«Гармоника»

Гармоника (fb2) - Гармоника [СИ] 1998K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Буша (Admin)

Буша Александр Гармоника

Глава 1

Говоров Александр Николаевич.

Дом, старый дом достался жене по наследству от одинокой двоюродной тети. Последняя пристройка к нему была произведена в 1936 году. В первоначальной части дома из веток сплетена межкомнатная перегородка и замазана глиной с соломой. Кем и когда он был построен неизвестно, но он стойко пережил несколько наводнений, безмерное количество ремонтов и улучшений. Усталость строения все время требовал постоянного, хотя бы косметического ремонта. Но были 90 года, развал Союза… денег не было катастрофически, выживал кто как умел.

Прошло время. Появился бизнес хоть небольшой, но свой. Накопились деньги был построен новый дом в который с радостью и перебрались. Старый дом так и стоял во дворе, благо места было достаточно. Вокруг нового дома стал формироваться двор. Выложена тротуарная плитка, сделан передний дворик с беседкой и мангалом, внутренний дворик в котором как бы ограждением служила хозпостройкой, гордо именуемой «каптёрка». Во внутреннем дворике летом между яблонь устанавливали надувной бассейн…

Пришло еще немного времени и настала пора снести старый дом. Давно была вынесена мебель и все ценное.

Однажды войдя в старый дом я подошёл к межкомнатной стенке, заметив большую трещину сам не знаю зачем стал отдирать штукатурку. Под слоем глины неожиданно обнаружилась дверь, обыкновенная деревянная дверь, которая при первой же попытке достаточно легко открылась. Я ожидал увидеть соседнюю комнату, но увидел совершенно другое — разрушенное подворье… пустырь, трава.

— Что за…, — дверь закрыл, немного постоял, осознавая увиденное… снова открыл — все повторилось. Старое подворье, фундамент полуразрушенного строения очень старой постройки как на картинках и… никого вокруг. Странное ощущение нахлынуло, тревога, мысли.

Ночь выдалась тревожной, спалось плохо, все мысли были в старом доме, вернее, за неизвестной дверью старого дома, на пыльном подворье — ЧТО ТАМ. Взяв фонарик и вооружившись топором, — приоткрыл «хитрую» дверь. Долго смотрел в неизвестность, собирался с силами и духом. Посветил фонариком — свет проходил ровно, не искажался, ощущения преграды не было. Просунул палку, порисовал по земле… как бы все в норме, дверь закрыл. Мысль… проверить на своей собаке-дворняге. Подозвал, взял за шкирку и выпустил через «дверь». Пёс не смутился, сразу же задрал лапу и начала «метить» территорию. Ничего угрожающего не обнаружив — позвал собаку. Прибежала, беспрепятственно прошла через «дверь», получила вознаграждение и была выставлена в «правильный» двор. Наступила моя очередь. Не закрывая за собой дверь вышел. Ничего необычного с обратной стороны двери нет. Почти прозрачный воздушный сгусток, если не знать где искать — не обнаружишь, ни к чему не привязанный весит как бы в воздухе. Вокруг разрушено-заброшенный дом-двор заросший вишняком и прочей сорной травой в человеческий рост. Вернулся — прошёл сквозь ели заметный «сгусток», если бы не знал где искать… оказался в старом доме. Страх пропал, осталось любопытство.

— Забавно, очень даже забавно, — сказал сам себе, перехватил топор поудобней и снова на «ту сторону». Осмотрелся. Вокруг полу поле — полу степь. Никого и ничего. Звезды и луна в дали, в свете луны блестит речка.

На следующий день взяв компас, флягу с кофе и бинокль отправился в разведку. Через некоторое время показалась наезженная дорога, по которой ехала телега с двумя мужиками. Разговор вроде русский, хотя с далека точно не определить. Проследил за ними. Приехали они к хутору из трёх полуземлянок. Понаблюдав в бинокль заметил группу ребятишек идущих к речке небольшое стадо из коров овец и коз за которым приглядывал босой пастушок в соломенной шляпе и когда то белых штанах. Уже не таясь, изображая «путешественника» направился к нему. Мальчик при моем приближении отреагировал… никак не отреагировал, просто посмотрел:

— Доброго дня, — произнес он.

— И тебе доброго. Подскажи ка куда это я вышел? — обратился к нему.

— Это — хутор, наш хутор, — уточнил малец, показывая рукой на селение, — а название у него Мотин. Город там, — показал рукой пастушок через реку, — а большой город, где даже корабли строят вон в ту сторону. Но сначала деревня будет большая, Федоровка зовётся, — продолжил он и снова показал рукой, но уже вдоль течения реки.

— Что хутор Ваш, — произнёс с иронией, — вижу, а отчего река так называется знаешь? — специально спросил, чтобы узнать как этот водный поток зовется и в дальнейшем более точно определиться на местности, хотя кое какие догадки уже появились.

— Речка наша Буг зовётся оттого, что здесь бугаев да коров поили завсегда, — сделав важный вид произнёс пастушок.

— Ого, — с притворством удивился я, — так может ты и год знаешь какой — грамотный небось? — спросил я.

— Год 1848 от рождества христово, а месяц нынче май. Из всей грамоты только считать умею, — и как бы извиняясь склонил голову на бок пожав одним плачем.

— А зовут тебя как? — спросил Говоров глядя на его босые ноги.

— Тимофей, а Вас?

— Александр Николаевич меня зовут. Завтра снова пасти будешь?

— Да, — с грустью ответил тот, — нынче моя очередь, — а потом Васька будет.

— А Васька кто?

— Брат мой…

Распрощавшись с парнишкой вернулся к себе.

— Это дверь в параллельный мир, говорят на русском, названия как бы совпадают… река Буг, город где строят корабли похоже на Николаев, губерния значить Херсонская и время… большая вероятность, что это Российская Империя времён правления Николая I, — сделал выводы Александр Николаевич Говоров.

Появилась вопросы как добраться к городу который «там» и «там» — это сколько в километрах. Где взять соответствующий времени костюм оказалось не проблема. Брюки, обувь, рубашки за все время почти не изменились. Сюртук заказал в мастерской, котелок и трость купил на барахолке.

Для передвижения решил использовать велосипед и велосипедную дорожную рюкзак-сумку. Городом на мой взгляд называлась средних размеров деревня, в которой была церковь с колокольней, рынок и некоторое количество мастерских. Дороги были грунтовые с приличными ухабами.

Появление невиданного вида транспорта привлекло внимание очень многих, точнее — произвело ошеломляющий фурор. Я же искал театр или большой зал, потому как решил первоначальный капитал заработать на кинематографии. На всякий случай грамоту дворянского достоинства, паспорт и препроводительную грамоту от Собственной Е. И. В., третьего отделения канцелярии, с указанием к чиновникам оказывать содействие со всеми надлежащими печатями, штампами и подписями я себе сделал с помощью фотошопа и цветного принтера (за все время так ее никому и не показывал), цифровой кинопроектор и сопутствующая аппаратура достаточно компактная у меня была с собой в сумке-рюкзаке. Электричество планировал получить от вело генератора.

— Скажите любезный, — обратился я к прохожему, по всей видимости мастеровому, — иметься ль у вас театр или какое другое просторное помещение?

— О мил человек, театра у нас здесь отродясь никогда не было, а амбар большой есть, — протяжно ответил тот, — это у купца Ерохина аккурат пустует. Вон там это, — и он указал рукой где, — а что это у Вас за транспорт такой чудной? — поинтересовался он в ответ.

— Транспорт этот велосипед называется. По русски — самокат. Сам в смысле катит, — увидев его любопытный взгляд уточнил, — Вот здесь на педали ногами нажимаешь, усилие на цепь передаётся, та звёздочку на колесе крутит, вот и едет, — говорил и указывал что и где…

— Ух как все мудрено, немецкое чай изобретение?

— Чьё изобретение не знаю, а изготовлено в Китае. Вот видишь «Чина» написано, — не подумавши ответил я, — а Ерохина где найти, живет он где?

— Ишь ты смотри то. Я о такой стране Кидайчина и не слыхал никогда, а они вона какие штуки оказывается делать умеют, — качал головой собеседник, — а Ерохин живёт… это тебе мил человек в обратную сторону нужно, воон, — показал рукой, — за тем домом свернуть нужно направо и третий дом аккурат его будет. — Ответил мужик.

С купцом Ерохиным договорились достаточно быстро и на целую неделю я стал владельцем складского помещения в котором установил аппаратуру, повесил экран, рядом поставил звуковую колонку, по стенке развесил новогоднюю гирлянду. Закрыв амбар на замок — прошёл по лавкам, питейным заведениям, рынку — раздал рекламу (размноженную на ксероксе), в которой уведомлялось, что с завтрашнего дня, в складском помещении господина Ерохина А. С. состоится демонстрация движущихся картинок «Кино — театр».

На первую демонстрацию пришёл сам Ерохин с семьёй, разного люду человек 10 явно праздно шатающихся и просто любопытных. Им был продемонстрирован французский фильм «Горбун» с Жаном Море в главной роли. Полтора часа у зрителей пролетели на одном дыхании. По окончании оказалось, что многие все это восприняли как обычный театр, не совсем могли понять куда делись столь реальный реквизит и актёры, незаметно заглядывали за экран, это место кратковременно стало жутко популярным, там пытались отыскать спрятавшихся музыкантов, артистов и неизвестно кого и чего.

— Господа! Сегодня будет произведён второй сеанс! А если желающих, соберётся достаточно, тогда и третий! — торжественно объявил я, что несказанно обрадовало собравшихся которые непременно спешили огласить новость всем знакомым без исключения, впрочем незнакомым тоже огласить.

За дверью собралась ватага разновозрастных вездесущих ребятишек. Приличная такая ватага — человек в 20 которые с любопытством пыталась заглянуть во внутрь. Поскольку зрителей ещё не было, решил в целях рекламы показать им мультфильм «Том и Джерри» буквально несколько серий, пропуская их в «кинотеатр» сообщил:

— Кто будет крутить педали вело генератора будет смотреть фильм бесплатно, — после такого заявления проблема с желающими покрутить педали была решена. Сразу была установлена живая очередь из желающих. После просмотра мультфильмов основная масса детворы были так же отправлена рекламировать кино-театр. Для большего привлечения зрителей — включил видеоклип, вернее на экране были виды природы, а из динамика лилась музыка вальса «Маскарад». И народ потянулся. Сначала одинокие пары, потом маленькими группами. Второй сеанс того же фильма, потом третий. Я решил в один день демонстрировать один фильм. Люд был самый разношёрстный, к тому же быстро сообразил, что можно приходить со своими табуретами и лавками. У места скопления народу начали появляется продавцы с пирожками, семечками и всякой всячиной и откуда только взялись?

* * *

Тайну из своего открытия в семье я не делал. Так же рассказал о том, что демонстрация кинофильмов там, в другом мире, идёт на «УРА». Первым заинтересовался сын Валерий. В этот же вечер он на велосипед установил автомобильный термос-холодильник и стал регулярно поставлять в городок мороженное, которое пользовалось просто ошеломляющим успехом. Потом была прицеплена сумка под попкорн, чипсы, сухарики, арахис, маленькие бутылочки пепси и кока-колы, к стати их покупали ещё и из-за пластмассовой бутылочки, очень приглянувшейся публике. В общем все то, без чего просмотр фильма ну просто невообразим, с его точки зрения. За частую его дневная выручка от реализации сопутствующих товаров была выше, нежели от демонстрации фильмов.

За десять дней пребывания в городке у меня скопилось около 350 рублей ассигнациями, у Валерия около 500. И это после уплаты аренды за склад, сторожу, уборщице и прочих мелких выплат, сумма как бы и большая, но в то время больше ценились серебро, по тогдашнему курсу — 3 руб. 50 коп. ассигнациями за серебряный рубль, выходит, что у нас было около 240 рублей серебром. Не густо.

* * *

Дом, 2020 — Начал более углублённое исследования «хитрой двери». Для начала все осмотрели и измерили, аккуратно простучали. Все снял на видео и записал в блокнот. Долго ничего не мог сделать, потом решили в старом доме выкрутить пробки, обесточить. Открыл дверь… а там обычная комната, та которая и должна быть. Ну дальше все как бы понятно. Отбил штукатурку вокруг двери — оказалось сверху проложена проводка. В процессе проведения экспериментов выяснилось, что подавая разное напряжение на рамку двери, на правую или левую сторону, верх или порог двери точка выхода изменяется, а при изменении общего подаваемого напряжения — меняется время выхода. Так же изменялись параметры при изменении подачи напряжения «из нутри», с той стороны где был дом, или с «наружи» с обратной стороны, где была улица. В двери просверлил дырку и вставил видеокамеру, с выходом на ноутбук, для более точного определения места выхода.

Работу с «кино-театром» решили продолжать, но в других населённых пунктах, перемещали выходную дверь к небольшому городку, арендовали помещение на неделю или дней десять нанимал сторожа, «вело электрика». На премьеру приглашали «руководство» данного населённого пункта.

К нам относились как к чудаковатым мелким дворянам, чьи родственники обнищали, именно на такой статус в обществе у нас и были подготовлены соответствующие документы. За все время никто ни разу не поинтересовался моим паспортом и разрешениями. Всегда было достаточно того, как мы сами себя называли и величали. Многие были очень рады, что в их богом забытом городке появилось хоть какое то развлечение, да еще какое! Обсуждение просмотренных фильмов имело большие шансы затянутся на очень долгий срок и занять не один месяц спокойной провинциальной жизни местного дворянства и мещанства. Приезжали помещики с ближних и дальних деревень, было много приглашений в гости, от которых я отказывался ссылаясь на занятость. За это время многое узнал и адаптировался в обществе, особо не заводя знакомств, не распространяясь о себе присматривался к людям, повадкам, манере поведения, разговора. Скопил небольшое состояние.

Старый дом снесли. На его месте поставили металлический ангар. «Хитрую дверь» расширили и она стала больше походить на большие высокие ворота авиа ангара в которые уже мог проехать… да все, что угодно могло проехать.

— Отец, — обратился как то ко мне Валерий, — а что это за схемы ты здесь вырисовываешь, — говорил он внимательно рассматривая мои измышления о «хитрой двери».

— Видишь ли, — это не совсем природное явление. Вернее совсем не природное, а здесь я прикидываю условия при каких все это «чудотворство» можно сделать переносным.

— И как же?

— Ну рамку сделать переносной проблем не составляет, дальше нужен блок управления, для его нормальной работы должен быть блок питания, в данном случаи бензо генератор, стабилизатор, усилитель мощности, вот собственно и вся премудрость.

— Ты хочешь сказать, что при реализации всего этого, — он указал на разложенные бумаги с чертежами и схемами, — временной переход будет мобильным?

— Ну в общем то хочется чтобы так и было, но пока не совсем получается. Нет стабильности в работе самого перехода. Над этим ещё нужно поработать, но направление правильное и первые результаты уже имеются.

— Ты сам все это будешь делать?

— Нет, у меня недостаточные познания в электронике. Есть умельцы. Каждому из них я заказал определённый блок, с определёнными параметрами, я же только соберу все и опробую.

— И как долго они будут делать эти блоки?

— Дней десять тому я им сделал заказ. Часть они уже выполнили, а вся установка будет готова дня через три. К стати эти блоки по одному я уже проверил, работают. Осталось дождаться остальные части, все собрать вместе и испытать в работе.

Испытания собранного аппарата прошли в целом успешно, в процессе эксплуатации ещё вносились изменения, улучшения и рацпредложения, для оптимизации, но все они были несущественными и касались в основном незаметности самого перехода на местности, точности определения точки и времени выхода, контроля времени перехода, мобильности и компактности.

* * *

Покупка.

— Валерий, а что если нам прикупить небольшую деревеньку, — обратился я к сыну, — деньги на нее у нас уже есть.

— Если только небольшую. Ты же видишь, здесь даже дорог нет. Лично я без благ цивилизации жить не смогу. Мне свет, вода нужна унитаз, зимой — тепло.

— С такими запросами точно не найти. Хотя резон в этом есть. Значить нам нужно, чтобы селение было небольшое, с водоёмом, в идеале ещё — лес.

Запущенная деревенька Андрейки. Дюжина жилых и столько же, если не больше пустующих подворий… она скорей походила на средних размеров хутор. Здесь была речушка, небольшой лес, клочок обработанной земли — остальное поросшее высокой травой пастбище-пустырь. Вот это и прикупили по случаю, достаточно недорого, по причине продажи части имения за долги. Старостой деревни был мужичек, средних лет, небольшого роста в старой, поношенной, но чисто выстиранной одежонке. Звали его Архип Егорович Рукавица. Он то и знакомил нас с территорией.

— Это мой дом, вон тот это Игнат живёт с Мотрей, а дальше Петро Ильин, брат моей жены, а в этих домах никто не живёт, на юрьев день в прошлом годе переехали, а с тех ещё в позапрошлом годе, а там колодезь… чистить его пора, да никто не берётся, а то пустырь, а вон там выгон, все как у людей значить.

— А кузня, мельница? — спросил Валерий.

— Не, нету у нас такого, — интенсивно замотал головой староста, — да и не было никогда.

— А церковь где? — не унимался сын.

— Царьков это по воскресеньям нужно в Троицкое, 7 с половиной вёрст вона в ту сторону, там ближняя, а до города 18 вёрст будет, это в другую сторону, — показывал все руками Архип.

— Н-да, — настроение у Валерий с каждым вопросо-ответом становилось все менее радостным.

Я же видел другое — крестьяне жили бедно, все их подворье было как то шатко и неопределённо, я даже начал сомневаться в правильности сделанной покупки.

Первое собрание «колхоза». Семей всего было 11, дети и отроки разного возраста, проживающие с родителями, да старики пенсионного возраста.

— За каждой семьёй будет закреплён надел. Участок поля за который семья будет в ответствовать. В первую очередь, — указал, — поле должно быть обнесено лесопосадкой по периметру. Кому что и сколько садить будем определять совместно и индивидуально для каждого участка.

Народ зашумел, стал переговариваться, бурно обсуждать, поднялся шум и гам.

— Тиха! — вдруг необычайно громко крикнул Архип Рукавица, народ действительно притих.

— Барин, — тут же как бы заискивающе склонив голову набок, обратился он ко мне, — Александр Николаевич, а кто извиняюсь все это вспашет? Где взять семена? Кто и чем все это будет убирать? У нас то сил точно не хватит, а лошадки какие наши Вы и сами видели. Не потянут они, ей ей не осилят. Опять же где потом весь этот урожай, ежели он будет хранить?

— Проблема вспахать, где взять семена и сеять — решаема, — успокоил я крестьян, — Валерий Александрович, возьмёшься решить? — обратился к сыну.

— В принципе да, — ответил Валерий, — но нужно сначала построить ангар, а смогут ли мне в этом помочь сельчане? — и многозначительно посмотрел на старосту, от чего тот заволновался и стал оглядываться ища поддержки.

— Помогут помогут… за отдельную плату, — сказал Говоров старший глядя на Архипа, улыбнулся и подмигнул.

— За отдельную плату? — переспросил Архип, а все крестьяне начали дружно напрягать извилины, это легко угадывалось по вытянутой шее и очень сосредоточенному лицу, — за отдельную плату, — повторил он ещё раз и оглядел собравшихся, на лицам которых читалось согласие, — а когда приступать нужно? — уверившись в поддержке сельчан спросил Рукавица.

Стоимость данного строения была уже известна, поскольку построили аналогичное у себя. Закупил материал, сварщики выварили фермы с креплением под болты, было закуплено профильное железо, такого же цвета как и на другой стороне, заказаны точно такие же ворота, все это доставлено ко мне во двор, а потом в «имение» и с помощью крестьян собрано. Увидел их радостное изумление когда ангар-красавец был собран и еще большее изумление, когда с ними рассчитались деньгами.

В мире 2020 года Валерий договорился с трактористом который согласился вспахать целину. Трактор загнали в ангар, ворота предварительно были настроены на деревеньку Андрейки. Через ворота, непродолжительное путешествие и уже на поле. Тракторист может и заподозрил что не ладное, но промолчал. Староста и другие крестьяне, ответственные за «свои» участки которые нужно вспахать, были проинструктированы до слез, чтобы лишнего не болтали. В общем поля были вспаханы. Вышло дороговато, но оно того стоило. Крестьяне были в восторге, а когда увидели семена озимой пшеницы, которую я закупил в своей реальности, да еще как трактор это все засеял — их радости не было предела. Говорить не стоит, что все население от мала до очень стара бегало смотреть на это чудо. После посевной компании дружно взялись за заготовку в лесу и высадку саженцев на будущую лесопосадку.

— Степан, Степан — я видел какой конь железный к нам приехал, — кричал пацан лет 10, - дядю Архипа забрал к себе в будку и поехали поля пахать! А за ним все наши дядьки, чтобы очередь уточнить, когда к кому на поле. А молодой барин бумагу очереди пишет и ругается сильно на особо настырных. А дядька Архип важный такой весь из себя.

— Брешешь ты все Николка! Железных коней не бывает! — отвечал Степан, не то чтобы он не верил, ему просто было завидно, что Колька раньше него все увидел.

На бывшем пустыре действительно собрались все дядьки деревни. Они проверяли качество вспашки, кивали головами, причмокивали и спорили, но все больше радовались, что Бог их услышал, что у них появился достойный барин, что с таким то они точно заживут.

* * *

Акция.

Выход в середину 19 века интересно, а если это параллельный мир со схожей историей значить скоро должна случится Крымская война, или не случится? В любом случаи нужно к ней подготовится. Для этого требуется оружие, боеприпасы, амуниция. Как для меня то еще и ГСМ и много всяких мелочей о которых сразу и не вспомнишь, а взять все для войны проще всего на войне.

Когда 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, так смелые поляки отступали с такой быстротой, а хваленый немецкий порядок был таким, что армейские мобилизационные склады польской армии зачастую оставались без присмотра. Немцы же их брали под охрану в лучшем случаи только на третий день, после ухода польской охраны. Охранять склады немецкое командование вначале выделило отделение солдат или отряды гитлерюгенд — до этого их охраняла самое меньшее рота польских жовнежей — около 100 человек. Вот с этих складов и было решено взять необходимое. Для чего провели предварительную подготовку. Поставили под навесы, собрали несколько ангаров… побольше, чем уже был, сделали стеллажи, от основного ангара провели дорогу для лошади с телегой. Я же, поочередно с сыном начали вести наблюдение за складами и выяснилось, что в сами склады не очень то часто и ходят, все больше они стоят закрытыми и опечатанными, потому было принято решение приступить с 20 чисел августа.

— Если что то и заподозрят, так времени на расследование все равно не будет. К тому же велика вероятность, что все спишут на немецких диверсантов, — говорил Валерий.

Долго настраивали дверь, чтобы попасть во внутрь складского помещения. Думал не получится но… повезло. Внутри оставил специально заказанный в мире 2020 радиомаяк. Несколько раз опробовал, работает.

Собрав всех кто мог переносить грузы и управлять телегой — объявил:

— Завтра начнем перевозить с основного ангара имущество в другой ангар. Запрещается: сильно шуметь, кричать, ругаться. За непослушание виновные будут примерно наказан и лишатся премиального подарка, который всех ожидает по окончании. Телеги проверить и смазать от скрипа.

При упоминании подарков и премиальных дисциплина и понимание ситуации резко улучшились.

Склад, который должен быть первым — был вещевым. Сначала вошли все. Брали груз — несли к воротам перехода грузили на телеги. Добычей были простыни, одеяла, ранцы, котелки, металлические шлемы, мыло, шинели, форма, нижние бельё, сапоги, ботинки, лошадиная сбруя. Неожиданно нашлись несколько швейных машинок, ткань в рулонах, палатки, чего там только не было. Приоритет чего забирать и сколько определял я. Потом начали выносить все подряд особо не заморачиваясь. Все это перевозилось в другой ангар, где разгружалось под присмотром сына. Трудились пока не стало темно. Склад стал почти пустым.

На следующий день все раскладывали, укладывали, систематизировали и лишь на третий день состоялась раздача подарков. Каждый двор получил ботинки на всю семью, две пары сапог, летнее и зимнее бельё, простыни, матрасы, одеяла, мыло, комплект лошадиной сбруи, подковы, шинели, пуговицы, солдатскую форму на всю семью включая младенцев, конфедератки и многое чего по мелочам. Никого совершенно не смущало, что ни детских размеров, ни женского ничего не было. Радовались как малые дети. С этого дня каждая семья, по очереди должна производить охрану возле ангаров. В дальнейшем всю территорию обнесли колючей проволокой в два ряда, в междурядье запускали собак.

Вторым был оружейный склад. Действия были почти аналогичными. Зашли, грузили, здорово устали. Брали винтовки, пистолеты, пулеметы, патроны, мины, взрывчатку, кавалерийские шашки, гранаты, нашлось с десяток противотанковых ружей, 81 мм минометы в общем все, что там было.

Третьим был продовольственный склад с продуктами долгого хранения.

На каком то складе нашлось около 10 велосипедов, два мотоцикла «Сокол» с коляской, много всевозможных запчастей как автомобильных, так и к повозкам. Были бочки с краской и штабеля со стеклом. После ухода польской охраны, 3 сентября, на улице были примечены доски, несколько поддонов кирпича, около 100 бочек с ГСМ, бензовозный прицеп с бензином, цемент, шифер, полевых кухонь 2 штуки, на этой же территории были какие то ремонтные мастерские с которых демонтировали буквально все. Станки выдирали с цементного пола. Добрались до казарм и штаба, оттуда выносили металлические кровати, шкафы, снимали двери и оконные рамы со стеклом, даже черепицу по большей части смогли стянуть.

Не все мы с сыном могли проконтролировать лично, потому все чаще стали привлекать старосту Архипа Рукавицу.

И вот, после очередного выхода подходит Архип и говорит

— Барин, дозволишь ли свояка с Ильинки на помощь покликать? Мы все одно не справляемся. Он то без дела мается, а так быстрее все сделается?

— Зови, — был ответ.

И стал я замечать, что мужиков стало явно больше.

— Архип — откуда столько? Вроде только о твоем родственнике договаривались?

— Так барин работы то много. Сами не управляемся, много чего еще забрать можно, в хозяйстве то сами знаете пригодится, а у меня свояк. Вот и покликал на помощь, а он возьми и не один приди, а тут аккурат со складов то во двор вышли, а там… к тому же я слежу, чтобы на что Вы указываете ничегошеньки себе они не брали. А остальное так все одно пропадает, а так больше будет, да и свояк с сотоварищами рады будут. Авторитет опять же.

— Чем же ты с ними рассчитываешься?

— Так барин, каждому свое нужно. Одним лампа керосиновая, другому примус, третьему колесо для телеги, аль ось металлическая, опять же кровати, их все хотят получить. Все сами не осилим, двери вона, окна со стеклом (это они с казармы и штаба сняли), опять же помогли подъёмное устройство в мастерской снять, да станки разные, за это им позволил еще и черепицы набрать, да и так по мелочам.

Ничего себе «черепицы набрать» до нее же еще добраться нужно, спустить аккуратно, сложить.

— Архип, черепицу один воз нам, один себе пускай берут — проследи.

— Так, барин и я им так же сказал. У нас почитай все крыши под соломой да камышом, а так гляди у кого и под черепицей будет.

Ну у кого в первую очередь крыша будет под черепицей я как то даже и не сомневался.

С территории занятой под склады и мастерские за три дня, что были до прихода немцев унесли все. Даже сломанные машины, все три перетащили к себе. Остались только коробки строений и то, которые с кирпича были, ушлые крестьяне, разобрали.

После складов осмотрели места боёв. Вернее брошенные хутора в районе боев. На одном из таких хуторов из шести дворов и была найдена сеялка и жатка на конной тяге, молотилка, работающая от тракторного привода, который тоже был в наличии. Было обнаружено стадо овец, коров в 20 голов, свиньи, куры-утки — без счета, полные амбары зерна, картошки и прочей сельхоз продукции. Двое саней, сломанная телега. Из домов выносили все что видели. На телеги постелили брезент и из амбаров все вывозили насыпью.

Эпопея с вывозом на каждом из хуторов обычно затягивалась до темноты, а на следующий день начиналась с восходом солнца.

— Отец, — в один из дней обратился ко мне Валерий, — на одну из телег нужно установить пулемет и вооружиться для охраны, дозор выставить — немцы рядом.

— Согласен, сам начал беспокоиться.

На следующий день так и сделали. На телегу установили пулмет, сами вооружились винтовками и пистолетами, на крышу отправили шустрого парнишку с биноклем и только после этого продолжили вывоз из амбара. К счастью ни немцы, ни хозяева так и не явились… ну и хорошо.

Коров, овец, свиней курей и уток, а так же зерно и картошку — выдал под запись каждой семье до постройки скотного двора, урожай зерна, собранный в имении — решили продать весь. Себе оставить взятое на хуторах, остро встал вопрос с мельницей.

Первым делом осмотрели и запустили в работу молотилку — что здорово облегчило крестьянский труд, и освободило, так нужную мне рабочую силу. К чуду выстроилась очередь. Ответственным был назначен отрок Василий Колесо, лет 15 небольшого роста и совершено рыжий. Он лучше и быстрее всех запомнил что и в какой последовательности включать, как работать и куда лезть не следует. Вместо мельницы использовали крупорушку из 2020 года. Генератор крутил трактор. Помол был грубый, но для этого периода времени оказался средней паршивости, главное на месте и совершенно бесплатно.

Все взрослое населения деревни Андрейки, в обязательным порядке начало проходить начальную военную подготовку. Наличие вооруженных военных формирований и невозможность им адекватно ответить меня и Валерия здорово напрягала. Понятие о построении и строе, сборка и разборка винтовки, прицельная стрельба, ознакомление с гранатой, пулемётами станковым, а так же ручным. Отряд специального назначения, как назвал его сын Валерий Александрович, формировался из подростков-энтузиастов, коих у нас вначале было аж 7. В их обучение входил ежедневный бег, рукопашный бой, стрельба из пистолетов с двух рук одновременно, с перемещением, стрельба из винтовки, пулемета, даже с миномета несколько раз пальнули, саперное дело, езда на лошади и мотоцикле. Я же с мужиками занялся стройкой мельницы, большого амбара, теплиц и мастерской. Народу, желающего подзаработать, вокруг нашего хутора явно прибавилось. Проще всего получилось с теплицами и амбаром, опыт постройки ангара сказался. При разборке мастерских, на той стороне, нам досталось много строительных материалов, большой бензо генератор, циркулярка, сварочный аппарат, только болгарку я принес из мира 2020 года. Умельцы, как ни странно, нашлись и достаточно быстро. После взялись за мастеровой цех, чуть посложней но вышел на загляденье, с кран-балкой, станками, бригаду электриков пришлось нанимать в 2020 году. Работали они быстро, сделали все за два дня, так и не поняв где были. Работа шла, а прогресса, окромя теплицы и не работающей мастерской, пока не видать. Даже дом себе в этом мире еще не построил, а надо бы. Сделал эскиз дома, все разрисовал в цвете. С города прибыла строительная артель каменщиков. Бригадиру торжественно вручил рулетку, уровень и план строения. От всего полученного он слегка был в шоке, но достаточно быстро разобрался и оценил преимущества.

17 сентября 1939 года советские войска начали освобождение западной Украины и Белоруссии. Акцию со складами повторили на другой стороне. Особенно порадовало наличие инженерного склада с имуществом саперов и связистов. Такое нам еще не попадалось. Черепицу снимали целенаправленно, навождение прям какое то. В скорости у нас в деревне, все дома и некоторые хозяйственные постройки были под черепицей — престиж. Архип Рукавица стал очень важным, большим начальником. Под его присмотром была теплица, крупорушка, молотилка и приоритет в определении очередности.

Решил осмотреть трофейную технику. Легковой пикап — «Пэ-Зэт-Инж 302» вся поломка которого оказалась в порванной мембране бензонасоса которая отыскалась среди автозапчастей и отсутствие бензина. К вечеру 302 урчал и даже ездил. На самодвижущуюся телегу, бросив работу сбежались смотреть абсолютно все. Я был необычайно горд, но двигатель в 45 лошадей — никуда не годится, потом нужно будет отыскать дизельный двигатель, предпочтительно от трактора. Следующим автомобилем которым я решил заняться был «Польский-ФИАТ 621 L Тур» с двигателем аж 46 лошадей, но не срослось. Автомобиль был абсолютно цел, даже с бензином, стал вопрос с водителями. Озадачил Валерия его спецназ уже освоил мотоциклы, научатся и на автомобилях.

Ангары и территорию с материальными ценностями обнесли колючей проволокой в два ряда, в междурядье запустили собак, пока дворняг, на входе стояла будка охранника с буржуйкой. Охрана на ночь была из «спецназа» в котором уже насчитывалось 16 человек.

С приближением зимы активная жизнь в деревне замирала. Начал потихоньку функционировать мастеровой цех. С города, с каретных мастерских явились два подмастерья и один помощник кузнеца. Все они имели в нашей деревне каких то родственников услышали о прогрессе, нехватке специалистов и решили попытать счастья. Зимой и в городе с работой было напряг. Начали осваивать станки. Показал как использовать кран балку для ремонта саней и телег. Рассказал, что сначала запускать генератор, а потом станок, на котором легче выточить или высверлить, пока из дерева нужную деталь. Но дальше этого дело не шло.

Уже в начале ноября ко мне подошёл Архип Рукавица с предложением организовать в амбаре швейную мастерскую. Машинки то швейные — вона в ангаре есть. Его жена оказывается лучшая швея в деревне. Согласился, даже распорядился изготовить из бочки и поставить туда буржуйку, но дело продвигалось туго. Делать раскройку и работать на швейной машинке не умел никто. Скорее это было местом сбора женщин поболтать.

Собрался посетить город. Последний раз там был когда стряпчий (юрист) оформлял покупку деревни. Нужно побывать уплатить налоги и посмотреть как там живут. Деньги еще были но мало, думаю нужно купить торговую лавку, определиться, что пользуется спросом, посмотреть, пообщаться.

Ехать решил на машине «Пэ-Зэт-Инж 302», на грузовике как то не хотелось, а мотоциклом было не солидно и холодно.

В дорогу Валерий выделил мне двоих из спецназа. Экипированы они были в сапоги, галифе, в короткие тулупы, на ремне-портупее как у ковбоев висели две кобуры с револьверами. Нужны они были для ознакомления с городом, охраны меня и машины. Так же он настоял, чтобы я взял с собой пистолет ВИС-35 с пристегивающейся, как у маузера кобурой-прикладом.

Кабина в этой машины маленькая и неудобная, потому вооруженная охрана была в будке-кузове, в котором установили сидения. До города нужно было ехать километров 20 по ужасной проселочной дороге, со слабеньким двигателем, почти не работающими амортизаторами. Пока ехал составил план модернизации этого чуда польского автопрома.

Город встретил пасмурной осенней погодой, порывистым ветром и надутыми тучами.

От «самодвижущейся кареты» редкие прохожие не отводили глаз. Многие крестились, лошади шарахались в сторону… кизяка на дороге стало гораздо больше. Остановился у здания городской управы. Шум созданный автомобилем привлек внимание.

Осмотреть самодвижущееся чудо, не взирая на погоду из управы вышли все и еще зевак набежало немерено. Откуда столько, ведь никого же не было совершенно. Охранники стояли цепными псами одним своим видом и наличием оружия сдерживая излишне настырных и любопытных.

— Извините, скажите великодушно, — обратился ко мне какой то господин, — а где Вы приобрели такую, — тут он замялся, подбирая подходящее слово, — вещь?

— Простите, сударь, — ответил Говоров старший, — с кем имею честь?

— Пряников, Станислав Иванович, у меня, знаете ли имеются каретные мастерские, но чтобы такое без лошадей, простите, вижу впервой.

— Инженер Говоров, Александр Николаевич. По совместительству помещик здешний, — ответил я.

— А, так это Вы приобрели деревеньку Андрейки, которая была в закладе? — толи спрашивал, толи утверждал он.

— Да, эта деревенька нынче принадлежит мне.

— Так это о Вас говорят, как о неординарном помещике.

— Хм, — улыбнулся я, — видите ль, я больше инженер чем помещик. Имение мне понадобилось для воплощения в жизнь своих проектов. Один из них, как раз Вы и имеете честь созерцать в оочию.

Вокруг нас стал собираться народ, прислушиваясь к разговору.

— Александр Николаевич, — не унимался Пряников, — Вы меня очень сильно заинтриговали, а нельзя ли как ни будь ознакомиться и с другими Вашими, — тут он повертел руками изображая то ли куб, толи овал, — штучками и способе их изготовления.

— Любезный Станислав Иванович, я обещаю подумать над Вашим предложением, но Вы же понимаете, что технология изготовления и производства являются индивидуальной собственностью изобретателя, а если они еще и одобрены высочайшим повелением, то охраняются государством, — решил я умерить его пыл, — но в любом случаи, я полагаю мы сможем найти общие интересы, — подмигнул ему, — а нынче, прошу меня простить, дела-с.

С налогами вопрос решился достаточно быстро. На мою репутацию сработал автомобиль и хорошо одетая, экипированная под казаков охрана, сама по себе внушающая уважение.

— Александр Николаевич, — обратился ко мне какой то служка, — городской голова Коржов Юрий Иванович, пренепременнейше желает с Вами встретиться, — сообщил он.

— Да да, — был мой ответ.

— В таком случаи прошу следовать за мной, — поклонился служка и тут же препроводил меня в кабинет к городскому начальству.

Правителем маленького провинциального городка был достаточно солидный мужчина, имевший большие усы и приличную лысину. С ним мы потолковали о жизни, видах на урожай, немного о политике, откуда ему провинциалу знать, что я прекрасно осведомлен, спасибо интернету о том что происходит в России и мире в целом, о последних достижениях в области механики и паровых машин, к тому же ему, еще при оформлении купчей на деревеньку я представился как инженер, пожелавший стать помещиком так сказать для творческого уединения и реализации своих задумок в дали, не привлекая особого внимания.

— Александр Николаевич видите ли, тут такое дело, дворянское собрание нашего уезда решило соорудить мост через речку, а финансовое обеспечение сами понимаете, не желаете ль поучаствовать? — как то даже извиняясь произнес он.

— Юрий Иванович, Вы же прекрасно знаете, что деревеньку я приобрел в достаточно запущенном состоянии и чтобы привести ее в порядок нужны определенные финансовые вложения, что я сейчас и делаю. Другими словами, Андрейки на сегодня для меня являются убыточными. Даже налог, который я оплатил нынче, из средств не имеющих никакого отношения к деревне.

— Я все прекрасно понимаю, но Вы же как мне известно инженер и наверняка понимаете важность данного сооружения.

— Да уж, — улыбнулся я, — важность данного сооружения недооценить сложно, но поскольку я все же инженер, то для начала хотелось бы взглянуть на проект данного сооружения.

— Простите, проект чего? — переспросил городской голова.

— Посмотреть проект будущего моста, — теперь уже я не понимал его.

— Нет у нас никакого проекта. Мы на дворянском собрании решили соорудить мост через реку, а если останутся средства, тогда и через овраг. Вот собственно и все.

— И из чего Вы намерены строить?

— Как из чего? Из дерева естественно.

— Хорошо. О какой сумме идет речь? — поинтересовался я.

— Мы все подсчитали, выходит где то по 40 рублей серебром.

— Однако, — произнес я, ни чуть не понимая, много это или мало, так на всякий случай.

— Но для Вас, как человека недавно появившегося в нашем уезде и пока не имеющего прибыли, полагаю будет достаточно суммы в 20 рублей серебром, — вдруг отчего то очень быстро согласился он, — у нас, видите ли каждый платит кто сколько сможет, это так сказать благотворительность.

Все же пришлось уплатить и на этом наш разговор был закончен, после получения суммы Юрий Иванович вдруг сразу куда то засобирался.

Вот прощелыга, ведь эти деньги явно не пойдут на строительство.

Город меня в очередной раз разочаровал. Ничего стоящего моего внимания так и не обнаружилось. Бездорожье, грязь, уныние. Лавки, которые предлагались на продажу мне откровенно не понравились. Посетил и каретные мастерские господина Пряникова. Кустарщина, хотя и не лишенная самобытности.

— Александр Николаевич, Вы как человек образованный наверное понимаете, что для более широкого производства нужны более обширные капиталовложения и всякое такое, — ездил мне по ушам Станислав Иванович, — если Ваши идеи воплотить здесь, в мастерских, Вы понимаете о чем я.

— Отчего же не понять, Вы желаете заполучить мои идеи, а каков во всем этом мой интерес?

— Не спешите отказывать, если мне удастся реализовать Ваши идеи, то Вас ожидает немалая слава и всеобщее признание, так как? — не унимался Пряников.

— Я еще раз Вам говорю, я подумаю над Вашим предложением и если сочту его стоящим Вас оповестят, — и многозначительно кивнул на охрану. После чего уехал.

Мнение мое о большой деревне, гордо именуемой город не изменилось — дыра. А вот моей охране понравилось все и большие дома, и широкие улицы, и множество народа, и то как они важно охраняли автомобиль и их слушались, и даже полицейский смотрел на них с завистью. В общем пока мы ехали они живо что то посмеиваясь обсуждали и явно не погоду.

Решение модернизировать автомобили в первую очередь пикап, было окончательным и бесповоротным. Для этого открыли окно в 2020 год. Отыскивали автомобильные разборки и разживались исходным материалом начиная от сидений, дверей, рулей и амортизаторов и заканчивая дизельными двигателями в количестве три штуки от микроавтобусов «Vito» мощностью 79 и 98 л. с. вместе с коробками. При наличии изобилия запчастей саму сборку-переделку производить не так то и сложно, но остро встал вопрос с квалифицированными специалистами, которых в середине 19 века было не сыскать. Поэтому было принято решение поискать их в 1939 году среди подвергшимся гонениям евреев на территории Польского генерал губернаторства, где многие еще хорошо помнили русский язык.

* * *

В небольшом польском городке отыскать еврея автослесаря проблем не составило. Этот бедолага, которого звали Авиэль Финк, уже ощутил на себе и своей семье все прелести нынешнего положения, но не мог решится бежать, к тому же не знал куда и к кому.

— Скажите Авиэль, — начал было я.

— Зовите меня просто Ави, я же таки имею взгляд видеть, что Вам так будет проще.

— Хм, — улыбнулся ему в ответ, — так вот, я хочу предложить Вам на некоторое время покинуть Польшу. Как Вы на это смотрите?

— Ха! Как я на это смотрю! Я сам желаю покинуть, но мне же некуда. Вы же сами знаете, что с нашим народом делают эти немцы, а что Вы можете мне предложить?

— Поработать у меня. Заключим контракт, скажем года на два, а там, если все образумится Вы вернетесь обратно.

— Ох я уже согласен, но то что Вы говорите совершенно мне непонятно и я бы хотел посмотреть.

Этот вариант развития событий был предусмотрен. Портал был подогнан к двери какого то запущенного гаража, открыв которую мы оказались в основном ангаре из которого перешли в мастерскую.

Сказать что Ави был удивлен столь быстрому изменению декораций, это не сказать ничего. Он был просто ошеломлен, но быстро пришёл в себя, а когда осмотрел мастерскую то решил, что все не так плохо даже можно сказать даже очень хорошо, но коль он перебирается сюда, тогда нужно и все его инструменты перенести тоже, к тому же у него есть жена с ребенком, тесть и теща и эти, все трое умеют немножко шить, а на русском не понимает только маленький Изя, ему всего три года.

Александр Николаевич, деревня Андрейки — уже неделю как в городе были наняты еще две артели строителей, которые стали ставить для меня, пока не построено имение, так же для прибывших специалистов и переселенцев, которых еще нет, избы-пятистенки. Проблему с лесом, коего задумали заготовить на полтора десяток домов, решили посетив лесозаготовительные организации Швеции, Финляндии, Норвегии, при чем с каждой из них материала брали на один-два домика. Жилье хоть и получалось маленьким, но оно было. Так же строилось большое сооружение, чтобы можно было использовать его как казарму, больницу или школу, по обстоятельствам. В первоначальном же состоянии Валерий использовал его как спортзал для занятий со спецназом рукопашным боем и раз в неделю его превращали в клуб где показывали кино.

На следующий день к дому Авиэль подъехал грузовик, в который начали грузить вещами. Все вывезли за три ходки. Хоть их дом еще не был готов, но они просто боялись оставаться у себя и были согласны некоторое время пожить в мастерской. Ави (как стали его называть все без исключения) оказался специалистом на все руки. Он был знаком с токарным и фрезерным станком, хорошо работал с газовой горелкой и стал поистине наставником для окружающих. В помощники к нему немедленно были приставлены оба каретных подмастерья и помощник кузнеца. Остальные «переселенцы» были определены в швейный цех, в котором до этого официально было всего двое, жена и дочь старосты Архипа.

С прибытием специалиста работа в мастерской улучшилась и ускорилась. Пэ-Зэт-Инж 302 был переделан в сторону улучшения, ребята занялись ремонтом второго «Польский-ФИАТ 621 L Тур» у него были проблемы и с двигателем, и с ходовой, но наличие квалифицированного специалиста и запчастей вернули его к жизни. Мотор заменили, ходовую починили, рессоры — усилили.

Решение лучше экипировать и технически усилить спецназ у Валерия возникло сразу же по образовании данного отряда.

— Ави сможешь ли ты изготовить, по данному чертежу (там был изображён глушитель «брамит», в разрезе, с указанием размеров и материалов, скаченный с интернета) насадку на револьвер, и на винтовку, это чтобы заглушить звук выстрела.

— О имея такой основательный чертеж. По одной я смогу изготовить быстро, но Вам же нужно их несколько?

— Я никуда не спешу. — ответил сын барина, — Для начала нужна одна на револьвер, потом на винтовку для испытаний. С количеством определимся после, к тому же ты можешь взять учеников.

Дальше начали экспериментировать с изготовлением бронежилетов по образцу советского СН-42, для чего изготовили небольшую кузню. В мастерской кроме бронежилетов стали делать наколенники, налокотники, наплечники, переделали «наган», сделали откидной барабан, для быстрого экстрактирования гильз и изготовили резиновый конус для одновременного введения всех патронов в каморы, так же модернизировали «Маузер 98К», добавив ему снизу съемный рожок на 10 патронов, укоротив приклад и добавили затыльник для уменьшения отдачи и улучшения кучности стрельбы. Установили планку для крепления аксессуаров, в мире 2020 были закуплены оптические прицелы и приборы ночного видения, рации. Сшили несколько комплектов маскировочных костюмов по технологии «леший» летнего и зимнего вариантов, так же швейный цех обеспечил разгрузками и тактическими перчатками. Спецназ начал учиться снайперскому мастерству.

* * *

Зима.

Декабрь выдался слякотным, с частыми ветрами.

— Весной нужно наладить выпуск тротуарной плитки, болото достало, — думал Александр Николаевич, — все же для этого имеется…

В стужу мужики часто собирались в мастерской, ходили как на работу. Помещение большое, светлое, от буржуйки — тепло, к тому же у всех какое то дело к Ави или его бригаде. Одному приварить, другому — просверлить, третьему — наточить и как они до этого жили? Начал замечать, что Ави потихоньку привлекает их к работе, чаще слесарному делу — прикрутить, открутить, на один грузовик сделали будку, утеплили, установили буржуйку, на таком импровизированном автобусе сельчане иногда мотались в город на рынок. Это Валерий придумал, чтобы люди машину не боялись и в городе к ней немного попривыкли.

— Скажу тебе кум Аристарх, — захмелевшим голосом говорил Глеб, — хорошая это телега, которую молодой барин машиной зовет. Давеча мы на рынок на ней ездили. На улице зима, а мы в будке печку затопили и благодать. Если раньше то до города на лошади пока доберешься, а здесь… раз и все, уже рынок. А на рынке то все покупатели возле нас, так то телега эта с будкой народ привлекает. Постоишь чуток, замерз и если раньше в питейное заведение бежал, чтобы согреться, а здесь в будку эту шасть, а там тепло, чаек горячий, хорошо. Так то вот — это прогресс называется, — подняв указательный палец вверх изрек Глеб.

— Ой не говори кум. Как раньше то зимой в город ездили? Сам не знаю…, а только конь мой очень уж эту телегу моторную боится, — заплетающимся языком твердил ему Аристарх, — прям как увидит сразу слушаться перестает и все в сторону норовит свернуть. Ну ничего… молодой еще, конь то попривыкнет. Я же вон привык.

— Вот и я говорю, — продолжил Глеб, — в машине той хоть и трясет, но быстрее и теплее чем на телеге и груза можно взять больше. Так то. Я в прошлом годе и слыхать не слыхивал о таком, а нынче то вона как. Тимка то мой к молодому барину в команду подался, так уже на мотоцикле катает и машину эту сам водить умеет, и кто бы мог подумать.

В январе выпал снег. Валера решил, что спецназ как бы готов. Нужно провести испытания в боевых условиях. К тому же на Кавказе война, в Дагестане Шамиль, а зимой никто активных боевых действий не проводит, это будет скорее познавательная прогулка.

На вторую машину была установлена такая же будка как на первую. В крыше сделали люк, смонтировали пулеметную турель. В будке — раскладные нары и буржуйки. В каждой машине предполагалось перевозить по 8 человек, один станковый и один ручной пулемет, ящик патронов, ящик гранат, миномет и 15 мин, продукты. Сзади к машинам прицепили полевую кухню и бочку с водой. Всю технику — выкрасили в зимний камуфляж, договорились о сеансах связи. На самый крайний случай был маяк, по которому их можно было отыскать и с помощью окна помочь или эвакуировать.

Два дня к ряду мониторили территорию предполагаемой высадки, для этого использовали авиамодель квадрокоптер с видеокамерой подымавшаяся на высоту до 100 метров и отлетавшая от места управления до 1.5 км., лицо человека увидеть нельзя, но с помощью телевизора — определить где он находится — можно. Обоз из 7 саней и шести казаков обнаружили достаточно быстро, так же была обнаружена засада устроенная на этот обоз. Сначала — дозорные, которые обнаружив обоз умчались. Проследив за ними нами, километрах в 7 был обнаружен основной отряд, до 40 джигитов на лошадях. Валерий решил, что это шанс.

Войсковой обоз состоящий из 7 саней, под охраной десятника Андрея Демина, в десятке которого было всего шесть казаков вместе с ним… остальные выбыли по болезни, медленно продвигался по зимнему тракту. Не сильно успокаивало и наличие следовавших с обозом к месту службы молодых, не нюхавших пороха 2 офицеров. Ну не верил в них десятник, а места здесь не спокойные… горцы пошаливают. За частую страдали малые обозы с небольшой охраной, аккурат как нынешний.

Время приближалось к обеду, когда арьергардный дозорный Семен заметил быстро приближающееся достаточно большое снежное облако. Кто то догонял с большой скоростью. Возницы были опытны и сами без команды стали образовывать круг с трудом успевая. Казаки офицеры и обозный люд стали готовиться к обороне.

То, что их догнало было им совершенно непонятно. Три самодвижущиеся кареты белого цвета в снежной пыли выглядели как надвигающийся ураган. Народ начал часто креститься некоторые читали «Отче наш». Кареты же не просто сами достаточно быстро передвигавшиеся, но и две из них что побольше — каждая тянула за собой двуколки одна из которых толи горела, то ли еще чего но дым от нее шёл. Тянули достаточно быстро, хотя никаких лошадей или другую какую скотину видно не было. Остановились невдалеке.

— Господин прапорщик, что это?

Демин был в растерянности, такого дива он еще никогда не видел.

— Не знаю. Сам такое впервой вижу, — не скрывая растерянности ответил прапорщик Низовцев Андрей Николаевич, ближе всех бывший к десятнику.

— Кто такие, — донесшийся от прибывших. Голос не смотря на расстояние был, хоть и обычно спокойным, но отчего то громким. Откуда им знать, что говорят в рупор? Услышав русскую речь народ слегка успокоился.

— Кажись свои, — прошёл шумок.

— Обоз к крепости идем, а Вы кто такие, — на всякий случай прокричал в ответ Демин.

— Командир летучего отряда Говоров, — и продолжил тоном не терпящим возражений, — старший обоза ко мне!

У обоих карет открылись двери. Оттуда повалил пар и одетые в одинаковые тулупы и кубанки, с синими лампасами на штанах, вооруженные ружьями люди. Один из них подбежал к дымившейся двуколке и стал подбрасывать дрова. Остальные с улыбкой и не скрываемой иронией смотрели как к ним шел Демин, как спрятавшись за сани, с глазами полными страха на них смотрели остальные участники действа.

В близи все было не таким страшным. Люди как люди… разговаривают по русски, к старшему обращались «товарищ командир» или по имени отчеству. Из этого и оттого, что у всех были лампасы Демин сделал вывод, что это казаки, непонятно только в каком чине их офицер.

— Представьтесь, — потребовал старший смотря на Демина в упор.

— Унтер-офицер Демин сопровождаю обоз в крепость. Так же со мной следуют 2 офицера.

— Командир экспериментального отряда специального назначения Говоров, Валерий Александрович, — сделал небольшую паузу и продолжил, — слушай казак, а впереди засада, человек 40 полагаю вас ждут.

— Откуда такие сведенья Ваш Благородие? — казак явно был в растерянности.

— Их дозор засекли, — осматриваясь вокруг сказал Говоров, — решили предупредить во избежание беды. Зови офицеров думать будем, что делать.

Прибывшие офицеры ввели в уныние не только казака Демина. В сущности это молодые люди, ну очень уж молодые. Один был пехотными подпоручиком, другой — артиллерийским прапорщиком. Н-дя советоваться не с кем, значить будем командовать.

— Демин предупреди возничих, чтобы при нападении обоз сворачивал в противоположную сторону от нападающих и прятался за самодвижущиеся телеги. Вперед никому не лезть, это тебя касается и казаков твоих, после окончания стрельбы произведете зачистку, потому быть на готове. Повтори!

Казак повторил все в точности, но тут же задал вопрос:

— Ваш благородие, а что такое зачистка? Что чистить то?

ПлииН ночь дремучая.

— После боя нужно пройтись по полю, — стал медленно пояснять Говоров, — добить подранков, взять пленных если таковые имеются, трупы лошадей стащить в одно место, собрать трофеи, отловить лошадей. — посмотрел на прибывших офицеров, — Господа, а Вас я попрошу перебраться ко мне, — и рукой указал на свою машину.

Движение увеличившейся колоны продолжилось. Впереди сани, за ними машины, в машинах спецназ готовый к бою.

Махмуду было около 30 лет. Всю свою жизнь он был воином, и не плохим воином, если жив до сих пор. Сначала воевал за свое селение, потом за одного князя, потом другого, третьего. В отряде Атабека он был с весны. Махмуд всегда выбирал удачливых предводителей и получал частицу его удачи. Вот и сейчас они стояли в засаде. Дозор обнаружил небольшой караван русских, который шёл к крепости. Все было как обычно: караван размеренным шагом продвигался ничего не подозревая, а джигиты с криками и свистом размахивая саблями уже мчались вперед. Махмуд слегка отстал, ему нужна была богатая добыча, а не доблесть и раны в бою — это удел более молодых. Но караван русских отчего то не стал сворачиваться в круг как это бывало раньше. Их сани дружно свернули с дороги в противоположную сторону от нападавших, а на дороге остались лишь две большие телеги и одна маленькая и тут началось невообразимое… тысячи ружей стали стрелять одновременно. Крики раненных, умирающих в одночасье людей и лошадей, грохот выстрелов слившихся в единый гул… страх смерти овладел Махмудом. Вокруг еще падали смелые джигиты, а он уже скакал в обратную сторону подальше от этого злого места. Потом он заметил, что ушёл не совсем целым и в левое плечо все же попали пробив добрый наплечник не раз спасавший его в сече. Но это не беда, главное он жив и воздаст хвалу Аллаху за свое спасение. Проехав еще немного он стал ощущать слабость, его клонило в сон, а еще через некоторое время бездыханное тело свалилось с лошади.

Когда показались бандиты обоз, как и было договорено, свернул с дороги в сторону противоположную от нападавших. Задняя карета с дымящей двуколкой остановилась, передняя же проехала чуть дальше первых саней, средняя, маленькая карета в которой были господа офицеры и командир прибывшего отряда — остановилась посередине. Дёмов не раз побывавший в бою и не верил, что дюжина пехотинцев, без строя смогут противостоять кавалерийской лаве и потому, как в прочим и остальные казаки и обозники, был готов к худшему. И тут началось невообразимое… сотни ружей начали настолько частую стрельбу, какой он никогда не слышал. Это был сплошной гул и самое непонятное, не было всё заволакивающих клубов порохового дыма, хотя запах пороха в воздухе присутствовал. Все закончилось внезапно — тишина и только стоны и крики раненых.

— Унтер-офицер Дёмов, — услышал он, — командир летучего отряда кличет к себе с казаками и обозниками.

Когда офицеры разместились в салоне — тронулись в путь. Впереди шел обоз, за ним машины «летучего отряда». Нападающие появились там, где и предполагали. Они выскочили скопом размахивая шашками крича, визжа и создавая много шума. Не знали убогие — 40 всадников на 4 пулемета, два из которых лупят во фланг, при 4 снайперах и 8 не самых худших стрелках — это для них 100 % смерть.

При появлении визжащего неприятеля Валерий остановил машину, вытянул флягу коньяка и походные жестяные рюмки.

— Господа, — обратился к офицерам, с перепуганными глазами смотревшими на приближающихся врагов, — у меня имеется хороший коньяк, прошу перед дракой испробовать, — увидев слегка растерянные лица продолжил, — господа не стоит волноваться, — промолвил он наливая в рюмки, — их есть кому достойно встретить. Толи в машине они чувствовали себя неуютно, толи никогда смакуя не пили хороший коньяк, а может еще какая была причина, но выпили они залпом, даже не пытаясь закусить любезно развернутым шоколадом.

Загрохотало. Офицеры, открыв дверь выскочили на улицу нервно пытаясь удержать в дрожащих руках массивные пистолеты…

— Ни в кого не попадут… хоть бы себя не поубивали, — глядя на них тихо промолвил Валерий, наливая себе с термоса кофе. Так и не заметил, успел ли кто их них выстрелить, а стрельба прекратилась так же внезапно как и началась.

— Позовите Демина с казаками и обозниками, — велел он пробегающему мимо бойцу.

Когда все собрались Говоров обратился к ним с речью:

— Надеюсь, что собирая трофеи вы с чувством благодарности отнесетесь к тем, кто рисковал своей жизнью ради вашей, — сделал более строгое лицо и продолжил, — то, что без урона так это мастерство, Господне благословение и защита всевышнего! — почти прокричал он, — надеюсь грехопадение и искушение воровством не затронет ваши православные души, ибо сказано не укради! Воинские трофеи — есть ни что иное как благодать божья за дела праведные и Богу нашему всевидящему — угодные. Полагаю Вы с уважением и тактом отнесетесь к тем, кто уберег вас от злодеев, кто нынче уберег Вашу жизнь и свободу!

Не знаю, что больше повлияло на сознание слушателей, но трофеи наши были велики. 17 совершенно здоровых или легко раненых лошадей со сбруей, скудные кошели безвременно усопших, серебряные бляхи кинжалы и украшения, куча всякого тряпья, антикварного оружия и доспехов и главное: толи нападавшие нашли клад, толи сами желали создать свой, но общее число изъятых из под седельных сумок денег было около 4 тысяч серебряных и золотых монет всевозможных государственных принадлежностей, конфигураций и номиналов.

Часть погибших коней была освежевана, погружена на обоз и отправлена в крепость, оставшиеся туши погибших лошадей были разделана и свезены в одно место, чтобы незаметно переправить их в имение вместе с уцелевшим коняками, трофейными деньгами и прочим серебром.

Санный обоз продолжил свое движение, мы же задержались.

* * *

Александр Николаевич, деревня Андрейки.

Чтобы забрать 17 живых и туши погибших лошадей — открыл ворота. Трофеи переместили в основной ангар. Хорошо, что зима и мороз мясо не испортится. Утром собрание у входа в основной ангар:

— Я собрал всех Вас, чтобы сообщить, что войсковая операция, коей командует мой сын начала давать свои первые положительные плоды. По результатам боестолкновения нами получены трофеи кои будут разделены в виде призов между родителями бойцов-участников похода из расчета один боец — одна доля. У кого два сына на службе — две доли, — услышав сказанное среди собравшихся начался легкий гомон, — Поскольку трофеи не достаточно равноценны, — продолжал Александр Николаевич, — мною было решено каждую лошадь пронумеровать. Такие же номера сложить в шапку, — обвел всех взглядом, — кто какой номер вытянет, тому такая лошадь и достанется. Аналогично поступим со сбруей и прочим имуществом.

— Архип, — позвал старосту, — давай свою шапку…

Одну коняку оставил себя для учебы. Каждый двор включая каретников, кузнеца и переселенцев был жалован половиной туши погибшей лошади. По окончании дележа началось гуляние. Откуда такой казан здоровый взяли неясно, а вот водка — паршивая. Для крестьян может и хороша, а как по мне — гадость несусветная. Гуляли до утра. Чрезмерно хвалили барина-благодетеля, его удачливого сына, хвастались и хвалили сами себя, радовались за всех вместе и даже подраться успели несколько раз. Александр Николаевич было забеспокоился:

— Не волнуйся барин, — говорил изрядно охмелевший Архип Рукавица, — у нас без этого дела, ни как… ни одно гуляние не проходит. Без мордобоя и не гуляние как бы, а тут радость то какая, прибыток каков у каждого, пусть люди порадуются.

Солдат второго года службы Савва Удов находился в карауле у ворот, когда заметил возвращающийся обоз, которым нынче из-за болезни интенданта командовал казачий десятник Дёмов. Вторую неделю погода была холодная, сырая и исключительно способствовала болезням, коим многие и подверглись. Лазарет был полон. Но Савву привлек не сам обоз, а две большие кареты двигавшиеся без лошадей и тащившие за собой маленькие двуколки, одна из которых сильно дымилась. Если обоз прямиком ехал в крепость, то эти остановились за стеной и стали как бы в круг. Из кареты вылез человек, подошёл к дымящей двуколке, не спеша откинул крышку и легкий ветерок донес до озябшего Саввы вкусный горячий запах съестного. В это время из карет начали выскакивать люди, становиться в очередь один за другим, а самый наверное шустрый забрался сверху двуколки и половником начал раздавать пищу. Незаметно около Саввы собрался весь караул во главе со старым унтером Семёнычем.

— Итиж твою в кочерыжку чего удумали… пока едут — каша варится, — негромко ворчал кто то из стариков.

— Не, на костру привычней. Пока готовишь кашу — отдохнёшь, — не соглашался другой.

— Э… балда ты. Это летом привычней, а зимой подишь ты. Пока костерок разведешь, пока приготовишь, а так остановились и сразу горячее…

— Андрей, — обратился к Дёмову Семёныч, — это кого ты к нам привел?

— Отряд летучий. Не упомнил точно, но себя они кажись отрядом специальной работы называет. Уж не знаю, что за работа у них такая, — весело ответил тот, — но напавших на нас горцев поубивали в раз.

— И потерь никаких, — встрял в разговор другой казак, — вот так вот. Злодеев тех на нас напало человек 50. Мы бы и сами управились, — храбрился он, радуясь, что на него обратили внимание, — так даже сабли вынуть не успели, как офицер ихний уже говорит идите собирайте трофей. Всех порешили один только и утек, да и тот ранен. Савелий след кровавый видел и всадника убегающего.

— А это что за кашеварка такая? — не то спросил, не то утверждал унтер.

— А это, — переспросил, показывая рукой на походную кухню, — кормилица у них такая, кухней зовут. Пока едут каша, суп и чай сразу варится. Остановились по нужде какой полено сунули в топку, пока к месту приехали — все обед готов. Опять же чаек горячий завсегда, зимой то очень удобно.

— А отчего в крепость не едут в казарму ночевать?

— Ух Семёныч, у них тама в каретах самодвижущих нынче теплей, чем летом на солнышке. Печка там стоит чугунная, «буржуйка» зовется, да нары откидные. Не поход у них, а сплошное удовольствие. Заглядывал я туды, а потом мне посмотреть разрешили, да согреться чуток — благодать.

Крепость Валерий Александрович. — Крепость меня сильно разочаровала, это совершенно не было похоже на мое представления об этом оборонительном сооружении, а увидел я забор чуть более полутора метров в высоту и около метра шириной, сделанный из камня на глине, внутри были большие строения — сакли с соломенной крышей, одно гордо именовали штаб, чуть дальше, такое же строение но именовалось казарма, офицерский дом, лазарет.

— Здравжлавашбродь! — Караульный Сиротин, — Как прикажете доложить? — приветствовал меня при входе в штаб часовой.

— К коменданту, — я уже знал, что крепостью командует штабс-капитан Невеселов Лев Семенович, в подчинении у которого была полу рота солдат, две горные пушки и до двух десятков казаков. Офицеры, прибывшие со мной — восполнение пропавшим недели две тому офицеров выехавших по какой то личной надобности и пропавших без вести. Ну и порядки, вернее, беспорядки у них. Вокруг злобные враги, а они вдвоем погулять выехали без сопровождения, оружие то хоть имели?

Шли по коридору. Около одной из дверей остановились. Ни тебе надписей каких, ни других обозначений не было. Открыв дверь вошел внутрь. Щелкнув каблуками четко произнес:

— Командир экспериментального отряда специального назначения Говоров Валерий Александрович, — закончив представляться — коротко кивнул.

— Ну зачем так официально, — разулыбался Невеселов, — у нас здесь все гораздо проще. Позвольте полюбопытствовать, а что это у вас за… транспорт такой необычный.

— Лев Семенович, это экспериментальный транспорт с двигателем внутреннего сгорания. О пароходах слыхивали? Принцип работы тот же, только на телеге, машиной называется. Ну и отряд специального назначения при них для особых случаев и поручений, — при этом глазами указал на потолок, что бы понятней было, чьих поручений, — у Вас мы проездом. Потренируемся работе в экстремальных условиях. Проверим технику, вооружение и дальше в путь. Планируем пробыть дней десять, коль раньше не выгоните, — с улыбкой произнес Валерий.

— Помилуйте Валерий Александрович, да гостите сколько хотите. Мне лишние люди не помеха. У нас то перестрелки почитай раза два в неделю бывают. А нынче погода скверная, — как бы жаловался он, — много людей в лазарете болеют. Каждый воин на счету… к тому же ружья у Вас как мне докладывал унтер Дёмов, особенные. Позволите полюбопытствовать? — и он указал на кобуру с пистолетом.

— Отчего же, — согласился я, вынимая из кобуры свой ВИС-35.

— Пистолет самозарядный, — стал комментировать, продемонстрировал магазин, выщелкал и снова зарядил патроны, пристегнул в виде приклада и отстегнул кобуру.

— Валерий Александрович, а хорошо ль стреляет сиё оружие? — хитро поинтересовался штабс-капитан.

— А имеется ль у Вас здесь место для стрельбы? — вопросом на вопрос ответил я.

— В таком случаи прошу во двор, — он указал рукой, приглашая следовать с ним.

Во дворе было оборудованное специальное место для тренировочной стрельбы из пистолета. Метрах в 20 было, что то на подобии мишени.

— Лев Семенович, — спросил я, — стрелять туда? — показав на импровизированную мишень стволом пистолета.

— Да, это у нас место, где офицеры упражняются, — ответил он.

Сначала начал стрелять от бедра: три выстрела, потом поднял от груди, еще два выстрела, потом пристегнул кобуру сделал две короткие очереди по три-четыре выстрела. Закончив стрелять посмотрел на штабс-капитан Невеселова. Он стоял с широкими от изумления глазами, а вокруг нас начали собираться сначала привлеченные скорострельностью стрельбы солдаты, но уже показались и спешащие к нам офицеры и казаки.

— Валерий Александрович, позволите ль и мне испробовать сиё чудо изобретательской мысли?

Быстро, демонстративно сменил магазин:

— Прошу-с, — произнес с улыбкой.

Невеселов произвел несколько выстрелов на скорострельность, результаты попаданий были скромными, но я промолчал. Желающих посмотреть значительно увеличилось. Пришлось здесь же, в спешке знакомился с остальными офицерами. Все без исключения непременно желали подержать, пострелять, а при случаи и прикупить, столь диковинное оружие.

— Господа, господа, помилуйте, я только с дороги немного устал, предлагаю завтра произвести демонстрационный показ всех имеющихся у меня с собой образцов.

— А что есть еще и другие образцы? — поинтересовались у меня.

— Есть, — кивая головой ответил я.

Договорились о демонстрации с непременными стрельбами для офицеров. Их даже не смутили мои слова — пули денег стоят, они тут же решили оплатить издержки.

На смотр нового оружия собрался весь свободный от наряда гарнизон. Мы же демонстрацию оружия решили провести в лучшем виде… с показом умений спецназа. Предварительно одолжив барабанщика для большей колоритности и эффекта начали:.

Сначала показали комплексное упражнение «бой с тенью».

— Господа, прошу обратить внимание это специально разработанные способы ведения рукопашного боя, — комментировал я, в это время ребята разбились по группам и начали демонстрировать броски, захваты, работа одного против двоих, безоружная работа против вооруженных. Народ влекущий однообразный образ существования, не избалованный зрелищами, смотрел в прямом смысле с открытым ртом. В сущности это была смесь, самбо, карате, чего то еще и все это мы называли рукопашный бой. Перешли к демонстрации одновременной стрельбы в движении из револьверов. Зрители оживились начались обсуждения, скорострельное оружие и такое владение им они видели впервой. Продолжением была стрельба с модернизированного нами «Маузера 98к» со сменой магазина, со снайперской винтовки на меткость и на десерт — из станкового пулемета. По окончании демонстрации боевого применения, была показ самого оружия с разборкой, чисткой и рассказом о тактико-технических данных. Всем желающим после покупки патронов, была предоставлена возможность самим оценить оружие постреляв из понравившихся образцов. Эффект был ошеломляющим. По окончании все офицеры гарнизона, а так же казаки — безудержно желали приобрести пистолет или винтовку, а лучше и то и другое. После все переместились к автомобилям. Завели… нашлись желающие, даже с избытком, покататься. Отметили, что в будке тепло и достаточно уютно. Особое внимание уделили прицепной кухне и централизованному питанию. Достали миномёт, который всезнающий артиллерийский прапорщик Низовцев Андрей Николаевич, называл «чудной мортирой». Пришлось продемонстрировать прицеливание и стрельбу, а так же разборку и транспортировку в боевых условиях. До вечера вся крепость обсуждала увиденное. Многие спорились и утверждали своё, увиденное только ими. От избытка чувств даже подрались.

На следующий день сделали выезд на местность. Комендант предлагал взять казаков, но я отказался. Не буду же я при них запускать квадрокоптер? Мне же нужна подробная карта местности. Ту, которую я видел в штабе в моем понимании, картой можно назвать лишь с большим чувством воображения.

Мониторингом местности занималась целый день переезжая с места на место. На второй день, почти с утра кроме прочего обнаружили конный отряд. 6 неизвестных следили за крепостью и что им спрашивается здесь делать?

— Щепицин — позвал я командира отделения, — сможешь убрать этих?

— Так запросто тарищь командир. Убрать всех или кого оставить?

— По возможности старшего и кого помоложе. Не требую абсолютно целыми, но оставь. Поспрашиваем как они до жизни такой докатились. Снайперов с собой возьми всех и по тихому. Ни к чему нам лишняя популярность.

Через час спецназовцы предоставили мне не совсем целых но пригодных к разговору чеченов или дагестанцев, а может еще кого… кто их горных орлов знает? На человеческом же языке говорить они упорно не желали. Забрали их в крепость, трупы тоже. Может кого и опознают. И не ошиблись. Опознали… лошадь. Она принадлежала одному из пропавших. Потом опознали одного из убитых. Среди казаков нашёлся и толмач. Вот только пленные говорить отказывались.

Ну, я так не играю. Им высочайшее внимание уделяют, возятся, не жалея времени и издёрганных нервов. Все кулаки казачки приданный для дознания избили. Писарь откровенно скучал сонно взирая вокруг, а они в молчанку играют.

— Емельянов, — кликнул я одного из своих, — у меня в машине полевой телефон лежит и два провода — неси сюда.

— Товарищ командир, а второй телефон тоже брать?

— Нет надобности, — отрицательно помахал ладошкой, — одного достаточно.

— Станичники… с этого, — я указал на бородача который постарше. Одет хорошо, вид солидный, — снимите штаны.

Казаки посмотрели на меня непонимающим взглядом. Пришлось более настойчиво повторить просьбу.

— Чего смотрите? Плин, штаны с этого говорю снимайте живо! — дошло. Не сразу, он поняли.

Один провод на рану, второй на самое обрезанное причинное место, прокрутить ручку телефона два раза. Как он верещал… от неожиданности побледневшие, перепуганные казаки глядя отчего то на меня, начали поспешно многократно креститься… и случилось чудо! То ли совесть у пленника заговорила, то ли мои железобетонные аргументы были неотразимы, а может троекратно, тайно прочитанный кем то из станичников «Отче наш», а только пленник заговорил на приличном русском языке, по крайней мере я его понимал. И поведал он многое: в частности, что занимаются они поимкой офицеров с целью выкупа постоянно, и что оба пленных русских живы, и в каком селении находятся, и у кого конкретно, и что хозяин дома русским и турецким языками владеет, и как замаскирована сама яма, и что осталось всего восемь взрослых и шесть стариков, да двое здоровых псов-овчарок, одна из которых сука недавно привела щенков. Он еще много чего интересного рассказал преданно глядя мне в глаза, но то мне было уже не интересно. Свое я услышал. Писарь только какой то медленный оказался и не эстонец вроде. Все никак записывать не успевал… наверное в школе плохо учился.

В вечернем сеансе связи с «имением» — передал съёмку местности, а утром получил приличную склеенную из листов формата А-4 карту-двухкилометровку, аж в 2 экземплярах, один из которых был цветной. На карте я быстро отыскал так любезно названное нашим говорливым другом селение, оно оказывается до сих пор существует и название своё, за давностью лет не сменило.

— Валерий Александрович, это не моё конечно дело, — начал комендант крепости штабс-капитан Невеселов, — но казаки о Вас какие то страшные вещи рассказывают. Вроде бы Вы приказали снять с пленника штаны, взглянули на его мужскую часть и он так испугался, что обмочился и начал ужасно кричать и тут же заговорил на чистейшем русском языке, с Петербуржским произношением, очень перепугав их, — говоря это он внимательно смотрел на Валерия, явно нервничая и беспокоясь, — а они, уж поверьте, не робкого десятка. Н-да так вот, после Вашего взгляда он все рассказал, хотя до этого молчал как рыба. Я признаюсь сам не верил бы в эти сказки, мало ль чего им в голову взбредёт. Но я лично, да и многие офицеры гарнизона слышали этот нечеловеческий крик. Не думал, что Вы настолько, — тут он замялся, — я понимаю, что они варвары, но все можно было сделать в лесу и не запугивать своим умением казаков. Им же с Вами в бой идти, а они уже Вас опасаются, обходят стороной и тайком крестятся.

— Хе хе, Лев Семёнович, все это бурная фантазия не сведущих в науках людей. Мною была применена одна из новейших разработок в области электромагнитной индукции, которую я использовал не совсем по назначению, вернее, совсем не по назначению… с целью дознания. Во благо Отечества. Не уж то это вызывает порицание?

— Нет, что Вы, помилуй Бог, ни в коем случаи, — и помотав головой с улыбкой ответил он, — все что идут во благо России, Отечества и Его Императорского Величества мною приветствуется. Но как то уж экстравагантно все получилось и неожиданно, — произнёс он и добавил, — Нам теперь доподлинно известно где эти нехристи содержат пленных.

Операцию по освобождению комендант предлагал провести немедля, но по моей уж очень настоятельной просьбе, штабс-капитан Невеселов все же собрал всех офицеров и старшего от казаков. Когда мною на столе был разложен цветной экземпляр карты, чем немало удивил присутствующих, с предложением высказаться по поводу предстоящей войсковой операции. Многие офицеры просто не понимали о чем я говорю. По их мнению нужно выдвинуться к деревне и взять ее штурмом, не щадя никого, не взирая на потери.

— Господа, я понимаю Ваш патриотический порыв и желание оказать незамедлительную помощь товарищам оказавшимся в затруднительном положении, но во избежание лишних потерь предлагаю поступить несколько иным способом.

В утренний час, когда самый сладкий сон убаюкивает сознание, спецназ, вооружённый револьверами с глушителями незаметно прокрались к одному из домов горного селения, метнувшиеся было к ним овчарки-волкодавы так и не добежали и лежали темными бугорками на снегу. Интересующий нас сарай, собачья лёжка, щенки:

— Товарищ командир, вот он люк, — тихо сообщил мне капрал, потом бойцы отодвинули люк закрывающий яму, я же посветил фонариком и негромко позвал:

— Прапорщик Дорохин, подпоручик Первинцев.

— Господи Иисусе, — послышалось в ответ, — наши, Боже милостивый, не уж то, — послышались голоса.

— Господа быстрее подымайтесь, — бойцы же спускали находившуюся здесь лестницу, — Господа, поторопитесь время, время.

— Левченко, одного из бойцов в сопровождение. Выведите господ офицеров и заберите щенков порода хорошая. Мы же немного задержимся.

Еще бы не задержаться. Эти на выкупах собрали приличную сумму и я считал, что она по праву более удачливого и сильнейшего, должна принадлежать мне.

В дом вошли без проблем. Свет нам был не нужен, приборы ночного виденья помогали ориентироваться в несложном строении. Жильцов отыскали быстро. Хозяин дома в одних, почему то уже мокрых подштанниках, с бледным от страха лицом и трясущимися руками, еще бы не испугаться… в предрассветных сумерках, здоровенные белые существа, с рогом на голове неожиданно за ноги бесцеремонно стащили его с тёплого лежбища. Откуда ему было знать, что на нас зимний маскхалат и приборы ночного видения… они то и произвели на него неизгладимое впечатление. Потому моя невинная просьба указать где хранятся деньги, была выполнена быстро и без пререканий.

— Щепицин — сигнал.

Зачистку решено было проводить после освобождения заложников, а то мало ли… В акции участвовал взвод солдат, к которому на усиление были приданы мои ребята и казаки.

Селение обложили по всем правилам:

— Трое вон на тот бугорок, — командовал Валерий Александрович солдатами гарнизона, — с него хороший обзор открывается, а вы втроем — вон туда, — указал рукой, — четверо около оврага, чтобы никто не убежал. Стреляйте всех, наших там нет.

— Щепицин бери троих наших и пяток солдат и начинай с той стороны, Левченко — то же самое, но с обратной. И не геройствуйте там особо. При малейшей угрозе вперед гранату, как учились. Все ясно?

— Так точно трищ командир.

— Исполнять, остальные со мной домишки которые в центре — наши. Вы двое — смотрите направо, а вы двое — на лево и если пропустите кого ненужного, тогда или они вас убьют, или я Вас потом поубиваю. Вопросы?

— Вопросов нет Ваш благородие.

— Дёмов, с казаками — контролируете улицу. Нечего чужим по ней ходить и в случаи чего — на подмогу. Сам решишь к кому важнее, но чтобы никто не ушел.

Все прошло как на учениях — сопротивление — получи гранату и только после взрыва спецназ в броне с револьверами, а за ними солдаты для массовости. Данный способ всем очень понравился. Еще понравилось, что не было потерь. Раненые были, а вот потерь не было.

После зачистки солдаты собрались около бойцов спецназа, рассматривали как одному из наших в брюхо почти в упор выстрелили и…

— Почитай в упор из пистолета чечен то в него каак пальнет, — размахивая руками рассказывал один из солдат, — а этого каак откинет, а он в него из пистолета бах, бах. Думал все… не жилец, а он матерится, встает и задницу чешет. Забил значить, а у самого ничего, на броне толька вмятина во какая огромная.

Осмотреть пострадавшего, который мирно стоял и всем желающим демонстрировал броню и вмятину, явились все кто участвовал в акции. Многие мотали головой и удивлялись, обсуждали и спорили, но сходились в одном «Бог миловал», а броня как бы и не при чем вообще. Осмотрел и я. Никакого прямого попадания. Пуля прошла по касательной и бойца просто развернуло, от чего он упал. В падении начал стрелять, никаких повреждений, окромя синяка на заднице обнаружено не было.

В крепость добрались без урона и происшествий, нужно срочно учиться верховой езде. На лошадке то в последний раз я катался еще в детстве, на деревянной.

Трофеи были с моей точки зрения приличные. Только моему подразделению досталось 36 овец и коз, кроме имеющихся 5 досталось еще 3 лошади и куча разной рухляди. Вечером отару и лошадей переправили в имение. У отца взял несколько бутылок «казённой» водки. Алкогольный продукт местного производства мой избалованный организм в начале «процесса» принимать категорически отказывался. Это потом, адаптировавшись ему было все равно, а вот в начале — ни ни.

Качество изготовление бутылок с закручивающейся пробкой и внутреннее содержание понравилось всем, особое внимание было уделено этикетке, изготовленной с:

— Господа, написано как то мудрено с грубейшими ошибками правописания. Хотя сам продукт выше всякой похвалы, — говорил захмелевший но еще не утративший возможности соображать, недавно освобожденный из плена прапорщик Дорохин:

— Осмелюсь предположить, что этикетка изготавливалась в Сербии, — высказал предположение прапорщик Низовцев, — но содержимое — явно Российского производства. Столь качественную водку, прошу заметить, делать окромя как в России никто не умеет.

Откуда то взялась гитара на которой за унылым голосом исполняли какой то романс, а попав в мои руки эта же гитара мною, с согласия владельца, была преобразована в шестиструнную и я спел из репертуара Александра Розенбаума о казаках, как мог спел, ну очень старался…

Ох, проводи-ка меня, батя, да на войну,

Да поседлай-ка ты коня да моего.

А я пойду да обниму печаль-жену,

Кабы не быть бы ей вдовой.

А я пойду да обниму печаль-жену,

Кабы не быть бы ей вдовой…

Первая песня пошла на ура, вторая была из того же репертуара

Под ольхой задремал есаул молоденький

Приклонил голову к доброму седлу…

Потом были еще какие то песни… в конце помню пел:

К дому путь-дороженька далека,

Да трёхрядка рвёт меха, ох, лиха!

С песнями да гиканьем,

С шашками да пиками

Едут, едут кубанцы по верхам…

Два дня гуляли. Праздновали удачное освобождение и радовались трофеям. С пьяна обещал оказать содействие в приобретении «экспериментальных образцов» новейшего оружия и даже записал кому чего и сколько. Много пели песен. Особенно радовались казаки признав во мне и в спецназе своих в доску. На третий день засобирался домой. Как ни уговаривал Невеселов и прочие офицеры:

— Господа, оставаться более не могу, не имею права. Дела-с. Буду еще в Ваших краях — свидимся.

Возвращался из «командировки» с хорошим настроением и больной головой. Трофеи были для первого раза достаточно приличные. С акции по освобождению заложников получили только деньгами около 10 тысяч серебром. Дома отсутствовали около недели, а встречали как будто бы нас не было больше года.

Глава 2

Александр Николаевич, деревня Андрейки — Обследовав небольшую речушку решил строить дамбу и устанавливать каскадную электростанцию. Рельеф местности позволял. Мощности на освещение деревни и средненького производства должно хватить. А пока — в мастерской по образцу из будущего, изготовили коньки и клюшки. Несложные правила игры в хоккей и на катке начали собираться не только жители нашей деревни, но и приходить из других, сначала посмотреть. С зимней одеждой для подростков проблем у нас не было. Швейная мастерская достаточно быстро перешивала польские шинели френчи и брюки на нужный размер, а иногда и фасон, а вот с обувью сначала было проблематично, пока не объявился у нас сапожник. Узнав от крестьян о проблеме и измаявшись от безработицы, перебрался из города в быстро богатеющую деревню, к стати — оказался неплохим сапожником, по крайней мере детские ботинки, перешитые из армейских появились у многих.

— Александр Николаевич, обратился ко мне Ави, такое дело, тесть хочет посетить свой старый дом который остался в Польше. Нет он конечно Вам верит и очень благодарен, но он бы хотел посмотреть.

Отправить старого еврея, Йосифа Моисеевича одного я не решился. Нет, он конечно был со своей женой Тамарой Исааковной но такой опеки мне отчего-то казалось недостаточно. Потому в след им была направлена группа в три человека из спецназа. Так на всякий случай.

Чета поспешно вернулась к обеду и то, что рассказывали эти старые люди:

— Их всех погрузили в товарные вагоны и увезли, говорят что в Варшаву… что если кого увидят — то расстреляют. Соседи не верили своим глазам когда видели нас. Нам говорили уходите, за донос о евреях полагается премия из части их имущества и многие уже поплатились.

Говорили они долго о той реальности с которой столкнулись их соплеменники. Это они еще ничего не знают об Освенциме, Майданеке и прочих местах.

Дворянское собрание все же посетил. На мой взгляд — безынтересный семинар считающих себя очень важными и сведущими личностями. Непременно желающих поучить уму-разуму остальных. Сбор мелких провинциальных дворяно-мещан разного возраста и достоинства с жаром обсуждавших само выдуманные сплетни и игравших в карты. Из всего узнал, что в уезде в прошлом году был неурожай и продается несколько деревень. Не отдельный захудалый хуторок который приобрел я, а полноценные деревни с достаточно большими угодьями, хозяева которых решили переехать или еще по какой причине избавиться от собственности. Поскольку деньги у меня были… обратил внимание на довольно приличную, хоть и в запущенном состоянии деревеньку Ильинку и Кузин хуторок имеющее общую границу с моими владениями. Стряпчий за две недели, потратив всего немного на взятки, оформил документы и вот мои владения существенно подросли.

Весна — Проинспектировал приобретённое. Крестьяне как раньше в Андрейках, жили бедно. Домишки такие же приземистые, вросшие в землю. Многие подворья пустые, поля несколько лет не паханы и заросли травой в рост человека. Пахали же еще дедовской сохой. О плуге, сеялке и прочих прелестях даже слышали не все. Сплошное уныние. Распределил участки каждому подворью, с указанием кто чего сеет и сажает, озадачил на счет лесопосадки. В 2020 году нанял два трактора. Вспахали, засеяли яровые культуры и прочую нужность. Крестьяне — в восторге. Обсуждение преимущества железного коня, плуга и сеялки заняло умы на долго. По 2020 году сплошные убытки. Старосты получили под роспись, оттиск пальца и крестик на накладной шанцевый инструмент с указанием привести дорогу от села к основной усадьбе в надлежащий вид. Убрать ямы, ухабы, лужи все должно быть подготовлено для укладки плитки, оборудование для изготовления которой уже начали монтировать в мастерской. Поскольку на сплошную укладку никаких ресурсов не хватит решил прокладку дороги делать в две нитки, только по колеи.

В основном ангаре установили рельсы с выходом во двор и стрелку. Вышло два тупика из расчета три-четыре вагона каждый с возможностью продления. Лебедку работавшую от двигателя, на случай если затащить чего нужно с той стороны. Дальше думали тянуть все трактором которого еще не было.

Валерий Александрович для всех мужчин приобретенных селений провел занятия по начальной военной подготовке. Ознакомлением с оружием, боевые стрельбы из револьвера, винтовки, пулемета. Ознакомление с мотоциклом, машиной и полевой кухней. В спецназе уже более 50 человек основного состава, не считая «мобилизационный резерв». Начали строить военный городок со стадионом. Выделено место для практических стрельб. Крестьяне, чьи дети записались в спецназ — получили трофейную польскую форму и ботинки. В швейном цеху уже работало 10 человек. Добавилось народу и в ремонтной мастерской. На «ангарном дворе» установили большой ангар, ветровой электрогенератор, запустили цех по изготовлению тротуарной плитки.

С приходом в спецназ большого пополнения резко увеличилось количество тренировок, занятий и обще познавательного учебного процесса. Умение правильно носить военную форму, амуницию и снаряжение было одним из предметов. День начинался с утренней зарядки и построения на плацу. Затем занятия по рукопашному бою, изучение разного оружия, полевые занятия, стрельба, маскировка, тактика, работа с топографическими картами, составление описания местности и развед сводки, занятия по саперному делу, вождение мото и авто транспорта, изучение арт систем и способы корректировки, работа с рацией. Для лучшего понимания материала Валерий Александрович активно начал использовать фильмы. Особое внимание уделялось устройству засад с применением фугасов, правильность выбора места засады, действий, кто за что отвечает, а так же работу снайперских двоек — троек, разведывательно-диверсионных групп.

Франция. К 10 мая 1940 года, моменту начала активных военных действий мы частично были готовы к небольшим акциям. Для начала были определены дороги по которым должны были следовать колонны немецких войск. Изучены фотографии и просмотрены фильмы с интересующим оружием, техникой. Сделан учебный участок у нас на полигоне и отработаны действия по минутно, до автоматизма начиная с места установки фугасов, лежки снайперов, установки пулеметов прикрытия, кто и куда стреляет и за что отвечает, работа с рацией и оказание первой медицинской помощи, куда и как колоть при ранении обезболивающее, мало ли что, первый раз все же. Предварительно определено место засады. Были установлены фугасы со стороны вероятного подхода противника и помощи к нему. Определено действие по зачистке и на всякий случай пути отхода. В ангаре и во дворе — освобождено место для трофеев.

В первую очередь меня интересовал пулемет МГ-34 и автоматы МП-38/40.

Засада, Валерий Александрович — прошло несколько больших армейских колон, а подходящей все не было и вот с поста наблюдения сообщили:

— Товарищ командир есть! — раздался в наушниках радостный голос.

— Уверен? Сколько и кого?

— Впереди три мотоцикла. Два с пулеметами, броневик с антенной, два легковых, четыре тягача с пушками, сзади три танцованных грузовика, тягач со странной пушкой какой то, один грузовик — точно кухня и замыкает еще два мотоцикла.

— Всем внимание — начинаем с задних, сначала пулеметчики и водители, потом обслуга, в машины даром не стрелять, нам их и ремонтировать. С Богом!

Бой был скоротечным. 20 снайперов не считая меня, в костюме «леший», винтовки с глушителем на как потом оказалось 62 мишени. Скорее это было избиение. Зачистка произошла стремительно. Раненых добили, транспорт к переходу и в ангар. Вся акция заняла чуть больше часа, как и рассчитывали. Уже дома осмотрелись. Нашим трофеем стали 5 мотоциклов, 1 тягач «Boxer» в простонародье называемый «шнауцер» зенитка 2 см Flak-30, 2 легковых Stoewer R180, четыре полугусеничных артиллерийских тягача и четыре 10.5 см гаубицы (leFH 18), бронетранспортер Sd.Kfz в связном исполнении, три трех тонных грузовика Opel Blitz, два из которых были с боеприпасами, а третий с полевой кухней, пистолеты, карабины, несколько автоматов, биноклей, дальномер, рации. Немецкая форма была застирана, залатана, выглажена и сдана на склад, на всякий случай.

Митрофан Ильин, 16 лет от роду. Как и большинство ребят с деревни Ильинки и Кузиного хутора разного возраста, по собственному желанию отца, записался в «спецназ» сына барина. Почти сразу после сборов по «начальной военной подготовке» наслушавшись рассказов таких же ребят, почти его одногодков, а ныне уважаемых спецназовцев, которые побывали в боевом походе и вернулись с изрядными трофеями, а еще в прошлом годе бывшими простыми крестьянскими отроками с захудалой деревни Андрейки, которую барин Говоров старший приобрел. Вначале отец был очень против, но когда железный конь все вспахал и засеял, когда все мужики с Ильинки и Кузина хутора побывав в Андрейках целую неделю на «военных сборах», посмотрев разное кино о славных воинах-предках, увидел что все одеты и обуты за счет трофеев, что у всех имеется по несколько коней, в деревне есть своя молотилка, мастерская в которой ремонтировали все лучше чем в кузне, а у некоторых телеги уже были на подшипниках и рессорах, увидел, что в Андрейках все дома в черепице, а в домах есть световая лампа и трофейная же утварь, увидел больших коров и бычка-здоровенного, а вернувшись мужики и отроки долго обсуждали увиденное:

— Видал как в Андрейках то, при новом барине разжились? — говорил староста Ильинки Афанасий Ильин на импровизированном сборе, — у нас то с конягами проблемы о подковах то и не говорю, а у них — вона сколько, — и с горечью сплюнул.

— А бычок семенной — сплошное загляденье, потому и коровы такие ладные, — вторил ему второй Ильин, в Ильинке почти у всех фамилия была Ильин. Были и другие фамилии: Соломины, Гришкины, Авдеевы но мало, — а примусы, а лампа световая, получше лучинки то будет.

— Так вот мужики, мыслю я что негоже все трофеи отдавать «Андрейкиным», — продолжал староста, о прижимистости, даже жадности которого знали все, многие даже не по наслышке, а из личного опыта, — потому предлагаю и от нашей деревеньки и хуторка отроков отправить. Пущай собираются оболтусы в учебу пойдут, к тому же там оденут, обуют, накормят и грамоте обучают. Молодой барин «товарищ командир» говорил, что на ночь домой отпускать будет, а в субботу и воскресение выходной.

И пошли дни учебы и тренировки. У Митрофана талант оказался к маскировке и точной стрельбе, да и с другим оружием управлялся умеючи, даже на мотоцикле ездить научился и на машине немного, не так как андрейкинские, но все же.

К выходу готовились тщательно. Неоднократно выходили, подыскивали хорошие места. Нашёл такое и Митрофан, удобное видно большой участок дороги, тебя — никто не видит. Недалеко был Петро и Семен с ПТРом, чуть дальше Иван с Афоней установили пулемет.

— Ребята — эта колона наша. Работаем по плану, — так, что бы его услышали все, сказал Семен старший их группы, тоже снайпер.

Колона была средних размеров, Митрофану следовало работать по мотоциклистам:

— Сначала пулеметчик, — сказал тихо он сам себе, потом водила.

Все началось и закончилось внезапно. Петро выстрелил из ПТР по броневику, Митрофан по пулеметчику, перезаряд — по второму, третий выстрел в водилу, а больше он не успел, цели закончились. Потом пошёл спецназ в броне на зачистку. После побежали все, начали собирать трофеи. Митрофан с Семеном бежали к мотоциклам, лихо загнали их в портал, за ними пошли машины, броневик тянули на буксире, наверно Петро его все же сломал. Все суетились, кого то искали, бегали. При появлении «товарища командира», сына барина, сержанты навели порядок, произвели перекличку, двери основного ангара закрыли.

После боя, Валерий Александрович: Потерь у нас не было, а вот раненых, хоть и легко было трое, вернее пулевых ранений было два, третий вывихнул ногу и она распухла. От более серьезных потерь спасли броники. Провел инструктаж «о необычайной опасности подранков при скоротечном бое и великой пользе, для индивидуального здоровья, произведение контрольного выстрела в подозрительный объект с расстояния не менее десяти метров». Оба ранения были в мягкую ткань «на вылет» и особой угрозы здоровью не представляли, но все же раны показательно, в целях медицинской подготовки, мной лично были тщательно обработаны и сделаны необходимые инъекции.

На следующий день на трофейной площадке наводили порядок. Мастерская производила ремонт поврежденной техники, шёл подсчет и сортировка имущества и вооружения.

Александр Николаевич. Содержание Французских военных складов было почти таким же как и польских. Ассортимент совпадал почти один в один. Сами склады были побольше но количество имущества и вооружения — поменьше. Начали с вещевого склада, потом был продовольственный, оружейный и по порядку, очень порадовало наличие медицинского склада. «Ангарный двор» превратился в большущий склад, все было заставлены трофеями. Французы охраняли свои склады до последнего. Когда эвакуировалась неясно, вернее мы даже не заметили момента куда они делась. Просто в одно утро охраны не оказалось на месте и все. Мы же сразу выставили свою охрану переодетую во французскую форму, вооруженных французским оружием, в основном пулемётами «Шомша». Дорогу заминировали фугасами и перетянули проволокой от мотоциклетчиков, мало ль чего. На территории были обнаружены приличные запасы ГСМ в бочках, мин, снарядов, несколько армейских телег в разной степени исправности, поскольку рабочего люду на данной акции по сравнению с прошлыми было гораздо больше, а территория складов такая же, времени на демонтаж нужно было меньше, потому до появления немцев вынесли все, даже будку со шлагбаумом уперли.

* * *

Мотопехотный взвод на трех грузовиках, при двух танках Pz.Kpfw. II и развед взвод мотоциклистов, в котором был и ефрейтор Эрих Дитрих в экипаже которого был Андреас Лоренц и водитель Феликс Бергман мчалась к французскому городку. Точнее к войсковым складам французов находившихся в 3 км правее. По сообщениям пленных, кроме военного имущества там было запасы ГСМ, в которых нуждалось командование. Охрана составляла всего один взвод, да и тот ушёл на защиту городка. На перекрестке по ним, с окраины городка начался интенсивный винтовочно-пулеметный огонь.

— Эти поедатели лягушек от страха совсем с ума сошли, — из-за шума кричал Феликс Бергман, водитель их «Цундаппа», — ха ха ха, на таком расстоянии даже в слона попасть невозможно.

— Феликс, баварская сосиска, смотри за дорогой и не отвлекайся, — кричал в ответ недовольный Андреас Лоренц, когда мотоцикл на большой скорости подскочил на кочке, — ты нас всех быстрей поубиваешь, чем эти перепуганные французишки!

Но в ответ Феликс Бергман только добавили скорость и помчались дальше.

Сидевший в коляске ефрейтор Эрих Дитрих полу дремал и не обращал внимание на частые перебранки солдат. Ему казалось мотоциклы летят над булыжниками дороги и когда уже наступило ощущение, что цель близка и они находимся вне зоны обстрела случилось страшное. Обочина вздыбилась фонтанами взрывов, земля тряслась, из-за пыли ничего не было видно. Эрих очнулся на четвереньках в кювете, Андреас Лоренц — пропал, Феликс Бергман — лежал насмерть придавленный мотоциклом. Кровь, с носа идет кровь, душит тошнота, в глазах туман и все плывет. Помотал головой, легкое прояснение, появился звук, свист пуль. Интенсивно стреляют несколько пулеметов наших и французских, последних явно больше. Надо осмотреться подсказывает сознание, он увидел один танк перевернут, второй горит. Две покорёженные и изрешеченные пулями машины, с дороги снесло все мотоциклы с экипажами кроме трех замыкающих. Трупы, много трупов, оставшиеся в живых стрелки-мотоциклисты интенсивно стреляют при чем в разные стороны. Все кто может двигаться отползают назад. Эрих не совсем понимает, что делает но тоже куда то ползет, что то кричит, даже бросил гранату не обратив внимания дернул ли шар. Пытается стрелять куда то, дым, стоны раненых, отступление, даже скорее бегство.

* * *

— Левченко, получи на свой взвод каски с гребнем, винтовки «Бартье», пулеметы «Шоша», — говорил Валерий Александрович командиру второго взвода спецназа — организуешь засаду. Далеко не уходи. Твоя задача в случаи нашествия нежданных гостей их отпугнуть и дать нам возможность уйти. Сами там не геройствуйте, отпугнули и домой. На изгибе дороги, на уровне груди протяни трос и зафиксируй его получше.

— А зачем товарищ командир?

— Чтобы мотоциклетная разведка далеко не убежала и лишнего не увидела.

Фугасы из 105 мм снарядов, не особо маскируя заложили по обочине дороги через каждые 10–15 шагов, протянули провода. Из-за большого количества фугасов и в целях перестраховки, для замыкания цепи аккумуляторов использовали сразу два. В кювете и местах вероятного отступления — установили гранатные растяжки.

— Гришкин, Соломин с пулеметами — вон с лева кустик на бугорке. Ильин, Авдеев с права у деревца и ячейки отройте. Ножницы им будем делать… остальные рассредоточится вдоль дороги. Огонь — после подрыва фугаса. Командир говорил — «Шоша» дерьмовая машинка, после 150 выстрелов работать не хочет, потому стреляйте короткими очередями и гранаты приготовьте. На автомат MAS 38 не надейтесь, слабоват зараза, так лишь бы отпугнуть, дерьмо в общем. Винтовки «Бартье» — получше, но нам нынче скорострельность важнее. В случаи чего оружие это бросайте.

О появлении врага узнали по интенсивной стрельбе из города.

— Егор, чего это они стреляют то, расстояние большое ведь? — спросил один зеленый куст у другого.

— Потому что дураки. Только себя выдают. За такое товарищ командир враз всех призов лишил бы, еще и в наряд залетел бы, — ответил тот, кого назвали Егором, — плащи у них добрые, Никита в прошлый выход деду Фоме презентовал, так отцу дюже понравился. Слышь Андрюшка, ты поаккуратней там, чтобы плащ не испортить.

Впереди ехало три мотоцикла, потом два танка, три грузовика, вперемешку с мотоциклами и замыкали колону еще три мотоцикла, пулеметы были в каждой третей коляске.

Только передние мотоциклисты оказались на изгибе дороги, где предусмотрительные спецназовцы растянули трос, так всех их с мотоциклов и снесло, а вот тех, которых не снесло и которые в люльке были пришлось добивать. В этот же момент подорвали фугасы. Одна танкетка от близости взрыва перевернулась, вторая — загорелась, куда делись мотоциклисты непонятно. Машины — искорёжило и по ним интенсивно работали пулеметы. Из всей колоны почти не пострадали три замыкающих мотоцикла, которые и начали огрызаться, но недолго, на них сразу же перенесли интенсивный пулеметный огонь. Враг который остался жив спрыгнул в кювет на другую сторону дороги, где нарвался на растяжки. Офицеров, унтеров и самых активных — выстреливали в первую очередь. Оставшись без управления враг начал потихоньку отползать, а потом и вообще побежал. Зачистку как таковую не проводили, контрольный выстрел делали во всех без исключения. Первые три мотоцикла не пострадали, еще два почти не пострадавших обнаружили в кювете, два других — на запчасти. До остальных, в целях безопасности не подходили. Пулеметы «Шоша» действительно оказались дерьмо, к концу боя 4 из 15 — не работали, там их и бросили.

Лейтенант Николя Бриан охранял армейские склады когда получил приказ выдвинуться со всеми имеющимися солдатами на оборону города. Немецкая колонна состоящая из разведчиков-мотоциклистов за которыми двигались танки и грузовики с пехотой появилась во второй половине дня. Передовые дозоры открыли огонь, но колонна не пошла к городу, она свернула к складам.

— Мой лейтенант, — радостно сообщил подбежавший к Николя рядовой 2 класса Жан-Люк Гарон солдат-новобранец, хотя у лейтенанта Бриана сейчас других и не было, — атака вражеской колонны отбита!

— Боюсь Гарон, они шли не к нам, — еще раз посмотрев в бинокль, отвечал лейтенант, — их интересуют склады, которые мы еще вчера охраняли, — безразличным голосом ответил он. И тут случилось необъяснимое. На дороге по которой мчалась колонна начали взрываться мины. Все заволокло пылью. Дружно стреляли винтовки «Бартье» и застрочили пулеметы «Шоша». От некогда грозной своей непобедимостью немецкой колонны, буквально за считаные минуты не осталось ничего, не считать же в самом деле жалкие остатки убегающих бошей за воинские подразделение?

— Бенар, Перро, Лефевр, да что это я, взвод! — берите свои винтовки и за мной! Нужно помочь, нужно проверить, что это за воинская часть! Проверить, да непременно проверить кто эти герои! — кричал волнуясь лейтенант Бриан.

Двигаясь первым Николя увидел медленно продвигающегося раненого боша, пах пах начал в него стрелять из пистолета и никак не мог попасть… бабабах — почти залпом выстрелили солдаты его взвода. Потом было еще обнаружено до десятка одиноких подранков которых, скорее от страха застрелили. Настроение было приподнятым. Лейтенант Бриан, да и все солдаты, ощущали себя героями.

На месте боя, до которого они добирались больше часа, были обнаружены два подбитых бошовских танка, три искорёженных взрывом и расстрелянных грузовика, мотоциклы, больше 30 трупов, а с учетом их «охоты» на подранков — более 40. Большая часть из убитых была раздета и разута, чуть дальше — брошенные французские каски, множество гильз от французского оружия. Найдено четыре неисправных и потому оставленных пулеметов «Шоша» и никого живого вокруг. У кого то нашёлся фотоаппарат, все дружно фоткались на фоне подбитой и еще дымящей бошевской техники. Приволокли подранков которых использовали как охотники трофей. Пленки на все и на всех катастрофически не хватило, что слегка огорчило многих, но солдаты продолжали радоваться выпавшей им удаче, а лейтенант Николя Бриан сделал запись и зарисовки о бое в своем дневнике для истории, которое потом приукрасил фотографиями, при этом скромно забыв упомянуть, что это сделали другие и они здесь совершенно не при чем.

* * *

Александр Николаевич, деревня Андрейки. Кто и с какой деревни уже определяли из далека по одежке. В Андрейках ходили по большей части в польской форме и конфедератках, в Ильинке и на Кузином хутор — во французской и кепи. При чем ходили все и стар и млад, мужчины и женщины. У многих появились часы. На одном из французских складов были обнаружены две ножные швейные машинки для ремонта и шитья обуви с изрядным запасом ниток, каблуков, подошв и прочей сапожной непонятности. Все это передали под роспись, с предоставлением отдельного места в ангаре-мастерской сапожнику, которого оказывается звать Иван Иванович Иванов. Как он радовался, оказывается он об такой машинке мечтал всю жизнь и сны видел каждую ночь и еще много разного чего. А утром он явился на работу с женой и младшим сыном, потому как старшего твердо решил отправить в спецназ о чем лично говорил с «товарищем командиром». Так все поголовно величали Валерий Александровича, причем без разницы служишь в спецназе или просто деревенский. Некоторые даже честь отдавали при обращении, толи обезьянничали, толи действительно так уважали непонятно.

Наличие большого количества телефонного провода и полевых армейских аппаратов, а так же полевого телефонного коммутатора натолкнуло на мысль телефонизировать основные объекты дом Архипа Рукавицы — старосты деревни Андрейки, дом старосты Ильинки Афанасий Ильина, и дом Кузьмы Кузина с Кузина хуторка, к стати я узнал что Кузин хуторок называется не по имени основателя, а по фамилии, а так же телефон был установлен в мастерской, сторожке «ангарного двора», клубе, имении, столовой, в штабе-казарме, где и находился коммутатор.

* * *

— Отец, у нас неприятности, наших крестьян в городе местные бандюки-рекетиры обобрали. Часть товара отобрали, на рынке торговать запретили, возмущавшихся избили.

— Кто? — спросил Александр Николаевич.

— Со слов крестьян, есть там некто Федька Кривой на один глаз, официально — лавочник, лавка у него в городе совмещённая с питейным заведением, а еще рынок держит, мзду собирает, рекетирствуют в общем. Все уже привыкли к его поборам, многие недовольны, но сделать ничего не могут. Есть мнение, что он полицмейстеру вовремя отстегивает и тот его шалости не замечает. Вот такие вот дела.

— Нужно узнать сколько их, где живут, где держат награбленное.

— Уже известно, — улыбнулся Валерий, — всего с десяток, все родственники. Три брата его с сыновьями, да у него сыновей двое и один бастард. Живут в Марьенке, это как бы город и в то же время отдельный хутор. Всего там два дома с одной стороны, да три с другой. Расстояние между домами большое, сзади — пустырь. Ограждения как такового нет, а вот собаки-шавки есть, шум подымают враз.

— Откуда ты все это знаешь?

— Разведка уже произведена. Я коптер запускал, — улыбнулся Валерий, — в принципе и план обезвреживания в черновом варианте имеется, вопрос только переговоры с ним вести будем до или после акции?

— А сам как считаешь, хотя как по мне то лучше во время.

— Вот и я считаю, что лучше во время и обстановка будет соответствовать, и понимание, что с ним не в игры играют, а все по взрослому.

— Когда думаешь начать? — спросил я Валерия.

— Завтра с утра и начнем, уже все готово.

Солнце только начало вставать из-за горизонта, а в Марьенку уже въезжали две невиданных до селе самодвижущиеся кареты с которых, по мере продвижения выпрыгивали вооруженные люди и быстро рассредоточивались. Входили на подворье, быстро, не церемонясь в случаи чего вязали сонных мужиков и вели к дому Федьки Яреме, которого за косой глаз кликали «Кривой».

На подворье толпой собрались все жители Марьенки. Отдельно в ряд стояли подозреваемые в злодеяниях задержанные мужики за которым присматривали казаки, там же был установлен переносной столик, за которым сидел писать и записывал:

— Значить это ты главный возмутитель спокойствия на государевых землях Федька Ярема по кличке «Кривой», — спрашивал Валерий Александрович, кряжистого, полу лысого косоглазого мужика с когда то пышной бородой, стоящего перед ним на коленях, который втянув шею в плечи еще сильнее склонил голову, от него обильно воняло потом и мочой, а глаз отсвечивал свежим синяком.

— Народ государев обираешь, записывай, — это к писарю, — воровство, товар отнимаешь? — грабеж, указания Его Императорского Величества не выполняешь? — крамола! Из родственничков путем приступного сговора создал банду, — бунт! Поди еще и душегубством балуешь? И выходит тебе злыдень лет 20 каторги в Уральских горах далеких, да на рудниках глубоких, хотя суд определит. Если повезет то может сразу повесят, а подельникам твоим, как пособникам полагается — четвертование или виселица. Сразу и не соображу, у каждого индивидуально выспрашивать станем. Палач у нас в конторе ух и виртуоз, никто от показаний не отказался, все всё признали. Так вот повоспрашаем и воздадим по содеянному, — и многозначительно провел ребром ладони по шее.

От услышанных перспектив на будущее многим «подельникам» стало плохо, а по толпе сначала прокатилось «Ох» и «Ой», переросший в бабий вой, плачь и рёв.

— Ваша милость помилуйте, помилуйте, — запричитал Федька Кривой, которому вторили остальные, до смерти перепуганные мужики. По щекам у многих текли крупные слезы. Федька же слезно простонал:

— Не губи! Бес попутал! — и так натурально стучал лбом о землю, ну прям загляденье, — Все возверну! Все отдам! Не губи Ваша Светлость. Детки у меня малые сироточками останутся, по миру пойдут ой да не губи!

До самого вечера Валерий Александрович задушевно общался с Федькой и жителями Марьенки и как только сил хватило? И пришли они к общему взаимопониманию. Федька с подельниками отдаст все, что отнял у наших крестьян еще и своего чуток добавят, и еще 300 рублей серебром за труды и беспокойство Его Светлости Добрейшего Валерий Александровича, и еще 200 рублей ассигнациями, как возмещение ущерба. На все про все отводилось три дня с доставкой в деревню Андрейки.

Машины с «гостями» уехали, а мужики еще долго стояли на коленях и крестились. Почти все беззвучно рыдали потирая ушибы, проклинали изменчивую судьбу, Федьку и все никак не могли поверить, что остались живы.

В указанный срок в Андрейках прибыл Федька Ярема, по кличке «Кривой». То, на сколько преобразовалась когда то захудалая деревенька его повергло в легкое недоумение. Встретили его верховые казаки, все одетые в одинаковую форму при оружии и под «надзором» провели к барину.

— А Феденька, — ласково начал Александр Николаевич, — прибыл таки, вот ты то мне и нужен.

При этих словах и так перепуганный Федька испугался еще больше.

— Должок привез, как и договаривались, — ели выдавил из себя промолвил он, при этом ложа на стол деньги.

— А это, хорошо, — мимоходом взглянул на них произнес барин, дело у меня к тебе, аккурат по твоей части.

Федька не предвещая ничего хорошего еще больше склонил голову, втягивая ее в плечи.

— Да не горбься ты так, дело говорю к тебе, слышишь?

— Да Ваше Сиятельство, слышу.

— Так вот, хочу лавку открыть в Чудово, в Новгородской губернии. Мне человек нужен хороший да преданный и чтобы в делах толк знал, может присоветуешь кого знающего?

Услышав такое Федька напрягся, приподнял голову и с непонимающим интересом посмотрел на Говорова.

— Так далеко ведь где мы, а где Новгород то, — произнес он.

— Я тебя не об расстоянии спрашиваю, а об человеке хорошем, да чтобы ты за него в ответе был. А будет он там интересы мои представлять. Найдется ль у тебя подходящая кандидатура?

— Подумать надобно.

— Подумай голубчик подумай. Помощь ему окажу какую нужно, умельцев своих попервах дам, мало ль чего дела вдруг какие срочные да неотложные решить надобно будет, — и хитро подмигнул.

— Об этом позже поговорим, а это, — пододвинул к нему им же принесённые деньги, — как аванс человеку тому будет, которого мне присоветуешь и в ответе за которого будешь.

— Так есть у меня человек то такой, — кося глазами на деньги и не веря своему счастью проговорил Федька, — сынишка у меня имеется.

— Ты о своих обломах? Мне грамотный нужен, чтобы читал — писал, бумаги вести умел, а твои кроме как морды бить почитай ничего не умеют.

— Никак нет Ваше Сиятельство, меньшенький у меня имеется, 17 годков ему, — и чуть потише добавил, — бастард. Телом не вышел, но образован, аккурат как Вы говорить изволите.

— Сможет?

— Если мне позволено будет ему в начале помочь, то сможет.

Незаметно для посетителя Александр Николаевич нажал на столе кнопку и в дверях показался казак.

— Игнат, проведи уважаемого Федьку Ярему к Йосифу Моисеевичу. Пусть исправит для него и его младшего сына костюм. Федька, сына как зовут?

— Иван Федорович Яровой.

— Чего так, а ну да, пусть будет Яровой, — согласился Александр Николаевич.

В скорости в пригороде Чудово как бы из неоткуда появился металлический ангар с надписью «Яровой и Ко», вокруг которого огорожен двор в котором окромя прочего стоял ветряк, рядом построен двухэтажный добротный дом с большими белыми окнами, красной железной крышей. От ветряка к дому шли провода, а вечером и ночью в доме ярко светились окна. За забором была охрана из казаков и лютые здоровенные псы.

Глава 3

Север Франции 1940 год. Покинутых фермам и хуторов, вблизи мест боевых действий было больше чем в Польше. На большинстве из них уже успели похозяйничать немцы, которые в основном забирали часть живности, наши же интересы были более обширными, нас интересовало все, от сельхоз инвентаря до содержимого амбаров и хоть видно было, что народ перед эвакуацией собирался, ценного для нас было много. Охрану осуществляли с помощью коптера с видеокамерой и мобильной мотоциклетной группы в немецкой форме.

Мобильная мотогруппа из пяти мотоциклов в немецкой форме, ну почти в немецкой, в камуфляже, бронежилете и немецкой каске в камуфляжном чехле на немецких мотоциклах с немецким оружием, под командованием сержанта Щепицина, который для этого специально учил немецкие слова «Хальт» и «Шнель», при произношении первого нужно было пальцем показать на землю, а при втором махать рукой вдоль груди, приближалась к очередному небольшому хутору-ферме, въехав во двор они обнаружили немецкую грузовую машину, мотоцикл и шесть тыловых немцев, грузивших в нее полу туши уже разделанных свиней:

— Плин, — выругался Щепицин.

Такая ситуация на тренировках прорабатывалась, но все же… отряд разъехался веером беря в кольцо незадачливых тыловиков, ага вон еще двое, выносят с погреба бочонки, отметил про себя сержант, осмотрев своих бойцов, — кивнул. Пфу пфу пфу, глухо прозвучали приглушённые выстрелы, все дело сделано.

— Соломин, — контроль, остальные — проверить все, может где еще эти, — указав на трупы револьвером, — есть.

Этих больше не было, а вот в амбаре нашлось десятка три перепуганных французских солдат.

— Ёлы палы — этих только и не хватало ругался Егорка, — только от одних избавились, так другие появились, товарищ сержант, а с этими что делать будем?

* * *

Остатки батальона французской армии толпой шли в сторону туда… Еще утром это было боеспособное подразделение, но судьба распорядилась иначе. На бошей они вышли случайно, те были на мотоциклах и с ходу открыли убийственный пулеметный огонь. О сопротивлении никто и не думал, французские солдаты в панике бежали от места «боя» и до пока хватило сил. Сейчас это была кучка перепуганных, уставших, затравленных людей по случайности одетых в военную форму французских армии. Некоторые даже имели винтовки. Никто не знал, что же делать. Сержант Венсан Бертран неожиданно оказавшийся старшим по воинскому званию. К нему многие обращались но он тоже не знал что делать. Время было к обеду хотелось есть. Впереди показалось крестьянское селение. Все скопом пошли к нему. Дом был закрыт, собрались во дворе. Кричали, шумели, даже стучали в закрытые окна и двери — тщетно, нигде никого не было и тут во двор въехали боши на мотоцикле за которым ехал грузовик. Та та та та та — прозвучала пулеметная очередь. Французские солдаты, одни начали падать на землю, другие бросали у кого еще были ружья и поднимать руки вверх. У сержанта Венсанта Бертрана на глазах были слезы. И это солдаты Франции, потомки славных героев Вердена. Боши никого не убивали. Они загнали всех в сарай, как скот и заперли. Немцев всего оказалось восемь, к тому же это были тыловики-заготовители. От этого Бертрану было в двое досадно ведь в сарае было пленено и заперто, он сосчитал, 34 француза.

Хозяева бежали и во дворе боши не церемонясь начали колоть свиней, выносить с погреба вино, все это рядовой 2 класса Ив Давыд видел в щель. И вот когда он уже начал надеяться, что немцы погрузив свиные туши уедут к ним неожиданно, на мотоциклах, прибыло подкрепление. При чем один из мотоциклов остановившись перекрыв обзор, но не весь.

— Жюль — ты видишь то же что и я? — возбужденно шёпотом спросил Ив у так же как и он смотревшего в щель за происходящим Жюля Морсье. На его глазах происходило что то странное. Выстрелов не было, но тыловые боши начали падать замертво.

— Соломин, — контроль! Остальные — все проверить, может где еще эти есть. Произнес на чистейшем русском один из «бошей» размахивая явно «Наганом» со странно длинным и толстым стволом, хотя какой это бош, это:

— Русские, — невольно произнес Ив Давыд, а в действительности — сын русского эмигранта Иван Давыдин, волей судьбы находившийся во французской армии, — Господа мы здесь! Освободите нас! — начал он кричать на русском и его услышали.

— Ёлы палы — этих только и не хватало, — говорил один из странных русских другому, — только от одних избавились, так другие появились. Товарищ сержант, а с этими что делать будем?

— Для начала накорми хоть чем, сала вон со свиньи им нарежь. Я пока с товарищем командиром свяжусь, что с ними делать… сам не знаю, — огрызнулся Щепицин.

— Сколько их? — сухо спросил «товарищ командир» сержанта Щепицина.

— Всего 34. Из старших сержант Венсан Бертран, вон тот в сторонке который. Рядом с ним — Иван Давыдин, наш русский. Винтовок французских всего 12, немецких 7.

— Ты же говорил немцев 8 было?

— У одного был автомат. Есть еще пулемет и 6 штук немецких гранат. Но это оружие им отдавать не хочется. Они же не воины, а так стадо.

— Слушай сержант внимательно, — начал говорить командир, доставая карту, — берешь этих французов, вооружаешь чем есть, остальным по гранате и к этому мосту. У меня в машине пулеметы «Шоша» 2 штуки, из тех которые у складов перегрелись и три 105 мм снаряда там же лежат — сделаешь фугасы. Если что то стоящее попадется забирай, а так твоя задача показать лягушатникам, что немцев бить можно. Ждем тебя на этой же ферме. Все — выполнять.

* * *

Сержант Венсан Бертран опять находился в своей стихии. Он был при оружии, у него есть подчиненные и он точно знал, что нужно делать.

Засаду устроили за мостом. Русский сам указывал где кому быть и куда стрелять, на какую глубину должна быть отрыта «ячейка», часто требовал повторения команды:

— Иван, — это к «переводчику», — скажи этому, ёлки-палки его мать, — пусть повторит что ему сказали, задаётся мне он нифига не понял.

Пока растеряно-перепуганный француз пытался сообразить что от него хотят и за одно вспомнить, что же ему приказали, русский ругался:

— Ити ж их мать! Как обучали этих вояк, — сердился Щепицин, — ни в… матери не знают, ничего не умеют, смотрят предано коровьими глазами и ресницами хлопают.

Так же он все время говорил о плохой маскировке, о неудобной французской форме и о специфике обучения солдат, при этом часто ссылался на наставления какой то матери, именно так переводил слова русского Ив Давыд.

— Ив, чем снова недоволен этот русский? — вопрошал сержант Бертран.

— Он говорит, что их, русских, учили героически убивать врага оставаясь при этом невредимым, а у нас учат геройски погибнуть. Он утверждает, что если бы он так воевал, то их «товарищ командир» уже бы сам его расстрелял из «революционного Маузера» на первой попавшейся осине, без веревки и мыла.

— И многих он так… расстрелял? — как бы безразлично, но внутри здорово испугавшись, спросил сержант Венсан Бертран.

— В начале обучения — почитай всех сержантов, некоторых даже по два раза, но ни в кого не попал, — с улыбкой отвечал Щепицин.

— Он такой плохой стрелок? — не успокоился француз.

— Отчего же, стрелок он как раз то и отменный, потому ни в кого и не попал, а только после таких «расстрелов» соображаешь лучше, свист пуль не так страшен и смерти не так сильно боишься.

Колонна бошей состояла из пяти машин, одной легковой, два броневика и два танцованных грузовика с прицепами на каждом из которых было по три лодки. Бой был скоротечным. Такого результата никто из французов не ожидал. После подрыва мин, которые русские называли «фугас» все дружно начали стрелять. Когда боши залегли и попытались отстреливаться, ожил пулемет с другой стороны дороги, потом бросили несколько гранат и ву а ля, бой закончен. Потом французы и русские, по команде «зачистка» добили раненых, раздели трупы, собрали трофеи, осмотрели транспорт, легковой был Stoewer R180, броневики русские называли «Ханомаг», в трех тонных грузовика Opel Blitz находилось снаряжение пантонного подразделения, а на прицепах были саперные штурмовые лодки-боты, по три на каждом. Бой хоть и был победным и скоротечным, но потери среди французов были. 2 убитых и 5 раненых. Среди раненых оказался и Ив Давыд. Потери были бы больше, Венсан сам видел как немецкий офицер почти в упор из пистолета стрелял в русского, раз шесть стрелял, пока патроны не закончились, того только откинуло, кираса сдержала удар, он остался жив и даже выстрелил с револьвера в очень удивленное лицо боша. Сержант Бертран и другие французы хотели оказать смелому русскому помощь, но тот сам встал:

— Сука! Такую разгрузку испортил, твою ж мать! — ругался он просовывая пальцы рук в пулевые, достаточно кучные отверстия.

Русскую дырявую «разгрузка» и кирасу, на которой были вмятины от пуль осматривали и потрогали все желающие. Кивали головой, завидовали русским и ругали французское правительство за отсутствие такой нужной вещи в их армии.

Ив хоть и был ранен, но переводить мог:

— Сержант Бертран, поздравляю Вас с блистательной победой! И еще, мы можем забрать ваших раненых с собой на время до излечения, если Вы не против и они пожелают, — предложил Щепицин, — чтобы они не замедляли вашего движения. Вам же надлежит все время двигаться на юго-восток. В машинах были найдены продукты, забирайте их, они вам очень пригодятся.

Мы эвакуировали двоих раненых французов рядового 2 класса Виктора Буржуа и рядовой 2 класса Ивана Давыдина, которые самостоятельно передвигаться не могли. Из оставшихся троих — двое были ранены легко, третий был очень серьезно ранен в грудь, но эвакуироваться отказался, все равно не жилец.

Александр Николаевич, деревня Андрейки. Нужен доктор. В первую очередь хирург и его быстро можно отыскать только в Варшавском гетто куда и был, со всеми предосторожностями, отправлен Ариэль Финк и уже вечером передо мной стоял неопределенного возраста маленький, худой, грязный, в сильно поношенной одежде человек, от которого дурно пахло давно не мытым телом. Изъяснялся он на приличном русском языке, если не обращать внимание на национальные особенности оборота речи, звали его Веня, и ради миски похлебки он уже был готов на все, к тому же он уверял, что знает еще несколько хороших врачей, но у него еще есть жена Роза, без которой жить он не может.

Так в Андрейках появился врач-хирург Вениамин Яковлевич Зелинский, его жена Роза и 13 летний сын Наум, которого родители сразу же определили в спецназ, врач-терапевт Самуил Ефимович Рабинович с женой Сарой преподавателем математики. Для меня ключевым стало слово преподаватель, а уж какого предмета — не важно. Со всеми ими был заключен контракт на два года. Когда они прибыли к нам, то были в таком ужасном состоянии, что не возражали бы и на большее время. Всем им предоставлено жильё и рабочее место. В школе выделили комнату перегородив ее ширмами до возведения настоящей больницы, установили 6 коек, из мира 2020 года доставили лекарства, инструменты и некоторое оборудование. В общем оборудовали операционную в которую сразу были направлены два пациента Виктор Буржуа и Иван Давыдин.

Валерий Александровичу очень не нравилось обилие представителей «бого угодной нации» у нас в селении, успокаивало его лишь то, что контракт на 2 года продлевать который он не желал категорически.

* * *

Весь урожай зерновых, который меня более чем порадовал, а был еще подсолнух, кукуруза и рапс (это себе, для решения проблемы с дизельным топливом) был продан в 2020 году, что позволило не только восстановить потраченные на проект деньги, но и изрядно улучшить дальнейшее финансирование. В первую очередь закупили медицинское оборудование и препараты для операционной. Терапевт Самуил Ефимович Рабинович стал по совместительству заведовать аптекой, в этом ему помогали достаточно симпатичные Дуня и Мария, обучать которых настойчиво рекомендовал «товарищ командир». Особой гордостью были небольшой рентген аппарат и аппарат УЗИ, премудростями работы с которыми освоила Роза, жена хирурга Вениамина Яковлевича Зелинского, в помощники к которой, по указанию Валерий Александровича, были определены достаточно сообразительные девчушки Прасковья с Ильинки и Евдокия с Кузина хутора.

Ежедневно утром и вечером с Андрейков, которые все чаще стали называть «усадьба» в Ильинку, через Кузин хуторок ездила машина, Валера обещал полноценный автобус, но все никак не получалось.

Утолщенную до 15 см с арматурой внутри, тротуарную плитку уложили между деревнями через хутор в две нитки по колее, а так же по всей «усадьбе», население которой здорово увеличилось. Из реквизированных и модернизированных тракторов, в количестве двух штук, для чего несколько раз посещали разборки, образовался моторно-тракторный парк.

Даже не знаю откуда у нас вдруг появилось сразу две водонапорные башни с ветряными насосами, вернее откуда появились — знаю, видел их во Франции, но не ожидал оперативности установки и грандиозности проекта водоснабжения и канализации.

Открылась шнековая маслобойня, с появлением преподавателя стала стабильно работать школа.

Незаметно для меня появился сначала просто дельтаплан, а потом он же но с мотором или это уже другой? Достаточно быстро у нас нашлись и энтузиасты летного дела — пилоты, при чем не один и не два, а сразу человек 7. Механиком-ремонтником я еще подозреваю и создателем всего этого безобразия был Ави Валерий и Иван Давыдин. Как оказалось авиатором в их ней семье был дядя, а его отец был авиа техником. Сам Иван авиатехником и авиатором-любителем. Он неоднократно летал на самолете Morane Saulnier MS-230 ET-2… с дядей Сережей. К стати Виктора Буржуа был связистом. На период выздоровления он по собственному желанию, я так полагаю Валерий Александровича, начал изучать имеющиеся у нас немецкие радиостанции. «Товарищ командир» в помощь ему определил несколько мальчишек. Инструкции для лучшего восприятия были изготовлены на русском и французском языках.

— Пускай учатся. Будут связистами, за одно и французский поучат. В жизни пригодится, — объяснил он свои действия.

День когда Валерий Александрович явил фотоаппарат запомнился многим надолго. Сначала он имел желание просто запечатлеть деревню, но вышло массовое фотографирование. Быстро вокруг собралась детвора. Сфоткал одного, потом другого, появились любопытно-желающие и их пофоткал, а потом начали целенаправленно идти семьями и началось:

— Можно мне вот тут встать?

— Лучше сюда встань, — указывал Валерий, — здесь вид лучше.

— Мне этот вид и… не нужен совсем, — бурчал очередной желающий заиметь свое изображение, — мне что бы я там был нужно, — и сразу начинал улыбаться.

Фотографировались все еще неделю. Сначала в Андрейках, потом на Кузин хуторок выезжали и в Ильинку. По итогам фотосессии у всех без исключения дома появились цветные фотографии в рамочках.

Еще одним новшеством стало выдача сначала всем бойцам спецназа бейджиков с цветной фотографией, а в дальнейшем и всем официальным жителям. Своеобразное удостоверение личности подделать которое в то время было совершенно невозможно.

* * *

— Валерий, я понимаю твоё желание оказать помощь СССР в борьбе с врагом, особенно в начальном периоде, но тащить сюда ораву в сотню человек я тебе не рекомендую. К тому же если вооружить стрелковым оружием мы их сможем, так противотанковыми и противо самолётными средствами — нет, из-за отсутствия таковых. И чем их кормить? Если крупы разной достаточно так мяса точно нет.

— Отец, сюда их тащить я и не планировал. Вот здесь, — он указал на карте, — есть хорошее место в лесу. Вдали от основных дорог, рядом достаточно большой ручей. Если перехватить колону вот здесь, тогда по прямой к месту будущего лагеря километров 10–12. Но по прямой то как раз и не проехать там болото, через которое мы уже разведали и отметили тропу. В объезд километров 20–25 и это еще нужно знать куда ехать, лес ведь большой. Дальше, место открытия перехода я тоже продумал вот здесь, сразу на выходе из ручья. В этом месте он хоть и широкий, но очень мелкий и кусты сразу и от лагеря в 3 километрах. К нам будем водить по надобности, группами человек по 30 на обучение. К тому же специалисты нам нужны, одного Ави уже недостаточно. Кормежка, у нас есть три полевые кухни каждая из которых рассчитана на 100 человек, хотя я полагаю, что освободим человек 80-100. И еще в 2013-14 году в холодильниках прибалтийских стран из-за санкций застряло огромное количество окорочков. Всего один камазовский рефрижераторный полуприцеп «Алка» — холодильник решает все проблемы.

— Уел, — качал головой Александр Николаевич, — будем работать. Но ты же знаешь с какими трудностями приходится сталкиваться если открываешь проход в помещение. Дня три как минимум. Это тебе не в поле, где точность не нужна.

В скорости у нас появились два полуприцепа-рефрижератора «Алка» с бензиновой холодильной установкой которые поставили на колодки, поскольку передвигать их с места на место мы не планировали. Еще через два дня они были заполнены морожеными окорочками и мороженой же рыбой.

* * *

Где то в Белоруссии.

Телега, на которой стояла бочка с водой, управляемая военнослужащим вермахта, медленное ехала по дороге. За телегой шла колонна советских военнопленных. Измученные, некоторые раненые и кое как перевязанные, среди множества людей с непокрытой головой и в пилотках, мелькали и командирские фуражки. Шли явно долго, очень долго, как минимум двое — трое суток. Вряд ли их кто кормил, в лучшем случаи позволяли напиться. Было их около 300 человек, а может и больше, сразу и не определишь. Охраняли их кое как с десяток немцев, которые лениво шли по сторонам метрах в 5 от колоны и лишь один был с автоматом, остальные с винтовками. По всей вероятности никто никаких неожиданностей не ожидал. Пленные были уверены, что никто их освобождать не станет, немцы, что никто нападать не будет, а если и сбежит с десяток, так никто их не считал и куда они денутся в глубоком тылу? К тому же многие сдавались сами впечатленные мощью немецкого оружия, храбростью и умением солдат, прозорливостью непобедимых генералов и… в общем это было запуганное стадо, которое не впервой конвоировали от одного пункта сбора в другой, чтобы в результате определить их в лагерь.

Рядовой Андреас Лоренц сидел сзади на телеге с бочкой и безразлично смотрел на пленных русских. Какие же они все таки одинаковые эти пленные, что французы, что югославы, что греки, что эти русские. Идут скопом как бараны на убой. Лоренц в конвойной команде был самым опытным. Он воевал еще во Франции, был в разведывательном взводе и ездил на мотоцикле до случая, когда они поймали офицера лягушатника который поведал начальству, что в зоне их ответственности есть армейские склады и кроме всякого барахла, там большие запасы ГСМ (горюче смазочных материалов), с которым тогда у них были проблемы. Служба тыла просто не успевала за ними, к тому же этот, любитель лягушек поведал, что охрана складов составляет всего один взвод и тот из новобранцев. К тому же они должны выдвинутся на защиту рядом находящегося городка. Вот около этих складов их оперативная группа и нарвалась на засаду в которой погиб их водитель весельчак Феликс Бергман, а сам Андреас почти ничего не помнит. Помнит как затряслась земля, смутно помнит голоса явно не французы разговаривали. Лоренц сам из Рура у них было много французов, что они говорят он не понимает, но их речь от другой он отличить сумеет. Так вот говорили не французы, говорили как не странно звучит — по русски. Русскую речь Андреас слышал у них соседи беженцы с Красной России и как они говорят Лоренц знал и это была точно речь русских… но ему никто не верил, даже побывавший в том бою. Даже боевой командир ефрейтор Эрих Дитрих. Его уверяли, что это были галлюцинации и ничто иное. Ему говорили, что тех кто на них напал потом поймали и уничтожили, а доказательством были фотографии на которой была запечатлена их трагедия, их разбитая колонна и погибшие камрады. А вот спросить для чего французы их раздели было не у кого. Ребята так разозлились, что пленных не брали. Очнулся он тогда после взрыва совершенно голый в одной каске, которую с него не сняли из-за того, что она была окровавлена и простреляна. Он получил скользящее ранение головы и сильную контузию, но выжил. С него потом долго смеялись обзывали «голый Лоренц». Из-за частых головных болей его перевели в конвойную команду и вот он в России конвоирует русских. Телега подскочила на кочке и что то очень сильно толкнуло его в плечо, да так, что он упал на землю и кратковременно потерял сознание. Очнулся он от того, что кто то снимал с него одежду и разговаривали снова на русском, может наваждение?

— Егор смотри это никак тот же, которому ты во Франции каску прострелил… вона и рисунок на плече, крест такой же и поди снова живой, ранен только.

— Точно он. Вот живучий какой скотина… не порядок. Командир узнает — сердится будет и заругает. Добить его Андрюха нужно, — а сам стал оглядываться, не смотрит ли кто в их сторону, не видит ли их оплошность.

— Вот буду я еще на него пулю тратить, — тихо сказал сам себе Андрей и ударил немца штыком как учили в грудь, в сердце, — так и тихо и наверняка, продолжил он вытирая кровь.

* * *

Квадрокоптер второй час вел наблюдение за продвижением колонны советских военнопленных. Сначала их было немного, человек 50–70, потом, по мере продвижения к ней начали добавляться еще и еще и в результате колонна военнопленных изрядно выросла, что не сказать об охране. В среднем, на одного конвоира приходилось человек 40–50 пленённых советских бойцов, которые даже не делали попытки бежать, хотя куда тут бежать, вели их дорогой, по которой то и дело продвигались наступающие войска вермахта, не то чтобы сплошным потоком, но достаточно много, если хвост одной колоны скрывалась за спиной, то вскорости впереди показывалась голова другой колонны.

— Вот жиж, — ругался Валерий Александрович, — натуральное стадо баранов плин. А может это и к лучшему? Левченко, — продолжал он разворачивая карту, — вот здесь мост. Если его заблокировать хотя бы на пол часа, тогда времени для освобождения пленных будет достаточно. Слушай задачу — отправляешь группу на мотоцикле с ПТР и пулеметом вот сюда. Видишь какое прекрасное место? Когда на мосту будет машина — пусть лупят ей в мотор и по бакам. Идеально будет если загорится. Когда машина встанет — причешите разок с пулемета. Особой меткости не требую, нужно только задержать и создать видимость засады. После вот этим оврагом пусть отступают. Потом на мотоцикл и деру. И еще. Смотри сюда, — шикнул на Левченко, крутящего головой в поисках кого бы отправить к мосту, — не отвлекайся, вдоль дороги с правой и левой сторону расставь снайперов с глушителями. Охраны там человек 10–15 всего их по тихому нужно сработать. Если все ясно — выполняй.

* * *

Группа из трех человек с пригорка наблюдала за мостом. Вот колона закончилась:

— Следующая наша. Василь сообщи сержанту, — сказал Иван Ильин, один из наблюдающих, а сам начал смотреть в оптический прицел который был установлен на ПТРе, прикидывая удобство позиции, расстояние и еще одному ему понятные параметры.

Колонна из трех грузовиков медленно приближалась к маленькому и узкому, на одну машину мосту через безымянный ручеёк. Вот первый грузовик уже достиг середины и вдруг остановился. Вторая машина хоть и ехала медленно все равно чуть не врезалась в задний борт, вызвав возмущение и ропот сидящих в кузове. И вдруг, как гром средь ясного неба застрочил пулемет, безжалостным хлыстом пройдясь по кузову в котором находились солдаты славного вермахта, те которые выжили в боях в Польше, Дании и Франции, так по глупому погибали в России. Потом взорвался бензобак второго автомобиля…

Иван успел выстрелить из ПТР трижды. Первый раз в мотор первого грузовика заблокировав движение по мосту, второй раз «зажигалкой» в бензобак второго от чего тот весело запылал и третий раз в какого то особо ретивого вояку, размахивавшего руками и препятствующего бегству солдат. От попадания крупнокалиберной пули у него оторвало плечо вместе с рукой по самую шею, что только усилило панику. Василь и Савва за это время опустошил по одному рожку из ручных пулеметов «Браунинг» wz.28, даже не настрелявшись.

— Уходим! Василь, Савва! У-хо-дим мать вашу, кому говорю! — негромко, но чтобы его было слышно, командовал Иван.

После чего они, как говорит «товарищ командир» ушли по английски, не попрощавшись.

* * *

С колонной немного не угадали, она оказалась длиннее чем рассчитывали. Но снайпера сработали идеально, никто из конвоируемых так и не понял, что конвойных уже нет. Замешкались немного только возле телеги с водой и я заметил как Андрей исправлял оплошность, вернее заметил как он вытирал штык. Колона же продолжала движение, хотя некоторые уже начали замечать отсутствие конвойных и вертеть головой в разны стороны.

— Колонна стой раз, два! На леее-во! Подравнялись, — громко скомандовал Левченко, — товарищ командир, — продолжен он, — колонна советских военнослужащих из немецкого плена освобождена. Докладывает командир взвода специального назначения сержант Левченко (это действие мы несколько раз с ним прорепетировали).

— Товарищи красноармейцы! — обратился к освобожденным военнопленным, — разговаривать некогда, скоро здесь будут немцы. Желающие воевать максимально быстро уходит с нами и направляются вон туда, — указал рукой в каком направлении следует двигаться, — остальных я не задерживаю, катитесь к еб… куда хотите! Хоть снова в плен.

На этом импровизированный митинг был закончен. Я с бойцами которые уже произвели зачистку и сбор трофеев начал уходить. За нами двинулось достаточно большое количество народу не скажу, что все но явно больше половины… хотя были и те которые побежали в противоположную сторону, а некоторые вообще остались на месте. Егор и Андрей скинули с телеги бочку и стали усаживать на нее раненых и особо ослабленных.

— Товарищ командир, — обратился ко мне Левченко, — а чем мы эту ораву кормить будем? Рассчитывали человек на 80-100, а тут вона сколько.

— Им, после голодовки сразу много кушать нельзя, — а сам начал вызывать базу.

— База, база — ответь «Туристу».

— Я база. Что случилось? — услышал я взволнованный голос отца.

— Ничего не случилось, все по плану. Пленных только человек 400. Мы на 100 максимум рассчитывал. Нужно организовать ужин еще на 300. Есть раненые, человек 40 с бинтами, а так все в норме.

— Когда рассчитываешь прибыть?

— Через час — полтора.

— Хорошо. Все организую. Конец связи.

На первом же привале были собраны все имеющиеся командиры которых оказалось около 20 человек. В основном это были службы снабжения или ремонта. Было несколько летчиков, танкистов, артиллеристов, в общем всякой твари по паре… ну почти по паре, даже медики были представлены в виде военфельдшера и старшего военветфельдшера.

— Товарищ командир, старший лейтенант Пряхин, командир пехотного батальона. В каком вы звании? — обратился ко мне один из освобожденных.

— Ого, старший лейтенант и командир целого батальона, — скептически улыбнулся я ему в ответ, — раз уж вы здесь и сейчас, тогда правильнее будет сказать бывший командир бывшего пехотного батальона, а на счет воинского звания, где ваше удостоверение? — ехидно заметил я.

— Извините, это для того, чтобы знать как к Вам обращаться, — смутился или нашёл что ответить Пряхин, — а комбатом я стал случайно. Я из пиджаков (призванные из запаса). Часть только разворачивалась командиров не было, вот временно был назначен. Да и батальон у нас был… скорее усиленная рота, всего 120 человек. Из вооружения только «мосинки». И повоевать то не успели. Авиация всех еще на марше разогнала. Пока собирались немцы нагрянули, вот так с марша сразу в плен, — и опустив голову вниз добавил, — так все в этой колоне и идем.

— Называть меня следует товарищ командир, — сказал чуть громче, чтобы все слышали, — для Вас этого достаточно. Большего Вам знать не положено. На эту тему разговор исчерпан. По поводу куда мы направляемся — в лес мы идем, там будет временный лагерь. А по существу… за время передвижения необходимо распределить личный состав по взводно, желательно еще и по военным специальностям: танкисты — отдельно, артиллеристы — отдельно и так далее. Всех сосчитать, кто здесь имеется. По прибытии к месту дислокации Вас накормят. Медикам — в отдельную группу собрать больных и раненых. По поводу старшинства, командую здесь я и только я! И никто кроме меня! Пока все. Выдвигаемся через 10 минут.

* * *

Командир мотоциклетного отделения разведывательной роты унтер-офицер Эрих Дитрих как всегда был спокоен. Это была уже его 4, после Франции, Югославии и Греции военная компания. Все это ему уже казалось большой прогулкой. Редкое сопротивление, толпы военнопленных и долгие пыльные дороги. Их рота была распределена по частям, между отдельными батальонами полка. В их задачу входило выполнение дозорных функций. Фактически они двигались впереди армейской колоны сопровождая радийный броневик и своим видом наводили страх и панику. В бой старались не вступать, а при обнаружении противника или сопротивления — вызывали подкрепление. Нынче была передислокация. Их срочно переводили на другой участок. Мотоциклетное отделение ехало дозором впереди колонны, когда Эрих услышал стрельбу, а подъехав ближе к мосту увидел трагедию. На небольшом деревянном мостике стояло два грузовика, один из которых горел. Несколько солдат залегли и стреляли, другие в беспорядке метались и вообще непонятно что делали.

— Филипп, крикнул он водителю, — сворачивай в лево, что бы нас не видели, — а сам приподнявшись в коляске начал показывать остальным мотоциклистам куда нужно свернуть. Когда все собрались в ложбинке Эрих продолжил:

— Ребята, придется искупаться. Враг на той стороне, — и стал снимать с себя форму показывая пример. Оставшись в трусах солдаты его отделения прихватив лишь оружие и сапоги незаметно переплыли речушку и прячась в высокой траве стали подбираться к месту предполагаемой засады.

— Кристоф, — сказал унтер-офицер Дитрих рядовому Шульце, — брось в них гранату. Воон туда… добросишь?

Всегда молчаливый Кристоф Шульц и на этот раз промолчал, только криво улыбнулся.

— Всем быть готовыми. После взрыва атакуем, — произнес он чуть громче.

Бабах, разорвалась граната и все стреляя, дружно бросились в атаку надеясь увидеть трупы злобных врагов. Но там никого не было. Воронка от разрыва, разбросанные гильзы и примятая трава.

Разобрали затор, оказали помощь раненым, собрали убитых, все это заняло чуть более часа времени и колона снова двинулась в путь. Дозорный отряд усиленный бронетранспортером выдвинулся чуть раньше и уже километров через 7-10 им улыбнулась удача. На обочине дороги они увидели сидевших русских, человек 30–40. Эрих не раздумывая открыл огонь из автомата, к нему тут же присоединились два пулемета, один с мотоцикла второй с «Ханомага». Враг начал разбегаться в разные стороны но стрелявшие были опытными воинами и с русскими, так ничего и не успевшими понять, было быстро покончено. Это потом Дитрих обратил внимание, что они все были безоружными, но проводя осмотр местности были обнаружены раздетые трупы конвоиров, среди которых был и бедняга Андреас Лоренц. Значить он унтер-офицер Эрих Дитрих, поступил правильно.

* * *

В месте будущего лагеря был ажиотаж. О том, что прибудут освобожденные из плена русские солдаты знали все. Полевая кухня к их прибытию готовила ужин на 100 человек, но освободили гораздо больше, потому в срочном порядке развернули еще две кухни. Как потом оказалось всего их прибыло 368 человек. Грязные, небритые, уставшие и очень голодные.

На следующий день все были распределены с учетом воинской специальности по взводно и по ротно. Назначены командиры, старшины и сержанты. Больные и раненые определены в отдельную, медицинскую палатку. По итогам проверки было освобождено около 32 танкиста, 16 летчиков штурманов и борт стрелков, 46 артиллеристов, включая минометчиков, танко-ремонтный взвод 14 человек, авиатехников 12, 27 водителей, 8 пограничников, 5 саперов. Всех остальных определили в пехоту.

Командиром сводного батальона мною был назначен старший лейтенант Пряхин Павел Анатольевич, оказавшийся единственным «боевым» командиром. Был еще военинженер 3 ранга Дёмич Павел Леонидович, но он был технарь до мозга кости и соглашался быть не более чем командиром автомобильно-ремонтной роты (это мы так сами придумали, поскольку в эту роту вошёл танко-ремонтный взвод, взвод авиатехников и взвод водителей).

— Вот здесь вот, товарищ командир, — указывал место на карте старшина танко-ремонтного взвода Фролов, — три наших танка. Один Т-34 и два БТ-5. Мы как раз направлялись туда, чтобы определиться с ремонтом, когда попали в плен.

— Эвакуировать сможете?

— Эвакуировать то сможем, а вот починить… смотреть нужно.

— Левченко — работаешь со старшиной. Подготовьте тягачи к эвакуации танков, если там будет другая техника, по возможности ее тоже эвакуировать. Доклад о готовности сегодня к 21 часу. И еще возьми с собой пограничников как усиление, — я посмотрел на старшину-пограничника Бородача, форма которого, за месяц войны здорово износилась, — экипируй их в камуфляжи и вооружи «маузерами 98к» модернизированными. Потом распредели среди своих ребят, посмотрим чего они стоят.

— Товарищ командир, я в пограничных войсках служу не первый год, — начал говорить Бородач.

— Кандидат на восстановление воинского звания старшина пограничной службы Бородач, — перебил я его, — поступаете в распоряжение сержанта Левченко.

— Теперь вы, — это к воентехнику второго ранга Ивлину.

— Наш аэродром был вот здесь. Меня с группой техников и безлошадными летчиками оставили для уничтожения поврежденных самолетов, ГСМ и имущества. Немцы прорвались на аэродром одновременно со взлетом остатков полка. Боя как такового то и не было.

— Когда это было?

— Дней пять-семь назад, — ответил Ивлин.

— Что с поврежденными самолетами, ремонтными мастерскими, складами?

— Самолеты так и остались. Мастерская, нормальная у нас мастерская, полный набор станков, никто ничего не эвакуировал. Склады тоже, все на месте осталось, побомбило их немного, но не так чтобы сильно. Что с ГСМ не знаю.

— Щепицин, на тебе помощь и силовое решение проблем при работе на аэродроме, наверняка там охрана. Подбери из прибывших минометчиков, сегодня потренируйтесь. Павел Леонидович, — это уже к военинженеру 3 ранга Дёмич, — нужно несколько водителей на тягачи и на машины, у нас с этой братией некомплект. Особое внимание на эвакуацию мастерской и складов. Самолеты брать в первую очередь те, которые можно отремонтировать или на запчасти. Вам быть готовым к завтрашнему утру.

* * *

Танки.

Место которое указывал старшина-ремонтник Фролов отыскали достаточно быстро. Технику скрытно сосредоточили неподалеку. Работы там было на чуть чуть, но по дороге, не смотря на поздний час, передвигались небольшие колоны.

— Левченко, Бородач, — сказал я, вытягивая карту местности, — здесь, впереди дорога делает изгиб, и вот здесь сзади. Отправить наблюдателей и группы заслона. В каждую по несколько снайперов. Этих, — указал пальцем на дорогу, — праздношатающихся останавливать. Плин, не спится им. Если одна — две единицы техники — убирать по тихому. На обочине положите фугасы, прикапывать ненужно, травой замаскируй, может и не пригодится, это на случай если большая колона будет, хотя вряд ли. С наблюдателями связь постоянно.

Через 15–20 минут.

— Товарищ командир — дорога перекрыта, — сообщил по рации Левченко.

— Фролов, начинаем.

То ли это не то место или Фролов что то напутал, а только Т-34 было два, еще 2 были БТ-5. Недалеко в поле нашёлся ГАЗ-АА полуторка. Но на этом сюрпризы не закончились:

— Товарищ командир, группа заслона 2 сообщает, что ими обнаружен самолет, пограничники говорят немецкий. С виду как бы целый. Внутри убитый летчик.

Полугусеничных тягачей у нас было 4, танков тоже 4, а еще полуторка и самолет, проблема.

— Фролов, ребята самолет немецкий нашли. Нужно забрать. Что предлагаешь?

— Товарищ командир Т-34 нужно забирать и один БТ-5 который поцелее. Второй оттащим подальше от дороги, попозже заберем. В полуторку погрузим самолет, делов то.

— Хорошо, так и сделаем, — согласился я.

* * *

Старшина пограничной службы Фёдор Васильевич Бородач в армии был с 1936 года. Война застала его в наряде, пока добрались — застава их встретила дымящимися руинами по которым ходили немцы, потом они встретили таких же окруженцев, шли вместе, патронов почти не осталось, все время хотелось есть. Переходили открытую местность когда появились мотоциклисты, которые долго гоняли их по полю, дальше плен, вели их по дороге когда Фёдор заметил, что конвоир споткнулся, упал и не подымается. В это время появились странные фигуры в еще более странной травяной маскировке. Бородач слышал, что такие маскхалаты имеются, но никогда не видел.

— Колонна стой раз, два на леее-во! Подравнялись, — услышал он громко произнесенную команду, — товарищ командир, колонна советских военнослужащих из немецкого плена освобождена, докладывает командир взвода специального назначения сержант Левченко.

— Свои, — шёпотом пронеслось по колоне, — русские, — и в это время заговорил командир «освободителей»:

— Товарищи красноармейцы, разговаривать некогда, скоро здесь будут немцы, желающие воевать максимально быстро уходит с нами, это направляются вон туда, — и махнул рукой куда, — остальных я не задерживаю, катитесь к еб… куда хотите, хоть снова в плен.

Колона распалась, многие пошли в указанную сторону, многие, но не все, некоторые остались на месте, а были еще и те, которые побежали в совершенно противоположном направлении. До первого привала шли долго, потом через болото, снова лес, сил почти не осталось, потом их кормили, Федор за все время службы не помнил чтобы им давали курятину, а здесь освободили из плена, в лесу, считай в полевых условиях и вдруг курятина, такое же изумление и восхищение ужином читалось на лицах и остальных красноармейцев.

Утром их распределили по воинским специальностям. Пограничников, кроме него оказалось еще 7 с разных отрядов, но все друг друга знают как минимум в лицо. Он оказался старшим по званию потому его, «товарищ командир» спецназа, почему то его все называли именно так, без звания, назначили командиром сборного отряда и в скорости он присутствовал на совещании внимательно вслушиваясь в слова, пока не услышал:

— Возьми с собой пограничников, — Бородач напрягся, а «товарищ командир продолжал, — как усиление, экипируй их в камуфляжи и вооружи «маузерами», модернизированными, потом распредели среди своих ребят, посмотри чего они стоят.

— Товарищ командир, — попытался возмутиться Бородач, — я в пограничных войсках служу не первый год, — но его речь оборвали…

— Кандидат на восстановление воинского звания старшина пограничной службы Бородач, — перебил его «товарищ командир», — поступаете в распоряжение сержанта Левченко.

Левченко хоть и молод, но ощущалась в нем воинская уверенность.

— Тебя как звать, — когда отошли в сторону спросил Левченко, — меня Илья, — и протянул руку.

— Фёдор, — ответил на крепкое рукопожатие Бородач.

— Опыт боевых действий есть?

— Ну в общем как бы есть. На границе без этого никак, а ты Финская, Халхин-Гол?

— Неа, — по детски замотал головой Илья, — чеченов громили, во Франции немножко немцев постреляли, а так все больше на базе тренируемся. У нас почитай все снайпера, хотя и автоматы — пулеметы разные знаем польские, немецкие да французские, мотоцикл с машиной водить умеем, во Франции, вона у немчуры кучу броников отобрали, так уже почитай и на них все ездить умеют, на дельтаплане летать тоже умею.

От такого ответа Фёдор был в растерянности, что же это за подразделение такое, что и во Франции воевало с немцами, а он до этого только об Испании слыхал что наши там были, но показать себя незнайкой ему не хотелось, потому промолчал.

Камуфляжная форма пограничникам понравилась. Удобная, много карманов, еще понравилась разгрузка, очень хорошая и нужная штука, а главное все под рукой, а винтовка — вообще песня, с виду обычный «Майзер 98к», а присмотревшись, вот это вещь снизу удобно снимаемый рожок на 10 патронов и таких рожков четыре, укороченный приклад:

— А это что? Вернее, для чего? — указывая на приспособление на прикладе, спросил старшина-пограничник.

— Затыльник это, для более мягкой отдачи, чтобы улучшить кучности стрельбы, а это планка для аксессуаров, ну снайперский прицел там прицепить или прибор ночного видения, тепловизор, да мало ль чего.

Бородач кивал головой делая вид, что все понимает хотя понимал все в лучшем случаи через раз. Если об оптическом прицеле он знал, то о приборе ночного видения слышал впервой, а слово тепловизор у него вообще ассоциировалось с теплоходом.

На место операции добрались удивительно быстро, а вот ждали — долго. Немцам не спалось… все время ездили туда-сюда.

— Левченко, Бородач, — позвал командир. Укрылись плащ-палаткой, расстелили карту и подсвечивая фонариком, — здесь впереди дорога делает изгиб и вот здесь, сзади, — тыкал по ней пальцем, — отправить наблюдателей и группы заслона. В каждую по несколько снайперов. Этих праздношатающихся останавливать… плин не спится им. Если одна — две единицы техники убирать по тихому. На обочине положите фугасы, прикапывать ненужно. Травой замаскируйте… может и не пригодится они на случай, если большая колона будет… хотя вряд ли. С наблюдателями связь постоянно.

— Илья, я хочу сходить в заслон, — сказал Федор Бородач.

— Так без проблем, Ильин, — позвал он кого то из своих, — с вами пойдет старшина пограничной службы Бородач со своими ребятами. Но старшим группы будешь ты. Присматривайте за ними. Воины они хорошие, но не нашего профиля.

Минут 10 они шли по каким то кустам, оврагам. У Федора была огромная практика ходить ночью по незнакомой местности, но не с такой скоростью. Казалось, что идущим впереди спецназовцам все равно день или ночь. Как вдруг впередиидущий остановился и поднял согнутую в локте левую руку вверх, а потом показал в сторону. Все сначала замерли, Ильин присмотревшись показал в ту же сторону рукой, слегка тряхнув двумя пальцами и два бойца, бесшумно растворились во тьме.

— Ильин, — ожила маленькая рация.

Ёлы палы, удивился в очередной раз старшина Бородач и сколько же у этих ребят сюрпризов? С такими штуками не война, а сплошная радость.

— Здесь самолет какой то, — продолжал бубнить один из отправившихся на разведку, — и летчик убитый внутри.

— Товарищ старшина пограничной службы, возьмите кого из своих и осмотрите находку, а мы пока заслон организуем, — сказал Ильин.

Найденным самолетом оказался немецкий «Мессер», о чем он и сообщил.

Дорогу они охраняли долго. Бородачу, да и всем погранцам дали возможность посмотреть в прибор ночного видения. Видно здорово! Не так как днем, но гораздо лучше, чем ночью без него. Потом они помогали грузить самолет в полуторку и держали, пока его транспортировали. На этом первый совместный выход со спецназом закончился. Как будто бы рядовой выход, но от увиденного впечатлений у него, да и у всех ребят было очень много.

* * *

Аэродром.

Смешанная группа спецназа и пограничников скрытно проводила осмотр аэродрома. Бородач обратился с просьбой разрешить пограничникам участвовать и в этом выходе, поскольку предыдущий был не показательным. Я же, запустив авиамодель квадрокоптера осматривал все с высоты.

— Товарищ командир, — ожила рация, — здесь охрана 14 человек.

— Как узнал что 14?

— Когда мы пришли к ним как раз завтрак на машине подвезли. Сначала их было 12, потом двое ушли, а через время пришли двое других. Выходит, что их всего 14, при 2 постах, к стати кухня собирается уезжать.

— Щепицин, по возможности всех снять тихо, кухню отпусти.

Проследив за продуктовой машиной выяснили, что в городке километрах в 10–12 у них гарнизон человек 30–40 расквартирован в бывшей школе.

Охрану аэродрома сняли по тихому. Расслабились они по своим Европам, службу тащить совсем не хотели. К тому же это не совсем охрана была, а технари ремонтировали захваченные МиГ-3, вернее ремонтировали наши военнопленные в количестве 6 человек, а немцы осуществляли общий контроль.

Нашими трофеями стали 5 МиГ-3, два из которых уже были в исправном состоянии остальные почти в исправном. При осмотре остального металлолома техники говорили, что смогут собрать еще один МиГ-3, но не факт, несколько «Чаек» и два У-2. Так же нам достались бензозаправщик БЗ-35 с цистерной на 3200 литров, машина — автостартер, бортовая машина ГАЗ-ММ с баллоны со сжатым воздухом, автокран АТК-1 «Январец» на шасси ЗИС-6 грузоподъемностью 3 т, ГАЗ-05-193 — упрощенный штабной трехосный автобус без передних тормозов с числом мест — 9, самосвал ГАЗ-410 — 2 штуки. Так же нашёлся снегоуборочный прицепной ковш. Воентехник второго ранга Ивлин радовался как ребенок. Во первых повстречал сослуживцев которых считал погибшими, во вторых — без этих приспособлений на машинах приготовить самолет к вылету проблематично. С поврежденных самолетов снимали вооружение и все что сможет пригодится. Оказалось очень многое может пригодиться. В общем зрелище было более чем удручающее. Разбитые советские самолеты стояли в ряд. Никакой даже элементарной маскировки. В основном это были морально устаревшие истребители И-153 «Чайка», но попадались МиГ-3 и другие, опознать которые для меня было совершенно не реально. Так же нас порадовали склады, особенно ГСМ.

Продуктовую машину, оказавшейся нашим ГАЗ-АА взяли без лишнего шума. Погрузили в нее три миномета с расчетами по 3 человека, по 20 мин и они отправились занимать присмотренные позиции. Корректировать огонь я решил по квадрокоптеру, а с минометчиками отправил человека со спецназа с рацией. В общем постреляли. Не знаю как немцев, а меня не впечатлило. Нифига не видно, взрыв без звука, куда попал определяешь приблизительно… куча пыли — все.

* * *

Обучение красноармейцев и командиров начали с изучения французской винтовки Бертье образца 16 года, которой их всех вооружили и пулемета MAC M1924/29. Командиров вооружили револьвером Лебель и автоматом MAS 38, так же выдали 200 штук разных гранат.

Утро начиналось с пробежки и зарядки, потом завтрак и развод на занятия по правильному окапыванию, умению соорудить блиндаж и противоартиллерийские щели, основы саперного дела, действие в составе двоек и троек, стрельба, оказание первой медицинской помощи, особое внимание уделяли танковой обкатке. Сначала боец проползал под стоящим танком, потом танк заводили и проползанное повторялось, и лишь после этого над лежащими в цепочку бойцами проезжал танк, изучали его слабые и сильные места, рассказывали и показывали места, где во время марша немецкие танкисты обычно закрепляют канистры с бензином, как их поджечь, многих садили в танк, чтобы сами определили степень обзора из железной коробки.

Артиллеристы, занимались со 105 миллиметровыми легкими полевыми гаубицами (10,5 cm leFH 18), других у нас просто не было, но там было другое… у артиллеристов мы обучали своих, из новичков подразделения Валерия. Учились быстро разворачивать и сворачивать орудия, корректировке огня, без боевых стрельб, слаженности и быстроте действий.

Пограничников обучали по аналогу нашего спецназа, рукопашный бой, захват языка, стрельба из револьвера с двух рук в перекате, а вот снайперская стрельба, читание и запутывание следов, маскировка оказались излишними, это пограничники умели делать не хуже наших.

Вечерами организовывали просмотр учебных и художественных фильмов о войне.

Ремонтников, летчиков, артиллеристов и танкистов все же пришлось устроить в Андрейках в казарме. Им говорили — «на секретной базе» и этому были причины, большое количество ремонтируемой техники, которую еще нужно было изучать и наличие мастерской.

* * *

— Товарищ воентехник второго ранга, как обстоят дела с ремонтом? — спросил Валерий Александрович.

— МиГ-3 отремонтировано 5 штук, работаем над шестым, но там проблема с двигателем, пока не ясно. «Мессер» — в рабочем состоянии. Как Вы и распорядились — ему заменили вооружение, поставили с МиГ-3, перекрасили и нарисовали звезды, но не знаю, — мотнул головой, — не знаю как к это отнесется командование, — отвечал Ивлин, — готовы две «Чайки», на подходе третья, но это все, больше работать не с чем. По У-2, как Вы и приказали переделали и зашили кабину, установили автомобильные двери, пулеметы, держатели для бомб и направляющие для РС. Ребята которых Вы направили обучаться летному делу на них уже летают.

— Хорошо, что с летчиками, изучают технику? Новые приемы ведения боя?

Ивлин начал улыбаться и ответил с иронией:

— Они начитались формуляров, насмотрелись фильмов и настолько прониклись, что вырезали себе самолетики и тренируются, они и в туалет ходят парами, чтобы взаимодействие и понимание было лучше.

— Переправлять их пора. Нечего им здесь делать. На фронте их место. Утрясем формальности и в бой.

— Павел Леонидович, — спросил у военинженера 3 ранга Дёмич, — расскажите что у вас?

— Как Вы и приказали изготовили и установили на Т-34 командирские башенки, обзор существенно улучшился, так же, на 34-ку установили турели с авиационными 12.7 мм пулеметами, теперь они смогут и от самолетов отстреливаться, хотели и на БТ, но там проблема с башней. Беда со снарядами, на 34 чуть чуть, на БТ — ни одного. По вашему указанию на танки установили направляющие для РСов, провели пробные пуски, ну за не имением лучшего, сойдет.

— Старший лейтенант Пряхин, что у Вас?

— Испорченное и утерянное вещевое имущество заменили новым полученным со склада, многие обратили внимание, что обувь не наша, откуда такая?

— Пряхин, вы точно уверены, что не из НКВД? — улыбнулся Валерий Александрович, — обувь с польских складов, а кто производитель меня не интересует, главное чтобы бойцы не бегали босиком, оружие, к стати тоже оттуда же, а остальную форму на аэродроме взяли, товарищ старший лейтенант, продолжайте по существу.

— Тренировки проводим согласно полученного плана. Результаты, хоть и незначительные, но имеются. Очень все довольны питанием. Говорят, что и в мирное время столько курятины не ели как здесь, — сказал он улыбаясь, — еще фильмы нравятся, очень полезные и познавательные, есть просьба, курева бы?

— Подумаем над Вашей необычной просьбой Павел Анатольевич, но ничего не обещаю, кроме того, что согласно плана боевой подготовки всех будем привлекать к малым войсковым операциям на коммуникации врага, — и добавил, — может там курево найдется. Пока все. Продолжайте заниматься по графику.

* * *

— У меня осталось всего 12 самолетов, 6 из которых неисправны, на остальных уже негде ставить заплатки. С ГСМ и боеприпасами, а особенно с запчастями проблемы. Почти нет технического персонала и специальных машин, — докладывал командир истребительного авиаполка майор Ефремов Дмитрий Петрович.

— Моральный дух летчиков — высок. Рвутся в бой, но «Чайка» не может на равных вести бой с «мессером», из-за отсутствия связи летчику постоянно приходится оглядываться по сторонам при этом не теряя из виду своих товарищей, к тому же у немцев огромный боевой опыт. У нас основная масса пилотов до войны умела только летать по кругу и совершать взлет и посадку. Как Вы знаете перед войной, ввиду сложности новой техники фигуры высшего пилотажа из учебного процесса были исключены, — вторил ему комиссар полка Камушко Лев Ильич.

— Не у вас одних, — был ответ полковника Стефанчука, — по всем частям такие же проблемы. Мы их пытаемся решать, но воевать нужно и воевать нужно хорошо. Страна сейчас находится в очень тяжёлом положении. Партия и правительство требует от нас полной самоотдачи и самоотверженности. А промышленость пока не в состоянии удовлетворить все потребности фронта. Пока, пока не может.

С невеселым настроение возвращался майор Ефремов и комиссар Камушко в часть. Что делать, как дальше воевать неясно. Они точно знали какое ужасное положение дел у них в полку и пытались хоть что то сделать, но как то не получалось.

— Товарищ майор, — вдруг удивленно сказал водитель, — патруль, требует остановиться.

— Странно, — вместо комполка ответил комиссар и стал вытягивай ТТ из кобуры, Ефремов тоже достал оружие, но в то же время сказал водителю:

— Останови.

Машина остановилась возле старшего патрульного, который не спрашивая, как это обычно делает патруль, документов, путевого листа, сразу странно представился:

— Командир отряда специального назначения…, — ни звания, ни фамилии и козырнув тут же спросил, — Майор Ефремов Дмитрий Петрович, комиссар Камушко Лев Ильич? Нужно с Вами поговорить, — и многозначительно посмотрел на водителя, добавил, — без лишних.

Смерив взглядом непонятного «командира отряда специального назначения» и что то сам для себя решая, но как бы предугадывая его сомнения мнимый «патрульный» произнес:

— Если бы мне нужно было Вас убить Вы бы уже были мертвы. Зачем останавливать машину заранее зная кто в ней находится? Гораздо проще расстрелять ее из пулеметов, — с кривой улыбкой на лице произнес он подбородком кивнув на придорожные кусты, — мне нужно предоставить Вам некоторую информацию.

— Володя, — произнес Ефремов обращаясь к водителю, — покури недалеко.

Когда водитель отошёл достаточно, чтобы не слышать «патрульный» начал:

— Возвращаясь с задания, не буду уточнять с какого, по дороге нам встретилась колонна советских военнопленных, которых мы освободили. Народ там был разный, но среди них были летчики и авиатехники. При расспросе, кроме прочего выяснилось, что на аэродроме, где их взяли в плен, были несколько ремонтно пригодных самолетов МиГ-3, множество подбитых, но так же ремонтно пригодных «Чаек» и прочее. Так вот… по дороге, почти «совершенно случайно», наш отряд заглянул на указанное место. В общем у меня, на секретной базе имеется отремонтированных МиГ-3 — 5 штук, один «Мессер» «Эмиль» перекрашенный и перевооружен на наше оружие со звездами, три «Чайки», а так же около 20 человек разного летного состава: пилоты, штурманы, борт стрелки и столько же авиатехников во главе с воентехником второго ранга Ивлиным, а так же машины — автостартер, еще пара грузовиков, некоторое количество боеприпасов, так вот я предлагаю все, вышеперечисленное Вам вернуть. Тем более, что все это имущество и основная часть личного состава из вверенного Вам полка. И еще скоро Вам доведут формуляр, согласно которого «безлошадных» летчиков будет предписано отправить в запасные полки. Самолеты предлагаю оформить как восстановленные собственными силами, к тому же так оно и было. Если Вы согласны, тогда через пару часов количество самолетов в полку увеличится на 9 штук, а остальное прибудет завтра, если ничего не случится. Дорога сами знаете неспокойная и долгая, частично не безопасная. Так что скажете?

Пока слушали Ефремов и Камушко переглядывались и улыбались.

— Заманчивое предложение, не могу сказать за Льва Ильича, а лично я обеими руками за, если это не шутка, тогда точно подарок судьбы.

— Не могу столь уверено сказать, как Дмитрий Петрович, хотя в целом я тоже за, ну Вы же понимаете, что все они должны будут в установленном порядке как лица побывавшие в плену и вышедшие из окружения к своим, пройти собеседование с особистом.

— А я и не призываю Вас ничего нарушать, главное помочь стране в столь трудный час. Считаю каждый должен это делать по мере сил и возможностей. И еще, место Вашего расположения нам известно, но летчики недостаточно опытны в ориентировании, а пара простыней в начале взлетной полосы или запущенная красная и синяя ракета помогут им не угробить технику.

— Нет, не пойдет, — вдруг сказал майор Ефремов, — синей ракеты у нас нет. Пусть будет две зеленые.

Когда «патрульный» ушёл и они продолжили движение, в машине произошёл разговор:

— Что ты по этому поводу думаешь? — спросил комиссар.

— Для начала нужно все рассказать особисту, пусть у него тоже голова болит и подготовиться к встрече. Как бы там ни было но 5 МиГов, 3 «Чайки» и «Мессер» здорово подымут нашу боеспособность, а если еще и машины с техниками приедут — то это будет еще лучше, — ответил комполка.

— Вот и я о том же. Ты занимайся приемом «гостей», а я к особисту и в дивизию нужно сообщить. Как то все уж очень хорошо.

Через два часа над взлётной посадочной полосой появились 5 МиГ-3 и «Мессер». Им подали сигнал и они пошли на посадку. Чуть позже приземлились 3 «Чайки». Летчиками действительно были пилоты их полка, которые остались на старом, так внезапно занятом немцами аэродроме. Всех вновь прибывших особист забрал к себе на беседу. Еще через пол часа прибыла целая группа представителей особого отдела. В процессе опроса более четко были определены обстоятельства пленения и освобождения, было выяснено, что освободившие их называют себя «отрядом специального назначения», что командует ими «товарищ командир» по описанию очень похожий на странного «патрульного», что кормили их там очень хорошо и каждый день была курятина:

— На завтрак каша с курятиной, на обед куриный суп и каша с курятиной, на ужин опять же каша с курятиной. Я за всю свою жизнь столько курятины не съел, как на этой секретной базе, — почти в один голос говорили вновь прибывшие летчики.

Так же открылось еще много чего интересного, а вот место дислокации загадочного отряда определить так и не смогли. На следующий день, прибыли ожидаемые машины с техниками. Возглавлял колонну воентехник второго ранга Ивлин. В колоне были машина — автостартер и две бортовые машины, одна из которых раньше возили баллоны со сжатым воздухом, а нынче доставила еще один МиГ-3 с поврежденным двигателем. На второй были люди и что особенно радовало это боеприпасы и две бочки с ГСМ. Все вновь прибывшие так же подверглись опросу особистами, но и на этот раз установить место дислокации таинственного отряда не удалось. Как потом оказалось «товарищ командир» с Ивлиным для комполка майора Ефремова, передал пакет в котором на листах печатным методом с рисунками было подробно расписана тактика для истребительной авиации. Так же было и технические описания немецких самолетов и рекомендации по самым эффективным способам ведения боя и даже изменения, которые следует внести в планер и мотор с детальной разрисовкой и пояснениями почему именно так, а не иначе.

— Вот это да, — восхищался комполка, рассматривая содержание пакета, — да этим сведениям цены нет! Интересно откуда они это раздобыли? Комиссар, надо бы это срочно переписать и перерисовать, особисты узнают — отберут, займись срочно.

И только Лев Ильич хотел ответить, как в помещение вошёл особист:

— Товарищ майор Ефремов, товарищ комиссар полка Камушко. Мне нужен пакет с документами который доставил воентехник второго ранга Ивлин с той стороны, для Вас.

— Да да, — ответил Ефремов и с сожалением расстался с ценным, с его точки зрения документом добавив, — на мой взгляд это рекомендации по действию истребителей в бою, с рисункам и описанием, для Вашего ведомства это не представляет интереса, а нам как истребителям очень полезна, — ни на что не надеясь, с горечью произнес он.

— Что интересует наше ведомство решать не Вам, — жёстко ответил представитель особого отдела, — но как человек понимающий проблемы стоящие перед Родиной, — сказал он, слегка смягченным тоном, просматривая содержимое пакета, — я позволю Вам кое что из этого, — он постучал пальцем по пакету, — переписать и перерисовать. Сведения действительно ценные и мое личное мнение, их нужно распространить для всех истребительных частей.

* * *

— Как все прошло? — спросил Валерия Александр Николаевич.

— Нормально, как и было задумано. Отыскали подходящее поле километрах в 25 от фронта, ребята взяли территорию под контроль, вытащили туда уже подготовленные самолеты, пилотам раздали тетрадные листки с указанием ориентиров и отправили.

— Не страшно? Вдруг бы нарвались на немцев, ты же видел какие они лётчики, одно название.

— Нет не страшно. Вылетели они во второй половине дня ближе к ужину, немецкие летчики целый день летая устали, а здесь 6 МиГов и 3 «Чайки», по логике не они, а их должны бояться. Откуда им известно, что пилоты желторотики? — ответил Валерий.

— Ну допустим, а что они расскажут особисту?

— А что они видели? Почти ничего. Их никого никуда не выпускали, общались только со своими, смотрели художественные и учебные фильмы, ну и что? Читали формуляры, так я их Ефремову передал, перед вылетом специально проверил, чтобы ни у кого часов не было. Время вылета я им сказал на пол часа больше, самолеты заправлены с учетом временной поправки все нормально. Место вылета точно не определят, они даже искать там не будут.

— Ладно, а с техниками как?

— Высадили мы их вот здесь, — указав место на карте, продолжал Валерий, — впереди ехали наши на мотоциклах во главе со Щепициным, за ним машина автостарта, потом две бортовые, последняя на прицепе тащила МиГ, кроме этого дал им боеприпаса на самолеты и две бочки ГСМ.

— Так это же на той, советской стороне и вдоль линии фронта, — рассматривая карту, сказал Александр Николаевич.

— А откуда они знают, что уже за линией фронта? Бабахкает, значить фронт переходим в секретном месте, — улыбался Валерий Александрович, — на дворе ночь, вернее раннее утро, спать очень хочется, пару отвлекающих поворотов, чтобы ориентировку потеряли, впереди «поводырь» на мотоцикле, для них он главный в определении пути, довел он их вот сюда, там до аэродрома километров 12–15, вручил листок с ориентирами и простился.

— Смотрю ты обучаешь наших на У-2. Как успехи?

— Нормальные. Самолетик легкий в управлении, верткий. Ребятам с дельтаплана пересевшие на У-2 он очень нравиться, к тому же ему зашили и расширили кабину, сзади теперь может сесть три человека и возле летчика один. Установили прицелы, нормальный боевой самолет получился, — раз улыбался Валерий.

— Что дальше намерен делать?

— Понемногу будем обстреливать «освобожденных», уже неделю как они у нас теорию изучают, перемешаю со своими и группами по взводно на задание, пускай ощущают вкус победы и рассеют боязнь перед немцами, к тому же вот здесь, — он снова вернулся к карте, — пункт сбора и частичного ремонта трофейной и поврежденной техники, а по нормальному — двор МТС с деревянными строениями. Народу там, трофейщиков и ремонтников всего человек 40–50 и те и другие активно используют военнопленных, в основном для погрузочно-разгрузочных работ, но и ремонтники есть.

— Ты хочешь начать с пункта сбора?

— А почему бы и нет? Для того, чтобы батальон был полноценным ему нужно тяжёлое вооружение у нас его нет, а на этом сборном пункте пушки Ф-22 есть штук 10, броневики, машины разные битые, танки как наши так и немецкие, ящики какие то, полагаю, что со снарядами. Потому считаю их нужно посетить, а для вывоза намерен задействовать имеющуюся у нас технику. Ребята уже несколько дней там наблюдают. Охрана там службу несут отвратительно. Постов всего два, один у сарая с пленными, второй возле палаток да и те такие, — Валерий махнул рукой, — незаметно снять труда не составит. Караулка у них во дворе МТС, там же и телефон. В караулке 7 солдат.

— Ну с постами допустим справишься бесшумно, а с теми кто в палатках?

— Палаток всего четыре. Две солдатские человек по 20 в каждой, одна с двумя фельдфебелями и еще одна офицерская. Эти стоят в сторонке метрах в 20. С ними я полагаю проблем не будет. Солдатские — снимем часового, зайдем в палатку, а дальше по обстоятельствам. Ну не спят же они с винтовкой в обнимку? Мы уже даже тренировочные занятия провели, к ним и пограничников привлекли, толковые ребята, разведывательно-диверсионной группой они уже сейчас работать смогут.

* * *

Фриц Баум — солдат великой Германии, ему с детства нравилось все большое, большие дома, большие автомобили, большие девушки, он мечтал быть высоким и стройным. Когда Гитлер пришел к власти Фриц хотел быть нужным его движению, но судьба распорядилась иначе и к своим 20 он был парнем ниже среднего роста и в СС его не взяли. Со временем любовь ко всему большому у него переросла в ненависть. Он ненавидел больших и сильных людей, среди них он особо ощущал свою слабость и недостаток в росте. Но Германия была в состоянии войны и он был нужен рейху. Баум не попал на Чешскую и Польскую компании, он даже не был на Французской компании, когда все воевали в Югославии и Греции их часть стояла на границе в Восточной Пруссии и когда началась война с Советской Россией, он понял, что это его шанс отличиться, он мечтал о героических поступках, легких победах, наградах, но в первом же бою его ранило. Потом госпиталь и как выздоравливающий он оказался в трофейной команде, где присматривал за военнопленными. Вначале все было нормально, но дней пять как к ним привезли пленных русских артиллеристов, достаточно здоровых ребят и у Фрица проснулась ненависть. Он всячески старался их унизить, он не мог пройти мимо никому из пленных не дав пенделя и очень злился, когда жертва успевала увернуться, тогда но зверел. Несколько раз сослуживцы оттаскивали его от жертв, его успокаивали, давали воды, но с каждым днем злость становилась все сильнее и сильнее.

— Фриц, — говорили ему, — не обращай внимание на этих русских, они нам нужны как рабочая сила. Не будешь же ты, в самом деле, сам таскать тяжести и ремонтировать сломанную технику. Пусть это делают военнопленные.

— Все равно я их ненавижу! Мы элитная нация, фюрер говорит, что мы арии и эти — недочеловеки должны знать, что они всего лишь наши рабы и обязаны выполнять нашу волю, — с ненавистью отвечал Фриц Баум, — я не успокоюсь, пока не вдолблю каждому русскому это в сознание или пусть они умрут!

— Хорошо что Баум у нас временно, — говорили между собой солдаты, — его место на фронте, я даже представить не могу, как бы проявилась его злость, не будь у нас этих пленных русских.

Но были и другие, которые утверждали:

— Баум, хоть и коротышка и не похож на ария, но настоящий немец, именно за такими будущее великой Германии, именно они завоюют жизненное пространство и возвеличат нацию.

Такого мнения придерживался и их командир лейтенант Ганс Блюм, потому деяния Фрица он старался не замечать, более того, он считал, что это только укрепляет дисциплину не только среди военнопленных, но и среди солдат вермахта.

* * *

Военнопленный Андрей Клебанюк сегодня работал на разгрузке ящиков со снарядами к орудию Ф-22, которых здесь, на площадке трофейной техники было 9 штук и все с дивизиона в котором он служил старшим лейтенантом, командиром взвода. В начале войны их батарея была придана пехотному батальону и они выдвинулись занимать оборону. Еще на марше подверглись авианалету, было страшно, очень страшно и обидно, что ничего против самолетов они сделать не могут. Побросав все они бежали с дороги пытая хоть как то укрыться, спрятаться. Пока прятался от самолета где то порвал штаны, да еще так неудачно, хорошо что у старшины нашлись запасные, солдатские не новые, но все же. Потом оборона, вернее попытка обороны, немцев было около 30 человек на 10 мотоциклах и броневик. Окапывающихся бойцов они увидели сразу, немного постреляли из далека с пулеметов, развернулись и умчались. Потом были самолеты, артиллерия, снова самолеты, потом опять артиллерия. Была уничтожена полевая кухня, не поврежденным осталось лишь одно орудие. Атаки немцев так и не дождались, но у них уже были потери, убитые и раненые. Красноармейцы были подавлены и частично деморализованы. На следующий день утром оказалось, что некоторые бойцы дезертировали. Потом был очередной авианалет и темнота. Очнулся без гимнастерки, документов и сапог. Вокруг ходят немцы. Оставшихся в живых полу контуженых, легко раненых их куда то вели до вечера. Болела голова, хотелось пить и есть. Загнали в яр — яму, по краям были пулеметы, сверху ходила охрана ни есть ни пить. Пробыл он там два дня, начал возвращаться слух, дальше их построили, отобрали кто покрепче, привели сюда. Здесь, под присмотром немцев, работали наши. Одни были с трофейщикам участвовали в сборе боеприпасов, повреждённой техники и тяжёлого вооружения, другие все это чинили, сортировали, приводили в рабочее состояние. На ночь, как скот их загоняли в старый склад и закрывали.

Андрей уже пять дней был в этой трофейно-ремонтной части, но ему казалось, что гораздо дольше. Кормили плохо, а в лагере их не кормили совсем, но в лагере и не били, здесь же били постоянно, особенно зверствовал немчик-недомерка. Ежедневно кто то из военнопленных был им бит. Сил у недоноска было как у воробушки, но само ощущение, что ты не можешь дать сдачи, было угнетающим.

Иллюзия, что немецкий пролетариат начнет братание с русскими, по аналогу первой мировой и совместными усилиями они скинут ненавистных империалистов-капиталистов ушла безвозвратно, пришло осознание, что немец это враг, а если он нацист, то враг вдвойне, жалость к которому неуместное чувство, жалость эти нелюди воспринимают как слабость, поэтому с ними нужно сражаться до последней капли крови и еще чуть чуть, и побеждать, альтернатива — смерть, и не только твоя, но и всех и всего, что тебе дорого, их нужно искоренить не только физически, но и морально, но как это сделать в условиях плена, в условиях в которых он, старший лейтенант артиллерист Андрей Клебанюк, находится сейчас, он не знал.

В сарай их загнали когда смеркалось.

— Сегодня бешеный Фриц в наряде. Я видел как он готовился, — сказал кто то с сожалением, — снова будет во все щели ссать и спать не давать.

В ответ ему было молчание, все устали. Целый день сначала загружали, а потом разгружали ящики со снарядами. Руки просто отрывались и ноги не держали.

— Нужно хоть немного отоспаться, — в очередной раз говорил сам себе Андрей. Мысль о побеге у него была, но реализовать ее не было никаких сил. Так он и уснул.

Проснулся от того, что на него кто то наступи. В сарае стоял возбужденный шепот.

— Наши, наши пришли, — не веря себе, говорили пленники, а в это время открылся замок и на пороге были действительно наши, по крайней мере говорили точно по русски.

— Тише товарищи, выходите по одному, не толкайтесь, идите вон туда, к старшине Бородачу, он скажет что дальше, — показывал направление рукой освободитель, — и не шумите сильно.

А вот форму такую Андрей никогда не видел. Много карманов в которые было напихано чего то и потому бойцы казались колобками. У некоторых на голове была фара как у шахтеров и лишь труп бешеного Фрица, лежащий с ненормально закинутой головой, безмолвно подтверждал, что это действительно свои и никакой не мираж.

— Кто его так? — спросили у ближнего бойца, указывая на труп неудачливого охранника.

— Иван, — был короткий ответ и кивнул головой на здорового, ругающегося парня, отчего то измазанного кровью.

— А почему он весь в крови?

— Так другого немчуру ножом пырнул, вот тот его кровью и измазал, переживает, что маманя его ругать будет.

* * *

— А чего с ними церемонится, — рассказывал о последнем выходе один из многочисленных Ильиных, — часовой тот смотрю аккурат со Степку росточком, даже перешивать ненужно, вот думаю свезло. Снял я сапоги, чтобы потише, подобрался к нему как учили, на цыпочках и стукнул прикладом пониже каски, чтобы френч кровью не испачкать. И вон вишь, — показывал на примерившего обновку самого младшего брата Степку, — угадал, даже сапоги того же размера оказались.

— Иван, ну а дальше то что?

— А что? А ничто стукнул и все… это уж Митька, — кивнул он бородой на брата погодку, — дальше его обшманал, а я к караулке пошёл. Эти значить втроем вышли, а мы их аккуратно так в ножи и взяли. Ток не рассчитал я малеха с ударом. В горло целил… френч целым хотел взять, а то вишь почти у всех штопаные, а он подлец такой возьми и голову поверни в этот момент. А я уже нож вогнал вот и отрезал ее как барану. Так я так испугался когда голова отлетела, думал сейчас так стукнет о земь, а каска то у них металлическая, ели поймал ее заразу. Потому весь в криви и оказался. Зато в кармане у него гармошка губная, нашлась и ножик раскладной — вишь какой, — показывал он приобретение, — и френч целехонький. Маманя застирала его и все. Те которые внутри были, даже и не проснулись. Потом к палаткам их пошли. Зашли, а ружья там в пирамиде стоят, ну я их все взял и вынес, а потом военнопленных освободили. Там человек 30 было. Худые все такие, голодные, а как увидели этого часового которого я прикладом, да так обрадовались стали мне все спасибо говорить, а уж радовались то как и не передать, он оказывается обижал их сильно.

* * *

— Павел Леонидович, — спросил товарищ командир у военинженера 3 ранга Дёмич, — что там по трофеям от трофейщиков?

— Товарищ командир, трофеи по нынешним временам знатные, уж на сколько старшина Фролов скуп, но и он рад, особенно инструменту. Танки БТ разные 6 штук включая два без башни, Т-34 — два, бронеавтомобиль БА-10, БА-20 пулеметный 2 штуки, пушка Ф-22 — взяли 6.

— Там же больше было и танков и пушек и броневиков…

— Остальные — хлам, только на переплавку, к тому же все, что нам сможет пригодиться мы сняли, — заволновался военинженер 3 ранга, — двигатели к БТ и БА запасные есть, бронированные листы, как Вы говорили, колеса, траки.

— Продолжайте Павел Леонидович, я Вас внимательно слушаю.

— Снарядов к БТ на все танки, включая те, что были у нас — по два боекомплекта и еще чуть чуть, на Т-34 полтора боекомплекта, на пушки около 400 снарядов, батальонных минометов 82 мм — 3 штуки, но всего 52 мины к ним, пулеметы «Максим» и «Дегтярёва», винтовки СВТ-40 — 43 штуки, автомат ППД — 12 штук, винтовки «Мосина»…

— Павел Леонидович — патронов сколько к ним, — перебил его Валерий Александрович.

— Патронов не подсчитывали, но не очень. На один, максимум на два средненьких боя.

— Автомобилей сколько взяли?

— ГАЗ — полуторка разной модификации, таких что можно восстановить 12 штук, полевых кухонь 5, два бензовоза, но бензина всего 7 бочек, было там еще многого по немного но это Щепицин с Левченко утянули на склад, — и многозначительно посмотрел на сержантов.

— И еще они забрали все винтовки СВТ-40 и автоматы ППД и все пистолетные патроны, 3 ящика — добавил старший лейтенант Пряхин.

— Павел Анатольевич, — ответил ему товарищ командир, — это я приказал, Вы же получили французские автоматы и винтовки, они не чуть не хуже «Мосинки», к тому же на них патронов значительно больше.

— Товарищ командир, Вы же знаете этот французский автомат, как там его, MAS 38, никуда не годный. Он скорее обуза. Я бы с удовольствием сменил его на «мосинку», — ответил Пряхин, — по пулеметам, французский MAC M1924/29 лично мне не нравиться. Кучность у него плохая, а винтовок «Бертье» — на всех не хватило.

— Я Вас услышал, — ответил Валерий Александрович, — автоматы MAS 38 сдать на склад, Левченко, личный состав довооружить винтовками «Мосина», продолжайте товарищ Дёмич, меня интересует, что с пулеметами, в каком они состоянии.

— Пулеметы «Максим» — семь штуки в рабочем состоянии и еще два в ремонтно пригодном. Лент к ним по три на каждый, «Дегтярёва» — два, оба в рабочем состоянии и по три диска к каждому.

— На БТ, которые без башни установите пушки Ф-22, обратите внимание на центровку. Посмотрите, возможность установки пушки стволом назад, чтобы и двигатель защищал бойцов. Сзади установить дополнительный броне лист от битых бронеавтомобилей и сделать его в виде щучьего носа, чтобы и как ковш для окапывания служил, и под углом 45 градусов, тогда рикошетить от него сильнее будет. Т-34 — модернизировать, как и те которые у нас уже имеются, так же изготовить командирские башенки и турель под авиационный пулемет, — говорил Валерий, — приварить поручни, чтобы десанту было за что держаться.

— Теперь и от авианалета отбиться можно, — радовались собравшиеся и особенно Пряхин, так как числился командиром сводного батальона.

— Старший лейтенант Пряхин, совместно с сержантами Щепициным и Левченко и старшиной пограничной службы Бородач подготовить группы для самостоятельного действия в тылу противника. В каждую группу включить саперов и разведчиков Бородача, кроме Ваших бойцов им будут приданы бойцы спецназа. Нужно обстрелять людей, они не должны бояться стрелять в живых немцев, ощутить радость победы и научиться действовать смело и уверено. Группы предположительно будут действовать самостоятельно в течении 5–7 суток.

— Товарищ командир, — тут же задал вопрос Пряхин, — а почему 5–7 суток?

— Первый день выдвижение к заданному квадрату и обустройство временного лагеря, второй и третий и остальные дни — засада. Пока враг сообразит, что это целенаправленная акция, пока изыщет резервы, чтобы противостоять вам — пройдет минимум три, четыре дня. Так вот к этому моменту Вы должны покинуть район и быть на базе. На все про все у Вас не более 5–7 суток.

* * *

Гриша Воронин был в засаде и с винтовкой. Война для него началась внезапно. Внезапно прогремела тревога, внезапно их хозяйственный взвод покинул расположение части, внезапно их начали атаковать самолеты. Ему, как выросшему в деревне было очень страшно. После одного из таких налетов, он и еще несколько бойцов так прятались, вернее бежали от страшного налета, что потерялись. По лесам лугам и полям они ходили два дня. Очень хотелось есть. Вышли к деревне, а там уже были немцы и они сдались в плен. И оказалось, что в плену их кормить никто не собирается. В плену Грише не понравилось. Холодно, голодно и все время боишься, что тебя застрелят. Потом их так же внезапно освободили, привели к себе в лагерь и накормили. И уже со следующего дня началась «учеба». Их, а таких как он было много, человек 300, а может больше учили как стрелять из винтовки, до этого он стрелял из трехлинейки, один раз, три патрона, а тут… винтовка была совсем другая и они учились ее собирать, разбирать, чистить, заряжать, целиться. Так же они изучали и немецкие винтовки, автоматы и пулеметы, но как то вскользь, скорее ознакомились с ними… разобрали, собрали и все. Их учили стрелять. Каждый день стреляли и по много. Вечерами показывали цветное кино разное. Больше всего всем понравились фильмы про «ковбоев». Фильм обсуждали пол ночи. Понравилось какие они смелые и как метко стреляют. На следующий день, после просмотра все бойцы их взвода стреляли с таким старанием, что даже инструктор из спецназа удивлялся. А потом их водили показывали как окапываться. Все заняли места в неглубоких ячейках, которые уже были выкопаны до них и начали по ним стрелять. Ух и страшно было, казалось вот вот в тебя попадут. Гриша не то чтобы голову поднять, шевелиться боялся. Потом они перешли к ячейкам поглубже, пошевелиться уже можно, но сидишь один и все равно страшно, а вот когда они перешли к окопам, так там можно было по переходу убежать с обстреливаемого места и то ли уже привыкли к выстрелам, но вместе не так страшно, вернее никто свой страх показать не хочет. Потом их учили не бояться танков, поначалу ох и страшно то было, а потом, особенно после того, как он залез в танк и… а с него то ничего почти и не видно. В общем учили их выживать на войне, бить врага и пуль не бояться. Но больше всего Грише Воронину понравилась кормежка. Каждый день курица, его так и дома никто не кормил. Еще он был на аэродроме, который наши сначала отдали немцам, а потом снова отбили. В бою участия он не принимал, но их взвод грузил со склада имущество в машины, помогал эвакуировать самолеты, а потом он еще был в каком то месте, где было много подбитой советской техники. Там они тоже носили, под руководством ремонтников крутили, грузили, в общем работали. Потом их взвод усилили сапёрами, парнями со спецназа и отправили на секретное задание. Эти парни спецназовцы, с виду как мальчишки, а как они стреляют с револьверов с двух рук, куда там несчастным ковбоям. Как дерутся. Поначалу то их никто не слушал, а Ванька и Степка, главные задиры в их взводе вообще решили их послать к маме, но те не растерялись. Один из спецназовцев и роста то не очень огромного, вызвал их на кулаках померяться, один против двоих. Так те в него так ни разу и не попали. Зато он их здорово повалял по земле. Только Ванька хочет ударить его, а он уже в другом месте и ногой каак даст и все — лежит Ванька, пока Степка подбежал и непонятно что случилось, а только Степан перевернулся через свою голову и спиной о земь каак шмякнется и все. Сначала все думали случайность. По второму разу пошли да вместе, а тот раз, как захватил их обеих, а они друг о дружку, а этот спецназовец уже им руки крутит, а те на коленях стоят и было всем видно, что играет он с ними. Будь это по настоящему — убил бы и не заметил. После того все их стали слушать, даже лучше чем взводного сержанта Митина у которого кулаки пудовые. В Митина хоть попасть можно в случаи чего, а в этих куда там — натуральные убийцы, а с виду и не скажешь что живодеры. И с этого момента Гриша Воронин здорово зауважал Красную Армию. Раньше он о таких специалистах только слышал от тех, кто тоже только слышал, а тут — вот они рядом, потрогать можно и много то их как, почитай человек 100 или больше.

Так вот пришли они на полянку, обустроили лагерь, а утром выдвинулись к дороге. Отрыл Гриша себе ячейку, замаскировал ветками и травой лежит, ждет. Приказ стрелять по водителям, в машину, в радиатор, в баки. Им специально на трофейной машине и на танке показывали на учениях где это все находится и еще, что немцы канистры с бензином к танку привязывают. Если правильно попасть специальной пулей, то горят эти танки не хуже соломы. А вот высовываться, бежать в штыковую атаку и кричать «ура» — запретили. Только по особой команде «Зачистка» и то во второй линии.

Немцев ждать долго не пришлось. Здоровенная колонна с танками и пушками выехала на дорогу. Гриша уже выбрал себе цель и прицелился, но не думал, что руки будут трястись, по спине будут бегать мурашки, а ногам враз станет холодно. Он ждал сигнала и тут каак бабабахнуло. Колону заволокло пылью и дымом… все сразу стали стрелять, особенно старались пулеметы. Гриша успел три раза перезарядить винтовку и что удивительно — попадал и не один раз видел, как немец, после его выстрела носом землю клюет, он уже вставил и четвертую обойму когда бой стал затихать. Немцы, а их было намного больше, стали быстро быстро убегать оставив на дороге горящие и исковерканные машины и все все, что ехало и что везли. Команды «Зачистка» он так и не услыхал и еще лежал в своей ячейке когда заметил, что весь их взвод уже там, чего то ищут, что то собирают, радуются. Побежал и он.

— Воронин! Хорошо, что подошел. Лезь в этот грузовик и показывай, что они там везли, — сразу нашел ему работу сержант Митин.

— Товарищ сержант, — тихо сказал Гриша когда заглянул в кузов, — здесь немец весь в крови и стонет.

— Так добей его быстренько и давай показывай, что там у них… да пошевеливайся ты время!

Убить человека, даже если это враг и немец очень тяжело. Одно дело стрелять из далека и совсем другое когда вот он рядом. Но он сумел. Подставил винтовку к сердцу фашиста и выстрелил.

— Воронин! Ёлы палы твою мать! Штыком нужно было, — начал ругаться сержант, — потом махнул рукой, — показывай чего у них здесь хорошего.

— Ящики с боеприпасами странными какими то, — начал говорить Гриша.

— А это вон к тем пушками, что по шесть стволов, — показал куда то рукой Митин, — нужно посмотреть вдруг эта машина еще живая. — обернувшись крикнул, — Степан! Проверь и эту машину, вдруг работает. В ней снаряды к воон тем пушкам, что так понравились спецназовцам.

Это был первый по настоящему бой в котором Гриша Воронин стрелял и попадал. В трофеи ему достались часы, фляга, сапоги, медицинских пакетов целых три, хорошая опасная бритва, а то у них на весь взвод была только одна, плащ-палатка. Захватили они кроме военного еще и машину продуктов в которой был почти ящик дефицитных сигарет.

Еще три раза они выходили, как говорил сержант Митин «на большую дорогу», но это было уже как то буднично. Не обошлось и без потерь, но на то оно и война.

* * *

— Я полагаю, что люди достаточно подготовлены и вооружены, фактически это моторизованный батальон со средствами усиления, — говорил Валерий Александрович отцу, — и в ближайшее время я планирую отправить их на большую землю, вернее на фронт, вот сюда, — он указал место на карте, — здесь немцы планируют произвести прорыв и эти ребята должны стать для них сюрпризом, и хочется надеется — неприятным. Мною организовано прослушивание линии связи одной из наших обороняющихся дивизий, — улыбался Валерий.

— Хм, — мотнул головой и криво улыбнулся Александр Николаевич, — у тебя уже наверняка имеется хитрая комбинация, чтобы их всех легализовать?

— Ну в общих чертах, еще нужна некоторая отработка деталей. Думаю прозвонить их начальнику разведки и назначить встречу.

— С ума сошел, тебя сразу арестуют.

— Нет, я ему позвоню и голосом его начальника прикажу встретить старшего лейтенанта Пронина, представителя разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. У меня есть образец его голоса и программка, преобразующая мой голос в его, — и заулыбался еще больше.

— Авантюрист, — покачал головой отец, — а что там за новая история с военнопленными?

— Около одной из групп недалеко был промежуточный лагерь военнопленных, ну и освободили в последний день 137 человек. Из них около 20 сразу в лазарет, а остальными разбавили батальон Пряхина. Теперь это действительно боевое подразделение, почти штатного состава. Там из последнего выхода шестиствольных минометов четыре и две немецкие гаубицы затрофеили, так я их им хочу оставить.

— Гаубицы — оставь, а минометы нам нужны.

— На эти минометы мин почти нет, толи они уже отстрелялись где, толи еще чего, но мин всего по два залпа. К тому же из 4 минометов целы только два.

— У них лафет хороший, его даже лошадью тянуть можно, а направляющие от «Града» поставим, я уже смотрел, нормально получится, даже лучше чем было. Довооружать их чем планируешь?

— У нас еще имеется некоторое количество трехлинеек, как раз будет, если не всех артиллеристов вооружать. С патронами для них правда напряг, но на один — два средних боя точно хватит.

— Нашим, для СВТ-40 хоть оставил?

— Самую малость. Им сейчас нужнее, а себе мы еще наберем, я уже даже знаю где.

— Что с ранеными и больными?

— В смысле, отправлю с Пряхиным, помощь им оказали, антибиотиками обкололи, жить будут, а через месяц и воевать.

— Ничего не забыл еще мне сказать?

— Думал ты уже знаешь. У нас пожелали остаться несколько человек, из летунов-ремонтников — двое, оба токари-фрезеровщики, в моторах понимают и по планеру тоже, на станке чудеса вытворяют, еще двое с танкистов сварщик очень хороший, даже Ави так не умеет и моторист по дизелям. Все они до армии работали на заводе по специальности. У всех семьи на уже оккупированной территории. Вот на листе написано кто и откуда и на карте я уже обозначил, даже дома. И еще у одного жена врачь, у другого учитель, двое других не женаты.

— Угу, пяток домиков выходит нужно. Что там с Самуилом Ефимовичем.

— Хм тебе и это уже рассказали, — улыбнулся он, — этот, нехороший человек неблагодарная свинья. По моим данным он решил заняться темными делишками и через крестьян упорно ищет выход на еврейскую общину города. В общем он нарушает условия контракта и я желаю с ним расстаться, к тому же его поступки не одобряют остальные евреи нашего селения.

— Сару тоже отправишь? Кто будет преподавать в школе?

— Преподаватель она посредственный, а вот интриганка спасу нет, все исходят от нее, потому мой ответ — Рабиновичи оба, а заменить у меня уже есть кем.

— Куда ты их?

— Откуда взяли, туда и отправим.

* * *

Начальника разведки дивизии майора Путилина Владимира Владимировича срочно вызвали на узел связи.

— Майор Путилин — слушаю.

— Подполковник Звягинцев, — это был его начальник со штаба армии, — Володя, с тобой хотят поговорить, — Звягинцев почти не называл подчинённых по имени, только в экстренных случаях.

— Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии майор Краснецкий, — услышал он в ответ, — через час Вам надлежит встретить старшего лейтенанта Пронина, пароль: сумма чисел должна соответствовать числу 15, если он назовет цифру 7, то в ответ Вы какую цифру должны назвать?

— Восемь, — немного подумав ответил Путилин.

— А если он назовет цифру 9? — был второй вопрос.

— Тогда 6.

— Вот и хорошо. На встрече желательно присутствие и командира дивизии.

— Командира дивизии сейчас нет, он на передовой.

— Тогда начальника штаба.

В кабинет, в котором уже находился Майор Путилин и начальник штаба подполковник Пучнин вошел дежурный лейтенант.

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться к майору Путилину, — сказал он.

— Обращаетесь, — позволил Пучнин.

— Товарищ майор, прибыл старший лейтенант Пронин.

— Пусть войдет.

— Разрешите, — сказал вошедший, — и глядя на майора Путилина произнес, — девять.

Подполковник был удивлен странным приветствием старшего лейтенанта и посмотрел на Путилина, который заулыбался и ответил.

— Шесть.

— Вашу мать с разведчиками! Вы и здесь не можете нормально общаться, отрываете меня от дел, и играете в шпионские игры, — стал возмущаться Пучнин, — что у Вас старший лейтенант?

Ни чуть не смущаясь, старший лейтенант молча из планшета достал и разложил карту оперативной обстановки их участка фронта с указанием расположения не только подразделений их дивизии, что было не удивительно, но и немецких частей.

— Откуда, — только и смог сказать начальник разведки дивизии, он конечно владел информацией, но не столь углубленно и подробно, а сосредоточения противника, от которого шла синяя стрелка на прорыв их обороны, он вообще видел впервой. Карта заинтересовала и начальника штаба, жадно впился в нее глазами и если бы было возможно, забрал бы ее себе.

— По оперативным данным разведки управление Генерального штаба Красной Армии установлено, что завтра в 9 часов немецкое командование начнет наступление в зоне ответственности Вашей дивизии, — сухим голосом стал комментировать старший лейтенант, — ударная группировка в количестве двух батальонов пехоты, при поддержке двух танковых рот и артиллерийского дивизиона, а так же авиации, будет направлена вот сюда, — он указал на карте, — с выходом на деревню Малькино, с последующим продвижением к населенному пункту Невидово. По нашим данным, — этот район защищает рота, вернее все то, что осталось от роты, а точнее 57 бойцов, под командованием лейтенанта Наиля Махмутова при одной пушке и совершенно бессильно против авиации врага, кстати, связи у Вас с ними нет, — констатировал он в конце длинной речи, и внимательно на них посмотрел.

Начальнику разведки и начальнику штаба от этого взгляда вдруг стало не по себе, разведывательное управление Генерального штаба знает. Даже знает не только кто командует, но и что у них на вооружении, точное количество бойцов и имя командира, а они находясь непосредственно на месте не владеют информацией.

— Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии предлагает, — стал продолжать старший лейтенант, — вот здесь, — указал на карте, — срочно создать линию обороны. Для этого использовать созданный из освобожденных из плена военнослужащих одной из наших групп и обученных на нашей базе подразделение. Это стрелковый батальон временно командует которым, так же бывшие военнопленные старший лейтенант Пряхин Павел Анатольевич и военинженер 3 ранга Дёмич Павел Леонидович. Батальон усилен броневиками и танками, при шести орудиях. Все это передается под Ваше командование, но есть одно но. Основная масса вооружена французским оружием из «польских» трофейных складов с достаточным количеством боеприпасов но имеются и трехлинейки, с очень малым количеством боеприпасов, ну не было на польском складе «Мосинок» и патронов к ним, — как бы извиняясь произнес старший лейтенант. Данное подразделение уже находится в заданном квадрате и усилено готовиться к встрече «дорогих гостей». Предлагаю направить к ним связистов и установить связь.

— Товарищ старший лейтенант, — просевшим голосом сказал подполковник Пучнин, — нам, — тут он посмотрел на Путилина, — нужно перекалькировать Вашу карту.

— Эту карту мне разрешено оставить Вам, но у меня есть одна маленькая, встречная просьба.

— Слушаю Вас, — посмотрел на него Пучнин.

— Не могли бы Вы дать нам хоть пару ящиков винтовочных патронов, все свои мы отдали созданному батальону оставив себе лишь самый необходимый минимум.

— Это не проблема, — с облегчением услышав такую просьбу, — произнес начальник штаба, — сколько всего Вам нужно? — щедро спросил он.

— С десяток, — ответил старший лейтенант.

— Нет, — улыбнулся подполковник, — на столько наша щедрость не распространяется, могу дать вам четыре.

* * *

— Товарищ Пряхин, оперативная обстановка на участке фронта, куда будет направлен батальон, складывается вот таким образом, — Товарищ командир развернул карту, — вот здесь находятся остатки роты, около 60 человек, под командованием лейтенанта Наиля Махмутова, с одним противотанковым орудием, у немецкого командования имеется задумка, как раз здесь начать наступление с выходом на деревню Малькино, с последующим продвижением к населенному пункту Невидово. Ваша задача, имеющимися силами все это безобразие не допустить. Для этого надлежит вот здесь организовать засаду. План будет таков — немцы, прорвав жиденькую оборон не встречая сопротивления выдвигаются по этой дороге, кстати, они любители ставить два танка в ряд и так ехать-наступать, учтите это при установке фугасов. Так вот на этой дороге Вам и надлежит устроить им сюрприз. Ваши сильные стороны — внезапность, хоть какой, но опыт в проведении подобных операций, фугасы не жалейте, наличие противотанковых пушек о которых врагу не известно и танки использовать их лучше вначале с засады. Закапывать по башню, пушки окапывать по ствол, а с боков обложить мешками с песком. Маскировать по полной не жалейте никого, окопы рыть в полный профиль с блиндажами в три наката. У Вас фора почти в двое суток. Настраивайтесь на долгосрочную оборону. Засада для авангарда — чуть дальше, где то здесь. В авангарде у них обычно взвод мотоциклистов и броневик типа «Ханомаг» с отделением гренадеров и еще у него хорошая рация, учтите это. Вам так же выдали некоторое количество РС-82, саперы знают как их запустить без направляющих. Их желательно использовать по большому скоплению, уж очень они кривые.

— Товарищ командир сколько раз Вы мне говорите одно и тоже? Я все запомнил, люди проинструктированы, многие уже по карте знают где и что устанавливать и окапывать. Все в курсе насчет двух-трех подготовленных позиций, не беспокойтесь Вы так.

— Ты мне поговори, плин, это у тебя первая самостоятельная армейская операция, самого убьют и х… в общем так тебе и надо, а вот если людей даром положишь это хуже. Лучше перебдеть, чем недобдеть. И установи связь с Махмутовым. Пусть немного постреляет, но сильно не геройствует и сразу отходит к тебе. Все понял?

— Понял товарищ командир, — ответил Пряхин — Военинженер 3 ранга Дёмич, а Вам?

— Мне тоже все ясно. Не волнуйтесь Вы так. Честное слово, все сделаем как надо.

— Гаубицы берегите у Вас их всего две, а у фрицев слухачество артиллерийские здорово развито, вмиг вычислят и накроют. Потому приказываю, оборудовать штук пять — шесть позиций, после шести — семи выстрелов позицию менять! Артиллерийского корректировщика вот сюда, на высоту 182 с рацией постоянная связь с артами. Командование дивизии предупреждено. Они направят к Вам связистов, а как соберут силы — помогут. И последнее, среди трофеев были найдены две немецкие кинокамеры, а среди бойцов — бывший работник полкового клуба. Так вот, я ему дал поручение все снимать на камеру. Пленки там, по нашим расчетам должно хватить на час, а то и больше. Павел Анатольевич проследи, чтобы этот Ваш бой максимально кино задокументировали. Поверь мне, это Вам всем здорово поможет при подтверждении воинского звания, реабилитации и для восстановления своего доброго имени.

* * *

Вербицкий Геннадий, до того как попасть в плен был механиком водителем танка Т-26. После освобождения находился на «секретной базе» спецназа. Поскольку танки были лишь Т-34 и БТ и механики-водители на них были, он официально числился «безлошадным», а на самом деле вместе с такими же «безлошадными» интенсивно изучал Т-34, активно участвовал в установке турели с зенитным пулеметом, командирской башенки и направляющих для РСов. И лишь после того как нашли базу немецких трофейщиков он получил танк.

— Это что? Это танк? Как я на нем воевать буду? У него даже башни нет, — громко возмущался он высказывая свои претензии старшине-ремонтнику Фролову.

— А вот так и будешь. Раньше был «без лошадиным», хе хе, а теперь мы тебя «без башенным» называть будем, — смеялся Фролов и в этом его поддерживали ремонтники, заливаясь от смеха.

Крепко обидевшись на этих смехунов Гена пошел жаловаться к военинженер 3 ранга Дёмичу.

— Товарищ военинженер 3 ранга. Я боевой танкист, а мне как в насмешку танк без башни достался.

— Вербицкий, не приставай ко мне с дурацкими вопросами без тебя голова кругом. Иди и принимай то что есть или спишу в пехоту! Круу-гом, шагом марш.

Вот и весь его ответ. Приличных слов для выражения эмоций нет… только эпитеты!

Вернувшись к своему чуду он был поражен еще больше. На его без башенный БТ крепили без лафетную пушку да еще и задом на перед!

— Эй ремонтники! Вы чего там… мухоморов обожрались? Это же не тачанка, это танк и перед у него с другой стороны! Вы как пушку поставили ироды!

— Гена, не мешай работать. Если мы пушку поставим как ты говоришь, то после того как по твоему ПТ попадут тебя же первого и убьют. А вот если ты к врагу задом стоять будешь, то только пинка получишь. Мотор будет в дребезги, зато ты живой останешься. — говорил один, — Дёмич говорит в случаи чего на мотор запчасти есть, а вот лекарь утверждает, что на тебя запчастей у него нету, — поддержал его другой и снова га га га га га засмеялись ремонтники.

— Аууу… — только и смог ответить возмущённый Вербицкий и куда злость делась, а ведь действительно… жизнь дороже мотора, тем более своя, — ну хорошо, — смирился он, — а почему ПТ? Это как бы танк БТ, то есть быстрый танк, а ты его как то не по человечески обозвал.

— Гена — полное название твоего чуда отныне будет ПТ СУ-76, что переводится как противотанковая самоходная установка с орудием 76 мм., так, что отныне Гена, тебя будут звать «без башенный сучок», — и снова га га га га га, — ну как с такими общаться?

— Ну ты сильно не горюй, не один ты таким будешь, Климу Ерохину такое же счастье привалило, — успокаивал его Фролов, а вообще это идея «товарища командира». Еще он приказал, на эти ПТ ковш в виде щучьего носа сделать, чтобы окапываться лучше было и защита дополнительная и ковш тот под углом 45 градусов установить, чтобы рикошетило от него.

После всей этой модернизации началась учеба. Копанир, нельзя сказать что ковш работал очень уж хорошо, но все же лучше чем копать лопатой и явно быстрее. Взаимодействие с расчетом, вернее довороты орудия, не простая это задача и требует определенного умения и взаимопонимания, а так в целом Гене даже начало нравиться, особенно то, что в бою он был наиболее защищен.

Учеба закончилась как то сразу, без предупреждения, суеты и тревоги, небольшой марш и:

— Подготовить позицию, основную и две запасные. Отрыть капониры, замаскироваться, приготовиться к отражению вражеского нападения. Блиндаж в три наката и отхожее место, нам здесь пожить придется. Не загаживать же все, — командовал командир-красноармеец Ваня Сидоров, их… не то орудия, не то танка.

— А когда нападение будет, — спросил Гена, так лишь бы спросить.

— Внезапное нападение врага ожидается через день, часам к 10–11 дня. Раньше, как говорит комбат они сюда не доберутся, — был ему ответ.

Ну нифига се. Вот это да. Начало войны профукали, а тут на тебе, за два дня наперед знают когда и в котором часу должны появиться немцы.

— Так может ты еще знаешь сколько их будет? — уже совсем обнаглев поинтересовался Вербицкий.

— Много Гена. Два пехотных батальона и две танковые роты и развед взвод на мотоциклах с броневиком.

— Вот это да, откуда ты все знаешь?

— Так саперы меж собой говорили. Да и сам посмотри, почти всю дорогу фугасами обставили. Говорят немцы танки в два ряда по дороге пустят. Вдруг и по нам стрелять станут. Потому и закапываемся и позиции запасные. Засада здесь будет. Пехота говорит, что их целую неделю такие сюрпризы делать натаскивали.

Два дня они готовились, окапывались, маскировались, определяли углы обстрела, готовили запасные позиции, здорово им в этом помогал ковш, если бы не он оторвались бы руки, столько земли пришлось бы перелопатить.

А через два дня, часам к 9 вдруг вдали загрохотало.

— Кажись началось, — произнес Иван, — всем подготовиться, через час, полтора они у нас будут.

— А чего готовиться? Все уже давно подготовлено, — не смог промолчать Гена, кстати, кличка «без башенный сучок» к нему все же приклеилась, при чем Клима Ерохина так не назвали, только его.

Бой был тяжелый, злой и беспощадный, но все же больше походил на избиение, при чем избивали непобедимых немцев которые победным маршем прошли по всей Европе, а тут раз и забуксовали. В таких сражениях Гене участвовать еще не приходилось. После подрывов фугасов, земля дрожала как от землетрясения. Пыль стояла столбом и заложило уши. И это они были готовы. Что творилось там на дороге, что ощущали захватчики Гена даже представить не мог, да в сущности ему и не было когда представлять, он сидел на месте водителя и пытался не пропустить команды которые касались его:

— Гена пол метра в право, пол метра «сучек без башенный» мать твою, назад давай, чуть влево..

— Стоп, — через секунду, — Выстрел, — Бабах, — снаряд, снаряд давай, фугасный, скорее!

— Сидоров настреляется вволю, — думал Гена, он не видел сколько, им там на верху виднее, когда услышал:

— Все Гена быстрей давай переезжаем, — нет нет сразу на третью позицию, на второй уже делать нечего, виш, там уже кто то из наших отметился, — орал полу оглушённый Ваня Сидоров.

И они мчались к третей позиции, хорошо, что дорогу накатал безопасную, с учетом складок местности, знал что по нему стрельнуть немчура захочет, а вот вам болт, невидно его передвижений, за бугорком он.

Не выдержали немцы, отступили, побежали как зайцы, а за ними танки наши рванули не далеко, но все же. Потом быстро собирали трофеи, пока не появились самолеты, но и им безнаказанно это не прошло. Сбить не сбили, но одна «штука» уходила во свояси здорово дымя, это все видели, а еще по одной, со слов танкистов «точно попали». После налета сбор трофеев был продолжен и Гена тоже принял в нем участие. Ему достался бритвенный набор, до этого у них был один на всех, сменное немецкое нижнее белье, одеяло, плащ-палатка, сапоги, ранец с консервами и много еще чего нужного только ему. А вообще сколько здесь всего было, жаль что многое было повреждено, но и целого не мало отыскалось. А уж как все потом радовались… то тут, то там был слышен возбужденный гомон, отчего то все были уверены, что немцы сегодня больше не придут.

* * *

После ухода старшего лейтенанта, изучая оставленную им карту начальник разведки дивизии майор Путилин пребывал в слегка подавленном состоянии, не то чтобы он совершенно не владел ситуацией, но здесь было гораздо больше информации, чем может собрать обычная армейская разведка, при чем она была совершенно свежая, прям с огня.

— Геннадий Петрович, — обратился он к начальнику штаба, так же склонившегося над картой, — нужно срочно отправить связистов.

— Владимир Владимирович, ты что устал? Уже минут 20 как они убыли, — ответил Пучнин, — тебе отдохнуть нужно, выспаться. К этому батальону у меня отправить просто некого, так что поедешь ты. Сегодня уже нет, иди выспись, а завтра, нужно к 7 утра быть там, на месте. Если верить полученной только что информации, тогда в 9.00 они уже начнут, а тебе там осмотреться нужно, застолбить так сказать территорию. Подтвердить, что этот батальон и еще что там с ним, наш и подчиняется нам и командиры у него мы, и это нужно сделать обязательно, поскольку других резервов у нас просто нет и не предвидится, хотя… ты же сам все знаешь.

— Знаю, — ответил Путилин.

— Вот и хорошо, иди, а я тут еще поработаю чуть чуть, уж больно интересная карта, прям мечта, и как они столько такой интересной информации нарыли, — не успокаивался Пучнин — Скорее всего взяли кого то из их штаба, а при нем документы были, потому и поспешность такая, что информация свежая, а с этим батальоном совсем все просто. Были у них освобожденные военнопленные, а тут такая горячая информация, а под рукой никого кроме них, вот и передали нам, к тому же одно дело делаем, хотя особиста нужно предупредить, а то по шапке получим.

К 7 утра добраться к новому батальону не получилось из-за кучи мелких причин, основными из которых был представители особого и политического отдела дивизии, непременно возжелавшие направить своих представителей, добрались только к половине 9-го.

— Кандидат на восстановление воинского звания старший лейтенант Пряхин Павел Анатольевич, временно командую сборным батальоном, мой заместитель — кандидат на восстановление воинского звания военинженер 3 ранга Дёмич Павел Леонидович, Вы я так понимаю, — продолжил Пряхин, но его перебили…

— Майор Путилин Владимир Владимирович, начальник разведки дивизии к которой Вы со вчерашнего дня приданы, а это представители особого и полит отдела, но давайте преступим к делу, к тому же времени у нас не так уж и много до начала, и еще во второй машине — боеприпасы.

— Боеприпасы — это хорошо, наши «Максимы» и «Дегтяри» — на голодном пайке, — на разгрузку сразу же отправилось несколько, находившихся здесь же, бойцов.

— Товарищ старший лейтенант, ознакомьте нас с обстановкой. — сказал Путилин.

— Прошу посмотреть вот сюда, — Пряхин стал разворачивать карту, — эта дорога, по которой предположительно будет двигаться противник, прорвав заслон. Вдоль дороги, с левой стороны организована засада, вот здесь и здесь — передовой заслон, — то как расположен батальон, напоминало вытянутую букву «Т», — дорога заминирована фугасами, ах да, лейтенант Махмутов предупрежден и согласно плана приняв бой скрытно отойдет, вот сюда, это чтобы не допустить неоправданные потери среди личного состава, так вот, — продолжал Пряхим, и было заметно, что он слегка волнуется, — дорога заминирована от сюда до вот сюда, авангард, который предварительно будет из мотоциклистов и бронетранспортера мы пропускаем, для него отдельный сюрприз вот здесь, — указал на карте, — когда враг войдет в подготовленную огненную ловушку мы подрываем фугасы и методически его расстреливаем. На последнем этапе, для преследования используем танки БТ. Всё.

— Как то у Вас очень просто получается, — улыбнувшись сказал Путилин.

— Так схема отработана и неоднократно проверена малыми группами, до этого все получалось, почему сейчас не должно получиться? — не понимал Пряхин.

— Скажите, чем вооружено Ваше подразделение? — спросил представитель особого отдела.

— Из стрелкового в основном французскими винтовками и пулеметами из польских трофейных складов, но есть и «Мосинки», пулеметы «Максим» и «Дегтярева», но к ним мало патронов, было мало, — тут же исправился он, мельком глянув на разгрузку ящиков с боеприпасами, — так же три 82 мм миномета, но к ним треть боекомплекта, танки БТ разной модификации — шесть, Т-34 — четыре штуки, три броневика, шесть пушек Ф-22, две из которых установлены на шасси БТ, так же имеется две немецкие трофейные гаубицы 105 мм.

— Неплохо, — удивленно переглянулись представители дивизии.

— Прошу пройти на мой командный пункт, — сказал Пряхин и указал куда нужно идти.

Блиндаж куда их привели был сделан основательно, из расчета не на один бой, а за перегородкой были даже нары для отдыха.

— Товарищ старший лейтенант, — спросил начальник разведки, — это вы все за одну ночь сделали?

— Нет, — улыбнулся Пряхин, — мы здесь уже вторые сутки копаемся, кроме основных, подготовлены запасные позиции, обосновались здесь капитально, на долго.

— Как двое суток, — удивился Путилин.

— Вот так. О том, что мы будем держать здесь оборону товарищ командир сказал мне еще три дня тому, все было изучено по карте.

— Простите, «товарищ командир» — это кто, у него есть воинское звание, фамилия, имя, отчество, — вдруг заинтересовался представитель особого отдела.

— Не знаю я ни звания, ни фамилии. При освобождении нас из плена он сказал, чтобы его все называли «товарищ командир» и все, так его все и звали.

— Скорее всего это старший лейтенант Пронин, — решил блеснуть эрудицией разведчика майор Путилин, — из разведывательного управления Генерального штаба, он вчера был у нас в штабе дивизии. Встречался со мной и начальником штаба, — продолжил он обращаясь к особисту и представителю политотдела.

— Да, точно они разведчики, вернее они часто говорили «разведывательно диверсионная группа», и люди у него явно специалисты, у нас это все сразу заметили, при чем с боевым опытом — подтвердил Пряхин, и посмотрев на часы добавил, — Скоро будут немцы.

И в это время отозвался находившийся здесь же телефонист:

— Товарищ старший лейтенант, старшина Бородач, — сообщил связист, подавая трубку.

— Пряхин слушаю.

— Они идут, хе хе, — непонятно от чего был так весел Бородач, — ты не поверишь, они идут так как предсказал «товарищ командир», — радовалась трубка, голосом старшины пограничника, — впереди разведка на семи мотоциклах и броневик, а дальше, отстав метров на 200 — танки в два ряда, всего шесть с половиной пар. Ха ха ха, как раз так как и предусмотрели, прям песня, расстояние между машинами 20–30 метров, аккурат под фугасы, а дальше пехота на машинах.

— Колона длинная?

— А фиг его знает, — ответил Бородач, — дальше все в пыли не видно, но длинная, поболее, чем заложено фугаса.

— Хорошо, что там с лейтенантом Махмутовым и его людьми?

— У меня, вот рядом сидит. Пощипали его знатно, всего около 30 человек вышло, остальные пока неизвестно. Орудия сам понимаешь больше нет, а вот артиллеристы целы, ранены, но целы.

— Хорошо. Пусть будут у тебя. Конец связи.

Для Путилина, да и для прибывших с ним из штаба дивизии представителей такая боевая работа была чем то запредельным. Обычно все волнуются, мечутся из стороны в сторону, а здесь, никакой суеты, даже радость, что дождались и новое — они оказывается, чуть ли не заранее знали как и в какой последовательности будет наступать враг.

— Пряхин, это Вы только что с кем разговаривали? — спросил Путилин.

— Это, товарищ майор, наш начальник разведки старшина пограничной службы Бородач. Лихой парень. Его ребят эти разведчики по отдельной программе обучали и на многие задания он с ними ходил, грамотный и опытный человек, — расщедрился на похвалу он.

— А сейчас он где?

— На дальнем посту. Это километра полтора-два впереди и левее, там бугорок и рощица небольшая, хорошее место для наблюдения. Он будет сообщать об изменениях в обстановке.

— А когда Вы намерены дать команду к действиям? — поинтересовался представитель особого отдела.

— А зачем ее подавать? — не понял Пряхин, — там саперы есть, они точно знают где фугасы и когда их нужно подрывать для достижения максимального эффекта и нанесении более значительного урона врагу. Я же сейчас осуществляю общее руководство. Свою основную работу мы сделали при подготовке, а сейчас — сейчас экзамен и мое вмешательство понадобится только в экстренном случаи при возникновении нестандартной ситуации. А пока нам лучше приготовиться, закрыть уши и широко открыть рот, — сказал он с улыбкой, при этом действительно вытянул из нагрудного кармана ватные шарики и вставил себе в уши.

Сначала вздрогнула земля, а потом раздалось перекатистое бабабабабах — все на секунду замерло, а потом послышался частый ружейно-пулеметный огонь, среди которого были слышны и выстрелы из орудий.

— Ну вот, началось, — как то буднично произнес Пряхин, — вынимая из ушей вату, — если хотите можете посмотреть что там происходит, — спокойным голосом продолжал он обращаясь к представителям дивизии и когда увидел, что они как бы согласны, но колеблются:

— Красноармеец Ставров, — проведите представителей дивизии, на наблюдательный пункт.

На НП картина боя была представлена в куда более полном объеме. Начало колонны уже было, вернее уже не было, танки, машины и непонятно что в искорёженном виде находилось на дороге, валялось в кювете. Некоторые, единичные экземпляры дымились на поле, было очень много трупов в немецкой форме. Вражеского сопротивления почти не было, только вдалеке где не были заложены фугасы шёл бой, но какой то вялый. Такого быстрого и как им показалось, легкого разгрома врага они еще не видели.

— Товарищ майор, — обратился к нему подбежавший связист, — Вас к телефону, комдив.

— Куда идти? — спросил он у бойца.

— Туда, — показал рукой связист, — идите за мной.

Они снова пришли на командный пункт Пряхина:

— Путилин слушаю.

— Как там у вас дела, удар сдержите? — спрашивал комдив.

— Уже сдержали, — улыбнувшись сам себе ответил майор, — от колонны на данный момент почти ничего не осталось. Кое где отдельные очаги сопротивления. Когда шел сюда видел, как наши танки пошли в контр наступление.

— У них и танки есть? — удивленно поинтересовался комдив.

— Есть с десяток. Несколько бронеавтомобилей, есть и пушки. С вооружением у них, по нынешним меркам хорошо. Они здесь очень основательно обосновались и засаду грамотно организовали. Очень хороший и своевременный подарок сделали нам товарищи из разведывательного управления.

Стрельба стала еще дальше отдаляться и затихать. Вернувшись на наблюдательный пункт Путилин застал там только Пряхина и увидел, что по бывшему полю боя ходят бойцы, слышались отдельные выстрелы, небольшими группками вели пленных немцев, по большей части контуженых.

— Товарищ старший лейтенант, что они там делают, — поинтересовался он.

— Зачистка, сбор трофеев. Товарищ из особого отдала пошёл смотреть пленных их там уже человек 50 насобирали и это только начало, под сотню будет, а представитель полит отдела — как только узнал, что у нас есть кинооператор сразу ушёл с ним.

— А журналисты откуда, тоже в плену были?

— Нет, — заулыбался Пряхин, — так по случаю попались две трофейные кинокамеры. Среди бойцов нашлись люди который в них понимает, к тому же «товарищ командир» перед отправкой нас сюда приказал все заснять на кинокамеру и пленки передать в полит отдел, он говорил, что это поможет нам реабилитироваться за плен.

Появление немецких самолетов было предсказуемо, а при попытке захода на цель по ним был открыт огонь. Трассеры тянулись с четырех разных мест.

— А зенитки откуда, — удивленно спросил Путилин.

— Ну это не совсем зенитки, — заулыбался Пряхин, — мы когда отбили у немцев наш аэродром, так там кроме прочего нашлось и несколько 12.7 мм пулеметов, вот «товарищ командир» и приказал военинженеру 3 ранга Дёмич установить их на 34-ки. Изготовили турель закрепили ее на башне и получилась передвижная зенитка. Очень удобно, я сам пробовал.

Пока они говорили один вражеский самолет задымил, а потом и второй как то странно стал вести себя.

— УУуРррАаа — отовсюду раздавались радостные крики бойцов. Когда самолеты улетели сбор трофеев продолжился.

Командир Дивизии, начальник штаба, полковой комиссар, капитан госбезопасности и еще несколько офицеров штаба дивизии только что закончили просмотр документального фильма о действиях так внезапно, но главное вовремя приданого им батальона под командованием старшего лейтенанта Пряхина.

— Ну что скажете, — восхищался комдив, — душа радуется за таких ребят, а как засаду устроили, как действовали, смело, напористо, уверено. Пленных вон сколько! Ух молодцы! Вся дивизия с начала войны меньше набрала, чем эти за один раз. Больше ста человек, а трофеи уй красотища. Считаю, что их нужно отметить. В столь сложное для Родины время малыми силами, почти без потерь так ярко разгромить превосходящие силы противника. Что молчите? — обратился он к собравшимся.

— Я этот фильм хочу направить в полит отдел армии, пусть и они порадуются. Пусть знают как умеет воевать наша дивизия, — поддержал его полковой комиссар, — стране сейчас как воздух нужны герои и героические поступки. Этот фильм как раз то, что нужно. Я за, заслужили. Хотя некоторые вопросы к ним и имеются, но это скорее к Разведывательному управлению Генерального штаба и в первую очередь по политической части. Ни одного представителя полит отдела, ни одного партийного или комсомольского собрания, — возмущался он, — но поскольку этот батальон придан нашей дивизии это упущение мы в ближайшее время исправим, — с улыбкой на лице закончил он.

— Товарищи, — начал говорить капитан госбезопасности Назмутдинов, — фильм хороший, героический, своевременный, его непременно нужно показывать во всех кинотеатрах страны и частях Красной Армии, я даже не возражаю о награждении, но во всех событиях есть некоторая нестыковка. В то время когда майор Путилин как бы разговаривал с подполковником Звягинцевым, в общем в это время его в штабе не было и это еще не все. Никакого представителя разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии Краснецкого у них в этот день так же не было. Вот такая вот петрушка. С кем он в действительности говорил установить не удалось. Проведенный моими ребятами предварительный опрос военнослужащих «нового» батальона выявил, что с ними на этой же «секретной базе» были и летчики, мы их отыскали и связались с командиром авиаполка майор Ефремовым и комиссаром полка Камушко к которым эти летчики были направлены. Так там такая же почти детективная история. В общем неизвестно откуда и как, но они получили 9 самолетов разных модификаций, включая трофейный «Мессер» и интересные выводы по тактике, которым сразу же был присвоен гриф «для служебного пользования» и что самое непонятное очень подробное описание тактико-технических данных некоторых немецких самолетов и те новшества и модернизацию, которую нужно провести нашим моторам и самолетам для эффективного противостояния. Так вот, когда это показали нашим специалисты из конструкторского бюро и НИИ, они заинтересовались да так сильно, что начали требовать к себе тех, кто это составлял, а вот их то как раз отыскать и проблематично. Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии рассекречивать данные по своим группам действующим в тылу врага категорически отказалось. Вот так вот и еще прибывшая на следующий день к летчикам колонна с той же «секретной базы» привезла боеприпасы, ГСМ, еще один МиГ. Так же и летчики и наши с батальона говорят, что их все это время очень хорошо кормили ежедневно курятиной.

— Вы против кормления бойцов Красной Армии курятиной? — с улыбкой спросил полковой комиссар, — я сам не прочь ежедневно кушать курятину, — и оглядев всех собравшихся добавил, — я думаю, что все здесь находящиеся тоже не против, — заулыбавшись закончил он.

Среди собравшихся прошёл одобрительный шёпот.

— Нет я не о том, летчики своих, внезапно прибывших отправили в запасной полк, как бы пусть там с ними разбираются, оставив себе только технический персонал, да и тот разбросав по частям полка, нам же, я полагаю нужно поступить аналогично, рассредоточив их по разным подразделениям нашей дивизии, к тому же бойцы они опытные и немцев бить умеют грамотно, за одно и моральный дух подымут и опытом поделятся.

— В общем ход Ваших мыслей мне нравиться к тому же и самому не хочется держать их вместе, как то уж больно непонятно они у нас появились и как то уж очень вовремя, что скажешь комиссар? — спросил командир дивизии.

— Считаю, что данное решение в сложившейся ситуации единственно правильное. Поддерживаю.

— Я тоже за, — ответил начальник штаба, — есть только проблема. Они вооружены французскими винтовками, а заменить их нам пока нечем и еще разведчики которыми командует старшина-пограничник. Вы видели как они обучены и экипированы? Этому подразделению цены нет. Это же почти осназ и расформировывать его мне как то не хочется, я уже не говорю об оперативном резерве, так сказать пожарной команде на всякий случай. Потому мое мнение этих — расформировать, но на их место создать другое, схожее подразделение. Вот такое мое мнение и еще карта которую нам оставил этот старший лейтенант, оказалась очень точной, по крайней мере то, что мы смогли проверить все подтвердилось до мелочей.

— Ну Геннадий Петрович, — заулыбался комдив, — ты как всегда. Соглашаюсь, но на своих условиях, а в общем мне кажется ты прав и хотелось бы еще раз встретиться с этим старшим лейтенантом Прониным, может еще какое подразделение нам предоставит.

— Не простой это человек, — отозвался капитан госбезопасности, — ох и не простой, хотя для нас нужный и полезный.

Глава 4

Украина. Огромное количество значительно переполненных армейских складов, при чем какое количество и каких боеприпасов на них храниться не могут сказать даже сами военные. Взрывы и пожары в 2000-х годах стали стихийным бедствием. Боеприпасы хранились в ангарах, но еще больше на открытых площадках в штабелях под открытым небом. Из-за общего бардака в стране и отсутствия финансирования — охраны почти никакой. События в Чечне, Грузии, Абхазии, Осетии требовали вооружения и они поступало к ним из этих складов частично легально, но еще больше не легально, а сами пожары, по всеобщему мнению народа и отчасти подтвержденное правоохранительными органами, были прикрытием к массовому воровству и злоупотреблениям военных чиновников. Этим мы и воспользовались. За несколько дней до пожара начинали акцию изъятия:

— Щепицин вот эти длинные ящики, — показал я на снаряды к БМ-21 «Град», — в первую очередь, потом вон те, — указал рукой, — с минами. И мы стали довольно быстро освобождать площадку от того, что через пару дней должно было взорваться и разлетаться по окрестностям. На другой площадке все повторялось менялся только ассортимент. На одном из складов «трофейных» еще со времен войны, отыскались снаряды к немецкой 10.5 см гаубице (leFH 18), много винтовочных и пистолетных патронов как немецкого, так и советского образца, а так же ящики с порохом, 3 шт БТР-Д (десантный безбашенный) с виду как бы целые, но как позже оказалось требовали доукомплектации и капитального ремонта.

В результате проведённых мероприятий ангарный двор у нас был заставлен всевозможными боеприпасами. В срочном порядке пришлось соорудить для них полуподземное хранилище обнесенное по самую крышу высоким валом, единственным доступными нам средствами безопасности.

* * *

Решение вновь посетить крепость у Валерий Александровича с моей точки зрения возникло как бы спонтанно, но как оказалось к поездке все было готово загодя.

— Ты все же хочешь туда отправиться?

— Да и это будет не просто прогулка, как в прошлый раз, мне нужно провести нормальные боевые стрельбы. Ты же знаешь, с подготовкой артиллеристов у нас проблемы. Они ни разу не производили боевых стрельб, ни с пушек ни с минометов, а теория без практики, — и развел руками.

— Ты в курсе по немецким шестиствольным минометам. В рабочем состоянии только два и к каждому из них по четыре полных заряда. Другими словами у нас на них всего около 50 мин. Два других сейчас переоборудуются другими направляющими, чтобы можно было стрелять снарядами от БМ-21 «Град».

— Да я знаю. Хочу их взять в первую очередь, чтобы отстрелять весь боекомплект и так же переделать.

— Гаубицу 10.5 см тоже возьмёшь?

— Да, на них тоже нужно отрабатывать взаимодействие и слаженность.

— И еще, этого артиллерийского старшего лейтенанта Клебанюк. Его нужно легализовать ты об этом подумал?

— Это то как раз самое простое. Он родом со Ставропольского края, потомственный казак. Вот как казака его и оформлю. Казачьи обычаи он знает, а уж говор у него самый что ни наесть настоящий и на коне он здорово держится.

— Ты с ним говорил?

— Да он согласился. Потому я его и оставил и к стати, он женат.

— Дай угадаю — семья находится на оккупированной территории и ее еще нужно найти.

— Ну в общем то его семья уже здесь, — улыбнулся Валерий, — отец, там все намного проще. Они жили на квартире. Адрес известен. Пришли жену долго уговаривать не пришлось, а вещей у них почти нету. Определил в один из резервных домиков для переселенцев. Архип Рукавица дул щеки, требовал бумагу, говорил, что без твоего дозволения никак нельзя и все тут. Обещал тебе жаловаться.

— Ну и?

— Поселил временно. Ему сказал, что сам с тобой переговорю.

— Если человек тебе нужен, он ведь тебе нужен?

— У меня нет специалистов по артиллерийскому делу, а он закончил училище, был командиром взвода. С его слов скоро должен был получить под командование батарею. У нас он в начале получил под командование взвод. Смотрю парень грамотный справляется подчинённым спуску не дает обучает умело. Вот как раз в боевой обстановке его и проверю. К стати он без ума от наших средств связи.

— Хорошо. Не возражаю. А что там за новая история с детьми, женщинами.

— Так ты все знаешь?

— Рассказывай.

— Это жены офицеров волею судьбы оказавшиеся на временно оккупированной территории. Когда жена Клебанюка начала собираться… в общем. Не мог я их оставить. В ближайшее время переправлю. У всех имеются документы, справки там какие то, еще чего то они мне все показывали, в общем за беженцев сойдут легко.

— Пока не решишь вопрос с беженцами никуда не поедешь.

— Так уже завтра и отправлю. Они все предупреждены, что находятся на секретной базе и что их завтра по тайным тропам проведут через линию фронта к своим.

— Ну это ясно, а фактически?

— Посажу на машину, довезу до ближайшей железнодорожной станции и высажу.

— С продуктами у них как?

— На первое время обеспечу.

— С этим вопросом пока ясно. Теперь хочу услышать по «артиллерийским стрельбам».

— В общем сейчас основные русские войска, — и криво усмехнулся, — там из русских одни офицеры, русских солдат около 30 %, остальные местное население грузины, армяне, те же чечены, дагестанцы, в общем наемники. Много казаков, татаров, калмыков и прочих волонтеров и все это называется левым флангом Кавказской линии, так вот они начали вытеснять подразделения Шамиля в горную местность, но это основные боевые действия, я туда не стремлюсь. Есть еще и блокирующие отряды, чтобы помощь с полу горных районов подойти не могла. Вот мои «зимние знакомые» как раз в таком блокирующем подразделении и находятся вот здесь, — он указал место на карте.

— А что здесь?

— Здесь, — загадочно улыбнулся Валерий, — в принципе ничего. Укреплённое поселение повстанцев которое блокирует русский отряд человек в 150 при 2 горных пушках да казаков пол сотни. Так вот среди этих 150 и находятся те кто меня знает.

— Ты это с интернета узнал?

— Нет, описание таких мелких операции там не предусмотрено. Я произвел разведку коптером, составил карту местности, узнал что блокируют они там уже дней десять, что противников против них человек 70 всадников, пришлых мюридов во главе с наибом, по крайней мере он там был… и местных всего человек около 200 при 2 пушках установленных достаточно грамотно. Так же установили, что проживают повстанцы на «частном секторе», в общем хорошая мишень для обучения артиллеристов.

— Ладно, но сначала решить вопрос с беженцами. Когда будешь их везти на одну из машин установи зенитку. Не безопасно там сейчас.

— Я думаю с собой кроме зенитки взять ПЗРК «Игла».

По дороге пылили три грузовика приближаясь к небольшой железнодорожной станции. Подъехав к зданию вокзала машины остановились, с них стали разгружаться беженцы.

— Где найти военного коменданта, — спросил Валерий у какого то железнодорожника.

— Нету у нас военного коменданта, есть начальник станции и дежурный, еще милиционер есть.

— Видишь людей привез, — указал на толпившихся женщин и детей, — это жены советских командиров, их в тыл эвакуировать нужно.

— А так это в дежурку иди, вон туда, — показал пальцем, — там и начальник станции был.

В дежурке было несколько человек и накурено, хоть топор вешай.

— Кто начальник станции, — спросил Валерий приоткрыв дверь.

— Ну я начальник станции, — ответил мужчина средних лет в железнодорожной форме, — тебе чего?

— Старший лейтенант Пронин, — представился Валерий, — выйди поговорить нужно. Здесь накурено, а я не курящий.

Продолжили разговор на свежем воздухе, неспешно шагая в сторону беженцев:

— Нужно отправить в тыл жен и детей командиров красной армии, — указывая рукой начал говорить.

— Еще одна проблема, — без энтузиазма ответил он, а в это время в небе появились самолеты.

— Воздух, — раздался крик.

— Вот жиж твою мать, — выругался начальник станции и пригнувшись попытался сбежать.

— Куда, — схватив его за рукав выговорил Валерий, — людей отправишь?!

— Отпусти! Налет! Сейчас немец бомбить будет, отпусти! Отправлю! Отправлю первым же составом, отпусти! — вырывался железнодорожник.

— Ну тогда все в порядке, — ответил он, отпуская перепуганного железнодорожника и уже значительно громче, — Ильин, кто там с тобой еще, зенитку к бою, и тащи сюда «трубадура». (так «спецназовцы» из-за длиной трубы называли ПЗРК).

Немцев было двое но их намерение напасть на стоявшие возле станции три казавшимися беззащитными автомобиля было явным.

— Как там, наводим на цель, ага захват и производим пуск, — комментировал сам себе прибывший военный вскинув на плече принесенную ему одним из бойцов как бы трубу.

В это время из предмета, которую он держал на плече вылетела ракета, достигла первого немецкого самолета, при чем было видно, что он пытался избежать столкновения с летящим на него предметом, но ракета тоже изменила курс и попала точно в цель. Взрыв и на землю посыпались обломки. Второй пилот не успел отвернуть и оказался в радиусе поражения осколков разлетающихся с первого самолета. Неестественно вильнув, перевернулся через крыло, задымил и начал падать.

— Вот и все, — произнес старший лейтенант опуская трубу, — Ильин, организуй поиски.

— Уже, товарищ командир, — весело ответил тот.

Авианалет закончился не начавшись. Начальник станции и появившиеся вдруг во множестве зеваки начали внимательно смотреть на странного военного с такой легкостью снявшего с неба грозных противников, при чем как в сказке, одним выстрелом двоих.

— Странное у Вас оружие какое, — начал говорить вернувшийся начальник станции, — это что пушка такая?

— Ну в общем то ракетница, — ушел от прямого ответа старший лейтенант, — большая такая ракетница против самолетов. Экспериментальный образец. Скоро поступит на вооружение Красной Армии, — соврал он.

— А экспериментальный значить. То то я никогда такого не видел, — ответил он, — войска которые через станцию едут все больше пулеметами отстреливаются и еще ниразу никто не попал, а тут Вы раз и сразу два.

— Хе хе, уметь надо. Так отправишь моих беженцев?

— Отправлю, куда денусь. Как только состав какой подходящий попадется так и отправлю и спасибо тебе, — вдруг сказал он.

— Работа у нас такая, Родину защищать, — ответил военный.

В это время на грузовике, зацепив за хвост привезли сбитый немецкий самолет.

— Ильин! Твою мать! Нафига ты его сюда припер? — начал возмущается Валерий Александрович, — пусть бы себе там и валялся где упал!

— Так я думал как лучше. Здесь вон сколько всего интересного, а им, — он кивнул в сторону собравшихся железнодорожников, — второй остался. Он там вон хвост от него валяется, — и он показал рукой, — мы с него почитай ничего и не забрали даже, а этот вон почти целый. Мы в прошлый раз когда за танками ходили такой же привезли, — оправдывался он, — так его быстро починили. Может и этот тоже починят.

* * *

Горчаков Александр Михайлович находился в Штутгарте будучи чрезвычайным посланником Российской империи он внимательнейшим образом отслеживал революционные события происходившие в Южной Германии, где сторонники единой страны потерпели поражение и во всю свирепствовала политическая реакция. Надо заметить, что в Германии на тот момент существовало два объединения так называемый союз Малой Германии, во главе с Пруссией и союз Великой Германии во главе с Австрией. Пруссия на тот момент поддержав национально освободительное движение в Шлезвиге и Гольдштейне вела войну с Данией, при этом упорно продвигая мечту объединить всю Германию под своим руководством.

В Австрии же в Венгерском королевстве, которое на тот момент входило в состав Австрийской империи, произошло национально-освободительное восстание с целью достижения независимости Венгрии. Австрия была на грани распада, с помощью своей армии, финансируя восстания внутри Венгрии национальных меньшин и при участии русского корпуса, революция была подавлена.

В это же время против австрийцев в Верхней Италии вспыхнуло еще одно восстание ему на помощь поспешил Гарибальди, который за короткое время, со своей идеей о провозглашении республики, стал очень популярным во всей Италии.

Так же нужно отметить, что в то время в Германских государствах русское влияние преобладало и в восстановленном, под руководством Австрии, союзном Сейме, из которого в дальнейшем постепенно начали выходить сторонники Пруссии, русское правительство усматривало залог мира и стабильности всех германских государств. В то же время придерживание Российским Императором Николаем 1 старых, изживших себя принципов, его неудержимое желание поддерживать порядок не только в России, но и по всей Европе, что многими воспринималось как вмешательство во внутренние дела. Особую ненависть к России испытывал Наполеон 3 упразднивший Французскую республику и возродивший Французскую империю, самопровозгласивший из президента в монарха Франции.

В это время противостояние влиянию России в Европе Англии и Франции, выражалось по средствам подбивание Турции к конфликту с Россией, очень ярко выразившееся в разногласии по вопросу о «святых местах в Палестине», в частности ключи от Вифлеемского храма был отобран у православных греков и переданы католикам. Для православной России это была пощечина. В ответ Николай 1 ввел войска в находящиеся в вассальной зависимости от Турции автономные Молдавию и Валахию, «в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Турция возмущалась и в скорости в Вене была созвана конференция из Англии, Франции, Австрии и Пруссии. Россия показала, что готова подчиниться решению конференции, но Турция под влиянием английских и французских дипломатов настаивала на своем и ни на какие уступки идти не желала. Далее Турция объявила войну России, а в Черном море появились английская и французская эскадры угрожая России, но все это случится после 1852 года, а нынче 1849, российские войска под управлением генерал-фельдмаршал И. Ф. Паскевича успешно действуют против восставших венгров, спасая Австрийскую империю, а зря.

На прием к Александру Михайловичу Горчакову сегодня напросился неизвестный ему человек, инженер Гарин, так было записано в его визитной карточке, выполненной из очень дорогого блестящего материала, и что самое удивительное, на визитке было цветное изображение самого визитера. Горчаков, как человек очень образованный и следящий за последними новинками уже знал о существовании фотографии, но по тем сведеньям которыми он располагал это были черно-белые картинки, а здесь присутствуют все цвета, это и заинтриговало Александра Михайловича.

— Инженер Гарин, — представился вошедший, по военному щелкнул каблуками и коротко кивнув головой.

— По какому делу сударь Вы решили обратиться ко мне? — как бы лениво спросил хозяин кабинета.

— Александр Михайлович мне, поручено оказать Вам содействие в решении некоторых весьма деликатных дел, имеющих непосредственное отношение к внешней политике нашего государства.

— Простите, кем поручено и о каких деликатных делах нашего государства Вы ведете речь? — с иронической улыбкой ответил ему Горчаков.

— Вы уже обратили внимание на визитную карточку, — вдруг спросил визитер, — надеюсь она Вас слегка заинтересовала, — продолжил он, — а поручено, я пока хотел бы воздержаться от ответа на данный вопрос, помочь же будет состоять в демонстрации возможностей Российской Империи в случаи военного конфликта. Вернее недвусмысленное предупреждение тем, кто будет иметь неосторожность противостоять нашей Родине.

— И в чем же заключается эта демонстрация возможностей, — осторожно спросил Александр Михайлович, внешне всячески демонстрируя спокойствие.

— Мы намерены продемонстрировать, с помощью нашего изобретения, быстрое и эффективное уничтожение любого военного корабля.

— В Южной Германии нет кораблей. Скажу больше, здесь нет выхода к морю, — с ухмылкой произнес он, и уже более жестко продолжил, — шутить изволите?

— Для того, что будет продемонстрировано, — ничуть не возмутившись продолжил господин представившийся как Гарин, — наличие моря не обязательно. Силуэт фрегата будет изображен на земле и уничтожен в присутствии иностранных представителей, причем таким образом, который недвусмысленно продемонстрирует мощь Российской державы.

— И Вы предлагаете мне пригласить этих представителей?

— Александр Михайлович, мы ведь не просто так обратились за столь обычной помощью именно к Вам, а не к кому то другому. Кандидатов было с избытком, а преференции от даже короткого сотрудничества с нами будут значительными. О Вас и Вашей деятельности у направивших меня к Вам очень хорошее мнение как о перспективном и далеко идущем человеке еще до конца не раскрывшего всех своих талантов, дипломатическая карьера которого на данном этапе находится в самом начале своего пути. Мы достаточно высоко оцениваем Ваши возможности и желаем оказать Вам содействие доступным нам способом. Надеюсь Вы знаете, что человеку, которому как бы в неформальной обстановке поручили продемонстрировать мощь державы, — здесь была сделана небольшая, многозначительная пауза, — в дипломатической среде приобретет очень большой вес.

— Хм, интересное измышления, — скептически улыбнулся Горчаков, — и кого Вы желаете видеть?

— Значить ли это, что Вы дали свое согласие?

— Для того, чтобы я дал свое согласия мне как минимум нужно иметь представление о чем собственно идет речь. Пока я услышал лишь общие слова и насовсем вразумительные для меня фразы.

Кивнув в знак согласия господин Гарин продолжил:

— Желательно присутствие представителей Австрии и Пруссии, и никого более. Причем прошу заметить, достаточно иметь лишь представителя, который бы засвидетельствовал увиденное, — улыбнулся посетитель.

— Где и когда Вы намерены провести данное мероприятие?

— Через пять дней вот здесь, — вытянув карту показал Валерий Александрович, а это был именно он, хоть и слегка загримирован, — у этого поворота Вас встретит проводник. И еще, — сказал он протягивая странный предмет, — это бинокль, дальнейшая модификация подзорной трубы, — вынимая его из чехла, — смотреть вот сюда, на резкость наводить вот здесь, — с улыбкой произнес он показывая что и где, — при демонстрации понадобиться.

— С этим ясно, — указывая на бинокль произнес Горчаков, — меня интересует, что Вы намерены показать.

— Если отбросить подробности и изъясняться в общих чертах, то на земле будет выложен силуэт корабля, потом прилетят два летательных аппарата которые называются «самолет» и забросают его бомбами и ампулами с «греческим огнем». Вот собственно и все.

— Позвольте, а разве у Российской Империи уже имеются летательные аппараты, я об этом ничего не знаю.

— Аппараты имеются в достаточном количестве у нас, — заговорчески произнес Валерий Александрович, — и Вы первый кто их увидит, но представителям выше озвученных государств этого знать до поры не следует, пусть это будет для них сюрпризом.

Пять дней пролетели в делах и заботах, к странному предложению представителя российской стороны поприсутствовать на показе какого то совершенно нового оружия, да еще и в Штутгарте, ха, где Россия и где южная Германия, неужели русские настолько глупы, что доставили сюда свое секретное оружие, к приглашению отнеслись прохладно, но представителей направили. Ехали они в карете около часа. По дороге их встретили конные казаки, на которых никто особо внимания не обратил. Остановились на пригорке, где их уже ждал господин в штатском костюме.

— Господа, прошу обратить внимание на этот луг. Вон там, — он указал рукой, — Вы имеете честь видеть сплетённый из лозы и побеленной в белый цвет, силуэт военного корабля, не важно какой державы, — отчего то добавил он, — сейчас Вам будет продемонстрирован способ уничтожения данной цели. Прошу обратить внимание в вышине к контуру вражеского корабля приближается две точки, — в небе действительно появилось два, достаточно крупных предмета гораздо больше любой известной птицы, которые стали достаточно быстро приближаться к «кораблю», потом от одного из них отделилось нечто.

— Господа, это бомба, — ехидно хмыкнув прокомментировал господин в штатском.

— Бабах, — раздался взрыв и дрогнула земля. Когда пыль осела почти в середине импровизированного корабля была достаточно приличная воронка. Будь это настоящий корабль, от столь мощного взрыва он бы уже тонул.

— Господа, это еще не все, — продолжал господин в штатском.

И тут уже от другого летательного аппарата отделился другой предмет, поменьше первого, немного не долетая до земли он распался и тут же превращаясь в огненный шар, который так же упал на «корабль» — земля внутри запылала. Столб огня был выше роста человека, такой пожар погубит любой корабль, спасения от него нет.

— Господа, прошу обратить внимание, что каждое из этих действий непременно приводит к гибели корабля, прошу так же заметить, что данный летательный аппарат, который имеет название «самолет» может нести шесть бомб или двенадцать ампул с «греческим огнем». При обнаружении вражеской эскадры, всего два самолета, без какого либо ущерба для себя, смогут уничтожить до двадцати судов противника, или вражескую крепость, движущуюся колону противника, а при необходимости и любой город включая столицу. К стати налет можно повторить несколько раз в день, — от этих слов, произнесенных абсолютно безразличным голосом лица присутствующих наблюдателей стали белее белого, — Вы я надеюсь поняли, — он внимательно посмотрел на присутствующих, Ла-Манш для них, — он кивнул головой указывая на небо, — препятствием не является. Радиус действия Вам надеюсь так же ясен. Россия в ту сторону, — указал он рукой, намекая на расстояние, — самолеты вылетели сегодня утром и к обеду вернуться на базу.

Всю обратную дорогу Александр Михайлович Горчаков был в прекрасном расположении духа:

— Сегодня же составлю депешу в МИД, — думал он, мысленно составляя текст послания. Ему хотелось плясать и петь одновременно, такого богатого подарка он не ожидал, хотя и был предупреждён господином Гариным. Это был несомненный индустриальный прорыв и триумф России.

По прибытию в Штутгарт Гюнтер Бергер, представлявший прусскую сторону сразу же направился к руководителю миссии Эриху фон Майеру.

— Отчего такая поспешность, — удивился фон Майер, — неужели дело столь неотложно. Оно не может подождать до завтра?

— Дело действительно важное, — взволнованным голосом начал Гюнтер, — и мой долг непременно доложить об увиденном Вам сразу же по прибытию.

— Что то действительно требующее моего внимания?

— Да, и самого пристального внимания.

— В таком случаи я Вас внимательно слушаю.

Гюнтер Бергер начал рассказ:

— Ехали мы около часа времени, дальше нас встретили казаки.

— Гюнтер, какие казаки здесь, Вы ничего не перепутали?

— Нет, казаки были самые настоящие, вернее не совсем настоящие, они были без бородами, на это обратил внимание австрийский представитель, который точно знает как они должны выглядеть.

— Хорошо, продолжайте.

— По прибытию на место, это был поле на котором на земле был изброжен полноразмерный силуэт корабля. Нас встретил господин в штатском, который начал говорить, что это мишень по которой будут стрелять. В это время в небе появились два летящих предмета.

— Русские прилетели на воздушных шарах?

— Нет, это не воздушные шары, это скорее похоже на очень большую стрекозу с четырьмя крыльями, на жужжащую стрекозу, — уточнил он.

— Продолжайте.

— Эти «стрекозы» которые русский в штатском назвал «самолет», стали достаточно быстро приближаться, потом от одного отделился предмет, нас предупредили что это бомба, которая взорвалась на мишени корабля. После того как осела пыль мы увидели достаточно большую воронку, при таком взрыве корабль непременно разорвет на несколько частей. Поверьте я знаю о чем говорю, но это было еще не все. Со второго «самолета» на макет судна начала падать еще одна как бы бомба, но немного недолетая цели она развалилась и сразу же образовался огненный шар упавший на «корабль» и там все вспыхнуло. Пламя было выше человеческого роста. Там горела земля, это был ужас. В дальнейшем господин в штатском рассказал, что один из таких «самолетов» может нести шесть бомб или двенадцать ампул с «греческим огнем» и что два таких самолета, а мы видели именно два, смогут без труда уничтожить эскадру из двадцати судов, при чем было ясно, что чем больше корабль, тем легче в него попасть и еще, они так же могут бомбить крепости, колонны войск и любой город, включая Лондон.

— Он так и сказал Лондон? — удивленно переспросил фон Майер.

— Нет, но это подразумевается само собой после слов, что Ла-Манш для «самолета» препятствием не является.

— Они, что так далеко могут летать?

— Не знаю, нам просто сообщили, что сюда прилетели они с России, бросили бомбы и к обеду будут у себя. И еще, налет можно повторить несколько раз. Они смогут уничтожить любую столицу, любого государства в Европе.

— Вам непременно все это нужно изложить на бумаге сегодня же, а с утра мы отправимся на это поле, я сам хочу все осмотреть, — озабочено ответил Эрих фон Майер.

На месте демонстрации русскими странных летательных аппаратов они были не одни, там уже присутствовали представители Австрии.

— Что Вы обо всем этом думаете, — спросил Эрих фон Майер у австрийского коллеги, тщательно осматривая воронку от взрыва бомбы.

— Это демонстрация силы, я бы даже сказал колоссальной силы, противопоставить которой нам нечего, но мы не собираемся вести боевые действия с Россией, которая так вовремя оказала нам услугу, к тому же у нас подписан союзнический договор, я полагаю, что эта «демонстрация» имела какую то совершенно иную цель, только не могу понять какую.

— Я думаю так же, — согласился фон Майер, — русские показали эти «самолеты» нам и акцентировали, что Ла-Манш для них не помеха, чтобы мы с Вами знали, что Англия и Франция выведены из игры, — сделал он вывод, и пристально посмотрел на австрийца.

— Вы знаете, я пожалуй с Вами соглашусь, — медленно проговорил австриец и тут же добавил, — а неофициальность показа для того, чтобы об этом знали мы и наше правительство. Слухи, которые докатятся до англичан и французов, так и останутся слухами ничем не подтвержденными. Ха вот так ход.

— Да да, и я так полагаю эти знания, — он демонстративно указал на воронку, — помогут нам более правильно определиться в выборе дальнейшей политики и избежать ошибки в выборе правильного, — он сделал ударение на это слово, — союзника.

— Вы уже имели беседу с Горчаковым? — вдруг спросил австриец.

— Нет, но мы провели расследование сразу же как только поступило предложение о показе совершенно нового оружия и выяснили, что к русскому посланнику приходил какой то человек, личность которого установить мы не смогли. Он как бы появился из неоткуда и так же загадочно пропал.

— Н-дя, мы столкнулись с такой же неизвестностью, — поддержал его австриец, — еще вчера сюда были направлены наши люди, очень опытные егеря. Они пытались по следу определить куда делся господин в штатском и казаки.

— Вы нашли их? — с надеждой спросил пруссак.

— Следы оборвались у ручья, — австриец указал тростью где, — дальнейшие поиски были тщетными.

* * *

Не то чтобы с самого, но утром к русскому лагерю приближалась небольшая колонна самодвижущихся телег, которые тащили за собой маленькие двуколки одна из которых дымилась, две были вообще непонятно что накрытое парусиной, две других точно пушки, но какие то необычные. Одна самодвижущаяся карета была гораздо меньше других, была еще очень странная, вернее передние колеса у нее были нормальные, а вот задние не совсем понятные, всего самодвижущихся карет было восемь, двигались достаточно быстро, им на перерез начал выдвигаться отряд казаков, сабель в 20, но кони, явно испуганные непонятными движущимися грозно рычащими существами слушались плохо, и только хорошее умение держаться в седле и управлять лошадьми позволяло всадникам, хоть и не так быстро как хотелось бы, но все же приближаться к цели. Колонна остановилась, поджидая скачущих казаков, которые так же замедлили свое движение, а потом и вообще стали. От группы казаков отделилось три всадника и поскакали к самой маленькой самодвижущейся карете из которой разминая ноги вышло несколько человек.

— Ваш благородие, товарищ командир, это я Андрей Демин, — донеслось от скачущих казаков, — не стреляйте.

— Всем на месте, Демин ко мне, — услышали они в ответ.

— Слава Богу не ошибся, — улыбнулся Андрей своим спутникам, — точно Говоров, — и уже гораздо смелее поскакал вперед.

— Ну здравствуй десятник Демин, чего то десяток у тебя вырос, — с улыбкой начал Валерий.

— Так это, Ваш благородие, наша полусотня, а вон сотник Афанасий Демьянович Бойченко, вы его не знаете, потому как хворал он зимой дюже, но он то о Вас наслышан. Так, что Ваш благородие…

— Андрей, — перебил его, — меня следует называть «товарищ командир» или Валерий Александрович, — и подмигнул.

— Так точно, помню я Ваш… товарищ командир.

— Вот и хорошо, — улыбаясь сказал Валерий, — рад тебя видеть живым и здоровым, зови остальных, знакомиться будем.

Демин повернулся в сторону казаков, снял шапку и начал ею махать, ожидающие его поняли правильно, и стали приближаться.

— Ха, оптический телеграф в действии, — улыбался товарищ командир, — а Вы, — это рядом стоящим бойцам спецназа, — без рации небось уже друг дружку и не понимает.

— Так, товарищ командир с рацией понятней, ей Богу понятней, — тут же ответил один из них.

— И ясно что делать нужно, а тут поди догадайся, чего машет, может он мух гоняет, или голубей, — улыбнувшись поддержал его другой.

Подскакавшая казачья старшина, бодро спрыгнув с лошадей подошла к стоявшим, вскинул руку в армейском приветствии представился:

— Сотник Афанасий Демьянович Бойченко, осуществляем охрану лагеря от нападения супостатов, — четко отрапортовал он.

— Командир экспериментального отряда специального назначения Говоров Валерий Александрович, проездом, — с улыбкой ответил Валерий, — как меня следует величать в курсе?

— Так точно, оповещен, величать Вас следует «товарищ командир».

— Вот и хорошо, колону мою следует провести в лагерь и указать место для расквартирования, желательно недалеко от «зимних знакомцев», к тому же я им их заказы привез.

— Так точно товарищ командир, сделаем, а позвольте полюбопытствовать, ежели значить кто зимой заказ оформить не смог, по очень важной причине, дозволено ль будет ему приобрести эти хитрые пистоли и ружья?

— Не вижу препятствий, я специально взял с запасом, поскольку когда обещал был слегка, как бы это сказать… уставшим, потому не все мог правильно записать, — с улыбкой ответил он.

В это время казаки бодро знакомились со спецназовцами, некоторые узнавали друг друга и в то же время с любопытством рассматривали автомобили, и хоть половина из них видела их зимой, но здесь же были и другие, неизвестные им до селя экземпляры, да и среди спецназовцев и казаков было много новичков.

— Валерий Александрович, — никак не мог успокоиться сотник, — а нельзя ль мне нынче же приобрести один из Ваших экземпляров?

— Сначала я должен старшему показаться, потом люди мои должны обосноваться, а уж потом и про стрельбы и продажу поговорим.

— Старшим у нас в лагере майор Губкин Андрей Васильевич, он об Вас оповещен, я вестового отправил. Как только ясно стало кто к нам пожаловал, он то об Вашем отряде наслышан, да наверное все об Вас уже знают, вот только видеть будут впервой, а уж как самодвижущиеся телеги увидели, так Демин первым о Все говорить стал, вот только сомнения Вы лично будете или кто из чинов повыше.

— Я это, я, — с улыбкой произнес Валерий, — ты скажи лучше, со мной на машине поедешь, или на лошади скакать будешь?

— С Вами поеду, — радостно согласился Бойченко, которому и самому хотелось прокатиться в столь диковинном транспорте, — лошадь эту Вашу машину пугается, особенно когда она рычать начинает.

К палатке майора Губкина добрались быстро с ветерком. Сзади за машиной скакали, как бы почетный эскорт с десяток казаков. Остальные под руководством Демина пошли показывать место стоянки отряду спецназа. Прибытие незнакомого подразделения, на столь необычном транспорте произвело в полусонном лагере маленькое Вавилонское столпотворение, суету и беготню, если офицеры начали дружно выдвигаться к штабной палатке, справедливо полагая, что там будет командир прибывшего отряда, то унтер-офицеры и солдаты дружно повалили к месту расквартирования вновь прибывших, где уже находились вездесущие и все знающие казаки.

— Так вот каков ты Валерий Александрович Говоров которого следует называть «товарищ командир», — улыбаясь произнес майор Губкин, — с чем пожаловали?

— Есть указание проверить в боевых условиях артиллерийские системы и дабы не привлекать излишнего внимания, был выбран данный участок. Место здесь тихое, мало заметное, вот и потренируемся.

— Ради Бога, мы, — он обвел взглядом собравшихся офицеров, — только за.

— Но мне нужна помощь.

— Слушаю Вас.

— У меня артиллерийский некомплект нижних чинов. Помощники заряжающих, подносчики снарядов нужны.

— Андрей Николаевич, Низовцев, Вы кажется знакомы с Валерий Александровичем.

— Так точно, имею честь, быть знаком, по зимним событиям.

— Вот и хорошо, будьте любезны, посодействуйте.

— Сделаем все, что в моих силах.

— Вот и хорошо, Валерий Александрович, до меня доходили слухи о необычайном оружии, коим пользуются в Вашем отряде.

— Да, — Я не стал отрицать очевидного, — есть такое дело.

— Интересуюсь с целью ознакомиться и если оно действительно столь эффективно, как о нем говорят, то и прикупить по случаю, Вы ведь обещали некоторым здесь присутствующим офицерам оказать содействие и замолвить словечко.

— Да господа, слово свое я сдержал, и получил… соизволение, — загадочно произнес Валерий, — в этот раз у меня имеется некоторое количество на продажу. Потому прошу всех, по окончании обустройства моего лагеря, в гости на смотрины привезённых образцов.

Даже не знаю от чего, но во второй половине дня, решив, что все проблемы с обустройством лагеря успешно решены, сначала по двое, а потом группами стали подходить желающие приобрести новые образцы оружия и по неволе, когда уже все спонтанно собрались, началась демонстрация:

— Тебя что интересует, винтовка, пистолет или автомат?

— Посмотреть нужно, так сразу сказать не могу, — отвечал казачий сотник Афанасий Бойченко у которого ни как не получалось решить, что же ему на самом деле нужно, начали подходить офицеры и еще кто то из казачьей старшины.

— Ясно, ну вот смотри, это револьвер, барабан откидывается в правую сторону, калибр 8 мм, 6 патронов, прицельная дальность 65 шагов, вот винтовка трехлинейка, — показал ему «мосинку», — 5 патронов, прицельная дальность 2 тысячи шагов, но эффективная 600–700 шагов, это автомат, — продемонстрировал французский MAS38, - стреляет только очередями, емкость 32 патрона, дальность стрельбы 200–250 шагов, реальная прицельная дальность 60–70 шагов, предназначен для ближнего боя одного бойца против нескольких.

— Валерий Александрович, ты уж прости меня, — заговорил изумлённый Бойченко, — не пойму я никак, винтовка стреляет на 2000 шагов, а прицеливаться только на 500–700 шагов, как это так? — такой же вопрос читался и в изумлённом взгляде прочих собравшихся.

— Это значить пуля сохраняет достаточную силу, чтобы убить на расстоянии 2000 шагов, — начал объяснять.

— Ого 2000 шагов, — весело загудели собравшиеся, — ух красотища… вот это силища!

— Но реально попасть можно, если цель находится на расстоянии 500–700 шагов, дальше — сложнее, мишень становиться больше мушки, ее не видно, целиться тяжело.

— А, так вот в чем причина, нам и 500 шагов это ого-го сколько, — соглашались многие, — а автомат эта как? — спросил кто то из офицеров.

— С автоматом другое, если на тебя три или больше врагов выскочило одновременно, то ты их из автомата та та та та та, очередью и все, а дальность такая маленькая, чтобы своих не пострелял в попыхах, — ответил я криво улыбнувшись, но все восприняли это более серьезно.

— Это, что же получается, эта автомата залпом стрелять могёт? — не унимался небольшого роста казак.

— Ну пусть будет залпом. Я Вам показал, что привез, а Вы думайте, что нужнее, револьвер, его таскать легче, шесть патронов, винтовка — метко стрелять и далеко, автомат — много патронов кушает, стреляет недалеко, но сразу можно троих убить и в рукопашной больше шансов живым и невредимым остаться.

— А все три купить можно?

— Отчего же нельзя, за Ваши деньги любой каприз, но нужно ль все? Скажем пистолет — понятно, у него вон три одноразовых на ремне висят, — и показал на казака, — а так один будет, на шесть выстрелов, быстро перезаряжается, выходит так, что нужен пистолет для ближнего боя, в одну руку его, во вторую шашку, дальше вот винтовка, стреляет далеко и достаточно точно, но медленно перезаряжается, но и ты же не всегда на коне скачешь, вдруг где засаду устроить нужно, или стрельнуть с большого расстояния, ты в него попадешь, а он до тебя даже дострелить не сможет, выходит ружье по своему хорошо и нужно, ну а автомат, много патронов тратит, на дальнее расстояние стреляет плохо, но когда нужно в штыки проложить путь — самое то, лишь бы патронов хватило.

— Ну и понарассказывал, умеешь Валерий Александрович, почище купцов у тебя выходит, а пострелять когда можно будет? — заговорил майор Губкин, незаметно оказавшихся среди слушателей.

— Господа, — обратился я ко всем, — патроны покупаете за свой счет и стреляйте у кого к чему душа лежит, к стати, порох бездымный.

— Что совсем дыма нет, — удивился кто то из слушателей.

— Почему совсем, немного есть, но стрелять это не мешает и где находится стрелок не указывает.

Распродажа оружия была после стрельб, в основном покупали револьвер и винтовку, автомат нравился, но много он патронов требовал, а в ближнем бою его с успехом мог заменить и пистолет.

* * *

— Валерий Александрович, а позвольте полюбопытствовать, — начал из далека майор Губкин, — что это за такие орудия у Вас странные, я не один год служу царю и Отечеству, но чтобы такое — так вижу впервой, да вот и артиллерийские офицеры со мной наверное согласны.

— Андрей Васильевич, Вы в своей жизни имели секреты, тайны, ну скажем мальчишеские, юношеские, тайные свидания с барышнями?

— Ну, а кто же не имел? Я даже нынче имею, — хмыкнул Губкин подкручивая ус, — не понимаю к чему это?

— Андрей Васильевич, Российская Империя, так же как и прочий живой человек, имеет свои тайны и секреты, придание огласки которых нанесет неисправимый ущерб державе и… ну Вы я надеюсь меня поняли? Посему предлагаю разговор на данную тему, — и ладонью показал знак, который в 21 веке означает «стоп», — и как альтернативный вариант хотелось бы обсудить с Вами и господами офицерами план, так сказать завтрашних мероприятий.

— Каких мероприятий? — не понял майор Губкин, — у меня задание заблокировать данный населённый пункт и не допустить присоединение находящегося здесь отряда к основным силам врага и нарушать данный приказ я не намерен, — жёстко ответил он.

— Ради Бога Андрей Васильевич, ничего крамольного у меня и в мыслях не было, я лишь предполагаю, что после нанесения моими экспериментальными орудиями удара по этому аулу-переростку, враг будет деморализован, и мы, совместными усилиями его сможем зачистить, избегая неоправданных потерь. И как говорили еще древние римляне «победителей не судят».

— В авантюрах я участвовать отказываюсь и не допущу участие в сомнительных операциях подконтрольных мне воинских отрядов, — довольно резко заговорил он, и смягчив тон, — в случаи неудачи, помощи мне ждать просто неоткуда, потому окромя тех артиллеристов, что предоставлены Вам помочь ничем не могу, не имею права, — как бы оправдываясь сказал он.

— Да да, — облом в самом начале, — в таком случаи постараюсь обойдусь своими силами, пойду вносить изменения в план действий, честь имею, — коротко кивнул Валерий направился в расположение своего отряда, пройдя совсем немного:

— Валерий Александрович, — услышал он, оглянулся, — подождите, — его догонял сотник Бойченко.

— Да, я Вас слушаю Афанасий Демьянович.

— Я с Вами.

— В каком смысле, — не понял Валерий.

— Иду с Вами на штурм этого аула.

— А как же майор Губкин?

— Так он не мой командир, я здесь как бы сам по себе, направлен в помощь, к тому же у этого хлыща кишка тонка, надоел он мне, все время боится, хотя с виду человек как бы решительный, но только заговори с ним о наступлении, он сразу находит множество причин для отказа, не нравиться он мне, и я решил действовать с Вами за одно, ежели Вы не возражаете.

— Хм интересный Вы человек сотник Бойченко, в таком случаи прошу в мою палатку, обдумаем план действий, у Вас к стати сколько сабель?

— 63, и не совсем сабель, большая часть вооружена пиками.

— Отчего так?

— Казаки у меня в основном из небогатых станиц, где добыча получше, туда более опытные отправились.

— Ясно, в таком случаи у меня имеется для Ваших людей приятная новость, у меня иметься некоторый запас кавалерийских шашек, которые я смогу по сходной цене уступить, — улыбнулся Валерий, — с условием оплаты после взятия аула, другими словами — расчет трофеями.

— Посмотреть нужно, что за шашки Вы нам предлагаете, — стал сразу серьезным сотник, — с казаками посоветоваться.

— Так не проблема, пусть подходят в мой лагерь, там и потолкуем.

— Гриднев, Гриднев твою мать, — вдруг сначала громко сказал, а потом крикнул Афанасий, — ходь сюды, да живо.

К нам приблизился молодой казак.

— Скажи нашим, чтобы направлялись к палатке товарища командира, — сказал он, указывая на меня, — он обещал шашки показать, может кому приглянется.

Через пол часа, у моей палатки собрались все казаки, вертели в руках, доставшиеся нам из польских складов шашки, нахваливали и соглашались, что:

— Хороша шашка то, Василь ты посмотри какое железо доброе, Петро вон им брить бороду собрался.

— Да знатная шашка, — и уже тише чтобы не все слышали, — денег у меня нету.

— Так товарищ командир знает, что денег ни у кого нету, а сотник уговорил его, что после боя расчет будет с трофеев.

— Какой бой, какие трофеи, ты что этого труса Губкина не знаешь, будет здесь сиднем сидеть, ничего мы здесь не получим, только штаны протрем.

— Та нет же, этот командир спецназа не дарма сюда явился, он хочет завтра аул этот из пушек стрелять, а его хлопцы на штурм пойдут, вот когда сотник это услыхал, так и напросился в помощники к нему, добрый Афанасий Демянович у нас атаман знает, что денег ни у кого нет, а так хоть какой хабар будет. Да и дело стоящее, ты видел какие у них пушки? — по шесть стволов огромных, и еще две здоровенные, точно тебе говорю, разнесут они аул.

— Так, что делать то нужно, чтобы шашка эта у меня осталась, уж очень хорошая и в руке ладно сидит.

— Иди к писарю, он тебя запишет, там к бумаге палец нужно грязный приставлять, что мол согласен после боя расчет держать, аль вернуть обратно.

— Ага вернуть обратно, шыш, я об такой шашке всю жизнь мечтал, а ты отдать, сколько они за нее хотят то не знаешь?

— Откуда я знаю, аул вон какой большой, шашку точно выкупишь, не боись.

А в это время в командирской палатке Валерия:

— Смотри сюда Клебанюк, вот здесь, здесь и здесь будут наши корректировщики, пристрелку с пушки, потом шестистволка, пока первую перезаряжают — снова пушки, за ними вторая шестистволка, опять пушки и первая шестистволка, тебе ясно?

— Да, Вы хотите беспрерывным огнем на них еще и морально воздействовать?

— Молодец, правильно понял мой замысел, так вот, с минометов три пачки когда выстреляешь, сделаешь перерыв, когда они повылазят с нор, сделаешь еще один залп, по указанной схеме, и лишь после этого, — обернулся к казаку, — и только после сигнала, Бойченко, ты слышишь? После сигнала, что артиллерия стрелять больше не будет выдвигаешься вот сюда, атака — на добивание, когда они побегут или по моей команде.

— А как я узнаю, что артиллерия стрелять больше не будет?

— С тобой будет один из спецназа, Левченко, направить одного к сотнику.

— Так точно товарищ командир, — ответил Левченко.

— Этот Ваш чего, мысли читать умеет, — ехидно спросил казак, — и почему атака отсель? А не здесь? — не унимался сотник.

— Мысли он читать не умеет, но когда нужно будет, он поможет тебе услышать мой голос.

— Свят свят свят, — сделал совершенно круглые глаза сотник и как бы отстранившись, Афанасий демонстративно перекрестился, — чревовещатель.

Все заулыбались, Щепицин, чтобы не рассмеяться, прижал кулак к своим губам.

— Сотник Бойченко, ведите себя подобающе великому званию казак Российской Империи и не болтайте всякую ерунду, совсем одичали здесь, последние достижения в области науки и техники не изучаете! — гневно высказал ему Валерий Александрович.

— Так ведь, товарищ командир, образование у меня всего три класса церковно-приходской школы, а потом всю жизнь за царя, за Отечество, когда учиться?

— Левченко, покажешь ему рацию, а то и в правду черте что себе на мыслит, — и уже более сосредоточено продолжил:

— По задумке они начнут отступать, вернее бежать, и бежать им как раз вот сюда, — указал место на карте, — другого подходящего места как бы нет, так вот, когда они побегут ты должен будешь ударить им во фланг и частично пленить, частично рассеять.

— Угу, — кивнув головой, угрюмо буркнул сердитый Афанасий, а сам подумал, — пленить, рассеять, слова какие то барские, как получиться так и будет, кто их не крестей сортировать будет? — А в лоб броневик поедет, при поддержке двух машин с пулеметами, Щепицин слышишь? Тебе их напугать и погнать нужно под клинки казачков.

* * *

Утро началось артиллерийской стрельбой. Клебанюк бегал проверял наводку орудий и минометов после каждого выстрела, не доверяя молодым наводчикам, как и было договорено, сначала стреляли пушки, за ними залп с первого миномета, потом снова пушки и залп со второго миномета, после чего все повторялось. Посмотреть этот «концерт» явились почти все офицеры, солдаты предпочитали наблюдать из далека. Единственный из офицеров кто проявлял живой интерес и все время непосредственно находился у орудий сам пытаясь вникнуть в таинство новых артсистем был артиллерийский прапорщик Низовцев.

— Вот это сила, вот это да, — приговаривал он, а сам метался, от тех которые подготавливали заряды к выстрелу, до наводчика, пристально смотрел на процесс зарядки, сам неоднократно заглядывал в прицел, и как дитя радовался грому выстрела. Потом осмелев, потребовал чтобы ему самому позволили выстрелить. Удовлетворив же свое любопытство и устав от беготни, стал в сторонке и завел беседу с прапорщиком Семеновым.

— Ты смотри как ревет эта шестиствольная пушка, — говорил он стоявшему рядом с ним пехотному офицеру Семенову, — а дым какой страшный, от одного увиденного мурашки по коже, а каково тем, по ком стреляют эти монстры?

— И не говорите Андрей Николаевич, задаётся мне, что в ауле камня на камне не останется, пойду подготовлю своих солдат, может Губкин все же соизволит дать команду на штурм, хоть и мала надежда, но все же подготовлюсь и автомат свой проверить охота, хотя уже вижу, боя не будет, — в это время в ауле что то здорово взорвалось, — Ого, пороховые запасы рванули, — продолжил он обрадовано, — после такого точно не будет.

— Не скажите Александр Петрович, Валерий Александрович и сотник Бойченко вознамерились сами взять это селение, и после такого шквального артиллерийского удара, да после удачного попадания в пороховой склад, они это сделают, и не важно будете Вы им помогать или нет, вот попомните мои слова, возьмут они сегодня аул, этот Говоров достаточно решительный и опытный человек и не просто так сюда явился.

— Да знаю я, и многие офицеры так же думают, к тому же поговаривают, что он отпрыск знаменитого рода, непонятно только зачем ему все это инкогнито?

Пока они это говорили сражение продолжалось, артиллерия перестала стрелять, а к аулу, нещадно рыча начали выдвигаться три самодвижущиеся кареты. Аул молчал, кареты уже проехали первые дома, остановились, с них начали появляться солдаты спецназа, одетые в кирасы:

— Вот жиж, прозевал, — ругал себя прапорщик Семенов спеша к своим солдатам.

Старший унтер, которого за давностью лет службы все называли Семеныч, еще издали увидел спешащего к ним прапорщика Семенова, Александра Петровича.

— Не спроста, видать наш черед настал, а ну ка ребятки за мной, скомандовал он, их благородие не просто так к нам спешит.

Заметив, что его бойцы выдвигаются ему на встречу Семенов приостановился:

— Семеныч, помочь нужно нашим, видишь спецназ уже в аул вошёл, давай поспешай, прозевал я ух, прозевал.

— Ничего Ваш благородие, наверстаем, — и обернувшись уже солдатам, — давай братцы, поторопись, поможем нашим.

Солдаты же, еще с далека видя, что в их помощи не особо то и нуждаются, потому как частая стрельба уже переместилась к середину аула, бежали скорей не для помощи, а чтобы успеть на захват трофеев, потому старались изо всех сил, у некоторых даже появились крамольные мысли бросить мешающее ружье, но искоса глянув на пудовые кулачища Семеныча, желание улетучивалось само собой.

Топот множества лошадей, казачий свист, гиканье и улюлюканье солдаты услышали уже миновав первые дома поселения. Продвинувшись еще немного вперед они увидели товарища командира и его спецназовцев, лихо сгоняющих пленных в кучу:

— Семенов, Александр Петрович, — подбежал к нему Валерий Александрович, — хорошо, что ты здесь, помощь нужна, жмуриков охранять нужно, а у меня людей и так не хватает. Поможешь?

— Так точно, помогу, — и обернувшись, — старший унтер Семенов, организуйте охрану пленным, — срывающимся мальчишеским голосом прокричал он.

— Вот и отличненько, и еще, Александр Петрович, отправь своих проверить воон те дома, у мена на них уже ни сил, ни времени, ни свободных людей нет.

— Сделаем Валерий Александрович, не волнуйтесь, все сделаем, обрадовался Семенов оказанному доверию, беря автомат на изготовку, — первое отделение за мной, — прокричал он и быстрым шагом направился к стоящим в сторонке строениям, за ним потянулись солдаты.

* * *

Майор Губкин был в неважном, расположении духа с самого утра, но на позиции к артиллеристам пошёл. Там уже были многие офицера, а прапорщик Низовцев сам непосредственно участвовал во всем этом, даже выстрелить успел, для чего нужно было всего лишь дернуть за веревку. Стреляли они как то неправильно, вверх, но почему то попадали, даже не видя цель, потом в ауле взорвалось, здорово так рвануло, никак в пороховой склад угодило, и как так получилось у них, — думал Андрей Васильевич. Точно, как и говорили ему, не прост этот Валерий Александрович, не успел приехать, а уже все знает, никогда здесь не был, а карта у него новейшая, красочная, он такую хорошую даже в Тифлисе не видел, не говоря уже о крепости Грозной. Пребывая в раздумьях он пропустил момент, когда три самодвижущихся кареты, именуемые новым, модным словом машины, начали движение к селению, и не встречая никакого сопротивления проехали дальше, а потом случилось безобразие. Молодой, еще не нюхавший пороха пехотный прапорщик Семенов, Александр Петрович во главе своего взвода ввязался в авантюру и повел своих солдат в аул.

— Вот негодяй, вот подлец, я же категорически приказал в аул не соваться. Антип, крикнул он денщика, лошадь мою сюда, да поживей, каналья. Кто здесь, — обратился он к стоявшим на артиллерийских позициях офицерам, — подымайте людей, все в аул, мать его, прапорщика Семенова выручать будем. Низовцев сколько здесь Ваших артиллеристов?

— 20 человек нижних чинов, — бодро ответил тот.

— Берите всех и за мной, остальные подтянутся, — и замер оглядываясь на лагерь с которого без офицеров и команды, гурьбой солдаты бежали к аулу, — вот жжешь мать ихню, артиллеристы — вперед, за мной, — и поскольку уже был на лошади помчался первым.

В ауле его встретила странная картина, посреди улицы на коленях, положив правую ногу на левую и сев на них, а руки заложив за голову, согнувшись, находились пленные горцы, много пленных, около сотни, среди них гордо ходили шесть охранников со взвода Семенова, а еще трое обыскивали и усаживали новую партию арестованных.

— Чего это вы их так высаживаете, — изумленно спросил майор.

— Так Ваш Высокоблагородие, спецназовцы сказали так сажать, очень удобно, один вона, — он указал на одиноко лежащего избитого пленника, связанного по рукам и ногам, — попытался вскочить, да нож вынул и на Савву, а ноги у него затекли, вот он и упал сразу, и Савва живой остался, а уж как он его опосля отблагодарил… так то вот, да и считать опять же удобно.

— А где прапорщик Семенов? — оглядев все вокруг спросил Губкин, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Воон те дома пошёл проверить, взял отделение и пошёл.

— Давно ль, — заволновался Андрей Васильевич.

— Да не очень, а вона он возвращается, — говоривший указывал рукой с какой стороны, там действительно показались фигуры солдат, среди которых был и злощастный Семенов, шёл он бодро размахивал руками и что то возбужденно говорил или рассказывал, далеко, не слышно.

* * *

— Ваше превосходительство, сообщение от майора Губкина, — сказал вошедший адъютант.

— Отпишите ему, что в настоящий момент предоставить ему помощь не предоставляется возможным, — продолжая смотреть в окно ответил генерал-лейтенант, — он ведь просит подкрепления верно?

— Никак нет. Он сообщает, что прибывший на подмогу экспериментальный отряд под командованием Говорова В. А. и вверенные ему войска взяли вражеское селение. Непокорные горцы частично рассеяны, частично пленены.

— Как? Разве Говоров не под арестом?

— Под арестом, уж неделю как под арестом.

— Как же так? Губкин пишет Говоров В. А., какой то экспедиционный отряд, что за бред, они там перепились!

— Ваше превосходительство, майор Губкин пишет о Говорове Валерий Александровиче, а под арестом Говоров Василий Афанасиевич. И осмелюсь заметить, отряд называется экспериментальный… не знаю отчего, но здесь написано именно так.

— Все равно ничего не понимаю, — потом подумав продолжил обращаясь к находящемуся здесь же майору Свиридову, — Владимир Николаевич, Вам нужно поехать и проинспектировать майора Губкина. Отправляйтесь немедля. Если будет пьян — под арест, — со злорадной улыбкой закончил он.

— А если все подтвердится?

— Что подтвердится? У него сил около 150 солдат при 2 горных пушках, да казаков пол сотни. Этого едва достаточно чтобы сдерживать горцев, а он здесь пишет какую то несуразицу — «до обеда взял штурмом» хорошо укреплённое селение с достаточно крупной вооружённой общиной в котором около 300 горцев, и среди них представитель наиба, а с ним до сотни всадников мюридов при неизвестном количестве пушек! Это ль не бред?

— Я достаточно хорошо знаю майора Губкина, это осторожный, даже через чур осторожный человек и раньше за ним глупостей не наблюдалось, — сказал Свиридов, — даже не знаю, что и думать, может действительно подтвердится?

— А если подтвердиться — наградим, — сменил гнев на милость сказал генерал-лейтенант.

* * *

Полусотня казаков под командованием сотника Бойченко находилась в засаде, ждала своего часа.

— Ну что там, когда, — спросил Афанасий приданого ему для связи спецназовца, — когда они начнут?

— По времени уже должны, — ответил спецназовец, глянув часы.

Наручных часов сотник Бойченко еще отродясь не видал, карманные, на цепочке это да, видел, а вот чтобы наручные — впервой, внешне виду не подал, но себе отметил, что с товарищем командиром Говоровым нужно дружить, если у него простые казаки, такие нужные цацки имеют, то что достанется ему — сотнику?

Первые орудийные выстрелы прозвучали, приглушено, а вот разрывы бомб были необычайно громкими, даже лошади испугались, а потом зачастили, как дождь и длилось это необычайно долго, потом взорвался пороховой склад.

— Вот это да, и как они видят куда стрелять нужно? — спросил Афанасий у пятнистого.

— Здесь группы корректировщиков расставлены, вот они и говорят куда стрелять нужно, вправо или влево, вперед или назад, попал или нет, зная это артиллерийский наводчик корректирует оружие и стреляет вот и все.

— Ах вот оно чего, — решительно ничего не поняв, но на всякий случай сказал сотник.

Взрывы на некоторое время прекратилась, потом прогремели еще и:

— Все, — сказал спецназовец сотнику, — пушки стрелять больше не будут, сейчас техника в атаку пойдет, скоро наш черед.

Что такое техника сотник не знал, но догадался, потому не сильно громко, но так что бы было слышно подал команду.

— Шашшкии-и! Вон! — и вытянул шашку, как бы приготовился к бою, — Прямо, шагом! Ааршш!

В это время в начале селения послышался гул моторов и частые выстрелы, даже очень частые, на участке, который был выбран для засады появились первые убегающие. Такого Бойченко допустить уж никак не мог.

— Атакуйте! Марш! Марш! — прокричал он и первым бросился на опешивших врагов.

Боя как такового не получалось, чечены и прочие горцы и мюриды в основной своей массе драться совершенно не желали и сразу же бросались на утек, тут здорово выручали револьверы и ружья. Недолго казаки пробыли на определенном им участке.

— Афанасий Демьянович, — позвал его связной, — товарищ командир просит Вас наступать с этой стороны к центру селения, по дороге Вам предписано добивать очаги сопротивления и собирать полон.

— Эх разгуляйся душа, — проговорил Бойченко, и тут же крикнул, — Рысью! За мной! Марш! — и казаки дружно помчались в селение сметая на своем пути малочисленные, перепуганные кучки горцев, практически не оказывавших сопротивления. Впереди, спиной к ним, показалась достаточно большая и организованная группа частично конных мюридов, собравшаяся атаковать движущиеся на них машины, но те открыли шквальный огонь по атакующим, вмиг выбив самых ретивых, оставшиеся начали живо заворачивать своих скакунов, а увидев в своем тылу казаков стали сдаваться в плен, одиночки, пытавшиеся оказать сопротивление были тут же безжалостно изрублены новыми, так приглянувшимися шашками.

— Вот это бой, вот это победа, — радовался Бойченко, подсчитывая трофеи, еще больше ему понравилось малое количество раненых и отсутствие убитых, а так же, что они здесь были одни, ну почти единственные сборщики трофеев, не считая спецназовцев и солдат взвода прапорщика Семенова, который громко, в слух хвалил автомат и утверждал, что лучшего оружия, для ближнего боя он не сыщет во веки вечные.

— Выскочили они на меня всей гурьбой, человек десять, а солдаты мои отстали, ну я по ним из нового автомата кааак стрельну, всех поубивал. Патроны только быстро заканчиваются, а так очень даже нужная в ближнем бою вещь.

— Их что действительно десять было? — переспросил слушавший это казак у стоявшего рядом солдата.

— Та не, четверо их было сначала. Вот их Александр Петрович и пострелял враз, а еще двое пока думали что им делать так мы успели подбежать, да и господин прапорщик свое ружо зарядить снова успел. Так вот и кажу, пока те думали что им делать и их постреляли, — ответил тот. — Хорошая штука. Патронов только жрет много, а так хороша.

— Ого это он одним махом шесть горцев убил, — удивился казак, почесал затылок и быстро умчался пересказывать новую байку. В процессе дальнейших пересказов уже выходило, что прапорщик Семенов с нового своего ружа два десятка злобных чеченов застрелил и не заметил.

— Трофим, все ли взявшие у «товарища командира» шашки смогут за них рассчитаться? — спросил сотник Бойченко отиравшегося около него казака.

— Афанасий Демьянович, даже не сумлевайся. Все смогут и даже смогут прикупить пистолей. Очень хорошая вещь. Наши бают, что на Антипа вон мюридов выскочило трое или четверо, а может и все пять. Каждый по разному баит, а Антип, сукин сын сам рассказывать не желает. Так значить выскочили на него, да все злые с кинжалом в одной руке да саблей в другой, так он их из пистоля зашмалил, те к нему даже подскочить не смогли. Вот так то вот, а не было бы у Антипушки нового барабанного пистоля?

— Повезло значить Антипу. Я вот со своего даже не настрелялся, — с досадой промолвил сотник, — всего то пару раз и стрельнул.

* * *

Майор Свиридов, прибывший с инспекцией и сейчас находился в так странно и внезапно захваченном селении горцев, слушая рассказ майора Губкина:

— Об экспериментальном отряде, которым командует Валерий Александрович Говоров, всем известного как «товарищ командир», который зимой был в крепости, об странном оружии и машинах впервые я услышал здесь, в лагере, но не придавал им значения, даже когда мне показали странную бутылку из под водки, очень я Вам скажу занимательная бутылка с закручивающейся жестяной пробкой, таких я никогда не видел.

— Что может быть странного в бутылке из под водки? — пожимая плечами произнес Свиридов.

— Да Бог с ней с этой бутылкой, слушайте дальше, — после того как майор Свиридов в знак согласия кивнул Губкин продолжил рассказ, — так вот в пятницу в лагере поднялась какая то суматоха. Ко мне прибыл посыльный от сотника Бойченко который сообщил, что к нам прибыл «товарищ командир» господин Говоров Валерий Александрович со своим экспериментальным отрядом.

— Однако. Он так и сказал? Откуда же он об этом узнал?

— Хм, его узнал казачий десятник Андрей Демов.

— Он что же знаком с ним лично?

— Как оказалось знаком. Они вместе участвовали в зимней войсковой операции по освобождению пленённых горцами офицеров. Прапорщика Дорохина и подпоручика Первинцева. Н-да, так вот, через некоторое время к моей палатке подъехала самодвижущаяся карета, которую именовали автомобиль или машина, в коей находился сотник Бойченко с господином Говоровым и как в дальнейшем выяснилось, Валерия Александровича Говорова, которого называют «товарищ командир» лично знают не только десятник Демов но и все офицеры которые прибыли ко мне на усиление с крепости коей командует штабс-капитан Невеселов, Лев Семенович.

— И что же в этом необычного?

— Необычного в этом как раз и ничего, с Вашего позволения я продолжу.

— Да да, простите, продолжайте Андрей Васильевич, продолжайте.

— Прибывшим было определено место для установки лагеря и уже вечером господин Говоров решил продемонстрировать образцы экспериментального оружия на продажу.

— Любопытно было бы взглянуть.

— Да, прошу, — с этими словами он продемонстрировал револьвер.

— Ну, в данном пистолете нет ничего необычного, — разочарованным голосом произнёс Свиридов, — схожие образцы я уже видел. Их изготовляют где то в Америке и называется он кажется револьвер.

— Совершенно верно, так его и называл господин Говоров. Так же он показал ружье называемое из-за наличия винтовых нарезов «винтовка» или «трехлинейка», — при этих словах он продемонстрировал «Мосинку».

— Забавная вещь. Никогда не видел чего то похожего, — заинтересовался образцом инспектор, — очень я бы даже сказал забавная.

— Она рассчитана на пять выстрелов и заряжается вот так. Целиться нужно вот через эти планки и мушки, — при этом майор Губкин продемонстрировал всю операцию с заряжанием и прицеливанием.

— Однако. Как все продумано, — удивился майор Свиридов.

— Хм. Имеется еще и автомат, который стреляет очередями в единственном экземпляре. Его приобрел пехотный прапорщик Семенов который считает, что этот автомат лучшее оружие для ближнего боя. К стати при взятии селения прапорщик Семенов с автоматом вышел против шести чеченов и всех их с легкостью убил не получив при этом никаких ранений. Так то вот.

— Он такой хороший воин? — сделав круглые глаза удивился инспектор.

— Какой из него воин, мальчишка совсем. Пол года как закончил кадетское училище и за провинность направлен к нам.

— Любопытно, хотелось бы взглянуть на этот автомат.

— Посмотрите. Я уведомлю Семенова, он покажет. Он вообще с этим оружием теперь везде шатается. Мне кажется он и спит с ним в обнимку.

— Андрей Васильевич, ну нельзя же так. Он все же боевой офицер, к тому же, насколько я понял герой. Не каждый сможет быть один против шестерых и выйти победителем даже не изорвав мундир. Так что же было дальше?

— А дальше господин Говоров попросил у меня артиллеристов, поскольку у него был некомплект нижних чинов. Я согласился и дал команду артиллерийскому офицеру Низовцеву. А вот на его настойчивую просьбу участвовать в штурме укрепленных позиций горцев я ответил отказом, поскольку данного распоряжения я не получал, а в случаи конфуза подкрепление мне было брать неоткуда.

— А как же так получилось, что селение Вы все же захватили?

— Говоров сговорился с сотником Бойченко и на утро следующего дня из своих орудий начал обстрел укреплений. Я Вам хочу доложить, что артиллеристы у него отменные. Не видя цели стрелять из орудия как из мортиры и так точно попадать, это я Вам скажу…

— Не нужно. Я знаю, это достаточно сложно, продолжайте прошу Вас.

— Стреляли они долго и в результате попали в пороховой склад, а потом на штурм поехали машины и расстреливали всех попадавшихся по дороге врагов. В этот то момент прапорщик Семенов с вверенным ему взводом, вопреки моему приказу ринулся в атаку.

— Вы что мне хотите здесь сказать, что какой то Семенов имея взвод солдат взял штурмом хорошо укрепленное селение горцев? — возмущённым голосом произнес майор Свиридов.

— Нет, что Вы, селение взял Валерий Александрович Говоров, со своими бойцами спецназа, при поддержке трех автомобилей на крыше которых стояли скорострельные, как они называли — «пулеметы». Так же им оказала помощь полусотня казаков сотника Бойченко и взвод прапорщика Семенова, который в прочем прибыл уже в самом конце боя. Вот такие у нас дела.

— Однако, — только и смог ответить майор Свиридов.

— Да и еще они взяли более 100 горцев пленными, среди которых около 20 мюридов из личной охраны наиба. А это я Вам доложу самые отборные и преданные воины. Когда на место сражения прибыл я с основными войсками все уже было закончено, а солдаты лихого Семенова сортировали пленных. При этом они их рассаживали особым способом, которому их научили опять же спецназовцы Говорова. Так вот при этом способе пленных не обязательно связывать. Так то вот.

— Ну уважаемый Андрей Васильевич, — раз улыбался майор-инспектор, — это меня ничуть не удивляет, встречал я куманов да и прочих татар и башкир, которые в этих делах, скажу Вам, большие специалисты, а скажите, они случаем борьбой не баловались?

— Отчего же баловались. Казак у нас есть Иван Верныдуб. Гвардейского роста, так они с каким то спецназовцем поспорили. Народу посмотреть собралось много. Так вот, чудные умения показали этот спецназовец, все казалось играет он с Иваном, все время опережает его и все удары на перед знает.

— Интересно и чем ж все закончилось?

— Закончилось конфузом для Верныдуба. Все время в воздух лупил, получая при этом чувствительные удары. А этот все вокруг него прыгает и лупит то ногой, то рукой, а потом надоело ему играться так он как то странно оказался за спиной у казачка, чудное сотворил и Иван уже на земле лежит и руки за спиной, а тот на нем сверху сидит, а Верныдуб хоть и здоровенный, а шевельнуться не может.

— Все ясно с этими спецназовцами, никакой тайны в этом нет, — хитро улыбнулся Свиридов, — они эти захватки, да ухватки от татар и башкиров научились. То о чем Вы мне рассказываете я на их праздниках неоднократно видел.

— Да я тоже схожее видел но здесь другое. Не так башкиры да татары борьбой занимаются. И о артиллеристах — Низовцев с близкого расстояния осматривал их орудия. Он достаточно грамотный специалист, так вот он говорит то что нынче увидел не видел доселе никогда. Пушки у них заряжаются с казённой части, а такого нынче не имеет ни одна страна мира. Ракеты которыми они стреляли так же очень чудно устроены, а уж о взрывах и говорить нечего. Никаких ядер, стреляют исключительно большими продолговатыми гранатами, которые именуют фугас и взрывается они очень сильно. Чечены которые под обстрелом были да в плен попали в основной своей массе до сих пор как чумные. Их после этого голыми руками брали, а они все за голову держались да ей же мотали как лошадь. И о лошадях. Обстрел как начался у горцев множество лошадей от испуга с привязи сорвалось и разбежались. Кони у немногих остались да и на тех казачки с тылу нагрянули да порубили, — немного помолчав добавил, — вот так то. Пробыли они здесь еще два дня, почему то собрали всех убитых лошадей которых предварительно освежевали, взяли немалый трофей и пропали.

— Как это пропали, Вы хотели сказать уехали?

— Нет нет, они как бы уехали. Со всеми распрощались водку пили, песни казачьи пели. Казаки в них враз своих признали…, а утром уехали вон в ту сторону. С самого начала они мне казались какими то странными, вот я и послал за ним егерей, чтобы проследить куда едут. Так они вскорости вернулись, говорят след потеряли. Опытные егеря и вдруг потеряли след целого обоза. Я им не поверил и сам решил проверить. От лагеря след хорошо было видно и по дороге тоже видно хорошо, потом ручей небольшой, телега вся едва поместится, так вот после ручья следов нет. Как сквозь воду… Вот такая странность.

— Мне бы такую странность повстречать, — только улыбнулся в ответ майор-инспектор, — новые образцы оружия предоставил, селение горцев взял и так вовремя удалился. Прелесть да и только. Все награды Ваши. К стати отличившихся в данной операции надо бы отметить. Вы уж не скупитесь на награды. Войск у Вас действительно мало, а селение хорошо укреплено и с большим гарнизоном к тому же так вовремя захвачено. На других то участках с куда более серьезными силами имеют куда скромные результаты. Командующий точно отметит. Ему нынче громкая победа нужна, ох как нужна, — говоря это он покачал головой, — А об этом экспериментальном отряде в данном случаи господина Говорова. Так имеется у Его Императорского Величества несколько таковых для деликатных дел, — говорил он особо в это и сам не веря, но чтобы успокоить собеседника и выглядеть более сведущим, — так что уважаемый Андрей Васильевич не удивлюсь, ежели за такую славную победу Вас досрочно в чине повысят.

* * *

— Владимир Николаевич я ознакомился с Вашим рапортом, — говорил генерал-лейтенант Бояров Петр Петрович, вернувшемуся майору Свиридову, — и сделал определенный вывод, — продолжая ходить по комнате медленно говорил и одновременно думал их превосходительство генерал-лейтенант Бояров, — мне нужен этот Говоров, который Валерий Александрович, я надеюсь Вы поняли, что я об этом экспериментальном отряде.

— Так точно Ваше превосходительство понял, что Говоров Василий Афанасиевич Вас не интересует.

— Владимир Николаевич, Вы неправильно меня поняли. Как раз этот Говоров меня интересует так же.

— Этот то зачем? Он неисправимый пьяница и баламут.

— Они могут быть родственниками. На сколько мне известно у этого, который наш, батюшка имеет имение где то под Тулой. Если провести параллель с новейшими образцами оружия то… хотя, — тут он задумался, — знавал я Говоровых и с Нижнего… Н-да. Так что Владимир Николаевич, решить эту задачу я поручаю Вам.

— Ваше превосходительство, это очень непростая и сложная задача.

— Потому, милейший именно Вам я ее и поручаю, — и как то хитро посмотрел в глаза майора и сладеньким голосом продолжил, — Вы же прекрасно осведомлены о нашем шатком положении. Я ведь не изловить Вам его поручаю, а пригласить на встречу со всем почтением и уважением, — тут же изменил тон сказал, — Если возникнет такая необходимость, тогда отправьте телеграмму в столицу. Кому то же он подчиняется в конце то концов! Человек, вернее подразделение с легкостью умеющее брать штурмом столь сложные в фортификационном смысле сооружения нам здесь, — он указал пальцем на землю, — крайне необходимо. Отзовите этого с гауптвахты, поспрошайте, отправьте его в отпуск домой в Тулу с наказом отыскать всех своих родственников Александров, у которых может быть сын Валерий, лет эдак до 30. Точно ведь неизвестно и если он с заданием не справиться, — здесь он многозначительно промолчал.

— Разрешите выполнять?

— Да да приступайте.

Глава 5

Столоначальник Канцелярии Министерства Иностранных Дел Русолов Дмитрий Михайлович не спеша возвращался со службы по хорошо знакомой улице. Погода была чудесная, ласковое летнее солнышко и легкий ветерок с Невы делал это маленькое путешествие особенно приятным и полезным для здоровья уже достаточно повидавшего жизнь чиновника.

— Простите, если не ошибаюсь, Вы Русолов Дмитрий Михайлович? — прервал его раздумья взявшийся как бы из неоткуда молодой человек.

— Допустим, — важно ответил тот.

— С Вами желает побеседовать один очень уважаемый человек.

— А если я откажусь и отхаживаю тебя тростью? — с наигранной злостью, прищурюсь и делая зверское лицо, ответил Дмитрий Михайлович.

— Неужели Вы полагаете, что не найдется кто ни будь из случайных прохожих, кто бы заступился за несправедливо избиваемого честного человека? — нахально ответил юноша, при этом склонил набок голову и пытливо прищурив глаза.

Русолов с опаской огляделся. «Случайных прохожих», непременно желающих заступиться за «несправедливо избиваемого честного человека» по близости оказалось как минимум трое.

— Однако, — тихо проговорил он, достаточно струхнув, а про себя начал лихорадочно вспоминать кто же его так невзлюбил и как исправить создавшееся положение, в слух же произнес, — Я весь во внимании, — и полез в карман за платком, чтобы вытереть появившийся пот. Но не успел этого сделать, как быстро оказавшиеся рядом «случайные прохожие» заблокировали руку в кармане, крепко прижав ее к туловищу.

— Не балуй, — услышал он тихий голос у себя за ухом.

— Господа, — еще больше испугался столоначальник Русолов, — это платок, я желаю вытереть пот.

— Отпустите его, — проговорил молодой человек, что и было тут же выполнено и они тут же отошли, — Дмитрий Михайлович, Вы уж извините ради Бога, поверьте они бы не сделали Вам худого, так как Вам мое предложение, о приватной беседе с «уважаемым человеком».

— Я согласен, — склонив голову обреченно ответил тот, предварительно тяжело вздохнув.

Тут же появилась пролетка. Приехали к дому Мюссара или по другому гостинице «Неаполь», вошли во внутрь, прошлись по коридору:

— Прошу-с, — сказал, так и не представившийся спутник, открывая дверь одной из многочисленных комнат.

Если с наружи, это были обыкновенные двери, которых было множество на корридоре, то войдя внутрь Дмитрий Михайлович был поражён, это не было похоже на комнатушку в не очень дорогой гостинице, скорее на кабинет очень большого начальника, рангом уж ни как не ниже генерала, занимающего достаточно высокий государственный чин. Большие окна, изящно приукрашенные шторами, у стены большие шкафы, заставленные книгами, огромный глобус, большой массивный двух тумбовый стол, удобные стулья. Хозяин кабинета, со вкусом, по заграничному одетый мужчина, среднего роста и неопределенного возраста, смотрел в окно, но когда они вошли, повернулся к ним лицом.

— Столоначальник Канцелярии Министерства Иностранных Дел Русолов Дмитрий Михайлович, — сказал доставивший его сюда хрупкий молодой человек.

— Да да, — внимательно всматриваясь в прибывшего господина произнес он, — присаживайтесь господин Русолов, — проговорил он, указывая на ряд стульев.

— Вы были приглашены сюда, столь неординарным способом, чтобы услышать некую информацию, донести ее до нужного человека и в дальнейшем инкогнито организовать нашу встречу, если ему будет она интересна, — улыбнулся хозяин кабинета.

— Да уж, приглашён, — пробурчал Дмитрий Михайлович, и уже громче, — прошу учесть, может я недостаточно смелый человек, но предавать Отечество и участвовать в заговорах я не стану.

— Хм хм хм, — беззвучно засмеялся Александр Николаевич Говоров, это был именно он, собственной персоной, — от Вас этого и не требуется, даже наоборот, Вам предлагается принять участие в защите Отечества, — сделал паузу и продолжил, — ведомством в котором Вы имеете честь служить была получена депеша от господина Горчакова, в которой сообщалось о инженере Гарине и летательных аппаратах называемых «самолет», так вот, ежели кому интересно узнать об этом больше то мы не прочь с ним встретиться и побеседовать и даже организовать осмотр воздушных аппаратов, — и внимательно посмотрел на гостя.

— Простите, не понимаю, — часто замотал головой собеседник, — при чем здесь я и при чем эти воздушные аппараты, решительно ничего не понимаю.

— Для начала достаточно того, что Вы уже услышали, остальное Вам ненадобно, достаточно того, что Вы извещены и донесете содержание нашей беседы своему руководству. Прошу обратить внимание пока, официально встречаться мы не желаем, потому ежели кто то сочтет нужным необходимость нашей встречи, то они будет вынуждено прибегнуть к Ваши услугам.

— Простите, я снова решительно ничего не понимаю, — запротестовал Русолов.

— Н-да, с кем приходится работать, — подумал Александр Николаевич, в слух же произнес:

— Для того, чтобы встреча состоялась Вам надлежит в нынешний четверг около 10 часов дня идти по обычному Вашему маршруту, закинув трость на плечо, к Вам подойдет уже известный Вам человек. Вопросы есть? — и пристально посмотрел на собеседника.

— Нет, вопросов у меня нет, — ответил тот.

— В таком случаи Вас доставят на прежнее место, — произнес он давая понять, что разговор окончен.

На следующий день Русолов Дмитрий Михайлович доложил своему начальнику о вчерашних приключениях, а через некоторое время начальство само вызвало его и потребовало повторить содержание утреннего рассказа.

— Да, Дмитрий Михайлович. Так значить они говорили о письме господина Горчакова, которое поступило из Штутгарта. Забавно. А сейчас, — продолжил он, глядя на присутствующего здесь же мужчину, — Вам надлежит проехать с господином Кутаховым, Вадим Ивановичем и показать в какой именно комнате Вас так любезно принимал господин, знающий о письме господина Горчакова.

Если показать комнату, в коей его принимал неизвестный господин в начале Дмитрий Михайловичу казалось простейшей задачей, то прибыв на место он убедился в обратном. Указанная им комната была решительно не той, в которой он был вчера, тогда они осмотрели соседние комнаты, потом весь этаж, потом этажом выше, этажом ниже, другое крыло и все впустую. Расспросили портье и коридорных, по их клятвенным заверениям таких комнат у них в гостинице нет и никогда не было.

— Дмитрий Михайлович, Вы уверены, что были именно в этой гостинице, — после долгих метаний спросил Вадим Иванович, — а не в какой иной?

— Теперь я и сам ни в чем не уверен, — совершенно растерянным голосом ответил тот, — у меня хорошая память, город я знаю достаточно прилично, но чтобы так, ничего не понимаю.

— Ну что же, — нехотя проговорил господин Кутахов, — придется Вам в четверг прогуляться с тростью, иного выхода познакомиться у нас просто нет, — и вытер платком пот со лба.

* * *

Майор Кутахов Вадим Иванович, служащий жандармского дивизиона в Санкт-Петербурге, был срочно вызван к начальству. Его основным занятием было расследование и сыск тайных политических обществ и направляясь по срочному вызову к высокому начальству Кутахов полагал, что речь будет вестись в этом направлении.

— Вадим Иванович, нас запросили о помощи в сыске некоего инженера Гарина. Это дело решено было поручить Вам, как одному из наших лучших сотрудников, потому как поиски надлежит вести в величайшей тайне, с соблюдением наивысшей секретности, — произнеся это он очень внимательно на него посмотрел, как бы спрашивая все ли ясно.

— Так точно, Ваше высокоблагородие, я все понял, — скорее по привычке, ответил Кутахов, — кто введет меня в курс дела?

— Хм, так вот, все это весьма необычно, потому в суть дела, ввиду особой секретности мероприятия Вас посвящу я, — тяжело вздохнув он продолжил, — а состоит оно в том, что представитель нашего МИДа, Горчаков, Александр Михайлович находясь в Штутгарте прислал прилюбопытнейшую бумагу, в которой утверждает, что к нему, в Штутгарт, явился мужчина, назвавшийся инженером Гариным с необычной просьбой, оказать помощь в ознакомлении, вернее сказать продемонстрировать представителям МИД Пруссии и Австрии неких летательных аппаратов, так вот, эта демонстрация произвела на представителей вышеуказанных государств неизгладимое впечатление, впрочем как и на самого господина Горчакова. Так вот этими событиями заинтересовались, — и кивнул головой на потолок, — в прочим, Вам надлежит отыскать этого господина, убедиться, что у него действительно имеются данные летательные средства и установить с ним дружеские отношения, — при этом он платком вытер лоб и затылок, — Вы должны понимать как важны для России такие люди, и упаси Бог, ежели ввиду оплошности или недосмотра они покинут Россию и переедут в другую страну. В таком случаи наша с Вами карьера будет досрочно окончена, — он пристально посмотрел в глаза Вадима Ивановича, — О ходе выполнения докладывать мне лично.

* * *

Русолов Дмитрий Михайлович с тростью на плече медленно шел по улице. Он сильно волновался. Пот застилал глаза, он часто затравлено оглядывался, нервничал, спотыкался, но мужественно продолжал движение, проклиная депешу Горчакова, свою судьбу и хмурого жандарма своими расспросами истрепавшего ему нервы.

— Дмитрий Михайлович, Вы ли это, — как бы через вату услышал он голос, начал оглядываться и увидел молодого человека повинного в его нынешних приключениях.

— Да да, это я, — нервно проговорил он, — с Вашим «уважаемым человеком» желает побеседовать господин из жандармерии, — он специально выделил последнее слово, дабы испугать собеседника.

— Хм, это то как раз и было предусмотрено, — улыбнулся в ответ юноша, — скажите ему, что я ожидаю его в сквере, — и рукоятью своей трости указал в каком, — Вам же за все спасибо и, — здесь он сделал паузу, — не держите зла. Так нужно поверьте. У Российской Империи гораздо больше врагов, чем Вы себе можете представить и еще как зовут жандарма?

— Кутахов Вадим Иванович, — не задумываюсь ответил Русолов, в душе радуясь, что все так благополучно для него окончилось, по крайней мере сегодня.

Молодого человека, так мастерски выполнявшего поручения Александра Николаевича звали Иван Федорович Яровой. Был внебрачным сыном Федьки Яремы по кличке «Кривой», которому дома в сущности ничего не светило. Братья по отцу его откровенно призирали, отец же официально признать не мог, но помог с образованием. Лучшим образованием какое можно было получить в захудалом провинциальном городке. А с пол года тому случилось чудо. Приехал отец и велел Ивану собираться. Прибыли они в деревню Андрейки, хорошая такая деревня, поля сплошное загляденье, ровненькие, на меже посадка из деревьев, крестьяне зажиточно живут, у всех сапоги или ботинки ладные, одежда не рвань какая. У многих крыши не соломенные, а из дорогой черепицы. Улицы — мощеные, Иван даже представить себе не мог что в их уезде есть такие селения кои получше города. Приехали они к портному, который его измерил всего и в скорости вынес барские одежды в которые их с отцом и нарядили. Дальше был долгий разговор с барином Говоровым Александром Николаевичем, потом прибыл его сын Валерий Александрович, долго Ивана оглядывал:

— Щупловат он, — и скривил лицо.

У Ивана по спине побежали мурашки. Все так прекрасно начавшееся могло в одночасье бесславно закончится.

— Не то смотришь, — заступился за него старый барин, — умен! Я с ним уже беседовал. Дело потянет, да и Фёдор за ним по первой присмотрит, подскажет, исправит, а ты выдели ему из своих несколько человек для оперативной работы. Может французов к нему приставить, как думаешь?

— Нет на них у меня другие планы.

Потом они с отцом как то враз оказались в Новгородской губернии в городе Чудове где вначале осмотрели строительство железной дороги. Интересно же, хотя после того что они наблюдали в Андрейках это уже было обыденно:

— Как же отстал наш городишка, — с горечью кивал головой Федька Кривой, — в стране такое творится, а у нас ни слухом ни духом. Ничего сынок, главное крепко держись господ Говоровых, с ними в люди выбьешься.

В скорости приобрели на окраине участок. Пока оформляли документы, приданные им казаки подсуетились и через три дня у них уже стоял ангар такой же как они видели в Андрейках. Так же быстро начал строиться дом с такими темпами и удобствами о которых они в жизни не видывали, не мечтали и не слыхали. Откуда только материал такой брался. Один унитаз с ванной чего стоят не говоря уже о плитке настенной. Во дворе пробили водяную скважину, установили ветряк для света и прочего. Все обнесли забором от глаз любопытных. Неделю тому прибыл к ним сам Александр Николаевич. Осмотрел постройки и поговорил о странном задании которое Иван Яровой должен исполнить. Потом тренировались как вести беседу, пользоваться рацией и чего следует, а чего нельзя говорить. Приданные казаки — как действовать в случаи непредвиденном. Посетили Санкт-Петербург, осмотрели гостиницу и коридор, номер комнаты ему должны были сообщить дополнительно, поскольку его еще никто не знал. Первая часть задания прошла легко и просто. По фотографиям узнал столоначальника Канцелярии Министерства Иностранных Дел Русолова Дмитрия Михайловича и препроводил его на место встречи. На втором этапе ему нужно было встретиться с представителем жандармерии. Увидел Русолова нервно прогуливающегося с тростью на плече, так же по рации, которая была для незаметности вставлена в ухо ему сообщили о наблюдении.

— Дмитрий Михайлович, Вы ли это, — сказал Иван не громко, специально незаметно подойдя к нему. Тот от неожиданности вздрогнул:

— Да да, это я, — нервно проговорил в ответ, — с Вашим «уважаемым человеком» желает побеседовать господин из жандармерии, — сделав ударение на слове «жандармерии» он явно получил от этого удовольствие и наверное желал испугать, но:

— Хм, это то как раз и было предусмотрено, — ехидно улыбнулся ему в ответ Яровой, — скажите ему, что я ожидаю его в сквере, — и театрально, специально разученным для этого случая движением, рукоятью трости указал направление самого сквера, — Вам же за все спасибо и, — помолчав добавил, — не держите зла, так нужно поверьте, у Российской Империи гораздо больше врагов, чем Вы себе можете представить, и еще как зовут жандарма?

— Кутахов Вадим Иванович, — автоматически ответил Русолов, развернулся и достаточно быстро удалился.

* * *

— Это был он? — спросил Кутахов у подошедшего быстрым шагом, отчего изрядно вспотевшего Русолова.

— Да, он будет ждать Вас, — он хотел сказать как называется злополучный сквер, но от волнения запамятовал и потому указал рукой, — вон в том парке.

— Хорошо, — медленно проговорил Вадим Иванович глядя на помощников, которых на данное мероприятие взял четырех, так на всякий случай, проверил что они внимательно за ним следят и увидят условный сигнал, который был оговорен — два раза кивнуть головой и посмотреть в то направление в котором им следует выдвигаться, — в таком случаи на сегодня Вы мне больше не понадобитесь, — проговорил он Русолову и не попрощавшийся направился в указанный сквер, в отдалении от него туда же проследовали и его помощники. Молодого человека он заметил сразу и направился к нему. Тот медленно поднял на него взор и посмотрел в упор оценивающим взглядом и хоть Вадим Иванович был выше и массивнее этого молодого человека, но отчего то начал ощущать себя маленьким и беззащитным. Подойдя же ближе услышал:

— Кутахов Вадим Иванович, майор, служащий жандармского дивизиона в Санкт-Петербурге? — проговорил юноша, смотря на Кутахова даже не на грудь, а скорее на пояс, от чего Вадим Ивановичу стало неловко, он не знал как ему себя вести когда собеседник имея меньший рост смотрит на него как бы с высока, не подымая головы. Жутко неприятное чувство.

— Да это я, с кем имею честь?

— Если это возможно, я бы не желал называть своего имени. К тому же оно Вам совершенно ни к чему.

— Простите, но как то же я должен Вас называть, — опешил от такого ответа Вадим Иванович.

— В таком случаи называйте меня Иван Федорович, — ответил тот явно заготовленной фразой, потому как дал ответ не задумываясь, — серьезный человек хоть и выглядит молодо, — отметил про себя Кутахов, — он предугадывает мои действия, это плохо, — решил он сам для себя. Молодой человек при этом криво и как бы ехидно улыбался.

— Иван Федорович, — начал жандарм, — мне бы хотелось побеседовать с Вашим «уважаемым человеком» и убедиться, что Вы представляете именно того человека, который меня интересует, — он специально не назвал имение инженер Гарин, если эти люди представляют его, тогда и так все поймут, решил он.

— Вадим Иванович это Ваши люди ведут за нами наблюдение, — вдруг спросил молодой человек смотря куда то в сторону, явно не на помощников жандарма, — в количестве четырех особей, — и только после этого взглянул на Кутахова.

Неожиданный ход, отметил майор жандармерии, как, откуда он мог это узнать? Люди производящие наблюдение достаточно опытны, их и он то не может заметить, а этот о них знает. К тому же ему известно, что их не два, а именно четыре, но на всякий случай решил соврать:

— Ну что Вы, я не знаю кто это, я пришел на нашу встречу один.

Молодой человек медленно посмотрел на него, как бы оценивая степень правдивости услышанного:

— Будет очень жаль, если эти люди окажутся Вашими сторонниками, — тут он как бы запнулся подбирая подходящее выражение, — и вдруг пропадут без вести. Может Вы запамятовали? Поверьте мы не враги, а союзники… даже скорее соратники. Так как?

Как стыдно… этот мальчишка неправильный. Он видит меня насквозь или ему кто то подсказывает, возможно языком жестов, как глухонемые. Он аккуратно огляделся, никого подозрительного в пределах видимости нет, вернее вообще никого нет, они одни. Ну что же:

— Да это мои помощники, — сознался он нехотя.

— Вы бы не могли их отпустить?

— Мне нужно сначала их позвать, — сказав это жандарм вынул и продемонстрировал свисток, как бы сообщая, что для этого нужно свиснуть.

— Да да ради Бога, свистите, — отчего то заулыбался собеседник.

Избавивших от наблюдения, по рации подтвердили о его отсутствии, они тут же направились в другую сторону парка, так как бы на всякий случай.

— Вадим Иванович, Вы ведь непременно желаете увидеть летательные аппараты, — не то спросил, не то утверждал догадливый юноша.

— Ну в сущности да. Это как бы подтвердило, что Вы действительно тот, за кого себя выдаете, — а про себя подумал, — пока ты больше схож на авантюриста играющего в кошки-мышки.

— Хорошо. В каком виде Вы желали бы их увидеть в воздухе или непременно на земле?

— Ну Иван Федорович, Вы задали мне очень сильный вопрос. Сначала желательно на земле. Имею желание пощупать собственными руками, что это не иллюзия и не сон, а уж потом посмотреть как они летают. Так же хочется пообщаться с изобретателем, — сделал паузу и добавил, — Вы же понимаете, что я здесь представляю не себя.

— Да, я отдаю себе отчет, что Вы здесь представляете всю Российскую Империю, — с улыбкой, но не чуть не иронизируя ответил он, — сначала посмотрите Вы, убедитесь что это не обман, потом будет руководство повыше рангом и закончатся смотрины, я так полагаю первыми лицами государства.

— С Вами приятно иметь дело, Вы знаете все на перед.

— Для демонстрации нам нужно поле, вдали от любопытных глаз. Это не прихоть, а необходимость. У нашей Родины гораздо больше врагов, чем Вы себе это можете представить и еще не известно как проявят себя друзья в трудную минуту.

— Да я все понял, — живо закивал головой Кутахов.

— Подходящее место мы отыскали, — при этих словах он достал отличную карту местности таких Вадим Иванович еще не встречал, — вот здесь, — указал пальцем, потом с сомнением посмотрел на Кутахова и спросил, — Вы понимаете по географическим картам? — спросил юноша.

— Ну в общем то до сего момента считал, что понимаю, — честно ответил тот.

— Ясно. Это Новгородская губерния в районе города Чудова. Хорошее место. Имеется железная дорога, вдали от столицы и иностранных глаз. Прибыть нужно инкогнито, дабы не привлекать излишнего внимания и исключительно с доверенными людьми. Если это Вам приемлемо, мы готовы хоть завтра.

— Э, простите, — от неожиданности растерялся жандарм, — мне нужно доложить, согласовать, организовать.

— Да да, все ясно, смотрины перенесем на послезавтра.

— Как то уж очень быстро у Вас это выходит, — засомневался жандарм, — это не от меня зависит. Вы понимаете, на это мероприятие непременно пожелают взглянуть более солидные люди чем я, скромный майор жандармерии.

— Ну надеюсь и «скромным» и «майором» Вам ходить не долго, — с ухмылкой произнес прорицательный юноша.

На том их первая встреча и закончилась.

* * *

В тот же день, во второй половине дня майор Кутахов делал доклад начальству:

— Ваше высокоблагородие, осмелюсь доложить, что люди имеющие отношение к летательным аппаратам называемым «самолет» отыскались. Осмотр самих аппаратов назначен на послезавтра.

— Что ж Вадим Иванович, я Вас поздравляю. Изложите все как было в письменном виде.

— Вот прошу, — при этом он протянул несколько исписанных листов.

— Вы даже это успели, похвально. Но Вы еще не сказали главного где будет произведен показ?

— Недалеко от Чудова имеется подходящее поле.

— Чудово, это который в Новгородской губернии?

— Так точно, — бодро ответил Кутахов.

— И это с Чудова они летали в Штутгард?

— Не могу знать Ваше высокоблагородие, об этом мне не известно.

— С кем Вы планируете ехать?

— Ни с кем, они отчего то не желают показывать и предавать широкой огласке свое изобретение.

* * *

Не доезжая Чудова, на каком то безымённом полустанке Кутахова и сопровождавшего его Ивана Федоровича поджидала пролетка, ехали они достаточно долго, прибыли на не очень большое поле, на котором находился летательный аппарат именуемый «самолет».

— Вот и прибыли, — сказал Иван Федорович, разминаясь после долгой езды, — прошу следовать за мной, — сказал он Вадим Ивановичу и направился не к самолету, а к мужчине находившемуся чуть в стороне.

— Разрешите представить, — начал говорить он, обращаясь к незнакомцу, — Кутахов Вадим Иванович, а это Говоров Валерий Александрович, человек которому и принадлежит данное творение человеческой мысли, — проговорил он кивая на самолет.

— Вы прибыли сюда, дабы увидеть подтверждения правдивости наших слов, — с улыбкой произнес Валерий Александрович, — ну что же прошу, — и жестом пригласил следовать за ним к самолету. Подойдя ближе к летательному аппарату Вадим Иванович первое на что обратил внимание надпись на боку летательного чуда «Русич», а так это была достаточно громоздкая конструкция имеющая два ряда крыльев, небольшую кабину впереди которой был винт и хвост. Вадим Иванович несколько раз обошёл самолет, потом остановился и:

— Валерий Александрович, будет ли мне позволено забраться внутрь?

— Да ради Бога, только ничего там не трогайте, а так можете даже посидеть на месте пилота.

— Простите не понял, на месте кого?

— Человек который управляет самолетом называется «пилот», для того, чтобы ему было удобней управлять там, внутри, имеется сидение, на котором Вам и позволено посидеть, если Вы захотите. Прошу, — произнес Валерий, при этом открывая дверь кабины и приглашая внутрь майора Кутахова. Насмотревшись вдоволь, Вадим Иванович начал задавать вопросы:

— Так это на этих машинах Вы были в Штутгарте?

— Да это одна из тех, которые видел господин Горчаков и представители Прусского и Австрийской миссии в Южной Германии.

— Скажите Вы действительно отсюда сможете долететь до Берлина или Вены?

— Сложный вопрос Вы задаете как для первой нашей встречи, но я отвечу — нет, отсюда до Вены, Берлина или Штутгарта мы не долетим, не хватит топлива.

— Странно, а как же Вы оказались на них в Штутгарте?

— Вадим Иванович Вам знакомо такое понятие как военная хитрость? — увидев как Кутахов кивнул продолжил, — так вот есть еще и дипломатическая и инженерная хитрость. Для того, чтобы продемонстрировать данные летательные аппараты нами, тайно, на территории Австрии были созданы склады заправки, так называемые площадки подскока. Самолет летит до тех пор пока у него не начинает заканчиваться топливо. Дальше он приземляется в определенном месте где его уже ждут, заправляется и летит дальше. Вот так мы и оказались там где желали. Назад тем же способом. Вот собственно и весь секрет.

— А как же вражеские корабли? Смогут ли Ваши самолеты с ними бороться? — заволновался представитель жандармерии.

— А вот с вражескими кораблями как раз то все честно, мы действительно можем их топить десятками, если конечно отыщем и попадем бомбой или «греческим огнем».

— Валерий Александрович, Иван Федорович говорил, что мне покажут и полет.

— Да мы готовы продемонстрировать работу данного агрегата. Вы будете смотреть с земли или желаете сами полетать?

— Мне позволено полетать? — изумленно переспросил Кутахов, — в таком случаи я желаю полетать.

— Тогда прошу в кабину, хотя секундочку, сделаем фото на память, — и загадочно подмигнул. Вадим Иванович ожидал чего то неординарного, но ничего не произошло, его только попросили задержаться у самолета при открытой пассажирской двери. Взлет, несколько кругов над полем и посадка.

* * *

— Все прошло как и задумывалось, — отчитывался Валерий Александрович перед отцом, — привезли, показали, на самолете прокатили, сделали снимок на память.

— Фотку когда сделать успел?

— Я заранее готовился, взял с собой плоттер, пока он летал, распечатал.

— Что еще я должен знать?

— Хочу продемонстрировать им фильм о событиях в Штутгарте для более реального восприятия действительности.

— Можешь еще показать им свои похождения на Кавказе. Артиллерийскую стрельбу, взятие укрепленного селения, там кажется и рукопашный бой с казаком каким то имеется. Все равно скоро узнают. Депешу с Тифлиса точно направят будут искать и слезно просить о помощи, — с улыбкой произнес Говоров старший.

— Рукопашный бой плохо получился. Там три камеры должны работать, а так фигня вышла.

— Так этот эпизод сотри или сними заново в каратешном духе. Подготовь актеров, порепетируйте и сделайте конфетку, чтобы дух захватывало от молодецкой удали и стрельбы сними снайперские. Вернее нынче снайперов штуцерными кличут, но это не важно. Покажи работу пулемета, это должно произвести на них неизгладимое впечатление, — сказал отец и заулыбался.

На том и порешили, показать фильм о событиях в Шутгарте и отдельно о взятии укрепленного селения горцев, пересняв некоторые незначительные эпизоды.

* * *

В небольшой комнате находилось десять человек. Трое представители жандармерии, двое от МИД и двое представали военное министерство, а так же неизвестный в штатском и два казака. Все они, за исключением штатского и казаков, были приглашены для просмотра самодвижущихся картинок называемых «кино». На экране им демонстрировали события в Штутгарте. Пылающая земля в том месте где было изображение импровизированного корабля, растерено-перепуганые лица Прусского и Австрийского представителя и радостное, улыбающееся лицо Горчакова. Голос за экраном сообщал:

— Данный летательный аппарат называемый «самолет» может нести четыре бомбы или шесть ампул с «греческим огнем». Два самолета могут уничтожить до десятка судов противника, нанести существенный урон движущейся колоне врага, разрушить и сжечь вражескую крепость или любой город, включая столицу вражеского государства. Налеты можно повторять по несколько раз в день.

Во второй части фильма зрители увидели события на Кавказском фронте. Шли кадры казенозаряжающейся пушек и шестиствольных минометов, которые здесь для большей понятливости называли мортирами, стрельба по вражеским укреплениям. На кадрах так же был запечатлен прапорщик Низовцев осматривавший орудия и даже тот единственный момент когда он дернув за веревку выстрелил. Движущиеся автомобили с крыш которых стреляли «пулеметы», а сзади выскакивала «кирасная» пехота. Лихая атака казаков сотника Бойченко, которые удалецки скакали лихо привстав в стременах, стреляли во врага с револьверов и ружей. Был эпизод с прапорщиком Семеновым который с помощью автомата геройски расправляющимся с группой особенно злобных горцев еще до того как к нему подоспела подмога. Вот группа военнопленных рассаженная хитрым способом и охраняющие их солдаты. Потом был показан эпизод особого ведения драки который назвали «рукопашный бой». По окончании демонстрации в комнате еще некоторое время стояла оглушительная тишина, а потом начались эмоциональные обсуждения увиденного. И если представители МИД были обрадовано сдержаны, то полковник представлявший военное ведомство роптал:

— Я непременно доложу военному министру о увиденном! Это просто возмутительно, столь долгое время скрывать от нас такое величайшее открытие, да-с, Вы, — обратился он к жандармам, — непременно обязаны передать это, как его «специальное подразделение» в наше ведомство! Зачем жандармам пушки и самолеты, это не Ваше…, - ну и так далее в том же духе.

— Помилуйте любезнейший, — пытался ему возразить представитель жандармов, — мы никоим образом не имеем отношение к данному подразделению. Для нас самих это ново и так же как и Вы все это, — он указал на пустую стену с которой уже был снят экран, — мы увидели только сейчас.

— А как Вы объясните увиденный нами, только что показывали, — размахивая руками бурно утверждал он, — вот этого, — он указал пальцем на майора Кутахова, — офицера взлетающего на самолете и осмелюсь заметить, это было до того как эти летательные аппараты появились в Штутгарте! Как Вы это сможете объяснить, — неистовая полковник от военного министерства, — я это только что видел своими глазами!

— Майору Кутахову уже позже было позволено осмотреть и полетать на этих летательных аппаратах. Говорю Вам позже, после Штутгартских событий, — оправдывались жандармы.

— Прошу прощения господа, — вдруг заговорил мужчина в штатском, — это подразделение не принадлежит ни одному из перечисленных министерств и является совершенно частной инициативой и разработкой действующей во благо России и Его Императорского Величества совершенно бескорыстно и за свои средства. Например стоимость постройки одного летательного аппарата называемого «самолет» обходится почти в 30 тысяч серебряных рублей. О пушках, мортирах и прочих вещях я даже не говорю.

— А Вы собственно кто и почему находитесь здесь, — возмутился армейский полковник.

— Я? Да в принципе никто, но все то, что Вы только что имели честь созерцать принадлежит мне и моему отцу, — как то даже безразлично ответил штатский и улыбнулся.

Представитель армии напрягся и посмотрел на жандармов которые ничего не говоря дружно закивали головами как бы подтверждая, что это правда.

— Прошу прощения, — как то сразу успокоился полковник, — не знал. К тому же нас не представили, — тут же нашёл он что ответить, — господа из жандармерии с вечными своими тайнами и секретами даже не сообщили, что здесь будет присутствовать представитель от владельца всего этого чуда, — сделал легкую паузу и продолжил, — я полковник Сазонов Никанор Сергеевич, — как то даже бесцеремонно представился он слегка смутив собеседника.

— Говоров Валерий Александрович. На Кавказском фронте известен как «товарищ командир», а вот в Штутгарте — как инженер Гарин, — с легкой улыбкой произнес он, — каких либо воинских или других официальных званий не имею.

— Как же так господа, — снова взял всю инициативу в свои руки полковник Сазонов осматривая собравшихся, — столь незаурядная личность и никаких видите ли отличий по государственной линии.

— Ну это не на долго, — как бы ответил ему представитель МИД, — коль стало известно кто же на самом деле «инженер Гарин», то мы непременно будем ходатайствовать о награждении по дипломатической линии. Хотя это скорее должно быть оформлено как совместная операция третьей экспедиции третьего отделения и армии. Но на данный момент, я об известных событиях в Штутгарте, это принесло несомненную пользу именно нашему ведомству. — закончил он свою речь, которой скорее ввел в размышления представителей жандармерии и армии.

— Ну, что касаемо жандармерии, то данный вопрос будет поднят перед начальником третьей экспедиции экспедитором, титулярным советником бароном Дольет, поскольку данные действия подпадают под его сферу деятельности, — вывернулся представитель жандармов, — мы же как Вам известно представляем первую экспедицию.

— Это выходит господа, что за все случившиеся деяния должна ответствовать армия, — с нескрываемой иронией проговорил полковник Сазонов, — ну что же, учитывая еще и кавказские события я полагаю что без награждения господин Говоров не останется.

Демонстрация самодвижущихся картинок, по собственному желанию Императора была произведена для Его, Императорского Величества Николая I, наследника-цесаревича Александра Николаевича, возглавлявшего военно-учебные заведения, Дубельт Леонтий Васильевича, который был главой тайной полиции, начальником штаба Корпуса жандармов и управляющим 3 отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, морского министра Меньшикова Александра Сергеевича и военного министра Чернышева Александра Ивановича. Так же на просмотре присутствовали еще какие то Сиятельства и Высочества о которых история скромно умолчала, а Валерий Александрович видел их впервой и идентифицировать не смог.

— Значить Вы, Валерий Александрович, — Николай I в упор смотрел на Говорова младшего, — утверждаете, что один такой летательный аппарат, именуемый Вами «самолет» сможет вступить в бой с вражеской эскадрой и победить ее?

— Ваше Императорское Величество, если быть более точным, то теоретически да, а практически… имеется много факторов влияющих на исход озвученного Вами противостояния.

— И какие же это «факторы»? — уж как то очень жестко и властно поинтересовался Император, а военный и морской министр поддержали его интенсивным киванием головы и пристальным взглядом.

— Во первых удалённость от базы. Чем дальше цель тем сложнее ее отыскать и меньше времени чтобы прицельно произвести бомбометание. Элементарно заканчивается горючее летчик спешит, ошибается, мажет… Во вторых — ветер сдувающий как сам самолет так и бомбу при падении, к тому же волнение на море, корабль движется, это так же усложняет работу пилоту.

— И что все это значит?

— Что наибольшую эффективность работы самолета мы будем иметь действуя на корабли находящиеся в пределах видимости с берега или стеснённых в движении, например в проливах Дании и Турции, но для этого придется использовать плавучую базу чтобы увеличить радиус действия самолета. Еще можем использовать некоторые, так сказать, уловки позволяющие обнаружить и атаковать врага ночью.

— Простите Валерий Александрович, о какой плавучей базе Вы сейчас говорили? — спросил морской министр Меньшиков, Александр Сергеевич.

— Ну скажем пароход загруженный горючим, бомбами, ремонтными запчастями, на котором между вылетами пилот имеет возможность покушать, отдохнуть, выспаться в отдельной каюте, а по необходимости даже заменить уставших летчиков на свежих и все это пока самолет проверят, заправят и загрузят боеприпасом.

— Странно, — перебил Меньшиков, — разве самолет может произвести посадку на воду?

— Хм, простите забыл, — Валерий Александрович улыбнулся и покачал головой из стороны в сторону, — есть возможность оборудовать самолет поплавками, тогда он сможет садится и взлетать с воды, хоть номинально радиус его полетов как бы уменьшится, но наличие плавучей базы и сменного экипажа компенсируют данные неудобства.

— А как на счет армейских колон, крепостей и городов противника, — поинтересовался военный министр Чернышев Александр Иванович.

— Ну с этим никаких проблем, вражеские города ведь не бегают и не скачут, они стоят на одном месте и не убегают, если в нем много деревянных строений, тогда заливаем их греческим огнем, каменные сооружения забрасываем бомбами. Армию врага будем бомбить на марше и на привале, не давая ей нормально продвигаться вперед, не позволяя им питаться и спать.

— С эти все ясно, — как бы даже уставшим голосом произнес Светлейший князь Чернышев, — а показанные Вами события на Кавказе, эти новые пушки, самодвижущиеся кареты со скорострельными ружьями, кажется «пулемет» они называются, это как?

— Простите, я не совсем понял Ваш вопрос, — сделал паузу и как бы что то для себя решив продолжил, — но Вы ведь имеете возможность связаться со штабом в Тифлисе. Запросите у них отчет о деятельности «экспериментального отряда», под руководством «товарища командира» Говорова Валерия Александровича, то есть меня с моими казаками. Действовали мы в этом году совместно с подразделением майора Губкина. Еще можно запросить письменные измышления о новых образцах оружия кои приобрели и испытывали в бою казачий сотник Бойченко Афанасий Демьянович — винтовка и револьвер, пехотный прапорщик Семенов Александр Петрович — приобрел и испытал в бою автомат, ну и собственно артиллерийский прапорщик Низовцев Андрей Николаевич, тот осматривал и как бы инспектировал новые артиллерийские системы. Я полагаю, что названые мною господа на сегодня являются самыми объективными экспертами-практиками по новым образцам оружия.

— А как же мы объясним штабистам в Тифлисе, что не уведомили их о Вашем прибытии и требуем отчета о деятельности, — засомневался Светлейший князь Чернышёв.

— Александр Иванович, ведь в любом штабе могут что ни будь напутать. Отправить депешу не туда и не тому, писарь или вестовой могут напиться водки и вовремя не доставить послание адресату или вовсе потерять. Не уж то не было таких казусов, — с наивным лицом и на одном дыхании проговорил Валерий.

— Н-да казусов, точнее сказать даже конфузов таких в любой армии мира хоть отбавляй, — заулыбавшись в усы произнес военный министр и было видно, что этот человек уже что то для себя решил.

И когда Говоров младший уже стал надеяться, что все закончено и вопросов более не последует:

— Валерий Александрович, — Вдруг заговорил Его Императорское Высочество наследник-цесаревич Александр Николаевич, — Вы когда собираетесь вновь посетить Кавказ?

Валерий посещать Кавказ в ближайшее время намерений не имел, но… не откажешь ведь наследнику престола, особенно если точно тебе известно, что следующим императором будет именно он.

— Ваше Императорское Высочество, у Вас есть какие то планы? — решив вопросом потянуть время, за одно и определить реакцию присутствующих на данную тему.

* * *

Тифлис, штаб Кавказской армии, генерал-лейтенант Бояров.

— Ваше превосходительство срочная телеграмма с Петербурга, — сообщил адъютант.

— Что там, — усталым голосом ответил тот.

— Указание: подготовить отчет о деятельности, здесь дословно написано «экспериментального отряда» под руководством «товарища командира» Говорова Валерия Александровича действовавшего нынешним годом совместно с подразделением майора Губкина. Так же они непременно желают видеть из того же отряда: казачьего сотника Бойченко Афанасия Демьяновича, пехотного прапорщика Семенова Александра Петровича и артиллерийского прапорщика Низовцева Андрея Николаевича с их письменными измышлениями о новых образцах оружия. И еще совершенно непонятное, вышеуказанным лицам следует прибыть сюда в Тифлис. Так же следует подготовить площадку 300 шагов на 50 шагов для принятия летательного аппарата. Дальше указание по организации самой площадки.

— Вы точно все правильно поняли, — изумился полковник, — телеграфисты ничего не перепутали?

— Не могу знать Ваше превосходительство.

— По первой части все ясно, я даже знаю о ком речь, это как раз те кто так лихо штурмом захватил хорошо укрепленное селение горцев, а вот вторая часть о летательном аппарате мне признаюсь совершенно не ясна, — и почесал подбородок и шею, эта привычка у него образовалась еще с детства, когда ему запрещали чесать затылок, — хотя им там в Петербурге виднее, отыщите площадку.

— Здесь говорится, что она должна быть без бугров, рытвин и ям, а так же спереди и сзади должны быть выложены белые простыни и еще, для соблюдение строжайшей секретности выставить тайные караулы и организовать казачьи разъезды не ближе 2000 шагов от площадки.

— Ну это не сложно, что то еще?

— Срока у нас две недели и как мне кажется на этом летательном аппарате прибудет Петербургская инспекция.

— И это тоже в телеграмме?

— Нет это предчувствие. Не будет же он просто так лететь от самого Петербурга, значить непременно кто то приедет, а приехать может только инспектор.

— Возможно возможно, — тут же задумался Бояров, — и оповестите майора Свиридова, что Говорова Валерий Александровича искать ненужно. С ним все уже прояснилось, — сделал недовольное лицо и продолжил, — упущение столичных чиновников, а мне исправляй. Забыли шельмы нас уведомить о прибытии экспериментального отряда, а нынче отчет требуют.

* * *

— Валерий Александрович, видите ль такое дело, — обратился к Говорову жандармский майор Кутахов Вадим Иванович, — мне поручено поговорить с Вами, — здесь он сделал паузу, как бы давая понять важность поручившего, — на предмет оказания технической помощи.

— И в чем же заключается Ваша просьба? — вопросом на вопрос ответил Валерий.

— Вы же имеете опыт создания достаточно сложных в инженерном смысле летательных аппаратов? — и посмотрел на Говорова, — а здесь нужно оказать помощь представителям управления путей сообщения.

— Железнодорожникам?

— Ну можно и так их назвать.

— И какую же помощь они желают получить?

— Им нужна помощь в разработке улучшенного варианта паровозов, — и не дав возразить продолжил, — отчего то представители путей сообщения уверены, что Вы сможете справиться с данной проблемой.

— Милейший Вадим Иванович, у Вас не достаточно верное представление о моей деятельности, — улыбался ему в ответ Валерий, — я в основном отвечаю за силовую часть, за хозяйственно-инженерную Вам следует иметь беседу с моим отцом Александром Николаевичем.

— В таком случаи прошу Вас оказать содействие в организации встречи между представителем Главного управления путей сообщения и Вашим уважаемым отцом, — не растерялся Кутахов.

* * *

— Значит им нужны паровозы, — подвел итог Александр Николаевич, когда младший Говоров сообщил ему о разговоре, в котором упоминали представителей Главного управления путей сообщения, — ну что же попытаемся оказать им помощь, как ты считаешь подробной схемы им будет достаточно?

— Считаю что нет. Скорее всего они ожидают от нас действующий экземпляр паровоза, ну и схемы к нему.

— На сколько я знаю паровозы серии СО17 были очень удачными и служили до 80 годов, потом их начали сдавать на базы запаса которые как правило устраивали возле паровозных депо, а оттуда уже их сдавали на металлолом.

— Выходит нам нужно отыскать начальника такого депо и договориться с ним?

— Выходит что да, — немного подумав, Говоров старший продолжил, — в то время, а это конец 80 начало 90 многие были падки на автомобили, — сделал паузу и посмотрел на сына.

В начале 2000 стоянки непроданных легковых автомобилей были во многих портах Европы и не только в портах. Были и целые парки сплошь занятые под стоянки непроданных автомобилей. Цены на них никто не сбрасывал, они стояли на открытом воздухе, обдувались ветрами, покрывались пылью, мылись дождями, засыпались снегом, снова покрывались пылью, ржавели но все равно стояли и лишь пробыв на пунктах «сбора» по два-три года, их отправляли на разборку. Вот одной из таких стоянок мы и воспользовались. Дверь подводили максимально близко к выбранному автомобилю и с помощью троса затягивали в ангар.

Начальника провинциального депо с базой запаса паровозов долго искать не пришлось, а уж договориться с ним об обмене новой иномарки у которой по какому то недоразумению на кузове был выбит неправильный год выпуска и лишь из-за этого всю партию как бы забраковали, но документы о пересечении границы и прочие прочие — имеются в наличии. В общем вопрос стоял только в количестве паровозов которое нужно подготовить и как я намерен их забирать, потому как с директором вторчермета начальник депо будет договориться сам.

— Александр Николаевич, — возмущался начальник депо, Лев Яковлевич Былдер, — это грабеж. Восемь паровозов в прекрасном состоянии Вы пустите меня по миру.

— Лев Яковлевич, паровозы идут на металлолом верно? — дождавшись кивка продолжил, — их нынешняя цена — цена металлолома. Автомобиль который Вы получили стоит гораздо дороже, к тому же он совершенно новый, достаточно комфортный и уютный. Восемь.

— Я не могу согласиться на данное количество. У меня просто нету столько металлолома, к тому же директор вторчермета ну ни за что не согласится. Это же почти 70 тонн метала. Больше четырех ну никак и то не более чем по два в месяц. Взамен я могу Вам предложить несколько вагонов в отличнейшем состоянии. У меня есть грузовые штук шесть, три платформы и два пассажирских вагона еще до военной постройки.

— Странно, а отчего я их не видел? — изумился Говоров.

— Вы их и не могли видеть, они находятся на угольном складе.

— Уголь, паровозы должны быть с углем.

— Вы меня без ножа режете.

— Я соглашаюсь на шесть паровоза в отремонтированном, смазанном и покрашенном состоянии с углем, а так же беру все вагоны.

— Нет так дело не пойдет.

— Лев Яковлевич, у меня еще имеется один автомобиль, схожий с уже Вашим, но другого цвета.

— О это совершенно меняет дело!

— Но мне еще нужны пассажирские вагоны. Желательно, как бы это сказать, представительского класса.

— Ага, я Вас понял, — вдруг он оживился, — я даже знаю где их можно достать, но не знаю, не знаю как их сюда транспортировать, но вагоны очень хорошие. Армейские, штабные еще со времен войны, четыре штуки, в отличнейшем состоянии.

— А почему их четыре?

— Один штаб, второй как бы спальный для работников штаба, а третий для командующего, начальника штаба их личной охраны, четвертый под автомобили… я дословно не знаком со всеми этими нюансами, но они в отличнейшем состоянии уверяю и до недавнего времени находились в специальном ангаре.

* * *

Представитель Главного управления путей сообщения Панкратов Дмитрий Федосеевичем и представитель от Александровского чугунолитейного завода Кустов Николай Афанасьевич прибыли в Чудово и направились к дому по бумагам, принадлежащего Иван Фёдоровичу Яровому. Именно там должна была состояться встреча с Говоровым Александром Николаевичем, человеком незаурядным и очень нужным. Двор к которому их доставил извозчик сразу же произвел впечатление. Просторный каменный дом с большими окнами, водонапорная башня, ветряки, большой, даже можно сказать огромный металлический склад. Весь двор выложен разноцветной тротуарной плиткой. Все это смотрелось красиво и стильно.

— Значить Вас интересуют паровозы большой мощности, — после того как выслушал прибывших подвел итог Александр Николаевич.

— Ну в общем то да, — ответил представитель завода.

— В таком случаи прошу следовать за мной, — сказал Говоров старший и направился в сторону металлического склада. К этому времени в ангаре уже находился один из паровозов. Вымытый, выкрашенный на боку имелась надпись «Стрела» со стилистическим изображением оной. Из ангара в сторону боковых ворот были проложены рельсы, но за территорию двора не выходили. Увидев это прибывшие были в изумлении и если Панкратов Дмитрий Федосеевичем, представлявший главное управление был хоть и восхищён, но умерено сдержан, то Кустов Николай Афанасьевич, представлявший самую заинтересованную сторону Александровский чугунолитейный завода был восхищено возбужден.

— Это как как это, в совершеннейшей тайне и такое! — он бегал вокруг паровоза, который по сравнению с теми, что выпускал их завод, был просто огромен, — я отказываюсь это понимать. Александр Николаевич, я бы желал ознакомиться с характеристиками этого чуда, если у Вас таковые имеются, — после очередного оббегания паровоза, запыхавшись говорил он.

— Да да, прошу Вас, — и с этими словами он передал бумаги, — Здесь Вы сможете ознакомиться с основными параметрами данной модели.

— Однако, однако, — то и дело слышалось от Николая Афанасиевича, по мере ознакомления с напечатанным.

— Николай Афанасиевич, если Вы хотите продолжить осмотр, тогда Вам следует переодеться, — сказал подошедший к нему мужчина, подавая отличнейшую и достаточно удобную робу синего цвета с множеством карманов.

— Да да, — рассеяно ответил господин Кустов, — всенепременно.

Потом он снова бегал вокруг железного монстра, осмотрев все где только смог пролезть и протиснутся, за ним по пятам следовала группа в которую входил машинист Петр Поликарпович Слюсаревич и еще какой то рабочий Семен. Вместе они ели успевали отвечать на множество вопросов задаваемых уж очень любопытным Кустовым. В конце осмотра он не скрывал своего восхищения.

— Александр Николаевич, а отчего здесь у Вас изображена эта красная звезда? — вдруг спросил он.

— Звезда, это как бы наш товарный знак, а красная, чтобы было видно из далека, опять же красиво. Вы ведь тоже ставите на своих изделиях свой товарный знак, — резюмировал Александр Николаевич.

— Скажите, господин Говоров, какое количество данных паровозов Вы сможете поставить? — заинтересовано поинтересовался представитель Главного управления путей сообщения Панкратов.

— Милейший Дмитрий Федосеевич паровоз не наш профиль. В лучшем случаи, что мы сможем предоставить это не более трех, от силы четырех паровозов и несколько штук разных вагонов. Это все скорее заинтересует господина Кустова в плане технических решений. Я надеюсь Вы, — это к представителя Александровского завода, — обратили внимание на автосцепку?

— Это автосцепка?

— Да да, с ее помощью осуществляется автоматическое сцепление вагонов.

— Очень оригинально, очень. Скажите Вы уже оформили лицензионную привилегию на данное изобретение? — живо заинтересовался Кустов.

— Пока еще нет, но документация уже готовиться, к стати в данном паровозе очень большое количество новшеств требующих оформления лицензионных привилегий.

Разговор длился еще долго и в результате договорились, что в Чудове, к дому господина Ярового будет проложена отдельная железнодорожная ветка, что Панкратов Дмитрий Федосеевичем будет ходатайствовать перед начальством о закупке всех паровозов и вагонов, которые сможет предоставить господин Говоров, представителя завода Кустова Николая Афанасьевича сильно заинтересовали технические решения, и он надеялся, что руководство завода заинтересуется в приобретении генеральной лицензии на их применение.

* * *

— Валерий, а у нас ведь нету машинистов паровоза. Вот такие вот дела, — говорил Говоров старший сыну Валерию, — а кроме машиниста нужны еще и железнодорожники знающие толк в обслуживании парового чуда.

— Да я знаю и уже начал работать над этим вопросом.

— А мне казалось, что ты нынче больше занят восстановлением «мессера», который недавно приволокли и обучением Ивана Давыдина методам ведения воздушного боя, я так понял это ты для него шлем-симулятор обучения ведения воздушных боёв у программистов заказывал? И еще мне кажется, что с французами пора прощаться, пользы от них никакой.

— Я заказал два симулятора на четыре выхода, чтобы иметь возможность сразу обучать восемь летчиков, к стати на нем можно обучать и танкистов у меня и эта программка имеется, — и улыбнулся, — и шлемов заказал восемь. Французов, я и сам собираюсь отправить Виктора Буржуа в какую ни будь французскую колонию, закончит курс боевой подготовки, что бы на воина был похож и тут же отправлю, а Ивана Давыдина — лётчиком-добровольцем в Красную Армию, у них сейчас с этим напряженка жуткая, а этот прям с самолетом к ним прибудет, так что французов считай уже у нас нет.

— Ты его на этом «мессере» отправишь?

— Скорей всего что нет. Он в сущности металлолом, хотя до ближайшего советского аэродрома дотянет и даже сможет некоторое время полетать. Сначала он казался более ремонтноспособным, а когда начали разбираться, оказалось, что планер у него еще до нас был здорово ремонтным, мотор почти выработал моторесурс. Сейчас он как чемодан без ручки и тащить неудобно и выбросить жалко. Хочу его использовать как учебный для пилотов, а в дальнейшем жизнь покажет.

— Так что-то ты задумал, ведь задумал ведь правда, — и пристально посмотрел на сына прищурив глаза и слегка склонив голову, — говори, я тебя очень внимательно слушаю.

— Да как бы, — пожав одним плечом ответил Валерий, — ничего нового и оригинального, вот здесь, — он показал место на карте, — имеется лагерь военнопленных солдат и офицеров Красной Армии, там около 500 человек, при 40–50 охранниках, при чем заметь охрана из выздоравливающей команды.

— Как это понять?

— А вот так и понимай. В городке у них госпиталь, кого подлечили, но не до конца, на фронт ему еще рано, а в отпуск толи не заслужил, толи еще чего, но не отпускают, вот их и привлекают к охранным функциям, то мост посторожить, то вот военнопленных.

— Угу и ты решил, — и сделал многозначительную паузу.

— Да и я решил этот лагерь взять, чего там брать непонятно. Снимут их снайпера за пять минут, пленных на автомобили и на то же самое место доставлю, где прежние стояли. Там и землянки готовы и в общем там все на месте, мы вчера проверяли.

— Что никто не позарился?

— Ну почти никто, пять жены командиров с детьми и шесть раненых красноармейцы.

— Что с ними?

— Беженцы почти от Белостока идут. Измотанные, голодные, немытые не бритые, с десяток винтовок и револьвер. Патронов по три на винтовку. Охраны никакой, кору с деревьев варили в армейских касках.

— Совсем им видать плохо. Помочь нужно, наши ведь, русские.

— Уже. Накормили, организовали баньку, врач их осмотрел, троим сделали операции. В общем сделали все что нужно. К тому же среди пленных тоже будут и раненые и больные и еще женщины эти работники клуба, — и посмотрел на отца, — играют на фортепиано, аккордеоне, чего то там еще, есть преподаватель танцев. Красноармейцы — один танкист, один летчик, остальные с комендантского взвода.

— С этим ясно, только я не услышал вразумительного ответа на вопрос, где взять машинистов и прочих вагонников и работников депо.

— Отец все сделаем, я же не просто так на этот лагерь вышел. Здесь совсем недавно бронепоезд немцы разбомбили, не уж то никого в плен с него не взяли?

— Нам машинист нужен, лучше два, а не команда бронепоезда.

— Бронепоезд обычно два паровоза толкает, основной и дополнительный, к тому же не беда, если никого нужного не будет, тогда сходим на станцию, в депо, не уж то совершенно никого не отыщем, да быть того не может.

— Мне железнодорожники срочно нужны, припрутся эти, паровоз смотреть, а у меня даже пары развести некому, а их еще подготовить нужно.

Глава 6

Иметь свою электростанцию мне хотелось всегда, точнее с того самого момента, когда была приобретена деревня Андрейки, но в начале все как то не до того было, а с появлением мастерской проблема электроэнергии становилась все более актуальной.

— Отец, какие проблемы, — говорил Валерий, — насыпим дамбу, поставим пару генераторов и всего делов то…

— Не так то все просто, для того, чтобы насыпать дамбу нужно еще иметь уверенность, что эту дамбу не снесет, а если грунт под дамбой плохой и она со временем просядет и даст трещину, или еще хуже вода промоину под дамбой сделает, нет сначала нужно сделать геодезические изыскания, привлечь специалистов, просчитать какой объем воды, какие генераторы и сколько можно поставить, в общем не так все просто как кажется.

Через некоторое время наш разговор об электростанции возобновился, но в несколько другом аспекте:

— Вот смотри, — сказал Валерий и положил на стол исписанный листок, — это институты которые занимаются геодезическими изысканиями как раз для строительства электростанций, здесь же список предприятий, которые изготавливают оборудование, занимаются пуско-наладочными работами. Ну в общем где то так.

— Ага, очень хорошо, — произнес Александр Николаевич, ознакомившись со списком.

— А вот еще список. Это суда которые при перевозке автомобилей потерпели крушение, отдельным списком — севшие на мель или выброшенные на берег. Автомобили кстати разные, легковые и грузовые, автобусы и микроавтобусы, а так же строительные и дорожные машины и… в общем всякие, так вот, кроме автомобилей они еще перевозили запчасти к ним, скаты, аккумуляторы, генераторы стартеры в общем весь ассортимент.

— Команда на таком судне большая?

— В том то и дело, что до безобразия маленькая. В среднем около 15 человек, а автомобилей они перевозят, вернее на момент аварии у них было, опять же в среднем, около 300 штук.

— И ты предлагаешь?

— Да я предлагаю спасти эти автомобили и что там еще и пустить это все на благо, они в реальности пропали, утонули. К стати на всех судах большой запас ГСМ, — и отчего то улыбнулся. — Ты даже не представляешь с какими трудностями мы столкнемся при реализации этой задумки, начнем с того, что мы такого никогда не делали.

— Ну отчего ты сразу так говоришь, неужели в склад попасть было проще?

— Там была суша, а здесь при малейшей ошибке будем иметь очень много воды и еще не известно как поведет себя судно, если мы начнем его разгружать.

— Так мы его полностью разгружать и не будем, только необходимое.

— Знать бы пределы этого необходимого, — сказал Александр Николаевич и покачал головой.

В скорости у нас появились геодезисты с бурильной установкой на базе ГАЗ-66. Ездили, сверлили дыры, брали пробы, чего то измеряли, в общем работали, с ними неотрывно находился Валерий и Архип Рукавица, периодически подключались и другие старосты. В результате их деятельности в Андрейках, Ильинке и Кузином хуторе появились водяные скважины на каждой улице и еще больше в частных подворьях, не так чтобы у всех, но у многих.

— По итогам геодезических работ сооружение малой гидроэлектростанции у нас возможно, но для этого нужно провести некоторые мероприятия, — говорил Валерий отцу, — во первых расширить территорию под водохранилище, усилить берега и… нужно будет делать нижнее водохранилище.

— А нижнее зачем?

— Объем воды поступающей немногим меньше, чем будет расходоваться, при полной нагрузке, со временем это создаст проблему, потому нам было предложено создать нижнее водохранилище, для компенсации. Другими словами в ночное время, когда нагрузка будет минимальной, включать насосы и перекачивать воду с нижнего хранилища в верхнее. Ага еще у нас придется ставить каскадную станцию, это когда вода сначала крутит верхнюю турбину, а потом нижнюю, и еще таких каскадов у нас можно поставить два и один обычный, другими словами мы можем установить пять турбин малой мощности, этого нам с лихвой хватит на все задумки и еще запас останется, и теперь о непредвиденном, верхнее водохранилище при полном заполнении по расчетам выходит за нашу территорию, но есть и хороший аспект соседей как бы сказать нет, они преставились уж года три как, а дети их в деревне жить не желают, потому думаю нужно купить их имение.

— Ты об Мартыновских, так у них две деревни и обе больше наших, да хуторов неизвестно сколько… не проще ль прикупить этот луг и овраг? — говорил Александр Николаевич рассматривая карту, на которой пунктиром было изображено будущее верхнее водохранилище.

— Нет не проще. На территории имения Мартыновских я намерен открыть производство силикатного кирпича, сырье для этого там имеется при чем его там много, все равно они будут все продавать, а у нас намечаются крупные денежные поступления от продажи паровозов, к тому же там есть выход гранита, а это щебень, отсев, а вот здесь, — он продолжал водить карандашом по карте, — хороший песок, его можно использовать для производства стекла, опять же лес.

— Стеклом заниматься мы точно не станем, а вот по поводу белого силикатного кирпича, так идея мне нравится.

* * *

Поиск потерпевшего аварию судна с автомобилями, если точно знаешь где искать, длился недолго, сложнее было правильно настроить переход, а там дело пошло, сначала к выбранному авто цепляли буксировочный трос, потом отцепляли фиксирующие их концы, и лишь после этого, по одной вытягивали, пока основная команда занималась эвакуацией автомобилей, вспомогательные производили осмотр, в результате, кроме легковых машин были обнаружена и другая техника, в частности трактора, экскаваторы, разные грузовые машины, особенно порадовали два полуприцепа для перевозки автомобилей, удалось так же извлечь контейнеры с автозапчастями, шинами и прочим сопутствующим товаром, так же с судна откачали топливо, разобрали и вынесли каюты и много чего очень для нас нужного и полезного.

— Валерий, ты же говорил, что на судне будет около 300 автомобилей, а здесь явно больше.

— Вытянуть все мы все равно не сможем, — даже не пытался оправдаться он, — этот корабль мало того что сел на мель, так он еще и лопнул. В общем на нижние палубы не пройти и со временем его разорвет на части которые смоет на глубину, где он и сгинет, а то, что машин здесь больше это даже к лучшему, все равно все уйдет в счет оплаты, я так подозреваю, что еще нужно искать, уж больно грандиозное строительство мы затеяли.

* * *

Завод на котором нам смогут изготовить необходимое для мини гидроэлектростанции оборудование был определен и однажды утром на стоянку перед предприятием зарулила иномарка, достаточно шикарный автомобиль для начала 80-х годов, немецкий внедорожник BMW X5 E53 черного цвета, из которого вышел мужчина среднего роста с портфелем, подойдя к проходной поинтересовался как пройти в профком:

— На второй этаж и направо, — ответили ему.

Разговор с председателем профкома завода Олиярником Николаем Николаевичем был продуктивным:

— Мне нужны агрегаты на мини гидроэлектростанцию, те которые выпускает Ваше предприятие.

— Вы обратились не совсем по адресу. Вам нужно в отдел реализации… но и они Вам скорей всего откажут. Пакет заказов у нас расписан на несколько лет вперед, так что…

— Не спешите говорить нет, — с улыбкой произнес Александр Николаевич, — я знаю, что Ваше предприятие пользуется популярностью, но я хочу предложить Вам бартерную сделку…

— Хм, и что Вы намерены нам предложить такого, что непременно должно меня, вернее заинтересовать руководство завода?

— У Вас на предприятии ведь имеется очередь на автомобили, — согнув голову на бок и прищурив глаза хитро проговорил Говоров.

— На сегодняшний день это наша самая большая головная боль. Очередь у нас у-у! Не просто большая, она очень большая, — и тут же заулыбался, — на сколько я Вас понял Вы намерены предложить нам автомобили.

— Ну в общем то да. Иностранного производства.

— Ээ, а почему не отечественного?

— Ведете ль это очень долгая история, но вкратце, у меня близкий друг, работает в торговом представительстве в ФРГ, им там по случаю попалась партия автомобилей с неверно нанесённой датой изготовления, вот всю партию и забраковали…

— Вы хотите подсунуть нам бракованные автомобили?

— Нет, нет, Вы меня неправильно поняли, автомобили сделаны очень качественно, вся загвоздка в маркировке.

Мы еще долго говорили об преимуществах и недостатках отечественных и иностранных автомобилей и… в общем о чем только не говорили, и лишь потом Николай Николаевич прозвонив, пригласил к себе бригадира наладчиков.

— А в чем собственно говоря проблема, — внимательно выслушав мою просьбу и еще более внимательно, даже с мало скрываемой радостью предложение, которое его весьма заинтересовало, — бригадир наладчиков Евгений Николаевич, начал говорить — данные турбинки у нас имеются на складе готовой продукции, их несколько лет к ряду в разные страны Африки и Азии экспортировали, хотя… Александр Николаевич, я хочу сказать Вам честно, то что Вы желаете приобрести — прошлый век, это устаревшая модель, хоть и очень надежная, но устаревшая, да так вот, если она будет работать с релейными, а не электронными защитами, то совершенно не убиваемая.

— Евгений Николаевич, — тут же вступил в разговор председатель профкома, — Вы говорите, что такие турбины есть у нас на складе? Вы точно знаете?

— Конечно знаю, штуки два точно есть. У меня уже и командировка была выписана, но отчего то ее отменили и заказ аннулировали, с тех пор они на складе и… если память мне не изменяет, то и третья готова более чем на половину, но не уверен…

— Но заказчику, — здесь он кивнул на Говорова, — нужно пять штук.

— Ха, Николай Николаевич, если заказчик будет рассчитываться автомобилями, да еще по хорошей цене, то я думаю понимание среди коллектива предприятия ему обеспечено.

Переговоры шли два дня, уточняя количество автомобилей за одно изделие, вышло по 12 штук, но колебалось, в зависимости от класса и марки автомобиля, а еще через два дня, с самого утра на завод была доставлена первая партия из 16 автомобилей, так же магазин при заводе получил на продажу сопутствующие данной бартерной сделке товары: низкопрофильные скаты, аккумуляторы, стартеры, тормозные колодки, дворники и лобовые стекла, авто сигнализации и еще множество всякой авто всячины, и только после этого было проведено профсоюзное собрание с рассказом и уточнением кто сколько и за что получит автомобиль, после внесения соответствующей суммы в заводскую кассу, а неофициально по заводу ходил слушок, что желающие в свободное от работы время ударно поработать на строительстве плотины, здесь недалеко, будут премированы отдельно и индивидуально, в зависимости от вложенного труда и премироваться они будут именно автомобилями, а работать нужно будет на экскаваторах, самосвалах и прочей технике. Желающих оказалось более чем достаточно, рабочие брали отпуска, а кто уже отгулял — за свой счет и… утром автобусы их забирали, сбор был у заводской проходной, непродолжительная поездка и вот они уже на строй площадке, вечером всех отвозили домой, тут же забирая вторую смену. Руководство завода предложило оказать помощь и в получении остального, необходимого оборудования и стройматериалов. В общем все спасение нами легковые автомобили и микроавтобусы, а так же несколько грузовых автомобилей нами были переданы заводу в счет оплаты. Председатель профкома кратковременно стал самым уважаемым человеком на предприятии и я так подозреваю что и в городе.

У нас же начались работы по строительству мини гидроэлектростанции и начались они с углубления и расширения водоема, укрепления берегов и строительства плотины, а поскольку объем работ был не очень большим, а силы задействованные были значительными, то окончание строительной эпопеи было назначено на следующий год, это вместе с пуско-наладочными работами. С наследниками же имения Мартыновских велись достаточно успешные переговоры, но из-за неимения в наличии требуемой суммы, ограничились достаточно солидным авансом.

* * *

— Лагерь военнопленных находится километрах в 2 от деревни, фактически там два лагеря солдатский и офицерский. Солдаты сидят на открытой местности, охраняются движущимися патрулями по пять человек, офицеры находятся в отгороженном колючей проволокой периметре. Солдат привлекают на разные работы, в основном на ремонт деревянных мостов, заготовка дров и расчистку дорог. С утра в машины грузятся пленные и на работу, сзади за машинами едет мотоцикл с пулеметом, чтобы не убежали, — докладывал сержант Илья Левченко, в воскресенье на работы не привлекают. Кормят отвратительно, на день выдают пол миски баланды.

— Илья, откуда ты все это узнал, всего то два дня как наблюдение вел? — поинтересовался товарищ командир.

— Так мы тех кто убежал с этого лагеря за два дня 8 человек перехватили. Вот они и порассказывали.

— А что немцы «бегунов» не отлавливают?

— При нас не замечалось, к тому же там кроме немцев и предатели…, - как бы смущаясь дополнил он, — ну тех которых они заметили или заподозрили в попытке убежать они возвращают, но если по тихому, то… никто их не считает, лагерь промежуточный, при накоплении достаточного количества и при наличии на станции свободных вагонов их периодически отправляют, а так, в общем давно не отправляли, потому лагерь как бы переполнен, по предварительным данным красноармейцев около 600 да командиров до 100 человек, много раненых мужчины и женщины содержатся вместе.

— А женщины там откуда?

— Так сестры милосердия… госпиталь они взяли, есть еще связисты, жены офицеров наверное, точно не знаю, охрана в этом лагере не зверствуют, ведут себя нормально, почти по человечески.

— Мне все равно как они себя ведут, — вдруг напрягся Валерий Александрович, — их сюда никто не приглашал, они сами приперлись разрушать, убивать и грабить, и тем самым предрекли свою судьбу, — и повернувшись в другую сторону спросил:

— Клебанюк, что там по приему с учетом большого количества раненых?

— Все идет нормально лагерь готов, медицинские палатки, операционная, генератор все есть и проверено, имеются некомплект обмундирования, это если придется переодевать бывших пленных.

— В смысле некомплект?

— Брюки есть, а гимнастерок совсем мало, а то вещевое имущество которое взяли со складов в Польше, Франции и на Украине, так там фасон другой.

— Это не столь важно, — махнул ладонью Валерий Александрович, — главное имеется в наличии, и еще вооружать их будем «польскими маузерами», «мосинки» побереги.

— Как думаете проводить операцию по освобождению? — это уже к Левченко.

— Так как обычно, по тихому отстреляем охрану и своим ходом до вот этого лесочка, — указал место на карте, — там километров пять-шесть, за час-полтора ну в крайнем случаи за два доберемся.

— Чем думаешь эвакуировать трофеи?

— Возьму пару наших машин, да у них четыре те которые на работу возят, да два мотоцикла, и еще две машины у них сломанные стоят, да броневик пулеметный сломанный в нем пленные чего то ремонтируют, товарищ командир все продумано, — улыбнулся Илья Левченко, — за одно в этом транспорте и раненых перевезем.

— Когда думаешь начинать?

— Так сегодня вечером, как только тех кого на работы возили привезут, так и начну потихоньку, наши уже все всё знают.

— По аккуратней там, людьми за зря не рискуй.

— Клебанюк, ты как готов сегодня людей принять?

— Так точно. Ужин будет готов, медики предупреждены, операционная готова, генератор заправлен. Завтра отсортируем их по специальностям, создадим взводы, роты, потом организую баньку и постирушки… а дальше по графику.

— По какому графику? — заинтересовался Валерий Александрович.

— По армейскому, как в частях заведено… утренняя побудка, зарядка и целый день боевая учеба, — четко доложил Андрей Клебанюк, — перед сном просмотр учебных или художественных фильмов.

— Понятно, теперь о грустном, нам непременно нужны машинисты паровозов. Для более качественного выполнения данного задания, предлагаю всех железнодорожников временно свести в одно подразделение.

* * *

Операция по освобождению военнопленных прошла успешно, не считать же в самом деле инцидент, когда освобождённые до смерти забили фашистских приспешников и если военнопленных оказалось поболее той цифры на которую мы рассчитывали, то железнодорожников почти не было, но удача пришла откуда не ждали:

— Сами вышли на наш секрет. Группа в четыре человека, два танкиста и два железнодорожника, — докладывал временно исполняющий обязанности начальника сборного пункта Андрей Клебанюк, — я когда узнал, что они железнодорожники сразу их к себе вызвал. Оказывается это паровозная бригада, их поезд разбомбило вот они к нашим и пробираются, это потом они танкистов подобрали.

— Документы у них проверил?

— Да, — и тут же выложил на стол удостоверения, — я подумал, что и Вам будет интересно на них взглянуть.

— У танкистов значить ничего, — просматривая документы произнес Валерий Александрович, открыл удостоверение железнодорожника, плин открывается открыточкой… никаких скрепок листиков два, оба приклеены к политурке, есть фотография как узнать настоящее или поддельное? Фиг знает, отложим в сторону, по документам как бы бригада, — что еще скажешь?

— Ничего люди как люди, по ним видно что давно идут, одежда потрёпанная, сами заросшие, уставшие и очень голодные, у танкистов на два нагана три патрона.

— Угу, с машинистом и помощником нужно аккуратно провести беседу, возможен компромисс, поможем эвакуировать семьи, если они у них имеются, нам же необходимо, чтобы они обучили наших правилам эксплуатации паровоза…

Слюсаревич Петр Поликарпович 1889 года рождения всю свою сознательную жизнь был железнодорожником, помнил он японскую войну 1905 и империалистическую 1914 года, знавал царя, временных, белых и всяких разных других. Красные в их городок пришли как то незаметно, боев как таковых не было или он их просто не заметил? В общем сменили только флаг на городской управе, пропали жандармы и вечерами было страшно выйти на улицу, пережил он НЭП и голод и холод, он не был идейным коммунистом или советчиком, он просто жил и делал свою работу по мере сил и стараний. В 1939 году, когда была присоединена та часть страны, которая была под поляками его и еще несколько паровозных бригад перевели в Брест, война его застала на работе он был машинистом и вел состав в Жабинск, но не довел, на одном из перегонов они подверглись авианалету и… в общем в Жабинск они с Семеном помощником машиниста добирались пешком, а кочегар у них в бригаде был из местных и сразу сбежал куда то, на станции же была неразбериха, здесь то они и узнали, что началась толи масштабная провокация, толи война, но главное было то, что в Бресте немцы, значить возвращаться им некуда, так они стали беженцами по неволе, вернее он со своим помощником решили пробираться к себе на малую родину в Брянск, но и здесь им не повезло, состав на котором они ехали был разбомблен и дальше они шли пешком, потом встретили танкистов, от которых узнали, что они уже за линией фронта… решили идти вместе. На секрет вышли случайно:

— Стой кто идет, — негромко раздалось с права, и только они хотели разбежаться и залечь, как с лева так же услышали:

— Стой, стрелять буду.

Остановились, оглядываемся вокруг как бы никого, новая команда:

— Стать на колени — сесть на ноги, руки поднять вверх и без баловства.

Команду выполнили, и лишь после этого к ним вышло… лохматое существо, оказавшееся дозорным.

Лагерь, здесь оказался военный лагерь, бойцы были только какие то измученные и в здорово потрёпанной, хоть и явно недавно выстиранной форме, а еще их покормили, при чем ни как ни будь, а настоящей кашей с куском курятины, потом с ними вел беседу какой то командир в пятнистой форме, такую Петр Поликарпович еще никогда и не видел, ему он рассказал все, от начала и до конца, потом был разговор за императорскую Россию, вспоминали, что не все там было так уж и плохо, особенно для них, железнодорожников.

— Петр Поликарпович, а семья у Вас имеется?

— Ну можно сказать, что имеется. Жена в Бресте осталась, а дети в Брянской области.

— Тут такое дело, нам нужен человек, умеющий управлять паровозом.

— Ну, это дело не хитрое, я вот смогу, — с улыбкой произнес Слюсаревич, — Семена помощником возьму и справимся. Если еще и кочегара дадите, то совсем хорошо будет.

Долго они еще говорили о жизни, о событиях, о прошлом и будущем. Отчего то этот военный записал адрес в Бресте, по которому находится его жена. На следующий день они каким то чудным образом оказались в ангаре среди которого находился с виду новенький паровоз. Их с Семеном подвели к двум мужчинам в старомодных гражданских сюртуках:

— Александр Николаевич, — обратился к старшему приведший их сюда военный, — это именно те железнодорожники о которых Вам докладывали.

— Угу, — произнес тот глядя на Слюсаревича и Семена, — Петр Поликарпович Вы сможете управлять этим? — спросил он указывая на паровоз.

— Отчего же не смочь, смогу.

— Иван Федорович, — произнес Говоров старший, обращаясь к Яровому, — организуйте пожалуйста сменную одежду для господ машинистов и пусть они приступают, я желаю увидеть как это железо сдвинется с места.

Вот так и начали работать на новом месте Слюсаревич Петр Поликарпович вместе со своим помощником Семеном, обучая машинистов и помощников машинистов паровоза. Поначалу все им было дивным, а потом стало обыденным и как то враз, неожиданно закончилось. Петр Поликарпович Слюсаревич и Семен был отозван с непродолжительной командировки. Подписали бумаги о «неразглашении». Встретились со своими семьями которые, как оказалось специальная команда пока их не было эвакуировала из Бреста. Получили довольно внушительный продовольственный паек и деньги за командировку. Потом секретным рейсом их всех доставили с соответствующими бумагами и предписанием на станцию Поварино, где их тут же, ввиду нехватки квалифицированных кадров приняли на работу в депо, при чем Семена повысили до машиниста.

* * *

Сержант Илья Левченко был достаточно опытным бойцом и командиром, неоднократно ему приходилось участвовать и командовать, но все всегда было под присмотром товарища командира или он находился где то поблизости и с ним всегда можно было проконсультироваться и прояснить ситуацию. В этот же раз было оказано высочайшее доверие, ему совместно с Андреем Клебанюком поручили разработать и осуществить операцию по освобождению военнопленных.

— Илья, я ведь артиллерист и в Ваших разведывательно-диверсионных делах не очень, — говорил Клебанюк…

— Да ничего сложного. Произведем разведку, выясним кто и где находится, когда посты меняются, по сколько человек в секрете. Тихо подкрались и по возможности всех аккуратно уработали, — храбрился Илья Левченко, в душе осознавая, что все это проделать ох как не просто, даже имея всякие разные штучки в виде хитрых маскхалатов, хороших биноклей, тепловизоров и глушаков на винтовки и револьверы.

— Вот и хорошо. Раз тебе это настолько знакомо так и поступим, я займусь организацией лагеря, а ты силовым вопросом, — обрадовано констатировал Андрей.

Разведывательно-диверсионная группа в которую входил Игнат Соловьев и Влас Сафронов скрытно вела наблюдение за лагерем военнопленных, уже который час и все скрытно. Они уже точно знали, что никаких секретов нет. Охрана в вразвалочку ходит по определённому маршруту в пределах своего участка. Достаточно часто делает остановки, а может и вообще отойти в сторонку и просто посидеть на травке. Определили, что в патруле один немец и два с белыми повязками на рукаве, бывших военнопленных согласившихся сотрудничать с ними. В общем все враги которых нужно бесшумно ликвидировать. Наблюдали они с расстояния не менее 100 шагов поскольку местность была открытой, но такое расстояния даже для начинающего снайпера было не проблемой.

Чем хороша винтовки СВТ-40 которую за сочетание букв назвали «Светка», что автоматически подает патрон. Знай себе нажимай на курок, а в мастерской их еще и модернизировали. Приспособление под глушитель, приклад сделали откидным и с удобной пистолетной ручкой, установили затыльник для уменьшения отдачи, снайперский прицел. Так же имелся увеличенный до 20 патронов магазин… винтовка вышла очень удобной, хоть для стрельбы на дальние расстояния и не достаточно точной.

— Игнатушка, ты там поаккуратней, чтобы поменьше стирать было, — говорил Сафонов, — маманя в прошлый раз очень ругалась когда ты этому горцу с пулемета всю бурку продырявил. Такая хорошая, черненькая, видная и мало того, что в крови, так еще и дырок уйма.

— Влас отстань. Где ты на этих голодранцах бурки видишь? Мы здесь, чтобы наших освободить. Говорил же сержант Илья, что хабара не будет. Это патриотический выход, чтобы навык не терять да дух армейский поддерживать. Отчизне помочь в трудную годину, а ты… в прицел смотри, да не промахнись.

— Ой не говори Игнатушка. Еще ни одного выхода не было, чтобы мы с тобой чего к дому не приволокли. Даже в тот раз, когда с прошлыми освобожденными да саперами на неделю ходили, так целую гармошку хитрую добыли.

— Влас, эта гармошка аккордеон называется.

— Да по мне хоть и бубен, все одно ть играть не умею… — Договорить он не успел, в наушниках прозвучала команда сержанта Ильи Левченко, ответственного за данную операцию:

— Начинаем по тихому, — сразу и начали и тут же закончили ввиду отсутствия мишеней. По тихому они убрали охрану и часового на вышке. На глазах у изумленных «сидельцев», которые смотрели на них очень широко открытыми глазами собрали трофей, не забыв и на вышку заглянуть. Так же быстро все закончилось и в других местах. Воевать то в сущности было не с кем тыловое подразделение, более чем на половину состоящее с временно прикомандированных из выздоравливающей команды, разбавленное предателями, которые кроме как на карательные действия были не способны ни на что и как оказалось вооружённых палками.

У распахнутых лагерных ворот находился Андрей Клебанюк с группой в пятнистой форме и дружно сортировали народ:

— Раненых садите в автомобили. Сломанные машины подцепляйте прицепом, на них тоже садите раненых и изнеможённых бойцов. В каждую машину по санитару и кухню, Истомин! Кухню прицепите к вон той машине, а сзади нее бочку-водовозку!

— Так эта бочка на конной тяге, — разводил руками тот кого назвали Истомин, — может лучше лошадь?

— Лошадь будет тянуть телегу, а эту бочку к машине прицепи…

— Так как жеж…

— А кому сейчас легко…, - в это время к нему подбежал группа из только освобожденных бойцов:

— Товарищ командир, позвольте мы ее эту бочку прицепим, мы знаем как…

— Ага, хорошо, — обрадовался Андрей, — Истомин, возьми вот этих бойцов и прицепи бочку, за одно и фамилии спроси. После бочки цепляйте этот гроб на колесах, по недоразумению называемый броневик. Ага Литвинов, Литвинов а ну давай сюда этот мотоцикл с коляской, — потом он заметил группу освобожденных командиров, — товарищи командиры стройте бойцов в колонны и направляйтесь вон к тому лесочку, — и уже в другую сторону, — Илья Левченко, что там у тебя? Скоро закончишь? — тот в это время командовал загрузкой трофейного имущества из немецких палаток и домика в котором была контора:

— Уже заканчиваю. Чуть чуть осталось, — ответил ему Илья.

— Направь кого из своих ребят показать куда колонна должна идти.

Потом он увидел мужчину который все время находится рядом.

— Тебе чего, — как бы даже грубо спросил Клебанюк.

— Военврач 2 ранга Климович Станислав Федорович, начальник санчасти…

— Военврач по какой специальности? — перебил его Андрей.

— Хирург, — со вздохом ответил тот.

— Очень хорошо, поедете со мной на мотоцикле, далеко не отходи по формированию автомобильной колоны будем выдвигаемся.

Автомобильная колонна выехала только через час, обогнала идущие, скорее медленно бегущие колонны и шустро скрылась в лесу. Если автомобили прямиком через ворота попадали в замаскированный лагерь, то с пешими колонами поступили по другому, их незаметно сначала перебрасывали к болоту, и только пройдя через которое они оказывались в лагере, где измученных людей ждал отдых и ужин.

На утро следующего дня начали распределять по взводно и по ротно стараясь придерживаться воинской специальности, назначать командиров, старшин и сержантов, больных и раненых, как впрочем и всех остальных осмотрели медики, составили списки самых необходимых вещей, радовало что форма были почти у всех за исключением раненых, форма которых была по большей части приведена в негодность, группа в гражданской одежде, как оказалось призывники следовавшие на пополнение в часть, но не дошли.

— Гражданских одень в польскую форму, пусть только знаки различия поспарывают, — говорил товарищ командир временно исполняющему обязанности начальника сборного пункта Андрею Клебанюку, — впрочем и раненых тоже, ее у нас достаточно. Вооружать будем польскими «маузерами», броневик этот, что с ним?

— Ходовая живая, а мотор разбит, — сказал Ави Финк, наш начальник мастерской, вернее уже цеха имеющего все основания превратиться в небольшой завод.

— Что думаешь делать?

— Можно поставить моторы от польских грузовиков. У нас их два штуки есть подходящих. Слабенькие они но и родной на БА-20 всего то на 50 лошадей.

— Ставь. Вооружишь зениткой Flak-30. Башенку срежь, а эту поставь, — и тут же обратился к врачу-хирургу Зелинскому:

— Вениамин Яковлевич, что с больными и ранеными?

— Ох Валерий Александрович, с больными и ранеными все идет согласно графика выздоровлений, но их так неожиданно оказалось много больше 100 человек, но прошу понять меня правильно, даже квалифицированная помощь достойнейшего человека, многоуважаемого военврача 2 ранга Климовича Станислава Федоровича, и беззаветный труд многих его коллег не могут заменить лечебных препаратов, это такое горе что…

— Бля, — грубо прервал затянувшуюся тираду Валерий, — Вениамин Яковлевич, говорите человеческим языком без этих выкрутасов.

— Так я же и говорю. На данный момент наш полевой госпиталь испытывает острую нужду в новейших лечебных препаратах, банальный дефицит которых приведет к затягиванию выздоравливающего процесса…

— Вениамин Яковлевич, дальше продолжать не стоит, я Вас понял.

— Клебанюк, так Вы мне и не сказали, какое количество людей находятся на сборном пункте?

— По предварительным подсчетам 723 военнослужащих из которых 76 в гражданской одежде и 34 женщины, по большей части медсестры медсанбата, но есть и жены командиров, так же освобождено 57 командиров, 118 человек на данный момент находятся в госпитале, 76 это раненые и 42 больных. По военным специальностям разноску еще не делал, элементарно не успел, хотя лист-анкету заполнили и сдали все.

— Нужно отобрать летчиков, танкистов, саперов, артиллеристов, связистов, а так же нужно подобрать людей для обучению в разведывательно-диверсионных группах. Всех остальных обучать по программе пехотных подразделений. Так же всех сфотографировать и выдать листок-справку с указанием имени, отчества года рождения, с какого города и каким военкоматом призван, адрес семьи.

— Воинское звание указывать? — поинтересовался Клебанюк.

— Нет, они все за исключением рядовых, являются всего лишь кандидатами на восстановление прежнего воинского звания, а вот воинскую специальность указать нужно.

— Товарищ командир, а печать?

— Печать… на этот счет я подумаю, — пообещал Валерий.

Вопрос с печатью решился легко, в 2000 годах многие занимались изготовлением штампов и печатей, вот в одной такой богадельне и заказали.

— Внизу должно быть написано «СССР» по кругу, по обводу «За Нашу Советскую Родину», а в центре изображение «Звезда», внутри которой «Серп и Молот», — говорил Александр Николаевич приемщику заказа.

Тот лишних вопросов не задавал, только поглядывал и улыбался, как оказалось для такой работы никаких разрешений ненужно, в общем через два часа заказ был выполнен, краску же для печати взяли вишневого цвета.

Для «временного сборного пункта» день начинался как в обычной воинской части: пробежка, зарядка, завтрак и занятия. Снова учили правильно окапываться, сооружать блиндаж или дот, готовить полезные для здоровья и жизни в целом — щели, начальное знание саперной подготовки, поддержка и взаимопонимание в бою, обязательная ежедневная стрельба и уход за оружием, а так же оказание первой медицинской помощи. Возобновили и танковую обкатку, так же изучали их сильные и слабые места, а особо пугливых еще и внутрь сажали, чтобы сам убедился какой обзор и каково там, за броней.

Отобранных бойцов для РДГ обучали по упрощённой схеме нашего спецназа: бесшумная ходьба, маскировка, снятие часового, выбор и захват языка, примитивный рукопашный бой, стрельба из оружия.

Артиллеристам на схемах показывали уязвимые места танков, попутно изучали и силуэты вражеских машин включая «Тигр», «Пантеру» и «Фердинанд».

Танкистов и летчиков обучали с помощью симулятора, который был достаточно реалистичным и позволял довольно точно отработать действия в бою, применяя хитрости, уловки и прочие моменты боя, которые им предварительно показывали, и на которые следует обращать особое внимание.

А вечерами показывали фильмы в основном на военно-патриотическую тему.

* * *

— Вот здесь, — указывал место на карте бывший капитан и бывший командир танкового батальона Лютиков Иван Сидорович, — у этого брода мы стояли дожидаясь прибытия отставшей пехоты, когда приехал комиссар бригады с прокурором и машина охраны с ними, так вот он стал требовать немедленно атаковать немцев, я ему пытался сказать, что без пехоты наши танки станут легкой добычей, но где там, он сразу стал кричать, что с ним прокурор и расстрельная команда и по закону военного времени… В общем пошли мы на штурм, а у немцев там засада была, брод они нам давали проехать, а только на горку танк подымится, так по нему все сразу немецкие пушки стрелять начинают, а этот орет сзади, командовать не умеете, а какая тут может быть команда когда в лоб на укреплённого немца бросают без артиллерийской поддержки и пехотного прикрытия еще и маневрировать не дают? В общем вся техника там осталась, все добравшихся к этому месту 23 танки, а эти увидели разгром, заскочили в свою машину и укатили. До вечера собирались выжившие одиночки и экипажи, а утром немцы сами в атаку пошли, а у нас раненых полно да контуженых, а с оружия только револьверы… в общем кто успел заскочить в полуторку, тот и спасся, неразбериха была, никто не знал куда бежать и что делать… в скорости самолет немецкий появился, машину бросили, а через три дня немцы сами нас догнали… так в плен и попал.

— Может это не Ваш комиссар был? — попытался усомнится Валерий.

— Ну как же не наш, что я его в морду не знаю, наш это старший батальонный комиссар Фельдман.

— Н-да, дела, — тут же согласился Клебанюк, — и давно это случилось?

— Да дней двадцать как, или чуть больше, — по русски почесав затылок ответил Лютиков.

— Может там трофейщики уже все подобрали…

— Подобрали, — согласился Лютиков, — вот сюда они все свозят, на эту станцию, — и тут же показал на карте.

— Откуда знаешь? — поднял на него взгляд Валерий Александрович.

— Так нас привлекали к сбору трофеев и как похоронную команду, потому и знаю, вся техника наша вот здесь на железнодорожной станции Лукошичи находится, а два танка, которые не по броду пытались пробраться и завязли, так и остались в речке, немцы, вернее мы… их вытянуть не смогли.

— Ну что ж… будем тянуть бегемота с болота, — проговорил товарищ командир и хитро, с улыбкой посмотрел на так же улыбающегося Клебанюка.

Акцию по вытягиванию танков из болота провели в тот же день вечером, место оцепили спецназом, со стройки сняли два бульдозера и… вот эти два БТ уже у нас в мастерской, а к утру отмытые весело урчали моторами, и кто то шустрый мелом написал на них «Бегемот 1» и «Бегемот 2».

К акции в Лукошичах готовились основательно, как сообщала разведка там был сбор трофейного имущества… даже не знаю откуда его туда только не свозили, хоть сама станция была небольшой, но кроме трофейной команды, которая вместе со всем своим имуществом находилась непосредственно на станции там еще, совсем недалеко, на базе каких то мастерских был рем взвод, а в центре самой деревеньки еще и отряд полевой жандармерии. Какое количество солдат у трофейщиков понять было невозможно из-за частых отлучек одних и прибытия других, так же там были и военнопленные грузчики, ремонтный взвод тоже использовал труд военнопленных, с отрядом полевой жандармерии было проще, у них было 8 мотоциклов и легковой автомобиль. По нашим подсчетам получалось, что на станции и в окрестностях находится около 70 военнослужащих вермахта и неизвестное количество «хиви», так называемых «добровольных помощников» из числа военнопленных.

— Товарищ командир, жандармы собралась и сегодня утром со всем своим имуществом выехали с деревни, так же собирается ремонтный взвод сегодня вряд ли, а завтра с утра точно убудет… а у них там три гаубицы 10.5 см такие же как у нас и уже отремонтированные, при чем ремонтировали колеса и станину, да «Ханомаг», и два тягача «Комсомолец», автомобилей грузовых три штуки, два мотоцикла и еще мы их сосчитали, 17 немев и 8 «хиви», и все это под командованием двух унтер-офицеров, — говорил взволнованный Левченко и так предано смотрел в глаза… — а еще у трофейщиков сегодня всего шесть немцев-охранников и четыре «хиви», остальные куда то уехали.

— Илья, откуда такая точная информация?

— От ремонтников двое наших сбежало, а мы их перехватили, вот они и поделились информацией, и еще у ремонтников не добровольные помощники, а просто знающие в ремонте военнопленные с того лагеря который мы давеча разгромили.

— И когда ты хочешь начать?

— Как только Вы дадите добро, с Клебанюком о предоставлении людей в помощь для быстрой эвакуации имущества уже договорился, силовую сторону я беру на себя, ну еще и новеньких привлеку, не все же им по полигону учиться.

* * *

Штефан Кулаковски рядовой ремонтного отделения артиллерийского дивизиона, поляк из под Бреслау в вермахт призван осенью 1940 года, а до этого рабочий автомастерской. Особой радости от того, что он стал воином Великой Германии не испытывал, но зная что предыдущие компании были скоротечными и победными потому воспринимал случившееся как должное и временное. С первого дня пребывания подразделении он, так же как и до этого, чинил сломанные автомобили, стрелять ему пришлось дважды, первый раз они увидели убегающих врагов и стреляли по ним как в тире по мишеням, а вот второй раз, совсем недавно по ним стреляли из засады, тогда он здорово испугался за свою жизнь, особенно после того, как находившегося рядом с ним Вольфгана Розенберга убило, а Йенс Шустер был ранен. Он выставил винтовку из кювета, в котором даже не знал как оказался и стрелял, не глядя куда, не высовывая головы и поднялся лишь когда выстрелы прекратились. И вот они уже больше двух недель находились на окраине железнодорожной станции Лукошичи. Ремонтировали машины, мотоциклы, орудия. При чем основные поломки были не боевыми, а так сказать дорожными, не выдерживала техника, к тому же у них машины в основном были трофейные французы, хотя чего там машины, не выдерживали и пушки, вот после очередного перехода, из четырех орудий два вышли из строя, у них на колесных ступицах разлетелись подшипники, а третье перевернулось в результате нападения и ему пришлось чинить лафет. Нападение пришлось как раз на них, ремонтников. Из 17 человек личного состава после боя в строю осталось 8. Троих убили, а шесть отправились в госпиталь, третье орудие… водителя убило и машина слетела в кювет, да так неудачно, что пушка перевернулось, машина из-за перекрученной рамы восстановлению не подлежит, еще две машины из их дивизиона были сожжены, а две повреждены, так же повреждения получил «Ханомаг». Эффективный ремонт всей этой техники с такими потерями вести было совершенно невозможно, но их унтер Клаус Ройтер нашёл выход и привез из находящегося невдалеке лагеря «большевицких» военнопленных десять человек понимающих в ремонте, так же он договорился с трофейщиками, которые стояли на станции и те позволили им взять два трофейных тягача «Комсомолец», которые после небольшого ремонта могли тянуть орудия.

— Вилли, — говорил слегка набожный Штефан Кулаковски сослуживцу Роске, — ты слышишь как эти русские ругаются, они постоянно оскорбляют Бога и Деву Марию, я не понимаю как Всевышний может терпеть этих безбожников, — в это же время трое русских военнопленных ремонтировали броневик, стучали кувалдой и один из них достаточно громко произнес:

— Ё… твою бога мать, куда ты лупишь, вот сюда ху*рить нужно, — и размахивая руками показывал куда конкретно, сколько раз и с какой силой…

— Вот слышишь Вилли, они опять ругают Создателя, — никак не мог успокоиться Штефан, — и почему они еще до сих пор ходят по созданной Им земле? Ведь наказал же он жидов за ложь и воровство…

— Штефан, жиды — рабы божьи, а русские… я даже не знаю как сказать, они наверное его родственники. Только очень близким родственникам позволено так ругаться, я даже подозреваю, что они его потомки, возможно внуки или правнуки.

— Вилли, — услышав такое Кулаковски был в замешательстве, — что ты говоришь? Какие внуки, что за правнуки…

— Штефан ты сам подумай, ты ведь когда был маленьким не всегда слушал родителей, был недоволен отцом и матерью, дедушкой и бабушкой и тебе ведь за это ничего небыло…

— Почему ничего не было? Меня ставили в угол, били ремнем, — не сдавался Штефан Кулаковски, — я ходил в костел, просил прощения у Бога, исповедовался…

— Но ведь тебя наказывали углом или ремнем родители, отец и мать, а дедушка и бабушка чаще тебя защищали. Вот и получается, что русские внуки или правнуки Бога. Как только они провинились и их хотят наказать у Бога просыпаются родственные чувства и он начинает их защищать…

— Вилли Роске ты безбожник! Все знают, что Вы в своей Восточной Пруссии все ненастоящие немцы, — сердился он, — не говори мне ничего этого…

— Камрад не сердись так сильно, — с грустью говорил ему сослуживец, — вот увидишь русские выиграют и эту войну. Даже если мы возьмем Москву и этими землями будут управлять немцы. Пройдет одно, два пусть даже три поколения и немцы оставшиеся на этих территориях станут считать себя русскими. Они так же будут ругаться, пить водку, ходить в баню, носить тулупы и треухи. У нас их станут называть русскими, сначала в шутку, а потом и всегда, а потом, потом они станут независимы от Германии и назовут свою страну Россия.

* * *

Трофейщиков обезвредили легко. Незаметно появились во второй половине дня в немецкой форме и с помощью револьверов с глушителем все было кончено едва начавшись. К ремонтникам поехали на мотоциклах:

— Слушайте меня внимательно, — инструктировал Илья Левченко, — на полном морозе въезжаем к ремонтникам, разъезжаемся веером и по пути, по тихому валим всех попавшихся немцев из револьверов с глушаком, не забываем о контроле, потом зачистка. И смотрите внимательно, — это к новичкам из созданных РГД, — наши в пятнистой форме, как одеты военнопленные сами знаете.

Штефану Кулаковски повезло. В день сбора перед передислокацией он был в наряде, поглядывал как сослуживцы грузят имущество и сам себе улыбался. Хотя не все было так хорошо. Сегодня утром обнаружилось, что двое «большевиков» из военнопленных пропали и унтер Клаус Ройтер сильно ругался и грозился всех повинных выявить и примерно наказать. Лениво смотря на пустую дорогу, он заметил пыль, к ним ехали мотоциклисты. Штефан даже удивился, ведь жандармы уехали сегодня утром, может чего то случилось, но додумать он не успел. Первые два мотоцикла проехали мимо него не останавливаясь и пока он изумленно смотрел им в след…

Пфу, пфу дернулся в руке револьвер производя приглушённые глушителем выстрелы которые за ревом моторов и так небыли слышны:

— Поехали, поехали, не останавливайся, — говорил Игнат Соловьев своему извечному напарнику Власу Сафронову и тот молча проехал, даже добавил газу, хоть внутренний хомяк и жал его душу требуя остановиться и поживиться ставшим совершенно бесхозным добром. С ремонтниками покончили так же быстро как до этого и с трофейщиками. Печаль была только в одном, ремонтники не успели все загрузить и эту работу пришлось заканчивать за них.

* * *

Трофеев было много, но все они по большей части или разукомплектованы, либо в разной степени сломаны, но при определённом умении и старании из трех экземпляров можно было собрать один. Были танки БТ и Т-26, даже один Т-34, тягачи разных модификаций, 45 и 76-мм (УСВ) пушки, гаубицы М-30, 50 и 82 мм минометы, 37 и 85 мм зенитные пушки, множество машин.

— Металлолом, — глядя на это произнес Валерий Александрович.

— Нет не все, — ответил Клебанюк, — орудия почти все в рабочем состоянии, а то что без колес, так это поправимо. С минометами ротных 50 мм целых почти нет, а вот батальонных 82 мм штук пять найдется. Зенитки 37 мм так их можно на грузовик трехтонку монтировать, а 85 мм даже и не скажу с виду целая. Лютиков говорит, что танков можно восстановить с десяток. Врет конечно, но попробовать стоит, а машины даже и не знаю…

Целый день, всю ночь и часть следующего утра эвакуировали доставшиеся трофеи, а были они не малыми, на следующее утро прибыла группа немцев-трофейщиков и еще «подвезли» пулеметный броневик и два танка, один из которых был Т-34. Лютиков был в восторге. Одних танков БТ разных моделей было 28 штук, а еще два Т-34, артиллерии насобиралось так же приличное количество. Огорчало только совершеннейшее отсутствие снарядов, но и этот вопрос решился:

— Артиллерийские склады находятся вот здесь и здесь, — говорил бывший начальник артиллерий дивизии, подполковник Лежак, показывая на карте, — а вот здесь был полевой склад.

— Как это понять «полевой склад», — переспросил товарищ командир.

— А это когда началась война мы вывезли в лесную балку и замаскировали, там снаряды, мины разные, я чего об этом говорю, вряд ли немцы его нашли.

— Проверим, — произнес Валерий и посмотрел на Левченко.

— Пол часа, — ответил тот, поняв от одного взгляда, что проверять придется ему и его бойцам.

— А снаряды для танков и зениток, я так понимаю придется брать на складах…

— Вы хотите брать штурмом артиллерийские склады? — поинтересовался подполковник Лежак.

— Ну зачем же штурмом? По тихому. У меня ведь разведывательно-диверсионное подразделение. Клебанюк, подготовьте людей и транспорт к… даже не знаю как сказать правильно, передислокации содержимого артиллерийских складов.

Склады с боеприпасами перевозили еще два дня. Проблему боепитания закрыли окончательно.

К ремонту техники приступили сразу же, нашлись и специалисты, и умельцы, и силы и возможности. В первую очередь занялись орудиями как требующими незначительного ремонта. М-30 восстановили все 7 штук, имеющиеся шесть 76 мм пушек (УСВ) было решено установить на шасси пулеметного Т-26, их тоже было аккурат шесть, еще были два т-26 пушечных, но они пошли на запчасти, поскольку были ну очень сильно разбиты. Пушки-сорокапятки были целые, за исключением двух, у которых отсутствовали затворы и оптика, обе 37 миллиметровые зенитки установили на автомобили, восстановили оба Т-34, а вот БТ разных модификаций всего 7 остальные были невосстанавливаемые и пошли на запчасти, машин смогли восстановить 12.

* * *

Капитан Пряхин, командир батальона стрелковой дивизии. После освобождения из плена, обучения на секретной базе ГРУ, где из толпы военнопленных в короткие сроки сделали сплочённый армейский коллектив, а при переподчинении их стрелковой дивизии неожиданно для самого Пряхина выяснилось, что они являются лучшим боевым подразделением не только по технической оснащенности, но и по стойкости, умению и организованности и вдруг его батальон вышестоящее руководство решило «перетрясти» сначала его самого как бы поощрили, за ратные труды — присвоили очередное звание капитан, а потом перевели. Хоть должность и оставили прежнюю, но батальон который он принял был в очень потрёпанном состоянии… о питании, времени когда на завтрак, обед и ужин была курятина можно было только мечтать.

— Товарыщь капытан, товарыщь капытан, там до Вас начальство прыехало, — услышал он голос…

— Что за начальство, откуда, какое звание…?

— Так оно мне не сказало, гимнастерка у его вся в пятнах и галифе тоже, уместо сапог ботинки высокие, звания не видать, приехало на херманскому афтомобиле и говорыть тут значить хозяйство Пряхина, так я сразу и не упонял чего хочет, а потом говорыть позови капытана и скажы ему, что «товарыщь командир приехал», — боец смотрел на приводящего себя в порядок Пряхина растерянными глазами, — … вот я у Вас одразу и покликал.

От услышанного Пряхин сразу выпрямился, напрягся и стал каким то радостно-возбужденным в упор глянул на бойца:

— Где, где он?

— Так возле сломанной яблуни они стоять, я их сюда к бляндажам и не пускал вовсе, — последние слова боец говорил в пустоту глядя в след убывающему начальству, потому как капитан, резко отстранив его в сторону выскочил из блиндажа и очень быстрым шагом направился к стоящему метрах в 150 автомобилю, возле которого угадывалась знакомая фигура «товарища командира».

Встреча была классической, за 5 метров перейдя на четкий строевой шаг и приставив руку к каске Пряхин четко отрапортовал:

— Товарищ командир, капитан Пряхин прибыл по Вашей просьбе, — и заулыбался, а потом и вообще бросился обнимать как давно не видевшего родного человека…

— Пряхин, стой стой… я к тебе по делу…, - пытался вырваться из объятий тот, — вижу, что рад…

— Товарищ командир! Вы даже не представляете как я рад! У меня просто нет достаточно емких слов.

— Верю, — заулыбался Валерий Александрович, — рассказывай, что у тебя?

— Если вкратце и с самого начала — почти всех наградили, отметили или повысили в звании как меня. Оказывается хорошо, что все сняли на камеру, и «компетентные органы», благодаря «хронике» вопросы задавали чисто формальные…, а потом наш батальон расформировали, вернее всех рассовали по другим частям дивизии в виде усиления и «с целью передачи бесценного боевого опыта», по крайней мере формулировка была такова, я вот принял батальон… комбат погиб, вот меня и направили сюда. Что сказать, тяжёлого вооружения нет совершенно, из противотанкового две сорокапятки, есть три ротных 50 мм миномета, и на первое и на второе здорово ограниченный запас боеприпаса… в ротах по 50 % от штата, из офицеров нас четверо, я и три ротных, командиры взводов в лучшем случаи сержанты. Вот такие пироги.

Выслушав все это внимательно Валерий Александрович произнес:

— Я ведь к тебе по делу.

— Товарищ командир, — скептически хмыкнув произнес Пряхин, — возможности мои сильно ограничены.

— С той стороны, выйдет наш полевой госпиталь, много раненых и больных, есть еще женщины, жены офицеров и персонал самого госпиталя, в общей сложности около 150 человек. — и немного подождав продолжил, — содержать у меня достаточно накладно, их не только кормить нужно, у меня просто нет медикаментов. Их нужно в нормальный госпиталь переправить.

— Освободили наших военнопленных, — кивая головой произнес капитан, — сейчас попробую угадать, — здесь он немного задумался, сам себе ухмыльнулся и продолжил, — ну да, как это я… потом захватили пункт сбора трофеев, бойцов вооружили и обучаете, раненым оказали необходимую помощь и к нам, долечиваться, — и хитро посмотрел на товарища командира.

— Талант, тебе в НКВД нужно.

— Товарищ командир, а нельзя ль мне немножко довооружиться и получить подкрепление, — тут же начал капитан, — из Ваших резервов?

— Ты хочешь, чтобы я предоставил вооружение и пополнение на твой батальон?

— Мы же общее дело делаем, а бойцов, которых Вы мне передадите я у себя оформлю, у меня и винтовок наших и трофейных запас небольшой есть. Человек 70 точно вооружу. Так как?

— Если в общих чертах… освободили мы лагерь военнопленных и как оказалось он был совмещен с командирским лагерем. Как ты понимаешь столько командиров мне ненужно…, - и замолчал, глядя как оппонент напрягает мысли.

— Сложный вопрос, — тут же стал серьезным Пряхин, — я не смогу решить его сам, должность не та… придется выходить как минимум на командира полка, а лучше сразу на штаб дивизии.

— А если это будет как вышедшая к тебе группа окруженцев?

— Плин, я как то даже и не подумал… тогда без проблем. А как они перейдут, — и посмотрел на окопы переднего края.

— Это моя забота. Все будет тихо и аккуратно, но здесь нужно будет раненых быстро отправить с передовой в тыл, бойцов и нужных тебе командиров оставишь, а остальных передать особистам.

— Сколько.

— Что «сколько»?

— Подкрепление сколько человек?

— Командиров человек 30, бойцов… точно сказать не могу, но около 100, они шли как пополнение когда попали в плен, потому форма… в общем одели в то, что было.

— А вооружение какое? — произнес Пряхин, что то просчитывая в уме.

— Вооружены, — слегка задумавшись продолжил, — со стрелкового ничего, у тебя есть, а так три 50 мм миномета, шесть 45 мм орудий.

— Ого… пусть мины и снаряды принесут с этим и у меня, и у соседей не очень.

— Ну если они винтовки дадут довооружить «пополнение», то пару машин с минами и снарядами организую, еще и курятины подброшу, немного, килограмм 150, тебе нужно будет всех их кормить до момента установки на довольствие.

— О… так с этого и нужно было начинать, а то уже начал беспокоиться, что они кушать будут. Я так понял перед штабом дивизии Вы особо светиться не желаете.

— Не время, у меня для них будет особый подарок, но чуть попозже, а это от меня помощь лично тебе.

— Товарищ командир, я все же позвоню начальнику штаба полка, он у нас мужик то что нужно, точно поможет, да и мне будет спокойнее.

Начальник штаба полка подполковник Микулич Лука Сидорович уже минут через 40 после звонка, в сопровождении двух командиров-капитанов появился в батальоне капитана Пряхина. Был же он человеком деятельным и неугомонным, ни манерой вести разговор, ни выправкой на военного похож не был. Сильно похудел за время боевых действий, что угадывалось по мешковато висящей на нем форме и осунувшемуся, хоть и чисто выбритому лицу.

— Так это Вы и будете старший лейтенант Пронин из разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии? — сразу спросил он здороваясь, — а я начальник штаба полка, подполковник Микулич Лука Сидорович, это начальник артиллерийского вооружения капитан Мишин, и мой помощник по разведке капитан Андриевский, — лихо представив себя и прибывших с ним.

— Ну не совсем старший лейтенант и не всегда Пронин, — здороваясь произнес Валерий, — Но в данном, конкретном случаи прошу Вас называть меня «товарищ Пронин», так будет удобней всем.

— Ага, согласен, — понял суть момента сообразительный Лука Сидорович, — да да, так значить Вы сможете обеспечить переход госпиталя с той стороны, а так же поможете перебраться к нам бойцам и командирам которые ранее были пленены. Очень хорошо. Бойцов и некоторое количество младших командиров мы тогда распределим по батальонам, а старший комсостав нужно передать в особый отдел, иначе никак нельзя, — он сразу все расставил по своим местам, — и Вы что то говорили о пушках и боеприпасах. У нас с этим, знаете ль проблематично.

— Могу дать штук 12 ротных 50 мм минометов, но рабочих только 3, остальное нужно в ремонт, так же шесть сорокапяток и две без затворов и оптики…

— Ну это не проблема, у нас имеется несколько разбитых орудий данного типа, недостающее установим от них, — обрадовано заговорил капитан Мишин, — а снаряды, мины…

— Сразу можем говорить о шести машинах со снарядами и минами, а дальше нужно смотреть, но машины нужно быстро разгрузить и вернуть.

— Скажите, а с зениток у Вас ничего нет?

— Одно 85 мм зенитное орудие могу дать.

— К нему еще нужна машина и боеприпасы, — наклонив голову и смотря «товарищу Пронину» в глаза произнес подполковник, а начальник артиллерийского вооружения капитан Мишин начал кивать головой…

— К нему еще нужен обученный расчет, — как бы подражая ему ответил Валерий, — а он на данный момент недоучен… машину и боеприпасы — дам.

— А ГСМ?

— Только соляра и проблема с бочками, у меня всего шесть.

— Бочки не проблема, — не унывал подполковник Микулич и посмотрел на капитана Мишина, который в знак согласия снова кивнул, — а если мы дадим Вам восемь бочек?

— Значить заберу все восемь, а привезу только шесть.

— А остальные? — проснувшаяся жаба начала давить начальника артиллерийского вооружения капитан Мишин.

— Пока нету, но за бочки благодарен, не будете же Вы мелочится, я Вам предоставляю гораздо больше.

В 3 часа утра началась «переправа» сначала прибыли шесть машин с боеприпасами которые за собой тянули пушки-сорокапятки, седьмой была машина с 85 мм зениткой. Их уже поджидали разгрузочные команды. Потом был госпиталь, за ним потянулись бойцы и командиры «пополнения», когда первые разгруженные машины уехали, приехали другие до рассвета успели сделать три ходки. С восходом солнца все затихло. Пряхин, на правах «лучшего друга товарища Пронина» взял себе две сорокапятки, все три исправных миномета, он хотел себе оставить и зенитку, но…

— Павел Анатольевич, — остановил его подполковник Микулич, которому капитан Мишин только что доложил о действиях комбата, он качал головой и…, - я понимаю, что Вы с «товарищем Прониным» хорошие знакомые, вместе служили и он как бы является Вашим протеже, но имейте совесть, зенитка пойдет для защиты штаба полка и не спорьте, — пресёк он попытку Пряхина повозмущатся, — Вы и так себе больше всех нахватали, а у меня кроме Вас еще батальоны имеются.

— Товарищ подполковник, миномет по штату в каждом взводе должен быть, а у меня, считая те, что я сейчас взял будет всего шесть, а сорокапяток осталось еще шесть, — пытался оправдаться капитан, — а у меня с этими двумя как раз батарея выходит.

— Не спорьте. Осталось четыре сорокапятки, две нужно еще ремонтировать, они без прицелов и затворов, а минометов хоть и много но все нужно сначала в мастерскую отдать, — заговорил спокойно, но все же как бы перебил его начальник артиллерийского вооружения капитан Мишин, ссорится с Пряхиным он не хотел, уж очень сильно непонятная фигура была этот «товарищ Пронин», который просто ради дружбы помог капитану Пряхину, да и эффектное появление Пал Анатольевича в их дивизии, когда он играючи разгромил немецкие части прорыва и все, так вовремя заснял на кинопленку, что в один момент из неизвестного старшего лейтенанта ни разу не военного вдруг стал героем и гордостью дивизии, а потом и всего фронта.

* * *

«Приемная комиссия», в лице начальника артиллерийского вооружения капитан Мишина, помощника по разведке капитана Андриевских и начальников продовольственной и вещевой службы в этот же день отчитывались командиру полка Строеву Владимиру Ивановичу:

— В общем за сегодня мы получили пополнение в количестве 152 бойца и 28 командиров. С 7 человеками старшего комсостава работают особисты, да они нас и не интересуют. Так же, кроме этого в госпиталь направлено 118 человек, и по заверению военврача 2 ранга Климовича Станислава Федоровича, начальника вышедшей к нам санчасти большая часть из них в ближайшее время вернется в строй. Так же нами было получено минометов 50 мм 12 штук требующих ремонта и 3 в боеготовом состоянии, восемь пушек сорокапяток, две из которых требуют установки затвора и прицела, зенитная 85 мм пушка 52-К с расчетом и автомобилем, было доставлено 18 грузовиков различных боеприпасов общим весом чуть более 30 тонн, шесть бочек ГСМ, из которых в пяти солярка и в одной бензин, — и заканчивая капитан Мишин добавил, — Хе хе, снарядно-минометный голод в ближайшее время нам не страшен.

— Обмундирование у прибывших частично наше, частично из трофейных польских складов, — продолжил начальник вещевой службы, — всех их переодеть, на данный момент не представляется возможным из-за почти полого отсутствия вещевого имущества.

— Что совершенно ничего нет? — переспросил комполка Строев.

— Комплектов 20–30 не больше, если их даже и отдать, — он пожал плечом, — на всех все равно не хватит, а та одежда, что на них в хорошем состоянии, совершенно новая, прошу Вашего письменного разрешения на продолжение эксплуатации трофейной польской формы до получения в нужном количестве положенной по уставу.

— Будет тебе приказ, — ответил за комполка начальник штаба подполковник Микулич, — видел я, форма хоть и ляшская но новая, а на передовой все равно в чем.

— С продуктами у нас как Вы знаете не очень, но «товарищ Пронин» предоставил нам 300 килограмм замороженной курятины и на данный момент проблемы с питанием вновь прибывших не существует… да и нашим немножко осталось, — закончил начальник продовольственной службы.

— Хм, прям не Пряхин у нас, а какое то сплошное счастье, — произнес командир полка, — то дивизию спас от разгрома, появившись так внезапно с усиленным батальоном и танковой ротой, то вот сейчас нежданно организовал усиление полка. Да Вы проверили как «товарищ Пронин» смог провести через линию фронта все это? — глядя на помощника по разведке капитана Андриевского произнес полковник Строев, — как бы враг не воспользовался этим же путем.

— Разведчики и пешие и конные не смогли точно установить место перехода, следы машин ведут в балку один конец которой под нашим контролем, второй под контролем противника по выходу из нее была обнаружена проселочная дорога, аккуратно проследовав по ней был обнаружен немецкий пост. По всей вероятности люди «товарища Пронина» этот пост ночью убрали и…

— Ясно, а что с нашей стороны секрет там организовали?

— Он там и был, наши ведь были предупреждены.

— И еще, — продолжил капитан Андриевский, — при оперативном опросе предоставленного нам «пополнения» было установлено, что разведывательно-диверсионная группа «товарища Пронина» освободила наших военнопленных, где то около 1000 человек включая около 60 командиров. Так же они захватили на станции Лукошичи немецкий ремонтный взвод и пункт сбора трофеев.

— Ого, так эта станция почти в 100 километрах от линии фронта, — произнес начальник штаба, — и как это они так скрытно по вражеским тылам…

— Лука Сидорович, позвольте я закончу, — и после кивка и помахивания ладонью подполковника продолжил, — со слов опрошенных удалось установить, что у немецких трофейщиков отрядом «товарища Пронина», при поддержке освобожденных с лагеря бойцов и командиров, было вывезено около 10 гаубиц М-30, шесть пушек 76 мм (УСВ), которые на данный момент устанавливают на шасси танка Т-26, до 30 танков в основном сильно побитых БТ, но есть еще и два Т-34 и большое количество поврежденных автомобилей, и это все, прошу заметить, не считая того, что сегодня утром передали нам.

— Вот это да, — произнес комполка переглянувшись с начальником штаба и внимательно осматривая остальных присутствующих командиров, — Лука Сидорович Вам нужно поговорить с капитаном Пряхиным, чтобы в следующий раз он у своего «товарища Пронина» и танки попросил, — непонятно серьезно или шутя произнес он, — я так понимаю, что по вражеским тылам он ходит как у себя дома, а некоторое из того, что он отнимает у врага нам очень пригодилось бы, — и уже глядя на капитана Андриевского произнес, — продолжайте товарищ капитан.

— Так же они захватили и эвакуировали один полевой и два стационарных артиллерийских склада, часть боеприпасов из которых передали нам. Откуда у них такое большое количество мороженой курятины установить не удалось.

— Да и… пусть с этой курятиной, два артиллерийских склада, при том, что артиллерия полка на голодном рационе, — произнес командир полка, в это время зазвонил телефон он снял трубку:

— Полковник Строев, слушаю, — молча выслушал, — хорошо, — произнес в конце, положил трубку обратно… и обращаясь к присутствующим с явным сожалением произнес, — звонили с дивизии, кто то им уже отрапортовал о полученных нами боеприпасах, велели поделиться… и когда успели только…

* * *

К начальнику штаба дивизии подполковнику Пучнину зашёл начальник разведки майор Путилин:

— Геннадий Петрович, Пронин засветился, — произнес он.

— Какой Пронин, — переспросил Пучнин, а сам старался лихорадочно вспомнить кто это и где он уже слышал эту фамилию.

— Старший лейтенант Пронин, который как бы из разведывательного управления, — и видя непонимание в глазах оппонента продолжил, — тот который нам батальон из военнопленных презентовал во главе с Пряхиным.

— А этот… и где же он «засветился»?

— В полку у Строева, точнее в батальоне которым командует Пряхин, — криво усмехнулся и продолжил, — и снова с подарками.

— И каковы это «подарки»? — вспомнив о ком разговор спросил Пучнин.

— Сорокапяток восемь штук, да пополнения полторы сотни, это не считая сотни легко раненых и больных которые направлены в госпиталь, зенитка у них появилась 52-К с расчетом и автомобилем, минометов 50 мм с десяток, но по большей части неисправных и… самое интересное им завезли около 30 тонн боеприпасов, мин и снарядов…

— Ух ты, вот это действительно хорошо, 30 тонн у нас на всю дивизию меньше 10 тонн сейчас имеется, — тут же снял трубку произнес, — соедините с полковником Строевым, — немного подождал, пока соединяли:

— Полковник Строев, слушаю, — послышалось с той стороны.

— Владимир Иванович, по моим данным у тебя появились боеприпасы, две трети сдать в дивизию, это не обсуждается.

— Хорошо, — услышал он в ответ, после чего положил трубку и глядя на Путилина:

— Владимир Владимирович, Вы в особый отдел об этом уже сообщили? Они ведь ищут встречи с ним, — и кивком головы назад, подымая подбородок, как бы указывая с кем.

— Еще нет, в штабе об этом знаю только я и Вы.

— Сообщите, так Вам будет спокойнее, они все равно узнают не от Вас так от других.

Капитан госбезопасности Назмутдинов Мазиз Булатович встретил майора-разведчика Путилина не в лучшем расположении духа, нормально выспаться никак не получалось, было много непонятной работы, да еще и в тылу шастали какие то вооружённые люди, одетые в советскую форму, нападали на транспорт…

— Что у Вас Владимир Владимирович, — спросил он как то даже грубовато

— Старший лейтенант Пронин объявился.

— Пронин, Пронин, — вспоминал капитан, — ага тот который батальон бывших военнопленных вооружил и нам передал, ну и хорошо, что отыскался, сам или с…?

— В том то и дело, что с подарками, в полк Строева, в котором комбатом служит Пряхин пополнение привел, — и закивал головой, — да да из вновь освобожденных, еще пушек им подкинул и боеприпасов 30 тонн.

— Как вовремя, а мне что об этом говоришь?

— Так, — опешил Путилин, — Ваше ведомство им как бы интересовалось.

— Нет, — замотал головой Назмутдинов, — плохого для Советской власти он ничего не сделал, наоборот сплошная помощь, награждать его я не намерен, а то, что так странно нужные сведения передал и помощь оказал, так ведомство у него такое, пусть человек работает на благо Родины, лично я не возражаю.

— Значить я зря сообщил?

— Володя, у меня настоящих дел, — и провел ладонью по горлу, — во-о мы занимаемся вредителями и прочими антисоветскими элементами, а этот пользу приносит, я понимаю, что в тайне от своего начальства, что своевольничает, но армии, фронту, стране от этого только польза и немалая… он нам интересен только чтобы узнать откуда у него столь хорошие технические сведения и все… в общем не до него нынче. И лично мое мнение… человек он странный, но нужный нам и полезный и я бы на месте нашего комдива и его наградил, если бы не тот батальон…

— Я тоже так думаю…

— Да товарищ майор, и… встретишь Пронина, — он почесал кулаком лоб о чем то думая, — передай ему спасибо.

Глава 7

— Как ты намерен попасть в Тифлис? — интересовался Александр Николаевич, выслушав рассказ сына о желании наследника-цесаревича посетить Кавказ.

— Взвод Щепицина появится там раньше, проверит площадку, меры безопасности, его отряд уже тренируется по программе «защита важных особ». А для перелёта — создадим пару промежуточных баз, в основном для показухи. Клебанюк и Левченко останутся здесь присматривать за временным лагерем, когда вернусь из командировки, надеюсь обучение находящихся в нем людей будет закончено, тогда и займемся переправкой. Отец, у меня просьба, — когда в знак согласия тот кивнул, продолжил, — переправь к Пряхину еще боеприпасов, со снарядами у нас перебор, а у них дефицит.

— Хорошо, не волнуйся, все сделаем и мое мнение Щепицина туда одного не отправляй, — и внимательно взглянул на Валерия, — вот прилетите туда, тогда он там и появится. Лучше скажи в Андрейки его, — имея ввиду наследника-цесаревича, — к нам в гости привезешь?

— А нужно? У нас ведь стройка, показывать которую ему как то…

— Стройку с усадьбы не видать, а вот если его сюда доставить во второй половине дня и к этому времени вызвать руководство городка с отчетом перед наследником престола, тогда наш статус возрастет, а ненужных вопросов резко поубавиться. Вылет же назначить на следующий день пораньше. Ты продумай этот вопрос, сообщи что одна из промежуточных баз — наше имение. Мы ему здесь винтовку презентуем, как думаешь что лучше «Мосинка» или «Светка»?

— По поводу «к нам в гости» я все понял, — лукаво подмигнув ответил Валерий, — а с оружия для него лучше «Светка». Сам он ее чистить не станет, а оружейника проинструктируем, еще бы ему пистолет какой, ВИС например, — немного подумав добавил, — отец может оружие ему лучше не декоративное, парадно-настенное, а настоящее, боевое?… и патронов цинк, чтобы не дрожал над каждым, а настрелялся вволю.

* * *

Юрий Иванович Коржов, городской голова находился в управе и выглядывал в давненько не мытое окно, когда к входу здания, жутко тарахтя и испуская клубы не то дыма не то пыли, на мотоцикле с коляской прибыл вестовой с сопровождением. Пытавшегося их остановить писаря, бесцеремонно отодвинули в сторону, со словами:

— Срочный пакет городскому голове! — на что незадачливый служка, взглянув на решительно настроенных, с виду как бы казаков, поскольку были они в черных, одинаковых черкесках, папахах с красным верхом, оба имели красный же башлык, а так же шашку, кинжал и непонятно для чего кавказскую плеть, хотя для чего плеть как раз писать и понял… быстро оценив экипировку прибывших скромный служащий решил не спорить и сразу же отошёл в сторону испугано приговаривая:

— Простите-с, простите-с, не знал-с…

Отыскав правителя городка, казаки вмиг выпрямились, приободрился и один из них глядя на него в упор достаточно громким голосом спросил:

— Юрий Иванович Коржов?

— Да-с, чем могу…, - немного струхнув от такой бесцеремонности и напора, произнес он, лихорадочно доставая из кармана платок, чтобы протереть вдруг выступивший на лысине пот…

— Вам пакет, — при этом он лихо, из планшета достал послание коротко кивнув головой, щелкнул каблуками и протянув документ, продолжил, — велено узнать и удостовериться, что Вы все правильно поняли.

Вскрывая пакет Юрий Иванович обратил внимание на печать… или он чего то от волнения неправильно посмотрел, но там был изображён двуглавый орел, а форма его изображения напоминала печать губернатора, но явно выше…, в послании же говорилось, что третьего дня в имение господина Говорова А. Н., в Андрейки прибывает наследник-цесаревич Александр, в скобках же для большей ясности было написано «будущий Император Всероссийский», и что ему и полицеймейстеру надлежит быть во второй половине дня с отчетом перед наследником престола. Разволновавшись Юрий Иванович стал еще больше потеть, сердце застучало чаще и он стал искать куда бы присесть. Стул отыскался достаточно быстро, услужливый служка вовремя обратил внимание на состояние своего начальника и подсуетился.

— Скажите, — глядя на «казаков» спросил он, — действительно третьего дня, как здесь написано, в наш уезд прибывает наследник-цесаревич?

— Наследник-цесаревич будет проездом, — успокаивающим голосом заговорил казак, — точнее пролетом из Петербурга в Тифлис и на одну ночь остановиться в имении отца своего друга, Говорова Валерия Александровича, так же он возможно пожелает услышать отчет о состоянии дел в городе и уезде, но в любом случаи Вам будет позволено сфотографироваться с Их Высочеством, так сказать на память.

Когда казаки ушли Юрий Иванович позвал служку:

— Аристарх пригласи ко мне нашего уважаемого полицеймейстера, пускай зайдет, да побыстрей давай, дело у меня к нему срочное.

Полицеймейстер Цапушев Гавриил Федорович явившись к городскому голове Юрию Ивановичу Коржову застал последнего в достаточно грустном виде, на столе перед ним находился графинчик водки и рюмка, на тарелочке были огурчики и резаное сало, а сам голова по виду уже пару раз прикладывался к данному кушанию. Увидев вошедшего он, глядя в упор спросил:

— Гавриил Федорович, — полузаговорчески прищурив глаза спросил он, — а знаешь ли ты господина Говорова, который недавно деревеньку Андрейки приобрел, а потом и еще несколько?

— Знаю, — прямолинейно ответил полицеймейстер, — престраннейшая, я Вам хочу доложить личность, — и немного тише, — у меня с Федькой «Кривым» были некоторые дела, — при этом слово «дела» он выделил интонацией, — да, так значить просил я Федьку присматривать за людишками Говорова, уж как то быстро они зажиточными оказались, так значить Федька о людишках Говорова и слыхивать ничего не желает, и на этот повод говорить со мной отказывается, но я то знаю, есть у Федьки сынишка самый младший, не от жены а от… ну сами знаете, так значить нету его нигде, а люди поговаривают, что Федька людишек Говорова как то обидел, так приезжал Говоров младший, да не один, а с казачками, да крепко поговорили они и с Федькой и с другими его сродственниками, а потом, в скорости Федька сынишку этого в Андрейки свез, вот и опосля того его никто и не видал, вот такой этот Говоров, а еще стало известно, что сына его Валерия людишки отчего то «товарищ командир» кличут, никак банду себе сорганизовал, да крамолу учинить хочет… рапорт я на него писать намерен в Николаев, есть у меня там писарь один знакомый, обещал помочь этого хлыща на место поставить, — по мере рассказа он начал замечать, что глаза городского головы стали расширятся все больше и больше, и когда они уже стали необычайно широки полицеймейстер все же решил поинтересоваться, — а Вы по какому вопросы о нем спрашиваете?

— С ума сошёл, — в начале только и смог выговорить Коржов, — никак на каторгу в Сибирь хочешь…

Такого ответа от Юрий Ивановича Гавриил Федорович никак не ожидал и только уставился на него с непонимающим взглядом:

— Говоров то младший у наследника престола в друзьях-фаворитах числится, а «товарищ командир» (слово товарищ на государственной службе в то время означало заместитель) его называют от того, что командиром в этом его… сам знаешь чего, — при этом он многозначительно поднял указательный палец вверх и помахивая им продолжил, — сам наследник-цесаревич. — произнеся эту, им самим только что выдуманную догадку, он в очередной раз уже мокрым платком вытер пот со лба, лысины и затылка.

От услышанного Цапушев открыл рот и некоторое время стоял столбом, потом подошёл к столу, налил себе водки и тут же ее выпил, не притрагиваясь к закуске, потом секунду подумал, глядя на Коржова и повторил действие с графином и стаканом, после чего взял огурчик и все же закусил.

— Юрий Иванович, верны ль сведения, — слегка придя в себя спросил он.

— Вернее не бывает, вот, — при этом он вынул послание и пододвинул его к полицеймейстеру, — сам читай, видишь, — указал он пальцем место в тексте, — третьего дня, а на словах казачки доставившие это сказали, что наследник-цесаревич нынче едет из Петербурга в Тифлис и остановиться на ночь в Андрейках.

— Так Юрий Иванович, где дорога на Тифлис и где мы, — вопросительно посмотрев на него произнес он.

— Вот и я говорю, где Тифлис а где мы, крюк то каков, а ведь заезжает посетить отца своего друга, так то ведь, а ты… писаришка у тебя в Николаеве, помочь обещал…, - последние слова он произнес кривляясь наливая себе в стакан водки, которую выпил одним духом и закусив продолжил, — дело то с мостом помнишь? — и после того как Цапушев положительно кивнул, продолжил, — я ведь с Говорова старшего под это 20 рублей серебром взял, а деньги то на дело из казны выделены были, а ежели господин Говоров старший об этом наследнику престола скажет, а у нас ни моста ни денег, да еще выяснится что и дорогу не мостили… да при таком, — он помотал головой, — нам с тобой от каторги с Сибирью не отвертеться.

— Делать то что будем, — вдруг сошел с лица Гавриил Федорович. — Может соберем дворянское собрание, да оповестим и пожертвования там, в помощь Александру Николаевичу Говорову, так сказать для лучшей организации встречи высочайшей особы…, - немного подумав добавил, — рублей эдак 200… серебром.

— Да, да всенепременно так и нужно сделать, — вдруг повеселел городской голова, — я всегда знал, что Вы Гавриил Федорович умнейший человек, да только думаю лучше уж 300 рублей серебром, так я думаю надежней будет, но…

— А еще можно с Мартыновскими поговорить, Говоров их нее имение выкупить желает, да деньжат у него нынче недостает, хотя залог дал знатный, а у меня на Мартыновских крамольное дельце имеется. Ежели помните пропал был у нас купчишка один грек по национальности, — и после того как «слушатель» кивнул, продолжил, — Так вот старый Мартыновский ему денег должен был, дело то как Вы знаете так и… а вот расписки долговые у меня-с… так ежели поговорить с наследничками об том, расписки предоставить, да бумаги быстренько выправить, да по приезду к Говорову от общества нашего, в дар так сказать… глядишь и…, - при этом он очень предано посмотрел на Коржова.

— Ты это… 300 рублей все равно соберем, а с Мартыновскими нынче же поговори, они сейчас как бы здесь в городе, вот и займись этим непременно, да помни что будет ежели… упаси Боже, — и при этом широко перекрестился.

* * *

— Валерий Александрович, — говорил армейский полковник Сазонов, Никонор Сергеевич, — присвоить Вам армейское звание без прохождения обучения в военно-учебном заведении будет достаточно проблематично, потому было принято решение, самим Великим Князем Михаилом Павловичем, — при этих словах всегда немного эмоциональный Сазонов поднял указательный палец вверх, — что Вы будете сдавать экзамен в первом кадетском корпусе на звание офицера без прохождения собственно учебного процесса.

— Никонор Сергеевич, я ведь танцевать и музицировать не умею, к тому же служить в армии не имею никакого желания, меня устраивает и нынешнее положение дел когда я известен как «товарищ командир», — и замотал головой из стороны в сторону, как бы говоря нет, — мое призвание быстрое боевое решение поставленных задач, с применением передовых технологий и самого современнейшего вооружения. Я сам неплохо стреляю, у меня имеется прекрасно подготовленная команда, оснащенная по самому требовательному образцу с наилучшим оружием, кое не имеет ни одна армия мира… нет нет, увольте.

— Валерий Александрович, я полагаю Вы просто не понимаете всей пикантности ситуации, — и сменив веселый тон на более серьезный продолжил, — и к тому же Вы просто нужны армии, так вот, — ни чуть не смутившись отказом оппонента продолжил он, — нынче у них, первом кадетском корпусе, — отчего то уточнил он, — лагерные сборы в Красном селе, вот туда мы и должны отправиться, — при этом заговорчески подмигнул…

— Никонор Сергеевич, — продолжал упорствовать Валерий Александрович, — Вы уж меня простите но…, служить Отечеству я рад, но по духу не могу быть привязанным. Находясь же на службе у меня не будет достаточно свободного времени для реализации более масштабных проектов, мой ответ нет, — про себя же Валерий думал несколько иначе: меня хотят привязать к армии, поставить под контроль все мои действия и лишить вольности, в слух же продолжил, — Но могу продемонстрировать умение и подготовку свою и сотоварищей.

— Вот и прекрасно, за одно и просветите кадетов по части новых приемов и прочего всего, — с радостью произнес он и тут же продолжил, — Вы даже не представляете какие головокружительные перспективы откроются Вам по военной службе.

— Хе хе, — произнес в ответ Говоров младший, — даже представлять не хочу, это просто не моё.

Преподавательский состав первого кадетского корпуса о том, что к ним должен явиться направленный Великим Князем Михаилом Павловичем некто Говоров Валерий Александрович для сдачи экзаменов на получении офицерского чина был предупрежден, так же они были предупреждены, что деяние это будут не совсем обычными, экзаменуемый покажет «экзаменационную работу» и пригодность на звание придется оценивать именно по ней, а не как обычно и… странный интерес к данной демонстрации проявил Его Императорское Величество Николай 1, наследник-цесаревич Александр, Великий Князь Михаил Павлович и Военный министр Чернышев Александр Иванович. Испытуемый прибыл не один, с ним была группа. Все они, включая экзаменуемого, были одеты в странную пятнистую форму, называемую «камуфляж» и высокие ботинки, кои именовались «берцы», вооружены же были незнакомым оружием. Началось с того, что на приготовленный огневой рубеж вышел кандидат на офицерское звание Говоров Валерий Александрович ловко выхватив пистолет и начал уж очень быстро стрелять, да еще и не так, совершенно не так как обычно они привыкли видеть… сначала от бедра несколько выстрелов, потом поднял руку на уровень груди, снова несколько выстрелов, а потом и вовсе началось дивное, он стрелял в движении, непонятно как во второй руке у него появился еще один пистолет, казалось заряды у него не заканчиваются никогда, а он стрелял не останавливаясь с переходами и перекатами, с правой и левой руки и самое интересное — попадал, хоть мишень и находилась, как для обычного пистолета, коему нужно не более 20, эта же была далеко, метрах в сорока… такого еще никто не видел, к тому же скорострельность всех поразила. Дальше к нему подошли прибывшие с ним казаки и они продемонстрировали боевые упражнения, которые потом сами же назвали «огневая поддержка», это когда сначала стреляет один, а когда он начинает перебегать за другое укрытие, начинает стрелять другой, как бы не давая возможности противнику высунуться, дальше последовал «бой с тенью», в дальнейшем прибывшие определились попарно и продемонстрировали броски, захваты, приемы, уловки, разные манеры боя, метание ножей, топоров, небольших лопаток и просто камней. Продолжили с ружьем необычной формы, у этого экземпляра складывался приклад и стреляло оно ну очень быстро, далеко и метко. Зрители не избалованные подобными действиями были впечатлены, в дальнейшем был произведен показ оружия, вызвавший не менее живой интерес и ажиотаж. По окончании ни у кого не возникало сомнения в том, что данный человек достоин быть русским офицером, вопрос состоял лишь в том, какое звание присваивать, по правилам выше подпоручика комиссия как бы не имела право, но подготовка кандидата была явно выше и требовала исключительного, отдельного рассмотрения, но Император был неукосним, отступать от общепринятых правил не желал и потому ограничились званием подпоручик с собственноручной припиской Императора: «Позволительно величать «товарищ командир».

— Валерий Александрович, — говорил военный министр Чернышев Александр Иванович, — я Вам подпишу указ на повышении в звании, за успешные действия на Кавказе, — и стал осматриваться по сторонам, — Сазонов, Никанор Сергеевич, — увидев того кого искал произнес он, — Вы успеете подготовить документы на Валерий Александровича, скажем к завтрашнему дню? — и почему то ему подмигнул:

— Так точно Александр Иванович, они уже готовы, — в тон министру весело ответил тот.

— Вот и славненько, тогда господа не смею Вас больше задерживать. Завтра Вас жду с документами.

Потом было ходатайство из МИД, еще чего то вспоминали и к концу недели Говоров младший оказался сначала поручик, а потом и штабс-капитан. Но на этом все не закончилось, нежданно отыскались родственники:

— Прошу прощения, это Вы будете Говоров Валерий Александрович? — обратился к нему совершенно незнакомый человек, приблизительно его же возраста, на одном из торжеств.

— Да это я, чем могу…

— Видите ль Валерий Александрович, моя фамилия так же Говоров, Василий Афанасиевич, я Ваш кузен.

— Простите… я Вас не совсем понял Вы утверждаете, что мы родственники?

— Да, мы с Вами являемся кузенами. Ваш и мой отцы являются двоюродными братьями, а у нас с Вами был общий прадед.

— Василий Афанасиевич, простите великодушно, но я действительно не совсем в курсе семейного родства, как то так вышло, что отец не хочет разговаривать на данную тему.

— Ну это и понятно, видите ль Ваш дед получив свою часть состояния ее быстро промотал, так же быстро стал изгоем среди родственников и… в общем так никто и не знает что с ним произошло, но по заверениям моего отца он подался куда то в Новороссийские земли, а точнее в Херсонскую губернию, где его след окончательно и затерялся.

— Отчего же Вы решили, что мы родственники?

— Ну это было несложно определить, пропавшего звали Николай Петрович, — и пристально посмотрел на Валерия.

— Хм, действительно странно, моего отца зовут Александр Николаевич, а деда, которого я в прочем почти не помню, действительно звали Николай Петрович, — Валерий был в совершеннейшей растерянности, как поступить, нужны ль эти родственники и что с ними делать? Вопросов было чуть поболее, чем ответов, к тому же он точно был уверен, что никакие они не родственники.

— Имение моего отца, Говорова Афанасия Викторовича, Вашего двоюродного дядюшки, находится в Тульской губернии, так же у нас имеется небольшая ружейная мастерская, по изготовлению охотничьих ружей, — сказал Василий Афанасиевич и очень внимательно начал смотреть на Валерия, который стал улыбаться и в результате произнес:

— Я оповещу отца о нашем разговоре, в любом случаи решение принимать ему, — сам же подумал, что нужно собрать сведения об этих Говоровых и в частности о Василий Афанасиевиче, уж больно настырно он представляет себя в виде родственника, что само по себе уже настораживает.

На следующий день после разговора с «кузеном» Валерий Александрович имел встречу с жандармским майором Кутаховым, которому и поведал рассказ о странном родственнике и просил содействия…

— Вадим Иванович, прошу правильно понять мои опасения, одна тайна с самолетами чего стоит, о путешествии…, — здесь была сделана многозначительная пауза, — я полагаю так же не стоит кричать во всеуслышание на каждом углу, к тому же ряд поощрений и преференций оказанных мне высочайшими особами…

— Да да, я все прекрасно понимаю, к Вашему путешествию, — здесь он коротко закивал головой, подтверждая, что знает кто еще будет «путешествовать», — полагаю уже буду иметь сведения.

* * *

В то время, когда Валерий был занят в Петербурге всевозможными делами, проблемами и заботами, часть его обязанностей перешло на Александра Николаевича:

— Имеется некоторый некомплект запчастей для восстановления танков и автомобилей, — докладывал Клебанюк о ходе ремонта техники Говорову старшему, — наша мастерская, — посмотрел на Ави, качнул головой и продолжил, — не может нам помочь в решении данной проблемы, потому прошу Вашего содействия, — и многозначительно посмотрел на Александра Николаевича.

— Ави, — глянув на главного ремонтника произнес Говоров старший:

— Да не можем, — коротко подтвердил он, — мы не умеем производить то, что они от меня требуют, они хотят таки целые запчасти, изготовить их я не могу, поверьте, это не уровень провинциальной мастерской, здесь нужно другое оборудование.

— Угу, — кивнул головой Александр Николаевич, — и много у Вас таких проблем? — это к Клебанюку.

— Не так чтобы много, но имеется. Если эти запчасти у нас будут, то сможем еще два танка запустить и штуки четыре автомобиля.

— Мне нужны образцы, по которым нужно изготовить деталь, желательно целые, а не кусками.

— Уже подготовлено, — кивнул Клебанюк, — Александр Николаевич, еще Т-34 очень неудачные коробки передач, толи сломаны они обе, толи еще чего, но механику-водителю постоянно рычаг держать нужно, может…

— Хорошо, положи и ее, поговорю с людьми знающими.

На заводе Александра Николаевича многие знали и на проходной разрешали пройти, даже зная, что он не работник завода и пропуска у него нет. Начальники цехов, к которым он обратился по изготовлению данных запчастей даже вопросов не задавали и… просьба оказалась для них настолько мелочной, что уже на следующий день все было готово, а с коробкой:

— Это ты Александр Николаевич не к нам, у нас такое не сделают, — говорил председатель профкома завода Олиярник Николай Николаевич рассматривая коробку передач от танка Т-34, - здесь недалеко, на военной базе хранения у меня командир знакомый имеется, у него несколько танков, кажется Т-44 на списание пошли, так этот вопрос лучше с ним решить, ему только металлолом нужно будет, но этого добра у нас завались. В общем поехали, познакомлю.

Командир танковой базы хранения подполковник Шевченко Павел Петрович при виде Николая Николаевича, который в двух словах ввел в курс проблемы и способе расчета, оказался на редкость сговорчивым человеком:

— Да есть у меня пять штук старых, списанных Т-44 хлам сплошной, все никак свободного времени нет чтобы порезать и сдать на металлолом, но если приложить руки, то восстановить можно, у меня даже запчасти имеются в смазке, — говорил он, — и еще три есть, но они как новенькие, всю свою службу в ангаре простояли, — и посмотрев на Александра Николаевича продолжил, — а Вам то они зачем?

— На киностудию хотим приобрести, они на роль «Тигров» да «Пантер» самые подходящие… играть будут, — выдал Говоров заготовленную фразу.

— А, так ты киношник..

— Нет, я не киношник, но у меня друзья на Мосфильме, просили поинтересоваться.

— Ну ты же понимаешь, мне за них больше 250 тонн металлолома сдать нужно.

Николай Николаевич тут же стушевался и посмотрев на Александра Николаевича произнес:

— 250 тонн на это директор ни за что не пойдет, даже при всем уважении к Вам, — глядя на Говорова продолжал он, — не более 30 и то… со скрипом, — на что Говоров только разулыбался и произнес:

— Порешаем…

— Ну Вы здесь решайте, — вдруг оживился Николай Николаевич, — а я на завод и подмигнув удалился.

С Пал Петровичем говорили долго и основательно, три автомобиля иностранного производства, при чем один пикап, два десятка старых танков БТ и еще разный бытовой металлолом до нужного веса. Мы же забираем все восемь Т-44М, которые приведут в нормальное состояние, укомплектуют списанными старыми, но еще рабочими приборами ночного видения для механика-водителя ТВН-2 и радиостанциями Р-112, как оказалось на этой базе Т-44 было больше, но они все к этому моменту уже утилизированы и сданы на металлолом, а вот несколько башен с орудиями, двигатели, приборы ночного видения, радиостанции от них еще были на складе, у Пал Петровича я так же узнал где хранятся к ним снаряды.

Когда первый танк был доставлен во «временный лагерь» и передан кандидату на восстановления воинского звания капитан, бывшему и ныне занимающего должность командира танкового батальона Лютикову Ивану Сидоровичу, который верхом научно-технической масли в танкостроении до увиденного считал Т-34:

— Бля… бля… откуда это… это наша техника, — сокрушался он разговаривая сам с собой, — я вижу что наша, ай-я-яй… где она была… — он бегал вокруг, залез во внутрь, потом снова бегал, собрались все свободные кто был в лагере, обсуждали же достоинства лишь танкисты:

— Видишь, — тихо поговаривали они между собой, — пушка какая, одним выстрелом враз немца к еб*ни матери отправит, эт тебе брат не сорокапятка, тута поболее 80 будет.

— Броня какая крепкая, — восхищался другой, — ух силище, — они неоднократно обходили и осматривали, надо сказать, что основная масса танкистов до этого знала только разные БТ, ну еще Т-26, уже здесь ознакомились с Т-34.

— Товарищ Клебанюк, — обратился Лютиков к Андрею, поскольку все это доставил именно он и передавал под ответственность Лютикова он же, — скажите мне честно откуда такое, я глазам своим не верю.

— Товарищ капитан, — сухо отвечал тот, — на этот вопрос ответить я не могу, не имею права, но знаю что Вам оказано доверие… к стати будут еще такие танки, не знаю сколько но будут точно, да если нужно то их, — он указал на Т-44, - отремонтировать и покрасить к стати обязанности по восстановлению Т-34 с Вас никто не снимал. Другие коробки передач, вместо… плохо работающих к 34 уже есть и радиостанции, — при этом на пристальный взгляд Лютика закивал головой подтверждая сказанное, — и их нужно так же установить и опробовать. На новые танки — подобрать экипажи, исходить из того, что их будет еще не менее пяти, но точно мне не известно… и будем обучать, — при этих словах передал капитану инструкцию и наставление, — а пока ознакомьтесь с инструкцией к, — он кивнул подбородком на танк, — этому.

— Плин, — просматривая переданные листы тихо восхищался Лютиков, — пуха 85 мм, броня противоснарядная, мотор 520 лошадей, пулеметов два… ээ-э, товарищ Клебанюк, здесь говориться что пулеметов два, а их нет, — и смотрел такими глазами…

— Мало ль, что там написано, не с магазина…, там и о снарядах сказано, что 58 штук, а пока нет ни одного, — с ухмылкой произнес он, — нет пулеметов и не будет. Снаряды будут, а пулеметов нет, ты лучше посмотри там для мехвода прибор ночного видения имеется и… чего ты ко мне пристал, технику получил — иди изучай.

Пулеметы нашлись, но чуть попозже. В сентябре 2008 года сомалийские пираты захватили судно «Фаина» на котором кроме прочего стрелкового оружия были 6 зенитно-пулеметных установок ЗПУ-4 с ЗИП, 150 комплектов гранатометов РПГ-7В, 6 БМ-21 «Град», 33 танка Т-72 и 18,5 тыс. комплектов элементов динамической защиты. Так же было нигде не задекларированное стрелковое оружие и боеприпасы к нему…

* * *

Летчиков у нас оказалось двенадцать человек, семь истребителей и пять бомберов, были штурманы и стрелки-бомбардиры, но летчиков двенадцать, тринадцатым был наш «француз» Иван Давыдин, который уже имел приличный налет на У-2, довольно неплохо работал на «мессере» и более чем прилично на стимуляторе, по крайней мере там у него никто выиграть не мог, даже лейтенант Шаркин Коля который до этого побывал на Финской…

Лейтенант Шаркин Николай Харламович, закончил семь классов, с 1935 в рядах Красной Армии, а в 1938 окончил Харьковскую военную авиационную школу лётчиков, побывал на Финской, где даже сбил «Фоккера». Перед самой войной был назначен командиром звена И-16 в ИАБ Белорусского военного округа. Война, война началась ожидаемо-внезапно, все ее ждали и обсуждали, но никто к ней по настоящему готов небыл. К ним на аэродром с первых минут войны начали сыпаться бомбы и с каждым разом натиск усиливался, были некритические но невосполнимые потери, отбивались. Сбили его в конце июля. Со своим звеном он сопровождал семерку И-153 на штурмовку, при подходе к цели их группа попала под зенитный огонь противника. Попадание по его самолету было очень неудачным, в общем педаль руля направления самолета была сломана, в полу сквозная дыра… как ногу не повредило неясно, но правая педаль отсутствовала напрочь. Самолет стал неуправляем, выпрыгнул над территорией захваченной противником, долго убегал от погони. Отстреливался но ни в кого не попал и… его все же настигли. Доставили в лагерь. Как освобождали он не видел, все произошло незаметно и уж очень быстро, из всего знает только, что вдруг все начали тихонько говорить:

— Наши, наши, — и гурьбой идти к воротам, там их встречали люди в пятнистой форме, строили в колону, назначали старшего и пошли… через поле и луга, сквозь болото и леса. Пришли в какое то место, как оказалось позже это особо секретная, замаскированная база осназа. Накормили, за все время после пленения он нормально покушал, дали отдохнуть. Утром все отправились к речке отмываться, стираться, бриться и… стриглись все поголовно на лысо, под присмотром какого то лекаря, после их распределили по воинским специальностям. Всех летчиков собрали в одну группу и… он окончил военную авиационную школу лётчиков, совсем недавно окончил но то что он увидел здесь для него было чем то запредельным: посреди палатки стояли, пилот-инструктор Иван Владимирович Давыдин назвал их стимуляторы… нужно было сесть одеть шлем и… полетели… все было настолько реалистично, что вначале Николай, да и все остальные летчики даже терялись. Изучали советские и немецкие самолеты, отчего то и американскую «аэрокобру», сильные и слабые стороны, тактику боя, хитрости и уловки, правила сопровождения штурмовиков и бомберов, в общем все для того, чтобы выжить в бою, при чем изучали не по книжкам и плакатам, а как бы реально на тренажёре, так же проводили бои… в общем все было почти по настоящему.

— Коля, — как то перед занятиями сказал ему ведущий второй пары сержант Саша Сиренко, — а давай сегодня пара на нару повоюем?

— Ну давай попробуем, — с ухмылкой ответил Николай… и с тех пор они начали работать пара против пары, потом подключились другие пары, но пару в которой ведущим был пилот-инструктор Давыдин победить было ну очень сложно, почти нереально, хоть все знали что ведомым у него был сержант стрелок с СБ-2 Сережа Костюк, стрелок но ни как не летчик…, кроме этого на базе имелся работоспособный немецкий «мессер», на котором периодически они летали, отрабатывая то, что научились на стимуляторах и у многих получалось, даже у бывших пилотов СБ выходили такие фигуры высшего пилотажа, что дух захватывало, а были еще и комплексные упражнения, когда несколько фигур связывали в одно целое…

— Обратите внимание как он это делает, — говорил пилот-инструктор Давыдин Иван Владимирович находившимся рядом пилотам, — это упражнение позволяет уйти от атаки врага и оказаться у него на хвосте, получив тактическое преимущество…

— Чего там смотреть, все уже давно на стимуляторе отработано, — негромко говорил кто то.

— Разговорчики… — более громко сказал Давыдин, — прошу заметить, практическая отработка производится на немецком самолете, потому как других у нас просто нет, а Вам все это нужно будет демонстрировать на советской технике…

— Товарищ пилот-инструктор, мы уже отрабатывали на советской…

— Не путайте учебу с реальными машинами, в жизни все сложнее.

— Ой не сказал бы, — тихо говорил один пилот другому, — на этом стимуляторе сложнее, я когда на «мессере» начал отрабатывать то, что делал на стимуляторе, так было гораздо проще, и скорость получше и маневрирование…

— Это специально сделано, чтобы легче на настоящем было. Тяжело в учениях — легко в бою, — ответил ему собеседник.

Вечерами были разбор «полетов», говорили кто где ошибку сделал и как ее избежать в дальнейшем, в общем учеба на секретной базе осназа Шаркину понравилась. Ничего лишнего, сплошные занятия. За время, что он здесь провел он изучил тактику ведения боя, пилотаж и самолеты разных стран и народов гораздо лучше, чем в авиационной школе за весь период обучения, к тому же здесь кормили очень хорошо.

* * *

— Летуны уже достаточно подготовлены к самостоятельной работе, я просматривал, да и Давыдин мне докладывал. — говорил Александр Николаевич Валерию, — есть мнение, — по Сталински произнес он и ухмыльнулся, — что им пора на фронт. — Валерий пристально посмотрел на отца, но промолчал, и тот продолжил, — Пока ты был занят… мы отыскали аэродром подскока, к стати расположен он на бывшем советском аэродроме и там имеются несколько «трофейных» самолетов и в частности два У-2 один из которых в варианте пассажирский, не знаю на сколько они в рабочем состоянии… так же имеются и еще технический персонал аэродрома частично состоит из наших военнопленных, для них там маленькую загородку соорудили и что самое приятное, до ближайшего городка по прямой километров 8, а вот деревенька рядом, километрах в двух.

— Сколько там всего, — поинтересовался Валерий.

— Это Левченко знает, его ребята ведут наблюдение. А пока о французе Викторе Буржуа, сейчас он помогает устанавливать и налаживать радиостанции на танки, а по окончании… пора ему уже и домой…

— Не проблема, я его предупрежу чтобы собирался, только мне кажется что его лучше отправить к нашим как неплохого специалиста по радиостанциям…

— Валерий, он хочет домой и неоднократно об этом говорил, к тому же, если на Ивана у нас есть легенда, что русский француз, пробирался в СССР оказать помощь Родине в борьбе с тевтонами, попал на секретную базу осназ, обучал летчиков и… в общем легенда есть, то по Виктору Буржуа… Отправь его домой и желательно в тот же год откуда взяли… работы с танкистами у него на один два дня осталось.

— Хорошо отец, сделаю.

Виктора Буржуа переправили во Францию 1940 года через день, ему предоставили велосипед, продуктов на три дня и переправили.

* * *

— Один сдвоенный и два обычных ангара остальные здания чуть дальше, одно используют как казарму совмещённая со столовой. Днем прилетают и улетают самолеты, на ночь остается около 6 штук разных, но бывает и больше, еще они восстанавливают трофейные самолеты, мы заметили как на двух при нас закрашивали звезды и рисовали кресты. Так же там есть два таких самолета как у нас, один из них даже с кабиной, — и уточнил, — в сторонке стоят. Есть бочки с бензином, вот здесь, — указал на карте, — а здесь маленький склад боеприпасов и бомб, — тыкал пальцем. Ремонт и подготовку к вылету производят с вечера сами немцы иногда привлекают военнопленных, их там до 10. Охрана — около взвода, остальные обслуживающий персонал, всего на ночь остаются человек 40–50, офицеры уходят в деревню, — докладывал Левченко результаты наблюдений, — Зенитного прикрытия не имеется. Ага есть еще машина-будка с рацией, вот здесь, — указал он место, — и один мотоцикл без коляски, иногда приезжает грузовые машины привозит бочки с бензином, боеприпасы, бомбы, продовольствие. Еще что-то ремонтируют в ангаре.

Валерий слушал и кивал головой:

— Значить говоришь у них на ночь остаются шесть самолетов, да два таких как у нас… такие как у нас самолеты они заводили?

— Те на которых кресты рисовали их заводили, а такие как у нас нет, но с виду они целые. Точнее определить не можем далеко, поле вокруг открытое, эти все время шастают, близко не подобраться.

— У нас 14 летчиков… Хе хе всем не хватит, — глянул на Левченко Валерий и заулыбался, — даже если считать те которым кресты рисовали. Сегодня вечером будем запускать квадрокоптер, хочу посмотреть что за самолеты там.

— Неа, не получится, — замахал головой Илья Левченко, — там каждый вечер разные прилетают, сегодня одни, завтра другие.

— Все равно нужно посмотреть, какие типы самолетов.

Вечером, когда солнце еще окончательно не село, а ночь еще не вступила в свои законные права над аэродромом почти бесшумно парил квадрокоптер снимая все на карту памяти, поскольку ни Валерий Александрович ни Илья Левченко, ни разу не летчики, то все заснятое было продемонстрировано имеющимся у нас летунам:

— Это наши Яки, — сразу определил марку самолета Лейтенант Шаркин, — хоть и перекрашены и с крестами, но точно Яки, а вон тот это «уточка», — и глянув на товарища командира тут же исправился, — УТ-2, а вот эти два У-2, и один из них пассажирский…

— Хороший самолет Як, обзор назад только паршивый, гаргрот высокий… — тут же начали обсуждать особенности машины остальные пилоты:

— И двигатель слабоват за «мессером» не угнаться, — говорил другой…

— Зато верткий, — защищал третий…

— Вон те два «мессеры 109» сразу не определю, но как бы «Фридрих», а это целый ряд «юнкерсы 87»…

— По немецки «штука», а по нашему «лапоть», — добавил сержант Саша Сиренко и все заулыбались или захихикали.

— Хорошо товарищи пилоты, — прервав веселье начал говорить Валерий Александрович, — вот на изучение данных моделей летательных аппаратов Вам и следует сосредоточить свое внимание.

Все летчики внимательно начали переводить непонимающий взгляд с товарища командира на пилота-инструктора…

— Чего здесь непонятного, — начал говорить Иван Давыдин, — в ближайшее время все эти самолеты, — он демонстративно указал рукой на экран, — будут наши, а летать на них будете Вы.

— Вы собираетесь захватить этот аэродром? — как бы не веря услышанному переспросил лейтенант Шаркин.

— Собираемся, вот только договорюсь с командованием кто Вас таких примет, вот тогда и захватим.

— Товарищ командир, — вдруг заговорил молчавший до этого летчик Поливанов, — там возле ангара ящики большие стоят, — волнуясь начал он, — точно в таких же мы перед войной получали Яки, потом техники их собирали… может и немцы их там в ангаре собирают?

Валерий быстро глянул на Левченко, который тут же произнес:

— Точно, они все время из этих ящиков что то в ангар таскали, а потом мы эти два Яка заметили, когда они на них кресты рисовали. И подозрение у меня появилось, что что то они там ремонтируют, а оказывается собирают…

— Судя по количеству ящиков, — продолжил Поливанов, — там еще на два-три самолета.

— Это если в самом ангаре ящиков нет, — добавил Лейтенант Шаркин.

* * *

Майор Ефремов, командир авиаполка пребывал в плохом расположении духа, очень большие потери, из командиров эскадрилий остался только один, из командиров звеньев в строю находилось только три из рядовых летчиков всего два и если летчики еще были, то самолетов уже не было никаких, даже сильно латаных. За три последних дня полк потерял семь самолетов, в строю осталось только два латаных МиГ-3 остатки от «подаренных» неизвестным «патрульным»… где бы встретить еще хоть раз этого «патрульного»… с мрачными мыслями он шёл по взлетному полю возвращаясь от ремонтников. Поле было усеяно воронками от бомб после вчерашнего авианалета, которые он даже не знал засыпать или уже так оставить когда:

— Товарищ майор, товарищ майор, — услышал он как кто то его зовет, обернувшись увидел красноармейца-связиста бежавшего к нему, — товарищ майор, Вас дежурный просит подойти, там Вам звонят…, - выпалив все это на одном выдохе молоденький связист переведя дыхание от бега продолжил, — сказали что из Разведывательного управление Генерального штаба, — снова переведя дыхание он продолжил, — товарищ Пронин звонит, — и замолчал глубоко дыша и предано взирая на Ефремова.

— Что за товарищ Пронин такой, из какого Разведуправления…

— Он еще просил у Вас спросить, — тут боец призадумался, вспоминая дословно, — летают ли те самолеты, которые он подогнал Вам в прошлый раз… — и в растерянности замолчал, — он так и сказал «подогнал в прошлый раз»…

— Итиж твою, — не сдержался ком полка, — где… где он?

— Так нет его, — с испугом ответил боец, — по телефону звонил, дежурный приказал Вам сообщить, что через пол часа он перезвонит, — и уже тише, — просил чтобы Вы были у аппарата.

— Ага, ясно…, — сам себе проговорил майор, — и быстрым шагом направился к дежурному.

Через пол часа, а может и больше, Ефремову казалось что прошёл целый час, с таким нетерпением он ожидал звонка:

— Да майор Ефремов слушаю, — подхватив трубку быстро выпалил он.

— Здравствуйте товарищ майор, — услышал он, — Вы поняли кто к Вам звонит?

— Да да я догадался и признаться весь в нетерпении, я бы очень, очень хотел с Вами встретиться.

— Хорошо, через час я буду у Вас… хе хе, если ничего не случится, — ответила трубка, — предупредите там своих, я на трофейной легковой машине буду и со мной мотоциклист, для безопасности… дороги нынче сами знаете какие.

Через час к штабу полка подъехал трофейный Stoewer R180 в сопровождении мотоцикла с коляской. Там их уже с нетерпением ждал майор Ефремов:

— Ну здравствуйте… — начал было говорить он, протягивая руку для рукопожатия, но недосказал, заметив что по камуфлированной форме прибывшего невозможно определить его звание.

— Называйте меня просто «товарищ Пронин», этого будет достаточно, крепко пожимая руку майору представился тот и продолжил, — а где же Ваш Лев Иванович?

— Нету больше Льва Ивановича, два дня как вылетел на задание и не вернулся… пока без вестей, — грустно ответил Ефремов, — он на подаренном Вами «мессере» любил летать… большие потери у нас за последние несколько дней, очень большие.

— Простите, не знал…

— Чего уж… война ведь…

— А я собственно по все тому же вопросу, — криво улыбнувшись проговорил он, — летчики, самолеты… примете?

— Приму, и даже особисту ничего говорить не буду… потому как и он погиб… а много и чего?

— Точно пока не знаю, я ведь предварительно с Вами решил переговорить, вдруг Вы не согласитесь куда бы я все это девал? — с иронией проговорил «товарищ Пронин».

— Хм, — ухмыльнулся майор, — у меня сейчас такое отчаянное положение, что я и «Чайкам» буду рад.

— Что на столько все плохо?

— Хуже некуда.

— Ясно, ну пока могу обещать два Як-1 но думаю будет больше, пару «мессеров» в модификации «Фридрих» или Вы возможно знаете ее как «Фриц»?

— Я кроме нашего «Эмиля» перевооруженного на наше же оружие вблизи их видел только в полете. Мне без разницы как их звать, — ответил тот.

— В общем твердо могу гарантировать четыре штуки. Остальные «юнкерсы 87».

— Да мне и «юнкерсы» подойдут… летать то на этом кто будет? Мои ребята Як-1 не знают у нас их никогда не было, «мессер» знаем, спасибо Вам…

— Есть у меня группа подготовленных пилотов, — и заметив пристальный взгляд Ефремова, — да да из освобожденных военнопленных, обученных по специальной программе на нашей секретной базе. И могу отдать Вам временно пилота-инструктора.

— У Вас и такие там имеются?

— Нет этот по случаю достался. Сын белоэмигранта пробирался на Родину помочь Отчизне в борьбе с «тевтонами». Хороший инструктор сами увидите. Вот только с документами… мы всем выдали справки, но Вы же понимаете.

— Понимаете, — как бы передразнил он в ответ, — у меня нынче такое…, - он глубоко вздохнул, — мне все равно есть у него документы или нету, главное чтобы Родине служил, да немцев бил. Сколько их у Вас собралось?

— Всего 14 пилотов… разных, включая инструктора.

— Как это понять разных?

— Не все истребители, некоторые до переобучения бомберами были, — и обратив внимание на поднявшиеся брови Ефремова, продолжил, — не волнуйтесь, у нас, — здесь было сделано ударение, — на базе учить умеют… сами убедитесь.

— Когда они прибудут?

— Ну вот мы с Вами поговорили, значить сегодня начнем… я так думаю завтра-послезавтра с самого утра и ждите. Сигнал тот же? Две зеленые ракеты?

— Нет… нет уже никаких ракет, простыни выложим в начале полосы, — ответил он.

— Угу. Кормить то у Вас их будет чем?

— Пока есть… немного, но Вы же сами знаете… война.

— Н-да…, - и что то подумав продолжил, — они прибудут со своим пайком на два-три дня, больше помочь не могу.

— И на том спасибо.

— Дмитрий Петрович, — обратился «товарищ Пронин» к майору Ефремову, — все хочу Вас спросить… если мы предоставим Вам Як-1 в разобранном виде смогут ли Ваши техники его собрать?

— Точно сказать не могу, но вряд ли, — замотал головой тот в ответ, — материальной базы никакой, к тому же Як… я же говорил, у нас в полку его никогда не было.

— На вражеском аэродроме замечены ящики с нашими Як-1, - продолжил говорить «товарищ Пронин», — поскольку Вы их собрать не сможете.

— Подождите подождите, — замахал обеими руками майор, — если вопрос стоит таким образом, то…, - и интенсивно закивал головой, — постараемся.

— И теперь встречная просьба к Вам, мне нужны моторы на У-2.

— Сложный вопрос по нынешним временам, — вздохнув Ефремов и продолжил, — но решаемый. Точно знаю где достать один в заводской упаковке и еще один ремонтный, но после получения обещанных Вами самолетов.

— Хе хе, принято… для начала два хватит, но мне нужно четыре.

— Ничего обещать не могу, но постараюсь.

* * *

— Сегодня вечером будем работать на аэродроме, — говорил Валерий Александрович, — Левченко твои ребята, усиленные группами РДГ из новичков, пойдут первыми. Постарайся все сделать по тихому.

— Сложно будет. Уличные посты снимем, а вот в казарме, даже не знаю, но будем стараться, — отвечал тот.

— Если случится много шума, — продолжал товарищ командир подойдя к карте, — тогда группа прикрытия во главе со Щепициным, при поддержке танков, — при этом он посмотрел на Лютикова, — слышишь Иван Сидорович при поддержке, а не в лихую атаку.

— Я все понял товарищ командир, — ответил тот, — все сделаем правильно, но Вы же знаете пулеметов у меня на танках нет, — и посмотрел на Клебанюка.

— Десант посадите, — огрызнулся в ответ Клебанюк, но оба сразу замолчали, словив на себе пристальный взгляд товарища командира.

— Первая Ваша задача в случаи необходимости помочь Левченко, а потом оказать помощь ребятам Щепицина перекрыть возможные пути подхода подкрепления здесь, здесь и здесь, — указывал места на карте, — и не дать им пройти к аэродрому, пока мы там все не эвакуируем. Но это если понадобиться, а так быть на готове в любую минуту выдвинутся на поддержку. Ты же, — это к Щепицину, — оставь танкистам связных, чтобы в случаи чего быстро могли отыскать позиции. Клебанюк тебе подготовить автотранспорт и эвакуационную команду, не забудь красную краску и трафарет звезды, — и обращаясь к Давыдину произнес, — пусть сразу кресты убирают и звезды рисуют, — и уже ко всем, — времени у нас на все про все — до утра.

И продолжил обращаясь к летчикам, которые здесь были всем составом:

— После занятия аэродрома сразу же проверить готовность самолетов к вылету, если нужно — заправить, пополнить боекомплект, про звезды не забываем, а то свои…, - и махнул рукой как бы рубая воздух, — и быть готовыми к взлету. Иван Владимирович, — это к Давыдину, — ты распределил кто на каком самолете будет?… куда лететь?

— Да товарищ командир, бывшие истребители во главе с лейтенантом Шаркиным на «мессеры», я и Сережа Костюк на Яках, остальные на «юнкерсы» или что там будет, ориентировочное время вылета 4 утра, маршрут все знают, мы его даже на стимуляторе отработали несколько раз, район знаем.

— Кто в ангар проверить что они там собирали?

— Группа уже определена, — ответил Клебанюк, пристально посмотрев на Левченко, который ему в ответ покивал головой, — но нужен кто ни будь от летчиков, чтобы точно говорил что забирать в первую очередь, — при этом глянул на Давыдина.

— Да да, — ответил тот, — уже знают, я их предупредил, что это будут их самолеты… если там действительно самолеты.

* * *

Снайперская группа в которую входил Егор Соломин и Андрей Авдеев рассматривала свою цель, часового на аэродроме, который ну никак не хотел исполнить свои обязанности согласно их него, немецкого устава и вместо того чтобы ходить перед самолетами, которых в этот вечер неожиданно оказалось больше обычного, сидел на травке, прислонившись спиной к колесу.

— Вот жыж зараза, — ругался Егорка, — ну и как его то… ведь насквозь пуля пройдет и колесо испортит… Андрейка, — обратился он к напарнику, давай менять позицию, чтобы этого, — он кивнул на часового, — с вон той стороны взять, а то колесо жалко.

— Егорка, не нужно, я сейчас подберусь поближе и с револьвера его уберу, — ответил Андрей Авдеев.

— А сможешь?

— Так ты за ним смотри, если он дергаться начнет, так ты его… а колесо потом починим.

И хотел уже Егор дать добро, как:

— Стой стой Андрейка, смотри, — он показал пальцем в темноту, — видишь, два немчуры бочку катят…

В это время часовой поднялся и… гав-гав-гав… начал говорить с идущими, те ему в ответ, в два голоса гав-гав, гав-гав, а потом часовой и вовсе к ним пошёл, и стали они там гав-гав…

— Твою ж мать, — выругался Андрей, а у Егора в этот момент ожила рация:

— Егор ты чего там так долго, все давно уже отрапортовали, а ты молчишь? — послышался голос Ильи Левченко.

— К моему часовому гости пришли, самолет заправляют из бочки, вот гады стоят все трое и гавкают как собаки.

— И что совсем ничего сделать не можешь?

— Отчего не могу, могу. Сейчас мы с Андрейкой потихоньку подберемся и с револьверов их успокоим, вот только пускай бензин зальют, да бочку закупорят, а то…

— Так они что, еще не начинали заливать?

— Нет, только пришли.

— Мать Твою с Егором… вали их пока они эту бочку не раскупорили, наши потом сами заправят, — был категорический ответ Левченко.

— Ну чего там будем их валить, — спросил Андрей.

— Будем, из револьверов будем, а то Илья уже ругаться начал, виш невтерпеж ему, прыткий какой, — говоря это он достал револьвер, накрутил на него глушитель, Андрейка молча делал тоже самое, потом скрытно подобрались к разговорчивым немцам, те в этот момент совсем обнаглев вытянули сигареты и… Пфу, пфу, пфу еле слышно прозвучало три спаренных выстрела и все.

— Докладывает Егор Соломин, задание выполнено.

— Вот и хорошо, выдвигайся к нам.

Надев на себя немецкие френчи, слегка согнувшись чтобы не узнали, один спиной вперед другой как бы помогая ему чего то нести, в казарму входил Илья Левченко и Никита Ильин. Дежурного на месте не оказалось, ну и хорошо, после условного сигнала в помещение вошла вся группа, рассредоточилась и… закончилось все быстро, только тело неудачного дежурного со стуком упало на пол, да немецкий повар отчего то еще находившийся в столовой издал удивленный звук, но этого уже никто не слышал.

— В ангаре находятся наши самолеты Як-1, два уже собраны, даже пробный запуск двигателя провели, — говорил один из освобожденных, по всей видимости старший, потому как все остальные его слушали, — но еще не перекрашены, а два почти готовые, ну как готовые еще денек и все, сборки ожидает еще один… последний.

— А почему необычно много самолетов сегодня? — спрашивал Клебанюк.

— Восьмерка «мессеров», как мы поняли из разговоров немцев, утром должны сопровождать бомберы, а два «юнкерса» прибыли перед обедом и были подранками, до своего аэродрома они долететь не могли, вот потому и здесь. Техники их уже отремонтировали осталось только топливо залить, у которого был пробит бак, — и как бы вспомнив добавил, — должны были ночью заправлять…

— А вы здесь кто и как? — поинтересовался Клебанюк.

— А куда нам, мы от завода были направлены устранить неисправности на Яках, да вот… попали в плен. Немцы когда про это узнали всех нас сразу сюда, а здесь несобранные семь штук, вот… нас что теперь расстреляют? — обречённым голосом спросил он.

— С каких бы…, - произнес подошедший Валерий Александрович, — я Вас в авиаполк передам, там закончите сборку Яков и назад, на завод… если об этих «приключениях» будете помалкивать, то никто ничего и не узнает.

Эвакуация аэродромного имущества была недолгой, виду малости самого имущества, перед рассветом на взлет пошли 8 «мессеров», за ними 4 Яка, и 2 «юнкерса». УТ-1 и два У-2 перетащили к себе, так же как и несобранные Як-1, запасы топлива, все оставшиеся пять бочек, остальные были пустыми, все боеприпасы, которых тоже оказалось мало.

* * *

Ефремов встречал прибывающие самолеты. Сначала приземлились 8 «мессеров», на которых уже красовались необычайно большие красные звезды, а выскочивший из одного из них летчик подбежав к нему, вскинув руку к шлемофону:

— Товарищ майор, восемь трофейных «мессеров» в модификации «Фридрих» доставлена, старший группы лейтенант Шаркин, Николай Харламович.

— Ну здравствуй, — протянув ему руку и крепко ее пожимая говорил Ефремов, — «юнкерсы» сильно отстали?

— «Юнкерсы» в количестве два штуки идут последними, за нами идут Як-1 четыре штуки.

— Хорошо, прямо можно сказать очень хорошо, — радовался ком полка, а сам себе подсчитывал 8 «мессеров», 4 Яка и 2 «юнкерса»… полк снова в строю.

— Все самолеты оснащены немецкими приборами связи. Ага трофейная машина связи прибудет завтра. Только связистов на нее нет, но есть инструкции как ею пользоваться.

— Ого… совсем хорошо! Плохо только, что у меня никто немецкий не понимает.

— Инструкции на русском, — при этих словах передал комполка пакет, — так же прибудет машина с топливом, 5 бочек, машина с боеприпасами и машина с авиабомбами, — и как бы извиняясь добавил, — на аэродроме больше не было.

Пока майор принимал рапорт на посадку пошли 4 Як-1, с одного из которых так же выскочил пилот и подбежав принялся докладывать:

— Товарищ майор, два звена самолетов Як-1 прибыло в Ваше распоряжение, доклад производил пилот-инструктор Давыдин Иван Владимирович.

Ефремов посмотрел на него более внимательно:

— Это Вы тот человек, который из Франции прибыл защищать Отчизну?

— Так точно, от тевтонов, — четко произнес Давыдин выученный текст.

— И каков он инструктор, — спросил он тут же у Шаркина?

— Хороший инструктор, никому у их пары учебный бой выиграть не удалось.

— Что, совсем никто не смог?

— Ну иногда получалось, но очень редко и по большей части случайно, — произнес лейтенант.

— Проверим, — тут же произнес Ефремов, — Стешин, лейтенант Стешин.

К ним неспешна подошел небольшого роста, сухощавый лейтенант, вовсе не гвардейского вида.

— Да Дмитрий Петрович.

— Сережа, ты сможешь провести учебный бой, — он посмотрел на Давыдина, — вот с этим человеком.

— Смогу. Один на один или два на два, — тут же переспросил он.

— Один на один. Ты будешь на своей «четверке», а он на Яке…

Пока длился этот разговор приземлились «юнкерсы», подошёл какой то капитан которому майор начал нарезать задачу:

— Самолеты заправить, растянуть по капонирам, перекрасить в наши цвета, а то… ну ты сам знаешь. За каждым вновь прибывшим летчиком закрепить техника, в общем Володенька принимай пополнение, — и когда тот уже собирался уходить, остановил его и продолжил, — самолеты этих двоих, — он указал рукой кого именно, — подготовь к вылету, хочу посмотреть каков инструктор обучавший уже моих пилотов. Но сбыться этому было не суждено, к ним мчался посыльный…

— Товарищ майор, — с далека начал кричать он, — полковник Стефанчук срочно требует.

— Так. Полетали, — произнес он и уже обращаясь к подбежавшему бойцу, — что там?

— Немцы пехоту сильно бомбят, приказано все что есть на вылет…

— Угу, — кивнул он головой, — вот и посмотрим чему Вас научили, подымайте своих, — лейтенант Шаркин и пилот-инструктор Давыдин тут же козырнув убежали к самолетам, а Ефремов продолжил, — Сережа Стешин ты тоже собирайся, да присмотри за ними, потом расскажешь.

Взлетев «новички» сразу разбились попарно и распределились по высоте. Пара внизу, выше них с отставанием другая пара и над ней третья пара, так же с отставанием… Обнаружив скопление немцев начали заходить со сторону солнца. Первую атаку враг пропустил и поплатился двумя сбитыми «88 юнкерсами», атака «мессеров» более верткими Як-1 была отражена, а вот при выходе из под удара немцы применили стандартный метод — резкий набор высоты «горкой» отрываясь от преследователей и… потеряли скорость вот тут то их и атаковала вторая пара, которая заблаговременно заняв более выгодную позицию и имея хороший запас скорости и более выгодное расположение расстреляла их как в тире, из четырех немцев ринувшихся в атаку три были сбиты, а четвертый со снижением убегал не приняв боя, две другие пары, увидев скорую расправу со своими камрадами попытались навалится на «средних», и сделали ту же ошибку — пошли в «горку» где и нарвались на самолеты третьего эшелона и тут же потеряли обеих ведущих, с последней немецкой парой «вертелся» Давыдин и перекрутил их. Пилот-инструктор стрелял по кабине и ранил пилота, а Сережа Костюк — прижал его сверху и заставил сесть возле штаба стрелковой дивизии, к севшему немцу сразу же подъехала машина и набежали бойцы… оставшийся в одиночестве другой немец за счет большей скорости убежал. Когда с истребительным прикрытием бомберов было покончено начался расстрел «88 юнкерсов»… те пытались выстроить оборону и уйти но тщетно, еще трое были сбиты.

Лейтенант Сергей Федорович Стешин, командир звена в мокрой от пота гимнастерке, уставший, нервно курил, пока самолеты заправляли и пополняли боезапас делясь с комполка майором Ефремовым и собравшимися вокруг него зеваками, впечатлениями от только что проведенного боя:

— Выстроились эти «новички» — ха ха, — ему самому стало смешно, когда он вновь прибывших так назвал, — «новички» елки-палки, в общем построились они эшелоном одна пара над другой с отставанием и превышением по высоте, я сначала не понял для чего… так зашли со стороны солнца и этот инструктор со своим напарником сразу уложили два восемьдесят восьмых «юнкерса», а вторая пара на яках «задымила» еще одного, а когда на них напали «мессеры», — он затянулся, выпустил дым и продолжил, — как они вертелись, какие фигуры крутили, в общем «мессеры» от них в «горку» убежать решили, но не тут то было, на них сразу со второго эшелона напали, да так удачно, что троих на землю сбросили, а четвертый каак дал… по газам и убегать…, - при этих словах в толпе тихонько послышался шёпот и иронические смешки, — и как бы ничего, но на этих, со второго эшелона навалились еще «мессеры», и после коротких прострелов так же начали уходить с резким набором высоты и, — здесь он смачно затянулся, медленно выпустил дым, продолжил, — на них упали «новички» которые барражировали на «третьем этаже», — иронично произнес он, мотая головой и улыбаясь, — и сразу двоих ведомых опустили. Потом этот инструктор их еще каких то «мессеров» гонял… и загнал одного посадил на землю. Видел как пехота немца с самолета тащила да морду била, — при этом кто то из собравшихся произнес, — Во дают «новички» блин, — рассказчик же продолжал, — а мы в это время бомберов щипали. Еще троих уложили, да двое с дымами ушли, — затянулся еще разок, посмаковал дымом, — жаль что ушли… топливо у нас уже было на исходе, а так бы, — и эффектно щелчком выбросив окурок продолжил, — такого боя я еще не видел, 6 «мессеров» и 5 «88 юнкерсов», да 3 «юнкерса» подранки, вот это бой…

— Вот это «новички», — произнес кто то из собравшихся и все дружно засмеялись, когда хохот утих послышался голос посыльного:

— Товарищ майор, там к Вам снова полковник Стефанчук звонит, голос такой радостный у него…, - что он сказал дальше было не понять — последние его слова утонули в дружном хохоте.

— Майор Ефремов слушаю, — представился комполка взяв трубку.

— Дмитрий Петрович, — послышался голос полковника, — это твои орлы только что над Фадеевкой немцев гоняли?

— Да, мои.

— Здорово гоняли… с десяток немцев кострами на поле догорают. Молодцы! На всех отличившихся предоставь представление на награды, — радостно вещал он, — пехота от твоего «концерта» в восторге! Особенно как кто то из твоих немца перед штабом дивизии посадил! Вот это мастерство, а ты говорил что у тебя всего два самолета осталось, что за ночь отремонтировался?

— Нет, нечего ремонтировать. Пополнение сегодня утром прибыло, вот после Вашего звонка я его сразу и… как говориться с корабля на бал…

— Что за пополнение? Откуда? Почему не знаю?

— По телефону долго рассказывать. Приезжайте — сами все увидите, — и еще просьба если сможет пехота сбитых немцев к нам утянуть, я за ними машину вышлю. И «посаженого» «мессера» тоже заберу.

— Зачем тебе эти сбитые немцы?

— Товарищ полковник приезжайте, сами все увидите и узнаете.

Через час в расположение полка Ефремова приземлился штабной самолет доставивший полковника Стефанчука.

— Ну просвети о своем «пополнении», — пожимая руку Ефремову говорил он.

Пока шли к капонирам Ефремов рассказывал о встрече со своим «старым знакомым» патрульным, который в этот раз представился как «товарищ Пронин»:

— А сегодня утром прилетели ко мне 8 «мессеров» серии «Фридрих» уже даже со звездами, 4 Як-1 абсолютно новьё и два «лаптежника», а пилоты все… хотя сами уже знаете… завтра обещали доставить 5 бочек топлива и боеприпасы, но со слов лейтенанта Шаркина старшего из прибывших, мало там боеприпасов. Аэродром который захватили люди «Пронина» был толи запасным, толи подскока, в общем больших запасов там не держали. Потому мне важно собирать сбитых немцев. Во первых боеприпасы, во вторых — запчасти, в третьих, — хмыкнув произнес он, — пополнение, — имея ввиду «посаженого» «мессера».

— Хорошо. Это считай решили, — сказал полковник, — значить говоришь немцев сегодня громили «новички» и обучали их на базе осназа… даже не слышал о такой, где бы летчиков так обучали, — удивлялся Стафимчук, — а «ляптежники», — он показал пальцем на стоявшие в сторонке «Ю-87», — передай Кожевникову. Ему они будет как дополнение к его илам, нечего им в истребительном полку делать.

— Хорошо передам, — легко согласился майор, — просьба была у «товарища Пронина» к нам…

— К кому это «к нам»?

— Ко мне, к Вам, к полку и дивизии, — медленно проговорил Ефремов, — моторы ему нужны М-11 на У-2, просил штуки 4.

— Странная просьба. Зачем они ему?

— Я этого не спрашивал, а он не говорил. Но судя по тому чем они занимаются… скорее всего для скрытного пересечения линии фронта.

— Ясно, а чего у своих не попросит?

— Не знаю. Возможно у «своих» их нет или они ему отказывают. Нам тоже ведь почти ничего не дают из новых самолетов…

— Хм, в логике тебе не откажешь, а только нет у нас в дивизии 4 М-11, - услышав сказанное начальством Ефремов явно погрустнел…, - а полковник заметив это продолжил, — четырех точно нет. На складе кажется есть два новеньких, муха не сидела, а больше извини нет. Но ради хорошего человека закажу, а то… он нас уже второй раз выручает. Нехорошо будет отказать, я правильно говорю, — вдруг обратился к Ефремову и посмотрел ему в лицо.

— Правильно товарищ полковник! Очень правильно, — повеселевшим голосом ответил тот.

— И оформи всех «новичков» у себя, а я затребую их личные дела с частей и тебе передам, а инструктора этого сначала оформи задним числом как призывника и быстренько подыми до сержанта, вот хоть бы и за этот бой, молодец какой в первом же бою двух немцев завалил.

— Это он над штабом дивизии был…

— Тем более присвой сержанта! Сегодня же и оформи пока кто другой не увел.

— Хорошо.

— Этих, которые на «ляптях» — пусть обучат летать ребят Кожевникова и если они истребители — назад заберешь. Хотя, — тут он призадумался, — я ему сам скажу, что они у него временно прикомандированные.

— Лейтенант «новенький» говорит, что там, — Ефремов кивнул головой в бок давая понять где это «там», — есть еще три Як-1 и один «мессер» их бригада заводская собирает.

— Какая «бригада заводская»? Она же пропала недели две уж как… неужели… они у них… это знаешь как хорошо? К нам изо дня на день комиссия должна нагрянуть по расследованию этого инцидента, ты даже представить не можешь от чего ты нас всех спас… двигатели говоришь ему нужны на У-2… поспрашиваю может у кого ремонтные есть… а этих «заводскую бригаду» нужно побыстрее к тебе. Комиссия приедет, а мы им, а вот они ваши заводские в неразберихе о них позабыли…, - и заговорчески подмигнул, — предупредить их только нужно, беседу провести, чтобы лишнего не болтали.

— Хорошо, завтра должны прибыть машины от «товарища Пронина» с ними просьбу и передам и он нам немецкую машину связи передает и инструкцию по работе с ней на нашем языке…, а двигатели эти со склада как? — тут же лихо спросил Ефремов, пока полковник радостно потирал руки…

— Ух ты и машину связную… замечательно, а двигатели эти… я сейчас за ними свой самолет отправлю. Где у тебя здесь телефон?… пошли, — и быстро шагая сказал, — я у тебя останусь, хочу с «новичками» поговорить, это надо же в одном бою 11 немцев. Такого еще у нас не было, — радовался он.

Вернулись пилоты со второго вылета. Сделали бы и третий, но ни боеприпасов, ни топлива уже не было. В комнате находился майор Ефремов и полковник Стефанчук слушали рассказ лейтенанта Сергея Стешина о действиях «новичков»:

— Вначале он, «новичок»-инструктор, неожиданно завалился на крыло и стал срезать немцу угол, тот ответил выходом вверх, он же сделав криво-косую петлю почти зашёл ему в хвост. Увидев такие виражи даже моя спина стала мокрой, но немчурка сделал переворот и уход вниз с проваливанием, но этот как бы знал что враг сейчас будет делать. Як-1 очень манёвренная машина даже не ожидал, — качал он головой, — они стали маневрировать изо всех сил, на пределе возможностей мотора и человека. Немец оказался выше и используя преимущество с переворота начал заходить ему в лоб, сильный немец был, — сделал вывод лейтенант, — этот же как бы шутя коротко стреляет тому в «морду» и отваливает в сторону… тот проносится мимо, а Як за счет более короткого разворота у него на хвосте. Да только уже ненужно было, «мессер» еще чуть чуть прямо полетел и на землю свалился, я так думаю он в пилота попал.

— Ты не тяни, — подгонял его майор Ефремов, Стешин являлся лучшим пилотажником полка и чтобы он кого то хвалил, такого еще не было, — как он?

— Это боец. Настоящий боец. Стреляет хорошо, крутит фигуры высшего пилотажа, — и призадумавшись продолжил, — он сильнее меня… предвидит все маневры, опытен чертяка.

— Как ты считаешь, смог ли он нормально обучить, — спросил полковник Стефанчук и показал большим пальцем себе за спину, — этих?

— Если они хотя бы в половину такие как этот пилот-инструктор, тогда немцам на нашем участке не жить.

— Ты серьезно так считаешь?

— Да. Наши ведь, те которые…, - он не договорил, но все поняли, что он хотел сказать, — «которые остались еще живы», — похуже этих «новичков», — последнее слово он произнес с иронической ухмылкой, — сколько воюем, а чтобы в один день столько… никогда не было.

— Ясно, обрадовал, — произнес Ефремов таким тоном, что было непонятно, толи действительно обрадовал, толи огорчил…

На следующий день едва загорелся рассвет прибыли «подарки» боеприпасов было действительно мало, а вот трофейная радийка порадовала. Еще порадовало то, что привезли три новеньких Як-1 да еще и с заниженным гаргротом, что существенно улучшало задний обзор. Привезли и «мессер» но он был здорово латаным. Прибыли и «заводские ремонтники», а так же прибыл «товарищ Пронин».

— Как Вам пополнение, — поинтересовался он у Ефремова, пожимая ему руку Стефанчуку же сначала козырнул, а увидев, что тот протягивает руку для рукопожатия, так же пожал руку и ему, продолжая как бы спрашивать, — уже всех осмотрели?

— Пополнение хорошее, мы их в бою проверяли, — ответил Ефремов.

— И как экзамен?

— Этот «экзамен» у них принимало люфтваффе и результат не в их пользу, — радостно произнес полковник и тут же продолжил более серьезно, — Нам очень важна Ваша помощь, — говорил он, — особенно на данном этапе когда у нас большущие проблемы по матчасти.

— Одно дело делаем, — отвечал «товарищ Пронин».

— Мы частично выполнили Вашу просьбу, — ответил майор Ефремов, — два новеньких мотора М-11 и еще один ремонтный можете забрать.

— Заберу, — произнес он в ответ, — но мне все же нужен еще… я бы даже поставил вопрос немного по другому, — произнес он прищурив глаза и улыбнувшись, — меняю самолет в сборе… У меня имеется «уточка»… УТ-1, если Вам интересно то можем поменяться…

— На У-2, - закончил за него полковник Стефанчук и тихонько засмеялся.

— Да, — ни чуть не смущаясь ответил «товарищ Пронин», — на У-2… он нам идеально подходит для работы. Неприхотлив, взлетает и садится на неподготовленную площадку, при случаи умеет планировать… мечта а не машина.

— Мы подумаем, — ответил полковник, переглянувшись в Ефремовым, — ничего не обещаю, но… сами знаете. А почему Вы не дадите запрос по своей структуре?

— Хе хе, вопрос конечно интересный, — начал он, — Вы ведь тоже не заказываете самолеты по «своей структуре»…

— Заказываем, — с грустью ответил полковник Стефанчук, — да вот только нет их сейчас, заводы эвакуировали да еще не запустили… вот такой вот ответ. Самое большое пополнение материальной части, за последнее время мы получили от Вас. Только благодаря этому полк Ефремова еще и воюет прикрывая всех с воздуха. На других участках все куда хуже.

— Такая же история и у меня. «Ничего нет и пока не будет»… потому и пришёл с этой просьбой к Вам. И очень рад, что мы нашли общие интересы и взаимопонимание.

— У нас к Вам необычная просьба, — глядя в упор на «товарища Пронина» заговорил полковник.

— Все что смогу.

— Мы беседовали с летчиками которые Вы нам предоставили, — продолжил полковник.

— У Вас к ним имеются какие то претензии? — тут же напрягся «товарищ Пронин».

— Нет, что Вы претензий никаких, даже скорее наоборот сплошные восхищения, — помахивая левой рукой из стороны в сторону почти извиняющимся тоном произнес майор Ефремов, полковник же продолжил:

— Они хорошо показали себя, свое умение, выучку и правильность оценки обстановки. Но не об этом. Они говорят, что Вы их обучали каким то совершенно новым методом…, - «товарищ Пронин» сделал большие удивление глаза, — да да, — продолжал Стефанчук, не обратив на мимику «Пронина» внимание, — они говорят что обучались на «стимуляторе», одевали шлем и… по их словам они за время пребывания у Вас выучились лучше, чем в летном училище за все время.

— Ах, Вы об этом, — усмехнулся Валерий, — это «стимулятор» виртуальной реальности совмещённый с гипнозом, — соврал он на полном серьезе, не моргнув и глазом, — специально разработанный для быстрого обучения. Так в чем проблема?

— Хм не проблема, а просьба, — исправил его Ефремов, переглянувшись с полковником Стефанчуком, — нельзя ли и остальных наших летчиков немножко подучить на Вашем «стимуляторе».

— Вы понимаете, что это на той, — он указал пальцем, — стороне…

— Понимаем, — с грустью произнес полковник, — у нас хороших летчиков почти не осталось, в основном так… молодёжь вот их немцы и…, так как договорились?

— В общих чертах да, но не более 16 человек и дней на 15–20.

— А почему только 16?

— У меня на этих «стимуляторах» еще и танкисты занимаются.

— Так у Вас и танки имеются? — почему то с очень уж большим удивлением спросил полковник Стефанчук.

— Совсем чуть чуть…

— А зенитки у Вас есть? — спросил Ефремов.

— Зенитка?… немецкая Flak-30 установленная на наш броневик. Была еще 85 мм другу отдал…

— «Товарищ Пронин», — шутя начал говорить майор Ефремов, — я тоже хочу быть Вашим другом. Дайте мне зенитку, — и уже более серьезней, — у меня ни одной. Смешно сказать при налете отстреливаемся трофейным МГ-15, который сняли с «87 юнкерса»…

УТ-1 на У-2 все же сменили, а двигателей нашлось еще два, хоть и ремонтных, а вот летчиков на до обучение навязали 24… они бы и больше отправили будь их воля, безлошадных пилотов было с избытком и все они по большей части молодняк… взлет-посадка и пару кругов над аэродромом при чем все это в хорошую погоду и в тепличных условиях.

Глава 8

За день до вылета на Кавказ Валерий Александрович вновь встретился с жандармским майором Кутаховым Вадим Ивановичем:

— По Вашему вопросу было проведено негласное расследование, — говорил Вадим Иванович, — в результате которого выяснено… — он сделал паузу, ладонью потер лоб и продолжил, — Сам Василий Афанасиевич Говоров личность, я Вам хочу сказать, не очень… буян, скандалист, пьяница, картежник…

— Что то я не совсем Вас понял…

— Играет в карты, за частую проигрывает, н-да… часто сидит на мели… в компании является подстрекателем всевозможных подлостей и пакостей в которых принимает участие на «вторых ролях»… неоднократно «отличался», за что и разжалован, но не в солдаты, а всего лишь в унтер-офицеры и сослан на Кавказ. Два месяца назад произведен в прапорщики. Вот такой это человек.

— Хм, с ним ясно, а…

— Его отец, — кивнул головой Кутахов, — имеет небольшое имение в Тульской губернии, а так же мастерскую где изготавливают охотничьи ружья. Дела у них не очень, даже можно сказать дрянь, — немного подумав продолжил, — сильно проверить Ваше родство мы не сумели, но у деда Виктор Алексеевича, батюшки Василия Афанасиевича, Афанасий Викторовича был брат Петр Алексеевич. У которого был сын Николай… Вашего деда звали..? — и посмотрел на Говорова.

— Николай Петрович, — ответил Валерий Александрович.

— Так вот я и говорю, Ваше родство точно установить не представилось возможным, но… сами понимаете слишком много совпадений…

— Значить Вы утверждаете, что он мой кузен?

— Валерий Александрович, — протяжно произнес Кутахов, — я ничего не утверждаю, но… предполагаю, что Вы все же родственники.

— Вот, — в сердцах произнес Валерий и сжал кулак, — наградил Всевышний родственничком…

— Да не волнуйтесь Вы так, в семье ведь, как говорится…

— И что мне теперь с ним?

— А ничего… он Вам кузен ну и пусть, у некоторых вон кузены правителями иностранных держав, — при этом покивал головой, — и это им не мешает по родственному воевать друг с другом, — разряжая обстановку весело произнес жандармский майор и разулыбавшись. Валерий так же заулыбался, поддерживая шутку:

— Вы то когда получите повышение в чине?

— Представление уже-с…, - он иронично кивнул головой, — жду-с…

* * *

Легкая бричка неспешна передвигалась по пыльным ухабам дороги все дальше отдаляясь от города и все ближе приближаясь к имению господина Говорова.

— И далеко же он от города забрался, — тихо роптал полицеймейстер Цапушев Гавриил Федорович находившемуся тут же городскому голове Коржову Юрию Ивановичу, — Эй Данила, — крикнул он кучеру, — далеко ль еще?

— Дык Ваш благородие, еще чуток осталось, — не оборачиваясь ответил тот, — вона за тем пригорком, — он вытянул руку и указывал батогом, — поворот и уже недалече будет.

— А Говоров то и людишки его в город на автомобиле приезжают, — мечтательно произнес Коржов изрядно утомившись от дороги.

До указанного кучером Данилой поворота добрались, а вот дальше их взору предстала:

— Ты гляди какую дорогу он соорудил, а поля то как посеяны… — с удивлением произнес Коржов, ни к кому конкретно не обращаясь.

А удивится было чему, вся дорога, в две нитки, аккурат по колее телеги была уложена плиткой, а ряды высокосортной пшеницы посеянные севалкой были ровными и густыми.

— До самых Андрейков такое, — важно, со знанием произнес кучер, — как Ильинку и Кузин хуторок их барин прикупил, так сразу и дорогу сделали, а сеют они железным конем, я его никогда не видел, но знающие люди кажуть что хорош.

Полицеймейстер и городской голова при этих словах посмотрели друг на друга ничего не говоря, а когда с пригорка открылся еще и вид на все селение… в центре строения были старые но с новыми пристройками, многие не просто перестраивались, а строились сызнова, крыши красовались красной черепицей, многие дворы огорожены крашеными заборами и воротами. Вдали виднелись водонапорные башни, непонятные длинные строения… с далека не разобрать но похоже на амбары, чуть в сторонке выложенная из красного кирпича — усадьба. Узорчато уложенная разноцветная плитка радовала глаз и создавала дополнительный уют, красоту и порядок. От всего веяло зажиточностью, достатком, чистотой и основательной хозяйственностью.

— Кхе кхе, Гавриил Федорович, — прокашлявшись полушёпотом произнес Коржов, — ты бумаги по Мартыновским не забыл?

— Как можно, как можно то… вот они-с, — и положил руку на небольшой портфель, — это же как сделано, это же сколько стоит, это же…, - сокрушаясь бубнил себе под нос Цапушев разглядывая село.

— Гавриил Федорович, — тихо продолжил Коржов, — что ты обо всем этом думаешь?

— Богат, очень богат, а сделано все ну прям чистая заграница…, а все инженером называется, если бы сам это не увидел, не поверил бы.

— Ты это… сильно здесь не пей, помни у него сын с наследником престола в хороших отношениях, а то… знаю я тебя чай не один год, напьёшься скажешь что не так, а утром проснешься, а вокруг Сибирь… — и так пристально посмотрел на полицеймейстера, что тот сразу все себе представил… бескрайнюю снежную тайгу, метель и лютые морозы…

— Свят свят свят, я здесь вообще пить не буду, упаси Господь, — трижды перекрестившись промолвил Цапушев.

— Вот и я тебе, а ты с ним тягаться хотел, писаришка у него в Николаеве надежный имеется, — не смог удержаться от язвительной уколки Коржов.

— Да кто же его знал то, все ведь тайна была то какая, — говорил он пожимая плечами, — только то и открылось все… я сразу неладное заподозрил, когда Федька «Кривой» о Говорове слушать ничего не желал, да смотрел на меня жалостливыми глазами, вот жиж шельмец, знал таки он скотина, да ничего сказать не захотел…

— Тебе то не захотел, а мне вот давеча, — перебил его Юрий Иванович, — верные людишки подсказали, что сына Федькиного то Ивашку, Говоров где то возле столицы пристроил и Федька попервой с ним был, присматривал что там да как, так вот дело он там имеет крепкое, паровозы самому Государь-императору поставляет, вот так то..

— Откуда известно?

— Да есть у меня человечек один, — говорил Коржов, — Федька как напился так хвастался, — и посмотрев на Цапушева продолжил, — я то после того как ты мне о странности то рассказал, что Федька «Кривой» людишек Говорова трогать опасается, так сразу то и попросил послушать, что он толкует с пьяна.

Пока они важно и неспешно разговаривали о делах житейских, да о проблемах мирских, бричка подкатила к усадьбе. У ворот их встретил… то ли привратник, толи дворовой, а может и вообще кто то из челяди. Одет он был как обычный казак но имевшаяся при нем большая собака… Он поднял руку, показал пальцем толи на лошадь, то ли на кучера и этим же пальцем указал на землю возле себя, как бы говоря: тебе остановиться здесь. После полной остановки брички первым кто к ней начал движение был пес.

— Мухтар — сидеть! — раздалась команда «привратника». Собака оглянулась на хозяина и села, продолжая пристально смотреть на прибывших. Подошедший же поинтересовался:

— Господин Коржов, — дождался пока тот кивнул, перевел взгляд на полицеймейстера, — господин Цапушев, — когда и тот кивнул продолжил, — прошу следовать за мной, Александр Николаевич ожидает Вас у бассейна.

Коржов часто кивая головой в знак, что он все услышал и все понял молча последовал вперед, а вот Цапушев сначала приподняв фуражку почесал лоб, поскольку воочию начал осознавать что бы произошло, напиши он бумагу в Николаев. Все это время пес по кличке Мухтар исправно выполнял команду «сидеть» но очень пристально наблюдая за прибывшими.

Бассейн был сделан в лучших традициях «новых русских» и находился во внутреннем дворике, там же находилась и сауна, но об этом гостям никто ничего не сообщил.

— Александр Николаевич, Вы поймите нас правильно, — говорил Коржов, при молчаливом согласии Цапушева, — это Вам подарок от дворянского собрания нашего уезда, как дань уважения, — в это время Говоров старший просматривал бумаги на бывшее имение Мартыновских, а ныне согласно этим же бумагам оно уже принадлежит ему. Смотрел, довольно улыбался и молчал слушая восторженную речь Коржова и изредка поглядывая на кивающего полицеймейстера.

— Я высоко оценил Ваше внимание к моей скромной персоне, — отложив документы в сторону произнес он неспешна, — У Вас кажется имеются проблемы со строительством моста? — спросил он, при этом Городской голова сжал губы и предано смотря в глаза несколько раз мелко кивнул головой, — я помогу Вам… после отбытия Его Императорского Высочества наследника-цесаревича Александра Николаевича, я направлю команду… о самом мосте я говорить не стану, не совсем мой профиль, но дорогу с обеих сторон, с выкладкой дорожной плитки сделаю.

* * *

Самолет с Высоким гостем прибыл вовремя. Ну почти вовремя, потому как в котором часу он должен прибыть не знал никто. К этому моменту на взлетном поле находился почетный караул возглавляемый сержантом Левченко, состоящий из трех взводов первый из которых был экипирован в казачью форму, второй в цифровой, а третий в обычный камуфляж. Встречающая делегация состоящая из Говорова старшего, за которым чуть в отдалении находились городской голова Коржов и полицеймейстер Цапушев, а так же оба старосты деревень гладко выбритые и одеты в костюмы с бабочкой, на голове у староста Центральной усадьбы, как все чаще называли село Андрейки — Архипа Рукавицы была польская конфедератка, а староста Ильинки — Афанасий Ильин был во французской фуражке с высоким околышем и длинным широким прямым козырьком… с ними был еще какой то попик с дьяком имевшие важный вид и перепуганные глаза, как меня уверяли оба старосты деревень, без попа ну никак. А уж простого народу вокруг собравшегося поглазеть на небывалое… и откуда столько взялось? В начале встречающей процессии находился юношеский духовой оркестр местного «клуба» в импровизированной гусарской форме успевший за неделю ударными темпами выучить пару маршей… ну как выучить… они их играли, но для исключения всяких неприятностей из динамиков, для подстраховки слышался настоящий марш, так как он и должен звучать. К подрулившему самолету на автомобиле шустро подвезли «трап» и расстелили красную дорожку на которой был установлен столик с хлебом-солью, резаной колбаской, сыром и «рюмкой водки». Вернее на одном подносе стояла бутылка с водкой и рюмки, на втором с коньяком и бокалы для коньяка. Рядом возле стола стоял старший Говоров одетый в двубортный костюм с красной бабочкой на голове был котелок. При появлении наследника-цесаревича воины взяли «на караул», а оркестр заиграл «Марш Парад». Из самолета так же вышел Валерий Александрович и полковник Сазонов Никанор Сергеевич которого командировали от армии проверить как идут дела на Кавказе и достаточно ль надежен летательный аппарат, ну и для общего присмотра. Наследник, предварительно проконсультированный Валерий Александровичем, что у нас так принято и отцу будет очень приятно, подошёл к Говорову старшему, поздоровался с ним за руку второй похлопывая сбоку по плечу. Взял бутылку коньяка, повертел ее в руках внимательно осматривая, сделал удивлённое лицо и стал ознакамливаться с надписью на достаточно красочной этикетке, а там было написано, что данный продукт изготовлен по личному заказу мсье Говорова Александра, и все это на французском и на русском языках. Он даже пытался сличить фото на этикетки с оригиналом и найдя сходство, что выразилось в приподымании им бровей улыбнулся. После ознакомления с содержанием написанного налил себе и смакуя выпил, закусил сыром, потом отломил кусочек хлеба, мокнул в соль.

— Александр Николаевич, — обратился он к Говорову, — это с самой Франции? — сказал он указывая на бутылку.

— Так точно Ваше Высочество, — склонив голову в поклоне произнес тот, — если интересуетесь — для Вас приготовлено несколько бутылок…

— Ты посмотри как делать умеют, — продолжал тем временем наследник-цесаревич, не обратив внимания на слова Говорова… он восхищался изяществом бутылки и этикетки, а не качеством самого напитка.

Полковник Сазонов был попроще. Подойдя к столику, крепко пожал руку Говорову старшему, при этом негромко произнес:

— Хорошего сына воспитали, — сначала искоса глянул, что же там рассматривает цесаревич, а когда тот налил себе коньяк, сильно не церемонясь налил себе водки. Тут же ее выпил, отломил кусочек хлеба, макнул в соль, положил сверху колбасу, сыр и закусил.

— Н-да, — проговорил он, — надо было еще огурчик соленый…, - но увидев, что на него смотрит царская особа фразу не закончил и замолчал.

— Никанор Сергеевич, — тихо произнес рядом находившийся Валерий Александрович, — в имении нас ожидает ужин, так может распорядится на счет солененьких огурцов?

— Нет не стоит беспокоится, там и так будет достаточно закуски, а здесь, — он глазами показал на хлеб-соль, — как то суховато.

— Никанор Сергеевич, — не унимался Валерий, — хлебом-солью на Руси завсегда дорогих да желанных гостей встречали, чарку водки подавали…

— Да знаю я, — тихо отвечал он, — знаю, но водку хлебом-солью закусывать мне как то не с руки, а вот соленый огурчик в самый раз.

Дальше по плану было представление встречающей делегации. Каждый подходил, кланялся, этот момент фотографировали… потом наследник-цесаревич поздоровался с солдатами:

— Здорово, братцы! — те дружно крикнули:

— Здра-жел-Ваш Высочество, — после чего к солдатам вышел попик с дьяконом, освятили строй и только после этого «почетный караул» под марш «Прощание славянки» промаршировал. Не так как вышколенная столичная гвардия, но тоже ничего.

Дальше было общее фото с наследником престола. «Приглашённые» чувствовали себя неуютно, скованно и все время молчали или помалкивали, кто как, а вот Говоров старший на правах гостеприимного хозяина и распорядителя приема чинно беседовал с прибывшими.

— Валерий Александрович говорил мне, что церемониальный прием будет на высшем уровне, но я признаться не ожидал, что придется принять еще и парад… да что это за марш играли музыканты? — как бы небрежно поинтересовался наследник, а сам как то уж очень внимательно посмотрел…

— Первым был «Марш Парад», а вторым «Прощание славянки». Их специально разучивали для Вашей встречи…

— Хорошие марши, — констатировал он… и Говоров понял, что ноты тоже нужно будет передать в столицу…

Подъехали два открытых легковых автомобиля, которые ради такого случая были внутри слегка улучшены, снаружи перекрашены и с императорскими флажками на крыльях выглядели ну очень даже представительно. Следом за ними ехал автобус, так же сверкающий свежей краской и здорово улучшенный внутри.

— Александр Николаевич, — обратился к нему наследник, — у Вас здесь замечательные дороги, — отметил он, — и крестьяне я вижу у Вас здесь не бедствуют живут в достатке. Дома по большей части черепицей укрыты, — продолжал он рассматривая по ходу движения деревню, — а это что у Вас за башни такие?

— Это водонапорные для имения, мастерских и так по мелочам, — наследник внимательно посмотрел на Говорова старшего, а тот продолжал, — к тому же на каждой улице в обеих деревеньках и хуторе есть артезианские скважины… да и во многих дворах тоже…

— Вы это серьезно? — усомнился Его Высочество.

— Вполне… можем остановиться и проверить… староста в автобусе сзади едет, он все покажет и расскажет лучше меня.

— Нет, ненужно, путешествие было утомительным… хочется поскорее отдохнуть.

Приехав в имение и увидев бассейн будущий императив пожелал сначала непременно освежиться.

— Это вода в доме? — спросил цесаревич указывая на бассейн — Это бассейн. Подобные для купания использовали еще древние римляне.

— Вы в нем купаетесь как в речке?

— Совершенно верно. Освежает особенно в жару, как сегодня.

— Я непременно желаю искупаться, — сказал Его Высочество, — путешествуя по Европе я такого там не встречал, — слегка удивленно и более тише, как бы для себя произнес он.

— Да да всенепременно. Купательные принадлежности уже приготовлены.

— Александр Николаевич, — обратился полковник Сазонов к Говорову, — я так же не прочь искупаться.

Говоров старший молча перевел взгляд на Его Высочество.

— Отчего же Никанор Сергеевич составьте мне компанию, да и Вы господа присоединяйтесь, — с улыбкой ответил тот.

Компанию ему составили полковник Сазонов и оба Говоровых, и лишь после этого был ужин.

На следующий день Александр Николаевич Говоров в неформальной, домашней обстановке вручал наследнику престола подарки:

— Это часы, наручные отменного качества, — нахваливал он, одевая на руку Его Величества позолоченные командирские часы, такие же были подарены и полковнику Сазонову, а потом:

— Это самозарядная винтовка, — продолжал он демонстрируя модернизированную «Светку», — с откидным прикладом, пистолетной ручкой, оптическим прицелом и многозарядным магазином, — при этих словах откинул приклад, прищелкнул магазин без патронов, взвел затвор, — а вот так выстрел, — нажав на курок после чего раздался щелчок.

— Постойте, а где же выстрел? — удивился цесаревич.

— Для того, чтобы произошёл выстрел нужно вот сюда, — он отстегнул магазин и показал куда именно, — заложить заряды именуемые патронами, — и при этом вскрыл пачку с патронами и стал набивать магазин.

— Постойте, постойте, — остановил его будущий император, — я сам желаю.

Взял винтовку повертел в руках, посмотрел через оптический прицел, отстегнул магазин и достаточно проворно, как для первого раза зарядил и установил на место, откинул приклад и, — а это на конце приклада что за штука?

— Эта штука называется затыльник, приспособление для более мягкой отдачи и облегчения попадания в цель.

— Ясно, мне непременно нужно испробовать данное оружие, — слегка возбужденным голосом произнес он.

— Уже все приготовлено, — спокойно ответил ему Говоров старший, — но мне хочется еще преподнести Вам в дар самозарядный скоростной пистолет, — при этих словах он передал наследнику кобуру с пистолетом ВИС-35, полковник Сазонов так же получил подарок кроме часов еще и пистолет П-38 (Вальтер).

У ворот их поджидал автомобиль, на котором Говоров младший, потому как старший отказался, сославшись на какие то дела, совместно с наследником-цесаревичем и полковником отправились на стрельбище опробовать подарки.

— Замечательное у Вас средство передвижения, — говорил цесаревич Валерий Александровичу пока они добирались.

— Это армейский вариант, — и похлопал рукой по машине, — для Царской семьи нужен представительский автомобиль, — отвечал Валерий, будущий император внимательно на него посмотрел, не совсем понимая ход его мыслей, а Говоров младший продолжил, — мы в ближайшее время проработаем данный вопрос. Император России должен иметь императорский автомобиль и лучше не один, а штуки два, еще нужен транспорт для охраны. Конники не будут успевать, — уточнил он, — Так же сразу хочу сказать, что автомобиль штука дорогая, престижная и хлопотная. Потребляет дефицитное топливо и имеет свойство иногда ломаться, к тому же люди которые будут его обслуживать должны быть достаточно квалифицированными.

На все сказанное Говоровым младшим наследник-цесаревич только улыбнулся.

— Сумма которая нужна для покупки автомобиля, даже за три автомобиля, для империи просто смехотворная. Обслуживать, пусть об этом болит голова у мастеровых, а вот престиж нужно соблюдать. К тому же ни у кого нет, а в Российского Императора — есть и не один, — ответил Его Высочество и подмигнул, — но чтоб не хуже этих, — и похлопал рукой по автомобилю.

— Я полагаю должно быть лучше, гораздо лучше, — ответил Валерий, при этом почесав лоб, — во всяком случаи мы постараемся.

В это время автомобиль проезжал недалеко от мастерских возле которых ремонтировались самолеты:

— Валерий Александрович, — как бы с ленцой промолвил Его Высочество, — Вы мне говорили, что у Вас два самолета, а я вижу, что больше, — и при этом с иронией посмотрел и приподнял брови.

— Так точно. Больше, но безопасно летать пока возможно только на двух. Остальные в процессе доведения до требуемых, так сказать, стандартов.

— Автомобили Вы собираете в тех же мастерских? — поинтересовался полковник Сазонов, кивая головой в сторону цеха.

— Да. Имеется проблема с высокопрофессиональными мастеровыми. Тех которые у нас уже имеются для всего задуманного явно недостаточно. Хоть мы недавно и приобрели соседнее поместье, но при том, что задумал отец, этого ему хватит ненадолго.

Уездных дворян, Коржова и Цапушева домой отвезли на автомобиле. Говоров старший проявил к ним благодушие и в знак доброго расположение даровал по французскому револьверу на котором у полицеймейстера было выгравировано на латыни «Ad manum» что означает «под рукой», у городского головы надпись гласила «Argumentum ad oculos» — «наглядное доказательство». Так же каждый из них имел общую и несколько индивидуальных фотографий уже вставленные в рамки на которой был запечатлен лично он и Его Высочество наследник-цесаревич.

* * *

Тифлис:.

Генерал-лейтенант Бояров Петр Петрович вел неспешный разговор с майором Свиридовым Владимиром Николаевичем:

— Владимир Николаевич, как обстоят дела со встречей летательного аппарата? — спрашивал полковник Бояров у майора Свиридова, который был назначен ответственным за данное мероприятие.

— Подходящую площадку отыскали и подготовили, согласно указаний. На данный момент ведется охранение, в котором задействованы два десятка казаков и взвод солдат.

— Дорогу провели?

— Так точно, повозками накатали, — при этих словах полковник пристально посмотрел на майора Свиридова, тот как бы что то вспомнив продолжил, — воду возили солдатам, обед, вот и накатали… достаточно приличная дорога, — как бы оправдываясь говорил он, — я сам несколько раз ездил, ямы и рытвины засыпали, камни убрали.

— Как прибывших сюда доставишь?

— Возьму коляску.

— Возьми две коляски, — медленно проговорил Бояров глядя на майора, — знающие люди говорят, что в гондолу воздушного шара до 10 человек помещается. И охранение самих аппаратов непременно нужно организовать, мало ль чего.

— Так точно, сделаем-с.

— Что с заявленными офицерами?

— Прибыли.

— Предупредите их, чтобы были готовы.

— Уже предупреждены, отчеты написаны и мною проверены.

— Отчеты ко мне, сам хочу просмотреть, что там они поизмышляли.

* * *

Самолет второй час неуклонно приближался к Тифлису. Летчик уставшим взором всматривался в даль пытаясь отыскать ориентиры:

— Товарищ командир вон посмотрите, не Тифлис ли? — обратился он к мирно кимарившему человеку:

— Может и Тифлис, по времени как бы совпадает, — ответил тот сверяя пейзаж за окном кабины с картой местности разложенной на коленях, — сделай круг, осмотреться нужно…

— Товарищ командир, воон, посмотрите левее, как бы поле флажками обнесенное и белые простыни «Тэ» образно выложены на площадке, — голосом полным надежды промолвил пилот.

— Похоже, но не уверен, — промолвил тот в ответ, — давай ближе к этим «простыням», проверим… ага вон и флагшток с указанием направления ветра, как бы то, что ищем…

Самолет слегка подвернул к указанному месту:

— Белый, белый, ответь красному, — начал говорить товарищ командир в рацию.

— Белый на связи, — послышалось в ответ..

— По курсу с левой стороны обнаружена площадка, по описанию и приметам похожа. Мы сделаем круг осмотримся, потом приземлимся и проверим, ты будь в воздухе. Посадка только по подтверждению, как понял — прием…

— Красный Вас понял, быть в воздухе до подтверждения.

Приземление получилась жестковатой, но терпимо. Выйдя наружу Валерий Александрович увидел скачущих к самолету всадников, но в этот момент пилот сделал перегазовку двигателя, мотор взревел, лошади испугались и начали нервничать, одна из них встала на дыбы и чуть не скинула седока, который чудом удержался. После этого один из прибывших слез с лошади, передал узду и пешком направился к ожидавшему Говорову:

— Поручик фон Вессель, Семен Христианович, — представился подошедший, приложив руку к козырьку.

— Штабс-капитан Говоров, Валерий Александрович, — ответил Валерий, так же приложив руку к козырьку, — Во втором самолете, — продолжил он, указывая на белый летательный аппарат который начал заходить на посадку, — находится наследник престола цесаревич Александр Николаевич и сопровождающий его инспектор от военного министерства полковник Сазонов. Надеюсь у Вас все готово?

— Так точно, — тут же отрапортовал бравый поручик, — готово, но нужно оповестить старшего по встречающей команде майора Свиридова Владимира Николаевича, — при этом начал оглядываться, а заметив приближающихся казаков, один из который вел его лошадь начал махать рукой, призывая их двигаться быстрее, — разрешите, — обратился он к Говорову, указывая на казаков.

— Да да поступайте как считаете нужным, — был ему ответ.

Услышав то, что хотел поручик побежал навстречу недостаточно резво двигавшимся казакам:

— Передай майору Свиридову, в белом самолете наследник-цесаревич Александр Николаевич, да побыстрее, — подбежав тут же отдал распоряжение казаку, который ускакал с важным поручением.

* * *

— Так значить это, прибыли мы на поле какое недалеко от Тифлиса. Вот унтер и говорыть, поле надо ровным сделать. Смотрю охфицер с казаками бегають и тычки втыкають, да веревку с флажками натягивают чтобы значить знали откуда аж до куда, — рассказывал солдат-малоросс Тарас Черкашин сослуживцам вечером сидя у костра, — так они поле означают. Ну и мы начали: установили палатку, определили где отхожее место будет, а уж потом стали камни убирать, землю носить чтобы ямки засыпать, а если бугорок то выравнивали, потом еще и дорогу ремонтировали, опосля всю траву скосили, установили лесенку с флажком на верху, в начале и в конце того поля казаки простыни разложили. Ну разложили, так разложили, нам то чего с этого. Дня через два по тому смотрю — по небу летит зверь красный весь из себя и рычит аж холод по спине, а лапы у него здоровущие, вот ей Богу больше чем твоя голова в шапке… и каак закружит над полем то, будто бы кого схватить удумал, ну все естественно попрятались, лошади как взбесились, — и обвел всех взглядом продолжил, — кто до этого змея-горыныча то видывал?… а никто, — как бы сам себе тут же ответил он, — А потом по полю каак побежит, а за ним пыль столбом, а он рычит, голодный небось и шипко злющий…, - снова осмотрел всех и продолжил уже тише, — Страшно сразу стало, здоровенный он поболее трех лошадей к ряду, да по высоте две, а крыльев у него четыре и глазища воо, — показывал он руками, — на всю морду и побокам еще. — и замолк как бы вспоминая еще подробности.

— А дальше то что было говори, не томи душу, — требовали слушатели-сослуживцы.

— А дальше уж не знаю как, но охфицер к нему с казаками на конях поскакали, а этот змей-горыныч каак рыкнит на них, ну кони испужались и на дыбы, а як те удержались не знаю, а после этого слез охфицерушка с коняки и айда пеши к змею, а там гляжу уже люди какие то, как опосля выяснилось это они на змеюке той прилетели, а потом и вторая змея прилетела. Белая вся из себя. Мы так сразу все поняли, что красный это змей — он, а белая это — змеюка — она.

— А дальше то что было?

— Да далековато мы стояли, близко нас и недопускали, а потом оказалось, что это змей-горыныч такой «самолет» называется и на нем прилетел императорский наследник с самого Петербурха, — и важно поднял указательный палец вверх, — дальше сели они в коляски да укатили, а мы так и остались поле то охранять.

— И все?

— Нет не все, те которые прилетели на змеюке-самолете палатку поставили, поднавес на палках натянули там и сидели тоже видать охраняли, а только нам здавалось, что они все время разные, утром одни ходят, а к вечеру глядищь, а уже как бы другие… постояли они и мы так несколько дней, а потом охфицеры снова все приехали, змеи те зарычали, по полю побежали и улетели обратно в Петербурх. Вот такой сказ.

— Тю мы то думали ты настоящего змея-горыныча видел, а то самолет был…

— А ты то самолет сам хоть раз видел?

— А на кой он мне, я не барин и не благородие какое…

— А хоть и не барин и не охфицер, а все одно взглянуть поди интересно…

* * *

В просторном кабинете генерал-лейтенанта Боярова Петра Петровича присутствовал наследник-цесаревич Александр и полковник Сазонов, Никонор Сергеевич.

— В этом, 1850 году горцы нанесли нам чувствительные удары в ущелье Верхнего Уруна и протоках, а так же участились случаи нападения черкесов на укрепления и форты Черноморской береговой линии и правый фланг кордонной линии, потому здесь приходится удерживать значительные военные силы. Наиб Магомед-Амин объединил разрозненные племена адыгейцев, и частично контролирует территорию от верховья реки Лабы до ее впадения в Кубань, низовье Кубани, а так же Черноморская прибрежная полоса до Абхазии и Сванетии, — продолжал он, — по нашим подсчетам войсковой потенциал армии Магомед-Амина составляет 80 тысяч человек. Среди черкесских атемен распространяется рекламация Шамиля с призывом к «Джихаду», священной войне против «гяуров»…, - и так далее, и в таком же духе вещал хозяин кабинета.

— Ваше Величество, — в конце речи обратился он к наследнику, — нам непременно нужно спецподразделение коим командует господин Говоров, — при этих словах Его Величество более внимательно посмотрел на говорившего, — после применения экспериментальных орудий, — продолжал Бояров, — враг был настолько деморализован и подвержен панике, что победить его в состоянии даже небольшие, недостаточно подготовленные отряды.

— Мы ознакомлены с действиями отряда господина Говорова на Кавказской линии, скажу больше, — продолжал Его Величество, — мы даже сами видели визуальный отчет о применении новейших артиллерийских систем, бронеавтомобилей и стрелкового оружия. — Закончил будущий Император и посмотрел на полковника-инспектора, который уловив взгляд высочайшей особы как бы продолжил его речь:

— Но все эти сведения предоставил сам господин Говоров, а мы, — при этом многозначительно взглянул на царскую особу, — желаем сами непосредственно побеседовать с участниками этих событий. Мы надеемся заявленные нами господа уже находятся здесь?

— Да, — часто закивав головой ответил Петр Петрович Бояров, — и отчеты с их измышлениями готовы, — при этих словах передал полковнику бумаги, — но там, окромя восхитительных слов ничего конкретного не присутствует, — сделал он вывод в конце речи.

— Нам важен сам факт, что это реальные люди, а не постановочный сюжет, — ответил генералу Его Величество, — полковник Сазонов же добавил:

— На данный момент эти господа, — он взглянул в свой блокнот, — казачий сотник Бойченко, пехотный прапорщик Семенов и артиллерийский прапорщик Низовцев, являются единственными кто в боевых условиях, на практике испытывал данные образцы вооружения. По поводу господина штабс-капитана Говорова, он прибыл совместно с нами и находится здесь в приемной, — и сделав паузу продолжил, — самолеты, на коих мы прибыли так же принадлежат ему и его отцу, — генерал-лейтенант Бояров удивленно посмотрел сначала на полковника, потом на наследника, который как бы в подтверждении закивал головой, а Сазонов тем временем продолжал, — как в прочем и пушки с автомобилями и ружья с пистолями о которых Вы говорите, — заметив пристальный взгляд изумленного Боярова начал медленно кивать, как бы подтверждая им же сказанное, — да да Петр Петрович и казачки в его отряде, все это сплошь волонтеры под руководством господина Говорова не имеющие к армии никакого отношения, это личная инициатива, — он посмотрел на наследника и не заметив никаких запрещающих движений продолжил, — мы так полагаем это личная инициатива его батюшки, Говорова старшего который желает оставаться в тени, а сын — талантливый исполнитель.

— Вы хотите мне сказать, что не можете повлиять на штабс-капитана? — изумился генерал-лейтенант.

— Отчего же повлиять на него мы можем, но только в плане рекомендаций, — и посмотрел на Его Величество, который произнес:

— Да говорите все на чистоту.

После чего Сазонов продолжил:

— С Говоровым все просто и в то же время достаточно сложно. Он в частном порядке оказывает услуги России, но в то же время когда ему предложили продолжить служение Отечеству получив офицерский чин он отказался. Нами были приложены некоторые усилия, — при это он достал платочек и вытер пот со лба, — я бы даже сказал хитрость в данном вопросе и вот теперь он штабс-капитан, без приписки к какому бы то ни было подразделению, вернее он числится в резерве министерства.

— Вы говорите совершенно удивительные вещи…, - изумленно произнес генерал Бояров, — это выше моего понимания…

— Ничего здесь удивительного нет, — продолжил полковник, — финансы выделенные на содержание армии не позволяют нам приобрести то вооружение, которое имеется у Говоровых, я говорю об отце и сыне, потому было принято решение по мере надобности брать данную волонтерскую команду и вооружение в аренду. Они называют себя «экспериментальный отряд специального назначения» и это название за ними затверждено высочайшим повелением, так же как и за штабс-капитаном Говоровым закреплено обращение «товарищ командир», — услышав это генерал Бояров внимательно взглянул на говорившего полковника, который ни чуть не смутившись добавил, — да да именовать его дозволено «товарищ командир», высочайшим соизволением, в виде исключения, при чем ранг обратившегося не имеет значения.

— Эти люди, — заговорил Его Величество, — важны для Империи. Вы представляете что случиться если они, Говоровы переедут в другую страну, скажем в Северную Америку или Францию… Да любая держава будет готова на многое лишь бы заполучить то техническое и военное преимущество которое предлагают они. Одна демонстрация летательных аппаратов перед представителями Пруссии и Австрии чего стоит… ведь и на Вас его действия совместно с подразделением майора Губкина произвела впечатление.

— Ну сами действия отряда Говорова я не видел, но по словам очевидцев… и Вы говорили о каком то визуальном отчете, хотелось бы знаете ль полюбопытствовать…

— Никанор Сергеевич, — перебил генерала наследник престола, — Вы сможете организовать просмотр того, что мы видели в Петербурге?

— Ваше Величество, так сразу на данный вопрос я ответить не могу, опять же нужно поговорить с Говоровым, — как бы извиняясь произнес тот.

— Петр Петрович, — промолвил цесаревич, — пригласите сюда штабс-капитана Говорова. — при этих словах генерал Бояров напрягся не совсем понимая просьбу Его Величества, а цесаревич продолжил, — он у Вас в приемной ожидает, прикажите адъютанту его позвать.

* * *

В это время Валерий Александрович Говоров скучал в приемной. Пропустив в кабинет наследника-цесаревича, генерала Боярова и полковника Сазонова, ему же адъютант пройти не позволил, вернее он сам шастнул в кабинет сразу за полковником и за собой прикрыл дверь оставив Валерия одного в приемной. Не сильно смущаясь он присел на присутствующий здесь диван. Что ему мешало так это шашка, ну не привык он ходить с эдаким девайсом. Она непривычно болталась, все время норовя куда то пролезть и в общем создавала дискомфорт, особенно если требовалось присесть… но нужно было соответствовать. Адъютант из кабинета генерала появился почти сразу, безразлично словно на мебель взглянул на Говорова, проследовал к себе и начал заниматься какими то одному ему понятными вещами. В приемной было достаточно душно и от нечего делать клонило в сон. Уже находясь в полудреме, на краю сознания он услышал шум входящих, открыл сначала один, а потом и второй глаз.

В приемную вошли:

— Бог мой, господа посмотрите, — достаточно громко воскликнул один из входящих, а точнее прапорщик Семенов, — это же «товарищ командир»…

— Говоров! Валерий Александрович! — тут же подтвердил его слова Низовцев, Бойченко же ничего не говоря сразу направился к Валерию, который к этому моменту еще не окончательно победил дремоту и поднялся скорей чтобы быстрее проснуться и тут же попал в крепкие объятия казака.

— Валерий Александрович! Дорогой ты наш товарищ командир! Как же я рад тебя видеть, ты даже не представляешь как рад, — говорил Бойченко крепко сжимая Говорова в объятиях.

— Господа! Я же говорил, что мы здесь встретим Говорова, — радостно сообщил Низовцев, — и как видите не ошибся!

— Господа, господа, прошу Вас тише, — тут же вмешался в разговор адъютант генерала, сам же в это время поспешно вышел из-за своего стола и приблизился к друзьям, — так Вы и есть тот кого называют «товарищ командир»? — спросил он обращаясь к Валерию.

— Да, — коротко ответил тот, — с Высочайшего соизволения, ввиду исключения дозволено меня так величать, — произнес Валерий и отчего то коротко кивнул головой и импровизировано щелкнул каблуками, при этом не переставая улыбаться.

— Позвольте представиться, — услышав подтверждение продолжил адъютант, — штабс-капитан Бранкович, Григорий Саввович. — и протянул руку для рукопожатия.

— Говоров, Валерий Александрович, — ответил тот и крепко пожал протянутую руку.

— Премного наслышан о Ваших подвигах, — произнес Бранкович обращаясь ко всем находящимся офицерам сразу, но закончить фразу не успел…

— Это непременно нужно отметить, — тут же подхватил прапорщик Семенов, — это неприменение нужно отметить, но я пока в полнейшем неведении где, — криво улыбнувшись с иронией на лице закончил он.

— Господа я знаю здесь недалеко замечательное место, где мы сможем чудесно посидеть и пообщаться, — почему то сразу записав себя в друзья-знакомые проговорил адъютант генерала Бранкович, — но сначала Вам нужно пообщаться с Петербургским инспектором полковником Сазоновым, иначе никак нельзя, собственно это он Вас и пригласил.

— Вот после общения с инспектором и отметим, — промолвил Бойченко и многозначительно подмигнул, — Песни которые Вы Валерий Александрович исполняли очень понравились моим хлопцам, они просили при возможности записать слова, если это будет возможно.

— Будет возможно, — вымолвил Говоров.

— Валерий Александрович, — тут же влез в разговор Семенов, — мне нужны патроны… — и обращаясь как бы ко всем, но глядя на адъютанта Бранковича проговорил он, — автомат очень хорош, но патронов требует… я давеча пытался их зарядить нашим порохом, но эффект не тот, да-с, — и уже глядя на Говорова продолжил, — так что Вы скажете?

— Я знал, что здесь непременно с Вами всеми встречусь, потому патроны для автомата, револьвера и винтовки взял.

— Валерий Александрович, скажите возможно ль и мне приобрести какой ни будь из Ваших образцов скорострельного оружия, здесь в Тифлисе об этом уже легенды ходят и многие желали бы непременно заполучить…

— Запас имеющегося у меня с собой в наличии оружия несколько ограничен, на всех точно не хватит…

— Но все же можно ль рассчитывать?

— Вам точно достанется, — с улыбкой проговорил Говоров, — но данные образцы у меня не с собой, а на аэродроме..

— Простите, — не понял сказанного слова адъютант, — где?

— Ах да, для ознакомления с образцами нам нужно будет отправиться на поле, где приземлились летательные аппараты.

— Ну это не проблема, когда мы сможем туда отправиться?

— Сразу после посещения господами офицерами Петербургского инспектора, — парировал Валерий.

В это время, над адъютантским столом зазвенел звоночек:

— Господа, прошу прощения меня вызывает генерал, — промолвил Бранкович и поправив мундир вошёл в кабинет, дверь за ним еще не успела закрыться и все услышали причину вызова адъютанта:

— Пригласите штабс-каптана Говорова, — промолвил генерал.

— Слушаюсь-с, — бодро ответил Бранкович и тут же развернувшись указывая на Валерий Александровича промолвил:

— Прошу-с, Вас-с, — и коротко кивнув головой, при этом эффектно отступил в сторону давая возможность беспрепятственно проследовать в кабинет, после чего закрыл дверь.

Войдя в кабинет:

— Штабс-капитан Говоров, — коротко кивнув и щелкнув каблуками произнес он.

— Так вот Вы каков, — произнес генерал-лейтенант Бояров, «северный олень»- мысленно продолжил за него фразу Валерий, сдерживаясь от улыбки.

— Господа, давайте без чинов, — промолвил Его Величество Александр, — я полагаю, что так нам будет проще общаться, — при этом всех обвел взглядом ненадолго задерживаясь, как бы дожидаясь от каждого согласия или осознания произнесенного, — вот и прекрасно, Валерий Александрович, — обратился он к Говорову, — Петр Петрович Бояров, — он посмотрел на генерала, — желает посмотреть Ваш визуальный отчет о событиях в Штутгарте и на Кавказской линии.

— Мне нужно отправиться к самолетам, а так же надобно отыскать подходящее помещение, — промолвил Валерий, — не ранее чем к завтрашнему дню, при соответствующем содействии.

— Ну это не проблема, — сказал генерал, я дам нужные распоряжения адъютанту, — и начал пристально смотреть на Валерия, потом как бы решившись продолжил, — Валерий Александрович, я ознакомлен об Вашем особом статусе, но все же хочу к Вам обратиться лично с просьбой об оказании помощи, — сделал небольшую паузу как бы раздумывая, — на Черноморской линии…

— Петр Петрович, я предлагаю перенести данный разговор на завтра и продолжить его после Вашего ознакомления с визуальным отчетом. Полагаю так Вы более правильно определите наши возможности.

— Хорошо, тогда имеется второй вопрос, — не унимался генерал.

— Да я весь во внимании, — услышал он в ответ.

— Это даже не вопрос, а скорее просьба, — как то не достаточно решительно начал Петр Петрович, — меня интересуют образцы стрелкового оружия которое у Вас имеется… на предмет приобретения.

Полковник Сазонов заулыбался, открыл кобуру и положил на стол недавно дарованный ему пистолет П-38 (Вальтер), демонстративно вынул обойму и уже в таком виде передал генералу, который приняв начал изумленно рассматривать.

— Отменная работа, — произнес он насмотревшись, а каков он в действии, — спросил он сначала глянув на полковника, а потом перевел взгляд на Говорова, но ответил полковник:

— Отличная штука. В имении батюшки Валерий Александровича имеется тир, так вот мишень была на расстоянии шагов 30–40. Изрядное расстояние как для обычного пистоля и верите ль Петр Петрович, я попал всеми 8 выстрелами, не скажу что в яблочко, но попал и это при том, что я достаточно долго не практиковался. При осмотре выяснилось, что пуля пробивает вот такую доску, — он на пальцах показал приблизительный размер доски в 4–5 сантиметров, — вот так то, а уж скорострельность совершенно удивительная, — нахваливал он свое оружие, — порох, — при этом он вынул один патрон из обоймы, — бездымный, а перезаряжается исключительно легко и быстро.

— Испробовать надобно, уж больно заманчиво Вы говорите, — продолжая вертеть оружие в руках промолвил генерал, сам же при этом посмотрел на цесаревича.

— Петр Петрович, даже не сомневайтесь, оружие действительно отменное, — ответил цесаревич и положил перед собой дарованный ему пистолет ВИС-35, показал как к нему в виде приклада крепится кобура. Генерал взял на осмотр и этот экземпляр, так же повертел в руках, посмотрел на патрон который еще держал в руках полковник, потом на обойму с патронами, которую держал Его Величество и произнес:

— Господа, у них совершенно одинаковые пули, — гости дружно улыбнулись, Валерий же ответил на его вопрос:

— Это сделано специально…, - он не досказал и так было понятно для какой цели сделано это «специально».

* * *

Собраться «боевым друзьям» удалось ближе к вечеру в заведении с названием «Лондон». Говорили о боевом применении нового оружия, Низовцев об орудиях, Бойченко радостно вспоминал лихую атаку, Семенов в очередной раз восхищался автоматом, в общем обычный разговор выпивших мужчин. Из всего этого выделился только рассказ адъютанта Бранковича:

— Курьезный случай у нас произошёл, это когда сообщение от Губкина прибыло, что горцев они разгромили и аул штурмом «до обеда» взяли и убытка в нижних чинах нет. Так вот, — продолжал он, — в сообщении было сказано, что помощь им оказал Говоров В. А., ну генерал наш глаза большими сделал и говорит, а кто Говорова с гауптвахты выпустил, — произнося это Бранкович начал улыбаться захмелевшей улыбкой, приподнял палец вверх и продолжил, — а никто не выпускал, наш то Говоров Василий Афанасиевич, а этот, который с Губниным другой, Валерий Александрович его зовут. Тогда то Петр Петрович и приказал отыскать Вас, — глядя в глаза Валерию говорил адъютант, — в Петербург телеграмму отправили с прошением переподчинить нам отряд специальный, потому как без него туго… а Петербург ответил, что знать ничего не знает, ведать ничего не ведает. Тогда генерал Бояров и решил отпустить Василия Говорова с гауптвахты и наказ дал ему искать всех своих родственников с подходящим именем отчеством. Это потом телеграмма пришла с министерства с запросом, почему тянете с отчетом о деятельности экспериментального отряда у Вас там… вот тогда то и выяснилось…, - что выяснилось осталось непонятным по очень важной причине, адъютанту Бранковичу, Григорию Саввовичу срочно нужно было посетить туалет. Пока он отсутствовал Валерий обдумывал ситуацию и когда Бранкович соизволил вновь появиться спросил:

— Отчего же Василий Афанасиевич Говоров находился на гауптвахте?

— Василий Говоров просто невезучий человек. Он все время оказывается там где ненужно и никогда не думает о том, что случится… Прибыл он к нам разжалованным, но не как все в «солдаты», а только в унтер-офицеры, что само по себе было необычно, три года пробыл в унтерах и вот совсем недавно ему присвоили прапорщика. Получив же офицерский чин он вначале как бы остепенился, но перед самым Вашим появлением подрался. Ему показалось что его напарник по картам жульничал и состоял в сговоре с другими игроками против него. Он действительно жульничал, капитан Щепетинский еще тот прохиндей, но если с другими это проходило, а вот Говоров его избил, да так неудачно, что тот упал, изодрал мундир и к сломанной челюсти добавилась сломанная рука. Такое никто оставить не мог, поскольку прапорщик не имеет права подымать руку на вышестоящего офицера, даже если им окажется негодяй Щепетинский. Его уже думали разжаловать в солдаты, но объявились Вы со своими казаками, а Петербург отказал в помощи, вот Говорову Василию и была поставлена задача отыскать Вас, а если не отыщет…, - Бранкович так же сообщил, что является представителем древнего сербского рода, один из его дальних родственников был митрополит Трансильванский, его же дед, отец и он сам уже многие годы служат Российским царям… в общем много чего он говорил, его уже никто и не слушал, а он все говорил и говорил…

* * *

В небольшом помещении находилось полтора десятка высших офицеров которые на тот момент были в Тифлисе. Собрались они по приказу генерал-лейтенанта Боярова для просмотра самодвижущихся картинок кои адъютант Его Превосходительства, штабс-капитан Бранкович называл кино-театр. Среди блистательных высших офицеров незаметными мышками присутствовали два прапорщика и казачий сотник. На закрепленном на стене экране происходили чудные видения и совершенно непонятно откуда звучал голос комментирующий события которые многие с удивлением имели честь созерцать. Сначала им были показаны события в Штутгарте: Группа людей, коих представили как представителей дипломатических миссий России, Австрии и Пруссии, в далеке же виднелось изображение корабля, а вот потом… потом прилетели «самолеты» и самым безжалостным образом разбомбили и подожгли этот макет. Горело зловеще, пламя подымалось выше человеческого роста, представители Австрии и Пруссии были напуганы не на шутку это угадывалось не только по их перекошенных лицах, но и по тому как они съежились и слегка присели затравлено озираясь по сторонам, в то время как представитель России, господин Горчаков стоял гордо выпучив грудь и подленько улыбался глядя на испугано изумленных немцев. В это время голос сообщал, что каждый «самолет» может нести несколько бомб и ампул с «греческим огнем», может уничтожить колонну вражеских войск, крепость или город. Зрители не успели отойти от увиденного в первой части, как им продемонстрировали вторую часть действий, более понятную, поскольку события происходили на Кавказской линии. Они увидели бронированные автомобили возле которых важно прохаживался «товарищ командир», после были пушки…:

— Под руководством прапорщика Низовцева славные артиллеристы вели обстрел вражеских укрепленных позиций, — вещал голос в то время как на экране показывали выше озвученного офицера который сначала находился возле снарядных ящиков, что то говоря солдатам, потом он заглядывал в прицел, а голос сообщил, — офицер Низовцев после каждого выстрела лично проверяет правильность наводки орудия, так должен поступать истинный патриот Российской Империи и лучший артиллерист Его Императорского Величества, — ну а в завершении об артиллеристах показали как прапорщик Низовцев лично дернул за спусковой шнур, раздался грохот выстрела и… грандиозно взлетел на воздух вражеский пороховой склад, при этом голос сообщил, — вот наглядное доказательства меткости офицера Низовцева, он по праву считается лучшим артиллеристом Кавказской линии. Продолжением просмотра была атака казаков под руководством сотника Бойченко, он лихо скакал на коне размахивая шашкой и стрелял из пистолета лично возглавляя атаку на вражеские позиции, голос за кадром сообщал, что сотник Бойченко один из самых смелых и выдающихся офицеров которые имеются в Российской Империи, с полусотней геройских казаков мужественно атаковал отряд из 200 горцев усиленный мюридами, который они частично рассеяли и пленили, — на экране же был показан скоротечный бой и ругающийся Бойченко, голос сообщил, что, — Казачий сотник выразил свое неудовольствие быстро закончившимися врагами, — в это время на экране было видно как Бойченко беззвучно открывает рот явно ругаясь, потом смачно сплюнул, в зале послышался тихий смешок, многие зрители и без слов, на одном подсознании поняли те «казарменные слова» негодования которые высказал сотник Бойченко… на экране же он взмахнул шашкой указывая в каком направлении требуется выдвигаться его конному отряду, что то крикнул и они дружно ускакали. Затем настала очередь прапорщика Семенова, вначале он разговаривал с товарищем командиром, который указал ему на стоящие в сторонке домики, а потом… прапорщик каким то образом оказался один, солдаты отстали когда его атаковали несколько горцев, не менее десятка. Они выглядели особо злобно, надвигались кучей размахивая здоровенными саблями и неоднократно стреляя в смелого Семенова из пистолей, но тот не дрогнул и не растерялся, на кадрах было видно, как он передергивает затвор своего верного автомата и лихо расправляется с нападавшими. Продолжилось все кадрами на которых были показаны множество плененных врагов рассаженных особенным способом, среди которых расхаживали конвоиры. Заканчивался фильм рассказом неизвестного голоса о том что данную войсковую операцию разрабатывалась и осуществлялась под руководством «товарища командира», штабс-капитана Говорова Валерия Александровича, чей образ как раз и показывали на экране, при непосредственном участии вышеназванных офицеров, но на экране отчего то они дружно сидели за столом на котором не было видно армейских карт, но в изрядном количестве присутствовали стаканы заполненные… в общем на такую мелочь никто внимания не обратил. По окончании просмотра находящиеся в помещении офицеры совершенно по иному взирали на скромных казачьего сотника и двух прапорщиков. Они были узнаны… сначала самые решительные начали подходить к ним и жать руку, а потом и все остальные выразили свое одобрение действиями столь смелых и отважных офицеров. Его Императорское Величество наследник-цесаревич при всех, лично вручил каждому из них наручные «командирские» часы с гравировкой фамилии и надписью «за заслуги перед Отечеством 1850 год» предварительно переданные ему штабс-капитаном в котором был опознан знаменитый «товарищ командир» Говоров Валерий Александрович, что придало особой пикантности ситуации. Через некоторое время все герои показанного фильма было совершенно уверены, что все так и было, как было показано. Вначале прапорщик Низовцев робко пытался донести до слушателей, что все было не совсем так, но…

— Андрей Николаевич, — говорил ему один из высших офицеров при одобрительных улыбках прочих собравшихся, — нам нравится Ваша скромность, это безусловно выше всяких похвал, но хочу заметить, мы все, — он обвел взглядом собравшихся, — всё видели собственными глазами, — при этом одобрительно похлопывая его по плечу и заговорчески подмигнул. Семенов же ничего отрицать не стал, а даже наоборот с юношеским задором всем заявил, что все так и было и что здесь еще почему то не показана атака его взвода на само селение…

— Атаку конницы с тыла заметили, а героический штурм селение «на штыки» солдатами моего взвода остался в стороне, — улыбаясь, но в то же время совершенно серьезно говорил он.

— Александр Петрович, Вы сами стоите всего Вашего взвода, — говорил ему какой то офицер, — когда я был столь молод и юн как Вы, тоже совершал множество подвигов, но чтобы один, да против десятка вооруженных горцев и выйти победителем в столь суровой драке, да еще до прибытия подмоги… это я Вам скажу, — говорил он помахивая перед лицом указательным пальцем…

А вот казачьего сотника Бойченко как то не очень жаловали. Подходили, поздравляли, но в то время когда около прапорщиков находились группки слушателей, возле него в лучшем случаи был один или два «почитателя»:

— Вот, обратите внимания Валерий Александрович, — жаловался он Говорову, — если Петербуржский офицер совершит какое геройство его сразу превозносят, если то же деяние совершит казак, так это все считают обыденным…

— Афанасий Демьянович, это ль беда? — отвечал тот ему, — главное во всем этом, что Вас заметил я, — глянул с улыбкой ему в глаза и продолжил, — и Его Величество наследник-цесаревич, — хитро произнес он делая акцент и прозрачно намекая, что наследнику престола о нем замолвил слово он, — Да и часы цесаревич подарил Вам по моей просьбе, я ведь часы обещал? — и дождавшись утвердительного кивка сотника продолжил, — вот и решил, что с рук наследника престола будет приятней, — при этом широко улыбнулся.

Услышав сказанное Бойченко сначала сделал удивленное лицо, а когда до него постепенно начал доходить смысл всего услышанного он крепко за плечи приобнял Говорова, полез бы и целоваться, но постеснялся…

— Валерий Александрович, товарищ командир, если тебе понадобится моя помощь ты всегда сможешь на меня положиться, — в сердцах и очень искренне говорил он, — я простой казак и добра не забываю… Если будете недалеко от моих мест заезжайте, приму как брата родного с отцом познакомлю, братьями, — и глянув на подаренные часы продолжил, — мне вся станица завидовать будет… я с этими часами подареными лично наследником престола, на весь уезд знаменитым буду!

* * *

После просмотра фильма, когда генерал-лейтенант Бояров более ясно уяснил возможности экспериментального отряда коим командует «товарищ командир», штабс-капитан Говоров в его кабинете собрались Его Императорское величество наследник цесаревич, полковник-инспектор Сазонов, штабс-капитан Говоров, несколько офицеров Тифлисского штаба. Между ними велась ознакомительная беседа:

— На данный момент ведутся переговоры с некоторыми селениями абадзехов, самыми большими селениями адыгейских племен. Но по большей части безрезультатно, — говорил какой то полковник, — при этом нападения на обозы, форты и крепости Черноморской линии только усиливаются, местное население где тайно, а по большей части явно поддерживает Магомед-Амина и его мартузеков. Сам же Магомед-Амин снисходительно относится к дезертирам, что в свою очередь подрывает дисциплину и сеет шатание в головы низших чинов… — и замолчал, толи думал, что сказать еще, то ли по какой то другой причине…

— Ваше Высокоблагородие… разрешите? — воспользовавшись паузой промолвил Говоров.

— Валерий Александрович, — вмешался в разговор генерал Бояров, — мы осведомлены о Вашем особом статусе, — сказав это он посмотрел на наследника-цесаревича, не будет ли он возражать… возражений не последовало и продолжил, — говорите без чинов, нам интересно услышать Ваше мнение.

— Благодарю Вас, — ответил Говоров и продолжил, — переговоры с абадзехами-адыгейцами изначально будут не эффективными. Они на данный момент всецело поддерживают Магомед-Амина, да и большая часть из 200 преданных ему мартузеков как раз из них… даже если им говорить о том, что при договоренности России и Турции эти территории отходят к Российской Империи они, ничего не понимая в политике будут говорить приблизительно следующее: «как можно подарить свободный народ, вот на ветке сидит птица, я тебе ее дарю»…

— Валерий Александрович, — обратился к нему другой офицер, — данную формулировку, с ответом «о подаренной птичке» мы получили только вчера…

Говоров как бы сам себе улыбнулся, кивнул головой говорившему, мол услышал сам же продолжил:

— Предлагаю ответ: «когда два орла делят охотничьи угодья, мнение маленькой птички-дичи не учитывается», — произнес он, услышав это офицеры заулыбались, Валерий же продолжил, — коль они подарили нам еще и птичку, мы за ней прилетим… на самолетах. По вопросу переговоров, — он посмотрел на полковника-инспектора и продолжил, — есть предложение провести переговоры с натухайским князем Сефер-Бей Зана, так же рекомендовано провести переговоры со старейшинами шапсугов. У них противоречия с наибом на почве его проповедей о равенстве и отмене рабства, — снова посмотрел на полковника Сазонова, который так же глядя на него мелко покивал головой, — мы полагаем, что эти противоречия в их объединении громко называемом «консолидация адыгейского сопротивления» к середине следующего года будут глубже и весьма большая вероятность, что они перерастут в вялотекущие боевые действия. Поскольку натахайцы, даже совместно с шапсугами не смогут на равных противостоять абадзехам и Магомед-Амину, — на него начали смотреть более пристально и с большим вниманием, — предложить военную помощь князею Сефер-Бей Зана пообещав сохранить за ним всю имеющуюся на данный момент у него власть, поддержать его в их разногласия между адатом и шариатом, рассказать ему о головокружительных перспективах открывающихся перед ним и его потомками…

— Вы предлагаете переманить его на нашу сторону?

— А почему бы и нет? Должен же кто то на месте выполнять «грязную работу» по принуждению к порядку. Лучше когда это будет делать кто то из местных, уважаемый князь, а русские как бы и не при чем…

* * *

Пока Валерий Говоров был в Тифлисе Говоров старший занимался рутинными, повсякденными делами и заботами. Бывшее имение Мартыновских, перешедшее в собственность Говоровых требовало к себе внимания. При поверхностном осмотре особых беспокойств хозяйство не вызывало. Ощущалось, что бывший владелец был хозяином. По документам числилось две большие деревни и шесть хуторов, фактически же оказалось больших деревень две, средних три, а хуторков более дюжины. Большого запустения, равно как и зажиточности не наблюдалось. Двор и здание имения Мартыновских было в достаточно приличном состоянии. Лишь в некоторых местах, в основном на колонах при входе, отлетела штукатурка и было заметно, что основой «античной колонны» является деревянный оштукатуренный столб.

— Присматриваю как могу, — говорила смотрительница имения, она же ключница Степанида Трофимовна Чкалова, женщина лет 40 с крупными крестьянскими руками, частично растерявшая свою красоту стройность и грациозность, но все еще способная волновать сердце мужчин. Она ничего не просила, не жаловалась но ощущалась ее внутренняя напряжённость и обреченность. Из поступивших ко мне сведений я знал, что была она для старого барина чуть больше чем помощница в делах. Имеет от него сына и дочь. В последние годы фактически всеми делами в имении заправляла она. Истинные же наследники бывали здесь редко, наездом в основном поправить своё пошатнувшееся финансовое положение.

— Мне говорили, что Вы ведете хозяйство не так как многие помещики. Я даже сама ездила смотрела как у Вас железные кони пахали, сеяли, да урожай собирали, — грустно продолжала она, потом у нее на глаза навернулись слезы и:

— Мне некуда идти. Если Вы меня выгоните, мне некуда идти. Василий Пантелеевич привез меня с Нижнего, у меня здесь нет родни. Вся моя жизнь прошла в этом имении… У меня есть вольная, Василий Пантелеевич Мартыновский дал. Денег есть чуть чуть, на первое время хватит. Но мне некуда идти…, - в общем толи жалко ее стало, толи просто по бабьи уговорила. Подписали контракт на два года и осталась она управляющей. Впрочем жалеть мне не пришлось. Она была достаточно сведущий человек в управлении деревенскими делами и если получала задание, то выполняла его качественно и в срок, в общем спуску подчинённым не давала. Сын ее Василий Васильевич Чкалов, молодой человек 23 лет отроду и дочь Мария Васильевна по тем временам и условиям имели приемлемое образование и очень хорошее воспитание. Мария была определена для обучения по медицинской части, а Василий направлен в подразделение к Валерию, где Клебанюк хотел сделать из него артиллериста, но:

— Андрей, я приветствую Ваши артиллерийские занятия с Василием Чкаловым, — говорил ему Говоров старший, — но артиллерист у нас имеется, это ты, а вот ответственного авиатора нет.

— Александр Николаевич, я ведь не авиатор.

— А тебе и ненужно им быть, — улыбнулся ему в ответ Говоров старший, — авиатором должен стать Василий Чкалов, у него и фамилия соответствует, — с улыбкой произнес он, — и попрошу тебя за этим проследить.

— Да уж фамилия у него самая что ни на есть, — согласился Андрей Клебанюк и тут же добавил, — Нужно Ави сказать, он у нас как бы негласный авиационный руководитель.

— Ави я уже сказал, а теперь и ты об этом извещен.

Вот так, по собственному желанию Александра Николаевича Говорова, Василий Васильевич Чкалов стал авиатором.

* * *

— Андрей, — говорил Александр Николаевич Говоров Клебанюку, — поскольку товарищ командир в командировке тебе придется навестить нашего друга Пряхина. По моим расчетам у него нынче очень незавидное положение и, — он склонился над картой, — он находится где то здесь, — и указал карандашом место. Клебанюк так же склонился над картой.

— Их нужно будет эвакуировать? — спросил он.

— При чем срочно эвакуировать, они в окружении. По заявлениям немцев в общем в этих местах они взяли в кольцо до 38 тысяч военнопленных, — и посмотрел на Клебанюка, тот в ответ криво улыбнулся, — вот и я так мыслю… врут небось, но нас с тобой интересует только вот этот участок, — он снова указал карандашом место на карте, — Пряхин, вернее полк в котором он находится скорее всего именно здесь. Выводить их следует вот сюда, здесь будет переход и выйдете вот сюда.

— Это же… это же, — пытался сказать Клебанюк.

— Да это место находится на территории недавно приобретенного нами имения Мартыновских, к стати старост и госпожу Чкалову о недопустимости в ближайшую неделю шастать в том направлении я уже предупредил. Ты же должен будешь организовать там временный лагерь. Палатки для солдат, полевой госпиталь, кухня. Они у нас погостят дня три. Отдохнут приведут себя в порядок и… Как ты думаешь сколько их?

— Не могу знать, — как то по военному ответил Клебанюк.

— Вот и я не знаю. Предупреди лекарей… да что я тебе говорю, сам знаешь, не впервой. И еще с собой возьми ребят из разведчиков которых готовим пусть потренируются, к стати как там дела у них?

— Все в норме. Лютиков танки уже освоил, сейчас у него восемь т-44, два т-34 и двенадцать БТ, это не считая ПТ, гаубиц, зениток и батальона мотопехоты.

— С летчиками как обстоят дела?

— Еще не готовы, может через неделю…

— Ясно. Тогда подразделение Лютикова так же перебросишь к этим. Выходить из окружения они будут вместе, заодно и по тылам вражеским прогуляются.

— Александр Николаевич, а как же с ранеными… их там должно быть много, а медикаментов у нас… Вы же сами знаете.

— Знаю и уже кое что измыслил. Вот смотри вот здесь потерпел крушение корабль-контейнеровоз на борту которого перевозили большую партию медикаментов. Точнее был шторм, судно каким то образом лопнуло экипаж эвакуировался, а корабль развалился на две половины и что самое интересное обе части некоторое время, хм почти трое суток оставались на плаву. Одна начала дрейфовать, а вот вторая все же затонула…, - и развел руками в сторону как бы говоря «нету», хмыкнул и продолжил, — Так вот в тех контейнерах, что пропали как раз и были медикаменты… в общем утонуло в пучине около 1000 контейнеров.

— Перетащить 1000 контейнеров… мы не осилим, — часто и мелко замахал головой из стороны в сторону Клебанюк, — точно не осилим.

— 1000 нет, а вот штук 100 осилим, Ави уже все предусмотрел и ангар соответствующим образом модернизировал. Нужно будет только место освободить, потому как их где то складывать надо.

Лопнувший контейнеровоз нашли почти сразу с виду он как бы бил целым. Разгрузку начали с верхних рядов. Сначала работа шла легко, по контейнерам ходили стропальщики и цепляли крюки, дальше контейнер эвакуировали краном, но это нормально работало пока не заполнили все подготовленное свободное пространство:

— По четыре, по четыре штуки вверх слаживать нужно, — в суматохе разгрузки сокрушался Клебанюк начальнику мастерских Ави Финку.

— Сам вижу что по четыре, но разгрузчик выше чем на два поставить не может, высота не позволяет. Нужно еще один кран ставить, — мыслил он в слух, — первый снимает и вывозит, второй в штабеля слаживает.

В это время контейнеры заполонившие всю подготовленную площадку оттаскивали машинами. Под низ клали бревна и так тащили-волочили. Процесс долгий и неудобный, но хоть как то. Задуманные нами в первоначальном состоянии «штук 100» многократно превысили. Человеческая халявная жадность, крестьянская запасливость и общий азарт делали свое дело, точнее творили чудеса. Работа не прекращалась ни днем ни ночью.

— Сколько контейнеров удалось «спасти», — интересовался Говоров старший у находящихся в кабинете «руководителей спасательной операции» Андрея Клебанюка и Ави Финка.

— 734 штуки. Могли бы и больше, но… тонуть оно начало, — с сожалением говорил Клебанюк, — так же успели откачать немного солярки и бензина, разобрать несколько кают и еще каких то помещений. Составить точный список чего и сколько пока не предоставляется возможным.

— «Самоделка», — так Ави называл сделанную кран-балку, — выдержала, но нужно делать более лучшее и практичней, — он потер лоб и продолжил, — не думал, что выдержит. С корабля мы демонтировали само разгрузочный кран. Его немного доработаем и будет то что нужно…

Чего только человечество не перевозит в морских контейнерах, тем более если корабль идет с Китая через Индию в Европу. Кроме ожидаемых медицинских контейнеров были еще и компьютерные с принтерами, ксероксами, сканерами и сопутствующие этому материалы, обувь и вещи. Были контейнеры с новыми и подержанными китайскими мопедами и велосипедами, а так же запчастями к ним. Ави Финк был в восторге от слесарных ключей, головок и прочих приспособлений. Отдельный восторг и восхищение у него вызывали электроинструменты. Его даже не смущало, что они все изготовлены в Китае, он этого просто не понимал. Были детские коляски и подгузники, женские помады, тени и прокладки, бытовая химия и техника, всевозможные трубы, кабели, лампочки и розетки, чай, специи, фасованные крупы, растительное масло и два кара-погрузчика… во истину чего только не было, но самое необычное — три мини линии одна по изготовлению лапши быстрого приготовления, вторая линия по изготовлению картофельного пюре быстрого приготовления, а третья по производству овсяных, гречаных и… в общем хлопьев быстрого приготовления.

— Ави мы сможем запустить все это? — интересовался Говоров старший у своего главного специалиста.

— Ничего невозможного не существует, — говорил он, рассматривая инструкцию, — здесь все имеется… дело только за помещением.

Временный цех, три в одном из составленных вместе контейнеров, утепленный из нутри и с наружи сделали достаточно быстро. Установили и наладили. Первую порцию продукции реализовали через созданию внутри поместья торговую сеть «Барин». Лавки-супермаркеты были открыты во всех принадлежащих Говоровым деревнях, а так же в Чудове.

Валерий появился налетом. Быстро просмотрел нищяки которые мы добывали с контейнеров, подхватил упаковку водки, одноразовых бритв, зажигалок с диодным фонариком, пару биноклей… сообщил, что ему срочно нужны все умеющие летать самолеты для бомбового удара и исчез.

* * *

Капитан Пряхин нормально не ел и не спал двое суток, был голодным и морально измотанным. Темные раздумья угнетали его душу. Батальон держался, выстоял все атаки противника с уроном для последнего, они не отступили ни на метр без приказа и вот… окружены. Их обошли по позициям менее стойких соседей. Да они контролируют значительную часть территории, их много и они еще боеспособны, боеприпасы хоть мало, но есть… все это перечеркивает жирным крестиком отсутствие продовольствия и связи, большое количество раненых и гнетущая обстановка загнанности. Окружившие их не наступали, они прекрасно были осведомлены о положении дел в котле… они ждали. Периодически постреливали из орудий в общем беспокоили, а при попытке прорыва из кольца больно огрызались… строчили пулеметы, рвались мины и снаряды, прилетали самолеты и подтягивались танки. Кольцо медленно но уверено сужалось. Безвыходность и моральная подавленность, брошеность и безысходность. Бойцы еще не были деморализованы, но это вопрос времени… день, два без пищи… может неделя и все.

— Товарищ капитан, товарищ капитан, — прервал его раздумья боец, — Вас какой то Клебанюк спрашивает, говорит что он от какого то товарища командира Пронина… их там дозор задержал, — и указал рукой в какой стороне.

— Где, — внешне как бы безразлично ответил Пряхин, а в душе проснулась надежда… не уж то…

— Вон там у поста который у оврага, — говорил боец.

— Веди.

На месте они застали интересную диспозицию. Их дозор который как бы «задержал» был обезоружен поставлен на колени, при чем сидели они так, что задница прижимала перекрещенные пятки, согнув голову руки они держа на затылке. Возле них находился боец в знакомом камуфляжном одеянии и коротких сапогах-берцах. Такое обмундирование-экипировку Пряхину была хорошо знакома, он его неоднократно видел у спецназа ГРУ которым командует «товарищ Пронин».

— Клебанюк, ты где, — достаточно громко произнес капитан Пряхин осматриваясь вокруг.

— Не кричи громко, — услышал он с лева от себя, — вот он я, — из кустарника появилась фигура Андрея.

— Я смотрю рассказ о том, что дозор задержал нарушителей несколько преувеличен, — то ли спросил, то ли констатируя факт произнес Пронин.

— Ну в общем то да, а что ты хотел, это, — Клебанюк указал на своих бойцов, — уже почти подготовленная разведывательно-диверсионная группа, а здесь, — он подбородком кивнул на «дозор», — вчерашние обозные конюхи.

— Отдай им оружие, — коротко произнес капитан, — позже я с ними сам поговорю. Клебанюк коротко кивнул одному из своих ребят.

— Поговорим? — глядя на капитана Пряхина предложил он.

— Поговорим, коль есть о чем.

— В общем «есть о чем». Меня направили, чтобы помочь тебе и твоим людям выйти из окружения, — и посмотрел на капитана.

— Хм и что ты хочешь чтобы я тебе ответил?

— А у тебя есть выбор? Собирай всех своих и не своих до кого можешь дотянутся и сегодня вечером по этому оврагу будем уходить…

— Здесь только из моего полка около 800 человек из них половина раненых, плюс другие без счета…

— Ты зачем мне это говоришь?

— Чтобы ты знал, хоть приблизительно сколько нас…

— Ага, — улыбнулся в ответ Андрей, — я то уже начал думать, что ты уходить отсюда не хочешь, — произнес иронически он и добавил более серьезно, — понял почему говоришь сколько человек… правильно думаешь, в конце пути всех ожидает ужин… или завтрак это как посмотреть.

— Это хорошо. У меня люди вторые сутки без пищи, на подножном корме.

— Павел Анатольевич предупреди всех в пути не шуметь, немцы вокруг… и еще максимальная организованность, малейшая оплошность смерти подобна… проследи пожалуйста.

— Хорошо, проконтролирую. Давай сверим время, сейчас 15.20 постараюсь к 20.00 все подготовить.

— Позиции пусть незаметно оставляют. Пусть трупы выставить эмитируя, что все на месте… пусть сослужат последнюю службу Родине…

— Знаю, не маленький…

Эвакуация проходила почти штатно. С первыми сумерками отправили обоз с ранеными который сразу же попал «куда надо», потом начали выдвигаться армейские колонны, а ближе к окончанию:

— Ты кто такой! Кто тебе позволил без приказа отводить войска, — кричал, точнее верещал неизвестно откуда взявшийся крупный довольно холеный субъект иудейской наружности. Лихо подбежал к Клебанюку и попытался схватить его за грудь. Андрей резво отклонился в лево, локтем левой руки отбивая попытку захвата, крутнулся вокруг своей оси, а правой рукой захватив противника за низ гимнастерки на спине с разворота дернул вперед, от чего борзый субъект пролетел вперед, упал… подняться ему не позволили, ребята из приданных Клебанюку разведчиков лихо его обезоружили, спеленали и отволокли в сторону. Все произошло настолько быстро, что прибывшие с «дебоширом» командиры и красноармейцы, общей численностью пять ничего не успели сообразить когда были окружены и обезоружены. Хотя, судя по их поведению они не сильно то и хотели кого то защищать…

— Этого в сторону, — указывая на дебошира командовал Андрей Клебанюк, — Кто он? — кивнув бородой на спеленованную личность, при этом поправляя обмундирование спросил Клебанюк.

— Полковой комиссар Гройсман Соломон Давыдович из штаба корпуса, — глянув на пострадавшего не то ответил, не то плюнул в его сторону один из свиты, чуть тише добавил, — своеобразная личность.

— А Вы кто такие?

— Командир полка, — пауза… посмотрел на Гройсмана, — бывший командир полка, полковник Строев Владимир Иванович.

— А остальные? — не унимался Клебанюк.

— Бывший начальник штаба полка подполковник Микулич Лука Сидорович, — ответил второй командир, — Клебанюк перевел взгляд на следующего:

— Командир комендантского взвода младший лейтенант Орензон.

— А эти? — Клебанюк кивнул головой на красноармейцев.

— Все что осталось от комендантского взвода, — ответил младший лейтенант.

— Так Вы что конвоируете своего командира и начальника штаба?

— Так приказал полковой комиссар Гройсман.

— И по какой же причине, — не унимался Клебанюк.

— Не знаю, товарищ полковой комиссар мне не сообщил.

— Угу, — и глядя на «арестантов» произнес, — нужно поговорить, — кивнул им головой и начал отходить в сторону, как бы говоря «на едине».

Из слов полковника Строева и подполковника Микулич выяснилось, что полковой комиссар Гройсман был по каким то делам в соседнем полку когда началось немецкое наступление. Командование полка оценив всю сложность ситуации приняло решение, дабы спасти хоть какие то остатки подразделений отступить, но Гройсман не позволил обвинив всех в паникерстве и пораженчестве, заодно отстранив от управления весь штаб… в результате обезглавленный полк не имея достаточно боеприпасов и средств борьбы с танками и самолетами был уничтожен. Сам же полковой комиссар бросив все на легковушке в сопровождении грузовика с охраной начал «эвакуироваться». Дорога назад к тому моменту была перерезана и кортеж нарвался на вражескую разведку, взвод мотоциклистов и БТР. Оставив часть сопровождавшей его бойцов, чтобы задержать немцев сам же стал спасаться. Уже подъезжая к штабу полка которым командовал Строев его легковушка и грузовик с остатками охраны подверглись нападению самолетов. Сопровождавшие его люди были либо ранены, либо убиты, Гройсман же не получил ни единой царапины. Два дня он терроризировал весь штаб не давая возможности нормально работать, его не интересовало отсутствие боеприпасов, продовольствия, большое количество раненых… его вообще ничего не интересовало. В результате полк оказался окружён без шансов выбраться. К ним начали подтягиваться остатки других подразделений попавших в котел. Заняли круговую оборону. В штабе понимали, что обречены и вот от капитана Пряхина пришло сообщение, что прибыли разведчики и говорят, что есть возможность незаметно выйти из окружения к своим. Гройсмана в этот момент в штабе не было. Командир полка полковник Строев, совместно с начальником штаба подполковником Микулич зная о том, что боеприпасов, горючего, продовольствия, медикаментов нет и не будет, понимая, что при таких условиях воевать невозможно и их разгром это только вопрос времени, ближайшего времени, отдали приказ на скрытное выдвижение частей к деревне Панкратовке, где на данный момент находился батальон Пряхина. Узнав об этом полковой комиссар Гройсман немедленно явился в штаб, отстранил от исполнения обязанностей командира полка и начальника штаба, приказав командиру комендантского взвода младшему лейтенанту Орензону арестовать их. Еще по дороге к штабу Гройсман пытался приказывать встречающимся красноармейцам и командирам, чтобы те вернулись назад, но… измученные многодневными боями, без боеприпасов и продовольствия бойцы и командиры зная о том, что есть возможность выйти из окружения не желали ему подчиняться. Тогда он решил сам выдвинулись в Панкратовку и арестовать разведчиков прихватив с собой комендантский взвод и арестованных командиров. По дороге они сначала попали под арт обстрел, а потом за ними охотились самолеты. В результате к деревне они смогли добраться поздно вечером одними из последних и всего вшестером, остальные рассеялись по дороге.

— Занятная история, — произнес Клебанюк, — бойцы знают об аресте? — и кивнул с сторону бойцов-комендачей.

— Знают, — ответил полковник Строев.

— Н-да… ситуация. Документы и оружие при Вас?

— Нет, у Гройсмана, — ответил Микулич.

— Стасев, — позвал он бойца. Когда тот подошёл, — посмотри у этого, — он кивнул на Гройсмана, — документы товарищей командиров…

— Уже, — с улыбкой ответил тот, протягивая удостоверения и пистолеты.

Клебанюк заглянул в удостоверение, сверил номер пистолета и:

— Товарищ полковник Строев Владимир Иванович, — передал ему командирскую книжку и ТТ, — потом полуобернулся:

— Товарищ подполковник Микулич Лука Сидорович, — и так же передал ему удостоверение и личное оружие.

— Спасибо, — сначала сказал Строев, потом Микулич, Клебанюк покивал головой.

— Товарищи бойцы, — кликнул он «комендачей». Когда те подошли, — Вам надлежит сопроводить командира полка и начальника штаба в полк, будете их охранять от врагов. Стасев, — это уже к своим, — выдели пару человек, чтобы помогли, — он кивнул на «комендачей» и командиров, — догнать свое подразделение и не заблудились, кто потом полком командовать будет?

— Товарищ, — ни Строев ни Микулич не знали как обращаться к Клебанюку, поскольку тот не представился, а на его пятнистой форме звание определить было невозможно из-за отсутствия петлиц, спросил Строев, — а с ними что?

— А они останутся с нами. Будем прикрывать отход полка. Потом догоним, — ответил Андрей.

Гройсмана и Орензона отпустили. Вернее оставили. Клебанюк с бойцами их покинул по английски, не прощаясь. Командиры оставшись одни сначала не сговариваясь направились в ту сторону куда ушли их «пленители» чуть пройдя обнаружили аккуратно сложенные свои документы и личное оружие, два пистолета и запасные обоймы к ним.

Мы верили, что они, как истинные коммунисты совершат подвиг защищая свои идеалы. А дошедшие до нас лживые сплетни, что два командира иудейской наружности совершенно не сопротивляясь вышли к немецким солдатам и сдались в плен, те же не взирая на свою цивилизованную Европейскую культуру пристрелили жидов где то в канаве. Эти слухи так и остались непроверенной неправдой.

* * *

Александр Николаевич Говоров уже минут сорок внимательно слушал прошение летчик-инструктора сержанта РККА Ивана Владимировича Давыдина:

— Александр Николаевич, больше года дома не был…

— Нельзя.

— Мать отца повидаю и обратно…

— Нет.

— Родители старенькие…

— Не врите, Ваш отец моложе меня.

— От нашего городка аэродром недалеко…

— Стоп.

И вот они уже склонились над картой Франции в районе Ла-Манша.

— Вот здесь мой дом, а вот аэродром…

— Плин как бы получается, — терзался в сомнениях Говоров старший, — сейчас конец лета, — посмотрел на Давыдина, — где то здесь базируется немецкая эскадра JG-26 и они должны получить новенькие Фоккевульфы-190…

Вечером того же дня в семье русского эмигранта Давыдина Владимира Игоревича был праздничный ужин. Прибыл сын Иван, которого все уже считали сгинувшим на войне, а он вернулся.

* * *

К концу лета 1941 года эскадра JG-26 которая базировалась во Франции была перевооружена на новый самолет одноместный, одномоторный FW-190A. Он обладал прекрасной управляемостью на всем диапазоне скоростей, у него стоял двигатель воздушного охлаждения с расположением цилиндров по типу «звезда», вооружен 4 пулеметами и двумя 2 см пушками, а так же новым прицелом. Англичане появление нового немецкого самолета благополучно не заметили, вернее заметили, но считали его трофейным самолетом Кёртисс Р-36 Хок (Ястреб), американцем который на начало войны уже был устаревшим, но к началу боевых действий еще состоял на вооружении во Французских ВВС. Потом, чуть позже англичане поняли свою ошибку когда с ужасом начали замечать, что FW-190 лучше их основного истребителя «Супермарин Спитфайр MK V». В небе над Ла-Маншем вновь начало господствовать Люфтваффе. Новый немецкий самолет оказался настолько лучше английского, что те серьёзно подумывали над проведением спецоперации с угоном одного Фоккера для последующего изучения. Если на Западном фронте FW-190 проявлял себя превосходно и сражаясь в меньшинстве наносить ощутимый урон английским ВВС, то на Восточном… он уступал почти всем советским истребителям. Мощное вооружение FW-190 позволяло поразить цель с первого раза, второго зачастую совершить не получалось, а большущая скорость при пикировании давала возможность немецким летчикам сразу же убежать с поля боя. В общем на Восточном фронте основным так и остался «Мессершмитт BF-109».

* * *

На следующий день к переходу подходило два человека. Одного сразу опознали, это был Иван Давыдин, а вот вторым… оказался его отец Владимир Игоревич.

Владимир Игоревич Давыдин родился в 1896 году в небольшом городке под Одессой в семье мелкого лавочника. Был он четвертым ребенком в семье. До 1914 года был как все не лучше и не хуже, окончил реальное училище, а потом… потом война. В 1915 ушел волонтером в армию. Попал в 4 стрелковую дивизию которой командовал Антон Иванович Деникин. В сентябре 15 года участвовал во взятии Луцка. Летом 1916 участвовал в Брусиловском прорыве, а точнее повторно взяли Луцк… молодой Владимир Давыдин тогда даже не подозревал, что это был ставший потом знаменитым «Брусиловский прорыв». Когда в 1917 начались волнения и неразбериха ушел домой. Из дома на Дон снова к Деникину. Записался в формируемую им армию… ну как армию 4 тыс. человек при 5 орудиях. Все были молоды и в шутку называли 46 летнего Деникина «дед Антон». Участвовал в неудачном штурме Екатеринодара и паническом бегстве из Новороссийска в Крым, потом из Крыма в Константинополь и дальше во Францию. Со своей будущей женой, Елизаветой Ефимовной познакомился уже в эмиграции. Была она вдовой и старше на 8 лет, но особого выбора у Владимира Игоревича не было, а точнее выбора не было вообще. На тот момент она снимала комнатушку с самым младшим из своих родных братьев Петлицким Сергей Ефимовичем который был авиатором и работал на небольшом частном аэродроме недалеко от городка, куда в мастерские и пристроил Владимира. Рождение Ивана стало знаменательным событием. Брат жены Сергей Ефимович детей, равно как и жены не имел. Женщины у него были и не мало, а вот деток как то не заимел. Одна не по нраву, другая не по вкусу, третья не по карману… Племянника он воспринимал как родного, да и тому нравились с дядей Сережей. Войну с тевтонами или как их называли французы — бошами Владимир Игоревич, равно как и Сергей Ефимович восприняли серьезно. Иван ушел в армию. Это была какая то странная война. Война как бы была, но самой войны как таковой не было. Все уже стали надеяться, что на том и закончится когда… Союзную армию Франции и Англии разгромили так быстро, что никто ничего не успел понять, когда в их городке начали хозяйничать боши, а вот от Ивана вестей не было.

Явился он когда его уже никто не ждал, с подарками… если таковыми уместно назвать продукты. Они всей семьей включая Сергей Ефимовича долго сидели, обсуждали… а чего обсуждать? С приходом немцев они фактически стали невостребованными безработными и перебивались случайными заработками.

* * *

Александр Николаевич задумчиво ходил по кабинету и периодически из-под лобья поглядывая на стоявших по стойке «смирно» отца и сына Давыдиных. Остановился:

— И как Вы себе все это представляете?

— Дядя Сережа неплохой авиатор, отец авиатехник… мама может преподавать французский или работать в госпитале…, - молодой Давыдин скорее мямлил чем отвечал на вопрос.

— В госпитале у нас есть кому работать, — отмахнулся Говоров старший, — а вот приличного преподавателя французского у нас нет, — сделал небольшую паузу и продолжил, — По поводу военлета Петлицкого. Вашего дядю проверим… каков он военлет…

* * *

Немецкий аэродром базировался на когда то французском частном аэродроме, но с некоторыми изменениями. Фактически они использовали только взлетную полосу и некоторые здания. Самолеты не стояли на взлетном поле они находились немного в сторонке и прилично замаскированы. Были выкопаны неглубокие капониры над которыми на палках развешана маскировочная сеть. Схожим образом стояли палатки с личным составом, столовая, бочки с ГСМ, боеприпасы и прочие службы. В посадке находились машины связи, по периметру имелись шесть зенитных орудий с часовыми. На грунтовой дороге установлен шлагбаум с будкой, который нас немного посмешил. Будка и шлагбаум покрашено в бело-черный цвет, ходит вооруженный часовой, в будке имеется телефон, с права и с лева от шлагбаума прорыт неглубокий ров метров по пять в каждую сторону и все. Если нужно незаметно пробраться на аэродром — отойди в сторону от дороги, в любую сторону и беспрепятственно пройди.

— Самолеты стоят в трех разных местах. Вот здесь, здесь и в этом леску тоже. Всего их около 30 штук. Точно сказать не могу, но по предварительным подсчетам истребителей 25–28, так же были замечены маленьких «Шторх» два и один Ю-52, - докладывал Левченко, — Зениток шесть, палатки для расчета находятся недалеко. Так же у них имеется с десяток грузовых автомобилей, один бензовоз и два легковых. Много чего они развозят на лошадях. Еще есть специальные тележки для подвоза бомб. Палатки с личным составом так же в трех местах, недалеко от своих самолетов. Штаб вот здесь, рядом машины связистов и столовая. Склад с боеприпасами вот здесь бомбы, а здесь патроны и снаряды, бочки с ГСМ стоят вот, — указывал он на карте…

— Андрей Клебанюк, — обратился к нему Александр Николаевич, который в отсутствии Валерия взялся руководить операцией, — слушаю твое мнение…

— Мое мнение… брать их нужно. Машин у нас штук двадцать, да у них с десяток. Самолеты вывезем сразу, потом все усилия на боеприпасы, ГСМ и прочее…

— Не то, — отмахнулся Говоров старший, — я спрашиваю какие есть мысли о захвате этого всего…

— Александр Николаевич это не ко мне, это лучше к Илье, — и кивнул на Левченко, — это его стихия.

— Тогда этот вопрос к тебе Илья… слушаю.

— А чего здесь долго думать, — пожав плечами ответил тот, — сначала по тихому убираем зенитки, штаб и связистов, потом всех остальных.

— Думаешь получится и остальных «по тихому»? — переспросил Александр Николаевич.

— Нет, остальных как получится.

— Людей хватит?

— Если привлекать людей Лютикова, да разведчиков которых мы готовим для него, тогда хватит. Для зенитчиков нужно шесть снайперов и пару помощников из новеньких…

— Туда нужно еще водителя отправлять, чтобы зенитки эвакуировать.

— Ну тогда еще и водитель, часовых у самолетов и складов это пусть новички тренируются. Непуганые здесь немцы, — и хищно улыбнулся, — связистов и штаб тоже не проблема, а вот палатки с охраной, обслуживающим персоналом, техниками и летчиками — этих окружить и с помощью танков зачистить.

Говоров старший и Клебанюк не сговариваясь с интересом посмотрели на рассказчика…

— Ничего страшного если кто то и убежит. До поселка по прямой километров шесть, это где то час времени. В поселке только отряд местной полиции. Пока созвонятся с остальными, пока подмога прибудет… считаю, что времени нам до утра. Да в сущности там не очень много чего. В группе Лютикова человек 500, да наших около 100, если даже половина будет грузить — все равно часа за три-четыре справимся.

— Твой план примем за основу, добавим только вырезать линию связи в поселке, изменим и уточним некоторые моменты… — резюмировал Александр Николаевич, — Андрей, — это к Клебанюку, — подготовь площадку куда это все… с транспортом разберись, подготовь телеги на всякий случай. Люди будут почти всю ночь работать, организуй им чай, хлеб с маслом по окончании работ баньку.

— С новых деревень народ привлекать или только тех кто записался в отряд?

— А много записалось?

— Пока 12 человек, но они еще не прошли даже курс молодого бойца.

— Ничего, они в бою участвовать не будут, а для общего развития полезно.

* * *

Матиас Бауман был самым настоящим русским немцем. Его предки перебрались в Россию еще… то ли при Елизавете, то ли при Екатерине… этого он точно не знал, а спросить уже было не у кого. Они верой и правдой служили русским царям, когда лучше, когда хуже. Его отец даже успел послужить большевикам когда они остро нуждались в грамотных офицерах, а вот когда гражданская война окончилась и нужда в них отпала ему, вместе с семьей пришлось срочно убегать… сначала в Эстонию… потом в Литву, а в 1936 когда Германия начала созывать своих «сыновей» перебрались в «Фатерланд». Потом… поскольку он умел ремонтировать двигатели его направили служить в наземную службу Люфтваффе…

Перед самой войной, в конце лета 1939 года, когда Бауман младший получил отпуск они с отцом сидели в небольшом уютном ресторанчике, пили пиво:

— Отец как ты полагаешь скоро Германия объявит войну Польше? — спрашивал Матиас Бауман у отца.

— Это не мне решать Матвей, — отец часто называл его русским именем по привычке, — мое мнение таково, что Польша получила свою независимость не совсем законным путем. Полякам не следует высоко задирать нос, а они ведут себя как будто бы они самые главные в Европе. Захватили у Литвы Вильно и Вилненскую область, напали на Чехов забрали у них Тешинскую Силезию, отказываются с нами, — при этом он скептически хмыкнул и слегка покачал головой, — н-да уже с нами… — повторил он имея ввиду Германию, — обсуждать вопрос «Данцигского коридора». Матвей запах войны летает в воздухе и эта война будет с Польшей.

— А как же Франция и Англия? У них же договор, не будет ли с Германией так, как в последнюю войну?

— Вряд ли лягушатники и лаймы будут воевать за ляхов, — ответил Бауман старший глотнув пивка, — не тот это народец. На словах они трижды выразят свою озабоченность и готовность оказать помощь, но на деле скорее нет, чем да.

— Почему у тебя такая уверенность? — не сдавался Матиас-Матвей.

— Рейнская демилитаризованная зона, ни единого выстрела. Франция, Бельгия и Англия только утерлись, — ответил Иван Иванович Бауман-старший.

Матиас-Матвей вспомнил эти слова, когда 25 августа 1939 года их 26 истребительная эскадра «Шлагетер» покинула свои аэродромы мирного времени и передислоцировались ближе к французской границе. Самолеты были тщательно замаскированы ветками и маскировочной сетью. Они ждали сигнала. Польская компания была скоротечной… Французские, английские и бельгийские войска, как и говорил его отец, стояли на границе и… просто стояли, потом это стояние было названо «странной войной». Дальше была Датская и Норвежская компании, но там Матиас-Матвей не участвовал, а вот во Французскую компанию и в битве за Англию ему пришлось «повоевать» если работу наземной службы можно так назвать. Их аэродром, который находился во Франции недалеко от Ла-Манша иногда бомбили, зенитчики отстреливались, они прятались. Потом солдаты засыпали ямы на взлетном поле, они ремонтировали самолеты… все было обыденно и отлажено.

В августе 1941 их стали перевооружать с «Мессершмитт BF-109» на «Фокке-Вульф FW-190». Получили почит 30 штук… Первые полеты на «Фоккерах» и первые разочарования мотор перегревается, особенно задняя звезда, а вот летчики его хвалят, говорят он лучше «Мессершмитта BF-109».

С утра все было привычно, самолеты еще с вечера подготовлены к вылету отправились на задание в этот день они сопровождали-прикрывали немецкие корабли в Ла-Манше, но толи данные суда были лимонникам не интересны, толи они их не заметили, но боевых столкновений не было и по возвращению самолеты подверглись обычному осмотру и заправке. Матиас проверил заднюю звезду отметив, что она как обычно не критически, но перегрелась. Летчики-офицеры погрузились в два легковых автомобиля и грузовик отправились в ближайший французский городок обмывать рыцарский крест обер-лейтенанта Йоханеса Шмидта.

Проснулся он от выстрелов, топота и неразберихи царившей вокруг. На аэродром напали… сильно напали. Нападавших было много и у них были танки. Об обороне не было и речи. Кто-то куда-то бежал… одеты были, скорей раздеты белая майка и черные трусы. Почти никто не отстреливался бежали кто куда. Матиас поддавшись общей панике бежал в неизвестном направлении. От основной группы убегающих он отстал, поскольку выбегая из палатки не одел сапоги, а с босыми ногами… Бах, бах, бабах бегущие впереди стали падать, толи убили, толи еще чего. Появились какие то тени с оружием… Матиас упал больно ударившись о землю. Он сильно испугался, затаился и притворился убитым…

— Контроль, — услышал он как кто то сказал на русском… во Франции на русском… ему стало еще страшнее, неужели русские уже добрались до Франции…

Послышался стон, потом бах — выстрел:

— Тихон! Ты что творишь, дурная твоя голова.

— Так живой ведь был…

— Штыком его нужно, так никаких патронов не хватит, — ругался другой.

И Матиас-Матвей решился, он приподнялся, максимально поднял руки вверх и испугано-просяще, часто и жалостливо стал говорить на русском:

— Товарищи не стреляйте я русский, пожалуйста не стреляйте, — слезы текли по его щекам. В этот момент ему очень хотелось жить, стать маленьким и незаметным… было страшно, очень очень страшно.

* * *

К запланированной акции на аэродроме готовились со всей тщательностью и ответственностью. Не то чтобы такое было впервой, нет схожее уже свершали и неоднократно, но не в таком масштабе и не с таким большим количеством задействованных участников. Проверялись машины, телеги, проводились тренировки по быстрой подготовке и транспортировке самолета, по бесшумному и незаметному снятию охраны, подготавливалась площадка. Летчиков из до обучающейся группы «Ефремова» 24 человека срочно переориентировали на изучение «Фокке-Вульф FW-190» его пилотажных качеств и условий ведения боя. Волновались, беспокоились, а прошло все…

Танковая группа капитана Лютикова, состоявшая исключительно из танков БТ была сосредоточена километрах в 10 от аэродрома чтобы оставить следы как бы сообщая вот откуда мы прибыли… Разведывательно-диверсионные группы непосредственно находились каждая у своего объекта. Батальон поддержки разделили на три части, отряды сбора трофеев так же были разделены и каждый конкретно знал что и где ему предстоит делать.

Началось все тихо и незаметно лишь доклады Ильи Левченко свидетельствовали о том, что дело движется.

— Все, — промолвил он обращаясь к Клебанюку, — зенитки, штаб, склады и охрана самолетов обезврежены можешь направлять своих трофейщиков. Остались только палатки с личным составом, но мы их уже блокировали.

— Чего медлишь? — поинтересовался Клебанюк.

— Лютиков, мать его… задерживается сучок они какой то грузовик с немцами поймали вот и…, - договорить он не успел, сработала рация:

— «Ёлка» слушаю.

— Товарищ «Ёлка», «Астра» прибыл и с ним грузовик, — ответила рация.

— «Астре» действовать по плану, грузовик к складу с боеприпасами, выполнять! — раздражено промолвил он.

— В грузовике продукты. Туши коровы и свиней, — возмутилась рация.

— Плин, продуктовый грузовик?

— Да, хозяйственников.

— Тогда его сразу… сам знаешь куда, хотя… прицепите к нему хоть кухню или еще чего… — ответил раздраженно Левченко.

— Всем командам, начинаем, — медленно в рацию проговорил Клебанюк. И опять же ничего существенного не изменилось лишь вдалеке послышались звуки работающих моторов. Некоторое время это были единственные звуки нарушавшие тишину, но вот от одной группы палаток послышалась стрельба, ее подхватили у второй и у третьей. К местам боестолкновений помчались танки с десантом для усиления блокирующих групп. Стрельба была недолгой все закончилось за пол часа, потом еще час делали зачистку и вот:

— Блин… а это кто такие? — изумленно спросил Клебанюк бойцов конвоировавших группу босых немцев одетых кто во что, но в основном в белые майки и трусы.

— Военнопленные немцы, — ни чуть не смущаясь ответил по всей вероятности старший из бойцов, — младший лейтенант Люшвин приказал их к Вам доставить, потому как не знает что с ними делать.

— А нах… мне они зачем, куда я их.

— Не знаю, — как то даже по детски ответил конвоир, — товарищ младший лейтенант приказал.

— Блят! Вон туда их пока отведите и усадите, будете охранять пока не решу что с ними делать.

— Товарищ командир, один из этих немцев говорит, что он русский.

— Некогда мне с ними сейчас разбирается, — потом немного подумав продолжил, — этого, который говорит что русский давай ко мне. Остальных усади вон там, — и указал рукой где.

К нему подвели парня в трусах и майке.

— Кто таков? — грубовато спросил у него Клебанюк.

— Рядовой Матвей Бауман.

— Кем здесь служишь.

— Техник-моторист. Раньше обслуживал самолеты «Мессершмитт BF-109», теперь «Фокке-Вульф FW-190».

Клебанюк и Левченко не сговариваясь посмотрели друг на друга, при чем Клебанюк как то хищно улыбался.

* * *

Капитан Лютиков Иван Сидорович. Командир танкового батальона.

Как он радовался когда средь прочих трофеев были танки и среди них два, целых два Т-34. Но скоро выяснилось, что в этих танках отчего то очень плохо работала коробка передач:

— Андрей, — как то он обратился в Клебанюку который был ответственным за весь их воинский лагерь состоящий из освобожденных из немецкого плена бойцов РККА, — проблема.

— Говори.

— На обеих танках т-34 плохо работают коробки передач, постоянно выбивают. Мех воды жалуются говорят невозможно воевать.

— Я сообщу командованию. — согласился Андрей.

На следующий день Капитан Лютиков получил указание демонтировать неисправные коробки и передать Клебанюку. А вот дальше… он даже не мог представить себе откуда, из каких закромов Родины разведчики добыли и доставили ему новейшие танки, явно дальнейшая разработка сыроватого т-34… т-44 это был танк с большущей буквы. Мощная 85 мм пушка, противоснарядная броня, удобный прицел, мощный двигатель — 520 лошадей, прибор ночного видения, хороший обзор… но был и недостаток… отсутствие пулеметов.

— Товарищ Клебанюк, — изумлялся капитан Лютиков, — скажите мне честно откуда такое, я глазам своим не верю.

— Товарищ капитан, — явно не хотел отвечать тот, — на этот вопрос ответить я не могу. Не имею права, но знаю что Вам оказано доверие… — он говорил еще что то, а в конце добавил, — обязанности по восстановлению т-34 с Вас никто не снимал. Другие коробки передач, вместо… плохо работающих к 34 уже есть и радиостанции.

Радиостанции отдельный разговор… выше всяких похвал. На новые танки подобрали экипажи, лучших из тех кто был. Начали с изучения инструкций… даже для Лютикова это было необычно, а здесь оказывается и инструкции к танкам есть.

После произошло совершенно невообразимое:

— Это стимулятор, — говорил пилот-инструктор Иван Давыдин, — мы его используем для обучения летному мастерству пилотов, но у него имеется и функция обучения танкистов.

В это время капитан Лютиков и пришедшие с ним танкисты рассматривали… и смотреть то не на что. Каркас сваренный из труб, педали, рычаги расставлены по компоновке как в танке на сидении лежит шлем с опускающимися черными очками.

— Товарищи танкисты, — в данной группе были механики-водители, — сегодня Вы будете изучать танк т-34. Садимся, одеваем шлем, опускаем очки и выполняем команды.

Лютиков занял первое сидение и одел шлем, после включение все… ощущение, что ты в танке, перед глазами, куда не повернешь голову все реальное. Мелодичный приятный голос говорит, что делать, куда нажимать и как вести себя… Занятия, почти два часа прошли на одном дыхании… они изучали и т-44, а так же немецкую троечку и четверку, «пантеру» и «тигра». Для наводчиков было немного по другому, но в общем то схоже. Одевали шлем и… изучали силуэты и уязвимые места, потом виртуально стреляли. От занятий на стимуляторе танкисты были в высшей степени восторга, но главное был толк.

— Иван, — как то обратился к Давыдину Лютиков, — а на самолете так же?

— Да, только самолет. — с улыбкой ответил тот.

— Даш попробовать?

— Ненадолго, сам же знаешь какой жесткий график.

На «самолете-стимуляторе» полетать Лютикову все же удалось…

— Нет не моё это, — после пробы произнес он, — вот не моё и все.

Дальше был рейд на немецкий аэродром подскока и летуны, получив по трофейному самолету убыли на фронт. Три дня спустя прибыла новая группа летчиков, 24 человека и с ними вернулся Иван Давыдин в форме летчика-сержанта. Лютиков думал, что тот как минимум лейтенант, а он оказался всего лишь сержант. Потом, уже от пилотов, среди которых были и лейтенанты он узнал, что Давыдин оказывается пилот инструктор с их дивизии, а не осназовец, что за эти три дня он успел сбить пять самолетов лично, три в паре и одного немца «посадить» перед штабом дивизии.

— Иван, — говорил он Давыдину, — да ты герой, настоящий «Сталинский сокол»!

— Да какой там «сокол»… просто немцы попадались какие то желторотые.

— Что все девять?

— Почему девять? Пятнадцать всего их было, если с «посаженым» считать… остальных мне не засчитали, — и стал считать, — четыре ушли с дымами и вряд ли дотянули до своего аэродрома, а два упали на «ту сторону». Гарантировано упали я в пилотов стрелял.

От таких заявлений Лютиков был в… это же какого класса пилот Иван Давыдин, что такие чудеса вытворяет и считает, что это в порядке вещей, просто враги неопытные… всю Европу завоевали и на тебе «желторотые»…

— А остальные как, которых ты на стимуляторе учил?

— И они результаты показали. За три дня немцев штук тридцать с неба на землю спустили. Правда основная масса это бомберы и штурмовики, истребителей едва ли четверть наберется, — заметив изумленный взгляд Лютикова хмыкнул, — это только подтвержденные, сколько в реальности никто не знает.

В скорости начали планировать очередную операцию по захвату вражеского аэродрома. Лютиков уже настроился, что будет крушить врага на т-44, только вот ему почему то предписали взять только БТ… и не все, всего три штуки… облом и крушение смелых мечтаний. Расположились они невдалеке и как ему объяснили, чтобы немцы точно не могли определить откуда они, напавшие на аэродром, появились… и ждали команды на выдвижение:

— «Астра», «Астра», это «Ёлка» начинай движение, — услышал он долгожданный сигнал и они пошли по дороге… никогда не думал, что у нас в России есть такие хорошие дороги. И снова судьба оказалась к нему благосклонной. Чуть проехав они встретили немцев ремонтировавших свой грузовик… ну не мог он проехать мимо, не мог…

— Сережа, притормози возле этих «ремонтников», — приказал он своему мех воду, — Леша поможешь, — и подмигнул третьему члену экипажа, сам же достал пистолет и приоткрывал люк. Как только они остановились, он выскочил и двумя выстрелами застрелил врагов. Подбежавшему Алексею осталось только собрать ружья да жетоны. Остановились и другие танки, выскочившие танкисты быстро стали осматривать трофей. В кузове оказалась разделанная туша коровы и двух или трех свиней, мешки, ящики.

— Машина продуктовая, — произнес боец который осматривал кузов трофейного авто.

— Ну и что? Нечего им нашу землю топтать, — ответил ему Алексей.

А вот с грузовиком пришлось повозится из-за этого чуть опоздали. Чуть чуть не считается.

* * *

Пленённых немцев было решено переправить в Англию. Для этого Александр Николаевич привлек подразделение Левченко, а так же отца и дядю Ивана Давыдина, как знатоков французского. Английским Говоров старший владел весьма условно, а произношение было ужасным… но было найдено техническое решение. Все фразы и предложения были записаны на диктофон, динамик незаметно вставлен в ухо. Повторяя за диктофоном получалось достаточно убедительно. Экзамен принимала мама Ивана Давыдина, единственный человек посвящённый и отлично владеющий английским. Выслушав речь Александра Николаевича она заулыбалась, потом показала обеими руками знак «класс» сжав кулачки и оттопырив большие пальцы.

— Главное не давать оппоненту говорить и опомниться, — сделала вывод умная Елизавета Ефимовна.

Речь была рассчитана на время пока пленных ссадят с машин и рассадят. Когда же это произойдет к Александру Николаевичу должен подойти Петлицкий Сергей Ефимович и указывая на часы сказать на французском, что уже время, после чего все должны будут немедленно сесть в автомобили и уехать.

Раннее утро. Маленькое, почти незаметное селение на Юге Англии у пролива Ла-Манш. По улице шумно урча ехала маленькая армейская колонна. Впереди легковой автомобиль, за ним два грузовика и все это замыкали два мотоцикла в колясках которых находились пулеметчики. Остановилась процессия посреди главной площади между муниципалитетом и полицейским участком. Этот поселок еще совсем недавно был обычной деревней, но перед самой войной что то изменилось и у них появился мер и полицейский участок с тремя полицейскими, но на период войны они все убыли в Лондон, а в самом участке располагался волонтерский пункт добровольных помощников которых на собиралось аж шесть человек. Из легкового автомобиля вышел офицер, за ним следом выскочили два вооружённых солдата. Все они были в незнакомой камуфляжной форме. У офицера в руке был стек-хлыст которым он мерно постукивал себя по ладони. Немного поколебавшись в выборе направления, потом что то решив для себя все трое двинулись в сторону полицейского участка. Открыв дверь старший группы проорал, именно проорал:

— Какого чёрта, какого чёрта! Где, где эти дерьмовые защитники Англии!

В середине полицейского участка что то глухо упало. Раздались какие то приглушённые звуки речи, топот спешащих и появились целых три заспанных физиономии толи блюстителей порядка толи уже ополченцев непонятно, но у всех на голове были английские металлические тарелки, по недоразумению названые гордым именем каска, при чем у одного даже обтянутая сеткой, на плечах у них были винтовки ли-энфилд. Добежав до возмутителя спокойствия они попытались выстроиться в что то подобие ряда, один же из них начал прикладывать руку к каске в попытке отдать воинское приветствие, в этот момент у него с плеча начала падать винтовка, приподняв руку, он тут же ее отпустил перехватывая винтовочный ремень, но поскольку команда мозгу была отдана, он на автомате успел проблеять:

— Сеер…, — чего там дальше было непонятно.

— Молчать! — рявкнул офицер и помахал стек-хлыстом перед лицом перепуганного воина, — рядовой! Ты всегда такой тупой или прилагаешь особенные усилия сегодня! — проорал он.

— Сер, я сержант…, - попытался оправдаться тот, приподняв подбородок и выпячив грудь, в прочем выпячили грудь и убрали животы все трое, при чем убрали до такой степени, что создавалось впечатление, что живот прилипнет к хребту, а у особенно ретивого, который был крайним с лева, приличный пивной животик пропал напрочь, вместо него на спине как бы вырос горб…

— Молчать, — еще раз рявкнул офицер, потом немного подумал, как бы переваривая услышанное продолжил, — сержант! — выкрикнул он, — Вам надлежит принять под охрану пленённых немецких солдат, — и указал стек-хлыстом в сторону автомобилей, с которых спрыгивали какие то люди. Из одежды на них были почему то только трусы и майка. Под присмотром воинов в камуфляже они рассаживались тут же на главной площади городка, садили их на колени со скрещенными ногами, руки были на затылке. Усаживали их жестко. Конвоиры не церемонились и часто подталкивали их руками или прикладом, а иногда и ногами.

Увидев количество пленных, а их было на первый взгляд не менее 40 человек, англичанин не на шутку испугался:

— Сер, нас здесь всего шесть человек, — попытался он что то сказать…

— Молчать! Какого черта ты тут делаешь? Легко быть храбрым на безопасном расстоянии! — не унимался он, — мои люди не жалея себя, под градом пуль и снарядов рискуя своей жизнью против немецких танков и самолетов громили этих… — он указал на пленных, в этот момент к нему подошел такой же в камуфляже и что то начал быстро говорить на французском указывая на часы. Нервный офицер так же взглянул на свои, потом посмотрел на английского сержанта и уже более примирительно произнес:

— Мы маки, отряд французского сопротивления армии «Свободная Франция» генерала Шарля де Голля. Это немецкие летчики, мы уничтожили их часть которая делала налеты на Англию, а этих взяли в плен. Содержать нам их негде, поэтому забирайте их всех себе. — промолвив это, он козырнув, лихо развернулся и все они, камуфляжные, погрузились в автомобили умчались в обратном направлении.

После того как уехали «французы» и к волонтеру, сержанту Эндрю Оуэну постепенно начала возвращаться способность самостоятельно мыслить… Осмотревшись он обнаружил себя и еще двоих волонтеров со своей команды стоящих возле пленных.

— Оскар, — обратился он к Скиннеру, — беги созывай всех наших, — он имел ввиду, что нужно позвать еще троих волонтеров, что бы организовать хоть какую то охрану пленным.

— Мистер Эндрю, давайте отправим за ними кого ни будь из мальчишек, — ответил Оскар Скиннер, указывая на небольшое скопление горожан окруживших площадь.

— Да да, отправь кого то из мальчишек и нужно сосчитать их, — кивнув головой на пленных произнес он.

— Я уже сосчитал, — радостно сообщил ему булочник, третий волонтер Джон Кларк, — 47 человек, я даже спросил у одного из них откуда они.

— Джон, ты знаешь немецкий? — обрадовался Эндрю Оуэн.

— Нет, не знаю, но он мне ответил «люфтваффе» и я понял, что они действительно летчики, а не моряки.

— Сало у тебя в мозгах Кларк, — возмущено ответил ему Оскар Скиннер, намекая на излишний вес булочника.

— Не трогай меня, — возмутился тот в ответ.

— Тише ребята, на нас смотрят… побудьте здесь, охраняйте пленных, а я схожу позвоню и доложу о случившемся.

Дозвониться в штаб волонтерского движения ему никак не удавалось. Было утро и в штабе просто никого не было и потому никто не брал трубку. Тогда он позвонил в полицейский участок:

— Дежурный полицейского участка капрал Брюс Мур слушаю.

— Сер, это волонтер сержант Эндрю Оуэн. Нам нужна Ваша помощь.

— Какая Вам нужна помощь? — поинтересовался он и тут же добавил, — Хочу предупредить Вас сразу у нас мало людей. Многие направлены в Лондон.

— Сер, у нас 47 пленных немецких летчиков, что с ними делать я не знаю. Нас всего шесть волонтеров, прошу Вас, я не могу дозвонится в штаб волонтерского движения, — начал говорить Эндрю. От волнения он сбивался и путался…

— Простите Вы не ошиблись? Вы со своими волонтерами арестовали 47 немецких летчиков? Это не шутка?

— Нет сер, это не шутка, у нас действительно 47 немецких летчиков «люфтваффе» и всего шесть охранников включая меня. Я не знаю что с ними делать, приезжайте скорее и заберите их.

— Простите, сержант Эндрю Оуен, — взволнованным голосом ответила трубка, — я обязан сообщить это начальству, но уверяю Вас помощь Вам будет оказана, как только представится возможность.

Но первыми к ним прибыли журналисты. К этому времени пленных немцев охраняло все селение, а волонтеры в виде непременной декорации важно вышагивали по периметру и перекидывались плоскими шутками с особо язвительными зеваками. Представители прессы тут же бросились все снимать на фотокамеры и лишь потом принялись выслушивать истинный рассказ Эндрю Оуена, Оскара Скиннера и Джона Кларка. Дружно нашли его совершенно непригодным и тут же ими была написана «самая правдивая история» произошедшего, в которой тройка волонтеров геройски сражалась с немцами, в результате чего пленила 47 врагов, а осознав насколько их мало по отношению к пленены срочно запросили помощь в ближайшем полицейском участке…, а вот с этого момента уже все как было в действительности. В таком виде статья и была преподнесена читателю. Потом ее перепечатало другое издание, третье… Смелые волонтеры получили всеобщее признание и награды… по большей части не военные, а общественные. Военные же к данной шумихе в СМИ отнеслись прохладно. Они провели собственное расследование и точно знали, что три деревенских волонтера к пленению немцев не имеют никакого отношения. Все их внимание было сосредоточено на генерале Шарле де Голле и его организации «Свободная Франция» так внезапно и эффективно проявившие себя. А вот у самого де Голля и его сторонников неожиданно возникла проблема: Шарль де Голль… Высокого роста, с длинным носом под которым как бы прятались маленькие усики, пронзительный, внимательный взгляд. Всегда в военной форме французской армии со знаками различия бригадного генерала. Говорил он медленно, как бы смакуя слова на вкус, но в то же время произнося их резко и четко, временами вставляя едкие иронические насмешки. К тому же он обладал хорошей памятью и работоспособностью. С союзниками, англичанами и американцами он вел себя грубо. Строптивостью и нахальством подчеркивая, что он равный им, чем раздражал Черчилля и Рузвельта, которые хотели видеть в нем послушную марионетку. Эмиссары де Голля побывали во всех французских колония, провели массу переговоров и создали, в буквальном смысле этого слова, сделали из ничего организацию которую назвали «Свободная, потом Сражающаяся Франция». Каждый признавший его подписывал Акт о присоединении. Все это сделать было достаточно сложно, так как подконтрольный немцам трибунал французской армии приговорил его к смертной казни за дезертирство.

— Мы обязаны знать три вещи, — говорил де Голль на совещании верных ему офицеров, — кто это, где они? Как с ними наладить связь. Я желаю знать, что для этого делается.

— Мой генерал, — начал докладывать один из присутствовавших офицеров, — из анализа проведённого армейского расследования выяснилось, что нападавшие говорили не на французском, а на каком то другом языке, хотя волонтеры утверждают, что говоривший с ними офицер «из маков» общался со своими солдатами именно на французском. К тому же установлено, что он достаточно прилично разговаривал и на английском, — сделал небольшую паузу и продолжил, — кабацко-матросском. Из этого мы сделали вывод, что подразделение напавшее на немецкий аэродром в основном состоит из выходцев провинции Бретани, точнее из департаментов Финистер, Кот-д» Армор и Морбиар. За эту версию говорило и то, что пленных переправили в селение графства Девоншир. Так же мы полагаем, что командир «маков» не совсем военный, а скорее староста какой то рыбацкой общины, потому как он смог легко организовать переброску пленных через пролив, к тому же особенности его английского…

Но дальше этих выводов дело ну никак не хотело идти, хоть и была проведена колоссальная работа. Был установлен самый тесный контакт с множеством организаций офицеров, социалистов, русских эмигрантов, предпринимателей, католиков, которые стремились оказывать сопротивление оккупантами. В последствии такие как Эдмон Мишле, Жильбер Рено, Жан Мулен и многие другие присоединились к де Голлю и связали с ним свою судьбу, но тех кто уничтожил немецкий аэродром и переправил военнопленных так обнаружить и не удалось.

Немцы так же организовали свое расследование, но у них дела сразу пошли скверно. Как оказалось немецких специалистов данного уровня во Франции нет, их вызывали с Германии. Пока нашли, пока доставили, а когда они прибыли… оказывается плохая погода бывает не только на «Туманном Альбионе», но и по всему побережью Ла-Манша. Три дня шел дождь. Следы которые остались смыло напрочь. Опрос выживших военных никакого конкретного результата не дал. Куда делась такая огромная масса техники, боеприпасов, ГСМ, самолетов выяснить не удалось, хотя некоторые зацепки все же были обнаружены. В шести километрах найдены тела двоих солдат, что косвенно говорило о том, откуда появились нападавшие, а вот прослушивание Английских радиостанций и просмотр газет и журналов неожиданно дал результат.

— Ты все же настаиваешь, что это совершили англосаксы? — говорил майор Герт Диттмар, назначенный руководителем следственной группы, просматривая материалы расследования.

— Да, — коротко ответил старший следователь, гауптман Вальтер Каппель, — они как то узнали, что JG-26 перевели на новый самолет FW-190 который лучше «Супермарин Спитфайр MK V» и решили заполучить себе. Связались с де Голлем, у того где то здесь недалеко было хорошо замаскированное подразделение, даже с танками. После их эвакуировали морем.

— А как же пленные?

— А это… я бы назвал актом запугивания. Намек, что они достаточно хорошо контролируют побережье и в случаи необходимости всегда смогут незаметно произвести не только высадку, но и эвакуацию достаточно крупного подразделения.

— В этом что то есть, — задумчиво произнес майор Диттмар, — и награды этим волонтерам странные и совершеннейшее отсутствие интереса к ним со стороны военных… а вот де Голль в это же время наверное получает дополнительное финансирование…, -он хотел добавить, что «нужно дать запрос в Абвер», но…

— И не маленькое, — как бы продолжил его мысль гауптман, — по утверждению Абвера, в три раза большее чем обычно, — с ухмылкой подтвердил мысль шефа Вальтер Каппель.

Герт Диттмар с удивлением посмотрел на сослуживца, как бы спрашивая откуда такие сведения.

— У меня кузен в ведомстве Канариса служит, я его неофициально попросил, он неофициально ответил, — с ухмылкой сообщил тот.

* * *

Пилотную подготовку Петлицкого Сергея Ефимовича проверял Говоров старший лично, так же в комиссии были Ави Финк и Андрей Клебанюк.

— Ави, твое мнение, — глядя в упор спросил Александр Николаевич.

— Пилотирование нормальное, я бы даже сказал хорошее, а вот бомбометание и стрельба…

— Не годится? — на прямую спросил Говоров старший.

— Я так не говорил, — ответил Ави, — здесь другое. Валерий Александрович требует все имеющиеся самолеты, а господина Петлицкого я считаю допускать к самостоятельным боевым полетам рановато.

— Это как понять?

— Пилот он неплохой, но данный тип самолета ему нужно освоить, сразу так в бой да еще в гористой местности…

— Клебанюк как думаешь?

— Александр Николаевич, я же не авиатор, но даже я заметил, что Петлицкий летает лучше чем Вася Чкалов, но в то же время у нас имеются подготовленные пилоты.

Говоров старший хоть и знал, что летная школа функционирует, но как то не вникал в количество авиаторов:

— Сколько у нас подготовленных пилотов?

— На сегодня у нас пять самолетов и пять пилотов, не считая Васи Чкалова, он только начал учиться и Сергея Ефимовича Петлицкого.

— А почему я считал, что пилотов у нас семь?

— Да, — тут же согласился Ави, — это если считать Ваню Давыдина и меня. Но Ваня инструктор и уже как бы не совсем наш, а я скорее любитель, чем боевой пилот.

— Ты не пилот. Ты мне живым нужен на земле, точнее в цеху, а Давыдин… не я решаю его судьбу, — произнес Говоров старший, а присутствующие Клебанюк и Ави Финк отчего-то хитро заулыбались, — Поступим так, — продолжил Александр Николаевич, — Петлицкий все же будет авиатором у нас, а вот Васю Чкалова придется отдать в Петербург. Здаётся мне, что их Величество кроме машины потребует и самолет. Вот Вася туда и поедет техническим директором, а рем базу сделаем в Чудове у Иван Федоровича Ярового, — говоря это Говоров посмотрел на Ави и продолжил, — подготовь пару водил, да чтобы в ремонте понимали.

— Александр Николаевич, — заволновался Ави, — а если серьезная поломка? Нашему автобусу раз в неделю что то ремонтируем.

— В Петербург пойдут новые машины, а если ремонт нужно будет делать серьезный они оттранспортируют в Чудов, а оттуда сюда заберем, — сделав паузу, — Это если у Ярового не смогут починить.

— Если по ходовой или по мелочи какой то починят, а если по мотору… только сюда, — подвел итог Ави.

— Ну коль с этим решили, тогда по Тифлису, — продолжил Говоров старший, — как идет подготовка?

— Самолеты готовы, пулеметы установили и пристреляли… сегодня вечером переправим, — начал докладывать Клебанюк, — бомбы будем цеплять там на месте.

— Какие бомбы будете использовать?

— На одном самолете две пятидесятки или шесть РСов, на остальных мины от 81 мм миномета. У нас их много.

— Почему так?

— Валерий Александрович приказал, чтобы пару взрывов было «впечатляющих», а потом мелочью засыпать.

— Хорошая мелочь, 81 мм мины, — хмыкнул Говоров старший, — и по сколько на самолет будет этой «мелочи»?

— По 25 штук на каждую сторону, — ответил Ави, — можно сбрасывать как попарно, так и индивидуально. Боезапас пулемета 500 патронов.

— Второй пилот нужен?

— Нет, но если потребуется есть возможность установить дополнительный пулемёт для второго пилота, но только на две машины.

— Этого достаточно, — махнул пальцами ладони Говоров.

* * *

— Господа! Мы пригласили Вас, — говорил генерал-лейтенант Бояров, а кроме него в кабинете присутствовали еще офицеры штаба, а так же половник Сазонов Никонор Сергеевич и наследник-цесаревич Александр Николаевич, — поскольку ситуация складывается не лучшим образом. — произнеся это он взглядом обвел всех присутствующих и остановил его на штабс-капитане Говорове, подумал и продолжил, — я не могу Вам приказывать, — с сожалением произнес он, — но…

— Ваше превосходительство, Вы желаете, чтобы в отношении муртазеков Магомед-Амина были применены летательные аппараты? — как то даже слегка бесцеремонно помог ему высказать свою мысль Валерий Александрович.

— Ну в общем то да, — согласился Бояров, — обстоятельства вынуждают, — почесал лоб, мотнул головой в правую сторону, что то тихо и неразборчиво произнес себе под нос, по всей вероятности он никак не мог смириться с мыслью, что ему генерал-лейтенанту приходится как бы даже просить какого то штабс-капитана. Но прижало. Две крепости и три форта на Черноморской линии были блокированы и освободить их быстро не предоставлялось совершенно никакой возможности. И он перешагнул через себя, ради Империи.

— Я ознакомился с положением дел. Муртазеки в основном сосредоточены вот в этих селениях, — при этом Валерий из планшета, к удивлению многих достал и разложил цветную, достаточно удобную и понятную карту, на которой было… даже то, чего не было на их, самой лучшей штабной карте… броды, проходимые перевалы, тропы, места выпаса скота… неизвестные им до селе мелкие селения и аулы, да и большие селения были указаны не одной сплошной большой точкой, а так какими они были на самом деле, состоящие из множества маленьких аульчиков как бы объединённых общим названием в один большой. Вокруг разложенной карту тут же собрались офицеры, Говоров же продолжал:

— Я предлагаю нанести бомбовый удар вот сюда, сюда и вот сюда, — стал он показывать на карте места предполагаемых ударов, — это лишит их баз снабжения, продемонстрирует несомненную и безоговорочную силу Российской Империи и освежит горячие головы аксакалов, — промолвив это он внимательно посмотрел на Боярова. — Петр Петрович, я полагаю удар нужно нанести достаточно мощный по пороховым и продовольственным складам. Сами же селения затронуть минимально. — при этом они переглянулись с генералом и вместе дружно глянули на цесаревича, который хоть и промолчал, но было понятно, что он за. — нужно чтобы было много свидетелей, которые разнесут панику и оповестят всех о мощном оружии от которого нет спасения. Мы должны их деморализовать, лишить веры в победу.

— Что Вам для этого нужно, — выпрямившись произнес генерал-лейтенант.

— Предупредить гарнизоны о нашем налете, чтобы были готовы сразу разогнать, добить…, - договорить не успел…

— Предупредим…, - кивнул головой Бояров.

— Так же нужна сотня казаков или уланов которые бы сразу после налета порезвились там, это во первых.

— Будет еще и во вторых? — переспросил Петр Петрович Бояров.

— Будет, — подтвердил Говоров и кивнул головой.

— Слушаю Вас..

— Неплохо было бы еще перекрыть пути отступления, вот здесь, здесь и вот эту тропку, — все это он указал на карте.

— Не успеем, — со вздохом ответил Бояров, — но попытаемся.

— И последнее, — при этом штабс-капитан как то хитро взглянул на генерала, потом на цесаревича, — Вы же знаете, что весь этот волонтерский отряд я содержу на собственные средства.

— Это нам известно, потому и прошу, а не приказываю.

— Поскольку с финансами у Вас не очень, потому прошу Вашего соизволения компенсировать мои личные убытки, — на слове «личные убытки» он сделал ударения, — за счет трофеев.

— И какие же трофеи Вас интересуют? — как бы безразлично, но в то же время очень заинтересовано поинтересовался генерал.

— На данный момент в основном овцы, лошади…

— Куда Вам такая прорва?.- с ухмылкой спросил генерал Бояров.

— Господа, — Валерий не желал отвечать на данный вопрос, — Вы же не интересуетесь во сколько мне обходится обслуживание только летательных аппаратов…

Вечером того же дня на аэродром под Тифлисом тайно, дабы никто ничего не заметил, были доставлены еще три самолета. Пока техники подготавливали их к боевому вылету Валерий Говоров инструктировал пилотов на первый боевой вылет:

— Они блокировали дорогу и тактически окружили две крепости и три форта, — говоря это он указывал все на карте, заметив вопросительные взгляды пилотов пояснил, — тактически это не дают им возможность получить продукты, подкрепление. Они поставили заслоны на дорогах, перехватывают обозы, вокруг осажденных укреплений шастают пресекая всякую возможность свободного выхода за пределы укреплений. Поэтому сначала нужно будет пройтись над головами всадников пугая их и еще больше лошадей, сбрасывая бомбы и обстреливая осаждающих из пулеметов, — Валерий сделал паузу давая возможность пилотам усвоить информацию. — Я полагаю, что они рассеются и убегут к селениям которые их поддерживают и находятся недалеко. Дальше первая пара пойдет к этому селению, вторая к вот этому. После отработки вместе летите воот на это селение, — пристально посмотрел на пилотов как бы уточняя все ли они поняли и продолжил:

— Здесь бомбить этот сарай, — говорил он продолжая указывая цели на карте, — потом вот этот и этот, их разнести основательно. Первый это пороховой склад, второй цех для изготовления пороха, а вот здесь они хранят ингредиенты для изготовления пороха. Вот эти скирды соломы поджечь, нифиг им кормить лошадей, пусть пешком бегают. Так же разбомбить вот эти здания и эти, здесь проживают рабовладельцы и самые ярые сторонники войны. Пролетая над поселением разбомбить колодец, вот он и пару взрывов вот здесь и здесь это изменит направление ручья, так же сбросить по бомбе на огородах, загонах для скота или еще где, чтобы было страшно, но без излишних человеческих жертв, — аналогичный инструктаж получила и вторая пара по своему аулу, а так же совместно были проинструктированы по третьему селению.

— Все фиксируйте на кинокамеру. — произнес он по окончании инструктажа.

— Александр Николаевич, — спросил Анисим Артюх, пилот пятого, без парного самолета, — а что мне делать?

— Ты в запасе. Возможно кто то из руководства, — при этом он поднял указательный палец и зрачки глаз вверх, — непременно пожелает лично поприсутствовать и осмотреть. В любом случаи быть готовым к вылету.

Утром на аэродром прибыла солидная делегация штабистов, человек 20 во главе с Его Императорским Величеством наследником-цесаревичем Александром Николаевичем и Его превосходительством Генерал-лейтенантом Бояровым Петром Петровичем. Прибывшие с интересом рассматривали самолеты, трогали руками, качали головами, между собой тихонько переговаривались с лишними вопросами не лезли. Желание «полетать» выразил только адъютант Боярова, штабс-капитан Бранкович, Григорий Саввович и поручик фон Вессель Семен Христианович.

— Валерий Александрович, — говорил Бранкович, рядом с которым находился и фон Вессель, — имеется ль возможность совершить полет на данном летательном аппарате? Мы вот знаете ль с Семен Христиановичем, — при этом он посмотрел на фон Весселя, который при упоминании своего имени коротко кивнул, — имеем желание…

— Не вижу препятствий, — ответил Валерий, — коль Петр Петрович возражать не станет…

— Не станет, — тут же заверил Бранкович, — да и остальные не сильно желают, — с улыбкой произнес он, — они приехали посмотреть и убедится, что самолеты это действительность и я Вам скажу, все и даже я, не знали, что на этом поле пять самолетов, мне отчего то казалось, что всего два…

— Вчера вечером еще три прибыло, — как то даже буднично ответил Валерий, — ну что ж если никаких припонов со стороны руководства, препятствующих Вашему полету не существует, тогда прошу-с, — и указал жестом, — следовать со мной.

— Григорий Саввович, — на ходу говорил Валерий, — Вы полетите с ведомым первой пары, а Вы Семен Христианович, с ведомым второй пары.

— Мы будем в разных самолетах? — поинтересовался Бранкович.

— Да, грузоподъёмность летательных аппаратов несколько ограничена, — как бы между прочим сообщил Говоров…

Взлет прошел штатно, сначала первая пара, потом вторая. Ничего необычного для Говорова и масса впечатлений для штабистов Тифлисского гарнизона…

Штабс-капитана Бранковича, Григорий Саввович усадили в самолет:

— Григорий Саввович, — перед вылетом говорил ему Говоров, — Вам надлежит надеть шлем. С его помощью Вы будете слышать переговоры авиаторов в полете. Говорить вот сюда, если решите пообщаться…, ах да Вашего пилота зовут Мирон Ильин.

— Значить говорить нужно сюда, ясно, а как я буду слышать?

— Вот здесь в шлеме установлены наушники. И последнее, во время полета, — Говоров указал пальцем на впередисидящего Мирона Ильина, — он старший. Прошу его без надобности не отвлекать. Управлять данным агрегатом достаточно сложно.

— Ясно, что сложнее чем телегой, — пошутил Бранкович, при этом кивая головой, — без надобности не потревожу.

— Мирон, — Валерий Александрович окликнул пилота, — по мере возможности будешь рассказывать господину штабс-капитану куда нужно обратить внимание и не забывай предупреждать когда будешь делать маневры.

— Так точно товарищ командир, — ответил тот.

После этого Бранковича пристегнули ремнем к креслу, двигаться в право-в лево он мог, но упасть вперед никак.

Взлет, ничего необычного, ощущение как в лодке… некоторое время они мерно летели, он внимательно всматривался в проплывающие внизу горы и долины, ручьи, дороги и леса.

— Господин штабс-капитана, — услышал он, — посмотрите вперед и вправо на два часа, воон виднеется крепость, цель нашего пути, сейчас будем высматривать врагов и наносить по ним удар.

Вначале Бранкович не понял выражение «на два часа», но потом сообразил, благо наручные часы у Говорова он себе прикупил, долго не думая, он посмотрел на них, точно определил где же эти «два часа» и стал всматриваться, а увидев:

— Мирон, — позвал он пилота, — а чуть дальше по дороге, еще виднеется какое то укрепление.

— Это форт, один из прикрывающих крепость, он тоже в осаде, — пояснил пилот, — сейчас наша задача обнаружить всадников которые блокируют крепость, ага вон и они… — протяжно произнес он и добавил, — на десять часов…

С левой стороны действительно обнаружились какие то всадники человек 40, а по периодически появляющимся над ними дымке штабс-капитан определил, что по ним стреляют.

— Господин штабс-капитан, держитесь крепче, сейчас буду делать разворот и пойдем их убивать…

Боевой разворот Бранкович с непривычки героически выдержал, а потом самолет подкинуло вверх, а у Григорий Саввовича все опустилось вниз. Он не на шутку испугался полагая что в них попали, а высота то приличная и смотреть то страшно не то чтобы падать, но…

— Простите господин штабс-капитан, — услышал он голос Мирона, — забыл предупредить, это я бомбы сбрасываю…

Внизу послышались частые разрывы, штуки четыре, а потом самолет пошёл на снижение и казалось крыльями будет сбивать всадников с лошадей, но раздалась пулеметная стрельба, после чего самолет начал набирать высоту и Бранковича прижало к креслу… какой там смотреть по сторонам… страшно, но победив это низменное чувство он все же посмотрел, что там внизу. Всадников он смог рассмотреть, но их было явно меньше, к тому же многие лошади были без седоков, вернее почти все лошади были без седоков. Так же он заметил, как открылись ворота крепости и оттуда выскочили казаки, не много, с дюжину но и этого для осаждающих было слишком, напуганные, деморализованные, многие при падении с лошади получили травмы или же были совершенно безоружны… сопротивляться сделавшему вылазку гарнизону было некому, те же лихо рубали павших, отлавливали лошадей которых пилоты, специально летая кругами, подгоняли ближе к крепости, чтобы их легче было отловить. После этого он услышал переговоры пилотов:

— Мирон, это Архип, мы выдвигаемся к объекту номер четыре, Вы как там?

— Архип, это Мирон направляюсь к объекту три, удачи и до встрече на объекте пять.

Сделав круг над «деблокированной» крепостью и помахав крыльями, от чего Бранковичу стало слегка не по себе, они направились к «объекту три», коим оказалось селение абадзехов которое они бомбили, обстреливали, чего то подожгли, потом было еще одно селение, где все повторилось… когда к ним присоединилась вторая пара Бранкович не заметил, он изрядно устал от болтанки и желал только одного, поскорее вернуться в Тифлис.

Фильм о событиях на Черноморской линии смотрели все офицеры которые на тот момент находились в Тифлисе. Начинался он приездом на аэродром штабных офицеров, как бы инспектировавших и проверявших все ли готово. Отдельно были показаны штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель пожелавшие непременно лично увидеть и участвовать. Голос за кадром вещал, что:

— Благодаря личному управлению действиями военлетов выдающимися русскими офицерами штабс-капитаном Бранкович и поручиком фон Вессель малыми силами и решительными действиями были достигнуты непревзойденные результаты… и дальше в том же духе типа «так держать», «равнение на лучших», «не посрамим землю русскую», «за царя-батюшку», «за веру православную»…

На экране в это время шли кадры «снятия осады» и то как казаки брали перепуганный полон, добивая раненых и оказывающих сопротивление, а так же их богатые трофеи вызывало отдельные восторги и восхищения. За этим следовали кадры налета на селение, пикирование самолета и сброс бомб за коим последовал красочный и грандиозный по своим масштабам взрыв порохового склада, а потом и цеха по изготовлению пороха. Особенно результатами просмотра был доволен генерал-лейтенант Бояров, потому как участие в данном мероприятии его личного адьютанта предполагало, что это он все спланировал, организовал, а Бранкович и фон Вессель были как бы его личные представители и соглядатаи.

В тот же вечер офицеры чествовали славных героев-воздухолетов штабс-капитана Бранковича и поручика фон Вессель, которые после просмотра фильма, позабыв о самолетных страхах, шишках и болтанках, изрядно выпив ощущали себя чуть ли не былинными героями и всем рассказывали как они бесстрашно и умело руководили налетом.

Интересную мысль услышал здесь и Говоров младший:

— Усмирение непокорных адыгов это Богоугодное дело! — заговорческим голосом сообщал ему худосочный, слегка захмелевший попик представившийся как отец Илларион, — но окромя усмирение их еще в веру православную обернуть надобно.

— И как Вы себе это представляете Святой Отец? — поинтересовался Валерий Александрович.

— Мы должны заниматься обращением в христианство иноверцев это есть наше святое предназначение, — при этом честно смотрел в глаза, дышал перегаром и многозначительно подымал указательный палец вверх. По нему было видно, что на данную тему он может говорить часами, — Есть две причины, по которым следует принять православное христианство. Первая — потому что это истинная вера и вторая — потому что благодаря поклонению Христу человек обретает тот мир, радость, исцеление и преображение, которые не доступны больше нигде.

— Святой Отец, — перебив его тираду поспешно произнес штабс-капитан, — прошу заметить, мы не на теологическом диспуте, мы здесь собрались по несколько иному поводу.

— Церковь православная оберегает и защищает паству свою, аки былинные богатыри защищали Русь Святую от змеев-супостатов разных, да напастей страшных… — не слушая его продолжал вещать отец Илларион, потому как решил, что отыскал свободные уши, но у Валерия неожиданно появились свои планы:

— Змей, Змей Горыныч, — думал он, совершенно не слушая пьяненького попа, — вот кто поможет в «обращении в христианство». В слух же заговорчески смотря на служителя церкви произнес:

— Отче, смогли бы Вы с крестом в руке, один выйти на черта или скажем Змея Горыныча?

— Вера в Истинного Бога, творца нашего во мне крепка! — произнося это он широко перекрестился, поцеловал крест, обернулся дабы убедиться, что его слышат после чего бравадно продолжил, — Не на миг не колеблясь я выйду супротив любой нечисти с верой в Творца и молитвой о Нем!

— Отец Илларион, я не на миг не сомневаюсь в Вашей смелости, честности, отваге и вере во Всевышнего, к тому же Вы привселюдно целовали крест…

Еще немного побыв на «вечеринке» и убедившись, что все внимание принадлежит смелым героям-воздухолетам штабс-капитан Говоров удалился по английски, не прощаясь.

На следующий день штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель явились к Говорову:

— Валерий Александрович, Вы уж простите нас ради Бога. Прошу поймите правильно, все считают нас героями, да еще водка, — говорил Бранкович и кивал фон Вессель…

— Да полно Вам господа, не стоит извиняться, — успокаивал их Говоров, — летный отряд в Тифлисе на долго не задержится, а здесь, — он пальцем указал на землю, — должны остаться герои-освободители, победители злобных черкесов которые одним своим именем должны вызывать страх и трепет непокорных, — при этом лукаво подмигнул, — Мы ведь друзья, — хитро произнес он улыбаясь, — а мои друзья достойны награды, — сделал артистическую паузу давая возможность слушателям оценить услышанное, — хотя бы по тому, что не испугались и приняли участие в столь рискованном мероприятии.

— А как же Вы… Ваше участие… пилоты, самолеты, — промолвил поручик фон Вессель.

— Семен Христианович, — ответил ему Говоров, — мне подвигов хватит на три Героя Российской Империи. Почему бы, — улыбаясь говорил он, — не поделиться с такими замечательными и достойными друзьями коими являетесь Вы?

Стоит ли говорить, что и штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель у которых еще не выветрилось из головы вчерашнее вино, горячо благодарили Говорова, клянясь в вечной дружбе и непременной помощи в случаи чего.

Выпроводив гостей Валерий не медля отправился на «аэродром», а оттуда в имение.

— Суть задумки, что в вечером в небе летает огнедышащий «Змей Горыныч» и исчезает только тогда, когда в этом селении появляется православный священник и молитвами его «изгоняющий».

— Как ты определишь в каком именно селении «изгоняющий» священник? — поинтересовался Говоров старший.

— Для этого у «нужного» священника должен быть специальный посох испускающий невидимый человеческому глазу свет.

— Интересная задумка, — хмыкнув произнес Александр Николаевич, выслушав Валерия о «обращении в христианство», — Знаешь, а ведь получится, — немного подумав продолжил, — «Святой Православный Посох» нужно заказывать не один, а парочку и обставить все так, что они как бы от Афонских старцев сюда доставлены для борьбы с нечистью… У Ави вчера закончили ремонт очередного У-2, вот его и переоборудуйте под «дракона».

* * *

— На обе стороны фюзеляжа зелеными светодиодными лампочками нужно нанести изображение дракона, — говорил Валерий Александрович, Ави же молча записывал «пожелания» в блокнот, — изменить звук работы двигателя, чтобы он шуршал в идеале — как крылья, впереди внизу под углом установить «огнедышащий» огнемет с возможностью включать его на ходу из кабины пилота. Так же установить четыре огнемета типа «шмель» для «наглядной агитации» и демонстрации «серьёзности намерений».

— «Огнедышащий» огнемет установить мы сумеем, — соглашался Ави, — но впереди? — и скривив лицо жалостливо посмотрел на Говорова младшего, — Вы непременно желаете себя поджечь?… лучше сзади.

— Сзади? — изумленно переспросил Валерий и все это представил себе в цвете… летящий дракон испускающий огонь сзади…

— Ну да, сзади, — ни чуть не смущаясь убеждал его Ави, — с точки зрения пожарной безопасности надежней.

— Плин это же неправильный Змей Горыныч получится.

— Ай не сокрушайтесь сильно, никто никогда его в живых не видел и это я Вам рассказываю. Так будет значительно естественней.

Переоборудованный самолет тайно переправили на «Тифлисский аэродром» и совершили свой первый полет над Черноморской линией. То ли все спали и никто не обратил внимания, то ли еще по каким причинам, но без звукового сопровождения никого не впечатлило и были серьезные подозрения, что его, «дракона» никто не оценил по достоинству. Произвели модернизацию. Установили звуковые колонки с эффектами «шуршания крыльев в полете», «сыплого дыхания», «звериного рыка», «хохота»… На следующую ночь в горах был слышен многоразово усиленный эхом раскатистый хищный рев сменявшийся леденящий душу демоническим хохотом. В близлежащих селениях — паника. Поджав хвост разбегались псы, срывались и убегали в никуда лошади, овцы, козы и даже ослы не остались равнодушными. Особенно горячие и безрассудные джигиты с просоня и перепугу, по большей части в одних портках прихватив оружие выскакивали на улицу тщетно пытаясь отыскать врагов…, другие сидели по домам «на готове». И первые, и вторые палили из ружей и пистолей во все подозрительное и некоторые даже попадали… в коз, овец, собак, лошадей… в соседей. Ночь провели «весело» утром было о чем вспомнить, порассказать. Ругали не весть откуда взявшегося блягоз (дракона). Лечили пострадавших, бегали по горам и долинам искали, собирали уцелевшую живность. Позже ругались при определении где чья овца, коза. К вечеру сильно устали и как бы успокоились… а ночью снова прилетел «дракон» и все повторилось… После третей, бессонно проведённой ночи невероятно усердно молились, слезно просили Богов избавить их от напасти. Старейшины и уважаемые люди селений в «зоне действия» дракона сговорившись отправили своих лучших воинов с наказом отыскать и покарать. Дракона они подловили, если это можно так назвать. Увидели, не щадя лошадей помчались зверю на перерез. Пропустили над собой тушу, собрались палить в след из ружей… но в этот момент дракон рыкнул испугав лошадей и выпустил пламя… совершенно не оттуда где ожидалось. Часть воинов сосредоточившись на меткой стрельбе ослабили контроль за лошадью чем те и воспользовались — встав на дыбы и то, что должно было стать прицельным залпом… Дракон же их заметил, сделав круг и начал плеваться огнём. Куда попадала «драконья слюня» взрывалось и полыхнуло все включая землю. Сильный воздушный толчок опрокидывал всадников вместе с лошадью, а дыхание огня было таковым, что горели волосы, одежда, шкура. Так же шёл густой едкий дым. Дышать и ориентироваться на местности было невозможно. Первая «охота на дракона» стала и последней, поскольку желающих повторить, даже за вознаграждение так и не отыскалось, а рассказы обгорелых и искалеченных джигитов были настолько невероятны и устрашающие…

В тени раскидистого дерева собрались атхамады (старейшины общины). Перед этим мужчины гадали на бараньей лопатке, до рези в глазах вглядывались в черты плоскости бараньей лопатки пытаясь предугадать что ожидает их селение в ближайшем будущем благополучие или беда. Выходило не очень убедительно и совершенно непонятно. Кто то даже предложил провести обряд вызывания дождя, украсть у женщины легкого поведения, которая жила у них в селении обувь и закопать ее в землю:

— В дождь птицы не летают и блягоз (дракон) летать не будет.

Но эта идея никому не понравилась…

Атхамады неспешно вели разговор, думали, советовались:

— На своей земле не пропадёшь, на чужой не возродишься, — говорили сторонники «остаться».

— Между волком и овцой дружбы не бывает, — возражали намерившиеся уйти.

— Жиу (Эй), — восклицали «остающиеся», — если врагу дорогу уступишь, сам останешься без дороги и чувяк (обуви), — упрямо утверждали первые.

— Алаурсын (крайнее удивление), — удивлялись оппоненты, — Человека узнают не по бороде, а по уму. Бороду и козел отрастит. Зачем мертвому чувяки? — отвечали вторые.

Хоть и не было слышно криков и шума все же спор был жарким. Сходились они лишь в одном:

— Два соседа по разному доят козу и делают сыр.

В «разгар споров» явился Гошпак Тляшок (коротконосый сын хромого). Бедняк бедняком с голоду продавший сына русскому офицеру. Он прибыл с крепости где батрачил и… был глазами и ушами селения:

— В крепости от дракона житья не было. А недавно явился русский священник-старец. Обрызгал все «святой водой», собрал всех и в слух говорили молитву. После сказал, что дракона больше бояться не стоит, потому как Бог православный отныне защищать их от этого чудища будет. Не поверил я ему, да и другие не поверили. В эту же ночь к крепости подлетел дракон. Разбудили священника-старца, тот вышел, а посох в его руках огнем пылает как солнце! Увидев это люди начали креститься, а священник-старец как бы лениво прочитал молитву и посохом своим помахал отчего крест на посохе еще сильнее засветится и светом тем на дракона! Вначале ничего не происходило, мне смешно даже стало, а потом дракон рычать перестал, взвизгнул от боли страшной и улетел. Священник-старец же громко читал молитву, после же всем заявил, что больше он к крепости летать не будет поскольку вера православная в крепости этой сильна, что прогнал он с Божьей помощью дракона злобного… и ушёл спать… От чуда этого все еще сильнее креститься начали, в священника-старца как в ангела-чудотворца поверили, молитвы дружно в слух читать стали… Я много раз ходил на крепостную стену. Видел. С тех пор над аулами дракон летает, а к крепости больше не приближается.

* * *

Небольшой форт на 86 человек гарнизона с комендантом штабс-капитаном Лобовым Семеном Михайловичем, с меновым двором, где постоянно шла торговля с горцами периодически увеличиваясь или уменьшаясь по месяцам в зависимости от нужд закупщиков и потребностей горцев. Иногда совершенно прерываясь когда английские или турецкие эмиссары подговаривали местное население не вести торговлю с русскими или когда горцы задумывали напасть на укрепление. Не редки были случаи когда горцы приходили наниматься на работу, а в голодные годы толпы обездоленных у ворот просили милостыню, приводили на мену своих крепостных, бедные же меняли своих детей за 1–2 меры хлеба, пуд соли… кушать то хочется. Вокруг форта были огороды, пастбище, луг, небольшое православное кладбище. С появлением Магомед-Амина появилось большое количество небольших банд которые все время пакостили и не давали гарнизону спокойно жить.

Солдат пятого года службы Шпаченко Остап заступил в ночной караул. Несколько раз лениво прошёлся туда — обратно и уже собирался пристроиться где то в темном уголке и подремать когда услышал звериный рев переходящий в истерический хохот. От неожиданности он сильнее сжал оружие, слегка присел и широко раскрытыми, испуганными глазами стал всматриваться в темноту…

— Господи Иисусе! — промолвить он увидев парящего в небе зеленое существо, — Свят! Свят! Свят! — лихорадочно стал креститься боясь отвести взгляда от чудища. Не заметил когда к нему прибежал капрал с дежурной сменой:

— Остап, Остап, что здесь у тебя!

Тот медленно оглянулся, признал капрала и прибывших с ним солдат, так же медленно, молча повернул голову обратно и всматриваясь в темноту показал пальцем и тихо произнес:

— Черт летит… зеленый.

— Ты что каналья! — выпучив глаза громко изумился капрал, — До чертей зеленых пьян скотина! — и сжав кулаки хотел примерно наказать… но повторно раздавшийся рев и хохот охладил его пыл заставив круто изменить свое мнение, а так же вжать голову в плечи и осторожно посмотреть куда показывал палец Остапа Шпаченко. Туда же стали смотреть, слегка присев на ставшими ватными ногах и прибывшие с ним солдаты. От увиденного капралу стало не по себе. Зеленая дьявольская тварь парила в ночном небе, издавала страшный рык перераставший в хохот, после чего испускала огонь. Хоть тварь и была далеко от форта все одно было страшно, особенно когда она испускала огонь.

— Матерь божья, — вымолвил капрал и стал быстро быстро креститься и читать молитву. Поспешно крестились и прибывшие с ним, при этом дружно, почти хором читали молитву, вытягивали нательные крестики и с упоением их целовали.

* * *

Отец Илларион неспешно беседовал с гостем:

— Леонид Пападопулос, эллинес, — представился тот, — по Вашему грек.

— Греческий учил я, — ответил отец Илларион, а память подсказала, что в переводе фамилия прибывшего означает сын священника, — это было давно, но многое память моя сохранила, — мелодично, на распев произнёс он, — По делу какому ко мне прибыл сын мой?

— Явился я по воле Афонских Старцев, — промолвил гость, при этом пытливо взглянул на Иллариона лицо которого как бы вопрошало: «я то здесь при чем?», — слова их донести мне велено до старца преподобного Иллариона в Тифлис-полеис находящегося ныне, — и снова взглянул на отца Иллариона, — Один Илларион здесь, другие мне не ведомы.

Отец Илларион правой рукой крепко взял себя за бороду, слегка подергал, потом ладошкой левой руки поводил кругами по лбу как бы пытаясь что то вспомнить, что то желал спросить, но передумал и промолчал закивав головой.

— Передать мне велено, что в местах этих дракон объявиться должен и житья от него не будет, — снова взглянул на Иллариона, тот продолжал сидеть держа себя за бороду и неспешно кивал головой, — избавить же от него, по сказаниям Афонских Старцев, призван старец Илларион.

— Э…, - отец Илларион пребывал в растерянности и легкой панике, — как же этого супостата изгонять, — то ли спрашивал, то ли жаловался он.

— Для этого мне велено передать достойнейшему старцу Иллариону «Святой Православный Посох», — при этом обернулся к двери и негромко произнес, — Георгиос, — Вошёл слуга…

Увидев то, что держал в руке вошедший Георгиос:

— Жезл, — сам не зная отчего произнес отец Илларион принимая дар и тут же нараспев произнёс, — «Облекитесь во всеоружии Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир, а паче всего возьмите щит веры, и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6, 11, 14–17), — и начал многократно, широко креститься.

— В Посохе этом сила Божественного света, — говорил Леонид Пападопулос, — днем на свету держать его надобно, ночью же светом Божественным нечисть отгонять он будет и чем вера сильнее, тем большую нечисть отогнать сможет он светом своим.

— Вера моя в Создателя нашего… — начал было Илларион, но Пападопулос прервал речь его:

— Не о силе веры одного говорю я, надобно чтобы люди в момент важный Вас окружающие так же верили в Творца нашего Единого.

— Как же узнать веруют ли? — забеспокоился Илларион.

— Крест святой в момент опасности вспыхнет огнем ярким, Свет Божественный и изгонит дьявола во плоти.

— А ежели не вспыхнет?

— Знать не достаточна вера в Него. Чтобы защищал «Святой Православный Посох» вокруг православные быть должны ибо нехристь защищать он не станет. В том и миссия его — «Свет православия» нести.

Оставшись один отец Илларион, хотя он уже стал сам себя мысленно называть «старец» начал рассматривать «Святой Православный Посох». Был он по высоте немногим выше самого Иллариона, на вид он казался массивным, но в действительности необычайно лёгок. Снизу подбит металлической «подошвой», а с верху обрамленный металлом находился шар венчаемый православным крестом. Илларион внимательно присмотрелся к шару и заметил внутри него еще один православный крест. В остальном же это был обычный, с виду деревянный посох. Как и говорил «посланник» старец Илларион поставил посох так, чтобы солнечный свет падал на шар с крестом, а вечером произошло чудо. Шар и крест начали в ночи светиться.

* * *

Святость заказанного Говоровым-старшим «Святого Православного Посоха» основывалась на фотоэлектрических системах солнечного освещения. Другими словами работали как садовые фонарики на солнечных батареях. Днем батарея заряжается, ночью фонарик светит. В «посох» вмонтировали несколько таких батарей и партитивный приемник-передатчик. Ночью он работал «светильником» пока не произносились слова «активаторы» «Отче наш…», после чего начинал периодически излучать невидимый человеческому глазу инфракрасный свет и радиосигнал «биип-биип». Радиосигнал был нужен, чтобы пилот «дракона» знал, что где то в этом районе находится «Святой Православный Посох», а инфракрасный свет — чтобы точно определить где именно. После чего пилот подавал сигнал «отклик», приняв который «посох» кратковременно вспыхивал излучая яркий свет, трубкой-излучателем которого был крест вмонтированный сверху шара. Все «Божественная миссия» выполнена. После этого «дракон» издавал звук названый нами «вопль умирающего вампира» и отваливал в сторону.

После того, как проблема «посоха» была решена встала другая, кто и как вручит его Иллариону.

— Кроме как поручить это Сергей Ефимовичу, — говорила Елизавета Ефимовна, мать Ивана Давыдина, имея ввиду своего брата-пилота Петлицкого, — никаких достойных кандидатур не вижу.

— Отчего же, — вяло возражал Александр Николаевич Говоров, — а я?

— Нет нет и еще раз решительное нет! — протестовала она, — Вы совершенно не похожи на грека к тому же не являетесь обладателем «греческого носа», не знаете православных молитв и греческого языка.

— Сергей Ефимович так же не очень то похож на смуглого грека, у него совершенно не «греческий нос», а знание языка как бы и ненужно, — и полушутя, с улыбкой продолжил, — Предлагаю отправить Ави. Он по азиатски смугл и нос у него совершенно греческий…

— Александр Николаевич….- произнесла Елизавета Ефимовна и многозначительно замолчала.

Сергея Ефимовича загримировали до неузнаваемости. Это был настоящий смуглолицый «грек» с небольшой, аккуратно подстриженной курчавой, слегка начинающей седеть бородкой, с орлиным носом и в аккуратных очках-хамелеонах.

Критически его осмотрев Говоров старший остался доволен:

— Очки ему зачем?

— Во первых они прикрывают место на переносице где прикреплен «фальшивый нос», во вторых скрывают цвет глаз, они у моего брата не карие, — отвечала Елизавета Ефимовна.

Глава 9

32 самолета, даже расставленных в четыре ряда нос к носу все равно много… места занимают много. Нашими трофеями стали 29 Фоккевульф-190А, 2 «Шторх» и один Ю-52. Если к «Шторхам» и Ю-52, которого тут же окрестили на испанский манер и стали называть «Пава» вопросов и нареканий не возникало… а вот Фоккевульф-190А сразу хотелось модернизировать.

— С «Фоккерами» нужно поработать, — говорил Говоров старший, — для того, чтобы на двигателе задняя звезда не перегревалась необходимо изменить схему отвода горячего воздуха от цилиндров, — при этом он положил на стол чертеж изменений.

— Интересное решение, — глядя на то, что нужно сделать промолвил Ави, — но 29 самолетов… для нашего цеха это конечно реально, но нельзя ли все это, — он указал на чертеж, — заказать на предприятии с более лучшим оборудованием и более широкими возможностями? — при этом он так внимательно и жалостливо смотрел на Говорова старшего…

— Попробуем заказать, — как то даже легко согласился Александр Николаевич вздохнул и скорее для себя, чем для присутствующих промолвил, — какой то это недоделанный самолет… или легко модернизируемый, даже не знаю как правильно сформулировать мысль.

— Александр Николаевич, — промолвил Иван Давыдин, — так ведь нужно и прицел и бортовое управляющее устройство и систему впрыска водно-метаноловой смеси…

— Угу, — закивал головой Говоров старший, — и противоперегрузочный костюм и летный шлем…

— Нет шлем не нужен, эти сойдут, — весело откликнулся Давыдин.

Говоров старший улыбнулся, мотнул головой из стороны в сторону:

— Посмотрим, что можно сделать… на все самолеты не обещаю, но думаю с десяток сможем обеспечить всем необходимым.

Очень просто решился вопрос с системой впрыска водно-метаноловой смеси. Оказывается все, что для этого нужно продается в интернете, при чем имеется как в отдельности, так и в сборе. Так же в интернет магазинах можно легко приобрести противоперегрузочный костюм в сборе, а вот шлем действительно был не нужен. Советский шлем конца 40-х, ШЛ-50 оказался точной копией немецкого.

Завод для Александра Николаевича уже стал родным. На проходной даже не требовали пропуска. Сначала пропуска не было, потом начальник отдела кадров выписал временный, а после постоянный. Многие здоровались и интересовались как дела, как здоровье, что новенького… в смысле чего новенького появится в заводском магазине. Уж как то так сложилось, что если товарища Говорова замечали на территории предприятия, значит в магазине появится импортный, зачастую интересный, нужный и дефицитный товар. Этот же товар можно было получить и без очереди, практически даром, если начальник цеха вовремя узнав, что товарищ Говоров на территории, первым его перехватит, узнает «что нужно» и если профиль совпадает тогда уважение коллектива ему обеспечено. В данном случаи нужный начальник цеха нашёлся сам…

— Значить говорите что это схема отвода горячего воздуха от цилиндров… очень оригинально, — говорил начальник «нужного цеха» Дмитрий Павлович Митин, — но если вот в этом и вот в это месте внести вот такие, — он безжалостно кромсал карандашом чертеж, — изменения, — взглянул на Говорова, увидел в выражении его лица что то свое, — поверьте я знаю о чем говорю, — с улыбкой произнес он, — каждый агрегат более стабильно работает при определенной, рабочей температуре. Лучше сделать так, как я предлагаю…

— Не буду спорить, Вам виднее, — согласился «заказчик», — а вот такую штуку Вы изготовить сможете, — при этом он вынул чертёж механического немецкого прообраза компьютера называемого Kommandogeraet, — и тут же пояснил, — это многофункциональное устройство которое регулирует шаг винта, поддерживает правильное соотношение топливо-воздушной смеси…

— Стоп, — прервал объяснения Дмитрий Павлович, — мы такое сделать сможем, но лучше с этим вот, — он указал пальцем, — Вам обратиться к Евгению Николаевичу, наладчику, он прекрасный электронщик, таких еще поискать нужно, так вот с этим лучше к нему. Будет компактней и надежней, к тому же Вам нужно их, а сколько Вам их нужно?

— Штук 30.

— У тогда точно к нему, а этот Ваш заказ думаю завтра вечером или накрайняк послезавтра будет готов, ничего сложного я не вижу.

— Ну если технические проблемы решены, перейдем к материальным, что Вам нужно?

— У меня целый список, — тут же оживился Дмитрий Павлович, — вот посмотрите, что из этого возможно?

— Обувь имеется, вещи всевозможные тоже… по размерам не знаю, магнитофонов точно нет, а вот телевизоры есть, чего то не разберу… вот это что квадроцикл написано?

— Да, фрезеровщик у меня в цеху…

— Ага, значить прочитал правильно, квадроцикл есть.

Чуть позже состоялся разговор и с Евгений Николаевичем:

— Александр Николаевич, при всем моем к Вам уважении, — отнекивался он мотая головой «нет».

— Может кого то присоветуете?

— Вот присоветовать могу, — задумчиво произнес он, — в мою бытность студентом был у нас на потоке один уникальный кадр Геннадий Владимирович Мазуренко, — его при институте и оставили в экспериментальном цеху, вот он точно сможет.

— Евгений Николаевич, как с ним связаться?

— Это не у нас, это в другой город ехать нужно…

— Я понимаю, адрес у Вас имеется?

— А как же, мы с ним были достаточно дружны, можете даже привет от меня передать, — говоря это он записывал домашний адрес «Кулибина».

В этот же день Александр Николаевич встретился с Мазуренко.

— Геннадий Владимирович нужно сделать электронный вариант вот этой штуки, — и вынул чертёж немецкого прообраза компьютера называемого Kommandogeraet.

— А так Вы также с авиаклуба, — глядя на чертеж с ухмылкой произнес он, чем немало озадачил Говорова.

— Да это штука с самолета, а как Вы определили?

— Ко мне уже обращались с подобным… У меня имеется уже готовый.

— У Вас уже есть готовый? — обрадовался Александр Николаевич.

— Да есть готовый, целых два. Я когда первый сделал, к стати не совсем удачный, они мне еще два заказали, задаток оставили. Так вот, я первый переработал сделал гораздо надежней, лучше и компактней.

— И?

— А что и… они не пришли вот и все.

— Я у Вас возьму оба и мне еще нужно штук 30 таких же.

— Ого, — изумился Мазуренко, но тут же что то вспомнив произнес, — хотя у меня где то на него все осталось.

— Геннадий Владимирович, а прицел для самолета времен второй мировой Вы сможете сделать?

— Уже готовый есть, — улыбаясь ответил тот, — его киношники заказывали снимать фильм о воздушных боях, он у них фотокамерой управлял. По точности стрельбы не знаю, хотя там нужно внести изменения в вычислитель и готово. Но поворот оружия будет не более чем 15 % в каждую сторону.

— Мне их штук 40 нужно…

— Ну у Вас и запросы…

— Нужно… могу рассчитаться вот такими штуками, — при этом вынул из портфеля и продемонстрировал ноутбук, который тут же и запустили. И хотя там стояли простенькие, почти стандартные программы демонстрация работы на Мазуренко произвела сильное впечатление.

— Ох какая штука, это буржуи такое выпускают?

— Это их экспериментальный образец, сворованный по случаю, так как?

— Сколько?

— Чего сколько, — не понял Александр Николаевич.

— Сколько я должен за такую вещь?

— А, в этом смысле, — сообразил непонятливый Говоров, — Вы мне должны 30 штук электронной версии «Kommandogeraet» и 40 штук доработанных прицелов.

— Однако…, — мотнул он головой из стороны в сторону, — но я согласен, — явно скребя сердцем согласился он, — зайдите через недельку, — ухватившись в ноутбук обеими руками, как маленький ребенок в новую игрушку которую могут отобрать, промолвил он.

— Геннадий Владимирович, у меня к нему имеется инструкция на русском, — улыбаясь промолвил Говоров, — и еще Вы получите еще один такой же, за срочность.

— Завтра к вечеру будет готово пять-шесть экземпляров заказанных Вами приборов, возможно больше, — быстро промолвил он, было явно заметно, что дополнительная информация была ему приятна.

— Геннадий Владимирович, они будут укомплектованы полностью?… и нужна будет инструкция, желательно подробная.

— Да да укомплектованы будут полностью с датчиками, а инструкция… напишу Вам в сколько экземпляров?

— Достаточно одного. Ах да у меня в машине имеется принтер к данному устройству, — проговорил Александр Николаевич, указывая пальцем на ноутбук.

— Принтер, это печатное устройство к вот этому?

— Совершенно верно, он будет как бы дополнительный бонус, — промолвил Говоров, потом подумал добавил, — ненужно разбирать эту вещь, — указал на ноутбук, — я Вам в разобранном виде подарю, но завтра, когда заберу первую партию.

На следующий день Александр Николаевич привез не только обещанный один ноутбук, а второй в виде запчастей, но и собранный компьютер с кучей программ, справочников по электронике, технологии изготовления процессоров и прочей всячине… запчасти с которых можно собрать еще один комп, запасной тонер и бумагу для принтера, а так же сканер.

— Это богатство, вот это все…

— Геннадий Владимирович, я же говорил Вам откуда все это…

— Да да, я все понимаю. Сегодня я показывал эту Вашу штуку у нас… на работе. Заинтересовались буквально все…

— Геннадий Владимирович, меня интересует мой заказ.

— Ваш заказ, вот в сумке, там Kommandogeraet, а прицелы… еще нужно поработать. После демонстрации возможностей Вашего «подарка» на доработку прицелов выделили троих, самых лучших специалистов, что бы значить побыстрее. Может Вам еще чего нужно?

— Вас заинтересовало то, чем я с Вами рассчитался?

— Более чем! Видите ль, это как раз наш профиль, а здесь уже готовые решения и много подсказок и что самое интересное, ничто не запатентовано, это очень важно.

— Это Вы еще не смотрели, что я Вам принес на вот этом, — Говоров указал на собранный комп, — здесь информации намного больше, но меня все же интересует мой заказ.

— Не волнуйтесь, все будет сделано в лучшем виде, может Вам нужно еще вот таких штук, — он указал на электронный Kommandogeraet? Пока доводится до ума прицел, мы бы могли сделать Вам еще этих… как бы в расчет того, что Вы мне сегодня привезли и… руководство сильно, очень сильно заинтересовалось. Давайте мы Вам еще чего сделаем, а Вы нам еще хотя бы парочку вот этих, — и указал на ноутбук.

— Кто бы возражал, — с улыбкой произнес Александр Николаевич, — я согласен. Если Вам интересно, в общем у меня еще имеется некоторое количество радиодеталей, тоже оттуда. Справочник с их характеристиками вот в этом устройстве, — указал на комп.

— Интересно интересно… Очень даже интересно.

* * *

Совместное использование всех новшеств на Фоккевульф-190А, электронного контроллера (Kommandogeraet), облегчившего управление самолетом, электронного прицела-вычислителя, улучшившего показатели точности, использование водно-метаноловой смеси, а так же противоперегрузочного костюма значительно повысило боевые возможности летчика и самолета.

— Это совершенно другой самолет, — восхищался Иван Давыдин, — но есть и неприятности относящейся к пилотированию. Он сваливается в штопор. Проблема известная, мы на стимуляторе это отрабатывали, но все равно ощущение не из приятных.

— Когда направишь их на фронт? — интересовался Александр Николаевич.

— Отправлять думаю группами, по мере модернизации самолетов. Первая группа уже готова.

— И сколько в этой первой группе?

— Девять самолетов. Четыре пары и один самолет для НИИ ВВС.

— В девятый самолет положите всю документацию по «Фоккерам». Отдельно по переделкам которым он подвергся у нас.

— Уже сделали…

— Хорошо, документацию подпишите: «Начальнику истребительного отдела НИИ ВВС военинженеру 1 ранга товарищу Фролову А. Н.», так же положите туда по одному комплекту установленного у нас оборудования, — Давыдин слушая указания кивал головой и записывал.

— Теперь по летчикам. Как ты их оцениваешь?

— Думаю что немцам они не понравятся, — с улыбкой произнес Давыдин.

* * *

В накуренной землянке, за перевернутым ящиком изображавшим из себя стол, на котором стояли две армейские кружки, порезанный хлеб, луковица и кусочки сала говорили двое: Командир истребительного авиаполка майор Ефремов Дмитрий Петрович и внезапно отыскавшийся комиссар этого же полка Камушко Лев Ильич.

— Много их было. Шестеро, — рассказывал Лев Ильич о том как его сбили, — к тому же у меня это был третий вылет за день, уставший я был…

— Знаю, — только кивал Ефремов, — здорово нас в тот день пощипали…

— Как сбили, не знаю, раз и… Выпрыгнул. Приземлился. Карта ты же знаешь какая у нас летная карта… летать по ней удобно, а вот по земле ходить… Шёл на восток, оказался в нашем глубоком тылу, — покачал головой и не менее грустно продолжил, — Хорошо, что документы и оружие было с собой, — показал жестом, мол «наливай», выпили-закусили, — вначале приняли за шпиона, потом за дезертира. Пока разбирались, созванивались, выясняли-уточняли… пока то да се.

— Н-да дела, — поддакнул Ефремов

— «Эмиля» мне жаль. Хорошая машина была, послушная, оружие правильное было…, наливай Дима, помянем ведомого моего сержанта Шангараева погибшего в том бою… и «Эмиля»…

Ефремов начал наливать в кружки мутноватого самогона неизвестного происхождения, поскольку медицинского спирта уже давно не было:

— Тебе сколько, — спросил он у комиссара.

— По чуть чуть Дима, по чуть чуть, — внимательно проследил сколько ему налили. Оба молча выпили не чокаясь. Скудно закусили и, — так значить наш «таинственный гость» явился снова, — закусывая проговорил Камушко.

— Этот «таинственный гость» называется «товарищ Пронин», — ответил ему Ефремов, — да да так и называют, не упоминая должности и звания, — добавил он.

— Странный он какой то, — высказал свое мнение комиссар.

— Он с Разведывательного управления Генерального штаба, — промолвил майор Ефремов, — там простых не бывает.

— А как же тогда весь этот маскарад на дороге и прочие фокусы?

— Это его личная инициатива, чтобы руководство не знало. Человек он такой не может мимо пройти когда наших бьют. Потому и маскарад. Не хочет, чтобы знали.

— Ясно…

— Кроме «мессеров» и «яков» он еще нам немецкую радийку и зенитку подарил. А пилотов… сам увидишь. В первом же бою удивили Сережу Стешина. Инструктор новый, — Лев Ильич посмотрел внимательно на майора Ефремова, какой инструктор…, - которого «Пронин» нам передал, Давыдин, немца перед штабом пехотной дивизии усадил. Так то вот. Да и остальные — звери… их на специальном оборудовании осназа обучали…

— Ты скажи… и как?

— Говорю же тебе — звери. За неделю боев больше 40 сбитых, а сколько с дымами ушло или на ту сторону плюхнулось никто и не знает. В общем небо почистили на славу. Наш полк нынче в почете, лучший на всем фронте. Сначала были претензии по твоему ведомству, — как бы с легкой укором промолвил он, глядя на комиссара, — почему на трофейных самолетах, но полковник Стефанчук стал за нас горой, а результаты удивили всех настолько, что вопросы пропали сами собой.

— Да уж, дела у Вас без меня.

— Стефанчук сам встречался с «Прониным», сидели вот как с тобой, договаривались, кто кому и чем помочь сможет, — улыбнулся, — тогда то я у него зенитку и выцыганил. Ему У-2 нужны и моторы к ним.

— Зачем им У-2.

— Они на них ночами на ту сторону незаметно пробираются. За них он нам немецкие трофейные самолеты доставляет, ГСМ, боеприпасы… пропавшую заводскую бригаду которая в плен к немцам попала отыскал и вернул. Стефанчука за них чуть не арестовали. Приехала комиссия разбираться, — рассказывал он уже веселясь, — где бригада! Недосмотр! Вредительство, а он им, товарищи потише, в полку у Ефремова они Яки собирают, путаница вышла…

— Ну Стефанчук всегда жуком был, — улыбаясь согласился Лев Ильич.

— Ну да, жуком… жучарой, — поддержал комиссара Ефремов.

— Ну дальше то что?

— А дальше, — закуривая промолвил ком полка, — направили к «Пронину» 24 желторотых безлошадных пилотов, — при этом скривил лицо и мотал головой, — взлет-посадка круг над аэродромом в хорошую погоду. Их на самолет страшно было садить, не то чтобы в бой. Обещал подучить и по возможности каждому по самолету дать.

— Не «Пронин», а какая то Золотая рыбка…

— Не знаю не знаю, утро вечера мудренее… по моим подсчетам дней через пять-семь должны вернуться «ученики», вот тогда и определимся насколько рыбка золотая.

Неделя пролетела незаметно и хоть «птенцы Геринга» на их участке получив трепку поутихли, работы все равно хватало. Свозили сбитые ими и не ими немецкие самолеты, техники их разбирали на запчасти, чтобы потом устанавливать на «свои» «мессеры». Пилоты прошедшие обучение на базе осназ по требованию «с верху» писали отчеты, как их обучали: приемы воздушного боя, особенности пилотирования разных самолетов и все все, что могли вспомнить. Этот вопрос контролировал полковник Стефанчук он непременно желал выпустить циркуляр для пилотов, чтобы улучшить показатели в целом. Так же к ним доставили три штуки У-2 для передачи «товарищу Пронину» с десяток ящиков винтовочных патронов, около сотни РСов.

Представитель от «товарища Пронина» прибыл к штабу авиаполка на трофейном немецком автомобиле в сопровождении двух мотоциклистов. Из машины вышел мужчина в камуфлированной форме:

— Товарищи командиры, где я могу увидеть майора Ефремова? — обратился он группе летчиков находившихся у входа.

— Здравствуйте товарищ Говоров, — услышал он в ответ.

— Здравствуйте. Откуда Вы меня знаете? — изумился Александр Николаевич.

— Мы обучались у Вас на базе осназа, — улыбаясь ответил один из пилотов, у сержанта инструктора Давыдина Ивана Владимировича.

— Хм, допустим, а меня откуда знаете?

— Вы приезжали к нам с инспекцией вместе с товарищем командиром Прониным.

— Да, было такое дело, — согласился Александр Николаевич, — и все же где мне отыскать майора Ефремова?

— Вон он, — указал один из группы, — идет сюда вместе с комиссаром Камушко.

К ним действительно направлялись два командира, что то говоря между собой. Говоров направился им навстречу:

— Здравствуйте, — промолвил он подойдя ближе, — я «товарищ Говоров», являюсь непосредственным командиром «товарища Пронина», — промолвил Говоров-старший протягивая руку.

— Майор Ефремов Дмитрий Петрович, командир полка, — сказал один пожимая руку.

— Комиссар Камушко Лев Ильич, — промолвил второй, так же пожимая протянутую руку.

— «Товарищ Пронин» в командировке и сам не смог прибыть, пришлось мне, — пожимая плечами произнес Говоров, — времени у меня в обрез, предлагаю начать без предисловий.

— Мы согласны без предисловий, — промолвил Ефремов при молчаливом согласии Камушко.

— Тогда нужно подготовится к приему самолетов. Сегодня их будет 9. Четыре пары и один для передачи начальнику истребительного отдела НИИ ВВС военинженеру 1 ранга товарищу Фролову А. Н. Этот самолет пригонит сержант Давыдин, — сделал паузу, дождался понимания на лицах слушателей и продолжил, — Это немецкие «Фоккевульф-190А» доработанные у нас на базе и получившие название «Фока». Будут они, — он взглянул на часы, — минут через сорок.

— А сколько всего их будет? — тут же поинтересовался майор Ефремов.

— Всего их 29.

— Ого и все нам? — вымолвил изумлённый комиссар.

— Вам 28 машин, а одна в НИИ ВВС, — как то даже буднично произнес «товарищ Говоров», обернулся, заметил пыль на дороге, — а вот и колонна с боеприпасами, ГСМ и прочим, прочим, прочим. Вам в подарок останется три бортовые и машины связи. Распорядитесь чтобы Ваши водители их приняли, остальные только разгрузить. И еще если у Вас имеются пустые бочки из под ГСМ погрузите, у меня с тарой не очень, — вынул блокнот, посмотрел свои записи, — Стефанчук обещал У-2 и винтовочные патроны, — при этом посмотрел на «принимающую сторону».

— Все готово, У-2 три штуки, запчасти к ним и дополнительно один мотор, — пока Ефремов это говорил Камушко стал напрягать пилотов на предмет поиска командования БАО и организации разгрузки, а так же успел отправить связного, чтобы сообщить полковнику Стефанчуку, что прибыли люди от «товарища Пронина».

— Хорошо.

— «Товарищ Говоров», — спросил Ефремов, — когда прибудут остальные самолеты?

— Остальные, — медленно произнес он, — они в данный момент проходят модернизацию. Как только все оборудование на них будет установлено будем отправлять. Следующая партия я так полагаю будет дня через два-три.

— Боеприпасы, ГСМ…

— Еще две ходки будет, — и с улыбкой добавил он, — и еще мне нужно пару Ваших лучших техников и желательно толкового технаря-командира и четыре пилота, чтобы переправить все самолеты.

— Могу направить группу воентехник второго ранга Ивлина, — тут же сказал Ефремов.

— Знакомая фамилия…

— Он уже был у Вас, с первой партией прибыл.

— Ага, все вспомнил. Хороший специалист.

— Летчиков подберем, — и призадумавшись продолжил, — а техники? «Товарищ Говоров», зачем Вам техники?

— На «Фоккевульф-190А», которые мы называем «Фока» установлено некоторое экспериментальное оборудование. Нужно, чтобы техники ознакомились с ним, знали где оно установлено и как его обслуживать.

— Что за «новое оборудование»?

— Коммуникатор, он оказывает помощь пилоту в управлении самолетом, установлена новая система форсажа, совершенно новый прицел.

Пока они говорили начали садится «Фоккеры». С первой пары приземлившихся самолетов спрыгнули летчики, одним из которых был Иван Давыдин, вторым лейтенант из группы переобучаемых. Сняв шлемы они оба быстрым шагом направились к ним:

— Товарищ майор, — стал докладывать прибывший пилот, — группа из восьми пилотов, после окончания переподготовки на самолет «Фока» прибыла для дальнейшего прохождения службы. Старший группы лейтенант Соловьев.

— Очень хорошо, что прибыла, — дружески ответил ему ком полка, — а что это у Вас за форма такая?

— Это товарищ майор противоперегрузочный костюм, — ответил Давыдин, — помогает легче переносить перегрузки при выполнении фигур высшего пилотажа.

— Угу, — только и произнес майор Ефремов и при этом посмотрел на «товарища Говорова».

— Очень замечательная вещь, — глядя на майора произнес Александр Николаевич, — после того как опробуете — оцените.

Прилетел Стефанчук и уже с ним пошли осматривать прибывшие самолеты:

— Данный тип самолёта является истребителем-бомбандировщиком. На базе осназ подвергся существенной модернизации, — говорил Давыдин, — Установлен контроллер который автоматически выбирает оптимальные режимы работы шага винта, правильную подачу топлива, время работы двигателя в режиме форсаж, что само по себе облегчило управление летательным аппаратом. Так же на данную модель установлен новый прицела-вычислителя с системой упреждения, что повысило точность стрельбы. Установлена система впрыска водно-метаноловой смеси. Летчики получили противоперегрузочного костюмы, позволяющие гораздо легче переносить перегрузки. Все это подняло возможности летчика и самолета в среднем на треть.

Применение электромеханической системы, если сравнивать с гидравлической, повысило живучесть самолета. Недостатком данной модели является сваливание в штопор при падении скорости ниже критической, около 200 км/час. При этом самолет валится на левое крыло с высокой угловой скоростью. При попадании в срыв самолет переворачивается в противоположный вираж и его затягивает в штопор. Такое же случается и при перетягиванию ручки на себя в крутом вираже. С другой же стороны летчик в момент «собачьей свалки» может использовать штопор своего самолета для ухода от атаки с задней полусферы, а противоперегрузочный костюм поможет ему легче перенести перегрузки, — заулыбался и добавил, — ни один летчик в здравом уме не повторит данный вираж.

Вводный инструктаж кроме командиров слушали все свободные пилоты незаметно обступив «докладчика» полукольцом, тихонько шептались между собой делясь мнением.

— Дмитрий Петрович, — по окончании доклада промолвил полковник Стефанчук, — организуйте пробный полет. Хочется посмотреть на деле, что же из себя представляет данная машина.

— Хорошо.

— Не спешите, пусть Стешин подымится на «мессере», а Соловьев на «фоке».

— Это неравноценные летчики, — замотал головой Ефремов, — Стешин лучший пилотажник полка, Соловьеву с ним не тягаться.

— Лучший пилотажник полка сейчас? — с ехидцей уточнил Стефанчук.

— Хм, сейчас даже и не знаю… — ответил майор глянув на Давыдина.

Показательные выступления с интересом смотрели все. В воздухе же крутили всевозможные фигуры пилотажа, эмитировали воздушный бой… демонстрировали все что может пилот и самолет… Стешин на «мессере» проигрывал, не явно, но все же проигрывал. После приземления лейтенант Стешин был не в настроении. Он знал, что проиграл, что было ему крайне неприятно:

— Товарищ полковник разрешите обратится к майору Ефремову, — подойдя к командирам начал Стешин.

— Обращайтесь, — с легкой улыбкой разрешил Стефанчук.

— Сережа, ты хочешь сам полетать на «фоке»? — опередил его вопрос Ефремов.

— Да товарищ майор, очень хочу… чтобы Соловей меня по пилотажу обходил, хочу сам испробовать этого «фоку».

— Добро. Но аккуратно, машина новая.

В ответ Сергей Стешин только козырнул. Подготовка началась с облачения его в противоперегрузочный костюм. Стешин основательно тестировал «Фоку» в полете. Крутился, делал фигуры высшего пилотажа, давал форсаж.

— Этим самолетом гораздо проще управлять чем «мессером», — говорил он после приземления командирам и сослуживцам собравшимся возле него, — а в этом костюме перегрузки переносятся легче. На такой машине приятно воевать и тут же обратился к Давыдину:

— Иван, ты остаешься или снова, — мотнул головой и произнес, — туда?

— Сначала в НИИ ВВС, потом снова туда, — произнес Давыдин.

— Ваня, слушай дружище, отдай мне свой костюм, ты себе там еще найдешь, — с улыбкой, но явно серьезно промолвил Стешин.

— Понравился?

— Вещь хорошая, как раз по мне шита, — отшутился тот.

— Он без компрессора не работает, — ответил Давыдин.

— Так я и «фоку» твоего возьму…

— «фока» это не мой, мне приказано его сюда перегнать, ты же видишь он девятый, безпарный, — ответил тот и продолжил, — Его в НИИ ВВС отправят на испытания. Я же здесь для того, чтобы провести вводный инструктаж, ознакомить с модернизацией, — и сдвинул плечами, как бы и все, — перегрузочный костюм и компрессор я тебе передам со следующей партией.

— Хм спасибо, но мне бы хотелось иметь и «фоку».

— Всего на базе еще 20 «фок». В общем некомплект четыре летчика, так что все вопросы по новым самолетам к Ефремову.

— Ага, спасибочки, — как то полухищно произнес Стешин и тут же посмотрел на Ефремова, который переглянулся с комиссаром полка и полковником Стефанчуком, увидел, что они возражений не имеют:

— Добро, отправляйся, — согласился командир полка и тут же посмотрел на «товарища Говорова». Тот посмотрел на часы:

— Если сегодня успели укомплектовать какие машины, тогда завтра с утра он вернется, — произнес он, — а если не успели, тогда вечером.

После пробного полета Стешина желающих полетать на «фоке» прибавилось. Облачившись в противоперегрузочные костюмы и получив вводный, предполетный инструктаж у сержанта Давыдина в воздух поднялись майор Ефремов, комиссар Камушко, полковник Стефанчук и Лейтенант Шаркин как один из самых результативных летчиков полка. Летали они недолго, а вот приземлившись собрались вместе и пока шли делились первыми впечатлениями.

— Товарищ Говоров, — первым начал говорить майор Ефремов, поскольку полковник Стефанчук отстал, что то доказывая комиссару Камушко при этом эмоционально жестикулируя руками, — самолеты в этот раз Вы нам предоставили отменные, управление легкое, форсаж, вооружение хоть и немецкое но мощное, а прицел выше всяких похвал…

— Не то, не то говориш Дмитрий Петрович, — вмешался в разговор подошедший полковник Стефанчук, — сколько Вы говорите у Вас еще есть таких «Фок»?

— 20 штук, но еще не модернизированных. Товарищ майор Ефремов дает своих техников, помогут с модернизацией, за одно и подучатся…

— Еще 20 машин. Прекрасно. Значить всего у Вас товарищ Ефремов будет 28 новеньких высококлассных машин. Очень хорошо, — радовался Стефанчук.

— Сергей Николаевич, — произнес Говоров, — Вы что то хотели у меня спросить..

— Да, — произнес он при этом подняв на уровне груди указательный палец, — скажите, имеется ли возможность так же модернизировать и остальные самолеты?

— Сложный вопрос, — призадумавшись сказал Говоров, — все точно нет…

— А сколько? — тут же поддержал полковника комиссар Камушко.

— Электрических контроллеров есть еще около 10 штук, есть и механическая схема, но ее лучше заказать Вам… столько же прицелов-вычислителей. Систему впрыска водно-метаноловой смеси так же лучше заказывать Вам. Схему, принцип работы и образцы находятся в «девятом» «фоке», который для НИИ ВВС. - произнес Александр Николаевич.

— Хорошо, а противоперегрузочный костюм?

— Есть несколько штук, но сколько не знаю… штуки 4–5, возможно меньше. Их так же лучше заказать по Вашей структуре. Так же я рекомендовал бы Вам сменить на этих самолетах вооружение на отечественное. В противном случаи будет вечный дефицит боеприпасов.

— Нам еще нужна водно-метаноловая смесь хотя бы на первое время.

— Немного дадим, но у нас у самих ее почти нет. Ее так же лучше Вам заказать. Формулу и технологию изготовления так же находится в «девятом»… Вы же понимаете, все это мы не производим, — помотал головой Говоров, — это трофеи.

— Да мы понимаем, — с сожалением ответил полковник, улыбнулся и добавил, — но хочется большего…

— У вы, я сожалею.

— Мы и так Вам очень благодарны. Может Вам что то нужно, обращайтесь, все что в наших силах.

— Пока ничего, хотя винтовочных патронов и РСов…

— Посмотрим что сможем сделать, а такой не скромный вопрос…

— Я слушаю…

— Зачем Вам столько винтовочных патронов и РСы?

— Я бы у Вас и гранат попросил, знай что они у Вас имеются…

— Много нет, но пару ящиков гранат достать можно, — обнадежил полковник.

— Тогда и гранат, — быстро согласился Говоров, — а патронами мы снабжаем нами же освобожденных из плена бойцов и выводимых окруженцев. Доходит до того, что себе по два-три десятка на ствол оставляем.

— Ясно.

* * *

Выход из окружения для остатков полка полковника Строева Владимира Ивановича и примкнувшим к ним бойцов других подразделений длился всю ночь. Госпиталь отправили на уцелевших автомобилях к которым сзади еще были прицеплены пушки. С ними же оправились два недавно отбитые у немцев танка БТ. Пехота шла своим ходом… оврагами и лесочками, лугами и полями. Иногда останавливались, что то пережидали, тогда садились и отдыхали. На таких привалах их догоняли другие отряды и группы. Курить, разводить огонь и шуметь на привале было строго запрещено. Контролировали офицеры, старшины и просто солдаты которые все время предупреждали об этом, да все и так понимали, что вокруг враг, разведка проверяет безопасность дальнейшего продвижения. Потом снова в путь и все повторялось. Лишь к утру, когда начало светать измученные, не выспавшиеся, голодные они добрались к месту где их ждали палатки и полевые кухни:

— Товарищ подполковник, — подошёл к начальнику штаба Микулич старший лейтенант Клебанюк, — здесь будет дневка.

— Да уж, — устало улыбнулся тот в ответ, переводя взгляд с полковника Строева на «нашедшегося» помощника по разведке капитана Андриевского и дальше на Клебанюка, — по запаху кухни определился уже.

— Нужно организовать личный состав на прием пищи, уж не знаю это поздний ужин или ранний завтрак, — произнес Клебанюк.

— Если утро значить завтрак, — решил все сомнения полковник Строев, — чем кормить будете?

— Точно сказать не могу. Каждая полевая кухня готовила свое, — и как бы извиняясь, — у одних гречка, у других ячка у третьих овсянка… много Вас…

— В общем кормить будут кашей, — подвел итог Микулич.

— Кашей с куриной приправой, — уточнил Клебанюк и продолжил, — отдыхаем до обеда. Обед, потом получаем сухой паек, — после слов «сухой паек» на него более внимательно посмотрели все присутствующие… командир полка полковник Строев, начальник штаба полка подполковник Микулич и помощник по разведке капитан Андриевский, — снова отдыхаем, легкий ужин, а ночью в путь…

— Хм как то все просто у Вас, — усомнился подполковник Микулич, при молчаливом согласии полковника Строева, — сухой паек хоть нормальный?

— Всё очень даже не просто, — замотал головой Клебанюк, — даже прокормить Вас нам ой как не просто, — ни чуть не лукавя продолжил он, — а ведь еще нужно обеспечить хотя бы патронами… То что Вы получите не совсем сухпай, — замялся Клебанюк, — вермилешь или каша быстрого приготовления…

— Как это понять?

— Перед употреблением нужно залить кипятком, подождать пять минут и… все можно кушать.

— Не совсем понятно, — промолвил Микулич.

— Перед выдачей сухпая проведем инструктаж «как пользоваться сухим пайком», — с улыбкой произнес Клебанюк, — а если серьезно очень практично, удобно и сытно.

— Товарищ Клебанюк, — вмешался в разговор капитан Андриевский, — а где все раненые?

— Чуть дальше, — и он указал рукой вперед, — можете пройти и проверить. Им оказывают помощь, кому нужно делают операцию. Там развернут полевой госпиталь.

— Ого, все так серьезно? — промолвил Микулич.

— Все более чем серьезно, — ответил он, — сегодня ночью Вы продолжите путь, а они еще погостят у нас пару деньков. Потом мы постараемся переправить их через линию фронта, — мотнул головой, — сложновато будет, но думаю справимся. Так вот переправить через линию фронта и усадить на эшелон идущий в тыл… ну по крайней мере доставить их до железнодорожной станции мы точно сумеем.

— А мы куда направляемся? — поинтересовался разведчик.

— Маршрут показать не могу, это пока секрет. Могу сказать лишь, что Вас усилят танковым и мотострелковым батальоном.

— Это каким образом? — поинтересовался уже полковник Строев.

— Тоже окруженцы и Вам придется принять их под свое командование, — говорил он и кивал головой как бы подтверждая, что возражать не стоит, — и уже вместе с ними выходить из окружения… но сначала Вы, вместе с пополнением проведете рейд по тылам противника…

— Сначала нужно выйти с окружения, потом встретится и лишь тогда поговорим о рейде, — очень серьезно, уставшим голосом произнес начальник штаба Микулич.

— Из кольца вражеского оцепления мы уже вышли, — уточнил Клебанюк, — хоть сейчас мы еще находимся на временно оккупированной территории, но здесь Вас уже никто не ищет. Но нужно отойти от этого места чуть дальше… так нужно, — уточнил он.

Подошёл Пряхин, молча за руку поздоровался со всеми:

— Андрей, боеприпасы нужны, — как бы даже буднично произнес он.

— Винтовочные будут после обеда. Много не обещаю, но по сотне патронов на винтовку достанется.

— И это хлеб, — промолвил Пряхин, — а на пулемет?

— И на пулеметы останется, по пару лент точно будет.

— Андрей, — не унимался Пряхин, — гранаты нужны…

— Два ящика наших и столько же немецких…

— Мало, — продолжал гнуть свою линию капитан, Павел Анатольевич Пряхин.

— Паша, — возмутился Клебанюк, — мы и это от себя отрываем, ты думаешь просто было провести операцию по выводу Вас из того дерьма в которое Вы попали? Да еще незаметно перед самым носом у противника, а накормить, а раненых почти 400 человек…

— Товарищи командиры, — вмешался полковник Строев.

— Простите товарищ полковник… накипело, — стал оправдываться Клебанюк, — устал…

— А Вы что скажете товарищ капитан Пряхин? — глядя на него более строго поинтересовался полковник Строев.

— Товарищ старший лейтенант Андрей Клебанюк, прошу простить меня, — как то уж очень официально произнес Пряхин, — что то последнее время вымотался. Андрей не сердись, ладно? — и протянул руку для примирения.

— Все проехали, — ответил Клебанюк пожимая руку Пряхину и тут же добавил, — нервы блин, лечиться мне пора.

— После войны лечиться будете, а пока доступно только выспаться, — примирительно произнес подполковник Микулич.

* * *

Гриша Воронин: После «большого боя» их передали в подчинение дивизии. Это ощутили все и сразу.

— Все выперли нас осназовцы. В дивизию передали, — бурчал сержант Митин.

— Откуда знаете? — поинтересовался Гриша.

— Курятину больше не дают, — с сожалением произнес он, — завтра всех нас по дивизии разбросают. Такой боевой батальон, — сокрушался он, — вредители ити ихню…

— Зачем это делают? — не понял Гриша.

— Говорят у нас опыт боевых действий большой. Мля, какой к черту опыт?

— Так учили же нас воевать, — не сдавался Гриша.

— Чего учили? Засады устраивать да в землю закапываться?

— Так я раньше и этого не знал, — честно признался Гриша Воронин.

— А ты кем служил?

— Конюхом в хозвзводе…

Расформировали их «боевой батальон»… всех рассовали кого куда. Командиром у Гриши стал младший сержант Емельянов у которого «боевого опыта»… никакого не было совершенно. Выдвинулись они к какому то перекрестку:

— Вот этот перекресток мы должны оборонять, — сообщил всем Емельянов, — отрыть ячейки! — и все больше ничего… как копать? Где? откуда немца ожидать?

— Товарищ младший сержант, — обратился к нему Гриша, — Вы забыли указать где копать, откуда немцев ожидать…

— Ты чего самый умный? — тут же на него наехал сержант.

— Нас в осназе не так учили, — неожиданно даже для самого себя огрызнулся Воронин.

— Ты это, — сразу стушевался Емельянов, — если знаешь как — скажи.

— Если нам нужно задержать немцев на этом перекрестке тогда нужно выкопать траншею вон там, там и вон там, — указывал он рукой, — запасные чуть дальше, где то там.

— Большие траншеи копать? — поинтересовался кто то из бойцов.

— Нет, шагов шесть-восемь в длину с ячейками для стрельбы и ходом для отступления.

— Это как?

Гриша взяв прутик и начал рисовать:

— Вот перекресток. Траншеи должны быть отрыты здесь, здесь и вот здесь. Это траншея, — продолжал он рисовать прутиком на земле, — она служит для скрытного передвижения, а вот ячейки для стрельбы. Если тебя заметили и начали стрелять, меняешь ячейку передвигаясь по траншее. Если всю траншею начали обстреливать, тогда вот здесь должен быть отрыт ход, для незаметного перехода в другую траншею.

— Ясно, а как глубоко копать?

— Траншею до подмышек, а эвакуационный ход по грудь. Вот здесь должен быть поворот. Если враг будет применять артиллерию, тогда глубина траншеи в некоторых местах должна быть около двух метров.

— Ого…

— Вот тебе и ого… жить хочешь?

— А то…

— Тогда зароешься, — и с улыбкой добавил, — все что из траншеи будет выглядывать немец и отстрелит. — Вот не догадывался Гриша, что услышав такое «заверение» от бывалого бойца, которого обучали в осназе красноармейцы так проникнутся:

— Вы чего выкопали? Как Вы из этого по врагу стрелять будете? — возмущался он стоя над ямой глубиной метра в два с половиной в которую превратили свой окоп три очень жизнелюбивых бойца…

— Так Вы же сказали, — говорил один из бойцов, — «все что выглядывать будет — отстрелят»… мы вот подумали… — за него продолжил другой:

— Как не крути всегда голова выглядывает, вот мы и…

— Бл*ть половину закопайте обратно… а где ячейки? А ход для эвакуации?..

И как то так само собой получилось, что бойцы больше Гришу слушали, чем младшего сержанта Емельянова.

— На дороге яму выкопать нужно, — развивал мысль Гриша, — и замаскировать.

— Зачем? — не понял Емельянов.

— Немцы будут ехать, передними колесами в яму попадут машина остановится, — посмотрел на Емельянова и продолжил, — по неподвижной мишени стрелять удобней, да и фактор неожиданности… а от ямы, вдоль дороги нужно пару растяжек установить.

— Пару чего?

— Бл*ть, растяжек… в землю колышек вбиваем, к нему гранату привязываем, у гранаты усы разгибаем, а к кольцу веревка, чтобы ее враг зацепил… ясно?

— Ну в общих чертах да. Посмотреть бы…

Первую растяжку Гриша демонстративно, с объяснениями установил сам.

— Запоминайте где растяжки ставите, а то потом сами и нарветесь.

Так они простояли еще день маскируя укрытия, а потом появились немцы. Впереди ехал броневик, а за ним три мотоцикла с колясками.

— Едут… — волнуясь промолвил один из бойцов нервно сжимая винтовку.

— Ну и пусть себе едут, — безразлично ответил Гриша, — дальше ямы не пройдут.

Так и вышло. Броневик передними колесами провалился в замаскированную яму. Выпрыгнувшие из него немцы нарвались на растяжки, в это время красноармейцы дружно дали залп, потом второй, третий и так у них получилось удачно, что немцев почти не осталось. Одиночки пытались отстреливаться, но и их скоро успокоили. Бой как бы закончился но с окопов бойцы вылезать боялись, вдруг где враг затаился или подранок.

— Ну что? Пошли потихоньку, — промолвил Гриша к соседу по окопу, — зачистку проведем, — и начал вылезать. Боец к которому обращались глубоко, даже можно сказать обречено вздохнул и последовал за ним.

Возле броневика обнаружили несколько подранков, которых Гриша демонстративно добил штыком, чем ввел своего напарника по «зачистке» в ступор. Он смотрел на него широко раскрытыми перепуганными глазами и не мог вымолвить ни слова:

— Чего смотришь? Ты думаешь он бы тебя пожалел? — ехидно сказал ему Воронин, — ага жди, держи карман шире. Он пришёл тебя убивать и жалости к нему за это нет!

При дальнейшем осмотре они обнаружили еще подранков, которых так же добили. Собрали документы, жетоны оружие, медпакеты… Их трофеями стали два пулемета, броневик и три мотоцикла. Гриша наученный горьким опытом, что начальство самое хорошее отымет припрятал один пулемет, автомат, ящик патронов и гранат, а так же все найденное продовольствие. Среди бойцов нашёлся умелец езды на мотоцикле которого отправили с донесением к взводному. Взводный явился вместе с ротным и еще двумя бойцами. Осмотрели место боя:

— Как умно устроили засаду, — говорил ротный глядя на не менее удивленного взводного, — Поздравляю с первой победой. — радостно жал руку младшему сержанту ротный, — От тебя Емельянов я даже не ожидал.

— Это не я придумал, — честно признался Емельянов, — это все Воронин.

Поздравили и Воронина, потом и остальных бойцов… забрали броневик, пулемет, трофейные винтовки, все мотоциклы и укатили.

— Хорошо, что ты догадался автомат и второй пулемет спрятать, — радовался Емельянов дружески хлопая Гришу по плечу.

— Автомат я возьму себе, — ответил ему Гриша, — ты все равно не умеешь им пользоваться, — при этом он протянул ему пистолет, — а это тебе, — и весело подмигнул.

— Ух ты, — обрадовался младший сержант рассматривая подарок, — согласен. Только ты это… научи как автоматом и пулеметом пользоваться…

Ликбез для всего отделения по разборке чистке и сборке трофейного оружия Гриша провел с удовольствием. Радовало душу и то, что среди трофейных припасов было обнаружено вино, рыбные и мясные консервы… в общем в этот вечер они радовались, возбужденно рассказывали один другому как геройски лупили немцев, мечтали о медалях и скором окончании войны.

Следующий день прошел без приключений, а на третий явился посыльный. Пришлось оставить позиции и отступить.

Очередное «выступление» Гриши произошло в составе роты. На их позиции, так же оборудование по советам Воронина, выскочило два танка похожих на наши БТ но с белыми крестами. За танками двигалась пехота…

— Это мне кажется или у вон того танка открыт люк механика водителя? — спросил Гриша у находящегося рядом бойца.

— Да, кажется открыт, — ответил тот.

— Ребята, обратился он ко всем рядом стоящим красноармейцам, а ну ка давайте все дружно залпом в открытый люк мехвода… Пли! — скомандовал он… Бабабах… недружно раздался залп и… танк остановился. Второй танк продолжал движение опережая бегущих за ним немцев.

— Отсекай, — закричал Гриша, — отсекай пехоту… — раздались винтовочные выстрелы, а потом во фланг наступающим ударил пулемет. Пехота сначала остановилась, залегла, а потом и вовсе отступила. Танк же продолжал движение и уже добрался до окопов. Гриша по траншее побежал ему на перерез и когда железная машина замедлив ход перебиралась через окоп — выпрыгнул на танк сверху и начал закрывать смотровые щели. Танк немного проехав остановился. Гриша ощутив себя хозяином положения начал стучать прикладом по люку, при этом громко крича:

— Фриц капитулируй, а то брошу гранату!

И случилось чудо, немцы открыв люк выбросили оружие и начали сдаваться. И тут же подбежали помощники… плин, где раньше то были… Танк действительно оказался нашим БТ который немцы захватили как трофей. Вечером прибыли два танкиста, одним из которых оказался:

— Гена, «безбашеный сучок», — радостно вскрикнул Гриша увидев одного из прибывших, — как я рад тебя видеть!

— О Гришка, Воронин, ха ха ха, живой…

— Привет дружище как дела, кого из наших видел?

— Да почитай никого… ПТ мою подбили. Вчера подбили враги поганые. Ваня Сидоров, что командиром у меня был руку сломал… снаряд в моторное отделение угодил. Он на верху был… хорошо болванкой попали. Ванюшка от толчка упал и сломал руку.

— А ты то как? — не унимался Гриша.

— А чего мне? Я мехвод, стукнуло… мотор в дребезги, потом ПТшка загорелась, выскочил. Хорошо, что ящик со снарядами после попадания отлетел в сторону, а так бы…

— Н-да… повезло, — согласился Гриша.

— Так это ты танк захватил? — поинтересовался Гена.

— Так получилось.

— Здорово получилось… а тот, второй который в поле, — он указал на второй танк, — что с ним?

— Да целый он, мы мехвода застрелили, — произнес Гриша Воронин.

— Как? — изумился Гена Вербицкий.

— А он люк не закрыл, вот мы залпом и…

Вечером пригнали и второй танк.

— Сам завелся, — рассказывал Гена Вербицкий, — на месте мех вода кровищи… Скорее всего Вы немца здорово ранили.

При более тщательном осмотре выяснилось, что люк мех вод не закрыл из-за перекоса. Он никак не хотел становиться на место, а при движении подскакивал и мешал обзору.

— Гриша, — говорил Гена Вербицкий, — знаешь мне вспоминается когда мы были на базе осназа…

— С чего бы это? — удивился Гриша Воронин.

— Кормили там хорошо, — Когда Гена напомнил о кормежке, рядом находившиеся бойцы начали боле внимательно прислушиваться. Что не говори, а нынче кормили их не очень, — каждый день курятина, — продолжал Вербицкий, — На завтрак каша с курятиной, на обед куриный бульон, на ужин снова каша с курятиной, — Вспоминая это Гена мечтательно улыбнулся, — было же время. Она так приелась, что думал больше никогда курицу кушать не буду…

— Гена, — возмутился в ответ Воронов, — как можно не любить курятину?

— Вот и я сейчас так говорю. А ты знаешь, — Вербицкий резко повернулся лицом к Воронину и остальным бойцам, внимательно слушавшим разговор «побывавших на базе осназа», — у нас недавно снаряды закончились и мы поехали в дивизию получать, а там говорят езжайте в полк Строева, я еще удивился, не уж то в полку больше снарядов чем в дивизии.

— И что дальше, чего замолчал, — спросил его кто то из бойцов.

— Дальше, а дальше нас направили в батальон которым нынче командует наш бывший комбат Пряхин. Приехали мы к нему, а там боеприпасов действительно больше чем в дивизии… загрузились, а от кладовщика узнали, что снаряды эти им привезли какие то осназовцы… и пушки им они же дали и минометы. Была и зенитка, но ее в полк забрали.

— Ну и что из того, — безразлично спросил Воронин.

— А то, что задержались мы у них до ужина, а на ужин нас курятиной кормили. Тут то я и подумал. Комбат у них Пряхин, — при этом посмотрел сначала на Воронина, а потом на всех остальных, — снаряды и пушки с минометами им привезли осназовцы… и курятину тоже они же доставили.

— Не понимаю, ты в чем то подозреваешь осназовцев и Пряхина?

— Да ни в чем я его не подозреваю, просто этот их кладовщик, что снаряды выдавал рассказывал, что этот осназовец приехал и Пряхина искал. А потом когда из штаба полка приехали выяснилось, что это то ли друзья-сослуживцы Пряхина, то ли его родственники из разведки с самой Москвы.

— Ого, у Пряхина родственник в разведке осназа в Москве?

— Вот и я о том же… Потом вспомнил как нас из плена освобождали… как привели на уже почти готовую базу и сразу кормили.

— Ну да… а что здесь подозрительного? — снова не понял Гриша.

— Говорил я с многими кто из плена бежал или как и нас освободили. Так вот, никого не вели на базу и не кормили курятиной.

— Значить нам повезло, — радостно заулыбался Гриша.

— Вот и я о том же. В случаи чего Пряхина держаться нужно. Наше то начальство… сам знаешь какое, а вот Пряхина точно вытаскивать будут. Команда из Москвы поступит и вытянут. — Все кто слышал этот разговор стали прислушиваться, — Будут вытягивать Пряхина и всех кто с ним вытянут…

— Это ты правильно заметил, — подтвердил сказанное Воронин, — а батальон Пряхина где оборону держит?

— Панкратовка, — и махнул рукой показывая в какой стороне эта самая Панкратовка.

Разговор этот вспомнился когда они узнали, что враг прорвался и они в окружении. Потом несколько дней был уменьшенный продовольственный паек, а дальше кухня и вообще перестала работать… и боеприпасов было на один-два боя.

Во второй половине дня по позициям пробежал посыльный и сообщил:

— Ребята, скрытно покидаем позиции, чтобы немец не видел.

— Чего так то? Сдаваться будем?

— Нет, — ответит посыльный, — приказ поступил, выдвигаемся в Панкратовку. Там разведчики будут выводить из окружения. Да побыстрее давай, к 20 часам должны уже быть на месте…

После того, как посыльный произнес название деревни «Панкратовка», бойцы которые находились в пределах видимости Гриши Воронина, дружно повернули головы в его сторону. Гриша же с ухмылкой произнес:

— Гену Вербицкого «безбашеным сучком» кличут, а видишь на счет капитана Пряхина как прав оказался…

* * *

Прибывший из Тифлисской командировки Валерий Александрович сразу же включился в работу:

— На данный момент у нас кроме неполного танкового батальона Лютикова и подготовленного мотострелкового батальона которые дислоцируются в лагере имеются остатки пехотного полка под командованием полковника Строева.

— Это я уже знаю, — перелистывая бумаги промолвил Говоров младший, — какова численность вновь прибывших окруженцев и их боевая ценность?

— В строю 827 штыков, при 2 танках БТ, четырех пушках и 12 минометах.

— С боеприпасами как?

— Пополним. Не так чтобы сильно, но воевать смогут, — докладывал сержант Илья Левченко.

— Раненые?

— Раненых и медперсонала 433 человека.

— Ого…

— Их завтра будем переправлять до ближайшей железнодорожной станции.

— Нет, не ближайшей — на станцию Занозная, — в упор посмотрел на сержанта и добавил, — оттуда до Брянска по железке… в начале и конце колонны по зенитке.

— Товарищ командир, колонна и так большущая получается. Около 25 машин, да и не смогут они нормально по самолетам стрелять в движении.

— Что ты предлагаешь? — ухмыляясь спросил Валерий Александрович, догадываясь о чем будет говорить Левченко.

— Я предлагаю взять ПЗРК с десяток.

— Хорошо, но две зенитки все равно взять придется. Колонна у нас большая, с воздуха хорошо видна, вдруг будет авианалет?

— Упаси Господи, — испугано ответил Левченко и тут же добавил, — так может взять четыре зенитки?

— Достаточно двух. Что там с ранеными? Помощь оказали?

— Да. Два дня пичкали антибиотиками. Остальной курс лекарств они получили в таблетках. Так же на госпиталь выдали партию обезболивающих и антибиотиков в ампулах.

— А шприцы?

— И шприцов.

— С этим ясно, что по группе Лютикова и полку Строева?

— Сегодня ночью остатки полка Строева будут передислоцированы вот сюда, чтобы соединившись с подвижной группой капитана Лютиковаю. В дальнейшем они должны совместно ударить в тыл немцам обороняющим Ельню и соединившись с войсками 24 армии нанести удар на Починок. Это так же поможет разблокировать группу войск 28 армии, — на одном дыхании промолвил Левченко.

— Ух какой ты умный, — промолвил товарищ командир, удивленно смотря на сержанта, — сам придумал?

— Никак нет, так предложил Александр Николаевич.

— Ясно, — хмыкнув промолвил Валерий, — на Починок значит, — повторил он, — Этими силами хоть бы Ельню освободить ненадолго… в резерве у немцев 10-я танковая дивизия, в районе Рославля пехотная дивизия и армейский корпус…

— Этот план уже доведен до полковника Строева и подполковника Микулич, — растеряно сообщил Левченко.

— И что они?

— Пока не известно. Думают.

— Значить сегодня ночью Строев и Лютиков выдвигаются к месту встречи…

— Лютиков со своими уже там, — поправил его Левченко.

— Хорошо, — кивнул товарищ командир, — сообщи им без меня ничего не предпринимать. Мы же завтра с утра едим на станцию. Машины в госпиталь когда отправишь?

— Они уже там. Продукты на двое суток на 500 человек загружены.

— На всякий случай еще раз проведи с бойцами инструктаж как пользоваться ПЗРК, а с водителями по карте проработать путь следования до станции. Особое внимание обрати, что станция называется Занозная, а поселок при ней Бахмутово.

— Да там и заблудится то невозможно.

* * *

У дежурного по Брянской комендатуре зазвонил телефон:

— Помощник дежурного по комендатуре лейтенант Рожкевич слушаю…

Из трубки вначале слышались шумы, трескотня и что то прерывистое с трудом узнаваемое как речь. Связь была отвратительной.

— … к обеду на станцию Занозная… ш-ш-ш… госпиталь с ранеными… трр-р… Ш-ш-ш… 400 человек… необходимо эвакуировать в Брянск, — это пожалуй и все, что смог разобрать лейтенант Рожкевич.

— Кто говорит, представьтесь! — прокричал он в трубку. На той стороне его по всей видимости слышали так же плохо, но как бы поняли и даже пытались ответить:

— Хр-р… ш-ш-ш… иевский, из окружения госпиталь на станцию Занозная… ш-ш-ш, трр-р… теплушки, эвакуировать…

И на этом связь оборвалась…

— Во бля! — выругался лейтенант еще держа в руках трубку и понимая, что связь пропала окончательно. Взглянул на посыльного красноармейца как бы ища у него подсказки…, - что же делать?

— Так товарыщь лейтенант доложыте по команде и пущай у других голова болит, — беззаботно ответил красноармеец.

Так и поступили. Доложили по команде, что звонили и сообщили, что на станцию Занозная после обеда прибудет госпиталь с 400 ранеными, которые необходимо эвакуировать. Кто звонил — неизвестно, поскольку связь была отвратительной, а потом просто оборвалась. Пока решали кому информацию перенаправить и кого сделать ответственным, поскольку военврачи были заняты да и транспорта у них не было время прошло изрядно и как раз наступило «после обеда»… озадачили железнодорожников. Те достаточно быстро по своим каналам связались со станцией Занозная:

— Да прибыли к нам раненые, что с ними делать не знаю. Их бы в Брянск поскорее, — говорил начальник станции Приходич.

— В каком они состоянии, есть ли сопровождающие?

— Та в нормальном они состоянии. Все перевязанные. С ними много медсестер, есть и военврачи… все как полагается. Сопровождали их военные в форме чудной, но балакают на нашем.

— Так может это немцы переодетые?

— Та не… Наши, точно.

— Откуда известно?

— Так к нам повадились немцы на самолетах летать и бомбить. Спасу нет от этих гадов. И сегодня прилетели, а эти из труб по ним ракетами бах-бах и всех в небе узорвали. Как качек на охоте, одни щепки летели в разные стороны. Наши они точно. Хорошие такие ребята, веселые. Обломки этих хфашиских самолетов на станцию посвозили народ вона толпится, рассматривает кто бомбил то нас.

— И много сбили?

— Обычно к нам шесть прилетало, а сегодня пять было. Зениток то у нас нет, вот они и бомбили. А эти их все враз сбили. Потом машины ихние поехали собирать обломки, да наших с ними увязалось. Все, что насобирали сюда привезли на обозрение. Нам два пулемета дали, что у тех немецких самолетов сняли. Будет теперь чем отстреливались от самолетов. Вы бы за ранеными вагоны прислали, уж очень просил их старшый и я прошу…

* * *

Колонна с ранеными на станцию Занозная отправилась с опозданием от запланированного времени. Сначала решили сделать раненым уколы антибиотиков, потом обезболивающее, завтрак… пока погрузились, то да се… долго не могли созвонится с Брянской комендатурой. Связь была ужасной и приготовленные «шумы, трещалки» и «прерыватели» речи не понадобились.

Едва начало колонны появилось на пристанционной площади как из помещения станции к головной машине быстрым шагом направились трое:

— Кто старший колонны? — требовательно спросил мужчина в железнодорожной фуражке у водителя первого автомобиля.

— Вона, — указал тот пальцем, — на легковушке.

И троица направилась на перерез легковушке:

— Стой! — подняв правую руку вверх прокричал один из троих, — стой тебе говорят!

Из машины показался военный в непонятной пятнистой форме:

— В чем дело товарищи? — громко спросил он, — это колонна с ранеными. Мы должны сопроводить ее…

— Разварачивай, — услышал он в ответ, — разворачивай колону! Сейчас сюда прилетят немцы станцию бомбить! Уводи людей и технику!

— Откуда известно?

— Третий день прилетают. Бомбят!

— Очень плохо, — произнес Валерий Александрович и легко помахивая ладонью левой руки, жестом призывая к тишине и спокойствию как бы сам себе, поскольку рации видно не было произнес:

— Левченко, зенитчиков и «трубадуров», — так в шутку называли стрелков из ПЗРК, — ко мне!

— Меня следует называть «Товарищ Пронин», — обращаясь к пришедшим произнес Валерий Александрович, — этого достаточно, — пресёк он попытку ненужного вопроса, — остальное, — помотал головой как бы говоря «нет», — не Ваш уровень… Вас же попрошу представится.

— Я начальник станции Приходич, — произнес мужчина в железнодорожной фуражке при этом переминаясь с ноги на ногу…

— Сержант милиции Москевич, — представился второй.

— Сержант Государственной Безопасности Климович, — представился третий.

В это время к ним подъехали два автомобиля с зенитками с которых начали выгружаться бойцы, некоторые из которых держали длинные трубы.

— Товарищ командир, зенитчики и «трубадуры» прибыли, — козырнув доложил Левченко.

— Хорошо… с какой стороны Вы говорите к Вам немцы прилетают?

— С той, — тут же ответил начальник станции указывая направление.

— Будем валить супостата, — вынимая карту местности промолвил Валерий…

— Простите… чего будем? — переспросил сержант ГБ.

— Сбивать их будем! Сбивать, — разворачивая карту сказал Говоров, — так значить они прилетают вот с этой стороны? — спросил он взглянув на железнодорожника.

— Да, с этой, — промолвил он кивая головой.

— Смотрите внимательно, «трубадуров» вот сюда, сюда и вот сюда, — указывал он места на карте, — товарищи, — обратился он к работникам станции, — нам нужны Ваши проводники, чтобы не плутать…

— Сделаем, — тут же согласился начальник станции.

— Зенитки установить вот здесь, на пристанционной площади. Они будут защищать станцию и раненых, — посмотрел в небо и добавил, — если долетят.

На что Левченко, да и остальные «трубадуры» заулыбались и даже пару раз хмыкнули.

— Все знают кто по какому самолету стреляет?

— Товарищ командир, все всё знают и неоднократно отрабатывали, — ответил за всех Илья Левченко.

— Илья, если… ну ты сам все знаешь… лично расстреляю, — беззлобно промолвил «товарищ Пронин».

Услышав эти слова начальник станции втянул голову в плечи и перепугано посмотрел на сержанта ГБ и милиционера. Те же при внешнем спокойствии явно напряглись и заволновались. Милиционер нервно вытер внезапно появившийся пот, при этом пуговицей рукава оставил длинный красный след по всему лбу, а сержант ГБ не поворачивая головы пытался боковым зрением определить сколько вокруг их находится народу…

Самолеты появились с ожидаемого направления. Со стороны солнца пять штук Ю-87 с пологим пикированием на высоте около 2000 метров заходили на станцию. Включились самолетные сирены…

— Ага завыл скотина, — достаточно громко сказал Фрол Ильин поудобней перехватывая ПЗРК…

— Давайте, давайте стреляйте товарищ боец, — от волновался и нетерпения сам себе под нос мямлил сержант милиции, который был проводником у одной из групп красноармейцев с «трубадурами».

— Мой второй, — невозмутимо ответил Фрол, — первый Митяй завалит…

В это время с той стороны где должна быть другая группа ввысь, почти на встречу взметнулось ракета… Ш-ш-ш-ш… БабаХхх и первый немец в воздухе эффектно взорвался… потом последовали еще пуски…

— А-а… а как Вы так метко попадаете? — глядя на Фрола изумленными глазами спросил милиционер проводив взглядом обломки последнего, пятого немца.

— Ворошиловский стрелок, — гордо ответил Фрол заученной фразой совершенно не представляя кто такой Ворошилов, — пошли что ли на станцию?

— А посмотреть? Посмотреть? — запротестовал милиционер.

— Так далеко ведь… и что там смотреть? — пожимая плечами отказывался Фрол, — Илья за ними уже небось машины отправил, пока до станции дойдем обломки уже и привезут…

Немного не угадал Ильин, обломки свозили еще часа полтора, скидывали их посреди пристанционной площади, демонтировали вооружение и всякое интересное. Народу собралось… все врачи и медсестры, ходячие раненые и больные, железнодорожники и находившиеся в этот момент на станции паровозные бригады, а так же жители поселка… Не каждый день самолеты сбивают… а тут их вдруг целая куча.

— Товарищ Приходич, — позвал начальника станции «товарищ Пронин», — как у Вас обстоят дела с противо самолетной обороной?

— Никак, — ответил тот продолжая внимательно рассматривать сбитые самолеты.

— Я хочу предложить Вам два пулемета, — он указал на МГ-15 которые уже демонтировали, — для защиты станции. Надеюсь пулеметчики у Вас найдутся?

— Найдутся, — с энтузиазмом ответил тот и кивнул головой.

— Но есть одно условие.

— Какое?

— Отправить раненых на Брянск и по возможности поскорей.

— Отправим, — радостно согласился он, — а вот на счет побыстрее, — слегка замялся, — не совсем от меня зависит, но постараемся.

* * *

Капитан Андриевский, помощник начальника штаба полка полковника Строева так и не понял каким образом оказался уже за линией фронта. Вечером был инструктаж который проводил «товарищ Пронин». Ему предоставили радиста с их же полка, скрипя сердцем выделили полуторку и в сопровождение осназовцев на мотоцикле. Выехали утром еще затемно. На одном из перекрестков осназовцы указали куда нужно ехать дальше, а сами вернулись… проехали как бы и немного и уже на месте. Штаб стрелковой дивизии. У входа кроме часового находился командир…

— Капитан Андриевский? — спросил он.

— Да, — изумленно ответил Андриевский…

— О Вашем прибытии нас предупредили. Стою, жду, — сообщил встречающий и тут же представился, — помощник начальника штаба капитан Енич. Пойдемте быстрее. Вас ожидают.

В комнате, куда Андриевского привел капитан Енич был командир дивизии, начальник штаба и еще трое командиров. Три майора, два полковника…

— Капитан Андриевский, — козырнув представился он.

— Знаю. Ждем, — не представляясь ответил полковник, по всей видимости командир, — что там у Вас?

Андриевский подошёл к столу и:

— Это карта Вашего участка, — промолвил он, вынимая карту из планшета, — здесь указаны места сосредоточения противника.

— О, это интересно, — произнес второй полковник, как оказалось это начальник штаба, — и тут же склонился рассматривая, к нему присоединились и другие командиры.

— Здесь сосредоточен полк Строева, — продолжал Андриевский, — в момент Вашего наступления они ударят противника с тыла. Со мной прибыл связист, — подняв голову промолвил он, — у него частоты и позывные…

— Товарищ майор, — сказал один из полковников, по всей видимости начальнику связи, — займитесь.

Майор к которому относились данные слова кивнул головой и сделал запись в блокноте…

— Это места вражеских артбатарей. Наши их уберут, а если повезет… тогда из этих же орудий накроют немецкие позиции. Дальше планируется танковая атака.

— Сколько у Вас танков? — спросил полковник-командир.

— В танковой группе Лютикова чуть больше 20 танков из них 10 т-34, остальные БТ.

— Что у Вас еще имеется?

— Два уже мотострелковый батальона, неполный арт дивизион, ПТО на шасси т-26..зенитки.

— Как у Вас с топливом и боеприпасами? — спросил полковник-начальник штаба.

— С топливом две заправки. Снарядов точно сказать не могу, но комплекта три точно, а вот с патронами и гранатами…

— Ёпт… — выругался командир и радостно посмотрел на присутствующих, — у нас с точностью до наоборот, хотя с гранатами тоже…

— У меня еще имеется пакет который нужно передать в штаб армии…

— Что то очень Важное?

— Могу рассказать своими словами.

— Мы Вас слушаем, — и посмотрел на капитана демонстрируя любопытство и внимание.

— На данный момент, — начал Андриевский, — у противника вокруг Ельни сосредоточены 20-й армейский корпус. Это 4 дивизии, 70 тысяч человек, 40 танков, 500 орудий и минометов, — взглянул на слушателей и добавил, — под командованием Фридриха Матерна. Севернее находится 9 армейский корпус Гейера, три пехотных дивизии. Южнее на рославльском направлении 7 корпус Фармбахера — три пехотных дивизии. Так же у противника имеется в резерве 10 танковая дивизия и в районе Рославля пехотная дивизия.

— Интересная диспозиция… Тихон Петрович, — произнес командир полка обращаясь к одному из майоров, по всей видимости ответственного за разведку, — вот как работать нужно, — произнес он с наигранным укором, — потрудитесь отправить товарища и пакет.

— Только пакет, — отказался Андриевский, — меня направили к Вам для координации совместных действий. Дождаться соединения и тогда вернуться в свой полк.

— Значить Вас к нам направили для «координации совместных действий», — повторил начальник штаба, — ну что же, тогда будем координировать.

* * *

Младший лейтенант Редкоус командир разведывательно-диверсионного взвода. Бывший военнопленный освобожденный осназовцами. Потом совместно с бойцами проходил обучение на секретной базе у сержанта Алексея Щепицина. Редкой вредливости человека.

— Ты, товарищ младший лейтенант на Ляксея не серчай, — говорил ему другой ОСНАЗовец снайпер Ильин, — он и с французишками так же разговаривал. Все время их ругал да матерился, а потом ему французишки за обучение спасибо говорили.

— Ильин, это как понять? — услышав о Франции растеряно спросил Редкоус.

— А так и понимай, что не со злобы он кричит да ругается. Слова он просто говорит понятные, чтобы поняли все, что этим он жизнь Вашу спасти хочет.

— Нет, я не о том.

— Так о чем же?

— Вы и во Франции бывали?

— Ну да… только давненько это было.

— Расскажи, — с мальчишеским задором вымолвил младший лейтенант и тут же к ним начали ближе подсаживаться остальные бойцы.

— Да и рассказывать то нечего… Несколько раз колоны мы немецкие накрывали…

— Как, как накрывали?

— Известно как, переоделись во французскую форму с ихним же оружием… И скажу я Вам, если винтовка ихняя еще ничего так себе, то пулеметишка дерьмовый. После боя штук пять заклинило, а автомат только пулями кидается… и как они им воевать собрались?

— Ты о бое расскажи? — стали приставать бойцы.

— Да чего там рассказывать в первый раз была колонна ихняя с пушками, так мы со снейперок ее враз разделали они и стрельнуть не успели, потом еще выходили, так там немчурки двоих наших все же ранили. В третий раз мы засаду у складов французских устроили. Все как полагается дорогу проволокой перетянули, чтобы мотоциклистов скинуть, вдоль дороги фугасы установили. Когда немчурки появились с танками да мотоциклами и все на машинах, ну мы им и врезали. Фугасы как взорвались и танки эти немецкие враз перекинуло, а по остальным мы стрелять начали. Не знаю ушёл ли кто из них живым. Я тогда плащ немецкий мотоциклетный себе затрофеил, да бритву…

— А французов Вы где видели?

— Так их немцы в сарай закрыли, а сами давай по дворам хозяйничать да свиней резать, а туточки мы на мотоциклах… да, а потом Соломин этих французов нашёл, а среди них один по нашему разговаривает…

— Дальше то что?

— А приехал товарищ командир и отправил Ляксея Щепицина, ну и нас значить, помочь французам немцев бить. Сделали мы засаду, а французишки эти даже закопаться в землю не умеют, так Лексей их так по матушке ругал…

— И что они понимали?

— А как же! Кто же русский матерщинный язык не понимает?

Сам снайпер Ильин оказался человеком малограмотным, но свое дело знал отменно, учил настойчиво, терпеливо и голос никогда не повышал. Нравился он бойцам. Да и Щепицина они начали понимать и уважать сразу же после первых выходов, когда дотошность сержанта оказалась жизненной необходимостью.

Нынче у младшего лейтенанта Редкоуса была первая самостоятельная операция. До этого он участвовал в засадах и внезапных нападениях но тогда в его отряде присутствовали Щепицин и осназовцы. Они как бы ненавязчиво, но все же руководили операцией, а здесь все самому…

— Как только они это деревцо проедут начинают работать снайперы те которые с «глушаками», — говорил он собравшимся вокруг него бойцам, — начинать с задних.

— Коней беречь, — строго предупредил приданный в их группу сержант-артиллерист Плетесюк, — иначе орудия придется взрывать, а не хочется…

— Знаем, не маленькие, — негромко, но чтобы все услышали пробурчал один из снайперов.

— Пулеметчики. Сектор обстрела…

— Да, — закивал головой один из бойцов, — уже проверил, — на него пристально взглянул сержант-артиллерист и «пулеметчик» промолвил, — будем стараться не задеть лошадок, а так… сам знаешь, война.

Колонна артиллеристов на лошадиной тяге не спеша приближалась к заветному деревцу. Впереди на сером коне в яблоко был офицер. Четыре орудия, каждое из которых тянули три пары лошадей, каждой парой управлял возница… остальные артиллеристы были в телеге или шли рядом. На некоторых орудиях сзади сидели по два артиллериста. Так же с ними были с десяток телег со снарядами и имуществом батареи…

Когда в пыль дороги беззвучно начали падать первые трупы немецких артиллеристов никто не заметил. Так же никто не увидел когда умерли солдаты бывшие на последних телегах, а вот когда с лошади упал офицер — заметили все. Хотя чего там замечать, ну упал, ну и что? Мало ль чего в жизни бывает к тому же многие отвлеклись… застрочили два пулемета и грохнул винтовочный залп. Бой был недолгим но продуктивно убийственным… пошла зачистка и неожиданно в плен попало три немца:

— Товарищ лейтенант, — услышал Редкоус.

— Чего тебе Сенцов?

— Немцев поймали, что с ними делать?

— Каких немцев, — возмутился младший лейтенант, — нафига Вы их ловили?

— Так мы подошли к телеге, а они там трое лежат. Я уже было хотел их штыком проверить, а они руки вверх задирают и жалостно так визжат «не стреляйте»…

— Ты с каких это пор немецкий стал понимать?

— Я его и не знаю. Они по нашему.

— А ну веди их сюда…

К нему подвели троих…

— Кто такие? — очень строго спросил Редкоус.

— Проше пана, мы не есть немцы, я и Кшиштоф естем поляки з Легницы, а Петр Новачек чех з Судет, — испугано лепетал один из «немцев», два других на него только смотрели и перепугано часто кивали головой подтверждая все сказанное, — проше не забивать нас, мы не естем немцы…

— Как звать, кем служили?

— Естем Славек, — показал он пальцем на себя, потом на чеха, — Петр Новачек стжелец артилерийскего брони…

— Чего он лепечет, — возмутился Рудкоус перестав понимать поляка.

— Так он говорит, что этот чех наводчик пушки, — перевел подошедший боец-белорус.

— Странно, — пожал плечами младший лейтенант, — а я понял, что он стрелок брони. Подумал, что он танкист. А ты кем был?

— Я возница конёв, а он лабовничы брони…

— Кем кем?

— Лабовничы, уместить поциск в бронь… — пытался пояснить поляк и начал показывать руками и с надеждой взирать на белоруса…

— Как бы говорит, что заряжающий, — пожимая плечами вновь промолвил белорус, — но точно не знаю… не селен я в ляшском.

В это время к ним подошёл сержант-артиллерист:

— Товарищ лейтенант мы уже сообщили, что захватили батарею. Нам приказано выдвигаться вот сюда, — и стал показывать на карте куда именно.

— Плетесюк, — радостно прервал его Редкоус, — у тебя с подготовленными артиллеристами как?

— Как это «как»? Трое нас здесь. Семен-связист, Петя-наводчик и я — командир. Остальные твои, — не понял суть вопроса Плетесюк.

— Немцев вот в плен взяли, один из них наводчик, второй заряжающий, а третий конюх.

— И на кой они мне? Я по немецки не понимаю.

— Они не немцы, а два поляка и чех, — влез в разговор белорус.

— А так они понимают? — обрадовался Плетесюк.

— Так, проше пана, розумем, — сказал поляк конюх с надеждой, что останется в живых.

Артиллерийские стрельбы проходили для младшего лейтенанта Редкоус непонятно или вернее сказать необычно. «Немцы» работали на ровне со всеми, хотя Петя-наводчик по началу и перепроверял чеха, но убедившись, что тот делает все правильно успокоился.

— Прицел…! Угломер…! Уровень…! Взрыватель осколочный, два снаряда беглый! Огонь…

И стреляли… потом корректировали и снова стреляли… куда — фиг его знает. По окончании появились осназовцы. Забрали орудия и все имущество артбатареи. Непонятно откуда пришли и еще более непонятно куда они со всем этим денутся…

* * *

Гена Вербицкий пересев за рычаги «трофейного» танка БТ сначала очень обрадовался но после первого же боестолкновения:

— Моя бывшая, ПТ САУ-76 была лучше, — говорил он после боя.

— Почему?

— Сама закапывалась, — и уловив удивленные взгляды сослуживцев пояснил, — у нее ковш стоял. Раз проехал и углубился на 20 сантиметров, пять раз проехал и уже окоп около метра, — пояснил он, — да и пушка там была 76 мм. Один раз попал и все хана немцу. И сидел я там как бы сзади. Был прикрыт броней и двигателем. Самое безопасное место было. А на БТ…, - и махнул рукой.

— Гена так и скажи после ПТ, где ты был сзади на БТ быть впереди тебе страшно.

— Может и так, — согласился Гена, — жить то оно хочется. И все же на ПТ, когда по нам немец болванкой попал все живы остались.

— Почему же ты сам, где экипаж?

— В том бою мы ни окопаться ни замаскироваться не успели. С этого все и началось. Как болванка попала командир упал и сломал руку, наводчику по голове стукнуло. Он балбес без каски был. Вторая болванка в мотор угодила тот вспыхнул. Заряжающего опалило, а я когда полыхнуло успел выскочить. Хорошая была ПТ собой всех защитила. Все живы остались, — рассказывал Гена, — а в БТ такой номер не пройдет.

Окружение Вербицкого совершенно не испугало. Он же проявив находчивость и смекалку начал заключать пари:

— Через Панкратовку выходить будем, — говорил Гена очередному клиенту.

— Гена, как был ты «сучком без башенным» так и остался хоть и сменил ПТ на танк, — отвечал ему оппонент, — ты хоть карту возьми и посмотри где мы, где Панкратовка и куда отходить нужно!

— А я тебе говорю через Панкратовку! — упирался Вербицкий, — Вот нож немецкий в заклад ставлю, что через Панкратовку выходить будем. А когда из окружения выйдем нас скорее всего курятиной кормить будут.

— Гена, ты мне мозги не пудри. Ты этот нож уже всем в заклад предложил. Где столько одинаковых наберешь когда проиграешь?

— Неа, не проиграю я — выиграю.

А через пару дней поступил приказ:

— Незаметно оставить позиции и выдвигаться в Панкратовку, — проходя вдоль позиции сообщал вестовой.

— Эй связист, — окликнул его старшина, так же опрометчиво заключивший пари с Вербицким, — ты ничего не перепутал?

— Нет. Из штаба звонили. Срочно выдвигаться в Панкратовку, там разведчики из окружения выводить будут, — быстро проговорил связист и побежал дальше.

— Ти твою ж мать с «без башенным сучком», — в сердцах сплюнул старшина, — надурил таки.

— Старшина, так чего делать будем? — спросил у него еще один спорщик чеша затылок.

— А ничего. — злобно ответил тот, — Вот когда выйдем из окружения да курятины наедимся тогда и проспоренное отдавать будем.

Как прибыли в Панкратовку — небольшая передышка. К их танкам прицепили телеги с ранеными и включили в госпитальную колону, после чего они тронулись в путь. Проехали как бы и немного когда прибыли в обустроенный лагерь где их накормили, а раненым сразу же начали оказывать помощь.

Ранним утром оба танка в сопровождении разведчиков были переведены в танковый батальон капитана Лютикова. Увиденные ими впервые т-44 произвел впечатление:

— Вот это танк, — дружно ходили они вокруг него, — зверюга.

— Пушка хорошая, — глядя на ствол произнес Гена, — Дружище, — спросил он парня из «родного» экипажа 44-ки, — какой калибр?

Тот нехотя взглянул на Вербицкого и находящихся с ним танкистов с ленцой произнес:

— Восемьдесят пять.

— И как?

— Не знаю. Практических стрельб не производили.

— Плин как ни разу не стреляли? А как же воевать будешь, — растеряно возмутился Гена.

— Мы на стимуляторе все стрельбы отрабатывали, да учения проводили. А так ни разу не стреляли.

— Во блин, — других слов ни у Гены ни у остальных танкистов не нашлось.

Вечером поступил приказ выдвинуться. У неизвестной деревеньки неожиданно встретили немцев. Возле домов стояли две крытые машины при двух пушках и группа солдат. Они явно не ожидали встретить в своем тылу колонну советских танков с мотопехотой и в панике стали разбегаться.

— От БТ не уйдешь, — радостно кричал Вербицкий нагоняя группу «бегунов». Потом застрочил пулемет. Покончили с немчурой быстро. Они даже пушки от грузовиков отцепить не успела. Дальше ехали с открытыми люками.

— Вот это нам повезло, — радовался Гена, — Ха…

— За дорогой смотри «сучок без башенный»! — прокричал кто то в люк когда они не совсем удачно подскочили на кочке. Проехав еще немного они с начала напали на тыловые части и обоз с которыми так же быстро разобрались, получив в виде трофеев кроме прочего две кухни с почти готовым обедом. Дальше выскочили во фланг обороняющихся немцев на которых в атаку с криками «Ура» шла наша пехота при поддержке одного танка т-26, два других были уже подбиты и чадили черным дымом. Танковый удар во фланг немцы не выдержали. Еще бы им выдержать. Первыми шли сорок четвёрки и тридцатьчетверки. По ним стреляла одна немецкая противотанковая пушка. Гена даже заметил как один раз немец попал в 44-ку, но снаряд броню не взял и свечкой ушёл вверх.

— Осколочный заряжай, — услышал Гена команду отдаваемую заряжающему.

— Готово! — послышался ответ.

Тут же Гена не дожидаясь команды остановил танк давая возможность более точно прицелится. После выстрела, опять же не дожидаясь команды рванул вперед.

— Не отрывайся от пехоты, — услышал он команду и слегка сбросил скорость.

Бой был не долгим но измотал всех. Немцы оборонялись умело и упорно, в плен сдаваться никак не желали. Выжил ли кто из них? После боя прибыли машины с бензином — заправили полные баки, быстро отобедали захваченным у немцев обедом. Приняли десант на броню построились в колонну и двинулись дальше. Их танк был в конце колонны сразу за машиной с зениткой. Как начался танковый бой непонятно, рации на их БТ не было. Сначала Вербицкий никак не мог понять, что происходит. Поле заволокло шлейфами пыли которая тянулась за быстро движущимися танками. Гул, дым, выстрелы, взрывы.

— Гена, — ели разобрал он сквозь треск и фоны в наушниках, — в свалку не лезь! Спрячься за складками местности мы будем стрелять с места! Впереди лево 300 подбитый танк, за него!

Просматриваясь в указанном направлении Вербицкий заметил подбитую БТшку спрятавшись за которую они и стреляли. Танки, ведя бой то сближаются, то разъезжаются, на месте никто не стоит. Попробуй разобрать с ходу свой или чужой. Все в движении, все в пыли. Только поймал в прицел, а его уже кто то из наших или закрыл собой или подбили.

— Командир, — прокричал Гена заметив противника, — в лево 400 танк за деревом! — а сам немного сдал назад, прикрывшись броней подбитой БТшки. Выстрел, звон упавшей гильзы, еще выстрел и еще.

— Попал! — радостно кричит командир.

Из подбитого немецкого танка выпрыгивают танкисты, по ним стреляют…

В подбитую БТ попал вражеский снаряд, потом второй…

— Гена меняем позицию, нас засекли!

Используя складки местности переехали за подбитый нами вражеский танк. Укрывшись за ним продолжили вести огонь.

Немецкие танки, а их как показалось Гене было больше, не выдержали натиска сорок четвёрок и тридцатьчетверок которым снаряды до 50 мм были не страшны, а две немецкие короткоствольные четверки были подбиты чуть ли не в начале боя, начали удирать. Одному немцу попали, на месте башни пламя, дым и взрыв. В погоню помчались сорок четвёрки. Из вражеских танков как бы никто не ушёл, хотя… Бой окончен. При подсчете в этом бою было подбито 14 немецких танков, два из которых были четверки, восемь грузовиков и один бронетранспортер.

Выбросили стреляные гильзы. Гена устал… в ушах звон, комбинезон мокрый хоть выжимай, но любопытство:

— Пошли посмотрим кого подбили, — ни к кому конкретно не обращаясь произнес он беря на изготовку выигранный по пари немецкий автомат МП-38.

Подбитый «немец» оказался тридцатьвосьмым чехом с клепаной броней и 37 мм пушкой. Гена тут же разжился немецким, почти новым танковым комбинезоном, лопатой, киркой и другими ремонтными инструментами. Два куска брезента и три канистры так же перекочевали на их БТ. Танк за которым они прятались:

— Ты смотри БТ то с крестами.

— Наша тоже была с крестами, — огрызнулся наводчик Дима.

При осмотре оказалось, что у танка сбита гусеница, заклинило башню и убит немец-мехвод. Еще были две несерьезных дыры в корме.

— Давай его обуем, — предложил наводчик Дима.

— Давай сначала его заведем, а потом посмотрим стоит ли его обувать.

Завелся. Не сразу, но завелся. Одели гусеницу, пригнали в расположение. После боя их батальон пополнился двумя немецкими троечками и двумя чешскими 38, а так же грузовиками. БТ который они пригнали и еще несколько таких же полуживых которые смогли завести передали ремонтникам. Те же стали их использовать как тягачи для эвакуации в тыл незаводных — подбитых танков.

О том, что они ведут бои за Ельню Гена узнал случайно на третий день боев, когда Ельню то ли освободили, то ли взяли?

Глава 10

На «родном» заводе Александру Николаевичу приходилось бывать «по делам» раз в неделю, по вторникам. Вот и в этот раз во вторник, как обычно он не спеша подходил к проходной:

— Александр Николаевич, подождите!

Оглянушись увидел председателя профкома Олиярника Николая Николаевича.

— С чего это вдруг Вы решили меня встретить? — с иронией произнес Говоров.

— Нужда, — так же с улыбкой ответил профсоюзный лидер, — точнее дело есть, — подойдя ближе как то даже заговорчески, полушёпотом произнес он.

— Я Вас слушаю…

— Даже не знаю с чего начать…

— Начните с начала, — уже более серьезно ответил Говоров, — так в чем дело?

— Если вкратце, с Вами желает встретится один мой хороший знакомый.

— По какому вопросу?

— Вопрос самый актуальный и решить его сможете исключительно Вы, — не понятно серьезно или с иронией начал говорить он, — Нужен хороший автомобиль.

— Не проблема, что будет в замен?

— В замен они предлагают… Скажите Вас еще интересуют те изделия, которые Вы получили от Шевченко?

— Шевченко…, Николай Николаевич у меня среди друзей, приятелей и знакомых фамилия Шевченко встречается достаточно часто…

— Я говорю о Пал Петровиче, подполковнике с базы хранения…

— Все, понял. Ответ положительный, интересуют.

— Ху. — с облегчением выдохнул он, — Замечательно. С Вами хочет пообщаться руководитель танкоремонтного завода, — и увидев изумлённый взгляд Говорова продолжил, — у него в отличнейшем состоянии имеется… как это сказать… изделие 34–85, его же интересует автомобиль.

— Сколько у него штук данного… изделия?

— На этот вопрос я ответить не могу, элементарно не знаю, но мы можем к нему проехать. Он сегодня целый день будет у себя, — и с улыбкой добавил, — ждать Вас.

Знакомство с руководителем танкоремонтного завода прошло в духе Николая Николаевича Олиярника:

— Это Виктор Дмитриевич Байло, а это Александр Николаевич Говоров. И товарищи мне нужно Вас покинуть. — и тут же ушёл…

— Ну, если Николай Николаевич нас покинул, значить будем общаться вдвоем, — произнес Виктор Дмитриевич и замолчал, пристально смотря на Говорова.

— Николай Николаевич частично обрисовал мне суть вопроса, — Александр Николаевич решил так же не спешить.

— Хотелось бы узнать Ваше мнение. — осторожничал Байло.

Поосторожничав немного, как бы прощупывая друг друга и как бы не заметив подвоха перешли к более серьёзным темам. Суть вопроса была такова: Завод восстанавливал танки Т-34-85 в комплектации 60 годов для одной из африканских стран в которой велись не шуточные боевые действия. Деньги африканцы оплатили, но войну проиграли и страна их перестала существовать. Танки к этому моменту были в порту под погрузкой. В общем их вернули на завод. Фактически они были, но по документам их отправили и даже присутствовали реквизиты принимающей стороны о получении.

— Сколько же их у Вас?

— Готовых 33. При чем в полной комплектации. С оборудованием, снарядами, пулеметами, патронами, маск сетью. На шести предусмотрена установка ДШК, — услышав это Александр Николаевич удивлённо приподнял брови, заметив это Байло улыбнулся и продолжил, — да да ДШК в наличии.

— Хорошо. Теперь вопрос сколько Вы за это все, — на слове «все» было сделано ударение, — хотите.

— Один к одному.

— 20 и вместе с реквизитом.

Сошлись на 25.

— Если Вас интересует еще, — при этом хитрый Байло подленько улыбнулся, — мы можем восстановить, у нас есть из чего.

— Какая будет комплектация?

— Поскромнее, — и тут же добавил, — такая же как была у т-44.

— Сойдет, но и цена будет такой же.

— Нет, — не согласился Байло, — у нас они будут капитально восстановлены в заводских условиях.

— И сколько еще, сверх «плана»?

— Всего у меня шли как доноры 11 штук. Всех точно не восстановят, потому думаю еще штук 7–8. Хотя если скооперироваться с подполковником Шевченко, тогда чуть больше.

— Когда забирать?

— Первую партию в 33 штуки сразу же после расчета, остальные дней через 7.

— Ого, Вы за 7 дней восстановите 10 танков?

— Александр Николаевич, Вы явно недооцениваете мощности современного завода, — радуясь произведённым эффектом произнес руководитель танкоремонтного завода.

* * *

На аэродроме НИИ ВВС «Чкаловский» группа специалистов и военных, старшим среди которых был начальник истребительного отдела НИИ ВВС военинженер 1 ранга Фролов А. Н. осматривала трофейный самолет Фоккевульф-190А и слушала инструкцию-пояснения:

— Улучшена система охлаждения. Для этого изменили схему отвода горячего воздуха от цилиндров, — говорил сержант Давыдин указал пальцем что и где изменяли, — Электрический контроллер облегчает управление самолетом.

— Как именно он облегчает? — прозвучал вопрос.

— Поддерживает оптимальный состав топливной смеси, контролирует время работы форсажа, регулирует шаг винта. На данном самолете, после модернизации на базе осназ преимущество отдали электромеханической системе управления закрылками, триммером, системой перезарядки и управления оружием. Считается, что электромеханическое оборудование с дублированием более живучее чем гидравлическое.

— Что то маловат этот Ваш контроллер, — высказал свое мнение другой специалист.

— На данном самолете применен электрический контроллер, но есть и механический. Он несколько большего размера.

— А вот это, — тыкал пальцем третий специалист, — это система форсажа?

— Да. Это система впрыска водно-метановой смеси.

— А это что за агрегат? Это такой прицел?

— Совершенно верно, — подтвердил сержант Давыдин, — электрический прицел-вычислитель. Так же он автоматически управляет поворотом оружия но не более чем 15 % в каждую сторону. Вернее производит более точное наведение на цель с учетом поправки на ветер.

После того как Иван Давыдин произнес слова «более точного с учетом поправка на ветер» на него дружно обратили внимание присутствующие военные и летчики-испытатели.

— Как это Вам удалось?! Как?

— Вот здесь и здесь с этой стороны и аналогично с той вмонтированы датчики… Нет нет, выколупывать их не имеет смысла, — поспешно добавил он предупредив намерения специалиста заняться вандализмом, — дубликат оборудования о котором я Вам рассказываю имеется. Его специально передали, чтобы не корёжить хорошую машину.

— И что, все эти новшества устанавливались на базе осназа? — поинтересовался один из старших группы специалистов.

— Да, но к нам в полк они пришли уже в таком виде. Командир полка майор Ефремов специально отправлял к ним в помощь и на учебу воентехника второго ранга Ивлина с двумя механиками.

— Черток, Борис Евсеевич запишите фамилию. — дал указание старший группы и уже к Давыдину, — Продолжайте товарищ сержант.

— Так же имеется противоперегрузочный костюм.

— Это Вы об этом комбинезоне?

— Да… он подключается в этот разъем и помогает летчику легче переносить нагрузки.

— Очень интересная штука, — рассматривая противоперегрузочный костюм произнес старший качая головой.

— Все это повышает боевые возможности на треть.

— Интересный экземпляр. Товарищ Розанов, с завтрашнего дня займитесь.

— Товарищ инженер 1 ранга… — промолвил Давыдин.

— Что то еще?

— На данный самолет имеется достаточно подробная документация, — при этом показал на портфель, который стоял у его ног.

— Так что же ты… откуда документация?

— Осназовцы передали. Точнее «товарищ Пронин». Здесь и пакет имеется для начальника истребительного отдела НИИ ВВС военинженер 1 ранга Фролов А. Н.

— И ты стоишь и молчишь, давай его сюда.

— Надо бы учебный бой провести? — произнес полковник Стефановский, командующий Западным сектором ПВО Москвы приехавший специально лично посмотреть на «нового немца».

— Надо? Значить проведем, — легко согласился Фролов, — сержант Вы как сможете управлять этой машиной? — с улыбкой произнес он.

— Смогу, — простодушно ответил Давыдин.

По полю побежали два самолета. Як-1, за ним «Фокер». Сначала Давыдин, держась сзади выполнял все маневры «ведомого», потом разошлись. Левый вираж, горка, еще вираж…

— Где ты, где, — шептал себе под нос Иван разыскивая противника. Соперник отыскался ниже. Маневр и со стороны солнца атака! Як в прицеле… противник уходит в право. Поднырнул, полу петля с переворотом и атака снизу. Соперник поздно заметил атаку, но все же сваливается на крыло. Пролет вверх, переворот и снова выше и у него на хвосте… противоперегрузочный костюм помогает сделать такой кульбит…

— За ним, не дать уйти.

Прицепился к нему сзади и стал повторять его маневры. Отвалил в сторону. Дал ему себя атаковать. Разогнался и потихоньку сбросил скорость. Як догоняет и когда он вышел на дистанцию прицельного огня элеронами крутнул полубочку и выпустил закрылки… самолет немного клюёт носом, а противник на большой скорости проносится выше.

— Газу, газу!

И вот уже у Яка на хвосте…

На земле внимательно следили за боем.

— Петр Михалыч ты посмотри, что он вытворяет! — произнес Фролов обращаясь к рядом стоящему Стефановскому.

— Нормально вытворяет, — спокойно ответил тот, — сразу видно настоящий боевой летчик.

Приземлились. Подождал соперника. По петлицам майор. Идет быстро и улыбается. Протягивает руку, крепко жмет.

— Юра Николаев, — представляется он.

— Иван Давыдин, — ответил.

— Удивил. Дважды удивил. А когда пронесся мимо тебя — удивился в третий раз. Где такому научился?

— На фронте, — протяжно ответил Давыдин, — Жить захочешь и не такому научишься.

Подошли к начальству. Плин кому докладывать? Стоят двое Военинженер 1 ранга, по нормальному подполковник и рядом полковник. Рявкнул просто так, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Сержант Давыдин. Учебный бой окончил.

— А почему не докладываешь, что противник был сбит? — поинтересовался полковник Стефановский и переведя взгляд на майора — Юра, сколько раз тебя сбил сержант?

— Петр Михайлович, — смутился майор Николаев, — он все таки боевой летчик.

Стефановский глянул на Фролова, снова на Давыдина. Чему то своему криво улыбнулся:

— Ты же из полка Ефремова?

— Да. — ответил сержант.

— Сбитые есть?

— 5 лично, 3 в группе и одного посадил. — глаза Стефановского удивленно расширились, заметив это Ваня Давыдин решил его «добить», — Это не считая 4-х ушедших с дымами и 2-х что «на ту сторону» упали.

— Ого, когда же ты успел?

— Война, — коротко ответил Давыдин.

— А на «фокере» отчего так летаешь?

— Он немец. — внешне безразлично отвечал сержант, — Немцы все на вертикаль заточены. А этот к тому же специально сделан по принципу «ударил и убежал».

— Почему так считаешь?

— Вооружение мощное.

На следующий день Давыдин отправился обратно в часть. Точнее прибыл на железнодорожный вокзал встретил Клебанюка и в скорости давал отчет Говорову старшему.

— Как? — спросил Говоров, подразумевая «как все прошло?».

— Ожидаемо. — ответил Иван Давыдин и добавил, — Думаю начнут искать «товарища Пронина».

— Вот и я так думаю, — немного помолчал и добавил, — с «товарищем Прониным» ясно, с тобой то как быть?

— А что со мной? Вернусь в полк, буду летать. В случаи чего маячок у меня есть, — ответил Давыдин.

— Не нравиться мне все это. Не так чтобы сильно, но тревожно.

* * *

Начальник истребительного отдела НИИ ВВС военинженер 1 ранга Фролов А. Н. ознакомился с документацией на Фоккевульф-190А, сравнивал с уже полученными результатами. Был мрачен когда к нему зашёл инженер 293 завода Черток.

— Что у Вас Борис Евсеевич? — спросил у него Фролов.

Инженер Черток был специалистом по радиосвязи, пилотажным приборам, электрооборудованию, бомбосбрасывателям и прицелам. Ему было поручено ознакомиться с документацией по модернизации и переделкам которые произвели на базе осназ у «товарища Пронина».

— К оборудованию, которое мы с коллективом осмотрели у нас масса вопросов. Очевидно, что данные новшества нужны ВВС, но непонятно откуда оно такое взялось. — посмотрел на Фролова, как бы ища поддержки, но тот молчал и Борис Евсеевич продолжил, — Хочется узнать кто его выпускал, на каких принципах работают.

— Это что не наше оборудование?

— Судя по кое где оставшейся маркировке оно выпускалось у нас. Скорее всего небольшой партией в какой то лаборатории или экспериментальном цеху, но где? — при этом он пожал плечами, — понятия не имею.

— Я тоже не знаю, — был несколько жестковатый ответ Фролова.

— Вот потому я и прошу Вас дать запрос в Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии. Ведь это их люди его добыли.

— Вы уже сообщили о своих выводах бриг инженеру Семенову?

(Команда специалистов, возглавляемая бриг инженером В. А. Семеновым отбирала наиболее интересные технические новинки немцев и определяла возможность их использования на советской технике).

— Да. Он так же заинтересовался этими новинками, но сначала пожелал ознакомиться с Вашим отчётами и выводами.

— С моими? Раньше за ним такого не замечалось.

— Специалисты, работающие под его началом несколько усомнились в правильности предоставленных характеристик и непременно пожелали их подтверждения, за Вашей подписью.

В это время с поста начальника Главного Разведывательного управления РККА сняли Голикова. Запрос на «товарища Пронина» послали, но он ничего не дал. У них полным ходом, с помощью компетентных товарищей шло обновление и разведчикам-штабистам… толи они не хотели рассекретить своих людей, толи действительно не понимали о ком речь. Военинженер 1 ранга Фролов А. Н. и бриг инженер В. А. Семенов больше склонялся к первому варианту, не хотят говорить. Потому было принято решение направить к Стефанчуку, в полк Ефремова своих представителей. Это предложение неожиданно поддержали представители ГБ. И по совместной договоренности в командировку были отправлены от НИИ ВВС капитан Владимир Васильевич Бушков и старший лейтенант ГБ Александр Григорьевич Бондаренко.

Полковника Стефанчука на месте не оказалось, он был в полку Ефремова. А вот в штабе им сообщили, что на Стефанчука и Ефремова заведено дело.

Лейтенанту госбезопасности Федоришину Валентину Петровичу было поручено проверить рапорт в котором сообщалось, что полковник Стефанчук передает самолеты У-2, запчасти и двигатели к ним в полк майора Ефремова, откуда все это пропадает в неизвестном направлении. С самого начала расследование шло легко, но факты выявленные его немного обескураживали. К тому же за полковника Стефанчука и майора Ефремова горой стояло армейское начальство и политуправление фронта.

В кабинете капитана госбезопасности Карого Игоря Ивановича, куда лейтенанта Федоришина вызвали с документами по этому делу, были еще двое капитан ВВС Владимир Васильевич Бушков и старший лейтенант ГБ Александр Григорьевич Бондаренко.

— Товарищ лейтенант, что там у Вас по полковнику Стефанчуку и майору Ефремову? — спросил его капитан ГБ Карой, при этом постукивая указательным пальцем по столу, показывая куда положить папку с делом.

— Дело достаточно запутанное и не совсем понятное, — произнес Федоришин.

— Вы своими словами, вкратце и только суть.

Лейтенант внимательно посмотрел на присутствующих.

— Товарищам тоже интересно послушать, — сказал Игорь Иванович.

— Чтобы только суть, даже и не знаю с чего начать.

— Нас интересует только главное.

— Главное во всем этом, что командир осназа называющий себя «товарищ Пронин» трижды поставлял самолеты в полк Ефремова. В основном это были истребители «утерянные» наши и трофейные немецкие. Общим количеством 58 штук. За это майором Ефремовым и полковником Стефанчук ему было передано 3 самолета У-2, запчасти к ним, а так же моторы М-11 семь штук и несколько ящиков винтовочных патронов…

— Выходит они сменили три У-2 и 7 моторов к ним на 58 истребителей, — улыбаясь перебил рассказ Федоришина старший лейтенант ГБ.

— Это 58 получили мы, а немцы 58 потеряли, — добавил капитан ВВС, — за это Игорь Иванович награждать нужно, а не судить.

— Их никто не судил и даже не арестовывал. Но на рапорт мы должны были отреагировать, вот и провели расследование… к тому же за этих двоих армейское начальство и особенно политотдел, — при этом грубовато ладонью провел по лбу как бы говоря, что создали ему головную боль, — Лучший истребительный полк на фронте, — объяснялся капитан ГБ Карой, — меня даже во вредительстве и пособничестве врагу заподозрили, при чем не на шутку.

— В общем так, — произнес старший лейтенант ГБ ложа руку на дело Стефанчука-Ефремова, — дело это мы у Вас изымаем, все упоминания о нем убрать, соответствующее распоряжение Вы получите, — и так пристально посмотрел в глаза капитана ГБ Карого, что у того на лбу выступил пот.

— В этом деле есть еще одна особенность, — промолвил лейтенант ГБ Федоришин.

— Какая? — поинтересовался старший лейтенант ГБ.

— Кроме полка Ефремова «товарищ Пронин» проявил себя и в других местах. Вы смотрели самый популярный нынче документальный фильм о разгроме немецкой колонны?

— Ну допустим, — ответил капитан Бушков, быстро переглянувшись с майором ГБ.

— Так этот батальон, уничтоживший немцев сформирован из бывших военнопленных. Укомплектован отбитой техникой и обучен на той же базе осназ, что и летчики.

— Что то еще есть? — спросил старший лейтенант ГБ Бондаренко.

— Есть. Командовал тем батальоном старший лейтенант Пряхин. Батальон после выхода расформировали, точнее разбросали по дивизии. Пряхину присвоили капитана и перевели в полк Строева на должность комбата. Так вот к нему неоднократно приезжал «товарищ Пронин».

— А дальше то все интересней и интересней, — с улыбкой произнес капитан ВВС Бушков.

— Когда Пряхин пожаловался «товарищу Пронину» на большой некомплект командиров и личного состава, нехватку пушек и минометов, а так же на скудность с боеприпасами тот организовал ему пополнение, опять же из освобожденных наших военнопленных бойцов и командиров. Добыл ему пушки, минометы около 30 тонн боеприпасов. Даже зенитку им предоставил.

— Ого, — удивленно произнес старший лейтенант ГБ Бондаренко.

— Когда же части 28 армии, в состав которой входил и полк Строева попали в окружение…

— Не уж то снова «товарищ Пронин»? — перебил его Бондаренко.

— Не совсем так, — поправил его Федоришин, — из окружения их вывел представитель «товарища Пронина», старший лейтенант Клебанюк.

— По Вашему выходит, что успех под Ельней был обеспечен «товарищем Прониным»?

— Совершенно верно. Так как полк Строинова понес значительные потери в живой силе и технике, его после скрытного вывода из окружения за пределы основного кольца оцепления усилили танковой группой капитана Лютикова, — и увидев изумленные лица слушателей добавил, — да все в этой группе и танкисты и артиллеристы и мотопехота, все бывшие военнопленные. Их освободили, вооружили и обучили на той же базе осназ. К стати танки у них кроме отбитых у немцев есть и экспериментальные т-44 называются. О таких никто не слышал и никогда не видел. О приборах ночного вождения слыхали? — и насладившись широко открытыми глазами слушателей продолжил, — а на этих танках они имеются. Я бы их снял с фронта и отправить на изучение.

— Володя, — произнес старший лейтенант ГБ обращаясь к капитану ВВС, — запиши.

— Я все записываю, — ответил тот.

— И последнее. Госпиталь полка Строева неожиданно оказался на станции Занозная. — лейтенант ГБ криво улыбнулся, качнул головой и продолжил, — это достаточно далеко от линии фронта. Такие фокусы, с незаметным продвижениям по немецким тылам, да по всей видимости и по нашим может осуществить только «товарищ Пронин». По крайней мере других таких «ходоков» я не знаю.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — качая головой сказал старший лейтенант ГБ.

— Явившись на станцию первое, что они сделали так сбили пять «юнкерсов» 87, которые в последнее время повадились ее бомбить. При чем за каких то пять минут. Потом притащили их на площадь для обозрения.

— Во дают, — изумленно промолвил капитан ВВС Володя Бушков, — С чего же они их сбили так быстро?

— Из «трубадуров». - и обратив внимание на повторно изумленный взгляд слушателей попытался объяснить, — Труба такая метра полтора. Оттуда вылетает толи снаряд, толи ракета и в самолет. При попадании от того только хвост остается.

— Нифига себе, — промолвил капитан Бушков.

— Это что же получается? Они с безоткатной пушки стреляют по самолетам?

— Я не знаю. Сам я этого «трубадура» не видел, только сбитые им самолеты. Впечатлило. Заодно и выслушал восторженные рассказы очевидцев. А так же выслушал их требования предоставить им для защиты станции такие же.

— И что Вы им на это ответили? — с ехидцей промолвил Карой.

— Что оружие экспериментальное и секретное.

— Правильно сказали.

* * *

Полк Ефремова:.

Командир истребительного авиаполка майор Ефремов Дмитрий Петрович вел беседу с полковником Стефанчук Сергеем Николаевичем:

— На половине трофейных самолётов уже установлено наше вооружение, но проблема с боеприпасами все равно остается.

— Знаю, но ничего поделать не могу, — отвечал полковник, — ты всех сбитых немцев забираешь?

— Да. До которых могу дотянутся всех. Но этого все равно недостаточно, так для поддержания штанов.

Постучали в дверь, вошли два командира:

— Старший лейтенант ГБ Бондаренко, Александр Григорьевич, — представился первый.

— Капитан Бушков, Владимир Васильевич, — произнес второй.

— От Стефановского? — с недовольным лицом, глядя на них в упор слегка раздраженно произнес полковник Стефанчук, а майор Ефремов сжал губы, тяжело вздохнул и почесал подбородок.

— С чего Вы взяли? — дружелюбно, с ухмылкой парировал старший лейтенант ГБ Бондаренко.

— Звонил он, хочет половину летчиков из полка Ефремова к себе забрать, — все так же недовольно произнес полковник в ответ, — Ему видите ли воевать не с кем! А мне будет с кем? Если он лучших к себе заберет, а у меня передний край, фронт, передовая. Пускай сам своих воспитывает! — как бы подвел он итог своей речи, — Вы товарищи по какому вопросу?

— Мы по вопросу «товарища Пронина», — ответил капитан ВВС, — нам нужно с ним встретится и поговорить. Может Вы поможете нам?

— Нет, в этом я Вам не помощник, — ответил Стефанчук и перевел взгляд на майора Ефремова.

— У меня с ним так же нет связи, — поспешно ответил Ефремов, — он сам приходит когда нужно, — немного призадумавшись продолжил, — как правило в критических для полка ситуациях.

— Как это понять? — поинтересовался Бондаренко.

— Это когда в полку ни самолетов, ни боеприпасов, ни ГСМ уже нет, — гости с легким удивлением смотрели на майора, — тогда появляется «товарищ Пронин» и как волшебник возрождает полк. Ваши товарищи, — продолжил он глядя на старшего лейтенанта ГБ, — уже имели с нами беседу.

— Я знаю, — ответил Бондаренко, — так как на счет встречи с «товарищем Прониным»?

— Ничем не могу помочь, — замотал головой Ефремов, — даже скажу больше, полк сейчас укомплектован благодаря тому же «Пронину», даже сверх штата.

— И это значить, что «товарищ Пронин» у Вас в ближайшее время не появится? — закончил за него Капитан Бушков.

— Совершенно верно, — подтвердил майор, — хотя, если Вам интересно… имеется еще одна как бы особенность, — было заметно, что оба гостя в полном внимании, — При последнем посещении нас, — здесь он посмотрел на полковника Стефанчука, — представитель «товарища Пронина», «товарищ Говоров» просил оказывать первоочередную авиационную поддержку танковой группу капитана Лютикова, которое воюет в районе Ельни.

— О танковой группе Лютикова нам известно, — сказал старший лейтенант ГБ Бондаренко.

— Тогда мне добавить нечего.

* * *

Капитан Лютиков Иван Сидорович. После более близкого ознакомления с т-34 и тем более с т-44 остальные танки для него, как танки перестали существовать. Вернее они перешли в разряд танкеток. Иван Сидорович точно и не по наслышке знал, что бывает если в танк с бензиновым мотором, без противоснарядной брони попадет болванка.

— Обложите БТшки спереди и по бокам траками, а с верху них — мешками с песком, — порекомендовал ему «товарищ командир».

— В смысле? — не понял Лютиков.

— В прямом. «Запасные» траки имеются, на БТ привари крепления, чтобы траки держались. В мешки насыпь песка, так же наварите перила, чтобы мешки при движении не падали. Хоть какая но все же дополнительная защита.

— Танк будет намного тяжелее, потеряет в скорости…

— Между «скоростью» и «живучестью» предпочтение отдается «живучести». А если хочешь оставить скорость, сделать перила откидными да так, чтобы при нужде одним махом избавиться от всех мешков с песком, — объяснял Валерий, — танк станет легче и подвижнее.

Идея танкистам понравилась, а при обстреле, взяли «не ремонтный» танк, обложили его мешками с песком и обстреляли из сорокапятки. При попадании болванкой — облако пыли. При осмотре оказалось:

— При прямом попадании болванка прошила мешок с песком, — сообщал Лютиков, — вдавила и перебила трак оставив вмятину не пробив броню.

— Что совсем не пробила, — не поверил результату Валерий Александрович.

— С обратной стороны выбило множество мелких осколков. Вывод — экипаж будет частично поражён, но в живых останется точно.

— Почему так считаешь?

— В танке доски установили для имитации экипажа, так их мелкими осколками чуток посекло.

Так же танкисты отрабатывали очень полезное для здоровья умение быстро выскакивать с танка, оказывать помощь пострадавшему члену экипажа своевременно покинуть горящий танк, тушить и снимать пылающую одежду, а так же быстро обувать сбитые «гусли». По настоятельной рекомендации «товарища командира» значительно был увеличен штат эвакуационной команды и ремонтной роты в целом. На умение быстро и эффективно ремонтировать технику оказали мероприятия по восстановлению «отжатой» у немецких трофейщиков захваченной немцами нашей техники, а так же наличие опять же «отжатого» инструмента у немецкой рем команды. Так же были подготовлены «запасные» экипажи «на всякий случай». Учитывая это и достаточно большое количество диверсионно-разведывательных групп действия которых были «индивидуальны», в мотопехотной части его «танковой группы» был недобор.

Знакомство с командиром полка полковником Строевым Владимир Ивановичем, которому его группу переподчинили и начальником штаба полка подполковником Микулич Лукой Сидоровичем, прошло штатно.

— Как по мне, — говорил подполковником Микулич, — штаты ремонтников у Вас раздуты. Их в пехоту неплохо бы определить.

— Лука Сидорович, у меня же ударно-танковое подразделение. Предполагается, что поле боя будет оставаться за нами. В процессе боестолкновения будут подбитые танки как с нашей, так и с вражеской стороны и вот как раз для этого эвакуационно-ремонтное подразделение и создано. Они должны будут быстро эвакуировать подбитую технику с поля брани и в кратчайшие сроки ее отремонтировать. Так же выделить из своего состава пополнение в замен убывших. Не исключена возможность захвата и восстановления вражеских танков на которые так же нужен экипаж…

— А ведь он прав, — противореча сам себе и обращаясь уже к полковнику Строеву произнес Микулич.

— Лука Сидорович его нужно пехотой усилить по максимуму, — произнес Строев.

— Да, я так же подумал, — и уже к Лютикову, — Будете действовать совместно с капитаном Пряхиным, думаю общий язык Вы с ним найдете.

Батальон капитана Пряхина оказался сборной солянкой со всего, понесшего значительные потери полка. Сам же Пряхин оказывается хорошо знает не только Клебанюка, но и «товарища командира» и «товарища Говорова», да и приключения первых дней войны его, Лютикова и Пряхина были схожи.

С самого начала Лютиков хотел показать, что воевать его танковая группа умеет, но первые немцы попавшиеся на дороге оказались совершенно неправильными. Два крытых полугусеничных автомобиля с пушками, которых они встретили сопротивления оказывать не собирались и как зайцы начали разбегаться в разные стороны. Часть из них выловили…

— Эй фриц, — с издевкой спрашивал красноармеец у одного из пойманных немцев, — чего не стреляли?

— Гав гав, ахт ахт, гав гав гав, — был ответ…

— Ах ах говорит…, - передразнивая немца спросил другой боец у первого, — они что пушку нашу сломали? — уже считая трофейные пушки своими, — или они у них сразу сломанными были?

— А кто ж его знает? Я их собачий язык не понимаю, — пожав плечами ответил первый, — кличь ремонтников пускай проверят.

— Ты чего нас вызвал зазря? — возмущались прибывшие ремонтники, — пушка то целая.

— Так она целая? — переспросил «второй» боец и посмотрел на немцев, один из которых прищурив глазки пооодло так улыбался скаля зубы…

— Ну да, только в походном положении…

От сильного удара не ожидавший этого немец упал в пыль…

— Стой, стой, ты чего творишь?! — ремонтники и первый боец начали хватать дебошира за руки и пытались успокоить, тот в принципе не сильно то и вырывался, — ты чего его лупишь?

— Так он гад, фашистская морда обмануть меня хотел, — и уже к немцу, — тебя же человеческим языком спросили «почему не стреляли», — и уже к своим, — а этот падла головой из стороны в сторону кивает и «Ах, ах» лепечет, ну мы, — кивнул бородой на «первого» бойца, — поняли радуется он, что пушку успел сломать…

— Так «ахт ахт» по ихмнему восемь восемь означает… немец тебе видать говорил, что это не пушка, а зенитка 88… За что же ты его…

— Н-да не хорошо получилось, — согласился «дебошир».

— Извиниться бы надобно, — промолвил один из ремонтников.

— С чего бы это, — встал на защиту «дебошира» второй ремонтник, — их сюда никто не звал… и пусть человеческий язык учит, а то гавкает здесь как пёс…

Танкисты Лютикова в начале приняли активное участие в поимке разбегающихся немцев…

— Во блин, гоняйся теперь за ними, — начал было роптать кто то по рации.

— Нафик их, нафик! Сзади пехоты полно! — капитан Лютиков даже не пытаясь выяснить кто же это про «догонялки высказался», — ВпереееД! Газ-газ!

Проехав еще немного им «ожидаемо» встретился немецкий тыловой обоз аккурат разгружавший чего то, здесь же были и полевые кухни. Боя как такового не было, поскольку немчура была занята работой их ружья стояли в «козлах». Самые шустрые из фрицев пытались бежать, но две пулеметные очереди охладили пыл ретивых… в общем не долго думая немецкие хозяйственники дружно задрали руки вверх. В дальнейшем они продолжили работы, но уже под присмотром охраны. Расстроенный Лютиков все же оторвался когда выскочили с тыла на немецкие обороняющиеся позиции. Они моментально захватив штаб батальона и вихрем промчавшись по немецким позициям которые «в лоб» в который уж раз безуспешно атаковала пехота другого полка, поскольку приданные им для усиления танки уже были выведены из строя и весело дымили. Появление на поле боя нового противника, да еще с тыла для обороняющихся немецких подразделений стало неожиданностью. Два танка мчался вдоль вражеской траншеи и поливали ее из пулеметов. «Танковый десант» продвигаясь непосредственно по траншее устрашающе орал «УрррААаа» и жестко производил зачистку. Немецкие противотанковые орудия пытались оказать сопротивление, но их 37 мм снаряды мощную броню т-44 пробивать категорически отказывались. Остальные танки не сколько воевали, сколько ездили по вражеским позициям создавая массовку. Один из т-44 в пылу боя выскочил на немецкую 10.5 см гаубицу стрелявшую по наступающим прямой наводкой. Первого попадания по нашему танку немцы добились из достаточно большого расстояния, чем себя и обнаружили, но уральская броня удар выдержала, видимых повреждений не наблюдалось и танк продолжал движение.

— Сережа, лево 900 — вон она сука! — кричал командир танка, — осколочный!

— Есть осколочный!

Наводчик Серёжа в это время пытался крутить маховики, а потом полу обречено выдал:

— Башню заклинило!

— Мать его…, в сердцах произнес командир, — Колюнька, — это уже к мехводу, — на тебя вся надежда…

Второе попадание было когда до вражеского орудия осталось метров 20. В этот раз слабая начальная скорость снаряда сыграла с немцами злую шутку — рикошет и вражеская пушка была раздавлена.

Немецкая оборона была вскрыта. Быстро перекусили на «трофейной» кухне, «чего немец готовил»… Откуда появился Клебанюк с бензозаправщиками и машинами с боеприпасами для танков ни Лютиков, ни Пряхин, ни даже полковник Строев определить так и не смогли, да и все равно им было других забот хоть отбавляй. Подкрепились, заправились, пополнили боезапас и в путь. Дальше по дороге им попалась вражеская танковая колонна, которая минут за 40 перестала существовать и их трофеями стали 14 вражеских танков разной модификации, 8 грузовиков, бронетранспортер. Все по большей части битое, но прибывшие ремонтники восстановили четыре штуки, 2 немецкие тройки и 2 чеха 38 не считая грузовиков. К утру обещали вернуть к жизни немецкую четверку, пару БТ и броневик.

Ельню оперативно окружили на второй день. Ну как окружили… перекрыли основные дороги лишив врага подвоза продовольствия, боеприпасов и ГСМ, а так же эвакуации раненых и больных. Поскольку кольцо окружения было далеко не сплошным, а довольно таки условным в промежутках находились артиллерийские корректировщики и попытки вырваться пресекались арт-огнём.

На Починок пробились к вечеру второго дня наступления, всего то около 60 км, по дороге освободив промежуточный лагерь военнопленных и захватив немецкий госпиталь. Остатки окружённой 28 армии хлынувшие в спасительную горловину прорыва были в удручающем состоянии. Грязные, измученные, голодные люди. Боеприпасов почти никаких, тяжёлого вооружения никакого… много раненых и больных. Неожиданно «нашёлся» военинженер 3 ранга Дёмич Павел Леонидович в комплекте со старшиной танко-ремонтного взвода Фроловым Захаром Потаповичем и танко-ремонтным взводом в придачу.

— Вот здесь вот мы наши т-34 припрятали, — рассказывал Дёмич слушавшим его Пряхину и Лютикову, указывая на карте, — а более точно укажет старшина Фролов.

— Павел Леонидович, — живо интересовался капитан Лютиков, — в каком они состоянии?

— Два — хоть сейчас в бой, остальным нужен незначительный ремонт. Горючего и боеприпасов нет. Пулеметы — демонтированы, замки от орудий — закопаны, — посмотрел на Лютикова и добавил, — Фролов закапывал.

— Далековато, — со вздохом промолвил Лютиков и глянул на Пряхина, — соляра нужна, боеприпасы…

— С Клебанюком нужно говорить, — подвел итог его речи Пряхин.

— Клебанюк тоже с Вами? — спросил Дёмич.

— Нет, он в осназе «Пронина», — ответил Пряхин.

— А кто такой Пронин?

— «Товарища командира» что нас из плена освобождал знаешь?

— Хм, конечно знаю.

— Так вот он это и есть «Пронин», — и предугадывая очередной вопрос военинженера добавил, — я не знаю настоящее это его имя или псевдоним, но везде его знают как «товарищ Пронин» с развед управления.

Разговор с Клебанюком состоялся на следующий день:

— Я за, — соглашался он, — но Иван Сидорович, должна быть санкция вышестоящего руководства.

— Тогда другой вопрос, — с пониманием воспринял слова Клебанюка Лютиков, — т-34, за которыми собрались с бракованными коробками, при чем все четыре.

— Снова Клебанюк, — с улыбкой полушутя произнес старший лейтенант.

— А кто? — в тон ему ответил Лютиков, — Павел Леонидович, — кивнул на военинженер 3 ранга Дёмич, — совместно с Фроловым осмотрели установленную «Вашу коробку» на одном из т-34 и оба остались очень довольными, так что… Андрей ну действительно нужно, ведь не для себя прошу.

— Я их не изготовляю, — с интриги начал Клебанюк, — но с нужными людьми поговорю.

— Вот и спасибо тебе.

— Я ничего не обещаю!

— И ненужно обещать, ты сделай, — и заговорчески подмигнул.

— Иван Сидорович, я действительно не знаю смогу ль решить вопрос с коробками.

В этот же день, но чуть позже Клебанюк отчитывался перед Александром Николаевичем Говоровым:

— При выходе из котла «нашлись» военинженер 3 ранга Дёмич и старшина танко-ремонтного взвода Фролов.

— Одни?

— Нет, с ремонтным взводом. Так же они «уберегли» 4 танка т-34 ранее модернизированных у нас.

— В каком они состоянии?

— С их слов — все на ходу, два исправны, два других требуют незначительного ремонта. У всех четырех проблемы с коробкой передач. Для эвакуации нужна соляра и Ваше согласие.

— Их нужно эвакуировать… к нам, — произнес Говоров старший и посмотрел на Клебанюка, как бы спрашивая его мнение.

— Я тоже так считаю, — ответил Андрей.

— А как обстоят дела с техникой у товарища Лютикова?

— На ходу 6 т-44 и еще штук 20 других таков всевозможных модификаций. 2 т-44 и 2 т-34 нуждаются в ремонте…

— Их тоже к нам, отправим на завод.

* * *

Достаточно быстрому и комфортному продвижению танковой группы Лютикова способствовали разведывательно-диверсионные группы которые сначала «работали» по арт батареям противника, а в дальнейшем оседлали основные дороги по которым немцы желали перебросить подкрепление.

Хоть официальным командиром РДГ считался младший лейтенант Редкоус, но прибывший его бывший наставник сержант Алексей Щепицин с группой осназа сразу же взял командование на себя, чему Редкоус и не сопротивлялся поскольку у Щепицина опыта было не в пример ему.

— Будет две группы. Твоя будет находиться вот здесь, — указывал он на карте место где дорога делала небольшой поворот прикрываемый редкой посадкой, а кювет по краям был достаточно глубокий и не позволял использовать технику, — все как положено, — продолжал он, — фугасы, растяжки… твои знают как МОНки ставить?

— Я даже не знаю что это такое, — ответил Редкоус.

Щепицин начал оглядываться в поисках:

— Ильин, Ильин, — позвал он одного из осназа, — покажи им, — он кивнул на Редкоуса, — как МОНки устанавливать.

— А что там показывать, — простодушно ответил тот, — там же все написано и нарисовано…

— Ильин, я тебя не спрашиваю что на ней написано, я тебе сказал показать и обучить! — зло ответил ему Щепицин, обернулся к Редкоусу и продолжил, — ты должен блокировать головную часть колонны, заставить чтобы они на тебя обратили все внимание. Для этого вот здесь и здесь, — указал на карте, — по пулемету и запасные позиции для них чуть в сторонке… сделай лучше три запасных позиции бой будет непростым. Особой меткости и героизма от тебя ненужно. Чуть проблема — ноги в руки и айда, — посмотрел на младшего лейтенанта внимательно — понял ли, — выбиванием врага будет заниматься моя группа твои только отвлекают, позаботься о безопасном отходе.

— МОН-50 это мина направленного действия, — говорил Ильин собравшимся вокруг него бойцам Редкоуса, — устанавливать её нужно вот так, — при этом просто воткнул мину в землю, — чтобы к врагу была вот этой стороной с надписью «к противнику», — постучал пальцем, — потом нужно посмотреть вот в это окошко и определить сектор поражения. Дальше устанавливаем натяжной или радио датчик. Все готово. Вопросы есть?

— На сколько метров летят осколки?

— Ага, если написано МОН-50, значить на 50 метров и в высоту метра на 4. Если МОН-100, значить на 100 метров.

— Товарищ Ильин, Вы сказали, что она направленного действия.

— Нуда, куда направил туда и жахнет, — с улыбкой произнес он, — ее хорошо ставить перед своими позициями, метров на 20 впереди. Пострелял чуток и ушёл скрытно. Враг пробирается, за веревочку дернул…

— Дверь и открылась, — «подсказал» ему кто то из весельчаков Редкоуса.

«Ученики» потихоньку стали улыбаться да гы гыкать, «инструктор» же невозмутимо продолжил:

— Может «и открылась», — повторил Ильин при этом почесав лоб, — а только кто ближе 50 метров будет стоять, тому в эту дверь и надобно. Ему прямая дорога на небеса к… хотя нет, им не на небеса, а ниже, гораздо ниже, метра на полтора. Пришли за нашей землицей вот и получат её, — тяжело вздохнул и добавил, — а могли бы ещё и пожить.

* * *

Длинная немецкая колона ранее уже здорово потрёпанного в боях мотопехотного полка и отведенная на отдых, срочно пополненная остатками танкового полка и всеми девятью танками 5 легких Pz.II и 4 средних Pz.HI — из 200, с которыми она пересекла советскую границу вновь выдвигалась на передовые позиции спешно закрыть образовавшуюся брешь. Впереди были два восьмиколесных бронеавтомобиля «Пума» вооруженных 2 см автоматической пушкой в небольшой башенке и взвод мотоциклистов развед роты, точнее все что осталось от развед роты — 9 мотоциклов, 23 солдата включая командира роты лейтенанта Юргана Вебера.

Командир мотоциклетного взвода разведывательной роты унтер-фельдфебель Эрих Дитрих еще оставался тем задорным, полным энергии юношей который 22 июня в составе германских войск пересек границу СССР, но необычайно большие потери научили его быть более сдержанным и осторожным. Русские воевали совершенно не так как в Европе. Это были бои насмерть. За время компании из его отделения в строю остался он один. Последним его «покинул» Кристоф Шульце. «Красная пуля» неудачно попала ему в колено, да так что вывернула ногу в обратную сторону и по всей вероятности её ему отрежут. Всегда молчаливый здоровяк Кристоф… как он кричал от боли, а когда ему сообщили, что ногу скорее всего ампутируют бедняга даже пустил слезу. Унтер-фельдфебель Дитрих и 7 солдат которые и были весь его взвод, находился в середине колонны когда бабахнуло…

Эрих привычно привстал, сколько раз он так делал с начала «русской компании»…, и взмахами руки стал призывать «своих» увеличить скорость и оказать помощь попавшим в беду камрадам. Приближаясь к повороту за которым уже шёл бой он намеревался спешиться и попытаться зайти в тыл врагу, но когда они остановились четверо солдат его взвода упали замертво, а еще трое оказались ранеными…

— Черт, черт, черт, — в бессильной злобе ругался он перебегая на другую, безопасную сторону дороги. Заскочил за первый попавшийся грузовик, собирался прыгнуть в кювет но сначала глянул — остатки тех кто до него уже искал там спасение его поразили. Их было слишком много, необычайно много…

— Боже! Они заминировали обочину… — мелькнула догадка и ему стало страшно как когда то во Франции…

Горело два танка и несколько машин, одна «Пума» лежала на боку. Офицеры пытавшиеся наводить порядок среди своих подчинённых невероятным образом умирали, их место ненадолго занимали унтеры. Ощущалась легкая неразбериха, но солдаты уже сгруппировались, шок и первоначальная паника развеялась. Отвечали не одиночными винтовочными выстрелами, а начали строчить пулеметы. Застрекотала автоматическая пушка уцелевшей «Пумы»… как летело то что в неё попало видели многие.

— Чем это они, — подумал Эрих, — точно не пушка.

Сначала 12 тонный бронеавтомобиль подбросило и заволокло дымом, потом он загорелся и начал рваться боекомплект. К месту боя подтянулись подразделения и пехота, поддерживаемая двумя пушками все же пошла в атаку. Небольшими группами по 5–7 человек с флангов. Интенсивный огонь врага понемногу стал затихать, пехотинцы сначала короткими перебежками, а по уменьшении интенсивности сопротивления более смело ринулись в атаку. Пехота почти добралась к месту вражеской засады когда серия взрывов заставили ее залечь. В этот момент начало взрываться сзади, в середине колонны…

* * *

Взрывы вдоль дороги произошли одновременно и сразу начался интенсивный огонь из всего что было по технике и солдатам оккупантов которые пытались спастись прячась за техникой. Когда количество «спрятавшихся» было определено как «достаточное» взорвали радиоуправляемые МОНки которые предварительно были закреплены «с той стороны» вдоль дороги на деревьях, а так же лупанули из РПГ-7 по танкам, бронемашинам и по еще живой силе досталось. Офицеров пытавшихся навести порядок снайпера выстреливали в первую очередь, но опыт и дисциплина взяли своё. «Колонисты» пришли в себя достаточно быстро. Стали огрызаться, застрочили пулеметы, ненадолго ожил бронеавтомобиль. Очередной выстрел из РПГ был более точным чем предыдущий и боевая машина сначала подпрыгнув стала гореть. С глубины колонны начала прибывать помощь.

— Егорка, — промолвил Алексей Щепицин командовавший «второй засадой», — этих не в меру шустрых мотоциклистов аккуратненько убери, не нравятся они мне что то.

— Угу, — только и буркнул тот в ответ.

И убрал. Как только те сделали небольшую остановку по нужде, так Егорка со своим вторым номером их и проредили. Не всех, но большинство. Один только и убежал.

Когда основная масса боеспособных немцев были втянута в боевые действия с первым засадным отрядом по колонне стал работать второй засадный отряд. Вначале они «по тихому» убирали офицеров и унтеров из спешащих на помощь подразделений, а потом в конец обнаглев начали стрелять из РПГ пока на них не обратили внимание. 12 РПГ раза по три успели пальнуть. Они бы и больше постреляли к тому же гнаться за ними никто и не думал, да и гранаты еще были, но мишени закончились:

— Все ребята, уходим! Свое дело мы сделали…

И они тихо, без лишнего шума и гама, ну почти без шума и гама… ушли.

* * *

Александр Николаевич, Андрейки:.

Назревшую проблему — увеличение мощности производства начали с возведения комплекса корпусов. Для начала решили сделать несколько ремонтно-восстановительных цехов условно обозначив их как «кузнечно-литейный», «механический», «моторо-ремонтный» и «сборочный».

Часть оборудования нам «досталась» с остановившихся предприятий стран когда то входивших в могучий СССР, но получивших мнимую независимость и в кратчайшие сроки деградировавших до уровня каменных развалин. Начавшееся расширение оголило острую нехватку квалифицированных кадров решение которой пришло неожиданно:

— Валерий Александрович что у Вас? — интересовался Говоров старший на рабочем совещании «посвященных».

— Есть одно судно. «Эль Фаро». 391 контейнер в основном автомобили. Так же продукты для Бермудских островов, сигареты, кофе, пиломатериалы, бумага.

— Это контейнеровоз?

— Да, — и заметив не понимание слушателей уточнил, — небольшие компании отправляют автомобили упаковывая их в контейнера по два автомобиля в одном. Хе-хе Ави будет доволен, он контейнеры любит.

— А почему я доволен быть недоволен? — на полном серьезе отозвался наш главный ремонтник, — С контейнеров получаются замечательное жильё, а мне нужно много хороших специалистов и они где то должны жить. Три контейнера по 12 метров это же готовый дом. Утепляем, ставим окна, двери, крышу и через неделю можно жить.

— Есть еще одна новость, — прервал его Клебанюк.

— Говори.

— При прорыве на Починок был освобожден шталаг. Среди военнопленных выявлены бойцы 6 стрелковой дивизии Московского ополчения.

— Не совсем понятно. Поконкретней.

— Эта дивизия формировалась из рабочих, служащих, студентов и преподавателей Дзержинского района Москвы.

— Андрей, конкретней, — не выдержал Валерий, — по существу.

— По существу — подготовленные квалифицированные специалисты. Токари, фрезеровщики с «Борца»(название заводов) литейщики с «Станколит», «Красный металлист», с чулочной фабрики Ногина, студенты и преподаватели МИИТ, рабочие с Орехово-Зуева…

— Андрюша, что же ты так долго соблюдал интригу, — глаза Ави светились блеском, — ты же знаешь какие у меня жуткие проблемы с хорошими людьми, — и уже к Говорову старшему, — Александр Николаевич! Я Вас прошу, нет я прошу Вас уже два раза…

Александр Николаевич пристально посмотрел на Ави. Поочередно постучал пальцами левой руки по столу сначала в одну сторону, потом в обратную. Хитрый еврей все понял. Потом перевел взгляд на Клебанюка:

— Андрей, продолжайте…

— В общем есть некоторое число желающих вернуться к работе по мирной специальности.

Всех бойцов 6 стрелковой дивизии Московского ополчения освобожденных из шталага и интересующих нас перевели на нашу учебно-тренировочную базу, где с каждым работали индивидуально. Точнее интересовались его взглядами и если кандидатура соответствовала — предлагали заключить контракт на два года работы в «глубинке страны» с возможностью пригласить семью. Приятной неожиданностью стало наличия среди «освобожденных» трех «химиков» один из которых был кандидат наук, два других — просто преподаватель химии. Обрадовало быстрое понимание того, что от них нужно:

— Производство древесной целлюлозы в глуши наладить можно, — обещал химик-кандидат наук Станислав Парфирьевич Кондратьев, — было бы из чего, — при этом смотрел на своих будущих помощников, волновался, крутил головой и чесал шею, — я так понимаю в конечном результате Вы хотите получить не только бумагу и лаки…

— Больше всего, на данный момент нас интересует бездымный порох, — совершенно бесцветным голосом сообщил Александр Николаевич.

— Угу, угу… в лабораторных условиях сделаем точно, но в промышленных масштабах, — при этом пожимал плечами, — никогда не занимался.

— Необходимой документацией и даже видеофильмами по возможности мы Вас обеспечим.

— Меня больше интересует оборудование…

— Оборудование будет, хоть и не новое, но самое передовое. Так же обеспечим жильем и окажем помощь в переселении семьи, но школа — только первоначальные классы.

— Хм, школа нас, — при этом он обвел взглядом других «химиков» интересует в последнюю очередь, — и тут же пояснил, — Моей старшей дочери только исполнилось пять, а меньшей три. У Сергей Васильевича, — указал на одного из будущих «помощников», — один сын четырех лет, а у Виктора Федоровича пока только жена.

* * *

Чудово, в Новгородской губернии:

— Александр Николаевич, — отчитывался Иван Федорович Яровой перед Говоровым старшим, — имеется извещение из управления путей сообщения.

— И что они желают?

— Третьего дня они желают встретиться с Вами и обсудить вопрос о до закупке паровозов большой мощности.

Говоров старший с удивлением посмотрел на Ярового, отчего тот склонил голову и произнес:

— Я им неоднократно сообщал, что это не наш профиль и что предоставленные им шесть паровозов, а так же несколько вагонов это все на что мы способны.

— И что они?

— Отказываются верить.

— И сколько же они еще хотят приобрести?

— Точная цифра мне не известна, но не менее двух десятков.

— Что лично ты думаешь? — и посмотрел на Ярового, — как нам выгодно поступить?

— Александр Николаевич в Чудове у нас репутация на очень высоком уровне. К тому же здесь находится Северная Дирекция управления строительством железной дороги… это хорошие, устойчивые связи и неплохая прибыль.

— Это я и без тебя знаю. Мне интересно твое мнение в целом как человека находящегося непосредственно на месте.

— В целом… по моим данным Александровский завод к моменту запуска сможет выпустить около 120 грузовых паровозов и чуть больше 40 пассажирских. По вагонам около 240 пассажирских, не более 2000 крытых товарных и до 600 штук платформ. Установленная скорость движения для грузовых поездов 16 км/ч и для пассажирских поездов 37 км/ч. Вся длина магистралей Москва-Санкт-Петербург составляет около 650 км…

Говоров пристально посмотрел на Ярового, ничего не сказал, но тот все понял сам…

— Предоставляемые нами паровозы имеют скорость почти в 100 км в час, к тому же могут тянуть намного больший вес.

— Хм. Значить еще 20 штук, — негромко произнес Александр Николаевич.

— Скорее всего, что больше.

— Отчего ты так думаешь?

— У них сейчас имеется 6. Предположительно они до закупают еще 20 только по Северная дирекция, но имеется еще и Южная в Вышнем Волочке под руководством Николая Осиповича Крафта, одного из создателей проекта, им так же нужно такое же количество паровозов большой мощности.

Третьего дня, в помещении Северной дирекции было несколько более оживленно чем обычно. Кроме непосредственного руководителя Северной дирекции П. П. Мельникова прибыл и руководитель Южной дирекции Н. О. Крафт.

Александр Николаевич Говоров прибыл в сопровождении Ивана Федоровича Ярового. Личность господина которого сопровождал, именно сопровождал, а не ситуационно следовал всегда немного высокомерный и слегка заносчивый молодой человек Яровой заинтересовала многих, кроме непосредственно «посвященных».

— Николай Ильич, Вы не знаете с кем это следует Иван Федорович Яровой? Интересовался один из безызвестных господ-чиновников у инженер-капитана Миклухи, отца знаменитого путешественника Николая Николаевича Миклухи-Маклая, коему на момент описуемых событий едва исполнилось четыре года.

— Это Говоров Александр Николаевич. Компаньон Ивана Федоровича.

— А так это только компаньон…

— Судя по тому как Иван Федорович его слушает и с несвойственным ему послушанием подчиняется этому «компаньону», название их учреждения следовало бы иметь «Ко и Яровой»…

— А знаете, Вы наверное правы, — согласился с ним чиновник немного понаблюдав за взаимоотношениями «наблюдаемых» ими господ.

— Еще бы мне не знать. Господина Говорова специально приглашали посетить сегодняшнее собрание.

— А разве господин Яровой…

— Нет и еще раз нет, — отрицательно мотал головой Николай Ильич, — господин Яровой ничего требующего радикальных поворотов без ведома господина Говорова не совершает. Давеча он так и заявил Павел Петровичу Мельникову.

В кабинете руководителя Северной дирекции П. П. Мельникова так же находился специально прибывший на данную встречу руководитель Южной дирекции Н. О. Крафт, а так же А. Н. Говоров и И. Ф. Яровой.

— Александр Николаевич, — говорил Павел Петрович Мельников, — мы пригласили Вас дабы обсудить возникающую потребность в паровозах большой мощности.

— Господа, при всем моем уважении к Вам, это не совсем наш профиль, точнее совершенно не наш профиль.

— Мы знаем, — в разговор вступил Николай Осипович Крафт, — Иван Федорович, — кивок в сторону Ярового, — это уже говорил. Зная это мы ознакомились с лучшими образцами европейского паровозостроительного мышления, но то что нам предлагали, — он многозначительно покрутил головой…

— Мы же передали часть документации на Александровский чугунолитейный завод…

— Там имеются свои трудности, — продолжил Крафт и посмотрел на Мельникова…

— У них недопустимо большой парк устаревшего оборудования, — продолжил Павел Петрович, — они не в состоянии воспроизвести данную модель, да-с, потому было принято решение пообщаться с Вами.

— Господа, это является достаточно проблематичной задачей, у меня элементарно недостаточно мощностей, — и здесь Говоров понял, что попал в ловушку. Глаза обеих железнодорожников засверкали радостным блеском, а Николай Осипович Крафт от удовольствия даже потер руки, обернулся к двери и достаточно громко произнес:

— Пантелей Ефремович, — когда же в дверях показалась озвученная фигура, продолжил, — принесите ка нам чаю…

— И что сие значит?

— А значить сие, что данное развитие событий было предусмотрено, — излишне радостно произнес Мельников.

Говоров медленно с поворотом головы перевел взгляд на Ярового, отчего тот побледнел, замотал головой, отступил на шаг назад и тут же торопливо произнес:

— Александр Николаевич, вот крест святой, я ни ни…

— Что «ни ни»…

— Ничего об этом не знал…

— Право Вам, господа, Александр Николаевич, Иван Федорович здесь совершенно не при чем…

— Я его ни в чем и…, - при этом Говоров развел руками.

— Когда мы, я Николай Осипович и глава недавно учреждённого департамента железных дорог Константин Иванович Фишер обговаривали данную проблему первое, что хоть сколько объясняло Ваш отказ от столь заманчивого и прибыльного дела как раз и было — отсутствие соответствующих производственных мощностей.

Александр Николаевич помотал головой, заулыбался:

— Я даже боюсь дальше слушать и предполагать…

На лицах обеих представителей железной дороги так же были улыбки, да и у Ярового явно поднялось настроение…

— А решили мы выделить Вам участок в Чудово или другом месте где Вам удобно, для строительства паровозостроительного завода и данное начинание поддержал Его Императорское Величество. Документы уже подготовлены и ежели Вы согласны…

Говоров посмотрел на Ярового, тот пожал плечами, как бы говоря, как скажете, так и поступим.

— Иван Федорович, ты обречено плечами не жми…

— Александр Николаевич, я завсегда как Вы. Ежели Вы согласны, тогда и я за.

Они еще долго разговаривали, обсуждали мелочи и нюансы, но суть была такова: На выделенном по Высочайшему соизволению участке Говоров, точнее общество «Яровой и Ко» начнет строить завод по производству паровозов большой мощности, а пока, до пуска завода, но к моменту пуска Николаевской железной дороги будет поставлено максимально возможное количество паровозов, но не менее 40.

— Иван Федорович, — глядя на Ярового говорил Говоров старший, — сможем ли мы через «твой» ангар (имеется ввиду ангар на территории имения в Чудово, через который уже «пропустили» первую партию паровозов и вагонов) прогнать 40 паровозов?

— Если с обслуживанием и ремонтом тогда точно нет. Не более 12–15.

— Вот и я так считаю, — думая о чем то своем промолвил Александр Николаевич, — Со стройкой как?

— Будем строить.

— Начни со сборочного.

* * *

Лев Яковлевич Былдер встретил Александра Николаевича как родного, даже лучше чем родного…

— Вас так давно не было видно, что я уже стал волноваться и забывать в лицо, — начал он живо, — У меня к Вам сугубо индивидуальное предложение не терпящее отлагательств.

— Хе-хе, Лев Яковлевич. Сегодня Вы необычайно красноречивы…

— Ох о каком красноречии? Я по Вашей милости и так опаздываю на две недели…

— Я что то пропустил? — смутился Говоров.

— Ну конечно пропустили. Скажите сразу и так, чтобы изо всех сил честно Вам еще нужны паровозы?

— Сразу и со всей силы честно?

— Ну да. Мы же деловые люди, к тому же я дословно знаю, что с Вами можно работать и даже зарабатывать, — уловив удивленный взгляд Говорова тут же исправился, — зарабатывать можно не только деньги, но и авторитет, что я замечу сразу не маловажно в наше время. Так как на счет паровозов?

— Скажем так — интересует некоторое, ограниченное количество, но не критично.

— О это сразу меняет дело в хорошем направлении. Есть и в отличнейшем состоянии 12 штук уже с углем. Четыре штуки, но оплату вперед.

— Стоп стоп… мы говорим о паровозах серии СО17?

— Ну да, о 12 штуках в отличнейшем состоянии и немножко с углем и за все это всего четыре автомобиля.

— Без комментариев.

— Вы не видели этот шедевр, они совершенно новые.

— Шесть к одному, — у самого же начали возникать какие то странные сомнения и подозрения.

— Ох Александр Николаевич это так не серьезно…

С Былдером беседовали еще долго, но к какому то конкретному результату так и не пришли. Договорились встретиться чуть позже. Уже подходя к машине к Александру Николаевичу как бы случайно подошёл какой то железнодорожник, по крайней мере он был в жилетке «желтухе».

— Простите, — начал он, — Вы приезжали по поводу паровозов?

— Ну как бы да, — смотря на подошедшего ответил Говоров.

— Можно с Вами побеседовать?

— Смотря о чем.

Вот тут то Говоров и узнал некоторые интересные вещи:

— Когда приехали с дистанции и увидели у Былдера его шикарную новую машину-иномарку… в общем не знаю что они там себе надумали, а только водитель приехавшего начальства, когда курили потихоньку сообщил, что его руководство очень заинтересовалось и оставило номер телефона, я так полагаю, что для Вас.

В этот же день Александр Николаевич, предварительно прозвонив, в неформальной обстановке встретился с руководством дистанции Поплавским Александром Ивановичем.

— Былдер готовит документы и собирается в Израиль на ПМЖ, у нас он дорабатывает…

— Не будем о нем, — сам же подумал, — вот Былдер-прохиндей, кинуть меня вздумал, расчет ему вперед, — в слух же произнес, — как на счет паровозов?

— Какое количество Вас интересует?

— Хм, — улыбнулся Говоров, — скажем штук 40.

— Без проблем, — легко согласился собеседник.

От такого ответа Говоров старший слегка обалдел:

— В каком они будут состоянии?

— В разном. Одни в хорошем, другие похуже, но все рабочие.

— Угу. А всего сколько у Вас таких?

— Те которые списаны но «на ходу» около сотни.

— 10 автомобилей иномарок, американских с кондиционерами и прочими наворотами Вас устроит?

— Устроит, — как то даже хищно улыбнулся Поплавский, — В сущности они уже списаны, за них даже металлолом отгрузили. Их нет.

— А на запчасти?

— Вас и такие интересуют?

— Видите ль мы их ремонтируем, доводим до хорошего состояния и отправляем в африканские страны.

— Ах вот оно что, — беззвучно посмеялся собеседник, — то то я никак не пойму зачем они Вам. Есть и на разбор. А всего сколько Вам нужно? — увидев вопрошающий взгляд Говорова, — у меня ведь имеются друзья по всей дороге и еще чуть чуть… могу поинтересоваться.

— Хочу забрать все, но…, - с улыбкой ответил Говоров и пожал плечами.

— Скажите, а если мы произведем ремонт… чистку, смазку-покраску в своих депо?

— Дополнительно могу рассчитаться автомобилями, телевизорами, стиральными машинами, микроволновками, — развел руками как бы говоря «да всем чем угодно».

— Все я так полагаю импортное?

— Естественно. И заметьте, по хорошей цене, — немного подумав на всякий случай добавил, — за срочность, а так же помощь — оплачу дополнительно.

— С Вами очень приятно иметь дело.

— Александр Иванович, еще один вопрос.

— Да, я весь во внимании.

— Я бы еще приобрел оборудование для организации паровозного депо.

— Угу, пока нет, но учту… скажите а поворотный круг Вас не интересует?

Глава 11

8 и 10 сентября 1941 года немецкая авиация совершила массированный налет на Ленинградские Бадаевские склады в которых хранился текущий запас продовольствия. Сгорело до 40 деревянных складских помещений в которых по предварительным расчетам находилось около 3 тысяч тонн муки и 2.5 тысяч тонн сахара. Это то, о чем известно официально, но склады то использовали все торговые организации города и если просмотреть по остаткам на 3 сентября 1941 года, тогда картина трагедии становится более масштабной. В официальный отчет не попала ржаная мука и пшеница почти 19 тысяч тонн, разные крупы около 4 тыс тонн, соленая рыба в бочках, консервы, мыло, спички и еще много чего. Но и то, что признано официально в перерасчете на оставшееся, не эвакуировавшееся население достаточно много. Муки, из расчета дополнительных к фактически выдаваемым нормам — 100 грамм на человека это 12 дней, сахара — 900 гр на человека, шесть чайных ложечек в день хватило бы на месяц. Всей тяжести проблемы это не сняло, но катастрофа была бы не такой ужасной.

26 августа 1941 года, кабинет начальника Ленинградского управления НКВД комиссара 3-го ранга (генерал-лейтенант) П. Н. Кубаткина.

— Товарищ комиссар 3-го ранга, сообщение из Москвы. Вам нужно оставаться на месте и ожидать звонка.

— Кто? — коротко спросил Кубаткин. Он еще не совсем вошёл в курс дела, всего два дня назад его перевели в Ленинград, до этого он возглавлял Управление НКВД по городу Москве и Московской области…

— Должен прозвонить Генеральный Комиссар Государственной безопасности Лаврентий Павлович Берия.

Прозвонили минут через 10. Лаврентий Павлович мог и не представляться, по его специфической кавказской интонации и манере разговора его легко узнавали все.

— Петр Николаевич, — говорила трубка, — слушай, к тебе отправили ответственного товарища, он тебя ознакомит с последними данными по внешней разведке. Отнесись серьезно, я на тебя надеюсь.

— Все ясно. Где и когда его встречать?

— Афишировать его прибытие ненужно, лучше чтобы о нем знали поменьше. Отправь машину на вокзал. Где то через час он сам к ней подойдет.

— Ясно. Кто это будет?

— К тебе направили «товарища Пронина». Долго его не задерживай, сегодня же отправь назад.

Прибывший был в форме железнодорожного служащего со знаками различия инженер-лейтенанта, «козырнул» и представился:

— Товарищ Пронин…

— Правильно представляться следует, — решил поправить его Кубаткин, хотя и не был уверен, что поступает правильно, — инженер-лейтенант Пронин.

Прибывший повернув голову косо взглянул на свои «нынешние» петлицы, криво улыбнулся и добавил:

— В данном, конкретном случаи инженер-лейтенант Пронин, — было явно заметно, что это его слегка веселит.

— Ну что там у Вас, — Кубаткин прямо посмотрел на пришельца, — товарищ Пронин, — при этом явно выделил слово «Пронин», помотал головой и сам себе улыбнулся.

— Петр Николаевич, времени мне выделили очень мало, — как бы извиняясь произнес «товарищ Пронин», при этом на столе стал разлаживать армейскую карту.

— Так-с, что это Вы мне, — Кубаткин начал рассматривать карту, обратив внимание на стоящий штамп «совершенно секретно», регистрационный номер, форму допуска и прочие штабные мелочи, — забавные у Вас здесь художества…

— Это совместный плод работы заграничного, оперативного и аналитического отделов с наиболее вероятными событиями, — Пронин взглянул на комиссар 3-го ранга, — Вам еще нужно подписать документ «о неразглашении», — при этом поверх карты положил соответствующие бумаги. Кубаткин бегло просмотрел их и подписал:

— Сколько же я таких бумаг подписал за свою жизнь и во всех одно и то же.

— Так положено, — коротко ответил «железнодорожник» пряча документ и тут же извлекая стопку других:

— Это «пояснительная записка» к данной карте.

В это время комиссар 3-го ранга Кубаткин внимательно рассматривал карту:

— Что это за даты проставлены у некоторых населенных пунктов?

— Это предполагаемые даты когда к ним доберутся немцы.

— Если верить Вашей карте и выкладке на ней, выходит что финнов мы остановим на старой границе по реке Сестре. Тосно, Кипень, Саблино, Котлы — согласно Вашей раскладке они захватят 29-го, — при этом взглянул на Пронина.

— Это всего лишь предположение аналитического отдела, — парировал тот, — с вероятностью 80 %.

— Угу, мрачный прогноз… 30-го Ижора и Красны Бор… возле Логово выходят к Финскому заливу…

— Немцы и Финны не соединятся, если закрепиться на левом берегу Невы в районе Невской Дубровки. Но это на данный момент вторично, — при этом комиссар 3-го ранга Кубаткин как то странно посмотрел на Пронина, который даже заметив недобрый взгляд продолжил, — 28-го они захватят Мгу. Завтра последний день железнодорожного сообщения с «большой землей». Нужно проследить, что бы с утра 28 августа ни один состав на Мгу уже не шёл, — посмотрел на озабоченное лицо Кубаткина, — все перенаправить на «Ладожское озеро», иначе… Вы не должны допустить, что бы оборудование оборонных заводов, приобретенное за валюту попало в руки врага.

— Н-да, дело серьезное, — был ответ комиссара 3-го ранга.

— После взятия железнодорожной станции Мга Ленинград фактически окажется в блокаде и основной задачей врага будет вести беспокоящий огонь и ждать когда осажденные сами сдадутся. В таких условиях на первое место выходит снабжение города продовольствием.

— Значить город сдавать не будут, — из сказанного сделал вывод Кубаткин.

— Нет, город сдавать не будут, — подтвердил Пронин, — но будет не легко. Слабое место на сегодня это Бадаевские продовольственные склады. Деревянные сооружения, гореть будут крепко. К тому же расстояние между строениями небольшое, что затруднит работы по пожаротушению.

— У Вас даже это просчитали?

— У нас, — «железнодорожник» сделал ударение на слово «нас», — у нас пытаются учесть все. Но не об этом. По нашим данным особенно свирепствовать вражеская авиация будет 8 и 10 сентября как раз у Бадаевских складов.

— Ага время еще есть, — быстро сообразил Кубаткин.

— Они планируют засыпать все зажигательными бомбами и пока многие будут отвлечены на пожаре — захватить Шлиссельбург и окончательно завершить блокаду с суши. Считается, что основной задачей на ближайшее время у Вас будет перенаправить часть грузов с Мги на Ладогу и вывезти все продовольствие с Бадаевских складов рассредоточив его по городу, — посмотрел на собеседника, — Страна Вас не бросит, но работы будет много и Вы как коммунист, как ответственный партийный работник обязаны с ней справиться.

— Да уж, — Кубаткин был мрачен и явно волновался.

— Карта эта с документацией к ней остается у Вас, надеюсь ненужно напоминать о её особой важности? — в ответ комиссар 3-го ранга только хмыкнул, — и последнее с 11 сентября в Ленинград будет направлен Григорий Константинович Жуков.

Пронин уже засобирался уходить, взял в руки фуражку…

— Петр Николаевич, если найдется достаточно автотранспорта, тогда с 29-го по 6-е, пока не захватят Шлиссельбург, возможно будет организовать вывоз беженцев.

— Вы полагаете немцы пропустят. Там все будет простреливаться.

— Петр Николаевич, — при этом как бы даже обречено улыбнулся, — мы незаметно и аккуратненько.

* * *

Контейнеры с «Эль Фаро» как и ожидалось в основном были с автомобилями.

В первую очередь рассчитались с танкоремонтниками, взамен получили 45 танков т-34-85. Виктор Дмитриевич Байло, сговорившись с подполковником базы хранения Шевченко дополнительно восстановили 12 танков.

— Мои специалисты, — говорил Байло, — внимательно осмотрели все, что списано на базе хранения и пришли к выводу, что есть возможность восстановить еще несколько единиц т-44. Точно сказать не могу, но возможность имеется.

— Заберем все, что будет восстановлено и у нас имеются 2 т-44 и 2 т-34 первых выпусков, — взглянул на Виктора Дмитриевича, тот вопросов не задавал, — их необходимо отремонтировать, а т-34 еще и модернизировать.

— Привозите, — коротко ответил Байло.

Отправились к железнодорожникам.

— Уже готово 12 штук, можете забрать, — как то даже буднично отмахнулся Поплавский увлеченно рассматривая первую партию предоставленных автомобилей. В них ему нравилось все. Начиная от литых дисков и заканчивая автоматической коробкой передач. Он бы восхищался еще и круиз контролем и датчиком дождя и подогревом сидений, но… это пока было выше его пониманий.

* * *

Старшина Фролов Захар Потапович. Когда их «боевой батальон» размазали по дивизии он не знал, да и особо не стремился. Как попал он и бывшие с ним ремонтники, еще на секретной базе ОСНАЗа в подчинение к военинженеру 3-го ранга Дёмич Павел Леонидовичу, так они вместе и остались. Питание только стало гораздо хуже, на базе ОСНАЗ кормили их невпример лучше. А так продолжали заниматься тем же — ремонтировали танки, броневики, машины и в общем всю технику какая была поблизости. Все как бы уже привыкли к постоянным кратковременным авралам, вечной нехватке запчастей, инструментов, нужной смазки и многого чего когда:

— Захар, — отозвав его в сторону с волнением в голосе говорил военинженер 3 ранга Дёмич, — мы в окружении.

Захар оглянулся чего то пытаясь увидеть, его только оторвали от ремонта т-34…

— Каком окружении? — не понял он сразу.

— Дивизия наша попала в окружение.

— А мы здесь при чем?

— Всю технику, которая нынче у нас ремонтируется нужно спрятать, да так, чтобы немец не нашёл.

— Ясно, — обречено согласился Фролов.

В этот момент на ремонте у них было… два танка т-34 которых они уже отремонтировали, две другие 34-ки были на ходу, но очередь к ним еще не дошла. Так же стояли четыре пулеметных БА в почти отремонтированном состоянии и один БА-донор (с него снимали запчасти для ремонта) было несколько грузовиков, но ко всему этому совершенно не было ни боеприпасов ни топлива. Официально не было, а у Фролова было чуть чуть. Всю технику которая «на ходу» спрятали. С танковых орудий сняли замки, завернули их в промасленную бумагу, уложили в мешки и закопали под одним приметным деревцем. Аналогично поступили и с инструментом. В боях они не участвовали. Все знали, что в окружении, но куда выдвигаться и где наши не знал никто.

— Товарищ старшина, дезертира поймали, — докладывал ему боец, — странный он какой то, перепуганный.

— Сильно перепуганный? — спросил Фролов.

— Говорит их политрук в своих стрелял, а он убежал.

— Уй ты, — удивился Захар, — а ну давай этого дезертира сюда. Нет погоди не сюда, веди его к Дёмич, я тоже туда иду, там его и поспрашиваем.

Арестованный был молод, явно с последнего призыва. Одет же в сильно поношенную гимнастерку, рваные брюки и совершенно не имел никаких документов. Он утверждал, что его зовут Тимофей Иванович Тымчук. А рассказанная им история была какой то странной:

— Я и еще трое красноармейца были направлены в помощь, как нам сказал взводный — политруку Муслакову. Несли опломбированные ящики. В рощице, здесь недалеко, — указывал он рукой, — политрук приказал выкопать яму, в нее поместили эти ящики закопали и замаскировали. А потом политрук вынул пистолет и стал в нас стрелять. Успел убить двоих, выстрелил и в Юру Марфина, а у Юры в тот момент в руках была лопата, он ею махнул и политруку Карманову отрубил голову. Я испугался и убежал.

Фролов и Дёмич от услышанного были в совершеннейшем недоумении.

— Беспалов, уведи его, — негромко сказал Дёмич, а когда они с Фроловым остались одни, — Захар, что думаешь?

— Думаю, что этот Муслаков был немецкий шпион.

— А вот я так не думаю, — немного подумав добавил, — кажется мне, что вся причина в этих ящиках, — сделал паузу на раздумье, — что же в них такого должно быть, что этот Муслаков красноармейцев пострелял?

— Да мало ль чего, — пожал плечами Захар Фролов.

— Сходить надо, по тихому да проверить, — подвел итог военинженер 3-го ранга.

— Кто пойдет?

— А вот мы с тобой и пойдем, — сказал он, — и этого с собой возьмем.

Идти было действительно недалеко, место трагедии отыскала быстро.

— Он им в спину стрелял, — говорил Захар осматривая трупы, и в этого третьего попал.

— Да. Вижу, да только третий выстрелы услышал и лопату как копье кинуть успел, — соглашался Дёмич, — да попал удачно, прямо в шею, — и посмотрел на «дезертира».

— Я первым шёл, услышал выстрелы, обернулся, а Юра Марфин как раз лопату кинул. А голова у политрука сразу отлетела, кровь так фонтаном и брызнула. Я испугался и побежал.

— Ящики где зарыли? — спросил Фролов.

— А вон там, — указал пальцем Тимофей Тымчук.

Закопали не глубоко, где то на полтора штыка лопаты обнаружилась крышка первого ящика. Вскрыли, внутри опломбированные мешки, а в них деньги. Нашлись и бумаги из которых узнали, что это казна дивизии, 600 тысяч рублей.

— Так вот из-за чего этот Муслаков людей пострелял, — сокрушался Фролов.

На обратном пути их обстреляли немцы. Ну как обстреляли, они переходили поле, на дороге появились два немецких мотоцикла, по ним начали стрелять. Уже забежав за спасительные деревья Тимофей Тымчук получил ранение в спину от которого в скорости и скончался.

Но у заметивших нас немцев видать была рация и вскорости все услышали:

— «Товарищи красноармейцы, вы окружены, сдавайтесь!» — вещал в рупор немец.

— Вот жиж сука какая, — выругался Фролов, — нафига мы с этим Тимохой ходили, неудачник он и… сука одним словом!

— Чего человека за зря обижаешь, невиноват он, — ответил ему Дёмич, — а дела у нас не так уж и плохи.

— Отчего Вы так считаете, товарищ военинженер? — переспросил кто то из бойцов.

— Судя по тому, что они предлагают сдаваться, а не атакуют нас сразу, — поучал Павел Леонидович, — сил у них мало, — оглянулся по сторонам что то сам себе прикидывая, — да и позиция у нас получше, хоть и к речке прижаты, но все поле простреливаем. Всем занять оборону. Фролов возьми с собой троих и попытайся обойти этих, — он кивнул в сторону немцев, — с фланга. Если их не очень много, забросайте гранатами, — Старшина в ответ кивнул, мол понял, — а я пока потяну время, поговорю с ними о жизни.

Фролов с группой бойцов, предварительно реквизировав у всех гранаты, отправился в обход:

— Вышлите старшего на переговоры! — прокричал Дёмич.

— Выходи сдаваться! Вы окружены! Никаких переговоров! — упорствовал немец.

— Нам нужно посоветоваться, ответим через 20 минут!

— На раздумье Вам 5 минут и ни секундой больше! — был ответ немцев.

— Приготовиться к бою, — негромко произнес военинженер 3-го ранга.

— А если у них минометы? — обречено начал говорить кто то из бойцов, — вмиг нас накроют.

Через пять минут немцы начали обстрел короткими, беспокоящими очередями из пулемета.

— У-уу, — весело улыбнулся Павел Леонидович, — дела у немца совсем хреново. БабаХ! Бах-аХ… — прогремела серия взрывов, несколько раз послышались винтовочные выстрелы и с той стороны показался веселый Фролов и начал призывно махать рукой.

— Подобрались мы к ним потихоньку с тыла. Смотрим, а их всего то три мотоцикла, — рассказывал один из «Фроловцев», — пулемет только на одном, да легковой автомобиль. Всего выходит 13 человек. Один в рупор кричит, двое кинокамеры готовят, а те которые мотоциклисты в две кучки собрались. Ну, Фролов и говорит «по две гранаты на каждую группу, чтобы наверняка». Ну мы и, — при этом весело заулыбался, — потом только прошлись, да подранков зачистили.

При осмотре выяснилось, что легковой автомобиль был «Хорьх-901 тип 40», хоть и посечен осколками, но живой, а мотоциклы вообще в сторонке стояли. Так на трофеях к своим и выехали. Они бы их себе оставили, но временные трудности: неопределенность в командовании и месте дислокации, а так же искуситель Клебанюк:

— Фролов, ты даже не сомневайся, — говорил он, — такую классную легковушку начальство у тебя точно отымет, — и посмотрел на военинженер 3 ранга Дёмич ища подтверждение своим словам. Тот скривил лицо, вздохнул и покивал подтверждающе головой.

Старшина и сам это понимал, но давила жаба и грыз хомяк…

— Просто так не отдам. Десять гранат потратили…

— Захар, не заливай. Я у ребят поспрашивал, всего шесть гранат.

— А хоть бы и шесть, — упирался старшина Фролов, — все равно потратились.

— Я тебе немецкий грузовик предлагаю Опель-Блиц.

— Трех тонный… — не то утверждал, не то поинтересовался военинженер 3 ранга Дёмич.

— Да. Трехтонку.

— Это за легковушку, а за мотоциклы?

— Еще добавлю по мешку картошки и наших, ОСНАЗовских сух пайков.

— Бак должен быть полным и бочку бензина про запас, — уточнил Дёмич.

— Добро, — и протянул руку, — «по рукам»?

— «По рукам».

* * *

Эвакуировать припрятанную технику отправились отчего то во второй половине дня на двух полуторках. В одной были бочки с ГСМ, во второй незнакомые мехводы и ремонтники. Буксировать броневики которые «не на ходу» планировали танками.

— Товарищ старшина, товарищ старшина, просыпайтесь, приехали.

— Ух ты как это я, — протирая глаза говорил Захар Фролов оглядываясь вокруг. Место было знакомое. Вон замаскированный первый танк, возле него уже ходят, подкатили бочку с соляркой. Чуть дальше второй, третий, четвертый. Броневики еще немного дальше…

— Товарищ старшина, затворы нужно откапывать. Вы бы показали где.

— Да да, — никак не мог проснуться Фролов, — пойдем покажу. Стоп какие затворы? — наконец до него дошло несоответствие вопроса, — Ну ты и… пехота, у орудия замки, — улыбаясь глядя на бойца произнес он.

Закладки нашли быстро, замки встали на место, к танкам подцепил броневики и в этот момент к старшине Фролову как прозрение пришло:

— Товарищ старший лейтенант, — говорил он Клебанюку, — я знаю где здесь клад закопан.

— Захар Потапович, какой нафиг клад, — не понял его Андрей Клебанюк, — о чем ты говоришь? Нам бы убраться отсюда побыстрее, да это, — он кивнул головой в сторону техники, — эвакуировать.

— Есть здесь клад, — настаивал Захар, — два ящика. Казна дивизии, 600 тысяч рублей. Здесь совершенно недалеко.

— Хорошо. Бери машину, только быстренько туда и обратно, — согласился Клебанюк.

Назад возвращались в темноте. То ли Фролов снова задремал, то ли еще по какой причине, а только Захару казалось, что они не проехав и километра — уже прибыли.

— Что это сегодня со мной, — тихонько говорил он сам себе, — наверное усталость последних дней сказывается.

Уже ночью он вернулся в «родной» ремонтный взвод:

— Старшина, а где танки, броневики за которыми ты ездил? — поинтересовался военинженер 3 ранга Дёмич.

— Их те, другие ремонтники, которые с Клебанюком приехали забрали, говорят у себя они лучше их отремонтируют.

— Хм, — мотнул головой военинженер, — баба с воза…

Лютиков был весь в ожидании. Он точно знал, что Клебанюк отправился эвакуировать танки, знал, что два из них «хоть сейчас в бой»…

— Где он, черт возьми так долго? — глядя на Пряхина произнес он.

— Откуда я знаю? — тут же в тон был ему ответ.

— Не случилось бы беды, — продолжал волноваться капитан, — отказался от сопровождения… ух, а мне теперь беспокойся.

— Иван, да успокойся ты. Клебанюк уже достаточно опытный. Ложись отдохни, утро вечера мудренее.

А утром его ожидала радостное известие:

— Ванька, подымайся, — тормошил его Пряхин, — тебе срочно в Михеевку. Там тебе танки новые прибыли.

— Какая Михеевка, какие танки, — с просоня ничего не мог понять Лютиков.

— Давай быстрее, — торопил его Павел Анатольевич, — я твоим уже команду дал, чтобы собирали всех кто танком управлять умеет.

— Зачем?

— По рации сообщили «Капитану Лютикову явиться в Михеевку. При себе иметь 45 механиков-водителей и все неисправные 34-ки».

— Ага, ротных еще нужно. Я что ль все машины принимать буду? — посмотрел на Пряхина, — Я общий акт подпишу. Ротные каждый за свою роту, взводные за взвод, командир танка — за конкретный танк.

Прибыв в пункт назначения Лютиков увидел там ряды новеньких танков с виду 34, на 6-ти из которых на башне были установлены ДШК… и старшего лейтенанта Клебанюка:

— Привет, ты чего здесь?

— Да вот тебя ожидаю.

— С какого счастья?

— Танки тебе передать. Подписывай акт приема.

— Так это от тебя танки?

— Нет, от «товарища командира», подписывай быстрее, меня машина ждет.

— Подождет. Ты мне в прошлый раз танки без пулеметов подсунул, в этот раз такой номер не пройдет!

— В этот раз танки из другого… в комплекте они, даже зенитные пулеметы имеются.

— Вижу, — и обернувшись к «своим» командирам стал командовать, — старшинам, пересчитать все танки. Первая рота начиная с этого, — указал пальцем, — твои, вторая — следующие твои, потом третья. Сразу распределить по взводно. На каждую машину назначить мехвода. Все, поехали, принимаем, — в это время они шли вдоль рядов 34–85. Заметил, что на одном из танков белой краской была сделана надпись «За Сталина»:

— А этот почему такой?

— Это командирская машина.

* * *

— Как прошла эвакуация техники? — интересовался Александр Николаевич.

— Штатно, — ответил Говоров младший, — указанное Павел Леонидович Дёмич место осмотрели с помощью коптера. Приехали. Танки заправили броневики взяли на буксир. Фролов установил замки. Пока устанавливал вспомнил о кладе…

— Эту мутную историю я уже слышал. Фролов ничего не заподозрил? — и посмотрел на Клебанюка.

— Полагаю что не заметил. Мы его перед выездом чаем напоили со снотворным, так он всю дорогу туда и обратно спал.

— Угу. Снотворным напоил, «Хорьх» и три мотоцикла выдурил, — медленно проговорил Говоров старший и посмотрел на Андрея Клебанюка.

— Этот «Хорьх» и мотоциклы отцы-командиры у него все равно отняли бы, — стал оправдываться Клебанюк и посмотрел на Валерий Александровича и продолжил, — совершенно даром отняли бы.

— «Хорьх» хороший, — поддержал его Валерий, — почти новый. Слегка только осколками посечен. Мы им «Опель-Блиц» за него отдали, бочку бензина, продуктов.

— Я из этого «Хорьха» конфетку сделаю. Крышу с люком, мотор получше, салон облагородим, сидения удобные, — слушая Ави Говоров старший улыбался, — В белый цвет покрашу. Будет что Его Императорскому Высочеству предоставить.

— И почему я ни на миг не сомневался, что данный обмен инициировал Ави?

— Машина действительно хорошая. С ней легко работать будет.

— Андрей, — это к Клебанюку, — сколько техники на ремзавод будем отправлять?

— т-34 — 6 штуки, т-44 — 3 штуки. Есть еще 8 БА.

— БА Ави ремонтировать будет, а танков отчего так? — и посмотрел на Валерия.

— Тех, которые эвакуировали 4. Плюс Лютиков две 34-ки и три 44-ки успел сломать.

— Проблема, — чеша ладонью лоб сказал Говоров старший, — я только за четыре т-34 договаривался.

— Никакой проблемы, — не соглашался Говоров младший, — им все равно сколько ремонтировать, лишь бы расчет вовремя был. А рассчитаться у нас на сегодня есть чем, даже с лихвой, — при этом хмыкнул, — они еще рады будут и спасибо скажут.

— В Ленинграде нужно наладить выпуск снарядов для 85 мм танковой пушки. Наших запасов на долго не хватит. — говорил Александр Николаевич, — рассчитываться будем продуктами в виде дополнительного пайка. И нужно это как то сделать не привлекая излишнего внимания. Как идут дела с эвакуацией людей?

— Задействовали наших 20 машин да ленинградцы 30 предоставили. За Разметелово (населенный пункт) хороший такой лесок, болота вокруг. Идеальное место для… К северо-западу от Волхова (город) очень похожий лесок и болота имеются… В общем вся дорога занимает около часа времени. За один рейс чуть более 1000 человек вывозим.

— Не слишком ли быстро. В реале то расстояние изрядное, по больше 100 км, — заволновался Александр Николаевич.

— Ленинградских водителей такой же вопрос интересовал.

— И?

— Сначала подписали бумаги «о неразглашении», потом всем выдали по паре килограммов картошки и по три пачки нашей каши быстрого приготовления за «особые условия». Вопросы пропали мгновенно.

— Назад машины пустыми гонишь?

— Нет. На «Эль Фаро» были контейнеры с продуктами, по документам они плыли на Бермуды. Вот эти продукты и отправляем.

— Они же с не нашими этикетками.

— Лаврентий Павлович Берия, — Валерий улыбался, но говорил очень серьезно, — лично звонил Кубаткину и вскользь сообщил, что это от американских рабочих жителям Ленинграда. Так же дал устное распоряжение лично контролировать распределение данных продуктов. И в виде бонуса — пять машин продуктов для работников НКВД.

— Аферист, — сделав большие глаза и развел руки Говоров старший. Немного подумал и продолжил, — 5 машин продуктов, — посмотрел на Валерий Александровича, — Не дофига ль?

— Нормально. Зато вопросов лишних никто никаких не задает, везде «зеленый свет». Авторитет Кубаткина и всего НКВД — выше крыши. А 5 машин из них три полуторки и две трехтонки, это 10 тонн. Мы же возить будем с 29-го августа по 6 сентября, пока немцы не захватят Шлиссельбург. Планируем эвакуировать людей до 18 тысяч, а там как получится.

— Контейнеров с продуктами много?

— 32 штуки. В среднем по 22 тонны каждый.

— На первое время нормально, — согласился Говоров старший, — а в дальнейшем нужно будет на деньги, что за паровозы выручим закупить продуктов.

— Еще нужны хоть какие буржуйки дрова и уголь, — дополнил Валерий. Александр Николаевич кивнул, подтверждая и тут же поинтересовался:

— Как с охраной от самолетов?

— На каждом седьмом грузовике пара наших с ПЗРК.

* * *

Вопрос об образовании службы безопасности на подконтрольных Говорову территориях всплыл как бы сам собой:

— За последнее время народонаселения у нас значительно прибавилось, — обвел взором всех собравшихся, — А порядку поубавилось. Много непонятно кого и чего, а учет и присмотр полагающейся у нас отсутствует напрочь, — говорил Александр Николаевич, — потому необходимо создать службу внутренней безопасности, — обвел взглядом слушателей, — Название должно быть емким и одновременно понятливым. Пока не знаю каким, но хочется что то вроде НКВД или КГБ…

— Нет, — замотал головой Говоров младший, — если уж называть то скорее СМЕРШ, — и заметив непонимание слушателей уточнил, — это сокрушённо от «смерть шпионам».

Александр Николаевич взглянул на сына, заулыбался…

— Хорошее название, — отстаивал свою мысль Валерий, — короткое, емкое и всем понятное.

— Для разведки и контрразведки подойдет, а для «внутреннего» порядка все же должно быть что то другое.

— Тогда КГБ, — и тут же расшифровал, — Канцелярия Говорова Безопасность.

— Интересное решение, — удивился Александр Николаевич, — вот никогда бы не подумал, что КГБ именно так расшифровывается, — с улыбкой произнес он, — Тогда второй вопрос — кто будет руководить?

Присутствующие стали вертеть головами…

— Александр Николаевич, — заговорил Петлицкий Сергей Ефимович, — если Вы позволите? — и замолчал.

— Позволяю.

— На должность главы Канцелярии ГБ я бы предложил Давыдину Елизавету Ефимовну, — и посмотрел на свою сестру, — Уверен, что лучшей кандидатуры нам не сыскать.

— Сережа, — протяжно произнесла Елизавета Ефимовна пыталась протестовать, но…

— Мы обдумаем это предложение, — обвёл всех взглядом медленно произнес Говоров старший мысленно же себя ругая, что сам сразу не сообразил, — скажу больше, эта мысль мне нравиться.

Елизавета Ефимовна действительно, при назначении на столь ответственную должность оказалась совершенно на своем месте. Вначале для лучшей организации работы она привлекала старост селений и в особенности Степаниду Трофимовну Чкалову с которой они даже подружились. Потом как то незаметно Петлицкий Сергей Ефимович стал ухаживать за совершенно одинокой и еще привлекательной Степанидой Трофимовной… еще чуть попозже выяснилось, что за Марией Васильевной Чкаловой (дочерью Степаниды Трофимовны Чкаловой) ухаживает Матиас-Матвей Бауман, хотя Матиас здесь его никто никогда не называл, все чаще Матвей Иванович. Как специалист он был хорош, особенно по моторам. Да и Ави был о нем высокого мнения и никому другому руководить строящимися моторо-ремонтным и сборочным цехами доверить не мог. Он понимал, что на каждый цех должен быть свой, один начальник, но:

— Моторов на ремонт у нас сейчас немного, да и собирать почти нечего — справится.

Так же выяснилось, что отец Матвея, Бауман старший — бывший офицер контрразведывательного отделения (КРО) и занимался организацией и контрразведывательным обеспечением военных заводов, оружейных складов и всех видов снабжения. В РККА он служил в Регистрационном управлении Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии, это то, которое позже стало именоваться ГРУ. Узнав подробности биографии Елизавета Ефимовна пожелала непременно видеть Ивана Ивановича Баумана у себя. К тому же со слов Матвея их семья в Германии жила не очень, к тому же «коренные» немцы их считали «русскими». За период с 1936 года, когда они перебрались «на землю отцов» для Иван Ивановича Баумана Германия не стала родной. В общем, по настоятельной просьбе Елизаветы Ефимовны Матвей Иванович Бауман был направлен в «отпуск», а Ави:

— Ави, — говорил Александр Николаевич, — тебе нужно подготовить контейнерное жилье на случай переезда к нам семьи Бауманов.

— Хм, это конечно не моё дело, но они немцы и их фамилия звучит как Бауман.

— Ави, русский определяется не по национальности, а по духу, — медленно, чтобы лучше доходило говорил Александр Николаевич Говоров, — Будь ты хоть три раза татарин, но если дух у тебя русский, значить ты русский.

— По Вашему выходит я так же являюсь русским?

Ничего не ответил Говоров старший, только мысленно про себя подумал: «русским, русским жыдом»… хотя нет Ави не был жыдом, он был евреем. По русски отзывчивым, добрым, работящим… не по русски ответственным и немножько жадным.

* * *

Иван Иванович Бауман. Здесь, в Германии его зовут по другому — Иоганн Бауман. Бывший капитан могучей Российской Империи, а нынче столяр в захудалой мебельной мастерской-переростке или цехе-недомерке? Нельзя сказать что они с женой, Ольгой Федоровной нынче живут сильно плохо, но в той, другой, далёкой жизни когда он был блистательным молодым офицером подающим надежды, жизни полной радости и планов на будущее… Забыть нельзя, а вернуться увы невозможно. После того, как они получили извещение о том, что их единственный сын пропал без вести жизнь для них стала безрадостной, унылой и совершенно черно-белой.

По окончании работы Иоганн возвращался домой когда услышал:

— Отец, — произнесённое по русски…

Голос был знаком до боли. Бауман медленно, чтобы не испугать «наваждение» обернулся:

— Не может быть, — тихо произнес он, увидев «своего» Матвея, — этого не может быть, — у него на глазах заблестели слёзы…

Дома Ольга Федоровна рыдала, а Иван Иванович не мог найти себе место слушая невероятный рассказ их маленького Матяши, который вырос в большого Матвея. Пропал и вернулся, чтобы подарить им веру, надежду и новую жизнь. А вот на предложение Матвея немедленно, завтра же с самого утра отправиться:

— Матвей Иванович, — глядя на сына в упор официально ответил Иван Иванович Бауман, — я, как русский офицер так поступить не могу.

— Имеются серьезные препятствия? — поинтересовался Матвей.

— Да. Я, как человек честный и ответственный должен сообщить об убытии дирекции предприятия на котором работаю, — и коротко, по офицерски кивнул головой, он желал еще щелкнуть каблуками, но в данный момент был в домашних тапочках и потому передумал, — так же нужно сообщить хозяйке квартиры о окончании срока аренды, — при этом перевел взгляд на жену Ольгу Федоровну, продолжил, — собрать вещи. И последнее — жалование мне выплачивают в конце недели, а завтра только четверг.

— Отец, но Ольгу Федоровну никакие обязательства не сдерживают.

Поняв к чему клонит сын Иван Иванович закивав головой:

— Да, она имеет полное моральное право завтра, с самого утра отправиться с тобой «на смотрины», но мне будет спокойней, если к вечеру она вернётся. Я же в любом случаи задержусь до окончания недели.

Смотрины для Ольги Федоровны начались несколько необычно. У них в городке был небольшой парк, вот к нему они с Матвеем и направились. Неспешно беседовали и шли по аллейке. В конце её их поджидал автомобиль. Сначала они ехали как бы через парк или уже лес? Потом её взору открылась деревня. Необычно ухоженная, но явно русская деревня. Дальше они осмотрели строящееся какое то предприятие, потом еще одну стройку. Матвей комментировал, он с азартом рассказывал, показывал… Познакомили Ольгу Федоровну с Елизаветой Ефимовной, которая как бы между прочим поинтересовалась:

— Матвей Иванович, где же ваш отец?

— Он ненамного задержится, — приняв статный вид и совершенно по взрослому отвечал он, — у него дела-с. Обещал прибыть в конце недели-с.

Так же ей был представлен Сергей Ефимович Петлицкий и Степанида Трофимовна Чкалова. Но на этом знакомства не окончились:

— Это Мария Васильевна Чкалова, — представляя эту милую девушку Матвей смущался, волновался и даже немного покраснел, — А это моя мама — Ольга Федоровна…

Так же они заехали в мастерские где шустрый еврей, с почтением называемый Матвеем — Ави:

— Ольга Федоровна, — говорил Ави, предоставляя ей на выбор эскизы сборных домов, — я категорически настаиваю, что бы Вы лично выбрали понравившийся Вам эскиз. Клянусь здоровьем покойной тёти Симы, — при этом поднял взор на Матвея, перевел на Ольгу Федоровну и совершенно «честным» голосом продолжил, — к Вашему следующему прибытию Вы сможете лицезреть уже почти готовое строение…, - он уже знал, что три дня «форы» у него имеется, а поскольку место для домика «Бауманов» Александром Николаевичем было определено и заранее подготовлено. К тому же у Ави были подготовлены несколько контейнеров-модулей с окнами, дверьми, утепленные и частично отделанные изнутри. Их только следовало установить в нужной последовательности, подключить коммуникации и подвести под общую крышу.

Ольга Федоровна была несколько растеряна столь быстрому решению их жилищного вопроса. Она ощутила, что их здесь ждут, они нужны и востребованы, о них заботятся. Матвей им рассказывал, но ей, да и Иван Ивановичу как то не верилось. Выбирая предложенные варианты жилья, она то и дело интересовалась мнением Матвея:

— Мама, я буду жить отдельно, мне уже выделили место.

— Мы будем жить не в одном доме?

— Нет. Вы с отцом будете проживать в «центральной усадьбе», в «Ближней Слободе», так здесь называется место где селятся «приглашённые». Мой же дом будет ближе к строящейся «промышленной зоне», это в «Инженерной Слободе».

К вечеру Ольгу Федоровну доставили в тот же парк в их городке, откуда утром началось её «путешествие».

К концу недели Ольга Федоровна и Иван Иванович Бауман навсегда перебрались в Андрейки. Иван Иванович получил должность в Канцелярии ГБ, в отделе «СМЕРШ» и еще — ему изменили фамилию. Был Бауман, стал Бауманов. В прочем ни он, но Ольга Федоровна ни тем более их сын Матвей не возражали.

— Елизавета Ефимовна, — интересовался Говоров старший, — как Вам Иван Иванович Бауманов?

— Опытный, умный и энергичный человек, хотя не лишён самобытности, — говорила она, — он тут же начал приводить все в соответствие с установленными им же требованиями и правилами. С госпожой Чкаловой они разработали план мероприятий по нашим торговцам, посетил всех «незаконных» торговцев которых развелось сверх меры. Инкогнито побывал в городе, встречался с Федором Яремой по прозвищу «Кривой». Завел картотеку…

Обычно осторожная в оценке людей госпожа Давыдина в разговоре о Иван Ивановиче Бауманове вдруг не скупилась на похвалу.

— Елизавета Ефимовна, — удивился Говоров старший, — Вы ли это говорите?

— Он заслуживает этих похвал, — был ее ответ.

Баумановы достаточно быстро адаптировались к местным условиям. И как то:

— Александр Николаевич, — обратился Бауманов Иван Иванович к Говорову, — Мы с Ольгой Федоровной, — при этом посмотрел на жену, — хотим открыть свое дело, — немного подумал и добавил, — если Вы не возражаете.

— Отчего же мне возражать? Свое дело это замечательно. А чем ежели не секрет желаете заняться?

— Для начала мебельную мастерскую, — ответила за мужа Ольга Федоровна.

— Похвально. С мебелью вообще, а тем более с хорошей у нас совершенно никак.

Чета Бауманов понимающе покивала в знак согласия. Им эта проблема была хорошо знакома. Дом у них был прекрасный, лучший из тех, что у них был до него. В меру большой, уютный с большими окнами и просторными комнатами, в доме был свет, вода, имелась канализация и телефон, но мебели в нем почти не было. У других была схожая картина.

— Вот только, — продолжал Говоров старший, — одной мастерской будет маловато. Здесь фабрику открывать нужно.

И в скорости в Андрейках была открыта мебельная фабрика имеющая «новейшее» для того времени станки и «современнейшее» оборудование. Так же, как сопутствующее производство наладили выпуск фанеры, ДВП и ДСП.

* * *

Александр Николаевич, Валерий Александрович и небольшая «приемная» комиссия по просьбе Ави Финка осматривала модернизированный до неузнаваемости, слегка пахнущий свежей краской автомобиль для Наследника престола:

— Вот никогда не думал, что обычный армейский «Хорьх» можно так переделать, — говорил Александр Николаевич рассматривая машину, — даже место для флажков на крыльях предусмотрел. Люк мне только кажется какой то большой получился и что за еще один лючок сверху?

— Почему получился, почему большой? Его специально делали больших размеров, — энергично пояснял неугомонный Ави, — чтобы отодвинув можно было вдвоём показаться наполовину и поприветствовать всех. А маленький лючок как раз таки и является от жары.

— Угу, а пулеметные броневики, — Говоров старший указал на находившиеся здесь же два БА-20, - зачем?

— О, это Валерий Александрович пожелал, — тут же сообщил Ави глядя на Валерия.

— Валерий, а БА-20 зачем?

— Не могу я представить Высочайшую особу без охранного сопровождения.

Оба БА-20 были покрашены в белый цвет, по бокам изображены имперские орлы на фоне имперского же флага. На них уже установили мигалки и громкоговорители. Сзади добавили небольшое десантное отделение на 4 человека. Так же во всех трех автомобилях были установлены портативные рации.

— Тебя не смущает, что автомобиль только один?

— Смущает, даже очень смущает.

— Вот и я полагаю, что их должно быть несколько больше.

— Александр Николаевич, если Вы позволите, — начал говорить Ави, Говоров старший посмотрел на него и кивнул, — у нас имеется целых три маленьких автобуса и если их соответственным образом переделать…

— Ты в курсе, что асфальтных дорог нет?

— О! Я знаю, что нужен увеличенный клиренс (расстояние от земли до нижней точки автомобиля, еще называют «дорожный просвет»), но я имею сказать за те небольшие автобусы, которые Валерий Александрович называет «УАЗ-451 «Буханка».

— Ави, — протяжно произнес Валерий, — Никаких самоделок-переделок. Будут серийные автомобили.

— Но их еще нет, а эти есть и их уже восстановили и они даже весело катаются. Их нужно только перекрасить в нужный цвет.

— Это Вы о чем спорите? — поинтересовался Говоров старший.

— Ави предлагает из «Буханки» сделать представительский автомобиль для имперской свиты.

— Очень интересное предложение, к тому же вряд ли мы отыщем более подходящий микроавтобус-вездеход.

Неожиданная поддержка со стороны Александра Николаевича решила спор в пользу Ави и уже к вечеру все три «Буханки» были подготовлены к покраске.

Поиск серийных автомобилей пригодных для эксплуатации в условиях середины 19 века длился… почти не длился. Внедорожник ГАЗ-69, в экспортном варианте СССР экспортировал в 50 стран мира и везде он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. С потерпевшего крушения корабля, ух и неудобно его выбросило на мель, сняли почти три десятка совершенно целых и множество поврежденных ГАЗ-69. Так же были «эвакуированы» ГАЗ-51, ГАЗ-63 и автобусы ПАЗ-651. Все так же по большей части были битыми. Там же были обнаружены запчасти и запасные моторы.

С «прибывшей» техникой Ави долго не заморачивался. Несколько ГАЗ-69 были модернизированы внутри, перекрашены, на двери нанесен «имперский» флаг в центре которого двуглавый герб России. Пять автомобилей отправляли в Чудово, два Иван Федоровичу Яровому и три про запас. Из которых один как бы для руководителя Северной дирекции П. П. Мельникова.

Первый же пробный выезд прибывшего в Чудово автомобиля закончился конфузом. Почти ничего не проехали, зато успели пробить два ската. Большое количество подковных гвоздей и скобок чуть не поставило точку на всей зарождающейся автомобильной промышленности.

— Для сбора гвоздей, скоб и прочего металлолома нужно создать машину с электромагнитом и периодически на ней кататься, — говорил Валерий.

— Будет ли выгодно такое «катание»? — усомнился Александр Николаевич.

— Будет, — Говоров младший ответил с какой то твердой уверенностью, — в начале автомобильного бума схожее изобретение ездило по дорогам. Так оно собирало до 10 кг металлолома на 100 км пути. Опять же учебная езда и обучение водителей, — улыбнулся и добавил, — совмещаем полезное и нужное.

— Я спрашиваю — выгодна ль будет такая машина, а ты мне…

— Я же и говорю, до 2 тонн металлолома плюс обученный водитель. К стати цена метала нынче высокая, так что прибыль гарантирована. Но имеется и вторая сторона, — продолжал интригу Валерий, — почти уверен, что автомобиль захотят приобрести многие, потому будут оплачивать учебную езду.

Специальный автомобиль Ави делать не стал. К обычному сделали прицепную электромагнитную «борону» которую тот тащил за собой. Колеса только поставили гусматовые, скорость то «уборки» была небольшой.

О появлении в городе нового вида транспорта руководитель Северной дистанции Павел Петрович Мельников узнал в тот же день, а еще через некоторое время ему сообщили, что в городе появилась самодвижущаяся коляска, которая собирает гвозди. Весь этот транспорт гаражируется на дворе Ивана Федоровича Ярового. Взглянуть на эдакое чудо, «паровоз движущейся без рельс» П. П. Мельникову захотелось лично, потому в один из дней к дому в коем проживал Яровой подкатила коляска. Иван Федорович Яровой, по «своим каналам» был заранее осведомлен о визите потому посчитал целесообразным осведомить и Александра Николаевича.

Потому при входе господина Мельникова встречали отец и сын Говоровы, а так же Иван Федорович Яровой:

— Я собственно по какому делу, — говорил Павел Петрович, — у нас возникли некоторые проблемы с финансированием, потому прошу небольшой денежной отсрочки в оплате за паровозы большой мощности… — ну и дальше в этом же духе, в общем явно лил воду. Мельников не был в курсе личного знакомства Валерий Александровича с наследником престола и высокой осведомленности оппонентов.

— Да-с дело действительно не важное, — картинно соглашался со сказанным Александр Николаевич Говоров. Он точно знал, что всего лишь произошла небольшая задержка по финансовой части, поскольку оплатили заказ Александровскому чугунолитейному заводу и просто никто не ожидал, что Говоров столь быстро поставит, в достаточно большом количестве — 12 штук, заказанные ему паровозы.

— Валерий Александрович, мы, — при этом Говоров старший кивнул в сторону Мельникова, — с Павел Петровичем нуждаемся в твоей помощи.

— С Его Высочеством, наследником престола Александром Николаевичем я буду иметь встречу не ранее чем после завтра, — и как бы поясняя тему встречи, — будем передавать заказанные транспортные средства. Полагаю у меня появится возможность затронуть и данную тему, — так же артистично, не улыбаясь подыграл Валерий, — непосредственно касающуюся семьи.

Было заметно, что от услышанного Мельников слегка напрягся и даже смутился, но все же:

— Меня уведомили, что у Вас появился небольшой паровоз который умеет двигаться по дороге совершенно без рельс, — как бы между прочим подходил к главной цели своего визита руководитель Северной дирекции, — хотелось бы знаете, полюбопытствовать…

— Хм. Прошу-с, — указал направление Валерий, — проследовать.

Увиденные автомобили Павел Петрович осматривал с интересом. Каждый из них несколько раз обошёл вокруг, посидел на месте водителя, пассажира, отметил удобство сидений, постучал по броне броневика, в общем ему понравилось.

— Александр Николаевич, скажите, а не желаете ль Вы продавать и вот эти автомобили?

— На данный момент то что Вы ведете единичные экземпляры собранные исключительно по заказу Наследника престола, — специально неуверенно, давая понять, что продавать будут, но чуть попозже, дабы Император смог в полной мере ощутить свое величие, а уж потом и остальным будет позволено заиметь транспорт «как у Императора Всея Руси».

* * *

Император Николай I Павлович с семьей летние месяцы любил проводить в Петергофе. При нем город расширился, были сооружены роскошные дачи, кавалерийские и фрейлинские домики. Были построена почтовая и телеграфная станции, городской госпиталь и шоссейные дороги. Достаточно часто там же проводили праздники, гуляния и прочие торжественные события. После ужина гости садились в кареты и катались по паркам, любуясь световой иллюминацией — горело множество ламп расставленных в удивительной последовательности и прекрасными фонтанами отражающими свет. В Нижнем парке устраивались маскарады…

Смотрины автомобильной техники было решено провести в Петергофе на месте кадетского лагеря между Разводной улицей и Английским парком.

Само появление в городе колонны автомобилей вызвало необычайный интерес.

Первым ехал достаточно грозный броневик с включенными мигалками. С громкоговорителя звучало:

— Дорогу, дорогу Императорскому кортежу! — хоть улицы были почти пустынны, гул множества автомобилей, движущиеся световые эффекты и громко звучащий властный голос ненавязчиво создавали дополнительную рекламу и негласно указывали место куда все это направляется, как бы приглашая всех желающих посетить, осмотреть и оценить.

За броневиком следовал шикарный лимузин белого цвета на радиаторе которого была бело-красно-синяя лейбла с надписью «Великая Россия», по бокам же развивались маленькие имперские флажки — это был «замаскированный» «Хорьх», за ним шли три ГАЗ-69 и две «Буханки», замыкал процессию второй броневик. Автомобильная колонна беспрепятственно въехала на территорию кадетского лагеря и хоть дежурные и караульная службы были заранее предупреждены… Машины, по отработанному ещё в Андрейках сценарию быстро и аккуратно выстроились в ряд, водители встали у своих машин. Штабс-капитан Говоров, при параде и с нелюбимой им шашкой шёл вдоль строя принимая схожие рапорта, в которых менялось только фамилия водителя:

— Водитель Соломин! Марш закончен! Машина исправна, замечаний не имею!

— Водитель…, — и так дальше.

В это время к ним стали подтягиваться особо любопытные преподаватели-офицеры и воспитанники военно-учебных заведений с совершенно не скрываемым интересом рассматривая прибывших, вернее не столько людей сколько технику. Особой популярностью закономерно пользовались броневики. Возле обоих собралось достаточно много народу. Сначала говорили между собой, потом начали интересоваться, спрашивать и расспрашивать у водителей. Среди преподавателей-офицеров оказались и «знакомцы» которые присутствовали на выступлении Валерий Александровича при аттестации на офицерское звание:

— Валерий Александрович, — радостно улыбаясь заговорил к нему майор, а фиг его знает как его звать, да лицо смутно знакомо, — Я так и заподозрил, что окромя Вас никто данное представление, — при этом он окинул взглядом прибывших людей и технику, — устроить не смог, — и более тихо добавил, — да еще здесь, в Петергофе.

— На данное действие имеется соответствующее указание Наследника престола, утвержденное Его Императорским Величеством, — ответил Валерий мимолетно приложив руку к козырьку и тут же её убрав, отвечая на рукопожатие майора, при этом более тихо, чтобы не слышали другие, — простите запамятовал Ваше Имя Отчество…

— Аха ха ха ха. Бойкович Алексей Евгеньевич, — тут же негромко представился он и продолжил, — Милейший Валерий Александрович, Вы меня и не могли запомнить. К Вам, после «выступления» или говоря точнее «аттестации» подступиться простому майору было совершенно невозможно, — сделал паузу и продолжил, — А Вы уже штабс-капитан.

— Это всего лишь признание былых заслуг.

— Поговаривают у Вас уже имеются и иные заслуги, — заговорчески подмигнув продолжил майор.

— Ну в общем то кое что произошло, — Валерий просто не знал, что из произошедшего можно говорить, а о чем следует умолчать.

— Ну, не скромничайте. После возвращения Цесаревича с Тифлиса здесь, в Петергофе по особым чертежам был изготовлен тир где Наследник престола довольно часто упражняется в стрельбе из скорострельного оружия. Да и Император иногда знаете ль балуется…

Дальнейший их разговор был прерван появлением Сазонова Никанора Сергеевича… уже не полковника, а генерал-майора…

— Здравия желаю Ваше Превосходительство Никанор Сергеевич, — выпялив грудь бодро произнес Валерий прикладывая руку к козырьку, — поздравляю с…, - договорить он не успел, Сазонов начал махать ладонью, как бы говоря «достаточно», а потом просто протянул руку для рукопожатия.

— Здравствуйте Валерий Александрович, — радостно произнес он и тут же, — Его Сиятельство князь Александр Иванович Чернышев (военный министр) давеча повысил Вас в чине за Кавказские события. Так вот на «смотринах» надлежит быть при новых эполетах в чине капитана.

— А у-у, — растерялся Говоров младший, — так точно, буду!

— Вы их сильно не это, — вдруг заговорчески продолжил Сазонов, Валерию подумалось, что Сазонов хочет сказать «не сильно их празднуй», в смысле «не напивайся», но тот стал говорить совершенно об ином, — мне стало доподлинно извечно, что Его Императорское Высочество наследника-цесаревич Александр Николаевич имеет желание присвоить Вам очередной чин майора и произойдет это как бы здесь и сегодня.

— Понял. Кого еще повысили?

— Многих. После нашего, — при этом на слове «нашего» он сделал ударение, — посещения Кавказа на Черноморской линии горцы массово переходят в православие и повиновение, — при этом хитренько так подмигнул и продолжил, — Бояров стал генерал-полковником. Твоих этих, что показывали — всех.

— Фон Вессель, Бранкович?

— Нет. Этих нет, не заслужили.

Валерий понимающе покивал головой. Сазонов же сделал паузу, обернулся проверяя, что их никто не слышит и продолжил:

— Император заинтересовался винтовкой и пистолем кои Ваш отец подарил наследнику-цесаревичу. Я предупреждал его, что надо бы подготовить еще несколько экземпляров, — посмотрел на Валерия и замолчал, ожидая его ответа.

— Да. Отец передал несколько винтовок и пистолетов, а так же для них некоторое количество патронов.

Извещение явно успокоило старого вояку Сазонова, он облегчённо вздохнул, похлопал Валерия по плечу:

— Вот и хорошо, — лишь после этого он как бы только увидел ряды автомобилей, отчего то протер переносицу, — теперь ознакомь меня с этими машинами, — и сам первым пошёл вдоль ряда, — надеюсь Вы подготовили автомобиль и для военного министерства? — как то уж очень подленько то ли спросил, то ли утверждал.

— Так точно Ваше Превосходительство, но нынче всё, что Вы лицезрите подготовлено для Императорского двора. Автомобили предназначенные для военного министерства…, а сколько их должно быть?

Сазонов на этот вопрос и сам не мог дать ответ, но на всякий случай произнес:

— Сколько бы не было, все оплатим.

— Ясно, тогда не менее трех, — продолжил Валерий, — и будут они вот такими, — при этом указал на ГАЗ-69. Все будет точно таким же, но снизу на двери, полукругом надпись «Военное Министерство».

— А почему не вот такие, — он указал на «Хорьх»?

— Такие не могу-с, — и честно посмотрел в глаза генерала, — это эксклюзивно, лично для Императора. Исключительно с Его позволения.

— Угу. Так и это ничего, хороши, — сразу переключился он, открыл дверцу, заглянул, лично проверил пассажирское сидение.

— Никанор Сергеевич, — тихонько позвал его Валерий, когда же тот повернул в его сторону голову, — это место для адъютанта, место Его Сиятельства князя Александра Ивановича Чернышева — сзади. Там просторней и более удобно.

Смотр. С одной стороны выстроились воспитанники военно-учебных заведений, с другой же стороны были ряды техники. Император Николай I со свитой сначала обошёл ряды воспитанников поприветствовав их, поговорил с офицерами и лишь после этого направился к автомобилям. Осмотр начал с «Хорьха», загадочно улыбнулся при осмотре лейбы с надписью «Великая Россия». Отметил удобство сидений, показался в открытом люке, постучал по броне броневика, заглянул в «Буханку» и ГАЗ-69. Задавал много вопросов, на которые Валерий Александрович, не переставая комментировать каждый экземпляр техники, кратко отвечал:

— Перед Вами автомобиль «Великая Россия». Данное творение создано исключительно для Императора, дабы всем величие державы демонстрировать. Удобные сидения, открывающийся люк…

— Валерий Александрович, — промолвил Его Величество, — почему люк, не проще ль откидную крышу?

— Откидная крыша имеет свои недостатки. Летом — недостаточная защита при непогоде, пыль, солнце бьющее в глаза и большая вероятность потерять головной убор.

— Этот Ваш автомобиль так быстро передвигается?

— В среднем со скоростью всадника, — почтенно отвечал Говоров младший, — но при необходимости может и гораздо быстрее. При чем ежели лошадь быстрый темп движения долго не выдержит, то мотор железо безмолвное. Ему усталость нипочем.

— А много ль он потребляет…, - здесь он замялся, — На 100 верст 30 литров. В денежном соотношении — не более лошади. Но опять же имеются преимущества и недостатки.

Император внимательно посмотрел сначала на автомобиль, он ему явно нравился, потом на капитана Говорова.

— Лошадь надобно кормить ежедневно в независимость будут ли на ней сегодня ездить, к тому же на карету их нужно несколько, не менее двух. Автомобиль же нужно заправлять по мере необходимости. Другими словами когда нужно ехать — заправил, в остальное время он просто стоит.

— Даже так, — улыбнулся Николай I.

— Но имеются и недостатки. Автомобиль проедет ровно столько, на сколько будет у него горючего. Если для лошади, при длительной поездке сено и овес закупается по пути следования, то автомобильное топливо на нынешнее время доступно не везде. Потому временно, до организации пунктов заправки расстояние проезда ограничено.

— И каким расстояние ограничено?

— Чуть более 300 верст.

— Более 300 верст? — удивленно переспросил Император, — это достаточно много.

— Простите Ваше Величество, я не совсем точно назвал цифру. 300 верст это туда и обратно. Другими словами 150 верст в одну сторону. Но при наличии с собой запаса горючего расстояние увеличивается и становится безграничным. Это если на реках найдутся паромы соответственной грузоподъёмности.

Услышав последнюю фразу Император Николай I сначала улыбнулся, как бы говоря «найдутся», но потом сделав серьезный вид и понимающе кивнул.

— А если мне понадобится посетить, — он задумался подбирая подходящий населенный пункт, — Варшаву.

— Простите Ваше Величество, я не знаю каково расстояние до Варшавы…

Кто то шустрый из свиты тут же подсказал:

— 1300 верст.

Вся свита толпилась за Императором, при этом умудряясь не мешать.

— Автомобиль по нынешним дорогам, — так и хотелось сказать бездорожью, — за час проезжает до 40-ка верст. Получается если выехать завтра с утра, тогда послезавтра к вечеру будете на месте.

Император понимающе покивал головой и чему то своему улыбнулся.

Перешли к броневикам:

— Бронеавтомобиль предназначен для сопровождения и защиты Высочайшей особы. Для этого имеется пуленепробиваемая броня и скорострельный пулемет.

— Насколько скорострелен? — тут же задал вопрос Император.

— 600 выстрелов в минуту Ваше Величество, — ответил Валерий и тут же отметил сильно округлившиеся глаза офицеров свиты и тихое обсуждения. Император же никаких эмоций не проявил.

Потом был парад. Сначала прошла «пехота», за ними проехала техника и лишь потом было награждение. За неоценимый вклад, выдающиеся результаты и прочее прочее… Валерий Александровича отметили очередным чином — майор, а вот не присутствовавшего на всем этом мероприятии Александра Николаевича Говорова одарили земельным наделом с присвоением титула «Граф». Валерий Александрович естественно так же стал графом, попутно осознавая, что денежный расчет за предоставленные автомобили как минимум откладывается на неопределенный срок или списывается совершенно. В ответ граф Говоров младший преподнес в дар Его Императорскому Величеству наручные часы, доведению «до ума» винтовку СВТ-40 (Светка) и пистолет ВИС-35.

* * *

Игнат Всеволодович Репнин. Мужчина чуть за 50. Дядя Игнат, так называли его в гараже, был водителем с огромным стажем. Он водил еще первые АМО, потом его перевели на ГАЗ-А нынче же управлял ЗиС-6. Война нагрянула внезапно. Её никто не звал, не ожидал и никому она была не нужна. 22 июня Игнат Всеволодович был дома, когда вбежала вся белая невестка Нина и тихо, как будто бы чего то боясь, но в то же время достаточно громко, чтобы услышали произнесла:

— Война, война началась, — и заплакала.

В городе появились первые беженцы на гружёных телегах, но все больше пешком с котомками, узелками, чемоданами, козами и коровами. По мере приближения фронта количество беженцев увеличивалось. Вскорости мобилизовали сына Антошу, соседа, товарищей по работе. По мере убытия мужчин на фронт у них в автопарке появились первые женщины-водители.

Чего они только не возил с начала войны. Щебень и песок, горючее и продукты, полевые кухни и орудия ПВО. Больше всего Игнат не любил когда его отправляли за ранеными. По большей части искалеченные молодые ребята. Некоторые умирали по дороге, их вместе с живыми везли до госпиталя и только потом хоронили. Он все время боялся увидеть среди них своего Антошу… Им бы жить да жить, а тут такое… зрелище не для слабонервных. Даже трупы вывозить было как то легче, не такой сильный моральный стресс. С приближением фронта к Ленинграду стали появляться немецкие самолеты охотники за автотранспортом. Им было все равно какая машина военная или гражданская с боеприпасами или санитарная они их бомбили и расстреливали. Дядя Игнат уже немного наловчился и несколько раз даже успел увильнуть… Да он понимал, что везение это скорее случайность чем закономерность, но что он мог поделать, у него даже винтовки не было.

В этот раз командировку ему и еще нескольким с их гаража выписали в Волхов. Достаточно далеко как по нынешним меркам, чуть более 100 км. Все бы было ничего, но немецкие самолёты которые охотились даже за единичными машинами, а здесь целая колонна. Добровольцев на этот рейс не нашлось. Перевозить нужно было людей. На месте сбора — толпа народу, около 50 машин и четыре мотоцикла. Погрузились, выдвинулись в сторону Разметелово потом в лесок. С основной дороги свернули на просёлочную, чуток проехали и выехали почти у Волхова. У железнодорожного вокзала высадили людей и поехали под погрузку. Выехали с Волхова, свернули в лес на просёлочную дорогу. Там оказался какой то армейский склад. Пока грузились — водители собрались на перекур. По большей части это были мужчины за пятьдесят, но были и водители-женщины:

— Заметили как быстро мы к Волхову добрались? — начал говорить один.

— Вот и мне так показалось, — подтвердил другой, — я на Волхов достаточно часто ездил, но чтобы гружёный и за час, — удивлялся он.

— Никак какая армейская тайная тропа…

Подошёл НКВДешник:

— Товарищи водители. Всем необходимо подписать бумаги «о неразглашении», — и хитро так улыбнулся.

После подписания бумаг каждому из них выдали по небольшой сетке с картошкой, три пакета с кашей быстрого приготовления и по пачке американских сигарет. Выдававший НКВДешник говорил, что это:

— За «особые условия»…

— Ого паёк какой странный, а курево чего такое?

— Это помощь сражающемуся Ленинграду от американских товарищей, — сухо разъяснял НКВДешник.

В чем заключались особые условия дядя Игнат так и не понял, а между собой водители решили, что продовольственный паек им выдали, чтобы уж точно ничего никому не рассказывали. Так же пропали вопросы несоответствия расстояния и времени в пути.

Машины загружали ящиками так же с иностранными этикетками. Вопросов водилы уже не задавали, сами догадались, что это «помощь от американских товарищей». Назад возвращались тем же путем. Чуть не доезжая к Разметелово показались немецкие самолеты.

— С лева на 10 часов четыре «стервятника». Работают вторая и третья пары. Мотоциклисты — на подстраховке. Начинаем, — Разговаривали по рации… все это дядя Игнат слышал, два сопрождающих сидели в кабине его машины:

— Мы в деле, — вдруг сказал один из них, — Стоп машина, — это он скомандовал водителю. Мог бы и не говорить колона и так остановилась. Сопровождающие выскочили, достали с кузова трубы метра по два, забросили их на плечо, разбежались в разные стороны. Дядя Игнат даже не успел покинуть кабину когда:

— Шии-и-ии, — пошла одна ракета, потом снова, — Шии-и-ии пошла другая.

— Не уж то попадут, — еще успел подумать он, а первый вражеский самолет уже разлетелся в дребезги, за ним и второй. Третий и четвертых как бы начали разворачиваться, чтобы убежать и это им почти удалось, но ракеты выпущенные другими «сопровождающими» их необычайно быстро догнали. Дядя Игнат точно видел, что оба самолета увернулись и ушли с линии огня. Ракеты как бы должны были пролететь мимо, но те уже в воздухе изменили направление и влепили точно в цель. Разница была лишь в том, что первые два самолета были сбиты в нос, а вторые в хвост. Мотоциклисты тут же поехали проверять обломки, а колона продолжила путь.

— Ловко в немцев попали, — говорил дядя Игнат, когда колона вновь начала движение.

— Так Фрол у нас Ворошиловский стрелок, — то ли вправду, то ли пошутил один из сопровождающих.

— Ты ведь тоже попал, — утвердительно произнес дядя Игнат.

— Он тоже Ворошиловский стрелок, — со смешком за него ответил тот, кого назвали Фролом.

На следующий день, когда выписывали путевки дядя Игнат сам напросился в Волхов предварительно узнав, что «заказчики» те которые были вчера. Позже оказалось уже на сборном пункте, что вся их вчерашняя колонна собралась в том же составе. Всё повторилось и быстрый приезд и погрузка, и паёк им выдали такой же. Отличие было лишь в том, что на этот раз несколько машин везли дрова и не было немецких самолётов. НКВДешники поговаривали, что до зимы блокаду не снимут, а топить чем то нужно. Дрова в виде чурок лежали кучей на этом же «секретном армейском складе» и водителям разрешили набрать немного себе… никто это «немного» не проверял, потому набирали все кто сколько смог. И еще в этот раз их всех на «секретной базе» под Волховом заправили «под завязку» и бензин был хорошим. В дальнейшем их колона еще немного подросла. Назад уже целенаправленно везли дрова, уголь, буржуйки. Немцы попытались еще раз совершить авианалет на их колонну на этот раз всего лишь двумя самолетами. Результат был таким же как и первый раз, стреляли только другие «сопровождающие». Так они ездили до 6 сентября, потом немцы захватили Шлиссельбург.

* * *

Комиссару 3-го ранга Кубаткину звонил Лаврентий Павлович Берия:

— Петр Николаевич. Американские товарищи прислали помощь для сражающегося Ленинграда. Ты меня слышишь?

— Да. Слышу, — четко ответил тот.

— Поступать она будет с Волхова, а возить ее направлена группа товарища Пронина. Окажи ему максимальное содействие. Выдели людей в помощь пусть все грамотно организуют. Свяжись с Волховом и предупреди, что эвакуированных людей нужно в глубь страны отправлять. Пусть там твои люди все организуют. Машин у Пронина недостаточно, позаботься и выдели штук 20–30 от Ленинграда. Заправлять их будут. Организуешь распределения поступающей помощи по предприятиям. В первую очередь выпускающим оборонную продукцию. Ты понимаешь, что это помощь рабочим, а не дирекции или служащим?

— Да, понимаю.

— Вот и проконтролируешь, — сделал паузу и добавил, — На Ленинградский отдел тебе — 10 тонн продовольствия. Петр Николаевич я на тебя надеюсь. Не подведи меня.

— Лаврентий Павлович если возможно прислать папирос.

— Скажу Пронину, но насколько мне известно у него только американские.

— Да хоть какие.

10 тонн продовольствия как бы много, но разделить на всех работников НКВД и… Курево прислали американское, несколько ящиков. Упаковка хорошая да этикетка яркая. Молодежи понравилось, а вот старики жаловались, что слабый табачок в заграницах. Но суть была в другом. Весь мир знает их проблемы, помощь даже вон с далекой америки прислали.

Глава 12

Василий Васильевич Чкалов. Образованный молодой человек 23 лет еще не нашедший свое место в обществе. В детстве он на равных играл с крестьянскими мальчишками, все казалось простым и понятном. Потом стало приходить осознание, что он не совсем такой, а потом и общее чувство непонятливости и неопределенности. Он никак не мог причислить себя к тому или иному сословию. Из-за чего не знал как себя вести, как ответить на заданный вопрос. Он даже не знал как ему одеваться. Все решилось без него, быстро и скоротечно. После смерти отца мама, Степанида Трофимовна Чкалова истинными наследниками была временно оставлена управляющей, до продажи имения. Потом прошёл слух, что сосед Говоров уже дал задаток, дальше выяснилось, что Говоровы уже купили все имение Мартыновских. Мама сильно переживала, вечерами плакала. Она боялась, что в её услугах новый, достаточно успешный и богатый сосед к которому приезжал Сам Наследник Российского Престола, не будет нуждаться. Приезда Александра Николаевича Говорова мать сильно опасалась хотя и понимала, что это должно произойти. Когда Говоров прибыл они достаточно долго беседовали в доме. Говоров уехал, мама так и осталась управляющей имением, а вот у него и у сестры — Марии Васильевны Чкаловой в жизни случился крутой поворот, их отправили на учебу в Андрейки. Машу — на лекаря, а с ним занимался здоровенный казак Андрей Клебанюк. Он учил его быть артиллеристом. Потом его перевели в подчинении начальника ремонтных мастерских шустрого еврея Ави, который как бы должен был обучать его летному делу, на практике же получалось изучение самолета на земле, в цеху и совсем чуть чуть в небе. У Ави он узнал из чего состоит автомобиль, мотоцикл и самолет. На всем этом он даже немного ездил и летал. Потом откуда то, поговаривали что вернулся из Франции, прибыл Сергей Ефимович Петлицкий. Тот уж точно был летчиком и обучал Василия летному делу основательно. Как то совершенно незаметно Петлицкий и мама стали жить вместе. Сестра Маша была определённа на учебу по медицинской части и в достаточно короткий срок стала популярным лекарем. Сначала у крестьян их деревни, потом всех бывших Мартыновских, а позже к ней на прием стали приезжать все больные и травмированные отовсюду. В дни приема, с утра выстраивались в здоровенную очередь, некоторые даже ночевали по несколько дней в деревне. Шустрые крестьяне стали принимать приезжих на ночь сначала на сеновал, а потом в специально построенные строения. А еще за Машей стал ухаживать Матвей Иванович Бауманов.

Неожиданно Василий, в качестве смотрителя был назначен следить за подготовкой автомобилей которые надлежит отправить в Императорский гараж:

— Василий Васильевич, — вызвав его говорил молодой барин Говоров — «товарищ командир» как его здесь все называют. Так же, при разговоре присутствовал Клебанюк, Ави и Петлицкий, — Вы уже достаточно взрослый молодой человек, потому было принято решение, — Говоров посмотрел на присутствующих, как бы указывая кем конкретно принято решение, — направить Вас старшим смотрителем за автомобилями и авиацией в Императорский автопарк.

Василий стоял вытянувшись в струнку. Внешне он был спокоен, но внутри… О таком повороте судьбы он даже не смел мечтать. Говоров же продолжал:

— Но уровень Вашей профессиональной подготовки, на настоящий момент не соответствует предъявляемым требованиям, — и как бы подтверждая сказанное обернувшись к Петлицкому спросил, — Сергей Ефимович, как у Василия Чкалова с летной подготовкой?

Петлицкий не ожидавший вопроса чуть подумав ответил:

— Летает он для своих часов налета нормально, а вот штурманская подготовка пока слабовато. Так же совершенно отсутствует практика полетов в сложных условиях и в ночное время, — четко, по военному отрапортовал Петлицкий.

— Ави, а по твоей части?

— Мотоцикл водит уверено, машину — недостаточно практики вождения.

— Андрей?

— С артиллерийским делом ознакомлен. Общие понятия имеет. Как артиллерист — недоучка.

— Угу, — начал кивать головой Говоров младший, — в общем картина ясна. И как точно выразился Андрей — Василий Васильевич на данный момент «недоучка».

От услышанного Вася Чкалов внутри все опустилось. Он стоял ни живой ни мертвый, Говоров же продолжал:

— За оставшееся время Вам надлежит подтянуть свои знания и умения. В противном случаи не быть Вам главным летчиком-автомобилистом в Императорском гараже.

И оказалось, что все бывшее до этого — ознакомление, а учеба, учеба началась только сейчас.

Его перевели на казарменное положение и теперь он подымался вместе с бойцами спецназа. Утренняя зарядка, завтрак дальше занятие в мастерской с Матвеем Баумановым:

— В ремонте моторов главное знать принцип работы, — поучал Матвей, — все двигатели работают одинаково. Поршень, шатун, маховик, — при этом все показывал и разрешал трогать, — машина не заводится — смотри подачу топлива и искру в свечах.

После обеда он шёл на взлётное полосу к Петлицкому. Тот теорией сильно не заморачивался. С Сергей Ефимовичем они все больше на «Аисте»(Шторьх) летали оттачивали взлет и «мягкую» посадку, штурманскую подготовку, а так же правильность выполнения простейших фигур пилотажа.

— Как учёба Василия Чкалова? — интересовался Говоров старший у Валерий Александровича.

— Слабоват он, но поставить то некого.

— А как летчик? — это к Петлицкому.

— Есть прогресс. Штурманская подготовка еще хромает, но в целом достаточно неплохо.

— Сергей Ефимович, меня интересует готов он или еще нет?

— Можно сказать что готов. В войну (имеется ввиду I-ю Мировую) на фронт приходили с хужими навыками.

— Тогда была война, — Александр Николаевич немного посидели предавшись раздумьям, — Ему императора на самолете возить, а он недоучка, — посмотрел на Петлицкого, — Сергей Ефимович Вы вместе с Васей отправитесь к Яровому в Чудов. Полетаете там, местность поучите, — Петлицкий в знак согласия кивал, — По железнодорожной трассе от Петербурга в Москву Вася должен уметь летать с закрытыми глазами. Покатайте руководителя Северной дистанции Мельникова, свозите его к руководителю Южной дистанции Крафту. Должен же он на ком то тренироваться.

— Минимум неделя.

— Мы не торопимся, время терпит.

— А как быть с Императорскими автомобилями? — интересовался Ави.

— Продолжаем подготовку.

— К завтрашнему утру всё уже будет готово.

— Тогда начинайте переправлять их в Чудово к Иван Федоровичу.

* * *

Офицер оперативного отдела штаба 2 танковой группы Гудериана полковник Ойген Кох докладывал о положении дел. Его внимательно слушали прочие офицеры и лично генерал-полковник Гейнц Вильхельм Гудериан. Он совершенно недавно, 17 июля от личного адьютанта фюрера полковника Шмундта получил «Дубовые листья» и «Рыцарский крест» за стремительное продвижение вверенных ему подразделений (он стал пятым кого удостоили данной награды). Но кроме приятного полковник Шмундт привез уведомление, что Берлинский штаб Верховного командования подкорректировал план наступления. Москва перестала быть главной целью, тогда как Украине отводилось место стать житницей. Произраставшая там пшеница должна была кормить армию, к тому же через Украину открывался путь к бакинской нефти. Его 2-я танковая группа состоящая из пяти танковых и трех мотопехотных дивизии объединённых в состав двух корпусов переподчинялись группе армий «Юг» с наступлением на город Нежин. Как вдруг:

— 10-я танковая дивизия двигаясь в авангарде 46 моторизованного корпуса с ходу заняла Ельню, тем самым окончательно завершив окружение 28 армии русских под командованием генерал-лейтенанта В. Я. Качалова, — указал указкой полковник Ойген Кох куда продвинулись и где окружили, — Дальнейшее продвижение на Спас-Деменск было затруднено ожесточенным сопротивлением противника, а так же ввиду недостаточного количества боеприпасов и значительных потерь как в технике так и в живой силе, — сделал небольшую паузу и продолжил, — Здесь нам противостоит 24 армия русских под командованием генерал-майора Ракунина К. И. Поскольку боестолкновения приняли позиционный характер моторизованные части было решено отвести на до комплектацию и пополнение. Их место должны были занять подходящие пехотные подразделения, — полковник Ойген Кох вновь сделал небольшую паузу давая всем осознать сказанное, — но пехотные полки, так же как и тылы отстали, снабжение часто прерывалось… Ракунин же подтянул резервы и после сильного артиллерийского налета наши оборонительные позиции были прорваны. Тут же в прорыв он ввел мотопехотный полк усиленный двумя танковыми батальонами и дивизионом артиллерии. Встречная, поспешно подготовленная нами танковая атака успеха не принесла, — полковник сделал паузу решая говорить ли, что после этой атаки ни один танк назад не вернулся, но решил не усугублять положение и об этом промолчал, — В результате были окружены части находящиеся в Ельне. Противник тут же повел свое дальнейшее наступление на Починок тем самым разблокировав окружённые войска.

— Где радиоперехват, воздушная разведка?! Где артиллерия, где танковые соединения, авиация?! Почему был допущен прорыв?! Как Вы могли допустить это?! — Генерал-полковник Гудериан был на взводе… немного успокоившись, нервно протерев лоб ладонью, уже более тихим голосом спросил, — каковы потери?

— В двух дивизиях в строю осталось меньше трети, утеряна почти вся гаубичная и противотанковая артиллерия, множество автомобилей и гужевого транспорта. От 10-той танковой дивизии осталось меньше четверти личного состава и ни одного исправного танка.

— Как так могло произойти?

— Части этой дивизии ранее были потрепаны в боях. Их вывели на отдых, ремонт и до комплектацию.

— И что же?

— Спешно подняли по тревоге и направили закрыть прорванную брешь. В момент передвижения части 10-той танковой попали в хорошо организованные и заранее приготовленные засады. При чем атаке подверглись все колонны, некоторые дважды, — здесь он заметил изменившееся лицо генерала и решил поспешно закончить, — Продвижение русских было остановлено.

Гейнц Гудериан, хоть внешне как бы казался спокойным внутри — пылал. Он всего два дня был в командировке в Берлине куда летал по собственной инициативе по вопросу смены направления главного удара и его переподчинении группе армий «Юг» с походом на Киев. Он считал, что ему нужно остаться в подчинении группы армий «Центр» и продолжать наступление на Москву. К тому же у Гейнца была репутация своенравного и плохо управляемого офицера. Во «французскую компанию» Эвальд фон Клейст даже отстранил его от командованием корпусом за неподчинение приказам. И хоть номинально в данной ситуации он ничего не нарушил «доброжелатели», которые завидуют его удаче и пытаются воспрепятствовать карьере его генерал-полковника Гейнца Вильхельма Гудериана, всегда будут рады подставить подножку и втоптать в грязь. Здесь же утеря стратегически важного города и большие потери. Их никак не скрыть.

— Потери в пехотных полках мне понятны, — продолжал он, — но куда подевалось такое количество артиллерии?

— Русские диверсанты целенаправленно нападали на артиллерийские колонны. Они как бы знали наперед куда они двигаются.

— Шпионы! У Вас под носом работают предатели и русские шпионы, а вы наивно думаете, что все это случайность! — что он еще мог сказать? Да у него еще осталось 4 танковых и одна мотопехотная дивизия, все достаточно потрёпанные в боях сил для окружения киевской группировки русских как бы достаточно или уже не достаточно?

* * *

Второй секретарем ЦК компартии Белоруссии Михаил Васильевич Кулагин перед самой войной, 21 июня 1941 года был назначен первым секретарем обкома партии Новосибирска. Направили его туда для организации лучшей работы, поскольку местные кадры проявляли излишнее благодушие, нежелание менять привычный образ мышления и стиль работы. Другими словами нужно было наладить эффективную работу после волны арестов «врагов народа»… С начала войны в Новосибирской области именно он притворял в жизнь лозунг «Все для фронта, все для победы». В его прямую обязанность входило прием, запуск и налаживание работы эвакуированных предприятий по скорейшему выпуску необходимой фронту продукции.

— Михаил Васильевич, — промолвила взволнованным голосом секретарь, — звонили с Москвы.

— Что хотели? — уставшим голосом переспросил Кулагин.

— Звонили по правительственной связи. Предупредили, что бы Вы были на месте, Вам перезвонят.

— Столько работы и оставаться на месте, — как бы сам себе, но чтобы слышала и секретарь проговорил Кулагин.

Прозвонили ему достаточно быстро как для Москвы, через пол часа:

— Михаил Васильевич, — ласково сказал голос из трубки, — с Вами будет говорить товарищ Берия.

После того как Кулагин услышал кто с ним желает говорить усталость ушла сама собой, пришла собранность, тревога и легкое беспокойство…

— Товарищ Кулагин, — бодро сказала трубка узнаваемым акцентом и не дождавшись ответа продолжила, — Берия на связи.

— Я Вас слушаю товарищ нарком…, при этом Михаил Васильевич поднялся с кресла и дальше слушал Лаврентий Павловича стоя.

— Хорошо, что слушаешь, — небольшая пауза, — записывай.

— К тебе должны прибыть люди и оборудование с Ленинградского электровакуумного завода Љ211 «Светлана». Ещё к тебе эвакуировали сотрудников Московского электролампового завода. Выдели им помещение.

— Лаврентий Павлович, — слегка волнуясь произнес Кулагин, сам же подумал «и этот туда же», — в Новосибирск эвакуировали около 50 предприятий, с помещениями очень туго…, - он бы сказал и еще, но его перебили.

— У тебя на окраине имеется недостроенное здание сельхозинститута, — непонятно то ли спросил, то ли утверждал, а может и приказывал.

— Да имеется.

— Проведи туда свет и помоги обустроиться, — достаточно жестко произнес Лаврентий Павлович, — Постановление ГКО об образовании завода Љ617 тебе будет, — и более жёстко добавил, — В конце сентября, начале октября стране и фронту нужна их продукция.

После долгих скитаний эвакуированное оборудование с Ленинградского электровакуумного завода Љ211 «Светлана», а так же сопровождающие его «беженцы» прибыли в Новосибирск, где им сразу же выделили помещение… на окраине города недостроенное строение сельхозинститута. На третий день к ним явился товарищ Пронин, отыскал мастер участка Авдеева Валентина Николаевича и вручил ему документацию по стержневой лампе.

— Валентин Николаевич, — говорил мужчина представившийся как товарищ Пронин, — Вы должны все это, — он указал пальцем на папки с документацией по стержневой лампе, — предоставить как разработку коллектива завода. Данное изобретение полностью отвечает самым высоким требованиям военных. От себя могу добавить, — сделал паузу, как бы решая говорить или нет, — коллектив разработчиков погиб. Вы должны сделать все, чтобы их дело осталось жить. Непосредственным руководителем работ по данной теме назначаетесь Вы.

— Почему я?

— Не задавайте вопросов на которые я не могу ответить. Хотя отвечу. Это решал не я, — и указал пальцем в потолок, как бы говоря, решение принималось выше.

Авдеев вздохнув, всем видом давая понять, если ему поручено, он будет исполнять.

— С подачей заявления о изобретение не затягивайте. Подберите коллектив «разработчиков» и… Надеюсь мне ненужно Вам говорить, что в коллектив должны войти люди которые смогут в дальнейшем улучшить данное изделие. В противном случаи…

— Да да я все понял, но мне нужно хотя бы проверить расчеты, провести хоть какие лабораторные исследования, а это в нынешних условиях…

— По поводу расчетов, — при этом товарищ Пронин обернулся и в сторону двери достаточно громко произнес, — Иволгин, — дверь открылась, вошёл боец в форме НКВД, внес картонную коробку молча поставил её на стол и вышел.

Пронин тут же её вскрыл, вынул небольшой прибор с множеством кнопок, при этом как бы между прочим пояснил:

— Это электрический прибор для убыстрения расчетов. Называется калькулятор, а это инструкция к нему на русском языке, — из той же коробки были вынуты два других прибора, — это портативный осциллограф и тестер. Все это Вам понадобится.

Валентин Николаевич изумленно ознакамливался с подарками. В коробке были продемонстрированные ранее приборы по несколько штук каждого. Не очень то и много, но они были и еще какие. Пока Авдеев был занят рассмотрим и осознанием свалившейся на его голову ответственности товарищ Пронин засобирался и уже выходя произнес:

— Недостающее оборудование Вы получите в ближайшие дни.

На следующий день прибыли грузовики доставившие недостающее оборудование. Старший колонны отыскал Авдеева, отыскал… Валентин Николаевич завидев машины сам устремился к ним. По накладной ему передали все то, что привезли, а так же документацию по сборке и наладке и цветные фотографии на которых было изображено что, как и в какой последовательности нужно монтировать. Так же этой же колонной были доставлены три металлических домика, которые тут же установили буквой «П» на бетонные блоки.

— А это что? — поинтересовался Авдеев у старшего по колонне.

— Лаборатория, — ответил, как отмахнулся старший колонны, — Товарищ Пронин сказал, что нужно доставить, остальное Вы сами знаете.

Доставленная лаборатория, при неимении совершенно никаких подготовленных помещений была очень к стати. В этот же день, по убытию колонны «поставщиков» в ней собрался коллектив «разработчиков». Ознакомился со «своим» изобретением, оценил подарки «от товарища Пронина» и уже через неделю отправили документы на стержневую радиолампу, а так же уже готовые схемы различных, более надежных и защищенных военных радиостанций уменьшенных габаритов и повышенной мощности. Эти схемы нашлись среди переданных им товарищем Прониным документов.

* * *

Дарованные земли, так же как и титул оказались для Александра Николаевича Говорова совершеннейшей неожиданностью.

— Степанида Трофимовна Чкалова, — говорил Говоров старший, — Вам надлежит отправиться инспектировать дарованные территории, осуществить тщательный осмотр и перепись населения «новых» деревень и хуторов. Так же Вам необходимо привести все в надлежащий вид и навести порядок по нашему образцу. Каждой семье надел земли, высадить лесопосадки, — Степанида Трофимовна слушала молча, лишь по окончании слегка кивнула головой.

— Иван Ивановичу Бауманову — Вам надлежит выделить несколько человек из Канцелярии ГБ для сопровождения и охраны госпожи Чкаловой.

— Александр Николаевич, у меня в штатном расписании…, - вежливо, но настойчиво начал Бауманов.

— Я знаю, — перебил его Говоров, — Считаю будет правильным увеличить штат Канцелярии ГБ, — и уже обращаясь к Елизавете Ефимовной, — Подготовите соответствующие документы. При составлении нового штатного расписания необходимо учесть охрану целлюлозно-бумажного комбината и строящихся цехов.

— Ави. Вам дополнительно выделить транспортные средства, а так же организовать прокладку «двухниточной» дороги к новым населенным пунктам и предусмотреть отдельный автобусный маршрут к целлюлозно-бумажному комбинату. Наладить бесперебойное сообщение с Центральной усадьбой.

— Александр Николаевич, — тут же засуетился Ави, — значит ли это, что я могу привлечь автобусы ПАЗ-651?

— Привлекайте, — согласился Говоров старший, — как с жильем на целлюлозном?

— Все идет согласно утвержденного Вами графика, — тут же отрапортовал Ави, — в поселке уже проложили двухниточную дорогу, весь инженерно-технический персонал и переселенцы подписавшие контракт обеспечен одно, двух или трехконтейнерными домиками к которым проведен свет, вода и канализация.

— Почему так?

— Семьи разные, — это уже ответил Клебанюк, — у кого есть дети получает трехкомнатное жилье, у кого детей нет — двухкомнатное, те у кого нет семьи — общежитие, — и тут же пояснил, — контейнер перегородили на две части, в каждой части проживает три человека.

— Что с семьями переселенцев? — продолжал интересоваться Говоров старший.

— Всех тех кто пожелал переехать уже перевезли.

Посещение целлюлозно-бумажного комбината:

— Строительство идет согласно графику, отставаний нет, есть даже небольшое опережение, — докладывал Станислав Порфирьевич Кондратьев, — материалы поступают вовремя, оборудование уже имеется…

— Что то Вы недоговариваете, — поинтересовался Говоров старший, — это ощущалось в какой то недосказанности в докладе Кондратьева.

— Александр Николаевич, проблема в образованности и квалификации персонала.

— Что не так?

— Большое число неграмотных, — и замотал головой, — В основном это крестьяне из близлежащих деревень, а тех кто прибыл вместе с нами крайне мало, — обречено посмотрел на Говорова, — комбинат мы запустим и продукцию дадим вовремя, но…

— Мы подумаем чем Вам помочь, — промолвил Говоров, — как Вы устроились?

— Вы знаете, — с улыбкой промолвил Кондратьев, — вот как раз по части обустройства у нас все хорошо. К бригадам товарища Ави вопросов не имеем. Жильём обеспечены все.

— Что совершенно никаких вопросов?

— С мебелью туго, — скорее просил, чем жаловался Кондратьев, — еще имеются пожелания в плане досуга.

— Слушаю.

— Дом культуры, стадион…

— Угу. Все решаемо, но не все сразу.

Под стадион выровняли площадку, беговые дорожки выложили из тротуарной плитки. Дом культуры и пристроенный к нему спортзал собрали из контейнеров. Два штуки в высоту три в ширину и четыре в длину. Сверху между ними металлические фермы на которые уложили поликарбонат. Все вышло настолько удачно, что схожие сооружение сделали и в Центральной усадьбе.

* * *

— Как у нас обстоят дела с артиллерией? — интересовался Александр Николаевич у присутствующих на «военном совете» Говорова младшего, Андрея Клебанюка, Алексея Щепицина, Ильи Левченко, Сергей Ефимовича Петлицкого.

— С артиллерией, после рейда под Ельней все в порядке, — отчитывался Клебанюк, — гаубичных орудий около 70 штук, около 20 штук противотанковых. Кроме этого 12 штук 6-и ствольных минометов. Орудия как немецких, так и советских систем.

— Хорошо, — улыбнулся Говоров старший, — а с артиллеристами?

— С подготовленными артиллеристами никак. Кадрированная батарея всего около 20 человек умеющих выполнять обязанности командира орудия, либо наводчика, либо заряжающего. Так же 12 человек связистов умеющих вести корректировку огня.

— Угу, не густо. И как же Вы, господин-товарищ-барин, — медленно, растягивая слова спрашивал Александр Николаевич с ухмылкой глядя на Валерий Александровича, — собираетесь останавливать полчища Гудериана рвущиеся к Киеву?

— Мы собираемся помешать ему переправиться через Десну, — ни чуть не смутившись ответил Валерий, — К тому же и по дороге он здорово наделал ошибок. Даже не знаю какой ду… историк назвал его стратегом. Обыкновенный торопыга с кучей непродуманных, поспешных ходов и уймой ошибок.

— Это можно утверждать видя всю картину целиком. Впрочем не об этом. Каким образом Вы намерены ему помешать?

— Вверенные ему подразделения долго, без авиационного прикрытия ехал в колонне, — посмотрел на Клебанюка, — Две-три артиллерийские засады. Дважды ночевали — ночные налеты У-2.

— Ну допустим, а где Вы намерены взять столько подготовленных артиллеристов?

Валерий глубоко вздохнул, снова посмотрел на Клебанюка, потом на Щепицина с Левченко:

— Есть такое место, называется Уманская яма. Это лагерь военнопленных.

— Ты хочешь их освободить?

— Охраны там…, -сказал Щепицин, мотнул головой, — никакая. От силы две роты, да предатели.

— Вы уже все проверили? — глядя на Валерия поинтересовался Говоров старший.

— Да там и проверять нечего. Под Уманью два лагеря. Один на окраине обнесённый колючкой с вышками на месте птицефермы, второй — карьер кирпичного завода. Глиняная яма глубиной 7-10 метров, шириной метров 300–400 и длиной с километр. Охраны там, — Валерий повторил слова Щепицина, — от силы две роты.

— А сколько военнопленных?

— А вот военнопленных там насчитано. По разным данным через эти два лагеря прошло около 50–60 тысяч военнопленных. Одновременно же там пребывало около от 10 до 15 тысяч.

— Ого… мы столько не прокормим, — сделал удивленно-испуганное лицо и большие глаза промолвил Говоров старший, помотал головой как бы говоря «нет», — что освободите верю, что справитесь — знаю, опыт имеется, а вот как и куда переправлять такую массу народа?

— Куда и как переправлять как раз ясно. На выходе из ямы организуем переход и сразу на левый берег Днепра, там даже если разбредутся нестрашно, хотя куда они голодные.

— Чтобы не разбрелись в месте выхода организуй пункт приема пищи. Тарелки ложки одноразовые, суп… плин даже не знаю как все получится, — провел рукой по лбу, — раненых и больных нужно в госпиталь определить. Остальных в ближайшие части в виде пополнения, — и сдвинул плечами, — как то так.

— Артиллеристов нужно отобрать, — подсказал Клебанюк, — водителей, танкистов-трактористов.

— Их еще вооружить нужно, — произнес Говоров старший, — хоть чем.

— Вооружим. Места сбора трофейного вооружения — Подвысокое и в Копенковатово. Мы уже и подходы разведали, — говорил Клебанюк периодически поглядывая на Говорова младшего.

— Много там?

— Сейчас там около 100 орудий разных, есть танки т-26, автомобили, прицепы. Пулеметы — минометы, рядами винтовки штабелями сложены. Всевозможная амуниция свалена в кучи. Часть всего этого уже рассортирована и находится на повозках. Так же в самом лесном массиве называемом «Зеленая брама» обнаружено около двадцати танков т-26, БТ, несколько бронемашин. Все без топлива, некоторые танки с боезапасом.

— Они еще там? — удивленно поинтересовался Александр Николаевич.

— Уже нет. Только их обнаружили, сразу эвакуировали к Ави. Он определил, что они целые, но без горячего.

— Нужны лошади, — как бы сам себе сказал Говоров старший, — телеги вывозить.

— Лошадей немерено, три табуна стреноженные пасутся здесь же. Все это охраняет трофейная команда человек 30, а работают — чинят телеги, слаживают, сортируют военнопленные.

— Боеприпасы?

— Не знаю. Есть какие то ящики, но что в них — неизвестно, — Наша задача освободить, покормить, определить командиров, построить в колонны и направить как пополнение в дивизию.

— Командование дивизии необходимо сообщить.

— Сообщим. У них большие потери, пополнению будут рады. К тому же эти будут при пушках, — потом хитренько так улыбнулся, — нам ведь противотанковые пушки не нужны? — и посмотрел на Говорова старшего.

— Ты им хочешь отдать все противотанковые пушки?

— Да. И все советские гаубичные орудия, — и как бы оправдываясь, — У них вес большой, а нам нужны только на конной тяге.

* * *

Раннее утро рядовой трофейной команды Фриц Мюллер на посту у деревенского амбара на окраине деревни. Удобно усевшись на импровизированной лавке — два камня с каждой стороны и сверху кусок доски он дремал. Всего постов у них было два. Второй двойной на поле — охрана собранных трофеев. Личный состав команды жил по крестьянским домам, а дежурная смена находилась в помещении сельсовета. В амбаре же были закрыты русские военнопленные помогающие им собирать, систематизировать, ремонтировать и грузить трофейное вооружение и технику. После боёв, когда в этих местах окружили и разбили русскую армию трофеев здесь очень много, сами они не успевали, тогда им на помощь выделили военнопленных. На поле, которое как забором огородили свезенными трофейными телегами рядами стояли пушки — больше сотни всевозможных размеров и калибров, минометы, станковые и ручные пулеметы. Было очень много винтовок. Их сначала насыпью скидывали в пустые телеги, а потом стали слаживать в штабеля. Рядами стояли всевозможные мотоциклы, автомобили и трактора. Было множество обыкновенных и специализированных прицепов: кухни, прицеп-бочка для топлива и для воды, электростанции. Отдельно стояло несколько танков и бронеавтомобилей. Вся техника по большей части была исправна, но без топлива. На лугу паслись стада трофейных лошадей за которыми присматривали местные сельчане. В машинах и телегах были боеприпасы, продукты, всевозможное вещевое, саперное и прочее армейское имущество. Всё это они собирали не заходя далеко в лес, боялись там еще прятались не сдавшиеся русские. Периодически голодные, грязные, с поднятыми руками они выходили сами, но были случаи когда из леса стреляли.

Небольшую колонну, состоящую их двух грузовых машин и сопровождающих их мотоциклистов он сначала услышал. К ним недавно тоже приехала такая же, привезла тыловиков. Они выбрали несколько телег, лошадей и уехали. Первый мотоцикл проехал чуть дальше Фрица и остановился, второй же неудачно свернул к нему и коляска, в которой сидел офицер, Фриц определил это по фуражке, оказался скрыт мотоциклом и водителем. Водитель, осозна свою ошибку отклонился назад, давая возможность офицеру что то сказать…

В гости к трофейщикам собирались основательно. Сначала определили место на левом берегу Днепра куда это все нужно переправить. Нашлась достаточно просторная поляна недалеко от леса, рядом протекал ручей. В общем все как нужно.

— Один мотоцикл становится на въезде в деревню, второй с разворотом, чтобы водитель и мотоцикл прикрывали сидящего в коляске Фёдора становится напротив часового, водитель отклоняется — Федор тихо стреляет, — инструктировал Левченко действия мотоциклистов, — Федя оденешь немецкую офицерскую фуражку, — тот в ответ молча кивнул, Левченко продолжил, — Первая группа к сельсовету, там у них караулка. У Вас будет минут 15–20 до выхода смены, — сделал паузу, — Выходит смена караула…, - осмотрел всех хищно улыбнувшись, — все сделать без шума. Вторая группа по домам где ночуют «колбасники». Никаких пленных, — помотал он головой, — Третья группа — самое простое, убрать двух часовых на трофейной площадке.

Схожий инструктаж проводил и Щепицин в задачу которого входило взять под контроль вторую базу трофейщиков.

Группа «эвакуаторов» традиционно состояла из всех желающих, коренных жителей Центральной усадьбы, Ильинки и Кузиного хуторка, который за последнее время подрос и уже стал больше походить на маленькую деревню. Все были распределены по командам которые четко знали куда выдвигаться и что делать. «Эвакуация» прошла быстро и слажено, сказалась правильная организация труда, опут и желание. На этом фоне незамеченное прошёл небольшой «лошадиный» инцидент:

— Мы им говорим свои мол, за лошадьми пришли, — рассказывал уже дома один из участников друзьям после стаканчика «все исцеляющего» напитка, — а они матом посылают и ни в какую.

— Ну и как жиж Вы с ним поладили?

— Сначала уговаривали интеллектуально, — вымолвил он недавно услышанное понравившееся ему слово почесывая свежий «фонарь», вздохнул и продолжил, — потом физически.

В это время к ним зашла жена «пострадавшего», услышала окончание рассказа:

— Говорила я ему, — влезла в разговор всезнающая женщина, — походить тебе надобно на занятия да поучиться. Все одно дома сидишь, а так гляди бы с людьми прогулялся, да трофей какой домой принес. Все вона ходят. Вон дружок твой Трифан, — тыкнула пальцем у одного из сидящих, — седло какое ладное принес, да подковы новые.

— Цыц, — крикнул муж, — я лучше знаю! Не могу я так как они, земля моё призвание. Пахарь я, хлебороб, — и эффективно потряс указательным пальцем над головой, после чего себе и собеседникам хлюпнул немного в стаканы неразбавленного «трофейного» спирта. Выпили, закусили, — подковы и я принес, а вместо седла сбрую, она мне нужнее.

— Какой ты землепашец, — тут же возразила ему супруга, — трактор за тебя все делает ты только за свиньями смотришь!

— И это нужно! — вяло попытался огрызаться муж, — за мясо сданное заготовителям барина денег дают, а за них ты в той же лавке барской все что хочешь купить себе можешь!

Пока он это говорил жена убежала.

— А дальше то чего? — интересовались продолжением рассказа друзья-собутыльники.

— Дальше наши еще подоспели…

— Вот тебе свезло, — отозвался Трифан, — а мы все ружья на телеги грузили, да утварь разную. А тебе вона и водка «трофейная» досталась.

— Так это мне Тихон, с которым подрались мировую дал когда выяснили, что свои. Бери говорит, медицинский и флягу мне в руки тычет. Он оказывается несколько таких в лесу отыскал да проверил немного содержимое, потому и несговорчивым был. Это потом, когда ему наши морду набили он все сразу понял, что ошибся.

* * *

Освобождение пленных прошло почти штатно. Немного замешкались у птицефермы. Там охрана была более бдительной пришлось дольше повозиться, а вот на карьере кирпичного завода, где была сосредоточена основная масса военнопленных все прошло даже лучше чем предполагали. Освобожденных выстроили в длиннющую колонну, назначили старших и в сопровождении нескольких сопровождающих отправили к ближайшему лесному массиву. Оттуда они, ничего не успев заподозрить сразу попадали на левый берег Днепра где были установленные армейские кухни. Учуяв запах пищи бывшие военнопленные ускорили шаг. Самое сложное было хоть как то успокоить голодную, возбужденную толпу и создать видимость порядка. Пришлось даже из пулеметов стрелять вверх. Хорошо, что полевых кухонь было много, очередь постоянно двигалась и не было задержек. Каждому выдавали глубокую одноразовую тарелку с куриным бульоном, одноразовую же ложку и кусок хлеба.

— При осмотре складских помещений и прочего имущества охраны лагеря были обнаружены продукты из захваченных немцами складов РККА. Мешки с разными крупами и сухофруктами, а так же вещевое имущество в основном шинели. Все это передано во временный лагерь «освобожденных» на левом берегу Днепра, — рассказывал Валерий Александрович, — утром всех покормили и рассортировали по воинским специальностям. Так же всех условно разделили на взвода, роты, батальоны. Назначили старших.

— Что с артиллеристами?

— Отобрали около 400 человек, перебросили в наш лагерь. Сейчас они отстируются и приводят себя в порядок. Так же среди оказавшихся у нас артиллерийских орудий были обнаружены 30 штук 122-мм гаубица обр.1910/30 годов. Дальность стрельбы сопоставима с немецкой 10,5 см. которое у нас уже имеется.

— Хорошо, что с остальными?

— Сообщили в 148-ю стрелковую дивизию которой командует полковник Черокманов. Там всей дивизии, — помотал головой, — малочисленные остатки. Так же сообщили в 143-ю стрелковую дивизию полковника Курносова. У него 635 полк — 800 человек совершенно не имеют никакого вооружения. Ожидаем прибытия от них представителей.

— Что с больными и ранеными?

— Передадим в дивизии как нагрузку. Об этом их предупредили.

* * *

Командир 148-й стрелковой дивизии полковник Черокманов Филипп Михайлович по телефону разговаривал со штабом корпуса:

— Да поймите Вы, у меня не полноценная, а воссоздаваемая дивизия понесшая в боях значительные потери. Фактически это собранные вместе малочисленное разрозненные стрелковые подразделения 20-го корпуса и 4-й армии вооруженное стрелковым оружием. В случаи необходимости мы не сможем эффективно поддержать 143 дивизию, так как это Вы мне приписываете. Просто нечем. Дивизии нужно пополнение и не только людьми, но и техникой, артиллерийским вооружением.

На другой стороне трубки с его доводами и выводами не соглашались и упорно требовали быть готовым полноценно поддержать 143 дивизию полковника Курносова…

Где то через час дежурному по штабу 148-й дивизии позвонили со штаба корпуса:

— Дежурный по штабу 148 дивизии майор Двойнев слушаю! — четко отчеканил дежурный.

— Представитель Разведывательного Управления Генерального штаба товарищ Пронин. Записывайте. Представителю дивизии надлежит прибыть в квадрат 7-24. Записали?

— Да записал. Уточните пожалуйста где находится названый вами квадрат…, - сам же жестом подозвал посыльного бойца и закрыв ладонью трубку сказал:

— Быстро комдива.

Боец вопросов не задавал и сразу же умчался на поиски командира дивизии полковника Черокманова.

Передававшему сообщение который назвался «товарищ Пронин», заданный дежурным вопрос о месте нахождения данного квадрата явно не понравился. Майор Двойнев четко слышал как тот тихонько сказал, не в трубку, а кому то кто находился рядом, но было слышно — «Вашу мать, у них и карты нет», но на вопрос ответил:

— Это в 15 километрах вдоль Десны на юг от Вас.

— Ясно.

— Там Вашему представителю надлежит принять пополнение.

— Записал. Какое количество и чем вооружены?

— Точная цифра мне неизвестна, но около 12–15 тысяч.

— Ого как они так…

— Продолжайте записывать, — не обращая внимания на удивленные «мысли в слух» дежурного майора, холодным, отрезвляющим голосом ответила трубка, — Так же с ними от полутора до двух тысяч больных и раненых, гужевой обоз около 1000 телег, около 300 стволов разной артиллерии. Боеприпасов и продуктов питания почти нет. Есть около 30 танков т-26 и БТ, так же имеется трактора и машины. Если топливо привезете — заберете и их.

Дежурный записывал. Посланный майором Двойневым еще в начале разговора посыльный вернулся с командиром дивизии полковником Черокмановым Филлипом Михайловичем, который стоял за спиной и молча читал все что записывал дежурный. Видя, что разговор подходит к завершению полковник потребовал у дежурного трубку:

— На связи полковник Черокманов Филип Михайлович, — тут же представился он и сделал небольшую паузу давая оппоненту возможность назвать себя.

— С Вами говорит товарищ Пронин, Представитель Разведывательного Управления Генерального штаба.

— Скажите, что это за люди?

— Это вышедшие из окружения бойцы 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта. Подробней сообщим Вашему представителю на месте.

— Всех их Вы намерены передать нам в 148-ю дивизию?

— Если заберете всех мы будем только рады. По правильному им нужно дать время привести себя в порядок. Побриться, отмыться, откормится. Нужно что бы с ними поработали представители особого отдела, но…

— Вот и я говорю но…, - произнес Филлип Михайлович — Возьмите себе сколько нужно, остальных передайте в 143-ю. Насколько нам известно у полковника Курносова так же некомплект, а в 635 полку 800 человек совсем безоружны.

— Вы говорили о танках и технике.

— Да. Около 30 штук с экипажами. Солярка у нас была — дизельные танки БТ-7М, а так же трактора заправлены. Бензина у нас нет, потому т-26 и машины… сколько заправите все будут Ваши. Мне девать это некуда. Наличие и количество боеприпасов мне неизвестна, — и как бы оправдываясь, — На нашу сторону они прибыли только вчера.

— Представители дивизии будут у Вас уже сегодня. К кому им на месте обратится?

— Будет либо старший лейтенант Клебанюк, либо «товарищ Пронин».

* * *

— С утра начали готовиться к маршу. Лошади были запряжены, телеги загружены на трактора и машины назначены водители. Организовали танковый и кавалерийский батальоны. Всех остальных распределили по воинским специальностям. В общем наводили порядок среди личного состава как могли, — рассказывал Валерий Александрович Говорову старшему.

— Представляю что там было, — улыбнулся тот в ответ.

— Хм. Маленькое Вавилонское столпотворение. Представители от 148 дивизии во главе с комдивом, полковником Филлип Михайловичем Черокмановым прибыли через два часа после звонка. Все осмотрели и приняли без счета и описи.

— О чем с Черокмановым говорили?

— Он сразу определил, что это не совсем окруженцы. Рассказал что их освободили, что если ими разбавить подразделения и они порасказывают как немцы издеваются над пленными, как их морили голодом тогда количество добровольно сдавшихся уменьшится, а боевой дух улучшится.

— Ну да, они ведь по наивности своей думают, что немцы цивилизованные европейцы. Ага, щаЗз, — с ехидной усмешкой промолвил Александр Николаевич.

Валерий Александрович так же понимающе улыбнулся и продолжил рассказ:

— Потом рассказал как вооружение и технику добывали. Он радовался, и говорил, что при такой помощи быстро дивизию восстановит.

— С больными, ранеными и истощенными как?

— Обещал, что отправит в тыл на лечение. Обрадовался, что мы им передали остатки продовольствия.

— Еще бы. Ему их как минимум двое суток кормить чем то нужно пока на довольствие их поставит.

— Вот и он так же сказал. Очень понравилось ему наличие большого количества артиллерии, огорчился только малым наличием боеприпасов. С первого взгляда мужик он как бы толковый.

— Информацию о планах немцев окружить Киев передал?

— Да. Он спрашивает откуда сведения, а я ему — По вражеским тылам ходим, все видим, много слышим, еще больше знаем, — с улыбкой произнес Валерий Александрович, — он потом спрашивает — Почему не передадите такие сведения командованию? А я ему так прямо и говорю, — не верит Генштаб, что будет поворот на Киев. К тому же товарищ Сталин считает оборону столицы Советской Украины политически целесообразным. Их ответ — Вы паникёр и пораженец.

— Да уж.

— Передал я ему карту «предположительных действий немцев на ближайшее время» с приблизительным указанием дат.

— Думаешь поверил?

— Точно не уверен, скорее всего что нет, но меры примет точно. А уж когда начнется он эту карту и пояснительную записку к ней до дыр засмотрит и наизусть выучит.

— С этим ясно. По твоему плану что?

— В черновом варианте готов. Дороги по которым они будут двигаться определены и пристреляны. Через пяток километров после артобстрела, вдоль дороги заложены фугасы. Таких засад в первый день думаем совершить не менее трех. На разных участках для разных колон.

— После первого же артналета они вызовут авиацию, — начал говорить Говоров старший, — возьми с собой ПЗРК.

— Мы с Клебанюком так же подумали, — ответил Говоров младший, — потому решили им с вызовом авиации помешать. Для этого поговорили с Шевченко Павел Петровичем, командиром базы хранения.

— Да знаю такого.

— Он поговорил еще с кем то и они согласились «дать на прокат» пару машин РЭБ с экипажами.

— Как ты им потом…

— Сказал, что мы из клуба реконструкторов. Воссоздаем события военных лет. Две команды, мы за русских… подарил по китайскому скутеру. В общем договорились что они нам подыграют и «немцам» связь отключат.

— И они так просто согласились?

— У них сейчас по плану начинаются полевые занятия. Все равно где проводить, а здесь такая уникальная возможность, — лукаво подмигнул, — и занятия проведут, и по скутеру заработают. У них в жизни так мало приятных моментов.

— Значить лишишь их связи, — повторил Александр Николаевич сжав губы и медленно мотая головой.

— Да, а вечером к ним в гости явятся У-2 и в виде дезинфекции обрызгают напалмом. На следующий день все повторится. Вот они обрадуются…

— «Реконструктор» млин, — тихо произнес Говоров старший и безнадежно махнул рукой, — С тобой не соскучишься.

* * *

25 августа 2 танковая группа Гудериана начала продвижение с целью перейти Двину в районе Новгород-Северского и Коропа. Третья танковая дивизия «Медведь» которой командовал генерал-лейтенант Модель быстрым темпом шла к верховьям Десны.

Два часа дивизия из Стародуба, под палящим солнцем и раскалённой бронёй, подымая густые клубы дыма по дороге… скорее бездорожью, двигалась на юг. Пыль, пыль была везде. И на, и в танках, броневиках, мотоциклах и машинах. На сапогах, волосах, на лицах и одежде. Невероятным образом она забиралась и внутрь сапог, под форму… стояла столбом на дороге затрудняя дыхание и демаскируя движение войск. Пехотинцы обильно обливались потом устало переставляли ноги и сильно ругались когда мимо их проносилась небольшая штабная колонна состоящая из бронемашины разведки, радио фургона, связных на мотоциклах и несколько броневиков и вездеходов. В одном из этих вездеходов находился командир дивизии «Медведь» генерал-лейтенант Вальтер Модель отличавшийся своей неистощимой энергией и агрессивностью.

Немецкая колонна двигалась обычным построением. Впереди разведка, пара броневиков и взвод мотоциклистов, за ними передовой отряд — взвод танков в два ряда и рота мотопехоты, а уж потом основные силы.

Связь. Первой пропала связь, а потом…

— Хорошо идут, — глядя в монитор, сигнал на который приходил с висящего немного в стороне от движущейся колонны квадрокоптера говорил Говоров младший обращаясь к Андрею Клебанюку, — душевно так…

Мимо засады уже проехала разведка и передовой отряд, ими займутся другие. Сейчас они ждали когда основная часть колоны полностью войдет в сектор обстрела.

— Угу, — подтвердил Андрей, — огонька не хватает…

— Хм, улыбнулся в ответ «товарищ командир» и обращаясь к находившемуся рядом связисту:

— Сообщи, чтобы этим, — кивнул головой в сторону колонны вермахта, — отключили связь.

— «Товарищ командир», связь отключена.

Они еще немного подождал:

— А вот теперь старший лейтенант Клебанюк — Ваш выход.

И загрохотало.

Передовая колонна. Сзади свист летящих снарядов и оглушающий грохот, начала трястись земля. С ужасом обернулись — множество разрывов, столбы пыли и ничего не видно. Загрохотало впереди, перевели взгляд туда — оба броневика развед отряда подбросило вверх и снесло с дороги, куда делись мотоциклисты непонятно. Потом накрыло их.

По основной колонне работала вся гаубичная артиллерия. Было около 70 трофейных немецких 10.5 см. орудий и советских 122 мм и 152 мм орудия. С последнего выхода досталось еще 30 штук 122-мм короткоствольных гаубиц. Одни «работали» по начале колонны, другие по середине, трети насколько доставали вдоль. После первого залпа отряд поджидавший вражеских разведчиков выстрелил в немецкие броневички из РПО «Шмель», потом «причесал» из пулеметов. По передовому отряду состоящему из взвода танков и роты пехоты отработали трофейные немецкие шестиствольные миномёты. 12 штук, 72 разрыва за 10–15 секунд. Когда частично рассеялись, а частично осели клубы пили взору предстал «лунный пейзаж» и груды искорёженного металла. Среди всего этого еще что то горело, взрывалось, шумело и гудело.

Схожие события в этот же день произошли еще с двумя колоннами 2 танковой группы Гудериана, а ночью, когда измученные долгим маршем, ошеломленные и испуганные увиденным, уставшие от «придания земле» камрадов и расчищения дороги солдаты вермахта сладко спали под своими автомобилями, броневиками и танками к ним явились «ужасные русские». Они тихо подлетели на своих «русс фанер» и все залили огнем который почему то было совершенно невозможно погасить.

* * *

О необычно быстром восстановлении 148-й стрелковой дивизии полковник Черокманов Филлип Михайлович доложил в штаб корпуса. Там обрадовались, похвалили его за сообразительность, смекалку и инициативу, а утром к нему в дивизию прибыла группа из трёх человек под общим руководством капитана ГБ Рудика Ростислава Сергеевича с заданием выяснить, что же случилось с 6 и 12 армиями, как и при каких обстоятельствах они попали в плен, и как оказались здесь.

Вечером капитан ГБ Рудик беседовал с полковником Черокмановым:

— Да все они действительно с 6 и 12 армии. Все были в лагере под Уманью. Всех их освободили два дня назад и переправили в лес.

— Вы ничего не путаете? Где Умань, где мы и всего два дня.

— Вот и мне это непонятно. Чертовщина какая то.

— Может что то не так и они не с 6 и 12 армии?

— Нет, вот как раз с этим все правильно. В ящиках, что были Вами привезены от «товарища Пронина» кроме всего прочего были командирские книжки среднего и старшего комсостава, удостоверения водителей, трактористов, мотоциклистов. Так вот владельцы многих из этих документов нашлись среди переданных нам бойцов и командиров.

— Что то я не совсем Вас понимаю. Вы считаете, что они все немецкие шпионы?

— Начнем с того, что всех мы проверить за столь короткое время физически не в состоянии. Тех же кого проверили точно не шпионы.

— Так что же с ними не так?

— Расстояние пройденное ими.

— И все?

— В общем то да, хотя…

— Да я Вас слушаю.

— Люди «Пронина» отбирали себе группу, в основном артиллеристов. Человек 250–300 кадровых, самых опытных.

— Зачем они им?

— Вот и мне интересно. Зачем разведчикам артиллеристы? — медленно произнес капитан ГБ и тут же продолжил, — ответ напрашивается сам собой, у них где то припрятаны орудия которые они не могут переправить.

— Возможно, — неуверенно согласился полковник, — «товарищ Пронин» мне об этом ничего не говорил, — ответил комдив, мысли же у него были заняты иным:

— Вы товарищ капитан Госбезопасности скажите мне другое. Этим людям оружие доверять можно? Можно их отправлять в бой с фашистами для защиты нашей Социалистической Родины?

Капитан ГБ сначала улыбнулся, потом тихонько не открывая рта посмеялся:

— Можно. Даже нужно. Злые они на немца, очень злые. Эти бойцы в плену такого натерпелись, что ни о какой сдаче в плен, ни о каком отступлении даже не думают. Они голыми руками готовы немца на кусочки рвать.

— При разговоре с «товарищем Прониным» он предлагал мне разбросать их по подразделениям да устроить так, чтобы они порассказали остальным как в плену были, как голодом их морили, как стреляли в них за один только косой взгляд на немца, — капитан ГБ Рудик внимательно слушал полковника, а тот продолжал, — Одни эти рассказы здорово уменьшат количество добровольно сдающихся и дезертиров, что само по себе улучшит боевой дух.

— С этим «товарищ Пронин» попал в самое яблочко. Они мне тоже столько всего порассказали, в таких черных красках.

— А что о «товарище Пронине» они говорят?

— Ну, такого они не знают. А вот освобождали их, — сделал небольшую паузу, как бы вспоминая, — те которые с птицефермы заметили как немцы да предатели падали. Так и говорят — никого не видно, выстрела не слышно, а немцы мертвыми падают. Потом появились все в маскхалатах с пятнами. Построили их в колонну и направили в лес. Вышли уже здесь. Те же которые с ямы кирпичного завода совсем ничего не видели. Только команду услышали строиться в колонну и так же в лес, и на полянку у речки. Их сразу покормили, а утром. Впрочем дальше Вы все сами знаете, — вытянул папиросу, покрутил в руках, по русски поразминал табак, но закурить не решился, продолжил, — Есть среди них и те, кого немцы привлекали к сбору трофеев. Они так же рассказывают, что самого боя не видели, выстрелов не слышали. Их выпустили из амбара когда все закончилось. А вот уже убитых немцев — да, видели. Они же их и закапывали. Потом вдруг народу в гражданских и полувоенных одеждах очень много появилось. Они все это сюда и перевезли-перенесли, а потом все куда то сразу пропали.

— Да, странно все это, — согласился полковник Черокманов, — но пушки то есть и снаряды. Хоть и мало, но есть ведь. И люди вооружены. И машины и обоз и танки. Он и Курносову, командиру 143-й почти 1000 винтовок передал, да пулемётов.

— Зачем полковнику Курносову 1000 винтовок?

— У него в одном полку на 800 человек оружия не хватило. «Пронин» знал об этом, вот и передал.

— Всезнающий «Пронин», — со вздохом произнес капитан ГБ Рудик, — я собственно чего зашёл, — дождался когда полковник будет весь во внимании, — что докладывать будем?

— Если по мне, так дивизия готова к защите Родины. Есть винтовки-пулеметы, пушки и танки, злые и оттого стойкие бойцы, — так же вздохнул, — а в противовес только «пройденное расстояние не соответствует затраченному на него времени». Абсурд.

— Вот и я так же думаю, — согласился капитан ГБ, — Напишу докладную, «с бойцами дивизии не все в порядке. Снять с передовой для выяснения», — и посмотрел на комдива, — Так ведь могут неправильно понять. Время то военное, того и глядишь заподозрят в пособничестве и подрыве боевой готовности, — вопросительно посмотрел на полковника, — к тому же этот «Пронин» не только бойцов люто ненавидящих немцев передал, а и вооружение. Пушек больше чем во всем нашем 45-м стрелковом корпусе, да танков с тракторами и машинами, да телеги, да кавалерийский батальон.

Докладную они все же написали указав в ней, что дивизия пополнена бойцами освобожденными из фашистского плена. Освобождены и выведены на нашу территорию, а так же вооружены за счет отобранного у врага трофейного, нашего же оружия подразделением под командованием «товарища Пронина» из разведывательного управления. Излишки личного состава, а так же вооружения переданы в 143-ю дивизию полковника Курносова. Здесь же указали, что моральный дух бойцов на очень высоком уровне — хоть сейчас в бой.

* * *

Генерал-полковник Гейнц Вильхельм Гудериан был мрачен. Гнетущие мысли, словно змеи клубились в его голове не давая покоя. Неудачи последнее время преследовали его по пятам. Началась все с неожиданного приказа о передаче его 2 танковой группы из «Центральной» в «Южную» группу войск. Потом 24 армия русских генерал-майора Ракунина под Ельней неожиданно, как раз когда он по личной инициативе летал в Берлин по вопросу смены направления главного удара, наносит его дивизиям существенный урон. И вот снова неудача. Три армейские колонны его группы попали в подготовленную засаду. Сначала по ним отработала артиллерия, а ночью авианалет. В результате 2-я танковая группа безвозвратно теряет до 50 % своих и так уже немногочисленных танков, не считая искорёженных броневиков и автомобилей, множество боеприпасов и ГСМ. Генерал-лейтенант Модель с контузией в госпитале. 10-я моторизованная дивизия фон Лёппера с таким трудом пополненная вновь понесла значительные потери. На следующий день все три колонны прошли не более 5 километров и снова. На расстоянии почти в километр русские установили мины и взорвали их в момент прохождения пеших пехотных батальонов. Вечером снова летали «русс фанер». Техника разбита, с питанием и боеприпасами проблемы, моральный дух солдат снизился. Потери, ужасающие потери. Кто то возненавидел его настолько, что передает русским все сведения касающиеся его и 2 танковой группы желая их руками сломать ему карьеру.

Телефонный разговор с генерал-фельдмаршалом Фёдором фон Боком был трудным:

Сообщил о артиллерийских засадах и ночных авианалетах…

— Да положение танковой группы довольно сложное, — говорил Гейнц Гудериан, — ввиду ужасающих потерь. Полагаю, что с наличными силами выполнить поставленную задачу будет крайне затруднительно. Прошу выделить дополнительные силы для поддержания наступления на юг.

— Вы рисуете обстановку о очень тёмных тонах, — говорил ему в ответ фон Бок, — Я собираюсь предложить Начальнику штаба Верховного командования Гельдеру снять 2 танковую группу с участка у Десны, — сделал паузу и продолжил, — Ко мне звонил генерал-фельдмаршал Кейтель и мы сошлись во мнении, что Ваше своеволие, торопливость и связанные с этим большие потери зашли слишком далеко. Мы даже готовы рассмотреть вопрос об освобождении Вас от занимаемой должности, — его голос был сух и тверд, — Мы сыты теми проблемами и неприятностями которые доставляете Вы, по своей сути неплохой и неустрашимый военачальник. Но в последнее время неудачи преследуют Вас так часто, что мы не можем себе позволить оплачивать Ваши действия жизнями немецких солдат.

Вскорости после этого разговора Генерал-полковник Гейнц Вильхельм Гудериан был отправлен в резерв Главного командования.

* * *

Иосиф Виссарионович держал в руке трубку и не спеша вышагивал по кабинету в котором кроме него находился исполняющий обязанности начальника Разведывательного управления Генштаба РККА Панфилов Алексей Павлович, нарком внутренних дел (НКВД), заместитель Председателя Совнаркома СССР (Йосифа Сталина) Берия Лаврентий Павлович, народный комиссар ГБ (внешняя разведка НКГБ) СССР Всеволод Николаевич Меркулов.

— К нам обратились товарищи из наркомата авиационной промышленности, — не спеша говорил товарищ Сталин, — их очень заинтересовал новый немецкий самолет Фокке-Вульф 190А, — остановился, прикурил трубку. Неспешно продолжил, — их так же интересует откуда было взято оборудование которое установили на нем Ваши, Алексей Павлович люди, — при этом муштуком трубки указал на Панфилова.

— Товарищ Сталин. На данный момент я не обладаю всей информацией по данному вопросу. Мне известно, что к нам обращались товарищи из наркомата авиационной промышленности, хотели получить сведения о наших группах осназ работающих в немецком тылу. Но ввиду секретности им было отказано в предоставлении данной информации.

— Это правильно, что было отказано, — согласился глава государства, — товарищам ненужно знать место пребывания групп осназ, им совершенно неинтересно знать где Ваши люди раздобыли новый немецкий самолет. Они хотят знать где добыли оборудование которое на нем установили, — внимательно посмотрел на Панфилова.

— Товарищ Сталин, — как бы оправдывался начальник Развед Управления РККА, — после перевода товарища Голикова (бывшего начальника Разведывательного управления Генштаба РККА) ведомство Лаврентия Павловича производит у нас проверку. Выявлена шпионская сеть…, - договорить ему не дали.

— Лаврентий, что там у них?

— Товарищ Сталин, — бодро начал Берия, — у них действительно выявлена глубоко законспирированная шпионская сеть. Так же была выявлена недостача личных дел оперативных работников. Но, по всей вероятности они не успели их передать, а так же для скрытия и затруднения определения чьи дела были похищены ими был совершён поджог. Часть дел безвозвратно утеряно. При попытке задержания один шпион был убит, второй застрелился сам. Сталин не проявлял никаких эмоций. Он внимательно слушал, думал и курил трубку.

— Товарищам из наркомата авиационной промышленности нужно помочь, — сказал он как отрезал, — Товарищ Панфилов. Установите кто из Ваших людей передал эти самолеты с новым оборудованием. Так же выясните где они его раздобыли, — Сталин был предельно категоричен.

— Товарищ Сталин, — обратил на себя внимание Берия, — нам известен позывной командира группы осназ от имени которого передали самолеты и оборудование. Всем, кто с ним контактировал он известен как «товарищ Пронин из Разведывательного управления Генштаба РККА», — Берия открыл папку и подглядывая в нее продолжил, — По этому вопросу мы плотно работаем с представителями ВВС. Была создана совместная группа которая направлена в полк майора Ефремова. Есть кое какие наработки. Пока нам известно, что кроме полка Ефремова, «товарищ Пронин» проявил себя и в 28 армии, — и как бы поясняя чем проявил, — Нашумевший фильм о разгроме вражеской колонны, — услышав это Сталин, да и остальные внимательно посмотрели на Лаврентия Павловича, — «товарищ Пронин» заранее предупредил командование дивизии о готовящемся наступлении, а так же передал им в подчинение хорошо подготовленный батальон из освобожденных, обученных и вооруженных его группой бывших наших военнопленных которые к моменту передачи уже подготовили позиции и ждали врага. Идея с фильмом так же принадлежит «Пронину». Командование дивизии воспользовавшись удачным случаем приписало эту победу себе, а переданный батальон быстро растасовали по частям дивизии. Командовать переданным батальоном «Пронин» назначил старшего лейтенанта Пряхина, нынче он капитан к которому в последствии неоднократно с подарками приходил «Пронин», — наркома НКВД все внимательно слушали и смотрели не отрывая глаз.

— С какими подарками? — поинтересовался товарищ Сталин.

— Пряхин ему пожаловался, что у него личного состава половина от штата и с боеприпасами сложно. Так «Пронин» ему организовал пополнение из освобожденных военнопленных, снабдил отбитыми у немцев нашими пушками и минометами, а так же доставил около 30 тонн боеприпасов, — Сталин молчал и продолжал курить трубку, Берия это понял как разрешение продолжить рассказ, — когда же 28 армия попала в окружение представитель «Пронина», старший лейтенант Клебанюк вывел из окружения полк Строева. Полк пополнили ранее освобожденными и обученными на базе осназ бойцами, предоставили гаубичную и противотанковую артиллерию, а так же усилил так называемой танковой группой капитана Лютикова.

— Танки у него откуда? — удивленно спросил Панфилов.

— Танки — одна часть танков наши БТ и т-34, а вот другая часть танков экспериментальные т-44. Где «Пронин» их нашёл — непонятно.

— Может они немецкие, трофейные?

— Нет, танки точно наши дальнейшее развитие т-34.

— Продолжайте товарищ Берия, — сказал Сталин, — нам очень интересно послушать от Вас о действиях бойцов осназ Разведывательного управления Генерального штаба, — посмотрел на начальника Развед Управления Генштаба, — если товарищ Панфилов сам не желает о них говорить.

Берия продолжил рассказ, периодически подглядывая в папку:

— В дальнейшем Строев согласовал свои действия с одной из дивизий генерал-майора Ракунина, которую в момент штурма поддержал атакой на вражеские позиции с тыла. В результате они окружили немецкие части в Ельне и прорвали блокаду окружения 28 армии, — хитро, сверкнув очками посмотрел на Панфилова и Меркулова, — все это время люди «товарища Пронина» снабжали танкистов Лютикова боеприпасами и горючим. У меня все, — закончил доклад Берия.

Было заметно, что на Сталина информации произвела впечатление:

— Как так может быть? У Вас под носом, — начал он, — ходит так нужный нам человек, а Вы ничего о нем не знаете, — прошёлся по кабинету и продолжил, — товарищ Панфилов, — услышав свою фамилию Алексей Павлович поднялся, — этот «товарищ Пронин» Ваш человек или нет?

— Судя по действиям, товарищ Сталин он действительно человек из осназ Разведывательного управления Генштаба РККА утративший связь с центром и действующий по личной инициативе.

— Так почему же Вы не знаете где он и кто он?

Панфилов молчал, что он мог сказать? Сталину только что доложили, что у них были выявлены шпионы которые сожгли часть архива с делами личного состава. Сталин же говорил так, как будто бы этого ему было неизвестно…:

— Вам в кротчайшие сроки установить с ними связь, — жестко произнес Иосиф Виссарионович глядя на вытянувшегося в струнку Панфилова, перевел взгляд на Берию и Меркулова, — Вам оказать помощь товарищу Панфилову. — еще немного задумчиво походил, — Как Вы не понимаете, — эмоционально произнес он, — это дело государственной важности!

В тот же день все работники принадлежащие к вышеупомянутым наркоматам и находящиеся в предполагаемой зоне действия отряда осназ под командованием «товарища Пронина», а это Брянский, Западный и Резервный фронт получили секретную депешу в которой предписывалось сообщить все, что им известно об отряде осназ которым командует «товарищ Пронин». При встрече передать ему приказ немедленно связаться с Разведывательным управления Генштаба РККА.

Первая информация о «товарище Пронине» пришла быстро откуда её в первую очередь и ожидали. Была она с Брянского фронта. Рапортовал капитан ГБ Р. С. Рудик. В рапорте сообщалось, что 148-я дивизия укомплектована личным составом и вооружением полностью, к бою готова. Пополнение и вооружение предоставил «товарищ Пронин» из Разведывательного Управления Генерального штаба. Дальше шли цифры кого чего и сколько. Цифры впечатляли. Одних бойцов около 17 тысяч из которых около 5 тысяч раненые и истощенные отправлены в госпиталь, но кроме этого еще были пушки, танки, машины, трактора, обоз… кавалерийский батальон.

А вот вторая информация неожиданно пришла с Ленинградского горкома партии. В ней в частности говорилось, что начальника Ленинградского управления НКВД комиссар 3-го ранга Петр Николаевич Кубаткин занимается распределением продуктов которые американские товарищи прислали для сражающегося Ленинграда. Была проведена партийная проверка под председательством первого секретаря обкома и горкома партии Ленинграда Андрей Александровича Жданова, которая нарушений и злоупотреблений не выявила. Поступившее от американских товарищей для рабочих Ленинграда продукты выдавались исключительно рабочим. Для работников Ленинградского НКВД отдельно было выделено 10 тонн продуктов и табачного довольствия. На все имелись накладные, все выдавалось в виде дополнительного пайка совершенно бесплатно. А вот доставляли в Ленинград продукты, а так же дрова, уголь и буржуйки люди «товарища Пронина».

— Лаврентий Павлович, — растерянно говорил Берии по телефону Кубаткин, — Вы позвонили ко мне и приказали встретить «товарища Пронина». Он привез мне очень хорошую секретную карту. Потом «Пронин» предложил оказать помощь в эвакуации людей. Вы повторно звонили и все подтвердили, так же сообщили, что «товарищ Пронин» поставит продукты питания которые прислали американские товарищи. Я еще просил прислать папирос, Вы сказали, что дадите команду Пронину. Все кому раздавали пайки очень довольны, просили передать Вам и американским товарищам большое спасибо. Интересовались когда еще будет поставка. Авторитет НКВД в городе очень сильно вырос. А эти ябедники просто завидуют, что продовольственная помощь идет по нашему ведомству.

Все это выслушивая Лаврентий Павлович молчал, вернее сославшись на сильную занятость и забывчивость ушёл от прямого ответа. Как правильно поступить он не знал. То, что Пронин не тот за кого себя выдает — это точно, а вот приносимая им польза для страны была ощутимой. Ясно, что просто так себя арестовать он не позволит, а применять силу в данном случаи он считал не целесообразно и пагубно.

— Петр Николаевич, когда к тебе в следующий раз прибудет «товарищ Пронин» скажи ему пусть свяжется со мной. Я хочу с ним побеседовать.

— Хорошо сообщу, — ответил Кубаткин и тут же поинтересовался, — он разве не с нашего ведомства?

— Нет, он подчинённый Панфилова.

Глава 13

— Александр Иванович Чернышев (военный министр) последнее время болеет, — рассказывал о своем визите в Петергоф Валерий Александрович, — Никанор Сергеевич Сазонов говорит, что помогает ему лечение за границей куда министр в ближайшее время и намерен отправиться.

— Н-да Светлейший Князь Чернышев человек достаточно самостоятельный, умный и с большим влиянием на государя, — как бы сам себе говорил Александр Николаевич, — но в тоже время считающий, что в войсках все хорошо и военную реформу и перевооружение войск проводить пока не следует, — посмотрел на Валерия, — Кто будет вместо Александра Ивановича на это время?

— Пост товарища военного министра нынче занимает генерал-лейтенант князь Василий Андреевич Долгоруков. Человек скрупулёзно, до фанатизма придерживающийся буквы закона и обращающий внимание на ненужные мелочи. Он как бы понимает, что армию нужно реорганизовывать, но так же осознает, что он с этим не справится и потому предпочитает молчать. В Крымскую войну проявил себя, — и замотал головой, — не очень. Став же военным министром… — произнеся это снова отрицательно покачал головой, — в общем пробыл им он всего три месяца.

— Час от часу… а противостояние с Турцией которую накручивают англосаксы и лягушатники, — прошёлся по кабинету, — У Чернышева какие проблемы со здоровьем?

— Ну, этого я не знаю, — ответил Валерий.

— Тогда нужно узнать, — хитро произнес Говоров старший, — Для чего в Петербурге снять комнату, установить оборудование, пригласить Чернышева и обследовать.

С 1847 года в Санкт-Петербурге появились первые маршрутные общественные кареты. Они перевозили пассажиров по всему Невскому проспекту до Английской набережной. Этот вид транспорта пользовался успехом у горожан, что подтолкнуло к появлению других маршрутов. Именно наличие общественных маршрутных карет повлияло на выбор комнаты. За аренду пяти комнат денег взяли столько, что перед тем как Александру Николаевичу озвучить сумму Валерий в шутку порекомендовал ему принять устойчивое положение сидя и валидол.

Диагностический кабинет открыли на Галерной недалеко от нового адмиралтейства. По договоренности с генерал-майором Сазоновым тот то ли порекомендовал, то ли все же уговорил военного министра, Светлейшего Князя Чернышева у которого мнение о немцах-врачах в то время безоговорочно управлявших медицинским ремеслом в России было исключительно отрицательным, все же обследоваться в недавно открытом пансионе на Галерной, где «лекари исключительно русские».

— Каковы результаты обследование Светлейшего Князя Чернышева? — интересовался Говоров старший у Валерия Александровича.

— Язва у него.

— Это ты о его жене, Елизавете Николаевне в девичестве графине Зотовой? — с улыбкой шутя поинтересовался Александр Николаевич, — так она у него душечка, на 23 года моложе.

— Нет нет, — так же улыбаясь ответил Валерий Александрович, — у него язва двенадцатиперстной кишки, излишний вес и еще по мелочи чуть чуть. Результаты обследования я показывал специалистам в 2020 году.

— И что говорят?

— Все лечится, есть разработанная методика.

— Интересно интересно и что же там?

— Ничего сложного. Выписали пилюли, рекомендуют диету, свежий воздух, физические упражнения, меньше волноваться и больше двигаться.

— Каково твоё мнение? Что будем делать и будем ли?

— Участок который нам выделили достаточно живописный, — и как бы вопросительно посмотрел на Говорова старшего, — в ответ тот кивнул, соглашаясь, — Яровому недели две тому дал задание подыскать подходящее место для «охотничьего домика». Сам домик Ави собрал из контейнеров. Сейчас там делают большой и малый прогулочный маршрут, дорожки тротуарной плиткой, мостики где нужно, оборудуют медицинский отсек…

— Стоп. Ты что там санаторий для одного человека собрался строить?

— Ну почему для одного? Там уже сейчас могут разместиться шесть-семь пар, так же предусмотрена возможность расширения. К тому же главному пациенту будет нужна компания, — и как то уж очень хитро посмотрел на отца. Говоров старший все понял:

— Кто здесь управляться будет?

— У тебя куча помощников, заместителей и руководителей. К тому же в любой момент ты сможешь сюда попасть.

— Может лучше Никанор Сергеевича?

— Александр Иванович с Елизаветой Николаевной, — стал перечислять Валерий, — Никанор Сергеевича с супругой, кто то еще. Всего насчитали четыре пары плюс ты.

— Я то там зачем?

— Должен же кто то рассказать Светлейшему Князю о преимуществе скорострельного оружия. Вот ты этим и займешься. Больше некому. К тому же ты знаком с Никанор Сергеевичем.

— Стрельбище нужно, — обречено, согласившись с мнением сына произнес он.

— Подготовим и ружья разные будут и пистолеты и пулемет «максимку» и патронов без ограничений.

— Ты еще пушку туда припри.

— Нет пушку нет. И миномет тоже нет. Об этих системах посмотрите кино.

— Да к стати как организовано лечение и досуг?

— Диетическое питание, прогулки на свежем воздухе, кислородные и хвойные ванны, лечебная гимнастика, массаж. Будет осмотр у зубника, окулиста, уролога, гинеколога… процедуры по профилю. Вечерами будем крутить фильмы.

— В Сестрорецке большие запасы лечебных грязей.

— Вот заодно и поговоришь с уважаемыми людьми на счет аренды земельного участка в Сестрорецке под санаторий. Так же туда нужно будет проложить железную дорогу…

* * *

Назрела поездка к родственникам в Тулу. Но для начала:

— Мы имеем немного оборудования, — рассказывал Ави, — которое без ущерба сможем предложить Вашему родственнику, — говорить то он говорил, но жаба его давила.

— Какое оборудование и что они смогут на нем производить? — интересовался Говоров старший.

— Если у них имеется кузнечный горн, а у них он должен быть, тогда предложим им штамповочный пресс. К нему комплект штампов для производства револьверов, так же механики для производства переломного охотничьего ружья с системой эжектора. У нас так же имеется самодельный станок для нарезки стволов. Полноценный винтовочный ствол на нем сделать сложно, но револьверные или пистолетные получаются. Еще есть несколько токарных и фрезерных станков которые мы уже не используем, но они еще могут послужить. Можно дать им по одному.

— Электричество откуда они возьмут?

— О после начала работы нашей электростанции у нас освободилось несколько парогенераторов. Один мы можем им уступить, — со вздохом человека обречённого на невероятные уступки говорил Ави, — Мощность у него по нашим меркам слабенькая, но им хватит. Им даже хватит поставить освещение. К тому же у них всегда будет горячая вода, а зимой даже тепло.

— Предлагаешь им начать с револьвера?

— А почему бы и нет? Это оружие еще долго будет востребовательно. К тому же это самый безотказный «Наган» слегка нами модернизированный и уже сразу 9 мм. А механизм охотничьего ружья который они будут производить опережает своё время и спрос на него будет только увеличиваться.

— Угу, — соглашался Александр Николаевич, — патроны где они будут брать?

— Ой это даже не проблема, а еще один источник дохода, — Ави был серьёзен как никогда, — им всего лишь нужна латунная трубка соответственной толщины которую будут аккуратно резать на ровные части, засыпать в нее дымный порох, а пули можно лить из свинца.

* * *

Александр Николаевич и Валерий Александрович Говоровы отправились в Тулу посетить «своего кузена» Афанасий Викторовича Говорова. А так же осмотреть город и оружейное производство России. Чтобы не привлекать особого внимания они ехали на закрытой бричке с рессорами. Подворье Говоровых отыскали быстро. Первый же попавшийся мальчишка, почти за бесплатно указал им путь.

Узнав кто к ним приехал Афанасий Викторович, а был он чуть ниже среднего роста, суховатого телосложения со строгим выражением лица, с семьей вышел к ним. Приблизившись — степенно кивнул головой, протянул руку для рукопожатия:

— Рад, что Вы, кузен соизволили отыскать время и посетить мой дом, — произнес он сдержано, слегка волнуясь, — Это моя жена Юлиана Павловна, — говорил он указывая на женщину гвардейского роста, а по ее решительным движением угадывалось, что была она из тех русских женщин, что… состав на ходу остановит и пьяного мужа домой принесет…

— За такой можно спрятать двоих Афанасий Викторовичей, — про себя отметил Александр Николаевич, при этом степенно кивая головой, так же коротко им в ответ кивнул Валерий.

— А это дочери мои Людмила, — указал он на барышню «на выданье», — и Валентина, — девчушка-подросток лет 12–14 все время вертевшая головой, — мой старший сын Василий полагаю Вам известен.

— Да, я с ним знаком, — ответил ему Валерий.

— Василий нынче в имении, — как бы оправдываясь говорил Афанасий Викторович, — вернется завтра-послезавтра. Вы ведь погостите у нас?

— Самую малость, — ответил Александр Николаевич, — Мы собственно приехали познакомится с родственниками, посмотреть славный город Тулу.

— Ну что здесь у нас смотреть, — тут же оживившись произнесла Юлиана Павловна, — город наш самый обыкновенный.

— У нас есть два моста. Чугунный через шлюзы и Кривой, — скороговоркой выпалила Валентина которой уже надоело стоять и смотреть, ей требовалось действие и всеобщее внимание…

— Угу, — глядя на нее кивнул, как бы в подтверждение Александр Николаевич.

— Нет! — она тут же исправила его, — река называется не «Угу», а «Упу».

Александр Николаевич немного смутился. То ли девчушка его разыгрывает, то ли река и вправду так зовется… посмотрел на кузена… он немой вопрос понял, а вот ответила за него жена:

— Река у нас так зовётся Упу, а через нее мост Кривой. А Чугунный мост через водохранилище оружейного завода. Да только не из чугуна он, а из кирпича и дерева, — и уже дочери, — Валентина! Не приставай пигалица!

— С Кривого моста, — как бы продолжил Афанасий Викторович, — видно белый кремль, бульвар вокруг него, соборную колокольню и оружейный завод. А с Чугунного открывается вид на храмы. У нас так же имеется театр, сад. Тула ведь пятый город в Империи, — степенно, не спеша, явно смакуя каждое сказанное слово говорил он.

— Нужно будет непременно все осмотреть, — сказал Говоров старший, — мы так же имеем желание ознакомится с Вашим ружейным производством. Возможно окажем Вам помощь, коль сговоримся, — как бы в шутку произнес Александр Николаевич.

Услышав это Афанасий Викторович оживился и сразу же предложил осмотреть мастерскую, «пока накроют на стол».

Мастерская… громкое слово для сарая, хоть и каменного и довольно большого, но все же с точки зрения Александр Николаевича — сарая. Рядом была кузня, но почему то огонь в ней не горел и молотом никто не стучал. Внутри «мастерового сарая» работало с десяток мастеровых.

— Афанасий Викторович, а где Вы берете материал для работы?

— Закупаем черновые полуфабрикаты на оружейном заводе, — охотно пояснял он, — подгоняем их, собираем ружье. Под заказ можем нанести чеканным методом какое либо изображение или надпись.

— Это так же делают они? — глядя на работников произнес Александр Николаевич.

— Нет, что Вы. Для этого мы относим уже готовое ружье соответствующим умельцам в слободу.

— В слободу? — переспросил Александр Николаевич, — у них что нет своего цеха или централизованной мастерской?

— Все они работают на дому. Там же наносят чеканку, золотые украшения или серебряные насечки, а так же инкрустирование, гравировку, вырезание сцен охоты на ложе ружья. А в свободное от войны время делают музыкальные инструменты, самовары, замки и всякую разную прочую утварь.

— Очень интересно, — наиграно произнес Александр Николаевич глянув на Валерия, тот в ответ ему кивнул и:

— Любезный дядюшка, а не желаете ль расширить своё производство и слегка модернизировать мастерскую? — как то даже заговорщески прозвучали его слова, но по всей видимости Афанасий Викторович чего то такого и ожидал:

— Отчего же не желаю, — произнес он, — очень даже таки и желаю, да только дела то мои идут не совсем так как я бы того желал.

— Ну это дело поправимое, — обнадёживающим тоном произнес Александр Николаевич, — коль сговоримся в долях, тогда можно будет и об остальном побеседовать.

— Отчего же не сговорится, — как то уж очень быстро согласился кузен, видать дела у него действительно плохи.

Условия и проценты, кто за что отвечает и еще много чего обсуждали у самовара за чаем.

— Производство пистолей, — пожимал плечами Афанасий Викторович, — даже не знаю.

— Уверяю Вас, — говорил Валерий, — таких пистолей в России не выпускает никто. Мы будем первыми. И Афанасий Викторович это не пистоли, а револьверы.

— Ах, — небрежно махнув рукой за него ответила Юлиана Павловна, — это совершенно не имеет значения как их называть, они ведь не для охоты.

— Ну уважаемая тётушка войны идут всегда. Хорошее оружие для благородных господ будет востребовано. И я так полагаю, что продавать его мы будем рублей по 12–15 за штуку. Цена ниже иностранных образцов и для нас приемлемая.

— Плюс патроны, — дополнил Александр Николаевич.

— 12–15 рублей за штуку? И Вы полагаете их будут по такой цене покупать?

— Отчего бы и не прикупить если оружие того стоит. От его качества, надёжности и скорострельности в сложной ситуации зачастую зависит жизнь или смерть. А здесь шесть выстрелов к ряду. Согласитесь — весомый аргумент в пользу жизни обладателя револьвером.

— Все же цена за пистоль, — не соглашался кузен.

Через неделю доставили установили и опробовали оборудование. Для этого Александр Николаевич поручил Ави направить бригаду специалистов. За процессом доставки, установки и наладки наблюдал и интересовался весь город. Неоднократно, целенаправленно приходили оружейные мастеровые, как их здесь называли «старые оружейники».

Надо сказать, что Тульские мастеровые зачастую полагались на талант и личное умение, противились всему новому и прогрессивному, всему тому, что могла по их мнению уравнять их шансы с крепостными мастеровыми, кои трудились и у Афанасия Викторовича. Они нагловато лезли пытаясь просунуть свой нос куда неследует, зачастую под видом наивного любопытства мешая. Заметив такое неподобство во всей красе проявила себя широкая гвардейская натура Юлианы Павловны которая одним своим видом распугивала большую часть излишне любопытных. И что интересно, при всех своих незаурядных физических данных она почти безропотно подчинялась Афанасий Викторовичу… ну почти безропотно. В беседе могла высказывать свое мнение, повозмущатся и даже немного поспорить без особой настойчивости и фанатизма, но все это длилось до того момента пока это ей разрешал муж. При первых же признаках его недовольства Юлиана Павловна умолкала либо круто меняла свое мнение в пользу мнения мужа, но чаще тихо и молча удалялась.

Начало. Присутствовали только свои. Развели пары, запустили парогенератор… В кузнечном горне, который к тому моменту улучшили, точнее основательно переделали, нагревали заготовку после чего стучал пресс. Детали подвергались закалке в солевом растворе, шлифовка в галтовочном барабане, ставили клеймо на котором изображена звезда, а по кругу надпись: «Говоров и Ко в Туле». После детали механизма попадает на стол сборщика. А после — проверка качества.

Первую проверку проводил Валерий Александрович рассказывая и показывая что, где и как нужно смотреть и на что обратить внимание.

— Первое нужно проверить отсутствие заусениц, отсутствие повреждений и царапин. Дальше — ствол и каморы барабана должны быть на одной линии, — говорил он аккуратно вставляя в ствол ровный деревянный стержень, — следующим этапом идет проверка барабана, — при этом его крутнул поясняя, — должен легко вращается. Следующее — проверить зазоры, правильность срабатывания системы обтюрации, — для этого он взвел курок, барабан плотно прижался к стволу, — следующим этапом проверки будет механизм экстракции. После этого взводим курок и производим спуск. Так же нужно проверить балансировку изделия. По окончании с каждого образца необходимо произвести три контрольных выстрела.

Первую партию револьверов и патронов проверили, фактически постреляв из них — сначала Валерий Александрович, потом Василий Афанасиевич, Афанасий Викторович, не удержалась и опробовала новое изделие и Юлиана Павловна. А в виде скрытой рекламы многочисленным желающим разрешили посмотреть, а некоторым и пострелять после уплаты стоимости патронов. Через два дня, после официального пуска цеха-мастерской к Афанасий Викторовичу в частном порядке явились господа с казённого оружейного завода, группа в пять человек.

— Слух до нас дошёл, — говорил один из «интересующихся», — что к Вам, Афанасий Викторович родственники прибыли, да станков разных всяких привезли и что будете Вы пистоли заграничные производить. Вот мы, так сказать интересуемся.

— Отчего же слух, — степенно отвечал Афанасий Викторович, — прибыли родственники, да не одни, а с подарками. И про пистоли называемые «револьвер» тоже не врет молва. Уже и первую партию пробную сделали, да вчера обстреляли.

— Афанасий Викторович, а не позволите ль осмотреть мастерскую? Очень знаете ль любопытно.

— Отчего же, прошу Вас господа.

Переоборудованный цех-мастерскую осматривали долго, скрупулёзно, задавали множество вопросов, понимающе кивали головами, шептались, некультурно тыкали пальцами и удивлялись — «эка все как обустроено да продумано. Один раз бах и все детали готовы», говорили они о штампе, понравилась им и шлифовка в галтовочном барабане. Изумлялись рассматривая токарный и фрезерный станок. С любопытством осмотрели этапы сборки. В общем пока они на все смотрели широко открыв рты успели наштамповать, пройти все операции и даже собрать действующие экземпляры из того, что в начале их осмотра было всего лиши заготовкой. Так сказали им. На самом деле это были другие, днем ранее подготовленные детали, но им об это сообщить «забыли». Все настолько были изумлены изделием, что тут же пожелали приобрести патроны и испробовать. Проследовали в тир. Становились они слегка повернувшись к мишени заложив левую руку за спину, правая с револьвером вытянута. Нужно отдать им должное — стреляли они отменно.

— Господа, — обратился к ним Валерий Александрович, — С Вашего позволения хочу отметить, что это оружие несколько иного класса, — говорил он, — позвольте я покажу Вам, как еще им можно пользуются.

— Отчего же, продемонстрируйте, — дружно согласились они.

Взяв в каждую руку по револьверу, лихо, по ковбойский прокрутив их в руках с ходу, без предупреждения, от бедра начал стрелять по два выстрела с каждого. Потом слегка согнув в локтях поднял на уровень глаз обе руки с оружием, немного согнувшись пошёл на мишень при этом не переставая стрелять. Нужно сказать, что с приходом господ с казённого оружейного завода к мастерской Говорова понемногу начал собираться люд, в основном оружейники-домушники с мастеровой слободы. Они то как раз и были основными свидетелями эффектной стрельбы Валерия Говорова. От увиденного собравшиеся были в восторге, который выразили небольшим оцепенением после окончания стрельбы, потом же бурными обсуждениями и спорами.

— Эка как он стреляет, — говорил один, по возрасту казавшийся самым младшим из пяти господ с казённого оружейного завода здороваясь с подошедшим Василием Говоровым, указывая на Валерия Александровича, — слыхал я, что схожее умение демонстрировали Его Величеству казаки специального подразделения под руководством господина всем известного всем как «товарищ командир», — и заметив, что Василий Говоров сдерживает улыбку, слегка смущено произнес, — Не вижу повода для веселья.

— Простите великодушно, — извинился Василий Афанасиевич, — Дело в том, что названого Вами «товарища командира» Вы как раз и ведете перед собой, — говорил он изумленным слушателям, — им является мой кузен граф, майор Говоров Валерий Александрович. А вон, — указывал он кивнув подбородком, — беседует с моим тятенькой, граф Говоров Александр Николаевич, отец Валерий Александровича и кузен моего отца, — решил он усилить эффект от сказанного. Василий Афанасиевич был уверен новость, что отныне они ведут дела со своими родственниками, которые вхожи в Высший Свет и лично знакомы с Императором в ближайшее время будет известна всему городу. Завистники же с недоброжелателями зная об этом поубавят свой пыл.

В то время когда Василий Говоров беседовал со своим знакомцем и их подслушивали все рядом находящиеся, старший из господ с казённого оружейного завода беседовал с его отцом:

— Афанасий Викторович, — говорил он, — я Вот и прочие господа желают приобрести у Вас данный пистоль.

Пока Афанасий Викторович думал, что же ответить свое мнение высказала Юлиана Павловна:

— Господа, — довольно резво начала она, — это новинка, к тому же шесть выстрелов. Будет стоить 15 рублей.

Господа помялись, посовещались и приобрели каждый по одному револьверу, а так же по небольшому запасу патронов к ним.

Глядя на них, вернее на то как они не знали куда деть купленное оружие Александр Николаевич задумчиво произнес:

— Кобуру забыли.

— Кобуру и под нее портупею, — дополнил подошедший к ним Валерий, — так же можно расширить ассортимент выпускаемой продукции.

— Каким образом?

— Стволы сделать на треть более длинные от обычного. Так же дамский вариант с укороченным стволом. На длинноствольный револьвер нужно сделать деревянную пристёгивающуюся кобуру в виде приклада.

Уже утром следующего дня к мастерской прибыли два шорника с которыми накануне договориться Василий Афанасиевич. Они были готовы изготовить кобуру и портупею по высочайшим требованиям господина графа Говорова Валерия. Им были предоставлены несколько рисованных эскизов фасонов кобуры: закрытый, открытый, скрытого ношения, «как у ковбоев» под стандартный и револьвер с укороченным стволом, так же кобуры-приклада для удлинённого варианта.

— Дорогой кузен, — говорил Александр Николаевич Афанасий Викторовичу, — то, что мы наладили производство револьверов это только пол дела.

— Что то еще?

— Нужно получить привилегию на изготовление револьверов и охотничьих ружей нового образца, от Департамента торговли и мануфактур с правом продажи по всей России.

— Об этом мне известно, — и было заметно, что не так то просто оформить нужные бумаги, — может попросить Валерий Александровича посодействовать?

— Я поговорю с ним, — согласился Говоров старший, — но все же лучше когда этим делом будет заниматься Василий Афанасиевич, а Валерий окажет ему всемирную поддержку и в первую очередь по военному министерству.

Глава 14

Развед группа из шести бойцов, которой командовал сержанта Игорь Кривошеева возвращалась с задания. Шли вдоль дороги когда в дали, сзади за ними послышался шум моторов…

— Немцы, — сказал кто то громко…

— Вперед вправо! К кустарнику, — приглушено крикнул сержант указывая направление.

Добежали, до дороги метров 400 может чуть больше. За кустарником оказалась небольшая ложбинка вот в ней и спрятались:

— Аккуратно наблюдаем за колонной, — скомандовал сержант, — считаем сколько чего.

Никто ему не ответил, за время войны все и так знали не впервой.

Колонна шла по «немецким правилам»- впереди разведка, два броневика и мотоциклисты, за ней авангард… приличный такой — танки в два ряда, стволы в разные стороны «ёлочкой» не меньше десятка, за ними грузовики с пехотой и лишь потом основные силы. Их еще не было видно, но по пыли вдали на дороге угадывалось, что они есть и не малые, судя по авангарду.

— Плин, сколько же их, — произнес кто то из разведчиков.

Вдали показалась основная колонна, мимо них промчалась группа разведки, приближался но еще не доехал авангард, как вдруг… свист снарядов, и множество разрывов — по показавшимся основным силам стреляла артиллерия. Здорово так стреляла и сразу много, ничего не видно все вмиг заволокло густыми клубами пыли и дыма. Потом:

— Сержант, — дернул его за рукав боец находившийся рядом, когда Кривошеев обернулся тот молча ткнул пальцем указывая на только что проехавший мимо них немцев-разведчиков.

Отчего подпрыгнул и свалился с дороги первый броневик Игорь не увидел, а вот во второй прилетело… они видели как это медленно летело оставляя за собой шлейф дыма — попало. Броневик качнуло, заволокло белым дымом, ударной волной с дороги сбросило мотоциклистов.

— Нифига-се… Чем это они? — изумлено произнес сержант Кривошеев.

Застрочили пулеметы нападающих, хотя с точки зрения разведчиков это уже было как бы лишне. Но сюрпризы не закончились. По передовому отряду, следовавшему за разведчиками отработало… непонятно что. За ним тянулся дымный шлейф, оно издавало неслыханный визжащий звук и взрывалось, очень часто взрывалось и все сразу. Буквально за несколько секунд место где были танки и грузовики утонуло в султанах разрывов и заволокло пылью.

— Блин, что это было? — изумлено говорили бойцы переглядываясь между собой.

Что творилось дальше, у основной колонны можно было только догадываться. До них доносились звуки частых разрывов, там зловеще рвалось и взрывалось, все надежно заволокло пылью — ничего не видно, ничего непонятно, хотя нет, понятно — там смерть.

Сержант Кривошеев смотрел и изумлялся скорой кончиной авангарда, когда его вновь дернули за рукав:

— Игорь, смотри…

Как бы из под земли возле уже разгромленного немецкого разве отряда появились люди в лохматой одежде, один из них начал призывно махать в их сторону рукой и что то кричать:

— Нифига не слышно, что он кричит? — спросил Игорь у ближайшего бойца.

— Сам не знаю, но по ходу нас зовет, — ответил тот.

— Думаешь?

— Знаю, — серьёзно ответил тот.

— Тогда ты первым и иди, поговори с ними, чего хотят, а мы посмотрим, — боец заколебался, — иди, не бойся, если что мы за тебя отомстим, — без тени улыбки произнес сержант, но эти слова как то не особо воодушевили бойца. Он как то даже злобно посмотрел на сержанта, глубоко вдохнув, шумно выдохнув но все же поднялся и сначала робко, потом более смелее пошёл навстречу «лохматым», которые на него не особо то и обращали внимания, они деловито расхаживали-рассматривали среди побоища, что то собирали и добивали раненых.

— Вы кто такие? — спросил звавший их «лохматый».

— Батальонная разведка.

— Курносовцы? — утвердительно спросил «лохматый».

— Нет, — замотал головой боец не совсем понимая, что от него хотят услышать, — Кривошеевцы. Командир у нас сержант Кривошеев.

— Вот ты, — отчего то недовольно произнес «лохматый», — ты из 143 дивизии Курносова?

— Да.

— Разведка, — толи уточнил «лохматый», по ли повторно произнес для себя, но боец на всякий случай утвердительно кивнул головой и снова сказал:

— Да.

— Тог-Да, — раздельно произнес «лохматый, — зови своих, — с явной насмешкой продолжил он, — знакомится будем.

— А Вы кто?

— Разведывательное Управление. Осназ. Группа «товарища Пронина».

— А форма?

— Масккостюм «леший», — важно, поучительно произнес «лохматый».

Позвали остальных разведчиков, обе группы быстро перезнакомились, совместно произвели осмотр-зачистку и сбор трофеев «у немцев-разведчиков». Осмотрели и завели один броневик. Горячие головы хотели сходить и к «битому» немецкому авангарду, но им запретили.

— Вот смотри, — говорил командир «лохматых», которого оказалось зовут сержант Илья, сержанту-разведчику Игорю Кривошееву указывая на весело урчащий, один из только что подбитых ими немецких броневиков, — какая хорошая броне коробка, — заметил пробоину, скривил лицо, махнул на «дырку» рукой, — почти целый. Себе бы забрал, но не могу. Дарю на память. Водила у тебя есть?

Кривошеев слегка растерялся от такого подарка, но быстро сообразил:

— У меня два водилы, я третий, — тут же произнес он.

— Вот и замечательно, заберешь оба броника, — и повернувшись к смешанной группе бойцов возившихся у еще незаведённого броневика, — что со вторым?

— Все с ним нормально. Трупы выбросим, кровь вытрем и будем заводить, — деловито ответили ему.

Обе бронемашины были колёсными, с небольшой открытой башенкой. Один был с дугами — радийный, вооружен пулеметом. У второго в башенке стояла 28 мм короткоствольная пушка «Маузер», а пулемет «нашёлся» внутри боевого отделения. Там же был найден фотоаппарат и один из бойцов Кривошеева тут же начал все фотографировать.

— Игорь карта у тебя есть?

— Нет.

— Вот бери, — и протянул ему только что затрофееную немецкую карту 3-х километровку которую тут же расстелили, — смотри мы вот здесь, — указал место на карте, — эта колона была нацелена на вот эти мосты черед Днепр. Мы ее задержали, но ненадолго. Сегодня они точно никуда дальше не поедут, завтра их ожидает еще один сюрприз, так что будут они у Вас, я так полагаю не раньше чем послезавтра.

— Ясно, — глядя на карту произнес сержант Кривошеев.

— Так же артиллерийскому обстрелу будут подвергнуты еще две колонны вот здесь и вот здесь, — продолжал он и указывал пальцем на карте где, — Вот это ты и должен доложить своему командиру.

— Понятно. Илья, я тебя спросить хочу, чем это Вы их?

— Этих, — улыбаясь спросил «лохматый» Илья указывая на уничтоженных немецких разведчиков, — или тех, — кивнул на еще горевшие останки авангарда.

— И этих и тех, и воон тех…

— Ну этих «шмелями» с трубадуров, — и указал на висящую у одного из бойцов за спиной трубу, — тех из трофейных немецких шестиствольных минометов, — и заметив непонимание на лице сержанта Кривошеева уточнил, — есть у них такой. За звук издаваемый «ишаком» зовется. Основную же колону наша артиллерия обрабатывает.

— У Вас и артиллерия имеется?

— У нас всё есть.

— А где же эта артиллерия и «Ванюши»?

— Хе хе, много будешь знать — скоро состаришься. В общем забирай броневики и нам пора.

— Илья, дай еще мотоцикл, — просительно произнес Кривошеев, — нас шестеро, а броневики двухместные.

— Тебе нужен мотоцикл?

— Ну один водитель у меня еще есть.

— Бери, — согласился тот, — когда к своим будешь подъезжать вышли кого вперед — предупредить, что это ты с трофеями возвращаешься, а то… люди на нервах.

— Учту.

Разведгруппа сержанта Кривошеева к своим добралась с комфортом. Бронемашины в ложбинку. На максимально возможной скорости двое на мотоцикле, размахивая красным флажком умчались к своим… если не считать лёгкого «дружественного огня», но быстро разобрались, «ошибчивого» бойца стрелявшего без приказа тут же отыскали и примерно наказали. В этот же день данные разведки об артиллерийском обстреле трех вражеских колон были подтверждены авиаразведкой, а на утро в Москве уже было известно, что группа осназ товарища Пронина организовала артиллерийский обстрел трех вражеских колон.

* * *

— А почему бы тебе в 41 году хотя бы немного не легализоваться? — говорил Александр Николаевич Валерию, — ведь помогаем все равно, а так глядишь и нам помощь какую оказали бы.

— Какую помощь? Они сейчас в таком состоянии, что им самим нужна помощь… хотя сама мысль интересная.

— Вот и я о том же. А помощь она ведь разной бывает. Например приобрести в 90-х предприятие и наладить на нем выпуск нужных для СССР изделий. Тех же радиостанций, прицелов, приборов ночного видения. Их тогда в америке закупали.

— Хорошо, я подумаю.

— Подумай, — и продолжая смотреть на Валерия медленно продолжил, — Мы там достаточно засветились. К полку Ефремова и Строева, точнее там к Пряхину и Лютикову — особый интерес. А уж когда у первых появились усовершенствованные «Фокеры», а у вторых т-34-85. Да и фокус с 148 дивизией, когда в ней оказались бойцы и вооружение с 6 и 12 армии, — скривил лицо и медленно помотал головой, беззвучно говоря «нет», — так что ты подумай хорошенько, — сделал небольшую паузу, — Тобой точно заинтересовались. Я не могу предугадать ход их мыслей, но на всякий случай у тебя должен быть предусмотрен запасной вариант.

— Я всегда с собой ношу маячок.

— Этого может оказаться недостаточно. Потому я и предлагаю тебе частично легализоваться. Выйди на связь с Панфиловым коль представляешься, что с его ведомства.

— Мне больше нравиться Судоплатов.

— Он нынче в другом наркомате. В общем подумай, — немного помолчал и продолжил, — ты уже закончил с «колонами Гудериана»?

— В общем да.

— А артиллеристов когда и куда думаешь передавать?

— На базе полка Строева создают мотострелковую дивизию, вот к нему и отправлю.

— И каково будет пополнение?

— Два полностью укомплектованных артиллерийских дивизиона трех батарейного состава.

* * *

Исполняющий обязанности начальника Разведывательного управления Генштаба РККА генерал-майор Панфилов Алексей Павлович так же, как и Лаврентий Павлович Берия получал сведения о действиях «товарища Пронина» и так же пришёл к выводу, что Пронин не тот за кого себя выдает. Об этом он и решил поговорить с Берией, как с наркомом внутренних дел (НКВД):

— Мы несколько раз перепроверили всю картотеку, аккуратно провели беседу с сотрудниками, но с таким позывным у нас никого нет и никогда не было, — говорил он наркому НКВД, — по всей вероятности это кто то, достаточно ловкий и информированный выдает себя за человека с осназ Разведывательного управления.

— Мы тоже пришли к такому выводу, — согласился с ним Берия, — И заметь Алексей Павлович, достаточно умело и грамотно это делает, — медленно проговорил он, протер очки, незаметно, как бы сам для себя что то решая сдвинул плечами, — непонятно откуда взялся, но как говорит товарищ Сталин, он нам нужен и мы его найдём.

— Лаврентий Павлович, а будет ли правильно его арестовывать?

— Кто решил его арестовывать? Я такое решение, без согласования с товарищем Сталиным не принимал. К тому же при всей своей таинственности в нынешних обстоятельствах он нам союзник. С ним мы будем работать осторожно и никаких провокаций. Для начала нужно оповестить всех кто с ним контактировал, чтобы при очередной встрече сообщили ему, чтобы он срочно связался с руководством. С Вами или со мной.

— Сам он вряд ли появится, для этого у него было много возможностей, но… — усомнился Панфилов, — Полагаю, что ему нужно передать частоты и время, когда будем ожидать на связи. Считаю так больше шансов.

— Интересная мысль. Подготовьте.

— Лаврентий Павлович, а если это все же белогвардейские эмигранты?

Берия задумался. Угадывалось, что ему нелегко принимать какое то конкретное решение:

— Пока он приносит нам пользу мы его трогать не станем, — сам же решил поговорить об этом со Сталиным.

На очередном докладе Берия доложил товарищу Сталину о разбитых немецких колонах и разговоре с Панфиловым, их совместном подозрении:

— Так значить ты говоришь, что он нанес удар по танковым колонам Гудериана, — Сталин не спрашивал, Сталин утверждал.

— Да, нанес им значительный потери, — и как бы в подтверждение достал из папки фотографии и передал Сталину, — свидетелями разгрома одной из колон были разведчики из 45 стрелкового корпуса.

Тот не спеша рассматривая фотографии произнес:

— Лаврентий, даже если он белогвардейский офицер сейчас он нам союзник. Своими правильными действиями он нам говорит на чьей стороне, — сделал паузу и как бы добавил, — В борьбе с фашизмом, когда стоит вопрос о самом существовании первого государства рабочих и крестьян нам важны любые союзники. Для победы над врагом мы ведем переговоры с нашим идеологическим врагом английским капитализмом, — взял из пачки папиросу, не спеша подкурил, — Почему же мы должны отталкивать протянутую нам руку помощи? Есть мнение, что нам нужно продолжать с ним сотрудничество, — посмотрел на Берию, — Лаврентий ему ненужно препятствовать. С «товарищем Прониным» необходимо установить связь. Пусть Ваши люди подумают об этом.

— Товарищ Сталин, мы работаем…

— Плохо работаете товарищ Берия, — настойчиво, но беззлобно возразил ему Сталин, — сколько времени Вам нужно, чтобы отыскать этого человека?

— Товарищ Сталин, мы приложим все усилия, чтобы в течении месяца установить с ним связь.

— У нас нет столько времени, — пугающе спокойно проговорил Сталин, даже не глядя на волнующегося Берию, — две недели, — и пристально посмотрел, — Мы полагаем этого времени вполне достаточно.

* * *

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg