прикинуть, как и что поменять. Понятно?

— Ну… это… — Укс шумно выдохнул и восхищенно щелкнул языком. — То есть понятно, конечно, но как ты их всех!

— Не всех, старина, далеко не всех, — хмыкнул Ник. — Потому-то я и считаю, что у нас в лучшем случае несколько дней. Так что дай мне поработать, а?

Техник расплылся в восхищенной улыбке, как будто только что получил автограф какой-нибудь легендарной поп-звезды, о котором мечтал всю свою сознательную жизнь:

— Извини. Все — исчезаю!

К переделке уже почти готового корабля они с Уксом приступили ближе к вечеру. Ник довольно сильно пересмотрел первоначальную концепцию и решил максимально приблизить внешний вид строящейся конструкции к одному из вариантов комплектации лузитанских ремонтных ботов. Большинство из них от спасботов ничем внешне не отличалось, но у нескольких вариантов все-таки имелась внешняя рама, на которой было укреплено кое-какое громоздкое оборудование. Вот эти-то образцы и были взяты в качестве исходных. Так что работы по переделке предстояли хоть и не так уж сложные, но объемные. Возможно, все это было дутьем на воду, но Ник, начитавшись про лузитанцев, решил перестраховаться. Потому как обидно было бы, взломав командную сеть транспорта снабжения и получив все пароли для доступа на его борт, оказаться разнесенным на атомы турелями непосредственной обороны только лишь вследствие того, что конфигурация их корабля не была распознана как дружественная. Хотя вследствие этого внутренности их корабля должны были оказаться забитыми до отказа. Потому что, в отличие от первоначальной конфигурации, большая часть груза должна была размещаться во внутренних объемах бота. Так что следующую пару суток Ник провел в доке Укса.

Потом еще около суток они загружались. И все это время Страшила ругалась с инженером, который наотрез отказался оставаться на станции и ждать результатов их полета. Затем они проторчали на станции еще сутки, только лишь потому, что как раз этих суток не хватало для того, чтобы активировать Нику еще парочку технических и одну инженерную базу, после чего все трое наконец-то расстыковались с «Касаткой» и двинулись в неизвестность…

К лузитанскому транспорту снабжения они тронулись только через четыре часа, после того как Ник вернулся внутрь «Паучка». Тащить дешифрационный комплекс снаружи землянин все-таки не рискнул, поэтому два с половиной часа всем троим пришлось перетасовывать грузы, подвесив большую часть сгруженных с сарвонского линкора ремдроидов на внешнюю раму и разместив основную часть дешифрационного комплекса внутри бота, а один искин с одни блоком дешифратора оставив на обломке, чтобы ни на мгновение не прерывать контакта с командной сетью корабля. Ник опасался, что та может расценить потерю установленной через столько лет связи как некое враждебное действие и снова повысить уровень опасности, после чего ни о каком доступе даже в шлюз и речи быть не может. Система непосредственной обороны их просто расстреляет. Кроме того, он решил слегка расчистить грузовой отсек бота, до сего момента забитый так, что между грузами пальца просунуть было нельзя. А ну как удастся убедить командную сеть запустить на палубы лузитанца хотя бы ремдроиды — и как их тогда выгружать при такой плотной загрузке? Со стороны наружного люка не подберешься — внутренняя-то часть шлюза уже должна считаться корабельной палубой. Ну а после подобного перераспределения груза у них появлялась возможность не только по необходимости задействовать весь комплекс ремдроидов, но и оборудовать одно, а то и два рабочих места прямо в грузовом отсеке. Так что через четыре часа новый «Паучок» отчалил от обломка с оставшейся на нем сильно урезанной частью дешифрационного комплекса, развернулся и двинулся в сторону лузитанца.

Десять минут подлетного времени все провели в полном молчании. Страшила подвела нового «Паучка» к борту транспорта по широкой дуге, постаравшись выстроить траекторию так, чтобы она нигде ни на один миг не могла бы быть расценена как возможная траектория атаки, уровняла скорости и, прикусив губу, подала запрос на открытие шлюза. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем в проеме огромного борта транспорта снабжения возникла узкая щель, начавшая довольно быстро увеличиваться. И в этот момент гра Ниопол еле слышно выдохнул:

— Получилось…

Ник досадливо сморщился. Ну что за привычка говорить «гоп», пока не перепрыгнул… Но этот вяк под руку, к счастью, не привел ни к каким неприятным последствиям. Повинуясь командам Страшилы, новый «Паучок» медленно и грациозно скользнул внутрь шлюзового отсека. Лязгнули буфера швартовочных лап, и кораблик осел. Несколько мгновений все молчали, а потом Страшила тихо произнесла:

— Все, мы на месте…

Глава 2

— Ну что, готов?

Ник глубоко вздохнул и тихо отозвался:

— Да.

— Точно? — Страшила окинула его тревожным взглядом.

— Да точно, точно! — раздраженно отозвался Ник.

— А то смотри — время еще подготовиться пока есть, — не обратив внимания на его вспышку, предложила Трис. — Подумай еще раз — может, стоит еще чего сделать?

— Нет, — мотнул головой Ник, сбавив тон. В конце концов, в его страхе, а именно он стоит за его вспышкой, никто, кроме него самого, не виноват. — Перед смертью не надышишься, — отрезал землянин и, еще раз глубоко вздохнув, согнулся и принялся втискиваться в узкий металлический стакан. Гра Ниопол стоял рядом, держа в руках нечто вроде крышки от кастрюли, диаметром как раз в этот стакан. Когда-то эта крышка была центральным сенсорным блоком среднего ремонтного бота типа «Крион-5РМ», а сам стакан являлся его корпусом, но сейчас от них обоих осталась только внешняя оболочка.

— Ну как ты, уместился? — озабоченно поинтересовалась Трис.

— Да, закрывайте, — глухо прозвучало из стакана. Инженер поспешно, но аккуратно опустил крышку на металлический стакан, после чего сделал шаг назад. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем послышалось легкое жужжание, и цилиндрический корпус «Крион-5М» приподнялся над полом на шести суставчатых ногах. Постояв где-то с полминуты, муляж рембота сделал неуверенный шаг, затем еще один, еще и… со звоном врезался в угол транспортного контейнера.

— А-а, ммать! — глухо прозвучало изнутри. — Обзор — ни к черту!

Страшила и гра Ниопол озабоченно переглянулись. Муляж рембота развернулся и неуверенно двинулся в сторону выходного люка трюма «Паучка».

— Ладно, открывайте.

— Может, тебе стоит сначала немного потренироваться? — встревоженно спросила Трис.

— Нет, — глухо отозвался Ник изнутри корпуса рембота. И пояснил: — Я тут сижу на единственной батарее, а ее мощности, похоже, маловато на все. Так что она тут у меня заметно греется, и надо побыстрее добраться до места, пока мои яйца не превратились в яичницу.

Страшила бросила испытующий взгляд на инженера. Гра Ниопол развел руками:

— Ничего не получится. Если воткнуть еще одну — места для Ника там вообще не останется. Да и подвеска не выдержит такого увеличения веса. Он и так на треть большего стандартного.

Трис вздохнула и дала команду через сеть открыть люк трюма. Когда створка люка плавно поползла наверх, они с инженером отступили из трюма в коридорчик и задраили дверь, ведущую внутрь «Паучка». Им до сих пор не удалось найти способ проникнуть на борт лузитанского транспортного снабжения во, так сказать, плоти, без того чтобы командная сеть лузитанца не отдала приказа на немедленное приведение в действие антиабордажной директивы. Так что светиться перед сенсорами, которыми (они знали об этом совершенно точно) шлюз был буквально утыкан, не стоило.

Когда десять дней назад они наконец-то ввели свой кораблик в один из шлюзов транспорта, Страшила Трис пребывала в чрезвычайно воодушевленном состоянии. Им! Удалось! Взломать! Командную сеть лузитанца! До сих пор никому из мусорщиков на «Кокотке» не удавалось залезть на лузитанца, у которого сохранилось хоть какое-то подобие командной сети. Да что там залезть — даже приближаться к таким боялись. Посему лучшим, что удавалось получить с лузитанских кораблей, были обломки. А тут они смогли не только войти в зону непосредственной обороны лузитанского военного корабля с работающей командной сетью, но и состыковаться с ним! А что до того, что Ник пока не придумал, как им взять его под контроль, — так это только пока. После всего, что им с партнером уже удалось, вера в него у Трис была почти непоколебимой. И первые два дня все вроде как шло нормально. Им удалось сначала получить разрешение на пребывание на борту лузитанца ремонтного бота с идентификационным номером QQ773NW2435226, под которым был зарегистрирован новый «Паучок», сроком на тридцать дней — максимальный срок, на который можно было получить такое разрешение для любого корабля с нелузитанским портом приписки. А еще через день Ник сумел получить у командной сети корабля коды идентификации для своего ремонтно-технического комплекса, что позволило вывести его из трюма и отправить на обследование транспорта. Однако это оказались не только первые, но и единственные победы. Дальше они просто уперлись в стену. Ник спал по три-четыре часа в сутки, ел урывками, все время проводя над панелью дешифрационного комплекса, но все было напрасно. Ничего не получалось. Наконец трое суток назад Ник оторвался от своей панели и некоторое время сидел, уставя взгляд в одну точку. А затем поднялся и пробурчал:

— Все, я — выжат. Ни хрена не понимаю, что тут можно сделать!

— Тогда иди выспись, — после короткой заминки отозвалась Трис. Гра Ниопол согласно закивал. Ник скривился, но все-таки решил последовать совету. Причем в отличие от всех предыдущих перерывов на сон, которые он проводил в капсуле, пытаясь за это время поднять ту или иную базу в слабой надежде, что это поможет хоть на шаг приблизиться к решению, на этот раз он решил просто выспаться. Без всяких дополнительных плюшек, которые все равно, так или иначе, нагружали психику и подсознание. Ибо почувствовал, что находится уже на последнем издыхании.

* * *

Отсыпался Ник почти восемнадцать часов. Проснувшись, сделал зарядку, почти полчаса плескался в душе, меняя программы, и только потом появился в рубке.

— Эх, гра Ниопол, вас следовало бы включить в команду хотя бы из-за кассили! — прищурившись от удовольствия, возгласил он, опускаясь в свое кресло с чашкой ароматного напитка в руках.

— Я так поняла — ты нашел решение? — спросила Страшила.

— Не-а, — улыбнулся Ник. — Ни хрена не нашел. С чего ты это взяла?

— Ну, ты… какой-то довольный.

— Просто перестал злиться, — пояснил землянин. — Ибо бесполезно, а поэтому — неконструктивно. Да и вообще, как говорил кто-то из умных землян: «Отрицательный результат — тоже результат». А этот самый отрицательный результат мы все-таки получили. И теперь я могу точно сказать, что запрет на появление на корабле нелузитанцев без подтверждения этого разрешения действующим капитаном корабля на программном уровне непреодолим. За исключением, естественно, зоны тюрьмы, но нам туда, как известно, не надо, — Ник на мгновение задумался, а потом хмыкнул и закончил: — Ну, или, если быть максимально корректным, непреодолим с имеющимся у нас набором аппаратуры и уровнем баз. Хотя, мне кажется, что и вообще. В конце концов, у меня «Програмирование и компиляция» подняты уже в пятый ранг, а сопутствующие базы — в четвертый. А для того чтобы выучить шестой, даже мне, с моей сетью и совсем не средним интеллектом и имплантами, требуется не менее полугода торчать в капсуле. И это с учетом разгона. Причем я очень сомневаюсь, что это принесет-таки нужные результаты.

— То есть на корабль мы не войдем? — резюмировала его речь Трис.

— Не-а.

— Вообще?

— Пока не поймаем какого-нибудь лузитанца и не заставим его поработать на нас, — усмехнувшись, заявил Ник. Страшила и гра Ниопол перекинулись насмешливыми взглядами. Общепризнано было, что лузитанцы обладают самыми впечатляющими физическими данными среди всех человеческих рас. А еще они обладали очень высоким болевым порогом. Причем никто точно не знал, была ли первоосновой этому физиология, либо столь высокому болевому порогу лузитанцы были обязаны своему традиционному воспитанию. И хотя традиции с течением времени имеют свойство разрушаться, так что, как там обстоит дело с традиционным воспитанием в лузитанском обществе в настоящий момент, было непонятно, однако слухов о том, что лузитанцы как-то там ослабли или размягчели, в обитаемом космосе пока не ходило. Так что либо дело было в физиологии, либо с традиционным воспитанием у этих параноиков пока все было в порядке… В любом случае, с принуждением лузитанцев к чему-либо, что они делать не хотели, были большие проблемы. Ходили слухи, что даже некоторые террористические группировки, планируя захваты заложников, непременно озадачивались отслеживанием того, чтобы на планируемых к захвату лайнерах или там во всяких школах, больницах, театрах, детских садах и тому подобном (ну то есть всем том, что так любят захватывать гордые и отважные непримиримые борцы за свободу и всеобщее счастье) не оказалось лузитанцев. Причиной этому послужили несколько инцидентов, произошедших как раз на круизных лайнерах. Оказавшиеся там лузитанцы, вместо того чтобы, как это указано во всех инструкциях по поведению в случае захвата террористами: «В присутствии террористов не выражайте свое неудовольствие, воздержитесь от резких движений, крика и стонов», «Подчиняйтесь требованиям захватчиков без препирательств» и «Постарайтесь остаться незамеченным, воздержитесь от ответных действий и просьб», повели себя прямо противоположным образом, мгновенно сорганизовавшись и вступив в жесткую схватку. Причем — все, невзирая на то, на каких палубах и в каком классе они летели, а также вне зависимости от половой принадлежности. Если на корабле оказывались лузитанцы, бой разгорался по всему лайнеру — от тесных четырехместных каюток палубы «D» до роскошных сьютов палубы «А». И лузитанцы из рабских каст, и самая что ни на есть золотая молодежь непоколебимо атаковали захватчиков, совершенно не заморчиваясь никакими гуманными посылами и с легкостью разменивая свои жизни на жизни тех, кого они считали врагами. При этом они не просто бросались в бой с налитыми кровью буркалами и вопя от ярости. Нет, лузитанцы атаковали врагов хоть и безжалостно, но умело, стараясь использовать для этого любые подручные средства и широко практикуя всяческие тактические приемы типа засад и обходов. Потому что не было, да и не могло существовать в природе ни одного лузитанца, который не отслужил бы положенного срока в планетарных силах самообороны — компоненте лузитанской армии, формируемом на основе призыва и использующемся в первую очередь для подготовки резервов для армии и флота. Действующая же армия и флот у них формировались на конкурсной основе. Вот такое вот у них было традиционное воспитание…

В двух третях случаев это закончилось бойней, в которой были убиты все лузитанцы и добрая половина пассажиров, но и от террористов к моменту прибытия полиции, журналистов и сил спецназа также, как правило, оставалась жалкая горстка, неспособная контролировать лайнер. А одну треть таких схваток лузитанцы даже выиграли, просто выбив всех террористов с использованием сначала гражданского оружия и подручных средств, а затем и захваченного у них же более тяжелого вооружения еще до появления полиции. Единственная «удачная», так сказать, попытка была на счету «Фронта национального освобождения Келимо». Террористы из этой организации сумели в момент захвата лайнера локализовать находящихся на его борту лузитанцев и расстрелять их первым делом, после чего проблем с захватом контроля над судном у них не стало и они смогли-таки принудить власти Эрикейского союза освободить своих сидевших в тюрьме товарищей. Но это, в свою очередь, привело к тому, что яростно грызущиеся друг с другом лузитанские Дома дружно объявили нечто типа «водного перемирия», после чего все секретные службы великих Домов дружно принялись разыскивать членов этой прогремевшей на весь обитаемый космос организации. Найдя же, даже не арестовывали или там походя убивали, а похищали и зверски казнили. Причем ролики этих казней аккуратно выкладывались в Сети. Но на этом лузитанцы не остановились. Поскольку в лидерах этих громких борцов за свободу и счастье народа имели честь пребывать самые сливки местной золотой молодежи,[2] флота Домов открыли настоящую охоту за любой мало-мальски ценной собственностью не только самих лидеров, но и всех их друзей, сочувствующих, родственников и просто знакомых… Так что к настоящему моменту Келимо, к началу столь громкой операции являвшаяся одной из наиболее богатых и развитых планет Эрикейского союза (вследствие чего на ней и расцвели так буйно цветы сепаратизма), представляла из себя нищую и забытую дыру, основной статьей импорта которой уже полтора десятилетия являлись люди. Вот такой оказался результат одного глупого поступка пары дюжин представителей местной золотой молодежи, которым, похоже, наскучила их беззаботная жизнь и захотелось острых ощущений. Ну, или славы. А может, они действительно чего там такого альтруистического удумали, заради всех бедных и обиженных. Или угнетенных и обездоленных. Кто теперь разберет, что у мертвых было в голове-то?..

— Ник, — мягко спросила землянина Трис, — ты серьезно собираешься получить контроль над лузитанским кораблем, принуждая к чему-то лузитанца?

Тот несколько мгновений недоуменно пялился на Страшилу, затем в его глазах мелькнуло понимание, и он криво усмехнулся:

— Виноват, был не прав, фигню спорол-с… — потом помолчал и, тяжело вздохнув, произнес: — Вот только что делать — не представляю. Никому, кроме лузитанца, на палубы этого корабля вступить невозможно. Напрочь.

Следующие несколько мгновений в рубке висела тишина, а затем Трис внезапно тихо спросила:

— Слушай, капитан, а что такое лузитанец?

— То есть? — недоуменно уставился на нее Ник.

Трис усмехнулась:

— Не беспокойся, я пока еще не тронулась умом. Мне просто интересно, как это прописано в мозгах у искинов? По каким критериям они определяют, является человек лузитанцем или нет? Что является главным — расовые признаки, этнические, ну там рост, вес, разрез глаз, цвет волос и кожи и так далее, либо просто подданство и государственная принадлежность?

Ник замер. Почти минуту он ничего не говорил, а затем прошептал:

— Трис — ты гений!

После чего буквально прыгнул к дешифрационному комплексу и снова выпал из реальности на сутки. Трис с инженером все это время ходили на цыпочках, боясь сбить своего капитана с мысли. Но спустя сутки Ник выпал в реальность с довольно кислым выражением лица.

— Ничего не получается, — он некоторое время молча сидел, кусая губу, а потом не выдержал и грохнул кулаком по переборке трюма. — Вот же суки! Я все перепробовал — ну нет у них ни единого протокола, по которому можно влезть в базовый программный пакет без прямого физического доступа к искину. А без этого узнать точный ответ на твой вопрос невозможно. Свет не видывал подобных параноиков!

— Кхм, — осторожно вступил в разговор гра Ниопол, — я вам, собственно, об этом и говорил.

— Да понятно все, — разочарованно отозвался Ник, — но вот что делать — ума не приложу. Замкнутый круг какой-то! Без некого воздействия на базовые программные установки войти на корабль мы не можем, а чтобы хотя бы понять, какие воздействия можно произвести на базовые программные установки, мне необходимо оказаться в самом защищенном месте корабля — ходовой рубке.

— М-м-м, насколько я помню архитектуру этого транспортника, доступ к отсеку искинов имеется еще и из капитанского блока, — уточнил инженер. Страшила же лишь согласно кивнула. Особенности конструкции и расположение помещений корабля все трое уже давно знали назубок. Ник вызубрил их в процессе поиска возможностей доступа, а Трис и гра Ниопол — пока ожидали этот самый доступ, во время чего они, более от того, что им нечем было заняться, чем по острой необходимости, начали планировать «мародерку». Грузовую декларацию Ник вытащить из командной сети лузитанца так и не смог, так что для этого пришлось тупо вручную загонять в складские боксы ремонтных дроидов и с помощью их камер и сканеров считывать данные с доступных контейнеров. Этим они с инженером и развлекались, пока Ник пытался найти возможность физического доступа на транспорт. Ну и еще планированием того, как и что снимать с лузитанца в первую очередь и где и как это «что» продавать. Впрочем, у Трис сложилось впечатление, что гра Ниопол искал и еще что-то конкретное… Кроме того, они еще составляли спецификации для ремонта. Прыжковые двигатели транспорта были довольно сильно повреждены во время битвы, вследствие чего, скорее всего, отступающая эскадра и вынуждена была бросить его в системе, эвакуировав всю команду. Но ремонтно-восстановительный комплекс корабля за это время сумел почти полностью привести его в порядок. Полное восстановление оказалось невозможным вследствие отсутствия некоторых запчастей, не оказавшихся на борту, причем в этот перечень входили и запчасти для прыжковых двигателей. Это могло бы оказаться для их команды непреодолимым препятствием, вследствие всем известного отношения лузитанцев к торговле собственными военными технологиями. Однако прошедшие десятилетия и то, что лузитанский военный флот в ближайшее время собирался перейти на десятое технологическое поколение, давали некоторый шанс на то, что необходимые для ремонта двигателя запчасти все-таки удастся достать. А даже если и нет — имелась возможность подобрать что-то из номенклатуры запчастей для двигателей производства других цивилизаций. Сразу выяснить это было невозможно, поскольку компаньоны находились внутри мусорного поля и внешняя связь была заблокирована, но гра Ниопол навскидку припомнил как минимум шестерых производителей, компоненты, производимые которыми, теоретически могли бы быть использованы для ремонта двигателей. Конечно, для этого их, вероятно, нужно будет «слегка обстучать молотком и обработать напильником», да и не факт, что использование подобных «левых» запчастей позволит восстановить функционирование двигателей в полном объеме и со штатными характеристиками. Но в том, что подобный ремонт способен вновь обеспечить межсистемное перемещение лузитанца, инженер не сомневался. Ну а это уже предоставляло широкие возможности не только в ремонте и переоснащении корабля, но и в выборе торговых площадок, на которых можно будет реализовать содержимое его трюмов. Так что можно было, слегка увеличив затраты, серьезно увеличить доходы. В конце концов, как Ник выяснил, уже работая у гра Треболи, не менее половины всех исправных систем и блоков, притащенных мусорщиками «Кокотки», скупалось не местными верфями, а оптовыми покупателями, которые потом перепродавали все скупленное дальше, на периферию, где всегда тлели какие-то вяло и не очень текущие конфликты, а иногда даже вспыхивали настоящие региональные войнушки. Если же учесть, что на периферии довольно часто встречались корабли и вооружения, принадлежащие еще к пятому-шестому поколениям, то содержимое трюмов лузитанца там должны были оторвать просто с руками…

— И чем это мне поможет? — криво усмехнулся Ник.

— Ну… не знаю, — инженер пожал плечами. — Просто я подумал, что нам, возможно, обеспечить доступ в капитанскую каюту окажется чуть легче, чем в ходовую рубку. Хотя… — гра Ниопол вздохнул и потер лоб. Ник же замер, потому что у него в голове нечто засвербило.

— Доступ… — зачарованно произнес он, — доступ… доступ! Вот черт, я — идиот! — и он развернулся к панели дешифрационного комплекса. Трис и инженер многозначительно переглянулись. Похоже, у их лидера и капитана возникла некая мысль…

— Значит, так, — решительно произнес Ник спустя всего лишь час, — гра Ниопол, у нас есть шанс получить физический доступ к искинам, если… А скажите-ка, гра, мы можем запихнуть человека, ну хотя бы меня, внутрь корпуса какого-нибудь ремдроида, причем сделать это так, чтобы командная сеть не смогла меня обнаружить? — Ник напряженно уставился на инженера. Тот замер, пораженный этой идеей. Страшила же не выдержала и восхищенно произнесла:

— Вот же сукин сын!

Гра Ниопол вздрогнул и, выйдя из ступора, потер пальцами лоб.

— Эм… я думаю, это вполне возможно. Но, скорее всего, это нам не слишком поможет. Ибо в этом случае вам придется намертво заблокировать вашу наносеть. Так что, даже если вы физически попадете в сам отсек, ничего сделать там вы все равно не сможете.

Ник усмехнулся:

— Ничего, гра Ниопол, — главное попасть. Это вы тут без наносети ни на что не способны, а я еще не забыл, как набирать команды с «клавы». К тому же основное дело будет делать дешифрационный комплекс, мне же останется только корректировать его действия. Так что — прорвемся!

Инженер озадаченно уставился на Ника.

— Э-э-э… простите, но я не понял ваших последних слов. И как, извините, вы собираетесь управлять дешифрационным комплексом без наносети?

— Ручками, гра, ручками, — весело отозвался Ник и, подняв обе руки вверх, пошевелил пальцами. — Вот этими. Ладно, это все — лирика. Давайте-ка лучше разделим обязанности. Я сейчас снова засяду за подготовку. Без возможностей наносети мне там, действительно, будет туго, поэтому стоит заранее разработать и подготовить перечень команд, которые можно будет ввести вручную, а вы с Трис займетесь подготовкой моего «маскарадного костюма». Жалко, конечно, курочить дроида, но тут уж ничего не попишешь. Да, и прикиньте, как мне доставить в отсек искинов дешифрационный комплекс. Мы можем сделать это, используя стандартные ремдроиды, или нам следует и его как-то замаскировать?

* * *

Следующие сутки прошли в лихорадочной деятельности. Гра Ниопол оказался настоящим зану… кхм, то есть профессионалом, и первые несколько часов скрупулезно разрабатывал проекты переделки разных типов ремдроидов в, так сказать, «носители тела». После перебора полудюжины вариантов, подходящих по массогабаритным характеристикам, остановились на «Крионе-5РМ», одном из дроидов ремонтного комплекса, который они привезли с собой. Он был достаточно крупным, чтобы в его корпус был способен поместиться человек, и в то же время достаточно компактным для того, чтобы не застрять в большинстве коридоров, лестничных пролетов и лифтовых шахт транспорта. Ремдроиды местного ремонтно-восстановительного комплекса для этого подходили куда меньше… После чего инженер приступил к переделке дроида, а Трис, взяв еще один из ремдроидов этого типа на ручное управление, провела его через корабль до капитанского блока, пробив, так сказать, весь маршрут. Это оказалось хорошей идеей, поскольку в нескольких местах пришлось искать обходные маршруты, ибо кое-где коридоры оказались перекрыты временными переборками, а в одном месте вообще был устроен склад вышедшего из строя оборудования и конструкционных деталей. По отчету командной сети, конструкционные повреждения транспорта в бою не превышали семи процентов, но, с учетом его размеров, это была очень немалая цифра. Конечная же точка маршрута была окончательная выбрана исходя еще и из того, что доступ в ходовую рубку ремдроидов, не входящих в корабельный ремонтно-восстановительный комплекс, к настоящему моменту был невозможен. Нет, в принципе, решить эту проблему, вероятно, было можно (Ник, например, был в этом уверен), но пока она не была решена. Отвлекать же Ника от той задачи, которой он сейчас занимался, Трис с инженером не решились, поэтому Страшила решила ограничиться капитанским блоком. Тем более что там под аналогичное ограничение попадал только личный кабинет капитана, занимающий всего одну пятую часть всего блока. Небольшой же коридор, который вел в отсек с искинами, начинался в гостиной капитанского блока, вследствие чего этот маршрут проникновения, после короткого совещания, и был признан оптимальным.

Так что к тому моменту как Ник закончил свою подготовку, Страшила и инженер так же закончили и свою. «Носитель тела» был готов, причем это был уже третий вариант, поскольку два первых гра Ниопола не удовлетворили. Доставку же дешифрационного комплекса решили осуществить на ремдроидах, принадлежащих ремонтно-восстановительному комплексу самого транспорта. Все равно для его разворачивания в капитанском блоке надо было переделывать систему энергопитания, так что ремдроиды там так или иначе были нужны. Ну а контроль над ремонтно-восстановительным комплексом лузитанца Ник получил еще в первые же сутки их пребывания на борту корабля — прописанный в местной командной сети статус рембота позволял сделать это без особенных проблем…

До капитанского блока Ник еле дотерпел: яйца уже дымились. Шипя от боли и очередной раз врезавшись в косяк, он втиснулся наконец-то в капитанский блок, где буквально вылетел из корпуса ремдроида, вышибив крышку головой, и запрыгал по покрывавшему гостиную капитанского блока ковровому покрытию, отчаянно хлопая себя по паху, чтобы побыстрее остудить нагревшийся комбез. Вот сука, еще минута — и прощайте, потомки!

Когда яйца наконец-то перестало припекать, Ник облегченно выдохнул и огляделся. Оп-па! А нехило так… по самым приблизительным прикидкам гостиная капитанского блока имела площадь не менее восьмидесяти метров, да и отделана и обставлена она была просто отлично. В английском стиле… или французском, как говорится, «какого-то из Луёв». Хотя нет, вряд ли — для Луев явно не хватало позолоты и резьбы. То есть и то, и другое присутствовало, но в достаточно скромном и не режущем глаз объеме. У дальней короткой стены виднелось даже нечто вроде камина — имитация, конечно, на космическом корабле-то, но очень узнаваемая. Прямо напротив него, углом, были расположены два дивана и огромное, но, сразу видно, очень уютное кресло. Затем шел огромный, метра четыре в длину, стол с десятком кресел вокруг и, прямо сбоку от входа, столь же стильная, но небольшая конторка с еще одним креслом. Похоже, гостиная в капитанском блоке служила не только местом отдыха капитана, но и чем-то вроде зала совещаний командного состава. Но все равно впечатляло…

Ник обошел гостиную по кругу и остановился перед входом в капитанский кабинет. Слева от двери располагалась типичная дверная консоль, но землянин прекрасно знал, что обычный вид этой консоли — иллюзия. На самом деле прикосновение к ней приведет в первую очередь не к открытию двери, а к возникновению целой цепочки из запросов, сканов и сверок — от запроса к личной наносети до сканирования сетчатки и короткого лазерного импульса, испаряющего микроскопический кусочек кожи с коснувшегося консоли пальца. С помощью этого, в свою очередь, будет получено до полусотни разных параметров, вплоть до специального шифра на основе ДНК, каковые должны будут подтвердить, что собирающийся войти в личный кабинет капитана им и является. Ну или кем-то другим, кому, опять же, капитан по каким-то причинам предоставил право доступа в свой кабинет.

Если же выявится несовпадение хотя бы по одному параметру, то срок существования любого неправедно посягнувшего тут же начнет свой последний минутный отсчет. Нет, никаких немедленных и смертельных действий, типа выстрела из бластера в башку, предусмотрено не было. Просто любой удод, рискнувший попытаться проникнуть в каюту капитана, не имея на это права, и встревоживший сим поступком систему безопасности корабля, оказался бы немедленно блокирован в гостиной, а для «пупулярной беседы» с ним тут же была бы вызвана дежурная смена противоабордажной команды в полном боевом облачении. Либо, ежели таковая отсутствует, просто парочка противоабордажных дроидов, чьи боевые возможности, конечно, уступали людским, но на одного человека в рабочем комбинезоне их хватало с огро-омным лишком. Про то, что об этом немедленно были бы проинформированы дежурный офицер, сам капитан и офицер безопасности, даже упоминать не следовало. Все делалось автоматически… Уж порядок действия системы безопасности корабля Ник изучил едва ли не первым делом, посему проникнуть в кабинет капитана землянин и не пытался. А вот по поводу остальных помещений полюбопытствовал…

Ну что ж, спальня не уступала гостиной ни в чем, кроме площади. А уж когда Ник заглянул в ванную комнату… М-да, вообще-то ему раньше казалось, что на боевом корабле со свободными площадями дело должно обстоять куда хуже. Впрочем, транспорт снабжения, несмотря на его приписку к боевой эскадре, все-таки не совсем боевой корабль. И с площадями и объемами тут куда как лучше, чем на любом боевом корабле. Так что кое-какая логика во всем этом роскошестве есть. Хотя… возможно, эти немереные площади есть нечто иное, как личная прихоть конкретного капитана. Ну захотелось ему, вот и повелел подчиненным объединить несколько соседних блоков с капитанским штатным и устроить себе вот такие роскошные апартаменты… А вот интересно, как там у других офицеров?

Ник оглянулся и присел на кровать, касанием руки вызывая так называемый «ночной интерфейс». Консоль активации оного была встроена в нечто вроде тумбочки, стоявшей у довольно большой кровати, имеющей полное право претендовать на почетное наименование «траходром». Надо было подать соратникам весточку о том, что он нормально добрался до капитанского блока и можно отправлять ему дешифрационный комплекс и типа запаса флотских рационов. Так как ни он, ни гра Ниопол, ни Трис даже не представляли, сколько ему придется проторчать в капитанском блоке.

Помещения остальных офицеров корабля на фоне капитанского блока выглядели куда бледнее. Но именно на фоне капитанского. Так, все старшие офицеры транспорта снабжения имели в своем распоряжении двухкомнатные апартаменты общей площадью в пятьдесят квадратных метров. Весь офицерский и инженерный состав довольствовался одноместными апартаментами в двадцать восемь квадратов, а техники и унтер-офицеры «ютились» в двадцатиоднометровых «клетушках». И только рядовой состав десантного наряда «теснился» в тех же двадцати одних метрах по двое. Зато десантура имела для своих максимальных штатных четырехсот рыл ажно пять тренажерных и три универсальных спортивных зала плюс два бассейна, в то время как на весь остальной экипаж транспорта снабжения приходился такой же набор спортивных сооружений, но — уже на тысячу двести рыл… И вообще, судя по набору помещений для релаксации, в который, кроме упомянутых, входила парочка чего-то типа концертных залов, три ресторана, девять баров и целых две торговых галереи, похоже, одной из задач транспорта снабжения было еще и обеспечивать некую психологическую разгрузку личного состава ударного флота. Достаточно сказать, что, имея в своем составе подобный корабль, командующий флотом мог безо всяких проблем провести в любой точке обитаемого космоса (и даже необитаемого, а то и вообще неизвестного) общефлотские соревнования практически по любому виду спорта — от космобола до спортивной стрельбы, рукопашного боя или плавания. То же самое с общефлотским конкурсом художественной самодеятельности… ну, если это здесь практиковалось. Так что подобные площади кают на фоне всего этого великолепия выглядели не слишком-то и вызывающими. Хотя, как Ник знал, капитанская каюта на крейсере «Юная Кокотка», флагмане «Стоячего болота», имела площадь всего в четырнадцать квадратов, а техперсонал и унтера ютились в двухместках по восемь квадратных метров.

Сообщение своим Ник передал по корабельной сети — была у «ночного интерфейса» и такая функция. Хотя зачем она при поголовном оснащении наносетью, землянин не понимал, но и не заморачивался — ему-то от этого только легче… После чего он вернулся в гостиную, залез в уже заметно остывшее нутро ремдроида и отодвинул его от входа в дальний конец помещения, «припарковав» рядом с камином. Затем вылез и… двинулся в сторону ванной. Изначальным планом предусматривалось, что все то время, во время которого дроиды местного ремонтно-восстановительного комплекса будут под руководством гра Ниопола разворачивать, запитывать и активировать его дешифрационный комплекс, с помощью которого он и собирался разбираться с искинами, Ник проведет внутри своего дроида. Но он решил — какого черта?! Зачем целый час, а то и больше, торчать, согнувшись в три погибели, внутри тесного корпуса, когда это время можно провести с куда большим комфортом? Причем с таким, о котором Ник до этого только читал. Ну не выпадало ему пока шанса не то чтобы пожить в многокомнатных сьютах, люксах или там всяческих президентских или королевских апартаментах, а вообще хотя бы зайти внутрь забора пятизвездочного отеля. Максимум, что он воочию видел из, так сказать, «хорошей жизни», это хельсинкский отель «Сокос», который произвел на него просто неизгладимое впечатление. Но тот был всего в четыре звезды, а уж пять-то должно было быть вообще чем-то невероятным. Ну он так думал… Так вот, ванная комната в капитанском блоке, по его представлению, тянула именно на пять звезд, не меньше. А то и на все шесть. Говорят, и такие уже есть. Например, та же «Арабская башня» в Дубае,[3] фотографии которой Ник когда-то давно, в очень-очень далекой прошлой жизни, рассматривал в Интернете.

Так что, когда дверь в капитанский блок очередной за сегодняшний день раз распахнулась и ремдроиды начали шустро заносить в гостиную блоки дешифрационного комплекса, Ник валялся в огромной, где-то два с половиной на три метра, капитанской ванне, наполненной водой с какими-то ароматическими добавками, и подставлял то один, то другой бок под бившие из сопел на дне и в боковых стенках этой, даже не ванны, а целого бассейна, струи воздушных пузырьков…

Он даже не догадывался, что все еще пребывает в мире живых буквально чудом. Фраза о том, что лузитанцы были еще теми параноиками, уже набила Нику оскомину, но таки да — они ими были. Поэтому сканирующим комплексом была оборудована дверная консоль не только входной двери капитанского блока и капитанского кабинета, но вообще все двери в этом блоке. Так что когда он коснулся консоли открытия двери в спальню, консоль мгновенно выдала весь комплекс запросов. На часть из которых вообще не было получено ответов, поскольку наносеть Ника была заблокирована намертво, а на часть ответы были получены и… не совпали ни с одним образцом, имеющимся в памяти искина, отвечающего за внутреннюю безопасность корабля. Это сразу же привело всю систему безопасности корабля в состояние оранжевой тревоги, но все же — оранжевой, а не красной. Ибо в ситуацию, как это очень часто бывает, вмешался все тот же пресловутый человеческий фактор.

Ой, как же часто этот человеческий фактор приводит к катастрофам, взрывам, пожарам, авариям, уносящим десятки, сотни и тысячи человеческих жизней и уничтожающим материальных ценностей на миллионы и миллиарды денежных единиц! И все потому, что кого-то когда-то что-то не устроило в сложнейшей системе, призванной предотвратить все эти чудовищные происшествия. Кто-то нажал (или вовремя не нажал) маленькую кнопочку, кто-то отключил назойливо зудящий датчик, кто-то развернул светящий прямо перед окном и потому мешающий спать на рабочем месте прожектор, кто-то перепрограммировал газоанализатор — и всё. То, чего не должно было случиться, то, для предотвращении чего были потрачены миллионы и усилия множества людей, — произошло.

В данном же случае дело оказалось в том, что бывший капитан транспорта снабжения имел, э-э-э, скажем так, несколько более бурный и любвеобильный темперамент, чем положено. О-о, нет, он не пользовался служебным положениям для принуждения кого бы то ни было к, скажем так, не совсем уставным отношениям. Ну, если только в очень-очень небольшой, даже, скорее, автоматической мере. Сами же знаете — власть и возможности делают мужчину в глазах большинства женщин куда более сексуально привлекательным. А кто на корабле может обладать большей властью и влиянием, чем капитан? Но, по большей части, капитан брал другим — собственным темпераментом, умением сделать все красиво, большим опытом… И он действительно, как догадался Ник, внес некоторые изменения в планировку и отделку своего капитанского блока.

Впрочем, с точки зрения безопасности блок был оборудован в полном соответствии с требованиями службы безопасности флота клана Корт. Вот только в какой-то момент капитан задолбался каждый раз, стоило только в его блоке появиться какому-нибудь юному и симпатичному технику или пилоту либо врачу женского пола, отвечать на вызов дежурного офицера, подтверждая, что проникнувшее в капитанский блок «незарегистрированное в списке доступа лицо» сделало это по его, капитана, личному приглашению и находится здесь по его же личному разрешению. Тем более что это приводило к тому, что информация о том, кто стал новой пассией капитана, расходилась по кораблю еще в тот момент, когда физилогический процесс (который, по идее, и должен привести к тому, что новая гостья капитана получает право считаться этой самой пассией) не только не завершился, но и, чаще всего, еще и не начинался. А между тем — все уже в курсе.

Так что капитан, пользуясь личным кодом, внес небольшое изменение в протокол безопасности своего блока. Теперь в случае появления в его блоке любого лица, незарегистрированного в списке допуска, объявлялась не красная, а оранжевая тревога, а информация об этом направлялась только и исключительно самому капитану. Причем в случае отсутствия его реакции при поступлении сигнала от системы безопасности и не превышения порога безопасности, — то есть если это самое «лицо» не начинало лезть в личный кабинет капитана, капитанский сейф и командную сеть, — каждый следующий запрос на это лицо снижал цветовой уровень тревоги. Так что, когда Ник в следующий раз открыл очередную внутреннюю дверь в капитанском блоке, система безопасности корабля понизила уровень сигнала до желтого, а потом до синего. Данные Ника (ну, те, которые оказались доступны) были внесены в реестр под грифом «условно безопасного» и «имеющего ограниченный доступ в капитанский блок» лица. Но Ник пока ни о чем подобном не подозревал. Он просто лежал в горячей воде и пялился в потолок ванной комнаты с глупой улыбкой…

Глава 3

— Пассажиры транзитного рейса SSD 23776 приглашаются на посадку по двадцать седьмому коридору терминала номер одиннадцать.

Ник заполошно поднял голову и почти сразу же замер, зафиксировав прибытие сообщения по Сети.

— Пассажиры транзитного рейса SSD 23776 приглашаются на посадку по двадцать седьмому коридору терминала номер шестьдесят шесть.

Вот черт! После почти шестидневного пребывания в капитанском блоке с намертво заблокированной наносетью он почти совершенно отвык ею пользоваться. Вот и сейчас сначала отреагировал на голосовое объявление, а потом уже на сообщение, пришедшее по Сети. Между тем как все остальные пассажиры, собравшиеся в этом накопителе, голосовое сообщение, похоже, даже не услышали, поскольку начали вставать и двигаться к транспортерам еще до того, как оно прозвучало.

— Ну что — тронулись?

И тут же над сводами накопителя раздалось:

— Пассажиры транзитного рейса DSY11347 приглашаются на посадку по двадцать седьмому коридору терминала номер шестьдесят шесть, — но Ник пропустил его мимо ушей. Не их рейс. Хотя выход вроде как их. Странно…

— Да рано еще, — отозвалась Трис, зевая и разводя руки в стороны. — Зачем лезть в толпу? Ты себе представляешь, какую толкучку создают десять тысяч транзитников?

— Почему это десять тысяч? — удивился Ник. — Насколько я помню информацию в Сети, на наш рейс зарегистрировалось всего четыреста двадцать человек.

Страшила окинула его насмешливым взглядом:

— Ой, капитан, вот чувствуется, что вы практически не летали на межсистемных рейсах простым пассажиром! — Она покачала головой, а потом пояснила: — Один стандартный терминала класса «А» рассчитан на обслуживание ста тысяч пассажиров в час. При этом для погрузки пассажиров выделяется всего пятнадцать коридоров. Остальные либо используются для технических целей — загрузки расходных материалов и продуктов, — либо просто временно выведены из эксплуатации для уборки, ремонта или реконструкции. Ну а по одному коридору обычно грузится до пятнадцати лайнеров. То есть пассажиропоток по одному выходу составляет от пяти от десяти тысяч человек в час и зависит от местного пассажиропотока и количества и типов лайнеров, поставленных под загрузку через данный коридор. Пассажиропоток на «Кокотке» сам знаешь какой, лайнер у нас класса «Грандэ», остальные, как я думаю — такие же, и под загрузкой через наш коридор их заявлено шестнадцать штук. Сам глянь в Сети. Так что рассчитывай на десять тысяч — не ошибешься.

Ник несколько смущенно хмыкнул. Ну да, пассажиром он, даже не практически, а вообще никогда не летал. Только в качестве персонала. И… пожалуй, Страшила права. Лезть в такую толкучку не стоит, подождем, как чуть рассосется. Хотя хочется уже побыстрее покинуть пассажирский терминал «Кокотки» и перейти на борт лайнера. А то как-то неуютно ему здесь.

В капитанском блоке лузитанца землянин просидел почти шесть дней, которые, впрочем, были куда комфортнее, чем предыдущие десять, что он провел на борту нового «Паучка». Хотя и не менее напряженными. Да и питание ничем не отличалось. Все те же стандартные флотские рационы, жрать которые за огромным четырехметровым столом, развалившись на удобном и красивом кресле с подлокотниками, созерцая языки пламени в камине, было несколько… сюрреалистично. Но зато здесь Ник спал на огромной — где-то два с половиной на два с небольшим метра — кровати и ежедневно принимал ванны с различными добавками. Ну что сказать, технологии хранения на лузитанском транспорте, похоже, были отработаны на все сто. За столько лет не промок, не завонял и не испортился ни один картридж с ароматизаторами и маслами. Так что и специальная армейская упаковка должна оказаться ну никак не хуже, вследствие чего все, чем были забиты трюмы транспорта, должно было пребывать там в полной исправности…

Однако основную часть времени занимала возня с искинами. Проникнуть в их отсек Нику удалось с первой попытки, под кодом местного дроида обслуживания. Правда, сначала пришлось завести его в капитанский блок, заглушить и частично раскурочить. Зато потом — никаких проблем. Регламентное техническое обслуживание искинов за прошедшие десятки лет осуществлялось регулярно, но корабельный ремонтно-восстановительный комплекс был способен осуществлять обслуживание только первого и второго порогов. Третий осуществлялся на базе флота, а четвертый — вообще на верфях, в масштабах планово-предупредительного ремонта. Так что запрос на подобное обслуживание уже давно висел в корабельной командной сети, все эти годы исправно отслеживающей сроки и интенсивность эксплуатации корабельного оборудования. Вот под эти запросы Ник до искинов и добрался. Причем влез он в них, так сказать, «по самые Нидерланды», по полной использовав протокол физического доступа и изрядно увеличив объем собственных знаний об используемых в лузитанском флоте принципах формирования базового набора приоритетов, корневого программирования военных искинов и всего такого прочего… Ну, ладно, когда-то используемого. Когда-то давно. Но, поскольку работать землянину предстояло именно со всем этим «давно», настроения ему это никак не испортило, а даже наоборот. Впрочем, возможно, многое из узнанного имеет ценность и сегодня. Если не в виде практических кодов и программ, то хотя бы для понимания принципов написания новых и ныне действующих. Так что Ник радостно греб все, до чего только мог дотянуться, оставив детальный разбор всего скачанного на потом.

Обратно в новый «Паучок» он вернулся на шестой день после обеда, напоследок едва не сварившись, пока ждал окончания погрузки ремкомплектов маршевых двигателей. Привезенные ремдроиды и расходники, которыми был забит трюм их корабля, было решено оставить на борту транспорта, взамен загрузив «Паучка» наиболее ценным из обнаруженного в недрах транспортника. Так что, как только Ник передал, что сворачивается и собирается двигать в сторону шлюза, Страшила с инженером тут же начали погрузку уже отобранного и притащенного к шлюзу добра. И надо ж такому случиться — когда Ник уже добрался до шлюза, шипя и подпрыгивая на раскаленной батарее, пара дроидов из числа занимавшихся погрузкой зацепились друг за друга и перегородили вход в трюм. Пришлось срочно глушить двигатель и, скрипя зубами от боли, ждать, пока Трис с гра Ниополом не разрулят образовавшийся затор. Но ожог мошонки он успел-таки получить, так что сразу после возвращения пришлось первым делом ковылять в медкапсулу и торчать в ней ажно четыре часа. Слава богу, лечение местного ожога капсула способна была осуществить без погружения пациента в медикаментозный сон, так что эти четыре часа Ник провел, потихоньку разбираясь в том ворохе информации, который он успел накачать с искинов.

Нет, самое главное, ради чего вообще затевалась эта авантюра, землянин установил еще находясь там, в капитанском блоке. Понятие «лузитанец» не включало в себя никаких расовых признаков и было прописано в искинах лишь как «имеющий лузитанское подданство или подданство одного из великих Домов и права свободного гражданина Лузитании». То есть плати налоги (причем, как стало понятно из формулировки, члены кланов великих Домов платили налоги не стране, а клану), и все: ты — лузитанец, обладающий всеми гражданскими правами. Правда, как выяснилось уже после прибытия на «Кокотку», получить полное подданство на Лузитании нелузитанцу было практически невозможно. Нет, таковые имелись, но их было очень мало. Судя по тому, что удалось накопать в Сети, за последние две сотни лет их насчитывалось всего около ста пятидесяти тысяч человек. Это при том, что на планетах и в пространстве, находившемся под юрисдикцией Лузитании, в настоящий момент проживало около полутора миллиардов нелузитанцев. Да уж, соотношение…

Прикинув текущий процент вероятности, Ник некоторое время полюбовался на шесть нулей после запятой, предшествующих тройкам, и тяжело вздохнул. Да легче повеситься! Но после короткого обсуждения, основным итогом которого было совместное резюме Страшилы и инженера, что у них по этому поводу нет никаких внятных предложений, но, слава богу, ни один из них не капитан, и поэтому они умывают руки и, как дисциплинированная команда, ждут распоряжений, Ник принял-таки решение попробовать добраться до Лузитании и на месте разобраться, с чем там проблема. В первую очередь потому, что никаких свежих идей насчет того, как сломать командную сеть и заставить ее допустить их на борт транспорта, у него давно уже не было. А тут хоть какое-то движение намечалось. Хотя бы в пространстве…

Третьим — и наиболее доступным — вариантом действий являлось отбирать из трюмов транспортника наиболее дорогие компоненты его груза, загружать их в новый «Паучок» с помощью привезенных и взятых под контроль местных погрузочных и ремонтных дроидов, после чего вывозить их в трюме бота. С учетом того, что трюмные объемы транспорта превышали пять миллионов кубометров, в то время как объем трюма бота составлял всего лишь около ста тридцати кубов, — титаническая работа. Даже если ограничиться одним процентом самого дорогого содержимого трюма и забивать все свободные объемы корпуса от личных кают до части помещения рубки — все равно это более трехсот рейсов. А Ник был не сильно уверен, что им дадут сделать хотя бы десять. Несмотря на уничтожение наиболее агрессивных противников, процессы, происходящие внутри сообщества мусорщиков «Кокотки», никуда не делись и продолжали идти. Нет, в настоящий момент у него были шансы взять их под контроль, но по принципу «Не можешь остановить — возглавь». Однако подобное действие означало, что следующая задача на пути к цели — начать поиски Земли — отодвигалась на годы и годы. Причем на эти самые годы Ник еще и становился очень соблазнительной мишенью для множества тех, кто хотел подгрести под себя столь лакомый кусок, каким стали (кстати, во многом благодаря и их с Трис усилиям) мусорщики станции. Что опять же было чревато тем, что он окажется не способен сделать следующий шаг к цели. Просто вследствие своего физического устранения…

Так что Ник воспользовался своим правом капитана и объявил: «Летим на Лузитанию». В конце концов, вроде как Наполеон говорил: «Главное — ввязаться в бой, а там посмотрим…». И этот принцип приносил ему победы до тех пор, пока он с русскими не связался. Но поскольку Ник сам был из числа тех самых русских, которые испортили всю игру Наполеону, то вышеупомянутый принцип можно было взять на вооружение. Хотя бы на время…

* * *

Спустя где-то пятнадцать минут Страшила поднялась с кресла и, потянувшись, повернулась к Нику:

— Ну что, капитан, двинули?

— Думаешь, уже рассосалось?

— Более-менее, — согласно кивнула Трис. И, как обычно, оказалась права.

Для четырехдневного путешествия Ник выкупил пятикомнатный сьют с четырьмя спальнями. Не такие уж большие расходы. Ну, на фоне их капиталов. У самого Ника в настоящий момент на счетах имелось порядка восьмидесяти миллионов, с учетом тех девятнадцати, что капнули ему после того, как они продали добычу последнего рейса. Компоненты, выгруженные из трюма нового «Паучка», ушли просто влет, обогатив обоих партнеров на тридцать девять миллионов лутов. Гра Ниопол, согласно лично принятым на себя обязательствам, в этом празднике жизни не участвовал, но Ник и Трис решили поддержать новоиспеченного партнера и скинули ему на счет по сотне тысяч каждый просто от доброты душевной. Впрочем, у Трис на счетах должно было скопиться раза в полтора больше, чем у Ника. Если всякое «железо» или, скажем, программы для дешифратора и ремонтно-восстановительных комплексов, которые вообще обходились им бесплатно, поскольку «приватизировались» с разграбленных кораблей, они со Страшилой приобретали вскладчину, то базы, которые он загружал, Ник покупал уже на свои. А их он за последний год накупил просто туеву хучу.

— Ну что, закажем ужин в каюту или отправимся в ресторан? — поинтересовалась Трис, после того как все разместились и даже приняли душ. Благо, все спальни имели собственный санузел.

— Хочешь попугать народ добрыми улыбками? — усмехнулся Ник.

— Отвянь! — буркнула Страшила. — Договор был на «когда у нас все получится», а не на «просто залететь в шлюз лузитанца и поторчать там какое-то время».

Гра Ниопол недоуменно посмотрел на Трис, а затем перевел этот взгляд на Ника. Тот кратко пояснил:

— У нас тут пари с партнером. Пока не законченное.

— М-м-м… понял, — отозвался инженер, а затем повернулся к Трис. — И я тоже считаю, что лучше заказать ужин в каюту… во избежание недоразумений, так сказать.

Страшила хмыкнула и махнула рукой:

— Ладно, уговорили, завтра развлекусь. А то что-то у меня голова пока побаливает. Ну… после загрузки лузитанской языковой базы.

Ник в ответ понимающе скривился. Он, помнится, тоже после загрузки лузитанского языка, который произвел еще тогда, когда выкупил у Тенгуба лузитанские базы, чувствовал себя не очень хорошо.

Ужин оказался выше всяких похвал. Тем более что Ник, пользуясь опытом, приобретенным во время работы стюардом палубы «А» на «Лодике», роскошном лайнере, ничем не уступавшем тому, на котором они сейчас летели, подобрал из имеющегося в сьюте отличного бара достойные напитки к каждому блюду.

— Да-а, это тебе не флотские пайки! — довольно улыбнулась Трис, покончив с десертом.

Ник насмешливо фыркнул. На самом деле с теми деньгами, которые имелись у Трис, она уже с год как могла бы питаться ничуть не хуже. Причем и на станции, и во время рейдов. Но вместо этого она продолжала упорно закупаться на рейды стандартным флотским сухпаем, а во время пребывания на «Кокотке» шляться по всем тем же привычным барам с дешевой дрянной едой и такими же напитками. Но Страшила пропустила его фырканье мимо ушей.

— Итак, я предлагаю уточнить наши планы, — решительно заявила она. — По тебе, Ник, все понятно. Ты ищешь возможность официально стать лузитанцем. Мы же при любой необходимости тебе в этом помогаем, поскольку это — главная задача всего нашего… ну, пусть будет рейда. Но что делать нам двоим в те моменты, пока такой необходимости не имеется? У тебя есть для нас что-то на этот счет?

Ник задумался. В этом направлении он пока не думал. И вообще, вся эта поездка организовалась как-то сумбурно. Прилетели и быстренько скинули груз, причем оптом и одним лотом, вследствие чего, вероятно, потеряли в деньгах, но зато Ник сразу вошел в рейтинги брокеров, осуществлявших операции с лотами стоимостью более десяти и более тридцати миллионов лутов. Очень, знаете ли, знаковое событие, и реши он и далее развиваться в этом направлении, вхождение в эти рейтинги должно было принести ему очень много различных профессиональных дивидендов… Затем быстренько приткнули нового «Паучка» в доке у Укса, спешно купили билет, и уже через пять с половиной часов с того момента, как их кораблик пришвартовался на причале мусорщиков, они трое поднялись на борт транзитного лайнера, двигающегося в сторону Лузитании.

— Да нет вроде, — протянул Ник.

— А зря, — припечатала его Страшила. — Сопливый из тебя пока что капитан, па-артнер. Все сам норовишь сделать, вместо того чтобы использовать возможности команды. Вот и там, на лузитанце, мы по большей части дурака валяли. Слава богу, сами себе занятие смогли найти, которое, кстати, изрядно подняло наши финансовые резервы. А ты где был?

Ник зло стиснул зубы. Ну-да, кретин он, а никакой не капитан. И то, что он занимался тем делом, которое кроме него никто сделать не смог бы, — ничуть его не извиняет. Пора уже перестать быть во всякой бочке затычкой, а начинать хоть как-то руководить. Хоть как-то, потому что никак иначе у него не получится — ни опыта, ни знаний.

— Э-эм, уважаемая Трис, — мягко вступил инженер, — я бы не был столь уж категоричен в отношении нашего капитана. В конце концов, он еще довольно молод, и…

— А с ним только так и надо, гра Ниопол, — не согласилась Страшила. — То, что у него есть мозги, я и без вас отлично знаю, но вот включает он их на полную только тогда, когда ему так же по полной прилетает. А ждать этого со стороны я не хочу. Мы — команда, и если прилетит Нику, так и нам заодно нехило достанется. Так что лучше пусть ему от меня прилетит. Может, поможет.

— Ну… вы с ним общались гораздо дольше, так что… — и инженер пожал плечами. А Ник задумался. Вот черт, он действительно не подумал о том, чем Трис и гра Ниополу заниматься на Лузитании. Просто решил, что, пока он занят попытками добычи лузитанского подданства, лучше будет им всем убраться с «Кокотки». А то Страшила, с ее характером, точно влезет в какую-нибудь неприятность. Да и инженеру, после того как он засветился вместе с ними, оставаться на «Кокотке» также было уже небезопасно. А вот что делать…

— Кхм… — начал Ник, смущенно откашлявшись, — ты совершенно права, партнер. Но… я пока не готов ставить задачи. Просто не думал об этом. Давайте перенесем разговор на завтра.

— Вот этого я и добивалась, — удовлетворенно заявила Трис, поднимаясь из-за стола. — Ладно, мужики, спокойной ночи. Пошла я в люлю.

* * *

На следующий день они собрались в обед.

— Значит, так, гра Ниопол, — начал Ник, покончив с супом. — Я думаю, вам следует устроиться на какую-нибудь верфь. Насколько я сумел узнать из Сети, на военные верфи вам ходу нет. Лузитанцы вообще с большой неохотой принимают туда нелузитанцев, а тем, кого все-таки принимают, необходимо иметь не только высочайшую квалификацию, но и большой ценз проживания на Лузитании. Вроде как не менее двадцати лет. На коммерческих же верфях такого ограничения нет. Так что там вы со своими базами должны оказаться желанным гостем, — Ник сделал паузу и окинул взглядом свою команду. Инженер слушал внимательно, Трис тоже, но в ее глазах таилась и легкая насмешка, и, к удивлению Ника, вроде как одобрение. Так что землянин, воодушевившись, продолжил: — Основным, для чего вы туда пойдете, будет разобраться с технологиями. Нашему будущему кораблю более восьмидесяти лет, он принадлежит к восьмому технологическому поколению, причем к его началу, а коммерческие верфи уже давно строят корабли по технологиям окончания этого поколения и вот-вот перейдут на девятое, вследствие того, что флот начнет переходить на десятое. Так что я хочу от вас проект того как мы сможем сначала отремонтировать, а затем и модернизировать корабль. И, желательно, с уже имеющимися в его трюмах комплектующими. Хотя, естественно, часть таковых все равно придется докупать. Ибо если бы этого не требовалось, транспорт не бросили бы у «Кокотки».

Инженер молча кивнул, хотя вопросов у него явно было много. Например, с тем, в каком направлении осуществлять эту самую модернизацию. Но он, как умный и опытный человек, решил подождать окончания разговора. А ну как все и так выяснится, в процессе, так сказать.

— Теперь ты, Трис, — продолжил Ник, разворачиваясь к Страшиле. — Конечная цель у тебя тоже такая же — проект нашего корабля. Так что вы оба будете работать в плотном контакте. Но вот задача твоя будет несколько отличаться от задачи гра Ниопола. Он будет подбирать и адаптировать технологии, ты же займешься общей разработкой концепции и основной проработкой проекта. Поскольку наш будущий корабль не будет ни транспортом снабжения, ни просто транспортом, — землянин замолчал, уставя взгляд на Трис. Та правильно поняла его взгляд и, едва заметно улыбнувшись, задала нужный вопрос:

— А чем же он будет?

— Помнишь, партнер, ты как-то спрашивала меня, зачем мне деньги?

Страшила молча наклонила голову.

— Так вот сейчас я готов ответить на твой вопрос. Но для этого я должен буду рассказать тебе… вам, свою историю, — Ник на мгновение замолчал, окинул обоих сидевших перед ним людей взглядом, а затем начал: — Я родился на неизвестной в обитаемом космосе планете, расположенной где-то на окраине галактики, вращающейся по орбите вокруг небольшой желтой звезды, спектральный класс которой я, если честно, совершенно не помню…

Когда он закончил, в сьюте повисла тишина. Похоже, и гра Ниопол и Страшила Трис переваривали все, что он им только что рассказал. А затем вдруг инженер вскочил на ноги и, схватив руку Ника обеими руками, затряс ее в каком-то странном возбуждении. Ник даже вроде как заметил, как у него в глазах заблестели слезы.

— Гра Ник, я верил, я знал, что вы не просто бессердечный делец, смысл жизни которого в том, чтобы зарабатывать деньги, чтобы зарабатывать еще большие деньги, чтобы они помогли ему заработать еще большие деньги! Я верил, знал, что вы имеете в жизни возвышенную цель, и… я рад тому, что я с вами!

Страшила была более прагматична:

— Значит, ты собираешься искать эту свою Землю?

— Да, — кивнул Ник.

— А потом вляпаться в крутые разборки с теми, кто умыкнул тебя оттуда и, скорее всего, продолжает это делать с другими обитателями вашего мира?

— Возможно, — осторожно отозвался землянин.

— Тогда, па-артнер, тебе нужен как минимум тяжелый крейсер, а не это транспортное корыто, — отрезала Трис. — Иначе они раскатают тебя даже не в блин, а на атомы. И нас, кстати, вместе с тобой.

— Вероятно, ты права, — согласно кивнул Ник. — Но видишь ли в чем дело… Тяжелый крейсер мне понадобится только после того, как мы найдем Землю. А я не знаю, когда это произойдет. Возможно, через год, возможно, через десять лет, а может быть, и через сто.

— Или никогда? — усмехнулась Трис.

— Или так, — согласился Ник. — Но я решил, что буду искать. Столько, сколько смогу. И когда — заметь, я говорю не «если», а «когда» — найду, то только после этого озабочусь приобретением тяжелого крейсера.

— И на какие шиши? — очень ядовито поинтересовалась Трис.

— Во-от! — усмехнулся Ник. — Для этого-то мне и нужно «это транспортное корыто». Ибо для того, чтобы «только искать», у меня нет ни достаточного количества денег, ни необходимого корабля, ни экипажа… да ничего нет, в общем-то. Поэтому лучше всего заняться неким делом, которое, с одно стороны, позволит мне искать Землю, а с другой — как-то зарабатывать в процессе этого поиска. — Он замолчал и уставился на обоих собеседников, как бы давая им возможность самим угадать, чем же это таким они будут заниматься. Гра Ниопол угадывать не стал либо просто не понял, что это требуется. Зато Трис не подвела. Буквально через секунду после того как Ник замолчал, она понимающе усмехнулась и произнесла:

— Понятно — картография…

Ник молча кивнул.

— А что? Неплохо. Вот только для того, чтобы на этом деле действительно поднять достаточно денег, необходим контракт с Центральным картографическим банком. Хотя бы свободный. А для этого необходимо представить туда подробные карты как минимум трех звездных систем, ранее не картографировавшихся, с разрешением менее четырехсот конкер. Причем эти карты должны иметь разрешение максимум в один конкер.

— Я знаю, — кивнул Ник.

— Значит, тебе потребуется… м-м, средний нарративный диаметр звездной системы ЦКБ принимает за пятнадцать световых суток, радиус захвата одним зондом с разрешением в один конкер это… — морща лоб, забормотала Трис, — …одних навигационно-картографических буев нам будет нужно около полумиллиона на систему. — Она замолчала и кивнула. — Да, молодца партнер — отличный вариант! Объема транспорта как раз хватит на десяток картографических комплексов. Так что можно будет за месяц развернуть первый, потом прыгнуть в следующую систему, развернуть там второй — ну и так далее, а потом снова пробежаться по системам и снять данные… Вот только один картографический комплекс стоит порядка десяти миллионов лутов. А с ЦКБ ты хрен скачаешь больше двадцати пяти, скорее, даже, двадцать. Плюс топливо, продукты, кислород, зарплаты экипажу, текущий ремонт, непредвиденные потери — не выходит у нас никак тяжелый крейсер, партнер. Даже через пятьдесят лет.

Ник усмехнулся:

— Ну… посчитаем, подумаем. Вообще-то я предполагал сделать автоматически сворачивающуюся и разворачивающуюся систему. Чтобы не бросать ее в откартографированной, а использовать многоразово. Правда, таковых, по моим прикидкам, влезет в транспорт не более трех. Ну, с учетом небольшого резерва картографических сателлитов. Но, думаю, точно мы будем знать, что и как лучше сделать, когда у нас появится проект. А вот это уже твоя забота, партнер. И, кстати, не знал, что у тебя есть база картографа. Какой уровень, кстати?

— Вшивенький, — снова усмехнулась Трис, — второй всего. Я так поняла, требуется поднимать?

— В том числе, — кивнул Ник. — И, кстати, при разработке проекта — прикиньте, возможно, часть того, что имеется в трюмах транспорта, лучше будет не продавать, а пустить на самостоятельное изготовление каких-то частей картографического комплекса? Там же такие ремонтные мощности — на иных верфях меньше.

Гра Ниопол серьезно кивнул, показывая, что понял, осознал и готов впрягаться.

* * *

Ночь прошла спокойно, а следующие три дня они проторчали в своем сьюте, лазая по Сети. Ник собирал любую доступную информацию по Лузитании и читал все, что сумел отыскать о тех инопланетниках, которые смогли получить лузитанское подданство, Трис увлеченно «рисовала кораблики», а инженер просматривал порталы с предложениями о найме и изучал лузитанские коммерческие доки на предмет используемых на них технологий. Но вечером последних суток Страшила появилась в гостиной сьюта, одетая в платье. Увидев ее, Ник едва не поперхнулся кассили.

— Партнер… это… я тебя первый раз… ну в платье, — удивленно пробормотал он.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — усмехнулась Трис. — Я — развлекаться. Ты как, со мной?

Ник отрицательно мотнул головой. Вот еще не хватало нарываться на драку. А в том, что сегодняшний вечер точно закончится дракой, он ни на секунду не сомневался. Уж больно кровожадно блестели глаза у Страшилы.

— Ну и зря! — заявила Трис. — Четыре дня лететь на таком шикарном лайнере и за это время ни разу не покинуть каюту и не воспользоваться предоставляемыми им возможностями — глупо.

Ник молча пожал плечами. Страшила фыркнула и вышла из сьюта. И как раз в этот момент из своей спальни появился инженер. Окинув гостиную взглядом, он поинтересовался у Ника:

— Мне показалось, или гресса была здесь?

Ник мотнул головой:

— Нет, не показалось.

Инженер бросил задумчивый взгляд на дверь спальни Трис, минуту подумал, а потом решил уточнить:

— Эм… она вернулась к себе?

Ник вздохнул:

— Да нет… — он скривился. — Грессе взбрело в голову поразвлечься, так что она нас покинула.

Гра Ниопол ошарашенно воззрился на землянина.

— Но… — он запнулся, кашлянул, а затем все-таки, произнес то, что собирался. — Но почему тогда вы здесь?

— А где еще я должен быть? — удивился Ник.

— Как где? — удивление инженера стало еще большим. — Сопровождать грессу Трис, конечно!

— Вот те раз! И зачем мне этот геморрой?

— Но как же так? — взволновался гра Ниопол. — Она же… там же… ей же… ей же могут что-то сказать по поводу ее… э-э… травмы.

Ник расхохотался:

— Ну, вы даете, гра! Что значит «могут»? Да непременно скажут!

— И… вы отпустили ее одну?

— Да я и не собирался идти с ней. Если Страшила желает хорошей драки — очень неразумно становиться у нее на пути. Но вот получать по собственной морде вследствие ее подобного желания мне совершенно не хочется. Так что коль хочет — пусть развлекается, а я лучше еще поработаю да потом спокойно поужинаю.

Инженер некоторое время озадаченно смотрел на Ника, а потом задумчиво произнес:

— Ну… пожалуй, мне стоит довериться вам в этом вопросе. В конце концов, вы знаете своего партнера куда большее время, чем я.

Трис появилась через два часа. Дово-ольная, но слегка потрепанная. Волосы ее пребывали в беспорядке, а правый рукав на платье держался на честном слове.

— Ну как, развлеклась? — иронично поинтересовался Ник.

— Ох, партнер, — от души! — радостно произнесла Трис. И как раз в этот момент из своей спальни выглянул гра Ниопол. Окинув Страшилу укоризненным взглядом, он покачал головой и, не сказав ни слова, исчез обратно. Трис хмыкнула и двинулась к двери в свою. Притормозив на пороге, она повернулась к Нику и поинтересовалась:

— А вы уже поели?

— Час назад.

— А мне пожрать не оставили?

— Чем же ты занималась, что даже этого не успела? — усмехнулся Ник.

— Да так… начистила пару рыл… но зато отвела душу и, прикинь, даже заработала.

— Вот как? И сколько?

— Да мелочь, — хмыкнула Страшила. — Четыре тысячи за испорченный ужин и новое платье из последней коллекции Дилани.

— Платье, я так понял, от капитана лайнера? — уточнил землянин.

— Ага, — довольно усмехнулась Трис, — такая у них тут охрана нерасторопная, знаешь ли… — А потом попросила. — Так ты закажи мне чего-нибудь, пока я душ приму, а то жрать хочется — сил нет.

— Иди уж, боец, чего-нибудь придумаю, — махнул рукой Ник.

На следующее утро они так разоспались, что едва не прошляпили высадку. Лузитания не была конечной остановкой лайнера, он причалил к одному из пассажирских терминалов планеты всего на несколько часов, после чего должен был проследовать дальше по маршруту. Они же после бурной отходной, в которую плавно перетек сначала вроде как одиночный ужин Трис, не подумали ни настроить побудку через сеть, ни заказать ее у стюардов, вследствие чего благополучно прошляпили и швартовку, и объявление о начале высадки. Так что если бы не растерянный стюард, заглянувший в сьют и осторожно поинтересовавшийся, собираются ли господа пассажиры сходить или решили отправиться далее, — то очухались бы они, скорее всего, где-нибудь на Перонее.

Ну и, естественно, к пункту таможенного контроля они вывалились в полном одиночестве, поскольку весь поток пассажиров уже давно схлынул. Одинокий таможенник, скучающий у пункта контроля, окинул их ленивым взглядом и небрежно поинтересовался:

— Какова цель вашего прибытия на Лузитанию?

Ник оглянулся на стоящих за ним Трис и гра Ниопола и, развернувшись к таможеннику, широко улыбнулся и произнес:

— Поудивляться.

Похоже, таможенник слышал и не такие заявления, потому что отреагировал великолепно. Он вскинул бровь, усмехнулся и произнес:

— О, вы даже не представляете, в сколь нужное вам место прилетели!

Глава 4

— Как ты посмел положить сюда свою грязную робу, раб?

— Глаудид, иди в жопу, надоел!

Глаудид, высокий, накачанный лузитанец с бычьей шеей, картинно вскинул к небесам руки и патетически воскликнул:

— О, небо, видишь ли ты это?! Грязный черноволосый раб посмел открыть без разрешения рот в присутствии меня, рожденного в касте ронгов, второй из воинских каст! О, почему, почему ты все еще висишь над нашими головами, холодное и безмолвное?! Почему ты не обрушилось на голову нечестивцу, так нагло и беспардонно попирающему наши древние тра…

— Глаудид, тебе же сказали, куда тебе идти, — устало отозвался Ник, — и почему ты еще здесь?

— Все, молчу, — тут же оборвал свою речь Глаудид, — уже пошел… — он быстро стянул с себя рабочую робу и буквально одним прыжком оказался у двери из матового то ли стекла, то ли пластика, ведущей в душевые, — но только не в жопу, а в душ. Ясно вам? — И уже распахнув дверь, бросил. — Скучные вы люди…

— Вот ведь шебутной, — усмехнувшись качнул головой Троб, тот самый «грязный раб», к которому и обращался Глаудид. Ник усмехнулся в ответ.

Он торчал на Лузитании уже полгода. И пока практически безрезультатно.

Сразу по прилете они с Трис и инженером разбежались в разные стороны. Гра Ниопол остался наверху, на орбите, поскольку все верфи, и частные, и государственные, располагались исключительно на орбите. Страшила же сразу спустилась на поверхность на орбитальном лифте, еще на терминале арендовав по Сети роскошные четырехкомнатные апартаменты в «Триумфе», одном из самых дорогих и престижных отелей Роиолиана, местной столицы развлечений и удовольствий. Ну а Ник, задержавшись на терминале на семь часов, за время которых он изрядно полазил по местной сети и заметно обогатил свои знания о местных реалиях, перелетел с рейсовым шаттлом на один из соседних терминалов, в котором имелся орбитальный лифт до Бовэ, города, являющегося промышленной столицей Лузитании. На самом деле, как и в любом другом развитом современном государстве, основная промышленность Лузитании была расположена на орбите. Но и на поверхности так же кое-что оставалось. И вот это кое-что было в основном сосредоточено как раз в Бовэ. Именно вследствие этого в городе наблюдалась еще и самая большая концентрация эмигрантов. Лузитанские промышленные предприятия на поверхности, естественно, не так сильно загрязняли окружающую среду, как, скажем, земные, но все равно проживать рядом с ними было не очень-то привлекательно. А уж работать на них среди лузитанцев желающих вообще практически не было. Да что там, среди лузитанцев… даже среди эмигрантов большинство, имея свободный выбор, предпочло бы для проживания любые другие места. Но тут ключевым являлось словосочетание «имея свободный выбор». Нет, насильно никто никого не заставлял. Но… помните старинный анекдот про кошку? Ну, там где немец, японец и американец поспорили, кто сможет лучше заставить кошку сожрать горчицу. Немец взял кошку, силой открыл ей рот и запихнул горчицу. «Это — насилие», — сказал американец. Японец взял кусок рыбы, надрезал и запихнул внутрь горчицу. Кошка махом проглотила рыбу. «А это — обман», — возмутился американец. И, в свою очередь, взял и намазал горчицей кошке зад. Кошка, урча и повизгивая, начала остервенело вылизывать себе зад. «Вот так надо, — удовлетворенно сказал американец. — Сама, добровольно и с песнями!» Здесь «добровольно и с песнями» было организовано следующим образом.

По прибытии на Лузитанию любой эмигрант получал традиционный нулевой рейтинг социальной адаптации. Но, в отличие от большинства остальных планет, поднять этот рейтинг было очень сложно, зато опустить… Во-первых, эмигрантам практически наглухо были перекрыты пути традиционного для любых других современных государств галактики поднятия рейтинга — служба в армии и флоте и участие в программах колонизации. Исходя из местных традиций, защищать свою страну с оружием в руках либо нести свет цивилизации на дальние рубежи было для любого лузитанца немыслимой честью, право на которую имеют лишь лучшие из достойнейших…

Вообще-то традиционное воспитание лузитанцев выращивало из них очень странных для любого другого общества личностей, ближайшим аналогом которых в земной культуре являлись самураи. Причем смягчение нравов и адаптация лузитанского общества к реалиям галактической цивилизации, случившаяся после контакта Лузитании с галактической цивилизацией, в их случае сработала прямо противоположно тому, как это обычно происходило в других цивилизациях. Выразилось это в том, что мировоззренческие представления напрочь ушибленного на голову военного сословия, составлявшего верхушку лузитанской цивилизации до контакта с галактической, вместо того чтобы, как оно обычно случалось, серьезно ослабнуть, а то и вообще лишиться не то чтобы авторитета и влияния, а и вообще какого-нибудь смысла, наоборот, широко распространились среди всех слоев лузитанского общества и, неожиданно для всех, заняли место главного культурного идентификатора. То есть если ранее, до контакта с галактической цивилизацией, культ чести, доблести и верности слову, но так же и силы, иерархичности и социумной сплоченности был распространен только лишь среди где-то трех-четырех процентов лузитанцев и попытки следовать ему кому-то из низших, а уж тем более рабских каст строжайшим образом преследовались, то едва только в лузитанской культурной парадигме возникла и прописалась идея изначального равенства всех разумных, как все низшие касты мгновенно и в первую очередь потребовали для себя права свободно исповедовать мировоззрение высших. Что было, в принципе, довольно объяснимо и даже логично. Мол, ежели высшие столь ревностно защищают именно эту свою привилегию, значит, именно она и является самым важным из того, что у них есть. А начинать следует именно с самого важного… И лишь затем, получив право на это, принялись отвоевывать у высших каст всяческие экономические и политические права, возможности и привилегии. Так что к тому моменту, как лузитанское общество окончательно прошло через ломку, неизменно сопровождающую серьезные изменения сложившейся общественно-экономической и, естественно, соответствующей ей культурной формации, где бы и в каком обществе, государстве, цивилизации они ни происходили, лузитанское общество сформировалось в довольно странном для любого другого развитого государства виде… То есть, как и в средневековом японском сегунате, где самураи были не только, а во многом даже, и не столько военными, но и личными слугами, управляющими поместий, чиновниками, а так же поэтами, художниками, архитекторами и так далее. Вследствие чего главным для самоидентификации самурая было не непосредственное дело, которым он занимался в данный момент, а набор ценностей, в соответствии с которыми он и строил свою жизнь. Так и на современной Лузитании самоидентификация лузитанцев оказалась связана с неким вариантом кодекса воина. Короче, аналогия с Японией просматривалась настолько явно, что Ник даже предположил, что известный всей обитаемой галактике перфекционизм лузитанцев, благодаря чему все, вышедшее из-под их рук, ценилось куда дороже своих аналогов, произведенных вне Лузитании, в основе своей имеет именно их мировоззрение. В конце концов, японцы на Земле тоже считались законченными перфекционистами. И мысль о том, что причиной этому является именно такое военно-феодальное мировоззрение, вполне имеет право на существование. Ибо вряд ли в какой еще сфере человеческой деятельности цена ошибки или небрежности более высока, нежели в бою и вообще в войне. Там за ошибки платят жизнью…

Во-вторых, именно из-за этого формируемого традиционным воспитанием мировоззрения для эмигрантов становилось довольно сложно даже просто поддерживать свой нулевой рейтинг. Так, например, непременной частью любого праздника — от обычного Дня принятия имени до любого государственного — обязательно являлись «дружеские бои». Когда родственники, друзья, знакомые, просто соседи или вообще никак не известные друг другу люди выходили «в круг» и наслаждались трех-четырехминутными поединками друг с другом. Причем это было для лузитанцев чем-то вроде танцев. А теперь представьте, как окружающие будут расценивать того, кто, скажем, на свадьбе или, например, на Дне рождения напрочь игнорирует всеобщее веселье? То есть сидит себе такой букой в углу, пьет и портит всем настроение своей грустной или испуганной рожей… И если для женщин подобное хоть как-то допускалось (хотя молодые лузитанки участвовали в боях практически поголовно), то для мужчин неучастие в этом развлечении без значимых уважительных причин являлось прямым нарушением местных традиций, а то и тянуло на прямой и наглый вызов общественности. А к своим традициям лузитанцы относились о-очень уважительно.

Ну и в-третьих, вследствие как раз таки собственных традиций, в жизни лузитанцев очень большое значение имело низовое социальное образование, именуемое «дрок», самым ближним аналогом которого на земле являлась швейцарская община. Любой, кто не входил в нее, автоматически получил минус 0.2 к рейтингу социальной адаптации. А вот вступление в нее, наоборот, могло принести до 0.7 к индексу. В зависимости от рейтинга самой общины. Однако сама община могла своим собственным решением, безо всякой полиции, суда и всего такого прочего, понизить или повысить этот рейтинг еще на 0.2 любому, проживающему на ее территории, даже если он не являлся ее членом. Но чтобы стать полноправным членом «дрока», недостаточно было только лишь время от времени заходить «в круг» и давать возможность знакомым и соседям получить удовольствие, набив тебе морду. Это был просто самый яркий пример. Если бы дело ограничивалось только этим, то наилучшим образом устроившимися эмигрантами были бы всякие дебоширы и отмороженные типы, способные как врезать сами, так и выдержать чужой удар. Но это было не так. Как раз дебоширам и отмороженным типам приходилось на Лузитании тяжелее всего. Они, внезапно для себя, вместо привычной обстановки, когда подавляющее большинство окружающих их людей при встрече с ними боязливо отводит взгляд и, завидя их издали, торопливо переходит на противоположенную сторону улицы, оказывались в ситуации, когда не то что за любое неосторожное слово, но даже за неподобающий взгляд приходится отвечать. Причем по полной. Впрочем, остальным приходилось не намного легче. Ибо лезть «в круг» требовалось часто, не менее пары раз в неделю, а там следовало показать себя достойно и держаться стойко. А вот с этим у подавляющего большинства эмигрантов в первом поколении как раз и были большие проблемы. Нет, очень многие из них были вполне не против пару раз в неделю получать по морде, если это поможет иметь нехилый доход и обеспечит семье высокий уровень жизни, но вот насчет «показать достойно» и «держаться стойко» были проблемы. Вследствие этого порядка девяносто процентов эмигрантов в первом поколении очень быстро влетали на минусовой рейтинг социальной адаптации и теряли право проживать на девяноста семи процентах территории Лузитании и иных территориях и орбитальных конструкциях, имеющих ее юрисдикцию. То есть везде, кроме территорий «специального административного статуса», одной из которых как раз и был Бовэ.

Впрочем, судя по информации, которую Ник нарыл в Сети, большая часть жителей Бовэ из числа эмигрантов уже давно подняла свой рейтинг социальной адаптации до положительной величины. Причем не столько даже вследствие каких-то особенных заслуг, а просто потому, что, как, впрочем, и везде, год, прожитый дееспособным разумным, имеющим право легально проживать на некой территории, без каких-то замечаний и претензий со стороны правоохранительных органов, работодателей, органов опеки, саннадзора и так далее, автоматически увеличивал рейтинг социальной адаптации на 0.1. Так что они имели все права на то, чтобы покинуть этот город и отправиться в куда более благоприятные для жизни места. Но не делали этого. Поскольку в тех местах их снова ждали имевшиеся даже в самой маленькой деревеньке на десяток жителей «дрок», а следовательно, «дружеские бои» и все остальные «сумасшедшие лузитанские традиции». И зачем уезжать, если скоро снова придется возвращаться, да еще и с побитой мордой?

Большинство живописных подробностей всего этого Ник выяснил уже гораздо позже. Изначально же он отправился в Бовэ именно потому, что, судя по информации Сети, там, во-первых, была самая большая колония эмигрантов в первом поколении, и, во-вторых, именно на джоб-портале Бовэ имелось самое большое количество вакансий, в требованиях которых непременным пунктом не стояло «подданство Лузитании» или хотя бы «вид на жительство»…

* * *

С мытьем Ник, как обычно, покончил первым. Он уже одевался, когда его окликнул вышедший из душа вслед за ним Глаудид:

— Эй, Ник, ты завтра как, свободен?

— Ну да, — кивнул землянин. — Выходной как-никак. А что?

— Да есть тут у меня одна мыслишка… — начал Глаудид, присаживаясь рядом с землянином и продолжая яростно вытирать голову полотенцем. — Как ты относишься к тому, чтобы быть принятым в «дрок»?

Ник замер. Это было одной из его промежуточных целей.

Спустившись с орбитального терминала, он первым делом снял жилой блок в недорогом, но приличном кондоминиуме для эмигрантов, а затем двинулся в агентство натурализации, решив сделать первый шаг к вожделенному статусу, заключающийся в получении вида на жительство. И тут его ждал первый облом. Поскольку выяснилось, что право на вид на жительство получают только те, у кого рейтинг социальной адаптации равен или более единицы. Да на некоторых планетах с таким рейтингом уже в полицию берут! Он же, со своим нулем, имеет право лишь на разрешение на временное проживание, которое выдается, опять-таки, только тем, кто имеет работу. Причем оно никак не избавляет его от понижения индекса на те самые пресловутые 0.2, если он в течение ближайших тридцати дней не найдет «дрока», который захочет видеть его в своих рядах.

Следующие пять дней Ник провел за поиском работы. Так как на уровень зарплаты ему было совершенно наплевать (ну с его-то деньгами), главным критерием будущей профессии он сделал то, какую она могла дать ему прибавку к рейтингу социальной адаптации. После строгого отбора и произведенного за эти пять дней внешнего осмотра рабочих мест он решил избрать стезю пожарного. Эта профессия давала прибавку индекса в 0.4, причем 0.2 из них были следствием того, что он находился в Бовэ. Кроме того, порыскав по Сети, Ник отыскал еще несколько способов слегка увеличить свой индекс. Например, увеличение на 0.1 светило тем, кто «вел детские творческие кружки и спортивные секции, регулярно, добровольно и бесплатно оказывал помощь недееспособным подданным и иным лицам, имеющим право легального проживания на территориях и объектах, находящихся под юрисдикцией Лузитании…». Но, немного подумав, землянин решил пока не заморачиваться этим. Уж больно это все напоминало отпиливание пальца по кусочку. Тем более что даже для того, чтобы подать прошение на получение полноправного подданства, согласно местному закону требовалось иметь рейтинг социальной адаптации с уровнем не менее 10.

Впрочем, существовали способы резко поднять требуемый рейтинг. Например, спасти человека от смерти. За это давали 0.5 за одно рыло. А если этот человек еще и будет полноправным подданным Лузитании, то куш удваивался. Вот только между тем, что могли бы посчитать спасением, скажем, на Земле, и тем, что под этим понимали здесь, на Лузитании, была очень значимая разница. Во-первых, спасенному должна была действительно, а не потенциально угрожать смертельная опасность, и, во-вторых, он сам при этом не должен был иметь никаких возможностей спасти себя. То есть если просто вытянуть из воды кричащего и бестолково бултыхающегося человека, это, по лузитанским меркам, еще не будет считаться спасением. А ну как он бы побултыхался-побултыхался — и поплыл? В этом случае ты не только его не спас, но еще и помешал ему «испытать радость преодоления». И только если тонущий окончательно ушел под воду, а ты, после извлечения его оттуда, вынужден был его еще и откачивать, тогда можно было считать, что ты его действительно спас. Вот где-то так в общем…

Так что на подобный счастливый случай можно было совсем не рассчитывать. А вот если бы удалось найти какой-нибудь «дрок» с рейтингом социальной адаптации под 0.6, то, с учетом снятия при вступлении в общину 0.2 отрицательных и прибавления 0.4, положенных Нику за работу пожарным, он сразу же получал шанс скакнуть на первую ступеньку и получить вид на жительство.

— Положительно, конечно. А что?

Глаудид усмехнулся, заметив его реакцию:

— Тогда тебе придется потратить завтрашний выходной на поездку со мной. Как, готов?

— Да без проблем, — пожал плечами землянин. — Но куда?

— Да в мой «дрок», — рассмеялся Глаудид, — на знакомство. Я о тебе много рассказывал. Парень ты неплохой, подлости от тебя никто пока не видел, наоборот, всегда готов и помочь, и денег занять, но и на шею себе никому садиться не разрешаешь. «Круга» не чураешься и стоишь там достойно, да и боец славный. А нам такой как раз и нужен. Вот наш капитан и попросил тебя привезти. На смотрины.

Ник задумался. Интересно, зачем он понадобился главе общины? И что это за намек насчет бойца? Но первым он спросил не об этом:

— А какой у вашей общины рейтинг социальной адаптации?

— Нормальный — пол единицы, — улыбнулся Глаудид.

— Что, чертов милитаристский шовинист, соблазняешь Ника продать душу вашей «Цепи»? — поинтересовался появившийся из душа Троб.

— Чтоб ты понимал, ничтожество из касты раб-бла! — делано презрительно скривив губы отозвался Глаудид. — Только потомки истинных воинов могут в должной мере оценить благородное искусство боя.

— Хм, — задумчиво произнес Троб, а затем быстро предложил — «Круг»?

— «Круг»! — обрадованно подскочил Глаудид, а затем пафосно продолжил: — Здесь и сейчас! — После чего затем совсем непафосно закончил. — Ну, пока дежурные душ не убрали.

И два лузитанца радостно бросились друг на друга…

Пока Троб и Глаудид воодушевленно мутузили друг друга, Ник залез в Сеть и поинтересовался тем, что же такое «Цепь». Оказалось, так назывался любительский чемпионат «дроков» по рукопашному бою. Как выяснилось, несмотря на вроде как любительский статус, соревнование сие оказалось очень даже статусным и имело вполне себе общенациональный масштаб. То есть, выигрывая бои, можно было подняться сначала до чемпиона «дрока», затем стать чемпионом муниципалитета, провинции, региона, затем кермы, как именовалось образование, объединяющее приблизительно триста-пятьсот миллионов подданных, потом континента и, в конце концов, планеты. Нет, такой уровень Нику никак не светил. На том уровне дрались бойцы с, где-то, четвертым уровнем баз по рукопашному бою. Причем местных баз, которые как бы даже не превосходили сигарийские клубные. И все сплошь модификанты. Впрочем, с таким уровнем доходов, который имели лузитанцы, и таким традиционным воспитанием процент модификантов среди местных в разы, а то и на порядки превышал таковой в любом ином обществе. Так что наличие модификантов среди тех, кто участвовал в «Цепи», было правилом даже на самом низком уровне чемпионата… Но вот имеющих высокие базы рукопашного боя на том же нижнем уровне было совсем немного. В конце концов, это был чемпионат не профессиональных бойцов. А, вернее, это были два чемпионата в одном. До уровня чемпионата провинции это действительно были бои любителей, с достаточно низким уровнем. Ну, по лузитанским меркам, естественно… А вот потом в ряды бойцов вливались чемпионы и финалисты провинции, региона и так далее, прошлых лет, которые имели право войти в «Цепь» на том уровне, которого достигли во время участия в прошлых чемпионатах, и «Цепь» сразу же резко прибавляла в уровне, зрелищности и популярности. Так что Нику, со своим вторым уровнем, участие в «Цепи» на начальных ее этапах на первый взгляд было вполне по плечу. Более того, после коротких прикидок землянин решил, что даже имеет некоторый шанс подняться на первую ступеньку в масштабах не только «дрока», но и муниципалитета. Ну, если в каком-нибудь соседнем «дроке» не проживает действительно серьезный боец, до сих пор не пробившийся никуда выше уровня муниципалитета. Впрочем, скорее всего, проживает. Не зря же Ником так заинтересовался капитан «дрока» Глаудида. Но вот насколько этот боец серьезен, предстояло еще узнать…

— Ну что, получил? — довольно поинтересовался Троб, выходя из нижней стойки.

— Это еще надо посмотреть, кто получил! — весело ответил Глаудид, поднимаясь на ноги. И тут же добавил: — Лавки на твоей стороне валяются, так что поднимать — тебе.

— А тебе собирать полотенца, — парировал Троб. После чего оба быстро навели порядок в раздевалке и, обняв друг друга за плечи, двинулись смывать кровь в душевую. Вот такая обычная бытовая сценка…

* * *

Глаудид заехал за ним около десяти утра. Время его ожидания Ник потратил на то, чтобы полазать по Сети и посмотреть местные рукопашные базы третьего ранга. В конце концов, если он решит в это влезть, то стоит попытаться подняться до максимально возможного уровня. Например, до чемпиона провинции. И шанс на это имелся. Причем дело было не только и не столько в том, что он мог себе позволить выложить почти триста тысяч лутов на крутую базу третьего ранга, что было недоступно большинству тех, кто участвовал в «Цепи». Нет, у значительной части участников имелись подобные деньги, в конце концов, Лузитания не зря считалась одной из самых богатых планет обитаемой части галактики. Впрочем, у большинства эти деньги уже были для чего-то предназначены — на покупку нового, более просторного жилья, на отдачу кредита, на учебу детей, на развитие бизнеса и так далее. Те же, кто мог позволить себе потратить такие деньги без особого напряга, как правило, крутились, как белка в колесе, поскольку находились на заметно более высоких уровнях ответственности. Ну да, в жизни оно так всегда и бывает: есть время заняться чем-то интересным — нету денег, как появляются деньги — совершенно исчезает время. Так что, несмотря на наличие денег, бойцов с базами третьего ранга среди участвующих в «Цепи» было довольно мало. Однако, как уже упоминалось, дело было не только в этом. Еще одним немаловажным фактором, в котором в первую очередь и заключался главный шанс Ника, был опыт. Опыт охотника на крыс в тоннелях флинской свалки. Опыт бойца первого уровня, выдержавшего бои против соперников, обладая самой слабой, «мусорной» базой. Да и просто опыт бойца, проведшего десятки схваток с очень разными противниками. Часть из них и в подметки не годилась лузитанцам, но большинство на их уровне, который он узнал, просмотрев несколько десятков схваток «в кругу», которые случались не только на работе, но и в том квартале, где он жил, да и просто на улице, и полсотни таковых в Сети смотрелись весьма и весьма солидно. И для него эти бои с противниками были очень хорошей школой. В первую очередь именно потому, что эти противники были разными. Лузитанцы же, в массе своей, представляли одну школу рукопашного боя. В очень, даже очень-очень больших вариациях, но именно одну… И потому их схватки чем-то неуловимо напоминали подобные в гонконговских боевиках. Ну, типа: «Мое кунфу лучше, чем твое кунфу»… Нику же за время своей охотничьей и боевой карьеры довелось попробовать, фигурально выражаясь, и бокс, и сават, и капоэйру, и тайландский бокс, и, до кучи, еще и гладиаторские бои в ограниченном пространстве, в роли которого выступали крысиные тоннели. А так же вынесенный с Родины совершенно секретный прием под названием «рессора от трактора „Беларусь“»… И вот этот момент как раз и давал ему основной шанс на, пусть и ограниченный, но успех, а вовсе не финансовые возможности покупки баз и его импланты. Ну а землянин уже давно научился накрепко вцепляться в малейшие шансы, которыми судьба шаловливо взмахивала у него перед носом.

— Ну что, не передумал? Летим? — поинтересовался у него Глаудид, когда Ник распахнул перед ним дверь своего жилого блока.

— Конечно, летим, — кивнул землянин. — Твое предложение — хороший шанс для меня.

— Это точно, — удовлетворенно кивнул лузитанец. — Если глянешься нашему капитану и нормально проведешь с десяток боев, то, считай, вступление в «дрок» у тебя в кармане.

— Как это, «если проведу десяток боев»? То есть я могу драться за ваш «дрок», не будучи его членом? — не понял Ник. Глаудид покровительственно усмехнулся:

— Да нет, конечно. Но сначала тебя примет капитан, на испытательный срок и своим решением, которое потом должно быть утверждено всеми членами «дрока». Так что ты вроде как будешь уже считаться членом «дрока», но еще не утвержденным. Но я же сказал — не беспокойся. После того как ты покажешь себя хорошим бойцом, наши примут тебя с радостью. Всем уже так надоело, что наши ребята последние пять лет не выходят из первого круга…

Капитан «дрока» оказался высоким (как, впрочем, большинство лузитанцев) седым мужчиной, самыми примечательными чертами лица которого были прямо-таки выдающиеся челюсти. Настолько, что им, скорее, подошло бы определение «пасть». Но странное дело, на его лице они выглядели вполне гармонично. Первым делом он крепко стиснул руку Ника. Землянин, еле заметно усмехнувшись, в ответ тоже слегка усилил нажим, потом уже не слегка, потом еще. Капитан усмехнулся и пролаял:

— Модификант?

— А разве Глаудид об этом говорил? — удивился Ник.

Глава «дрока» фыркнул:

— Да мало ли… Бывает, поставят себе пару имплантов, чтобы печень не сразу в говно, когда чего крепкое лакают — а туда же, модификанты, мать их… — после чего отпустил руку Ника и с силой хлопнул его по плечу. — А ты, как я вижу, не из таких. Где модифицировался?

— На Сигари.

Капитан наморщил лоб.

— Не знаю где это… да и хрен с ним. Чем там занимался?

— По большей части — охотой на крыс, — спокойно ответил Ник.

— И большие крысы были? — осклабился глава «дрока».

Ник пожал плечами:

— С литанкара, или чуть больше, — так назывался местный домашний зверек, судя по внешнему виду представлявший из себя помесь кошачьих и куньих, — но заметно более быстрые.

— Быстрее, чем литанкар? Опасная, должно быть, тварь.

— Большинству, чтобы покинуть наш бренный мир, хватало одной встречи, — согласно кивнул Ник.

— И скольких ты добыл? — усмехнулся капитан.

— Хватило, чтобы выжить, — сухо отозвался землянин. Капитан окинул его понимающим взглядом и уважительно кивнул. Похоже, последняя фраза произвела на него впечатление, мол, не праздный охотник перед ним, а человек, сумевший выжить там, где большинство других сдохло.

— Ну, пошли, пообщаемся, — мотнул он головой.

К вечеру Глаудид отвез землянина домой. Вообще, «дрок» Нику понравился. Он располагался компактно и совершенно отдельно и представлял из себя крошечный городок, сотен на пять-шесть жителей, раскинувшийся на склоне горы над довольно большим озером. На Земле, вероятно, очень похожие городки существуют где-нибудь в Тироле или в Швейцарии… Короче, предложение капитана переехать к ним, которое он сделал после беседы и пары схваток «в кругу», Ник принял безоговорочно. Но для этого ему нужно было купить флаер, потому что линии общественного транспорта в «дрок» не было, а флаеротакси — тоже не панацея. Поблизости-то от «дрока» никаких стоянок такси не имелось, следовательно — весьма замедленно время реакции на вызов. Так что землянин предупредил капитана, что переедет только через три дня, поскольку на следующий день у него дежурство и переездом он может заняться только после него.

Следующие сутки Ник проторчал в дежурном наряде, все свободное время лазая по Сети и продолжая попытки отыскать самую подходящую базу рукопашника третьего ранга. Это оказалось не таким уж и простым делом. Причем основной затык был в нем самом. То есть — в уже наработанном мышечном каркасе. Дело в том, что любой моторный навык всегда сильно зависит от развития мышц, причем важным является уровень развития не только тех, которые прямо участвуют, то есть непосредственно осуществляют некое движение, удар, уход и так далее, но и тех, которые не участвуют в нем. Ибо если такие мышцы, не участвующие в движении, излишне накачаны, то они очень негативно на него воздействуют: приходится тратить энергию и время и на них тоже, либо попутно напрягая их, либо, наоборот, пытаясь максимально расслабить. Вследствие чего сила, скорость и точность удара или броска могут заметно упасть. У спортсменов это называется «перекачать противомышцу». Так что, на самом деле, никакого абсолютного «гармоничного развития тела» не существует. Все зависит от того, каким видом спорта ты занимаешься и, соответственно, какие группы мышц у тебя являются наиболее развитыми. Если у человека есть мысль достигнуть успехов в каком-то конкретном виде спорта — лучше всего начинать заниматься именно им, а не просто «общим физическим развитием». И если на Сигари подобные «мелочи» не особенно учитывались (впрочем, возможно, только на низших уровнях баз), то на Лузитании с ее пресловутым «традиционным воспитанием» подход к этому делу был куда более скрупулезным. Так что ни к какому окончательному выводу Ник так и не пришел. И вообще, прежде чем покупать какую-то базу, на Лузитании было принято проходить предварительное тестирование в каком-нибудь спортивном клубе и только потом, составив «карту мышечного каркаса» и сняв «параметры основных реакций организма», переходить к выбору из наиболее подходящих вариантов. Впрочем, кое-какое представление о тех или иных слабых и сильных сторонах предлагавшихся баз Ник все-таки получил. Так что первые прикидки он для себя сделал.

— Ну что, помочь тебе с переездом? — подошел к Нику Глаудид после того, как они сдали смену.

— Да рано пока, — пожал плечами землянин. — Я сейчас быстренько сгоняю за флаером, а потом думаю зайти в какой-нибудь спортклуб.

— Хочешь поставить себе базу? — понимающе кивнул лузитанец. — А у тебя сейчас какой ранг стоит?

— Второй, — ответил Ник.

— О как! — удивился Глаудид. — А я капитану сказал, что, похоже, третий. Ну, судя по тому, как ты держался «в круге», — пояснил он.

— Да нет, у меня — второй, просто довольно хороший. Я капитану уже об этом сказал.

— Хм, тогда тебе следует и третий ставить хороший. У тебя как с деньгами?

— Нормально, на базу точно хватит.

Глаудид с сомнением покачал головой (вполне объяснимым, кстати, поскольку эмигранты, особенно недавно осевшие в Бовэ, как правило, испытывали заметные трудности с деньгами), но вслух ничего не сказал. Ну да, судя по тому, что Ник успел узнать из Сети, цены на базы третьего ранга могли отличаться друг от друга шестикратно.

— Ну, если ты в деньгах не ограничен, то тебе лучше пройти тестирование в спортклубе нашего «дрока». Дакрит — просто фанат рукопашки. Он сам — «тройка» и сильно страдал от того, что бойцы нашего «дрока» не могут завоевать достойное место в «Цепи». Поэтому он так и заинтересовался, когда я ему рассказал о тебе. Так что для тебя это будет лучший вариант. Ну, с учетом того, что наш капитан лично заинтересован в твоем успехе. Он тебя, конечно, наизнанку вывернет на тестировании, но зато поможет подобрать действительно лучшую базу.

— Он — «тройка»? А чего же он сам не участвует?

— Ему нельзя, — с сожалением протянул Глаудид. — Он — военный модификант. У него кости и половина суставов модифицированы так, что обычный человек, даже модифицированный и усиленный, но — по гражданским нормам, ему не соперник.

— Вот оно что… — протянул Ник. А он-то еще злился, что за время схватки с капитаном не сумел ни разу четко достать соперника, хотя фиксировал контакт довольно регулярно. А это просто капитан берег его и работал не в полную силу. — Что ж, раз так — я согласен.

— Ну, тогда давай сейчас вместе идем за флаером, а потом поедем к тебе — загружаться.

На стоянке флаеров Ник с Глаудидом долго не ковырялись. Лузитанец оказался немалым знатоком этого вида транспорта, его даже можно было назвать фанатом. Так что он некоторое время пооблизывался на пару представленных моделей, но консультацию Нику дал вполне квалифицированную. Вследствие чего стоянку землянин покинул на хоть и подержанной, но вполне приличной машине полуспортивного класса, просто предыдущего поколения. Впрочем, понты были последним, что Ник принимал во внимание при выборе флаера, зато полет от «дрока» до работы должен был занимать всего полчаса. Лишь на десять минут дольше, чем землянин добирался до работы сейчас.

Вещами за полгода Ник особенно не оброс, так что небольшого багажника полуспортивной модели как раз хватило для пары сумок, в которых уместился весь его скарб. После чего землянин спустился на ресепшен своего кондоминиума и аннулировал аренду.

Когда они уже подлетали к городку, лузитанец поинтересовался:

— У тебя стоят пилотские базы?

— Только заатмосферные, — отозвался Ник.

— Хм, вот оно что, а я-то гадаю…

— О чем?

— Да пилотируешь ты так… ну… вроде красиво, сразу видно не новичок за штурвалом, но своеобразно. Очень точно, но так… плавненько. Без рывков.

Землянин молча улыбнулся. Ну да, попробуй дернуться на груженом мусорщике с суммарной массой покоя за сотню тысяч тонн, не говоря уж о том, чтобы ошибиться с точностью…

Капитан ждал их у поселкового спортклуба. Глаудид связался с ним по Сети еще в полете, и глава «дрока» решил отодвинуть все свои дела и сразу же заняться с новым бойцом.

— Значит, хочешь поставить третий ранг рукопашки? — уточнил капитан, крепко стискивая руку землянина, когда он выбрался из своего нового флаера. Ник молча кивнул.

— Тогда заходи, — и он широким жестом указал на двери клуба.

Клуб оказался действительно шикарным. В прошлый прилет Ник с капитаном немного помутузили друг друга в спортзале его дома, так что клуб землянин увидел только сейчас. Центральный «круг», представлявший из себя нечто вроде круглого ринга диаметром метров в девять, ограниченного, правда, не канатами, а очень напоминающими их этакими… световыми потоками толщиной в руку, был, согласно традиции, посыпан чистейшим мелким песком. По сторонам от него разместились великолепно оборудованные тренажерная и разминочная зоны, а также зрительские места и массивный судейский пульт. Подобное оборудование Ник видел на роликах в Сети, на которых показывали соревнования за звания чемпиона провинции, а тут — маленький «дрок».

— Раздевалка — там, — мотнул головой глава поселения.

Когда Ник немного размялся, капитан коротким движением головы указал ему на «круг»:

— Начинай.

— С чего?

— Да с чего хочешь. Можешь продолжать разминку, потом покажешь удары, несколько бросков… ну и так далее. Сначала вхолостую, а потом я подниму тебе макивары.[4]

Ник шагнул «в круг». Капитан занял место за судейским пультом, что-то там нажал, и на землянина будто опустилась сетка. Ник чуть не присвистнул. Ну, ничего себе?! Да уж, вот значит что имел в виду Глаудид, когда говорил, что капитан — фанат рукопашки. Клуб маленького поселка оказался оборудован системой «скам», которая позволяла математически точно снимать любое движение бойца. Причем не только внешне. Система позволяла скрупулезно фиксировать еще и внутренние параметры работы мышц — скорость срабатывания, энергетику и так далее. Точных возможностей системы Ник не помнил, но то, что стоило это все просто безумно дорого, знал отлично.

— Начинай, — коротко бросил глава «дрока».

Ник молча кивнул и плавно перетек в стойку. На мгновение он замер, как бы фиксируя себя и окружающее пространство, определяя, в каких геометрических координатах предстоит работать, а затем сделал короткий шаг и нанес первый удар…

Глава 5

— Что ж, уважаемый гость, должен поздравить вас с тем, что вы сделали первый шаг на долгом пути к полной натурализации. И пусть шанс на то, что вам удастся лично полностью пройти этот путь, не слишком велик, но ваши дети вполне могут добиться этой чести. Если вы, конечно, воспитаете их в духе традиций нашей великой родины… — с этими несколько напыщенными словами чиновник отдела эмиграционного контроля муниципалитета Бовэ поднялся на ноги, показывая, что аудиенция окончена. Ник благодарно склонил голову и, задом-задом, аккуратненько выскользнул из кабинета. Что ж, первый этап можно считать законченным. Он получил полноценный вид на жительство, так что даже если теперь землянин по каким-то причинам лишится работы, над ним больше не будет дамокловым мечом висеть необходимость как можно быстрее найти новую…

Выйдя на улицу, Ник уселся в свой флаер и задумался. И что дальше? Да, он сделал некоторый рывок, получив вид на жительство почти на полгода раньше, чем рассчитывал изначально, и, пожалуй, лет на пять раньше, чем обычный среднестатистический эмигрант, но ему-то нужно было полное подданство. А до него землянин был… да почти так же далеко, как и в момент прилета на планету. И с идеями насчет того, как продвинуться по этому направлению дальше, у него в настоящий момент был полный затык. Если же двигаться стандартным путем, то даже на то, чтобы заработать заветную десятку рейтинга социальной адаптации, дающую право хотя бы претендовать на полное подданство, ему понадобится лет восемьдесят-девяносто. Да и заработай он ту самую десятку, что дальше? Она всего лишь дает право подать прошение на полное подданство. А вот насчет того, что это право реализуется в сколько-нибудь внятные сроки, у Ника были большие сомнения. И что делать? Впрочем, в ближайшие пару месяцев он кардинально ничего в жизни менять не собирался. Ну, до того момента, когда его наконец выбьют из «Цепи». Впрочем, до этого момента уже явно было недалеко.

Хмыкнув, Ник через сеть подал команду флаеру завести двигатель и, приподнявшись над поверхностью, выкрутил штурвал, посылая свой летательный аппарат на проезжую часть. От эмиграционного контроля до их пожарной части было всего восемь кварталов, поэтому он даже не стал отправлять запрос в центр движения на занятие скоростного надземного эшелона, решив ограничиться полетом над самой поверхностью земли по улице. В этом случае скорость была сильно ограничена, но расстояние было небольшим — за пять минут доберется.

— Ну что, тебя можно поздравить? — поинтересовался у него Троб, когда Ник, припарковав флаер на стоянке, вошел в раздевалку. Их смена начиналась только через полчаса, так что народу в раздевалке пока еще было немного.

— Если ты про вид на жительство — то да.

— А про что же еще? — удивился лузитанец.

Ник хмыкнул и начал раздеваться.

— Ну, например, про выход в третий круг «Цепи»?

Троб покачал головой:

— Никогда не понимал этого дурацкого стремления получить по морде.

Землянин, уже стянувший через голову свитер, обернулся и недоуменно уставился на приятеля.

— То есть? Насколько я понимаю, это ваши культурные традиции, — выделил он голосом слово «ваши». Лузитанец презрительно фыркнул:

— Вот уж никак не мои. Да чтоб ты знал, Ник, все те века, пока Лузитанией правили эти ублюдки из высших каст, именно мы, низшие касты, несли на своих плечах бремя созидания. Нашими руками построены величественные дворцы и библиотеки, мосты и дороги, порты и маяки. Наши руки растили коис, выращивали мясо и птицу, которыми питалось все население Лузитании. Нам просто некогда было заниматься всякими глупостями, на которые тратили все свое время высшие касты.

Ник ошалело уставился на него. За все то время, которое он проработал в пожарной команде Бовэ, Троб не раз и не два выходил «в круг». Более того, довольно часто он сам вызывал «в круг», скажем, того же Глаудида и частенько выходил из этих дружеских схваток победителем.

— Но… — ошарашенно начал он.

— И я не вижу в этих самых традициях не то что какой-то необходимости, а и вообще хоть малейшего здравого смысла, — продолжил, между тем, лузитанец, неторопливо натягивая на голое тело нижнее белье, обеспечивающее климатический комфорт во время пребывания в комбинезоне высокотемпературной защиты. — Обыкновенный выпендреж и тупое преклонение перед давно отжившими нормами ничтожной прослойки населения, являвшейся бесполезным наростом на теле нашей великой цивилизации. Поэтому я считаю, что все эти дурацкие традиции давно пора отправить на свалку. Цивилизованному человеку не подобает гордиться не то что тупой и давно отжившей предрасположенностью к насилию, а и даже просто способностью к ней. Создатель сотворил этот мир для любви и согласия, а мы, ведя себя подобным образом, только извращаем и испоганиваем его великий замысел.

— Фух! — шумно выдохнул Ник, окончательно сбитый с толку. — Так, погоди — я совсем запутался. То есть ты категорический противник любого насилия?

— Ну да, — согласно кивнул Троб, — как любой разумный и цивилизованный человек.

— Но ты же… — землянин скосил глаза на центр раздевалки, частенько выступающий в роли «круга», в котором Троб появлялся ничуть не реже, чем любой другой из числа их смены.

— Если ты о том, что я не гнушаюсь выходить «в круг», — прервал его лузитанец, — так с этим все просто. Если я хочу, чтобы другие меня послушали, я должен доказать, что я не хуже их, — он тяжело вздохнул. — А доказать это в нашем, увы, таком несовершенном, погрязшем в косности и обращенном в темное прошлое обществе возможно только проявив себя там, — и лузитанец кивнул подбородком в сторону центра раздевалки. — Такова сейчас ситуация. Вот поэтому мне и приходится, с отвращением и горечью, часто поступать противно моим убеждениям. Иначе мне просто не удастся ни до кого достучаться.

Ник медленно кивнул. Не то чтобы он полностью разделял подход Троба — многие сторонники ненасилия на Земле, например первые христиане, судя по многочисленным свидетельствам, безропотно шли под нож и клыки диких зверей, не считая для себя возможным не то чтобы для утверждения своего учения, но даже для защиты собственной жизни поступиться своими принципами… но этот подход, по мнению землянина, тоже имел право на существование. Более того, на взгляд Ника, он, пожалуй, был более логичным. Насколько более убедительными были бы, скажем, на Земле те же противники призывной армии и ярые сторонники полной отмены призыва, если бы сначала отслужили по призыву, а уж потом, используя собственный опыт и собственноручно собранные факты, выступали бы против. Без этого же они казались нынешнему Нику просто кучкой ссыкла, прикрывавшей собственную трусость пафосными лозунгами… Нет, когда Ник и сам был еще «студентом Колей», он также не очень-то хотел служить и тоже, время от времени, по обстоятельствам, разглагольствовал насчет «глупой потери времени» и того, что «каждое дело должны делать профессионалы». Но сегодня он вполне спокойно мог признаться себе, что эти его разглагольствования также в основной своей части были вызваны страхом. Страхом «домашнего мальчика» перед долгом мужчины. Все же остальные причины не занимали и десятой доли в том комплексе мотиваций, которые побуждали его так относиться к службе в армии…

— О-о, привет, Ник! Ну, как дела? Получил вид на жительство?

Землянин, занятый своими мыслями, медленно развернулся в сторону раздавшегося голоса.

— Чего это ты, как мешком ударенный? — удивился подошедший Глаудид, потом замер и подозрительно уставился на встающего с лавки Троба, уже закончившего переодевание. — Эй ты, пасескриник недоделанный, я тебя предупреждал, чтобы ты не дурил голову Нику своими дурацкими бреднями?

Троб, только что закончивший облачаться в комбинезон высокотемпературной защиты, окинул его спокойным взглядом и с достоинством произнес:

— Я поступаю так, как велит мне разум и воля Создателя. И мне наплевать, предупреждал ты меня или не предупреждал.

— Ты… — вспыхнул Глаудид, причем Нику, да и всем остальным, находящимся в раздевалке, стало ясно, что на этот раз лузитанец из касты ронгов действительно сильно разозлился. И это Глаудид-то, чей легкий характер и склонность все переводить в шутку были в пожарной команде уже притчей во языцех. Да что с ним такое случилось-то?

— Так, ша! Тихо, — Ник вскинул руку перед носом Глаудида. — Ну чего ты завелся?

Тот развернулся к землянину и пару мгновений сверлил его напряженным взглядом, а затем спросил:

— Ты помнишь, что у тебя после дежурства очередной бой?

Это было правдой. Впрочем, следующий бой не был для Ника такой уж непременной обязанностью. Свою задачу-минимум он выполнил и по этому направлению, поскольку к настоящему моменту уже сумел завоевать титул чемпиона провинции и сейчас находился на пути к титулу чемпиона региона. База третьего ранга, которую подобрал ему капитан «дрока», оказалась действительно великолепной и отлично села на его мышечно-костную структуру. Так что для того, чтобы выйти на высший уровень ее эффективности, Нику понадобился всего десяток боев. И вообще, в настоящий момент он оставался одним из всего лишь трех нелузитанцев, которые еще продолжали выступления в «Цепи». Причем один из двоих других жил на Лузитании уже более десяти лет, а второй вообще тут родился. Так что он потихоньку становился на планете неким фурором: еще никогда столь недавний эмигрант не поднимался в «Цепи» на настолько высокий уровень. Однако Ник пока не собирался отказываться от участия в боях. А ну как удастся как-то использовать этот очень удивительный и необычный для местных успех? Тем более что, по его прикидкам, шанс на то, чтобы выиграть первенство региона, у него был. Да что там региона… по совсем уж оптимистичным прикидкам, у него имелся шанс войти в «бронзовую тысячу». А это уже всепланетная известность, знаете ли, хотя и не такая, как у «серебряной сотни» и «золотой десятки». Членов оных знал наизусть любой лузитанец вне зависимости от пола, возраста и места проживания. Вот только для того, чтобы войти в «Бронзовую тысячу», мало было выиграть даже чемпионат региона. Из чемпионов региона там состояло менее десятой части…

— Нет, блин, вчера напился и забыл! — саркастически буркнул Ник. — Вот такая вот дерьмовая у меня память, знаешь ли.

К удивлению Ника, эта, на взгляд землянина, вполне себе невинная фраза, похоже, ввела Глаудида в полный ступор. Он ошалело разинул рот и уставился на Ника округлившимися глазами:

— Ник… ты… это… серьезно, что ли? Вот черт…

— Остынь, все я помню, — оборвал его блеяние землянин, изрядно озадаченный подобной реакцией. Глаудид несколько мгновений сверлил Ника напряженным взглядом, а затем шумно выдохнул:

— Уф-ф-ф, а я-то уж испугался, что этот пасескриник задурил тебе мозги своими рассуждениями, — и он бросил взгляд вослед уже удалившемуся Тробу, но тут же поспешно спросил. — Так ты будешь драться?

— Ну конечно, — усмехнулся Ник, — и драться, и секцию вести. — Вот уже два месяца он занимался рукопашкой с мальчишками дрока. Начал он этим заниматься, чтобы добрать недостающие до единицы 0.1 индекса, а потом увлекся.

— Ну и хорошо, — облегченно заулыбался Глаудид и, распахнув двери своего шкафчика, выудил оттуда нижнее белье и комбинезон высокотемпературной защиты.

— Слушай, а кто такие эти… ну как их… пасескриник?

— А-а, — махнул рукой лузитанец, даже не оборачиваясь и не отвлекаясь от переодевания, — так, бараны юродивые. Очень любят распускать сопли и разглагольствовать о, — тут он искривил губы в презрительной усмешке и продолжил весьма ерническим тоном, — ценностях цивилизованных людей и всем таком прочем. А на самом деле они просто тупые трусливые обезьянки.

— Хм, Троб не показался мне таким уж трусливым. Да и тупым тоже, — задумчиво произнес Ник. На самом деле он все уже давно понял, но поскольку до сего дня землянин даже не подозревал, что среди коренных лузитанцев существуют подобные Торбу, ему захотелось поточнее разобраться с тем, как к ним относятся остальные. Такие, как Глаудид, которого можно было назвать практически типичным лузитанцем.

— Во-первых, среди пасескриников таких, как Троб, очень мало. Большая часть откровенные трусы, пафосными разглагольствованиями прикрывающие свой страх перед «кругом» или «испытанием». Ну еще бы, подавляющее большинство у них — из низких каст, в основном из рабских, а им сотни лет вбивали в голову послушание, но встречаются и из более высоких. Есть даже пяток из ронгов, ур-р-оды. Во-вторых, мы их очень не любим.

— Почему?

Глаудид усмехнулся:

— А потому, что вместо того, чтобы сначала доказать нам, лузитанцам, что они чего-то стоят и что к их мнению неплохо прислушаться, как, например, тот же Троб, подавляющее большинство пасескриников предпочитает стенать о нашей «тысячелетней привычке к рабству перед вышестоящими и подражательству их образу жизни», которая одна лишь и мешает всем нам осознать величие их идей и слиться в блаженном единении с «цивилизованными странами». Причем большую часть этого бреда они произносят на инопланетных голоканалах, инопланетным журналистам. Которые их, кстати, горячо поддерживают.

— А на ваши голоканалы их что, не пускают?

Глаудид сморщился:

— Да нет, есть парочка таких, что их время от времени показывают. Но это только те, у кого с финансированием все шоколадно — то есть не сами деньгу зарабатывают, а сидят на нехилом бюджете со стороны. На остальные же — да, почти не зовут. Неинтересны они никому, противны даже, так что их звать — значит терять и рейтинг, и деньги. Хотя сами они считают, что их, мол, боятся и специально гнобят.

Ник покачал головой. Как-то оно все… похоже очень было. Ну, на то, что на Земле, в России, называлось «несистемной оппозицией».

— А вообще, если они тебе так уж интересны, лучше поговори с капитаном. Он по молодости с ними некоторое время якшался.

— Дакрит? — изумился Ник. — Вот уж никогда не подумал бы…

Глаудид усмехнулся:

— Ну, это недолго было, а сейчас он их терпеть не может. Но всю их кухню знает куда лучше меня. Так что если хочешь разобраться — пообщайся с обоими, то есть и с Тробом, и с Дакритом. Будешь иметь возможность сравнить две точки зрения…

* * *

Дежурство прошло вполне штатно. Ну да пожары по всяким бытовым вопросам на Лузитании вообще были большой редкостью. Никаких там взрывов бытового газа или возгораний трансформаторов тут не случалось. Если здесь и происходили пожары, то, как правило, вкупе с какими-то другими катастрофами и как их дальнейшее следствие. Ну, орбитальный грузовик там рухнул, землетрясение случилось или еще что такое прочее. Так что местные пожарные команды были заточены не только и даже не столько под тушение непосредственно пожаров, сколько под, так сказать, комплексную ликвидацию серьезных происшествий и катастроф. Вследствие чего основной парк техники пожарных команд составляли не некие продвинутые варианты пожарных машин, а, скорее, техника, далекие пращуры которой, имевшиеся на Земле, назывались ИМР (инженерными машинами разграждения). Так что тушение пожаров у этой техники было всего лишь одной из функций. Причем не самой основной, а, скорее, попутной. Так, например, линейный пожарный комбайн был способен в течение нескольких минут создать в центре любого сколь угодно могучего пожара область относительно низкой температуры и, поддерживая ее на протяжении не менее получаса, пробиться за это время сквозь внешнюю обшивку, скажем, среднего орбитального грузовика и выдернуть оттуда людей и ценное имущество. Это была одна из типовых задач, под которые и выдавалось техзадание на проектирование и разработку подобной техники. Вот и судите, что было изначальным…

Большую часть времени дежурства Ник чаще всего занимался освоением баз, множество которых он загрузил себе еще на «Кокотке» и пока до конца не освоил, ибо более ничем полезным заняться в это время было невозможно. Дежурные экипажи пожарных все время дежурства обязаны были находиться в готовности к трехминутному выезду, что ставило очень большие ограничения как на доступные занятия и на форму одежды, так и на радиус доступного пребывания. Во время дежурства было запрещено покидать расположение смены, снимать с себя комплект высокотемпературной защиты и… заниматься чем-то, требующим заметной физической нагрузки. Вот потому-то дежурным расчетам и оставалось только есть, спать да играть в виртуальные и настольные игры. Ну, или осваивать базы. Как Ник. Он накачал себе очень много всего — от «экономики» вплоть до четвертого ранга, с десятком сопутствующих баз, до «юриста» и «логистика»… Впрочем, кроме землянина этим больше никто практически не занимался, что его поначалу довольно сильно удивляло. Столько ж времени свободного — учись, развивайся, тем более что это совершенно точно окупится. Но потом, постепенно, до него начало доходить, что именно имел в виду Лакуна, когда говорил: «Люди всегда и везде — одинаковы»… Среди людей отчего-то очень и очень немногие готовы тратить время на свое собственное развитие, предпочитая в любые образовавшиеся у них свободные часы, дни и месяцы бухать, трахаться, либо просто валяться и пялиться в телевизор или, как здесь, в головизор. И никакое облегчение обучения с помощью, скажем, таких технологий, как загрузка баз, которые Ник воспринимал как настоящее чудо, ничего системно не изменит. Как бы кому-то ни казалось, что это не так. Это уже доказано историческим опытом. Скажем, в средневековом университете студенты обучались, в зависимости от века, от семи до двенадцати лет. За это же время средний, современный Нику студент на Земле способен получить от двух до, при небольших, но несколько выше среднего усилиях, потраченных на некое «распараллеливание» обучения, четырех высших образований в близких областях. То есть получаем скачок эффективности, вполне себе сравнимый, скажем, с той же технологией закачки баз… И что, многие этим воспользовались? Да ни хрена! По-быстрому заработав по одному диплому (причем часто именно «заработав по диплому», а не получив реальные знания и навыки), большинство тут же погружалось в рутину и начинало плыть по течению, поругивая соседей, коллег по работе, начальников, правительство, воров-олигархов, вонючих бомжей, короче, всех тех, кто так мешает их жизни, но совершенно не собираясь лишний раз пошевелить своим собственным пальцем для ее реального улучшения. Так было на Земле, но точно так же было и на Сигари, и на «Кокотке», и здесь, на Лузитании. Несмотря на все эти чудеса с загрузкой баз и разучиванием их «под разгоном». Все в конечном итоге зависело не от доступных человеку технологий, а от желаний и воли самого человека…

Впрочем, Нику на остальных было по большому счету наплевать. Его собственное отношение к личному развитию не только было намертво вбито в него Лакуной, но и уже успело пройти проверку жизнью. Именно благодаря этому отношению землянин смог не только вырваться со Свалки, попасть в космос, стать миллионером, но и… скажем, заполучить место в пожарной команде Бовэ. Весьма неплохо оплачиваемое, кстати (хотя для него лично в настоящий момент этот параметр был не так уж важен), и дающее столь существенную прибавку к рейтингу социальной адаптации. Ибо произошло это в первую очередь в результате того, что он оказался обладателем чрезвычайно широкой номенклатуры технических и инженерных баз. Так как используемая пожарными техника являлась очень многофункциональной и, следовательно, чрезвычайно сложной, использующей и криосистемы, и силовые поля, и полноповоротные манипуляторы, и массу всего иного, а потому требовала для своей грамотной эксплуатации очень нехилого набора баз. Вследствие чего из каждой тысячи тех, кто каждый месяц приезжал в Бовэ, надеясь найти здесь работу и достойную жизнь (достойную по сравнению с теми местами, из которых они эмигрировали), дай бог только один имел шанс претендовать на подобное место. Остальные не соответствовали даже начальным требованиям. А вот он, Ник, перекрыл их с запасом и потому имел выбор, куда пойти и чем заняться. Хотя никогда до сего момента не готовился становиться пожарным муниципалитета Бовэ… Так что прав был тот, кто первым сказал: «Бесполезных знаний не бывает».

Сразу после дежурства они с Глаудидом отправились в «дрок», где их уже ждал капитан.

— Ну что, готов? — воодушевленно поинтересовался он, когда оба пожарных выбрались из флаера Ника, на котором они теперь вместе летали на дежурства. Первые несколько дней они летали по очереди, то на флаере Ника, то на машине лузитанца, но Глаудид почти сразу принялся уговаривать землянина летать только на его «ласточке», обещая взять на себя все расходы на ТО и топливо. И спустя пару недель Ник согласился. Во-первых, его машина была быстрее, так что полет до пожарной части на ней занимал на пятнадцать минут меньше времени (ну да у Ника была спортивная модель, а у лузитанца обыкновенный утилитарник). Во-вторых, ему совершенно не было необходимости хоть как-то ее беречь. Он и купил-то ее только для того, чтобы летать от дома до работы, а потом собирался продать, а то и вообще подарить. Например, тому же Глаудиду. Потому что, — и это было уже в-третьих, — лузитанец просто фанател от его флаера. Похоже, спортивные флаеры были его пунктиком, но позволить себе столь дорогую и… непрактичную машину Глаудид пока не мог. Вот и отрывался на флаере Ника, при первой же возможности уговаривая землянина доверить ему штурвал. Ну а Ник… он был совершенно не против. Нравится — пусть катается. Тем более что в этом случае то время, которое они летели до работы или обратно, он мог заниматься чем-то более полезным.

— Это что, вот так сразу — с корабля на бал? — усмехнулся Ник.

— Куда? — не понял глава «дрока».

Землянин добродушно махнул рукой:

— Проехали… — и, наткнувшись на новый недоуменный взгляд капитана, хмыкнул и наконец-то соизволил пояснить. — Это просто идиоматические выражения такие у меня на родине.

— А-а, — понимающе протянул капитан и тут же поинтересовался. — А у тебя что, дела какие-то недоделанные еще остались? Вид на жительство не успел получить?

— Да нет, с этим все в порядке. Просто ты меня прямо у флаера встретил — я ни душ не успел принять, ни сумку с вещами собрать. Что за срочность-то? Насколько я помню, бой у нас через двое суток. А даже если мы полетим «челноком» через орбитальные лифты, то до места нам всего часов пять лета.

— Мы полетим «прыгуном», так что лету нам всего час с небольшим. Но ты забываешь, что нам в другое полушарие. Нужно время на адаптацию организма к полусуточному сдвигу. Так что, чем раньше мы окажемся на месте, тем лучше сумеем адаптироваться. А то еще начнешь зевать «в кругу». Так что давай, хватай сумку и бегом. Ближайший «прыгун» через сорок минут.

* * *

До Таннибола, где должен был состояться завершающий этап чемпионата региона, они добрались, когда там только разгоралось утро. Заселившись в номер гостиницы, расположенный неподалеку от большой спортивной арены, на которой и должны были вскоре начаться бои, Ник быстро принял душ, а затем спустился на нижний этаж, позавтракать. Зал ресторана был уже довольно полон. Ник огляделся по сторонам. Дакрита нигде не было. Он кинул ему запрос через сеть, но капитан ответил: «Занят, завтракай сам». Похоже, он уже по уши погрузился в неведомые глубины жеребьевки, стараясь обеспечить своему подопечному наилучшие условия прохождения этого этапа.

«Цепь» вообще довольно сильно отличалась от тех боев, в которых Ник участвовал ранее. Во-первых, это был настоящий общепланетный чемпионат с гигантским количеством участников. По его собственным прикидкам, на начальных этапах «Цепи» право выйти в следующие круги оспаривало несколько миллионов бойцов. Во-вторых, участие в боях «Цепи» могли принять только непрофессионалы, то есть те, кто не зарабатывал таким образом себе на жизнь. Ник даже удивился, когда впервые услышал об этом непременном требовании. А потом осторожно сообщил, что он-то как раз боями себе на жизнь зарабатывал. Некоторое время. Давно. И не на Лузитании. К его удивлению, основными аргументами, которые позволили ему просочиться сквозь узкие щели забора данного требования, оказалось не то, что он зарабатывал боями не на Лузитании, как землянин ожидал, а то, что делал это недолго, давно и в не слишком высокоранговых клубах. Ну, по лузитанским меркам не слишком высокоранговых. На этой планете боец с первым рангом рукопашки имел шанс побороться за какое-то лидерство только на ринге спортклуба своего собственного «дрока»… Ключевым же оказалось именно «давно» и… то, что землянин был эмигрантом. Причем срок, прошедший с момента его последнего выступления, был установлен с помощью его собственной сети. Как выяснилось, она обладала и такой функцией. Просмотрев сохраненную наносетью запись его последнего боя, спортивный маршал сначала задумался, с сомнением пробормотав:

— Неплохо держался… да и срок после профессионального боя прошел не то чтобы очень большой, — но затем добродушно махнул рукой: — А-а-а, ладно, был бы ты лузитанцем, я б еще подумал, а так: иди, дерись…

В-третьих, очень большим отличием от всех тех боев, в которых Ник уже имел возможность участвовать, было то, что результаты боев «Цепи» не разыгрывались на тотализаторе. Для землянина это стало настоящим шоком. Не то чтобы он в настоящий момент так уж нуждался в деньгах, хотя, естественно, не отказался бы еще подзаработать. В конце концов, если не удастся взять под контроль транспорт снабжения, перед ним в полный рост встанет задача покупки корабля. А даже если и удастся — корабль предстоит еще отремонтировать (поскольку на покупку нового вряд ли строило рассчитывать), переоборудовать под новые задачи и оснастить. И для этого недешевого комплексного действа уж точно никакая копейка не будет лишней. Так что он поначалу рассчитывал провернуть уже не раз сработавшую авантюру со ставкой на собственный выигрыш. Но, как выяснилось к немалому удивлению землянина, ставки на «Цепь» никто не принимал. Да и вообще, игра на тотализаторе если и не оказалась на Лузитании вне закона, то имела очень маленькую популярность. Почему — загадка. Впрочем, Ник отнес это все к тем же «национальным традициям». Он где-то читал, что, например, в Англии, единственной во время Второй мировой войны, несмотря на крайнюю скудость снабжения и карточную систему, так и не развился черный рынок. Во всех остальных странах — от еще более скудно, чем англичане, снабжающихся СССР до куда более богатых США он был, а вот в Англии — практически нет. И все исследователи в один голос объясняли это «особенностями английского национального характера». Вот, возможно, и здесь было нечто такое.

Ну и, в-четвертых, «Цепь» имела чрезвычайно, на его взгляд, запутанную систему жеребьевки. Ее и жеребьевкой-то назвать можно было с весьма большой натяжкой, поскольку очень большую роль в этой системе имел не столько жребий, сколько довольно сложная и многоступенчатая система древних и не очень договоров, когда-то заключенных союзов, когда-то брошенных вызовов и всего такого прочего. То есть базовое распределение по жребию подвергалось очень существенной корректировке с учетом всего этого дела. И это тоже было наследием «национальных традиций».

Изначально «дроки» были либо отдельным поселением, либо цеховым объединением, каждый из которых обязан был в случае опасности выставить для обороны города, в котором они проживали, роту бойцов. Именно поэтому глава «дрока» и именовался капитаном. То есть на лузитанском это звучало, естественно, не так, но смысл лузитанского названия термин «капитан» передавал наиболее точно. Но не в варианте чисто воинского звания, а во всем историческом многообразии его значений — от капитана корабля и капитана команды до, особенно, капитана средневековой роты… И вот когда после контакта с галактической цивилизацией социальные структуры высших и верхних средних каст распространились на всю лузитанскую цивилизацию, точно такое же распространение получили и традиции взаимоотношений между ними. Так что, когда структура «дроков» распространилась по всем слоям лузитанского общества, все вновь образованные «дроки» с жаром принялись интриговать, заключать союзы и соглашения и вообще стараться вести себя «как большие», то есть как те «дроки», история которых насчитывала уже сотни и сотни лет и которые все эти сотни лет «варились» в этом «соку». И вся эта, ставшая к настоящему моменту чрезвычайно запутанной, система отношений как раз и сделала практически невозможной обычную простую жеребьевку. Ибо капитаны «дроков» то и дело отказывались выводить «в круг» бойцов против союзников (реальных или гипотетических — другой вопрос), ибо это было «недолжным», зато предпринимали невероятные усилия, чтобы схлестнуться в схватке с давними врагами, заодно стараясь так выстроить цепочку противников своего и враждебного бойца, чтобы их боец подошел к решающей схватке на пике формы, а противника — максимально ослабленным… Тем более что победа в рамках «Цепи» в массовом сознании была практически равна таковой на поле боя. Это еще более усугублялось тем, что схваток на поле боя никто не вел уже более полутора сотен лет. Ну, за исключением Домов. Впрочем, те схватки были не по зубам ни одному «дроку», поскольку велись с помощью боевых кораблей и закованных в броню по макушку бойцов десанта. Один же боевой скаф десантника превышал по стоимости годовой бюджет девяноста девяти процентов «дроков»…

Одним словом, выдрать Дакрита из этой паутины интриг и соглашений в ближайшие несколько часов было практически невозможно. Ник решил последовать совету капитана и перекусить в одиночестве.

Присев за свободный столик, отгороженный от остального зала несколькими купами высаженных в кадке растений (таковых здесь было несколько десятков), он сделал заказ по Сети и развернулся в сторону огромного панорамного окна. Отель был построен на высокой скале, над морем, так что, несмотря на то что ресторан был расположен на нижнем этаже, из него открывался шикарный вид. Взяв это в расчет, Ник собирался слегка, так сказать, помедитировать, пока робобслуживание (а ничего другого в таком крупном отеле не могло быть по определению) доставит ему заказ.

— Эй ты, а ну свалил из-за этого столика, быстро!

Услышав эти слова, произнесенные презрительным тоном, Ник сразу не понял, что они относятся к нему. И потому сначала даже не повернул головы в стороны произнесшего.

— Ты чего, «кугла», глухой, что ли?!

А вот это явно относилось именно к нему. «Куглой» на Лузитании именовали иностранцев. Не все, конечно, и далеко не всех. Более того, это слово среди большинства лузитанцев считалось не совсем приличным. Причем не в том смысле, в каком таковым, скажем, считается среди русских мат, который да, неприличный, но все вокруг, от детей до стариков, свободно им пользуются, а реально неприличным. То есть за его использование в общественном месте рискнувшему его произнести вполне могло неслабо «прилететь». А вот не выражайся при людях… И означало оно нечто вроде «неполноценный». То есть руки-ноги есть, рот есть и даже разговаривать может, а — не человек. Чаще всего этим словом называли инопланетников, которые подчеркнуто демонстративно кривили, так сказать, нос в сторону всего того, что лузитанцы считали своими национальными традициями. Мол, все это дикое средневековье, недостойное цивилизованного человека, и относиться серьезно ко всему этому мракобесию и отсталости может только лишь такой же мракобес и отсталое существо. А они совершенно не такие… и «в круг» они отказываются выходить только из-за этого, а не потому, что банально ссут. Большинство лузитанцев все эти потуги прикрыть собственную трусость некими высокими идеалами раскусывало на раз, и потому отношение к таковым у них было соответственное. Коль трусишь — так молчи в тряпочку, тем более что никто никого «в круг» насильно тянуть не будет. Понятно же, что все люди разные и не всем повезло родиться на Лузитании. Попытка же скрыть собственную трусость за разными заумными рассуждениями в их глазах все только усугубляла… Вот таковых и именовали «кугла». Но какое это имело отношение к Нику? Ну, за исключением того, что он тоже инопланетник?

Землянин медленно развернулся и окинул взглядом говорившего. Тот похабно осклабился:

— У тебя что, «кугла», ножки-ручки со страху отнялись?

Ник продолжал молча рассматривать наехавшего на него лузитанца. Ой, что-то тут не то… Несмотря на всю свою сиюминутную готовность ответить насилием на насилие, лузитанцы совершенно не отличались неспровоцированной агрессией. Наоборот, подданные Лузитании и в этом отношении были едва ли не самыми адекватными среди всех, кого Ник встретил после своего исчезновения с Земли. Возможно, как раз вследствие этой своей готовности. Ник еще на Земле читал, что в тех штатах США, в которых население вооружено почти поголовно, уличное насилие практически полностью исчезло. Нет, они не стали абсолютно безопасным раем, более того, число бытовых смертей там даже несколько превышало таковое в тех штатах, в которых продажа оружия населению была серьезно ограничена законодательно. Ну да, знаете ли, когда под рукой у участников пьянки вместо сковородок имеются пистолеты, пьяная драка имеет куда больший шанс закончиться трупом, а не тяжкими телесными повреждениями. Да и всякие там кражи и мошенничества в этих штатах так же цвели цветом, не менее пышным, чем в любых других. Но вот что касается разбоев, изнасилований и грабежей — таких преступлений у них практически не существовало. Так, отдельные единичные случаи. Причем, как правило, даже эти единичные случаи заканчивались весьма печально именно для грабителей или насильников, а вовсе не для объектов нападения. То есть очень высокая вероятность в ответ на нападение тут же, не отходя от кассы, получить пулю в лоб останавливала даже тех, кто был способен совершить преступление. Не говоря уж о простом наезде. Так что люди в этих штатах почти поголовно предпочитали демонстрировать друг другу дружелюбие и взаимопонимание. Ну, чтобы лишний раз не провоцировать… Вот и здесь, похоже, постоянная готовность к схватке, отличавшая любого совершеннолетнего (и не очень) лузитанца, оказывала на общество весьма благотворное воздействие. Люди привыкли «отвечать за базар» и потому не по делу, как правило, не базарили. Поэтому такой совершенно ничем не спровоцированный наезд не только оказался для Ника полной неожиданностью, но и заставил его насторожиться.

— У-тю-тю! «Кугла», оказывается, от страха штанишки описал!

«А вот интересно, — отстраненно подумал Ник, — почему это весь этот подозрительный наезд осуществляется исключительно в словесной форме? Тип демонстрирует неприкрытую агрессию, но при этом не то что ни единой попытки тактильного контакта, но даже ни единого жеста, могущего быть расцененным как откровенная агрессия, не сделал. Подстава? — Землянин осторожно огляделся. Вроде бы все нормально, никого посторонних поблизости нет. — Впрочем, на хрен посторонние, если есть Сеть? Включил режим протокола — и пожалуйста, юридически достоверное видео готово. А с другой стороны, эта же самая Сеть прекрасно протоколирует и действия провокатора. То есть даже если я ему сейчас без затей врежу в морду — обвинить меня в неспровоцированной агрессии никто не сможет. Или сможет? Недаром этот тип базарить базарит, а ручки-то вон как по шву держит…»

Но тут из-за ближайшей купы растений послышалось:

— Текр Аксей, что вы тут делаете?

Изгаляющийся над Ником тип, услышав этот голос, аж подпрыгнул. Ник повернул голову в ту сторону, откуда раздались слова. Ну, вот и кавалерия подоспела! Из-за купы выдвинулась группа из трех человек, один из которых был Дакрит.

— Этот человек тебя провоцировал, Ник? — деловито поинтересовался он.

Ник молча кинул ему через Сеть запись всего того, что произошло за последние десять минут. Дакрит на мгновение замер, а затем повернулся к остальным и торжественно произнес:

— Уважаемые маршалы, прошу вас ознакомиться с записью прямой и неприкрытой провокации, которую предпринял представитель «дрока» Кааенстополло в отношении моего бойца буквально несколько минут назад.

Оба типа, сопровождавших капитана «дрока», на несколько минут замерли, похоже просматривая пересланную Дакритом запись, после чего по очереди молча наклонили головы и, развернувшись, исчезли, оставив их с капитаном одних. Тип исчез еще раньше. Дакрит проводил их взглядом и, удовлетворенно кивнув, опустился на стул напротив землянина.

— Уф, устал… Ну что, Ник, радуйся! Следующие три схватки ты проведешь с бойцами твоего же третьего ранга. Так что у тебя есть все шансы подняться еще на пару ступенек «Цепи».

Ник молча кивнул и поинтересовался:

— А что это был за тип?

— Это? — Дакрит махнул рукой. — Урод. Пасескриник. Есть у них тут неподалеку «дрок». Мечтают сделать Лузитанию «процветающей цивилизованной планетой». Вот только методы для этого у них… — он покачал головой, — извращенные.

— То есть?

— Вот представь себе, как можно специально провоцировать других на то, чтобы тебе дали по морде, а затем размещать ролики с этим в межпланетных сетях, громогласно заявляя, что это «последствия средневекового и преступного мировоззрения, господствующего на планете благодаря преступному бездействию правящего режима»? А эти уроды как раз подобным и занимаются. Причем ролики размещают без записи разговоров. Так что тем, кто смотрит, кажется, что подобный придурок получил по морде совершенно незаслуженно. Стоит себе, улыбается, ручками не размахивает, а тут раз — и ему прилетело по морде. Ни за что. Это они так с «режимом» борются. А то, что из-за этого все мы, лузитанцы, выглядим в глазах других агрессивными дебилами, ни разу таковыми не являясь, их даже радует. Мол, раз не смотрите нам в рот с обожанием, — так вам и надо!

Ник, заказ которого уже успели доставить, и он как раз принял, так сказать, в организм первую ложку, аж подавился. Ой, как все это было похоже на разные российские Болотные! Нет, то, что и люди Земли, и люди местной галактической цивилизации очень похожи, он понял давно, но даже не подозревал, насколько…

Он уже почти откашлялся, когда Дакрит с широкой улыбкой врезал ему по спине. Ну, типа, помочь. Однако Ник от подобной помощи вновь зашелся в кашле.

— Слушай, Дакрит, — прохрипел он наконец, — я вот все хотел тебя спросить, а кто такие пасескриники?

Глава 6

— Я категорически против этого решения! — Эркиат Темрой, глава Высшего Координационного Совета Генозисов, возбужденно прошелся вдоль длинного стола, за которым располагались еще двое. — Более того, я могу обещать, что в случае его принятия вы получите официальный протест от всего Высшего Координационного Совета!

— Для начала я бы рекомендовала вам, Глава, успокоиться, — холодно произнесла единственная женщина, присутствующая в этом огромном кабинете, расположенном на двести шестьдесят шестом этаже Дома Лузитании. Телла Пиот получила титул Старшего Советника еще двадцать два года назад, а последние семь лет она бессменно занимала пост Первого голоса Планетарного Совета.

— Да вы что, — взвился Генозис, — не понимаете?! Это же настоящая бомба! У нас нет никакой информации о его генотипе, у нас нет статистики наблюдений за особями данной генной подгруппы на протяжении даже одного поколения, у нас нет статистического материала скрещиваний, у нас по нему нет вообще ни-че-го! Как можно даже думать вводить эту особь в программу генетического развития?!.

— Это всего один человек, Эркиат, всего один! — раздраженно перебила его Первый голос. — Если награждение полным подданством всего одного, повторяю, — она чуть возвысила голос, — всего одного человека является для Генозисов столь большой проблемой, я вообще не понимаю, чем вы занимались последние сто лет?

— Это сейчас, сегодня, один! — огрызнулся Темрой. — Уже через двадцать лет таковых может стать десяток. А еще через поколение — сотня! И если через двадцать лет выяснится, что в этой линии размножения есть скрытый дефект, — тогда что вы будете делать? Лишать подданства десятки, а то и сотни людей, которые будут уже лузитанцами по рождению?

Пиот поджала губы. Ой, да какая разница, что там произойдет через двадцать лет?! С этим, скорее всего, будут разбираться другие Советники. У них же имеется проблема здесь и сейчас. И крайне узкий коридор ее решений. Ах, если бы этот чертов инопланетник взорвался бы вместе с большинством гостей отеля «Притенсиотт»! Или хотя бы вытащил оттуда на несколько человек меньше…

А тот, о ком шла речь в столь высоком кабинете, в этот момент как раз выбирался из медкапсулы Центральной бойцовской арены. Причем делал он это под брюзжание старшего медтехника:

— …не надо было прерывать регенерационные процедуры! За трое суток был бы как новенький, а теперь вон сколько дополнительных сеансов на него тратить.

— Не бурчи, Кочим, — добродушно прервал его Дакрит, — сам же все время ворчишь, что пора менять капсулы на новое поколение. Но пока ресурс этих не исчерпается хотя бы на семьдесят процентов, Совет капитанов «Цепи» тебе хрен даст добро на замену. Так что мы все делаем исключительно в твоих интересах.

— Да уж, в моих, — хмыкнул медтехник. — А то, что парень из-за этого лишится почти десяти процентов природного запаса регенерационных возможностей организма, тебя не волнует?

— Да не особенно, — хмыкнул капитан «дрока». — Я выбил из Совета полное восстановление по процессу «Этисм-227». Так что он останется твоим клиентом и после церемонии.

— Эх ты! — уважительно покачал головой Кочим. — Эти скряги пошли на такие расходы… — он повернулся к уже выбравшемуся из капсулы Нику. — Да-а-а, парень, повезло тебе… впрочем, заслуженно. Никогда не думал, что инопланетник способен сотворить такое.

— А то, что инопланетник способен войти в «золотую десятку», ты когда-нибудь думал? — хохотнул Дакрит.

— Так я как раз об этом говорю, — ухмыльнулся медтехник. — Не о «Притенсиотте» же…

* * *

В этот отель Ник попал, в общем-то, совершенно случайно. Он выиграл уже два боя из тех трех, которые ему обеспечил Дакрит при первоначальной жеребьевке финального этапа «Цепи». Причем после второго Ник совершенно уверился в том, что на еще одну ступень ему ни за что не подняться. Последняя схватка оказалась для него настолько тяжелой, что землянин едва выстоял. Более того, он даже не был уверен, что действительно выиграл. Противник давил на него всю схватку, и к ее концу, по собственному мнению землянина, лузитанец выглядел и чувствовал себя куда сильнее и свежее соперника. Так что присуждение победы именно Нику было полной неожиданностью. Позже он едва голову не сломал, пытаясь разобраться в причинах подобного решения, но единственным вариантом, которому он сумел наскрести хоть сколько-нибудь достоверности, стало то, что этим решением судейская коллегия, по-лузитански прямо и бескомпромиссно, наказала его соперника. Тот вызвал неудовольствие судей тем, что, несмотря на все свое преимущество, не сумел за отведенное время схватки убедительно задавить «какого-то инопланетника». Впрочем, похоже, боец счел это наказание вполне обоснованным, поскольку никак не возразил этому, на взгляд Ника явно несправедливому, решению, а лишь окинул судей досадливым взглядом, тяжело вздохнул и буркнул сопернику:

— Поздравляю, парень! — после чего спокойно удалился из «круга». Ник же ошарашенно двинулся за ним, поскольку был совершенно уверен в прямо противоположном решении судейской коллегии.

Но, как бы там ни было, он перешел в следующий круг. А тем же вечером ему пришло сообщение: «Надо встретиться. СТ.».

Со Страшилой и инженером Ник не виделся с того момента, как они расстались на орбитальном терминале, как и было договорено заранее, но по Сети время от времени общался. Причем как раз вопреки первоначальным договоренностям. И инициатором этого был сам Ник. Уже через месяц после появления на планете он понял, что особенных перспектив с подданством у него нет. Поэтому он купил расширенную базу «Администрирование гражданских Сетей», разучил ее до третьего ранга и, пользуясь кое-какими примочками с Земли, вышел на контакт со Страшилой и инженером, так же озадачив обоих задачей приобретения местного подданства. Надежда на это была небольшой, но по своей ветке развития Ник особых перспектив не видел, поэтому решил, что лишним оно не будет. А ну как кто из соратников какую лазейку найдет? Да, в этом случае ему лично капитанства не видать, но зато они получат доступ к транспорту. А там уже можно будет смотреть, либо летать подчиненным, — против чего он был совершенно не против, если это будет приближать его к цели, — либо просто продать транспорт со всем его содержимым, а на вырученные деньги купить что-нибудь другое. База же была нужна, чтобы максимально исключить возможность отследить их контакты. Ибо членам диаспор, кланов или религиозных объединений, а равно и всех остальных «устойчивых социальных групп», органы управления и центры зарождения которых не находятся под юрисдикцией Лузитании либо основная масса которых проживает за ее пределами, получить подданство Лузитании не светило вообще. Ни в каком поколении. Ну не любили здесь ничего подобного. Если хочешь стать лузитанцем — становись им в полном объеме, безо всяких национальных, религиозных и всяких таких заморочек. Если же не хочешь — твое дело, но лузитанцем ты стать не сможешь ни-ког-да. То есть никакого «главы азербайджанской диаспоры Москвы» или «представителя армянской диаспоры Нижнего Новгорода» здесь не могло появиться по определению. И никаких требований типа «построить мечеть» тут и представить себе было нельзя. А если бы кто-то что-то вякнул бы по этому поводу, то вылетел с Лузитании в ту же секунду. Причем, скорее всего, свои земляки бы и выкинули. Дабы не усугублять… Вот он, на всякий случай, и решил максимально шифроваться. Но, похоже, на этот раз у Страшилы возникли кое-какие затруднения, потребовавшие личной встречи. И потому Ник уточнил: «Где и когда?».

Ответ пришел буквально через минуту: «Бар на крыше отеля „Притенсиотт“. Двадцать два часа».

Вот так Ник и оказался в самом эпицентре тех событий, которые в буквальном смысле поставили на уши всю планету… и позволили ему еще на шаг продвинуться к своей цели…

Между тем страсти в кабинете Первого голоса все больше накалялись. Глава Высшего Координационного Совета Генозисов оставался непреклонен:

— И все равно я считаю, что предлагаемое Первым голосом решение неприемлемо!

Телла Пиот шумно выдохнула. Ее уже достало это ослиное упрямство. Тем не менее она была опытным политиком, поэтому вместо того, чтобы взорваться и высказать этому идиоту все, что она о нем думает, Первый голос попыталась еще раз воззвать к разуму:

— Скажите мне, пожалуйста, дорогой Эркиат, а какую функцию исполняют в нашем обществе Генозисы?

Темрой на несколько секунд удивленно воззрился на коллегу, а затем его лицо исказилось в крайне саркастической гримасе, и он вкрадчиво произнес:

— Э-э… уважаемая Советник Пиот, насколько я наблюдаю текущий анамнез, вам не помешала бы помощь квалифицированного…

— О моем состоянии здоровья поговорим позже, — не выдержав, рявкнула Первый голос, — а пока я прошу вас ответить на мой вопрос!

— Хм, насколько я знаю, ответ на этот вопрос известен даже детям. Предназначение Генозисов состоит в совершенствовании нашей расы, в избавлении нашего генотипа от признаков генетических сбоев и, наоборот, закреплении в нем всех положительных изменений, ведущих к повышению жизнеспособности и увеличению…

— То есть, грубо говоря, вам предоставлено официальное право, так сказать, держать свечку! — нетерпеливо прервала его Телла.

— Э-э… — ошеломленно проблеял Глава Высшего Координационного Совета, несколько шокированный подобным выпадом почти всегда безукоризненно корректной Пиот.

— А не подскажите ли мне, уважаемый Темрой, есть ли еще где-то среди цивилизованных систем орган, схожий по функциям с вашим?

Эркиат принял горделивую позу:

— Генозисы — неотъемлемая часть национальных традиций Лузитании, именно благодаря им наш народ…

— Да я же как раз об этом и толкую! — вновь грубо оборвала его Первый голос. — Вы — часть этих самых национальных традиций, и ваша собственная власть и значимость держатся именно на них. И я спрашиваю вас, какого черта вы так стремитесь их обрушить? Вы что, не понимаете, чем это грозит Генозисам в целом и вам лично — в частности?

— То есть как?! — непонимающе вскинулся Глава Высшего Координационного Совета. — Почему?..

— Наши национальные традиции гласят, что новые члены «золотой десятки» проходят инициацию в Храме Мечей, — размеренно, будто вбивая гвозди в твердолобую голову Темроя, заговорила Телла. — Также они гласят, что войти в Храм Мечей может только лузитанец. Всем известно, что получить подданство Лузитании чрезвычайно сложно, поскольку для этого требуется выполнить массу условий. Ибо нам не нужны всякие отбросы, которые не смогли ничего добиться у себя на родине и приползли к нам, надеясь ухватить кусок, сброшенный с нашего стола. Нам нужны лучшие из лучших. А вот то, что мы мурыжим эмигрантов по два-три поколения, не предоставляя им полного подданства, именно в угоду Генозисам, не является нашей национальной традицией. Более того, это является нашей с вами тайной — тайной Планетарного Совета и Генозисов. И именно вы, Генозисы, настаивали на том, чтобы это было тайной, поскольку опасались, что если это станет широко известным, то помешает вам в вашей работе. Я ничего не путаю? — ядовито осведомилась Первый голос.

— Я был против подобного подхода, — огрызнулся Темрой, — и, более того, когда принималось это решение о скрытности, я никак не мог на него повлиять.

— Однако, заняв должность, на которой вы уже могли повлиять на изменение этого подхода, вы отчего-то не стали ничего менять, — отрезала Первый голос. — И я хочу вас спросить — вы предлагаете мне наплевать на наши традиции и отказать члену «золотой десятки», исполнившему все наши, весьма, кстати, сложные и многочисленные формальные требования, в полном подданстве, за предоставление которого, между прочим, ходатайствует Совет капитанов «Цепи»? Вы представляете что начнется на планете?

Эркиат Тимрой насупился:

— Вы должны были после происшествия в «Притенсиотте» не разрешать ему выходить «в круг». Тем более что он не полностью восстановился.

Первый голос тяжело вздохнула:

— Я не просто не должна была, я не могла не разрешить ему выйти «в круг». Совет капитанов встал бы на дыбы, если бы я, по каким угодно причинам, своим решением не допустила к «Цепи» кого угодно из бойцов, которые изъявили желание выйти «в круг». И мы бы получили все ту же общепланетную бурю возмущения, которая грозит нам сейчас, но — на дюжину дней раньше.

И в этот момент подал голос последний присутствующий в кабинете:

— Мне кажется, уважаемые, я знаю, как разрешить ваши противоречия…

* * *

Когда Ник с Дакритом вышли из Центральной бойцовской арены, землянин невольно повернул голову и покосился на обгорелый зуб отеля «Притенсиотт». После теракта прошло всего десять дней, так что отель все еще разбирали. Ремонтировать здание после взрыва было бессмысленно: кто знает, как взрыв отразился на каркасе, а полное исследование каркаса с непременным последующим ремонтом обойдется заметно дороже возведения нового здания. Даже с учетом полной разборки этого. Впрочем, судя по информации в Сети, существенная часть материалов этого здания должна была пойти на возведение нового. Да и внешний вид, и дизайн номеров планировался очень похожим. Ибо владельцы «Притенсиотта» собирались неплохо заработать на практически всепланетном интересе к событиям, невольным участником которых оказался Ник…

До указанного в сообщении Страшилы как место встречи бара он добрался за пять минут до оговоренного времени. Однако Трис уже была там. В отдельном кабинете. Ну да не с ее личиком в общей зале конспиративные встречи устраивать. Так что Ник, едва появившись в баре, тут же получил через Сеть указания, куда двигать дальше, и уже через минуту уселся напротив давно не виденного партнера.

— Есть будешь? — буднично поинтересовалась Страшила. Она оказалась одета в костюм силайтера, как здесь назывались пилоты небольших открытых моделей флаеров, которые можно было назвать воздушными мотоциклами. Шлем с сильно тонированным визором лежал на столе. Вот, значит, как она прошла через общий зал…

Ник мотнул головой:

— Нет, не хочу задерживаться. Уж больно ты приметная. А ну как кто зайдет… Вот если бы, как я предлагал, прошла бы регенерацию…

Трис фыркнула:

— Да тоже бы пялились! Только не из-за уродства, а по противоположной причине. Я вас, кобелей, знаю.

Землянин едва заметно усмехнулся. Трис всегда отличалась категоричностью в суждениях.

— Ладно, в чем проблема?

Страшила протянула руку, взяла стоящий перед ней бокал, сделала большой глоток, потом поставила бокал на стол, уперла в Ника напряженный взгляд и произнесла:

— Мне нужны деньги.

Ник удивленно воззрился на партнера. В момент прилета на Лузитанию ее суммарные накопления минимум раза в полтора превышали его, поскольку он активно тратил заработанное на закупку баз, на подготовку их совместных рейдов и операций и так далее. Нет, благотворительностью Ник, так сказать, не страдал и собирался при подсчете полагающихся каждому из партнеров долей предприятия скрупулезно учесть все вложенное, причем еще и накинуть на него процент в зависимости от того, какую долю это вложенное составляло от суммарных активов на момент вложения. Вследствие чего получалось, что вложенные сто тысяч от миллиона суммарных активов давали право на большую долю, чем целый миллион, но — от пятнадцати. И он этот вопрос с Трис даже предварительно обговорил. Поэтому и вкладывался так спокойно, не заморачиваясь согласованием собственных трат с партнером, соблюдением долей и всем таким прочим. Но вследствие подобного похода его счет и оказался несколько меньше, чем у Трис. Хотя все доходы они делили строго поровну.

— И на что ты так сильно потратилась?

— Да нет, — усмехнулась Страшила, — скорее уж заработала. Но сейчас все деньги в деле. А гра Ниополу понадобилось срочно кое-что прикупить. И очень недешевое.

— Базы? — уточнил Ник.

— Не только. Еще кое-какие инструменты и комплектующие. Не волнуйся, они не окажутся лишними при любом варианте — и в том случае, если мы сумеем взять под контроль транспорт, и если придется покупать другой корабль.

Ник задумчиво поднял очи горе. В ближайшее время у него никаких крупных расходов не планировалось, да и вообще никаких не планировалось. Ну, кроме текущих. А на них хватало и текущих доходов.

— Если ты, конечно, не передумал зарабатывать картографией, — на всякий случай уточнила Трис.

— Нет, не передумал, — мотнул головой Ник. — А сколько нужно?

— Сейчас — миллиона три. Но я не уверена, что это окончательные траты.

— Хорошо, я предоставлю тебе полный доступ к своему счету, — согласно кивнул Ник, а потом уточнил. — Это была единственная причина, по которой ты хотела меня видеть?

— Ну да… если, конечно, не считать того, что я соскучилась, — усмехнулась Трис.

Ник слегка оторопел. Вот черт, это действительно произнесла Страшила Трис? Он не ослышался?

— Привыкла я, знаешь ли, что ты всегда где-то поблизости торчишь. А тут все одна и одна… — и она весело расхохоталась.

Ник тихонько выдохнул.

— А вообще-то я считала, что мне придется подробно рассказывать, сколько и на что мне нужно денег. Ты же, гад, так вот просто взял и согласился, — тут Страшила хитро прищурилась. — Хотя, должна сказать, что, с точки зрения женщины, подобная покладистость делает тебя очень перспективным мужчиной… — и она снова рассмеялась. Ник криво усмехнулся. Да уж, отвык он от ее подколочек.

— А знаешь, ты права — я, пожалуй, перекушу.

— Как знаешь, — Трис пожала плечами, — а вот я, пожалуй, побегу. Я заказала челнок на Транквею.

Транквея была одним из транзитных узлов, поднятых над плоскостью эклиптики системы. Она не входила в юрисдикцию Лузитании и считалась еще той клоакой. Интересно, какие у нее там дела?

— Ну, тогда до встречи, — кивнул Ник, слегка раздосадованный столь скорым уходом Страшилы. Он и ужин-то решил заказать именно потому, что ему захотелось подольше посидеть в ее компании. Как-то накатила ностальгия…

Уже подойдя к дверям кабинета, Трис притормозила и, мгновение поколебавшись, спросила:

— Слушай, а как долго ты еще собираешься пытаться получить полное подданство?

Ник вздохнул:

— Не знаю. Сегодня у меня почти не осталось надежды сделать это во сколько-нибудь приемлемые для моих планов сроки, но… бросить все я пока тоже не готов. А ну как подвернется какой неожиданный шанс? Мой учитель, Лакуна, говорил мне, что когда ты принимаешь на себя какое-то серьезное, сильное обременение, что-то, что нужно не только лично тебе, но и миру, то под него тебе, как бы сами собой, открываются и ресурсы. Может, и сейчас так произойдет… или я пойму, что пошел не тем путем.

Страшила окинула его задумчивым взглядом, а затем медленно кивнула:

— Знаешь, а, похоже, он прав. Пока я работала только на себя, едва сводила концы с концами, а как только в моей жизни появился ты, с этой своей, как я сначала решила, совершенно дурацкой целью, так все так изменилось… — И она, покачав головой, резким движением нахлобучила шлем и исчезла за дверью.

Ник проводил ее взглядом и, вызвав по Сети меню, задумался. Не столько даже насчет того, что бы выбрать, а о Грис и их взаимоотношениях. Как-то упустил он этот момент, вернее запустил, совсем, напрочь… Ладно, сразу после вылета из «Цепи» займемся, а пока — терпит, и он снова сосредоточился на меню. Но ничего заказать так и не успел. Потому что яркая картинка с меню отчего-то мигнула и погасла. Ник попытался еще раз вызвать меню и… с удивлением обнаружил, что внешняя Сеть недоступна. Он тут же насторожился. При той плотности покрытия узлов подключения, которую, скорее, можно было именовать многократным перекрытием, недоступность общей Сети практически в любой точке как на поверхности планеты, так и на орбитальных конструкциях, в девяноста девяти случаях из ста означала работу подавителей. На все остальные сбои, вместе взятые, приходился, в лучшем случае, один процент. Но кому могло прийти в голову включать подавитель в отеле? Если только…

Ник вскочил на ноги и бросился вон из кабинета.

Он успел добежать до двери и, распахнув ее, выскочить в общий зал, а потом громадина двухсотдвадцатиэтажного отеля вздрогнула, причем так сильно, что и землянин, и все, кто находился в общем зале, оказались на полу, причем на многих обрушились столики, за которыми они сидели, декоративные панели и все такое прочее. И лишь затем снизу донесся звук чудовищного взрыва.

Ник вскочил на ноги одним из первых. В зале царил хаос, откуда-то явственно тянуло гарью. Силовой купол, накрывавший всю крышу, служивший общему залу стенами и потолком, а заодно исполнявший функцию парапета, не дающего подойти к обрезу крыши, исчез. Со стороны лифтового холла жутко воняло дымом. Теракт? Возможно, но уж больно масштабный. Внизу явно взорвалось нечто куда более мощное, чем любой «пояс шахида». Впрочем, на Лузитании, вероятно, только такой и может произойти. Захват заложников? Да не смешите меня! Только не на Лузитании. Подрыв смертника или там заминированного флаера — не слишком резонансно. Во всяком случае, для лузитанцев. Уж такое тут общество. Нет, если уж чего взрывать, так как в США 11 сентября 2001-го — что-нибудь большое и с тысячами жертв. Как минимум с тысячами. Но отель, вроде как, стоит. Или пока стоит…

И в этот момент здание снова тряхнуло. Причем куда сильнее, чем в первый раз. Ника чувствительно приложило боком о валявшийся стол, но на ногах он снова оказался в числе первых. Снизу, еще еле слышно, доносились звуки сирен. Землянин криво усмехнулся. Ну да, естественно, сейчас к отелю должны со всех сторон нестись пожарные команды. Согласно нормативам, время реакции на происшествие в «зеленом» секторе своей зоны ответственности, то есть в радиусе трех миль от места дислокации, у пожарных команд не должно превышать трех минут. А в том, что рядом с «лесом больших деревьев», как на Лузитании принято было именовать кварталы небоскребов высотой от ста пятидесяти этажей, дислоцировано не менее трех пожарных команд, можно было не сомневаться. А если еще учитывать, что здесь расположена и известная всей планете Центральная бойцовская арена…

В этот момент очередной взрыв прервал его размышления и опять бросил Ника на пол. Причем на этот раз ему еще и прилетело стулом по хребту. Да что ж здесь творится-то?! Землянин вновь попытался «стукнуться» в Сеть, понадеявшись, что взрывы повредили и подавители, но связи по-прежнему не было. Тогда он подскочил к обрезу крыши и, свесившись наружу, попытался разглядеть, что происходит ниже… Ему повезло. Очень. Потому что именно в это мгновение прогремел очередной взрыв. И только заботой Провидения о своем непутевом блудном сыне можно объяснить тот факт, что землянина не скинуло с крыши, а, наоборот, отшвырнуло от ее края. Так что, вместо того чтобы лететь вниз, кувыркаясь и, как об этом часто писали, в последний раз просматривая мысленным взором свою не слишком-то и длинную, но очень насыщенную событиями жизнь, он просто звезданулся затылком об угол ступеньки. Вследствие чего на этот раз на ноги поднялся не сразу. Да и не на ноги, а на четвереньки.

— Что там?

Ник поднял голову и попытался сфокусироваться на том, кто к нему обратился. Получилось не очень.

— Там это… они этажи взрывают. Блоками. Этажей по двадцать за раз. Снизу вверх.

Стоявший перед ним лузитанец коротко выругался:

— Значит, ни лифты, ни лестницы нам недоступны.

— Скорее всего. — Ник, пошатываясь, выпрямился. Лузитанец, которого он наконец-то сумел рассмотреть, оказался высоким мужчиной, одетым в военный мундир со знаками различия комм-адмирала. Ого, немалая шишка…

— Мы должны как-то спасти детей, — даже не произнес, а, скорее, приказал Нику адмирал.

Землянин удивленно воззрился на него.

— Думайте, — приказал адмирал и, тут же отвернувшись, принялся отдавать приказы: — Внимание всем, собрать детей рядом со мной!

И тут же, как будто всем, оказавшимся в этом кафе в столь неудачное время, не хватало именно такой энергичной команды, всё вокруг мгновенно переменилось. Сразу, как отрезало, смолкли испуганные и истеричные крики, раздававшиеся с разных сторон, а люди, по большей части продолжавшие лежать на полу, пришли в движение, принявшись выбираться из-под обломков мебели и рухнувших декоративных перегородок. Землянин криво усмехнулся. Лузитанцы… В этот момент снизу раздался еще один взрыв, сразу после которого даже не послышался, а так — возник чудовищный по силе звука скрип, и… верхнюю часть здания повело налево. Да так, что валявшиеся у обреза крыши обломки столиков и стульев посыпались вниз. Людям же, чтобы удержаться, пришлось ухватиться за что ни попадя.

— Ну, придумали что-нибудь? — развернувшись к Нику, требовательно спросил адмирал. Тот криво усмехнулся и открыл было рот, решив саркастически поинтересоваться, какого это черта тот посчитал, что он, Ник, может что-нибудь приду… и так и застыл с открытым ртом. Потому что понял глубинную правоту этого привыкшего командовать человека. Да, именно он, Ник, и может. Потому что он — пожарный, то есть человек, специально обученный и подготовленный к действиям в чрезвычайных ситуациях. Во всяком случае, вероятно, он самый подготовленный среди всех, кто сейчас находился на этой крыше. И хотя адмирал вряд ли догадывался, что он пожарный, но вот оценить то, что землянин одним из первых вскочил на ноги и сразу же попытался разобраться в ситуации, причем даже с риском для жизни, высунувшись за обрез крыши, — вполне смог. После чего незамедлительно попытался выжать из того ресурса, в виде которого он расценил землянина, максимум возможного. То есть поставил ему задачу спасти самое ценное — детей. Так что нехрен здесь стоять с разинутым ртом, задача получена — пора действовать!

Ник бросил взгляд наружу. Первая прибывшая пожарная команда уже полностью развернулась. Взгляд Ника уцепился за огромную гусеницу мобильного регенерационного комплекса, припаркованного на краю отельного парка, за пределами вероятной зоны обрушения, вокруг которого суетились выглядевшие с этой высоты мелкими черточками фигурки пожарных. Черт, спасение вот оно, так близко… если возможностей подобного регенерационного комплекса и не хватало на то, чтобы воссоздать организм по одной клетке, то очень не намного. Но как до него добраться? Причем быстро. Ведь, судя по тому, как здание повело при последнем взрыве, следующий просто обрушит всю верхнюю часть отеля… или как минимум сбросит их на землю. А той мешанины, которая от них останется в этом случае, даже для регенераторов мобильного комплекса будет мало. Вот если бы как-то замедлить падение. Хоть немного, хоть чуть-чуть, ну, чтобы шмякнуться, пусть даже без единой целой косточки, но не совсем уж всмятку… И тут взгляд Ника упал на здоровенный ковер, покрывавший пол.

— Все на ковер, — заорал он, — быстрее! Детей закутать в скатерти, занавеси… да вообще во что найдете — и на ковер!

В глазах требовательно смотрящего на него адмирала мелькнуло удивление, и Ник торопливо пояснил:

— Там — мобильный регенерационный комплекс пожарных. Если нас сумеют отскрести от ковра хотя бы одним куском — комплексу этого хватит. Но для того, чтобы так получилось, надо замедлить скорость падения…

Дальнейших объяснений не потребовалось. Судя по тому, как он отреагировал даже на столь сумбурное изложение, этот адмирал был не из кабинетных и обладал способностью работать в условиях резкого изменения обстановки.

— Делать, что сказано. Немедленно! Детей в центр! Если есть чем — привязать к ковру. Быстро!

Похоже, последний взрыв, перекосивший верхушку небоскреба, что-то там повредил у террористов, поскольку промежуток между взрывами сильно увеличился. Большинство застрявших на крыше успели-таки расположиться на ковре и даже кое-как привязать к нему детей. Да и из взрослых кое-кто тоже успел как-то закрепиться. Кто пробил сам ковер подобранными столовыми ножами, продев в получившиеся отверстия полосы ткани из разорванных скатертей, раздраконенных диванных подушек или из своей собственной порванной на полосы одежды, кто просто привязывался к длинному, но прочному и почему-то почти невесомому ворсу… Но не все. Далеко не все. Потому что когда наконец-то раздался следующий взрыв и верхние этажи небоскреба эдак величественно и поначалу неторопливо начали заваливаться влево, обрушиваясь на прилегающий к отелю парк, а ковер все быстрее и быстрее заскользил к обрезу крыши, Ник услышал отчаянный детский визг:

— Мама!

Землянин повернул голову, и в этот момент ковер вынесло-таки за пределы крыши. В лицо ударило плотным потоком воздуха. Ник сузил глаза и уставился в сторону, с которой раздался крик. Несколько человек, среди которых были и две женщины, оторвало от ковра, и сейчас они летели рядышком, постепенно обгоняя ковер, который все больше закручивался, превращаясь в этакую смято-сломанную колбасу, но падая все-таки гораздо медленнее столиков, стульев, кусков балок, обломков и всякого остального мусора, а так же… отдельных людей.

— Мама! Мамочка!!!

Одна из женский фигур, уже обогнавшая падающий ковер на десяток метров, внезапно изогнулась и, развернувшись лицом к отстающему ковру, успокаивающе махнула рукой. Мол, слышу тебя, солнышко, не бойся, все будет хорошо. И этот жест от явно осознающей свою скорую собственную гибель женщины пронзил Ника какой-то своей вечной и великой силой. Силой матери, до последнего вздоха заботящейся о своем ребенке. Он зажмурился, из всех сил старясь удержать внезапно нахлынувшие слезы, нет, не умиления, а злости, дикой ярости на себя, что не смог, не удержал, не спас… а затем они врезались в землю…

— Что, опять накатило? — тихо спросил капитан «дрока». Ник молча кивнул и отвернулся. Всякий раз, когда он вспоминал ту женщину, на него накатывали слезы. И ничего поделать с этим он не мог. Дакрит несколько мгновений просто стоял рядом, а потом осторожно похлопал его по плечу. Мол, ладно, все уже, все прошло и ничего уже не изменить.

— Так ты считаешь, что они дадут мне полное подданство? — резко произнес Ник. Скорее чтобы отвлечься, переключить мозги на нечто более насущное, приземленное, чем действительно интересуясь ответом на этот вопрос в данный момент.

— Ну, конечно! — Дакрит расплылся в улыбке. — Никаких формальных причин отказать тебе в этом у них нет. После того как ты вытащил из этой мясорубки двадцать девять человек, среди которых двенадцать детей, твой рейтинг социальной адаптации прочно обосновался в первой сотне на планете.

— Вообще-то людей спас комм-адмирал Гурон.

— Э-э, нет, комм-адмирал лично и на всю Лузитанию заявил, что это была исключительно твоя идея. А он лишь помог тебе своим авторитетом организовать людей.

— Если бы адмирал Гурон не дал мне хорошего пинка, прочистившего мозги, у меня бы никаких идей и не возникло.

— Но ведь все-таки возникли, причем именно тогда, когда понадобилось. Потому что не будь ты способен сам по себе выдать нужную идею — никакой пинок тебе не помог бы. Даже если комм-адмирал отбил бы ногу о твою задницу. Разве не так? — Капитан «дрока» снова хлопнул его по плечу, но куда энергичней, чем в первый раз. — А насчет Гурона не волнуйся. У него своей славы столько, что тебе и не снилось. Так что даже если ты и в чем-то прав, он вполне может позволить себе быть великодушным.

— Это я понял, — криво усмехнувшись, кивнул Ник. Да уж, вот так, случайно, столкнуться с живой легендой флота Лузитании, это надо обладать невероятной удачей. Правда, место встречи слегка подкачало. Да и на продолжение подобного знакомства особенно рассчитывать не стоило…

— Ну, вот, — продолжил между тем Дакрит, — формальных поводов, чтобы отказать в твоем прошении, да еще и поддержанном как Советом капитанов «Цепи», так и самим адмиралом Гуроном, у них нет. А вот дополнительных причин для того, чтобы предоставить его тебе, — масса. Взять хотя бы то, что, согласно традиции, никто, кроме полноправных лузитанцев, не имеет права войти в Храм Меча. А тебя, как одного из «золотой десятки», введут туда строго обязательно…

— Дакрит, — прервал его Ник, — ну ты же прекрасно знаешь, что ни по уровню силы, ни по уровню мастерства я не тяну даже на «серебряную сотню». Да и на «бронзовую тысячу», если честно, — тоже. Чего уж там говорить о «золотой десятке»?..

* * *

На свой очередной бой Ник вышел, прервав свое восстановление в регенерационной капсуле. И в жутко разбитом состоянии — все-таки жахнуло их о поверхность очень сильно. Но вытянуть сумели всех. Всех, кто удержался на ковре. А таковых оказалось двадцать девять человек. Так что никаких иллюзий насчет того, кто победит в схватке, у Ника не было. Впрочем, их не было и раньше, до всего произошедшего. Свои возможности землянин уже исчерпал. Даже еще и лишку прихватил… Единственное, чего он хотел, выходя «в круг», — это проиграть в схватке, а не получив «баранку» за неявку. Ну, или как там это здесь называлось. Но все пошло не так, как он ожидал.

Едва только прозвучал гонг, Ник встал в стойку, накручивая себя на то, чтобы продержаться до того момента, как схватка будет остановлена «за явным преимуществом» одного из бойцов. Того, что за это он может расплатиться парочкой переломов, Ник не боялся. Все равно ему предстоял долгий и дорогой курс регенерации, так что пара дополнительных повреждений ни на что системно не влияла. Однако он не был уверен, что сможет-таки продержаться. Уж больно хреново себя чувствовал. Но… едва только он замер, ожидая атаки, как его соперник внезапно улыбнулся, опустился на левое колено и произвел три четких хлопка по ковру. Ник ошеломленно замер. Он… этот… он что, сдался? Между тем его соперник поднялся на ноги, уважительно поклонился землянину и покинул «круг»…

— Послушай, Ник, — обхватив его за плечи, негромко произнес капитан «дрока», — если бы для «Цепи» самым главным были сила и мастерство, то не было бы никакой необходимости выходить «в круг». Силу вполне возможно считать датчиками, а мастерство проверить с помощью комплексов вро (так именовались местные ката). Но мы выходим и деремся. Потому что, да, сила и мастерство важны, но самое важное — это дух. Мы, лузитанцы, больше всего ценим в людях силу духа, стойкость, способность подняться над собой, сделать больше, чем вроде как ты способен преодолеть, опять вроде как, физически непреодолимую для тебя границу, — он усмехнулся. — А теперь скажи: разве то, что произошло в «Притенсиотте», не показало, что ты способен на это. Причем даже лучше, явнее, ярче, чем твое участие в «Цепи»?

Ник промолчал. Откуда ему-то знать? Он просто сделал то, что считал нужным. И все.

— Так что не сомневайся в своем праве быть в «золотой десятке», Ник, — закончил Дакрит. — И вообще, пошли, скоро начнется…

Глава 7

Церемония в Храме Мечей для Ника закончилась неожиданно. Нет, он, как и надеялся, получил полное подданство. Но не только. После весьма длительной и утомительной для него лично церемонии и торжественной инициации троих новых членов «золотой десятки», проводимой лично Первым голосом Планетарного Совета и транслируемой на всю планету, вперед выступил какой-то тип в военном мундире, правда довольно заметно отличающемся от того, что Ник видел на адмирале Гуроне. В первую очередь своей пышностью. Впрочем, возможно, в том баре Гурон был в повседневном, а этот тип — в парадном варианте мундира. Как бы там ни было, судя по реакции остальных присутствующих, выход военного был сценарием не предусмотрен. Ну, за исключением Первого голоса и еще одного мужика, одетого в парадный вариант робы Генозисов. Те, похоже, были полностью в курсе того, что должно было сейчас произойти. Впрочем, Ник не поручился бы и за них. Возможно, у этих трех просто был куда больший опыт и развитая привычка реагировать на все неожиданности с каменной мордой.

— Подданный Ник, бывший сигариец! — громко пролаял тип.

Землянин покосился по сторонам, но никто никаких знаков ему не подал. Сам же тип уставился на него требовательным взглядом, поэтому Ник решил, что это приглашение подойти.

— Ты, будучи инопланетником, показал невероятные даже для многих лузитанцев стойкость и мужество, — все тем же лающим голос начал тип, едва только землянин встал перед ним, а затем пролаял: — Честь и слава!

И все, находившиеся в Храме, рявкнули следом:

— Честь и слава!

Ник еле заметно поежился. Он не знал, что это за тип, и очень опасался того, что должно было произойти дальше. Все задачи, которые он ставил перед собой, отправляясь на Лузитанию, были выполнены, и теперь главным для него являлось по возможности тихо и спокойно удалиться с планеты. Хотя «тихо и спокойно» после всего произошедшего было, конечно, из области фантастики, но он был согласен хотя бы на беспрепятственное «покинуть». А тут какие-то непонятные половецкие пляски. Как бы это ни привело к тому, что его тут посадят на какую-то «золотую цепь» и будут демонстрировать в качестве образца того, чего может добиться упорный и последовательный инопланетник в «свободном демократическом обществе». Ну, или как у них это все тут называется.

— Ты спас двадцать девять граждан Лузитании. Честь и слава!

— Честь и слава!

Ник напрягся. «Золотая цепь» замаячила перед его мысленным взором все более явственно. Ой, как все плохо-то…

— Ты, приняв должную долю уважения, не стал пользоваться моментом и подниматься выше того, что посчитал для себя достаточным. Честь и слава!

Хм, это он насчет того, что после того, как третий подряд соперник с поклоном «сдал» Нику схватку, не вступая в бой с его все еще не восстановившейся тушкой, сам землянин при очередном выходе «в круг» сделал то же самое? Так невелика заслуга. У Ника никогда и цели не было подняться на самую вершину «Цепи». Ему оказалось достаточно того, что он уже получил. Вернее, получил он с бо-ольшим излишком. С таким, что, не сделав ни единого движения пальцем, со свистом пролетел насквозь «серебряную сотню», махом влетев сразу же в претенденты во вхождение в «золотую десятку». Ну не тянул он на нее даже при всем напряжении своих сил… Среди стоящих рядом с ним в короткой шеренге «золотой десятки» бойцов не было никого с рангом рукопашной базы ниже четвертого. Как, кстати, и среди «серебряной сотни». А землянин совершенно не собирался его ставить. Ну вот абсолютно. Слишком уж однобоким и узко специализированным становилось его развитие в этом случае. Он и насчет третьего ранга уже слегка жалел… Ну и зачем лезть со свиным рылом в калашный ряд? Так что, опомнись он чуть пораньше, слил бы уже схватку, следующую за той, в которой его противник сдался. Но он был слишком ошеломлен подобным исходом и потому банально протупил, каждый раз ожидая, что вот уже сейчас все начнется по-настоящему и надо все-таки собраться и продержаться сколько возможно… Так что даже это, ставящееся ему в заслугу действие, совершенно не было результатом хоть какого-то осознанного его решения. Хотя… перед самым четвертым выходом «в круг», когда Ник уже точно решил сдаться, мелькнула-таки у него мысль, что эти три неожиданных победы изрядно повысили его шансы поиметь с «Цепи» нечто очень серьезное. А ну как получится обменять место в «золотой десятке» на полное подданство, с гарантией того, что после получении оного — мгновенно исчезнет. Ну, в случае если будет выставлено такое требование (впрочем, и без него тоже, но, возможно, не мгновенно). А что — вполне равноценный обмен, как ему тогда представлялось. Вы мне статус подданного, я вам — ваши традиции в полной неприкосновенности. И мгновенное удаление из поля зрения раздражающего фактора. Ну не знал в тот момент обо всех заморочках традиций и законов Лузитании…

— Честь и слава! — снова разнеслось под сводами Храма. Ник закаменел. Похоже, сейчас все выяснится.

— Мы, Великие Дома, издавна правящие Лузитанией, те, чьи традиции стали ныне традициями всей планеты, решили, что подобное не может остаться без награды, — тип на мгновение замолчал, обвел всех присутствующих этаким холодно-рыбьим взглядом, а затем, добавив в голос торжественности, медленно закончил: — И потому я объявляю о решении Конклава Домов, который решил наградить Ника, обретшего взрослое состояние на Сигари, но доказавшего нам силу своего духа, не уступающую таковой у настоящего лузитанца, вследствие чего он заслужил подданство Лузитании и стал одним из «золотой десятки»… — тут тип сделал короткую паузу, а затем громко закончил, — мечом Дома!

Зал одновременно охнул, а Ник задергался. Он лихорадочно выскочил в Сеть, быстро сляпав запрос на поиск по ключевым словам: «меч Дома», но на него тут же посыпалось такое количество ссылок, что разобраться с ними сразу, вот здесь, на месте, оказалось совершенно невозможно. Поэтому он сбросил запрос и с колотящимся сердцем шагнул вперед, протянув руки к клинку, который держал перед ним тип. Откуда он его вытащил, землянин с этим своим заполошным запросом не понял.

Меч был, в принципе, красив, причем не как нечто парадное, церемониальное, а как вполне себе боевое оружие. Но не так чтобы «ах ты ж боже мой!». Осторожно взяв клинок (а ну как у него какая-нибудь опупенная молекулярная заточка — так и без пальцев остаться можно), Ник, припомнив то, что читал и смотрел в Интернете на Земле осторожно прикоснулся губами к вполне себе обычной, без всяких булатных узоров, серо-стальной поверхности, после чего перехватил рукоятку и воздел меч вверх.

— Слава и честь! — взревел тип на десяток децибел громче, чем прежде.

— Слава и честь!!! — взревели остальные.

Ник несколько мгновений постоял с воздетым мечом, а затем осторожно опустил руку и, держа меч чуть на отлете, чтобы ненароком не пораниться, вернулся на свое место в короткой шеренге десятки. После чего церемония довольно быстро подошла к своему окончанию.

Дакрит, все это время дожидавшийся его снаружи Храма, встретил Ника с крайне сумрачным видом. Но едва тот подошел, капитан «дрока» протянул руку и попросил:

— Покажи.

Ник молча протянул ему меч. Дакрит внимательно осмотрел его, провел ногтем по острию, потом несколько раз крутанул в руке, после чего протянул обратно.

— Он… дорогой?

Дакрит покосился на Ника:

— А ты его что, продать хочешь? Не советую. Дома точно расценят это как оскорбление.

— Почему?

— Это офицерский меч Дома. Владеть им — великая честь. Лишившийся его по каким-либо причинам, даже не зависящим от него, мгновенно терял офицерское звание в клане. А то и вообще приговаривался к смертной казни.

— Вот оно что-о, — протянул Ник. — Значит, это реликвия?

— Сам по себе — нет, — отрицательно мотнул головой капитан «дрока». — Вполне себе среднее оружие времен последней Войны Домов. Сталь неплохая, но не более того. А вот как символ — да.

Ник покосился на меч. Значит, не реликвия и не артефакт.

— А чего тогда ты такой смурной?

Дакрит вздохнул:

— Просто сам факт обладания им автоматически делает тебя членом клана.

Ник задумался, а потом осторожно спросил:

— И чем это мне грозит?

— Тебе — особенно ничем.

— Тогда в чем проблема?

— Все дело в том, что этот меч Дома Корт. А этот клан изгнан с Лузитании. Навсегда.

Ник замер и снова покосился на меч.

— И… что?

— Да я же тебе сказал — ничего. Для тебя. Тебя-то никто из клановцев полноценным членом Дома все равно не признает. Уж такой у этих клановых сдвиг в мозгах. Хотя будь ты урожденным лузитанцем, то имел бы право заседать в Конклаве Домов, как офицер и единственный член клана, в настоящий момент находящийся на поверхности планеты. Но поскольку ты — это ты… — и капитан «дрока» снова вздохнул и, повернувшись, двинулся к выходу с площади перед Храмом. Ник озадаченно повел головой, а потом сорвался с места и быстро догнал Дакрита.

— Подожди, я не понял. Мне, по твоим словам, это ничем не грозит, а ты как в воду опущенный. В чем проблема-то?

— В детях, — коротко ответил Дакрит.

— В ком? — ошарашенно переспросил Ник.

— В твоих детях, — терпеливо пояснил капитан «дрока». — Они уже будут урожденными лузитанцами. И их запрет на пребывание на поверхности планеты будет касаться в полном объеме. Ибо они будут признаваться всеми Домами как полноценные члены клана, — он покачал головой. — Ох Таибре-ен, ох су-ука, какую подлянку подложил Дому Корт.

— Погоди-погоди, — прервал его Ник, приходя в себя после заявления Дакрита о его детях. — Во-первых, у меня нет детей.

— Но будут, — уверенно заявил капитан «дрока». — И они не смогут жить вместе с тобой. На Лузитании. Причем сразу же, с момента рождения. А ты готов сразу же после рождения отправить своих детей в изгнание? Нет? Вот и я о том же…

Ник блымнул глазами. Блин, он уже совсем запутался! Какие дети, откуда? У Дакрита были какие-то планы насчет его женитьбы? Или это какие-то выверты национальной психологии? Фух, попробуем зайти с другой стороны.

— А кто такой этот Таибрен?

— Глава Конклава Домов, а заодно — и клана Кернет, основного соперника клана Корт на протяжении пяти последних столетий. Именно он провернул очень тонкую интригу, в процессе которой Дом Корт сначала лишился большей части своего флота, затем влез в опасные спекуляции, после чего был обвинен в потере чести и изгнан с Лузитании. С конфискацией всей принадлежащей Дому собственности на поверхности планеты и объектах в пустоте, находящихся под юрисдикцией Лузитании.

— И… что? — после короткой паузы озадаченно спросил землянин.

— Я же уже сказал, — терпеливо повторил Дакрит, — тебя это никаким боком не касается. Ты в представлении всех великих Домов — никто, пустота, тебя нет, и в отношении тебя никаких ограничений можно не ожидать. А вот клан Корт Таибрен этим награждением дико унизил. Ну как же, единственный офицер, имеющий право войти в Храм Меча и в Чертоги Конклава, — и урожденный инопланетник!

— И как они на это отреагируют? — сглотнув, уточнил Ник.

— Кто?

— Ну… клан Корт.

— Скорее всего, никак, — пожал плечами Дакрит. — Там и осталось-то всего около десяти тысяч человек.

— Где?

— В Доме Корт, — пояснил капитан «дрока» и добавил: — Самые твердолобые.

Ник снова сглотнул. Вот черт, значит, этот Дом еще где-то существует и может быть опасен.

— А где он?

— Кто?

— Ну, этот Дом?

— Да кто его знает? Может, его и нет уже. Когда было объявлено о решении Конклава Домов, основная масса членов клана просто спокойно отказалась от клятвы верности Дому — при подобных обвинениях это можно сделать без всяких последствий — и перешла в разряд «свободных». А вот где-то около одного процента самых твердолобых погрузились на корабли и ушли в пространство, в надежде когда-нибудь добиться восстановления Дома в правах. Так что, не исключено, что Дома уже нет. Совсем. Особых шансов как-то заработать, кроме наемничества или пиратства, у Ушедших не имеется, поэтому, хотя корабли у них были вполне себе ничего, ну да клановые флоты всегда считались самыми сильными, вполне вероятно, от них осталось не так уж и много. И не факт, что они продолжают называть себя Домом Корт. Хотя… — Дакрит на мгновение задумался. — Скорее всего, называют. Вряд ли Таибрен упустил их из виду. И если он провернул такой финт с мечом Дома, значит, ему по-прежнему есть кого этим уязвить. Но я об Ушедшем Доме уже давно ничего не слышал.

Ник вздохнул и решил воздержаться от дальнейших расспросов. Полученную информацию следовало обдумать, причем не торопясь. И расширить, в первую очередь — с помощью Сети. Но одно уже было понятно: у него появился реальный шанс срулить с Лузитании без проблем и обид. Ну как же — дети! Я ж забочусь о том, чтобы мои дети могли жить со мной, а благодаря нехорошему дяде Таибрену здесь, на Лузитании, я лишен такой возможности. Так что все вопросы к нему. Вот только стоит побольше разузнать об Ушедших. Что Ник действительно понял здесь по поводу клановцев, так это то, что с ними следует держать ухо востро и быть максимально осторожными. Ибо если все вокруг считали лузитанцев параноиками и двинутыми, то клановцев считали таковыми сами лузитанцы. Любых клановцев. А что уж говорить о тех, кто выбрали изгнание, лишь бы остаться верными клятве Дому…

До своего «дрока» они добрались вечером того же дня, и там Ник попал в самый разгар грандиозного празднества, затянувшегося на пару суток. Именно суток, а не дней, потому что пьянка не прекращалась ни на минуту. Хотя он лично выдержал только шесть часов, после чего сбежал домой. Отсыпаться. Впрочем, к тому моменту народ дошел уже до такого состояния, при котором на свадьбе, скажем, забывают, по какому поводу собрались. А от тех, кто еще был в некотором адеквате, землянина прикрыл Дакрит, сообщив, что Ник до сих пор не восстановился после теракта в отеле «Притенсиотт». Что, в общем, тоже было правдой. Так что никаких особенных негативных последствий это его бегство не имело. Народу и без него было хорошо.

В пожарной части Нику тоже устроили торжественную встречу, но почему-то этак по-американски, что ли? Напялили всякие смешные головные уборы и расселись в комнате с потушенным светом, а когда свет зажегся — хором поорали всякие здравицы и подудели в дурацкие детские дудки. Короче, все было как-то картонно, уныло и, как позже выяснил Ник, для лузитанцев совсем нехарактерно. Они бы, скорее, попытались устроить ту же пьянку и затащить его «в круг»… чтобы потом всем вокруг хвастаться, что им настучал в табло один из «золотой десятки». Но подобное поздравление продавил Троб, заявивший, что, мол, раскопал в Сети, как это происходит на Сигари. И что, мол, Нику непременно будет здорово быть поздравленным так, как это происходит «на его родине», каковой все считали именно Сигари, поскольку его наносеть имела сигарийскую регистрацию. Ник посчитал бессмысленным ее менять, поскольку до того момента, как они занялись лузитанским транспортом снабжения, всем было наплевать на регистрацию сети, а с момента, как занялись, его стала интересовать только одна — лузитанская.

Что ж, это все объясняло. После того, как Дакрит подробно рассказал, ему кто такие пасескриники, Ника просто озарение прошибло. Это ж… ну как он сразу-то не догадался! Они же, как и все те «западноподлежащие» на Родине, — точь-в-точь «карго-культ».[5] Люди, зомбированные на произведение определенных ритуальных действий и считающие, что именно их произведение и принесет им сразу же и в полном объеме великую благодать и абсолютное счастье. Впрочем, скорее всего, такова участь всех, не желающих считаться с реальной жизнью, предпочитая коленом уминать ее в прокрустово ложе всяческих «-измов» и «-тий», а когда не получается, начинающих яростно обвинять всех вокруг, что они построили из имеющихся «кокосовых пальм и соломы» (ну или из людей с определенным опытом жизни, менталитетом и историей) недостаточно точную копию «радиорубки» или «взлетной полосы». В этом, мол, все и дело…

* * *

Следующий месяц землянин потратил на то, чтобы осторожно завершить все свои дела на планете. Десять дней он аккуратно, в свободное время либо после смены в пожарной части, прилетал в Главный медицинский центр Бовэ, чтобы пройти очередную процедуру по процессу «Этисм-227». Процесс был сложный и жутко дорогой, одна процедура стоила под миллион лутов, но зато этот процесс был способен полностью восстановить организм, снижая его природные регенерационные возможности максимум на три процента. В случае же с Ником врач утверждал, что падение регенерационных возможностей составит не более чем полтора процента, поскольку уже произведенные на Сигари модификации его организма оказались, как выяснилось, очень успешными. Так что Ник вспомнил клинику профессора Нейшела добрым словом и сделал себе зарубочку в памяти — а ну как пригодится… И все это время землянин демонстративно собирал информацию о Доме Корт.

По окончании регенерационного курса «Этисм-227» он, с нарочитой помпой, подал в Планетарный Совет и Конклав несколько ходатайств, в которых просил высокие инстанции снизойти «к тому положению», в котором он «неожиданно для себя» оказался и «в виде исключения» отменить требования решения Конклава «хотя бы в отношении его семьи». После чего бурно обсудил с сослуживцами по пожарной команде и членами «дрока» полученные отрицательные ответы. Потом, где-то с неделю, Ник старательно демонстрировал как членам «дрока», так и сослуживцам по пожарной команде свое сумрачное настроение и незаживающую обиду, после чего пришел к Дакриту и объявил ему о своем отъезде.

— Насколько я знаю, ты пока даже жениться не собираешься, Ник? — поинтересовался у него капитан. — Откуда же такая спешка с отъездом?

— Это так, не собираюсь, — согласно кивнул землянин. — Но, знаешь ли, дети не всегда появляются в семье. И не всегда по обоюдному желанию. Ты знаешь, сколько мне уже поступило предложений, фигурально выражаясь, поделиться генетическим материалом?

Капитан «дрока» усмехнулся и неопределенно повел плечом. А что тут говорить — на Ника в «дроке» действительно вешались, причем предельно откровенно. И не только в «дроке». Ну да немудрено. Член «золотой десятки» в представлении местных был этаким аналогом какого-нибудь Бреда Питта или там Гагарина, причем в момент сразу после его великого полета.

— И если такое вдруг случится, я не хочу сразу же ломать голову, куда мне податься, чтобы у меня появился шанс на то, чтобы дети росли рядом со мной. А если я у вас здесь приживусь? Да я уже считаю «дрок» своим домом, Дакрит! Представь, как мне будет тяжело уезжать лет, скажем, через пять. Нет, если рвать с Лузитанией — так только сейчас и разом. Может, успею где основательно устроиться до того момента, как решу завести детей… — он тяжело вздохнул. Причем на самом деле тяжело, а не играя. Поскольку его слова о том, что он считает этот «дрок» своим домом, были очень близки к правде. Землянин действительно был бы очень не против осесть здесь… если бы у него не было его цели.

— Что ж, — задумчиво произнес Дакрит, — возможно, ты прав и тебе будет легче уйти вот так, пока окончательно не вжился, — он поднялся и пожал Нику руку. — Удачи, и стань своим будущим детям хорошим отцом. Это — главное в жизни.

— Спасибо, — ответил Ник и, пожав капитану руку, вышел из его кабинета.

Сообщение Трис и инженеру о запуске, так сказать, процедуры эвакуации он отправил, едва только загрузился в орбитальный лифт. До этого момента Ник строго соблюдал им же самим установленные правила конспирации. Хотя по большому счету особенной необходимости в них он уже не видел: дело-то было уже сделано. Но с другой стороны, Лакуна не раз говорил ему, что именно в тот момент, когда ты уже считаешь, что дело в шляпе и что теперь тебя никто уже не может остановить, и случаются самые большие обломы. Так что Ник решил не рисковать и считать дело сделанным только в тот момент, когда он возьмет под контроль Командную сеть транспорта.

Вопреки его опасениям насчет того, что меч Дома может оказаться неким «невывозным», при прохождении наземной станции погрузки орбитального лифта никаких препятствий у него не возникло. Может быть, дело заключалось в том, что орбитальный терминал тоже находился под юрисдикцией планеты и «невывозность» меча проявиться позже, при посадке на лайнер? Ник решил этим пока не заморачиваться. Там посмотрим.

Гра Ниопол ответил первым, еще в момент, когда Ник ехал наверх в пассажирском модуле лифта. Он, оказывается, видел церемонию награждения землянина в прямой трансляции и сразу же после нее подал заявление на увольнение со своей верфи. Но главный инженер верфи уговорил его поработать еще некоторое время, которое истекало через пару дней. Так что если «уважаемый гра Ник» может позволить себе перенести дату отлета на пару дней, инженер будет ему весьма благодарен, ибо ему не хочется нарушать данное им слово. Да и хорошие отношения с верфью могут очень пригодиться в последующем. Ник ему не ответил. Вылететь-то он хотел как можно раньше, но кто его знает, как там обстановка у Страшилы? Вот отзовется Трис — будет ясно. А ну как у нее тоже какие-то дела и ей жизненно необходимо задержаться в пределах юрисдикции Лузитании на пару недель или больше?

До конца подъема сообщения от Страшилы так и не пришло. Зато Трис встретила его лично, прямо на выходе из терминала лифта. Она была все в тех же костюме и глухом шлеме силайтера, в которых землянин видел ее во время последней встречи в баре «Притенсиотта». Так что Ник заметил своего партнера сразу.

После того случая он трижды пытался связаться с ней, но, кроме самого первого раза, Трис более на его сообщения не отвечала. Как и на запросы на видеосвязь. Да и в тот первый раз ограничилась коротким: «Все нормально. Пока занята». Такая краткость Ника даже немного обидела. В конце концов, он едва не погиб… да и за нее землянин тоже волновался. Успела ли выбраться из отеля, когда все началось? Не попала ли под первый взрыв? Впрочем, Ник связался с ней через целых двое суток после того, как в «Притенсиотте» случился этот сраный теракт. Было совершенно не исключено, что Страшила все эти двое суток безуспешно «стучалась» ему в личку. А когда он послал ей сообщения — взяла, да и решила сама обидеться. Мол, забыл, забил, и все такое… Как говорил отец, у женщин такое бывает, даже у самых лучших. Как мама, например. Задаст тебе вопрос в твое отсутствие, сама же на него ответит, этот ответ приведет ее в ярость, и все — ты уже гад, сволочь и враг народа. Хотя сам о том ни сном ни духом… Но раньше связаться он никак не мог — валялся в регенерационной капсуле… Так что Ник решил подождать. Батя, когда рассказывал ему о таком выверте женской психологии, советовал в такие моменты бабам под руку не попадаться. Как сами завелись — так сами, потихоньку, и остынут. Но на следующие запросы связи Трис почему-то больше не отвечала. Поэтому Ник решил пока выкинуть эту проблемы из головы и сосредоточиться на подготовке к отлету. Главное — сделано, у них появился реальный шанс взять под контроль лузитанский транспорт снабжения. Остальное же — разрулим в процессе.

Когда Ник подошел поближе, Трис резко развернулась и двинулась прочь, не ожидая, пока он подойдет вплотную и поздоровается. Землянин недоуменно хмыкнул и двинулся за ней. Похоже, его ожидает скандал. Интересно, какие обвинения на него обрушит партнер? Уж выяснить то, что первые пару суток он торчал в регенерационной капсуле, за это время она точно должна была. Для этого достаточно просто держать глаза и уши открытыми. Поскольку о том, в каком состоянии они все оказались после того, как шмякнулись, и как их, грубо говоря, отскребали от остатков ковра, все каналы просто уши прожужжали.

Страшила целеустремленно шла впереди, вроде как совершенно не обращая внимания на то, идет он за ней или нет. Ник же двигался за ней, таща довольно объемистую сумку с вещами, которыми он, к своему удивлению, успел нехило обрасти, и этот дурацкий меч, для которого он, — вот идиот же! — так и не додумался сделать никаких ножен. Как вручили — так и волок. А вот интересно, почему его вручили ему совсем без ножен? Неужто в эти, как их, времена последней Войны Домов их тоже таскали вот так, в руках, без ножен? Ну, идиотизм же!

Трис свернула в какой-то коридор, и Ник оборвал себя — и о чем думаю, идиот? Страшила проскользнула в какую-то автоматически открывающуюся дверь. Ник, слегка отставший, прибавил и вломился за ней. Это оказался вход на лестницу. Землянин остановился и прислушался. Цокот каблучков раздавался откуда-то сверху. Он чертыхнулся про себя и начал подниматься по лестнице. Черт, все происходящее все больше и больше напоминало ему натуральную семейную сцену. И с какого это, скажите на милость?

Когда они поднялись на десяток уровней, цокот каблучков внезапно исчез. Ник наддал и успел заметить закрывающуюся автоматическую дверь. Вот ведь зараза…

За дверью оказался явно жилой уровень. Ну, или очень похожий на таковые на станции «Кокотка». Близкая стилизация под города на поверхности, тротуары, кары, скверы с деревцами и лавочками. Стройная фигурка, затянутая в костюм силайтера, мелькала метрах в ста впереди. Вот ведь шустрая, зараза! Ник наддал еще, сумев за триста преодоленных метров сократить отставание до двадцати, как вдруг Трис резко повернула и вошла в роскошный вестибюль, принадлежащий то ли какому-то из наиболее престижных терминальных отелей, то ли даже комплексу частных апартаментов. Ник притормозил и удивленно огляделся. Это что, Трис купила здесь апартаменты? Зачем?

В этот момент ему на сеть поступило короткое сообщение из шестнадцати знаков. Землянин непонимающе наморщил лоб, но в следующую секунду до него дошло, что это, вероятно, ключ-пароль доступа во внутренние помещения кондоминиума. Тем более что стройная фигурка Трис маячила уже глубоко внутри комплекса, у порога лифтового холла. Ник покосился на огромную стойку ресепшена, но там на него никто не обращал никакого внимания, поэтому он перехватил поудобнее свое добро и двинулся в ту же сторону.

Никаких кнопок или сенсорных панелей, с помощью которых можно было бы задать секцию или этаж назначения, в огромной и роскошно отделанной кабине лифта не оказалось. Как и, скажем, живого лифтера. Зато, едва только за спиной Ника мягко и бесшумно сомкнулись величественные и, скорее всего, бронированные двери, на его сеть тут же поступил запрос пароля. Землянин в ответ вбил в рамку запроса полученный им за минуту до этого шестнадцатизначный ключ, после чего лифт все так же мягко и, как бы даже не грациозно, стронулся места.

До конечной точки лифт домчал его секунд за сорок, причем, судя по паре едва заметных вследствие весьма качественных установленных компенсаторов, изменений вектора приложения гравитационных сил, он оказался трехкоординатным. То есть Ника в кабине перенесло не только вверх, но куда-то вбок и прямо.

В распахнувшиеся двери лифта, за которыми, сразу, без перехода, виднелся внутренний холл апартаментов, Ник вошел с большой опаской. Да что ж такое творится-то?..

Трис ждала в огромной, метров сто пятьдесят квадратных, гостиной, развалившись в массивном кресле рядом с величественным камином. Естественно, электрическим, хотя Ник слышал и о том, что некоторые оригиналы строили на орбитальных объектах и натуральные. Как при этом инженерам систем жизнеобеспечения приходилось изворачиваться с фильтрацией, тягой и всем таким прочим — и думать было страшно… Перед ее креслом стоял очень красивый и даже на первый взгляд очень дорогой столик, уставленный блюдами с закусками авторской работы, над которыми возвышалась опознанная Ником с первого взгляда бутылка селирийского трейни, а по другую сторону столика высилось еще одно кресло.

Ник остановился у дверей, окинул взглядом всю эту роскошь, бросил на пол сумку, аккуратно положил на нее свой меч и, подойдя к Страшиле, спокойно уселся в свободное кресло.

— Ну и что будем праздно… — начал он и тут же осекся. Потому что Трис повернула голову… Она всегда, почти инстинктивно, сначала усаживалась так, чтобы ее исковерканная ожогом половина лица не была сразу видна собеседнику. И не то чтобы Страшила так уж стеснялась своего уродства, если б стеснялась — давно бы уже прошла регенерацию, так что нет, дело было не в стеснении. Вернее, если уж быть точным, не только и не столько в нем. Наверное, это был еще и женский инстинкт, вследствие которого женщины всегда и везде стараются предстать в как можно более привлекательном виде, и некий инструмент, позволяющий всего лишь поворотом головы привести какого-нибудь незнакомца в оторопь и уж потом делать с ним все, что душе угодно. Но, как бы там ни было, Страшила, усаживаясь, всегда сначала принимала такое положение тела и головы, при котором изуродованная сторона ее лица в первый момент оставалась не видна собеседнику. И сейчас она села именно так. Но едва только Ник заговорил, как она повернула голову…

— Фух! — ошеломленно выдохнул землянин. — Да, партнер, это действительно стоит отпраздновать.

Трис еле заметно усмехнулась и, протянув руку, привычным движением сорвала пробку с бутылки. Плеснув немного селирийского трейни в пару огромных, по полулитру каждый, бокалов, выточенных из цельных кристаллов карронита, она поставила бутылку на столик, ухватила один из бокалов и молча кивнула на другой. Ник осторожно взял свой бокал. Карронит внешне очень похож на сапфир, но, в отличие от него, обладает очень высокой теплопроводностью, вследствие чего он считается лучшим материалом для изготовления бокалов для напитков, которые требуют «живого подогрева», то есть чтобы перед употреблением они слегка разогрелись от тепла руки, держащей бокал. Селирийский трейни, кстати, относился как раз к таким. Ник приподнял бокал, салютуя Трис, которую у него уже язык не поворачивался обозвать привычной кличкой, и с чувством произнес:

— Ну, за твой новый облик!

Трис отсалютовала ему в ответ и, загадочно улыбнувшись, негромко произнесла:

— Раз!

Ник сделал небольшой глоток, подержал каплю трейни у губ, чтобы возбудить рецепторы, реагирующие на сладкое, которых особенно много у самого кончика языка, а затем легким движением головы вверх и назад заставил трейни прокатиться по всему языку. И только потом сделал большой глоток. Да уж, давно он не пил ничего подобного этому великолепному напитку…

— Должен тебе сказать, что ты выглядишь сногсшибательно, — довольно произнес землянин. Он действительно был очень доволен тем, что Трис наконец-то перестала так отчаянно цепляться за прошлое и впервые со времени их встречи столь явно продемонстрировала ему, что готова к новому будущему.

Партнер фыркнула:

— Ну вот, еще комплиментов от тебя мне не хватало… — Но Ник чувствовал, что именно чего-то такого она от него и ждала.

— Ну уж нет, — усмехнулся он в ответ, — раз уж вляпалась — придется терпеть.

— Это куда это я вляпалась? — мгновенно насторожившись, спросила Трис.

— А в собственную красоту! — расхохотался Ник. Партнер несколько мгновений обиженно смотрела на его ржущую физиономию, а затем небрежно махнула рукой. Мол, хочешь ржать над тупыми шутками — так ржи, сколько влезет, а меня это не касается. Но землянин чувствовал, что, несмотря на все это демонстрируемое безразличие, Трис приятна его реакция.

— А почему — раз? — уточнил он, отсмеявшись.

— Потому что это еще не все, за что нам сегодня следует выпить, — загадочно блеснув глазами, заявила партнер. Ник покачал головой. Интересно, какие еще сюрпризы его ожидают? Хорошо бы они были бы столь же приятными, как и первый.

— Тогда второй тост — за тобой.

— Легко! — усмехнулась Трис и, воздев вверх свой бокал, провозгласила: — За твои победы!

Ник никак не отреагировал на ее тост, ожидая продолжения. И оно последовало:

— Тем более что они сделали нас гораздо богаче.

Ник удивленно расширил глаза. Пару мгновений он непонятливо пялился на Трис, а затем осторожно уточнил:

— Я не понял, на Лузитании где-то все же существует букмекерство?

— На Лузитании — нет, — усмехнулась партнер, — но с чего ты взял, что столь хорошо организованный и вообще роскошный мордобой, каким является «Цепь», окажется никому не интересным за ее пределами?

— Вот оно что-о, — понимающе протянул Ник. Ну да, конечно, какие проблемы? Дома, на Земле, у него был знакомый, который просто фанател от бейсбола и смотрел все игры Major League Baseball.[6] Сначала по Интернету, в записи, а потом, купив «тарелку», уже и прямые по спутниковому каналу «Fox sports». Причем не только смотрел, но еще и играл на ставках. И не в американских или там канадских букмекерских конторах, а в какой-то сетевой европейской. Деталей Ник не знал. Или, скажем, та же «Формула-1»?[7] Ну и что с того, что все гонки проводятся не в России? Или что русских гонщиков там практически нет? У нас в стране ее с удовольствием смотрят. И многие ставки делают. Так почему здесь должно быть по-другому?

— Тебе именно для этого был нужен доступ к моему счету?

— Да нет, — мотнула головой Трис, — для кое-чего другого. Да и не было у тебя в тот момент, когда я просила у тебя деньги, шансов пройти в следующий круг. Я же смотрела твой последний реальный бой. Если быть честным, твой противник тебя сделал. Так что твоя победа — это чистое подсуживание. Уж не знаю, чем ты смог склонить их на свою сторону.

— Да никого я не склонял, — досадливо сморщился землянин. — Мне кажется, они просто сильно рассердились на моего соперника за то, что он при таком ясно видимом преимуществе не сумел забить меня за время схватки. Вот и наказали поражением.

— Ладно, не важно, — махнула рукой Трис, — я просто поняла, что ты уже достиг своего потолка. Но когда после всего, что случилось, в Сети началась эта истерия насчет тебя, — решила рискнуть. Тем более что твою последнюю реальную схватку букмекеры оценили правильно. И ставки на тебя были весьма неплохими.

— И какими? — поинтересовался Ник.

— Семь к одному, — усмехнулась Трис, — причем поставила я на тебя не только все наши деньги, но и взяла под это дело максимально возможный кредит.

Ник замер и пробыл в таком состоянии около минуты. А затем осторожно выдохнул:

— Трис, я знал, что ты безбашенная, но даже не предполагал, насколько…

— И сейчас еще не предполагаешь, — улыбка Трис стала хищной, — потому что кредитов я набрала на Транквее.

— Где?!! Да ты понимаешь, что бы с тобой сделали, если бы ты не сумела их отдать? — заорал Ник.

К его удивлению, в ответ на его крик Трис не вскинулась, как кошка, чего можно было от нее ожидать, а зябко подернула плечами и глухо ответила:

— Да уж понимаю. После того как сделала ставки, я сутки до твоего боя не смогла заснуть. И еще… меня просто не выпустили с Транквеи. Как-то сразу не оказалось свободных челноков, исчезли все билеты на рейсовые маршруты, короче, внезапно выяснилось, что до окончания твоего боя мне с Транквеи деться некуда. А в лобби бара того отеля, в котором я остановилась, появилось несколько очень неприятных типов, мгновенно увязывавшихся за мной, едва только я выходила из отеля… Короче, слава богам, все обошлось, но еще раз повторять этот опыт я не хочу.

Оба некоторое время помолчали, потом Ник тихо спросил:

— Ты ставила один раз?

— Нет, два, но второй — уже только свои деньги. Да и ставки на тебя в тот момент уже были никакими. Один и три на один и один. А потом они вообще ушли в минус.

Ник согласно кивнул и на всякий случай уточнил:

— Значит, с деньгами у нас сейчас более чем нормально?

Трис злорадно усмехнулась и весело произнесла:

— Не-а, сущие крохи остались! А вот из-за чего — это у нас будет третий тост, па-артнер!

Глава 8

— Как у нас дела? — весело спросил Ник, заходя в рубку.

— Все в порядке. До цели, по расчетам, одиннадцать часов, до прыжка — два часа десять минут, — отозвалась Трис, разворачивая пилотский ложемент от экранов к землянину. — Выспался?

— На такой-то кровати — еще как! — расплылся землянин в улыбке и тут же посерьезнел. — Как со связью?

— Нормально, полный доступ. Ну да с такой-то станцией… — отозвалась Трис. — Ты по-прежнему не хочешь заходить на «Кокотку»?

Ник отрицательно мотнул головой:

— Не вижу смысла. Забирать нам оттуда нечего, если только «Паучка», но это мы можем сделать и после того, как возьмем под контроль транспорт. А вот вероятность того, что нас там ждут неприятности, очень велика.

— Ну… я бы не сказала, что на этом «малыше», — Трис любовно провела рукой по подлокотнику пилотского ложемента, — нам многие рискнут как-то угрожать.

— Это — да, — согласно кивнул Ник, — но, прости, Трис, появляться у «Кокотки», не собираясь вообще покидать борт, — бессмысленно, а если его покинуть, то опасность становится реальной. Кто его знает, что там творится у мусорщиков? А ну как из нас там сделали ужасных монстров, совершенно беспочвенно убивших тучу мирных людей, не сделавших никому ничего плохого?

— Ну, об этом меня бы мужики предупредили… — неуверенно произнесла Трис.

— Партнер, если тебе так не терпится поболтать со старыми знакомыми и покрасоваться перед ними своей обновленной физиономией — ты только скажи! Никаких проблем — полетим к «Кокотке».

— Сволочь ты, партнер! — с чувством произнесла Трис. — Сволочь и гад! Ладно, принимай вахту.

Ник ухмыльнулся и, подойдя к соседнему ложементу, скользнул в его уютное нутро. Этот был уже подстроен под его параметры, так что никаких дополнительных настроек не требовал. Третий, располагавшийся с левой стороны от ложемента Ника, был настроен под параметры инженера, но сейчас тот мирно посапывал в своей каюте. Его вахта закончилась шесть часов назад, но лег Ниопол не сразу — пока поел, пока помылся, пока сбегал к двигателям… да он бы вообще оттуда не вылезал, будь его воля.

С Лузитании они вылетели на «Броске», личной яхте главы Дома Корт. Именно на нее Трис извела практически все выигранные деньги… То есть сначала она даже не собиралась покупать такой дорогой корабль. Яхту она увидела в торговой зоне Транквеи, куда прилетела подобрать небольшой транспорт. Гра Ниопол развернулся довольно сильно, разработав несколько проектов универсальных картографических систем, которые можно было собрать с широким использованием запчастей и ремкомплектов, имеющихся на лузитанском транспорте снабжения. Вследствие чего их общая стоимость должна была составить не более тридцати процентов от той, какую бы им пришлось заплатить, если бы все комплектующие нужно было бы покупать. Хотя и в этом случае разработанные инженером проекты все равно выходили лучшими по соотношению цена/эффективность. Сенсоры, датчики, двигатели и конструкционные элементы восьмого поколения только что, в связи с уже начавшимся переходом на десятое, резко упали в цене. Так что за ту цену, которая понадобилась бы им для сборки картографической системы на компонентах девятого поколения, из компонентов восьмого они могли собрать целых три. При том, что разрешающая способность комплекса на компонентах восьмого поколения с запасом перекрывала требования Центрального картографического банка, а скорость сканирования была ниже всего процентов на тридцать пять-сорок. Так что, при любом раскладе, для изготовления хотя бы одного комплекса по его проекту им нужны были кое-какие дополнительные системы и механизмы, не столько даже тяжелые и дорогие, сколько весьма габаритные. То есть закупаться придется по-любому. И Трис, прикинув одно к другому, загорелась идеей купить небольшой транспорт, ну, чтобы использовать его для транспортировки всего закупленного до «Кокотки», в случае удачного Ником решения главной проблемы, с подданством, либо для переделки его в качестве носителя хотя бы одной картографической системы, если с главной проблемой выйдет пшик. Тем более что момент для подобных покупок оказался более чем благоприятным. Опять же из-за того, что ценник на технику восьмого поколения после начала массовых продаж техники девятого поколения начал стремительно ползти вниз. Ну а на Транквее она оказалась потому, что там располагалась основная торговая площадка для покупателей, не имеющих подданства или постоянной регистрации на Лузитании. Трис же постоянной регистрацией не заморачивалась, предпочитая каждые три месяца продлевать временную, изображая из себя богатую и легкомысленную любительницу путешествий, способную в любой момент сорваться куда-нибудь еще в погоне за новыми эмоциями и впечатлениями… Более того, там же, на Транквее, был и самый богатый выбор, ибо местные торговцы не брезговали и полу-, а также и полностью криминальными сделками. Пользуясь, с одной стороны, близким соседством к столь технологически развитому миру, как Лузитания, а с другой — тем, что они не находились под ее юрисдикцией. Впрочем, судя по упорно ходящим слухам, такое вкусное положение этой станции-терминала было вызвано тем, что она находилась под плотным контролем кланов, которые использовали возможности Транквеи для проворачивания своих темных делишек. Ну, типа, как на Земле всякие там Бермуды или Британские Виргинские острова, как некие независимые условно анклавы существуют только из-за того, что они нужны воротилам США для не совсем законных, полностью незаконных и прямо преступных операций.

Так что Трис плотно прошерстила все прайсы, подобрала три варианта и решила посмотреть на выбранное вживую. А ну как имеющееся состояние и характеристики не соответствуют заявленным? Либо, например, на месте обнаружится что-нибудь более привлекательное, из числа тех позиций, что не выставляют в открытые прайсы. Но сначала она вышла на Ника и попросила о встрече, которая и состоялась в отеле «Притенсиотт». Ибо денег на покупку двух из трех отобранных вариантов у нее не хватало (ну, с учетом того, что часть суммы уже была отложена на закупки по спискам гра Ниопола), а от того, что предлагалось по более дешевой цене, ее с души воротило. Это была такая рухлядь… Чем закончилась эта встреча для Ника — уже известно, а для Трис же она закончилась тем, что она взобралась на сиденье своего силайта, припаркованного на небольшой и жутко дорогой платной стоянке, расположенной прямо на крыше отеля, в паре шагов от бара, и за пять минут долетела до порта, где ее ждал арендованный челнок. О том же, что случилось в «Притенсиотте» буквально сразу же после ее отлета, она узнала уже на Транквее. Причем не из публичных голоканалов и не из срочных сетевых рассылок (смотреть первые у нее не было времени, а вторые она давно отключила, поскольку ее буквально задолбали сообщения типа: «Срочно! Звезда голошоу „Самые большие сиськи Вселенной“ беременна от собственного маникюрщика!» или «В последний час! Женщина в Вонючих козлах, что под Пшегровом, родила четырехголового и восьмирукого младенца. Первым словом младенца, едва только он покинул утробу матери, было загадочное и непонятное: „Бля-нах!“»), а из случайной оговорки продавца, который как раз показывал ей «Бросок». Тот стоил почти в двенадцать раз дороже самого дорогого из той тройки транспортов, которые она подобрала по прайсам, поэтому как вариант покупки не рассматривался. Но пройти мимо такого красавца и не осмотреть его для Трис было выше ее сил.

— Личная яхта главы Ушедших! — с гордостью сообщил ей продавец. — Корпус от дальнего рейдера класса «Кратрон», движки — «Перкон-67», причем три, а не два, как на рейдере, реакторы — «Барлекон-6КМ», лучшие в своем поколении, а у этих еще боратиновое покрытие рабочей зоны, им сносу не будет… топливные баки увеличенной емкости — просто конфетка, а не корабль!

— Тогда почему он торчит здесь, у вас, на торговой площадке Транквеи, а не стоит в личном ангаре кого-нибудь из Конклава? — недоверчиво спросила Трис.

— Так его как раз из такого ангара к нам сюда и пригнали, — расплывшись в улыбке, пояснил продавец. — Дом Паженот распродает личное имущество. У них сейчас финансовые трудности. Вот он к нам и попал. Сначала они попытались впарить его Таибрену, он много чего нахапал из того, что осталось после изгнания Дома Корт, да и вообще, любит он загрести себе чего-нибудь из имущества поверженных врагов, особенно этакое, но у того в ангарах и так уже три яхты главы Ушедших. Причем куда свежее этой. Вот он Паженот и отказал, так что пришлось им выставлять эту красавицу на свободные торги.

— Так у Главы клана Корт было несколько яхт? — удивилась Трис.

— Ну да, — согласно кивнул продавец. — Это — самая маленькая и самая старая. Остальные как раз у Таибрена. Так что она — единственная, что доступна на открытом рынке. Но она в такой комплектации и в таком состоянии ничуть не уступит самым навороченным гражданским яхтам девятого поколения ни по скорости, ни по дальности хода, ни по комфорту. А большинство даже переплюнет. Сами посудите: максимальная дальность прыжка — одиннадцать систем, а у гражданских — не больше семи, автономность — до сорока суток, минимальный экипаж — три, а максимальный — одиннадцать человек, включая четырех стюардов, ну а по системам защиты она вообще вне конкуренции. Здесь система непосредственной обороны такая же, как на тяжелом крейсере! — продавец воздел указательный палец, а затем вздохнул: — Да, Дом Корт знал толк в кораблях! И не только в них. Разве ж в те времена, когда они владели Танниболом, такое, как сегодня, могло бы случиться?

— А что сегодня случилось? — рассеянно спросила Трис, жадно рассматривая красивый корабль. Продавец удивленно воззрился на нее:

— Ну как же… неужто вы не слышали? Какие-то сволочи вдребезги разнесли отель «Притенсиотт»!

— Что? Когда?!!

— Да… часов шесть назад.

И вот как раз с этого момента судьба и запустила цепочку событий, которые привели к тому, что вместо недорогого транспортника Трис купила этот роскошный корабль. Страшила почти на сутки выпала из реальности, то «стучась» в сеть к Нику, то лазая по всей большой Сети и выискивая малейшие упоминания о нем, и, почти случайно, сумела уловить и правильно оценить последствия разворачивающейся вокруг него на Лузитании истерии. Ну как же, инопланетник, а сумел не только показать себя в «Цепи», но еще и не подкачал в такой серьезной ситуации! Спас двадцать девять человек (хотя, по большому счету, спасли их, конечно, профессионально сработавшие операторы мобильного регенерационного комплекса, но, с другой стороны, Нику удалось сделать так, что им было чего спасать). Заслужил уважение самого популярного военного Лузитании — комм-адмирала Гурона… Поэтому утром того дня, когда Ник должен был, как он объявил сразу после того, как выбрался из капсулы мобильного регенерационного центра, выйти «в круг», Трис быстро отозвала уже внесенный за один из транспортов аванс, сняла деньги со счета Ника и, пробежавшись по финансовому району Транквеи, набрала максимально возможную сумму кредитов. Причем влезла она в эту авантюру только потому, что все это время перед ее глазами стояли изящные обводы личной яхты главы Дома Корт…

* * *

Трис, которую уже и в голову никому не пришло бы назвать Страшилой, вылезла из ложемента и сладко потянулась, заставив Ника поспешно отвернуться. Уж очень эротично она это проделала. И вообще, с того момента как партнер избавилась от своего уродства, она начала вести себя с ним очень… ну… игриво, что ли? То эдак случайно позу примет такую… соблазнительную, то взгляд бросит, то улыбнется так… зазывающее. И Ник пока не понял, что это — ее привычные подколки, просто сильно расширившие свой инструментарий, обычное женское кокетство или нечто большее. А потому пока старался не реагировать. Что, впрочем, не сильно получалось. Не реагировать, в смысле. Фигурка-то у партнера и раньше была очень и очень ничего, и волосы роскошные, а уж как она поправила мордашку… да-а-а, теперь землянин отлично понимал диспетчера, взахлеб рассказывающего ему о миллионе заходов на портал мусорщиков в те времена, когда обои с лицом Трис висели на его стартовой странице. Он бы и сам не удержался и заглянул…

— Ну, все, я пошла, посплю часиков шесть. Без меня в мусорное поле не лезь, понятно?

— Понятно, иди уж, — махнул рукой Ник. И, заерзав, устроился поудобнее в своем ложементе.

«Бросок» по размерам находился на грани классов. Его можно было посчитать как этаким переростком малого класса, так и лилипутом среднего. Но только по размерам. Весь остальной функционал у него был на уровне продвинутого среднего межсистемника. Разве что автономность слегка подкачала, но для тех функций, для которых он был предназначен, его размеров и функционала вполне хватало. Как и для тех задач, которые собирались возложить на него они. Трис и Ник предполагали использовать его как разъездной корабль широкого профиля — от атмосферного челнока (он был способен садиться на поверхность планет и взлетать с необорудованных площадок) до небольшого внутрисистемного и межсистемного курьера/малого транспорта. «Бросок» обладал вполне вместительным трюмом, судя по установленному в нем заправочному терминалу, ранее служившим ангаром чисто атмосферному челноку. Ну, или какому-нибудь скоростному внутрисистемному курьеру. А может, спасательному боту. Во всяком случае, тот бот, который послужил основой новому «Паучку», вошел бы в этот ангар без каких бы то ни было проблем. Даже и с запасом… Сам челнок/курьер/бот в процессе перехода яхты из одних рук в другие где-то потерялся, но ангар от него оказался достаточно вместительным. В настоящий момент он был в существенной части заполнен оборудованием и комплектующими, закупленными по списку гра Ниопола. Для перевозки всего этого на лузитанский транспорт силами нового «Паучка» им пришлось бы сделать не менее девяти рейсов. Если, естественно, везти во внутреннем трюме… Так что и транспорт из приобретения Трис получился вполне себе ничего. Кроме того, благодаря роскошной отделке и наличию шести богато, а еще одной — просто великолепно отделанных кают, имеющихся в пассажирской зоне, яхта могла исполнять и представительские функции, буде они им когда-нибудь понадобятся. Ну а если возникнет необходимость перевезти больше людей, то в зоне экипажа имелось еще восемь кают, в каждой из которых вполне свободно могли расположиться двое, а с некоторым напрягом и недолго — и все четверо пассажиров. Каюты же в пассажирской зоне могли разместить с напрягом до восьми человек, а самая роскошная — даже двенадцать. Так что при необходимости яхта была способна доставить на дальность до десяти систем около роты десанта, хотя использовать ее в подобной роли, конечно, было сродни забиванию гвоздей микроскопом… К тому же благодаря столь малым размерам корабль должен был идеально войти в один из ремонтных доков транспорта. А будь его размеры слегка побольше — хрен бы он туда влез. Взяв все это в расчет, выбор Трис можно было бы считать практически идеальным… если бы не цена.

Впрочем, в наиболее напряженный момент это даже помогло: после двух суток пребывания на Транквее Трис начала опасаться, что ее с этого терминала просто не выпустят. Уж больно лакомым кусочком она показалась тем, кто был в курсе насчет ее огромного выигрыша. Да и букмекеры тоже были очень не против вернуть хотя бы часть выплаченных денег. Большинство как игроков, так и аналитиков букмекерских контор не приняли во внимание менталитет лузитанцев и развернувшуюся вокруг Ника на Лузитании бурю эмоций, вследствие чего капитально просчитались с прогнозом результатов последующих боев и, естественно, со ставками. Они даже не подозревали, что кто-то из, считай, практически профессиональных бойцов способен вот так, просто из уважения к поступку, отдать свою неминуемую победу сопернику. Поэтому удар по финансам букмекерских контор, нанесенный ставкой Трис и последующими за этим выплатами, оказался очень болезненным. Тем более что они, будучи практически уверены в своих оценках, заранее посчитали поставленные ею деньги своими и даже и не подумали пересчитать соотношение ставок при принятии такой гигантской суммы.

Так что столь дорогая покупка, да еще оформленная на имя Ника, который в тот момент являлся настоящим кумиром Лузитании, сразу резко уменьшила интерес к Трис у криминала. Да и вообще, после этой покупки конфликт с одинокой богатенькой инопланетянкой перерастал для местных бандитов и букмекеров в конфликт с самой могущественной на Транквее торговой мафией. Та ни за что бы не пошла ни на какой мухлеж с покупкой, ни уж тем более на то, чтобы самому знаменитому в настоящее время подданному Лузитании был бы нанесен хоть какой-то ущерб. Причем все равно — по их вине или вследствие их небрежности или нерасторопности. Это даже не потребовалось как-то озвучивать, поскольку оно и так было очевидно всем. Так что через два часа после оформления сделки Трис совершенно спокойно забрала свои вещи из отеля, в лобби-баре которого уже не было ни одной из намозоливших ей глаза неприятных физиономий, и вылетела на «Броске» к околопланетному орбитальному терминалу. Еще в полете она по Сети отыскала и арендовала роскошные апартаменты, в стоимость которых входил еще и эллинг для яхты, доступ к которому был прямо из апартаментов. Напуганная всем, произошедшим на Транквее, Трис на этот раз решила подстраховаться на случай, если им попытаются перекрыть возможность добраться до пассажирского терминала.

Но с другой стороны все это никак не отменяло тот факт, что все те задачи, которые должна была решать яхта, вполне можно было бы решить и с помощью корабля, стоившего раза в три-четыре дешевле. А сейчас, из-за ее покупки, партнеры снова оказались практически с голой задницей. Даже по списку гра Ниопола они закупили не все, а лишь то, что целесообразно было волочь именно с Лузитании. Остальное землянин собирался приобрести уже на «Кокотке» на деньги, вырученные с продажи части груза транспорта снабжения.

Ник вздохнул и через Сеть вызвал монитор дальнего обзора. Нет, никаких опасностей он увидеть не рассчитывал. Не с тем комплексом обнаружения и не с той Командной сетью, которые были установлены на «Броске». Если бы в окружающем пространстве появился хотя бы намек на некую потенциальную опасность, Командная сеть яхты уже давно забила бы тревогу. А раз этого не произошло, значит, никакой опасности нет и не предвидится. Но не лежать же всю вахту в пилотском ложементе недвижимым телом?

Маршрут до «Кокотки» был проложен очень осторожный — максимальная длина прыжков составляла всего три системы, да и то — лишь в последний, четвертый раз, а первые три прыжка были двухсистемными. Такой маршрут решено было избрать вследствие общей крайней неопытности пилотов. Даже самая опытная из них — Трис все же была в первую очередь пилотом малых кораблей, и ее базы «среднего межсистемника» были активированы еще в училище, а суммарный налет пилотом на данном типе кораблей составлял всего около трех месяцев. При этом летала она на них по давно известным и обжитым регулярным маршрутам. В основном — во время возвращения из отпуска, причем только лишь на подмене штатных пилотов средних межсистемников, на которых отпускники возвращались на свои военные базы. Была у них во флоте такая практика, в основном как раз для того, чтобы пилоты могли набрать летный ценз по непрофильным базам. Все ж таки пилот-универсал имеет более широкий профиль применения, чем узкий специалист. Ну а у Ника базы «средний межсистемник» вообще не были активированы. Но и он, на фоне инженера, выглядел куда как круто — у того вообще не было никаких пилотских баз на «средние межсистемники», да и «малые корабли» стояли всего второго ранга… То есть экипаж для личной яхты Главы Дома был еще тот. И если бы на Транквее не смогли сломать изначально зашитые в Командную сеть допуски пилотирования, ни у кого из их троицы не было бы ни единого шанса подняться в пилотскую рубку «Броска»… Впрочем, если бы нанятые торговцами Транквеи специалисты не сломали эти допуски, у тех тоже были бы очень ограниченные шансы продать эту яхту, уж больно высокими они были первоначально… Прыжки, естественно, осуществляли только Трис и землянин — командная сеть яхты не приняла бы ни команд, ни финального разрешения на прыжок от не имеющего баз инженера. Хорошо еще она, после взлома, согласна была воспринимать его дежурство в рубке, как дежурство полноценного члена экипажа, иначе им с Трис пришлось бы делить ходовые вахты на двоих. В принципе ничего страшного — вытянули бы, но это было бы очень нудно. Во время дежурства нельзя было делать ничего, кроме как «находиться в постоянной готовности к действиям». Даже спать или, скажем, разучивать базы. Командная сеть яхты во время дежурства находилась в плотном контакте с наносетью дежурного пилота и постоянно отслеживала как ее состояние, так и общее состояние находящегося в пилотском ложементе… Причем Трис сделала только первый прыжок, наглядно продемонстрировав Нику порядок действий при его подготовке и проведению, а остальные два совершал сам Ник под наблюдением партнера, также подсоединенного к Командной сети и готового, если что, мгновенно вмешаться. Ну а последний он должен был осуществить полностью самостоятельно: три зафиксированных прыжка, из которых как минимум один должен быть произведен полностью самостоятельно, позволяли Нику активировать свои пилотские базы «среднего межсистемника». Для этого достаточно было предоставить снятые с Командной сети записи этих прыжков в любой региональный межсистемный диспетчерский узел.

Яхта уже набрала необходимую для прыжка скорость, когда Ник, все это время развлекавшийся тем, что рассматривал на мониторе всякие привлекшие его внимание объекты, навел мысленный курсор на очередной такой объект и… ошеломленно замер. Сенсорный комплекс «Броска» обладал довольно высоким разрешением, намного превышающим таковые, используемые на обычных средних межсистемниках. В первую очередь потому, что подобный комплекс был одной из составляющих системы безопасности яхты, а уж она-то у «Броска» была прокачана по полной. Ну да еще бы, с таким-то пассажиром… Поэтому сенсорный комплекс был способен не только отслеживать траектории и оценивать потенциальную опасность находящихся в радиусе безопасности объектов, но и проводить их первичную оценку и даже выдавать потенциальные характеристики. Так что когда на висевшем перед мысленным взором мониторе Ника внезапно появилась надпись: «остатки искусственного объекта, 67 % вероятность, что это дальний скоростной курьер класса „Молния“ производства верфей Дома Корт», он, естественно, замер. Но на этом дело не закончилось. Потому что спустя еще пару секунд надпись мигнула и увеличилась еще на несколько слов: «с 44 % вероятностью объект может быть идентифицирован как курьер „Молния-009“». Ник несколько мгновений недоуменно пялился на надпись, а затем быстро свернул монитор и залез в Сеть. Нет, он совершенно не собирался останавливаться и как-то приближаться к этому обломку корабля, но посмотреть, что это за курьер и чем он занимался во время своего последнего полета, было интересно. Однако едва он прочитал первые строчки, как дернулся и заорал благим матом:

— Срочное торможение! Разбудить команду! — а потом выругался. Ну, на хрена было орать? Сеть-то на что? Впрочем, подача команды голосом никаких проблем не принесла. Командная сеть яхты отреагировала на нее вполне адекватно, тут же начав торможение и послав на сети Трис и гра Ниопола команды на пробуждение. Так что уже через три минуты оба члена экипажа ворвались в рубку.

— Что?

— Что случилось?

Ник молча скинул им запись его манипуляций с монитором дальнего обзора и информацию, которую он отыскал в Сети.

Первым отреагировал инженер.

— Это… это невероятно! — он уселся на боковину своего ложемента и покачал головой. — Вы — чертовски везучий сукин сын, Ник. Чтобы вот так, наобум, случайно, отыскать на краю Тонкого пояса системы даже просто обломок корабля, уже надо обладать просто неимоверной везучестью, но этот…

— Ну, насчет «просто обломка корабля» я бы не была столь категоричной, — задумчиво произнесла Трис, — в конце концов, мы идем практически по оси одного из самых популярных векторов убегания от Лузитании. Другое дело, что шестисистемные прыжки действительно редкость. Средние межсистемники обычно прыгают на восемь-девять, а большие — на пятнадцать и более систем. Но учитывая, что, судя по записям из Сети, курьер в точке старта уже был поврежден… Да и сенсорный комплекс у яхты в разы, а то и на порядок превосходит то, что мог бы задействовать для поиска обычный корабль. А-а, ладно, чего гадать — ты действительно чертовски везучий сукин сын, Ник. И, хоть убей, дело тут вовсе не в твоей цели, — и она усмехнулась. Ник улыбнулся в ответ, а затем посерьезнел и спросил:

— Что будем делать?

— То, что ты уже решил, капитан, — пожала плечами Трис. — Тормозить. Уравнивать скорости и лезть на борт. Не покопаться в остатках корабля, который эвакуировал с Лузитании главу клана Ушедших, при том что мы собираемся ковыряться в корабле, принадлежащем именно этому клану, — глупо. Вполне возможно, что мы сможем отыскать там то, что поможет нам более беспроблемно взять его под контроль.

— То есть ситуации, когда мы вообще не сможем взять транспорт под контроль, ты не рассматриваешь? — усмехнулся Ник.

— Не-а, партнер — только не с тобой, — беззаботно мотнула головой Трис, хлестнув растрепанными со сна волосами по щекам и плечам. — Ладно, твое дежурство — давай, рули. А я пока пойду приму душ и сделаю всем кассили.

* * *

Торможение, разворот и подход к останкам «Молнии-009» заняли полтора дня. Когда до полуразрушенного курьера осталось несколько сот метров, гра Ниопол задумчиво произнес:

— Похоже, взрыв в реакторном отсеке, и как бы не внутренний. Вон как вскрыло обшивку…

Все настороженно переглянулись.

— Странно, — произнесла Трис. — Никогда не слышала о самопроизвольном взрыве реактора, после которого от корабля осталось что-то, кроме облака раскаленных газов.

— Чего гадать? — пожал плечами Ник. — Пошли, посмотрим.

Идти решили все вместе, хотя, возможно, и стоило кого-то оставить на борту. Но у Ника с Трис привычка оставлять свой корабль и лезть на другой сложилась уже давно — все мусорщики так делают, так что они просто поступили, как и всегда, а инженер до этого момента на кораблях летал только пассажиром и поэтому просто доверился более опытным товарищам.

Внутрь курьера они проникли через разрыв обшивки в районе реакторного отсека. Взрыв так перекосил корпус, что Ник сильно сомневался в том, что им удастся открыть шлюз без специальных инструментов, а уровень радиации, хотя и слегка превышал норму, им в скафандрах был неопасен. Так что, прорезав с помощью резака внутреннюю изоляцию и пару переборок, они проникли в реакторный отсек.

— Очень неприятный взрыв, — покачал головой гра Ниопол, осмотрев отсек. — Одним ударом выведены из строя и энергореактор, и распределительный блок. То есть даже если сохранились накопители, подать энергию в энергосеть корабля практически невозможно.

— Никак? — уточнила Трис.

— Никак, — согласно кивнул инженер. — Максимум могло сохраниться питание центрального искина. Он расположен как раз рядом с блоком накопителей, так что там могла быть персональная линия питания. Но не уверен. Я эту конструкцию не знаю. А все остальное… — гра Ниопол махнул рукой. Трис зябко повела плечами. Да уж, оказаться в корабле, в котором мгновенно оказались обесточены система обеспечения жизнедеятельности, освещение, связь и все остальное, четко понимая, что жить осталось — часы, пока концентрация углекислого газа в отсеках не достигнет критического значения или пока не улетучится атмосфера из поврежденного отсека, причем провести все это время придется в кромешной темноте… врагу не пожелаешь! Ник качнулся вперед и осторожно положил перчатку скафа Трис на плечо. Та бросила на него благодарный взгляд и решительно произнесла:

— Ладно, двинули дальше.

Пока они пробирались через лишенные атмосферы и перекореженные взрывом коридоры в сторону пилотской рубки, Ник напряженно размышлял над тем, что же здесь случилось. Таибрен оказался настолько мстительным, а диверсанты Дома Кернет настолько умелыми, что сумели засунуть бомбу в реактор курьера? Сомнительно. Как минимум в отношении диверсантов. Вряд ли опытный экипаж не смог заметить если не бомбу, то как минимум то, что в реакторный отсек кто-то заходил. Корабельный искин должен постоянно отслеживать всех, входящих в реакторный отсек и пилотскую рубку. Хотя… что он знает о мерах безопасности, которые были приняты в Доме Корт шестнадцать лет назад? Может, к тому моменту все уже настолько посыпалось, что их корабли с точки зрения безопасности стали напоминать проходной двор. Но, с другой стороны, любая бомба должна была бы вызвать подрыв всего реактора, а здесь только повреждено управление им, что вызвало его автоматическое заглушение, и система подачи энергии потребителям. Хотя взрыв был немаленький — вон как корпус повредило и перекосило, но реактор при этом отчего-то не взорвался. Короче — сплошная загадка.

Экипаж они обнаружили в пилотской рубке. Вернее, они были здесь все. Трое членов экипажа, их сановный пассажир и… вероятно, это был его телохранитель. Уж больно он был здоров. Даже его высохшая, вследствие потери атмосферы, мумия и то внушала уважение своими размерами. Тела троих членов экипажа лежали вдоль стен рубки, тело главы Дома… ну, скорее всего, это был он, судя по наиболее роскошной одежде, располагалось в самом центре, а телохранитель отчего-то сидел на полу, привалившись спиной к пульту. Оба пилотских ложемента были с мясом вырваны из оснований и отброшены к обоим концам пульта. Трис выскользнула из-за спины Ника и, подскочив к мумифицировавшемуся в вакууме телу главы клана, наклонилась над ним.

— Демоны бездны, у него кортик в горле! — она резко распрямилась и метнулась к лежавшим у стены мумиям членов экипажа. — В их телах тоже кортики. У двоих в сердце, а у третьего в глазнице! Их кто-то убил! Да что, во имя богов, здесь произошло?!

И тут у Ника в голове что-то щелкнуло, и он резко развернулся к инженеру:

— Гра Ниопол, а этот взрыв, он… это точно была бомба?

Трис удивленно воззрилась на него, а инженер задумался:

— Ну… возможно… М-да… пожалуй, если перекрыть основной контур охлаждения реактора, — тут у них стоит все тот же «Барлекон», что и на нашей яхте, только меньшей мощности, «троечка», — то да… м-м-м могло взорваться и само. Причем приблизительно с теми же результатами, что мы и увидели. Ну, если еще повредить шестой и одиннадцатый каналы… впрочем, для этого достаточно пары-тройки выстрелов из бластера, — тут он удивленно воззрился на землянина. — Но, позвольте, неужели вы думаете, что…

Но Ник не дал ему закончить. Он резким движением указал на центр пилотской рубки, в котором лежало тело с кортиком в горле.

— Это — «круг».

— Что ты имеешь в виду? — напряженно спросила Трис.

Ник криво усмехнулся.

— Они сами взорвали свой реактор. Специально. Дело в том, что глава Дома — неприкосновенен. Это не только закон и традиция любого Дома… но и категоричный императив всех искинов. Причем реализованный и на программном, и на аппаратном уровне. А этот, — Ник зло пнул скрюченную мумию, — привел Дом к полному краху. Так что, скорее всего, они, — Ник мотнул головой в сторону экипажа и телохранителя, — решили не везти такого руководителя к покинувшим планету остаткам кланового флота и тем дать Ушедшим шанс выжить. Потому что с таким уродом во главе шансов выжить у них не было. Но еще больше они хотели отплатить ему за все. Поэтому экипаж взорвал реактор, обесточив этим искин и лишив его возможности вмешаться, а потом вот он, — Ник кивнул на фигуру телохранителя, — вызвал это «тело» «в круг». И убил его. А затем они все убили себя. Им же было понятно, что очень скоро они все умрут от удушья…

— То есть, — недоверчиво переспросила Трис, — ты считаешь, что они сами, сознательно, обрекли себя на смерть? Не думаю…

— А я уверен, что все так и было, — упрямо произнес Ник. — Я знаю лузитанцев. Я жил среди них.

— Я тоже жила среди…

— Нет, — прервал ее Ник, — ты жила рядом с ними. Поблизости от них. Извини, но это так. А вот я жил с ними. И я должен тебе сказать, что по-другому и быть не могло. Если бы это была вражеская диверсия, а не их личное решение, они все были бы в скафандрах и мы увидели бы наполовину разобранный реактор, брошенные вдоль коридоров временные энерговоды или сляпанный на коленке незаконченный спасательный бот… то есть мы увидели бы отчаянную борьбу за жизнь. Они бы никогда не сдались. Они бы дрались до последнего глотка кислорода, до последнего вздоха! Мы же увидели мертвецов и… «круг».

Ник замолчал. Некоторое время все трое молча переваривали услышанное, а затем инженер тихо произнес:

— Может, вы и правы… — И, смущенно кашлянув, тут же спросил: — И что мы будем делать?

— Гра Ниопол, а вы способны добраться до корабельного искина?

— Гхм… если использовать кое-что, что есть у нас в трюме, то вполне, вполне…

— Тогда отправляйтесь на «Бросок» и начинайте готовиться к этой операции. И вообще, прикиньте, стоит ли что снять с этого курьера. У нас в трюме еще до черта места, зато из вашего списка мы купили только треть. Может, сумеете что добрать с этого корабля, а то у нас сейчас каждый лут на счету. Надо хотя бы попытаться окупить топливо, затраченное нами на экстренное торможение и маневры по сближению с этим курьером. Мы же с Трис пока тут пороемся, посмотрим, что у него есть в трюме, пройдемся по каютам. Может, тоже найдем что интересное. В конце концов, на этом корабле бежал с планеты целый глава Дома. Неужто он сделал это пустым?

— Ну… я бы на это не очень рассчитывала, Ник, — усмехнулась Трис. — В конце концов, кроме этого курьера с планеты ушел целый флот. Скорее всего, все интересное увезли на нем…

Трюма в курьере не оказалось. Ну да они и не рассчитывали. А вот пара кают принесла ожидаемые плюшки. Вернее, неожиданные… Когда Ник с помощью бластера срезал дверь в одну из закрытых кают, Трис, сунувшаяся в нее первой, ошарашенно присвистнула:

— Фьють! Ну, ты и везунчик, Ник!

— Что это? — недоуменно спросил землянин, разглядывая распавшуюся пирамиду аккуратных брусков серебристо-серого цвета. Трис шагнула вперед, подняла брусок и вгляделась в маркировку.

— Родий. Его здесь, по текущим ценам, где-то на двадцать пять миллионов лутов. Неплохая добыча па-артнер. — И, хитро прищурившись, выдала: — Теперь больше не будешь попрекать меня тем, что я грохнула все деньги на эту яхту?

— Можно подумать, что я тебя попрекал, — буркнул Ник.

— Ну, положим, словами — нет, но ведь косился.

— С тобой спорить… — поморщился Ник.

Однако это было еще не все. Еще одна вещь, которую можно было назвать добычей, причем как бы ни куда более ценной, чем тонна родия, оказалась в другой каюте. В которой, похоже, когда-то разместился сам глава Дома. Ну, судя по валявшемуся здесь мечу и паре кофров с дорогой одеждой… Однако самое интересное оказалось упаковано в невзрачный кофр средних размеров, неожиданно оказавшийся бронированным. Вскрыть его им вряд ли удалось бы, но хозяин кофра сам сделал это, причем, похоже, перед самым взрывом. И, на что-то отвлекшись, не закрыл обратно. Так что крышка валявшегося на кровати кофра просто повисла на выступающих из замка косых ригелях мощного замка, не закрывшись буквально на пару миллиметров. Ник присел на колени, а затем осторожно, опасаясь того, что полуприкрытая крышка сама собой захлопнется, откинул ее в сторону. Несколько мгновений они оба рассматривали открывшееся им содержание кофра, после чего Трис тихо, шепотом, произнесла:

— Я бы советовала вам, капитан, или оставить это здесь, или вообще выкинуть в пространство.

Ник удивленно воззрился на нее, более удивленный не столько советом, сколько подобной формой обращения со стороны партнера.

— Не понял?

— Ты знаешь, что это такое? — в ответ спросила его Трис.

— Ну… искин и, кстати, похоже, не очень мощный.

Партнер окинула его даже не злым, а по-настоящему свирепым взглядом и прошипела:

— Ник, мать твою, ну подумай своей глупой головой, что за искин может лежать в бронированном кофре в каюте беглого главы клана?!

Ник пару мгновений тупо смотрел на нее, а затем глаза его расширились и он вздрогнул.

— Это стоит миллиарды, Ник. Да что там миллиарды — десятки, сотни миллиардов, — глухо произнесла Трис. — Но, во-первых, мы никогда не сумеем его взломать, и, во-вторых, как только информация о том, что он у нас, просочится — нас тут же убьют. Сразу. Не считаясь ни с какими расходами и не медля ни секунды. Вот так-то, партнер… — И она, резко развернувшись, вышла из каюты.

Глава 9

— Обед.

Ник повернул голову. На пороге его камеры вырос громила в корабельном повседневном комбезе, на вид представлявшем из себя некую странную помесь формы имперских офицеров из «Star wars» и эсэсовцев времен Второй мировой. Впрочем, Ник где-то слышал, что дизайнеры Лукаса, создавая форму имперских офицеров, вдохновение черпали как раз в эсэсовской. Правдой это было или нет, но кое-какие аллюзии на оную форма starwarsовского имперского флота явно имела. Ну а с учетом того, что нынешние пленители землянина внешностью практически поголовно соответствовали фашистскому стандарту истинного арийца, то все эти аллюзии отнюдь не способствовали сохранению у Ника хотя бы равнодушного настроения. И ведь как глупо вляпались-то? Говорил же Лакуна: прежде чем доверять человеку — разберись с его мотивациями. Так нет — сами с усами, умные мы, из Трущоб выбрались, сеточку крутую надыбали, целюшку светлую завели, которая нам сама собой, по факту одного своего, так сказать, наличия всякие вкусные плюшки подбрасывает, решили, что все лучше всех знаем… вот теперь и сидим, жрем пайку.

Черт, и ведь ничего не предвещало такого поворота! Ну, за исключением извечного правила: если начало сильно везти — значит, вскоре жди и большой жопы.

После того как они свинтили с обломков курьера все полезное, на общем совете было решено не продолжать пока полет в систему «Кокотки», а прыгнуть на пару систем в сторону, к одному относительно отсталому и потому полузависимому мирку. Ну не интересовали особенно никого такие мирки, ибо гемора с них много, а доходов — чуть. А большинство серьезных игроков в обитаемой человечеством части Галактики исповедовало американский подход, а именно — никаких официальных колоний и, следовательно, никакой ответственности за их обитателей, наоборот, формальная независимость, но с прямым подкупом национальной верхушки, которая и без реальной колонизации прекрасно обеспечивает полный реальный колониальный статус. Вследствие чего мирки, подобные Гаккее, на которую они отправились, сохранив видимость независимости, на самом деле оказывались полностью включены в экономическую систему какого-нибудь из более крупных государств. И Гаккея уже давно находилась в орбите Лузитании. Так что практически все, что они не докупили на Лузитании из-за отсутствия денег, можно было добрать на Гаккее. Хотя, возможно, кое-что придется и подождать, пока доставят.

Несмотря на статус глухой дыры, орбитальный терминал на Гаккее оказался довольно крупным и обладал полным набором функционала. То есть и заправочная станция, и ремонтные доки, и туристический, и даже финансово-торговый район на нем присутствовали. Так что, едва они только пристыковались, Ник с Трис и инженером отправились в торговый район. Предстояло продать часть родия и закупить, а если не будет на месте, заказать все, что нужно было гра Ниополу и что не было куплено на Лузитании вследствие недостатка финансов.

— А тут неплохо, — довольно усмехнулась Трис, когда они вышли из лифта в торгово-финансовом квартале. Предварительный заказ уже был сделан, теперь предстояло обсудить нюансы оплаты. Никто сначала хотел просто в тупую продать родий и расплатиться, как обычно, но Трис категорично заявила, что столь открыто светить такое количество чистого родия, как у них, если и не опасно, то не слишком разумно. И лучшим выходом будет пообщаться с продавцом на предмет того, не возьмет ли он хоть часть оплаты слитками металла. Несмотря на то что финансы обитаемой человечеством части Галактики официально не были построены на золотом, платиновом либо еще каком-то физическом стоимостном эквиваленте, некоторые виды металлов и иных редких элементов все же играли подобную роль. И родий принадлежал к этому узкому пулу. Так что продавец вполне мог пойти на то, чтобы принять оплату за груз в слитках родия. Более того, подобная бартерная операция еще могла оказаться и более финансово выгодной, поскольку они в этом случае сохранили бы пять процентов от стоимости, которые в случае обычной продажи ушли бы в качестве налога на торговую операцию.

— О, уважаемые, рад, рад видеть! — хозяин торговой фирмы, прайсы и условия поставки которого показались им наиболее привлекательными, со счастливой улыбкой бросился к компаньонам, едва только они появились на пороге его конторы. Ну, еще бы, для торговца подержанными компонентами сделка на тысячу лутов — уже праздник души, что же говорить о таковой на почти два миллиона!

— Прошу вас, присаживаетесь… кассили? Тиремиока! Тиремиока!!!

Ник удивленно поморщился — зачем орать, если можно отправить вызов по сети? Человек же может вообще не услышать из-за стенки, вследствие того что как раз сейчас он лазает где-то по Сети либо, скажем, слушает музыку. Но, похоже, в этом офисе царили свои, уже давно отработанные, порядки. Поскольку спустя мгновение дверь офиса приоткрылась и в получившуюся щель уныло заглянуло существо непонятного пола, украшенное, если можно было это так назвать, растрепанной фиолетовой шевелюрой, серо-черным макияжем и… лениво-тупым выражением лица.

— Сделайте нам кассили, — тут же величественно приказал хозяин офиса. Трис же, повернувшись к Нику, скинула ему по сети: «Пить кассили, сделанное „этим“, я не буду. И тебе не советую». Тот в ответ едва заметно кивнул.

— Итак, уважаемые, я так понял, цена вас полностью устраивает? — первым делом уточнил торговец.

— Да, с этим проблем нет, — кивнул Ник и осторожно добавил: — Уважаемый.

Он уже заметил, что как на Лузитании, так и, судя по тому, что он услышал здесь, по всей сфере ее влияния, весьма распространенные и даже в принципе практически общепринятые обращения, типа гра или нри, отчего-то почти совершенно не используются. Похоже, это служило еще одним этаким скрытым идентификатором лузитанцев. Ну как для североевропейцев, практически поголовно знающих английский язык, таким индикатором служит умение говорить на одном из северных языков — датском, норвежском или шведском. Ник об этом что-то читал.

— Хм-м, тогда какие именно вопросы оплаты вы собираетесь обсудить?

— Понимаете, уважаемый, у нас имеется некоторое количество слитков родия, и мы были бы не прочь оплатить наш заказ…

— Родия? — вскинулся торговец. — Вы сказали родия?

— Да, — кивнул Ник, настороженный такой резкой реакцией на его слова.

— А сколько у вас его?

— А почему это вас интересует? — осторожно спросил Ник. Торговец заполошно вскинул руки:

— О-о, не волнуйтесь. Просто у меня есть партнеры, которые как раз сейчас заинтересованы в приобретении партии родия. Причем они готовы заплатить даже не по рыночным ценам, а с премией.

— И с чего такая щедрость? — поинтересовалась Трис.

— Ну, — торговец слегка замялся, — сами знаете, в преддверии перемен многим хочется вложиться в твердые активы. Мало ли как все повернется…

Ник озадаченно покосился на Трис. Что за лапшу собирается этот тип навесить им на уши? Как какие-то перемены могут хоть как-то отразиться на курсе и стабильности общегалактической валюты? Тут что, общегалактическая война на пороге или общий кризис экономики обитаемой человечеством части Галактики? Трис сидела с непроницаемым лицом, и это означало, что и у нее в голове также не все состыковывалось.

— Простите, а о каких переменах вы говорите?

— Ну как же, — удивился торговец, — вы что, не слышали о том ультиматуме, который Ассамблея предъявила Лузитании?

Все трое удивленно переглянулись.

— Так вы что, после выхода из прыжка не смотрели новостей? Все голоканалы заполнены этим!

Ник криво усмехнулся. Вот ведь зар-раза… Система связи, установленная на яхте, позволяла соединяться с Сетью на куда больших расстояниях, чем им был доступно ранее. Так что они практически весь полет были в курсе всех новостей и не успели войти в то состояние информационного голода, которое заставляет любого, оторванного от Сети более-менее долгое время, сразу после появления связи лезть в Сеть за новостями. Более того, после обнаружения обломков Ник еще и напрочь заблокировал любое обновление новостей, чтобы ничего его не отвлекало от вдумчивой мародерки. Вероятно, так же поступили все остальные.

— И что же это за ультиматум?

— Прекратить любое преследование пасескриников и допустить международных наблюдателей к расследованию теракта в отеле «Претенсиотт».

Ник ошалело вытаращил глаза:

— Не понял…

Торговец расплылся в улыбке. Ну как же, вот прямо сейчас, немедленно он просветит дремучих аборигенов острова Мумбу-Юмбу в том, как оно все в жизни устроено на самом деле. Нику еще на Земле не раз встречались такие личности, которые воодушевленно вещали всем обо всем, по большей части пересказывая слухи, сплетни и остальную муть из желтой прессы и передач желтого же телевидения типа НТВ либо телеканала «Дождь», с непередаваемым апломбом выдавая все это за истину в последней инстанции.

Как оказалось, Планетарный совет Лузитании объявил, что взрыв в отеле «Претенсиотт» устроили пасескриники. После чего на планете начались преследования честных и демократично настроенных людей… Дальше Ник уже не слушал. Пасескриники, вот оно что… Дакрит рассказал ему о них довольно многое. В принципе, большинство таковых было вполне приличными людьми. Просто не очень любящими насилие и желающими жить так, как им хочется, и чтобы их при этом никто не трогал. Наивные… Нет, совершенно понятно, что, после того как их идеалы воплотятся в жизнь, никто более не сможет, как Ник это услышал в выступлении одного из деятелей пасескриников, «размахивая кулаками перед моим носом заставить меня войти „в круг“». Но с какого дьявола они решили, что та, новая жизнь у них будет спокойной и безмятежной? Что в ней почти сразу не появятся ни обдолбанные наркоманы с ножом, которым срочно нужны деньги на дозу, ни наглые гопники, выворачивающие карманы у одиноких прохожих, ни только внешне напоминающие людей твари, подкарауливающие в малолюдных местах одиноких женщин, ни сдвинутые придурки с оружием в руках, расстреливающие то школьников, то студентов, то коллег по офису, ни веселые ребята-эмигранты, под маркой протестных выступлений развлекающиеся грабежами и массовым сожжением чужих автомобилей? То есть все то, о чем сегодня на Лузитании никто и слыхом не слыхивал. Причем, как Ник подозревал, не только, а возможно — и не столько из-за того, что даже поползновение на нечто подобное мгновенно получило бы немедленный и массовый отпор как со стороны полиции, так и вообще любого оказавшегося поблизости лузитанца. Хотя это, несомненно, играло свою роль. Одно дело, когда ты ожидаешь противодействия своим «подвигам» только со стороны полицейских, которых, насколько Ник помнил, приходится, в зависимости от страны, от двух до где-то десятка человек на тысячу жителей (а может и больше, он точно не помнил), а другое, когда ты рискуешь при любом поползновении на нечто недостойное получить по морде от как минимум семи сотен из каждой тысячи, если вычесть малолетних детей и совсем уж немощных стариков. Ибо даже явное несоответствие сил и возможностей между преступником и самим собой вряд ли кого из лузитанцев остановит. Знают, что едва только ввяжутся в справедливый бой, как тут же на шум прилетит целая кодла распихивающих друг друга в желании поскорее дотянуться до супостата помощников. Да уж… при таком раскладе и стариков с детьми можно не исключать. Разве только грудных младенцев… Так вот, дело было не только в этом. При таком образе жизни всякие генетические и психологические сбои не накапливаются в мозгах и организме, а регулярно, так сказать, «смываются» волнами адреналина, которые рядовой лузитанец испытывает как минимум раз в месяц. При очередном выходе «в круг». То есть даже те люди, которые на любой другой планете, несомненно, стали бы преступниками, в условиях уникального лузитанского общества вполне себе существуют в виде вполне добропорядочных его членов.

Еще одну часть этих самых пасескриников составляли мальчики и девочки периода гормонального взрыва, которым непременно хотелось положить свою жизнь на алтарь чего-то нового и прогрессивного. Да-да, те самые «отчизне посвятим души прекрасные порывы…». В России как раз из таких формируется низовой актив наци, антифа, «белоленточников» и «Наших». Хотя таковых среди пасескриников было куда меньшее количество. Возможно, потому, что, в отличие от Земли, у здешней молодежи тут и так было море возможностей заставить организм вырабатывать адреналин.

Ну а третью часть составляли уроды с самооценкой, завышенной до предела и при этом — без особенных талантов. Что, в свою очередь, не позволяло им продвинуться ни по одному из доступных социальных лифтов, каковых в любом технологическом обществе, как правило, до черта. Это, скажем, в России времен крепостного права с социальными лифтами было не очень. И то люди умудрялись из крепостных в дворяне скакнуть. Как, например, папаша знаменитого белого генерал Деникина, Иван Деникин, начавший службу солдатом-рекрутом из крепостных, а закончивший ее дворянином в чине ажно майора. И Лузитания в этом смысле совершенно не исключение… Но для человека с завышенной самооценкой признать, что он не самый-самый и что его неудачи в попытках пробиться вверх вызваны недостатком его собственных способностей и трудолюбия — совершенно невозможно. Вот они и находят себе оправдание в том, что все дело-де, в «преследованиях со стороны тоталитарного режима» или «засилии кровавой гэбни», с которой они так самоотверженно борются и которая «кушать не может», поскольку круглосуточно занята только «страшной мстёй» именно им. Этих можно обозвать самым неприглядным дерьмом, но, как правило, именно из них и состоит руководящий состав большинства «апазицинеров». Но ни они, да и вообще никто из этих трех категорий, по мнению землянина, не был способен ни подготовить, ни осуществить столь масштабный теракт…

— …демократических процедур! — возвышенно закончил торговец. Ник тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Ладно, его-то какое дело? Они здесь для совершенно конкретных действий. А вот мысль торговца насчет некого НЗ в, как это он обозвал, твердых активах стоит обдумать. Поэтому пока весь найденный родий продавать не будем. Хватит с него и того, что отдадим.

— Скажите, уважаемый, а премия — это сколько?

Торговец прекратил «гнать пафос» и мгновенно сосредоточил взгляд на землянине, тут же расплываясь в максимально воодушевленной улыбке:

— Это зависит от размера партии, уважаемый. До миллиона лутов — пять процентов, до десяти — семь, а уж если больше, то…

— Понятно, — кивнул Ник. — Но, к сожалению, родия у нас приблизительно на сумму заказа. Потому-то мы ровно настолько и заказали. Хотя… раз у нас тут образовалась премия в семь процентов, то… — Ник развернулся к гра Ниополу, демонстративно не обратив внимания на мгновенно взбледнувшего торговца, только что понявшего, что он, увлекшись своим возвышенным «токованием», просто подарил им почти полторы сотни лутов, — что у нас там еще по списку, господин инженер? Давайте воспользуемся любезностью хозяина и округлим заказ до максимальной суммы.

В принципе, Ник собирался здесь еще и заправиться, для чего требовалось все-таки продать часть родия, но, раз пошли такие расклады, и впрямь светить его не стоит. На прыжок до системы «Кокотки» им топлива хватит, хоть и в обрез, а там заправимся уже из танков транспорта снабжения. У него там горючки на целый флот…

* * *

Громила шваркнул на откидной столик упаковку стандартного флотского сухпая и молча вышел из камеры. Ник уныло поднялся и пересел к столику. Сколько он уже здесь заперт — день, два? Судя по количеству пустых упаковок от сухпаев, валявшихся в углу камеры, по которым он только и мог прикидывать время, поскольку в тюремной секции наносеть блокировалась намертво, — не менее трех. Но кто его знает, с какой периодичностью кормят пленника? Промежутки между кормежками были явно неравномерными, так что могло быть и больше, и меньше…

Систему Гаккеи они покинули через четыре дня после разговора с торговцем. За это время Ник плотно прошерстил всю информацию, которая касалась инцидента с отелем, столь памятным ему самому. После чего у него сложилось впечатление, что это явная подстава. Причем подставили как лузитанский Планетарный совет, и сделали это явно пасескриники, так и… их самих тоже подставили. Кто — пока было непонятно. То есть то, что пасескриники во многом и сами виноваты, Нику стало ясно сразу же, как он увидел знакомую морду Текра Аксея, с важным видом дающего какому-то нелузитанскому каналу интервью о том, что данный теракт это «открытое послание всех свободных людей тоталитарному режиму» и что они избрали для этого форму теракта, потому что, мол, «к сожалению, насилие — это единственный язык, который понимает этот режим». Ой влип, мужик… Это ж надо так не знать собственный народ! Да после такого не менее пары миллионов лузитанцев кинется покупать туры… на каком он там канале выступал — Глобал Пенгри, ну так вот на эту самую Пенгри, с горячим желанием не ознакомиться с достопримечательностями, а также древней и богатой (или там не очень) культурой этой планеты, а как-нибудь извернуться и добраться до глотки этого ушлепка. Да и остальным пенгрийцам или, может, пенгриянам тоже не поздоровится. Во всяком случае, тем, которые засветились где-нибудь поблизости от этого дерьма — точно. Например, той журналисточке, что брала у него интервью и так мило улыбалась. Да и на самой Лузитании пасескриников уже непременно давят, кое-где — и физически… А кто-то очень хитрый все это время активно набирает видеоматериал для разворачивания в обитаемой части галактики гигантской компании против Лузитании. Пустят ли весь этот материал в дело сейчас, немедленно — Ник сказать не мог, но думал, что вряд ли. Доводить подобный пропагандистский наезд до чего-то физически ощутимого имеет смысл, когда у тебя имеется возможность что-то с этого поиметь. А пока Ник этого не ощущал. Ни по собственному опыту проживания на планете, ни по тем материалам, которые он накопал в Сети, Лузитания не казалась возможным объектом для «прихватизации» кем бы то ни было. Во всяком случае, пока. Но с другой стороны, судя по рассказам отца, СССР церэушники тоже когда-то именовали «твердая цель». А потом поднакопили материала, сформировали общественное мнение и… В той России, которую Ник покинул, тоже творилось нечто подобное, причем зачастую руками очень честных и чистых мальчиков и девочек уже упомянутого периода гормонального взрыва, которые искренне считали, что борются против лжи, несправедливости и коррупции, а на самом деле служили «дровами» для костра, на котором собирались поджарить их страну…

Ладно, это уже не его проблемы. Он сунулся на Лузитанию для того, чтобы получить полное подданство, которое единственное давало ему шанс проникнуть на лузитанский транспорт снабжения — и он его получил. Все, на этом с Лузитанией и лузитанцами покончено навсегда! Если бы Ник только знал, насколько он ошибается…

До шестого мусорного поля они добрались вполне нормально. А вот как провести тем маршрутом, каким проходил их «Паучок», корабль с массой покоя в десять раз большей, пришлось поломать голову. Но когда прикинули угрозы и возможности, выяснилось, что на самом деле проблем куда меньше, чем предполагалось. В первую очередь потому, что с той системой непосредственной обороны, которая стояла на личной яхте главы клана Корт, через некоторые ранее опасные для них зоны они теперь могли просто пролететь напрямую. Ибо весь тот полуживой военный мусор, который представлял смертельную опасность для любого мусорного кораблика, для «Броска» таковой не представлял вообще.

С доступом на транспорт тоже все прошло на удивление легко. Тут все пришлось одно к одному. Яхта и транспорт обменялись идентификационными кодами и опознали друг друга, как принадлежащих к одному флоту, вследствие чего командная сеть транспорта разрешила яхте проход в зону непосредственной обороны. После чего Ник по закрытому каналу связался со своим дешифрационным комплексом, с помощью которого сформировал и сбросил через него в командную сеть транспорта запрос на присутствие на борту транспорта прибывшего с Лузитании офицера клана Корт. Как и ожидалось, положительный ответ на запрос пришел очень быстро. Более того в том, с какой скоростью был обработан запрос и получен положительный ответ от командной сети транспорта, Нику почудилось присутствие нечто вроде чувства огромного облегчения, испытанного искинами командной сети корабля вследствие появления хоть кого-нибудь, кто имел право принимать решения, в которых сами искины были программно ограничены. Конечно, это было иллюзией, искины по природе своей не способны испытывать эмоции, но тем не менее…

Следом был не предусмотренный начальным планом наглый проход до рубки, дверь в которую открылась, хоть и с небольшой заминкой, но беспрепятственно. А потом… Потом был триумф! Командная сеть подтвердила его полномочия, как старшего офицера на борту, и четко доложила ему о текущем состоянии корабля, проделанных ремонтных работах и израсходованных на это комплектующих. Ну и обо всем остальном, что произошло с момента повреждения двигателей корабля и эвакуации его экипажа (в том числе и о недавнем пребывании на корабле одинокого ремонтного бота), а затем…

— Согласно пункту 7 устава корабельной и внутренней службы флота Лузитании и пункта 13 корабельного устава флота Дома Корт, вследствие того что капитан на корабле отсутствует более десяти лет, командная сеть транспорта снабжения флота Дома Корт «Алкрин-44» дает запрос офицеру Дома Корт Нику Корт-глаэ (что означало нечто вроде «давшего клятву клану Корт») на принятие им обязанностей временного капитана, — произнесли динамики все тем же механически-холодным голосом сразу после окончания доклада.

Ник замер. Все время путешествия он разрабатывал схемы того, как получить доступ к командной сети транспорта хотя бы в статусе пилота. После всего, что он узнал о командных сетях лузитанцев и программировании ими искинов, абсолютно нерешаемой задача не выглядела, но и с налету также не решалась. По подсчетам землянина, ему было необходимо около десяти дней на то, чтобы разобраться с последовательностью повышения собственного статуса и прописать себя в командной сети транспорта как временного пилота, способного дать команду на допуск гра Ниопола и Трис, как «нелузитанских технических специалистов», и организовать ремонт главной двигательной установки. Затем планировались добраться хотя бы до «Кокотки», зарегистрировать корабль в качестве «найденного после оставления бесхозным на срок более пятнадцати лет», что давало юридические права на пользование и распоряжение транспортом, а потом двинуться уже на Лузитанию, где окончательно сломать мозги командной сети и вступить в полное владение кораблем. То, как это было сделано с командной сетью «Броска», доказывало, что, во-первых, специалисты по таким операциям там имеются, и достаточно высокой квалификации и, во-вторых, никаких проблем с переходом собственности тоже не предвидится. Если уж личную яхту главы клана запросто продали на сторону, то чего уж говорить о давно списанном из реестра и зарегистрированном по всем правилам как «найденный после оставления бесхозным на срок более пятнадцати лет» транспорте? И тут такая плюшка!

Ник нервно сглотнул и… решил слегка обнаглеть.

— Чем вызвана временность предлагаемого статуса? — а ну как удастся на шару захапать статус полноправного капитана? На основании какого-нибудь очередного пункта из совершенно незнакомых ему уставов, насчет там пятидесяти лет без урожа… то есть без капитана. Не удалось…

— Полный капитан назначается повелением Главы Дома, — последовал немедленный ответ. А после короткой заминки последовало еще одно разъяснение: — Временный капитан необходим для восстановления полной иерархии командной сети. Без ее восстановления невозможен вход в зону ближней обороны орбитальной штаб-квартиры Дома Корт, в составе которой имеются верфи клана. Кораблю же для восстановления боеспособности в надлежащем объеме настоятельно необходим обширный восстановительный и полный планово-предупредительный ремонт, сроки проведения которого превышены уже неоднократно.

Ник нервно усмехнулся. Что ж, не вышло. Ну, да и так все непло… да что там — очень и очень хорошо! В статусе не пилота, а временного капитана он приобретал возможность распоряжаться содержимым трюмов корабля. Как минимум большей его частью. Реальные рамки требовалось уточнить, так как, судя по тому, что он узнал, часть содержимого трюмов могла находиться в статусе НЗ, и распоряжаться всем этим не мог даже полноправный капитан транспорта, а только лишь адмирал, командующий флотом. Но пока партнеры не получили контроль над командной сетью корабля, полный список содержания его трюмов был им недоступен. Только то, что они смогли разузнать с помощью ремдроидов — то есть банальным внешним осмотром содержимого трюмов.

— Ответ на запрос — положительный, — негромко произнес он вслух, хотя можно было ограничиться подтверждением через сеть. Но захотелось…

— Капитан в рубке! — тут же прозвучал из динамиков голос, по мнению Ника произнесший эти слова весьма торжественно. Хотя как это оказалось возможным, учитывая, что сделала это состоящая из абсолютно лишенных эмоций искинов командная сеть, было совершенно непонятно. Где-то с минуту Ник просто стоял в рубке, стараясь справиться с дурацкой улыбкой во всю харю и мурашками, покрывшими всю кожу — от спины до кончиков пальцев. Он! Находится! На мостике! Своего собственного корабля! Настоящего! Большого! Способного достигнуть Земли, если когда-нибудь узнает, где она находится! Нет, даже не так! Способного найти Землю, где бы она ни находилась!!! И тут у него из глаз полились слезы. Вот черт, ни смотря на всю свою целеустремленность, землянин, похоже, никогда не верил, что когда-нибудь достигнет этого момента, момента, о котором мечтал. Да, мечтал и… пошли вы все лесом! Он мечтал стать капитаном корабля, способного найти Землю. И стал. Пусть даже пока и временным. Причем его мечты были не просто грезами, которым так легко предаваться, лежа на диване, а тяжким трудом, наполненным и тупой и однообразной работой, и схватками с тварями, и неделями и месяцами в больницах. То есть он мечтал не как мечтает большинство, легко и необременительно, а деятельно и напряженно, рвя жилы, зубами и руками пробивая себе путь к этой мечте… А вот теперь выясняется, что он не особенно верил в то, что сумеет ее достигнуть. Ну, судя по тому, как его психика отреагировала на это торжественное: «Капитан в рубке!». Пусть даже вся эта торжественность ему просто почудилась.

Ник тряхнул головой, потом поднял руку, вытер рукавом катящиеся из глаз слезы и шумно выдохнул. Все, поплакали — теперь за дело.

— Временный капитан. Объявляю изменение статуса доступа на корабль… — Ник быстро отдал распоряжения насчет Трис и гра Ниопола, а затем поднялся на небольшую площадку-мостик, возвышающуюся над полом рубки, на которой был расположен капитанский ложемент, и, улегшись в него, вызвал полный интерфейс управления кораблем. Основные обязанности по экстренному ремонту двигательной установки, естественно, возлагались на гра Ниопола, но и сам Ник не собирался сачковать. В конце концов, и у него имеются активированные технические и инженерные базы.

Трис «стукнулась» ему в сеть где-то через пятнадцать минут. Оказывается, ее не пустили в рубку. Ник страшно удивился подобному — он же вроде как отдал все необходимые распоряжения. Но когда он обратился к командной сети, то обнаружил, что статус временного капитана не позволяет разрешать доступ посторонних лиц в помещения А-статуса, к которым и относилась пилотская рубка. Более того, как выяснилось, и полноправный капитан не имел всей полноты власти. Так, он, имея право посещать помещения, имеющие статус А0 — к таковым относилась, например, комната ЗАС и шифровальная, — не мог разрешить доступ туда кого бы то ни было, помимо тех, кто уже имел необходимый допуск помимо капитана. Кстати и сам Ник, поскольку он пребывал в статусе всего лишь временного капитана, тоже не имел возможности заходить в подобные помещения. Максимум в те, что имели статус А1. То есть вести корабль он мог, а вот пользоваться услугами шифрованной связи — категорически нет…

Так что пришлось землянину выбираться из пилотского ложемента и идти успокаивать Трис, которую все эти лузитанские заморочки привели в настоящее бешенство. Слава богу, гра Ниопол, которого Ник вызвал и спросил насчет чего-то подобного, ответил, что никаких проблем с доступом туда, куда ему надо, не имеет. Ника слегка зацепила такая формулировка «куда ему надо» — по обговоренным планам инженер должен был прямым ходом отправляться в двигательный отсек и в первую очередь заняться диагностикой двигателей, — но, с другой стороны, чья бы, как говорится, корова мычала. Он и сам пренебрег обговоренными планами, когда поперся прямиком в рубку. Так что, может, и у гра Ниопола возникли какие-нибудь свежие мысли, которые инженер с энтузиазмом бросился претворять в жизнь. Ник усмехнулся — ладно, не будем мешать экипажу проявлять инициативу…

Трис он застал в коридорчике перед рубкой, уже слегка остывшую и что-то увлеченно разглядывающую на стене.

— Муху увидела? — усмехнулся Ник.

— Да нет, — мотнула головой та, — гляжу, у них тут мишени — о-го-го.

— Что? — не понял Ник.

Трис пояснила:

— Ну, на транспортах же нет штатного десанта, только выздоравливающие и те, кто находится на реабилитации, вследствие чего держать постоянную потивоабордажную команду нет возможности. Так что вся защита от абордажа чаще всего построена на автоматических кинетических турелях, — она развернулась в сторону дверей в рубку и показала на потолок. — Вон, видишь раздвижные панели? Оттуда она и выдвигается.

— И… что? — не понял Ник.

— А то, что эти штуки — жутко скорострельные и вполне могут очередями прорубить на хрен переборки, кабельные шахты, энерговоды и все такое прочее. Поэтому в них встраивают ограничители углов наведения, а переборки в том секторе, в котором турель может вести огонь, усиливают броневыми листами, которые для уменьшения рикошета сверху покрывают плотной пластмассой. Она противодействует отскоку, и пули, уткнувшись в броневую переборку, просто застревают в этой пластмассе. Вот пощупай.

Ник протянул руку и потрогал поверхность коридора, а потом отошел за угол и пощупал другую панель. Да, разница чувствовалась.

— Вот такие панели и называют «мишень», — пояснила Трис, — и по ней можно судить, что за турели здесь стоят. Чем мощнее мишень, тем круче турель. Эта, — она мотнула головой в сторону панелей потолка, — прошибет любой десантный бронескаф.

— И что?

— Ничего, — пожала плечами, а потом широко улыбнулась: — А вообще-то очень неплохой кораблик нам достался па-артнер. Во всем чувствуется основательный подход.

Ник улыбнулся в ответ, а потом внезапно предложил:

— А давай, знаешь что? Пошли пообедаем! В мо… то есть в капитанском блоке. Я, когда шерстил командную сеть в связи с отказом тебе в допуске в рубку, узнал, что могу вам дать туда допуск. Сейчас до инженера достучусь, и двинемся.

Гра Ниопол ответил не сразу и прерываться на обед отказался. При этом Нику показалось, что он был чем-то взволнован, хотя на прямой вопрос ответил, что у него все в порядке, просто он очень занят. Так что Ник и Трис прихватили из ближайшей каптерки по флотскому сухому пайку и двинулись в роскошные капитанские апартаменты. Нет, судя по схеме, где-то неподалеку должен был быть камбуз, а в нем мощные пищевые автоматы, но возиться с ними в этот момент охоты не было. Вообще. А учитывая, что они еще, скорее всего, окажутся не совсем исправны, за столько-то лет…

Обед прошел на славу. Установленный в капитанском блоке автомат по изготовлению кассили Ник поставил в очередь на ремонт еще во время прошлого посещения, так что к их появлению он был уже в полном порядке. И хотя кассили из него было не таким шикарным, как то, что делал гра Ниопол, но все-таки вполне себе ничего. А кроме того, Трис — вот ведь умница! — догадалась прихватить с яхты бутылку таглеронта, напитка, по вкусу очень напоминающего хороший коньяк. Так что получилось и слегка отметить успех. Но именно слегка, потому что добивать бутылку было решено уже втроем.

После обеда они еще некоторое время посидели у камина, который ремдроиды за время, прошедшее с момента их прошлого посещения, так же привели во вполне работоспособное состояние, а потом Трис вздохнула и произнесла:

— Ладно, нечего рассиживаться. Раз не пускают в рубку — пойду помогать гра Ниополу. А то он тут из нас троих единственный пашет, бедный, а мы — сачкуем.

Они успели подняться и сделать несколько шагов в сторону двери, все еще пребывая в спокойно-расслабленном состоянии… как вдруг она распахнулась, и внутрь влетели две фигуры в полной боевой броне.

— Ник! — вскрикнула Трис, пытаясь отпрыгнуть назад и принять боевую стойку, хотя против бойца в боевой броне это было бессмысленно. Впрочем, более она ничего сделать не успела, отлетев к стене от удара бронированной перчатки. Ник же успел отреагировать — поскольку он шел вторым, у него было как минимум на одну десятую секунды больше, да и, в конце концов, у землянина стоял третий ранг «рукопашки». Так что он встретил бойца, отшвырнувшего Трис, сильным ударом ноги, выбросившим его наружу, в коридор. Но… это был его единственный успех. Чужаков было двое, они были в боевой броне и… они тоже были подготовленными бойцами. Даже то, что Ник успел врезать хотя бы одному, уже было чем-то невероятным, невозможным. Так что, спустя где-то сорок секунд схватки его опрокинули на пол, и последнее, что он увидел, это приклад штурмового бластера, летящий ему в лицо…

* * *

Текущие сутки (ну, по его прикидкам) прошли спокойно. А вот утро следующих принесло перемены.

Когда дверь камеры распахнулась, оказалось, что на этот раз громила, который таскал пленнику сухпаи, пришел не один, а с начальством. То, что это начальство, стало понятно сразу, потому что громила, открыв дверь камеры и войдя внутрь, боднул Ника тяжелым взглядом и сделал шаг в сторону, вытянувшись в струнку. Землянин же продолжал молча лежать на койке, лишь слегка повернув голову в сторону двери. Вслед за громилой в камеру, чуть пригнувшись, вошел еще один такой же медведь, но с большим числом нашивок на рукаве. Но и он оказался не последним посетителем, потому что вслед за ним шагнула высокая и крепкая (как, впрочем, большинство лузитанок) девушка в таком же, как и все остальные, повседневном комбезе. Ник слегка сморщился. Именно эта девушка и оказалась причиной всех их бед. Черт, в какое только дерьмо ни вляпываются люди благодаря любви! Причем ладно бы сами, а скольких еще и за собой тянут… Землянин делано равнодушно потянулся и сел на койке. Ну, наконец-то хоть какое-то изменение. Интересно, а что ему инкриминируют? Пиратство? Как еще можно обозвать попытку захвата корабля? А ему зачитают приговор или просто грохнут? И как? Дешевле всего вывести в шлюз и откачать из него воздух, а потом открыть внешнюю дверь. В принципе, тело и само может вылететь, но даже если оно застрянет в шлюзе, можно…

Тут его размышления прервали. Причем абсолютно неожиданным образом. Старший из вошедших в камеру сделал шаг вперед и… вытянувшись в струнку, как и уже знакомый громила, громко брякнул каблуками об пол и пророкотал:

— Господин офицер — штурм-сержант Грокк! Прошу прощения за временную изоляцию. Согласно пункту 34 Полевого устава десантных войск старший командир на корабле перед передачей командования обязан проверить полномочия лица, принимающего командование на себя. А поскольку ваша лузитанская регистрация оказалась очень недавней, я был вынужден предпринять дополнительные меры проверки.

— М-м-э-э, — глубокомысленно произнес Ник, обалдело уставившись на лузитанца.

— Штурм-сержант Грокк, господин офицер, — вновь произнес тот и вытянулся перед землянином в струнку. — Готов выполнять ваши приказания, господин временный капитан…

Глава 10

— Как с разгрузкой семьдесят второго трюма?

— Уже заканчиваем, господин капитан, — тут же отозвался штурм-сержант Грокк. — Еще минут сорок.

— Отлично…

Капитан отключился, а штурм-сержант окинул огромный объем трюма сумрачным взглядом. Сорок тысяч кубометров внутреннего объема, освобожденные от содержимого уже на три четверти, выглядели весьма… сиротливо. И у Грокка сердце кровью обливалось от того, что он лично принимал участие в этом… да что уж там — разграблении. Но…

Все началось одиннадцать дней назад, когда штурм-сержант открыл глаза и уставился на нависшую над ним крышку капсулы регенератора. Что… Мысли путались. Кто… Грокк пошевелил рукой. Он… был ранен. Да. Это точно. Он был ранен и… а вот хрен его знает, что там дальше было. Последнее, что он запомнил, — это запах паленого мяса (его собственного мяса, между прочим) и боль. Вернее — БОЛЬ!!! А потом — тьма. Впрочем, подобная последовательность событий не была для штурм-сержанта абсолютным откровением. В регенерационную капсулу он за пятнадцать лет службы попадал уже в четвертый раз, так что ничего особенно нового… Грокк попытался осторожно приподнять руку и ухватиться за борт капсулы и… не смог. Штурм-сержант непроизвольно сглотнул. Да что, Твари бездны, происходит?! Он напыжился и… с трудом пошевелил мизинцем. Причем вследствие этого еле заметного движения его прошиб пот, причем так, будто он только что взял вес в четыреста стоунов на соревнованиях по тяжелоатлетическому многоборью на первенство второго ударного флота. Да что же это? Как он мог так ослабнуть всего за… интересно, а сколько он здесь провалялся? Месяц? Полгода? Да нет, за полгода регенератор собрал бы его заново, даже если от его тела осталось бы всего процентов тридцать. Ну, с учетом головы, конечно. А он, судя по тому, что Грокк помнил о последних секундах перед потерей сознания, явно был заметно целее. Впрочем, кто его знает, что и как там прилетело его тушке потом, когда он уже был в отключке…

Следующую попытку пошевелиться штурм-сержант предпринял минут через пять. И гораздо успешнее. Потому что в этот раз ему удалось приподнять дрожащую руку и ухватиться-таки за бортик. Но это было все, на что он оказался способен. Ни подтянуться с использованием рук, ни уж — тем более — просто приподняться у штурм-сержанта не получилось. Но все равно по сравнению с первой попыткой это был настоящий прорыв! Так что дело, считай, пошло…

Третья попытка привела к тому, что штурм-сержанту удалось сесть в своей капсуле и оглядеться. Он находился в каком-то боксе. Скорее всего, этот бокс располагался на одном из транспортов снабжения типа «Алкрин», каковых в составе объединенного флота, направленного кланом Корт для захвата одной стратегически важной транзитной системы, насчитывалось ажно две штуки. Во время операций большого масштаба в недрах этого толстяка обычно разворачивали крупный вспомогательный госпиталь. Грокк где-то с минуту посидел, отдыхая от «нагрузки» (и не хрен ржать, сами бы попробовали!), а затем очень аккуратно перевалил свое все еще ватное, но ставшее куда более послушным тело через бортик капсулы. И замер. Потому что услышал странный шелест. Вроде как.

Несколько мгновений ничего не происходило, а затем шелест послышался вновь. Штурм-сержант мгновенно пригнулся и скользящим шагом (и куда делась вся слабость?) двинулся к левому обрезу капсулы, где замер, напряженно прислушиваясь. Спустя несколько мгновений ожидаемый шелест послышался вновь. Да не один. Кто-то, находящийся от капсулы штурм-сержанта буквально в пяти-шести шагах, тяжело вздохнул и смачно… высморкался. Грокк ошалело сглотнул. Он был далек от мысли, что, пребывая в столь разбитом состоянии, сумел покинуть капсулу совершенно бесшумно, но его отчего-то никто не окликнул, как оно должно бы произойти, будь этот… сморкавшийся дежурным медтехником. Но и на диверсанта он также никак не тянул, потому как — где вы видели сморкающегося диверсанта? Штурм-сержант нервно огляделся… Твари бездны, как он сразу-то не заметил?! Бокс, в котором были установлены регенераторы, выглядел… поношенным. Это было не совсем точное слово, но ничего лучшего Грокку в этот момент в голову не пришло. Да и сами регенераторы… Штурм-сержант осторожно провел рукой по боковой поверхности того, из которого он только что выбрался, и уставился на грязные пальцы. Да уж, чувствовалось, что здесь очень долго никто не убирал. Явно больше полугода… И в этот момент из-за капсулы снова раздался звук, на этот раз, для разнообразия, очень похожий на… всхлип. Грокк вздрогнул, подобрался и, наконец, осторожно выглянул. У соседнего регенератора спиной к нему стоял какой-то тип в мешковато сидящем на нем рабочем комбезе и пялился на его содержимое. Штурм-сержант присмотрелся и зло стиснул зубы: сквозь прозрачную крышку полевого регенератора виднелась стройная нога. Голая — что было немудрено, потому что, во-первых, в регенератор положено укладывать раненого абсолютно обнаженным и, во-вторых, эмульсия, наполнявшая регенератор, имела в своем составе компоненты, способные растворять и выводить элементы одежды, нижнего белья и полевых изолирующих саннашлепок, буде что из этого, не дай бог, останется в ране — и женская. Так что штурм-сержант Грокк скрипнул зубами и, бесшумно скользнув к этому увлеченно и самозабвенно, ничего вокруг не видя и не слыша, пускающему слюни вуайеристу,[8] легонько приложил его своим пудовым кулачком по затылку…

После окончания разгрузки семьдесят второго трюма штурм-сержант Грокк доложился капитану и двинулся к лифтовому холлу центральным коридором. Корабельные тапочки почти неслышно шлепали по ребристому покрытию огромного, двенадцать метров шириной и восемь высотой, коридора. Последние четверо суток здесь круглосуточно сновали тяжелые, средние и легкие погрузчики, но в настоящий момент центральный коридор был пуст. Так же, как и обширные трюмы, чьи огромные ворота располагались по обеим стенам коридора. Сейчас почти все они были распахнуты настежь, являя взгляду штурм-сержанта картину своей почти абсолютной пустоты. А ведь еще пять дней тому назад они были полностью забиты. Ракеты, элементы брони, зарядные картриджи, запасные части и механизмы, конструкционные элементы, фильтры, сухие пайки, одежда, обувь, снаряжение, боевая броня… одиннадцать тысяч шестьсот наименований! Все для того, чтобы целый ударный флот был способен полностью восстановить свою боеспособность после тяжелого сражения либо активного полугодового рейдирования. И подавляющая часть всего этого ценнейшего содержимого трюмов универсального транспорта снабжения клана Корт типа «Алкрин», приписанного к родному для штурм-сержанта второму ударному флоту, была выгружена из транспорта не для того, чтобы обеспечить какую-то боевую операцию или восстановить боеспособность флота, а всего лишь для того, чтобы быть проданной на бирже…

Вырубив вуайериста, Грокк не удержался и бросил взгляд на капсулу, на которую тот так долго пялился. Хм… да, там было на что посмотреть. Вполне аппетитная красотка с хорошей грудью и отличной фигурой. Вроде как из пилотских. Но ни имени, ни корабля штурм-сержант не вспомнил. Единственное, что можно было гарантировать, так это то, что она не с «Гордости предков». Всех своих пилотов Грокк знал хорошо, причем большинство в, так сказать, всех смыслах этого выражения. Ну да девчонки всегда западают на здоровенных мужиков… В этот момент у лежащей в полевом регенераторе девушки едва заметно дрогнули ресницы, и штурм-сержант поспешно отшатнулся. Не хватало еще, чтобы его застали здесь именно за тем, за что он только что вырубил этого непонятного гражданского.

— Грох-х-х…

Штурм-сержант резко обернулся. Вот ведь черт, и сам не заметил, как кто-то подкрался… а-а-а, ну понятно. Из соседней капсулы на него пялилась весьма знакомая рожа.

— Пинолли, старина, и ты здесь?

— Х-х-х-да аха-аха… — старый знакомый закашлялся и едва не сполз обратно внутрь регенератора.

— Все-все, не напрягайся, сейчас полегчает, — штурм-сержант быстро подскочил к капсуле и поддержал приятеля. — Что, очень худо?

— Еле х-шевелюхь… — прохрипел тот.

— Это ничего, — успокоил его Грокк, — я, как очнулся, тоже первое время мизинцем пошевелить не мог, а сейчас видишь как прыгаю.

— Ага, х-звеня голыми мудями, — страдальчески усмехнулся Пинолли. — Это сколько ж мы проторчали в регенераторах?

— Тут я пока ничего тебе сказать не могу. Сам только пять минут как очухался.

— Угу, понятно… а это кто? — и Пинолли кивнул подбородком в сторону валявшегося в отключке вуайериста.

— Тоже не в курсе. Пялился тут на одну… ну… соседку, короче, по пребыванию в регенераторе. Ну, я его и…

— По виду — не наш, — категорично заявил Пинолли.

— По виду — точно, — согласно кивнул Грокк, — но кто его знает, сколько мы проторчали в регенераторах? Я не буду удивлен, если больше года. Ну, судя по состоянию мышц.

Пинолли, вскинувшийся было услышав озвученный срок, после последней фразы задумался. Регенераторы, в принципе, были предназначены для восстановления всего мышечного каркаса тела на пике развития. Так что длительное пребывание в регенерационных капсулах, по идее, несмотря на отсутствие мышечной нагрузки, не могло грозить ее пациентам никакими особенными бяками типа мышечной атрофии. Нет, атрофия, естественно, возникала, но должна была почти сразу же купироваться все теми же процессами регенерации, под которые полевой регенератор и был заточен. Так, во всяком случае, получалось в теории. Однако несмотря на то, что в теории все выглядело чрезвычайно стройно и убедительно, любой, хоть раз воспользовавшийся, так сказать, услугами полевых регенераторов, знал, что ученые умники очередной раз чего-то там не учли и где-то там напутали. Потому что в реальности все оказалось не так шоколадно, как в теории. Нет, классической атрофии мышц не наступало, но чем больше времени человек проводил в капсуле регенератора, тем большее время ему требовалось на то, чтобы по выходе из него восстановить контроль над вроде как вполне себе здоровым и нигде не атрофировавшимся телом. Над этим работали. По слухам, на старых поколениях регенераторов на восстановление требовалось от суток до часов. Личный опыт штурм-сержанта говорил о минутах, максимум десятках минут, а по поводу этих, новейших, восьмого поколения, которые были приняты на вооружение перед самым рейдом, ученые умники били себя пятками в грудь, утверждая, что после пребывания в них пациентам для восстановления потребуются едва ли не секунды. Но, судя по испытываемым ощущениям, умники опять что-то напутали. Во всяком случае, Грокк, по его собственным прикидкам, в этот раз восстанавливался как бы даже и не дольше, чем в регенераторе прошлого поколения. Правда, пока делать выводы было рано, поскольку было не известно, сколько именно времени они проторчали в капсулах полевых регенераторов. Но не десять же лет в самом деле?

— Ладно… — махнул рукой Грокк, — ты как, дружище, полегчало тебе?

— Есть малеха, — кивнул Пинолли и осторожно сдвинулся к бортику капсулы, перекидывая через него ноги. — Сейчас встану…

— Хэй, десантура…

Штурм-сержант резко развернулся. Из соседней капсулы на него решительно смотрела та самая девица, на которую пялился все еще лежащий в отключке вуайерист.

— Да, уважаемая? — нейтрально отозвался Грокк. Кто его знает, что это за девица. А ну как офицер? Офицер в клане был чем-то намного большим, чем то, что называли этим словом в любой армии мира. Эта была настоящая, стопроцентная, незамутненная элита Дома, ее истинная знать. Офицер Дома являлся не столько даже военным командиром, сколько одним из касты повелителей клана, отвечающим перед главой клана лично за все, что происходило вокруг него в тот момент, когда он находился в данной… ну, назовем это точкой пространства. Если, естественно, происходящее хоть как-то затрагивало интересы Дома. Да-да, именно так. Какими бы при этом ни были его личные обязанности и имеющаяся у него задача. Немудрено, что и отбор, и обучение офицеров Дома по своей жесткости на порядки превосходили все, что использовалось для формирования офицерского в любой иной армии мира. Даже в Лузитанской. Но обратной стороной подобного подхода было то, что численность офицеров в клане всегда была очень ограниченной. Особенно по сравнению с вооруженными силами любых других государств. Например, на тяжелом разрушителе «Гордость предков», на котором служил штурм-сержант и который по международной классификации соответствовал тяжелому крейсеру, на девятьсот человек команды приходилось всего семь офицеров. В то время как в любом другом флоте в составе экипажа подобного корабля было не менее полусотни офицеров, а кое-где и побольше.[9] Так что офицер клана — это человек, с которым надо быть повежливее…

— Помогите выбраться.

— Непременно.

Надо заметить, что, услышав это предложение, Пинолли вылетел из капсулы настоящей ракетой. Впрочем, как уже упоминал Грокк, у той красотки очень даже было на что посмотреть и… ну… за что подержаться. Хотя так уж сильно границ… хм… ну, скажем так — обоснованного, они с Грокком не перешли.

— Твари бездны, как мне хреново-то! — прошептала девушка, сползая по стенке капсулы на пол.

— Штурм-сержант Грокк, — представился Грокк. — Тяжелый разрушитель «Гордость предков».

— Кап-сержант Пинолли. Оттуда же.

— Команд-пилот Акринен. Тяжелый носитель «Портуберанец».

Десантники переглянулись. Облегченно и озадаченно. Облегченно, потому что красотка оказалась не из офицеров, а из своего брата — младшего начсостава. А озадаченно, потому что к тому моменту, как они оба попали в регенераторы, тяжелый носитель «Портуберанец» пребывал вполне себе в совершенно целом виде, выпустив все свои штурмовые боты и болтаясь далеко в тылу объединенного флота. Ну, еще бы, возможности артиллеристского боя у тяжелых носителей были очень и очень дохлыми, да и с броневой защитой у них дело обстояло весьма кисло. Так что потери тяжелых носителей обычно происходили только в том случае, если флот, к которому они принадлежали, терпел настолько серьезное поражение, что выход из боя осуществлялся по принципу: «Спасайся, кто может!». После чего оба десантника, одновременно, развернулись и уставились на валявшееся рядом с капсулой старшего пилота тело…

Добравшись до лифтового холла, штурм-сержант поднялся на шестую палубу и притормозил, размышляя, куда двигаться дальше — сразу в бар или сначала зайти в каюту, чтобы принять душ и сменить белье. Привычка требовала сделать последнее, а разум утверждал, что за сегодняшнюю рабочую смену Грокк не успел ни пропотеть, не измазаться. Шесть с половиной часов работы в качестве оператора малого погрузочного комплекса — это курорт, а не работа…

Привычка взяла-таки верх, и штурм-сержант повернул налево, в коридор, ведущий к третьему жилому блоку.

Грокк успел помыться и стоял в душевой кабине, овеваемый потоками теплого воздуха, когда ему в сеть стукнулся Пинолли: «Ты где?».

«Сейчас иду», — отозвался штурм-сержант.

«Я в дальнем баре на носовой обзорке».

До носовой обзорной палубы штурм-сержант добрался через десять минут. Несмотря на сиротливо выглядевшие из центрального коридора пустынные трюмы, содержимое транспорта было продано все-таки далеко не полностью. Не говоря уж о его оборудовании. Так что на стоянке у выхода из жилого блока все так же маячило несколько небольших кубических универсальных электрокаров в пассажирском варианте. Передвижение людей и небольших грузов по огромному кораблю чаще всего осуществлялось именно с их помощью. Пассажирский вариант электрокаров представлял собой открытую четырехместную платформу с очень маленьким клиренсом и практически без подвески (ну нету здесь, на корабле, ни неровностей рельефа, ни дождей или сильного солнца), с плоскими сиденьями. Он разгонялся до двадцати пяти километров в час и мог двигаться не только под управлением водителя, но и по заранее заложенным в автопилот маршрутам.

Приостановившись у стоянки, штурм-сержант пару мгновений прикидывал, что лучше — пройтись пешком, затратив на это с полчаса, или добраться до места на каре, но затем решил поторопиться. В конце концов, «стук в сеть» мог быть вызван не только желанием старого приятеля почесать языком, но и некими новыми сведениями, которые необходимо было обсудить. Так что Грокк, поморщившись, уместил свой мускулистый зад на откровенно неудобном, жестком и плоском сиденье электрокара и ткнул пальцем в иконку, задававшую в качестве конечной точки маршрута «стоянку 5», расположенную рядом с лобовой «обзоркой». Транспортное средство мигнуло экранчиком меню, показав, что зафиксировало заданную точку назначения, и тут же тронулось с места, быстро, но плавно набирая скорость. Штурм-сержант поерзал и снова скривился. Ну вот чего стоило поставить на эту коляску сиденья чуть поприличнее? Нет, он знал, что удобство принесено в жертву рационализму и такая форма сидений вызвана в первую очередь тем, что вследствие этого пассажирскую версию кара можно превратить в грузовую всего за двадцать секунд — просто отделив от него три из четырех сидений и закрепив их в качестве ограждения грузовой платформы Г-образной формы, охватывающей водителя справа и сзади. После чего получался кузов, объемом по обрезу ограждения более чем в полкуба, куда можно было навалом загрузить всякую муть типа картриджей, упаковок с боеприпасами, элементов механизмов, тюков с рапид-тканью и всего такого прочего. Либо с помощью тех же сидений можно было почти в два раза увеличить площадь грузовой платформы. Но заднице-то от осознания всего это удобнее никак не становилось… Впрочем, машинка была шустрой, поэтому сама поездка, даже между самыми отдаленными точками корабля и с использованием лифтов, редко когда занимала более пяти, максимум десяти минут, так что можно было и потерпеть.

Пинолли пребывал на обзорной палубе в гордом одиночестве.

— Ну, что у нас нового? — поинтересовался штурм-сержант, усаживаясь на удобный диванчик рядом с приятелем, занявшим место с краю, рядом с подлокотником. Носовая обзорная палуба была почти сплошь уставлена такими диванчиками. Раньше, как Грокк помнил, между ними были еще расставлены кадки с декоративными растениями, причем весьма, так сказать, высокотехнологичные, поскольку растения, находящиеся в них, как знал штурм-сержант, годами не требовали ухода. Даже полива. Что-то там было с конденсацией влаги, находящейся в воздухе и еще чем-то куда более мудреным. Но столько лет и они не выдержали. Так что сейчас все эти кадки были убраны, вследствие чего обзорная палуба выглядела эдак… пустовато. Да и за барной стойкой бокового бара никого не было, вследствие чего ее релаксационные возможности в настоящий момент были заметно урезаны… а-а, нет, не особенно.

— Держи, — Пинолли протянул Грокку бутылку пива, которую достал из коробки, стоявшей на полу, рядом с диванным подлокотником.

— Спасибо, — одобрительно кивнул штурм-сержант, привычным движением сорвал пробку и сделал большой глоток. — Старое?

— Да, из наших же трюмов.

— А я уж думал все подчистую продали, — буркнул Грокк. — Ну, так что нового-то?

— А просто пригласить друга посидеть-побалдеть и пивко там попить я, значит, не могу? — хмыкнул Пинолли.

— Не-а, — мотнул головой штурм-сержант и ухмыльнулся. — Балдеть ты любишь один, и в своей каптерке, а с другом… если только за его счет. Так что давай, колись.

Пиноллли усмехнулся:

— Ну и сейчас, как видишь, тут тоже пустовато. Ты да я — и больше никого. Ну да ладно, речь не об этом… Ты сидишь? Вот и хорошо. Потому что если бы стоял, то от той новости, которую я собираюсь тебе сообщить, ты бы точно упал, — он сделал многозначительную паузу, а затем торжественно произнес: — Наш юный офицерик, старина, — один из «золотой десятки»!

— Да чтоб меня Твари бездны разорвали! — ошеломленно выдохнул штурм-сержант…

После того как они быстренько привели в чувство того вуайериста и уточнили у него, что за херня здесь творится, все трое лузитанцев на некоторое время впали в ступор. Семьдесят лет! Твари бездны и Темная материя — они проторчали в капсулах СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ! Ну… плюс-минус год-другой, но при таких цифрах это не имело ровно никакого значения. Все трое некоторое время молча сидели не просто оглушенные, а прямо-таки придавленные этой чудовищной новостью, но тут из-за капсулы Пинолли послышался уже знакомый всем троим хриплый всхлип. И это сразу же вывело их из состояния глубокого шока. Лузитанцы… Пинолли, развернувшись всем телом и вытянув шею, заглянул за борт своей капсулы, после чего озвучил очевидное:

— Еще один очухался.

— Кто? — вполне ожидаемо поинтересовался штурм-сержант.

Пинолли поднялся на ноги и скрылся за своей капсулой. Спустя мгновение из-за капсулы донесся ответ:

— Кули.

Грокк ухмыльнулся. Старший штурм-мастер Кули был весьма известной личностью во втором флоте. И известен он был не столько даже этим своим высшим из возможных для рядового рангом (старших штурм-мастеров во втором ударном насчитывалось всего восемь человек), а в первую очередь двумя вещами: во-первых, тем, что без него не обходилась ни одна более-менее серьезная заваруха, где бы она ни случалась — на родной базе во время увольнения или при десантировании на неподавленную вражескую орбитальную крепость, и, во-вторых, тем, что из всех этих заварух Кули всегда выходил живым. Хотя и не всегда целым.

— Что ж, с такой командой я бы рискнул взять на абордаж любую лоханку и… — он перевел взгляд на вуай… хм, короче, задержанного: — А сколько вас всего на борту?

Тот ответил. Грокк вытаращил глаза и расхохотался:

— Что? Трое?!! Ну, вы даете! Лезть на лузитанский боевой корабль всего втроем… это ж надо было додуматься!

Но, как выяснилось чуть позже, для подобной наглости у этих троих были определенные основания. Когда Кули и штурм-сержант, быстро разыскав в одном из трюмов боевую броню, переместились к капитанскому блоку, в котором находились двое оставшихся мародеров, оставив Пинолли и старшего пилота Акринен будить тех, кто занимал другие регенераторы, выяснилось, что настойчивость старого приятеля, убедившего их сначала отыскать среди хранившихся в трюмах кораблей запасов и надеть боевую броню, оказалась очень в тему. Потому что, в отличие от… ну, скажем так, первого встреченного из тройки мародеров, двое других оказались вполне себе подготовленными бойцами. И уверенность Кули, заявившего было, что, поскольку мародеры, с которыми они столкнулись, не лузитанцы, он берется захватить обоих в одиночку и голыми руками, могла бы обойтись им куда как дорого.

А потом они все вместе, все двести девятнадцать человек, которым повезло покинуть регенераторы через семь десятков лет после того, как они в них оказались (а проснулись не все, кое у кого, вероятно из числа тех, кого поместили в капсулы либо последними, либо с очень тяжелыми повреждениями, просто не хватило запаса биоактивных растворов и гелей в картриджах), почти трое суток решали, как быть и что делать. Нет, никакого базара Грокк не допустил. Десантников среди… скажем так, столь долго спавших, было большинство, так что порядок они с Пинолли установили довольно быстро. В конце концов, все проснувшиеся были лузитанцами, и не просто, а еще и военными и, более того, принадлежавшими флоту великого Дома. Так что ни о какой вольнице и речи быть не могло. Но… ситуация была уж больно неординарной, а ни единого офицера среди проснувшихся, к сожалению, не было. Пинолли даже в сердцах высказался насчет того, почему так в жизни получается: как поймать честного десантника на какой-нибудь невинной шалости, перебрал, там, малеха чего крепкого или какому гражданскому за недостаток почтительности морду начистил — так они тут как тут, а в тот момент, когда они нужны ну просто позарез, — так ни одного поблизости не наблюдается!..

Как бы там ни было, перспектива того, что решать, что и как им дальше делать, придется самим, вырисовывалась перед проснувшимися все яснее и яснее, порождая не то, чтобы панику или там растерянность, но все же некоторое неудовольствие. Все они были военными, а в военной среде желательно, чтобы каждый занимался тем делом, в котором являлся специалистом. Результат того, что произойдет, если орудия начнет наводить повар, будет не менее плачевным, чем власть канонира на кухне. Впрочем, именно и только военных готовят к действиям в ситуациях, когда нужные специалисты отсутствуют, потому что банально убиты и никакой замены им в ближайшее время не предвидится. Так что все шло своим чередом до того момента, пока один из техников, еще на гражданке поставивший себе несколько простеньких баз по электронике, сумел-таки получить доступ к Командной сети корабля и огорошить всех просто ошеломляющей новостью — у них есть офицер…

— Ну что, ты все еще по-прежнему сомневаешься? — ехидно поинтересовался Пинолли.

Грокк стиснул зубы.

— Это точно?

— Точнее некуда, — уверенно кивнул головой Пинолли. — Сам видел в сети ролик, в котором наш капитан присутствует в Храме Меча. И, кстати, там же показано, как он стал офицером. Знаешь, кто вручил ему меч?

— И кто?

— Ни за что не догадаешься! — торжествующе усмехнулся Пинолли. Но не стал долго мучить приятеля. — Сам Таибрен!

— Кто?!! — Грокк стиснул свою лапищу так, что початая бутылка пива в его руке разлетелась вдребезги. — И ты все еще настаиваешь на том, что все это — какая-то тайная операция Дома?

— Я настаиваю на том, дружище, что все это какие-то интриги, лезть в которые не нашего ума дела.

— Но если наш офицерик получил этот статус из рук первого врага нашего клана, то…

— А искин, запечатанный личным кодом главы, он тоже получил из рук Таибрена? Или слитки иридия с клеймом нашего дома? — прервал его Пинолли. Штурм-сержант зло стиснул зубы. На это ответить ему было нечего. Как и на то, откуда в распоряжении у их временного капитана появилась личная яхта главы Дома. Купил? Возможно. Но любому было ясно, что если их временный капитан действительно являлся бы тем, за кого он себя выдает, подобная покупка — несусветная глупость. Ну на кой обычному мусорщику, решившему заняться картографией, подобная покупка? Все те задачи, для которых мог бы использоваться «Бросок», можно было бы решить с помощью корабля раз в пять, а то и на порядок дешевле. А вот прямая передача ему яхты под маркой покупки кем-то, кто поставил ему некую задачу, была вполне объяснима. Кто его знает, какие закладки имеются внутри Командной сети яхты и к каким возможностям на благо клана может получить доступ офицер клана, которому поставлена задача привести яхту с этими закладками к какому-нибудь секретному объекту. Да и остальные находки, сделанные обоими сержантами на борту бывшей личной яхты главы клана, также очень сильно свидетельствовали в пользу того, что этот странный инопланетник очень не просто так имел, в нарушение всех и всяческих традиций, офицерский чин Дома Корт. К тому же с того момента, как эти традиции казались всем им незыблемыми, прошло семь десятков лет, за которые очень многое изменилось. И очень сильно. Ну, например, их родной клан более не числился в списке великих Домов Лузитании…

— Грокк, — мягко заговорил Пинолли, — я, как и ты, по-прежнему ничего не понимаю во всем этом бардаке, что творится вокруг нас. Но я так же не понимаю, как могло получиться, что клан Корт, один из великих Домов, столп и опора Лузитании, оказался изгнан с планеты. И еще, я также не понимаю, как на Лузитании могла появиться такая зараза, как пасескриники…

Штурм-сержант не выдержал и зло сплюнул на палубу. Его собеседник согласно кивнул и продолжил:

— Но я уверен, что все эти несуразности кажутся нам таковыми только вследствие того, что мы не обладаем не то что всей, а даже и одной десятой той информации, которая необходима для того, чтобы разобраться во всем том, что нам кажется нагромождением нелепостей. И… помнишь, о чем мы договорились когда сумели отойти от того охренения, в которое впали после того, как сумели добраться до свежей информации, сохраненной в базах данных бывшей яхты главы клана?

Штурм-сержант кивнул.

— Да. Мы должны решить, по-прежнему ли мы с кланом или поступаем так, как это сделало большинство предателей, отказавшихся от клятвы верности Дому?

— И?

— И время принятия решения еще не пришло! — огрызнулся Грокк. — Или мы уже на Лузитании и все посмотрели собственными глазами?

— Нет, конечно, — кивнул Пинолли, — но, если ты помнишь, до того момента мы решили не делать никаких резких телодвижений и позволить ситуации развиваться своим чередом.

— А теперь выясняется, что офицером клана Корт наш капитан стал всего лишь…

— Поднявшийся в «Цепи» до уровня «золотой десятки»! — оборвал его Пинолли. — Грокк, ну запусти мозги! Ты действительно считаешь, что какой-то гребаный инопланетник с какой-то гребаной Сигари, без опыта, без поддержки, без знания Лузитании, без практики интриг, да вообще без всего мог вот так, с первого захода войдя в «Цепь», сразу же подняться до «золотой десятки»?

— Нет, — глухо отозвался штурм-сержант, но затем вскинулся и упрямо заявил: — Но, полностью я этого бы не исключал.

— Старина, — с явным сожалением в голосе произнес Пинолли, — если бы это было так, то я бы вообще выкинул из головы любые сомнения.

Штурм-сержант недоуменно уставился на приятеля. Тот вздохнул и устало произнес:

— Грокк, ну подумай сам: если этот парень действительно смог добиться всего этого своими силами, ты можешь себе представить лучшего лидера?

После этих слов лицо штурм-сержанта приобрело очень задумчивое выражение.

— Но на это у меня не слишком много надежды, — продолжил, между тем, Пинолли, — слишком уж фантастично выглядит. Да и никак не объясняет ни наличие яхты, ни искин с подобным паролем, ни иридиевые слитки.

— Это — да, — нехотя кивнул штурм-сержант, а затем повернулся к приятелю и протянул руку, — ладно, давай, делись.

Пинолли хмыкнул, выудил из ящика еще одну бутылку и сунул Грокку. Тот опять сорвал пробку, после чего оба дружно стукнулись бутылками и сделали по хорошему глотку.

— Значит, действуем, как тогда решили? — задумчиво произнес штурм-сержант.

— А что нам еще остается? — пожал плечами Пинолли. — Все равно никто из наших, пока не побывает дома, ничего окончательно не решит.

— Дома… — хмыкнул Грокк. — Знать бы еще, осталось ли что-нибудь от того дома. Мы ведь с тобой, старина, выросли не просто на окраинах Таннибола. Мы выросли в клане. И всегда мечтали стать его полноправными членами. И стали. А вот какие у нас теперь должны быть мечты, я что-то пока еще не понял.

— Я тоже, — задумчиво кивнул Пинолли. — Но… где наша не пропадала, Грокк, — прорвемся. Мы же — десант. Кто сможет больше, чем мы?

Глава 11

— Диспетчер, это картографический крейсер «Искатель Терры». Запрашиваю коридор до зоны верфи «Самлора каннубиас».

— Слышу вас, «Искатель Терры». Здорово маскируетесь! Картографический крейсер — а с виду точно как «Толстая кошелка».

Ник скривился. «Толстая кошелка» было жаргонным названием всей серии транспортов снабжения «Алкрин».

— Тебя не спросили, умник! — огрызнулся он вполголоса и уже громче напомнил: — Я жду коридор.

— Подходи по вектору 133-88-234, «Искатель Терры». В ближней зоне вас перехватит парковщик верфи, так что держи уши открытыми.

— Понял, — буркнул Ник, — исполняю, — после чего повернулся к сидевшей за пультом первого пилота Акринен и молча кивнул ей. Громада «Искателя», практически не дрогнув, начала разворот, ложась на вектор сближения, указанный диспетчером. Ник вздохнул. Да уж, именно это и называют мастерством. Так изящно повернуть корабль с такой массой покоя…

Его более чем трехдневное тюремное заключение окончилось столь же неожиданно, как и началось. А вообще все произошедшее до сих пор приводило Ника в тупик.

Виновником всех их приключений оказался гра Ниопол. Как выяснилось, инженер так рвался на транспорт именно потому, что надеялся найти здесь… вы не поверите… свою любовь! Уж как юная лузитанка из Дома Корт и юный инженер с Элгонка умудрились пересечься друг с другом — история умалчивает. И с чувствами самой лузитанки тоже, по мнению Ника, все было не так прозрачно. А вот инженер попал. И сильно. Поэтому, помучившись после расставания несколько месяцев, он бросил все — работу, карьеру, перспективы и полетел на Лузитанию, отыскивать любимую. Но та как раз ушла с одним из ударных флотов к «Кокотке». Инженер прождал ее возвращения два месяца, но когда остатки флотов возвратились, выяснилось, что среди спасшихся любимой нет. Другой бы погоревал и успокоился, жизнь же продолжается. Но гра Ниопол оказался не из таких. Сначала он бросился в то место, где состоялось сражение, в надежде на чудо. Чуда не произошло. Любимой в окрестностях «Кокотки» не нашлось. Зато слухи об уничтожении ее корабля полностью подтвердились. Тогда он вернулся на Лузитанию, где отличился тем, что умудрился за восемьдесят дней шестьдесят раз получить по морде «в кругу». Однако подобная стойкость и непреклонность в достижении цели заставили смилостивиться сердца довольно многих лузитанцев. А это позволило Ниополу докопаться до информации о том, что на брошенном вследствие серьезного повреждения главной двигательной установки, но в остальном почти целом транспорте снабжения осталось некоторое количество сильно израненных бойцов, эвакуация которых оказалась невозможной именно вследствие того, что не то что тащить их куда бы то ни было, а просто хотя бы ненадолго прервать процедуру реанимации, скажем, для перемещения на другой борт, для них было смерти подобно. И вроде как среди тех, кого там оставили, была и команд-пилот Акринен. Правда, для того чтобы это выяснить, гра Ниополу пришлось проторчать на Лузитании около пяти лет. Ну не только на ней, а мотаясь между Лузитанией и «Кокоткой».

После чего инженер окончательно вернулся на «Кокотку» и… да нет, он вовсе не стал верно и неуклонно ждать свою юношескую любовь. Прошедшие несколько лет немного притупили чувства, так что гра Ниопол начал просто жить на станции «Кокотка». Сначала работал в ремонтных доках компании «Ценорис», потом перешел на верфь «Такренбург», занимающуюся как постройкой новых, так и глубокой модернизацией старых кораблей, женился, развелся, женился еще раз, вырастил двоих детей, снова развелся, прошел первую процедуру омоложения, на десять лет покинул «Кокотку», завербовавшись по контракту на фронтир, чтобы побыстрее закрыть кредит на омоложение и начать копиться деньги на новый, затем снова вернулся на станцию. Первоначальные вложения у него здесь уже были сделаны — жилье, медстраховка и все такое прочее имелись, а заработок на «Кокотке» был заметно выше, чем на любом из обитаемых миров. Ну, за исключением, конечно, фронтира. Но там Ниополу не понравилось. Поэтому-то он и вернулся, оттрубив всего один контракт. И благодаря наработанному за эти годы, в том числе и из-за контракта на фронтир, весьма приличному индексу социальной адаптации, устроился на очень теплое место в инженерный центр. Вот так он и жил пока… в инженерном центре не появился некий молодой человек с не совсем законной просьбой установить ему левые лузитанские базы…

— Вызываю картографический крейсер «Искатель Терры».

— Здесь «Искатель Терры», — тут же отозвался Ник.

— Это парковщик верфи «Самора каннубиас». Могу я уточнить цель прибытия на верфи?

— Минуточку… контракт GGF-12-669, — быстро выведя на экран капитанского терминала файл с контрактом, который они заключили с этой верфью по сети, ответил Ник. Эта верфь была выбрана потому, что именно на ней гра Ниопол и отработал большую часть того времени, которое Ник потратил на зарабатывание лузитанского подданства. По словам инженера, коллектив там подобрался вполне профессиональный, и свою работу они делали четко и аккуратно. Хотя лузитанцев среди персонала было всего около трети.

— Есть такой, — удовлетворенно отозвался парковщик. — Занимайте зону «Коричневый 25». Вектор сближения я вам скинул.

Ник посмотрел пришедший файл и слегка скривился. Их отправляли в самую дальнюю парковочную зону. И сколько придется торчать, ожидая, пока ими займутся? Но парковщик, похоже, просчитал его реакцию, потому что тут же пояснил:

— Да не страдайте, «Искатель». Дело в том, что у вас уж больно объемная тушка. Так что до ввода вас в док надо уточнить ваши линейные размеры и текущую массу покоя. Чтобы вы нам там ничего не разнесли ненароком. А «Коричневый 25» у нас самая просторная зона, и с вами там будет работать удобнее всего. Так что мы вас надолго в пустоте не задержим. Если все будет нормально — уже завтра встанете в док.

Ник тут же повеселел. Похоже, они вполне в графике…

Сразу после того, как гра Ниопол получил доступ на лузитанский транспорт, он со всех ног бросился не в двигательный отсек, а… да-да, все правильно догадались, в отсек «Нижний главный С», который, судя по схеме стандартной загрузки транспортов типа «Алкрин», как правило предназначался для размещения дополнительного полевого госпиталя. И, таки да, этот отсек действительно оказался забит капсулами полевых регенераторов, каковых, однако, оказалось несколько сотен. Так что перед инженером тут же возник вопрос — а как ему отыскать среди них тот, в котором находится предмет его давней любви? Впрочем, этот вопрос разрешился довольно быстро, сразу же после того, как Ник сбросил ему допуск к командной сети транспорта. Всего в капсулах полевых регенераторов оказалось размещено двести девятнадцать человек. Подавляющее большинство из них были десантники, на втором месте по численности — техники, затем всякие интенданты и совсем немножко пилотов, в том числе из состава экипажей ботов. Офицеров не было вообще. Из сержантского состава — четырнадцать человек, среди них всего четверо пилотов, а остальные из десантного наряда и двое интендантов. Пилот крупного корабля был только один. И это оказалась она, Акринен! Как гра Ниопол успел когда-то разузнать, ее Тяжелый носитель был уничтожен в середине сражения, когда все еще висело на волоске, и всех тех из его экипажа, кого успели подобрать, сразу же перекинули на транспорт. Остальные, похоже, тоже были по большей части с погибших кораблей. Этим и объяснялся подобный дисбаланс в личном составе пациентов. При уничтожении корабля еще во время дальней фазы боя наибольшие шансы выжить были как раз у десантуры. Потому что их боевая броня обеспечивала им наибольшую защиту. Техники и интенданты, скорее всего, были из экипажа самого транспорта и пострадали в тот момент, когда он попал под обстрел, закончившийся повреждением главной двигательной установки. Ну а экипажи ботов, опять же, были из тех, которые принадлежали авиагруппам уничтоженных носителей. Ибо целые корабли должны были непременно подобрать своих.

Но инженер ни о чем таком в тот момент не думал. Он бегом бросился к блоку «01–22», в котором помещалось четыре стандартных капсулы, и дрожащими руками набрал на пульте управления блоком команду на открытие капсулы. Полевые регенераторы специально разрабатывались для использования в максимально сложных условиях — на планетах с неоптимальной атмосферой, при полной разгерметизации кораблей и всем таком прочем. Поэтому, в отличие от стандартного медицинского, сразу после восстановления помещенного в нее пациента, до максимально возможного уровня жизнеспособности, который определялся как уровнем полученных организмом повреждений, так и возможностями самого регенератора, а также наличием необходимых для устранения данных повреждений растворов и реактивов, эта модель регенераторов не выводила пациента из медикаментозного сна по завершении процедур, а продолжала поддерживать его в этом состоянии до получения команды. А ну как, пока шла регенерация, корабль был разбит и вокруг царит ледяной вакуум? Или ротный медицинский пункт, на котором был развернут полевой регенератор, подвергся атаке тяжелых огнеметов и вокруг, наоборот, бушует такой жар, от которого плавятся камни? Так что полевой регенератор, кроме основного, имел еще и режим поддержки пациента в состоянии медикаментозного сна с понижением температуры тела и введением организма в этакое полуанабиозное состояние без нанесения его здоровью непоправимого ущерба «неопределенно долгое время». Вот только никто — как из авторов данного выражения, так и из конструкторов регенерационной капсулы, — даже не предполагал, что это самое «неопределенно долгое время» может затянуться аж на несколько десятков лет. Немудрено, что у гра Ниопола так дрожали руки…

Внешние обмеры и определение массы покоя заняли всего двенадцать часов. После чего Нику пришло приглашение от главного инженера верфи прибыть к нему в кабинет для уточнения контракта.

— Ваша ласточка? — несколько завистливо спросил главный инженер, кивнув в сторону огромного обзорного окна, занимавшего одну из стен его кабинета. За окном на парковочных захватах висел «Бросок». Ник кивнул:

— Наша.

— Хороша… — инженер покачал головой. — Вроде и старовата как бы, восьмое поколение, а девяти из десяти современных гражданских яхт вполне фору даст.

Ник согласно наклонил голову. А что тут возразить?

— Итак, уважаемые, — главный инженер верфи развернулся и подошел к торцевой стене своего кабинета, — мы изучили предоставленный вами проект, исполненный, похоже, чрезвычайно уважаемым мною господином Ниополом, — тут он почтительно склонил голову в сторону инженера, — и у нас возникли некоторые предложения, которые, как я надеюсь, придутся вам по вкусу.

В этот момент главный инженер, похоже, отдал какую-то команду через сеть, потому что перед торцевой стеной, метрах в двух от нее и на высоте полутора метров от пола, возникла четкая трехмерная модель их корабля.

— Вот, посмотрите. Как я понимаю, основная цель переделок — сделать из транспорта типа «Алкрин» крейсер-носитель картографических комплексов. В связи с этим я должен вам сказать, что вы не совсем верно выставили граничные рамки проектного задания. В качестве ключевого параметра вами почему-то было принято обеспечение базирования максимального числа картографических комплексов. А это не совсем верный подход. Я бы предложил вам отталкиваться от оптимального жизненного цикла. То есть от наиболее предпочтительной длительности стандартной экспедиции…

Ник некоторое время слушал, а затем его взгляд упал на гра Ниопола и Акринен, сидевших рядом и внимательно слушавших хозяина кабинета, и он непроизвольно отвлекся от того, что говорит главный инженер, и вновь погрузился в свои пока еще довольно свежие воспоминания…

Вопреки всем страхам инженера, «оживление» его любимой прошло вполне себе нормально. Уже через двадцать минут, как раз в тот момент, когда Ник отправил ему приглашение на обед, регенератор просигналил, что температура тела пациентки, до того момента сильно пониженная, чтобы замедлить течение всех процессов в организме и ввести его в состояние полуанабиоза, который и позволил употребить в характеристиках фразу «неопределенно долгое время», доведена до нормальной. Так что гра Ниополу в тот момент было совсем не до обеда. Еще через пятнадцать минут заполнявшая объем регенератора эмульсия наконец-то была откачана, и инженер с волнением уставился в такое милое, любимое и… почти забытое лицо. Девушка в капсуле еще пару минут лежала неподвижно, а затем ее веки дрогнули и она раскрыла глаза. Гра Ниопол затрепетал от счастья, но тут возбужденный престарелый влюбленный был напрочь вырублен прилетевшим ему в затылок кулаком штурм-сержанта Грокка.

Как выяснилось уже гораздо позже, все полевые регенераторы были подключены к управляющим контурам группами по четыре блока. Так что, запустив процесс «просыпания» для своей возлюбленной, гра Ниопол параллельно запустил его еще для четырех капсул, в одной из которых как раз и находился штурм-сержант Грокк. И в себя он пришел несколько раньше, после чего некоторое время наблюдал за странным типом гражданской наружности, неизвестно откуда оказавшимся на боевом корабле второго ударного флота Дома Корт в разгар боевой операции. Он же не подозревал, что с того момента, как его засунули в капсулу, прошла уже чертова уйма лет.

Ник тряхнул головой, отгоняя воспоминания и вновь вслушиваясь в речь главного инженера. Нет, в технические детали будут вникать гра Ниопол и Акринен с Трис. Но решение-то принимать все равно ему.

— …таким образом, как только вы приблизитесь к предельной дальности хода на имеющихся запасах топлива, вы сможете произвести очень простое изменение конфигурации корабля, ликвидировав один ангарный блок для размещения картографического комплекса и оборудовав в высвободившихся объемах еще одну группу топливных танков. Да, это уменьшит охват, зато позволит, с учетом увеличившейся дальности и длительности полета до еще неохваченных систем, снова вернуться к наиболее приемлемой длительности экспедиции, — главный инженер замолчал. Ник некоторое время рассматривал изрядно увеличившуюся модель корабля, на которой желтым цветом были выделены те изменения, которые планировались по их проекту, а синим — те, что предлагал внести главный инженер, а потом развернулся к Трис:

— Ну, твое мнение?

Та задумчиво кивнула:

— Я думаю, стоит согласиться. Мы действительно уперлись в максимальную вместимость, упустив из вида наиболее целесообразную автономность. А зря. Годовой экспедиционный цикл на самом деле будет наиболее оптимальным. Даже со всем запланированным набором рекреационных помещений. Больший срок чреват излишней усталостью и снижением работоспособности экипажа и повышенным износом техники.

Ник перевел взгляд на инженера. Гра Ниопол также согласно закивал:

— Да-да, все верно. Я полностью согласен с предложенными изменениями проекта. Тот дополнительный картографический комплекс, который мы сможем воткнуть, если оставим мой проект без изменений, скорее всего, окажется мертвым грузом. Либо если мы увеличим сроки пребывания в экспедиции, то непременно столкнемся с повышенной текучестью кадров и возросшими расходами на поддержание техники в рабочем состоянии.

Акринен же молча кивнула. Ник задумался. Возможно, это как раз тот случай, про который англичане говорят: «Если на корабль, предназначенный для размещения восьми пушек, воткнуть десять, то стрелять смогут только шесть». В принципе, именно из-за чего-то подобного они и решили отказаться от первоначальной идеи заняться переоборудованием транспорта в картографический крейсер самостоятельно, хоть это и сулило огромный выигрыш в стоимости работ. Ибо, какие бы базы ты себе ни установил — живой опыт это заменяло в очень небольшой степени. И чем выше был требуемый уровень знаний в той или иной области, тем большее значение приобретал именно этот самый личный, живой опыт. Недаром для активации высокоуровневых баз требовались очень значительные временные цензы работы на тех или иных должностях. Да и время переоборудования транспорта в крейсер при производстве работ на верфи сокращалось почти в пятнадцать раз…

Ник повернулся к главному инженеру:

— Хорошо, мы согласны с подобным изменением проекта.

На этом совещание окончилось, после чего землянин отвез Гра Ниопола и Акринен обратно на «Искатель», а сам вместе с Трис отправился на Транквею. Им предстояло найти специалиста, который сможет «сломать мозги» искинам командной сети. Сам он за подобную операцию взяться не рискнул. Нет, если бы потребовалось нечто менее масштабное — ну, там, влезть в сеть, подобрать пароль, подменить идентификатор — с этим Ник справился бы без особенных проблем… Да что там, после всех изученных баз он бы даже взялся подработать управляющие программы для не слишком большого корабля, скажем, типа «Паучка». Но ломать и перепрограммировать Командную сеть уже чего-то вроде «Броска» он бы не взялся. Слишком много специфических знаний это требовало, как в области программирования именно военных искинов, так и в области пилотирования средних либо, в случае с транспортом, крупных межсистемников. Так что он решил доверить это дело профессионалам. Но вот все исходники Ник собирался потом забрать и основательно изучить. И не столько даже для поиска неких недокументированных «закладок» (хотя и эта цель также присутствовала), сколько для повышения своего собственного профессионального уровня. Знакомство с работой мастеров всегда продвигает изучающего ее результаты к новым профессиональным высотам…

После пробуждения и захвата неизвестного, проникнувшего на борт транспорта, штурм-сержант произвел быстрый допрос пленного. Особенных мер воздействия применять не пришлось, поскольку пленный и так пел, как соловей. Но большинство сообщенных им сведений оказались столь неожиданными (если не сказать крепче), что явно требовали тщательной проверки. Однако приступать к ней стоило только после того, как флот Дома Корт, к которому принадлежали все «пробужденные», восстановит полный контроль над своим кораблем. Это не выглядело такой уж большой проблемой, поскольку из допроса пленного выяснилось, что, кроме него, на борту присутствуют всего двое посторонних. Впрочем, один из них, судя по информации, извлеченной из командной сети, даже (уму непостижимо!) получил доступ в рубку, что не могло не тревожить. Для прекращения подобного безобразия штурм-сержант приказал двум проснувшимся вместе с ним десантникам надеть боевую броню и захватить остальных нарушителей. Оружие не применять и вообще мять задерживаемых не шибко. По задержании — поместить в тюремный блок. А сам занялся «оживлением» остального личного состава, находящегося на борту.

Захват неизвестных произошел штатно, хотя с парнем пришлось повозиться. Но голыми руками против оборудованной экзоскелетом боевой брони он ничего поделать не смог. Так что уже через час после пробуждения транспорт вновь оказался под полным контролем флота Дома Корт. А затем началась скрупулезная проверка полученной информации, которая привела к очень неожиданным результатам…

До Транквеи они добрались довольно быстро. Трис связалась с тем самым торговцем, у которого купила яхту, и он разрешил им припарковаться прямо в своем ангаре.

— Уважаемая, рад вас снова видеть! — поприветствовал он Трис, а затем развернулся к Нику. — Офицер…

— Доброго дня, — поздоровался с ним землянин. — Благодарю вас за помощь.

— Не стоит благодарности, офицер, — мягко, но с некоторым горделивым оттенком склонил голову торговец. Тут до Ника дошло, что торговец, похоже, не просто так уже второй раз именует его офицером, и землянин поинтересовался:

— Вы — бывший клановец?

— Да, офицер, Дом Корт, — и он бросил на землянина взгляд, похоже, означавший, что, хотя он сейчас и обычный «свободный», но ничего не забыл и не простил. Ник молча кивнул. Как собрату. Черт, этот столь неожиданно свалившийся на него статус, который, по словам Дакрита, никто не принимал и не примет всерьез, принес ему за последнее время намного больше, чем многие его усилия. Воистину — не отвергай дара Божьего, ибо он и есть вознаграждение твое! Даже если сначала он кажется тебе обузой…

— Что привело вас ко мне? — перешел к делу торговец.

То, как убедить торговца вывести их на специалиста по командным сетям, партнеры обговаривали уже не раз и даже разработали целый сценарий, включавший в себя несколько версий развития разговора. Но сейчас Ник внезапно осознал, что ничего этого не нужно. Достаточно прямого вопроса.

— Нам нужно «сломать» командную сеть транспорта снабжения типа «Алкрин».

Трис полыхнула возмущенным взглядом, но, к облегчению Ника, не стала вмешиваться и просто промолчала, а торговец задумался. Потом спросил:

— Транспорт принадлежал клану Корт?

— Да, — кивнул Ник и добавил: — Но постоянного капитана должен назначить глава.

Торговец улыбнулся:

— То есть временным он вас уже признал? Ну, тогда это несложно.

— Время, место, цена? — деловито уточнил Ник.

— А где корабль находится сейчас?

— На реконструкции. Верфи «Самора каннубиас».

— Хороший выбор, — одобрил торговец, — перед окончанием реконструкции дайте мне знать. Я привезу специалиста прямо на борт. Только постарайтесь, чтобы его никто не увидел. Он не любит светиться.

— Ну, это понятно, — усмехнулся Ник, — спасибо. Цена?

— Обычно за подобную работу он берет от ста тысяч. Хотя, например, вон за ту «малышку», — торговец кивнул в сторону яхты, — взял полтора миллиона. Вы еще не перестроили ее под себя?

Ник едва не дернулся. Вот, блин, тоже мне компьютерщик, даже не залез в интерфейс! А там, оказывается, есть настройки.

— Пока нет, — мотнул головой землянин и соврал, — изучаю настройки. Думаю сделать одинаково и на транспорте, и на яхте.

— Ваше дело, — пожал плечами торговец.

— Аванс нужен? — уточнил Ник.

— Нет, офицер.

Отчалив от Транквеи, Ник связался с транспортом и приказал штурм-сержанту, в настоящий момент исполняющему обязанности этакого полуофициального старшего офицера корабля, собрать всех, кто находился на борту, в данс-баре на шестой палубе.

— Значит, решился? — спросила его Трис, когда он закрыл сеанс. Ник прикусил губу и, немного поколебавшись, коротко кивнул…

На второй день после того, как их всех освободили из тюремного блока, трое компаньонов собрались в гостиной капитанского отсека. Ник все еще чувствовал себя не в своей тарелке, пока еще только отходя от шока, вызванного мгновенным переходом своего статуса от заключенного к старшему офицеру на борту. Непонимание глубинных причин подобной мгновенной трансформации грызло его, не давая ни спокойно спать, ни, что было гораздо хуже, спокойно думать. По его представлениям того, что произошло, просто не могло быть. И он напрочь не понимал, почему так поступили лузитанцы. А первое правило Трущоб гласило: «Непонятное — опасно». Вот он и мучился… Поэтому когда Трис спросила, что его так грызет, землянин не выдержал и взорвался, заявив, что чувствует себя полным идиотом, поскольку не способен просчитать, чего можно ждать дальше. И не пристрелят ли его в тот момент, когда он отдаст приказ транспорту двинуться в сторону «Кокотки».

— Мм-м-мнэ… — задумчиво протянул инженер, — не думаю, гра Ник. Если они уже обращаются к вам, как к офицеру, значит, признали вас как минимум старшим. Лузитанцы вообще педантичные иерархисты, а уж клановцы… К тому же лузитанцам, как более никому в галактике, присуще чувство благодарности, — он вздохнул. — Я думаю, и Акринен терпит меня рядом с собой только потому, что считает, что это я «вытащил их из этого дерьма».

— Она так сказала? — хищно прищурилась Трис.

— Нет, она ничего подобного не говорила, более того, она вообще ведет себя со мной в высшей степени любезно. Мне кажется, что если я потребую от нее близости, она тут же согласится.

Ник едва не поперхнулся. Инженер и лузитанка после того, как гра Ниопола выпустили из тюремного блока, делили одну каюту. Причем инициатором подобного выступила именно Акринен. Так что землянин был совершенно уверен, что всё уже давно…

— Но я же вижу, что не особенно приятен ей. Она не так давно рассталась с молодым, энергичным и привлекательным человеком, носящим мое имя, а встретилась… со мной, — инженер тяжело вздохнул и погладил свою голову с явно наметившейся плешью.

— Не думаю, что это имеет для нее хоть какое-то значение, гра Ниопол, — мягко вступила Трис. — Поверьте, у нее сейчас есть куда большие проблемы, чем всё, что вы тут озвучили. Более того, я считаю, что она вам на самом деле благодарна. И не только из-за того, что вы вытащили ее из «этого дерьма», но и за то, что у нее, в отличие от всех остальных ее соратников, есть на кого опереться в этом времени.

— Вы думаете? — с сомнением спросил инженер.

— Я убеждена в этом!

— Что ж, если так, то я только рад, — улыбнулся Ниопол, а затем вдруг встрепенулся и повернулся к землянину. — Послушайте, капитан, тут мне пришло в голову… а вы не задумывались о том, чтобы предложить лузитанцам перейти к вам на службу?

Ник недоуменно уставился на инженера, а затем досадливо поморщился:

— Гра Ниопол, да я просто мечтаю от всех них избавиться! Потому что постоянно жду какого-то подвоха с их стороны. А вы — принять в команду. Да если мы сумеем выбраться живыми из этого приключения, я неделю буду напиваться от счастья.

Инженер смущенно потупился. Ну да, именно он виноват, что они вляпались в это, так сказать, приключение, но он же не знал…

— Не вините себя, гра, — все так же мягко снова заговорила Трис. — Вы совершили это во имя любви. А это способно извинить многое…

Ник злобно стиснул зубы: ну уж нет, только не эта хрень!

— А тебе, Ник, — развернулась к нему Трис, — я бы советовала подумать над предложением гра Ниопола. Лузитанцы очень редко нанимаются к кому-то на сторону, но, как правило, они — лучшие специалисты и крепко держат слово. Все то же традиционное лузитанское воспитание…

— Я тут до сих пор не знаю, доживем ли мы хотя бы до того, чтобы отправиться к «Кокотке», а ты мне о наборе команды! Пойми, я их не понимаю. То есть почему они нас захватили, я понять могу. По их внутренним часам битва в системе еще идет, они — часть сражающегося флота, корабль — тоже, то есть все, кто не наши — враги, значит — не дадим, не допустим, отобьем! Почему они нас отпустили, мне тоже в общем-то понятно. Но с какого хрена они объявили, что я — старший офицер на борту и что все они собираются мне подчиняться? Это же глупость! Я же, по их меркам, просто сопляк, на которого навесили непонятный ему статус как раз для того, чтобы поиздеваться над такими, как они! Я не имею ничего общего с настоящими офицерами клана. Да и вообще, разве просто наличие меча делает человека офицером? Что, больше ничего не нужно? То есть вор, укравший меч, тоже сразу станет офицером клана?!

Ник замолчал. Пару минут в гостиной висела тревожная тишина, а потом заговорил инженер:

— Кхм… вы не совсем правы, Ник. Ни вор, ни кто другой не сможет стать офицером клана, просто как-то получив меч. Украв там или купив… А вот если этот меч получен официально, хотя бы в награду, от Главы Дома или, как в вашем случае, от Конклава — то да, он офицер. Таких случаев в истории Домов масса. Рядовой боец, спасший на поле боя командира, просто техник, сумевший совершить невозможное и предотвратить взрыв, угрожающий жизни множества людей, младшая помощник врача, спасшая десятки раненых тем, что все то время, пока оставалась в сознании, переливала им свою кровь. Они тоже никогда не готовились стать офицерами. Но стали ими, потому что Глава Дома посчитал их достойными и вручил им меч. Этого достаточно…

— Но я-то не совершал ничего такого, — пробормотал Ник.

— Да? А спасти двадцать девять человек, среди которых двенадцать детей и один герой всей планеты, — это, по-вашему, ничего такого?

— Да никого я не спасал! Я же вам уже рассказывал, что спас всех именно адмирал Гурон, я просто предложил один из вариант…

— Ник, Ник, — прервал его инженер, — я все помню и не спорю. Можете считать так. Я просто хотел вам сказать, что в их глазах вы совершенно легитимный офицер клана, понимаете? И… это открывает перед вами огромные возможности. Они изначально будут к вам намного более лояльны, чем любой другой экипаж. Ну, те, кто согласится пойти к вам на службу. И еще, для них это действительно будет служба, а не просто работа. А лузитанцы почитают службу куда выше, чем любую работу, и потому будут благодарны вам за предоставление подобной возможности. Поверьте мне, вам не стоит их опасаться. Я знаю это. Я прожил на Лузитании, — причем не современной, а той, из которой они все пришли, — почти пять лет.

Ник некоторое время молчал, а затем нехотя кивнул:

— Ладно, я понял, буду думать. Но даже если все так, как вы говорите, зачем нам столько десантников? Нет, техники, пилоты — это я понимаю, но остальные нам зачем?

— Совершенно незачем, — согласно кивнул гра Ниопол. — Но я предлагаю нанимать их не как десантников, а как членов экипажа — пилотов, операторов, двигателистов и так далее.

— Я не совсем понял вашу мысль, гра Ниопол, — переспросил Ник. — Среди десантников есть люди с базами пилотов, техников, инженеров и так далее?

— Скорее всего, нет, — пожал плечами инженер, — но это не так важно. Поймите, они здесь и сейчас — никто, люди, отставшие от мира немногим меньше, чем на сто лет, без профессии, с устаревшими имплантами, базами, с разорванными семейными и дружескими связями, с совершенно неактуальным сегодня ценностным аппаратом. Многое из того, что они считали добром, например, верность клану, сегодня — зло, а то, что они считали злом, например, отказ от присяги, предательство клана, изгнание — для сегодняшней Лузитании не просто добро, но и вообще единственная модель поведения, которую она для них оставила. Понимаете меня? — инженер замолчал, пристально глядя на Ника.

— И как это поможет нам получить необходимых нашему кораблю специалистов?

— Так им все равно переучиваться, — пояснил инженер. — Предложите им список необходимых нам специальностей и пообещайте вложиться в их обучение. Я думаю, многие согласятся. А вы получите людей, для которых экипаж и семья будут означать одно и то же.

Ник задумался. В принципе, если все, что говорит инженер, правда, то это выход. Набор команды был для них очень болезненной проблемой, к которой они с Трис даже не знали, как подступиться. Эксплуатация корабля в качестве картографического крейсера требовала довольно большой команды, а никаких гарантий того, что в набранном наобум экипаже не окажется какого-нибудь «Джона Сильвера», который потом не попытается перехватить у землянина контроль над кораблем, никто дать не мог. Нет, командную сеть, конечно, с налету не сломаешь. Так что вариант типа поставить «к штурвалу» своего человека здесь вряд ли пройдет. Но перехватить контроль можно не только в пространстве, но и на стоянке, скажем, у какого-нибудь не слишком благонадежного терминала, на который они зайдут для ремонта и пополнения припасов, где у этого гипотетического «Джона Сильвера» есть свои люди. Да и в пространстве… Ник, конечно, неплохой рукопашник, «золотая десятка» епть, не хухры-мухры, но тот же Лакуна всегда говорил, что лезть, как в земном анекдоте, «с голой пяткой на шашку», то есть с голыми руками на оружие, — полный идиотизм. В чем, кстати, сам Ник уже вполне убедился… И землянин рефлекторно потрогал то место на лице, по которому ему засветили прикладом.

— А как насчет того, что они через какое-то время решат, что я недостаточно хорош, чтобы быть капитаном, и найдут для этого дела кого-нибудь своего? — Это был очень серьезный вопрос. Действительно серьезный. Любой обычный экипаж — это набор разных людей, объединенных, по большей части, только контрактом, заключенным с владельцем судна. И даже если внутри него образуются какие-то группировки, то они в первую очередь начинают конкурировать между собой. То есть вариант противостояния «экипаж — капитан» при такой ситуации возможен только в том случае, если капитан — дебил. Здесь же получится, что он заключит контракт с одной группировкой, причем достаточно сплоченной. Сплоченной общим жизненным опытом, одной этнической принадлежностью, одной присягой и… одной бедой, в конце концов. Он же, Ник, как капитан — сопляк. Полный. И управлять коллективом совершенно не умеет. Ну не было у него еще подобного опыта. Так что вариант с тем, что у него позже могут отобрать корабль, вырисовывался как очень и очень вероятный. И какие гарантии будут достаточными для того, чтобы хоть как-то обезопасить себя от подобного развития событий, Ник даже не представлял.

Инженер пожал плечами:

— Ну, абсолютной гарантии я, конечно, дать не могу, но я уже упоминал, что лузитанцы вообще, а клановцы — даже еще сильнее обычных иерархичны. Вне иерархии им неуютно. Им обязательно нужен четкий и понятный порядок подчиненности. Так что то, что они признали вас своим офицером, уже изрядно усиливает ваши позиции. А дальше… Если вы действительно окажетесь плохим капитаном, то это может произойти с вами при любой команде. Это — космос, здесь ставки очень высоки. Но вы ведь собираетесь стать хорошим капитаном, не так ли? — инженер улыбнулся. — Ник, я действительно знаю, о чем говорю. Поговорите с ними. Предложите этот вариант. Если не увидите серьезного противодействия — значит, есть большой шанс на то, что они будут вам верны. Во всяком случае, этот вариант гораздо более безопасен, чем найм в команду неизвестно кого. Но… вы капитан — и решать только вам. Я могу лишь предложить варианты, что я в общем-то сейчас и сделал, — инженер замолчал и, встав со стула, двинулся к автомату приготовления кассили. Ник повернулся к Трис и спросил ее взглядом. Та несколько мгновений раздумывала, а затем тряхнула волосами и решительно произнесла:

— Я тоже думаю, что это вполне подходящий вариант. К тому же… представь, какой будет сюрприз для пиратских абордажников, ожидающих встретить на подобном корабле чисто гражданский экипаж, когда их с распростертыми объятиями примут лузитанские десантники? — и она весело рассмеялась.

— Хорошо, — негромко сказал Ник после некоторого раздумья, — я… подумаю. В любом случае это произойдет только после того, как мы доберемся хотя бы до «Кокотки». А скорее всего, гораздо позже…

И вот теперь землянин наконец дозрел до того, чтобы сделать подобное предложение. Не то чтобы он решил вопрос с верностью, но… проблема набора команды за это время не только не была решена, а даже заметно обострилась. Как среди владельцев, так и среди капитанов кораблей Ник пока был никто и звали его никак. Поэтому хорошие профессионалы его предложения, которые он разместил на порталах, предлагающих услуги по найму команд, просто игнорировали, а те, кто предлагали свои услуги, ему по большей части были и даром не нужны. Ибо почти все они после не очень сложной проверки оказывались либо алкашами и дебоширами, либо… очень мутными типами, как бы даже и не устраивающимися в команду с прямой задачей подготовить захват корабля. Так что вариант с лузитанцами на этом фоне оказывался едва ли не лучшим из возможных. Несмотря на все риски.

Штурм-сержант встретил Ника у десантного трапа.

— Капитан на борту! — коротко рявкнул он, едва ботинок Ника коснулся настила палубы. — Капитан, экипаж по вашему приказанию собран.

— Спасибо, Грокк, — коротко поблагодарил землянин, прокручивая в голове предстоящий разговор. Штурм-сержант молча двигался за ним. Землянин даже не подозревал, что тот их разговор в капитанском блоке был прослушан, записан и доведен до каждого из «проснувшихся». Штурм-сержант оказался слишком опытен, чтобы пускать дело на самотек. Этот парень был абсолютно прав — в глазах Грокка землянин не имел никакого значимого авторитета. Но… отодвинуть его в сторону и начать командовать самому было бы, по мнению штурм-сержанта, так же неверно. Со многих сторон. Во-первых, сам Грокк был десантником и не умел управлять кораблем. Во-вторых, этого парня признала командная сеть. Да и мысли Пинолли насчет тайной миссии также не выглядели совсем уж абсолютным бредом. И, в-третьих, штурм-сержант Грокк верил в судьбу. Не в богов, нет, хотя регулярно поминал их в оборотах речи, а именно в судьбу. И если судьба вручила этому сопляку меч офицера, значит, она разглядела в нем что-то такое, что делало его достойным этой чести. Вытянет он или нет — другое дело. Но шанс у него есть. Точно. А кто такой Грокк, чтобы так нагло плевать на выбор судьбы?

Короче, вариант, изложенный инженером, после долгих и бурных обсуждений в «своем» кругу был признан вполне допустимым. Немногим, дравшим глотки насчет того, что они и сами с усами и что они «могли бы сами, без всяких там…» взять корабль и использовать его куда толковее, быстренько заткнули глотки. Ибо — да, лузитанцы очень иерархичны. И пока есть офицер, который вполне достойно исполняет свои обязанности, всякие крикуны могут идти лесом. С закрытым ртом… Но окончательное решение насчет того, принимать или не принимать подобное предложение, решено было отложить на после того, как они доберутся до Лузитании. Потому что у многих пока просто в голове не укладывалось то, что лузитанцам могут запретить опуститься на родную планету просто по факту исполнения ими своей присяги. Ну не верилось в это пока никак! А, кроме того, всем было интересно, как это предложение будет озвучено…

Так что землянин вполне спокойно зарегистрировал транспорт на себя как «найденный после оставления бесхозным на срок более пятнадцати лет» и перевел его в личную собственность. А так же распродал излишки имеющегося на транспорте имущества. Он был офицером клана, членом «золотой десятки», и он вроде как собирался вложиться в членов клана (ну а у сержантов были и кое-какие свои, сформулированные Пинолли, предположения). Так что пусть поступает, как решил… Да и вариант «обрадовать» пиратов (а в то, что работа на фронтире обойдется без столкновения с подобными личностями, никто не верил) всем также очень понравился.

Когда Ник вошел в помещения данс-бара, в нем стоял легкий гул. Все-таки когда, пусть даже вполголоса, переговариваются две с лишним сотни человек — это много. Ник подошел к барной стойке, остановился и окинул взглядом собравшихся. Многие его заметили, но далеко не все. Он мгновение поколебался насчет того, не стоит ли ему сначала как-то привлечь внимание — покашлять там, крикнуть… но затем решил просто начать говорить. Если капитану, пусть даже временному, для привлечения внимания подчиненных требуется что-то помимо того, что он начал говорить, — грош цена такому капитану.

— Добрый день, уважаемые, — негромко начал Ник. Все разговоры мгновенно смолкли, а на него уставились сотни глаз. Землянин приободрился и продолжил: — Я думаю, что все уже ознакомились с текущим положением дел. Но, прежде чем перейти к тому, ради чего я попросил штурм-сержанта Грокка собрать вас всех в этом баре, позволю себе его напомнить, — Ник сделал глубокий вдох и чуть повысил голос: — С того момента, как всех вас уложили в полевые регенераторы, прошло почти семьдесят лет. За это время в мире произошло множество событий, часть из которых напрямую касается вас. Во-первых, ваша родина, Лузитания, очень сильно изменилась. Великие Дома уже не играют такой важной роли в ее жизни, какую они играли в то время, когда ваша эскадра направилась в рейд. Ваш родной клан, Дом Корт, — исчез.

— Ушел, офицер, — тут же прервал его кто-то.

— Нет, — жестко ответил Ник, — просто исчез. Потому что Дом, члены которого лишены права находиться на территории, находящейся под юрисдикцией Лузитании, это — не лузитанский клан. Это — непонятно что. Поэтому вам, если вы собираетесь отправиться на Лузитанию, придется отказаться от клятвы верности Дому. Иначе вас просто не пустят на планету, — он замолчал. Все остальные тоже молчали. Похоже, до сего момента многие все еще не верили в то, что для того, чтобы просто вернуться домой, пройтись босиком по траве, поваляться в саду, искупаться в той речке, в которой купался в детстве, необходимо отвергнуть когда-то данную присягу, которую все до сих пор почитали, как святыню. Представьте себе — не чтобы сохранить жизнь, не чтобы пробраться в тыл врага и добыть ценные сведения, не чтобы спасти друзей, соратников, близких, а просто чтобы пройти по траве…

— Итак, дома вас не очень-то ждут, — продолжил Ник, — причем, чтобы только узнать, действительно ли это так, вам нужно будет отказаться от клятвы верности клану… — действительно ли это так, или кто-то уже связался по Сети со своими родственниками, какая-то часть которых, возможно даже отцы и матери, а то и деды с бабками, несомненно, все еще жива и даже здорова — Ник не знал. Но решил обрисовывать ситуацию максимально негативно. — Где находятся те, к кому можно присоединиться, не нарушая присягу, — неизвестно. Ваши импланты и базы устарели на одно, а то и на два поколения. Так что для того, чтобы получить любую приличную работу, вам придется влезать в очень большие долги либо банку либо, в лучшем случае, родственникам. Да и чем вам заниматься? По прежней профессии устроиться вряд ли удастся: во флоты других кланов вас точно не возьмут, в Планетарные силы обороны — шанс есть, но там вам тоже придется начинать с нуля. То есть с замены имплантов, разучивания свежих баз и так далее, — Ник сделал паузу, чтобы все еще раз оценили свое положение, а затем перешел к сути: — Исходя из всего этого, у меня есть для вас предложение… — и он кратко изложил все то, что они тогда обсудили с инженером и Трис.

Когда он закончил, сидевшие перед ним люди где-то с минуту молчали. А потом посыпались вопросы:

— А оплата баз и новых имплантов, это будет кредит, или как?

— Кредит, — твердо ответил Ник, — но он будет считаться полностью закрытым после десяти лет службы в составе экипажа. Без любых дополнительных вычетов из установленного оклада по должности.

— А где мы будем базироваться?

— Пока неизвестно. Первый год — точно на корабле, а потом… подумаем, рассмотрим интересные предложения, посмотрим на доходы.

— А что конкретно мы будем делать — искать Ушедших?

— Нет, — Ник мотнул головой. — У меня есть другая цель.

— И какая? — поинтересовалась сидящая в первом ряду гибкая девушка с нашивками техника на повседневном комбинезоне. Ник напрягся. Это был ключевой момент разговора. Но отвечать на этот вопрос нужно было максимально честно и понятно.

— Как вы все, вероятно, уже знаете, я, хотя и имею полное подданство Лузитании и статус офицера Дома Корт, родился не на Лузитании.

— Знаем…

— А как же…

— Слава и честь «золотой десятке»!

Все эти выкрики изрядно подняли Нику настроение. Вот оно как… похоже, гра Ниопол прав и они действительно признали его. Ну, в какой-то мере.

— Так вот, — серьезно заговорил Ник, — у меня в жизни есть цель — найти мою родную планету. И я…

Глава 12

— Дерьмовая планетка, — сумрачно произнес штурм-сержант Грокк, одним махом опрокидывая в рот стакан коктейля «Брызги звезд». Пара пластиковых соломинок, через которые его вроде как и следовало тянуть, была выкинута из стакана, едва только пальцы сержанта коснулись его стенок.

— Эт точно, Грокк, — отозвался кап-сержант Пинолли. Они с Грокком были самыми старшими по званию среди всех собравшихся в этом баре, к тому же срок их совместной службы приближался к пятнадцати годам. Ну, если не считать те семьдесят, что они провели в полевых регенераторах. Поэтому оба вполне свободно обращались друг к другу по имени публично. Любой другой, рискнувший это сделать, мгновенно получил бы в лоб. Причем не факт, что от самого Грокка.

— Кули решил было как-то одного дебила «в круг» вызвать. Так тот сначала такую вонь развел. А когда Кули вышиб из него дух за то, что тот «пушкой» стал размахивать, так ему даже пришлось от «черных картузов» смываться. Ты представь, они не того дебила, что пушкой размахивал, арестовывать собрались, а Кули, — Пинолли покачал головой и делано удивленно произнес: — И как им такая идея в голову пришла — арестовывать Кули?

Грокк хмыкнул. Ну, еще бы, можно было не сомневаться, что старший штурм-мастер Кули непременно отметится на этой планетке. И что все, кто здесь с ним познакомился, запомнят его очень надолго. Ибо сие действие сколь незыблемо, столь и неизменно. Вот и их капитан имел возможность в этом убедиться. Потому что именно Кули оставил отметину своим прикладом на его физиономии. Но это дело прошлого. А сейчас Кули был негласно зачислен в состав этакой «команды телохранителей», подстраховывающих их нанимателя и капитана. Ну, когда не был занят бегством от полицейских, которых местные именовали «черными картузами». Впрочем, грех жаловаться — чем-то подобным он занимался не очень часто.

Лузитанцы загрузились на этот лайнер только два часа назад. А перед этим у них было целых двадцать дней, чтобы прогуляться по родной планете и… почти четыре месяца здесь, на Сигари. Во всяком случае, у тех, кто решил принять предложение этого земли… зямля… Грокк нахмурился. Нет, надо точно выучить, как именно называется та планета, с которой он родом, а то — стыда не оберешься… Так вот, вернулись не все. Около двух десятков решило остаться. И, соответственно, отказаться от клятвы верности Дому. А вот остальные вернулись. И не в последнюю очередь потому, что клятва, данная ими однажды, значила для них очень и очень многое.

В отличие от множества других государств, в которых в армию и флот шли, по большей части, неудачники и те, кто был не способен заработать сравнимые деньги на гражданке, на Лузитании военные считались элитой. И в первую очередь вследствие этого слава лузитанских военных так гремела в населенной людьми части галактики. Вообще, уровень боеспособности любой армии или флота зависит от трех основных параметров — уровня технологий, на которых основаны находящиеся на вооружении военных оружие и боевая техника, уровня подготовки личного состава, причем в первую очередь командиров (потому что от уровня их подготовки зависит и уровень подготовки всех остальных), и уровня мотивации этого самого личного состава. Причем самый ключевой параметр из них — третий. Нет, в конфликтах, в которых один противник слишком сильно отстает по технологическому уровню, достаточную мотивацию вполне можно обеспечить, скажем, деньгами. Особенно если разница в технологическом уровне такова, что лузерам (ну как они представляются большинству своих сограждан, да и часто самим себе), сидящим за штурвалами штурмовых ботов и рычагами боевых машин, особенно ничего не угрожает. Но если только угроза жизни для них становилась ощутимой, подобные армии тут же начинали испытывать серьезные проблемы с исполнением приказов, с выполнением боевых задач и даже с комплектацией.

В отличие от таковых, флот Лузитании был построен на других мотивациях, пришедших из, так сказать, «светлого средневековья»: на чести и верности слову. Поэтому для лузитанца предать клятву, хотя бы даже и формально, было психологически очень тяжело.

Впрочем, в том, что им удалось посетить родную планету, не отказываясь от клятвы верности Дому, основная заслуга принадлежала не капитану и не самому штурм-сержанту, а Ваэрли, технику с «Бородатого», тяжелого подавителя, команда которого даже в их флоте отличалась особенной безбашенностью. Про них говорили, что экипаж «Бородатого» настолько отморожен, что его техники в барах дерутся с десантниками. И это было правдой. Грокк лично пару раз рихтовал рожи техникам с нашивками «Бородатого», полезшим на него. У них, естественно, ничего не вышло, ибо в штурмовики (как, впрочем, и в техники) люди не только отбираются по психофизилогическим параметрам, т. е. наиболее приспособленные к рукопашным схваткам, но потом еще и затачиваются базами и имплантами на максимальную эффективность именно в этой области. Но сам замах уважения заслуживал. Так вот, вечером, после того как капитан произнес ту речь в данс-баре на шестой палубе и распустил людей думать, в каюту Грокка постучал Ваэрли. Один. Без доклада. Штурм-сержант даже слегка напрягся от такого нарушения командной иерархии. После «пробуждения» всех «проспавших» разбили на капральства или смены, которые были сведены в группы, возглавляемые старшими из числа сержантов. То есть была выстроена нормальная командная вертикаль, как и положено, кстати, заканчивающаяся на вершине офицером. А то, что это был не совсем… правильный офицер, — так в их ситуации вообще все было не совсем правильным. Вернее даже, совсем не правильным. Так что форма вполне соответствовала содержанию. Но зато в рамках этой формы штурм-сержант жестко требовал привычного функционирования. Смены, наряды, ежедневные доклады и так далее. А тут — раз, и на пороге каюты, без доклада по команде, без информации о существе вопроса, появляется техник и заявляет ему:

— Сержант, я знаю, что нам делать!

Штурм-сержант окинул техника насмешливым взглядом, а потом поинтересовался:

— И что же? Применить зубочистки?

— Какие зубочистки? — не понял техник.

— Ну, для чистки гальюнов. Говорят, они оттирают говно куда лучше дезинфицирующих жидкостей.

Лицо техника перекосилось. Мол, он тут о серьезном говорит, а штурм-сержанту все его тупые флотские шуточки в голову лезут.

— Нет, сержант, я о том, как нам не стать клятвопреступниками. Ну, во всяком случае, до того момента, пока мы не решим, что… что клятва уже больше не имеет значения.

Это было очень серьезное заявление. Если оно, конечно, имело под собой какие-то основания.

— Говори, — поощряющее кивнул Грокк.

— Я тут посмотрел кодексы… Короче, мы можем, с одной стороны, как бы остаться верными Дому Корт, а с другой, формально, не иметь к нему особенного отношения.

— Как это? — не понял штурм-сержант.

— Да просто! — вскинулся техник. — Мы можем дать личное фуа[10] нашему капитану.

— И? — напряженно спросил Грокк.

— Ну как же… дав личное фуа капитану, мы сразу же переходим в подприсяжные именно ему. А против него лично, насколько я сумел разобраться, ни Конклав, ни сам этот урод Таибрен ничего не имеют. Причем настолько не имеют, что нашему капитану даже, насколько я понял, разрешен доступ в Конклав. Ну, если бы ему вдруг пришло в голову туда явиться… То есть не допустить нас на Лузитанию они формально не могут.

— Вот оно как… — задумался штурм-сержант. — А ты уверен в этом?

— Абсолютно — нет, конечно, — пожал плечами техник, — но, по всему, так получается. Такой вот юридической казус. И, кстати, я не договорил. С другой стороны, поскольку наш капитан — офицер Корт, мы, присягая ему, никак не нарушаем присягу Дому. Вот так вот…

— Слушай, Ваэрли, а откуда ты во всем этом разбираешься?

— Я же из Трирени, — усмехнулся тот, — у меня вся родня: и отец, и бабка, и братья были юристами Дома. Это только я такой вот урод, что в техники пошел… Так что я по древним кодексам читать учился.

— Поня-ятно, — протянул Грокк. — Но вот чего я не понимаю: неужели Таибрен настолько лох, что не мог предположить ничего подобного?

— Наоборот, — рассмеялся техник, — он, как раз, скорее всего, на нечто подобное и рассчитывал. А вот появления кого-то типа нас он и не предполагал.

— То есть? — озадаченно переспросил штурм-сержант. — Поясни.

— А как ты думаешь, сержант, зачем Таибрен сделал инопланетника в первом поколении офицером Дома? — терпеливо начал Ваэрли.

— Ну… унизить Дом захотел.

— Вот именно! — техник воздел палец. — А теперь представь себе, что Ушедшим, для того чтобы просто ступить на поверхность Лузитании, не нарушая присягу, остается только один шанс — дать фуа чужаку, инопланетнику, да еще принявшему офицерский меч из рук их врага. Можешь представить себе для этих гордецов, избравших изгнание, лишь бы только не отказываться от чести быть Домом Корт, от соблюдения древних традиций, большее унижение?

— Вот оно что… — задумчиво протянул Грокк.

— Да, все именно так и есть, — кивнул техник. — Им оставили выход, который для них едва ли не хуже, просто отказ от клятвы Дому. А вот нам…

— А что нам? — нахмурился штурм-сержант. — Они, значит, на такое не пойдут, а нам можно дать фуа просто потому, что нам так удобнее? Ты это предлагаешь?

— Нет, сержант, не это, — твердо произнес техник. — Я предлагаю нам возможность принять решение. Не лезть, как болотная креветка в котел, ничего не зная и не представляя, как оно все там сейчас на планете устроено, а сознательно. Каждому из нас. Кто решит вернуться и отправиться с капитаном — для того фуа станет настоящим, а кто нет — тому, я думаю, все равно, предавать одну или две клятвы. Потому что совершенно ясно: те, кто останутся, все равно предадут клятву Дому. Не формально, нет, а реально, по чести и совести. А то и формально тоже. Я думаю, что Таибрен и его прихвостни все равно заставят их сделать это. Так что даже подобный казус, он только на время. Но нам, чтобы принять решение, его хватит. Ну, я так думаю.

— А что, тут ты, похоже, прав, — через пару минут задумчиво произнес штурм-сержант. В отличие от воодушевленного техника, он уловил еще один тонкий момент в этом предложении. Грокк прекрасно осознавал, что их капитан до сих пор мучился вопросом обеспечения лояльности команды. Ибо, если это было не так — на нем, как на капитане, можно сразу ставить крест. И предложение Ваэрли предоставляло очень хороший шанс если и не полностью решить, то как минимум изрядно уменьшить остроту этого вопроса. Штурм-сержанту даже в голову не могло прийти, что в обитаемой человечеством части галактики есть хоть кто-то, способный сомневаться в присяге лузитанца. — Что ж, да — пожалуй, это выход. Хотя бы на время, чтобы принять решение.

— А ты сам-то, что решил? — поинтересовался техник.

— Я еще ничего не решил, — сдержав свою реакцию на столь панибратское отношение, ответил Грокк. — Слетаю, посмотрю, как там все — тогда и решу. Ну а ты?

— Я… — техник задумчиво потерся ухом о плечо. — Я, если честно, думаю согласиться. Я — умер и был мертв семьдесят лет. Моя Талвил уже мать четверых детей. Отец умер. Старший брат — отправился с Ушедшими. Младшие братья уже поголовно прошли через омоложение. И все как один занимаются семейным делом, от которого я в свое время сбежал. Так что там не осталось ничего того, о чем я когда-то помнил и о чем мечтал. Все другое. И что мне там делать? К тому же капитан прав — нам всем нужны новые базы и импланты. Без них мы — никто. Нет, скорее всего, моя семья даст мне денег на все это. Но я не хочу быть им обузой, если есть шанс решить этот вопрос самому.

— А ты думаешь, что твоя мать, получив тебя обратно через столько лет, захочет, чтобы ты снова ушел?

— Не знаю, — пожал плечами техник. — Может, и не захочет. Но один раз я уже ушел. Да и, знаешь, хоть мы тут все с разных кораблей, но зато с одного флота. И я думаю, что мы друг другу сейчас гораздо ближе, чем каждый из нас — для своих родственников. Ну, за исключением матери, вероятно. Но ведь взрослому мужику не пристало сидеть под юбкой у матери. Так, по-моему.

Грокк некоторое время помолчал, а затем кивнул:

— Ладно, иди. И спасибо за идею. Но завтра после завтрака подходи ко мне. Соберем младший комсостав и все вместе еще раз прошерстим кодексы. А уж потом будем решать, что и как…

Дома Грокк провел всего одиннадцать дней. А когда на двенадцатый штурм-сержант появился в отеле орбитального терминала, в котором для них капитаном были заранее забронированы номера, первым, кого он увидел, оказался кап-сержант Пинолли.

— И ты здесь, убивец ненасытный? — добродушно поприветствовал он старого сослуживца. — А я-то считал, что буду первым.

— Не-а, — мотнул головой кап-сержант. — Нас здесь уже под полсотни.

— А что так? — удивился Грокк.

— Ну а сам-то что? — усмехнувшись, спросил его приятель. Штурм-сержант пожал плечами:

— Да, хрен его знает, старина. Вроде все нормально — люди, небо, дома, как и раньше, а… не то что-то. Мы для них всех не свои. Даже для тех, кого я раньше знавал. А для остальных — так вообще… Тут меня три дня назад один сопляк «в круг» вызвал. Ну, я вышел и врезал ему. А он, ты представляешь, начал орать, что я «нечестный прием» применил! Ты «в круг» вышел или так, рядом постоять? Какой нечестный прием может быть «в кругу»? Что тут у них случилось, если «круг» уже «кругом» быть перестал? Или все эти там наверху. У них тут отель взорвали, причем в нашем городе — а они все сопли жуют. Все спорят, кого можно считать виноватыми, а кто просто «случайно оказался» среди тех уродов, которые это сотворили.

— Да, — качнул головой Пинолли, — вот и я так же. Вроде все ничего, а чувствую, что «не свой», как ты это сказал. Побродил по старым улочкам, посидел в баре, да и рванул сюда. Если уж начинать новую жизнь, то совсем, полностью…

Так что к тому моменту, когда подошел срок, определенный им капитаном для окончательного ответа на его предложение, в отеле собралось сто девяносто два человека из двухсот пятнадцати «проснувшихся» (несколько человек, из тех, кто был помещен в капсулы, к сожалению, не «проснулись»). Но и этого количества вполне хватало на то, чтобы сформировать команду картографического крейсера. Вернее, их было даже больше, чем нужно. Все тот же неугомонный Ваэрли, умудрившийся где-то раздобыть кое-какую информацию, утверждал, что ходовая вахта крейсера планируется всего в шестнадцать человек. То есть, исходя из обычных стандартов лузитанского флота, согласно которым экипаж вспомогательного корабля был кратен составу ходовой вахты в отношении где-то один к пяти или чуть больше, полный экипаж крейсера должен был насчитывать где-то порядка восьмидесяти, максимум девяноста человек. А здесь, в отеле, уже собралось на сотню с лишним больше. Поэтому многие нервничали. Но все разрешилось к общему удовольствию. Как выяснилось, в проекте крейсера были предусмотрены серьезные ремонтно-сборочные мощности, которые были предназначены для того, чтобы прямо во время экспедиции собирать из комплектующих одноразовые зонды и восстанавливать поврежденные элементы картографических комплексов. А то и собирать новые, если повреждения старых становились критическими. Так что штатных должностей в экипаже хватило на всех. Как бы даже со стороны кого брать не пришлось. Да и с остальным молодой капитан не обманул. Каждому из тех, кто подписал десятилетний контракт, было предложено выбрать желаемую специальность из списка, после чего они и прилетели на Сигари. А здесь им всем было установлено от четырех до восьми имплантов. Кроме того, в той же клинике, в которой им устанавливали импланты, всем членам экипажа были загружены по полтора десятка баз, соответствующих вновь избранным профессиям, которые к тому же подавляющее большинство уже успело разучить до второго, а кое-кто кое-какие — даже и до третьего ранга включительно. В первую очередь потому, что их капитан, кроме обещанных имплантов и новых баз, оплатил для каждого из них еще и по десять дней медикаментозного разгона в капсулах. Хотя изначально об этом разговора не было. И вообще, капитан штурм-сержанту нравился. Ответственный такой, упорный и нежадный. А еще — честный. Все, что обещал, — сделал. Даже более того. Грокк тут узнал (и не то чтобы случайно), в какой именно клинике им все это ставили, и уважительно покачал головой. Она была одной из самых дорогих на Сигари, и здесь обихаживалась местная элита. Нет, медицина на Лузитании была очень и очень сильной, и к тому же клан-центры всегда считались на голову выше не только обычных общедоступных, но и специализированных военных, но здешний уровень также очень впечатлял. Если для обычных медцентров нормальным считался восьмидесятидевятипроцентный, для военных — девяностодвухпроцентный уровень освоения баз, а клан-центры держали эту планку на уровне девяноста пяти процентов,[11] то здешний персонал падение уровня освоения более одного процента считал чем-то вроде личного оскорбления. То есть, если проводить аналогию с медициной Дома, их всех обслужили на уровне Главы или как минимум старших офицеров клана.

Получается, что хотя в принципе никто из «проснувшихся» не мог знать, что там дальше будет в их жизни и куда заведет их дорога, на которую они встали, дав фуа своему капитану, но того, что он уже для них сделал, было вполне достаточно, чтобы любой адекватный человек испытывал к нему уважение и благодарность. А неадекватные… что ж, иногда и поразмяться очень неплохо.

— Судя по твоему оскалу, Грокк, ты сейчас явно подумал о хорошей драке, — усмехнулся Пинолли. — Ты там это, не жмись, поделись со старым товарищем.

— Да я так, в общем, — отозвался штурм-сержант. — Без конкретики.

— Да? Ну ладно, но если что — не забывай делиться, хорошо?

— Да куда я денусь, — хмыкнул Грокк и махнул бармену. Тот мгновенно переместился к нему и расплылся в улыбке:

— Еще коктейль?

— На хрен эту муть, налей-ка мне борджийской гути.

Бармена слегка перекосило. Ну да, крепкая вещь, так и мы вроде не хрупкие?..

Идея техника сработала на «отлично». Хотя, естественно, не совсем так, как предполагалось изначально. На состоявшемся после завтрака мозговом штурме кап-сержант Пинолли справедливо предположил, что, даже если техник и прав, кое-какие шансы на то, что им удастся воспользоваться сложившимся казусом, существуют только в суде. Им же на терминале придется столкнуться с инструкцией, что гораздо хуже. Поэтому надо не пребывать в радостном предвкушении от того, что появилась лазейка, способная утереть нос всей этой своре уродов из Конклава во главе с Таибреном, а разработать вариант действий на случай, если у умотанного пропуском тысяч пребывающих иммигрантов погранца в инструкции тупо написано: «Все члены клана Корт, о которых в учетах не записано о том, что они отказались от клятвы верности Дому, — либо отказываются от нее на месте, либо не пропускаются через пост».

То есть судью-то убедить шанс, может, и есть, а вот погранца с такой инструкцией…

Но и по этому поводу кое-что придумали. И даже провели в связи с этим кое-какую подготовку, использовав для нее тех родственников, которые уже знали о появлении «проснувшихся». Таких было немного, большинство предпочитало пока никому ничего не сообщать…

Вечером следующего дня, когда транспорт получил наконец разрешение на ввод в док, все «проснувшиеся» на арендованном орбитальном каботажнике перелетели в транзитную зону ближайшего терминала. Выгрузившись из каботажника, они компактной толпой дотопали до ближайшего терминала погранконтроля и выстроились в очередь, возглавили которую Ваэрли и кап-сержант Пинолли. Как главные разработчики всего плана и вообще — наиболее подготовленные. Техник — в юридическом отношении, а Пинолли, как старший пре-интендант десантного сектора транспорта, — в практике взаимоотношений с людьми и бюрократических тонкостях.

Первым под рамку сканера шагнул техник. Девушка-контролер привычно повернула голову к экрану, на котором высветились результаты сканирования, а затем изумленно замерла.

— Прошу простить, но… по моим сведениям, человек с подобными учетными данными мертв, — растерянно произнесла она спустя целую минуту, в течение которой, похоже, несколько раз отсканировала стоящего под рамкой человека, меняя параметры сканирования и протоколы запросов.

— Я — мертв? — недоуменно произнес Ваэрли и обвел стоявших вокруг незамутненно-удивленным взглядом. Штурм-сержант аж крякнул от удовольствия и пробормотал: «Да уж, чувствуется Триренская порода…»

Девушка растерянно посмотрела на него и робко произнесла:

— Нет, но…

— Минуточку, — прервал ее техник. — У вас есть сомнения в моей идентификации?

Сомнений быть не могло, потому что идентификация осуществлялась по учетным данным наносети, подделать которые считалось невозможным. Ибо учетные данные наносети, то есть ее номер, дата и место первичной активации, а также имя и личные данные носителя на момент установки, были прописаны в ее корневом каталоге, который активировался и размешался в теле наносети самым первым. И потому никакое постороннее вмешательство в этот набор данных было невозможным. Более того, уже через год после установки даже место установки этого каталога оказывалось укрыто под наросшими за это время слоями основного тела наносети. Вследствие чего любая попытка механического вмешательства практически гарантированно приводила к повреждению этих слоев. Что, в свою очередь, вело не только к неизбежному частичному, а чаще всего, к полному выходу из строя самой наносети, но и к довольно вероятному повреждению мозговых структур носителя. Ну и кто пойдет на подобный риск в здравом уме и твердой памяти? Нет, ходили, конечно, слухи о том, что есть некие программные возможности, способные создать некую эмуляцию, которая может как-то выдать себя за реальную сеть, подменив собой настоящие данные, но кроме слухов никаких действительных подтверждений подобного в Сети не имелось. Ибо сканеры также разрабатывали далеко не лохи. Так что все возможные «дыры», способные хоть как-то поспособствовать сбою сканирования и позволить провести недостоверную идентификацию, регулярно и старательно законопачивались. Причем в подавляющем большинстве случаев — еще до того, как кто-нибудь успевал создать достаточно эффективные инструменты, способные воспользоваться этими гипотетическими «дырами». Уж больно лакомым куском являлось производство сканеров, и слишком жесткие требования к ним предъявлялись… К тому же все подобные ухищрения очень легко купировались тем самым приемом, который девушка уже использовала — то есть неоднократным сканированием объекта со сменой параметров и протоколов генерируемых сканером запросов. Да и даже если допустить, что это событие, то есть зафиксированный «обход» сканера, все-таки произошло, каким же идиотом нужно быть, чтобы использовать для ложного номера идентификации учетные данные покойника? Так что, вполне естественно, что сотрудница погранконтроля твердо ответила:

— Нет.

— Тогда, может быть, у вас есть сомнения в том, что я жив?

— Нет, — так же твердо ответила девушка, явно уже взяв себя в руки. Потому что после этого она широко улыбнулась и очень милым голосом даже не произнесла, а этак проворковала:

— Прошу меня простить, но данная ситуация выходит за рамки моей компетенции. Я уже вызвала ответственное лицо. Прошу вас до его прибытия подождать вон там, в зоне ожидания, — и она еще раз лучезарно улыбнулась. Грокк даже хмыкнул от удовольствия. Да уж, похоже, кое-что дома изменилось к лучшему. В его времена на погранконтроле стояли дюжие мужики и никаких улыбок от них ожидать было нельзя. Слава богам, если не перетянут дубинкой поперек спины. Впрочем, в его время у всех кланов были свои собственные терминалы, на которых порядки были куда проще. Для своих, естественно…

Между тем Ваэрли тоже широко улыбнулся в ответ и, сделав несколько шагов в сторону, опустился на один из диванчиков, расставленных в зоне ожидания. Девушка едва заметно перевела дух. Похоже, она не исключала того, что ее непонятный собеседник начнет бузить или как-то еще продолжит выражать свое недовольство. Но обошлось. Поэтому она повернулась к следующему в очереди, привычно активировала сканер и… задохнулась от изумления. А кап-сержант Пинолли встревоженно-заботливо спросил:

— Что такое, дочка? Чего там со мной не так?

Разборки с «ответственными лицами» затянулись на три с половиной часа, к исходу которых вокруг стойки погранконтроля толпилось уже порядка семи контролеров и все доступное начальство — старший смены, начальник пограничного поста и старший офицер службы безопасности терминала. А с поверхности потоком шли злобные звонки от разъяренных подданных Лузитании, уставших ждать своих так внезапно воспрянувших из небытия родственников.

Короче, когда дело дошло до пункта, согласно которому любой прибывающий на Лузитанию член Дома Корт обязан был публично отказаться от клятвы верности Дому, все руководство терминала уже готово было лезть на стенки. Так что твердое заявление Ваэрли о том, что последняя присяга, которую он отдал, это присяга офицеру клана Корт, чье пребывание на планете подтверждено решением Конклава и лично его председателем, и потому озвученные офицером погранконтроля ограничения его не касаются, привело к тому, что на этот пункт просто махнули рукой. Ну, не совсем, конечно. Проверили, насколько это заявление соответствует действительности, даже связались с «Ником-сигарийцем», которого все погранцы, естественно, прекрасно помнили. Ну да с окончания той «Цепи», во время которой он столь прославился, и прошло-то всего-ничего. Но на этом дело и ограничилось. Так что можно было сказать, что план, разработка которого началась с предложения техника, выгорел. Несмотря на всю свою авантюрность…

Штурм-сержант как раз успел опрокинуть в себя порцию гути, как вдруг чья-то рука хлопнула его по плечу (Грокк едва удержался от проведения доведенного до автоматизма приема, который оканчивался сломанной конечностью), а затем знакомый голос произнес:

— Эй, Грокк, привет!

Штурм-сержант скривился и медленно развернулся.

— Послушай, Ваэрли, ты, конечно, молодец, и все мы тебе благодарны, ну и все такое, но… ты бы грабки свои не распускал, а?

— С чего бы? — удивился техник.

— А с того, что если тебе еще в учебке не вбили в голову, что такое субординация, то я могу этим заняться во время нашего перелета. Ясно?

— Вот ты о чем, — понимающе кивнул Ваэрли, — да нет, не надо. Только знаешь, что я тебе скажу? Ты, конечно, штурм-сержант, а я простой техник, но все это уже, считай, в прошлом. В настоящем мы с тобой равны — никому не нужные безработные, которым на родине ничего особенного не светит, только что заключившие свой первый контракт. А вот в будущем я собираюсь стать старшим картографом. И, насколько я помню, это офицерская должность. Или я не прав?

— Старшим картографом? — удивленно переспросил Грокк.

— Ну да, — невозмутимо кивнул Ваэрли.

— Так ты же техник.

— И что? — пожал плечами тот. — Меня с детства готовили к карьере юриста, мой инструктор по технике пилотирования считал, что у меня задатки неплохого пилота, а мой суммарный интеллектуальный индекс с запасом превосходит инженерный минимум. Так что я мог податься и в пилоты, и в адвокаты, и в инженеры. Но захотел в техники. А сейчас вот хочу в картографы.

Штурм-сержант усмехнулся:

— А, ну да, я и забыл, что ты у нас из богатеньких.

Ваэрли помрачнел:

— Грокк, заруби себе на носу — я не из богатеньких, я с «Бородатого», понял?

— Ну, если только так… — примирительно протянул штурм-сержант, у которого куда-то испарилось желание проучить бывшего техника. Нет, поучить его вполне было можно, тем более что тот сам нарывался, но вот ведь какая штука — чем дальше, тем больше этот Ваэрли штурм-сержанту нравился. Был в нем некий стержень, каковой Грокк в людях очень уважал. Тем более и голова у него варила. Вот вследствие этого он решил, что, пожалуй, готов простить ему много больше, чем кому-то другому.

— А вот скажи-ка мне, парень, какой ранг базы «Картограф» нужен для того, чтобы стать старшим картографом крейсера? — влез в их разговор Пинолли.

— Шестой. А что?

— А у тебя какой?

— Ну, третий пока. И что это меняет?

— А то, Ваэрли, что пока — и если — ты все-таки станешь старшим картографом, пройдет лет пять. Ну а до того момента, парень, изволь помнить, кто ты есть, и обращаться к штурм-сержанту с должным уважением. Или ты думаешь, что десантники бывают бывшими?

Бывший техник несколько мгновений с упрямым видом пялился на кап-сержанта, а потом внезапно улыбнулся и произнес:

— Мы — второй ударный, и теперь уже навсегда, так, кап-сержант?

Пинолли усмехнулся в ответ и кивнул:

— Так, парень.

Бывший техник повернулся к штурм-сержанту и, вытянувшись в струнку, отдал ему честь.

— Извините, штурм-сержант, больше подобного не повторится.

Грокк молча протянул ему руку. Ваэрли пожал ее, а потом, повернувшись к Пинолли, выпалил:

— А старшим картографом я точно стану. Вот!

— Если так, то я только порадуюсь за тебя, парень, — добродушно усмехнулся кап-сержант и тоже протянул ему свою руку.

* * *

До одного из орбитальных терминалов Лузитании лайнер долетел через четверо суток, которые, в общем, прошли вполне спокойно. Три драки, причем одна закончившаяся разнесенным вдребезги баром, два официально предъявленных судебных иска и одно обвинение в шулерстве — это ж мелочь. Особенно на фоне того, как все могло сложиться, если бы штурм-сержант улетел с Сигари с остальным, так сказать, командным составом на «Броске», а не решил лететь с основной массой личного состава на рейсовом лайнере. Тем более что бар компания им простила, как только выяснилось, что обвиняемые лузитанцы.

Когда выяснилось, что всякие борцы за свободу и другие террористы начали старательно интересоваться насчет того, имеются ли в составе пассажиров того или иного лайнера лузитанцы, отношение к этим несколько, м-м-м, скажем мягко, буйным пассажирам стремительно поменялось. И если раньше лузитанцев на многих маршрутах не слишком жаловали, то после того, как это стало известно, большинство компаний даже ввело специальные скидки для подданных Лузитании. Ну и на регулярные потасовки с участием лузитанцев службы безопасности также стали смотреть сквозь пальцы. Тем более что по большому счету виноваты в них в восьми случаях из десяти были не лузитанцы, а… ну, скажем так, конфликт культур. Ни один лузитанец, как бы он субтильно ни выглядел, никогда не потерпит того, чтобы какое-нибудь подвыпившее хамло послало его куда подальше и прошлось по его родственникам. Поэтому ситуация, когда какой-то перебравший шахтер, или дюжий коммивояжер, или, что еще хуже, мажор, всего лишь нарастивший себе красивый мышечный рельеф с помощью медкапсулы, пренебрежительно отозвался о каком-нибудь худеньком пареньке или дядечке в возрасте, тут же нарывался на вопль: «В круг!», а потом и на дюжину увесистых ударов по физиономии, была не такой уж редкой. У лузитанцев же не написано на лбу, что они лузитанцы. К большому сожалению их, чаще всего невольных, оппонентов.

Так что в переходной коридор штурм-сержант вышел в весьма хорошем настроении.

То, что что-то не так, он понял, как только увидел толпу своих, стоявших у стойки погранконтроля. Верфь «Самлора каннубиас», в парковочной зоне которой висел сейчас транспорт, переоборудованный в картографический крейсер, находилась в зоне юридической принадлежности Лузитании. Они же прилетели на лайнере, следующем транзитом. Так что для того, чтобы попасть на свой корабль, им надо было сначала пройти погранконтроль.

— Что случилось? — тихо спросил он у Пинолли, который стоял чуть в стороне, наблюдая за небольшой группой человек в восемь, во главе с Ваэрли, которая ругалась с надутым типом в форме бордэр-полиции, осуществлявшей пограничный контроль на Лузитании.

— Они нас не пускают, — так же тихо ответил кап-сержант.

— Почему?

— Требуют, чтобы мы все произнесли форму отказа верности Дому.

Грокк стиснул зубы. Бывший техник, который решил стать старшим картографом, оказался прав. Их уловки хватило ненадолго, по существу, на один раз. И что им теперь делать?

Глава 13

На подходе к рубке Ник слегка затормозил, пропуская вперед себя полного лысенького дедка, после чего вошел в ходовую рубку.

— Капитан в рубке!

Дедок гордо дернул подбородком и рявкнул неожиданно зычным голосом:

— Шеф-пилот — доложить состояние!

Акринен, занимавшая ложемент шеф-пилота, четким, звонким голосом оттарабанила:

— Реактор на ходу, мощность — двенадцать процентов, маневровые — готовность, главные — разогрев чашек, топливо — сто сорок три, вектор движения — чист. — И сделав короткую паузу, добавила в голос нотку торжественности. — Картографический крейсер «Искатель Терры» к бою и походу изготовлен, капитан!

Дедок с неменьшей же торжественностью гордо приопустил подбородок и величественно произнес:

— Дать ход! — и полез наверх, к капитанскому ложементу.

Ник же замер, перестав даже дышать. Он до сих пор находился в этаком щенячьем восторге от своего корабля. Даже несмотря на то, что крейсер до сих пор не принял свой окончательный вид. И дело было вовсе не в плохой работе верфи. Нет, ее специалисты сделали все как надо. Просто первая экспедиция картографического крейсера «Искатель Терры» должна была продлиться всего пять месяцев и закончиться изучением только трех систем. А вот следующая уже должна была быть полноценной, годовой. Поэтому пока что крейсер нес в своих танках почти полуторакратный запас топлива: продавать его, чтобы потом, через полгода, покупать заново, при том что на корабле в настоящий момент имеется вполне достаточно места для размещения топлива, было глупо. Место же было потому, что в данный момент на «Искателе» имелся только один картографический комплекс вместо семи, которые он имел возможность нести в той конфигурации, которую крейсер должен был принять окончательно. Но так и было задумано. До фронтира им было около месяца пути, потом еще от полутора до двух недель до некартографированных систем, после чего настанет момент сброса и развертывания первого картографического комплекса. Это займет еще около двух-трех недель, после чего еще не менее недели отнимет перелет в следующую систему. То есть с момента вылета до того, как им понадобится следующий картографический комплекс, пройдет не менее двух с половиной, а то и трех месяцев. По расчетам же гра Ниопола, ремонтно-сборочный цех, оборудованный на крейсере, способен был собирать новый картографический комплекс из имеющихся комплектующих всего за месяц. Нет, с первым придется повозиться чуть больше, тем более что из этого времени можно полностью вычесть те две или три недели, которые уйдут на сброс и развертывание первого комплекса. Ник был совершенно уверен в том, что первое развертывание они проведут бестолково и затратят на него куда больше времени и сил, чем это изложено в технологической карте. И что заниматься этим будет весь экипаж, а не только та его часть, которой это положено по штату, — первый раз есть первый раз… Ну да все когда-нибудь что-нибудь начинали делать в первый раз. И у них тоже не все сразу хорошо получалось. Но даже в этом случае к моменту выхода крейсера ко второй системе они все равно должны успеть закончить сборку второго картографического комплекса и начать третий. Ну а если не успеют закончить третий к тому моменту, как доберутся до третьей системы, что ж… чуток задержатся с развертыванием. В первой экспедиции Ник совершенно не собирался, так сказать, «гнать лошадей». Ее основной задачей была практическая учеба. Всех. И его самого в том числе. Потому что в этом полете он не являлся капитаном крейсера. Даже условно. Ибо у него пока не было достаточного количества активированных баз для того, чтобы, хотя бы номинально, занять эту должность. То есть сами базы он выучил, и в полном объеме. Недаром почти все время пребывания в клинике профессора Нейшела землянин не вылезал из медкапсулы. Но они пока еще были не активированы. В первую очередь вследствие отсутствия достаточного пустотного ценза, причем как общего, так и в роли корабельных специалистов — навигатора, карго, пилота тяжелого межсистемника и так далее. Нет, водить корабль по штатным маршрутам категории «А» (полностью навигационно оборудованные, часто используемые трассы с высшим рейтингом безопасности полетов) он уже был способен. Но лишь в перегоночном режиме и в статусе пилота-стажера. Более ни на что Ник со своим набором активированных баз на этом корабле был не способен… Впрочем, точно так же обстояло дело практически у всего экипажа, за исключением трех человек: гра Ниопола, активированных баз которого с лихвой хватило для занятия должности главного инженера корабля, Акринен, чьих баз просто впритирку хватило для занятия должности сменного пилота (хотя она была назначена на должность шеф-пилота), и Трис, которой в данной экспедиции выпало занять должность командира секции малых инженерных буксиров. Весь остальной штатный офицерский состав пришлось нанимать. И капитана тоже, несмотря на все трудности и опасности этого решения… Впрочем, Трис подсказала вариант, который, хоть и обошелся весьма дорого, оказался очень неплохим выходом из положения. Ник обозвал его «Пенсионеры».

В принципе, в большинстве цивилизаций обитаемой человечеством части галактики отсутствовало такое понятие, как пенсия. Возможно, во многом из-за гигантской (ну, по земным меркам) продолжительности жизни, которая могла достигать нескольких сотен лет. Хотя до такого возраста дотягивали только богатые люди. В первую очередь потому, что для этого требовалась пройти несколько комплексных регенераций, каждая последующая из которых стоила где-то в десять раз, то есть на порядок, более предыдущей. Так что стоимость третьей, например, начиналась с цифры в четыре миллиона лутов. И это только начиналась… Но и основная масса населения переплевывала всех земных долгожителей с солидным запасом. Поскольку первая комплексная возрастная регенерация или, как ее часто называли, «омоложение», была по карману практически каждому. А с ее помощью было вполне возможно дотянуть лет до ста тридцати — ста сорока. И с какого возраста назначать пенсию?

Впрочем, возможно, дело было не только, а скорее всего, и не столько в этом. Как Ник уже понял, местным вообще была непонятна сама концепция неких социальных гарантий — бесплатного образования, оплачиваемого бюллетеня, пособия по безработице, ежегодного обязательного отпуска, ну и пенсии. Как это — не работать и что-то получать? Если ты за всю свою жизнь не смог ничего отложить либо не воспитал детей так, что они будут считать своим долгом заботиться о тебе в старости, — это чисто твоя проблема. С голоду умереть тебе, конечно, не дадут, да и где бросить старые кости тоже найдется — но ни на что большее не рассчитывай. С другой стороны, зато местные не знали и никаких вычетов профсоюзам, в пенсионный фонд или на социальное страхование, то есть налоги заплатил — все остальное твое. Так что, кто его знает, что лучше? Ведь все эти пенсионные фонды, профсоюзы, фонды социального страхования тоже имеют персонал, которому и зарплату платить надо, и рабочим местом обеспечивать — теплым кабинетом, компьютером, телефоном, факсом там… и все это время от времени надо обновлять, ремонтировать, перестраивать, обеспечивать расходными материалами — от бумаги для принтеров до ручек и скрепок. И кто может сказать, какая часть твоих профсоюзных и пенсионных выплат пойдет на нужное дело, а какая — на все эти текущие расходы? Так что не обманываем ли мы себя, когда считаем, что все эти пенсии и бюллетени — благо? Впрочем, на Земле все это появилось тоже очень недавно. Насколько Ник помнил, первые пенсии появились то ли в XIX, то ли в начале XX века.[12] А до того люди тысячелетия как-то без всего этого вполне обходились…

Так вот, они с Трис и решили покопаться среди тех людей, которые уже прошли через одну-две регенерации, а следующая им уже не светила, поскольку на нее просто не было денег. Ну а здоровье уже не позволяло им работать в профессии с требуемой эффективностью. То есть целью землянина и Трис были те из них, кто либо не смог накопить столько, чтобы жить, как им нравится, либо не хотел так уж зависеть от своих потомков. Вот к таким-то «пенсионерам» они и обратились. Переговоры шли долго, не всегда успешно, но двенадцать должностей из требуемых штатным расписанием пятнадцати они с Трис сумели такими дедками и бабульками закрыть. Пообещав, в числе прочего, что их труд будет не очень обременительным, то есть вместо стояния на вахте они будут мирно дремать в ложементах, а всю нагрузку будут нести не отходящие от них ни на шаг куда более молодые стажеры.

Так что сам Ник пока считался капитаном-стажером. Причем неофициально, потому что для официального занятия этой должности у него опять-таки не хватало активированных баз. Поэтому официально он числился стажером-навигатором и карго-стажером. Слава богу, кодекс гражданского флота позволял совмещение должностей. Так что за эту короткую экспедицию землянин рассчитывал набрать достаточный ценз для активации части нужных баз и уже в следующей экспедиции официально занять должность капитана-стажера. Должность же полноправного капитана ему светила только через полтора года.

Еще три должности пришлось закрывать кем придется. Именно с такой формулировкой. И если бы не острый цейтнот, ни одного из этих господ Ник на свой корабль не допустил бы. Ибо последних троих офицеров можно было охарактеризовать так — алкаш и пара очень мутных типов.

— Диспетчер вызывает картографический крейсер «Искатель Терры».

— Здесь картографический крейсер «Искатель Терры». Капитан Духеми Эул.

— Рад приветствовать, капитан. Жду вашу полетную карту.

Пока дедок общался с диспетчером, Ник быстро поднялся на капитанский уровень и залез в свой ложемент, установленный рядом с тем, что занимал Духеми. Капитану было уже солидно за двести, и третье омоложение ему не светило, поскольку «на пенсию», так сказать, дедок вышел уже почти восемь лет назад и жил все это время, ни в чем себе не отказывая. Причем настолько «не отказывая», что к тому моменту, когда он разместил свое резюме на портале поиска работы, Духеми уже почти месяц обитал в ночлежке для престарелых, питаясь исключительно бесплатными обедами. Ибо завтраки и ужины в подобных заведениях не были предусмотрены. Хотя при уходе от дел его личный счет насчитывал около пяти миллионов лутов. Но вот решил «пожить для себя», тем более что детей у него не было, ну официальных, и… Если честно, шансов получить работу у него не имелось. Совсем. Если бы не Ник. Но зато и обошелся он всего в четыреста сорок тысяч за рейс, что, по меркам заработков капитанов тяжелых межсистемников, были сущие копейки. И права особенно не качал. Потому что очень рассчитывал на еще один контракт — уже на полную экспедицию и за нормальные деньги. Ник ему намекнул на такую возможность, и тот за нее ухватился. Очень уж ему не понравился последний месяц, проведенный в бесплатной ночлежке.

— Принято, — отозвался диспетчер. — Сбрасываю коридор выхода и разгонный вектор.

— Принято, — солидно отозвался дедок и величественно приказал в пространство: — Шеф-пилоту — подать тягу в соответствии с полученными данными.

В принципе, ни в этом приказе, ни во всех предыдущих никакой особенной необходимости не было, поскольку почти весь обмен дублировался через Сеть. Вернее даже, именно через Сеть он и осуществлялся. Но капитан Духеми два вечера убеждал Ника «восстановить истинные традиции старого флота», и землянин согласился. Самому было интересно, чего там дедок устроит…

Ник покосился на боковой обзорный экран. В этот момент по правому борту мимо проплыл орбитальный терминал, на котором едва не зависла прилетевшая с Сигари команда.

Когда Грокк вызвал землянина, тот сидел в кабинете главного инженера верфи, слушая его подробные объяснения по некоторым изменениям и отступлениям от проекта. Так что ему пришлось извиниться, бросать все и, примчавшись на «Искатель», уже выведенный из дока и находившийся на парковке верфи, выводить «Бросок» из переоборудованного для него ангара и лететь к терминалу. А затем два часа уговаривать диспетчера выделить ему хотя бы десятиминутное окно для стыковки к одному из шлюзов того переходного коридора, в котором оказались закупорены его люди. Но уговорить диспетчера так и не удалось — тот уперся, как баран. Дойдя до белого каления, Ник решился на авантюру и вызвал штурм-сержанта.

— Грокк, это капитан…

Штурм-сержант был негласным лидером «проснувшихся». Отношения между ним и землянином складывались достаточно ровно. Десантник оказывал ему подчеркнутое, даже несколько демонстративное уважение, при этом держа всю разношерстную вольницу «проснувшихся» в кулаке и при любом не то что конфликте (этого он не допускал), а просто недопонимании, которое, никуда не денешься, время от время возникало между землянином и этими «пришельцами из прошлого», неизменно выступал на стороне Ника. С чего бы это так — Ник пока не понимал, но неискренности в Грокке не чувствовал. Вследствие чего предложил ему обучение на пилота, надеясь в недалеком будущем сделать из десантника одного из старших вахтенных офицеров. Вторым… вернее первым кандидатом была, естественно, Трис, еще одним, причем уже не кандидатом, а реальным старшим вахтенным офицером являлась Акринен, уже в этом рейсе примерявшая на себя должность шеф-пилота. Ну а еще одного нужно было искать. То есть на данный момент все старшие вахтенные офицеры у Ника имелись, но никого из них, кроме, естественно, Акринен, иметь в составе постоянного экипажа землянин не планировал.

— …мне не дают разрешении на стыковку с вашим коридором. Диспетчер заявляет, что к нему потоком стыкуются транзитные суда.

— Врет, — безапелляционно заявил штурм-сержант. — Как минимум два парковочных шлюза свободны уже часа полтора. А нам нужно минут пятнадцать максимум…

— Да знаю я, — досадливо оборвал его Ник, — мне тоже все видно — так что не перебивай! Я вот что тут подумал: у вас же там техников — человек сорок, так?

— Да, капитан, — сухо отозвался Грокк, и Ник понял, что, пожалуй, был с ним излишне резок. Но эта ругань с диспетчером его напрочь вымотала. И Трис еще умотала на Транквею. Чего-то ей там срочно понадобилось. А то, может, чем и помогла бы. Впрочем, в данный момент ее отсутствие было только на руку. Ник сильно сомневался, что она отговорила бы его от планируемой авантюры, да и вообще в том, что стала бы отговаривать, а вот участвовала бы, скорее всего, с большим энтузиазмом. А землянин совсем не был уверен в том, что его участие в этой авантюре обойдется без весьма серьезных последствий. Так что отсутствие рядом с ним Трис гарантировало, что при любых последствиях в его команде остается как минимум один пилот, способный, хотя и с ограничениями, управиться с «Искателем», на которого он может абсолютно положиться…

— Значит, так. Возьми пару надежных ребят и попытайтесь взломать интерфейс какого-нибудь шлюза. Стыковку с дверного пульта вы, скорее всего, обеспечить не сможете, но я подгоню «Бросок» вплотную — будете прыгать, — Ник замолчал. Идея была безумной. Не говоря уж о том, что сам факт взлома шлюза уже должен был принести массу проблем, еще и предложенный Ником способ эвакуации также был довольно опасен. «Пустотный прыжок», как это называлось у десантников, считался одним из методов аварийной эвакуации с разрушенных кораблей и отрабатывался на флоте примерно так же, как в армии Земли — обкатка танками.[13] То есть в обязательном порядке, но весьма условно. Основная трудность его исполнения заключалась в том, что человеческий организм может находиться в вакууме без средств защиты и без серьезных последствий чрезвычайно короткий промежуток времени. Одну-две секунды. После чего начинало стремительно развиваться серьезное комплексное поражение тканей, в основном вследствие чудовищной разницы давления между человеческим организмом и внешней средой. А вот близкий к абсолютному нулю холод вакуума был менее опасен, поскольку его можно было выдержать несколько дольше, вследствие того что сам вакуум работал как неплохой изолятор… Но никаких иных вариантов Ник не видел. Похоже, кто-то очень влиятельный дал прямую команду заставить «проснувшихся» отказаться от клятвы верности Дому Корт. И эту команду сейчас старательно отрабатывали. При том что сам Ник никаких проблем в связи с этим до сих пор не испытывал…

— Понял, капитан, — с явственной ноткой удивления в голосе отозвался штурм-сержант, — исполняю.

Ник же чуть сдвинул яхту в сторону, разворачивая ее таким образом, чтобы иметь возможность быстро переместиться к тому шлюзу, который укажет Грокк. На самом деле, если все пройдет нормально, это будет не совсем «пустотный прыжок», Ник собирался максимально прижаться к внешнему кессону переходного шлюза и только после этого открыть створки трюмного люка. В этот же момент его люди должны были открыть створки шлюза и прыгнуть прямо в трюм, под свист утекающего из переходного коридора из-за незагерметизированного соединения воздуха. На самом деле, если все пройдет достаточно быстро, никакого вакуума там не будет. Просто не успеет образоваться. Будет всего лишь сильное падение давления, которое тоже, конечно, отразится на организмах людей не лучшим образом, но, в зависимости от уровня падения давления и длительности нахождения в этих условиях, либо вообще пройдет само, либо будет купировано не более чем часом пребывания в медкапсуле. Особой опасности для терминала тоже не было. Две сотни человек в стандартный шлюз транспортного коридора должны были поместиться. Как сельди в бочке, но должны. А как только откроются внешние створки шлюза, датчики мгновенно зафиксируют падение давления и дадут команду на срабатывание внутренних створок шлюза, отсекая разгерметизированный шлюз от коридора и остального терминала. Да, воющие сирены сигнализации, сообщающей об опасной разгерметизации, скорее всего, изрядно потреплют нервы и транзитным пассажирам, использующим этот коридор, и находящемуся поблизости персоналу, и, уж точно, кое-кому из руководства — но это и все.

— Мы в шестом шлюзе нашего коридора. Готовы.

— Понятно, — скупо отозвался Ник, бросая яхту к указанному шлюзу, выглядевшему как выступ шестиугольной формы, верхняя и нижняя стороны которого были гораздо длиннее боковых.

— Яхта «Бросок», регистрационный номер RRWTTЛ 56748-12, вы находитесь в зоне ограниченного доступа! Немедленно покиньте… — заверещал диспетчер. Но Ник не обращал на него никакого внимания. Закусив губу, он ювелирно работал малыми маневровыми, пытаясь как можно быстрее притереть почти пятитысячетонную махину яхты как можно ближе к внешней поверхности шлюза номер шесть и стараясь при этом, чтобы касание произошло максимально мягко и аккуратно. Еще не хватало в последний момент повредить створки шлюза настолько, что они не откроются. Да и обшивку яхты портить тоже не хотелось бы.

Яхта дрогнула. Касание. Ник впился взглядом в показания сенсоров и выдохнул:

— Я на месте…

— Мы пошли…

Створки шлюза и люк трюма яхты одновременно распахнулись, и сразу же неровная щель между шлюзом и обшивкой «Броска» начала бурно фонтанировать конденсирующимся водяным паром. Нику почудилось, что яхта мелко задрожала под каблуками влетающих в трюм парней, но это, скорее всего, чисто психологический момент. Слишком большая разница в массе и слишком маленькая скорость соударения, чтобы многотонное тело «Броска» хоть как-то отреагировало.

— На борту, — напряженно доложил Грокк.

— Держитесь — отваливаем! — тут же отозвался Ник, одновременно давая команду на закрытие люка трюма, выравнивание в трюме давления и отход яхты от шлюза, после чего прибавил тягу и начал разворот.

— Яхта «Бросок», регистрационный номер RRWTTЛ 56748-12, говорит патрульный бот «Белингер-22». Заглушите двигатель и лягте в дрейф для приема состава патруля.

Ник, стиснув зубы, заложил вираж и встал на курс, ведущий к парковке верфи «Самлора каннубиас». Семь минут, ему нужно продержаться семь минут.

— Яхта «Бросок», регистрационный номер RRWTTЛ 56748-12, ответьте патрульному боту «Белингер-22».

Ник чуть прибавил ходу, но именно чуть. Вектор его движения не был направлен куда-то в сторону, в которую было возможно хоть какое-то бегство. Спереди и с боков располагалась масса объемных орбитальных объектов — терминал, фермы, орбитальные заводы, причалы и так далее, поэтому он надеялся, что патрульные не будут открывать огонь, во-первых, опасаясь повредить все эти объекты, а во-вторых, считая, что он никуда от них не денется. Ведь он и правда не собирался никуда от них деваться. Ему просто надо было доставить на свой корабль своих парней. Ну а потом уже разберемся, чем там все, что он тут натворил, ему грозит — огромным штрафом или тюремным заключением? К черту! Когда это станет понятно — тогда и будем думать, как из всего этого выпутаться.

— Яхта «Бросок», регистрационный номер RRWTTЛ 56748-12, говорит патрульный бот «Белингер-22». Немедленно остановитесь, или я открываю огонь.

Ник заскрипел зубами. Вот черт! Неужели они решатся… Но тут в инфообмен влез еще один голос:

— Патрульный бот «Белингер-22». Это кап-сержант Пинолли, второй ударный флот клана Корт. Должен вам сказать, ребята, что в пилотском ложементе яхты «Бросок» сейчас находится «Ник-сигариец», один из «золотой десятки», между прочим. Вы действительно хотите открыть по нему огонь?

Ник невольно улыбнулся. Вот и еще один лидер проснувшихся. Кап-сержант Пинолли, в этом рейсе исполняющий обязанности второго карго-стажера. С перспективой занять в будущем именно эту должность. Его поведение в отношении Ника почти полностью совпадало с тем, что демонстрировал штурм-сержант Грокк. Ну, с поправкой на характер. Пинолли был довольно-таки ушлым типом. Впрочем, эта черта характера полностью отвечала тем задачам, которые ставились перед карго. Так что Ник не сомневался, что этот человек найдет себя на желаемом посту.

Патрульный бот снова вышел на связь, когда землянин уже начал торможение перед маневром захода в ангар, который переделали из одного из ремонтных доков транспорта специально для «Броска».

— Говорит патрульный бот «Белингер-22». Яхта «Бросок», регистрационный номер RRWTTЛ 56748-12, — остановитесь. Иначе мы будем все-таки вынуждены открыть огонь, — причем в голосе патрульного Ник услышал такое сожаление, что невольно улыбнулся. И решил наконец ответить:

— Здесь яхта «Бросок», регистрационный номер RRWTTЛ 56748-12. Патрульный бот «Белингер-22», мы в точке нашего назначения. Сейчас запаркуемся, и я готов встретить вас на борту картографического крейсера «Искатель Терры». Добро пожаловать на борт, где вы сможете предпринять в отношении меня все необходимые вам действия, вплоть до ареста.

Патрульные размышляли минуту.

— Принято. Спасибо.

От ареста тогда удалось отвертеться, а вот штраф пришлось заплатить. И оплатить ремонт шлюза. Хотя техник Ваэрли рвался отремонтировать его собственноручно, дико разозлившись, когда услышал сумму, в которую оценили ремонт. Впрочем, это были уже мелочи…

— Диспетчер, картографический крейсер «Искатель Терры» покинул ближнюю зону. Начинаю разгон.

— Давайте, — отозвался диспетчер. — И это… поосторожней там в маневрах, особенно поблизости от шлюзов.

— Что? — недоуменно переспросил капитан Духеми. Он прибыл на корабль через пять дней после столь нестандартного появления на борту крейсера основной части команды и потому был не в курсе произошедшего. Неформальных отношений с командой он пока так и не установил, ну а формально обо всем этом ему никто не докладывал.

— Чего слышали, — с еле сдерживаемым смехом отозвался диспетчер. — И счастливого пути.

* * *

Месяц до фронтира прошел вполне спокойно. Закончить сборку второго картографического комплекса за месяц им, как Ник это и предполагал, не удалось. Но две трети базовых носителей для него они все-таки собрали, а одноразовых зондов наштамповали даже полный комплект. Так что сборочные комплексы одноразовых зондов сейчас были заняты производством оных для третьего комплекса. Кроме того, все время полета основная масса экипажа занималась активным разучиванием баз. Именно вследствие этого у них на борту были установлены двести двадцать медкапсул — на весь экипаж да еще с небольшим запасом. Хотя по штатным нормам на боевых кораблях полагалось иметь одну медкапсулу на пятерых членов экипажа или на трех десантников. Гражданские же суда обходились куда меньшим числом — одной медкапсулой на тридцать пять членов экипажа или пятьдесят пассажиров… Конечно, пока можно было обойтись и втрое, а то и вчетверо меньшим числом, поскольку экипаж проводил в медкапсулах под разгоном не более двадцати процентов времени. Остальное отнимали служебные обязанности, работа по сборке нового картографического комплекса… да и просто отдохнуть тоже надо было, выпить, потанцевать, пообщаться — ну и все за этим следующее. Но Ник решил не жмотиться. Все медкапсулы все равно были из уже имеющегося на корабле оборудования, так что их не покупали, а просто не демонтировали и не продали… рано же или поздно они закончат со сборкой новых комплексов, наберут необходимый опыт в исполнении служебных обязанностей, а вот ранг разучиваемых баз к тому моменту изрядно подрастет. И учить базы без разгона станет довольно долго и трудно. Вот тогда наличие персональной медкапсулы для каждого члена экипажа может оказаться очень кстати. Ну а когда такая необходимость исчезнет — тогда лишние капсулы и продадим. А то и все продадим, а купим что получше, поновее. Пусть и в меньшем количестве. А вообще у Ника были очень серьезные планы по модернизации своего корабля. Но их срок настанет только после того, как они начнут стабильно зарабатывать. Этот же момент очень сильно зависел от того, сумеют ли они получить постоянный контракт от Центрального картографического банка.

До первой системы, которую они собирались картографировать, «Искатель Терры» добрался только через два с половиной месяца после того, как покинул Лузитанию. Они почти на месяц застряли на военной станции «Триполье», принадлежавшей республике Онтграм. Военные этой республики проводили большую операцию против пиратов, окопавшихся за фронтиром, поэтому система, в которой располагалась станция, и еще десяток соседних оказались объявлены зоной, закрытой для полета. Вследствие чего пришлось дожидаться окончания операции, а потом и, внезапно для себя, поучаствовать в устранении ее последствий. Узнав, что на борту «Искателя» имеется пара ремонтных доков для малых кораблей и неплохой ремонтно-сборочный цех, начальник станции адмирал флота республики Онтграм Алиро буквально навязал Нику, как владельцу корабля, контракт на ремонт кораблей республиканской эскадры, базирующихся на станции. Впрочем, тот не особенно-то и сопротивлялся, ибо с точки зрения получения опыта персоналом ремонтно-сборочного цеха это было очень даже полезно. Кроме того, на станции удалось еще и затариться солидным числом несколько более свежих комплектующих для своих комплексов, которые как раз уходили под списание в связи с тем, что флот переходил на технику девятого поколения. Онтграм был куда беднее и заметно отсталее Лузитании, поэтому его флот переходил на девятое поколение только сейчас. Так что склады военных спешно освобождались от излишков запчастей и комплектующих восьмого поколения. Благодаря этому, а также доброму отношению адмирала Алиро, им удалось изрядно прибарахлиться, буквально за копейки пополнив свои запасы комплектующих образцами, которые к тому же принадлежали к концу восьмого поколения. Те же, которые перешли им по, так сказать, наследству от второго ударного флота Дома Корт, относились к началу этого поколения. Так что землянин был склонен рассматривать общий баланс задержки скорее положительным, чем отрицательным. Тем более если учитывать установленные добрые отношения как с адмиралом, так и с остальным персоналом станции. Нет, без мордобоя, естественно, не обошлось, лузитанцы — есть лузитанцы, но то, что экипаж «Искателя» был укомплектован бывшими вояками, сыграло свою положительную роль. И бывший кап-сержант Пинолли, кроме должности стажера карго исполнявший еще и обязанности баталера[14] крейсера, настоятельно порекомендовал Нику при последующих экспедициях так же выбирать момент и заходить на эту станцию.

Перед входом в первую из запланированных к картографированию систем гра Ниопол попросил Ника собрать экипаж для общего инструктажа. Им всем впервые в жизни предстояло катрографировать звездную систему, и инженер решил, что не помешает рассказать экипажу о том, как они будут это делать. Нику, который уже вроде как знал все это наизусть, поскольку, к настоящему моменту не один десяток раз просмотрел все доступные материалы, также показалось интересным послушать доклад инженера. Поэтому он согласился. Хотя решил держаться настороже. Гра Ниопол был натурой увлекающейся и мог не только затянуть доклад на несколько часов, но и в азарте ляпнуть что-то, что сам Ник хотел бы сохранить в тайне. Если и не от всех членов экипажа, то хотя бы от той его части, которая была нанята временно и на небольшой срок.

Все собрались в уже знакомом месте — в данс-баре на шестой палубе. С прошлого раза бар был изрядно перестроен и переоборудован, но сохранился, в то время как большинство остальных таковых исчезло. Ну да, как транспорт снабжения типа «Алкрин» корабль был изначально рассчитан на пребывание на его борту нескольких тысяч человек, сейчас же общее число личного состава на нем немного превышало две сотни. Так что то количество мест релаксации, которое имелось на нем ранее, для его нынешнего экипажа было явно избыточно.

Несмотря на то что присутствие не было обязательным, пришли практически все, кто не был занят на вахте. И не то что гра Ниопол должен был сообщить невероятные новости, — в той или иной мере в курсе того, чем они будут заниматься, были все, — но все равно послушать инженера всем, похоже, было интересно.

Гра Ниопол начал несколько издалека:

— Как вы знаете, основной методикой картографирования систем в настоящее время является использование одноразового картографического комплекса типа «Призрак-М». Их к продаже прилагается шесть вариантов: «Призрак-М», «Призрак-М2» «Призрак-МК» «Призрак-МКИ», «Стручок» и «Стручок-Л». Первые четыре производства корпорации «Ташри анекус», а последние два — «Ессеругирский космо». Более универсальных картографических комплексов никто не производит, — гра Ниопол сделал паузу, перевел дух и продолжил: — Мы посчитали, что закупка промышленных картографических комплексов нам не подходит, поскольку, во-первых, обходится довольно дорого, так как цена на один такой комплекс начинается от десяти миллионов лутов и доходит до восемнадцати, во-вторых, их возможности для нас как избыточны так и, как это ни парадоксально звучит, недостаточны. Почему я так сказал? Потому что даже начальный вариант этого комплекса «Призрак-М» обеспечивает разрешение в 0.01 конкер, в то же время как нам с запасом хватит 0.2. С бо-ольшим, должен сказать, запасом. А с другой стороны, время на сканирование одной системы этим комплексом составляет около года. И даже если мы уменьшим разрешение до необходимого нам, это почти не уменьшит время сканирования. В лучшем случае экономия составит процентов семь-восемь. Так что мы посчитали, что наилучшим для нас выходом будет разработка и изготовление собственного картографического комплекса, полностью отвечающего нашим требованиям. Кроме того, в его конструкции будут по максимуму использованы устройства и комплектующие, которыми были забиты трюмы этого корабля. Должен сказать, что, согласно информации из Сети, подобный подход не является таким уж необычным, и таким же образом поступает до тридцати процентов тех, кому необходимо картографировать ту или иную систему. И мы, исходя из нашей задачи…

— Гра Ниопол, — мягко прервал его Ник, — я думаю, что наши планы и их побудительные мотивы выходят за рамки этого инструктажа. Может быть, лучше перейти к более конкретным вещам?

— Гхм… — смущенно кашлянул инженер, — прошу прощения. Вы, конечно, правы, уважаемый стажер-капитан, — он развернулся к голопроектору, над которым тут же повисло изображение довольно пузатого аппарата, напоминающего разросшуюся друзу кристаллов. Лобовые грани этого причудливого многогранника посверкивали синеватыми отблесками антенных кристаллов сенсоров. Впрочем, пятна сенсоров виднелись и на боковых гранях. — Значит, так. Получившаяся система состоит из пятидесяти базовых носителей с собственным двигателем, сенсорно-сканирующим комплексом и контейнерами с одноразовыми зондами. Все носители будут выброшены десятью группами в десяти базовых точках, расположенных в радиусе восьми световых суток от центра системы. — Над голопроектором тут же возникло схематичное изображение той системы, которую они собирались картографировать. — Сброс базовых носителей будет осуществляться с помощью малых инженерных буксиров, группами по пять штук, на расстоянии около пяти световых суток друг от друга. Траектория движения «Искателя» при этом будет такой. — Изображение системы резко уменьшилось, и на самом его краю, очень далеко не только от центрального светила, но и от точек, обозначавших планеты, появилась ярко светящаяся пунктирная линия. — Каждая группа из пяти носителей составит базовую сканирующую ячейку с начальной длиной измерительной базы в 0.3 световых суток. — Над голограммой возник пятиугольник, в вершинах которого замерцали искорки, обозначающие носители. — После сброса носители начнут разгон и, к моменту выхода на рубеж начала сканирования, наберут скорость в 0.4 световой, с которой они будут двигаться приблизительно десять суток по сходящимся векторам в сторону центрального светила, сбрасывая каждый час по 40 ООО одноразовых зондов. За следующие восемь суток скорость постепенно падает до 0.2 световой. После чего падение скорости еще увеличится, и на расстоянии 10 световых часов от центрального светила она будет уже составлять не более 0.05 световой, а на расстоянии светового часа — не более 0.01 световой. Таким образом, к окончанию сканирования все базовые носители зондов выйдут на орбиту радиусом около 4 световых минут, с которой мы их и подберем. После чего останется провести текущий ремонт, загрузить топливо и одноразовые зонды — и базовые носители снова готовы к применению. — И гра Ниопол с довольным видом вздернул подбородок. Но, бросив взгляд на Ника, он тут же засуетился и очередной раз сменил картинку голопроектора. — Технологическая рабочая карта по подготовке…

А Ник в этот момент совершенно отвлекся от речи инженера и просто сидел и смотрел на своих людей. Ну… или пока еще не совсем своих. Надо быть не слишком далеким человеком, чтобы считать, что люди подчиняются другим людям, только лишь исходя из неких кодифицирующих документов типа контракта, договора, устава или уголовного кодекса. Нет, все это, конечно, оказывает свое влияние, и немалое. Но для того чтобы сидящие перед ним люди стали действительно его, совсем, полностью, землянину еще нужно было очень и очень потрудиться. Но только в этом случае у него появлялся реальный шанс достигнуть своей цели — найти Землю и… ну как минимум не погибнуть сразу после этого. А дальше — поглядим…

Примечания

1

Описываемая ситуация очень коррелирует с современной Индией. Но именно коррелирует, а не является полным ее аналогом. Скажем, ситуация с Домами более подходит средневековой Шотландии или Имперской Японии.

(обратно)

2

Очень распространенное явление. Вот несколько примеров: Инесса Арманд — дочь оперного певца Теодора Стеффена и актрисы Натали Вильд, родилась в Париже. Герцен Александр Иванович — родился в семье знатного московского барина И. А. Яковлева и немки Луизы Гааг. Фидель Кастро Рус — родился и вырос в поместье площадью в 10,5 гектара, учился на юридическом факультете, общался только с ребятами своего круга и в 22 года женился на дочери одного из самых богатых людей Кубы. Борис Савинков — родился в семье товарища окружного военного прокурора в Варшаве. Эрнесто Гевара (Че) — родился в семье архитектора ирландского происхождения Эрнесто Гевары Линча. Через мать — донью Селию де ла Серна ла Льоса, унаследовавшую чайную плантацию, являлся одним из потомков Хосе де ла Серны, испанского генерала и предпоследнего вице-короля Перу. Причем я специально не стал упоминать таких общеизвестных персонажей, как потомственные дворяне Ульянов, Дзержинский, Александра Коллонтай или Вера Засулич. А вообще сходите по этой ссылке: На мой взгляд, просто блестящее описание истинного революционера.

(обратно)

3

Вообще-то, согласно общепринятым стандартам, максимальная «звездность», которую может иметь отель, — пять звезд. Но с начала двухтысячных стала распространяться и, так сказать, процедура ползучего повышения статуса. Например, по одному из рейтингов, в мире существует уже около десятка шестизвездочных и три семизведочных отеля. Причем непременным требованием для семизвездочного отеля является наличие персонального дворецкого для каждого гостя.

(обратно)

4

Здесь — тренажеры для отработки ударов. Естественно, по-лузитански это звучит не так, но не будем множить сущностей сверх необходимого.

(обратно)

5

Карго-культы — языческие верования, особенно ярко расцветшие во времена Второй мировой войны. Тогда на Тихом океане, в совершенно до этого глухих местах, появились американские и английские аэродромы, и у живущих поблизости племен наступили доселе невероятно тучные и счастливые времена. На их острова начали регулярно прилетать «посланцы добрых духов», как они воспринимали самолеты, из брюха которых выгружались невероятные, по меркам племени, живущего в условиях первобытного или максимум родового общества, богатства — пища, одежда, обувь, кока-кола, колбаса, жвачка, патефон и пластинки с джазом. А потом война кончилась и все улетели, но умные аборигены успели заметить, что самолеты прилетали только тогда, когда был проведен определенный, не слишком понятный, но успевший запомниться вследствие множества повторений ритуал…

В наиболее известных карго-культах из кокосовых пальм и соломы строятся «точные копии» взлетно-посадочных полос, аэропортов и радиовышек, а затем на свежеотстроенной «радиовышке» шаман племени исполняет «танец вызова духов», возглашая в небеса загадочные заклинания типа: «Браво-20, ответьте башне Эмао…» и веря в то, что эти заклинания и постройки привлекут «посланцев добрых духов», заполненных грузом (карго). Кроме того, для, так сказать, усиления эффекта верующие регулярно проводят строевые учения («муштру») и некое подобие военных маршей, используя ветки вместо винтовок и рисуя на теле элементы военной формы, а также ордена и надписи «USA».

(обратно)

6

Major League Baseball — профессиональная спортивная бейсбольная организация в Северной Америке. Она была основана в 1869 году и на данный момент включает в себя 30 команд из США и Канады. Клубы разбиты на две лиги — Американскую и Национальную, они в свою очередь разделены на три дивизиона — Восточный, Центральный и Западный.

(обратно)

7

«Формула-1» (FIA Formula One World Championship) — чемпионат мира по кольцевым автогонкам на автомобилях с открытыми колесами. Самые известные и престижные гонки мира.

(обратно)

8

Вуайерист — человек, страдающий сексуальной девиацией в виде желания подглядывать за занимающимися сексом людьми или «интимными» процессами: раздеванием, мытьем, мочеиспусканием и т. п.

(обратно)

9

Вполне адекватный подход. Современное положение офицерства в российской армии является прямым наследием позднесоветского подхода, когда командование, пытаясь максимально прикрыть свою задницу, сделало офицера ко всякой бочке затычкой, с одной стороны обложив их тучей приказов, распоряжений и наставлений, чем напрочь убило инициативу, а с другой — навешало на него массу обязанностей, в любой иной армии мира возлагаемых на сержантский и старшинский состав, а то и вообще на рядовых. Например, быть старшим команды из нескольких солдат с метлами, убирающих тротуар вокруг территории части. Или те же обязанности «старшего машины». Я очень долго пытался объяснить одному голландскому сержанту, зачем нужен офицер в качестве старшего машины, доставляющего обед в караул. Если честно, он вообще не понимал наличия такой должности, даже безотносительно того, что ее занимает офицер. «Ваш солдат-водитель не умеет водить?», «Он не знает куда ехать?». В большинстве же армий мира офицер — это прежде всего управленец. Его отличительной особенностью является способность к анализу ситуации и принятию правильного решения на основании неполных данных. Причем его принадлежность к тому или иному роду войск или виду вооруженных сил просто показывает, в каких областях он особенно компетентен, но не слишком влияет на его общую компетентность. В американской армии времен Второй мировой войны на Тихом океане известны случаи, когда капитанами морских судов (танкеров с авиатопливом) официально назначались офицеры-авиаторы. И ничего — вполне довели танкеры до места.

(обратно)

10

Фуа — вид вассальной клятвы. В отличие от оммажа, не содержала инвеституры, т. е. передачи сеньором вассалу земельного феода. Естественно, на Лузитании она называется иначе, но в тексте дана в наиболее близком земном обозначении.

(обратно)

11

Ну, мы же знаем, что уровень знаний и навыков, усвоенных выпускниками, отучившимися в одном и том же учебном заведении, по одной и той же программе и даже в одной и той же учебной группе может отличаться в разы, так что и в описываемом обществе уровень дифференциации установленных баз также обязательно должен присутствовать.

(обратно)

12

Первые пенсии (пенсионы) появились в монархической Европе еще в XIX веке, когда личным указом самодержца назначались пенсионы отдельным выдающимся лицам за особые заслуги перед королевской династией: придворным, военачальникам, ученым, художникам. Первые государственные пенсии появились в Германии при «железном канцлере» Бисмарке в 1889 г. и выплачивались по достижении 70-летнего возраста при средней продолжительности жизни в Германии в то время всего… в 45 лет.

(обратно)

13

Обкатка танками — реальное упражнение, в процессе выполнение которого солдат/курсант должен, прижавшись к земле между гусеницами танка (иногда заняв окоп для стрельбы лежа), пропустить над собой танк, после чего подняться и забросить на жалюзи моторного отсека противотанковую гранату.

(обратно)

14

Баталер — бывшее воинское звание нестроевых унтер-офицеров флота, заведовавших продовольственным и вещевым снабжением экипажей кораблей и береговых флотских команд, ныне ставшее жаргонным названием флотских снабженцев.

(обратно)

Роман Злотников НА СЛУЖБЕ ВЕЛИКОГО ДОМА

Пролог

— Вау, ну и здоровенная ж дура!

Услышав этот возглас, старший диспетчер башни управления пустотным движением торговой станции «Триммин-Коррейн» покосился на удивленного стажера, а затем перевел взгляд на центральный обзорный экран, на котором шла визуализация того, что видели дежурный диспетчер и стажер по своей сети. Ну да, картографический крейсер «Искатель Терры», только что вышедший из прыжка в зоне «Браво-семь», при первом взгляде производил очень сильное впечатление. Особенно здесь, на Окраине…

* * *

«Триммин-Коррейн» была небольшой заштатной торговой станцией, расположенной в ближнем Фронтире, который и именовался Окраиной — семьдесят уровней, три дока, торговые склады и износ в шестьдесят два процента. Все точно так же, как и у остальных… Нет, владельцы станции изо всех сил пытались поддерживать ее в пристойном состоянии, но здесь, во Фронтире, это было не так-то просто. Любая железяка, даже давно устаревшая и изрядно изношенная, здесь стоила просто немерено, поскольку либо ее приходилось тащить очень издалека, либо ее добыча была сопряжена с немалым риском и весьма солидными затратами. Поэтому, несмотря на все усилия владельцев, за последние десять лет коэффициент износа у станции не только не снизился, но и увеличился на целых два процента. То есть с шестидесяти до шестидесяти двух. И это несмотря на то, что администрация станции безжалостно принуждала шахтеров, мусорщиков и наемников, базирующихся на станции, продавать ей добытые и захваченные в бою с пиратами ресурсы по максимально сниженным ценам, то есть не более чем за тридцать процентов от рыночной стоимости. Добычей, подлежащей продаже по сниженной цене, считались компоненты, а также системы и механизмы, которые можно было использовать для поддержания станции в рабочем состоянии (а таковыми числилось едва ли не две трети всех добываемых систем и компонентов из числа тех, что имели половинный и более остаточный ресурс). И продавали ведь. А куда было деваться? Такая политика имела место на всех без исключения станциях Окраины, потому что все они в той или иной степени представляли из себя клоны «Триммин-Коррейн», отличаясь лишь степенью износа…

Вернее, не совсем так: конструкционные отличия у них как раз были весьма значительными, ибо любая станция Окраины, как правило, представляла собой некий уже сильно устаревший пустотный объект, когда-то выкупленный у прежнего владельца по цене металлолома. На этот металлолом устанавливалось несколько дополнительных модулей, как способных обеспечивать функционирование данной кучи хлама вдали от цивилизованного космоса и в условиях отсутствия нормального снабжения, так и тех, которые должны были в этих условиях приносить владельцам станции некую дополнительную денежку. Причем модули эти почти всегда были также куплены по бросовой цене и соответственно в таком же убитом состоянии. После этого получившийся уродец обвешивался мощными одноразовыми ускорителями и забрасывался разгонными вратами в избранную систему Окраины, где и начинал функционировать в качестве торговой станции. Поэтому никакого конструкционного стандарта для подобных станций просто не существовало (да и вообще никакого стандарта для них не существовало по большому счету). Но и сам принцип, по которому строились эти станции, и общее для всех назначение, да и вообще весь порядок жизни здесь, во Фронтире, как-то незаметно приводили к одному: несмотря на внешние различия, все обитатели Окраины — от владельцев станций до последнего оператора уборочных дроидов — оказались загнаны в некие жесткие рамки даже не законов, а… традиций, понятий и привычек. Во многом неписаных, но, тем не менее, строго, практически неукоснительно соблюдаемых во всех областях жизни и взаимоотношений. Причем не только постоянными обитателями станций и их владельцами, но и пустотниками, проводящими большую часть времени в космосе и стыкующимися со станцией только для того, чтобы пополнить расходники, заправиться топливом, продать добытое и… ну… слегка так оттянуться. Нет, они были не совсем уж всеобъемлющими, поскольку и возможности, предоставляемые станциями, и их расположение, и всякие иные мелкие нюансы обусловливали появление неких небольших отличий во внутреннем распорядке, а также цен на топливо, расходники и услуги и все такое прочее. Но это и понятно: ну какой владелец станции не воспользуется, скажем, удачным месторасположением для того, чтобы продавать топливо на лут-другой дороже, а принимать добытые шахтерами и мусорщиками ресурсы, компоненты и механизмы — дешевле, чем расположенные менее удачно конкуренты? Но именно на лут-другой, потому что народ на Окраине ушлый и луты считать умеет. Так что если задрать цены настолько, что, скажем, заправка у соседа, даже с учетом затрат на прыжок и дополнительный износ движков и обшивки, все равно обойдется дешевле, чем на такой вот удачно расположенной станции, владельцы оной мгновенно обнаружат, что после повышения цен их доходы не возросли, а резко упали. Пустотники же никогда не прыгают к станциям только для заправки. Заправка — всего лишь одно из целого сонма вполне себе рутинных действий: продать добытое, закупить необходимое, посидеть в баре, поваляться с девочкой (ну или мальчиком, среди пустотников встречались и дамы, да и любители этого… кхм… однополого… ну… тоже, в общем, встречались) и так далее… А вот на решение о том, где все это сделать, стоимость топлива или текущие закупочные цены на добычу влияли самым непосредственным образом. Так что слишком задравшая цены на топливо или несправедливо (по мнению пустотников и шахтеров) опустившая закупочные цены на ресурсы и иную добычу станция мгновенно лишалась очень существенной части клиентов, немедленно перетекавших к конкурентам. Что для и так балансирующих на грани рентабельности станций Окраины почти сразу же означало немедленное разорение. Впрочем, дело не всегда заключалось только в несправедливых ценах. Точно так же пустотники реагировали и на излишнюю придирчивость станционной полиции либо, наоборот, на ее недостаточную эффективность (ну кому понравится, если тебя ограбят или оберут, едва только ты успел продать добытое?), на излишнюю «ушлость» или на столь же излишнюю «законопослушность», и так далее. А с другой стороны, возможный произвол пустотников сдерживало то, что именно торговые станции и обеспечивали им возможность работать и зарабатывать здесь, на Окраине, поскольку большинство их лоханок были настолько изношены, что вряд ли выдержали бы без ремонта даже десяток прыжков подряд до первых систем, уже считающихся цивилизованным космосом (чаще всего они требовали ремонта практически после каждого рейса). Кроме того, повышенные расходы не только на топливо, но и на парковку, сервисы и куда более дорогостоящее восстановление после подобного маршрута съели бы если не всю полученную от подобного рейса дополнительную прибыль, то большую ее часть.

Впрочем, желающие точно нашлись бы, потому что были среди пустотников и те, кто владел кораблями, вполне способными добраться до окраин цивилизованного космоса и не разориться на последующем ремонте. Да и тем, кто летал на убитых лоханках, иногда приваливал такой куш, что разумнее было бы добраться до цивилизованного космоса и продать добычу там, ибо она окупала все. Но было и то, что делало эту попытку если не безумием, то как минимум дорогой в один конец: после подобного путешествия тому, кто рискнул отправиться с добычей в цивилизованный космос, на Окраине делать было бы больше нечего. После подобной попытки рискнувший сделать это пустотник напрочь бы испортил отношения с владельцами станций Окраины, причем со всеми сразу. А это означало, что работать на Окраине ему бы просто не дали… То есть никакого официального запрета вроде как не было бы. Ну что вы, как можно, мы хоть и Окраина, но у нас все по закону — свободная конкуренция, честные рыночные отношения и все такое прочее. Так что извините, уважаемый, то, что цены на парковку, комплектующие, топливо и расходники именно для вас внезапно оказались в несколько раз больше, чем для остальных, — просто случайность. Ну кто ж знал, что вам нужно топливо? Все свободное топливо вот только что, буквально минуту назад, было зарезервировано старым клиентом. Вы тоже старый клиент? Да-да, конечно, ну почему бы мне не пойти навстречу старому клиенту? Ох, на что только не пойдешь ради такого клиента… м-м-м… что ж, снятие резервирования будет стоить вам… ну что вы — это и так самая низкая цена, только как старому клиенту… Что, и это дорого? Ну тогда я сожалею, но более ничем помочь не могу. Что? Уже на третьей станции так? Да-а-а, похоже, у вас началась черная полоса. Сами же знаете, как оно бывает в жизни — то белая полоса, то черная. Соболезную, но ничем помочь не могу. Бизнес есть бизнес…

И подобные, с позволения сказать, «беседы» ожидали любого, рискнувшего нарушить неписаный кодекс Окраины, практически в любом месте, куда он попытался бы обратиться — в доке, в лавке, в торговом складе, а некоторых особенно упрямых — даже в борделях. Причем на любой станции. Так-то, парень! Либо ты живешь на Окраине и подчиняешься ее законам и понятиям, либо… либо ты на Окраине не живешь. Так или иначе.

* * *

— И это картографический крейсер? — удивленно пробормотал стажер. Старший диспетчер усмехнулся. Среди ветеранов станции эта туша уже достаточно примелькалась, все-таки «Искатель Терры» базировался на «Триммин-Коррейн» уже не первый год, но для стажера она была в новинку. Ну еще бы, «Искатель Терры» появлялся на станции, дай бог, раз в год, правда, если уж появлялся, то надолго. Ну по сравнению с другими пустотниками — на месяц, а то и на полтора. Но стажер-то прибыл на станцию только неделю назад, он и на самой станции-то почти ничего еще не знал, что уж говорить о такой нечасто появляющейся достопримечательности.

Служба управления движением станции обычно формировалась из числа престарелых шахтеров, мусорщиков или пилотов-наемников, по тем или иным причинам уже не способных продолжать карьеру пилотов, которым Служба за свой счет закупала пару-тройку необходимых баз. А куда было деваться? Диспетчеров-профессионалов на Окраине днем с огнем было не найти — ну на кой черт профессионалу переться на Окраину? Нет, деньги здесь крутились солидные, месячный заработок в несколько десятков тысяч лутов не был здесь чем-то из ряда вон выходящим. Но и цены тоже были соответствующие заработку — аренда приличного жилья здесь стоила в несколько раз (если не на порядок) дороже, чем в цивилизованном космосе. Причем то, что считалось здесь «приличным», в цивилизованном космосе тянуло в лучшем случае на «эконом». Именно в лучшем случае… Жилье, считавшееся здесь «эконом», в цивилизованном космосе соответствовало скорее ночлежке или даже тюремной камере (как еще можно назвать комнатушку в восемь квадратных метров с унитазом под откидным столиком). Точно так же обстояло дело с продуктами, одеждой и со всем спектром услуг от медицинских до… хм, специфических — все было дорогим и не слишком качественным. Так что если ты хотел жить более или менее нормально, а не медленно загибаться от дрянной дешевой еды и весьма посредственного медицинского обслуживания, то этого, пусть номинально и очень солидного, заработка тебе еще и не хватало. А если пытался откладывать… Все отложенное, как правило, потом приходилось тратить на то, чтобы восстановить загубленное здоровье. Так что выходило баш на баш. И поэтому второй вариант — сначала мучиться, потом лечиться — на Окраине особенной популярностью не пользовался. Впрочем, возможно дело было еще и в том, что жизнь здесь была опасная и никто не мог гарантировать, что успешно накопивший успеет потрать свои накопления хотя бы и на собственное лечение. Ибо сдохнуть во Фронтире было куда легче, чем остаться в живых. Вот поэтому почти все технические и сервисные службы практически всех станций испытывали жуткий дефицит квалифицированных кадров. Ну неоткуда им было здесь взяться!

Поэтому директор офиса едва не упал со стула, когда в узкий закуток, гордо именуемый офисом службы персонала станции «Триммин-Коррейн», заявился молодой сопляк, судя по регистрационным данным только что сошедший с борта транспортника. Сопляк гордо заявил, что готов поработать диспетчером, поскольку у него установлена наносеть «Диспетчер-7МКУ» и имеются три диспетчерские базы — «Управление орбитальным движением», «Управление пустотным движением в ближней зоне пустотного объекта» и «Управление пустотным движением в системах III и IV классов». С трудом сохранив равновесие, директор срочно вызвал по Сети начальника Службы управления движением станции. Тот примчался мигом и, быстро проверив сертификаты, мгновенно вызвал старшего диспетчера и повесил ему на шею вот это чудо.

Впрочем, то, что это чудо — именно чудо, стало ясно не сразу. Первые три дня с парня буквально пылинки сдували в предвкушении, ибо его появление решало уже давно нависшую над станцией серьезную проблему. Дело в том, что в искинах диспетчерской службы, которые достались владельцам «Триммин-Коррейн» вместе с самой станцией, были прописаны существенные ограничения на работу диспетчеров с непрофильными сетями и с недостаточным рангом разученных баз, а именно такие как раз и составляли большинство персонала местной Службы управления движением. На станции вообще имелся лишь один индивидуум с профильной сетью, причем не кто-то из сотрудников или хотя бы руководителей диспетчерской службы, а один из владельцев — Карнай Триммин, который оттарабанил сорок пять лет диспетчером в цивилизованном космосе, а затем вложил все свои накопления и все доступные ему кредиты в эту станцию. Кроме того, у него же имелись официально сертифицированные диспетчерские базы наивысшего на станции ранга. Например, «Управление орбитальным движением» у него было разучено аж до пятого уровня. А остальные — не ниже четырех. Еще у двоих представителей диспетчерской службы, в том числе у самого старшего диспетчера, имелись разученные диспетчерские базы не ниже третьего уровня, остальные застряли на двоечке. Так что возможности диспетчерской службы станции «Триммин-Коррейн» по управлению пустотным движением большую часть времени ограничивались возможностями систем V и VI ранга. То есть практически все дежурные диспетчеры имели допуск на сопровождение максимум трех десятков малых и не более чем десятка средних кораблей в сутки. Если же движение становилось более интенсивным, то дежурному диспетчеру приходилось вызывать себе на помощь кого-то из тех двоих, кто имел разученные базы третьего ранга. Ну а когда в контролируемом станцией объеме выходили из прыжка здоровенные транспорты рейдового класса, прибывшие из цивилизованного космоса, с помощью которых станция торговала добытым и получала из центральных миров жизненно необходимое, к диспетчерскому искину частенько подключался сам Карнай Триммин. Он был единственным, кто имел программное разрешение на швартовку подобных дур, всех остальных искин диспетчерской службы к сему священнодействию не подпускал. Так что, не дай, конечно, Боги Бездны, с господином Триммином чего случится — на станции «Триммин-Коррейн» можно будет сразу поставить крест как минимум в качестве полноценно функционирующего пустотного объекта. В этом случае разгружать и соответственно загружать большие транспортники придется с помощью челноков, а это изрядно дороже и медленнее, так что ни о какой прибыли владельцам станции и думать будет невозможно. И на фига она тогда им нужна? А появление этого невесть откуда свалившегося им на голову стажера давало шанс на то, что на станции вскоре будет еще один диспетчер, имеющий допуск на диспетчерскую проводку и швартовку межсистемников крупного и особо крупного класса. Не мудрено, что в парня буквально вцепились. И не важно, что пока у него базы разучены только в третий ранг, главное — в наличии специализированная наносеть, а с ней поднять профильные базы куда как легче. Причем чем выше их ранг — тем больше выигрыш. Если разница в скорости разучивания первого уровня баз с помощью неспециализированной и специализированной наносети составляла не более трех процентов, то уже на четвертом ранге выигрыш специализированной наносети составлял более двадцати процентов. Кроме того, разнилась и степень усвоения… Так что никто не сомневался в том, что поднять базы до четвертого ранга стажер сможет довольно быстро — уж на медикаментозный-то разгон владельцы станции точно раскошелятся.

Но спустя всего лишь три дня до тех, кто контактировал с этим новым и вроде как весьма ценным приобретением диспетчерской службы, стало постепенно доходить, что с этим самым приобретением не все так просто — его явно принесло на Окраину не по собственной неуемности либо стремлению повидать отдаленный космос или просто тяге к путешествиям. Впрочем, во Фронтире таковых, считай, и не было. Нет, время от времени такие «приключенцы» здесь появлялись, но, как правило, надолго во Фронтире они не задерживались по тем или иным причинам. Большинство из-за того, что у них быстро заканчивались деньги.

Окраина — место жесткое, и здесь требуется свой специфический опыт, который приобретается потом, кровью и длительным опытом. И только заработав, оный можно надеяться не только преуспеть на Окраине, но и хотя бы просто выжить. А «приключенцам», как правило, надо было все и сразу… Нет бы поработать сначала на станции, пообщаться с ветеранами, собрать информацию, сунуть нос в ремонтные доки, ведь понятно же: изучишь наиболее типичные повреждения — будешь знать, чего следует наиболее опасаться. Так ведь нет — у нас крутые корабли, у нас разученные базы, и ва-аще мы самые-самые супер-пупер, и плевать нам на всяких там неудачников. Вот большинство и нарывалось по полной уже в первом-втором вылете, несмотря на всю свою крутизну и техническую продвинутость. А доки на станциях Окраины на особо крутые корабли не рассчитаны, поскольку имеют дело в основном с теми, что притаскивают местные мусорщики. Технические базы местных ремонтников давали возможность ремонтировать корабли на одно-два поколения свежее, чем местные, но вот где на них запчастей и модулей взять-то? Так что после первого же боестолкновения крутые корабли сразу резко теряли в возможностях, а их владельцы — в финансах, поскольку местные ремонтники не упускали возможности задрать цену за ремонт подобного «нестандарта» (ну, для местных условий). Что совершенно определенным образом сказывалось на результатах последующих заварушек, в которые подобные «приключенцы» вляпывались с завидной регулярностью. А вот с заработком у них, наоборот, все было очень плохо, вследствие чего еще через пару рейдов у наиболее удачливой части «приключенцев» просто заканчивались деньги. Наиболее неудачливые же просто не возвращались… Ну а тем из них, кто прилетал в одиночку или небольшими группами на очередном попутном торговце или коммерческом танкере и был вроде как готов пройти обычным путем, начав с подработки на станции, как правило, быстро надоедало жрать задорого дерьмо и ютиться за бешеные деньги в ночлежках. Так что на Окраине надолго обычно подвисали только те, кому отсюда по тем или иным причинам хода не было. И этот стажер, похоже, был именно из таких.

Первые признаки того, что со стажером они еще намучаются, появились утром четвертого дня пребывания оного на станции. Тем утром старшего диспетчера разбудил звонок по Сети. Услышав сигнал личной сети о запросе на соединение, старший диспетчер заполошно вскинулся, ибо по собственному опыту знал, что подобный внеурочный вызов в семи случаях из десяти означал, что в контролируемом диспетчерской службой станции пространстве случилась какая-то задница. А задница во Фронтире — это совсем не то что задница в цивилизованном космосе — здешние, по общему мнению, куда как крупнее и сочнее. Ну как бог Черешну по отношению к богу Вишну… Поэтому когда сеть идентифицировала вызывающего как дежурного Службы по поддержанию общественного порядка, диспетчер даже облегченно выдохнул.

— Гра Тремгракхус?

— Да, это я. Слушаю.

— У нас тут один нарушитель… — несколько смущенно начал дежурный. — Говорит, что ваш, но идентификатор пока свободный.

— Как его зовут?

— Э-э-э… — похоже дежурный сверялся с протоколом, — Ташил, Греором Ташил.

Старший диспетчер вздохнул.

— Есть такой. Он пока стажер, так что еще не внесен в списки службы. Что он натворил?

— Поцапался с «пустотниками».

— И с кем?

— С командой Пала Молчуна.

Старший диспетчер удивленно присвистнул.

— Он там, э-э, целый и… вообще живой?

— Да уже нормально все. Медкапсула в участке незанятой оказалась. Но мне надо определиться, на кого вешать долг за ее использование — у этого парня на личном счету полный голяк.

Старший диспетчер досадливо поморщился. Это «удачное приобретение» диспетчерской службы еще не заработало службе ни единого лута, а уже напрягло ее крайне скудный бюджет.

— Что, совсем голяк?

— Даже «социальной помощи» нет, — ухмыльнулся дежурный. — Два штрафа в «лист ожидания» вешаем.

Диспетчер покачал головой. Да уж, поиздержался парень… и вляпался. «Социальной помощью» называлась сумма в пять лутов, которая была установлена как минимальный порог счета. Среди обитателей станции ходили слухи, что размер в пять лутов был установлен потому, что столько на «Триммин-Коррейн» стоила одна порция самой дешевой уличной еды типа соевой сосиски в тесте или кулька с тушеными водорослями, но старший диспетчер сильно сомневался, что дело в этом. Более достоверной версией ему казалась привязка этой суммы к суточной стоимости поддержания сетевого аккаунта на станции. Дорого? А что вы хотели, господа, здесь Окраина…

— Ладно, его уже можно забирать?

— Ну, если твоя служба берет на себя оплату медкапсулы, то да.

— Берет, — тихо вздохнул старший диспетчер, у которого мелькнула мысль, что с этим стажером они еще намаются…

Следующие несколько дней только подтвердили опасение старшего диспетчера. Начать с того, что этот идиот напрочь отказался оформлять кредит и гасить наложенные на него штрафы. Он заявил, что его оштрафовали нечестно, что во всем виноват был «тот урод с бородой» и что он ничего платить не собирается. В принципе да и хрен бы с ним! Ну и что с того, что льготный период на оплату штрафа на станции определен всего в пять дней, после чего Служба по поддержанию общественного порядка начисляет за просрочку по одному проценту выставленной суммы в день? Хочет заплатить в разы больше, чем начислено — его дело. Но подобное отношение к оплате штрафов кроме финансовых потерь ведет еще и к понижению рейтинга социальной адаптации. А поскольку Диспетчерская служба на любой станции относилась к «социально ответственным институтам», от работы которых зависело благополучие всех обитателей станции, в любом диспетчерском искине стоял программный запрет на работу с оператором, имеющим низкий рейтинг. Получается, что все надежды на нового сотрудника с таким его подходом вполне могли окончиться только необоснованными затратами.

Беседа с задиристым стажером вылилась в форменную истерику. Пришлось обращаться к владельцу станции, но и попытка Карная Триммина вправить буяну мозги оказалась лишь частично успешной: кредит стажер взял и штраф погасил, но при этом страшно на всех обиделся. А выяснилось это только тогда, когда старший диспетчер, озабоченный тем, что Ташил опоздал на свою смену уже почти на полчаса, отправил за ним посыльного. Тот обнаружил стажера в его комнате, пьяного в умат. Причем Ташил, обнаружив перед собой некое одушевленное существо, тут же начал жаловаться ему «на этих сук» и «козлов», которые «воруют и обирают честных людей», а его вот заставили влезть в долговую кабалу к «этим козлам в банках». Поскольку ни о какой рабочей смене в подобном состоянии и думать было невозможно, а вешать на Диспетчерскую службу очередной долг за использование медицинских капсул старший диспетчер посчитал неразумным, снижение рейтинга социальной адаптации стажер себе обеспечил-таки — за невыход на службу и игнорирование своих обязанностей в рамках работы в «социально ответственном институте». А ведь будь он частником или просто наемным трудягой в какой-нибудь чисто коммерческой структуре — этого бы не произошло. Но… как говорится, кто на что учился — тот тем и получил…

Следующую пару дней стажер вел себя более или менее тихо, но старший диспетчер постоянно ждал от него очередной подляны. Однако пока все было тихо.

* * *

— Эх ты, как им досталось-то!

Услышав этот возглас, старший диспетчер пару мгновений всматривался в центральный монитор, а затем переключился на личную сеть, которая давала куда большее разрешение, чем экран. Да уж… судя по тому, как выглядел «Искатель Терры», досталось им очень неслабо. Первым в глаза бросался гигантский пролом, разваливший левый борт здоровенного корабля на две неравные части. Края пролома бугрились исковерканным металлом и торчащими внутрь проема «ресничками» шпангоутов. Впрочем, и на остальном корпусе были отлично заметные серьезные разрушения. Корма с левой стороны была изрядно оплавлена, а, судя по тому, что огромный корабль двигался довольно медленно и как-то боком, из восьми огромных «маршевиков» крейсера работало, дай бог, три.

Старший диспетчер удивленно присвистнул (ну была у него такая дурацкая привычка), и тут подал голос дежурный диспетчер:

— Интересно, во что же это Ник со Страшилой вляпались-то? Тут парой кораблей явно не обошлось, минимум отряд был, и, похоже, с носителем.

— Думаешь… — недоверчиво спросил старший.

— Вон смотри, на носу вмятины видишь — точно средние ПКР[1]. И их слишком много, чтобы это мог быть просто залп с эсминцев. Да и этот пролом явно от подрыва боевой части, не менее чем тяжелой ПКР — значит, можно почти точно утверждать, что его среди всего прочего атаковали и торпедоносцы.

— Как же он тогда от них ушел? — недоуменно покачал головой старший диспетчер.

Дежурный молча пожал плечами, не особенно парясь из-за того, что все трое собеседников сейчас были заняты диспетчерским искином и потому видеть его жеста никто не мог, а затем бросил:

— Это Ник и Страшила. Сам знаешь — они редкие везунчики.

В этот момент перед глазами всех троих мягко мигнула иконка запроса на соединение. Несмотря на то, что старший диспетчер находился в диспетчерской только как ответственное лицо, контролирующее стажера, именно он первым кликнул по иконке. Искин послушно перенаправил запрос на его личную сеть, оставив остальным возможность только смотреть и слушать. Так что перед глазами всех троих тут же возникло очень красивое женское личико.

— Привет, Страшила, — доброжелательно начал диспетчер. — Кто это вас так?

— Долго рассказывать, старшой, — устало отозвалась красавица. — Я тут вижу, у вас вторая парковочная зона свободна? Не против, если мы ее займем?

Старший диспетчер быстро вывел в углу визуальной зоны график прибытия и отлета крупнотоннажных судов, после чего согласно кивнул:

— В принципе — нет, никаких «толстяков» не ожидается еще недели три. А если кто и прибудет, отправим их в шестую. А чего не хотите стать на свое место?

— У меня маневровых осталось только семь процентов. Если начнем парковаться, где обычно, — всю орбиту станции придется по-новой пересчитывать, и… хорошо, что ты сейчас на смене.

— А что такое?

— Да тут сейчас такое столпотворение начнется. Нам надо раненых выгружать.

— У вас же реанимакамеры стоят… — удивился старший диспетчер, тут же начав процедуру переключения диспетчерского искина на свой личный код, подтверждая тем самым свое право управления пустотным движением в зоне ответственности «Триммин-Коррейн». — Да и вообще медсекция сильная. У нас тут к вам целая очередь выстроилась.

Медсекция крейсера действительно была оснащена великолепным оборудованием, превосходящим все, что находилось на борту станции «Триммин-Коррейн» на одно-два, а по отдельным направлениям и на три поколения. Вследствие чего во время стоянки крейсера обитатели станции в области медицинских услуг частенько отдавали предпочтение медсекции «Искателя Терры». Первое время это даже вызывало скандалы, но потом все как-то устаканилось.

— Ничего у нас уже не стоит, — вздохнула Страшила, — а из медиков осталось только трое, да и те все в полевых реаниматорах. И кроме них там еще человек сорок, так что к нам вот-вот должны начать толпой слетаться медшаттлы.

— Понял, — машинально кивнул диспетчер, — а сам Ник как?

Страшила сморщилась.

— Плохо. Попал под разряд абордажного дрона.

— Соболезную, — отозвался старший диспетчер и отключился. Ему уже один за другим пошли запросы на связь, похоже, как раз от медшаттлов. И раз уж дело обстоит именно так, как рассказала Страшила, то подключился он очень вовремя — уровень баз дежурного диспетчера не позволил бы взять под управление большое количество пустотных объектов, которое должно было вот-вот заполнить пространство около станции. Именно поэтому диспетчер не услышал, как стажер восхищенно произнес:

— Ух, ты… какая краля!

Часть первая

Глава 1

Их атаковали в системе C3RO2755641L, когда они вернулись туда забирать картографический комплекс, оставленный шесть месяцев назад. Отряд (хотя, скорее, эскадра) явно ждал именно их. Причем командиры прекрасно знали не только стандартную тактику действий экипажа крейсера, но и все уже наработанные им привычки. И отлично подготовились. Но… они не учли того, что составлявшие экипаж крейсера люди были не просто экипажем, пусть даже и бывшим военным — к настоящему моменту они уже стали друг для друга чем-то вроде семьи. А в семье совершенно другие взаимоотношения между людьми, чем в самом вышколенном и подготовленном экипаже. Например, в отличие от флотского экипажа, в семье практически не стоит вопрос карьеры, а вот вопрос общей безопасности и… скажем так, процветания, наоборот, является приоритетным.

Когда после выхода из прыжка в ответ на запрос о текущем состоянии системы показания четырех из десяти групп базовых носителей выдали статусы, заметно отличающиеся от тех, которые транслировали остальные шесть, старший картограф крейсера офицер Ваэрли некоторое время с сомнением рассматривал полученные данные, а затем вздохнул и вызвал по сети капитана.

— Да, Ваэрли.

— Капитан, тут… короче, у четырех групп базовых носителей сильное различие в текущих статусах относительно остальных.

Ник помолчал, а затем коротко бросил:

— Сейчас буду…

— И надо тебе было беспокоить капитана?

Ваэрли сбросил соединение и только потом повернулся к произнесшему эти слова.

— Понимаете, старший офицер Грокк, я считаю так: если капитан пару месяцев назад говорил, что, по его мнению, у нас как-то слишком долго тянется белая полоса и потому всем следует не только утроить бдительность, но еще и внимательно прислушиваться к тому, что говорит тебе твоя жопа, он не просто фигурально выразился, а действительно имел в виду все, что сказал.

Грокк, хмыкнул, покачал головой и язвительно произнес:

— Извините, уважаемый старший картограф, но, согласно судовому уставу, обо всех своих сомнениях, а также обо всей информации, которую вы получаете из столь достоверных источников, как вышеупомянутые, вы обязаны были в первую очередь проинформировать меня. Поскольку именно я в настоящий момент старший вахты и к тому же исполняю по корабельному расписанию обязанности капитана во время его отсутствия. И только я должен был принять решение о том, побеспокоить ли капитана немедленно или ситуация пока не настолько критична, чтобы разбудить человека, который ушел спать только два часа назад, проведя до этого на мостике почти двое суток. Но поскольку вы этого не сделали, я вынужден, пользуясь положениями упомянутого мной устава, ходатайствовать перед капитаном о наложении на вас дисциплинарного взыскания, — старший офицер на мгновение задумался, затем небрежно произнес: — Я думаю, десятипроцентного штрафа оплаты за рейд будет достаточно для того, чтобы вы осознали свою неправоту?

Ваэрли вздохнул.

— Грокк, да знаю я, что поступил не по уставу и сначала обязан был доложить тебе, но… согласись, ты что-то последнее время стал какой-то слишком… ну-у-у… самоуверенный, что ли. Вот сам посчитай, сколько раз за последние полгода ты говорил нечто вроде: «Так, с этим мы справимся сами, не надо беспокоить капитана — дадим пареньку отдохнуть».

— И что, не справлялись?

— Да нет, справлялись, но…

— Тогда, заткнись и делай свое дело.

— Я и делаю! — огрызнулся старший картограф. — Но я тебе так скажу…

Однако что там хотел сказать Ваэрли, никто на мостике так узнать и не успел — именно в этот момент на рубке появился их капитан — Ник-сигариец, легенда Лузитании, член «золотой десятки»… молодой парень вполне обычного облика, возрастом на вид где-то от двадцати до тридцати лет. На его левой щеке оставила отпечаток сбившаяся наволочка, а волосы напоминали воронье гнездо. Короче, если бы кто-то решил нарисовать человека, которого ну совершенно точно невозможно представить капитаном не то что крейсера, но и вообще какого-нибудь более или менее крупного или хотя бы среднего корабля, то при взгляде на Ника ему совершенно не надо было бы хоть сколько-то напрягать воображение. Наиболее достоверный образ подобного человека в тот момент находился бы прямо перед ним — бери и рисуй. С натуры.

— Капитан на мостике! — взревел Грокк, но дежурная ходовая смена, как и положено, никак не отреагировала на этот рев. Все продолжали спокойно исполнять свои обязанности. Ник молча кивнул и довольно шустро взбежал на командный уровень.

— Ну что тут у нас? — немного хриплым со сна голосом уточнил он. В ответ Ваэрли молча скинул ему всю информацию, полученную приемным комплексом крейсера. Капитан некоторое время изучал полученную информацию, а затем негромко приказал:

— Боевая тревога.

На лице старшего офицера Грокка, который все это время молча стоял рядом, всем своим видом демонстрируя, насколько он не согласен с решением старшего картографа поднять бучу на пустом месте, появилось удивление. Склонившись над уже начавшим устраиваться в противоперегрузочном командном ложементе капитаном, он негромко заговорил:

— Гра капитан, при всем моем почтении я считаю, что… — И в этот момент его голос заглушили баззеры боевой тревоги, наполнившие огромный корабль отчаянным ревом и звоном. На самом деле в них особой необходимости не было, поскольку сигнал «боевая тревога» приходил каждому члену экипажа на его собственную сеть, но во многих военных флотах различных государств баззеры по-прежнему устанавливались в каждом помещении. Официально они считались дублирующей системой управления на случай серьезных повреждений корабля, при которых теоретически могла бы сильно пострадать, а то и вовсе оказаться уничтоженной внутрикорабельная коммуникационная сеть. Обычно именно она осуществляла связь личных сетей между собой и через корабельный узел связи с другими внешними объектами и галанетом. В случае отказа сети управление если не кораблем, то хотя бы действиями аварийных и противоабордажных партий можно будет осуществлять путем подачи звуковых кодовых сигналов. Однако, насколько Ник знал, до сих не существовало ни единого достоверно установленного случая применения сети баззеров боевой тревоги для чего-то подобного, так как внутрикорабельные коммуникационные сети являлись последним, что выходило из строя при практически любых повреждениях, получаемых кораблем. То есть к тому моменту, когда возникала проблема с коммуникационной сетью, от самого корабля уже мало что оставалось в принципе. В общем, баззеры были просто данью флотским традициям.

Крейсер наполнился грохотом от каблуков экипажа, разбегавшегося по боевым постам. Если бы в этот момент на «Искателе Терры» оказался кто из посторонних, у него бы случился настоящий, так сказать, разрыв шаблона. Ибо, с одной стороны, у него бы создалось полное впечатление, что он находится на борту полноценного боевого корабля, а с другой… с другой, самым мощным вооружением этого корабля являлись турели непосредственной обороны. Более ничего — ни торпед, ни противокорабельных ракет, ни тяжелых орудий на картографическом крейсере «Искатель Терры» в наличии не имелось. И куда тогда, спрашивается, несутся эти люди? На какие такие боевые посты? Но это недоумение продолжалось бы только первые пять минут…

— Внимание, крейсер, говорит капитан… — если переключить корабельную сеть в циркулярный режим, информация до каждого члена экипажа доходит прямо через преддверно-улитковый[2] нерв, так что, несмотря на то что Ник говорил очень негромко, все слышали его прекрасно. — В этой системе творятся какие-то непонятой, поэтому мы попытаемся отсюда свалить, и как можно быстрее. Через час всем приготовиться к «нагруженному повороту». Закрепить все незакрепленное. Заглушить бытовые и вспомогательные системы. Расконсервировать технику и… приготовиться к контрабордажным действиям. Приступать!

Закончив отдавать распоряжения, капитан вылез из своего ложемента. Грокк, все это время молча возвышавшийся на командном мостике этакой укоряющей фигурой, неодобрительно покачал головой, но более никак проявлять свое недовольство не стал. Впрочем, куда уж более… капитан объявил боевую тревогу, весь экипаж нырнул в противоперегрузочные ложементы, а старший помощник демонстративно остался на мостике на своих ногах. Однако Ник, как обычно, ничем не выказав своего отношения к такому поведению офицера, спустился с командного мостика и подошел к старшему картографу.

— Мы сможем снять данные с накопителей базовых носителей?

— Отсюда?

— Да.

— Нет, — мотнул головой Ваэрли.

— Никак?

— Ну-у-у, — задумчиво протянул картограф, а затем вновь мотнул головой. — Нет. Можно попытаться отстрелить ретрансляторы в направлении звезды, но с такой скоростью в зону устойчивого приема они войдут только через сутки. Сами же знаете, гра капитан, движки у них маломощные, так что…

— Н-да, это не подойдет, я рассчитываю убраться отсюда максимум часа через три — Ник зло скрипнул зубами. — Ой как не хочется терять данные! Нам еще картографический комплекс восстанавливать… ну, который мы здесь бросим.

Старший картограф покосился на Грокка. Тот стоял с крайне независимым видом, словно проецируя окружающим мысль типа: «Если вы уж решили быть идиотами, так я вам в этом совершенно не помощник». Ваэрли тихонько вздохнул. Они все любили своего капитана, и Грокк тоже. Но бывший штурм-сержант отчего-то был абсолютно уверен в том, что Ник еще слишком молод для того, чтобы всегда поступать разумно. Поэтому он самостоятельно принял на себя обязанность не только подстраховывать своего капитана, но и… как бы это помягче выразиться, направлять его и ограждать от тех поступков, которые самому Грокку кажутся неразумными. Нет, ни о каком неповиновении речи не шло: Ник был офицером клана Корт, причем единственным из всего клана, имеющим право не только ступать на поверхность Лузитании, но и присутствовать на Конклаве Домов. Так что для всех бывших членов этого клана, из которых на девяносто пять процентов и был сформирован экипаж, он совершенно точно являлся не только капитаном, но и вообще лидером. Это не обсуждалось. При этом все знали, что Нику, несмотря на никем не оспариваемый статус, на самом деле очень далеко до уровня не только полноценного офицера клана, но и приличного капитана. Только вот знали-то все, но лишь Грокк посчитал возможным для себя тем или иным способом прямо и немедленно указывать капитану на то, что он считал его ошибками. И Ваэрли это очень не нравилось, ибо не имело никакого смысла: Ник и сам прекрасно знал, что на полноценного капитана он пока не тянет (об уровне офицера клана Корт и речи не было). В отличие от типичной реакции юных максималистов, которые, как правило, прячут свою некомпетентность за категоричностью и бескомпромиссностью, больше стараясь не сделать дело, не выполнить поставленную задачу наиболее эффективно, а «правильно себя поставить», относился к получаемым советам, высказываемым предложениям и предоставляемой помощи спокойно и даже с благодарностью. Так что никакой «немедленности» ни от кого не требовалось. Поэтому-то Ваэрли и считал, что Грокк, так сказать, перегибает палку. И кстати, так считал не он один — Страшила, вон, пару раз даже порывалась набить старшему офицеру «Искателя Терры» морду. Причем то, что это было всего пару раз, характеризовало отнюдь не сдержанность Грокка, а проявленное Трис столь не свойственное ей терпение…

— Есть одна мысль, — осторожно начал Ваэрли, и капитан тут же заинтересованно уставился на него. — Но в этом случае мы потеряем еще один базовый носитель. Причем окончательно.

— Продолжай, — заинтересованно бросил Ник.

— Мы можем поставить ретранслятор на один из базовых носителей и направить его в центр системы, поставив двигатели на дожиг. Ретрансляторы рассчитаны на ускорение в 30 G, а носитель с двигателями на дожиге разовьет не больше двадцати пяти — двадцати семи.

— Думаешь, носитель успеет войти в зону уверенного приема до того, как рванут его движки? — с сомнением поинтересовался капитан. О том, что подобный гибрид успеет войти в зону уверенного приема до их отлета, он, похоже, не сомневался.

— Думаю — успеет. Даже с запасом.

— Добро, — решительно кивнул капитан. — Свяжись с мастерскими. Пусть быстро делают… и знаешь что, пусть делают сразу три экземпляра. А ты посчитай несколько курсов обхода, на которых мы успеем снять данные, на случай, если… если… — Тут он запнулся, сделал витиеватый жест рукой и закончил: — Короче — считай, — после чего повернулся к Грокку: — Старший офицер, можно вас на минутку…

О чем там капитан говорил со старшим офицером, Ваэрли, естественно, не слышал, но, судя по тому, как морда Грокка сначала окаменела, а его руки, нервно дернувшись, вытянулись по швам, старшему офицеру картографического крейсера «Искатель Терры» на этот раз явно пришлось несладко. И это было хорошо, потому что до сего момента Ник все время спускал своему старшему офицеру его явно излишнюю опеку. Но, как видно, наконец-то и ему это надоело. Впрочем, это было совсем не дело старшего картографа — в конце концов, капитан поставил Ваэрли вполне однозначную задачу, каковой ему незамедлительно и следует заняться.

Собрать три экземпляра базового носителя с ретрансляторами и перепрограммированными движками за час они так и не успели, причем по собственной глупости. То есть Ваэрли сначала заикнулся было о том, чтобы удвоить состав бригады, занимающейся переделкой первого базового блока, но старший ремонтной секции напрочь отверг подобную мысль, заявив, что лишние люди будут только мешать. А потом, когда стало ясно, что они не укладываются в срок (в первую очередь потому, что по окончании сборки им еще нужно было успеть деактивировать ремкомплекс и раскрепить его), едва не кусал себе локти.

— Вот баран! Если бы задействовал увеличенную бригаду на первом носителе, второй и третий могли бы собирать параллельно, а так…

— Что, совсем никак? — осторожно уточнил старший картограф у расстроенного ремонтника. — Не слишком сложная же переделка-то.

— Совсем, — удрученно махнул рукой тот. — Пока развернем второй ремкомплекс, пока скинем его искину план-карту реконструкции носителя, пока он раздаст по модулям управления дроидов сконфигурированные технологические карты, пока те поменяют инструментальные головки на манипуляторах — как раз наступит время все сворачивать и крепить. Если б хотя бы минут пятнадцать у нас было… От ведь идиот — ну что бы мне, старому дураку, сразу о времени подумать!

Так что старшему картографу пришлось стукнуться «в личку» капитану (все старшие офицеры крейсера имели к ней прямой доступ) и сообщить ему неприятную новость.

Реакция капитана Ваэрли просто восхитила.

— Поня-ятно… — задумчиво протянул он, выслушав доклад, потом мгновение помолчал, а затем спросил: — А в чем основная задержка — в установке ретранслятора или в выведении движков на режим дожига?

— В ретрансляторе, скорее всего, движки же только перепрограммируются, и у них снимаются ограничители, — несколько растерянно отозвался Ваэрли, но тут же поправился, — сейчас уточню… точно, в ретрансляторе.

— А скольким носителям сможете перевести движки в режим дожига за оставшееся время?

— М-м-м… старший ремонтник говорит, что еще пяти максимум. Вот если бы еще минут пятнадцать…

— Нет, затягивать с началом поворота не будем, — отрезал капитан. — Так что делайте еще пять без ретранслятора. А ты так посчитай конфигурацию получающегося ордера базовых носителей, чтобы в случае атаки пара носителей с ретрансляторами оказалась бы на наиболее выгодной для приема данных траектории, а пятерка пустых могла бы прикрыть их хотя бы от одного залпа РДД[3].

— Понял! — Ваэрли торопливо отключился и развернулся к технику, тут же передав ему приказ капитана. После чего отошел к стене, довольно потерев руки. Умеет же капитан найти нестандартный ход! Пара ретрансляторов, прикрытая пятеркой «пустышек», способных «сагрить» на себя ГСН[4] РДД, вполне могла проработать даже дольше первоначального варианта из трех ретрансляторов. А это значит, что шансы на то, что им удастся скачать всю информацию с оставляемого в этой системе картографического комплекса будут даже выше, чем при том варианте, который они планировали ранее и провалили из-за собственной глупости. А шансы на то, что ГСН РДД (буде, конечно, они тут окажутся) удастся сбить с толку, имелись весьма большие. Ретрансляторы-то они носителям ставили вместо кассет для одноразовых картографических зондов, так что все семь носителей будут абсолютно неотличимы друг от друга и внешне, и по спектру факела, и по ускоре… хм, а вот это, пожалуй, не факт.

Ваэрли качнулся вперед и осторожно тронул за плечо старшего ремонтной секции.

— Слушай, а чем ненужным мы можем быстро подгрузить эти дуры, — он мотнул головой в сторону носителей, — чтобы их масса была бы одинаковой?

— А зачем?

— Ну если кто будет отслеживать — могут засечь разницу в ускорении и…

— И что? — хмыкнул техник. Ваэрли озадаченно пожал плечами.

— Грузи — не грузи, а разница в ускорении все равно будет. Движки-то на дожиге будут, а это тебе не программируемый полет. Как какой из движков на дожиге будет работать — сами Боги Бездны предсказать не могут.

— Ну… тогда да, не надо.

— Ты, Ваэрли, иди-ка на мостик, — махнул ему рукой техник. — Мы тут сами все доделаем и отправим на стартовые столы. — А у тебя, я так думаю, есть чем заняться.

К моменту, когда по кораблю снова разнесся рев баззеров боевой тревоги, старший картограф уже давно торчал в своем противоперегрузочном ложементе, занимаясь тем, что перебирал и просчитывал наиболее выгодные траектории движения получившегося у них небольшого ордера базовых носителей. Когда заревели баззеры, он покосился в сторону мостика. На этот раз Грокк так же торчал в своем ложементе, и морда у него была чрезвычайно озабоченная. Ну еще бы — «нагруженный поворот» означал, что крейсер будет исполнять маневр, который на данной скорости вызовет серьезный перегруз гравикомпенсаторов корабля. Так что на экипаж и все остальное содержимое трюмов и отсеков крейсера будет действовать перегрузка. Поэтому занятие противоперегрузочного ложемента во время этого маневра являлось прямым требованием не только инструкции по безопасности полетов, прописанной в корневых файлах любого навигационного искина и их собственного внутрикорабельного устава, но и просто здравого смысла. А с этим у Грокка по большей части все было в порядке. Впрочем, о выражении морды лица в момент прохождения «нагруженного поворота» ни в одном документе ничего сказано не было, а, судя по нему, старший офицер получил нехилую плюху. Ваэрли хмыкнул… а в следующее мгновение крейсер еле заметно дрогнул, это произошел сброс базовых носителей, с которыми они с техником возились в ремонтном отсеке, а затем на него навалилась довольно солидная перегрузка. Крейсер начал «нагруженный поворот».

Первые минут пять с начала поворота система продолжала оставаться в столь же безмолвном и безмятежном состоянии, в каком она пребывала все время с момента их выхода из прыжка. И на протяжении всех этих минут у старшего картографа все явственнее и явственнее начало посасывать под ложечкой — неужели он ошибся и на самом деле в этой системе нет ничего опасного? Нет, насчет того, что капитан каким-то образом выразит свое неудовольствие или там вычтет из его жалования компенсацию за потерю двух ретрансляторов и семи базовых носителей, ну и до кучи перерасход топлива на «нагруженный поворот», он не волновался. Да, он высказал предположение, которое… ну… возможно… да что там вилять — похоже, оказалось полностью неверным. Но решение капитан принимал сам. Однако все равно чувствовать себя полным идиотом было неприятно. Очень неприятно. Ваэрли уже почти решился снова стукнуться «в личку» капитану, чтобы смущенно извиниться, как вдруг…

— Вижу цель, цель групповая, скоростная, под маск-полем, двигается с разгоном, курс на перехват, — зачастил оператор лобовой станции сканирования, а затем после короткой паузы разочарованно закончил: — Точная идентификация пока невозможна.

Ну, с их сканерами это было не мудрено — чай, не боевой прицельный комплекс. Ледяную крошку в конусе курсовых углов сечет — и нормально… Но старший картограф на мгновение ощутил вспышку радости. Боги Бездны — он не ошибся! Но почти сразу же вслед за этим его охватил стыд: как можно радоваться тому, что они попали в засаду?!

В этот момент снова коротко рявкнули баззеры, после чего капитан снова вышел в сеть:

— Внимание всем, через тридцать секунд увеличение коэффициента нагрузки до семи с половиной. Экипажу принять противоперегрузочные препараты и переключить ложементы в положение «максимум».

Ваэрли едва не присвистнул от удивления.

Гравитационные компенсаторы крейсера были рассчитаны на компенсацию двадцатикратной перегрузки. В принципе на транспортах обычно ставили шестикратные компенсаторы — считалось, что для грузовозов этого вполне достаточно. Чай, не истребители, чтобы крутые маневры закладывать. На пассажирские уже ставили «десятку», больше в целях безопасности, чем потому что им действительно требовалось компенсировать подобные перегрузки. Ну а все, что с большим коэффициентом, считалось уделом боевых кораблей. Так что двадцатикратные гравикомпенсаторы на их корабле считались бы нонсенсом, если бы этот крейсер не был перестроен из эскадренного транспорта снабжения, предназначенного для действий в составе боевых эскадр, из-за чего на него были установлены штатные гравикомпенсаторы лузитанского флота. Вследствие этого он был приспособлен к «нагруженным маневрам» на уровне боевых кораблей, а вот никаких противоперегрузочных ложементов на нем изначально не стояло, поскольку они предназначались для снижения той перегрузки, которая превысит возможности компенсаторов. Причем, не полностью устраняя ее, как это делали гравикомпенсаторы, а всего лишь помогая экипажу легче переносить навалившуюся на него перегрузку. Подобная ситуация считалась возможной только при маневрировании в бою под огнем противника, куда транспорту снабжения соваться было бы совершеннейшим идиотизмом…

Впрочем, в трюмах транспорта они имелись, как и масса других запасных частей и механизмов, предназначенных для ремонта боевых кораблей после тяжелого боя вдали от собственных баз. Так что их наличие было вызвано тем, что Ник в свое время при перестройке транспорта в картографический крейсер приказал установить их на всех постах, а также во всех отсеках, в которых могут находиться члены экипажа по «боевой тревоге». Если честно, в тот момент многие (и сам Ваэрли тоже) посчитали это… м-м-м, мягко говоря, некоторой перестраховкой молодого неопытного капитана. Ибо какое на их здоровенной «дуре», не имеющей ни особенной брони, ни дальнобойного вооружения, ни приличного прицельного комплекса, боевое маневрирование под огнем противника? И до сего момента этот подход казался полностью оправданным. До сего момента… Это чего же такого опасается капитан, из-за чего пошел на риск столь опасного маневра? И не слишком ли он опасен? Если ложементы способны были позволить экипажу боевого корабля вести боевые действия при перегрузке штатных гравикомпенсаторов, то все остальное, что находится в трюмах и отсеках корабля, никаких компенсаторов не имеет. А что может натворить, скажем, плохо закрепленный обычный гаечный ключ, вылетевший с места крепления с ускорением, в семь с половиной раз превышающим ускорение свободного падения,[5] представить себе можно было только с содроганием. А если это окажется не ключ, а, скажем, бот? Ужас!

Впрочем, бояться времени не было. Старший картограф торопливо зашел в меню своего противоперегрузочного ложемента и «кликнул» по иконке перевода ложемента в положение «максимум». После чего практически мгновенно послышалось еле слышное шипение пневмошприцев, впрыскивающих медикаменты в бедренную и сонную артерии и яремную вену, а одновременно с этим под ним задвигался и сам ложемент, принимая положение, при котором человеческое тело могло немного лучше противостоять увеличивающимся перегрузкам.

В «нагруженный поворот» они вошли на двадцати двух с половиной единицах перегрузки, двадцать из которых, естественно, были скомпенсированы штатными гравикомпенсаторами. Скорее всего, подобная цифра была выбрана капитаном потому, что перегрузка в две с половиной единицы еще не требовала использования противоперегрузочных препаратов, — считалось, что при нескомпенсированной перегрузке в пределах двух с половиной единиц падение эффективности работы экипажа не превышает пятнадцати процентов. При трех единицах — предельный для положения ложемента «минимум» — работоспособность экипажа и эффективность его действий снижается уже на сорок процентов, а при пятикратной, теоретически предельной для положения «максимум» — аж на семьдесят. Но сейчас капитан собирался увеличить перегрузку аж до семи с половиной. То есть ускорить прохождение и так «нагруженного поворота» еще на двадцать пять процентов!

Следующие несколько минут весь экипаж просто молча привыкал к перегрузке. Впрочем, не весь. Ваэрли уже через пару минут после доклада оператора оказался сильно занят, поскольку сброшенная семерка базовых носителей так раскочегарилась, что установленные на паре из них ретрансляторы уже вошли в зону уверенного приема и с них потоком пошла информация. Старший картограф развел узконаправленные антенны ретрансляторов так, чтобы они были направлены на две противостоящих друг другу ветки орбиты, по которой сейчас крутились вокруг звезды выполнившие свою работу носители сброшенного здесь картографического комплекса. Дело в том, что в программы базовых носителей картографических зондов изначально было заложено требование после окончания сканирования произвести полный обмен собранными базами между собой. Это было сделано для предотвращения потери данных в том случае, если к моменту возвращения крейсера в систему для подбора носителей один или несколько из них по какой-либо причине будут утеряны. Космос есть космос, здесь вляпаться в неприятности не просто, а очень просто… А в этом случае, даже если будет потеряна существенная часть носителей (даже если на орбите останется только один из них), собранный комплексом картографический материал не пропадет. Однако после такого обмена сохраненные в памяти носителей базы данных отнюдь не были полностью идентичны — общий массив данных был одинаковым для всех, а вот их конфигурация отличалась. В памяти каждого носителя первой стояла его собственная база данных, а затем он последовательно подгружал базы данных с остальных, размещая их отдельными файлами, поэтому получившиеся базы данных двух носителей, двигающихся по противоположным виткам орбиты, оказались сдвинутыми друг относительно друга на пятьдесят процентов. И это означало, что для получения полной базы данных Ваэрли было достаточно загрузить по половине данных с каждого носителя — далее уже шло дублирование информации. Впрочем, прекращать загрузку после получения половины картографической базы системы с двух противолежащих носителей старший картограф не собирался: пусть качается, сколько получится, а если хватит времени — и с других покачаем. Вот только надежда на это была небольшой — уж больно шустро перли вперед носители. Дай боги, хотя бы эту пару баз полностью загрузить, пока поставленные на дожиг движки окончательно не пойдут вразнос. Вон как раскочегарились… Впрочем, эта суета заняла у Ваэрли не более минуты. После этого он также перешел в оцепенелое состояние, лениво косясь на медленно растущую полоску загрузки данных, которую подвесил себе сбоку виртуального экрана.

Остальным делать было нечего. На крейсере не было почти никакого вооружения, а то, что имелось, при данной скорости сближения не представлялось возможным задействовать еще как минимум минут сорок. Да даже просто прикинуть хотя бы какую-нибудь тактику предстоящей схватки — и то было невозможно, поскольку слабенький сканерный комплекс на таком расстоянии не мог пробиться сквозь маск-поля приближающегося противника, и потому пока еще не было ясно, с кем именно они столкнулись. Хотя… старший картограф на мгновение задумался, а потом слегка раздвинул лепешки расплющенных перегрузкой губ в легком подобии улыбки — с этим, пожалуй, можно кое-что сделать. Он быстро совершил несколько «кликов» на уже давно развернутом наносетью перед его мысленным взором экране контроля сброшенных ретрансляторов и снова связался с капитаном. Правда, уже не через личку, а по корабельной сети.

— Капитан!

— Есть креативные идеи, Ваэрли? — тут же отозвался Ник.

— Ну… не совсем чтобы… но можно попытаться хотя бы опознать, кто это к нам так активно набивается в гости.

— И?

— У нас же на нижней орбите вокруг звезды системы сейчас вращается пять десятков базовых носителей, на каждом из которых стоит весьма приличный сканирующий комплекс. А целостность маск-поля со стороны двигателей у набивающихся к нам в гости…

— Понятно, — тут же отозвался капитан. — А это не сильно растянет время загрузки картографической базы? В конце концов, это нам не так уж и нужно, все равно наша тактика будет некой вариацией на тему «бежать во все лопатки». Даже если там просто вооруженные гражданские лоханки, я не хочу подвергать крейсер какой-либо опасности, если будет шанс этого избежать.

— Прошу прощения, капитан, — влез в их беседу Грокк, как старший офицер, имеющий более высокий приоритет, чем старший картограф, и потому способный подключаться к любому разговору во внутрикорабельной сети, кроме прямого вызова капитана. — Но вряд ли это вооруженные гражданские. Слишком хорошее маск-поле.

— Ну… может, просто купили и поставили, — задумчиво предположил капитан.

— Я бы на это не рассчитывал. Но даже если и так, то в таком случае у них как минимум очень неплохое вооружение. Совсем не гражданское и даже не каперское, — упрямо возразил старший офицер. И Ваэрли был склонен с ним согласиться: генераторы маск-поля в перечне приоритетов и любого пирата, и любого капера были, пожалуй, на последнем месте. Тем более что на гражданские суда они изначально не ставились, даже на вооруженные. То есть их требовалось покупать. А смысла в этой покупке было немного, ибо более или менее надежно скрыть корабль (а не просто затруднить его идентификацию) маск-поле было способно только в случае полной неподвижности последнего и максимального «охлаждения» реактора. В противном случае даже гражданские сканеры засекали корабль под маск-полем на довольно большом расстоянии. А для всех обитателей Окраины самого факта наличия поблизости чужого корабля уже было достаточно, чтобы отвернуть в сторону и припуститься во все лопатки. На всякий случай. Так что включай маск-поле — не включай, конечный результат один — едва ты подаешь мощность на реактор, жертва сразу же дает деру. Вследствие чего смысл использовать маск-поле имелся только в том случае, если этот корабль притаился где-то в довольно ограниченной области, в которой его цель должна непременно появиться. Вроде и хрен бы с ним: мало ли мест для засады — комплексы по добыче ресурсов, торговые станции, свалки и тому подобное. Засел, дождался жертвы — внезапный залп на столь коротком расстоянии, и вот она, победа.

Но это кажется возможным, только если забыть о необходимости максимально «охладить» реактор. Как только реактор начнет разгоняться — корабль будет мгновенно обнаружен. А пока реактор не разогнался хотя бы на 20–25 процентов (для чего даже новенькому и самому современному реактору требуется от минуты до двух, что уж говорить о тех полуубитых «самоварах», которые стояли на большинстве местных посудин), ни о какой стрельбе и думать нечего. Ракетный же залп даже на столь малых дистанциях куда как менее эффективен, поскольку, во-первых, стартовавшим ракетам сначала нужно разогнаться, что дает подвергнувшимся нападению весьма солидное время реакции, а во-вторых, спарки непосредственной обороны на Окраине имеют даже внутрисистемные каботажники и подавляющее большинство мусорщиков. И пока их не выбили — атаковать противника ракетами почти дохлый номер. Либо до предела массировать залп, а это, скорее всего, приведет к тому, что после попадания ни о какой добыче уже речи не идет. Ну и на хрена козе баян?.. В общем, особого толку от генераторов маск-поля в действующих условиях никто особенно не видел. И если уж они были установлены, значит, вооружение на этих кораблях, будь они даже гражданские, таково, что им точно мало не покажется. Но, скорее всего, корабли были военными. И это было очень плохо.

— Хм, может, и так, — задумчиво отозвался Ник. — А все-таки на скорости загрузки как это отразится?

Старший картограф снова попытался улыбнуться… и зашипел: кожа губ не выдержала этого движения и лопнула, окрасив рот кровью.

«С-с-с…ка!» — мысленно ругнулся он, но тут же взял себя в руки и продолжил:

— Нам же не нужно рассмотреть каждую отдельную антенну или сервисный лючок на броне этих гадов, поставим минимальное разрешение. А это отнимет у нас, дай бог, пару процентов трафика, да и то на минуту-другую. Только чтобы опознать. Долбать их на большой дистанции у нас все равно нечем, а как подойдут поближе — нам и наших сканеров для наведения вполне хватит, даже если они поле не отключат.

— Ну, тогда давай, пробуй, — разрешил Ник.

Комбокоманду для базовых носителей Ваэрли составил еще в процессе разговора, так что сейчас он просто активировал ее виртуальным «кликом», одновременно с этим разрешив передачу информации кроме себя всем остальным членам экипажа, находящимся в рубке.

Некоторое время, пока летящие сейчас вокруг звезды по орбите радиусом около 4 световых минут погруженные в спящий режим базовые носители оживали и разворачивались своими сканерами в сторону приближающихся к «Искателю Терры» врагов, ничего не происходило. Затем несколько смазанных точек, обозначающих, что наперерез курсу картографического крейсера двигается около полудюжины чужих кораблей, мигнули и… расцветились яркими строчками, информирующими всех о типе, статусе, принадлежности и примерных боевых характеристиках приближающегося противника. Ваэрли окаменел. Точно так же, вероятно, отреагировали и все остальные. Почти все. Потому что кто-то из присутствующих в рубке обреченно выдохнул сквозь расплющенные перегрузкой губы:

— Нам — конец…

Глава 2

Очнулся Ник резко. Вот вроде только что он с трудом, скрипя зубами и матерясь, помогая себе левой рукой, на которой осталась всего пара пальцев, погружался во влажное нутро полевого реаниматора, в которое его торопливо, ругаясь сквозь зубы, заталкивал Грокк. И в следующее мгновение он вынырнул из забытья и уставился на медленно поднимающуюся крышку регенерационной капсулы. Несколько мгновений Ник тупо наблюдал за крышкой, а затем над капсулой склонилось озабоченное лицо Трис.

— Ну, ты как?

— Кха-ах… — Ник судорожно закашлялся. Лицо Страшилы зло скривилось и исчезло из поля зрения землянина.

— А-а-а! — испуганно взвыл кто-то и тут же торопливо забормотал: — А что вы хотите? Капсула четвертого поколения. Да и лицо у него все было — одно мясо. Кожа же сожжена. Вот маска и прилегла неплотно.

— Три-их, — откашлявшись, прохрипел Ник. — Не… кха… не трогай там никого. Я… мне уже лучше, — и, выпростав руки по сторонам, полез наружу из капсулы. Да уж, четвертое поколение оно, конечно, четвертое, но эта капсула к тому же, похоже, была еще и бюджетным вариантом. Очень даже бюджетным. Вон даже на рукоятках сэкономили — за борта капсулы хвататься приходиться. А они тонковаты — скрипят и гнутся. Так, глядишь, чуть сильнее надавишь — и все, треснут.

Выбравшись из капсулы, Ник окинул взглядом помещение, в котором находился. О том, что он находится не на крейсере, землянин догадался еще в тот момент, когда увидел открывающуюся крышку медкапсулы — не было у них в медсекции столь убогих капсул. Он тихо вздохнул. То, что его лечили где-то за пределами медсекции корабля, могло означать только одно — у «Искателя Терры» больше нет медсекции. И… он даже боялся уточнять, есть ли сам крейсер. Впрочем, по здравому размышлению все-таки, наверное, пока еще есть: если бы это было не так, вряд ли лицо Трис было таким… таким… усталым, скорбным, но спокойным. Ник оглянулся и, заметив лежащий рядом с капсулой простой рабочий комбез, на который, однако, были прикреплены знаки различия капитана, принялся одеваться.

— Как наши дела?

— Корабль… есть, — с легкой заминкой ответила Трис.

— Многообещающе сказано, — криво усмехнулся Ник. — Люди?

— Погибло девяносто шесть человек. В том числе Грокк, — помрачнев лицом, сообщила Трис.

Ник зло заскрипел зубами. Каким бы занудным Грокк в последнее время не был, если бы не его появление — жизненный путь Ника завершился бы там, в переходном коридоре второго трюма. Ибо к моменту появления старшего офицера с его «пожарной командой» от той сборной солянки из офицеров мостика, интендантов, техников и пилотов, которую он, Ник, повел на затыкание очередного прорыва, в хоть как-то шевелящемся состоянии осталось всего шесть человек… А куда было деваться? К тому моменту, когда очередной абордажный бот рухнул на броню крейсера в районе второго трюма, все штатные противоабордажные расчеты уже вели кровопролитные схватки по всему кораблю. А бросать в бой двигателистов… В конце концов, в составе его сборной солянки почти половина офицеров и техников имела за плечами службу в десантном отряде военного флота клана Корт, а среди двигателистов таковых насчитывались единицы. Впрочем, оставшейся на мостике и потому пребывающей в состоянии бешенства Страшиле было приказано в случае, если до крейсера успеет добраться еще один абордажный бот, бросить в бой и их. Иначе было нельзя. К моменту, когда Ник покинул мостик, до прыжка им оставалось всего около пяти минут разгона. Так что им, кровь из носу, требовалось запереть абордажные команды во внешнем обводе крейсера и не дать им повредить систему управления — глупо было потерять корабль за считанные минуты до спасения. Правда, если учесть, что уже после начала его боя с абордажниками крейсер пару раз сильно тряхнуло со стороны кормы, а спустя пять минут, прошедшие в горячке боя незамеченными, они так никуда и не прыгнули, похоже, с ними перестали церемониться и начали лупить по движкам напрямую. Но раз он здесь и со Страшилой — прыгнуть им все-таки удалось.

Между тем Страшила продолжила:

— Остальных вытянули. Но состояние у них… — Трис зло скривилась. — Очень тяжелые повреждения были, а местные капсулы такое старье. Да ты сам знаешь, в каком они состоянии. Недаром все так рвались в наш медотсек… Так что людей надо отправлять долечиваться. Здесь это невозможно.

Ник молча кивнул. Это даже не обсуждалось. А потом осторожно поинтересовался:

— А с нашим медотсеком совсем гибло?

— На его месте оплавленная дыра, — зло отрезала Трис. Ник виновато поежился. Да уж, если бы от медотсека что-то осталось — неужели бы Страшила отправила его в эту убогую станционную клинику? Так что глупый вопрос, как ни крути.

— Кстати, именно там мы потеряли пятьдесят три человека. Когда эта чертова ракета нас догнала, в медкапсулах уже было почти четыре десятка наших ребят. И слава богам, что остальных еще не успели дотащить. В том числе и тебя.

Ник снова стиснул зубы, так что заболели челюстные мышцы, а затем потер виски и мотнул головой.

— Ладно, остальное — потом. На крейсер доступ есть?

— Абсолютный.

— То есть? — Ник удивленно воззрился на Трис. — Вы что, еще не начали ремонт?

Страшила криво усмехнулась.

— Пошли, сам все увидишь, — после чего резко развернулась и двинулась к двери.

— Да-а-а-а…

Крейсер впечатлял. Ник шумно выдохнул. Руины. Туша корабля висела всего в двух сотнях метров от прозрачного пластиколя, покрывающего внешнюю стену обзорной палубы станции на протяжении одиннадцати этажей, и была отлично видна со всеми, так сказать, печальными подробностями. Около нее несколькими роями назойливых мошек вилось десятка полтора пустотных ремдроидов. Навскидку — «Краб-2КУ» или какие-нибудь «Пауки».

— Дефектовку сделали? — помолчав, уточнил Ник и повернулся к Страшиле.

— Тебе сейчас ее сбросить или хотя бы поешь? — спокойно уточнила Трис. Ник покосился на нее и уныло махнул рукой.

— Хорошо, пошли перекусим. Заодно и дефектовку посмотрю. И… кликни уж и гра Ниопола.

— Его лучше пока не трогать, — тихо отозвалась Трис.

— Что… — Ник осекся.

— Акринен погибла…

Ник окаменел, а затем полузадушенно прохрипел:

— Ее же ранило… я же… я же отправил ее в… о черт!!!

— Да, — мрачно кивнула Страшила, — она успела добраться до медотсека.

Ник поднял лицо к потолку и прикрыл глаза. Как же это все… он тяжело выдохнул.

— Ладно, где будем есть?

— А вон там. — Трис махнула рукой в сторону уличной кафешки, расположенной на третьем уровне обзорной палубы. — Все равно как начнешь дефектовку смотреть, сразу же про еду забудешь и попытаешься рвануть на корабль, чтобы лично все руками пощупать. А я тебя не пущу, пока не поешь. Нечего желудок гробить, и так с этими капсулами здоровье только до 82 процента удалось поднять. Так что сиди и пялься отсюда. А все остальное — потом.

Ник только молча кивнул.

* * *

Из кафешки они вышли только через три часа. И виноват в этом, естественно, был отнюдь не процесс насыщения. Более того, Ник съел только один омлет — до остального из заказа после того, как он открыл скинутый ему Трис файл с дефектовкой, дело так и не дошло.

До лифтового холла они дошли молча, а когда перед ними распахнулись двери огромной кабины общественного лифта, вмещающего сразу полсотни человек, Трис поинтересовалась:

— Куда едем?

— На крейсер, — хмуро буркнул Ник. Ему было от чего расстраиваться: судя по дефектовке, крейсер было проще построить заново, чем восстановить. Но Ник всегда исповедовал принцип — лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

От шестого ремонтного дока до корабля был проложен ремонтный рукав, так что для того, чтобы попасть на крейсер, им даже не пришлось надевать скафандры. Едва они оказались на борту, Ник двинулся ко второму трюму. Трис молча шла за ним.

Это было путешествие скорби. Почти за каждым поворотом коридора или стенкой очередного отсека были видны следы жестокого боя — пролом, оплавленная дверь, разбросанные по палубе обломки ремдроида, щербины от пуль и потекший металл от попадания плазмы. Вот здесь ранило Акринен. Здесь он потерял двух электронщиков, а вот тут они положили целую пятерку нападавших. Этот седой техник, Конкрин, оказался мастером минирования. А вот тут… Ник прикрыл глаза.

* * *

Эта группа была уже шестой по счету. Первую волну из восьми абордажных ботов они смогли изрядно проредить своими спарками непосредственной обороны.

Вообще, результаты их боя на первый взгляд выглядели просто невероятными, о чем уже начали шептаться на станции. Вырваться из системы при подобном соотношении сил по всем расчетам было просто невозможно. И то, что Нику это удалось, казалось всем настоящим чудом. Но все было не так просто, как казалось на первый взгляд…

Нет, если бы «Искатель Терры» начал бы свой поворот чуть позже, эскадра, состоявшая из корвета, двух эсминцев, легкого и среднего крейсера, а также среднего носителя, должна была покончить с ним почти молниеносно, одним лишь артиллеристским огнем, не потратив на это ничего дороже стандартных артбоеприпасов и ресурса стволов. Ему просто нечего было противопоставить даже орудиям эсминцев или корвета, не говоря уж о крейсерах. Да что там говорить — для того чтобы разнести в клочья картографический крейсер, достаточно было бы артиллерии одного среднего крейсера (местные, что наемники, что пираты, очень не любили тратить дорогие ракеты и потому всегда старались обойтись одной артиллерией, применяя ракеты только в самом крайнем случае). Правда, в этом случае ковырять тушу их корабля тому пришлось бы не менее часа, но тут уж ничего не поделаешь — слишком крупным был их кораблик. Для того чтобы быстро вывести из строя подобного левиафана, требуется линкорный калибр. Впрочем, при более позднем повороте этот час у них в любом случае был бы… Но даже в данной ситуации после первого же требования заглушить двигатели, перейти на баллистическую траекторию и приготовиться к принятию досмотровой команды решение Ника — отключить связь и продолжать поворот — многим показалось бы самоубийственным.

В зону поражения серьезным калибром из числа тех, что имелись на сближающейся с «Искателем Терры» эскадре, они должны были войти как раз к моменту окончания поворота и перехода к разгону для прыжка. То есть в этом случае преследователи оказывались прямо за кормой. Бить же их крейсер прямо в корму тем калибром, что имелся у преследователей, бесполезно: факелы маршевых двигателей той мощности, которые стояли на «Искателе», работают куда эффективнее любой брони. Истребители из авиагруппы носителя, в принципе способные догнать их довольно быстро и зайти сбоку, не обладали достаточно мощным вооружением для того, чтобы серьезно повредить картографический крейсер.

Но… его явно атаковали не местные. И, судя по составу эскадры, состоящей исключительно из боевых кораблей, у них, скорее всего, отсутствовала привычка местных экономить дорогостоящее оружие (да и в случае столкновения с местными полностью исключать атаку ПКР было бы непростительной глупостью)… Однако с этого ракурса атаки одиночных ПКР также оказывались не слишком эффективны: в этом случае требовалось произвести маневр, дабы обойти факел двигателя, столкновение с которым грозило уничтожением ракет, а маневр выводил прямо под орудия непосредственной обороны целого борта (причем с крайне невыгодного для атакующих ракурса).

Правда, от ракетного залпа «Искатель Терры» это бы не спасло: судя по произведенной искином идентификации вражеских кораблей, приближающаяся эскадра была способна одним залпом выпустить полтора десятка тяжелых и около пяти десятков средних ПКР. И это не считая того, что еще на борту носителя должно было находиться от двух до четырех десятков (в зависимости от конфигурации) штурмовых ботов, которые, будучи снаряженными в торпедной комплектации, также могли нести от одной тяжелой до трех средних ПКР. С такой массой ракет непосредственная оборона «Искателя Терры» ничего сделать не могла. Да что там их крейсер, переоборудованный из пусть и военного, но транспортника, — со столькими ПКР ничего не могла бы сделать непосредственная оборона одиночного корабля любого класса. Даже линкора. От массированного залпа ПКР имеется только одна защита — многослойная противоракетная оборона целого ордера. Такая оборона состоит из истребителей, перехватывающих ПКР на дальних подступах, и сосредоточенного огня малых кораблей ПРО, в качестве которых выступают как эсминцы и фрегаты, так и крейсеры, вооружение которых специально заточено под задачи ПРО. Еще необходима согласованная работа станций электронного противодействия, сброс ложных целей и имитаторов. Все это должно привести к тому, что до зоны непосредственной обороны кораблей должны добраться только отдельные разрозненные ракеты, на их перехват которых и была рассчитана непосредственная оборона кораблей. Так что в случае ракетного залпа спасти картографический крейсер не смогло бы ничего…

Однако после некоторого размышления у Ника зародились кое-какие соображения, благодаря которым он счел опасность массированного ракетного залпа не слишком значительной. Во всяком случае, в ближайшей перспективе. Наоборот, из этих соображений следовало, что их попытаются захватить, причем в максимально возможной целости и сохранности… Во-первых, само место засады — противник прятался неподалеку от той орбиты, по которой двигались вышедшие на баллистическую орбиту вокруг центральной звезды носители одноразовых зондов картографического комплекса. То есть если засада была именно против их корабля, место было выбрано просто идеально. Появившись в системе, «Искатель Терры» непременно направился бы к заранее известной орбите, чтобы собрать и загрузить картографический комплекс. Нет, вплотную к засаде они вряд ли подошли бы — сканирующий комплекс все равно обнаружил бы засаду, но только часа через три. А к тому моменту делать что-либо было бы уже поздно: никакой «нагруженный поворот» им уже не помог бы — слишком уж большая у их крейсера масса покоя. И ни совершить «нагруженный поворот» с хоть какими-то шансами на успех, ни просто затормозить и развернуться, а затем набрать скорость, как поступили бы лоханки поменьше, они бы просто не успели. Более того, рискни они сделать хоть что-то подобное — их просто догнали бы быстрее. Во-вторых — конфигурация ордера: вся эскадра была сосредоточена в одном месте, а не раскинута по всей системе с целью перекрыть все возможные векторы отхода.

Получалось, противник знал, что нужный ему корабль двинется в нужное ему место. А в ком он мог быть настолько уверен? Ник, кроме своего крейсера, других кандидатов на эти действия придумать не мог. Ну и в-третьих — состав эскадры. Если принять два первых предположения за истину, то формировать эскадру из подобных кораблей имеет смысл только в том случае, если ты собираешься взять корабль, подобный «Искателю Терры», на абордаж. Причем именно с минимальными повреждениями — в любом другом случае привлеченные силы не просто, а очень избыточны. А в этом… Истребители с носителя и эсминцы выбивают спарки ПКО, штурмовые боты с крейсеров и тех же эсминцев высаживают абордажные команды, а корвет… Корвет, скорее всего, являлся носителем продвинутого сканерного комплекса, позволяющего надежно засечь любой корабль с очень далекого расстояния и под маскировочным полем. Против «Искателя Терры» он не особенно нужен, но от присутствия в ордере такого корабля вряд ли откажется любой командующий. То есть уничтожать их не собирались. А все возможные удары, не переводящие ситуацию в фатальную, здоровенная туша картографического крейсера должна была какое-то время переносить без особо тяжких последствий. Так что Ник решил рискнуть…

Но и те, кто называл их спасение чудом, тоже были правы. Ведь, как ни крути, операция была спланирована просто блестяще — кто мог знать, что Ваэрли насторожат мелкие нестыковки в телеметрии носителей по показаниям сенсоров, продолжавших в дежурном режиме мониторить систему? Организаторам засады пришлось взять под контроль несколько расположенных поблизости от места засады носителей и передавать искаженную информацию, которая показалась старшему картографу заслуживающей того, чтобы потревожить капитана. И уж тем более никто не мог предположить, что Ник, основываясь лишь на смутных ощущениях, решит попросту бросить в системе далеко не дешевый картографический комплекс (поступок, находящийся для обитателей Окраины просто за гранью добра и зла) и сразу же начать поворот. А он так поступил, ибо паранойя Ника, воспитанная жизнью на Свалке и вскормленная наставлениями Лакуны, просто кричала: «Если все идет лучше, чем ты ожидал, значит, ты чего-то просто не замечаешь!» Их предприятие на Окраине все это время развивалось не просто успешно — даже слишком успешно. Поэтому сообщение старшего картографа Ник воспринял даже с некоторым облегчением («Ну наконец-то! Началось!»), не слишком сложным волевым усилием задавил собственную жабу и тут же начал действовать, пытаясь удрать из этой системы во все лопатки…

Вражеский средний носитель сбросил свои истребители уже через полтора часа, крейсер они догнали еще через двадцать минут и принялись активно обрабатывать спарки непосредственной обороны. Впрочем, с весьма средними успехами — уж слишком их было много, а вот самих истребителей маловато. Чтобы надежно подавить орудия непосредственной обороны на поверхности подобной площади, по нормативам нужно было задействовать не менее двух сотен истребителей, а средний носитель выпустил всего семь десятков — вполне соответствующее флотским нормам для этого класса корабля количество. Впрочем, уровень подготовки у пилотов этих истребителей оказался настолько высок, что их эффективность превышала среднестатистическую как бы не вдвое. В общем, сразу после того, как отметки действующих спарок на развернутом перед мысленном взором Ника экране БИУСа крейсера стали активно гаснуть, ему окончательно стало понятно, что против них действуют отнюдь не местные. И состав кораблей (ни одного вооруженного транспорта), и умелые действия не одного-двух, а всей массы пилотов-истребителей, и общая четкость маневров, и продуманность засады, не завершившейся успехом только из-за того, что его паранойя за последние несколько месяцев взлетела на ранее недосягаемую высоту, прямо кричали о том, что против него действует элита. Это было очень плохо, потому что элита работает только на очень серьезных людей. Даже если в этот раз они и вывернутся (что пока еще не факт), как жить дальше — совершенно непонятно. Во всяком случае, до того момента, как выяснится, кому именно из весьма могущественных личностей или сил землянин (или, с куда меньшей вероятностью, кто-то еще из состава его экипажа) наступил на любимую мозоль. А это означало не только начало охоты на него, но и непосредственные материальные потери: до разрешения сложившейся ситуации заниматься дальше уже освоенным и начавшим приносить весьма солидные деньги делом было нельзя. А коли так, «Искатель Терры» превращался из солидной и приносящей такие же солидные доходы инвестиции в головную боль, тянущую никак не менее солидные ресурсы. Впрочем, об этом можно (и нужно) было подумать попозже…

Однако какими бы искусными пилотами ни были вражеские истребители, их было слишком мало, и это обстоятельство поворачивало-таки ситуацию в сторону «Искателя Терры». Спарки вели огонь, истребители получали повреждения и выходили из боя. Несмотря на всю искусность пилотов и снижение количества действующих спарок, количество активно действующих истребителей, даже в относительных величинах, уменьшалось быстрее, чем численность подавленных орудий, которые к тому же постепенно, но неуклонно снова вводились в строй ремкомплексом крейсера… Вот если бы одновременно с истребителями обстрел начали бы еще и эсминцы — спарки закончились бы довольно быстро. Но те, хоть и двигались заметно быстрее основной группы и сумели приблизиться к «Искателю Терры» на расстояние обстрела главным калибром, просто не успевали догнать крейсер и обойти его с боков: факел главных маршевых двигателей помешал бы им принять участие в обстреле до того момента, когда возможность помешать прыжку выглядела бы достаточно реализуемой.

Именно поэтому вражеский командир предпочел рискнуть и пойти ва-банк, выпустив одни истребители — видно, понадеялся на то, что на крейсере Ника только гражданский экипаж, штатские задергаются и наделают ошибок, которыми смогут воспользоваться его профессионалы (своим прежним опытом службы бывшие десантники, пилоты и техники флота клана Корт здесь особенно не светили). А может, он ни на что не рассчитывал, а лишь просчитал тактическим искином все возможные варианты и выбрал из них тот, который имел наибольшую вероятность успеха, пусть даже эта вероятность и не превышала двадцати семи процентов (ну, судя по тому, что выдала командная сеть крейсера)… В этом случае при условии, что Ник правильно просчитал цели и рамки действий противника, следующим действием должна была стать попытка абордажа. Хотя по всем классическим нормам при столь малом числе выбитых спарок непосредственной обороны идти на абордаж было рано. Однако противник все-таки рискнул.

— Наблюдаю восемь целей, скоростные, маломаневренные, предположительно десантные боты, — тут же доложил оператор кормового сканирующего комплекса. Ник несколько мгновений молча наблюдал за приближающимися точками, а затем коротко приказал:

— Старшему офицеру — рассчитать тактику противоабордажных мероприятий.

Согласно корабельному уставу именно Грокк возглавлял весь противоабордажный наряд крейсера — ему и карты в руки.

Самым важным в противоабордажной тактике было то, в какой момент и насколько необходимо снизить интенсивность разгона. Все противоабордажные подразделения на борту хотя и являлись, так сказать, нештатными (поскольку «Искатель Терры» являлся не боевым, а картографическим крейсером), были полностью оснащены и вооружением, и боевой броней, и даже достаточным количеством дроидов поддержки. Еще во время продажи содержимого трюмов транспорта Ник сохранил достаточно снаряжения, чтобы противоабордажная команда крейсера была вооружена по максимуму. Однако даже встроенный экзоскелет боевой брони восьмого поколения не позволял действовать с требуемой эффективностью при перегрузке более двух единиц. Так гласила и инструкция, и опыт, которым обладали бывшие десантники клана Корт. Впрочем, по слухам, при перегрузке в четыре единицы и более или менее аккуратных действиях оператора броня еще могла обеспечить действия ее носителя без серьезных повреждений в процессе использования, но в этом случае движения облаченных в боевую броню людей больше напоминали борьбу морских черепах, выброшенных из привычной среды на берег.

Они же все еще разгонялись при семи с половиной — учитывая состояние людей после двух с лишним часов такой перегрузки, интенсивность разгона так или иначе придется заметно снижать.

Грокк не подвел. Нет, Ник и раньше знал, что тот способен на многое, иначе давно бы нашел возможность убрать его из старших офицеров крейсера, но то, что он показал во время этого боя…

Интенсивность разгона они снизили в тот момент, когда вражеские боты находились на расстоянии нескольких сотен метров от обшивки крейсера и уже легли на боевой курс. Едва маршевые двигатели сбросили тягу, «Искатель Терры» будто слегка вздыбился и присел, а вражеские боты поволокло вдоль его огромного борта, отчего их пилотам пришлось закладывать сложный маневр, уходя от столкновения с бортом крейсера, а затем разворачиваться и снова заходить на цель. Это привело к тому, что время нахождения десантных кораблей в зоне поражения спарок непосредственной обороны оказалось раза в три больше изначально запланированного, и из восьми абордажных ботов достигнуть обшивки и зацепиться за нее смогли только два. Остальные шесть получили по полной и, резко снизив скорость, исчезли за кормой.

Две оставшиеся группы Грокк сумел заблокировать неподалеку от собственных десантных ботов, изрядно проредив нападавших, выбив у них дроидов поддержки и сбросив атмосферу в захваченных отсеках. Однако заставить их покинуть борт ему не удалось, а оставшиеся прикрывать абордаж полтора десятка относительно целых истребителей за то время, пока весь огонь спарок оказался сосредоточен на ботах, сумели снова изрядно проредить орудия непосредственной обороны. К тому же им неплохо помогли оба эсминца. Они приблизились к «Искателю Терры» настолько, что теперь угол обстрела позволял им бить по крейсеру, не задевая факел маршевых двигателей, из-за чего следующая четверка ботов достигла борта «Искателя Терры» почти беспрепятственно. Численность противоабордажного отряда крейсера была невелика, поэтому, если с первой волной им удалось справиться довольно быстро и без особенных потерь, со второй волной, оказавшейся вдвое больше, пришлось повозиться.

Однако Грокку удалось остановить продвижение по кораблю и этих нападающих. Оставив для контроля уже заблокированных абордажников весьма незначительные силы, он сформировал еще три дополнительные боевые группы из до сего момента не задействованных, но обладающих опытом непосредственной схватки ветеранов. Нику даже начало казаться, что все сейчас закончится, что они вырвутся, тем более что счетчик времени до начала прыжка уже отсчитывал последние минуты. Но тут с эсминцев подошло еще два бота с абордажными группами (очень похоже, это были те, которые удалось повредить при первой атаке, но, как видно, повредить не слишком сильно), а сил, чтобы отбиваться от вновь прибывших, у их небольшого по меркам военного корабля экипажа уже не осталось. Ну почти не осталось. Вот тогда-то он и выскочил из своего ложемента, собрал, кого смог, и ринулся навстречу судьбе в надежде, что они успеют хотя бы задержать продвижение противника и не дать ему захватить ключевые точка корабля до начала прыжка. И сначала ему вроде как это даже удалось, но потом его зажали вот здесь, у второго трюма, зайдя справа и сверху, через воздушные магистрали…

* * *

По останкам крейсера (а иначе это было назвать сложно) они с Трис лазали часа четыре. Причем то ли так случайно получилось, то ли просто Ник инстинктивно оттягивал момент встречи с инженером, в двигательный отсек они добрались уже под самый конец. Впрочем, лазал он не зря, по следам боя и комментариям Трис установив, что под конец боя противник все-таки рискнул ударить по крейсеру несколькими средними и парочкой тяжелых ПКР. И хотя сбить прыжок ему так и не удалось, именно эти ракеты и нанесли «Искателю Терры» основные повреждения.

В отличие от остальных палуб, в двигательном отсеке было относительно многолюдно. Во всяком случае, на трех верхних уровнях двигательного отсека им повстречалось четверо техников, в то время как на всем остальном корабле они встретили только двоих.

Гра Ниопол был в отсеке левого нижнего двигателя — как следовало из дефектовки, наименее пострадавшего из числа тех, которые были выведены из строя. Они со Страшилой разглядели его не сразу, тем более что он был в отсеке не один: пятеро техников возились прямо у двери, занимаясь, судя по всему, ремонтом главного энерговода двигателя. Еще трое ковырялись у сердечника со снятым кожухом, а чуть в стороне, у блока диагностических разъемов, маячила еще одна сгорбленная фигура.

Ник прошел через распахнутые и заблокированные в этом состоянии створки отсека и тихо поздоровался. Техники у энеговода и сердечника ответили ему вразнобой, но дружно, а вот фигура у диагностических разъемов просто обернулась. Ник замер. Несколько секунд они с инженером молча смотрели друг на друга, а потом Ник, сглотнув, растерянно произнес:

— Гра Ниопол, мне… я… черт, простите!

— За что, капитан? — грустно улыбнувшись, произнес инженер.

— За то, что затащил вас сюда, на Окраину, — глухо произнес Ник. — Вас и Акринен.

При звуках этого имени лицо гра Ниопола страдальчески перекривилось, так, что казалось — еще мгновение и из его глаз потекут слезы, но он справился с собой и, сделав пару глубоких вдохов, заговорил почти нормальным голосом:

— В этом нет вашей вины. Это… это было решение Акринен. И приняла она его без какого бы то ни было внешнего давления. Наоборот, я попытался отговорить ее. Но она была пилотом, причем военным пилотом и, кроме того, еще и лузитанкой. Так что у меня ничего не получилось. Да и не могло получиться. Вашей вины в этом нет.

Ник молча склонил голову. В принципе так оно и было, но у него не было никакой уверенности, что инженер это понимает. Когда людям плохо, больно и горько, очень у многих возникает желание найти виновного в этом. Хоть кого-нибудь. Ну не может же быть так, что нам плохо и больно, а в этом никто не виноват? Даже, например, стул или угол… А терять его Ник очень не хотел. Не в этой ситуации. Впрочем, то, что инженер все понимал правильно, ничего не гарантировало.

Они помолчали некоторое время, а потом Ник осторожно спросил:

— Вы занялись двигателями?

Гра Ниопол кивнул:

— Да… работа отвлекает, знаете ли. Хотя бы немного. К тому же для того, чтобы отремонтировать наш корабль, нам все равно придется отправляться в цивилизованный космос. Здесь для подобного ремонта нет ничего — ни эллингов подходящего размера, ни запчастей, ни людей. А если все это заказать — то это нам обойдется в сумму, равную стоимости десятка наших кораблей. Так что ремонтировать двигатели нужно при любом раскладе… — Гра Ниопол замолчал, повел плечами, кашлянул, а затем закончил: — Даже если вы решите не восстанавливать корабль, а продать его на запчасти.

Ник замер, а потом медленно кивнул. Да, все верно — есть и такой вариант. Смешно считать, что если тебе не хочется о нем думать, то его просто не существует. И в этом случае им тоже надо лететь в цивилизованный космос: несмотря на то, что цены на запчасти на Окраине обычно заметно выше, чем там, здесь, во Фронтире, большую часть оборудования корабля просто никто не купит. Ну кому, скажем, могут пригодиться огромные движки, если подавляющее большинство местных кораблей принадлежит к классу вооруженных средних транспортов, а те, что из военных, — к корветам. Эсминец по местным меркам уже вполне себе крупный корабль, а уж крейсера здесь вообще считаются чуть ли не за линкоры. И причина этому одна — стоимость обслуживания.

Любая военная техника, что боевой корабль, что боевой самолет, что танк или дроид — это машины, так сказать, предельных параметров. В каждую из них всегда стараются напихать по максимуму оружия, боеприпасов, брони и обеспечить всему этому максимальную скорость и маневренность. Это требует от всех систем и механизмов того же боевого корабля возможности работать в максимально форсированном режиме, что очень и очень плохо сказывается на ресурсе, а также требует использования очень дорогих технологий, дорогих материалов и регулярного дорогостоящего обслуживания. Да, можно создать корвет со стоимостью текущего обслуживания обычного транспортника, но только с применением супердорогих технологий и материалов, поэтому стоить он будет не меньше легкого, а то и среднего крейсера. Экономика какого государства способна выдержать флот подобных кораблей? Что уж говорить о местных, которые чаще всего владели своими кораблями в одно рыло либо в лучшем случае семейно или артельно, и лишь небольшая часть была объединена (ну или подмята) какими-нибудь корпорациями. Хотя какие тут, на Окраине, корпорации — так, одно название… К тому же выигрыш будет только лишь в стоимости текущего обслуживания. Первый же более или менее серьезный ремонт, который в случае использования боевого корабля в соответствии с его назначением практически неизбежен, все расставит по своим местам. Сходный по массе покоя вооруженный транспорт может тащить на себе раза в три больше груза, чем средний крейсер, при этом успешно осуществляя применение основного тактического приема Окраины «отстреливайся и беги», а топлива и расходников потребляет раз в шесть меньше, чем тот же крейсер. Понятно, какому кораблю будет отдано предпочтение, и вот почему боевые корабли были здесь прерогативой только немногочисленных наемников, зарабатывающих конвоями и охраной мест добычи руды, и пиратов. Хотя и те и другие вооруженными гражданскими кораблями тоже отнюдь не брезговали — по тем же самым причинам, что и остальные.

Военные корабли, что имелись у местных, принадлежали к четвертому, пятому, максимум к шестому поколению, а лузитанский транспорт снабжения, который Ник перестроил в картографический крейсер, относился к восьмому. То есть разница между «Искателем Терры» и самыми новыми из местных кораблей составляла целых два поколения. На практике это означало, что расходниками с крейсера можно было пользоваться без ограничений — разъемы, горловины, окна подачи и посадочные места на них были стандартизированы уже начиная с третьего поколения, а даже для установки вспомогательных систем и механизмов в корабли предыдущих поколений надо было делать переходники. Ну а основные системы должны были вообще потребовать частичной, а то и полной перекомпоновки корпуса. И кому тут нужна эта головная боль? Нет, часть снятого, вероятно, можно было пристроить — нашлись бы желающие, особенно если у кого-то именно сейчас появилась необходимость устроить своей посудине серьезный ремонт и к тому же имелись для этого достаточные средства. Но очень небольшую часть… А такие дорогие системы, как двигатели, реакторы, интегрированный погрузочный комплекс и тому подобное, неминуемо отправились на разборку, а то и на свалку. А они при текущем состоянии корабля составляли едва не большую часть его потенциально возможной цены. Ну, если он все-таки решит не восстанавливать, а продавать корабль…

* * *

На станцию они вернулись уже втроем. В принципе дело было не настолько плохим, как Нику представлялось ранее. Гра Ниопол брался за неделю отремонтировать половину выведенных из строя маршевиков, что теоретически должно было позволить им разгоняться только на тридцать процентов медленнее, чем ранее. Маневренность, конечно, понизилась бы куда сильнее, но ни о каких серьезных маневрах с подобными повреждениями корпуса и думать было нельзя. Так что через неделю крейсер в принципе будет готов к полету. А вот над тем, когда и в каком составе отправляться в путь, следовало крепко поразмыслить — ведь охотившаяся за ними эскадра не понесла никаких потерь и, скорее всего, никуда далеко не делась.

Нет, здесь и сейчас пока опасности не было. Сразу после того, как они добрались до станции, информация о сильной вражеской эскадре, состоящей исключительно из боевых кораблей под управлением высокопрофессиональных экипажей, поставила их сектор Окраины буквально на уши. Эскадра подобного состава была достаточно могущественной, чтобы угрожать безопасности не только местного судоходства, но и самих станций, так что в настоящий момент и «Триммин-Коррейн», и десяток близлежащих станций привели в готовность все свои силы, набрали всех доступных наемников и, настороженно ощетинившись, принялись прощупывать окружающие системы усиленными патрулями. Но экипажу картографа на его будущем маршруте это никак бы не помогло. Кто знает, в какой из систем, лежащих на этом пути, их подловит та эскадра? И каким должен быть маршрут, чтобы максимально снизить вероятность этой встречи? Короче, недели для подготовки могло и не хватить…

Глава 3

— Ну как, все нормально? — поинтересовалась Трис, когда Ник выбрался из центра гиперсвязи, в котором провел почти семь часов.

— Да, — кивнул Ник и усмехнулся, — даже еще и плюшку дали.

— То есть?

— Оказывается, исследовательская команда, картографировавшая двадцать пять систем, переводится в профессиональную категорию с индексом «С». А это означает повышение стоимости контракта на десять процентов. Так что последние пять баз я уже сдал по повышенной цене.

— О как! — удивилась Страшила. — С чего бы это они так расщедрились?

— Не знаю, — пожал плечами Ник. — Возможно, они пытаются таким образом побудить частные команды, уже проявившие себя, и далее заниматься картографированием. Или если у подобных команд картографирование — всего лишь побочное занятие, вообще заняться им как основным.

— Хм, возможно, — задумчиво кивнула Трис. — А дальше у них плюшки предусмотрены?

— Говорят, да. Для того чтобы получить индекс «В», дающий уже двадцатипроцентную прибавку, нужно картографировать пятьдесят систем. — Он вздохнул. — Но нам от этого не легче.

Рука Трис нашла его руку и тихонько сжала.

— Не вешай нос, капитан. Как ты там мне говорил — еще не вечер?

Ник еле заметно сморщился. Не вечер-то оно, конечно, не вечер, но как ему теперь двигаться к своей цели — он даже не представлял. После получения последних выплат от Центрального картографического банка на его счетах скопилось около трехсот миллионов лутов. Продажа останков крейсера, буде они доберутся хотя бы до Канторуса, ближайшей системы цивилизованного космоса, в которой в принципе имело смысл затевать торги, может принести еще миллионов триста пятьдесят. Ну при удаче — четыреста. Но даже обычный гражданский транспорт с массой покоя, пусть и несравнимой с «Искателем Терры», но позволяющей после реконструкции вернуться к уже отработанной схеме годового исследовательского цикла, стоил более семисот миллионов лутов. И это без стоимости явно необходимого переоборудования: переться на Окраину и далее, во Фронтир, на типовом гражданском тихоходе и думать не стоило. А замена движков, довооружение, дооборудование — это еще миллионов сто пятьдесят-двести. Причем подобная цифра получилась с учетом того, что удастся продать старые движки, реакторы и остальное снятое оборудование… Ну ладно, корабль можно было взять и сильно б/у, тем более что все оборудование придется менять. Но тогда и снятые устаревшие движки и реакторы также уйдут за сущие копейки. Так что даже если на стоимости покупки и удастся сэкономить, на переоборудование придется потратиться сильнее. В итоге вряд ли получится выиграть более пятидесяти миллионов, и это еще если корпус окажется в приличном состоянии. А для б/ушных кораблей серьезные повреждения корпуса, впоследствии умело замаскированные не слишком качественно выполненным ремонтом — совсем не редкость… Так что как ни крути — денег не хватает.

Ник зло скрипнул зубами. Вот, черт, как все плохо-то… Нет, деньги в принципе найти можно. Но всем известно, что картографирование систем Фронтира — дело опасное. Занимаясь подобным делом, голову сложить — раз плюнуть. А уж корабль потерять… Следовательно, процент в качестве платы за риск ему положат заоблачный. И получается, что он, даже решив все свои проблемы, вернется во Фронтир на корабле изрядно слабее нынешнего, а потом еще лет двадцать будет горбатиться на дядю, отдавая кредит. И лишь затем начнет копить на столь необходимый ему в окрестностях Земли тяжелый крейсер. А если он найдет Землю раньше? А если этот его новый вооруженный транспорт в какой-нибудь дальней системе перехватят пираты? Боги Бездны, что делать-то?!

— Перекусим? — предложила Страшила. Ник тряхнул головой, отгоняя грустные мысли и согласно кивнул:

— Пожалуй, да. Пока ты не спросила — даже не думал об этом, а сейчас чего-то так жрать захотелось…

— Тогда я приглашаю тебя в «Сады», — решительно произнесла Трис, и Ник удивленно воззрился на старую соратницу.

«Триммин-Коррейн» была той станцией, на которой они отдыхали от своих экспедиций два последних года, поэтому Ник знал ее довольно неплохо, хотя куда хуже большинства своих сослуживцев — все-таки во время стоянки на станции он не переселялся в гостиницу, а продолжал квартировать в своем капитанском блоке. Впрочем, ни одна местная гостиница не могла обеспечить ему комфорта, сравнимого по уровню с капитанскими апартаментами крейсера, покупать же апартаменты на станции и пользоваться ими максимум месяц в году, Нику показалось глупой растратой средств. К тому же в течение этой ежегодной стоянки он, в отличие от большей части экипажа, почти все свободное время проводил на корабле. Загрузка топлива, снаряжения, расходников, запасных частей для ремонта и производства элементов картографических комплексов и базовых носителей картографических зондов и текущий ремонт той или иной степени сложности требовали постоянного присутствия и участия капитана. А вот все остальные были загружены заметно меньше. Ну разве что, кроме гра Ниопола — инженер крейсера был в этот месяц загружен едва ли не больше, чем капитан. Впрочем, несмотря на это, гра Ниопол все равно на время нахождения крейсера на станции съезжал со своей каюты и переселялся вместе с Акринен в какой-нибудь релакс-отель со своим бассейном, пляжем и парком. Устраивал, так сказать, себе и своей любимой очередной медовый месяц. Они, в отличие от Ника, денег не копили и могли за месяц спустить до трети своего годового заработка…

Остальной же экипаж развлекался как мог. Кое-кто (например, старший картограф Ваэрли) улетал в цивилизованный космос, где проводил от десяти дней до двух недель, отдыхая, развлекаясь или «шопингуя» в свое удовольствие. Впрочем, Ваэрли летал даже не столько отдохнуть, сколько повидаться с родителями и родней. До Лузитании он за это время, естественно, добраться никак не успел бы, но даже если бы успел, доступ на родную планету ему, как и всем остальным бывшим членам клана Корт, не отказавшимся публично от вассальной присяги клану, был полностью запрещен. А вот встречам с родственниками на одной из курортных планет это обстоятельство совершенно не мешало.

Остальные зажигали на станции, причем по большей части именно в «Садах» — блоке, в котором располагались релакс-отели, казино и просто немереное количество борделей. Уж об этом-то Ник, несмотря на свое «отшельничество» на крейсере, знал прекрасно. Причем рекреационных зон на станции было целых три, и «Сады» считались отнюдь не самыми элитными. Тот же «Элизиум» был куда более роскошным, да и «Горный дворец» в неофициальном рейтинге рекреационных зон станции числился более респектабельным. Кстати, во многом именно потому, что наличие в «Садах» такого количества борделей создавало в этом блоке специфическую эмоциональную атмосферу, не имеющую к респектабельности никакого отношения. Так что в «Сады» народ шел, как правило, с одной-единственной целью, все остальное делалось попутно…

Трис в «Сады» заглядывала нечасто и вроде как почти всегда по делам. Ну, насколько Нику это было известно. Он за развлечениями кого бы то ни было из своей команды не следил, однако репутацию она там о себе составила весьма жесткую…

— Хм, партнер, а ты уверена, что нам… ну… именно туда?

— Уверена-уверена, — ухмыльнулась Страшила. Несмотря на то что ее старое прозвище уже никаким боком не отвечало текущей действительности, она продолжала отчаянно цепляться за него. Вплоть до того, что когда какой-то совсем уж дикий подгулявший шахтер (дикий, потому что до того момента ничего не знал о Страшиле), увидев ее в тех же «Садах», попытался проорать что-то вроде «Красотка, иди со мной — я буду щедрым!» или нечто столь же убийственно опасное, она сначала пришла в некоторое обалдение, а затем подошла к пускающему слюни придурку и со всего размаха засветила ему по яйцам. Причем раз пять. И приговаривая что-то вроде «Я тебе не красотка, а Страшила, убогий…»

Что характерно, уже после первого удара вокруг нее мгновенно вырос круг из членов команды крейсера, многие из которых, кстати, выскочили из своих номеров почти в чем мать родила, поскольку прошедшая от приятелей по Сети информация, что «какой-то придурок зацепил Страшилу», сдернула кое-кого с дамы прямо, так сказать, посреди процесса. Так что эта экзекуция прошла для Страшилы совершенно безболезненно — связываться с «этими отмороженными лузитанцами» никому и в голову не пришло. Команда картографического крейсера «Искатель Терры» показала всем, что она собой представляет, еще в свое первое посещение станции. А последующие окончательно закрепили наиболее… м-м-м… предпочтительную для местных модель поведения. Так что затевать ссору с лузитанцами на «Триммин-Коррейн» охотников не было. Даже из числа местных сил поддержания общественного порядка… Поэтому экзекуция Страшилы прошла, так сказать, «в духе полного взаимопонимания», и никто из приятелей нарвавшегося шахтера не вмешался. А Трис окончательно закрепила среди местных свое старое, носимое ею еще со времен «Кокотки», прозвище.

* * *

Они дошли до лифтового холла и остановились перед створками ворот общественного лифта. У створок толпилось еще человек семь. Двадцать шестая палуба была не слишком популярным местом, поскольку здесь располагались в основном административные органы, ну и центр гиперсвязи. Но для того чтобы связаться с кем нужно по гиперсвязи, большинству обитателей и гостей станции отнюдь не было необходимости приходить сюда — связь по открытому или стандартно кодированному каналу возможна была из любой точки доступа, даже через собственную наносеть. Личное присутствие на станции требовалось только в том случае, если ты отправлял абоненту строго конфиденциальную информацию. Например, картографические базы вновь обследованных систем…

— Ну, куда идем? — поинтересовался Ник у Страшилы, когда они добрались до «Садов».

— В «Красный фонарь», — усмехнулась Трис. Ник, уже начавший движение по дорожке, резко затормозил и, развернувшись, ошеломленно уставился на Страшилу.

— Ку-уда?!

— Там отличная кухня, партнер, — сообщила ему Трис и невозмутимо проследовала мимо своего ошарашенного капитана. Тот несколько мгновений недоуменно пялился вослед ушедшей вперед Страшиле, а затем покачал головой и двинулся за ней. «Красный фонарь» был самым знаменитым борделем «Садов», а Трис, насколько он знал, терпеть не могла борделей, просто физически не выносила, даже находиться рядом с ними ей было противно. Потому-то он и удивился, когда она пригласила его в «Сады». Насколько Ник знал, в этой зоне Трис появилась всего три раза и исключительно по делу. Во время одного из этих трех как раз и произошел тот случай с шахтером. «Что происходит-то?»

В ресторане, занимавшем весь первый этаж «Красного фонаря», было не слишком многолюдно. С другой стороны, время только приближалось к обеду, а час пик для таких заведений наступает вечером и ночью.

Трис, войдя, сразу же направилась к дальнему столику, занимавшему один из глубоких эркеров, каковых в зале было всего четыре. Не успели они усесться, как у столика возник вышколенный официант.

— Гра, гресса… — зачастил он. — Вы у нас первый раз? Нужен ли вам мой совет? У нас сегодня великолепные овиоли. Просто фантастические!

Ник удивленно хмыкнул. В подавляющем большинстве местных кафе и ресторанов официантов не было вообще: выбор и заказ блюд происходили через Сеть, оплата тоже, а доставка осуществлялась либо примитивными дроидами, либо чем-то вроде пневмопочты. Ну а там, где официанты были, они только приносили еду, все остальное посетители по-прежнему делали через Сеть. А здесь, значит, вон как оно все устроено — как на Земле…

— Кроме того, наш жадюга, — официант хитро подмигнул, — вчера вечером был вынужден вскрыть последний контейнер с Портонато. У нас вчера опять гуляли эти бешеные с «Искателя Терры» и пили за своего капитана. Так что ему ничего не оставалось как выставить им на стол свое лучшее вино, иначе они снова разнесли бы наш бордель, — он усмехнулся, — ведь за капитана лузитанцы пьют только вино по семьсот лутов за бутылку.

Ник озадаченно уставился на Трис. Снова разнесли? Ему не докладывали, что у кого-то из экипажа были какие-то проблемы на станции. Страшила успокаивающе махнула рукой:

— Ерунда, капитан. Ребята просто расслабляются. Всем понятно, что ты вытащил всех нас из полной, ну просто абсолютной задницы. Никто до последнего момента не верил, что мы вырвемся.

— Всех, да не всех, — помрачнел Ник.

— Все равно, — упрямо наклонив голову, не согласилась Трис. — То, что ты сделал, — это чудо. И все прекрасно понимают: те, кто жив, выжили только благодаря тебе. Насчет же разгрома в борделе — ребята все оплатили сами.

— Сами? — Ник недоверчиво прищурился.

— Ну-у-у, я тоже немного помогла, — усмехнулась Трис.

В этот момент у столика вновь возник официант, и Ник с удивлением понял, что даже не заметил, когда тот успел исчезнуть.

— «Портонато Бельфиль» 278 года, гра, — с изрядной долей гордости в голосе сообщил тот. — Коллекционная вещь. В открытой продаже нет — только аукцион. Не менее двух тысяч лутов за бутылку. — И расплывшись в улыбке, сообщил: — За счет заведения, капитан Ник. Рады приветствовать вас у нас в гостях!

Ник слегка нахмурился: быть узнанным в борделе казалось ему как-то… ну, не слишком правильным, что ли, но официант никак не отреагировал на его недовольство. Может, просто не заметил. Хотя вряд ли. Судя по тому, как он незаметно исчез, а затем появился уже с бутылкой дорогущего вина — официант был весьма ушлым типом.

— Ну что, партнер, — усмехнулась Трис, поднимая бокал, уже наполненный официантом. — За то, что мы выбрались из очередной задницы, в которую нас опять занесло.

Ник молча подхватил свой бокал и тихонько коснулся его окоемом бокала старой соратницы.

— Быть добру!

К удивлению Ника, уже привыкшего к тому, что все, что здесь, на Окраине, именуется эксклюзивом и элитой, на самом деле всего лишь чуть продвинутый эконом более цивилизованных мест, и вино, и кухня в этом ресторане оказались вполне достойны даже палубы «А» лайнера «Лодика», на котором он начинал свой путь в космосе. Так что процесс насыщения у Ника прошел не только успешно, но и с удовольствием.

Трис не дала ему сделать заказ самому, а с очаровательной улыбкой попросила его «дать ей возможность удивить его». Естественно, Ник не стал возражать и не пожалел. Ну, почти… То есть со вкусом блюд все было нормально, кое-что, возможно, на его вкус было несколько островато, но поскольку он давно ничего такого не ел — все оказалось в тему. Но вот после окончания обеда у него неожиданно начался бешеный стояк. Ник попросил холодной воды, поерзал, попытался расслабиться, но ничего не помогало. Он поколебался некоторое время, а затем решил, что лучше подождать, пока Трис встанет и двинется к выходу, и уже после этого тихонько проскочить в туалетную комнату, чем сделать то же самое у нее на глазах в туго натянувшихся впереди брюках, и затих, ожидая окончания их обеда. Но, как выяснилось, у Страшилы были на него совершенно другие планы…

Когда Трис наконец закончила со своим десертом, к столику снова приблизился официант и почтительно замер за левым плечом Страшилы. Та, не оборачиваясь, поинтересовалась:

— Все готово?

— Конечно, гресса! Трикриане!

Последнего слова Ник совершенно не понял, но решил не переспрашивать. Тем более что в данный момент его более всего волновало состояние собственного организма.

— Вот и отлично, — расплылась в улыбке Трис и плавным, но каким-то хищным движением, даже не встав, а выскользнув из-за стола, цапнула Ника за руку и буквально сдернула со стула.

— Идем за мной.

Ник ошарашенно дернулся, попытался притормозить, повернуться боком, чтобы скрыть от замершего у столика официанта свой… хм… состояние своего организма, но Трис упорно тянула его за собой, не давая шанса отклониться от намеченного ею маршрута.

Они выскочили из ресторана, проскочили большой холл, на счастье Ника, густо уставленный кадками с какими-то лохматыми растениями, так что был шанс, что его туго натянутые впереди брюки на ресепшене не разглядели, и, слава богам, двинулись не к лифту, а к лестнице. Ник бросил тоскливый взгляд в сторону туалета у ресепшена, но тонкие пальцы Трис держали его столь крепко, что ни единого шанса вырваться у него не было. Да и вообще, зная Страшилу, он был уверен, что она сейчас находится в том самом состоянии, когда легче подчиниться и сделать то, что она хочет, чем пытаться настоять на своем.

Впрочем, подобные состояния бывают у всех женщин, но Трис отличалась в этом от большинства двумя вещами. Во-первых, это ее состояние в девяти случаях из десяти основывалось не на эмоциях, а на том, что она действительно знала, что и как надо делать. Поэтому Ник обычно и не пытался особенно сопротивляться. Впрочем, — и это было во-вторых, — сопротивление было полностью бесполезным: если Страшиле что втемяшится в голову, легче остановить торнадо, чем ее. Так что тот один из десяти случаев, когда она действительно творила фигню, Ник предпочитал просто перетерпеть.

Они поднялись на два этажа и вышли в большой холл, который пересекли, не останавливаясь, после чего вошли в большую двустворчатую дверь. Страшила распахнула дверь, Ник сделал шаг, другой, а затем резко остановился. Причем вовсе не от того, что Трис, шедшая впереди него, тоже остановилась и развернулась к нему. Нет, и поэтому тоже, но… короче, главным было не это, а то, что комната, в которую они вошли, оказалось будуаром. По-видимому. Впрочем, как еще можно было назвать помещение, две трети которого занимала огромная, не менее чем два с половиной на три метра, кровать с балдахином и полудюжиной шелковых подушек? Страшила несколько мгновений с наслаждением рассматривала совершенно ошалевшее лицо партнера, а затем медленно подняла руку к затылку и распустила волосы. Ник вздрогнул, сглотнул, попытался то ли повернуться боком, то ли дернуться, а потом… от него уже перестало что-то зависеть…

* * *

— Я сейчас сдохну… — хрипло прошептала Трис спустя два с половиной часа. Ник не отозвался. Он пребывал в неком отстраненном состоянии, на грани между реальностью и забытьем. Впрочем, эта фраза Страшилы не требовала от него хоть какой-то реакции, поскольку произнесена была с такой интонацией, по которой сразу было понятно — если личности, произнесшей ее, и было когда-нибудь более хорошо, то очень и очень редко.

— И надо было, партнер, так долго скрывать в себе такие таланты? — снова произнесла Трис, уже несколько более спокойным голосом. Ник улыбнулся, не открывая глаз. Да уж, выложился он знатно. Нет, в первый, так сказать, «подход к снаряду» он показал себя полным и абсолютным телком — все, что было необходимо, Страшила сделала сама, Ника же просто несло на волне какой-то животной страсти. Ну вот напрочь отключило башку, он от себя такого даже не ожидал. Уж, казалось бы, все, что есть в этой области человеческого м-м-м… знания, он изучил давно и полностью, а вот поди ж ты… А вот потом, когда они слегка отдышались и пришли в себя — он устроил Трис настоящий мастер-класс…

— У меня до сих пор голова кружится, — с ноткой жалости в голосе сообщила ему девушка и повернула голову, зарывшись носом ему в подмышку.

— Угу. — Ник понял, что ему стоит хотя бы как-то отозваться.

— Что «угу»? — тут же ощетинилась Страшила. — Это вся твоя реакция, баран бесчувственный?

— Я не бесчувственный, я уставший, — промямлил Ник. И добавил: — Сильно.

— Еще какой бесчувственный, — не согласилась Трис. — Если бы это было не так, мне бы не пришлось брать на себя инициативу.

Ник хмыкнул. Это — да, но, черт возьми, она же сама никогда и ничем не показывала, что он ей нравится, наоборот, всегда и везде подчеркивая, что они только партнеры и ничего больше. То есть вела себя так, как они договорились в самом начале. А Ник совершенно не хотел обидеть ее излишним… ну, назовем это вниманием.

Они еще некоторое время полежали, отдыхая от пережитого буйства, а затем Трис повернулась на бок, закинув свою стройную ногу ему на живот, навалилась на его грудь своим роскошным бюстом и, пытливо заглянув ему в глаза, осторожно спросила:

— Послушай, Ник, а ты уверен, что тебе надо искать эту самую твою Землю?

Ник мгновенно вынырнул из той нирваны, в которой пребывал все это время, и устремил на Страшилу напряженный взгляд.

— Это ты как, серьезно сейчас спросила?

— Абсолютно.

Он некоторое время помолчал, собираясь с мыслями о том, что и как говорить партнеру, ставшему настолько близким, а затем мягко начал:

— Послушай, Трис, ты же знаешь, что у меня есть цель. Именно ради нее я и живу, именно ради нее…

— Минуту. — Ладонь Страшилы возникла у него перед носом, прервав начало его пафосной речи. — Ник, ты мне все это говорил, и не раз. Но я призываю тебя задуматься вот о чем: во-первых, я думаю, что тебе просто не дадут найти Землю.

— То есть? — удивился Ник.

— Смотри, если твои догадки о бизнесе тех людей, которые тебя похитили, — правда, то должна тебе сказать, что это очень, даже очень-очень дорогой и потому лакомый бизнес. Причем люди, которые им занимаются, имеют весьма нехилые связи и еще более нехилое прикрытие. А еще они умеют хранить свои секреты. И… давать по рукам тем, кто к ним тянется. Сам подумай — кто является их клиентами? Люди, которым может понадобиться и, главное, у которых хватит денег на новое тело. И если у этих ребят вполне налаженный бизнес, значит, они работают очень профессионально… — Трис замолчала, окинула Ника испытующим взглядом, а затем вкрадчиво произнесла: — А что ты думаешь по поводу нападения?

Ник удивленно покосился на нее. Как-то уж очень резко Страшила сменила тему.

— Не знаю, — задумчиво начал он после недолгой паузы. — Сам голову ломаю. Вроде как мы не переходили дорогу никому настолько серьезному, чтобы он был способен нанять целую эс… — Ник осекся и ошеломленно уставился на Страшилу, а затем хрипло прошептал: — Нет… не может быть… но ведь это…

— Вот и я о чем, — криво усмехнувшись, согласилась Трис.

Ник с размаху залепил себе ладонью по лбу.

— Вот я идио-от! — протянул он, а затем вскинулся: — Но с другой стороны, это означает, что мы на верном пути. Причем уже близко. Поэтому-то они и задергались!

— Это пока ничего не означает, — притушила его воодушевление Трис. — До того момента, когда мы точно узнаем, кто и почему на нас напал. Но даже если наши предположения и верны, я хочу сообщить тебе, партнер, что против людей, способных нанять целую эскадру профессионалов, тяжелого крейсера будет явно маловато. А ведь мы еще пока не имеем даже приблизительных координат твоей Земли.

— Все равно, — возбужденно заговорил Ник, — мы точно на верном пути! Земля где-то в этом секторе, раз уж они так засуетились…

— Еще раз повторюсь, партнер, ты слишком торопишься. У нас нет никаких оснований считать, что на нас напали те, кто…

— Да нет, ты все точно сказала, — перебил ее Ник. — Все совершенно понятно! Это они!

— В таком случае, — ядовито прервала его Страшила, — ответь мне: почему они пытались нас захватить, а не уничтожить? И почему в конце концов отпустили?

— Как отпустили?

— Ник, ты ж читал дефектовку. И смотрел логи боя, — терпеливо принялась объяснять Трис. — Они ударили ракетами только в последний момент. И исключительно по двигателям. Очень аккуратно. Да, бочину они нам разнесли, но лишь потому, что наши спарки загасили головку самонаведения одной из ракет, и та рванула на подходе. То есть они не пытались нас уничтожить — только задержать. А когда не удалось — отпустили. Для тех, кто пасется на твоей планете, — слишком заумно, не находишь? Им, по идее, наш захват вообще не нужен — уничтожить дешевле и проще.

— А-а-а… кто же это тогда?

Трис усмехнулась:

— Вот о чем я и говорю. Но дело даже не в этом. — Страшила сделала короткую паузу, глубоко вдохнула и продолжила: — Ну, допустим, мы как-то вывернемся и найдем координаты твоей планеты. А что дальше?

— В смысле? — удивился Ник.

— Чего ты хочешь для-а-а… — она запнулась, но закончила, — ну-у, своих земляков?

— То есть? — не понял тот. — Ты же знаешь, я хочу, чтобы людей с Земли перестали похищать.

— А надо ли для этого искать Землю? — спросила Страшила, спокойно глядя ему в глаза, а затем, немного помолчав, выдала еще: — И будет ли твоим землякам легче, когда ты сможешь добиться своей цели?

Ник несколько мгновений недоуменно пялился на Трис, а затем коротко бросил:

— Поясни.

Трис покачала головой, растрепав уже слегка подсохшие от пота кудри.

— Смотри, у любого бизнеса всегда два конца: с одной стороны — доступ к ресурсу, которым ты собираешься торговать, с другой — покупатель, которому ты его продаешь.

— У меня база торговля выучена в пятом ранге, — сухо напомнил Ник.

— Отлично, значит, ты прекрасно понимаешь, что перекрыть этот бизнес можно с обоих, так сказать, концов трубы. Причем если там, у твоей планеты, мы будем одни, то здесь мы можем найти союзников. Ты же понимаешь, что те, кто пытается уйти от возмездия, сменив тело, явно успели насолить очень и очень многим влиятельным людям и организациям. И мы, вполне вероятно, сможем отыскать среди них тех, кто согласится помочь нам прекратить этот бизнес.

— Или перехватить его и сделать своим, — мрачно отозвался Ник.

— Именно поэтому я и сказала, что мы «вполне вероятно», а не «непременно» найдем, — спокойно отреагировала Трис на его предположение. Ник некоторое время молча переваривал ее слова.

— А что ты имела в виду, когда сомневалась, станет ли моим землякам легче после того, как мы найдем Землю? — нейтрально поинтересовался он спустя минут десять. Страшила вздохнула.

— Ник, когда я еще служила, нас на три месяца перебросили на одну планету, которая только-только перестала быть дикой. И знаешь, что меня там больше всего поразило?

— Что?

— Старики.

Ник некоторое время помолчал, ожидая продолжения, а затем все-таки не выдержал и спросил:

— И чем это они тебя удивили?

— Их было много, — вздохнула Трис. — На улице в основном старые лица, чуть-чуть среднего возраста, а молодых почти совсем нет. И детей тоже.

— И куда же делись молодые?

— Прошли тест на интеллект и улетели на более развитые планеты. Как нам рассказал офицер по связям с общественностью, только за первые пять лет после установления контакта планета лишилась почти десяти процентов своего населения. Причем это были наиболее интеллектуально развитые люди. И цифра в десять процентов не отражает всей картины — она так же, как и твоя Земля, была разделена на множество государств, так вот наиболее развитые из них потеряли до трети населения. Так что там начались еще и жуткие демографические перекосы. На место улетевших потоком повалили совсем уж дикари из наименее развитых регионов, а остановить их вследствие того, что эмиграция резко ослабила и местную армию, и местные правоохранительные структуры, оказалось некому. Во что при этом превратились их города — страшно представить. Как думаешь, на Земле будет как-то по-другому? — Ник молчал. Трис некоторое время ожидала его реакции, а потом продолжила: — Мне кажется, что количество людей, которые могут себе позволить и, главное, имеют желание поменять тело, во всем цивилизованном космосе вряд ли будет больше тысячи человек в год. А скорее, намного меньше. Но даже если представить, что это будет десять тысяч… Скажи мне, сколько людей на твоей планете гибнут в расцвете сил от аварий на вашем примитивном транспорте, или от некачественной медицины, или от употребления наркотиков, или от бытового насилия? Десять тысяч исчезнувших — очень большая величина на фоне этой цифры? И есть на Земле хоть что-нибудь, что не позволит ей после того, как ты своим появлением создашь контакт с нашей цивилизацией, превратиться в дикое и пустынное захолустье, населенное в лучшем случае доживающими свой век стариками?

Глава 4

Ник молча разглядывал стоящего напротив него мощного мужика, одетого в одни легкие свободные брюки и тяжелые десантные ботинки. А мужик в этот момент бросал ему в лицо:

— Я, офицер клана Корт Рирген Трон, вызываю тебя, инопланетник, в круг, дабы ты ответил за то, что присвоил себе право именоваться офицером клана Корт. Бой до смерти…

Ник молчал. Отвечать было бессмысленно. Тем, кто обвинял его в том, чего он не совершал, не было никакого дела до установления истины. Они пребывали в абсолютной уверенности, что он виноват хотя бы самим фактом своего существования. И заставить их изменить это мнение было бы не под силу никому. Тем более что именно они контролировали ситуацию, а значит, именно их мнение и должно считаться единственно верным…

* * *

Их перехватили на третьем прыжке. Весь конвой. Да, на этот раз для отправки кораблей и товаров в цивилизованный космос станции Окраины решили собрать конвой — слишком сильно их хозяев напугала неизвестная эскадра, состоящая только из боевых кораблей специальной постройки, причем по местным меркам вполне себе приличных и с экипажами, укомплектованными элитой. А в том, что это так, ни у кого из местных власть, так сказать, и собственность имущих не было никакого сомнения: логи боя, сохраненные командной сетью «Искателя Терры» и переданные Ником хозяевам «Триммин-Коррейн», были не только тщательно изучены лучшими профессионалами из числа тех, что нашлись на станции, но и переданы руководителям соседних станций. Так что — кто, как и насколько боеспособен, всем было совершенно понятно. А вот зачем и почему — нет. И потому было решено не рисковать, а собрать полноценный конвой. Станции Окраины очень сильно зависели от надежности и регулярности сообщения с цивилизованным космосом. Без подпитки они не протянули бы и пары лет.

Нет, теоретически все было не настолько угрожающе. В принципе захват пиратами груза и кораблей не привел бы к мгновенному разорению станций Окраины. Все грузы — как те, что везли на Окраину, так и те, которые отправлялись с Окраины, были застрахованы. Но страховка — это не панацея, она возмещает лишь материальные потери, да и то далеко не все и не полностью. Поврежденные или захваченные пиратами корабли, убыль в экипажах, согласных работать в столь опасном космосе и имеющих опыт работы в нем, сам поврежденный и захваченный груз — все это никак не восстанавливается. Страховка возмещает только деньги, но не людей и материальные ресурсы. А для того чтобы заново купить все, что необходимо, все, что составляло груз кораблей, вкупе с самими кораблями, нанять новых пилотов, инженеров, техников и так далее — нужно время. Иногда много времени.

Да и не факт, что все потерянное удастся равноценно возместить. Ведь потери не ограничиваются только погибшими при налете, потому что многие из тех, кто выживет в схватке, решат более не испытывать судьбу и перейти на более спокойные маршруты. Да и владельцы сохранившихся кораблей, полюбовавшись на цифру в графе «общая стоимость ремонта» и прикинув, так сказать, хрен к носу, также могут решить, что доходы не соответствуют затратам. И уж точно не за ту же цену. А значит, стабильный и налаженный поток грузов на Окраину и с Окраины на какое-то время будет прерван, вследствие чего стоимость фрахта и стоимость найма специалистов в экипажи резко вырастет, не говоря уж о стоимости страховки. А вслед за этим поднимать зарплаты придется уже хозяевам станций, чтобы самим не остаться без специалистов, поддерживающих станции в работоспособном состоянии — а то все они убегут на корабли. Кроме того, следствием всего этого, несомненно, станет повышение цен на те запчасти и расходники, которые доставляются из цивилизованного космоса. И это все вкупе поднимет стоимость содержания станций. А они и так балансируют на грани рентабельности…

Короче, после не слишком долгих переговоров между хозяевами станций этого сектора Окраины было объявлено о формировании конвоя. Ник этому очень сильно порадовался, хотя к этой радости примешивалось и некоторое беспокойство: несмотря на то что гра Ниопол совершил почти невозможное, буквально на коленке восстановив почти половину из поврежденных маршевых двигателей крейсера, интенсивность разгона, которую мог сейчас обеспечить «Искатель Терры», едва достигала двух третей от той, что он имел ранее. В настоящий момент он разгонялся гораздо медленнее большинства местных кораблей, причем исправить этот недостаток здесь, на Окраине, было совершенно невозможно, даже если бы они сошли с ума и решили ухнуть бешеную сумму на доставку запчастей из цивилизованного космоса. Дело было не в двигателях, а в нарушении конструкционной целостности корпуса: более интенсивный разгон мог бы просто разорвать крейсер на куски. Эллингов же, необходимых для производства качественного ремонта корпуса такого размера, на Окраине просто не было.

В общем, Ник вовсе не был уверен, что им найдется место в конвое. Вполне могли и отказать — вопросы безопасности и все такое… Но обошлось. Приняли во внимание то, что именно «Искатель Терры» обнаружил неизвестную эскадру. К тому же то, как они дрались, тоже произвело на окружающих довольно сильное впечатление. Кое-кто даже, похоже, перестал считать капитана картографического крейсера молокососом… Так что место в конвое им выделили.

Впрочем, ключевым моментом, который повлиял на это не очень по местным меркам разумное решение, скорее всего, была численность нанятой вскладчину охраны. Ну еще бы в охрану конвоя было включено аж двадцать три вымпела, девять из которых были военными кораблями специальной постройки, а не вооруженными транспортами, причем три из девяти — крейсерского класса. Да и вооруженные транспорты, используемые наемниками, с точки зрения вооружения также представляли из себя очень грозную силу. Нет, с точки зрения живучести и, скажем, маневренности, никто из них специализированному боевому кораблю конкуренцию составить не мог, но вот вооружением они были обвешаны по самое не хочу. Достаточно сказать, что на четырех вооруженных транспортах были установлены туннельники линкорного калибра…

* * *

— Каков будет твой ответ, инопланетник? — раздраженно рыкнул стоявший перед ним громила. Ник, продолжая молчать, сделал шаг вперед, заходя в круг, и с оттягом наклонил голову сначала к левому, затем к правому плечу, разминая мышцы и шею. Его противник довольно осклабился и так же шагнул вперед, переступая линию круга, начерченную маркером прямо на палубе ангара…

* * *

Из первого прыжка конвой вышел нормально. Даже «Искатель Терры», входивший в прыжок, трясясь и раскачиваясь, как древний рыдван, вывалился в пространство финишной системы даже с некоторой грацией (ну да, слоновьей, так ведь размерчик-то…). Впрочем, и дальность этого прыжка составляла едва сорок процентов от их обычной, так что нагрузка как на прыжковый двигатель, так и на компенсаторы и на корпус крейсера оказалась вполне приемлемой. Потом охрана почти полсуток заново выстраивала конвой, после чего шесть десятков кораблей еще столько же времени набирали разгон и заходили во второй прыжок, который привел их в очередную пустую систему.

Всего на два прыжка конвой затратил девять дней, причем к концу второго они теоретически уже покинули Окраину, поэтому все немного расслабились. Так что из второй промежуточной системы они прыгнули куда позже, чем из первой, а конкретно — через пятьдесят семь часов. Впрочем, такая задержка была вызвана не столько охватившей конвой расслабухой, сколько другими причинами. Дело в том, что вместе с конвоем кроме больших транспортов шло еще около дюжины частных посудин, владельцы которых решили рискнуть и отправиться в цивилизованный космос на своих «дромадерах». В одиночку они бы на это никогда не решились, поскольку в этом случае проскакивать промежуточные системы пришлось бы на максимально возможной скорости, вследствие чего шансы на то, что движки у корабля после очередного прыжка окончательно сдохнут, были слишком велики. То есть в случае одиночного полета вероятность застрять где-то по пути была бы слишком высокой. А вот так, в составе конвоя, который к тому же из-за наличия в его составе поврежденного «Искателя Терры» вынужден был держать вполне щадящую интенсивность разгона — почему бы и нет? Вот они и увязались с конвоем, и… у некоторых изношенные движки закономерно дали дуба уже на втором прыжке. Так что всем пришлось задержаться в системе на время, пока хозяева не смогут произвести хотя бы срочный ремонт…

В третью систему конвой вывалился, рассыпавшись на несколько групп и группок. Прыжок вообще довольно сильно разбрасывает корабли, но если максимально точно согласовать скорость входа, то этот разброс будет не очень большим. Но экипажи, расслабившись за первые два спокойных прыжка, в третий входили, как попало, решив не тратить горючее и ресурс движков на точное согласование скорости входа. Тем более что это было почти бесполезным занятием, ибо двигатели кое-как отремонтированных в покинутой системе кораблей после столь «качественного» ремонта (а каким он еще мог быть в этих условиях-то?) работали с большими перебоями. Да и на тех частных посудинах, на которых движки пока еще держались, их работа так же была далека от совершенства. Так что конвой «просыпался» в систему несколькими разрозненными группами, и это перевело его и так невеликие шансы отбиться вообще в разряд гипотетических.

«Искатель Терры» вывалился в систему в составе группы из семи кораблей, три из которых были полумертвыми частными посудинами, два — крупнотоннажными транспортами, а последний — крейсером охраны. Едва сенсоры пришли в рабочее состояние, как по всему крейсеру разнесся рев баззеров боевой тревоги. Это означало, что сенсоры засекли в системе корабль или корабли, с ходу идентифицированные командной сетью крейсера как враждебные. Ник, как обычно во время выхода находившийся на командном уровне рубки, тут же подключил на свою сеть трансляцию командной сети корабля и тихо выдохнул. Они были здесь. Вся эскадра. Но не только она.

Кроме сорока шести вымпелов, идентифицируемых командной сетью «Искателя Терры» как дружественные (с вероятностью девяносто девять процентов все они были из состава их конвоя) и шести вымпелов, входивших в состав той эскадры, что прижала их перед последним прыжком к «Триммин-Коррейн» (которые командная сеть крейсера обозначила как однозначно враждебные), в системе находилось еще почти семь десятков отметок, расцвеченных оранжево-желтым. Это означало, что командная сеть «Искателя Терры» на данный момент считает их не однозначно, а потенциально враждебными с высокой долей вероятности, несмотря на то что эти вымпелы пока никак не проявили свою враждебность.

Впрочем, судя по выстроенной командной сетью крейсера тактической схеме, эти потенциально враждебные корабли были распределены по системе таким образом, чтобы, с одной стороны, максимально плотно контролировать районы выхода из прыжка, а с другой — держать под контролем уже появившиеся в системе корабли. Ну а те шесть кораблей, которые были идентифицированы как однозначно враждебные, судя по тактическому анализу, являлись составной частью этой схемы. Так что выводы командной сети были вполне понятны.

— Вляпались, — тихо прошептала Трис, но ее шепот в гробовом молчании рубки прозвучал почти оглушительно.

— Запрос на связь, — тихо доложил оператор.

— В общий канал, — хмуро бросил Ник. Он посчитал, что требования этих пиратов (а кем еще их можно было считать?), уже один раз едва не захвативших их корабль, должны узнать все. В следующее мгновение перед его мысленным взором возникло изображение дюжего мужика с наголо выбритой головой. Мужик несколько глумливо осклабился, а затем приказал:

— Картографический крейсер «Искатель Терры», приказываю сбросить ход и приготовиться к принятию досмотровой группы, — после чего отключился. Ник некоторое время молча сидел, переваривая увиденное и услышанное, а затем нехотя открыл рот, собираясь отдать приказ застопорить движки, как вдруг кто-то в рубке ошеломленно выдохнул:

— Это Трон.

— Кто? — переспросил Ник.

— Точно! — заорал Ваэрли. — А я-то голову ломаю, откуда мне его рожа знакома?

Рубка тут же наполнилась гулом возбужденных голосов.

— Да, Боги Бездны, кто это такой — этот ваш Трон? — свирепо прорычала Трис.

— Это — племянник Главы дома Корт. Сын его сестры. В то время, когда наш флот отправился к «Кокотке», он командовал одним из кораблей клана, — пояснил Ваэрли.

— Рейдером «Бребдор», — уточнил кто-то.

— Ну да, — кивнул старший картограф. — Жесткий мужик, но… туповатый. И еще слегка сдвинут на традициях и чистоте крови. Странно, что он подался в пира… — Тут Ваэрли осекся и развернулся к обзорному экрану, на котором командная сеть расцветила тактической информацией значки чужих кораблей. Нет, далеко не всех — сенсорный комплекс «Искателя Терры» был слишком слаб для того, чтобы охватить тот объем, на который растянулись вражеские корабли. К тому же большинство из них держали двигатели на холостом ходу, поэтому возможность идентификации по параметрам ходового выхлопа была недоступна. Но хватило и той дюжины, которую он успел идентифицировать. Да что там дюжины — Нику хватило всего одной колонки, высветившейся рядом с отметкой ближайшего к его крейсеру вражеского корабля, большую часть которой он пробежал беглым взглядом, сосредоточившись на последней строчке:

«Тяжелый рейдер класса „Борнин“.

Экипаж…

Масса покоя…

Вооружение…

Скорость…

Дальность хода…

Боевой коэффициент…

Принадлежность — клан Корт»…

* * *

— А-а-а-а-ХА! — Ник ушел в противоход и вывернулся из казавшегося его противнику железным захвата, после чего отпрыгнул назад, разрывая дистанцию.

Этот Рирген Трон оказался опытным бойцом, правда, несколько… самоуверенным. Его атака началась классическим «нижним выходом», из которого он, вероятно, хотел сразу исполнить «длинную мельницу», но с Ником такие простые заходы давно уже не срабатывали. В принципе классическим контрприемом в этом случае был бы ножной блок с переходом в правую подсечку, но Ник внезапно решил не исполнять классику, а попытаться убедить противника в своей слабой технической подготовке.

Обдумывая ситуацию перед началом боя Ник пришел к выводу, что противник знает о нем все: и засада в той последней картографированной системе, едва не закончившаяся абордажем, и налет на конвой имели своей основной целью именно его захват. Не убийство, не грабеж (хотя налетчики совершенно не собирались отказываться от доставшейся им добычи), а именно захват и именно его — Ника, по прозвищу Сигариец. А это, по мнению Ника, должно было означать, что о нем собрали достаточно подробную информацию — кто он, откуда, какими способностями обладает, какие имеет разученные базы. Однако, судя по первому подходу, его соперник этим не озаботился, вероятно, будучи непоколебимо уверен в том, что ему это совершенно не нужно и он и так справится с выскочкой-инопланетником одной левой. Что ж, это давало небольшой шанс…

* * *

— Запрос на связь, — снова влез оператор. Ник вынырнул из своего ошеломления, вызванного высветившейся информацией по тяжелому рейдеру. Черт, он же со всей этой суматохой так и не дал команды заглушить двигатели. Все равно никаких шансов отбиться нет. Вон даже крейсера сопровождения и то зависли с выключенными движками, а уж им, на полуразрушенном корабле… Ник набрал воздух в легкие и… замер, пораженный внезапно пришедшей в голову идеей.

На его счастье, дисциплина, которую выросшие в кланах лузитанцы впитывали буквально с молоком матери, не позволила оператору отреагировать на запрос в соответствии с прошлой командой или собственным разумением. Именно поэтому мысль, окончательно оформившаяся в голове Ника уже после того, как второй запрос на связь успел погаснуть, была претворена в жизнь без изменений, вызванных излишней инициативой подчиненных.

Когда оператор очередной раз коротко доложил:

— Новый запрос на связь, капитан…

Ник тут же приказал:

— Не отвечать! И на все последующие тоже, — после чего развернулся к Трис. — Страшила, а посчитай-ка, можем мы отсюда одним прыжком добраться куда-нибудь в безопасный космос?

— На нашей развалине? — скептически сморщилась Трис. — Это вряд ли. Если только к «Триполью», и то я скорее поставлю на то, что туда доберутся только наши обломки, но никак не корабль в целом.

— Все равно — посчитай.

— Снова запрос на связь, — очередной раз доложил оператор. — Кроме того, цели за номером двадцать семь и одиннадцать начали движение и выходят на траекторию нашего перехвата.

— Спасибо, — слегка невпопад отозвался Ник, напряженно уставившись на слегка расплывшуюся в пилотском ложементе фигуру Трис, которая сейчас в полном отрешении лихорадочно считала варианты маршрутов.

— Ну как? — вскинулся он, когда взгляд Страшилы снова обрел осмысленность.

— Никак, — устало отозвалась та. — Лучший вариант дает прогноз в двадцать восемь процентов. Все остальные не выходят за десятку.

Ник задумался.

— А если скинуть часть массы? Скажем, все картографические комплексы и-и-и… лишнее топливо.

Трис удивленно воззрилась на него, а затем ее взгляд снова расфокусировался, на этот раз не столь надолго.

— Ну… при таких параметрах получается поднять вероятность успешного прыжка процентов до пятидесяти пяти. Но неужели ты думаешь, что нам дадут прыгнуть? С нашим-то разгоном.

— Может, и дадут, — пробормотал Ник, разворачиваясь к оператору. — Как там, они все еще хотят связь?

— Точно так, — кивнул тот. — Десять минут назад перешли на непрерывный вызов.

— Переключи их на меня. По закрытому каналу, — коротко приказал Ник. После чего замер, перейдя на общение с помощью внутренней сети. Около минуты в рубке стояла напряженная тишина, а затем тело капитана шевельнулось, и он снова сфокусировал взгляд на окружающих. Судя по мрачному выражению его лица, переговоры прошли неудачно.

— Трис, отключи наведение спарок непосредственной обороны, — коротко приказал Ник. — И начинай разгон по рассчитанному вектору.

Страшила кивнула и осторожно поинтересовалась:

— A-а… массу сбрасывать?

— Пока нет, — мотнул головой Ник. — Топливо начнем сбрасывать, когда они выпустят абордажные боты, а картографические комплексы — когда их боты подойдут на рубеж последнего маневра. Тогда же подадим энергию на турели, — закончил Ник. Трис понимающе кивнула.

Рискованно, но… если начать стрельбу по абордажным ботам сразу по вхождении их в зону поражения орудий непосредственной обороны, бой продлится очень недолго. Ибо пара боевых кораблей, двинувшихся на их перехват, выбьет их спарки из своего бортового оружия довольно быстро. А вот если турели обесточить, то командная сеть противников, скорее всего, не воспримет их как цели для огня, посчитав их неисправными или уже подавленными. Это не означало, что по отключенным спаркам вообще нельзя будет вести огонь, но для этого вражеским канонирам придется вручную маркировать каждую из отключенных турелей как боевую цель. Каждую. Вручную. Страшила очень сомневалась, что на вражеских кораблях найдется педантичный идиот, который займется подобной нудятиной — не при подобном соотношении сил и боевых возможностей.

А вот если включить их одновременно со сбросом картографических комплексов… Ни системы наведения, ни пилоты абордажных ботов не смогут проигнорировать появление в пространстве новых целей, пусть и с неопределенным индексом опасности. Более того, оружейные искины и в целом командные сети боевых кораблей совершенно точно в первую очередь начнут лупить именно по сброшенным носителям картографических зондов — так они запрограммированы. Есть на столь внезапно появившихся пространственных объектах оружие или боеголовка, нет — какая разница? Вблизи от дружественного объекта появился враждебный маневрирующий объект с массой покоя, позволяющей нести боеголовку или даже скорострельное оружие. Значит, подавить его немедленно — и никаких гвоздей…

И вот пока вражеские орудия будут разносить совершенно безобидные для врага базовые носители картографических зондов, орудия непосредственной обороны смогут беспрепятственно сосредоточить огонь на абордажных ботах, которые, скорее всего, при сбросе тех же базовых носителей также совершат маневр уклонения и выхода из-под вероятного огня непонятных, но потенциально опасных штуковин. А это задержит боты в зоне уверенного поражения орудий непосредственной обороны на время, достаточное для их надежного поражения. А если еще и сброшенное топливо полыхнет… Так что как минимум первую волну абордажа они отобьют. А вот потом…

— Сделаю, — негромко отозвалась Трис. Ник кивнул и молча вылез из капитанского ложемента, после чего быстро сбежал с капитанского уровня и выскочил из рубки. Но этого Страшила уже не видела…

* * *

Рирген Трон попался. Три его атаки Ник отразил в нижней стойке, причем используя только приемы из базы второго ранга. Если бы не его опыт клубных схваток, Трон завалил бы его уже при втором подходе, но те недели, которые он провел в «Прилетело», выдерживая схватки с противниками, установившими себе клубные базы, в то время как у него стояла устаревшая бесплатная, дали ему очень много. Там он научился не достижению побед, а тому, как не сразу проиграть и не получить серьезных повреждений, используя более слабую технику. Вероятно, в этой области опыт Ника был воистину уникален, поэтому он смог выдержать целых три атаки и довести своего противника буквально до белого каления. Ну как же, видно же, что перед ним полный нуб — и никак не получается его завалить. Так что Трон отбросил даже намек на осторожность и пошел в прямую атаку…

* * *

— Пинолли! — заорал Ник, влетая в технический сектор.

— Да, капитан, — тут же отозвался старший интендант. После тяжелых потерь в экипаже каждый из оставшихся в живых вынужденно принял на себя обязанности сразу по нескольким должностям, сейчас бывший кап-сержант и действующий старший интендант картографического крейсера «Искатель Терры» исполнял еще и обязанности старшего офицера ангарной палубы и старшего технической службы.

— У тебя сколько резервных пушек?

— Непосредственной обороны? Ну… штук шесть будет. Если комплектные считать. И из запчастей можно еще штуки четыре собрать.

— Если успеем, — буркнул Ник и принялся раздавать указания: — Значит так, собирай всех, кого можно, из техников, и волоките турели к загрузочным воротам три, семь и одиннадцать. По остальным векторам они все равно до прыжка к рубке, движкам и генераторному отсеку пробиться не смогут. Там такие руины…

— Вы хотите использовать орудия непосредственной обороны внутри корпуса, капитан? — осторожно уточнил старший интендант. — Не сказал бы, что это разумный…

— Пинолли, — Ник досадливо сморщился, — не ищи в этом логики. Просто сделай. Я понимаю, что после того как мы шарахнем из них по коридорам, от внутренних переборок хрен чего останется, но состояние нашего крейсера это ухудшит не сильно. В тех секторах и так все на соплях держится. А если при прыжке от него из-за этого что-то и отвалится… что ж, постарайся, чтобы в этом отвалившемся куске не было никого из наших. Ладно?

— Да, капитан, — согласно кивнул старший интендант. — Сколько у нас времени?

В этот момент под сводами ангарной палубы вновь взревели баззеры боевой тревоги. А затем спокойный голос Страшилы сообщил:

— Противник начал сброс абордажных ботов. Противоабордажному наряду занять места согласно уточненному расписанию.

Ник поймал встревоженный взгляд старшего интенданта и успокаивающе улыбнулся.

— Эту атаку мы отобьем и так. Турели нам понадобятся для отражения следующей.

Пинолли понимающе кивнул.

— Значит, у нас есть не менее получаса. Нам нужно будет протянуть дополнительные кабели от распределительных энергоузлов, собрать из балок временные опоры и… мы успеем, капитан.

— Я помогу, — сообщил ему Ник. — Как-никак я тоже техник пятого ранга. А в рубке сейчас все равно делать нечего.

С орудиями они едва успели, даже несмотря на то что вторая волна абордажа пошла не через полчаса, а через полтора. Проблема оказалась в том, что работать пришлось в скафандрах. После того как внезапно ожившие спарки непосредственной обороны разнесли шесть абордажных ботов, к медленно, но неуклонно разгоняющемуся картографическому крейсеру кроме первых двух подтянулось еще четыре вымпела, после чего все шесть вражеских кораблей принялись тщательно выбивать спарки с обшивки непокорного корабля. Теперь внешняя обшивка крейсера превратилась в настоящее решето, а кроме того, от крейсера отвалилось еще несколько довольно больших кусков. Противник, не стесняясь, лупил главным калибром. Впрочем, крейсеру это пошло только на пользу: отвалились именно те участки, которые держались наиболее слабо. Так что общая… м-м-м, назовем это устойчивостью конструкции, только повысилась.

Вторая волна абордажа высадилась беспрепятственно и броском продвинулась до палуб третьего уровня, где и попала под раздачу… После чего с Ником, который в этот момент торчал у искореженных переходных ворот одиннадцатого трюма, дожидаясь доклада ушедшей на зачистку остатков вражеской абордажной команды сводной противоабордажной партии, снова связался оператор связи.

— Ник, они требуют на связь тебя.

— Как они сформулировали запрос? — зло уточнил тот.

— …офицера клана Корт Ника-Сигарийца, — после короткой паузы сообщил оператор.

— Соединяй, — коротко приказал Ник. Пинолли, который с парой таких же ветеранов в данный момент изображал из себя телохранителя Ника, слегка выдвинулся вперед, прикрывая своего капитана, пока он, так сказать, «ушел в Сеть», но Ник «очнулся» буквально через минуту.

— Пинолли! — негромко позвал он, завертев головой.

— Здесь, капитан, — тут же отозвался бывший кап-сержант.

— Готовь к старту «Бросок».

— Есть, капитан, — козырнул тот и тут же уточнил: — Состав экипажа?

— Один человек, — отрезал Ник. — И не вздумай запрашивать рубку.

— Д-да, капитан, — с некоторой задержкой отозвался Пинолли. Ему о-очень не понравилось поступившее распоряжение, особенно с последующим уточнением — похоже, капитан собирался ввязаться в какую-то авантюру. То есть и хрен бы с ним, по мнению бывшего кап-сержанта, авантюры — это вообще фирменный стиль их крейсера. Но на этот раз капитан явно собирался ввязаться в нее в одиночку, а вот это уже было совсем плохо…

* * *

Четвертая атака Трона оказалась именно такой, какую Ник ждал и к какой все это время готовился — прямая, яростная и даже озверелая. Направленная не столько на то, чтобы грамотно и технично провести комбинацию приемов, сколько на то, чтобы сокрушить, смять, втоптать противника в грязь, немедленно и окончательно показать всем (и в первую очередь самому себе) свое превосходство. И Ник не имел права упустить этот единственный момент… Нет, выиграть эту схватку он не мог — не с этим противником. Несмотря на все те высокомерные глупости, что творил Трон, он все-таки был очень сильным бойцом. В свое время он на самом деле, а не как это случилось с Ником, завоевал себе право войти в состав «золотой десятки». Он был настоящим четырехранговым рукопашником и полным клановым модификантом, так что рассчитывать на выигрыш этого боя было бы со стороны Ника абсолютной глупостью. Но вот продержаться до тех пор, пока его изуродованный корабль с оставшимся в живых экипажем успеет прыгнуть… это было возможно. Трудно, невероятно, почти чудесно, но возможно. И похоже, ему это удалось — во всяком случае, удастся, если он сумеет нанести свой удар. Один-единственный удар. Второй раз он этого противника уже не подловит. Ни за что. Так что у него есть только один шанс. Один из… ну, наверное, тысячи. Можно было бы сказать «из миллиона», но Ник все-таки тоже не пальцем деланный. И третий, причем современный третий, уровень лузитанских баз тоже чего-то стоит. Впрочем, кто и чего стоит, решится именно сейчас, сию секунду, едва только Трон сделает следующий шаг…

Глава 5

— Хы-ых, — шумно выдохнул Ник и открыл глаза. Несколько секунд он молча лежал, подслеповато хлопая глазами, но затем зрение наконец-то сфокусировалось и Ник обнаружил, что смотрит на потолок. Потолок был низкий, судя по всему, сделан из дерева и к тому же покрашен. Ник некоторое время лениво разглядывал потолок, пытаясь понять, почему он как-то выделил тот факт, что потолок оказался покрашен, а затем замер и шумно выдохнул. Крашеный деревянный потолок… ага, на тяжелом рейдере-то… Интересно, куда это он попал?

Ник повел головой и осмотрелся. Больше всего помещение, в котором он находился, напоминало стандартный садовый домик времен позднего СССР: четыре стены, обшитые вагонкой и выкрашенные в белый цвет, дощатые пол и потолок, легкая каркасная дверь, обитая фанерой, и большое окно с переплетенной рамой.

У родителей Ника дачи никогда не было, но близкий папин друг дядя Дима, работавший вместе с отцом, был счастливым обладателем оной. Все праздники, приходившиеся на, так сказать, весенне-летний сезон, дядя Дима предпочитал праздновать именно на своем участке в четыре с половиной сотки, на котором и был возведен подобный «дворец» стандартного для советских дачных домиков размера три на четыре метра — чуть побольше стандартной кухни…

Впрочем, внутри домика они обычно не сидели, поскольку компания у дяди Димы собиралась большая, и все они в такой маленькой комнатке просто не умещались. Для посиделок дядя Дима вкопал рядом с домиком шесть столбов и прибил на них здоровенную столешницу, за которой вполне вольготно умещалось персон двадцать разом, а в тесноте так и тридцать. Тем более что рядом со столом были вкопаны прочные лавки, так что насчет «потесниться» никаких проблем не было. Вот там и праздновали. Всё — от дней рождения всех собиравшихся за этим столом до Первомая и всяких других праздников типа Дня защиты детей, Ивана Купалы, Петра и Павла или Ильи-пророка. Причем пару последних праздников дядя Дима отчего-то любил привязывать к сокращению дня после летнего солнцестояния, громогласно заявляя во время очередного тоста нечто вроде: «Ну, Петр и Павел — час убавил» или «Илья-пророк — два уволок»…

Но откуда подобное помещение могло появиться на тяжелом рейдере? Или он уже не рейдере? Ответ на этот вопрос был получен довольно быстро. Ник только-только решил покинуть свое брач… то есть больничное ложе и заняться обследованием окружающего пространства, как вдруг дверь комнаты распахнулась и на пороге появился здоровенный тип, до сего момента Ником ни разу не виданный. Тип остановился на пороге, окинул комнату цепким взглядом, после чего сосредоточил взгляд на Нике и… сложил свою физиономию в классически-добродушной улыбке. Да-да, не улыбнулся, а именно вот так — сложил физиономию, никак иначе сие действо Ник обозвать не смог.

— Рад приветствовать тебя, Ник-Сигариец, на Тримпере, — произнес громила неожиданно хриплым голосом. Ник несколько мгновений смотрел ему за спину, где в ярком дверном проеме мерно покачивались ветки какого-то кустарника, а затем осторожно спросил:

— Как я сюда попал?

— В полевом регенераторе, — пояснил тип, снова вернув физиономию в, видимо, привычное для нее угрюмо-суровое выражение…

Значит, он на планете. Хм-м, интересно, с чего бы это?

* * *

Ник сумел-таки подловить Трона в атаке и, проведя классический «подток», выбить ему левый локоть из суставной сумки. Но этим дело не ограничилось: когда Трон взвыл и прянул назад, разрывая дистанцию, Ник прыгнул за ним и парой ударов по выбитой руке заставил лузитанца отступить намного дальше, чем тот первоначально собирался. А потом, не дав противнику опомниться, быстрым подкатом опрокинул… ну ладно, попытался опрокинуть своего противника на палубу ангара.

Прием не прошел. Почти. То есть противник не упал так, как Ник хотел, но все-таки не удержался на ногах и рухнул, плечом и головой выйдя за проведенную маркером прямо по поверхности ангарной палубы линию круга… Если бы бой шел по стандартным правилам, то Ник уже мог бы праздновать победу, но бой был до смерти.

Лузитанец поднялся, обхватил здоровой рукой поврежденную и резким рывком вправил выбитый сустав. После чего несколько раз с силой тряхнул восстановившей подвижность поврежденной рукой и… усмехнулся.

— А ты не такое уж полное дерьмо, как я раньше себе представлял, сигариец, — после чего спокойно шагнул в круг. И Ник с какой-то мимолетной тоской понял, что — все, его сейчас убьют. Впрочем…

— Эй, парни, — негромко позвал он, обращаясь к тем, кто довольно плотной толпой обступил их круг, — как там мои — прыгнуть успели?

Ему ответили не сразу. Может, связывались с рубкой, а может, просто раздумывали, стоит ли отвечать. Но все-таки ответили. Высокий лузитанец с очень жестким взглядом серо-голубых глаз, в отличие от большинства обступивших одетый не в стандартный космофлотовский комбез, а в некий вариант офицерского скафа, негромко ответил:

— Прыгнули. Две минуты назад. Можешь умирать спокойно.

Ник улыбнулся и умиротворенно произнес:

— Ну вот и ладушки…

А потом Трон его убил. Сразу. Первой же атакой. Несмотря на поврежденную руку. Ник даже не успел ничего сделать. Ну, совсем ничего. Вот просто стоял, а в следующее мгновение его голова резко повернулась вокруг позвоночного столба и в уши на мгновение ворвался треск рассыпающихся позвонков, а потом — все, темнота…

* * *

— А зачем меня засунули в полевой регенератор? — поинтересовался Ник. — Насколько я понимаю, меня собирались просто убить.

— Да, — кивнул головой тип и снова замолчал. Ник тоже молчал, ожидая объяснений, но оных не последовало. Поэтому, подождав несколько минут, Ник не выдержал и уточнил:

— И что?

— Так убили, — с ноткой удивления непонятливостью Ника пояснил тип.

— Ну убить-то убили, но зачем потом в регенератор засовывать? — разозлился Ник.

— Так убить хотели «Чистые». И убили, — пояснил тип. — А в регенератор тебя засунул Акрай. А он из «Нового Пути».

Ник несколько мгновений пытался понять, как эта информация может хоть что-то объяснить, а потом понял, что стоит отложить это действие на потом. На момент, когда он чуть больше разберется в обстановке, если ему дадут возможность в ней разобраться. С этих двинутых станется засунуть его в регенератор только для того, чтобы потом убить его еще раз, теперь уже этим, как бишь их там — «Новому Пути». Хотя появилась некоторая надежда на то, что этому самому «Новому Пути» нужно от него нечто другое, несмотря на то что никаких внятных обоснований для нее он пока не видел. Ладно, подождем…

— И что мне теперь делать? — поинтересовался он у типа.

— Жрать садиться, — с коммунистической прямотой рубанул тот, снова складывая физиономию в улыбку. — Готово все давно. Встать-то сам сможешь?

Ник несколько мгновений недоуменно смотрел на своего… тюремщика? Да вроде не похоже… Тогда кого? А затем вздохнул и пробормотал:

— Не знаю… Сейчас попробую… — после чего осторожно сел на кровати и откинул простыню, которой был укрыт.

На мгновение перехватило дыхание и сильно закололо шею. Он покачнулся, но, упершись ладонями в кровать, удержался от падения. После чего осторожно двинул ногой, опуская ее вниз. В ушах слегка зашумело, но никаких других отрицательных эффектов не появилось. Ник скинул с кровати вторую ногу и осторожно сполз вниз, замер на мгновение, собираясь с духом, а затем решительно… воздвигся на ноги — никак иначе это его движение обозвать было невозможно. Тип, все это время с интересом наблюдавший за его манипуляциями, удовлетворенно кивнул и сообщил:

— Так я накладываю, — после чего повернулся и вышел из домика.

Ник постоял еще некоторое время, держась за спинку кровати, а затем осторожно разжал пальцы и сделал шаг вперед. Шаг удался. Поэтому он подтянул другую ногу и сделал следующий шаг.

Стол впечатлял. Нет, до «взлетного поля» дяди Димы ему было далеко — за столом, вкопанным в палисаднике перед домиком, из которого Ник только что выбрался, могло разместиться максимум человек десять. Но зато форма и пропорции этого стола давали ему шанс претендовать на звание «произведение искусства». Нет, никакой искусной резьбы или иных, вычурных или не очень, украшений на нем не имелось — просто белая прямоугольная плита, возлежащая отчего-то не на привычных четырех, а всего на трех ножках. И пара… нет, до кресел эти сооружения не дотягивали, но и стулья уже вроде как переросли.

Ник постоял некоторое время, рассматривая великолепие столового гарнитура, а затем осторожно спустился по ступенькам и, подойдя к столу, аккуратно опустился на седалище так и не отнесенного им окончательно ни к одной из известных категорий предмета мебели. И тут же выяснилось, что в отсутствии четвертой ножки имелся великий смысл: сидеть за этим столом оказалось куда удобнее, чем за обычным, четырехногим.

Едой оказалась каша… вроде как. Ибо как еще иначе назвать то густое и комковатое варево, которое ему навалили в тарелку, Ник не придумал. Впрочем, несмотря на густоту и комковатость, на вкус каша оказалась вполне сносной, а прилагавшийся к ней напиток, похожий на сок с мякотью, вообще был выше всяческих похвал.

Быстро покончив с едой, Ник уставился на пристроившегося за тем же столом и увлеченно наворачивающего всю ту же кашу громилу, но пронять того взглядом не удалось. Тип спокойно поел, облизал ложку и, собрав тарелки, ушел куда-то за дом. Ник где-то минут десять продолжал сидеть за столом, ожидая того, что тот вернется и ему удастся задать пару вопросов, но никто так и не появился. Пришлось вставать и идти смотреть, куда пропал его тюремщик… ну, или кормилец.

Кормилец обнаружился там, где и предполагалось, — за домом. В шезлонге. В состоянии дремы. Ник несколько мгновений постоял, рассматривая расслабленное тело тюремщика-кормильца, а потом подошел и легонько стукнул его ногой по подошве ботинка.

— Ну чего еще? — не открывая глаз, буркнул кормилец.

— А если я сейчас убегу?

— Одежда и обувь в шкафу, рюкзак там же, еду можешь взять вон там. — Кормилец приоткрыл один глаз и ткнул рукой в сторону навеса, под которым угадывался горб полевого пищеблока серии «Сторк». Модификацию Ник отсюда определить не смог, да и не факт, что определил бы, подойдя поближе — полевые пищеблоки не были его специализацией.

Ник хмыкнул. Поня-ятно, значит, работаем на доверии.

— А почему тут нет сети?

— Почему это нет? — удивился кормилец. — Очень даже есть.

— Но…

— Так тебе же, парень, голову оторвали, — ухмыльнулся тип. — Ну, почти. Ты, почитай, месяц в регенераторе валялся. У тебя ж от наносети вообще ошметки остались, как минимум от шейного и верхнего позвоночного секторов, — пояснил он. Ник похолодел.

— Так… что… это… значит… — растерянно забормотал он.

— Да откуда я знаю, — пожал плечами тип, — я ж тебе не медик. Я штурм-капрал Трибой. Сейчас в отпуске по ранению. — Он хлопнул себя ладонью по шее. — Ну и заодно меня попросили присмотреть за тобой. Но нянькой тебе быть не собираюсь. Хочешь прогуляться — пожалуйста. Жрать захочешь — вернешься. А не вернешься — туда тебе и дорога. Понятно?

Ник судорожно дернул головой.

— Ну вот и ладушки. — Штурм-капрал Трибой удовлетворенно кивнул и, вновь смежив веки, откинулся на шезлонге, предоставив Нику самостоятельно нагонять на себя страх и ввергать себя в панику, чем тот занимался все оставшееся до сна время.

Впрочем, больше ему все равно заниматься было нечем: штурм-капрал вяло реагировал на вопросы и иные попытки вступить в хоть какую-то коммуникацию, предпочитая дремать в шезлонге, временами прерываясь только на душ. А когда снисходил до какого-то ответа — оный только еще больше запутывал и порождал новые вопросы в количестве на порядок большем, чем имевшиеся до получения ответа. В лес же, окружавший эту странную помесь позднесоветского дачного участка с новорусской лужайкой (которой явно недоставало бассейна), Ник пойти так и не решился, ибо со здоровьем пока не все было хорошо — время от времени стучало в висках…

А вот пробуждение на следующее утро порадовало: Ник, только продрав глаза, в очередной стопятьсотмиллионный раз попытался вызвать интерфейс сети — и тот тут же развернулся перед его мысленным взором. Как будто и не было вчера множества неудачных попыток. Ник несколько мгновений с недоверием смотрел на столь вожделенные значки привычного сетевого интерфейса, а затем шумно выдохнул. Значит в поря…

— Ну что, проснулся? — громогласно поинтересовался штурм-капрал, с грохотом отлетевшей двери ввалившись в домик, в котором заночевал Ник. — Поднимайся, и пошли жрать. И давай быстрее. Скоро уже Стакал прилетит.

Ник, уже собирающийся сообщить кормильцу о том, что у него реанимировалась сеть, запнулся, а потом осторожно спросил:

— А кто такой Стакал?

— Самый хитрожопый сукин сын, которого я только видел, — коротко охарактеризовал будущего гостя Трибой. — И я тебе очень не советую его сердить — если что, мало не покажется. Так что давай быстрее отрывай свою задницу от кровати и беги жрать. А то потом не успеешь, — после чего повернулся и вышел из домика.

Завтрак прошел в молчании. Торопливо поглощая все ту же кашу, Ник лихорадочно пытался связаться сначала со Страшилой, потом с Ваэрли, затем с гра Ниополом, Пинолли, да с кем-нибудь! Но на все запросы на связь большая Сеть реагировала стандартным ответом:

«Пользователь с данной регистрацией в сети не определяется. Проверьте свои данные регистрации».

Даже просто зайти на какой-нибудь сайт или новостной портал не удавалось, хотя внутренняя диагностика сети раз за разом сообщала, что «состояние сети удовлетворительное, идет плановое восстановление ограниченной функциональности». Поэтому Ник был даже рад, что не успел похвастаться перед штурм-капралом тем, что его сеть «проснулась».

Ожидаемый Стакал прилетел только через полтора часа после завтрака. Все это время Ник пытался что-то сделать со своей сетью. Он даже осторожно поинтересовался у Трибоя, нет ли у местной сети какой-нибудь особенности, ну там пароля или хитровывернутого протокола доступа. Тот неподдельно удивился и поинтересовался, а где это Ник встречался с такими уродами, которым вздумалось паролить общую сеть? Так что и вчерашний вечер и сегодняшнюю часть утра до появления этого самого Стакала Ник провел крайне непродуктивно. Ну как тот прапор из анекдота, который: «Чего тут думать — трясти надо».

Стакал оказался… стариком. Натуральным. Но о-очень колоритным.

Когда на лужайку за домиком приземлился весьма побитый жизнью спортивный одноместный глайдер, из которого выбралась дюжая фигура, Ник сначала решил, что этот самый Стакал — старший брат штурм-капрала, уж больно похожими они были. Но затем, когда вновь прибывший подошел к ним, с этой версией пришлось расстаться.

Во-первых, лицо гостя оказалось совершенно не похоже на лицо Трибоя. Физиономия штурм-капрала представляла собой типичную харю бравого вояки с выдающейся вперед челюстью, большими, слегка навыкате глазами и крупными, но когда-то поломанными ушами. Лицо Стакала же больше всего напоминало… череп. Но не такой, какой рисуют на каком-нибудь «Веселом Роджере», а какой-то более очеловеченный или, скорее, аристократичный. Ну и во-вторых, реакция Трибоя оказалась далека от той, которую обычно демонстрируют при появлении родственника — скорее она напоминала ту, которую изображают при появлении большого начальника. Во всяком случае, вся показная небрежность и пофигизм Трибоя мгновенно исчезли. Едва только Стакал стянул с головы шлем, как штурм-капрал вытянулся перед ним и, едва не брякая каблуками (интересно было бы посмотреть, как бы ему это удалось на траве), громко отрапортовал:

— Господин советник, на вверенном мне объекте никаких происшествий не произошло. Гарнизон накормлен и находится в удовлетворительном психологическом состоянии.

Стакал усмехнулся, отчего его лицо даже слегка перекосилось (видно, подобная гримаса была для него не очень привычна).

— Все ерничаешь…

— Никак нет, господин советник. Рад стараться, господин советник. Премного благодарен, господин советник, что пригнали мою птичку. Разрешите отбыть для продолжения лечения?

Прибывшее начальство милостиво махнуло рукой и… упало в освободившийся шезлонг. Ник, тоже поднявшийся на ноги после того, как вскочил штурм-сержанг, пару мгновений подождал и осторожно опустился на свое место.

— Ну-с, все ломаем голову, что происходит? — поинтересовался «господин советник», едва только глайдер с отпущенным «продолжать лечение» взрыкнул разрегулированным двигателем и прямо с места рванул вверх, едва не зацепив верхушки окружающих лужайку с домиком сосен… ну, или каких-то деревьев, очень похожих на вышеупомянутые.

Ник молча кивнул.

— И к каким выводам пришел?

Ник все также молча пожал плечами. Но отмолчаться ему не удалось. Советник слегка оскалился и коротко приказал:

— Отвечать.

Ник молча улыбнулся. Он мало что понимал во всем происходящем, но и превращаться в послушную, по команде хозяина гавкающую собачку не собирался. Нет, то, что его не добили, — это, вероятнее всего, хорошо, и этот самый Стакал, скорее всего, имеет к этому радостному факту какое-то отношение, но ни благодарности к «господину советнику», ни страха перед ним Ник не испытывал. Он уже умер. Тогда. Ну, когда поставил условием своего… своей, чего уж там, сдачи то, что его кораблю, его крейсеру, дадут возможность прыгнуть.

Было ли это гарантией спасения для остальных? Нет. «Искатель Терры» вполне мог просто развалиться при выходе из прыжка… да даже и при входе в него. После такого жесткого обстрела-то… Вслед крейсеру могла прыгнуть парочка вражеских кораблей и даже в системе «Триполья» устроить вынырнувшему там «Искателю» кровавую баню. Если бы они вывалились в обычное пространство примерно в одно время, чего вполне можно было добиться, максимально согласовав скорость и вектор входа в прыжок, эскадра «Триполья» просто не успела бы среагировать. Но дать в тот момент своим ребятам что-то большее, чем шанс, он был не способен. Такова была ситуация обмена — его враги гарантированно получали его в обмен на всего лишь шанс для его людей. И самым тяжелым для него сейчас было то, что он так и не смог узнать, получилось ли у Трис и остальных реализовать этот шанс. Выжили ли они? А то, что его снова могут убить, причем уже окончательно — да подумаешь, первый раз, что ли.

— Хорошо, — лицо «господина советника» снова перекосилось, хотя идентифицировать получившуюся гримасу именно как улыбку на этот раз Ник не решился бы, — тогда спрашивай.

— Почему вы не дали мне умереть? — после некоторого раздумья задал первый вопрос землянин. Не то чтобы это действительно интересовало его больше всего. Будь он уверен, что ему точно ответят, то первое, что он бы спросил, — как там его ребята. Но этот вопрос сразу ставил его в зависимое положение, и ответа на него можно было и не дождаться, либо ответ сразу стал бы обставлен некими условиями. А возможно, ему просто соврали бы. Более того, поскольку это был бы первый вопрос, Ник не успел бы накопить никакой информации, основываясь на которой он смог хотя бы с долей уверенности понять, что ему ответили — правду или ложь. Поэтому он начал с самого банального вопроса — того, который от него точно ждали.

— Вижу, в первую очередь ты хотел спросить не это. — Стакал покачал головой. — Можешь не волноваться. Твои удачно прыгнули к военной станции «Триполье». И сейчас все еще находятся там, с нетерпением ожидая, чем закончатся поисковые мероприятия их эскадры.

Ник легким кивком обозначил, что услышал и… благодарен за информацию.

— Не веришь? — «Господин советник» покачал головой. — Я, конечно, еще тот сукин сын, и твой кормилец и поилец штурм-капрал Трибой явно успел тебя об этом проинформировать. Но еще никто — ни друг, ни враг, ни раб — не могли обвинить меня в том, что я соврал. Заруби себе это на носу.

Ник снова молча наклонил голову, показывая, что и это услышал. «Господин советник» воткнул в него недобрый взгляд и около трех минут пытался просверлить им в Нике заметную дырку. А потом молча поднялся и двинулся в сторону домика.

Вернулся он только через двадцать минут. Голым. Ну не совсем, конечно, трусы на нем были, но все остальное Стакал, похоже, оставил в домике. Удобно устроившись на шезлонге, «господин советник» прикрыл глаза и замер, всем своим видом показывая, что собирается максимально расслабиться и получить кучу удовольствия от принятия воздушных и солнечных ванн. Ну или как тут называлась местная звезда…

Так прошло около часа. После чего Стакал поднялся, покосился на зависшее в зените местное светило, потом лениво произнес:

— Ну раз разговаривать ты не собираешься…

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Ник. Стакал вздохнул и очередной раз покачал головой.

— А ты упрямый… Хорошо. Давай пообщаемся на твоих условиях.

Ник изобразил, что устраивается поудобнее. Дело было отнюдь не в его упрямстве. Просто это был еще один из уроков Лакуны…

* * *

— В играх больших дядей ты, Ник, никто и зовут тебя никак, — говорил Лакуна. — И так будет всегда.

— Почему? — удивился Ник.

— Потому, — усмехнулся его учитель, но затем все-таки снизошел до пояснения: — Потому что ты вряд ли когда-нибудь достигнешь того уровня цинизма, который позволит тебе хотя бы надеяться быть с ними на равных. Нет, кое-какой цинизм у тебя точно появится. Так уж устроена жизнь, что романтика — удел молодых, а цинизм — старых. Ну или маразм, если совсем уж не повезет, — расхохотался Лакуна. Ник криво усмехнулся. К тому моменту он уже давно не считал себя молодым, наоборот, он мнил себя взрослым, много повидавшим и опасным. Между тем Лакуна продолжил:

— Так вот поскольку, я уверен, что к тому моменту, когда (и если) ты столкнешься с большими дядями, ты так и останешься для них на один зуб, я хочу дать тебе один совет. Готов выслушать?

Ник задумался, а потом осторожно спросил:

— А если я не столкнусь с большими дядями?

Лакуна пожал плечами.

— Тогда… мне будет жаль своего труда, который я потратил на попытку вложить хоть немного мозгов в башку абсолютной бездарности и полного неудачника. — А затем, усмехнувшись прямо во вспыхнувшие от возмущения глаза Ника, пояснил: — Потому что каждый, кому сопутствует хоть какой-то успех, рано или поздно сталкивается с этими самыми большими дядями. Потому что больших дядей отличает от всех остальных то, что они управляют ресурсами. А все остальные этими самыми ресурсами являются. Вот так-то…

— А я не согласен, — вскинулся тогда Ник. — Ведь может же быть…

— Нет, — резко оборвал его Лакуна. — Не может.

— Но я же еще не сказал, что… — обиженно протянул Ник.

— А это не важно.

— Что?

— А все, что ты скажешь, — отрезал Лакуна. — Потому что вода мокрая, а огонь горячий. Остальное — вариации. Таков закон природы и, как это скромно обозвали ученые умники, закон человеческого общежития. Нет, это не означает, что все большие дяди — полностью и поголовно сволочи, некоторые из них вполне ничего, а за одного я даже готов был умереть. И, представь себе, остаюсь готовым сделать это. Хотя ему это… — Тут Лакуна оборвал свою речь и замолчал минуты на три, после чего покачал головой, вздохнул и продолжил: — Но это не важно. Потому что кто бы они ни были, разделение тут одно — большие дяди управляют ресурсами, главным из которых являются люди. Управляют по-разному. Кто-то личным примером, скрупулезным следованием путем чести, щедрой наградой отличившимся и… всякой такой правильной мутью. Другие — их гораздо больше — подлостью, страхом, играя на страстях: жадности, похоти и подобных. Но это всего лишь… ну… тип управляющей наносети. Суть от этого не меняется… или, скажем так, меняется не сильно. И как только ты чего-то в жизни достигнешь, то сразу привлечешь внимание больших дядей. Потому что из массового ресурса станешь ценным, а значит, станешь интересным для них.

— А если… — задумчиво начал Ник. Но Лакуна покачал головой и резко оборвал своего ученика:

— Помолчи. Мне совершенно неинтересны и твое желание сделать омлет, не разбив скорлупу, и вопрос, какой бы была бабушка, если бы у нее были бы яйца. Сам поймешь их беспочвенность после того, как разобьешь себе морду в кровь. Дай бог, еще не очень много раз, а то ведь может появиться и отвращение к жизни… А вот чтобы этого не произошло — просто послушай и запомни: когда ты столкнешься с большими дядями, не пытайся играть с ними по их правилам. Но это не значит, что у тебя будет шанс установить свои, нет… Просто уцепись за какую-нибудь позицию, ну там вопрос, требование, желание — и стой на своем. Они просчитают тебя на раз, уж можешь мне поверить, и разведут одним щелчком пальцев. Но если ты твердо встанешь на какую-то позицию и будешь держаться за нее даже вопреки логике, человеческому естеству и всему остальному — они дадут слабину. Точно. Вот увидишь. И вот тогда цепляй вторую. Только уже не наобум, а хорошенько подумав, что тебе действительно надо. И тогда ты получишь шанс это получить. Понял меня?

Ник торопливо кивнул.

— Не понял, — разочарованно произнес Лакуна. — Ну ладно, дадут боги, поймешь. Потом. Когда надо будет. Или нет…

* * *

И вот сейчас Ник всего лишь следовал этой рекомендации.

— Что ж, — задумчиво произнес Стакал. — Давай попробуем поговорить еще раз…

Стакал оказался советником Главы клана Корт. Впрочем, для Ника это не оказалось новостью — чьим еще советником он мог быть-то. Зато новостью оказалось другое: самого Главы у клана не было, и уже давно. Со времен Исхода, как члены клана Корт называли свой уход с Лузитании. Именно тогда Глава клана где-то потерялся, успев, впрочем, отдать распоряжение не искать его, а просто ждать, когда он сам появится.

Вот они и ждали как могли. А могли, как выяснилось, не очень, потому что именно на Главе сходилось подавляющее большинство финансовых потоков Дома. Так что клан, уходивший с родной планеты в полном порядке и с солидными запасами ресурсов, внезапно оказался в подвешенном состоянии: план Исхода предусматривал переход объединенного флота клана в дальний космос, в котором уже были подготовлены базы для разворачивания добычи ресурсов, создания производств и всего такого прочего. Но вот где они находились, знал сам Глава и еще пара советников, пропавших вместе с ним.

Стакал же занимался подготовкой Исхода на самой Лузитании и отвечал как раз за формирование того самого солидного запаса ресурсов, который, как быстро выяснилось, в новых условиях оказался совсем не таким солидным. И клан довольно быстро оказался на грани…

За годы скитаний членам клана Корт пришлось вытерпеть все: годы и годы на борту кораблей, наемничество, дальние перелеты, бои с теми, кто никогда не являлся их врагом, а возможно, мог бы стать даже другом. Невыносимая дружба с теми, кого, наоборот, хотелось как можно скорее прикончить. Потери. Уход тех, кто не вынес подобной жизни.

Теперь от некогда могучего клана, ныне сильного отнюдь не экономической и не военной мощью, а лишь силой духа и верностью традициям, осталось не так уж много, — и вдруг с давно покинутой родины пришло известие, что офицером их изгнанного, но так и не распущенного Советом клана сделали чужака, даже не полукровку, а совершенно постороннего. От этого у многих из тех, у кого осталась только гордость и верность, просто снесло крышу.

Как рассказал Стакал, рейд на окраину не был результатом решения Совета клана, правившего вместо так и не появившегося до сего дня Главы, а личной инициативой фракции «Чистые». Они решили ликвидировать то, что они считали позором для клана Корт — офицера-чужака и присягнувших ему бывших членов клана. И, презрев приказы, отправились на охоту за ним.

— Значит, меня все-таки убьют, — задумчиво произнес Ник.

— А вот это не факт… — так же задумчиво протянул Стакал.

— То есть?

— Во-первых, те, кто собирался непременно тебя убить, уже не являются в клане такой уж влиятельной силой, потому что за нарушение приказа они лишены звания офицера. А многие из них уже и с жизнью распрощались.

— Как это?

Советник опять перекосил лицо в подобии улыбки.

— Ты и твой экипаж оказались куда более крепким орешком, чем ожидали те, кто ринулся на расправу с «предателями» и «каким-то инопланетником». А нас и так осталось слишком мало. Так что многие десантники, узнав, что это был не приказ Совета, а личная инициатива их командиров, после их разжалования вызвали их «в круг» и заставили ответить за случившуюся по их вине гибель своих друзей и соратников.

Ник удивленно покачал головой:

— Эк как у вас все…

— Мы лузитанцы и, более того, клан Корт. О нашем клане говорили, что люди Корт — это лузитанцы в квадрате. И поверь, это было не таким уж большим преувеличением.

Ник понимающе кивнул и поинтересовался:

— А что во-вторых?

— Во-вторых, ты очень неплохо показал себя во время схватки с Троном. Если быть откровенным — ты многих заставил себя уважать. Даже самого Трона, а уж такую медную башку в нашем клане еще поискать. Да и дрались вы с нами просто здорово. Никто не ожидал таких потерь при атаке практически гражданского корабля со столь немногочисленным экипажем. Так что даже среди «Чистых» ты сумел завоевать некоторое уважение.

— То есть мне больше нечего бояться?

— Почему нечего? Тебя по-прежнему хотят убить.

Ник непонимающе уставился на советника.

— Ну да, — кивнул тот, — хотят. Но уже не так сильно. Так сказать, э-э…

— Без фанатизма, — предложил привычную земную версию Ник.

— Что? Ну да, точно.

— А вы этого не хотите? — уточнил Ник.

— Нет.

— А почему?

Советник несколько мгновений помолчал, задумчиво рассматривая сидящего перед ним молодого человека, потом вздохнул и произнес:

— Я хочу возродить клан Корт. И надеюсь, что ты мне в этом поможешь.

Ник окинул старика взглядом и понял, что настал момент уцепиться за следующую позицию…

Часть вторая

Глава 6

«Тресь!» — хук в левую скулу был нанесен со всей возможной силой, но Ник не сделал даже попытки увернуться, вследствие чего получил не только удар крепкого кулачка, совершенно не соответствующий его размеру, но еще и чувствительно приложился кумполом о стену коридора.

— Ты гадский везучий ублюдок Богов Бездны!

«Тресь!»

Этот удар стоил Нику разбитой губы.

«Тресь!»

— Э-эм, Трис, я хотел бы вам напомнить…

— Помолчите, гра Ниопол! Я еще не закончила с этой сволочью! — огрызнулась Страшила, но избивать Ника все-таки прекратила. Правда, взгляд ее, направленный на старого партнера, отнюдь не потеплел. Впрочем, и не похолодел, что уже было достижением. Хотя… возможно, дело было в том, что похолодеть еще больше он просто не мог.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор старых друзей, но хотела бы уведомить, что мы стоим прямо посреди пассажирского прохода терминала и не только затрудняем движение пассажиропотока, но и привлекаем немалое внимание.

Страшила оторвала взгляд от лица Ника с уже начавшей набухать разбитой губой и воткнула его в ту, которая произнесла эти слова.

— Это кто?

— Аб-ари-а… м-м… — Ник потрогал пальцем губу, сморщился и постарался произнести более внятно: — А-лари-ка.

— Мне плевать, как ее зовут! — взорвалась Трис. — Я спрашиваю, кто это такая и что она здесь делает?

Ник вздохнул.

— Божет все же отойдем куда-дибудь, где будет хотя бы дебного побеньше тех, кто да дас таращится и вовсю сдимает да сети, а?

Страшила свирепо скрипнула зубами и обвела взглядом коридор. Да уж… не сказать, чтобы все поголовно, но как минимум три четверти тех, кто притормозил рядом с ними, увлеченно снимали все происходящее на сеть. Они очень напомнили этим Нику привычки его шалопаев-приятелей на Земле, также в первую очередь кидающихся снимать что-то необычное на мобильники, вместо того чтобы помочь или, наоборот, отойти и не смущать людей. Так вот после «ласкового» взгляда Страшилы, зеваки внезапно припомнили, что у них есть какие-то срочные дела, которые прямо сейчас перешли в статус неотложных. А остальные… остальные были лузитанцами — этих просто взглядом было не пронять. А лезть «в круг» Страшиле сейчас не было никакого интереса, поэтому она только фыркнула и мотнула головой.

— Ладно, после поговорим. Пошли.

Пока они шли через терминал, Ник обдумывал возможность по прибытии залезть в медкапсулу. Официальный предлог — поправить свою избитую физиономию, а на самом деле — просто чтобы дать Страшиле еще немного времени поостыть. Но потом с легким вздохом решил, что этот вариант точно не прокатит. Придется ограничиться регенерирующим гелем. Конечно, так быстро, как капсула, он не вылечит, но отеки и опухоли снимет минут за пять-семь. Остальное восстановится, дай бог, только часов через восемь. В принципе им можно было намазаться сразу — Ник, предполагая подобную встречу, запасся им заранее. Но теперь он специально не доставал его из сумки, решив, что лучше пусть чуть подольше поболит, зато Страшила чуть сильнее успокоится. Хотя бы вследствие того что вдоволь налюбуется на его опухшую сине-зеленую физиономию. А там, глядишь, и проснется что-то такое, что именуют женским состраданием… Хотя… у Страшилы-то. Угу. Как же…

Путь через терминал, в отличие от ожидаемого, окончился не у лифтового холла планетарного лифта, а в одном из частных ангаров, куда втиснули громоздкий атмосферный шаттл. Едва они прошли входной тамбур, как створка грузового люка челнока тут же вздрогнула и поползла вверх, открывая доступ в его обширное и, как стало видно, отнюдь не пустое брюхо.

— Привет, капита… — Пинолли, с довольной улыбкой высунувшийся из распахнувшегося люка, осекся и покачал головой. Страшила, уже взлетевшая вверх по загрузочному пандусу, резко развернулась и боднула Ника сердитым взглядом… который почти сразу же немного смягчился. Да что там немного — Нику даже показалось, что в ее взгляде на мгновение мелькнуло что-то вроде раскаяния. Но именно лишь на мгновение, потому что, едва она заговорила, он понял, что это была обманка или он просто принял желаемое за действительное.

— Так, иди сюда, — прорычала Трис и нырнула куда-то внутрь шаттла. Ник молча ускорился, взбегая по пандусу. Страшила обнаружилась у дальней переборки, за которой находилась пилотская кабина. Причем во всеоружии, то есть с тюбиком заживляющего геля в руках.

— Морду поворачивай! — зло приказал она.

— Я сам…

— А ну заткнулся! — тут же взъярилась Трис. И Ник счел за лучшее замолчать и отдаться в руки судьбе. Впрочем, судьба оказалась к нему вполне благосклонна — во всяком случае, гель ему на побитую морду нанесли довольно осторожно, хотя, закончив с этим, Страшила отшвырнула тюбик в сторону и, ухватив его обеими руками за воротник, сильно встряхнула и прорычала:

— Если ты еще раз когда-нибудь… Убью!!!

Ник молча выдержал ее взгляд, а затем тихо произнес:

— И без тебя справились, — а потом мягко улыбнулся…

* * *

Разговор с советником Ник в конце концов слил. Более того, он так и не смог понять, удалось ли ему настоять на своем хотя бы в самом начале или все произошло в полном соответствии с планами и желаниями Стакала. То есть Нику дали почувствовать, что он что-то такое может, а потом раз — и подсекли, как щуку, заглотившую наживку. Но, несмотря на это, общий итог разговора Ник все-таки оценивал скорее положительно, чем как-то иначе. Возможно, потому, что, как выяснилось, текущие цели в данный конкретный момент у них со Стакалом во многом совпадали — ну, так Нику показалось по итогам разговора. Хотя он совершенно не был уверен в том, что это не очередная игра советника, которому сейчас было выгодно, чтобы землянин посчитал нужным в данный момент установление между ними взаимопонимания, а то и… ну-у-у… чем черт не шутит — союза. Ладно, там будем посмотреть.

В общем, похоже, у Ника появился шанс на то, что его пока никто из Ушедших убивать не будет. Если, конечно, он правильно понял последствия того, что Совет клана утвердит его в статусе полноправного офицера клана.

С этим, по словам советника, особенных проблем быть не должно, ибо то, как показал себя Ник во время последней схватки, примирило с ним даже большинство «Чистых». Нет, они по-прежнему были уверены в том, что истинным офицером клана Корт может быть только чистокровный лузитанец и лучше бы из числа потомков членов клана — с этой позиции их ничем и никто сдвинуть не смог бы, да и не пытался. Но вот при углублении вопроса начинались нюансы.

Клан Корт изгнан, не так ли? С этим хочет кто-то поспорить? Нет? Значит, ставим галочку напротив первого пункта. Можно ли считать те обстоятельства, в которых оказался клан, «обычными условиями»? Нет? Опять ставим галочку. Есть ли сомнения в том, что необычные обстоятельства требуют необычных решений? Нет возражений? Отлично! А теперь давайте посмотрим анналы клана. Были ли в истории членами клана нелузитанцы? Да, были. Вот смотрите — Триай Червен. Да, давно, да, всего лишь летописец. Но вот Кромай Тариссар — инженер, конструктор двигателей. Ну и что, что всего двое за полторы тысячи лет писаной истории клана. Были же ведь? Были. Да, не офицеры. Но до того же Триая Червена среди членов клана вообще не было нелузитанцев. А Тариссар вообще был первым из нелузитанцев, который получил статус включенного в линию размножения. Причем первым не только в клане, а вообще на Лузитании, среди всех кланов. Ну а теперь последний вопрос — можем ли мы по-прежнему считаться кланом Лузитании, если ни один из наших офицеров не имеет доступа в Чертоги Конклава? Вообще ни один! А сколько еще протянут наши корабли без квалифицированного обслуживания? Какое-то мы с вами и сами обеспечиваем, а вот обслуживание на верфях-изготовителях мы обеспечить можем? А модернизацию? Вы же сами зарубили предложение по Сталкольским верфям. И по Данемрону. И по… короче, все, что предлагалось, зарубили именно вы, заявляя, что никакие чужие верфи не смогут обеспечить качество работ лучше родных, поэтому обслуживаться на любых других — это своими руками закладывать понижение характеристик… Да, мы с вами согласились, потому что это правда, а также потому что финансовый вопрос тогда всех беспокоил. Но сейчас он вроде как решен и у нас может появиться шанс отремонтировать корабли на родных верфях. Если мы примем правильное решение…

А теперь, господа «Чистые», предлагайте варианты. Есть у вас где-нибудь в загашнике урожденный лузитанец, достойный стать офицером клана, по поводу которого мы можем быть уверены, что при появлении на Лузитании его не заставят отказаться от клятвы верности клану? Совет клана вас с удовольствием выслушает и, даже больше, поддержит. Обеими руками. Ну же, чего молчите? Нет вариантов? Хорошо, может, есть какие-нибудь возражения, кроме того, что вот этот кандидат, уже, кстати, признанный офицером клана на Конклаве и уже имеющий доступ в Чертоги, не лузитанец по рождению? Нет? Так, может быть, нашему клану опять пришло время стать кое в чем первым…

И вот именно здесь и появился его шанс. Бой Ника с Троном смотрел весь клан, причем большинство в прямой трансляции. А потом еще и в записи. И даже самые твердолобые «Чистые» не могли не признать, что дрался он здорово — умело, расчетливо, ловко использовав все слабости противника. А что до того, что проиграл… так иного никто не ожидал. Наоборот, все точно знали, что Ник проиграет, но ожидали, что все произойдет быстрее и разгромнее. Так что даже самые твердолобые из «Чистых» сквозь зубы признали, что если бы не его происхождение, Ник вполне имел бы право претендовать на занятие офицерской должности в клане. Вот так. Ник еще раз убедился в правильности подхода — никогда не сдавайся. Проиграй. Отползи. Умри. Но не сдавайся!

Так что советник был совершенно уверен, что утверждение Ника в качестве полноправного офицера клана он протащит. А уж статус «Голоса Главы» ему в этом случае дадут просто автоматически. Ибо делать его офицером без этого статуса нет никакого смысла. Ведь как ни крути, самым главным аргументом за подобное решение являются отнюдь не его морально-волевые качества или там подготовка (что касается последней, тут ему до уровня настоящего офицера Великого дома как до Луны пешком, причем отсюда, а не от Земли), а в первую очередь имеющийся у него свободный доступ на Лузитанию и в Чертоги Конклава. А без статуса «Голоса Главы» его возможности на Лузитании составят едва один процент от вероятного… А этот статус тут же делал Ника в клане практически неприкасаемым. Наоборот, любой член клана по требованию «Голоса» обязан был немедленно оказать «Голосу Главы» любую возможную помощь. Взамен Ник должен был пообещать клану помочь с ремонтом судов на родных верфях (хотя они уже давно не принадлежали клану, но инженерно-технический костяк, архив проектов, оборудование — все сохранилось и даже за прошедшее время было заметно улучшено) и вообще послужить представителем и проводником интересов клана на Лузитании.

Ник попытался поторговаться. Ему сто лет не упало сидеть годами на этой развитой, обустроенной, но слегка сумасшедшей планете. Ему надо было искать Землю. Но… выторговать ему удалось немного.

Во-первых, Стакал согласился уговорить Совет клана выделить Нику половину от тех средств, которые он сам сможет привлечь в клан, для использования по собственному усмотрению. Советник просто не верил, что землянину удастся привлечь более или менее значительные суммы. У Ника же была надежда на то, что у него получится привлечь значимые объемы средств.

Дело в том, что, несмотря на то что Великий дом Корт по-прежнему находился под эдиктом Конклава, в настоящий момент существенная часть лузитанцев относилась к Ушедшим очень положительно, а многие даже восторженно. С момента Исхода прошло уже довольно много лет, и большинство негативных причин, по которым когда-то был принят эдикт, ныне либо не считались такими важными, либо просто забылись. А вот романтический флер, сопровождавший Исход, за это время, наоборот, скажем так, набрал привлекательную густоту.

За годы, прошедшие после Исхода, Лузитания существенно изменилась. Не сказать чтобы только и исключительно в худшую сторону, но недаром же говорят, что в прежние времена и трава была гуще, и небо голубее, и воздух чище. Здесь, как и на Земле, многие стали говорить, что планета уже не та, что в людях исчезли честность и благородство, что мир катится в пропасть… короче, все то, что Ник частенько слышал и на Земле. Причем не только слышал, но и читал. Например, у Лермонтова в «Бородино»: «Да, были люди в наше время, не то что нынешнее племя: богатыри — не вы!..»

Вероятно, идеализировать прошлое — в натуре человека. Поэтому люди, выбравшие изгнание, но не отказавшиеся от своей истории, традиций ценностей и клятв, сегодня стали казаться многим теми самыми истинными рыцарями без страха и упрека, людьми чести, романтиками с горящими сердцами, которых всем так недоставало. Особенно подобные настроения были распространены среди молодежи. Но не только.

Например, бывших членов клана Корт тоже частенько мучила ностальгия по собственному прошлому и, скажем аккуратно, фантомное раскаяние за собственное предательство, до сих пор непонятно — действительное или мнимое. Потому что, несмотря на все интриги врагов, эдикт об изгнании все-таки возник не на пустом месте (Ник кое-что выяснил об этом после так внезапно свалившегося на него офицерства). И ныне покойный Глава клана сделал очень многое для того, чтобы клан вляпался-таки во все это дерьмо…

Вот из-за подобных настроений Ник и рассчитывал (не без некоторого цинизма) на то, что ему на Лузитании удастся тем или иным способом аккумулировать еще какие-то средства, потому что было совершенно ясно, что заикаться насчет прямой финансовый поддержки или, скажем, чего-то типа льготного кредита даже и не стоит. Хотя сейчас деньги у клана были — один захват конвоя должен был принести ему несколько десятков миллиардов лутов…

Во-вторых, Ник получил право на одну картографическую экспедицию в год. Сроки ее не оговаривались, потому что советник явно был отлично осведомлен о финансовом состоянии Ника. И прекрасно знал, что на те деньги, которые он сможет сосредоточить в своих руках, самым большим кораблем, который Ник сумел бы построить и, главное, содержать, был бы корабль на основе среднего крейсера. А это, учитывая необходимость в больших трюмах для размещения картографического комплекса (более одного на корабль с массой покоя среднего крейсера все равно не влезет), предполагало максимум сорок суток автономности. То есть с учетом времени на полет до Окраины вся картографическая экспедиция Ника не могла продлиться более семидесяти пяти — максимум восьмидесяти суток, что Стакала вполне устраивало. В отличие от Ника, но тут уж он ничего поделать не смог. Вся его аргументация была развеяна одним насмешливым вопросом советника:

— А для чего нам тогда такой «Голос Главы»?..

* * *

С терминала они стартовали через десять минут. После слов Ника Страшила снова вскипела и уже размахнулась, чтобы засветить ему еще раз, но, как видно, намазанная физиономия партнера к этому моменту уже представляла собой весьма жалкое зрелище, так что Трис удержалась от удара и только хорошенько встряхнула его за шиворот.

— Ладно, потом поговорим… — буркнула она и, окинув неприязненным взглядом Аларику, приказала: — Давай за мной, в рубку.

В рубке она мотнула головой в сторону места второго пилота.

— Садись, па-артнер.

Ник молча опустился в противоперегрузочное кресло. Говорить было еще рано. Ну если не спросят. Да и в этом случае лучше отвечать коротко.

— Борт двадцать два дробь четыреста тридцать семь A-шесть вызывает диспетчера! — зло рыкнула вслух Трис, едва он пристегнулся. Ник еле заметно поморщился: обычно с диспетчером связывались по сети, и то, что Страшила сделала это вслух, да еще таким тоном, явственно показывало, что она до сих пор на взводе.

— Диспетчер слушает.

— Нахожусь в ангаре четырнадцать — двести двадцать семь. Прошу коридор для старта.

— Место назначения?

— Транквея. Нагруженный старт.

— Торопитесь двадцать два дробь четыреста тридцать семь, — хохотнул диспетчер. — Старт через полторы минуты. Ловите траекторию.

— Принято, — все также зло бросила Трис. Ник украдкой покосился на нее, потом вздохнул, но все же рискнул подать голос:

— У нас на борту еще гра Ниопол и Пинолли.

— Знаю, — зло рявкнула Трис. И Ник на мгновение подумал, что она просто сбросит предупреждение инженеру и старшему интенданту по сети, оставив прилетевшую с ним Аларику в неведении о планирующемся маневре, но Страшила все-таки сумела взять себя в руки и, шумно вздохнув, включила трансляцию:

— Внимание на борту — говорит пилот! Всем принять стартовое положение. Старт через минуту по нагруженной траектории, — после чего едва заметно повела подбородком в сторону Ника и презрительно поинтересовалась: — Эта твоя хоть знает, что по стартовому положению надо занять койку и пристегнуться или совсем дикая?

Ник пожал плечами:

— Думаю, знает. Мне ее навязали в качестве телохранителя.

— Кого? — Страшила изумленно воззрилась на него. — Эту куклу?!

Ник снова пожал плечами, но ответить ничего не успел. Потому что внутри ангара зазвучала сирена, после чего мягко поползли в сторону створки наружных ворот. Страшила демонстративно фыркнула и развернулась к пульту управления…

* * *

Несмотря на все уверения Стакала, утверждение Ника в статусе и титуле офицера Великого дома Корт (а для любого клана офицер — именно титул, а не звание или чин) прошло очень бурно. Во время обсуждения даже состоялось одиннадцать схваток в круге. И в одной из них Нику пришлось поучаствовать лично, причем он ее проиграл. Неожиданно для себя. Впрочем, нет, для себя как раз ожидаемо, потому что его противницей в круге на этот раз оказалась женщина. Вернее, девушка — судя по всем внешним признакам… Одна из тех, кто просто непоколебимо стоял на позициях того, что офицером Великого дома Корт может быть только чистокровный лузитанец.

Все произошло как-то обыденно. После того как счет поединков стал 6:4 в пользу «Нового Пути», в секторе «Чистых» внезапно поднялась на ноги девушка, на которую Ник уже давно поглядывал. Нет, безо всякого такого — не до этого было, право слово, чисто эстетически.

А девушка была очень даже хороша. Высокая, но гибкая и стройная, с короткой стрижкой, небольшой грудью и большими влажными ярко-зелеными глазами. Чем-то она неуловимо напоминала фотомодель Надю Ауэрманн с короткой стрижкой.

В принципе женщин среди присутствующих на офицерском круге, на котором и происходило утверждение Ника, было достаточно много — около четверти, но все остальные на ее фоне смотрелись мужеподобными. Ник слегка поломал голову насчет того, кто же она такая и в какой области трудится. Нет, что она офицер, понятно, здесь других не было. И что боевая подготовка у нее на уровне — тоже, клановый офицер как-никак. Но в вот то, что она боевик, Нику не слишком-то верилось. Это только в голливудских фильмах женщины-боевики — все сплошь красотки, а в жизни такие, как правило, хорошо устраиваются и без долгого обучения рукомашеству и мордобою. Да и не сильно туда рвутся, ведь красивая внешность — их конкурентное преимущество, причем очень существенное, а при мордобое оного очень просто лишиться: шрам там заполучить, сломанный нос или еще что подобное…

— А что же, никто не проверит самого претендента? — негромко произнесла она. — Мне кажется, стоит посмотреть, чего он на самом деле стоит.

После этих слов ор в зале тут же поутих. Причем «Чистые» довольно заулыбались, а вот члены фракции «Нового Пути» наоборот изрядно посмурнели.

Ник насторожился. Он считал, что схваткой с Троном завоевал себе некоторый авторитет. После того как Стакал привез его в этот городок, в котором располагались все органы управления Великого дома Корт за пределами Лузитании, к нему не раз подходили местные и, хлопнув по плечу, громогласно заявляли, что он классно держался и что столько выстоять против четырехрангового рукопашника и полного кланового модификанта — это надо суметь. Ибо таковых в клане насчитывалось всего несколько человек. А тут такая реакция…

— По-моему, Аларика, он уже все доказал, — негромко произнес Стакал.

— И когда это? — насмешливо уточнила девушка, спускаясь вниз, к кругу, начерченному прямо в центре зала.

— Когда дважды отбил наши абордажи. И когда дрался с Троном.

— Насчет Трона… ха, ты бы мне еще схватку с собой привел в качестве примера, — усмехнулась девушка. — А по поводу абордажей — да, аргумент. Хотя меня-то там не было, так что я хочу сама попробовать его на зубок. Если не зассыт.

В этот момент она подошла вплотную к Нику и, заглянув ему в глаза, проникновенно спросила:

— Так как — не зассышь?

Ник молча мотнул головой.

— Тогда — пошли в круг.

Первую атаку Ник даже не успел заметить. Вроде долю секунды она стояла напротив него вполне себе расслабленная — и вот он уже валяется на полу, судорожно пытаясь восстановить дыхание.

— Не впечатлил, — коротко отрезала его противница и, сделав три шага назад, махнула ему рукой. Поднимайся, мол, чего разлегся?

Вторую… нет, заметить-то он заметил, и даже начал контрприем, но затем ему пришло в голову, что он может сломать ей руку, и Ник отпустил рукав ее комбинезона. Но в следующее мгновение до него дошло, что он зря опасался насчет перелома. Эта Аларика все прекрасно просчитала, так что контрприем Ника пропал бы втуне. А вот то, что он отпустил рукав, привело к тому, что шмякнулся он довольно неудачно, больно ударившись локтем. Третья же закончилась точно так же, только вместо уже привычного удара об пол его сначала приложили об колено. Окружившая их толпа офицеров возбужденно вопила.

— В схватке с Троном ты держался куда лучше, сигариец, — насмешливо заорал ему кто-то из лузитанцев. Ник покосился, он лежал все еще внутри круга — значит, схватка еще не закончилась. Хотя, возможно, ее уже стоит остановить за явным преимуществом одной из сторон. Если у них, конечно, имеется такое правило. Землянин досадливо поморщился и медленно поднялся на ноги.

— Ну что, все? — мрачно спросил он у своей противницы. Девушка задумчиво смотрела на него.

— Почему ты не дрался?

Ник тоскливо вздохнул. Толку-то что-то объяснять…

— Я дрался.

— Это ты называешь «дрался»? — Его противница усмехнулась. Ник молчал, опустив глаза. Девушка тоже ничего не говорила, но, в отличие от землянина, она не опускала глаз, а продолжала молча сверлить его требовательным взглядом. Ник вздохнул.

— Я… я не могу бить женщин, — негромко пробурчал он.

— Что?.. Что он говорит?.. Не слышно! — заорали вокруг. Но ни Ник, ни его противница не обратили на эти крики никакого внимания. Нику просто уже было все равно. Он понял, что проиграл и что самое вероятное ближайшее будущее для него — это очередной вызов в круг, но уже на схватку до смерти. Может, она же и вызовет. И разделает его как бог черепаху. С ее-то скоростью… Хотя нет, вряд ли ей позволят еще раз получить удовольствие — вон сколько народу выстроилось у кромки круга.

— Почему? — удивленно спросила она, но в следующее мгновение ее лицо помрачнело: — Ты что, считаешь, что я слабее тебя?

— Да нет. — Ник мотнул головой и, не удержавшись, сморщился. Поскольку это движение вызвало вспышку боли в висках. — Ты сильнее. По-моему, ты сильнее не только меня, но и его. — И Ник осторожно показал подбородком в сторону сидевшего в секторе «Чистых» Риргена Трона. Аларика покосилась на Трона и кивнула.

— Счет наших схваток 27: 9 в мою пользу. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Ответил, — упрямо отозвался Ник.

— Тогда я не поняла ответа. Объясни.

— Я. Не. Могу. Бить. Женщин. Ну что тут непонятного? — раздраженно рявкнул Ник во весь голос.

— Я и спрашиваю — почему?

— Потому что это… неправильно. Потому что меня так воспитали. Потому что так мне говорил мой отец, которого я люблю и уважаю. Потому что я сам считаю именно так. Достаточно?

Его противница все так же молча смотрела на него. Вокруг тоже повисла недоуменная тишина.

— Что-то я не слышал о подобных порядках на Сигари, — озадаченно произнес кто-то спустя минуту.

— Я не сигариец, — вздохнув, пояснил Ник. — Моя планета называется Земля. А на Сигари я просто получил первую регистрацию.

— То есть ты попал на Сигари несовершеннолетним?

— Нет, совершеннолетним. Но как туда попал — я не знаю. Я очнулся на свалке. Голый.

— И без наносети?

Ник криво усмехнулся.

— Без. Я даже не представлял себе, что это такое. У нас на Земле нечто подобное упоминается только в фантастике.

— А убить ты женщину можешь? — внезапно спросила его противница.

— Убить?.. — Ник задумался. — Да, убить могу. Если она враг, то могу.

Девушка окинула его слегка задумчивым взглядом, а потом повернулась и… вышла из круга. Стоявшие вокруг лузитанцы ахнули, а стоявший у самой кромки круга дюжий тип ростом заметно за два метра даже взревел:

— Аларика, ты что?! — Ну еще бы, выход из круга означала поражение. Между тем девушка молча подошла к сектору «Чистых», поднялась к своему месту, развернувшись, окинула взглядом собравшихся… а потом четко и громко произнесла:

— Я снимаю свои возражения, — после чего спокойно уселась.

Ответом ей был слитный изумленный вздох…

* * *

— Ты обещал мне рассказать, что это за кукла, — уже тоном ниже проворчала Трис, когда они вышли из контролируемого пространства терминала и встали на курс к Транквее.

Ник вздохнул: вот только ревности ему еще и не хватает для полного счастья. Говорил же он Стакалу…

* * *

После заявления Аларики «Чистые» как-то подувяли. Нет, часть их продолжала спорить, но как-то уже по инерции. Без жара. А когда голос за Ника подал и Трон, обсуждение довольно быстро утихло. Потому что обсуждать уже было нечего. При наличии двух голосов фракции «Чистых» «Новому Пути» не составляло труда провести решение об утверждении его в титуле офицера Великого дома Корт. А избрание его «Голосом Главы» вообще прошло практически единогласно. Офицеры клана были управленцами высшего класса, так что все выгоды от подобного решения разъяснять им не было никакой нужды.

Ну а сразу после окончания Офицерского круга к Нику подошли двое — Стакал и… Аларика.

— Поздравляю, — Стакал сильно хлопнул его по плечу, — рад, что нам все удалось.

— Я тоже, — все еще слегка морщась, отозвался Ник и перевел вопросительный взгляд на девушку.

— И я тоже поздравляю, — с легкой улыбкой кивнула она. — Когда летим на Лузитанию?

— Через пар… что? Летим? — Ник недоуменно повернулся к Стакалу.

— Согласно уставу клана «Голосу Главы» выделяется офицерский конвой, — усмехнулся советник. — Но поскольку у нас есть только один офицер, данные которого не внесены в базу данных службы населения Лузитании, вследствие чего от него не могут потребовать отказаться от клятвы верности клану, мы решили, что тебе хватит и его одного.

— Но… как же… — Ник запнулся и прикрыл глаза, представив, что устроит ему Трис, когда он явится пред ее очи вместе с этой… черт.

— Кстати, она старший инструктор клана по рукопашному бою, — улыбаясь до ушей, сообщил Стакал. И добавил: — Ну, кроме всего прочего…

* * *

— Это Аларика, — нехотя произнес Ник. — Она офицер и старший инструктор клана по рукопашному бою. Ее назначили моим телохранителем, потому что согласно уставу клана «Голосу Главы» выд…

— Кому? — Трис едва не подскочила на пилотском кресле.

— Я… меня сделали «Голосом Главы» Великого дома Корт, — тихо произнес, а вернее, промямлил Ник, отчаянно опасаясь нового взрыва Страшилы. Но, слава Богу, этого не произошло. Наоборот, Трис смерила его долгим взглядом, потом ее глаза на мгновение расфокусировались (похоже, она включила автопилот), после чего она решительным движением разблокировала кресло, развернулась к нему и даже не произнесла, а приказала:

— Вот что, партнер, давай-ка четко и подробно расскажи мне все, что с тобой произошло, после того как ты, идиот несчастный, покинул борт «Искателя»…

Глава 7

— И сколько всего набралось?

— Около сорока верфей… — отозвалась Аларика. Несмотря на то, что она вроде как являлась его телохранителем, Аларика почему-то не слишком утруждала себя профессиональными обязанностями — ну там постоянным сопровождением охраняемого лица, проверками помещений, которые он посещает, и всем таким прочим. Зато она активно включилась в подготовку аукциона, где должны были определиться верфи, которые получат заказ на ремонт и модернизацию кораблей Великого дома Корт.

Всего подобной процедуре должно было подвергнуться аж сто двадцать четыре корабля. Денег на это хватало. Общую стоимость материальных ценностей, которые перевозил захваченный конвой, Нику, естественно, никто не сообщал, но в опубликованных условиях аукциона значилась предполагаемая средняя стоимость контракта ремонта и модернизации одного корабля — более двухсот миллионов лутов, а это говорило о том, что деньги у клана Ушедших точно появились.

Причем именно появились, потому что за время пребывания на Тимпере, которая являлась для клана чем-то вроде базовой планеты, а также на небольшом, но до зубов вооруженном орбитальном терминале над ней Ник явно увидел признаки… м-м, ну как бы это поточнее сказать, чистой, но гордой бедности. Здесь было развернуто кое-какое производство, разбиты поля и выстроены небольшие городки для проживания гражданских членов клана и отдыха экипажей. Отсутствие средств на благоустройство было заметно везде — от конструкции домов, незатейливо выстроенных из пиленых досок, до весьма разношерстного вооружения орбитального терминала, явно снятого с захваченных кораблей. С захваченных, потому что основным доходом клана все эти годы было… каперство. А куда им было деваться-то без денег и информации о том, где находятся запасы и оборудование, приготовленные для ухода с Лузитании? У Ушедших не оказалось ничего, чем можно было как-то зарабатывать, кроме весьма сильных даже по меркам цивилизованного космоса боевых кораблей и великолепно обученных экипажей. Вот они и начали этим зарабатывать. И до сих пор продолжали. Даже тот конвой с Окраины, в котором «Искатель Терры» двигался в сторону цивилизованного космоса, был ими захвачен не просто так, а в рамках каперской операции по «созданию затруднений торговле» против республики Оснонай, одного из государств, близких к Фронтиру, — ему и принадлежала ненаселенная система, в которой была устроена засада.

Изначально, конечно, появление кораблей Великого дома Корт на Окраине не было никакой каперской операцией. Просто «Чистые» продавили на Совете клана решение захватить и… убить в кругу, согласно традициям клана, самозванца, посмевшего принять офицерский меч клана из рук его врага. За этим они и отправились на перехват одиночного картографического крейсера.

Когда от отправленной за Ником эскадры пришла информация о неудаче и о том, что забеспокоившиеся владельцы станций Окраины собирают конвой, в составе которого и будет следовать объект атаки, Стакал сразу понял, какие возможности перед ними открываются.

На побуждения «Чистых» ему, принадлежащему к фракции «Нового Пути», было по большому счету наплевать, но он сразу понял, что им сам собой идет в руки такой куш, который за все годы, проведенные кланом во Фронтире, им ни разу не светил. Несколько десятков транспортных кораблей, загруженных ценным сырьем и ингредиентами с Окраины, которые можно очень выгодно продать в цивилизованном космосе — это… очень вкусно. Это вам не одиночный, и даже не пара-тройка среднетоннажных транспортов с не пойми каким грузом, которые обычно являются призом удачливого капера. Очень удачливого, поскольку стандартное соотношение потерь среди каперов составляло три к одному, то есть на три захваченных каперами корабля приходился один потерянный каперский. Вот такая это опасная работа. А если еще вспомнить о том, что по статистике успешной являлась только одна из четырех попыток абордажа, остальные же заканчивались либо гибелью атакуемого вместе с грузом, что, понятно, не приносило каперам никакого дохода, лишь ввергало их в бесполезные расходы, либо гибелью самого капера… В общем, становится понятно, что в обычных условиях это ремесло особенных доходов принести не могло.

Нет, клан Корт за счет куда более современных, чем у любых других каперов, кораблей и невообразимо лучшей подготовки экипажей имел куда лучшее соотношение потерь/доходов, но даже такое соотношение просто позволяло ему существовать, но отнюдь не развиваться. Здесь же все складывалось настолько хорошо, что Стакал просто не мог упустить такого момента.

Штаб операций Великого дома Корт разработал совершенно уникальный план, который был способен воплотить в жизнь только флот, подобный тому, что имелся у клана. Меньшими силами атаковать конвой даже и пытаться не стоило, а если бы кто-то сумел собрать такие же либо даже большие, то он просто не смог бы столь безупречно выстроить засаду из-за более низкого уровня взаимодействия. Сборная солянка, состоящая из каперской вольницы — это вам не клановый флот. Впрочем, и для Ушедших, несмотря на всю их подготовку, все было очень непросто: максимальный выигрыш получался только в том случае, если бы им удалось захватить все корабли конвоя в целости и сохранности. Необходимо было успевать взять под контроль каждую группу кораблей, «просыпавшуюся» в систему, где была организована засада, до того, как там «просыпалась» новая группа. Иначе у ранее «просыпавшихся» и успевших кое-как отойти от шока, могло взыграть ретивое и прийти в голову какие-нибудь дурацкие мысли. Что неминуемо оборачивалось потерями. Если не в своих кораблях то как минимум в объеме добычи. А это требовало просто невероятно высокоорганизованного взаимодействия на всех уровнях, начиная от флота в целом и заканчивая отдельными ботами с абордажными группами, да и внутри самих абордажных групп тоже. Но результат явно стоил любых усилий.

Советник, озадачив штаб операций Великого дома разработкой и шлифовкой непосредственного плана засады, быстро связался с парочкой столь же мелких, как и Оснонай, государств Окраины, имеющих давние разногласия с оснонайцами, следствием которых являлась постоянная и вяло текущая уже десятки лет каперская война, и выбил из них каперский патент. Впрочем, это было нетрудно: лимитрофы Окраины, как правило, не имели своего флота либо он был настолько крошечным, что ни от кого защитить просто не мог.

Обычно защиту планет от внешней агрессии в таких случаях осуществляли именно каперы, в которых подвизалась всякая шваль — полукриминальные наемники, бежавшие на Окраину разгромленные сепаратисты, откровенные пираты и так далее, базирующиеся на местных терминалах.

Как правило, каперские патенты получали капитаны отдельных кораблей или небольшие, как это называлось здесь, «гангсты» из двух, трех и очень редко когда четырех-пяти кораблей — крайне изношенных вооруженных гражданских посудин малого и нижнего среднего класса. Объединяться в «гангсты» местным «джентльменам удачи» приходилось потому, что шансы одиночного корабля захватить хоть кого-нибудь даже здесь, на Окраине, были весьма эфемерны. Среди пилотов окраины зайцев не было, и любой местный корабль не только нес на себе хоть какое-то вооружение, но и имел в составе экипажа людей, не только способных, но и готовых его применить. А столь малая численность имела под собой те же основания, по которым во Фронтире не слишком любили боевые корабли специальной постройки. Да-да, все та же беда — стоимость содержания. Большую эскадру сложнее прокормить, тем более на столь скудном «подножном корму», на который можно было рассчитывать здесь, на Окраине… Легко представить удивление властей этих двух лимитрофов, когда каперский патент затребовал целый флот, по ударной мощи превышавший все суммарные военные силы, которые смогли бы выставить все три участвующих в конфликте стороны в несколько раз.

Таким образом, захват конвоя был произведен на вполне законном основании, и потому можно было не сомневаться, что с продажей его грузов и тех кораблей, которые Ушедшие не захотят оставить себе, все будет в порядке. Да, вероятно, уже в порядке, ведь откуда-то у них появились те почти двадцать пять миллиардов лутов, которые они собираются потратить на ремонт и модернизацию кораблей. Нет, часть этой суммы у них, вполне возможно, уже была накоплена… за столько-то времени, прошедшего с момента Ухода — прогнозировали же они необходимость ремонта кораблей.

Но… с другой стороны, они совершенно точно не будут тратить все полученные от продажи ценностей с захваченного конвоя деньги только на ремонт. Непременно что-то вложат в развитие производственной базы, в поднятие уровня медицинского обеспечения — да мало ли во что? Не собираются же они и дальше существовать в той убогости, которую Ник у них наблюдал… Ладно, это все отвлеченные мысли. Ник тряхнул головой и вновь сосредоточился на словах Аларики.

* * *

— …а точнее — тридцать восемь, — продолжала между тем девушка. — Вот, лови список. Но нам наиболее интересны первые двенадцать. А вот эти шесть не должны получить заказ ни при каких обстоятельствах.

— Почему? — уточнил землянин.

— Эти верфи принадлежат клану Кернет. А именно его Глава был основным инициатором изгнания нашего Великого дома с Лузитании. Не думаю, что Совет клана одобрит наши действия, которые приведут к тому, что враждебный нам клан получит возможность заработать на нашем заказе.

— Понятно, — задумчиво кивнул Ник и усмехнулся. Глава Великого дома Кернет — Таибрен обманул сам себя, когда-то наградив нелузитанца офицерским мечом изгнанного дома. Этим поступком он хотел еще больше унизить своих давних врагов… А сейчас этот самый офицер сидит на Лузитании и занимается организацией ремонта и модернизации кораблей того самого клана, который он так хотел уязвить сим назначением. Ой, правду говорят — неисповедимы пути Господни…

— А первые двенадцать?

— Это бывшие верфи нашего клана. Если уж мы все равно даем кому-то заработать, то почему бы не своим, — спокойно ответила Аларика. Ник несколько озадаченно уставился на девушку.

— То есть они для вас все равно свои? Даже после того как отказались от клятвы верности клану?

Аларика слегка опустила уголки губ, отчего на ее лице появился намек на скорбное выражение.

— Ну не совсем, конечно… но из всех тех, кто сегодня живет на Лузитании, они для нас ближе всего. А что касается клятвы… Увы, разница в мировоззрении между воином и обычным членом клана всегда была, есть и будет. И не все из тех, кто не является воином, способны подняться до истинных высот Пути воина. Хотя то, что среди ушедших вместе с кланом было и много гражданских, доказывает, что воином можно стать не только избрав для себя воинскую стезю. — Тут Аларика сделала паузу, а потом закончила уже совершенно другим тоном: — К тому же у этих верфей до сих пор наивысшие рейтинги.

— Понятно, — снова кивнул Ник, в очередной раз бегло просматривая список. И тут его взгляд зацепился за знакомое название. Вот только это название находилось далеко за пределами первых двенадцати строк.

— А почему «Самора каннубиас» в нижней половине списка?

Аларика быстро нашла указанную строчку.

— А в чем проблема?

— Да в принципе ни в чем, — пожал плечами Ник, — просто я уже имел дело с этой верфью и остался доволен. Они занимались моим крейсером.

— То есть ты их рекомендуешь?

— Ну… да. Они хорошо отработали.

— Значит, перенесем на тринадцатую строчку, — усмехнулась Аларика. — Еще уточнения будут?

— Нет… хотя я бы еще пообщался с гра Ниополом. Он работал на местных верфях, на тех же «Самора каннубиас». Так что может еще что подсказать помимо официального рейтинга.

— Хорошо, я так и сделаю. Аукцион назначаем на завтра?

— Да, — кивнул Ник и вышел из номера, который они арендовали под офис. В принципе можно было бы арендовать и полноценный офис — деньги были, и достаточно, но Ник решил пока что этого не делать. Ну, до тех пор, пока не поймет, где и как будет удобнее разместиться.

А вариантов было несколько — Транквея, один из орбитальных терминалов, висящих над Лузитанией, или поверхность планеты. Нет, на поверхности планеты офис будет обязательно, это не обсуждалось — Великий дом Корт должен вернуться на Лузитанию, хотя бы и таким образом. Но вот какой — центральный или филиал? Ведь ни один из его непосредственных работодателей не имел возможности опуститься на поверхность Лузитании без отказа от клятвы верности клану (каковое действие, кстати, мгновенно выводило его из числа работодателей). Видимо, центральный офис придется расположить на Транквее.

А пока они обретались в гостиничном номере той же самой гостиницы, в которой и проживали. На поверхности Лузитании, ибо Стакал оказался прав — персональных данных Аларики в местной Сети не было, так что ее вполне свободно пропустили через пограничный контроль. Впрочем, как долго протянется эта ситуация, никто предположить не мог. И спецслужбы Лузитании, и внутренняя безопасность клана Кернет недаром ели свой хлеб, так что информация о том, что юная и симпатичная девушка, с которой он прибыл на Лузитанию, не просто его подруга или любовница, а что-то другое, рано или поздно просочится, и умные люди сумеют сделать верные выводы.

Но пока им с Аларикой удавалось сохранять ее инкогнито. Причем наибольшая заслуга в этом нелегком деле, по мнению Ника, принадлежала не ему и не Аларике, а Страшиле…

* * *

Трис вызвала его, едва он дошел до лифтового холла.

— Ты уже освободился?

— Да, но…

— Мне прислали новые каталоги. Жду, — и отключилась.

Ник вздохнул и покачал головой. Вот ведь как оно повернулось — еще не так давно Страшила сама пыталась зародить в нем сомнения насчет того, что поиск его планеты является настолько уж благим делом, а сейчас она самый ярый сторонник скорейшего продолжения этого поиска. И причина этому только одна — Аларика, хотя сам Ник никаких поводов для ревности не дает. Да что там поводы — он просто боится эту отмороженную убийцу. Ну вот не верил Ник, что она рядом с ним только для защиты… Землянин вздохнул и вызвал по Сети Трис.

— Партнер, а может, перекусим заодно? С утра маковой росинки во рту не было, — того, что Страшила не поймет, что он имеет в виду, Ник не опасался. За время их долгого сотрудничества она успела наслушаться от него массу земных идиом. А некоторые даже переняла.

— Вдвоем?

— Да, Аларика по уши занята подготовкой аукциона.

— Хорошо. Ты где?

— В «Трейкар поппулиар».

— Тогда займи столик в ресторане на крыше. Я буду через пять минут.

На то, чтобы добраться до ресторана, Страшиле потребовалось, конечно, не пять минут, но в десять она уложилась. Ник к этому моменту уже оккупировал один из самых удобных столиков — на углу парапета и боковой стенки, так что свободно гулявший по террасе ресторана ветер никак им не мешал. Поэтому когда к нему подошла Трис, он уже сидел за столиком и пил кассили.

— Привет, заказал мне что-нибудь?

— Нет пока, — отозвался Ник.

Страшила показательно сморщилась:

— Ну что ты за кавалер? Мог бы позаботиться о даме.

Ник хмыкнул. Да уж, раньше Трис и в голову бы не пришло подчеркивать свою гендерную принадлежность и уж тем более высказывать на этом основании какие-либо претензии. Наоборот, она везде и всюду подчеркивала свою независимость. И Ник мог руку дать на отсечение, что уж это-то никогда не изменится… Как много он, оказывается, не знает о женщинах.

Когда они утолили голод и заказали себе по очередной чашке кассили, Трис перешла к делу.

— Вот, смотри, это каталоги Неувианы. Она расположена довольно далеко от ядра цивилизованного космоса, поэтому ее корабли имеют куда больший запас хода, чем большинство других. Кроме того, они выпускают для своего флота специализированный тип кораблей «эскортный крейсер».

— А цена?

— За «эскортный крейсер» в средней комплектации они просят двести девяносто миллионов лутов.

— О как! — удивился Ник. — А что так дешево-то?

— Ну-у… они — один из миров Окраины… — с некоторой запинкой начала объяснять Страшила, Ник же, развернув присланной Трис файл, начал быстро просматривать характеристики представленных в каталоге образцов. Все выяснилось буквально через минуту.

— Партнер, — мягко обратился к Страшиле Ник, — Неувиана строит свои корабли на технологиях четвертого поколения. Ты действительно хочешь сунуться не просто на Окраину, но и вообще в Дикий космос на подобном… ведре с гайками?

— Зато у них дальность хода почти в три раза больше, чем на нашем старом крейсере. К тому же мы…

Ник сидел и молча смотрел на раскрасневшуюся Страшилу. Она была… очаровательна. Возбужденная, с румянцем на щеках и взволнованно вздымающейся грудью… Он вздохнул. К сожалению, он не мог позволить себе просто на нее любоваться.

— Трис… — мягко прервал он ее.

— А что? — вскинулась та, оборвав ее речь.

— Ты мне это серьезно?

Страшила несколько мгновений сверлила его яростным взглядом, а потом опустила взгляд.

— Я хочу побыстрее убраться с этой планеты, Ник. Меня уже все здесь достало.

— Я тоже, партнер, — серьезно ответил Ник. — Но… у меня обязательства. Да ты и сама понимаешь, что денег на приличный вариант у нас нет. Надо будет их зарабатывать.

— И сколько?

— Ну… у нас сейчас, как ты говорила, около трехсот пятидесяти миллионов…

— Больше! Ребята готовы внести часть тех денег, что я им выдала после продажи остатков «Искателя Терры», в общую кассу. Так что мы можем рассчитывать не меньше чем на четыреста!

Это Ник и сам знал. И вообще, ребята из экипажа встретили его очень бурно, Ник даже расчувствовался. И все единодушно выразили желание вложить все те деньги, которые Трис, согласно отправленному ей на сеть Ником перед самым прыжком, так сказать, завещанию разделила между командой, в покупку нового крейсера. Никто не ушел и не отказался, даже те семь человек, которые не были лузитанцами…

— Хорошо, пусть четыреста. Но разве этого достаточно? Для минимально приемлемого варианта нужно как минимум в два раза больше.

— А чем тебе не нравится вариант с неувианским «эскортным крейсером»?

— Всем, — жестко ответил Ник. — Во-первых, у эскортника практически отсутствует трюм. Куда мы воткнем хотя бы один картографический комплекс? Повесим на внешнюю подвеску? И сколько мы в этом случае будем тащиться даже до Окраины? Ты смотрела, какие у него движки? Это же эскортник, у него и так скорость лишь чуть-чуть больше, чем у транспортов, а если еще подвесить комплекс… Да мы в первой же экспедиции потратим больше, чем заработаем!

— Ну… кое-какие резервы у нас есть. Как минимум на пару экспедиций у нас денег хватит. Так что если мы сумеем быстро отыскать твою Землю…

— Как? Как мы сможем отыскать Землю? Ты же сама видишь — мы ошибались, когда думали, что к нападению на наш крейсер имели отношение те люди, которые меня похитили. Значит, у нас нет никакой надежды, что мы на верном пути. И Земля может оказаться где угодно, даже на противоположной нашим поискам стороне от цивилизованного космоса.

Страшила нахохлилась. Ник вздохнул.

— Трис, я все понимаю, но… нам нужно набраться терпения и подождать, пока у нас появятся деньги, а не бросаться в крайности.

— А как ты собираешься их зарабатывать, торча на Лузитании? — вскинулась Страшила.

— Не волнуйся, у меня есть план, — успокаивающе произнес Ник. — Дело в том, что Ушедшие на Лузитании сегодня довольно популярны, как минимум среди молодежи. Впрочем, и среди людей постарше многие помнят отправленный в изгнание клан, я уже успел в этом убедиться. — Он усмехнулся. — Мне даже приходила в голову мысль, что Таибрен затеял этот финт с вручением мне офицерского меча еще и потому, что обеспокоился ростом популярности Ушедших и решил предпринять нечто, что, как он думал, дискредитирует их. Я же в тот момент был на пике популярности — как же, герой, победитель. Вот он, вероятно, и решил, что сдвинутые на чистоте крови Ушедшие откроют на меня охоту, чем и…

— И он оказался абсолютно прав, — едко заметила Трис.

— Ну да, ну да, — кивнул Ник и усмехнулся, — но вот того, что последовало за этим, он никак не ожидал.

— Да уж, такого от Великого дома Корт не ожидал никто, — хмыкнула Страшила. — Не только официально признать нелузитанца по рождению офицером клана, но и сделать его «Голосом Главы»…

— О чем я и говорю, — согласно кивнул Ник. — Идея Стакала позволила не только не уронить популярность клана, но еще и умножить ее за мой счет. Так что сейчас клан Корт на Лузитании довольно популярен. И я хочу использовать эту популярность.

— Как?

— М-м-м, надо подумать… — задумчиво протянул Ник.

Он ломал над этим голову уже давно. Идей было несколько — от банального сбора средств до использования названия клана в качестве бренда — ну, там майки какие-нибудь выпускать, игрушки, линию спортивной одежды открыть. Или замутить какую-нибудь виртуальную игру. Хотя здесь они были не очень-то популярны, здесь люди предпочитали жить в реальном мире. Впрочем, вполне возможно, и на Земле мода на компьютерные игрушки уже поутихла. Вон в кубик Рубика тоже одно время играли чуть ли не все поголовно, и кто сейчас о нем помнит?.. Короче, мысли носились вокруг того, что он смутно помнил еще с Земли.

— Подожди-ка, партнер, — озадаченно заговорила Трис. — Я не совсем поняла одну вещь. Ты собираешься зарабатывать на популярности клана на Лузитании, а деньги от этого класть себе в карман? Ты более легкого способа самоубийства придумать не мог?

— Ой, Трис, я тебе позавчера не все рассказал. Ты все пытала меня насчет того, что со мной случилось и как я сумел выжить — вот я кое-что и упустил. — Ник торжественно улыбнулся. — Я договорился со Стакалом, что половину всех денег, которые я смогу привлечь в клан, я могу использовать по собственному усмотре… — Тут Ник осекся и озадаченно уставился на Страшилу. Та же подалась вперед всем телом и, даже не прошептала, а прошипела:

— Что ты сказал?

— Я сказал, что половину всех тех денег, что я смогу привлечь… — недоуменно начал Ник, а затем побледнел и осекся. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а затем Ник прикрыл глаза и покачал головой. После чего хрипло произнес:

— Я идиот.

— Это — да, с этим не поспоришь, партнер, — удовлетворенно произнесла Страшила. — Но, должна тебе признаться, чертовски везучий, — и тут же ее тон изменился на сухо-деловой. — Когда ты сможешь освободиться от всей этой текучки?

— Ну-у… — Ник с трудом сумел удержать спокойно-деловой тон. Его откровенно трясло. Вот ведь идиот… послушный. Сказано было — забыть, как ничего и не было. Вот и забыл. А там же… — …не раньше чем через месяц. С верфями, я надеюсь, все прояснит завтрашний аукцион. Но потом тоже будет масса работы. Пока все организуем, наймем перегонные команды — сама же знаешь, Ушедшим также запрещено пребывать в зонах, юридически считающихся территорией Лузитании, без отказа от клятвы верности Великому дому Корт, как и нашим ребятам с крейсера. А все верфи являются именно такой территорией. Так что со своей командой корабли будут долетать только в лучшем случае до Транквеи, а на верфи их будут перегонять другие. Пока начнут прибывать корабли, пока мы отладим всю цепочку… Короче, месяц — это минимум. Вполне возможно, что времени потребуется куда больше.

— Вот Боги Бездны, — ругнулась под нос Трис, но потом махнула рукой. — Впрочем, ладно, ничего не поделаешь. Подождем… — А потом хмыкнула: — Что ж, если так, то я, пожалуй, снова покопаюсь в каталогах. Мне представляется, партнер, мы можем позволить себе замахнуться и… ну-у-у, на тяжелый носитель рейдового класса.

Ник кинул Страшиле сердитый взгляд: они же еще ничего не знают о том, какие средства окажутся у них в распоряжении. Кто знает, в каком вообще состоянии тот искин, который они отыскали в каюте покойного Главы клана Корт. А вдруг это пустышка? А вдруг информация стерта или полностью испорчена? А Трис тут уже губу раскатала. Страшила же только усмехнулась и… показала язык.

Несколько минут они молча сидели, переваривая пришедшую им в голову мысль, а потом Ник вздохнул и тряхнул головой.

— Знаешь, я, пожалуй, все равно поработаю над проектами, которые позволят нам заработать на Лузитании. Кто его знает, как оно все…

— Ты опасаешься клановцев? — понимающе протянула Трис.

— Да. Сама же говорила — это десятки и сотни миллиардов. Кто знает, как у них там все внутри сейчас устроено? С Ухода столько лет прошло. Может, кому-то уже давно хочется свалить, но…

— Пока недостает последнего мотиватора, — усмехнулась Страшила.

— Ну да, — кивнул Ник, — ну да. Вполне возможно, что они держатся все вместе только потому, что деваться особенно некуда. А тут такое…

— Как же — некуда, а захват нашего конвоя? У них и сегодня довольно много денег.

Ник покачал головой.

— Во-первых, не так уж много. Исходя из стоящих перед ними задач — дай бог, на неотложные нужды хватит, сама же читала спецификации на ремонт и модернизацию кораблей. Они уже с трудом летают. И понавешено на них всякого — что с захваченных призов, что от мусорщиков, что по верфям отсталых планет смогли найти. Вот экипажи у них — это да, по моему мнению, лучшие, причем как в цивилизованном космосе, так и в Диком. На этом и держатся. А техника…

Ну а во-вторых, они заработали их… ну, так скажем, в рамках уже избранного пути. Привычным образом. К тому же вся заслуга в их получении принадлежит элите клана — бойцам, военным, офицерам, поэтому рядовые члены клана воспринимают полученное именно как подтверждение верности избранному пути. И распределение этих денег произошло все тем же привычным образом, поэтому деньги не повод задуматься и что-то изменить в своей жизни, а скорее повод порадоваться. Мол, хоть закроем самые неотложные нужды и чутка вздохнем. А вот если деньги в клане появятся… по-другому, — немножко опасливо сформулировал Ник, — да еще куда большие… — И землянин замолчал, предоставляя своей собеседнице додумать мысль самой.

— То есть ты думаешь, что… м-м, столь резкое изменение обстановки, — так же осторожно сформулировала Трис, — может вызвать скачкообразное повышение напряжения в… социуме?

— Где-то так, — согласно кивнул Ник.

— Причем такое, что разнесет этот самый социум на куски, — закончила Страшила логический анализ опасений Ника.

А что, вполне вероятное развитие событий: Ушедшие уже сейчас разделены, даже на уровне управленческой элиты — на тех же «Чистых» и «Новый Путь». А ведь это явно не единственное разделение, внутри самих фракций также имеются свои группы и группочки. Да и вертикальные разделения явно существуют, не может их не быть — на них все лузитанское общество построено.

Что там творится в головах у рядовых членов клана, уже десятилетия вынужденных, фигурально выражаясь, перебиваться с хлеба на воду, то есть жить в условиях крайне ограниченного комфорта и сильно урезанных возможностей (по сравнению с теми, которые были в их распоряжении на Лузитании в одном из самых влиятельных, если не самом влиятельном, Великом доме), никто (ну, Ник, во всяком случае) не знает. Здесь-то, на планете, они были элитой вне зависимости от внутрикланового статуса. И тут — на тебе, в колхоз, в ватник, в глушь, в Саратов… Первоначальный порыв, конечно, понятен, но как все это ощущается сейчас?

Ник дома читал, что из тех, кто приехал на целину по комсомольско-молодежной путевке, то есть людей с сильной мотивацией, на целине остался то ли каждый десятый, то ли каждый двадцатый, остальные уехали обратно. И ведь люди-то были куда более закаленные — войну пережили, причем не абы какую, а самую страшную в истории человечества, голод тысяча девятьсот сорок шестого года. А тут…

— Да-а-а, тут думать и думать, — задумчиво протянула Трис. Ник молча кивнул. А что тут скажешь?

Бог с ними, с Ушедшими, он, конечно, «Голос Главы», но по большому счету ему на Великий дом Корт… хм, ну не то чтобы наплевать, чревато это все-таки, но и не слишком он по его поводу переживает. А вот по поводу собственной шкуры — переживает, и даже очень. У него, знаете ли, цель есть. Да и вообще, свое тельце (вполне себе тренированное) ему дорого как память, и не только. А появись этот искин — такие страсти могут начаться. Да и не только в искине дело — кто знает, что начнется после того, как клан узнает, где и как погиб прежний Глава и к какой фракции принадлежит его убийца? Как те же «Чистые» расценят совершенную на курьере диверсию?

В своей способности скрыть все это Ник очень сомневался. Тот разговор со Стакалом ясно показал, чего он на самом деле стоит во всех этих словесных играх. А в том, что его будут очень скрупулезно расспрашивать по поводу того, каким образом ему в руки попал персональный искин покойного Главы клана, можно не сомневаться. Так что почти наверняка Стакал вытянет из него все. Если не из прямого рассказа, то из всяческих недомолвок, увиливаний, да и даже из прямого молчания или ответов типа: «Об этом я говорить не буду». Тут же не суд, юридически корректных доказательств не требуется, тут главное — знание. А знание советник получит. И как он решит распорядиться этим знанием? А вдруг он посчитает, что самым лучшим выходом будет сделать так, чтобы это знание умерло вместе с его носителями? И появятся тогда в Сети три новых аннулированных аккаунта.

Можно, конечно, попытаться обезопасить себя, сделав в Сети некую закладку, которая активируется в случае его смерти, или вообще просто рассказать обо всем достаточно большому количеству людей — тем же ребятам из экипажа, Дакриту или адмиралу Гурону. А с другой стороны — закладки тоже не панацея. Если возьмут и правильно поспрошают — сам все расскажешь: где заложил, что и какие предусмотрел предохранители и активаторы. И с широким распространением информации тоже не все однозначно — кто знает, как оно все повернется, если эта информация широко распространится до того, как ее узнает хоть кто-нибудь в клане? Может, «Чистые» решат снова начать на него охоту. И как тогда искать Землю?

Не говоря уж о том, что Стакал сможет аннулировать все достигнутые договоренности, в том числе и то, что Ник имеет право на деньги, которые он сам привлечет в клан. А пытаться добраться до этих денег без клана — верное самоубийство. Информация в искине закрыта многоступенчатой защитой, не факт, что и в клане-то есть нужные специалисты необходимой квалификации. Но Великий дом Корт может себе позволить нанять нужных специалистов и имеет куда больше возможностей сделать так, чтобы у этих специалистов не возникало ненужных мыслей. Сам же Ник… м-да, правильно Трис сказала — тут думать и думать.

Глава 8

— Чисто! — коротко бросил Ник и приказал: — Ложимся на траекторию поиска. — Принято, — так же коротко отозвалась Страшила, и в следующее мгновение звездная система, в которую они ввалились на «Броске» два часа назад, поплыла перед глазами Ника налево… ну, не совсем перед глазами, конечно — его сеть, через которую он наблюдал окружающий корабль космос, транслировала изображение прямо в латеральное коленчатое тело. Но ощущение было именно таким.

* * *

С Лузитании они сумели вырваться только через три с половиной месяца после того памятного разговора. Все это время Ник пахал, не разгибаясь, как раб на галерах. Оказывается, Совет клана собирался не только отремонтировать и модернизировать корабли, его планы были куда обширнее…

Первым из дока вышел один из захваченных в конвое транспортов сверхбольшого класса. Причем его ремонт производился на верфях «Самора каннубиас», и весьма быстро. Ник слегка волновался за своих протеже, но все оказалось в порядке. Впрочем, особого ремонта транспорт не потребовал — он и так был во вполне приличном состоянии. В док транспорт загнали не столько на ремонт, сколько на модернизацию и перепрофилирование, которое заключалось в том, что ему перекомпоновали трюм, установив четыре дополнительных палубы, и пробросили большое количество дополнительных энерговодов. А еще на транспорте смонтировали полноценный медицинский комплекс планетарного класса на двести капсул с мощным диагностическим модулем, который еще и дополнили тренировочной базой.

Закончив со всем вышеизложенным, транспорт пристыковали к Транквее и начали прогонять через установленный на нем комплекс экипажи всех кораблей, которые прилетели на ремонт и модернизацию. Каждый из Ушедших проходил полную диагностику на стационарном оборудовании, после чего проводилось полное восстановление жизненных функций, а иногда даже комплексная регенерация вкупе с омоложением. Кроме того, у всех тестировали состояние имплантов, устройства, снизившие показатели, заменяли.

Ник на очередном сеансе связи со Стакалом поинтересовался, касаются ли подобные меры только элиты клана — его воинов или предусмотрены для всех членов. Советник ответил ему, что для клана ценны все его члены, вне зависимости от того, чем они занимаются и на какой должности состоят. Поэтому сразу после того, как через тестирование и восстановление жизненных функций пройдут экипажи тех кораблей, которые будут проходить модернизацию на лузитанских верфях, транспорт с медицинским комплексом отправится на Тимперу, чтобы заняться всеми остальными. Но таковых будет уже не очень много, потому что наиболее ценные из гражданских сотрудников были временно включены в состав экипажей кораблей, отправляющихся на модернизацию, и в настоящий момент уже проходят полную реабилитацию наравне с экипажами или начнут проходить в ближайшее время.

Подобный подход Ника сильно обрадовал. Как бы там ни было — подобная забота обо всех без исключения членах клана резко повышала шансы на то, что Великий дом Корт до сих пор силен и един. А значит, большинство их с Трис страхов по поводу того, какое влияние окажут на клан миллиарды бывшего Главы (если они, конечно, отыщутся), не имеет под собой оснований. Впрочем, это были только прикидки, а как оно все окажется на самом деле — увидим… Но вследствие этого первоначальные задумки Ника по его загрузке и тому, чем и сколько ему придется заниматься, полетели ко всем чертям.

Но и это было еще не все. На Ника внезапно навалилась еще одна проблема. Дело в том, что популярность клана на Лузитании неожиданно резко скакнула вверх. Новостные порталы, что, впрочем, было совершенно понятным и естественным, не упустили такую сенсацию, как появление… ну, скажем так, неподалеку от Лузитании членов ставшего уже легендарными клана Ушедших. И отработали эту новость по полной — с пространными обзорами, интервью с членами клана, дискуссиями в прямом эфире и так далее. Причем на большинстве порталов Великий дом Корт был представлен под этаким романтическим флером, мол, вот, смотрите — эти люди предпочли уйти, причем в никуда, в Дикий космос, бросить родную планету, бросить налаженную жизнь, но только не отказаться от собственных ценностей и идеалов.

Причиной же изгнания были выставлены деятельность покойного (хотя об этом знали только Ник, Страшила и гра Ниопол) Главы, который после изгнания исчез, причем со всеми деньгами клана (на многих порталах эта новость давалась с намеком на то, что, мол, вполне возможно, Глава до сих пор тратит где-то эти деньги в свое удовольствие), и действия Главы Великого дома Кернет, в свое время поклявшегося в Храме меча уничтожить Великий дом Корт.

Эта информация послужила причиной того, что у большинства лузитанцев сложилось скорее даже не впечатление, а… некое ощущение, что с Исходом было не все так просто и однозначно, как им подавали раньше. И что официальная версия преступлений клана, которые якобы и привели к изгнанию с Лузитании Великого дома Корт, не совсем соответствует истине. А отчаянные нападки на Ушедших некоторых порталов, либо напрямую принадлежащих Великому дому Кернет, либо тесно аффилированных с его структурами, в глазах многих служили лишь подтверждением этого ощущения.

Резкий скачок популярности клана дал неожиданные результаты, выразившиеся в том, что множество молодых лузитанцев внезапно воспылали желанием присоединиться к Ушедшим — ну вот такое вот у них внезапно появилось желание. И Нику как «Голосу Главы» пришлось взять на себя еще и собеседования с желающими вступить в клан, организацию их первичной проверки, учет, начальное обустройство, распределение по работам и все остальное.

Он бы, наверное, до конца жизни решал эту проблему, если бы подобная реакция не оказалась в подавляющем большинстве случаев чисто эмоциональной и большинство возжаждавших присоединиться к легендарным Ушедшим не удалось бы так или иначе побудить отказаться от подобного поступка. Во всяком случае, не делать этого немедленно. Тех же, кто твердо стоял на том, что все хорошо обдумал и твердо решил бросить все и рвануть в Дикий космос на поиски приключений или, скажем по-другому, подчинить свою жизнь утверждению высоких идеалов верности и чести, оказалось не так уж много — всего около тридцати тысяч человек. С таким количеством ему, хоть и с трудом, наняв помощников, задействовав рекрутские фирмы и кадровые агентства, все-таки удалось справиться.

К тому же не все из желающих получили право на вступление в клан. Стакал подошел к вопросу весьма серьезно, и перекинул Нику психологов и контрразведчиков, за которыми и оказалось последнее слово в вопросе, принимать или не принимать в клан отобранных кандидатов. Нику же оставили только озвучивание решения, против чего, кстати, он совершенно не возражал.

Он вообще до сих пор подсознательно воспринимал свое сотрудничество с Великим домом Корт не как собственный окончательный выбор, а как некий временный эпизод. Какой клан — ему Землю искать надо! Так что — им надо, пусть сами и решают. А я так — рядышком постою…

Из этих тридцати тысяч желающих кандидатами на членство в клане стало только одиннадцать тысяч человек, которых в настоящий момент постарались до предела нагрузить физически и психически, для того чтобы за пару-тройку месяцев максимально отсеять неспособных, психически неустойчивых и просто поддавшихся случайному душевному порыву, но не выявленных на первоначальном отборе.

Кстати, среди этих одиннадцати тысяч был и Глаудид. По возвращении на Лузитанию Ник оказался так загружен, что так и не смог найти время посетить своих приятелей и знакомых, но почти все они выбрали момент и подскочили на Транквею, чтобы перекинуться с ним парой слов за обедом или ужином. Больше времени просто не было. Впрочем, Дакрит, например, прожил здесь дня три, хотя с Ником за это время виделся всего пару раз и недолго. Что он делал здесь остальное время и где спал — Ник не представлял, гостиницы-то на Транквее были полностью забиты.

Кроме них на Великий дом Корт еще добровольно пахали еще около трех тысяч кандидатов из этих тридцати тысяч желающих, не набравших во время начальной проверки достаточного рейтинга и сейчас старающихся повысить его работой на клан.

Одним словом, к настоящему времени все более или менее устаканилось, несмотря на то, что поток желающих, хотя в настоящий момент и изрядно похудел, но окончательно так и не прервался. В офис Ника, расположенный на Транквее, и сейчас продолжали пребывать лузитанцы, просившие о чести присоединения к Великому дому Корт, но со столь небольшим количеством вполне справлялась присланная Стакалом и нанятая Ником на поверхности команда. Так что за ним остались только формальные беседы с уже отобранными другими специалистами кандидатами в статусе «Голоса Главы», а это могло и подождать.

Да и с ремонтом также все вошло в свою колею: первая партия кораблей с прошедшими реабилитацию и «подгрузку» новыми имплантами экипажами уже отбыла обратно на Тимперу, а следующую партию встретили уже вполне привычно. Аврал первых недель постепенно сменялся рутиной.

Ник предупредил Аларику о том, что собирается на несколько дней отбыть «по личным делам».

— И какие же это личные дела требуют отбытия «Голоса Главы» в тот момент, когда у нас полным ходом идет важнейшая для всего клана операция? — несколько ядовито поинтересовалась девушка.

— Аларика, — терпеливо заговорил Ник, — мое отбытие не окажет никакого негативного влияния на эту операцию. Все уже налажено, процесс идет, по ключевым местам расставлены компетентные люди. В настоящий момент мое непосредственное присутствие — чистая формальность, поэтому я вполне могу себе позволить улететь на несколько дней.

Аларика окинула его насмешливым взглядом, потом усмехнулась и кивнула:

— Что ж, можно согласиться. Тогда… когда улетаем, «Голос»?

Ник стиснул зубы. Начинался самый сложный этап разговора. Он не собирался брать с собой Аларику. Во-первых, было совершенно непонятно, как она отреагирует на новость о том, что Главу Великого дома Корт убили свои. Во-вторых, также непонятной была ее реакция на известие о том, что Ник потратил принадлежащий клану родий. В-третьих, опять же он не верил, что Стакал (или кто другой) не оставили этой машине для убийства инструкций на случай «внезапных и резких изменений обстановки», которые могли в корне расходиться с планами Ника.

Но назвав его «Голосом», девушка ясно напомнила ему, что назначена его личным конвоем и потому должна лететь с ним не столько из личного желания, сколько из возложенной на нее Великим домом Корт обязанности.

— Аларика, я лечу без тебя, — коротко отрезал Ник.

— И как же ты мне можешь запретить лететь с тобой, «Голос»?

— Я же сказал, это личное дело. Оно касается только меня и Трис. Я даже не беру с собой никого из своего первого экипажа, — терпеливо начал Ник. Они действительно решили не брать с собой гра Ниопола, хотя и сообщить ему, куда направляются — на всякий случай, мало ли что может произойти. А так — хотя бы будут знать, где их искать.

— Это дело сродни, ну… походу в туалет. Ты же не ходишь со мною в туалет? Вот и здесь…

— Насколько я смогла заметить, ваш шеф-пилот тоже не ходит с вами в туалет. А в полет собирается.

— Мои отношения с моим шеф-пилотом, как вы непременно уже заметили, гресса, куда более близкие, чем у работника и работодателя и даже чем между членом клана и его Главой, поэтому пример неудачен. Как раз ее-то я в туалет могу запустить запросто, — ядовито отозвался Ник, потом замолчал, вздохнул и продолжил куда более миролюбивым тоном: — Аларика, ты не летишь. Вопрос решен. Это действительно очень личное и… почти интимное дело. И если мне будут препятствовать в его разрешении, я… откажусь от статуса «Голоса Главы». В конце концов, самое главное, что от меня требовалось на этом посту, уже успешно запущено и действует. И я не сомневаюсь, что даже без моего присутствия будет успешно завершено.

— А вот в этом вы ошибаетесь, «Голос», — холодно произнесла девушка. — Согласно статутам, только Глава может принять в клан новых членов. Даже Совет клана не способен заменить его. Единственный, кто может это сделать кроме Главы, — это официально назначенный «Голос Главы», так как его статут подразумевает, что он на самом деле является голосом Главы клана и может действовать от его имени. — Она замолчала, а затем, внезапно спросила: — На сколько дней вы планируете отлучиться, «Голос»?

— Э-э, что? — недоуменно переспросил Ник, настроившийся на долгий и тяжелый разговор, но тут же опомнился и ответил: — От трех до восьми. Как пойдут дела.

— Хорошо, такой срок отсутствия «Голоса Главы» не нанесет ущерба интересам Великого дома. Но я вынуждена предупредить вас, что для любого офицера интересы клана всегда должны находиться на первом месте.

— По-моему, — слегка вспылил Ник, — все мои действия до сего момента всегда были направлены в первую очередь на обеспечение интересов клана. И на свои личные дела я позволяю себе отвлечься только в тот момент, когда эти самые интересы клана не требуют моего непременного присутствия. — Он замолчал, несколько раз вздохнул, а затем закончил куда более спокойным тоном: — Аларика, пойми, я ведь совершенно не собирался становиться «Голосом Главы» Великого дома Корт. Мои дела, моя жизнь по моим планам должны были развиваться совершенно по-другому. Нет, я серьезно отношусь к своим обязанностям и своему статусу, но от моей прежней жизни остались некие… хвосты, некие дела, которые я планировал завершить, но до всех этих перемен в своей судьбе не успел. Вот я их сейчас подчищаю по мере сил и возможностей. Ведь я же не бросился делать это сразу же по прибытии на Лузитанию, я в первую очередь занялся делами клана. Сначала же мы все наладили здесь. А вот теперь, когда все налажено, пришло время заняться и этими делами. И я не беру тебя с собой не только потому, что это действительно очень личное дело. Просто… ну, из всех, с кем я работаю, больше всего я доверяю именно тебе. Ты со мной с самого начала. И к тому же из членов клана только ты имеешь возможность посещать поверхность планеты. Нет, пока острой необходимости в этом нет, а то бы я не улетал, но вдруг возникнет? И что будут делать остальные, если мы оба улетим? — Он замолчал. Аларика тоже помолчала некоторое время, а потом едва заметно кивнула.

— Хорошо, так тому и быть. Но я прошу вас, «Голос Главы», разобраться со своими… — тут она хмыкнула, — интимными делами как можно скорее. Вы нужны клану здесь.

Вот так они и оказались в этой системе вдвоем с Трис.

* * *

Разбитый курьер, на котором Ник оставил кофр с искином, они отыскали только через три дня, да и то только потому, что в памяти искина «Броска» остались параметры его прежней орбиты, а также параметры собственных маневров яхты во время приближения к погибшему курьеру в прошлый раз — вектор сближения, скорость и все такое прочее. Только поэтому им удалось определить приблизительный район, в котором надо было искать, да и то провозились аж три дня, хотя сканеры были настроены на максимальную чувствительность. Но — нашли.

Когда приближение стало достаточным для визуальной картинки и Ник разглядел знакомый силуэт, он возбужденно вскочил с пилотского кресла и рванул надевать скафандр, хотя необходимости в такой торопливости не было: все равно на сближение и «пустотную стыковку» нужно было не менее получаса. Однако капитану уже не хватало терпения.

Едва Трис подвела «Бросок» практически вплотную к курьеру и развернула яхту так, чтобы ее шлюз располагался точно напротив той самой трещины в обшивке, через которую они проникли внутрь «Молнии-009» в прошлый раз, Ник вскочил на ноги и торопливо двинулся к двери рубки, но на пороге притормозил и развернулся к Страшиле.

— Ты со мной или тут посидишь?

— С тобой, — с легким вздохом произнесла Трис, поднимаясь на ноги.

— Что такое? — насторожился Ник.

— Да так, показалось, наверное, — отмахнулась она, но, заметив взгляд Ника, нехотя пояснила: — Пока ты одевался, засветка странная прошла, будто кто-то из прыжка вышел. У нас в тот момент большая часть датчиков сканеров была развернута на курьер, то есть в противоположном от основной части системы направлении, поэтому точно сказать, что там было — не могу. Может, просто сбой или еще что. Во всяком случае, когда я развернулась и отсканировала систему — ничего обнаружить не удалось.

Ник задумчиво покачал головой:

— Ой, не нравится мне это… Может, все-таки посидишь?

Трис мотнула головой:

— Нет уж, я тебя туда одного не пущу. Пошли. Быстрее справимся — быстрее свалим.

Кофр с искином обнаружился именно там, где Ник его и спрятал — в переплетении изуродованных балок и кожухов взорвавшегося реактора.

В прошлый раз он посчитал, что лезть в до сих пор фонящее нутро реактора вряд ли кто станет, да и снимать реактор с курьера, если кто даже на него случайно наткнется, тоже не будут: чем чинить так сильно разрушенный — легче купить новый. Ник не опасался, что искину может нанести ущерб остаточная радиация — он и не собирался им пользоваться.

Сейчас же Ник рассчитывал на то, что радиофон за столько лет упал очень сильно, да и сам кофр явно обладал мощной защитой от большинства поражающих факторов — от физического воздействия до радиации. Сразу после принятия решения сгонять за искином Главы клана Корт Ник полазил по сети и выяснил — данные модели обладали очень впечатляющими характеристиками, так что шанс на то, что искин до сих пор исправен, были очень большие.

Вернувшись на «Бросок», они закинули кофр с искином в корабельный сейф и, быстро скинув скафы, помчались в кают-компанию. За то время, что они сближались с курьером и потом лазили по мертвому кораблю, оба успели сильно проголодаться. А может, дело было еще и в сильном возбуждении…

Уплетая буквально выдранные из пищевого синтезатора павлеоли, Трис задумчиво поинтересовалась:

— Как ты думаешь, а этот твой Стакал сможет открыть кофр? Я думаю, там столько защиты наворочено… И от вскрытия, и для того, чтобы даже если кто и вскрыл, ему бы достались только ошметки и ни бита информации.

— Ну, — задумчиво протянул Ник, — я надеюсь, у Стакала завалялись коды, все-таки он был советником Главы еще до Ухода. А если нет — думаю, вскроют. Нет невзламываемых вещей. Весь вопрос в уровне профессионала, который этим занимается, и наличии достаточного времени. А время у Стакала будет, и профессионала он тоже найдет, не сомневаюсь. Причем самого лучш…

В этот момент «Бросок» сильно тряхнуло.

— Что за?.. — вскричала Трис, вскакивая на ноги. Ник сорвался из-за стола молча. Он сразу понял, что это такое, и бросился к сейфу. Кто бы на них ни напал, Ник собирался сделать все возможное, чтобы искин Главы клана Корт не попал к нему в руки.

«Бросок» вздрогнул всем корпусом, но гораздо слабее, чем в первый раз, затем еще и еще. Похоже, пробили корпус.

— Нас берут на абордаж! — громким воплем обнародовала очевидный вывод Страшила.

Ник в этот момент, шипя и матерясь, голыми руками вытаскивал из сейфа так и не успевший нагреться до приемлемой температуры кофр. Но удержать его в руках оказалось невозможно, и Ник с грохотом уронил кофр на палубу. Он в отчаянии огляделся, а потом прыгнул к вскрытой пачке одноразовых тарелок и, выхватив целую стопку, обернул ей ручку кофра. В этот момент из короткого коридора, ведущего к рубке, послышался грохот шагов. Ник рявкнул: «Задержи их!» — и, подхватив кофр за эту импровизированную ручку, прыгнул к капитанской каюте.

— Как?! — в отчаянии взвыла Трис. — Они, похоже, в бронескафах!

— Как сможешь! — проорал Ник, торопливо запирая дверь большой каюты. Против абордажника в бронескафе с экзоскелетом и миомерными мышцами она продержится не больше трех ударов, но, очень вероятно, ему их как раз и хватит…

Одним прыжком проскочив кабинет, он торопливо вскрыл люк, ведущий к спасательной капсуле, и, откинув крышку, принялся с усилием заталкивать кофр в промежуток между стенкой ячейки, в которой была установлена капсула, и ее обшивкой. Совать его в капсулу было бессмысленно — отследят и перехватят, а вот если засунуть куда-нибудь сбоку, чтобы при старте капсулы выбросило из ячейки, могут просто принять за обломок.

Кофр был довольно объемным и никак не влезал. Ник метнулся к оружейному сейфу, установленному в капитанской каюте, который на столь небольшом корабле играл роль арсенала, трясущимися руками набрал код и выдернул из него штурмовой бластер. В этот момент дверь потряс тяжелый удар. Ник бросил на прогнувшуюся дверь отчаянный взгляд и, сдвинув регулятор мощности залпа на максимум, выстрелил в обшивку капсулы…

Это оказалась не слишком умная идея. Полыхнуло так, что на голове Ника затрещали вспыхнувшие волосы, а в ушах зазвенело. В этот момент дверь каюты потряс еще один удар, да такой, что ее выгнуло внутрь, будто ростовой башенный щит. Ник торопливо схватил кофр и едва не заорал, потому что от сотрясения, вызванного выстрелом, стопка одноразовых тарелок слетела с ручки и он снова ухватил ее голой рукой. Однако он сумел не уронить кофр и даже вбить его в дыру в обшивке капсулы, расклинив его между обшивкой и стенкой ячейки так, чтобы при срабатывании катапульты он не удержался бы в дыре и вывалился наружу, после чего торопливо закрыл люк.

В этот момент дверь каюты от очередного удара выломало из косяка и она, пролетев через всю каюту, с силой ударилась о противоположенную стенку, чудом разминувшись с Ником на несколько сантиметров. Но это было уже не важно: Ник хищно ощерился и рванул стартовый рычаг. «Бросок» едва заметно тряхнуло. Это означало, что капсула стартовала. Ник довольно улыбнулся и, вскинув бластер, разрядил его прямо в лицевую пластину ввалившегося в каюту десантника в бронескафе цветов клана Кернет…

В себя Ник пришел в тот момент, когда двое десантников волокли его через абордажный тамбур. Тело болело. Как отстреливался и скольких успел прикончить или хотя бы задеть, Ник не помнил. В принципе особых иллюзий он не питал: то, что ему вообще удалось сделать несколько выстрелов, было отнюдь не его заслугой, а, скорее всего, объяснялось тем, что десантники получили приказ взять его живым. Вот они и лупили по нему на малой мощности, так сказать, ошеломляющей. Хотя и на этой мощности его приложило и покидало по каюте — мама не горюй. Вон все тело болит, голова раскалывается, и во рту полно крови. Похоже, задеты внутренние органы…

Абордажный тамбур, соединивший яхту с вражеским кораблем, быстро кончился, и они оказались в довольно большом ангаре. Это что же, за ним отправили как минимум малый рейдер? Уважа-ают, суки… Когда его проволокли по ангару несколько шагов, Ник почувствовал сильный толчок в спину, едва не уронивший его на колени. Но он все-таки сумел удержаться на ногах. Однако, как тут же выяснилось, ненадолго, потому что спустя пару мгновений ему прилетело по затылку прикладом бластера, отчего у него в голове помутилось, а затем пара ударов все тем же прикладом под колени все-таки повергла его на палубу. После чего кто-то стоявший впереди (как видно, тот, перед которым его так упорно и старались поставить на колени) зло произнес:

— Ты не представляешь, глупый чужак, как я рад тебя видеть.

Ник поднял голову и встретился взглядом с человеком, которого он никак не ожидал тут увидеть. Нет, он подозревал, да что там… был почти уверен, что этот человек имеет отношение к их с Трис захвату, но чтобы он находился на этом корабле лично… Видно, так уж припекло.

— Таибрен… — хрипло произнес Ник, разбитыми губами.

— Да, представь себе, это я, Таибрен, Глава Великого дома Кернет. Ты видишь, чужак, какая тебе выпала честь — сам Глава Великого дома отправился за тобой на охоту. — Таибрен зло рассмеялся, а потом саркастически возгласил: — А что мне еще оставалось делать? Ты — моя, и только моя, ошибка. Не-ет, расчет был правильный, но кто же мог знать, чужак, что ты родился у Бога во рту.

Ник усмехнулся, это выражение на Лузитании означало невероятно везучего сукиного сына. Это Таибрен о нем? О том, который был украден со своей планеты, а потом голым выброшен на Свалку, о том, который совершил тучу ошибок, вляпался во все разборки, в которые только было можно, и которому под конец просто оторвали голову… Он что, шутит, что ли? Ник присмотрелся. Да вроде нет — вон как злится-то. Не может быть, чтобы это была игра, не перед ним же.

— Что ж, как бы там ни было, ты моя ошибка. И я ее исправил.

— Не говори гоп… — снова прохрипел Ник и, дернувшись, попытался подняться на ноги. Но ему не дали, положив руку на голову и придавив к палубе. Это привело к тому, что у него снова закружилась голова, а рот наполнился кровью. Ник на несколько секунд замер, приходя в себя, а потом сплюнул на палубу кровавый сгусток, откашлялся и торопливо заговорил:

— Ладно, ты меня поймал. И убьешь. Хрен с ним — не впервой. Но ты должен отпустить женщину. Она-то ни при чем. Это дело только между мной и тобой. Неужели глава Великого дома… — Ник осекся. Бесполезно. Таибрен смотрел на него этак сожалеюще-насмешливо, как на дурачка. Ник шумно вздохнул и пробормотал: — Какая ж ты сволочь…

Таибрен покачал головой, усмехнулся и, подняв взгляд на державших Ника десантников, коротко приказал:

— Убить их.

Эй, а где длинная-предлинная речь главного злодея, в которой он со смаком рассказывает о своих хитрых планах и ловких уловках? Ник зло стиснул зубы. Черт, как все плохо-то. Ну ладно, ему не выбраться, это понятно. Но Трис… А если ему?.. Он тряхнул головой. Да нет, невозможно, он и так еле живой. Но это шанс? Шанс! И в конце концов, его действительно уже один раз убили, одним больше, одним меньше — какая разница? А если он все-таки вывернется и на этот раз, то появится шанс спасти Страшилу — его-то самого они все равно хрен выпустят. В любом случае… A-а, помирать, так с музыкой. Ник вскинул голову и прорычал:

— Таибрен, я вызываю тебя в круг. На бой до смерти.

Глава Великого дома Кернет остановился, потом медленно обернулся. Пару мгновений он лениво-небрежно рассматривал Ника, будто некую букашку, насаженную на иглу, а потом… расхохотался:

— Ты? Меня? Да ты больной, чужак! Кто ты такой, чтобы я вышел против тебя в круг? Ты — никто, вошь, клоп. Как твои губы не оторвались, когда ты произнес такую глупость?

Ник зло ощерился и, глубоко вдохнув, громко и отчетливо произнес:

— Что только люди не придумают, чтобы оправдать свою трусость.

Лицо Таибрена побагровело. А затем он снова рассмеялся. Но уже несколько натужно.

— Думай что хочешь, чужак. Но я не предоставлю тебе чести умереть в круге, — после чего поднял взгляд на держащих его десантников. Но не успел ничего сказать, как Ник снова заговорил:

— Я, Ник-Сигариец, офицер Великого дома Корт, «Голос Главы» этого дома, член «золотой десятки», обвиняю Главу Великого дома Кернет Таибрена в том, что он из трусости отказался принять мой вызов на смертельную схватку в круге. Прошу всех, кто это услышал, передать мои слова Совету Великого дома Кернет, а также озвучить их в Храме меча и Чертогах Конклава. Я сказал…

В ангаре установилась абсолютная тишина. Казалось, затихло даже легкое шуршание вентиляции. Все, кто находился в этом ангаре, молча смотрели на Таибрена. Он же, тоже молча, переводил взгляд с одного лица на другое. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом Глава клана Кернет со свистом выпустил воздух между стиснутых зубов.

— Что ж, чужак, если ты так хочешь быть убитым именно моей рукой, то так тому и быть. Вот только не надейся, что ты умрешь в круге — эта честь не для нелузитанина. Я просто убью тебя, здесь и сейчас. — И он медленно двинулся в сторону Ника. Землянин мотнул головой, сбрасывая руку со своей головы, и рывком поднялся на ноги. Его снова замутило. Вот черт, он так может помереть еще до того, как Таибрен до него дойдет. И чем он думал, когда бросал ему вызов? Можно было бы просто дождаться легкого и почти незаметно импульса в затылок и уйти в спокойную и уютную вечность. Ник стиснул зубы. А вот хрен вам!

Первый удар он даже не заметил. Просто его тело сложилось пополам, а зубы клацнули так, что он почувствовал на языке крошку зубной эмали. От удара его унесло к стенке ангара, о которую он приложился со всего маху. Ник попытался удержаться на ногах, опираясь на стенку, но его почти сразу же еще раз чувствительно приложило о стенку, так что загудела голова и рот снова наполнился кровью. И Ник просто сполз по стене на пол. Да уж, похоже — все. Финита ля комедия. Чуда не произошло. Спекся… Ну а чего он хотел-то, выходя в таком состоянии против полного кланового модификанта и рукопашника не меньше чем четвертого ранга?

Все Главы Домов, хоть Великих, хоть нет, имели как минимум четвертый ранг рукопашника. Уж такие тут реалии, в кланах Лузитании. Любого можно вызвать в круг и настучать ему по таблу. Нет, должность Главы Великого дома таким образом заработать нельзя, чай не Средневековье, чтобы в поединке разыгрывать титул и земли. Впрочем, и тогда не факт, что так было на самом деле, а не просто легенды. Но ведь если Главе будут регулярно шлифовать рыло — это на его имидже отразится не шибко хорошо, так ведь? Вот и делали из них крутых рукопашников. По традиции. Впрочем, неукоснительно соблюдаемой до сих пор. Ну, так ему рассказывал Стакал. А ведь та схватка с Троном показала Нику, что, несмотря на всю свою подготовку, против рукопашника четвертого ранга он, считай, ничто, даже в, так сказать, полностью исправном состоянии. А уж сейчас-то… Ник очередной раз сплюнул кровь на палубу. Да где этот чертов Таибрен-то? Чего не добивает?

Но тут сквозь шум, который наполнял голову, до Ника донеслись странные звуки. Похоже, рядом кто-то лупил из штурмового бластера. Он открыл глаза. Оп-па! В ангаре действительно шел бой, и, похоже, представители клана Кернет его проигрывали. Во всяком случае, в непосредственной близости от Ника уже валялось несколько тел в бронескафах цветов клана Кернет.

А потом все происходящее, которое, впрочем, Ник по-прежнему видел весьма смутно, как в тумане, оказалось заслонено появившейся перед ним спиной массивного бронескафа совершенно других цветов. Ник несколько мгновений вглядывался в расцветку, сначала стараясь просто разглядеть ее, а потом уже не веря, что видит именно эти цвета, а затем его разбитые губы растянулись в широкой улыбке. После чего он снова сплюнул кровь и облегченно выдохнул. Трис права, он чертовски везучий сукин сын. Даже когда он косячит по-полной, ему все равно удается как-то вывернуться. Вроде бы…

— Я вижу, вам нужна срочная медицинская помощь, «Голос»?

— Э-э-э… это — да. Не помешало бы, — прохрипел Ник и попытался улыбнутся Аларике, которая стояла перед ним, озабоченно глядя на его побитую тушку.

— Тогда я сейчас… — начала Аларика, но ее прервал звенящий от ненависти голос.

— Вам придется немного подождать, офицер. Этот чужак вызвал меня в круг на схватку до смерти. И мы еще не закончили.

Аларика удивленно посмотрела на Таибрена, надежно зафиксированного в такой же коленопреклоненной позе, в какой еще не так давно стоял перед ним Ник, парой десантников клана Корт, потом перевела взгляд на еле держащегося на ногах Ника, покачала головой и тихо спросила:

— Это так, «Голос»?

— Вы смеете сомнева-а-а-кх… — заорал было Таибрен, но был тут же заткнут бронированной перчаткой десантника. А Аларика, между тем ни единым шевелением не отреагировав на это взбрык Главы клана Кернет, продолжала спокойно смотреть на Ника, ожидая его ответа.

— Так. Я его вызвал, — Ник криво улыбнулся, — понадеялся на чудо. Но… он отказался драться со мной в круге. Сказал, что просто возьмет и убьет. Я, мол, недостоин чести умереть в круге. — И Ник снова сплюнул изо рта набравшуюся кровь. Да когда это кончится-то?!

Аларика несколько мгновений молча смотрела ему в глаза, а потом медленно развернулась и коротко махнула рукой. Ник замер, непонимающе глядя на происходящее: повинуясь жесту девушки, десантники отпустили Таибрена, а она сама молча отошла в сторону, открывая Главе клана Кернет доступ к еле живой тушке Ника.

Таибрен разогнулся и, высокомерно вскинув голову, потер запястья, после чего, хищно ощерившись, сделал шаг вперед. Ник стиснул зубы.

Что ж, похоже, его списали. Вероятно, Стакал дал Аларике такие инструкции. Мол, после того как мавр сделает свое дело, надо подгадать момент и потихоньку избавиться от него. Пусть случайно погибнет. Или героически. Еще и легенду какую сочинят о верности долгу и чести для воспитания подрастающего поколения. Значит, пришла пора умирать… Но в следующее мгновение Аларика выхватила из кобуры на бедре тяжелый штурмовой скорчер и разрядила его в Таибрена. Главу Великого дома Кернет несколько раз подбросило в воздухе, после чего он рухнул на пол слегка обугленным, разевая рот в беззвучном вопле. А потом у него прорезался голос.

— Кх… шыто-о-о ты сде… ыхый… сделала, тварь?! Как ты смеешь вмешиваться в честный поединок?

— Это — честный поединок? — усмехнулась Аларика, спокойно засовывая скорчер в кобуру. — Схватка полноценного кланового модификанта в идеальном состоянии и рукопашника четвертого ранга с полуживым, захлебывающимся кровью и едва стоящим на ногах человеком вы считаете честным поединком? — после чего обвела взглядом всех находящих в ангаре десантников клана Корт и оставшихся в живых членов клана Кернет, а потом холодно закончила: — Если бы вы честно дрались в круге, Таибрен, я бы ничего не смогла сделать. Никто не имеет права вмешаться в схватку в круге, даже если она нечестная. Круг — есть круг, в нем только двое и вечность. Но вы сами отказались от круга, так что я просто… немного уравняла шансы, — после чего повернулась к Нику и, кивнув в сторону пытающегося подняться Таибрена, коротко бросила: — Он ваш, «Голос».

Ник в очередной раз сплюнул кровь, потом оттолкнулся от стены и, стараясь не особенно раскачиваться, потому что опасался упасть и уже не подняться, поковылял к своему врагу. Мой — значит мой…

Таибрен встретил его на ногах. Дрожащих. Похоже, его метаболизм был заточен под максимальную живучесть. Ник был уверен, что если бы его так же расстреляли из скорчера, он вряд ли смог бы подняться, либо сразу сдох, либо… чуть погодя, если, конечно, его не успели бы заткнуть в медкапсулу или полевой регенератор. А этот вон стоит, хотя и с трудом, еще и грабки к Нику тянет. А вот хрен тебе на воротник — теперь моя очередь…

Впрочем, дотянуться до Ника Таибрен все-таки смог. Едва только слегка подпаленная клешня вцепилась Нику в левую ключицу — землянин взвыл, а когда послышался глухой треск и Ник почувствовал, как его ключицу с натугой выдирают из тела, он зашипел и, не помня себя от ярости и боли, вцепился правой рукой в адамово яблоко своего врага. Его противник захрипел, но не отпустил ключицу, а, наоборот, с силой рванул. Ник почувствовал, как его сознание от дикой боли начинает уплывать, и последним усилием стиснул пальцы и дернул правой рукой… А затем ухнул в беспамятство.

Глава 9

— С возвращением, партнер!

Ник выбрался из капсулы и молча принялся надевать лежащий рядом с ней комбинезон. Не свой. От его собственного почти ничего не осталось еще на «Броске», а в какое тряпье он превратился во время схватки с Таибреном — вообще страшно подумать. Так что никаких вопросов.

Одевшись, он бросил взгляд в полированную дверцу шкафа с аппаратурой, стоящего слева от капсулы, пригладил волосы и развернулся с Трис.

— Ну, какие новости?

Трис пожала плечами.

— Первая — это то, что ты все-таки, несмотря на всю свою глупость, жив.

— Эту новость я уже знаю, — криво усмехнулся Ник. — А что-нибудь еще, посвежее?

— Ну-у, мы летим на Лузитанию, — пожала плечами Страшила, потом усмехнулась. — Ладно-ладно, больше не буду. Короче, наш искин на крейсере, и эта твоя «конвой» знает, чей он и откуда.

Ник вскинулся было, но затем до него дошло, что, во-первых, еще раз в эту систему они, по-видимому, смогут попасть очень нескоро и, во-вторых, никаких параметров орбиты вышвырнутого катапультой из яхты кофра с искином никто не зафиксировал. Так что уже через пару дней искать — не переискать бы им этот искин. Так что решение Трис рассказать все Аларике и попросить помочь с поисками было… ну, не то чтобы хорошим, но самым лучшим из доступных в тот момент и в тех условиях.

— И еще у нашего экипажа больше нет ни одного корабля.

— Как это? — удивился Ник. — Неужели повреждения «Броска» во время абордажа были так серьезны? Нет, реактор и двигатели точно должны быть целы. Ты что, не забрала «Бросок»?

— А нечего было забирать, партнер, — зло отозвалась Трис. — Эти суки, захватив нас, установили в реакторной и на топливных баках подрывные заряды и, отстыковавшись, привели их в действие. Чем, кстати, едва не сорвали абордаж той твоей… «конвою».

— Понятно… — задумчиво произнес Ник. Потом вздохнул. Да уж, лишиться один за другим двух кораблей, причем в достаточно короткий срок… это явно не способствует хорошему настроению.

— А сейчас мы где?

— Еще в прыжке. До выхода осталось около часа, — ответила Страшила, а потом спросила: — Ты как насчет пожрать? Не против?

Ник криво усмехнулся:

— А ты как думаешь? Сама же видела, в каком состоянии мою тушку загружали в медкапсулу. Конечно, внутривенное питание мне вводили, но желудок-то пустой.

— Ну так пошли, пока есть время до выхода.

— А что будет после выхода? — насторожился Ник.

— Не знаю, но тут все носятся как наскипидаренные и в полном боевом обвесе. Так что мне стремно как-то. Жопой чую, после выхода какая-то хрень начнется.

— Тогда пошли быстрей, — заторопился Ник, — а то с этой хренью может статься, что еще сутки пожрать времени не будет. А у меня уже живот сводит и кишка кишке кукиш кажет.

Трис покосилась на него и хмыкнула. Она давно привыкла к тому, что он время от времени выдает подобные перлы. А некоторыми уже и сама пользовалась. Например, прилагательное «наскипидаренные» было взято именно из этого источника.

До столовой они добрались довольно быстро. Судя по расположению ангаров и реакторного отсека, крейсер, на борту которого они находились, принадлежал к типу «Саккас», спроектированному как дальний одиночный рейдер. Ник смог опознать его, потому что они со Страшилой рассматривали подобный корабль как вариант для покупки. И отступились не потому, что он их не устроил, просто его стоимость даже с минимальным оснащением начиналась от миллиарда лутов. Тот же вариант комплектации, который они посчитали наиболее для себя подходящим, вообще перевалил в цене за полуторамиллиардную отметку… А так это был мощный корабль с редкой для кораблей подобного класса дальностью хода. Вот только это был совершенно новый проект поколения девять плюс. Интересно, откуда клан его взял?

Пока они добирались, навстречу им не попалось ни одного человека, что не очень-то вязалось с рассказом Трис о «наскипидаренных». Впрочем, возможно, все они уже добрались до тех мест, куда так шустро неслись.

Столовая также была пуста. Кивнув Нику на столик в углу, Трис подошла к автоматической раздаче и быстро набрала на панели несколько команд. Дождавшись мягкого сигнала подачи, она вздернула вверх шторку, закрывавшую проем окна, и выдернула из него пару лотков.

— Ну не как у нас на «Броске» или «Искателе» было, — усмехнулась она, небрежно шмякнув перед ним лоток, — но жрать вполне можно.

Ник ухватил небольшой язычок сбоку лотка и одним движением сорвал изолирующую пленку. Над лотком взвилось облачко горячего пара. Суп, салат, несколько кусочков нлики в качестве холодной закуски, жареное мясо с гарниром и кассили в отдельно запечатанном стакане. Все стандартно. Подобные готовые наборы использовались в случае, когда нужно было быстро накормить много людей. Он питался такими, когда был стюардом на «Лодике». Действительно, жрать можно, но удовольствия от еды немного. Хотя и дерьмом не назовешь — так, более или менее приличный фастфуд. Ник достал из бокового углубления лотка одноразовые вилку и нож и принялся за еду.

— И это… твоя «конвой» просила, как ты вылезешь из капсулы, связаться с ней, — буркнула Трис, когда они уже уполовинили свои порции. Ник только кивнул, продолжая есть — не бросать же еду на половине порции. А если сразу же связаться с Аларикой — такой вариант вполне вероятен, с нее вполне станется потребовать немедленно куда-то бежать и что-то срочно делать. Если, конечно, предположения Страшилы о «какой-то хрени» имеют под собой основания. Так что он аккуратно доел мясо и, лишь сорвав изолирующую пленку со стакана кассили, вызвал по Сети свой «конвой».

— Ты уже вышел из капсулы, «Голос»? — отозвалась она почти сразу.

— Да, и даже успел перекусить.

— Значит, твоя партнер не сразу передала тебе мою просьбу, — с явственной ухмылкой в голосе озвучила свою верную догадку Аларика.

Ник тихонько вздохнул. Ой, девочки, как вы друг друга не любите. И главное, из-за чего?

— Ладно, «Голос», если уж ты успел перекусить, то я бы хотела, чтобы ты поднялся в рубку.

До рубки Ник добрался через пять минут. От нее до столовой было всего метров сто коридорами и две палубы вверх на лифте. Все рабочие места в рубке были заняты, и это означало, что в ней присутствует не только ходовая вахта, но и весь боевой расчет. Значит, предположения Трис все-таки оказались верными. Правда, некоторое количество кресел в рубке оставалось свободными. Интересно, для кого они предназначались? Впрочем, рейдеры — корабли специфические, экипажи у них формируются исходя из конкретных условий полученной боевой задачи, и в их состав в дальних рейдах частенько входят как офицеры разведки, так и, например, ученые. Может быть, вследствие этого рубка рейдера и была заранее оборудована увеличенным количеством, так сказать, посадочных мест.

Аларика обнаружилась не на командном уровне, а в одном из кресел, у пульта связи. Кивком поздоровавшись с ним, она сообщила:

— У нас сложная ситуация. На выходе из прыжка ты должен находиться здесь, в рубке.

— Понял. А что случилось-то? — поинтересовался Ник, усаживаясь в кресло, расположенное в паре метров по диагонали от того, что занимала Аларика. Не очень удобная позиция, кресло было развернуто не к Аларике, а к пульту, так что для того, чтобы при разговоре смотреть на Аларику, ему пришлось извернутся всем телом. Но остальные свободные кресла, располагались куда дальше. Оттуда придется орать, что не есть хорошо, ибо будет отвлекать людей в рубке, или снова перейти на разговор по сети, что в таком месте, как рубка, отнюдь не комильфо.

— Перед самым прыжком с Лузитании пришли странные новости.

— Плохие?

— Скорее всего. Флот Великого дома Кернет покинул базы и выведен в ближний космос.

— Оп-па, — выдохнул Ник и покачал головой. Да уж, новость так новость.

Судя по всему, заварушка намечается сильная. Да что там заварушка — на данный момент в системе Лузитании находилось всего около сотни кораблей Ушедших, причем большая их часть находилась в доках со вскрытыми до пяток потрохами, то есть была полностью небоеспособна.

Остальные хоть и были выведены из доков, но работы на них все еще продолжались, так что условно боеспособными можно было считать в лучшем случае дюжину бортов. Условно, потому что, несмотря на высочайший профессионализм, экипажи еще не до конца освоили свои обновленные корабли: канониры привыкали к новой скорости наведения, пилоты к новым возможностям ускорения и торможения, кто-то к обновленному интерфейсу. Нет, летать и драться они могли, но до той высочайшей согласованности, которая и делает экипаж единым организмом, способным заставить корабль действовать как живой, цельный и смертельно опасный организм, было еще далеко.

Да даже если бы все корабли уже были в строю и их экипажи полностью подготовлены — что может сделать сотня кораблей против восьми сотен, составлявших флот Великого дома Кернет? Нет, никаких шансов в возможном вооруженном противостоянии против клана Кернет у Ушедших не было. Единственной возможностью как-то вывернуться из этой ситуации была надежда на то, что подобные действия кланового флота не были согласованы с Планетарным Советом и являлись личной инициативой Великого дома. И что Планетарный Совет окажется настолько недовольным подобным развитием событий, что непременно вмешается.

— А что Телла Пиот?

Аларика пожала плечами:

— Не знаю. Информация пришла перед самым прыжком, и на тот момент о реакции Планетарного Совета ничего известно не было. Именно поэтому я и предложила тебе в момент выхода из прыжка находиться в рубке — возможно, нужно будет немедленно подавать протест. Ведь кроме вас, «Голос», в системе Лузитании сделать это никто не может, — на последней фразе Аларика подпустила в голос немного яда. Ник стиснул зубы. Н-да, ступил малеха. И чуть не попался. Но неужели она так и не оценила приз?

— Насколько я знаю, вы уже в курсе моих оснований для недолгого отсутствия. Неужели они не показались вам убедительными?

— Основания-то мне показались убедительными, — усмехнулась Аларика, — а вот подготовка для маленького интимного, — она специально выделила это слово голосом, — путешествия не лезет ни в какие ворота. Где бы вы сейчас были, «Голос», если бы не операция прикрытия, проведенная вашим конвоем…

— В утилизаторе, — сердито буркнул Ник. Потом помолчал и вздохнул. — Хорошо, я признаю, что был не… не… а, да просто глупость сотворил. Впредь буду предусмотрительнее. Мне надо как-то переодеться?

— А у вас есть во что? — деланно удивилась девушка. И махнула рукой: — Оставайтесь так, не до церемоний сейчас. Вполне может быть, что к моменту выхода мы останемся единственным клановым кораблем и нам придется срочно удирать из системы. — Тут ее лицо осунулось, и она еле слышно прошептала: — Лишь бы не остаться единственными офицерами.

Это прозвучало с такой горечью, что у Ника перехватило дыхание. Он едва удержался от того, чтобы протянуть руки и погладить ее по плечам. И единственным, что его остановило, было то, что он совершенно не представлял, как она на это отреагирует. А вновь залезать в медкапсулу, едва ее покинув, ему не хотелось.

— Э-э, слушай… — поспешно начал Ник, больше стараясь отвлечь девушку от столь неприятных мыслей, чем действительно интересуясь в данный момент ответом на задаваемый вопрос, то есть ответ его, конечно, интересовал, но если бы не ситуация, Ник бы предпочел задать вопрос в более спокойной обстановке, — …а как вам удалось так незаметно подобраться к кораблю Таибрена?

Аларика окинула его насмешливым взглядом.

— Да так же, как и Таибрену к вам — под маск-полем.

— Да брось! — удивился Ник. — Маск-поле же неэффективно при разогнанном реакторе, а уж после включения двигателей корабль видит половина системы.

— Прежние — да, — выделив голосом первое слово, с легкой насмешкой в голосе произнесла Аларика. — Но три года назад в исследовательских лабораториях Дома Икран были разработаны новые генераторы маск-поля, которые повысили скрытность кораблей под маск-полем почти на порядок. Конечно, сначала они оснастили им свои корабли, но уже год назад начали продавать и остальным кланам.

Ник покачал головой.

— Странно, по мне, так за такую вундервафлю надо обеими руками держаться и никому не давать.

Аларика зыркнула на Ника, услышав очередное незнакомое слово, которых она от него за время совместной работы уже наслушалась, но не стала переспрашивать, а просто коротко бросила:

— Им очень нужны деньги.

— Хм, — Ник покачал головой, — странно, я считал, что уж кто-кто, а кланы просто купаются в деньгах.

— Дом Икран был нашим вассальным кланом, — пояснила Аларика. — Причем одним из самых верных. У нас с ними даже было некое разделение деятельности: они сосредоточились на исследованиях, в большинстве своем фундаментальных, а мы обеспечивали финансирование, охрану и конвертацию результатов исследований в промышленные технологии. Так что после нашего ухода они остались без денег, защиты и с очень перекошенной экономикой, заточенной под совершенно конкретные условия, которые сильно изменились. Поэтому у них все время после нашего изгнания были перманентные трудности с деньгами. Дом Икран был способен изготовить уникальные вещи, но в единичных экземплярах или очень небольшой серией и дорого, из-за чего в этом клане предпочитали торговать технологиями, но поскольку те не были отработаны для массового производства — денег с этого получалось не так много. Вот поэтому, как только у них получился более или менее конкурентоспособный и относительно массовый продукт, они тут же попытались максимально заработать на эксклюзивном товаре, продавая не технологии, а готовый продукт. Тем более что технология там оказалась не слишком сложной, основное ноу-хау было не в конкретных устройствах, а в настройках и последовательности юстировки эмиттеров. Так что еще год-полтора — и лаборатории других кланов точно бы вычислили технологию. Так что Икран все сделал правильно и снял максимальную маржу с эксклюзивного продукта.

— Поня-ятно, — протянул Ник, минуту подумал и спросил: — И что, теперь корабль под маск-полем никак не обнаружить?

— Ну почему никак? На наши корабли при модернизации уже ставят усовершенствованные сканеры, которые сильно снижают эффективность даже этого маск-поля. Да и со старыми сканерами тоже можно, если поиграть с настройками. Ну и на полном ходу факел двигателя тоже никуда не денешь. Но в обычном космосе, на половине мощности и со старыми сканерами — да, практически незаметно. Так, будет небольшая засветка при выходе из прыжка и кое-какие побочные эффекты, которые ненастроенная командная сеть просто проигнорирует.

Ник покачал головой: да уж, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Эти новые генераторы маск-поля практически решали больше всего мучивший его вопрос — как появиться в Солнечной системе так, чтобы его не заметили те, кто украл его с Земли. Впрочем, пока это утверждать рано. Может, к тому моменту, как он найдет Землю, у этих серьезных людей уже будут установлены эти новые или вообще какие-нибудь совсем уж фантастические сканеры, которым эти маск-поля будут на один зуб. Вечная борьба противоположностей: брони и снаряда, РЭБ и маскировки и систем поиска и наведения… ладно, когда найдем Землю — тогда и думать будем.

— Ну, с этим ясно, — задумчиво произнес Ник. — А вот интересно, как они меня отыскали-то?

— У них на крейсере стояли сканеры поколения девять плюс, причем класса специализированного разведчика. Это был личный крейсер Таибрена, на оснащение которого он денег не жалел.

— Понятно, — кивнул Ник, — но откуда он узнал, что нас надо искать именно в этой системе? Нет, я понимаю, что вектор можно было отследить по параметрам входа в прыжок, но только вектор. А как они высчитали дальность прыжка? К тому же они появились в системе через трое суток после нас. Они что, обшаривали все системы по нашему вектору? Нет, не складывается — на это им потребовалось бы не меньше недели. Или они задействовали несколько кораблей, и нам просто «повезло», что нас нашел именно тот, на котором был Таибрен? — задумчиво закончил он. А затем почувствовал, что в выражении лица Аларики появилось что-то такое холодное…

— Что? — хрипло спросил Ник.

— Не хотела тебе об этом пока говорить, — даже не спокойным, а каким-то напряженно-безжизненным голосом произнесла она, — но… пропал твой инженер.

— Гра Ниопол?! — севшим голосом переспросил Ник.

— Да. На меня вышли твои парни из экипажа «Искателя Терры» и сообщили, что инженер исчез и не выходит на запросы. Более того, его аккаунт вне доступа. Именно поэтому я приказала готовить «Танцора» к рейду и отслеживать все передвижения кораблей клана Кернет. А уж когда с их орбитальной станции стартовал личный крейсер Главы… — И Аларика оборвала речь. Впрочем, Ник ее почти не слушал. Он откинулся на кресле, прикрыв глаза, но все равно явственно видел лицо старого романтика, ввязавшегося в почти безумную авантюру ради давней любви. Эх, гра, гра…

В этот момент в рубке раздался короткий рев баззеров, ретранслированный во все помещения корабля, а затем капитан объявил по громкой связи:

— Экипажу — по местам стоять. Приготовиться к выходу. Выход через одну минуту.

Ник стиснул зубы и развернулся, устраиваясь в кресле по-штатному и пристегиваясь. Ладно, потом погорюем — сейчас работа.

Из прыжка они вышли на краю системы, где-то в четырех световых часах от центрального светила, под включенным маск-полем. Около полуминуты командная сеть рейдера накапливала информацию, а потом панорама системы, возникшая перед глазами Ника практически сразу же после выхода из прыжка, оказалась густо усыпана строчками с тактической информацией. Он едва не присвистнул: кораблей около Лузитании всегда толкалось много, но в боевом режиме обычные транспорты, лайнеры и каботажники воспринимаются командной сетью только как нейтральные пустотные объекты, и их характеристики не отображаются на тактическом экране. Иначе при схватке в любой системе с оживленным движением (а именно такие в первую очередь и являются объектом атаки и защиты) ни один капитан не смог бы управлять боем — он бы просто утонул во второстепенной информации. Так что на тактическом экране отражаются только боевые корабли и боевые пустотные объекты — станции, ракетные платформы, минные поля, батареи и тому подобное. Так вот судя по показаниям тактического экрана, сейчас над Лузитанией висело около двух тысяч боевых кораблей.

Аларика довольно усмехнулась:

— Похоже, Телла Пиот подняла регулярный флот. Что ж, значит, мы не опоздали…

Ник понимающе кивнул. Флот Лузитании состоял из двух основных частей — регулярного флота, содержащегося на средства планетарного бюджета, и флотов или эскадр кланов. Великие дома содержали флоты, а дома поменьше ограничивались эскадрами. Причем регулярный флот был заметно сильнее любого отдельного флота любого клана, но объединенный клановый был в разы сильнее регулярного. Это соотношение являлось результатом целенаправленной политики Великих домов по сохранению своего влияния на Лузитании.

— Иккиль, как там у вас дела?

Ник обернулся. На экране перед Аларикой возникло изображение смутно знакомого Нику офицера клана. Он припомнил, что этот офицер несколько раз появлялся у них в офисе на Транквее, но все дела вел исключительно с Аларикой. Интересно, а почему она не воспользовалась связью по Сети?

— Ну наконец-то… — облегченно выдохнул тот. — «Голос» с тобой?

— Да, и сейчас тебя слышит, — отозвалась девушка. Хм, теперь понятно, почему она предпочла связь не через сеть, а по экрану.

— Отлично! — воодушевленно воскликнул офицер. — Он должен немедленно выйти на планетарную волну и заявить протест против неспровоцированного нападения.

— Они уже начали? — обеспокоенно встрепенулась Аларика. — Потери есть?

— Слава богу, нет, — мотнул головой офицер. — Куда-то запропастился их хваленый Таибрен, поэтому у них пока некому объявить о начале «спора кланов» или о еще какой пакости. Что они придумали, мы пока точно не знаем.

— А у них что, нет своего «Голоса»?

Офицер расплылся в саркастической усмешке.

— Да чтобы эта напыщенная сволочь Таибрен позволила бы хоть кому-то покрасоваться на экранах и в Сети вместо себя? Нет у них никакого «Голоса», на том и держимся. Но если они успеют объявить…

— Не успеют, — оборвала словоизлияние своего визави Аларика. — «Голос» сейчас выступит. Конец связи, — после чего развернулась к Нику и усмехнулась:

— Ну что, твой выход.

Тот смущенно повел плечами.

— Я… это… не совсем представляю процедуру… — неуверенно начал он, но, поймав насмешливый взгляд девушки, разозлился и зло спросил: — Короче, что и как конкретно надо сделать?

— Сейчас выйдешь на связь с Теллой Пиот и заявишь протест против неспровоцированного нападения, потом она уже в циркулярном режиме свяжется с верхушкой клана Кернет и объявит, что Планетарный Совет берет дело о межклановом споре под свою юрисдикцию, после чего их корабли должны убраться на свои базы.

— И они вот так просто на это согласятся? — удивился Ник.

— Согласишься — ты. А у них, насколько я поняла Иккиля, решение Пиот просто некому оспорить. Таибрен… — тут она усмехнулась и ехидно-обтекаемо закончила: — …недоступен, а официального «Голоса Главы» у них нет. И вряд ли появится, во всяком случае, до того момента, пока они не уверятся, что Таибрен уже не вернется. Так что им придется это проглотить, потому что неповиновение решению Первого голоса Планетарного Совета в этих условиях повлечет за собой немедленную реакцию регулярного флота. Все понятно?

Ник молча кивнул и попросил:

— Дай мне пять минут подготовиться, — после чего, откинувшись в кресле, начал в уме формулировать свою речь.

Он часто так делал, будучи студентом, когда готовил доклады и на защите проектов. Сначала потому, что сильно стеснялся публичных выступлений и без подобной подготовки начинал мямлить и заикаться, а потом это уже вошло в привычку. Он даже на экзаменах иногда прибегал к этому методу, когда оставалось время на подготовку. И, как правило, это добавляло к его оценке минимум пол балла. Ведь просто знать — мало, надо еще правильно и убедительно подать свое знание…

Добившись более или менее удовлетворительного (ну, по его мнению) результата, Ник вошел в Сеть, сразу же бросив Телле Пиот запрос на соединение.

— На экран выведи… — как сквозь вату донесся до него голос Аларики. Ник едва успел кликнуть по соответствующей виртуальной кнопке, как пришло согласие на соединение.

— Слушаю вас, «Голос Главы» Великого дома Корт.

— Уважаемый Первый голос Планетарного Совета, — несколько пафосно начал Ник. — От имени Великого Дома Корт я выражаю протест ничем не спровоцированному нападению флота Великого дома Кернет на мирные верфи и станции, на которых проходили ремонт и модернизацию наши корабли, а также учились и отдыхали наши люди. С момента ухода нашего клана с Лузитании мы не нарушили ни одного закона нашей бывшей родины и не попрали ни единой традиции Великих домов, поэтому…

Телла Пиот слушала его с явным удовольствием. А когда Ник закончил, она удовлетворенно кивнула и произнесла:

— Великолепно, молодой человек. Я знаю, что вы назначены «Голосом Главы» не так давно и не прошли полноценного кланового офицерского курса, поэтому, я, если честно, не ожидала от вас подобной речи. Значит, так, я сейчас переправлю вашу претензию клану Кернет и подготовлю конференц-связь, после чего мы с вами дождемся их ответа. Не отключайтесь, не думаю, что нам придется ждать долго, это время мы проведем за необременительной беседой.

Вызов от Великого дома Кернет действительно пришел минут через семь. Все это время Ник общался с весьма любезной Первым голосом Планетарного Совета. И лишь за несколько секунд до вызова от клана Кернет до него внезапно дошло, что за эти несколько минут его этим самым любезным тоном буквально вывернули наизнанку, разложили по косточкам, собрали, встряхнули, пару раз щелкнули по лбу, проверяя реакции… короче разложили по полной.

— Я Старший советник Великого дома Кернет. Наш глава временно отсутствует, поэтому мы пока не может официально ответить на те глупости, которые прозвучали в речи этого чужака, в нарушение всех канонов присвоившего себе право именоваться…

— Это право мне дал ваш Глава, — грубо прервал его Ник, — лично вручив меч клана в Храме меча. А «Голосом Главы» меня сделал Совет Великого дома Корт, — тут Ник широко ухмыльнулся, — который счел для себя возможным согласиться с мнением Главы Великого дома Кернет. Или вы считаете его решение глупостью и ошибкой? — подпустив в голос глумливости, поинтересовался он.

Старший советник невольно вздрогнул. Потом сглотнул. Затем открыл рот. Закрыл. Наконец, справившись со своими чувствами, заговорил уже тоном ниже.

— Решение о «споре кланов» принимал Глава. Великий дом Кернет просит дать ему два часа, чтобы либо дождаться Главы, либо… принять решение о возвращении на базы. Я гарантирую…

— Нет, — жестко прервала его Телла Пиот, — вы вернетесь на базы немедленно. Иначе я отдам приказ адмиралу Гурону на атаку вашего флота.

Старший советник клана Кернет несколько секунд сверлил их злобным взглядом, после чего прошипел сквозь зубы:

— Хорошо, мы возвращаемся… — и оборвал связь. После этого Первый голос вежливо попрощалась и отключила связь. Ник шумно выдохнул и повел плечами: несмотря на то что он вроде бы не особенно волновался, спина все равно оказалась мокрой. Подняв взгляд, он заметил, что все находящиеся в рубке смотрят на него. И взгляды их были… странными. Нечто вроде — ты смотри, как он неплохо справился, а с виду-то дурак дураком. Ник перевел взгляд на Аларику. Та усмехнулась и подняла руку пальцами вверх и ладонью к себе. Ник знал, что этот жест означает на Лузитании то же, что на Земле оттопыренный вверх большой палец.

— Отлично сработано, «Голос», — доброжелательно произнесла она. — Мы гордимся вами.

— Да, ладно, было б чем гордиться, — смущенно прошептал Ник. И, попытавшись увести разговор от смущающей его темы, окинул рубку нарочито заинтересованным взглядом и спросил: — А откуда у нас в клане такой корабль? Он же, насколько я знаю, нового проекта.

— Изучали современные каталоги? — удивилась Аларика. — Откуда такой интерес?

— Ну… это же рейдер. А мне как раз нужен корабль. — Он грустно хмыкнул. — У меня-то сейчас ни одного не осталось.

Аларика несколько мгновений задумчиво смотрела на Ника, а потом осторожно произнесла:

— Вы по-прежнему собираетесь искать эту вашу Землю?

Ник вскинул голову и твердо ответил:

— Да, обязательно. И я ее найду, чего бы мне это ни стоило, — после чего помолчал, а потом поинтересовался: — Я больше не нужен в рубке?

Аларика мотнула головой:

— Нет, спасибо, все от вас зависящее вы сделали. Мы сейчас направляемся к Транквее и будем там примерно через два часа. А тогда, я думаю, нас непременно вызовет советник Стакал. Но до того момента я постараюсь, чтобы вас более не побеспокоили.

— Спасибо, — кивнул Ник, поднимаясь из кресла и направляясь к двери, ведущей из рубки.

Он уже был на пороге, когда его нагнал голос капитана:

— Ник…

— Да? — отозвался он, разворачиваясь.

— Там, на личном крейсере Таибрена, вы здорово дрались. Все наши, кто там был, засняли вашу схватку на камеру, а потом мы из этих записей смонтировали ролик. — Капитан улыбнулся. — Захотите посмотреть — обращайтесь.

— Спасибо, — кивнул Ник. — Непременно обращусь.

Когда он вышел из рубки, на его лице сияла счастливая улыбка. Неужели эти сильные суровые люди наконец-то стали относиться к нему, ну… если не как к равному, то хотя бы уже что-то собой представляющему. Это было здорово…

Глава 10

Замки кофра мягко щелкнули, и его верхняя часть плавно поднялась вверх, заставив Ника облегченно выдохнуть. Им удалось! Искин не был взорван, не оказался поврежденным сильным магнитным импульсом или раздавленным внутренним механизмом кофра, бесполезным мусором и не был разрезан встроенным резаком — или какие там способы уничтожения содержимого при неправильно введенном коде были предусмотрены в этом кофре.

— Н-да, тут придется повозиться, — задумчиво произнес Стакал, аккуратно беря в руки искин, и, бросив взгляд на озадаченного Ника, пояснил: — Кофр был заблокирован стандартным кодом Совета клана, известным каждому советнику. Был у нас такой. Это, конечно, тоже высший уровень доступа, но… — он покачал головой, — сам искин, к сожалению, запечатан личным паролем Главы, а его не знает никто. Так что я даже не представляю, сколько нам придется провозиться, прежде чем мы взломаем этот пароль. И взломаем ли вообще. — Он аккуратно положил искин в ячейку кофра и, развернувшись, подошел к бару, занимающему половину большой стены его кабинета. Налив себе стакан селирийского трейни, советник бросил вопросительный взгляд на Ника. Тот отрицательно качнул головой. Перед тяжелым разговором с советником он предпочитал иметь трезвую голову. И так непонятно, чем этот разговор кончится, а уж если Ник выпьет «для храбрости»…

* * *

На Тимперу он прилетел вчера вечером. Все на том же «Танцоре». Они пристыковались к Транквее всего на полтора часа и, похоже, только для заправки топливом, после окончания которой сразу же ушли в прыжок. Он успел переговорить с Трис, мгновенно набросившейся на него с упреками, а также с ребятами из команды — Ваэрли, Пинолли и кое с кем другим, но очень сумбурно, и узнать, что гра Ниопола больше нет в живых. Это установлено совершенно точно: самого тела, правда, так и не нашли, но зато полиция сумела отыскать фрагменты его наносети. А всем было известно, что извлечь наносеть, все равно полностью или частично, из живого человека совершенно невозможно. Так что шансов снова увидеть инженера живым (пусть даже и не здоровым) не осталось…

* * *

Стакал усмехнулся и, подхватив стакан, вернулся к своему креслу.

— Итак, я понимаю, ты хочешь половину от тех денег, которые окажутся на счетах, чьи номера сохранены внутри этого искина?

Ник согласно кивнул:

— Да, такова была наша договоренность. Стакал усмехнулся, а затем, эдак по-свойски, поинтересовался:

— Слушай, Ник, а зачем тебе деньги?

Землянин нахмурился. Они же уже об этом говорили.

— Я же вам сказал, что у меня есть цель. И деньги мне нужны для того, чтобы…

— Ну так бери «Танцора», — тут же предложил советник. — Отличный корабль с большой дальностью хода. В Диком космосе ему нет равных. Экипаж у тебя есть. А кого не хватает — наберешь из новеньких, ты среди них очень популярен.

Ник упрямо мотнул головой:

— Нет. «Танцор», конечно, хороший корабль, и в Диком космосе ему, скорее всего, действительно не будет равных, но я не знаю, что там есть рядом с Землей. Люди, которые занимаются предоставлением новых тел тем, кому в старых телах вот-вот поджарят пятки, должны были позаботиться о защите своего бизнеса. А для серьезных оборонительных систем «Танцор» на один зуб. Он дальний рейдер, а не корабль подавления обороны и даже не корабль эскадренного боя.

Стакал задумчиво покачала головой.

— Хорошо, а если клан купит… или даже построит тебе корабль. Такой, который идеально подойдет под твои задачи. Ну, например… — Тут Стакал на некоторое время задумался, а затем выпрямился в кресле. — Вот смотри, — он движением руки вызвал между ними двусторонний голоэкран, — берем корпус от линкора типа «Скасан», удлиняем его на две средних секции, добавляем пару реакторов, в три раза увеличиваем количество топливных танков, удваиваем количество маршевиков, меняем прицельно-сканирующий комплекс на максимально мощный, ставим генераторы маск-поля, и… получается то, что тебе нужно. Корабль с сумасшедшим разгоном, очень большой дальностью хода, мощным бронированием и вооружением линкорного класса. Лети — ищи.

— Ну да, и его эксплуатация будет стоить, как три обычных «Скасана». А даже один «Скасан» содержать очень и очень накладно. И кроме того, на какие такие шиши я этого монстра буду содержать?

— Расходы на содержание, ремонт, модернизацию и оклады экипажа клан берет на себя, — спокойно ответил Стакал. — Ты как капитан будешь получать… ну, скажем, десять миллионов лутов в месяц. Остальные… по утроенному стандартному окладу согласно должностям. Плюс все положенные выплаты.

Ник задумался. Да уж, соблазнительно, ничего не скажешь. И кораблик получается действительно невероятный — куда там до него их со Страшилой планам на тяжелый крейсер. Этот сожрет целую дивизию тяжелых крейсеров и даже не подавится. Тем более что черт его знает, когда еще специалистам удастся взломать коды искина. Может, денег придется ждать год. Или три. А ведь есть вероятность, что коды вообще взломать не получится. И что тогда? Оставаться с носом? А тут… нет, проект, конечно, нестандартный, но с той скоростью постройки, которую демонстрируют верфи Лузитании, максимум через год у него будет такой корабль. А то и быстрее — проект уже отработан, все комплектующие производятся серийно, модернизация также будет осуществляться с использованием штатных деталей и механизмов. Тут и за полгода могут справиться. Но… не так давно он стал задумываться о том, что он будет делать, когда найдет Землю.

Нет, в первую очередь, естественно, прижать к ногтю тех, кто наладил поставки тел землян. И с таким кораблем это вполне себе возможно, особенно если набрать сильную десантную секцию, что вполне осуществимо. Он действительно очень популярен среди тех членов клана, которые только что вступили в него. Те, кто еще недавно жили на Лузитании, прекрасно помнили и его, прямо скажем, феерическое выступление в «Цепи» и то жуткое происшествие в отеле «Притенсиотт».

А потом? Пригрозить кораблем и объявить себя Императором Земли? Ой, не смешите мои тапочки! Он с одним кораблем только-только начал справляться. И это при том, что его экипаж был на девяносто процентов укомплектован людьми, спаянными прошлой службой, боями и положением изгнанников, не имеющих возможности ни вернуться в свое время, ни отправиться домой без того, чтобы совершить нечто, что они считали предательством, ни присоединиться к единомышленникам, так же как и они, обреченным навсегда покинуть Родину. Никто в тот момент не знал, где находятся Ушедшие… Так что никакой власти на Земле Ник для себя не то чтобы не хотел, а даже и боялся.

Но что-то делать все равно надо было. Мало просто уничтожить уродов, присосавшихся к Земле, как пиявки — тогда его победа будет временной, а время этой победы очень недолгим. А потом все непременно начнется по новой, ведь где-то здесь, в цивилизованном космосе, находятся те, кто и организовал весь этот преступный бизнес. Там, на Земле, — только щупальца, которые при сохранении головы имеют способность быстро отрастать.

Более того, его победа для него лично может довольно скоро обернуться страшным поражением. Даже он с его очень небольшим опытом интриг видел несколько вариантов такого исхода. Например, организаторы этого чудовищного бизнеса могут выйти из подполья и предстать перед жителями Земли в виде этаких посланцев мира, тех, кто поможет людям войти в галактическую цивилизацию, неких мессий светлого будущего и открыть официальные вербовочные пункты. Тогда им уже не надо будет никого похищать, достаточно открыть на поверхности планеты сотню-другую диагностических центров и — вуаля! Среди приходящих туда людей, жаждущих получить шанс увидеть воплощенную мечту о прекрасном будущем, можно преспокойно отбирать тех, кто тебе нужен. Причем при таком подходе гораздо более глубокое обследование поможет исключить проколы с некоторым несовпадением параметров, типа того, который спас самого Ника.

Более того, большую часть отобранных действительно можно отправлять сюда, в цивилизованный космос, конечно, сначала опутав долгами, ободрав как липку и получив пусть не настоящих рабов, но людей, которые потом будут приносить прибыль долгие годы, да еще и благодарных тебе за это. Ну а то, что некоторые потеряются где-то по дороге — кто это заметит? И что тогда сможет предпринять Ник? Да в этом случае против него на защиту этих присосавшихся к Земле пиявок поднимется вся планета. Ведь тот же киевский майдан показал, что если люди твердо уверены, что точно знают, что делают и как оно все устроено на самом деле, то не только с готовностью идут на заклание, но и с яростью сносят любые имеющиеся на своем пути препятствия. А потом им приходится плакать горючими слезами или яростно кричать, что они все сделали правильно, но их грязно обманули…

Так что после уничтожения паразитов с Землей что-то следовало делать. Но вот что? И самое главное — как? Ник пока склонялся к такому пути — найти нескольких отошедших от дел руководителей высшего ранга в весьма преклонном возрасте, чья деятельность доказала их эффективность в этой роли, и предложить им пройти комплексную регенерацию и установку наносети. Ну а потом уже их запрячь на то, чтобы они придумали, как внедрить на Земле передовые технологии, но таким образом, чтобы на ней не развязалась общепланетная бойня. А такой вариант был вполне вероятен, ибо появление на Земле технологий, на десятки поколений опережающих текущий уровень, мгновенно вызовет такой всплеск напряжения, что избежать ядерной войны можно будет только чудом, на которое Ник чувствовал себя совершенно неспособным.

Новая мировая война приведет к тому, что вместо того, чтобы освободить Землю от инопланетных уродов, он, наоборот, ее уничтожит. Ибо, несмотря на все супервозможности (с точки зрения текущих земных технологий) своего корабля, Ник был абсолютно уверен, что не сможет остановить обмен массированными ядерными ударами. Конечно, уровень даже средних сканерных комплексов и ресурсы даже обычной командной сети давали возможность отследить и четко идентифицировать еще на старте любое разумное количество боеголовок, которое были способны выпустить вооруженные силы всех имеющихся на Земле ядерных государств, невзирая ни на какие доступные земным технологиям меры маскировки типа ложных целей и тому подобного. Но вот того, что огневых возможностей вооружения корабля хватит для того, чтобы их расстрелять еще на орбитальном участке траектории, он не был уверен — скорее всего, просто не хватит скорострельности.

Хотя какую-то часть планеты, скажем Россию, Ник со своим кораблем защитить бы смог. Но даже если на территорию его Родины не упадет ни единой боеголовки — остальные-то взорвутся, а это радиоактивное заражение, ядерная зима и все остальные прелести. Не говоря уж о том, что кроме стратегического есть еще и тактическое ядерное оружие! А ему противодействовать из космоса очень сложно. Ну как до первого взрыва понять, что вот эти три пушки ведут огонь не обычными, а ядерными снарядами? И как десятком-двумя орудий главного и универсального калибров сбивать десятки тысяч снарядов и малых ракет, если их траектории проходят в наиболее плотных, приповерхностных слоях атмосферы, а доступное время реакции составляет секунды, максимум десятки секунд?

Так что — чур меня, пусть с этим разбираются люди, уже однажды поварившиеся в этом котле и если не добившиеся каких-то умопомрачительных успехов, то как минимум не допустившие ядерной катастрофы. А он так — в стороночке постоит.

Но для всего этого нужны были деньги, и немалые. Освоение хотя бы наиболее доступной части имеющихся в Цивилизованном космосе технологий требовало массового применения нейросетей, а еще наличия как минимум одного полноценного орбитального терминала, медицинского комплекса полного цикла (а лучше не одного), шахтерской базы со всем обвесом, не менее трех орбитальных промышленных комплексов разного назначения (основное производство в Цивилизованном космосе располагалось именно тут, в пустоте), защитной станции… Короче, голова кругом от того, сколько всего было надо, и от того, сколько на все это потребуется денег.

Так что — да, предложение Стакала позволило заметно продвинуться к первой цели, но зато потом он упирался лбом в несокрушимую стену. Да и судя по тому, как советник активно торгуется и какие он готов предложить Нику отступные, шанс на то, что он все-таки получит доступ к деньгам искина, и довольно скоро, был. Причем, по-видимому, большой.

Ник вскинул взгляд на Стакала и упрямо произнес:

— Нет, я вынужден отказаться и настаивать на исполнении прежних договоренностей.

Советник искривил губы в насмешливой улыбке и поинтересовался:

— И можно мне будет узнать, почему вы, молодой человек, так упорно стараетесь отдалить момент достижения цели?

— Потому что найти Землю — мало, — спокойно ответил Ник. Он ожидал этого вопроса. И именно в подобной формулировке. Все-таки те последние несколько месяцев, которые он провел в, так сказать, «высшей лиге» и за время которых постоянно сталкивался с самыми высококлассными игроками в, иносказательно выражаясь «политический покер», даром не прошли: он научился кое-что замечать и реагировать на это. Немного. Слабо. Далеко не всегда. Но научился…

— То есть это, конечно, много. Там, на Сигари, на Свалке, когда я поставил перед собой эту цель, она казалась мне абсолютно недостижимой. Тогда я думал, что она будет сиять передо мной в недостижимой вышине всю мою жизнь, и я уйду в могилу, так ее и не достигнув. То есть я совершенно не верил, что когда-нибудь смогу ее достичь. Просто когда мой… — он на мгновение заколебался, а потом упрямо набычился и уверенно произнес: — …когда мой учитель Лакуна сказал мне, что человек без цели не человек, а просто биологический реактор по преобразованию одних органический соединений в другие, в те, которые называются «навоз», я решил, что «просто жить», то есть быть всего лишь одним из миллиардов «преобразователей еды в дерьмо», не хочу. И потому выбрал себе цель. Достойную. Нечто, как мне тогда казалось, совершенно недостижимое, но действительно нужное и важное. Причем не только мне лично, а вообще важное, многим важное, по жизни важное, короче… Но сейчас я уже почти уверен, что найду ее. И разберусь с теми, кто делает из людей Земли, — тут он запнулся, но затем твердо произнес, — сырье, продукт для своего бизнеса. — Ник замолчал и бросил взгляд на советника. И то, что землянин увидел в его глазах, его удовлетворило. Поэтому он продолжил: — Но когда моя цель окажется достигнутой, я, чтобы не начать превращаться в этот самый биологический реактор, должен буду поставить перед собой новую цель. И я ее уже почти нашел, понял, какой она должна быть. Но для ее воплощения мне нужны деньги. Много. Очень много. — Ник замолчал.

Стакал некоторое время тоже сидел молча, рассматривая Ника, причем никакой улыбки на его губах уже не было, а затем задумчиво произнес:

— Вот оно что…

Ник упер в советника требовательный взгляд. Взгляд Стакала мгновенно набрал жесткости.

— Вот что, Ник, я предлагаю тебе ограничиться четвертью от этой суммы «привлеченных средств». — Тут он вскинул руку, прерывая возможное возражение землянина, и закончил: — А взамен я помогу тебе найти Землю не более чем за год.

Ник сглотнул. Кашлянул. Потом попытался что-то произнести, но с первого раза у него ничего не получилось. Он снова откашлялся, а потом хрипло спросил:

— Что?!

— Я отвечаю за свои слова, — спокойно произнес Стакал. — Если за год поисков ты не найдешь свою планету — я отдам тебе половину всех средств, к которым клан получит доступ благодаря найденному тобой и переданному мне искину.

Ник замер, напряженно раздумывая над сказанным. Сколько он теряет? Да кто его знает. Может, и ничего, а может… может, и очень много. Но… если от этого очень много останется просто много, то это же все равно не ничего, а много? Зато он найдет Землю в течение всего одного года! Ах, черт, что же делать-то?

— Прежние предложения по кораблю и его обслуживанию остаются в силе?

— Да, — быстро ответил Стакал.

Вот черт, сколько же он теряет? Похоже, сотни миллиардов. Но с другой стороны, если даже он примет это предложение — останется-то столько же. Хватит ли ему их для достижения новой цели? Да хрен его знает! Он же ничего не понимает в макроэкономике, промышленных технологиях и все таком прочем.

— Треть, — все тем же хриплым голос выдавил из себя Ник спустя пять минут.

— Согласен, — быстро ответил Стакал и протянул ему руку. Ник несколько мгновений молча сверлил ее взглядом, а затем нехотя ее пожал. Советник удовлетворенно кивнул и, откинувшись на кресле, сделал большой глоток из своего стакана, который все это время сиротливо торчал на подлокотнике.

— Ну а теперь ты, наверное, хочешь узнать, каким же образом я сделаю так, что ты отыщешь Землю всего за год? Что ж, слушай…

* * *

На Транквею Ник вернулся через четыре дня, задумчивый и все еще размышляющий над тем, стоит ли принимать сумасшедший план Стакала или лучше не рисковать. У шлюза его встретила одна Аларика. С Трис вообще последнее время творилось что-то непонятное: она стала нервной, раздражительной, а перед самым его отлетом на Тимперу вообще запропастилась куда-то и не отвечала на его вызовы. Вот и сейчас, едва выйдя из прыжка, он попытался связаться с ней аж шесть раз, но она снова не ответила ни на один его вызов.

Аларика же… Странно, когда он впервые услышал о том, что ему выделяется «офицерский конвой», хотя и в таком… м-м, необычном составе, он представлял себе, что она будет всюду таскаться за ним, маячить за спиной или подозрительно зыркать глазами на него и по сторонам, короче, вести себя как типичный охранник и надзиратель, вместе взятые. Но к его удивлению, ничего такого не было: он практически всюду ходил один, ел, спал, а с Аларикой они пересекались только на работе. Нет, работа у него, конечно, занимала почти три четверти времени суток, но и там он часто отлучался по делам, проводил совещания, мотался по верфям в одиночку или с сопровождением, но не с ней. Однако… когда он смог найти время, чтобы проанализировать всю историю ее «конвоирования», оказалось, что, несмотря на такое вот почти постоянное отсутствие, в те моменты, когда ему жизненно необходима была помощь, эта странная девушка, на которую, несмотря на ее красивую неординарную внешность, ему совсем не хотелось заглядываться, неизменно оказывалась рядом. В каком бы виде эта помощь не требовалась — совет, аналитика, давление на оппонента или, как в последний раз, абордаж с борта рейдера крейсерского класса. Вот так вот… Это Ника сильно озадачило, и он попытался осторожными расспросами разобраться с тем, что же такое на самом деле этот «офицерский конвой». Но ответы его еще больше запутали. Ну как, скажите, можно понять такую реакцию на его вопрос об охранных функциях «офицерского конвоя»:

— Что, выделять целого офицера клана только для охраны? Да ты, парень, юморист!..

— Ну, какие ваши планы, «Голос»? — поинтересовалась Аларика, когда они вошли в его офис.

Ник сел за свой стол и задумался. Пришла пора принимать решение. Он потер подбородок, бросил быстрый взгляд на Аларику, вздохнул и, едва не зажмурив глаза, как будто он бросался в воду с крутого обрыва, произнес:

— Я… мне нужно будет на пару дней отправиться на поверхность.

— Я думаю, вам придется отправиться вниз на несколько больший срок, «Голос», — спокойно уточнила девушка. — На нас вышли представители объединения «Зарвекот» и Дома «Шлинар». И те и другие производят строительные комплексы полного цикла. Предварительные переговоры с ними уже проведены и соглашение о намерениях заключено, но вам нужно будет посетить их производственные мощности и ознакомиться с технологиями.

— Мне?! — изумился Ник.

— Конечно. — Тут она сделала короткую паузу, бросила взгляд на Ника, лихорадочно соображающего, на кой черт он сдался на производственном комплексе, если ничего не смыслит в производстве, после чего невозмутимо продолжила: — Естественно, во главе небольшой делегации экспертов, с которыми клан уже заключил контракт. А затем окончательно договориться о цене. — Ее глаза едва заметно сузились, причем Ник мог руку дать на отсечение, именно для того, чтобы скрыть насмешку, и она закончила: — Советник сообщил, что вы имеете в этой области природный талант.

— Понятно, — кивнул Ник, поджав губы. Ну а что он хотел? Конечно, советник уже передал всю показавшуюся ему необходимой, информацию и новые инструкции этой… «к-конвою».

* * *

С обязанностями главы делегации ему удалось справиться за четыре дня: два дня ушло на посещение производств, после чего последовали еще два дня жестких переговоров. Но Нику удалось сбить заявленную цену почти на одиннадцать процентов. Причем не столько из-за аргументации (ну какие он мог привести аргументы по промышленному оборудованию, его характеристикам или, например, другим предложениям на рынке, если не знал об этом почти ничего), сколько действуя по рекомендациям Лакуны. Нет, кое-какие аргументы эксперты ему, конечно, подбрасывали (по прямому сетевому соединению, которое он держал все время переговоров), но для внятной позиции, от которой можно было плясать, их было мало. Поэтому переговоры он вытянул, считай, на одном упрямстве.

А вот потом Ник послал вызов по тому номеру, который дал ему Стакал. Ответили ему быстро.

— Вы закончили со всеми своими делами и готовы уделить мне пару дней, офицер?

— A-а… адмирал Гурон? — ошалело произнес Ник, узнав и голос, и манеру общаться. Тот довольно усмехнулся, явно наслаждаясь реакцией землянина. А какая, простите, еще реакция у него могла бы быть? Что вообще может связывать изгнанника, покинувшего планету и лишенного всех прав, и командующего регулярным флотом Лузитании?

— Кхм, прошу простить, но советник Стакал, дал мне ваш… — несколько растерянно начал он, а потом оборвался себя, мысленно ругая последними словами. Гурон же ясно дал ему понять вот этой самой фразой о «паре дней», что полностью в курсе всех договоренностей. Так что же Ник тупит?

— Я полностью в вашем распоряжении, и… для меня честь работать с вами, адмирал.

— Ну, я полагаю, отвлеченные рассуждения оставим на потом. А пока… как быстро вы можете прибыть к центральному клиническому госпиталю флота?

— Секундочку… — Ник через Сеть быстро вызвал навигационную справку, прикинул и сообщил: — Через двадцать минут.

— Жду вас там.

Судя по тому, что, когда Ник добирался до госпиталя, к нему подскочил молодой лузитанец в медкомбинезоне, адмирал уже успел отдать все необходимые распоряжения. Медтехник послал по сети идентификационный запрос, получил подтверждение, удовлетворенно кивнул и сообщил:

— Адмирал ждет вас в секторе тонких исследований мозговой деятельности, — и, заметив, что Ник несколько озадаченно уставился на него, поскольку не представлял, где этот самый сектор искать, скупо улыбнулся и сообщил: — Я провожу.

Сектор оказался труднодоступным, причем Ник так и не понял, чем это было вызвано — то ли особыми условиями стерильности, то ли повышенными требованиями секретности. Но как бы там ни было, ему пришлось раздеться, пройти сканирование, потом принудительную мойку, обработку ультрафиолетом, затем еще какой-то дрянью, отдававшей в нос резким запахом ацетона, потом надеть одноразовый комбинезон, обтягивающий тело, как трико Супермена, только без плавок поверх, и пройти три тамбура, в которых внутренняя дверь открывалась только после того, как полностью закрывалась наружная.

Адмирал Гурон встретил его в точно таком же комбинезоне.

— Знакомьтесь, Ник, это профессор Триарни, наш ведущий специалист по тонким исследованиям мозговой деятельности. Он вами и займется.

— Очень рад, молодой человек, — довольно заявил профессор, окинув Ника взглядом, в котором землянину почудилось предвкушение профессионального расчленителя, которое тот испытывает при виде новой жертвы. — Что ж, не будем зря тратить ваше время. Прошу. — И он указал рукой в сторону очередного тамбура.

За тамбуром оказалось довольно обширное помещение, центром которого являлось кресло вроде зубоврачебного, но гораздо более крупное и, пожалуй, комфортное. Профессор молча указал Нику на это кресло, а когда тот занял его — приступил к пояснениям.

— Сейчас вам введут комплексный препарат, который одновременно погрузит вас в сон и подготовит ваш мозг к взаимодействию с нашей аппаратурой. Основной нашей задачей, как я понял, является извлечение из вашей глубинной памяти нескольких фрагментов воспоминаний, включающих моменты, когда вы смотрели на небо.

— А почему нескольких? — уточнил Ник. Что будет с этими фрагментами — он знал, поскольку Стакал ему все объяснил.

Если снятая с него информация сохранилась достаточно хорошо — ее передадут в навигационную службу флота, и ее центральный искин постарается рассчитать, из какой точки галактики будет видно именно такое сочетание звезд. Но еще советник сказал, что вероятность повреждения мозга при этой процедуре составляет около шестнадцати процентов. Вроде бы немного, но при нескольких снятиях информации шанс на реализацию этих шестнадцати процентов скачкообразно возрастал. И какой смысл будет в этих сведениях, если Ник встанет из кресла слюнявым идиотом?

— Ну, молодой человек, если вы не хотите промучиться зря — нужно непременно несколько фрагментов, ведь положение звезд меняется. И получив картину в динамике, мы резко увеличим шанс того, что навигационный искин сможет быстро выдать результат. А если картинка будет единичной и соответственно статичной, то я сильно сомневаюсь, что навигационная служба сможет вам помочь раньше чем через несколько лет. Сами поймите, у нее ведь несколько другие задачи, и при всей благосклонности к вам адмирала Гурона она сможет выделять вам либо крайне незначительные мощности либо наоборот — значительные, но зато на крайне незначительное время.

— Хорошо, я понял, — кивнул Ник и тут же почувствовал, как все тело одеревенело.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул профессор, после чего сознание медленно куда-то уплыло…

Когда он очнулся, перед его глазами возникло лицо профессора.

— Ну-с, молодой человек, как мы себя чувствуем?

Если честно, Ник чувствовал себя… жутко. Голова дико болела, во рту было сухо и погано, а желудок просто выворачивало. Но как все это объяснить в таком состоянии, землянин не представлял. Поэтому просто вяло махнул рукой. Профессор понимающе кивнул и подбодрил:

— Ничего-ничего, главное, что вы можете внятно и связно общаться и, по нашим данным, у вас не развилось никаких патологий. А то, знаете ли, у нас, бывало, с этого кресла вставали уже со злокачественной опухолью мозга. А все остальное — ерунда. Мы вас сейчас быстренько подлечим — будете как новенький.

— А кх… кхакой результат, профессор?

— Отличный результат, молодой человек, просто отличный. Мы отыскали и кое-что еще, кроме картинки. Хотя пришлось повозиться, да, пришлось повозиться. Но все результаты уже переданы в навигационную службу флота.

* * *

О том, чего удалось добиться навигационной службе флота, Нику поведал сам адмирал Гурон, который для этого лично прибыл на Транквею. Причем не один: когда к землянину, спокойно обедавшему в небольшой ресторации, расположенной рядом с офисом, подошли эти двое, он даже не удивился, ибо давно ожидал чего-то такого.

Стакал, весело поприветствовав его, сразу же по-хозяйски устроился напротив и замер, вызывая через сеть меню, а вот адмирал остановился и с интересом уставился на Ника. Землянин прекратил есть, привстал, поприветствовав Гурона, а потом равнодушно поинтересовался:

— Есть что-нибудь будете, адмирал?

— Нет, я пообедал перед самым отлетом, — отказался адмирал.

— Ну а я тогда, с вашего позволения, доем, — после чего вернулся к своему супу.

— Ну что? — все также весело поинтересовался советник, похоже, уже сделавший заказ, у Гурона.

— Ты, как всегда, оказался прав, — усмехнулся тот. — С меня десять лутов. Лови.

Стакал удовлетворенно кивнул и повернулся к Нику.

— Что ж, поскольку вопросы от тебя, похоже, придется ждать до второго цунами (эта фраза на Лузитании была аналогом русской поговорки — до морковкина заговенья), я попрошу адмирала Гурона вместо тебя. Давай, старина…

Адмирал молча кивнул и заговорил:

— Нам очень повезло, молодой человек, что вы когда-то бегло пробежали статью на одном из ваших новостных ресурсов с названием, которое мы с помощью полученной от вас базы вашего родного языка расшифровали как «Википедия». Повезло в том, что мы сумели отыскать этот фрагмент. Так вот там оказалась крайне упрощенная схема нашей галактики с грубой отметкой примерного расположения Солнечной системы. Крайне упрощенная, но кое-что понять из нее было можно: ваша звезда располагается между двумя «шлейфами», называемыми вами рукав Персея и рукав Стрельца, близко к центру болтающегося между ними «хвоста», который отчего-то также называется «рукав» — рукав Ориона. Это дало нам привязку к точке поиска и позволило сократить область поисков приблизительно в одиннадцать с половиной тысяч раз.

— И? — Ник бросил есть и аж подался вперед.

— Вот, — адмирал перебросил Нику пакет информации, — приблизительный район поиска.

Около семидесяти тысяч систем. Тот район — совсем уж дикий космос, так что никакого картографирования систем там не производилось. Поэтому состав звездных систем, наличие у них планет, их число и другие особенности нам неизвестны.

— Семьдесят тысяч… — ахнул Ник. А Стакал еле заметно скривился.

— Да-а-а, — расстроенно произнес он, — не думал я, что ты так издалека. Это, пожалуй, годы, а то и десятилетия поиска. Что ж, свою долю денег ты смож…

— Стойте! — заорал Ник. — Стойте, я вспомнил. Наше Солнце — желтый карлик. Ну, спектральный класс у него такой… То есть там какие-то цифры, я не помню, но в общеупотребительном смысле говорят так.

Адмирал Гурон на несколько секунд выпал из действительности, по-видимому, связываясь по сети с картографической службой, но когда он вернулся, его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Лови пакет, — довольно произнес он. — Твоя информация кардинальным образом изменила ситуацию. Теперь область поиска составляет всего полторы тысячи звезд.

— Полторы тысячи? — убито произнес Ник. Адмирал и советник переглянулись и… даже не расхохотались, а банально заржали. Оба. Во весь голос.

— Ох, насмешил, — сумел выдавить из себя только спустя минуту Стакал. Адмирал махнул рукой.

— Брось, он же не служил во флоте. Гражданский — что с него возьмешь.

— Да в чем дело-то? — нахмурился Ник.

— Ты же подумал, что тебе придется одну за другой обследовать все эти системы?

— Ну да…

— А то, что тебе для поиска достаточно будет загрузить в командную сеть твоего корабля специальную навигационную программу, которая будет производить сопоставление результата сканирования с той самой эталонной картинкой, которую извлекли из твоей памяти, и пересчет новой картинки, тебе в голову не пришло?

Ник замер, а потом осторожно начал:

— Так значит…

— Ну да, после первого же твоего прыжка внутрь области поиска навигационная программа произведет сопоставление — и область поиска ужмется приблизительно в пять раз. После второго — опять. А теперь посчитай, сколько тебе надо сделать прыжков, чтобы найти твою Землю?

Но Ник уже его не слышал. Он сидел и улыбался во весь рот. Он уже почти нашел Землю. Причем это «почти» было совсем небольшим, практически незаметным, как следы лужи на асфальте под жарким летним солнцем…

Глава 11

— Рад вас снова видеть, молодой человек.

— Профессор? Вы?! — Ник аж вздрогнул. Несмотря на то что благодаря профессору Триарни у Ника появился реальный шанс очень скоро отыскать Землю, новой встрече он был не особенно рад — уж очень негативное впечатление осталось у него от прошлой, слишком худо ему было после нее.

— Да, молодой человек, я. — Профессор улыбнулся. — Понимаю вашу реакцию, но сегодня я здесь не для того, чтобы сделать вам плохо. Наоборот, я собираюсь сделать вам хорошо. Идемте.

* * *

После той памятной встречи на Транквее в жизни Ника снова началась крайне нагруженная и суматошная, но радостная полоса: хоть он и спал теперь снова всего часа по четыре в сутки, зато занимался не делами Великого дома Корт, а своими собственными.

Проект сверхдальнего рейдера на основе линкора «Скасан» оказался неудачным. Нет, внешне все выглядело красиво и казалось вполне достижимым, но, как выяснилось после расчетов инженеров конструкторского бюро все той же верфи «Самора каннубиас», подобное удлинение корпуса резко снижало его поперечную прочность, а требуемые переделки энергетического комплекса корабля оказались просто невозможны, потому что при размещении реакторов в подобным образом модернизированном корпусе возникал энергетический резонанс, способный при работе реакторов на полную мощность принести много проблем — от перегрева энерговодов до повреждения внутреннего набора. Однако сама идея инженерам понравилась, поэтому они немного покумекали и предложили свой вариант, базирующийся уже не на новейшем «Скасане», а на корпусе линкоров типа «Плазма».

«Плазма» были линкорами предыдущего поколения, и не просто монстрами, а левиафанами среди них. Даже против тех же «Скасанов» они до сих пор смотрелись весьма неплохо. Во всяком случае, адмирал Гурон заявил, что он выпустил бы «Саксан» против «Плазмы» один на один только в крайнем случае, если выхода нет, а в любом другом приказал бы уходить. По всем расчетам тактических искинов в этом противостоянии победа с вероятностью 7:5 оказалась бы на стороне «старичка», при прочих равных, естественно. Но в настоящий момент ни в составе регулярного флота Лузитании, ни в составе клановых флотов ни одной «Плазмы» не было. Все они пали жертвой всего одного своего недостатка — крайне высокой стоимости эксплуатации, из-за которой все «Плазмы» буквально через пятнадцать — семнадцать лет использования оказались выведены в резерв. Даже такой богатой планете, как Лузитания, оказалось не под силу содержать такие корабли. Да и стоимость их постройки также оказалась просто запредельной, поэтому построено их было всего шесть штук.

В общем, если бы Ник захотел построить себе такого монстра с нуля, с этим бы были большие проблемы: для них практически никакие комплектующие не производились — от движков и оборудования до броневых сегментов. А вот с переделкой все обстояло не так печально.

Дело в том, что флот Лузитании в настоящий момент активно готовился переходить на корабли десятого технологического поколения, в связи с чем корабли девятого поколения должны были постепенно сниматься с вооружения и выводиться в резерв. А корабли предыдущего, восьмого, к которому и относились «Плазмы», находящиеся в резерве в настоящий момент, должны были сниматься с хранения и утилизироваться. Утилизировались корабли разными способами: какие-то — продажей, а какие-то — разборкой и переплавкой. И «Плазмы», скорее всего, ждала именно вторая участь — пускать в продажу нелузитанцам столь мощные боевые машины было бы непростительной глупостью. А ну как когда-нибудь эти левиафаны против тебя повернут? А на Лузитании для них покупателей не было — никому не нужны были эти здоровенные дуры, особенно по такой цене и при такой стоимости эксплуатации.

По этой причине адмирал Гурон посчитал возможным снять с консервации и отправить на разборку и утилизацию одну из «Плазм» несколько раньше, чем это произошло бы обычным порядком. Ну надо же заранее отработать технологии этой самой разборки и утилизации, не так ли? А если уже есть покупатель на судовой набор и снятую броню, да еще и готовый оплатить все ему необходимое авансом — так даже проще. Можно произвести работы по разборке за счет уже внесенных средств и не торопиться с продажей всего остального, а вдумчиво и не торопясь провести конверсию остальной начинки.

Так что все сложилось отлично, ибо Нику от всей «Плазмы» нужны были именно корпус и броня. Проект инженеров «Самора каннубиас» предполагал замену всего внутреннего оборудования корабля современными образцами, которые были либо существенно мощнее, либо гораздо компактнее своих устаревших аналогов. Например, реакторы «Триллис КМК» при большей на тринадцать процентов выходной мощности были компактнее «Краморов-3Д», стоящих на «Плазме» практически на треть. Так же было и с двигателями, и с установками искусственной гравитации, и со сканерным комплексом, да и с практически всем остальным оборудованием тоже.

Все это позволило высвободить внутри корпуса гигантские объемы, позволившие разместить и увеличенное в те же три раза, как это планировалось на проекте со «Скасаном», количество топлива, и многое другое. Единственным параметром, по которому получающийся корабль должен был сильно уступать своему, так сказать, родителю, была огневая мощь. Но по зрелому размышлению адмирал Гурон и советник Стакал, оказавшиеся закадычными друзьями-соперниками молодости, посчитали, что для задач, которые могут возникнуть перед Ником в Солнечной системе, даже мощь «Скасана» несколько избыточна — в Солнечной системе не могло быть настолько мощного флота, содержать его там не получится.

При выявленном во время разговора с Ником уровне развития земных технологий заметить такой крупный объект, как топливный завод, земные астрономы должны были обязательно. Подобные производства располагаются на орбите планет с водородной атмосферой, а уж за Ураном, Юпитером и Сатурном земные астрономы наблюдают постоянно. Даже если он торчит где-то еще — выработанный продукт с него требуется забирать довольно часто. А ставить генераторы маск-поля на все используемые в системе корабли… тут никаких денег не хватит. Так что столь интенсивное движение должны были бы засечь. И потом, дислокация более или менее серьезного флота в достаточно длительной перспективе невозможна без наличия не менее серьезной инфраструктуры, в которую кроме того же топливного завода входят орбитальные верфи (крупные корабли всегда строятся и ремонтируются на орбите), складские терминалы, полигоны… да много чего еще.

Так что оба — и Гурон, и Стакал — в один голос уверяли Ника, что самым серьезным, с чем он может столкнуться в Солнечной системе, будет парочка крейсеров, причем, скорее всего, рейдерного класса. Все-таки Земля очень далеко от цивилизованного космоса и для ее достижения нужны именно корабли дальнего хода. А рейдерные корабли по сравнению с другими судами эскадренного класса в несколько раз слабее.

Куда деваться, жизнь так устроена — выигрывая в одном (в данном случае в дальности хода), расплачиваться за это приходится другим. Если же создать уникальный корабль, сбалансированно сильный во всех отношениях — он оказывается запредельно дорог в производстве и в эксплуатации, а при боестолкновении все равно проиграет дивизии середнячков, построенных другими государствами или корпорациями за ту же сумму, которую стоил он один.

Так что было решено поменять тех ужасающих монстров, которые являлись главным калибром «Плазмы», на стандартные башни все тех же «Скасанов», изрядно выиграв при этом и в весе, и в энергопотреблении, и в высвобождаемом объеме, и на этом успокоиться.

Кроме того, Нику пришлось оформить превышение сметы на постройку этого корабля как кредит у Великого дома Корт, погасить который он обязался после того, как на его счету окажутся деньги, на которые он имел право по договоренности со Стакалом насчет искина покойного Главы. Когда ушлый советник выкатил это требование, Ник даже поначалу заколебался. Но пребывающий пока только в чертежах и трехмерных моделях корабль был таким… таким… таким… Короче, землянин махнул рукой и согласился. Тем более Стакал, как он позже признался, видя его колебания, не стал озвучивать остальные свои требования и подтвердил обязательства клана по снабжению и обеспечению корабля.

Однако когда работы были уже в полном разгаре, выяснилось, что Ник не сможет стать капитаном этого красавца, так как не в полной мере соответствует необходимым требованиям. Попытка советника навязать ему капитана из офицеров клана привела к скандалу — Ник и слушать не хотел о том, чтобы этим кораблем командовал кто-то кроме него. А поиски выхода из этого положения привели к тому, что Стакал после серии обследований заявил, что лучшим выходом из данной ситуации будет вариант прохождения Ником полной клановой модификации.

— Чего? — опешил землянин. Советник пожал плечами.

— Все другие варианты будут более длительными и гораздо менее эффективными, — потом вздохнул и мягко произнес: — Пойми, Ник, долгие столетия кланы улучшали эти комплекты модификаторов именно под подобные задачи, добиваясь наивысшего уровня эффективности своих командиров, управленцев и капитанов. К тому же, — тут он усмехнулся, — разве тебе не надоело считаться неполноценным клановым офицером? А тут мы одним махом решаем обе задачи.

Ник некоторое время помолчал, а затем осторожно спросил:

— А чем еще мне это грозит?

— То есть? — изобразил непонятливость Стакал.

— Просто я знаю, советник, — ядовито произнес Ник, — что вы ничего не делаете даром. И кроме всех тех причин, которые вы мне тут озвучили, непременно существует как минимум еще одна. И скорее всего, именно она для вас самая важная. А если судить по опыту наших взаимоотношений, она окажется именно той, которая втянет меня в очередную задницу. Вот поэтому я и хочу ее знать.

Стакал несколько мгновений задумчиво рассматривал его, а затем, коротко кивнув то ли Нику, то ли своим мыслям, произнес:

— Ну что ж, хорошо, я скажу тебе. Я это делаю потому, что собираюсь сделать из тебя нового Главу Великого дома, — и, весело посмотрев в выпученные от изумления глаза Ника, заливисто захохотал. — Ой, Ник, ты бы сейчас себя видел!

— Ну вас с вашими шутками, господин советник, — зло пробормотал Ник. — Пойду я от вас, а то еще до инфаркта доведете…

Но избежать клановой модификации ему так и не удалось. Впрочем, не так уж он и сопротивлялся — изучив все остальные варианты, Ник пришел к выводу, что все они обойдутся ему в очень нехилую сумму, выход на требуемый уровень с их помощью займет намного больше времени, и при этом в конце концов они окажутся куда менее эффективными.

Кланы действительно уже на протяжении столетий занимались совершенствованием имплантов и модификаций, устанавливаемых собственным офицерам. Набор клановых модификаций был одной из самых охраняемых клановых тайн. А для того чтобы получить хоть какую-то информацию о чужих разработках, Великие дома готовы были платить просто сумасшедшие деньги. Нику же как офицеру клана и, более того, официальному «Голосу Главы» Великий дом Корт предоставлял полный набор клановых модификаций совершенно бесплатно. Вот поэтому он сейчас и торчал в центральном клиническом госпитале флота, ожидая начала этой страшноватой процедуры.

* * *

— Не беспокойтесь, молодой человек, на этот раз мы с вами будем заниматься давно отработанными процедурами на совершенно стандартном оборудовании. Высшего класса, конечно, иначе клановую модификацию не сделаешь, но совершенно стандартном, так что ничего опасного вас не ждет.

Ник настороженно кивнул, но все-таки поинтересовался:

— Если все давно отработано, почему мной будете заниматься вы?

Профессор удивленно воззрился на него.

— А кто вам сказал, что вами буду заниматься непосредственно я? У вас, молодой человек, мания величия, я все-таки ведущий нейрохирург планеты. Просто у меня в отделении самая качественная исследовательская аппаратура, и ваш… м-м-м… опекающий вас адмирал Гурон попросил меня обследовать вас именно на ней. Ибо чем более глубокое исследование вашего организма мы проведем, тем более удачную конфигурацию модификаций нам удастся разработать. А саму установку будут делать другие.

Но подобный ответ Ника отнюдь не успокоил.

— То есть вы все равно будете…

Профессор поморщился.

— Молодой человек, я буду снимать параметры. И все. Не вторгаться в вашу память. Не… не… резать вас по живому, как древние врачи. Не запускать внутрь вас колонии активных наноботов, как это происходит в медкапсулах и регенераторах, а просто снимать параметры. Бесконтактно. Это даже более безопасно, чем лечение баз под разгоном. Вы когда-нибудь у себя на Сигари учили базы под медикаментозным разгоном?

— Конечно! — возмутился Ник такому пренебрежению к его месту появления в этой цивилизации.

— Так вот здесь все еще более безопасно. Так что не морочьте мне голову и идемте уже, — ворчливо пробурчал профессор, после чего развернулся и двинулся вперед. При этом даже его спина, казалось, излучала в окружающее пространство обиду.

Добравшись до блока профессора, в котором он уже один раз побывал, Ник почувствовал, как от неприятных воспоминаний вспотела спина. Однако к его облегчению, на этот раз Триарни привел его не в ту комнату, в которой стояло «зубоврачебное кресло», а в другую, в которой стояла… стоял… стояло… короче, находилось нечто, чем-то напоминающее ту капсулу интенсивной реанимации, в которую его засунула Слея при их первой встрече, только увеличенную раз в двадцать.

— Мне лезть вот в это? — удивленно-опасливо поинтересовался Ник. Профессор в ответ только тяжело вздохнул и патетически вскинул руки вверх, будто моля небеса ниспослать ему с таким нервным пациентом еще хоть каплю терпения. Ник скривился, но начал неторопливо раздеваться.

К тому моменту как он разделся, выяснилось, что это сооружение является не самой капсулой, а исследовательским модулем, уникальным и существующем в единственном экземпляре. Во всяком случае, ни о каком другом исследовательском модуле, обладавшем схожими возможностями, ни одно научное издание во всем цивилизованном космосе не упоминало. А капсула была расположена внутри его, но по команде с пульта могла выдвигаться и раскрываться, дабы принять в себя исследуемый объект.

— Э-э… профессор, — на всякий случай в последний раз поинтересовался Ник, — а мне совершенно точно надо забираться туда? Ведь кланы уже сотни лет производят клановых модификантов без такой… такого аппарата.

— Послушайте, Ник, — ласково поинтересовался профессор, — а вы, случайно, не забыли, что вам однажды оторвали голову? И вы считаете, что это никак не отразилось ни на вашем спинном мозге, ни на вашей нервной системе, ни на вашей наносети? К тому же эти недоучки из кланов считали хорошим результатом синхронизацию модификаций с базовым организмом всего на девяносто восемь целых семьсот одиннадцать тысячных процентов. Мы же уже давно считаем нижним пределом своей работы девяносто девять целых триста сорок шесть тысячных процента. А лучшим результатом вообще были девяносто девять и четыреста сорок две тысячных! — И профессор бросил на Ника гордый взгляд, который почти сразу же превратился в снисходительно-огорченный. — О, Боги Бездны, с какими дилетантами я работаю! — пробормотал он и махнул: — Полезайте уж…

* * *

Когда Ник выплыл из тихого и спокойного беспамятства, он некоторое время вспоминал, где находится и что тут делает. И проблема была не в том, что это было сложно или он плохо себя чувствовал. Нет, чувствовал он себя хорошо-о-о-о, так хорошо, что ничего просто не хотелось делать. Так бы лежать и лежать… А потом ему в голову тонким, почти незаметным молоточком стукнулась мысль о том, что с тех пор, как он попал сюда, ему еще никогда не было так хорошо. И что это хорошо — нехорошо… Он попытался отбросить эту мысль, но она отчего-то не уходила. И вот тогда он начал вспоминать, где находится и что тут делает. Но до конца вспомнить так и не успел. Потому что его… вместилище (а может, скорлупа или материнская сумка), в котором Нику было так умиротворяющее хорошо, внезапно дернулось и куда-то поползло. А затем над ним склонилось озабоченное лицо профессора Триарни.

Увидев его, Ник счастливо улыбнулся.

— Зачем? — тихо прошептал он и замолчал. Говорить ничего не хотелось. Профессор нахмурился, повернулся и что-то сказал кому-то, находящемуся в том же помещении, а затем наклонился и спросил:

— Вы что-то сказали, молодой человек?

— Зачем вы накачали меня наркотиками, проф? — все так же умиротворенно проблеял Ник.

— Наркотиками? — удивился профессор. — Какими нарко… Ах, вот вы о чем! Нет, мы вас ничем не накачивали. Это особенности подстройки организма к полной клановой модификации. И — приготовьтесь, довольно скоро придет боль. Сильная. У нас с вами получился очень высокий уровень синхронизации, молодой человек — девяносто девять и пятьсот двадцать одна тысячная процентов. Вы — мой новый личный рекорд. Но вашему новому организму сейчас требуется протестировать ваши возможности, чтобы… м-м-м… как бы сказать… выстроить шкалу оценки. От максимального удовольствия до самой сильной боли. Откалиброваться, так сказать, по-новому. Так что теперь ждите боли.

Ник, у которого состояние неги уже стремительно проходило, приподнялся и начал осторожно выбираться из капсулы. Это оказалось нелегко. Все тело ощущалось как чужое. Мышцы, кости, суставы двигались как-то по-другому, не так, как раньше. А когда он случайно оперся пальцами о край капсулы, то чуть не упал, потому что пальцы выгнулись назад почти на сто восемьдесят градусов. Ник несколько секунд ошалело пялился на свою руку, а затем попытался просто сжать ладонь. Это получилось совершенно свободно. Тогда Ник перевел взгляд выше и, подняв руку, поднес ее к лицу, повернул и… свободно укусил себя за локоть. Землянин перевел обалделый взгляд на Триарни.

— Это… как?

Профессор, улыбаясь, пожал плечами. Мол, вот так теперь… И вот тут пришла боль. Ник заорал, упал на пол и забился на нем, плюясь слюной и желчью из пустого желудка. Профессор что-то орал рядом, но все это проходило полностью мимо его сознания. Было больно! Вернее не так — БЫЛО БОЛЬНО!!!

Сколько он так провалялся, Ник не понял. Потом, когда он уточнил время с помощью своей сети, оказалось, что около сорока секунд. Но по ощущениям это длилось часы, а то и дни. Вечность… нет, на вечность все-таки не тянуло, но… долго. Впрочем, время — понятие относительное. Например, попробуйте опустить в кастрюлю с кипящей водой руку и засечь по секундомеру хотя бы пять секунд — вечностью покажутся!

Следующие несколько дней Ник учился ходить. Осторожно. По стеночке. Сначала шесть с половиной шагов до туалета. Потом двадцать четыре до процедурной. Не потому, что ему не могли сделать процедуры прямо в палате, нет, просто профессор велел двигаться… Затем сорок один по коридору, на лифте вниз на два этажа и еще девяносто шесть до столовой офицерского состава. А потом… потом он побежал. В спортзале, пристроенном к секции тренажеров.

На тренажеры ему еще было рано: по оценкам профессора, колонии наноботов у него уже полностью распаковались, но модификация организма все еще была в полном разгаре. То есть на самом-то деле она теперь будет идти всю его жизнь, подстраивая его тело под различные условия, в которые ему придется попадать — от разной гравитации до разного состава атмосферы, бактериально-вирусного состава среды обитания и тому подобных вещей, но основа его будущего тела будет заложена в ближайшие семьдесят — восемьдесят дней.

А еще он осваивал базы. В первую очередь рукопашника, стрелка и тактика наземного боя четвертого ранга — в обществе, где любой может вызвать любого «в круг» и где до сих пор существует культ воина, это стандартный набор для любого офицера клана, если он, конечно, не хочет и далее оставаться посмешищем. Но не только эти. Еще было почти сорок баз — от вполне понятной для офицера флота «тактики эскадренных сражений» до совершенно непонятно зачем ему нужных «экономического планирования» и «финансовой отчетности и администрирования деятельности средних промышленных кластеров». Нет, на первом месте, что естественно, были боевые — освоение индивидуальных боевых баз именно сейчас, в период интенсивной модификации тела, было наиболее эффективно, потому что позволяло таким образом направить модификацию, чтобы развить из Ника бойца предельно возможного для него уровня.

Однако всему остальному тоже уделялось внимание. Пока базы изучались на низких рангах — первом-втором, но регулярно. Сегодня — одно, завтра — другое. Ник даже как-то, лежа в своей постели вечером очередного жутко загруженного дня, в усталом полубреду предположил, что это делается потому, что его мозг тоже как-то меняется. Из этого предположения он позже сделал вывод, что чем сильнее его сейчас нагружать, тем лучше он потом будет работать. Правда это была или просто бред усталого человека, Ник не знал, но теперь во время изнурительной практической отработки баз рукопашника старался кроме мышц и связок задействовать мышление — перемножал в уме сначала четырехзначные, потом пятизначные, а потом и более многозначные цифры, вспоминал стихи, задачки из универа (они отчего-то вспоминались довольно легко) и решал в уме.

А потом наступил момент, когда простой отработки уже стало мало. Пришло время спаррингов.

Тем утром Ник пришел в спортзал довольно рано, не позавтракав. Сегодня, как ему сообщил профессор, у него должен был состояться первый спарринг, и он не хотел выходить против элитного бойца (а с любым другим финальное освоение четвертого ранга рукопашки не имело смысла) с полным желудком.

Пока никого не было, Ник решил повторить тренировочный комплекс. И так увлекся, что не заметил, как кто-то вошел в спортзал, что было странно, поскольку его возможности контроля пространства вокруг себя после полной клановой модификации многократно возросли. Впрочем, когда он опознал того, кто вошел, то его удивление рассеялось.

— Здравствуй, Ник, — улыбнулся адмирал Гурон.

— Добрый день, господин адмирал, — склонил голову Ник в легком поклоне. — Пришли посмотреть, как меня будут валять по ковру?

— Вроде того, — рассмеялся адмирал и… шагнул на ковер. Ник удивленно воззрился на Гурона. Ах ты ж, боже ж мой — адмирал оказался одет в тренировочный костюм! Так вот кого имел в виду Триарни, когда сказал, что Ник сразу же узнает своего спарринг-партнера… Между тем адмирал остановился прямо перед Ником и секунду смотрел на него, а затем… Ника унесло в стену. Вот так просто, без всяких стоек, поклонов и прочего. Стоял перед тобой человек, мгновение — и ты уже летишь.

Ник вскочил на ноги и тут же скользнул в сторону, потому что не увидел нигде адмирала. Но… на этот раз его для разнообразия швырнуло к потолку. Так и пошло…

Гурон валял его по всему спортзалу почти час. И никакой опыт охотника на крыс Нику на этот раз не помог. Как он ни пытался хоть что-то сделать, прошло около часа, прежде чем начало получаться (когда он перестал пытаться вызвать у себя какое-нибудь пресловутое «чутье» или поймать еще более пресловутое «ощущение пространства», а просто поймал нужный алгоритм движений).

Вот интересно, когда он на Земле читал про всяких крутых бойцов, то во всех книгах про них непременно было описано, что они, мол, двигаются «по-кошачьи», «с кошачьей грацией», «хищно, как пантера» — ну и так далее. Здесь же Ник ничего такого не замечал. То, что обученные рукопашники вообще и клановые офицеры в частности двигаются несколько иначе, чем остальные люди, он уловил довольно давно, но ни с какой кошачьей грацией их особенности движения у Ника совершенно не ассоциировались. Скорее, они двигались… скупо. И очень точно.

Вот как, например, производит движение человек, которого окликнули? Он разворачивается туда, откуда раздался голос, не только головой, но и всем телом, руки еще раскинет и голову как-то с вывертом наклонит. А девчонки вообще часто подпрыгивают и разворачиваются туда полностью — этаким приставным шажочком. Раз-два и не только носик, но и носочки туфелек смотрят туда, откуда окликнули. Рукопашники же двигались совершенно по-другому — поворот головы строго на определенный угол, чтобы только поймать окликнувшего боковым зрением и идентифицировать, но глаза при этом продолжают контролировать пространство в максимально доступном секторе. Другие движения — только по необходимости: развернутся и шагнуть к стене, чтобы обезопасить спину, сделать шаг назад, чтобы привести окликнувшего в более удобный сектор, присесть, чтобы сократить возможности наблюдения, и так далее… И вот только тогда, когда он перестал пытаться изобразить эту самую «кошачью грацию» и интуитивно начал подражать движениям Гурона, у него и начало что-то получаться.

Нет, адмирал по-прежнему валял его по всему залу, но уже не как хотел, а как получалось и прилагая усилия. Более того, Ник уже нет-нет, да успевал провести какой-никакой удар. А пару раз он даже рискнул попытаться сделать подсечку. Неудачно, конечно, но до этого он вообще выступал в ипостаси «груши», а тут хоть что-то… Но это были все его успехи.

— Молодец, — удовлетворенно кивнул адмирал, когда решил сделать перерыв в своем валянии Ника по залу, — для первого раза просто отлично.

Ник криво улыбнулся. Несмотря на все свои «успехи», молодцом он себя совершенно не ощущал.

— Заниматься будем каждый день по полтора часа. Еще четыре будешь проводить в тренажерной. И два раза по два часа стрелковой подготовки в манекированном тире. Два часа — одноручное оружие, два часа — двуручное. Как распределить остальное время, тебе скажет профессор Триарни.

— А вы что, сами будете со мной заниматься? — удивился Ник.

— Ну, не только я, конечно. Через пару недель пришлю тебе инструкторов из центра подготовки десанта. Рукопашнику, чтобы не останавливаться в развитии, надо регулярно менять спарринг-партнеров. Но до того времени мы будем работать вдвоем, — Гурон усмехнулся, — не беспокойся — не заскучаешь.

Когда он вышел из зала, Ник медленно стянул с себя насквозь пропитанный потом тренировочный костюм и устало шлепнулся на маты. Черт! В какую же очередную комбинацию втянул его Стакал, если им занимается лично командующий регулярным флотом Лузитании? Что еще ему, Нику, готовит судьба?

* * *

Следующие два месяца прошли почти одинаково: тренировки, спарринги, стрельбы в манекированном тире, изучение баз в медкапсуле и под разгоном, потом работа в Сети по тем заданиям, которые подкидывал ему Стакал.

Эти задания были собраны таким образом, чтобы прокачать те самые непонятно зачем ему нужные базы типа «финансовой отчетности и администрирования деятельности средних промышленных кластеров» или «перспективного планирования логистических процессов». Ник временами с тоской вспоминал клинику профессора Нейшела, в которой ему ставили индивидуальную нейросеть. Там все было проще, легче и безоблачней, что ли. Он сам планировал свою жизнь, и она представлялась ему ясной и понятной. Здесь же…

Центральный клинический госпиталь флота Ник покинул как раз к тому времени, когда «Самора каннубиас» почти закончили сборку его нового корабля.

Но первым делом он отправился не на верфь, а на Транквею, на которой все это время жили остатки его экипажа. Вернее, не совсем так — не то чтобы жили. То есть сначала они все вместе действительно очутились на Транквее после продажи Страшилой остатков крейсера — на Лузитанию им путь был закрыт, а куда еще отправляться, они к тому моменту пока не решили, вот и заявились на Транквею. Потом, после возвращения Ника, почти все какое-то время поработали с ним, находя время еще и на общение, встречи с прилетавшими с Лузитании родственниками или на недельку-другую отдыха на какой-нибудь из курортных планет. Несмотря на все последние события, запрет на посещение Лузитании всеми, кто не отрекся от клятвы верности клану Корт, так и не был снят. Впрочем, никто из его людей на это и не надеялся…

А вот последние полгода они не просто торчали на Транквее, а… учились. А куда было деваться? Ник объявил, что больше не будет заниматься картографией, поэтому многим их старые профессии теперь становились ненужными. Зато нужными стали совершенно другие, поэтому тем, кто собирался пойти за своим капитаном, необходимо было их освоить. Желающих остаться с Ником, к его удивлению, оказалось практически сто процентов — все-таки он сумел собрать себе классную команду…

Но просто пролететь мимо и не посмотреть на свой корабль Ник не смог. Поэтому, едва только челнок, прикрепленный к офису «Голоса Главы», покинул орбитальный терминал и вылетел к Транквее, он попросил так проложить маршрут, чтобы пролететь мимо верфей «Самора каннубиас». Пилот понимающе хмыкнул:

— Сделаем, «Голос»…

Так вот верфи Ник не увидел. Вообще. Когда они приблизились настолько, что на обзорном экране можно стало что-то увидеть в нормальном разрешении, Ник невольно присвистнул. Да-а-а… Все конструкции верфи были полностью заслонены тушей огромного корабля. Нет, и «Искатель Терры» был весьма немаленьким (да что там немаленьким — Ник считал его просто огромным), но то, что землянин видел перед собой сейчас… Это было невероятно.

— Красавец, — послышался сбоку голос пилота челнока. — На таком против целого флота выйти не страшно.

— Это да-а-а… — зачарованно произнес Ник, разглядывая вырастающий на экране корабль, а потом, спохватившись, подключился через сеть к искину челнока, чтобы взглянуть на «Искателя Земли», как решил назвать свой новый корабль, без такой помехи, как экран. И оно того стоило! Корабль был великолепен! Сила и мощь! Красота законченных линий и отраженный в них предел технического совершенства. И тут Ник почувствовал, что его впервые… отпустило. Ибо все эти два месяца он жил, ожидая, что вот-вот начнется та самая жопа, из-за которой Стакал и уломал его пойти на клановую модификацию. А сейчас вот — отпустило. Может быть, потому, что именно сейчас он окончательно поверил, что все-таки скоро увидит Землю?

Команда встретила его восторженным ревом.

— Капитан, смотрите, капитан вернулся!

— Капитан — хэй-хэй-хэй, снова с нами!

— Наш капитан вернулся, ребята!

Ника обступили его ребята, обнимали, хлопали по плечу, что-то браво рапортовали, широко улыбаясь (при этом вытягиваясь в струнку и отдавая честь), а потом, расплывшись в широкой улыбке, заключали в объятия. Он видел вокруг такие знакомые и родные лица — Пинолли, Кули, всюду следовавший за погибшим Грокком и чудом выживший в том последнем абордаже, Ваэрли, так же как и Ник, прошедший через некий облегченный и немного упрощенный вариант полной клановой модификации, которую делали офицерам регулярного флота Лузитании… но его глаза искали совершенно другое лицо.

— Пинолли, а где Страшила? — наконец, не выдержав, спросил Ник. И вокруг тут же воцарилась полная тишина. Все вокруг молча смотрели на Ника.

— Такое дело, капитан, — вздохнув, произнес бывший кап-сержант. — Она улетела…

Глава 12

— Нет, — твердо сказал Ник. Советник молча окинул его спокойным, даже каким-то скучающим взглядом, а затем негромко поинтересовался:

— И можно узнать почему, офицер?

— А то вы не понимаете, советник, — сварливо отозвался Ник.

— Да, я не понимаю, — жестко произнес Стакал. — Не понимаю и не могу понять, почему офицер Великого дома, уже несколько лет командовавший картографическим крейсером, действовавшим в дальнем поиске в отрыве от эскадры, а также отлично справившийся с должностью «Голоса Главы» в период кризиса и… лично убивший Главу враждебного клана, отказывается от чести быть выдвинутым на должность Главы Великого дома? Вот хоть убей — не понимаю.

— И вам не стыдно, советник? — грустно усмехнулся Ник.

— Нет, — спокойно ответил Стакал. — А за что мне должно быть стыдно?

— За то, что вы очередной, уж даже не помню какой, раз пытаетесь мною манипулировать?

— Хм… — Стакал задумчиво покачал головой. — А что, этого надо стыдиться? Я манипулирую офицерами клана, советом Великого дома, адмиралом Гуроном… ну, пытаюсь по крайней мере, как, кстати, и он мной, СМИ, своими помощниками, инженерами, финансистами, да вообще — уймой народа. А вот когда я пытаюсь проделать нечто подобное с тобой, меня должен охватывать жгучий стыд. Так, что ли?

Ник разозлился. В первую очередь на себя. Блин, нашел чем пристыдить такого прожженного типа, как советник Стакал. Да и за что? Или сам Ник никогда не манипулировал людьми? Три раза ха! Управлять экипажем из двух сотен человек, почти по году мотающемся во Фронтире, и без психологических манипуляций? Покажите мне того фантаста, который скажет, что он это сделает!

Конечно (и Ник знал это наверняка еще по своей земной жизни), есть твари, для которых манипуляция людьми не технологический процесс управления ими, а источник получения личного удовольствия. Такие и в маленьком коллективе типа бухгалтерии или IT-отдельчика на пять человек сумеют развернуть такие интриги и страсти — мама не горюй. Всех со всеми перессорят, кого-то доведут до истерики, а кого-то до регулярного алкоголизма, а потом погрузятся во всю эту бурю эмоций и будут впитывать ее всей кожей, получая наслаждение.

Нику про таких рассказывали, да и сам встречал — была у них одна такая в группе. И вот что интересно, на вид — ни кожи ни рожи, а как все закрутить умела. Подойдет, поговорит так участливо, повздыхает вместе с тобой, а когда отойдет — ты уже злобой по отношению к своему лучшему другу пышешь и кушать не можешь, пока ему как-то не подгадишь. Подгадишь — и так тебе вдруг противно становится, что бежишь, куда глаза глядят. А когда возвращаешься с раскаянием и искренним желанием извиниться, то видишь, как от твоего лучшего друга как раз только что отскочила эта сука. И все — хрен у тебя что получится, только еще больше переругаетесь. Она же где-нибудь неподалеку маячит, и глаза у нее такие участливые-участливые, ну так за них обоих переживает… Долго она их группу так тиранила, пока по каким-то причинам из универа не ушла. А сколько пар развалила — жуть. И потенциальных, и уже семейных. И ведь никто так до конца и не догадался, отчего у них эти два курса все наперекосяк шло. Ник уже здесь только начал такие вещи понимать, после того как ему Лакуна кое-что рассказал, показал и несколько примеров привел. А уж потом до многого и сам дошел. На «Кокотке».

— Слушайте, советник, вы же прекрасно понимаете, что я еще не готов к тому, чтобы играть в Великом доме Корт хоть какую-то роль, кроме роли вашей марионетки. А марионеткой я быть не хочу. Есть же у вас на примете люди, которые справятся с должностью главы намного лучше, чем я. Вы сами, например, или Аларика. Она… она великолепный офицер. Ну зачем вам я? Я же чужак. Ваши люди же ушли с Лузитании не только потому, что вас изгнали, но и потому, что вы хотели сохранить в неизменности свои традиции, свои ценности, свое право решать, кто свой, а кто — нет. Так вот я не ваш. И это всем известно. Меня не примет никто.

— Никто? — усмехнулся советник, а потом азартно предложил: — А давай проверим?

— Что? — недоуменно спросил Ник, но Стакал, не слушая его, на мгновение выпал из беседы, явно соединяясь с кем по Сети. С кем — стало ясно уже через пять минут.

— Вызывали, советник? — уточнила Аларика, переступая высокий комингс каюты.

— Да, — кивнул Стакал и сразу же взял быка за рога: — Аларика, вы работали с Ником довольно долгое время. И вы являетесь одним из самых влиятельных членов Совета офицеров клана. Так вот я бы хотел знать — как вы относитесь к тому, что я буду рекомендовать на Совете клана избрать Ника новым Главой?

— Главой? — Аларика развернулась к Нику, окинула его цепким взглядом, задумалась, потом усмехнулась и твердо произнесла: — Конечно, поддержу!

— Что?! — Ник вытаращил глаза и вскочил на ноги. — Что?.. Аларика, но… черт… блин… да кому, как не тебе, знать, что я совершенно не способен быть Главой Великого дома. Да в клане нет ни одного офицера, более неспособного на это, чем я. Ты же сама отрабатывала все те документы, по которым… ай, да что там говорить!

— Если ты, Ник, считаешь, что Главы сами, лично, проводят аналитику всей поступающей в клан информации, сами составляют доклады, рассылающиеся по первому списку, сами готовят несколько вариантов планов развития и планов действий на ближайший и последующие периоды, короче, единолично готовят принятие решений, а уж только затем принимают их — то ты глубоко ошибаешься. Дело Главы — принять решение, либо выбрав его из подготовленных вариантов, либо предложив свое, и добиться его выполнения. То есть работа Главы клана — это то, с чем ты уже сталкивался, будучи «Голосом», и должна сказать, что у тебя неплохо получалось. Особенно добиться.

— Ты это серьезно?

— Да, — спокойно кивнула та. Ник ошеломленно опустился на кресло. А Стакал, злорадно усмехнувшись, пообещал:

— Подожди, это еще не все.

И действительно, это было еще не все. Потому что спустя минуту в каюты советника ввалился Трон. И сразу получил «в лоб»:

— Рирген, вы влиятельный член Совета офицеров Великого дома Корт, племянник нашего прежнего Главы, человек, имеющий право сегодня, после того как мы имеем твердые доказательства гибели прежнего Главы, претендовать на его пост. И я хочу спросить вас — как вы относитесь к тому, что я буду рекомендовать на Совете клана избрать Ника новым Главой?

Трон развернулся к Нику, окинул его жестким взглядом и, развернувшись к Стакалу, мотнул подбородком в сторону Ника:

— Этого, что ли?

Советник с достоинством кивнул.

— Ну… от моей эскадры он в той безымянной системе улизнул классически. И в кругу заставил попотеть… — Трон задумчиво потер щеку. — Да и то, как он вырвал кадык Таибрену, — дорогого стоит. Что ж, я — только «за».

— Да вы что? — с дрожью в голосе прохрипел Ник. — С ума, что ль, сошли?! Да какой из меня Глава?! Да я вообще… я собираюсь уйти из клана, вот!

В каюте советника повисла напряженная тишина.

— Что ты сказал? — свистящим шепотом переспросил Трон. Но Аларика сделала шаг вперед и положила ему ладонь на плечо. Рирген вздрогнул и чуть расслабился. Но чуть.

— И можно ли узнать почему? — холодно спросил Стакал.

— Я… мне надо отыскать Трис, — глухо произнес Ник. — Вы тут все перечисляли, что я такого успел натворить. Так вот я сумел сделать это только потому, что у меня была команда — Трис, Акринен, гра Ниопол, Грокк… А потом… А теперь их нет. И… короче, не тяну я на Главу. Я в этом уверен.

В каюте снова на некоторое время повисла тишина, но уже не такая напряженная, и первой нарушить ее решилась Аларика.

— Ник, я понимаю все твои опасения, и ты прав, все твои успехи не только твоя заслуга, но и работа твоей команды. Но почему ты включил в свою команду только тех, кого уже рядом с тобой нет? А Ваэрли? А Пинолли? А остальные твои ребята? А я, в конце концов? Ты что, отказываешь мне в том, что я вхожу в твою команду? — Последний вопрос в устах девушки прозвучал весьма сердито. Ник смутился.

— Нет, конечно, нет. Конечно — ты тоже моя команда, но… — Тут он запнулся, потом упрямо вскинул голову и закончил: — Понимаешь, в чем дело, Аларика, я… я пока не уверен, что ты только моя команда, а не чья-то еще.

Девушка усмехнулась.

— Вот как? — Она вдруг задумчиво подняла руку и намотала локон на палец. — Скажи-ка, Ник, а ты всегда и везде работаешь только со своей командой?

— Ну да.

— А как же Дакрит? Он был только и абсолютно твоим и больше ничьим?

Ник замер, поежился, потом пожал плечами.

— А парни из твоего экипажа? — продолжала Аларика. — Вот скажи, разве, если бы они отказались от клятвы верности клану, ты бы не взял их в экипаж?

— Нет, ты что?! — вскинулся Ник. — Да мне было совершенно не важно…

— Но они почему-то до сих пор не отказались от него. Значит ли это, что они не твоя команда? Ну, или, как ты выразился не только твоя команда?

Ник молчал, не зная, что ответить на эти слова. Аларика некоторое время сверлила его взглядом, а затем медленно произнесла:

— А теперь, Ник-землянин, твоей командой хочет стать целый клан. Почему ты нас отвергаешь?

Ник стиснул зубы так, что по обеим сторонам рта вздулись желваки, потом тряхнул головой и решительно произнес:

— Хорошо, давайте начистоту. — Он повернулся к советнику. — Я не верю, что вы действительно считаете меня лучшей кандидатурой на пост Главы, Стакал, и вижу только одну причину тянуть меня на это место. Вы собираетесь продавить через меня какое-то не слишком популярное решение, а потом просто меня слить и либо самому сесть на место Главы, либо поставить кого-то более подходящего. Или это не так?

Все трое находящихся в каюте офицера клана Корт переглянулись и… расхохотались.

— Ник, Ник… — покачал головой советник. — Ты, оказывается, до сих пор совершенно не представляешь себе, что такое Глава. Ты что же думаешь, его вот так просто можно менять, когда кому вздумается?

— А кто помешает-то? — сердито буркнул Ник.

— Все.

— То есть? — не понял Ник. Стакал тяжело вздохнул и, повернувшись к Трону, мотнул головой в сторону Ника.

— Ну ты хоть ему объясни…

Рирген покачал головой, будто говоря: «Ой как все запущено», после чего тоже вздохнул и, сложив руки лодочкой, начал:

— А ты не подумал, почему же в таком случае мы все эти десятилетия жили без Главы? И почему тогда тебя сразу не сделали Главой, а утвердили всего лишь «Голосом Главы»? Зачем нам все эти заморочки, если мы, по твоему мнению, может менять Главу, будто перчатки? Раз-два — и получите нового.

Ник смущенно потупился. Да… в свете всего этого высказанный им вариант выглядел как-то не очень достоверно. Между тем Трон продолжил:

— Начнем с того, что сместить Главу не способен никто. То есть как только тебя изберут Главой на Совете клана, в котором, кстати, участвуют все члены клана, ты получаешь этот титул пожизненно.

— Это как? Как император, что ли? — озадаченно спросил Ник.

— Я не знаю, кто такой император, — терпеливо ответил Трон, — но я думаю, тебе должно быть понятно, что такое «пожизненно». Или это тоже надо объяснять?

— Нет, — сердито буркнул Ник, сердясь, впрочем, больше на себя, чем на кого-то другого. — Не надо.

— Тогда что тебе непонятно?

Ник пожевал губами.

— Как я понял, сместить Главу никто не может, так?

— Да.

— А убить?

— Ну… — Трон вскинул очи горе, минуту подумал, нехотя кивнул: — Теоретически — да.

— Вот! — вскинулся Ник, но, как выяснилось, Трон еще не закончил.

— Убить — можно, но этот убийца сначала должен прорваться через все системы безопасности, уничтожить всех офицеров клана, всех бойцов, да вообще всех членов клана от детей до стариков, потому что любой из нас будет защищать Главу до последней капли крови.

Ник удивленно воззрился на него.

— Эй, подожди, а если… если Глава — придурок или сволочь?

— Ну… у нас все-таки титул Главы не передается по наследству, — усмехнулся Стакал, — поэтому кандидаты на его получение имеют возможность зарекомендовать себя. Так что это клану почти не грозит.

— А как же ваш прежний Глава?

— Во-первых, я сказал «почти», — слегка поморщившись, уточнил советник, — абсолютной страховки от дурака человечество еще не придумало. Ну и во-вторых, прежний Глава все-таки не был придурком. Сволочью — да, но это среди высших руководителей почти правило. А придурком — нет. Его просто переиграли. Сыграли на слабостях, на гордыне, но должен сказать, ему действительно было чем гордиться. Да и наш Уход был бы куда более успешным, если бы Глава довез до нас свой искин.

— Но его же убили, причем свои же! — воскликнул Ник. — Я же видел — его убили в круге, и сделал это его собственный охранник.

— Его убил предатель, — вмешалась в разговор Аларика. — Извини, Ник, нам пришлось снять с тебя матрицу воспоминаний без твоего разрешения. Все-таки это касалось клана…

Ник озадаченно посмотрел на девушку, а потом удивленно спросил:

— То есть его убили не в круге?

— Нет, — мотнула головой девушка. — Там не было никакого круга. Тебе же сказали, что Главу защищают до последней капли крови. То есть его можно вызвать в круг и набить ему морду, можно вызвать на Совет офицеров и прочистить мозги, можно вызвать на общий Совет клана и двумя третями голосов заставить его отказаться от каких-нибудь его планов, но убить… Такие случаи в истории, конечно, случались — люди слабы, даже клановцы, и иногда их властолюбие или самомнение заводят их на кривые дорожки, но… За всю историю клана Корт было предпринято семь попыток убить Главу — естественно, я имею в виду только те случаи, когда заказчики убийства находились внутри клана, в войне Главы гибли куда чаще. Четыре из них оказались успешными. Но во всех четырех случаях заказчики не достигли своей цели. Более того, все они также были убиты. Казнены. И это за полторы тысячи лет.

— Пять, — внезапно вмешался Трон. — И один добился.

— Ах да — Гаслей Орниор, — согласно кивнула Аларика. — Точно — он добился.

— Ну вот… — воодушевленно начал Ник, но его воодушевление было тут же остужено окончанием речи Аларики.

— Он хотел просто убить Главу. Вот просто убить, безо всякой цели. С мозгами у него оказалось не в порядке. Прославиться таким образом захотелось. Поэтому — да, несмотря на то что его самого грохнули сразу же, как только он сделал выстрел — он добился того, чего хотел. Один из всех. За полторы тысячи лет. Остальные — нет.

— А там, на курьере…

— Там было убийство. А потом его охранник, покарав убийцу, начертил круг и положил туда тело. Это был просто ритуал. Наша душа радуется, когда мы уходим в Бездну из боя. И так часто делают для тех, кто ушел по-другому. То есть сейчас уже не очень часто — медицина уже на другом уровне, но делают.

Ник задумался, а потом осторожно произнес:

— То есть то, что я видел своими глазами…

— А что ты видел? — усмехнулся Стакал. — Несколько мертвых тел и грубо очерченный круг? Вот. Посмотри еще. — И в сети Ника замигала иконка принятого файла.

Ник быстро открыл его. Это оказались видеозаписи нескольких похорон. Вернее, смертей. Большинство героев этих роликов было очень старыми людьми, но по окончании основных событий картинка оказывалась очень похожей на ту, которую они с Трис и гра Ниополом наблюдали в рубке потерпевшего крушение курьера. Ник молча просмотрел несколько роликов и закрыл файл. Вот черт, а как все было логично! И он еще тогда гордо завил Трис: «Я уверен, что так и было. Я знаю лузитанцев. Я жил среди них…» Идиот!

— То есть Главе можно набить морду, но вот убить его ни в коем случае нельзя? Смешно… А если он все-таки окажется полным уродом? Или сойдет с ума? Ну вот так случится — тогда что?

— Значит, ему будут бить морду каждый день, — хмыкнув, пояснил Трон. А потом вздохнул: — Ник, тебе же уже сказали — нет абсолютной страховки от дурака. Нет. Но вероятность того, что полный клановый модификант, прошедший школу офицера клана и зарекомендовавший себя настолько, чтобы Совет офицеров признал его кандидатом на должность Главы внезапно, подчеркиваю это, оказался полным уродом или сошел с ума — ничтожна. В этом случае вместе с ним должен также состоять из полных уродов или сойти с ума еще как минимум весь состав медицинского сектора клана. А это невозможно.

Ник задумчиво потерся щекой о плечо. Значит, подставить его, а потом сместить не вариант, во всяком случае, если судить по тому, что ему рассказали. Возможно, врут, но это вряд ли. В конце концов, они же должны понимать, что он может все уточнить у своих парней из экипажа. До Совета клана еще уйма времени — почти двадцать дней. То есть с некоторой осторожностью можно считать, что его главные опасения относительно беспочвенны. Но тогда почему ему все-таки поступило такое предложение? Ну вот не верится ему, что он лучший вариант.

— И все-таки, советник, я не понимаю, почему вы хотите сделать главой именно меня? И более того, почему вы уверены, что это предложение будет поддержано Советом? Ведь уговорить меня согласиться баллотироваться на пост Главы только для того, чтобы на выборах меня прокатили — глупо. Неужели в Великом доме Корт нет никого более подходящего?

Все трое офицера клана обменялись легкими улыбками, а затем Стакал мягко спросил:

— Я хочу тебя спросить, Ник, а что ты собираешься делать, когда найдешь Землю?

— А почему это вас интересует, советник?

— Ответишь ты — отвечу я, Ник, — усмехнулся Стакал.

Землянин задумался. Он уже давно искал ответ на этот вопрос. Несомненно, Ник хотел остановить тех, кто похищал людей Земли и превращал их в заготовки для имплантации разума чужаков. Еще он хотел как-то технологически продвинуть свою планету и не получить при этом ни ядерной войны, ни… ни планеты одиноких стариков, как в том рассказе Страшилы. Но он до сих пор не знал, как этого добиться. Нет, кое-какие прикидки у него были, но именно прикидки. А в таком деле, как Ник подозревал, очень опасно следовать подходу Наполеона Бонапарта: «Главное ввязаться в бой — а там посмотрим», иначе можно быстро получить вместо родной планеты голый оплавившийся каменистый шарик. Поэтому он пока не был готов четко и внятно сформулировать ответ на вопрос советника. А невнятно и приблизительно — тот и сам знал. О своей цели Ник ему рассказывал уже не раз, и не только ему, но и Аларике, а обо всем остальном легко догадаться. Но ведь почему-то, зная все это, он его об этом спросил?

— Я вам уже говорил, Стакал, — осторожно начал Ник, — что у меня есть цель…

Когда он закончил, советник удовлетворенно кивнул.

— Да, мы всё приблизительно так и представляли. И поэтому я хочу тебя спросить — помешает или поможет достижению твоих целей то, что вместе с тобой к Земле придет не один корабль, а целый флот? В составе которого на транспортных кораблях уже будут топливный завод, пустотные шахтерские базы, боевые станции, производственные комплексы, полноценный медицинский комплекс планетарного класса и… многое-многое другое.

— Чт-хо? — изумленно прохрипел Ник севшим голосом. — Что? Вы собираетесь идти со мной к Земле всем кланом? Но… но… но как же так? Но вы же?.. А как же?..

— Нам просто некуда деваться, Ник, — тихо произнес Стакал. — Мы — слабы. А Великий дом Кернет после гибели Таибрена решил окончательно уничтожить Великий дом Корт. Эта атака у Лузитании была только первой ласточкой. Дальше будет значительно хуже. Клан Кернет уже активно ищет наши корабли по всему сектору. И не только корабли. Они ищут Тимперу. И несомненно, найдут. Не знаю когда — через месяц, год или десять лет, может быть и такое, но найдут. И мы не имеем права так рисковать. Поэтому клану нужно место, расположенное как можно дальше от Цивилизованного космоса, где мы смогли бы укрыться. Укрыться и набрать силу, чтобы противостоять врагам. Или просто найти новый дом. Я не знаю, как у нас все сложится в будущем с твоей планетой. Возможно — мы обретем там новый дом. Возможно, нам через какое-то время — через пять лет, десять или двадцать — придется уйти и искать новое пристанище, потому что наши ценности, наши традиции, наш образ жизни окажутся неприемлемы для большинства тех, кто живет на твоей планете. Нет, шанс на то, что это не так, есть — и ты этому пример. Но может случиться и так, что ты окажешься исключением. Однако за эти годы мы сможем не только восстановить или увеличить свой потенциал — численность, число офицеров, число кораблей, накопить материальные ресурсы, но и изрядно продвинуть твою планету. И тогда ее представители появятся в Цивилизованном космосе не как дикари из захолустья, не как некий дешевый ресурс, который кто-то может безнаказанно подгрести под себя, прихватить и использовать, чтобы усилить свою планету, свою республику, империю, короче — себя, а как равноправные партнеры, которым есть что предложить. И есть чем ответить на любую наглость. — Он замолчал.

Ник тоже некоторое время молчал, закрыв глаза и переваривая все только что услышанное, а затем очнулся и слабо качнул головой:

— И ты считаешь, что я помогу клану наладить отношения с моей планетой?

Стакал серьезно кивнул:

— Да, Ник. И поверь мне, я отнюдь не переоцениваю тебя. Я вижу все твои недостатки, но и твои достоинства я тоже вижу. И считаю, что их очень немало. — Тут он улыбнулся. — Ты умен. У тебя неплохо развитый интеллект. Ты способен учиться. Ты стоек. Если ты решишь, что тебе чего-то нужно добиться, ты отодвигаешь в сторону все, что тебе мешает, и идешь к своей цели. Причем не когда-нибудь потом, когда тебе захочется, когда все сложится, когда тебе не будут мешать… а то и помогут… и похвалят… или хотя бы не будут ругать и портить тебе настроение, а здесь и сейчас, и несмотря ни на что. То есть у тебя есть главное — умение пахать и не опускать руки, даже если долго ничего не получается. А еще, — тут Стакал усмехнулся, — ты чертовски везуч. Поэтому должен тебе сказать, что, даже если бы перед нами не стояло задачи найти твою планету и попытаться устроиться там, ты все равно был бы одним из кандидатов на пост Главы. Одним из, конечно, но был бы точно…

Эпилог

Из последнего, четвертого прыжка «Искатель Земли» вынырнул уже внутри орбиты Плутона. Укрывшись под маск-полем, рейдер-линкор плавно, дабы не сильно отсвечивать, погасил скорость и отстрелил шестнадцать многофункциональных зондов. Через семнадцать минут они отошли на такое расстояние, которое позволило развернуть сканирующую сеть и начать сканирование системы. Ник, последние полтора часа буквально извертевшийся в своем капитанском ложементе, выдержал только три минуты, после чего стукнул по сети Ваэрли.

— Ну что там, как результаты?

— Очень похоже, что нашли, капитан, — улыбнулся старший офицер корабля, во время этого рейса по старой памяти исполнявший еще и обязанности картографа. — Звезда — желтый карлик, четыре газовых гиганта, четыре меньших внутренних планеты, между этими группами — пояс астероидов. И главное — третья от звезды планета фонит радиоволнами, что твой квазар. Сейчас… — Он что-то сделал, по рубке разнесся голос покойного Фредди Меркьюри. «We Are The Champions». И Ник вдруг почувствовал, как у него из глаз потоком полились слезы. Он сделал! Он нашел!! У него получилось!!! Но в этот момент со стороны пульта оператора сканерного комплекса послышался удивленный возглас:

— Эх, ты! А это еще что такое?..

Примечания

1

Противокорабельные ракеты.

(обратно)

2

Нерв специальной чувствительности, отвечающий за передачу слуховых импульсов и импульсов, исходящих из вестибулярного отдела внутреннего уха.

(обратно)

3

Ракета дальнего действия.

(обратно)

4

Головка самонаведения.

(обратно)

5

Ускорение свободного падения — ускорение, придаваемое телу силой тяжести, т. е., так сказать, физическое выражение термина «сила тяжести». Обозначается буквой G. Стандартное значение для Земли в приблизительных расчетах обычно принимают равным 9,8 м/с2.

(обратно)

Оглавление

ЧАСТЬ I ПУТЬ НАВЕРХ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

Часть II ПУТЬ К ЗВЕЗДАМ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Пролог

Часть первая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Часть вторая

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg