«Ведьмы, карта, карабин»

Ведьмы, карта, карабин (fb2) - Ведьмы, карта, карабин (Приграничье [Корнев] - 10) 2137K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Круз - Павел Николаевич Корнев

Андрей Круз, Павел Корнев ВЕДЬМЫ, КАРТА, КАРАБИН

Клондайк

24 апреля, пятница

Любая зима заканчивается, рано или поздно. Она заканчивается даже здесь, в Приграничье. Все же скорее поздно, чем рано, но могло быть и хуже, учитывая обстоятельства. Весна в Форт обычно приходит в конце апреля, когда температура резко перескакивает днем в плюсовую и сугробы вдруг дружно берутся таять, заливая улицы мутными лужами и текущими в них такими же мутными ручьями, а с дорог слезает накатанная наледь, открывая выщербленный асфальт с выбоинами и грязью. Грязь вообще начинает доминировать в природе, но после долгой зимы все даже ей рады. Хотя бы разнообразие. А то все снег да снег кругом. И холод.

Главный для меня признак весны — крыльцо соседнего паба, на котором его посетители курили. Курили они теперь не быстро, стараясь схватить дозу никотина и как можно быстрей убежать в тепло, а неторопливо, с беседами, хотя и ежась под все еще холодным ветром. Прохожие оделись легче и даже шли как-то веселей, старательно обходя лужи, неподалеку бригада мужиков в оранжевых жилетах ломами разбивала наледи. То есть на самом деле весна, а скоро начнется еще и недлинное местное лето.

Сам я с утра посбивал сосульки с края нашей крыши и даже был настолько благороден, что захватил и территорию Хмеля — моего друга-приятеля, партнера, а заодно и соседа. Пусть у нас всего два этажа, но сосульки были уже такими, что попади в башку — никому мало не покажется.

Я обернулся, посмотрел в торговый зал, словно чтобы в очередной раз убедиться, что все в порядке. А там и правда все в порядке — застекленный шкаф, в котором ровным рядом стоят дробовики и винтовки, прилавок с пистолетами и револьверами, полки с патронами в коробках. Под стеклом ножи, кобуры, ремни винтовочные, стендик с охотничьим камуфляжем всех видов, на крючках рюкзаки висят и чехлы. Слева еще прилавок и стеклянный стенд — там уже чародейские амулеты, у нас тут как бы торговля двойного назначения.

Для солидности все сделано в эдаком викторианском стиле, то есть темное дерево, местами бронза, панели на стенах. И там же головы всякой хищной твари висят, чтобы вроде подчеркнуть назначение магазина, который именуется «Большая охота». Вон сугробник оскалившийся, вон серк, вон волколак редкой крупности. Стойка с проспектами имеется опять же, проспекты рекламируют охоту с фирмой «Следопыт», а заодно заранее приглашают на «охотничью базу „Северный хутор“». Правда, она еще не достроена, но ничего страшного. И в буклетах нигде не сказано, что хутор этот в свое время был вампирским гнездом, но знать об этом вовсе и не обязательно.

— Николай Саныч, а какие-нибудь чародейские коврики нельзя завести, чтобы всю грязь с подошв вытягивали?

Это Димка Смирнов орудует шваброй, вытирая грязь с полированного пола после визита очередного посетителя. Димка — племянник Смирнова, который замначальника городского Арсенала. Раньше сам там работал оружейным мастером, а потом, по просьбе дяди, понятное дело, перешел ко мне. Продавцом, помощником и вообще всем подряд, потому как часто мы в разъездах, особенно с тех пор как вступили в резерв Патруля, и каждый раз закрывать магазин уже нельзя, плохо для бизнеса, — вот и нанял человека.

Димка невысок, шустр, лицом кругл и носом курнос, работа ему здесь нравится, к тому же он тут не только продавцом, но и по железу работает — умеет.

— Грязь, Дмитрий, это единственное, чего никакая магия не берет, — наставительным тоном отозвался из своего угла чародей Саня, читавший сейчас «Вечерний Форт», сидя за прилавком. — Она, считай, сама по себе магия. Или будет этот коврик отрывать ее вместе с подошвами. Так что не отлынивай, швабра — она лучшее средство, проверено.

Ничего-ничего, у нас тут не Кишка, где люди прут без остановки, у нас самый дорогой оружейный в городе, посетителей умеренно, так что можно и шваброй поелозить. Сейчас как раз еще человек подъедет, опять натопчет. Я посмотрел на часы — считай, прямо на сейчас договорились. Собственно говоря, я именно поэтому стою в дверях магазина с чашкой кофе в руке — и весной наслаждаюсь, и посетителя жду.

А вот и они — из-за ближайшего поворота вывернул потрепанный ЗиЛ-131 с тентом, рыкнул двигателем, неторопливо подкатил к крыльцу магазина и остановился. Водитель быстро опустил стекло и махнул мне рукой.

— Здорова, Толь! — Я подошел ближе и протянул руку. — Как дела?

— Да у нас как обычно все, здравствуйте!

Пока здоровались, с пассажирского места выбрался второй человек — средних лет лысеющий дядька с короткой бородой, плечистый и приземистый.

— Николай Александрович! — протянул он мне руку.

— Рад видеть, Валерь Палыч, проходите.

Валерь Палыч — знакомый новый. А познакомил нас Толя, водитель и хозяин этого «зилка», с которым мы познакомились в январе совсем случайно и которого я так же случайно встретил в Форте примерно через месяц, уже в компании моего нынешнего собеседника.

— Толь, давай тогда в промзону, — повернулся он к водителю, — а как загрузишься, за мной возвращайся.

— Я понял, — кивнул тот.

«ЗиЛ» тронулся с места и неторопливо укатил, Валерий вошел в магазин, а Димка закрыл за ним дверь, не забыв задвинуть засов. У нас тут все же оружейный, так что лучше сперва звонить в дверь и ждать, пока запустят.

— Кофе? Чаю? Покрепче? — практически традиционно поинтересовался я.

— Да не, сейчас не буду. Потом лучше вас туда, за стенку приглашу, — махнул он рукой в сторону паба. — Толя раньше чем через два часа не вернется.

Ну да, нам еще и поговорить надо.

— Тут мы для вас все приготовили. — Я зашел за прилавок и полез под него, вытаскивая и выкладывая кожаные чехлы с оружием. — Четыре «рема» с длинными, на птицу, — я начал открывать один чехол за другим, — четыре «браунинга» десятого, длинные, короткий «рем», короткий «браунинг» и «вепрь», — я вытащил похожий на автомат дробовик из чехла. — «Вепря» себе, что ли?

— Ага, — кивнул Валерий. — Для себя.

«Вепрей» у меня никогда в продаже не было, потому что в Америке, откуда мы тащим товар, их доставать стало проблематично. Но с тех пор как у нас образовались некие отношения с Ильей Линевым, заместителем воеводы, курирующим всякие «специальные операции», включая коммерческие, эти ружья начали подкидывать из России, на усовершенствование и реализацию.

— Как с разными патронами работает?

— Нормально, проблем нет, я слишком слабых навесок избегаю, — ответил я, выкладывая стопкой шесть магазинов рядом. — Рукоятки и цевье всегда теплые, заблокировать оружие заклятием невозможно. — Я провел пальцем по выгравированным на боках ресивера рунам. — Сам такой за основной держу.

Не соврал, так и есть. Все же возможность перезарядки магазинами и быстрой смены типа боеприпаса — великая вещь. Было в прошлом, сильно жалел о том, что в руках помпа, а не такой вот «вепрь».

— Своим берете? В Ключи в смысле?

— Нет, староверам.

— А у них деньги есть? — спросил вдруг из своего угла Саня, услышав разговор.

— Товар у них. Деньги от беса, — засмеялся Валерий. — Лед сойдет с реки — и приплывут. У меня про то и разговор к вам.

Староверы в Приграничье были всегда. Как провалилась сюда территория Форта, так и они вместе с ней провалились. Как жили в той действительности в тайге своими селами вдоль реки, так и тут жить остались. И как бирюками были — так и продолжали, ничего не изменилось. С остальными контачили по самому минимуму, торговали только с Ключами, через которые текла Светлая, отличались трудолюбием и изрядной зажиточностью. Сам я их всего раз видел — люди как люди, только в коже вроде какой-то синеватый оттенок проглядывает. Это уже мутация, у них много северных продуктов и в корме для скота, и в своем рационе.

Валерий же как раз с торговли со староверами поднялся. Сам он не из местных, провалился, жил в низовьях Енисея, где староверов хватало, вот как-то и сумел найти общий язык с ними, присел на торговлю.

Он быстро осмотрел оружие, пересчитал коробки с патронами, после чего оставил на прилавке свое удостоверение личности, сказав:

— Ну что, пойдем пока побеседуем?

— Дим, регистрируй, пломбируй и пакуй, — тут же отдал я ценное указание новому сотруднику. — Загрузим, когда машина вернется.

Где у нас переговорная? Правильно, в пабе у Хмеля. Туда и направились, благо идти с пару дюжин шагов, я уже даже и одеваться не стал, как был в свитере — так и вышел. Весна как-никак. И опять же новые ощущения — под ногами тающий снег хлюпает, а не скрипит, как в мороз. Да и курильщики с крыльца так никуда и не делись. Не столько курят, сколько пытаются первого тепла схватить побольше. Если это, конечно, можно назвать теплом. Но после тутошней зимы — можно. Очень даже вполне.

Дверь на тугой пружине открылась, негромко звякнул колокольчик над ней. Ага, Иван Грачев за стойкой, махнул рукой приветственно. Паб по стилю вроде моего магазина, потому что их один и тот же человек делал. И выглядит вполне по-британски, даже стиль соблюден — именно паб, а не бар вообще. Темновато, но тихо и уютно. Музыки нет, к счастью, в обычные дни курить тоже не дают.

Про Ивана отдельно. Это такой молодой человек ростом за два метра и весом к полутора центнерам, наверное, в свое время боксировавший активно, о чем свидетельствует форма носа. Об увлечении еще и борьбой говорят расплющенные уши, а о том, что были и другие приключения, — перерезанное почти пополам и кривовато сросшееся ухо. К Хмелю он барменом пришел работать, а сейчас еще и младшим партнером стал. Не то чтобы Хмель это планировал, но пришлось привлекать Ивана к нашим недавним приключениям, так что оставлять его просто в наемных работниках было уже нечестно да и неразумно. Иногда людей нужно мотивировать дополнительно.

— Здорова, Вань! — подошел я к стойке. — Главнокомандующий у себя уже?

— Приезжал и сразу укатил, часа через два будет, наверное. Поедите?

Я вопросительно посмотрел на своего спутника, тот кивнул.

— Да пора бы, — повернулся я к Ивану. — Что есть?

— Зразы картофельные с мясом, — сказал тот. — Хотите? Котлеты с картошкой.

Меню в пабе разнообразием не отличалось, два или три блюда в день, ну еще пара закусок. Но в течение недели все же набор менялся. Так что я сюда в основном на обед и ходил.

— Зразы, — сказал Валерь Палыч.

— Зразы, — повторил я за ним, хотя обедал обычно позже. — И кувшин пива. Или чего-нибудь другого хотите? — спросил я у своего спутника.

Вообще-то для пива пока тоже рановато, но мой спутник явно еще и на собутыльника намекнул. Ладно, одна кружка не повредит. Ну две, если кувшин.

— Я еще соточку приму, — сказал тот. — А вы?

— Нет, я мешать не очень люблю, спасибо за предложение, — отказался я.

Иван выставил два пустых бокала, быстро накачал эля в кувшин, поставил рядом, добавил к этому крошечный графинчик и лафитник.

— Еду сам принесу, садитесь.

Пара столиков-кабинок была свободна, в одну мы и втиснулись.

— Это что? — спросил Валерий, подняв графинчик.

— Самогон. Но хозяин гонит сам, на травах настаивает, так что лучше водки. — Сам я при этом наполнил бокалы.

— Тогда к еде оставлю.

Подняли бокалы, чокнулись, отпили. Валерь Палыч с неким удивлением поднял брови, кивнул, затем сказал:

— А нормально, не хуже нашего!

— Да, хозяин здесь на этот счет молодец, сам пивоварит.

Тут опять же пояснить надо, что Валерий Павлович из Ключей, то есть центра пивоварения всей области. И пиво у них хорошее, и продается шире. Хмель же особо помногу не варит, подает лишь в своем пабе и в два клуба поставляет, больше его нигде не найдешь. Поэтому и знают меньше. Кстати, отчасти по делам Хмеля у меня и разговор сейчас намечается.

— Вы тогда снежную ягоду поминали, — перешел я к делу. — Можете в товарных количествах поставлять?

— Я не могу, староверы могут. Ее помногу особо не брали, и всегда зрелую, в еду и все такое. А вы недозрелую спрашивали, так?

— Так, — подтвердил я. — Кислая нужна, пока она еще желтая, в белизну не пошла.

— Думаю, что поставить они могут сколько-то в этом году, сколько соберут за май-июнь. — Он задумчиво прищурился. — А вот на следующий, если вам реально много надо, следует договариваться. Они же не только сбором ягоды там занимаются, они вообще с земли и с реки живут, так что дел у староверов хватает.

— Надо понять, сколько они вообще могут.

— Почем брать будете? Они ведрами меряют, не килограммами. Килограмм тоже от лукавого, — хмыкнул он. — У меня с ними торговля меновая, но вам уже сам буду продавать.

— Посмотрим, что за цену Лудино выкатит в этом году, они по снежной ягоде главные. И такую же дадим.

— У них ягода хуже.

— Не замечал. И поставлять они могут начать раньше, им же не надо ждать, когда лед сойдет.

— Если получится по три рубля за ведро — мне есть смысл заниматься, если нет, то как бы и нет. У меня вот какой вопрос к вам есть: вы лодочные моторы привезти можете? Говорили люди, что вы всякое железо поставляете, вот и хочу поинтересоваться.

— Лодочные моторы? — задумался я. — Почему бы и нет. Если будет спецификация, что именно нужно, и в цене сойдемся.

На Аляске это товар, там воды много, и океан, и реки, и рыбаков хватает. Так что моторов продается много, и есть они везде. Как и лодки, кстати.

— Староверы их хорошо берут и всегда заказывают.

— Много лодок?

— Да много, получается. И рыбу ловят, и к нам в Ключи ходят, и до озера катаются.

— Озера?

— Ну, река-то куда-то должна впадать, верно? — даже слегка удивился моему вопросу Валерий.

— Ну да, должна, — согласился я с ним.

И вправду.

Вообще-то в «Фортовской области» две реки, обе берут начало из болот, каких тут немало. Но вот куда они текут… черт, а существующие карты так далеко не заглядывают. Лесная течет на восток, больше именно что лесами, заходит через границу на территорию Туманного и куда-то там дальше петляет. А куда? А черт его знает. Светлая же течет на запад, уходит в тайгу, и опять никто конца ее не знает. В тех краях, кроме староверов, и не бывает никого, а они своими знаниями принципиально не делятся.

Почему так? Да потому что люди здесь больше выживали, а чтобы выжить, сбивались тесней. Не было смысла далеко ходить, тем более что в те времена машин тут почти и не было, все на своих двоих, в крайнем случае на лошадях да санях или там телегах. Хотя те же братья у себя в Туманном бродят по всяким пустым и заброшенным поселкам, вроде там даже заброшенные военные базы есть. А что на западе? А вот этого вообще никто не знает, окрестности Южной дороги по сути и есть край исследованных земель, если в ту сторону смотреть.

— В озере они рыбу ловят в сезон, как я понимаю. Сети они тоже хорошо берут. К осени, до ледостава, обычно кучу рыбы привозят.

Ну да, про рыбу я знаю. Но как-то всегда думал, что она из реки. А если точней, то я вообще об этом думал мало, как бы не мой профиль. Но вот что-то озеро заинтересовало.

— Озеро-то большое?

— Говорят, что большое, другого берега не видно. Но я там не был.

Хм, озеро. Озеро — это что-то из нормальной жизни для меня. Озеро я только одно здесь знаю, хоть сам на нем и не бывал, — Стылое море. Но оно на Севере, за границей, и морем зовется потому, что противоположного берега никогда не увидишь из-за колдовского тумана над ним, хотя само по себе оно небольшое. И водится вокруг мерзость разная, так что гулять туда не пойдешь.

— А список моторов у меня есть. — Валерий вытащил из кармана сложенный листок бумаги и протянул мне. — Они всего два варианта обычно просят, я бы взял с десяток заранее. Штук по пять каждого.

Я глянул мельком, убедился в том, что никаких чудес в списке нет, все самое обычное, и убрал его в карман.

— Попробую заказать, — не стал я разбрасываться обещаниями. — Через пару недель смогу ответить.

— Я раз в неделю в Форте сейчас, так что буду позванивать.

Иван принес тарелки со зразами, поставил перед нами и ушел обратно за стойку. Валерий Палыч наполнил свой лафитник, выдохнул, замахнул залпом, закусил, закивал, похвалил.

Толя с «зилком» вернулся чуть раньше, чем ожидался, но обед мы к тому времени все равно уже закончили, четыре зразы на час или больше при всем желании не растянешь. Димка все продажи оформил согласно, так сказать, действующему законодательству, заблокировав все оружие, раз оно идет на вывоз, и на этом мы с Валерием и попрощались.

— Саня уехал? — спросил я у Димки.

— Да, минут двадцать назад. Сказал, до утра не ждать.

— Да кто его ждет, — отмахнулся я, потом глянул на часы.

До обеда оставалось двадцать минут.

— Давай, можешь на обед идти, — сказал я. — Все равно здесь сижу. Но жду вовремя.

— Отлично! — обрадовался он, вытащил из кобуры револьвер, откинул барабан, убедился, что полный, убрал обратно, затем схватил с вешалки свою куртку и тут же исчез за дверью.

Разрешение на ношение у него еще со службы в Арсенале, а дядя помог организовать все так, что он его не сдал после увольнения. А револьвер купил уже здесь, у меня, в рассрочку. Отчасти еще и поэтому я его нанял — мало ли?

Я пока спустился в подвал, в мастерскую. Тут тоже все прибрано и по местам расставлено и разложено. Уже завтра с утра сяду за работу, а то за последний месяц времени много потерял. Когда у нас на новогодние праздники проблемы были, Лихачев нас на дежурства не ставил, зато за последний месяц мы в рейдах все отработали. А работу за меня никто не сделает. Хорошо, что Димку нанял, прямо спасение. И торговый зал «прикрыт» в любой момент.

Интересно, Хмель уже вернулся или нет? Он мне там кое-что разузнать обещал по своим каналам. Что именно? Вот если к Хмелю в бар зайти с самого утра, то можно застать момент, как он пьет таблетки, семь штук, в какой-то хитрой последовательности. С его слов, когда-то под заклятие случайно попал, которое его энергетику в клочья порвало. Спасло Хмеля знакомство с каким-то таинственным химиком, которого я по сей момент знать не знаю. Тот ему пилюльки подогнал, которые эту самую энергетику вместе, одним куском, удерживают. И вот недавно Хмель вдруг выдал мысль о том, что тот же его контакт может и под меня пилюльки изготовить.

А мне зачем? Ну, я чуть-чуть мертвый. Совсем немножко. Застрелили меня когда-то, в том, нормальном мире. Причем совершенно случайно, что особенно обидно. Хорошо, что все случилось рядом с проходом, в который меня затащили и уже здесь, в Приграничье, обкололи всякими магическими снадобьями. С того света выдернули, но опять же энергетика погнулась. Вот кондуктор может меня на ту сторону, на Аляску провести, но я там довольно быстро загнусь. А если не загнусь, то заболею.

В общем, Хмель с Ириной повезли меня в больницу. Там какой-то мужик с татуировкой «Хирург» на тыльной стороне кисти уложил меня в обрезок трубы, увитый проводами и обвешанный магическими датчиками, где и продержал без малого час. Потом попыхтел, задумчиво почесал затылок, заранее убеждая меня в том, что случай я безнадежный, потом сказал:

— А вам лечиться просто надо. Тянуться будет долго, но должно сработать.

Потом он еще минут тридцать заполнял карту, а затем Ирина сняла мне с нее копию в регистратуре. Копию забрал Хмель, чтобы показать таинственному кому-то. Кому именно? Как я уже сказал, мы не встречались. И не надо нам встречаться, потому что… ну не суть, не надо — и все тут. Но дней десять назад Хмель зашел в магазин, отозвал меня и сказал:

— Говорят, что сделают тебе пилюли. Сначала денег ломануть хотели, потом по себестоимости взялись, — чуть погордился он. — В общем, с тебя шестьдесят рублей, через неделю будет готово.

И этим очень Хмель меня порадовал.

Если бы как-то можно было эту проблему решить и дать мне возможность продержаться на той стороне какое-то время — было бы ну очень хорошо для бизнеса, потому что этот бизнес по большому счету так через меня и идет. И еще надо бы порешать некие проблемы с оборотом наличных долларов. Я везу туда наличку и вожу с тех пор, как стал работать с Линевым. А ведь Америка не совсем то место, где наличными, «бумагой», удобно оперировать. Можно нарваться на проблемы, так что надо тихо строить систему ее оборота. Иначе налоговики из IRS вцепятся зубами в загривок — и вся наша замечательная схема полетит в сортирную яму.

Ну и главное — Мила сейчас там. Она там и живет в моем доме. Мы ее переправили практически сразу после того, как она вернулась, — там безопасней. Но мы не видимся. Если будут целебные пилюли — хотя бы раз в пару недель будем встречаться. Чего мне очень хотелось бы.

Открыл один из металлических шкафов — в нем три десятка пистолетов, с ними еще работать надо, гравировать и щечки менять. Кстати, щечки, как и другие деревяшки, завтра с утра доставить надо. А мне лучше заранее чек выписать и Димке оставить.

Пистолеты сплошь «Ruger SR1911», один из вариантов известного Кольта М1911. Кстати, добротно сделанные и, главное, недорогие, мне всего в семь сотен каждый обходится на той стороне, и их три вида: длинный, с пятидюймовым стволом, покороче, «коммандер», со стволом в четыре с четвертью дюйма, и опять длинные, с «рельсом» под фонарь или ЛЦУ. Но у меня на них чуть другие планы, не под фонарь, Саня все же обещает соорудить чародейский глушитель. Давно обещает, правда, очень давно, некогда ему. И вот этот глушитель на этот рельс и будем цеплять.

А вообще «Ругер» делает все грубовато, зато из стали. На сталь рунная магия Сани ложится лучше всего.

Так, сейчас начну с тех, что с рельсом. И на Саню наеду — сколько можно уже тянуть? Я же прекрасно знаю, что сделать глушитель он может, а он прекрасно знает, что я об этом тоже знаю. Но ленивый, блин… Кстати, он на «Ниве» повадился кататься, типа она простаивает, а «Нива» Милы, а Мила, чтобы ее купить, продала мой «шеви», то есть по факту Саня за нее мне должен. Так что пусть глушитель делает. Во искупление, так сказать.

Что еще? Ага, на «пустышки» же заказ, надо завтра будет наснаряжать. Десятый калибр — это для СЭС городской. Если в зале день будет тихий, то Димку приставлю. СЭС — заказчик хороший, берут они помногу, так что для них все всегда в первую очередь. Ну, во вторую теперь, после Линева, но для Линева я уже все сделал, три дня назад передали по списку. Кстати, на удивление хорошо заработали. С этими заработками о чем-то новом можно начинать думать. А если еще и с пилюлями получится…

Так, в размышлениях и работе, засиделся до вечера. Работа тихая, но затягивающая. На полированных боках затворов по лекалам прорезались узорчатые руны, дальше Санина работа наполнить их магией. Наполнится — и будет этот пистолет нечувствителен ко всем заклятиям, блокирующим оружие. Их много, заклятий таких, но с нашими стволами не работают.

Когда почувствовал, что спина и плечи затекли, покосился на чайник. Чайку заварить, что ли? Или нет, пойду уже в паб, дождусь Хмеля, если он еще не пришел. А может, и пришел уже. А может, у него и новости есть для меня. Значит, закрываю все и иду. Рабочий день закончен, к слову, семь часов уже, так что магазин закрыт до завтра.

Хмеля я увидел, когда к дверям паба топал, на этот раз через наш общий задний двор. Он как раз в каретный сарай, который служил гаражом, загонял свой пикап. Я подождал, потоптался на мокром снегу, напомнив себе самому, что надо срочно браться за расчистку двора, а то тут пруд скоро возникнет. Хмель между тем запер ворота и направился ко мне, на ходу протягивая руку.

— Здорова, Слав! — поприветствовал я его. — Говори, не томи.

— Все нормально, ты заходи давай. — Он отпер передо мной задний вход в паб. — Пошли в бар сразу, Иван пусть машину разгрузит.

Я не возражал, в бар так в бар. Народу там, к слову, уже прибавилось, но табуреты за стойкой были все свободны, что-то народ все больше компаниями подтянулся. Компании уже все знакомые, так что пришлось тут же и здороваться. Патрульные, два дружинника, три молодых колдуна в дальнем углу, группка торговцев из Кишки. Новых лиц нет.

— Вань, машину разгрузишь? — спросил Хмель, заходя за стойку. — Нам с Колей переговорить надо срочно.

— Не вопрос, дядя Слава, — пожал плечами Иван. — На кухню все тащить?

— На кухню. Ушла тетя Маша?

— Минут двадцать как. — Иван покосился на часы. — Ладно, говорите, но лучше так, чтобы мне потом опять срочно квартиру на Северной не искать, — съехидничал он напоследок.

Мы только хмыкнули в ответ.

— Накачать? — взявшись за рычаг насоса, спросил Слава скорей из дежурной вежливости, потому как положительный ответ подразумевался по определению.

— Лей, — немедленно согласился я.

Хмель налил мне бокал и себе половину. Он всегда себе половину наливает, даже если потом выпьет вторую половину, третью, четвертую и так далее.

— Смотри. — Отхлебнув пива, он полез в поясную сумку и вытащил три пластиковых пузырька с таблетками. — Вот эти, желтые, надо принимать сразу, как там окажешься, одну в день, и потом с утра по одной, пока там. Синие, вот эти, — он выставил второй пузырек, — принимай перед сном. Тоже только там. И вот эти, красные — две штуки здесь, перед проходом. И сразу после перехода обратно еще одну. Понял? Запомнил?

— Сработает?

— Говорят, что должно. Если вдруг начнешь чувствовать головокружение, кровь носом пойдет, давление прыгнет — сразу пусть Платон тащит обратно, значит, не работает. Заскочишь обратно и примешь две синих тут же. — Он щелкнул ногтем по крышке пузырька. — Даже если сработает, больше недели там быть не следует, мне сказали. Это не лекарство, это типа стимулятора, костыль. Больше недели пить не рекомендуется, для желудка это все сильно не очень.

— Я понял. — Пузырьки перекочевали в боковой карман брюк. — Если даже так сработает — лучше не придумать.

— Больше товара?

Это скорей намек. Славе вариант «ходить два раза реже» не подходит, у него товар ждут с определенной частотой, и делают его, похоже, тоже ограниченными порциями. То есть для них скорость оборота важна. Что за товар? Да таблетки, все таблетки, магические, но только такие, какие часть своей силы и за ленточкой сохраняют. Курс лечения такими таблетками спасает от самых нехороших болезней. Другое дело, что никакой и ничей минздрав их в оборот не пропустит, поэтому и по ту сторону сплошная конспирация. Я бы про это и знать ничего не знал, но пришлось им со мной информацией все же делиться малость. Как уже сказал, вся товарная часть обратных поставок через меня идет.

— Да, в два раза, считай.

— Я с вами до Лудина скатаюсь.

— За ягодой? — уточнил я.

— За ней.

— Я с мужиком из Ключей говорил, староверы тоже готовы ягоду поставлять вроде как, — вспомнил я. — Но они раз или два завезут оптом — и все, жди следующего сезона. Поэтому со зрелостью как там — я до конца сам не понял.

— Да нормально, нам и на сироп, и на спирт, любая подходит.

Слава по ходу дела с Гельманом из Патруля договорился до чего-то, отчего вдруг стал владельцем их старого здания. Штаб-квартиры Патруля в смысле. Серьезного такого домины в четыре этажа, с огромным сводчатым подвалом. Впрочем, он по-тихому сказал, что ему на самом деле принадлежит только подвал, так что кому этажи — это и так понятно.

В Форте экономический рост во всю ширь идет, к слову. Этим бы надо пользоваться по максимуму. Увеличить поставки в два раза — это хорошо, конечно, но опять же не избавляемся от зависимости от единственного кондуктора — Платона. Надо срочно что-то еще делать. Проект с хутором — он вообще-то маленький проект, кустарщина, с него много не заработаешь. Есть одна идея, но пока что это именно идея…

— Когда едете снова? — спросил Хмель.

— Дюпре нас в четверг ждет.

— На этой неделе? — уточнил он.

— На этой.

— Хорошо, тогда Ивана на хозяйстве оставлю.

— Мы тебя с Брюхатым там сведем, а он тебя уже дальше представит, кто там у них ягодой занимается.

Договорили, потом Хмель засуетился и куда-то по своим делам рванул. Да и у меня дел хватает.

Зимой машина все больше чистая в Форте остается, снег со льдом на дорогах, а вот сейчас как выедешь — так и уляпан по стекла. Джип вроде черный, но только это уже с трудом угадывается. Однако в любом случае ехать — это не пешком идти. Главное — смотри, чтобы прохожих не забрызгать. И нехорошо, и народ у нас нервный, могут по-всякому отреагировать.

Да, теперь джип, «Гранд Чероки», пикап все же ушел Диего, как и было ему обещано. А джип мне понравился. Во-первых, мотор — рядная шестерка в четыре литра, он у них вообще удачней восьмерки был и жрет меньше. Во-вторых — очень удачный «лифт». И в-третьих — силовые бамперы с кенгурятником и лебедкой. А самое главное — пробег для такой немолодой машины на удивление небольшой. В общем, так и сменил городской транспорт. Неудобен мне пикап, как оказалось.

На перекрестке с Кривой свернул налево — и почти сразу на боковую, на территорию Патруля. На КПП меня в лицо знали, я все же еще и всеобщий инструктор по стрелковой, так что пропустили без всякой проверки. За КПП вновь направо, огибая краснокирпичное трехэтажное здание, на отдельную стоянку у отдельного крыльца, к штабу резерва. Ага, вон уазик Лихачева стоит, у него он военного образца, не «Хантер», как у остальных военных начальников в Форте, еще вон вполне свежий «Урал» с кунгом, я его раньше здесь видел, а вон и тот самый грузовик «Егерь», на котором нам когда-то засаду учинили. Изъяли как вещдок, да так тут и остался. Надо бы будет вообще-то его дальнейшей судьбой поинтересоваться. Хороший грузовик, а стоит без пользы.

На крыльце двое резервистов курят, оба из охотников, насколько я их помню. Одного Василием зовут, который постарше, со шрамом на лице, второго имя забыл, хоть он и представлялся когда-то. Поздоровались за руку.

— Весна? — задал риторический вопрос Василий. — Болота таять начнут. Сейчас в рейды погонят.

— Да я из рейдов и не вылезал последнее время, — усмехнулся я.

Это да, как болота от талой воды вспухнут — из них сразу всякая дрянь прет. Сам Патруль с такими выплесками не справляется, людей не хватает. Кто-то даже сказал, что вся идея формирования резерва из бывалых людей возникла больше как раз из-за этого, а не внутренней политики, как я раньше думал.

— Ну и дальше не вылезай, — резонно ответил он. — Самый сезон для нечисти. Позапрошлым годом за мостом у «Караван-сарая» столько всего вылезло, что там даже за забором боялись по улице ходить. Сейчас всех подтянут, я думаю.

— Ваш «Урал»? — показал я на забрызганный грязью грузовик.

— Наш, — сказал второй мужик, смугловатый, с чуть раскосыми глазами. — Мы же только из рейда.

— Где были?

— Западный тракт. Так, постреляли немного, но без больших приключений. Кстати, это же ты с Черным Пастырем в Рудном столкнулся? — вдруг оживился он.

— Я.

Очень даже я. Он мне потом еще снился несколько раз, в холодном поту просыпался, кидаясь сразу за ружьем. Милу, пока она еще здесь была, напугал до полусмерти таким пробуждением.

— Ты бы рассказал народу, что и как. Слухи ходят, что у границы с Туманным видели еще одного.

— Ну вот занятия по стрелковке будут — расскажу.

Если таких Пастырей станет много — это как-то совсем не радует. Тварь совершенно кошмарная, я чудом уцелел.

— Дороги как, кстати?

— «Уралы» прошли, — усмехнулся похожий на татарина. Да, а он татарин и есть, кажется, Ренатом зовут, теперь вспомнил. — Но там уже снег и грязь вперемешку, грязь под снегом. Уазик брать даже не стали.

— Понял, — кивнул я.

Распутица тут вполне актуальное понятие, я еще прошлой весной понял, когда мы машины от прохода до дороги тащили чуть не целый день, хотя там всего с полста метров было. Вручную все разгружали и по грязи таскали. Но с гусеницами таких проблем быть не должно.

В штабе все как обычно — небольшой вестибюль, за дежурку одна комнатка, там же и дежурная по связи сидит, у нас только дамы на этой почетной должности. Вторая комната — там все сразу, и командир, и заместитель, и разводы проводятся, для чего стоит доска и несколько рядов разношерстных стульев.

— Здравия желаю, — поприветствовал я сидевшего за столом над бумагами Мстислава.

Выглядел Лихачев уставшим и замотанным, мешки под глазами. Висящая на стене карта сплошь утыкана красными булавками, что означает: проблем сильно прибавилось.

— Заходи, садись, — кивнул он на стул перед собой. — На рейд тебя опять ставлю.

— На следующий понедельник?

— Да, как договаривались. Только еще ночное дежурство по району у нас по плану.

— А это когда? — удивился я.

Вообще резерв Патруля на дежурства в городе должны привлекать, такое условие сразу выдвигалось, при вступлении, и мы на него согласились, но так и не ходили. В рейды по задачам Патруля — да, а вот патрулирование на манер дружинников — уже нет.

— С понедельника этого на вторник. Дружина попросила, что-то у них там не складывается. Сказали, что только пару недель. То есть пару раз тебе придется сходить.

— Сходим. — Это не просьба, это все же приказ.

Пусть у нас и нет тут настоящей военной дисциплины, поскольку служим мы за свой счет, Патруль разве что бензин компенсирует, строить нас сложновато, но люди все взрослые и все понимают, свой конец бревна стараются честно тащить. — А рейд куда?

— А вот сюда. — Мстислав поднялся со стула и подошел к карте. — Южная дорога, окрестности Силикатного. Бывал здесь? — Он показал на карте заброшенный поселок.

— Проезжал только. А что там? — удивился я. — Вроде тихим место считалось.

— Следов на снегу нехороших много, проверить бы надо.

— Что за следы?

— А кто его знает, пока не опознали. Фото есть. — Он вернулся к столу, полез в верхний ящик, достал оттуда конверт с распечатанными снимками. — Смотри.

— Хм… — Что-то нехорошее по снегу гуляло, точно. След большой, с человечий, только по форме к птичьему, что ли, ближе… когти четко отпечатались. — Диего…

— Не опознал. Раньше не попадалось.

— Опять нечисть, — вздохнул я. — На ауру и магический след…

— Не снимали, некому было. — Мстислав покачал головой. — Чаю хочешь?

— Давай, не откажусь.

Здесь электричество есть, так что в комплекте электрочайник. Роскошь практически.

Неопознанный след — это наверняка нечисть. Весь животный мир, включая даже монстров, по большому счету известен целиком, так что неопознанных следов быть не может. А вот нечисть по факту производится Стужей, Тьмой и магическим полем, особенно в период бурь. И что-то новое появляется регулярно, никогда не знаешь заранее, увидишь ты еще когда-нибудь таких тварей или они и вовсе одноразовые.

— Стоп. — Я вгляделся в снимок внимательней.

Как-то знакомо выглядит… только такое ощущение, что видел я не следы, а саму конечность, что их оставила…

— Что? — насторожился Мстислав, даже замер с графином в руке, из которого лил воду в чайник.

— А видел я, кажется, подобных тварей. Я их «плевунами» назвал. Выглядит как… как четвероногий паук, колени вверх, брюхом по снегу чиркает. Вот, — я быстро перелистал снимки, — вот след от брюха. — Между двумя цепочками отпечатков тянулся невнятный вдавленный снег. — Они плюются… вот как «Игла Стужи», но послабей. Но при мне крысюка заморозили до стекла, правда, не знаю, со скольких плевков.

— Где видел?

— В Рудном, когда бегал… ну, тогда.

— Понял. — Мстислав включил чайник. — Тогда тебе и разбираться.

— Одной группой? — напрягся я. — Нас три человека всего.

— Вас шестеро вообще-то. — Мстислав выразительно посмотрел мне в глаза. — Просто один боец у вас за стены не ходит, а еще один… где она, кстати?

— В Северореченске, по делам.

— Ну видишь как, у нее дела, а у вас дефицит личного состава. Кстати, одного ты как-то вообще упускаешь.

Это про Милу и Хмеля. Ну и про Платона, мы его с собой брать боимся, хоть он и злится от этого. Он наша единственная связь с тем миром, рисковать им… нет, ни за что.

Продолжения не последовало, то есть укреплять нас никто и никак не собирается. Ну и ладно, не очень и хотелось. Хотелось, конечно, даже очень, но людей не хватает. И мы все же резерв, то есть у всех еще и основная работа имеется.

— Выкрутимся.

Втроем придется ехать. Ну ничего, скатаемся, посмотрим. Не думаю, что там большие проблемы будут. Плевуны при использовании зажигательных патронов бьются хорошо, а поскольку твари магического происхождения, то каких-то гнездовий быть не должно. Скорей всего, уже разбежались, а может, даже и издохли. Разберемся.

Хмель

24 апреля, пятница

По мне, нелюбовь замкнутых пространств вполне понятна и объяснима, в случае если это самое «замкнутое пространство» лишь немногим превышает размеры гроба. И хоть сам я клаустрофобией отродясь не страдал, но, когда лязгнул люк и послышался скрежет запоров, не сумел удержаться от нервного матерка.

Мигнул и погас свет, зашипела нагнетаемая в камеру воздушная смесь. Мышцы напряглись, ремни каталки врезались в кожу.

Спокойно!

Это всего лишь очередной осмотр. Очередной осмотр, и не более того.

Засияли кристаллы горного хрусталя, в такт их мерцанию кожу закололи легкие уколы магической энергии. И чем ярче разгоралось свечение, тем сильнее становился зуд. Стало холодно, дыхание вырывалось изо рта белесым паром, расползся по внутренней поверхности трубы серебристый иней.

На миг стужа стала почти невыносимой, а воздух заискрил из-за переполнившей его магии, но вскоре вновь загудели вентиляторы, и холод пошел на убыль. Пронзительный аромат утренней свежести, чрезвычайно сильный и от этого невыносимо резкий, ослаб, следом начала рассеиваться закачанная в трубу энергия. Точнее — ее начали вытягивать наружу и перерабатывать установленные на выходе фильтры.

Пару минут спустя распахнулся люк, немолодая медсестра выкатила меня из камеры в просторную светлую комнату, сноровисто расстегнула ремни и сняла датчики. Когда она покинула кабинет, я так и остался лежать на каталке, только повернул голову и посмотрел на долговязого худощавого дядьку с татуировкой «Хирург» на левой кисти, который увлеченно изучал переплетения цветных нитей на мониторе допотопного по меркам нормального мира компьютера.

— Ну? — спросил, когда унялось сердцебиение.

Заведующий отделением патологий внутренней энергетики только отмахнулся, продолжая рассматривать сложный график. Тогда я уселся на каталке, и голова немедленно закружилась, пришлось зажать виски в ладонях.

— Не торопитесь, — посоветовал врач.

— Жить буду…

— Это вопрос или утверждение?

— И то, и другое, — усмехнулся я, осторожно спускаясь с каталки на холодный кафельный пол.

— Ответ вам известен, Вячеслав Владимирович, — ответил Хирург, продолжая изучать графики. — Жить вы будете.

— Но не обязательно долго и хорошо?

— А это исключительно от вас зависит.

— Ох, если бы…

Снятые перед сканированием вещи по-прежнему лежали на подоконнике; первым делом я нацепил на шею серебряную цепочку с крестиком и отводящим пули амулетом и только после этого через голову стянул белую сорочку до колен, в которую меня нарядили перед процедурой. Потом влез в штаны, накинул рубаху и опустился на одно колено зашнуровать ботинки.

— Так что аппарат показал? — повторил свой вопрос.

— Аппарат показал, что внутренняя энергетика медленно, но верно приходит в норму. И это просто удивительно.

— Слишком медленно? — пошутил я.

— Слишком верно. Этот ваш кудесник…

— Давайте не будем, — поморщился я, предвосхищая расспросы о фармацевте, который поставлял мне чудодейственные таблетки.

С Виктором Бородулиным мы продолжали работать по прежней схеме: химик варил таблетки, Платон тащил медикаменты в нормальный мир и там их распространял. Торговля теперь шла сразу по двум каналам: нашему и отжатому у Игоря Фомина. Впрочем, кондуктора не обижали и комиссионные на счет в банке переводили в полном объеме и без задержек. Как ни странно, от случившихся изменений все только выиграли. Даже Бородулин. Мы хоть и стали его единственными покупателями, пересматривать условия сотрудничества не стали, затребовав вместо этого привилегию нематериальную: химик специально для меня и Клондайка делал часть таблеток по индивидуальному рецепту.

Свои ежедневные семь пилюль по утрам я не пил больше месяца, полностью перейдя на новый препарат, и пока это сказывалось на энергетике исключительно положительным образом.

Хирург отвернулся от компьютера, откинулся на спинку офисного стула и скрестил на груди руки.

— Вячеслав Владимирович, вы хоть понимаете, какой это прорыв? Подобным лекарством можно полностью исцелить треть больных из «Черного квадрата», а у остальных добиться стабильной ремиссии!

«Черным квадратом» именовалось гетто для уродов — людей, чей организм оказался не в состоянии приспособиться к магическому излучению Приграничья. И, надо сказать, целью этого учреждения было вовсе не излечение больных, а изоляция их от общества.

Поэтому я только покачал головой.

— Вы же врач! — проникновенно улыбнулся, решив перевести давно надоевший спор в новое русло. — Вы же знаете, как делаются дела! Расценивайте мое лечение в качестве апробации новых лекарств на подопытном кролике. Вдруг я завтра в страшных муках скончаюсь, а вы этими таблетками половину гетто накормите?

Но кем Хирург не был — это простаком.

— Не раскроете фармацевта? — прямо спросил он.

— Не раскрою, — подтвердил я и поморщился. — Хоть представляете, во сколько мне обходится лечение? На уродов тратить такие деньги никто не станет!

— Не на уродов. На измененных.

— Сделаю вид, будто ничего не слышал.

«Уроды» — это диагноз; «измененные» — это политика. От политики я старался держаться подальше.

Врач остро глянул на меня и кивнул.

— Хорошо, вернемся к этому разговору позже.

— Вернемся, — согласился я, желая поскорее закрыть неприятную тему.

Затрещал матричный принтер, Хирург оторвал вылезший из него лист и протянул мне:

— Рекомендации на следующий месяц.

— Отлично! — Я сложил бумагу вдвое и спрятал в карман штанов, потом снял с вешалки куртку. — А что насчет выездов из Форта?

— Вперед и с песней! — рассмеялся врач. — Нет, серьезно. Чрезвычайно интересно будет оценить устойчивость энергетики к внешнему воздействию. Поэтому сразу после возвращения жду на повторное обследование.

— Договорились.

— Решили Ирину Сергеевну проведать?

— Увы, не получится, — покачал я головой.

Ирина второй месяц стажировалась в Северореченске, но хоть я и успел уже по ней изрядно соскучиться, бросить все дела и сорваться в другой город позволить себе просто не мог.

— Ну и не беда. Скоро вернется, — утешил меня заведующий отделением.

— В июне.

— Май пролетит, даже не заметите.

— Тоже верно.

В мае у нас скучать просто некогда. Днем все тает, ночью — подмерзает, и чем меньше остается снега, тем больше кругом грязи. Грузоперевозки встают до лета, людей отправляют в отпуска, и начинаются горячие деньки. В мае пиво просто нарасхват.

Я попрощался с Хирургом, но, когда уже взялся за дверную ручку, заведующий отделением неожиданно меня остановил.

— Вячеслав Владимирович! — встрепенулся он. — А товарищ ваш когда на осмотр подойти сможет?

— Гордеев? — задумался я. — Он таблетки принимать еще не начал. Как начнет — отправлю к вам.

В Форте Николай никаких проблем со здоровьем не испытывал, но из-за полученного при заброске в Приграничье ранения перейти обратно уже не мог. Точнее, перейти он как раз мог, с этим брался помочь Платон, но вот шансы умереть в первые же сутки после возвращения в нормальный мир в этом случае превышали все разумные пределы. Избежать осложнений должны были помочь сваренные Бородулином таблетки; они уже были у нас на руках, оставалось только проверить пилюли на практике.

— Непременно отправьте. Осмотр проведу, заодно и рецепт скорректирую, — попросил врач и напомнил: — И сами заходите!

— Непременно.

Я кивнул и направился к ближайшей лестнице. Спустился на первый этаж, вышел на крыльцо и привычно глянул вверх. Но нет — сбитые дворником сосульки валялись в соседнем сугробе, а новые на месте неровных сколов намерзнуть еще не успели, лишь весело звенели о бетон, срываясь с козырька, крупные капли. От этого ступени покрывала корочка льда, тоненькая и чрезвычайно скользкая.

Сегодняшняя погода на весеннюю по меркам нормального мира походила мало — было холодно и ветрено. Но брошенный за оградой госпиталя пикап толком остыть еще не успел, и двигатель завелся с пол-оборота. Я осторожно тронулся с места, выехал на дорогу, и колесо немедленно угодило в яму.

Машина легко выбралась из колеи, но до самого Красного проспекта пришлось тащиться с черепашьей скоростью; да и дальше старался не лихачить. Пусть бригады дорожных рабочих уже прошлись по одной из основных магистралей Форта, с того времени снег успел не только нападать, но еще и подтаять, а потом замерзнуть. К тому же разбитое асфальтовое покрытие полностью очистить от наледи не представлялось возможным, и повсеместно встречались заледенелые лужи, ямы и выбоины. Хоть по весне улицы обильно посыпали дресвой, особо это ситуацию не спасало, только шуршали о защиту крыльев и днище летящие из-под колес камушки.

Лужа, наледь, яма, немного потрескавшегося асфальта — и все по новой. Летом будет еще хуже, и все же никто вкладываться в дорожный ремонт не станет. Какой смысл, если восемь месяцев в году снег лежит? Выпадет, укатают — вот и ехать можно.

Я откровенно порадовался, что взял пикап. Нет, «буханка» по такой дороге пройдет без проблем, да только и трясет не так сильно, и сиденья удобней. К хорошему быстро привыкаешь.

К бару поворачивать не стал; вместо этого проехал перекресток и покатил к Южному бульвару, точнее — к Лукову. Как ни удивительно, но в поселке дороги оказались едва ли не лучше городских. Где-то колеса еще не успели разбить зимнюю наледь, где-то пустили бульдозер и счистили снег, заодно разровняв грунтовку.

Подъехав к особняку Бородулина, я задом сдал к высоким воротам, выбрался из кабины и откинул борт кузова. Пока возился с задвижками, распахнулась калитка, и на улицу вышел крепкого сложения мужичок в неизменных собачьих унтах, тулупе и меховой шапке.

— Не будешь заезжать? — спросил Лымарь, поправляя закинутый на плечо ремень «сайги».

— Нет, — мотнул я головой. — С вас пара коробок сосисок. Яйцо и колбаса есть пока, в следующий раз возьму.

Семен выволок из кузова увесистый мешок с «дробниной» — дробленым и уже использованным для приготовления пива солодом, который шел на корм скоту; я не стал ему помогать и прошел во двор.

Хозяин особняка стоял у сеней и дымил папиросой. Со своей рыжевато-сизой бородой химик выглядел загулявшим дворником, но на это несоответствие я давно уже научился не обращать внимания. Таблетки получались отменными, остальное меня не касалось.

— Все готово? — спросил я, пожимая протянутую руку.

— Все, — подтвердил Виктор Петрович и распахнул дверь сеней. — Заходи.

Я шагнул через порог и, расстегнув куртку, снял с пояса сумочку-кошелек. Тот звякнул серебром.

Химик принял его и высыпал на широкий подоконник трехрублевки с Георгием Победоносцем, ладонью развел монеты по доскам, взглянул на меня.

— Здесь слишком много, Слава, — удивился он, оправляя прокуренную бороду.

Я подтвердил:

— Аванс за следующую партию.

Особой нужды в авансе не было, просто мне не хотелось держать при себе дольше необходимого собственноручно изготовленные монеты. Пусть серебро и было в них самое настоящее, если об этом прознает Торговый Союз, у меня возникнут серьезные проблемы. Именно поэтому все монеты до единой я сдавал Бородулину, не решаясь связываться с другими каналами сбыта.

— Хорошо, Слава. Зачту, — кивнул химик, сгреб монеты обратно и завязал мешочек. После достал из кармана шубы три пластиковых пузырька с некрупными пилюлями, желтыми, синими, красными. Красных было меньше всего.

— Это по второму рецепту? — уточнил я.

— По второму. Шестьдесят рублей за все.

— В счет аванса, — попросил я и передал ему полученную от Хирурга бумажку. — По моим таблеткам надо рецепт немного изменить.

— Тьфу на тебя, Слава! — выругался Бородулин. — Одна морока с тобой!

— Морока, — согласился я. — Но и деньги тоже.

За последние три месяца доходы химика выросли почти на двадцать процентов — и это без какого-либо увеличения объемов производства, исключительно благодаря снижению накладных расходов. Серега Платонов тащил таблетки сам, поэтому в оплате услуг посредников пропала нужда.

— Не в деньгах счастье, — легко срезал меня Виктор Петрович.

— Неужели неинтересно что-то новое сделать?

— Интересно, Слава. Очень даже интересно. Неинтересно за перерасход препаратов отвечать.

В этот момент распахнулась дверь, и к нам заглянул Лымарь.

— Я закончил, — сообщил он.

Виктор Петрович наскоро объяснил, как и когда следует принимать новые таблетки, потом заставил повторить. Я легко справился с экзаменом, рассовал пузырьки по карманам и отправился домой, желая не столько обрадовать соседа, сколько избавиться от таблеток. Это уже второй натурой стало: взял товар — сдал товар, у себя ничего не держишь. Во избежание, так сказать…

Николай Гордеев перехватил меня на заднем дворе. Я только загнал пикап в каретный сарай, и вот уже сосед нарисовался. Посидели, выпили, о делах парой слов перекинулись. Заодно таблетки ему отдал.

Когда Клондайк ушел к себе, я поменял куртку на старую фуфайку, взял санки с лопатой для снега и вышел на улицу.

Зимой чистили задний двор, сбрасывая снег к забору, теперь пришло время от этих сугробов избавиться, иначе они растают и превратят в болото все кругом.

При взгляде на высоченные отвалы мой энтузиазм пошел на убыль, но я взял себя в руки и приступил к работе.

Раз-два! — широкая лопата обрезает снег с боков. Три! — подцепляет аккуратный куб снизу и перекладывает его на санки.

Второй уместился рядом, еще два — сверху. После этого потащил их со двора, благо далеко идти не пришлось, просто перевез снег через дорогу и вывалил на противоположную обочину. Работа сродни боданию с ветряными мельницами, но вместо зарядки — почему бы и нет? Спорт наш друг, и все такое.

Через полчаса я самым натуральным образом взмок, поэтому, когда на задний двор выглянул Иван Грачев, был только рад отвлечься и перевести дух. Но не все причины для перекура одинаково полезны. Уж лучше бы дальше работал…

Как оказалось, звонил товарищ Ханин, который умудрялся совмещать две мало совместимые на первый взгляд друг с другом должности: работая начальником отдела собственной безопасности Дружины, он курировал деятельность клуба «Западный полюс». Но на самом деле у нас такое сплошь и рядом.

— Чего ему надо? — поморщился я.

— Не сказал, — развел руками Иван. — Попросить перезвонить?

— Нет, поговорю, — решил я, всадил лопату в снег и прошел в бар. Вытер лицо полотенцем, поднял с прилавка трубку и произнес: — Хмелев у телефона.

— Вячеслав Владимирович! — обрадовался Ханин мне как родному. — У меня хорошие новости!

— В самом деле?

— Заходи прямо сейчас, сам все увидишь.

— Я тут как бы немного занят.

— Поверьте, Вячеслав Владимирович, — продолжил настаивать на своем дружинник, — не пожалеете.

— Ладно, Владимир Михайлович, сейчас буду. — Я бросил трубку и озадаченно взглянул на помощника. — Вань, он датый, что ли, был? Тебе не показалось?

— Показалось, — подтвердил Грачев.

— Схожу узнаю, с какой радости с утра накачался.

— Может, Гамлету позвонить? — предложил Иван.

— Забей, — отмахнулся я, решив не тревожить лишний раз своих вторых основных покупателей.

Повесив фуфайку в кладовку, я надел куртку, переложил револьвер из кобуры в сумочку, отсалютовал помощнику и вышел за дверь. Пикап брать не стал. Идти было минут пятнадцать от силы, а поскольку Ханин алкоголем обычно не злоупотреблял, не исключалось, что сегодня за компанию придется выпить и мне. У нас по-другому дела не делаются.

На улице было холодно и как-то особенно противно и промозгло; я накинул на голову капюшон и усилил шаг. Дальше будет только хуже. Дальше — это в смысле до середины мая как минимум. Грязь, вытаявший из-под снега мусор, гололед и перепады дневных и ночных температур вскорости достанут так, что волей-неволей начнешь жалеть о студеном постоянстве зимы.

Несколько раз я поскальзывался, а на одной особо коварной луже, подернутой легким снежком, не удержался и бухнулся на колено. Остаток пути шел, поминая нехорошими словами товарища Ханина, которому невесть с чего загорелось выдернуть меня из дома. Но отказаться и никуда не ходить — не выход. Мало ли что стряслось. Нас с Владимиром Михайловичем не только рабочие отношения связывают, разные схемы крутили и крутить будем. Потому как с волками жить — по-волчьи выть, и никак иначе. Сожрут.

Спуск в Кишку, как называли сеть подвалов и бомбоубежищ, превращенную в подземный торговый центр, оказался самым натуральным аттракционом: ноги так и разъезжались на обледенелых ступеньках, не помогал даже насыпанный тут и там песок. В непривычно грязном коридоре орудовали лентяйками вусмерть замотанные уборщицы. Еще одна примета понемногу набирающей обороты весны. Обычное дело.

А вот что было необычно — так это столпотворение перед уродливой дверью «Западного полюса» с рельефной фигурой мерзкой одноглазой гадины. Там собралось на удивление много посетителей с какими-то непонятными квитками в руках, и что уж совсем из ряда вон — на входе их тщательно сверяли с журналом регистрации. Такого здесь не бывало отродясь.

Впрочем, мне попасть в клуб проблемой не стало: знакомый охранник срисовал еще на подходе и велел пропустить без очереди.

Внутри оказалось странно. Нет, в «Западном полюсе» всегда было странно — чего стоили одни только искривленные стены, светящиеся точки в прозрачной толще пола и дверь посреди зала, которая никуда не вела! Но сегодня обстановка и вовсе напомнила безумное чаепитие из частенько поминаемых Денисом Селиным «Приключений Алисы в Стране чудес». Такой… конкретный налет абсурда, плавно переходящий в полный бред.

Алхимические светильники, раньше неподвижно закрепленные на стенах, подрагивали и рассыпались разноцветными лучами света. Гремела музыка, от сцены расползались клубы белого пара. Повсеместно кучковались излишне многочисленные для столь раннего времени посетители. Все места оказались зарезервированы, и это при том, что столами заставили даже обычно свободную площадку перед сценой. Еще и официантов словно со всего Форта согнали.

Что именно разносили разной степени привлекательности девицы, я не понял, да не стал и разбираться, а сразу зашагал к барной стойке, стену за которой завесили белой тканью.

Что еще за ерунда?

Ханин стоял в компании солидных мужчин средних лет, и я решил не навязываться, но Владимир Михайлович жестом попросил подойти. Ведущий на сцене начал что-то бубнить в микрофон, и дружиннику пришлось повысить голос.

— Слава! Ты должен был это увидеть!

— Да ну? — хмыкнул я, косясь на занавесь. На душе было неспокойно.

— Смотри!

Кто-то потянул полотнище за край, и под аплодисменты зала оно сползло на пол, явив нам медь пузатых баков и хром стальных труб.

Я на миг опешил, потом выдохнул:

— Ох ты блин…

— Так и знал, что ты оценишь! — рассмеялся Ханин, хлопая меня по спине.

— А я должен?

— Ну конечно! Для тебя всегда такая проблема выделить нам лишний кег пива, теперь в этом больше нет нужды!

И в самом деле — нужды в этом больше не было. Медные баки, блестящие и красивые, без всякого сомнения, были частью мини-пивоварни, вполне сопоставимой по производительности с моей. «Западный полюс» начал варить собственное пиво, поставки со стороны им больше не требовалось.

Я будто удар под дых пропустил.

Владимир Михайлович взял со стойки кружку пива и протянул мне.

— Оцени!

Я взял пиво и посмотрел на делового партнера, теперь уже бывшего.

— Ты пробуй, Слава, пробуй.

Моя улыбка вышла на редкость жалкой, но деваться было некуда. Я отпил. Глотать не стал и с отвращением выплюнул пиво обратно в кружку.

— Моча! — объявил во всеуслышание, ставя ее на стойку.

Ханин зло глянул на меня и отметил:

— Это было… обидно.

— Зато честно, — парировал я и зашагал на выход.

— Слава, подожди! — нагнал меня дружинник. — Мы будем брать бутылочное!

Я обернулся.

— Не пойдет, Владимир Михайлович. Умерла так умерла, — с ходу отклонил это предложение. — Если разрываете контракт, то целиком и полностью.

— Как скажешь, — прищурился Ханин. — Сам себя наказываешь.

— Посмотрим, — пожал я плечами и многозначительно добавил: — «Если ты вырвешь волосы, ты их не вставишь назад».

— Звучит как угроза.

— Если я раскидаю ваш объем, возобновить поставки не смогу.

— Твое право, — спокойно принял это заявление Владимир Михайлович. — Но пойми и ты нас: мы не можем позволить себе зависеть от кого-либо. Это плохо для бизнеса.

— Ерунда! — отмахнулся я. — Варите из концентратов, так? Везут их вам из Северореченска, без них пивоварня встанет. Ну и какой смысл?

— У нас контракт на три года с фиксированными ценами.

— Рад за вас. — Я развернулся и поспешил на выход.

Не могу сказать, будто так уж невыносимо было оставаться в клубе, просто требовалось срочно кое с кем переговорить. Пригласив на открытие пивоварни, монтаж и запуск которой держался в секрете, Ханин невольно оказал мне большую услугу, и я намеревался воспользоваться этим обстоятельством без промедлений.

От площади Павших до клуба «Ширли-Муры» идти было десять минут, я уложился в пять. Сдал на входе револьвер, нож и ключи, в кольцо которых было залито примитивное и вместе с тем чрезвычайно действенное заклинание «Щелчка», прошел в бар и поинтересовался, на месте ли управляющий.

— Проходите, Вячеслав Владимирович, — указал на второй этаж бармен, — он в кабинете.

Я беспрепятственно миновал охранника в служебном коридоре, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, толкнулся внутрь.

— О, какие люди! — обрадовался моему появлению Денис Селин, который с закинутыми на стол ногами через соломинку потягивал из высокого бокала коктейль. — Какими судьбами?

— Разговор есть.

Денис взял пульт и отключил звук висевшего на стене плазменного телевизора.

— Слушаю.

— Все еще интересуют поставки пива на «Стадион»? — спросил я напрямую, поскольку с подобными предложениями Селин подкатывал ко мне не раз и не два.

Только сейчас он откровенно замялся, поднялся с дивана и развел руками.

— Извини, Слава, нет потребности.

— Как так? — опешил я.

— Да просто к нам из Ключей обратились на днях. У них что-то с «Западным полюсом» разладилось, объемы высвободились. Нам теперь за глаза.

— Вот как? — улыбнулся я. — Давно обратились?

— Да уж с неделю как.

— И вы меня не спросили?

— А смысл? — вроде как удивился Селин. — Ты же объемов не хотел увеличивать.

— Не хотел, — подтвердил я, вытирая лыжной шапкой вспотевшее лицо.

Денис налил минералки, протянул мне.

— Да ты присаживайся, — предложил он. — Раз такое дело, надо новые отпускные цены согласовать. Мы ключевских серьезно подвинули, у тебя теперь слишком дорогое пиво получается.

Я отпил воды и кивнул.

— Идеальный вариант.

— Не понял? — насторожился Селин.

— Идеальный вариант, — повторил я. — Вас не устраивают цены, я расторгаю контракт и свободен как ветер.

— Уверен, что можешь себе это позволить? — задал Денис совершенно оправданный в этой ситуации вопрос.

— Уверен, — спокойно улыбнулся я, хоть вопрос и был с двойным дном.

Помимо реализации пива, Селин напоминал о покровительстве. С Дружиной в лице Ханина я разбежался, если разругаюсь еще и с ними, то придется полагаться исключительно на собственные силы. А в Форте этого может не хватить не только для процветания, но даже для элементарного выживания.

— Рискуешь, — мрачно заметил Денис.

Я допил воду и поставил пустой стакан на стол.

Доводить ситуацию до предела не хотелось. Пивоварня не столько обеспечивала стабильный доход, хоть и в убыток давно уже не работала, сколько служила оправданием безбедной жизни. Официально показывать доход от реализации таблеток Бородулина и серебра Платона не было никакой возможности. И вместе с тем — хуже нет, чем выказать слабость.

— Я тут здание бывшего штаба Патруля прикупил, — многозначительно напомнил я собеседнику. — Там площадей свободных — просто караул. Хоромы. Собственный ресторан открыть — вообще не вопрос. Но придется пиво только там продавать. Иначе целевую аудиторию не собрать в одном месте, понимаешь?

Денис кивнул.

— Так у тебя там все серьезно? — уточнил он.

— Более чем.

Невинный на первый взгляд обмен репликами по сути своей был предельно откровенным предупреждением, что покровительство Дружины я заменил дружбой с Патрулем, ведь никто не позволит выкупить столь интересный объект человеку со стороны. И значит, давить на меня не стоило. По крайней мере, не столь открыто.

— Ладно, замнем тему, — вздохнул Селин. — С пивом что делать будешь?

— Не решил пока, — пожал я плечами. — Что-нибудь придумаю. Или варить меньше стану, или новую точку открою. Видно будет.

— Мы тоже… подумаем. Время есть.

— Оно не может не есть, — хмыкнул я, попрощался с Денисом и покинул бар.

На улице налетел свежий ветер, но надевать шапку я не стал, лишь вновь вытер ею вспотевшее лицо. Ситуация не нравилась категорически. По всему выходило, что Ханин затаил зло и вознамерился меня если не сожрать, то серьезно испортить жизнь. В начале года у нас случилась небольшая размолвка, и он об этом не забыл. Моих конкурентов из Ключей о прекращении закупок Владимир Михайлович предупредил заранее вовсе неспроста. Вопрос лишь в том, участвует ли в этом Селин изначально или просто решил воспользоваться ситуацией.

Цены снизить? Хрена лысого!

Я выругался вслух и поспешил домой. Дела приняли неприятный оборот, стоило предупредить об этом компаньонов. Компаньонов и кое-кого еще…

Пока шел до бара, слегка успокоился. Хватило даже выдержки, беспечно улыбаясь, поздороваться с заглянувшими на огонек завсегдатаями. Сохранил лицо, так сказать.

Но Ивана не так легко оказалось провести. Ничего не спрашивая, помощник накачал мне полбокала светлого; я с благодарностью кивнул и налил рюмку настоянного на травах самогона, выпил и лишь после этого взял пиво.

— Все в порядке? — поинтересовался тогда Грачев.

— Есть две новости, — произнес я, отрешенно глядя на забранное рейками окно. — Хорошая: мы будем меньше работать. Она же и плохая.

— Это как? — удивился Иван. Он сразу осекся, глянул на посетителей и вновь повернулся ко мне. — Что случилось?

— «Западный полюс» начал собственное пиво варить, — ввел я помощника в курс дела и поморщился. — Из концентратов… Но, сам понимаешь, пиво там всегда было только для ассортимента. Люди совсем за другим приходят, поэтому что нальют, то и выпьют.

— Да и ладно! Тоже мне проблема! — фыркнул Грачев. — Будем с «Ширили-Муры» работать. «Стадион» на себя возьмем.

— «Стадион» уже ключевские за собой застолбили.

— Черт!

— А Селин не придумал ничего лучше, как попытаться нас по ценам подвинуть.

— И что?

Я пожал плечами.

— Пока отбрехался, дальше видно будет.

— Много потеряем?

— Надо журнал учета поднять, — вздохнул я и отпил пива. — Процентов сорок точно уйдет. Да, стоит кеги внимательно проверить, когда привезут.

— Кеги проверю, — кивнул Грачев, — а дальше что?

— А что дальше? Бар на тебя оставлю, сам новым проектом займусь. Диверсифицируем бизнес. Только надо будет кого-нибудь тебе в помощь нанять.

— Пока не надо, — отказался Иван. — Потом, может. До сентября Юля с Викой помогут. Летом в Гимназии время самоподготовки после третьего курса.

— Ну и отлично, оплату сам с ними согласуй.

— Да уж договорюсь, — ухмыльнулся Грачев, который, к моему немалому удивлению, встречался с гимназистками уже без малого полгода.

Думал, разбегутся. Ан нет, не разбежались.

Ну да оно и к лучшему.

Я допил пиво и ушел к себе.

Клондайк

25 апреля, суббота

Суббота началась в подвале, на мешке, турнике и с гирями. Вроде как зарядка и все сразу.

За час выложился, старался, а попутно в очередной раз пожалел, что в городе до сих пор нет нормального спортклуба, чтобы еще и с кардио и всем прочим. Для кардио можно бегать, конечно, вон Хмель бегает время от времени, но не по такой же грязи, как сейчас. Да и зимой то скользко, то мороз такой, что уже не побежишь. Лучше бы зал с дорожками и всякими велотренажерами, чистая была бы польза.

Потом посетила мысль о том, что вообще-то и сам мог бы спортклуб открыть. Железо везти с Аляски машинами, там купить не проблема, здесь поставить, ввести взносы такие, чтобы сразу все окупилось… только где? Помещение нужно немалое, а с помещениями в Форте в последнее время дефицит образовался. С ростом экономики пошел резкий рост цен на аренду. При этом с клубом в промзону не полезешь, на Северную окраину тоже, что еще остается?

Здание Хмеля? Ну или чье оно на самом деле? Место так себе, но далеко не самое плохое. Надо поинтересоваться будет. Или не распыляться пока, думать о том проекте, что с Диего обсуждали? База на Южной дороге? Там, в принципе, проще, земля ничейная, взять можно бесплатно, лишь за регистрацию прав отстегнуть сколько-то… а дальше на деньги инвесторов. Ну и самим там что-то открыть.

Душ, неторопливый, сегодня спешить некуда, потом оделся на выход. Пока поработаю, надо патроны снаряжать, а потом, в два часа, на стрельбище. У меня сегодня занятия с «цеховыми» телохранителями, за них платят неплохо. Да и покупают они много, так что стоит убить на это пару часов субботнего времени.

Но сперва завтрак… то есть кофе с печеньем, все равно больше ничего нет дома. Кстати, хороший кофе в Форте дефицит сейчас, может, нагрузить один пикап пачками с зернами? Можно процентов сто пятьдесят прибыли получить, если по ценам судить… ну нет, сто, если сдать оптом. Тоже неплохо на самом деле.

Но не мой рынок, могу что-то путать. Лучше на незнакомую территорию не лезть. И потому что ошибиться можно, и потому, что ошибиться можно фатально. Это все же Форт, и такое явление, как «криминальный беспредел», здесь вовсе не изжито. Свои рынки люди подчас настолько нетрадиционными методами защищают, что даже думать нехорошо.

Саня вернулся под утро. Я слышал, как машина на задний двор заезжала, проснулся. Так что дрыхнуть он будет до обеда как минимум. Нам друг друга миновать сложно, потому что второй этаж нашей половины здания мы разделили на две маленькие квартиры-студии, вот и слышим, когда кто пришел и когда ушел.

Выйдя из своей квартиры, спустился вниз по лестнице. Заглянул, отключив охранные чары, в магазин, глянул на часы — сейчас Димка должен подойти, мы в субботу открыты, до пяти работаем. Он в зал, я пока вниз.

Подвал. Сводчатый, с оштукатуренными белыми стенами, пол деревянный, для тепла. Тут у нас с Саней общая мастерская. Он правый от входа угол занимает, а я левый. Верстаки, столы, металлические шкафы, полки, у Сани на длинном столе еще два ноутбука и куча переплетенных проводов.

Так, угля подбросить в печку: без отопления пока жить не получится. Открыл дверь в торцевой стене, зашел в тесноватое полутемное помещеньице с топкой, взялся за лопату, черпая мелкий уголь из немалой кучи, — всего три дня как заново закупились. Вот уголь здесь да, бизнес, тут всего в одном месте добыча, прямо на границе Форта и Города, и подгребли добычу под себя городские. А без угля не жить, на нем и ТЭЦ местная, и у всего города отопление. Дровами топить — никаких лесов не хватит.

Все, пошло гореть дальше, быть батареям теплыми. Отставил лопату, вернулся в подвал. Закрыл дверь — и опять красота и уют, шкафы да белые стенки.

Четыреста пятьдесят четвертый калибр сейчас снаряжать буду, «пустышки», а потом, если успею, «обманки».

Телефон зазвонил. Диего.

— Не разбудил?

Деликатный какой, ты гляди.

— Не, все нормально, в мастерской сижу.

— Ребята с хутора приехали. Сказали, что в твоих домах печки сложены, можешь заезжать.

— Отлично. Я туда в четверг собираюсь. — Просто замечательная новость, теперь и в Лудине снимать ничего не надо, своя база появилась. Мы с Диего в доле этот самый хутор выкупили. Он там охотничью базу для богатеев из Форта организовал, кому хочется на того же сугробника сходить, а у меня для наших выездов перевалка теперь есть. А то вечно приходилось в Лудине мельтешить, слишком все на глазах. Из-за этого однажды городские Платона прямо там захватили, наплевав на возможный скандал, хорошо, что было на кого разменять. — А у тебя когда заработает?

— Там на пару месяцев еще работы, у меня же под заказ. Пара «вепрей» есть?

— Есть. Еще с десяток остался.

— Нам бы два «ноль-первых».

— Отложу.

«Ноль-первые» — это со средней длины стволами, лучше всего берут за универсальность, как я и предполагал. На втором месте «ноль-третьи», самые короткие. Под картечь они не очень, но у нас все спецпатроны с пулей, так что все равно сбыт бодрый. Впрочем, пуля из него тоже косо летит, вообще никак, но на дистанциях применения терпимо. Такими короткими «вепрями» местный новообразованный СОБР Дружины вооружили, при входе в помещения лучше ничего и не придумаешь.

Причем цены я ломлю немалые, хватает и Кузьминку отстегивать, и себя не обижать. Здесь себестоимость от нужности формируется. Как вот серебро в этом мире дороже золота, так и тут аналогично. Точнее, «вепри» тащат многие, но вот наносить на них рунную защиту умеют не все. Это дело чародеев, чародеи все в Братстве, а Братство огнестрельное оружие отрицает. Саня у нас только свободным художником оказался, что явление крайне редкое. Даже на пойму, как так у него получилось.

Я, кстати, и себе за основной дробовик «вепря» взял, и для Хмеля один приготовил, пусть заберет. Мало ли! А то мы из одних неприятностей в другие, из огня да в полымя, с Темой Жилиным разобрались — и тут же проблемы с Городом из-за тех кáлек, что Мила припрятала. И опять, и вновь ходи и оглядывайся. Одно радует — эти убивать сразу не будут, если что, скорей похитить попытаются, а это трудней. И мы к этому готовы. Морально.

— Тогда Длинный сегодня заедет. Открыты?

— До пяти, без обеда.

— Пришлю. Кстати, тебя когда в рейд гонят?

— В следующий понедельник, к Силикатке.

— Понял.

Подкрепление хочет дать? Нет, промолчал. Не хочет. Ну и ладно. Попрощались.

Так, все по порядку разложить, поддончики с гильзами, коробки с пулями, капсюли… вот они, сразу в пресс… Работа нетрудная, главное, аккуратно все делать, чтобы двойную дозу пороху никуда не сыпануть. Тогда может неприятный эффект получиться, приходилось видеть.

Дверь открылась, Димка на работу пришел. Точно, как раз время. Через десять минут откроемся.

На стрельбище было солнечно, но довольно ветрено. Солнце явно пригревает уже, а ветер всю радость портит, даже не расстегнешься покуда. Но куртка все равно уже не зимняя, так что даже в этом радость.

Снег на огневом рубеже расчищен, на выщербленном асфальте стоим, так что надо еще поглядывать, чтобы в лужу не влезть. Асфальта в Форте нет, весь битум с НПЗ в Лудине в Город уходит. Ходят разговоры про деревянные тротуары — может, и начнут делать, а то Форт скоро вообще в грязи потонет. Уже зиме рад, зимой чисто хотя бы, и дороги поглаже, сами-то ямы гравием засыпают.

Курсантов у меня двадцать человек, все из отделения личной охраны Цеха. У всех револьверы «ругер» под сорок пятый, которые я же им и продал. Еще у всех дробовики есть, мои же, но сегодня по плану у нас револьвер. И промежуточные экзамены.

Народ все больше средних габаритов, возрастом к тридцати, пожалуй, шкафы в личной охране только для понтов хороши. Одеты одинаково — черные карго-брюки, серые куртки «софт шелл», черные вязаные шапочки. На куртках на рукавах и груди эмблема — шестеренка. Раньше Цех бандой был, но сообразил, что надо меняться. Ушли под Торговый Союз, превратились в охранное агентство, вполне приличное.

Вообще стараются. Платят им хорошо, набирают мотивированных, так что пытаются, так сказать, оправдать. Но вот присущую Цеху систему рукопашки с магической подпиткой, с которой они и поднялись, для огнестрела пришлось перебарывать, она только мешает. Так что больших стрелков из них уже не получится, похоже, но достаточно приличными все же сделаю.

— Упражнение «Эль Президенте», давай первый на рубеж, — махнул я рукой, настраивая таймер.

Блондинистый парень вышел из неровной шеренги охранников, встал у столика на рубеже, кивнул, что готов, поднял руки.

Я нажал кнопку, таймер пискнул. Его левая рука резко упала вниз, поддернула куртку справа, правая выхватила револьвер. Он быстро, очень быстро обернулся, затем с семи метров дважды выстрелил в каждую из трех силуэтных мишеней. Немного суетливо перезарядил револьвер из скорозарядника, потеряв секунды, вновь трижды выстрелил двойками.

Глянул на время. Ну… так себе.

— К осмотру.

Он откинул барабан, выбросил гильзы в пластиковый ящик.

— Две ошибки, — сказал я. — Ты повернулся через правое плечо. Это для спортсменов хорошо, доли секунды сберегает. Для боя это плохо. Если противник сзади близко, то он может заблокировать руку с оружием. Поворачиваемся всегда через противоположное.

— Вторая? — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Ты упорно разряжаешь револьвер правой, а это потеря времени. Правая рука основная, значит, она точней и быстрей воткнет скорозарядник в барабан. — Я встал рядом, взял у него револьвер, сначала закрыл барабан, а потом откинул, перебросив оружие в левую. А правая выдернула скорозарядник из поуча. Патроны легко скользнули в гнезда барабана, револьвер вернулся в правую руку.

— Думаю, что на этом до пары секунд можно сэкономить.

Пистолетов я им не продавал, не было их у меня тогда. Может, еще и их предложить? Четыре десятка револьверов они у меня взяли и еще просят.

— Понял?

— Все понял.

— Давай следующий!

К концу стрельб на дорожке от ворот появился начальник всех этих тельников, Роман Романович. Подошел неторопливо, пожал руку, с кем-то из своих поздоровался, поморщился на весеннее солнце. Спросил:

— Как идет?

— Прогресс есть, — в сущности, не соврал я. — Великих стрелков не сделаю, но попадать будут.

— Хорошо бы. А вообще свою школу открыть не хотите?

— Стрелковую?

— Ну да.

— Смысла нет, — покачал я головой. — В Форте не так много владельцев огнестрела, а хуже всего закон. С ним даже до тира не донесешь.

— В этом и проблема. — Он поднял палец. — Люди практиковаться не могут, хотя оружие есть. А если бы был тир со своим оружием…

— Времени на это не хватит. Надо тогда бросать все остальное.

— Жаль. Хоть, может, вы и правы. Мы бы вам клиентов подгоняли.

Ты глянь, прямо в воздухе висит намек на то, что надо бизнес диверсифицировать и расширять. Весна так действует? Природа ждет обновления? Может, даже и так. Нет, мне мой бизнес нравится, будь гарантия вечных поставок — я бы так и сидел в своем магазине и мастерской, мне хватает. Но гарантий никто не дает, вот в чем проблема.

Нет, пройти через эту «дверь» может любой кондуктор, не только Платон, да только схема там больно приватная. Возьмешь чужого человека — и начнется все снова-здорóво, как с Жилиным, ни дна ему ни покрышки, царствие небесное, земля стекловатой.

— Кстати, — вдруг вспомнил я, — а кто теперь охрану «Поляны» под себя подгреб?

— Под Дружиной новая фирма, «Сокол», — сказал Роман. — Не мы, — добавил он, усмехнувшись. — Так быстро место заняли, что можно даже подумать, что это именно они Тему убрали. Но мы после него пару-тройку объектов на Южном отхватили. Кстати, магазин расширять не планируете? А то «Толедо» теперь на продажу.

— Не мой профиль, я его просто не заполню товаром, не хватит. Да и аренду там не потяну, — уже поскромничал я.

— Офис «Жилин-Сопровождение» освободился.

— Это на Пионерской?

Мне адрес дал Мстислав, когда мы искали похитителей Платона.

— Там. Есть там такой Саша Иванов, в просторечии Лысый, вот он и продает. Я так понял, что, как Жилин пропал, у его людей доступ к бабкам прекратился. Он или только сам ими распоряжался, или кто-то еще, кто тоже с ним исчез.

— А много их пропало?

— Восемь человек, говорят. — Роман ухмыльнулся. — И две машины. Как корова языком слизала. За ворота выехали, а больше их никто не видел.

— За какие ворота хоть?

— Юго-восточные. Говорят, что он через пару часов вернуться пообещал, — и с концами.

— Да и хрен с ним, если честно, — сказал я вполне даже искренне.

— Да с вами весь Форт согласен, — Роман засмеялся. — Покойный был редкой скотиной. Ну или неупокоенный, хрен знает что там с ним случилось.

— Если неупокоенный, то уже бы в Форт пришел, я думаю.

— Сейчас вытает из сугроба и придет.

Да, исчезновение Жилина было темой для разговоров в Форте и по сей момент. Нашего трюка с телепортами никто не раскусил, по крайней мере, среди бесчисленных теорий никто ничего не слышал. Так что случись надобность — можем еще раз использовать, так выходит. Саня сказал, что постановщик помех для порталов соорудить — полчаса времени, на коленке сделать можно. Так что если схема вскроется, то все, каждый, кому есть резон за свою жизнь опасаться, такой постановщик помех на свою машину прикрутит. И все, больше не воспользуешься.

— В любом случае их офис продается, — вернулся к теме разговора Роман. — Там места как раз на второй магазин, даже с запасом, вход отдельный.

Я слегка задумался, но потом все же отказался:

— Не потяну, нет свободных денег, а в долги лезть не хочется.

— Я думаю, что там поторговаться можно, Лысый еще и в Северореченск собрался переехать. Пока под Жилиным ходил, он борзел много, а сам по себе никому не авторитет, посылают его все. Кстати, — тут он явно что-то вспомнил. — Торговый Союз с Горсоветом принимают программу льготного кредитования на освоение заброшенных районов. Если есть хорошая идея, то рассматривают и кредитуют в золоте, под пять процентов всего. Пока не приняли, но мне шепнули.

— Хм… спасибо, — кивнул я.

О таком всегда полезно знать, мало ли что выпадет.

Со стрельбища вернулся в магазин, где Димка сказал мне о том, что заезжал Длинный и забрал ружья. Саня все же проснулся и сидел за своим столом в мастерской.

— Сань, когда глушак сделаешь? — задал я ему дежурный вопрос.

— В понедельник возьмусь, — стараясь не смотреть в мою сторону, буркнул он.

— В какой конкретно понедельник? — уточнил я. — В году их минимум пятьдесят два.

— Послезавтра.

— Правда? — ехидно удивился я. — А что вдруг так?

— В смысле? — Саня сделал вид, что не понял.

— С чего вдруг я уже про не знаю какой понедельник по счету слышу, но вот именно в этот что-то должно случиться?

— Ну я же сказал! — как-то не очень логично ответил он.

— Сань, во вторник «Ниву» отберу тогда.

— Да не очень и надо! — гордо заявил он.

— Ты просто сделай, — вздохнул я, вешая куртку на вешалку.

Не успел за дело взяться, как услышал стук в заднюю дверь. Махнул Сане рукой, мол, сам открою, обнаружил за дверью Хмеля.

— Привет, Слав, как оно?

Вид у него был несколько озабоченным, но тут еще его самого надо знать — он выглядит озабоченным, даже когда все в порядке.

Совсем все в порядке не было, но проблемы у него возникли по рабочей линии, то есть вроде бы не из тех, при которых сразу стрелять начнут. Но как бы то ни было, а короткий «вепрь» я ему вручил. Так самому спокойней. Мне бы его еще по стрельбе из револьвера подтянуть, а с длинностволом он неплохо справляется, в молодости, как говорит, пулевой стрельбой занимался.

Попутно договорились про четверг, что с нами едет. Если у него в новом месте все на мази, то пора снежную ягоду закупать, это точно, пока не перезрела. Потом Хмель пошел в подвал Саню терроризировать по поводу данных обещаний, а я его мысленно поддержал, а то чародей совсем расслабился.

Часов в семь вечера решил выбраться в свет. Не в паб, в пабе я каждый день, а куда-нибудь еще. Хотя бы на предмет поужинать, потому что дома все равно никакой еды нет. Оделся чуть приличней, сменив карго-брюки на джинсы, а свитер «тактический» на нормальный, выгнал из своего гаража в арке «широкого» да и поехал.

Было еще светло, весна здесь северная, в конце апреля в семь часов еще сумерки даже начинаться не собираются. Людей на улицах хватало, как раз все с работы шли. Подумал, куда бы поехать, и остановился на «Гостевой избе» — там, по мне, всего вкусней. Наверну холодца под хреновуху, еще чего-нибудь соответствующего, а дальше видно будет.

По Красному погнал до Южного, у здания бывшей Коммуны притормозил, задумавшись. Здание что надо, все тот же красный кирпич, строено квадратом, но закрыто и опечатано. С одного угла еще и подрушено — это где братья при штурме вошли. Но обрушено не сильно, все чинится. Только репутация у места поганая, поэтому, говорят, никто его под себя так и не подобрал. Коммунары в свое время совсем рехнулись и дошли до похищений детей с последующей вивисекцией, за что их истребили практически под корень, а кого сразу не убили — того к стенке прислонили в тот же день. Хоть бы снесли его тогда, что ли, а то место вроде хорошее, налево отсюда Южный бульвар идет, а тут такой сундук мрачный.

Потом, задумавшись чуть глубже, скатался на Пионерскую, дом три, где раньше был офис жилинской конторы по сопровождению грузов. А ничего так место, дом — двухэтажный «немец», из тех, что когда-то пленные немцы строили, из такого добротного крупного желтоватого кирпича, под шифером. Такой еще сто лет простоит без проблем. Окна на первом этаже не светятся, на дверях замок. И вправду вход с улицы… мне не надо, а вот Хмель случайно расширяться не захочет? Под бар место легко пошло бы, и вон Южный прямо здесь, метров сто до него, даже меньше. Проходное место. И дальше по улице казино, то есть люди тут гуляют.

Да, надо бы уточнить, почем продается, и Славе сказать. Если и вправду цена разумная, то, может, его вообще стоит под себя подгрести, а дальше хоть инвестора ищи, с таким помещением это нетрудно будет. Второй этаж тоже нежилой, офис какой-то, только со двора вход, похоже. Так что еще и мешать никому не будешь.

Мимо медленно проехал «Патриот» с эмблемой Цеха на дверях, два парня на передних сиденьях присмотрелись ко мне, стоящему перед пустым домом. Кроме дружинников тут за районом еще и Цех приглядывает, все же самое фешенебельное, так сказать, место в Форте, тут тихо должно быть.

Ладно, посмотрел — и хватит, пора ужинать. Забрался за руль, объехал квартал и выехал прямо к «Гостевой избе», с удовлетворением отметив, что места для парковки есть. То есть это настолько Форт стал меняться, что уже и над этим задумываешься.

Над подъездом ресторана на месте бежала-скакала иллюзия птицы-тройки, на крыльце опять же толпа курильщиков собралась. Одна из причин, что сюда люблю ходить, — в зале не курят. В тех же «Ширлях-Мурах» подчас от дыма не продохнуть, а Мила, возвращаясь с работы, каждый раз жаловалась на насквозь прокуренную одежду.

Меня здесь знали, поэтому разрешения на выглядывающую из-под свитера кобуру предъявлять не пришлось. Официант встретил меня у входа, спросил, один ли я, и повел за двухместный столик к дальней от входа стене. Не самое лучшее место в зале, но в лучших стояли столы побольше. Отодвинул передо мной стул, спросил, что из напитков принести, я попросил «Кровавую Мэри». Пусть потом и на хреновуху перейду, но аперитив будет международным.

Открыл меню, пробежался взглядом, хотя заранее решил, что возьму, еще дома. Огляделся. Увидел несколько относительно знакомых лиц в зале. Хоть я активной светской жизни и не веду, но Форт небольшой на самом деле, так что рано или поздно запоминаешь публику, с которой пересекаешься по тем или иным делам. «Бизнес-слой» тут не такой уж и толстый.

Интерьер тут самый что ни на есть «избяной», у моей стены даже печь русская сложена, только ненормальной величины. Стены вроде как бревном отделаны, столы и стулья чуть не топором рублены, даже перебор со стилизацией. Хорошо, что дерюжные подушки на сиденьях имеются, иначе каменная задница была бы потребна. Посуда тоже в тон, у какого-то гончара заказали, хорошо, что хоть ложки не деревянные.

Так, а вот и совсем знакомые лица… Семен Беленький. С целой компанией. Одного в компании знаю в лицо, но не знаю, как зовут, еще двоих не знаю совсем, но вижу, что китайцы.

Семен махнул мне рукой, встал из-за стола со стаканом, извинившись, подошел ко мне, уселся напротив. Уже под парами, нормально так принял. В руке бокал красного вина.

— Здорова, как жизнь?

— Да нормально, Сень. — Я протянул ему руку. — У тебя как?

— Да вот автосалон думаем открывать. — Он кивнул в сторону своего стола. — Можешь у нас и свой товар выставлять.

— А чем торговать планируете?

Насколько я понимаю, все потоки поставки машин были уже поделены между конкретными людьми, а Беленький занимался сервисом. Откуда брать собирается?

— Китайцы везут, через Город. Им нормально, там, кажется, вообще с той стороны финансируют. — Он показал почему-то в потолок, подразумевая нормальный мир.

— И что повезут?

— Пока на пикапы договариваемся. У них до сих пор выпускаются копии старых «японцев» дубовых. На экспорт их нельзя даже вроде, права и все такое, но сюда — сам понимаешь, проблем нет.

— И как с надежностью?

— Не хуже, чем уазики, это точно, — усмехнулся Семен. — Холод терпят, обогреватели поставим. Вот гусениц под них нет, это точно. Но цены дают очень хорошие. Еще с Форт-Банком пытаемся договориться на кредиты, тогда вообще все брать будут.

— Хм… очень даже возможно, — согласился я.

Если цена хорошая, качество вменяемое и кредит — точно будут брать. Недорогие машины Форту нужны. Тогда, кстати, и на мои цены упадут, хоть и другая ниша. Опять же надо задумываться, что тащить.

Подошел официант с коктейлем, выставил на стол передо мной, принял заказ и быстро ушел. Я поймал губами короткую соломинку, втянул глоток смеси водки, томатного сока, перца и лимона, с удовлетворением отметив, что смешали хорошо.

— И когда первые машины будут?

— Как распутица закончится, так и притащим. Сразу пару десятков.

— А где салон будет?

— На Терешковой, напротив общаг. Там двор со старыми контейнерами видел?

— Ну да.

— Вот в нем.

— Нормальное место.

— Да, еще мини-грузовики будут полноприводные, это как «газель», но с обычным кузовом, — вспомнил Семен. — Если что возить надо, то лучше не придумаешь.

— Я понял.

— Гусеницы еще будут? Я бы взял под следующий сезон комплектов двадцать, пусть лежат.

— Под заказ могу привезти, сейчас не планировали.

— Привези, будь добр, вперед проплачу.

— Список давай.

— В понедельник завезу, годится?

— Да мне все равно, тебе же гусеницы, — усмехнулся я.

Еще парой слов перекинулись, и Беленький ушел за свой стол. Не думаю, что мой сектор авторынка сильно нагнут, но надо больше в «люксовость» уходить, наверное.

Отужинал в одиночестве, хоть раза три и поздоровался с проходящими, а с одним парнем, сыном кого-то из Горсовета, много покупавшего у меня, еще и обменялись парой слов. Принял хреновухи грамм двести, после ужина чаю с лимоном попил, в общем, вечер провел хорошо, с пользой. Оставил официанту с гардеробщиком хорошие чаевые, вышел на улицу.

Солнце ушло — сразу холодно. По ночам пока еще зима. Попрощался с охранниками, сейчас стоявшими на крыльце, сел в машину, завелся. Печка сразу горячий воздух в салон погнала. Отъехал от тротуара, привычно глянув в зеркало заднего вида, заметил, что в полусотне метров за мной еще одна машина отъехала от тротуара. Понимаю, что глупость, но паранойя плеснулась в душе как помои в ведре, поэтому я свернул направо, на ту самую Пионерскую. Фары свернули за мной, заставив насторожиться еще больше, но на следующем перекрестке они ушли налево, хотя я повернул вправо. Не за мной. Но машину, к слову, сегодня проверю на маячки и подслушку. Сейчас вернусь, загоню в гараж — и сразу проверю.

Хмель

25 апреля, суббота

Выходной — это время, которое нечем занять.

Парадокс? Вовсе нет.

График свободный, по своим делам могу отлучиться в любое время, поэтому никаких особых планов на субботу и воскресенье никогда не строил. А уж как Ирина на стажировку в Северореченск уехала, так и вовсе выходные от будней отличать перестал. Хорошо хоть работа любимая есть.

Да, свою работу я любил и потому выходку Ханина воспринял как-то неожиданно близко к сердцу. Потеря денег не так зацепила, как сам факт разрыва договора. Променял мое пиво на бурду из концентратов!

Вот сволочь такая!

Я выругался, поднялся с постели, выглянул в окно — солнце, снег, грязь. Весна.

Нацепив на запястье браслет часов, привычно потянулся за коробком с пилюлями, вспомнил, что в них больше нет нужды, и усмехнулся: некоторые привычки въедаются просто намертво.

Бар поманил запахом свежей стряпни, заурчало в животе. Я оделся и спустился вниз, но, к моему немалому удивлению, на кухне кашеварила не тетя Маша, а одна из подружек Грачева, рыженькая. Рыженькая — это Вика. Постоянно их путаю, хоть и не похожи ничуть.

— Доброе утро, дядя Слава! — заулыбалась колдунья при моем появлении. — Садитесь завтракать.

— Нет, спасибо. По делам съездить надо.

— А! Тогда мы сейчас. — Гимназистка убрала с плиты сковороду и позвала: — Юля! Идем!

Юля, смешливая брюнетка чуть пониже и заметно фигуристей подруги, выглянула из подсобки и поздоровалась:

— Здрасте, дядя Слава! Проходите, мы быстро.

Я ушел в бар, сел за стол и стянул с запястья стальной браслет часов, потом закатал рукава. Гимназистки появились через пару минут с одинаковыми шкатулками. Лакированные деревянные крышки и боковины покрывал сложный узор, уголки желтели медью. Внутри лежали мотки сплетенных из разноцветных нитей жгутиков. У меня аж в носу засвербело от переполнявшей их магии. А еще зачесались запястья, кожа которых и без того выглядела слегка покрасневшей и раздраженной.

Да — это все для меня.

Магия в Приграничье вещь обыденная, остерегаться стоит не только выстрела в спину, но и заклинаний. И пусть колдуны с откровенным криминалом обычно не связываются, хватает в свободной продаже и боевых амулетов. Да и чарометы Братства время от времени на сторону уходят. Так вот долбанут шаровой молнией — только пепел останется. Опять же ведьмы на нас… несколько злы. Могут долбануть, ох могут.

Поэтому когда Иван Грачев предложил задействовать способности подруг, я подумал-подумал да и согласился. Тем более что, как выяснилось, Вика с Юлей специализировались на комплексных чарах и могли закрыть не только от поражения боевыми заклинаниями, но и от ментального воздействия. Правда, обереги достаточно быстро разряжались, поскольку нити не были рассчитаны на долгое удержание магической энергии, а использование костяных, деревянных или каменных бусин сделало бы талисманы более заметными для колдовского зрения.

Этого по возможности хотелось избежать: ведь весь смысл был именно в скрытности. Если кто-то узнает об обереге, то рано или поздно отыщет способ защиту обойти. Или же не станет прибегать к магии, а просто наймет пару головорезов. Ни к чему это.

Вика занялась левой рукой, Юля — правой. Гимназистки сноровисто затягивали уже готовые жгуты, вязали их хитрыми узлами и плели узоры, но меня не оставляло ощущение, будто увидеть получается лишь часть работы, а попутно они ткут невидимое волшебство, которое и превращает обычные цветные нити для рукоделия в сложный колдовской амулет. Впрочем, так оно и было на самом деле.

Я уже немного нахватался вершков и мог отличить плетения, оберегавшие от ментального доминирования, и способ вязания узелков, сбивающих метки самонаводящихся заклинаний, но это были лишь условности, помогавшие заклинателям не путаться и не тратить время на повторение стандартных операций. Человеку без колдовских способностей результата было не добиться, вне зависимости от того, насколько точно он мог воспроизвести узор.

Постепенно запястья заколол холод, а пальцы онемели, но я сдержался и не стал сжимать кулаки. Девушки довязывали последние узлы, а мне вовсе не хотелось лишить их сосредоточенности, как нередко случалось поначалу, и начинать процедуру заново. К тому же после отъезда из Форта Ирины мне с трудом удавалось контролировать себя при столь тесном общении с двумя не слишком скромно одетыми девчонками.

— Фух! — выдохнула вдруг Юля. — Готово!

Вслед за подругой откинулась на спинку скамьи рыжеволосая Вика.

— Даже не знаю, как вас благодарить, — улыбнулся я, закатывая рукава.

— А мы с Вани спросим! — рассмеялась Юля, убрала в шкатулку ножницы и поднялась из-за стола.

— И к тому же это наш дипломный проект, — напомнила Вика.

Гимназистки ушли в подсобку, и лишь тогда я болезненно поморщился и потер занемевшие ладони друг о друга, разгоняя кровь.

— Нормально все? — спросил из-за стойки Иван.

— Нормально. — Я подумал, не выпить ли чаю, но взглянул на часы и решил не терять время попусту. — Я в «штаб», бар на тебе, — предупредил, застегивая браслет часов. — Идет?

— Не вопрос. Завтра дадите выходной, как договаривались?

— Да, все по плану.

Я поднялся в спальню, надел куртку, закинул на плечо сумочку с револьвером, рассовал по карманам мелочовку. Огляделся по сторонам, но решил, что ничего не упустил, и отправился за пикапом в каретный сарай.

«Штабом» мы именовали бывшую штаб-квартиру Патруля.

С подачи Артема Гельмана я выкупил особняк, где она до недавнего времени располагалась, и хоть для этого пришлось влезть в долги, мой теневой компаньон сдержал слово и помогать с гашением ежемесячных платежей не забывал. Мы попросту оформили договор аренды на одну из подставных контор, оставив в моем распоряжении лишь подвал.

Впрочем, чем дальше, тем больше я сомневался, что контора подставная, и тем сильнее меня одолевали сомнения относительно правильности своих догадок об истинных мотивах Гельмана. Вывеска на фасаде четырехэтажного особняка гласила «Форт-Логистика», а именно это никому прежде не ведомое предприятие перевело на себя все контракты Жилина по охране грузоперевозок после его бесследного исчезновения.

Я остановил пикап на парковке перед зданием и зашел на проходную. Загонять автомобиль во двор не стал: надолго задерживаться в «штабе» было незачем, а прилегающую к зданию территорию контролировала нанятая Гельманом охрана. В любое время дня и ночи внутри находилось до десяти вооруженных до зубов бойцов, и это обстоятельство озадачивало меня ничуть не меньше легкости, с которой пронырливый заместитель командира Патруля наложил руку на доходный бизнес сгинувшего без вести дельца.

На проходной мне не задали ни единого вопроса, лишь почтительно поздоровались. Здесь я числился в разряде большого начальства, и это обстоятельство определенным образом тешило самолюбие. Но еще больше радовал сам факт покупки.

Приобрести получилось даже больше, нежели было прописано в конкурсной документации. Помимо собственно особняка, ко мне перешла немалых размеров прилегающая территория с гаражными боксами, а подвал и вовсе оказался двухуровневым. Нижний этаж некогда был бомбоубежищем, и на планы его не наносили по соображениям секретности, а Гельман приложил руку к тому, чтобы так оставалось и дальше. Больше того — в одной из стен обнаружился стальной люк, за которым начинался ведущий в Кишку подземный ход. К сожалению, несколько лет назад из-за подъема грунтовых вод неподалеку отсюда просел грунт и проход завалило.

Я спустился в подвал, отпер массивную металлическую дверь и с порога оглядел свою вотчину. Свет включился автоматически, высветив ряды стальных баков для брожения, автоматы розлива и выдува ПЭТ-бутылок. Под потолков висели трубы вытяжек, один из углов занимал перегонный куб.

Нет, я не собирался переводить на промышленный уровень пивоварение; с точки зрения финансовой отдачи куда интересней показалось разливать из привозного концентрата газировку и пускать в переработку снежную ягоду. Незрелые плоды обладали приятной кислинкой, их можно было добавлять для вкуса, из перезревших собирался гнать спирт.

Главной проблемой было получить сертификаты соответствия — ведь снежную ягоду традиционно пускали лишь на корм скоту, — но тут помог случай. Случай и нужные связи в СЭС.

— Тут-тук! — вдруг послышалось от двери. — Обходишь свои владения?

Я развернулся и помахал Гельману.

— Привет, Артем! Ты чего здесь в выходные забыл?

— Дела! — Заместитель командира Патруля сунул руки в карманы брюк и перевалился с носка на пятки. — Думаешь, взлетит?

— Почему нет? — пожал я плечами. — Какая разница, из чего спирт перегнали? На нем же не написано, что он из снежной ягоды! Скину двадцать процентов от цены привозного — оптовики с руками оторвут.

— Голову тебе оторвут, если узнают, — мрачно отметил Гельман. — И за спирт оторвут, и за газировку с соком снежной ягоды.

Я только фыркнул.

— Выморжень, значит, они пьют, а газировкой побрезгуют? Да ладно!

Артем махнул рукой.

— Как знаешь. Может, ко мне поднимемся? Как-то помещения без окон меня раздражают. Хуже только, когда решетки на окнах, знаешь ли.

— Ладно, идем, — вздохнул я, вышел на лестничную площадку и обернулся запереть дверь. — У тебя закуска хоть есть?

— Сгоняем в «Цаплю» кого-нибудь, — успокоил меня Гельман.

Пить сегодня не собирался, но другого повода поговорить с Артемом в ближайшее время могло и не представиться, а разговор откладывать не стоило, поэтому я обреченно вздохнул и зашагал вслед за компаньоном.

Тот не мудрствуя лукаво после выкупа здания занял свой собственный старый кабинет и теперь жил на два дома; иногда даже посетителей принимал не на новой базе Патруля, а здесь.

— Не вломят тебе за нарушение секретности? — поинтересовался я, встав у висевшей на стене служебной карты.

— Я тебя умоляю! — фыркнул Гельман, доставая из бара бутылку коньяка. — Разливай, — выставил он ее на столешницу, сам уселся за стол и позвонил на проходную.

Не став дожидаться закуски, мы выпили, и я отошел к окну, полюбоваться на свои новые владения. Пусть моя доля в комплексе и была невелика, но я всерьез вознамерился при последующем разделе имущества помимо подвала отжать еще и один из гаражных боксов. Просто пока не афишировал претензий, выжидая удобного момента.

Но не сегодня. Точно не сегодня.

— Так что у тебя с сертификацией спирта? — поинтересовался Артем, вешая пиджак на спинку свободного стула.

— На подписи у главы СЭС.

— Много взяли?

Я озвучил цифру.

— Вот ничего себе! — присвистнул Гельман. — Совсем совесть потеряли!

— Да ладно, — махнул я рукой. — Зато полгода точно буду монополистом. На монтаж оборудования и сертификацию ни у кого меньше не уйдет. За это время как раз все договоры заключить успею.

— А! Так-то нормально.

Нормально — да. Особенно если учесть, что заняться спиртом мне предложили знакомые в руководстве СЭС. Под предлогом снижения зависимости от внешних поставок продуктов питания и поддержки местного производителя они получали неиссякаемый источник левых доходов — ведь без нарушений санитарно-эпидемиологических правил при производстве алкоголя дело точно не обойдется.

Мы еще выпили, потом принесли пару ланч-боксов, и хоть я никогда особо китайскую кухню не жаловал, на этот раз отказываться от угощения не стал. Иначе развезет.

— Слушай, Артем, — задумчиво произнес, когда тот разлил коньяк по новой, — я тут с Ханиным разбежался. Если кто станет интересоваться, теперь ты — моя крыша.

Гельман сбросил на блюдечко надкушенную дольку лимона и спросил:

— Сколько?

— Что — сколько? — не понял я.

— Сколько ты мне отстегиваешь? А то я не в курсе текущих расценок. Засмеют еще.

— Нет, давай не так. Давай у нас с тобой проект.

— У нас и так с тобой проект.

— Нет, ресторан. И ты в доле.

— А что? Идея! — Артем откинулся в кресле и предложил: — Может, и в самом деле ресторан на первом этаже открыть?

— Не самое проходное место, — покачал я головой.

— Да и черт с ним, за твоим пивом приедут. Кухню только надо придумать. Какую-нибудь экзотическую, но чтобы с продуктами проблем не было.

— Не гони лошадей, — попросил я. — У меня с собственным производством забот выше головы будет. Если только с Селиным тоже разругаемся, тогда — да, будет смысл прикинуть.

— Смотри, я бы открыл.

— Чтобы в «Цаплю» людей за закусью не гонять?

— Ну да.

Мы посмеялись, а когда подошла к концу бутылка коньяка, я не выдержал и задал давно вертевшийся на языке вопрос:

— Слушай, Тема, а как ты грузоперевозки Жилина так лихо отхватил? Если бы я не знал… — пауза вышла едва заметной, — тебя столь хорошо, заподозрил бы, что ты его и укокошил.

— Да ладно!

— Серьезно. Можно подумать, ты заранее о его исчезновении знал. Людей нанял…

Артем покачал головой.

— Если бы я знал, — произнес он на полном серьезе, — то забрал бы все. Полностью. И охрану «Поляны», и перегонку машин, и все остальное. А так только грузоперевозки успел застолбить.

— То есть это совпадение?

— Сла-а-ав! Ты же знаешь, совпадений не бывает. В Форте просто слишком давно спокойно, от старых добрых времен только байки остались. Люди наслышаны, как другие поднимались, но почему-то полагают, что расстрел на выходе из любимого кабака случится не с ними, а с кем-то другим. Что они самые умные и везучие. Менеджеры среднего звена застоялись, понимаешь? Они хотели кого-нибудь сожрать. Нужно было бросить им кусок, дать выпустить пар.

— И кто предназначался на заклание?

— А кого рвет стая? Либо самого слабого, либо на кого укажет вожак.

— Лига? — предположил я.

— В точку! — рассмеялся Артем. — Лигу хотели потеснить, заодно дать самым нетерпеливым и неконтролируемым отсеяться. И скажу откровенно, я тоже собирался половить рыбку в мутной воде. И «штаб» для этого выкупал, и людей загодя подбирал. Я бы своего точно не упустил, но тут пропал Жилин, и все кинулись дербанить его бизнес. Весь пар в гудок вышел. Кто-то оказал Лиге большую услугу, теперь до нее не скоро руки дойдут.

— Думаешь, Жилина грохнули?

— Ну не в отшельники же он ушел!

— Это точно, — кивнул я и начал собираться.

У Гельмана, как оказалось, были еще запланированы какие-то встречи, поэтому он на продолжении банкета настаивать не стал и тоже поднялся из-за стола. Я пожал ему руку и отправился на выход.

Пока выпивали, на улице сыпал легкий снежок, пикап оказался запорошен белой мелкой крупкой, и какой-то оболтус не нашел ничего лучшего, как нарисовать что-то на капоте. Я достал из кармана перчатку, намереваясь смахнуть это наскальное творчество, но вдруг замер на месте как вкопанный.

Вместо привычного трехбуквенного изречения на капоте было выведено простенькое: «35х», а после знака умножения стоял автоматный патрон. Самый обыкновенный автоматный патрон калибра 7,62x39. И цифра совершенно точно не была взята с потолка: моя «Чешуя дракона» могла отвести лишь тридцать четыре пули весом восемь граммов каждая.

Я быстро отступил под укрытие высокого автомобиля и завертел головой по сторонам, но все было спокойно. Раскрылись ворота, и на улицу выехал «хантер» Гельмана. Внедорожник остановился поблизости, и со стороны пассажирского сиденья опустилось стекло.

— Все в порядке? — спросил Артем.

— В полном, — подтвердил я, пряча патрон в кулаке. А когда автомобиль Гельмана отъехал, выкинул злополучный боеприпас в сугроб и повторил: — В полнейшем порядке, чтоб вас всех разорвало…

Запрыгнув за руль, я вставил ключ в замок зажигания и поспешно провернул его, заводя двигатель. Глянул в зеркало заднего вида, выехал на дорогу и погнал домой. Не снижая скорости, передвинул сумочку с револьвером на живот и дернул хлястик замка, тот, как на грех, заело. Тогда отвлекся от управления автомобилем и рванул замок сильнее. По закону подлости немедленно угодило в выбоину колесо, машину кинуло в сторону и потянуло по наледи, но, к счастью, массивный внедорожник отличался изрядной устойчивостью и обошлось без аварии.

Я выровнял пикап и повторил попытку расстегнуть сумочку. На этот раз справился, достал «таурус» и кинул его на пассажирское сиденье.

Пусть и было ясно, что патрон — это лишь предупреждение, лишь намек на грядущие неприятности и требование проявить благоразумие, с револьвером под рукой было как-то спокойней.

И понемногу я успокоился. Успокоился и даже попытался просчитать ситуацию, но нисколько в этом не преуспел. Было совершенно непонятно, кто именно подложил патрон. Точнее — сделали это люди Селина или сотрудники Ханина. Ни с кем другим трений в последнее время у меня попросту не было. Разумеется, не стоило сбрасывать со счетов агентов Города, которые вряд ли смирились с потерей таинственной карты, только вряд ли они зашли бы так издалека. Да и тот факт, что предупреждение последовало на следующий день после ссоры с Ханиным, совпадением быть никак не могло.

Или пошел слух, что я лишился покровителей и появилась возможность сделать мне предложение, от которого невозможно отказаться? Вот черт!

Ладно, с этим поможет Гельман, не придется даже афишировать наши с Клондайком отношения с Линевым. А раз сразу стрелять не начали, значит, еще придут поговорить. Вот и поговорим…

Загнав пикап на задний двор особняка, я с досадой оглядел забор, на который Саня-чародей за все это время так и не удосужился смонтировать сигнализацию, выругался и отправился в оружейный магазин. На улицу не выходил, постучался в заднюю дверь.

— Привет, Слав! — поздоровался открывший мне Николай Гордеев. — Как оно?

— Да так себе, не особо. — Я вытер ботинки о половик за порогом и прошел в магазин. — Я с Ханиным из «Западного полюса» больше не работаю, возможны предложения о сотрудничестве со стороны.

Сосед сразу уловил скрытый в этих словах второй смысл и усмехнулся.

— Но ведь это легко решается, так?

— Уже, — кивнул я. — Просто предупредил, чтобы в курсе был.

— Линева припрягать не понадобится?

— Нет, по своим каналам договорился.

— Ну и отлично. Хорошо, что сказал. Как у тебя в «штабе»?

— Оборудование смонтировано, сертификат на выходе. Надо снежные ягоды закупать, пока сезон не прошел. Летом их с Севера везти придется, а это лишние траты.

Клондайк кивнул.

— В четверг поедем в Лудино. Тут еще один вариант нарисовался, но уже на будущее.

— Лудино, четверг… — вздохнул я и поежился, припомнив прошлую поездку в этот поселок. — Не прижмут нас там горожане?

— Диего говорит, нет. В прошлый раз большой скандал вышел, в селе теперь местные менты на воротах, горожане на нефтяной завод перебазировались. Ну и бензовозы сопровождают. Опять же Брюхатый не знает, кто именно к нему на переговоры приедет. Ни меня, ни тебя там не ждут.

— Тебя там и не будет, — хмыкнул я.

Клондайк в этот раз не просто собирался доставить Платона до точки перехода, но и уйти с ним на ту сторону. При одной только мысли об этом по спине побежали мурашки. Если таблетки Бородулина не сработают, там Коля и останется. Навсегда. Где-нибудь в сугробе.

Хотя — почему не сработают? Виктор Петрович свое дело знает, а основных покупателей ему терять не с руки. Знал, как важно не напортачить.

— Хочешь, Саню пошлем? Ты только объясни ему, что и как, — предложил Гордеев.

— Не надо, — отказался я. — Ни тебе, ни Платону, ни Сане там лучше не появляться. Меня в лицо не знают, обойдется.

— Машиной с водителем Диего обеспечит. Нас на хуторе дождетесь, избы уже поставили, печки сложены, дрова есть.

— Это понятно, — кивнул я, задумчиво оглядывая полки и шкафы с оружием.

— Что-то еще? — перехватил Николай мой взгляд.

— Да ты знаешь… — протянул я и потер грудь с левой стороны, — как-то сердце у меня давит. Вот взял бы что-нибудь, а что — не знаю. Револьвер всегда с собой, обрез в подвале, «Шершень» под прилавком. Вроде все есть…

— Баловство этот твой «Шершень», — отрезал Гордеев. — Будет кто с бляхой служебной — не выстрелит. И сколько там шар весит, шесть грамм? Отводящий пули амулет просто не успеешь выбить.

— Шарики взрываются, так-то, — не согласился я с аргументами соседа. — Тут в другом дело: нас с Ваней на патрулирование района на следующую неделю записали, и что брать? Не карабин же. А обрез и «Шершень» против магического воздействия не защищены.

— Ну… в общем, ты своевременно. — Николай ушел в подвал и через минуту вернулся с чем-то калашниковообразным. — «Вепрь» двенадцатого калибра, укороченный. Ствол сорок три сантиметра, со сложенным прикладом стреляет. Если тебе для самообороны и машины, то в самый раз, что доктор прописал. Возьмешь магазинов запасных — снарядишь разными патронами. Магазины пока только по пять и восемь, большие уже из Штатов привезу.

— Это тебе Линев подогнал? — спросил я, беря дробовик в руки.

— Да, через него партию оформили. Хорошо идут, решили и дальше возить.

Дополнительных прицельных приспособлений на оружие не установили, но имелись планки Пикатинни, при желании прикрутить коллиматорный прицел и фонарик было делом пяти минут. Главное, что на ресивере золотели руны заклинания, защищавшего от блокировки оружия магией. Ну и эргономичная пистолетная рукоятка с подогревом лишней вовсе не была.

— Почем отдашь? — решил я последовать рекомендации соседа.

— Бери так, — решил Николай, — мне спокойней будет. Специально для тебя отложил. Магазины и патроны сам покупай, не обеднеешь.

— Да не вопрос. — Я выложил ружье на прилавок и начал загибать пальцы. — Два, нет, три запасных магазина. Патроны с картечью у меня есть, давай пару пачек пулевых. С самой тяжелой пулей. И «пустышек». Противоамулетных не надо, один черт пятьдесят грамм ни один амулет не отведет. Что еще? Картечь, «обманки», пулевые…

— Все не так, — поднял он руки, прерывая. — Магазина бери четыре, под них лифчики есть. Не такие они дорогие. Пулевые бери, лучше побольше, попрактикуйся еще. Бери коробку «пустышек», по убойности они самые крутые, и против людей, и против тварей. Противоамулетные возьми, но мои, которые с корнем. Они алихимические тоже вышибают. И обязательно возьми зажигательные, на случай если из Форта поедешь. Мне тогда в Рудном очень помогли.

— А усыпляющие? Автоматика сработает?

— Возьми усыпляющие, греха в этом нет, — предложил Гордеев. — Но не сработает точно, будешь вручную перезаряжать. Хотя хрен его знает, может, и пригодятся. А если Саня все же изволит глушитель сделать, то…

— На дежурство если только… Ладно, давай, как предлагаешь, тебе видней, — махнул я рукой и вдруг вспомнил: — А! Сумки пистолетные есть у тебя, чтобы не слишком приметные? И лучше клапан с оружием на липучке, а то сегодня замок заел, еле расстегнул.

Николай прошелся по магазину и продемонстрировал одну из сумок, серую и неброскую.

— Открывать ее не надо. Просто суешь сюда руку, липучка отходит сама, оружие уже в руке. Очень быстро получается. Пойдет?

— Пойдет, — одобрил я этот вариант. — Выпиши счет, буду в банке — закрою.

— Не забудь только «вепря» зарегистрировать, — напомнил Клондайк.

— В понедельник займусь, — пообещал я и спросил: — Саня у себя?

— В подвале.

— Пойду пну его, он мне второй месяц защиту на «буханку» поставить не может.

— Он прямо побежит, — усмехнулся Гордеев, заполняя счет. — У меня целый список грехов для него готов, но он все не чешется.

— Все дело в мотивации, — улыбнулся я и отправился в подвал.

Саня и в самом деле обнаружился внизу, но, вопреки моим ожиданиям, не бездельничал с книгой в кресле, а, склонясь над верстаком, гнул в затейливую конструкцию медную проволоку и спаивал ее припоем сразу трех видов. В том числе и серебряным.

Я тихонько подошел к нему со спины и строго спросил:

— Ты когда сигнализацию по забору протянешь?

Чародей не подпрыгнул, но паяльник так и дрогнул в его руках.

— Ну, Слава, ты даешь! — с шумом выдохнул умелец. — Так и до инфаркта недалеко!

— У тебя молодое здоровое сердце. Саня, какой инфаркт? Или совесть не чиста? Например, товарища динамишь?

— Да сделаю я сигнализацию, сделаю! — в очередной раз пообещал чародей. — Это же не так просто все! Там надо магические потоки учесть и действующие охранные чары в расчет принять. Знаешь, сколько мороки?

Я уселся в кресло и закинул ногу на ногу.

— Ладно, а с «буханкой» что?

— А что с «буханкой»? — удивился Саня.

— Ты обещал защиту поставить — нет?

— Блин, это срочно, что ли? — возмутился чародей. — Ты на пикапе сейчас ездишь!

Мне не удалось удержаться от усмешки.

— А почему я езжу на пикапе? Потому что «буханку» до ума не довели!

Саня выдернул из розетки вилку паяльника и развернулся ко мне.

— Слава, ты издеваешься? Бронированное лобовое и боковые стекла тебе поставили? Поставили. Корпус стальными листами усилили? Усилили. Ты знаешь, сколько я времени убил, пока на них руны наносил? Представляешь, какие чары требуются, чтобы миллиметровку пули не брали?

— Все это, конечно, здорово, но бронированные стекла я сам доставал. И реагенты через Братство тоже сам заказывал, пока ты в баре пивко попивал.

— То есть мне даже пива не полагается?

— Полагается, Саня, но поимей совесть — доведи работу до конца.

Чародей махнул рукой и налил себе из термоса чаю.

— Доведу. На следующей неделе.

— И против магии защиту поставишь? — уточнил я.

— Поставлю, — кивнул Саня.

— А экранирование?

— Слушай, Хмель, зачем тебе в Форте экранирование?

— А за стены ездить?

— Да ну тебя! Там просто магическое поле не отрезать, иначе слишком большие перепады внутри и снаружи окажутся. Нужен блок управления, и алгоритм разрабатывать придется, а я в этом не силен.

— Ладно, — сдался я, — но защиту поставь, хорошо?

— Ты на «буханке» в Лудино поедешь?

— Нет, с вами.

— Тогда приедем — сделаю.

— Ты обещал на следующей неделе.

— Я эту не считаю уже. Суббота!

— Смотри, пока работу не сделаешь, пива наливать не буду, — пошутил я.

— Разоришься, — рассмеялся в ответ чародей.

— Типун тебе на язык! — огрызнулся я и поднялся из подвала в торговый зал.

Клондайк уже закончил оформлять документы и выставил на прилавок заказанные мной патроны и магазины.

— Чем Саня занят? — спросил он меня.

— Чай пьет.

— Бездельник.

— И не говори.

Я забрал счет и сунул его в бумажник. Пистолетную сумочку повесил на плечо и принялся рассовывать по карманам куртки пустые магазины. Прижал к себе пачки патронов, взял карабин и попросил соседа:

— Открой дверь, а то нагрузился по самое не могу.

— Патроны надо было в сумку убрать.

— Да ладно, так дойду.

Слава отпер заднюю дверь, выпуская меня во двор, но сразу окликнул:

— Да, Слава! Ремень для ружья не будешь брать?

— Пока нет, — отказался я. — Если что, потом куплю.

— Как знаешь.

В бар меня запустил Иван. При виде «вепря» он присвистнул от удивления и расплылся в улыбке.

— У нас обновки?

— У меня, — отрезал я, переступив через порог, но сразу поправился: — Хотя нет, у нас. Под прилавок положу, пусть лежит.

— Там места уже нет.

— «Шершень» в машину брошу, — решил я и поднялся в спальню.

Разложил покупки на столе, открыл магнитолу и достал початую бутылку арманьяка. Налил, выпил и принялся снаряжать магазины «вепря». Основной сделал с тяжелыми пулями, его и примкнул к карабину. Пару запасных зарядил картечью, еще один зажигательными зарядами, а последний набил патронами с «пустышками», только сверху по совету Коли воткнул две противоамулетных пули с железным корнем. Пусть нашествия ледяных ходоков и не ожидалось, но никогда не знаешь, кого принесет нелегкая.

После переложил «таурус» из старой сумки в новую. Перекинул ремень через плечо, выдернул револьвер — порядок. Куда быстрее оружие достаешь, когда замок расстегивать не приходится.

Кинув сумочку на стол, я пометил магазины разноцветной изолентой и подумал, не спуститься ли вниз, но видеть никого не хотелось. Аппетита тоже не было, китайская снедь оказалась неожиданно сытной. На улице вечерело, можно было успеть до темноты почистить задний двор или даже налить пару кувшинов пива и отправиться к Гордееву, но ни того, ни другого я делать не стал.

Разулся, налил еще арманьяка и завалился на кровать.

Так и уснул, даже сам не заметил как…

Хмель

27 апреля, понедельник

Все воскресенье, словно наказывая себя за субботнее безделье, я отстоял за барной стойкой. Устал как собака, зато не скучал. То одно, то другое — так и день пролетел.

Черт, пока Ирина на стажировку не умотала, даже не замечал, как много времени с ней провожу. Так подумаешь — а ведь особо и нечем свободное время занять. Хоть самому себе новое хобби придумывай.

С другой стороны, самое лучшее хобби — это хобби, которое приносит деньги, поэтому утром я сварил пробную партию пива в модном ныне стиле Black IРА, а потом поднялся в спальню за «вепрем».

— Дядь Слава, вы куда с ружжом? — удивился Иван Гордеев.

— Регистрировать поеду.

— Раньше с собой везти не требовалось вроде? — удивился помощник.

— Да так, — махнул я рукой. — Возьму на всякий случай.

На всякий случай? Ну да, когда непонятки с крышей начинаются, случай может случиться всякий.

Если Иван и заметил рассованные по карманам куртки магазины, то виду не подал, только кивнул и ушел на кухню. Я ступил за дверь в расстегнутой куртке и без шапки, шагнул и потянул носом воздух.

Холодно. Еще холодно.

Впрочем, в мае особой жары ждать не приходится. Да и лето здесь — дрянь, а не лето.

Хочу обратно в нормальный мир? Или просто завидую Николаю, у которого появился шанс пусть на время, но вернуться обратно? Или причиной дурного настроения стали размолвка с Ханиным, предстоящая поездка в Лудино и весенний авитаминоз?

Может, и в самом деле в Северореченск выбраться?

Но я знал, что не выберусь. Слишком много дел, чтобы все бросить и устроить себе отпуск. Могу сколько угодно жаловаться на скуку, но если упустим момент и не застолбим за собой рынок, так и придется дальше по зернышку клёвать. А с новым проектом пусть и не разбогатеем, но на пару ступенек по социальной лестнице точно поднимемся. И тогда совсем другие перспективы откроются, особенно при негласной поддержке Линева.

Тщеславие? Хрена с два! Элементарное выживание.

Накинув на голову капюшон, я дошел до каретного сарая и выгнал на улицу пикап. Устроил карабин на пассажирском сиденье, стыдливо прикрыв его сверху полиэтиленовым пакетом, завел двигатель и стал ждать, пока прогреется автомобиль.

Если бы курил — достал бы пачку сигарет, но я не курю, просто сидел и ждал.

И что странно, никогда мыслей о куреве не возникало. Неужто и в самом деле депрессия подкралась? Вот уж даром не надо.

И я решительно вывернул руль.

За проведенное безвылазно в баре воскресенье на улице не изменилось ровным счетом ничего. Грязный снег ноздреватых сугробов, огромные сосульки на карнизах крыш, обледенелые дороги. Где-то лужи, где-то корка льда.

Но знаете что — в общем и целом от российской глубинки девяностых картинка ничем принципиально не отличается. Даже на окраинах областных центров ситуация была зачастую ничуть не лучше.

Люди ходят, машины с телегами ездят. Машин, кстати, куда больше, чем телег и саней. Дружинники за порядком присматривают, все тихо и спокойно.

И я как-то неожиданно понял, о чем вчера толковал Гельман.

В Форте стало спокойно. Теперь здесь живут. Тяжело и небогато, но живут, а не выживают. Если даже я застал времена, когда каждое утро с улиц собирали трупы и везли в морг, что говорить о старожилах? Тоска по старым добрым временам — страшная штука; зачастую все плохое забывается, и даже жуткие вещи уже не вызывают страха. Почему? Потому что их пережили. И кто-то обоснованно, а кто-то не очень рассчитывает на повторное везение.

Сыграть с судьбой в рулетку? Непременно русскую, разумеется?

Ну его на фиг.

Пусть нам с Колей от Лиги ничего хорошего ждать не приходилось, но, наверное, даже неплохо, что пар вышел в свисток и не случилось крупных потрясений. Кто знает, чем бы иначе все обернулось? Мы бы точно оказались в первых рядах…

Подъехав к Арсеналу, я оставил машину на служебной парковке и с карабином в руках отправился регистрировать оружие. А дабы не нервировать лишний раз охрану, отомкнул магазин и сунул его в карман.

Но караульных «вепрь» нисколько не заинтересовал, проблемы возникли там, где не ждал. Тетенька-регистратор открыла мое личное дело и сразу спросила:

— Почему копию паспорта до сих пор не принесли?

— А разве не принес? — попытался я прикинуться шлангом.

Не вышло.

— Сдать копию удостоверения личности нового образца требовалось до февраля, а сейчас апрель заканчивается!

— Это какая-то ошибка…

— Ничего не знаю, — отрезала тетенька. — Без паспорта ружье не зарегистрирую.

Я обреченно вздохнул. Паспорта у меня не было. Точнее, был, но еще российский и совсем на другую фамилию. Светить ее не хотелось, а получить местный паспорт без каких-либо подтверждающих личность документов — та еще морока.

— С Атамановым соедините, пожалуйста, — попросил я, благо очередь на прием за мной никто не занимал.

Регистратор недовольно хмыкнула, но отказывать в просьбе не стала. Несколько раз крутанула диск телефонного аппарата, набирая внутренний номер, и протянула мне трубку.

Я натянул шнур, а когда послышалось хриплое «слушаю», быстро произнес:

— Здравствуйте, товарищ Атаманов, Хмелев моя фамилия.

— Приветствую, Слава, — отозвался Атаманов, с которым мы были шапочно знакомы. — Ты в здании, что ли?

— Да тут такое дело, принес ружье регистрировать, а каких-то бумажек в деле не хватает, и никак…

— Ну-ка предай трубку, — послышалось в ответ.

Я выполнил распоряжение, но после недолгого разговора с начальством регистратор протянула трубку обратно.

— Вас, — хмыкнула она.

— Да?

— Слава, — укоризненно протянул Атаманов, — ты до сих пор паспорт не получил? Как некрасиво, обещал ведь! А нас проверяют и премии лишают из-за твоего разгильдяйства.

— Да я оформлю…

— Вот это правильно. Оформляй и приходи.

— Петр, — начал я немного закипать, — у меня нет российского паспорта. А таких гимназисты проверяют на задвоение, это все на месяцы растянется.

— Ничего страшного. Приходи через месяцы.

— Да у меня патрулирование района на этой неделе по графику! Я же в резерве!

Этот аргумент заставил Атаманова надолго замолчать, а потом он вновь попросил передать трубку регистратору. Та молча выслушала распоряжение начальства, приложив линейку, оторвала часть разлинованного листа клетчатой бумаги и принялась что-то на нем быстро писать.

— Поднимитесь в двести седьмой, — распорядилась она, передав мне заполненное направление, — как оформите заявление на выдачу паспорта, возвращайтесь за разрешением. Только отметку поставить не забудьте!

Ничего не оставалось, кроме как пойти на второй этаж. В двести седьмом кабинете, угловом и потому просторном и светлом, вел прием молодой парень в штатском, еще один вольнонаемный выглянул из соседнего помещения, когда выяснилось, что у меня нет при себе никаких документов.

— У-у-у — протянул он, выслушав коллегу. — Это все небыстро. Месяц проверка идти будет, а то и дольше.

— Да хоть год! — прямо заявил я. — Вы только отметку поставьте, что заявление принято!

— Тогда давайте оформляться…

Для начала пришлось заполнить анкету, затем приложить ладони к хрустальному шару, который считал отпечатки пальцев, а заодно отсканировал ауру.

— Все? — спросил я, разминая занемевшие пальцы.

— Нет, пройдемте, — пригласил меня гимназист в соседнее помещение.

Там прямо посреди комнаты на полу медными полосами была выложена шестиконечная звезда, ее близнец обнаружился и на потолке.

— Становитесь внутрь, — распорядился колдун, занимая место оператора. — Только сначала все магические устройства снимите. — И он указал на пластиковую коробку.

— Зачем еще? — не сдвинулся я с места.

— Глубокое сканирование ауры, — пояснил гимназист. — Без этого не обойтись, вдруг вы уже паспорт на другое имя оформили.

— А шар что делал?

— Здесь идет более тщательный анализ, это упрощает поиск по базе данных и снижает риск злоупотреблений.

— Не опасно?

Колдун позволил себе снисходительную улыбку.

— Нет.

Я с обреченным вздохом снял с шеи отводящий пули амулет, выложил из кармана связку ключей и шагнул в центр звезды. В тот же миг мигнула вспышка; казалось, она просветила меня насквозь, но сразу послышалось раздраженное:

— Я же сказал, все магические устройства!

— А что такое?

— Что-то закрывает вашу ауру от дистанционного считывания. И это точно не естественная аномалия!

— Ерунда какая-то, — пробормотал я и вдруг почувствовал легкое жжение на левом запястье. Оттянул рукав и продемонстрировал гимназисту витой браслет. — Из-за этого может быть?

Колдун встал из-за пульта управления, подошел, присмотрелся и кивнул.

— Именно из-за этого. Неужели всех функций не рассказали?

— Да как-то их слишком много, — хмыкнул я и потеребил нитяной браслет. — Никак не обойти?

— Никак. Придется срезать.

Я беззвучно помянул нехорошим словом всех бюрократов, вместе взятых, выщелкнул выкидной нож и перерезал нитки.

— И второй?

— И второй, — подтвердил гимназист, возвращаюсь на место. — Готовы?

— Да.

Вновь мигнула вспышка, перед глазами вспыхнули звезды, встали дыбом волосы. Но в целом — ничего особенного, будто низковольтный разряд пропустили.

Я убрал нож в карман и спросил:

— Порядок?

— Да, можете выходить.

Медные полосы на полу тускло светились, я ступил через них с легкой опаской, но никаких неприятных ощущений не возникло. Переступил и переступил.

— Это все?

— Да, можете быть свободны.

Я вернулся в кабинет, получил заветный квиток и поспешил на первый этаж. К счастью, тетенька-регистратор никуда не ушла, поэтому уже через четверть часа у меня на руках оказалось новенькое удостоверение с вписанным в него серийным номером «вепря».

Пустячок, а приятно.

Из Арсенала поехал на Колхозный рынок, намереваясь перекинуться парой слов с Сергеем Платоновым. После недавнего похищения кондуктор все свои деловые встречи проводил именно там, поскольку за порядком на рынке присматривали вооруженные до зубов бойцы Братства, и нашим многочисленным недоброжелателям, да и дружинникам тоже, ходу туда не было.

Просторная стоянка у рынка оказалась почти пуста; я припарковал пикап у самого входа и, не став сворачивать в продуктовые ряды, сразу направился в административно-хозяйственный блок, где торговали промышленными товарами — кустарного производства местными и привозными.

— Всем привет! — поздоровался, заходя в магазинчик с охотничьей одеждой и зимней обувью.

— О, Слава! — удивился Платон и, бросив подбивать бухгалтерию в толстой общей тетради с клеенчатой обложкой, протянул мне руку. — Каким ветром занесло?

— Да так, — усмехнулся я, выложил на прилавок «вепрь» и ответил на рукопожатие. Затем поздоровался с Дмитрием — худым и жилистым охранником кондуктора, который сидел в удобном кресле у входа. — Мимо проходил.

— Светлана, будь добра, принеси Славе кофе, — попросил Платонов продавщицу, упитанную и вместе с тем миловидную. — Слава, ты ведь будешь кофе?

Я кивнул. Намечавшийся разговор не предназначался для посторонних ушей.

— Так, говоришь, мимо проходил? — спросил Серега, когда мы остались наедине. Отгородившийся от нас газеткой Дмитрий был своим, от него секретов не держали.

— Слушай, Платон, ты чего-нибудь в микробиологии понимаешь? — спросил я, расстегивая куртку.

Кондуктор заржал, его телохранитель опустил газетку и посмотрел на меня с неприкрытым интересом.

— Серьезно? — фыркнул Платонов, отсмеявшись. — Я — и микробиология?

— Ладно, тогда пиши техзадание, — вздохнул я. — Нужен лабораторный комплекс, ну или какая-нибудь установка для разведения дрожжей. Чтобы они размножались и не дохли, понимаешь?

— Не понимаю.

— Не вырождались чтобы. Блин, я сам в этом не разбираюсь, уточнишь у кого-нибудь.

— У кого?

— Интернет!

— А деньги?

— Ты найди сначала, — резонно заметил я, принимая кружку с кофе у вернувшейся в магазин продавщицы. — Спасибо.

— Тебе зачем? — Платон достал из-под прилавка бутылку коньяка, плеснул себе, не стал обделять и меня. — Оно ведь не окупится, даже если самое дешевое и примитивное оборудование брать. Правильно говорю?

— Самое дешевое и примитивное, — подтвердил я. — А насчет окупаемости подумать надо.

— Тебе упаковки в полкило на сколько хватает?

— Не в этом дело.

— А в чем тогда? — удивился кондуктор.

— В локализации производства, — ухмыльнулся я. — Ты разузнай просто, появилась одна мыслишка.

Платон остро глянул на меня поверх кружки и отставил ее, не став пить. Стремление к независимости от поставок из нормального мира он расценил камнем в свой огород и был не так уж не прав. Но сейчас я хотел не столько подстраховаться на случай возможного форс-мажора, сколько перекрыть кислород пивоварне «Западного полюса». Я точно знал, как осложнить им жизнь, но для начала хотел оценить, на сколько при этом придется потратиться самому.

— По дороге в Лудино расскажу, — пообещал я, допил кофе и взял ружье. — Все, побежал!

Крепкий напиток в сочетании с коньяком изрядно взбодрил, призрак депрессии отступил, настроение заметно улучшилось. Но ненадолго. Только вышел на улицу, и сразу с языка сорвалось ругательство: пикап стоял со спущенными колесами.

Я завертел головой по сторонам, но никого подозрительного поблизости не крутилось. Впрочем, не было видно и охранников.

Приближаться к пикапу я не стал, сначала воткнул в карабин магазин с картечью и оттянул рукоятку затвора, досылая патрон. После обошел автомобиль со всех сторон, не заметил ничего подозрительного и присел, заглядывая под низ. Тоже чисто.

Блуждания вокруг машины с карабином в руках не остались незамеченными для охраны, и с другого края стоянки ко мне двинулись два крепких парня в бронежилетах и с чарометами наперевес.

Я демонстративно выложил «вепрь» на капот, не желая провоцировать братьев на резкие движения, но те, к счастью, знали меня в лицо.

— Что-то случилось? — поинтересовался один из них. Помимо чаромета и алхимических зарядов в кармашках разгрузки на поясе у него висел короткий тесак в неброских пластиковых ножнах.

— Ага, — кивнул я и указал на внедорожник.

— Лихо, — удивился охранник и по рации вызвал старшего смены.

— Да сразу Климова зови, — обреченно махнул я рукой.

Клим подошел минут через пять, когда братья уже проверили пикап на предмет взрывных устройств и прочих неприятных закладок.

— Слава, а ты, как вижу, уважать себя заставил, — посмеялся начальник охраны рынка и взял с капота внедорожника один из демонстративно выставленных в ряд золотников.

— Думаешь?

— Ножом ткнуть куда проще. И быстрее. Значит, уважают.

— Издеваются, скорее… — пробурчал я, отпер автомобиль и подключил к прикуривателю электрический насос.

— Опять проблемы?

— Похоже на то.

— Зайдешь?

— Если только твои орлы за машиной присмотрят, — фыркнул я.

— Присмотрят, не сомневайся.

— Тогда зайду, — пообещал я и начал накачивать шины.

Приподнятое настроение испарилось без следа.

Домой ехал медленно и осторожно, аккуратно огибая попадавшиеся на дороге выбоины. Просто голова другим была занята, не хотелось скорость увеличивать. Требовалось обстоятельно все обдумать и спланировать дальнейшие действия, но информации катастрофически не хватало. Ясно было одно: кто-то целенаправленно выводил меня из зоны комфорта.

Это только на первый взгляд патрон на капоте и спущенные колеса сущей ерундой кажутся. Нет, это намек. Призыв одуматься и поменять линию поведения, пока не случилось чего-либо непоправимого. Меня будто дружески по плечу похлопали в подворотне темной ночью и напомнили призыв кота Леопольда жить дружно. В таких делах контекст зачастую важнее самого события бывает.

А контекст был поганым. У каждого из нас есть своя территория, куда нет хода чужакам. И мне последовательно давали понять, что безопасных мест больше не существует. Сначала достали у бывшего штаба Патруля, теперь укололи у Колхозного рынка, наплевав на мои дружеские отношения с начальником тамошней охраны.

Что дальше? В бар заявятся?

Заявятся, пожалуй. Вопрос только кто — Ханин, Селин или горожане?

Лигу я в расчет не брал: ведьмы точно придумали бы нечто более изощренное, благо времени на подготовку у них было предостаточно. А тут конкретно так мускулами поигрывали.

Загнав пикап в каретный сарай, я сходил в баню и растопил печь, потом заглянул в бар, который по случаю понедельника от посетителей вовсе не ломился, занято было только два стола. Разрядив «вепрь», я воткнул в него магазин с пулевыми патронами, сложил приклад и убрал ружье под прилавок. Помеченные кольцами разноцветной изоленты магазины разложил рядом. Жезл «свинцовых ос», наоборот, забрал, намереваясь кинуть его в машину.

Как ни крути, на такие игрушки дружинники куда спокойней реагируют, нежели на ружья. По Форту лучше с «Шершнем» кататься, его даже в салоне не всегда оставлять придется.

— Все нормально? — спросил Иван, наполняя пивом очередной бокал.

— Да, — подтвердил я. — Вымотался что-то, пойду вымоюсь.

— Хорошо.

— Накачай кувшин светлого, — попросил я и поднялся в спальню. Там надолго задерживаться не стал, только скинул верхнюю одежду, сунул револьвер в кобуру и сразу отправился в баню. Та еще толком прогреться не успела, но меня это ничуть не смутило. Расположился у печки, пил пиво и думал.

Если бы от меня требовались какие-то немедленные уступки — намеки были бы гораздо более прямыми, а значит, пока просто готовят почву для предложения, от которого не получится отказаться, и резких движений ждать не стоит. Можно не беспокоиться по поводу выстрела в спину или заложенного у ворот фугаса. Я был нужен целым, невредимым и сговорчивым.

Пиво подошло к концу, тогда я наскоро сполоснулся, отнес «Шершень» в каретный сарай и кинул его на пассажирское сиденье, а потом побежал в бар.

— Вика и Юля подойдут сегодня? — спросил помощника, вспомнив о срезанных при оформлении паспорта браслетах.

— Они в гостевой комнате переодеваются, — ответил Иван и поинтересовался: — А что?

Вместо ответа я продемонстрировал пустые запястья.

— Сейчас пришлю, — пообещал Грачев и утопал наверх.

Гостевая комната на втором этаже как-то незаметно превратилась в комнату Юли, Вики и Вани, но меня это обстоятельство вполне устраивало. Очень даже неплохо иметь в своем распоряжении двух колдуний, которым не приходится платить сверх возмещения трат на приобретение расходных материалов и покупной магической энергии. Жаль только, в отличие от Сани-чародея гимназистки были не сильны в построении заклинаний длительного действия, их чары требовали постоянного обновления.

Сев на табурет, я взял оставленную Иваном газету, но только развернул ее, как со второго этажа спустились колдуньи. Судя по сложному макияжу, у девушек были какие-то планы на вечер, но сплести защитные браслеты они не отказались.

Я выставил перед собой руки, Юля с Викой принялись сноровисто вязать на запястьях нитяные жгутики. С каждым разом работа занимала у них все меньше времени, и обычно я даже не успевал заскучать, но сегодня не выдержал и закрыл глаза.

— Все хорошо, дядя Слава? — участливо поинтересовалась Юля.

— Глаза устали, — ответил я и, надо сказать, соврал. Просто не хотел лишний раз глазеть на глубокий вырез ее декольте. Да и вязаное платье Вики обтягивало немаленький бюст гимназистки более чем откровенно.

А Ирину из Северореченска раньше середины июня ждать не приходилось. М-да, проблема…

Минут через десять браслеты оказались завершены. На левой руке нити были преимущественно синие, зеленые и красные; на правой преобладал черный, желтый и белый цвет.

— Какие планы на вечер? — спросил я, раскатывая рукава рубахи.

— Пригласили на вечеринку, — сказала Вика.

— Дождемся Ивана и пойдем, — пояснила Юля.

— А забирайте его! — разрешил я. — Вань, слышишь? Иди, за баром сам присмотрю.

— Точно? — выглянул из подсобки удивленный Грачев.

— Иди! — повторил я.

— Спасибо, дядя Слава! — радостно рассмеялась Юля.

Вика чмокнула меня в щеку, и девчонки убежали на второй этаж собираться.

Я покачал головой, налил полбокала пива и поторопил помощника:

— Шевелись, пока не передумал! — Но тут в бар зашел заместитель начальника городского Арсенала Смирнов, и я поправился: — А нет, Вань, не передумаю. Петрович, ты без компании? Давай к стойке!

— Угощаешь? — деловито поинтересовался Смирнов, расстегивая полушубок.

— Комплимент за счет заведения, — расщедрился я, наполняя ему бокал.

— Комплимент — это лучше по маленькой.

Я пожал плечами и достал бутыль самогона. Набулькал две рюмки и отвлекся на слишком уж легкие наряды спустившихся в бар гимназисток. Одна в коротенькой юбчонке, у другой платье ничуть не длиннее, куртки у обеих несерьезные какие-то. Еще простудятся, не дай бог.

— Обожди, Петрович, — попросил я, заглянул в коридор и поинтересовался у Ивана: — Куда собираетесь, есть где машину бросить?

— Да не проблема. А что?

— Бери пикап, — протянул я помощнику ключи от машины. — Только завтра подъезжай не позже десяти.

— Буду как штык! — заявил Грачев и вдруг прищелкнул пальцами. — Да, совсем забыл! С «Западного полюса» кеги так и не привезли.

Для меня это оказалось новостью и новостью не слишком приятной.

Еще не хватало, чтобы они оборотную тару зажали! И так одни убытки от них теперь.

— Завтра им позвоню, — решил я, вернулся за стойку и взял рюмку. — Вздрогнем?

Петрович кивнул и выпил. Выпил вслед за ним и я.

Клондайк

27 апреля, понедельник

Маячок я в субботу под бампером джипа нашел. Обычный такой маячок кустарного изготовления, который можно в Кишке купить в половине лавок. Показал Сане, тот лишь плечами пожал. В «Ниве» ничего не оказалось. Снимать его я пока не стал — все равно не секрет, что я домой вернулся, так что и нечего показывать врагам, что их трюк разгадан.

Воскресенье я провел в подвале за работой и дома с книжкой, в понедельник до семи в магазине просидел, так что тоже маячка не трогал. К семи Дмитрий подъехал, загнал свой «рэм» во двор, пересел ко мне, и мы выехали на патрулирование, как нас мудрое командование и обязало, доложившись по рации, что уже приступили к выполнению боевого задания. Затем уже я маячок отковырял и перецепил его на «ки-блэйзер» Селина, стоявший у заднего крыльца «Ширлей-Мур», куда специально подъехал. Просто так, пусть будет. У них камера на стоянку уже год как не смотрит, и все не починят. Вот пусть страдают.

Дежурство — вещь довольно скучная, наверное. Пока еще люди на улицах, хоть понаблюдать можно, а когда совсем поздно становится, так и вовсе смотреть не на что, зато думать можно. Дмитрий по жизни молчун, так что идеальный компаньон, тоже сидит и о своем думает. Проедемся, встанем где-то, откуда в несколько сторон наблюдать можно, постоим. Время от времени с диспетчером Дружины на связь выйдешь, скажешь, что без происшествий. А оно пока и правда без происшествий было. Один раз у того выхода из Кишки, что на перекрестке с Кривой, вроде бы драка намечалась, да так и не наметилась.

Да и не занимаемся мы драками сами, наше дело дружинников вызвать. Вмешиваемся, только если совсем злодейство какое-нибудь или тварь увидим. А на пьяные скандалы, семейные разборки, кражи и прочее — это дружинники едут.

Твари же в брошенных домах обычно зарождаются. Не часто, но все же бывает. Ну и вообще любое движение в таких районах вызывает подозрение. Что там нормальному человеку делать? Ночью даже машины там не ездят, а уж если пешеход, то точно подозрительно.

Поэтому когда увидел двух парней, быстро идущих по улице, я прибавил газу, а Дмитрий, высунув руку в окно, осветил их мощным фонарем. Отреагировали они предсказуемо — рванули в сторону, забежали в дом с выломанной дверью, а когда мы заскочили следом, их и след простыл — выпрыгнули в окно, перелезли через забор и уже бежали где-то в соседних дворах. Гоняться мы все равно не собирались — главное, что спугнули.

Но в дом зашли. Я огляделся, посветил вокруг себя фонариком. Как я уже говорил, район за нами был застроен практически такими же кирпичными особняками, как тот, который мы с Хмелем купили. Просто нашему повезло, в нем все время кто-то находился, а тем, что были дальше, — уже нет. Их помародерили, утащили стекла, двери, но вот крыши, например, на многих так и остались на месте. То есть по факту вот этот дом вполне ремонту подлежит, как мне кажется. Плесень могла завестись, но вот именно плесень здесь СЭС научилась вытравливать без остатка, это не проблема. Магия бьет ее наповал.

— Что смотришь? — спросил Дмитрий.

— Да так, думаю… это же все восстановить можно.

— Наверное, — пожал он плечами. — Если знать как. А что тут можно сделать?

— Дорогой особняк, например. Две квартиры на двух этажах. Или по вертикали дом пополам разделить. Элитное жилье, так сказать.

— И кто тут жить будет, в этом районе? — хмыкнул он скептически.

— Никто. А вот если весь район восстановить…

— Кирпича не хватит. На нем одном разоришься.

Это да, со стройматериалами в Форте тоже не очень. Мало тут строились, а для «Поляны» кирпич золотым обходился.

— Может, и так, — кивнул я.

— А это что?

Дмитрий подошел к подоконнику, присел, аккуратно поднял с пола маленький пакетик, точнее — сверток синей изоленты. Он достал нож, аккуратно надрезал его, посветил.

— Наркота.

— А чему еще быть? — пожал я плечами. — Вон еще один лежит. Из кармана посыпалось, наверное. Только не знаю какая.

Дмитрий достал из кармана чарофон, активировал функцию счетчика излучения, поднес к веществу.

— Фонит чуток, — сказал он. — Сто пудов алхимическое. Чистый криминал, тяжелый.

Это верно, вся наркота с алхимической составляющей под самыми тяжелыми статьями здесь. Бывает и такая, за которую сразу суд и виселица. Фортовские власти к ней очень нервно относятся, тут когда-то целая эпидемия с «мозговертами» случилась, торговцев даже линчевать на улицах разрешили, так все плохо было. И кстати, именно на ней Линев всерьез поднялся, как Хмель рассказал когда-то. Он вроде разработал операцию, по результатам которой это дело пресекли.

Поэтому я связался с дежуркой центрального участка Дружины, дал приметы несунов, какие запомнили, получил указание улики запаковать и потом сдать. Не успели еще из особняка выйти, как мимо проехала «буханка» с синей полосой, помигав нам фарами. Подтянулись.

А мы вернулись к машине и неторопливо поехали дальше.

Большой район, я пятнадцать домов насчитал, и все не то чтобы в хорошем состоянии, но в исправимом, как мне кажется. Каждый дом со своим двором, все еще и с подвалами наверняка. Ну да, раз у нас есть подвал, то и в этих должны быть. И район Лиги… вот это хуже всего, потому что бабы — дуры.

Хмель

28 апреля, вторник

Проснулся затемно.

Ничего странного в этом не было: рано лег — рано встал. И поскольку выпивкой вчера не увлекался и весь вечер цедил единственный бокал, самочувствие нисколько не беспокоило, разве что немного затекли предплечья. Но с тех пор как перестал пить по утрам разноцветные пилюли Бородулина, это стало обычным делом. Пару минут поработал эспандером, быстро размялся и почувствовал себя полным сил. Но не настолько, чтобы заняться чем-нибудь по хозяйству.

Открывать бар было слишком рано, поэтому я без всякой спешки умылся, почистил зубы, оделся и спустился вниз приготовить холостяцкий завтрак. Дело это было вовсе не быстрым, пока топилась печь, успел сходить в подвал, подкинуть угля в котел и как следует поколотить висевшую в углу боксерскую грушу. Потом выпил остававшийся в термосе со вчерашнего дня чай и съел пару вчерашних же пирожков с ливером.

Но разве это завтрак? И ливер не особо люблю, и горячего хочется.

Я решил не мудрствовать и приготовить на скорую руку яичницу с беконом. Заодно поставил на плиту чайник, благо заварочник был почти полон. Прислушиваясь к веселому шкварчанию яиц на сковороде, взял батон, ветчину, кухонный нож и с разделочной доской ушел в бар готовить бутерброды.

Пусть яичница уже с беконом, но по мне — колбасы много не бывает. Холодно опять же, в нашем климате постоянно есть хочется. Постоянно и помногу. Чай, не тропики, чтобы одни соки-воды целый день попивать.

Послышался свист, я бросил нож на разделочную доску и вернулся на кухню. Снял с огня закипевший чайник, убрал с плиты сковороду с уже готовой яичницей, но только собрался приступить к трапезе, к бару подъехал автомобиль. Иван без всякого сомнения загнал бы пикап на задний двор, но мог заскочить перекусить Клондайк, который сегодня патрулировал округу, поэтому я подошел к окну и выглянул на улицу.

Нет — перед крыльцом стояла «газель» с надписью «Западный полюс» на борту.

Объявились наконец!

Из машины выбрались двое грузчиков в одинаковых синих спецовках; я отодвинул засов и пошел к стойке. Помогать таскать кеги не собирался в любом случае. Не барское это дело.

— Ставьте в коридор! — распорядился, когда за спиной распахнулась дверь.

И сразу потянуло паленым. В первый миг решил, будто подгорело на кухне, но миг спустя болью опалило левое запястье, там, где его охватило плетение нитяного браслета.

— Что за черт?!

Я резко обернулся и просто остолбенел: мало того что грузчики заявились в бар без кегов, так в руках стоявшего у двери парня ослепительным синим блеском сиял непонятный амулет.

Сияющий амулет и сгоревший браслет. Грузчики и оставленные в «газели» кеги…

Я опустил руку к поясу — и тотчас сорвался с места ближайший бугай. Прежде чем удалось нашарить револьвер, парень врезался в меня и со всего маху впечатал спиной в барную стойку, так что прикрытая рубахой кобура оказалась зажата и отшибло пальцы.

Грузчик шустро отвел для удара немалых размеров кулак, и я воткнул ему в шею схваченный с разделочной доски нож. Раненый захрипел и отшатнулся, но воспользоваться передышкой не удалось: напарник подранка кинулся на меня, замахиваясь телескопической дубинкой.

Подобные штуки обыкновенно дополнялись оглушающими заклинаниями, поэтому я завалился спиной на стойку и со всех сил лягнул ногой. Толчок подошвой ботинка отбросил парня назад, но и меня самого перекинуло через прилавок, падение на пол на миг выбило из легких воздух.

Извернувшись, я ухватил лежавшее под стойкой ружье и поднялся на ноги уже с «вепрем» в руках. Будь это постоянно готовый к выстрелу жезл «свинцовых ос», на этом бы все и закончилось, а так пока дергал рукоятку затвора, досылая патрон, грузчик оттолкнулся от стола и метнулся в сторону как раз в тот миг, когда грохнул выстрел.

Резвость жертвы вкупе со сложенным прикладом и немалая навеска пороха сыграли свою роль, и пуля впустую пробила окно. Рыкнула мотором «газель», парень перепуганным зайцем вылетел на улицу, и второй раз я стрелял уже вдогонку через захлопнувшуюся дверь. Бам!

Сметая посуду, я перескочил через стойку и бросился на выход, на бегу раскладывая приклад. Пинком распахнул дверь, выскочил на крыльцо и сразу присел, но предосторожности оказались излишними: фургон сорвался с места, свернул за угол дома и скрылся во дворах.

Не успел!

Вспомнив о подранке, я поспешил вернуться в бар, но у стойки на полу никого не оказалось, лишь пятнала пол немалых размеров лужа крови. Засов задвинул вслепую, удерживая ружье одной рукой, потом упер приклад «вепря» в плечо и неспешно двинулся по проходу меж столов, благо следовало просто идти по алому следу.

Натекшая из раны кровь выглядела размазанной, словно парень полз, не в силах подняться на ноги; тут и там на глаза попадались отпечатки ладоней. Обогнув стойку, я увидел ничком замершее на полу тело и особо этому обстоятельству даже не удивился. Выдернул из кобуры револьвер, взвел курок, отложил на ближайший стол карабин. Держа на прицеле бритый затылок, осторожно опустился к нападавшему, прикоснулся к шее.

Пульса не было. Единственный удар ножом оказался смертельным.

Что ж, случается и такое.

Я ногой отпнул в сторону выдернутый покойником из раны кухонник, отступил от тела и достал из кармана карго-брюк чарофон. Попытался связаться с Гордеевым, но тот на вызов не ответил.

Тогда я подтянул к себе стул, уселся на него и уставился на мертвеца, решая, как быть дальше. Вызывать дружинников в свете последних событий не хотелось. Вот не хотелось, и все тут. Хотелось перетащить тело через дорогу и оставить в сугробе, но столь неосмотрительный поступок был чреват неприятностями куда большими, нежели придирки следователей.

Клондайк

28 апреля, вторник

Выехали на Красный, докатили до перекрестка с Кривой, постояли там. Потом спустились в Кишку с дальнего входа, где работала круглосуточная кофейня, куда ходили охранники, уборщики и прочий люд, работавший здесь, выпили по чашке жидковатого, но горячего кофе с молоком. Дело уже шло к утру, было тихо, лица у людей вокруг сонные и какие-то пришибленные, какими им в это время и положено быть.

Начались сумерки, они в апреле в четыре утра наступают, и в Приграничье тоже, только здесь они тянутся и тянутся, так что пустота на улице кажется немного странной. Примерно в шесть началось движение — появились первые пешеходы, кому на работу пораньше, покатили грузовики-мусорщики — одно из главных достижений новых времен в Форте. Раньше с вывозом мусора, говорят, беда была. Таскали по возможности в заброшенные районы. Зимой еще как-то, а вот что к лету там начиналось — вообще трындец. Те же Эстонские болота до сих пор трогать боятся, чтобы не завоняло.

Потом попались навстречу два тяжелых грейдера — пытаются улицы чистить. Тоже примета новой жизни. Пусть я сюда и провалился, но как-то вовремя, наверное. От старожилов, от того же Смирнова, под рюмку чего только не наслушался про былые времена.

Я вновь свернул в заброшенный район, оглядываясь по сторонам. Дмитрий зевнул, сказал:

— Час остался — и по домам можно.

— Угу, отдежурили, считай. Спокойно было.

Ровно в этот момент я услышал два приглушенных выстрела, каких при этом не спутаешь — дробовик. И донеслись они примерно с той стороны, где наш дом, потому что ехал я сейчас по Сиреневой, а это как раз и есть улица, на углу которой и Красного проспекта наш особнячок и расположен.

Дмитрий тоже услышал, аж подскочил, схватился за свой «вепрь», который держал стоймя между ногами, стволом вниз. Затем серенький фургончик с какой-то надписью на борту выехал из-за поворота, с заносом вкатился на Сиреневую и проскочил мимо нас. Я успел рассмотреть надпись: «Западный полюс».

— Держись!

Развернуть с заносом «широкого» не получилось, скорость была маловата, а зубастые покрышки вцепились в лед, так что разворот получился в два приема. Тем временем «газель» оторвалась от нас где-то на квартал и неслась дальше, набирая скорость.

Догнали мы ее быстро — рядная шестерка легко разогнала джип, и буквально через несколько секунд мы повисли на хвосте у фургона. Тот еще попытался прибавить скорости, насколько получилось, но оторваться не смог, разница в мощности у нас ну очень большая. Однако и обогнать их мы тоже не могли — улица узкая, с обеих сторон сугробы. Мне бы чуть-чуть вырваться, дальше я своим силовым бампером смогу толкнуть фургон за задним колесом, и его просто развернет, но даже так вырваться не получалось. Ну ничего, еще будет возможность, все равно не уйдет.

Машины трясло на неровном льду, фургон еще и болтало, он мел хвостом. Водитель изо всех сил старался хотя бы удержать его на дороге, и получалось это явно с большим трудом. Проносились мимо пустые дома с темными провалами бесстекольных окон, деревья, столбы без ламп и проводов, заваленные заборы. Но ни машин, ни людей — только мы. Что и к лучшему.

Дмитрий опустил стекло, половчей перехватил короткий дробовик, явно размышляя над возможностью пальнуть в колесо, но колес с этой позиции видно не было. В кузове фургона кто-то сидел, я пару раз замечал лицо за стеклом задней двери, но удержаться на ногах он не мог, похоже.

Дальше не такая уж и длинная Сиреневая закончилась. Выбор у преследуемого был простым — или направо, к штаб-квартире Лиги, или налево, дальше меж заброшенных домов. Он сбросил скорость, начал поворачивать налево, и я этим воспользовался. «Чероки», тоже притормозив, несильно ударил своим железным бампером с кенгурятником в задний левый угол фургона, потащил его на разворот. Тот сразу же потерял траекторию и со всего хода вылетел на левую обочину, в сугроб и в старый бетонный столб за ним. Взлетел фонтан комковатого снега, послышался гулкий удар, я нажал на тормоз, чуть подвернув руль, чтобы нас развернуло носом к «газели», перекинул рычаг трансмиссии в «паркинг» и рванул из машины, выдергивая «кимбер» из оперативки из-под расстегнутой куртки, одновременно скидывая предохранитель.

Задняя дверь фургона распахнулась, в ней показался вооруженный автоматом человек. Я прицелился в него, но Дмитрий успел первым, пальнул в него двойкой из своего «вепря». Полыхнула тусклая вспышка, тот лишь дернулся и завалился назад, внутрь машины, выронив оружие. Гулкое эхо метнулось по пустой улице, вернулось к нам, мгновенно сменившись тишиной, в которой я слышал лишь свое дыхание. И я уже бежал к водительской двери с оружием на изготовку.

— Замер! Замер, сцуко! Не шевелиться! — заорал я, направив через окно ствол в голову водителю.

Тот выглядел ошеломленным — видать, влетел грудью в руль при ударе, и из носа текла кровь. Пока он даже не очень хорошо соображал, что происходит. Я видел обе его руки, оружия в них не было, и не было никого на сиденье рядом с ним. Рванул дверцу, тут же схватил его за шиворот, вытащил из-за руля, бросив на дорогу лицом вниз, заорав на этот раз: «Руки за спину! Руки за спину!»

Он сопротивляться не стал. Руки ему я плотно стянул пластиковым хомутом из тех, что нам выдали в свое время, поднялся, оглядываясь.

— Двухсотый, — сказал Дмитрий, выходя из-за машины. — И больше никого.

Вид у него был вполне спокойным. Он сменил магазин в дробовике, огляделся в поисках новых опасностей, но вокруг было тихо, лишь где-то вороны каркали, разгалделись. Негромко тарахтел двигатель джипа. Я подошел к водительской двери, повернул ключ. Тогда заблымкала напоминалка о том, что я этот самый ключ забыл вытащить, поэтому пришлось его выдернуть и положить в карман.

— Ну что, посмотрим, что у нас есть?

— Давай, — кивнул я.

Мы быстро обыскали арестованного. Нашли на нем большой нож вроде «боуи», явно с какой-то магией, «городской» алхимический браслет-амулет от пуль, но не такой, какие мы припрятали, а другую модель, «дырокол» с увеличенным аккумулятором.

С убитого взяли АКМС, но переделанный, с укороченным почти под самый газоотвод стволом. На такие мода с Ирака пошла, там и наемники подобное мастерили, чтобы в машине было удобней оперировать, и местные радикалы, чтобы прятать под одежду. И вот гля, сюда доехало.

Четыре магазина, «глок» под сорок пятый, без запасного, еще один амулет от пуль, такой же, как и у водителя, еще «дырокол», обычный, плюс «Щелчок» в петле на запястье… нормально так ребята вооружились.

Документов ни на ком не было.

Потом вдруг мысль стукнула: Хмель!

Схватился за чарофон, ткнул в двойку, он ответил почти сразу.

— Слава, ты там живой? Это к тебе приезжали?

— Ко мне. Живой. Одного положил, двое сбежали.

— Вызвал Дружину?

— А стоит?

Я вздохнул. Потом сказал, стараясь как можно спокойней:

— Слав, тебе статья точно нужна? У тебя холодный на руках, и соседи выстрелы слышали, все верно? Вызывай, короче, и я продублирую. Мы этот фургон перехватили, один пленный.

И дальше я взялся за рацию, вызывая диспетчерскую Патруля. Потом по-быстрому попытался допросить пленного, но тот просто молчал. Уже понял, что его сейчас дружинники заберут, так что пугать мне его нечем. Хотя не могу сказать, что в участке ему будет лучше. И еще подозреваю, что скоро Линев нарисуется. Почему подозреваю? Да потому что Кузьминку уже звоню. Правила надо соблюдать, мы теперь с ними в открытую играем. Ну почти. В части касающейся.

Подошел к фургону, посмотрел на борт — надпись «Западный полюс» почти оторвалась. Бумага на ленте. Одеты грузчиками, в спецовках. Оба.

Заглянул внутрь — пусто.

И чего хотели? Не покушение, точно. Очередная попытка похищения? Теперь Хмеля? Это как-то начинает надоедать. Из-за карты? Или что-то новенькое?

Глянул на бампер «широкого» — ничего, пара царапин. Силовой — штука полезная, хоть и тяжелая.

Послышался звук сирены. В конце улицы показался «Хантер» дружинников, затем, почти сразу, на улицу выкатился «Соболь» в их же цветах — это уже группа, дознаватели и прочие. Давайте теперь общаться.

Хмель

28 апреля, вторник

Неожиданно завибрировал чарофон, напугав своим жужжанием до полусмерти, я вздрогнул и поспешно ответил на вызов. Звонил Николай — он поинтересовался стрельбой, я вкратце обрисовал ему ситуацию, и Гордеев ожидаемо посоветовал без промедления вызвать дружинников, потом отключился. У него тоже без приключений не обошлось, что только к лучшему — так или иначе скоро все прояснится.

Но совет он дал верный на все сто: по соседству люди живут, могли выстрелы услышать и куда следует сообщить. А у меня труп на руках. Непорядок.

Я выругался, взял табличку «Санитарный день» и скотчем приклеил ее снаружи на дверь поверх пулевого отверстия. Подняв с пола телефонный аппарат, сообщил о происшествии дружинникам, только звонил, на случай причастности к нападению Ханина, не в дежурную часть, а непосредственно в приемную отдела контрразведки. Потом набрал знакомого стекольщика с просьбой привести в порядок окно.

А чего такого? Не оставаться же теперь с выбитым окном!

Неожиданно со второго этажа послышался какой-то приглушенный шум, я быстро поднялся со стула и перебежал к стене.

— Хмель? — после секундной паузы послышался от лестницы голос Сани-чародея, который не иначе как перебрался на мою половину дома через чердак.

— Я!

— Нормально все?

— Порядок!

Саня спустился на первый этаж и встал на верхней ступеньке, разглядывая окровавленное тело.

— И это для тебя порядок? — охнул он. — За пиво, что ли, не заплатил?

— Типа того, — поморщился я и укорил чародея: — А ты, смотрю, не торопился!

— Я спал! — возмутился Саня, деактивируя короткоствольный чаромет. — Проснулся — сразу прибежал.

Явился чародей босиком, в тренировочных штанах и майке-алкоголичке, поэтому сомневаться в его словах не приходилось.

К бару подъехала машина, я выглянул в окно и увидел обычный УАЗ с синей полосой на боку.

— Проваливай, — приказал Сане, когда из машины высыпали вооруженные до зубов дружинники. — Тебя здесь не было.

— С Колей связаться?

— Уже связался. У него своих проблем полон рот.

В дверь требовательно постучали, я снял «таурус» с боевого взвода, убрал револьвер в кобуру и впустил внутрь группу быстрого реагирования. Разумеется, предварительно представился, но и так один боец удерживал меня на прицеле, пока остальные проверяли бар.

— Я вас сам вызвал вообще-то, — поморщился я из-за боли в левом плече, на котором уже проступили кровоподтеки, оставшиеся от хватки зарезанного мной бугая.

— Порядок такой, — отрезал старший сержант и потребовал: — Сядьте и посидите.

— А что такое?

— До приезда следственной группы ничего трогать нельзя.

— У меня времени достаточно было так-то, — сварливо напомнил я.

— Порядок, — отрезал дружинник, не слушая возражений.

Впрочем, я особенно на своем и не настаивал. Порядок, значит, порядок.

Сел на стул. Голова кружилась, в ушах звенело.

Но — живой. А это главное…

Следственная группа прикатила на «газели» минут через десять, следом подъехал «Хантер» с мигалкой. Из него выбрался худощавый господин в черном дорогом пальто, конопатый и длинноносый. Начальник отдела контрразведки Григорий Кузьминок пропустил вперед следователей, потом поднялся на крыльцо и покачал головой.

— Ну и бардак у тебя, Хмелев! — протянул он, встав на пороге.

— Так это бар, а не библиотека, — парировал я.

— Логично, — кивнул Кузьминок и отпустил старшего сержанта. — Свободны. — Но сразу поправился: — Пока не уезжайте, на улице подождите.

Бойцы группы быстрого реагирования покинули бар. Один из следователей сунул в пластиковый пакет окровавленный кухонный нож, второй занялся фотосъемкой места преступления. Вольнонаемный эксперт склонился над мертвым телом и забормотал в диктофон:

— Одна колотая рана в области шеи…

Я не стал прислушиваться к его словам и обратил свое внимание на гимназиста в длинном кожаном плаще и кожаной же фуражке с меховым подбоем. Прибывший вместе со следственной группой колдун присел у стола, под который закатился оброненный нападавшим амулет, и провел вокруг него алхимическим маркером непрерывный круг. Реагент зашипел, намертво въедаясь в доски.

— Что там? — поинтересовался Григорий, когда гимназист провел над крупным кристаллом обыкновенным ивовым прутиком.

Колдун предостерегающе вскинул руку, призывая к молчанию, и закрыл глаза, но сразу встрепенулся и поднялся на ноги.

— Хитрая штука. Парализатор.

— Почему тогда хитрая? — удивился контрразведчик. — Их в любой лавке навалом. И у каждого второго защита куплена.

— От такого ментальная защита не поможет, он непосредственно на нервную систему действует. К обороту, кстати, запрещен из-за перманентного паралича конечностей в десяти-пятнадцати процентах случаев.

— Отследить покупателя можно?

— Сомневаюсь, — покачал головой колдун и позвал следователя: — Приобщайте к вещественным доказательствам. Только голыми руками не хватайте, он хоть и деактивирован, но мало ли…

— Ладно, — вздохнул тогда Кузьминок. — Излагай, Хмелев, свою версию.

Я в двух словах рассказал, как все было, ничего не приукрашивая, ничего не упуская. Но гимназист лишь покачал головой.

— Не сходится, — прямо заявил он. — Парализатор был активирован. Либо его не успели пустить в ход, а значит, вы атаковали первым, либо должна быть серьезная причина, по которой он не сработал. Обычный амулет от ментального доминирования не помог бы.

— Была защита. Была! — подтвердил я и закатал рукав, демонстрируя плетеный браслет с обуглившейся зеленой нитью. — И озаботился я своей безопасностью не вчера и не позавчера. Есть свидетели. Так что не надо инсинуаций.

— Позвольте! — Колдун с интересом осмотрел браслет и даже поводил над ним ивовым прутиком. — Оригинально! — улыбнулся потом. — Задумка отличная, а вот исполнение на троечку.

— Почему это? — оскорбился я. — Сработало ведь!

— Сработало, — подтвердил гимназист, — но видите обугленную нить? Она вплетена в узлы, которые выступают ключевыми точками, и, когда произойдет их разрушение, энергия плетения вырвется наружу, и вы останетесь без руки. Я бы настоятельно советовал вам от этого украшения избавиться.

Недолго думая я выщелкнул клинок выкидного ножа и срезал браслет.

— Я больше не нужен, заключение пришлю до конца дня, — заявил тогда гимназист.

— Подождите, — задержал его Кузьминок, который до сих пор не задал мне ни одного уточняющего вопроса. — Сейчас машина в участок пойдет. Подвезем.

И точно, вскоре старший группы подошел к нам с многочисленными пакетами, в которые сложили обнаруженные у покойника вещи, и объявил, что они здесь закончили, остается лишь взять с меня письменные показания. Но Кузьминок следовать протоколу не пожелал.

— Изложи все в письменном виде до конца дня, — потребовал он, — вечером пришлю кого-нибудь.

— И еще непонятно как с карабином быть, — замялся следователь, демонстрируя пакет с двумя стреляными гильзами двенадцатого калибра. — Разрешение оформлено, огнестрельных ранений у покойника не зафиксировано.

— Хмелев, ты в кого-нибудь попал? — уточнил Григорий.

— Нет.

— Карабин оставляйте, — распорядился тогда контрразведчик.

— А с этим что? — указал я на мертвеца.

— Позже заберут в морг на опознание, — пожал плечами следователь.

— Особые приметы есть? — уточнил Кузьминок.

— Нет. Возможно, что-то под одеждой обнаружится. Карманы пустые, одежду явно специально для дела приготовили.

— Хорошо, — кивнул Григорий, — возбуждайтесь по попытке похищения, по убийству готовьте отказ. Приеду, подпишу. Да, тут стрельба недалеко была, заберете ее у Могилевского и объедините в одно производство.

— Есть основания?

— Есть.

Следователи погрузились в «газель» и уехали; перед баром остались стоять «Хантер» и УАЗ группы быстрого реагирования.

Я запер дверь и спросил, заранее зная ответ:

— Что за перестрелка?

— Сосед твой фургон перехватил. Сел на хвост, когда он от бара отъезжал, и нагнал неподалеку. — Кузьминок подошел к стойке и взял чудом не сброшенный на пол бутерброд.

— Может, чай? — предложил я.

— Да, давай.

Я поднял с пола чайник, перешагнул через покойника и ушел на кухню. Набрал воды, поставил его на плиту, потом быстро нарезал булку белого хлеба и кольцо кровяной колбасы и вернулся в бар.

— Угощайтесь.

— Ты этого кадра точно раньше не видел? — указал Григорий на покойника.

— Нет.

— Не встречал в «Западном полюсе», к примеру?

— Не поручусь, — воздержался я от однозначного ответа, собрал разлетевшиеся по полу хлеб и колбасу и выбросил их в мусорное ведро. Сходил за чайником, наполнил две кружки, пожал плечами. — Всего персонала в лицо не знаю.

— Владимир Михайлович уверил меня, что не причастен к этому прискорбному инциденту.

— Было бы странно, возьмись он утверждать обратное, — буркнул я, откусил от бутерброда и отпил чаю.

Кузьминок последовал моему примеру, потом сказал:

— Я ему верю.

— А мне, значит, нет?

— От разрыва контракта потерял ты, а не «Западный полюс». Нет никаких причин оказывать на тебя давление.

— Нормальное такое давление, — хмыкнул я, допил чай и вынес из подсобки ведро с лентяйкой. Кровь смывать лучше прежде, чем она намертво в доски пола въесться успеет.

— Правда, на фургоне и в самом деле была надпись «Западный полюс», — вздохнул Григорий, взяв с тарелки новый бутерброд, — тебе не показалось.

— Угнали?

— Гордеев говорит, ватман приклеили.

Я наполнил ведро водой, сунул в него нацепленную на лентяйку тряпку и предложил:

— Если фургон перехватили, не хотите на место съездить?

— Не хочу, — просто ответил Кузьминок и долил себе чаю.

— А чего так?

За тряпкой по полу оставались бурые разводы, но я тщательно замыл оставленный покойником кровавый след, вымыл тряпку и прошелся второй раз. Стало лучше.

Григорий доел бутерброд, потер искривленный нос и задумчиво произнес:

— Слишком много неясного в этом деле, слишком много. Когда похищают кондуктора — это одно, но в тебе какая ценность?

— Пфу! — выдохнул я. — Тоже мне бином Ньютона! Человек остается без покровительства Дружины, и на него сразу пытаются наехать. Первый раз такое, что ли?

— Тебя не только Ханин опекал, так ведь? — не вдохновился этой версией контрразведчик. — Сам знаешь, как такие дела делаются. Подошли бы серьезные люди, предложили охрану, ты бы их в «Ширли-Муры» направил. Правильно? Правильно. И Селина с Гамлетом в причастности заподозрить сложно: ты им живой и здоровый нужен, а не в инвалидном кресле.

Я только вздохнул. Кузьминок был кругом прав: похищать меня никакого резона не было. А если бы Ханин решил рынок перекроить, то налетчики совсем иначе бы действовать стали. С пары коктейлей Молотова начали бы как минимум.

Начальник отдела контрразведки взял со стула пальто, надел его, оправил лацканы, затем повернулся ко мне.

— Вот я и думаю: кому ты понадобился живым?

— Понятия не имею, — поежился я.

— А еще думаю, — продолжил Григорий, — не связано ли это с тем инцидентом в Лудине, когда горожане Платона захватили, а вы его обратно выменяли.

У меня по спине побежали мурашки, но виду я не подал.

Утаить тот случай от контрразведчиков не получилось, но тогда Кузьминок глубоко копать не стал. Когда захватывают кондуктора — мотив лежит на виду. А теперь появилась дополнительная информация для размышления, и наша версия стала трещать по швам.

Поэтому я с ходу отбрасывать это предположение не стал и задумчиво потер переносицу.

— Думаете, это горожане были? Расквитаться решили? Ерунда какая-то. Скорее уж Сестры Холода могли о нашем участии сами знаете в чем заподозрить.

Григорий указал на покойника.

— Это определенно мужчина.

— А если наемник?

— Не знаешь их контингент? Уголовники. Все в наколках, а здесь ни одной, по крайней мере, на виду. Больше похоже на работу горожан…

— Горожане хотели оказать услугу ведьмам? — предположил я, рассчитывая увести разговор в сторону, но не вышло.

— Не так давно Лига полностью прекратила сотрудничество с Городом. Причины конфликта нам не известны, но информация точная. Так вот я думаю, может, ты в курсе?

Острый взгляд контрразведчика заставил поежиться, но я беспечно улыбнулся.

— Чего не знаю, того не знаю.

— Ну, не знаешь и не знаешь, — махнул рукой Кузьминок. — Я тоже многого не знаю. Например, зачем ты сорвался из Форта в тот день, когда в Лудине захватили Платонова, и почему у тебя было разбито лицо…

Я вздохнул. О вломившихся в особняк парнях, которых застрелил в подвале, мы в Дружину во избежание неуместных вопросов сообщать не стали и закопали их в сугробе на одном из пустырей неподалеку.

— Это вопрос? — уточнил я, не став торопиться с объяснениями.

— А разве не похоже?

— Дурацкая история. На нервах тогда был, злоупотреблял. Утром упал и нос разбил. Гордеев психанул и ждать меня не стал, один уехал. А я кровь остановил и за ними сорвался.

— Долго останавливал, как мне сказали.

— Так я и здоровье заодно подлечил, об этом не рассказали разве?

Кузьминок кивнул и направился на выход. В дверях развернулся, указал на меня пальцем и заявил:

— Я за вами присматриваю, — и вышел за дверь.

Сказал «присматриваю», но УАЗ с группой быстрого реагирования укатил вслед за «Хантером». Вот тебе и присмотр.

Ругательство вырвалось тихим шепотком; громче я его повторять не стал, вместо этого оттащил покойника к порогу, поменял воду и принялся в третий уже раз замывать пол. А когда за телом приехали из морга, прошелся с лентяйкой еще раз. Особого смысла в этом уже не было, просто требовалось хоть чем-то себя занять.

Иначе на душе как-то совсем уж тошно становилось. Так тошно, что даже пить не хотелось. Не знаю, кто и зачем это устроил, но вывести меня из зоны комфорта ему удалось совершенно точно. Я даже визиту стекольщика обрадовался не столько из-за быстрой починки окна, сколько в силу возможности отвлечься на банальное обсуждение погоды.

Хорошо поговорили, в общем. Еще бы счет за работу поменьше был…

Клондайк

28 апреля, вторник

Дознаватели на месте перестрелки надолго нас не задержали. Все очевидно и понятно. Мы при исполнении были, в конце концов. Услышали выстрелы, увидели убегающую машину с полуоторванной фальшивой надписью, погнались, те попытались скрыться, а потом еще и отстреливаться. Потребовали от нас написать рапорты, что мы пообещали немедленно сделать в месте потеплей.

Задержанного увезли в «Хантере», за трупом приехала еще одна «газель» — помятая с левого бока труповозка, но такая, которая сперва в отдельный морг везет. К убитому, скорей всего, еще и колдуны наведаются, остатки ауры поснимать и все такое. Там уже на носилках один труп лежал, завернутый в полиэтилен. «Газель» злодеев, хоть и мятая, оказалась на ходу, и ее просто угнали, а мы, попрощавшись с дознавателем Могилевским, который был в группе за главного, поехали в паб.

Паб, к моему удивлению, был открыт, Хмель замыл с пола большую лужу крови, похоже, а воду выплеснул в сток у края тротуара, отчего остатки снега там порозовели и выглядели… подозрительно. Но что кровь — сразу и не скажешь, так что нормально. Дыра в двери была заклеена с обеих сторон листками бумаги, труп увезли, та же «газель» прихватила и его.

— Ну давай наливай и рассказывай, — с порога объявил я.

Людей в пабе не было вообще покуда, рано, в это время разве что случайные и похмельные залетают, но вот сейчас никого не было. Или Хмель только открылся?

— Пива? — Хмель спросил чуть с подозрением, выразительно покосившись на часы.

— Мне чаю, — замотал головой Дмитрий.

— А мне пива, — радостно объявил я. — Это у тебя, Слава, утро, а я с ночного дежурства, сейчас спать пойду, так что самый что ни на есть вечер. С тебя показания взяли уже?

— Кузьминок, — кивнул он.

— Кузьминок? Из дружины не приезжали, что ли?

— Кузьминок сразу дело забрал. Я ему что-то про происки конкурентов загнул, но он сказал забыть. Думают, что тут что-то серьезней.

— Почему думают? — чуть насторожился я.

— Откуда я знаю? — Хмель выставил передо мной полную кружку. — Мне он не докладывал. Но есть чувство, что им что-то известно. Захват Платона припомнил, явно на Город грешит.

— Город? За картой приходили?

Вообще-то логично предположить.

— Может быть, и Город. Но вот в то, что городские шпионы мне будут колеса спускать… — Хмель покачал головой. — Как-то сомневаюсь я.

— Колеса?

— Золотники вывинтили.

Хм… ну да. Теперь уже нелогично. Если Хмеля похитить хотели, самое глупое, что можно сделать перед этим, — начать пугать. Жертва от такого только насторожится. Может, Хмель и насторожился?

— Слав, а расскажи, как было. Подробно.

— Этому сейчас чаю налью, — он показал пальцем на Дмитрия, уже севшего писать рапорт, — и расскажу. К пиву дать чего-нибудь?

— А что есть?

— Пирожки с ливером остались со вчерашнего, только холодные.

— Давай парочку, я не завтракал, окосею с пива.

Из подвала поднялся Иван, подошел поздороваться.

— У нас все приключения, — сказал.

— Да вижу. Разберемся, надеюсь.

— Хотелось бы.

Хмель оставил бар на помощника, сам подсел ко мне, за самый дальний столик.

— Ну расскажи, как было.

Хмель рассказал. Неторопливо, обстоятельно, со всеми подробностями. Ну молодец, отбился, хоть и случайно.

— Слав, вот зачем тебе оружие, если ты носишь его в обычной сумке? Держишь под прилавком без патрона в патроннике? Со сложенным прикладом? Для чего делается складной приклад?

— Для компактности? — предположил он.

— Для езды в машине. Выскакиваешь и раскладываешь. Слав, почему патрона в стволе не было?

— Ну… техника безопасности, — несколько озадачился он.

— Чьей безопасности? Того, кто на тебя нападает? Есть предохранитель, он в «вепре» удобный. Там и спуск такой, что случайно нажать трудно. То есть получается, что на тебя нападают, а ты должен достать оружие, дослать патрон, при этом без приклада это медленней, потом ты там начнешь что-то делать. Револьвер на тебе?

Он молча похлопал по кобуре под рубашкой.

— А почему не стрелял?

— Он сразу на меня кинулся. Прижал к стойке, не дотянуться было. Попытался кулаком навернуть, я его ножом достал.

— Нож ведь случайно там оказался?

— Ну, так-то да.

— А если бы не оказался, что бы делал?

— Так выкидуха в кармане. Ее просто доставать дольше было.

— С выкидухой против двоих вооруженных?

Дмитрий прислушивался к разговору с явным любопытством.

— А как еще?

— Если на тебя бегут, а ты вооружен, — не жди, блин, успеешь достать ствол или нет, отбегай! — вздохнул я. — Маневрируй. Всегда подставляй левый бок. Если бьют уже — не отмахивайся, прикрывай ствол собой и продолжай его тащить. Я покажу, смотри. — Я встал из-за стола. — Вот я здесь, противник… метра три или сколько до него было?

— Три-четыре, это до второго. Первый ближе подойти успел.

— Значит, я левой рукой хватаю свитер… или рубашку, как у тебя, за полу, поддергиваю ее вверх, смотри. — Я начал медленно показывать. — И при этом двигаюсь в сторону, не боюсь даже спиной повернуться, лишь бы прикрывать собой оружие и основную руку. Даже если навалился — тащу ствол. — Я, горбясь и почти пополам согнувшись, медленно вытащил «кимбер». — И вот так, все еще прикрывая собой, стреляю в упор. Или сблизи. Никакой амулет на такой дистанции не работает, кстати. А в упор ты еще в него всю струю газов запустишь.

— Он мне по голове по-любому успевал дать. А там товарищ немаленький был.

— И что? — Я даже возмутился. — Нагни голову, напряги шею, не подставляй лицо — и что дальше? Там же кость, только руки отобьет. Ты знаешь, почему человека в драке неопытного нокаутируют? Потому что он голову от плюхи старается держать подальше. То есть тянет шею и подставляет подбородок. А надо ее наклонять вперед, подставлять лоб и держать как можно ниже. Пусть бьет, это теперь его проблема. — Я вновь вздохнул. — Раз ударит, два — с третьего ты его застрелишь. Нокаут — это всегда неожиданный удар, если удара ждешь — хрен кто тебя так запросто вырубит.

— Я сумку же быструю купил, — напомнил он мне.

— А ты с ней практиковался? — Я ткнул его пальцем в грудь. — Вот только честно? Я просто уже личную статистику собрал: на тебя и раньше нападали и ты ни разу не смог вовремя вытащить ствол. Потому что он каждый раз у тебя хрен знает где и доставать ты его не умеешь.

— И что делать будем?

— Будешь ко мне на курсы ходить по вечерам. — Я убрал пистолет в кобуру и сел обратно за стол. — Потому что иначе тебе оружие просто не нужно. Я все это умею — и все равно каждый день хоть десять минут, но практикуюсь. А ты ствол купил, а стрелять не купил. Пулевая стрельба в тире «Динамо» меткость дает, но больше ничего.

Я и вправду возмутился. Ну какой смысл вооружаться, если ты это все применить вовремя не можешь? Хотел и дальше продолжать высказываться, но тут прямо у окон остановилась машина, казенного вида «Хантер» с мигалкой на крыше, следом подъехала грязная «Нива» с эмблемой «Форт-Логистика» на борту. Двери открылись, с заднего сиденья выбрался невысокий мужик в вязаной шапочке-подшлемнике, с ним вышли еще двое, вооруженные.

— Это кто?

— Гельман. — Мне показалось, что он произнес это с облегчением. — Доложили уже, значит.

Когда Гельман вошел в бар, я его узнал — видел разок на стоянке перед штабом Патруля. Он у них за зампотылу там, а теперь еще и Хмелю теневой партнер.

Подошел к столику, поздоровался, потом спросил у Славы:

— Где можешь тет-а-тет организовать?

— Пошли вниз, — сказал Хмель. — Сюда народ сейчас подтянется.

Они ушли, а я тоже сел за рапорт, попутно попивая пиво под пирожок. Все же голодный.

Хмель

28 апреля, вторник

Лучший способ отвлечься от нелегких раздумий — занять себя делами. Так и поступил. Поначалу просто руки опускались, но понемногу втянулся. Осколки стекла подмел и в мусорное ведро выкинул, незамеченные брызги крови подтер, сдвинутые столы по своим местам расставил. Потом приехал Иван Грачев, и мы открыли бар.

А почему нет? Нельзя от всех закрыться и надеяться, что пронесет. Не пронесет, факт.

Когда я уже позвонил плотнику и договорился о замене простреленной филенки, подъехал автомобиль Гордеева. Накормил его с Митей завтраком, рассказал о случившемся, ожидаемо выслушал кучу советов о том, как вести себя в подобных обстоятельствах.

Возмущаться нотациям не стал: если начистоту, все было по делу. Так уж получилось, что при обучении в Братстве упор делался на несколько иные вещи. Чего нам точно не преподавали — так это индивидуальной огневой подготовки. Лишним не будет.

Потом пожаловал Гельман. Заместитель начальника Патруля захотел общения наедине, и я отвел его в подвал. Артем с интересом оглядел сводчатый потолок, баки и котлы, потом улыбнулся.

— Первый раз здесь.

— Пиво будешь?

— Нет, я поговорить…

— Подожди, — остановил я его, взял собранный Саней-чародеем детектор и прошелся по комнате, выискивая возможные подслушивающие устройства. Ничего не обнаружилось. — Чисто.

— И часто жучки в пивоварнях ставят?

— Так и похищают пивоваров не каждый день.

— Логично. — Гельман расстегнул пальто и повесил его на вешалку, потом уселся за стол и указал мне на место напротив. — Рассказывай.

Я с обреченным вздохом начал в очередной раз описывать утренние события, но, как оказалось, само по себе нападение нисколько Артема не интересовало.

— Брось, Слава! — отмахнулся он. — Ты это дружинникам заливай, они такое любят.

— Не понял, — насторожился я.

— Меня не интересует «как», меня интересует — «кто» и «зачем». Кто на тебя наехал, Слава?

— Понятия не имею, — ответил я, особо даже не покривив при этом душой.

Гельман забарабанил пальцами по столу.

— Так дела не делаются, — заявил он некоторое время спустя. — Есть устоявшийся порядок действий. Если ты перешел кому-то дорогу, тебе намекнут. Не поймешь намека — объяснят доступно. И лишь потом повторяю: только после этого! — применят меры физического воздействия.

— Да ладно!

— Пойми, Слава, весь Форт давно поделен на сферы влияния. Поломаешь мелкого коммерсанта, а он под серьезными людьми ходит. И не напрямую, не очевидно, а через десять прокладок. Себе дороже. Так больше не делают.

— Прямо Семера церемониться станет.

— Ты мне зубы не заговаривай! Меня всякая босота не интересует! — разозлился Гельман. — Скажи, намеки были?

— А ты с чего всполошился?

— Не считая того, что штаб на тебя оформлен?

— Ну да. Не считая.

— А дело в том, Слава, что намеки могли быть не только тебе адресованы. Или вообще не тебе. А мне. Об этом не думал?

Я откинулся на спинку стула и задумался. Определенный резон в этих словах был.

— У тебя неприятности, Артем?

— Если не заметил, я на себя неплохой бизнес перевел. Многие на него облизывались, Хмель. Очень многие.

— А я тут при чем?

— А на кого здание оформлено, где «Форт-Логистика» базируется, а? Мы теперь в одной лодке.

Я кивнул. Действительно — в одной.

— Ладно, — вздохнул я. — Были намеки. Но о-о-очень тонкие. Я их не понял.

— Так, может, они были не тебе? Излагай!

Но ни патрон на капоте, ни спущенные колеса ничего Гельману не сказали.

— Ерунда какая-то, — пробормотал он, задумчиво глядя куда-то в сторону.

— Ерунда, — подтвердил я. — По мне, должен был последовать еще один… намек, а никак не налет.

— Думаешь, разные люди?

— Ничего не думаю.

— А стоило бы! — подался вперед Гельман. — Думать далеко не столь вредно, как об этом говорят. Я бы даже сказал — полезно! Хотя бы иногда!

— Не кипятись, Артем, — вздохнул я. — Думал я, думал. И даже к тебе приходил по этому поводу, так?

Заместитель начальника Патруля удивленно хмыкнул.

— Так ты на Ханина грешишь?

— А на кого еще? Только с ним разошлись, сразу начались… намеки.

— Ханин бы на тебя труп повесил.

— У соседа подвязки в Дружине, отмазали бы.

— А Селин? — выдвинул новую версию Гельман. — Беспокойные ребята, могли тебя крутить начать.

— Крутить — могли. Налет зачем устраивать?

— Да, не вписывается, — подтвердил Артем. — Значит, нет идей?

— Нет. Но если к тебе придут с разговорами, ты не забудь, что мы в одной лодке, да?

— Я тебя умоляю, Слава! Когда я забывал о друзьях?

— У тебя есть друзья? — не удержался я от укола.

Гельман поднялся из-за стола и снял с вешалки пальто.

— Смешно пошутил, смешно, — обернулся он, застегивая пуговицы. — Мой тебе совет: прими сто грамм и ложись спать. Не у всех есть чувство юмора, знаешь ли.

— Приму к сведению. Пиво возьмешь?

— Нет, спасибо. Коньяк предпочитаю. Держи меня в курсе, хорошо?

— Меня бы кто в курсе держал. Я послезавтра до конца недели уеду, в понедельник с утра вернусь только, наверное.

— Не пропадай, — напутствовал меня Артем Гельман и взбежал по лестнице, покидая подвал.

Я поплелся следом и даже вышел попрощаться. Уже на крыльце заместитель начальника Патруля указал на «Ниву» с эмблемой «Форт-Логистика» и предупредил:

— Ребята постоят тут на виду сегодня-завтра.

— Тоже намек?

— Именно.

Гельман укатил, я вернулся в бар и подсел к Николаю и Дмитрию.

— Ну что? — спросил Гордеев.

— Ничего, — покачал я головой. — Боится, как бы это не из-за раздела наследства Жилина пожаловали.

— А могли? — удивился Митя.

Я задумался об этом, но сразу покачал головой:

— Нет, не могли, — и поднялся из-за стола. — Ладно, пойду показания оформлю, Кузьминок обещал человека вечером прислать. Если что, позже поговорим. И это… там «Нива» стоит, не обращайте внимания. Гельман оставил.

— А смысл? — удивился Митя. — Если что, в машине их и положат.

А вот Клондайк о мотивах Гельмана догадался сразу.

— Это для тех, кто колеса спустил, так? — предположил он.

— Именно, — кивнул я и отправился искать ручку и чистую бумагу. Проходя мимо стойки, вдруг вспомнил о словах приезжавшего с контрразведчиками колдуна и повернулся к помощнику. — Да, Ваня, представляешь, меня ведь браслет сегодня спас. Не говорил?

— Отлично! — обрадовался Грачев. — Передам девчонкам.

— Передай, — кивнул я. — А еще передай, что сработавшая нить могла нарушить узелки, и выброс энергии оставил бы меня без руки.

— Ох ты блин…

— Вот тебе и блин. Так что и благодарность передавай, и для размышления информацию.

— Но завтра им подходить?

— Обязательно! — похлопал я по плечу приунывшего помощника. — Обязательно пусть подходят, хрен я без такой защиты теперь из дома выйду…

Клондайк

28 апреля, вторник

Проспал я часов до четырех вечера. Будильник тянул меня из сна минут десять, наверное, в три приема, но я все же поднялся, мотая головой и пытаясь вернуться в нормальный мир из царства Морфея. У меня с дневными пробуждениями всегда так. Огляделся, вылез из-под одеяла, убедившись, что в моей тесной студии вполне даже тепло. Отопление работает как раньше, но вот за окном уже весна.

Поплелся в душ, долго стоял перед зеркалом, размышляя на тему «бриться — не бриться». Брился я вчера, сегодня уже щетина, но если ее соскоблить, то не получится побриться завтра утром — не вырастет. Поэтому плюнул и бриться не стал, хоть со щетиной ходить и не люблю.

Потом в очередной раз вспомнил, что дома жрать нечего. Мысль про чай с печеньем как-то не порадовала, хотелось настоящей еды. Подумав, решил, что «take away» из китайского «Снежного дракона» будет в самый раз, давно там не ел. Надо и остальным предложить тогда. Можно было бы Димку послать, он машину нормально водит, но еще и заправиться надо… сам съезжу. И еще раз по пустому району хочу проскочить, как-то… ну вот засела мысль в голове. Понимаю, что сам не потяну, и с партнерами не потяну, наверное, но больно проект удачным кажется, надо над ним подумать всерьез.

Спустился сначала в мастерскую, где с удивлением обнаружил Саню, корпевшего над чем-то в своем углу. Человек он творческий, так что на рабочем столе и верстаке бардак, сразу два компьютера включено, гудит микроволновка, из которой он сделал зарядную камеру, тускло светится большой кристалл-аккумулятор.

— Саня, — спросил я осторожно, — что случилось?

— Ты случился, — буркнул он. — Достал меня со своим глушителем.

— И ты хочешь сказать, что вот прямо сейчас… — Я не договорил, предоставляя ему право самостоятельно завершить мысль.

— Именно это и хочу сказать. Диаметром в дюйм делать?

— Двадцать пять миллиметров. Чтобы стандартный крепеж можно было использовать. Сегодня закончишь?

— Хорошо если завтра закончу. Или послезавтра. Сделать не проблема, он не сложней того амулета, что я тебе тогда давал. — Саня задумчиво почесал в затылке, глядя на какие-то графики на экране своего лэптопа. — Проблема рассчитать «пузырь», куда зона тишины пойдет. Надо ведь так, чтобы глушило выстрел, но ты все слышал сам, так что максимально вперед фокусировать. На какой дистанции звуковой барьер хлопает?

— У пистолета барьера нет, у нас все дозвуковое. Ну, кроме «кэсалла». А с винтовками… ну черт его знает, испытывать надо.

— Тогда пистолетные завтра закончу, с этим проще, — уверенно сказал он. — Но ты же на винтовку хочешь, так?

— В идеале — да. На «гайда». Прицел с «Вампиром» у меня есть, поставить глушак — вундервафля получится.

— Продавать не будем? — Саня чуть насторожился.

— Ни-за-что. И болтать про это тоже не будем, понял?

Есть вещи, которые лучше иметь только самому. Стоит подобному разойтись по рукам — и ты рискуешь потерять большое преимущество. Такими вещами я пока считаю прицел «ауровизор», который работает в любой темноте, в любом тумане и снегопаде, высвечивая цели, пули с железным корнем, которые «высасывают» защиту любого амулета и потом сами взрываются так, что носителя амулета вырубают, и вот этот глушитель. Если заработает. Это все — только для нас. На продажу что попроще.

— Китайскую жратву будешь? — спросил я, снимая с вешалки куртку.

— Буду, — тут же закивал он.

Саня даром что некрупный и тощий, а жрать горазд, мне за ним не угнаться.

— Что тебе взять? Я в «Снежного дракона» сгоняю.

— Да что и всегда. Свинину по-сычуаньски, лапшу «три вкуса», черный соус, блинчики с зеленым луком и… и пельмени жареные тоже возьми.

— О’кей.

Поднялся в магазин, где Димка сидел за прилавком, слушая музыку по радио. Да, у нас теперь есть радиостанция в УКВ, так и называется — «Форт-Радио». Музыку крутят, ток-шоу устраивают, новости читают. Не магическая, а самая именно радио. Зато теперь приемники стало везти выгодно, народ их хватает, а в лавках в Кишке мастера переделывают их под магические аккумуляторы.

Сейчас по радио диджей с глупым голосом несет какую-то пургу на рекламную тему. Кстати, надо бы и нам сделать ролик по поводу хутора.

— Чего у нас сегодня?

— Ружье продал, длинный «браунинг», патронов так неплохо взяли, я все записал. — Он хотел открыть журнал, но я отмахнулся и сказал:

— Если есть чеки, то давай, я завтра все разом в банк отвезу.

Димка выдвинул ящик кассы, вытащил три чека, сунул в конверт.

— Тебе китайской еды привезти?

— Нет, спасибо. Я уже обедал, а ужинать рано.

Ну да, это не Саня, тому только давай.

— Пошел, скоро вернусь, — сказал я, выходя из магазина и натягивая на ходу куртку.

Ну и кобуру на поясе привычно ощупал, рефлекторно. Да, кобура уже на поясе, весна, куртка вместо тулупа. Вывел «широкого» из гаража, свернул налево, к Кривой, поехал неторопливо.

Наледь у ближней колонки разбили все же. А вот тротуары пока скользкие, народ идет осторожно. Теперь риск не просто упасть, но еще и упасть в лужу, присутствует. У въезда во двор знакомый «Хантер» дружинников стоит, возле него трое в городском камуфляже, у двоих помповые дробовики короткие на плече. Вот рупь за сто, что два первых выстрела в каждом — это мои «усыпляющие», очень хорошо их Дружина у меня заказала.

У поворота к Западным воротам тормознул самосвал, с него ссыпают гравий, ямы пытаются как-то прикрыть, какие уже из-подо льда полезли. Мартышкин труд, надо ждать, пока весь снег сойдет, и дальше забивать смесью глины и этого гравия. Асфальта у нас нет. Кстати, слышал недавно, как раз по радио, что деревянные тротуары думают делать в городе, — очень было бы неплохо. В Архангельске работает, так почему бы не здесь?

На перекрестке с Кривой глянул на стоянку перед Центральным городским банком — пусто. Надо было все чеки взять, что в сейфе лежат, и сейчас обналичить, наверняка очереди нег. Но не подумал.

Справа осталась маленькая промзона с наглухо закрытыми воротами, склады какие-то, дальше мелькнули корпуса общаг Патруля — две длинные кирпичные четырехэтажки удручающе серого цвета, с потеками. На стоянке перед ними бригада дворников разваливала и разбрасывала сугробы, чтобы быстрей таяли.

Впереди показалась ржавого вида громада железнодорожного моста. Впрочем, мост был закрыт рекламными плакатами почти полностью. «Супермаркет „Авоська“ — первый и лучший в Форте». Ну да, открыли супермаркет. По размеру на «супер» он пока не очень тянет, но все же прогресс. «Ночной клуб „Снежный Будда“. Для девушек вход бесплатный!» Это на Южном, вроде даже приличное место, говорят. «Банк „Север“ — кредиты сразу, под разумный процент!» — ну да, особенно если знать, что банк маленький, а название «Север» пошло от Северной окраины. И за банком Семера стоит, они и будут кредиты возвращать.

Поворот под мост, на заправку. Ну хоть очередь небольшая. За соляркой два грузовика стоят и немолодой «Патруль», за бензином всего две машины — уазик военного типа и «Нива» с разбитым левым задним фонарем, с городскими номерами. Торговцы небось, оттуда сюда только торговцы и катаются. Ну и шпионы, маскирующиеся под торговцев. Город очень всякие «спецоперации» любит и всерьез полагает себя если не в состоянии войны с Фортом, то почти в состоянии. А в Форте бардак, и тут все время про эту «войну» забывают. Ну, правда, бардака все меньше и меньше.

У патруля окно открыто, музыка слышна и болтовня — тоже радио слушают. Его все слушают, это вроде как кусочек нормальной жизни, эдакий якорь.

Очередь сдвинулась раз, второй, мужик в замасленном ватнике начал заливать бак под пробку. Когда он принимал от меня деньги, зазвонил чарофон.

— Добрый день, это Линев, — послышался знакомый голос. — Есть минутка?

— Для вас — всегда, — ответил я, пытаясь придать голосу максимальную искренность.

— Нам бы не по телефону лучше. Можете к нам заехать?

— Вообще я поесть планировал, я даже не завтракал сегодня толком. И к вам — это куда?

— Вот с нами и поедите, — объявил он. — Мы с доставкой из «Гостевой избы» возьмем. За наш счет.

Я забрал через окно сдачу, махнул рукой заправщику, прощаясь, проехал вперед, чтобы освободить место у колонки.

— И куда к вам ехать?

— Красный, сорок два, но заезд с Кривой. Там зеленые ворота, это угол между Красным и общежитиями Патруля.

— М-да? — Я чуть удивился. — Мне минут пять надо, я рядом совсем.

Ну, если накормят, то поговорим.

Разворачиваться не стал. Проехал дальше по Терешковой, у Гимназии ушел направо и перед Центральным отделом Дружины выехал обратно на Кривую. Ну да, та самая промзона, которую я только что проехал. Похожа со стороны на что-то вроде ведомственных гаражей или подобное. К моему удивлению, ворота перед «Чероки» открылись сразу, а дальше боец в камуфляже, вооруженный моим же дробовиком, проверил у меня документы.

— Вон там, у забора паркуйтесь, и прямо в ту дверь, — показал он рукой.

Точно, у бетонного забора с колючкой поверху стояли два черных «Патриота» с мигалками и белая новенькая «Нива». Чуть дальше, у дальней стены, я увидел «Соболь» без всяких опознавательных знаков и серую «буханку». То есть тут все не просто так… Кстати, а я понятия не имею, где вообще контрразведка базируется. Но точно не в Центральном отделе. Хоть и рядом, получается.

Одноэтажное кирпичное здание с двускатной крышей явно когда-то было складом, но потом его перестроили под нечто вроде офиса. За ним, еще заезжая, я разглядел два таких же. Дверь была открыта, но на нее направлены две камеры, а на потолке и стенах я увидел целый набор проводов и амулетов — точно защита, и покруче, чем в банке.

Встретил меня в коридоре рослый седой мужик с совсем неседыми усами, пожал руку, потом сказал:

— Пошли.

Идти за ним пришлось метров пять, наверное, после чего он пропустил меня в скромно обставленный кабинет с Т-образным обшарпанным столом и большими картами Форта и области на стене. Илья сидел в стареньком вращающемся кресле на месте главного, Кузьминок, который тоже оказался здесь, перекладывал листы бумаги в папке, сидя за совещательным столом.

— Мы уже обед заказали, сейчас привезут, — оповестил Линев, едва я вошел. — Садитесь.

Одет он был как обычно, в водолазку под твидовый пиджак, а вот Кузьминок, к моему удивлению, был сегодня в форме — свитере защитного цвета с нашивкой со званием на рукаве и таких же брюках. Никогда раньше его в этом наряде не видел.

— Николай, — Линев подался вперед и оперся локтями на стол, — что на этот раз с Хмелевым произошло?

— Попытка похищения, — включил я дурака, пытаясь просто выиграть время и дать Линеву сказать больше. — Прикинулись грузчиками, вошли в бар, попытались вырубить амулетом-парализатором. Но у Хмелева оказался защитный амулет, который сработал. Дальше началась бестолковая драка, но Хмелеву в руку, к счастью, попал хлебный нож. А второй нападавший убежал.

— Почему убежал, как думаете?

— Ну, потому что выбор был — или убивать Хмелева, или бежать. Вырубить уже не получалось, тот схватился за оружие, а убивать нельзя, нужно именно похитить. Пришлось бежать.

— И наткнулись на вас, так?

— Да, немного повезло, мы совсем рядом были. Задержанный у вас?

— Уже арестованный, — поправил Кузьминок. — Есть постановление.

— Ну и славно, — кивнул я и все же уточнил: — Так у вас?

— У нас. В соседнем корпусе, — Линев показал пальцем за окно. — Но я бы хотел ваше мнение сперва услышать: кто это был?

Ну да, примерно этого я и ожидал. Из арестанта они уже наверняка все вытрясли. Пытки тут не нужны, достаточно ненавязчивой помощи гимназистов. Если мне сейчас совсем в непонятку уходить — испорчу отношения. Выставлю себя дураком, а с дураками дел стараются не иметь. Сказать правду… тут ведь как: скажешь «А» — надо будет говорить и «Б». А «Б» у нас известно какое — калька с карты.

Хмель точно с ума сойдет, если узнает, что я все Линеву сдал. А если не сдам, то Хмель долго не проживет, однозначно. Потому что на него задача поставлена, это же понятно кто, они даже в Лудине не постеснялись тогда человека задержать. Это не Тема Жилин, это хуже. Может, и не хуже, но эффективней — однозначно. Да и не только Хмель на счету, его просто сочли более уязвимым, цепочка все же через Милу, а Мила жила со мной. Так что и за мной придут.

— Городские это.

Линев с Кузьминком быстро обменялись взглядами.

— И что городским может быть нужно от владельца бара?

— Они думают, что у нас есть один документ, который их очень интересует.

— А он есть?

— Нет. — Я покачал головой. — Но мы знаем, где он может быть. Должен быть, если точней.

— Что за документ? — спросил уже Кузьминок.

— Ну как сказать… — Я усмехнулся. — Это не секретные сведения о магической защите Форта. Этот документ имеет скорей коммерческое значение. С помощью него мы были намерены сильно поправить свое благосостояние.

— А Городу он тогда зачем? — явно удивился Линев.

Вот теперь надо что-то конкретное говорить. Но только так, чтобы нас не залошили по полной, за «спасибо» и крепкое рукопожатие. Родина не забудет, понятное дело, но не забывать — процесс бесплатный.

— Я не уверен до конца, — заговорил я медленно, — но думаю, что эту бумагу можно использовать как карту тех мест, где следует искать полезные ископаемые. Может, даже в больших количествах.

— Панфилов составлял карту?

— Даже это знаете? — Я чуть польстил в постановке вопроса, это иногда полезно.

— Кое-какая информация уже ходит, — явно подбирая слова, ответил Кузьминок. — Сначала прошла информация из Лудина про вашу «спецоперацию», потом еще и это всплыло. Панфилова убили трое. Анатолий Перелазов, бывший дружинник, уволен за торговлю наркотиками. Доказать не смогли, но уволили. Житель Китайского квартала Лин, кличка Трепанг, кличка местная, понятно, не китайская. Был здесь кем-то вроде бойца триады, под зачистки не попал, на глаза потом тоже не попадался. Вел секцию по ушу недолго.

— А третий?

— Некто Мустафин, имени не знаем, потому что документов он не получал, погоняло, понятное дело, Мустафа. Работал исполнителем на контракте, как мы выяснили, на кого угодно.

— Еще была погремуха Гнилой, — добавил Линев. — Изо рта у него воняло постоянно. Он Панфилова и пытал.

— Откуда столько подробностей? Арестованный сдал, что ли?

— Нет. Нам попался организатор, некто Макароныч, Макаров Станислав, он на мокрухах по найму зарабатывал. Чтобы не повесили, сдал все свои контракты.

— А кто заказчик Платонова — сдал?

— Сдать-то он сдал, но заказчик с предосторожностями, так просто его не вычислишь.

Зато я вычислю, кого мы с Хмелем на пустырь увезли в кузове пикапа и кому я там арматуриной еще и головы проломил, чтобы никакой медиум не докопался до причин смерти. Трепанга и Гнилого. Хмель упоминал, что у здорового изо рта воняло кошмарно. А вот Перелазова там не было. Может, он за рулем машины был и их не дождался, а может, они просто пешком вдвоем заявились.

— Так где карта? — спросил уже напрямую Линев.

— Давайте так. — Я доброжелательно улыбнулся. — Карту я вам отдать попытаюсь, не вопрос. Если она еще там. Но если она все же там, я хотел бы на этом что-то заработать. Это ведь для всех сторон коммерческое предприятие. Башкой рискуем тут мы, и не хотелось бы делать это забесплатно.

— А что с этого можно получить? — Линев не выглядел возмущенным, скорей немного озадаченным.

— Я не знаю, — пожал я плечами. — Нефть где-нибудь, кроме Лудина. Газ. Уголь. Железо. Что угодно.

— Ну… предлагайте.

— Летом мы устраиваем экспедиции по тем местам, на которые карта покажет, — я надавил на слово «мы». — Если мы что-то находим серьезное — вы открываете нам кредитную линию в Центральном городском, на другое направление развития. Или просто платите премию в объеме комиссионных от оценки запасов. Хватит у вас влияния?

— Если оно того стоит, то хватит.

— Ну а если мы находим что-то небольшое и не слишком стратегическое — или сами это развиваем, или в доле, а вы помогаете с кредитом. Как-то так.

Линев откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову и даже закусив губу в задумчивости. Потом сказал:

— Не вижу ничего невозможного. А что найти рассчитываете?

— Не знаю. Пока ничего не знаю. Надо добыть карту, сесть с ней и думать.

Он вновь опустил руки на стол, сказал:

— В принципе я согласен. Но просто добыть эту карту мало.

— А что еще нужно?

— Город здесь целую сеть агентов развернул. С Лигой они расплевались, Семера тоже от них подальше держится, Жилин без вести пропал, — добавил он не моргнув глазом. — Если нам эту сеть разом накрыть и повязать — влияние Города в Форте упадет очень сильно. А если допросить, то мы заодно узнаем, кто их интересы еще продвигает.

— И как мы в этом задействованы? — это уже конкретика.

И это разумно, я на месте Линева примерно то же самое попытался бы проделать.

— Вы должны их выманить на себя. Мы их берем. Об остальном уже договорились.

Тут в дверь постучали, и какой-то молодой парень в черном свитере, заглянув внутрь, сказав:

— Вам тут еду привезли.

Наконец-то.

Саня все еще был в мастерской и занят. Когда я вошел, он лишь спросил:

— Привез?

— Нет, — сказал я. — Сам поел, а тебе не привез. Решил, что талант должен жить в мансарде и голодать. В мансарде ты и так живешь, а вот с голодать сложней — разожрался как кабан.

— Да ладно, — засмеялся он, решив, что я шучу. — Давай жратву.

— Сань, нет жратвы, я до «Дракона» не доехал, Линев позвонил. Пошли в паб, я тебя там, так и быть, покормлю. За свой счет, заметь.

— Тьфу, блин, — вздохнул он. — Свяжешься с тобой… дай мне десять минут, сейчас закончу.

— Глушитель? — спросил я с надеждой.

— Рабочий день, — отрезал он.

Закончил он быстрей, минуты за две, после чего мы направились в паб.

Слава был на месте, Иван за стойкой, так что мне осталось только зазвать Хмеля к нему в подвал. Саня остался у стойки ждать ужина, а я, как поевший заранее, лишь дал гостеприимному хозяину возможность наполнить мою кружку пивом.

— С Линевым встречался, — сказал я. — Только что.

— И что?

— Пришлось сдать историю с картой.

Хмель сморщился так, словно у него зуб заболел. Потом спросил:

— А точно стоило?

— Точно. Во-первых, они уже знают много. Знают про заваруху в Лудине…

— Кузьминок рассказал мне сегодня.

— …И мне рассказали. Еще знают тех, кто убил Панфилова. Взяли посредника в заказе. Назвали имена тех двух, ну… — Я показал пальцем на пол, на то место, на котором мы заворачивали в пленку трупы. — И был еще один.

— Но они не знают, так? — Хмель напрягся.

— Нет, не знают. Скоро снег сойдет, тогда… ну там видно будет. В общем, я не об этом на самом деле. — Я отпил из кружки. — Это городские. И если контрразведка их не упакует, то они доберутся до нас. А чтобы они их упаковали, надо поработать приманкой.

— Ну хорошо. — Хмель тоже приложился к кружке. — А нам что с того?

— Выживем. Это для начала.

— Приманка всегда выживает, верно, — хмыкнул Хмель. — Это у приманок традиция. А потом?

— Договорились так: посмотрим, что нам вообще получится с этой карты вывинтить, а затем решим, как этим всем распорядиться, — попробовал я сформулировать результат нашего разговора максимально точно. — Что-то они пообещали, но пока всерьез говорить трудно, карты-то нет. Может, геолог вообще ошибался. Или мы что-то не так поняли.

— А может, им липовую карту скинем?

— Слав… — я только головой покачал, — ну не играют с такими втемную. В последнем нашем случае они все свои обещания выполнили, у нас вроде как теперь дружба, общаемся неформально, формально сотрудничаем… не стоит. Тогда и до беды недалеко. И главное — после всего надо всем дать понять, что карта ушла в контрразведку. Тогда интерес к нам со стороны кого не надо упадет до нуля.

— Если не решат нас грохнуть просто от обиды.

— Если агентурная сеть развалится — не решат, им такое внимание ни к чему. И это все же не бандиты, такие люди прагматичны. Ну, более или менее. И главное — там, скорей всего, такие куски будут, что нам просто не по зубам. Вот прикинь: нашли мы нефть, например. И что дальше? Объявим своей? Да щас нас кто слушать станет, просто турнут с ресурса — и все.

— А так?

— А так примерная договоренность в том, что нам отдадут с большого ресурса малую долю. Если что-то небольшое найдем — сами войдут в долю, помогут инвестициями.

— Зато под крышей, — не спросил, а скорее сказал Хмель.

— Зато под крышей, да.

Хмель замолчал, потягивая пиво, потом все же произнес без особого воодушевления:

— Может, и правда других вариантов нет. Ты сказал, где карта?

— Самое смешное, что пока нет. Но сказать надо будет. Если не хочешь сам лезть в «Ширли-Муры».

— А я могу, — пожал плечами Хмель. — Ты же знаешь.

— И знаю, чем это заканчивается: сам пулю из тебя тащил, — согласился я. — Давай только карту со стены снимем и спрячем. Без нее у кальки тоже ценности ноль. Для танго нужно двое. И, Слав, вот какое дело… — спохватился я. — Мне начальник «лички» из Цеха подсказал, что продается офис «Жилин-Сопровождение» на Пионерской. Знаешь, где это?

— Офиса не знаю, а Пионерскую знаю, Южный бульвар, считай.

— Дом три, глянь. Там за главного Лысый… ага, тот самый, — кивнул я, увидев, что Слава персонажа вспомнил сразу. — У Лысого денег нет, в Форте оставаться он боится. Поэтому если правильно поторговаться…

— М-да? — Хмель явно задумался. — Пионерская… там бы бар работал.

— Там бы и ресторанчик работал недорогой, вокруг офисы. А на Южный всем ходить дороговато.

— Слушай, — задумался он еще плотней, — надо бы подумать. Я посмотреть съезжу.

— А я подумаю, как с Лысым поторговаться.

С лестницы донеслись шаги — Саня с тарелкой спускался, жуя прямо на ходу.

Хмель

29 апреля, среда

Спал с револьвером на тумбочке; под кроватью лежал «вепрь», на этот раз с разложенным прикладом и досланным патроном. Я решил не мелочиться и воткнул магазин с алхимическими патронами, верхние два были с железным корнем, остальные — «пустышки». И отводящего пули амулета, вопреки обыкновению, на ночь не снимал. Во избежание.

Повторного нападения не опасался, поскольку в таких делах неожиданность — это половина успеха, но полностью вероятности налета все же не отметал. Потому как тоже в своем роде неожиданностью может стать…

Но никто не вломился, а проснулся я от задребезжавшего будильника.

Обычно сам просыпаюсь, но вчера весь день псу под хвост отправился, а завтра выезд в Лудино, поэтому надо пораньше встать. Иначе, если выдернут в Дружину на полноценный допрос, чего исключать никак нельзя, придется до поздней ночи вещи собирать.

Первым делом принял лекарства. Никаких пилюль, всыпал в рот белый безвкусный порошок из бумажного пакетика, запил стаканом воды. Скулы свело от неприятной кислинки, но в целом — не так уж плохо. Да и пить его приходилось раз в неделю, а не каждый день. Терпимо.

Выдув еще один стакан воды, я потер заросший щетиной подбородок и выглянул в окно. На парковке перед баром уже стояла давешняя «Нива».

Надо же, каких исполнительных сотрудников Гельман в свою контору подобрал! Еще семи утра нет — уже на дежурстве! Со всей ответственностью к делу подошли.

Я покачал головой, умылся, оделся и откинул крышку превращенной в бар радиолы. Но пить не собирался, вовсе нет. Выставил бутылки с импортным алкоголем на стол, подцепил дно и убрал его, открыв неглубокий тайник. Там лежало штук десять коробков с не совсем законными препаратами, несколько разряженных амулетов, три чародейских заточки и «дырокол», убранный сюда на случай непредвиденных осложнений.

Ничего особо криминального, но некоторых вещей на виду лучше не держать, себе дороже выйдет.

Из тайника я взял заточку, один из коробков с таблетками и «дырокол», выполненный в виде плоского деревянного жезла, способного уместиться в зимний ботинок и не особо давить при этом на ногу. В ботинок «дырокол» и засунул, а заточку убрал в карман штанов. Благодаря алхимической обработке клинок, поражая цель, выжигал всю ее магию, что могло оказаться очень кстати при столкновении с исчадиями Стужи. Да и колдуна такой штукой можно упокоить с гарантией. Точно не ударит в ответ боевыми чарами.

Таблетки в коробке были обычным стимулятором. Быстрей двигаешься, дольше бежишь, не чувствуешь холода. Оно ведь как у нас случается: выезжают люди на машине, а до места доходят уже на своих двоих. Если доходят. В таких климатических условиях даже самые надежные агрегаты отказать могут. Лучше подстраховаться.

Именно по этой причине одними стимуляторами я ограничиваться не стал и собрал целую аптечку, уложив в сумку стандартный набор первой помощи. Не забыл и про экомаг.

В этот момент послышался шум автомобильного двигателя; я быстро посмотрел в окно и увидел, как к воротам заднего двора проехал серый пикап.

Иван прикатил.

Внедорожник я ему отдал во временное пользование, поскольку сам сегодня никуда не собирался, а в Лудино мы поедем на «Экспедишне» Гордеева, там кабина большая. А раз до понедельника машина не нужна, почему не дать помощнику попользоваться?

Ладно! Ладно! Я собирался просить Ивана об ответной услуге, но это вовсе не говорит о моей меркантильности. Об одолжении я его попросил бы в любом случае. Просто так совпало.

Нацепив кобуру с револьвером на пояс, я бросил на кровать амулет в форме кольца, все остальное убрал в бар-радиолу и спустился вниз. Уже в дверях столкнулся с помощником.

— Что-то ты рано сегодня.

— Так я ж теперь на машине! — рассмеялся Иван, и стало ясно, что вытребовать обратно пикап будет совсем не просто.

Я усмехнулся и, убрав «вепрь» под стойку, указал на дверь.

— Открой бар, позови парней из «Нивы». Не дело целый день в машине задницы морозить. Я пока плиту растоплю.

Грачев отправился выполнять распоряжение, я ушел на кухню. Когда вынес оттуда пару тарелок с яичницей, присланные Гельманом охранники уже заняли стол у двери. Один контролировал вход, другой через окно присматривал за оставленным на парковке автомобилем. Судя по спокойному поведению, в возможность повторного нападения они не верили, не расслаблялись скорее по привычке. Каждый держал на коленях короткий чаромет с пузатым барабаном, массивным стволом и сложенным сейчас рамочным прикладом. Огнестрельного оружия видно не было. Не иначе лицензию на контору оформить не успели.

— За счет заведения, — выставил я тарелки на стол и попросил Ивана: — Сделай два чая.

Парни с благодарностью кивнули и приступили к завтраку; я вернулся на кухню и пожарил еще полдюжины яиц, себе и помощнику.

— Вань, иди завтракать! — позвал Грачева, встав за стойку. Мельком глянул на убранное под прилавок ружье, налил чаю и спросил проходившего мимо помощника: — Твои когда подъедут?

— После двух. Нормально?

— Нормально, — кивнул я и, заслышав на улице звук автомобильного двигателя, спросил у охранников: — Кто там?

— Красный «Блэйзер», — подсказал парень, наблюдавший за улицей в окно.

— Свои, — объявил я и поднял сунутую было под прилавок руку.

На красном «Блэйзере» ездил Денис Селин. Он и прошел в бар вскоре после того, как смолк шум движка. Не заметить оставленной на парковке машины «Форт-Логистика» Селин не мог, поэтому на парней за столом у двери посмотрел очень уж пристально, но ничего говорить не стал и направился ко мне.

— Привет, Денис! — улыбнулся я, отодвинув от себя пустую тарелку. — Завтракать будешь?

— Воздержусь, — отказался Селин, расстегнул полушубок и бросил его на пустую скамью у соседнего стола. — А вот пива бы выпил. Только не слишком крепкого.

Разговор явно намечался не из легких, и, перелив в бокал бутылку американского янтарного эля, себе я налил чаю.

— Не пьешь? — отметил это обстоятельство Селин.

— Чищу организм.

— А что так?

— В Северореченск смотаюсь, Ирину навещу. Пережду недельку. А то как-то неспокойно в Форте стало.

Денис отпил пива и посмеялся.

— Неспокойно, да. — Но сразу вскинулся. — У тебя же противопоказания к поездкам были?

— Современная медицина творит чудеса, — пожал я плечами.

— Вот как? Ну оно и к лучшему. Хоть отдохнем от тебя.

— Отдохнете? — подался я вперед. — Денис, если не секрет, когда я успел вас утомить?

— История с похищением поставщика не в счет?

— Кто старое помянет, тому глаз вон.

— Значит, не в счет. — Селин сделал еще один глоток пива, поставил стакан перед собой и принялся задумчиво водить пальцами по его запотевшим стенкам. — А вчерашний кипеш?

— А что такое?

— А после тебя контрразведчики к нам заявились, вот что.

— Серьезно? — удивился я и отпил чаю, дабы смочить пересохшее горло. — Это их инициатива.

— Ну правильно, ты на Ханина собак повесить пытался, — хмыкнул Денис. — Поаккуратней с ним, он человек злопамятный. Припомнит — мало не покажется.

— Не было такого! — открестился я от этих обвинений. — Ни его, ни вас я ни в чем не обвинял.

Селин ухмыльнулся.

— А вот сейчас интересно прозвучало. Ханин понятно, а мы-то когда тебе насолили?

— Денис, — вздохнул я, — давай не будем цепляться к словам. Я никогда и никому не говорил о возможной вашей причастности к нападению, поскольку так не считаю. И никогда не считал.

— Ну допустим. Но пришли к нам.

— По собственной инициативе.

— Отрадно слышать. — Денис допил пиво и поднялся на ноги. — Просто если возникают какие-то вопросы, не тяни, обращайся сразу. Разрулим.

Он надел полушубок и с непокрытой головой вышел за дверь. Рука сама собой потянулась за бутылкой с настоянным на травах самогоном, но я пересилил себя и наливать настойку не стал. Вместо этого допил чай.

Как-то неожиданно не осталось ни малейших сомнений, что это Селин организовал «намеки», желая если не отжать пивоварню целиком, то добиться понижения отпускных цен, но вчерашние события спутали ему все карты. И когда говорил о злопамятности Ханина, он имел в виду не только его, но и своих компаньонов тоже. Сам Денис был человеком отходчивым, да и Гамлет пусть и мачо дальше некуда, напролом никогда не пер, но вот их партнеры Городовский и Яровой совсем из другого теста слеплены. Могут припомнить при удобном случае.

Я побарабанил по прилавку пальцами, потом махнул рукой и унес грязную посуду на кухню. Гельман прикроет. Либо он, либо придется в долги к Линеву влезать, но в любом случае положение отнюдь не безвыходное. Прорвемся.

По крайней мере, мне хотелось так думать.

Понемногу начали подходить ранние посетители, основном из соседей и коммерсантов, которые держали конторы в офисных пятиэтажках на Красном проспекте. Пиво в столь ранний час почтенную публику не интересовало, и пока Иван разогревал на кухне наготовленную с вечера кухаркой снедь и жарил яйца, я принимал заказы и делал сэндвичи.

Когда утренний наплыв клиентов пошел на убыль, я оставил помощника в баре одного и поднялся к себе. Взял брошенный на кровать перстень, нацепил на палец, повертел рукой перед лицом. Выглядела золоченая безделушка несколько аляповато, но при этом в глаза особо не бросалась. И это меня вполне устраивало. Залитое в кольцо заклинание при активации закачивало в себя всю свободную магическую энергию в радиусе пяти метров, а при рукопожатии было способно лишить сил и заклинателя.

Пять метров — слишком мало? Только не когда вас окружили ледяные ходоки.

Магические создания при столь резком колебании магических полей надолго теряли ориентацию в пространстве, а иногда и полностью разрушались. Это в теории. На практике применять «пиявку» мне еще не приходилось по той простой причине, что столь резкий скачок интенсивности магических полей в первую очередь ударил бы по мне самому. Теперь же — другое дело, сейчас моя внутренняя энергетика к внешнему воздействию куда более устойчива, чем еще даже пару месяцев назад.

Почему не разжился ничем, способным поражать цели на расстоянии? По той простой причине, по которой чарометы и ружья куда популярней «дыроколов». Раскрыть заложенный в большинство амулетов потенциал способен лишь человек с некими минимальными способностями к колдовству, а у меня, как и у большинства в Форте, их не было вовсе. Активировать «Шаровую молнию» или «Иглу Стужи» мог кто угодно, но направить их точно в цель — уже нет. Исключение составлял «Щелчок», который работал на короткой дистанции и представлял собой примитивный выброс силы.

Выходом могло стать использование алхимических устройств, но моих связей в Братстве хватало лишь на покупку устаревшего хлама, поэтому приходилось полагаться не на магические игрушки, а на огнестрельное оружие. Только вот и с ним разобраться было далеко не так просто, как это могло показаться на первый взгляд. Особенно теперь, когда появился определенный выбор.

Вот что с собой взять: рычажный карабин или «вепрь»? Дальность против удобства перезарядки. Убойность против точности. Скорострельность против… опять же дальности и точности.

Но так ли это важно? По исчадиям Стужи интересней палить из дробовика, но, если нарвемся на людей, что вовсе не исключено, нарезное оружие позволит удерживать противника на расстоянии.

Так что предпочесть?

Я выругался и начал собирать патроны к револьверу — благо здесь выбирать не приходилось, выгреб все. Зажигательная картечь в поездке точно лишней не будет. Да и пуль с «обманками» как средства последнего шанса не взять нельзя.

Затем пришла очередь холодного оружия, и вновь меня одолели сомнения. Я мог остановить выбор на короткой сабле с комплексными чарами, патентованном «крыле бабочки», или предпочесть тесак с примерно аналогичными заклинаниями, но куда менее презентабельный.

Кто в наше время пользуется холодным оружием?

Я пользуюсь. Патрульные пользуются. Все пользуются. Ледяного ходока иной раз проще на куски порубить, чем патроны тратить. Да и в чисто утилитарных целях клинок сгодиться может.

Это соображение и решило дело. Взял тесак. Если угроблю заточку или потеряю, не так обидно будет.

Отобрав и проверив теплую одежду, я сунул в свободный кармашек пистолетной сумки очки с алхимическими линзами и позвонил в ювелирный салон «Золото вселенной». Оформил заказ и сразу выписал чек курьеру, потом набрал «Большую охоту».

Трубку снял Клондайк.

— Коль, привет, — поздоровался я. — Встали уже?

— Ага.

— Саня на месте?

— На месте.

— Тогда зайду. Встречайте со двора.

Я спустился на первый этаж, предупредил об отлучке Ивана и дошел до черного хода оружейного магазина. Клондайк там меня уже ждал.

— Ты как? — спросил он, протягивая руку.

— Нормально.

— Я про выезд.

— А! Готовлюсь. Как раз по этому поводу вопрос.

— Излагай.

Мы прошли в торговый зал, и я озвучил свою проблему:

— Что брать: «вепря» или «росси»?

Гордеев ненадолго задумался, потом решил:

— Я бы карабин взял.

— Понял, — кивнул я, не став выпытывать подробности, поскольку уже сам успел взвесить все аргументы «за» и «против».

— Патроны есть?

— С патронами порядок, — подтвердил я и уточнил: — А Саня где?

— В подвале.

— Неужели делом занят? Рабочий зуд напал, что ли?

— Занят, да не тем, — поморщился Николай, явно желавший использовать способности чародея по каким-то своим надобностям.

— Тогда отвлеку, — усмехнулся я и спустился вниз.

Как и в прошлый раз, Саня возился с паяльником, сооружая из медной проволоки какую-то замысловатую конструкцию.

— Никак гравицапу паяешь? — усмехнулся я, встав у него за спиной.

— А?! Что?! — встрепенулся чародей. — Фу, блин, Слава! Напугал!

— Давай делом займемся? — предложил я.

— Совместный труд на твое благо?

— Почему нет? — Я вытянул из-под ворота цепочку, снял с нее «Чешую дракона» и протянул чародею. — Проверь заряд.

Саня принял отводящий пули амулет, на миг зажмурился, но сразу открыл глаза и потряс головой.

— Порядок, — сообщил он, возвращая амулет. — Сильнее не заправить.

— А «Щелчок»? — уточнил я, доставая из кармана связку ключей.

Наложенное на медное кольцо ударное заклинание также зарядки не требовало, но увильнуть от работы у чародея не вышло. Под конец я стянул с пальца перстенек с «пиявкой».

— Заряжай.

Саня с несчастным видом отключил паяльник, встал из-за верстака и перешел к задвинутой в дальний угол машинке для зарядки амулетов.

— Вот прицепился, блин, — проворчал он, подключая к аппарату аккумулятор с магической энергией.

— Смотри, основной резервуар не заряди, — предупредил я. — Только пусковое заклинание.

— Да ты что? — раздраженно глянул на меня чародей. — А я-то не знал!

— Не отвлекайся.

— Так не отвлекай!

Машинка загудела, под защитным стеклом заискрились разряды, но Саня быстро отрегулировал поток энергии, и всполохи погасли, только продолжал расходиться по комнате сильный запах озона.

— Одноразовая дешевка, — выругался Саня. — Не откалибровано толком, энергию жрет как не в себя! — Он выключил аппарат, достал перстень и протянул мне. — Наличкой заплатишь или чек выпишешь?

— А ты столоваться за наличный расчет дальше планируешь? — парировал я, натягивая обледенелое кольцо на мизинец. — Или в кредит?

— Иди ты! — фыркнул чародей.

— Я-то пойду. А вы чего завтракать не идете?

— Чай попили, — сообщил Саня, посмотрел на часы и кивнул. — Но так-то пора уже червячка заморить.

— И я о том же.

Я поднялся из подвала и напомнил о завтраке Гордееву.

— Сейчас Дима придет, тогда позавтракаю.

Дима — это племянник Смирнова, новый продавец.

— Позвони, я сварганю что-нибудь, — сказал я и отправился к себе.

В баре оказалось неожиданно прохладно, я насторожился и даже высвободил кобуру из-под рубахи, но тревога оказалась ложной. Дверь открытой нараспашку держал вызванный еще вчера столяр.

— Ну ты даешь, Игорь! — в шутку возмутился я. — Весь дом выстудил.

Игорь Вайсер за словом в карман не полез:

— В следующий раз надумаешь в стрельбе упражняться — дождись лета. Договорились?

— Договорились, — улыбнулся я, подошел поздороваться и спросил: — А чего ты без инструмента?

Столяр показал рулетку.

— Замеры сделал. Или хочешь сразу дверь поменять?

— Не хочу.

— Да и мебель обновить не мешает, — оглядел Вайсер столы собственной работы и закрыл дверь. — Ладно, шутки в сторону, — объявил он, приклеивая на место закрывавший пулевое отверстие лист. — Сегодня уже не успею, завтра к вечеру все будет.

— А что так? Заказов много?

— Хватает. Работаю здесь в пятиэтажках, вот и выкроил время заскочить, — пояснил столяр. — Устроят сроки — или сверхурочную работу оплатишь?

— Сроки устроят, только меня завтра не будет, по всем вопросам к Ивану обращайся.

— А ты что?

— В Северореченск по делам съездить надо, — спокойно соврал я в ответ.

— Надолго?

— Нет, задерживаться не буду. Надо успеть вернуться, пока дороги не развезло и проехать можно.

— Это да.

Только Вайсер распрощался со мной и отправился по делам, сразу зазвонил телефонный аппарат. Как оказалось, дозрели до завтрака соседи, и я попросил Ивана сделать им что-нибудь на скорую руку. Конкретных распоряжений давать не стал: у нас не ресторан, ассортимент продуктов ограничен. Что окажется под рукой, то и приготовит. Да и вкусы знает, через день да каждый день к нам заходят.

Себе я налил чай, под прилавок, где стояла бутыль самогона, даже не взглянул. И пива тоже наливать не стал. С алкоголем решил повременить, в том числе и ради чистоты эксперимента: после возвращения на обследование идти. Опять же нервишки пошаливают, в таком состоянии лучше трезвость рассудка сохранять.

Александр Ермолов приехал во второй половине дня, когда обеденное время уже прошло и в баре оставались только присланные Гельманом охранники.

— Привет! Привет! — поздоровался со мной начальник пограничной службы, высокий и крепкий весельчак, и выставил на стол картонную коробку с пустыми бутылками. — Принимай тару, Слава.

С возвратной тарой он обычно присылал кого-нибудь из подчиненных, поэтому явно приехал поговорить, но я не стал торопить события и спросил:

— Будешь что-нибудь брать?

— Буду, — подтвердил Ермолов и принялся расстегивать форменный полушубок. — Что-нибудь темное, крепкое и нажористое. Чтобы до лета дотянуть. Есть такое?

— Есть.

— На пробу нальешь?

— Проходи в дегустационную, — указал я на заднюю дверь, а сам завернул в холодную комнату и взял одну из бутылок имперского портера, как и заказывал Ермолов, темного, крепкого и нажористого.

Когда спустился в подвал, начальник погранслужбы уже скинул полушубок на свободный стул и уселся за стол.

Я перелил пиво в кружку и выставил перед ним.

— Сам не будешь, что ли? — удивился Александр.

— Нет, — вздохнул я, усаживаясь напротив. — Ты за пивом приехал или поговорить?

Ермолов сделал глоток, одобрительно кивнул и поставил кружку перед собой.

— Отлично, только самую малость холоднее, чем следовало, — сказал он, пропустив мой вопрос мимо ушей.

— Пусть постоит.

— Пусть, — откинулся на спинку стула Александр и скрестил на груди руки. Форму за последние годы он несколько подрастерял и заметно оброс жирком, но за счет немалого роста и крупной кости толстым не казался. Просто был большим.

— Так о чем ты поговорить хотел?

— А я хотел?

— Ну, можем помолчать. Подождать, пока портер согреется.

Ермолов вздохнул и сдался.

— Так понял, ты с Гельманом скорешился? — многозначительно произнес он, выкладывая перед собой пластиковую коробочку с двумя огоньками. Мигал зеленый.

— Трудно было не заметить машину «Форт-Логистика» перед входом, да? — хмыкнул я, опознав универсальный детектор подслушивающих устройств.

— А у меня как раз к Гельману дело есть.

— Зачем передаточное звено понадобилось? Не твоего заместителя начальником Патруля назначили разве?

Александр кивнул.

— Вот об этом я и хотел с ним поговорить.

— Хочешь поговорить с ним, а пришел ко мне.

Ермолов отпил пива и вздохнул.

— Наш разговор с Гельманом запишут со стопроцентной гарантией. А если организовывать встречу по всем правилам, сразу возникнет вопрос — против кого мы собрались дружить.

— И против кого?

Начальник погранслужбы развел руками.

— Я просто хочу наладить с ним контакт. — Он отвлекся отпить пива и добавил: — И не хочу, чтобы об этом стало известно.

— И оно мне надо в эти интриги влезать?

— Ты уже влез, — заявил Александр и припомнил мои же слова: — Трудно не заметить машину «Форт-Логистика» перед входом, ведь так?

— Я не вникаю в его дела. Он не лезет в мои.

— Да ладно! — махнул рукой Ермолов. — Заливай больше! Можно подумать, вчера к тебе вломились, чтобы бочонок пива уволочь!

— Почему нет?

— По кочану! — огрызнулся Александр. — Слава, в Форте непонятная движуха началась, без друзей теперь никак. Помяни мое слово, выживут лишь наиболее организованные… сообщества. И тебя уже записали в одно из них.

— Ну зашибись! Без меня меня женили.

— А надо было думать, с кем общие дела заводишь.

Я обреченно вздохнул.

— Давай ближе к делу, — попросил, не желая тратить время попусту. Ермолов — он упорный. Пока своего не добьется, не отвяжется.

— А все уже сказано, — развел руками начальник погранслужбы. — Гельман сам все понимать должен. Пусть подумает и через тебя ответит.

— Просто чтобы не возникло недопонимания, — поморщился я, — что вообще происходит?

— Сказал же — движуха.

— Это не ответ. Зачем тебе Гельман, если его начальник с тобой вась-вась?

— Нас нагрели, — вдруг заявил Ермолов и несколькими длинными глотками осушил бокал. — Развели как детей.

— Это как?

— Тополева поставили рулить Патрулем с условием, что он не лезет в политику. Зоны ответственности у нас пересекаются, могли неплохо скооперироваться, вот я и согласовал его перевод. А в итоге Стас только бумажки подписывает. Глобальные вопросы решает Лихачев, серые схемы курирует Гельман. Остается воровать, но за такое и вздернуть могут.

— Ты ничего не потерял.

— Да ну? За это назначение мне навязали двух новых замов, к которым спиной повернуться страшно, знаешь ли, не то что в отпуск уйти. А передел наследства Жилина?! — Ермолов поднялся на ноги и раздраженно прошелся по подвалу. — Перегон машин из Северореченска должен был погранслужбе отойти, а нам фигу к носу подвели. И не дернешься!

— И раз Гельман сумел выгрызть свой кусок…

— Этот кусок у Гельмана из горла выдерут, помяни мое слово. Ему сейчас друзья не меньше моего нужны. Особенно если он хочет без проблем пограничный досмотр проходить…

— Против кого дружить предлагаешь?

— А он знает, — не стал вдаваться в конкретику Александр и взял полушубок. — Так что с пивом?

— Пошли.

Мы поднялись в бар, и я передал Ермолову картонную коробку с полными бутылками.

— Поговорю с ним, — пообещал, убирая деньги в кассу. — Но не раньше понедельника.

— Поговори, — кивнул Александр, взял коробку и отправился на выход.

Я вышел на улицу следом и поежился от неприятного холодка, но возвращаться в бар не стал и даже спустился с крыльца. Начальник погранслужбы убрал коробку на заднее сиденье «Хантера» и повернулся ко мне.

— Ты чего, Хмель?

— Услуга за услугу, — прямо заявил я в ответ. — Поручи своим пропустить на Северореченск «буханку» без опознавательных знаков. Хмелев Вячеслав Владимирович за рулем будет.

— Контрабанду повезешь?

— Ничего не повезу, вообще не поеду. Пусть они отметят пересечение границы завтра часов в пять вечера, хорошо?

— То есть ты куда-то втихаря свинтить хочешь?

— Да, залягу на дно до понедельника. Выручишь?

— Не вопрос.

Мы попрощались, я вернулся в бар и дернул мывшего бокалы Грачева.

— Вань, бросай все, скатайся на Торговый Пятак и арендуй на неделю гараж. Только надежный какой-нибудь, не развалюху.

— Это по нашим делам или как?

— Нет, «буханку» там брошу, чтобы не отследили. На всякий случай.

— Хорошо, но только весь вечер проезжу.

— Не проблема. Возьми деньги из кассы, на обратном пути гимназисток захвати.

Грачев вытер руки полотенцем и ушел одеваться, а я остался за стойкой гадать, не перегнул ли палку со всеми этими предосторожностями. Решил, что не перегнул. Перехватить машину за городскими стенами не так уж и сложно, если дело в карте — горожане могут рискнуть. Опять же при таком прикрытии никто даже не подумает искать меня в Лудине, что тоже немаловажно.

Иван Грачев вернулся в сумерках, когда стемнеть еще толком не успело, но солнце уже скрылось за домами и на улице заметно похолодало. Юля и Вика сразу поднялись наверх переодеваться, а сам он убрал дубленку в подсобку и пояснил задержку:

— Замучился гараж искать. Либо деньги ломят нереальные, либо халупы картонные сдавать пытаются — ветер подует, завалятся.

Помощник протянул немалых размеров ключ от навесного замка и в двух словах объяснил, где найти арендованный гараж. Особого труда это составить не могло — Торговый Пятак по большому счету состоял из пары улиц. Ночевать там мало кто оставался до сих пор, поэтому и не строились особо.

— Дядя Слава! — окликнула меня с лестницы Вика. — Вы идете?

— Иду! — отозвался я и напомнил: — Вань, мы завтра с самого утра в дорогу сорвемся, давай без опозданий. Не проспи.

— Да как можно! — возмутился Иван.

Я похлопал его по плечу и поднялся на второй этаж, где меня уже дожидались гимназистки.

— Дядя Слава, нам так жаль, — принялась извиняться Юля, пока я отпирал дверь спальни, — мы даже не подумали, что разрушение одной нити узловые точки нарушит!

— Ерунда! — отмахнулся я, запуская девчонок в комнату.

— Ничего себе ерунда! — рассмеялась Вика. — Представляете, что с нами на защите проекта сделали бы? Вы нас просто спасли, теперь есть месяц дополнительные модули в схему внести.

— Это вы меня спасли, — улыбнулся я, взял со стола картонные коробочки и протянул девушкам. — Примите в знак благодарности.

Гимназистки немедленно вскрыли невзрачную упаковку и в голос охнули. И неспроста: заказанные в «Золоте вселенной» золотые кулоны с алхимическими самоцветами влетели мне в копеечку.

— Дядя Слава, спасибо! — Девушки полезли целоваться и обниматься, насилу их успокоил.

— К делу! — потребовал я, закатывая рукава рубашки. — Ждать месяц я не могу, что можете сделать прямо сейчас?

Юля и Вика переглянулись и принялись шерстить содержимое своих шкатулок.

— Мы тут подумали, — продемонстрировала брюнетка резную костяную бусину, — одними нитям точно не обойтись. Это повысит резонанс при сканировании, но не сильно, а в случае повреждения одной из нитей стабилизирует остальные. И запас энергии увеличится заметно.

— А к лету мы опять вернемся к полностью нитяному плетению, — добавила рыженькая, пересчитывая высыпанные на ладонь деревянные шарики.

Я вздохнул и подставил руки.

— Приступайте!

И гимназистки начали плести браслеты, дублируя уже знакомые узоры дополнительными нитями с костяными и деревянными бусинами. В итоге защитные талисманы получилось куда более солидными и плотными. Но это было не единственным отличием: под конец девушки достали массивные дубовые шары, под завязку заполненный магической энергией, и принялись переливать ее в бусины.

Запястья обожгло, будто руки в жидкий азот опустил, но я стоически смолчал, лишь скрипнул зубами да глубоко вздохнул, прогоняя головокружение. Раньше столь неприятных ощущений на завершающем этапе никогда не возникало, к счастью, долго не продлилось жжение и сейчас. Холод отступил, осталось лишь неуютное покалывание и чувство легкого онемения, с которым помог справиться эспандер.

Пару минут поработал — и пальцы обрели былую чувствительность, но это потом, а пока гимназистки не ушли, я старательно удерживал на лице беспечную улыбку. Смысла особого в этом не было, просто не хотел терять лица. Вот провернул бы нечто подобное колдун — матом бы его обложил и взашей выгнал, а с симпатичных девчонок спрос совсем другой.

Немного придя в себя, я вытащил из шкафа карабин, зарядил его, часть патронов распихал в патронташ, остальные убрал в рюкзак, который намеревался взять с собой в поездку, и туда уже сложил чистое белье и запасные носки.

Трусы, таблетки и патроны — наше все. Нет, без зажигалки, ножа и винтовки тоже никуда, но это все на себе поволоку, в рюкзак убирать не стану.

Хмель

30 апреля, четверг

Выехали рано утром, когда только-только начало светать, с таким расчетом, чтобы в потемках доехать до служебных Восточных ворот, покинуть Форт и бросить «буханку» на Торговом Пятаке, а в дорогу отправиться на рассвете. В свете фар вглядываться в колдобины подтаявшей дороги удовольствия мало, а по времени мы особо ограничены не были, успевали добраться.

В дорогу выехали на двух машинах. Впереди катил поставленный на гусеницы большой «Экспедишн» Гордеева, я следовал за ним на «буханке». Форт еще толком не проснулся, улицы были пустыми, поэтому до Восточных ворот добрались в один миг. На пропускном пункте вопросов к нам не возникло; сонные контролеры проверили документы и разрешили проезжать.

На кольцевой дороге мы сразу повернули направо и на приличной скорости двинулись вдоль городской стены к Торговому Пятаку. Там я без особых проблем отыскал приткнувшийся к непонятному ангару железный гараж с очищенной от снега подъездной дорожкой и загнал в него УАЗ. Судя по составленному у дальней стены хламу, использовался гараж исключительно в качестве склада и машины здесь никто никогда не оставлял. Но это только в плюс: меньше риск, что вломятся.

Навесив на дверь замок, я запер его на два оборота и влез на заднее сиденье «форда», потеснив Саню и Платона. Коля успел за это время обойти машину со сканером и вновь забраться за руль, Митя в обнимку с карабином сидел рядом с ним.

— Поехали! — скомандовал я, кинув рюкзак в ноги.

— Вот ты конспиратор! — зевнул Саня и достал упаковку экомага. — Держи, мы приняли уже.

Я закинул в рот таблетку, запил водой и подвинул плечом кондуктора, отвоевывая свое законное место.

— Ну ты кабан! — пробурчал тот, слегка отодвигаясь, и пригнулся глянуть в ветровое стекло. — Коль, ты куда?

— А сам как думаешь? — буркнул Гордеев и, одной рукой удерживая руль, принялся скручивать крышку термоса.

— Мы не через Старую Мельницу поедем, что ли? — пояснил свое удивление Платонов.

— На гать через Ляховскую топь одиночные машины уже не пускают. Придется попутчиков ждать и сопровождение от Патруля, — ответил Николай. — Только время потеряем. Сегодня без попутчиков.

— Потепление, — подтвердил чародей и зевнул. — Да ты не бери в голову, Серега. Дорогу на Волчий Лог уже нормально раскатали, доедем. Это зимой там задница.

— Никто и не переживает, — ответил Платонов и повел плечами, раздвигая нас с Саней.

Мы не поддались и какое-то время боролись за место, в итоге я не выдержал и спросил:

— Ты чего вперед не сел?

— От него толку как от козла молока, — пояснил Гордеев. — Уснет — за дорогой кто следить будет?

— Ты! — фыркнул Серега. — Кто у нас водитель?

— Хочешь за руль сесть?

Платон демонстративно закрыл глаза и очень быстро задремал. Саня некоторое время клевал носом, потом тоже уснул и размеренно засопел в унисон с кондуктором. Я сопротивлялся сонливости немногим дольше — все же машина шла очень плавно, укачивало на заднем сиденье будь здоров.

Но в глубокий сон не проваливался. Просто отключался на несколько минут, потом рывком просыпался, осматривался и вновь засыпал. Чаще будили фары встречного транспорта — трасса на Соколовский оказалась на редкость оживленной, — иногда чудились на обочинах стремительные движения непонятных созданий, но массивный внедорожник никто атаковать не рисковал.

Пусть шансы остановить машину у некоторых тварей были неплохими, да только в автомобилях люди катались все больше вооруженные до зубов, поэтому шум двигателей отпугивал большинство хищников сам по себе. Исчадия Стужи подобного инстинкта самосохранения были лишены начисто, но солнце уже взошло, и мы катили себе и катили.

Не доезжая до моста через Лесную, Гордеев повернул на север, и дорога заметно сузилась. На смену расчищенным от деревьев обочинам пришел густой еловый подлесок, отвалы местами осыпались кучами подтаявшего снега. Гусеницы позволяли ехать с нормальной скоростью, и очень скоро мы нагнали колонну из двух пазиков и замыкающего КамАЗа, который нещадно коптил. Пришлось даже выключить забор воздуха. Вонять перестало, зато начали запотевать стекла.

Шла колонна ни шатко ни валко, и на одном из расширений, предназначенных для разъезда встречного транспорта, Клондайк утопил педаль газа и пошел на обгон. Водитель головного автобуса благоразумно сбросил скорость, позволяя нам проехать, и «Экспедишн» вырвался вперед.

— А когда-то целой проблемой из одного села в другое добраться было, — зевнул проснувшийся кондуктор.

— Проблем и сейчас что у дурака фантиков, — проворчал Николай.

Платон не видел, но пару минут назад на обочине попался остов сгоревшего внедорожника. И спалили его явно не так уж давно.

Вскоре с правой стороны дороги потянулся скалистый откос, и Дмитрий приник к боковому окну, пытаясь не упускать из виду верх каменной гряды. После поворота на Старую Мельницу скалы остались позади, дорога пошла по низине, и впереди растеклась беспросветная белизна тумана.

Туман — это плохо, никогда не знаешь, что он скрывает. Да и туман ли это — может, порожденный Стужей морок.

— Будите Саню, — распорядился Гордеев, сбрасывая скорость до минимума.

Платон растолкал чародея, и тот принялся возиться с чарофоном, подключая к нему выносные датчики, установленные на внедорожнике. Я нацепил на глаза алхимические окуляры, заклинание в стеклах которых позволяло видеть проявления магической энергии, но туман остался однородно белым, ничего разглядеть не получилось.

И я взял карабин.

— Поехали потихоньку, — скомандовал Саня. — Вроде чисто.

— Защиту проверил? — уточнил Гордеев.

— Да, поехали.

Николай прибавил скорость, «Экспедишн» въехал в туман, и на какой-то миг мне почудилось, будто на обочине замер полностью затянутый инеем автомобиль. Но мог и ошибиться, спутав с подтаявшим комом снега. В тумане и не такое привидится.

Заметно похолодало, свет фар вяз в молочной пелене, от паники спасал лишь размеренный гул двигателя — ровный-ровный, он не прервался ни на миг. Когда внедорожник проскочил низину, оставив туман позади, у меня вырвался облегченный вздох, да и остальные дух перевели. И неспроста: за считаные минуты пребывания в тумане боковые стекла полностью затянула изморозь. Лобовуху тоже раскрасили ледяные узоры, но не такие густые.

— Слава, ты как? — повернулся ко мне Саня, убирая аппаратуру обратно в ранец. — Не стоит еще экомаг выпить?

Я только посмеялся.

— Нет, порядок.

Хотя порядок или нет, станет понятно только после обследования. Ну да в любом случае чувствую себя неплохо. По крайней мере, пока.

Минут через десять мы выехали к Волчьему Логу, у ворот которого формировалась транспортная колонна, не стали задерживаться там и без остановки отправились дальше. Когда «Экспедишн» проскочил развилку с пестревшим пулевыми отверстиями щитом «Ключи — Волчий Лог», я оттянул рукав куртки, посмотрел на часы и спросил:

— Может, меня на хутор закинете?

Платон развернул мое запястье к себе и подтвердил:

— Да, времени еще полно. Коля, ты как думаешь?

— Закинем, — решил Гордеев и свернул с дороги на узкую просеку, прорехой мелькнувшую в глухой стене деревьев. — Не вопрос.

Выкупленный Гордеевым на паях с Диего хутор пользовался репутацией места, которое лучше обойти стороной, но, в отличие от по-настоящему дурных мест, был обязан недоброй славой исключительно своим прежним владельцам. История с вампирами случилась лет десять назад, и с тех пор поселение стояло заброшенным, несмотря даже на удачное расположение у пересечения оживленных дорог и отсутствие сколь-либо выраженных магических аномалий.

Люди суеверны, и не могу их за это осуждать. Хоть всю подоплеку знаю, а все равно, как только с дороги съехали, мурашки по спине побежали.

За годы запустения просека успела зарасти, поэтому первым делом при восстановлении хутора пришлось вырубать разросшийся подлесок. Теперь мы катили по ровной дороге, меж двух зеленых еловых стен, в которых время от времени мелькали голубоватые пятна занесенных с севера растений.

Ветер усилился, на лобовое стекло полетели мокрые липкие хлопья снега, пришлось даже включать дворники.

— Тут вечно дует, — сообщил нам Николай.

— Долго еще? — спросил я.

— Почти приехали.

И точно — вскоре деревья расступились, и показался выстроенный посреди расчищенного от зарослей пространства хутор. Поверх высокого забора тянулись витки колючей проволоки, торчали загнутые наружу железные штыри. Ворота были закрыты, над оградой возвышались крыши с печными трубами и голые стропила поверх немалого размера дома.

— Ну как тебе? — повернулся ко мне Платон.

— Да так себе, — поежился я при мысли, что придется провести несколько ночей посреди леса с совершенно несерьезной по меркам Форта оградой. — Забор не хлипковат?

— Там магическая защита еще, — успокоил меня Саня. — Доски обработали так, что ни одна тварь не прорвется.

— Ну ладно, если так…

Николай остановил «Экспедишн» у ворот и усмехнулся.

— Твоя остановка, Хмель.

— Внутрь-то пустят? — поежился я, вытаскивая рюкзак.

— Да погоди ты, — остановил меня Гордеев. — Шучу. Заедем на хутор, разгрузиться надо.

— На месте есть кто-нибудь?

— Видишь же, трубы дымят, — подсказал Платон. — Сейчас выйдут.

И точно: калитка распахнулась, и за ограду шагнул длинный парень в простой фуфайке и шапке-ушанке, но зато с помповым «браунингом» десятого калибра.

Леша Длинный, помощник Диего. Из-за недавнего ранения он на какое-то время выбыл из строя, вот его и отрядили приглядывать за строителями.

Слегка припадая на левую ногу, он принялся открывать ворота, и я выбрался из машины размяться.

— Привет! — поздоровался с Длинным. — Пустите на постой?

— О чем речь! Уже дом протопили!

Клондайк

30 апреля, четверг

Среда прошла в работе и сборах. Приехал человек от Кузьминка, привез пакет наличных долларов, хоть и не такой большой, как раньше. Просят кое-что для них закупить. Собрался сам, в последний момент вспомнил, что неплохо кроме фортовского удостоверения личности еще и аляскинские права с собой прихватить, каких я уже давно не трогал. Собрал рюкзак, собрался сам.

К вечеру Саня отдал мне странный предмет, состоящий из деревянного цилиндра, кристалла и маленькой латунной воронки с рунами, направленной вперед.

— Держи, — сказал он. — Но пока одноразовый получается.

— В смысле? — насторожился я.

— Если включаешь, то не выключишь уже. Потом подзаряжать надо.

Я вытащил из выдвижного ящичка съемное крепление под фонарь, вложил в него амулет, начал аккуратно затягивать шестигранником.

— И долго проработает?

— Минут десять.

— А многоразовым — никак?

— Можно, но намного сложней, я пока не пойму, как лучше. То ли поток прерывать, то ли просто отсоединять питание, но это надо делать механически. При этом аккумулятор надо отодвигать сантиметра на три, не меньше. Для винтовки нормально, а для пистолета это как?

— Не очень, — согласился я. — Испытаем давай.

Выудив из шкафа «ругер» с планкой, я быстро навертел на нее крепление, покачал, убедившись, что все держится крепко. По габаритам нормально выходит, как фонарь. Быстро снарядил магазин обычными патронами, втолкнул в рукоятку, дослал патрон и поставил оружие на предохранитель. Открыл дверь в топочную, приколол к мешкам с песком у дальней стены мишень, спросил у Сани:

— Как активируется?

— Латунная пластинка сбоку, подержи на ней палец с пару секунд.

Подержал, почувствовал укол холода, убрал палец.

— Давай, — сказал Саня.

Я взял пистолет двумя руками, прицелился в мишень, потянул спуск.

Чего-то подобного я ожидал, но никак не предполагал, что эффект будет именно таким. Удар пули в мешки был громким, как молотком. Со звоном покатилась по полу гильза. Но сам пистолет не произвел ни звука: беззвучно плеснуло дымком, беззвучно откатился и вернулся на место затвор, зацепив следующий патрон из магазина, все было беззвучно. И сгоревшим порохом запахло.

— О-бал-деть, — сказал я по слогам и выстрелил еще дважды.

Никогда в жизни мне не удавалось услышать удар пули настолько отчетливо. И никогда не думал, что это так громко. Но все равно куда тише выстрелов, и точно не подумаешь, что это пуля.

— Добивай магазин.

Я лишь кивнул и неторопливо, растягивая удовольствие, выпустил последние пять патронов.

— Отлично, Сань. А как понять, что амулет уже отключился?

— А никак, — развел он руками. — Экспериментальным путем. Потом какой-нибудь индикатор придумаю. Пока только так успел.

— Ну хоть так успел. Спасибо! — сказал я от всей души и даже пожал чародею руку. После чего отдал амулет ему на зарядку. Потом уже на свой «кимбер» поставлю, он тоже с рельсом.

В четверг выехали, с рассветом. Сначала за нами на своей «буханке» ехал Хмель, затем, на Торговом Пятачке, он пересел к нам. Поехали не как обычно, через Старую Мельницу, а на Соколовский сначала. На той дороге из болота уже полезло всякое, а ждать колонну не хотелось, так что лучше проще. Весна вообще время сомнительное, зимние твари еще не убрались, а летние уже выбрались, даже еще на редкость голодные. По дороге попали в нехороший туман, но сработала поставленная Саней защита, проскочили его без приключений, хотя у меня глаза заболели от напряжения, настолько ничего не было видно перед капотом. Заехали на хутор, чтобы высадить Хмеля, да заодно и самим оглядеться.

На хуторе был только Длинный, приехавший на бывшем моем красном пикапе и ночевавший в одном из наших домиков. Он же нам и ключи отдал от них.

— У вас все, можно жить, — сказал он. — Баня тоже почти готова, сегодня печник должен приехать и закончить, дальше пользуйтесь. Мебель только завезите. Главное — что защита вся стоит, ворота запираются, проволока по забору натянута.

Это да, это я заметил. На территории хутора тварей, например, можно уже не опасаться. Но вот против людей это все не работает. Ну да ладно, не дети, с людьми разберемся. С тем же Длинным я мало кому посоветовал бы связываться.

А так — да, хутор почти жилой. Высокий забор, дома новые, от них свежим деревом пахнет, на окнах все же решетки будут, на всякий случай. Банька в дальнем углу двора, навесы для машин, большой сарай. Нормально, вполне гостевое место. И наш угол как бы в сторонке чуток, с гостями пересекаться не будем.

— Платон, белье мы привезли?

Платон взялся закупить там же у них на рынке постельное белье. Раскладушки туристические он притащил с той стороны, и их уже сюда завезли.

— Все взяли, — ответил за него Дмитрий.

Ну да, весь здоровенный багажник «Экспедишна» тюками забит. Первый из них я вытащил и поволок в дом. Хмель зашел за мной следом, оглядываясь. Выдал:

— А что, вполне нормально, жить можно.

— Ну как бы так и рассчитывали.

В каждом доме две комнаты, планировка самая простая — изба и изба. Печка греет обе комнаты.

— Где располагаться можно? — Хмель озадаченно смотрел на пустой пол.

— В чулане раскладушки, бери и любое место занимай. — Я обвел комнату рукой. — Тут все равно пока еще никого не было. Ладно, я поехал, нам еще до границы чесать.

— Ты перед проходом таблетку принять не забудь.

— Я помню, спасибо.

Снег на дорогах превратился в натуральную кашу. Потом он и с полей сойдет, и с проходами в ту и другую сторону придется повременить, будет риск сразу засесть со всей техникой. Потому что гусеницы придется снимать, я все же не рискну на них по твердой дороге кататься. Или какую-нибудь спецтехнику возить вроде вездеходов «арго»? Или квадроциклов?

А что, разумно. И прицепы. Сам на один квадрик, второй сзади на прицепе. Или все же выпросить тот самый «Егерь», что так и стоит без всякой пользы у штаба? Он по любому полю пройдет, тут все же не чернозем, и лебедкой кого хочешь вытащит.

А что, вполне мысль. И это ненадолго, тут все быстро сохнет.

Проскочили Лудино, пошли дальше. Вон очертания НПЗ за лесочком, из труб то ли дым, то ли пар валит. На дороге никого. Достал из пакета бутерброд — скоро пилюлю глотать, а ее лучше не на пустой желудок. Проглотил в три укуса, набивая рот, запил чаем из термоса.

Почти приехали, вон уже граница, можно в поле сворачивать.

— Сань, активируй «метлу».

Чародей кивнул, выбрался из машины и через минуту забрался обратно.

— Готово.

«Метла» — амулет под задним бампером, следы стирает. Не до конца, но надо очень присматриваться, чтобы заметить. Ну и все, теперь лезем на сугроб.

По мокрому снегу гусеницы даже лучше идут, он плотный. Только скрипит громко. Что вокруг? Да вроде бы ничего особо нехорошего не видно… но это как раз ничего не значит. Весна же, плохое время, особенно у болот, которых тут нет, и у границы с Севером, до которой метров триста осталось. Что за граница? Да вроде пелены колеблющейся. С этой стороны смотришь — вроде поле так и продолжается, лес впереди, только воздух перед ним как над костром. А проскочи за пелену — окоченеешь, а заодно обнаружишь себя совсем в другом месте, с синими деревьями и всякой нехорошей дрянью вокруг. Обернешься — и никакого поля с лесом не увидишь. Тоже пелена, а за ней как бы даже тот же Север продолжается.

И вот через эту пелену что угодно сейчас пробежать может.

Стоп. Платон говорит, что дальше не надо, могут наводки пойти, а ему раскрыть проход нужно.

— Все, уходим. — Я закинул в рот пилюлю и запил водой, почувствовав сразу же легкую изжогу. — Дим, ты за штурвал, Саня… прикрывайте, в общем.

Схватил «вепря», убедился, что патрон в стволе и в магазине сплошь «пустышки», — самое наше универсальное и убойное. Платон с длинным «браунингом», заряжен вроде зажигательной картечью. Это на случай появления бестелесных и прочих сущностей. Он даже не сам тогда стрелять будет, а мне свое ружье даст. Стрелок он так себе, если честно.

— Снегоступы!

Без них по мокрому липкому снегу глубиной «по это самое» лучше не гулять, завязнешь к чертовой матери. Так что я свои нацепил, убедился, что Платон тоже готов, все же спросил:

— Готов? Тогда веди, ты тут главный. Хотя подожди минуту…

Достал из подсумка «ауровизор», сделанный из вортексовского монокуляра, огляделся. Нет, под снегом вроде бы нет ничего, ни змей, ни червей. Какие-то ауры в дальнем лесу, это нехорошо. Ауры хищные, две. Но не двигаются, может быть, как раз за нами наблюдают. Но ждать, пока они что-то сделают, можно и до вечера. Отобьемся.

— Пошли, веди.

Платон лишь кивнул, вид сосредоточенный. Скрипнул снег у него под ногами, пошел он. Я за ним следом, отстав метров на пять.

Свежо. Ветерок-то холодный, но солнце уже пригревает. Снегоступы хорошо держат, а все равно чувствую, как подается под ногой его уже ноздреватая поверхность. Хрусть-хрусть, хрусть-хрусть…

Туманников можно не ждать, они под таким солнцем не показываются. Ауры? На том же месте. Не атакуют покуда. А вот если через границу что-то проскочит, я ауру не увижу до самого последнего момента.

Включил «ред-дот», поводил стволом «вепря» из стороны в сторону, прикладываясь. Все ближе к пелене. Одна радость — через границу нас и создания Севера почуять не могут, не проходит никакая магия через нее. И ничто другое, включая радиоволны. Только сам проломиться можешь.

Давит что-то на душу, словно холодными пальцами ее щупают. Но «сигнал» слабый — издалека, видать? Из того леса. «Легионер» может быть, его стиль. Есть такая тварь нехорошая. Дотянуться не может, плюс амулеты защищают, но все же пытается, сволочь такая. И он как раз в районе границы обычно попадается.

Хрусть-хрусть, хрусть-хрусть…

Сзади выстрел, гулкий, крупный калибр. Обернулся рывком — Дмитрий во что-то целится из «марлина», но уже не стреляет. Увидел, что я на него смотрю, и махнул рукой, мол, шагайте дальше. А мы метров на сто от машины отошли уже.

— Все, чуть отстань, — неожиданно сказал Платон. — А как скажу — по моим следам подтягивайся.

Я замер, продолжая крутить головой на триста шестьдесят градусов, Платон же затоптался на месте, словно вынюхивая что-то. Ну это он всегда так.

Тварь я обнаружил в «ауровизор». Стыло-белесое пятно, неторопливо двигавшееся в нашу сторону. Под снегом. Белесое, как гнездо червей, но черви так не перемещаются.

Отпустив «вепря», который повис на ремне, я вытащил алхимическую зажигательную гранату — стеклянную сферу размером с некрупное яблоко, заполненную переливающейся золотистой жидкостью. Сжал в руке, прикидывая, куда кидать, так чтобы не промахнуться.

Тварь ускорилась, словно мысли мои услышала. Или почуяла, как Платон на снегу перетаптывается, что верней будет. Когда она подобралась ближе, кинул шар навесиком.

— Граната!

Присел, одновременно выдергивая «дырокол», а Платон и вовсе повалился в снег. Пыхнуло почти непереносимым жаром, вспыхнула, заклубилась оранжево-серая сфера дымного пламени, зашипел и облаком взмыл вверх в момент испарившийся снег. Мне даже показалось, что я негромкий визг услышал, но могло и вправду показаться.

— Что там? — испуганно спросил Платон.

— Хэ-зэ, без понятия. Что-то под снегом ползает.

— Змея?

— Может быть. Но по ауре больно здоровая.

Снег выжгло кратером, почти идеальной полусферой. «Ауровизор» уже не показал ничего — что там ползло, то померло. Что и требовалось. На всякий случай, ощупав подсумки, я убедился, что вторая граната никуда не делась. Мало ли!

— Ладно. — Платон вновь поднялся на ноги. — Мне сосредоточиться надо.

Минуты через две он сделал несколько быстрых шагов, остановился, покрутил головой, потом вдруг сказал:

— Давай прямо мне за спину! Есть щель!

Два раза мне напоминать не надо было. Сорвавшись с места, я в три неловких прыжка оказался рядом с кондуктором, почти уперся ему носом в спину.

— Давай за мной!

Самое странное, что Платон словно сквозь прилив шел, нагнувшись вперед, пыхтя и тихо ругаясь. А я не ощущал ничего, кроме отчаянного холода и словно статического электричества по всей коже, как всегда бывает при проходе границы. И при этом я видел, что Платон раздвигает собой само пространство, оно расходилось от него двумя колеблющимися волнами в стороны, как волна от катера. Затем окружающий мир сложился в какую-то невероятную мозаику — вот вижу поле и свою машину, вот вижу синие деревья и трех палочников, перетаптывающихся возле них, а прямо передо мной опять нормальный лес, а на его опушке симпатичный такой бревенчатый домик, а возле него машина. А у машины стоит мужик в красной куртке и джинсах, смотрит в нашу сторону.

Потом вдруг пространство собралось в ком и смоталось в один-единственный вид — с мужиком. А меня колотило от холода.

— Водки накати! — прохрипел такой же окоченелый Платон, протягивая мне флягу.

Я сделал сразу два больших глотка, кивнул, отдал флягу назад. Водка провалилась в желудок как вода, но оттуда тут же побежала по телу волна добротного такого тепла, сразу стало легче, хоть и закружилась голова.

Дверь домика раскрылась, на крыльце еще и женщина показалась. Мила.

— Ты как? — спросил Платон.

— Вроде нормально, — прислушался я к себе.

Да, не считая холода — нормально. Порядок. Пока все хорошо. Охлопал себя, разгоняя кровь, затем присел, отстегивая снегоступы. Потом вдруг сообразил — прошел! То есть вот взял — и прошел.

Хмель

30 апреля, четверг

Когда «Экспедишн» развернулся, выехал со двора и скрылся на просеке, Леша без промедления начал закрывать ворота, я встал рядом и отметил:

— Смотрю, работа кипит.

— Кипит, — подтвердил Длинный, задвинув массивный железный засов, на котором чернели непонятные руны.

— И как сроки?

— К лету все дома отделать должны.

Пока внешняя отделка была закончена только у двух срубов и бани, где прямо сейчас клали печь. На большом доме только-только начали крыть кровлю, до основной части гостевых домов руки и вовсе не дошли, они стояли с оконными проемами, затянутыми полиэтиленовой пленкой. Еще неподалеку от ворот соорудили навес, там приткнулся «бычок» с открытым кузовом и красный, весь забрызганный грязью пикап. Тот самый, на котором я не так давно в засаду попал, к слову.

Строители не работали, устроив то ли перекур, то ли сходку. У них явно что-то не ладилось, по крайней мере, бригадир орал так, что было слышно и у ворот. А может, так и надо. Неподалеку курил пухлощекий парень в зимнем камуфляже; судя по его спокойствию, подобную картинку он наблюдал неоднократно. Да и Длинный внимания на ругань не обращал.

— Обычное дело? — усмехнулся я.

— Ну да, — подтвердил Леха и отошел переговорить с бригадиром строителей.

Я не стал ему мешать и дошел до колодца. Там огляделся, оценивая масштаб задуманного Николаем и Диего строительства. В принципе, большая часть работ уже была выполнена, если и дальше так пойдет, летом можно будет принимать гостей.

Закрыв глаза, я запрокинул голову и глубоко вздохнул. Хорошо. Очень даже хорошо. Воздух чистый, едва-едва дымом попахивает, тихо и спокойно. Не то что в Форте. В Форте как на вулкане, никогда не знаешь, что в следующую минуту приключится. И даже не в криминале дело, просто жизнь по-столичному суетная. Впрочем, если не отдыхать, а заниматься производственными вопросами, и здесь нервотрепка начнется. Хрен редьки не слаще.

Пока бродил по расчищенным от снега тропинкам, глазея по сторонам, Длинный закончил разговор с бригадиром и скрылся в одном из домов, но быстро появился обратно, сменив фуфайку на полушубок камуфляжной расцветки, а ушанку на белую лыжную шапочку.

— Надо в Лудино скататься, — сообщил он, указав на бригадира, который забрался в кабину «бычка», — по смете вопросы возникли.

— Что-то серьезное?

— Да нет, просто закупку проконтролирую.

— Слушай, Леш, а не знаешь, Брюхатый на месте? Мы на завтра о встрече договаривались…

— А куда он денется? На месте.

— И горожан в селе нет?

— He-а, нет никого. В субботу и воскресенье увольнительная у контингента с нефтеперегонного, а в понедельник интендант закупается. Конвой с горючкой только на следующей неделе проходить будет. Сегодня-завтра никого. Меня бы предупредили. Сто процентов.

— Интересно… — задумался я.

Если разобраться, особого резона торчать на хуторе не было, к тому же ждут заказчика из Форта только завтра, даже если кто-то вдруг прознал, что приехать должен именно я, к «теплой» встрече еще ничего не готово. Аргумент? Аргумент.

Ко всему прочему мне просто хотелось нормально пообедать.

— А ты как поедешь? — Я указал на грузовичок. — На «бычке» или своим ходом?

— Не, бригадир не вернется уже. Своим. — Длинный посмотрел на меня и спросил: — Ты что, сегодня скататься хочешь?

— До администрации добросишь?

— Поехали.

— Один момент, — попросил я и сбегал в сруб за рюкзаком, патронташем и рычажным карабином. Оставлять оружие и боекомплект на хуторе не стоило, несмотря даже на договоренность о встрече с местным руководством. Мало ли что в дороге случится.

Леша придерживался аналогичной точки зрения: помимо «браунинга» десятого калибра, который он прихватил с собой, на заднем сиденье лежала винтовка и рюкзачок вроде моего.

Мы пару минут постояли, прогревая двигатель, а потом второй охранник распахнул ворота, и пикап выехал за ограду и пристроился вслед за «бычком».

Проскочив просеку, автомобили вывернули на дорогу к Лудину и прибавили скорость. Пикап шел ровно, а вот грузовик заметно мотало, но, как пояснил Длинный, бригадир знал здесь каждую кочку и мог на спор поехать до села с завязанными глазами.

— Серьезно? — улыбнулся я.

— На спор чего только не сделаешь, — рассмеялся Длинный.

Я усмехнулся и потер виски. Затылок начало понемногу ломить, пересохло горло, слегка подташнивало.

Могло и просто укачать, и все же я решил не рисковать понапрасну и достал упаковку экомага. Выщелкнул таблетку, закинул в рот, запил чаем. Термос убрал обратно в рюкзак, блистер убирать не стал и предложил водителю:

— Будешь?

Длинный посмотрел на часы и кивнул.

— Давай!

Оно и правильно: прием экомага пропускать — последнее дело. И мне в первую очередь. Пусть курс лечения внутреннюю энергетику стабилизировал, да только повышенный магический фон штука коварная: если не выводить шлаки, запросто необратимые изменения начнутся. Ну его на фиг.

Ехать от хутора до Лудина оказалось не слишком долго; сначала тянулись поля, потом дорога пошла напрямик через лес. Проскочили через него, и вот уже впереди показалось село. Высокая деревянная ограда, над ней купола церкви, дымящие печные трубы, верхние этажи отделения милиции и сельсовета.

Впрочем, «не слишком много» — это если ехать, пешком здесь топать прилично; как-то даже посочувствовал строителям. На хуторе они точно не ночуют, просто негде. Или за ними приезжают?

На эту мысль навел попавшийся навстречу обоз из трех саней. Впрочем, ехали они точно не порожняком; похоже, не на хутор.

— С оружием нормально пускают? — спросил я, вытягивая ноги.

— Обычно не цепляются, — успокоил меня Леша. — Документы, надеюсь, есть при себе какие-нибудь?

— Это обязательно?

— Это проще. Не придется людей на пропускной пункт выдергивать.

— Есть, — успокоил я спутника. — Порядок с документами.

Кативший перед нами «бычок» остановился у ворот, пятачок перед которыми оказался измолот шинами грузовиков и гусеничными траками, и бригадир требовательно просигналил, призывая караульных опустить перегородившую проезд цепь. Та немедленно звякнула мощными звеньями и опустилась на перепачканный масляными пятнами и раздавленными конскими яблоками снег. Судя по всему, этот автомобиль здесь знали.

Знали, но без проверки в село не пропустили, и «бычок» остановился перед следующей цепью; дальше виднелся капонир, над которым торчала башенка бронетранспортера. Подарок горожан, надо понимать.

Откуда-то сбоку, от караулки, вынырнул местный милиционер в практичной и немаркой дубленке с сержантскими погонами, камуфляжных штанах и почему-то ушанке с кокардой. С другой стороны в дверях встал караульный с АКМ, немного дальше за бетонными блоками маячила фигура с крупнокалиберной винтовкой. Придерживая свисавший с плеча дробовик, сержант подошел к грузовику со стороны водительского места, перекинулся парой слов с бригадиром и разрешил ему проезжать. После двинулся к нам, а когда Длинный опустил стекло, протянул руку за документами.

— Как служба? — приветливо улыбнулся Длинный, отдавая постоянный пропуск.

— Идет, — ответил, возвращая корочки, милиционер и указал на меня. — А пассажир?

Я вытянул из внутреннего кармана куртки пластиковый файл с паспортом, развернул его и передал караульному через Лешу.

На душе было неспокойно, но проблем ждать не стоило: паспорт был российским, совсем на другую фамилию. А мало ли на свете Вячеславов Владимировичей? Если горожане и подрядили кого-то информировать их о появлении неугодных персон, то в списке фигурировал некто Хмелев, а вовсе даже не я.

Сержант полистал паспорт и отошел с ним в караульное помещение. Я передвинул на живот сумку с револьвером.

— Не дури, — не меняя выражения лица, прошипел Длинный. — Всех регистрируют, меня знают просто. Каждый день катаюсь.

Я немного расслабился, но спина так и взмокла от пота. Честно говоря, уже жалел, что решил ехать сюда сам, а не перепоручил переговоры кому-то другому. Снаряд два раза в одну воронку не падает — это так, но в мышеловке каждый раз ожидает теплый прием.

Из-за нервотрепки даже начала зудеть кожа, особенно на запястьях, под плетеными браслетами.

— Да что такое?! — не выдержал я, растирая руки. — Чувствуешь?

— По периметру магическая защита село прикрывает, — сообщил Длинный, — а мы как раз в воротах стоим. Ерунда.

— Они ее здесь не отключают, что ли?

— He-а, — покачал головой Леша. — Постоянно пашет.

— На кой?

— Да те же магические иллюзии на раз снимает. Артефакты из разряда запрещенных находит, все как обычно.

— Блин, да чего они так долго?

— Нормально все, — уверил меня Леша. — Мы инвесторы, Брюхатый за нас горой. С горожанами я стараюсь не пересекаться, а с местными проблем точно не будет. Для них все в бабки упирается, чистые протестанты.

— Ну как скажешь, — пробормотал я, но без всякой уверенности.

Впрочем, волновался напрасно. Вскоре лейтенант вернулся и отдал паспорт.

— Проезжайте!

Целью визита он интересоваться не стал.

— Это нормально? — уточнил я у Длинного, когда пикап оставил позади капонира с бронетранспортером и покатил по узеньким улочкам села.

«Бычок» к этому времени уже скрылся из виду, но Леша никуда не торопился и скорость не повышал.

— Раз я тебя привез, значит, несу за тебя ответственность, — рассудительно пояснил он. — А за меня несет ответственность Диего. А Диего человек уважаемый. Вот и не стали цепляться.

— Ясно.

— Значит, так! — Длинный посмотрел на часы. — Сейчас завезу тебя в сельсовет и метнусь на рынок. Если освободишься раньше, жди меня там. У них буфет есть.

— Буфет — это хорошо, — вздохнул я, с интересом разглядывая село, которое представляло собой нечто среднее между Луковом и Полянами.

Небедно люди живут — это сразу видно, но, в отличие от Форта, саней попадалось навстречу куда больше, чем автотранспорта. А вроде бензин должен быть дешевым…

— Машины в основном на артели оформляют, — ответил Леша, когда я поинтересовался у него причиной такого положения дел. — А так в основном лошади — снежной ягоды много, она на корм скоту идет. А горючку проще продать и получить живые деньги.

Внедорожник выехал на неширокую площадь, втиснутую между двумя трехэтажными зданиями с крытыми шифером крышами: оштукатуренным отделением милиции и кирпичным сельсоветом. Здесь уже саней не было, стояла пара потрепанных уазиков и белый новенький «Соболь».

Длинный подъехал к сельсовету и припарковал пикап прямо у крыльца. Я первым выбрался на улицу и задумчиво глянул на карабин и рюкзак на заднем сиденье.

— Оставляй! — махнул рукой Леша. — Не украдут.

— Как скажешь, — без особой уверенности вздохнул я и поправил пистолетную сумочку.

Мы поднялись на крыльцо и прошли в сельсовет. На входе никого не оказалось, обязанности администратора выполняла буфетчица.

— Здравствуйте, Людмила Петровна! — поприветствовал толстушку Длинный. — Михал Сергеич свободен?

— А кто его знает? — улыбнулась та. — Он сам себе начальник, сам решает, занят или нет. Зайди и спроси.

Слегка прихрамывая, Леша провел меня по коридору и постучался в угловой кабинет.

— Заходите! — рыкнули изнутри, тогда Длинный распахнул дверь и посторонился, пропуская меня в угловую комнату с массивным столом, за которым сидел ничуть не менее массивный товарищ в туго обтянувшей упитанный торс клетчатой рубахе.

— Михаил Сергеевич, это заказчик от Диего, — представил меня Леша и тихонько уточнил: — Ну я пойду?

— Иди, — отпустил я Длинного.

— Куртку снимайте, у нас тепло, — предложил председатель сельсовета, поднимаясь из-за стола, и протянул руку. — Михаил Сергеевич!

— Вячеслав Владимирович, — пожал я пухлую ладонь. — Приятно познакомиться!

Пока я убирал куртку в шкаф для верхней одежды, Брюхатый включил электрический чайник, вернулся за стол и опустился в жалобно скрипнувшее кресло.

— Как добрались?

— Хорошо добрались, без приключений, — ответил я, присаживаясь напротив.

— И в самом деле — хорошо, — рассмеялся Михаил Сергеевич. — Тогда к делу. Мы вас только завтра ждали, агроном на выезде, но я и сам стараюсь руку на пульсе держать. Деньги счет любят, знаете ли.

— Это точно.

— Так, значит, снежная ягода интересует?

— Она самая, — подтвердил я, не спеша вдаваться в детали.

С громким щелчком отключился и перестал бурлить чайник, Брюхатый указал на него и предложил:

— Наливайте себе, я только что попил.

Я наполнил кипятком стеклянный стакан, долил заварки и вернулся за стол. Если честно, не отказался бы и от печенья или чего-нибудь посущественней, но из еды в кабинете оказался один лишь рафинад. А поскольку чай пью без сахара, еды, можно сказать, не было вовсе.

— Снежная ягода… — задумчиво протянул Брюхатый. — Обычная или скрещенная?

— А вы какие сорта предложить можете?

— Апельсин, груша, слива, — перечислил председатель сельсовета. — Еще гибрид с яблоком раньше был, но яблоки у нас и натуральные созреть успевают.

Предложенный ассортимент для меня неожиданностью не стал, о скрещивании снежных ягод с фруктовыми растениями известно было давно, но занимались селекцией в Городе, а в Форт таких плодов не пускали, опасаясь неизученных последствий воздействия на организм.

— Но поставки гибридов сможем начать только ближе к зиме, — сразу предупредил Михаил Сергеевич. — Мы их под заказ выращиваем, все в Город отправляем. У них снежная ягода плохо плодоносит.

— А обычную? — спросил я, отпив горячего чая. — Обычной сможете сразу после заключения договора поставки начать?

Брюхатый навалился на стол и уверил меня:

— Сможем. Она же дикорастущая, отрядим людей на сборы. Доплатить, конечно, придется…

— Доплатить? А постоянные сборщики?

— Постоянные не справятся. Времени не так много остается, через две недели техническая спелость наступит, дальше качество быстро ухудшаться будет. Да и распутица на носу, не вывезти просто.

Я задумчиво кивнул. Значит, две недели. Три самое большее.

— Объемы?

— Большие, — прямо ответил председатель сельсовета. — Точных цифр сейчас не назову, это с бригадирами сборщиков надо разговаривать. И по цене тоже с ними, но сразу скажу: торг уместен. Май никудышный месяц, люди без работы сидят.

— Когда конкретные цифры можно будет получить?

— Вы ведь не сегодня в Форт возвращаетесь? Завтра соберу людей на совещание, обсудим. Но по уму заготавливать снежную ягоду надо раньше, нынешняя храниться не будет. Нет, никак, — покачал он головой. — Мы на корм скоту заготовки уже сделали. Все окрестности обчистили.

— Она ведь два раза в год плодоносит?

— Два, — подтвердил Михаил Сергеевич. — А культурная три урожая при хорошем уходе дает.

— Это которая скрещенная?

— Гибридная, да. Ее на делянках выращиваем, ухода требует больше, цена выше.

— Это понятно, — задумался я. — А как быстро объемы нарастить можете? Мне такой много не надо, для ассортимента на первых порах только.

Зрелую ягоду я намеревался пускать на брагу, а в газировку добавлять сок незрелой и гибридных сортов. Но если со сбытом спирта проблем не возникнет точно, то на раскрутку безалкогольных напитков потребуется время.

— Эх! — досадливо поморщился Брюхатый и поднял трубку телефона. — У нас этими вопросами Тамара Павловна занимается, агроном. А она сегодня на выезде, делянки обрабатывает. У нее в подчинении двое колдунов, не справляются… — выдал Михаил Сергеевич, вращая диск телефонного аппарата и вслушиваясь в длинные гудки. — Нет, не вернулась еще, — вздохнул он в итоге.

— Да ерунда, — успокоил я председателя сельсовета, грея ладони о горячий стакан. Вопреки уверению, в комнате оказалось весьма свежо.

— Ну как ерунда, Вячеслав Владимирович! — развел руками Брюхатый. — Вы к нам приехали…

— Ничего страшного, завтра детали утрясем.

— Тоже верно, — успокоился собеседник. — По обычной ягоде какой объем интересует?

— Пять тонн для начала.

Михаил Сергеевич покивал.

— Серьезно.

— Но это уже сколько получится собрать.

— Это само собой. — Председатель сельсовета подсчитал что-то в голове и предупредил: — Доставка до Форта оплачивается дополнительно.

— Доставка не понадобится.

— Мы заинтересованы в предоставлении комплексных услуг, — веско произнес Брюхатый.

— Склад будет на хуторе. До хутора — пожалуйста, — не пошел я на попятный. — Дальше слишком сложная логистика получится.

Для удобства транспортировки я предполагал отжимать сок еще на хуторе, а оставшийся жмых отпускать местным на корм скоту. С удовольствием прямо здесь перегонял бы брагу в спирт, но часть ягод будет поставляться из других мест, а вкладываться сразу в две ректификационные установки — экономически не оправданно. Если не сказать — опасно. Торговля алкоголем давно поделена, постороннему человеку войти в этот бизнес непросто. Будут и тонкие «намеки», и откровенные наезды. Промышленная площадка вне Форта слишком уязвима. А так мы действуем в полном соответствии с политикой партии по продуктовой независимости. Спирт из Северореченска везут, а мы местный продукт предложим. Опять же санэпидстанция настаивала на размещении производства именно в Форте.

Михаил Сергеевич откинулся на спинку кресла и пожал плечами.

— Хорошо, но мне немного непонятно, куда вам столько ягоды. Или вы знаете что-то, чего не знаю я?

Я рассмеялся.

— Нет, снежная ягода не пойдет в пищу, — ответил я в общем-то чистую правду, — это по-прежнему запрещено, и вряд ли что-то изменится в обозримом будущем.

— Да мы и сами ее не едим, — фыркнул Брюхатый. — Если только совсем в какой глуши. Просто такие закупки…

— Есть ноу-хау, — спокойно заявил я, допив чай. — Есть варианты. Сейчас все упирается в конкретные цифры, поскольку уровень безубыточности достаточно высок.

Председатель сельсовета понял намек правильно.

— Вячеслав Владимирович! Никто не собирается выкручивать вам руки!

— И это правильно, Михаил Сергеевич, — улыбнулся я. — Потому что вы не единственный возможный поставщик. Если только по гибридам, но упор я делаю вовсе не на них.

— Договоримся!

— Очень надеюсь.

— Завтра организуем встречу с бригадирами артелей, — предупредил меня Брюхатый, — подъезжайте к двенадцати. После с Тамарой Павловной обговорите возможность расширения выращивания гибридов. Если будет желание, она вас свозит на делянки. Посмотрите, как у нас все организовано.

— Тут я всецело на вас полагаюсь, — не воодушевился я этим предложением.

— Поверьте, посмотреть есть на что, — уверил меня Михаил Сергеевич и вновь взялся за телефон, набрал номер, подождал, но трубку так никто и не снял. — Нет, не вернулась еще.

— Ничего страшного, завтра поговорим.

Я поднялся из-за стола, вслед за мной поднялся председатель сельсовета.

— Пообедаем? — предложил он.

Желудок у меня давно сводило от голода, но я принимать предложения не стал и покачал головой.

— Нет, спасибо. Надо ехать. — Меньше всего хотелось явиться завтра на встречу едва живым из-за похмелья, а не чем иным, кроме как пьянкой, предложение откушать обернуться не могло. К тому же пить мне было противопоказано, а непьющий контрагент — это всегда подозрительно. Крайне подозрительно, я бы даже сказал. Ну или по крайней мере невежливо, а у нас на хороших отношениях половина дела строится.

— Тогда до завтра! — кивнул Брюхатый и пожал мне руку.

— До завтра!

Я забрал из шкафа куртку, оделся, кивнул хозяину кабинета на прощанье и отправился на поиски Длинного, но его пикапа на площади не оказалось. Тогда вернулся в сельсовет, купил в буфете стакан кофе, пару пирожков и кусок сливового пирога. Заплатил — копейки.

Кофе оказался будто из детства, даже не помню, когда последний раз такой пил. Некрепкий, изрядно разбавленный то ли сгущенным молоком, то ли молоком простым, и щедро сдобренный сахаром. Мне понравилось. Пирожки с яйцом и рисом тоже нареканий не вызвали, а вот сладкий пирог я попробовал с опаской, прекрасно осознавая, что вместо сливового варенья на пропитку пошел джем из гибридных снежных ягод.

Но — неплохо, вполне ничего себе. Даже вкусно.

Впрочем, с голодухи и черствому хлебу рад будешь. Надо подбить Лешу в какую-нибудь местную едальню перед обратной дорогой завернуть.

Я вытер пальцы носовым платком, посмотрел на часы и, поблагодарив буфетчицу за угощение, двинулся на выход. Но дойти до двери не успел — за спиной послышался дробный перестук каблучков, а потом меня окликнули:

— Вячеслав Владимирович! Вячеслав Владимирович, подождите!

Я обернулся и едва не присвистнул от удивления. По коридору спешила раскрасневшаяся от мороза девушка лет тридцати в собольей шапке, короткой расстегнутой шубейке и зимних сапогах с высокими каблуками-шпильками. Девушка торопилась, и обтянутая вязаной водолазкой грудь волнительно подпрыгивала на каждом шаге.

— Здравствуйте! Я здешний агроном! — запыхаясь, произнесла незнакомка. — Михаил Сергеевич сказал, у вас есть какие-то вопросы…

Я не без труда заставил себя поднять взгляд и посмотрел в зеленые глаза.

— Тамара Павловна? — уточнил, опасаясь какой-то путаницы. Словосочетание «Тамара Павловна, агроном» породило в моей голове совсем другой образ.

— Просто Тамара, Вячеслав Владимирович.

— Тогда я просто Слава, — не удержался я от улыбки, мысленно потешаясь над своим стереотипным мышлением. А между тем ничего странного: агроном в наших местах непременно должен быть колдуном, а гимназисты всегда отличались определенной экстравагантностью. И благодаря неплохим заработкам имели возможность своим маленьким прихотям потакать.

— Михаил Сергеевич сказал, вас заинтересовали наши делянки с гибридными сортами снежной ягоды…

— Да, — подтвердил я после едва заметной паузы. — Заинтересовали. Но он сказал, весь урожай уже распродан.

— Не весь, — улыбнулась Тамара, — часть урожая мы оставляем для себя. Можно отобрать что-то для пробной партии. По крайней мере, станет ясно, какие гибриды наиболее интересны.

— Отлично! А на промышленные объемы как быстро сможете выйти?

— Если расширим посадки летом, поздней осенью снимем для вас первый урожай. Но понадобятся финансовые вложения.

— Это понятно, — кивнул я, старательно глядя девушке в глаза, поскольку взгляд так и норовил опуститься несколько ниже, а распахнутая шубейка в сочетании с водолазкой позволяла в полной мере оценить идеальное сложение собеседницы. — Когда будет готова смета?

— На это понадобится время. — Тамара задумчиво закусила нижнюю губу. — Не обещаю, что успею подготовить расчеты до завтра.

— Ну что ж… будет повод приехать в гости.

Девушка рассмеялась и вдруг спросила:

— Вячеслав, а хотите посмотреть посадки гибридных сортов?

Я пожал плечами.

— Думаю, до завтра это терпит.

— Завтра я буду заниматься бумажной работой, — покачала головой Тамара. — Придется посылать с вами кого-то другого, а лучше меня никто производственных тонкостей не объяснит. К тому же я сразу на месте оценю примерный объем работ.

— Вы же только с выезда.

— Ничего страшного! Это недалеко от села. Минут за сорок обернемся.

Колебался я недолго и махнул рукой.

— Поехали! Сейчас посмотрю, вернулся ли водитель…

— У меня служебная машина.

— Да мы бы сразу к себе поехали, чтобы в село не возвращаться, — пояснил я, выглянул в окно, но пикапа на площади вновь не обнаружилось.

— Вы передайте через Людмилу Петровну, чтобы водитель вас дождался, — предложила девушка.

Так я и сделал. Дошел до буфета, оставил сообщение Леше и вместе с Тамарой вышел на задний двор сельсовета, где стоял с включенным двигателем тонированный внедорожник без всяких эмблем, судя по виду китайский.

Я раскрыл заднюю дверь и пропустил Тамару перед собой. Водитель, пожилой дядька с морщинистым лицом, обернулся и спросил:

— Домой?

— Нет, на ближнюю делянку, — ответила Тамара, когда я уселся рядом.

— Только что оттуда! — удивился водитель.

— Работа, — вздохнула девушка и сняла меховую шапку, позволив рассыпаться по плечам длинным черным волосам.

— Не дело затемно возвращаться! — не сдавался дядька.

— Мы недолго, только туда и обратно. Успеем.

Я уже собрался отказаться от поездки, но водитель сдался и тронулся с места. Под потолком над его головой был закреплен короткий помповый дробовик, и это как-то немного успокоило. Окрестности села давно зачищены, но все же странно без оружия за ограду выезжать. Пусть револьвер зажигательной картечью заряжен — двенадцатый калибр есть двенадцатый калибр.

— Слава, а вы из Форта? — спросила Тамара.

— Да, — подтвердил я, невольно любуясь девушкой. Неброский макияж в сочетании с умело подобранной помадой добавлял и без того симпатичному лицу некоторую изысканность и позволял без колебаний отнести мою спутницу в разряд красавиц.

Или это просто Ирина слишком давно в Северореченск уехала? О-о-ох…

— Вредные вы там, — беззлобно рассмеялась Тамара. — Гибриды наши ввозить запрещаете. Мы сколько лет едим — и ничего, а у вас все исследуют…

— Бюрократии у нас больше, этого не отнять, — нейтрально ответил я, не желая ввязываться в беспредметный спор, но и не пришлось.

Тамара принялась расписывать полезные свойства гибридных сортов снежной ягоды, да так и не замолкала до самого выезда из села.

Там водитель сбросил скорость и предупредил:

— Кузьмич на воротах, опять цепляться будет.

— Слава, вы по каким документам заезжали? — спросила Тамара.

— По паспорту.

— Давайте я все оформлю.

Я передал файл с паспортом девушке, та выбралась из машины и поспешила к караулке. Внедорожник подъехал к воротам и остановился, за нами пристроился небольшой грузовичок. Водитель спокойно постукивал в такт какой-то мелодии затянутыми в черную кожу перчаток пальцами по рулю, и когда сзади требовательно прогудел автомобильный сигнал, даже ухом не повел. Но милиционер махнул рукой, требуя освободить проезд, и дядька медленно направил автомобиль по звеньям обмякшей цепи.

— За воротами Тамару Павловну подождем, — предупредил он меня, а когда автомобиль выехал из села, сразу сбросил скорость и остановился на обочине.

Немедленно распахнулась дверца, но распахнулась почему-то с моей стороны. Я повернулся, готовясь освободить место Тамаре, и тотчас в скулу под ухом уперся ствол револьвера, массивного и никелированного. Курок был взведен; такие вещи почему-то всегда в глаза бросаются.

Я так и замер на месте.

— Молчи, — приказал незнакомый мужик в распахнутом полушубке и собачьей шапке, надвинутой на глаза. — Двигайся!

Я пододвинулся; налетчик, не отрывая дула от моей головы, влез в машину и свободной рукой захлопнул за собой дверцу. В тот же миг на переднее сиденье забрался еще один парень, помладше первого. Этот нацелил на меня обрез двустволки.

— Не дури, — расплылся он в улыбке. — Здесь резина, жахну — сразу копыта не откинешь. Володь, поехали.

Водитель притопил педаль газа, и автомобиль тронулся с места, плавно набирая скорость.

— Руки вытяни перед собой, — приказал мужик с револьвером и звякнул вытащенными из кармана наручниками.

— Давайте договоримся, — предложил я. — Я заплачу. Много.

Ствол револьвера надавил еще сильнее, заставляя запрокинуть голову.

— Вытяни руки, — повторил распоряжение мужик.

Пришлось повиноваться, и он одной рукой ловко защелкнул на запястьях стальные браслеты.

— Амулет с шеи! — напомнил парень с дробовиком, откуда-то осведомленный о наличии у меня «Чешуи дракона». — Петя, амулет сразу сказали снять!

Вот дерьмо!

Петя запустил пальцы свободной руки мне за воротник и нашарил цепочку. Поначалу осторожно потянул ее на себя, а когда показался аметистовый желудь «Чешуи дракона», попросту дернул, разрывая звенья. Крестик упал обратно за пазуху, амулет с обрывками цепочки мужик сунул себе в карман полушубка.

— Эй, мне дай! — возмутился парень с обрезом.

— Полай, — огрызнулся Петя.

— Рамсы попутал?! Ты и так «ругер» себе захапал!

— Монетку кидали, так?

— В задницу твою монетку! Гони амулет!

— Хрена!

Но разругаться похитители не успели, послышался хрип, и молодой достал из кармана рацию.

— Порядок, — сообщил он, утопив боковую клавишу.

— Мы выехали, — послышалось в ответ. — Отметимся у вышек, а вы давайте сразу на точку. Подготовьте клиента. Птаха с нами едет.

— Понял, — отозвался парень и толкнул в бок водителя. — Слышал?

Тот кивнул.

— Клиент в порядке? — вновь захрипела рация.

— Да.

— Браслеты?

— Нацепили.

— Ствол забрали?

Молодой выразительно глянул на мужика, приставившего мне к голове револьвер, и беззвучно выругался.

— Забрали, — произнес он в переговорное устройство.

Петя опустил револьвер и упер его ствол мне в бок.

— Не дергайся, — прошипел, снимая сумочку с «таурусом».

Я дергаться не стал. Теперь появилась возможность разглядеть револьвер, не рискуя заработать косоглазие, и совершать резкие телодвижения расхотелось окончательно. В живот мне был нацелен «Ругер Супер Рэдхоук» четыреста пятьдесят четвертого калибра с кустарно укороченным стволом.

Дернусь — кишки вынесут.

Разумеется, это обстоятельство не остановило бы меня на пропускном пункте, там бы я непременно попытался освободиться, пусть и с риском схлопотать пулю. Расчет простой: на выезде из села меня еще могли бы откачать милиционеры, а вот дальше если и станут откачивать, то уж лучше не надо.

Людям вообще свойственно утешать себя пустыми надеждами, что все наладится само собой, но я бы предпочел умереть быстро и утащить за собой на тот свет похитителей, нежели полагаться на призрачный шанс спастись. На пропускном пункте — дернулся бы. Но кто-то умный просчитал эту ситуацию, и теперь я еду невесть куда и надеюсь на лучшее. Так себе расклад…

— На мизинце кольцо, — последовал через переговорное устройство новый приказ.

— Руку вытяни, — приказал Петя.

— Дай сюда! — потребовал молодой и забрал перстенек себе.

Потом меня избавили от связки ключей и вытащили «дырокол» из ботинка, а вот о заточке в кармане похитителей не предупредили, на нее и выкидуху наткнулись, обшаривая карманы в поисках бумажника.

— Еще браслеты на запястьях от магии закрывают, снимите их, — под конец заявил главарь, добавил: — Да! Передай Пете: случайно пальнет, как в прошлый раз, — на британский флаг порву! — и отключился.

— Слышал? — заржал молодой.

— Слышал, — кисло улыбнулся Петя и аккуратно снял курок с боевого взвода. Потом потребовал: — Руки сюда!

Он попытался оттянуть рукав куртки, но из-за стальных браслетов наручников подцепить нитки не смог.

— Да и черт с ними! — выругался молодой и покачал обрезом. — Что нам эта магия, да? Жахну из обоих стволов — сразу успокоится!

Петя с ним спорить не стал и оставил нитяные браслеты в покое, что моего положения, впрочем, нисколько не улучшало: шансов отмахаться от этой троицы не было — хоть с магической защитой, хоть без. Как не было и надежды договориться.

Это простые исполнители, с ними разговаривать бесполезно. И не откупиться: судя по револьверу Пети, они вовсе не бедствуют. «Ругер Супер Рэдхоук» точно у Клондайка куплен, а тот на них ценник выставляет просто зверский, под стать калибру. Хотя если это трофей, то перепродать столь заметное оружие и при этом не засветиться — целая проблема.

Отъехав от села, внедорожник свернул направо и покатил по расчищенной от снега дороге в сторону нефтеперерабатывающего завода. Но на горожан похитители нисколько не походили, и точно — вскоре водитель свернул на проселочную дорогу с двумя укатанными колеями, а увенчанные длинными языками пламени вышки остались по левую руку. Теперь мы ехали к Туманному.

И это наводило на совсем уж печальные раздумья. Выкрали меня не горожане — сто процентов, — но подумают именно на них. Недаром вторая группа собирается «у вышек отметиться». Впрочем, не суть важно. К тому времени, когда Длинный начнет беспокоиться и обратится за помощью к местным властям, меня уже не будет в живых. И какая тогда разница, вычислят похитителей или нет?

К тому же наперед знаю, что не вычислят. На Лигу никто и не подумает даже, а взяли меня в оборот именно Сестры Холода, точнее, их наемники. «Тамара Павловна» явно ведьма, недаром все магические амулеты вычислила. Впрочем, это не объясняет, как меня умудрились отыскать в Лудине…

Я сделал несколько глубоких вдохов, и это не укрылось от парня с обрезом.

— Не дрейфь, — расплылся он в самодовольной улыбке, — поговорить с тобой хотят. Расслабься.

Совет был неплох, но только не при таких обстоятельствах. Внедорожник уезжал все дальше и дальше от Лудина, поля остались позади, и теперь дорога петляла по лесу. Темнело. Надежды на спасение не оставалось.

— Долго еще? — спросил молодой у водителя.

— Почти на месте, — ответил тот.

Меня бросило в жар, лицо покраснело, выступил пот.

— Эй, ты чего? — всполошился Петя, еще сильнее вдавив ствол в бок. — Ну-ка не дури!

— Сердце, — прохрипел я. — Таблетки…

— Никаких таблеток! — отрезал парень с дробовиком. — Не думай даже!

Я только скрипнул зубами и откинулся на сиденье.

— Не довезем — нам головы поотрывают, — забеспокоился Петя.

— Заткнись!

— Сам заткнись!

— Да дайте вы ему таблетку! — не выдержал водитель, глянув на меня в зеркало заднего вида. — Были таблетки в карманах?

— Вот! — достал Петя пластиковый пузырек и сунул его молодому. — Без надписей.

— Что там?

— Валидол, — соврал я, нисколько не опасаясь разоблачения, — местный аналог.

— Не отравится он? — засомневался парень с дробовиком.

— Он с собой яд носит? Цельный пузырек? — хмыкнул Петя и, скрутив крышечку, вытряхнул себе на ладонь одну таблетку.

— Две, — попросил я.

— Держи! И давай быстрее в порядок приходи. — Мужик вложил мне в ладонь пару таблеток и ухмыльнулся. — Тебе понадобится.

Звякнув стальной цепочкой наручников, я закинул таблетки в рот, глотать не стал и убрал их под язык.

— Нормально? — спросил Петя.

Я кивнул. Но нормально не было. Сердце стучало все быстрее и быстрее, пальцы дрожали. Слух обострился, движения спутников начали казаться плавными и неторопливыми. Я размеренно задышал, успокаивая дыхание. Двойная доза стимулятора не наделила меня никакими особыми способностями, но иногда переломить ситуацию может даже столь незначительное преимущество, как ускоренная реакция и повышенный болевой порог.

Машина выехала в поле и затряслась на дороге с подтаявшей на солнце днем и вновь схватившейся к вечеру наледью. Впереди за очередным лесочком по небу растекались явственно различимые даже в лучах заходящего солнца разводы призрачного сияния. До границы Туманного оставалось всего ничего, но увозить меня туда никто не собирался. Едва автомобиль въехал в небольшую рощицу, водитель свернул с дороги на проложенные прямо через сугробы следы. По стеклам заскреблись ветви деревьев с вытянутыми голубоватыми листьями, днище то и дело цепляло обледенелый снег. До нас здесь проезжал грузовик, и просвета китайского внедорожника не всегда хватало, чтобы нормально ехать по глубоким колеям.

Но вел машину Володя уверенно, словно бывал здесь не первый раз. Дорога скрылась за густо разросшимися кустами, и вскоре мы выехали на небольшую поляну, посреди которой стояла покосившаяся избушка с провалившейся кровлей.

На избушку я даже не взглянул, все мое внимание привлекли установленные под углом друг к другу на манер андреевского креста жерди. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для кого приготовили это немудреное сооружение.

Автомобиль остановился, и парень с дробовиком первым выбрался из салона.

— Выводи его! — распорядился он.

Петя свободной рукой распахнул дверцу, задом вылез из машины и, удерживая меня на прицеле револьвера, скомандовал:

— Вылезай!

— Что-то не хочется, — отказался я, отметив, что на улице светлее, чем это казалось через тонированные стекла.

— Живее!

— Послушайте, давайте договоримся, — начал я увещевать похитителей. — Нужны деньги — не вопрос, будут. Только увезите меня отсюда, заплачу, сколько скажете!

— Лезь давай! — перебил меня Петя.

— Сколько вам надо?

Мужик погрозил револьвером:

— Лезь!

— Десять тысяч золотом?

— Петь, ты долго вату катать собираешься? — разозлился парень с обрезом. — Давай короче!

— Вытащи его уже! — поддержал молодого обернувшийся к нам водитель. — Салон выстудите!

— Пятнадцать тысяч!

— Вот ты трудный! — беззлобно ругнулся Петя и сунул револьвер в кобуру, которую носил под распахнутым тулупом так, что мог выдернуть оружие, просто сунув руку под одежду. — Пошли!

Он ухватил меня за плечо и рванул на себя, я уперся ногами.

— Петя! — не выдержал молодой. — Не тупи!

Мужик разозлился и дернул меня со всех сил.

— Ну сам напросился, — угрожающе прорычал он, и стало ясно, что вытащат меня наружу в любом случае, вопрос лишь в том, как долго после этого будут пинать.

— Ладно-ладно! — сдался я, передвигаясь по сиденью, потом передумал и спросил: — Так, может, договоримся?

Петя выругался, вцепился мне в плечо и потянул на себя. Я поддался, но сразу перехватил обеими руками рукав его полушубка, уперся ногами в порожек и дернулся обратно. Дернулся сам и дернул мужика. Он не удержал равновесия и со всего маху ткнулся переносицей о верхнюю кромку дверцы, как нередко стукаются задержанные полицией в американских боевиках, с той лишь разницей, что я тянул внутрь, а не толкал снаружи.

Переносица хрустнула от сильного удара о металлический выступ, голова запрокинулась, будто у нокаутированного боксера, и на миг Петя просто замер от болевого шока. За это драгоценное мгновение я успел дотянуться до торчавшей из кобуры рукояти револьвера скованными руками, облапить ее и выдернуть, взводя большим пальцем курок.

— Э-э-э!.. — разинул Петя рот, и сразу грохнул выстрел. Выпущенная в упор пуля пробила грудь, и мужик повалился на снег.

Извернувшийся на сиденье водитель попытался перехватить мои руки с оружием, но я по совету Гордеева загородился поднятым плечом и выстрелил прямо через спинку. Володя охнул и обмяк, а после второго выстрела безжизненно завалился на руль. Загудел клаксон, и тотчас взорвалось осколками боковое стекло передней дверцы!

На мое счастье обрез был заряжен травматическими патронами с резиновой картечью, а тонировка помешала стрелку прицелиться, и удар в плечо оказался не слишком силен. Несколько стекляшек оцарапали лицо, но глаза не пострадали, и ничто не помешало мне поймать на прицел последнего из похитителей.

Я выстрелил раз, сразу второй, и парень упал, пропав из виду.

Не теряя времени, я выскочил из салона, вскинул револьвер и пальнул в затылок подранка, который пытался дотянуться до выроненного обреза. Расплескалась кровь, бандит с простреленной головой безжизненно замер в сугробе.

Это все стимулятор и адреналин. Стоило просто зарезать…

Накатило невероятное облегчение, застучала кровь в висках, сердце лихорадочно забилось в груди. Скованными руками я обшарил карманы валявшегося на забрызганном кровью снегу Пети, отыскал ключ и отпер браслеты. Потом выдернул из креплений под потолком внедорожника помповый дробовик и убедился, что он заряжен.

На этом хорошие новости закончились. Вытолкнул из машины водителя, но, сколько ни крутил ключ в замке зажигания, двигатель не завелся. Одна из пуль прошла навылет и угодила в рулевую колонку, а от нее отрикошетила в приборную панель.

— Мать вашу! — выругался я, не зная, как поступить.

Быстро машину не починить, а задерживаться здесь было слишком опасно. Но и уходить с пустыми руками не следовало. В коротком пятисотом «моссберге» без приклада, с одной лишь пистолетной рукоятью, помещалось не больше пяти патронов. А это просто мизер…

Я открыл перчаточное отделение и обнаружил там начатую пачку патронов с картечью; не иначе недостающие зарядили в дробовик. Сунув картонную коробку в боковой карман куртки, наскоро обшарил Петю, но взял с тела лишь собственные амулеты, фонарик, ключи, зажигалку и выкидной нож. Боеприпасов четыреста пятьдесят четвертого калибра у него при себе не оказалось.

Голодранец!

Патронов не было и у парня с обрезом, если не считать патрона с резиновой картечью во втором стволе дробовика. У этого забрал свою сумочку с «таурусом».

После этого настороженно замер на месте, не услышал ничего подозрительного и перебежал к водителю. Володя порадовал: помимо старенького ТТ с запасной обоймой у него обнаружилась алхимическая осветительная ракета, судя по маркировке, с «блеском».

Жаль, не нашлось гранат; устроил бы растяжку…

И вот еще «ругер»… Я повертел в руках разряженный револьвер, постарался запомнить номер и зашвырнул оружие в сугроб у приметного дерева. Если выберусь — пробью по журналу «Большой охоты».

Почему — если? Да просто сюда уже едет вторая группа. Не разминусь с ней, не оторвусь — хана.

И, подхватив «моссберг», я побежал к выезду с поляны. У поворота осторожно сунулся на дорогу с дробовиком наперевес и огляделся, потом перебежал к опушке и выругался: в сгустившихся сумерках мелькали далекими огнями отблески фар.

Это за мной!

Я развернулся и рванул в противоположном направлении. Полноценной облавы похитителям не организовать, но у них есть автомобиль, а значит, перехватить меня по дороге в Лудино не составит никакого труда. Пробираться чащобой — не вариант: съедят.

Заплутаю, расстреляю патроны, потом съедят.

Хотя почему заплутаю? Через кроны деревьев явственно пробивалось сияние на границе с Туманным; если использовать его в качестве ориентира, можно безбоязненно сделать крюк и выйти к Лудину с востока. Разумеется, могли ждать и там, но перестрелка в окрестностях села непременно привлечет внимание милиционеров. Их к этому времени о моей пропаже точно предупредят, а значит — вмешаются.

Да и будут ли там меня караулить? Опасно.

Дыхание сбилось, холодный воздух резал ноздри, хотелось пить. Я перешел на бег трусцой. Стало легче, но теперь заломило меж лопаток в ожидании выстрела в спину.

Вторая машина вот-вот приедет на место, а когда они наткнутся на трупы, сразу сообразят, куда я подевался. Дорога здесь одна…

Неожиданно послышался приглушенный хлопок, и над деревьями поднялись клубы черного дыма, как раз со стороны поляны, где остался внедорожник похитителей.

Выходит, вторая группа на месте, и не просто на месте, а уже избавились от улик…

Едва не поскользнувшись в обледенелой колее, я ускорился и перепрыгнул с дороги на подтаявшую и вновь покрывшуюся коркой льда прогалину. Наст выдержал и не проломился, под ветки удалось проскользнуть, не потревожив пригнувшего их к земле снега.

Я перехватил ружье и двинулся напрямик через лес.

Глупо? Не слишком, если тебя вот-вот загонят, будто попавшего в свет фар зайца. Тогда уже на спасение не останется ни единого шанса. А так — кто знает…

Я закинул в рот горькую таблетку экомага, постарался успокоиться и вспомнить советы инструкторов Братства по выживанию за городскими стенами. Ничего путного на ум не пришло, тогда я вытащил из пистолетной сумочки очки с алхимическими линзами.

Натянул на голову толстую резину, опустил окуляры на глаза, и в один миг густые тени истаяли и посерели, всюду загорелись призрачные отблески и огни. Дело было в наложенных на стекла заклинаниях: «Кошачий глаз» позволял ориентироваться в темноте, «Аномалия» давала возможность различить повышенную концентрацию магической энергии.

Я постоял несколько мгновений, пока не перестало ломить глаза, потом двинулся дальше, внимательно глядя под ноги.

Снега было немного, ноги погружались в сугробы где по щиколотку, где по колено. Всюду валялись обломанные ветки и сучья. Лес был лиственным, но облетевшие на зиму дубы и березы встречались нечасто, большинство деревьев щеголяли голубоватой листвой. Именно такие обледенелые ветви и обламывались, не выдерживая тяжести налипшего на них снега.

Над головой раскинулись густые темно-синие кроны, по мере удаления от дороги тени сгущались все сильнее, но благодаря «Кошачьему глазу» для меня кругом была одна только серость, в которой то тут, то там горели призрачные голубоватые и зеленоватые огни. Такие места я обходил стороной, даже не пытаясь разобраться, что стало причиной повышенной концентрации там магической энергии. Ни к чему это…

Заблудиться я не боялся: достаточно было взглянуть налево, и сразу перед глазами заливалось кислотными красками сияние воздуха над границей с Туманным. Глаза при этом всякий раз наполнялись слезами, начинало ломить виски, поэтому туда лишний раз старался не смотреть.

Изредка на снегу попадались звериные следы, потом наткнулся на обрывки меха и кровавые пятна. Но звери — это не страшно, от зверей защитит ружье, главное не нарваться на исчадий Стужи.

Хотя конец апреля, может, и пронесет…

Мало-помалу в ботинки набился снег, и пальцы потеряли всякую чувствительность. Обувь для прогулок по сугробам не годилась совершенно.

Стоило только подумать об этом, как по пояс провалился в засыпанный снегом овраг, с матами выбрался из него и обнаружил, что заросли поредели и впереди проглядывает открытое пространство.

Неужто на противоположную опушку вышел?

Увязая в глубоком снегу, я замер в кустах и внимательно оглядел прогалину, которую предстояло пересечь.

Никого и ничего. Нетронутый наст и бурьян. И это не опушка, просто лог, который длинным языком вклинился в лес. Из-за деревьев проглядывал краешек поля.

Снега на опушке намело изрядно, да еще меж деревьев мерцало непонятное сияние, поэтому я решил не огибать лог, а двинуться напрямик. Я замерз, устал и боялся подступающей ночи, а заледеневший наст казался достаточно прочным, чтобы выдержать мой вес. И ко всему прочему впереди не виднелось ни малейшего проблеска разлитой в воздухе магии.

Это и решило дело. Я двинулся напрямик.

Двинулся и лишь после этого обнаружил, что передо мной очередной овраг. Со стороны было не видно, но ближе к середине прогалины снег заметно проседал, становясь рыхлым и ненадежным. Если первые шаги я сделал без особой опаски проломить наст и завязнуть, то уже совсем скоро с трудом выдирал ботинки из осыпающихся дыр.

А потом послышалось странное шуршание, словно некая тварь ползла у самой земли, разгребая снег. Наст оставался неповрежденным, но меня это нисколько не утешало — все могло измениться в любой момент.

Захотелось пальнуть из дробовика под ноги, но шуршание не приближалось и не удалялось, поэтому я просто попятился. Почти сразу нога подвернулась, тогда улегся на спину и начал потихоньку отползать, пользуясь тем, что наст выдержал мой вес и не проломился.

Постепенно шорох снега стих, и сердце понемногу перестало колотиться как безумное. К этому времени я почти уже вернулся под деревья и без сил распластался у наметенного ветром сугроба. Справился с минутной слабостью, начал приподниматься, и тут вдалеке мелькнула белая точка. Сияние магической энергии было прекрасно различимо через алхимические окуляры, и двигалось оно для стихийного явления или исчадия Стужи слишком ровно и… быстро. Словно по дороге катил автомобиль с выключенными фарами и без габаритных огней, а сияла либо магическая защита, либо подогрев двигателя. В большинстве местных транспортных средств давно присутствует та или иная колдовская составляющая. Непонятно только, зачем ехать без фар в сгустившихся сумерках…

Неужели за мной? Но я мог пойти куда угодно! Сам понятия не имел, в какую сторону сверну! Как меня умудрились выследить?

Или совпадение?

Но в совпадения я не верил, поэтому быстро перевернулся на живот, вполз на сугроб и принялся вглядываться в темень леса, кляня себя за неосторожность.

Ну что мешало хоть раз обернуться и посмотреть, не идет ли кто позади?

Поначалу в чащобе светились только неровные отблески разлитой в пространстве магической энергии, и я уже начал было успокаиваться, когда среди деревьев вдруг мигнуло оранжевое пятнышко. Кто-то пробирался по лесу с колдовским талисманом и шел точно по моим следам.

Я перехватил «моссберг» и слегка приподнялся, но сразу вновь приник к сугробу. Оранжевый огонек показался знакомым, его отблеск напомнил отсвет моей собственной «Чешуи дракона». Выбить картечью отводящий пули амулет не так-то просто, стрелять придется наверняка, практически в упор.

Увлеченный желанием решить дело парой выстрелов, я едва не пропустил тусклое свечение, следовавшее за преследователем на некотором удалении. Меж кустов там скользило призрачное пятно, повторявшее очертания человеческого тела.

Колдун или ведьма? Вот дерьмо!

Это обстоятельство меняло расклад самым кардинальным образом; я вытянул из кармана трофейную осветительную ракету и замер в сугробе, выжидая подходящего момента. Преследователи шли точно по моим следам, но я, отползая из сугроба, сместился в сторону, потому мог подпустить поближе бойца с амулетом и расстрелять бредущего вслед за ним заклинателя.

Но — не срослось. Алхимические окуляры уже позволили разглядеть силуэт невысокого крепкого парня с охотничьим ружьем, когда он вдруг резко замер на месте. Я не колебался ни мгновения: приподнялся на локте, дернул шнур, и тотчас в лес унесся ярко-белый всполох осветительного заряда. На мою беду, он почти сразу угодил в дерево, отскочил и взорвался ослепительными серебряными блестками немного в стороне.

Но и так сияние «блеска» оказалось столь сильным, что вспышка пробилась даже через смеженные веки. Меня она не ослепила, а вот застигнутым врасплох преследователям пришлось несладко. В свете догоравшего на снегу осветительного заряда они метнулись прочь; ведьма моментально пропала из виду за кустами; парень с дробовиком оказался не столь расторопен. Он слепо наткнулся на дерево и, прежде чем успел отыскать хоть какое-либо укрытие, я поднялся из сугроба и потянул спусковой крючок.

«Моссберг» подкинуло, но промахнуться с такого расстояния было невозможно, и заряд кучно лег прямо в цель, изрешетив дубовую кору. Парня спас отводящий пули амулет, ни одна картечина его не зацепила.

Выдирая ноги из глубокого снега, я шагнул к преследователю, передернул помпу и выстрелил второй раз. С тем же успехом. Бандит пальнул в ответ, но сильно промахнулся из-за ослепленных вспышкой глаз. Продолжая сближение, я всадил в него картечь уже метров с пяти; оранжевая точка отводящего пули амулета часто-часто замигала, и все же остатков магической энергии в нем хватило, чтобы спасти владельца.

Я вновь выстрелил, и парень упал с простреленной ногой. Неожиданно шустро он заполз за дерево и потянул к себе выроненное ружье. Я рванул в обход и, передернув помпу, уже вскинул «моссберг», когда кусты вдруг озарило лазурное сияние. Свет покатился на меня светящейся волной, на миг помутилось в глазах и подкосились ноги. Запястье пронзила острая боль, и заклинание умчалось прочь, чтобы рассеяться меж деревьев, не причинив мне никакого вреда.

Чары погасли, но фигура сотворившей их ведьмы продолжила гореть, подсвеченная окулярами. Я резко повел стволом, ловя ее на прицел, и утопил спусковой крючок. Вспыхнул колдовской щит, картечь разлетелась в разные стороны, а валькирия метнулась в подлесок, на ходу творя новые чары.

«Игла Стужи» ослепительно-белым сгустком пронеслась у меня над головой, врезалась в деревце и разнесла его в щепы, проморозив насквозь. Я пальнул вдогонку, не попал и с разряженным ружьем помчался прочь, не желая ввязываться в затяжную перестрелку с ведьмой и ее помощником, который уже завладел выроненным дробовиком и открыл ответную, пусть и неточную, стрельбу.

Бежать. Все, что мне оставалось, — это бежать.

Бежать по лесу — совсем не то же, что по лесу идти. Ты больше не выбираешь, куда ступить, где пригнуться, какой из кустов обогнуть, а через какой продраться напрямик.

Ты просто бежишь. А когда стреляют в спину — бежишь быстро. Ветви начинают неожиданно вылетать из темноты и стегать по лицу, сучья так и норовят выколоть глаза, кочки попадаются под ноги в самый неподходящий момент, а ботинки вязнут в снегу. Безмятежная прогулка превращается в настоящее испытание. Все переходит на уровень инстинктов и рефлексов. Бежать, бежать, бежать.

Дыхание вмиг сбилось, градом потек пот, начали запотевать плотно прилегающие к лицу линзы очков. Когда попытался затолкнуть в подствольный магазин «моссберга» очередной патрон, тот едва не вылетел в снег, тогда я сунул его обратно в карман, зубами закусил кончик пальца и стянул с руки перчатку. На ходу свернул с пластикового пузырька крышечку, выудил таблетку и поспешно сунул под язык очередную дозу стимулятора.

Потом я об этом пожалею, но, если свалюсь сейчас без сил в первый попавшийся сугроб, жалеть уже не придется. Никакого «потом» просто не будет. Пусть и удалось оторваться от преследователей, вспугнув ведьму и ранив наемника, наивно рассчитывать, будто они оставят меня в покое. У них на руках все козыри: машина и осведомленность о моих перемещениях.

Как, черт побери, они умудрились меня выследить?!

Но — не суть. Потом разберусь. Если оно будет, это самое «потом»…

Лихорадочное сердцебиение понемногу унялось, пульс застучал в висках размеренно и тягуче. Зачерпнув пригоршню снега, я закинул ее в пересохший рот и дальше уже старался дышать исключительно носом.

Постепенно вместо незнакомых деревьев с синей листвой начали попадаться сосны, но вопреки ожиданиям бежать между их стройными стволами стало даже сложнее. Заметно прибавилось снега, сильно разросся подлесок. В одном месте я едва не влетел в отливавшую стальным блеском паутину, лишь в самый последний момент успел отшатнуться в сторону и замедлил шаг, озираясь по сторонам.

Лес изменился, точнее, изменилась его цветовая гамма. Раньше всеобщая серость с редкими цветными вкраплениями сгустков магической энергии позволяла обходить опасные места стороной, но теперь повсеместно светился сам воздух, не давая ничего толком разглядеть. Дурное место или сказывается близость границы с Туманным?

Я этого не знал и потому рисковать не собирался. Двинулся в обход, обратно к дороге, с которой и свернул в лес. Повысившийся магический фон делал алхимические окуляры бесполезными, а без них забег по незнакомой местности становился игрой в русскую рулетку. Раз-другой повезет, а дальше непременно вляпаюсь. К тому же сил прорываться через сугробы уже просто не оставалось, а дорога шла в нужном направлении.

В Туманный.

У меня просто не оставалось другого выхода, кроме как перейти через границу. Попытаюсь вернуться к Лудино — перехватят в полях, недаром туда машина выдвинулась. А в лесу долго не продержаться — либо нагонят, либо замерзну. Выбираться на дорогу тоже опасно, но напрямик через лес замеченная мной машина проехать не могла, а пока она будет делать крюк, я уже успею уйти на ту сторону. Должен успеть.

Зарядив дробовик, я натянул на руку вязаную перчатку и поспешил в обход соснового бора обратно к дороге. Перескочил через поваленное дерево, и тут же в сторону метнулась белая тень. Неведомый зверь вмиг скрылся из виду, толком разглядеть его не успел. Да и не старался; рванул дальше с удвоенной скоростью.

На дороге я на пару секунд скорчился, переводя сбившееся дыхание, затем выпрямился и, размеренно передвигая занемевшие ноги, побежал к расползшемуся на полнеба сиянию над границей с Туманным. Блеск стал невыносим, я стянул алхимические окуляры на шею и в первый момент решил, будто ослеп, так темно стало кругом. Свечение полей магической энергии исчезло, теперь впереди мерцало лишь некое подобие северного сияния, не слишком яркое и красочное.

Лес закончился, впереди раскинулось заметенное снегом поле. Дорога вела прямиком к границе, и я поднажал из последних сил, но, сколько ни старался, деревья на той стороне не приближались, словно бежал на месте подобно белке в колесе. Да еще сгущалось непонятное давление, мешало двигаться, давило своей незримой тяжестью.

Это была Граница.

Приграничье состоит из нескольких областей, пространство между ними искривлено, и хоть перейти на другую сторону может каждый, для этого требовалось приложить немалые усилия. А я так выдохся, что едва переставлял от усталости ноги.

И тут меня высветил дальний свет фар! Лучи ударили в спину, снег вокруг заблестел, лишь впереди протянулась темная полоса, как если бы свет не мог пересечь некую незримую черту. Черту, которую позарез надо было пересечь мне.

Захлопали выстрелы, взметнулись фонтанчики взбитого снега, но пространство уже подалось, и в один миг я провалился в черную ночь с небом, полным крупных зеленых звезд, а летевшие вдогонку пули застыли в воздухе бесполезными комками меди и свинца.

Стало холодно. Так холодно, как не бывало еще никогда.

Меня буквально проморозило насквозь, но эта лютая стужа и придала сил, заставила побрести дальше. Шаг, еще один — и вот уже я неким чудесным образом оказался у деревьев на той стороне поля. В Туманном.

Растворенная в воздухе магия накатила со всех сторон, ужалила холодом, растеклась по телу огнем. Сбросив навалившееся на меня оцепенение, я зашагал по дороге, на ходу вытряхнул на ладонь сразу три пилюли экомага и закинул их в рот. Начал пережевывать, и омерзительный вкус враз прочистил сознание.

Бежать! Бежать, пока на эту сторону не прорвалась машина преследователей!

Я сорвался с места и припустил прочь. На мое счастье, дорога шла через лес, и почти сразу деревья укрыли меня от погони. Заметив поваленную сосну, вывалившуюся на дорогу макушку которой кто-то аккуратно спилил, я заскочил на толстый ствол и начал пробираться по нему через подлесок. Спрыгнул в снег у вывороченного из земли корневища, вернул на глаза алхимические окуляры и побрел прочь.

Бежать уже просто не оставалось сил…

Клондайк

30 апреля, четверг

Первый культурный шок — асфальтовая дорога, по которой почти бесшумно катит большой пикап Дюпре. Самый настоящий асфальт, местами, может, и потрескавшийся, но без выбоин. Вокруг лес, но никаких синих вкраплений, а самый страшный монстр здесь медведь. Банд на дороге не ждешь. Конвой не нужен. Ты просто едешь на машине. Едешь себе и едешь, как другие ездят.

Еще странно, что мы с Милой вдвоем на заднем сиденье. И то, что на заднем, и то, что с ней, и то, что спокойно все так.

— Как тебе здесь?

— Тихо. Спокойно. Немного скучно, — ответила она. — Дом слишком большим кажется. Машина слишком большая. Отвыкла от всего такого.

— По Форту скучаешь, что ли?

— Я по тебе скучаю, бестолочь, — вздохнула она. — Я думала, что ты сюда насовсем, обрадовалась.

— Насовсем пока не могу.

— А потом?

— Сказали, что это лечится. Надо лечиться и ждать.

— И потом сюда?

— Наверное, там видно будет. Не люблю загадывать, потом вечно все обламывается.

— Тебя сначала домой? — спросил Дюпре.

— Давай домой, я хоть переоденусь. Ты в магазине будешь?

— А где я еще могу быть?

Он холостяк и оружейный маньяк, так что магазин для него лучшее место в мире. Ну еще стрельбище. И охоту любит.

— Мы тогда подъедем, надо заказ как-то сформировать.

— Никаких проблем, я уже семь машин закупил, — засмеялся он. — Ты же не думаешь, что я их покупаю к каждому его приходу? — Дюпре кивком показал на Платона.

Пикап плавно свернул с шоссе направо, в сторону местного гольф-клуба «Северная звезда», я там жил неподалеку. Хорошее место, «выше морозного тумана». Если кто не местный, тот и не поймет, что это значит. А означает это то, что город в котловине, и чем ниже, тем холодней, если по-простому объяснять.

Несколько поворотов — и вот дом. И правда большой какой-то… как после той действительности кажется. В таком «ранч-стиле», длинный, в один этаж, да еще и гараж аж с тремя воротами пристроен, что делает его еще длинней.

— Все, жду тогда в магазине, — сказал Дюпре. — Этого только в аэропорт отвезу.

Контакт Платона в Фэрбэнксе работал в аэропорту, это я давно уже понял. Но специально не пытался выяснить, кто это. Не говорит — значит, не хочет, его личное дело.

Мы вышли, машина сделала круг перед домом и уехала, рыкнув двигателем и прохрустев покрышками по гравию, которым была засыпана площадка перед домом.

— Пошли? — спросила Мила.

— Пошли.

Это странное ощущение, когда оказываешься дома после по-настоящему долгого перерыва. Вроде бы все знакомое и в то же время странно чужое. Ощущения конфликтуют с разумом. Разум говорит, что ты у себя дома, а ощущения начисто отказываются в это верить.

А так… все как было. Все на прежних местах.

— Кофе сварить? — предложила Мила, явно разглядев мою растерянность.

— Я лучше сам. Хочу просто вспомнить, как это тут делалось.

Кофе в капсулах. Даже это странно. Большой плоский телевизор в гостиной — тоже странно. Хоть я его никогда и не смотрел, но висит на стене. Камин. В моей студии в Форте камина не разместить, не влезет. Да и не нужен он там. Камин должен быть таким, как здесь, большим, и два кресла рядом, чтобы вечером сесть с книгой и чашкой чаю.

Ага, кофе — только капуччино. Уже Мила покупала. Я обычно эспрессо пил. Ну ничего, можно и капуччино. Корица есть? Есть.

— Как у вас там? — Мила подошла сзади и обняла, сильно прижавшись.

— Там у нас все по-прежнему. Ты пока здесь поживи. А еще лучше — вообще тут живи.

— Я же нелегал.

— Я про будущее. Наладится там у нас все — спустишься к нам, потом выйдешь в России. Потом прилетишь по моему приглашению. Потом поженимся, — уверенно кивнул я. — И ты станешь здесь легалом. Легалкой. Или кем там надо.

— Ты сначала вылечи энергетику эту свою, потом обсудим, — вздохнула она.

Сначала с чашкой кофе в руках не мог себе места найти, ходил по дому, потом как-то успокоился. И что забавно — успокоился после того, как в шкаф заглянул. Моя одежда так и висит. Не вся, но много. И она вдруг якорем сработала, вроде зацепился я сознанием за реальность. Осталось только спальню проверить, как там кровать, не сломалась ли, и можно считать, что я пришел в себя окончательно.

Проверили. Крепкая, широкая, удобная кровать. Попутно я вспомнил, что с тех пор, как я приехал в этот город, в этой кровати спал всего один человек — я. Никакие женщины ее не посещали. То есть кровать как бы девственности сейчас лишилась.

Оделись, собрались, уже в немного дурашливом настроении, потом следующий культурный шок случился — две машины в гараже. Мой новенький большой «сильверадо», спасибо Дюпре за то, что притащил его обратно, и тоже вполне новый «фораннер». Снегоход на прицепе. Плоскодонка, прицеп рядом, прислонен к стене. На стене же мотор лодочный висит.

— Я на «тойоте» ездила, пикап слишком большой, — словно оправдываясь, сказала Мила.

— Давай на пикапе.

Можно и на «тойоте», но лучше бы пикап погонять. Заводить его пришлось с пускача — сел аккумулятор. Потом вспомнил, что места здесь не магические, и сменил патроны в магазине пистолета на обычные. Совсем без оружия не могу, привык я к нему. И это Аляска, в конце концов. Кстати, мой дробовик без приклада так в машине и лежит, на полу у заднего сиденья. Взял, посмотрел — заряжен, в стволе ничего.

— Поехали?

Ворота сами поднимаются, тоже отвык от такой роскоши. Прямо вот нажал пальцем кнопку — и открылись.

От города до меня уже рукой подать, всего ничего, до магазина езды минут пятнадцать, не больше. Сам город — чуть больше тридцати тысяч населения, то есть с Северореченск, а если с окрестностями считать, то тысяч сто набирается. Живут и строятся широко — все же Аляска, места много.

На окраине свернул направо, на нечто вроде окружной, тянущейся вдоль скопления торговых центров, промзон, стоянок грузовиков. И опять, опять ощущение нереальности — машин много, все больше новые или просто приличные, асфальт под колесами гладкий, никаких ям объезжать не надо. Красота!

На перекрестке с Юниверсити-Авеню свернул уже налево, тут совсем рукой подать. Проскочил через мост и у большого супермаркета «Сейфхаус» свернул вновь, уже к магазину.

Машина Дюпре на стоянке, и еще пара пикапов там же. Я пристроил «сильверадо» в рядок.

В магазине тоже мало что изменилось. Слева стойка Дюпре, точнее — оружейного мастера, а это то, с чего Дюпре начинал. В зале вешалки с одеждой, обувь, стойка с прицелами и биноклями, ножи, рации — в общем, все, что охотнику нужно. А охотники тут все. Вдоль стены шкафы с винтовками и ружьями, под стеклом на прилавке короткоствол разложен, на полках стопками коробки с патронами. В общем, все как обычно.

— Как видишь, все на месте, — со своим странным акцентом сказал Дюпре, подходя. — Весна, заказов на винтовки много.

Если я оружием пользовался и еще торговал, то Дюпре его делал. На базе гильзы калибра 300 «короткий магнум» делал калибр «Аляскан Экспресс», то есть под пули 338, 375 и 416. Зачем? Чтобы из короткого ствола в двадцать дюймов получать энергию как из ствола в двадцать четыре дюйма. Дело в том, что здесь крупной дичи хватает, на нее соответствующие калибры нужны. И длина ствола. Но люди катаются на квадрах, обычно положив винтовку на багажник. Повесишь за спину — может скинуть и шею свернуть. Длинная винтовка выдается за габарит, и как результат — нам за год приносят таких штук восемьдесят на ремонт: ехал, зацепился за ствол дерева, сломал. Поэтому длина оружия критична, а короткий ствол снижает убойность стандартного калибра.

Дюпре заказывает стволы у хороших производителей вроде «Кригер» или «Монтана», заказывает «экшнз», то есть затворы с ресивером и УСМ в сборе у той же «Монтаны», «Ругера» или там у коммерческого «Маузера», делает деревянные и ламинатные ложа сам, а полимерные заказывает на стороне. Ставит на стволы дульные тормоза, покрывает все «арктик котом» и продает тысячи за три каждую. Или дороже.

Если рядом с ним крикнуть «Ремингтон-700!» — то он может и застрелить.

Когда мы в свое время встретились, он пожаловался на недостаток оборотов, а я на то, что придется раскручиваться с нуля. В результате мы объединились, торговлей и оружейным делом, так сказать, организовав вот эту самую смесь магазина с мастерской. Потом ко мне через знакомых моих знакомых из России подвели Платона, и обороты у нас повысились. Теперь я их еще и сам повысил, так что магазин на самом деле процветает.

— Процветаешь?

— Мы процветаем, как мне кажется, — поправил он меня. — Как у вас там?

— Погода почти как здесь. Остальное тебе уже Мила рассказала, наверное.

— Что-то — да, рассказала. — Он покосился на Милу, которая вполне по-хозяйски начала поправлять куртки на вешалках. — От Платона немногого добьешься.

— Что с наличными? Я еще привез.

— Сдаю в «Мак-Кинли Банк» понемногу, с выручкой, с чеками. Накапливается, но все равно лучше, чем светиться, — он в задумчивости поскреб бороду. — Если не устроят детальной проверки, то никогда не всплывет. Часть закрываю ремонтами, это не проверишь, но ремонты на всю сумму не растянешь. Может, ты начнешь у меня винтовки заказывать? Тогда нормально получится, за работу сколько угодно можно взять.

— Дорого получается, все кастомное. Там лучше что-то подешевле. Магазины к «вепрям» поступили?

— Да, еще на той неделе, можешь забирать. Но барабанов на двадцать пять до сих пор нет, они их пока только анонсировали, в продаже не появлялись.

— А что есть?

— Десять и двенадцать, но ты знаешь… — он развел руками, — который на двенадцать — он очень длинный. На него даже поуча не может быть, он просто не разместится на разгрузке.

— Его можно носить в ружье, потом сбрасывать, — возразил я. — Но сначала у тебя все равно двенадцать. Даже тринадцать.

— Может, и так. Десять мне тоже не нравится, — добавил он. — Слишком длинный, но при этом всего два патрона сверху. Я бы предпочел стандартные восьмерки. Они как обычный для А-Ка-Сорок семь.

— Я бы тоже, — засмеялся я. — Но мне важно продавать. Многие спрашивают.

— Есть стальные магазины, штампованные, по восемь. Но дорогие. Интересно?

— Мне все стальное интересно, ты же знаешь.

— Тогда пошли покажу, я взял пятьдесят штук.

Стальные — это хорошо. Санино чародейство на них ляжет, можно оружие уже вообще от всех возможных заклятий защитить.

Ощущения отпуска не получилось, я сразу перешел в работу. В знакомую, привычную до зуда в пальцах работу. Часа три провозился в подсобке с товаром, пока желудок не затребовал пищи в ультимативной форме, потом позвал Милу на обед. То есть на ланч, мы все же в Америке. Поздний ланч.

— Куда поедем? — спросила она.

— Мм… — Я задумался. — Хочу чего-то такого, чего там точно нет… Тайский?

— Согласна!

— Дюпре?

— Нет, я здесь поем, у меня все с собой. Работы много. Вернешься — повезу тебя на стоянку, посмотришь машины.

Поехали в Даунтаун, то есть в центр города. Где лучше всего видно, что Фэрбэнкс — захолустье каких поискать. Ассоциации почему-то у меня всегда были с городом Осташков, его центром, хоть вроде ничего похожего. Но ассоциации штука странная, черт его разберет, как они там ассоциируют и что с чем. Но вот сейчас, после обкоцанного и обшарпанного Форта с его разбитыми дорогами и грязью городишко казался чуть ли не мировой столицей.

В районе Третьей — Четвертой авеню было сразу два тайских ресторана, «Бан Тай» и «Тай Хаус», и мы поехали во второй в списке. Ресторан в городе считался приличным, и, надо сказать, неспроста: кормили хорошо. Но вот что меня тут малость убивало — интерьер. Дерматиновые стулья с металлическими ножками, пригодные разве что для столовки, столы, накрытые стеклом поверх скатерти, чтобы на прачечной экономить, то есть напоминало это все заводскую столовку с элементами тайского декора на стенках.

Но сейчас мне на это было плевать, потому что я, попросту говоря, дорвался. Я даже не был уверен в том, что смогу съесть все то, что заказал, потому что глаза по меню разбегались, а Мила смотрела на меня с заметным сомнением.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросила она, пока мы ожидали заказа и потягивали из бокалов легкое пиво.

Да я как-то и думать об этом забыл. Прислушался к себе — вроде бы порядок, никаких новых ощущений.

— Хорошо, — ответил я совершенно честно. — Даже прекрасно. Но мне дали пилюль вроде тех, что Хмель пил. Поэтому не знаю, что будет без них.

— Но здесь же нет никакого магического фона, так? Хмелю он был опасен.

— А мне, говорят, он как раз теперь нужен. Только за его счет меня тогда и вытащили.

— Сколько будут лечить?

— Я не знаю, ничего прямо не сказали.

— Хочу тебя сюда, — сказала Мила, посмотрев мне в глаза. — Я знаю, что здесь глухомань, что надо стремиться в Майами или в Сочи, но я даже здесь буду счастлива. После Форта, — усмехнувшись, добавила она. — Ты будешь отправлять им товар отсюда, мы будем жить в твоем доме, сидеть зимой у большого камина и думать о том, как нам наплевать на Тьму и Стужу. Разве плохо?

— Нет, это очень хорошо. — Я тоже посмотрел ей в глаза.

Глаза у нее карие, небольшие, кажутся даже немного узкими, но с очень изящным разрезом. Она поправила волосы быстрым жестом, и я вновь обратил внимание на то, какие у нее тонкие длинные пальцы.

— Обещай, что ты это сделаешь.

— Что сделаю?

— Вылечишься.

— Если это возможно, то обещаю.

— А пока я уеду с тобой.

— С ума сошла? — Я чуть не подскочил на стуле. — Тебя же Город ищет.

— А я все время рядом с тобой буду. Тебя тоже ищут. Могу прикрыть. А ты меня.

— Живи здесь, — покачал я головой. — Пожалуйста. Мне так проще, намного проще, так мне хотя бы только за себя беспокоиться придется, а не за нас двоих.

— Я бы согласилась, если бы ты… ну как в командировке был. — Она подалась вперед, подняв плечи и упершись локтями в стол. — Мы бы посылали друг другу сообщения и по вечерам болтали бы в скайпе. Но я не знаю, жив ты или нет. Не знаю, что с тобой. Я так не могу и не хочу.

Она уперлась. То знакомое состояние, когда ты понимаешь, что ее не победить. Но мне все равно лучше держать ее здесь, если она будет там — я просто изведусь.

— Не на этот раз, хорошо? Я снова буду здесь через две недели, тогда мы вернемся к разговору, обещаю.

— Я хочу уехать сейчас.

— Давай пойдем на компромисс, — вздохнул я. — Я не стану возражать, а ты подождешь до следующего раза.

Может быть, за это время удастся саму проблему решить. Я на это надеюсь по крайней мере. Лига с Городом разошлась, потому что им теперь такую связь ставят в вину и могут это сделать поводом для «ущемления в правах». Ну, может, еще что-то там случилось у них, я не знаю, но Линев об этом прямо сказал. Так что опасность только от Города, а у Города конкретная цель, там ничего личного.

— Две недели?

— Две недели.

Я для убедительности показал два пальца.

— Обещаешь?

— Обещаю, — ответил я с самой честной из доступных мне интонаций.

Как уже сказал, выходных в первый день не получилось, проработал до вечера. Дюпре снял часть стоянки на Ван-Хорн-роуд, большого, засыпанного гравием поля за забором, и стаскивал туда все, что удавалось купить. На этот раз мы выйдем аж с четырьмя машинами, да еще и с двумя прицепами, так что заодно потребовался дополнительный товар. Список лодочных моторов для староверов у меня был с собой, поэтому скатались в «Бот Шоп Инк» и купили пять штук, больше подходящих не было. А затем, подумав, я добавил в покупку две плоскодонки «Элвилд» с прицепами, которые здесь же и производили, в пять и семь метров длиной, если перевести из футов.

Тут надо оговориться: реки на Аляске все больше мелкие, порожистые, с перекатами и отмелями, поэтому для них только плоскодонки и продаются. Их здесь «джон-ботс» называют. Причем не просто так плоскодонки, а с хитростями. Водитель, например, сидит одновременно и за штурвалом, и у подвесного мотора, который на подходе к отмели просто поднимают, наклоняя вперед, и подчас дают лодке проскользить на брюхе галечную косу, например. Поверху. С разбегу. Да и носятся эти легкие лодки очень бодро.

А мне рассказ про озеро вспомнился. И почему-то так захотелось до этого озера добраться, что прямо сил нет. То ли любопытство, то ли… да не знаю что. Может, просто ожидаю найти там какое-нибудь чудо. Или что-нибудь еще. А река туда неглубокая течет, только на плоскодонках и идти.

Пусть будут, в общем. Надо только место выбрать для хранения. Одну можно в гараж ко мне втиснуть, а вторая в каретный сарай Хмеля вполне должна войти.

Итак, четыре машины, две лодки, пять моторов. Еще свой из дома прихвачу. Шесть. Четыре в Ключи, два мне. Два прицепа. Прорва оружия. Платон должен сегодня закупиться распродажным барахлом для своих магазинов, сдав свой товар. Гусениц для Беленького не брал — он предоплату не внес, — так что в следующий раз. Да и он впрок закупается, к сезону, так что успеет.

Мила все время была со мной, помогала чем могла и вымоталась, как и я. Так что идея пойти куда-нибудь в бар отвалилась сама по себе, мы закрыли вместе с Дюпре магазин и поехали домой.

Вечером, если не пятница и не суббота, Фэрбэнкс пустоват, все по домам, завтра на работу. Пробок тут отродясь не было, потому что улицы широкие, а машин мало, так что выскочили мы за окраину очень быстро. «Сильверадо» тащил бодро, а мне даже казалось, будто в нем до сих пор новой машиной пахнет, хотя это уж точно не так, не может такого быть. Но тяга к комфорту — она, блин, ну очень сильная тяга, иногда и иллюзии внушает.

Съезд с дороги, со стороны так прямо в лес, кажется. Что интересно — лес здесь лиственный, на такой широте, в сотне километров от полярного круга, тайги ждешь, а оно вот так. Пока еще листьев нет, но почки местами уже лезут. Тут все же немного теплей, чем в Форте и на границе, где «дверь».

Кстати, вот есть у меня такое подозрение, что «двери» эти располагаются не то чтобы совсем случайно. Какая-то закономерность во всем этом имеется.

И к слову, найти хороший проход — оно тоже немалого стоит. Это же почти что система ниппель: туда дуй, а оттуда — совсем по-другому. Проводник, любой проводник, может выйти в наш мир из Приграничья практически в любой точке границы. Проблема лишь в другом — а где он окажется? Почти все места проходов в нашем мире находятся в местах малолюдных и отдаленных. Вот пройдет такой кондуктор не там, где Платон, а просто неподалеку, и окажется не возле Фэрбэнкса, а на берегу моря Бофора, сотнях в пяти километров от ближнего жилья, и что тогда?

А из нашего мира в Приграничье еще сложней, границ ведь нет. Точки прохода надо просто знать. Но не могут они располагаться просто так, как мне кажется, должна быть закономерность, должна.

Вот и дорожка к моему дому — узкая, в одну машину. Проскочил между деревьями, выехал на гравийную площадку и сразу дал по тормозам. Перед крыльцом стоял серый седан, возле него человек в расстегнутой короткой куртке и без шапки. Второй, в длинной куртке и вязаной шапке, ходил по крыльцу, пытаясь заглянуть в окна.

Увидев меня, они просто замерли. Тот, что у машины, поднес руку ближе к поясу. Обоим где-то за сорок, у того, что был на крыльце, килограммов двадцать лишнего весу. Второй тоже не скелет.

— У тебя пистолет с собой? — спросил я тихо, вытаскивая «кимбер» из кобуры.

— Я же нелегал! — прошипела Мила. — В «тойоте» лежит.

Я молча сунул свой пистолет ей, а сам потянулся назад и поднял с пола «антимедвежий» дробовик. Затем неторопливо вылез из машины, стараясь держать оружие пока прикрытым дверью.

— Вы находитесь на моей собственности! — сказал я громко и отчетливо, чтобы никто ничего не упустил. — Изложите, что у вас за дело, или немедленно покиньте ее пределы!

Тот, что в шапке, спустился с крыльца, подняв руки в примирительном жесте, и направился в мою сторону. И тут же остановился, увидев направленный в него дробовик.

— Так достаточно близко! — объявил я. — Мне будет хорошо вас слышно.

Второй шевельнулся, как мне показалось, в сторону кобуры на поясе, поэтому я направил ствол на него. Он замер.

— Можете говорить. Прямо сейчас.

— Мы просто хотели попросить телефон, — сказал тот, что без шапки. — Он забыл свой мобильный, а мой разрядился. Вы можете мне помочь?

— Нет.

— Почему?

— Вы мне не нравитесь. Вы вооружены и странно себя ведете на моей собственности. Будет лучше, если вы сейчас положите руки на крышу своей машины и раздвинете ноги.

— Не надо делать глупости, — раздраженно сказал другой. — Мы ничего противозаконного не сделали.

— Не считая вторжения. Руки на крышу машины! Ребята, не делайте глупостей! — крикнул я, заметив, что они сомневаются. — Если я вас завалю, мне никто и слова не скажет. Это Аляска, в конце концов.

Они не местные. И я не только по прокатному седану сужу, а вообще по всему. Как говорят, как держатся, как выглядят, как одеты. Здесь край реднеков, да еще и полярной их разновидности, а эти из большого города.

Дошло. Послушались. И я рад, что не стали дергаться: убивать мне их несподручно сейчас. Хотя по закону я прав. Земля моя, границы обозначены, делать им тут нечего, а оружие я даже вижу. Грохнуть и чуть подправить картинку, сунув хотя бы одному из них его же пистолет в руку.

— Я вызываю полицию, — объявил я, протянув дробовик Миле и забрав у нее пистолет, чтобы с телефоном было сподручней управляться. — Не надо глупостей, я очень хороший стрелок.

И полез за телефоном.

— Ваша девушка здесь находится нелегально, — вдруг заговорил «бесшапочный». — Хотите, чтобы она пообщалась с иммиграционной службой?

Второй тихо выругался, явно не придя в восторг от действий напарника. Действия и вправду глупые, это он зря.

— У нее хороший адвокат. И это не твоя забота. Но вообще это интересно. — Я подошел чуть ближе. — То есть вы здесь не случайно? Ты, в шапке! — Я навел «кимбер» на того, что потолще. — Двумя пальцами достаешь пистолет из кобуры и роняешь на землю. Затем отходишь на пять шагов назад. И без глупостей, повод вы мне уже дали!

Он меня послушался. Аккуратно, чтобы не спровоцировать, вытянул из кожаной кобуры «глок», бросил его на гравий, отошел назад. Там я заставил его сесть на пятки, положив руки на затылок и сплетя пальцы. Это не так унизительно, как укладывать лицом вниз, я провоцировать тоже не хочу, но быстро встать из такого положения невозможно. Затем я ногой оттолкнул пистолет в сторону.

Когда второй садился на землю с поднятыми руками, я увидел во внутреннем кармане распахнувшейся куртки сложенный лист бумаги явно с распечатанной фотографией. Конфисковал, развернул.

На фото была Мила.

Но это полбеды. Фото было сделано в Форте — Мила выходила из двери паба, а сзади даже был виден я, хоть и смутно, частично прикрытый дверью. Снимок был сделан через стекло, явно из припаркованной машины.

— Это что? — Я показал ему фото.

Он немного испугался — видимо, голос у меня изменился.

— Мистер, все в рамках закона, мы частные расследователи, — сказал он. — У нас заказ просто найти девушку. — Он покосился на Милу, державшую их на прицеле, причем вполне сноровисто.

— От кого заказ?

— Мы не можем об этом говорить, — покачал он головой. — У нас есть лицензии, мы их предъявим.

— Откуда вы сами?

— Из Нью-Йорка, сэр. Можете вызвать полицию, если хотите.

Да, озвучивать мне имя заказчика они вовсе не обязаны, равно как и называть его полиции. Лицензии у них были. Полицию я вызвал. Подъехал патрульный «Эксплорер» с двумя копами в темно-синем, они проверили лицензии нью-йоркцев, затем просто приказали тем следовать за ними, изъяв все же пистолеты. Детективы возражать не стали, а вполне вежливо попрощались с нами и уехали.

А я выматерился вслед. Милу здесь не просто ищут, а уже нашли. И понятно, по чьему заказу.

Хмель

1 мая, пятница

Шел, пока не начали отниматься ноги.

Я упорный — да, но дело было даже не столько в упорстве, сколько в желании отыскать убежище на ночь. Околеть в снегу не хотелось.

Нет, в крайнем случае я всегда мог соорудить из еловых лап и снега берлогу и залечь в нее до утра, но при одной только мысли об этом пробрала нервная дрожь. По рассказам, места здесь были глухие, хватало и обычных хищников, и тварей пострашнее. Сожрут. А не сожрут, так обморожусь.

И, едва передвигая ноги, я брел дальше. Мне еще повезло — удалось наткнуться на почти не заметенную снегом тропку, по ней и шагал. Ходить здесь могли лишь охотники и лесорубы, а эта братия дурные места чуяла за версту, поэтому топал меж деревьев, особо не опасаясь угодить в неприятности.

Но не расслаблялся: дробовик закинул за спину и вооружился «таурусом», зажигательная картечь в патронах которого давала куда больше шансов если не уложить наповал, то хотя бы отпугнуть магическое создание. Да и обычным зверюгам мало не покажется.

Погоня? Я очень сомневался, что наемники рискнут сунуться в ночной лес, имея на руках раненого подельника. А в одиночку ведьма, если с головой все в порядке, преследовать меня не станет. Должна понимать, что с первого раза мою защиту может и не пробить, а шанса на второй удар ей никто не даст.

Так что проедутся по дороге, никого не найдут и отправятся восвояси. А я рано или поздно выйду к людям. Ведь если есть тропа, то есть и те, кто ее протоптал.

Но тропинка все петляла меж деревьев и петляла, усталость давила все сильнее, а потом меж лопаток вдруг пробежал неприятный холодок.

Обернулся — никого.

Тогда двинулся дальше, внимательно вслушиваясь в хруст подмороженного ночным холодом снега, и вскоре уловил некое неправильное эхо, словно кто-то крался за мной, лишь самую малость не попадая в шаги. Накатил противоестественный ужас, но я не стал поддаваться панике и занемевшим от холода большим пальцем потянул спицу курка. Тихо щелкнул взведенный револьвер, и тотчас смолк шорох за спиной.

Я крутанулся на месте и выстрелил, краем глаза уловив стремительный прыжок в лес. Зажигательная картечь впустую стеганула по деревьям, сыпанула искрами, засела в стволах, но преследователя не зацепила.

Он словно растворился в заснеженном лесу. Единственное, что удалось заметить, — был белый и высокий. Белый и высокий гуманоид.

Ну его к черту!

И я поспешил дальше, но не прошел и десятка шагов, как сначала вернулось эхо шагов, а потом белое существо мелькнуло у тропы и вновь растворилось в лесу, прежде чем его удалось поймать в прицел. Едва не потратил впустую патрон.

Вскоре ситуация повторилась, и стало ясно, что меня просто провоцируют. А как растрачу боекомплект — сожрут. И надо сказать, стратегия эта имела все шансы увенчаться успехом. Когда кто-то стремительно выскакивает перед тобой на тропинку и делает ложный рывок, указательный палец тянет спусковой крючок сам собой. Инстинкты и рефлексы. Ты просто не знаешь, ложный рывок или нет.

Я впустую сжег еще два патрона и уже начал понемногу паниковать, но тут тропа вывернула из чащобы к небольшой прогалине, посреди которой возвышался заснеженный холмик. Точнее, нечто мной за холм принятое.

Сначала в глаза бросилась закопченная верхушка печной трубы, потом тени сложились в прямоугольник двери, и я рванул к погребенной под снегом избушке. Белый выродок вынырнул откуда-то сбоку, но на открытом пространстве он уже не был столь опасен, как в лесу. Я вскинул револьвер, и преследователь моментально растворился среди деревьев.

Не спуская взгляда с подлеска, я подступил к избушке и толкнул дверь; та слегка подалась и сразу застряла, словно была приперта чем-то изнутри. Но нет, дело оказалось в железной цепочке, наброшенной на ручку и вбитый в стену костыль и затянутой петлей. Элементарный запор, но если заняты обе руки, снять его вовсе не просто.

Снег под ногами пятнали брызги крови — не иначе кто-то пытался укрыться здесь от лесного чудовища и на миг отставил ружье. Я подобной ошибки совершать не стал, прижался к бревенчатой стене спиной и начал распутывать цепь одной рукой. У меня был револьвер, это и решило дело: тварь не кинулась.

Толчком распахнув дверь, я быстро шагнул через порог, обвел стволом «тауруса» небольшую комнатушку и одновременно перекинул массивную щеколду. В следующий миг что-то ударило в доски, послышался разочарованный рык.

Внутри никто не таился, и я решил для надежности подпереть чем-нибудь дверь, но по обе ее стороны сверху и снизу к простенкам было приколочено по паре железных петель, оставалось только просунуть в них деревянные перекладины, что обнаружились в углу рядом с печкой. Открывалась дверь внутрь, поэтому оказалась заблокирована намертво.

А на единственном окне — глухие ставни. И все стены, от пола до потолка, да и сам потолок тоже, исписаны черным алхимическим маркером. Закорючки разобрать не получилось, но магический фон показался внутри куда стабильней, нежели снаружи. Сразу сердце давить перестало.

Я без сил повалился на пол и тяжело задышал. Потом негнущимися пальцами перезарядил «таурус» и только тогда ощутил, насколько сильно замерз. Так всегда — пока идешь, не ощущаешь ни холода промерзших понизу штанов, ни трения о кожу заледенелых манжет кутки. А стоит только остановиться…

С трудом подавив стон, я поднялся с пола и оглядел комнату. Мебели внутри не было никакой, но в углу стояла сделанная из железной бочки «буржуйка» с выведенной наружу трубой, а вдоль стены лежали аккуратные поленницы дров и немного березовой бересты на растопку.

Холодея от ужаса, я захлопал себя по карманам в поисках зажигалки, не нашел, залез в пистолетную сумочку и с невероятным облегчением обнаружил ее там. Исключительно на бересту полагаться не стал, настрогал лучин, потом, едва-едва ворочая большим пальцем, крутанул колесико, высек искру и поднес занявшийся огнем фитиль к растопке.

Схватилось. Схватилось!

Так не радовался огню еще никогда. Радость немного омрачала лишь сильная жажда, но выходить на улицу за снегом не стал. Не стоило лишний раз судьбу искушать.

Вместо этого, пока помещение не успело толком прогреться, я собрал с брюк, куртки и даже ботинок весь снег, который только смог соскрести, и отправил его в рот. Стало немного легче. До утра теперь дотяну.

Пока вновь не пересохло горло, я проглотил таблетку экомага и приложил ладони к начавшей нагреваться бочке. Когда стало больно держать их так из-за раскалившегося железа, снял куртку и попытался расшнуровать ботинки. Шнурки заледенели, поэтому избавиться от обуви получилось далеко не сразу.

Ботинки поставил сушиться, кинул на них носки и принялся растирать потерявшие всякую чувствительность ступни. Попутно проверил вязаные браслеты. Опасался увидеть сгоревшие нити, но плетение осталось неповрежденным, лишь чернела угольком одна из деревянных бусин. Порядок.

После этого пересчитал боекомплект. На первый взгляд все оказалось очень даже неплохо: помимо девятнадцати патронов с картечью для дробовика, в наличии имелась дюжина зажигательных зарядов четыреста десятого калибра и пять пулевых «обманок» сорок пятого. Плюс трофейный ТТ.

Я достал из кармана пистолет, вынул магазин и передернул затвор, но патрон дослан не был, все восемь обнаружились в магазине. Из запасного удалось выщелкнуть только пять штук, зато с золотистыми пулями, испещренными мельчайшими колдовскими рунами. Эти — против амулетов. Вообще здорово.

Здорово, но лишь на первый взгляд.

От «моссберга» с картечными зарядами толку немного — ни отводящих пули амулетов не пробить, ни потусторонней твари обратно в преисподнюю не отправить. А «таурус» и ТТ по дальности прицельной стрельбы с длинноствольным оружием тягаться не могут. Выбей с полусотни метров мою «Чешую дракона» — и бери голыми руками. Непорядок.

Я вздохнул, зажал золотистую пулю между ствольной коробкой дробовика и рукоятью ножа и принялся выдергивать ее из гильзы. Справился без особых проблем: сидела она не слишком крепко: то ли не угадали с размерами, то ли не стали возиться с вальцовкой. Вскрыть патрон двенадцатого калибра и поменять несколько картечин на пулю, способную пробивать защитные амулеты, тоже труда не составило, куда дольше возился, аккуратно закрывая «звездой» пластиковую гильзу. Халтурить не стал — иначе при подаче запросто мог произойти перекос.

Пальцы к этому времени уже отогрелись, поэтому вслед за первым я распотрошил и остальные тэтэшные патроны со спецпулями. Пусть «моссберг» и без приклада, но на средней дистанции уж как-нибудь в цель попаду. После перестрелки в лесу наемники с защитными амулетами особо дробовика опасаться не станут. А тут — лови нежданчик…

Хорошо бы, конечно, до стрельбы вообще дело не доводить, но это уже не от меня зависит. Лучше подстраховаться.

И вот с этой самой целью подстраховаться я достал два патрона четыреста десятого калибра с алхимическим зарядом и очень аккуратно и осторожно извлек из них зажигательную картечь, а на ее место поместил обычную. В результате в количестве боеприпасов нисколько не потерял, зато серьезно увеличил огневую мощь дробовика.

В «моссберг» я зарядил четыре обычных патрона, пару зажигательных воткнул крайними — в подствольный магазин и ствол. Противоамулетные убрал в правый карман куртки, остальные в левый. Прицепил револьвер страховочным шнуром, устроил руку с ним на груди, пригрелся и мало-помалу задремал.

Не уснул — именно задремал, да так всю ночь и просыпался: то от треска поленьев в печи и скрипа ставен, то из-за шума ветра и собственного тяжелого дыхания. Иногда и вовсе не мог сообразить, что именно послужило причиной пробуждения. Очнулся — и все.

К утру разболелась голова, начало крутить суставы, заложило нос. Еще и тело затекло. Потеряв всякую надежду уснуть, я проверил носки и ботинки; те успели просохнуть. Тогда обулся, осторожно поднялся на ноги и принялся разминаться, благо делал зарядку регулярно, да и бегом не пренебрегал, поэтому мышцы ныли скорее из-за неудобной позы, нежели от вчерашнего марш-броска.

Марш-броска!

Я посмотрел на часы, быстро натянул куртку и поднял с пола дробовик. Чем раньше уберусь отсюда, тем лучше. Нельзя долго оставаться на одном месте — могут выследить. Уж не знаю, каким чудом ведьме это удалось, но села мне на хвост она плотно.

Подойдя к выходу, я закинул «моссберг» за спину и вооружился револьвером. Убрал деревянные перекладины, нацелил «таурус» на дверь и откинул засов. Дверь не шелохнулась.

Тогда чуть-чуть приоткрыл ее, встал за простенком и через узенькую щель выглянул наружу. Тропинка, деревья, снег. Я надел алхимические очки в попытке обнаружить караулившую меня на выходе засаду или, чем черт не шутит, исчадий Стужи, но ничего подозрительного заметить не сумел. Да и рассвело так-то…

Я немного успокоился и стянул окуляры на шею. Сам не знаю почему, но покидать избушку не хотелось. Хотелось запереть дверь и никуда не ходить, пока не появятся случайные охотники.

Дурь, конечно, полная.

И тут с крыши упал комок снега. Упал прямо на кровавое пятно у порога.

Меня аж горячий пот прошиб. Сам по себе снег сорвался или кто-то затаился там в ожидании меня? И эта кровь: быть может, человека не нагнали, а подкараулили на выходе, когда он отвлекся запереть дверь?

Или там нет никого? Но с чего бы тогда снегу падать? Пусть уже рассвело, солнце греть еще толком не начало. Опять же — рассвело…

И что делать? Если шагну за порог со вскинутым дробовиком, это вовсе не спасет от прыгнувшего сверху хищника. Выстрелить, разумеется, успею, но даже банальная рысь когтями порвет, а уж если на крыше притаилась тварь пострашнее…

Нашарив в кармане гильзу с вытащенной пулей, я оттянул затвор ТТ и вставил ее в патронник. Взял пистолет в левую руку, в правой стиснул рукоять револьвера, решительным пинком распахнул входную дверь, пальнул вверх холостым и сразу отшатнулся вглубь комнаты.

Посыпался снег, что-то грузно рухнуло в сугроб у стены и метнулось в лес, треща попадавшимися на пути кустами. Я перескочил через порог и дважды пальнул зажигательной картечью в белый силуэт вчерашнего преследователя — худого, покрытого клочковатой шерстью гуманоида. Послышался пронзительный визг, запахло горелым мясом, но раненая тварь удержалась на ногах и вмиг затерялась меж деревьев.

Не стал задерживаться у избушки и я. Быстро накинул цепочку на вбитый в стену штырь и поспешил по тропинке, на ходу перезаряжая револьвер. После сунул его в пистолетную сумочку и вооружился дробовиком, с которым чувствовал себя в лесу несколько уверенней. Время от времени оглядывался, белый выродок на глаза ни разу не попался.

Жутко хотелось пить, пришлось снова отправить в рот полпригоршни снега. Вредно — знаю, но иначе долго не протяну. Заодно таблетку экомага принял.

Болело горло, ломило голову, текли сопли. Приходилось зажимать то одну ноздрю, то другую и прочищать нос. Это помогало, но ненадолго. В довершение всех бед сильно хотелось есть, а на глаза не попадалось ничего съедобного, не росли даже снежные ягоды. Впрочем, пока оголодал не настолько, чтобы пробовать их на вкус. Уж пару дней без еды как-нибудь продержусь.

Тропинка тянулась меж сосен, но под ними сильно разросся подлесок, и синяя листва серьезно сокращала обзор. Пока не повернешь, не увидишь, что скрывается за очередным изгибом тропы. И чем дальше уходил от Границы, тем гуще становились заросли, сойти с тропинки уже просто не представлялось возможным — колючие лианы ежовника тянулись от дерева к дереву, оплетали стволы, поднимались молодыми отростками к небу, смыкаясь над головой переплетениями шипастых стеблей.

Некоторое время спустя я даже начал жалеть, что не повернул обратно к дороге, но по здравом размышлении выбросил мысль о возвращении из головы. Если меня где и будут караулить — так это там. Через границу можно где угодно перейти, но на самом деле где угодно — просто не пройти. Продираться напрямик по заснеженному лесу или полю можно лишь в отчаянном рывке от смерти. Никакой здравомыслящий человек так поступать никогда не станет. Не собирался так рисковать и я.

Насколько мне было известно, — между Туманным и Фортом было проложено только две нормальных дороги: та, по которой меня увезли из Лудина, и основная трасса в районе Соколовского. Наверняка были еще охотничьи тропы, которых я просто не знал, но перейти наугад через границу и оказаться посреди заснеженного поля? А дальше? Пытаться соорудить снегоступы из еловых лап? Да ну его к лешему!

Так что пусть сейчас и удаляюсь от Лудина, но эта тропа меня куда-то да приведет. Приведет к жилью — отлично, риск наткнуться на беспредельщиков не так уж велик, а за помощь и еду заплачу наличными. Выйду к дороге — тоже неплохо. По дороге до Туманного доберусь своим ходом уже к вечеру, даже если никто не подвезет. Здесь километров сорок, самое большее пятьдесят. Дойду.

Вот на погранпереход у Соколовского попасть не так просто. Идти дольше, да еще неизвестно, что с переправой через Лесную. Понятно, что ледоход пока не начался, но не знаю, не знаю. Наугад реку переходить слишком опасно.

Так что — в Туманный.

И, обретя уверенность в собственном выборе, я ускорил шаг. Теперь бы еще только дорогу отыскать, а то размечтался, распланировал…

Обдумывая свой дальнейший маршрут, я старался не забывать поглядывать по сторонам и оборачиваться, но на большее меня уже не хватало, поэтому посыпавшийся с неба мокрый снег оказался полной неожиданностью. Даже не обратил внимания, как сгустились тучи и поднялся ветер. Деревья закачались, кусты зашелестели синей листвой, сосны заскрипели. Надвигалась непогода.

У длинной, но не слишком широкой поляны дуло будто в аэродинамической трубе, и я не сразу заметил торчавшие из куч подтаявшего снега жерди, составленные друг к другу на манер индейских вигвамов. Не чем иным, кроме как засидками, укрытия быть не могли. Значит, и в самом деле охотники тропинку протоптали.

Заметно похолодало, ветер продувал насквозь, пришлось даже раскатать и опустить на лицо вязаную шапочку, а глаза прикрыть алхимическими очками. Так можно было больше не опускать лицо к земле, зато возникла необходимость протирать стекла носовым платком.

Энергетический фон заметно повысился, явственно различимые вчера через окуляры скопления магии растеклись в неровные пятна, всюду мерцали радужные разводы. Но даже больше этого напрягал размеренный шум качавшего кроны деревьев ветра. Осторожных шагов преследователя теперь было не расслышать, приходилось беспрестанно озираться. Толку-то — снегопад затянул лес белой пеленой.

Когда среди деревьев замаячил бревенчатый навес, укрываться там не стал: стен у странного сооружения не было; вероятно, его использовали для разделки туш — очень уж неприятными пятнами пестрел снег вокруг.

Я даже шаг ускорил, проходя мимо. Мало ли кого запах крови приманить может.

А потом раз — и вьюга унеслась прочь. Стих ветер, перестал валить мокрый снег.

Черная туча уползла в сторону, но небо толком не очистилось, и над головой продолжили мелькать кудлатые облака.

Снегопад мог вновь начаться в любой момент, поэтому я быстро протер очки и поспешил дальше. Впереди показались лиственницы, снег под ними был усеян опавшей хвоей, а на прогалине из сугробов проглядывали низенькие пеньки, тропа там заметно расширялась. Стало ясно, что не так давно отсюда вывозили спиленный лес.

Я этому обстоятельству несказанно обрадовался. Бродить по лесу надоело до чертиков, хотелось выйти к людям, отдохнуть, согреться и поесть. Немудрено, что, когда тропа вынырнула из густых зарослей на обочину дороги, у меня вырвалось ругательство.

Никакого жилья вокруг, только железный остов автобусной остановки, какие раньше ставили на междугородних трассах, пустая дорога и заснеженные поля. А на небольшом утоптанном пятачке — следы автомобильных шин, потеки машинного масла, конские яблоки, окурки и мусор.

Охотники заходили здесь в лес, сюда их доставляли либо автотранспортом, либо санями. Развлекаться приезжали. Экстрима не хватает!

Я вновь выругался и зашагал по дороге. Разочарование разочарованием, но, если разобраться, еще повезло, что выбрал верное направление. Пошел бы по тропе в другую сторону — до сих пор по лесу блуждал.

А так либо сам к вечеру до Туманного доберусь, либо подвезет кто-нибудь. На жилье вряд ли наткнусь, на это с самого начата уповать не стоит. Места глухие, магический фон повышенный. Опять же в основном все через Соколовский едут, там на трассе братья опорные точки обустроили, а этой дорогой только из Лудина товары и отправляют. И отправляют явно не слишком часто, снега уже прилично намело.

Или это «моя» тучка прошла?

«Моссберг» все сильнее оттягивал руки, и я закинул дробовик за спину. Кругом чистое поле — незаметно ни одна тварь не подберется. Правда, и самому мне в случае необходимости спрятаться негде.

От кого прятаться?

Я нервно оглянулся и поспешил дальше.

Надеюсь, не от кого. Но мало ли…

Понемногу поле, через которое шла дорога, начало меняться. Через обледенелую корку ноздреватых сугробов теперь наравне с бурьяном стали проглядывать ростки бархатника. Со временем их становилось все больше, но намеренно их сюда точно никто не высаживал — очень уж беспорядочно росли. Такое иногда случается, когда выжженное пожаром место занимает молодая поросль.

Несколько раз дорога проходила через куцые лесочки, но кустов под высокими соснами почти не было, рощицы прекрасно просматривались, и потому я особо даже не волновался. Лишь в одном месте через алхимические окуляры удалось заметить смазанное черное пятно — оттуда припустил со всех ног.

Облака так и неслись по небу, и как-то незаметно разгулявшийся на высоте ветер вновь принес просыпавшуюся снегом тучу. Стало темно и холодно, мокрые хлопья налипли на куртку, а резкие встречные порывы едва не сбивали с ног. Качавшиеся из стороны в сторону сосны страшно скрипели, гнулись и грозили обломиться. Когда дорога вновь потянулась через поле, стало даже как-то спокойней, хоть видимость и упала до полусотни метров, а мир растворился в белизне снегопада.

Из-за этого я далеко не сразу заметил потянувшиеся вдоль дороги развалины. Двухэтажные дома, высокие гаражные боксы и длинные бараки выглядели на редкость угрюмо и запущенно, и хоть к ним от дороги уходила заметенная снегом тропинка, мне даже в голову не пришло искать там укрытия от непогоды.

Лишь еще сильнее склонился навстречу ветру и зашагал мимо покосившегося бетонного забора, почти полностью занесенного снегом. Неожиданно зачесалось правое запястье, я сразу вспомнил о плетеном колдовском браслете, сдернул с плеча дробовик и завертелся на месте, но кругом все было спокойно.

Ну как спокойно — не видать просто ни черта, снег валит. И магический фон сильно повышенный, алхимические окуляры на такой уровень излучения уже не рассчитаны, через них все будто засвечено. Сплошной сиреневый муар, лишь чернели смазанными бесформенными пятнами самые мощные энергетические аномалии.

Но таких пятен поблизости не было. Вообще ничего опасного не было, а браслет жег руку с каждой секундой все сильнее. Кто-то пытается до меня дотянуться. Но кто?!

Я замедлил шаг, потом вовсе остановился и потихоньку попятился назад.

В голове сложилась простейшая логическая цепочка: если иду по дороге и жжение нарастает — значит, приближаюсь к чему-то нехорошему. Я бросил пятиться, развернулся и поспешил обратно, но зуд и не думал утихать. Напротив, он только усилился. Мелькнула мысль, что за мной увязалась какая-то тварь, стало страшно. Под прикрытием снегопада кто угодно незамеченным подберется. А уж если туманники объявятся, то совсем не уверен, что зажигательной картечью их отгоню.

И тут на дороге мелькнули фары. Фары — это машина. Машина — это люди. Люди — это спасение.

А еще люди — это опасность. Так полагала худшая, но и более мудрая часть меня. И знаете — у нее были для этого все основания.

Фары приближались, браслет жег руку все сильнее.

Совпадение?

Я не мог знать этого наверняка, а потому выбрался с дороги на обочину и залег за покосившимся бетонным забором заброшенного комплекса.

Перестраховываюсь и упускаю шанс выбраться из этого переплета с минимальными потерями?

Да и черт с ним. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы отправить по дороге машину в поисках беглеца. Другого пути здесь нет, а напрямик по сугробам никто пробираться не станет…

А ну как по мою душу?

Фары светили все ярче, потом в снежной пелене показалась кабина не слишком габаритного грузового автомобиля, и сразу вспомнился китайский грузовик, который поторопил нас на выезде из Лудина.

Очень удачно он тогда за нами встал, так?

Машина ехала не слишком быстро, и я успел заметить несколько фигур в открытом кузове, которые прижались к кабине в тщетной попытке укрыться от снегопада. Выскакивать на дорогу с просьбой подвезти расхотелось окончательно.

А уж когда грузовик проехал и одновременно начало стихать жжение браслета, сразу не осталось никаких сомнений, что предусмотрительность помогла избежать серьезных неприятностей. Но какими чарами меня выискивают? Поисковые заклинания к человеку надо как-то подцепить! По-другому это не работает!

Встав спиной к ветру, я внимательно изучил плетеный браслет и обнаружил, что одна из костяных бусинок стала пористой и посерела. Опасаясь повредить ее неосторожным движением, аккуратно расправил рукав, перехватил ружье и вылез из-за забора на дорогу. Встал на обочине, решая, как быть дальше, заодно съел таблетку экомага.

Разлитое в воздухе магическое излучение обжигало уже буквально физически, алхимические окуляры пришлось стянуть на шею, через них почти ничего не было видно из-за сияющих разводов засветки. По всему выходило, что начиналась колдовская буря, и меня это нисколько не радовало.

С другой стороны, для поисковых заклинаний сейчас слишком много помех, поэтому преследователи и проехали мимо. Но вот пойду я к границе, а машина вдруг развернется и поедет в обратном направлении. Даже искать не придется, сам к ним в руки приду. Да и не дело по такой погоде на улице оставаться.

Я обреченно вздохнул и свернул на уходившую к заброшенным зданиям тропинку, уже почти полностью заметенную снегом. Минут через пять и от моих следов ничего не останется.

Через провал в бетонном заборе я забрался в просторный двор и поудобней перехватил дробовик. Тот факт, что сюда захаживают люди, еще ни о чем не говорил. На самом деле вероятность наткнуться среди развалин на какую-нибудь магическую погань куда выше, нежели посреди леса.

И только подумал об этом, как заметил на стене барака пятно серого инея.

Туда даже близко подходить не стал, обошел стороной.

От алхимических окуляров толку было немного, пришлось достать из пистолетной сумки фонарик и «таурус», а ружье закинуть за спину.

С фонарем в одной руке и револьвером в другой я прошелся вдоль гаражных боксов, но снег растворялся во тьме их пустых ворот как-то столь резко, что искать там укрытие от непогоды сразу расхотелось. Окна и двери следующего барака полностью затянули лианы ежовника; хватало их колючих побегов и на административном здании; там они оккупировали первые два этажа и ко всему прочему были серыми и нездоровыми на вид.

И все же мое внимание привлек именно административный блок, а в особенности — железная лестница на его торцевой стене. Смущали только свешивавшиеся с края крыши длинные сосульки, но зато через дверные проемы на втором и третьем этажах можно было попасть внутрь, минуя колючие заросли на входе.

Оглядев обледенелые ступени, сваренные из железных прутков, я поставил туда одну ногу, на пробу перенес на нее весь свой вес и едва не поскользнулся. Устоял, выругался от неожиданности и осторожно двинулся вверх, с трудом удерживаясь от того, чтобы не хвататься за поручень всякий раз, когда начинали елозить по наледи подошвы ботинок.

Когда поднялся на второй этаж, ветер попытался сдуть меня вниз и едва в этом не преуспел. Я с трудом устоял на ногах, пригнулся и посветил фонарем в пустой дверной проем. Увиденное не понравилось. Снег, нездоровый серый налет на стенах, бледные из-за нехватки света лианы ежовника.

И я двинулся по лестнице дальше. Риск, что кто-то в такую метель заметит свет фонаря, был не слишком высок, поэтому на площадке третьего этажа я немного задержался и осмотрел окрестности, но ничего особо разглядеть не получилось. Показалось лишь, что с противоположной от дороги стороны к заброшенному комплексу примыкают какие-то развалины, но поручиться за это не мог. Слишком силен был снегопад.

Стряхнув запорошивший лицо снег, я подступил к приоткрытой двери и посветил внутрь. Снегу в коридоре оказалось изрядно, но все же меньше, чем на втором этаже. Да и растительности не было вовсе, а вместо серой плесени на стенах белела самая обычная на вид, пусть местами и обсыпавшаяся, побелка.

Дверь намертво заклинило из-за наледи и смерзшегося снега, пришлось протискиваться в узкий проем между ней и косяком. Прислушался — только ветер гудит да шуршит снегом вьюга. Принюхался — и ничего особого не уловил, никакого запаха разложения, столь характерного для дурных мест.

Я вернул на глаза алхимические окуляры и прошелся по коридору, заглядывая во все двери подряд. В комнатах лишь снег и обломки мебели.

На лестничном пролете белели забравшиеся наверх по ступеням и металлическим перилам лианы ежовника, но растение выглядело больным, шипов на нем почти не было. Посветил вниз — стены затягивал серый иней. Но вниз мне и не надо.

Из окон не уцелело ни одного, во всех кабинетах стоял жуткий холод, в коридоре дул сквозняк. И без того нос полон соплей, мне бы в тепло. И поесть горяченького. Но из еды одни только таблетки…

Коридор уперся в туалет с двумя писсуарами и большущей кучей углей на месте разломанной и сожженной кабинки; стена и потолок в том углу были сильно закопчены. Сквозняком в уборной не тянуло, но и без того мороз пробирал до костей. А вьюга на улице так и мела; завис я здесь надолго, если не разведу костер, точно заколею.

И я отправился на поиски дров.

Наивный чукотский юноша. Все, что могло гореть, давно сожгли. Даже оконные рамы выломали. Осталась лишь старая конторская мебель из ДСП, она толком не горела.

Пришлось спускаться на второй этаж. На улицу выходить не стал, осторожно пробрался меж лиан ежовника по внутренней лестнице и в первом же кабинете разжился парой деревянных рам, которые, правда, пришлось выломать из окон и очистить от осколков стекла.

Повезло? Может, и так. А может, я по незнанию влез в слишком опасное место. Серый иней на стенах — не шутки, простого касания хватит, чтобы отравиться.

Именно поэтому я не рисковал и поднял рамы на третий этаж в два захода. В туалете разломал их несколькими ударами о стену, выбрал щепки и сложил домиком; на растопку пустил прихваченную из охотничьей избушки бересту. Когда разгорелся огонь, начал подкладывать обломки покрупнее, и очень скоро на полу полыхал небольшой костерок. Помещения он прогреть не мог, зато я держал у огня озябшие ладони. Дым ел глаза, но его понемногу вытягивало в коридор. Не задохнусь.

Впрочем, один только огонь всех моих проблем не решал. На улице разгулялась вьюга, магический фон стабильностью не отличался, и экомаг особо в такой ситуации уже не спасал. Этот препарат боролся с последствиями излучения, а не первопричиной.

Выбрав одну из обугленных палок, я заключил себя в круг, прочертив по полу одну непрерывную черную линию. При этом проговаривал «Отче наш», и, как ни удивительно, ломота в костях и головная боль понемногу пошли на убыль, стоило замкнуть черту.

Но полностью они не пропали — отгородить от взбудораженных бурей магических полей простой уголь не мог. Уголь — это так, растереть и плюнуть. Больше для самоуспокоения.

Вскоре меня вновь начало потряхивать, тогда я уселся на пистолетную сумочку, поджал по-турецки ноги и достал из кармана сверток с порохом, который собрал из распотрошенных патронов для ТТ. Было его совсем немного, и заключить себя в круг с первой попытки не вышло, пришлось выщелкнуть нож и его кончиком выравнивать на бетонном полу серые крупинки.

Непрерывной линии не получилось, местами остались небольшие прорехи, но это уже особой роли не играло: стоило ткнуть в порох горящей лучиной, и в разные стороны побежали два неровных огонька. Я опасался, что они потухнут по дороге, но нет — встретились у меня за спиной.

Второй круг усилил защиту от колебаний магических полей не столь сильно, как хотелось бы, но даже этой малости оказалось достаточно, чтобы наконец немного расслабился и перестал трястись в ознобе, не имевшем никакого отношения к переохлаждению.

Подкинув в костер несколько обломков покрупнее, я положил на колени руку с револьвером и закрыл глаза. Закрыл лишь на миг, давая отдых усталым глазам, и сам не заметил, как провалился в глубокий сон.

Ничего удивительного, с другой стороны. Человек способен заснуть в любом положении, доводилось спать и на ходу. Вопрос лишь в степени усталости, а я вымотался за прошедшие сутки — дальше некуда. Ночью лишь подремывал, а здесь просто отключился. Раз — и все.

Очнулся — как и засыпал, сидя. Костер почти прогорел, но подбрасывать в него остатки расщепленной рамы не стал. Проснулся не из-за холода.

Но что именно разбудило — так сразу и не понял. И, лишь машинально почесав зудевшее запястье, вспомнил о защитном браслете.

Вот черт!

Усилием воли я заставил себя остаться на месте и несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение. Если браслет реагирует на поисковое заклинание, это еще не говорит о том, что меня уже выследили. В прошлый раз грузовик проехал в десяти метрах, а теперь я отошел от дороги, забрался в дом да еще отгородился парой кругов.

Быть может, преследователи просто возвращаются в Лудино?

Но что-то не давало спокойно сидеть на месте, некое наитие зудело внутри, требовало схватить ружье и разведать ситуацию. Какое-то время я пытался разобраться в собственных чувствах, а потом вдруг сообразил: стих шум ветра! Вьюга больше не завывала на улице, не шуршал по крыше снег.

И если вдобавок ко всему стихло колебание магического поля, то фоновые помехи больше не препятствуют поисковому заклинанию!

Я вскочил с пола, затекшие ноги немедленно свело, пришлось потратить драгоценную минуту на их разминку. И все это время плетеный браслет на правом запястье не прекращал напоминать о себе ни на миг и жег руку все сильнее.

Памятуя об отводящих пули амулетах наемников, я быстро разрядил «моссберг», оставив в магазине только последний патрон, а на освободившиеся места воткнул переснаряженные, с добавленной к обычной картечи спецпулей. Затем опустил на глаза алхимические окуляры и выглянул в коридор. Никого.

Удерживая на прицеле лестничную площадку, я двинулся по проходу, и тут с улицы донесся надсадный рык автомобильного двигателя. Я быстро заскочил в ближайшую комнату, подбежал к окну и выглянул, встав у стены.

Метель и в самом деле унялась, в сгустившихся сумерках отвесно падали к земле пушистые белые хлопья мокрого снега, в его пелене по двору хозяйственного блока, пробуксовывая в глубоких сугробах, катил уже знакомый китайский грузовик.

Судя по всему, поисковое заклинание позволяло определить лишь направление, но не расстояние до цели, поэтому преследователи не догадались оставить машину у дороги и двинуться дальше пешком. Или, вполне вероятно, после нескольких неудач наемники просто разочаровались в способностях ведьмы.

А что в кабине грузовика рядом с водителем сидит именно ведьма, я понял сразу: окружавшие валькирию активные заклинания в алхимических линзах светились лазурным сиянием.

В этот момент грузовик резко затормозил, и мой палец сам собой утопил спусковой крючок. Метил я не в сидевших в открытом кузове парней, два заряда всадил в крышу кабины. Сразу отскочил вглубь комнаты, и тотчас загрохотали ответные выстрелы. С визгом разлетелось по комнате несколько срикошетивших от потолка пуль, вышибла из стены бетонное крошево кучно прилетевшая картечь.

Палили так, будто живым брать в плен меня больше не собирались. Неужто из головы нужную информацию вытянуть надеются?

Хрен вам!

Я выскочил из комнаты и побежал по коридору. Откуда-то снизу послышался приглушенный шум и яростные крики; не иначе кто-то неосторожно заскочил в дом и угодил в заросли ежовника. Возникло желание встретить преследователей парой выстрелов, но это было чистой воды авантюрой, поэтому без колебаний выкинул эту мысль из головы и рванул к выходу на внешнюю лестницу.

Там с разбегу врезался в дверь плечом, распахнул ее и вскинул «моссберг», беря на прицел угол дома. Не опуская оружия, спустился до второго этажа, и в этот миг со двора выскочил полноватый мужик с АКМ наперевес. Он явно спешил обежать здание, чтобы отрезать мне путь к отступлению через окна первого этажа, и о лестнице даже не подозревал; я выстрелил первым.

Картечь разлетелась веером, но спецпуля пробила силовое поле защитного амулета и угодила в живот. Автоматчик скорчился и завалился за угол. Передернув помпу, я спрыгнул с лестницы и рванул вдогонку за подранком. Повернул за дом с уже вскинутым дробовиком и едва ли не лицом к лицу столкнулся с ведьмой, на груди которой сиял зеленоватым светом колдовской амулет.

«Тамара Павловна» швырнула заранее заготовленный «Снежок», я выстрелил. Сгусток голубовато-белого сияния столкнулся с картечью и взорвался, в лицо повеяло морозным воздухом, ни меня, ни ведьму всерьез не зацепило.

Раненый наемник отлип от стены и вскинул автомат, но, прежде чем успел выстрелить, я заскочил обратно за угол и со всех ног рванул к гаражным боксам. На бегу дослал последний патрон со спецпулей и принялся заталкивать в подствольный магазин пластиковые цилиндры гильз двенадцатого калибра. Уж лучше бы быстрей бежал…

В спину ударило лютой стужей, сгусток ледяного воздуха окутал меня и умчался дальше, покрыв стену гаража толстой коркой изморози. И сразу рассыпался перегоревший браслет на левой руке, полетели в снег обугленные бусины.

Я развернулся, поймал на прицел ведьму и утопил спусковой крючок. Сухо щелкнул боек, выстрела не прозвучало.

Вот дерьмо! В запарке я едва не передернул помпу, но сразу опомнился и припустил наутек. Осечка не была случайной — в ход пошло заклинание, блокирующее огнестрельное оружие.

И привязано оно было персонально ко мне: прежде чем успел укрыться за гаражом, в спину загрохотали выстрелы. Несколько пуль прошли впритирку над головой, угодили в стену и отрикошетили от нее; «Чешуя дракона» задрожала в кармане, меня не зацепило.

Не задерживаясь за гаражом, я пробрался через сугроб к бетонному забору, влез на кучу какого-то хлама и перевалился на другую сторону. Забросил бесполезный сейчас дробовик за спину, вытащил из сумочки «таурус» и, откинув барабан, избавился от патронов с зажигательной картечью. Двигаясь вдоль забора, вставил в гнезда «обманки» сорок пятого калибра и с облегчением перевел дух.

Безоружным я больше не был. Выгравированные на рамке колдовские руны защищали револьвер от магического воздействия, а пули могли выбить простейшие амулеты за одно-два попадания. Не скажу, что это уравнивало шансы, но теперь хотя бы появилась возможность удерживать преследователей на расстоянии.

Я подобрался к покосившейся секции, привстал и дважды выстрелил по наемнику с «Сайгой», шагавшему меж гаражей. Парень поспешно юркнул под укрытие бетонной стены. Я даже не понял: то ли промахнулся, то ли того прикрыл амулет.

Оставалось лишь выругаться и спрятаться за забор. А только присел, смещаясь в сторону, — и тотчас где-то сбоку грохнул выстрел. Пуля угодила в плиту и с гулом унеслась в темноту.

Метрах в десяти от забора начинался заброшенный поселок, и я рванул туда, продираясь через рыхлые, подтаявшие на солнце сугробы. Вновь хлопнула винтовка — раз! другой! — но моя серая куртка уже растворилась среди падавшего с неба снега, стреляли наугад.

На открытом пространстве ветер заметно усилился, вновь начиналась метель, и я попытался под прикрытием сумерек затеряться меж заметенных снегом развалин. Снег так и валил, мела вьюга, в темноте следов на снегу не разглядеть. Должен оторваться.

Но стоило проскочить пару домов, как сумерки пронзили лучи мощных фонарей, грохнул очередной выстрел. То ли померещился кто стрелку, то ли просто меня спугнуть хотели. Не суть важно.

Важно, что поселок не слишком большой, прочесать его четверым наемникам и ведьме труда не составит, если они только не полные профаны. А дальше чистое поле — бежать некуда. И противопоставить мне преследователям особо нечего. У меня успехов — один-единственный подранок, так что вся надежда на непогоду, благо мело на улице все сильнее. Но так себе надежда — с фонарями следы отыскать вообще не проблема, не успеет занести.

Заскочив в один из домов, я избавился от двух стреляных гильз, на их место воткнул патроны с зажигательной картечью. Заодно зарядил бесполезный сейчас дробовик, не став менять патрон в патроннике, хоть мятый капсюль и внушал серьезные опасения.

Все это время я не забывал посматривать в окно, и когда на соседней улице мелькнул отблеск фонаря, выбежал в противоположную дверь и вскарабкался на сарай. По шаткой крыше перебрался на другую сторону, слез на трухлявый забор и спрыгнул во двор.

На глаза попался поваленный фонарный столб, с него я заскочил в пустой оконный проем сгоревшей хибары. Только выбрался из нее — и дальше по улице сверкнул второй фонарь; стало ясно, что наемники разделились. Но вьюга разыгралась не на шутку, отыскать в ее круговерти беглеца совсем не просто, особенно если он петляет будто заяц-беляк.

Не успел подумать об этом, как над заброшенными домами в небо взмыл яркий шар, он налился там ослепительным сиянием и начал медленно опускаться. Осветительное заклинание разогнало тени, но на снегопад это никак не повлияло, видимость осталась так себе.

Я отметил, откуда взлетела искра, сопоставил это с отблесками фонарей и быстро перебежал сразу через два дома. Теперь от поля меня отделяли только сгоревшие и покосившиеся надворные постройки, пространство для маневра снизилось до минимума, зато появилась возможность по заметенному снегом переулку зайти наемникам за спину и одновременно обойти стороной ведьму. Если она еще там…

Смущал лишь обвалившийся погреб впереди, провал которого чернел сырой землей, снега там почти не было. И хоть алхимические окуляры не показывали ничего подозрительного, у меня от одного взгляда в ту сторону начинали бегать по спине колючие мурашки. Был бы выбор — даже близко подходить не стал, но выбора не было…

Присев у обвалившейся стены бани, я дождался, пока прыгавший из стороны в сторону луч фонаря скроется за соседним домом, и сорвался с места столь быстро, как только позволили не успевшие толком растаять сугробы. От провала дернулась явственно различимая через окуляры тень, я метнулся напролом через кусты, чудом разминулся с призрачным щупальцем и сразу откатился в сторону. Вскочил на ноги и рванул через улочку, по которой только что прошли наемники; снег еще не успел запорошить оставленные ими цепочки следов.

Я уже сиганул через забор, когда кто-то из наемников некстати обернулся и по улице скакнул луч фонаря. К счастью, он высветил лишь падавшие с неба хлопья мокрого снега; я уже распластался в огороде, меня не заметили.

Забирая влево, я проскочил развалины, повернул и вышел к задним стенам гаражных боксов, тех самых, мимо которых проходил по дороге к административному зданию, когда еще только выбирал укрытие от непогоды. Забраться на них было нереально, а возвращаться к покосившейся плите бетонного забора показалось слишком опасным. Ведьма запросто могла установить сигнальное заклинание, а то и чего серьезней, да и раненому автоматчику гоняться за мной было не с руки, на его месте занял бы позицию именно там.

Поэтому я поспешил дальше, а когда боксы закончились, пролез в разрушенный барак и уже через него вернулся на территорию базы. Неожиданно в поселке сверкнула яркая вспышка, миг спустя донесся раскатистый хлопок, полетел сорванный с крыш снег.

На попытку выкурить меня это нисколько не походило; скорее ведьма наткнулась на злополучный погреб, но в любом случае следовало поторопиться.

Я протер запорошенные окуляры и поспешил к административному блоку, где оставался грузовик похитителей. Его требовалось сломать по той простой причине, что не было никакой возможности сломать ведьму. А ведьма на грузовике меня рано или поздно нагонит. Не в лесу же от нее прятаться…

Но во дворе меня ждал неприятный сюрприз. Сначала заметил горевшие красными огнями стоп-сигналы автомобиля, а когда, перехватив револьвер двумя руками, приблизился, различил и вырывавшийся из выхлопной трубы пар.

Кто-то остался караулить машину? Но какого черта он делает в кабине? Либо у них совсем с дисциплиной швах, либо… Да там сидит мой подранок!

Ну в самом деле, кого еще могли отрядить на это задание, кроме как словившего пулю неудачника, в остальном полностью бесполезного?

Времени на долгие маневры не оставалось, я подобрался к машине сзади, вприсядку подлез к кабине и резко выпрямился у водительской дверцы. За окном мелькнул силуэт человека, револьвер плюнул огнем, мужик с простреленной головой как-то деревянно завалился на бок.

Я рванул ручку, дверь оказалась заперта. Пришлось рукоятью «тауруса» выбить простреленное стекло и снять блокировку. После этого выдернул мертвеца наружу и понял, что в стрельбе не было никакой нужды — тело уже порядочно закоченело, а на резиновый коврик натекла целая лужа крови. Без неотложной помощи выстрел из дробовика оказался смертельным.

Заскочив на водительское сиденье, я захлопнул за собой дверцу, с пробуксовкой развернул грузовик и погнал прочь. На выезде со двора вдогонку прогрохотало несколько выстрелов, я лишь пригнулся и еще сильнее вцепился в баранку. Стоило бы выключить габариты, но разбираться с приборной панелью просто не оставалось времени. На глубоком снегу машину вело из стороны в сторону, колеса беспрестанно попадали в какие-то выбоины, руль трясло и мотало.

Но не завяз, не забуксовал. Вывернул на дорогу, прибавил газу и помчался прочь так быстро, насколько позволяла снежная каша под колесами и отвратительная видимость. Вскоре выстрелы смолкли.

Вырвался!

Хмель

2 мая, суббота

Первый раз остановился, отъехав километров на семь. В рассаженное боковое окошко дул ледяной ветер и залетал снег, поэтому левая щека потеряла всякую чувствительность, руку нестерпимо ломило от холода. К тому же при каждом резком торможении что-то перекатывалось в кузове и ударялось о заднюю стенку кабины. Это раздражало и отчасти даже пугало.

Остановив грузовик прямо посреди дороги, я распахнул дверцу и первым делом выкинул на улицу резиновый коврик с натекшей на него кровью. Сиденье оттирать не стал даже пытаться; там она уже подсохла, только время зря потеряю. Хотя если начистоту — следовало бы; мало ли кого свежая кровь приманит…

Потом с револьвером в руке заглянул в кузов и даже выругался от неожиданности. В кузове валялся труп молодого парня. Судя по входному отверстию аккурат посреди макушки, вместо ведьмы одна из пуль, пробив крышу кабины, угодила в водителя.

Я поднатужился, перекинул его через борт и быстро вернулся за руль. Нервно глянул на две дыры над головой, растер щеку, раскатал на лицо вязаную шапочку и тронулся с места. Закрыть разбитое боковое окно было нечем, да и не дело на ночной дороге слишком долго стоять в пропахшей свежей кровью машине. Чревато это.

Ехал не слишком быстро, поскольку свет фар вяз в мельтешении падавших с неба снежинок, а со скрипом и скрежетом ходившие из стороны в сторону дворники очищали лобовое стекло не самым идеальным образом. Обзор оставлял желать лучшего.

До упора утопил педаль газа только раз, когда заметил смазанное движение у обочины. Неведомая тварь пару секунд пыталась угнаться за машиной, потом отстала, и я немедленно сбросил скорость, не желая вылететь на обочину и забуксовать. На дороге с заледенелыми колеями и мокрым скользким снегом к подобному исходу могла привести малейшая ошибка в управлении. К тому же чем дальше уезжал на юг, тем больше становилось выбоин и тем чаще встречались замерзшие лужи. Руки занемели, спину свело от напряжения. Еще в боковое окно мело…

Вторая остановка случилась на пустынном разъезде. Там я съехал на обочину и направил фары грузовика на облепленный мокрым снегом щит со стрелками и крупной надписью: «п. Туманный — 25 км / переправа — 5 км».

В Туманном мне делать было нечего, поэтому повернул к переправе через Лесную. Где переправа — там и люди, а даже если нет, поеду до пограничного перехода. Бензина должно хватить.

После поворота дорога заметно расширилась, а вдоль обочин выросли отвалы снега. Видно было, что ездят здесь часто и за трассой следят. Но вместе с тем снега нападало столько, словно машин не было уже день или даже два. Странно.

В этот миг посреди дороги возникло темное пятно, и я начал было притормаживать, но сразу понял, что высветил черную кляксу вовсе не свет фар, а заклинание алхимических окуляров, и вновь, еще сильнее прежнего, утопил педаль газа. Потусторонняя тварь черным муаром ринулась навстречу автомобилю, удар смял решетку радиатора, бампер выгнуло, лобовое стекло разбежалось трещинами, но единственный уцелевший браслет опалил запястье огненным кольцом, и заполонившая кабину тьма не сумела пробиться через колдовскую защиту. Она быстро рассеялась, противоестественный холод отступил, вновь стало легко дышать. Машина помчалась дальше.

Я с облегчением перевел дух и лишь в самый последний момент успел отдернуть голову от просунутой в боковое окошко когтистой лапы. Всем корпусом я отклонился в сторону и резко бросил машину вбок, желая скинуть оседлавшую кабину тварь, но та удержалась, запустив когти в пулевые отверстия крыши.

Грузовик едва не вылетел на обочину, я выкрутил руль обратно, выдернул из сумочки револьвер и трижды выстрелил в крышу. Правое ухо заложило от грохота, но уже нашарившая мое плечо когтистая лапа убралась из окна.

В свете фар мелькнул плакат с надписью «Переправа», и я на всей скорости направил автомобиль на реку. Отлетел в сторону сбитый щит, что на нем было написано, не разглядел. Просто не до того было: в кузове бушевала слетевшая с крыши тварь. А потом впереди возникло пятно темного, набухшего влагой снега; я повернул, объезжая полынью, лед затрещал, машину качнуло, она на миг забуксовала и все же проскочила опасное место и помчалась дальше.

— Мать вашу! — вырвалось у меня.

Потепление сказалось на прочности переправы фатальным образом, лед стал рыхлым и непрочным, он прогибался под тяжестью грузовика, и я заранее распахнул боковую дверцу, опасаясь теперь не только невольного попутчика в кузове, но и утонуть вместе с машиной.

Неожиданно грузовик перекосило на правый бок, и меня бросило на руль. Я извернулся, выпрыгнул наружу и покатился по снегу, а провалившийся под лед автомобиль в считаные мгновения скрылся под водой. Но под водой скрылась только машина: забурлили пузыри, послышался плеск, и в полынье возникла черная морда со страшенной пастью, полной острых зубов.

Острые когти неведомой твари вцепились в льдину, та обломилась под тяжестью чудища, и гадина вновь погрузилась под воду. А когда вынырнула — я уже выдернул из сумочки револьвер и для надежности перехватил его обеими руками. Полыхнул огнем выстрел зажигательной картечью, тварь конвульсивно дернулась и отправилась на дно. На этот раз — навсегда.

Перезарядив револьвер, я поднялся с заметенного снегом льда на ноги, по широкой дуге обошел полынью и вернулся на дорогу. До противоположного берега оставалось не больше пятнадцати метров, через метель там посверкивали яркие огни электрических ламп. Туда и похромал, припадая на отбитую ногу. На ходу высморкался, но тщетно — из носа так и текло.

Попалась еще одна полынья, в черном зеркале которой без следа пропадали падавшие с неба снежинки, пришлось обходить и ее. У берега снег оказался пропитан водой, ботинки и низ штанов моментально промокли, но куда больше беспокоила опасность уйти под лед. Поначалу удавалось выискивать надежные места, а потом я скакнул в сугроб на берегу, но оказалось, что берег дальше, а подо мной каша из воды и снега. Провалился по колено, с матами выбрался на дорогу и заковылял к укрепленному строению на крутом берету.

Высоченный частокол сбили из подогнанных друг к другу стволов северной лиственницы, поверху торчали железные штыри с намотанными на них витками колючей проволоки. По периметру горели алхимические «вечные» лампы, запитанные от пережигавшей в электрическую энергию фоновое магическое излучение установки Иванова-Гольца.

Изрядно запыхавшись, я поднялся на кручу и заколотил железным кольцом по калитке. Вблизи стало видно, что помимо вырезанных на дереве магических символов всюду в кажущемся беспорядке вбиты медные заклепки чародеев. Ну да — без надежной защиты в этих краях долго не продержаться.

Неожиданно где-то сверху послышался скрип; я стянул с лица алхимические окуляры и задрал голову.

— Ти кто? — спросил караульный с ярко выраженным кавказским акцентом.

— Прохожий, кто еще? — раздраженно ответил я.

— Откуда взялся?

— Пришел, блин! Откуда еще?

— Перекрестись!

— Может, еще лезгинку станцевать? — не выдержал я, но все же перекрестился. Ночевать на улице не хотелось.

— Один?

— Один!

— Заходи!

Лязгнул электрический замок, слегка приоткрылась дверь. Я приналег, распахнул ее и захлопнул за собой. Как оказалось, на один только частокол местные обитатели надеяться не стали, за деревянной оградой шла засыпь в полметра шириной и кирпичная стена. Кирпич был ломаным-переломаным, его точно использовали по второму или даже третьему разу.

— Деньги есть? — спустился во двор караульный с двустволкой и пистолетом Макарова в расстегнутой кобуре.

— А сразу чего не спросил? — несколько напрягся я.

— Мы не звери, на улице никого не оставляем, но, если карманы пустые, иди в ночлежку, — указал средних лет горбоносый кавказец на приткнувшийся к стене домишко. — А с деньгами все организуем в лучшем виде, понимаешь?

— Есть деньги, есть.

Караульный приободрился и вместо ночлежки отвел меня в добротный коттедж, большую часть первого этажа которого занимал просторный зал с многочисленными столами, скамьями и камином у дальней стены. В дальнем углу играли в нарды двое соплеменников впустившего меня мужчины.

Хоть там и было сильно натоплено, я сразу направился прямиком к очагу. Скинул куртку и в изнеможении плюхнулся на широкую скамью, оставив под рукой пистолетную сумочку.

— Как-то пусто у вас…

— Ночь, — просто ответил кавказец. — Что кушать будешь?

— Что есть, — ответил я, пытаясь расшнуровать заледенелые шнурки. — Чайник чая и обязательно суп.

— Все будет…

Караульный ушел на кухню, а я наконец избавился от промокших ботинок, вслед за ними стянул носки и убрал их сушиться к камину. Меня бил озноб. Бил озноб, болела голова, тошнило. Но пить экомаг спешить не стал и закинул в рот таблетку, только когда принесли тарелку горячих щей.

— Чай сразу? — спросил кавказец. — Или со вторым?

— Сразу. И второе тоже сразу.

Суповая тарелка была приличных размеров, и все же расправился я со щами в пару минут. Слегка обжег язык, зато согрелся и даже немного пропотел.

На второе принесли банальные макароны по-флотски, но привередничать не приходилось. В конце концов ночь на дворе. Да и оголодал.

— Еще что-нибудь? — уточнил караульный.

— Комнату, — ответил я, прожевав. — Есть свободные комнаты?

— Есть, — подтвердил кавказец и выложил на край стола ключ с биркой.

— Сколько с меня?

— Сейчас скажут.

Парень надел ушанку и ушел на улицу, а один из крепышей оставил игру в нарды и двинулся ко мне.

— Говоришь, пешком пришел? — спросил сильно располневший мужик в спортивном костюме.

— Пешком.

— И долго шел?

— Не, недолго, — покачал я головой, наливая себе вторую кружку горячего травяного чая. — От реки.

— А там?

— А там грузовик мой остался.

— Вот как? — озадачился толстяк. — По переправе ехал? Она же закрыта! Сам знак ставил! Все до моста в объезд едут.

— Вьюга, — пожал я плечами.

— Повезло, что жив остался.

— Это точно.

— Так это надо отметить? — перешел к делу местный заправила. — Девочку?

— Нет, — отказался я. — Спать.

Хватит с меня уже девочек. С одной решил съездить на экскурсию, в итоге чуть голову не оторвали. И как ловко в оборот взяли! Будто знали, что моя слабость — умные, красивые и с большими титьками. Или даже знали…

Но кавказец отходить не спешил.

— Ты посмотри сначала, — всерьез вознамерился он запустить руку в мой кошелек. — Шикарные телочки, других не держим!

— Не, спать.

— Не хочешь на ночь брать — возьми на час!

— Сто грамм коньяка — и баиньки.

Толстяк фыркнул и отправился за выпивкой.

— Только хорошего! — предупредил я.

Коньяк оказался неплохим, правда, и содрали за него немало. Примерно в такую же цену встал бы час наедине с местной жрицей любви. Но я заплатил не торгуясь.

Как ни крути, коньяк лучше. От него разве что голова наутро тяжелой будет, а общение с местными ночными бабочками на пользу здоровью точно не пойдет. Никогда не знаешь, что на винт намотаешь.

В несколько глотков я влил в себя коньяк, взял ботинки и чайник и босиком отправился в выделенную мне комнату на втором этаже. Задвинул за собой засов, разделся и отключился, даже не успев натянуть одеяло.

Проснулся от стука. Стучали в голове, так поначалу показалось. Потом только понял, что колотили в дверь.

— Чего? — прохрипел я пересохшим ртом. Толком не выспался, голова была чугунной, глаза слезились, а нос не дышал.

— Чек-аут! — ответили с характерным акцентом.

— Чего?! — опешил я, но все же выбрался из-под одеяла и, пошатываясь, подошел к двери.

— Время выезжать! — повторили из коридора.

Я отодвинул засов, приоткрыл дверь и выглянул из комнаты. Руку с револьвером спрятал за спину.

— Все! Время вышло! — объявил вчерашний толстяк.

— Серьезно? Только лег!

— Час дня уже, дорогой, — обиделся распорядитель. — За кого ты нас принимаешь? Чек-аут с двенадцати до часу, правила для всех одни!

— Подожди! — встрепенулся я. — Уже час?

— Ну да! Освобождай комнату!

— Подожди, — вновь попросил я, ежась от неприятного холодка. — На Форт поедет кто-нибудь сегодня?

— На Форт? — задумался кавказец. — Нет, никто не собирался. Утром колонна прошла. Можешь до Соколовского доехать, там пересесть. Но это уже завтра, наверное, только. Туда к вечеру доберетесь. Сегодня на санях поедут. Час или два у тебя есть, можешь пообедать.

При одной только мысли, что придется трястись по холоду в санях, а потом искать попутку до Форта, сделалось дурно. Самочувствие оставляло желать лучшего; меня подташнивало и морозило, болело горло и давило бронхи, а из носа текло не переставая. И голова просто раскалывалась. Не доеду.

— Нет, — отказался я, — не вариант.

Поисковое заклинание наверняка действует до сих пор. Туманный — вотчина Братства, отсюда меня не выдадут, но, если перехватят по дороге, обозники точно защищать не станут. Отдадут и забудут. Нет, на санях не поеду.

— Ну не знаю… — развел руками толстяк. — Комнату освобождай, а дальше как знаешь…

— На машинах в Форт поедут в ближайшее время? Может, братья?

— Братья перед нами не отчитываются, — отмахнулся кавказец, но тут же прищелкнул пальцами. — Стой! Завтра ведь воскресенье? Завтра с самого утра автоколонна пойдет. Мимо нас в шесть проезжать будут.

— Попутчиков берут?

— Да, пазик будет.

— Продляю, — без колебаний решил я тогда.

— На сутки?

— Да, только разбудите, чтобы не проспал.

— Есть будешь?

— Нет.

— Коньяк, девочки?

— Туалет где у вас?

— На этаже, — махнул рукой кавказец, указывая в дальний конец коридора. — Платить когда будешь?

— Завтра, сразу за все рассчитаюсь, — решил я и попросил: — Чаю пусть принесут.

— Как скажешь, дорогой, — улыбнулся распорядитель. — Любой каприз за твои деньги.

— А то как же, — хмыкнул я, закрыл дверь и с трудом натянул на ноги сырые ботинки. Сходил в туалет и только вновь забрался под одеяло, как уже принесли чай.

Я выпил сразу два стакана и улегся в кровать. Меня морозило и откровенно штормило, но плохое самочувствие и общая слабость объяснялись скорее простудой, переутомлением и злоупотреблением стимуляторами, нежели стали реакцией организма на магическое излучение.

«Но в Госпиталь надо сходить сразу по возвращении в Форт…» — подумал я, с этой мыслью и уснул.

Клондайк

3 мая, воскресенье

Никакой паники мы все же поднимать не стали, все шло своим чередом. Ну пусть даже Милу и нашли, но что дальше-то? Похищать? Это целая операция, учитывая тот факт, что горожане, скорей всего, вообще через Россию действуют. По такой долгой цепочке, на пути которой стоят визы и много чего другого, быстро не среагируешь.

На Милу частные детективы, к слову, заявлять не стали. Что это означает? А то, что либо они сами, либо кто-то за них принял решение не баламутить воду. Рассчитывают, скорей всего, что она тут и останется. Спекуляция, понятное дело, фактов у меня маловато, но спекуляция логичная.

И все же теперь ей действительно лучше со мной. Я тут остаться не могу, а вдвоем нам будет безопасней даже там. Разберемся. Да и не вдвоем мы, нас там целая куча, включая вполне квалифицированного чародея. Не считая союзников. Разберемся, разберемся.

К воскресенью почувствовал, что таблетки мне дали серьезные, не витаминки. Появилась заметная изжога, которую еле загасил, а в комплекте к этому еще и странное ощущение, какое бывает, если быстро в горы поднимешься, — ватность в голове и ушах. И я просто чувствую, что это то ли пилюли не тянут меня защитить, то ли они и есть всему причина.

В воскресенье выехали с утра пораньше целой колонной. Дюпре на своем пикапе, следом Мила с Платоном на еще двух пикапах, загруженных с горой, а за каждым еще и прицеп с лодкой. И в довершение картины — я, за рулем большого пятитонного военного грузовика М952А2, размалеванного камуфляжными пятнами, — американского аналога нашего «Урала». Купили мы его непланово: я увидел в продаже и немедленно подсуетился. Со своего личного счета заплатил. Пришлось даже с Платоном поругаться малость, который считал, что грузовик не нужен.

— Как не нужен? — возмущался я. — Сам смотри: мы сюда прямо на нем, так? Втроем теперь, ты, я и Мила. Грузовик грузим товаром под край, тонны на три, нам потом еще с поля выезжать, так?

— Ну?

— Вы берете два внедорожника, как раньше возили. С прицепами.

— И в чем выигрыш?

— Ты арифметику учил? В трех тоннах дополнительного груза. На одних гусеницах можем до хрена зарабатывать. Или чем еще.

— А, ну да! — Платон хлопнул себя по лбу.

На этой драматической ноте спор и завершился.

Ехали медленно, грузовик этот нормально едет до семидесяти в час, как и «Урал». Зато, как и его русский коллега, прет уверенно. Шесть на шесть все же, к тому же двигатель мультитопливный, ему все равно, что в него лить. Бензин, солярка, биодизель, даже отработанное машинное масло годится, только профильтруй. Честно скажу — я бы «Урал» или КамАЗ предпочел, они мне привычней, да и проходимость все же чуть-чуть лучше, но по дорогам Америки на них не поездишь, не сертифицированы. А этот грузовик вполне легален, так что никаких удивленных взглядов не будет.

Снег с дорог здесь уже совсем сошел, да и в лесу почти что стаял, разве только местами остались старые сугробы. Интересно, как будет в Приграничье? В другом случае надо было бы ставить гусеницы, потому что выпадем в поле, а оно раскиснет. Но с грузовиком, я думаю, у нас таких проблем не возникнет, он и сам по любой грязи прет, и лебедка у него тонн на семь, что хочешь вытянет. А дороги там уже вполне проходимы, справимся.

Свернули с дороги на привычном месте, доехали до «кэбин», где и встали. Милу заслали внутрь варить для всех кофе, а сами принялись готовить машины.

Вокруг лес, причем лес настоящий, без всякого Севера, без монстров, без странной гадости. С детства как-то все мечтал поселиться в таком вот лесу, в маленьком доме у озера желательно, и делать что-нибудь для души. Но никогда не получалось. И не получится, насколько я понимаю. Так что нечего мечтать.

Посмотрел на часы. Кстати, никак не могу понять, как так получается, что время Приграничья совпадает и с Аляской, и с Россией, несмотря на всю разницу в этом мире. Тоже вот парадокс, и хрен его объяснишь.

Мила принесла из домика на всех кофе, раздала, мы в рядок присели на бревно, заменяющее скамейку.

— Через две недели теперь? — спросил Дюпре, отпив кофе из чашки, а попутно еще и закуривая.

Он вообще на Аляску, как мне кажется, переехал потому, что здесь в барах курить разрешают. Больше такого рая для курильщиков нигде не осталось.

— Через две. В этом же составе.

Список на следующую поставку я уже расписал, согласовав с Платоном. Больше товара, больше оружия, больше всего. Много успели, на самом деле. Даже прикрылись от налоговиков на случай проверки — вставили в схему невадскую компанию. А штат Невада с налоговиками информацией о счетах не делится, единственный в стране.

— А совсем вернуться не думаешь?

— Пока не могу. Но думаю.

— Это хорошо. Вдвоем было бы лучше дела вести.

— А хочешь, мы тебя как-нибудь с собой возьмем? — вдруг спросил я.

— Куда? — немного обалдел Дюпре.

— Туда. — Я махнул в сторону просеки, в конце которой обычно открывалась «дверь». — Это несложно. Хочешь поохотиться на монстров? Со своей винтовкой? А? Полевые испытания будут.

— Его бы проверить сначала, вдруг чувствительность высокая? — забеспокоился Платон по-русски.

— А мы его экомагом накачаем, довезем до Форта, а там проверим, — также на русском ответил я.

— Что он говорит? — толкнул меня в бок Дюпре.

— Что это осторожно делать надо.

— А что за монстры? — спросил он даже с некоторым затаенным вожделением.

Ага, я знал что предложить. Это не на лося ходить, тут охотничий азарт даже заранее включается. А он с рождения охотится.

— В следующий раз фото покажу. Только трофеи сюда не дам протащить, лишнее это все.

Если Дюпре до сих пор нас никому не заложил, что мы из другого мира приходим и туда же уходим, то и дальше не заложит. Да и не его это стиль — закладывать. Дюпре душа простая и прямая, подлостей не ждешь. Зато будет для него приключение всей жизни.

— А когда сезон?

— Там всегда сезон, — засмеялся я. — Причем больше на тебя охотятся, чем ты на кого-то. Летом все же лучше. Но только риски надо понимать. Там вероятность погибнуть куда выше, чем здесь. Много всякого дерьма, очень много.

— Но ты же живой?

— Ну, вроде бы.

Почти живой. Но говорят, что лечится.

Он задумался. Практичность — тоже его черта. Сейчас прикидывает, насколько невыгодно будет погибнуть.

— Давай в следующий раз обсудим.

— Давай, — кивнул я.

Пусть обдумает. По мне, его даже полезно туда свозить, потому что любопытства у него хватает, постоянно расспрашивает.

— Ладно, пора нам, — сказал я, отставляя пустую чашку на крыльцо. — Платон, ты как?

— Готов, — ответил он на русском.

— Тогда командуй.

Две машины — «сильверадо» и прицеп с лодкой, за рулем Мила, серебристый «Тахо» тоже с лодкой, за рулем сам Платон будет. Ну и я на грузовике, которого уже окрестил «Майком» по фонетическому военному алфавиту. За индекс «М» и военное происхождение. «Майти Майк», «Могучий Майк». Товар везде — в грузовике, кузовах пикапов, даже в лодки навалили немного.

Как всегда, Платон пошел «пощупать окно», мы ждем. Ждем отмашки.

Ждали недолго, минут пять. Он прибежал к машинам, по пути крикнув в туристическую «мыльницу»: «Все работает, пошли за мной!» — и заскочил за руль «Тахо». Колонна тронулась, и вскоре я почувствовал набегающую волну отчаянного холода, увидел уже знакомую невероятную мозаику пространств — и вдруг оказался в поле. В покрытом мокрым снегом поле, окруженном со всех сторон темным гребешком хвойного леса с заметными тут и там синеватыми пятнами. А поодаль, на дороге, стоял знакомый автомобиль — нас ждали.

А еще меня колотило от холода так, что я бы «му» сказать не смог, если бы кто попросил это сказать. Несмотря на то что пузырек с «грелкой» был у меня в руке, я еле донес его до губ, да и то чуть не выронил. Правда, проглоченное снадобье согрело меня почти мгновенно, эдаким горячим ударом.

Прошел. Туда прошел и сюда прошел. Теперь мне еще пилюлю, срочно, как предписано.

«Майк» с усилием тронулся вперед, попытался буксануть на снегу, но все же пошел дальше, затем я, вспомнив о том, что сейчас придется таскать машины, переключился на пониженный ряд. Сразу все пошло веселей, большие зубастые колеса легко месили снег, я объехал засевший «Тахо» Платона, встал впереди, сказал в рацию:

— Платон, цепляем. Саня, Дмитрий, как обстановка?

— Могильников видели неподалеку. Гнездо червей на обочине выжгли. Поосторожней давай, мы подъезжаем.

«Экспедишн» привычно легко продавил обочинный сугроб и выбрался в поле, уминая снег широкими гусеницами. А я натянул снегоступы и выбрался из кабины. Цепляем трос — и потащили.

Хмель

3 мая, воскресенье

Разбудили меня за час до проезда автоколонны, явно с тем расчетом, чтобы успел позавтракать, увеличив свои и без того немалые траты на проживание. Впрочем, владельцев заведения понять можно — после закрытия переправы у них мало кто останавливался, большинство торговых обозов торопилось доехать до моста. Крюк при этом выходил изрядный, и деловые люди стремились всеми возможными способами сократить время в пути.

Об этом мне поведал тот самый караульный, что встретил на воротах.

— Зато до осени спокойно будет, — улыбнулся он, раскуривая сигарету, и выдохнул дым. — Ни драк, ни стрельбы…

Мы топтались у раскрытой калитки в ожидании автоколонны, которая останавливалась здесь с наступлением тепла исключительно по требованию. В серой хмари раннего утра все казалось бесцветным и тусклым, даром что валивший два дня снег спрятал грязь под своим белым одеялом.

— И так бывает? — спросил я и закашлялся. Весь вчерашний день проспал, и с утра штормило уже не так сильно, но кашель и сопли никуда не делись. — Стрельба в смысле?

— Бывает, — подтвердил парень и встрепенулся. — Едут!

Я прислушался и различил шум мощного двигателя, а потом из-за поворота выехал монструозного вида тягач с широким отвалом впереди. Он сгребал снег на обочину, следом катили два ЗиЛа, КамАЗ с прицепом и пазик. Замыкал колонну пикап с накрытой чехлом непонятной конструкцией в кузове. Там явно ехали братья.

В отличие от огнестрельного оружия от автомобилей Братство решило не отказываться. Здоровый прагматизм.

Тягач с отвалом проехал, не останавливаясь, вслед за ним покатили и грузовики, а вот пассажирский автобус притормозил, замедлила ход и машина охраны. Не теряя времени, я быстро распахнул дверцу пазика и заскочил внутрь.

— До Форта сколько будет? — спросил у водителя, хватаясь за поручень.

— Пять рублей.

— Не дорого?

— Экспресс, — пожал плечами бородатый дядька. — Платить будешь, нет?

Я выгреб из бумажника отчеканенную на монетном дворе Торгового Союза мелочь, отсчитал нужную сумму и уселся на первое попавшееся свободное место, благо шел автобус полупустым и стоять не пришлось.

Внутри было темно, окна закрывали металлические листы с рядами выпуклых рун. Подобная техника нанесения защитных заклинаний позволяла экономить на подзарядке чар, и я решил напомнить об этом Сане-чародею, когда у того наконец дойдут руки до «буханки». Какое-то время держал эту мысль в голове, потом задремал. Колонна шла без остановок, тягач задавал скорость, вот и укачало.

Проснулся от чувства приближающейся опасности, как перед падением в бездну. Меня вдавило в спинку сиденья, накатил лютый холод, а уже миг спустя неприятные ощущения отпустили, и стало ясно, что страхи напрасны, просто колонна пересекла границу, отделявшую территорию Форта от Туманного.

Через пару минут автобус остановился, и к нам заглянул пограничник с покрасневшими от холода щеками. Сержант пересчитал пассажиров по головам, но документов проверять не стал и отправился восвояси. Дальше колонна двинулась уже без тягача и автомобиля охраны. Дорога была почищена, и необходимость в снегоуборочнике отпала, а на смену пикапу братьев пришел фургон с эмблемой «Форт-Логистика».

У Соколовского мы простояли минут десять, за это время пазик набился почти под завязку, после Елового и Собольего пассажиров только прибавилось. Чуть не задохнулся — духота в автобусе под конец поездки стала просто страшной, даже начала кружиться голова. На улицу я в итоге едва не вывалился.

Высадили нас прямо у Торгового Пятака: в Форт автобус не заезжал. Я этому обстоятельству нисколько не расстроился, поскольку рассчитывал на оставленную в гараже «буханку», но, как оказалось, рассчитывал напрасно: сколько ни шарил по карманам, отыскать ключ от навесного замка так и не сумел.

Пришлось тащиться на пропускной пункт, благо в отличие от паспорта удостоверение резервиста никуда не делось. Пока шагал до ворот, вытащил из кармана куртки трофейный ТТ, разрядил его и выкинул в сугроб. Мало ли где он засветиться мог; не дело с собой тащить.

На пропускном пункте для пешеходов царила сутолока, все стремились побыстрее попасть в Форт, но для муниципальных служащих было выделено отдельное окно. Мое удостоверение прокатали через машинку и разрешили проходить на досмотр без очереди. Просветили тоже без всякого рвения, контролер лишь сверил номера револьвера, да колдун посмотрел в свой хрустальный шар, вот и вся проверка. Это не через магическую камеру на общих основаниях идти.

— Ну вот, блин, и дома! — хрипло вздохнул я на служебном крыльце пропускного пункта, откашлялся, высморкался и достал чарофон, чтобы вызвать Ивана. Или кого-нибудь.

Пилить пешком до бара у меня просто не оставалось сил…

Клондайк

3 мая, воскресенье

С грузовиком все и вправду оказалось достаточно просто. Он легко вытащил обе машины на дорогу, потом по следам покатался «Экспедишн» с «метлой», скрывая эти самые следы. Не то чтобы совсем скрыл, но сгладил, да, сгладил. И лишь когда колонна выстроилась на дороге, Дмитрий сказал:

— Хмеля похитили.

— Что? — Я чуть на задницу не сел.

— В Лудине.

— Горожане?

— Похоже. Мы с Длинным там всех на уши подняли, местные менты в бешенстве, так их через болт еще никто не кидал, особенно после того скандала.

— Как? Когда?

— Да в четверг. Он там гулял, договорился на свою ягоду вроде как, потом его на рынке видели, затем он КПП проехал. За ним грузовик был с городскими номерами. И все, с концами. Следы в сторону НПЗ свернули, но дальше хрен его знает. Мы там катались, нашли сгоревшую машину, в ней три тела.

— Хмель? — испуганно спросил Платон.

— Не опознали никого, — ответил Дмитрий.

— Если это горожане, то Хмель живой, — сразу отмел я такой вариант. — Исполнителей кончили, скорей всего, наняли каких-то бандитов местных.

— Почему живой?

— Потому что мертвый он им сто лет не нужен.

— Могли выпытать что хотели…

— Платон, выпытать мало, — прервал его я. — Надо убедиться, что не наврал, если наврал, то пытать снова, а еще лучше и потом не убивать, а отвезти в Город и запереть. Потому что по теме могут понадобиться дополнительные разъяснения.

Карту-то мы упрятали, а у нее масштаб нестандартный, без нее калькам грош цена. Вот только вытащить Хмеля из Города… это задача нетривиальная.

— В Форт, — объявил я. — Срочно. Как можно быстрей.

Если кальки из «Ширли-Мур» уже вытащили, все усложняется. Если нет, то мы еще поторгуемся. Вперед, короче, нечего время терять. А здесь уже крутиться незачем, Хмеля увезли давно. Кто мог помешать? Пограничники? Так пограничники на дороге стоят, а пленного можно в обход пешком провести и дальше опять в машину. В Форт надо, в Форт.

К счастью, снегопады закончились, снег на дорогах слежался и был раскатан, машины даже с грузом шли уже легко, спасибо полному приводу и завышенному клиренсу. Гнать не получалось, но все же шли быстро.

Нервы, нервы, нервы. И до каких же пор все эти наши приключения будут продолжаться? Вроде бы все — и влезли в эту историю с картой. И что хуже всего — не могли не влезть, нас в нее просто затянуло. Теперь думай, где Хмель и как его вытаскивать. Хоть бы я был прав в своих предположениях. О горожанах можно думать всякое, но признать следует лишь одно — это не бандиты. И даже не группировка. Тиранить Славу всерьез не будут, людей вообще дураки пытают, умные и так убедить умеют, плюс магия поможет. И не убьют — им от свидетелей избавляться не надо. Но и не отпустят просто так, если не помочь…

Черт. Гадство. Надо с этим заканчивать. Я уже устал от всего такого, пропади оно пропадом, я хочу нормально работать. И хочу дождаться лета и добраться до озера. Составит мне при этом кто компанию или нет — мне плевать. Идея-фикс. Хочу увидеть озеро в этом нехорошем и странном мире.

И опять же черт — нам завтра с утра в рейд, опять Лихачева уговаривать придется, что уже совсем за рамками приличий, в последний день так не поступают. Хмель, ну как тебя угораздило попасться, а? Где ты ошибся и что не так сделал? Вроде ведь параноик натуральный, a нá тебе.

— Мить, давай через Западные, ксивы предъявим.

— Принял.

Через общие сейчас ехать — это в очереди стоять, сейчас как раз все в Форт возвращаются, кто утром выехал. Пока там их через накопитель пропустят…

Потянулся мерзкий пейзаж окрестностей Форта, который с весной еще мерзостней получился. То хоть белый снег все прикрывал, а теперь из-под снега полезла грязь и вся прочая разруха. Полоса отчуждения, все развалено, специально чтобы засад было не устроить. Развалить развалили, но убирать развалины никто ведь не стал. Лезет через них всякий занесенный с Севера кустарник, местами пучки синей травы, а ночью здесь вообще лучше не шляться, хуже только Северная промзона. Близость людей приманивает под стены Форта столько всякой дряни, что думать страшно. И из-за защиты фон под стенами повыше, всякая нечисть и нежить такое любит, пропади она совсем.

А стены… ну что стены, их слепили из того, что было. Бетонные блоки, кирпич, ржавое железо, стены домов с заделанными оконными проемами, поверху колючка натянута — ну да, от всякой твари защита, никто не спорит. Потому и живем в Форте спокойно, ну более или менее.

На КПП было пусто, к тому же знакомые оказались в смене. Прошли даже быстрей, чем ожидали. Вообще, по своим делам через служебные ворота не принято кататься, но четыре бутылки хорошего бурбона эту проблему решили в момент. Специально приготовили, на ясак.

Рванули в сторону Красного, и когда уже свернули на него, У меня затрезвонил чарофон. Хмель. Я нажал кнопку приема, ожидая услышать зловещий голос и условия похитителей, но это оказался сам Хмель. Который сказал:

— Привет! Ты у себя? А то я на Юго-восточных воротах и устал как собака. Не сможешь заехать? До Ивана что-то дозвониться не могу.

Вот как… загулял где-то, что ли? Странно. Звучит как-то в нос, гугниво. Ну ладно.

— Через пятнадцать минут буду, подожди, — ответил я.

— Жду.

Так, у нас все с прицепами, все надо перемещать… ладно, так на грузовике за ним и сгоняю, черт с ним. Вытащил рацию из нагрудного подсумка, сказал всем ехать домой и начинать разгружаться, а сам покатил по Кривой дальше, до перекрестка с проспектом Терешковой, он как раз на КПП идет без всяких поворотов.

На грузовик посматривали. Но не слишком уж пристально. Вообще необычная машина для этих мест, с одной стороны, а с другой — всем просто плевать. Зато не угонят, раз он один такой на все Приграничье.

А так машина совсем военная — сиденья брезентом цвета хаки обтянуты, приборная панель металлическая, штампованная, защитного цвета, зато сидишь высоко и глядишь далеко. Разгоняется медленно, так мне и спешить некуда. «Урал» тоже неторопливый. А кабина здесь вроде даже попросторней, чем в «Урале».

Все правильно я придумал, мы с этой здоровилой куда лучше зарабатывать будем.

Так, а где Хмель все же был? Ладно, сейчас узнаю. Заодно и поговорить наедине можем.

Проехал промзоны, Чайнатаун, общаги, проскочил перекресток с Южным бульваром, вон здание комендатуры слева, сейчас стоянка — и там торможу, вызваниваю заблудшего, а то дальше разворачиваться будет плохо, машина здоровая, а дорога неширокая плюс очередь.

Хмеля я увидел, он уже прошел КПП, но машины, понятное дело не узнал. Набрал его, помахал рукой, он быстрым шагом направился ко мне. Так с виду вроде бы цел, все нормально…

— Это что за пепелац? — спросил он, показав на «Майти Майка».

О-о, а звучит он действительно категорически в нос, мне по телефону не показалось. Глаза красные, и этим самым носом хлюпает.

— Пригнали, — махнул я рукой. — Ты чего соплями гремишь?

— Да простудился, сутки через лес по сугробам греб. — Хмель полез в кабину с пассажирской стороны. — А там местами уже и вода под снегом. Мокрый был — хоть выжимай.

— О! — воздел я указующий перст в потолок кабины, усаживаясь за руль. — А ты никогда не задавался вопросом — чего это мы едем в Лудино, а одеваемся как на охоту или войну? Вот именно поэтому. Брал бы с нас пример — был бы здоров.

— Хорошо, что живой, — прохрипел Хмель.

— Так погоди, я уже ничего не понимаю. — Я начал сдавать задом, ориентируясь по боковым зеркалам. — Тебя увезли? Или ты где-то с бабами завис?

— Тебе бы так зависнуть!

— Тогда рассказывай. — Я пропустил тентованную «газель», едущую от КПП, и вывернул на дорогу. — Потому что я уже придумывал, как тебя из Города спасать. А как ты спасся, к слову?

— Город тут не при делах. — Хмель замотал головой и полез в карман за носовым платком. — Это не Город.

— А кто?

— Лига, мать ее. — Хмель закашлялся, да еще так, что в воздухе буквально материализовалось слово «бронхит». — Ведьмы. Дома расскажу, там надолго разговор. Это что за бандура? — Он постучал по металлической панели перед собой.

— Пригнали же, говорю. Можно будет прямо на ней туда, больше всякого товара натащим.

— Ты у докторов уже был, как вернулся?

— Это ты мне про докторов заливать сейчас будешь? — засмеялся я.

Хмель

3 мая, воскресенье

На разговор собрались у меня. И не у меня — в баре или подвале, а у меня в спальне.

Я валялся в кровати, сморкался и отпаивался чаем с травами, точнее, пытался отбить им мерзкий вкус прописанных микстур. Саня-чародей проверял мою одежду на предмет магических маячков, а Николай Гордеев, который и добросил до бара на своем монструозного вида грузовике, развалился в кресле и пил пиво. Ивана звать не стали, он распоряжался внизу. И людей много, и отдельные моменты без него проще было обсудить.

— Так, значит, Лига? — задумчиво, больше для себя самого, пробормотал Клондайк под конец беседы.

— Они, — подтвердил я, долил в стакан чая из термоса, отпил и откинулся на подушку.

Мне было плохо, но простуда по сравнению с грозившими нам всем неприятностями казалась сущим пустяком.

— Долго они ждали. Чего всполошились-то?

— Если с горожанами расплевались, может, конкуренция началась? — предположил я.

— Может, и так, — кивнул Николай.

— Надо что-то делать.

— Надо.

— В следующий раз точно достанут, — поежился я. — Не одни, так другие. Пусть Линев заберет карты в открытую. Об этом должны узнать, иначе не отстанут.

Гордеев только головой покачал.

— Я сначала все обдумаю, потом переговорю с ним. Изымать тоже по-умному надо, чтобы не с нашей подачи.

— Ну да, — согласился я. — С ордером в «Ширли-Муры» явиться — не самая лучшая идея. Еще только новых проблем не хватало.

— Нам завтра в рейд, долги перед Патрулем закрыть, — предупредил Гордеев. — Вернусь — позвоню Линеву.

— Поаккуратней там. В рейде в смысле.

— Всегда.

Я откашлялся, сплюнул в платок мокроту и выжидающе взглянул на Саню, который уже закончил водить алхимическим сканером над одеждой и выложенными из карманов вещами и озадаченно чесал затылок.

— Ну? — поторопил его.

— Пусто, — прямо ответил чародей. — Никаких меток.

— Точно ничего не упустил? — уточнил Гордеев и неопределенно повертел растопыренными пальцами. — В каком-нибудь другом диапазоне?

— Да нет тут ничего! — вспылил Саня. — Если Хмеля в магическую бурю выследить смогли — значит, метка активная. Сама сигнал дает, в смысле, а не только поисковый импульс отражает. Но я на всякий случай и так, и так проверил. Ничего.

— Что-то электронное? — предположил я.

— Нет, — с ходу отмел чародей это предположение и задумчиво посмотрел в окно. — Если только… Хмель, у тебя кровь на анализ брали в Госпитале?

— А что?

— По крови можно человека отследить. Подобное к подобному, есть принцип такой. Поисковое заклинание в этом случае очень мощное, но не такое точное, как традиционные чары.

— Сдавал кровь, нет? — насторожился Николай, которому и самому следовало после визита на ту сторону пройти обследование в Госпитале.

Мне подобных процедур припомнить не удалось.

— Нет, не сдавал.

— Тогда ничего не понимаю, — развел руками Саня.

— Не сдавал, — повторил я и приподнялся на подушке. — На анализ не сдавал, а по снегу расплескал изрядно…

— Это когда пулю словил? — сразу припомнил Гордеев давний случай. Пробившую бронежилет пулю доставал из меня именно он.

— Тех бандитов Лига курировала, — вздохнул я. — Образцы крови они точно собирали. Просто потом в Семере разборки начались, уже не до поиска убийц стало…

— Но они тебя все же вычислили…

— Вычислили.

— Это только предположение, — осторожно заметил Саня.

Гордеев отмахнулся.

— Все сходится.

Я был с соседом полностью согласен. Поисковое заклинание по крови объясняло решительно все. И как меня отыскали в Лудине, и как не выпускали из виду после. Повезло живым в Форт вернуться, просто повезло…

Николай допил пиво, посмотрел на часы и поднялся из кресла.

— Ладно, пойду. Мне еще собираться.

Саня тоже не стал задерживаться, и я попросил:

— Свет выключи.

Стоило бы спуститься в бар, но на это просто не оставалось сил. К тому же после травяного чая меня пробил пот, поэтому я перевернулся набок, закрыл глаза и постарался уснуть. Небезуспешно…

Клондайк

4 мая, понедельник

Вчера разгружались долго, но хотя бы с гусеницами возиться не пришлось. Трудней всего оказалось найти, куда машины девать, потому что грузовик, когда мы его загнали на задний двор, занял почти все свободное место. Поэтому взялись звонить Семену Беленькому, договариваться с ним о размещении «Тахо» и «сильверадо» на его стоянке. Впрочем, через него их и будем реализовывать, наверное. Каких-то заказов у нас на этот раз нет, так что в свободную продажу пойдет. Лодки затолкали к Хмелю обе, уложив набок вдоль стены, прицепы пока бездарно бросили во дворике, разве что накрыв брезентом. Лодочные моторы затащили в мой гараж, почти начисто перекрыв возможность забираться в машины. Потом поехали на склад к Платону, где разгрузили его товар, после чего я пригнал «Майти Майка» обратно.

Хмель залег в постель у себя в квартире, призвав лекаря Салавата, и заявил, что у него выходные, потому что никакая нервная система такой жизни не выдержит. И тут я с ним согласился. А заодно занес его карабин, который он оставил в машине Длинного и который Саня прихватил с хутора.

Потом засобирались в рейд. Вчетвером. Втроем было бы нормально, у нас группа уже слаженная, экипированы всем на зависть, транспорт какой надо, но к группе присоединилась Мила. Что и правильно: пусть лучше со мной будет. Машину она водит неплохо, так что в некоторых случаях вполне может быть «рулем», нам как раз вечно не хватает кого-то, кто останется при транспорте.

Дмитрий остался у Сани ночевать, чтобы времени не терять, так что утром получилось выехать с самым рассветом. В служебные ворота, потому как в рейд и все официально, и пошли дорогой на Нижний Хутор.

Машин с утра не было, мы одни катили по дороге. Солнце большое, красное, совсем не зимнее, медленно поднялось над дальним лесом, подсветив верхушки сосен. Снег уже просел, потемнел, из-под гусениц летел крупными комьями. Таким в снежки играть самое оно, хороший снежок будто камень получается. В глаз попал — фингал обеспечен.

Задачи все заранее поставлены, обсуждать нечего, молча ехали. Машина идет плавно, мотор журчит тихо, настроение как раз утреннее, то есть до конца сам не поймешь, проснулся ты уже или не проснулся. На подъезде к Нижнему Хутору, где опорник Патруля, на связь вышли, дали свой маршрут, получили подтверждение. Теперь, если что, могут и на подмогу выдвинуться.

Дорогу не чистили давно, так и снега давно не было. После хутора лес к обочинам придвинулся, иногда раздвигаясь в поляны, а иногда совсем стискивая с обеих сторон. До Силикатки недалеко, километров пятнадцать, рукой подать, можно сказать. Такими рейдами, в какой мы сейчас едем, патрульные с хутора должны заниматься, это их зона ответственности, но на опорниках сейчас народу по минимуму, из-за весны. В Рудном группу усилили, к границе с Севером усиление двинули, ну и дорогу с Северореченска на Город чистят, там обычно вообще беда в это время. Так что на доразведку всякого погнали резерв.

Вообще, насколько я знаю, по Южной дороге места относительно спокойные, даже странно немного, что тут плевуны могли завестись, но с другой стороны, Приграничье само по себе странное, и быть тут может все что угодно.

Где следы видели? Да почти у поворота на Силикатку. К которому мы уже между делом и подъезжаем.

Поворота на самом деле никакого нет, есть только покосившийся бетонный столб, на котором когда-то висел указатель. Но по карте тут поворот, и где-то под снегом наверняка есть остатки дороги, что вела в поселок.

Я сбросил скорость, потом и вовсе остановился. Развернул карту. Карта старая, точнее — копия со старой, такой, какая провалилась со всей этой землей в этот мир. Тут и деревни, и поселки, и город вовсе не Фортом зовется, и все, что на этой Карте изображено, когда-то жило, ходило, ездило, работало. А теперь только так — снег, твари, ну и жизнь местами. Хотя и ничего, живем же как-то, живем, да.

Два километра до поселка… поселок брошенный, понятное дело, ничейный, потому как нет там ничего. А что было? Да мало что было.

— Огляжусь, — объявил я. — Саня, давай со мной.

Чародей кивнул, полез из машины. Потянуло прохладным и по-весеннему влажным воздухом. Слева от дороги большая поляна, справа и вовсе поле, как раз до поселка и тянется. В бинокль видны дома из серого, именно силикатного кирпича, вроде бараков двухэтажных. Окон нет, крыши разобраны… Ну да, репутации плохого места у поселка не было, так что мародеры покатались в те времена, когда каждому гвоздю были рады. Да и сейчас от него никто не откажется.

Следы?

Следов не вижу. Вон птичьи вроде вороньих, а других нет. Достал из подсумка прицел с рунами. Это не тот, что я на винтовку поставил, замотав прозрачным скотчем, это новый, из прицелов «ауровизоры» получаются лучше, чем из монокуляров, проще руны по оси размещать, четкость выше.

Осмотрел сначала лес за спиной, увидел на деревьях несколько светлых пятен. Птицы, никакой примеси магии в аурах. И больше вроде бы ничего. На поле тоже никаких подозрительных мест… нет, не вижу ничего. Метров на пятьсот этот прицел берет, различает ауру, так что на этой дистанции точно ничего.

— Всем проверить оружие, — скомандовал я, попутно убеждаясь в том, что в стволе «вепря» есть патрон, и патрон правильный — «пустышка».

На плевунов зажигательные лучше, как я убедился тогда в Рудном, но кто знает, на кого первого напорешься. Да и плевуну мало не покажется.

Народ засуетился, даже Мила вопросов задавать не стала. Все с «вепрями» теперь, ну, кроме Сани, который опять со своей любимой чародейской трубой. Ну и винтовка моя, «гайд», в машине, на всякий случай.

— Поехали.

Внедорожник продавил наваленный сугроб, выбрался в поле. Снег под гусеницами немного осел, но держал отменно. Поехал я медленно, совсем, потому что черт знает что тут под снегом. Можно и напороться на какую-нибудь железяку, забытую с давних времен.

Вот и поселок. Вновь остановился, повернув машину к нему боком, опять взялся за свой рунный прицел. Вывинтил увеличение на минимум, повел объективом по окнам, по тем местам, что пока в тени… вроде бы ничего. Ложная тревога? Ну кто знает. Я пока далеко не все дома вижу.

— Саня? — спросил я.

Чародей надел свои «стимпанковские», как я их называл обычно, очки из алхимического стекла в медных кольцах. Вид у него, как у… даже не знаю кого.

Затем он вытащил резной дубовый жезл, на конце которого было кольцо из медного же прутка, заплетенного причудливо проволокой. Направил его на поселок, посмотрел сквозь. Я так не могу, для этого способности к магии иметь надо, каковых у меня примерно ноль.

— Есть вроде бы след магии, слабый, — заключил он наконец. — Что-то здесь было, по крайней мере.

— А что? — спросил с заднего сиденья Дмитрий.

— Не знаю, слабое излучение. Что-то. Но это Стужа, однозначно.

Ага, может, и не ложной была тревога. Как дальше действуем? А по плану. План — он ведь первейшее дело. Без плана мы никуда.

Проезды между домами есть? Пока есть вроде бы. Ну раз есть, так и поедем. Это против людей в город с техникой соваться не очень, а против тварей как раз все наоборот, затруднительно им сразу тебя съесть, если ты в машине, а при этом еще и стекла укреплены. А у нас укреплены, пленкой, как раз на такой случай.

Поселок здесь построен, похоже, единым махом, где-то в начале семидесятых, судя по стилю. Наверняка для предприятия какого-то.

— Сань, что тут раньше было?

Саня местный, он почти все знает.

— Кирпичный завод и стекольный, тут песок кварцевый.

— А куда жители потом делись?

— Да никуда, в Форт все переехали. За Силикаткой никаких трагических историй не числится.

— Кирпичный, говоришь?

— Ну да. Тут карьер с песком. Дальше еще один был, на него купаться раньше ездили, говорят. Просто песчаный.

— Сейчас не ездят? — спросил Дмитрий.

— Остроумный очень? — покосился на него Саня.

— Сань, не отвлекайся, ищи источник, — напомнил я о деле.

— Я почувствую. Пока рассеянный фон, и все.

Да, от поселка одни коробки остались. Серый, насквозь промокший силикатный кирпич, тот самый, который здесь и делали, наверное. А вот ненужной растительности немного, даже ежовника нет, который в таких местах часто разводится в неумеренных количествах. Ни жгучей плесени на стенах, ни синих лиан… ничего. Чистое место, в принципе. Но тут места погаными никогда и не считались, поэтому и Патруль тут нечасто работает.

Кстати, а вот сугубо такой практический вопрос: карьер выбрали?

— Сань, а карьер здесь выбрали?

— Не знаю, не думаю. — Саня посмотрел почему-то в небо, затем продолжил: — С чего вдруг? Завод поставили большой, в середине семидесятых… надолго должны были планировать. Вон целый поселок при нем.

Ну да, еще и стекольный. Наверняка рассчитывали долго работать. То есть песок весь на месте, так?

— Где-то там эпицентр, — вдруг сказал Саня, показав в сторону скопления промышленных корпусов, расположившихся за поселком.

— Это кирпичный или стекольный?

— Да хрен его знает, я в них не разбираюсь, — пробормотал он, глядя на завод через свое кольцо на палке. — Фон все равно несильный, но хотя бы фокусируется. Там что-то есть… скорей даже было.

Тут вроде как треугольник получается. За спиной поселок, слева перед нами один завод, справа — второй. За заводами, если карте верить, как четвертая вершина ромба — карьер. А мы сейчас посреди очередного снежного поля, в котором местами начали уже вытаивать верхушки грязных кочек. Или это валуны? Похоже на них.

Опять за «ауровизор» взялся. Осмотрел вроде бы все, ничего подозрительного не заметил. Это если про ауры говорить. Но ближе к заводскому бетонному забору следы вижу… ну-ка, подъедем поближе.

Негромко рыкнув мощным двигателем, «Экспедишн» поехал вперед, с треском уминая гусеницами мокрый снег. Ближе к стенам мне поверхность нравится меньше, что-то нам навалено под снегом, лучше бы остановиться, так посмотрю.

— Прикрывайте, я гляну, — объявил я, хватая с потолка «вепрь».

Снегоступы надевать не стал, поленился, но снег просел под ногами не так чтобы совсем глубоко. Бегать, может, и не получится, но иду нормально. Относительно нормально.

Птицы где-то поют. Чуть дальше вдоль забора чахлый, безлистный пока еще осинник начинается, вот там и чирикают какие-то птахи. В очередной раз приложился, чтобы убедиться что «ред-дот» включен, лишним не будет.

Итак, что за следы? А хрен его знает, обтаяли и расплылись уже, одни лунки вместо отпечатков остались… хотя нет, внутри лунок отпечатки видны… ну да, что-то вроде пятерни с когтями. Как на фото. Только след не слишком свежий, сохранился потому, что внутри лунки тень, не тает покуда.

Плевуны?

Отпечатки от четырех конечностей, так… ну и расставлены широко. И у той твари как раз так и было, я же не зря ее первым делом с четвероногим пауком сравнил. Странная башка со здоровенной зубастой пастью и четыре ноги коленями вверх. Оно, очень даже похоже. Плевун.

И куда следы ведут и откуда?

Тварь вдоль забора чесала, в сторону ворот… и в ворота следы заворачивают. Пошел по ним до этих самых ворот, от которых только два бетонных столба с ржавыми петлями остались, заглянул на территорию завода.

Тут снега побольше, особенно у забора и стен, но в остальном такая же разруха, как и в поселке, все ободрано, что можно было ободрать. И тоже никаких зарослей, ничего северного. Следы за цех ведут. А заехать сюда не получится, тут все каким-то металлоломом завалено. Если проверять, то пешком. А проверять придется.

— Что там? — спросила рация голосом Дмитрия.

— Одна тварь тут точно была, ушла на территорию. Давно, вчера еще, наверное, следы старые.

Где одна, там и больше вообще-то. Опять за «ауровизор», осмотр всех окон… нет, не светится нигде.

— Дмитрий, Саня, давайте ко мне, — взялся я раздавать приказы. — Мила, ты за руль. Отъезжаешь назад метров на сто, встаешь прямо посреди поля. Так, чтобы к тебе ни с одной стороны не подобраться. В машине запираешься, наружу не выходишь, двигатель не глушишь, держишь связь. Головой крути на триста шестьдесят, твое дело еще и подступы к заводу контролировать. Как поняла?

— Да поняла я, поняла.

Не по уставу ответила, ну так и ладно. От Сани уставного тоже не дождешься, никакой культуры радиообмена.

Дмитрий с Саней подошли, присели рядом.

— Сань, проверь.

Тот опять навелся своим хитрым прибором, больше похожим на антикварную мухобойку, помолчал, затем выдал:

— Неактивно там сейчас. «Колодец», наверное.

— Что за «колодец»? — спросил Дмитрий.

В отличие от меня, общавшегося с Диего, Дмитрий к охоте на тварей отношения имел мало, так что не в курсе.

— Твари Стужи сами так далеко от границы с Севером не забредают, — взялся по-быстрому объяснять Саня. — Им незачем. Охотиться и там можно, поближе. А вот во время магических штормов разбрасываются такие точки, где они то ли зарождаются, то ли через них телепортируются. Шторм уже прошел давно, а твари из такого «колодца» все равно лезут время от времени.

— И здесь такая?

— Похоже. Но сейчас не активна. Или уже неактивная, «колодцы» гаснут со временем.

— А когда активна?

— Ночью обычно.

— Но только если твари тут уже есть, то они в любое время кинуться могут, — дополнил я. — Они как раз никуда не исчезают. Территорию проверять придется. Сань, ты сам «колодец» найти сможешь?

— Черт его знает, — задумчиво покачал головой чародей. — Его сейчас размыть может. А бомба у нас одна.

Бомба — это алхимический выжигающий заряд вроде тех, которые используются против снежных червей, но куда больше. Выжигает все к чертовой матери в радиусе двадцати метров. Кирпич даже плавит. Такие «колодцы» уничтожает на корню, огонь Тьме и Стуже первый враг, главное — точку для закладки найти и сделать все правильно. Дорогая игрушка, к слову, потому и выдают под расписку.

— Ну пошли, погуляем, — сказал я, поднимаясь с колена. — Держимся кучей, тут обстрела не ожидается, — добавил я уже для Дмитрия, у которого старые привычки продолжали себя проявлять. — И на зажигательные переходим, — и на этих словах заменил магазин в дробовике.

Остальные последовали моему примеру. Даже Саня, у которого дробовика нет, но есть «супер редхоук» четыреста пятьдесят четвертого, на всякий случай, в дополнение к магии. Вот и он патроны в барабане сменил.

Ну да, это стекольный, вон табличка на конторе. У забора гараж с полудюжиной ворот, перед ним два остова грузовиков, ржавых и беспощадно разобранных, дальше явно бывшие склады, перед нами цех, большой, бетон, ржавое железо, силикатный кирпич, левей большой навес, под которым закаменелые груды сероватого песка. Вот песок никто не мародерил.

Чисто, чисто тут… с тем же Рудным не сравнить, в котором на каждом углу какая-то дрянь. Вот что значит и от Севера далеко, и от болот, и от старых шахт.

Снег с тихим скрипом уминается под ногами, идти все же не очень. Но если мы собираемся помещения зачищать, то снегоступы только помеха.

А следы плевуна между гаражом и цехом тянутся, почти под самой стеной этого самого цеха. И в цех как раз и заворачивают, в большие железные раздвижные ворота, наполовину открытые. Ближняя створка сорвана со стены вместе с рельсом, осела, так что приоткрыты они теперь всегда. В цеху полумрак, скорей даже темно, что странно. Вон какой ряд окон под потолком идет, в них даже стекол нет, а темно. Плохой признак, к слову.

— Очки, — скомандовал я и сам полез за своими в подсумок.

Очки с виду даже обычные, но на стальной оправе рунами записано заклятие «Кошачьего глаза». Изображение получается черно-белым, как в старом кино, зато в темноте видишь почти как днем. У Дмитрия они вида «тактического», а у меня еще и на вид обычные, на манер хипстерских, так что надевать где угодно можешь, и никто пальцем у виска не покрутит. Ну а Саня в своих «стимпанковских», нам таких не надеть — таланта нет, природных способностей.

— Мила, как слышишь, прием?

— Слышу.

— Связь может нарушиться, заходим в цех, так что не удивляйся.

— Осторожно давайте.

— Мы всегда осторожные.

Как бы доказывая это, вытащил «ауровизор», начал постепенно проверять цех. Ничего. Но следы вели сюда. Может, с другой стороны тварь выбралась? Возможно, и так, Но цех вообще плохо просматривается. Может где угодно прятаться.

— Сань, ты своей шайтан-трубой тут не взорви нас всех, — предупредил я на всякий случай, но Саня уже сменил оружие на «дырокол», им самим доработанный.

Трубу эту я уже несколько раз в действии видел, бабахает как гранатомет, да еще и с самонаведением, в замкнутом пространстве применять — мысль очень оригинальная, но неудачная.

Я включил ЛЦУ, чуть поводил лучом по стене, словно привыкая к движению пятна, затем спросил:

— Сань, огнемет когда сделаешь? Обещал же.

Саня зашипел сквозь сжатые зубы. Потом сказал все же:

— Глушитель сделал? Вот и радуйся.

Я вздохнул скорбно:

— Не могу. Огнемет еще хочу. Нет иначе радости.

— Хочется — перехочется. Все равно же продавать не будем.

Не будем, конечно. Но пригодился бы.

— Лентяй, — все, что сказал я в ответ.

Слева у стены какие-то верстаки, шкафы и прочее, ржавое и грязное, потому что льет через дырявую крышу сюда уже который год, справа тянется бесконечная линия огромных ржавых машин. Конвейер, какие-то ванны, что-то еще — я все равно опознать не могу. И большой тут цех. И гулкий. Идем вроде тихо, а от шагов чуть ли не эхо.

Идем медленно, заглядываем в каждое совсем темное место, туда же загоняем зайчики лазерных лучей. Нет, тут точно что-то не так, слишком, ну совсем слишком темно. Даже в очках проблема, глушит тут что-то заклятие. Лазер вроде бы пробивает, но тоже как-то вяло.

— Сань, чего темно?

— Хрень какая-то, — прошептал он. — Странно. Если Тьма, то фон должен быть, а фонит слабо.

Громкий шуршащий звук где-то впереди, скорей даже скребущий. Как будто когти на бетоне пробуксовали. Мы разом подпрыгнули от неожиданности, в два лазера разом перескочили на что-то вроде длинной ржавой ванны, переходящей в конвейер, такой же ржавый. А затем послышалось уже знакомое стрекотание.

— Плевун! — предупредил я.

И где тварь?

Что-то загремело, словно железное ведро покатилось, затем быстрая тень метнулась по металлическим мосткам, идущим высоко, почти на уровне окон, вдоль стены. Лучи перескочили туда, сойдясь на отвратной башке твари, сидящей наверху. Тварь сделала глотательное движение, я выстрелил, и тут же, почти одновременно со мной, пальнул Дмитрий.

Зажигательная картечь выбила самый настоящий фейерверк из перехода, но тварь успела укрыться. Затем она прыгнула на верх какой-то большой машины с торчащими из ржавого бока старыми проводами, и вот там мы ее достали. Сразу два выстрела попали ей в бок, настоящие струи огня вырвались, словно из конфорки, из дыр от картечи, плевун сразу осел, как-то скособочившись, а потом его разорвало. Хлопок, разлетевшиеся куски, в воздухе сильно запахло кордитом и аммиаком.

— Оно? — спросил Дмитрий напряженным голосом.

— Он самый. Оно.

Стрекочущий звук где-то впереди и одновременно справа. Голова твари из-за угла станины, наша частая стрельба, опять фейерверк от металла, все мимо, тварь спряталась. Зато атаковала вторая, плюнув сверху, со станка, но Саня оказался еще быстрее. Помимо «дырокола» у него был еще и «незримый барьер» на левой руке, поэтому в пустоте вдруг расплылось плоское пятно изморози, словно бы на невидимом стекле, а затем мы с Дмитрием расстреляли тварь зажигательной картечью. Заметалось по цеху оглушительное эхо выстрелов, плевун мгновенно превратился в костер, скукожился и свалился. Даже в этом он напоминает обгорелое насекомое.

Еще один, он где-то впереди должен быть. Минимум один, сколько их там на самом деле — этого никто не знает. Но у нас как бы выбора и вовсе нет, проблему надо решить. Как говорится в народной пословице: «Сделал дело — полезай в кузов». Мы тут все в одном кузове. Место надо зачистить, баста. А то, что нас четверо, — это наши проблемы, в резерв группами набирали. Сколько счел нужным людей привезти — вот со столькими и воюй. Принцип честней некуда.

Луч лазера шарит по проходу, его точка все равно странно тусклая. И как бы даже не тусклей становится по мере продвижения. К чему-то мы приближаемся.

Была бы помпа — я бы ее сейчас подзаряжал, но с «вепрем» так не получится, нет ни в чем совершенства. Но еще пять в магазине, пять, я считаю. Всего было восемь плюс один в стволе, выстрелил четыре, то есть пять осталось. Пять. Раз, два, три, четыре, пять, вышел Коля погулять. Тут хрен пойми что выбежать может, но стрелять буду я, извините.

Есть, я еще тогда заметил, что плевуны тупые, долго выжидать не могут. Этот полез по столбу вверх, вдруг вывернул шею неожиданно, прицелился плюнуть Стужей, — но мы разнесли его почти что в клочья. Мы с Дмитрием с двух стволов, и Саня из своего «дырокола» добавил, чтобы мало не показалось.

— Перезаряжаю! — объявил я, быстро меняя магазин.

— Перезаряжаю! — повторил Дмитрий после меня.

Вонь от сгоревших плевунов совершенно отвратная, как будто в чан с гнилым мясом перебродившей мочи налили. Или чего-то хуже. Даже рвотный рефлекс начал активизироваться, хоть я и не брезгливый. И вот темнота странная очень смущает, и похоже, что она с каждым шагом гуще.

Как-то идти дальше… мысль не вдохновляет. В стороны видно плохо, закоулков за этими машинами до фига и больше, из любого можно кинуться или плюнуть Стужей. Тактика «мы идем и стреляем» может и не сработать…

— Прикрывайте, — сказал я и отстегнул магазин, после чего выбросил патрон из патронника.

Магазин на пять, он у меня в отдельном подсумке, точнее — два таких. Один с серебром, другой со «Сверхновыми». Вытащил со «сверхновыми», воткнул, дослал.

Даже та темная тварь, что гоняла меня по Рудному, «Сверхновых» пугалась, Тьма не может не бояться света, а «Сверхновая» как раз концентрированный свет и есть. Диего, кстати, рецепта не раскрывает, как они их делают.

Если стрелять вперед — ослеплю всех, оно не очень. Лучше бы пальнуть куда-то так, чтобы очередная груда железа прикрыла от вспышки.

— Я наверх, — показал я на какую-то железную конструкцию, состоящую из массивной рамы и чего-то ржавого, висящего на ржавых же цепях вроде велосипедных. — По команде зажмурьтесь на пару секунд.

Шаг в сторону от группы — и уже страшней, нервишки засбоили. Это сами по себе или что-то снаружи давит, интересно?

Рукой за цепь, тускло звякнувшую, подтянул себя выше, ногу на выступ, с него на следующий…

— А дальше там совсем темно, — объявил я, стараясь, правда, сделать это как можно тише. — Нам туда лучше и не соваться.

Саня с Дмитрием напряжены, Саня даже в руку «Щелчок» особой мощности взял, «дырокол» на ремне на запястье висит. Такой «Щелчок» в Форте кругом под запретом, только «на вынос» разрешен, зато что угодно может в фарш перемолоть. Сила в нем немереная.

Тьма точно ненатуральная, она буквально клубится, дальнюю стену цеха, до которой метров двадцать, я просто разглядеть не могу, и это в своих очках. Не будь их — мы бы, наверное, уже и друг друга не видели.

— Стреляю!

Саня с Дмитрием уставились в пол. А я прицелился куда-то над самым краем очередной груды железа и пальнул. И тут же еще дважды, стараясь попасть в каждый угол.

Как ни странно, «рунные» очки как-то защитили, я такого не ожидал. В глазах пошли круги, но совсем зрения я не потерял. Я даже успел увидеть, как что-то темное и гибкое вдруг вымахнуло оттуда в проход между стеной справа и станками, затем сигануло на лестницу, ведущую к переходам под потолком. Увидел резкую изломанную тень монстра на стене, потому что все три «Сверхновых» лили ослепительно яркий, магниевый свет.

Не знаю, завизжала ли эта тварь на самом деле или я услышал скрежещущий вой в своем мозгу, но со страху чуть в штаны не навалил. И все же успел сообразить, что если я выстрелю в чудовище из «вепря», то мы тогда точно потеряем зрение — магазина я не менял. И в силу такой своей невероятной сообразительности я отпустил дробовик, качнувшийся на ремне, и выдернул из нагрудной кобуры «суперредхоук».

Тварь явно прицеливалась напасть на меня, но у нее хватало ума понять, что допрыгнуть до меня сложно, вертикальная станина прикрывала меня спереди. Поэтому она рванула по лестнице дальше, выше, одним прыжком оказавшись на переходе.

И в этот момент Саня заорал, а неподалеку отчаянно зазвенело железо — он врезал из своего «суперщелчка» по чему-то, чего я не видел. Опять визг, частая стрельба, а я все пытался совместить белую сейчас, в этих очках, прицельную марку «фастфайра» с неуловимо быстрым, скользящим и изгибающимся силуэтом.

Выстрел, саданувший по ушам, рикошет тяжелой пули от перил. Вторая тоже мимо, ударила в потолок. Потом вдруг мысль о том, что ведь тварь уже за мной, станина меня больше не прикрывает. Едва успел подумать, как монстр вдруг совершенно беззвучно прыгнул с перехода, просто на стену, оттолкнулся от нее и вдруг оказался на старом конвейере прямо передо мной. Не совсем передо мной, впрочем, потому что я, оказывается, успел заскочить за станину с другой стороны.

Выстрел, еще один. Второй пулей попал, из твари вышибло струю огня, она опять взвыла, раздирая стальными когтями душу и мозг, соскочила на пол, полностью закрывшись от огня Дмитрия и всех артефактов Сани, подскочила ближе, поймала в себя еще две пули, тормознула, мотнула головой, если это вообще голова, потому что силуэт был мутен, расплывчат, и при этом я понял, что вовсе ее не убил, что, может, ей и больно от рвущихся из ее темной плоти струй огня, но сил пока у твари хватает.

И барабан револьвера пуст.

И опять вспомнился Рудный. И то, что в «вепре» еще два патрона, две «Сверхновых».

Я просто выронил револьвер, вскинул дробовик и выстрелил. Дважды, «дабл-тапом», стараясь не дать стволу подпрыгнуть чтобы обе пули легли в силуэт.

И они, кажется, легли.

А я ослеп. Рванулся в сторону от концентрированной волны страха и бешенства, исходившей из чего-то ослепительного прямо передо мной, оступился, грохнулся на пол, даже не поняв, ушибся я или нет, рванул куда-то на четвереньках, в панике, слыша, как волочится ружье по бетону, больно врезался плечом в железо, упал, перекатился, надеясь, что я качусь куда надо, сел, слепо зашарил по разгрузке в поисках полного магазина и, к своему же собственному удивлению, его нашел и вставил в ружье, сбросив затвор с задержки.

А потом вдруг понял, что визг уже и вовсе не такой громкий, и слышен в нем больше страх смерти, как мне кажется. И заодно зрение возвращаться стало вроде как.

Затем тварь затихла, и одновременно с этим в цеху стало светлеть. Темнота буквально растворилась в льющемся через выбитые окна солнечном свете, а заодно отступил и страх.

— Посмотрим? — спросил Саня, доставая из кармана маленький фотоаппарат.

— Ну пошли.

Подходили все равно осторожно, не опуская оружия. Сначала к той твари, которую убил Саня, попутно выяснив, что усиленный «Щелчок» перемолол все ее кости, кажется, настолько бесформенной она выглядела. Саня пару раз щелкнул вспышкой, после чего мы направились ко второй.

Та уцелела. Свет ее убил, но не сжег, как тогда не сжег ту нежить в Рудном.

Описать… сложно. Зубастая пасть, когти, длинный тонкий костлявый хвост. Тощее, но крупное и гибкое существо. Сначала Саня его поснимал. Потом мы втроем встали и снялись на его фоне. Потом Дмитрий сказал, показав на тушу:

— Он плавится, что ли?

И вправду, тварь как-то начала расплываться, словно сделана из пластилина и ее поместили в тепло.

— Нечисть, — объяснил Саня. — Развоплощается. Это же не из плоти и крови существо, это сгусток магической энергии в телесной форме. Все, отработал свое.

Я присел рядом, пригляделся. Да, именно что растекается. От «Сверхновых» на гладкой черной шкуре два белых пятна, и все, а вот дыры от зажигательных пуль из «ругера» выглядели вздутыми и сильно обугленными. Не убил зажигательными. Значит, надо было «пустышками» бить, тварь хоть и магическая, но телесная вполне, без таких кусков, какие из этого самого тела «пустышки» выгрызут, особо не попрыгаешь. Значит — вывод на будущее.

— Ладно, сжигаем все на хрен и выходим, — объявил я, поднимаясь на ноги.

Подобрал наконец револьвер, затем выругался, обнаружив, что «ред-дот» от падения на бетон сломался. Все, больше не включается.

— Блин, до сих пор круги, — пожаловался Дмитрий, вытирая тыльной стороной ладони слезившиеся глаза. — «Заря» и то проще переносится.

— Это точно, — согласился я. — Не будь очков, сейчас бы гуськом ходили, с рукой друг у друга на плече.

— А Мила бы нас водила, — добавил Саня.

— Прямо Брейгель, — хмыкнула она. — Только посохов не хватает.

— Там их шестеро, а нас четверо.

Она с сомнением посмотрела на меня, как бы пытаясь понять, действительно ли я такой просвещенный или только прикидываюсь. Но ни к какому выводу явно не пришла.

А у меня тоже как песком глаза засыпаны. Помню, такое же ощущение было, когда в подростковом возрасте поучили меня немного на сварщика в добровольном порядке.

— Экомагом все закиньтесь, у «колодца» фонило серьезно, — сказал Саня, раздавая серые горошины.

Мы стояли вчетвером в поле, возле машины, глядя на поднимающийся с территории стекольного столб черного дыма. Мы все же нашли точку «колодца» по расползающемуся кольцу жгучей плесени вокруг нее, и Саня, рассыпая черный алхимический порошок, заключил проклятое место в магический круг, а затем заложил туда зажигательную бомбу.

Потом рвануло. Негромко, но жарко, аж сюда волна достала. В цеху вроде и гореть было нечему, но пламя не могло улечься минут пятнадцать, и когда все же затихло, от половины цеха остался лишь непонятный, обугленный и бесформенный остов. Правда, после этого Саня поводил «мухобойкой» и сказал:

— Все, никакого фона.

— Кстати, что это за черные твари были? — спросил Дмитрий.

— Не знаю. — Саня пожал плечами. — Слышал про таких, их до сих пор вроде бы и не назвали никак. Редко встречают. Коль, что теперь? — повернулся он ко мне.

— Теперь остатнюю территорию проверить — и на карьер хочу глянуть. И дальше двинем.

Доехать нам надо до границы с Северореченском, заодно саму дорогу проверить. Но и тут закончить следует.

На территории силикатного завода никаких следов, кроме птичьих, не обнаружили вообще. Равно как и «ауровизор» ничего лишнего не показал. Заехали, прошлись по цехам, ничего живого и неживого в них не нашли, кроме двух трупов серков, промороженных насквозь. Видать, плевуны подпитались. Им мясо не нужно, они лишь тепло высасывают.

Карьер был совсем рядом с заводом, метров сто, пожалуй. Два ржавых самосвала на съезде, большой экскаватор, тоже ржавый настолько, что уже не поймешь, какого он раньше был цвета. Ну и полная тишина вокруг. И солнце, к слову, пригревает — весна!

— Ты о чем задумался? — спросила, подойдя ко мне, Мила, когда я стоял возле самосвалов, разглядывая карьер.

— О чем? — переспросил я. — Да о том, что данный объект ничьей собственностью не является. И приобрести его можно лишь с уплатой пошлины и небольшого налога.

Она озадаченно посмотрела по сторонам, потом спросила:

— И зачем?

— За тем, что я вижу в нем великие перспективы. Остается только договориться о паре вещей.

— Может, лучше сначала договориться?

— Договоришься — из-под носа уведут. Я лучше рискну. Ладно, пошли к машине, надо дальше ехать. И командованию доложиться.

— И это тебе точно нужно?

— Нужно. И мне нужно, и тебе нужно. Нам нужно.

До командования наша магическая рация не добивала, а вот до Нового Хутора вполне. А у тех была рация побольше, которая добивала куда угодно, так что о зачистке поселка Силикатный мы доложили. С подробностями.

Хмель

4 мая, понедельник

Утром еле встал.

Но хоть меня и качало от слабости, из носа при этом больше не текло, да и горло не горело огнем. Впрочем, говорить о полном выздоровлении пока еще не приходилось: кашель никуда не делся, легкие дергало, бронхи рвало.

Это теперь надолго. Самое поганое — пива не выпить. От холодного рецидив начнется, теперь только горячим чаем пробавляться. Или коньяком.

Я задумался, хочу ли коньяка, и неожиданно понял: нет, не хочу. Перекусить не помешает — факт, и чая с медом можно выпить, скорее нужно даже, а вот алкоголь организму не требовался. Наоборот, при одной мысли о крепкой выпивке начало мутить, словно с похмелья.

Вот пива бы… Ну да не судьба.

Сходив в туалет, я спустился в бар и еще с лестницы уловил аромат яичницы. На кухне кашеварила Вика, Юля подметала пол и при виде меня смущенно улыбнулась.

— Здравствуйте, дядя Слава! А мы тут совсем обживаемся…

— И это правильно, — усмехнулся я, откашлялся и помотал головой. — Ух…

— Лекарства пьете? — забеспокоилась гимназистка.

Я помахал пакетом с выписанными Салаватом микстурами и ушел в бар, где прибирался Иван.

— Дядя Слава! — Вика выставила тарелку с яичницей и спросила: — Браслеты делаем?

— Нет, — отказался я. — На одиннадцать договорился в Госпиталь съездить на осмотр. Там просвечивать будут. Как вернусь — тогда. Архиполезная вещь эти ваши браслеты, девочки.

— Хоть кто-то оценил! — звонко рассмеялась Вика и ушла на кухню.

— Как самочувствие? — подошел ко мне Иван.

— Погано, — честно сознался я, наливая себе чаю. — Но могло быть хуже.

— Всегда может, — кивнул помощник.

— Вот именно. — Я сделал осторожный глоток, опасаясь обжечься, потом спросил: — Твои целый день здесь?

— Да, сегодня свободны.

— Отлично!

Я быстро расправился с яичницей, а когда Иван отпер входную дверь, взял термос и поднялся на второй этаж. В кровать возвращаться не стал, уселся за стол, развернул к себе телефон и набрал рабочий номер Гельмана.

— Артем, привет! — поздоровался с заместителем начальника Патруля. — Можешь охранников выделить? Из тех, что понаглей да покрепче?

— Проблемы? — насторожился Гельман.

— Нет, надо в Госпиталь съездить.

— Тебя вдруг немощь одолела?

— Ведьмы меня одолели, — прямо ответил я. — Тебя это не касается, просто одна история старая тянется. Не переживай, на днях с ней разберусь.

— Ты уж постарайся. Нам только еще с Лигой проблем не хватало!

— Людей пришлешь?

— Во сколько?

— К половине одиннадцатого пусть подъезжают. — Я вспомнил о разговоре с Ермоловым и добавил: — И еще один разговор есть. Точнее — будет. Я тебе на днях позвоню, постарайся подъехать.

— Только не говори, что у тебя не только с Лигой терки! — возмутился Гельман.

— Не кричи, — поморщился я. — Предложение поступило о сотрудничестве. Тебе это в первую очередь интересно должно быть.

— Нетелефонный разговор?

— Нетелефонный, да.

— Тогда звони.

— Договорились.

Я утопил рычажки, сразу отпустил их и позвонил в «Большую охоту». Ответил племянник Смирнова, с недавних пор работавший там продавцом.

— Это Слава, — представился я. — Гордеев уехал уже?

— Да, с самого утра, — зевнул Димка Смирнов.

— Запусти меня со двора, сейчас подойду, — попросил я тогда, кинул трубку на аппарат и снял куртку с вешалки.

Патронов к револьверу оставалось всего ничего, стоило пополнить боекомплект. Ну и одно предположение проверить хотелось, не без этого.

Внизу я крикнул Ивану, что ненадолго отлучусь, и вышел на задний двор. Постоял на крыльце, держа ладонь на рукояти револьвера, обругал себя последними словами за паранойю и поспешил к черному ходу оружейного магазина. Дима меня уже ждал.

— Патронов прикупить решили? — спросил он, протягивая руку.

— Ага. — Я ответил на рукопожатие и прошел в торговый зал. — Коля предупредил?

— Да, сказал, что зайти можешь. — Продавец отпер сейф и спросил: — Какие нужны?

— Четыреста десятый, — начал я перечислять, — пачку с простой картечью, две с зажигательной. Длинный сорок пятый — простые и «обманки».

Дима удивленно оглянулся на меня, но ничего не сказал и выложил патроны на прилавок.

— И запиши куда-нибудь, чтобы Коля счет выставил.

— Это понятно, — хмыкнул продавец и достал журнал учета. — Без понятия, какую он скидку сделает.

— Вот именно, — пробормотал я, вытащил из-под прилавка журнал продаж огнестрельного оружия и повел пальцем по строчкам.

— Ищете что? — забеспокоился Дима, вовсе не уверенный, что стоит давать доступ к этой информации посторонним.

— Да так, — неопределенно отмахнулся я, — надо кое-что проверить. Не обращай внимания.

«Кое-что» — это «Ругер Супер Рэдхоук» четыреста пятьдесят четвертого калибра. Серийный номер благополучно вылетел у меня из головы, но его окончание я запомнил накрепко — «двадцать семь» — и был уверен, что подобных револьверов продавалось не так много, чтобы опасаться случайного совпадения двух последних цифр.

Дима Смирнов напряженно засопел и принялся быстро составлять список купленных патронов, явно горя желанием освободиться и забрать у меня журнал.

— Что интересует-то? Может, подскажу? — предложил он, следя за мной краешком глаза.

— Нет, спасибо, — отказался я, отыскав нужную строчку.

Револьвер был продан пять месяцев назад некоему Ростиславу Ильичу Рогульнику, и эта странная фамилия почему-то казалась смутно знакомой. Впрочем, скорее всего, это был самообман — в качестве подтверждения личности было предъявлено удостоверение частного охранника с серией, зарезервированной для приезжих из Города. А я с горожанами никаких дел не имел.

— Нашли? — оборвал мои раздумья Дима.

— Все равно уже, — покачал я головой и передвинул журнал продавцу. — Патроны записал?

— Да, — кивнул Смирнов, с облегчением убрал журнал регистрации под прилавок и отвлекся на звонок домофона. — Одну минуту, — попросил он и отправился к двери.

— Да хоть две! — пожал я плечами и принялся рассовывать увесистые картонные пачки по карманам куртки.

Щелкнул замок, через порог шагнул плотного сложения мужчина в распахнутом овчинном тулупе и сдвинутой на затылок шапке.

— Привет, Васильич! — поздоровался я с зампотехом санэпидстанции. — Как оно?

— Ну, елки-палки, Слава! — пророкотал в ответ зампотех. — Только не говори, что Коля опять куда-то умотал!

— Я за него, — немедленно объявил продавец.

— Да не, — разочарованно махнул рукой Васильич. — Мне заказ оформить.

— Так я приму!

— Не, не пойдет, — покачал головой зампотех и спросил: — Слава, ты все уже? Пивом угостишь?

— Угощу, почему не угостить? Если за наличный расчет.

— Ну ты вообще!

Мы вышли на улицу, а Дима Смирнов с обреченным вздохом принялся замывать лентяйкой нанесенную несостоявшимся покупателем грязь.

— Слав, как у тебя по спирту? — спросил вдруг Васильич, когда мы спустились с крыльца.

— По графику, — ответил я, не став упоминать о почти сорвавшейся сделке с Лудином. — Осенью на полную мощность выйдем.

— Отлично!

— Неплохо, да. Тут одна идея появилась…

— Излагай.

Я распахнул дверь, пропустил вперед собеседника и направился прямиком за стойку.

— Надо бы ввоз дрожжей в Форт запретить. Чтобы только по согласованию с вами пропускали, — предложил, накачивая в бокал пиво.

— Чего это? — удивился Васильич, снимая шапку. — На каком основании?

— Придумайте что-нибудь, — пожал я плечами, откашлялся и предложил свою версию: — Потенциально опасные микроорганизмы и все такое.

— И какой в этом смысл? Дрожжи — не магический амулет, провезти в Форт не проблема совершенно.

— В том-то все и дело. Или вы просто на сертификатах на спирт денег срубить собираетесь?

Зампотех СЭС состроил удивленное лицо, но нисколько меня этим не убедил.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал он, прикладываясь к бокалу.

— Будто я вас не знаю. Прижмете поставщиков спирта из Северореченска — получите благодарность от начальства, заодно денег срубите. Так?

— Дрожжи тут при чем?

Я вздохнул.

— Сертификат выдать — это единовременный платеж. А если при производстве спирта используют незаконно ввезенные дрожжи, так за это штраф слупить можно, разве нет?

— А легальные дрожжи будут только у тебя, правильно понимаю? — прищурился Васильич.

— Договоримся.

— Хорошо, передам начальству.

— Передай, — улыбнулся я, нисколько не сомневаясь, что подобный запрет обнародуют уже в самом скором времени. Легкие деньги, такими идеями не разбрасываются. И хотя совсем не уверен, что удастся подгрести тему с дрожжами под себя, у товарища Ханина одной головной болью станет больше, а это дорогого стоит. Посмотрим, как в «Западном полюсе» без дрожжей пиво варить будут.

Васильич допил пиво и отправился на работу, и почти сразу с улицы зашла парочка крепких парней. Иван Грачев напрягся, но я успокаивающе похлопал его по плечу.

— Порядок.

Один из крепышей, с узким белым шрамом на подбородке, частенько попадался на глаза в «штабе», их точно прислал Гельман.

Парень достал удостоверение частного охранника и представился:

— «Форт-Логистика».

Я взглянул на часы и указал на стол.

— Присаживайтесь, сейчас поедем. — Потом повернулся к помощнику. — Накорми пока людей.

Охранники от второго завтрака отказываться не стали, а я направился к себе и уже на лестнице столкнулся с Викой.

— Девица-красавица, — улыбнулся гимназистке, — а нельзя ли ваши браслеты на резинках делать, чтобы снимать-надевать можно было?

— Не получится, дядя Слава, — покачала головой колдунья. — Комбинированные материалы не обеспечат одинаковой проводимости энергии.

— Да и ладно, — махнул я рукой, зашел в спальню и освободил карманы от картонных пачек с патронами. Револьвер из кобуры переложил в пистолетную сумочку, предварительно зарядив его «обманками». Район вокруг Госпиталя контролировался Лигой, и хоть вовсе не уверен, что придется прорываться оттуда с боем, но почему бы и не подстраховаться, если есть такая возможность?

Зазвонил телефон, я взял трубку, и Грачев попросил меня спуститься в бар.

— К вам подошли, — сообщил он.

— Кто? — насторожился я.

— Климов.

— Сейчас буду.

Я спустился на первый этаж и радушно поздоровался с Климом — худощавым жилистым мужчиной средних лет, начальником охраны Колхозного рынка и моим бывшим инструктором в Братстве.

— Нормально все? — спросил, наливая ему пива.

— У меня — да, — ответил Климов и, понизив голос, уточнил: — А у тебя?

— Лучше всех! — рассмеялся я, достал платок и высморкался. — Только простыл вот.

— Сыро сейчас в Туманном, да, — кивнул Клим и приложился к бокалу. — А уж если одежда не по погоде или ноги промочишь, так и вовсе беда…

Я откашлялся, сплюнул мокроту в платок и потребовал:

— Ближе к делу.

— У меня все, — спокойно ответил Климов. — А у тебя есть что-нибудь для меня?

Не бывает бывших братьев. Ренегатов ищут и убивают. Тех же, кого отпустили по взаимному согласию, Братство продолжает пусть и формально, но числить в своих рядах. И когда к тебе приходят с подобными расспросами, запираться категорически не рекомендуется. Неуважения братья не спускают никому.

— А, ты об этом! — протянул я, даже не пытаясь отрицать того, что был в Туманном. — Нет, все в порядке. Это мои дела, только и всего.

Клим кинул на прилавок пластиковый пакет и подался вперед.

— Кто-то называет такие дела убийством.

В пакетике обнаружилось три пистолетных пули: две сильно деформированных золотистых, калибра 7,62, и одна сорок пятого калибра, куда более массивная, с замысловатой гравировкой на донце. «Обманка».

Не иначе вытащили из водителя и парня, истекшего кровью в кабине грузовика.

Я взял пакетик и кинул его под стойку.

— Убийство? Может быть, не буду спорить. Но я бы предпочел использовать определение «самооборона».

— Если подадут заявление, придется провести расследование, — предупредил Клим, но пули назад требовать не стал. Братья придерживались принципа «с Дона выдачи нет», а я до сих пор считался для них своим.

И все же я со всей возможной уверенностью заявил:

— Никакого заявления не будет.

— Какие дела у тебя были в Туманном? — напрямую спросил тогда Климов.

— Никаких, — честно признался я. — Дела у меня были в Лудине, а в Туманный занесло, так, скажем… случайно. Были причины.

— Как скажешь, — спокойно пожал плечами Климов, допил пиво и достал из кармана лыжную шапочку. — Если что, знаешь, где меня искать.

— Подожди! — остановил я приятеля. — Ты такого Ростислава Рогульника не знаешь, случаем? Вертится что-то в голове, никак вспомнить не могу.

Клим задумался, потом сунул шапочку обратно и указал на пустой бокал.

— Повтори.

На произнесенное мной имя брат сделал стойку почище опытной ищейки.

— Слав, а ты почему Рогульником интересуешься? — мягко поинтересовался он, принимая пиво.

— Что-то не то сказал, да?

— Рогульник. Ростислав Рогульник, — напомнил Клим. — Ты почему о нем вспомнил?

— Баш на баш?

— Слава, не торгуйся, дело серьезное!

— Просветишь?

— Сначала ты.

Я вздохнул и без особых подробностей рассказал о бандитах и револьвере, но отделаться полуправдой не получилось; Климов вцепился в меня словно клещ и высосал досуха.

— Значит, Лига, — пробормотал он и усмехнулся: — Занятно!

— Так что с Рогульником? — пришла моя очередь тянуть из собеседника информацию.

— Трофимова знаешь? — спросил Клим, допивая пиво. — Михаила Григорьевича?

Я кивнул. Трофимова знали все, кто имел хоть какое-то отношение к коммерции. Был Михаил Григорьевич торговцем из Города, одним из немногих, кто имел разрешение от тамошних властей на прямую торговлю с Северореченском. Сам он давно уже осел в Форте и с обозами не ходил, занимаясь исключительно перекупкой товара у своих не столь удачливых коллег.

— Рогульник начальником его охраны был, — просветил меня Климов.

— Точно! — прищелкнул я пальцами. — Вот почему фамилия знакомой казалась, в «Трех семерках» пересекался! — И сразу встрепенулся: — Стой! Почему был?

— Убили его, разве непонятно? — поморщился брат. — В Город обоз сопровождал, всех у Елового положили. Броневик охраны бласт-бомбой подорвали, концов не найти.

— Вот оно как… Когда?

— Вечером в среду. Двадцать девятого.

— Понятно… — протянул я. — В четверг мы с самого утра уехали, поэтому ничего об этом не слышал. Вот и не в курсе оказался.

— Теперь в курсе. — Клим спрыгнул с высокого стула, натянул шапочку и, понизив голос даже сильнее обычного, произнес: — Ходят слухи, Рогульник с разведкой Города связан был, так что все серьезно. Ходи да оглядывайся.

— Всегда, — поежился и попросил: — Только, чур, никому лишнему ни слова. Договорились?

— Никому, — пообещал Климов и отправился на выход.

Я с тоской глянул под стойку, где стояла бутыль с настойкой, но пить не стал и тоже двинулся к входной двери.

— Поехали, — на ходу махнул охранникам. — Вы на машине?

— Да, подвезем, — откликнулся старший.

Мы вышли на крыльцо, и он спросил:

— Какие у нас задачи?

— В идеале простое сопровождение. Если начнут вязать, то вытащить и увезти. Если не получится — сообщить в контрразведку напрямую Кузьминку. Ну и Гельману тоже. И проследить, куда повезут.

Парень распахнул дверцу «Нивы», за рулем которой сидел третий охранник, достал чаромет и набросил ремень на плечо.

— Проблемы с Лигой?

— Именно, — не стал я темнить понапрасну.

— И воздержаться от поездки — не вариант?

— Увы, здоровье дороже, — вздохнул я, забираясь на заднее сиденье.

Старший переглянулся с напарником, потом уселся на переднее сиденье и с силой захлопнул дверцу.

— В Госпиталь! — скомандовал он, явно сочтя мои опасения надуманными.

Я разубеждать его и призывать к бдительности не стал. Парни свое дело знали, а ведьмы вряд ли решатся провести силовую операцию по моему задержанию в присутствии посторонних.

Мысль эта особого успокоения не принесла, но раньше времени паниковать не стал. У контрразведки в этом деле теперь свой интерес; в крайнем случае они подключатся. У них просто другого выхода не будет просто-напросто.

Госпиталь на этот раз показался мрачным и неприглядным, будто тюрьма. То ли из-за дурацкого настроения, то ли вытаявший из-за потепления мусор слишком сильно в глаза бросался. Но в любом случае командовать отбой я не стал, спокойно выбрался из остановившейся у ворот машины и зашагал к главному ходу. Водитель остался в «Ниве», двое охранников потопали следом, спрятав свои чарометы под длинные куртки.

До нужного кабинета добрались без проблем: там старший первый заглянул в дверь и только после этого запустил меня внутрь.

— Не понял? — удивился подобному сопровождению заведующий отделением.

— Даже не спрашивайте, — вздохнул я, раздеваясь. — Проблемы с контрагентами.

— Со здоровьем, смотрю, тоже проблемы, — отметил мой бледный вид Хирург.

— Простыл, — подтвердил я и высморкался. — Меня больше внутренняя энергетика волнует.

— Вот сейчас и проверим.

— За тем и пришел.

Я улегся на каталку, и заведующий отделением самолично втолкнул ее в опутанный проводами и датчиками обрезок трубы. Лязгнули дверцы люка, загорелись синим сиянием друзы горного хрусталя, по коже побежали мурашки из-за заполнившего камеру ледяного воздуха. Сбор информации на этот раз шел заметно дольше обычного, я успел не только изрядно продрогнуть, но и переволноваться.

Что там сейчас происходит? Уж не пожаловали ли ведьмы?

Но нет, вскоре загудели вентиляторы, а потом лязгнули запоры, и заведующий отделением извлек каталку из камеры магического обследования.

— Надо признать, — озабоченно произнес он, — я определенно переоценил ваши чудодейственные таблетки и способность энергетики к восстановлению. Наблюдается заметная ремиссия. Даже подумать не мог, что несколько дней вне Форта смогут оказать столь сильное влияние на организм…

Я нервно поежился и неуверенно облизнул губы.

— А если за эти дни я сутки подряд находился вне всякой защиты, попал в магическую бурю и дважды переходил через границу Туманного?

— Вячеслав Владимирович! — охнул заведующий отделением. — Речь шла о простом выезде из Форта!

— Так получилось.

— Так получилось! — возмутился Хирург. — Вы понимаете, что посадили внутреннюю энергетику?

— Сильно?

— Чрезвычайно!

— И что теперь?

— Что теперь! — фыркнул заведующий отделением, принялся листать свои записи, потом вынес вердикт: — Увеличивайте дозу в полтора раза и не переходите на новый препарат, пока не стабилизируем ситуацию. В мае из Форта ни ногой, с июня начнем процесс адаптации к свободному излучению. Трех месяцев должно хватить. Готовьтесь жить за стенами.

— На постоянной основе?

— Да, летом энергетический фон щадящий, за пару недель адаптируетесь, после этого начнет проявляться стимулирующий эффект. К осени будете в норме.

— Это все? — спросил я, застегивая рубашку.

— Насморк лечите?

— Да, Салават что-то выписал.

— Нос промывайте, — посоветовал тогда заведующий отделением и принялся записывать показания прибора.

— До встречи, — попрощался я с ним и вышел в коридор к дожидавшимся меня охранникам. — Нормально все?

— Да, — кивнул старший, и мы двинулись на выход, но только спустились на первый этаж — и сразу наткнулись на ведьму, что выманила меня из Лудина.

На этот раз «Тамара Павловна» изображала из себя медсестру, и, надо сказать, белый халат в облипку ей удивительно шел. Показалось даже, будто под казенным одеянием нет нижнего белья, и сразу стало немного неловко бояться столь… открытого и расположенного к тебе человека.

Но я испугался. И потому резко замер на месте и даже попятился назад. Охранники быстро разошлись в разные стороны, а вот дежурные валькирии остались стоять у регистратуры, как если бы все шло своим чередом. Да и пациенты спокойно проходили мимо, словно нас не существовало вовсе. Дело точно было в каком-то отводящем глаза заклинании.

— Вячеслав Владимирович! — обворожительно улыбнулась «Тамара Павловна», и от ее грудного голоса у меня побежали мурашки. — Какая неожиданная встреча!

— Мы уходим! — решительно заявил старший охранник, ухватил меня под руку и потянул к входной двери в обход валькирии.

— Не советую, — покачала головой ведьма. — Слава, ты ведь не хочешь меня расстроить? Ведь правда?

— Боюсь, у меня возникли неотложные дела… — пробормотал я, сдвигаясь в сторону, — где-то в другом месте. Совсем в другом…

— Стойте!

Приказ приморозил ноги к полу, но вместо паники и безволия на меня вдруг накатила злость.

— Хватит! — рыкнул я. — Не слышала? Мы уходим!

— Нет желания пообщаться со мной наедине? — немедленно сменила стратегию ведьма и обворожительно улыбнулась. — Это в ваших же интересах, Вячеслав Владимирович. Уж поверьте.

Двусмысленное предложение прозвучало призывом к переговорам, но я не собирался задерживаться в Госпитале дольше необходимого. Ведьмы — мастера манипулирования, им ничего не стоит залезть человеку в голову и запудрить мозги.

— Хотите что-то от меня получить? — покривился я. — Озвучьте сумму.

Такой ответ оказался для девушки полной неожиданностью, но виду она не подала.

— Полагаете, все можно купить? — спросила ведьма и приблизилась, покачивая бедрами. — Для вас все имеет свою цену?

Навстречу ей немедленно заступил охранник.

— Пожалуйста, — твердо произнес он, — ближе не надо.

Я откашлялся, прочищая горло.

— Если у меня возникла мысль что-то купить или что-то продать — значит, это продается и покупается. По-настоящему важные вещи таких позывов не вызывают. Поэтому жду ваших предложений.

— И во сколько, интересно, вы оцениваете собственную жизнь? Это не угроза, мне просто интересно. Некоторые поступки не остаются без последствий, нужны надежные друзья, чтобы их избежать.

Я сразу сообразил, что это намек на мою причастность к убийству Сома, но лишь беспечно пожал плечами и бочком двинулся на выход.

— Жизнь бесценна, но глупость значительно ее обесценивает. Это не камень в ваш огород, просто если исполнители начинают увлекаться сбором трофеев — жди беды. Я об одном редком револьвере и очень важном человеке сейчас говорю…

Глаза ведьмы сузились и вроде бы даже посинели, но в остальном она никак не выказала, что мой выпад угодил точно в цель.

— С вами свяжутся, — только и бросила валькирия на прощанье.

Мы пулей вылетели на улицу, и холодный майский день повеял теплом, словно выскочили в него из морга или промышленного морозильника. Меня колотила нервная дрожь, да и старший охранник, заскочив в «Ниву», до упора выкрутил ручку печки.

— Поехали отсюда! — распорядился он, вытер покрывшееся испариной лицо и выдохнул: — Уф, пронесло…

Я только кивнул. Точнее и не скажешь.

Вот уж действительно — пронесло…

Клондайк

5 мая, вторник

Вернулись вечером, почти затемно. Дальше рейд прошел вообще без приключений, без всяких. Доехали до пограничников по Южной дороге, заночевали у них на заставе, где нам выделили две крошечные каморки с двухъярусными койками, с утра поехали обратно. Часто останавливались, проверяли следы, несколько раз заезжали в пустые деревни, но ничего сверхъестественного, равно как и злодеев человеческого рода, не обнаружили. Это спокойное направление, как я уже говорил.

Еще раз проверили Силикатку, но там все осталось в том виде, в каком мы вчера покинули: сгоревший цех, никаких новых следов, никаких аномалий в фоне. Место очищено.

Дотянулись связью до Нижнего, доложили о возвращении и рванули, больше никуда не сворачивая, в Форт, разогнавшись до разумного максимума и поднимая брызги из луж.

Совсем без последствий наша вчерашняя битва для меня не прошла. Если на адреналине последствий падения я просто не почувствовал, то сегодня, на второй день, прихватило и локоть, и спину, и рассаженное колено. Причем колено отекло, я хромал, а во время езды прикладывал к нему пакет со снегом. Я даже место за рулем Миле уступил, сам усевшись рядом.

Форт встретил сумерками, обычным для рабочего дня немноголюдьем на улицах, дороги за два пропущенных дня дотаяли почти везде до асфальта. Ну или того, что там вместо асфальта осталось.

Пришлось сначала заехать в штаб, доложиться дежурному о завершении рейда, пообещав завтра к вечеру завезти подробный рапорт с фото. После чего поехали домой, и уже там Дмитрий, не теряя ни секунды времени, перескочил в свой «рэм» и умотал домой. Похоже, у него какие-то планы на вечер. Я же загнал «Экспедишн» в гараж, мы выволокли рюкзаки из багажника и потащились в дом.

Магазин закрылся, он до семи, а уже девятый час, но в зале был полный порядок, равно как и в мастерской. Конверт с чеками лежал под кассой, небольшая сумма наличными в сейфе. Даже какая-то торговля была, пока мы отсутствовали.

— Дорогая, ты как? — спросил я, когда мы с Милой зашли в квартиру.

Квартира встретила уютом. Теплом. Ощущением безопасности и ощущением законченности похода. Все, уже дома. Под защитой. Здесь, в Приграничье, это одно из самых приятных ощущений, наверное, после возвращения из-за стен.

Мила зевнула, прикрыв рот левой рукой, а правой продолжая стягивать парку.

— Устала, — сказала она. — Хочу спать. Желательно прямо сейчас.

Спать — это хорошо. Но для меня все же рано. Хотя бы потому что дела еще есть незавершенные.

— Мне со Славой бы поговорить надо, хочу к нему зайти.

Ну да, это приглашение к ужину.

— Без меня. — Она сделала жест некоего абсолютного отрицания. — Сам иди. Я — спать. В душ и спать. Придешь обратно — даже не вздумай разбудить.

Переоделся по-быстрому, сменил здоровенный «рейдовый» револьвер на «домашний» пистолет в кобуре и почесал по лестнице на задний двор. Вообще я в бар к Хмелю люблю с парадного крыльца бегать, но, учитывая его недавние приключения и странных людей в Фэрбэнксе, — лучше через двор.

Во дворе снег так никто и не разгреб, понятное дело, несмотря на все благие намерения. Прокопаны дорожки, к вечеру подледеневшие, да и все. Грузовик темной громадой у забора, перед ним сугроб перемолот в комья — это я его парковал впритирочку, вот и разъездил все. Но хотя бы с заднего крыльца бара лед отбит, что уже хорошо, не грохнешься. Кто постарался, интересно, Ваня или Хмель?

В баре было шумно. Холода прошли, народ по кабакам засиживаться начал. Почти все столы заняты, что для вечера вторника очень даже ничего успех. За стойкой Иван.

— Добрый вечер. — Он протянул мне руку. — Вернулись? Удачно?

— Да вполне, ты знаешь. — Я уселся на высокий табурет за стойкой. — Руководство?

— Болеет все. — Ваня показал на потолок. — Крутилось руководство тут, но я его отлеживаться погнал. Ужинать будете?

— Гм… — Я задумался. — Мне бы со Славой сперва поговорить. И жрать хочу.

Иван молча выставил на стойку черный дисковый телефон. Я снял трубку, постучал по рычажкам, зная, что у Хмеля в квартире такой же аппарат звякает. И Хмель почти сразу ответил:

— Что, Вань?

— Это не Вань, — опознался я. — Занят? Поговорить надо.

— Надо, — сразу же согласился Хмель, что малость удивило.

Обычно он ко всем «поговорить» относится с подозрением.

— Ты спустишься или как?

— Иди в подвал, я приду сейчас, только обуюсь.

— Иду. Вань, — я отдал телефон бармену, — а что есть перекусить?

— Блин-доги наши, — чуть ухмыльнулся он. — Еще горячие.

Это тетя Маша днем делает блинчики, потом в них заворачивают банальные сосиски. Ну и в духовку суют. Вполне съедобно под пиво.

— Дай штуки четыре.

Подвал у бара вроде как у меня, глубокий и сводчатый, но длинней. Дом не на равные части делится, и к тому же часть их подвала заходит под арку, то есть мой гараж. У Хмеля здесь пивоварня, кладовки, и все равно довольно много свободного места осталось. В углу он мешок боксерский повесил, а тут у стены стол стоит, вполне пригодный для восьмерых. Над столом полки, на полках кружки.

Я расположился с тарелкой за столом, схватил первый блин-дог, сунул в кетчуп, откусил… а ведь действительно голодный. Хотя днем вполне нормально поели. Встали в чистом поле, разложили еду на капоте, поставили термосы — и даже наелись.

Когда дожевывал второй, появился Хмель, одетый в треники и кенгурушку. Вид не то чтобы совсем больной, но и не совсем здоровый.

— Как ты?

— Лучше. — Он, не спрашивая, полез в кладовку за пивом. — Тебе какого?

— Да все равно, на твой вкус. Лечишься хотя бы?

— Чаем с малиной, — усмехнулся он. — У меня на пилюли до сих пор идиосинкразия. И хочется поболеть по-человечески, чтобы дома с книжкой лежать.

— И в школу не ходить, — добавил я.

— Примерно. — Он взял кружку и медленно, по стеночке, слил в нее бутылку темного пива. — Угощайся.

— Спасибо, — кивнул я, принимая кружку. — Разговор у меня к тебе.

— У меня к тебе тоже. — Он разжег плитку под чайником, затем повернулся, оперся на стену спиной и сложил руки на груди. — Сдавай кальки Линеву. Сдавай — или нам хана.

Вот как. Приключения, я смотрю, взгляды на жизнь изменили сильно.

— В том, что нам хана, если будем дальше темнить, — тут я отсалютовал кружкой, — однозначно. Вне всякого сомнения. Но при этом мы поторгуемся насчет самой карты.

— Я бы даже не торговался. — Он махнул рукой. — Голова нужней. Сказать, что я чудом уцелел, — это преуменьшить. Это даже не чудо, это… не знаю как назвать. Теперь Лига с Городом, похоже, еще и конкурирует за эти кальки. То есть будут стараться не только нас взять, но еще и обогнать друг друга. Пусть Линев даст знать, что кальки в контрразведку ушли, жить станет проще.

Я скривился, изображая глубокое сомнение.

— Не будут они об этом сообщать, Слав.

— Почему?

— Потому что им проще сыграть с нами в роли приманки. А так ничего не получится.

— Мы можем сообщить, — пожал он плечами. — Если слух в правильном месте пустить, он быстро куда надо дойдет.

— Верно. Но я бы на нашем месте Линеву подыграл.

— И остался без башки.

— Ну вот нет, не остался бы, просто аккуратно все делать надо. Линев, понятное дело, хочет Городских взять, а Лигу прижать, так? Ничто не изменилось. Если мы помогаем, то что взамен?

— Я ничего взамен не хочу, Коль, — вздохнул Хмель. — Я устал. У меня работы через край, новый бизнес, паб, проблемы с покупателями, и тут все эти линевские схемы. Ну надо оно нам?

— У нас есть выбор. — Я взялся за третий блин-дог. — Мы можем просто все сдать Линеву или можем попросить копию с кальки. А карта все еще у нас.

— Тебе твоего бизнеса мало? — Слава достал из тумбочки чайную кружку и поставил рядом с плиткой. — Чего ты хочешь достичь?

— Ди-вер-си-фи-ка-ции, — ответил я, прожевав. — У нас весь бизнес на Платона завязан. Не хочу остаться ни с чем, если что-то пойдет не так.

— А с чем ты хочешь остаться?

— Может быть, с тем, что мы найдем на этой карте. Кстати, у тебя контакты в «Форт-Регистре» есть?

— А что надо?

— Очень быстро право собственности зарегистрировать. Чтобы не тянули три месяца, как обычно.

— Есть… в принципе. Заплатить придется.

— Придется так придется.

— А что ты нашел?

Ну да, понять, что я именно что-то нашел, большой дедуктивной силы не требует. В Форте все давно распродано и поделено, а вот за его стенами в собственности лишь то, где люди живут. Или где кто-то что-то полезное нашел. Я вот уехал, вернулся — и регистрировать хочу. Значит, нашел.

— Я нашел карьер с кварцевым песком. В Силикатке. Отличный песок, огромный карьер.

— И что с ним делать? — Хмель прищурился.

— Кирпич. Тротуарную плитку. Облицовочную. Совсем в перспективе — стекло, но это сложней. Слав, Форт сейчас будет сильно строиться, разве не видишь?

— Ну и будут строить свои, как обычно и делается.

— Ты про еще такой карьер слышал?

— Нет.

— Значит, без нас не построишь.

— Тогда карьер отберут.

— А если мы поможем Линеву, то и не отберут, верно? И оборудование надо для завода, нам без него не достать.

— Тебе. — Хмель мотнул головой. — Я — пас. И денег лишних нет, на мне кредит висит, и надо свой бизнес развивать. За двумя зайцами погонишься — оба тебя поимеют.

Чайник закипел. Слава насыпал черного чаю в открывающееся ситечко, бросил его в кружку, залил кипятком.

— Хорошо, этим я тебя не убедил. Но тебе не интересно, что может быть на карте?

Сначала я подумал, что Хмель меня не расслышал. Он стоял, повернувшись ко мне спиной, и смотрел на кружку. Но потом вдруг сказал:

— Ты знаешь — интересно. Если честно, мне будет довольно обидно просто не узнать, что я упустил. Как думаешь, нефть на карте есть? Или газ?

— Вот и узнаем. Что Линеву сказать?

— Может, вместе поедем?

— Тогда давай с утра. Завтра. Кстати, ты в больнице уже был?

— Нет, когда? В воскресенье вернулся, в понедельник еще затемно свалил.

— Тогда завтра и поедем. С этим шутки сам понимаешь — хреново оборачиваются. Полный «Черный квадрат» шутников.

Клондайк

6 мая, среда

Илью Линева я вызвонил с самого утра. Нашему желанию встретиться он не удивился, сказал лишь:

— Подъезжайте. Где в прошлый раз встречались.

Мила проснулась, когда я уже выходил из квартиры.

— Куда ты? — Она зевнула и закинула руки за спину.

— В больницу, на обследование. Мне после прохода велено предъявить себя.

— Надолго?

— До обеда примерно. Надо еще будет в пару мест заскочить по делу. А ты здоровую бдительность проявляй, хорошо? Лучше даже в торговом зале не тусуйся, там Сани с Димкой хватит.

— Я в мастерской тогда буду. Помочь чем-нибудь?

— Можешь патроны поснаряжать.

— Какие?

— «Пустышки», там все в первом шкафу приготовлено. И дальше, с верхней полки вниз, как разложено. Главное — по цветам гильзы не перепутай, там картинка на двери, что куда пихать.

Снаряжать боеприпасы она давно научилась, работа нетрудная, а заодно и нервы успокаивает на манер вышивания.

— Хорошо. Обедать вдвоем тогда будем?

— Обязательно. — Я нагнулся, поцеловал ее в теплые губы, в шею, плечо.

— Иди давай.

Затем взял с тумбочки кобуру с пистолетом, прицепил на пояс, потом слева, на пояс же, надел два поуча с запасными магазинами. Компактный «Щелчок», следом короткий жезл с прошитым заклинанием «сон» — по следам наших резиновых пуль. Саня подумал и соорудил такой за час. Одноразовый практически, после каждого применения надо новый кристалл-аккумулятор вставлять, но вырубить какого-нибудь дурака вполне хватит. Не убивать же. А так ткнул — и оттаскивай. У Славы есть дубинка покруче, многоразовая, но черт знает где он ее взял. И ею бить надо, а жезлом можно просто ткнуть, даже несильно.

Ну вот и все, оделся повседневно. Не мы такие, жизнь такая. На Аляске я одним пистолетом обходился, никаких жезлов. Набрал Хмеля.

— Готов?

— Ага.

— Выходи на задний. Будем маневрировать, чтобы врагов обмануть.

— Ты со Славой едешь, что ли? — спросила уже спустившая ноги на ковер Мила.

— Да, ему тоже надо после всех его бегов у Туманного. Зато компания.

Утро солнечное, с сосулек капает, снег совсем ноздреватый, местами почерневший. Оптимистично все так. Правда, заодно начнут везде «подснежников» находить, то есть трупы, которые в сугробы зарыли. Тоже специфика местной жизни, хоть постепенно и отступающая. Уличный беспредел хоть и не нагнули, но загнали в отдельные районы вроде Северной окраины, основные группировки друг с другом уже не воюют, а больше интригуют, а вот преступность организованная пока еще никак не подавлена, эти все еще хулиганят. Ну и преступность «классическую» со счетов не сбросишь. Грабители по наводке, домушники и прочий криминальный люд — те себя в гетто не загоняют.

А вот в Городе, к слову, преступности нет — тоже местная специфика. Там военная диктатура.

Слава вышел из задней двери паба, когда я уже открыл ворота гаража, выходящие во двор.

— Помоги, чтобы не возиться, — сказал я ему сразу. — Я выгоню «Экспедишн», а ты следом «широкого», хорошо? А потом я этот обратно поставлю.

Гараж у меня сделан из арки под домом, то есть труба с двумя воротами. «Широкий» стоит у тех ворот, что прямо на улицу, но я туда ехать не хочу, подозреваю слежку. А так мы через задние ворота выедем и в заброшенном районе потеряемся. Может, даже нашего отсутствия не заметят.

— Давай. — Хмель взял у меня ключи от «широкого» и полез за руль.

«Экспедишн» легко промял гусеницами остатки снега во дворе, выпустил джип, потом заехал обратно. Пора, наверное, уже и гусеницы снимать… или рановато все же. По дорогам можно и на колесах, а вот в поле пока не выедешь, случись чего. Ладно, пусть так, я все равно по городу на нем не катаюсь.

Открыв ворота двора, я выгнал наружу джип с Хмелем за рулем, а потом сдвинул его на пассажирское.

— В сторону Госпиталя проскочим, а там на Кривую и к Линеву.

— Вези как лучше. — Хмель передвинул сумку с револьвером на живот. — Ты вот что скажи: а на стройматериалах точно доход большой будет?

— Нормальный. Но у меня прицел чуть дальше. — Я ткнул пальцем в заброшенные дома вокруг нас. — Вот это все вполне можно восстановить. С помощью своего кирпича и плитки. И продать. Это раз.

— Это Лиге все принадлежит, — удивился он моему заявлению. — Большой любви между нами вроде бы нет.

— Пока нет, — согласился я. — А дальше кто знает. К тому же можно выйти на Горсовет с тротуарной плиткой. Асфальта как не было, так и не будет, похоже, город скоро в грязи утонет. Деревянные тротуары, может, и сделают, а проезжая часть?

— Плиткой не дорого? — удивился Хмель.

— Весь город дорого, а вот если с Южного бульвара начать, то реально. Местный бродвей, а дамы в соболях через лужи шагают.

— Сомневаюсь, что они так просто денег выделят, — теперь он усомнился.

— А денег и не надо. — Я свернул в тесный переулок, представлявший пока одну большую лужу. — Можно взять вот этими домами, под развитие. Лига все равно сидит на них без всякой пользы, вот пусть совет ее и подвинет. Дома восстанавливаем, дорого продаем — у нас сразу приличный район сзади. Опять же плюс. А под дома и кредит можно взять. На него стартовать, а дальше продавать на стадии строительства.

— Ну, кирпич — понятно. — Хмель кивнул. — А кровля? Трубы? Сантехника всякая? Провод?

— С кровлей надо здесь решать. А вот провод и прочее можно пока тянуть из-за ленточки. Не так много места займет, тут всего с десяток домов. Ну, полтора десятка.

Мы проехали мимо штаб-квартиры Лиги, оставив ее слева. Попутно я обратил внимание на целый рядок китайских внедорожников и пикапов. Может, Лига с Городом и рассорилась, но связи явно не потеряла.

Линев о нашем появлении предупредил — я даже бибикнуть не успел, как ворота неприметной промзоны на углу Красного и Кривой распахнулись.

— О, хоть знать буду, где они сидят, — хмыкнул Слава. — Ты глянь, какие конспираторы.

На стоянке было машин побольше на этот раз. Привлекли внимание два высоких полноприводных «вепря», возле которых топтались бойцы в городском камуфляже и полной экипировке, разве что пока без шлемов. На спинах броников была видна желтая надпись «СОБР». Причем в качестве оружия я увидел хорошо знакомые уже дробовики «вепрь» с настолько же хорошо знакомыми рунами. Револьверы в кобурах были тоже знакомыми. Надо бы и им предложить пистолеты, не только Цеху.

То есть вот и СОБР организовали, как и говорили тогда зимой, но не знал, что он под контрразведкой. Или нет?

Мы выбрались из машины, внимания на нас никто не обратил. Но когда подошли к двери в склад, или не знаю как правильно это называть, потому что превратили его в офис, навстречу попался Кузьминок, идущий с крайне озабоченным видом в компании еще двоих оперов в гражданке, причем оба вооружены чарометами.

— О, привет! — протянул он руку. — Заходите, Илья ждет.

— Тебя не будет? — спросил я.

— На операцию летим, видишь? — кивнул он на стоявших бойцов. — На Северную, так что собров придали.

— Давай, удачи.

Если и сами опера кроме револьверов чарометы прихватили, значит, точно ждут проблем.

Илья был у себя в кабинете, один. Когда мы зашли, он быстро закрыл папку, которая до этого лежала перед ним открытой.

— Садитесь, — предложил он. — Чаем угощать?

— Я только что пил, — отказался я.

— Да и я тоже, — поддержал Хмель.

— Мы сразу к делу, — улыбнулся я. — Кальки хотим сдать.

— Уже проблемы? — уточнил Линев.

— Уже, — подтвердил Хмель. — Причем от ведьм.

— Хм… — Илья вроде как чуть удивился. — Точно ведьм?

— Точно, — ответил я за Хмеля. — Но и потенциальных проблем с горожанами тоже никто не отменял.

— Но вы понимаете, что сразу эти проблемы не снимутся, так? — Линев поочередно посмотрел каждому из нас в глаза. — У нас свой интерес в деле.

— У нас тоже интерес, — развел я руками.

— Какой? — Вопрос был задан без всякой подозрительности, Линев меня уже достаточно изучил, хотя бы для того чтобы знать о том, что я всегда ищу компромиссы.

— К калькам нужна карта. Она нестандартная, без нее кальки бесполезны.

— Она у вас?

— Мы можем ее достать, — вступил Хмель. — Быстро, без особых проблем. А вот кальки не можем.

— Кальки не можем, — подтвердил я. — Без скандала, по крайней мере, и лишних любопытствующих.

— Где они?

— В клубе «Ширли-Муры», прямо в барной стойке.

У Линева дернулось веко.

— В «Ширли-Муры»? — переспросил он и поморщился. — Кто о них знает?

— Никто.

— Точно?

— Мила знает, она все туда заложила. Но вот как достать без взлома, учитывая, что там сигнализация хорошая и охраны хватает, — мы не знаем.

Линев пожал плечами, побарабанил пальцами по столу, сказал:

— Это уже проще. Будет анонимное заявление о заложенной бомбе. Приезжаем с собром, всех удаляем, выносим бомбу, попутно вынимаем кальки.

— Вот именно, — кивнул я. — Вам это проще пареной репы. Нам — ну сами понимаете. И вот теперь про интерес.

— Я слушаю.

— В принципе, мы его обсуждали. Но нам нужен доступ к этой кальке вместе с картой. Есть у нас знающий человек в геологии, хотим его подключить.

— Смирнов, что ли? — уточнил Илья.

— Он самый, — подтвердил Хмель.

— Значит, так. — Линев опустил ладони на стол, как бы желая подчеркнуть, что вот сейчас мы услышим «заднее слово». — Карту сдадите мне, сюда. Кальки будут тоже здесь. Я вам буду давать доступ по заявке, каждый раз отдельно. Годится?

Хмель явно ожидал большего и собрался спорить, но я ответил быстрей:

— Мы согласны.

Вот я как раз большего и не ожидал. Да и к лучшему это, не надо карту дома хранить.

— Когда карту достанете?

— Сегодня, — сказал я.

— Сегодня, — одновременно заявил Хмель.

— Вот сегодня мне ее и отдайте. И давайте подробности, где искать кальки.

— Кальки в трубе, в поручне стойки бара, если стоять лицом, то во второй слева.

— Как они туда попали? — У Ильи глаза на лоб полезли.

— Почти случайно, — не стал я пускаться во все подробности. — Теперь у нас вопрос основной: о личной безопасности. Что будет дальше?

— Дальше пока не подставляйтесь. — Линев посмотрел мне в глаза. — Не дайте себя похитить. Мы установим наблюдение за вашим домом, со стороны фасада. Сзади людей не посадить, разве в машину, но машина слишком видна. Так что обратная сторона — ваша, следите.

— А потом? Или плана пока нет?

— Плана пока нет. Мы сделаем липовые кальки и карту, отдадим вам. Это и будет приманкой. А дальше посмотрим, кто на нее клюнет. Убивать вас не будут, это вы понимаете, так?

— Это мы понимаем, верно. Но я боюсь каких-то совсем нестандартных ходов со стороны противника. Они уже знают, что в доме нас практически не возьмешь. Сигнализация, защита, куча оружия, и нас много. Если будем ездить не поодиночке — не слишком возьмешь и вне дома.

— Все верно. — Линев кивнул.

— Поэтому провоцировать на активные действия надо будет самим. Выводя в удобное для вас место. Нельзя дать им самим продумать операцию.

Линев чуть помолчал, подумал, затем спросил:

— Вы не думали к нам на работу перейти? Вам ведь по специальности будет, верно?

— Наслужился уже, другие интересы. А вот с другими я еще приду.

— А жаль. Но, может, и к лучшему.

После разговора с Линевым я выбросил Хмеля возле бара, снова с обратной стороны, а сам поехал в Госпиталь, прежним маршрутом, через заброшенный район. Пару раз все же вильнул в переулки, проверяясь на предмет слежки, но никакой не заметил. На маячки же машину проверил вчера, так что их пока можно не опасаться. Была идея поехать на «Ниве», но потом я решил, что смысла никакого нет, наши машины давно вычислены, так своих перемещений не скроешь.

Теперь в госпиталь, а Госпиталь принадлежит Лиге, а мне надо сперва в регистратуру, так что… как-то не очень хорошо это все получается. Учитывая тот факт, что Хмеля там прижать все же пытались. Может быть, ну его? Тут здоровью куда больше риска от посещения этого места, чем от непосещения.

Нет, надо ехать, страшновато как-то иначе. И Мила взбесится. Просто надо ехать не одному.

Вызвонил Дмитрия, попросил подъехать. Сам сделал круг по району и вернулся к магазину, оставив «широкого» прямо у дверей. Так его через окно видно. Зашел в дверь, спросил у Димы:

— Саня у себя или внизу?

— Внизу, — ответил он.

— Понял.

Спустился по узкой крутой лестнице, обнаружил чародея, занятого делом, — он пули в лотках до ума доводил. Грех беспокоить вообще-то, но придется.

— Сань, съездишь со мной в госпиталь? Прикрыть бы надо, сейчас еще Дмитрий подъедет.

— Без проблем. — Саня заложил в старую микроволновку следующий поддончик. — Пять минут дай, хорошо?

— Без проблем.

Сане потребовалось десять минут, но Дмитрий добрался до нас вообще через пятнадцать. Я услышал звонок, затем его голос: «Здоров, тезка!» — это он с Димкой поздоровался, затем шаги на лестнице.

— Привет, — сказал он с порога. — Каких проблем ждем?

— Попытки тихо меня похитить где-то в Госпитале. Поэтому Саня пойдет со мной, ты ведьмины трюки лучше знаешь, — повернулся я к нему, — а ты, Мить, с машиной тогда, чтобы нам в нее сюрпризов не напихали.

— Может, пешком отсюда лучше? — спросил он. — Два шага до больницы, за пять минут дотопаем, зачем на охрану машины силы распылять?

— И то, — согласился я.

Что-то и вправду слишком привык кататься. А здесь ведь действительно рукой подать, какой смысл ехать? Пешком, правильно.

С лестницы вновь послышались шаги, уже легкие. Мила.

— Куда собрались?

Ну да, явно собрались.

— В Госпиталь. Я еще не ходил.

— Я с вами.

Протестовать? Не вижу смысла, пусть лучше с нами. Если привез ее сюда и решил, что ей рядом безопасней, — пусть так и будет, не надо усложнять себе жизнь.

— Пошли. Только вооружись по полной.

Она похлопала рукой по кобуре, затем сказала:

— Я за курткой, сейчас спущусь.

— И выходи на улицу, я машину пока в гараж загоню. Пошли, — махнул я Сане с Дмитрием.

Утро сменилось днем, весна опять в полную силу поперла. Даром что сосульки посбивал, а уже новые наросли, хоть и маленькие пока. С них капает прямо душем, снизу одновременно и намерзло, и размылось. А на кустах напротив уже почки лезут. Рано, да здесь вся природа адаптировалась. Говорят, что магия меняет растения понемногу, как-то они друг с другом взаимодействуют. Я еще на Аляске успел удивиться, насколько зелень на самом деле зеленая тут у нее, даже самой обычной, синий оттенок, оказывается. Просто не замечаем, привыкли.

Небо голубое, облаков мало, да и те на месте висят — ветра нет совсем. Тепло уже, солнце чувствоваться начинает, греет. Скорей бы лето, устал от зимы, только еще и самая грязь впереди.

Посмотрел на кирпичную хрущевку напротив. Интересно, за каким окном наблюдатели от контрразведки сидят? Скорей всего, за тем же самым, за каким мы их когда-то уже засекли. На крыльце паба никто не курит, но перед ним самим три машины стоят — старенькая «четверка», УАЗ и «фораннер» с правым рулем. Все знакомые, все видел здесь раньше, ничего подозрительного. А Милу снимали примерно вон оттуда, от того столба на противоположной стороне. Сейчас там машин нет, да и вообще стоят там редко.

Открылась дверь за спиной, на крыльцо вышла Мила. В куртке «Кархартт» из «промасленной» кожи, в джинсах и ботинках «Эриэт», то есть за время жизни на Аляске совсем слилась с тамошним стилем. Что, в общем, и хорошо, когда стараешься жить незаметно.

— Пошли? — спросила она.

Пошли. Вроде как я с охраной, а получилось, что вроде бы компанией в первый раз весной погулять вышли. Перепрыгивая поочередно через грязь, обходя лужи, перешагивая через сугробы. Напрямую через пустой район не пошли, двинули сначала к северному выходу из Кишки, что ближе к Кривой, и уже оттуда потопали по единственной нормально расчищенной улице Сеченова прямо к госпиталю.

Время к обеду, народу на улицах прибавилось. У входа в Кишку так и вовсе толпа, и на стоянке машин хватает. Какие-то два парня в спецовках спускали в переход тележку, груженную картонными коробками, явно опасаясь ее упустить, дворник лопатой отгонял лужу от ступенек, и перемешанная с ледяной крошкой вода грязной волной накатывалась на пористый сугроб.

Госпиталь раньше был районной больницей, так что профиль почти не поменялся. Крашенное в желтый и белый цвета пятиэтажное здание поздней сталинской эпохи, конфигурацией напоминающее «П» с короткими ножками и решетчатым забором между ними, стояло в конце Сеченова, как бы и образуя конец пути. Только в больницу, и больше никуда.

Перед забором стоянка, на ней с десяток машин. Половина из них — вполне новые «Нивы» вроде тех, что я видел на стоянке в Лисьих Выселках. Точно докторов, в Форте такая «Нива» — самый явный признак принадлежности к среднему классу. В огороженном дворике в рядок выстроились три «буханки» с красными крестами и силуэтом сидящей совы и пара китайских внедорожников с силуэтом комара — охрана Лиги.

Две охранницы, к слову, стояли на крыльце, болтая — тоже весной подышать вышли, обычно у них пост в фойе. В регистратуре никто ничего подозрительного не совершал. Упитанная девушка с выкрашенными в ярко-синий цвет волосами постучала по клавишам, внеся меня в список пациентов, после чего отправила на второй этаж, в отделение «патологий внутренней энергетики», в кабинет диагностики.

Длинный темноватый коридор, ряд стульев у стены, на которых сидели два человека — немолодой лысый дядька с книгой и не слишком веселая худая женщина в больничном халате и тапочках, — само отделение дальше по коридору, за высокой двустворчатой дверью.

На стене у двери кабинета табличка — «Д-р Мальцев В.А.», табличка сменная. Каких-то очевидных опасностей в коридоре не увидели. Дмитрий выдвинулся в сторону лестницы, присев на подоконник в торце коридора, оставаясь при этом у нас на виду, а я еще и заглянул за дверь отделения, но тоже ничего подозрительного там не заметил, в коридоре было пусто, лишь откуда-то слегка тянуло табачным дымом.

Ждать пришлось недолго. Мужик оказался вместе с женщиной, и зашли они в кабинет вдвоем, выпустив оттуда какого-то пацана лет шестнадцати в трениках и тоже тапочках, а потом на удивление быстро вышли, минут через десять.

Доктор Мальцев В.А. с наколкой «Хирург» на тыльной стороне ладони порасспрашивал меня о поездке минут пять, потом загнал в холодную трубу, где продержал еще десять. Затем милостиво позволил вылезти.

— Ну что? — спросил я, выдержав вежливую паузу, пока доктор разглядывал какие-то графики на экране компьютера.

— В пределах нормы, — сказал он, обернувшись ко мне. — Синюю линию видите? — Он ткнул в экран карандашом. — Это ваша старая картинка. Зеленая — новая. Вот эти три красных участка, — от ткнул карандашом поочередно, — накопившийся избыток магической энергии. Но не критично, все даже само пройдет, но вам бы все же таблеточки попить недельку. Простенькие, вроде витаминов, просто защитные механизмы простимулируют. — Он подтащил к себе книжку с бланками рецептов. — Когда снова через ленточку собираетесь?

— Пара недель.

— Нормально. Таблетки только не забывайте принимать вовремя.

— Спасибо, обязательно. — Я выставил на стол пакет с двумя бутылками «Ноаз Милл». — Еще раз спасибо.

— Это бурбон? — Хирург покосился на бутылки.

— Он самый, причем отличный. Просто редкий. Пьете?

— Пью, с удовольствием. Да, а вы же в Америку… гм… ходите? — вдруг спросил он, явно наведенный на мысль бурбоном.

— На Аляску. Что-то нужно оттуда?

Тут скрывать правду смысла совсем не было, раз я к доктору по этому самому поводу и пришел.

— Если бы вы для стоматологии могли закупить оборудование, то вас бы вся больница на руках носила.

— Гм. — Я задумался. — Может, и мог бы, но я понятия не имею, как это делается.

— Я тоже не знаю, как там. А уточнить могли бы?

— Ну, если бы я знал, что нужно, то попытался бы, по крайней мере. Узнал бы, потому что там многое лицензируется и требует лицензии.

— У меня ваш номер телефона… — он заглянул в историю болезни, — …есть. Я позвоню, когда что-то узнаю.

— Хорошо, звоните, сделаю что смогу. Кстати, а как раньше закупали?

— Через Горсовет. Или через Город. Но у нас из шести человек правления четверо из Лиги. То есть Горсовет их давит, а с Городом в контрах теперь.

В сознании в очередной раз всплыла избитая фраза «бабы — дуры». Но вообще-то да, положение у них сейчас не очень.

На этом прием и завершился. В коридоре по-прежнему не было никого. Мила с Саней у двери, Дмитрий так и сидит на подоконнике. Спустились на первый этаж, одеваясь на ходу, направились к выходу.

Хмель рассказал, как он выходил отсюда, но нас, в отличие от него, вроде бы никто не поджидал. Мы просто спустились с крыльца, вышли в ворота и пошли дальше по Сеченова, обходя лужи и переступая через грязь. В сторону Кишки.

Обедали у Хмеля, в полном составе, даже Димка присоединился. Потом Дмитрий уехал к себе, Саня с Милой ушли в магазин, а я прихватил заранее заготовленную сумку с бумагами и поехал в сторону городского стадиона. Туда и пешком можно, дворами, но черт знает куда я потом, обратно или еще куда-нибудь нестись придется.

Проулками не поехал, там в лужах сейчас вообще черт ногу сломит, попер аж через Кривую и Путейцев, остановившись в конце концов на стоянке перед неожиданно «холеным» для Форта зданием, сияющим поляризованным стеклом и даже некими дизайнерскими изысками. Тут и Биржа, и офис Торгового Союза, а заодно и офис ОАО «Янус» — компании главы этого самого союза.

Машины перед зданием по меркам Форта куда как роскошные, а многие из них я еще и узнал, потому как мы их и притащили. Вон тот огромный зеленый «Экскершн» — это Малахова, главы Центрального городского банка, а белый «Тахо» у самого забора — это торгового представителя из Северореченска, Беляев фамилия вроде.

Мне повезло, место на стоянке нашлось у самого крыльца, как раз какой-то старый «гелик» отъехал, вместо него я и парканулся, почти уткнувшись бампером в высокий, насыпанный дворниками сугроб. Опять признак весны — охранники из Цеха на крыльце топчутся. Подснежники, блин. Вся охрана в Форте на улице теперь.

Народу хватает, через двойные двери туда-сюда непрерывно идут. Мне на первый этаж и сразу налево, в «Форт-Регистр», как называется некая структура, которая ведет областной реестр на все права собственности. А с прошлого месяца они еще и машины начали регистрировать, и вообще все подряд, вроде как с подачи Торгового Союза дошли до стратегии «одного окошка на все случаи».

Давно тут не был, с тех пор как свою половину особняка регистрировал, и могу сказать, что изменилось много. Раньше был коридор с кабинетиками и очереди в коридоре, теперь общий зал, пять столов с компьютерами, из которых, правда, работают всего за тремя, диванчики в центре и табло с цифрами под потолком.

Огляделся, увидел на стене катушку с отрывными талончиками, дернул один, с номером «78». На табло пока «73». Ну да, и народу пять человек, все порознь сидят, каждый в своих бумагах копается. Я выбрал место на диванчике с самого краю, заглянул в сумку, убедившись в очередной раз, что не забыл бумаги, потом задумался.

Лига, сплошь Лига кругом, и при этом я понемногу теряю логику. «Бабы — дуры» — это понятно, это мы уже проходили. Но если они в ссоре с Городом, то кто у них теперь вообще в союзниках? Никто? Так и выходит. В таком случае Лига обречена, ты не можешь рассчитывать выжить в Форте без всякой поддержки. Сколько у них мест в Горсовете? Три. Как и у всех. Но все объединятся, так что эти три считай что ничего.

И при этом они хотят карту. Они уверены, что карта нужна им… для чего? Найти новое место? Ха-ха. На карте точно месторождения. Если карта у них, то тогда можно просто договариваться с остальными фракциями с сильной позиции, а пока у них дыра с дерьмом, а не позиция.

Медицина у них есть, это да, тут Лигу никто не переплюнет. Ведомственная больничка Дружины и Гимназии все равно Госпиталю не конкурент. Кстати, стоматология у них именно что волшебная, я все зубы переделал, когда сюда провалился. И еще ноу-хау — пластика. Ведьмы сами почти все очень хорошенькие. Это что, случайно? Нет. Делают все в Госпитале, берут дорого, но «не зарастает народная тропа», жены всех богачей Форта там уже по несколько раз побывали.

Блин, вот погляди на Лигу с точки зрения банального бизнеса — им бы процветать и процветать, заняв место местных «фармасьютикалз», плюс доход с недвижимости… вот что, мля, не так?

Их, наверное, многовато просто. По факту они создали себя как боевую организацию и за счет этого вываливаются за рамки разумного. И те же «комары», их боевое крыло, право голоса имеют. А потребность в них сокращается. Плюс наемники. Пусть их и не слишком много, но с пару взводов наберется, нет? Куда их девать?

Что бы я сделал? Я бы искал на месте того же Линева контакты с теми, кто ищет мира. Их не может не быть, потому что бабы хоть и дуры, но не глупые, видят, к чему все идет. Наверняка есть деление на «непримиримых» и «склонных к сотрудничеству», которые и рады были бы встроиться в существующую структуру, а не переть против течения с плохими перспективами.

Что это может дать нам? А вот не знаю. Договариваться с ними уже поздно, кальки сегодня будут у Линева, если уже не у него… но ведь Лига об этом не знает, так?

Что бы я еще сделал, будь я Линевым? Я бы спровоцировал «непримиримых» на чистый криминал. И на нем бы их спалил. Такой криминал, который поставит Лигу на грань войны с другими группировками. Войны, которой Лига позволить себе не может. И тогда в Лиге могла бы взять верх «миролюбивая» фракция, если она там есть. Но ее не может не быть.

На табло высветился мой номер и номер стола — «78-3». Я встал с дивана и переместился туда, усевшись на стул напротив некой молодой женщины с невзрачным бледным лицом, одетой в толстый свитер.

— Что у вас?

— Регистрация прав собственности.

— В Форте?

— В области.

— Покупка или ничейное?

— Ничейное.

Женщина встала, продемонстрировав неожиданный для ее худого верха массивный и широкий низ, подошла к шкафу, вытащила большой альбом, который выложила на стол. Ага, официальный атлас области.

— Где?

— Поселок Силикатный.

— Силикатный, — повторила она за мной, проведя пальцем по оглавлению. — Сорок семь тире сорок восемь, — назвала она вслух страницу, затем быстро начала листать альбом. — Так, здесь ничего нигде не продано. Тогда заполняем заявление на резервирование, присваиваем номер, после чего у вас десять рабочих дней на сбор документов.

— Каких?

— Я дам список. Справка из Патруля, заключение СЭС, акт от землемера о границах участка. Он же вам рассчитает налог. Затем чек с отметкой банка, или можете прямо здесь, в отделении Цэ-Гэ-Бэ оплатить, и уже мы дадим вам сертификат.

Из принтера вывалился лист бумаги с этим самым списком.

— Но пока никто больше не может претендовать на этот участок, верно?

— Мы сейчас примерно обозначим границы, — сказала женщина. — Если до истечения срока заявки кто-то придет с аналогичным, мы сначала свяжемся с вами. Ваша заявка приоритетна.

— А права как быстро регистрируются?

— Обычно до четырех месяцев.

Ага, вот тут помощь Хмеля и потребуется. Одно окошко, но деньги им тоже на чем-то зарабатывать нужно. А на кредит без свидетельства рассчитывать нечего.

Женщина выложила список документов, пару распечатанных бланков и еще какие-то бумаги. Затем мы довольно быстро обозначили объект моих претензий карандашом по линейке, после чего мне была выдана справка с печатью о том, что я подал заявление на участок номер такой-то, страница такая-то описания земель области. На этом мой визит и закончился.

В общем, правильно я машину взял, теперь надо гнать в Патруль. Там, я думаю, особых проблем не будет. А вот в СЭС сам не поеду, пусть сперва Васильич туда звякнет. Они через «одно окошко» не работают, там вечно по пустяковому поводу часа два проторчишь.

Линев позвонил около шести, когда я уже сидел в подвале магазина и был занят по уши. Услышав звонок, я отложил ресивер «ремингтона», на котором гравировал руны, снял трубку, потому что звонили на городской.

— Мы все привезли, — сказал он лаконично. — Когда вы будете готовы?

— Хоть сейчас.

— Было бы неплохо. Через сколько сможете?

— Минут пятнадцать?

— Жду.

Позвонил Славе, сообщил, что Линев сказал.

— Отвезу.

— Давай.

Взять Саню с собой? Нет, не надо, от фасада контрразведчики наблюдают, а там за углом уже и их территория. Проблематично похищать меня будет. Хотя… подстрахуюсь.

В топочной отодвинул мешок с углем, залез в сейф в полу, выудил из него плоскую металлическую коробочку с переключателем. Суну в карман, под руку. Наткнусь на ведьм — они наверняка с магии начнут. А эта штука магию отключит, а дальше я их постреляю всех к чертовой матери без всякой жалости. Жаль, что в Форте она под запретом, а то бы прямо с включенной шел. Но если напорюсь на патруль дружинников, то у них сигналка сработает на несертифицированный излучающий амулет. И тогда будут проблемы.

Надоела такая жизнь. Видит бог — надоела.

До Линева добрался как раз за пятнадцать минут. «Широкого» без вопросов запустили на территорию, где сейчас было тихо и пустовато. Линев пил коньяк, предложил мне, я отказался. Зато выставил ему на стол четыре бутылки бурбона в пакете. Забыл тогда сразу отдать. Качественный алкоголь — лучший подарок в Форте.

— Отлично, — обрадовался он. — Чего плеснуть?

— Я бы просто минералки, мне еще обратно ехать.

— Опасаетесь? — понял он.

— В какой-то степени.

Линев вытащил из бара пластиковую бутылку с водой «Северореченская», налил в высокий стакан. Зашипели пузырьки, мелкие брызги запрыгали над поверхностью.

— У меня в госпитале разговор интересный был, — начал я, попутно вытаскивая из сумки сложенную карту. — С доктором. Он сказал, что там проблемы с поставками начались.

— Начались, верно, — кивнул Линев, разворачивая карту и мельком проглядывая. — Мы их в свой канал не пускаем, с Городом они больше не дружат. У них не только эти, у них и другие проблемы возникли.

— Я бы тогда предположил наличие у Лиги двух фракций.

Линев чуть поднял брови, отложил карту, отпил коньяку, явно раздумывая над тем, стоит ли говорить то, что он хочет сказать, но потом все же выдал:

— Есть. Мы их называем «правоверные» и «младотурки».

— И «младотурки» хотят мира, так?

— Именно. А военное крыло хочет воевать до конца. Наемники под военным крылом. Контакты с бандитами тоже у них. Но все деньги зарабатывают «младотурки».

Ну да, деньгам как раз тишина нужна, «бизнес-климат», а самые отмороженные их только тратят и мешают зарабатывать. Конфликт неизбежен.

— И в случае провала какой-то операции «правоверных» вы чего ждете?

— Раскола. — Линев щелкнул ногтем по краю бокала. — Они уже готовы расколоться, но у «младотурков» не хватает голосов. Но и у «правоверных» былой силы нет. В перестрелке на Северной промзоне погибла Фарида Магомедова, она была самой сильной ведьмой в Лиге и возглавляла именно консервативное крыло. И фактически подмяла под себя их совет.

Мне вспомнилась та ведьма, которую я сразу принял за старшую и которая поймала противоамулетную пулю пятидесятого калибра. Сам ведь и стрелял.

— Я на вашем месте помог бы им совершить преступление.

— На своем месте я примерно это и собираюсь организовать, — засмеялся он. — Если у них вдруг появятся влиятельные враги из-за их же неразумных действий — только я смогу уладить ситуацию. Но раскол уже случится.

— Во что он выльется?

— Думаю, что Лига исторгнет, так сказать, из себя военное крыло и примкнет к Горсовету. Те останутся без средств к существованию и активов, вследствие чего или покинут Форт, или развалятся. «Разделенные, мы падем», — явно процитировал он кого-то.

— Было бы неплохо на самом деле. Было бы неплохо.

— Останется еще Город.

Это намек, чтобы не расслаблялись.

— А какими силами Город в Форте располагает?

— Несколько агентов, могут привлечь бандитов, я думаю. Своих силовиков у них здесь уже нет, мы их давно вышибли отсюда. Рота дальней разведки Патруля на Город работала в полном составе… ну вы в курсе.

— В курсе, — подтвердил я, вспомнив всю историю целиком.

Рота эта раньше квартировала в нашем особняке, так что нам из-за них досталось потом.

— Что бы вы сделали?

— Выманил бы на передачу карты. Так, чтобы они выехали всеми силами.

— И кому карту передавать? — заинтересовался Линев.

— А Лиге. — Я допил воду и со стуком отставил стакан. — Если вам удастся прихватить их на горячем, то уговорить будет несложно. Там наверняка есть завербованные горожанами, не может не быть. А сейчас, в период разброда и шатания, они бы постарались выслужиться. И я ни за что не поверю, что у вас нет контактов с «младотурками».

Линев ничего не ответил, но я понял, что контакты есть. Не может не быть. Кто-то же его снабжает информацией. И его до сих пор с должности не сняли.

— Значит, я бы через агентов Города в Лиге слил информацию о том, что Лига выкупает карту. — Я показал на карту на столе. — Стороны встречаются и обмениваются. Место должно быть удобным для нападения. Умеренно удобным, чтобы не заподозрили ловушки.

— Когда начнете работать с самой картой?

— Думаю, что завтра и начнем. Мне бы возможность давать доступ к карте кому-то еще, по потребности.

— Можете сами приводить сюда людей, я предупрежу.

— Именно это я хотел услышать.

Клондайк

7 мая, четверг

Проще всего оказалось привлечь к работе Смирнова. Когда я в среду вечером зашел в бар к Хмелю, родственник нашего Димки сидел уже там, с бокалом пива в руках. За стойкой, по обыкновению. Напротив него стоял Хмель, который, увидев меня, сразу же кивнул и показал большой палец. Уже договорились, значит.

— Привет, — поздоровался со мной Смирнов. — Рассказывай, как работать будем.

— Поедем завтра туда, я проведу. Ну и посмотрим на месте. Слава в курс дела ввел уже?

— Ну так, — Смирнов жестом показал, насколько «как», — более или менее. Что искать будем?

— Закономерности. — Я присел на табурет рядом. — Любые закономерности.

— Ну, закономерности, так закономерности, головоломки я тоже люблю.

Слава накачал мне тоже бокал, чтобы я не чувствовал себя рядом со Смирновым неполноценным, поставил на картонку.

— Куда подъезжать?

— Лучше сюда, наверное.

— Ладно, до завтра. — Собеседник сглотнул остатки пива из своего стакана, выложил на стойку монету и, махнув всем рукой на прощанье, отправился на выход.

— Как ты его разагитировал? — спросил я у Хмеля.

— И агитировать не пришлось. Ему скучно, похоже, сам сразу уцепился. Кстати, Кузьминок только что заезжал.

— Чего хотел?

В принципе, я догадываюсь, чего хотел, но лучше бы уточнить.

— Вроде как фронт работ мне нарезали.

— Так и думал. Но ты поосторожней. Завтра с нами поедешь?

— Давайте сами, мне уже по новым задачам суетиться придется, — покачал он головой.

На следующее утро я встретил Смирнова в пабе, уже отдающего должное пиву. Комментировать я ничего не стал, посадил его в «широкого» и повез на территорию контрразведчиков. Пропустили его со мной без вопросов, разве что в журнал записали данные из удостоверения личности, и к тому же дежурный его признал, поздоровался. Замначальника Арсенала — это все же фигура среди силовиков.

Линева на месте не было, равно как и Кузьминка, а некая девушка приятной наружности провела нас в довольно большую, похожую на класс комнату рядом с их архивом, после чего, не задавая никаких вопросов, принесла большую папку, оставила ее на столе и вышла.

В комнате было темновато и прохладно, но на маленьком столике у стены стоял электрочайник, чашки, в одной из которых была насыпана горка из пакетиков «Липтона», сахар и две бутылки «Северореченской». Я тут же открыл одну из них и набулькал себе полную чашку минералки.

— На стену или на столе разложим? — спросил я.

— Давай на столе, может, двигать придется, — ответил Смирнов, разглядывая склейки.

Столов, больше похожих на парты, в комнате хватало.

В папке нашлись не только карты и калька, но и готовые копии с каждой кальки на обычной бумаге. За это спасибо, это пригодится.

Разложили.

— Сам смотрел уже?

— Только карту саму, — ткнул я в нее пальцем. — Кодировка нанесена. Масштаб… свой масштаб, он листы распечатал на принтере, так что на существующую карту напрямую кальки не наложишь.

— Это я вижу, — задумчиво сказал Смирнов. — Так, с этой калькой все понятно. — Он потряс край одного из листов. — Тут замеры интенсивности поля. Интересно, откуда он замеры по территории города взял? Не в курсе?

— Помогали ему. Те, кто потом его и убил.

— Понятно, — кивнул он. — Так, на первый взгляд вроде все как обычно… вон Черный Провал, там значения всегда зашкаливают, даже я это знаю… вдоль границ… в общем, тут бы вместо циферок цветом разметить, как высоты, тогда наглядней было бы.

— Карандаши у меня есть, могу заняться.

— Вот и займись… смотри, значения выше пяти ты оттенками красного крась, а ниже… да хоть синего.

— Понял.

Замеров много, границы средних значений очерчиваются довольно легко. Я вытащил карандаши из сумки, открыл коробку, убедился, что все хорошо отточены. Основы штабной культуры, так сказать. К карте с незаточенным карандашом даже не подходи.

Работы много, карта подробная и большая. По мере выведения зон стала открываться довольно интересная картина — самые перепады поля концентрировались вдоль границ, что логично, но было еще и несколько подобных скоплений в стороне. Возле Лудина одно, например. За Рудным. Не в самом, там постоянно высокое значение, а чуть восточней, примерно где брошенные шахты. За Южными болотами, ближе к шоссе. Эдакая рябь получается.

Смирнов же завис над второй калькой, средней, сидел, делал отметки в тетради, потом сказал:

— Тут, мне кажется, он расписал разведанную геологию, частоту и продолжительность перепадов поля. Смотри. — Он ткнул карандашом в нефтяное месторождение возле Лудина. — Вот давай сюда что ты там закрасил.

Я подтащил свою карту.

— Лудино лучше всего знаем, — прокомментировал Смирнов, — поэтому за контрольный образец возьмем. Смотри, эта рябь у тебя идет вроде как дугой, так? А само нефтяное поле, похоже, примерно внутри расположено. — Он обвел простым карандашом еле заметный контур. — И тут колебания поля резко ниже, словно месторождение его сглаживает, прямо демпфер… Есть еще такие места?

— Рудный.

— Рудный… — Смирнов переставил карандаш. — Но тут спокойной зоны нет.

— Можно списать на постоянный пробой магический, там же всегда проблемы. Я Черный Провал не разрисовал, но уверен, что там картина такая же.

— А тут я ничего не знаю. — Смирнов обратил внимание на зону у Южных болот. — Может, что там и есть, но не скажу… так, давай прямо в цифрах посмотрим. — Он перескочил на угольный разрез возле границы с Городом. — Методика уже понятна, так что даже не ждем, пока ты там докрасишь… ну вот, видишь? — Он хлопнул ладонью по столу.

— Вижу.

Ну да, там то же самое. Развернутая в сторону близкой границы дуга, внутри дуги сам карьер. Чем не закономерность? Очень даже вполне. Только чтобы так искать ископаемые, надо поля через каждые десять метров по всему Приграничью год мерить. Даже звучит смешно. Или не смешно. О чем я Смирнову и сказал.

— Это так, это верно, — закивал он. — Но если бы все так просто было, это бы давно вскрыли. Это правило — оно часть чего-то большего. И вот что вот здесь, — показал он на первую, верхнюю кальку, — я ума вообще не приложу.

Просто длинные числа вразброс по карте. Ближе к границам все, но не всегда. Никакой видимой системы, вообще ничего, множество цифр — и все.

На моей карте помимо аномалии у Южного болота вроде как еще одна прослеживается, уже на территории Города, но замеров все же маловато, может, и совпадение. И на той территории самому проверять — дело дурацкое.

Вот кажется мне, что калька с цифирью — она тут ключ к разгадке. Хотя бы потому, что она, судя по потрепанности, самая поздняя. Как будто покойный ученый наложил ее после всего, чтобы именно выводы записать. И записал. Одному ему ведомым кодом.

Или это все же не код, а какие-то значения? Длинные числа, совершенно случайные на вид. Ближе к границе, дальше от границы, ближе к аномалиям — никаких явных закономерностей, совершенно случайные на первый взгляд.

Мы так и обед просидели, навернув бутерброды из моей коробки и запив чаем, затем и к ужину дело подошло. Свою копию кальки я разрисовал до конца. Получилось пестро, но опять без особой системы вроде как. Потом Смирнов потянулся с кряхтением, потер лицо руками, сказал:

— Покойный еще и в библиотеке работал постоянно. Значит, пользовался чем-то еще. Надо туда ехать и его списки выдачи смотреть.

— Не знаю там никого.

— Я знаю. Наталью Сергеевну, директора. Давно дружим, еще со школы.

Ну да, Смирнов из местных, тут и родился. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что был Форт когда-то обычным северным городком и люди тут жили самой обыкновенной жизнью. И многие друг друга знают, потому что городок небольшой.

— Договоритесь?

— Завтра с утра и заеду. Хватит на сегодня, давай отвези меня к машине, что ли. А то уже башка трещит.

— Сейчас. Я вот этот лист, — показал я копию кальки со странными цифрами, — возьму, покажу кое-кому. Может, и поможет.

Проигнорировал режим секретности, так сказать.

Смирнов лишь кивнул, никак не прокомментировав.

Сложили бумаги в папку, сдали в архив, где вместо девушки теперь сидел какой-то дедушка в очках, выехали с территории, быстро добрались до бара, возле которого был припаркован «шестьдесят девятый» Смирнова. Правда, тот за руль не полез, а направился в дверь паба. Решил, видать, укрепить силы после трудного дня. Ну а я загнал машину в гараж и пошел в магазин.

— Звонил… — Димка быстро глянул в журнал, — некто Мальцев из Госпиталя. Просил с ним завтра связаться.

— Понял, спасибо, — кивнул я, стаскивая куртку. — Мила? Саня?

— Внизу оба. Платонов заезжал, но ничего не передавал, сказал, что позже позвонит.

С Платоном все понятно, он уже к следующему выезду готовится.

— Еще звонил некто Оноприенко из… — Димка опять сверился с записями. — Патруля. Землемер. Оставил свой номер, просил с ним связаться завтра после десяти утра.

О, это хорошо. Придется ехать в Силикатку, но туда просто обязательно надо съездить. Да, Васильич нужен, Васильич, с СЭС порешать.

— Продажи были?

— «Бешеный бык» один ушел. Патроны брали. У Сани народ сегодня был. — Димка показал на соседний прилавок. — Закрываемся?

Я посмотрел на часы — ну да, как раз.

— Давай, до завтра. Дядька твой в баре сейчас, если что.

— Не, я пешочком, мне же близко.

Точно, Смирнов где-то в Лукове живет, а Саня квартирку снимает чуть ли не в том самом доме, где раньше Мила жила.

Я спустился в подвал, где и застал Милу с Саней. Ожидал увидеть их в трудах, а вместо этого Мила какой-то пирог резала, а Саня пристально наблюдал за процессом.

— Скаталась в кондитерскую, — объявила Мила без всякого вступления, когда я зашел в мастерскую. — Сладкого захотелось.

Ага, и чай с лимоном ожидается. Вполне даже ужин.

— Замечательно. — Я повесил куртку на вешалку. — Устал. Отвык над бумагами весь день сидеть.

— Нашли что-нибудь? — спросил Саня.

— Вот именно что «что-нибудь», — выдохнул я, заваливаясь в свое кресло. — Что-то нашли, а вот что — хрен его разберет. Там еще работы и работы. Кстати, любимая. — Я потянулся за сумкой и вытащил сложенную карту. — Тебе это ничто не напоминает? — и с этими словами развернул.

Мила посмотрела задумчиво, чуть покусывая нижнюю губу, потом сказала:

— Я ее видела. И видела, как он с ней работал, эти цифры писал.

— А откуда писал?

— Не знаю, — развела она руками. — Я же сама не слишком интересовалась. Из каких-то своих записей, из тетради. Вспомнила!

Из тетради. А все записи и тетради уже того…

— А в тетрадь он что писал? — спросил я без всякой надежды.

— Ни малейшего представления, — отрезала Мила. — Пирог-то будешь?

— Буду, конечно. С чем хоть?

— Орехово-морковный.

— Фига себе, — осталось мне лишь поразиться.

Пирог, кстати, оказался на диво вкусным. Без всяких начинок, лишь плотное вкусное тесто с грецкими орехами вперемешку. Под чай так самое оно. Орехов много. Кстати, почем они оптом идут? Ладно, не наш профиль.

Хмель

7 мая, четверг

Во вторник проснулся поздно и до обеда без особого фанатизма разбирал поднакопившиеся дела. Во второй половине дня пообщался с Тамарой Павловной, на этот раз настоящей — дородной теткой лет пятидесяти с обесцвеченным ежиком коротких волос, которая приехала из Лудина по каким-то своим делам и попутно заглянула ко мне. С ней просидели над бумагами до позднего вечера, согласовывая цены, сроки и объемы поставок и оговаривая необходимое качество снежных ягод. Очень конструктивно поговорили, у меня как-то даже от сердца отлегло.

В среду день выдался куда более насыщенным — вместе с Клондайком встречались с Ильей Линевым, дело с картой наконец сдвинулось с мертвой точки. Самую малость, но сдвинулось. По-крайней мере, хотелось так думать.

Сам я рассчитывал от основных событий остаться в стороне, но не вышло — нашлось у Линева задание и для меня. Когда вечером заехал Кузьминок и рассказал, что придется делать, я чуть не вспылил и не выставил контрразведчика за дверь, едва сдержался. Ну как сдержался — просто выхода другого не видел. Чисто как в поговорке: попала белка в колесо — пищи, да беги. А ведь хотел спокойно к девятому мая бар подготовить. Ну что за жизнь такая?

Смирнов заявился сразу после открытия, когда Иван еще возился на кухне, а я протирал стойку бара. Предложение по линии контрразведки поработать с непонятными картами заместитель начальника Арсенала воспринял с удивительным энтузиазмом, не пришлось даже особо уговаривать.

— Понимаешь, Слава, рутина заела, просто сил никаких нет, — пожаловался он мне. — А уйти на пенсию и ничего не делать — не могу. Слаб характером, а здоровье уже не то, чтобы ночи напролет пульки расписывать. Да и какая тут пенсия в самом деле…

Вот и сейчас Смирнов прошел в бар в откровенно приподнятом состоянии духа. Он кинул на стойку кожаную папку, забрался на высокий стул и махнул рукой.

— Ну, наливай! Пиво за счет заведения дважды вкусней!

Я наполнил бокал светлым, но передавать его раннему посетителю не стал.

— Петрович, тебе не на службу разве?

— А я отпуск оформил! — рассмеялся заместитель начальника Арсенала, забрал пиво и сделал длинный глоток. — А твои… компаньоны, Слава, мне не указ. Захочу — с запахом приду. Захочу… нет, появиться надо, раз обещал.

— Ничего не напутаешь с пьяных глаз? — поморщился я.

— Там так и так черт ногу сломит, — вздохнул Смирнов. — Три слоя папиросной бумаги и карта, все друг на друга накладывается, еще и почерк как курица лапой. Без записей составителя расшифровать просто нереально. — Он оттолкнул от себя папку. — Вот, это тебе просили передать.

Я убрал папку под прилавок и спросил:

— То есть вообще никаких подвижек нет?

Петрович отпил пива, вытер тыльной стороной ладони губы и наморщил лоб.

— Разбираться надо, — сообщил он после недолгого молчания. — С одним листом точно помочь не смогу — какая-то числовая ахинея, это гимназистов спрашивать надо. Второй лист интересный. Там точки с датами и непонятный код, с ходу не расшифровать, но повозиться можно. На последнем, похоже, самом старом силовые поля по интенсивности размечены с замерами. Смотреть не на что на первый взгляд. Но могу ошибиться, конечно.

— Разберешься?

— Да кто его знает! — пожал плечами Петрович и попросил: — Налей маленькую, и хватит. Сегодня надо еще в библиотеку съездить. Подниму абонемент покойного, книги полистаю, которые он брал.

Я достал из-под прилавка бутыль с настоянным на травах самогоном и налил рюмку Смирнову. Петрович замахнул ее, крякнул и покачал головой.

— Хороша, зараза!

Распахнулась входная дверь, появился Николай Гордеев. На Смирнова он посмотрел с явственной укоризной, но ничего говорить не стал. Петрович нахлобучил на лысоватую макушку меховую шапку, и они вышли на улицу.

Послышался шум автомобильного двигателя, я взглянул на часы и передвинул к себе телефонный аппарат. Набрал номер пограничного управления, представился и попросил соединить с Ермоловым, а когда тот взял трубку, поздоровался напомнил о недавнем одолжении.

— Ты мне проезд до Северореченска оформлял, можешь обратный въезд сделать?

— Да не вопрос! — не стал отказывать в такой малости Александр и в свою очередь напомнил о собственном вопросе: — А для меня ничего нет?

— Сильно занят сегодня? — спросил я. — Сможешь часов в одиннадцать подъехать? Я тебе дегустационный сет организую.

— Дегустационный сет? — на миг растерялся Ермолов. — А! Дегустационный сет! Да, буду.

— Все, жду.

Я положил трубку, накинул куртку и выглянул в коридор:

— Ваня, я до соседей!

— Надолго?

— Нет, минут на пять.

В оружейный магазин пошел через двор. Дима отпер дверь, посторонился и спросил:

— Дядя заезжал?

— Да, только что уехал, — подтвердил я и достал записную книжку. — Слушай, позвони на базу Патруля, пригласи Гельмана на одиннадцать. Скажи, Гордеев новые поступления презентует.

— Зачем?

— За надом! — веско произнес я и сунул блокнот озадаченному продавцу. — Давай, давай. Звони!

Дима подошел к телефонному аппарату и неуверенно оглянулся.

— Звони! — повторил я. — Это по нашим делам. Когда приедет, проводи через двор ко мне.

— Ну ладно, — хмыкнул Дима и принялся крутить диск. Пробиться через секретаршу ему не удалось, но та подтвердила, что послание доставлено по назначению и шеф обещал быть.

— Вот и отлично.

Я забрал блокнот и вернулся в бар, а там прямо у черного хода меня перехватил чем-то чрезвычайно взволнованный помощник.

— Селин приехал, — сообщил Грачев почему-то шепотом.

— Ну и?

— Какой-то он не такой. Нервный какой-то.

По спине побежал нехороший холодок, но я решительно отодвинул с дороги Ивана и направился в зал.

— Разберемся! — пообещал ему и махнул рукой сидевшему за барной стойкой Селину. — Привет, Денис! По пиву?

Тот указал на бокал перед собой.

— Уже.

Я убрал куртку на вешалку и встал за прилавок.

— Какими судьбами?

— Сам не пьешь? — неожиданно спросил Денис.

Вместо ответа я достал носовой платок и высморкался.

— Нет, приболел слегка.

— Выздоравливай, — посоветовал Селин и чуть наклонил голову набок. — Слышал, что у нас вчера было?

— Нет, а что такое?

— Бомбу нам подложили.

— Да ладно! — облокотился я на стойку, изо всех сил выражая заинтересованность. — Серьезно?

Селин внимательно посмотрел на меня, вздохнул и потер осунувшееся лицо. Потом приложился к бокалу.

— Так что с бомбой? — поторопил я его. — Не рванула хоть? Да нет, Ваня тогда сказал бы…

— Не рванула. Анонимное сообщение дружинникам оставили, те своих дуболомов прислали, полбара разнесли. А все дело в коробке с чарофоном оказалось! Ну… так сказали.

— Дела!

Денис сделал еще один глоток пива и спросил напрямую:

— Это ведь не ты устроил, Слава?

— Я?! — Возмущению моему не было предела. — С какой стати?

— Ну… — поморщился Селин. — Тебе, говорят, недавно колеса спустили. Мог на нас подумать.

— А это вы?

— Нет, но ты мог подумать. Вдруг решил, будто это мы на тебя давим.

Я сделал вид, что обдумываю это утверждение, потом кивнул.

— Мог. Но асимметричные ответы — не мой конек. Для начала я бы проткнул тебе покрышки. Тебе и Гамлету. Дал бы понять, что послание до адресата дошло. Но бомба — это перебор. И ты же знаешь, впутывать Дружину — это не по мне.

— Вот я так и подумал, — кивнул Денис. — Дружина — это перебор.

Бомбу он перебором не посчитал.

— Сильно бар разнесли? — спросил я, желая поскорее закрыть скользкую тему.

— До девятого отремонтируем.

— К слову, о девятом! — прищелкнул я пальцами. — Пришлешь пару девчонок на раздачу? По стандартным расценкам.

— Пришлю, — пообещал Селин, допил пиво и соскочил со стула. — И, Слава, если тебе покажется, что кто-то на тебя давит, приходи — обсудим. Разумные люди всегда друг с другом договорятся.

— Заметано.

Денис направился на выход, но сразу обернулся и указал на пустой бокал.

— А пиво, кстати, не хуже того, что ты мне из бутылок наливаешь.

— Да что ты понимаешь! — возмутился я, но Селин уже вышел за дверь.

Я оттянул ворот рубахи и шумно выдохнул. Уж не знаю, так ли был убедителен, но, судя по всему, одной проблемой стало меньше. Призыв договариваться — это хорошо; гораздо лучше, чем когда оставляют на капоте патроны и спускают колеса.

Вытерев пот со лба, я достал из-под прилавка папку Смирнова, унес ее в подвал и запер в сейф. На карты даже не взглянул — в этом не было ровным счетом никакого смысла. В картах я ничего не понимал, в колдовских письменах понимал и того меньше. Впрочем, не проблема. Специалист на примете имелся, контрразведка кандидатуру согласовала. Теперь даже если захочет, отказаться не получится…

У меня — тоже.

Мысль эта отозвалась неприятной дрожью поджилок, но я заставил себя выкинуть ее из головы и успокоиться. Все уже решено, роли расписаны, и если актерам вместо бутафорского оружия вручили настоящие пистолеты, это проблемы актеров, а вовсе не режиссера и сценаристов. Придется выкручиваться самому.

Как и всегда, впрочем.

Только подумал об этом — распахнулась входная дверь, и в бар прошел Александр Ермолов, начальник погранслужбы.

— Привет, привет! — обрадовался я его визиту и предложил: — Ты отпусти пока водителя, пусть через пару часов подъезжает.

Ермолов развернулся и показал водителю руку с двумя выставленными вверх пальцами. Тот все понял правильно, завел двигатель и выехал с парковки перед баром.

— Все так серьезно? — с усмешкой поинтересовался Александр, когда я повел его в подвал.

— Сам на приватности настаивал, — проворчал я, отпирая дверь. — Располагайся! — отступил в сторону, включив свет.

Ермолов направился к столу, но сразу обернулся:

— А дегустационный сет? — напомнил он.

— Уверен? — засомневался я.

— Неси!

Я только покачал головой и отправился за пивом, пока возился в холодной комнате, Дима привел Гельмана.

— Привет, Артем! — поздоровался я с заместителем начальника Патруля, вытерев руки полотенцем. — Пиво будешь?

— Воздержусь.

— Тогда иди в подвал, дорогу знаешь.

На скорую руку я настрогал немудреную закуску, взял пиво и спустился вниз.

При моем появлении Артем и Александр замолчали. Перед каждым лежал собственный детектор подслушивающих устройств, но я по этому поводу шутить не стал, выставил поднос на стол и поспешно покинул подвал.

Меньше всего меня интересовали чужие тайны. И так уже впутан в чужие дела куда больше, чем хотелось. Как бы потом это не аукнулось в самый неподходящий момент. Да и своих проблем хватает…

Клондайк

8 мая, пятница

Смирнов сегодня с утра поехал в библиотеку искать формуляр убитого ученого, а я остался в магазине, потому как дел невпроворот. Обычный аврал после очередного «рейса», надо теперь все модернизировать, переделывать, снаряжать и заряжать. И Милу припахал, и даже Саня встал сегодня не позже десяти и тоже трудился в мастерской.

Мила, впрочем, все снаряжение патронов уже взяла на себя, и не только снаряжение, но и частично модификацию пуль. Так что я могу сконцентрироваться на работе с самим оружием. Она сложней и времени занимает больше.

К тому же появилась одна мысль, которую я хотел проверить. Американский карабин AR15 имеет алюминиевый ресивер, который почти начисто исключает возможность нанесения рун защиты от заклятий, блокирующих огнестрельное оружие. Сталь — отличный материал, но там в некоторой степени толщина критична. Лучше всего идет медь, латунь, бронза и иные производные от меди, но из них оружия не делают.

Да и не слишком-то AR15 с его легкими пулями калибра 5,56 тут нужен, откровенно говоря. Но это если не знать, что существует калибр 458 SOCOM, который создавался для американских сил специальных операций, специально для ближнего боя, когда пуля должна нести в себе чудовищную убойную силу. И главное, что, когда этот калибр разрабатывали, перед создателями стояла задача вписать новый боеприпас в габариты стандартных магазинов, а новый ствол, затворную группу и прочее — в габариты существующего upper receiver, то есть верхней части ствольной коробки.

Если проще: не надо выпускать новое оружие, достаточно лишь сделать его съемную часть другой, а все остальное подходит от старого. Здоровая идея, в общем. В магазин на тридцать можно впихнуть десять патронов, вот и вся фактическая разница, если не считать грохота и отдачи.

Как я уже не раз говорил, карабин от Rock River Arms у меня был, модель Elite Comp, но я его с самого начала определил как бесполезное для Приграничья оружие. Но тут недавно меня вдруг осенило, и я ввез один «аппер» изготовления той же компании под 0.458 SOCOM, который и нахлобучил вместо существующего.

Дальше встала задача как-то соединить магию и алюминий. С ударно-спусковым механизмом я попробовал действовать «в лоб», то есть прикрыть его с боков пластинками фосфатированной меди с нанесенными рунами. Пришлось чуть подточить флажок предохранителя изнутри, чтобы под него пластина подлезла, да просверлить по четыре маленьких отверстия с каждой стороны, чтобы пластину приклепать. Надеюсь, что на прочность это не повлияло. Впрочем, на lower reciever, то есть нижнюю часть ствольной коробки, нагрузки идут небольшие.

Труднее было с затворной группой. Верхняя часть ресивера — она сложной формы, пластиной со всех сторон не закроешь. Думал долго, прежде чем осенило: затворная рама, или «болт карриер», не просто стальная, но еще и в форме трубы, скрывает затвор внутри. И затвор стальной. И ствол.

Посоветовался с Саней, тот прикинул, посчитал, даже 3D-модель построил, после чего карандашиком наметил, куда руны наносить. Четыре на «карриер», одну на стебель затвора и две на казенник ствола. И вот эти самые руны я сейчас и наносил. Если сработает как планируем — у нас появится достаточно дальнобойное самозарядное оружие, уже вполне военного уровня.

Пули от «Барнз», весом в шестьсот, четыреста пять и триста гран, я уже подготовил заранее, превратив их в «обманки». Шестьсот гран — это почти тридцать девять грамм, удваиваем — и получаем, что в поле амулета прилетает почти что семьдесят восемь грамм, то есть ни один амулет не выдержит. Пули полегче тоже хоть куда, в виде «обманки» получаем больше пятидесяти двух грамм. Да и трехсотграновые с удвоенной массой дают почти сорок, то есть вполне достаточно.

Шестисотграновые — это «сабсоники», с дозвуковой скоростью, и для них у меня есть самый обычный, трубой, глушитель от «Bowers», то есть стрельба даже без всяких Саниных артефактов может быть тихой, как у того же «винтореза», только прилетит… ну я уже сказал сколько.

Примерно к обеду с рунами и пластинами я закончил, а Саня «активировал» в своей микроволновке по сотне «обманок» каждого веса. И дальше Мила быстро, минут за двадцать, снарядила патроны. Я поставил на «аппер» прицел «найтфорс» с переменной кратностью от одного до четырех, примерно выровнял его с прибором «холодной пристрелки», чтобы потом меньше патронов извести. Прицел надо будет со временем в «ауровизор» переделать, наверное. На прицел водрузил маленький «ред-дот» от «льюпольда», под названием «Дельта Пойнт». Это для совсем ближнего боя, случись такой.

— Съездим? — спросил я, поднимаясь из-за стола и упрятывая карабин в чехол. — Сань, ты блокиратор прихватил?

— У меня.

Бывшему чародею Братства добыть артефакт, блокирующий огнестрел, — дело нехитрое, он им давно озаботился. Так что мы хором снялись со своих насиженных мест, я выгнал из гаража «широкого», все загрузились — и поехали в сторону базы Патруля, на стрельбище.

Занятий тут пока не было, потому что стрельбище превратилось в нечто среднее между прудом и болотом, но все же сухой участок мы нашли, на сложенных в штабель деревянных поддонах. На стометровом рубеже висели гонги, так что необходимости пробираться к мишеням не было. Я лег прямо на доски, уложил карабин на мешок с песком, потом неторопливо пристрелял каждым патроном. К счастью, гонги были недавно покрашены и точки попадания легко фиксировались.

— Ну что, готов блокировать? — спросил я, вгоняя в приемник новый магазин.

— Давай пробовать. — Саня вытащил из сумки легкий деревянный шар, собранный из двух полусфер. Повернул рычажок, я услышал, как с треском разделилась сфера, даже почувствовал что-то, хоть и проблемы с чувствительностью. Руны на медной пластине засветились, то есть реакция пошла.

Сбросил затвор с задержки, прицелился в гонг, потянул спуск — бах, бах, бах.

— Работает! — Мила даже в ладоши захлопала, а Саня изобразил некий танец сидящего хиппи.

Работает. Если активированное в полуметре заклятие амулета отбито, то остальное точно отобьём. То есть у меня в руках вполне рабочий вариант оружия, по характеристикам куда серьезней того, что было раньше. Очень мне всегда не хватало или дальности, или самозарядности, или компактности и легкости, как в случае с моим «барретом».

Попробовал с магическим глушителем — работает. С обычным — тоже работает. Попросил Милу пострелять «сабсониками», сам отошел подальше — действительно, не громче «вала». Правда, при стрельбе сверхзвуковыми хлопки пули не глушились, далековато они «звуковой барьер переходили». Саня сказал, что надо фокусировать конус. Вот пусть и фокусирует.

Интересно, это у меня закупать будут? Но меньше чем тысяч за… шесть, наверное, я продавать не стану. Глушитель не включен. Могут и закупить, но немного, я думаю. Только силовикам, больше хрен кому. Просто не надо, незачем. Ну и нам самим. Но пока у меня один карабин, и он будет мой. Вот так.

В середине дня позвонил Смирнов, сказал, что работает в библиотеке. Мне почему-то вспомнилось, как про президента Ельцина говорили, что он «работает с документами», когда сей вождь не просыхал, и мне даже представился Смирнов, сидящий с пивом и стопкой самогонки в пабе у Хмеля, но образ быстро развеялся.

Потом почти сразу заехал Васильич. Забрал пять «браунингов», большую сумку патронов, а я буквально силой вынудил его позвонить на работу и договориться о том, чтобы меня там приняли сразу и без волокиты. Он повздыхал, затем позвонил, после чего сказал:

— Вот прямо щас и езжай, тебя ждут. Через проходную не лезь, чеши прямо в отдел по работе с населением, второй кабинет, там спроси Давида, он все быстро сделает. Сразу ехай, сегодня короткий день, предпраздничный.

— Понял, спасибо!

Тут времени терять нельзя, дают — бери, бьют — беги. Подхватился с места, кинулся в машину и погнал.

Красный проспект все же место удобное, до всего близко. Ну, не до всего, а до того, что обычно бывает нужно. Если в СЭС — это до Кривой и направо, а там совсем чуть-чуть. На улицах, кстати, к празднику готовятся, убирают сугробы в ускоренном порядке. А так снег почти полностью стаял, последние дни уже совсем теплые. На дорогах вообще не осталось, только грязь да ямы. Ну и трамвайные пути, по которым уже много лет никакие трамваи не катаются.

Так что насчет «погнал» я все же сильно выразился. В общем, еду себе помаленьку, попутно оглядываясь внимательно, на всякий случай.

Здание СЭС — бывшая жилая «свечка» из кирпича, я такие видел, обычно для местного руководства строились. Один подъезд, почему-то восемь, а не девять этажей, что странно. Территория вокруг заборчиком огорожена, за ним в рядок несколько «буханок», которые в Форте чуть ли не самый популярный транспорт. Все защитного цвета, с красной полосой, вроде обычных аварийных.

У здания пристройка, явно когда-то под магазин строили или сберкассу, на ней табличка с надписью «Прием населения». Это чтобы в проходную посторонние не шли, секретность в тутошней СЭС выше, чем у кого угодно. Странно, да? Но вот все магические силовые линии в городе тоже предмет работы СЭС, так что делайте выводы.

Вахтер в «бронебудке» сидел и на входе в пристройку, и просканировали меня всерьез. Пистолет при этом особо не взволновал, особенно после того как я разрешение предъявил. Турникет щелкнул и пропустил меня внутрь, в вестибюль с когда-то большими окнами, которые теперь были частично заложены кирпичом и превратились в совсем небольшие. Из-за этого тут царил полумрак, в котором даже таблички на дверях трудно было прочитать.

В приемной было пусто, к моему удивлению. Из-за завтрашнего праздника? Может быть. Так, мне во вторую комнату…

В комнате было четыре стола и два человека, мужчина и женщина. Женщина лет под пятьдесят, в теплой безрукавке и с каким-то деревянным амулетом на шее, прямо поверх одежды, и молодой парень, темноволосый, с густой щетиной. Я почему-то ожидал увидеть еврея, ориентируясь по имени, но парень был грузином, тут не спутаешь.

— Давид? — спросил я. — Вас должны были предупредить…

— Предупредили, — сразу кивнул он. — Садитесь, что у вас?

— Заключение СЭС по участку в области.

— Да? — Он вроде как чуть удивился. — Это нетрудно. Вообще непонятно, зачем с этим к нам ходить, если честно. Мы же сами все равно никаких замеров не делаем, берем информацию от Патруля, вот пусть бы они и выдавали, вместе с землемерным актом.

— Может, они просто на себя ответственность по заключению не берут?

— Да чего тут сложного? — Давид взял от меня бумажку из «Форт-Регистра», положил перед собой на стол и бодро застучал по клавишам. — Уровень излучения не выше, чем в среднем, выбросы тварей… кстати, там был «колодец», совсем недавно…

— Я знаю, мы его и ликвидировали.

— Да? Вы в Патруле?

— В резерве.

— Понял, — кивнул он. — Тогда место и понравилось?

— Примерно.

— То есть все риски осознаете и все такое? — уточнил он, не отрываясь от экрана.

— Конечно.

Сидел я боком к столу женщины с амулетом, которая сейчас углубилась в изучение какой-то таблицы на экране. На стене за ее столом висело несколько фотографий в рамках, и одна вдруг привлекла мое внимание. Пригляделся.

Ну да, это Мила. Мила, рядом эта женщина из-за соседнего стола, трое мужчин, двое постарше, один молодой, в толстых очках. Стоят рядком, улыбаются, такое привычное фото с корпоратива.

— Простите, — обратился я к женщине, — здесь на фото моя девушка. — Я показал на фотографию. — Вы знакомы?

— Мила-то? — сразу сообразила она. — Немного. Она с Панфиловым дружила, царство ему небесное, а он здесь за стеной работал, в первом кабинете. А вы Николай, так?

— И меня знаете? — удивился я.

— Как-то Милу на улице встретила, разговорились. Так не встречались. А Сашку жалко, — вздохнула она, — хоть бы поймали тех скотов.

— Почти поймали, — чуть изогнул я правду. — Убитыми нашли.

— Ну хоть так.

— А что у вас в соседнем кабинете?

— Опрос вновь прибывших. Вы же не местный, нет?

— Меня провели сюда.

К чему это сказано: если человек случайно проваливается, его потом выспрашивают, как и что, где да когда. А если как я, вместе с кондуктором, то вроде как и расспрашивать нечего, вот сюда и не вызывают.

— Так Панфилов на опросе сидел, что ли?

— Он базу данных вел, опрашивали другие. Вон, на фото, Сергеев и Сан Саныч. — Она ткнула карандашом в обоих мужиков постарше. — А фото у Милы в кафе сделали, на мой юбилей.

Общительную тетку звали Аллой Вадимовной. Я даже предложил ее подвезти, но оказалось, что живет она через дорогу. Да и не знаю я, о чем бы я ее расспрашивал, собственно говоря, но вот тот факт, что Панфилов в СЭС вел базу данных по провалившимся, — это было новостью. Не уверен, что важной, но как-то раньше это все не проскакивало. Работал в СЭС — да и все, как-то не вдавались в подробности.

Зато подвез Давида, который жил на Красном, как раз напротив поворота на Поляну, и ради такого дела он мне еще и копии заключения сделал, заверив печатью. Правда, Давид работал в СЭС меньше года, сам из «попаданцев» вроде меня и Панфилова никогда не встречал. Так что ничего полезного от него я не узнал.

Но вообще возникает вопрос: как Панфилов пришел к мысли о создании своей теории? С чего все началось? Не может быть, чтобы вот просто так — я, мол, геолог, поэтому займусь геологией ради хобби. Что-то должно было натолкнуть на эту идею. А у него база данных по провалившимся…

И что в этой базе? Что в нее входит? Черт, а я и не знаю.

Мила. Милу должны были опрашивать, она сама провалилась, не как мы с Дмитрием. Она должна помнить, о чем беседа была.

Высадив Давида, я развернулся прямо посреди улицы и покатил назад, к магазину.

Сани не было, куда-то свалил, а вот Мила, к восхищению моему, совершенно оккупировала рабочее место в подвале, а лоток возле станка для снаряжения был полон блестящих патронов сорок пятого калибра. Более того, она поприветствовала меня словами:

— Явился, бездельник?

— Скорее прибыл, — поправил я ее, стаскивая куртку. — Ты мне вот что скажи: ты когда сюда провалилась, собеседование в пристроечке к СЭС проходила?

— Конечно, а что?

— Панфилова ты там встретила?

— Я его видела тогда, он в той же комнате сидел, но мы не разговаривали. Меня другой дядечка опрашивал, такой… — она изобразила что-то руками над головой, — с лысиной и бородкой.

— И о чем расспрашивали?

— О чем? — Она задумалась, откинувшись в кресле и закинув руки за голову. — О чем… да ни о чем особенном. Где провалилась конкретно, в каком месте вышла, как шла, как себя чувствовала, что делала перед этим, что было с собой… вообще ничего интересного.

— И где ты провалилась конкретно?

— Под Новгородом. У шоссе. Отошла от машины в кустики. Зачем отошла — надо говорить?

— А в каком месте?

— В Псков ехала, возле деревни Сольцы.

— А здесь где появилась?

— Почти у КПП на границе с Северореченском. Прямо в лесу. Пришла в себя, огляделась, увидела домик, почуяла, что дымом пахнет, — и пошла. До них метров триста всего было.

— Повезло, — удивился я.

— Конечно, повезло.

Тут ведь много куда попасть можно. Немало нежити бродячей получается из таких вот провалившихся, которых, например, закинуло куда-то зимой посреди леса, у границы с Севером. Вот ведь радость, верно? Без всего в таком месте оказаться.

— Так, давай глянем. — Я открыл сейф и вытащил оттуда копию кальки с номерами, совмещенную с картой. — Вот КПП, смотри. — Я ткнул пальцем в условный знак. — Где ты выпала?

— Блин, у меня географический кретинизм, я в картах не понимаю ничего, — разозлилась Мила.

— Ну ты как шла, граница где была, справа или слева?

— Какой рукой я пишу? — Мила подняла правую. — Справа была граница.

— Метров триста?

— Не знаю, наверное. Я заставу сквозь деревья увидела.

Я, прикинув, поставил карандашом точку.

Кодировка… Квадрат… карта большая, склейка, так что у нас все трехзначное, и вертикаль, и горизонталь…

Опа!

Только последняя цифра не попадает в квадрат, но это понятно, потому что… потому что она взята «по улитке»… ну да, раз, два, три, четыре, пять… ну да, вот же примерно.

Семь последних цифр. И еще семь… что за семь? Еще квадрат с «улиткой»? Откуда? Я схватился за чарофон и начал активно вызывать Смирнова. Тот долго не отвечал и откликнулся лишь тогда, когда я собирался отключиться.

— Але?

— Покойный атласы какие-нибудь брал в библиотеке? — без всяких приветствий шарахнул я вопросом. — Большой земли в смысле.

— Брал, а что? — тут же ответил Смирнов. — Два атласа.

— Надо бы проверить кое-что. Новгородская область, деревня Сольцы. Соль-цы, — повторил я по слогам.

— И что в той деревне?

— Надо глянуть, кодировка нанесена на страницу или нет. Вы еще там?

— Там, там, — чуть ворчливо пробормотал Смирнов. — И атласы у меня. Жди, виси на трубе.

Я услышал, как он положил трубку на стол. Послышалась возня, потом зашелестела бумага. Шелестела долго, затем я опять слышал, как что-то перекладывали, потом опять шуршание страниц. Затем трубка загремела, и шуршание сменилось голосом Смирнова:

— Нашел страницу с кодировкой. От руки сделана, в атласе автодорог, карандашиком.

— Номер страницы какой?

— Сорок шесть.

Сорок шесть! Первые две цифры!

— И что в квадрате четырнадцать — ноль девять?

— Это восточней деревни Сольцы. И подписано «Мила».

Ну да, это он не удержался, все же влюблен был, наверное, вот и отметил. А как с другими?

Тогда восьмерка — это опять «улитка»!

— Я сейчас назову несколько страниц, а вы проверьте, есть ли на них кодировка, хорошо?

— Хреначь! — решительно заявил Смирнов. — Бутылку только проставишь потом за труды.

— Хорошо, — не стал я спорить, хотя труды вроде как больше мои получились. — Четырнадцать, — наугад выбрал я цифры из первой попавшейся записи.

Шуршание, затем ответ:

— Есть кодировка. Еще?

— Сорок… восемь.

— Жди.

Перелистываются страницы.

— Есть кодировка.

— Петрович, — я взял паузу для драматизма, — этот атлас надо оттуда унести. Как угодно. Именно этот экземпляр.

— Пф-ф, — выдохнул он. — Попробую. Поговорю. Две бутылки тогда с тебя.

— Deal.

— Чего?

— Договорились. Даже три проставлю, только атлас унесите.

Пока запас есть, можно позволить себе быть расточительным.

— Ну жди, я перезвоню.

На этом Смирнов отключился.

Так, и если я прав, то что это даст? А даст это пока то, что покойный в своем геологическом исследовании интересовался «маршрутами провалов», кто откуда и куда попал. Ну и что это значит?

А хрен его знает. По кальке… у него в близких точках… вот тут интересно, я еще раньше внимание на это обратил: в некоторых местах все идет вразброс, никакой системы, хоть числа выписаны рядом, а местами они почти совпадают… Вот где Мила выпала — там никакой системы, вообще. А-а… гм… а вот у угольного карьера масса почти одинаковых значений.

Тогда что это значит? Что месторождения как-то на себя притягивают людей с определенных точек?

Хм… Ну, может быть. А это-то что дает? И вот тут скажу честно — хрен его знает. Но что-то должно давать.

— Ну? — вдруг требовательно спросила Мила. — Что вы там нашли? Куда я провалилась?

— По адресу ты провалилась, куда и надо. А что нашли — черт его знает. Посмотрим. Но что-то точно нашли. Наверняка. Ладно, поработаю сколько успею.

— До чего успеешь?

— До Смирнова.

— То есть опять сегодня пить? — вздохнула она.

В общем-то Мила угадала. Смирнов перезвонил через полчаса, сказал, что взял атлас под честное слово. Так что мне осталось лишь лезть в ящик с завезенным алкоголем и отсчитывать три бутылки, как и обещал. Потом я спросил ее:

— Пойдешь?

Мила глубоко задумалась, затем кивнула, добавив:

— Только пить не буду. Почти.

И на этом мы засобирались.

Хмель был у себя. Он вообще старался из паба и из дома не выходить, что и логично вообще-то. Слава, может, и в баре бы не хозяйствовал, если бы не завтрашний праздник. Так что застали мы его за стойкой, правда, сидящим за ней и пытающимся что-то починить в пивном насосе. Разливал пиво все же Иван.

Народу было много. День предпраздничный, работу уже все закончили, так что наплыв. Свободных столов не было, и за стойкой нашелся всего один свободный стул, для Милы. Было шумно, гамно, как обычно перед праздниками и бывает, насколько я уже успел заметить. Но в общем я такую атмосферу люблю и праздновать завтра собираюсь вместе со всеми. И никаких других планов не имею. Так что у нас завтра будет как всегда — соберемся в подвальчике, поужинаем и выпьем. Уже традиция, можно сказать.

— Сейчас Смирнов подъедет, — известил я Хмеля, когда тот вынырнул из-за стойки.

Заодно я протянул ему пакет с тремя бутылками, и он спрятал его за стойкой.

— Кто же сомневался, — усмехнулся он. — Или повод появился?

— Похоже на то, но точней пока не скажу. Внизу сесть сможем?

— Я там убирать собирался… хотя ладно, с утра уберусь. Прямо сейчас пойдете?

— Как ужин готов будет. Что у тебя сегодня?

— Охотничьи колбаски возьмите.

— Давай колбаски, — ответила за меня Мила.

— Кстати, Слав, по офису Лысого что-то решил?

— Адрес продавца выясняем пока, — усмехнулся он. — Надо общаться, надо разговаривать. Но идея хорошая, я там специально проехал, осмотрелся. Бар встанет как всегда там был. Налить?

— Наливай, конечно. Давно пора.

— Да, Беленький заходил, сказал, что одну машину в понедельник забрать хотят, если скинешь немного.

— Это он в свою пользу скинуть хочет, Семен себя не забудет, — засмеялся я. — Позвоню ему завтра.

Смирнов появился минут через пятнадцать. Под мышкой у него был большой плоский бумажный сверток, вид довольный. Он сразу же накатил рюмку в баре, попросил ужин и заодно поинтересовался судьбой обещанных бутылок. Хмель вытащил пакет и выставил его на стол. Против ожиданий, Петрович проверять его не стал, а лишь сказал скромно:

— Ну пусть пока там постоит.

Ну и затем все разом двинули вниз. Карту-кальку растянули на стене, атлас же Смирнов распаковал и выложил на стол, подвинув тарелки и бокалы. Потом решительно приложился к кружке, куда Хмель успел налить пива, вытер губы салфеткой и сказал мне:

— Давай мне страницу и координаты от Лудина, от нефтянки. Проверить хочу кое-что. Пока ехал сюда, мысль одна пришла.

Я выбрал наугад один номер из кучки выписанных и продиктовал первую его часть, со страницей в атласе и координатами на ней. Смирнов начал быстро листать, явно ничего не нашел. Хмыкнул, покачал головой, но обескураженным не выглядел, лишь сказал:

— Во-от… как я и думал. Теперь давай смотри на Рудный, медные шахты. Давай цифирь.

Я опять продиктовал номера. Смирнов принялся листать, нашел нужную страницу, хмыкнул уже довольно.

— Во-от, — протянул он вновь. — А народец туда сыпался сплошь из Сибири, из Хакасии. Про город Сорск слышал? Нет? Ну откуда тебе… А там медное месторождение, медно-молибденовое, я там даже в командировках бывал, на доразведке. Так, давай угольный карьер на границе.

Я «дал». Опять перелистывание страниц, опять удовлетворенный вид.

— А тут у нас вообще угольные края. Междуреченск, Мыски — сплошной уголь, понял?

— В смысле? — уточнил я. — То есть если цифры друг на друга похожи в одном месте на карте Приграничья…

— То высока вероятность того, что люди сыпались туда из одного же места с Большой Земли, — закончил за меня Смирнов. — Теперь честно скажи: у вас дыра на Аляску далеко от Лудина?

— Не очень, — не стал я запираться. — Но и не так чтобы близко.

— Так и на Аляске не так чтобы одно месторождение нефти. Верно? Давай вспоминай, где у нас цветом дуги выделены были, и проверь, как там цифры.

В комнате висела мертвая тишина, Хмель с Милой даже не дышали, кажется. Я почесал в затылке, пытаясь вспомнить самую многообещающую точку из тех, что я раскрашивал, затем ткнул пальцем в пространство между Южными болотами и дорогой.

— Здесь. Пятьдесят шестая страница, квадрат…

— Погоди, долистаю, — прервал меня Смирнов. — Да и не надо мне квадрата. Зимнебережное кимберлитовое поле, двадцать процентов российских алмазов. Понял?

Тут все хором выдохнули. Алмазы — это уже серьезно. Алмаз тут не только за драгоценность, он самый могучий магический аккумулятор и конденсатор. С алмазом самые крутые амулеты делаются. И стоят алмазы здесь дорого. Их, кстати, где-то на Севере находят, про это я слышал. Не там ли ищут? Места вообще-то там стремные, очень стремные, для одиночки так и вовсе гиблые.

— Давай еще что-нибудь, — сказал Смирнов. — Чтобы окончательно убедиться. В другом месте.

В другом, в другом… на территории Туманного что-то было, как раз у старой железки. Перескочил туда, продиктовал цифры. Смирнов взялся за атлас, полистал, сказал:

— Поселок Советский, возле Воркуты. Поняли, нет?

— Нет, — честно ответил за всех Хмель.

— Юнъягинский угольный разрез. Уголь.

Опять пауза на переваривание информации. Затем заговорил уже я:

— Значит, так, уважаемые господа концессионеры. Никому об этом ни слова. Вообще никому. Ни Платону, ни Сане, ни Ивану. Чтобы риск утечки свести к минимуму, потому что за эту карту нас закопают не моргнув глазом. Вы это понимаете, надеюсь?

— Ну не дурней тебя будем, — солидно ответил Смирнов. — Это не пулю расписать. Скажи, что с этим будем делать?

— Мы это сдадим Линеву. Под роспись. В обмен на.

— На что?

— К завтрашнему утру надо решить. Согласны?

Все переглянулись, затем кивнули.

— Отлично. — Я покосился на совершенно остывшие колбаски с картошкой, к которым так до сих пор и не притронулся. — Дайте доесть, и садимся изучать карту. Выписываем координаты, отмечаем все на кальке, а с утра я встречаюсь с Линевым.

Клондайк

9 мая, суббота. День Победы

Сидели вчера мы еще часа три. Нашли полиметаллическое месторождение, гематитное, бокситы и два места, о которых не смогли выяснить ничего. Смирнов сказал, что надо еще геологический атлас искать в библиотеке, так он не помнит.

Затем я вспомнил про староверов, что живут ниже по Светлой. Ведь по всему выходит, что они тоже компактно откуда-то валились, потому что статистика не дает особо провалившихся из тех мест. То есть неплохо бы выяснить, откуда они падали. Откуда-то из Сибири, но Сибирь — ой большая… и где возникали. Кстати, это не повод устроить экспедицию к озеру? Замеры там сделать, с местными поговорить… если они говорить станут. Ну хоть на пару-то вопросов ответят? А то хрен им, а не лодочные моторы в общем-то.

Когда Смирнов уехал, а мы с Милой вернулись домой, я с картой уже не расставался, на ночь положил в тумбочку у кровати рядом с оружием, а с утра сам не повез ее никуда, а позвонил Линеву.

— Заехать можете? Лучше с охраной.

— Что-то серьезное? — Он явно забеспокоился.

— Скорее важное. У меня есть для вас очень, очень ценная информация.

— Я через тридцать минут у вас буду, — не стал он выспрашивать дальше и отключился.

Ну да, побоялся. Лучше тут отдам. У меня в руках, считай, золотой ключик сейчас. Поэтому я просто взял свою переделанную AR15, то есть «арку», поднялся в магазин и сел за прилавок, с кружкой утреннего чая в руках. Тут и через окна гляжу, и через камеру, увижу, как подъедет. Магазин закрыт в честь праздничка. Димки нет. Саня, как я слышал, под утро вернулся, дрыхнет еще, Мила тоже пока не проснулась. Так что один.

К удивлению моему, Линев подъехал не на привычном черном «Патриоте», а на серебристом «Ландкрузере», хоть и с двумя охранниками. В камеру было видно, как он направился к двери магазина, так что я пошел открывать, не дожидаясь звонка. Скинул крюк, сдвинул засов, щелкнул замком. Защита заранее была отключена.

Линев вошел, протягивая руку для пожатия.

— С праздником, к слову, — сказал он сразу.

— Взаимно. — Я запер дверь за ним и жестом пригласил спуститься в подвал.

— Это что? — Он с любопытством посмотрел на «арку», которую я прихватил с собой.

— Новое оружие. Но дорогое получается, очень. Экспериментальный экземпляр пока.

Мы спустились по лестнице, оказавшись в подвале.

— Нравится мне здесь у вас. — Линев стащил куртку и подошел к вешалке. — Эдакая игровая комната для больших мальчиков.

— Она и есть, согласен. Чаю? Кофе?

— Давайте чаю. — Он плюхнулся в кресло, вытянув длинные ноги в начищенных ботинках.

Пижонит, как всегда. Только Линева вижу одетым подобным образом при любых обстоятельствах. Сам я практичность предпочитаю.

— Так что случилось?

— Карту мы разгадали, — сказал я, включая чайник на магическом подогревателе. — И получилось у нас такое, что… в общем, ключ к власти и богатству в этой карте, так сказать, упрятан. Если сбиваться на патетику. И эта карта должна быть самым секретным документом в Форте. Сумеете обеспечить? — спросил я уже чуть с усмешкой.

— Думаю, что сумеем, — вполне серьезно кивнул он. — Попробую угадать: всякие полезные ископаемые?

— Именно.

— Нефть есть?

— Нефти не нашли, но должен быть уголь, в больших количествах. На территории Туманного.

— Туманного? — Илья чуть поморщился.

Ну да, Братство. Но не уверен, что это плохо, может, даже и хорошо, если смотреть как на «большую картину».

— Туманного. И главное — недалеко от железной дороги. Она же цела, верно?

— Я думаю, что да, цела. — Он потер лицо ладонями, словно пытаясь согнать сон. — Вообще был даже специальный закон, что дорогу беречь. Надеялись когда-нибудь запустить. Болот под ней нет, грунты твердые, до сих пор проверяют иногда.

— Тогда вы Город с его углем стряхиваете с хвоста сразу. Смирнов считает, что там будет открытая добыча, разрезом. Представляете, что это будет для Форта? Да и бензин из угля делать можно.

Я развернул карту на верстаке, показал предполагаемое место.

— Вот здесь уголь должен быть. Много.

— А остальные точки? — Он показал на сделанные мной пометки.

— Разное. Бокситы, металлы. Алмазы вот здесь могут быть, — обвел я пальцем район.

— Это к Гимназии, пусть занимаются, — сказал он сразу. — Это все?

— Не думаю. Это где успели замерить и где покойный успел собрать информацию. Главное — мы принцип поняли, можно искать дальше. Уверен, что это далеко не все.

— Да тут и одного угля бы хватило. — Линев поднялся из кресла и подошел к столу. — Прямо вагонами, а… Прямо в Форт. Все верно, это почти бесценная, по нашим масштабам, информация. Что взамен? — повернулся он ко мне.

Ну вот такой подход мне нравится, даже намекать не надо.

— Тут кому что. — Я достал из тумбочки чистые кружки и поставил у чайника. — У всех свои пожелания. Вам ведь придется некую «Форт-Геологию» учреждать, верно?

— Скорей всего, — пожал он плечами. — Не я решаю, но думаю, что да, это логично.

— Вот Смирнов претендовал бы возглавить.

— Обещать не могу, понятное дело, но с этим выйду на главу администрации, согласен.

Уже «глава администрации», прогрессируем в сторону нормальности. Что не может не радовать.

— Я купил карьер на Силикатке, с кварцевым песком, и там неподалеку есть глины.

— И?

— Мне нужен кредит. И оборудование для кирпичного заводика.

Линев пожал плечами, затем сказал:

— Я даже не уверен, что моя помощь тут нужна, есть же программы развития бизнеса и все прочее.

— Нужна. К кирпичу и плитке нужен еще и рынок.

— Городские заказы?

Эта идея явно восторга не вызвала. Если бы я просил именно этого, то он, согласившись, полез бы на чужую территорию — Торгового Союза, скорей всего.

— Нет, — успокоил я его. — Прямо за нашим домом четыре квартала таких же кирпичных особняков.

— Территория Лиги, — сразу же напомнил он.

— Я знаю. Но они ее не используют. А у меня есть проект на них. Сделать здесь дорогой район. Малоэтажная застройка, таунхаусы, рядом Красный проспект, до Поляны недалеко — продадим без проблем. И кирпич пригодится.

— Хм. — Он сложил руки на груди и сильно задумался. — Мне самому это не решить, придется договариваться. В том числе и с Лигой. Что от вас взамен в таком случае?

— Пятьдесят процентов.

— Не знаю, хватит ли… на всех.

— Инвестируйте деньги — и предложу семьдесят. — Я начал лить кипяток через ситечко с чаем. — Если я беру кредит, то финансовые риски на мне. А вы лишь участвуете в прибылях. И городу лучше: зачем в руинах нечисть разводить? Все станет благообразным, подконтрольным, чистое благополучие.

— Насчет этого никто не спорит. — Линев задумался еще глубже. — Никто не спорит. Гм, я так ничего не могу решить. И с Лигой пока никто ни о чем не договорится.

— Я так понимаю, что все течет, все изменяется. Сегодня не договорится, а потом, глядишь, и получится.

Вот как-то не сомневаюсь я в том, что скоро это получаться начнет.

— У вас к торговому району прилегают развалины. Здесь вечером проходить страшно.

— Да я все понимаю, Лига тут тоже как собака на сене. — Линев раздраженно махнул рукой. — Сколько там зданий?

— Пятнадцать. Можно сделать двадцать восемь квартир и спорт-клуб, например. Для начала.

Он заинтересовался, я это вижу. Как я и рассчитывал. Это не только оплата за карту, но и ему прямой интерес. И я не слишком много прошу на самом деле, он тоже это понимает.

— Юрлицо уже есть под эту работу?

— Пока нет. Нет согласия — нет и фирмы. Зачем плодить сущности?

— Ну да. — Его взгляд снова остановился на «арке». — Сколько она будет стоить?

— С оптикой, но без глушителя — под шесть тысяч долларов получается. Или даже больше, в зависимости от опций.

— Это к ней патрон? — Он вытащил из лежащего на столе снаряженного магазина солидную «бульку».

— К ней.

— По амулетам?

— Как дробовик будет. Но баллистика намного лучше, эффективная дальность и кучность в разы возрастают. И можно с глушителем использовать.

— Мы подумаем, может, закажем все же десяток, для спецов, — сказал он задумчиво. — Я все понял, в общем, — резко сменил он тему. — Я за выходные поговорю с кем надо. Потом устроим встречу. Проект интересный, городу бы подошел.

— А по кредиту на кирпичный завод? — уточнил я.

— Пробью. Тут могу сказать сразу — пробью, будет кредит, и оборудование закинем. Давайте ТЭО и бизнес-план, я сам занесу куда нужно. — Он взял кружку со стола. — Сахар есть?

— Да, конечно. — Я полез в тумбочку. — Просто сам без сахара пью, вот и не достаю.

Линев уехал, причем не в сторону их территории, а куда-то в другом направлении, они развернулись прямо от тротуара. Надеюсь, что он прямо к Перову, главе администрации рванул, мои проблемы решать. Ну помечтаю, что, нельзя?

Но при этом камень с души свалился — горячую информацию я передал в надлежащие руки, пусть теперь другая голова болит. Все равно нам с этого прямой пользы не было бы. Алмазы искать никто не полезет, бокситы нам не нужны, угольный разрез не потянем, да и вышибут, а вот так — в самый раз.

Так, ладно, на праздник мы вечером собираемся, день сегодня выходной, а до обеда еще далеко. А некоторым, таким как Мила, например, даже и до завтрака, насколько я могу судить по отсутствию активности. И вот пройдусь я, пожалуй, до брошенных домов. Проект так проект, огляжусь чуть подробней.

Натянул куртку, привычно проверил магазин и наличие патрона в стволе «кимбера», запасные магазины, амулеты и прочее, поднялся на первый этаж и вышел через парадный выход, не забыв за собой включить сигнализацию. Осторожность при нашей жизни — она прежде всего.

Снег на улице, считай, совсем исчез, хотя ручьи вдоль выщербленных тротуаров еще бегут. Кстати, если плитку начнем штамповать, то перед магазином и баром тротуар в первую очередь выложим, а то как-то не соответствует имидж приличного места дырявому асфальту.

Проехавший по улице развозной «бычок» сбросил скорость, чтобы не забрызгать меня водой из лужи, я кивнул ему благодарно, уже вслед, так что водитель мою благодарность разве что в зеркало разглядел. Сегодня как-то уже совсем тепло, словно на праздник весна решила окончательно, что зима взяла и смылась из Форта до своего времени — до октября так примерно.

Паб еще закрыт, так что и на крыльце никто не топчется. Перед домом ни одной машины. Со стороны Павших музыка слышна, марши военные, и где-то там над площадью иллюзией развевалась георгиевская лента. Даже отсюда ее прекрасно видно. Кстати, если Хмелю удастся помещение Лысого заполучить, там есть смысл вывеску-иллюзию завести, поярче, чтобы прямо с Южного бульвара разглядеть можно было.

На Сиреневой, на противоположной стороне, у забора, еще оставалась полоса грязного снега, но было понятно, что жизни ей с пару дней осталось. А асфальт тротуарный тут как бы даже не получше, чем на Красном, — ходят здесь меньше. Почти даже и не ходят, если точней. Сиреневая конкретно никуда не ведет, если топать по ней до конца, то упрешься в Т-образный перекресток. А если дальше лезть через заброшенные дворики, то попадешь к городской стене, куда просто так никому и не надо.

Слева наш забор, дальше ворота каретного сарая, потом еще кусок забора — и поворот налево, там проулочек отделяет наш двор от следующего. По этому проулку мы из задних ворот и выезжаем обычно. А дальше торцом в эту сторону два кирпичных особняка, «спиной» друг к другу, за каждым по небольшому дворику — самое то, что надо.

Кстати, вот вопрос: а есть смысл их пополам делить или прямо продавать как большие городские особняки? Тогда сюда городская «элита», прости, Господи, за такое слово, переселиться может… Нет, лучше делить, нам для заселения района больше людей желательно. И опять же можно выкупить две квартиры и объединить, коль совсем припрет.

Кирпичный цоколь забора вполне уцелел, а вот решетки давно сняли. Но это можно легко и новые сделать, не проблема, много где заказать можно. Калитки тоже нет, но воротные столбы целы. Тут вообще все постройки хорошо сохраняются. Климат больно простой, без оттепелей, так что циклов замерзания в году мало. Даже если и есть где трещина, разрушается кирпич все равно очень медленно.

Двор особнячка завален всяким хламом, но хорошо хоть помои сюда никто не вывозил, только бытовой мусор. Деревяшки какие-то, проржавелое ведро, битый шифер, желтая рваная бумага. Но вони нет, даже весной, что очень радует. Хоть и не знаю, что в тех домах, которые дальше по улице, будет.

Крылечко, перила тоже кто-то снял с него, козырек над подъездом отржавел и отвалился. Но опять же не критично. Дверь вот старая разбухла и заклинила в полузакрытом положении. Пришлось приналечь. Сначала ручку оторвал и чуть с крыльца не скатился, потом уже за край самой двери взялся. Дернул несколько раз, она со скрежетом подалась.

Тоже какая-то контора тут была. Развалившаяся мебель, ряд стульев в коридоре. Никому не понадобились, никто не унес. Грязно, да, но при этом даже старый паркет нельзя сказать, что сохранился, но и не сгнил все же до конца. Интересно, что тут было раньше? Таблички у входа не осталось.

Что за звук? Мяв какой-то… ну да, мяв, с чем его спутаешь…

Это из того вон кабинета… кажется. Мявкнуло и затихло.

Стараясь идти потише, перекатываясь на внешней стороне ступни, сделал несколько шагов в сторону двери, заглянул в комнату.

Тихо.

Нет, не тихо, опять мявкнуло. Откуда?

Зашел в комнату, присел, оглядываясь.

Шкаф. Из-под шкафа это.

Плюнув на чистоту штанов, упал на колени, оперся на руки. Посветил под шкаф «шурфайром». В ярком свете отразились глаза. И смутно-полосатая куча меха.

— Э-эй, — как можно ласковей пробормотал я. — Ты что тут делаешь? Ты один, а, котей?

Кошек в Форте мало, очень мало. Их и на еду могут поймать, и всякой мелкой нечисти, которая здесь все же бывает, они попадаются. Я за все время, что живу здесь, бездомных почти и не видел.

— Вылезай, иди сюда. — Я протянул руку к кошке, но она подалась назад, стараясь вжаться в стену. — Нет, так не пойдет, ты меня сам звал. Или звала. Так что не кобенься давай, вылезай оттуда.

Не идет. Таращится, но боится явно.

Обругав боязливого кота, или кошку, я лег на живот на грязный пол, придвинулся как можно ближе.

— Тихо, тихо, сиди на месте, — шептал я, медленно вытягивая руку.

Кот, или кошка, вдруг решил в последний момент сбежать, как-то неловко рванул с места, но я успел схватить его, или ее, за заднюю лапу. Зверь в перепугу замяукал отчаянно и, кажется, даже от боли, но я, невзирая на сопротивление, подтащил его к себе, схватил второй рукой, откатился в сторону и неловко, без рук, поднялся на ноги. А затем, перевернув лапами кверху, прижал к себе.

Зверь замер, хоть и отчаянно боялся.

— Тихо, тихо, все, считай, что ты лотерейный билет вытащил, — вновь успокаивающе забормотал я. — Закончилась твоя жизнь бродячая, дурак… иди дурында… кто ты там?

Оттянул чуток хвост, глянул, кивнул.

— Дурак, значит.

Полосатый такой котик, явно молодой, осеннего, наверно, помета. Пушистый, но не слишком, с примесью сибирского, как мне кажется. А с другой стороны, обычный дворовый полосатик в нем проглядывает. Как и выжил-то, интересно, как зиму протянул?

— А это что у тебя?

На левой передней лапе… да там ожог в половину лапы… и не просто ожог, а от жгучей плесени. Кот не просто так мяукал, а от боли. И, похоже, он лапу даже не вылизывал, понял, что это для него вовсе смерть.

— А ну давай домой! — объявил я и рванул вместе с котом на выход.

Ветеринар. Есть же ветеринары в Форте, так? Тут же и лошади, и собаки все же случаются, не может не быть ветеринара. И праздник сегодня, как назло. Как всегда бывает: зуб заболит — так в пятницу вечером. Кот лапу обожжет — так в праздник.

Выбежал из-за поворота на Красный так, что какая-то тетка едва отскочить успела. Бегом к двери магазина… где ключи… вот они… только бы зверь сейчас вырываться не начал, вон он как дрожит.

Есть, открыл, влетел внутрь, закрыв за собой. Куда? Наверх или вниз? Пока вниз, там проще будет, и там и вода, и столы удобные, и аптечка.

Сбежал по лестнице, зажег свет в подвале, бегом к пустому верстаку.

Так, стоп, сначала дверь закрыть, чтобы кот не убежал, если вырываться начнет. Вот так, наглухо.

— Не боись, котярский, у меня тут аптечка есть, — я открыл шкаф и сдернул с полки сумку с ручкой, — а в ней от ожогов плесенью… думаю, что оно и для котов, и для людей.

Переместил слегка трепыхающегося кота под мышку, открыл сумку, нашел пластиковый флакончик-брызгалку и несколько марлевых тампонов. Кота на спину на верстак, он тут же, понятное дело, решил вырваться, полоснул меня когтями задних лап по рукаву и перчатке, но до кожи не добрался. Хорошая привычка перчатки носить, когда лезешь в незнакомое место.

Перехватил обожженную лапу выше ожога, не скупясь полил ее из флакона. Кот отчаянно замяукал, завырывался, я выронил флакон, потому что удержать зверя одной рукой было нереально, но с удовлетворением отметил, что чуть желтоватая, похожая на разбавленное оливковое масло жидкость, пахнущая чем-то вроде ромашки, покрыла весь ожог.

Кот вдруг обмяк, хоть и смотрел на меня испуганными глазами, а уши прижал к голове.

— Ага, легче стало? — спросил я. — Так и должно быть. Ты, похоже, совсем недавно влез, да? Сейчас отпустит, сейчас, не боись. И вообще, меня не боись, я не страшный.

Так, что я еще могу сделать? Бинтовать теперь только, но ведь он, гад, наверняка бинты обрывать начнет… ну и ничего, а я не дам обрывать.

Вот бинт… свободный конец…

С бинтом кот вступил в бой, поэтому несложный на первый взгляд процесс оказался куда трудней, чем я ожидал. Забинтовал плохо, вкривь и вкось, но как получилось.

— Блохи у тебя есть? — спросил я в сомнении, глядя на кота. — Наверняка ведь… нет, без ветеринара нам не обойтись.

Опять взял зверя на руки, кверху лапами, причем на этот раз он уже вырываться не собирался, похоже. С полки у телефона снял справочник, залистал, перекидывая страницы. Ветеринар, ветеринар…

Нашел двоих, ни один телефон не откликнулся. Праздник, не работают. Задумался, затем вытащил чарофон и решительно набрал телефон Салавата.

Тот откликнулся почти сразу.

— Привет, Гордеев это, Николай.

— Салам, — ответил тот. — Кого там у вас еще побили?

— Никого на этот раз. Салават, ты ветеринара хорошего знаешь, кто на вызов приехать может?

— Ветеринара? Ветеринара знаю. Кого лечить собрался?

— Кота лечить надо. Срочно.

— Могу я приехать, — засмеялся Салават. — Мне все равно кого лечить. Но возьму как за срочный выезд в праздник.

— Ну вот и приезжай. Если знаешь, как у кота лечить ожог плесенью, выводить блох, глистов и делать прививки. Если не знаешь, то дай ветеринара.

— Я не знаю? — даже возмутился он. — А моего кота кто лечит, по-твоему? Приеду сейчас. Ты в магазине?

Салават не обманул, взял как за срочный вызов и еще накинул, пожалуй. Но честно возился со зверем больше часа.

— Блох нет, — сказал. — Их вообще в Форте почти не бывает. Лапу подлечил, бинт он не сдерет, через два дня его к ветеринару на перевязку возьми. Прививки тоже там сделают, сейчас рано, а вот глистов прогнал, так что готовь лоток. Где держать будешь?

— Пока здесь, в мастерской. — Я постучал носком ботинка по полу. — Карантин типа.

— Правильно, пока здесь. Магазинчик «Природа» в Кишке знаешь?

— Ну… — задумался я, вспоминая, — знаю, кажется. По правую руку, с зеленой вывеской, так? Аквариумы еще в витрине.

— Точно. Вот у них кое-что для кошек есть, можешь глянуть. Они даже открыты еще, наверное. — Салават посмотрел на серебряные часы.

Хорошо зарабатывает он, все больше за счет того, что никогда никаких вопросов не задает.

— Понял, спасибо.

Я стащил со шкафа плед, которым любила накрываться Мила зимой, сложил его вчетверо и положил на свое кресло. Затем кресло откатил в угол, а на него положил сонного после легкого наркоза кота.

— Пошли, — сказал я, снимая куртку с вешалки.

— Ты же грязный, — показал мне на колени и на куртку лекарь. — Куда так пойдешь?

— Черт, и правда. Переоденусь.

— Меня сперва выпусти.

Выпустил. Потом побежал в квартиру, где меня встретила только что вставшая с постели Мила.

— Ты чего такой? И грязный еще? — спросила она, зевнув и прикрыв рот ладонью.

— Упал. Переоденусь. В мастерскую пока не спускайся, а если спустишься, то кота не выпусти.

— Кота? — Она непонимающе посмотрела на меня.

— Кота, кота.

— Какого кота?

— Полосатого такого. Кота я нашел, понятно? И принес. Он в мастерской.

— А если кот в мастерской, то ты тогда куда? — спросила она с подозрением.

— Здесь зоомагазин в Кишке, бегу, пока не закрылся.

Я даже не стал джинсы менять, чтобы не терять времени, просто почистил щеткой. Схватил другую куртку и понесся на выход, успев крикнуть:

— Сигналку только не включай пока!

Паб уже открыт, первые курящие на крыльце, они как индикатор. На улице людей прибавилось, в честь выходного и праздника. Пропустив пазик и тянущийся за ним старый «зилок», перебежал через улицу и почесал в сторону площади Павших, благо до нее рукой подать. А там и спуск в Кишку.

На площади, как обычно в праздник и бывает, было людно. На противоположной ее стороне выстроился ряд балаганчиков для детей — тир, карусель, какие-то качели. Детей там хватало, а для родителей рядом уже открылась уличная шашлычная — тоже признак весны. И кстати, мороженое продают, его выпускать начали. Как слышал — под Лигой мини-заводик, где-то недалеко от Госпиталя. Могут ведь, когда хотят, есть от них и польза.

У спуска в Кишку и вовсе толпа была. Снизу тоже слышалась музыка, вроде даже что-то джазовое, народ по ступенькам шел и вверх, с покупками, и вниз, за ними. Какой-то парень на плече тащил китайский велосипед типа горного, еще местами завернутый в бумагу. Интересно, где он рассчитывает кататься и как долго? Тут сезон-то всего месяца три, пожалуй. Хотя можно и три месяца поездить. Лето, к слову, тут обычно хорошее, солнечное и совсем не дождливое, хоть за это спасибо природе или кому там.

В самом начале перехода расположилось трио музыкантов — труба, контрабас и простенькие ударные. Ни открытого футляра, ничего другого я перед ними не заметил. Или для души играют, или после каждого номера публику обходят. Люди вокруг них стояли, к слову, даже протискиваться пришлось.

Так, вон магазинчик электроники, в котором я закупаюсь обычно, и где-то здесь должен быть этот самый, который «Природа» называется. Ну да, вон же, та самая зеленая вывеска. Аквариумы в витринах, всякие рыбки в аквариумах. Когда-то даже думал завести аквариум у себя в студии, для оживления интерьера, да как-то все не мог собраться это сделать. Зато теперь кота завел. Если он думает, что я его отпущу, то он глубоко ошибается. Хотя подозреваю, что он и сам уже не собирается никуда.

Продавцом оказалась молоденькая девушка с круглым курносым лицом и толстой косой, эдакая «Аленушка», одетая в полосатый свитер под дубленой безрукавкой. Она сидела с книгой за прилавком, но сразу поднялась, стоило мне войти внутрь.

— Здравствуйте, мне все для кошек нужно, — объявил я о своей нужде прямо с порога.

— А что именно? — «Аленушка» чуть озадачилась.

— Наполнитель у вас есть? Лоток?

— Наполнитель? Есть древесный, из опилок делают. — Девушка показала на стопку мешков без всякой маркировки. — Всех устраивает.

— Давайте мешок на испытания. Лотки? Миски? Игрушки?

— Только миски, — вздохнула девушка. — В Форте мало животных. Рыбок вот хорошо покупают. Котят спрашивают, но где их брать? Со щенками то же самое. А миски хорошие, из нержавейки, на резине. Возьмете?

— Возьму. Корма у вас тоже нет, верно?

— Откуда? — Она покачала головой. — А если и бывает, то дорого. Вы мясника магазинчик наверху знаете?

— «Свин и Кур» который?

— Да, он самый. Для котика курочки можете взять.

Куда я теперь денусь…

— Возьму, что еще остается. Хозяйственный же есть в Кишке, верно?

— Есть, по той стороне, через два входа. — Она показала рукой, затем взяла у меня монетки.

— Спасибо. Буду заходить. Зовут вас как?

— Алена.

— Очень приятно, — задавил я усмешку.

Хозяйственный, такой же маленький и тесный, был где девушка и сказала, там я купил моток толстой веревки. Затем рванул из перехода наверх.

«Свина и Кура» я знаю хорошо, они только мясом торгуют и прямо в магазине разделывают. Магазинчик небольшой, в зале темновато, за мясника тут тщедушный с виду дядька в очках, похожий до изумления на Вуди Аллена. Пахнет кровью, на полу опилки. Я взял пакетик с куриными грудками, заодно упаковку яиц, которыми тут тоже приторговывали, сложил все в пакет, рассчитался и попрощался.

Потом обоняние мое уловило запах свежих булочек. С ванилью. Пекарня была в этом же доме, но на углу. Булочки с чаем я люблю, равно как и с кофе, и Мила любит, хоть и ругается каждый раз, когда я их приношу. У нее диета, понимаешь. Подумал, махнул рукой на ее диету и направился в пекарню.

Толкнул дверь на пружине, окунулся в самый аромат, такой, что слюни потекли совершенно неконтролируемо. Глянул на застекленный прилавок с пирожными — вообще затосковал. К тому же пекарня — она не только пекарня здесь, она еще и кондитерская, а заодно и кафетерий. У окна три столика, два сейчас пусты, за одним две женщины кофе пьют, как раз с пирожными. Одна худая и темноволосая, а другая пухлая, белая и румяная. Ей, наверное, уже можно с пирожными и притормозить.

За прилавком упитанная немолодая тетка в белом халате и чепце. Поздоровалась, она меня помнит, все же захожу иногда.

— Что возьмете?

— Две «наполитаны» с кремом… и две… — тут я задумался, — и две с шоколадом, пожалуй.

Вообще, я всего две взять хотел, чтобы Мила меньше ругалась, но как-то всего за двумя заходить Несерьезно, как мне кажется. Две дополнительных можно потом съесть. Ну или сразу, например.

Тетка взяла пакет из шуршащей бумаги, нагнулась к прилавку, к поддончику с булочками. Где-то рядом хлопнула дверь, я скосил глаза на окно. Почти перед ним у тротуара припаркована «буханка» с надписью «электросети» на борту. Мы вообще-то взносы в «Паевую Электрокомпанию» уплатили, вот-вот должны к нам в здание электричество провести, провода уже провесили вдоль улицы.

Я посмотрел на потолок — и точно, у этих уже лампочка висит. И вон выключатель новый на стене, так что провели.

Тетка выложила пакет на прилавок, одновременно с этим за спиной у меня скрипнула дверная пружина, кто-то вошел.

Я обернулся. Без всяких подозрений, просто реакция на движение за спиной. И столкнулся взглядом с молодым парнем, лицо которого показалось до боли знакомым.

Его реакция оказалась куда более показательной — он оторопел на секунду, явно удивленный встречей со мной, потом дернулся — то ли за оружием, то ли собираясь бежать.

Я так пока и не понял, кто же это такой, но движение показало, что действовать надо сразу, до того как сообразишь. До пистолета мне дальше тянуться, а вот жезл «парализатора» прямо в левом рукаве, только петлю пальцем зацепить, что я и сделал.

Парень быстро и сноровисто отдернул полу куртки, потянувшись за оружием, но жезл уже был у меня в руке, а дистанция между нами всего пара шагов. Так что вооружиться он не успел, я просто шагнул вперед и ткнул жезлом его в плечо.

Тонкий стерженек на конце жезла с легким хрустом переломился, по руке пробило волной холода, а противник мой завалился в сторону, столкнув с места стол и заставив женщин за соседним столиком хором взвизгнуть.

— Патруль! Сохранять спокойствие! — объявил я.

Я вывалил все сумки и пакеты на пол, вытащил пистолет, скинув его с предохранителя.

И кто это? Да это же тот самый боец, которого мы под Лудином в плен взяли и на Платона сменяли… А что он тут делал? А я попробую угадать… только потом, когда закончим. Он еще с пару часиков в отключке полежит, так что время есть.

Аккуратно выглянул в окно. В «буханке» за водилу сидит один, а кто еще в кузове может быть — тут я без понятия, боковые окна затонированы насмерть. Что они будут делать дальше, после того как обнаружат, что их товарищ не возвращается? Или не они, а он — может, там лишь один водитель.

Машина задом в сторону нашего дома повернута, но там два окошка в дверях, наблюдать вполне можно. Этот и мог быть наблюдателем, не думаю, что трех человек пришлют… но это если следить. А если не следить, то могут сколько угодно прислать.

— Спокойно, всем спокойно, — повторил я на всякий случай, хотя присутствующие дамы изображали из себя неподвижные статуи.

Черт, номера машины отсюда не вижу… надо звонить Линеву, пусть он присылает людей, СОБР или кого там еще, я один не рискну ничего предпринимать.

Вдруг в «буханке» разом распахнулись две двери — водительская и задняя боковая, что справа. Двое крепких мужиков, явно вооруженных, решительным шагом направились в нашу сторону.

Твою мать, если они войдут в пекарню… тут же гражданские! А, к черту все, не получится тихо!

Я кинулся к выходу. С разбегу толкнул дверь, вскидывая оружие, заорал: «Стоять!» — и тут же открыл огонь, потому что стоять как раз никто и не собирался. Оба они разом рванули из-под курток короткие пистолеты-пулеметы.

У меня был выигрыш во времени, мое оружие уже направлено на цель, поэтому я успел выстрелить в каждого из них. Оглушительно бахнули синие вспышки — мои пули рванули в поле амулетов, один из противников упал, точнее — просто сел на задницу, прикрыв лицо рукой, второй получил двойку в середину корпуса, но не свалился, а выстрелил в меня. Я укрылся в тамбуре пекарни, но вот амулет, как мне показалось, не сработал, хотя пуля прошла совсем рядом.

Я присел, удерживая ствол в направлении цели, прикидывая, как бы поудачней высунуться, но услышал шаги по асфальту, быстро удаляющиеся.

Больше в той стороне удаляться некому, я дернулся следом и тут же спрятался за угол — короткая очередь выбила из этого самого угла кирпичную крошку.

Сзади ударом распахнулась дверь, я обернулся рывком и увидел своего «пленного», выскочившего на улицу. Он был очень быстр, даже выстрелил первым, но пуля прошла над головой, потому что единственное, что я успел сделать, — упасть на колено, увернуться я не успевал по-любому, а с амулетом творилось что-то не то. Я выстрелил двойкой в ответ. Первый выстрел пулей «с корнем» вышиб амулет, оглушив меня и его, вторая пуля ударила в бедро. Вторая «двойка» прилетела ему опять в ноги, но он уже свалился, выронив пистолет.

Я обежал его, оттолкнув оружие пинком в сторону, выронил почти пустой магазин из «кимбера», втолкнул на его место полный.

Зафырчал мотор «буханки», я услышал, как фургон тронулся с места. Захлопали выстрелы — противник превентивно не давал мне высунуться из-за угла. И когда я все же рискнул высунуться, уазик уже свернул в боковую улицу.

Я обернулся к раненому и выматерился — снег и земля вокруг него были залиты кровью, которая фонтаном хлестала из бедра. К тому времени, как я успел выдернуть из джинсов ремень, раненый умер. Похоже, что я пробил бедренную артерию. Повезло, короче.

А затем послышался вой сирены — на выстрелы неслась еще одна «буханка», но на этот раз с синей полосой и мигалкой на крыше. Дружинники.

Я положил пистолет на землю и поднял руки, причем в левой у меня было удостоверение.

Когда я с сумкой спустился в подвал, Мила и Саня встретили меня обличающим:

— Твой кот сделал лужу! — И оба синхронно показали в угол, где и вправду на полу виднелась небольшая лужица.

Сам кот при этом сидел в другом углу с недоумевающим видом, чуть поджав забинтованную лапу, явно пытаясь понять, что тут не так.

— Ну так и правильно, пора, — пожал я плечами. — Сань, тащи швабру. Мила, салфетку подай, пожалуйста.

Сам я полез в топочную, где в углу были составлены пластиковые канистры. А затем, вытащив нож, я взялся разрезать одну двадцатилитровую вдоль, по шву, чтобы получить максимально просторный лоток. Пока такой, затем уже нормальный привезу. Затем, когда Саня с гордым видом протянул мне швабру и поставил ведро с водой на пол, я взял у Милы салфетку, краешком приложил к луже, после чего махнул Сане рукой и сказал:

— Все, можешь мыть.

Саня сделал возмущенное лицо, но протестовать не стал, быстро затер лужу. Кот наблюдал за всем с любопытством, бояться он уже явно перестал. Четко на место лужи я поставил импровизированный лоток, отсыпал в него наполнителя и бросил сверху смоченный в кошачьей моче кусок салфетки.

— Это зачем? — спросил Саня.

— Кошки свой туалет по запаху находят. Затем он пойдет в него снова, а как привыкнет, так мы начнем лоток двигать куда нам удобно.

— А куда нам удобно? — спросила Мила.

— В топочную, я думаю. Или в Санин угол.

— Да щас! — возмутился он. — Он еще и со стола у меня все посворачивает.

— Именно поэтому я тебе всегда советовал за собой убирать, — ответил я нравоучительно. — Никто не может запретить коту прыгать по столам… когда сможет. — Я посмотрел на его поджатую лапу.

— В топочную ставь, — буркнул Саня.

— Дорогая, ты грудку не сваришь? — протянул я пакет из «Свина и Кура» Миле. — И можно одно яичко вкрутую, на всякий случай.

— Я теперь и коту готовить буду? — Она аж задохнулась от возмущения.

— Не всегда, — успокоил я ее. — Просто я сейчас буду занят.

— Это чем?

— Делать когтеточку. — Я достал из пакета моток веревки. — Это важно, кот нуждается в когтеточке. Ему нужно когти точить.

— Ну это вообще, — закатила она глаза.

— Да ладно, ты его полюбишь, я уверяю.

— Ты лучше толком скажи, что случилось.

— Что случилось? Горожане за нами приглядывают. Кстати, Саня, я что-то интересное нашел. — Я вытащил из кармана несколько патронов, которые беспардонно вылущил из магазина, изъятого из пистолета убитого, и странный браслет-амулет, из резинового кольца и металлического пятачка. — Не посмотришь, что это? Только пули выбью, подожди. Мил, ну что ты ждешь? Торопись, кот голодный!

В общем, работа у нас закипела. Сначала я затолкал поочередно четыре патрона в желтый прозрачный молоток под названием «буллет пуллер» и выбил из них пули, после чего отдал их Сане. Затем взял метровый обрезок нетолстой доски и начал плотно мотать на него веревку. Это уже для кота. Когтеточка будет.

Спасибо Кузьминку, держать меня на месте стрельбы долго не стали, на всякий случай. Он сам приехал на происшествие, быстро раздал приказы, так что уже через двадцать минут я скорым шагом направился домой, успев ему лишь рассказать, что видел и кто это такой. Насчет уведенного амулета говорить ничего не стал. Сначала сами проверим, что это такое.

Кот между делом веревкой заинтересовался и подошел поближе. Подумав, сел на пол и начал здоровой лапой разматывающуюся веревку ловить, видимо помогая мне по мере возможности. Саня уже возился со своим оборудованием, Мила дома варила куриную грудку, так что все были при деле.

Спустилась Мила ровно тогда, когда я закончил с веревкой. Она покосилась на кота, который развалился на ее пледе, затем сказала:

— Я ее порезала и остудила, — и с этими словами протянула миску с кубиками белого куриного мяса. — И зачем ты принес этого кота?

— На счастье. И вообще. Что ему, на улице пропадать? Он бы умер уже завтра, в жгучую плесень влез.

— Ну если только так, — смилостивилась она. — Обедать пойдем?

— Я булочки принес, — вспомнил я. — Может, здесь перекусим? А то вечером все равно объедимся, Хмель же пригласил.

— Свяжешься с тобой…

Любой праздник — это подвал паба у Славы. Традиции иметь все же хорошо, наверное. Накрытый стол, хорошее пиво, ну и не только пиво. Своя компания, постоянная. И тихо, и уютно, и безопасно, что существенно по нынешним нелегким временам. О чем болтали? Больше о моем происшествии, понятное дело.

— Следили они, скорей всего, за самим домом. Хвостов ни за кем не пускали, поэтому наблюдатели из контрразведки их не засекли…

— А ты случайно нарвался, — добавил Дмитрий.

— Именно так, — кивнул я. — Вошел в Кишку в одном месте, вышел в другом, вернулся необычным маршрутом. В результате меня не видели. И к тому же, не войди этот мужик в кондитерскую или войди кто-то другой — я бы и не заметил ничего. Хотя ничего удивительного в этом нет, было бы скорее странно, если бы за нами не следили.

— Утомили они уже, следивши, — вздохнул Платон. — Вот где все это сидит. — Он похлопал себя сзади по шее. — Вот.

— Тут ты неоригинален. Но есть кое-что интересное. Сань?

Саня вытащил из кармана пластиковый пакетик, в котором лежала распиленная пополам пуля.

— Пробивает любой амулет, в том числе и алхимический. — Он выложил пакетик на стол. — Как будто его и нет.

— Макаровская? — спросил Дмитрий, взяв пакет со стола.

— Макаровская, — подтвердил я. — У убитого был ПМ. С такими пулями он снова становится нормальным пистолетом.

— Броники нужны, — сразу сказал бывший собровец.

— Согласен. Но дай Сане договорить, — кивнул я на сидевшего с кислым выражением лица чародея.

— Спасибо, — преувеличенно вежливо поблагодарил тот. — Век не забуду. Значит, так: тут никаких рун, как раньше, это сплав. И сплав твердый. То есть с ним можно делать не только пистолетные, но хоть пулеметные пули.

— И что за сплав? — Дмитрий заметно напрягся.

— Не пойму. Что-то на основе кристаллической меди, но это алхимия. А я не алхимик, я чародей. Поэтому не знаю.

Объяснять насчет твердости сплава никому ничего не надо, я уже раньше все двадцать раз объяснил тем, кто сам не понял. Пули, пробивающие амулеты, тут давно есть. Хмель одну такую даже в бок получил. Но делались они сложно, вручную наносились на оболочку колдовские узоры, а заодно сам сплав был очень мягким. То есть высокоскоростными их сделать было нельзя, с нарезов рвало, заставляя кувыркаться и лететь куда попало. Даже в том же ПМ нужно было снижать навеску, и без того небольшую. Хмель, например, рассказал, как легко выдернул пули из тэтэшных патронов, когда от Лиги бегал по лесам. Он думал, что не зажали пулю толком, а ее просто не зажмешь, мягкая.

Еще была раньше какая-то даже паста, которой пули смазывали, но срабатывала она через три раза на десятый, так что поклонников у нее было немного. Предпочитали весом пули брать.

А вот здесь сплав твердый. И к тому же в штатной латунной оболочке. Ну, почти штатной. Никто не мешает отштамповать автоматную пулю или винтовочную, полетит как надо. То есть амулет от стрелка с СВД, сидящего в нескольких сотнях метров от цели, уже не прикроет. То есть опять же game changer, как говорят американцы, вещь, меняющая правила игры.

— А кто мог бы расшифровать? — спросил Платон. — Вообще-то плохие новости у нас, получается.

— Гадес мог бы, наверное, — сказал Хмель. — Это маг, который «Царство Аида» держит. Больше и никто, наверное. Может, в Гимназии кто-то.

— Гимназия до сих пор нейтрализатор магии вскрыть не может, хотя его уже сколько лет как сделали, — усомнился Саня. — Гадес — да. Гадес сможет, пожалуй.

— А нейтрализатор Гадес не смог разобрать? — с сомнением спросил Дмитрий.

— Не его профиль. Нейтрализатор — устройство. А тут сплав. Со сплавом он должен разобраться. Только денег он за это возьмет… никогда с этим не мелочится.

— А пусть ему Форт заплатит, это для всех проблема, — сказал я. — Кстати, как это вообще работает?

— Сплав полностью инертен к любой магии. То есть для него защитного поля не существует, пуля просто летит. Это плохая новость, но есть и хорошая — на эти пули никаких дополнительных заклятий не нанести. И сердечника в них не вставить. Тогда сердечник нейтрализует сам сплав, а сплав нейтрализует все дополнительные заклятия.

— Сань, если бы у меня был цинк таких, я бы уже перешел на АКМ, — сказал Дмитрий. — И не надо ничего дополнительного.

— Все верно, согласен.

— Не думаю, что все так просто. — Саня усмехнулся. — Сплав дорогой наверняка. Очень дорогой. Просто по сложности трансформации видно, я в этом немножко, но понимаю. Массового производства им не запустить, без штанов останутся. Алхимия бы давно рулила, если бы не была такой затратной. Это магия использует «возобновляемые источники», а с алхимией так не получится.

— Против нас массового и не нужно, — вздохнул я. — На несколько магазинов для этой троицы все же хватило. Хотя… я все же свой сорок пятый со всеми рунами и корнями предпочту.

— Почему? — спросил Платон.

— А из-за убойности. Ну пусть моя первая пуля только амулет выбивает, так?

— Ну?

— Вот те и ну. Она все равно глушит. Зато второй может быть «пустышка», одно попадание — и хана. Даже если в броник попаду. А от этого, — я показал на пакет, — броник прикроет. Даже от автоматных, потому что сердечника нет. Запросто.

— А сегодня ты чем стрелял?

— Одни противоамулетные были, с корнем, — поморщился я. — Не очень выбор. Надо чередовать, все равно всегда дабл-тапами стреляю, тогда бы я и этих положил, они же мне под выстрелы сами выскочили, но их броник спас.

Да, по бронежилету противоамулетные — как самые обычные. Без сердечника эффективность низкая, никакая. А вот «пустышки» бы сработали, они по всему работают, даже по кирпичной стене. Нет в жизни счастья, равно как и в пулях универсальности.

— А по амулету что? — спросил Дмитрий.

— Амулет простенький, но толковый, — сказал Саня. — Тут две функции прошиты — стимулятор, при ранении, видимо, срабатывает, и маячок для командира. Он может отслеживать состояние бойца, даже если не видит его. У меня одна идейка возникла для нас сделать нечто подобное, но лучше.

— Лучше — это хорошо, — кивнул Хмель. — Делай.

А заодно понятно, почему они так быстро выскочили из своей «буханки», когда я того парня «парализатором» вырубил, и почему тот так рано очнулся, хотя валяться должен был часа два. Да, Сане стоит подумать, особенно если там и вправду так все просто.

Хмель

11 мая, понедельник

Нет ничего хуже, чем ждать броска акулы, что нарезает круги вокруг твоего хлипкого плотика посреди бескрайнего моря. Уплыть — не уплывешь, подготовиться — не подготовишься. И даже морскую тварь толком не видно, лишь угадывается в толще воды некое смутное движение.

Вот так и я ждал следующего хода противника, не зная, кто нанесет визит первым: ведьмы или горожане. А что не с веслом на плоту, а в баре с дробовиком под стойкой, — так это разницы никакой. Конкретики не было, чувствовалось лишь некое разлитое в воздухе напряжение.

Нервы? Они самые. Нервы и ясное осознание того простого факта, что в покое нас не оставят. Слишком многое стояло на кону, слишком далеко зашли в своем блефе игроки, чтобы просто взять и бросить карточную партию.

Хлипкий плотик — это всего только ширма, скрывающая кукловода. И как это ни печально признавать, я не дергал за ниточки, в этой игре я был наживкой.

С утра я провел ревизию запасов и составил два списка: один для Платона, другой для поставщиков из Северореченска. В какой-то мере прекращение сотрудничества с «Западным полюсом» пошло даже на пользу — иначе со своими отлучками и новыми прожектами угодил бы в жесточайший цейтнот. А так — нормально, есть время все спланировать, подбить остатки, пересчитать объемы. С чувством, с толком, с расстановкой.

Голова, правда, совсем другим была занята, но я старался лишний раз не отвлекаться и понемногу входил в обычный ритм жизни. Поэтому, закончив дела в подвале, не стал филонить, а поднялся в бар и сменил за стойкой Ивана. Так и простоял первую половину дня, разливая пиво, принимая деньги и отсчитывая сдачу.

Скучно? Вовсе нет! С одним завсегдатаем словом перекинешься, с другим новости обсудишь — вот уже время и пролетело. Некогда скучать. И о грядущих неприятностях думать некогда тоже.

А неприятности ожидались самые серьезные, я знал это наверняка. И потому, когда распахнулась входная дверь и в бар прошла «Тамара Павловна», не агроном, а ведьма, нисколько этому не удивился.

В отличие от множества сестер, щеголявших в мини-юбках и футболках и посреди зимы, ведьма решила не привлекать к своей персоне излишнего внимания и оделась по погоде. Легкая беличья шубка, вязаная шапочка ярких расцветок, сапоги на высокой шпильке. Эдакая подчеркнутая нормальность, белый флаг переговоров для понимающих.

И все же я так и подобрался. От Ивана это не укрылось, и он ушел в подсобку, где хранился монструозного вида жезл «свинцовых ос». Испытав эту бандуру в деле, помощник проникся к ней самым искренним уважением.

Но, вопреки дурным предчувствиям, ведьма спокойно прошествовала к стойке и повернулась ко мне спиной, призывая помочь ей избавиться от шубы.

— Пусть ваш мальчик оставит ржавую рухлядь в покое, — тихонько произнесла она, когда я приблизился.

— Вань, займись клиентами! — окликнул я помощника, решив не отсылать его из бара.

Переговоры переговорами, но мало ли как оно в итоге обернется. Свидетели лишними точно не будут.

— Что-нибудь закажете, Тамара Павловна? — поинтересовался я, когда ведьма грациозно села за ближайший к барной стойке стол.

Девушка неожиданно искренне прыснула от смеха.

— Зовите меня Яной, — попросила она. — И принесите бокал пива, пожалуйста…

— Хорошо, — с некоторой задержкой отреагировал я и вернулся за стойку.

Если верхняя одежда ведьмы была подчеркнуто нейтральной, то обтянувшая немаленький бюст футболка буквально приковала к себе взгляды посетителей. Но — ненадолго, не прошло и пары минут, как в баре остались только мы. Никакой магии, просто слишком уж явственно разлилось в воздухе напряжение. Люди у нас все больше тертые, такие нюансы моментально улавливают.

Я выставил бокал на картонный кружочек и спросил:

— Не продует? — намекая на вполне очевидное отсутствие бюстгальтера.

Ведьма вновь рассмеялась.

— Не беспокойтесь, у вас тепло, — покачала она головой, пригубила пива и указала на скамью напротив. — Присаживайтесь, Слава.

— Так понимаю, не пива попить пришли, — вздохнул я, опускаясь на стул. Доносившийся от собеседницы легкий аромат незнакомых духов кружил голову и мешал сосредоточиться. Да и задорные бугорки на обтянувшей грудь девушки футболке на деловой лад нисколько не настраивали.

— Назовем это предварительными переговорами, — заявила назвавшаяся Яной ведьма и передвинула на мою сторону сложенный вдвое листок. — Наше предложение.

— Почему прислали именно вас? — спросил я, не притрагиваясь к бумажке.

— Не рады меня видеть?

— Вряд ли дело в желании доставить мне удовольствие.

— Получаете удовольствие от одного моего вида?

— Нельзя просто ответить на вопрос? — поморщился я.

— Пусть это останется моей маленькой женской тайной, — улыбнулась Яна и намеренно глубоко вздохнула. — Не все же вам загадки загадывать.

Я кивнул.

— Не все, — взял листок и, не глядя, убрал в карман брюк. — Но если говорить о загадках, поставлю на то, что вам дали второй шанс.

— Или это напоминание о том, что случилось в прошлый раз, когда вы повели себя не слишком умно, — ответила ведьма, уже не столь любезно.

— Вы о тех трупах в машине? — не остался я в долгу. — Сами напросились.

— Можете демонстрировать свою мужественность сколько угодно, даже составлю вам компанию, — проникновенно произнесла Яна, — только взгляните на цифру и дайте ответ.

— Не пойдет.

— И почему же?

— Не я один принимаю решение. И карта тоже не у меня. Надо посоветоваться с… компаньонами.

— Тогда до завтра. — Ведьма встала из-за стола, оставив бокал почти нетронутым. — Советую не тянуть с принятием нашего предложения. Оно более чем щедрое.

— Торг неуместен? — уточнил я, поднимаясь вслед за собеседницей.

— Не на рынке, — отрезала девушка.

Я помог ей надеть шубку, а когда ведьма вышла за дверь, не удержался и выдохнул:

— Уф…

Стоявший за стойкой Иван понял мой возглас по-своему.

— Ирина узнает — ой что будет… — протянул он.

Я обернулся и наставил на него указательный палец.

— Во-первых, не узнает.

— Все тайное становится явным.

— Во-вторых, это были деловые переговоры.

Иван рассмеялся.

— А! Тогда ладно. Боялся просто, что в ходе переговоров вы с партнером к невербальному общению перейдете. В партере. Правда, не уверен, кто бы доминировал.

Я швырнул в помощника полотенцем и вышел в коридор.

— Бар на тебе, я к соседям!

К соседям — это в «Большую охоту». Пусть срок ультиматума, а ничем иным «деловое предложение» являться не могло, истекал только завтра, я решил действовать безотлагательно. Слишком много было в этом деле дополнительных факторов, которые могли выстрелить в самый неподходящий момент. Следовало поторопиться.

Когда Дима Смирнов запустил меня в магазин, я сразу спросил:

— Саня внизу?

— Там. А что?

— Нужен, — отмахнулся я от продавца и спустился вниз. — Проверяй! — попросил сидевшего за верстаком чародея и поднял руки над головой.

— Началось, что ли? — встрепенулся Саня.

— Похоже на то.

Чародей несколько раз провел рядом со мной алхимическим сканером, напоминавшим плойку для волос, и объявил:

— Чисто!

Никаких колдовских маячков мне не подсунули, но проверяли больше для порядка, поскольку никакие маячки ведьмам и не требовались. Для них маячком был я сам. Не приходилось сомневаться, что они отслеживали меня с помощью поискового заклинания, созданного на основе моей собственной крови. Уничтожить его не представлялось возможным, но временно подавить следящие чары не так уж и сложно. По крайней мере, Саня в этом нисколько не сомневался.

— Сейчас все будет, — пробормотал чародей, вытряхнув из холщового мешочка четыре аляповатых на вид перстня, медных на вид, с крупными янтарными вставками. — Пять минут, — предупредил он, загружая кольца в переделанное из микроволновой печи зарядное устройство. Затрещали электрические разряды, запахло озоном.

Саня принялся крутить какие-то переключатели и сдвигать тумблеры; я отошел к лестнице.

— Позвоню пока.

— Только недолго!

— Пять минут.

В торговом зале я встал за стойкой, достал записную книжку и принялся крутить диск, набирая номер коммутатора Гимназии.

— Ничего, что я здесь? — с недовольным видом пробурчал Дима Смирнов. — Может, мне выйти?

— Ерунда, оставайся, — ответил я, предпочтя не заметить прозвучавший в голосе продавца сарказм, и повернулся к нему спиной.

Длинные гудки оборвались, прозвучало дежурное: «Гимназия, слушаю вас», — и я попросил телефонистку соединить меня с господином Василенко.

— Антон? Привет, это Слава Хмелев. Виктор Петрович предупреждал о звонке? Отлично. Нужна консультация. Прямо сейчас. Оплата по факту. Сумму вам озвучили.

Гимназист на миг заколебался, но гонорар ему посулили столь серьезный, что для отказа требовалось нечто более весомое, нежели простая лень.

— Сколько это по времени займет? — только и спросил колдун.

— Час или полтора, — решил я. — Возможно, даже меньше.

— Где?

— На проспекте Терешковой в подвале пятиэтажки столовая. Знаете такую?

— Да, недалеко от нас.

— Там в это время людей немного. Можно спокойно поговорить.

— Буду через двадцать минут.

Я взглянул на часы и согласился.

— Хорошо, договорились.

В трубке послышались короткие гудки, и я положил ее на рычажки.

— Такое впечатление, не оружейный магазин, а зал телефонных переговоров, — с недовольным видом выдал Дима Смирнов.

— Я, знаешь ли, пару лет здесь за диспетчера на общественных началах был. Если счет выставлю, не рассчитаетесь, — с усмешкой похлопал я его по плечу и спустился в подвал.

— Давай быстрее! — поторопил меня Саня, который натянул на руку длинную резиновую перчатку, разукрашенную серебристыми алхимическими символами.

— Серебрянкой рисовал? — поинтересовался я.

— Хмель! — рявкнул чародей. — Короче!

Я вздохнул и протянул ему левую руку.

— Точно с браслетами нормально сочетаться будет? — спросил, когда Саня нацепил на мизинец самое маленькое колечко.

Поначалу медь обожгла холодом, но постепенно кожа загорелась огнем, словно палец охватил сгусток жидкого пламени.

— Поздно уже переигрывать, — заявил Саня. — Да не дергайся ты! Все на сто раз просчитано!

— Экспериментатор, блин!

— Да не, — усмехнулся чародей, доставая очередной перстень, — не мои разработки. Я их просто слегка под нашу задачу подогнал.

— Как же тебя, такого умного, из Братства отпустили? — прямо озвучил я давно интересовавший меня вопрос?

— Как, как… Так и отпустили! — пробурчал Саня, не желая распространяться на неудобную тему.

Ну а я наседать на него с расспросами не стал. И невежливо в чужую жизнь лезть, и кисть заломило столь сильно, что хоть на стену лезь. Каламбурю, да…

— Давай сюда!

Чародей сдернул полотенце с глубокой пластиковой ванночки, и я быстро опустил руку в холодную воду. Точнее — какой-то хитрый раствор. Жжение моментально утихло.

— Держи две минуты, — предупредил Саня. — Сейчас энергия выровняется, жжение пройдет.

— Уже прошло.

— Держи, сказал!

— Да держу я, держу.

Чародей посмотрел на меня и тяжело вздохнул.

— Наведенные помехи полностью забьют поисковое заклинание. Отследить тебя не смогут. Эффект будет длиться не дольше двух часов, потом янтарь разрядится.

— Нормально! — Я вынул руку из ванночки и вытер ее полотенцем. — Ты меня повезешь?

— Да, — кивнул Саня и принялся подтягивать ремни разгрузки с множеством кармашков с алхимическими реактивами и заготовками чародейских заклинаний. Сверху он накинул просторную куртку и взял чаромет.

— Это не понадобится, — попытался я его успокоить.

— Не понадобится, — согласился со мной чародей и добавил: — Если только нас не перехватят по дороге.

Настроение у меня враз испортилось, но виду я не подал, убежал к себе, оделся и взял папку с копией карты, заодно прихватил «вепрь». Сложил приклад карабина, да так с ним и забрался на заднее сиденье песочного цвета «Нивы», за рулем которой уже сидел Саня-чародей. Точнее, даже забрался не на сиденье — а свернулся на заднем, чтобы через окна не увидеть было.

— Поехали!

Саня тронулся с места, выгнал внедорожник со двора и вышел закрыть ворота. А я так и остался лежать. И дальше, даже когда вывернули на Красный проспект, не вставал, опасаясь слежки.

— Едет за нами кто, нет? — только и спросил Саню.

— Понятия не имею, — сознался тот. — Вроде не видно никого.

Машину затрясло на неровной дороге, я переложил карабин на сиденье и выругался:

— Аккуратней ты, не дрова везешь!

— Тебе аккуратно или на предмет слежки проверяться?

— Просто отвези меня на проспект Терешковой, — попросил я, уже жалея, что не подключил к делу Ивана.

Тот шефа по кочкам возить не стал бы. Или стал? В наше время ни на кого положиться нельзя.

— Приехали! — объявил Саня минут через десять и свернул с дороги.

Я слегка приподнялся, огляделся и увидел, что «Нива» остановилась у пятиэтажки, с другого торца которой располагался вход в столовую. Оставалось только пройти двор.

Некстати вспомнились слова чародея о возможном нападении по пути на встречу; и все так же лежа я расстегнул куртку и сдвинул на живот кобуру с револьвером.

— Прикрой, что ли, — попросил Саню, распахивая дверцу.

— Кольца дополнительную защитную сферу обеспечат, — успокоил меня чародей. — От энергетических проявлений ты процентов на восемьдесят закрыт.

— Мне и оставшихся двадцати с лихвой хватит, — вздохнул я и выбрался на улицу.

Спрятал за папкой с бумагами кобуру и зашагал через двор. Никто не двинулся навстречу, никто не попытался остановить. Да и не было никого поблизости, но Саня добросовестно подождал, пока я дойду до спуска в подвал, и лишь после этого тронулся с места.

Подстраховал вроде как.

Я зябко поежился и спустился в столовую. Столовая как столовая, не лучше и не хуже других. Пахнет жареной рыбой, полумрак, тетка на раздаче в относительно белом халате, столики исключительно стоячие, дабы посетители не задерживались дольше необходимого. Да и пьяных куда проще в таких условиях отсеивать.

Обеденное время давно прошло, людей было немного, поэтому гимназиста я увидел сразу от входа. Антон Василенко стоял за одним из столов и с аппетитом обедал пельменями. Совместить одно с другим, выходит, решил. Мог бы и меня подождать.

Продолжая прикрывать папкой кобуру, я выпростал заткнутую за нее полу рубахи, спрятал револьвер и направился к колдуну.

— Заканчивай и подходи. А лучше с собой возьми, там доешь, — предложил я и указал на дверь между туалетом и окном раздачи. — Открыто?

— Хмелев? — с сомнением посмотрела на меня тетка на кассе.

— Хмелев.

— Проходи.

Я распахнул дверь и прошел в небольшую комнату с диванами, круглым столом посредине и камином у дальней стены. В камине горел огонь.

— Ну надо же! — удивился Василенко, проходя следом. Тарелку с пельменями и стакан компота он прихватил с собой. — Даже не знал, что здесь отдельный кабинет.

— Теперь будешь знать, — усмехнулся я и поморщился. — И давай аккуратней с жирным. У меня тут документы важные.

Антон поставил стакан на край стола, тарелку продолжил держать в руке, более того — спокойно наколол на вилку пельмень.

— А что за документы, кстати? — спросил гимназист, прежде чем отправить его в рот.

— Документы по твоему профилю, — сообщил я, достал из кармана чек и передвинул колдуну.

Василенко убрал тарелку на подоконник, туда же переставил стакан с остатками компота и спрятал чек в портмоне.

— Ближе к делу, — попросил он, всецело удовлетворенный полученным гонораром.

Вжикнув молнией папки, я достал из нее и кинул на стол толстенную стопку сложенных в несколько раз бумаг. Гимназист принялся разворачивать их и раскладывать по банкетному столу — уменьшенные копии карт Панфилова заняли его целиком, листы даже свешивались с краев.

Ориентируясь на разметку, Антон Василенко совместил листы, потом остро глянул на меня.

— Откуда это?

— Узнаёшь?

— Узнаю, — подтвердил гимназист. — Но это не ответ. Где ты взял документы Панфилова?

— В Дружине, — прибег я к самой простой и удобной лжи. — Дело давно сдали в архив, получить к нему доступ труда не составило.

— Понятно, — кивнул Антон. — Но это не объясняет интереса к теоретическим умствованиям покойного.

— Насколько мне известно, эту карту искали самые разные люди. Я хочу узнать почему.

— Не уверен, что смогу помочь, — пробормотал Василенко и присмотрелся к верхнему листу. Покачал головой, свернул его и отдал мне. — Не знаю, что бы это могло значить.

— Досадно.

— Вот это другое дело! — впрочем, почти сразу обнадежил меня Антон. — Эти расчеты Саша просил меня перепроверить, здесь заложена корреляция между интенсивностью магического излучения и скоростью возвращения энергетических полей к среднегодовым показателям.

— И что нам это даст?

— Не знаю, — честно признался Василенко, вновь свернул лист и с сомнением посмотрел на копию последней карты. — Какие-то отметки… — пробормотал он и покачал головой. — Нет, ничего не подскажу. Если нужны пояснения по второму слою, могу кратенько расписать методику анализа данных, но исходную информацию Панфилов доставал сам.

— А давай! — махнул я рукой. — Расписывай, раз время есть!

Не могу сказать, что компетентность колдуна произвела на меня особое впечатление, но с картами до сих пор оставалось слишком много непонятного. Важно было разобраться во внутренней механике расчетов Панфилова.

Неожиданно скрипнула дверь, и послышался тихий смешок.

— Мальчики такие предсказуемые, — улыбнулась прошедшая в комнату Яна.

Василенко при появлении ведьмы даже дернуться не успел, просто замер, словно в соляной столб обратился. Меня в первый миг тоже приморозило к полу, но сразу обожгли запястья плетеные браслеты, я сбросил оцепенение и стремительным рывком содрал со стола бумажные простыни карт. Скомкал их и швырнул прямиком в камин!

В следующий миг меня отбросило к стене, янтарь в перстнях налился синим сиянием, растрескался и просыпался на пол бесцветной крошкой. Антон Василенко попытался сбросить оковы чужой воли, вытянул вперед правую руку и попытался контратаковать, но вслед за Яной в комнату ворвались еще две ведьмы. Разгоравшееся на кончиках пальцев колдуна свечение погасло, и он без чувств повалился на пол.

Одна из валькирий метнулась к сгоравшим в камине картам; я шагнул ей навстречу и выдернул из кобуры «таурус». Точнее — дернул; рукоять револьвера оказалась покрыта коркой наледи, обожженные пальцы разжались сами собой, и оружие полетело на пол.

Валькирия неожиданно резким толчком отшвырнула меня с дороги, выдернула из камина обгоревшие листы и сбила с них пламя, но тонкая бумага сильно пострадала от огня. Полностью восстановить карты теперь не мог бы и самый искусный алхимик.

Впрочем, Яна вовсе не выглядела расстроенной. Она приблизилась и ткнула носком сапожка мой револьвер.

— Ох уж эти мужские игрушки, — улыбнулась ведьма. — Добавили согревающее заклинание, а защитить его толком не догадались. Всего-то плюс на минус поменяли, и такой конфуз. А блокировка поискового заклинания — это и вовсе верх глупости. Слава, ты меня разочаровал. Ты казался более… предусмотрительным.

Если бы только мог, я пожал бы плечами, но тело не повиновалось, после неудачной попытки воспользоваться револьвером меня разбил паралич.

— Что с картой? — спросила Яна, потеряв ко мне всякий интерес.

— Часть площади восстановлению не подлежит, — последовал ответ, — можем рассчитывать на половину, в самом лучшем случае две трети.

— Этого недостаточно, — решила Яна, с помощью третьей ведьмы уложила парализованного Антона на стол и повернулась ко мне: — Видишь, к чему приводят ваши игры? Кто-то может пострадать…

Она достала из сумочки на поясе длинную блестящую иглу с рубиновой бусиной в навершии и склонилась над Василенко, примериваясь для удара. Я вдруг понял, что сейчас произойдет: ведьмы заберутся в память листавшего карту колдуна и получат доступ к воспоминаниям об уничтоженных огнем фрагментах. А затем настанет моя очередь, и совершенно точно подобную процедуру человеку пережить не суждено.

Яна резким движением занесла руку с иглой, и тотчас разлетелось окно под потолком. В комнату влетел хрустальный шар с кулак величиной, ударился об пол, подскочил и вдруг взорвался ослепительной вспышкой света. Всю магическую энергию в помещении выжгло в один миг, парализовавшее меня заклинание развеялось, но ничего предпринять я просто не успел — в комнату забросили сразу две светошумовые гранаты: одну через разбитое окно, другую в дверь.

Я смог только закрыть глаза, а потом громыхнули два слившихся воедино взрыва, и голову заполонила звенящая тишина. Раз — и нету ничего…

Очнулся на голом бетонном полу в тесной камере с зарешеченным окошком под потолком. Вместо двери — решетка, за ней пустой коридор. Голова раскалывалась просто невыносимо; я на миг зажмурился и вновь открыл глаза, но легче не стало. Наоборот, лишь сильнее накатила тошнота.

Послышались гулкие шаги; в сопровождении караульного к решетке подошел Григорий Кузьминок.

— Очухался? — спросил он, потирая искривленный нос.

— Частично, — ответил я и обвел камеру рукой. — На хрена все это? Что за цирк?

— А как иначе? — удивился начальник отдела контрразведки. — Ты у нас опасный преступник, за которым мы следили, не смыкая глаз, и которого задержали за попыткой сбыть совершенно секретную карту. Совершенно секретную, да…

— А! — догадался я. — Для антуража?

— Ну да, — подтвердил контрразведчик. — Когда ведьмочек здесь проводили, ты крайне убедительно бесчувственное тело сыграл. — И он приказал караульному: — Отпирай.

Охранник зазвенел связкой ключей, я приподнялся с пола и оперся о стену. Голова кружилась.

— Что с Василенко? — спросил, немного отдышавшись. Резкие перепады уровня магического излучения колдуны переносили хуже некуда, поэтому когда вброшенный контрразведчиками артефакт — полагаю, усиленная версия «пиявки» — выжег всю энергию в помещении, Антону и ведьмам пришлось несладко. Но ведьмы — ладно, знали на что шли, а вот гимназиста мы использовали втемную. И мне, хоть я и сам пострадал, было от этого немного совестно. Впрочем, самую малость. И недолго.

— Все в порядке с Василенко, откачали, — бесстрастно ответил Кузьминок и протянул руку, помогая выйти в коридор. — Недельку на таблетках посидит, но лечение ему компенсируют. Зато дело сделано чисто и без осечек.

— Не отвертятся?

— Спрашиваешь! — рассмеялся Григорий. — Конечно, отвертятся! Ради этого все и затевалось!

Сегодняшний инцидент, стань он достоянием общественности, неминуемо привел бы к войне между Лигой и Гимназией. Попытка забраться в голову к гимназисту не самого малого ранга — это серьезно. Колдуны такого спустить не могли, как не могла остаться в стороне Дружина. Сестры Холода это прекрасно понимали, крыть аргументы Линева им было нечем. Придется договариваться.

Вот и получалось, что мы с Клондайком ведьм больше не интересовали. Карт у нас не было, а на месть столь незначительным персонажам никто растрачиваться не станет. Тем более что мы тоже вроде как пострадавшая сторона.

— И вот еще что, — придержал меня вдруг Кузьминок, — раз ты под арестом, пока ситуация не устаканится, поживешь у нас на базе.

— И долго? — вздохнул я, вспомнив не слишком-то комфортную камеру.

— Дня два или три, — предположил контрразведчик и весело рассмеялся: — А мы тебе за это срок скостим!

Меня шутка почему-то совсем не развеселила.

Впрочем, пустяки. Хоть отдохну немного. Лето, чувствую, насыщенным выдастся. Скучать точно не придется…

Клондайк

12 мая, вторник

В понедельник Хмель пропал. Но хотя бы планово на этот раз, предупредив заранее. Линев все же нашел Славе применение в своих схемах, и тот на сей раз согласился сразу, почти что со всей готовностью. Правда, он не ожидал, что его запрут на несколько дней, не предупредили, но мне потом Кузьминок позвонил, проинформировал, чтобы мы заново паники не поднимали.

— Нормально все с ним, по плану прошло. Подержим немного под легенду.

Иван сию новость узнал из моих уст. Вроде как не расстроился, потому что пива они наварили недавно и товар был.

Кот ко вторнику тоже освоился в мастерской, привык к лотку в топочной, куда я проделал кошачью дверку, а Саня перекалибровал сигнализацию, чтобы на зверя не срабатывала. Подумал, что потом надо будет кошачьи дверцы везде повтыкать, чтобы кот мог гулять и в мастерскую, и ко мне в квартиру. Чтобы ему просторно было, привольно, так сказать.

Димке кот понравился, он и предложил окрестить его Барсиком, на что мы с Милой, подумав, согласились. А что? Вполне почетное имя, Маленький Барс, так сказать, Барсик. Пусть так и будет.

У Милы со зверем отношения тоже более или менее выстроились, так что она с нами даже к ветеринару поехала, к которому я дозвонился с утра и который принимал. И всю дорогу держала кота на руках. Кот, впрочем, не вырывался, а с любопытством вертел башкой, выглядывая в окна.

Найти кабинет ветеринара было несложно, он квартировал в том же здании, что и кафе «Весна» — по-своему легендарное общепитовское заведение, в котором чего только не случалось за его историю. А так с виду и вовсе классическая советская «стекляшка» на первом этаже кирпичной пятиэтажки. Район вокруг не из богатых, но вполне приличный, можно считать, что для среднего класса. Такие же кирпичные хрущовки, даже деревца высадили вдоль тротуаров. Раньше тут, говорят, высокие тополя росли, но их вырубили все на дрова в свое время.

Ветеринар занимал часть первого этажа следующего после кафешки подъезда, ну и вход к нему, понятное дело, был давно пробит с улицы. Симпатичная такая дверь из толстого дерева, над ней вывеска «Веткабинет». У подъезда припаркован уазовский пикап с «ракушкой» над кузовом, вполне новый.

Позвонили в дверь, она почти сразу открылась. Кот вроде было задергался в руках у Милы, но быстро успокоился. За дверью стояла женщина лет сорока, невысокая, с короткой стрижкой.

— С котиком? С ожогом плесенью? — уточнила она. — Записывались, так?

— Верно. — Я забрал кота у Милы. — И прививки бы сделать.

— Пойдемте, — кивнула она и повела из приемной в соседнюю комнату.

Ветеринар был крепким моложавым дядькой с бородой как у Платона, сидевшим за столом и сразу поднявшимся навстречу.

— Подобрали?

— Подобрал.

— Тогда ошейник у нас возьмите защитный, который на излишки излучения настроен. Плесень же излучает, в курсе?

— В курсе.

— Ну вот кот и не полезет куда не надо, а то любопытные они, от этого и страдают. — Доктор взял кота у меня из рук и разместил на гладком металлическом столе. — Придерживайте пока, сейчас бинт снимем…

Зверь вроде как понял, что то, что происходит, это забота исключительно о нем, и пока не сопротивлялся. Дал надрезать и размотать бинты, спокойно позволил осмотреть лапу. Ожог выглядел не так уж и плохо, тогда еще Салават сказал, что я с лекарством вовремя успел. Тоже повезло — у нормального человека в домашней аптечке такого не бывает, но у меня аптечка патрульного, стандартная, и без средства от ожога плесенью в ней никак.

В кармане зазвонил чарофон, и я уступил место удерживающего кота Миле, жестом показав, что мне надо выйти в приемную.

Оказался Линев.

— Я по поводу пустых зданий, — сразу заявил он. — Можем встретиться с нужным человеком примерно через час, в одиннадцать.

— В одиннадцать? — переспросил я, глянув на часы. — А где?

— На Южном, в «Сен-Тропезе», в баре.

Ну да, где же еще.

— Я сейчас у ветеринара, могу минут на десять-пятнадцать опоздать, — прикинул я время.

— У ветеринара? — Линев явно удивился. — А ветеринар вам зачем?

— Я кота подобрал.

— Ну ты скажи! — Он даже удивился. — Бродячие у нас не особо выживают.

— Я знаю. Теперь уже не бродячий.

— Ну хорошо, мы подождем.

Кот пока еще стоически принимал возню с лапой, но все же начал проявлять желание свалить с холодного и скользкого металлического стола, за который и когтями-то не зацепишься, куда подальше.

— Держите, держите, — сказал доктор, когда я занял свой пост подле зверя. — Сделаем сегодня все в комплексе, сразу, чтобы два раза не вставать.

— Надолго затянется? У меня встреча на Южном в одиннадцать с небольшим.

— Ну не знаю, — хмыкнул он. — Я еще бы процедурки провел, с амулетом для регенерации поврежденной кожи. На час точно затянется.

— Дорогая, — повернулся я к Миле, — я тогда Саню вызвоню, чтобы он за тобой заехал, а сам на встречу.

— А я, значит, с твоим котом, так? — Она с подчеркнутым недоумением посмотрела на меня.

— С нашим котом. Твоим и моим. То есть нашим. Кстати, сколько ему, как думаете? — повернулся я к доктору.

— Месяцев шесть, наверное. Через пару месяцев несите кастрировать, тут это очень желательно. Оно везде желательно, но в Приграничье особенно, если хотите кота сохранить.

— Обязательно. — Я быстро проматывал адресную книгу в телефоне до строчки «Саня». Ага, нашел, пускай заводит тогда «Ниву» и дует сюда.

Клуб «Сен-Тропез» расположился на углу Южного и Айвазовского, в большом особняке со своей территорией, в котором раньше, еще до провала, находилась художественная школа. Юным художникам стало не до учебы, а здание захапал кто-то из правления Торгового Союза и устроил в нем самый пафосный в городе клуб. Сам я этого места старался избегать — больно тут понты в глаза лезут, — а вот про Линева краем уха слышал, что он один из владельцев «Сен-Тропеза».

Один плюс — гостевая парковка под присмотром, никто никакой маячок не воткнет или там бомбу, хотя мне как бы на сей счет беспокоиться даже странно, после поездки к ветеринару, например. Но слежки за собой не заметил — если за домом и наблюдают, то на хвост не падают.

Охрана тут тоже от Цеха, а начальник еще и один из моих курсантов, так что встретили со всем почтением.

— Линев здесь? — спросил я его.

Черного «Патриота» на стоянке не было, но Линев с водителем катается, так что мог и услать того куда-нибудь.

— Здесь. В баре сидят, кофе пьют.

Макаренко у парня фамилия, вспомнил, как у того самого педагога. Павел Макаренко. Интересно, почему он с «личкой» занимается, хотя тут начальником сидит? Или повысили недавно?

В баре — это хорошо, потому что можно куртку в гардероб не сдавать, там вешалки есть. Бар тут оформлен «под солидность», в темном дереве и портьерах, чем-то даже напомнил бар в лондонском «Ле Меридьен Пикадилли». Толстый ковер на полу, полумрак, массивная стойка, дерево и бронза опять же, на стенах картины, все больше пейзажи девятнадцатого века. И как бы даже не оригиналы, заказали какому-то художнику написать «в стиле», вот он и написал.

Линев был не один, как я и понял из «сидят» начальника охраны. С ним рядом я увидел немолодую, но хорошо выглядящую женщину в тонком сером свитере с висящим поверх него медальоном-амулетом. Лет пятьдесят, а учитывая, что ведьма, так и все восемьдесят может быть. Но действительно хорошо выглядит, тонкие черты лица, да и само лицо породистое. Ни руки, ни шея возраста не выдают, хотя опять же ведьма.

— Анна, знакомьтесь. — Линев представил меня: — Николай Гордеев, владелец «Большой охоты». Это Анна Баринова, член Совета Лиги, сейчас исполняет обязанности главы Совета.

— Очень приятно, — улыбнулся я, отодвигая кресло от стола.

— Как кот? — спросила она.

— Все в порядке, здоров почти.

— У Воздвиженского были, Сергея Леонидовича?

— Да, у него.

— Хороший ветеринар, все хвалят. Подобрали котика?

— Подобрал. В одном из домов, о которых и поговорить хочу как раз.

— Будем считать хорошей приметой. — Она улыбнулась, открыв ровные и явно свои зубы. — Так о чем будем говорить?

Я вопросительно посмотрел на Линева, но тут же отвлекся на неслышно подошедшего ко мне официанта.

— Чай с лимоном, пожалуйста, — попросил я.

Итак, что Линев уже успел сказать?

— Я тогда начну, — заговорил он, не заставляя меня гадать. — Николай приобрел карьер кварцевого песка по Южной дороге. Ему открывают линию на закупку оборудования для кирпичного завода, а дальше и для стекольного. — Он покосился на меня, как бы желая предостеречь от возражений. — У вас есть неиспользуемый актив. — Тут он вновь покосился на меня.

— Кирпичные особняки между Красным, Сиреневой, Матросова и Тополиной. Пятнадцать строений, — пояснил я.

— Да, есть, — лаконично ответила ведьма.

— Получается район развалин, примыкающий к одной из главных торговых улиц, — продолжил Линев. — Городская администрация заинтересована в развитии района. Николай заинтересован в рынке сбыта для стройматериалов и в работах по строительству.

— А в чем заинтересованы Сестры Холода в этом случае? — чуть вскинула тонкие брови Баринова.

— В доходе. — Линев пожал плечами. — Вы район не развиваете, насколько я понял, из-за недостатка свободных средств, так что администрация вскоре все равно начнет настаивать на его передаче более эффективному собственнику.

— А что мы выигрываем в данном случае?

— Треть в создаваемой компании. Взамен просто вкладываете развалины в капитал новой фирмы.

— А остальные доли?

— Если Николай согласен на треть, то одна из них у него. И еще треть отходит «Форт-Монтажу», который идет генподрядчиком на проект.

«Форт-Монтаж», хоть так и зовется, на самом деле лавочка частная, принадлежит сыну главы администрации, Перову-младшему. Значит, Линев с идеей достаточно высоко зашел. Вопрос только в финансировании, от этого по долям и пляшем.

— Хорошо, тогда кто в таком случае финансирует?

— Центральный городской, по программе развитая заброшенных районов, льготно.

— Функции заказчика у меня? — спросил я.

— Да. И проектировщика. Инвестор — наша общая компания. «Форт-Монтаж» идет в генподрядчики и подбирает «субчиков».

— Перед банком мы чем отвечаем? — спросила Баринова.

— Капиталом компании, чем же еще? — Линев изобразил, что ему просто странны такие вопросы.

— Капитал вкладывает только Лига, больше никто ничем не рискует.

— Лига много чем рискнула в последние дни, — явно с намеком сказал Линев. — Так что даже не знаю, что тут можно посоветовать. Мы, — он выдержал паузу, явно давая возможность отличить «мы» от «я», — не хотим никому выкручивать руки. Если быть партнерами, то лучше иметь добрые отношения, иначе ничем хорошим это не закончится. Но надо правильно оценивать реальность, Лига сейчас не в том положении, чтобы диктовать условия. Тем более что вас никто не грабит. Город заинтересован в развитии района, а не в отжиме разваливающегося на глазах квартала.

Баринова помолчала, обдумывая сказанное. Значит, Лига все же попалась на большом криминале, а эта Анна наверняка из «младотурков». Временно исполняющая обязанности? С сегодняшнего дня небось.

Да, не такое уж плохое предложение. Выбор ведь между «участвовать в прибыли» и «лишиться актива бесплатно». Это больше на предложение мира похоже.

Ведьма, пожалуй, пришла к тому же выводу, потому что сказала:

— Хорошо. Но мы должны предусмотреть механизм контроля за проектом с нашей стороны. Чтобы не получилось так, что проект провален и банк забрал его в погашение кредита, а крайними остались мы. — Она поочередно посмотрела каждому из нас в глаза.

Ну да, фразу она не закончила. О чем умолчала? Например, о том, что если банк в сговоре, а он работает на администрацию, то это может быть просто способом изъятия актива. Но тут ее логика подводит, как мне кажется, актив и так могут изъять.

— У вас права как у любого акционера, — вступил в разговор уже я. — А вот влиять на сам проект не надо, чтобы потом не начались разговоры о том, кто все провалил. Не нравится что-то в проекте — собираем совещание под протокол, обсуждаем. Никаких поправок в любой другой форме быть не может, иначе это верный путь к тому, чтобы облажаться.

— Тогда как вы все это начнете?

— С заказа проекта. Проект будем обсуждать. Потом его подписываем — и уже никто, — тут я посмотрел на Линева, — в него не лезет.

— А как продаем? — спросил он.

— Сами. Открываем офис в домах, делаем демонстрационную квартиру, как раз этот офис, и продаем. Гасим кредит, прибыль распределяем.

А я еще и начну за заводик кредит гасить при поставках.

Дальше разговор с Бариновой сильно не затянулся, пробежались по основным деталям и договорились поручить юристам составить договор. Юристы есть и у Линева, и у Лиги, с этим проблем нет. Потом ведьма попрощалась и ушла, а я спросил:

— А что за кредит на стекольный?

— Половина, — ответил он, — мне. — Он ткнул себя пальцем в грудь. — И от кирпичного, и от стекольного. И карьер глиняный есть в том направлении, тоже нужно брать. Вы работаете — я организовываю кредитные линии, сбыт, заказы от администрации. Партнеры? — Он протянул мне руку.

— Партнеры, — кивнул я, пожимая его узкую ладонь.

Все верно, проект у меня хороший, он понял. И понял, что лучше сразу занять весь рынок, чем раскручивать его постепенно. Просто я мог бы только постепенно, на большее финансами не тянул, а вот теперь…

— С Лигой получилось, как я понял?

— Как планировали. Уже вчера сменилось руководство. Главные «непримиримые» вчера же вечером покинули Форт на нескольких машинах. Дружина сегодня начала обыск на автопредприятии, где наемники сидят.

— Разгоняете?

— Посмотрим. У них всегда есть шанс последовать примеру Цеха. Можно даже рассмотреть вопрос о присоединении к Дружине. Поделим на группы и отправим в разные районы.

Ну да, тоже разумно. Наемники Лиги на самом деле в районе Северной окраины достаточно эффективно действовали, какой-то минимальный порядок там навели, прирожденных злодеев в местной схеме нет, больше жадность и интересы. У всех есть шанс договориться, это я уже давно понял, наблюдая за местной жизнью.

— А по главной задаче?

— Будем планировать. В Лиге пройдет информация, что они покупают карту.

— В каком месте?

— Промзона, в районе железки. И глухо достаточно, поверят, и собры позиции смогут занять. Ну и гражданские под огонь не попадут, если что-то пойдет не так.

— Да, вполне.

Я место помнил более или менее. Там железная дорога делит промзону почти пополам, с обеих сторон от нее бетонный забор. И две ветки отходят. Одна к опытному заводу при НИИ «Точмаш» — «почтовому ящику» советских времен, вторая — к метизному заводу. На метизном сейчас какое-то производство, а вот «почтовый ящик» только пошел под реконструкцию, собираются что-то делать. Да, место именно такое — и не людное, и в то же время подозрений вызывать не должно, там разный народ блуждает. И пара-тройка пустых цехов в окрестностях до сих пор.

— Когда?

— Когда будем уверены, что горожанам информацию слили. Кстати, — он открыл сумку с ноутбуком и вытащил из нее пластиковую папку. — Это фальшивая карта. Но с виду как настоящая, просто все отметки сдвинули и значения поменяли. На всякий случай пусть будет.

— Я понял, спасибо, — взял я у него папку. — Хмелева к тому времени выпустите?

— Да. Чтобы подозрений не было. Пусть все будет как обычно.

— Принял.

Хмель

12 мая, вторник

Жизнь под арестом ничем особенным не запомнилась. Все больше спал. Да еще три раза в день водили на допрос в кабинет следователя. На завтрак, обед и ужин. Иначе кто-нибудь непосвященный мог удивиться излишне обильному питанию арестанта. Двери-то в камере не было — одна решетка.

Ел — спал, спал — ел. Так и скоротал два дня.

Во вторник вечером вместо накрытого стола в кабинете следователя меня встретил Григорий Кузьминок.

— О! — удивился я, шаркая по полу расшнурованными ботинками. — Лед тронулся? Или вопросы появились?

— Тронулся, — кивнул контрразведчик и выложил на стол пакет с изъятыми у меня вещами. — Все разрешилось.

— И как же? — Я выудил шнурок и уселся на стул.

— Наилучшим образом, — уверил меня Кузьминок.

— Наши победили?

— Скажем так, — улыбнулся Григорий, — все остались довольны.

— Так разве бывает? — хмыкнул я, приводя в порядок обувь. — Всего на всех обычно не хватает. Всех много, всего мало.

Кузьминок поднялся из-за стола и потер искривленный нос.

— Всех за последнее время слегка поубавилось, — пожал он плечами. — Недоразумение с Лигой разрешилось, не сомневайся.

Я только поморщился.

— Это просто здорово, — пробурчал, просовывая ремень в петли штанов, — а что с горожанами?

Очень неуютно жить в ожидании удара. А как показала недавняя перестрелка, когда Николай случайно столкнулся с агентами Города в булочной, оставлять нас в покое никто не собирался.

— Разберемся и с горожанами, — уверенно заявил Григорий и предупредил: — Если будут спрашивать, где пропадал, говори, что лежал в Госпитале. Мол, прихватило внезапно.

— Грачева, надеюсь, оповестили?

— Помощника твоего? Да, Гордеев должен был зайти.

— Отлично. — Я заглянул в пакет и спросил, имея в виду оружие и ключи: — А остальное?

— На выходе получишь.

— Меня хоть подвезут?

Пусть здесь и было недалеко, но одному идти до бара категорически не хотелось.

— Подождешь на территории, кто-нибудь сейчас подъедет.

— Все?

— Да. Идем, провожу.

На проходной мне передали картонную коробку с вещами, я снял крышку и с некоторой даже опаской взял «таурус». Но нет, рукоять револьвера была теплой. И все же я дал себе зарок предупредить Саню о вскрытой ведьмами уязвимости. Пусть мы с Лигой теперь вроде как и дружим домами, но очень уж неуютно полагаться на оружие, к которому в любой момент могут примерзнуть пальцы.

Прицепив кобуру на пояс, я рассовал по карманам мелочовку и застегнул куртку. Потом натянул вязаную шапочку и вышел во внутренний двор, со всех сторон окруженный стенами складов и домов. В глухих углах там до сих пор возвышались сугробы снега.

У выезда стоял незнакомый «Ландкрузер», но ждали точно не меня, поэтому подходить не стал. За мной Николай Гордеев подъедет, думаю.

Постою — подожду, благо на улице тепло. Даже перчатки надевать не стал, убрал в карманы куртки. Скоро лето начнется, совсем скоро уже. Хреновенькое, конечно, — и все же лето.

Оттянув рукав, я взглянул на часы и невольно поморщился. Могли бы и раньше машину вызвать. Время позднее, самое время отужинать.

В этот момент за спиной распахнулась дверь, и послышалось веселое:

— Вот это встреча! Давно не виделись, Слава!

Я чуть из штанов не выпрыгнул. Крутнулся на месте, поскользнулся на наледи и едва не упал, лишь в самый последний момент успел ухватиться за перила крыльца.

— Вот, блин! — выдохнул я и на всякий случай задрал куртку, высвобождая кобуру с револьвером. Тогда просигналил, призывая к благоразумию, водитель «Ландкрузера».

— Не волнуйся так, Слава, — улыбнулась вставшая в дверях Яна. Она спустилась ко мне с крыльца и подмигнула. — Мы ведь теперь друзья, так?

Изолятор контрразведки ведьма покинула в беличьей шубке и высоких сапогах, словно ей привезли одежду переодеться. Хотя почему — словно? Она ведь не сбежала, ее точно отпустили.

— Так мы друзья? — прищурилась валькирия.

— Надеюсь, — коротко выдавил я из себя.

— Еще увидимся, — подмигнула Яна и зашагала к внедорожнику, но сразу обернулась. — Подвезти? — предложила с неприкрытой усмешкой.

— Нет, — быстро отказался я и указал на дверь за спиной. — У меня еще здесь дела.

Ничего не ответив, ведьма уселась на переднее сиденье автомобиля и укатила со двора. Шлагбаум перед машиной подняли без малейшего промедления.

Когда он опустился, я выдавил из себя проклятие.

Вновь встречаться с ведьмой откровенно не хотелось. Политика политикой, но личных неприязненных отношений еще никто не отменял. Если Яна затаила злобу — это нехорошо. Жажда мести зачастую куда сильнее здравого смысла оказывается. Особо не утешало даже то, что девушка не казалась ни злой, ни расстроенной. Попробуй угадай — что у ведьмы на уме.

Вот дерьмо!

В этот момент во двор заехал мой собственный пикап. Серый «форд» остановился у крыльца, и я наклонился, разглядывая водителя. Увидел за рулем Саню-чародея и лишь после этого распахнул дверцу с пассажирской стороны.

— А Коля где? — спросил, усаживаясь на сиденье.

— Котом занимается, — то ли пошутил Саня, то ли ответил на полном серьезе.

— Тоже дело, — проворчал я и откинулся на спинку. — Надеюсь, домой?

— Как скажешь.

— Тогда домой.

В баре я уверил Ивана Грачева, что со здоровьем у меня полный порядок, просто эскулапы решили перестраховаться, быстро сполоснулся в бане, потом наскоро поужинал и поднялся к себе. Но пить не хотелось, спать тоже.

Тогда вернулся в бар, снял со стены доску для дартса и утащил в спальню. Развалился на кровати и принялся методично метать дротики.

Нервы? Нервы.

Стоило бы дальнейшие действия с Клондайком обсудить, но никуда не пошел.

Завтра. Все это можно сделать завтра.

Хмель

13 мая, среда

Спал в обнимку с «вепрем».

Шутка, конечно. «Вепрь» лежал на полу.

Да и «таурус» провел ночь вовсе не под подушкой, а на тумбочке. То есть не паранойя, а нормальные меры предосторожности. Потому как если вломятся, последнее дело впотьмах оружие искать. А вломиться могли запросто, не просто же так горожане нас пасли. И на магическую сигнализацию особой надежды не было: обошли один раз — обойдут и другой.

Но не вломились. И это радовало.

Позевывая, я оделся, почистил зубы и в кои-то веки побрился, потом спустился вниз. Иван Грачев к этому времени уже приехал в бар, сидел за стойкой и читал свежую газету. Выгнал его, сел читать «Вечерний Форт» сам.

— Там про нас пишут, — сообщил помощник, ушел на кухню и вернулся с чайником.

— Чего еще? — насторожился я, пролистывая газету.

— Про спиртовой бизнес. На второй странице.

Иван налил мне чаю и передвинул тарелку с бутербродами, я с благодарностью кивнул и углубился в чтение. Как оказалось, глава санэпидстанции анонсировал создание казенного водочного завода и скорый запрет на ввоз в Форт спиртосодержащих жидкостей. Учитывая тот факт, что для снижения транспортных расходов к нам давно уже везли не водку, а один только спирт, который разные дельцы в меру своих способностей разбавляли и разливали по бутылкам, переполох должен был выйти изрядным. «Мы» — в заметке фигурировали в качестве мимолетного упоминания о местных производителях, которые не дадут диктовать условия недобросовестным поставщикам из Северореченска.

Надо сказать, я подобному упоминанию нисколько не обрадовался. Во-первых, такие вот принципиальные «местные производителя», которые ломают чужие отработанные схемы, особо на этом свете не задерживаются. А во-вторых, договор с руководством СЭС был несколько об ином. Теперь же сложилось впечатление, что вместо поборов с множества спиртовых заводиков наверху приняли решение ввести монополию на производство водки. Вполне реальный вариант: еще неизвестно, что выгодней — везти в Форт водку или сдавать с определенным дисконтом на казенный завод спирт.

Отложив газету, я задумался, чем это может грозить моему предприятию, но делать поспешных выводов не стал. Самое главное — сертификат оформлен. Может, даже еще в выигрыше останусь. Возможен и такой вариант.

Распахнулась дверь, я оторвал взгляд от газеты и удивленно присвистнул.

— Какие люди!

Александр Ермолов рассмеялся в ответ:

— О, привет, Слава! Тебя выпустили уже эскулапы, что ли?

— Сбежал, — пошутил я. — Неужели пиво кончилось?

— Не! — отмахнулся Ермолов, подходя к стойке. — Пустишь в подвал?

— Чего это?

— А мы договаривались! — указал глава погранслужбы на моего помощника.

Я обернулся к Ивану, тот только руками развел.

— Думал, вы не против будете.

— Александр, ты в курсе, что за домом контрразведка наблюдает? — спросил я тогда, не скрывая недовольства. — Может, ну его?

— Контрразведка-шмондразведка! — только и фыркнул Ермолов. — Я просто пива зашел попить. Это запрещено?

— Ну, смотри.

— Смотреть не надо, надо заднюю дверь открыть.

— Открой, — попросил я помощника.

Иван выполнил распоряжение, и в дом зашел лысый парень в черной кожаной куртке, с плеча которого свешивался гладкоствольный «вепрь», совсем как у меня. Я его помнил: с ним мы пили у Ермолова в тот день, когда служебную машину подорвали. Впрочем, это не объясняло, зачем он лез на задний двор через увитый колючей проволокой забор.

— Что за нафиг? — опешил я.

— Забей, — хлопнул меня по плечу Ермолов и отправился в подвал. — Сейчас Гельман подъедет, его из оружейного запустят.

— Ну вообще! — только и выдохнул я.

— Не надо было разрешать? — поник Гордеев.

— Забей, — махнул я рукой. — Пива, что ли, им отнеси. И следи за дверью. Гельман постучит — впусти.

Но заместитель начальника Патруля стучать не стал. Вскоре задребезжал телефонный аппарат на стойке, я снял трубку, и Артем попросил:

— Слава, встреть меня со двора.

Я отпер дверь и не преминул выговорить подошедшему пару минут спустя Гельману все, что накипело на душе.

— Вам здесь явочная квартира, что ли?

— Слава, последний раз, — уверил меня Артем. — Пойми, нас ждут великие свершения!

— Да ладно, а я-то думал, вы пива пришли попить!

Гельман рассмеялся и начал спускаться по лестнице, но сразу обернулся:

— Слав, только никому!

— Устроили, блин, притон, — проворчал я, возвращаясь за стойку. Только взял газету, снизу донесся отголосок непонятного крика.

Выдернув из-под прилавка «вепрь», я сломя голову сбежал по лестнице и рванул на себя дверь, но в подвал не попал — стоявший на пороге Гельман развернулся и вытолкнул меня за дверь.

— Слава, не сейчас, — попросил он. — Просто старого знакомого встретил, ничего серьезного.

— Нормально все?

— Да! Порядок!

Я пожал плечами и поднялся в бар. Чего-то нервы совсем ни к черту.

Постепенно на завтрак начали подходить ранние посетители, но пиво заказывал мало кто, поэтому я оставил хозяйство на попечение Ивана, а сам листал газету, краем уха прислушиваясь, не донесутся ли из подвала новые крики, а то и звуки стрельбы. Но нет, все было тихо. Тихо и долго. Время от времени я посматривал на «Омегу»: прошло уже больше часа, а «заговорщики» и не думали расходиться.

Меня это как-то даже начало напрягать. Вспомнилась взорванная гранатометом с алхимической боевой частью машина Ермолова, и невольно захотелось завесить чем-нибудь окна. Бред, конечно.

Впрочем, мысли о возможном обстреле недолго занимали меня. Нашлись заботы посерьезней.

В бар вошла Яна. Да — та самая ведьма, что немало помотала мне нервы и лишь по счастливой случайности не смогла проделать того же с кишками. Помотать их в смысле. Причем в прямом.

Закрепленных крест-накрест перекладин в лесу я не забыл и потому как бы невзначай завел руку за спину.

— Слава! — с беспечной улыбкой направилась к стойке валькирия, сделав вид, будто не заметила угрожающего жеста. — Я так и знала! Так и знала, что мы с тобой скоро увидимся!

Я нервно сглотнул и усилием воли заставил себя отвести руку от револьвера. Не лучшая затея устраивать перестрелку в собственном баре. К тому же уязвимость подогревающего рукоятку заклинания еще не устранили.

— Чем обязан? — произнес со всей возможной учтивостью.

— Слава, фу! Как официально! — проворковала ведьма. — Надо поговорить с глазу на глаз. Не бойся, я не займу много твоего драгоценного времени.

— Ну не знаю, — пробормотал я в замешательстве.

— Не будь букой, — укорила Яна. — Ты ведь рад меня видеть? Скажи — ведь рад? — И она начала расстегивать шубку.

Завсегдатаи начали понимающе переглядываться; я мысленно выругался и указал на дверь.

— Проходи.

Ведьма, цокая высокими каблучками сапог, направилась в коридор; я двинулся следом. За револьвер больше не хватался, но выкидуха перекочевала из кармана штанов в ладонь. Понятия не имею, чего хочет от меня ведьма, только весь этот флирт — всего лишь ширма. Меня так легко не провести, да и не на меня эта игра рассчитана.

И точно, в коридоре Яна обернулась и деловито поинтересовалась:

— Вниз?

Подвал был занят, поэтому я указал на лестницу.

— Наверх.

Мы поднялись на второй этаж, и валькирия оглянулась:

— Куда дальше?

— Здесь поговорим, — отрезал я, с трудом сдерживая нервную дрожь.

Прямого нападения опасаться и не приходилось, к тому же плетеные браслеты могли, пусть и ненадолго, прикрыть от большинства атакующих заклинаний, но ведьмы славились своими способностями манипулировать людьми. К тому же из себя выводил сам факт, что в гости пожаловала валькирия. Какого черта она тут забыла?

Но спрашивать об этом напрямую я не стал, намереваясь услышать объяснения.

Не услышал. Яна без лишних слов вытащила из сумочки шар, сплетенный из пластиковой трубочки капельницы, по которой перетекали капельки жидкого металла, и у меня сразу заложило уши.

— Не дергайся, — с неприкрытой усмешкой потребовала ведьма. — Теперь нас не подслушают. — И больше не сказала ничего.

— Ну и? — не выдержал я, когда молчание стало совсем уж неприлично долгим.

Но Яна уже спрятала артефакт обратно в сумочку и отправилась вниз.

— И что это было?! — возмутился я.

Ведьма остановилась на ступеньках, обернулась и подмигнула.

— Увидимся, Слава, — улыбнулась она и вышла в бар.

Я вышел следом, донельзя удивленный случившимся.

— Ой, что будет, когда Ирина вернется! — протянул при моем появлении Иван.

— Сгинь, — выгнал я его из-за стойки. — Это по делу.

— Да я понимаю…

Но нет — визит действительно носил исключительно деловой характер. И не пришлось даже особо гадать, чем он был вызван.

Горожане знают, что карты Панфилова у меня, точнее — у нас с Гордеевым, и, без сомнений, их наблюдатели зафиксировали предыдущий визит Яны в бар. Общались мы с ведьмой в прошлый раз в зале, подслушать разговор было не так уж сложно, а значит, стоит исходить из того, что о предложении Лиги выкупить карты они в курсе. И раз сегодня при разговоре ведьма использовала защитный артефакт — это ли не признак того, что переговоры подошли к концу и мы согласовали место и время передачи карт?

Контрразведка просто подкинула горожанам кусочки мозаики, подводя к нужному для себя выводу!

Теперь ясно, почему Яна цветет и пахнет, а не коротает дни на Северной промзоне за нападение на гимназиста. Не знаю, стало ее освобождение частью сделки с Лигой или имела место банальная вербовка, важно другое — это все часть большой игры. И о ней меня в очередной раз забыли предупредить. О намерении выманить агентов Города нашей мнимой сделкой с Лигой — сказали, а в детали посвятить не сочли нужным. Секретчики, блин.

Я вздохнул и налил себе чаю. На бутыль с самогоном даже не посмотрел.

Сейчас это лишнее. Сейчас трезвая голова нужна…

Клондайк

15 мая, пятница

Рабочая неделя прошла на удивление спокойно. Хмеля отпустили еще во вторник, посидели с ним, поболтали, выспросил что мог. Порадовался вместе с ним тому, что от одной проблемы, в виде Лиги, избавились. Отчудить они попытались неслабо, так что после этого им в Форте не жить, в прежнем виде по крайней мере.

В среду курьер на маленьком «самурае» завез конверт с бумагами от Линева и Бариновой, а в четверг я уже забрал свидетельство о регистрации собственности. Оба карьера плюс немалый участок прилегающей земли. В пятницу с утра был в банке, вроде бы договорился о кредите. Линев даже нашел где-то спеца по производству кирпича, и тот проект завода взялся сочинять. Так что дело пошло. Ну и в магазине за неделю мы с Милой и Саней много переделали.

Оставался один-единственный висяк — операция «по передаче карты». Какой бы ни был у нас толковый СОБР здесь, как бы что ни планировалось, но всегда есть вероятность того, что все пойдет наперекосяк. Это жизнь, и бороться с этим можно, но успех не гарантирован. Так что еще во вторник я стребовал с Линева бронежилеты и привез их в свой подвальчик. Потом позвал народ, то есть Хмеля и Дмитрия, и вручил по сумке с жилетом каждому из них.

— Пятый класс. Сделан для МВД. Пули у горожан без сердечников, так что за глаза хватит. Плечи, шея, пах, все в комплекте. Ну а против нашей «пустышки» и шестой класс не сработает, так что делайте выводы.

Добротные такие жилеты, только чехол черный. Но тут уж что есть.

— Интересно, у них какой класс жилетов? — задумчиво спросил Дмитрий. — Я бы тогда АКМС получил штатный и патроны с сердечником.

— Думаю, что не ниже пятого, — почесав в затылке и сильно подумав, ответил я. — Они наверняка защиту как минимум от своих пуль проектировали.

— Штатные у нас с сердечником.

— Я бы не стал на это ставить.

Я его понимаю вообще-то. Если бы была возможность перейти со всей той экзотики, что я продаю, на нормальное военное оружие — было бы просто замечательно. Кстати, Саня установил, что вокруг городских новых пуль нечто вроде сферы отрицания магии образуется. То есть магазины в разгрузке по факту отключат амулет, если такой есть. И уже это означает, что противник должен быть в брониках, однозначно.

— Бери лучше «пустышки», мой тебе совет. Жаль, что еще одну «арку» собрать не успеваю, всего один «аппер» был.

— Я все же получу АКМ, — сказал Дмитрий. — Пусть будет. И помпу короткую возьму.

— Может, ты и прав. Слав, — повернулся я к Хмелю, — с Саней в паре будешь, так оно логичней выходит. Согласуйте, что несете, но, Сань, — тут я уже на чародея посмотрел, — без огнестрела не пойдешь. Не пущу.

— Да в курсе я, — отмахнулся он.

Но его так каждый раз предупреждать надо, он все больше на свои амулеты рассчитывает. А у горожан глушилки, так что с амулетами всякое случиться может.

В среду с Дмитрием скатались на место проведения операции. На «Ниве», чтобы меньше в глаза бросаться. Место не слишком изменилось с тех пор, как я был там в последний раз. По плану мы должны по железнодорожным путям зайти, а ведьмы нас встретить. С обеих сторон тот самый бетонный забор, место встречи — как раз перед первой веткой, уходящей в сторону. Чтобы нас взять, надо или забор завалить, или зайти спереди или сзади, собровцам контролировать это будет несложно, если правильно позиции займут.

То есть, если смотреть с точки зрения горожан, место мы подобрали правильно, достать нас малыми силами там сложно. Значит, они привлекут все доступные силы. То есть сделают то, чего от них Линев и добивается. И чего добивался бы я на его месте. Но вот для нас все же могут случиться проблемы. Какие?

А черт его знает. Мину заложить не дадут, за местом наблюдают уже сейчас, неожиданностей никто не хочет. Снайперы? Нам с тыла их не заведешь, там сто процентов будет наблюдение, так что только с противоположной стороны… но и оттуда выстрела нет. Можно пальнуть через забор с верхнего этажа пустого склада слева, но это если мы пойдем посредине или будем держаться правей. Да и пользы от этого мало. Свалят одного — остальные займут оборону… нет, не сработает. Ну и просто можем пойти левей, и тогда стрелять не получится. Кто будет на удачу рассчитывать?

Что еще большими силами можно сделать? Только рушить забор. Вламываться и валить всех подряд. Нас, не ведьм. Что будут делать ведьмы? По легенде, им нужна карта, которую несем мы, полезут они в драку?

Могут полезть…

Ведьм как-то нейтрализовывать глушилками. Нас перехватывать в начале маршрута, пока мы далеко. Так лучше всего, есть гарантия, что карта с нами, берут с гарантией. Всякие всесжигающие и всезамораживающие заклятия исключены, бумага погибнет. Будут стрелять. Не зря же пули придумали, так?

Значит… значит, следует ждать атаки сразу же, как только зайдем между заборами. Или подорвут секции забора, или внаглую заедут на машине сзади. Я бы так и сделал. И влупил бы из многих стволов, пока мы там, деваться-то некуда будет… И там броники у нас или нет, а покрошить получится. Ведьмы еще далеко, вмешаться не смогут, да и огнем их можно будет прижать. Пулемет поставить — и вопросов нет.

Стрельба? Так она всего несколько секунд будет продолжаться, дальше обыск тел и отход. Отсидятся потом с месяц на конспиративной квартире и постепенно, один за одним, уйдут из Форта. К тому же они тоже могут иметь какие-нибудь амулеты, глушащие звук. Даже просто глушители, пусть без дозвуковых патронов, но звук станет другим.

Девяносто процентов на то, что именно так они и поступят. Быстро, решительно, расчет на абсолютное превосходство в плотности огня. Если не учитывать участия СОБРа во всем этом веселье. Не думаю, что я один такой догадливый, но свое видение ситуации на встрече изложу.

— Как думаешь?

Дмитрий кивнул:

— Оптимально с их точки зрения. Я бы еще отвлекалку какую-нибудь заложил. Чтобы сработала ровно в тот момент, когда их машина поворот проедет.

— Да, разумно.

Хоть петарды рвануть чуть дальше, чтобы мы головы повернули. Даже одна секунда в таких случаях решает многое.

Походили, поблуждали, но никаких новых идей не родили. Скорей всего, у Ильи не дураки работают и выбирали место именно с таким расчетом — «взять» нас можно вроде бы и легко, но одним-единственным способом. Интересно, а гимназисты умеют машины едущие глушить? Тогда собрам вообще все проще простого будет.

Совещание было в четверг, у нас в подвале. Линев с Кузьминком и командиром СОБРа Павлюковым, рослым, похожим сложением на шкаф капитаном, прибыли тайно, порознь и с заднего входа. Решили, что у нас встречаться будет безопасней. Если за домом наблюдают и увидят, как все мы уехали, пусть и поочередно, — могут что-то заподозрить.

Собравшихся поил чаем и кофе, кормил традиционно печеньем. Барсик участвовал по мере сил, лез на стол, потом занял позицию на полке. Он в доме освоился окончательно и чувствовал себя хозяином. Попутно собрал знаки внимания — мало их тут, кошек, а люди, как я вижу, по ним соскучились. Тут хорошим бизнесом разведение кошек и собак может стать, я думаю.

После того как Павлюков изложил диспозицию, я даже успокоился. Людей будет много, в том числе и в том складе, из которого можно открыть огонь. Зайдут туда по канализации еще с вечера. Более того, они ожидают примерно тот самый сценарий нападения, который мы и прикидывали.

— Ну а откуда им еще? — басил Павлюков. — Пойдут, скорей всего, с юга, вот тут прямо под мостом можно машину пристроить, — ткнул от карандашом в точку на карте, — но север мы тоже не исключаем.

— Гимназистов еще привлекаем, они машины заглушат, — добавил Илья.

Ну вот, как и надеялись.

— У нас огневые точки на желдормосту, вот здесь еще группа, в старом гараже, и вот тут, на угольном складе, — продолжал Павлюков. — То есть перекрываем со всех сторон, предлагаем сдаться, не сдаются — ведем огонь на поражение. Снайпера… с твоими винтовками, кстати, — он показал на меня пальцем, — тут, тут и тут.

Точно, «ругеры» я им подкинул. Снайперской ее не назовешь всерьез, но на таких дистанциях она вполне. И пули с алмазиками, тут уже не мои затраты, так что не страшно, Кузьминок передал их почти три сотни, дав мне возможность отсыпать себе чуть-чуть в оплату за труды, так что я еще и не прогадал.

Да, снайперы перекрывают практически все возможные направления. И плюс колдуны. Глушилки-то так далеко не берут, и как они, скажем, «Шаровую молнию» нейтрализуют — ой не знаю.

— Да, — вдруг заговорил Кузьминок, — не вздумайте сами пользоваться алхимическими амулетами. Я знаю, что у вас есть.

— Точно, — кивнул Павлюков. — Смотри. — Он достал из разгрузки «вог» для подствольника с красной головной частью. — При взрыве выбрасывает облако порошка, от которого вся активированная алхимия входит в резонанс, перегревается и горит.

— Специально против их глушилок разработали, — пояснил Линев. — Поэтому может быть обстрел такими. Так порошок безвреден.

— А нам бы таких нельзя? — живо заинтересовался Дмитрий.

— Пока нельзя, мало их, буквально несколько штук успели сделать в Гимназии. Потом подумаем.

— Только активированная? — уточнил я.

— Да, глушилки, амулеты и прочее. Их патроны не среагируют, к сожалению.

— Жаль.

Нет, ну правда жаль. Но вообще боеприпас полезный, давно пора было что-то такое здесь создать.

— В общем, мы должны не дать им выехать на рубеж открытия огня, — вернулся к плану Павлюков. — Но вы люди опытные, так что понимаете — всякое может быть. Поэтому будьте готовы к любому развитию событий. Как дадим команду — занимайте оборонительную позицию.

— Хорошо, это мы поняли. А если они все же собираются вышибать забор?

— Это мы заранее узнаем, там все под контролем, — ответил капитан. — Мы уже камер напихали везде, где люди не сидят, увидели бы активность. Или увидим. Специально место подбирали так, чтобы там только один план был реален.

— Могут пойти на нереальный. Или иметь в запасе что-то, чего мы не знаем.

— Могут, — согласился он. — Поэтому и людей размещаем с запасом. Весь личный состав задействован, плюс колдуны, люди Григория, — кивнул он в сторону Кузьминка. — Не знаю, что они должны привлечь, чтобы все это преодолеть.

— Мы никак не ожидаем, что их вообще в городе может быть больше десяти человек, — добавил Линев. — Есть агентурные данные, шепнули про две небольшие группы.

Нет, нормальный план, с очень плотным прикрытием. Тут больше риск запалиться у засады, но вроде как колдуны помочь должны, с заклятием незначительности. На тех, даже если ухитрятся заметить, не должны внимание обратить.

— Шлемы у вас свои?

— Да, — кивнул я, — есть нексусовские «мичи», из тех, что я вам возил.

Легкие шлемы для дружинников оказалось проще заказать у меня, чем в России. Там больше все тяжелое и штурмовое, а нужны были легкие. Ну и себе несколько штук отложил, лишним не будет.

— До того как зайдете за заборы, не надевайте, хорошо?

— Хорошо, не наденем. Гранаты есть?

— РГД-5, пол-ящика. Десять штук, — пояснил Павлюков для Сани. — Под отчет, потом все сдать. И на виду не нести, понятно?

— Понятно, — за всех ответил я.

И шлемы, и гранаты — это уже несколько подозрительно, так что светить действительно не стоит. Такое в Форте носят редко, специально обученные люди при специальных операциях. А нам нужно как раз обратное показать.

А на всякие чародейские и алхимические гранаты надежда не очень, глушилки могут заблокировать взрыв. Хотя Саня прихватит кое-что.

— Дымы?

Есть амулет «дымовая завеса», но у него свои недостатки.

— Дам несколько шашек. Дымов много, но куда вам больше? Это же все нести.

— Достаточно.

Впервые при планировании исходим из того, что любая магия может отключиться. С горожанами дело имеем, а они в этом далеко продвинулись. Поэтому основной упор на банальные запасы с военного склада. Даже отвыкли от этого немного, а у Сани с Хмелем и вовсе морды кислые.

Ладно, продолжаем.

Платон с Дмитрием уже привычно приехали к Хмелю на ночь. Дмитрий — чтобы с утра не опоздать, Платон — на всякий случай. Он, Мила и Иван остаются на хозяйстве, «удерживать форт». Кто знает, что горожане завтра удумают. А ну как решат взять заложников?

Линев сказал, что наблюдение за домом останется, но людей свободных у него маловато, все задействованы в операции. Так что пусть укрепляются и держат оборону. И кота берегут.

Кот, кстати, здесь, рядом, наблюдает за моими действиями. И Мила рядом, в кресле, с чаем — почти классическая для этого места картина. А я на столе раскладываю то, что беру с собой завтра.

Пистолет. Три магазина к нему, достаточно. Снаряжены как: сначала противоамулетная с железным корнем — и следом «пустышка». И так далее. Пистолет — уже самое последнее средство. По идее не должен пригодиться ни при каких обстоятельствах. Стрелять только двойками, и никак иначе.

«Дерринджер», без запасных патронов, только два в стволе. «Пустышки». Последний шанс.

Девять магазинов к «арке». Восемь в разгрузку, один в карабин. Девяносто патронов. Еще пятьдесят патронов в «мародерку», тоже в магазинах. Магазины стальные, с защитой, чтобы быть уверенным во всем. Половина магазинов помечена кольцом изоленты, в них «пустышки», в другой половине — «обманки». «Обманка» даже если броник и не пробьет, то все равно даст так, что и дух вон, — масса удваивается, ну и энергия соответственно. А я их исключительно «сабсониками» набрал, по шестьсот гран. Вдруг все же до амулетов дело дойдет? Ну и один с дозвуковыми с железным корнем. Чтобы наверняка.

Прицел на карабине тот же, что и был, «найтфорс», я его не менял и не снимал, равно как и «ред-дот» с него.

Глушитель обычный, «банка».

Глушитель магический, производства Сани. На него надежды одновременно и больше, и меньше.

«Ауровизор». Тоже на базе прицела, он тогда лучше работает. Если совсем подопрет, смогу поставить на винтовку, с отваливающимися рунами проблему я решил, просто вместо прицела он тоже не всегда удобен. Трудно выглянуть для наблюдения, а заодно различать цели сложней, кто есть кто. Поэтому пусть отдельно будет, это как тепловизор.

Тепловизор же здесь работает хуже. Аура есть у всего, а вот тепловое излучение у объектов Стужи отсутствует как класс, можно сильно влипнуть.

Одноразовый жезл-парализатор. Мало ли!

Боевой нож с наложенным заклятием, отчего пробивает куда больше, чем просто нож. А ведь сделан из обычного «боуи» производства «Ка-Бар». Я его сам и привез. А Саня довел до ума. Не «крыло бабочки», по факту та же «обманка», но удвоение мощи удара все равно штука полезная.

Мультитул, без него никуда.

Рация и гарнитура к ней.

Бронежилет. Шлем. Очки. Подвесная поверх броника. Надо будет купить бронеплиты в «плэйт-карриеры», наверное, удобней будет. Сами «плитоносители» у нас есть, мы же и притащили, но их как разгрузки используем, на амулеты полагаемся. Теперь так нельзя.

Аптечка, ИПП, отдельно два одноразовых шприца с «Небесным исцелением». Если сильно влепят, так что помираешь, — можешь успеть всадить в себя поближе к ране. И не помрешь, очень может быть.

Флакончик с «грелкой», один. Мало ли. Заклятия всякие бывают, а там все же неким боком ведьмы задействованы, так что от них можно холода ждать. Но больше одной «грелки» все равно нельзя, так что достаточно.

Очки с «Кошачьим глазом», но они всегда при мне.

Три гранаты. Два дыма. Ракета красная, одна штука.

Две коробки «Сверхновых». Неприлично дорого, но они по яркости мощней любой светошумовой, с них натурально слепнешь. Это Дмитрию, он берет помпу. И «калаш» взял свой штатный, из арсенала.

Два магазина для «вепря» с такими же — это Хмелю.

Мила наблюдала за мной молча, чтобы не отвлекать. Кот, оказавшийся вообще довольно болтливым и общительным, тоже молчал, но его мотивы мне были неизвестны.

Еще раз, со списком, проверить наличие всего… вот же жгут отдельно, отложил, но не положил. Всегда с первого прохода что-то забываю очевидное, железно.

Так, теперь смотрим — все ли подсумки на подвесной правильно размещены? И для всего ли они есть? Под магазины к карабину, под пистолетные, под рацию, под ИПП и под все прочее… все на месте.

Все. Собрался. Теперь это не трогать до завтра вообще.

— А нам что делать? — спросила Мила, увидев, что я закончил.

— Лучше в подвале сидите, наблюдение проведено.

Да, установили дополнительные камеры в торговом зале и у двери на задний двор, а заодно монитор здесь, теперь проще.

— Оружие держите под рукой, — показал я на два заряженных «вепря» и стопки магазинов рядом с каждым, — сигнализацию на лестнице не отключайте, Димка сюда не пойдет. Завтра все должно закончиться наконец, и дальше сможем жить как люди.

— Это как? — она потянулась и зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Ну, завтра же вечером выйдем с тобой куда-нибудь, отметим. Кстати, в Фэрбэнкс скоро ехать, там развлечемся чуть-чуть.

— А когда нас ждут?

— А теперь нас и ждать не надо, мы же туда с грузовиком. Так что сразу домой, денек отдохнем, потом уже делами займемся. Жизнь налаживается. Главное — завтра чтобы все по плану.

— А мстить не будут?

— Город? — удивился я. — А зачем ему? Там ничего личного, сплошной бизнес.

— Хорошо бы, если бы так, — вздохнула она.

— В любом случае выбор у нас небольшой.

— Лечиться когда начнешь?

— Все же хочешь обратно?

— Я же говорила.

— Осенью, — сказал я, подумав. — Осенью, как холодать начнет.

— А что так долго?

— Есть планы на лето. Хочу озеро увидеть.

— И что?

— Да я так понял, что там на процедуры чуть не ежедневно, а пропускать нельзя. Не получится так.

И вообще, я как-то до конца не пойму, хочу ли я обратно. Хотя… никто не мешает и «на два дома жить». Поэтому все же лучше вылечиться, с таблетками в прошлый раз меня в последний день приплющивать все же начало.

— Осенью. Чтобы уже все всерьез было.

Клондайк

16 мая, суббота

Встречу назначили на семь утра субботы. Почему такое странное время? Да чтобы гражданских вокруг было поменьше, а света уже побольше. В шесть позвонил Линев, сообщил, что все в силе, действуем по плану. Ну и нормально.

Экипировались у меня в подвале, все пришли сюда с сумками, задним двором. Раскладывались просто на полу, взбаламутив мирно отдыхавшего Барсика. Каждый на своем квадрате, попутно давая возможность мне проверить. Есть вещи, которыми должен пользоваться один, а несет их другой, например, чтобы вес по группе распределить правильно, и вот их, не проверяясь вот так совместно, забыть проще всего.

Собрались. На манер парашютистов или аквалангистов проверили экипировку друг друга. Шлемы. Связь внутри группы. Проверяем.

Связь по радио, никаких амулетов. Тут это надежней.

Затем Саня взял из шкафа деревянную коробку, сдвинул крышку и извлек оттуда четыре простеньких амулета — латунные медальоны с деревянным кругляшком, на простеньких стальных цепочках:

— Разбирайте. Это опознавалки. Под одежду, на шею вешайте. И не потеряйте ни в коем случае.

— Это зачем? — спросил сидевший на столе и болтавший ногами Платон, проявив праздное любопытство.

— У меня сюрпризики есть, чтобы на вас не сработали. Надевайте, надевайте, — поторопил он, — а то костей потом не соберем.

Я накинул цепочку на шею, сбросил амулет за ворот свитера. Все, так никуда не денется.

— Слав, Иван там готов? — спросил я у Хмеля. — Выезжаем. Возьми только. — Я протянул ему два набитых «Сверхновыми» пятизарядных магазина.

Поедем на «буханке» Хмеля, чтобы меньше внимания привлечь. Он нас высаживает и сразу обратно, в бар, а если все нормально закончится, доставят обратно нас люди Линева. А может, и пешочком пройдем, почему бы и нет?

— Ты голову там не теряй, — напутствовала меня Мила. — Не рискуй, хорошо?

Поцеловала.

— Ты меня знаешь, я никогда не рискую. Да и перекрыто там все собрами, не вздохнешь. Все нормально будет.

Вышли через задний двор и задние ворота, машину Иван туда подогнал. Вперед, рядом с водителем, сел я, как командующий операцией, хозяин залез в кузов, усевшись на откинутой лавке. Остальные разместились рядом с ним. Иван посмотрел на меня, я кивнул, и «буханка», зафырчав двигателем, неторопливо тронулась с места. Ты гля, нашел Гельман Хмелю движок вместо разбитого.

Да, все правильно, субботнее утро — в Форте пустота. Машин мало, пешеходов не больше. А у промзоны так и вовсе быть не должно, пожалуй.

— Давай проулками, насчет хвоста посмотрим.

— Сделаем, — кивнул Иван.

Иван тоже ко всему готов, его любимая помпа десятого калибра над головой висит, и револьвер в кобуре вижу.

Через двор, благо сугробы убраны и растаяли, из двора в переулок, оттуда в другой двор. Справа стадион остался, слева общаги Патруля, пересекли Новаторов, оттуда в Булочный переулок, опять дворы. Теперь ТЭЦ слева, в просветах между домами уже фермы железнодорожного моста видны.

— «Калина», «Блесна» вызывает «Калину», «Калина», как принимаете? — взялся я за рацию.

— «Блесна», здесь «Калина», принимаем чисто, — откликнулась рация голосом Кузьминка. — Где вы?

— «Калина», выходим к рубежу спешивания, время прибытия — две-три минуты. У нас все по плану. Как у вас?

— «Блесна», действуй по плану.

— «Калина», принял. Отбой связи, — ответил я и повернулся к Ивану, показав на старый бетонный забор, расписанный всякой похабщиной. — Вон там тормози, мы дальше пехом. А ты сразу обратно давай.

— Я понял, — солидно кивнул Ваня.

«Буханка» прижалась к тому, что когда-то было тротуаром, я через окошко заглянул в кузов:

— Все, выходим! — и выбрался из кабины сам, сразу вновь схватившись за рацию. — «Калина», я «Блесна», мы в пешем порядке, как приняли?

— Принял тебя, «Блесна», ты в пешем порядке. Наблюдаем.

— Отбой связи.

Шлем на башку, на легкий подшлемник, оттянутый сейчас книзу, лицо открыто. Поправил очки, гарнитуру. Нормально.

— Все готовы?

Да вроде как готовей некуда. В узком проезде тихо, уазик развернулся в три приема и покатил обратно. Вот теперь уже точно не решишь, что мы так гуляем, — в таком виде только на войну. Убедился в очередной раз, что у меня все прицелы включены, «найтфорс» на полуторное увеличение выкручен. Так и есть, все как и должно быть.

Отсюда нас наблюдатели ведут, мы прикрыты. Вот слева коробка старого универмага, так пустая и стоит. Место тут не торговое, вот никто и не претендует, а коробка бетонная, она еще долго тут серым айсбергом возвышаться будет. Справа за забором еще коробка — пустой цех. Им пользовались, фабричка была, но что-то не пошло, закрылись с пару лет назад вроде как, но двухэтажный корпус цел, территория охраняется, ждут новых арендаторов.

— За мной! — скомандовал я.

За мной Саня, за ним Хмель, Дмитрий замыкающим. Потом перестроимся. Дошли до угла, получили подтверждение от прикрытия, затем быстро, по железнодорожному переезду, пересекли проспект Терешковой. Когда бетонный забор прикрыл нас с двух сторон, остановились опять, Дмитрий подтянулся ко мне.

— За мной, — повторил я. — Не торопимся, глядим по сторонам и под ноги.

Жду предупреждения о том, что откуда-то поехала машина. Но предупреждения нет. Мы ошиблись? Очень вероятно. Но что тогда горожане могут сделать, если СОБР с колдунами и контрразведчиками здесь все вокруг перекрыли?

Старые рельсы под ногами, хоть сейчас они если и не блестят, но все же сверху не ржавые — используют железку в нуждах промзоны, таскают платформы. Вон и тягач чуть дальше стоит, грузовик, переставленный на рельсы, и за ним как раз два вагона, платформа и для насыпных. Людей нет, ведьм вдали пока тоже не видно, но они по легенде поджидают, покажутся в последний момент.

Если сейчас еще чуть пройдем, то с тыла на нас уже и не очень нападешь, будет поворот в цех, можно спрятаться. Да и за вагонами укроемся. Ну же…

Гравий низкой насыпи хрустит под подошвами ботинок. Я уже и карабин почти что на изготовку взял, приклад у плеча. Дмитрий тоже свой АКМ тащит так же, напряжение прямо в воздухе висит.

Неожиданно картинка перед глазами вдруг поплыла, смазалась, ударило холодом, но не слишком сильно, а так, словно рядом дверь огромного холодильника открыли, а затем… вот словно земля под ногами раз — и провалилась на полметра. Я чуть не свалился, а заодно прикусил язык, потому что как раз хотел что-то сказать.

Выругался Хмель, схватившись за глаза, я упал на колено, крикнув:

— Занять круговую оборону!

Не знаю что, не знаю где, не знаю почему, но оборону занять. Карабин к плечу, прицел дальше, к выезду боковой ветки.

И словно цвет сменился… точней, при чем тут «словно»? Он и сменился. Серое, свинцовое, словно перед грозой, небо, с закручивающимися в вихрь серыми же облаками, резкий ветер, несущий снежную крупу, на только что чистой бетонной стене пятно жгучей плесени, недавно покрашенный грузовик-локомотив вдруг превратился в ржавую развалину.

— Хмель, ты как?

— Нормально! Нормально! — Он сорвал свои очки и сейчас тер рукой глаза. — Перепад поля, чуть не ослеп, искры в глазах.

Мы куда-то влипли. Вошли в ловушку. Что надо делать?

По своим следам. Обратно. Найти укрытие, осмотреться.

— Хмель, Саня! К зданию универмага, перебежками, прикрываем с тыла. Дмитрий, к заборам!

Некогда долго думать, надо действовать. Это горожане что-то сделали вроде того, что мы сделали с Жилиным. Значит, они хотят нас здесь, на месте… провала, что ли? Телепортации? Это не телепортация, пейзаж вокруг тот же самый, но что-то совсем мертвый… и словно его на Север перенесли, вон синяя трава прямо из-под забора пучками лезет.

Значит, это место надо покинуть как можно быстрей. Назад!

Какое-то движение в проеме ворот, мелькнула фигура в камуфляже, я выстрелил, не разбирая, кто там может быть, потому что никого дружелюбного к нам мы здесь точно не встретим.

Пуля выбила крошку из бетонной плиты, ударила в воротный столб с громким звоном. Тот вдруг осел и согнулся, скрипнув, «пустышка» выела у него самую середину, не сработав на стене, потому что шла по касательной.

Через забор перелетала граната, но упала далековато и между рельсами, мне осталось лишь пригнуться. Гулко хлопнуло, разбросало гравий из тучки серого дыма, но осколками не достало, рельс прикрыл.

— Отходим!

Черт, глушитель же! Санин глушитель, я его так и не надел. Ладно, поздно уже.

Дудухнула очередь из «калаша», Дмитрий кого-то прижал. Наша никудышная, в сущности, позиция заодно и нас прикрывает, забор скрывает не только нападающих от нас, но и нас от них. Прятки такие получаются, жмурки, блин.

Еще пара выстрелов в ворота, уже наугад. Может, и хорошо, что глушитель не надел, зато «арка» бухает гулко, принуждает противника к осторожности.

Оглянулся — Саня с Хмелем уже почти на месте, можно и о себе думать.

— Прикрывай!

Дмитрию объяснять ничего не надо. Вскинул автомат, отстрелял несколько коротких все в те же ворота, дал мне пробежать сколько-то, упасть на колено, вскинуть карабин и прицелиться.

— Пошел!

Теперь его рывок. И уже я добил магазин в ту же точку, не давая преследовать.

— Пошел! — уже он мне.

На бегу меняю магазин, изо всех сил чешу. Хорошо, что недалеко ушли, вот и угол забора. Хмель с Саней перебежали Терешковой, вижу, что смотрят по сторонам. Черт, у Хмеля оружие для такого боя не очень, даже пулей максимум до ста… ну и кто же знал? Кто ожидал такой пакости?

— Пошел!

Затопали его шаги, захрустел гравий, лязгнул сменяемый магазин.

Пара выстрелов, не так много патронов у нас. Вроде опять кто-то высунуться попытался, но убрался раньше, чем я успел в него пальнуть.

Опять граната, но совсем косо. Наугад бросают, из-за забора. Ну ничего, сейчас подтянутся, я ведь голоса слышу, там не один человек.

Бах! Опять серый дым и гравий во все стороны. Опять за рельсы забросили, нам не страшно. Дмитрий уже здесь, рядом за мной, сменил магазин.

Я выдернул из подсумка дымовую гранату, продолговатый цилиндр из толстого картона, сорвал колпачки, дернул за тесемку запала и швырнул гранату дальше на пути, и там немедленно начало расплываться желтовато-белое облако густого, совершенно непрозрачного дыма. Еще несколько выстрелов в сторону ворот — и бегом через дорогу, к останкам универмага. Задерживаться нельзя, а то по звуку стрельбы вычислят и просто через забор забросают гранатами.

Саня с Хмелем уже в здании, укрылись за колоннами. Хмель трижды пальнул куда-то из «вепря», я оглянулся, но цели так и не увидел. Может, противник уже укрылся.

Стекол нет с тех времен, когда здесь стояла последняя витрина, прошло лет двадцать. Пол усыпан мусором — тут и гадили, и вон шприцы валяются, и всякой дряни прочей полно, а по стене напротив плесень разводами. Лестница на второй этаж, прямо посреди зала, с нее вниз лишайник какой-то серо-синими лохмами, и вид у него такой, что прикасаться не захочешь.

— Прикрывайте, мы наверх! — крикнул я, махнул рукой Дмитрию и рванул по ступенькам.

Я услышал, как еще пару раз гулко грохнул «вепрь», а потом что-то зашипело на манер гранатомётного выстрела, а потом вдали бухнуло — это Санина «магическая труба» любимая сработала.

Второй этаж пуст, все прилавки кто-то когда-то вывез, похоже. Просто пустой зал, на полу вразброс мусор, какие-то доски, разбухшая за много лет ломаная фанера — заброшенное здание, полный набор.

— То направление держи! — Я махнул рукой в сторону фасадной стены, а сам рванул направо, к торцевой.

Там еще одни ворота из промзоны совсем недалеко, туда Хмель и стрелял, наверное. Упал на колено, выглянул осторожно, увидел человека с автоматом, резко высунувшегося из-за угла. Треснула очередь, ствол выбросил облачко серого дыма. Я вскинул «арку», попутно провернув кольцо увеличения на четверку, прицелился.

Черт, а у них «семьдесят четвертые» автоматы… ну да, с такими пулями могут себе позволить…

«3» — Зависть.

Сотня до него примерно, как раз точка пристрелки.

Бах!

Звук меж двух пилонов метнулся встречной волной, лупанул по ушам до звона, но стрелявший выронил автомат и вывалился на улицу из своего укрытия, чуть не утонув в мгновенно растекшейся волне крови — это «пустышка», ему все плечо с половиной руки вырвало, оно просто исчезло.

Тело кто-то рывком за ноги затянул за угол, но он не выживет, с такими ранами никакие снадобья не помогут, он просто умрет за секунды. Для внушения большего страха выстрелил еще, в столб, и тот, как и на воротах в другой стене, сперва осел, а потом с полотном ворот накренился и с грохотом завалился на улицу.

Вот так, это должно впечатление произвести.

— Дим, что у тебя? — спросил я в рацию.

Помехи заметные, но слышно.

— Проход в дыму, видел движение у того цеха слева, где СОБР сидеть должен.

СОБР, ну да.

— Саня, Хмель, давайте наверх.

Почти сразу шаги со стороны лестницы, эти двое забежали наверх. Саня задержался было, но я его окликнул:

— Не ставь там ничего, нам еще уходить придется. Хмель, держи лестницу, «пустышки» поставь в дробан.

— У меня они и есть, — откликнулся он.

Это хорошо. По человеку я их еще ни разу не применял, а они вон как… жуть прямо.

— Отлично. Спустись на половину пролета, так ты еще и подходы будешь видеть. Если кто сунется — вали сразу, если прижмут или на гранаты перейдут — поднимайся наверх. И сам гранатами действуй. Саня, давай сюда!

Чуть запыхавшийся чародей подбежал, присел рядом.

— Саня, что это? Где мы?

— Я понятия не имею, где мы. Но это сделано вручную.

— В смысле? — не понял я.

— В смысле того, что это какой-то прибор. Мы или вне времени, или в какой-то другой реальности, или где-то еще, но это не суть важно.

— А что важно?

— Что это вызвало. Это артефакт. Какой-то генератор.

— И где он?

— Откуда я знаю? — Саня разозлился. — Где-то в эпицентре всего этого. Как тогда в Силикатке, помнишь? Там «колодец», а здесь генератор.

Где-то рядом с нами послышался щелчок пули, а потом до нас донесся звук выстрела. И тут же, следом, по второму этажу универмага пронеслась длинная очередь — затарахтел пулемет. Я успел затащить Саню за одну из колонн, Дмитрий тоже нырнул за пилон, а Хмель и так ниже по лестнице сидит, его не заденет.

— Из цеха долбят, где я движение видел! — крикнул Дмитрий. — С крыши работает, я его заметить успел.

Прижать попытаются. И подойти. Откуда пойдут? В принципе, откуда угодно можно, но, чтобы зайти с фланга и тыла, им надо пересечь проспект Терешковой, а мы это заметим.

— Сань, а вот это все — оно большое?

— Что именно?

— Ну вот где мы находимся. Этот же амулет не может нагенерить целый мир, так?

— Не может, мощи не хватит, — согласился Саня. — Я понял, о чем ты. Да, какая-то граница должна быть. Радиус.

— А как ее разглядеть?

— Как мы границы видим. Воздух чуть колеблется, рядом холодно быть должно.

К первому пулемету присоединился второй. Били они короткими, но частыми очередями, явно наугад, пытаясь прочесать огнем второй этаж. Высунуться можно, но ненадолго. И где-то там снайпер у них, он молчит, то есть ждет настоящих целей. Что они дальше сделают? Под прикрытием снайпера и пулеметов подойдут ближе, может, просто с дымами, а дальше забросают гранатами. И войдут. Свое направление я пока контролирую, но это тоже все условно, потому что как раз спереди я укрыт недостаточно, только от флангового пулеметного огня. Да могут и просто с другой стороны пройти, только разве что времени больше потеряют, ее мы вообще не прикрываем. Нас четверо на четыре стороны, при этом противник направление атаки выбирает сам, а мы просто реагируем.

— Мить, надо менять позицию, скоро нас тут прижмут, — сказал я по близкой связи.

— Согласен. Валить отсюда надо. Только куда?

— Саня, хоть приблизительно, хоть намекни, — взмолился я. — В каком направлении искать этот генератор?

— Ну а сам как думаешь? Если они все вон оттуда шли, — он показал рукой, — то там и искать.

Дедуктивный метод, блин. Холмс, как вам это удается? Да вот так, чуть подумал вместо суеты — и удалось. А у меня голова специально под каску заточена. Военная, крепкая.

— Слава, помнишь, что тут вокруг? Если в сторону Кривой?

— Складской двор тут небольшой, — послышалось в наушнике. — Дальше четырехэтажка старая, под офисы сдана. По ту сторону Кривой жилые дома.

— Ну да, по ту сторону помню.

Нам только по часовой стрелке обходить промзону, стараясь выйти им совсем в тыл. Могут, конечно, наблюдателей выставить в том направлении, но не думаю, что выставили. Лично мне кажется, что они где-то накосячили в самом начале, что-то не так пошло, и они после провала сюда, где бы мы сейчас ни были, оказались от нас слишком далеко. Или что-то сделать с нужной точностью просто невозможно.

— Слава, веди так, чтобы нас не видно было с того склада, откуда бьют. Кружным путем. Пока в сторону Кривой, там разберемся. Я с тобой. Дмитрий, Саня, замыкающими. Саня, не возбраняется какой-то сюрприз подложить, нас тут больше не будет.

— Я понял. — Несмотря на обстоятельства, Саня ухмыльнулся.

Несмотря на некоторую хиппарскую растяпистость, он мало того что далеко не трус, но еще и очень гордится своим умением пользоваться своими амулетами и всем прочим.

— Мить, ты старший. Я пошел.

Рывком к лестнице. Запоздало заработали пулеметы, бахнул снайпер, но я уже был рядом с Хмелем, спустившимся до следующей площадки.

— Давайте за нами.

Только стрельба стихла — быстрые шаги сверху, затем эти двое ссыпались по лестнице — и опять пальба. Нет, так не получится. Прижать огнем — это вполне, а вот попасть — тут уже проблемка, извините.

Еще чуть ниже, огляделся — вроде никого. Достал из подсумка «ауровизор», вывернул на минимум, навел на те ворота, в которых того горожанина убил, — есть там кто-то, аура прямо из-за угла подсвечивает. Но там и бетонная плита массивная, и заклятие в пуле не сработает, она в стену почти по касательной придет, на рикошет, не активируется. Так, у меня карабин самый точный, дальнобойный и убойный, так что перестраиваемся на ходу.

— Мить, ты со Славой вперед пока, мы с Саней замыкаем. Саня, минируй где-то вон там, у той кучки досок, мимо сложно пройти. И ты прикрыт будешь.

Первый этаж не такой простреливаемый, как второй, все же тут куски нормальной стены на фасаде имеются, укрыться проще. Сане много времени не нужно, он не монку ставит, а какой-то кусок полированного камня на ножках-проволочках. И сработает это на любого, кроме нас четверых, он же амулетики не зря роздал.

Пули начали и на этот этаж залетать, но от нас не близко, стена мешает. Ворота я вижу, все надеюсь, что кто-то оттуда высунется, но не высовываются, умные уже. Подозреваю, что с крыши цеха кто-то командует. Одного потеряли и теперь туда не суются. А куда суются? В обход куда-то идут, можно дальше и не угадывать. Я бы давил огнем, частью сил отвлекал, а одну группу послал бы в обход. Или две, если людей хватит.

— Все, пошли! — Саня бросил на свою «мину» лист сгнившего картона. — Мало не покажется.

Нам бы еще и монок бы… но не догадался просить, кто же ожидал такого? Ожидали, что уже домой пойдем, а СОБР врагов паковать должен был. А теперь нас хотят упаковать, причем раз и навсегда. Ну ничего, мы еще побарахтаемся, весь боекомплект цел, и на нас до сих пор ни царапины, а у супостата минус один.

Перебежкой через зал, та стена без окон, но и без двери, так что бегом в проем, окаймленный заржавевшей рамой. Тут уже остатки стены прикрывают, вон Хмель с Дмитрием нас ждут, в разные стороны смотрят. Пролом в заборе, в него бегом, пригнувшись, через переулочек, за угол очередного забора. Ржавые ворота открыты, ветер по мерзлой грязи поземку метет, летит крупа.

Присели на колено, огляделись.

— Мить, давай с Саней, на тебе тыл. Слава, я с тобой, веди. — Опять меняем порядок, теперь я в авангарде должен быть.

— Пошли через двор. — Хмель показал рукой направление. — Склад прикроет, а там перелезть на соседнюю территорию можно, часть забора разобрана.

А ведь хорошо, что все замерзло, нам на адреналине пока не холодно, зато следов на земле нет. Пока перебежками, «на отрыв», к дальнему углу склада. Сели, замерли. Пулеметы молчат, к слову, что не такой уж хороший знак. Сообразили, что мы оттуда сдернули. Может быть, у них тоже какие-нибудь «ауровизоры» есть? Вообще-то не наше ноу-хау, Саня заклятие просто на прицел наложил, а очки с «Вампиром» давно существуют. Вообще-то лучше исходить из того, что у них все есть. Целей будем.

Точно, вон из забора четыре секции вытащены, что-то там ремонтировали. Пейзажик-то вокруг один в один с тем, что в нормальном мире, просто ржавое все и грязное. И холодно, ветер резкий, аж под одежду лезет.

Выглянул из-за угла — никого. И крыша цеха отсюда не просматривается, так что и нас с нее не видно, что по идее очень радует.

— За мной!

Рывок к забору. Замер, выглянул в переулок — вроде пусто. Посмотрел в «ауровизор» — тоже чисто. Стоп, а в четырехэтажке что?

— Слава, окна проверь!

У него как раз очки с «Вампиром», те самые, что я помянул, круглые стекляшки на кожаной ленте, чистый стимпанк, ухохочешься, сейчас особенно.

Так, а мне бы глушитель… и магазин сменить. На пятисотки дозвуковые, такие же «пустышки». Патрон из ствола долой — и в вытащенный магазин обратно. Санин глушитель пока ставить не хочу, он одноразовый, его на самый крайний случай. Вытащил «банку», насадил на пламегаситель, зажал рычаг крепления. Все, готов.

— Как проверить-то? У меня ж «Аномалия», а не «Вампир» на стеклах! — фыркнул вдруг в ответ Хмель, надевая очки, но сразу поправился: — Ан нет, вижу. — И он вскинул «вепря», наведясь на какое-то окно. — Есть там что-то в здании, тварь какая-то.

— Не люди?

— Нет, синим отливает. Здесь магический фон повышенный, люди как белые пятна. Не успели мы магией пропитаться. Давай просто в обход, а?

— Это возвращаться? — Я секунду подумал. — Нет, не стоит, просто контролируем окна… и вдоль забора, от стены подальше. Сань, Митя, слышали?

— Слышали, — за обоих ответил Дмитрий.

Они пока на углу склада, ждут, когда мы дальше продвинемся.

Так, а у Хмеля «дырокол» есть, это хорошо. А вот я не взял, я его только на выезды из Форта беру, а он сообразил.

— Пошли!

Резко левее, чтобы как можно дальше от окон, и вдоль бетонной стены. Глушитель по окнам, с одного на другое перескакивает.

— Слав, видишь их?

— Два пятна, кажется, второй этаж… сейчас пропали.

Пропали — это плохо, это они как-то на нас реагируют.

Что там может быть? Крысюки? В крысюках магии больше, чем в людях, к слову. Какие тут крысюки, к черту? Крысюки — животные, откуда здесь, в этом образованном магией месте, браться крысюкам?

Нет, это что-то от Стужи, очередное порождение концентрированной магии, помноженное на жажду уничтожения всего живого. Крысюков уже бы извели… плевуны?

У плевунов аура была светлая такая, морозная…

Что-то где-то брякнуло, словно, скажем, стул отбросили на кафельный пол, как-то так. Посыпалось стекло, я не понял где, а затем увидел, как нечто, именно что нечто, лезет из бетонной ямы у подвального окна. Какая-то нелепая смесь многочисленных конечностей, жвал, шуршащего и скребущего.

Я выстрелил, пока даже не разбирая, что это, — все равно не целоваться лезет. Выстрелил трижды, большими тяжелыми «пустышками», выбивавшими в твари пустоты размером с футбольный мяч. На стену плеснуло серо-мерзким, тварь дернулась, сложилась, разложилась, затем, вместо того чтобы помереть, выскочила на растресканный бетон дорожки, но там как-то перекосилась, от нее отвалилась одна из ног.

Еще три выстрела подряд — существо буквально развалилось на части, в воздухе поплыла аммиачно-гнилостная вонь.

Вторая тварь — справа, со стороны Хмеля. Я услышал лишь знакомый, еле слышно посвистывающий звук срабатывающего раз за разом «дырокола». Тварь дернулась, метнулась в сторону, явно не собираясь погибать, хоть из нее уже текло как из дырявого ведра, а затем в нее словно невидимый молот врезался, сбив со всех многочисленных ног и впечатав в стену. Да так, что по стене брызнуло, а старая штукатурка посыпалась.

— Мить, к нам давайте!

Тут уже не до тылов, тут бы кучей проскочить.

А что это вообще было? Я такого не видел и про такое не слышал. Опять что-то новенькое. Присмотреться — обрезок сколопендры-переростка. Звеньев так на пять… и пять пар ног… на первом звене что-то вроде маленькой уродливой башки с большими жуткими жвалами. Фантазия у кого-то, блин…

— Я пустой, — тихо сказал Слава. — В смысле тихого ничего не осталось, и «Щелчок», и «дырокол» разряжены.

— У Сани должна быть батарея запасная, — вспомнил я. — И не одна вроде. Или одна.

Слабовато мы снарядились все же. Знай, что так выйдет, — нагрузил бы на Саню еще и «гайд-райфл» в чехле, по снайперам стрелять с пулеметчиками. Но не ожидал, не ожидал…

— Две ауры ты видел?

— Две. Но это ничего не значит, сам понимаешь.

— Да понимаю, — поморщился я. — Мить, на это только «пустышки».

— Я вижу, — кивнул бывший собровец.

Ну да, у него уже помпа в руках. Хмель тоже с дробовиком на изготовку.

— Сань, твой «суперщелчок» с тобой?

— А где ему быть?

— Держи наготове. Пошли, нельзя тормозить.

И еще мыслишка: если мы проскочим место с тварями, а кто-то пойдет за нами… ну понятно, в общем.

Рванули все разом к калитке, ведущей на Кривую, вновь тормознули, оглядываясь. Так, нам бы на ту сторону… откуда нас увидят с меньшей вероятностью? Да пожалуй что именно отсюда. Или даже назад отойти… так нас забор прикрывать будет… но это если за нами не идут. А вот если идут, то прямо на Кривой и застигнут. Не годится. Надо быстрей за укрытия, во дворы, что там дальше.

— По одному, за мной, по сигналу.

Куда? Тут хрущовки панельные, пятиэтажки и пара девятиэтажек-свечек, одноподъездных. Они и так, в нормальной жизни глаз давно не радуют, а уж теперь… все стены в каких-то разводах, частично затянуты натуральными лианами, которые еще и растут снизу вверх, цепляясь как… нет, сказать, что «как плющ», — язык не поворачивается, когда на эту дрянь глядишь.

Быстро «ауровизором» по ближним домам… вроде бы нет ничего. Все, пошел!

По-спринтерски с места, рывком, поперек возможной линии прицеливания противника. В бегущего человека, если он по фронту смещается, попасть очень трудно, особенно если перебежка не слишком длинная.

Есть, добежал, никто не выстрелил. Упал за углом на колено, стукнув щитком о разбитый асфальт, «огляделся стволом», но вроде не кинулось на меня ничего. Махнул рукой.

Хмель следующим, тоже изо всех сил чешет, оглядывается, что тоже полезно. Подскочил, я показал ему рукой за спину — мол, тыл держи. Он кивнул, упал на колено рядом, изготовив «вепря». Тоже получилось, что некстати вооружился, сюда бы подальнобойней что-нибудь… для всех такие «арки» потом притащу, будет личный арсенал.

Надо бы себе и очки с «Вампиром» сделать, но чтобы на шлем цеплялись и опускались когда надо, на манер ночника. А когда не надо — откидывались. Крест на пузе, вернемся — и сразу за чертежи засяду. Если Саня не прошьет заклятие, то пусть к своим из Братства отнесет, они умеют, для них не проблема. Почему хорошая мысля всегда приходит опосля, а? Хотя понятно, со страху-то мысль шустро работает, гибко.

Есть, Саня здесь. Со своей «мухобойкой» в руке, надеется так направление на этот «генератор», или черт знает что там такое, определить. Ну хоть бы определил, было бы замечательно.

Дмитрий замыкающим побежал — и тут уже пулеметы заработали. С недолетом, но рикошеты от дороги пошли опасные. Рикошет вообще штука такая — все равно под каким углом пришло, но если на рикошет, то почти параллельно земле.

Но не попали, все же дистанция до противника немаленькая, метров четыреста отсюда, наверное, однако нам теперь тут лучше не зависать, наш маршрут вскрыли.

Вдруг Саня:

— Граница капсулы где-то рядом.

— Капсулы? — не понял я.

— Ну вот этого. — Саня показал почему-то в серое небо. — Надо же это все как-то называть. Где мы сейчас.

— Сверток это, — подсказал вдруг Хмель. — Бородулин рассказывал, как их однажды затянуло. Мы сейчас между мирами болтаемся, как дерьмо в проруби.

— Сверток так сверток, — отмахнулся я и уточнил у Сани: — Точно границы чувствуешь?

— Ага. Как к Северу подошли.

Ну да. С чувствительностью у меня так себе. И это еще слабо сказано.

— Я понял, двигаем дальше. Не делимся сейчас, одной группой держимся, приготовить все бесшумное… что у кого осталось.

У Сани нашелся аккумулятор к «дыроколу», один. У Дмитрия вообще ничего. Не готовились, не готовились, мать его…

Пошли. Хмель опять головным, район помнит, я прямо рядом с ним, прикрытием, эти двое с тыла оберегают. Хрущовка четырехподъездная, в каждый подъезд страшно заглядывать, старая трансформаторная будка, превращенная в магазинчик, окна закрыты ржавыми железными листами. Девятиэтажка, очки Хмеля показали, что прямо в подъезде с почему-то вываленной дверью что-то есть. Глянул в свой «ауровизор» — точно есть, тусклый серый свет оттуда.

— Давай резко вправо.

Слава кивнул, сменил маршрут.

Из подъезда вроде никто не кидается.

Тут где-то стрельба, за домами, резкая, из автоматов, сразу из нескольких стволов и длинными. Потом тишина и пара коротких, явно на добивание. Похоже, что пошли за нами и на что-то напоролись.

— Сань, а мина твоя сработала?

— Откуда я знаю? — послышалось в наушнике. — Надеюсь. Но если они с глушилками, то черт его знает, тогда вообще ничего не угадаешь.

Нет, не бросается ничто из подъезда, не нападает. Мы шагу прибавили. Мягкие подошвы ботинок чуть подмерзли, начали топать по твердой земле, к своему шагу прислушиваться приходится. Куртки холод пока как-то держат, но именно что «как-то», по-другому не определишь. Отлей из крови адреналин, остановись мы — и начнет пробирать. Не Север, но мороз… не знаю… градусов десять? Тут вообще как-то странно все ощущается.

Следующий угол, замерли, прислушались. Звук какой-то странный. Забор из профнастила, чуть до земли не достает, и вот за ним звук. Как будто камешки на землю падают часто. И при этом ритмично так. Нехороший звук, в общем. Вдруг он прервался резко, сменился тихим потрескиванием, а потом опять возобновился. Где-то близко…

Саня свой «суперщелчок» поднял, Хмель вновь с «дыроколом». Вот хорошо мне с глушителем… Всем такие винтовки, всем! И экспериментировать с рычажными короткими, патроны под них дозвуковые рассчитать и сделать… о чем раньше думал вообще?

А затем вдруг треск и хруст, и очередной «обрывок сколопендры» на удивление ловко протиснулся под забором метрах в десяти от нас, ни за что бы не поверил — при его размерах. Тварь буквально стелилась по земле и, протиснувшись на нашу сторону, поднималась на ноги. Раскрылись острые счетверенные жвала, передние конечности с длинными загнутыми шипами-когтями нацелились — а дальше Саня разрядил свой амулет.

Звука от разрядки не было, верно. Но вот разорвать, расплющить монстра и швырнуть его на забор так, что он промял, согнул и вывалил целую секцию, тихо не получилось. Грохоту вышло много, лучше бы стреляли, наверное. А может, и не лучше.

Дмитрий выматерился, сплюнув, сказал:

— Блин, в набат ударили. Валим отсюда.

Это уж точно, валим. Подхватились и понеслись дальше. Еще одну «недосколопендру» увидели, пробежав следующую пятиэтажку. Тварь просто неслась навстречу, семеня всем десятком ног и поводя головой из стороны в сторону. Глаз у нее нет, кстати, или я их не вижу, как она нас видит или чует? А видит точно, сразу свернула.

Упав на колено, я выпустил в монстра пять «пустышек», быстро, одну за другой. Винтовка как-то странно невинно защелкала для своего дикого калибра, толкаясь в плечо, пули буквально испарили первые две «секции» странного тела твари. Но она все же пробежала еще с пяток метров, потом остановилась внезапно, словно завод закончился, и просто осела на подогнувшихся ногах.

Ты гля, какая тварь эта плоская… совсем немудрено, что под забором пролезала, совсем.

— Коль, генератор чую! — вдруг объявил Саня, показывая свою «мухобойку». — Нам туда надо! — Он показал почти что в сторону того цеха, с которого пулеметы работают. Или все же не совсем…

Опять стрельба, чуть дальше и с другого направления, тоже активная, длинными. У них АК-74, пули по твари, считай, обычные. Да, парой выстрелов не завалишь, только плотность огня создавать. А еще это значит, что там вторая группа идет, причем, скорей всего, нам на перехват.

— Пока прямо давай, все за мной!

Сворачивать все равно нельзя — или в зону огня пулеметов и снайпера попадем, или на вторую группу напоремся. Втянемся в бой, там вторая подойдет — и тут нам станет весело, так что ноги делаем.

В общем, мы с шага на бег перешли, причем не трусцой, а приналегли хорошо. Плохо то, что сейчас снова проспект Терешковой пересекать. Пулеметчики этот участок просматривать не должны, но, если там наблюдатели на самой улице, — не скроемся, опять заметят.

Вперед, вперед, вот уже просвет между двумя домами, безлистные кривые изуродованные кусты, покрытые серым лишаем, к которому даже приближаться страшно, плесень по стене до самой крыши и все те же лианы, и в лианах, кажется, еще что-то ползает, шевелится. Тут как-то совсем задерживаться не хочется.

— Дальше НИИ «Сельхозмаша» будет, потом «Точмаш».

Это я знаю. Но вот с обратной стороны там не шлялся.

И Хмель, как выяснилось, не шлялся, нечего ему там делать. Равно как и Саня туда не заворачивал. В любом, самом маленьком, городке есть такие места, куда ты не заходил никогда. Так что на удачу.

«Сельхозмаш» открыто стоит, без всяких заборов, перед ним парковка. Но с этой стороны к нему пристроили целый рядок торговых павильончиков, туда с промзоны народ поесть-попить ходил. Так что можно попробовать заскочить за них.

Куда я иду? Просто в тыл противнику, его опорной позиции. И зайти хочу вдоль железной дороги, но со стороны городской стены. Что-то мне подсказывает, что стена и в этой «капсуле» должна сработать, не зря же она любую магию и любое излучение отсекает «наверху»? Почему бы и здесь так же не выйти?

Так, вон блок бетонный и кольцо колодца, за ним укрыться можно, проспект Терешковой оттуда просматриваться должен.

— Значит, так, — повернулся я к группе. — Первым я туда, к кольцу, видите? Там займу позицию. Вы колонной, с интервалом, у меня за спиной — к углу шашлычной, видите? — Я показал пальцем. — Бегом что есть дури. Дмитрий, оттуда прикроешь. Если начнут давить огнем — я кидаю дым вперед, а ты к моей позиции второй, понял?

— Принял.

— Ну и отлично. Я пошел!

Рывок, как олимпийский спринтер. Тут рядом, метров двадцать, но и я не в трусах, и уже пробежались неслабо, вообще-то устал я малость. Вроде тихо, тихо… вот укрытие, за него — тут же выстрелы, очередь, вторая, прошло близко, хорошо стреляют. Но все же выглянул — да вон они, прямо на Терешковой, четверо, двое на колене стоят, двое залегли.

Сколько до них? Сотни три, не больше.

Между блоком и кольцом просвет, можно приткнуться. Упал на асфальт, поелозив, чтобы подсумки в стороны разошлись, не мешали, высунул глушитель.

Так… вставляем пули полегче, чтобы долетали… есть, берем чуть выше… зрительная память у меня хорошая, по сетке легко отмеряю…

Выстрел, второй, третий. Получилось куда громче. Первой пулей чуть завысил все же, второй попал, не разглядел куда, да и не суть, это же «пустышка», это сразу все. Сразу крови лужа, убитый свалился, остальные рванули в стороны, один за бетонный столб, основание, двое за угол пятиэтажки.

— Пошли, бегом! — скомандовал я в рацию.

А зря вы, ребята, понадеялись на спецпули и бронежилеты, «пустышке» броник побоку, никак не влияет. Да, сработает прямо на нем, если в пластину, но это же телепорт, он и кусок пластины выгрызет, и плоть под ней, полусферой. Выживи с такой раной поди.

Есть, бегут, слышу топот. Пальнул в столб, чтобы напугать, и, похоже, получилось — укрывавшийся рванул оттуда со всех ног, тоже исчез за домами.

— На месте! — голос Дмитрия. — Прикрываю.

Теперь все же дым на всякий случай перед собой. Колпачки, шнурок, бросок — есть, повалил в две стороны толстенными белыми струями, мгновенно превращающимися в облака. До полного облака ждать некогда, это хоть как-то прикроет, так что бегом отсюда, бегом…

Опять рывок, угол шашлычки, не задерживаемся, потому что начнись стрельба — ее насквозь прошьет. Какая-то небольшая тварь, протискиваясь между павильончиками, попыталась кинуться на нас, но Дмитрий разобрал ее из помпы в два выстрела и понесся дальше, заталкивая патроны в магазин на ходу. Ну и я опять магазин меняю, заодно выкинув патрон из ствола.

Есть, корпус «Сельхозмаша», типичная такая бетонная коробка начала восьмидесятых, наверное, примерный образец советского ниистроения. Но крепкий, пули не прошибут. Дальше, дальше, дальше…

Проулочек тут замусоренный, но проходимый. Кучи какого-то металлолома, древний штабель плит перекрытия, несколько ржавых грузовиков, но тут подозреваю, что там, «наверху», они стоят как новые. Какая-то тварь быстро выглянула перед нами из-за забора, но сразу же исчезла. Не плевун ли? Похож вроде, но очень быстро исчез.

— Внимание, слева, угол забора, — прохрипел я в микрофон.

Бегать надо по утрам, спортзала мало. Запыхался. Сильно запыхался.

Пробежали угол — твари нет. То ли показалось, то ли свалила. Ну и черт с ней, нам дальше. У «почтового ящика», как уже Саня подсказал, сзади ворота были, с калиткой. Вот нам бы прямо туда лучше всего, да.

Что пулеметчики и снайпер на крыше делать будут? Там позиция самая лучшая, но они нас все же из виду потеряли… хотя нет, им сообщили, где нас видели, они уже наверняка в эту сторону нацелились. Ну да ладно, мы пока дворами, нас с крыши не достанешь.

Щелкнули пролетающие пули, сзади донесся треск очередей.

— Укрыться!

Можно было и не командовать, все и так рванули налево, одновременно сообразив, что тот штабель плит, что мы миновали, как раз лучшим укрытием и является.

Стрельба сзади усилилась. То ли вторая группа к перекрестку подошла, то ли все же решили прижать огнем. Пули защелкали по бетону, по асфальту, выбивая пыльные облачка, пошли над головой.

— Саня, завесу!

Тот кивнул, выдернул из подсумка деревянную спицу, прочертил ею линию прямо на грязи возле плит, затем сломал — и сразу же метров на десять в каждую сторону выросла стена из клубящегося серого дыма. Та же шашка, но пользоваться можно, к сожалению, только рядом с собой, не забросишь никуда. Правда, и завеса поднимается мгновенно.

— За мной.

Вдоль самого забора. Стрельба на пару секунд стихла, противник опешил, потом возобновилась еще гуще. Но пули шли больше вдоль середины улицы, подсознательно нас там больше ждали. Но когда мы отбежали от плит уже метров на пятьдесят, наверное, мне прямо в середину спины как молотком долбануло. Но середина спины — это середина плиты. Так что как в кино, когда главный герой задыхается и падает, не получилось. В этих новых жилетах плита распределяет энергию по площади, а там еще и амортизационный слой. Да и пуля без сердечника, быстрей сплющилась, погасив энергию. Но вышло все равно куда как чувствительно. Хорошо, что не выше и не ниже.

Ржавый пазик, напротив еще один автобус — старый «китаец», тоже рухлядь, тут все заржавело. От одного к другому, изо всех сил, чтобы пересечь улицу.

Успели. Пули все же наугад идут, а через чародейскую завесу и «ауровизор» не видит. А вот тепловик обычный, интересно… есть ведь у меня один дома, простенький охотничий, надо разве что на местные батарейки переделать и проверить.

— Проверяйте ворота, я прикрываю.

Прямо под автобус, за колесо. Как защита оно не очень, зато укроет. Плюс глушитель — могу выступить. Черт, дымы закончились, но пара Саниных «спиц» есть, прикроюсь на отходе.

Та завеса еще не развеялась, теперь она уже нам в минус, за ней противник может подойти, но «отключатель» придумать у Сани так и не получилось. Любая палка о двух концах, который раз в этом убеждаюсь.

— Саня, что там?

— Вроде нормально, можно входить.

— Мить, прикрывай. Саня, поставь какую-нибудь свою хреновину прямо в калитке. Хмель, прикрываешь Саню.

Выкатился из-под автобуса — и тут же сквозь завесу двое пробежали. Увидели меня, один рванул вбок, выпустив в мою сторону весь магазин из «калаша» одной очередью, второй бросился назад, за завесу. Стрелявший исчез из поля зрения, забежал за угол. Так что и я ждать ничего не стал, а поднялся на ноги, выругавшись от боли в спине, пуля все же не камень из рогатки, и побежал к воротам.

Пропустив меня через линию стрельбы, Дмитрий открыл пальбу короткими, отсекая противника, а когда я забежал в калитку, бросился следом.

Территория НИИ «Точмаш» была освоена и в нынешние времена, так что, несмотря на всю гадость и запустение, царил на ней порядок, пусть и относительный. Ремонт тут шел. Институтский корпус, один большой производственный и три складских поменьше, ветка — все всерьез, в советские времена институт со своим опытным производством крепил обороноспособность страны, а теперь тут под прикрытием Дружины и Гимназии пытаются какое-то сборочное производство наладить, уже почти настоящее, не кустарное. Так что да, порядок. И главное — отсюда ветка ведет в саму промзону, и как раз этот кусок точно получится пройти скрытно. А дальше видно будет.

Черт, а нормально мне в спину прилетело, чем дальше, тем больше болит. С каждым шагом начинает отдавать. Это некстати, не вовремя, это отвлекает. Полез в подсумок с «первой помощью», выудил красную пилюлю, закинул в рот, разжевал, чуть поморщившись от сильной, практически лимонной, кислоты. Но боль довольно быстро начала уходить, а меня еще и взбодрило немного.

Но пилюльками этими, как и всеми прочими магическими средствами, увлекаться нельзя, от этого всегда последствия бывают. Ведьмы производят, кстати. Может, теперь ума наберутся и мягко и нежно монополизируют весь медицинский рынок в Форте и области, а то и во всем Приграничье.

Еще ворота, рельсы, нас серый бок длинного корпуса прикрывает от стрелков, вход в корпус открыт — туда.

— За мной.

Не я один сдох, уже все дышат как кони загнанные. Хмель даром что бегает, — так бегает не с полной экипировкой, тоже скис.

Влетели в полутемный подъезд, ощетинившись стволами. Вроде спокойно, но плесень на стенах никуда не далась, штукатурка, вздутая от сырости, пахнет какой-то дрянью.

— Выше давай!

Хрипя, сипя и топая ногами, почесали по лестнице, стараясь не хвататься за перила, хоть и в перчатках все. Второй этаж, длинный коридор, в левую сторону двери, тут какие-то цеха, справа просто окна, на «Точмаш» как раз… что и требуется, как я и рассчитывал.

Присели, пытаясь отдышаться, заодно стараясь сидеть так низко, чтобы с улицы нас было не разглядеть при всем желании. Вдох-выдох, вдох-выдох, вот за что бронежилеты и все прочее сверху не люблю — после забега полной грудью не вздохнешь, обжимает, да и давит. Зато как мне без броника прилетело бы, а? Вот-вот. Амулеты-то не работают.

— Хмель, Саня, вы здесь остаетесь, — подозвал я обоих. — Ваша задача — удерживать вот эти ворота, не дать нас преследовать, а заодно добраться до вас. Понятно? Саня, давай направление на генератор, мы с Дмитрием пойдем… и еще скажи, что с ним сделать надо. Выключить?

— Не вздумай! — всполошился Саня. — Капсула схлопнется, и нам тут всем трындец. А если и уцелеем — так еще не факт, что обратно выкинет. Может черт-те куда утянуть. Я там нужен, глазами смотреть надо.

— Пф… — выпятив нижнюю губу, подул себе на лицо я. — Ты нужен… хорошо. Дмитрий, ты со Славой, все слышал, так? Саня, дай им все, что может быть полезно, что там у тебя есть…

Из-за окна вдруг раздался громкий треск, а затем звук осыпающегося бетона.

— Сработало! — ухмыльнулся Саня. — Прямо в воротах.

— А что там было? — спросил Дмитрий.

— Да «Щелчок» по площади, большой мощности. Метров на пять всем все кости переломает.

— Еще есть?

Саня вздохнул, полез в большой подсумок на боку, вытащил «мину».

— Держи. Ножки эти отогни и ставь. Как холодеть начал — активировался. Это последний, не готовился я.

Вот никто не готовился. Знать бы… блин, знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Соломки бы подстелил.

— Слав, для тебя ворота — вполне для «вепря» годятся. Помни, что у тебя «пустышки», для них даже скорость непринципиальна, понял? Если не можешь достать так — бей в забор, во что угодно, пусть видят опасность, понял? Это действует, не сунутся. Саня, ну что с направлением? — повернулся я к чародею.

— Это недалеко, — сразу ответил он, поводив «мухобойкой». — Прямо вон туда. Метров… не знаю, двести-триста, не больше. Они этот генератор здесь заранее разместили. Сначала капсула была маленькая, захватила нас и их группу, где они там прятались. А когда провалились, граница начала расползаться.

— Поэтому тут, кроме нас, никого?

— Поэтому, — кивнул он. — Только те, кого сразу затянуло.

— А это хорошо или плохо, что расползается? — озадачился я.

— Это плохо. Мы типа как тонем, на ту сторону уходим, дальше от нашего мира. — Саня двумя руками изобразил некое движение вниз, словно толкая что-то. — Мне кажется, что у них вообще что-то пошло не так. И еще вот что: чем больше капсула, тем тоньше должны быть стенки, это как пузырь надувной. И через них сюда проще лезть всякому, понимаешь? Опустимся еще немного — и понятия не имею, кто сюда забраться сможет. И сможем ли мы вернуться.

— Я понял, — кивнул я. — Саня, жди, мне пара минут нужна.

На четвереньках заполз в ближайший цех, присел за строгальным станком, с ржавых боков которого лохмотьями осыпалась краска. Взялся за «ауровизор», высунулся чуть-чуть, посмотрел в сторону нужного корпуса… ну да, вижу, четыре свечения. Как раз по этому краю крыши…

Сколько до них?

Дальномер показал сто семьдесят пять.

Нет, не так, второго такого шанса не будет, мне стопроцентная гарантия нужна…

Не снимая «банку» глушителя обычного, достал уже чародейский глушитель, поставил на рельс на цевье.

Так… у меня будет примерно пятнадцать минут полной тишины. Не выключить, не перезарядить. К сожалению. Но полной тишины, то есть ни звука выстрела, ни сверхзвукового хлопка, потому что у меня по-прежнему «сабсоники».

Да, два пулемета, как бы даже не с оптикой… Снайпер с каким-то неплохим «болтом». И наблюдатель со странным биноклем… тоже алхимия какая-то? Да наверное…

Вот его, как мне кажется, первым и надо… потому что командир. Пулеметчика и сменить можно, с командиром сложней.

Прицел на максимум… вообще дистанция для этой пули предельная почти, полетит как мина из миномета и лететь будет секунду. Можно вспышку заметить, но я оставил «банку», она ее погасит, сразу не засекут при всем желании. Сверхзвуковой пулей было бы чуть проще, но… скрытность важней сейчас, Саня «конус» так и недофокусировал, забыл, а я не напомнил, хлопки будут. Мне не только надо свалить командира, мне их надо напугать. И вот полная тишина испугает. Когда непонятно откуда летит.

Поправочку… Смешно, но у этого патрона баллистика почти как у высокоскоростного мелкашечного. Ту пулю потом воздух тормозит, а эту вес при низкой скорости вниз тянет, но получается почти одно и то же. Почти. Очень близко.

На меня ведь смотрит, «ауровизор» у него наверняка или что-то в этом духе. Или просто тепловик.

Никакого звука вообще. Толчок приклада, прыжок прицела, пуля ушла по своей пологой дуге — и никакого звука. Мне даже показалось, что я услышал удар. А может, и не услышал. Но вот крик услышал точно, потому что я, как мне показалось, попал то ли в сам бинокль, то ли в руку. И «пустышка» сработала штатно, не убив, но гарантированно обеспечив инвалидность раненому и панику остальным. Я успел выстрелить еще дважды, последней пулей угодив в пулемет, — к моему удивлению, и он металлоломом осел на крышу.

— Саня, пошли! — выбежал я из цеха. — Веди на генератор!

Хмель

16 мая, суббота

Всю дорогу проверял снаряжение. Вроде и подготовился нормально, и в подвале у Клондайка друг друга осмотрели, но будто нервный тремор: тронуть одно, нашарить другое, поправить третье. Просто убедиться, что все на своем месте, запомнить и довести до автоматизма.

Нервы? Нервы.

Ну да и черт с ним, хоть как-то отвлечься.

«Буханка» катила по пустым улицам Форта, а я размеренно перебирал амуницию. «Вепрь» на переброшенном через плечо ремне, «таурус» в кобуре на разгрузке поверх куртки, там же помеченные разноцветной изолентой магазины с патронами двенадцатого калибра. Рядом сигнальная ракетница и на всякий случай ракетница с «Серпантином». «Дырокол» под резинкой на левом запястье, на мизинце прямо под перчаткой плоское медное колечко со «Щелчком», многоразовое и подзаряжаемое. На поясе в специально подогнанных чехлах пара заточек — небрежно обработанные напильники с литыми пластиковыми рукоятями, усиленные выжигающими магию чарами. Выкидной нож, пулевые патроны к револьверу, набор первой помощи, таблетки на самый крайний случай, две РГД-5. На шее болтаются стянутые пока с лица окуляры, шлем на коленях, но шлем точно не забуду. Санин опознавательный талисман убрал под одежду к «Архангелу» — алхимическому амулету, который мог отвести новые пули горожан, а мог и не отвести. Но хоть какой-то шанс уцелеть помимо использования бронежилета…

Бронежилет, к слову, давил, не привык к его весу, и сердце тоже давило — тоже не привык. К такому вообще сложно привыкнуть. Пусть и натаскали в свое время, но все же мирный человек, а тут натурально войсковая операция намечается. Хорошо хоть самим особо геройствовать не придется, задача — до подхода собра продержаться.

Продержаться — это в идеале, если все по плану пойдет. Но часто ли все идет по плану? Законы Мерфи, чтоб их разорвало.

Ладно, в любом случае деваться некуда, придется идти до конца. Я не психую, просто мысли разные в голове вертятся. Это как перед важной встречей — так и сосет под ложечкой.

Сидевший напротив Саня перестал возиться со своим чарометом и усмехнулся.

— Хмель, ты у нас зимой и летом одним цветом. Не жарко?

Я оправил серую куртку и спокойно ответил:

— Нежарко. Подстежку снял.

— Подъезжаем, — предупредил Иван.

Я надел шлем прямо поверх лыжной шапочки, подтянул ремень и заранее нацепил на лицо алхимические окуляры. Стало светло и серо, фигуры коллег заискрили яркими всполохами магических устройств. Саня и вовсе как новогодняя елка огнями загорелся. У него в кармашках специальной разгрузки полный набор боевых амулетов. Надеюсь, до них дело не дойдет…

Выгрузились, связались с дружинниками, выдвинулись на точку встречи. Кругом — никого: ни местных, ни горожан. Просто утренний Форт, заброшенный район. Промзона, трубы ТЭЦ над крышами разрушенных домов, железнодорожные пути…

На путях нас и накрыло. На какой-то миг показалось, будто угодил в ледяной кисель, а потом мир вокруг поплыл, и потянуло куда-то вниз. Как если бы сквозь землю провалился. Но не сквозь землю, куда-то много дальше…

Окуляры вспыхнули ослепительным сиянием, я зажмурился слишком поздно — в глазах так и сверкнули звезды. Насыпь ушла из-под ног, и я повалился на землю.

— Хмель, ты как? — послышался откуда-то сверху встревоженный голос Гордеева.

— Нормально! Нормально! — Я уже сорвал с лица очки и тер глаза, но зрение толком не восстановилось, все кругом так и плыло. — Перепад поля, чуть не ослеп, искры в глазах.

Перепад — да. Присутствие магии ощущалось сейчас куда сильнее, нежели минуту назад, и на последствия переброски через портал это нисколько не походило. Пусть деталей толком разглядеть пока не мог, но слишком узнаваемыми были окрестности промзоны. Узнаваемыми — и одновременно нет. Как если бы очутились в параллельной реальности — той, где люди в Форте не выжили.

Черт! Что стряслось?!

Но гадать было некогда, Клондайк приказал выдвигаться, и мы с Саней побежали к заброшенному универмагу. Не успели еще укрыться в его развалинах, как сзади грохнул винтовочный выстрел, рванула граната, загрохотал автомат. И понеслось…

Я бежал, в кого-то стрелял, старался не отстать и не подставиться под выстрел, а в себя пришел на лестничном пролете здания универмага. Там сидел и держал на прицеле проход, тихонько радуясь тому, что в глазах постепенно начинает проясняться. Оказаться в подобной ситуации бесполезным слепцом — хуже некуда.

Пока было время, поменял магазин «вепря», потом привычно уже пробежался по амуниции, проверяя, все ли на месте. С улицы донеслись выстрелы, защелкали о бетон пули, но я сидел на пол-этажа ниже, в меня не могли попасть даже случайно. Но это пока. Пока не подошли. Или пока мы не начнем менять диспозицию.

Лично я ставил на второе, так оно и случилось. Дожидаться, пока нас зажмут в универмаге, Николай не стал.

Понеслось…

Второй раз передышка случилась на втором этаже заброшенного цеха. И передышка эта после стремительного забега оказалась весьма кстати: легкие горели огнем, никак не удавалось отдышаться. Хоть и бегал по утрам, но одно дело для себя в комфортном режиме круги по району нарезать и совсем другое — нестись во всю прыть, навьюченный как ишак. Еще бронежилет этот…

Я вытер вспотевший лоб и повернулся к Мите, который занял позицию за блоком козлового крана — железной коробкой с электродвигателем и ржавыми шестернями передач.

— У тебя как с патронами? — спросил я, удерживая на прицеле ворота. Перед собой выложил гранату и запасной магазин.

— Нормально пока, — ответил бывший собровец. Если он и волновался, заметно этого со стороны не было.

— Отлично, — вздохнул я и поерзал, поудобней устраиваясь на бетонном полу. Магазины в разгрузке давили, но сейчас с радостью захватил бы с собой еще столько же. Как ни крути, у двенадцатого калибра есть один весьма существенный недостаток: много их на себе не унесешь. А если и унесешь, то не убежишь… далеко. Да и не собирался никто войну начинать.

Я взглянул на часы и досадливо поморщился: Саня с Колей ушли на поиски создавшего этот сверток пространства генератора только пару минут назад, а показалось, будто прошла уже целая вечность.

Только оправил рукав, по цеху со стороны соседнего здания ударил пулемет. Зазвенели осколки выбитых стекол, защелкали о бетон пули.

Нас прикрывала стена, но инстинктивно я втянул голову в плечи и еще сильнее вжался в пол. В тот же миг на первый этаж влетела граната, но хлопнуло как-то очень негромко, а ворота затянула густая пелена непроницаемого дыма. Я опустил на глаза алхимические окуляры, и все вокруг окрасилось оттенками синего. На этом фоне явственно выделялись белые силуэты людей: двое горожан остались у входа и принялись наугад садить длинными очередями, еще пара человек под прикрытием самодельной дымовой шашки вбежала в цех. Обстрелять их не успел, а Дмитрий и вовсе не заметил. Он пытался подавить огнем автоматчиков у ворот, но ориентировался исключительно на дульные вспышки и потому мазал.

— Они уже внутри! — крикнул я и, выдернув чеку, скинул вниз РГД-5.

Граната звонко клацнула об пол, стрелки попрятались за стену, пережидая взрыв, а стоило только разлететься по сторонам осколкам, немедленно высунулись обратно. Дым быстро рассеивался, его вытягивал наружу сильный сквозняк, и через редеющую завесу были видны бледные силуэты, я выстрелил из «вепря», но промахнулся, и «пустышка» обрезала бетонную плиту над головой горожанина.

Стрелок испуганно присел, и сразу на лестнице рванула закинутая снизу граната. К счастью, она отскочила от металлической ступеньки и не залетела на второй этаж, но и так меня будто молотком по голове приложили, во рту появился привкус крови. Митя за прикрывшим его агрегатом не пострадал и продолжил обстреливать парней у ворот. Парой коротких очередей их попытался поддержать забежавший в цех парень, тот самый, что метнул гранату, но угол стрельбы у него был не самым удачным, пули проходили стороной и рикошетили от потолка над нашими головами.

Впрочем, проблем он мог доставить и так, поэтому я перевалился на спину, вытащил из подсумка вторую гранату и отправил ее вниз, больше желая выиграть время, нежели всерьез рассчитывая зацепить осколками стрелка.

Митя последовал моему примеру, только он метнул эргэдэшку с таким расчетом, чтобы она отскочила от стены и закатилась вглубь цеха, под лестницу. Два взрыва грохнули почти одновременно, почудился чей-то вскрик.

Рефреном вплетавшийся в перестрелку грохот пулемета на улице вдруг смолк, теперь в той стороне заполошно затрещали автоматы. Забивать себе голову этим я не стал, слегка приподнялся над краем лестницы и вновь пальнул в автоматчика у ворот. Тот столь же привычно укрылся за стеной, снизу на лестницу вновь забросили гранату. Как и в первый раз, она угодила в одну из ступенек и скатилась на площадку между вторым и первым этажами.

Я отпрянул в коридор, Митя спрятался за свой агрегат, заодно поменяв магазин автомата, и этот момент горожане выбрали для отступления. Грохнул взрыв, автоматчики от ворот ударили в два ствола, прижимая нас огнем, а один из парней, что забежали в цех, за страховочную петлю выволок другого на улицу. На полу осталась кровавая полоса.

— Отбились, что ли? — выдохнул я, перезаряжая дробовик.

— Что-то не так, — покачал головой Митя, прислушиваясь к стрельбе, которая и не думала стихать. — Коля с Саней в другую сторону ушли! Это не они!

— Не они, — кивнул я, выщелкивая патроны из полупустого магазина. — Местные, наверно, подтянулись. Или еще кто похуже.

— Гадство…

— Не то слово.

Я вытащил из разгрузки еще один магазин, тоже начатый, и добил его патронами. Пальцы действовали машинально, все мое внимание приковали к себе ворота. Рискнут горожане вернуться или нет? А если не рискнут — не подтянутся ли сюда твари, что задают им сейчас жару? Еще непонятно, от кого отбиться проще…

Клондайк

16 мая, суббота

Мы кинулись к лестнице, и тут же у нас за спиной начала закипать стрельба — противник все же попробовал продвинуться. Ну, пусть держатся, выбора у нас нет, и шанс только один.

Вниз, из здания, тут у нас безопасный участок, между ним и оградой как по коридору пробежим, можно не шугаться.

Угол. Стоп. В «ауровизор» на крышу — на краю никого. Наверняка оттащили раненого и оказывают помощь. Так… а мы к вон тем вагонеткам, за ними в калитку. Дальше можно будет за следующим забором укрыться. Пулемет его как решето прошибет, но для начала надо прицелиться, а он прикроет.

— Бегом!

Хруст гравия под подошвами, вот край вагонетки, за него, вдоль маленького состава, прицепленного к старому «газону», поставленному на рельсы. Калитка ржавая и осевшая, но открытая. В нее. Забор. Чуть вдоль него. Встали, опустились на колено. Саня уже с «трубой», вид уставший. Она у него вообще-то тяжелая и неудобная, хоть и оправдывает свое присутствие совершенно непотребной мощностью.

— Куда?

— Там! — уверенно показал он.

А что там? Дотуда еще один забор, пока не вижу. Как нам его проскочить? Ворота в нехорошем месте, там и обстрелять могут… ага, вон калитка, заперта на замок с цепью, все ржавое. Ломать — грохоту будет… хотя с чего это будет? А не будет, не отключился пока чародейский «глушитель», все нормально.

— Давай за мной!

Сарай, укрытый пластиком штабель ящиков, пустые бочки из-под горючки, вокруг всей этой кучи. И прямо за ней плевун.

Я даже среагировать не успел, как он «разрядился». Саня почти увернулся, но почти, плевок прилетел в левую руку, которой чародей прикрылся, мгновенно ее проморозив. А я расстрелял тварь остатком магазина, совершенно бесшумно. Тварь развалилась на части, распространяя запах гнили и аммиака.

Саня уже зубами рвал крышку с пузырька с «грелкой». Сплюнул, замахнул содержимое разом, выдохнул, затем сморщился от резкой боли.

— Коли, в плечо! — Он сунул мне одноразовый шприц-тюбик с зеленоватой жидкостью. — Быстрей, пока некроз тканей не пошел!

Хорошо, что игла для одежды. Пробил все ее слои махом, выдавил жидкость. Саня опять выдохнул, лицо у него стало белым, как бумага, на бровях испарина.

— Красный давай.

Красный туда же. Тут его отпускать начало. Это обезболивающее, но сильное, сейчас Саня и «поплыть» может. Так что жалеть его некогда, надо убраться отсюда как можно быстрей, до того, как это все случится.

Ближе к калитке, теперь прицелиться в замок… он уже в «конусе бесшумности», так что все будет как надо…

Все время хоть какого-то звука ожидаешь, а его просто нет. Совершенно по-тихому в двери на месте замка появилась круглая дыра, цепь обвисла, ничем не удерживаемая, и калитка даже сама чуть приоткрылась.

— За мной.

Саня сам все понимает, поэтому не тормозит, чешет следом. За забором опять замерли.

— Там! — уверенно сказал он, глядя через «мухобойку». — Даже излучение вижу. На первом этаже стоит.

Господи, в первый раз нам сегодня повезло. Саня показывал на двухэтажный домик из силикатного кирпича, в котором не было ни единого окна на эту сторону.

— Сань, на дверь в «Щелчке» энергии хватит?

Я помнил этот домик, там сидела какая-то конторка, вроде как по техобслуживанию электросети. И там четыре окна на первом, еще четыре на втором, и только на одной стене, потому что раньше там было что-то вроде подстанции, кажется. И железная дверь в середине. И вот ее надо будет открыть.

— Ну, один раз еще влуплю.

— Вот и влупишь. Вдоль забора пошли.

Странная стрельба за спиной, наших как-то и не слышно, а «семьдесят четвертые» длинными лупят… откуда-то со стороны НИИ. Может, на тварей напоролись? Хотелось бы.

Вот домик, рядом уже. Обойдем против часовой, чтобы мне окна «под руку» встали. За углом никого. За следующим тоже, но если мы тут тормознем — нас могут заметить с крыши цеха и в два пулемета смести с лица земли.

«Ауровизор»… на первом кто-то есть, отсвет ауры на окне.

Надо входить…

— Глушилки? — одними губами спросил я.

Саня повертел пальцем у виска.

— Генератор магического поля.

Ну да, верно. Тогда амулет. Обычный, без алхимии, «Чешуя дракона». Самый мощный и дорогой. Магазин с «пустышками» по-тихому сбрасываю, а вместо него, наслаждаясь идеальной тишиной, вставляю с противоамулетными.

Саня на четвереньках вдоль стены к крыльцу, я сопровождаю его «конусом бесшумности». Ни звука не слышно, ни единого. Вот он свой «суперщелчок» навел на дверь, и я туда же конус. Негромкий свист разрядившегося амулета, и вынесенная вглубь помещения дверь, уже где-то там загремевшая. А я влетел за ней следом, вскинув карабин к плечу.

Ошеломленный боец в городском камуфляже, с автоматом в руках, получил двойку в голову. Вспышка, синеватая, бесшумная, и снесенный череп. Все, завалился, все мозги на стене.

Поворот влево, тут была аура — какой-то невысокий молодой парень со смуглым лицом, рванувшийся к столу, на котором лежит «укорот», — две в спину. Опять вспышка, и опять ни звука, удар в бронежилет, в пластину попал, но тот завалился, потеряв равновесие, и дальше я дважды выстрелил упавшему в голову.

Смена магазина.

В углу комнаты на полу стоял некий загадочный прибор, внешне даже похожий именно что на генератор, установленный на двухколесную тележку-мародерку. Чтобы таскать попроще было, выходит. Только вместо генераторного тарахтения он издавал тонкий противный свист.

— Разбирайся! — показал я Сане пальцем на агрегат, а сам выскочил из комнаты — надо второй этаж досмотреть.

На втором нашел раздавленного плевуна, и ничего больше. «Щелчком» его, похоже, вон как сплющило и перекрутило. Когда домишко зачищали. Так что все, мы место взяли. А стрельба автоматная, к слову, еще продолжается.

— Дмитрий, как принимаешь? — взялся я за рацию.

— Чисто принимаю, — откликнулся он почти сразу.

— Мы взяли генератор. Давайте к нам, если можете.

— Можем, на этих твари напали, отбиваются.

— Вот… стоп… — вдруг осенило меня.

Нам же тут не отбиться. А генератор слишком тяжелым не выглядит, к тому же он на колесах… Может быть, его таскать можно? Вот я у Сани спрошу.

— Минуту, уточню кое-что.

Хмель

16 мая, суббота

Проблемы начались, когда ожила рация Дмитрия.

Он что-то быстро ответил и сообщил:

— Они возвращаются. — А потом в цех проскользнул приземистый силуэт, показавшийся на фоне всеобщей синевы сгустком настоящей тьмы.

Вслед за ним последовала еще одна чернильная клякса, за ней — третья, и только тогда я сообразил, что это не магические аномалии, а живые существа. И хоть дым давно рассеялся, незваных гостей я по какой-то причине не вижу, различаю только переполнявшую их магию.

— Невидимки! — выдохнул я и открыл стрельбу, но пожаловавшие к нам твари стремительно ускользали в сторону от наведенного на них ствола, пули впустую били в пол.

После второго выстрела я скинул «пустышки» и воткнул на их место магазин со «Сверхновыми». Передергивать затворную ручку не стал и сжег загнанный в патронник заряд, пытаясь подстрелить ближайшую тварь, но за краткий миг, пока палец давил спусковой крючок, она неуловимым рывком сместилась в сторону. Я промахнулся, кусок металлического ограждения как корова языком слизала.

— Глаза! — предупредил Митю перед следующим выстрелом.

Тот швырнул вниз РГД-5 и укрылся за коробкой крана, я выстрелил «Сверхновой». Полыхнуло так, что засверкало в глазах, хорошо хоть алхимические окуляры смягчили вспышку. Заряд вновь прошел мимо и угодил в стену, но ослепительный всполох отшвырнул невидимку, будто взрывная волна. Безвольно кувыркаясь на ступеньках, тварь скатилась вниз; два спешивших за ней чернильных пятна, напротив, метнулись вперед, убегая от пролетавшей мимо гранаты. Взорвалась та далеко позади и никакого вреда не причинила.

Как не причинила никакого вреда моя дальнейшая стрельба. Вспышки «Сверхновых» не снесли нападавших вниз, лишь разметали окружавшую их невидимость. Стали видны бледные лысые гуманоиды, ловкие и проворные, с нечеловечески вытянутыми лицами, черными глазами без зрачков и радужной оболочки.

Одного из непонятных существ все же зацепило осколком, из дыры в бедре хлестала черная кровь, и Дмитрий выбрал своей целью именно его. Длинная автоматная очередь перехватила тварь в прыжке и заставила замереть на месте, но, чтобы свалить с ног, понадобилось всадить в нее весь магазин.

Не став перезаряжать АКМ, Митя рванул заброшенный за спину дробовик; я открыл огонь по второму уроду. С потерей невидимости тот утратил большую часть своей прыти, но даже так попадание «Сверхновой» лишь откинуло его на пару шагов. Когтистая лапа вцепилась в железный поручень, и тварь удержала равновесие; повторное попадание не сдвинуло ее ни на шаг.

Тогда я поймал в прицел голову и утопил спуск, но именно этот момент урод выбрал, чтобы ринуться в атаку. Он резко пригнулся и сорвался с места едва ли не на четвереньках; заряд прошел над лысым загривком и угодил в стену.

Магазин опустел, и я встретил нападавшего тычком приклада в мерзкую оскаленную харю. Что-то хрустнуло — то ли зубы, то ли пластик, а потом хрустнул уже я. Тощий, кожа да кости, выродок врезался в меня пушечным ядром и откинул, будто тряпичную куклу. Я кубарем покатился по коридору и растянулся на полу, а он изготовился для нового прыжка.

Спас выдернутый из кобуры револьвер. «Таурус» плюнул огнем, пуля угодила в разинутую пасть, и затылок расплескался кровью, но сколь противоестественным бы это ни было, урод устоял на ногах. Точку поставил дробовик Дмитрия. «Пустышка» попала в поясницу и едва не разорвала тщедушное тельце надвое. На пол хлынула черная вонючая кровь; второй выстрел пришелся выше и снес голову.

А в следующий миг за спиной Мити возникла тварь, расстрелянная им из автомата. Даже не пытаясь подняться с пола, я вскинул «таурус» и выстрелил, метя в корпус. Попал, но тяжелая пуля не сумела остановить стремительного рывка. Бывший собровец только начал поворачиваться, когда урод врезался в него и со всего маху впечатал головой в бетонную стену. Дмитрий свалился как подкошенный, не спас даже шлем.

Я перехватил револьвер двумя руками и выстрелил, но выродок сохранил часть своей прыти и резко отклонился в сторону, пуля лишь разорвала ухо. Урод рванул в атаку; я вновь утопил неподатливый спуск.

Три! Два! Один!

Две пули пришлись в грудь, третья — будто специально целил — пробила лоб, и тварь рухнула на меня, обжигая каплями жгучей крови. Рот с двумя острыми клыками едва не вцепился в горло, пришлось ухватить левой рукой вяло брыкавшегося подранка за шею и отогнуть его голову назад. Правой потянул из чехла алхимическую заточку.

Я отвлекся лишь на миг, но именно в этот момент вампир, раздирая когтями ткань куртки и царапая кожу, отдернул мою руку и навалился, разевая пасть; едва успел прикрыть горло плечом.

Укус вспыхнул огнем, но пальцы уже стиснули литую пластиковую рукоять. Как держал заточку обратной хваткой, так и воткнул в разорванное пулей ухо. Переполнявшую вампира магию выжгло в один миг. Его изогнуло дугой, челюсти разжались, голова отдернулась от прокушенного плеча, а округлившиеся глаза стали быстро сереть и терять краски. Я поднатужился и столкнул его с себя.

Вот и второй готов. Второй. А было их…

Переваливаясь на бок, я откинул барабан револьвера и вытряхнул стреляные гильзы, но у лестницы уже возник последний вампир. Пальцы рванули застежку кармана с патронами, тварь сорвалась с места и метнулась ко мне. Миг — и она замахнулась когтистой лапой. Я парировал удар разряженным револьвером, и его вырвало из руки, а потом за спиной негромко хлопнуло, и макушку вампира словно снесла невидимая коса. Второй хлопок — и кровь забила из обрубка шеи.

Тварь замертво повалилась на пол, я обернулся и увидел Клондайка. Он медленно шагал по коридору со своей «аркой», позади катил на тележке непонятного вида прибор Саня.

Вовремя!

От укуса по телу начало расходиться морозившее холодом оцепенение, стало накатывать забытье, но некоторые правила вбиты в нас до автоматизма. Пальцы дернули застежку подсумка с аптечкой, выдернули шприц с «Лазарем», прямо через одежду воткнули иглу в плечо рядом с сочившимся кровью укусом и до упора утопили поршень.

Словно жидкого огня сам себе в мышцы загнал!

Боль растеклась по всему телу, суставы заныли, дыхание с хрипом вырвалось из груди.

Черт! Не дышал уже, что ли?

Я перевернулся, и меня вырвало.

— Ты в порядке? — подбежал Саня.

— Да, — ответил я, трясущимися руками скручивая пробку с пузырька обезболивающего. — Митю проверь.

Чародей склонился над Дмитрием, нашарил пульс, затем оттянул веко и посветил фонариком прямо в глаз.

— Без сознания, — объявил Саня после недолгой заминки.

— Генератор взяли?

— Да.

— Ну и зашибись. — Я закинул в рот сразу три пилюли, с натугой проглотил и без сил распластался на полу. Готова кружилась, и потолок раскачивался перед глазами, но это временно. Сейчас отпустит. Сейчас-сейчас…

Саня поднес к лицу Дмитрия какой-то пузырек, тот закашлялся и очнулся.

— Сколько пальцев? — немедленно сунул чародей ему под нос ладонь; Митя только отмахнулся.

— Восемь, блин! — выдохнул он и повторил мой вопрос: — Удачно сходили?

— Да!

— Саня, займись прибором! — скомандовал Клондайк, который с винтовкой в руках встал у лестницы и контролировал ворота. — Митя, на тебе коридор. Хмель, ты как?

— Порядок, — отозвался я, приподнялся на локте, и сразу лопнула затянувшая рану кожица, вновь потекла кровь. Зашипев от боли, я распотрошил индивидуальный пакет и сунул его под одежду, больше не полагаясь на колдовские лекарства.

Черт его знает, какую магию укусом занесло. «Лазарь» препарат чрезвычайно действенный и мягкий, почти без побочных эффектов, но очень уж нестабильный.

— Саня! — окликнул я чародея, глотая таблетку экомага. — Есть что-нибудь заживляющее непрямого действия? «Небесное исцеление» не надо, я «Лазаря» уже колол.

— Держи. — Саня метнул мне пузырек и отвернулся к генератору. — Сразу две глотай, — предупредил он, вскрывая ножом крышку задней стенки.

Я последовал его совету, потом осторожно уселся на залитом черной липкой кровью полу и взял дробовик. Загнал в него последний магазин со «Сверхновыми» и шумно выдохнул. Головокружение отступило, кровотечение унялось, но мне по-прежнему было нехорошо.

— Саня, сколько времени тебе надо, чтобы нас вытащить? — спросил Клондайк.

— Понятия не имею, — отозвался чародей, озадаченно разглядывая внутренности алхимического прибора.

Я буквально физически ощущал, как растекаются оттуда тяжелые волны магической энергии, и подсказал:

— Он магию генерирует. Много магии. Это пространство искривляет, оно расслаиваться начинает. Мне рассказывали о таком.

— Да знаю я! — отмахнулся Саня и достал чарофон. — Как раз и пытаюсь создать прокол, чтобы нас обратно выкинуло! Не мешай!

— Хмель! — позвал меня Гордеев. — Возьми у Мити патроны для дробовика.

Дмитрий вновь вооружился автоматом, поэтому я с кряхтением поднялся на ноги, забрал у него патронташ и отнес его Николаю. Зарядив ружье, Гордеев положил его рядом с собой, сам продолжил наблюдать за воротами с винтовкой в руках.

На улице понемногу замела поземка, хлесткие порывы ветра забрасывали снег в окна и распахнутые ворота. Магический фон заметно усилился, теперь через окуляры все виделось уже не синим, а блекло-черным.

— Саня, — повернулся я к чародею, — это ты с магией химичишь?

— Не сейчас! — отмахнулся парень, вытянул из потрохов генератора пару проводов и принялся прилаживать их в чарофон со вскрытой задней крышкой.

Сам алхимический прибор словно выпадал из созданного им же пространства, проваливаясь куда-то дальше, в другой мир. Проваливаясь — и утягивая нас за собой. Смотреть на него было физически больно. Будто черная дыра зарождается.

Похолодало, дыхание вырывалось изо рта клубами пара. В зимней куртке было еще куда ни шло, остальные откровенно мерзли. И словно мало того — ветер поменял направление и дул теперь в распахнутые ворота, заметая внутрь цеха снежную пургу. Небо в разбитых окнах почернело, стало темно. В сумерках под прикрытием снежной пелены в цех могли вернуться горожане, и я присоединился к Николаю. Сел рядом и поморщился из-за боли в плече.

Постепенно первый этаж цеха окончательно заполонила чернота, алхимические окуляры больше мешали, чем помогали. Я поднял их на шлем, и тут за спиной раздался звонкий щелчок, запахло озоном.

— Все в порядке! — успокоил нас Саня, продолжая возиться с генератором, который начал гудеть с явственными перебоями.

В такт этому басовитому жужжанию понемногу подрагивало здание цеха и ныли зубы, поэтому слова чародея меня нисколько не успокоили. Но отвлекать его не стал, а потом и вовсе сделалось не до того. Николай вдруг оторвался от своего прицела с «Вампиром», отложил «арку» и схватился за дробовик Дмитрия.

— Хмель! — крикнул он и выстрелил.

Грохнуло, «Сверхновая» сверкнула как-то совсем бледно, лишь слегка подсветив своим всполохом крутившийся на первом этаже снег. Показалось даже, будто она взорвалась в круговерти снега, а потом я вдруг понял: снег и был целью выстрела! Некая потусторонняя сущность незаметно пробралась в цех и закрутила снежинки в смертоносный вихрь, создавая себе эрзац материального тела.

Николай выстрелил вновь, я присоединился к нему, и уже заползшая на лестницу снежная пелена подалась назад. Но она никуда не делась, вспышки алхимических зарядов оказались неспособны выжечь тьму и стужу до конца.

— Саня! — крикнул Гордеев. — Время!

— Да знаю я! — психанул чародей.

Искры внутри генератора теперь напоминали всполохи дуговой электросварки, пространство вокруг заметно деформировалось, одна из стен и вовсе начала выгибаться и проваливаться, словно была сделана из размякшего на жаре пластилина.

От лестницы повеяло жутким холодом, стало больно дышать. Мы с Николаем попятились, стреляя по очереди, но «Сверхновые» с каждым новым выстрелом сверкали все слабее. Вспомнив про ракетницу с «Серпантином», я шагнул к лестнице и выпустил на первый этаж осветительный заряд. Ударяясь и отскакивая от стен, он заметался там, выплевывая ослепительные искры и взрываясь яркими всполохами. Тьма и стужа вздрогнули, словно живое существо, и подались назад. Полностью не рассеялись, но — отступили.

— Сюда! — позвал нас Саня. — Быстрее! Прокол долго не продержится!

В искривленной стене образовался залитый ослепительным светом провал; мы с Клондайком отстреляли последние патроны и бросились к генератору.

— Пошел! — скомандовал Саня и затолкнул в переход замешкавшегося Дмитрия. — Да быстрее вы!

Но не успели. Кто-то из горожан отыскал обходной путь, и в дальнем конце коридора засверкали дульные вспышки. Николай споткнулся и с уже вскинутой винтовкой упал в провал. Я пригнулся в попытке укрыться за генератором, а Саня подхватил чаромет и пальнул из своей «шайтан-трубы» по автоматчику, но из-за переполнявшей пространство магии заряд взорвался почти сразу. Коридор затянуло жгучее пламя, загорелся даже бетон. Взрывной волной чародея откинуло назад, прямо на меня, и сбитыми кеглями мы полетели в бездонный провал.

Но полетели не вниз, а вверх, словно выталкиваемые толщей воды. Тягучее движение, толчок — и магический сверток выплюнул нас обратно в Форт. Дыхание с шумом вырвалось при ударе о ржавый рельс, я покатился с железнодорожной насыпи, и перед глазами завертелись стены цехов, заборы и небо, а потом в свои не слишком дружелюбные объятия меня принял сугроб заледенелого снега.

Выли сирены, сверкали синие мигалки, пробежали куда-то вооруженные до зубов собровцы, по насыпи спешили с носилками санитары. А я просто лежал на спине, вдыхал в теплый воздух и улыбался.

Хорошо быть живым. Надеюсь, так будет оставаться и впредь.

ЭПИЛОГ

Клондайк

Неизвестный горожанин попал в меня трижды. Одна пуля в броник, где и расплющилась о пластину, а вот две других угодили в левое бедро. Одна сквозняком прошла, оставив на память лишь бледные неровные пятна на коже на месте входного и выходного, а вот вторая влетела куда «удачней» — в кость, расколов ее на несколько кусков. Будь мы в обычном мире — мог бы остаться инвалидом, но даже в Приграничье есть свои преимущества — медицина. Кость мне собрал какой-то гимназист-целитель, которого привез лично Линев, а залечивал за ним уже Салават.

Из всего процесса «оперативного вмешательства» помню только то, что двое суток спал почти не просыпаясь, и сны снились какие-то дурацкие — темные коридоры, темные твари, синеватый искрящийся снег и дикий холод, но мне при этом почему-то еще и жарко было.

Да, лежал не в Госпитале, а в ведомственной Дружины, рядом с их Центральным участком. Из всех нас провел там больше всего времени — целую неделю. Лежал, читал книги, болтал с Милой, которая каждый день приезжала с утра. К обеду Мила возвращалась в магазин, а я присоединялся к Дмитрию и Хмелю возле телевизора — взяли в привычку смотреть старое кино, благо у телевизора стоял «видеобанк» на несколько тысяч фильмов.

Дмитрию же досталось от столкновения со стеной. Голову шлем прикрыл, но от сотрясения не спас, и к сотрясению добавилась компрессионная травма позвоночника, так что ходил он сейчас в некоем подобии высокого ошейника с наклеенными на него деревянными кругляшами восстанавливающих амулетов. Но, в отличие от меня, ходил без костыля хотя бы. А амулетов и на мне хватало, бедро было в шинах с такими же.

Ранение Хмеля было скорей больше раздражающим, чем тяжелым. Укус вампира оставил две дыры, вроде и не слишком глубоких, которые начисто отказывались затягиваться из-за того, что тварь из другого мира оставила в ране некий след «резидентной магии». Та конфликтовала с магией нашего мира, отталкивая ее и не давая лечить. Из-за чего Хмель половину каждого дня проводил на процедурах, возвращаясь утомленным и злым. Но все же рана понемногу залечивалась.

Легче всех отделался Саня. Плевун поразил его Стужей, а это в Форте ранение привычное. Да и сам Саня вовремя меры принял, так что лечился амбулаторно, дома спал, в своей кровати.

На четвертый день пребывания в больнице заехал Линев. Позаимствовав кабинет главврача, который как раз был на обеде, он пригласил меня туда и выложил передо мной папку с бумагами.

— Ведьмы подписали передачу особняков компании «Новый квартал», — сказал он. — Так что выходите — и можете начинать.

— А с финансированием?

— Дадут. И по городской программе благоустройства, и под залог активов. И на закупку оборудования для кирпичных заводиков дадут. И еще городу нужно как-то решать проблемы с мощением улиц. Асфальта нет, все, что предлагается, выходит дорого, а так скоро в грязи потонем. Есть идеи?

— Пока нет. Разве только Южный замостить, вынудив хозяев заведений скинуться на тротуарную плитку.

— Об этом уже думают, уговаривают Торговый Союз подключиться. Может, и надумают. Когда за новым товаром?

— Да вот как только, так и сразу. Что-то нужно?

— Десять таких же винтовок, как… — Он не договорил, но я понял.

— А с составом, из которого пули штамповали, не разобрались?

— Отдали Гадесу, разбирается. Может, и разберется. Но сами понимаете, что те пули не везде и не всегда работают. Ваши «пустышки» как мини-гранатомет, собровцы ружейные очень ценят. Если еще и нарезные появятся…

— Хорошо, я привезу.

— Здесь чек. — Линев вытащил из внутреннего кармана куртки конверт, выложил на стол. — По нему в банке наличные доллары получите, чтобы свою оборотку не задействовать.

— Я понял, спасибо.

И своим всем такие же «апперы» завезу. Проект себя на сто процентов оправдал. И себе еще пару, со стволами в четырнадцать с половиной и восемнадцать дюймов. Эх, вот если бы что-то на базе АК делалось в таком калибре… но не делается.

— Так что все же с горожанами?

— Всплыли вместе с вами, кто где, без сознания в основном. Отбиваться никто не стал, все сдались. Будем обменивать, скорей всего. — Линев откинулся в кресле, сложив руки не груди.

— А для нас что выходит?

— Думаю, что можете жить спокойно, если больше ни во что не влезли. — Он взял со стола свою кожаную папку и закрыл вжикнувшую молнию. — Все знают, что карты у нас, Лига отступилась, у них вообще большие изменения. Горожане местью заниматься не будут, они сами все это начали, там люди разумные работают. И на уровне руководства прошли намеки на то, что им бы коней придержать, а то можно начать пересматривать правила проезда в Лудино.

— Это радует больше всего. И что теперь с картой?

— По карте вам придется покататься, — усмехнулся он. — Нет желания посвящать кого-то еще в эту систему. Смирнова, как мы говорили, будем переманивать на «Форт-Геологию», под них уже фонды выделены.

На этом и разошлись.

Выписали нас всех разом, в пятницу вечером, продержав почти что полную неделю. Я уже вместо костыля с палкой ходил, болеутоляющие на ночь уже не требовались. Дмитрий тоже ошейник снял. Хмель рукой орудовал вполне нормально, но при резких движениях морщился и даже ругался.

Заехал за нами Платон, чем несколько удивил, потому что ждали мы Милу на «широком». Но проводник сказал, что все равно надо поговорить, так что он с Милой созвонился.

Довез и поговорили, понятно о чем. Дороги понемногу просыхали, так что пора было ехать. Поскольку теперь ни на какой график Дюпре не завязывались, мы по-простому так наметили выезд на вторник, я лишь убедился в том, что запаса таблеток не потерял. В понедельник сниму в банке деньги на заказ Линева, прикину списки необходимого — и поедем. Может, даже еще один грузовик возьмем, скоро может понадобиться.

Отвлекся. Вообще на вечер я ничего особого не планировал, но человек предполагает, а судьба располагает. Судьбой на этот раз выступил Смирнов, который завернул в закрывавшийся магазин и в ультимативной форме потащил всех в бар.

— Пить ведь не запрещали? — настаивал он. — Вот и пошли, чего тут сидеть? Выходные впереди, успеете… все, что хотите успеть, значит.

Мы с Милой и Платоном переглянулись, махнули рукой да и пошли. Дмитрий, правда, домой уехал, благо его машина так тут с прошлой пятницы и стояла. Пить он все же избегал. Ну, в основном. Да и после сотрясения алкоголь не очень рекомендуется, в том числе и местными целителями.

Кот. Кот меня узнал и даже обрадовался. Замурчал, боднул головой в ноги, затребовал внимания.

— Значит, все, освоился, — сказал я ему. — Член семьи теперь, так? Ну-ну.

А по виду еще и в весе прибавил, и залоснился совсем, Мила заботилась.

Дверцы. Везде надо сделать дверцы, как и планировал. Самому некогда будет, надо плотника нанять.

В общем, в пятницу вечером не то чтобы совсем нарезались, но приняли на грудь всерьез. И даже в знак того, что уже никого не опасаемся, сидели не в подвале, как обычно, а в зале, за дальним столиком. И сидели долго, даже после того как паб закрылся, причем к нам присоединился совершенно случайно заглянувший пограничник Ермолов, который темного употребил у меня на глазах чуть не ящик. Но пузо, как и звание, у него тоже не по возрасту, так что есть куда.

В субботу просто наслаждался жизнью. Съездили с Милой по магазинам, вечером посидели в «Снежном драконе», ночью… ну тут все понятно. В воскресенье она взяла «широкого» и поехала по каким-то своим делам, больше для того, похоже, чтобы самой себе доказать, что уже можно не прятаться. И я даже за нее почти не беспокоился, а вместо этого снял гусеницы с «Экспедишна» и поставил его на колеса. Все равно на нем сопровождать поедут, да и по Форту надо на чем-то пока ездить, Мила джип приватизировала, похоже. А «Нива» уже полностью под Саней.

В понедельник с утра пораньше снял деньги в банке, а потом отправился к архитектору — крепкому лысому мужику со сломанным носом, с фамилией Силохин. А потом, уже с ним, поехал в заброшенные кварталы, где мы лазили по развалинам часа четыре, после чего архитектор сказал:

— Все исполнимо, надо только грибок вывести. Так все крепкое. И предлагаю построить пару особняков, а остальное делить пополам, по вертикали. — Он изобразил ребром ладони вертикаль. — Общий подъезд, а там два входа. Лестницу на второй достраиваем деревянную, отдельно в каждой квартире, а эту, — он пнул старую ступеньку, — убираем, лишь место занимает. Надо только с гаражами определиться, красиво вписать их будет сложно.

— Без гаражей не пойдет, покупать не будут.

— Да я понимаю, — кивнул он. — И пандусом в подвал не проведешь, откапывать замучаются. Ладно, будем думать. Отвезете в офис? И как насчет обеда?

Офис у него был возле Южного, так что обедали в «Гостевой избе». А потом уехал домой готовиться к выезду. Да, надо еще грузовик заправить под пробку, чтобы завтра времени не терять, и к Хмелю зайти, он что-то по своей линии заказать хотел. Все, лето начинается, самая активность.

Да, и хочу посмотреть озеро. Вот хочу — и все тут.

От авторов

По отзывам на первые две книги мы заметили, что люди ожидают не продолжения истории Приграничья, а продолжения «Льда». Ждут знакомых событий, знакомого сюжета, знакомых эмоций. Но Лед — это другое. Лед сделал то, что должен был сделать, а потом то, что хотел, — покинул, на время или навсегда, этот холодный и опасный мир. Покинул давно, воткнув где-то в нашем мире один из колдовских кинжалов в землю, «заякорив» проход из одной действительности в другую, создав возможность тащить из нашего мира в тот много всего нужного. А в нашем мире, как мы знаем из историй про Льда же, есть люди, которые заинтересованы в развитии Приграничья.

Со времени тех событий прошло немало времени. Форт, получив доступ к поставкам из нашего мира, развивается. Было бы, откровенно говоря, странно, если бы за столько времени в нем ничего не изменилось и его обитатели так и продолжали выживать из последних сил.

Теперь о героях. Лед — это один человек. Евгений Апостол, который продолжил историю этого края, — другой. Куда более практичный и пронырливый и при этом куда менее склонный решать вопросы насилием. А Хмель с Клондайком — тоже совсем другие. Не похожи ни на Льда, ни на Апостола.

Лед стремился выжить, новые герои по сравнению с ним находятся в более выигрышном положении, но у них и цель другая — банальный материальный успех. Ну и чтобы на его плоды никто не покушался. Все их приключения — это, скорей, досадные помехи работе. Таких примеров в литературе много — например, Смок и Малыш из цикла рассказов Джека Лондона про Смока Беллью. Они точно так же стремились к материальному успеху, хотели заработать как можно больше денег, а все, что с ними случалось из рассказа в рассказ, как раз и было следствием этого. В конце концов, весь наш мир был открыт вовсе не романтиками, а охотниками за богатством.

При этом мы сочли интересным для себя написать именно о таких героях. И заранее знали, что истории о них понравятся не всем поклонникам Льда, но зато понравятся кому-то другому, с чуть более практичным, а может, даже и циничным взглядом на жизнь.

Кто-то думает, что мы подыгрываем нашим персонажам. Как? Сделав их если и не богатыми, то «людьми со средствами». Но это тоже нормально, потому что средства обычно достаются людям активным и сообразительным, ну и писать про активных и сообразительных интересно.

Эти двое, а также те, кто их окружает, — они тоже своего рода первопроходцы этого мира. Просто ищут не артефакты, а способ заработать на жизнь. И лучше всего на хорошую жизнь. Магических кинжалов на всех не хватит, равно как и судьбоносных для Приграничья битв, а вот всяких других — просто завались.

Соглашаться с этим или нет — дело ваше, подискутировать по этому поводу с нами и другими читателями вы можете на официальных сайтах: / -komev.ru/

Оглавление

ЭПИЛОГ

От авторов Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg