«Зеркало мира (СИ)»

Окончание влажного сезона невозможно связать с каким–либо числом или неделей, просто настало время, когда дожди стали стихать, бури налетали всё реже. С каждым днём редели тучи, чаще проглядывало солнце. Теперь с океана после захода долетали свежие ветра, и ночи, казалось, стали даже прохладнее. Днём, под действием жарких лучей от земли поднимались густые испарения. Природа как будто оживала, миллионы цветов усыпали растения всех видов, от вечнозелёных вьюнов до могучих и редких в этих местах драгониров. Можно без преувеличения сказать: леса стали походить на райский сад. Каждый росток стремился использовать благоприятный момент, дать потомство. Множество насекомых проснулись от сезонной спячки, оживляя стрекотом и щебетом фантастическую картину джунглей. Порой трудно отличить, где тут цветы, где яркие бабочки, или даже птицы. Неожиданно заинтересовавший цветник срывается с места тысячекрылым чудом, в страхе растворяясь среди себе подобных.

Для людей окончание сезона дождей означало начало полевых работ. Именно сейчас, пока земля наполнена влагой и перепадают дожди, местные предпочитали сеять зерновые и те растения, требующие много влаги. Если опоздаешь, можно потерять урожай, иссушающая жара разгара лета погубит его. Вся колония, прекрасно сознавая, насколько важен каждый день, с восхода до заката пропадала в полях. Люди усердно трудились, забывая о сене и отдыхе, понимая — благополучие зависит только от себя. Будешь ты сыт или голоден.

За рутиной и заботами вялотекущих дней забылись многие тревоги и надежды. Переселенцы привыкли надеяться на себя, не ожидая помощи со стороны. Тем неожиданней оказалось событие, о котором все забыли и даже не вспоминали, настолько невероятным оно казалось. Началось с того, что в поместье, где Ярослав последние недели обитал, прибежал незнакомый войо и на ломанном языке модонов прокартавил нечто маловразумительное, но смысл удалось понять. Он состоял в том, что с гор в долину спустились враги, и враги эти — люди. Всеобщая готовность отразить вторжение, сработала автоматом даже у Ярослава. Рассудок уступил привычке, никто не сомневался в верности действий.