Сергей Коротков, Владимир Андрейченко Стражи Армады. Аксиома выживания
© С. Коротков, В. Андрейченко, 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
* * *
Пусть познает древо гордый свой изгиб, Пусть услышат скалы песню тетивы, Пусть боится враг моих жалящих стрел, Ведь разят они не того, кто телом зверь, А того, кто зверем стал в душе!Глава 1. Внезапный Выброс
Шум дождя перекрывал все посторонние звуки. Тяжелые капли скользили по веткам деревьев и кустарника, шуршали по траве, с громким стуком падали на жухлые прошлогодние листья, сплошным ковром покрывающие все пространство под вековыми дубами. Непогода достигла кульминации – казалось, что не на шутку разгулявшаяся стихия пытается навсегда избавить этот суетный мир от всего сущего. Избавить и полностью смыть дождевой водой даже следы пребывания тех, кто упорно бороздил просторы закрытой для доступа территории. В лесу, совсем недавно наполненном кипучей жизнью, воцарилось безмолвие. Осталось только терзающее округу ненастье и ничего более. Монотонный шум дождя нарушал лишь шквалистый ветер, налетающий внезапными порывами и качающий в разные стороны кроны могучих деревьев. Его воздушные вихри поднимали вверх и уносили с собой тысячи увядших прелых листьев, словно хотели посоревноваться с авиапочтой, отправляя вдаль послания прошлого, которому уже никогда не суждено вернуться обратно.
Все это – остаточное действие прошедшего недавно сильного Выброса. Зона вновь показала себя во всей красе, в очередной раз доказав, что шутить она не любит, а предугадать ее стихийные действия не может никто.
– Что-то недоброе затевается. Давненько таких мощных Выбросов не было. И главное, не по привычному расписанию. Многих, кажись, врасплох застала. Да нам и до фени! Щас подзатихнет малеха, и двинем. Жмуров, поди, вокруг до фигища, еп-тыть! Представляешь? Холодных, синющих, скользких! Но, хорошо, хоть не вонючих еще. Свежачок! А жмурики, они, Шило, на все согласные, сами тебе свое добро отдают! Только успевай подбирать. Халява!
Сказавший сладко потянулся, всхрапнул, хохотнув, и смачно сплюнул в горящий перед ним костер.
– Думаешь, Кегля, стоит пройтись, глянуть, что к чему? Так каняво же как-то… Там черт знает что сейчас творится. После Выброса еще сутки неспокойно бывает. Да и зверье, как с цепи сорвавшееся, бросается на все, что движется…
Сидящий через костер напротив Кегли Шило поежился. Тело его непроизвольно содрогнулось, стоило только представить картину, создаваемую в данный момент стихией на земной поверхности. В бункере, находящемся глубоко под землей, слабо ощущался даже сам Выброс, поэтому сохранялось спокойствие, изредка нарушаемое только вездесущими крысами. Лишь потрескивали горящие в костре дрова, и слабый дымок уходил во чрево воздуховода. Когда строилось это сооружение, все делалось на совесть, поэтому вентиляция до сих пор работала исправно. Жгущие костер в закрытом помещении могли пребывать в спокойной уверенности, что не погибнут от угара. На покрытых копотью бетонных стенах подземелья, словно в причудливом танце, плясали тени сидящей парочки.
– Не боись, нас звери не тронут. Мне тут от одного дохода вещица осталась – кайф! Он меня, покемон, все уговаривал – жизнь за нее сохранить. Лошара. Все свойства этого арта как на духу выложил! А на кой мне его мольбы нужны были? Я перед тем, как его завалить, состроил понимающий вид. Трещи, мол, трещи, – я тебя пожалею. И только он все подробно распальцевал, я его сразу и кончил, еп-тыть! Не только арт, но и все вещички сразу моими сделались. Хех, прямо к рукам как родные прилипли!
Кегля снова со всхрапом хохотнул и сплюнул через прореху, образованную двумя отсутствующими передними зубами. В костре раздалось резкое шипение, и к потолку бункера взметнулось несколько искр. Шило вздрогнул, еще раз поежился и, посмотрев через пламя на напарника, недоуменно спросил:
– А зачем его было убивать-то? Никто же не мешал и так все себе забрать… Под дулом он бы все отдал.
– Эх, зелен ты еще, не на все соображаловки хватает. При нашем деле живых свидетелей оставлять нельзя. Сам целее будешь. Запомни: эти лошары-сталкерюги нам ошибок не прощают. Соберутся потом все вместе и по наводке отправят нас к праотцам! Привыкай, еп-тыть, не бакланить же взялся, а на промысел вышел. Вали всех и забирай добро себе! Усек?
– Угу, – Шило скорчил оскорбленную мину. – А почему можно теперь не бояться зверья? Чем так хорош этот артефакт? Он что, отпугивает их, что ли?
– Да не-е. Тут другое… Они просто на хозяина арта внимания не обращают. Ведут себя так, словно рядом никого нет. Как это происходит, я не знаю, но действует безотказно. Уже несколько раз на деле проверял. Все тип-топ, так что не кани, обещаю полный отпад, еп-тыть! Соберем барахлишко со жмуров и покатим до дому. Тары-бары, ширли-мырли, золотишко и перо, хе-хе-хе… Думаю, что сегодня нам особый фарт покатит. Прямо всем нутром чую, что хоть с граблями иди добро собирать. Знатный хабар, чудный навар, и – по Дерибасовской, в клешах, при кастете, хе-хе-хе… Надолго потом хватит бабосиков, если не на всю оставшуюся жизнь! Так что собирай манатки, да двинем сандалиями по бездорожью…
Открыв толстую массивную дверь, Кегля выглянул на лестничный пролет. Ступени, ведущие наверх, за длительное время отсутствия настоящих хозяев обветшали и сейчас представляли собой жалкое зрелище. Раскрошенный по краям бетон и во множестве мест отвалившаяся от стен штукатурка почти полностью завалили поверхность ступеней, на которые вставали подошвы бронированных ботинок. Только прошмыгнула в широкую трещину застигнутая врасплох шустрая аскарида. Этих червяков-переростков никакие Выбросы не страшили. Предпочтение они отдавали трупам. Погибшие, в отличие от живых, точно сопротивления не оказывали. В остальном спокойная атмосфера заставила опытного мародера сбросить настороженность. Убедившись в отсутствии опасности, Кегля жестом позвал напарника за собой и двинулся наверх. Готовый к стрельбе дробовик болтался в трясущихся руках бандита из стороны в сторону – сказывались нервное напряжение и изрядная доза, принятая бывалым наркоманом.
– Бросал бы ты это дело с ширевом и косяками, а то, не ровен час, сгубят они тебя… – запнувшийся о крошево под ногами Шило едва не сверзился вниз по лестнице и чертыхнулся: – Мля-а-а… Чуть как та аскарида в щель не ускакал…
– Не твоего ума дело! – резко осадил напарника Кегля. – Поешь с мое казенной баланды, еще не так подсядешь на эту дрянь, еп-тыть! Я одних кедров лобзиком полтайги навалил! Без ширева там можно было совсем загнуться… Когда к обеду уже ног не чуешь, и не от усталости, а от холода! Знаешь, какие там морозы?! Даст ист Кальт! Во! Идешь отлить и берешь с собой лом! Откалываешь сосульки на лету, а потом думаешь: «Лучше б в штаны сходил…». А здесь и без колес хватает разной заразы, от которой можно кони двинуть даже быстрее! Так что не время пока бросать, еще успею. А с ширевом мне как-то легче. Оно мне уверенности добавляет.
– Ну, как знаешь, твое, конечно, дело. Просто мне было бы спокойнее. Напарники все же… Ты, Кегля, не обижайся, мне пожить еще хочется. А как я могу быть уверен в этом, если ты, обкурившись, иногда не можешь гарантированно меня спящего охранять? Какое уж тут спокойствие?..
– Ладно, Шило, не кипиши. Сегодня дельце провернем, соберем хабар в кучу, доберемся до Рубежа, сбагрим «урожай» барыге и бабосы получим. Надеюсь, немалые. Погуляем от души, а потом я это дело брошу, обещаю, еп-тыть!
Наверху ветер почти стих, но дождь по-прежнему лил как из ведра. Втянув голову в плечи и поежившись от холода, Кегля выбрал направление, заткнул обрез за пояс, засунул руки в карманы и, сгорбившись, пошел вперед. Под ногами захлюпала вязкая грязь, мгновенно налипающая на ботинки и утяжеляющая их в несколько раз. Шило про себя сравнил обоих с водолазами в свинцовой обувке, не дающей подводникам всплывать на поверхность и позволяющей ходить по дну. Только на дне опасностей гораздо меньше, а здесь они подстерегают все живое на каждом шагу. Так, по-утиному, переваливаясь с боку на бок и с трудом вытаскивая из грязи ноги при очередном шаге, напарники прошли около полукилометра. Кегля резко остановился, отогнул рукав плаща, достал КПК. Включив его, дождался загрузки. Через несколько минут на дисплее высветилось более двухсот сообщений. Мародер присвистнул: «О-па-на!» и начал отбирать среди полученной полезную информацию. Вскоре нужных сообщений осталось около двадцати. И все они сигнализировали о гибели сталкеров в окружающем районе.
– Я же говорил, что сегодня денек обещает быть прибыльным! И всех, слышь, всех Выброс застал врасплох! Ну, в смысле, кто-то и сам погиб, хе-хе-хе, по собственной дури, еп-тыть! Нарвался на аномалию, или зверье разобрало на запчасти… Гля, скока халявы! И прикинь, Шило, все наше! Ох, и разгуляемся! – Кегля блаженно закатил глаза. Несколько крупных дождевых капель попали ему на лицо. Сплюнув, он потряс головой. – Черт тебя подери! Прямо в глаз одна… Больно-то как! Не хватало еще кислотным дождичком по зрению пройтись…
– Дай-ка, я взгляну! – Шило встревоженно смотрел на напарника.
– Да ладно, все уже. Само пройдет, – достав фляжку с водой, Кегля плеснул из нее на ладонь и, тщательно промыв глаз, проморгался. – Нормалек, еп-тыть! Тока щиплет все еще… Пошли. Да! И далеко от меня в запале не отходи! Арт на большое расстояние не действует. Еще забудешься, отвалишь в сторону, а зверье долго ждать не станет – тут как тут появится! Порвет на портянки, как Тузик грелку!
– Понял, понял! Пошли быстрее!
Нетерпение Кегли передалось напарнику. Почти не замечая сопротивления грязи, оба быстрым шагом направились к отмеченной на КПК ближайшей точке гибели сталкеров. Но прямо идти все равно не получилось. Приходилось время от времени осторожно огибать большое количество разбросанных в беспорядке аномалий. В одном месте Кегля специально замедлил шаг, пытаясь доказать подельнику, что находящийся у него артефакт действительно знает свое дело. Стая псов, голов в восемь, собралась на поляне для пиршества. Из-за сгрудившихся мутантов нельзя было разглядеть, чье именно тело они рвали. Рыча и оскаливаясь окровавленными мордами, звери с остервенением вгрызались в добычу. Во все стороны летели кровавые брызги и небольшие куски багровой плоти. Самая низкорослая из тварей поспешно отбежала в сторону, таща за собой длинный «шланг» кишечника. Морщащийся Кегля демонстративно приблизился к галдящей своре почти вплотную. С выражением превосходства на лице повернулся к напарнику. Тот остановился в паре метров, боязливо вжав голову в плечи и трясясь от страха – опасался, что сейчас псы всем скопом бросятся на них, расширенными от ужаса глазами смотрел на беснующихся зверей. Но те продолжали раздирать добычу на части, а людей словно не замечали.
– Вот видишь, я же говорил, еп-тыть! Я даже руки не вынимаю! Пошли смело! – Кегля весело продолжил движение к намеченной точке.
– Вижу… Только я чо-то все равно очкую. Давай больше не будем к мутантам так близко подходить. Береженого – бог бережет. Мало ли что. Не будем судьбу испытывать, ага?
Напарник хохотнул, сплюнул в прореху между зубов.
– Очкуешь? Не очкуй, Славик, я так тыщу раз делал. Ха-ха-ха! Хочешь одну пну?!
– Не-не-не! Ты чо?!!
– Лады, еп-тыть! Шуткую я. Айда дальше!
Шаг Кегли еще немного ускорился. Шило проворно засеменил за ним, но время от времени еще оглядывался на псов. Сомнения его не развеялись до конца, привычка все равно брала свое. Стволы дробовика двигались вслед за взглядом хозяина. Пальцы на руках от страха настолько сильно сжимали оружие, что стали белыми, как у покойника. Наверное, еще ни один артефакт не был до конца изучен даже учеными. А вдруг он возьмет, да мгновенно изменит свои свойства, что тогда? Придется отбиваться от наседающих мутантов. Так лучше все же это делать с гораздо большего расстояния, чем в упор.
Первые пять тел сталкеров они нашли через пару сотен метров. Похоже, те стремились добраться до бункера, где пережидали Выброс Кегля и Шило, но Зона решила их судьбу иначе. Непредвиденный катаклизм оказался таким сильным и пришел так неожиданно, что люди успели пробежать совсем немного. Все погибли почти мгновенно. Бежавший первым по инерции со всего маху пропахал головой землю, за ним на раскисшей почве осталась заметная борозда.
Добравшись до места, Кегля торопливо приступил к мародерству. Шило поначалу топтался в замешательстве, подобная картина предстала перед ним впервые. Все не верилось, что сталкеры уже мертвы и их тела можно спокойно обыскать, став новым владельцем чужих вещей. Но вид развязно обшаривающего трупы бывалого бандита через несколько минут придал подельнику смелости. Он, робко нагнувшись и боязливо дотронувшись до одного из погибших, постепенно все более уверенно начал прощупывать карманы. А когда Кегля поднял с земли рюкзак и показал Шилу его содержимое, тот, забыв о своих страхах, полностью отдался поиску добычи.
– Охренеть, как мы с тобой теперь разбогатеем, брателло! – Кегля не переставал восторгаться увиденным. – Теперь наша распальцовка такая: как можно быстрее сгрести барахло этих трупяков по всей округе. Вот подфартило, так подфартило, еп-тыть! Давай быстрее соберем все здесь, спрячем где-нибудь и двинем дальше!
– Не верю глазам своим! И эти вещи теперь наши?! Ха-а! – Шило с радостью ускорил обыск.
– Шмонаем пока по загашникам, а потом и снарягу соберем. Шевелись, давай! Этим жмурам уже ничего не надо! Они нам ксиву с завещанием начирикали кровью!
– Вот расскажи кому, не поверят! Опа! «Калаш»! Совсем новяк! Прям как я хотел. И патронов к нему кучища! А еще нож спецназовский! Ох, заживе-ем тепе-ерь!
Собрав вместе содержимое рюкзаков, разгрузок и карманов погибших и припрятав его в укромном месте, мародеры успели посетить подобным образом еще несколько мест. В конце концов Кегля, окончательно обалдевший от произошедшего, а вдобавок и от принятой недавно дозы наркотиков, совершенно обезумел и начал стрелять по лежащим телам из подобранного возле них оружия.
– Щас мы тебе в правый глазик! – бах. А ты хочешь иметь третью ноздрю? – бах. Ха-ха-ха! Гля на него! Ему нравится! – бах. А ты говорил, что столько дырок в ж… не бывает! Ха-ха-ха! – бах, бах, бах.
Шило, находящийся у тела молодого сталкера, уже протянувший к нему руки, оторопело замер и поднял испуганный взгляд на напарника. Ему показалось, что Кегля окончательно спятил, раз начал извращенно издеваться над ни в чем не повинными трупами. Но приступ веселого бешенства мародера прекратился так же внезапно, как и начался. Кегля забросил далеко в кусты пистолет с опустевшим магазином, сгреб собранные вещи, запихал их в один рюкзак и закинул его за спину. Затем подошел к Шилу и уставился на лежащего перед ними мертвеца.
– Прости, кореш, это я от переизбытка чувств. Сам не знаю, что нашло. Да не журись ты, это же просто трупяки! Им не больно, – Кегля по-приятельски несильно стукнул напарника по плечу кулаком. – Все равно, еп-тыть, скоро от них только кости останутся, да и те зверье по округе разбросает. Потом все зарастет травой и уйдет в землю – только вспоминай! Давай этого еще обшмонаем и дальше пойдем…
Он нагнулся и подобрал лежащий возле сталкера АКМ. Затем начал шарить по карманам и разгрузке. Достал две гранаты РГД-5, три магазина к автомату и пистолет, оснащенный глушителем. Все это закинул в рюкзак, висящий за плечами подельника, и оглянулся. Мимо прошествовала разномастная кавалькада мутантов. Стайка крысаков, несколько свинорылов, вперемешку с кабанами, пара аасменов и большая стая псов. Вся эта орава двигалась к лежащим телам с явным желанием – отведать «свежачка». Проводив взглядом зверей, Кегля напомнил:
– Вот видишь? Уже началось. Такое добро просто так в Зоне не пропадет! Щас эти падальщики быстро разберутся здесь и там, и там, и там! – Бандит небрежно указывал рукой по предполагаемым местам гибели людей. – И никаких следов! Так что нам с тобой бояться нечего. Никто не узнает, что мы тут над ними издевались. Они-то сами точно никому об этом не расскажут… Хе-хе-хе… После Выбросов еще не выживал никто! Это я тебе точно говорю. Разве только монстры какие…
Шило не стал спорить с напарником по поводу высказывания, что над телами погибших они изгалялись вдвоем. Помня недавнюю сцену его бешенства, решил благоразумно промолчать. Только кивнул в ответ и сопроводил взглядом движения Кегли, вновь нагнувшегося к телу молодого сталкера. Кегля присел на корточки и, достав из поясной сумки артефакт, вытянул его на ладони.
– Если бы не эта вещь, нам с тобой сегодня вряд ли удалось бы так разжиться. А все почему? Потому что я везучий! А тебе, кореш, повезло со мной! Вот как удачно я тогда того лошару встретил и завалил! Мотай на ус!
Шило, еще не до конца вышедший из ступора, в задумчивости согласно кивнул. Вдруг взгляд его оживился, зрачки расширились, глаза, сначала выражавшие удивление, а затем и полный ужас, забегали из стороны в сторону.
– Ты чего, брателло? – остановивший движение Кегля недоуменно уставился на напарника.
– Ш-ш-ш… – смог только выдавить из себя Шило, протягивая в сторону лежащего тела дрожащий указательный палец, и попятился назад.
Неожиданно Кегля почувствовал, как в руку, держащую артефакт, вцепилось что-то холодное и скользкое. Недоуменно повернул голову и сразу отпрянул, увидев себя зажатым крепкой хваткой лежащего рядом трупа. Мало того, мертвец зашевелился и начал медленно, со стоном, подниматься.
– Еп-тыть твои колеса!
Растерявшийся бандит рывком вырвал руку и, сделав на полусогнутых несколько шагов назад, упал на спину. Затем быстро вскочил и оторопело уставился на воскресший труп. В руках его уже находился вырванный из-за пояса дробовик.
– Зомбарь никак? Но это невозможно за такое короткое время! Такого не бывает! – Кегля поднялся, сделал еще несколько шагов назад и прицелился.
Мертвец тем временем тоже встал на ноги и, шатаясь на месте, медленно мотал головой из стороны в сторону. Издавая глубокий протяжный стон, он медленно и неуклюже пошел на людей. Не выдержавший нервного напряжения Кегля выстрелил из обреза дуплетом. Сталкер, отброшенный попавшей в него дробью, со всего маху шлепнулся на спину. Полетели брызги грязи и воды. А бандит от сильной отдачи парного выстрела подался назад и наткнулся спиной на напарника.
Шило, вышедший после столкновения с Кеглей из оторопи, смог выдавить наконец из себя: «Ш-ш-шевелиться!» и сломя голову ринулся прочь с места происшествия. Но далеко ему убежать не удалось. Из-за кустов возник крупный псевдоволк и, оскалив страшную пасть, сразу прыгнул на человека. Сообразив, чем для него это может обернуться, Шило с громким криком: «А-а-а-а!» отшатнулся от зверя, но попал в край «воронки». Аномалия сработала молниеносно, раскрутив все еще кричащего живого бандита и поднимая его с каждым мгновением выше по спирали. Находящийся в прыжке мутант уже не мог изменить траекторию полета. Поэтому оказался втянутым в центр аномалии вслед за человеком. Дальнейшее, как и тысячи подобных сцен, произошедших в Зоне со времен ее возникновения, происходило по обычному сценарию: бешеные витки «воронки», истошные предсмертные вопли и визг жертв, предварительное сжатие и резкий выхлоп с разбрасыванием и разбрызгиванием того, что осталось от только что живых тел, по неосторожности попавших в кровожадные объятия.
Спешно перезаряжающий дробовик Кегля отвлекся на подельника и успел только воскликнуть: «Куда ты, еп-тыть?!», как произошедшая трагедия завершилась. А из-за кустов вслед за псевдоволком на поляну выскочило несколько псов, тут же бросившихся на бандита. В глазах у того прояснилось, мысли обрели четкие представления, что что-то происходит не так, как задумывалось. Собаки продолжали бежать в его сторону, оскалив желтые клыки на покрытых язвами деснах. И тут до мародера дошло, что оберегающего от зверей артефакта при нем больше нет! Кегля метнулся к поверженному мертвецу, но того не оказалось на месте. Бандит оторопел, не веря глазам, и повертел головой, выискивая взглядом неизвестно куда подевавшийся труп. Его нигде не было, а псы подбежали настолько близко, что казалось, будто он уже ощущает смердящее дыхание из их пастей. Пришлось бросить поиски пропажи и рвануть прочь от мутантов, стреляя из обреза через плечо. Большой пользы это не принесло, но ненамного задержало далеко не глупых зверей. Псы сгруппировались и быстро рассредоточились по поляне. Явно управляемые одним из псевдоволков, при выстрелах они успевали шарахаться в стороны, постепенно окружая жертву. Недолго думая, Кегля сплюнул, пожалев о потере напарника, но «своя рубаха ближе к телу». Поэтому он решил вернуться за потерянной вещью позже и помчался в направлении спасительного бункера.
Сначала на поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом не перестающего лить дождя и далеким лаем бегущих вслед за человеком псов. Затем на открытое пространство выбрались кабаны и принялись терзать погибших людей. Чуть позже прибежало несколько десятков крысаков, затеявших с кабанами игру в догонялки. Несколько тварей отвлекали хрюкающие создания на себя, а остальные успевали вырывать из добычи лакомые куски. Потом роли в стае шустрых мутантов поменялись, пока наконец крысаки не обглодали тела до скелетов. Уставшим от постоянной беготни кабанам надоела погоня за маленькими, но хитрыми динозавриками, и они, обиженно похрюкав, покинули бедовую поляну в поисках новой добычи, которой после Выброса в округе было предостаточно. Затем через прогалину в дебрях леса с громким ревом, сотрясая землю, вальяжно прошествовала пара злыдней, и все на время стихло. Только дождь шуршал и шуршал, да со стуком падали с деревьев капли. Кап-кап. Тук-тук. Впрочем, шуршать могли и мутировавшие грызуны, рыскающие в поисках оставшихся от недавнего кровавого пиршества крох. Шур-шур, кап-кап, тук-тук. Лесная чаща вновь возвращалась к размеренной повседневной аномальной жизни.
* * *
Сильная боль охватила все тело и медленно прояснила сознание. Постепенно возвращались ощущения. Сталкер непроизвольно затрясся в накатившем припадке. Сначала мелко, словно нехотя, а затем с каждой минутой все сильнее. Из онемевших синих губ вырвался тяжкий стон. Рот наполнился металлическим привкусом крови, в нос ударил приторный запах прелой листвы. Лежащий попытался открыть глаза, но они моментально заполнились слезами. Боль не давала двигаться. Только промелькнула быстрая мысль: «Кто я? Где я? Что произошло?». Инстинкт самосохранения заставил шевельнуть рукой, едва переносимые ощущения тысячей острейших иголок пронзили пробуждающийся разум настолько сильным импульсом, что человек вновь потерял сознание.
Рядом сидел детеныш псевдорыси и чесал задней лапой покрытый рыжими подпалинами бок. Кисточки волос на ушах котенка подрагивали в такт его движениям. Водяные капли разлетались с шерсти зверя в разные стороны или просто свободно стекали по ней на землю. Оставалось загадкой, как толстый слой меха в такой дождь не намокал, а сохранял свое привычное состояние. Вполне возможно, это объяснялось густым подшерстком. Хотя, кто знает, какими еще качествами могла наделить своих детей изощренная и изобретательная Зона. Может статься, она перебросила на обычных животных природные защитные функции тех видов зверей, которым постоянно приходится обитать в водяной среде… Как бы там ни было, факт налицо: рысенок оставался сухим, не считая алмазной россыпи капель на кончиках волос. К тому же он был сыт и, как следствие, бодр и весел.
Конечно, называть его обычным зверем, в привычном понимании этого слова, ни у кого бы язык не повернулся. Пятнадцатисантиметровые клыки, наполовину торчащие наружу из большой пасти, подобно зубам акулы, имеющие свойства восстанавливаться в случае повреждения. Острые, как бритва, когти немалой длины на крупных и мощных лапах. Рост котенка-подростка в холке достигал метра. Словом, зверь выглядел солидно и внушительно, как ни верти.
Но к лежащему рядом человеку он отнесся спокойно и миролюбиво. Более того, застонавший сталкер вызвал у хищника не наигранный интерес. Возможно, свою роль в этом сыграла недавняя утрата им всего семейства, включая маму-кошку. От губительного воздействия внезапной перезагрузки Зоны, как оказалось, не были застрахованы даже мутировавшие звери. Острое чувство одиночества и успокаивающие ментальные импульсы предмета, зажатого в руке лежащего человека, заставили рысенка приблизиться к нему вплотную. Сталкер слегка шевельнулся и застонал вновь. Из сквозных ран на открытых частях его тела засочилась кровь. За свою короткую жизнь рысенок уже знал, что это плохо. Несколько раз мать возвращалась в логово с подобными ранами, жалобно мяукала и старательно вылизывала кровоточащие места. В таких ситуациях она по нескольку дней не выходила из логова на охоту, и рысят одолевало острое чувство голода. Одного материнского молока выводку не хватало, а ее боль передавалась детям. Тогда рысенок вместе с братом и двумя сестрами шершавым язычком помогал родительнице, как мог.
Вот и сейчас, чувствуя волну боли, исходящую от раненого человека, зверь принялся тщательно зализывать тому поврежденные места. Он не мог знать, что в его слюне содержится вещество, ускоряющее регенерацию тканей организма, но занялся «лечением» с увлечением заядлого эскулапа.
Закончив столь полезное занятие, он вновь встряхнулся, разбросав вокруг обильный веер водяных брызг. Молодость брала свое, ему требовалось хоть как-то потратить лезущую через край неуемную волну энергии. Подобное развлечение котенок частенько устраивал в выводке матери с братом и сестрами. Какими бы крупными производными семейства кошачьих ни являлись псевдорыси, дети всегда оставались детьми. Обычная картина: клубок борющихся пушистых тел, хватающих друг друга зубами и лапами. Но не всерьез, чтобы нечаянно не нанести вред собратьям. Начальная отработка охотничьих навыков для дальнейшей самостоятельной жизни. А пока – в виде игры, без серьезного использования данного природой оружия.
Но матери, брата и сестер больше не было, а играть хотелось очень-очень сильно. Поискав взглядом – на чем бы он в данный момент мог отточить мастерство, рысенок заметил пробегающего мимо крысака и бросился на него. Тот же, не ожидающий подобного, внезапно оказался зажатым мощными лапами, заверещал и принялся яростно отбиваться. Привыкший к подобным играм и не выпускающий острых когтей котенок вдруг почувствовал сильную боль в правой лапе. Выпустив крысака из хватки, он непонимающе мяукнул и отскочил, уставившись на мелкого динозаврика. На тревожный крик «неудавшейся добычи» сбежалось около десятка ее сородичей. Сбившиеся в тесную кучу члены стаи, наскоро посовещавшись между собой, с уверенностью бывалых охотников бросились на обидчика.
Рысенок, воспринявший движения «противника» как продолжение прерванной игры, принялся весело отмахиваться от «партнеров». Но несколько ощутимых укусов напирающих с разных сторон крысаков вернули его к реальности. Оторопев на время от подобной наглости тех, кто изначально оказался намного мельче и слабее его самого, получив еще несколько ран, он вдруг понял, что время детских шалостей подошло к концу. Впервые из звериного горла вырвался не писк мальца, а грозный рык серьезного мужа! Жизнь в Зоне умеет быстро делать из вчерашнего ребенка настоящего взрослого бойца. Кто не успел этого понять, завтрашний день не увидит никогда! У рысенка в жилах текла хорошая боевая кровь, доставшаяся ему от грозных предков. В течение пяти минут от тех, кто не понял «прекрасных порывов» его души, остались только разбросанные по всей поляне запчасти. Сообразившие наконец с каким врагом они столкнулись, уцелевшие крысаки поспешили ретироваться с поля боя. Но проснувшийся охотничий инстинкт псевдорыси помешал им исполнить задуманное.
С ревом страшного хищника большая кошка носилась по поляне, разрывая разбегающихся крысаков острыми когтями на множество мелких кусочков. И ему очень сильно понравилось произошедшее! Жалко было только, что забава быстро закончилась, да еще сильно болели нанесенные динозавриками раны. Печально вздохнув, рысенок постоял немного посреди поляны, затем развернулся и направился к кустам, где находился раненый сталкер. Приблизившись к человеку вплотную, зверь обнюхал его и уселся рядом. Прижавшись одним боком к лежащему, еще раз облизал на его теле повреждения, до которых смог дотянуться в данный момент, и лишь потом принялся за свои. После чего вытянулся во всю длину тела, широко зевнул и задремал.
Снились ему мама-кошка, братец и сестренки-близняшки. Их совместные игры и тепло материнского меха, в который они зарывались, уставшие от изнурительной борьбы друг с дружкой. Сосали молоко и, удовлетворенно урча, перебирали лапками мягкое брюхо родительницы, закатывая глаза в дремотном блаженстве.
Внезапно мать подскочила и зарычала. С каждым мгновением крик ее становился все громче и громче, что вывело рысенка из состояния сна и вернуло к действительности. Недалеко от него и лежащего рядом человека стоял громадина злыдень и истошно кричал, готовясь броситься на добычу. Поначалу котенок слегка испугался, но за свою семью он был готов сражаться хоть со всеми злыднями Зоны… О том, что человек не является его родней, в данный момент он не думал совершенно. Наоборот, именно этот сталкер вызывал в воображении зверя картину семьи, на безопасность которой пытается покушаться стоящая неподалеку и ревущая во все горло образина. Раненый человек ассоциировался у псевдорыси с самым близким существом, оставшимся от прошлой жизни. И роднее его у зверя сейчас не было никого.
Вскочив и изготовившись к отражению нападения, рысенок нервно завилял из стороны в сторону коротким хвостом. Утробное завывание, издаваемое зверем перед прыжком, снова превратилось в грозный рык, перемешанный с пронзительным воем. Злыдень, привыкший своими размерами отпугивать любое существо, опешил. Сверху на него обрушилось стремительное, гибкое тело хищника, вооруженное когтями и клыками порядочной длины. Острая боль пронзила клювастую голову ходячего танка. Развернув массивную тушу, злыдень попытался скинуть с себя взбешенного врага, встряхнулся и протопал по поляне с десяток метров. Только после этого понял вдруг, что непрошеного наездника на голове нет, и принялся непонимающе озираться. Рысенок в этот момент уже находился на высоте нескольких метров, изготавливаясь на огромной ветке векового дуба к очередному прыжку. Но оторопевший от неожиданности злыдень понял наконец, что впервые схватка с противником, едва начавшись, закончилась не в его пользу. А незаметное исчезновение напавшего обидчика совсем вывело громадину из спокойного равновесия. Решив, что дальнейшее испытание судьбы не стоит того, монстр позорно бежал в самом быстром темпе, на который оказался способен. Боль в районе головы не давала покоя, поэтому он постоянно издавал стоны, всхлипывал и не переставал поражаться глупому положению, в которое вверг сам себя.
Когда рев «машины для убийства» и треск ломаемых веток смолкли вдали, рысенок спрыгнул на землю и совершил победный обход поляны. Шерсть на нем стояла дыбом, отчего он напоминал сейчас раздувшийся меховой шарик с торчащими из него остриями клыков и когтей. Роль «хозяина положения» и чувство полной взрослости ему очень нравились. Приведя в порядок густую шерсть, он вернулся к человеку и вновь расположился рядом, прижавшись к лежащему поплотнее. Сон не шел, а чувство голода еще не наступило, поэтому зверь лежал спокойно, мурлыча от удовольствия, и осматривал окрестность из-под полуприкрытых век. Больше ничего интересного за этот вечер не произошло, но, помня об опасностях, котенок несколько раз вставал и вновь совершал обход.
Уже в ночной темноте сталкер зашевелился и со стонами перевернулся на спину, открыв взгляду рысенка невидимые прежде раны на теле. Зверь немедленно приступил к очередной лечебной процедуре. В сознание до самого утра человек так и не пришел, а рысенок всю ночь старался не отходить от него далеко, словно понимал, как остро тот нуждается в дополнительном тепле. И, как мог, старался прижиматься к сталкеру теснее.
К утру дождь наконец закончил заунывную песню, небо постепенно начало проясняться, обещая хорошую солнечную погоду. Хищника одолело чувство голода. Подумав немного, он все же решился произвести вылазку. При этом ему почти сразу повезло наткнуться на пару увлеченных друг другом псевдокроликов. Возможно, подобный факт называется неимоверным везением, но так или иначе мясом на сегодняшний день он обеспечил себя с лихвой. Съев одного зверька, рысенок вспомнил об оставшемся на поляне человеке. Природный инстинкт – делиться добычей с семьей заставил его принести вторую тушку туда, где эта семья обитала.
Положив кролика у куста, котенок в очередной раз облизал раны на теле сталкера и, вновь устроившись с ним бок о бок, едва слышно замурлыкал. Пришедший в сознание человек наконец зашевелился и возбужденно задышал. Сегодня боли в теле почти не ощущалось, только все еще сильно гудела голова и изрядно мутило. Поэтому открывать глаза он не торопился, а лишь с величайшей осторожностью слегка развернулся.
Сразу вспыхнули обрывки вчерашних вопросов:
«Кто я? Что со мной? Где я нахожусь? Отчего ноет все тело? Что за странное убаюкивающее тарахтение раздается над самым ухом? – И вдруг почти все встало на свои места: – Да я же Купер! Я шел с мужиками со стороны Могильника в бар “Теплый Стан” к Харитону! И мы несли для него хабар, но попали под внезапный Выброс. Потом я, кажется, упал… И видел уже лежащих Эвенка, Провансаля и Тоника. Если мы попали под Выброс, значит погибли. Наверное, теперь я на небесах… Но почему же, в таком случае, мне очень больно? Разве в райских кущах бывает больно? Или я в преисподней сатаны? Тогда откуда рядом тихо тарахтит маленький трактор, а не кричат на все лады черти, собирающиеся сварить меня в огромном котле, в котором уже должны быть навалены составные бульонного навара под названием “специи всех сортов”? Странно…».
Купер с трудом приоткрыл один глаз, но увиденное заставило широко распахнуть оба глаза одновременно. Рядом, вальяжно развалившись и удовлетворенно мурлыча, лежала псевдорысь. При этом она время от времени старательно вылизывала ему руки. Вот откуда он ощущал прикосновение чего-то шершавого! Решив не делать резких движений рядом с опасным хищником, сталкер зажмурился и пробыл в неизменном положении еще какое-то время. Но боль в спине заставила все же пошевелиться и рискнуть здоровьем. Осторожно, чтобы, не дай Зона, не разозлить зверя, Купер развернулся набок и через слегка приоткрытые веки увидел, что оказался с псевдорысью нос к носу. Но и этого было достаточно, чтобы чуткий хищник семейства кошачьих моментально открыл глаза. Желто-зеленый осмысленный взгляд в упор уставился на человека.
Внезапно в голове сталкера возникли никогда не испытываемые прежде ощущения. Словно зверь телепатически говорил ему: «Мы одной крови – ты и я!». А миролюбивый вид псевдорыси лишь подтверждал возникшие подозрения, что опасаться этого хищника не стоит. В доказательство всего произошедшего большая кошка, не перестающая блаженно мурлыкать, лизнула его в щеку и нос и вновь умиротворенно прищурилась. Переведя взгляд на мощные передние лапы рыси, Купер увидел, как они поочередно сжимают и разжимают пальцы, увенчанные большими острыми когтями, вгрызающимися в землю и вылезающими обратно в такт движению. «Похоже, он видит во мне родню…», – догадался сталкер. Всплыли воспоминания о далеком детстве. В семье его родителей жил кот, который вел себя точно так же, как и находящийся рядом хищник. Не отдавая себе отчета в том, что может последовать за этим, он протянул руку и погладил зверя по загривку. Глаза псевдорыси моментально открылись. Но только для того, чтобы синхронно возобновившемуся урчанию закрыться вновь. А в голове снова раздались мысли большой кошки: «Хорошо. Приятно. Брат». Тогда Купер, превозмогая боль в руке, решил для закрепления пройденного почесать зверю за ушами. Тарахтение усилилось.
Тело опять начал сотрясать озноб, а густой мех прижавшейся к нему псевдорыси давал так необходимое сейчас тепло. Сталкер чувствовал, что еще очень слаб, поэтому решил успокоиться и для начала попытался разобраться, что с ним происходит. Поднеся руку к лицу, увидел, что она вся испещрена уже затягивающимися ранами. Явное последствие огнестрельного ранения из дробовика. И тут накатило видение. Стреляющий по трупам его товарищей явно невменяемый бандит. Бесцветные глаза, садистские выходки – поведение сумасшедшего. Затем то же лицо, а перед ним обращенные в сторону Купера жерла стволов дробовика. И… боль, боль, боль. Сталкер зажмурился, урчание мини-трактора моментально смолкло. Он вновь открыл глаза. Зверь смотрел на человека в упор достаточно осмысленным взглядом, в котором читалось полное понимание испытанных в недалеком прошлом ощущений. Они даже синхронно вздрогнули, словно воспоминания Купера крутились на экране монитора перед обоими. «Да ведь он явно чувствует то же, что и я! – Сталкера осенило вдруг, что это не беспочвенные подозрения, а укрепляющаяся с каждой минутой уверенность. Аксиома, не требующая доказательств. Аксиома совместного выживания. – Похоже, мы с ним действительно хорошо понимаем друг друга. Наверное, так себя чувствуют сиамские близнецы, имеющие много общего. Порой даже единое тело».
Эта мысль привела Купера в восторг. «А ведь неплохо иметь в союзниках подобного зверя! Какие преимущества это дает мне над другими людьми? Хищник чаще и быстрее человека замечает подстерегающие опасности. И если найти с рысью общий язык, можно извлечь из этого обоюдную пользу. Всегда приходить друг другу на помощь. Главное – не выставлять себя перед ним хозяином, а просто иметь в его лице верного друга, не забывая таким же другом быть по отношению к нему».
Сталкера отвлекла возобновившаяся тупая боль в голове. Он попытался обхватить ее руками и вдруг в левой ладони увидел зажатым странный предмет. Переливающийся голубоватым светом артефакт напоминал шляпку гриба сморчка. К горлу вновь подступила неожиданная тошнота. Не в силах вынести вида удерживаемого сгустка, Купер откинул артефакт в сторону и тут же вздрогнул. Псевдорысь резко вскочила на лапы и, перепрыгнув через человека, одним махом оказалась возле брошенного предмета. Осторожно подцепив передними когтями мерцающий в сырой траве артефакт, аккуратно подкинула его вплотную к лежащему сталкеру. Тот снова взял «сморчок» в руку и бросил его чуть дальше прежнего. Рысь опять вернула предмет человеку. В гудящей голове раздалось: «Не надо, брат. Пусть будет хорошо».
Купер понял, что между ним и зверем действительно существует ментальная связь. Морщась, он поднял артефакт и положил его в поясной отдел комбинезона. Хищник тут же возвратился на место. Тогда сталкер решил проверить свои догадки и познакомиться с новым другом получше. Как раз в это время представил, что его одолевает острое чувство голода. Мысленно нарисовал в голове картину приема пищи и попытался передать ее зверю. Реакция большой кошки вызвала сильное удивление и восторг. Псевдорысь встала, протянула лапу куда-то в сторону и подтянула когтями к лицу человека тушку псевдокролика.
Тогда Купер окончательно убедился, что в лице мутанта действительно заимел хорошего друга. Боясь спугнуть мгновение, продолжил начатый эксперимент и представил, как гладит рысь, обхватив ее голову руками. Хищник подошел и сел практически в упор, явно чего-то ожидая от сталкера. Уже без опаски, с уверенностью, но осторожно, чтобы боль, отдающаяся во всем теле, ощущалась как можно меньше, Купер сел и протянул руки к зверю, повторив представленную до этого картину. Мутант заурчал, явно получая удовольствие от производимых действий. Похоже, два совершенно разных существа разобрались наконец в своих взаимоотношениях, полностью доверяя друг другу.
Однако после этого силы покинули изможденный организм, поэтому сталкер снова лег на землю. Хищник мгновенно занял место рядом с ним. С усилием протянув к нему руку, Купер принялся гладить зверя по животу. Внезапная догадка осенила его: «Да ведь ты у нас, братец, самец! И довольно молодой. Что могло произойти такое с твоей мамкой, отчего ты оказался рядом со мной?».
Почти моментально перед глазами промелькнула картина, явно виденная испуганным в тот момент зверем: землетрясение, множество сверкающих молний, волна ментального воздействия, а вслед за ней – повышенный радиационный фон. И… гибель семейства псевдорысей. Ужасная боль и страх, страх, страх…
«Вот, оказывается, в чем дело! Так ты, как и я, выходит, полная сирота? Значит, теперь нам с тобой явно по пути». Рысенок одобрительно вздохнул и прижался плотнее. А Купера уже одолевала новая мысль: «При общении нам требуется придумать для тебя какое-нибудь имя… Ну, не Барсик же… А какое? Вот я – Купер, а ты?». Ответ пришел моментально: «Шалун! Надо же, как все просто!».
Купер, насколько позволяли ему раны, тихо засмеялся. Его веселье передалось Шалуну, тот лег на живот, сладко зевнул, потянулся и лукаво взглянул на друга. Уже безо всякой опаски сталкер беззаботно потрепал хищника по загривку и почесал ему подбородок. Рысенок вытянул вперед мохнатую морду и вновь заурчал как трактор.
Глава 2. Осознание
Проснувшись через несколько часов, Купер потянулся. Болезненное состояние вернулось вновь. Правда, боль ощущалась теперь только в отбитой зарядом дроби грудной клетке. Хорошо, что бандиты не успели снять с него комбинезон и бронежилет. Иначе, чудом выжив после Выброса, мог бы погибнуть от рук человека. Сразу накатила злость: «Сволочи! Ни капли жалости и сострадания к окружающим. Звери, да и только! Хотя даже звери так не поступают. А, кстати, где-то здесь должен находиться реальный представитель звериного племени! – Купер поднял голову. Шалуна рядом не было. – Неужели ушел? Жалко. Каким он мог бы стать замечательным напарником…».
Невдалеке залаяли псы. Сталкер вздрогнул, не хватало еще, чтобы они сюда пожаловали. Взгляд обыскал окрестность в поисках оружия. Ничего. Значит, бандиты все унесли. Только металлические мелочи, оставшиеся от снаряжения его товарищей, и несколько патронов от «калашникова». Как быть? Без оружия он, раненый и еле двигающийся, вряд ли сможет отбиться от мутантов и выжить. Начав ощупывать себя в поисках вещей, понял, что мародеры не успели обыскать его полностью. В карманах комбинезона нашлись лекарственные и антирадиационные препараты, необходимая мелочь и зажигалка. Это уже неплохо. Уверенней он почувствовал себя, когда в ножнах на бедре нашелся нож. На боку осталась висеть ополовиненная фляжка с водой. Сразу сильно захотелось пить. Торопливо отвинтив крышку, припал к горловине и сделал несколько жадных глотков. Облегчения не почувствовал, лишь вызвал новый приступ тошноты. Поборовшись некоторое время с рвотными позывами, понял, что пришло время решительных действий.
Кряхтя, поднялся, в голове зашумело, поверхность земли закачалась перед глазами. Да, Выброс не может пройти бесследно. Еще хорошо, что остался жив. Правда, время покажет, хорошо это в действительности или нет. Но факт свершившегося чуда не мог не радовать. Постояв немного, шатаясь из стороны в сторону, сталкер попробовал сделать несколько робких шагов. Негнущиеся ноги передвигались, как ходули, и едва удерживали ватное тело. С трудом прошел несколько метров. Подкатила тошнота, в висках запульсировала кровь. Отдышавшись, с облегчением перевел дух. Очертания поляны из-за перепада давления и слабости некоторое время плыли перед глазами. Потом все пришло в норму. Огляделся еще раз. Рядом лежала тушка псевдокролика, которую ему принес рысенок. Рот наполнился слюной, в желудке заурчало, напомнив о голоде. Последний раз он с еще живыми напарниками ел минимум двое суток назад. Значит, первым делом требовалось поесть. Для восстановления организма нужна энергия. Пусть не очень хорошая пища, но все же хоть что-то. В отсутствие нормальных продуктов кусок мутированной крольчатины, как на безрыбье рак, вполне мог сгодиться. А уж принятый обеззараживающий препарат хоть немного поможет нейтрализовать вредные вещества.
Но сейчас в его состоянии разведение костра могло повлечь за собой очень большие проблемы. Дым обязательно привлечет внимание живности, находящейся в округе. А ему, безоружному, это совершенно ни к чему. Удивительным было уже то, что за сутки до человека не добрался еще ни один мутант. А ведь звери находились в непосредственной близости! По крайней мере, от погибших напарников уже не осталось почти ничего. Впрочем, это можно объяснить присутствием рядом с ним Шалуна. Снова вспомнив о звере, Купер начал озираться. «Где же ты, друг, которому я теперь обязан жизнью?». И тут до него дошло, что он может попытаться связаться с рысенком ментально. Если, конечно, произошедшее несколько часов назад не оказалось лишь бредом едва соображающего сознания… Но за попытку не убивают, в конце концов, с подобным он встречался уже не раз. Правда, такими способностями обладали лишь мутанты, а вот человеку это было недоступно. Но чем черт не шутит?.. Представив образ зверя, мысленно послал вопрос:
– Где ты, Шалун?
И сразу же получил ответ:
– Охота. Добыча. Потом иду.
Вздрогнув, сталкер улыбнулся. Значит, не пропал неожиданный спаситель! И опасаться окружающего зверья не нужно – друг в обиду не даст. А, следовательно, все же стоило разжечь костер и поесть. Чем ближайшие полчаса Купер вплотную и занялся.
Движениям мешала боль в обеих руках. Полученные раны зажили не до конца. Хорошо уже то, что на данный момент они достаточно сносно зарубцевались. Это тоже казалось чудом, хотя Купер, находящийся в Зоне уже несколько лет и неоднократно сталкивающийся с ее многообразным животным миром, знал, как быстро порой могли регенерировать поврежденные ткани у местных мутантов. Парадокс? Для тех, кто связал часть своей жизни с Зоной, все парадоксы «большой земли», за несколькими рядами заграждения Рубежа, здесь зачастую оказывались будничными и привычными. Из-за не проходящего в голове шума не сильно хотелось вдаваться в размышления о чудодейственном эффекте работы языка псевдорыси. Купер вздохнул и подкинул в костер еще несколько веток.
Пока сладковатый дымок медленно поднимался вверх между кронами деревьев, сталкер несколько раз едва не захлебнулся собственной слюной. Но жажда все равно одолевала огнем горящее горло. Достав фляжку, сделал осторожный глоток и прислушался к ощущениям. Тошнота пропала, но самочувствие все равно оставалось далеко не самым лучшим. Словно месяц провалялся, болея подхваченной неизвестно где лихорадкой. При резких движениях перед глазами всплывали радужные круги.
Выпотрошив тушку кролика, Купер обмазал его толстым слоем сырой глины и засунул в угли. Примерно через час блюдо будет готово. А если не до конца… что ж, придется действовать по принципу: «горячее сырым не бывает» – промедление грозило голодным обмороком. А пока следовало заняться поисками хоть какого-то оружия. Осторожно поднявшись, сталкер обошел поляну по кругу. Нигде и ничего нет. Вот оказия! Как же быть? Для самозащиты одного ножа в Зоне точно мало. Требовалось что-то более действенное…
У ноги лежала сломанная прошедшим ураганом толстая ветка дерева. Внезапно в памяти всплыли воспоминания о прочитанных в детстве книгах. И о том, как он получил свою кличку в Зоне. В юношеском возрасте восторженно и увлеченно зачитывался книгами о жизни аборигенов Америки. И любимым писателем для него являлся Фенимор Купер… Индейские племена вели полудикий образ жизни, а значит, мало чем пользовались из благ цивилизации. Но жили же! Охотились и воевали, следовательно, было чем! Вдруг его осенило: «Лук!». Ему нужно сделать лук! И, конечно, стрелы. Только как? Подняв с земли ветку, сталкер пригляделся к ней и мысленно представил, что получится, если из нее попытаться изготовить гибкое древко. В голове картина нарисовалась достаточно хорошо. А вот получится ли на самом деле? Нет, над тем, как выглядит подобное оружие, он ни на миг не задумывался. Признаться честно, еще в детстве делал луки и играл ими. В данный момент речь шла о другом. Хватит ли у него сил для изготовления? Не просто прутика с подвязанной тетивой, чтобы пулять игрушечными стрелами в самодельную мишень, а настоящего боевого лука, который смог бы если не убить, то хотя бы ранить врага. Отпугнуть и заставить отказаться от атаки…
Купер вернулся к костру, подкинул в него хвороста и поворошил угли, подняв в небо сноп веселых искр. Поплевал на еще слабые руки и, морщась от боли, принялся аккуратно строгать ножом поднятую с земли ветку. Через полчаса изрядных мучений основа для лука была готова, грубо обточенная, неказистая на вид, но внушающая доверие. За это время он едва не раскрошил зубы, сжимая челюсти, чтобы не закричать от едва переносимой боли. В кистях рук что-то ощутимо хрустело, возможно, дробью оказались повреждены кости… Но вызывало немалое удивление, что руки все-таки слушались команд, подаваемых мозгом. Что это? Самовнушение или чудесное излечение за столь короткое время? В любом случае, пока больше рисковать не стоило, чтобы окончательно не лишить себя возможности двигаться и защищаться. Да и сил в теле еще совсем мало. Поэтому, сомневаясь, что сумеет продолжить работу, сталкер с сожалением отказался от этого на неопределенный срок. Пока и так сойдет.
Теперь следовало решить проблему с натяжкой тетивы. В одном из карманов лежал синтетический шнур, Купер достал его и, задумавшись, несколько раз наматывал на руку, смотря в одну точку. Вновь напрягаться для усилий не решился. Дальнейшую работу пришлось на время отложить, так как тушка псевдокролика грозила вскоре оставить после себя лишь воспоминания в виде углей и пепла. Достав из костра затвердевший после обжига комок глины, сталкер расколол его ножом. Разнесшийся вокруг аромат запеченного мяса подтолкнул к очередному приступу тошноты. Желудок неприятно сдавили тиски голода. С трудом сглотнув ком в горле, сталкер через «не могу» заставил себя незамедлительно приступить к еде. Вкусовые ощущения оставляли желать лучшего – не было соли и прочих приправ. Однако на безрыбье, как говорится, и рак – рыба… Поэтому Купер не особо вдавался в подробности вынужденной полевой кулинарии, а лишь морщился во время трапезы, закончившейся на удивление быстро. Через несколько минут на земле перед ним валялись только оставшиеся от кролика кости. Проглотив в дополнение к съеденному блюду обеззараживающий препарат и запив его несколькими глотками воды, сталкер со вздохом облегчения огляделся и тут же вздрогнул. На поляне появилось несколько свинорылов. Повизгивая, бормоча что-то неопределенное, толкая друг друга, они устремились к человеку. Купер выхватил нож, но сразу понял, что отбиться от зверья холодным оружием, которое едва держит поврежденная рука, не удастся. Оставалось только поступить по старинке, заслонившись костром, и ждать развязки. Все равно убежать от мутантов в его состоянии не суждено… Опираясь на заготовку лука, сталкер с удивлением наблюдал, как свинорылы, не обращая на него ни капли внимания, подбежали к месту трапезы и принялись хрустеть оставшимися от кролика костями, а затем медленно удалились прочь.
Полученный опыт не раз доказывал, что вид человека часто вызывает у мутантов необъяснимую ярость. Вполне возможно, именно Зона заложила в сущность этих животных столь негативные эмоции. А может, сама планета мстила зарвавшимся людям за грехи, которые они совершили. Слишком самоуверенно стали называть себя «венцом творения» и поспешно видоизменять окружающее. Кто знает… Но чтобы монстры на находящегося в паре метров человека не обращали совсем никакого внимания – действительно парадокс! Прервав дальнейшие размышления, Купер вздохнул. В конце концов, произошедшее могло просто оказаться случайностью.
В дальнейшем подобное, возможно, закончится тем, чем обычно и заканчивалось. Трагедией. Либо для человека, либо для зверей. Но, в виду почти полной беспомощности, сталкер больше склонялся к первому, поэтому поскорее приступил к изготовлению необходимого для обороны оружия. Настала пора от велосипеда вернуться в прошлое – к изобретению колеса. От современного оружия к примитивному. Хорошо, что почти бесшумному, а уж насколько убойному – покажет время. На первых порах только это обещало хоть какую-то защиту. Самым сложным препятствием оказалась сильная боль в руках, сталкер не мог даже согнуть деревяшку в подобие полумесяца. Промучившись еще около получаса, Купер с яростью бросил палку на землю и, дрожа всем телом, упрямо вперил в нее взгляд, пытаясь представить себе согнутый лук. Вдруг его глаза широко раскрылись от удивления.
Лежащее древко, слегка треща, приняло именно ту форму, которую он себе представлял! Это было что-то новенькое! В последнее время рядом с ним и без того произошло уже немало чудес, поэтому оторопевший сталкер нерешительно стоял лишь несколько мгновений и тут же продолжил эксперимент. Лежащая перед ним палка вновь приняла форму дуги. Не переставая думать об этом, Купер торопливо натянул шнур, закрепив его на зарубках у оснований. Пара минут, и лук оказался готов. Освобожденная от ментальной хватки древесина пыталась вернуться к первоначальной форме, но натянувшаяся тетива остановила ее, лишь упруго зазвенела, став похожей на струну гитары. В голову сразу полезли мысли о полезности полученного дара. Представив, как из подручных материалов делает подобным образом упомянутый музыкальный инструмент, Купер хохотнул, но боль в груди резко прервала начатое, заставив судорожно закашляться.
Теперь осталось потренироваться в изготовлении стрел. А для них требовались прямые и упругие ветки, желательно молодых деревьев. Оглядевшись вокруг, сталкер понял, что подобные побеги находятся слишком высоко, и для него, особенно в его теперешнем состоянии, недосягаемы. Опять загвоздка. Самому не достать. А если… Шалун? Но зверя не было рядом, вероятно, все еще охотился. Взглянув наверх, Купер напрягся и сосредоточился. Ветка, на которую он устремил взгляд, внезапно хрустнула, переломившись у основания, и упала к ногам. «Получилось!». После этого подобным методом, выбирая наиболее прямые, он отломал еще десятка два. Собрав их в кучу, замер на мгновение, вспоминая, как выглядят стрелы на самом деле, и усмехнулся. Тут бы просто придать им вид некоего снаряда… Чертыхнувшись, взялся за нож. Счистив кору с веток, обрезал их, осмотрел получившееся. Чего-то не хватало… Наконечников, которые могли бы наносить врагу урон. Без них стрелы оружием не являлись.
Тщательно обшарив карманы, Купер нашел крепление от ремня сумки противогаза в виде трех параллельных пластин, скрепленных по краям между собой. Их следовало разделить. Сцепив нож с ножнами, собрал кусачки для перекусывания проволоки и отделил одну полоску. Получилось кривовато. Сталкер усмехнулся в который раз. Еще бы! Что в его состоянии можно сделать идеально? Разве только умереть в когтях или зубах зверья… Но доводить себя до такого состояния Куперу очень не хотелось. Да и нелепо бы это выглядело: уцелеть чудеснейшим образом под Выбросом для того, чтобы оказаться деликатесом на столе монстров. Подняв упавшую в траву железку, осмотрел ее еще раз. Теперь необходимо сделать острую заточку с одного конца. Как никогда нужным оказался набор надфилей, который он давно носил с собой, отчего напарники частенько высказывали недоумение – мол, незачем таскать лишние тяжести. Но он привык постоянно точить нож: на привале, во время ночевки, даже просто разговаривая с кем-нибудь. Привычка – вторая натура. В конце концов, не точильный же камень таскать в кармане! Надфили – мелкие, не тяжелые, и к тому же острые, могли при желании и нужде использоваться даже как колющее оружие. Словом, практичность никто не отменял. И Купер в этом вопросе оказался гораздо дальновиднее их. Тех, чьи останки теперь были разбросаны зверьем по всей поляне…
При мысли о погибших друзьях на глаза навернулись слезы, но наученный многолетним опытом разум быстро переборол трагический настрой. Жить – значит держать в памяти образы тех, кого уже нет рядом. И продолжать начатое, а иначе для чего тогда жить вообще? Вновь горестно вздохнув, морщась от боли, сталкер вернулся к прерванному занятию. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы осуществить задуманное. Получилось криво, но сносно. «Первый блин всегда комом, – мелькнула мысль. – А опыт, как половое бессилие, приходит с возрастом». Осталось закрепить наконечник на древке. Сделав на тонком конце небольшой надрез, Купер вставил в него железку и затянул куском капронового шнура. Потом достал изоленту и для крепости конструкции обмотал еще и ей.
Оценивающе осмотрев «шедевр», прикинул, куда бы произвести пробный выстрел. Одно из деревьев находилось на расстоянии десятка метров. Встав напротив него, начинающий горе-стрелок прицелился и, слегка оттянув тетиву, почувствовал, что на большее не способен, и на время отказался от этой затеи. После работы ножом очень сильно болели едва двигающиеся руки. Подумалось даже: «А не бросить ли все к чертям собачьим?». Но тут же накатили нарастающие обида и злость: «Как младенец прям…». Собрался с силами, закусил губу, оттянул тетиву снова и резко отпустил. Снаряд полетел к дереву, но ударился в него боком.
Ожидающий лучшего эффекта сталкер недоуменно замер, раздумывая над тем, отчего так произошло. И вдруг понял, что не приделал к стреле оперение, выравнивающее направление полета, и начал озираться. После Выброса вместе со всем живым гибло и большое количество расплодившихся ворон. Правда, хищники и падальщики очень быстро уничтожали мертвые тела, но перья звери в пищу не употребляли, поэтому они часто попадались сталкеру на глаза.
Поиски оперения для стрел в скором времени увенчались успехом. С торчащим в разные стороны пучком в руке Купер вернулся к костру. На закрепление импровизированного стабилизатора много времени не ушло, и вскоре он, потренировавшись в прицельной стрельбе, понял, что даже до уровня «чайника», как говорят бывалые водители про молодых, ему еще далеко. Радовало, что посылаемый в цель снаряд хотя бы летел в нужную сторону. Пару раз удалось даже попасть в сам дуб. И это с десятка метров! А что же делать, если придется стрелять с гораздо большего расстояния? И тут он вновь вспомнил о подарке, подброшенном Зоной. Телекинез! Может ему удастся помочь себе этим хотя бы на первых порах? Недолго думая, Купер подобрал упавший крупный кленовый лист и прикрепил его двумя щепками к коре дерева на уровне головы. Отошел назад, поднял лук, прицелился и, мысленно сосредоточившись на стреле, произвел слабый выстрел.
На удивление и радость снаряд попал точно в центр листа, причем настолько сильно застрял в древесном стволе, что вытащить его оттуда никак не удавалось. И сталкер понял: достаточно просто мысленно придать летящему предмету необходимую скорость, а не стараться оттягивать тетиву изо всех сил. Восторгу не было предела. Только теперь встал вопрос ребром: как достать, глубоко засевшую в дереве стрелу? А так же, как она туда попала! Отойдя на шаг, Купер посмотрел на торчащее древко и мысленно потянул его на себя. С легкостью вырвавшись наружу, метательный снаряд упал на землю. Подняв его, обрадованный сталкер решил не откладывать дела в долгий ящик и снова занялся изготовлением стрел. Однако перед этим еще раз обследовал поляну на наличие металлических предметов, годных для убойных наконечников. Пара таких же креплений противогазной сумки, пенал от автомата со всем содержимым и под кустом еле видный в траве десяток гвоздей, оставшихся после Тоника, который, высмеивая напарника за надфили, всегда предпочитал вместо гаек с болтами носить гвозди. Считал, что весят они меньше, но количеством несомненно берут верх. У всех свои причуды. Но именно за эти странности покойному напарнику стоило сейчас сказать огромное спасибо. Оставалось слегка расплющить гвозди между камнями и поработать над их заточкой.
Купер уже собрался вернуться на поляну, но внезапно замер. До его ушей долетел подозрительный шум. Надеясь, что вернулся Шалун, он осторожно выглянул из кустов. На противоположной стороне крадущимися шагами передвигалась человеческая фигура. Всплывшая картина недавней трагедии убедила сталкера в том, что шедший является тем самым бандитом, который издевался над трупами его товарищей, а позже стрелял в него из дробовика. И вот сейчас мародер вернулся. Вероятно, пожалел, что не успел полностью обобрать и его, беспомощно лежащего на земле. Гнев захлестнул сознание Купера, а в душе закипел клокочущий водоворот ненависти к подонку, навеки потерявшему человеческий облик. Внимание бандита было приковано к тонкой струйке дыма потухающего костра. Как вовремя сталкер оказался в другой стороне! Сначала, забыв о боли в руках, он схватился за рукоятку ножа, но потом понял, что в открытом бою против хорошо вооруженного противника у него нет шансов на победу, и решил затаиться.
В этот момент перед бандитом приземлилось гибкое тело хищника. Шалун! Кегля поначалу опешил и отступил на несколько шагов, но неопытность молодой псевдорыси сыграла злую шутку.
– А-а-а, мля-а-а!..
Мародер поднял ствол автомата и выстрелил одиночным в уже прыгнувшего на него зверя. Рысенка отбросило в сторону, но Куперу не было видно за кустами, куда подевался его товарищ. Он лишь ощутил исходящие от Шалуна импульсы накатившей боли и от неожиданности на некоторое время сжал руками виски. Понимая, что медлить нельзя, собрался с духом, сосредоточившись на единственной в его арсенале стреле, прицелился и отпустил натянутую тетиву лука. Прошелестев в воздухе, метательный снаряд попал точно в левую глазницу Кегли, выйдя наконечником из затылочной части головы. Оторопевший бандит замер на месте, покачиваясь из стороны в сторону, и плашмя рухнул у подножия дуба. Торчащая из глаза стрела при ударе о землю с громким треском переломилась пополам. Но в данный момент Купера волновало совсем не это. Подбежав к месту происшествия, он перепрыгнул через дергающийся труп и начал искать рысенка. Тот лежал за деревом, успев отползти на несколько метров, и лизал окровавленный бок. Сталкер подошел к нему и осторожно поднял не очень тяжелое тело товарища на руки. Шалун всхлипнул.
– Потерпи немного, дружок, сейчас я в удобном месте тебя осмотрю. Надеюсь, все будет хорошо. Потерпи, родной, потерпи! Я тебе жизнью обязан, а свои долги я никогда не забываю.
Руки Купера лихорадочно тряслись от пережитых волнений, и он, едва не теряя сознания от боли в собственном теле, поспешил к недалекому костру. Рана оказалась сквозной и требовала срочного вмешательства. По цвету крови сталкер определил, что внутренние органы пулей не задело, а вот пара ребер оказалась сломана. Купер метнулся к трупу бандита и подтащил его ближе. После этого, обследовав содержимое рюкзака, нашел то, что так целеустремленно искал. Хорошо укомплектованная медицинская аптечка, в набор которой входили даже иглы с нитями для зашивания ран. И это придало сил, дав надежду на благополучный исход. Осталось только уговорить Шалуна потерпеть, а не отмахиваться от временно причиняющего ему боль Купера. Послав рысенку мысленный образ, он на свой страх и риск приступил к задуманному.
Котенок стойко вынес процедуру, лишь жалобно мяукнул несколько раз, глядя сталкеру прямо в глаза. Время от времени Купер отрывался от лечения и чесал зверю за ушами. Подобное действовало на псевдорысь успокаивающе, и вскоре мучительный для обоих процесс завершился. Обработав швы инъектором, заряженным антисептическими препаратами, сталкер вспомнил вдруг о лечебном свойстве слюны Шалуна и улыбнулся. Теперь хищник прекрасно сможет помочь себе сам. К тому же ни для кого не секрет, что ткани мутантов способны к поразительно быстрой регенерации. Передав другу мысленные советы о необходимости оставить на время раны без внимания, не удержался и, поднеся свое лицо к морде зверя, потерся об него носом. Торчащие в разные стороны усы хищника приятно защекотали кожу. Пахнуло свежим мясом и кровью, Купер слегка поморщился. Шалун вздохнул и медленно свернулся калачиком. Лекарства начали действовать, рысенок задремал, изредка подрагивая лапами, словно все бежал куда-то. Возможно, просто продолжал во сне игры теперь уже навсегда потерянного беззаботного детства.
Тем временем Купер обыскал тело бандита, отобрав для себя самое необходимое. После этого отнес труп на дальний конец поляны и бесцеремонно бросил его под деревом. Только успел вернуться к Шалуну и приступить к изготовлению остальных стрел, как возле мертвеца уже орудовала стая псов, да иногда в кустах мелькали вездесущие крысаки. Чем сейчас занимались мутанты, совсем не интересовало сталкера. И так все предельно ясно: через некоторое время от человека с душой зверя останутся лишь воспоминания. Да и те – не лучшие…
Когда работа уже подходила к концу, подумалось вдруг: «А зачем я это делаю?! Ведь теперь у меня есть нормальное оружие…». Перед Купером лежал неплохой арсенал: АК-74М, обрез охотничьей «горизонталки», пистолет, пара метательных ножей и солидный боезапас ко всему огнестрелу. К сожалению, его пистолета с глушителем не нашлось. А он на всю жизнь запомнил слова своего ангела-хранителя и наставника Рекса: «СТАЛКЕР – это человек с тактикой скрытного передвижения и, по возможности, бесшумного боя». Поэтому, размыслив, посчитал, что хотя бы на первое время лук ему может оказать неоценимую помощь, и оставшиеся стрелы все же доделал.
Рюкзак бандита представлял собой удобное вместилище с пришитыми по бокам глубокими карманами. Вот один из них и приспособил Купер под колчан. Стрелы торчали оттуда ровно настолько, чтобы при ходьбе не выпадали наружу, а в случае необходимости их можно было легко и быстро достать.
Закончив разбираться с вооружением, сталкер принялся осматривать собранные вещи. Больше всего его внимание привлек КПК бандита. Включив его, Купер дождался загрузки и присвистнул. Сколько же народу полегло при Выбросе только в данном районе! Пришедшее только что сообщение гласило: «В районе Маяка от нападения псевдорыси погиб «сомнительный сталкер» Кегля». Прочитанное показалось более чем странным, поскольку Купер самолично приложил к этому руки… Возникшие смутные подозрения заставили лихорадочно просмотреть содержимое предыдущих записей. Дрожащими пальцами пролистывал сталкер сообщение за сообщением, пока не увидел вдруг: «В районе Маяка во время внезапного Выброса погиб сталкер Купер…». Оторопело замерев, он несколько минут просидел в состоянии душевного шока, а затем принялся торопливо раздеваться и осматривать свое тело. Убедившись, что является живым, но не совсем здоровым, понял, что точно не превратился в зомби или монстра. И, медленно одеваясь, задумался: «Почему же, в таком случае, на КПК высвечивается эта надпись?».
И тут внезапная догадка пронзила мозг. Получив от Зоны шанс на вторую жизнь, а также необычные способности, он практически перестал быть человеком в обычном понимании этого слова! И теперь тоже являлся своего рода мутантом, правда, с менее выраженными характеристиками. Может, поэтому звери относились к нему, как к обычному явлению Зоны, и словно не замечали? Но теперь с этим ничего больше поделать нельзя. «Все произошло так, как произошло, и по-другому уже не будет точно. Только бы не стать каким-нибудь уродом-телепатом, переродившись в подобие монстров, которыми она так богата…».
Фляжка покойного Кегли оказалась заполнена водкой. Запах «Самопала», разлива заводика на Рубеже, невозможно спутать ни с чем. Купер отхлебнул изрядную порцию, помянув всех погибших мужиков, а попутно и себя в прежнем обличии, которому уже никогда не суждено вернуться обратно. «А там уж как получится дальше, главное – не терять в душе человеческой сущности. Эх-х!».
Жаль только, что прошлое внезапно отгородилось ухнувшим вместе с Выбросом невидимым барьером. И пробить его теперь невозможно никакими методами. А может быть все, что ни делается, делается к лучшему? Кто бы сумел ответить на этот вопрос… Был бы рядом Рекс, он, возможно, смог бы рассудить здраво, но о нем Купер не слышал уже больше года.
«Где ты, слишком правильный в действиях и мыслях наставник, сможем ли мы вновь когда-нибудь встретиться с тобой? Как бы там ни было, я всегда буду помнить о тебе и идти по дороге человечности, которую, как и ты, выбрал для себя в этом мире окончательно и бесповоротно».
Сталкер еще раз отхлебнул из фляжки и занюхал, зарывшись носом в густой мех Шалуна. Лег, аккуратно, чтобы не нанести боли раненому товарищу, обнял его и забылся глубоким сном.
Так в обнимку друг с другом человек и зверь проспали до рассвета. Утро выдалось пасмурным и вновь надолго грозило затянуть плакучую песню дождя. Шалун, проснувшийся раньше Купера, сидел рядом и старательно зализывал уже начинавшие затягиваться раны на боку. В сознании сталкера промелькнули мысли хищника:
– Голод. Еда.
Но Купер ему возразил:
– Сейчас мы с тобой, дружище, переберемся в более безопасное место, а потом начнем думать о еде.
Вчера на КПК Кегли он увидел отмеченное неподалеку место, про которое уже несколько раз слышал от других, – давно брошенный бункер одной из старых исследовательских лабораторий, которых по территории Зоны с самого начала ее появления было разбросано превеликое множество. Похоже, именно в нем бандиты пережидали тот злополучный Выброс. Собирая вещи, сталкер передал Шалуну примерное направление движения, тот мягко рыкнул, показав тем самым, что понял, и, прихрамывая, прошел вперед на несколько метров. Он не имел возражений на предложение друга, так как ранение еще не позволяло лазать по верхушкам деревьев.
Снарядившись для похода, но, вопреки привычке, забросив за спину автомат и взяв в руки лук, сталкер поднялся, окинул взглядом ставшую уже привычной поляну и вопросительно посмотрел на напарника. Шалун басовито рыкнул еще раз, и они медленно двинулись в путь, но далеко уйти не успели. Через несколько сотен метров рысенок встал как вкопанный, нервно замахав обрубком хвоста из стороны в сторону. Купер, насторожившись, приготовил лук к стрельбе и спросил:
– Кто там?
– Люди. Страх. Боль. Плохо.
– Подожди здесь. Я сам посмотрю, что к чему.
– Хорошо, брат.
Сталкер осторожно приблизился к очередной прогалине и выглянул из кустов. Посреди поляны горел костер. Вокруг него, громко смеясь, сидело четверо в форме ренегатов. Недалеко в траве лежало несколько тел. Этим уже ничем не помочь. На противоположной стороне поляны к дереву привязаны еще двое. Один в комбинезоне вольного сталкера, другой в форме «Анархии». Перед ними стоял пятый ренегат и, смеясь, держал в вытянутой руке пистолет. Внезапно пленник плюнул бандиту в лицо. Тот среагировал мгновенно и нажал на спуск. Прогремел выстрел, тело сталкера дернулось и безвольно повисло на стягивающих его веревках. Анархист испуганно отвел лицо в сторону и поморщился, а владелец пистолета, насмехаясь, переключил внимание на него. Больше подобного Купер вынести не мог. Достав стрелу, выпустил ее по ренегату, сопровождая мысленным импульсом до намеченной цели. Оперенный снаряд угодил подонку в шею и пробил ее насквозь. Тот захрипел, завалился набок и рухнул под ноги пленника. Купер спешно привел лук в готовность и посмотрел на поляну.
Подельники еще не поняли, что случилось с «братком», а анархист, замерев в ступоре, ошарашено смотрел вниз, не в силах произнести и звука. Время сейчас работало на мстителя. Следующим выстрелом сталкер попал в глаз ренегату, сидящему у костра ближе всех. Тот не успел еще завалиться на землю, а очередная стрела уже летела в ухо его соседа. Все произошло настолько неожиданно, что оставшиеся в живых успели только ойкнуть, а Купер, вошедший в раж, выпустил по цели четвертый снаряд. Только тогда последний из ренегатов наконец сообразил, что обстановка на поляне разительно изменилась не в лучшую для него сторону, и вскочил, недоуменно глядя на трупы напарников, буквально несколько мгновений назад заразительно смеявшихся над происходящим. Но большего сделать он не успел: пробив забулькавшую гортань, предназначавшаяся ему стрела выскочила с другой стороны и улетела в кусты. Бандит, выпучив глаза, обеими руками схватился за шею. Из его горла вырвался хрип, а между пальцами обильным ручьем полилась артериальная кровь. Тело, медленно разворачиваясь к выходящему из кустов Куперу, завалилось на землю. Последние капли жизни покидали умирающий организм, заволакивая вытаращенные в ужасе глаза туманной пеленой. Сталкер приблизился вплотную, оперся о лук и, наклонив голову, мрачно произнес:
– Видишь, как бывает, подонок? У мстителя на всех найдется черная стрела. А ведь все могло получиться иначе, не занимайся ты подобным промыслом… Ну, что же, прощай. Глядишь, где-нибудь на том свете свидимся.
После этого он поспешил к привязанному у дерева анархисту, до сих пор ошалело смотрящему на убитого врага, лежащего возле его ног. Вытащив нож, Купер аккуратно разрезал стягивающие сталкера веревки. Не ожидающий столь скорого освобождения, уже успевший распрощаться с жизнью пленный по инерции прошел несколько шагов вперед и едва не упал. Лишь через несколько минут он взглянул на спасителя и с облегчением произнес:
– Спасибо, брат, я теперь твой должник. Ловко ты их уделал. И главное – из этого… – Рука сталкера указала на грубо сделанный лук.
– Я теперь со всеми подобными тварями буду поступать именно так. Пора в этих местах навести порядок. Совсем зарвались, сволочи!
– Я Степан, мужики Фонарем кличут. Это потому, что я в темноте хорошо вижу. Шуткой кто-то однажды сказанул, будто впереди меня фонарик светит, вот и прилипло. А тебя как звать? Должен же я имя своего спасителя знать. Долг-то кому отдавать буду?
– А я… – Купер замялся. Поначалу хотел назвать свою настоящую кличку, но потом понял, что она теперь является лишь отголоском прошлого. И, возможно, обратного хода к нему уже не будет никогда. Слишком круто завернулись его жизнь и судьба за последние два дня. – А я Лучник. Да. Так и зови – Лучник! – вспомнив о Шалуне, но не зная, как тот отнесется к близости другого человека, Купер решил вернуться к напарнику. – Ты, дружище, пока собери вещи этих подонков, а я скоро вернусь. Есть у меня неподалеку еще одно незаконченное дело… Все, что найдешь из оружия и снаряги, – твое. Мне надо только кое-что из еды, да стрелы из этих тел достать. Я скоро!
Анархист понятливо кивнул и первым делом подобрал автомат одного из ренегатов. Бывший Купер, а ныне Лучник скрылся за кустами, где и нашел Шалуна, нетерпеливо ожидающего его у дерева.
– Ну как дела, не устал тут без меня?
– Все хорошо. Почти нет боли. Есть голод.
– Я убил плохих людей. Один остался. Он хороший. Ты не против, если он немного побудет с нами? Там есть еда… – сталкер вспомнил, что на вертеле над костром находится туша косули. И очень похоже на то, что жаркое уже приготовилось.
– Еда хорошо. Вместе есть. Другой человек плохо. Можно недолго. Брат.
– Пойдем, Шалун. Только я выйду первым, а ты потом. Он о тебе еще не знает. Как бы не начал с перепугу стрелять…
– Я страшный?
– Нет, конечно. Ты мой друг. Просто, это редкость – человек и зверь вместе.
– Понял. Брат. Еда скоро.
Купер рассмеялся, голод Шалуна передался и ему. Пока рысенок оставался за кустами, сталкер вернулся на поляну. Фонарь уже собрал все вещи ренегатов в кучу и теперь пытался вытащить из тел стрелы.
– Не мучайся. Я сам.
Купер, вздохнув, посмотрел на лежащее тело ренегата, и торчащая из уха стрела начала постепенно вылезать обратно. На последнем сантиметре резко вылетела из раны и подпрыгнула вверх. Сталкер резким движением руки поймал ее на лету, вытер об одежду убитого и вернул в карман рюкзака. Фонарь замер поначалу с широко открытым ртом, глядя на своего спасителя во все глаза, а потом медленно выдал:
– Ого-о… Фокус, да?
– Нет, не фокус, – сталкер хмыкнул, понимая, что подобными финтами может просто испугать человека. Ведь в данный момент он владеет свойствами, доступными лишь мутантам. А еще… Темным! Давним жителям Зоны, получившим некоторые изменения, как и большая часть зверей. И от этого сталкеры в основе своей с Темными стараются не общаться. Поэтому Купер решил поправиться: – Трюк! Вуаля! Как в цирке.
Анархист встрепенулся и произнес:
– Да-а-а! Век живи… Ловко у тебя это… Научишь?
– Хм… вряд ли такому можно просто так научиться. Для этого нужно в самом цирке родиться и вырасти. И, кстати, это еще не все трюки на сегодня. Поэтому не сильно удивляйся и, очень прошу, не хватайся за оружие. Сейчас сюда придет мой товарищ, он не сделает тебе ничего плохого, уж поверь. А иначе зачем бы мне надо было тебя спасать? Думаю, стоит немного всем познакомиться, к тому же, мой напарник не совсем обычен…
Купер, улыбаясь, лукаво посмотрел на анархиста и мысленно позвал Шалуна. Тот, слегка прихрамывая, гордой походкой прошествовал на поляну и улегся неподалеку от людей, упершись взглядом в находящуюся на вертеле поджаристую тушу.
– Еда. Голод. Брат.
– Сейчас, Шалун, еще немного и будем есть, – сталкер рассмеялся, видя широко открытый от изумления рот Фонаря, и обратился к нему: – Он хочет есть. Мы с ним сутки ничего не ели. Его вчера ранил один подонок, наподобие этих… – Купер кивнул в сторону лежащих тел. – Давай поедим, заодно и за жизнь поговорим.
– Я тоже уже сутки не ел ничего… – Фонарь наконец смог справиться с изумлением, и к нему вернулась связная речь. – Ни фига себе! Воистину, сколько ни живи, всего не пересмотришь. Только успевай поражаться тому, что вокруг творится…
Сняв с костра вертел, уложили его на траву. Анархист, бросая робкие взгляды в сторону Шалуна, быстро разрезал тушу на несколько частей. Купер взял одну из задних ног и положил перед благодарно заурчавшим рысенком, а потом разрезал ее на мелкие части.
– Только не торопись. Она горячая, если ее начать есть сразу, потом внутри будет больно.
– Понял. Брат. Жду. Еда. Голод.
– Приятного аппетита.
Шалун терпеливо ждал и смотрел желто-зелеными глазами на удивленно взиравшего в его сторону Фонаря. После того как мясо остыло, зверь с аккуратностью взялся за еду, а не выдержавший более анархист, забыв на время о трапезе, перешел к расспросам:
– А как тебе удалось его приручить?
– Хм… Я его не приручал. Шалун не дрессированное животное. Он мой друг. И это правда. Это не я, а он нашел меня раненого и не дал умереть. Если бы не он, мы бы, наверное, не сидели сейчас тут и не разговаривали. Больше суток он зализывал мне раны и согревал теплом своего тела, а потом принес мне кролика. Рысенок еще очень молод, по нашим понятиям – подросток. У его матери был выводок из четырех котят, но семья погибла во время Выброса, он остался сиротой, а во мне увидел родную душу и остался рядом. Так что мы с ним теперь полноценные напарники.
– А почему он так спокойно относится и ко мне?
– М-м-м… Это я объяснил ему, что ты не враг. Так что не беспокойся.
– А как вы общаетесь?
– Я не знаю, как это получается… После Выброса и сам был сильно удивлен, когда обнаружил, что словно слышу его голос в голове… А он понимает меня как-то сам…
– Офигеть! Да-а-а… Не каждому такое дано.
– А сам-то ты как здесь оказался? – решил Купер перевести неприятный разговор в другое русло.
– Я недавно еще в «Анархии» был, – Фонарь показал на свою экипировку и развел в стороны руки. – Решил уйти, рассчитался со всеми долгами, прибился к группе мужиков, земля им пухом, а не «стеклотоками». Славные были парни. А тут эти… Навалились оравой. Мы троих успели положить, но потом патроны закончились. Мы же две недели в ходке пробыли. Вот, обратно возвращались. А тут еще и Выброс этот… Хорошо, как раз к ученым на базу зашли, хотели продуктов прикупить. Свои-то вышли все… – сталкер помолчал немного, а потом словно встрепенулся: – А давай мужиков помянем, что ли? Я тут у одного фляжку нашел, а в ней, похоже, коньяк…
– Давай.
Рысенок наелся до отвала, и теперь его одолевала дремота. Подойдя к Куперу вплотную, он зевнул, прижался к напарнику и, свернувшись калачиком, спрятал нос в густой мех, после чего сладко заснул. А сталкеры еще долго сидели возле костра, вспоминая знакомые имена и интересные рассказы, связанные с теми или иными громкими делами, произошедшими в Зоне, и не заметили, как пролетело время. Ближе к вечеру Шалун резко поднял голову и прислушался. Купер сразу сообразил, что напарник что-то почувствовал.
– Кто-то идет?
– Люди. Много. Близко.
– Тебе лучше пока спрятаться. Я позову, хорошо?
– Да. На дерево. Буду там. Брат.
– Удачи, дружище. Буду скучать, – и уже для Фонаря, сопровождающего взглядом поднимающегося к густой кроне зверя: – Шалун предупредил, что в нашу сторону идут люди. Я попросил его спрятаться. Нам тоже стоит поостеречься. Возьми на себя левый фланг, а я буду справа. Стрелять, если что, не торопись, чтобы не поднимать шума. Только после меня.
– Я понял, – сталкер хохотнул. – Да уж, ловко у вас это выходит! Надо же, как бывает…
Приятели разбежались в разные стороны, заняли оборону. Но оказалось, что бояться нечего, солидный отряд вольных сталкеров с осторожностью двигался на выручку попавшей в засаду группе. Вероятно, один из погибших напарников Фонаря успел скинуть свои координаты и подал сигнал бедствия. Узнав, что остальных нет в живых, огорчились. Наскоро похоронив убитых, отдав им должные почести, поблагодарили Лучника за оказание помощи, подивились его напарнику и ушли восвояси.
Купер попрощался с анархистом, обнявшись по-братски, и вскоре стоял посреди поляны один. Впрочем, почему же один? Спрыгнув с дерева, к его боку прижался Шалун. Зверь с душой человека. Не в пример тем, кто до сих пор лежал на другом конце поляны и чьи тела совсем недавно покинули души самых настоящих зверей. Если бы знали подобные им, до сих пор продолжающие совершать свои темные делишки, какая судьба ожидает их в дальнейшем, возможно, отказались бы от задуманного и поскорее убрались бы подальше от этих мест. Ибо мститель по имени Лучник уже готовил для них карающие черные стрелы.
Глава 3. Семейная идиллия
Прошло два месяца с момента произошедших драматических событий. Поправивший здоровье Купер окончательно вернулся в нормальную физическую форму. Обжившись в бункере бывшей исследовательской лаборатории, они с Шалуном полностью обследовали все внутренние помещения и разобрались в структуре многочисленных ходов, выявив даже несколько занятных особенностей местной архитектуры. Хорошим подспорьем для обоих оказался не обнаруженный никем ранее медицинский отсек, большей частью сохранивший свой прежний облик. Рядом с медблоком находился складской комплекс, частично заполненный уцелевшим содержимым – от продуктов до одежды и экипировки. Объяснялось это просто: дверь, ведущая внутрь отсека, была завалена всевозможным хламом, снесенным сюда на закате исследовательской деятельности, и, вероятно, помимо этого проход перегораживала какая-нибудь аномалия. Видимо, произошло это во время второй Вспышки, когда в Зоне все действительно встало с ног на голову. Бывшие хозяева еще пытались хоть как-то бороться с наступающими переменами и баррикадировались от напиравших монстров и аномалий, но все попытки оказались тщетными, и в итоге комплекс опустел окончательно. Поживиться здесь было нечем, поэтому звери забредали сюда редко. Какое-то время бункер пытались обжить снобы, но вездесущие сталкеры, иногда укрывающиеся в нем от Выбросов, уничтожили карликов без сожаления.
Одной из основных загадок Зоны оставалось то, каким непостижимым образом она умела манипулировать энергией. В мире, где все живое основано на механике и естественных природных процессах, никто так и не смог понять, из каких ресурсов Зона черпает энергию. Не имея в рабочем состоянии ни одного электрогенератора, комплекс продолжал исправно питаться электричеством. Следовательно, работали осветительные приборы и холодильные камеры. Этому открытию Купер не мог нарадоваться: холодильники оказались частично заполнены говяжьими и свиными тушами. Привыкший к поеданию мяса мутантов сталкер не забывал о том, чем это может грозить его здоровью. Поэтому «чистым» продуктам был неимоверно рад. Да и Шалун от найденных деликатесов не отказывался. А то, что рысенок ест мясные блюда домашнего приготовления, успокаивающе действовало и на Купера, переживающего за здоровье друга.
Последнее время на данной территории вольные сталкеры бывали редко. Напуганные внезапно прошедшим Выбросом люди, опасаясь за собственные жизни, старались не отходить далеко от оживленных мест. А заглянувших неделю назад бандитов Купер с Шалуном успели напугать так, что те мгновенно убрались восвояси, отказавшись от задуманного. Да и подходы к подземному комплексу изрядно затруднили заполонившие округу аномалии. Словом, живи и радуйся.
Все чаще Купер на прогулках видел Шалуна в сопровождении его собрата. Почти каждый день со стороны соседней поляны слышались звуки игр двух крупных кошек. И впервые за последнее время сталкер часто улыбался. Псевдорысенок заметно подрос, но детская шаловливость, присущая, наверное, всему семейству кошачьих, била из него ключом. Гонки по поляне, прыжки на деревья и клубок борющихся мохнатых тел – все это говорило о том, что даже мутанты не обделены азартом и деликатностью. Товарищ Шалуна был светлее и немного мельче его, отчего выглядел более хрупким, но Купер ни разу не видел, чтобы его друг проявил чувство собственного превосходства по отношению к собрату. Мысленно назвав того Дикарем, сталкер умиленно смотрел со стороны на резвящихся псевдорысей.
Так, постепенно, удивляясь словно впервые познаваемой действительности, Купер набирался сил и опыта. При этом не забывал совершенствовать данные ему Зоной навыки, и особенное внимание уделил стрельбе из лука. Тренировки не проходили даром, теперь он мог сносно попадать в цель почти без помощи телекинеза. Первый сделанный им лук уже давно лежал забытым на полках складских помещений. Методом проб и ошибок он создал более совершенное изделие, обработанное на токарном станке в ремонтном отсеке лаборатории. Претерпели большое изменение и стрелы – они обзавелись тщательно сделанными наконечниками и оперением. Обожженная древесина лука и стрел имела темный оттенок, со стороны они казались совсем черными.
С каждым днем, обходя подконтрольную территорию, друзья удалялись от бункера все дальше. И уже несколько раз удавалось им пресечь попытки бандитов ограбить проходящих мимо сталкеров. Удивляясь увиденному, те благодарили за оказанную помощь и оставляли спасителям некоторые нужные вещи. Ширился круг знакомств, укреплялись отношения. Авторитет напарников рос и, как следствие, по Зоне ползли слухи. Кто-то в запале рассказывал у костра о неожиданной подмоге, кто-то радовался интересному тандему, а иные со страхом говорили о появившихся призраках. И все это приукрашивалось выдуманными подробностями. Порой сплетни доходили до того, что сами сталкеры начинали с опаской перешептываться о грозящей всем им близкой гибели. Народ всегда любил чесать языками, а у страха, как известно, глаза велики, но зачастую это оказывалось на руку как самому Куперу, так и Шалуну, которым не досаждали незваные гости. А в обличии призраков жить было гораздо легче.
Время шло, а дружба двух совершенно разных существ крепла день ото дня. И с каждым разом понимание друг друга давалось им все легче. Теперь Купер мог спокойно общаться с Шалуном, находящимся даже за несколько километров от него. Не останавливаясь на достигнутом, он продолжал совершенствовать преподнесенный Зоной дар. Сейчас сталкер уже мог улавливать мысли не только Шалуна, но и некоторых мутантов, обитающих в округе. А уж о человеке с изначально данным ему самой природой разумом и говорить нечего. Пугающие поначалу ощущения со временем вошли в привычку и уже не казались ему настолько страшными. Во время прошлого происшествия, когда они прогоняли прочь наглых мародеров, вспомнив о своих способностях, Купер прослушал мысли каждого из противников и понял, насколько это просто. Теперь ему было совсем не обязательно лишать жизни всех врагов. Да и не все, как оказалось, являлись таковыми. Большинство просто шло на поводу авторитетной личности, вступая в драку по воле более сильного. А раз так, значит силой можно сломить силу. Понять, о чем думает каждый, и, спокойно выбрав самую неисправимую личность, устранить ее безвозвратно. Остальные, лишившись ведущего, моментально терялись в новой обстановке, после чего отступали, столкнувшись с необъяснимым.
* * *
Зачарованно глядя на легкое дрожание слегка искрящегося воздуха и кружащиеся по спирали, словно в ритме вальса, прошлогодние листья, Толик Буза походил на гипнотизера, пытающегося подчинить своей воле непонятное для него природное явление. Перед глазами медленно проплывали картинки из недавнего прошлого только начинающейся самостоятельной жизни.
Отец-пропойца, в последнее время доведший себя до почти полной потери нормального человеческого облика. Мать-домохозяйка, погрязшая в рутине ежедневных забот о трех младших братишках и сестренке, изможденная постоянной борьбой с отцом, пытающимся вынести из дома последние вещи. Собственная ненужность и улица, принявшая его в свои объятия, наполненная людскими страстями и разнообразием красок. Молодежные тусовки по подворотням, внезапный интерес к фанатично непримиримому движению «скинхедов». Первый азиат, на свою голову попавший под горячие руки и ноги бритоголовых парней…
Затем был суд. И молодая женщина с красивыми голубыми глазами в черной мантии, произносящая безжалостные слова зачитываемого приговора… Пять лет. Для неокрепшего и не успевшего разобраться в своих идеях, мыслях и поступках практически еще пацана, до конца не ставшего самостоятельным. Пять лет, брошенных коту под хвост. Вырванных из только начинающейся жизни… Пять лет блатных жаргонов и совершенно отличных от виденных ранее отношений. И некому было подсказать, подправить, разъяснить парню, что в окружающем есть очень много положительных моментов, куда бы он смог приложить свои старания и неуемную молодую энергию…
Потом было радостное возвращение к родительскому очагу, огорчение от известия о смерти матери, не выдержавшей физического и морального груза. Грязные, сопливые братья с сестренкой и орущий благим матом невменяемый отец, гнавший его от себя прочь, как ненужную вещь и лишний рот в доме. Потасовка с пьяным родителем, схватившимся за кухонный нож… Снова суд. Все та же молодая еще женщина с глазами цвета небесной лазури. И… оправдание. «В связи с необходимыми мерами самообороны»…
Теперь он стал главой семьи, и на нем повисли грузом еще маленькие братья и сестренка. А он и сам не совсем успел встать на ноги. Поначалу несколько раз пытался устроиться на работу, да все без толку. Но был упрямым с детства и попыток не бросил – наконец устроился в автосервис разнорабочим. Руки у Толика выросли из нужного места, поэтому он быстро вник в суть дела, набрался опыта и через некоторое время уже самостоятельно выполнял сложную работу. Появились связи, постепенно начал налаживаться ритм жизни и, как следствие, в карман начали попадать, помимо основного заработка, так необходимые семье левые деньги.
К тому же бездетная тетя Вера, сестра покойной матери, приехала в гости, решив попробовать пожить одна, без такого же мужа-пропойцы, до изжоги надоевшего ей постоянными скандалами и семейными драками. Приехала, ужаснулась положению детей, начала помогать по хозяйству, да так и осталась жить с ними. Толик был рад неимоверно: в доме наконец запахло по-настоящему приготовленным обедом! Зарумянились щеки малышей, немногим отличающихся теперь от своих сверстников в садике и школе. Да и у Толика появилось немного свободного времени – успевал даже после работы ходить по своим личным делам. Познакомился с девчонкой и закрутил любовь-морковь, не оставшуюся без ответа.
Все начинало налаживаться и верилось только в хорошее, но отец подруги заявил, что не желает иметь дел с «нищетой и обносками»… Дошло до скандала, и встал вопрос: как быть? Отступиться или попробовать изменить свое положение? Отступать Толик не привык, а вот как улучшить жизнь, не представлял совершенно.
И вдруг на горизонте объявился «кореш» по «малолетке» – Фикса, описал во всех красках приключения последних лет и посулил «халявные бабки». Кровь ударила в голову, захотелось попробовать самому, – чем черт не шутит. Может, и правда, получится выйти из нищеты и поддержать свою марку в глазах родни и отца подруги? Так вкупе с Фиксой и его «корешами» – Сычом и Камой попал Толик Буза в круговорот Зонного бытия. Вот и стоял теперь, зачарованно глядя на крутящуюся перед ним «воронку», не веря своим глазам, что такое действительно на свете бывает. Подошедший к нему сзади Фикса схватил Толика за плечи и шутливо дернул его в сторону аномалии.
– Бум!
– Охренел, что ли?! Идиот! – Буза рванулся назад, выйдя из задумчивого транса. – Ща как всандалю по самые помидоры за такие шутки!
– Гы-ы-ы. Да ладно, Буза, не бузи! – улыбка Фиксы разошлась по всему лицу. – Я ж тихонько. Подумаешь, покрутился бы малость, детство вспомнил…
Сыч с Камой позади них громко загоготали.
– Ага, покрутился бы, да нам свои сапоги и хабар оставил! Подумаешь, на одного меньше станет! Ха-ха!
– Заткните свои хавальники, придурки! А то я сейчас этими сапогами по вашим рожам пройдусь! Шутники, блин! Я такие ваши шуточки в гробу в белых тапочках видал.
– Вот! Сапоги бы нам оставил, а сам тапочки и примерил, – не унимались шутники.
– Щас я на вас тапки примерю, шелуды подзаборные! Сапоги им мои нравятся… – Толик схватился за обрез, до этого висящий у него на плече, но вдруг и сам захохотал. А Сыч, курнувший перед этим травки, не унимался:
– Да после аномалии твои сапоги и голове бы большими были! Гы-ы-ы! Пришлось бы их носить как портянки, в развернутом виде!
– Иди, сам попробуй, доходяга. Посмотрим, как она тебя на запчасти разберет! – теперь уже и Буза вклинился в общее веселье.
– Толян, а может быть, ты бы ей понравился и вы поженились? – Фикса сидел на корточках и держался обеими руками за живот в приступе смеха. – Представляешь, какие красивые детки от вас бы получились? Вор-Толяны! Гы-ы-ы!
– Это, если бы она не решила твою женилку себе на память оставить! – вставил свое слово Кама. – Представляешь? Идешь ты по лесу, смотришь, а посреди «воронки» Толяново хозяйство сверкает! Гы-ы-ы!
– И манит своей прелестью проходящих лошар! Те заворожено замирают на месте, от как щас Толян стоял, а мы тем временем у них все потихоньку себе забираем! А им и не надо ничего! Картина – маслом! Гы-ы-ы!
Веселье продолжалось еще десяток минут, затем встрепенувшийся Фикса осадил всех окриком и прислушался. Остальные притихли, заинтересованно глядя на старшего группы.
– Слыхали? Стрелял вроде кто-то… Кажись, лохопеды прут недалеко. Вон, как псы разгавкались! Надо ближе подобраться, глянуть, что к чему. Собираемся! Действуем, как обговаривали. Толян отвлекает, а мы с разных сторон всех валим и хабар поровну! Пошли.
Фикса крадущимися шагами двинулся в сторону раздавшейся стрельбы. Остальные медленно зашагали вслед за ним.
Буза, не отошедший до сих пор от случившегося и хапнувший изрядную дозу адреналина, дрожал всем телом. На столь серьезное дело, с риском для жизни, он решился впервые. В душе он, конечно, никогда не сваливал с собственных плеч вину за те давние события, понимая, что виновен в убийствах. Но в случае с азиатом он поддался всеобщему азарту и не отдавал себе отчета в происходящем, приглушив голос совести изрядной дозой спиртного. А во втором, с отцом, – действительно защищал собственную жизнь, случайно вывернув пьяному родителю руку с зажатым в ней ножом, после чего тот просто не удержался на ногах и сам напоролся на лезвие… Но чтобы вот так, целенаправленно идти на убийство с дальнейшим грабежом – такое с ним было впервые. Поэтому волнение не давало Толику покоя, даже дыхание при шаге сбивалось, и выровнять его Буза, сколько ни пытался, никак не мог. Он даже был готов в этот момент повернуть назад, но перед глазами стояли молящие лица братишек и сестренки, и тяжестью душевного груза давила на плечи забота об их дальнейшем существовании. Да и себя, обделенного прошлой жизнью, он ой, как жалел! Тем более в дальнейшем не представлял себя Буза теперь без любимой девушки. А ради дорогих и близких его сердцу людей он был готов на все. По крайней мере, ему так казалось.
С каждым метром собачий лай слышался все отчетливей. Несколько раз гулким эхом разносились по лесу одиночные выстрелы и крики людей. Обогнув по широкой дуге уже успевшую основательно зарасти молодой порослью кустарника старую просеку ЛЭП, Фикса внимательно присмотрелся к происходящему на открытом пространстве. Трое сталкеров отчаянно отбивались от яростно наседающей на них стаи псов – особей в десять. Один из группы лежал на земле, сжавшись в калачик, и держался за окровавленные ногу и плечо. Напарник его отмахивался от псов прикладом дробовика, защищая товарища. Оставшиеся двое, матерясь, бегали по поляне и изредка постреливали в ближайших мутантов.
Фикса усмехнулся, поняв, что боеприпасы сталкеров подошли к концу. Собаки, обладающие задатками телепатии, быстро сообразили, что добыча не сможет нанести большого вреда, отчего чувствовали себя превосходно и сразу не нападали, а с восторгом и радостным лаем носились между людьми, пытаясь обессилить жертв. Решив выждать немного времени, желая получить некоторое удовлетворение от представления, Фикса подал знак подельникам и замер на месте. Все затихли в кустах, наблюдая за развитием дальнейших событий. По отчаянному виду обороняющихся было заметно: положение их настолько серьезно, что в трагической развязке происходящего они уже не сомневаются.
С каждой минутой псы вели себя все наглее, ближе и ближе подбираясь к жертвам. Один из мутантов, решившись, наконец большими скачками бросился на ближайшего сталкера. Но в тот момент, когда зверь уже взвился в прыжке, откуда-то справа, из зарослей кустарника, на большой скорости вылетел продолговатый предмет и впился ему в шею. Зверь изогнулся от боли и пронзительно завизжал. Не долетев до человека полуметра, пес замертво рухнул к ногам несостоявшейся жертвы. Остальные собаки на пару секунд замерли на местах, а затем, словно по чьей-то команде, стремительно скрылись из вида. По быстро удаляющемуся визгу и лаю стало ясно, что стая убегает настолько стремительно, словно звери чего-то сильно напугались.
Фикса тихо присвистнул, развернулся и недоуменно посмотрел на подельников. Остальные немногим отличались от старшего. Сталкер, перед которым свалился на землю мертвый пес, оторопел и на время потерял дар речи. Удивляться и вправду было чему: из шеи мутанта кверху оперением торчала стрела черного цвета. Такое оружие в Зоне – большая редкость, никому из присутствующих не встречалось ни разу. Именно поэтому все озадаченно смотрели на происходящее широко раскрытыми глазами.
Первым из оцепенения вышел Фикса, сообразивший, что наибольшая опасность сейчас исходит с той стороны, откуда на поляну вылетела стрела. Прижавшись к дереву, он вскинул автомат и, прицелившись, выпустил очередь по кустам. Почти одновременно с этим левая рука его, пробитая очередным метательным снарядом, оказалась пришпиленной к стволу осины, на которую он облокотился. Автомат с бряканьем упал на землю. Фикса заорал во все горло и, схватившись здоровой рукой за древко стрелы, попытался выдернуть ее. Но не тут-то было. Снаряд засел в дереве прочно, войдя в него на треть длины. Остальные члены бандитской группы замерли в нерешительности, не зная, что предпринять. А из кустов на открытое место вышел молодой сталкер с луком в руках и неспешно направился к ним.
Подойдя к извивающемуся Фиксе вплотную, он предупредительно произнес:
– Не дергайся, иначе останешься без руки! Твои старания ни к чему хорошему не приведут, пока я не решу освободить тебя и оказать помощь, – повернувшись кругом, обратился уже к остальным: – А вы быстро положите стволы на землю и подойдите ко мне!
Не зная, как следует поступить в данном случае, Сыч, Кама и Буза, бросая недоуменные взгляды друг на дружку, принялись топтаться на месте. Все трое считались парнями не робкого десятка, но с загадочной Зоной столкнулись впервые, поэтому не торопились предпринимать каких-либо решительных действий. Навскидку противник был примерно их возраста, к тому же один и с примитивным оружием, не считая находящегося в кобуре на левом бедре «Узи». Однако на «корешей» пугающе подействовал вид пришпиленного к дереву и мычащего от боли Фиксы. Все их юношеские фантазии и чувство собственного превосходства при численном перевесе, казалось, ухнули вниз, к стопам ног, и мгновенно ушли куда-то глубоко в землю. В головах бандитов боролись противоречивые мысли. Но суровый взгляд противника, его уверенное поведение и повисшая в воздухе напряженная пауза окончательно сломили решительность троицы. И они, поколебавшись еще мгновение, побросали оружие и сделали несколько шагов к неизвестному. Пару раз переведя взгляд от одного к другому, сталкер выждал еще минуту и только потом вновь заговорил:
– Я здесь не для того, чтобы учить вас жизни, и красивых песен петь не собираюсь. Буду говорить коротко и, надеюсь, ясно. То, что вы задумали разбогатеть на беде других, мне совершенно не нравится. Я считаю себя вправе решить вопрос о вашей судьбе и могу без сожаления лишить вас жизни, тем самым на некоторое время обезопасив некоторых сталкеров от возможной расправы. Но будучи человеком справедливым, я даю вам шанс на принятие правильного решения. Вы уходите из Зоны и не помышляете в дальнейшем о подобном промысле, а значит, сейчас останетесь в живых. В противном случае сегодня ваша жизнь оборвется быстро, но очень болезненно. Я жду ответа всего одну минуту, после чего приступаю к действиям.
Почти сразу после слов сталкера первым опомнился Сыч и скороговоркой выплеснул накопившееся напряжение:
– Да кто ты такой?! Стоишь здесь перед нами и пальцы веером раскладываешь! Я таких «перцовых» на пере видел!
– Заткнись, дурила! – взгляд незнакомца мгновенно посуровел настолько, что Толик Буза будто кожей почувствовал нарастающую угрозу, исходящую от сталкера, и его конвульсивно передернуло от неожиданности. – Ты просто не понял еще, с кем имеешь дело! Я последний раз предупреждаю, что шутить с вами не намерен и жду ответа.
– Да пошел ты козе под хвост! – Сыч окончательно пришел в себя, в руке его блеснул нож, и он тараном двинулся на противника.
– Сыч! Не надо! Это Лучник! Я знаю! – успел прокричать подельнику Фикса сквозь стиснутые от боли зубы, но было поздно.
Откуда-то сверху, из раскидистой кроны дерева на Сыча с быстротой молнии спрыгнул массивный хищник. Не прошло и пары минут, как располосованный острыми когтями труп «братка» остывал на траве и опавших листьях. Все случилось настолько стремительно, что никто из присутствующих не успел даже моргнуть глазом. А вид окровавленного тела бывшего подельника окончательно подавил у Бузы и Камы желание расправиться с одиноким врагом. Бледные лица обоих говорили лишь о сильном чувстве страха за собственные жизни, а взгляды приковал стоящий возле человека зверь. Тот же, в свою очередь, подошел к Лучнику и мягко потерся о его бок. Сталкер ласково потрепал псевдорысь по загривку и вновь удостоил внимания стоящих мародеров.
– Надеюсь, вы получили достаточно веские доказательства серьезности моих намерений? Или кто-то еще хочет поиграть со мной и моим другом в войну? – слова Лучника остались без ответа, и он продолжил: – Я так и думал, что воевать у вас нет желания. Это радует. Значит, умирать не хочется никому…
В этот момент позади сталкера раздался треск ломаемой древесины. Фикса, вырвавшийся из хватки пригвоздившей его стрелы, рванулся к Лучнику с громким криком:
– За Сыча порву в клочки! Падла! А-а-а!..
Возглас бандита мгновенно прервался вместе с уходящей из тела жизнью. Голова его вдруг резко вывернулась в неестественном положении, свесившись в левую сторону, глаза вылезли из орбит, а из широко открытого рта наружу вывалился вместе со струйкой крови ярко красный язык. Шея Фиксы оказалась переломлена чудовищной силой, но ни сам Лучник, ни его зверь при этом не сдвинулись с места ни на сантиметр и вели себя так, словно за их спинами совершенно ничего не произошло. Тело бандита рухнуло на землю безжизненным кулем, и вновь наступила тревожная пауза.
Оставшиеся «кореша» рванули было прочь, но затравленно остановились, когда перед ними возникла оскалившаяся кошка. Псевдорысь рявкнула, обнажив и без того торчащие наружу клыки, и оба друга попятились в обратном направлении, а позади них вновь послышался голос сталкера:
– Кама! О твоей болезни мне известно все, скрывать ее ты мог от кого угодно, но не от меня. И я могу помочь тебе, если хочешь! А тебе, Буза, я помогу надолго избавиться от материальной зависимости и решить многие вопросы! – Лучник слегка хохотнул и продолжил: – Решайся, на тебе лежит ответственность за судьбы младших братьев и сестренки.
Оба недоуменно посмотрели друг на друга, а затем медленно развернулись к сталкеру.
– Откуда тебе все это известно? – первым нарушил молчание удивленный Буза.
– Это не важно. Факт остается фактом. Ну что, желаете принять от меня и моего напарника помощь, или так и расстанемся недругами? – впервые лицо Лучника приняло добродушное выражение.
– А у нас есть еще выбор? – смотря исподлобья на сталкера, уточнил Кама.
– Есть. И не один. Первый – вы уходите отсюда ни с чем, а иначе будет второй вариант – вы останетесь здесь, рядом со своими бывшими подельниками, в точно таком же виде, как они, чего, я так думаю, совершенно не хотите. Вариант третий – забрав ваше оружие, я лишаю вас средств защиты, в результате вы опять же в скором времени вернетесь ко второму варианту. И вариант четвертый, самый приемлемый для всех присутствующих, – я помогаю вам обоим, а вы навсегда уходите из Зоны и продолжаете размеренную жизнь обычных граждан, оставив лишь воспоминания о произошедших событиях. Надеюсь, сказанного достаточно, или требуется продолжить перечисление возможных вариантов? Скажу только, что в отличие от большинства тех, с кем вам приходилось общаться до сих пор, я не собираюсь обманывать и готов сделать для вас добро без какой-либо корысти со своей стороны.
– Мы согласны, – поспешно ответил за обоих Буза.
– Тогда пошли, поможем тем несчастным сталкерам, а потом вы получите обещанное.
На глазах изумленных сталкеров Лучник, расправившийся со сворой собак и четырьмя бандитами, помог суетившемуся возле раненого друга Чике и, достав из рюкзака медицинскую аптечку, наскоро обработал раны, нанесенные псами. Затем приложил к поврежденной ноге связку артефактов и закрепил ее эластичным бинтом. После этого встал и наконец обратился ко всем остальным:
– Ну вот, мужики, надеюсь, до свадьбы заживет. Заберите оружие погибших бандитов и боеприпасы к нему, дальше сможете уже обороняться самостоятельно. А на прощание небольшой, но очень дельный совет: в этих краях нельзя ходить так слабо экипированными и с таким малым количеством патронов, если вы еще цените свои жизни. Помимо мутантов и аномалий хватает, как ни прискорбно, любителей халявы… Если в дальнейшем появится желание, приходите в гости, пообщаемся в дружеской обстановке. Хм-м-м… Не так уж много хорошего можно встретить в Зоне. Удачи, и пусть Зона будет к вам милостива! – с этими словами Лучник, не дожидаясь благодарности, помахав на прощание рукой, увел за собой двух «братков» и в сопровождении грациозно шествующей псевдорыси скрылся в дальних зарослях кустарника.
* * *
У самого Рубежа Буза и Кама прощались со странным сталкером и находящимся рядом с ним зверем. Оба приятеля, не отошедшие еще от полученных впечатлений, во все глаза смотрели на необычных напарников. А теперь стояли, понуро опустив головы, и не знали, какими словами выразить благодарность внезапно возникшему на их пути Лучнику. Теперь Кама был уверен, что в результате лечения парой артефактов в дальнейшем сможет вести полноценную мужскую жизнь, заведет семью и кучу маленьких карапузов, сильно смахивающих на папу. А Толик Буза нес за плечами больших размеров рюкзак, заполненный отборными и дорогими артефактами, которые при продаже в оговоренном Лучником месте могут обернуться страшно подумать какой суммой денег с многочисленными нолями на конце.
Сказав напоследок пару напутственных фраз, сталкер махнул рукой и вместе с псевдорысью двинулся обратно в Зону. Вскоре через завесу начавшегося проливного дождя уже едва различались силуэты удаляющегося человека и идущего рядом с ним зверя. Затем водяные струи окончательно смыли следы на моментально раскисшей земле или просто заполнили их грязной жижей, сравняв края отпечатков. Едва заметная тропа уходила вдаль и терялась из вида, но оставалась память об удивительных событиях.
* * *
Слухи множились, переходя от одного рассказчика к другому и создавая очередную сталкерскую байку. Купер в который раз улыбнулся собственным мыслям: «Вот же люди, неймется вам, сказочники!».
Потом отвлекся и посмотрел на стоящего рядом в задумчивой серьезности друга.
– Что-то я, Шалун, Дикаря не видел несколько дней. И ты какой-то очень озадаченный. Не случилось ли чего-нибудь страшного? Может, ему помощь нужна? Куда он пропал? – вспомнил вдруг о товарище рысенка сталкер.
– Помощь нужна. Нельзя туда. Злой. Рычит.
– А что так, не заболел ли он часом?
– Нет. Злой. Дети…
И тут только Купера осенило: «Да это же совсем не Дикарь, а… Дикарка! Вот ведь балда-а, сразу не мог догадаться!», – он в сердцах стукнул себя по лбу ладонью и рассмеялся.
– Это совсем меняет дело! Так это твоя подруга? А я сразу и не понял. Прости. А может, поможем ей и принесем поесть?
– Еда. Хорошо. Не подходить близко. Злится.
– Она за ваших детей переживает. Теперь мама. Вспомни, как за тебя мама переживала. Да и меня моя постоянно оберегала. Мы недалеко оставим еду, я попробую ей объяснить, а ты подождешь.
– Еда. Хорошо. Кормить детей. Ей силы надо.
Напарники поспешили в сторону бункера. Спустившись вниз и взяв из холодильника половину свиной туши, Купер вынес ее на поверхность. Затем положил на один из пней и разрубил топором на несколько частей. Сложив нарубленное мясо в два мешка, один отнес внутрь комплекса, а другой взвалил на плечо и, улыбаясь, посмотрел на Шалуна.
– Ну что, пошли? Веди, давай, к молодой матери, родитель. Будем теперь вместе деток кормить.
Шалун важно двинулся впереди сгорбленного под тяжестью мешка друга. Купер ухмыльнулся: «Вот тебе и детские игры. Забавы забавами, а ответственность с себя снимать нельзя. Доигрались, блин!». Уже не выдержав и расхохотавшись, сталкер последовал за ведущим его другом по тропинке между деревьями и аномалиями. Шалун слегка повернул голову назад и рыкнул в свое оправдание, чем вызвал у Купера новый приступ веселья.
Логово кошки находилось относительно недалеко, всего метрах в трехстах. Сталкер знал эти места, они с Шалуном уже бывали здесь. Когда-то давно прошедший катаклизм не пожалел в этой области густую растительность. Общий вид лесного массива сильно смахивал на показываемые ранее по телевизору старые кадры Госфильмофонда об упавшем в начале прошлого века в районе Каменной Тунгуски метеорите. Вывороченные с корнями стволы огромных деревьев лежали на земле, образовав множество завалов. Поистине непроходимые дебри выглядели впечатляюще. Дополняло картину обилие со всем старанием изобретательной Зоны наломанных сучьев и веток. Четвероногий Шалун легко пробирался среди завалов, а вот Куперу, нагруженному, ко всему прочему, тяжелым мешком, пришлось изрядно попотеть, чтобы успевать за маневренным другом. Не надо было даже ломать голову, чтобы понять, зачем молодая мать выбрала убежище для своего потомства в столь непроходимом месте.
Внезапно Купер почувствовал странную тревогу, исходящую оттуда, куда направлялись друзья. Замерший на одном месте Шалун напрягся как пружина и начал внимательно всматриваться в просветы бурелома. Неясная тревога напарника передалась сталкеру. Прислушавшись к непонятным звукам, доносящимся с той стороны, Купер обратился к другу:
– Там что-то происходит нехорошее? Странные звуки…
– Беда. Звери. Нужна помощь… – Шалун рванул к логову подруги.
Бросив мешок на землю, сталкер достал из-за спины лук и, насколько позволяли препятствия, поспешил за напарником. С каждой минутой звуки схватки доносились все громче. Теперь уже отчетливо раздавались рыки зверей и треск ломаемых веток. С мыслью об этом Купер продирался вперед, успев в нескольких местах разорвать одежду. Ко всему прочему, еще и стрелы, торчащие из рюкзака за спиной, цеплялись за преграды. Пришлось скинуть сидор, вытащить их оттуда и засунуть прямо за пазуху. Сам рюкзак вслед за брошенным ранее мешком оказался на земле. Изрядно вспотевший в борьбе с завалами, сталкер наконец выбрался на небольшую прогалину и понял, что произошло. Массовая миграция зверей после очередного Выброса заставила большую семью аасменов, обитающих на соседнем болоте, сместиться на несколько километров южнее. Стая мутантов, особей в пятнадцать, случайно набрела на убежище выводка псевдорысей.
На момент, когда к месту трагедии подоспели друзья, на поляне разразилось настоящее сражение. Раненная подруга Шалуна защищала свой выводок из последних сил. Аасмены, мелькающие среди зарослей, стремительными прыжками наседали на нее с разных сторон. Пара их уже лежала растерзанными перед входом в логово, еще двое отползали в стороны, волоча по земле выпавшие внутренности. Остальные с ревом скакали вокруг, грызясь друг с другом. Дикарка уже не кричала, а лишь жалобно мяукала, растеряв в схватке с противником почти все силы. Ее правый бок обильно обагрился кровью, а левая задняя лапа оказалась неестественно вывернута. Если бы не подоспевшие вовремя напарники, наверняка семейству псевдорысей пришел бы конец, так что помощь для молодой матери пришлась как нельзя более кстати.
Выбежавший первым на поляну Шалун уже вел ожесточенную схватку с пятью аасменами. Его реакции оставалось только позавидовать. Летящий на спину рыси мутант внезапно оказался на земле, не успев понять, куда делась добыча. Едва начав разворачиваться, чтобы разглядеть врага, он сам стал жертвой, отлетев в сторону после удара мощной лапы с длинными, острыми когтями. Располосованная спина монстра напомнила крупно нарезанный батон колбасы. Упав на землю, зверь больше не шевелился, его позвоночник оказался перебитым разъяренной кошкой в нескольких местах. Остальные аасмены как ни в чем не бывало продолжали наскакивать, все еще надеясь отведать «свежака». А Шалун успел перехватить когтями в полете уже другого мутанта, распоров его тело снизу – от головы до самого паха. Брызнувший дождь кровяных капель окрасил светлый мех псевдорыси в красно-коричневый оттенок. Шалун же, не обращая внимания на случившееся, уже сам прыгнул к очередному врагу. Вцепившись крупной твари в спину, хищник одним резким движением оскаленной пасти отделил голову противника от туловища и отбросил ее в сторону. Увенчанный хоботком противогазного шланга череп мутанта, пролетев по воздуху с десяток метров, скрылся в густых дебрях растительности. Распластанное тело аасмена, подергавшись несколько раз, затихло навсегда.
В это время Купер, пытаясь войти в разум Дикарки и передать ей мысли о благих намерениях, подбежал к входу в убежище. Закрыв собой лаз, сталкер развернулся к поляне и идущему на ней сражению. Кошка, на мгновение скосив в его сторону взгляд, слабо рыкнула и вновь продолжила драку. Изготовившись к стрельбе, Купер, взявшийся за лук, заметил, как Дикарка отбивалась от наседающих на нее с разных сторон двух аасменов, а с наклоненного дерева в ее сторону прыгнул третий. Быстро среагировав, сталкер пустил стрелу. Летящий снаряд пробил череп мутанта насквозь, тот дернулся, выгнув тело, и замертво рухнул на окровавленную псевдорысь. Кошка взревела от боли, пропустив удар противника слева, резко развернулась и успела полоснуть когтистой лапой по обидчику, откинув его прочь, и после этого упала на землю сама. Бока ее вздымались от частого дыхания, а голова обагрилась кровью.
Испугавшись за Дикарку, Купер выхватил из кобуры на бедре «Узи» и прошелся длинной очередью вдоль всего тела третьего аасмена. Отброшенный выстрелами в сторону, тот вскочил и, как ни в чем не бывало, снова рванул в атаку. В этот момент сталкер вспомнил о лежащей на полке в складском помещении бункера сабле, неизвестно как попавшей туда, и пожалел, что не взял ее с собой. Длинный, остро заточенный клинок пригодился бы ему сейчас очень кстати. Однако времени на раздумья не осталось – возможно, смертельно раненой кошке требовалась срочная помощь, иначе дело грозило закончиться трагически. Купер устремился навстречу двуногому монстру и с громким хрустом ударил бронированным ботинком прямо в треснутые стекла надетой на голову мутанта защитной маски противогаза. Тот отлетел назад, прокатившись по земле несколько метров, и опять устремился к псевдорыси. Вот же живучая тварь! Но в этот раз сталкер был готов встретить противника во всеоружии. Прицелившись точнее, он выпустил несколько коротких очередей в морду мутанта. Резко просев простреленной головой вперед, тот по инерции пропахал ею землю и окончательно замер. Остальные аасмены находились достаточно далеко и вели борьбу с рассвирепевшим Шалуном, которому в данный момент тоже требовалась помощь.
Вновь взявшись за лук, Купер начал прицельно стрелять по наседавшим на напарника монстрам. Через несколько минут на полянке не осталось ни одного здорового врага, только пара штук еще шевелилась, жалобно скуля и пытаясь отползти прочь. Вошедший в боевой раж Шалун не знал пощады и с упоением добивал, разрывая поверженных тварей на части. А Купер тем временем, достав из пристегнутой к поясу сумки медицинскую аптечку, приступил к осмотру лежащей кошки. Состояние ее на первый взгляд казалось настолько плачевным, что сталкер подумал о безнадежности лечения. Посылая рыси мысленные картины помощи, он осторожно обработал кровоточащую рану на ее голове и, наскоро сшив иглой разошедшиеся края, вколол два лекарственных препарата. После этого, разобравшись с ранами на боку, приступил к осмотру поврежденной задней лапы. С конечностью дела обстояли гораздо лучше – она просто оказалась выбитой из бедренного сустава. Все осложнялось достаточно болезненной операцией по возвращению ее на место. Не зная, как Дикарка отнесется к этому, Купер замер в нерешительности, но в это время кошка пришла в себя, повернула голову и лизнула сталкера в руку. Надеясь, что он правильно понял ее, парень решился и резким рывком вправил сустав. Дикарка дернулась всем телом, жалобно взревела, но опять с благодарностью лизнула человека в ладонь. Успокоившийся Купер достал из аптечки эластичный бинт и постарался плотно перетянуть место вывиха. Получилось не очень удачно, но на первый раз вполне сносно.
В этот момент рядом с ними появился Шалун. Осторожно подойдя к подруге вплотную, он нагнулся и начал облизывать ее мех вокруг обработанных напарником ран. Та, поурчав немного для солидности, лизнула друга в ответ.
Облегченно вздохнув, Купер оставил семейную пару наедине и полез внутрь логова, чтобы проверить выводок. Увиденное сильно огорчило – два котенка из четырех не подавали признаков жизни. Очевидно, в самом начале схватки кошка отбивалась от нападающих аасменов внутри, и только потом разгоревшееся сражение перенеслось наружу. Аккуратно взяв выживших рысят на руки, Купер вынес их к родителям. Дети были еще слепыми и почти беспомощными, но ни разу не мяукнули, а лишь угрожающе шипели, пытаясь вытянуть мягкие коготки и достать незнакомое им существо. Сталкер усмехнулся: «Все в папу!», – и осторожно прижал котят к животу матери. Те, учуяв знакомый запах, сразу начали выискивать в густом меху соски. Купер сел рядом с Шалуном и, обняв друга за шею, стал наблюдать за семейной сценой. Дикарка, жмурясь, ласково смотрела на малышей. Впрочем, все остальные не многим отличались от нее нахлынувшими чувствами. Заурчавший Шалун это подтверждал. Хоть в этом Зона дала своим детям преимущества над предками – обычно родительские инстинкты самцов рысей заключались лишь в поисках подходящей пары для продолжения рода. Дальнейшее выращивание потомства зависело только от матери-кошки.
Залюбовавшегося воссоединенной семьей Купера вдруг озарило, и он высказал Шалуну свои мысли:
– А давай, мы их отнесем к нам? В бункере им будет безопаснее, да и еда находится рядом. Тогда нам всем станет гораздо спокойнее. Только как к этому отнесется Дикарка?
– Надо объяснить. Хорошо. Рядом. Брат.
На удивление друзей кошка быстро поняла, что от нее хотят напарники, и одобрительно рыкнула в ответ. Это значило, что вопрос о переселении семейства в безопасное место решен. Чтобы выполнить задуманное, требовалось перенести молодую мать, что сильно затруднялось ее тяжелым состоянием. С рысятами дела обстояли гораздо лучше. Купер уже представил это себе весьма отчетливо и улыбнулся. Понявший его Шалун скрылся в буреломе и через некоторое время вернулся с брошенным рюкзаком в зубах. Внутреннее содержимое сидора не имело большого веса. Несколько банок тушенки, пара аптечек первой помощи, полотенце и моток синтетического шнура для замены тетивы лука. Лишних вещей на близкие расстояния Купер с собой не носил. Оставалось только удобно разместить внутри рюкзака потомство псевдорысей и тщательно закрепить рюкзак на спине Шалуна. После нескольких попыток крепежа, задуманное получилось почти идеально. Разложив самые тяжелые предметы для противовеса по разные стороны и прикрыв их полотенцами, сталкер аккуратно разместил рысят внутри переносного ложа. Теперь можно было двигаться в обратный путь.
Понимая всю значимость проводимой операции, Шалун двигался через завалы медленно и степенно, стараясь не задевать спиной торчащие во все стороны преграды. Сам же Купер, чтобы не причинять боли раненой кошке, нес ее на руках. Сначала это было настолько трудным делом, что сталкер уже хотел повернуть обратно и отказаться от задуманного. А потом вспомнил о данных ему Зоной способностях и начал придерживать Дикарку телекинезом, чем значительно облегчил свою задачу. Но все равно за время пути изрядно устал и взмок настолько, что казалось, будто он только что перешел вброд пруд-охладитель возле АЭС.
Когда семейство оказалось внутри бункера и удобно разложилось на подстилке, состоящей из пары старых матрацев и синего одеяла с тремя черными полосами по одному из краев, Купер принес Дикарке из оставшегося мешка мясо.
– Поешь, тебе сейчас силы нужны не только для того, чтобы кормить детей, но и на лечение ран.
Кошка сразу поняла человека и приступила к трапезе, иногда благодарно посматривая в сторону друзей. Шалун, успевший проголодаться, тоже принялся есть. Успокоившиеся котята усиленно перебирали лапками мех на животе матери и довольно урчали.
Дело двигалось к вечеру, на улице заметно потемнело, мелкий, навязчивый дождик начал заунывную колыбельную песню. Мерно тикающие на стене ходики, неизвестно откуда взятые бандитами, действовали на всех убаюкивающе. Купера, лежащего на кровати и с упоением смотрящего на семейную идиллию, стало клонить ко сну. Переживания прошедшего дня медленно, но неуклонно отходили куда-то в дальние уголки сознания. Наступали покой и приятное забвение в объятиях сновидений.
Вспомнилась улыбающаяся мама, одобрительно гладящая его по голове, ее нежные руки и сладковатый, веющий еле ощутимыми оттенками ландышевого запаха аромат духов. Затем промелькнуло знакомое лицо сурового, но очень уважаемого им человека. Кто он? Воспоминания на миг покрылись туманной дымкой, а затем нарисовали четкую картинку. Да это же его ангел-хранитель и заботливый наставник Рекс! И стоят они вдвоем на могиле… мамы Купера, заворожено смотря в ночное звездное небо. Сталкер вспомнил вдруг, как в тот момент Рекс рассказывал ему про Полярную звезду, и по каким приметам ее нужно искать.
«Где ты, учитель? Неужели и твои кости белеют где-нибудь на просторах беспощадной Зоны? Неужели и ты стал жертвой ее деяний? Отзовись! Ты мне так сейчас нужен… Мне очень не хватает твоих мудрых и правдивых слов. Зона-а. Хозяйка! Куда ты дела его?! Ответь!!! Ответь, пожалуйста, будь добра… Я все равно найду его, найду… сам…».
Тишина и покой в округе прерывались лишь многоголосьем зверья и далекими звуками стрельбы, очень сильно заглушаемыми подземными помещениями бывшего исследовательского комплекса. Шалун и Дикарка с рысятами забылись глубоким сном. Лучник еще какое-то время беспокойно дергал головой из стороны в сторону, но в конце концов затих. Теперь ночной покой нарушался лишь дыханием нескольких живых организмов и мерным тиканьем настенных часов.
Идиллия.
Глава 4. Инфа
Дорога, уходящая вдаль, медленно извивалась между холмами. Отсутствие привычного всем дождя вызвало в этих местах сильную засуху. Пожухлая трава низко стелилась по земле, а сильный ветер взметал к небу тучи пыли, нес ее клубами по полям и обильно покрывал серым налетом чахлую листву придорожных деревьев и кустарника. Казалось, что вся живность вымерла от жары и засухи. Словно огромная стая саранчи прошлась по округе, оставив после себя лишь пустынное безмолвие и безжизненную природу. Слышалось только завывание ветра в перекошенных электрических и телефонных столбах и свисающих с них остатках проводов, чудом сохранившихся на своих местах при большом количестве любителей легкой поживы. Видно, не всюду еще мародеры успели запустить загребущие руки. А может, оказавшись в некотором подобии «пузыря», долгое время данная местность была скрыта Зоной от желающих халявы. Без помех проходившие здесь когда-то сталкеры внезапно натыкались на невидимую преграду, словно прозрачным барьером закрывающую привычную дорогу.
Последний Выброс сильно изменил обычное положение вещей, снова открыв данный участок всем желающим. И потянулись тропы вездесущих бродяг к новым нетронутым местам, богатым на артефакты или другие, представляющие хоть какую-то ценность предметы. Сталкеры шли в поисках удачи, а за ними, как стаи волков за потенциальной добычей, потянулись те, кто предпочитал иметь доход от разбойных нападений на зазевавшихся путников. Любители легкой поживы, не считающиеся ни с какими моральными принципами, бесчувственно взирающие свысока на людские страдания и потери.
Завывал ветер в проводах, пролетали тучи пыли, белели кое-где останки людей и животных, била ключом в разных местах из земли аномальная энергия, трещали датчики, предупреждающие о повышенном радиационном фоне.
По дороге медленно брели трое. Серые от пыли лица и защитные маски, серое обмундирование и такое же серое оружие в руках уставших людей. Вид еле переставляющих ноги сталкеров говорил о сильном измождении и длинном пройденном пути. А за лежащим стволом большого упавшего дерева на повороте дороги прятались в засаде пятеро молодчиков, нервно теребящих в руках приведенные в боевую готовность стволы, и тихо переговаривались между собой, решая, кому какой кусок добычи будет принадлежать. Неизбежная безжалостная расправа грозила уставшим путникам.
Старший бандитской группы приготовился отдать команду открыть огонь, как вдруг прямо перед ним в древесный ствол с дребезжащим звуком воткнулась черная стрела. Ее увенчанная оперением верхушка, дрожа, раскачивалась из стороны в сторону, а потом замерла перед широко открытыми от ужаса глазами. Только теперь бандит, наслышанный от «братвы» о подобных подарках, сумел сообразить, какими последствиями для него и подельников грозит закончиться сегодняшнее приключение.
– Кодла, деру! Лучник! – только успел он прокричать, вскочив с места, как был срезан автоматной очередью, прилетевшей со стороны заметивших движение и сразу упавших в дорожную пыль сталкеров.
Остальные члены группы, не дожидаясь развязки резко изменившейся ситуации, бросились в разные стороны со всех ног. Раздалось еще несколько очередей, выпущенных сталкерами по убегающим бандитам, и вскоре вновь стало тихо. Лишь ветер шумел и шумел, поднимая вверх новые тучи дорожной пыли.
Поднявшись, троица принялась отряхиваться, но не очень успешно. Всепроникающая пыль была неумолима, и отделаться от нее так просто не удалось. Осторожно озираясь, ходоки увидели приветливо машущего одинокого сталкера, сидящего на бревне и медленно вытаскивающего торчащую из дерева стрелу. Первым из подошедших путников заговорил старший группы:
– Спасибо, брат! Если верить слухам, ты и есть тот самый знаменитый Лучник? Если бы не ты, быть бы нам уже на том свете… Выручил, так выручил! Мы теперь твои должники. Чем можем тебя отблагодарить? У нас с собой есть неплохой хабар…
– Нет, спасибо. Мне от вас ничего не надо, – Лучник улыбнулся в ответ. – Может, подскажете, как найти ближайшую сталкерскую базу? Я туда иду по делу.
– Так почему нет? Рады будем не только подсказать, но и проводить, сами туда идем, – сталкер присел на бревно рядом с Лучником, достал фляжку, открыл и сделал несколько торопливых глотков. – Жара стоит невыносимая, вторые сутки на ногах, устали вусмерть, а вода к концу подходит. Но ничего, недолго уже осталось, километра три, не больше. Только мы немного дух переведем и двинем, лады?
– Вы проводники – вам виднее, – Лучник, с улыбкой смотря на изможденных ходоков, вертел в руках стрелу. Ему нравились эти люди. Даже уставшие быстро сообразили, что к чему, и разобрались в обстановке. Вот и сейчас, опасаясь повторного нападения бандитов, рассредоточились кружком и озирались по сторонам. – Не волнуйтесь, мужики, они уже далеко отсюда, теперь у них надолго отбита охота к подобным вещам.
В глубине лесного массива промелькнула стремительная тень, сталкеры снова схватились за оружие, но Лучник, рассмеявшись, произнес:
– Да не волнуйтесь вы! Это напарник мой, – широкая улыбка и веселый взгляд говорившего подействовали успокаивающе, – проверяет вашу реакцию. У него с детства такое чувство юмора. Не может без шуток и игр жить, дитя Зоны…
– Все бы дети Зоны так шутили, может, и целее большинство оставалось… Больно злобно она шутить умеет… – старший группы улыбнулся в ответ. – Это правда зверь, про которого нам рассказывали? А мы думали, брешут балаболы.
– В любой сказке есть доля правды, а что, хотите познакомиться?
– Не мешало бы и на второго спасителя глянуть. А можно?
– Почему нет…
После этих слов на открытое пространство вышел самец псевдорыси и вальяжно прошествовал к своему другу. Не обращая внимания на сталкеров, удивленно смотрящих на него во все глаза, хищник, вплотную приблизившийся к напарнику, потерся о его бок и весело рыкнул. Лучник по-приятельски потрепал его по загривку.
– Знакомьтесь, мой друг и соратник – Шалун. Славный парень и надежный партнер! И знаете, я убедился в одной очень важной вещи: в отличие от людей, он никогда не предаст и не обманет. Нет у зверей таких понятий, они всегда честны!
Вскоре Шалун вновь удалился под сень запыленных деревьев, но время от времени его силуэт мелькал в просветах леса, словно в доказательство, что не все в этой местности успело замереть и спрятаться от засухи. А изумленные сталкеры иногда посматривали в его сторону, качая головами и задумчиво улыбаясь.
Через полчаса Лучник, ведомый повеселевшими ходоками, удалялся от места происшествия к своей цели. И параллельно движению людей мелькало в лесу гибкое тело хищника, стремительно перебегающего от одного дерева к другому. А возле бревна остался сиротливо лежать труп бывшего главаря бандитской группы. Дорога опустела, вернувшись к привычной картине тоскливого безмолвия. Лишь шумел в вышине ветер, да взвивались к небу тучи пылевых вихрей.
* * *
– Добрый день!
Позади вошедшего в сумеречное помещение торговой точки раздалось переливистое звучание птичьего щебета.
– Бывали деньки и получше… – хозяин лавки взглянул исподлобья на посетителя. – По делу или по нужде? В наши края давненько посторонние не забредали. Здесь все больше завсегдатаи бродят. Если что прикупить, так мы всегда рады оказать посильную помощь. Только недавно новый товар поступил.
– Я за всем понемногу, но больше меня интересует информация. Вот и посоветовали знающие люди к вам подойти. Что с меня?
– Цена всегда должна соответствовать товару, так что, каков будет объем сведений, таковы и расценки. Но мысли сведущего в этом человека мне нравятся, поэтому я сделаю небольшую скидочку.
Скворцу польстили слова сообразительного сталкера, готового рассчитаться за полученную информацию.
– А можно сначала просто узнать, зачем у вас над дверью щеглы щебечут? – прибывший улыбнулся, желая задобрить торговца.
– Это не щебет щеглов, молодой человек, а пение скворца. Какие же вы все, сталкеры, похожие один на другого… Бродите по Зоне в поисках добычи, а на природу внимания не обращаете. Так ведь можно и всю жизнь провести в неведении, что вокруг творится и как звучит…
– Вот даже как? – посетитель смутился. – Ну, скворец, так скворец. А мне больше жаворонки и соловьи нравятся. Иногда можно заслушаться так, что про все на свете забываешь. Жаль только, что в наших краях они большая редкость… Но в последнее время попадаются все чаще. Может, и в Зоне когда-нибудь жизнь вернется в привычное русло? Кто знает…
– Приятно, приятно, что хоть кто-то на природу внимание обращает время от времени… – торговец ощутил симпатию к собеседнику. – А с кем дело имею, если не секрет? А то как-то неудобно общаться с человеком без имени…
– Простите, совсем забыл. После трелей вашего скворца это и не удивительно, – сталкер по-приятельски улыбнулся. – Про вас мне много рассказали, так что я в курсе, что вас зовут Скворцом. А я Лучник, с недавнего времени…
– Да ну-у?! – лицо хозяина лавки вытянулось от изумления. – Неужели, правда, тот самый Лучник, о котором все говорят? Или еще какой есть?
– Не знаю. Может быть, есть и еще кто-то с похожим именем, но меня именно так и зовут… – парень вновь улыбнулся.
Только сейчас Скворец вдруг обратил внимание на предмет, находящийся за спиной сталкера. Тщательно обработанный лук и пара десятков стрел, торчащих из бокового кармана рюкзака.
– Так какие же вопросы глобального характера могли привести к моей скромной персоне столь знаменитую личность, о которой говорят, что помогает всем, причем совершенно безвозмездно? О том, чтобы сама знаменитость нуждалась в помощи, слышать еще не доводилось.
– Ну, что же вы так обо мне? Ничто человеческое мне не чуждо. Знаю, что некоторые языки пускают разные сплетни, будто я и не человек вовсе, а призрак. Можете сами убедиться, что на призрака я совершенно не похож. Иначе не стоял бы сейчас перед вами, – Лучник улыбнулся вновь. – А привели меня сюда поиски одного хорошего человека. Слышал, что вы очень тесно были с ним знакомы… Можно сказать даже, что находились в дружеских отношениях. Ну, так как, сможете оказать посильную помощь в сборе информации?
– Да… Знавал-то я многих. Но методом исключения могу сказать, что остаются единицы, кого бы начали искать ради дружбы и хороших отношений. И есть всего один человек, благодаря которому в Зоне произошло много удивительных вещей и разительных перемен. Причем в лучшую сторону… – Скворец подметил заинтересованность в выражении лица сталкера и, осененный внезапной догадкой, продолжил: – Думаю, что именно этого человека ищет знаменитый Лучник. И… знаешь что?.. Я не буду требовать платы за информацию о нем… Потому что имя его… Рекс?
– Да! И как же вы догадались, что я ищу именно его?
Лучник не смог скрыть душевного волнения от прозорливого торговца. Тот хмыкнул, прокашлялся, смахнул с рукава свитера придуманную пылинку и вновь произнес:
– Более того, молодой человек, я даже могу выразить догадку, почему Рекса пытается найти именно Лучник… Впрочем, давай-ка мы пройдем в мой кабинет и поговорим на эту тему обстоятельно, – повернув голову в сторону, Скворец прокричал: – Шарап! Пригляди за лавкой, а меня не тревожить, я с важным гостем!
Мимо стеллажей с товаром из подсобного помещения пулей вылетел немолодой уже человек, с первого взгляда выделяющийся изрядной худобой. Торговец дождался помощника, словно передав вновь прибывшему часовому дежурство на посту, облегченно вздохнул и шаркающей походкой двинулся в темный коридорчик позади прилавка, поманив Лучника за собой.
Кабинет хозяина не был ничем примечателен. Разве только висящая на стене большая картина, изображающая осенний пейзаж неизвестной местности и улетающих в теплые края стай птиц на небосводе, выделялась из общего интерьера яркой раскраской. Старенький письменный стол, журнальный столик в окружении пары глубоких кресел, небольшой диванчик, холодильник, платяной и книжный шкафы, стоящие у противоположных стен комнаты. И еще очень мягкий ворсистый ковер, покрывающий весь пол помещения.
Скворец подошел к холодильнику, достал из него бутылку вина, из платяного шкафа – пару бокалов, затем поставил все это на журнальный столик, показал Лучнику на одно из кресел, а в другое тяжело осел сам. Разлив по бокалам содержимое бутылки, поднял свой и протянул его в сторону Лучника.
– Ну, за знакомство и приятную беседу!
Бокалы встретились, поприветствовав друг друга мелодичным звоном.
После нескольких сделанных глотков Скворец, ощущая во рту приятный аромат крепленого вина многолетней выдержки, посмаковал, выдержал небольшую паузу и продолжил:
– Специально для торжественных случаев держу подобное вино в своих скромных запасниках.
– Ой, Василий Петрович, так уж и скромных? – глаза Лучника отливали веселым блеском. – Не знал бы о вас столько, может, и подумал бы, что это действительно так…
– Ну, может, и прибедняюсь немного… – Скворец загадочно улыбнулся. – Но только самую малость. Насчет запасников. А вот насчет торжественного случая – истинная правда.
– Верю. Только в чем же торжественность? Не столь уж и важной является моя персона, как мне кажется. Просто я действительно очень многим обязан Рексу, а долги привык отдавать с лихвой. Иначе просто сам себя перестану уважать. Вот и хочу узнать о его судьбе как можно больше, потянуть за ниточки произошедших событий. Если жив и нуждается в помощи, я думаю, мне по силам оказать ее, вернув хотя бы часть долга. А если где погиб, то я могу хотя бы отдать в знак уважения последние почести… Это уже для меня стало одной из основных задач в Зоне. Дело, так сказать, чести. Только мне непонятно одно, как вы узнали, что я ищу именно Рекса?
– Я на этом свете живу уже достаточно долго, и многое научился понимать с одного взгляда или случайно оброненного слова. Жизнь – тонкая штука, все стороны ее охватить невозможно никоим образом. А иногда она настолько прямолинейна и точна, что не надо к гадалке ходить, чтобы понять истину. Но я уже ударился в высшую математику, не буду бродить вокруг да около… Итак, первое – знаменитый и легендарный Лучник, считающийся непримиримым борцом за справедливость и добро, ищет не менее знаменитого Рекса. Значит, был знаком с ним достаточно долго, причем находился с ним в самых хороших отношениях. Второе – многие обязаны Рексу хоть немногим, но никто из знакомых мне лично или по рассказам других не принадлежит к тому возрасту, в котором находится сам Лучник. Все гораздо старше него. Остается только один, о котором мне рассказывал сам Рекс и еще несколько человек, которым я могу доверять полностью… – Скворец вновь выдержал небольшую паузу, словно задумавшись и ненадолго уйдя в себя, а затем неожиданно громко заключил: – Но по последним данным информационной сети этот сталкер погиб во время внезапного Выброса в районе Грязного озера у Маяка…
После этих слов выдержка Лучника канула в небытие, он взволнованно вздрогнул и удивленно взглянул на торговца.
– Василий Петрович, подлейте, пожалуйста, убиенному Куперу еще немного этого прелестного вина.
– Значит, я прав!.. – Скворец был доволен собой как никогда. – Но какими чудесами такое возможно? Хотя, знаешь, не отвечай ничего, я уже, кажется, догадался и сам. Это Она, да? Только Она способна на подобное, иного ответа и быть не может. Тем более сразу после смерти Купера на просторах Зоны в районе Маяка объявился Лучник, чья известность стремительными темпами начала набирать обороты. А такое под силу только Ей, и никому более. Так давай выпьем за то, чтобы твои поиски увенчались успехом, ибо, поверь мне, ты идешь по правильному пути. Таких сталкеров, как Рекс, забывать не стоит никогда!
С мелодичным звоном бокалы собеседников встретились вновь. А из торгового зала раздались трели скворца, после чего некоторое время был слышен интенсивный разговор на повышенных тонах. Кто-то явно пытался прорваться через оборону, занятую Шарапом у прилавка. Затем послышались робкие шаги, раздался тихий стук в дверь, и в узкий проем между приоткрытой дверью и косяком робко просунулась голова помощника Скворца.
– Хозяин, там Плакса, и с ним еще…
Не дождавшись окончания речи Шарапа, Скворец подскочил на месте и крикнул:
– Давай их всех сюда, быстро! – голова помощника моментально скрылась за дверью, а Скворец уже весело обращался к Лучнику: – Ну вот, сейчас ты все в мельчайших подробностях будешь знать о Рексе из первых, так сказать, уст!
В комнату вихрем ворвалось четверо запыленных сталкеров, вид которых рассказал наметанному глазу, что они только что вернулись на базу из рейда. А сбившееся дыхание всей четверки подтверждало, что в лавку они бежали со всех ног. Скворец, улыбаясь во всю ширину рта, жестами предложил вошедшим присесть на диванчик и стулья. Трое из них, не задумываясь, со вздохами облегчения плюхнулись на предложенные места, а четвертый замер на мгновение, всматриваясь в лицо Лучника, а потом, сделав несколько нерешительных шагов, рванулся навстречу сталкеру и схватил его в крепкие объятия с радостным криком:
– Купер! Дружище! Вот не ожидал больше встретиться, когда получил на КПК известие о твоей смерти! – глаза Плаксы наполнились слезами радости. – А мы только из рейда. Нам в баре сказали, что к Скворцу пошел сталкер, который ищет Рекса. Вот мы сразу и помчались сюда аж вприпрыжку. Думали, может, подскажет хоть, где его искать. Мы же сами, почитай, каждый рейд только о нем и расспрашиваем всех, кто попадается на пути, вплоть до бандитов. Уже готовы и до монстров с расспросами добраться…
– Все хорошо, Денис, все хорошо. Не надо так переживать. Жив я, как видишь, жив и здоров, чего и всем вам желаю. Только ведь и я о Рексе ничего не знаю, вот и пришел сюда, чтобы попытаться хоть что-то выяснить. Искал тебя, но мне сказали, что тебя нет, и посоветовали обратиться к Скворцу…
Плакса немного отстранился от Купера и, держа того за плечи, начал осматривать с разных сторон.
– Смотри ты, и вправду жив, курилка! Как я рад этому! Вот бы еще Рекс порадовался… Так и мы о нем не знаем сейчас ничего нового. Но поиски не прекращаем ни на секунду. Вот бы еще ему сейчас появиться, чтобы удивить меня больше прежнего…
– Ты еще, Денис, не так сейчас удивишься, когда узнаешь, какое имя теперь носит твой старый знакомый! – вставил реплику Скворец. Остальные сталкеры вопросительно посмотрели на торговца. Тот взглянул на смущенного Купера и продолжил: – Вам всем ничего не говорит такое имя, как Лучник?
– Ну, нафиг, Петрович, не шути так! – Плакса недоуменно посмотрел на старого приятеля. И тут только, заметив прислоненный к креслу лук, окончательно растерялся. Купер, улыбаясь, молчал, а Скворец заговорил вновь:
– Присядьте вы все! В ногах правды нет. Тогда и расставим все по местам… – все торопливо уселись, а хозяин лавки продолжил, обращаясь уже к самому Лучнику: – С Плаксой ты знаком, а вот об остальных тебе, возможно, известно не так много. Ну, разве только слышал от кого-то ранее… Это те, кто вместе с Рексом ходил в тот злополучный рейд. Последние, кто видел Рекса живым и воочию… На диване сидят Верста и Варежка, на стуле – Снайпер. В их команде тогда были еще двое. Напарник Снайпера – Дротик, но, к сожалению, он погиб в том рейде от рук беспредельщиков, земля ему пухом, а не «стеклотоками»… И девушка Лиза, пропавшая вместе с Рексом на глазах раненого Плаксы, когда они прорвались через телепорт у Лесхоза и оказались у пресловутых Врат, а быть может, и в самой Армаде. Впрочем, они сами тебе сейчас расскажут обо всем по порядку. А пока давайте выпьем за радостную встречу! Плакса, доставай из холодильника еще пару бутылок, Снайпер, бокалы вон в том шкафу, вечер сегодня обещает быть долгим, а поговорить хочется о многом…
* * *
– Вот это и есть та комната, где Рекс жил последнее время… – Плакса отступил вглубь помещения, открыв проход остальным. Лучник шагнул внутрь вслед за ним. – Мы с мужиками теперь все вместе за ней приглядываем. Оплату регулярно вносим из общего хабара. Все надеемся, что он появится… Не может же такого быть, чтобы человек прямо на глазах пропал в никуда, как испарился. Аномалии-то там отсутствовали. Я, правда, не совсем хорошо помню произошедшее, постоянно сознание терял от ранений. Просто внезапно появившееся серебристое сияние поглотило Рекса вместе с Лизой, и они вдруг исчезли. Словно какой-то новый портал сработал… А потом как будто провал в памяти. Когда вновь открыл глаза, вижу – лежу уже на поляне возле Лесхоза, словно там и упал, а все остальное оказалось миражом. Но голову даю на отсечение, что мы перед этим были возле Врат! Не знаю, как это произошло. Был бы Рекс, он бы объяснил, что к чему, а так очень много непонятного…
– А когда Плакса, Лиза и Рекс пропали в телепорте, он захлопнулся и исчез совсем, – вставил слово Верста. – Мы с Варежкой вели перестрелку с легионерами, всего заметить не успели. Пули вокруг лились свинцовым дождем, нас обоих успело зацепить, думали – хана пришла… А как телепорт исчез, так и сектанты вдруг к нам потеряли всякий интерес, побросали своих убитых и быстро скрылись на территории Лесхоза. Мы аж опешили. Дальше было еще круче: смотрим, а от наших ран ничего не осталось, даже следов, словно все нам просто почудилось. Диво, да и только! Мы потоптались на месте в непонятках, подождали, но больше ничего не случилось. Делать нечего, собрались идти в обратный путь, куда ж еще деваться было? Только прошли сотню метров в ту сторону, где телепорт до этого находился, смотрим – Плакса лежит живой и здоровый. Мы к нему с расспросами, а он и сказать-то не знает что…
– А потом и меня встретили. Я-то сам в плечо был серьезно ранен тогда, когда мы все вместе от беспредельщиков отбивались, и идти не мог. Дротик со мной остался, чтобы остальных прикрыть. А потом его тоже ранили. Я начал отползать, с трудом оттаскивая за собой безжизненного напарника. Не знал тогда еще, что он погиб… На автомате двигался… И вдруг чувствую – рука работает и совсем не болит. – Снайпер поправил очки, шмыгнул носом и продолжил: – Беспредельщики сразу отступили. Я – к Дротику и только тогда увидел, что он мертв. Выкопал ему могилу, похоронил и – в путь. Только проковылял с полкилометра, смотрю: парни через речку перебираются. Так с ними и встретился. Эх! Если бы мы знали сразу, что через речку можно вброд перебраться, не пошли бы тогда через Очистной комплекс и на беспредельщиков не нарвались. И Дротик остался бы жив… А там, может, все возле Врат бы и оказались. Кто знает, как бы все получилось? Может, и были бы все вместе до сих пор… Но с тех пор мы точно знаем, что Врата и сама Армада существуют, а не просто являются легендой. Только где же их искать? Такого телепорта, как тогда появился у Лесхоза, больше нет нигде.
Снайпер вздохнул, вздернув плечи, и развел руками. После этого наступила пауза, и каждый замер ненадолго, вспоминая прошлое. Затем Плакса встрепенулся первым и произнес:
– Ну, что мы стоим на пороге как неродные? Заходите все, посидим малость здесь, да потом в бар пойдем. Там еще много мужиков, с кем Рекс знался. – Плакса посмотрел на Лучника. – Уж коли хочешь о нем все знать, значит, надо поговорить со всеми. Да и остальным будет интересно познакомиться со старым знакомым нашего братки. Там ты узнаешь еще много интересного, обещаю!
* * *
В вечернее время бар оказался до отказа забит посетителями, и свободные места отсутствовали даже возле барной стойки. Но Верста, увлекший остальных за собой, не задумываясь, прошел в дальний угол – к столу, за которым сидели трое сталкеров. Наклонившись, поздоровался с ними и что-то негромко сказал. Те понятливо закивали в ответ и переместились в другое место, уважительно поглядывая на прибывших. Верста же, нисколько не смущаясь, встретился взглядом с хозяином заведения, Горынычем, который тут же отправил к разместившимся за освобожденным столом друзьям шустрого официанта с блокнотом в руках. Приняв заказ, парень поспешно бросился его выполнять.
Лучник тем временем осмотрелся кругом, пробежавшись взглядом по всем присутствующим, и сразу выделил несколько знакомых лиц. С ним приветливо поздоровались. Большинство относилось к числу тех, кому он в свое время оказал посильную помощь. По залу прокатился ропот. Информация о таинственном посетителе переходила из уст в уста. В течение нескольких минут всем стало известно, кто сидит в компании друзей. Интерес присутствующих заметно возрос, но самого Лучника это совершенно не волновало. В данный момент его больше занимал вопрос поисков Рекса.
Принесли заказ, Снайпер наполнил стаканы. Чокнулись и начали вспоминать о былом. Вдруг в зал ворвался немолодой уже сталкер, огляделся и, слегка прихрамывая, прямиком прошел к столику друзей.
– А-а-а! Легок на помине! – Плакса придвинул к столу принесенный официантом из подсобки стул. – Присаживайся, Саныч, у нас тут сегодня вечер воспоминаний. Мы не зря тебя сюда позвали. Знакомьтесь, – он указал на прибывшего, – это Хромой, наш местный супермастер. Из любого дерьма может сделать такую конфетку, что пальчики оближешь! А это Лучник, старый знакомый Рекса, – сталкер перевел взгляд на Купера.
– Вот даже как? – Хромой с уважением протянул руку для приветствия. – Если это тот Лучник, о котором все говорят, значит, он точно может быть старым знакомым нашего Рекса. Чувствуется старая школа… – Хромой вздохнул и взял в руку переданный Варежкой стакан. – Ну, за счастливый конец наших поисков! Дай нам Зона сил и терпения!
Мастер выпил, занюхал рукавом комбинезона и вновь устремил взгляд к сидящим. А Плакса продолжил разговор:
– Ты только представь, какие чудеса произошли в Зоне после того, как мы с Рексом оказались возле Врат! Вот тебе конкретный пример чуда. У Хромого ведь уже несколько лет не было ступней ног – в аномалию попал, когда сам в рейды ходил. Причем ноги у него появились волшебным образом как раз в тот момент, когда у нас всех на телах пропали раны! Уже больше двух лет назад все это произошло, ходит он на здоровых ногах, а привычка прихрамывать так и осталась. И решили мы ему кличку не менять, а оставить все как есть. Вот и думаем: а может, правда Рексу удалось в Армаде время вспять повернуть? Это на него очень похоже. Только у него в душе могло быть такое скрытное желание – сделать всех здоровыми. И время он хотел повернуть, чтобы спасти свою погибшую семью. Но об этом разговор особый и еще впереди. Думаю, что поэтому он и пропал. Ведь не зря про всех, кто якобы успел через Врата в Армаду попасть, теперь только легенды слагают. Живыми-то их никто больше не видел…
– Вот о его семье я сейчас и расскажу, – поддержал разговор Хромой. – Решили мы собрать о Рексе побольше информации. И представляешь, что удалось узнать? Нас это тогда совсем в ступор ввело. Еще больше запутались от таких новостей, а загадок только прибавилось. К нему же в последнее время полностью вернулась память. Настоящие имя и фамилия его – Максим Вершинин. Он рассказал, что его жена и двое детишек погибли при обвале в горах, где-то недалеко от морского побережья на юге. Долго мы думали, как поступить, а потом решили в интернете сведения поискать. И тогда произошло совсем уже непонятное. Оказалось, что семья его жива и здорова. Дочь уже в институте учится, а сын скоро школу закончит. А сам он якобы еще десять лет назад погиб, причем именно при обвале, во время экскурсии в горы, на черноморском побережье! Представляешь?! Вот такие дела. Мы подивились тому, что узнали, но решили все так не оставлять. Теперь вот понемногу его семье помогаем. Снайпер, вон, постоянно переводы шлет его жене, якобы от общества экологов за выдающиеся в прошлом заслуги Макса. Ну, чтобы не обижать женщину…
– Лично я знаю, что одной мистикой здесь не обошлось, – Плакса не мог нарадоваться встрече и сидел рядом с Купером, крепко обняв того за плечи. – Ты же сам знаешь – у него амулет один интересный был. И по рассказам Макса достался он ему еще в прошлом, и что после этого с ним якобы произошло много любопытных событий. Вот и Хромой может подтвердить, что с амулетом этим не все так просто… В принципе, ведь вокруг него и заварилась кутерьма с походом к Вратам и Армаде, вернее, к пропавшему потом телепорту у Лесхоза. Сколько раз мы с Рексом в переделки попадали, потому что вещицей этой разная нечисть пыталась завладеть. Но не это главное. Суть в том, что амулет источал какие-то энергетические импульсы. Поэтому и об опасности мы с Рексом зачастую были предупреждены заранее. Словом, очень много загадок существовало и при Рексе, а как он пропал, так еще больше непоняток стало. Но ясно как божий день лишь одно – все дело именно в амулете. Выяснить причину заварившейся катавасии нам так и не удалось, вот и пытаемся сейчас еще хоть немного информации по крупицам собрать. Поэтому и рады любому, кто с Максом был хоть немного знаком, глядишь, может и узнаем что новое…
– Дела… – Лучник поднял взгляд и осмотрел всех присутствующих. – Значит, мне остается теперь только одно: если не найду Врата, то совершу поход к «Легиону» и попытаюсь выяснить все на месте. Телепорт ведь они охраняли, значит, знали – что, откуда и для чего. Если легионеров будет недостаточно, то и до «Ока» доберусь.
– Легко сказать… – Снайпер вновь наполнил стаканы. – Это же не просто по Зоне двигать к телепорту, который не так далеко находился. Чтобы попасть к призрачному «Оку» или «Легиону», прорвавшись через множество аномалий, стаи монстров и заслоны фанатиков-сектантов, а также других группировок, нужно, наверное, быть призраком…
Снайпер осекся, бросив мимолетный взгляд на Лучника. Тот, в свою очередь, улыбнулся и понятливо кивнул:
– Про призрака – это лишь слухи, но ход твоих мыслей мне нравится. Я понял, мужики, и принял ваши слова к сведению. Сам уже думал над этим вопросом… Остается мне с напарником попытаться для начала пробраться на Станцию. Не уверен в полном успехе, но, думаю, игра стоит свеч.
– Мы пойдем с тобой! – горячо заключил Плакса, взяв на себя смелость решить за всех присутствующих.
– Нет, Денис, извини. Думаю, что произойдет это не скоро. Мне еще предстоит заглянуть в несколько мест. Осталось, знаешь, несколько незавершенных дел… А там и видно будет. Если возникнет острая необходимость, я тебе на КПК информацию скину. Успеем еще обговорить дальнейшие действия. А сейчас мне надо до Лунинска добраться и решить вопрос с одними зарвавшимися подонками.
– Это ты про банду Валета, что ли? Так и у нас с ними счеты. В прошлом рейде тоже едва от его братвы отбились. Три наших группы в тех краях пропали. Мы как раз сами собирались туда податься. Так что не отпирайся, мы с тобой пойдем. Только по прошлому заказу расчет завтра получим, сразу и выдвигаемся. А, кстати, что за напарник у тебя появился? Мы знаем его?
– С моим напарником никто из вас не знаком, это я могу сказать точно, – сталкер вновь улыбнулся всем сидящим. – Вот встретимся завтра на окраине Чащобы и познакомитесь. Он меня сейчас там ждет. Так что я пойду, не люблю, когда напарник волнуется. Мы будем на поляне, в полукилометре правее старого Могильника. Ну, мне пора! Заскочу сейчас в лавку Скворца, заберу заказ и в путь, а то напарник заждался совсем, волнуется за меня, не может долго разлуку выносить…
Лучник резко встал со стула.
– Куда ж ты на ночь глядя? Монстры-то ночью активнее становятся, не боишься? Да и напарник странный какой-то, уж не с девушкой ли ты ходить начал? – Плакса внимательно посмотрел на Купера, в глазах его сверкали веселые искры.
– Я теперь монстров не боюсь, Денис, так что за меня сильно не переживай. Они меня не трогают. Есть у меня одна интересная вещь, от бандитов досталась по наследству. Я поначалу не понимал, в чем суть этого артефакта. А на Маяке в бункер к ученым заглянул и решил выяснить, что к чему. Показал им, так они сами видели такой второй раз в жизни. Один им еще Щедрый принес в свою бытность и оставил для исследований. Сказали, что называется «смирение». От него исходят импульсы, умиротворяющие зверей, и они на хозяина артефакта перестают внимание обращать, воспринимая происходящее как должное. Тогда я и понял, почему после того злополучного Выброса на меня ни один мутант внимания не обратил как на потенциальную жертву. Благодаря «смирению» мне безоружному и удалось тогда выжить, да и напарник, вероятно, под воздействием артефакта ко мне подошел. С тех пор мы и существуем вместе, не представляя теперь жизни друг без друга. Словом, увидите, познакомитесь, все сами поймете, надеюсь… – сталкер хохотнул. – А насчет девушки, это было бы неплохо. Только не нашлось пока такой, чтобы решила свою судьбу с моей связать. Не на курорте ведь живем, слишком уж здешняя жизнь сурова для женщин. Вот Рексу с Лизой тогда повезло. А будет ли на нашей улице праздник – еще время покажет… Ну, все, до завтра, с вами Зона!
Посетители бара проводили Лучника, идущего к выходу, уважительными взглядами. Большинство многозначительно поприветствовало его жестами, желая всего самого наилучшего.
База сталкеров окуталась почти беспросветным мраком, лишь несколько лампочек в разных концах лагеря да привычные костры разрывали местами черноту ночи. Откуда-то справа послышались звуки гитарных струн, и приятный баритон негромко напел знакомую всем песню:
Позови меня тихо по имени, Ключевой водой напои меня. Отзовется ли сердце безбрежное, Несказанное, глупое, нежное? Снова сумерки входят бессонные, Снова застят мне стекла оконные. Там кивает сирень и смородина, Позови меня, тихая Родина. Позови меня-а-а на закате дня-а, Позови меня, грусть-печаль моя, Позови меня…Лучник ухмыльнулся. Люди, закостенелые душой и телом, прошедшие горнило Зонного бытия, постоянно сталкивающиеся с негативом и чернотой, часто теряющие своих друзей и знакомых, не перестают быть людьми. Держат, пусть и в самых отдаленных уголках собственного сознания, тепло, доброту и самые лучшие чувства, которыми их наделила матушка-природа. И песни, которые ими исполняются, – лишнее тому подтверждение. Отец и брат Купера тоже любили песни группы «Любэ», частенько напевали их про себя, тихо, но с душой. Сталкер вздохнул, с ностальгической грустью вспоминая юношеские годы, и пошел дальше.
Забрав в лавке Скворца сделанный ранее заказ, Лучник попрощался с гостеприимным торговцем и поспешил в дорогу. Позади него еще какое-то время раздавались переливчатые трели голосистого «скворца», затем крыльцо здания пропало из вида где-то далеко позади, в наступившей темноте. Выбирая направление, сталкер посмотрел на небо и присвистнул: давно он не видел такого скопления звезд на небосводе. Последний раз как бы ни при Рексе еще, когда они стояли возле могилы матери Купера. Только в этот раз отсутствовала луна – постоянное ночное светило, вероятно, решило заглянуть в недоступную область – за горизонт, где постепенно начинал зарождаться новый день. А мерцание звездной россыпи ни на йоту не могло развеять сумрак ночи. И выглядел небосвод так, словно какой-то могучий великан протянул к нему громадные ручищи и проткнул иглой в превеликом множестве мест купол черного великолепия Мироздания.
Вдруг по небосклону пронесся болид, скрывшись за линией горизонта и оставив после себя еще на некоторое время яркий росчерк подписи, сказав тем самым, что все идет как нельзя лучше. Лучник многозначно улыбнулся, по-своему поняв небесного посланника. А в далеких пределах космоса подмигнула ему еле видимая Альфа созвездия Стрельца.
Живи долго, братец, верши свою праведную работу и не забывай: мы за тобой наблюдаем и оберегаем от несправедливости!
А вслед уходящему сталкеру, будто желая ему счастливой дороги, звучала уже едва слышная песня:
Знаю, сбудется наше свидание, Затянулось с тобой расставание. Синий месяц за городом прячется, Не тоскуется мне и не плачется. Колокольчик ли, дальнее эхо ли, Только мимо с тобой мы проехали. Напылили кругом, накопытили, Даже толком дороги не видели… Позови меня-а-а на закате дня-а, Позови меня, грусть-печаль моя, Позови меня…Глава 5. Призрачная цель
Мефистофель радовался. Братва притащила целый воз добра. Но показывать, что он доволен, главарь бандитов не торопился. «При этих только прояви толику слабости, вмиг узреют и вцепятся в глотку. Волки – они и в Африке волки». Являясь достаточно долго «паханом» крупной бандитской группировки у самого Рубежа Зоны, Мефистофель взял за принцип: никогда не расслаблять тех, кто под ним ходит. И все знают, что главарь суров. Суров, но справедлив. Ни разу не произошло случая, чтобы он кого-нибудь обделил при распределении добычи. Да и связи наладил неплохие. Особых проблем с переходами через Рубеж в Зону и обратно при нем не возникало никогда. С условием, конечно, если все действия согласовывались с Мефистофелем заранее и обязательно им одобрялись.
Раньше он сам частенько ходил в рейды, а в последнее время заматерел, обрюзг и предпочитал вести оседлый образ жизни. Да и был ли смысл в собственном риске, коли «под ногтем» достаточное количество молодежи, и в подручных ходили старики, им же лично обученные? Пусть уж они совершают лишние телодвижения, а его доля и без этого будет немалой. Он – основатель, мозг и бесспорный лидер. Ему лучшие куски…
А если кто-то изъявит желание и попытается оспорить его право, пусть потом пеняет на себя. Мефистофель ухмыльнулся: «Если будет чем пенять». Он, конечно, волчара старый, но еще не настолько, чтобы не суметь перегрызть глотки забуревшей молодежи. Вот еще несколько лет, а там будет видно. На его век, дай бог и Зона, «бабулек» хватит. И даже наследникам на пару поколений вперед. А там хоть потоп, хоть трава не расти! Лишь бы небо на землю не сверзилось… Он давно уже подумывал оставить Зонные дела и податься на желтый песочек, мягкую травку, тепленькую водичку лечебного морского лимана… Не обделенный предвидением, заглядывая наперед, бандит понемногу присматривал себе замену. Такую, чтобы самому не больно было уходить и мужикам подходила. Глядишь, еще и на «пенсии» пособие кое-какое будут отстегивать за прошлые заслуги. И подобную кандидатуру Мефистофель присмотрел давно. Его помощник и правая рука – Бурелом. Крепкий мужик с очень нелегкой рукой, и главное – преданный, как собака.
Ситуацию, при которой познакомились они с помощником, пахан помнил отчетливо и в самых мелких подробностях. На задворках бара «Респект» вблизи Рубежа частенько устраивали увеселительные мероприятия. Бои без правил имели узкую направленность. Прошедшие Зону люди, зачерствевшие душой, упивались кровавым зрелищем и людскими смертями. Ставки шли немалые. Отпетые бандиты, облюбовавшие для совершаемых сделок местность, покинутую напуганными близостью Зоны жильцами, жаждали крови. Надо сказать, что с жизнью расставаться не торопился никто, поэтому желающих поучаствовать в боях было – кот наплакал. Вот и ухитрялись «паханы» подбивать «братву» на отлов направляющихся в Зону в поисках призрачного счастья сталкеров.
Сам Мефистофель предпочитал подобным не заниматься, но «должность», как говорится, обязывала присутствовать на частых сходках. Соответственно, и наблюдать жестокие сцены ему приходилось регулярно. Как правило, сражались на ринге, будто специально подобранные задохлики, на которых без слез и смотреть-то страшно до невозможного. А тут, в один прекрасный момент, в поле зрения попали два парня, словно сошедшие с обложки журнала о культуристах. Рослые, статные, мышцами не обиженные благодаря матушке-природе да наверняка и собственным стараниям. Ближе к концовке боя один уже восседал на другом и методичными ударами кулаков, похожих на увесистые кузнечные кувалды, старался добить проигравшего. Страсти в толпе накалялись, все ждали трагической развязки. Но вдруг Мефистофель поддался сиюминутному порыву и совершил неожиданный поступок. Чутье заставило авторитета предотвратить смертельный исход. Резко вскочив с места большим прыжком и оказавшись в центре ринга, он убойным прямым ударом «выключил» победителя, который, несмотря на крупные габариты, кубарем слетел с поверженного противника и не приходил в сознание еще добрых полчаса.
Кто знает, чем тогда могло закончиться происшествие для Мефистофеля, но определенно свою роль сыграло то, что мероприятие было организовано в его честь. Пятидесятилетие «пахана» «братва» решила провести на самом высоком уровне. Возмущенным компаньонам и конкурентам пришлось отдать откупную за сохранение жизни парня и моральный ущерб. Касса группировки на тот момент ощутимо оскудела, но Мефистофель отнесся к этому спокойно, интуитивно чувствуя, что в дальнейшем его сегодняшний поступок окупится с лихвой. Впоследствии так и вышло: его новый помощник оказался на редкость удачливым и полезным. Бурелом быстро обломал зарывающихся членов банды, расставив в группировке все точки над «и», укрепив тем самым хромавшую в ней до тех пор дисциплину. Авторитету оставалось лишь со спокойствием сытого удава взирать на происходящее, одобрительно кивая и со смешком покашливая в широкие рукава домашнего халата. Бандерлоги могли «подойти поближе». Набычившийся в напыщенной суровости, но безмерно довольный в душе, Мефистофель важно прохаживался по своим владениям и не мог нахвалиться старательным новичком.
Так почти незаметно пролетело пять лет. За это время «пахан» вкупе со своим заместителем успел прижать к ногтю большую часть конкурирующих банд. Группировка выросла в несколько раз, дела резко пошли в гору, а сам Мефистофель в полтора обхвата раздался вширь. Сидя на веранде «поместья», авторитет наблюдал за приемом принесенного в казну хабара. Его нисколько не волновало, какими методами оказалась добыта большая часть и сколько человек отдали за нее жизни. Все основано на деньгах, в этом он убедился еще с детства: и власть, и сила, и хорошие отношения, и полезные знакомства в различных кругах. Щедрый гонорар за связи и блат с лихвой окупался бесперебойной поставкой из Зоны выгодного товара, пользующегося умопомрачительным спросом. А это опять же деньги. Круговорот денег в природе.
Мефистофель чувствовал себя бодро. Дела идут, контора пишет, таможня дает добро, манна небесная сыплется золотистым дождичком прямо в широко раскрытый карман… Исполнительность «паствы» радовала, но непререкаемые власть и авторитет требовали подтверждения, поэтому для острастки обязательно находился козел отпущения. А делать это наметанным глазом бывалый главарь умел с легкостью. По принципу «бей своих, чтобы чужие боялись» Мефистофель выбрал очередную жертву в виде старшего одной из групп, внесших в общак самую малую долю.
– Слышь, Вялый, а почему это ты последнее время со своей кодлой стал так мало хабара в казну приносить? Зазнался, никак? Или шкурные вопросы попутно, втихую от меня и братвы решаешь? – насупленный взор «пахана» и внушительная фигура возвышающегося над Вялым Бурелома заставили того вздрогнуть и вжать голову в плечи.
– Так это, мы ж… как все, стараемся вроде… – страх перед возможной расправой сковал челюсти бандита. – Поначалу, это… было много всего… но вот призрак этот…
– Какой еще к лешему призрак?! – Мефистофель удивленно вскинул вверх густые брови. – В Зоне призраков до черта и больше. Но, насколько я знаю, все это бабушкины сказки трусоватых сталкерюг. Поди, просидели опять где-нибудь в «Ширеве», да бабло казенное прожрали? А на обратной дороге подвалили пару доходяг, да забросили своих двоих, из числа самых ненужных, в какую-нибудь «мясорубку» и, типа – призрак виноват, так?!
– Н-н-нет, батя. Н-н-не так было… Мы четыре группы выследили и подловили. Хабар оказался на загляденье нехилым. Жмуров положили до фигища. А тут внезапно этот призрак… как из-под земли…
Лицо Вялого приобрело серый оттенок, отчего он сам стал похож на призрака Зоны. Не закончив фразу, бандит осекся и стушевался окончательно. Пришлось Бурелому придать парню «реактивной скорости» легким, по его понятиям, отеческим «лещом», прозвучавшим в наступившей тишине громом близкой молнии во время очередного Выброса. Вялый, не сделавший даже попытки уклониться, резко подался всем корпусом тела вперед и вжал голову в плечи еще сильнее. А Мефистофель, знающий его как старшего группы из числа не слабых волей людей, заинтересовался и остановил движением руки вторую попытку помощника доставить бандиту очередную порцию «непередаваемых ощущений».
– А ну-ка, дружок, обстоятельней и более внятно, что еще за призрак на нашей подконтрольной территории?
– Его зовут Лучник, – уже связно и торопливо начал повествование совладавший с нервозностью и испугом Вялый. – Недавно объявился в Зоне. Из лука своего лупит так, что автоматы не успевают стрелять. Неожиданно возникает и исчезает вновь, как будто его и не было никогда. По рассказам братвы, он объявил войну тем, кто живет разбоем. Ну… то есть нам… – Вялый вновь замялся на время, искоса проследив за реакцией «пахана», а затем продолжил: – Мы уже в обратный путь собирались, набившись под завязку, когда четвертую группу лохов завалили. А тут он, как из-под земли появился… Вот и успел Перца и Тлю завалить, а мы – ноги в руки и бегом. А иначе и сами могли там остаться. Страшно, батя, правда… Весь в черном, лук черный и стрелы такие же, причем не задерживают их никакие препятствия. Могут прямо сквозь дерево пролететь или стену. Но это еще не все… С ним в паре мутант один – зверюга еще та. Одни когти с клыками чуть не по полметра длиной. Он Тле голову одним ударом лапищи напрочь снес, я сам видел… Она отлетела от тела аж метров на десять. А Тля, как тот всадник без головы, еще несколько метров шел по прямой, будто с ним ничего не произошло! Остальным повезло, что на взгорке находились, метров сто до этих призраков было. Только бегом и спаслись. Почитай, километров шесть трусили рысцой, пока без сил на землю не рухнули. Часа два потом лежали и назад все время оглядывались. Не дай бог! Теперь даже не знаем, как в Зону ходить… Мужики переканили страсть как, только штаны успевай менять, – голос Вялого дрогнул, и он боязливо посмотрел исподлобья на Бурелома, а потом, собравшись с духом, закончил: – Так что, извини, но больше сегодня принести ничего не смогли. Основная часть хабара как раз у Тли и Перца в рюкзаках была. Щас как вспомним про случившееся, душа в пятки уходит…
– Лучник, говоришь? Что-то я про этого типа уже слышал. Братва на вчерашней сходке упоминала… Думал, что очередная сказка, гляди ж ты – вона че, не придумали, видать. Ладно, идите отдыхать, а мы тут обмозгуем малость, что к чему… – в голосе Мефистофеля появились нотки заинтересованности.
Когда группа Вялого исчезла из поля зрения, «пахан» повернулся к помощнику и, протяжно вздохнув, задумчиво произнес:
– Ну, что думаешь, Виктор, по этому поводу? Тебе не кажется странным, что произошедшее в очередной раз выглядит очень уж сказочно? Или действительно стоит серьезно задуматься над услышанным? По виду этих неудачников я бы не сказал, что они врут. Больно уж правдоподобно напуганы щенки… Вон как скулили…
– Не знаю, что и сказать, босс. Может, стоит проверить и выяснить, что к чему?
– В том-то и соль… Хм… Шумахер с Тынисом уверяли, что дело серьезное, рассказывали, что у них подобное уже случалось. Там тоже группы, столкнувшиеся с этим борцом за справедливость, не всем составом возвращались. Если вообще возвращались… Чую я, что в этот раз действительно все не так просто. Тогда стоит предпринять срочные меры, иначе вскоре наш бизнес может оказаться под угрозой. Давай решать, кого послать на разведку. Ведь слухи могут обернуться правдой, в Зоне-то мистики хватает до чертиков, и даже больше. Иной раз не знаешь, чему и верить. В большинстве, конечно, просто плоды чьей-то фантазии. От испуга почудится еще не то, у страха-то глаза ох как велики! Любят все от каждого шороха вздрагивать и в штаны накладывать, а после языками чесать. Хлебом не корми народ, дай пофантазировать. Бог его знает. Это как в детстве про черный-черный дом… Баламутят друг дружку, да запугивают, а сами норовят словно ненароком заглянуть в заброшенное строение. Нервишки, видишь ли, щекочут. Но реальность сильно отличается от страшилок, и нам с тобой это известно не понаслышке. Так что, как ни крутись, а что-то предпринимать придется однозначно…
– А может, босс, это просто козни конкурентов? Не могли они, часом, Вялого с его группой перекупить для того, чтобы нам прибыль до минимума урезать?
– Возможно, что и так. Хотя вряд ли… – некоторое время Мефистофель задумчиво молчал, затем, встрепенувшись, принял быстрое решение: – Из всех группировок наша – самая сильная, так что мысль о подкупе можно отмести. Значит… поступим так. Собери-ка ты группу, человечков из шести, да возглавь ее сам. Прошмыгните через Пустырь до Могильника, на Испытательную и Маяк мимолетом загляните. Прозондируйте почву так, чтобы все встало на свои места. Только сам-то ты старайся в пекло сильно не лезть, знаю я тебя. Ты мне слишком дорог, чтобы я тобой просто так разменивался. Давненько хочу об одном деле с тобой, Витя, поговорить… – Мефистофель на время выдержал паузу, после чего, пронзительно глядя на Бурелома, продолжил: – На пенсию мне уже пора. Вот, начал понемногу собираться. Надеюсь, сам понимаешь, что я имею в виду? Не на кого больше, кроме тебя, дела оставить. Так что уж не подкачай… Возвращайся, а потом будем и о… хм… передаче власти говорить.
Помощник понятливо и уважительно кивнул «пахану».
– Хоть один, но вернись обязательно! Слышишь? Выбери себе в команду самых лучших, а если потеряешь их – я жалеть не буду. Главное – сам вернись. На подготовку к ходке даю сегодняшний вечер и ночь. А я пока остальные рейды прикрою, чувства меня никогда не обманывали. Лишь бы они тут от безделья не перепились все да не вздумали друг дружку порешить и меня заодно. Думаю, на все про все вам должно хватить суток трое. Аккурат до очередного Выброса должны успеть. Ну, давай беги – готовься, а я еще малость по-стариковски это дело обмозгую, может, что новое в голову седую и придет…
Мефистофель, отпустив помощника, переместил в кресле-качалке грузное тело, принял удобную позу и принялся размышлять: «Что за Лучник такой? В чем он видит цель своей жизни? Если она у него еще есть, эта жизнь… И есть ли она, эта цель?.. Может, действительно какой-нибудь поганец решил запугать в округе всех и орет на всю Зону, что он страшный призрак, а суеверные дурачки в это верят? И зачем ему это? Очередной Робин Гуд – народный мститель? А стоит оно того вообще? В одиночку против такого количества охотников долго не повоюешь, быстро голову неразумную на кол насадят, а другой глубоко вобьют туда, о чем все стараются стыдливо помалкивать… И мутанта к своим делишкам сумел привлечь, как только смог? Возможно, и сам из разряда монстров или нежити какой? Такое тоже иногда случалось. Как Зона только не экспериментировала… И что вообще есть сама Зона? Для чего появилась в местах и без того неспокойных?..».
Интуиция подсказывала «пахану», что в этот раз над возникшей проблемой стоило призадуматься всерьез: «Грядет что-то глобальное и непредсказуемое. То мутанты новые появляются внезапно, то неожиданные Выбросы… Простым смертным этого не понять, остается только строить догадки и, как всегда, верить в лучшее. Ну да ладно, где наша не пропадала? Глядишь, все еще обойдется. И найдем мы себе Рай по душе, и Врата его нам сам Архангел распахнет. И заживем до бесконечности долго и счастливо…».
Но на душе Мефистофеля все равно было тревожно. Он тяжело вздохнул и принялся доедать излюбленный десерт.
* * *
Бурелом подошел к делу обстоятельно. Набрал в группу действительно самых лучших. Шкалик с Примой, Злоба с Цаплей и Маркел занимали в иерархии группировки далеко не самые последние места, и каждый был ценен по-своему. Шкалик хоть и слыл беспробудным пьяницей, но свое дело знал отлично. Умел читать следы хоть на гранитной плите. Прима мало того что являлся неплохим следопытом, еще и по части лекарственных препаратов и свойств растений слыл признанным гением. Да в артефактах разбирался более чем сносно. Мог с закрытыми глазами определять, что есть что, и вытворять с их перетасовкой в нужных композициях такие кренделя, что другие боязливо обходили его стороной. Чур меня! Мало ли что может придумать человек, по понятиям несведущих не совсем нормальный. Но Бурелом был уверен, что не ошибся в выборе, поэтому сомнений не испытывал. Врач или лекарь в ходке нужны до зарезу.
Злоба с Цаплей принадлежали к той категории, над которой потешались все остальные, но совершенно беззлобно. Так как оба при отсутствии выдающихся умственных способностей жили по принципу «сила есть – ума не надо». Оба были парнями бесхитростными, не обиженными здоровьем и силой. Кажущаяся неповоротливость в любой момент могла превратиться в натиск бешено несущегося железнодорожного локомотива. Про таких обычно и говорят: бугаи что надо. Предстоящему рейду выносливость амбалов как нельзя более кстати – ломовыми лошадками пренебрегать в дальнем походе не стоило. Да и стрелками они являлись неплохими, что во время стычки могло сыграть только на руку.
Маркел – всегда замкнутый и немногословный, порой приходилось идти на различные хитрости, чтобы вытянуть из него хотя бы один звук. Но, вероятно, этими качествами наделены почти все, одаренные природным талантом в меткой стрельбе. Снайпер – по жизни одиночка, человек, говорящий сам с собой, отчего для других подобные всегда кажутся «не от мира сего». Большинство откровенно побаивалось его, мало ли что взбредет в голову тому, кто поступает молча и не делится мыслями ни с кем? Но спасение многих жизней руками специалиста вызывало неподдельное уважение, поэтому Бурелом был уверен, что сделал правильный выбор. Словом, Маркел являлся снайпером от бога и был нужен в предстоящем нелегком рейде как никогда.
И последним, кого скрепя сердце Бурелом решил взять с собой, оказался Вялый. Кличка бывалого сталкера не совсем подходила его облику. А прозвали его так потому, что во время общих посиделок где-нибудь за столом или у костра тот действительно часто выглядел задумчивым и вялым. Но те, кому удалось побывать с ним в ходках, не раз замечали, как внезапно неизвестно куда пропадал созданный им образ. Трезвость мышления, быстрота реакции, решительные и хорошо продуманные действия. И старшим группы Вялый стал по праву уже давно. Поэтому после недолгих раздумий Бурелом остановился на его кандидатуре, даже несмотря на отнюдь не бодрый настрой сталкера. В конце концов, он единственный, кто хоть издалека видел Лучника своими глазами. А уж как правильно воздействовать на собранную группу, поддерживая ее боевой дух, признанный помощник «пахана» знал и был уверен, что справится с поставленной задачей.
Следующему этапу подготовки Бурелом уделил не менее пристальное внимание: подгонка оружия и экипировки. Он старший в группе, отвечающий за всех, и имел на это полное право. Досконально проверив все до последней мелочи, раздал наконец выбранное членам предстоящего рейда, видя на лицах некоторых волнительное нетерпение, и стал наблюдать за происходящим, изредка посмеиваясь и качая головой.
Шкалик с Примой снарядились без каких-либо эмоций. Вялый отличался от них только тем, что по его виду можно было понять, с какой неохотой он готовится в дорогу. Сказывалось нервное напряжение после прошлой ходки. Маркел старался не подавать виду, но глаза выдали его настрой: новые «Винторез» и СВУ с цифровой многократной оптикой попали в надежные руки. А Злоба с Цаплей выбранным вещам и оружию радовались, как малые дети внезапно доставшимся им сладостям. Весь процесс переодевания амбалов выглядел со стороны более чем забавно, как новый номер клоунского антре – не хватало только хлопков в ладоши от избытка чувств. В остальном данная сцена прошла на «ура». Втихую нахохотавшийся до колик Бурелом остался доволен: с таким войском придется считаться если не всем, то хотя бы нескольким призракам Зоны.
Построив и тщательно проверив группу еще раз, а также предупредив Шкалика о запрете пьянства, Бурелом пожелал всем спокойной ночи и отпустил до утра. Как ни странно, нервишки помощник держал в узде и был совершенно спокоен. Чутье подсказывало ему, что все должно получиться как нельзя лучше. Вспомнился вдруг тот злополучный бой на ринге, когда противник добивал его, и, казалось, исход схватки уже предрешен… Но странно, он тогда ни капли не сомневался, до конца веря в свою звезду. И она упала с небес на землю, правда, в тот момент в виде солидного тела его спасителя, а ныне уважаемого шефа – Мефистофеля. Вот и теперь бандит испытывал подобные ощущения. Ко всему прочему, сегодняшнее откровение «пахана» о дальнейшей перспективе Бурелома радовало неимоверно. Он, конечно, и сам догадывался, что босс не вечен и когда-нибудь уйдет на покой, но чтобы это открывало такие перспективы!..
Сын Мефистофеля заканчивал один из университетов где-то в Лондоне. Бурелом поначалу думал, что будущий «пенсионер» передаст отпрыску все дела по наследству, но теперь понял, что мудрый авторитет решил для сына в этой жизни выбрать совсем другую дорогу – отличную от отцовской. И, конечно, помощник был за это бесконечно благодарен своему покровителю, поэтому решил серьезно подойти к порученному делу.
Ночная тишина все равно не принесла долгожданного забвения. Промучившись бессонницей около часа, Бурелом поднялся, вышел на крыльцо дома, сел и закурил. Покрытый стриженным травяным ковром двор серебрился легкой изморозью. Обычно в такое время ночных заморозков на почве не наблюдалось, но в этом году в Зоне и у Рубежа все шло не так, как всегда. Бурелом задумчиво посмотрел на звездное небо. Разнообразие искрящейся на почти черном полотне россыпи будоражило сознание и отчего-то навевало невеселые мысли. Подумалось даже: «Странно. К чему бы это? Вполне возможно, что не к добру…».
Не мог тогда знать бандит, насколько недалек он от истины. Сейчас же лишь предчувствовал будущие злоключения. Внезапно созвездие Стрельца сверкнуло переливами от одного края к другому и обратно, словно подмигнуло ему и усмехнулось.
Отправив щелчком пальцев окурок подальше, помощник Мефистофеля трижды зло сплюнул через плечо и вернулся в дом, надеясь, что глоток свежего ночного воздуха принесет облегченье. Однако сколько он ни ворочался, после многочисленных попыток смог заснуть только под утро. Как всегда неожиданная (и до чего же противная!) трель голосистого будильника окончательно добила и без того расшатанные нервы Бурелома. Куда только делось вчерашнее уверенное спокойствие?.. С угрюмым и не выспавшимся видом встал он с кровати и выглянул в окно. Дальний горизонт уже начинал медленно светлеть на востоке, но до восхода солнца еще порядком, так что времени в запасе оставались воз и маленькая тележка. Не желающий больше оттягивать неизбежное Бурелом, быстро экипировавшись и снарядившись для дальнего похода, стоял перед входной дверью в полной готовности уже через полчаса. Мрачные мысли о предстоящей ходке не выходили из головы, окончательно оттеснив в дальние уголки сознания приятную вечернюю беседу с боссом.
Предчувствия не обманули его. Оглядев собравшуюся группу, Бурелом понял, в чем дело. От Шкалика, вопреки строжайшему запрету, за версту несло вчерашней сивухой настолько сильно, что стоять рядом с ним было невозможно. Резким ударом в солнечное сплетение Бурелом перевел следопыта в лежачее положение. Пролетевшее по воздуху тело с глухим звуком совершило вынужденную посадку и проехало по утренней изморози. Шкалику сильно повезло: он оказался одетым в защитный костюм и бронежилет, иначе хорошо поставленный удар запросто мог бы пробить ему грудную клетку.
– Поднимите эту падаль! – Прима молниеносно среагировал на окрик командира и метнулся к лежащему телу.
Бурелом поначалу даже пожалел, что так поступил, поскольку думал, что нанес виновнику происшествия ощутимую травму. О срочной замене Шкалика сейчас и речи быть не могло. Коней, как говорится, на переправе не меняют. Но потом с облегчением вздохнул, увидев, как тот спешно поднимается с помощью напарника, и понял, что все в порядке. Хорошая встряска пошла следопыту даже на пользу: взгляд Шкалика прояснился, в движениях появилась уверенность. Решив закрепить «пройденный материал», Бурелом продолжил:
– Если еще хоть раз кто-то попытается пойти поперек сказанному мной, я закончу его мучения на этом свете бесповоротно! Даже патроны тратить не буду – предупреждаю всех! Я с вами здесь не в бирюльки собрался играть! Мы – команда, и один чей-нибудь неверный шаг может быстро перевести всех в мир иной. Поэтому я требую беспрекословного подчинения! Если вам не нравится подобный расклад, попытайтесь меня оспорить.
Желающих спорить не нашлось. Все хотели жить и прекрасно понимали, что в данном случае Бурелом прав на все сто. Шутки с Зоной в большинстве случаев заканчивались трагедией. Впрочем, не только шутки. Тем более Шкалик являлся не только следопытом, но и проводником, а куда группу может завести проводник в подобном состоянии, не знал никто из присутствующих. Внезапно оказавшиеся на пути «огниво» или «воронка» быстро довершат неосторожную оплошность ведущего. От всей команды даже собрать какие-то части вряд ли удастся. Останется только память да… байки у костра. Зубоскалов в Зоне и у Рубежа хватает с лихвой.
Хмуро оглядывая всех еще некоторое время и делая небольшую паузу для окончательного усваивания сказанного, Бурелом наконец отдал команду выдвигаться. Впереди всех шел понурый, но внимательный Шкалик. Остальные, разбившись на пары, на небольшом отдалении друг от друга следовали за ним.
При пересечении блокпоста на Рубеже осложнений не возникло. Военные, предупрежденные Мефистофелем через собственное командование о составе группы, были в курсе происходящего. Только посмотрели из-под надвинутых на лбы защитных шлемов и слегка кивнули головами, искренне желая счастливого возвращения.
После перехода контрольной полосы стало казаться, что воздух пахнет совершенно по-другому, да местами в траве начали попадаться белеющие кости животных и людей. Вот она, Зона! Никогда не поймешь, ждет она тебя или, наоборот, сердится за вторжение на ее территорию. Ясно одно: при любом раскладе погибший доставит ей некую радость, оставив в ней после смерти свою жизненную энергию. Этим она живет, за счет этого пополняется. Бурелом в который раз за утро тяжело вздохнул. Совсем не так он хотел начать свой семидесятый рейд, совершенно по-другому представлял юбилейный поход…
* * *
Могильник встретил группу привычным оживлением. Местами небо очерчивалось уходящими вверх огненными трассами. Или люди бились между собой, или пытались отбиваться от наседающих на них мутантов. В любом случае, за этими росчерками стояли чьи-то жизни. А, значит, кто-то находил, а кто-то терял однозначно. Только сама Зона при этом не оставалась внакладе, свою жертву она получала непременно.
Оглядевшись, Шкалик принял левее, так как порой наслаивающиеся друг на друга аномалии почти полностью перекрывали путь. Только самые безумные и отмороженные могли себе позволить двигаться через этот ад, а вольные сталкеры на такое решились бы вряд ли. Народ осторожный, свою жизнь ценящий и старающийся выбирать дорогу по наиболее безопасным тропам. Вот именно такие тропы для группы и выбрал по совету Мефистофеля Бурелом. Подлавливать и обирать, намеренно привлекая к себе внимание призрака, если таковой действительно существует. Все члены команды находились настороже: в любой момент более-менее спокойная обстановка могла в корне измениться на прямо противоположную. О полной безмятежности даже при отсутствии опасностей в Зоне не велось речи никогда.
Внезапно движения ведущего группу Шкалика стали нервными, а затем он встал как вкопанный, пристально всматриваясь вперед, и задергал отведенной в сторону ногой. Увидев это Бурелом, подав остальным членам группы знак остановиться, крадучись приблизился к следопыту.
– Что там?
– Не пойму пока. Странно как-то. Тут раньше деревушка была, проще сказать – хутор. Деляга один жил, все скот разводил да навоз по полям растаскивал. Вишь, вона – до сих пор куча на куче и кучей погоняет… Скока лет уже прошло, а словно свежим тянет… Но меня не это колышет… Не то что-то там, раньше не так было. Оно и до этого вроде попахивало… А сейчас, чуешь, вони еще добавилось… Днем жара стоит, мертвые тела быстро портятся, а падаль зверье с округи привлекает…
От развалин хутора и впрямь несло перегноем, но кроме этого сильный смрадный запах перебивал отголоски прошлого. Бурелом поморщился, только сейчас принюхавшись через фильтрующую маску к зловонию, идущему от остатков строений.
– Чем это так несет? Будто целый зверинец сдох в один миг.
– Вот и я гадаю, чем так нести может… Даже маска не спасает… – следопыт, согнувшись, закашлялся до тошноты, потом переборол себя, медленно выпрямился, несколько раз протяжно сглотнув. – Странно. Я тут на прошлой неделе проходил – все было тихо.
– Приглядись пока, а я братву подготовлю, указания дам.
Шкалик задумчиво кивнул в ответ, не переставая пристально наблюдать за местностью, а Бурелом медленно отошел к остальным.
– Маркел, займи позицию на взгорке справа. Цапля, прикрой его. – Оба без промедления бросились выполнять команду. – Злоба, пойдешь на разведку. Смотри осторожно там, Шкалик зря нервничать не будет. Прима в тридцати метрах позади Злобы, прикрываешь его. Вялый со мной в паре – обходим слева, ближе к стоянке брошенной техники. Не забывай посматривать в ту сторону, там, в низине, мутанты обычно кучкуются.
– Командир, за строениями движения странные видны… – Шкалик уже смотрел в бинокль. – Не пойму я что-то, будто аномалия сработала… – со стороны хутора действительно слышались визг и лай псов. – Похоже, там пируха по жмурам вовсю катит. Если не успеем – будет поздно, собирать станет нечего. Может, пробежимся?
– Отставить базар! Там, похоже, не только жмурами и собаками пахнет. Как бы в месилово не угодить…
Бурелом выбрал для себя на складе бинокль большей кратности, чем у Шкалика, и сейчас отчетливо видел, что зверье затеяло возню в остатках строения. Вдруг в подтверждение его слов со стороны крайних к домам кустов раздались очереди пулемета Злобы, и тут же Прима, прикрывая напарника из автомата, включился в дело. Псы завизжали, потом принялись завывать. Большая стая, находящаяся поначалу вне пределов видимости, рванула из-за остатков строений на звуки выстрелов. Расположенная возле угла дома «мясорубка» взметнулась вверх с несколькими звериными телами. Даже невооруженным глазом было видно, что аномалия заняла большое пространство перед развалинами. Подхваченные могучей силой собаки еще какое-то время вращались на высоте десятка метров от земли, затем действие аномалии достигло кульминации, разбрызгав мельчайшие частицы плоти по всей территории бывшего подворья. Остальные мутанты, огибая по широкой дуге опасное место, с громким воем бросились на людей. «Печенег» Злобы не умолкал ни на мгновение, понемногу выкашивая ряды приближающихся зверей. Справа раздались выстрелы СВУ и несколько коротких очередей пулемета Цапли.
Снизу плохо просматривалось, что творится за разросшимися вокруг строений кустами, поэтому Бурелом поспешил на помощь Злобе и Приме. В затылок ему дышали Шкалик и Вялый. Не успев добежать до места назначения пару десятков метров, Бурелом вздрогнул от неожиданности. Находящийся слева от него Вялый, не забывший о предупреждении глядеть в низину, выпустил длинную очередь в сторону стоянки брошенной техники. Скосив на бегу взгляд, Бурелом обмер. Прямо на него несся огромных размеров псевдоволк. Рыжие бока его напоминали собой поля, распаханные ковровой авиационной бомбардировкой. Язвенные отметины со следами гноя и крови пробивались через торчащую клочками шерсть. Позади зверя находилось еще несколько таких же тварей. Бурелом выстрелил точно в широко раскрытую гнилую пасть. Вдруг на месте мутанта возник сполох, словно тот распылился на миллионы частиц. «Морок!» – мелькнуло в наполненной адреналином голове. Пси-способности волка-телепата, находящегося где-то среди остовов ржавеющих машин, нередко приводили в ужас даже бывалых сталкеров. Частично разумный зверь, способный телепатически создавать призраков, ради собственной безопасности до поры находился в стороне, заметить его было очень трудно. Требовалось срочно найти коварного мутанта, поэтому, переведя ствол автомата на очередную цель и возобновив стрельбу, Бурелом скомандовал в гарнитуру:
– Маркел! Кровь из носу – отыщи и уничтожь на стоянке волчару, а иначе нам всем придет хана!
– Понял, уже вижу. Он, тварь, за опорами ЛЭП, никак захватить в прицел не могу…
В это время к Вялому и Шкалику огромными скачками уже приближалось четыре призрака. Отвлекаться на разговоры Бурелом больше не мог, и все внимание заострил на ближних целях. Вялый, снесенный мороком, покатился по земле. Шкалик, прикрывающий его, успел поразить мерцающую фигуру почти в упор. С хлопком, исказившим на время воздушное пространство, мираж пропал, но на его месте уже находился следующий. Перепрыгнув через поднимающегося Вялого, призрак псевдоволка прыгнул на Шкалика, взявшегося перезаряжать автомат, но уже в полете с хлопком растворился без остатка, прошитый очередью Бурелома. А позади рассеивающегося морока вновь появились три оскаленные морды, заставив людей вздрогнуть, но неожиданно и они пропали. Маркелу наконец-таки удалось поймать в прицел псевдоволка, прятавшегося за широкой мачтой ЛЭП.
Сообразивший в чем дело Бурелом, вздохнув с облегчением, не стал ждать окончания сцены, а сразу метнулся к кустам, из которых раздавался протяжный собачий вой, и уже начал захлебываться «Печенег» Злобы. Судя по величине наседавшей стаи, Злоба и Прима сумели сильно ее проредить, словно бывалые огородники, борющиеся с надоедливым сорняком. Но нападение зверья не прошло и для самих обороняющихся без последствий. Раненый Злоба упирался одним коленом в землю, так как вторая нога его оказалась в двух местах прокушена острыми клыками тварей. Прима, прикрывающий его со спины, выронил из рук автомат и без перерыва стрелял по мутантам из пистолета, успевая перезаряжать магазины, вставленные в специальные нашивки на бедрах комбинезона. Левый рукав его костюма был наполовину распорот и пропитан кровью. Конечность бессильно болталась вдоль тела.
Злобе уже не хватило времени на перезарядку пулемета, поэтому он бросил его под ноги и достал из ножен здоровенный тесак, больше похожий на кавалерийскую шашку. Не замечая раненой ноги, радуясь, словно ребенок кукольному спектаклю, он ждал набегающих на него мутантов и заливисто хохотал. Когда два пса прыгнули в сторону бандита, нож мечом правосудия засверкал в бешеном танце. Бурелом не успел моргнуть глазом, как разрубленные на несколько частей собаки, не успевшие даже взвизгнуть, упали по обе стороны от здоровяка. Во взгляде Злобы в этот момент промелькнуло сумасшествие. Наверное, так могут смотреть друг на друга лишь больные в клинике умалишенных. И закаленный испытаниями сталкер вздрогнул при мысли об этом. Но думать об увиденном было некогда, еще около десятка собак устремилось в их сторону, поэтому Бурелом, не мешкая, открыл огонь. Не отстающие от старшего и вовремя подоспевшие на выручку Шкалик и Вялый довершили кровавое побоище. От большой стаи остервеневших мутантов, лишившихся возглавляющего их псевдоволка, вскоре осталось лишь несколько жалобно скулящих полутрупов.
Устало вздохнув, Бурелом опустил ствол автомата и принялся внимательно осматриваться. Только Злоба еще какое-то время, тяжело дыша и нервно смеясь, размахивал своим тесаком из стороны в сторону. В такой момент подойти к здоровяку так и не решился никто, понимая, что в запале тот мог садануть и кого-нибудь из людей. Выждав около минуты, Бурелом, скосивший взгляд на разгоряченного бугая, тихо спросил в гарнитуру:
– Маркел, как там обстановка?
– Собак больше не видно, но в остатках дома все равно заметно какое-то оживление.
– Может, свинорылы или крысаки?
– Да нет, что-то здесь крупное есть. На крысаков или свинорылов не похоже… Как же ужасно смердит!
Не успел снайпер произнести последние слова, как из остатков дома раздался громкий рев, развалины вздрогнули, а в дверном проеме появился злыдень. Бурелом, Шкалик и Вялый одновременно открыли по нему стрельбу. Дождь свинца лишь слегка притормозил крупную тушу монстра, двинувшегося к людям. Бурелом успел даже подумать, что мутанта не удастся остановить никогда, но в это время в себя пришел Злоба, успевший перезарядить пулемет. Длинная очередь практически лишила гиганта клювастой головы. Протопав по инерции несколько метров, тот рухнул перед самыми кустами, конвульсивно дергая мощными лапами, после чего затих. Все облегченно вздохнули, а амбал, весело улыбаясь, повернулся с довольным лицом к напарникам, словно ждал обязательной похвалы. И в этот момент стена строения, обращенная к людям, разлетелась на несколько частей, а из образовавшегося пролома наружу выбралось новое чудовище. Земля под ногами вздрогнула от тяжелой поступи. Бурелом присвистнул и, охнув, отступил на несколько шагов: настолько колоссальных размеров злыдня ему еще видеть не доводилось. Остальные замерли в немом ужасе. Большегрузный карьерный самосвал по сравнению с этой махиной выглядел бы лишь жалкой малолитражкой «Запорожцем», чей проржавевший остов догнивал сейчас посреди двора. Нога гиганта грузно опустилась на останки автомобиля, вдавив их в сырую землю, будто консервную банку из жести.
Остановившись, монстр заорал во все горло так, что заломило в ушах. Но уже опомнившийся Бурелом успел выстрелить по нему из подствольного гранатомета. ВОГ-25, описав в воздухе дугу, по счастливой случайности влетела прямо в широко открытый клювообразный рот. Злыдень смолк, судорожно сглотнул и, словно прислушиваясь к ощущениям в животе, на мгновение замер. Этого времени хватило для того, чтобы оказавшаяся в его желудке граната наконец сдетонировала, вырвав из массивной туши большой кусок плоти. Вывалившиеся наружу внутренности со смачным шлепком упали к громадным подошвам лап. Изумленный гигант попытался двинуться к людям, но ему не дал этого сделать поврежденный взрывом позвоночник. Мутант сумел лишь сделать шаг, наступив при этом на собственные кишки, вновь пронзительно взревел и рухнул всей массой на землю, вызвав очередную волну землетрясения. К еще живому монстру, забыв про боль в раненой ноге, подскочил Злоба и пустил длинную очередь прямо в разверзшуюся раковину уха. Гора лежащего мяса вздрогнула, злыдень обмяк, затихнув окончательно. Картина получилась впечатляющая. Члены группы никак не могли поверить, что произошедшее не закончилось для них обычным в таком случае фатальным исходом.
Наступившее затишье подействовало успокаивающе. Переводя дух, Злоба расслабился, опустил пулемет и, счастливо улыбаясь, повернулся к напарникам. По его лицу стекали крупные капли пота. Но в этот момент вновь набравшая силы «мясорубка» почуяла новую жертву и начала срабатывать. Огромное тело злыдня, медленно двигаясь по земле, втянулось в образовавшуюся воронку. Не успевший среагировать Злоба, все еще глупо улыбаясь, с удивлением заметил, что его увлекает вслед за монстром. Пытаясь избавиться от цепкой хватки аномалии, он рванулся было в сторону напарников, но силы бугая оказались неравны тем, которые неумолимо приближали его к смерти. Впервые за все это время Злоба жалобно заголосил. Вялый, попытавшийся оказать помощь амбалу, после окрика Бурелома резко остановился. Присутствующим членам команды ничего не оставалось, как бессильно взирать на неизбежную гибель здоровяка. Воронка «мясорубки» уже успела раскрутиться, показав себя во всей красе, тело злыдня с легкостью взвилось вверх, словно не весило ни грамма. Вокруг него завращался длинный кишечник. А вслед за ним аномалия начала подымать и вращать срывающегося на визг Злобу. Бурелом, быстрее всех сообразивший, что сейчас произойдет, дал команду отступить и первым ринулся назад. Группа, отбежавшая на пару десятков метров, закусив губы, взирала на последние мгновения жизни неосторожного напарника. Целый водопад красных капель низвергся на головы стоящих людей, обагрив весь двор. Оторопело переглянувшись, все какое-то время стояли в полном молчании. Сзади послышались торопливые шаги, Бурелом обернулся, – к ним спешили Маркел и Цапля.
– Земля пухом Злобе, только не «стеклотоками»… – единственное, что сумел выдавить запыхавшийся Цапля. Остальные же так и не проронили ни слова.
Через несколько минут первым пришел в себя Бурелом. Оглядев поникшие головы присутствующих, он вспомнил наконец, что является в группе старшим.
– Ладно, харэ ныть, мы здесь не в игрушки играем! Сами знали, на что идем. Зона – это смерть на каждом шагу. Жалко кореша, ничего не скажешь, но мы не могли ничего поделать. Осторожнее надо быть! Пусть это будет нам всем уроком. Каждый свой шаг следует хорошо продумывать. Не побежал бы Злоба к этому фаршу, чтобы его добить, остался бы жив. Тот и так уже загибался, с такими ранами не выживают даже самые матерые твари. Советую впредь думать не только о себе, но и о других. Чем нас больше, тем больше у нас шансов уцелеть. Собраться, через десять минут начинаем прочесывать местность! Хочется все же выяснить, что такое смердящее здесь обитает…
Несмотря на произошедшую трагедию, закаленные Зоной сталкеры быстро пришли в себя и, переведя дух, вновь были готовы к выполнению задания. Осторожно обойдя успокоившуюся аномалию, команда переместилась в центр хутора. Запах здесь ощущался гораздо сильнее.
– Похоже, несет от центрального дома. Среди этих развалин он выглядит самым целым… Вялый, сходите с Цаплей туда, только осторожно. Посмотрите, что к чему. – Бурелом не хотел рисковать всей группой, поэтому остальных рассредоточил по периметру двора.
Крадучись, попеременно прикрывая друг друга, оба скрылись в остатках строения. Какое-то время все было тихо, но внезапно изнутри раздалась короткая очередь, и в дверях появилась спина Цапли. Тот, резко развернувшись, опрометью выбежал на улицу и склонился у крайних кустов. Внутренности его желудка спазмами выворачивало наружу, а из дома доносился мат Вялого и визг вездесущих крыс. Вбежавший внутрь Бурелом охнул от увиденной картины. Большая куча истерзанных людских трупов вперемешку с останками зверья высилась прямо посреди помещения. Запах разложения стоял до того омерзительный, что просто невозможно было сдерживать себя. Бурелом, прижимающий к лицу защитную маску, морщась, перевел взгляд на прижавшегося спиной к стене и крупно дрожащего Вялого. Тот, заметив старшего, с волнением в голосе едва сумел выдавить из себя:
– Это группа Норова, мы с ними разминулись на обратном пути. Они как раз шли в сторону завода. Похоже, Лучник все же преследовал нас, а они напоролись на него…
Вопрос Бурелома возник сам собой, и он прервал говорящего:
– Почему ты думаешь, что это работа Лу… – но тут же осекся на полуслове, увидев, что Вялый держит в руке обломок стрелы.
Переборов очередной приступ тошноты, трясущийся бандит продолжил недосказанное:
– Среди этих тел есть трупы лузеров. Наверное, группа Норова наехала на них, заварилась потасовка, а потом появился этот призрак…
Оспаривать сказанное Бурелом не стал, против очевидного не попрешь. Вконец измучившись от смердящего запаха, он заключил:
– Пошли, здесь нам делать нечего. Собирать хабар, ковыряясь в этой мерзопакости, – себя не уважать, а вдыхать эту вонь больше нет сил…
– А вдруг он где-то рядом?! – взволнованный Вялый уже не мог совладать с собой и теперь крупно трясся всем телом – даже не удержал в руке обломок стрелы, и тот с глухим стуком ударился о дощатый пол.
– Не кипиши ты! У страха глаза велики, еще посмотрим, кто кого… – Бурелом решил подбодрить Вялого спокойным голосом. Но получилось не совсем удачно, тревожные нотки выдали его с потрохами.
Вдруг наверху раздался шум, и с потолка вперемешку с пылью и паутиной на головы людей посыпались труха и остатки штукатурки. Вялый, нервы которого находились на грани срыва, подпрыгнул, как шальной, закричал и выпустил вверх длинную очередь. Бурелом вздрогнул и, отскочив к двери, настороженно навел ствол автомата на отверстие, ведущее на чердак. Сверху раздался истошный крик:
– Н-н-не стр-реляйте! Пожалуйста, не стреляйте!
– Ты кто?! – сталкер продолжал держать лаз на прицеле, а Вялого трясло так, что ствол автомата в его руках прыгал из стороны в сторону. Казалось, еще чуть-чуть, и он упадет в обморок. Нервное напряжение достигло своего апогея, и Бурелом подумал вдруг, что штаны напарника сейчас явно нуждаются в просушке или замене. От этих мыслей в голове немного прояснилось, поэтому он уже спокойнее продолжил: – А ну, покажись! Только не делай резких движений! В противном случае скоро будешь вонять как эти жмуры.
– Я Щепка! Из всех только я остался в живых! Страшно, братцы! Не стреляйте, я слезаю! – с потолка вновь посыпался мусор в такт движениям пробирающегося к выходу человека. Затем в проеме лаза показались свесившиеся ноги, и вскоре перед сталкерами появилась дрожащая, как осиновый лист, фигура. Узнав соклановцев, Щепка зарыдал, как ребенок, и присел на заляпанный кровавыми остатками плоти пол. – Братва, как я вам рад! Я тут уже несколько дней сижу, чуть совсем не задохнулся. Думал, что все – хана мне. Да еще это зверье вокруг, а у меня даже ножа с собой нет…
Перепуганный Щепка поначалу походил на сошедшего с ума – на все наводящие вопросы первое время ничего вразумительного ответить не мог. Пока Бурелом опрашивал трясущегося бандита, пытаясь выудить из него хоть малую толику информации о случившемся, Вялый, успевший немного успокоиться, сидел рядом и задумчиво курил, глубоко уйдя в свои мысли. Шкалик с Маркелом, превозмогая брезгливость к зловонию, обошли всю территорию, снеся в кучу найденное оружие и боеприпасы. Прима тем временем, сделав Щепке инъекцию успокоительного, производил странные манипуляции с тремя артефактами, приложив их к ране на своей руке. Цапля, некоторое время назад в рвотном порыве освободивший свой желудок, достал банку тушенки и теперь, невзирая на смрадный запах, с упоением поедал ее содержимое. Спокойствию здоровяка оставалось только позавидовать. Вялый, докурив сигарету до фильтра, успел обжечь пальцы, вздрогнул и недоуменно посмотрел на невозмутимого здоровяка. Потом встрепенулся, взял себя в руки и присоединился к ведущему беседу Бурелому.
Наконец успокоившийся, Щепка начал вразумительно рассказывать о том, что произошло с группой Норова. Как и предполагал Вялый, решившие обобрать встречных сталкеров бандиты завязали перестрелку и успели уже положить всех четверых противников, когда первым выстрелом Лучника сам Норов оказался убит. А затем и остальные члены банды, так и не успевшие толком разобраться в происходящем и увидеть нового врага, отправились вслед за командиром. На все это у Лучника ушло около двух минут. Испугавшийся за свою жизнь, Щепка бросил оружие и как мышь забился в дальнем углу чудом сохранившегося чердака. Он слышал, как призрак занес в остатки дома тела его подельников, а потом спокойно сказал, стоя внизу: «Тебе, подонок, повезло остаться в живых только потому, что ты догадался бросить оружие. Передай всем своим подельникам: если они не откажутся от бандитского промысла, их ждет такая же участь». Целые сутки Щепка не мог прийти в себя. Он даже во сне видел, как тяжелая стрела с громким хрустом входит в его череп, из-за чего сны бандита превратились в один сплошной кошмар. А позже слезть на землю не дали появившиеся мутанты, большой сворой рыскающие вокруг, рвущие добычу на части и грызущиеся между собой не на жизнь, а на смерть.
– Все, братва, я так больше не могу! Я, конечно, не робкого десятка, но пожить еще хочется. Мне не жалко всех этих лошар, которые сами лезут в местный ад и рискуют жизнями, заранее зная, чем это может для них обернуться. Я их всегда валил без сделки с совестью, но воевать с призраками не желаю ни грамма! Сама затея войны с ними заранее обречена на провал и обернется для нас большой бедой, уж поверьте мне на слово… Вы как хотите, а я делаю отсюда ноги.
Вялый, которого в конце концов прорвало, решительно встал и начал поправлять на себе экипировку. А уже через несколько секунд плашмя упал на землю с аккуратной дыркой во лбу. Все остальные оторопело взирали на дымящийся ствол пистолета в руке Бурелома, чей гневный взгляд метал сейчас молнии и громы.
– Еще будут у кого-нибудь высказывания по поводу дезертирства?! – глаза командира сверкали бешенством, а самого его трясло от напряжения. Возражать никто не осмеливался, только облизавший ложку Цапля судорожно вздохнул и икнул. – Значит, для закрепления пройденного материала никого убивать больше не надо? И то хорошо…
В глубине души Бурелом понимал, что сильно перегнул палку, но его уже несло, и остановиться он не мог. Слишком много нервов было потрачено почти в самом начале рейда. Оправдаться за совершенное перед Мефистофелем он сможет однозначно, а на остальных ему глубоко наплевать с самой высокой колокольни. В сознании появилась злорадная мысль: «Вот подождите, уйдет пахан на покой, я вам все гайки затяну так, что никаким ключом их больше нельзя будет провернуть…».
– Ты! – он указал на Щепку. – Берешь всю одежду и амуницию этого жмура и идешь с нами, понял?! И не забудь: я сказал – всю одежду! А то твоя провоняла до последней нитки… У нас нет повода лишний раз привлекать зверье! Понял?! – Щепка торопливо закивал в ответ и ринулся раздевать Вялого, а Бурелом продолжил: – Выдвигаемся дальше через полчаса, успеть всем пожрать и… все остальное сделать, чего организму требуется. Потому что в пути никого ждать не будем. У нас времени в обрез, через двое с половиной суток Выброс. И харэ канючить и нудеть! Братва, тоже мне…
Глава 6. Кара небесная
– Видишь, Шалун, насколько ты в своей меховой шубе человечнее их всех. Именно поэтому я для себя решил: пока я жив – не должно быть места в Зоне таким подонкам, как эти.
Купер, оторвавшись от картины, открывшейся перед ними внизу, сменил хмурый взгляд, ласково посмотрев на друга. Шалун понятливо рыкнул и прижался к нему плотнее. Вид с вершины кургана был просто замечательный, а находящиеся там напарники словно не замечали радиации, излучаемой внутренним содержимым рукотворной возвышенности.
– А ведь эти парни идут по наши с тобой души. Все говорит об этом, так что придется нам поучить очередных зарвавшихся недолюдей правильному этикету. Ты как, не против, дружище?
Зверь вновь одобрительно рыкнул. Купер потрепал его по загривку и принялся рассматривать находящийся внизу хутор. С момента их первого знакомства Шалун из подростка псевдорыси превратился в большого, вполне взрослого самца, с которым приходилось считаться большинству монстров, включая виверн и небольших химер. Детская наивность промелькивала в его взгляде лишь тогда, когда он смотрел на заботливого друга и члена своей семьи – Купера. Впрочем, в Зоне все мутанты взрослели очень быстро, гораздо быстрее обычных зверей. Да и Купером бывшего мальчугана, а ныне взрослого и опытного сталкера, в Зоне никто не звал уже давно. Звали его – некоторые с опаской и даже страхом, но большинство с уважением и гордостью – Лучником. Гроза бандитского мира и защитник вольных сталкеров. Тот, чьи стрелы никогда не проходили мимо выбранной цели. Странно, что еще не всем удалось уяснить – вставать поперек их с Шалуном дороги не стоило никому, чья душа, как и мысли, чернее мрачной ночи. Именно поэтому он выбрал для себя такой образ. Образ сталкера в черном. Именно поэтому Зона дала ему шанс на вторую жизнь и верного, надежного друга, с которым он не расставался уже более полугода.
– Давай немного поиграем с ними в кошки-мышки. Приглядимся, что они затевают и куда идут. Но то, что они ищут именно нас с тобой, ясно, как белый день.
– Хорошо. Играть. Немного. Брат.
– Обещаю тебе, что игра будет увлекательной и забавной. Они скоро пойдут дальше, а мы с тобой пока поедим и отдохнем.
Шалун возражений не имел.
* * *
На выходе с Могильника к Испытательной дорогу команде Бурелома внезапно перекрыла вооруженная группа. После нескольких предупредительных выстрелов засевшие в засаде предложили провести переговоры и разойтись так, чтобы каждый остался при своих интересах. Бурелом встал на открытом пространстве, вызвав для разговора старшего команды мародеров. Навстречу ему из-за наваленных у тропы преград развязной походкой вышел жующий резинку худощавый паренек лет двадцати пяти.
– Вы кто такие будете, орелики? – голос переговорщика был не менее развязным, чем его манеры. С первого взгляда наметанный глаз бывалого бандита уловил, что парнишка привык к общению на «фене». Бурелом, пытаясь обмануть настороженность «братка», старался замазать тому глаза умиротворенной беседой.
– Я Бурелом, помощник Мефистофеля. Надеюсь, знаешь такого? А вы кто такие будете?
– Опа! Думаю, че за фигня по нашим местам бродит? Нарисовались, не сотрешь.
– Тебя как звать-то? Не люблю я с неодушевленными предметами базары базарить, хоть представься для начала.
– Ну, я Зуб, а че? – парень явно нарывался на неприятности, пытаясь давить на то, что за его плечами в засаде большая сила в виде подельников.
– Да нет, ничего. Просто ты, Зуб, не совсем понял, о чем я веду речь. Ты Мефистофеля знаешь? Он – наша крыша и пахан.
– А че так бакланишь не по-детски? Думаешь, сказал, и тут же все сразу сканили и в штанцы полнехонько наложили от вида вас, таких крутых, че ли? Ты на понт не бери, лады? Давайте откупную и валите, куда перлись. А нет – вертайтесь в обратку. У нас тут все понтовые, как блин, одним маслом мазаны.
– А откуда вас, Зуб, таких храбрых набрали? – вид не перестающего постоянно жевать бандита развеселил Бурелома. Он с иронией подумал, что Зубом того назвали не случайно. Или от любви к жевательным движениям, или от того, что точно в такой же обстановке тому частенько попадает от собеседников по зубам.
– Нас не набирали, мы сами кого хошь наберем и обдерем. Так че, бакланить будем или дело решать?
– А не боитесь, что мы всей группировкой от вас даже головешек не оставим? Или думаешь, мы тут на прогулке по кабакам и девкам? – ирония Бурелома начала сдавать позиции перед закипающей в нем злостью.
– Ты мне тут туфту не парь, я те не лошара позорный! Сказал же, откупную давайте и валите!
– Ну, смотри, мое дело было предупредить, на себя пенять будете потом сами, – Бурелом развернулся и сделал вид, что собирается возвращаться к своей группе.
– Вот не знал, что вы для братвы все жмотить любите. Иди, давай, жлобяра, смотрю, понты колотить только мастаки! Могли для братков и отстегнуть кусок-другой от хабара.
Внезапно развернувшийся Бурелом одним большим прыжком оказался возле тощего Зуба. Пистолет его смотрел беспредельщику точно в лоб. Смотря в раскрывшиеся от недоумения глаза, Бурелом с сарказмом произнес:
– Хочешь, я тебе девять граммов от своего хабара отстегну прямо сейчас? Совершенно задаром! Сдачу потом можешь не возвращать.
– Ты че, оборзел вконец, че ли, сявка? – в голосе Зуба сразу пропали нотки превосходства и послышалась неуверенность. Но Бурелому этого было мало, он желал окончательно сломать волю зарвавшейся «шестерки». Теперь ему хотелось видеть во взгляде Зуба только страх перед возможной смертью. А в том, что бандита ожидает скорая смерть, Бурелом уже был уверен – он сам себя перестанет уважать, если даст зарвавшейся блатной шушере хоть толику надежды на спасение. При этом сам не забывал, что напарники Зуба могут в ответ начать стрелять, поэтому и прикрывался сейчас его телом. – Убери волыну, кореш, жить надоело, че ли?
– Заткнись, урод, и слушай! Если ты не знаешь моего пахана, Мефистофеля, значит ты сам баклан полный! От вас после стычки с нами даже воспоминаний может не остаться, не то что тел. Поэтому советую тебе подумать хорошенько, на кого ты в данный момент наехать пытаешься. И советую очень быстро подумать над моим предложением, извиниться и пропустить нас. В придачу отдать нам за испорченное настроение всю вашу добычу. Тогда, может быть, Мефистофель и оставит вас в живых, в чем я очень сильно сомневаюсь. Усек? – Бурелом специально не отключал гарнитуру коммуникатора, чтобы остальным членам команды было хорошо слышно, о чем он разговаривает с беспредельщиком. Он был уверен, что Маркел уже занял выгодную позицию для прицельной стрельбы, а остальные рассредоточились за преградами.
– С-сышишь, братан, не юли, а? Я ж базарить пришел, а не воевать… – тон Зуба сменился на заискивающий. Но он еще пытался не потерять часть достоинства, поэтому до сих пор надеялся на откупную идущих мимо. – Мы ж много не просим. Так, чуть-чуть…
– Вот чуть-чуть и лови! – Бурелом окончательно вышел из себя.
Выстреливший в бандита пистолет снес тому половину головы. Кровавые ошметки разлетелись веером на несколько метров по направлению вылетевшей пули. Нижняя часть головы Зуба совершила несколько движений, словно тот срочно пытался дожевать находящуюся во рту резинку. Схватив не успевшее упасть на землю тело, Бурелом резким рывком бросил его к находящемуся неподалеку пню, оставшемуся от давно упавшего дерева. Пусть послужит дополнительной защитой во время боя. И сам метнулся туда же. По внезапно прервавшейся очереди из автомата в свою сторону Бурелом понял – стрелка вовремя снял Маркел. Левее послышался дробный перестук пулемета Цапли. Странным оказалось то, что в ответ больше не прозвучало ни одного выстрела. Полежав немного и выждав время, Бурелом спросил в гарнитуру:
– Маркел, что там видно?
– Не пойму, командир. Мы успели снять двоих, а остальные сами исчезли из поля зрения, словно растворились в воздухе. Только стояли, выглядывая из-за преград, и вдруг пропали. В данный момент я не вижу ни единого движения на той стороне.
– Прима, бери с собой Щепку, и прошвырнитесь быстро. Остальные прикрывают.
Вскоре по левому краю, петляя между кустами, мимо пробежала посланная на разведку пара. А через несколько минут в гарнитуре раздался голос Примы:
– Командир, здесь все мертвы, давайте сюда. Не пойму ничего, мистика какая-то…
Беглый осмотр лежащих на земле тел показал, что только двое ренегатов были убиты «огнестрелом». Все остальные напоминали войско, через которое пробежала в сабельной атаке кавалерийская рать. Тела были искромсаны чем-то острым, словно их и правда порубили на части остро заточенными палашами.
– Что за черт? Как это могло произойти? И никто не видел ничего странного? – Бурелом озадачился не меньше остальных членов команды.
Однако поразмышлять над произошедшим группе не дали помчавшиеся к людям со стороны депо два десятка псов вперемешку с несколькими свинорылами. Мутанты бежали по широкому открытому пространству, поэтому группа успела рассредоточиться и встретить их дружным огнем. Твари подняли страшный визг, но упорно бежали, несмотря на потери. Первым их встретил Шкалик, штук шесть псов набросилось на него, остальные члены команды перевели огонь на зверей, не успевших еще добежать до людей. Стрелять в сторону Шкалика не стал никто, чтобы не зацепить его самого. Бедолага был почти не виден под сворой рычащих и рвущих его зубами зверей, только кричал и отбивался от них автоматом. Бурелом поспешил ему на помощь, думая, что уже не успеет, но когда потасовка закончилась, оказалось, что кроме небольших царапин, никаких других повреждений у Шкалика не оказалось. Правда, одежда и экипировка превратились в сплошные лохмотья. Прима, радуясь, что все закончилось более или менее благополучно, даже пошутил по этому поводу:
– Вот теперь ты в самом деле похож на бомжару с мусорки! – вид Шкалика действительно был жалок, создалось впечатление, что он прошел огонь, воду и медные трубы. Свисающие бахромой рваные остатки одежды вызвали дикий смех у всех, включая Бурелома.
Около получаса пытались разобраться в том, что же произошло и отчего группа противника оказалась так мелко нарезана чем-то острым. Удивляло то, что никто не видел, как это произошло. Шкалик, решивший хотя бы частично поменять испорченное одеяние, обшаривал лежащие тела. Целыми оказались только вещи убитых командой Бурелома. Правда, они не отличались хорошими защитными свойствами и высоким качеством, но, как известно, на безрыбье и рак рыба, поэтому Шкалику ничего не оставалось, как переодеться в то, что есть.
– Весь наш рейд окружен сплошной мистикой. Куда ни сунься – загадка на загадке. Чую я, не к добру это… – Шкалик был взволнован. – Даже псы просто погрызли на мне одежду, а самого не тронули. Это же чудо, а, братва? Насколько знаю я, собаки всегда первым делом вцепляются в горло и пытаются загрызть жертву. А эти выше груди даже не рвали…
– Это может быть просто случайностью, – Прима пытался успокоить страдальца.
– Не слишком ли много вокруг нас случайностей?
– Много – не много, а вышло так, что ты живой. Или ты этому совсем не рад?
– Спасибо. Рад неимоверно! Только на душе неспокойно как-то, может, не стоит дальше испытывать судьбу, а, командир?
– Заткнитесь все! Хватит ныть! Мужики, блин. Как бабы нюни распустили! – Бурелом потряс перед носом Шкалика находящимся в руке пистолетом: – Тебя тоже отправить туда, где ты после собак думал остаться?!
– Да ладно, я же просто уточняю, – Шкалик сдал назад на несколько шагов. – Надо, так надо, как скажешь, уж и спросить нельзя…
– Что же здесь произошло? – Прима уже всматривался в останки людей. – Трава плотная и листва ковром лежит, следов совершенно не видно.
– Вы следопыты, сами и разбирайтесь, ясно одно, нам кто-то помог во время разборки, – Бурелом строго смотрел на Приму и Шкалика.
– Да говорят же тебе, никаких следов нет! Словно призрак прошел… – Шкалик осекся и с опаской посмотрел на Бурелома.
– Призрак, говоришь… – Бурелом задумался. – Да… На призрака очень похоже. А может быть, это был фантом?
Прима посмотрел прямо в глаза уставившегося на него старшего.
– Фантом так не рвет людские тела, он просто высасывает из тел всю жизненную энергию. Только пепел оставляет… А тут налицо явный прямой контакт и вполне материальные лезвия острых клинков. У одного даже голова отсечена.
Споры длились еще минут десять, но к единому мнению о случившемся так никто не пришел. Ясно было одно – команде Бурелома в перестрелке оказали помощь, а невидимого союзника они даже не знали. Так ничего и не поняв, Бурелом принял решение следовать дальше. Разобрав оставшиеся в целости пожитки и боеприпасы убитых, через полчаса группа выдвинулась в путь.
Когда люди скрылись за ближайшим холмом, на их месте, спрыгнув с дерева, оказался Шалун. А через пару минут рядом появился Лучник.
– Значит, Шалун, ты у нас теперь еще и фантомом стал? – сталкер засмеялся. Зверь игриво посмотрел на друга, казалось, что он улыбается. Потом уселся и принялся вылизывать измазанные кровью лапы. – Пусть пока погуляют. Среди них есть люди, у которых есть шанс на дальнейшую жизнь. А мы еще немного поиграем с ними в прятки, шарады и казаков-разбойников. Мы тоже заслужили с тобой небольшое развлечение.
* * *
Петляя зигзагами между аномалиями, группа быстро двигалась в сторону Испытательной. Бурелом, чувствующий нарастающее недовольство членов команды, гнал ее подальше от места прошедшего сражения и гибели Злобы и Вялого. Только сейчас он понял наконец, что зря поступил так опрометчиво, застрелив потерявшего боевой дух подчиненного. Теперь дисциплину в группе можно будет поддерживать только угрозой жесточайшей расправы. А может еще случиться так, что у кого-нибудь не выдержат нервы и он выстрелит самому Бурелому в спину. Предчувствовал помощник Мефистофеля, что недалек от истины, поэтому маршем отвлекал всех от невеселых мыслей и не давал группе передышки. При ускоренной ходьбе все внимание переключается на окружающее, каждый сосредотачивается на возникающих препятствиях и смертельных ловушках. Мысли идущих зациклены на сохранении собственной жизни, и речи о каком-либо бунте идти просто не может…
Добравшись до окраины начинающегося леса, Шкалик замер как вкопанный и начал всматриваться себе под ноги. Бурелом догнал его и с вопросительным видом остановился рядом.
– Следы зверя и человека, идут рядом, – Шкалик задумчиво показал на отчетливые отпечатки прошедших здесь существ. – Совсем свежие. Даже дождем не успело размыть. Прошло минут десять, не больше.
– Думаешь, это следы тех, кого мы ищем? – Бурелом только сейчас осознал, что его голос срывается от волнения.
– В этих краях такие следы могут оставлять только двое – Лучник и Болотник. Последний тоже поддерживает знакомство со зверями, даже, бывает, лечит их. За это они его не трогают, иногда даже помогают. Это знают все. Но Болотнику на Испытательной нечего делать. Его встречают в основном в районе Больших Луж, РЛС и Чащобы. А это значит, что оставить подобные следы здесь могли только Лучник со своей зверюгой.
– Дела… И что будем делать? Прибавим шаг и попытаемся догнать или проследим, куда они двигаются дальше?
– Судя по следам, оба шли неспешно, значит, о нас не знают и не убегают. Может, стоит попробовать догнать? – высказался почти неслышно подошедший сзади Прима. Бурелом вздрогнул от неожиданности и спустил пар на травника-следопыта:
– Етить… твою телегу! Какого хрена ты лазишь за спиной без команды? Хочешь, чтобы в запале тебя застрелили без разбору, урод?!
– Да ладно, командир, не бузи, – Прима был спокоен как удав. – Ты знаешь что? Если у тебя действительно с нервами непорядок, держи их при себе. Если ты меня вздумал смертью, как Вялого, пугать, скажу тебе честно: мне до лампочки. Я свою работу знаю и делаю ее хорошо. Сбегать от вас я не собираюсь, мне самому интересно посмотреть, что там за чудо такое невиданное впереди. А для дела в данный момент мы со Шкаликом нужны как никогда. Лучше нас следы читать не может никто из вас. Я уж не говорю про лечение ранений, с которым справиться лучше меня не сможет никто! Так что успокойся и отойди в сторонку – отпечатки не затаптывай. Ты, конечно, чел авторитетный, но не настолько, чтобы мной как щенком всюду пулять. Если тебе что-то не понятно, так и скажи, но по делу, в котором смыслишь лучше меня. Усек?
Бурелом опешил от прямого и напористого тона Примы, но, помявшись немного, решил все же пойти на попятную. Понял, что тот прав на все сто, и сказал уже более спокойным тоном:
– Ладно, не серчай, нервишки правда шалят не в пургу. Вялый своей выходкой выкосил до конца. Давайте разбирайтесь, что тут к чему, да двинем дальше, – отойдя на пару метров назад, Бурелом начал всматриваться в лесную чащобу. Дождь мешал обзору, но не настолько, чтобы не замечать подозрительного движения среди деревьев. Шкалик с Примой, наскоро посовещавшись, повернулись к нему.
– Мы думаем, что стоит попробовать догнать этих «неуловимых мстителей», далеко в такую погоду они уйти не могли, да и следы в слякоти не скрыть никак.
– Хорошо, – повернувшись к остальным, Бурелом скомандовал: – Разбиться на пары, двигаем по следам, всем быть начеку, возможно, скоро встретим нашу цель. Стрелять во все, что только будет шевелиться. Пошли!
Прикрывая друг друга, группа спешно двинулась по следам человека и зверя. Отпечатки, уходящие вглубь чащи, петляли между аномалиями и буераками. Почву сильно пропитала влага, и цепочка следов была видна отчетливо. Настроение Бурелома начало улучшаться: «Глядишь, и не придется бегать за этими призраками по всей Зоне. Вальнуть обоих без зазрения – и в обратку, а там босс уже готовится к передаче дел и близкой пенсии. Вступить в свои права, поставить всех в согнутую позу и поиметь так, чтобы больше никто не мог ничего предъявить, вот как сейчас Прима. Он, конечно, прав, но я командир и мне решать, кому куда идти, и даже кому жить, а кому нет! – самолюбие Бурелома заиграло с новой силой. – Только выведите меня на этих уродов, а я уж с ними разберусь, да так, что вовек никому повадно не будет!».
Через пятьсот метров Прима со Шкаликом опять остановились и начали о чем-то ожесточенно спорить. Бурелом приблизился, Шкалик вытянул руку и показал на землю. Проследив за жестом, Бурелом опешил: отпечатки доходили до этого места и резко обрывались, словно оставившие их внезапно воспарили в воздух, да так быстро, что даже инверсионного следа не оставили… Шкалик в запале обежал полянку в радиусе двадцати метров, но дальнейших отпечатков человека и зверя не нашел нигде. Тут уж Бурелом окончательно растерялся и не знал, что предпринять. В любом случае, даже прыгающие на десяток-полтора метров аасмены оставляют идущие далее следы, а тут как ножом срезало – нет и все… Прима стоял посреди полянки в недоумении, Бурелом озадаченно смотрел на него, а Шкалик продолжал колесить вокруг них, как ищейка, вынюхивающая преследуемую жертву. Поближе подошли остальные члены команды. Узнав о произошедшем, Щепка затрясся всем телом и побледнел настолько, что цветом лица мог соперничать с вечными снегами в Заполярье или Арктике. Казалось, что еще немного и его придется нести дальше на руках, словно мешок с песком.
– Такого не может быть! Я видел в жизни многое, но чтобы следы уходили в ничто, впервые… Не иначе, действительно мистика какая-то! Неужели правду бакланила братва и мы имеем дело с призраками? Это действительно ничего хорошего не предвещает! – Шкалик был на грани помешательства. Подойдя ко всем, он сел прямо в грязь и задумался, уйдя в себя.
– А может, они шли в обратном направлении, чтобы мы подумали, будто они идут сюда?
– Это как? – Шкалик внезапно вышел из транса.
– Ну, как? Задом шли, а сейчас находятся где-то позади нас.
– А сюда-то они как попали?! Сам-то понимаешь, что говоришь?! Прилетели на крыльях ночи, что ли? Или их Зона то в одном месте, то в другом по велению волшебной палочки делает прямо из воздуха? Я же не идиот, знаю, куда следы ведут! И по направлению движения и по отклонению грязи в ту или иную сторону! – Шкалик был вне себя. – Тогда мы, братва, действительно имеем дело с призраками! Хоть режьте меня здесь, а я не знаю, что делать дальше! Лучше и правда повернуть назад!
– Заткнись! Хорош тут дебаты разводить! Нашелся оратор, тоже мне… – терпение Бурелома закончилось, он вновь держал в руке пистолет. Только начал его поднимать в сторону Шкалика, как неожиданно сзади ему в голову уперся ствол «Винтореза».
– Опусти волыну, командир, я тебя по-хорошему прошу, хватит дурить. Мы все тут в непонятках, и у всех нервы шалят. Сам говорил: чем нас больше, тем живее будем. Иначе я сейчас закончу всю эту бучу одним нажатием на спуск, тогда мы повернем обратно, только уже без тебя. На Зону списать можно многое, не забывай об этом и не зарывайся. Здесь все заинтересованы в том, чтобы убрать с дороги этого урода. Если каждый раз при нервной ситуации хвататься за пистолет, вокруг тебя не останется никого. А один в Зоне ты сможешь прожить не так уж и долго. Так что подумай хорошо и убери пушку, но учти, еще раз так взбрыкнешь, я за себя тоже не отвечаю. В подобной ситуации первая пуля, выпущенная мной, будет принадлежать тебе. А я, как тебе известно, никогда не мажу… Можешь обижаться, сколько хочешь, но я тоже хочу жить. Поэтому думаю о себе любимом в первую очередь.
Это была самая длинная тирада, сказанная Маркелом за всю его жизнь. С тем, что он выразил вслух мысли всех присутствующих, не мог не согласиться никто.
Бурелому и вправду стоило в этот момент задуматься над словами снайпера. Если уж он, всегда выдержанный и немногословный, вдруг пошел против начальства, значит, командир действительно в данный момент был не прав. Тот сделал вид, что понимает всю сложность данной ситуации и правильность действий Маркела, и опустил руку с пистолетом. Настороженный снайпер постепенно убрал ствол «Винтореза» от его головы и отступил на несколько шагов. Остальные молча, но сурово смотрели на командира. Только Шкалик завершил прерванную тираду:
– Да ты сам посмотри, неужели не видишь, что наши старания не приводят ни к чему хорошему? Не надо принимать меня за сумасшедшего. Я Зону топчу уже шесть лет и ни разу еще не видел ничего подобного. А тут словно все против нас ополчилось, гибнем, как мухи в навозе! Если дальше так же пойдет, обратно живым точно никто не вернется. У меня вообще создалось такое впечатление, что ты нас специально сюда повел на убой. Как будто это изначально и являлось твоей целью, а совсем не уничтожение внезапно исчезающего со своих следов призрака. Тут сама Зона ополчилась против человека, а ты, не понимая этого, готов всех нас стереть в порошок. Не похоже ли это на действия не совсем разумного человека?
– Хорош, Шкалик! – уже не выдержал Прима. – Не это сейчас важно. Гораздо важнее выяснить, куда же все-таки делся призрак. Давай еще раз осмотрим все вокруг, может, и найдем какую зацепку… – с этими словами Прима развернулся и пошел в обход полянки, тщательно осматривая, возможно, оставленные где-нибудь Лучником и зверем следы.
Шкалик, помявшись немного в раздумьях, безнадежно махнул рукой и направился осматривать другую сторону. Цапля со Щепкой остались под деревьями и озирались по сторонам. Туда же пошел Маркел. Внезапно, словно вышедший из оцепенения, Бурелом резко поднял пистолет и выстрелил вслед уходящему снайперу. Тот упал, а развернувшийся Цапля, соблюдавший до этого момента нейтралитет, пустил в Бурелома очередь из своего пулемета. Веер пуль откинул зарвавшегося главаря к крайним деревьям. Кубарем прокатившись по грязи, тот исчез за растущими на краю поляны кустами. И тут на открытое пространство с визгом выбежало несколько кабанов и ринулось в сторону Цапли и Щепки. Щепка сломя голову бросился бежать, а Цапля невозмутимо принялся поливать свинцовым дождем кабанью стаю. Но остановить немалого размера монстров он уже не смог. Живым тараном прошлись они по здоровяку, снеся его, как пушинку. Во все стороны брызнула кровь, разлетелись ошметки. Бандита не спасла даже хорошая броня, которую громадные клыки кабанов вскрыли как консервную банку. Находящиеся по разные стороны поляны Шкалик с Примой, отступая, стреляли в мутантов длинными очередями, а в это время к кабанам присоединилась пара свинорылов и несколько свирепого вида псов. Оставшимся членам группы ничего не оставалось, как поспешно ретироваться прочь. Разделившаяся на две почти равные части стая зверей, словно по чьей-то команде, устремилась в погоню за людьми.
Когда автоматная стрельба, крики и визг животных стихли вдали, на землю плавно и бесшумно спустился с дерева Лучник. Рядом с ним на поляне появился Шалун. Подойдя к лежащему в грязи вниз лицом Маркелу, сталкер осторожно поднял его на руки, отнес под одно из деревьев, аккуратно положил на спину и внимательно осмотрел рану. Пуля из пистолета Бурелома прошила снайперу шею насквозь, но по счастливой случайности не задела позвонков и артерий. Обработав раны с двух сторон и наложив повязку с лечебным артефактом, Лучник ввел Маркелу в руку два препарата. Тот пришел в себя, улыбнулся, посмотрел на своего спасителя и, хрипя, произнес:
– Так вот как выглядит знаменитый Лучник. И совсем не похож на призрака, вроде живой человек…
– Вот именно – человек, а совсем не зверь или монстр. И убиваю я только тех, кто целью своей жизни видит убийство себе подобных. Вот, посмотри, – Маркел, насколько позволяла ему больная шея, повернул голову в ту сторону, куда указывал Лучник. В паре метров от них сидел Шалун и внимательно наблюдал за людьми. – Это зверь, но тоже не монстр или чудище, потому что он гораздо человечнее тех, с кем тебе приходилось общаться до сих пор. Он никогда не нападет на того, кто не желает зла другому. Кстати, могу тебе объяснить один замеченный мной парадокс. Большинство зверей в Зоне совсем не так страшны, какими кажутся. И нападают на людей они только потому, что так велит им зов природы. Они просто хотят есть. Но никто из них никогда не нападет просто из чувства наживы или алчности, бездумно и жестоко. И они хорошо улавливают импульсы ненависти или страха, исходящие от людей. Зона их научила. Если в душе человека нет черных мыслей и злобы, большинство зверей просто пройдет мимо. Разве что оскалится, пытаясь напугать и тем самым оградить себя от нападения. Так что предлагаю тебе свою помощь по возвращению к Рубежу и надеюсь, что ты не будешь больше общаться с теми, с кем имел дело до сих пор. Что скажешь?
– Я понял, Лучник. Я не бандит, просто попал на бабки, а в связи со спецификой моей работы мне пришлось отрабатывать долг.
– Это я знаю, мне Зона дала кое-какие способности. Благодаря им мы с Шалуном спокойно уходим от опасностей. Мы заранее знали, куда вы идете и зачем. Это мы завели вас сюда и это мы навели на вас мутантов.
– А можешь ответить еще на один вопрос?
– Ты про то, как мы исчезли со следов? – Лучник усмехнулся. – Все очень просто. Вот, смотри, – сталкер уставился на сидящего Шалуна, тело псевдорыси медленно поднялось в воздух, повисело немного и опустилось обратно. Но удивило Маркела не то, что Лучник может поднимать телекинезом различные предметы, а то, что зверь отнесся к произошедшему совершенно спокойно, как будто ничего не случилось. Лучник вновь улыбнулся. – Между нами существует ментальная связь, мы общаемся как равные партнеры. Я ему не хозяин, а друг, так же, как и он мне, и без его согласия я бы подобные действия не произвел.
– Теперь я не удивляюсь, почему вам удается так спокойно расправляться со своими врагами. Кстати, а где все остальные?
– На данный момент погибли двое. Тот здоровяк, что стрелял по вашему главарю. И то только потому, что начал стрелять в пробегающих через поляну кабанов и не ушел с их дороги. Да один из следопытов, кажется, Шкалик, попал при бегстве в кислотную аномалию.
– А Бурелом? – Маркел встрепенулся, в его взгляде промелькнуло волнение.
– Этот подонок сильно ранен и не протянет даже двух дней. Погибший здоровяк хорошо зацепил его. Не переживай, он больше никому не принесет зла. Моя задача – проследить, чтобы он успел донести до своего хозяина те мысли, которые сейчас появились в его голове. И мысли эти, скажу я тебе, в данный момент продиктованы очень даже правильными эмоциями. Мы с Шалуном пройдемся немного, а ты пока приходи в себя. Недалеко отсюда есть еще один раненый, мы ему поможем и вернемся, – с этими словами Лучник скрылся за деревьями. Хищник, помедлив немного, вопрошающе рыкнул, а затем скрылся из виду вслед за напарником.
Маркел лежал, смотря в сторону кустов, в которых исчезли зверь и человек, и улыбался. А ведь действительно, не все так плохо на этом свете! Помимо негатива на земле существует добро, приносящее радость жизни и светлое чувство успокоения. Продолжать помогать бандитам снайпер больше не желал. В данный момент его мысли занимала семья, оставшаяся без мужа и отца где-то там – за рядами колючей проволоки Рубежа. Сын, которому уже исполнилось восемь, не видел его более трех лет. Как он там, как учится, с кем дружит? А вдруг именно сейчас какой-нибудь подонок обижает его? А тот, кто мог бы защитить собственное дитя, не находится с ним рядом… Пора возвращаться домой, хватит, навоевался всласть. И главное, за что? Во имя каких идей? Защищая неизвестно чьи интересы и непонятные цели. Довольно! Маркел решил окончательно и бесповоротно. Только домой, и никак иначе!
Отошедший на несколько десятков метров Лучник ухмыльнулся. Ему нравился этот человек, и очень понравились его мысли.
– Пойдем, Шалун, поможем этому бедовому Щепке, а потом проводим их обоих до Рубежа. Они-то точно больше в Зону никогда не вернутся. Щепку ждет дома старенькая мать, убивается горькими слезами по надолго пропавшему сыну. Пусть принесет матери в старости хоть какую-то радость.
И напарники заспешили на зов раненого.
* * *
Шквальный ветер раскачивал в разные стороны кроны деревьев. Дождь косыми струнами играл свою заунывную песню. Приближался очередной Выброс, перезагрузка Зоны. Близкие молнии сверкали среди низко нависших над землей туч, раскаты грома звучали почти сразу за ломаными линиями вспышек небесного электричества. Пейзаж успел изменить цветовую гамму на черно-белую, с частыми вкраплениями рябящих перед глазами пятен. Мефистофель стоял на крыльце дома, под навесом, гремящим жестяным покрытием от порывов ветра на всю округу, и ежился, завернувшись в непромокаемый дождевой плащ. Быстро в этом году пришла осень, приятная глазу зелень пожухла и пожелтела. А сильный ветер срывал теперь последние листья с крон деревьев и кустарника.
Сквозь буйство стихии Мефистофель услышал посторонние звуки. Во двор, качаясь из стороны в сторону, ворвалась согнутая фигура Бурелома. Вид его был ужасен, казалось, что на теле не осталось живого места. Придерживая здоровой рукой себя за живот, он подошел к крыльцу и упал на колени. Вторая его рука безвольно висела вдоль туловища, голова была опущена на грудь. Бледное лицо говорило о том, что бандит потерял много крови. Тяжело дыша, Бурелом зло выдавил сквозь плотно сжатые зубы:
– Вот и все, батя, нет у тебя больше помощника. Это ты отправил меня и всю группу на убой. Это ты всегда жил на горе других. Это тебе отольются наши кровь и слезы на том свете. Так же, как и кровь тех, кого убивали по твоим приказам. Распускай группировку, не шути так больше, время шуток закончилось. Это действительно призрак, призрак мести! Если не сделаешь так, как я говорю, всем будет плохо. Все погибнут! Это тебе говорю я, твой верный помощник, не будь я Буреломом! Делай именно так и не мешкай.
Сидящий поднял искаженное болью лицо и посмотрел на «пахана» ненавидящим взглядом. Стоящие рядом с Мефистофелем телохранители двинулись к Бурелому, но главарь остановил их взмахом руки.
– И это я слышу от тебя?! Ты, наверное, забыл, что именно я спас тебя от смерти и именно мне ты обязан жизнью? На кого я хотел оставить свои дела?! Вот на этого жалкого урода? Видно, я совершил ошибку, которую еще не поздно исправить. Тряпка! Трусливая и жалкая тварь, уйди с глаз моих! – Мефистофель развернулся кругом и пошел в дом.
– Да… Наверное, было бы лучше, если бы тогда на ринге ты не спасал меня. Я, конечно, тварь, жаль, что понял это очень поздно, но в этой жизни есть твари пострашнее меня. И они должны уйти раньше меня самого!
С этими словами Бурелом поднял здоровой рукой пистолет и успел трижды выстрелить в спину уходящему Мефистофелю. Телохранители ничего не успели сделать. Через минуту на пороге собственного дома мертвым лежал бывший «пахан» одной из самых сильных бандитских группировок Рубежа. Опешившие охранники, убедившись в смерти главаря, развернулись к Бурелому, но тот уже лежал у крыльца мертвым. Рука его продолжала сжимать пистолет с дымящимся стволом. Капли дождя, попадая на вороненый металл, отскакивали от него с шипением. Наломавший дров за свое пятидесятипятилетнее существование и погубивший немало человеческих жизней Мефистофель создал из помощника и не получившегося преемника собственного палача.
«Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить»…
Глава 7. Вынужденные препятствия
С каждым разом Куперу все хуже приходилось во сне. Ментальные способности его не исчезали совсем, а лишь притуплялись, в связи с чем мозг антенной принимал чужие мысли, не отключался, продолжая работать, а тело не получало должного отдыха. Как с этим справлялся Шалун, сталкеру было невдомек, но Лучника постоянное недосыпание преследовало, как правило, весь день и негативно сказывалось на его самочувствии. Много позже Болотник научит его бороться с возникшим недугом и контролировать и свой сон, и голод, и боль. Пока же его это очень напрягало и даже пугало. Вдруг в один напряженный момент организм не выдержит и он потеряет сознание? Так и погибнуть можно в самом расцвете сил…
Вот поэтому сталкер обычно и сторонился большого скопления людей, старался уединиться и, как правило, ночевал с Шалуном либо в лесу, либо в развалинах покинутых после возникновения Зоны поселений. Однако иногда возникала необходимость остановиться для ночевки и в людном месте. Вот как сейчас. И теперь он ворочался на скрипящей койке, отгоняя множество посторонних посылов, и никак не мог уснуть. Чужие мысли лились в избытке, так как количество людей в баре к ночи только увеличивалось, а значит, рассказов, дум, идей и мечтаний, оскорблений и издевок, шуток, гневных тирад и просто воспоминаний прибавлялось. И все это мозаичной мешаниной информации устремлялось из гостевого зала и скапливалось в мозгу псионика. В такие моменты он как никогда понимал, почему телепаты, как правило, обитают в отшельничестве, держа свою свиту в полном подчинении. Так, наверное, они заставляли прирученных тварей молчать и не беспокоить хозяина. Хотя кто их, монстров, знает…
«Да еще эта проклятая кровать! Соседи могут подумать, что секасом увлекся, пружины вон как поют… А еще хуже, уверуют в то, что включил «ручную передачу», любуясь заляпанным постером с обнаженной поп-дивой на стене. Блин! Хоть бы это соответствовало действительности, а то…». Лучник хмыкнул, прослушал мысли соседей, убедился, что все в порядке, перевернулся с боку на бок уже в сотый раз и потом обратился к снам Шалуна. Кусок мяса, отгоняемая от него муха величиной с доброго шмеля, мурлыканье рысят, играющих с «неваляшкой» – трофейной каской времен Второй мировой войны, качающейся на полу.
Псевдорыси, как и любому другому мутанту, по правилам бара на Градирне запрещалось входить на территорию жилого комплекса. Эту проблему Лучник мог бы решить с легкостью, пользуясь своим особым статусом в Зоне, но делать этого не стал. Зачем злоупотреблять доверием людей? Да и Шалун сослался на то, что ему в стороне от большого количества людей гораздо спокойнее. Не переносил мохнатый друг сталкера запаха табака и огнестрельного оружия. Зверь, он и есть зверь – дитя природы, ему блага цивилизации совсем ни к чему. Поэтому и обосновался Шалун снаружи блокпоста, в заброшенном подвале полуразрушенного здания. Когда-то здесь обитали снобы, пока их не выбил доблестный «Пепел» и не занял эти постройки. А впоследствии, когда помещения облюбовали сталкеры, превратив в свою базу, торгаши увидели в некогда мертвом месте будущую злачную точку, соорудили бар, рынок и разные развлекательные заведения. Народ повалил толпами, быстро освоился и полюбил микрорайон на отшибе Градирни, который как раз находился на пересечении многих дорог и троп Зоны.
Мысли от напарника вернулись к нагой поп-звезде, снявшейся для модного в свое время мужского журнала «Maxim». «Если уж начал заострять внимание на голых девчонках, то не пора ли обзавестись живой, натуральной? Но в Зоне подобных совсем мало, как правило, одни страшилы, а на Большую землю мне, наверное, путь заказан. Черт побери! А Плакса как в воду глядел, когда про напарника вопрос задал, думая, что это девушка… Тьфу, е-мое!». Лучник вновь поерзал, попытался переключиться на сон, но мысль о прелестных женских формах засела занозой и не собиралась покидать организм.
И тут сталкер уловил среди гула в баре весьма интересный разговор. Двое анархистов обсуждали положение дел в Зоне и, в частности, в их вотчине. Он снова открыл глаза, будто это могло улучшить прослушку чужих мыслей – взгляд опять уперся в постер с пышногрудой певичкой. Но теперь он смотрел на красавицу только для того, чтобы сосредоточиться на одной точке. Так ментальные импульсы принимались гораздо лучше, включался режим целенаправленной работы, отбрасывая прочь все лишнее. Сейчас именно диалог пары любителей свободной жизни привлек Лучника сильнее остального мыслительного и словесного мусора. Сон окончательно растворился, предупредив, что в следующую ночь явится к нему в образе уже трех поп-див, если он останется ночевать в баре.
– Витек, ну, что порешаем с предложением ренегатов? Согласимся на их плюшки?
– А ты сам что кумекаешь?
– Да как-то, знаешь, по-моему, не айс… Заманчиво, конечно, но что-то сильно попахивает подставой. И еще эти слухи насчет их союза с «Легионом»… Мало верится в такое сотрудничество, но все может быть накануне громких дел и больших стрелялок. А я чую – все идет именно к этому. Не ровен час… Хм… Во-первых, это может очень негативно сказаться на репутации «Анархии», если пойдет молва, что мы связались с ненавистным для всех «Легионом». А во-вторых, что это за странные ренегаты? Очень уж они смахивают на бойцов с армейской выправкой. Я что вспомнил, Витек… Есть у меня подозрение, что некоторые их рожи я уже встречал раньше. И, представляешь, не где-нибудь, а именно в «Пепле»!
– Да ну!
– Не «да ну», а точно, тебе говорю! Ты сам приглядись повнимательнее. Они, конечно, маскируются хорошо, отмазки лепят… Как бомжары ходят, одежонка так себе, но! Ты их рожи небритые попробуй мысленно побрить и представь, как будут выглядеть без волосатых зарослей. Я пробовал пару раз, пришел к выводу, что очень похоже, но тогда думал, что обознался. А сейчас подозреваю, что попал в точку! И теперь смотри: чем заняты пепловцы в Зоне? Каковы их цель и идея? Типа, искоренять все зло, чистить владения Хозяйки от беспредела, от говна всякого. А кто для них это дерьмо в Зоне? Сталкеры да мы – «Анархия». Бандитов в расчет не беру вообще. Но сталкеров они почти не трогают, а вот с нами воюют почти постоянно.
– Слышь, Ямал, ты если гонишь тут, так не перегоняй, етить твою телегу через коня! Ишь, говном нас обозвал! Выбирай выражения, Серега…
– Сори, это ж я с их слов, не сам же так считаю. А в реальности так и выходит – гоняют нас по Зоне как крысаков шелудивых наравне с фраерами и мутантами. И хотят всех извести подчистую. А за что? За то, что мы им мешаем делишки спокойно проворачивать, да идеи в «массы» нести. Не знаю, давно над этим думаю, уже весь «мосх» поломал…
– Вот ты задачку задал…
– Задал, а как же! Поумнел я немного, брателло. Надоело по чужой указке вечно жить, захотелось вдруг хоть немного своей головой покумекать – что и как вокруг происходит. И вот к какому выводу я пришел. Воюют с нами, но извести никак не могут. Мы ж тоже не пальцем деланные, да руки у нас из того же места растут, что и у всех. Знаем, как оружие-то держать правильно, чтобы стрельнуть не себе в башку, а в ответку врагам. Скажи, вот тебе бы на их месте это надоело? Ну… воевать и дружбанов в стычках терять?
– Конечно. А что…
– А вот что! Нас убрать ведь можно не только своими руками, но и кого другого на свою сторону привлечь.
– В смысле?
– В обычном! Может ведь кое у кого появиться желание подвести нас «под монастырь», проще говоря, подставить? И хорошо так, конкретно! А для этого достаточно просто организовать некое мероприятие, очень похожее на предложенное нам. Союз для военной операции против «Пепла» и сталкеров. Чо вдруг? С какого перепугу-то? Нам сталкеры вообще поперек горла не стоят, нормальные пацаны в большинстве своем. Часто даже дружим с ними и дела общие имеем. Пепловцы – те да, те враги… По сути. А ведь в действительности – нейтралы для нас, если мы сами не воняем и никого не трогаем, так?
– Та-ак…
– То-то и оно, что так! И что дальше? Ренегаты эти крашенные могут на деле быть просто засланцами «Пепла», провокаторами, которые и занимаются этой самой подставой для «Анархии». Чо это они, бандиты бандитами с виду, неожиданно объявляют войну тем, за счет грабежа которых часто и живут? Практически своим братьям по крови и духу. Сталкеры ведь тоже своих валят иногда ради хабара… Да еще эти клоуны вдруг сговариваются с фанатиками и зачем-то ищут поддержку у «Анархии». Разве же не странно? Не знаю, как ты, а я в этом подставу чую за версту! Ептеть, афера чистой воды! Если хочешь мое мнение, я пас. Нехай, конечно, командир решает, но если разрешит провести голосование – я точняк против руку тянуть буду или в сторону уйду. Напрошусь в отпуск или, на крайняк, найду причину и на базе останусь. Мне лазить в логово «Ока» и мутить там черные делишки этих уродов как-то не хотца. Чтобы потом против нас, не ровен час, все остальные в Зоне ополчились, вплоть до армейцев… О-о-о… Из Зоны ноги делать не хочу, мне в ней лафа, а поэтому воевать со всеми подряд не буду.
– Ни хренаська! Прально мыслишь, Серый. Реально замутили черное дело, ищут пушечное мясо и готовят сюрпрайз. Под названием «гуляш из анархистов». И дело даже не в том, что это может «Пепел» сварганить, от этих можно чего угодно ждать. А вот с «Оком» мы никогда дружбу не водили и не будем. С легионерами тем более. Сцуки, мать их! А ворошить дерьмо – вонять больше будет и мух привлекать! Не-е, не нужно соваться туда, Серя, да и плюшки их аппетитные уж больно нереальные. Как фрукты из папье-маше для голодного дохода… Такой барыш обещают обычно, когда знают, что дарить его некому уже будет. Стопудово, Серый! Нужно сваливать от этой завлекаловки! Давай кумекать теперича, чего придумаем такого, чтобы и наше руководство не расстроить дезертирством, и от ренегатов отмахнуться. Какие есть варианты?
– Обожди, додумаем сейчас. Давай по стопарику вдуем. Сильно в трубах пересохло от мыслей таких. Давненько так не напрягал мозги. Давай, брателло, за ясные головы и долгую жизнь!
– Пое-ехали!
– М-м-м, хорошо пошла! Вроде, ацетон ацетоном, кривая ключница водяру делала у бармена… руки ей в… а везде! Гы-ы-ы…
– Кха-ха-ха…
Минуту стояла тишина, не считая оживленных разговоров трех десятков человек в баре. Лучник совершенно забыл о сне, оживился, сел на кровати и задумался. Информация показалось ему достаточно важной. Он слышал уже разговоры о странных ренегатах, обитающих в заброшенном депо на Могильнике. Не их ли имели в виду двое анархистов? Но выяснить побольше о тех, кто собирается устроить в Зоне резню, он был просто обязан. Хотя бы для того, чтобы попытаться остановить никчемное кровопролитие. И вдруг диалог продолжился:
– Слушай, Витек, мысля такая у меня созрела. Тут же Лучника пришибло волной к берегу нашего островка. Может, его совета спросить? Как-никак Легенда Зоны, и все такое! Мужик умный, опытный, врагов много, но друзей еще больше. Он наверняка что-то знает про это. Слышал я, что он себе задачу поставил, а может, это Зона за него сделала – бороться с несправедливостью и беспределом. Ну… в крайнем случае, хотя бы в известность его поставить, а вдруг он сможет как-то на это повлиять. Перетрем с ним, а? А то что-то как-то не особо хочется в очередной раз в дерьмо вступать. Здесь его и так хватает с лихвой…
– А он не пошлет тебя в зад свинорыла? За этим же дерьмом.
– Нас, Витек, на-ас, а не меня! Но если прям щас, ночью, пьяными завалиться к нему с идиотским вопросом, то пошлет точняк. А утром, да на свежую голову, чего не подкатить?
– Это у тебя с утра голова свежая?! Гы-ы-ы… Ты себя в зеркало хоть раз видал? Ладно. Заметано. Тока пораньше, а то, поди, свалит Лучник раным-рано по делам в Зоне, и поминай как звали… Он же со своим зверюгой далеко и надолго обычно уходит. Я с ним только раз пытался как-то общаться, больше благодарил, чем гутарил. Помнишь, дозор Зрячего попал в засаду вояк? Кто тогда появился и разрешил спор? Прально, Лучник. Причем без крови и соплей. У него связи везде. И тогда по Зрячему разрулил ситуацию, перетер с капитаном вояк, пошептался наедине, в сторонке от наших приговоренных товарищей. А мы когда подоспели на усиление, то все уже тип-топ было. Мы тогда немного обмолвились с Лучником. Мужик что надо! Свой в доску, но в то же время сам по себе.
– Да он, по ходу, всем в Зоне свой.
– Угу.
– Лады, давай еще по одной и баиньки пойдем. Утром рано вставать. Я пока схожу – «коня привяжу», чо-то аж в ушах уже плещется, а ты у бармена узнай, в каком номере Лучник остановился. Чтоб не шарахаться спозаранку, народ не поднимать, не злить. Уф-ф… Та-ак…
– За верное решение и здравый смысл, и пускай Хозяйка знает и видит – ху ис ху!
– Давай.
Сталкер покачал головой, закусил губу. «Эти парни ко мне, как на прием к президенту собрались. И смешно, и приятно одновременно… Но больше всего интересна информация про закинутую удочку от мнимых ренегатов анархистам. Вопрос союзничества пепловцев с анархистами против настоящего «Пепла» и сталкеров серьезен. Тем более призыв о дружбе с «Легионом»… Это не может остаться без внимания и требует срочного разбирательства. В любом случае, грядет большая мясорубка. И нужно срочно узнать – кому это выгодно! Так, что могу сделать я? Да многое. Начиная со слива инфы тем, кто заинтересован в обратном. Во-первых, это Харитон. Он может потерять на перебоях торговли. Тем более, я давно к нему собирался идти, чтобы завершить наконец-то старые дела. Во-вторых, командир «Рифа» – полковник Шелестов. Он в Штабе Объединенной группировки является по совместительству ответственным за порядок в Зоне. И в-третьих, нужна срочная разборка с «Анархией», вернее, с ее руководством. Как минимум, нужно ограничиться строгим предупреждением со всеми вытекающими. И ведь, возможно, командир анархистов уже принимает неверное решение и дает «добро» на этот временный союз, а, значит, и с фанатиками «Ока». Вот же, блин! Та-ак. Видать, придется и жалобы строчить куда надо, и самому действовать, иначе поздно будет! Ну, а с ренегатами уже после этого будем разбираться, узнаем – кто такие и зачем прячутся, если это действительно так, под чужой личиной».
Лучник повертелся на койке, снова заскрипев ржавыми петлями под матрасом, скривился от звука, отрешенно зыркнул на постер и стал спешно одеваться. «Где ж этот связной, а? Уже ведь должен был появиться… Вот как раз через него Шелестову весточку и отправлю».
За последующий час он нашел разговаривающих в баре анархистов, встретил связного от командира спецотряда «Риф», удивился просьбе полковника, увидев непосредственную связь полученной информации с дальнейшими задачами спецназа, забрал сонного Шалуна и в сопровождении взволнованных напарников из «Анархии» отправился в дорогу. Ночью, спросонья, с неохотой, но по очень важному делу. Заданию, поставленному в первую очередь себе самому…
* * *
На блокпосту царило онемение. Оторопевший от увиденного дозор анархистов молча переглядывался и выразительно кивал в спины уходящей к зданию штаба троицы. Находящиеся уже в течение нескольких дней на введенном военном положении бойцы «Анархии» вопреки строжайшему запрету пропустили в святая святых легендарного призрачного сталкера, не пытаясь остановить его даже вопросами. Лучник лишь бросил коротко: «Мы в штаб, он все там же?», а раскрывшие рты дозорные молча закивали и расступились в стороны. И сейчас не менее ошарашенный командир отделения лишь беспомощно разводил руки в стороны и пожимал плечами, стоя среди подчиненных. Когда спешащие фигуры сталкеров скрылись за зданием бывшего КПП, к одному из часовых вернулась наконец речь:
– Э-э-э… это ведь он, да? Это же Лучник, братва?! – выдал он срывающимся на фальцет голосом.
– К-кажись, да-а… – отозвался командир и рассеянно оглядел команду. – А-а… чего ему у нас надо-то?..
– Вот Ямал и брателло его, Циркач, пускай потом расскажут обо всем. А нам сейчас лучше не лезть никуда, пусть сами разбираются со всеми замутками. А то недоброе затевается… – пожилой усатый сталкер-анархист затянулся шикарной изогнутой трубкой в витиеватой резьбе и важно сплюнул. – Так ведь, Дрозд? А мы пока в сторонке, на блокпосту, постоим да покурим, типа, ничо не знаем, ничо не ведаем. Ахах! – хохотнул он вдруг. – Вот бы было интересно, если бы мы еще и Лучника не пускали…
– Это да-а… – командир все еще рассеянно смотрел на угол здания, за которым скрылась троица. – Нам только не хватало с Лучником воевать. Кому как, а мне жизнь и Зона пока что дороги…
* * *
Получив от сталкера-призрака всю разложенную по полочкам информацию о странных ренегатах, глава «Анархии» Стингер глубоко и надолго задумался. Он нервно ходил по кабинету из угла в угол, курил сигареты одну за другой и лихорадочно обдумывал сложившееся положение, которое его очень беспокоило. Потом резко остановился, повернулся к сидящему у стола Лучнику и произнес:
– Выходит, если правда то, что ты мне рассказал, то нас просто решили использовать как пушечное мясо?
– Выходит, что именно так. Или вы еще сомневаетесь в моих возможностях? – Лучник вскинул брови.
– Если бы сомневался, уже бы потребовал покинуть территорию группировки, – Стингер уперся взглядом в подбородок своего зама, младшего брата, Молота, вымахавшего выше него почти на голову. – Так, Олег, возьми охрану и быстро приведите сюда тех двоих посланников-ренегатов, которых мы разместили в комплексе для гостей. Только спокойно там, без дерганий и грубости. Не стоит раньше времени поднимать панику, мало ли. Скажи просто, что мне нужно им сообщить нечто важное. Они там уже третий день ответа ждут, я сказал, что для общего решения оповещаю всех находящихся вне основной базы клана. Вот как знал, а! И давай по-быстрому, одна нога там, другая здесь. Пошел, пошел.
Громила Молот выскочил за дверь, откуда послышался его громкий бас, а Стингер повернулся к Лучнику.
– Чаю или что покрепче?
– Нет, спасибо. Вот поспать бы не помешало, а пить не очень хочется… Но и спать некогда, к сожалению, – сталкер оглянулся на плотно закрытую дверь. – Пока нет никого, я без лишних ушей передам вам привет от Бати.
– Шелестова?! – глава анархистов округлил глаза. – А его-то ты откуда знаешь?
– Хм… Не только вы можете знать все. А Романа Валентиновича я знаю очень давно, еще с тех пор, когда в учениках у Рекса ходил. И, – Лучник устало ухмыльнулся, – знаю даже, что звание у вас в «Рифе» было капитан, так ведь, товарищ Прилепин? Или проще назвать позывным – Педро?
– У Рекса в учениках?! Отку… – Стингер ахнул и поперхнулся. – Откуда это тебе известно?!
– Тсс… Вы забыли, каким даром я обладаю? – сталкер понизил голос. – Но в данном случае не это тому причиной. Я о вас узнал от Рекса, наслышан про проведенную вашей группой совместно с ним операцию в Немане и уничтожение группировки «Вершители судеб». А полную информацию о вас я лично от Шелестова получил, но можете быть спокойны – никуда более она не уйдет. Я же тоже иногда плотно работаю со спецназом. Случается. Сколько у нас времени для личной беседы?
– Минут десять. Комплекс для гостей на той стороне площади.
– Пожалуй, хватит. Итак…
* * *
– Слышь, начальничек! – развязно рассевшийся на стуле ренегат перекинул ногу на ногу и принялся болтать верхней. – Ты мне сявку не лепи, понял?! Тебе три дня давали на решение всех проблем? И чо, готов ответить за базар?
– Конечно, – Стингер жестом велел Молоту держаться от сидящего недалеко, но обязательно за спиной. – И мы со своими делами завершили. Хм… Как, впрочем, завершили всякие дела и с вами!
– Т-то есть… То есть, как завершили с нами?! – ренегат опешил. – Эт чо, я так понимаю, отмаза, да?! Да вы тут совсем опупели, чо ли? Или обдолбались вконец? Вы знаете, чо с вами Каурый вкупе с «Легионом» сделает, когда я ему про это доложу?!
– Не «чо», а «что», не «отмаза», а «отказ», не «лепи», а «говори», ну и так далее, – в дверях из комнаты отдыха Стингера появился Лучник и, склонив голову на грудь, встал перед опешившим бандитом, внимательно вслушиваясь в его мысли. – Так ведь, Тостер? Не такому же языку вас обучал до этого генерал Еремин?
– Чего-о?.. – глаза сидящего забегали из стороны в сторону, нога сразу опустилась на пол, отбивая нервную дробь. – К-какой еще Еремин?..
– Твой прямой командир несколько месяцев назад! – Лучник прищурился. – И что заставило вас такой большой ордой отколоться от «Пепла»? Да еще коверкать свою речь и маскироваться, кося под ренегатов?
– А ведь ничего так, получается, настропалились, гляди-ка ты… – выдал басом стоящий позади Молот, заставив Тостера вздрогнуть и дернуться. – Тише, тише, паря! – удержал громила за плечи бывшего пепловца, не давая ему вскочить на ноги. – Сиди, у стенки постоять еще успеешь! Видал, там у нас стеночка есть одна памятная? В нее пульки – пиф-паф – впиваются, когда сквозь мишеньки живые проходят!
– Не имеете права! Мы парламентеры! – опомнился удерживаемый в сидящем положении Тостер и задрожал.
– Парламентеры во время военных действий бывают, и они делают предложения другой стороне честно и откровенно, а не врут, держа противника за лоха! – выдал сокрушенно качающий головой Стингер. – А вы таковыми не являетесь. Вы ж по фене тут ботаете и пальцы гнете! Не-ет, паршивец, так дела не делают. Если бы вы еще честно нам сразу сказали, кто вы такие и зачем вам нужен союз с нами, то, возможно, мы бы подумали. А так, уж прости, только к стенке – и в расход!
В коридоре послышался вопль, когда охрана главы «Анархии» начала крутить руки напарнику Тостера. Молот за шиворот поднял со стула побледневшего бывшего пепловца и повел его на выход. Оставшиеся в кабинете Лучник и Стингер переглянулись.
– Да уж… – анархист покачал головой в очередной раз. – Спасибо тебе, дружище, помог разобраться с проблемой. А то ведь я уже хотел было на сделку с этими подонками пойти. Вот бы подставили мы себя…
Сталкер проницательно взглянул на бывшего спецназовца.
– Это не столько мне спасибо, сколько вашим парням – Ямалу и Циркачу. Они меня непроизвольно на дело подбили. А иначе могло бы все гораздо плачевнее обернуться.
– В смысле, плачевнее? Ты хочешь сказать, что все равно будут терки по Зоне?
– Именно об этом я и говорю. Грядут большие перемены, явно прольется много крови, но наверняка уже за правое дело. Так что вы будьте готовы.
– Да к бою мы всегда готовы, но пока, после всего, что случилось, мы устроим передышку. Отойдем от дел, возьмем, так сказать, тайм-аут. Но ты, если что, всегда обращайся. Долги нужно возвращать, а мы у тебя в долгу.
– Я сейчас собираюсь на задание по просьбе Шелестова, ну, это вам известно, повторяться не буду. Посмотрим, что там эти самозваные ренегаты замыслили. Потом двинусь в бар к Харитону – на территорию «Пепла». Разузнаю и у Еремина все досконально.
– Не-а, из этого буки никакими клещами информации не вытащить. Я пробовал и разведку подсылать, и так вызнавал по своим каналам связи. Молчит, как рыба об лед! – Стингер стукнул кулаком по ладони. – Как бы не он за всем стоял лично…
– Нет, не он точно. Уж поверьте. Я ж в головах этих двух покопался. Там что-то такое, чего никак не могу уловить, чтобы все звенья цепи вместе связать… Если Еремин будет отмалчиваться, я и к нему в мозг залезу, тогда точно все узнаю. Так что будьте спокойны, – Лучник усмехнулся. – Ладно, пора в дорогу. Меня уже напарник заждался на краю Пустыря. Не любит он простора. Ему лес ближе.
– Ну, ты уж, как разузнаешь все, хоть маякни для полноты картинки, ага? – глава «Анархии» подмигнул и протянул широкую ладонь.
– Что будет в моих силах – сделаю. Всего, конечно, обещать не могу, но все же. А вы тоже не теряйтесь, молодцы, быстро среагировали. Я уж думал, войну развязать успеете, поэтому торопился.
– Увидишь Шелестова, привет передавай пламенный! Уважаю я его. Настоящий офицер.
* * *
На краю поляны Лучник остановился, заметив напряженную фигуру напарника. Шалун так просто никогда не замирал. Просканировав местность, сталкер хмыкнул и передал другу, чтобы он не беспокоился, а затем спокойно вышел на открытое пространство. Шалун решил пока затаиться в чаще.
Вскочившие было люди расслабились и, помахав приветливо руками, снова опустились на лежащие вокруг костра бревна.
– Купер! А говорил, что ждать будешь нас здесь. Мы уж думали, что пропал куда… – Плакса подвинулся, освободив Лучнику место, нагнулся, взял из кучи валежника пару толстых веток и подкинул в огонь. – Присаживайся, рассказывай, что за дела тебя задержали.
– Привет всем! – сталкер переступил через бревно и устало опустился на него. – Уф-ф… Запарились мы сюда идти. Отмахали за день больше десятка километров. Аж от самого Пустыря шли.
– А туда тебя чего понесло? – удивился Верста. – Ну, у вас и скорость! Прямо крейсерская. Нам такой ни в жизнь не набрать. Аномалии же кругом и зверье. Хотя при ваших способностях это, наверное, не преграда?
– Почему же? Мы же тоже не из стали сделаны. Нам тоже аномалии противопоказаны. Просто мы их и без датчиков замечаем сразу. А иногда приходится делать круг, чтобы опасное место обойти. Зверей тоже обычно не страшимся, но сейчас время неудачное – недавний Выброс тому виной, а вслед за ним гон мутантов. Какие кочуют с места на место, а какие и свадьбы играют. Природу же никто не отменял.
– Ясно, – Верста разлил по кружкам остатки початой бутылки и поднял взгляд. – А друг-то твой где? Ему налить забыл…
Лучник хохотнул.
– Не-ет, мой приятель не пьет. Трезвенник!
– А где он? Ждать будем и его теперь? – Плакса начал озираться.
– Ждать его не будем, он рядом. И он не человек, друзья. Он псевдорысь. Шалуном зовут. Не любит он людей, сторонится. Запах ему не нравится.
– А на нас не нападет?
– Нет. Он же не бездумный зверь, мы с ним телепатически общаемся, так что не переживайте. Звать, что ли?
– А… можно? – удивленный Снайпер блеснул оправой очков и раскрыл рот.
– Можно, конечно, только ненадолго. Жаркое, смотрю, у вас уже готово? – Лучник указал на находящуюся над огнем заднюю ногу кабана. – Вижу, что заждались, аж поохотиться успели. Вот и Шалуна тоже покормим. Заодно поговорим о делах. Мне ведь и вправду ваша помощь понадобится. Все гораздо сложнее, чем казалось. И… банда Валета – лишь прикрытие, нет в реальности такой банды. Там, по полученной из надежного источника информации, другие нехорошие дядечки рулят. Но все по порядку…
* * *
Ночной переход к Лунинску принес несколько неприятных сюрпризов.
В одном месте, на развалинах бывшей деревушки, среди которых чудом уцелела пара строений, команда нарвалась на большую стаю крысаков. Зверьки с остервенением терзали чей-то труп, отчего казалось, что он двигается по земле сам собой. Не выдержавший вида кровавого пиршества Верста выстрелил по звериному копошению из подствольника. Взрыв разметал часть стаи, но отчего-то нисколько не смутил мутантов, с новой силой приступивших к поеданию в том числе и трупов собственных сородичей. Вновь заряжающего гранатомет сталкера остановил напарник.
– Не шуми, обойдем по-тихому, все равно на них никаких боеприпасов не хватит, лишь на себя обратишь внимание.
– Да, – согласился с Варежкой Лучник, – их там едва ли не больше сотни. Если набросятся, замучаемся отбиваться.
– А разве ты их отпугнуть менталом не сможешь? – выразил недоумение Плакса.
– Нет, Ден, их не смогу. У них интеллекта почти нет, не развила Зона в этих зверях умственные способности. Действуют лишь на уровне подсознания и по зову природы. Наверное, у их сородичей, крыс, разума больше…
– Надо же, – Снайпер всматривался в темноту через визир «ночника», – микродинозавры… И ходят так же – на двух лапах, и рычат как настоящие. А мозгов за миллионы лет эволюции так и не прибавилось.
– Если эти «настоящие» возьмутся тебя загонять, чтобы схарчить, так разума у них на это хватит с лихвой! – Плакса усмехнулся.
– Вот что и удивляет, – Лучник потянул всех в сторону. – Обойдем, не будем судьбу испытывать.
Но когда команда уже находилась за крайним полуразрушенным домом, послышался визг одной из тварей, неожиданно возникшей на пути людей. Встрепенувшаяся по зову сородича стая волной хлынула за сорвавшимися с места сталкерами. Не желая вступать в схватку со зверьем, Плакса торопил всех окриками и бежал впереди, почти не разбирая дороги. В результате едва не попал в аномалию среди густого бурьяна возле бывшей когда-то деревенской свалки. Спас его успевший сделать подсечку Лучник. Прокатившись по земле, Плакса хотел вскочить на ноги, но уже сам почувствовал ощутимое волнение воздуха с заметной тягой близкой «мясорубки» и под встревоженное тяжелое дыхание друзей принялся аккуратно отползать от опасного места прочь.
На счастье, никто не пострадал, а стая крысаков отстала почти сразу и вернулась обратно в деревню. Повезло. Правда, произошедшее заставило всех изрядно понервничать и вспотеть. Взволнованный Верста понятливо посмотрел на Лучника и пробормотал:
– Да уж, не завидую я тебе, парень. Представляю, сколько ты за такие ночные переходы натерпелся…
Лучник ухмыльнулся.
– Нет, нам с Шалуном совсем не сложно двигаться ни днем, ни ночью. Просто мы неприятностей на головы не ищем. А вот ты зря гранатой по ним пальнул. Во-первых, потратил, может быть, очень нужный в какой-нибудь другой момент боеприпас. Во-вторых, лишний раз заставил стаю мутантов всполошиться. Вполне возможно, попавшийся под ноги крысак оказался там как раз вследствие разрыва твоей гранаты… А так, трапезничал бы вместе со всеми.
Верста виновато вздохнул и пожал плечами.
– Да, скорее всего, ты прав. Впредь обещаю быть осторожнее.
Но на этом ночные приключения не завершились. Когда до места назначения осталось менее трети пути, команда внезапно нарвалась на дозор группировки «Правопорядок», которая на вполне обоснованных началах выполняла в Зоне роль полиции. В большинстве члены клана являлись достаточно здравыми и справедливыми сталкерами, блюли порядок и некоторую законность, основанную на своде правил большинства группировок. Случалось, что помогали некоторым кланам разрешать спорные вопросы, при этом обходясь либо малой кровью, либо вообще отсутствием таковой. Словом, достаточно авторитетное сообщество, живущее за счет налога, которым облагались все официальные группировки Анклава.
Ходило немало слухов и о том, что «Правопорядок», над которым почти никто не стоял, чувствуя безнаказанность, зарывался. Собирал выдуманный налог с попадавшихся на пути сталкеров, под страхом расправы драл с мужиков три шкуры. Но слухи оставались слухами, поскольку никто ничего не мог доказать. Однако репутация клана в некотором роде оказалась подмочена, доходило до едва ли не прямого вооруженного столкновения. Нервы вольных бродяг натянулись как струна, отчего любая группа сталкеров, с ненавистью смотрящая за дозорами правопорядковцев, старалась обходить их за семь верст. Все чаще в барах поднимался вопрос о прямом отпоре зарвавшейся группировке.
Поэтому неожиданная встреча с двенадцатью бойцами «Правопорядка» не принесла никому из сталкеров никакой радости. Только Лучник оставался спокойным и невозмутимым. Отодвинув за спину порывающегося начать спор Плаксу, он уточнил у командира дозора причину остановки и обоснованность требований для обыска.
– Я вижу, у вас нынче не принято культурно спрашивать у сталкеров имена или прозвища, а также представляться самим. Или я что-то упустил из виду, сержант? Хитон же ваше прозвище?
– Хитон… – опешил не ожидающий такой проницательности от какого-то бродяги полицейский. – А собственно, почему это я должен представляться?!
– Хм… – Лучник успел мимолетом пробежаться по мыслям почти всех оппонентов. – А пункт восьмой третьей статьи Устава «Правопорядка» разве уже не в ходу? Или вы не к этой группировке относитесь? Ну, тогда у вас совсем права на остановку нашего отряда нет. Ибо то, что вами задумано на данный момент, ничем, кроме разбойного наскока, являться не может. И еще. Наверное, полковник Дернов не совсем в курсе, куда и зачем ваш дозор убыл, коли он считает, что вы все находитесь в увольнении и отправились из расположения в направлении ближайшего города. Ведь так?
Сержант растерялся совсем и в течение нескольких минут не мог сказать даже слова, неуверенно топчась на месте. А один из самых бывалых и наглых его бойцов вскинул автоматическую винтовку, прицелившись в слишком «умного» сталкера.
– Пасть закрой! И руки подними, быстро, разговорчивый! Не то я сейчас сделаю в твоей башке дыру размером с саму башку!
– О-о-о! – Лучник состроил изумленную мину и засмеялся. – А ты и стрелять умеешь? Только сначала затвор передерни, чтобы патрон в патронник загнать, а то ведь только плеваться придется!
Вздрогнувший правопорядковец дернул руку к затвору, но зарядить винтовку не успел. Неожиданно раздались множественные щелчки, и пристегнутые магазины всех бойцов дозора попадали на землю.
– Что за… Да кто ты такой, чтобы нам указывать?! – вскипел боец, с недоумением смотря на оказавшуюся без патронов винтовку.
– Я? Да так… прохожий, обшит кожей, – Лучник ухмыльнулся и вытащил из-за спины лук. – А это ничего тебе не говорит?
– Чо ты мне тут палкой своей тычешь?! – вскипел правопорядковец, но был резко остановлен пришедшим в себя командиром:
– Харе трещать! Жить не хочешь, что ли? Или не понял еще, с кем дело имеешь, дурень?! Заткни хлебало и уймись!
– Ну, вот и разобрались, что к чему… – Лучник вздохнул и пожал плечами. – Хорошо, что ты, Хитон, быстро соображать умеешь.
– Извини, правда, обознались… Похожи двое оказались на тех, кто по данным розыска проходит, – командир дозора попытался заретушировать конфуз деловитостью.
– Да ничего вы не обознались! Вот кого ты хочешь обмануть? Меня? Лучше уж сам помолчи пока и послушай, что скажу. В данный момент у троих из вас имеются патроны в патронниках. И три выстрела вы произвести можете успеть. Но есть одна загвоздка… Первый же решившийся выстрелить в кого-либо из нас, окажется разорванным как минимум на два кусочка: «Право» и «Порядок». Если на большее количество, тогда придется эти слова делить на слоги, а то и добавлять к ним другие – «Беспорядок» и «Непорядок». И никто после этого не сможет доказать, что это сделал я, а я не шевельну даже пальцем, чтобы удержать зверя, находящегося позади вас. Как вам такой расклад?
Плакса и Верста нервно хохотнули, а за спинами растерянных правопорядковцев раздался грозный предупреждающий рык Шалуна. Видя испуганные лица сразу потерявших всякую спесь членов дозора, Лучник подошел к Хитону.
– Так как? Доложить твоему командиру, что ты занимаешься в Зоне совсем не порядком, а наоборот – разбоем? Или сам доложишься ему о нашей встрече? Только как мужик – честно, открыто и по правде! Идет? Ну, а я уж потом проконтролирую ваши действия, поскольку сами знаете, чем в Зоне занимаюсь. Заметь, часто вместо вас! А вы тем временем занимаетесь как раз обратным! Так о каком порядке речь?
Хитон потупился, помрачнел, принявшись ворошить носком ботинка палую листву.
– Я сам доложу…
– По правде? По-мужски?
– Да…
– А не боишься, что после этого у вас всех будут неприятности?
– Боюсь…
– Это понятно. Тогда… – Лучник вздохнул и посмотрел Хитону прямо в глаза. – Эх, если бы не семьи за вашими плечами, оттащил бы вас сам на суд общественности. Ибо это из-за вас сталкеры обозлены на «Правопорядок». Но так и быть, поступим следующим образом: вы никуда не докладываете, мы тоже пока молчим, но на заметку сегодняшнее происшествие берем. И если еще хоть раз я услышу что-то нехорошее про вашу группировку, то разговаривать больше не буду. Слыхали же, что с бандитами в последнее время делается?
– Слыхали… – Хитон ободрился. – Спасибо тебе, Лучник. Век не забудем…
– Не благодари. Семьям вашим спасибо скажи. У тебя же дочка третья родилась недавно? Вот о ней и помни в будущем! Все, разбежались, а то нам еще идти порядком. Куда?! Магазины свои подберите, они нам не нужны. И еще… Я никому не скажу, что в твоей группе двое Темных.
– А это тебе откуда известно?! – не выдержал Хитон. За спиной его послышалось испуганное бормотание нескольких бойцов. Использование мутантов в любой группе человеческих сообществ было строжайше запрещено. Боялись люди измененных, не доверяли им. Поэтому стоило узнать начальству «Правопорядка», что в группе Хитона есть и такие, могли наступить непредсказуемые последствия.
– Все очень просто, – Лучник сдвинул брови к переносице. – Во-первых, ночной переход любой группы сталкеров, как правило, оборачивается трагедией. Поэтому многие предпочитают ночью не бродить, своя шкура ближе к телу. А раз вы на это решились, значит, не просто так. Значит, есть кому все видеть и ощущать в темноте, да и договариваться со зверями тоже. Во-он тот, второй справа, до сих пор пытается Шалуна моего уговорить на мировую и удивляется, что ничего не выходит. А во-вторых, ночью свидетелей меньше. Чтобы делишки черные вершить… Поэтому и предупреждаю вас всех, что на заметку беру каждого. Память мне еще не изменяла, слава Зоне, никогда. И последнее… Я не ваше начальство, мне Темные зла не делали, наверное, в какой-то мере я и сам к ним отношусь. Поэтому считаю, что каждый имеет право не только на существование, но и на самоопределение. Решили примкнуть к группировке, так тому и быть, лишь бы не во вред другим. Ну, все, нам пора, да и вам далековато идти, поэтому до встречи! И пусть Зона хранит каждого.
– С нами Зона! – один из Темных, удивленный услышанным от Лучника, приветливо помахал рукой.
* * *
Следующим препятствием, как ни странно, явилась непонятно откуда взявшаяся виверна. Особое удивление вызвало то, что у обычно окружающего себя свитой зверя, никакого сопровождения не оказалось. Иначе команде бы пришлось очень туго.
С каждым годом в Зоне происходило все больше изменений не в лучшую сторону. И это удручало как никогда. Появлялись все более опасные твари со все более изощренными средствами для убийства. Поначалу виверны интеллектом почти не отличались от каких-нибудь псов, но изобретательная Хозяйка быстро вносила в процесс эволюции мутантов коррективы. И вот уже едва ли не сошедший со страниц сказаний и легенд зверь пугал бродящих по закрытой территории своим страшным видом и непредсказуемым поведением, обладая развитым чутьем псионика и подчиняя своей воле попавшихся на пути хищников.
Не ожидающий от виверны ментальной атаки Шалун едва не стал жертвой, и только мгновенная реакция Лучника и больно жалящий укол стрелы спасли псевдорысь. Команда сталкеров не успела даже среагировать на произошедшее – все быстро закончилось. Виверна, рыкнув, щелкая похожей на крокодилью зубастой пастью, исчезла в зарослях можжевельника, нисколько не поддаваясь пси-воздействию Лучника, и унесла с собой торчащий в боку снаряд. Повисла вынужденная пауза. Сталкеры, ощерившись стволами, заняли оборону и непонимающе озирались по сторонам. Лучник сокрушенно цыкал, тщетно пытаясь поймать мысли удравшей виверны. Лишь Шалун, шатаясь, замер на месте и тряс головой, изредка недоуменно взрыкивая.
– Что, что там, Купер?! – Плакса никак не мог понять, что случилось.
– Все целы?
– Мы-то да, а что вообще произошло?..
– Странные дела, Денис, – Лучник продолжал сканировать местность. – Похоже, звери-псионики научились закрывать от воздействия свой разум. Ох, не к добру это, не к добру… Явно пора наведаться к Станции и подробнее разобраться с мистическим «Оком». Но это потом. Для начала выполним нынешнюю миссию, а позже буду думать о походе в сердце Зоны. Шалун, ты там как, живой, брат? – напарник жалобно рыкнул. – Ну, вот и славно. А теперь пора в путь.
Глава 8. Странные ренегаты
– Привет, Купер. О! И эти четверо здесь. Это лучше. Как дела?
Полковнику Шелестову, командиру отряда специального назначения «Риф» Объединенной группировки войск, казалось, что он вынырнул из темноты внезапно. Но вздрогнули от неожиданности только Плакса, Верста, Варежка и Снайпер – Лучник лишь ухмыльнулся, спокойно повернувшись на знакомый голос.
– Здравствуйте, Роман Валентинович, – произнес он едва слышно. – Что ж вы топаете по лесу как стадо слонов?
– В смысле? – не понял Плакса. – Обычно спецы появляются в самый неподходящий момент. Вот как сейчас…
– Это для вас они неожиданно появились. А мне Шалун просигналил еще минут десять назад.
Лучник многозначительно взглянул на сталкеров и подмигнул, вызвав изумление всех присутствующих. Шелестов внимательно посмотрел на него и хмыкнул:
– Видели мы твоего звереныша в тепловизор. Придумал бы что-нибудь ему для защиты тепловой, что ли. Но остальных-то мы точно удивили. Надеюсь, приятно? – покосился полковник на сталкеров.
– Да… – протянул Снайпер, демонстративно держась за сердце. – Так приятно, аж чуть штаны не пришлось менять. Обычно вы заранее предупреждаете о своем появлении. А если бы мы стрелять начали?
– Ты мне тут Ваньку не валяй! Стрелять он собрался… А то я не знаю, с кем дело имею. Если Купер рядом с вами, да еще и зверь его спокоен, значит, вашим драгоценным задницам ничего не угрожает. Некогда нам было предупреждать… – Шелестов, аккуратно высунувшись из зарослей, принялся внимательно осматривать местность через ночник. – Спешное и очень важное дело.
– Да знаю… – Лучник поцокал языком. – И, похоже, непростое дельце-то, Шалун сразу это заметил, да и я чую…
– Ты что, на зверя гарнитуру нацепил, что ли? – раздался из-за спины полковника голос его заместителя – майора Устинова, по-дружески кивнувшего старым приятелям.
– И тебя, Алекс, мы тоже рады видеть, – вновь ухмыльнулся Лучник. – Вы же знаете вроде, что мы с Шалуном телепатически общаемся – на уровне подсознания. Сколько бы ни развивались мутанты в Зоне, но вот не смогла она еще заставить их разговаривать. А иногда было бы очень кстати…
Уже несколько раз пересекались в разных местах интересы сталкеров и отряда спецназа «Риф». Часто группы даже имели общие интересы в сложных рейдах, во время выполнения заданий того же Шелестова. Авторитет полковника в среде сталкеров был непререкаем. И прежде всего потому, что никогда еще не поступал командир «Рифа» не по-людски. Никогда не юлил и не выставлялся напоказ, не прикрывался мощью Объединенной группировки войск нескольких стран, стоящих за спинами его подчиненных. Не гнушался обширными связями с простыми бродягами и все дела вел честно. Об открытости большинства заданий, конечно, и говорить нечего – специфика не позволяла. Разве только для тех, с кем непосредственно приходилось работать практически плечом к плечу.
Однако сегодняшнее появление спецназовцев даже у Лучника поначалу вызвало небольшое недоумение. Казалось бы, чем может привлечь внимание военсталов деятельность небольшой преступной группировки? Плакса с напарниками торопился, им заказ на хабар пришел серьезный. Харитон просил вернуться через два дня. Осталось совсем немного, но данное Лучнику обещание помощи держало друзей на месте. Очень удивляла странная активность бандитской группы мнимого Валета, разобраться с которой все хотели уже давно. И вроде обычные грабители и мародеры, но что-то вызывало подозрение в облике облаченных в одежду ренегатов людей. Это насторожило не сведущих в обстановке присутствующих и заставило внимательнее присматриваться к происходящему в достаточно обширном лагере на окраине Лунинска. А неожиданное появление спецназовцев только укрепило уверенность, что с бандой ренегатов все не так просто, поэтому все притихли.
Плакса еще вместе с Рексом в этих местах бывал несколько раз, но мимоходом. В те времена подступы к Чащобе со стороны города-призрака перекрывали блокпосты «Пепла», поэтому любой идущий мимо имел возможность получить необходимую помощь, передохнуть и пополнить припасы продуктов и боеприпасов. Цены, конечно, предприимчивый пепловский зампотылу загибал немалые, но все понимали, каких сил стоила доставка необходимого в столь отдаленный и достаточно опасный район. А в этот раз сталкеры шли к остаткам бывшего карьера, где по координатам, сброшенным Плаксе на КПК лично Харитоном, находился заказанный хабар. Почти половину дня потеряли они, разглядывая в бинокль странных ренегатов. Все никак не могли понять, зачем те копошатся, бегают, кричат друг на друга, то появляются, то исчезают из виду, словно проваливаясь сквозь землю. Уже хотели поближе подобраться, чтобы рассмотреть подробнее. Подозрения мог развеять Лучник, успевший пробежаться по разумам суетящихся в низине бандитов, но он до поры почему-то отмалчивался, попросив пока не отвлекать его от наблюдения. А после неожиданного прибытия спецов стало предельно ясно, что затевается немаленькая заваруха, поэтому Плакса решил все же внести ясность:
– Вы, товарищ полковник, как привидение, вечно из ниоткуда выныриваете. И ваше вмешательство обычно всякое беспокойство сулит. Только не говорите, что опять по наши души. Некогда нам, Харитон ждет заказ. Или случайно рядом оказались?
– Подождет малость ваш Харитон. Тебя обидишь, как же. Палец подай, ты его по локоть хапнешь так, что плеча не останется. Кто бы говорил. Что они там бегают, как мураши?
Голос Шелестова стих до едва слышимого шепота.
– Значит, точно по наши души, оторвать мне голову, если я не прав. А эти – не поймем мы что-то, шныряют, матерятся. Частенько куда-то под землю заныривают. Уже полдня из-за них потеряли. И Купер все молчит… Вы хоть разъясните, что к чему, хватит в шарады играть. А то ведь нам Харитон…
– Да ладно, Плакса, не надо! – зашипел на сталкера полковник. – Все-то ты вечно пытаешься зубы заговаривать. Не больно ты и вздрогнул, когда мы появились. Сразу сообразил, что к чему. Иначе уже давно бы пальбу открыл из своего «Винтореза», или я тебя плохо знаю? Это по моей просьбе вас Харитон сюда послал, чтобы никто не подумал, что с нами работаете. Мы же никому не светим тех, с кем дела имеем. Секретность прежде всего.
– Ах-х, вон оно что-о… – промычал Верста и тут же притих. – Да понял я. Отчего же не помочь уважаемым людям? Вы и сами под пули разной шушеры ложитесь, лишь бы других от беды уберечь. Правильные у вас принципы. Давайте, полковник, не юлите, хватит с нами в молчанку играть. Что за дело? Трудное, поди?..
Шелестов оторвался от ночника, уступил наблюдательный пост Алексу и повернулся к сталкерам.
– Мы на легкие задания не ходим. Ну что, Купер, все как мы и думали? – решил он уточнить для начала у смотрящего за происходящим в лагере бандитов Лучника. Тот кивнул, не отрывая взгляда, и полковник продолжил: – Значит, не ошиблись… Скверно. Тогда описываю для всех и по порядку. По возможности, конечно, подробно, насколько сами мы владеем информацией. Банда Валета – это прикрытие. Именно бандитов там мало. Используют их в основном только в виде надзирателей за захваченными для работ людьми. Рабов они держат, если вы еще не поняли, о чем речь.
– Так вот почему сталкеры пропадали… – протянул Плакса, но тут же осекся под суровым взглядом Шелестова.
– Не перебивай! Все очень серьезно. Итак, продолжаю. Основная масса группировки – пришлая, ранее вроде нигде не светилась. Наши специалисты уже разрабатывают версии их появления здесь. Очень уж место примечательное для опытного взгляда… Появились эти дельцы в Зоне недавно, по всему видно, что готовились тщательно, правда, с финансированием у них не так, чтобы очень. Сами заметили, поди, уже, как они экипированы. Хотя это может быть палкой о двух концах: возможно, бедностью экипировки прикрывается истинная цель группы. Чтобы подозрений преждевременных ни у кого не вызвать.
– Да, – Лучник кивнул, – не бандиты они, просто косят под ренегатов. И это точно. Большинство действительно прибыло в Зону совсем недавно, но часть – это отколовшиеся от «Пепла» бойцы. А вот причина их появления здесь мне пока неизвестна. Надеюсь, сегодня мы в этом разберемся окончательно.
Шелестов хмыкнул.
– В том, что ты разберешься, я и не сомневаюсь. Но… Боимся мы, цели у них – самые что ни есть грандиозные. Шахта там. Раньше в ней золотишко кое-какое добывали. Золото и в недалеком карьере разрабатывали, но там жила оскудела быстро. Основная же разработка в шахте шла, там даже хорошее оборудование осталось. Времена, сами знаете, какие были смутные. Иные дельцы под себя столько подмяли, пока народ бедовал, и большущая страна разваливалась. Наверху до сих пор концы с концами свести не могут и разобраться, куда все делось и в каком количестве. А, еще один момент! Вы ребята не глупые, поэтому знаете уже, что Зона может творить. Здесь именно этой шахты, думаю я, никогда и не существовало. Скорее всего, Зона просто скопировала всю местность вместе с Лунинском из другой точки на земном шарике. Наши программисты тщательно просмотрели кучи архивов с фотоснимками, сделанными со спутников, и пару о-о-очень схожих мест нашли-таки. Сначала мы думали, что решили ребятки драгоценным металлом разжиться. С хабаром последнее время туговато стало, Выбросов давненько не было, аномальные поля оскудели, вот и пробуют все, кому не лень, подзаработать еще на чем-нибудь. Однако тщательное изучение снимков одной из схожих точек заставило поволноваться сильнее… Почему и пришлось, скрепя сердце, решить привлечь к делу всех вас. В тупике мы… На данный момент некого больше из спецов послать, а время не терпит отлагательств. Не ровен час – до беды дело дойдет… Только Устинов у меня остался и с ним еще один хлопчик, с которым познакомитесь в процессе. Остальные на заданиях по другим районам. У нас пополнения много, но сами же знаете – мы молодежь сначала натаскиваем и только потом в бой пускаем. Не хотим пацанов зеленых под пули и аномалии подставлять. Так что вот уже заполненные контракты, расписывайтесь! Обычная оплата, если самые худшие опасения подтвердятся, будет утроена, плюс – кое-какие премиальные и все такое…
– Быстро вы все решили за нас… – выдал обычно молчавший Варежка, чем удивил напарников, но, увидев насупившееся лицо Шелестова, пошел на попятную, вытянув руки ладонями вперед: – Ладно, ладно, молчу, молчу! Проникся важностью момента.
Первым взялся за протянутую полковником ручку Плакса, чиркнув в указанных местах, а за ним и все остальные.
– Вот и славно! – Шелестов взял из рук Версты бумаги и, свернув в рулончик, засунул под бронежилет. – Алекс с Купером вам окончательно все разжуют, а мне еще обратно топать всю ночь. Как только завершите зачистку – сразу на связь! И периметр держите до прибытия вертушек. Смотрите, я в вас верю. Все, бывайте, с вами Зона!
Тихо свистнув кому-то в темноте, полковник скрылся из виду.
Когда шорох шагов командира «Рифа» стих, атмосфера официальности исчезла. Рядом с Лучником на освободившееся место приземлился незнакомый спец. Плакса усмехнулся, стукнулся по-братски шлемами с Устиновым.
– Юстас Алексу: принем, мозги принем! Здорова, корефан! Рад видеть.
– Подколка принята. И тебе тем же концом по тому же месту!
Плакса ухмыльнулся и как бы ненароком, скосив взгляд на вновь прибывшего, пробурчал:
– Чур, не прижиматься, а то заподозрю в неправильной ориентации.
Устинов, не поворачивая головы, тихо представил напарника:
– Это Николай Вятлов, старший лейтенант. Он от своей группы один остался после последнего рейда. Теперь со мной. Позывной – Глым.
– Земля мужикам пухом, не «стеклотоками»… – Плакса протянул Вятлову руку, в ответ почувствовал крепкое пожатие. – Силен!
– Про вас он знает все, так что представлять не буду. У нас, сами знаете, тоже балагуров хватает, притерлись к Зоне, как к родной. Многие без нее уже и не могут. Вот и нахватались сталкерских замашек, все новости между собой перетирают до дыр, – заметив ответные улыбки, пошел на попятную: – Шучу, шучу! Основным источником информации, конечно, служит электронная картотека, в которой наш командир собрал небольшое досье почти на каждого, кто обитает в Зоне. Даже на Рекса до сих пор файлы открыты.
– Не перехвали, загоржусь, – Плакса невесело усмехнулся. – Лучше бы Макс на самом деле рядом был, а не в досье… Эх…
– Да ладно, Ден, немногие своими громкими подвигами похвалиться могут, и то их имена бывают на слуху. Не прибедняйся! Вы с Рексом таких дел наворотили, что до сих пор в картотеке Шелестова ваши файлы хранятся отдельно. Поэтому и Глым, как узнал, что с вами на дело пойдем, сразу согласился. Да и мне приятно… Но я уже отвлекся. Скажу честно, командир многого не рассказал. Есть дело куда посложнее и поважнее, чем просто добыча золота. Подозрение имеется, что не золото там, а подземная ракетная база, замаскированная под золотодобывающую шахту. А раз вокруг нее крутятся подозрительные личности, то существует вероятность угрозы от группировки, в чьих руках могут оказаться даже ядерные заряды боеголовок.
– Подожди, Алекс, а что, разве при эвакуации базы могло что-нибудь остаться? – опешив, уточнил Плакса.
– В том-то и дело, что могло остаться не что-нибудь, а все!
– То есть как – все? – недоуменно воскликнул Снайпер.
– Тише вы… – обернулся к друзьям Лучник. – Разве еще не поняли, что имел в виду Шелестов? Он же сказал, что Зона, скорее всего, просто скопировала местность, находящуюся в другом месте.
– Подожди, – вставил слово Верста, – а боеголовки здесь при чем? Местность же скопирована…
– А ты еще не заметил, что копировать она умеет практически все? Взять для примера Лунинск. Чем он, на ваш взгляд, отличается от обычного города? – посмотрел на Версту Алекс.
– М-м-м… – сталкер наморщил лоб и ненадолго задумался. – Да вроде ничем и не отличается… Хотя знаю! В Лунинске нет ни одного живого существа. Даже крыс.
– Вот! – майор поднял палец вверх. – А все остальное скопировано с изумительной точностью. Даже техника на улицах. Причем большая часть – при должном обслуживании вполне исправная, улавливаешь? А там, откуда создавалась копия местности, никакой эвакуации и не проводилось. Опасности же для ракетной базы не было.
– И значит, имеющиеся в хранилищах боеголовки вместе с ракетами там могут находиться в полной комплектации?! – настала пора изумиться Варежке.
– Вот то-то и оно! – выразительно произнес Алекс.
– Вот тебе и хабар для Харитона… – резюмировал Плакса. – Я когда-нибудь его убью… С каждым разом все изощреннее задания подкидывает… Он у вас там в спецуре случайно не в генеральском звании? А то под торгаша очень убедительно косит…
– Хех… – майор хохотнул. – Генералы, да будет тебе известно, такими мелкими партиями не торгуют. Если уж возьмутся, то эшелонами… Но мы отвлеклись. К делу. Пока все основывается только на предположениях, возможно, зарядов там и нет.
– Лучше бы не было, – Снайпер смотрел на спецназовца широко раскрытыми глазами, увеличенными сильными линзами очков. – Немыслимо, что может прийти в голову идиоту, в руки которому попадет несколько ядерных зарядов… Вдруг и правда ренегаты здесь золотишком промышляют? – кивнул он в сторону виднеющегося сквозь кустарник лагеря.
– Эти парни ковыряются тут уже полторы недели, ничего не выносят, а шлындают вверх и вниз регулярно, – продолжил Устинов. – Мыли бы золото – выносили бы, а так пустые ходят. Всего несколько раз какие-то ящики заносили внутрь. Для вида бурной добычи драгоценного металла и рабов набрали. Не самим же бегать, ноги стирая в кровь. Так что вы поаккуратнее со стрельбой, можете и невиновных завалить. Из зверья здесь только один Шалун, и тот – союзник. Это очень даже неплохо, не придется отвлекаться лишний раз от задачи. Ренегаты всех тварей в окрестности повывели, огородились, вышки состряпали наблюдательные, аж три штуки.
– Старые сведения, Алекс, я насчитал четыре, – поправил майора Лучник.
– Фьють! Вот как шустро работают. Но затевают они что-то очень скверное, возможно, от нас сейчас зависит спасение миллионов людских жизней…
– Опять нам мир выручать?! Скоро каждого можно Че Геварой звать, как спасителя всех угнетенных, – притворно возмутился Плакса.
– На этот раз пойдем не врозь, а вместе. Первым – Лучник, за ним попарно: Плакса – Снайпер, Верста – Варежка, мы с Глымом – замыкаем. Но сильно не рвитесь, если что, нас вперед пропустите, у нас оружие бесшумное, как и у Лучника с Плаксой. Помните, что лишние звуки могут погубить всю операцию на корню. Мало ли, что они там, под землей, сотворили. Вдруг какой-нибудь придурок сидит у кнопки подрыва боеголовки? Не сильно хочется прочувствовать на себе грибной вкус ядерных спор… Да, и не забудьте, вон в том сарае содержатся пленные, поэтому, когда стрелять начнете, по сараю не палите. Все, пошли помалу!
Едва заметные тени скользнули по траве в сторону ограждения.
Пробравшись между двумя постами охраны, находящимися на вышках, группа, едва различимая в высокой растительности, медленно двинулась по территории лагеря. Плакса, вооруженный «Винторезом», полз следом за Лучником. Снайпер, убрав за спину автомат, достал из набедренной кобуры ПМ с глушителем, страхуя напарника. Верста и Варежка следили за часовыми на вышках. Устинов двигался едва ли не задом наперед, прикрывая тылы, а Глым, прикрепив сбоку к бесшумной ВСС сканер движения, время от времени водил винтовкой из стороны в сторону.
Чтобы не создавать лишнего шума, часовых решили пока не убирать. Первоочередная задача – захват подземного бункера и арсенала базы, все остальное временно отходило на второй план.
Впереди показалось несколько зданий бывшего рудника: двухэтажная контора, экспериментальный и ремонтный цеха, развалившийся склад. Справа остался перекошенный автомобильный гараж, обшитый успевшими проржаветь рифлеными листами жести. Перед ним – остатки непригодных к использованию кузовов и кабин тяжелых грузовиков, скорее всего, работавших в свое время на карьере «БелАЗов», а быть может, и специально свезенные сюда для поддержания маскировки ракетной базы. Ярким оранжевым пятном старой покраски заметно выделялся корпус чешской «Татры». Жалкое напоминание о былой мощи человеческой техники.
После небольшой паузы Лучник уверенно повел группу в обход возвышающегося Эвереста терракотовой выработки – наваленной в кучу пустой породы, поднятой «на гора» из земных недр. Очень похоже, что разработка золотой жилы все же велась какое-то время, а возможно, специально не вывозился грунт, оставшийся от рытья подземных коммуникаций бункера.
Плакса, озабоченный навалившимися проблемами, все еще питал надежду, что аналитический ум Шелестова на этот раз выдал ошибку, но слегка развернувшийся к нему Лучник сокрушенно покачал головой, чем изрядно огорчил сталкера. Прозорливый командир «Рифа» вновь волновался не зря.
Кивнув Алексу на мрачный зев разверзшегося бетонного спуска с приоткрытыми массивными воротами, Плакса осторожно направился вперед, но после неожиданно громко прозвучавшего в почти полной тишине щелчка резко откатился вбок и прикрыл голову руками, сжавшись в комок. Сканер Глыма предупредительно мигнул едва заметным со стороны красным индикатором. Рванувшего было в противоположную сторону Алекса крепкой хваткой задержал на месте Лучник.
– Мина… – едва слышно выдавил из себя спец, но осекся, увидев спокойное лицо сталкера-телепата.
– Знаю, – Лучник скосил взгляд на лежащего неподалеку Плаксу. – Быстро ползи к ней и аккуратно выкрути взрыватель.
Майора, в любой момент ожидающего взрыва, удивила невозмутимость собеседника, она же не дала ему повода для колебаний. Поняв, что произошло нечто невероятное, привыкший к чудесам, творящимся в Зоне, Алекс поспешно выполнил команду и, уже держа в вытянутой руке устройство с торчащим запалом, вопросительно кивнул.
– Теперь просунь между бойком и капсюлем какую-нибудь щепку, только достаточно плотную.
– Так боек же до капсюля не достал…
– Конечно не достал! Давай быстрее, у меня тоже силы не бесконечные, устану его держать. И не удивляйся, сам не знаю, как это получилось…
Ловушку дезактивировали, опасность сняли, но сколько их еще предстояло встретить впереди – стоило только гадать.
– Не могу так!
– Что?
– Не могу, когда за спиной оставили врага – живого и вооруженного, да еще стерегущего единственный выход из базы на поверхность, – прошептал Плакса, утирая потный лоб боевой перчаткой, – нужно было снять их, зачистить периметр.
– А если тревога или на связь выйдут их подземные друганы? Тогда вообще конец операции и красный аврал! – ответил ему Алекс и нахмурился, обдумывая коррективы плана. Ему и самому не нравился расклад с охраной противника в тылу. Поймавший мысли майора Лучник успокоил:
– Я разберусь с ними. Двигайтесь дальше, я догоню вас чуть позже.
– Один?
– С другом, – улыбнулся тот в ответ и, поправив лук на плече, юркнул в темень лестничного пролета.
Оставшиеся мысленно пожелали ему удачи, переглянулись, смутно различая в сумерках катакомб лица друг друга, и двинули дальше.
Лучник выбрался наружу и замер у крайней левой эстакады шахты. Часы показали полночь, интенсивное движение по территории затихло, стрекотание сверчков нарушали лишь переминания с ноги на ногу часовых, находящихся на вышках, и скрип досок под ними. Да еще тарахтящий неподалеку дизельный генератор, вырабатывающий электроэнергию. Сам генератор был маломощный, скорее всего его энергия уходила на освещение внутренностей шахты, так как на улице горела единственная лампочка возле одного из зданий, да и то очень тускло. Как бы ни спешил противник к своей неизвестной цели, никто еще не придумал такого препарата, который позволял бы беспрестанно работать и работать. Отдых был необходим всему живому. А сменять посты никто не торопился, поэтому человеческий фактор сейчас подрывал надежность охраны периметра. Люди засыпали. Лучник ехидно усмехнулся и стал готовить оружие.
В запасе у группы майора было несколько часов до рассвета. Именно их и было решено использовать на полную катушку. Через десяток метров Алекс поднял сжатый кулак, все замерли, озираясь. Вход был хорошо забетонирован изнутри. По центру стояла люлька лифта, приглашающая распахнутыми створками дверей зайти внутрь. Но майор указал Плаксе на боковую лестницу.
– Если электричество только от генератора, лифт не работает…
Следом за ними по ступеням проскользнул Глым, показавший, что снаружи все тихо. Старший лейтенант продолжал прикрывать тыл. Мощная, основательная лестница оказалась тщательно забетонированной. Это радовало, так как деревянная или железная шумела бы при спуске, преждевременно выдавая группу. Спуск длился не так долго, как ожидалось. Дно оказалось всего в тридцати метрах. Что сразу навело на мысль о маскировке наружной поверхности шахты. Вертикальный ствол обычной шахты вел вниз как минимум метров на сто. Именно глубина навевала на мысли о правильности выводов командира спецназа. Широкий коридор и массивные стальные двери только подтверждали подозрения. Хотя коридором этот тоннель называть даже не поворачивался язык – пространство прохода позволяло проехать по нему даже грузовику. На стенах горели редкие плафоны освещения. Не зная, куда двигаться дальше, Плакса застопорил ход, вопросительно взглянув на Алекса. Тот решительно показал налево, тихо резюмировав:
– Эти шахты все похожи друг на дружку, почти везде все одинаково, – и уже хотел двинуться вперед, как вдруг Плакса его остановил и потянул к стене. Едва все укрылись в одной из темных ниш, мимо прошло шесть человек, направившихся к лестнице. Настала очередь Глыма, выразившего беспокойство:
– Это смена часовых с разводящим, сейчас сменятся на постах и обратно проследуют. А Лучник там один!
– Вышки раскиданы по территории на достаточно большом расстоянии, пока сменятся, с полчаса пройдет. Так что времени терять не будем, здесь таких ниш до черта и больше. В случае чего спрячемся, – вставил свое слово Алекс. – А Лучник… Сам справится. Я уверен в этом. Вот за него-то я меньше всего беспокоюсь.
– Он любой разум за километр чувствует. Точно не прозевает новую смену.
– Спра-авится!
Снова жест и выдвижение. Перебежками добрались до развилки, где тоннель продолжался тремя коридорами, но освещалось только два из них. Ведущим в темноту, похоже, не пользовались давно, поэтому первым решили обследовать именно его. Через двести метров уперлись в довольно массивные двери. Открыть подобные створки возможно лишь ядерной бомбой, это было ясно с самого начала, поэтому бойцам пришлось возвращаться к развилке. По словам Алекса, за дверями наверняка находилось хранилище боеголовок для ракет.
Часового в экипировке ренегата тихо снял Варежка, уложил уже бездушное тело в тени торчащего из стены шкафа трансформатора, быстро обобрал, делая акцент на боекомплекте, и дал сигнал остальным. Страхующий его Снайпер убрал от щеки приклад винтовки, облегченно вздохнул, поправил крепежную резинку очков и на корточках двинул дальше. Так же поступили еще с двумя охранниками тоннеля: Варежка как спец по холодному оружию, незаметно подбирался к врагу, ловко убирал часового, шмонал его и в сумерках подземелья цыкал от удовольствия. Редкие фонари в тоннеле не позволяли просматривать весь периметр шахты, но при этом удачно скрывали непрошеных гостей. Нужно было осмотреть все катакомбы, найти искомое и понять смысл тайных действий незнакомой группировки. В связи с чем возник вопрос о взятии «языка».
– Этим займусь я, – вызвался Варежка, уже доказавший свое умение подкрадываться к врагу незаметно, – мои рост и навыки более ваших годятся. И никаких «но»!
– Заметано, боец! – шепнул Алекс и отдал распоряжение остальным: – Страхуем тыл, ждем Лучника, ищем и находим ракетные шахты.
– А мы разве не в ракетной шахте?
– Нет еще, это подземная база. Сами шахты должны иметь выходы на поверхность, но хорошо замаскированные.
– Может, стоило наверху и порыскать? – предположил Верста, поправляя сдвинувшийся набок шлем.
– И? Нашли бы скорлупу бетонную, крышку стальную. А дальше? Ножом консервным ее вскрывать?
– Понял, сглупил, командарм! Буду исправляться…
– Еп-п… Все, Варежка работает, Плакса, ты «Винторезом» прикрой его, а то Снайпер, если выстрелит из СВД, перебудит здесь даже мертвых. Остальные – разбежались, и ищем шахты. Где же наш Робин Гуд, черт побери?..
* * *
«Робин Гуд» тоже не сидел сложа руки. Послав мысленную картинку Шалуну, он положил возле себя три стрелы, четвертую вставил в тетиву лука, изготовился к стрельбе. Ночь совсем некстати накатила абсолютным безмолвием и яркой луной, прожектором освещавшей угрюмую землю, но двух друзей, человека и зверя, это волновало мало – они чувствовали себя спокойно.
Один из дальних часовых, услышав внезапный рык мутанта под треногой дозорной вышки, очень удивился такому раскладу: что за хищник мог пробраться через колючку и минные заграждения и нарушить тишину периметра? И машинально высунулся за бортик. Тут же в его темечко вошла стрела и наконечником застряла в гортани. Охранник, зацепившись локтями, повис на ограждении, вниз побежала струйка крови.
Следующего стрела поразила через линзу ночных очков, точно в прищуренный глаз. Древко с композитным острием вместе с осколками стекла вошло в мозг часового, сразу погасив сознание и опрокинув уже мертвое тело на пол кабины.
Третий охранник, привлеченный шумом псевдорыси, ехидно чему-то улыбаясь, вскинул винтовку и стал ловить зверя в прицел. Не менее злорадная ухмылка только что исчезла с лица Лучника, слившегося с оружием. Пуск, тонкое дребезжание тетивы, свист в ночи. Ренегат распластался на своем наблюдательном пункте, окропив экипировку темной в сумерках кровью. Винтовка полетела вниз и едва не забрякала о железный настил основания вышки, но, зацепившись за перила лестницы, повисла на них, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Не успевший на таком расстоянии импульсом телекинеза подхватить падающее оружие сталкер облегченно выдохнул и тут же прицелился в последнего дозорного. Этот никак не желал высовываться из будки, игнорируя рычание зверя и зловещую ауру ночи. Лучник напрягся, направляя ментальный посыл, но тут же скривился и даже сплюнул – охранник, сидя на полу и уткнувшись в глухое ограждение, спал.
Нужно было что-то срочно предпринимать, оставлять глаза, уши и ствол за спиной – не резон. Известно, что раз в сто лет и палка стреляет, а в Зоне она стреляет гораздо чаще. Да и товарищам в подземелье, скорее всего, требовалась помощь.
Шалун безрезультатно рычал и бесновался возле опор вышки, не имея возможности взобраться по отвесной железной лестнице наверх. Лучник, немного подумав, дал другу отбой, а сам поменял стрелу. В колчане, кроме простых, имелись и необычные стрелы: с пирозарядом, с титановым наконечником, отравленная и электрошоковая, собранная из микросхемы и кусочка артефакта «батарейка». Он выбрал со сверхпрочным титановым, вставил, натянул тетиву и… закрыл глаза. Послал ментальный импульс в сторону вышки, «просветил» обшивку сторожевой будки, нащупал, словно тепловизором, тело нерадивого часового…
Звонко сыграла струна выпрямившейся тетивы, прошуршало в воздухе вороненое оперение. Стрела пробила тонкий металлический лист ограждения, наполовину вошла острой, уже смятой титановой пластиной в спину часового, разорвав его мышцы и сосуды, раскрошив кости, и застряла в горле. Бедняга, пригвожденный к стенке, захрипел, забился в недолгой агонии и умер, даже не выйдя из дремоты.
– Шалун, держись недалеко. Следи. Я скоро.
– Хорошо. Брат. Жду.
Лучник убрал за спину бесшумное оружие и юркнул в зев бетонного хода. На помощь друзьям, которым она действительно уже была нужна…
* * *
– Ты не телка, прелюдий и прочих слюней не будет, – шепотом, но очень четко и доступно напомнил майор ренегату, только что скрученному Варежкой, – на повестке ночи три вопроса. Даешь точные выразительные ответы – остаешься жить и дальше пинать говешки по Зоне. Нет – достаешься на завтрак крысам. Как понял меня? Кивни.
– Угу, – буркнул пленник, лежа на мокром холодном бетоне возле ржавой рельсы. Глаза на испуганном бледном лице буквально вылезли из орбит.
– Первое. Сколько вас на базе?
– М-м… два отделения и звено часовых на выш…
– … Много текста. Я про подземную часть спросил, не нужно лишних междометий. Снаружи твоих дружков уже нет. Живых. Второе. Кто вы?
– Что? – вскинул брови охранник, но тотчас сморщился от пинка.
– Кто-о вы-ы? Группировка?
– Ренега…
Снова удар берцем по колену. Стон. Холод ствола на заросшей щетиной щеке.
– Раскольники мы. Оттуда.
– Оттуда? Странная группировка, как я погляжу. Прям секретная вся… – Устинов усмехнулся, переглянулся с Варежкой, стерегущим тыл, и задал третий вопрос: – И последнее… Где боеголовки?
– Тута они… в секторе «D», за шлюзом с красной полосой.
– Уверен? Или покажешь?
– Н-нет, не хотелось бы. С-страшно! – запричитал пленный, скорчился от тычка стволом в ухо. – Нельзя туда. Плохо там. О-очень пло-охо!
– Ракеты все там? Или стащили уже что-то? Куда?
– Это уже не три вопроса, командир…
Удар, стон, вздохи.
– Быстро схватываешь, гаврик! Ишь… – Алекс взглянул на Варежку. – Мясоруб, спроси ты его, раз он такой умный. А я пока поперчу и посолю ему клюшки, чтоб крысам, нашедшим его утром, вкуснее показался завтрак.
– Команди-и…
– … Слышь, ты, урод?! Я не твой командир и не имею желания слушать твои стоны. Мясоруб, он твой.
Варежка сначала наморщил лоб, вглядываясь в лицо Алекса, потом кивнул и занялся пленником. Майор отошел на два шага, развернул схему тоннеля, недавно снятую со стены на входе в базу, и стал искать сектор «D». Сзади послышался стон и голос:
– Один вопрос, чувак. Где пропавшая ракета?
– Откуда вы знаете, что одной боеголовки нету в шахте?
Глухой стук, мычание, шорохи.
– Вопросы задаю я, ты отвечаешь, дундук. Ясно?
– Ты Мясоруб? Это не тот, который…
Снова пинок, шлепки, стоны.
– Я самый, и ты знаешь, что я могу. Кликуха поясняет сполна. Мля, где ракета, уродец?
– А точно отпустишь, Мясоруб?
– Точнее некуда. Ну-у? – Варежка, про себя усмехаясь над новым прозвищем, зыркнул на Алекса и снова впился взглядом в пленника.
– Ее давно вынули. Из шахты номер три. Две другие были пустые уже, видать, еще до Зоны вывезли.
Варежка нахмурился, вникая в смысл информации, посмотрел на спецназовца, ища поддержку у него. Майор оторвался от схемы, вполоборота бросил раскольнику:
– А четвертая шахта? Только не свисти тут насчет незнаний и морду не пучь. Их по регламенту четыре шахты ракетные, что в последней?
– Гм… есть такое. Вот она-то нам и нужна. Шеф сказал, кровь из носу, но ее вытащить тоже. Ну, в смысле боеголовки начинку.
– Звиздец! Вам что, одной мало? Ядерную вакханалию решили устроить в Зоне?
– Зачем в Зоне… – промолвил пленный, но тут же осекся, поджав губы, и бросил мимолетный испуганный взгляд на майора.
– Ах, вон даже как?! Говори. Живей!
Варежка дернул раскольника, будто бы нечаянно нажав ему на голеностоп. Тот сморщился, скривился, но процедил сквозь сжатые зубы:
– Я не уверен, что вы оставите меня живым, поэтому мне нет резона рассказывать вам все. Тем более теперь я знаю твою кликуху!
Варежка сплюнул и сжал кулаки. Прикол майора при обращении к нему как к Мясорубу не сыграл нужной роли. Он сразу понял, что Устинов намеренно назвал его другим прозвищем, чтобы отпустить пленного восвояси и тем самым обезопасить товарища от возможного преследования раскольниками. А тут нате – все наоборот получилось!
– Значит, не Зону рвать собираетесь… Тогда Врата или караванщикам сплавить в другие земли? Говори, отпустим точно. Обещал же. А слово офицера – закон!
– Хы-ы, – пленный осклабился, скорчив ехидную мину, – насмешил. Какой, нах, офицер? Ты мне мозги тут не парь…
– … Я тебе щас их ваще по стеночке размажу, козел! Это тебе честь офицера не закон и ничто, хотя ты, раскольник, и должен знать, какие порядки были и есть в провоенных структурах. А уж в спецназе тем более. Так что молчи в тряпку, фраер недоделанный, а точнее, вали на хер отсюда. Я надеялся, ты скажешь все, тогда получишь сухпаек, ПДА и ствол, и уберешься прочь. Ты порешал по-иному, сморчок, поэтому…
Договорить Алекс не успел – в темноте тоннеля раздались выстрелы, крики и скрежет металла. Очень резкий и громкий. Варежка тут же вскочил и побежал на звуки стрельбы. Майор спрятал схему в карман, передернул затвор и зло посмотрел на пленного.
– Что там? Что ты не сказал еще нам? Говори, мудак!
Раскольник громко захохотал и плюнул под ноги спецназовцу:
– Иди и узнаешь! А мне по любасу кранты. Я уже мертвый. И ты, и все они тоже. Потому что там…
Его лицо перекосило, глаза моментально налились кровью, тело затряслось. Только что испуганный человек стал похож на зомби: иссиня-черная кожа, дикие красные глаза, неестественные движения. И тут он резким рывком разорвал путы на руках и начал вставать.
– Вот еп-п! – майор вскинул оружие, быстро оглянулся. Никого. Вдалеке шум боя, крики товарищей, лязг железа, тяжелый топот.
– А-а-о-ы-ы, – замычал пленный, нацелившись раскрытой ладонью на военного и шагнув к нему, – умри-и-ы-ы.
– Боеголовка должна взорвать что? – успел бросить в оскаленную физиономию Алекс.
– Та-а-ан-цы-ы-ы-а-а, – пробубнил раскольник и попытался схватить винтовку майора за ствол, но тихий выстрел заставил его отдернуть руку, замереть на секунду и издать утробный звук: – О-о-о! Ха-н-а-а тан-цы-ы…
Второй выстрел в голову навсегда покончил с безумным врагом. Тот упал, забился в конвульсиях, выгнулся дугой и застыл.
«Танцы? Хана. Кому? При чем здесь танцы? Танцы-манцы, зажиманцы, епэ-рэ-сэ-тэ!». Алекс, вызывая через гарнитуру связи Глыма, побежал в сторону затихающих звуков.
Три минуты назад Снайпер нашел дверь. Все бы ничего, но она была не просто закрыта и оказалась не просто дверью! Чуть выпуклая, с центральным колесом задвижки, массивная, она сияла желтым светом и, казалось, сдерживала изнутри напор миллиона горящих фейерверков. Провернувший было штурвал запорного механизма сталкер резко согнулся пополам, застонал и схватился за виски. Оружие выпало из рук, из ушей и даже глаз потекла кровь. Подоспевший на помощь Верста увидел ужасную картину: его друг скорчился в три погибели на фоне сияющей двери, истошно заорал, очки на перекошенном от боли лице разом лопнули и разлетелись на осколки. В стороны и в глаза. Верста и сам ощутил давление огромной силы, горечь во рту и пробежавший по спине озноб. Он сделал шаг к товарищу, явно умирающему в нимбе смертельного свечения, но не успел ничего предпринять.
Дверь шумно сорвалась с петель и вылетела наружу, сбив Снайпера с ног. Тело его с невероятной силой кинуло в противоположную сторону тоннеля, размазало по стене и прибило тяжеленной раскаленной дверью. Раздавшийся следом хруст костей окончательно подтвердил смерть сталкера.
– Беги-и, Верста-а! – закричал из тьмы тоннеля выбегающий на свет Плакса, начавший стрельбу на ходу.
Верста медленно, словно в невесомости, повернулся к свечению, будто загипнотизированный. Мелко завибрировал, вскинул руки, став подобием креста. Его долговязая фигура в снопе света выглядела каким-то истуканом, идолом небесного громовержца. Плакса, выпустив в сгусток таинственной энергии весь магазин, сбил Версту с ног, схватил его за шиворот и резкими рывками потащил прочь от опасного места. Голова сталкера раскалывалась от боли, тело постепенно переставало слушаться, но неимоверными усилиями он волочил друга по влажному грязному бетону прочь от гнетущего разум и волю воздействия.
Но и это еще было не все!
Сверху вдруг шумно лязгнула круглая плита и громко вздрогнула. Заскрежетали невидимые пневмоприводы, раздалось шипение, затрещали электротоки. Большой электромагнит активировался и вмиг поймал в свои объятия сталкеров. Металлические элементы снаряжения, оружие, бронежилеты, шлемы – все моментально обернулось против их хозяев. Люди оторвались от пола и, влекомые мощью магнита, взлетели вверх. Плакса, Верста, подоспевший Варежка и Глым, стреляющий в ослепительный сгусток на месте смерти Снайпера, оказались прилепленными к плите электромагнита на высоте около пяти-шести метров. Крики, ругань, стоны. И вдобавок мерцающая субстанция, описав полукруг, двинулась к ним.
– Фантом! Писец нам… – прошипел Плакса, болтаясь рядом с товарищами, и зло выругался.
Издалека начал стрелять Алекс, медленно приближаясь на полусогнутых ногах. Он только что вколол себе пси-блокаду, забросил в рот капсулу «антидота» и теперь уверенно двигался в сторону смертельно опасного монстра, выпуская длинные очереди, проворно менял магазины, снова стрелял и шел дальше.
– Май… ор-р… что ты-ы… не на… нет. Не-ет, майо-ор! – застонал Плакса, корчась в невидимой хватке магнита. – Стой. Сто…
Увлеченный боем, движимый затмившим разум адреналином Алекс приближался. Товарищи не в силах уже были кричать, повисли куклами и еле-еле трепыхались. Фантом вилял из стороны в сторону и, будто живой, уворачивался от пуль спецназовца.
– Мля-я-а, гранатой бы, но парни же… – шептал майор, сноровисто продолжая вести огонь и менять магазины.
Он уже понял, что чудо-юдо в виде светящегося сгустка не сможет миновать поле действия электромагнита, рискуя быть обесточенным. Но пули не особо причиняли вред бездушной мистической твари. «Бездушной?! Фантомом управляют. Он не может самостоятельно принимать решения. Телепат!»
– Ищи телепата, майор! Уничтожь кукловода.
Алекс мог поручиться, что он не говорил этого, и никто рядом не произнес этой фразы. Но губы прошептали те же слова, повторив их точь-в-точь. Потом он узнает, что их ему мысленно послал Лучник, спешащий по катакомбам базы к друзьям. А сейчас майор стал лихорадочно выискивать псионика, зыркать по сторонам, всматриваться вверх и вдаль, в темень тоннеля.
Никого.
Теперь он и сам стал терять силы, душевное равновесие сбилось, мозг поплыл. Средства пси-блокады не очень-то помогали, видимо, базу охраняли не только раскольники. «Неужели они подчинили себе телепата и фанто… Или эти уроды захватили власть над людьми?»
Алекс дернулся, упал, тяжело поднялся и попытался бежать обратно, подальше от влияния электромагнита. Но механический спрут уже завладел металлическими деталями снаряжения спецназовца, тянул и тянул к себе, норовя вздернуть к потолку. Фантом бесновался по ту сторону, искря и зловеще шипя.
Смертельный силок, выставленный телепатом, действовал четко. Сам охотник-мутант в грязно-белом халате, драных синих брюках, с ржавым сломанным вольтметром в руках сидел на крутящемся стуле в лаборатории, находящейся уровнем выше, за бетонной толщей, разделявшей кабинку крановщика электромагнита от инженерного помещения. Раньше здесь находился персонал, обслуживающий ракетную базу, следящий за исправностью электрообеспечения шахты. Теперь остался только жалкий очкарик-инженер, неизвестно как заброшенный Зоной, сделавшей из него сильного монстра, в этот подземный склеп.
Всего лишь одна стрела, выпущенная из темноты тоннеля Лучником, решила исход дела. Необычный снаряд. В наконечник его, выполненный в виде октаэдра, сталкер вживил конденсатор, часть микросхемы от пульта и элемент «батарейки». Попав в фантома, начинка сработала от его энерготоков и взорвалась. Раздувшийся кокон мутанта громко хлопнул и пропал, разбросав вокруг долго играющие искры. С одним врагом было покончено. Оставались электромагнит и телепат.
Лучник ловко скинул лук с колчаном, верхнюю экипировку, нож, шлем и боевые перчатки. Быстро прокачал местность и побежал по левому борту тоннеля. К пленникам магнита уже присоединился трепыхающийся Алекс, разбивший локоть о серую плиту механизма. Теперь они пассивно взирали на действия товарища и сетовали на свою глупость.
Постамент, пожарная лестница, направляющая балка крана, рельсы, кабинка управления. Рычаги и джойстик не поддавались, запыленные кнопки не нажимались, лампочки не мигали. Телепат скрупулезно охранял свою вотчину. Лучник сел на кресло крановщика, закрыл глаза, представил себе картину. Помещение, приборы, оборудование, офисная мебель, слой пыли и человеческих экскрементов, провода и… человек. Не человек, а мутант с уродливой грушевидной головой и выпученными до размера лопнувших очков глазами, восседающий на стуле в обнимку с прибором измерения напряжения. В синюшных белках черные прожилки, большие зрачки почти квадратной формы отливают желтым цветом.
Телепат!
Импульс, отправленный Лучником, вернулся обратно с удвоенной силой, не причинив вреда монстру, но больно ударив сталкера в правый висок. Лучник дернулся, стукнулся левым ухом о стекло кабинки, но выпрямился и до скрипа сжал зубы. Напрягся, навострил слух, собрал в сгусток мышление, виртуальный позыв, вообразил случайный момент из памяти последних минут. Фантом. Он маячил впереди, а стрела летела к нему беспрепятственно, проникала в субстанцию его негативной энергии, разрывала его сущность, выплескивая по сторонам содержимое ауры.
Теперь Лучник представил образ фантома, собрал его в сноп и резко послал вправо, прямо за бетонную стену рядом с кабинкой крановщика. За стеной раздался вопль, переходящий в вой и затихающий стон. Затем снова вопли и хриплый рык.
Вмиг пульт управления крана ожил, заработали рычаги и кнопки, а отключившийся магнит отпустил добычу. Сталкеры и спецназовцы кулями полетели вниз.
С трудом выбравшийся из кабины Лучник утер рукавом потное лицо, тяжело выдохнул и, шатаясь, побрел к рельсам крана. Сейчас он ощущал себя березовым веником, измочаленным множеством посетителей русской бани. Ноги подкашивались, тело налилось свинцом и норовило упасть. Не скоро он смог спуститься и присоединиться к охающим, но ликующим друзьям. Присев среди потиравших ушибы и ссадины товарищей, сталкер облизнул сухие губы и вяло улыбнулся. Такие финты ему еще в жизни выполнять не приходилось. Возродить мутанта и перенести его в другое место – это стоило много сил. «Вот Шалун удивится моим новым способностям, твою ж кочерыжку!» Лучник криво усмехнулся и отдался в объятия товарищей, сползающихся к нему с благодарными восклицаниями.
А в глухом, изолированном от внешнего мира помещении корчился в предсмертных судорогах телепат, потерявший свои способности и неоднократно обожженный носящимся по комнате фантомом.
* * *
Ракетную шахту с боеголовкой нашли быстро. ПДА, обычно используемый сталкерами для обнаружения и определения аномалий, засек радиационный фон за одним из четырех гермошлюзов. Раскольник не обманул. Вскрыли ее благодаря все тому же Лучнику, который прикоснулся к щитку управления воротами, помедитировал и сообщил пароль. Контролирующие тоннель сталкеры зашевелились, подобрались и сгрудились ближе к шахте, не опуская оружия. Сам медиум с Плаксой и Алексом занялись вскрытием ворот, предварительно натянув маски противогазов и включив фонарики.
Постоянно понукаемые друзьями, засевшими снаружи, майор и Лучник изучали ракету, Плакса рыскал по шахте. Провода, мотки алюминиевой и медной проволоки, транзисторы, гальванодетали, документы и даже аварийный набор инструментов и спецэкипировки – все собиралось им и набивалось в сидоры, а сумерки оглашались ликующими возгласами.
Алекс со знанием дела вскрыл корпус ракеты СС-400 и занялся потрошением ее страшной начинки. В спецназе и этому тоже учили, а не только колотить кирпичи лбами и жрать жуков. Луч фонаря высветил табличку на стене со словом «станция», причем первая буква была поедена ржавчиной и читалась лишь интуитивно. Спецназовца словно ударило током, он вскрикнул, чертыхнулся и одновременно дернулся, чуть не выронив плату от блока самонаведения. Вместе с ним ойкнул и нагруженный тяжелым рюкзаком Плакса, шарахнувшись в сторону:
– Леха, едрить тебя в дыхло! Фули ты пугаешь-то так?
– Звизде-е-ец… Я поня-ал. По-оня-ал! – громко воскликнул тот, вытирая пот со лба всей пятерней и застыв, будто истукан.
– Что-о? То, что ты в Зоне, а не титьку жены мнешь?
– Очень смешно, ага. Тот зомбак-раскольник мычал про танцы, я все не мог врубиться, про какую дискотеку он там ныл. А, оказывается, не танцы, а станция! СТАНЦИЯ! Он говорил про Станцию, что ее заминируют эти уроды и взорвут. Понимаешь, Ден?
– Думаешь? – вставил слово Лучник, массирующий пальцами затылок и темечко, которые еще не до конца отошли после схватки с телепатом. – А зачем взрывать то, что уже и так давно взорвано и вообще давным-давно не работает?
– Ну… так… ага, – майор нахмурился, аж глаза закрыл от раздумий. – Реактор там конченый – это правда. Глыба эта, бастионовская, якобы исполняющая все их прихоти, тоже канула в века. Остается…
– … Разлом! – закончил за спецназовца мысль Лучник.
– Точно!
– Охрене-еть! – Плакса бросил рюкзак на бетонный пол и замер. – Это что же получается? Все благополучно забыли про АЭС, а ее, оказывается, можно еще приспособить для поганых дел и шантажировать… гм… всю Зону?!
– Бери выше – и Зону, и всю страну. И вообще так можно угробить все вокруг, устроив Судный день, мать их за ногу!
Все трое переглянулись и загрустили. От ворот послышался злой шепот Глыма:
– Эй, космонавты! Вы там скоро уже? Кажись, гости у нас…
– Вот зараза! Парни, дуйте наружу и будем выбираться. Мне еще минут семь нужно. И уходим, – сообщил Устинов, продолжая ковыряться в боеголовке.
– И Снайпера тело забрать бы. А? – вздохнул Плакса, набивая рюкзак очередным мотком медной проволоки и разноцветными кабелями.
– Сделаем.
В глубине хода сначала застучала ВСС, потом издалека затрещал автомат. Сталкеры ответили огнем из всего имеющегося оружия. Началась перестрелка. И это в длинном глухом темном тоннеле, не имеющем почти никаких укрытий. Лучник вытащил стрелу и снял лук, Плакса закинул один сидор за спину, другой взял в левую руку. В правой зажал «Винторез». Оба нырнули в сумерки тоннеля и присоединились к друзьям. Майор вытер губы, протяжно выдохнул в сторону, будто бы боялся повредить этим микросхемы ракеты, и снова принялся за дело.
В тоннель спустилось звено раскольников, до этого работавшее на верхнем уровне с никак не желающей запускаться подстанцией энергоснабжения. К ним быстро присоединилась сменившаяся группа охраны периметра базы. Теперь десяток вооруженных и неплохо ориентирующихся в темноте тоннеля врагов атаковал горстку утомленных сталкеров. Правда, двое нападавших уже валялись на рельсовом пути, но другие стали осторожнее и ловко прятались в нишах. Очередь, смена позиции, очередь, перекат, уход, снова огонь. При этом напарник проделывал то же самое, но асинхронно, поддерживая товарища в перерывах выстрелами из своего оружия. Надо полагать, четыре пары постоянно стреляющих бойцов не давали спуску защитникам и доставляли им большие хлопоты.
Лучник выкрикнул что-то спецназовцу и, вскинув оружие, выстрелил в темень тоннеля, прореженную мутными островками настенных грязно-желтых фонарей. Стрела, снабженная пирозарядом, внесла сумятицу в ряды противника, оторвав ногу одному из бандитов. Следом из подствольника Глыма прилетела граната ВОГ, окончательно дезориентировавшая врага. В эти секунды Варежка и Верста молниеносным броском проскочили вперед и заняли оборону в следующем секторе. Под их прикрытием подтянулись и остальные. И снова стрельба, грохот, эхо во тьме тоннеля, короткие крики команд и отборный мат.
Оставшиеся в живых раскольники прочно засели за бетонными бордюрами депо и огрызались одиночными выстрелами, экономно расходуя боекомплект. Сталкеры понимали, что тянуть нельзя, иначе скоро сюда прибудут новые любители пострелять. Алекс понял, что настало время выйти на связь и вызвать подмогу, но из подземелья этого сделать никак не мог. Лучник выпустил еще одну стрелу, затем спрятался за распределительным щитком и стал мысленно искать Шалуна. Зверь не заставил себя долго ждать и через минуту уже мчался к другу и брату в одном лице, а спустя еще некоторое время налетел на неприятеля с тыла.
Что там началось! Ор, визг, рык, случайные выстрелы, треск раздираемой плоти и костей, топот и бряцание металла. Лучник, следивший за бойней визуально и телепатически, в один из моментов вскинул лук и тотчас спустил тетиву. Стрела, смазанная ядом, поразила в голень последнего карабкавшегося по пожарной лестнице раскольника. Тот застонал и припустил по карнизу депо прочь, а через несколько минут сталкер уже наглаживал зверя по мохнатой голове. Закрыв на время глаза, он улыбнулся:
– Все. Откинулся. Теперь на базе никого кроме нас нет. Только крысы пищат в канализации. Скоро им тут еды будет сполна. И кстати… Если крысы есть, они сюда извне попали? Ведь при копировании базы Зоной их быть не должно…
– Скорее, попали извне, ведь базы здесь раньше не было, – отозвался Глым. – Что там? Вперед идти можно?
– Мое право на добычу, брат? – прозвучало в голове Лучника.
Сталкер улыбнулся теперь по-другому, заглянул в глаза Шалуна и потрепал его уши-кисточки:
– Конечно, дружище! У тебя есть полчаса, пока мы еще тут. Беги! – и уже ко всем остальным: – Да, впереди чисто, выходим.
Сталкеры обнялись, поблагодарили друг друга за удачный исход боя и взаимопомощь, затем занялись обыденной рутиной: сбором хабара, проверкой оружия, равномерным распределением груза из шахты. Алекс связался с Шелестовым, доложил об операции и вызвал воинское подразделение для окончательной зачистки базы. Вскоре вдалеке послышалось стрекотание вертолетных турбин. На центральную площадку приземлилось несколько машин, посыпавшиеся из них солдаты быстро распределились по территории. Ракетная база снова ожила. Из сарая стали выводить по одному плененных раскольниками людей. Те жмурились от утреннего света и зябко ежились в клубящемся тумане. Остальное уже не интересовало уставшую группу, это было не ее дело. Пусть дальше разбираются специалисты.
Погибшего Снайпера аккуратно вынесли на поверхность и похоронили здесь же, уложив в бетонную нишу заготовленного раскольниками окопа для обороны. Хороший получился саркофаг… Респиратор погибшего товарища водрузили на могилу, Плакса из своего запаса уложил рядом с телом отпугивающий любую живность артефакт «чакра». Уж очень ему не хотелось, чтобы останки напарника вскоре достались вездесущим падальщикам. Молча постояли у могилы кружком, отхлебнули по глотку водки из фляжки майора, Варежка прослезился. Через некоторое время команда покинула мрачную территорию, тяжело вздыхая и ежеминутно оглядываясь на возвышающийся, заросший бурьяном террикон. Вскоре их догнал Шалун, перепачканный кровью раскольников, и степенно зашагал рядом с друзьями как настоящий боец после продолжительной битвы.
Он и был настоящим бойцом Зоны!
Глава 9. Ультиматум
Пробираясь с осторожностью вдоль забора, сталкер аккуратно отогнул лист проржавевшего железа и заглянул внутрь. Двор сильно зарос бурьяном и кустарником. Одичавший плющ у стены летней времянки почти сплошь обвил прислоненный к стене старый мотоцикл. Когда-то ярко-красная лакированная эмаль покрытия облупилась, во множестве мест осыпалась на землю и теперь сверкала блестками новогодней мишуры в траве под спущенными и вросшими в землю по самые спицы колесами. На человека смотрел единственный разбитый глаз фары, в котором обустроил свое жилище огромный мохнатый полосатый паук. Тревожно защелкал, все ускоряя ритм, датчик аномалий. Сталкер замер и пригляделся. Недалеко, разгоняя в стороны заросли чертополоха и малины, прорисовался аккуратный, метра три диаметром, круг будто только что вскопанной земли. «Мясорубка» – коварная аномалия, перемалывающая в мельчайший фарш все, что попадает в поле ее действия. Лишь в нескольких местах блестела шелухой все та же красная краска, а с краю, на самом кончике сухой ветки кустарника, покачивался переливающийся, мерцающий бесформенный комок с небольшими отростками-трубочками, похожими на кровеносные сосуды.
«Ого! Это же «сердце»! Вот повезло!» – мелькнула мысль, и сталкер заулыбался. Забыв обо всем на свете, он, торопясь, шагнул, потянулся за артефактом и тут же ойкнул, рванув ногу обратно, но не вышло. Потеряв равновесие, взмахнул руками и рухнул спиной в заросли бурьяна. Со всего маху ударился затылком о выпирающий бензобак мотоцикла. Раздался гулкий звук, в глазах поплыли круги, выбитый ощутимым толчком из фары-глазницы перепуганный паук, размером с целый кулак, повис на нити паутины перед самым лицом. Сначала сжался в комок, а потом заверещал тоненьким голоском и поспешно принялся забираться обратно в облюбованный дом. Не менее перепуганный сталкер рванулся в сторону от восьминогого мохнатого монстра с рисунком-крестом на спине, но ничего не вышло. Нога, попавшая в незаметную среди бурьяна «зыбь», оказалась зажатой мертвой хваткой сработавшей аномалии, ставшей крепче застывшего бетона. В вывернутом колене хрустнуло, сталкер, боясь закричать во весь голос, зажал рот рукавом куртки и замычал в нос. Но и этого хватило чуткому слуху находящегося неподалеку кабана. Мутант зычно хрюкнул, развернулся всем весящим почти тонну телом, выставил кинжалы-клыки и принялся выискивать подслеповатыми глазками источник звука, помешавший ему спокойно трапезничать на застарелой куче компоста.
Обнаружив, что он здесь не один, сталкер с силой закусил зубами грязный, засаленный рукав и вжался в примятый бурьян, боясь даже дышать. Глаза его раскрылись от ужаса предстоящей расправы. О стрельбе он даже не помышлял, не потянулся за упавшим рядом стареньким автоматом. Знал прекрасно, что в его положении лучше затаиться. Пытаться одолеть здоровенного зверя имеющимся оружием можно, только если сильно верить в сказки о непобедимых героях сталкерах, ходящих по Зоне без оглядки на каких-то мелких полутораметровых зверушек… Легко байки травить у костра, гораздо тяжелее – встретиться с таким монстром едва ли не нос к носу. А он, Чили, встречался со многими, даже о двух ногах. И, если не изменяла память, умирал тоже не один раз. Бывало всякое… Но вот чтобы встрять так, как сейчас встрял он! И ведь давно не новичок, знал едва ли не все премудрости и секреты страшной Хозяйки. Так нет, не заметил какой-то несчастной «зыби»! Она же так сверкала отражением, что была заметна даже сквозь непролазный бурьян. Ох уж эта извечная беда человека – «золотая лихорадка», которая заставляет терять голову и нестись безоглядно за призрачным счастьем…
Даже сквозь штанину колено заметно раздалось вширь. Сталкер, боясь шевельнуться, проморгался сквозь бегущие ручьями слезы, прислушался к ощущениям. Ногу схватило крепко, но, похоже, не выше щиколотки. Не успел основательно перенести вес на эту ступню. Это уже лучше. Значит, есть шанс освободиться от хватки аномалии. Только вот колено… А еще взбудораженный шумом зверь. Сопит в десятке метров, втягивает воздух широкими ноздрями, хрюкает, стреляет по сторонам глазками, злобно роет копытами и клыками землю, нервно дергает мохнатым загнутым хвостом. Монстр, которого непременно стоило бояться. Если заметит, налетит железнодорожным экспрессом, сомнет в один миг до кровавых ошметков и брызг, а потом со спокойной совестью примется трапезничать человечиной, словно никогда и не питался растительностью…
Чили с надрывом, протяжно, бесшумно вздохнул. Аккуратно дотянулся до торчащего из застывшей аномальной массы ботинка, потрогал. Да, нога увязла неглубоко, можно высвободить, вот только после этого, скорее всего, придется оставаться босиком. Тоже перспектива не радостная, но все же лучше оставаться без ботинка и живым, чем обутым и медленно остывающим трупом. Как назло, концы шнурка переплелись с прилипающими ко всему семенами репейника и завязались в тугой узел. Сталкер опасливо приподнял голову, присмотрелся сквозь заросли к все еще беснующемуся кабану, чертыхнулся. Нужен нож, а он как раз прижат к земле телом, которым Чили боялся шевельнуть, чтобы не издавать больше ни одного даже малейшего звука. Но вечно оставаться в таком положении определенно нельзя. Кто знает, что взбредет в голову находящемуся в опасной близости зверю? Вдруг он решит проверить и этот закуток?
И тут в голову пришла мысль. Мужики все смеялись – чего это он как Пушкин постоянно за ногтями следит и состригает их своевременно. А в носу чем поковыряться? «Им бы только в носу ковыряться… А сами часто о гигиене думать забывают». Сталкер запустил руку в карман и извлек наружу щипчики для стрижки ногтей, аккуратно раскрыл, морщась, приспособил к шнурку и нажал. Растянутая от времени до состояния едва ли не нитки плетеная веревочка легко разделилась на две части. Но при этом раздался ощутимый щелчок, прогремевший в тесном углу заброшенного двора как выстрел. Чили вздрогнул, а настороженный кабан взревел и уставился в тот угол, где находился сталкер. Пальцы выронили инструмент в траву и, вопреки голосу разума, что нужно снова затаиться, лихорадочно, на автомате, принялись дергать ослабевшую завязку ботинка. Но о том, чтобы выдернуть ногу, Чили даже боялся подумать. И не столько из-за начавшего движение зверя, сколько по причине неимоверной боли в распухшем колене. Он уже будто слышал свой дикий ор, когда начнет двигать конечностью. А помочь в лечении полученной травмы могло то самое «сердце», что висело на ветке в метре от сталкера. Прямо патовая ситуация, как ни крути. Но Чили сейчас склонялся к тому, что трагического в создавшемся положении гораздо больше, потому что подслеповатый монстр уже обогнул вспаханный круг «мясорубки» и прямиком направился туда, откуда раздался звук, нарушивший его спокойное уединение.
Сталкер затаился. Он готов был превратиться в земляного червя или аскариду, только бы не попасться на глаза смертельно опасному мутанту. И кабан вдруг опять замер на месте, так и не видя ничего подозрительного. Чили задержал дыхание, словно нырнул под воду, и боялся даже моргнуть. Мгновение затянулось, кислород в крови катастрофически таял, в расширяющихся глазах поплыли круги, брызнули слезы. И в этот момент со скрипом слегка пошатнулся мотоцикл, руль его сдвинулся вдоль стены, с которой отвалился изрядный кусок штукатурки, ударившийся о фару и упавший в бурьян. Вновь вылетевший из облюбованного дома паук упал сталкеру прямо на лицо, вскочил и побежал по голове, поскольку нить паутины оборвалась. От неожиданности Чили подскочил и от нервного перенапряжения, вкупе с адской болью в колене, заорал благим матом. Руки его заработали пропеллером вокруг головы, пытаясь избавиться от мохнатого мутанта.
Кабан, обнаруживший наконец источник звука, рыкнул и понесся на обидчика. Понимая, что его песенка спета, сталкер, не переставая кричать, лишь слегка отклонился в сторону, а монстр со всего маху врезался длинными клыками в ржавый остов мотоцикла, смяв упорядоченное переплетение железных труб в единый комок. Полусгнившая стена времянки рухнула внутрь здания, посыпались глиняная штукатурка, труха и куски разломанного шифера с крыши. В воздух взметнулась туча слежавшейся за годы пыли, не стало видно ничего. Вслед за этим, за исключением крика человека, вдруг пропали почти все звуки. Лишь тихо ворчала потревоженная «мясорубка», раскручивая по спирали пылевые вихри, да где-то глубоко в бурьяне все еще недовольно пищал обиженный на потерю полюбившегося дома паук. Это и показалось удивительным.
Зажмурившийся Чили замолк и приоткрыл один глаз, не понимая, куда подевался разнесший часть времянки и едва не затоптавший его кабан. Слегка повернув голову, через клубы пыли сталкер разглядел толстый зад мутанта, торчащий из здания в метре от него. Покрытые неожиданным жидким испражнением мощные задние ноги зверя едва заметно подрагивали. Пахнуло невыносимой вонью. Чили не выдержал, его с надрывом вырвало. От этого рвотными спазмами согнуло еще пуще. Тошнило долго и натужно, пока желудок не освободился от всего, вплоть до зеленоватой желчи. В конце концов обессиленный, сталкер, чувствуя на онемевшем языке привкус горечи, откинулся на спину, вытирая рот многофункциональным рукавом, приспособленным для многих вещей. Как оказалось, и для этого тоже. Вытерся и вновь вздрогнул, увидев стоящего над собой человека, одетого в комбинезон черного цвета.
– Ну что, лучше стало? – спросил тот со смешком.
– А-а-а… да, – Чили попытался сесть, но опять скривился от нарастающей боли в ноге. – М-м-м… Черт возьми… Вроде колено только…
– Не только, – сталкер покачал головой. – Повезло тебе, брат, ох как повезло! Еще бы пару сантиметров, и он бы тебя без ноги оставил. А так – чуток вспорол бедро. Но это не беда, все это лечится, так что радуйся, еще поживешь!
– А кабан?..
– А вот кабан уже не поживет. Отжил он свое. Теперь тоже превратится в корм, а потом и в удобрение для нашей Хозяйки.
– Это ты его?..
– Да. Но не только я, еще и Шалун чуток пошалил, – сталкер вновь улыбнулся. – Любит мой дружок играться. К сожалению, часто приходится ему играть до смертельного исхода…
* * *
– Спасибо, брат, что помог. Чили я, Жора Чили. Опять в долгах, как в шелках…
Сталкер закатал разорванную штанину, приложил только что обретенное «сердце» и, перевязывая в двух местах поврежденную ногу, изредка бросал уважительные взгляды на Лучника, вытирающего о траву окровавленную стрелу. Недалеко от них Шалун, не обращая внимания на смердящий дух, с радостью обгладывал заднюю ногу убитого кабана. Лучник ухмыльнулся, поставил на землю с трудом извлеченный из «зыби» ботинок и грустно произнес:
– Я в долг не даю. Это я за свои неоплаченные рассчитываюсь. У меня их тоже за жизнь скопилось – дай бог…
– А у тебя-то они откуда?
– Хм… У меня ведь тоже прошлое было, веришь?
– Конечно, верю. Уж знаменитому Лучнику не верить – себя не уважать.
– Так уж и знаменитому?
Сталкер кивнул на расположившегося рядом Шалуна.
– Один только твой зверь заставляет верить во все. Сколько уж слухов по Зоне про вас ходит. И это не вы, это вам все вокруг должны. Только вот чем рассчитываться, я даже и не знаю…
– Да не надо мне ничего! Не мучайся ты этим вопросом. У нас с Шалуном все есть, что необходимо. Сам подумай, ведь не могли же мы просто мимо пройти и внимания не обратить. Вот ты бы прошел?
– Нет, конечно. Но только чаще почему-то случается именно так, что помогают мне. А мне и без этого сердце совесть гложет. Несколько лет уже одному парню должен, а как найти его и не знаю… Может, ты знаешь? Заметный он такой, много кто его знавал…
– А звать парня хоть как?
– Да вот… не помню точно… На собачью кличку похоже. Коротко так. Резко, как выстрел…
– Ну, знаешь… – Лучник развел руки в стороны. – Таких кличек по Зоне вагон и маленькая тележка. Шарик, Дружок, Барбос, Герда, Жульбарс, Чалый.
– Не-е… Не то. У него как-то по-другому и короче… Барс, Фикс…
– Рекс?..
– Во! Точно! Рекс! – Чили расцвел и заулыбался во всю ширину рта. – Он! Знаешь его, что ли?!
– Спрашиваешь… Как же я собственного учителя могу не знать?
– Учителя?! Так ты его не просто знаешь, а еще и его ученик?! Ну, тогда я понимаю, почему от возврата долга отказываешься, – Жорик посмотрел на Лучника с еще большим уважением.
– Только у него не собачья кличка, – Лучник ухмыльнулся. – Это производное от Ти-Рекс, от названия динозавра. За хватку и силу.
– Да? Блин, прости, а я все это время думал – зачем он по-собачьи назвался?..
– Погоди, – спаситель встрепенулся, – а когда ты его последний раз видел?
– О-о-о… Давно уж. Лет пять почти прошло. Он же меня от смерти спас. Практически с того света вернул на землю. Выходил, помог добраться до базы, а потом, едва сам не погибнув, догнал тех, кто меня с напарниками расстрелял, вместе со своими друзьями вернул хабар, обеспечил всем необходимым и… И исчез… Как сквозь землю провалился. Кого ни спрошу, никто не знает – куда он делся…
Лучник помрачнел.
– Эх-х… Вот так со всеми. Все его знали, все о нем самого лучшего мнения, но никто не может сказать – куда делся… Видно, придется мне все же добраться до «Легиона»…
* * *
– Да я это, я, Харитон, собственной персоной. Не веришь, убедись – потрогай.
Купер, улыбаясь, протянул руку хозяину бара. Харитон, изумлению которого не было предела, с открытым ртом во все глаза смотрел на сталкера в упор. После рукопожатия еще какое-то время оторопело цокал языком, лишь потом смог вернуть себе голос:
– Вот это ни хренаська! Кто бы сказал, не поверил бы, пока своими глазами не увидел. Я раньше слышал, конечно, что бывали некоторые известные личности, которые под Выбросом выживали. Типа Болотника, Черного Сталкера или самого Картографа. Но все они, в большинстве своем, остались лишь легендарными призраками. А ты передо мной стоишь собственной персоной и вполне материален. Мистика, да и только!
– Я и сам не знаю, как это все могло так удачно сложиться, но так уж вышло, что Зона дала мне еще один шанс. И, знаешь, у меня создалось впечатление, что она наконец заметила меня. Еще Рекс предупреждал в свое время, мол, она должна с человеком войти в контакт. Как бы заговорив с ним о совместном существовании.
– Да-а. Хороший мужик, надеюсь, что не был, а есть. Куда подевался только, не ясно. Больше года о нем ни слуху, ни духу. Говорят, он с напарником до Врат или вообще до самого Рая добрался. Лишь бы не случилось с ним то, что произошло с теми, кто пытался свои желания в явь превратить на пороге Врат… Ведь после этого ни одного из них реально живым никто не видел.
– А была ли у него реальная мечта, которую он непременно должен был исполнить? За исключением разве той, что хотел семью вернуть из небытия, когда вспомнил все о своем прошлом.
– Тут, Купер, дело не в той мечте, которая у тебя в голове крутится. А в самом заветном желании, находящемся в глубинах сознания каждого из нас. О таких желаниях порой даже сам хозяин не может догадываться. Вот в чем соль. Мечта, мечта…
Харитон на миг задумался, потом встрепенулся и, наконец, стал похож сам на себя. Засуетился вдруг, словно потерял что-то и все не может найти. Несколько раз открыл и закрыл стол. Вставал, подходя к шкафу. Открывал и закрывал его дверцы. Взгляд торговца блуждал по всему пространству комнаты. Купер понял, что хозяин бара о чем-то не договаривает, и сам решил перевести беседу в нужное русло.
– У меня, Харитон, есть просьба. Мне надо кое-что из оружия, снаряжения, медикаментов и продуктов. Я тебе полный список на КПК скину. Надеюсь, по старой дружбе все достанешь. И, знаешь, мне это все надо как можно быстрее. У меня тут дела незавершенные скопились. Да, кстати, я хабар, который мы с мужиками тебе несли, нашел. Нас же бандиты обобрали, когда мы под Выбросом попадали. Жаль только, что все остальные – замертво… А я потом до бункера добрался, куда бандюганы добро сносили. Ну, когда их с дороги убрал, – Купер сначала выложил перед барменом объемного вида сидор, а затем положил рядом рюкзак еще больших размеров. Глаза Харитона загорелись азартом, а сталкер продолжил: – Это сверх того. Они помимо нас еще многие тела обобрать успели. Ну, а теперь весь собранный урожай стал моим. Только мне всего этого больше не надо. Впредь тебе буду приносить подобные вещи, распоряжайся ими по своему усмотрению. Я в том бункере себе жилище организовал. Решил пока там надолго обосноваться. То, чем я раньше занимался, теперь меня мало интересует. Похоже, Зона мне кое-какое задание дала. Поначалу я не совсем понимал, о чем речь, а сейчас с твердой уверенностью могу сказать, какова моя цель. И свернуть с намеченного пути мне теперь только Зона или смерть позволят.
Харитон, бегло просмотрев на дисплее КПК список заказов, присвистнул и поднял на Купера прищуренный взгляд. Наконец-то до бывалого торговца дошло, с кем он имеет дело.
– Так вот оно что! А я-то, старый дурень, думаю все и гадаю, что за загадочный Лучник в Зоне появился… Никогда не было такого, и вдруг в сети из ниоткуда сообщение о новом хозяине КПК. Все только и говорят нынче, что этот Лучник всему беспредельному миру войну объявил. Вот, значит, кто у нас народный мститель! Дела-а-а…
– Так вот и вышло, что назвавшись именем Лучника, мне пришлось взять на себя уничтожение людской скверны в Зоне, избавлять ее от бандитов. Вот в этом и заключается моя задача. Сам же знаешь, как мои отец и брат от рук этих подонков полегли. И много еще нормальных мужиков тоже. Всех так сразу и не припомнишь. А у меня этот злополучный Выброс все в душе перевернул. Да, в конце концов, кто-то же должен черную работу на свои плечи взвалить? Поэтому я теперь со всякой мразью буду расправляться только черными стрелами. И экипировку себе подобающую решил завести. Пусть с трепетом вспоминают и ждут кары, коли от своего не отступят! А началось все с того, что я в полубреду после Выброса видел, как один из них с азартом над трупами моих погибших напарников изгалялся. После этого он и меня чуть не добил. Прямо из обреза дуплетом выстрелил в упор. Я тогда чудом спасся, отполз подальше на одном инстинкте. Да звери еще помешали подонку закончить начатое. Не знаю, как бы все обернулось, если бы не напарник мой…
– У тебя и напарник есть? Кто такой? Слухи-то ходят, что Лучник в одиночку с бандитами расправляется. Говорили даже, будто он как тень или призрак прямо из-под земли появляется, делает свое дело и снова под землю уходит. И предпочитает убивать именно стрелами, так как приходит из прошлого, в котором был когда-то местным Робин Гудом.
– Ну, что ты, Харитон, – Купер рассмеялся. – Разве ж я похож на призрака? Это просто у меня учитель хороший был. Многое я у Рекса перенял. Он-то точно в скрытности мастером был. До сих пор помню его слова про ведение партизанской войны с превосходящим противником. А что луком их убираю, тут все просто: после Выброса и грабежа поначалу другого оружия у меня не было, а потом как-то привык. Да и в бесшумной стрельбе лук большинству других видов оружия может фору дать на много ходов вперед! Хм… напарник мой… – Купер серьезно посмотрел на бармена.
Харитон понял вдруг, что той детской наивности, которая была в глазах Купера постоянно, с момента их первого знакомства, больше нет. Суровый взгляд бывалого сталкера, которого судьба бросила в омут произошедших событий. Мужество и решимость окончательно оттеснили наивность в дальние глубины сознания. Этого человека действительно стоило бояться тем, кто вершил свои грязные дела. И никакого имени ему больше нельзя было дать, кроме того, которое с трепетным страхом произносили сейчас в разговорах многие. ЛУЧНИК. Защитник вольных сталкеров и едва ли не самой Зоны, мститель, чьи смертоносные черные стрелы разили без промаха и жалости. Купер же, словно не замечая изменений во взгляде бармена, продолжил:
– Напарник… Он не совсем напарник мне. Он скорее друг. Самый верный и надежный друг. И он не человек. Он – зверь. Зверь телом, но человек в душе, понимаешь? Это молодой самец псевдорыси. И зовут его Шалун. Ждет меня сейчас в перелеске, недалеко отсюда. Волнуется, я чувствую. У меня, Харитон, кое-какие способности после того Выброса появились. Я теперь могу, как некоторые мутанты, методом телекинеза вещи двигать одним взглядом и со зверями общаться при помощи телепатии. В частности, с Шалуном именно так и общаемся. И, представь, оказывается, у зверей тоже есть чувство юмора. Надо сказать, почти как у людей. Видел бы ты, какие он фокусы может устраивать, живот со смеха надорвать можно!
– То есть как это – телекинез и телепатия? – Харитон недоверчиво сморщил лицо.
– А вот как! – Купер посмотрел на стоящий перед барменом стакан с его любимым мартини. Стеклянная емкость медленно поднялась в воздух и замерла перед изумленным лицом торговца, как раз напротив рта. – Выпей, Харитон, за упокой твоего помощника, мальца Купера! Нет его больше. Есть Лучник. Но по-старому, с теплотой и уважением относящийся к своему шефу и покровителю, бармену Харитону. Иначе Лучник бы сюда не пришел.
Тот осторожно взял стакан в руку и несколько раз торопливо отхлебнул содержимое. Поперхнувшись, закашлялся, вытер рукавом губы и посмотрел на собеседника.
– Едрить твою телегу! Есть еще, чем старого изумить? Давай уж, не стесняйся, сведи раньше срока в могилу.
– Э-э-э, нет! Ты еще нас всех переживешь. Не надейся! Такой радости я тебе не доставлю. Лучше колись, давай, какие мысли тебя гложут? Я же чувствую. Не договариваешь ты мне что-то. Надеюсь, понимаешь теперь, почему при моих нынешних способностях это понять совсем не сложно?
Взгляд бармена снова колко стрельнул в Лучника. Он понимающе кивнул и, немного подумав, начал рассказ:
– Тут такое дело. На счетчик я попал. А все из-за этого, – он указал на лежащий поверх стола рюкзак, принесенный сталкером. – Вы же мне его в срок не смогли доставить. А клиенты оказались шибко влиятельными. Подослали они ко мне одну крутую банду. Те даже разбираться ни в чем не стали, сразу с порога быка за рога. Даже нескольких наших успели положить, когда буча заварилась. Серьезные ребята. Мужики поначалу пороптали малость, да потом в сторону и отошли. Своя-то шкура, она завсегда ближе к телу. Вот сейчас, как быть, даже не знаю. Хоть бери и сворачивай все дела…
– И все? Хм-м… Я понял. Ну, что же, значит, поступим так. Ты мне мой заказец сделай как можно скорее. Только желательно скрытно и без задержек. А я со своей стороны попробую твою проблему помочь решить. В этом ведь и часть моей вины имеется.
– Да какая там твоя вина? – Харитон попытался отмахнуться. – Так Зона решила. Выбросы-то она устраивает, не ты.
– Все равно. Я за это дело взялся, но хабар вовремя не донес. Значит, в деле буду до конца. А там будет видно, пан или пропал. Тем более тебе не помочь – себя не уважать. Многим я тебе обязан. Если вспоминать мою недалекую юность, кем бы я был сейчас, если бы не ты да Рекс?
Харитон сначала еще раз тщательнее всмотрелся в список вещей, а потом, хмыкнув, проворчал что-то под нос, отхлебнул из стакана пару глотков, поднял взгляд и выдал:
– Твой заказ я смогу выполнить уже сегодня. Только уж больно комбезик получается замысловатый. Даже спецназ вояк в таких по Зоне ходит редко. Накладно им, сидящим на бюджетных средствах. Но я понял, что от меня требуется, выполню. Мой мастер свое дело знает на отлично. К вечеру будет готово. Ничего не скажешь, действительно до мелочей все продумал. Хм… А все остальное можно забрать прямо сейчас.
– Это как?.. – Лучник с удивлением вскинул брови. Никак не ожидал он от Харитона такой прыти. Зачем старому бармену было держать в заначке подобные вещи, для него оставалось загадкой. – Хотя… Побывав в закрученных изобретательной Зоной событиях, в ежеминутной борьбе за живучесть, я научился смотреть на все с различных точек зрения. Для собственной безопасности все средства хороши. Тем более, с большинством длительное время находящихся здесь людей Зона наконец начинает общаться…
– Ну, вот и не спрашивай тогда, раз сам все знаешь! – Харитон снова хмыкнул. – Это означает лишь одно – Зона давно продумала все свои дальнейшие действия. А я и сам удивлялся все: на хрена мне такое нужно? Но ведь все равно приобрел… По ее замыслу ты стал тем, кем являешься на данный момент, следовательно, и оружие для тебя было выбрано ей на свой вкус. И я, находящийся в Зоне больше десятка лет, наверняка уже давно встал в общий список ее близких знакомых. А, значит, тоже являюсь исполнителем ее замыслов. Поэтому и держал в арсенале подобное.
Спустившись на два этажа, они оказались перед массивной бронированной дверью. Ключ от нее Харитон не доверял никому. Открыл и впустил сталкера в помещение впереди себя. Глаза Лучника загорелись, когда он, пройдя мимо стеллажей с огнестрельным оружием различного калибра и масти, подошел к сиротливому шкафчику, заполненному тем, что, казалось бы, не представляло для большинства никакого интереса. Сабли, шпаги, палаши, даже японские катаны, метательные ножи, бумеранги и сюрикены различных конфигураций. Несколько видов арбалетов с убойного вида болтами и сиротливо висящий в дальнем углу спортивный лук. Черный, сделанный из самых качественных материалов, изобретенных светлыми головами научного мира, легко складывающийся по желанию хозяина и в компактном виде упаковывающийся в чехол небольшого объема. Набор стрел, как по заказу, сделанному задолго до появления Лучника, соответствовал слухам о сталкере. Харитон позволил бывшему помощнику забрать все, что могло пригодиться Лучнику.
После недолгого отбора необходимого оба снова вернулись в рабочий кабинет хозяина.
– Ну вот, осталось только комбинезон обшить и защитный шлем тоже. Да еще эту штуку непонятного вида изготовить. А самые крупные предметы заказа я постараюсь доставить тебе транспортом через двое суток. Не переживай, все будет как в лучших домах Парижа и Лондона. Ты только сам будь поосторожнее, береги себя. Такие сталкеры Зоне и всем, кто в ней обитает, завсегда нужны. А мы уж тут как-нибудь сами разберемся.
– Нет, Харитон. Я же сказал, что помогу дело довести до полного завершения. Ты мне только на эту «крутизну» пальцем покажи. Да не переживай! Все решим. Где они обосновались, сколько их, куда ходят, с кем общаются? Зная тебя, я прекрасно представляю себе эту картину маслом. Ты ведь наверняка на них уже не одно досье составил и почву прозондировал. Скинь-ка мне на КПК из своего заветного ноутбука эту информацию. Я посмотрю, а потом решим вместе, как поступать.
– Вот теперь я вижу, что ученик от учителя не далеко ушел. Сразу заметна старая школа Рекса. Все сразу и быстро решается.
Харитон, сидящий перед компьютером, быстро перекидывал собранную информацию. КПК Лучника время от времени подавал сигналы о входящих сообщениях. По окончании операции сталкер бегло просмотрел содержание. Имена, клички, родственные отношения, места нахождения, связи, контакты с различными группировками, фотографии. Все, вплоть до физической подготовки, интеллектуального уровня и ай-пи. Некоторые лица показались довольно знакомыми, виденными где-то ранее. И вдруг сталкер понял, что четверых встретил сегодня возле бара – уходящими в сторону Могильника.
– Это не в бывшем депо ли они обосновались? Там же ренегаты в свое время обитали. Или корни тянутся куда-то в другое место? И я, кажется, уже встречал очень похожих на них бандюков, только они совсем не ренегатами оказались. А не те же ли это парни?..
Лучник задумался на время, пытаясь свести вместе уже знакомые ему факты, а Харитон выразил сомнение:
– Не знаю. Не похоже, как-то… Хотя… М-м-м… Когда ренегатов с болот «Правопорядок» попер, они как раз на Могильник и подались. А потом вроде как рассосались по Зоне. И на шибко крупные дела никогда не шли, так, щипали одиночек по-тихому. А уж с «Пеплом» они точно в конфликт не решались вступать. Но эти больно уверенно себя ведут. Да, – согласился он вдруг с Лучником, – думаю, что ренегаты – лишь ширма для прикрытия. Эти всеми своими повадками на бандитов слабо походят, хоть и стараются это тщательно скрывать. И подготовка у них еще та, любого за пояс заткнут…
– Вот-вот. А, значит, стоит сначала почву прозондировать. Узнать, что к чему. Интуиция мне подсказывает, что назревает какое-то темное и сильно нехорошее дело. – Лучник подумал еще немного. – А как пепловцы к движухе этой «крутизны» по своей территории относятся?
– В том-то и странность, что никак. Словно и не замечают. Глаза отводят, что и странно. Когда те на территории бара войну со сталкерами затеяли, «Пепел» только со стороны наблюдал. Словно ничего и не происходило. И генерал Еремин отмалчивался, как воды в рот набрал. Я пытался его об этом спрашивать, но он только отмахивался и ссылался на занятость. Мол, и без меня своих проблем имеет навалом…
– Странно, очень даже странно. И «Пепел» сам на себя не похож… Кто-то очень сильный решил все дела в Зоне под себя подмять? И пепловцы, связанные с военными, обо всем этом знают точно. Если бы они были в своих силах уверены, чтобы пойти против всей этой шайки, давно уже войну затеяли бы. Странно… Но, я надеюсь, вскоре все станет на свои места.
К вечеру экипировка Лучника была завершена. Изделие специального назначения тоже лежало перед ним в упаковке. Собравшись в дорогу, сталкер снарядился и взглянул на торговца с порога. Опыт старожила сразу выделил для себя главное: с человеком, про которого по всей Зоне ходит неимоверное количество слухов, и не всегда добрых, лучше в конфликты не вступать. Уверенность в движениях, отработанных месяцами упорной тренировки. Точность действий и полное понимание своего превосходства. Бармен вздохнул. Он очень надеялся, что его бывший помощник и в некотором роде преемник не станет на неверную стезю, и в душе желал ему легкой дороги.
Махнув Харитону рукой, Лучник улыбнулся и вышел через служебный коридор в переполненный к ночи зал бара. Свободные места, как всегда в такое время, отсутствовали. Под потолком витали клубы табачного дыма, оттеняя и без того не слишком яркие лампы освещения. Разношерстная публика, потягивая не слабые градусами напитки, умиленно рассматривала двигающуюся на высоком помосте фигурку молодой стриптизерши. Девочка и впрямь была хороша. Ладно скроенная и в меру худая, она крутилась около шеста, притягивая взгляды и будоража воображение находящихся в зале мужиков. Однако, когда, уверенной походкой продвигаясь к барной стойке, в зале появился Лучник, галдящая на все лады толпа резко переключила внимание на него. Девица, раскрутившаяся было вокруг шеста, замерла и опустилась на помост. Наступила почти звенящая тишина. Казалось, что еще чуть-чуть, и в повисшем сигаретном дыме будет слышно жужжание комариного племени.
Переливающаяся серебристыми разводами, переходящими в цвета окружающей обстановки, черная экипировка сталкера и впрямь притягивала взгляды. Комбинезон «Специфик» вкупе с защитными вкраплениями «хамелеона» действительно давал носящему его преимущества скрытности, быстро изменяя цвет под то, что находилось вокруг сталкера на данный момент. Подобного же рода защитный шлем, снабженный встроенным компьютером и тепловизором последнего поколения. Внушительный рюкзак, висящий на левом плече чехол с оружием и торчащая за спиной, чуть выше головы, японская катана придавали сталкеру столь грозный вид, что, заметив его, удивлялись многие. Редкий бродяга мог позволить себе подобную экипировку, поскольку стоила она достаточно крупную сумму.
Лучник, словно не замечая напряженного внимания посетителей к своей персоне, подошел к стойке и, слегка раздвинув плечами группу пепловцев, попросил для себя банку «тоника» и копченую грудинку, лежащую в холодильнике куском, весящим не менее пяти килограммов. Молодой бармен торопливо выполнил заказ. Сложив покупку в рюкзак, сталкер бегло оглядел зал, выпил напиток, ухмыльнулся своим мыслям и пошел на выход.
Недалеко от дверей за уединенным столиком расположились трое ренегатов, презрительно и надменно поглядывающих на окружающих. Один из них, словно нечаянно, выдвинул из-под стола ногу и вытянул ее на пути идущего к выходу Лучника. Тот автоматически попытался перешагнуть через неожиданную преграду. Нога поднялась выше. Владелец ее решил сделать из своей конечности шлагбаум, будто находился на одном из многочисленных блокпостов Рубежа.
Сталкер едва заметно хмыкнул, зная заранее, что развязка не обещает ничего хорошего. Да и разведку боем провести стоило, чтобы понять, что собой представляет противник, поэтому решил не откладывать дела на потом. В тот момент, когда никто еще не успел среагировать и понять, что произошло, выставленная нога в двух местах с хрустом согнулась в обратном направлении. Словно хозяин с восторгом хотел показать всем, как ему славно живется на этом свете, но вместо поднятого большого пальца руки решил проделать подобный фокус торчащей кверху ногой. А заодно взглянуть – где же у него там чешется, на ступне? Опешивший инвалид, округляя глаза, еще только падал на пол, чтобы закричать от внезапно пронзившей боли, а его приятели рванулись достать из-за спин автоматы, как присутствующие в зале увидели, что автоматы эти приобрели вид оружия специального назначения, стрелять которым можно было лишь из-за угла. Стволы их приняли дугообразную форму. Горевшие жаждой возмездия ренегаты растерялись, видно, еще не совсем поняв, с кем имеют дело. За это время Лучник не поднял даже рук, лишь замер на мгновение на одном месте, не меняя положения тела. А потом, виновато вздохнув, пожал плечами и, покачав головой, проследовал дальше.
Никто в зале не произнес ни слова, лишь покалеченный ренегат принялся истошно орать. Приятели его, увидев, во что превратилось их грозное оружие, выругались, побросали автоматы и рванули за вышедшим из бара незнакомцем. За дверями послышалась возня, а затем истошные крики преследователей. Чуть позже выбежавшие на крики сталкеры увидели страшную картину. Оба преследователя представляли собой жуткое зрелище, напоминая знаменитых монстров Зоны – аасменов, тела которых могли выгибаться едва ли не в любую сторону. Именно настолько изогнутыми оказались и тела преследователей. Опытный взгляд сразу мог определить, что даже хирургическое вмешательство по возвращению им первоначального вида вряд ли чем поможет. Эти инвалиды при всем желании уже никогда не смогли бы стать здоровыми людьми. Сталкеры возбужденно переговаривались, но в душе каждый радовался, что зарвавшиеся ренегаты, заставившие на территории бара многих придержать до лучших времен свою гордость, наконец столкнулись с грозным и непобедимым противником.
А сам Лучник уже проходил через пост «Пепла», располагающийся на выходе с территории заброшенного завода. Он не видел, как из здания бывшей конторы выбежали шесть ренегатов и устремились вслед за ним. Но, впрочем, его это совсем не волновало. Было достаточно того, что он слышал мысли каждого из них. Через полчаса сталкер уже находился на окраине небольшого перелеска. Преследователи, старающиеся не выпустить из вида свою цель, спешили. Они видели, что одетая во все черное фигура человека немного задержалась на окраине перелеска, а потом скрылась в густом кустарнике. Не прошло и минуты, как двое ренегатов, бегущих в авангарде, вломились в кусты, и, не увидев никого, замялись в нерешительности. Решив подождать остальных, начали озираться, но судьба, уготованная для них Лучником, была незавидной. Подбежавшие к опушке леса остальные четверо преследователей увидели, что оба скрючились, пригвожденные черными стрелами к стволам деревьев. Все четверо, испуганные и похолодевшие, застыли на время истуканами. Слухи распространяются по Зоне с неимоверной скоростью. Соответственно, всем уже было известно про объявившего войну бандитскому миру Лучника, который подобным образом убивал врагов. Ужас сковал разумы самоназванных ренегатов. Судорожно водя взглядами и стволами автоматов из стороны в сторону, они в спешке начали отступать, но появившийся за спинами Лучник внезапным окриком заставил всех вздрогнуть и замереть на месте. Чехла на его плече уже не было, а в руках сверкал лук со слегка натянутой тетивой.
– Стоять, подонки! Оружие на землю и с руками за головой медленно все ко мне! Предупреждаю сразу – одно неправильное движение и за жизнь вашу я не дам даже ломаного гроша!
Никто из четверых не хотел умирать, помня, какая участь постигла многих, подобных им, при встрече со стоящим перед ними призраком. Поэтому беспрекословно побросали автоматы. Трое, повинуясь приказу сталкера в черном, положили руки на затылки и пошли в его сторону. Один же замешкался на миг, а затем все же решился на атаку. Блеснувший в правой руке пистолет успел выстрелить, но мелькнувший за спиной ренегата рычащий хищник отсек острыми когтями держащую оружие кисть руки. Вылетевшая пуля взвизгнула между кронами деревьев и ушла вверх. Кровь, хлынувшая из обрубка, залила идущего впереди ренегата. Нервы того не выдержали напряжения, и он побежал прочь, но зверь в два прыжка преодолел десяток метров, настиг его и ударом мощной лапы отделил находившуюся до этого на плечах голову. С глухим стуком обезглавленное тело рухнуло на землю. Остальные бандиты замерли в ужасе, не в силах пошевелить даже губами. Лишь часто дышали и виновато моргали, глядя на тех, кто в любой момент мог с ними расправиться. Даже оставшийся без кисти ренегат лишь схватился за обрубок здоровой рукой и, плотно сжав челюсти, тихо стонал через нос. Зверь подошел к Лучнику и, как ни в чем не бывало, потерся о его бок.
– Еще есть желающие проверить нас на реакцию? Все поняли, что с вами здесь шутить никто не собирается? Или кому-то нужны более веские доказательства? – окинув взглядом оставшихся в живых, сталкер кивнул, убрал за спину лук и продолжил: – Ты, – он указал на ближайшего, – быстро наложи раненому жгут и вернись на свое место, – приказ был выполнен беспрекословно и быстро, насколько позволили навыки бандита. – А сейчас мы с вами проведем небольшую воспитательную беседу. Предупреждаю, если кто-либо дернется в сторону хоть на сантиметр, с ним произойдет то, что случилось с лежащими позади вас. Это первое. А второе – вашей задачей будет откровенно и честно отвечать на мои вопросы. Если я почувствую, что со мной решили поиграть в «угадайку», наказание последует незамедлительно.
Стоящий возле Лучника Шалун оскалил длинные клыки и с рычанием дернул когтистой лапой в сторону ренегатов. Со стороны последних возражений не прозвучало. Все трое с видом убитых горем людей молча взирали на человека и псевдорысь. Подойдя вплотную к раненому, сталкер начал допрос:
– Как называется ваша группировка? Только не надо сейчас ссылаться на морально разложившихся ренегатов. И без этого понятно, что к ним вы никакого отношения не имеете.
– Но мы правда ренегаты… – закончить начатое подонок не успел. Молниеносным движением Лучник выхватил из-за спины катану и рубанул наискосок. Тело, почти разваливаясь на две половины, упало к его ногам.
– Мне требуется привести еще пару веских доводов, чтобы развязать вам языки? Или достаточно? – оба оставшихся в живых противника часто закивали головами в ответ. – Ну, вот и хорошо. Тогда повторяю вопрос. Как называется ваша группировка? – окровавленная катана указала на стоящего справа. Наглядный урок пошел на пользу.
– Мы «Раскольники», отошедшая по идеологическим причинам от «Пепла» большая часть группировки.
– Во-от! Это я уже давно понял. Слышал, как же без этого. И даже встречался с некоторыми представителями вашего племени дикарей. Хм… Надо сказать, при неблагоприятных для них обстоятельствах. Хорошо. Теперь понятно, почему Еремин не пытался с вами воевать. Только не пойму я что-то, какие такие идеологические соображения позволили вам подмять под себя святое для всех сталкеров заведение – бар Харитона, да и самих сталкеров тоже? Странная у вас, однако, идеология…
Раскольник замялся, но ненадолго. Стоило Лучнику вновь слегка шевельнуть катаной, тот моментально заговорил:
– «Пепел» постоянно говорит о невозможности примирения с Зоной и отрицает доходы за счет артефактов. А мы считаем, что их немалая стоимость может принести большую пользу. Можно и самим хорошо заработать, и с Зоной бороться удобнее. А бар? Его пришлось прибрать к рукам, чтобы Еремин не мешал. Сами пепловцы, оставшись в меньшинстве, против бывших соклановцев не идут. Но им могут помочь военные, поэтому мы перекрыли Еремину доступ к средствам связи и держим бар под контролем.
– Дорогуша, ваши внутриклановые распри никак не могут вязаться с тем, чем вы занимаетесь! Где же те верные присяге пепловцы, которые, защищая людское достоинство, всегда вели борьбу с Зоной и ее производными? Вы, раскольнички, зарвались окончательно. Буквально недавно вы без страха и упрека уничтожали любые бандитские элементы, чтобы остальным жилось чуть легче. А сегодня, сами не замечая того, стали поступать как те самые бандиты, убивая других и обогащаясь за их счет! Да и бар вы подмяли под себя совсем не из-за Еремина и оставшейся части «Пепла». Вы просто, как паразиты на чужом теле, решили таким образом повысить свое благосостояние, высасывая соки из тех, кто заведомо слабее вас! А это значит, что от тех же самых бандитов вы в данный момент совершенно ничем не отличаетесь. И вам, конечно, известно, каким образом я поступаю с подобными тварями! Так вот, считайте мои слова своего рода ультиматумом. Либо вы в течение ближайших суток сворачиваете свои делишки на территории бара и убираетесь восвояси, либо я открываю охоту на всех вас! Сегодня я сохраняю вам жизни только для того, чтобы вы донесли мои слова до своих подельников. Если до завтрашнего вечера вы не уберетесь и если пострадает хоть один человек на территории бара, я вас всех до единого отправлю к праотцам! Подтвердите, что вы оба поняли мои слова, – Шалун вновь грозно рыкнул. Оба раскольника вздрогнули и торопливо закивали. – А теперь убирайтесь прочь с глаз моих!
Когда перепуганная парочка рванула в сторону бара и скрылась в наступающих сумерках, Лучник повернулся к Шалуну и ласково потрепал того по голове. Рысенок вопросительно мяукнул и напарник рассмеялся.
– Все хорошо, Шалун, ты настоящий друг. Я знал, что ты скучал и волновался. И, конечно, не забыл о тебе. За прошедший день я сам успел проголодаться, поэтому взял вкусную еду для нас обоих.
Сталкер сел на траву рядом с напарником и достал из рюкзака купленную в баре грудинку. Аромат копченого мяса разнесся по воздуху, перебивая запах свежей крови. Лучник, отрезав небольшую часть для себя, остальное положил перед Шалуном. Тот облизнулся, рыкнул для солидности, и оба приступили к вечерней трапезе.
Глава 10. Прозрение
– Да кто он такой, в конце концов?! Тоже мне, нашелся народный мститель, мля! Защитник всех униженных и оскорбленных. Робин Гуд хренов. Ни в жизнь не поверю, что человек может вытворять подобные вещи. А про ручного зверя – так это вообще сказки!
– Ты, Гризли, можешь верить во что хочешь, а мы с Боней верим тому, что видели наши глаза и ощущали наши задницы! – голос Дырокола дрожал и срывался на фальцет. – Вы все полные кретины, если не верите нам на слово. А с тремя в баре и четверыми в перелеске тоже сказочный персонаж расправился? Или парням все кости в баре переломало занесенным в двери сквозняком?! Вы точно рехнулись, если, столкнувшись с одной из легенд Зоны лицом к лицу, решили все же пойти против нее войной! Как хотите, а мы с Боней умываем руки! Воюйте, но без нас!
Дырокол взглянул на напарника, тот постоял немного в замешательстве, а потом, оторвав взгляд от пола, дерзко посмотрел на старшего.
– Он прав, лично я не хочу, чтобы из моей задницы торчала черная метка Лучника с вороным оперением, а голова, отсеченная саблей или здоровенными когтями его зверя, в скором времени обгладывалась всевозможными падальщиками. Так что извини, Гризли, но мы действительно подчинимся его ультиматуму. Второй жизни не бывает, а первая мне еще пока дорога. И кто вообще что-то знает о Лучнике? Вдруг это действительно очередной призрак Зоны, с которым воевать бесполезно и себе дороже? Если вы не пойдете с нами, значит, мы уходим отсюда с утра вдвоем. Решайте, выбор за вами. А мы уходим на Могильник, в депо, к Каурому. У него людей катастрофически не хватает.
Боня с Дыроколом вышли за дверь. Их шаги еще слышались за открытым окном. Дождь к ночи успел сотворить из земли под ногами скользкое месиво. Удаляющиеся сталкеры шумно чавкали по грязи берцами и матерились. Гризли посмотрел на оставшихся с тупым упрямством во взгляде. Он был уверен: если на Лучника открыть охоту всем составом группировки, все должно получиться обязательно. Прийти, окружить и задавить массой, да так, чтобы от его дрессированной зверушки остались только когти и клыки на ожерелье для коллекционеров-любителей. Шкуру развесить на стене, а по разным сторонам от нее такое любимое Лучником раритетное оружие. Подобная картина была бы очень впечатляющей и поучительной для тех, кто в дальнейшем пожелал бы заняться подобным промыслом. Но… Везде-то это мешающее «но»! С другой стороны, большинство слухов о легендарных призраках Зоны действительно оказывалось правдой. Чему верить, Гризли не знал, просто был почему-то уверен в своей правоте, поэтому больше склонялся к расправе со злополучным сталкером.
– Еще мнения будут? – все задумчиво молчали. – Тогда так. Утра ждать не будем, из перелеска он наверняка никуда не уйдет, слишком самоуверен. А зря. Берем тепловизоры, экипируемся по полной программе и в путь. Уберем со своей дороги эту мелкую, но досадную преграду!
Двадцать пять пар глаз неуверенно моргнули. Большинство раскольников верило слухам и идти на расправу с Лучником совсем не хотело, – проще сказать, боялось, но страх перед суровым старшим группы, Гризли, который не за красивые и ласковые глазки получил подобное прозвище, пересилил желание не ввязываться в переделку. Поэтому все беспрекословно выполнили команду. Через пятнадцать минут экипированные и хорошо вооруженные раскольники полным составом группы выдвинулись в направлении перелеска, в котором находился объект охоты. Во время пути Гризли распределял обязанности и набрасывал план действий:
– Чинуша со своей группой – по правому краю, Виста со своей – по левому. Группа Регги прикрывает снайперским огнем. Остальных веду сам лично – по центру. Тепловизоры включить всем, если он сам и может скрыть тепло своего тела, то его дрессированной зверушке это не под силу. Вот зверя первым по возможности и валите. А против его стрел у нас есть неплохая защита, в темноте в открытые места он точно не попадет. Связь держать постоянно. Докладывать об изменении обстановки немедленно. Всем все ясно? – в гарнитуре раздались утвердительные ответы старших групп. – По местам. Сигнал к началу атаки дам лично.
Тепловизоры работали хорошо даже в темноте, только сильный дождь слегка мешал обзору, и за шумовыми эффектами водяных струй слышимость хромала на обе ноги. Раскольникам бы отступить и дождаться подходящего момента, но упрямство и чрезмерная гордость Гризли не дали группе оттянуть время. В контрольной точке, осмотрев местность, тот начал опрос подчиненных о готовности к атаке:
– Чинуша!
– Группа готова, горизонт чист.
– Виста!
– Готовы. Все чисто.
– Регги! – ответа не последовало. – Что за черт? Регги, ответь! – в ответ лишь гробовое молчание. – Кто-нибудь из группы снайперов ответьте! – в эфире слышался лишь треск помех и ничего более.
– Табель, остаешься за меня! Полдник, за мной! Сам посмотрю, что к чему. Остальные – на местах.
Гризли с Полдником крадучись двинулись в сторону пропавшей группы снайперов. Через сотню метров нашли первый труп, недалеко от него – второй. На каждом последующем десятке метров – остальные пятеро. Ранения всех смертельные, явно сделанные руками того, на кого они открыли охоту. Из-под защитных шлемов торчали стрелы, как раз между нижним краем и кевларовым воротником бронежилета… Последним, уткнувшись в трухлявый пень, оставшийся от тополя-переростка, лежал сам Регги. Забрало защитного шлема раскололось пополам. Стрела с оперением вошла в голову, через переносицу, исказив лицо сталкера гримасой смерти почти до полной неузнаваемости. Гризли удивился. Он знал, что бронестекло могло выдержать даже попадание пули, а уж стрелу-то точно должно было выдержать. Это ж с какой силой надо послать снаряд в цель, чтобы он таким образом мог пробить защиту?
Пораженный раскольник не успел до конца собрать в единое целое забегавший в голове рой мыслей, как мимо него, слегка изменив тональность песни дождя, просвистела летящая на бешеной скорости стрела. Успел только развернуться в обратном направлении и увидеть, как находящийся позади него Полдник, словно атлет на боксерском ринге, наткнувшийся на пропущенный апперкот, отлетел и грузно шлепнулся в начавшую собираться в низине лужу. Тело его, мелко подрагивая, рассталось с содержащейся в нем душой. Самого Лучника не было видно нигде. Развернувшись к лесу, Гризли ничком бросился в грязь и в панике перекатами начал отступать.
Родившаяся в голове мысль подвела четкий итог случившемуся. Лучнику гораздо удобнее и легче было попасть в него, а выстрелил он в Полдника. Это означало только одно – противник, откровенно издеваясь, пытается доказать почти невозможное. Выстоять одному против такого количества врагов и победить – для него сущий пустяк! Не подумал глава «Раскольников» только об одном: не желающий стольких смертей сталкер просто пытается сказать ему, что еще не все потеряно. Повернув обратно и отказавшись от задуманного, раскольники, выполнив условия ультиматума, могут убираться восвояси, тем самым, сохранив жизни большинства членов группировки. И все это зависело от решения Гризли. Однако тупое упрямство и чрезмерное тщеславие главаря эту здравую мысль откинули без сомнения и привели к произошедшим впоследствии драматическим событиям.
Через несколько десятков метров Гризли вскочил на ноги и опрометью бросился к месту, где оставил свою центральную группу, на ходу давая команду Висте к началу атаки. Привыкшая к точному выполнению приказов группа сразу вошла под сень разросшихся деревьев. Тепловизоры шлемов показывали, что на пути тепла живых тел не обнаружено. Действительность легко обманула чувствительную аппаратуру. Растянувшись цепью с интервалом в три метра, тепловые пятна членов группы неожиданно одно за другим начали изменять цветовую гамму на экранах защитных шлемов. Принимающие более темные тона фигуры людей, постепенно оказывающиеся в горизонтальном положении, от правого фланга к левому, переставали отвечать на запросы. Единственное, что успевали увидеть напоследок глаза умирающих, как из темноты вдруг появлялась перед ними оскаленная пасть хищника. Последний оставшийся боец попытался спастись бегством, но через несколько метров, уже обезглавленный, ничком упал на мокрую траву.
На настойчивые вызовы Гризли никто из группы Висты не отозвался. Но даже это не смогло остановить ослиное упрямство главаря. Уже не совсем отдавая себе отчет в происходящем, он решился на массовое наступление. Правда, от двадцати шести человек, производящих, как им казалось, облаву, на данный момент осталось меньше половины. А через полчаса к числу живых себя причислить смог только сам Гризли. Обезумев от ужаса из-за произошедшего, он начал стрелять во все стороны. Стрелял и снова перезаряжал автомат. Стрелял, стрелял, стрелял. До тех пор, пока не понял, что боезапаса к оружию у него совсем не осталось. Тогда, схватившись голыми руками за раскаленный ствол автомата, в припадке бешенства не замечая даже того, как кожа на ладонях рук шипит и лопается от соприкосновения с горячим металлом, он лихорадочно принялся отмахиваться произвольной дубинкой от так ни разу и не увиденного им противника.
Но вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь шелестом дождя, плачущего по ушедшим навеки из мира живых.
– Сволочь! Ты где-е?! Покажись, и я порву тебе глотку! – слезы брызнули из глаз закаленного Зоной бойца. Он бессильно опустил руки и уронил на землю уже не нужный автомат.
Ответом на злобный вызов был лишь не прекращающийся шум падающих с неба дождевых капель. Решив окончательно сломить стальную волю закостенелой души главаря группировки раскольников, Лучник молчал. Находящийся рядом с ним зверь тоже не проявлял нетерпения. Он спокойно взирал на бредущую к Могильнику сгорбленную фигуру, которую весь отрезок оставшейся жизни, отмеренной временем и Зоной, будут одолевать мучительные кошмары, с приходящими в них призраками тех, кого он бездумно и жестоко бросил сегодня в мясорубку случившегося.
Осмотрев «поле битвы» Лучник горестно вздохнул. Он не хотел таких жертв, но жребий за него бросила сама Зона. Она пожелала, чтобы все произошло именно так и никак иначе. По крайней мере, территория бывшего завода и бара Харитона оказалась полностью очищена от беспредельщиков. Что будет с основным виновником произошедшего в дальнейшем, сейчас не мог сказать никто.
– Ну что, Шалун, повеселились? Вот видишь, какое преимущество тебе дал придуманный мной костюм! А ты надевать не хотел, – зверь одобрительно рыкнул и потерся о присевшего рядом с ним друга. – Если не хочешь носить постоянно, давай снимем. Но в случае опасности обязательно наденем вновь. Ты мой друг и очень мне дорог, – сталкер ласково потрепал псевдорысь по загривку. – Давай, что ли, закончим ужин, а то поесть не дали спокойно…
* * *
На территории бара царило смятение. Ночное спокойствие было нарушено степенно прошествовавшим к Харитону Лучником. Рядом с человеком грациозно шел крупный самец псевдорыси. Стоящие на блокпосту пепловцы заволновались было, подняв оружие, но, видя мирную картину идущих бок о бок сталкера и зверя, успокоились и привычными жестами приветствовали прибывших. На вопрос о раскольниках Лучник ответил обыденно, что их больше нет. Молва о случившемся быстро разлетелась среди всех, находящихся в данный момент на территории завода. Другой темы для разговора не было ни у кого. Горящие взгляды, перешептывания и изумленные возгласы за столиками создавали оживление во всех концах бара. Пораженные сталкеры были до крайности удивлены случившимся. Особое место в разговорах уделили зверю, который, вопреки сложившемуся представлению о мутантах, спокойно и выдержанно, вплотную прижимаясь к человеку, прошел через многочисленную людскую толпу. Словно вокруг них не было до зубов вооруженных бродяг. Впрочем, сам факт свершившегося руками и лапами этих напарников возмездия зарвавшейся группировке говорил, что спокойствие и миролюбивость обоих лишь временные и не стоит испытывать их терпение на прочность.
Не менее остальных пораженный произошедшим Харитон, вопреки обычному, выпил уже изрядную дозу любимого мартини. В конце концов старый бармен расчувствовался до такой степени, что порывался обнять и расцеловать Шалуна в мокрый кошачий нос. Раздавшееся ворчание хищника быстро разубедило его продолжать задуманное. Лучник рассмеялся.
– Ты, Харитон, на Шалуна не обижайся. Он ведь не привык к таким знакомым, его дом – Зона. А она телячьих нежностей не терпит. Сам знаешь.
– Да я ж из чувства благодарности, – хозяин бара слегка надулся. Налил себе еще и залпом выпил. – Я даже не знаю, как благодарить вас обоих за сделанное. Посмотри, сколько мужиков в баре, а справиться с этими подонками смогли только вы. Пусть только попробуют теперь головы поднять, заразы. Я им рога быстро пообломаю! Ведь сколько добра им сделал, за раз и не перечтешь всего. А они, только буча заварилась, сразу хвосты поджали и в кусты. Тоже мне, мужики… Да Долька мужиковатее их выглядит, гром-баба! Только она этим спуску и не давала. Они поначалу бардак в комнатах, в которых проживали, устроили. Так она их быстро построила, сразу навели порядок, как миленькие. Рекс, когда ее администратором гостиницы назначал, не ошибся. Я вообще не видел такого, чтобы Рекс допускал ошибок. Славный малый твой учитель… был…
– Да, он навсегда останется в моей памяти. Мы с тобой оба ему многим обязаны. Я начал понемногу справки наводить, по ниточкам эту веревочку хочу сплести. Ведь не мог же человек просто бесследно исчезнуть так, чтобы о нем совсем никаких сведений не было. Мы с Шалуном посетили базу, где он последние несколько лет жил, разговаривали с теми, с кем он в свой последний рейд ходил. Осталось только до Лесхоза и самого «Легиона» теперь добраться. Может, хоть там что-то выяснится? Чем черт не шутит… Сам же знаешь, что долги всегда надо отдавать вовремя. А вдруг ему помощь требуется?
– Чем он мне нравился… Никогда и никому своим присутствием не докучал. И долгов не требовал, все безвозмездно делал. Знаешь, какая круглая сумма на его счете уже скопилась? Ого-го! Я тоже не люблю лезть в чужой карман. Так процент из дохода бара к тебе и к нему на счета и капает. А он за все это время ни копеечки оттуда не взял. Я половину счета Плаксе перевел, он сказал, что это для семьи Рекса, и я ему верю. Так что вы уж постарайтесь его найти. Коли погиб где, хоть дань памяти отдать, помянуть по-человечески. Настоящий мужик.
Харитон допил содержимое стакана и хотел налить еще, но в этот момент в дверь постучали. В образовавшейся щели появилась увенчанная толстой оправой очков голова Тимофея.
– Хозяин, тут Еремин пожаловал, впускать?
В былые времена командир «Пепла» об аудиенции никогда не спрашивал, всегда чувствуя себя хозяином положения, входил без стука. А тут наглеть не решился. Значит, тоже был в курсе произошедшего.
– Давай, запускай! – Харитон нарочито громко произнес последнюю фразу, чтобы сам Еремин услышал сказанное. Изрядное количество алкоголя в крови добавило ему необходимой на данный момент храбрости.
Голова Тимофея скрылась за дверью, а в комнату нерешительно протиснулся Еремин. Харитон посмотрел на него хмельным взглядом и предложил сесть в кресло, так как излюбленный диван генерала почти во всю длину занимал развалившийся там Шалун. Покосившись на вошедшего желто-зелеными глазами, зверь вновь прикрыл их в дремотном блаженстве, из которого вышел только на миг. Еремин разумно не стал возмущаться, лишь тяжело вздохнул и спокойно прошел к предложенному месту. Выдержав небольшую паузу, он через силу начал разговор:
– Не дуйся, Харитон. Ты, к сожалению, тоже всего не можешь знать. А, может быть, и к счастью. Еще неизвестно, что бы могло произойти, если бы раскольники узнали, что ты владеешь информацией… А теперь время подошло, и я могу говорить откровенно. Начну с того, что поблагодарю присутствующих в устранении помехи для нас всех. Но не это главное. Все повернулось немного не так, как я задумывал. Даже чуть усложнилось, иначе я бы сюда не пришел.
– Вот даже как? – хозяин бара, которого жизнь научила быть чрезмерно догадливым, выглядел сейчас так, словно вмиг протрезвел и совсем не прикасался к спиртному. – Ты, генерал, хочешь сказать, что еще не все окончено? Насколько я могу судить со своим опытом, это только начало?
– Почти так и есть. Мы же не просто так терпели выходки этих шизофреников. Но давайте я буду последователен. Все, что вы знаете о «Пепле», – только вывеска. И генералом меня зовут не по моей личной прихоти. Мое настоящее воинское звание действительно генеральское. Оно не вымышленное. Группировка была образована не по моей инициативе, и в Зоне мы находимся не случайно, – вновь помолчав немного, Еремин некоторое время подбирал слова, а потом решительно продолжил: – Все произошедшее в данный момент может привести к самым нежелательным последствиям. Причем последствия эти, вполне возможно, повлекут за собой массовые зачистки, вплоть до уничтожения самой Зоны. Кто знает… Но я попытаюсь не сбиваться и рассказать все по порядку. Хочу предупредить, что я сейчас расскажу информацию, имеющую конфиденциальный характер, и она длительное время находилась под грифом «особо секретно». Доводя ее до вас, я настолько сильно рискую своей карьерой и жизнью, что в случае дальнейшего разглашения, м-м-м… выхода сведений за пределы этой комнаты, за свою и вашу жизнь не дам даже ломаного гроша. Итак. По решению одного из государств для помощи военным структурам внутри самой Зоны был организован «Пепел». В начальной стадии все шло довольно неплохо, основная часть членов группировки набиралась из бывших военных. Постоянным потоком шла твердая финансовая поддержка. Но позже, после нескольких Выбросов большой силы, когда территория Зоны начала стремительно увеличиваться в размерах, военным стало не до нас. Они на тот момент едва удерживали распространение Зоны за обозначенные границы. Естественно, и начальникам прибавилось забот. После некоторых крупных событий, произошедших в большинстве стран, участвующих в союзе по поддержанию порядка на Рубеже, когда резко изменилась политика правительств, к власти пришли новые силы. Некоторые начальники настолько озаботились жаждой наживы, что даже политику непримиримости с Зоной решили изменить кардинально. Естественно, имея с нами прямую связь, они не могли не знать о внутренних конфликтах группировки. Для этого были даже подосланы некоторые личности типа Гризли, которые способствовали расколу «Пепла». За Гризли и Каурым пошло большинство. И мы ничего не могли сделать, потому что были предупреждены, что неприятности могут ожидать и наши семьи на Большой земле. Но не только это… Насколько мне известно из пары надежных источников, под руинами пресловутого энергоблока аварийной станции, находящейся в самом сердце Зоны, был заложен усиленный ядерный заряд. Нам пригрозили, что наше вмешательство погубит всех. Я так думаю, имелось в виду, что бомба будет приведена в действие.
– Стоп, стоп, стоп! – Лучник заинтересовался услышанным. – А заряд они взяли…
– Да. Заряд они взяли на обнаруженной совершенно случайно заброшенной ракетной базе. Но я с уверенностью могу сказать, что в Зоне раньше этой базы не было!
– Я знаю, – Лучник ухмыльнулся. – Я был там несколько дней назад. И подтверждаю, что одну боеголовку раскольники уже унесли в неизвестном направлении. Хм… Теперь все складывается в единую цепочку событий. Выходит, они доставили ее на Станцию? Все верно! Не зря тот полоумный на базе говорил про Станцию! Только непонятно одно… А каковы последствия?
– Знаешь уже? – Еремин удивленно вскинул брови. – Ну, значит, не одним нам выпала доля бороться с возможной напастью… Но я продолжу. Покопавшись в архивных документах, я понял, что взрыв может стереть с лица земли не только Зону, но и большую часть Рубежа с еще незатронутой территорией нескольких стран. И это при минимальных последствиях…
– А кто тебе сказал, что последствия могут быть гораздо больше? – Харитон вновь наполнил стоящий перед ним стакан. – Откуда такая уверенность?
Еремин вздохнул.
– Мне-то нальешь?
– Сам себе нальешь! Руки-то, поди, не забыл еще, откуда растут? – Харитон решил не играть с генералом в бирюльки. Грузно развернувшись, он открыл шкаф и достал оттуда второй стакан. Стукнув его донышком по столешнице, предложил: – На вот, плещи. И с рассказом не тяни, тут все и так на нервах. Мало ли…
– И на том спасибо, – Еремин привстал, потянулся к бутылке и вздрогнул, когда Шалун, приоткрыв, скосил на него один глаз. Потом, видя, что зверь продолжает спокойно лежать, решился и звякнул стеклом о стекло. Янтарная жидкость с бульканьем наполнила стоящую емкость. Трясущейся рукой генерал поднес стакан ко рту и шумно глотнул несколько раз. – Подумайте сами, какие тяжкие последствия могут повлечь подобные действия для совсем невинных людей по всему миру. Если от взрыва на АЭС в восемьдесят шестом году до сих пор долетают отголоски. Вот и посудите, как я мог вмешаться в дела раскольников, когда остался здесь для того, чтобы, согласно приказам, возглавить группировку, цель которой – поддержание стабильности в регионе?
– Нам все равно не совсем понятен смысл подрыва заложенного заряда, – Лучник не выдержал. – Как взрыв может изменить все на планете, если до него здесь уже как минимум два раза взрывалось? Да и слухи ведь не пойдут о том, что это генерал Еремин помешал раскольникам вершить свои делишки. Мало ли по Зоне витает толков и легенд о различных личностях типа Егеря, Болотника, Картографа, Черного Сталкера и прочее? Почему же обязательно должен произойти катаклизм, вызванный руками человека, если по Зоне разойдется слух еще и про Лучника?
– В том архиве, что я тщательно перебрал, есть доказательные данные сейсмологов, утверждающих, что злополучная Станция оказалась построенной на стыке двух тектонических плит. К тому же прошедшие взрывы и Вспышки заметно повлияли на и без того немалый Разлом в земной коре, находящийся под Станцией. И, уж не знаю, как это вышло, но среди документов завалялась небольшая бумажка… По сравнению с массивными объемами всего остального неказистая на вид. Но содержание ее меня взволновало больше всего! Это сводный отчет регулярных исследований научных лабораторий, большая часть которых раскидана по территории Зоны. Кстати, самый полный набор отчетов был доставлен из комплексов по изучению энергетических всплесков на планете и связи всего живого с ноосферой Земли знаете кем? Да, да! Вы не удивитесь, именно Рексом с Плаксой! Они бывали в двух таких лабораториях. А в научном резюме черным по белому сказано: очередного ядерного взрыва на месте аварийного энергоблока Станции население Земли просто не переживет! Это еще больше расширит Разлом и высвободит уже накопившуюся внутри планеты колоссальную энергию. Причем мощнейший энергетический сгусток находится совсем недалеко от Станции. И именно на территории Зоны, где-то в районе Больших Луж… – разгоряченный генерал ненадолго примолк, сделал еще несколько глотков из стакана, посмаковал, причмокнув губами, и перевел дух. – Хороша, зараза…
– Не заговаривай зубы! – Харитон уже не мог усидеть на месте, забыл даже про выпивку и ворчащего до этого Шалуна, пересел на диван, беззаботно раскинув руки в разные стороны на пушистой спине зверя. Шалун непонимающе открыл глаза, скосил взгляд на Лучника, но, видя, что друг совершенно спокоен и улыбается, рыкнул едва слышно и снова уснул. – А чем нынешняя разборка с раскольниками может спровоцировать их на подрыв боеголовки?
– Да потому что Гризли был ближайшим родственником очень влиятельного человека! Настолько влиятельного, что он может находиться наверху едва ли не на голову выше любого главы государства! Понимаете, о чем я? Если мифы о масонах верны и миром правда правят втихую те, кто управляет даже президентами, премьерами и прочим, то этот родственник бывшего раскольника как раз и должен относиться к данной масонской ложе. А за свою родню он может отомстить.
– Почему вы про Гризли говорите в прошедшем времени? – подал голос Лучник.
– Так ведь он погиб… – Еремин, не ожидавший подобного, удивленно вскинул брови.
– Последний раз мы с Шалуном видели его бредущим в сторону Могильника…
– Ого! Значит, все же жив! И это сильно меняет дело. Тогда требуется действовать незамедлительно! Его следует перехватить, иначе именно он может первым добраться до заложенного заряда. Совершенно безбашенный тип! Кстати, где в данный момент может находиться Гризли? – голос генерала наполнился тревогой.
– Скорее всего, пошел в сторону депо. Там обосновались остальные раскольники.
– Это не упрощает дела. Если Гризли убедит Каурого в том, что необходимо взорвать заряд, Каурый непременно его послушает. У влиятельного родственника Гризли давние противоречия с теми, кто спонсировал и руководил проектом «Око». Негатив накапливался годами. Может так случиться, что именно теперь он выльется в открытую вражду. А Гризли помешан на идее уничтожения этого проекта, да и идти против своего родственника не решится. Скверно…
– Значит, проект «Око» все-таки существует и это не досужие слухи?! – настала пора Харитона удивленно вскидывать брови. Он всплеснул руками и хлопнул ими по Шалуну. Тот опять проснулся и чуть сильнее возмутился, показав кинжальные клыки. – Прости, прости!
Харитон пошел на попятную, чмокнул Шалуна в шерстяной бок, вскочил и с волнением заходил по комнате.
– Ну, ты же сам знаешь, что большинство слухов, касающихся Зоны, как правило, оказывалось правдой, – Еремин выглядел не менее озабоченным, чем Харитон. – Доставай еще пузырь, не только горло болит, но и душа…
– На! – хозяин скрипнул дверью холодильника и, забыв про всякие обиды, водрузил на стол новую бутылку. – Алконавт!
– Сам такой! – хлопнула выдергиваемая пробка, а вслед за этим булькнуло в обоих стаканах. – Но что-то срочно надо делать, иначе произойдет непоправимое.
– Постойте, генерал, – Лучника теперь волновали некоторые нюансы. – А каким макаром раскольникам удалось заложить ядерный заряд под носом у «Легиона»?
– При тех связях, которые существуют у покровителя Гризли, ему легко удалось заинтересовать не столь сильного преемника «Бастиона». Да и… достали же боеголовку еще в самом начале, с привлечением всей нашей группировки…
– Оп-па! – Харитон опять всплеснул руками. – Еще веселее! А ты-то какого хрена к этому причастен? Дурня поймал, старый хрен?!
Еремин вздохнул.
– Да сядь ты! Выпей… Хрен, хрен… Тоже мне, молодой нашелся… Все же знают, как мы всегда относились к существованию Зоны и всей ее действительности. Но тогда перед нами другая задача стояла – выполнять приказ. А после раскола заряд оказался в руках отошедших от нас раскольников. Как ни прискорбно мне вам об этом говорить, но это истинная правда. Ну, а как он попал к «Легиону», мне не известно. Только по кое-каким каналам удалось выяснить, что он уже заложен. Единственное, что доподлинно известно, к этому делу были подключены военные сталкеры. При связях родственничка Гризли такие вещи совершенно не сложно устроить. Скорее всего, это было сделано обманом, но сам факт свершившегося очевиден. Тем более, «Легион» отчасти подчинялся проекту «Око».
– Понятно, – Лучник выразительно посмотрел на Еремина. – Теперь все звенья цепи складываются одно к одному. Значит, не зря я посетил «Анархию», которой раскольники предлагали сотрудничество и связи с «Легионом». Выходит, это все правда…
– Ты был в «Анархии»?! – генерал удивился еще больше. – И что, они согласились сотрудничать?!
– Нет, вот как раз от этого мне их удалось вовремя отговорить. Да уж… Опоздай я на несколько часов, и все могло выйти гораздо хуже. Стингер вовремя спохватился и пошел на попятную. Они теперь временно будут соблюдать нейтралитет, сказали, что отдохнут от дел.
– Не-ет… – Еремин сокрушенно покачал головой. – Вот нейтралитет они как раз соблюдать не смогут. Потому что теперь дальнейшие события коснутся нас всех! И нужно срочно связываться с «Анархией», привлекая ее на свою сторону…
– Хорошо, я попытаюсь связаться с анархистами, но пока не уверен в их скорейшей поддержке, – Лучник вздохнул, ненадолго уйдя в себя. – Я не буду обвинять вас, генерал, во всех смертных грехах – ни к чему, да и довольно поздно. Как я понял, на данный момент стоит задуматься над тем, как попытаться исправить вашу ошибку. Из сказанного я понял, что обращаться к высшему руководству Объединенной группировки войск, охраняющих Рубеж, бесполезно. Скорее всего, связи родственника Гризли прочны и там. А это значит, что вместо поддержки нам начнут совать палки в колеса. Представляю, какие деньги задействованы в этом деле. Теперь мне понятно, почему раскольники отделились от «Пепла», который против самого существования Зоны. Какими еще средствами возможно покрыть большие расходы на подобные эксперименты, как не со сбора и продажи артефактов. Но допустить подобное мы просто не должны – куда ни шло, если бы была стерта с лица земли только Зона, но превратить в радиоактивную пыль все, что находится за ее пределами, ни в коем случае нельзя. И где гарантия, что Зона навсегда исчезнет, а не наоборот – расширит свое влияние? Это точно пострашнее катастрофы восемьдесят шестого года, если действие заряда усилит сущность самой Зоны через Разлом. А это действительно будет страшнейший катаклизм, влекущий за собой гибель большей части населения планеты.
– Вот именно об этом я и пытаюсь вам сказать с самого начала! – Еремин в сердцах стукнул кулаком по своей ладони.
– Дела… – Харитон будто разом окончательно протрезвел. – Так что требуется сделать сейчас? Лично я знаю, к кому можно обратиться за помощью в военных кругах, но на это может уйти пара дней.
– Ни в коем случае! – генерал замахал руками. – Только не туда. Я попытаюсь доказать своим парням, что выход на тропу войны с раскольниками просто необходим, но только не надо обращаться к военным!
– Ты, Еремин, со своим «Пеплом» дров наломал, так уж лучше помолчи теперь! – Харитон сурово посмотрел в глаза генералу. – А я знаю, что говорю. Уверен, что те, к кому я хочу обратиться, к этой катавасии никаким боком непричастны. И они ради благополучного завершения дела всегда готовы головы сложить. Слыхал о таком – полковнике Шелестове?
– Это командир спецотряда «Риф», что ли?
– Именно. Этого мужика никто и никогда не купит. Я уверен на все сто. На него иногда Рекс работал. Про это тебе тоже неизвестно?
– Нет.
– Так вот, помнишь случай, когда военные Синдикат наемников разгромили? Это Рекс их навел, а совсем не покойничек Большой. Получилось-то как: Большой узнал, что посланный им на Испытательную Рекс бригаду наемников там вальнул. Вот и решил от себя угрозу расправы отвести и Синдикату Рекса сдал с потрохами. А Макс просек это дело и решил найти себе союзников. Да хитро так сделал, что и не подкопаешься. Это только потом глава Синдиката, сделавший ноги от военных, пришел сюда, в бар, на разборки с Большим, думая, что случившееся – дело рук самого Большого. Так бы никто и не узнал, кто всю эту кашу заварил, если бы не Шелестов. Мужика матушка-природа умом-то не обделила, вот он методом умозаключений на Рекса и вышел. Да тоже умно поступил, не стал с ним разборки наводить, а сделал так, что Рексу пришлось несколько раз по его заданиям работать вместе со спецназом. Говорят, полковник Рексу даже в отряд предлагал идти, но тот отказался. Вот такие дела… Об этом целый год знали только несколько человек. Двое из них, генерал, сейчас сидят перед тобой, – Харитон выразительно посмотрел на Лучника. Тот, после того как Еремин перевел взгляд на него, утвердительно кивнул.
– Вот оно что. Надо же, как тесен мир. Тогда это меняет дело. Давайте поступим так: я высылаю своих парней на перехват раскольников, а ты, Харитон, связывайся с Шелестовым, пусть попробуют нам подсобить. Ну, и надеюсь, Лучник сможет уговорить «Анархию». Пусть уж на время забудут про распри между нами – не то время… Его-то как раз сейчас терять нельзя, чтобы потом не было поздно.
– Хорошо, так и поступим, но выдвигаться нужно спешно. Вы двигайтесь по следам раскольников, а мы с Шалуном попробуем пройти своим маршрутом. Глядишь, все в одном месте и сойдемся. Тем более, именно на Станцию для поисков Рекса нам и требуется попасть. Все складывается как нельзя кстати! – Лучник резко встал. Дремлющий на диване Шалун вскочил следом за другом. Оба молча двинулись на выход.
– Погоди, – Еремин на секунду замешкался. – А как мы узнаем при встрече, что это вы? Как бы в пылу боя по вам не начать стрелять…
– Не бойтесь, генерал, о своем присутствии мы вас сами оповестим. До встречи.
И необычные напарники быстро скрылись за дверями кабинета.
* * *
В этом году все складывалось не так, как обычно. Еще затяжные моросящие дожди не успели пропеть заунывных песен, еще деревья не сбросили до конца успевшую заметно пожухнуть и пожелтеть листву, а зима, ворвавшись внезапными снежными вихрями, уже вовсю теснила осень. Конец октября, а природа, словно взбунтовавшись, сыпала на головы идущих людей снежную крупу. Не успевшая замерзнуть окончательно земля вперемешку с тающим снегом превратилась в вязкую тяжелую массу. Ноги утопали в промозглом месиве, вязли и передвигались с трудом. Впору надевать болотоходы и идти, а иначе для передышки приходилось останавливаться через каждую сотню метров. Дыхание сбивалось, сердце, казалось еще чуть-чуть, и выпрыгнет, пробив грудную клетку вместе с одеждой и бронежилетом. Не выдерживая ускоренного темпа, группа сильно растянулась. Один из отставших, вероятно, от сильной усталости и недосыпа, не заметил следов впередиидущих, что свернули влево, в обход аномалий, и попал в «трамплин». Пролетев по воздуху порядка пятнадцати метров, несчастный оказался искалечен, и в данный момент осталось лишь благодарить обстоятельства, что он не лишился жизни совсем. Группа, собравшаяся наконец вместе, уложив пострадавшего на самодельные носилки, больше не могла держать заданный темп. Наскоро посовещавшись, решили оставить с раненым двоих, из числа самых слабых, и отправили их в обратный путь. Остальные вновь вернулись на маршрут, но силы подходили к концу, поэтому темп шага уменьшился почти вдвое.
– Не пойму я, Гризли, ну что ты так беленишься? Что произойдет такого страшного, если мы подойдем к цели несколько позже? – на усталого Каурого было страшно смотреть. Серостью лица он напоминал сейчас зомби. Впалые глаза командира группы говорили о нервном и телесном истощении.
Гризли гнал раскольников уже вторые сутки, за это время люди отдыхали лишь два часа и едва не падали без сил. Но он по-прежнему стоял на своем.
– Через пару километров будет электроподстанция. Вот там и отдохнем. Как раз к темноте должны успеть. А пока продолжаем двигаться в том же темпе, время не терпит.
– Да объясни ты толком, из-за чего такая спешка! А то я лично ничего не понял из сказанного тобой ранее. Пришел, блин, как будто через несколько «энерго» и «смерчей» прорвался. Весь порванный, обожженный и побитый. Даже без оружия… Я поначалу вообще думал, что ты с ума сошел. Даже связно ничего сказать не мог. В принципе, и сейчас ничего не объясняешь… Только и слышно: «Давай, давай, надо, надо!». Как за призрачной мечтой ломанулся и нас всех решил осчастливить…
– Побывал бы ты в той ситуации, в какой я был, посмотрел бы я на тебя, счастливчика… Призрачная мечта… Видел я в гробу в белых тапочках такую мечту, понял?! Призраки… Я раньше тоже не верил в призраков, а теперь точно знаю, что они существуют! И если мы сегодня с этими призраками не разберемся, то завтрашнего дня нам всем не увидеть как своих ушей. Поверь, Каурый, настало время платить по счетам! Этот Лучник, мля… призрак еще тот! Он мою группу всю в одиночку положил, а мы его даже не видели. А призраки в Зоне ни с чего не появляются. Значит, это Она так хочет, чует, зараза, что ей немного осталось. Вот доберемся до «Легиона», разберемся с этой тварью и всеми ее зверюшками, посмотрим тогда, на чьей улице праздник…
– Значит, правду мужики гутарили про призрака? Надо же… А на кой он Зоне? Он что, может не только бандитов извести, но и нас тоже?
Каурый говорил отрывисто из-за сбитого в движении дыхания. Гризли же, наоборот, соблюдал размеренность, словно ни капли не устал, хотя тоже дышал прерывисто. Вид его был жалок: наспех подобранная из запасов экипировка, короткие рукава, треснувшая по шву на спине тесная куртка, болтающаяся разгрузка, заполненная боеприпасами до отказа, замотанные в бинты обожженные кисти рук, впалые глаза с синими разводами у самой переносицы, болтающийся у подбородка респиратор, струйки грязного пота, стекающие по лицу. Крайняя усталость одолевала и его, но он старательно держал марку, показывая своим примером, что их миссия явно очень важна.
– Просто так Она ничего не делает, это я понял, когда к вам шел. Она специально его для своей защиты сотворила. Если мы не успеем, он нас опередит, тогда – хана. Уберет Зона нас с дороги, некому больше будет Ей угрожать. Хитрая, знает, что недолго Ей осталось, вот и начинает барагозить. Вишь, как пытается нам сейчас помешать? Погоду испортила, да еще снегом раньше срока заваливает, лишь бы мы не дошли. Ничего, успеем, если поторопимся. Через двое суток на месте будем, я дорогу хорошо знаю. Глядишь, все получится как надо!
– Тебе, конечно, виднее, ты больше меня здесь находишься, да и связи наверху имеешь. Я просто за мужиков переживаю. Мы ж не железные, при «Пепле»-то много не бегали, все больше по постам стояли. Еремин, собака, мужикам расслабуху устроил. Раньше подготовке самое тщательное внимание уделял, а в последнее время словно в себя ушел, все какие-то левые дела решал.
– Да не обращай ты внимания на этого придурка! Он все пытался выяснить, кто нам помогает, да не получилось ничего, – Гризли нервно рассмеялся. – Куда ни сунется, ему везде от ворот – поворот. Наши покровители «Пеплу» все каналы перекрыли, чтобы нам дать развернуться. Вот он и сдулся. Сейчас только с последней препоной разберемся, а потом перспективы будут масштабнее. Работы навалом, бабла еще больше! Отвечаю! – закашлявшись, Гризли посмотрел на дисплей КПК, потом, выждав с минуту, указал новое направление: – Туда. Здесь аномалии плотнее сходятся, как бы не встрять надолго. Ты меня от дороги не отвлекай и за мужиками смотри, а то опять кто-то в какую-нибудь пакость вляпается.
Каурый резко обернулся к остальным. Группа вновь растянулась на несколько сотен метров.
– Выдохлись парни, тяжко идти, – и уже громче: – Подтянись! Скоро привал! Сосредоточить внимание на следах!
Гризли, беспокоясь о безопасности, стал чаще заглядывать в КПК. Следы в грязи становились все извилистее. К тому же, сама местность резко изменилась – появилось больше неровностей и складок, словно кто-то могучей рукой перепахал здесь все, пытаясь вырастить огромных размеров насаждения. И чтобы обязательно с плодами… Справа плотной, высокой, неприступной стеной встал лес. Чащоба… Страшное аномальное образование, превратившее обычные деревья и кустарник в смертельно опасные, измененные, частично хищные растения. Плоды дикого воображения непредсказуемой Хозяйки.
Промелькнула мысль: «Какого же размера здесь должны вырасти фрукты? И какого размера должен быть рот, которым нужно их съесть?». Гризли тряхнул головой. Помимо аномально непривычных размеров растений, Чащоба научилась излучать пси-волны, воздействующие на разум путника и сбивающие внимательность. Проглотив ослабляющий пси-воздействие препарат, Гризли посоветовал то же самое сделать и Каурому. Тот же, в свою очередь, передал команду по цепочке. Уставшие люди с радостью восприняли вынужденную остановку, полезли по карманам, с наслаждением приложились к горловинам фляжек. Но вскоре командный окрик Каурого заставил всех вздрогнуть и нехотя двинуться дальше.
Теперь ноги не только еле передвигались по грязи, но еще и разъезжались в разные стороны на неровной поверхности. Словно угадав мысли людей, Зона бросила против них дождь вперемешку со снегом. Свинцовые капли, казалось, не успевая долетать до земли, превращались в больно бьющие колючие градины. Одежда заиндевела, ноги, обутые в бронированные берцы, с хрустом проламывали подмерзшую верхнюю корку. Из-под подошв с хлюпаньем вылетала мерзопакостная каша, брызгала на идущих, оседала на одежде и почти моментально замерзала. Не помогало даже вырывающееся из-под одежды тепло разгоряченных тел. Хрум! Шлеп! Хрум! Шлеп! Любые другие звуки заглушались чавканьем и шумом шагов. Но упрямый Гризли, словно не замечая все больших трудностей, настойчиво продолжал вести группу вперед.
Вдруг позади послышалась стрельба. Редкие выстрелы через некоторое время перешли в разнокалиберную какофонию. Интенсивность автоматных и пулеметных очередей нарастала с каждой минутой. Каурый, вздрогнув, резко остановился и спросил в гарнитуру:
– Рой, что там такое случилось?
– Это Жито, Рой убит. Ведем бой, похоже, это пепловцы. Судя по количеству противника, не одни. Кажется, с ними еще сталкеры. Подозреваю, Еремин убедил их в оказании помощи, а те решили с нами поквитаться за бар. Что делать? Мы такое количество точно удержать не сможем.
Каурый вопросительно повернулся к остановившемуся Гризли, тот сразу вступил в диалог:
– Жито, отходите, мы прикроем, у нас нет времени на разборки. Доберемся до подстанции, там будет легче. Ты теперь за старшего в своем отделении, действуй.
– Понял, – в гарнитуре послышались команды Жито к отходу. Гризли, посматривая на Каурого, произнес:
– Извини, я тут за тебя порешал малость. Нервы ни к черту… Давай, остальными рули сам.
Каурый кивнул.
– Все отходят. Подтягиваемся! Основательная остановка на электроподстанции. Осталось чуток. Авангард прикрывает, сильно не разбредайтесь, аномалий до черта и больше, не хватало еще кому-нибудь вляпаться. Пошли! Пошли! – отряд оживился, заспешил вперед. Бойцы, до этого рвущиеся в бой, от усталости едва волочили ноги, поэтому ввязываться в схватку никто не хотел. Каурый вновь посмотрел на Гризли. – Может, к лесу отойдем? А то торчим здесь, как тополя на Плющихе… Так и снайпера могут всех перещелкать.
– Сейчас посмотрю, – Гризли вновь взглянул на КПК. – Есть небольшой проход, стоит попробовать.
Он резко изменил направление, с подозрительностью посматривая на приближающуюся темную стену растительности. Недалеко от опушки Чащобы Гризли остановился. Тяжело дышащий Каурый встал вслед за ним.
– Что там? – озабоченно уточнил он у всматривающегося в дисплей КПК раскольника.
Стрельба в тылу пошла на убыль. Отставшая часть группы, несмотря на усталость, быстро подтянулась к авангарду. Бойцы с опаской оглядывались на прикрытие. Умирать не хотел никто. Впрочем, большинство раскольников было из той категории людей, которые не так просто подались в Зону. Основная часть их пришла сюда в поисках острых ощущений и от нехватки адреналина. Поэтому опасения, что придется лишний раз повоевать, ни у кого не было, просто в данный момент люди оказались ослаблены трудным переходом. Следовательно, значительно замедлилась реакция, снизилось внимание, появились рассеянность и вялость. Что стало с возвращающейся в депо троицей доходяг, думать никому не хотелось. Озверевшие от постоянных унижений в баре сталкеры наверняка могли с ними поквитаться в первую очередь. Гризли сплюнул и зло посмотрел назад.
– Все нормально, впереди аномалий почти нет, ты давай, веди группу дальше. Только в ПДА чаще заглядывай, не ровен час… До подстанции осталось с полкилометра, не больше. Разберитесь там с организацией обороны, ну, чин-чинарем чтоб все было. Выставь посты и все такое… Да чего я тебе рассказываю? Чать, не в первый раз «замужем». А я помогу прикрытию. Очень хочется посчитаться кое с кем, слишком быстро зарвались некоторые личности и страх потеряли. Стоило только чуток оступиться…
Каурый кивнул в ответ, развернулся и спешно повел группу к лесу. Позади послышались одиночные выстрелы СВД Гризли. Противник ответил плотным огнем. Недалеко со шлепками взметнулось вверх и в стороны несколько фонтанчиков грязи. Очередь из пулемета прошла совсем рядом. Каурый чертыхнулся и прибавил шаг. Внезапно боец, находящийся справа от него, вскинул руки и плашмя упал на спину. Каурый на бегу взглянул на упавшего и обомлел: из горла того торчала черная стрела. Остальные, увидев эту картину, метнулись вдоль Чащобы. Бегущий недалеко от Каурого Дырокол, пришедший со своим напарником вслед за Гризли в находящееся на Могильнике депо, увидев стрелу, моментально бросил оружие на землю и сел. Напарник его поступил точно так же, с одним отличием – он упал прямо в промерзшую грязь лицом и, насколько смог, поднял руки вверх.
– Вы дебилы, что ли?! А ну, встать быстро! И бегом за остальными! – Каурый не мог понять столь странного поведения двух раскольников из бара. Сидящий Дырокол посмотрел на него отрешенным взглядом и тоже поднял руки, а лежащий Боня слегка приподнял голову и сквозь налипшую на испуганное лицо грязь прокричал:
– Вы все уже трупы! Делайте то же, что и мы, иначе скоро живых не останется совсем!
Каурый, до которого до сих пор не дошел смысл сказанного Боней, подскочил к лежащему и в бешенстве приставил к его голове ствол «Абакана».
– А ну, встать, я сказал, уроды! Совсем страх потеряли, что ли?!
Боня, словно не замечая направленного на него автомата, отрешенно смотрел уже в сторону близкой Чащобы и глупо улыбался. Последнее, что запечатлелось на подернутой дымкой угасающего сознания сетчатке глаза Каурого, – летящая в его лицо на огромной скорости стрела. Стекло защитного шлема лопнуло и разлетелось в разные стороны множеством брызнувших осколков. На тыльной стороне шлема от удара изнутри вспухла большая шишка. Покачавшись, словно в раздумье, Каурый ничком упал рядом с Боней. Руки его, борясь с наступающей смертью, медленно пробив корку мерзлоты, сжались в кулаки, выдавив между пальцами смачные грязевые оладьи.
Остальные раскольники уже отошли достаточно далеко – человек тридцать стремительно удалялось в сторону недалекой подстанции. Стрельба в тылу между тем затихла. В стороне от аномального поля стали видны мелькающие фигуры людей в форме «Пепла» и вольных сталкеров. Из леса так и не раздалось ни звука. Боня с Дыроколом переглянулись, нехотя и осторожно подобрали свое оружие и устремились по оставленным следам в обратном направлении – в сторону Пустыря, Могильника и далее – за Рубеж, в Приграничье. Желания задерживаться в Зоне у обоих не было.
Один вспомнил вдруг, что где-то далеко отсюда у него есть младшая сестренка, ухаживающая за отцом-инвалидом, ветераном нескольких военных конфликтов, и что они очень нуждаются в его мужской поддержке и сильно скучают.
А другой подумал с нежностью о Насте, соседке по лестничной площадке, которую сватала не раз, нахваливая за красоту и умение вести хозяйство, тетя Зина, вырастившая его после смерти матери во время неудачных родов.
А погода, словно в унисон с мыслями бывших теперь раскольников, перестав сыпать снежное крошево, заплакала обильными горючими слезами. Дующий до этого момента с северо-запада ветер резко переменил направление на противоположное, принеся с собой небольшую оттепель. Среди туч проглядывали небольшие окна с голубеющим небосводом, и уж совсем редко пробивалось в эти окна несколько лучей скупого на тепло осеннего солнца.
Глава 11. Битва обреченных
На раненого легионера первым наткнулся Шалун, уже на закате. Лучник и сам почувствовал присутствие чужака в зарослях еще метров за сто, но вездесущий зверь все же обладал лучшим чутьем и более развитыми ментальными способностями. Лучник спас от участи быть разорванным на клочки умирающего бойца враждебной сталкерам группировки, не дав псевдорыси расправиться с бедолагой.
Тот и правда отходил в мир иной, лежа в обнимку со старым замшелым пнем и пуская кровавые пузыри. Его израненное тело с остатками экипировки представляло жуткую картину.
«Не иначе, как с самой смертью схлестнулись!», – подумал Купер, убирая изготовленный к стрельбе лук и бегло изучая округу. На краю старой, наполовину заросшей бурьяном просеки валялись конечности одного, а на сосне между двумя толстыми ветками застряло тело другого легионера. Свисающие там и сям кишки и обрывки обмундирования придавали дереву жуткий вид новогодней елки на празднике Сатаны. Кругом кровь, ошметки плоти, разбросанные снаряжение и оружие. Будто не хищник поработал, а «мясорубка» или «смерч». Однако причиной бойни оказалась вовсе не аномалия – виновница лежала недалеко в кустах, уже привлекая мух и земляных аскарид. Химера!
– Шалун, прочеши окрестности, нет ли поблизости других врагов. Я займусь раненым. Действуй, брат!
– Хорошо, брат. Быстро.
Бедняга тихо стонал и действительно умирал. С такими ранами вообще не живут, а этот еще силился шевелиться и издавать звуки. Сталкер присел на корточки, поправил лук, упершийся в окропленный кровью толстый корень, внимательно осмотрел легионера. Остатки доспехов, что носили только бойцы группировки фанатиков, покрыты слоем грязи, крови и налипших сосновых иголок. Вместо левой руки – культя, обе ноги располосованы острыми когтями химеры, голова без шлема уперлась разбитым лбом в ядовито-зеленый мох на боковине пня. Отсутствовали два пальца, на спине рваные следы ужасных лап мутанта. Правая рука, неестественно вывернутая, обхватила пень и дрожала. Одно ухо отсутствовало совсем, кусок щеки свисал и сочился кровавыми сгустками. На вид молодой парень лет двадцати пяти, бритый наголо, с татуировкой на правой кисти в виде щита и меча.
Лучник вздохнул, перестал морщиться от вида раненого и огляделся еще раз. Тишина и покой, только жужжал рой мух над внутренностями одного из убитых сектантов, да шелестела мокрая от крови листва на деревьях. Солнце скрылось за кромкой леса, погрузив просеку в сумерки. Можно было догадаться, что сейчас уже к этому месту стекались на запах крови твари Чащобы.
– Ты кто, бедолага? Как звать?
Стон хриплый, абсолютно неразборчивый, булькающий. «Видать, и легкие смяты после удара химеры. Поработала она с парнями на славу! Судя по всему, тройка «Легиона» в дальнем дозоре наткнулась на мутанта, даже успела нехило пострелять, вон как кусты покоцаны и земля вспахана!».
Лучник вспомнил о своих ментальных способностях, уловил мысли умирающего, чертыхнулся вслух и сплюнул в сторону.
– Попробую тебе помочь, парень. Лежи тихо и терпи. Пожалуйста, терпи!
Сталкер достал из плоского рюкзака шприц и комок фольги. Сделал легионеру укол промедола, развернул артефакт и взглядом поискал нужный элемент народной медицины. Лопухи росли повсюду, кое-где таких размеров, что впору было оборачиваться ими на ночлег. Сталкеры давно приспособились использовать их в качестве туалетной бумаги.
Накрыв листком лопуха и прижав к разбитой голове легионера лечебный «барбарис», который тотчас засиял приятным зеленоватым светом, Лучник вынул новый шприц-тюбик. Первый укол – обезболивающее, второй – обеззараживающее. Сталкер ни на миг не задумался о своих действиях по отношению к ярому противнику, чувства жалости и сострадания постоянно обуревали его, особенно когда рядом находился беспомощный и умирающий человек.
Теперь предстояло самое сложное и неприятное как для легионера, так и для врачевателя – физические упражнения.
Лучник аккуратно потрогал единственную руку раненого, пощупал ноги, осмотрел обрубок у левого плеча. И приступил, как он говорил, к «садо-мазо». Вправил нос, остановил кровотечение культи, обмотал ее скотчем, с хрустом вернул в прежнее состояние правую руку, устранив вывихи. После, мягко говоря, неприятной процедуры легионер впал в беспамятство.
– Это хорошо, это правильно! – прошептал сталкер и продолжил лечение. – Потерпи, чувак, я тебе помогу. И даже знаешь ли, безвозмездно!
– Локинав я… – пробурчал вдруг раненый, придя в себя после всех манипуляций.
– Кто-о? – Лучник вздернул брови и с удивлением вытянул лицо.
– Локинав. Позывной такой… у меня. Я легионер.
– Да я уж понял, что не зомби. Лежи смирно, не шевелись… Локинав. Ну, и прозвище, блин, у тебя! Не знаю, что оно означает, хрен с маслом по-австралийски или яйцо вкрутую по-вьетнамски, но силы зазря не трать. Они тебе еще пригодятся.
– Зачем? Я, кажись, отвоевался… помираю.
– Кажись, кажись… Помирает он. Ишь. Братка ухи просит, да, вояка ты недоделанный?! Лежи, сказал. Ну, и рожа у тебя, Шарапов! Как после кирпича…
– Хуже. Химера, падла…
– … В курсе уже. Вон, валяется в кустах, на вечерний ланч аскаридам приготовленная. Дозор, что ли? Откуда топали?
– Со Станции. Дальняя разведка. Обход неподконтрольной территории.
– О, Господи! У вас еще не вся Зона под контролем? «Легион» губу, кажись, на все раскатал, – Лучник хохотнул.
– Мы путь к Большим Лужам искали. Командир приказал не возвращаться, пока не обнаружим безопасную тропу к этим болотам. На подножном корме вторые сутки. Столько всего произошло, а тут… нате вам, химера. М-м-м…
– Не дергайся, спокойно. Сейчас перевяжу тебя, иначе кровью истечешь за час. А ты что думал, в кинотеатр потопал? Химера ему не нравится. Тут полно зверья и кроме нее водится. Гулены…
– Знаю я. Не первый месяц в «Легионе».
– Ох ты, разведчик хренов! Я не первый год уже в Зоне, и то еще не все знаю, и, честно говоря, побаиваюсь некоторых вещей. А он, ишь, чай-молочай! Чего их искать, Большие Лужи? Они вон, на восток отсюда, не промажешь. Километров так «цать» в диаметре.
– Нам не болота сами нужны, а тропа к ним. Верная и не опасная.
– Гм… а у нас что, в Зоне уже асфальт проложили? Или зебры пешеходные нарисовали посреди лесных дебрей? – Лучник язвительно ухмыльнулся, поднеся ко рту раненого фляжку. – На-ка, попей, расщебетался, щегол! Ты лучше скажи, с какого перепугу вам болота понадобились и тропа к ним? Решили своего идола в новое место перетащить? Или на Станции жарко стало?
– Это совершенно секретно. Я не могу и не имею права…
– Да не свисти ты мне, ой, не свисти! Про свои секреты, тайны, поклонения. Сразу говорю – все лишнее опускаем и твои фанатичные доводы тоже. Давай сразу по делу. Я тебе жизнь спасаю не ради того, чтобы ты вернулся к своим амулетам, тренингам и хороводам вокруг истуканов или антенн, говорящих с космосом.
– А для чего? Я вообще думал, ты меня закопаешь тут. Или скормишь мутантам. А ты какой-то человечный оказался.
– Ишь… орел. Ага, человечный человек. Лучник я, понял? Слышали там, в вашей Аум Синрике, про такого?
– Лу-учник?! – легионер выпучил глаза на разбитом в кровь лице, тяжело задышал. – Призрак! Легенда Зоны!..
– Типа этого. А закопать?.. Я что, с дуба рухнул, могилы всем подряд в Зоне накапывать? Увидел, что ты боец, что пал в борьбе со зверем. Вижу, что не трус. И очень надеюсь, что встанешь на путь истинный, как только вообще сможешь встать на ноги.
– Ты издеваешься, Лу… Лучник? Куда я и кому такой однорукий, безногий и безухий нужен? Разве что прогноз погоды на Градирне определять или в баре мухоловкой махать. М-м-м…
Сталкер прищурился, разглядывая в сумерках бледное печальное лицо легионера, ощутил в груди спазм, от которого стало тяжело дышать. Будто сам сейчас лежал у этого гнилого пня и роптал на убогую жизнь калеки. Из кустов показался Шалун, внеся свою лепту в угрюмую обстановку.
– Брат. Ты не убил? Он нужен?
– Я не собирался его убивать. Он прежде всего нужен Зоне, нужен себе и своим будущим детям. Пусть живет. Ты голоден?
– Нет, брат. Я ел двухголовую родственницу. Ее убили эти люди?
– Нет, дружище, она умерла сама. Я и забыл, что химера близка тебе родственно! Пожалуйста, помоги мне и этому человеку. Собери оружие, рюкзаки и прочий скарб. А потом слушай лес. Уже поздно и нужно искать ночлег.
– Спать?
– Да, я устал и хочу спать. Но я… то есть мы должны помочь выбраться этому человеку. Сделаешь?
– Я не хочу спать. Я хочу играть, брат.
– Хорошо, играй. А я пока не могу. Так ты поможешь мне, Шалун?
– Конечно, брат! Уже.
Псевдорысь метнулась в заросли. Кусты иногда трещали, шелестели хвоя и листья, редкий рык зверя подтверждал его старания. Шалун усердно стаскивал в кучу бронежилеты, снаряжение и оружие легионеров, игриво дергая хвостом и подскакивая при виде засновавших там и сям аскарид. Легионер все это время с открытым ртом смотрел на мутанта и человека, боясь вздохнуть или застонать от боли в ранах.
– Я не дам тебе умереть, Локинав. Раны твои я хоть как-то залепил и остановил кровотечение, но нужна настоящая врачебная помощь, которую могут оказать только в баре или… Болотник. Что выбираешь?
– Только не Болотник! Мы с ним враги. Да и в бар мне дорога заказана…
– Перестань. Тебя не свинорыл поганый потащит, а я. Все-таки не хвост собачий в Зоне. Авторитет кое-какой имею. А до Болотника попросту далеко отсюда. Не дотянешь. Поэтому в бар, к Бергамоту. Отлежишься, поправишься и уйдешь сам. С таким условием. А еще я хочу… Да-а, хочу! Не смотри так на меня! Чтобы ты выбрал иной путь в жизни – либо вообще из Зоны долой, либо сталкером стал. Хватит топтать землю с фанатиками да прислуживать секте. У «Легиона» нет ни будущего, ни нормальной, человеческой цели, ни меры. Помни и знай, что отныне пуля, выпущенная кем-то из твоих…гм… бывших собратьев, вернется стократно. И я лично приму в этом участие. Так что твое освобождение из паутины смерти – заслуга не столько моя, сколько твоя, твоих дальнейших действий. Понял меня?
– Да. Даже очень хорошо.
– Молодец. Быстро схватываешь. Пить еще хочешь?
– Да. Лучник, ты вот так безо всяких задних мыслей спас меня и собираешься довести до врачей?
– Не волнуйся, Локинав, приставать потом к тебе не собираюсь. Я не из этих…
– … Ты же понял, про что я. Ты хочешь инфу о «Легионе»?
– А ты умнее, чем я подумал. Локинав… Что за позывной, что за слово такое мудреное?
– Николаев Владимир. Только наоборот. Так ты хочешь узнать то, что знаю я?
– Локинав наоборот? Хм, – сталкер недоуменно усмехнулся, но заканчивая лечение раненого, сказал шепотом прямо в лицо парню: – По-моему, ты сам навязываешь мне рассказ о главном секрете «Легиона». Говори уж. Не волнуйся, я глух и нем, как тот головастик из Немана.
– Не сомневаюсь в этом. Как и в том, что ты вытащишь меня отсюда. Иначе бы не потратил на меня столько времени, лекарств и сил. Только я не представляю себе, как ты один потащишь меня нетранспортабельного до Градирни ночью…
– Зачем один и почему до Градирни? До моего схрона тут недалеко. А до Градирни утром доставлю. С другом.
– Это та псевдорысь, с которой вы только что играли в гляделки?
– Мы разговаривали. Ментально.
– Ты серьезно? Атас-с…
– Итак, встаем и топаем до схрона. Полкилометра пересеченки, и мы на месте. Справишься?
– Справился бы ты, я, поди, не на своих двоих пойду?
– Вот послал же мне Черный Сталкер умника сегодня! Надеюсь, ночью ты будешь спать, а не выносить мне мозг своими размышлениями и какой-то обещанной инфой? – Лучник за шиворот приподнял раненого, отчего тот скривился и замычал. Следующие пять минут сталкер взваливал себе на спину тело легионера, предварительно сняв свои пожитки и водрузив их на Локинава. Часть снаряжения подхватил клыками-кинжалами Шалун и потащил по просеке прочь. Вслед за ним зашагал Лучник, мысленным импульсом облегчив вес двойной ноши. Поначалу Локинав стонал и охал, но чуть позже перестал и затих. Лекарства уже действовали вовсю. Сталкер, шатаясь из стороны в сторону, плелся между деревьев, прямо через бурьян и кусты, жуя семена чертополоха, срываемые на ходу. Ночь будто норовила напустить на них всю местную живность, но способности Лучника и грозный рык Шалуна сделали путь безопасным, хотя и не совсем комфортным.
Вскоре сталкер вспотел так, словно его облили из ведра. Телекинез не мог облегчать вес долго, поэтому тело легионера и остальной скарб стали тянуть к земле с удвоенной силой. Лучник чаще останавливался, отдыхал, не снимая с себя раненого, пил воду и снова шел. Когда за спинами остались уже две трети пути, Локинав вдруг заговорил:
– «Легион» находится в странном союзе с раскольниками. Знаешь про таких?
– Даже так? Уф-ф… Знаю. Но меня сейчас не это волнует… Что ж ты так много сегодня поел, а? Тяжелый, зараза… А говорил – питались подножным кормом… Это точно химера на вас напала, а не наоборот? На что только из-за голода не пойдут, ты ж смотри…
– … Не трать силы на ответы. Слушай меня, пожалуйста! Я должен выговориться и сказать тебе кое-что важное. Потому что ты призрак Зоны, ты ее Легенда. И ты… настоящий!
– Так… призрак или… настоящий?
– Молчи. Иначе оба упадем тут. Только я навсегда. Да, я знаю, что сталкеры ищут подходы к «Легиону», к его тайнам и сокровищам. А наши сокровища не материальные. Они духовные. Но я не об этом хотел сказать. Ты должен знать… Мне очень не нравится, что раскольники хотят взорвать Зону. Да-да, уничтожить! Ее неоднократно пытались стереть с лица Земли как гнойную рану, как фурункул. Она, может быть, и есть гнойник на теле планеты. Великий «О», да не услышишь ты меня сейчас! Ты, конечно, спросишь, как они хотят воплотить свою идею в жизнь, если мы… «Легион», всегда охраняем и бережем ее, как самое сокровенное? Нас просто обманули. Нас предал тот, кому мы всегда слепо верили и кого считали Идолом, основой «Ока». Это и человек, и мутант, и бог в одном лице и теле. Я недавно случайно узнал его настоящую фамилию… Синцов. После того, как в Четвертую Вспышку группа спецназовцев-попаданцев вместе с Корсаром уничтожили «Бастион» и взорвали Бункер с тем чертовым пробойником времени, проект «Око» не умер. Синцов сумел выбраться из Зоны и при весомой поддержке с Большой земли организовал новую группировку. То есть «Легион». Да, мы – его детище, как и «Око», и «Бастион». Это страшный человек! Поверь мне, Лучник. Он настолько скользкий и хитрый, мудрый и всесильный, что порою мы, бойцы, диву давались. Может быть добрым, отзывчивым и гуманным, а порой в одно мгновение превращается в ходячее олицетворение зла, Сатану, исчадие ада. Рвет все и всех, мечет огонь, безжалостен и до мозга костей фанатичен. Это не мы больные, это он больной, сумасшедший!
– Что с зарядом, Станцией и планами Синцова? – Лучник напрягся, на минуту остановившись для отдыха.
– У раскольников есть очень сильная поддержка на Большой земле. Где-то во власти. Мне неизвестно, кто это, но, говорят, главарь раскольни…
– … Я знаю про это, – перебил сталкер легионера, вспомнив недавний разговор с Ереминым, – дальше что? Ты пока не внес ничего нового в мои познания.
– Ничего себе! Я думал, только мы владеем секретной информацией…
– Я разочарую тебя, парень, но не только вы.
– Хм… ладно. Так вот, Синцов задумал снести Станцию и уничтожить прежнюю Зону, создав новую. У нас поговаривают, что место для закладки Зоны-2 как раз в районе Больших Луж. Взрыв должен стереть все следы деятельности «Ока», расправиться со всеми врагами одним махом и показать миру, кто здесь хозяин и властелин. Нам Синцов пообещал гораздо большие блага, чем само «Око» все эти годы – счастливую долгую жизнь, чистое мировоззрение и скорую возможность служить Основателям. Якобы внеземным властителям Земли.
– Пообещал? А «Око» уже обещало, так? И что, вы получили хоть малую толику от обещанного? Нет? Хех… Ты, чую я, уже разочаровался в политике Синцова и успел прийти к разумному выводу. Это не может не радовать!
– Пришел. Недавно. А этим вечером воочию убедился в «долгой счастливой жизни и светлом будущем». Нет этого и не будет. Все это промывание мозгов и пелена в глазах. Однозначно.
– Молодец! Рад за тебя, – Лучник закончил передышку и снова двинулся в путь. – Давай дальше. Мне твои сказки сил прибавляют, меня ведь ждут друзья и… Станция. Мы хотим не допустить взрыва и претворения планов этого Синцова в жизнь! Хм… А ведь может получиться так, что… Синцов нашел ракетную базу… Нет! Он каким-то образом создал ее… перенес из другого времени и места… или просто воздействовал на Зону, а она смогла эту базу скопировать. Атас, волшебство! На старых картах ее точно не было. Это же насколько просто! Не нужно изобретать, мучиться с созданием ядерных зарядов, а можно взять и скопировать то, что уже существует! Мистика. Я думал, что мои способности – мистика, а тут… вообще слов нет! И ведь можно таким макаром воздействовать на всех вокруг! Запугивать, шантажировать самым дорогим – жизнью! Та-ак, ладно. И? Заключил союз с раскольниками, может даже, поспособствовал их выходу из «Пепла» и промыл им мозги. Или большому родственнику Гризли, так? Затем бросил созданных марионеток на ракетную базу пушечным мясом, чтобы выкрасть боеголовки, ликвидировать следы и сохранить свою элитную гвардию – «Легион»?! Хороши дела… Локинав, придерживай сидор справа, сползает, мешает идти.
– Угу. Только рука у меня одна. Забыл? Погоди… А я не называл тебе кличку главаря раскольников!
– Я ж сразу тебе сказал, что ты ничего нового в мои познания не внес. Да и сейчас… Сейчас лишь помогаешь свести вместе все разрозненные звенья цепи. Погоди, не мешай думать. Остается одно. Если Синцов… руками Гризли тащит заряд на Станцию и раскольники спешат по зову «Ока», то чего он наобещал им такого, что они готовы идти на убой ради прихоти бывшего ученого, да к тому же еще и фанатика-брызгослюна?! И где он сам может находиться в это время? Змее нужно отсекать голову, а не хвост. Зачем нам Гризли, если нужен мозг, а, Локинав? Только для спокойствия нужно сначала обезопаситься. То есть обезвредить ядерный заряд!
– На Станции Синцова точно не будет во время взрыва. А где он живет, наверное, никто не знает. Можно попробовать отследить его передвижения и источник связи, но на это уйдет время. А оно, как я понимаю, сейчас не на нас работает!
– «Нас»? Ты-то хоть куда лезешь? Выживи сначала, а потом строй планы, стратег! Вон, уже местечко приметное появилось. Шалун сообщил, что все в порядке. А времени у нас действительно все меньше. Обстоятельства резко изменились не в лучшую сторону. Спасибо за инфу и за то, что глаза раскрыл кое на что. Вот где ты раньше был, а?
– С химерой дрался, а потом валялся у пня…
– Валялся – это сильно сказано… Ты едва ли не по запчастям там был раскидан! Но ничего, лучше ведь частично землю удобрить, да? Ухом, там, или рукой, чем всем телом, а? – Лучник с надрывом хохотнул и поправил тяжелую ношу. – Так что радуйся – ты сегодня Зоне отдал часть своего тела. Как долг! Или же наоборот – дал взаймы. И теперь значит, она тебе должна, а не ты ей, уловил?
– Угу…
– Но шутки в сторону. К делу. Теперь мне нужно торопиться, форсировать события. Подсказать своим, что требуется срочный штурм Станции… И вообще двигать туда нужно скоренько. Так что, Локинав, один тут останешься. Схрон хороший, крепкий. Не схрон, а второй «Теплый Стан». Еда там есть, лекарства запасены, артефакты кое-какие имеются, вода тоже. Так что какое-то время жить можно! Оклемаешься, жди моих товарищей. Пришлю пару ребят, помогут тебе добраться до бара с врачами. Ну а потом, даст Зона, обязательно встретимся и выпьем за здоровье всех нас.
– Ты сам-то не отдохнешь? Вон как у обоих языки на плечо вывалились! – кивнул легионер на Шалуна, распластавшегося у одной из бетонных тумб среди заброшенного военного полигона.
– Некогда. На том свете отдохнем, – Лучник опустил Локинава на песок, отдышался, согнувшись и упершись руками в колени. После этого достал из схрона три банки «тоника», вскрыл одну и жадно принялся высасывать содержимое. – Вот это мне силы и придаст, а ты устраивайся удобнее, там есть все необходимое. И, да, теперь я немного расскажу тебе об этом злополучном взрыве… Из того, что ты не знаешь. Если он все же, не дай Зона, прогремит, то последствия будут куда более масштабные, чем просто уничтожение Станции и Зоны. Может случиться всемирный катаклизм, и тогда погибнет большая часть населения планеты. И этому есть весомые подтверждения, точно знаю. Так что Синцов ваш – опасный псих вместе со своим «Оком»…
– Ну, тогда тебе и действительно нужно спешить! – легионер распереживался не на шутку. – А я уж… как-нибудь… если что…
– Ну-ка, не раскисай здесь, воин! Сказал, что подмогу пришлю, значит, пришлю! Точка.
Четверть часа спустя Лучник вместе с Шалуном снова двинули в путь. Теперь уже в сторону далекой полосатой ВТ-2 атомной станции. Легионера он разместил в укромном месте, спрятав в бетонном кармане, показал ему схрон, проинструктировал и черканул сообщение товарищам. Все наиболее надежные и верные друзья в эти сутки были заняты мобилизацией для похода к Станции, поэтому вопрос выбора помощников оказался непростым. По счастью, вскоре откликнулась оказавшаяся неподалеку неразлучная парочка ветеранов, топтавших Зону еще вместе с Рексом. Старый приятель учителя Никотин и бывший анархист Чирок. Оставив Локинаву оружие для обороны, сталкер убрал в кладовую схрона вещи погибших легионеров.
Разместившись на удобной откидной лежанке со старым полосатым армейским матрасом, Локинав предупредил спасителя, чтобы он не пользовался КПК для передачи секретной информации. При помощи специальной аппаратуры Синцов совместно с «Легионом» следил за общесталкерской сетью постоянно. Лучник понимающе кивнул и, махнув на прощание рукой, поспешил в дорогу. Легионер крикнул ему вдогонку, пожелал удачи и победы, искренне пожалев, что не сможет принять участия в походе. Но сталкер уже не слышал его слов, убегая все дальше. Впрочем, не слышал лишь звуков, а мысленный посыл уловил, взбираясь на пригорок. И, потрепав Шалуна по загривку, кивнул в темноту неизвестно кому.
Его ожидали друзья. Ждали враги, Станция, «Око» и Разлом. Ждали и готовились к встрече с Легендой Зоны. А еще к последней смертельной схватке.
* * *
Раскольники в спешке достигли подстанции АЭС, находящейся рядом с Оградой и представляющей собой мини-городок из многочисленных А-образных вышек, энерговагонов и будок энергопостов. Опоры ЛЭП на площади в два гектара смотрелись как дремучий железный лес, к тому же аномальный. Ограда высокой бетонной стеной окружала Станцию и выглядела неприступной.
Запыхавшиеся и порядком уставшие люди валились с ног, но страх перед преследующими их врагами придавал дополнительные силы и не позволял расслабляться. Назначенный командовать группой прикрытия Жито рьяно исполнял обязанности начальника, отдавал приказы и суетился среди бойцов. Его маленькая фигура появлялась то там, то сям, махая руками и выкрикивая бранные слова.
– Голем, – обратился он к одному из своих помощников, краснолицему, остроносому, с глазами навыкате мужичку, – будешь моим замом. После всей этой кутерьмы обещаю тебе хорошее место в отряде и привилегии. Сундук с пиастрами делить будем позже, а щас ты должен мне помочь.
– Слушаю, патрон, – Голем кивнул, его вытаращенные глаза забегали, руки крепче сжали цевье автомата.
– Возьми десяток парней, распредели их по периметру подстанции, замаскируйтесь. На вас оборона. Стоять, блин, насмерть! Я позже сменю вас, а пока со своей группой проверю территорию, выявлю аномалки и найду безопасный проход на Станцию. Свяжусь с Каурым и Гризли, они там хотели тевтонов привлечь, подмазаться к ним насчет подмоги. Перекусывать и нужду справлять будем позже, некогда. Наши бывшие соратнички на пятки наступают, да сталкеры, мать их, собираются для атаки. Не хватало еще, чтобы спецназ подвалил, тогда ваще кранты нам настанут, и «Легион» не поможет.
– Тевтоны бы не помешали, все-таки вояки неплохие. Им же все равно свою базу отстаивать до потери пульса.
– Похоже, не будут отстаивать… Станцию сдать хотят, а сами свалить. Но ловушку конкретную устроят всем своим недругам.
– Да ладно?!
– Отвечаю. Сам слышал, как Гризли с Каурым шептались, – Голем почесал щетину подбородка, недоуменно пялясь на товарища. Жито сплюнул и хлопнул новоиспеченного помощника по плечу: – Ну, все, шевели веслами, я своих беру и тоже за дело. Некогда лясы точить. Не ровен час, спецы появятся, да вертушки вызовут, тогда хана всем. Поминай, как звали!
– Ага, разбежались.
– Удачи, Голем! И не забывай, что у меня на тебя виды.
– Заметано, патрон!
Подстанция ожила и стала похожа на потревоженный муравейник: по команде командиров бойцы занимали позиции, их темные силуэты мельтешили между стоек ЛЭП и мерцающих аномалий, тревожные возгласы огласили округу. Напуганная людьми пара псов дала деру за пределы большой площадки, местами обнесенной сеткой-рабицей, а кое-где плитами. Два раскольника побежали к кустам устанавливать растяжки, пара других монтировала легкий миномет, амбал в коричневом камуфляже устраивал «Миними» на сошках в амбразуре будки энергопоста.
Группа Жита отделилась от общей массы бойцов и побежала к Ограде. Голем натужно орал на подчиненных, багровея и без того красным от псориаза лицом, часто сморкался и на ходу заряжал пустые магазины патронами. Зачем раскольникам понадобилось защищать подстанцию, одному черту было известно, но приказы Каурого и Гризли не обсуждались, а беспрекословно выполнялись.
Через минуту из редколесья на холме вывалился сам глава раскольников, но один, прихрамывающий и волочащий по пожухлой мокрой траве СВД. Бойцы, устанавливающие в кустах растяжки на колышках, приветственно кивнули ему и продолжили занятие. Гризли вяло махнул им рукой в ответ, добрался до забора подстанции и, оказавшись внутри кольца обороны, плюхнулся на пустой ящик, сноровисто взявшись за лечение ноги. Рана оказалась легкой, пуля по касательной вырвала кусок мяса из бедра. Биопластырь и укол анаболика заметно облегчили мучения, остановив кровотечение и притупив сильное жжение. Подскочивший Голем вынужденно отпрянул и сконфузился от известия и тона Гризли:
– Едрить дружков твоих в жопу! Каурого положили. Все, нет больше у вас командира! Капец. И меня потрепали, с-цуки. Наседают, прям как… Ч-черт!.. Голем, кажись? Назначаешься главным по обороне подстанции и прикрываешь…
– … Уже, шеф!
– Чего уже? – Гризли, морщась от зудящих толчков в ране и негодования, вскинул брови от удивления.
– Жито меня назначил. Я теперь тут и рулю. Людей распределил, готовим отпор пепловцам. И… гм… – Голем хмыкнул в кулак. – Не дружки они нам больше! Разошлись наши пути-дорожки с генералом. Окончательно!
– Отпор, мля, готовит он! Тут впору Брестскую крепость устраивать, а не отпоры-запоры, мать вашу в дыхло! Там отряд вольных присоединился к Еремину, щас в круг подстанцию возьмут и вдарят со всех стволов. Только перья полетят, еп-теть!
– Гризли, это ты к чему сейчас? Что за на фиг? И так на душе скверно, еще и командир брызжет слюнями… Я одно не пойму, на хер нам подстанцию оборонять? Злачное место? Знаковая локация? Фули нам тут жизни класть?!
– Ишь ты, орелик! Для особо тупорылых поясняю. Ой, да не дуй ты тут мне щеки парусом, не пыхти! Слухай сюда, Голем. Вам нужно на часик задержать эту местную голытьбу, по возможности побольше их здесь положить и по сигналу моему отходить на другие позиции. Нужно это, чтобы не пустить врага внутрь Станции, дать возможность «Легиону» доделать свои дела, укрепить оборону «Ока» и еще кой-чего. Понял?
– Нет.
– Вот, мля! Че ты не понял? – Гризли начал заводиться, хотя уже явился сюда возбужденным и злым.
– А что, тевтоны не могут сейчас прислать подмогу? У них и артиллерия найдется, и ЗРК, и снайпера с «Кордами». Какую оборону там им еще устраивать? Они годами, еп, ее строят-строят… Поди, уже крепость воздвигли?! И что еще ты, шеф, не договариваешь? У нас… то бишь у НАС – так не водится! Что знает командир – знают все бойцы. И совет держат, и вводные…
– … Слышь, ты! – едва не начал орать Гризли, но спохватился. Понял, что криком тут много не навоюешь, матом бывшим пепловцам ценные указания давать в такой сложной обстановке совсем не годится. Поэтому слегка понизил голос. – Ты уже не в «Пепле» – под козырек Еремину рапорты чеканить! Ты командир подразделения «Раскольников». Посему слушай молча и внемли мне, твоему новому начальству. Каурый погиб, я сам видел. Ваш Рой в прикрытии оказался вшивой мишенью для курсантов пулевой стрельбы. Еще десяток «храбрецов» полегло либо разбежалось при виде врага и смерти Каурого. Теперь я глава всей группировки, командир, я здесь власть! И сейчас задача – задержать эту свору пепло-нытиков и сталкеров, пока еще можно, и пока, не ровен час, спецназ не прибыл. А насчет знаний… Короче, надеюсь, в плен ты не попадешь, а долг свой исполнишь, как положено настоящему раскольнику! На Станции есть те, кто готовит сокрушительный удар по врагу, понимаешь? По всем нашим врагам в Зоне. Одним махом. Только их сковать нужно в одной точке, например, здесь, на подстанции. Собрать в кучу, придержать и по сигналу свалить. И они на своей шкуре ощутят всю мощь и власть «Ока». Сделаешь все чин-чинарем – получишь место моего замбоя, правой рукой сделаю. Веришь?
– А Жито?.. – Голем аж поперхнулся, ощутив в горле горячий ветер Сахары.
– Если не обосрется этот Жито, левой рукой его сделаю. А меня «Око» хочет властью над этим Анклавом поставить… ну, то есть Зоной. Над тем, что от нее скоро останется. Ух-х, и развернемся же мы тут, Големыч! Без врагов, без тевтонов этих сраных, крыши хреновой. Сами будем хозяевами территории отчуждения, мзду собирать да бордели строить.
– Хорошо бы! Токмо выжить сначала надо.
– Кровью и потом заработать богатства Зоны нужно. А это…
С парапета энерговагона шумно грохнулся дозорный с черной стрелой в горле.
– Твою-у ж мать! Лу-учник.
– Попа-али…
– Живей по местам, стрелки, мать вашу, все кусты скосить намертво! – закричал Гризли, снова вколол себе стероид, снял СВД с предохранителя и крикнул вслед побежавшему на позицию Голему: – Лучника сначала выбейте, потом остальных, иначе…
Что «иначе», Голем уже не расслышал из-за резкого грохота пулемета и двух автоматов, открывших огонь в сторону редколесья. Видать, заметили цель. «И лучше бы они попали сразу наповал! Иначе этот призрак нас всех тут вздернет на ЛЭПках», – подумал раскольник, пригибаясь и маневрируя между препятствиями. Бочки, ящики, штабеля шин, мотки кабеля и проволоки, трансформаторы, шкафы электропитания, распределительные щитки. Почти за каждой преградой затаился боец. Кто целился, кто уже стрелял, были и такие, которые начали креститься или колоться и глотать спайсы. Бойцы все-таки боялись и предчувствовали недобрый исход кровавой бойни.
Из-за будки ухнул миномет, с крыши склада изоляторов застучал пулемет. «Началось! Спаси и сохрани меня, Зона!». Голем нырнул к пачке шифера и вскинул автомат. Через секунду он уже заприметил мелькавшие в кустах цели, а еще через две открыл огонь. Нужно было сражаться, побеждать и выживать. А что важнее, в бою мозг не мог и не успевал отличать. Огонь!
* * *
Лучник подоспел вовремя. И вовремя обнаружил растяжки, иначе бы пара сталкеров-следопытов встряла сразу, еще до начала боя. Нет, ребятам, конечно, было опыта не занимать, и следы они читали неплохо, только вот и устанавливающие смертельные сюрпризы раскольники свое дело знали на отлично. А вот Шалуна, не заметившего упрятанную в листве проволоку, Лучник предупредить не успел. Ладно хоть передвигался рысенок скачками по пять метров, оттого взрыв прогремел где-то позади, а от веера осколков ему достался только один совсем крохотный, в заднюю лапу. Зверь рыкнул и нырнул вбок, уходя с обозначенного места. Тотчас росшие вокруг кусты срезала длинная очередь из пулемета.
– Шалун, эй? Ты что же так чудишь неаккуратно? Береги себя, мы же не играем уже, а впереди враги. Плохие. Будь осторожен и обходи их. Ищи слабые места и отвлекай. Тут я и сам разберусь.
– Понял, брат. Больно лапу. Я уже в пути.
– Моя добыча – твоя добыча! Живи, брат.
– И ты, брат!
Лучник скорее почувствовал, чем услышал или увидел, как раскольник в телогрейке, подпоясанной белым парадным солдатским ремнем, опускает в ствол миномета очередной снаряд, поэтому среагировал быстро и целенаправленно. Уже три мины разорвались поблизости, скосив двух сталкеров и одного пепловца. Их стоны отвлекали назревающий в голове ментальный посыл, но Лучник все же решил попробовать.
Укрепленный в основании миномет против всех законов механики вдруг рухнул набок, своротив сошки и соскользнув с блина штанги. Хлопнул выстрел – прямо в ящик с боезапасом…
Гризли уткнулся лицом в асфальт, а Голем стукнулся лбом о край шифера, когда взрывная волна на вздыбившейся площадке энергораспределения хлынула в стороны. Три трупа и пять раненых сразу. Только о них Гризли, хватающий широко открытым ртом воздух, узнает позже, а сейчас, в разгар творившегося вокруг ада, ему, контуженному, стало не до того. В стане раскольников произошел переполох, чем моментально воспользовались нападавшие. Первым из них удалось добежать до стен подстанции, окутанной дымом, всполохами огня и искрами разбитых ЛЭП. Последним, только начавшим подниматься в атаку пепловцам, пришлось залечь, а вот тем, кто оказался в середине марш-броска, не повезло. «Миними» с крыши энерговагона, РПГ-7 от будки и две снайперские винтовки из амбразур среди стопок изоляторов обрушили на сталкеров свинцовый шквал. Взрыв, фонтаны земли, мелькающие трассеры, кровавые брызги – все стало вмиг похоже на кадры блокбастера из прошлой жизни, только в замедленном виде, жутком и беззвучном. Страшное немое кино.
Лучник помотал головой, прогоняя наваждение. В ушах гудело от недавно разорвавшейся ВОГ, пущенной кем-то из раскольников. «Специфик» стоически принял удар горсти осколков и взрывной волны, но шлем с включенными усилителями наушников от оглушающего звука не спас. Сталкер вжался лицом в почву, трава защекотала кожу, запах слежавшегося дерна и прелых листьев ударил в нос. Но руки уже автоматически теребили тетиву, накладывая на нее стрелу, ноги притаптывали землю, тело выгнулось вопросительным знаком. Рывок в сторону, поворот, еще скачок. Стоп. Поза застывшего перед броском мимикрима. Выстрел. И повтор действий.
Стрелу из колчана в руку, прицеливание, выстрел, уход с позиции. Лучник попробовал телепатически связаться с Шалуном, узнать о его делах и успехах, дать задание, но не мог сконцентрироваться. В голове после взрыва до сих пор сильно гудело. Решил увидеть картинку подстанции, обстановку внутри стана врага, но опять не сумел. Что-то нарушилось в сознании, на время лишив сталкера-призрака сверхъестественных способностей. Он даже не успел испугаться этого, только слился с луком и стрелой. Пуск. Свист оперения. Цель поражена. Еще. И еще. Не всех насмерть, но почти всех на поражение. Одну стрелу потерял бестолково – та угодила в коробчатый магазин пулемета и продырявила его, что спасло стрелка в коричневом камуфляже от смерти, но повредило «Миними».
Всюду свистели пули и осколки, разя тела, выкашивая кусты и деревья, буравя землю и чиркая о забор. Крики, мат, стоны. Возгласы ярости и страха, призывы к отходу. Ударили «Мухи» пепловцев. Грохот, снопы огня, дым. Сорванный с вышки кабель упал вниз, задел двух раскольников, один из которых оттаскивал раненого в укромное место. Сильнейший электрический разряд убил обоих, сжег в считанные секунды.
Голем поморщился от вида их гибели, оглядел ЛЭП, прислушался к треску взбешенного электричества и угрюмо вздохнул. «Попадалово! В самом пекле работающей подстанции да еще с напирающими отовсюду врагами. Полный абзац!». Он заскрежетал зубами, быстро вскинул автомат и дал очередь. Отшатнулся, задержал дыхание и снова выстрелил. Потом вскочил и побежал на другую позицию.
Гризли крикнул, чтобы бросали гранаты. Противник оказался настолько близко, что за стенами слышались голоса. Будто сговорившись, обе стороны одновременно послали друг другу смертоносные овальные «подарки». Тревожные крики и мат дернувшихся фигур заглушили хлопки взрывов. Всполохи огня, небольшие дымные вспышки, пучки искр и ударные волны придали периметру подстанции феерический вид, словно из старого асфальта вмиг повырастали кусты белой черемухи: такие же пышные, черно-белые и ароматные. С запахом дыма, крови, паленой шерсти и… черемухи.
– Мля-я, они газовыми гранатами вдарили! – заорал один из раскольников, выронив автомат и пытаясь протереть грязными рукавами слезящиеся, вылезающие из орбит глаза. – «Черемухой» шуруют…
Пуля скосила его, боец скорчился и замер, вмиг забыв о жестоких мучениях. Гризли все зевал и зевал, колотил себя по щекам, пытаясь хоть как-то избавиться от гула в голове и шума в ушах. Мысли хаотично метались, путаясь в воспаленном мозгу, но он понял одно – нужно срочно менять позицию, уходить в тыл и оттуда руководить боем. Иначе отряд в любой момент лишится командира, а он простится с жизнью и всеми мечтами и фантазиями. «Не-е, так не пойдет! Кто-кто, а я точно должен выжить!»
Он отстегнул пустой магазин «Кипариса», вставил новый, поправил за спиной СВД, сорвал с разгрузочного жилета гранату и, катнув ее к окошку между двумя плитами стены, метнулся в противоположную сторону.
– Командир, я прикрою! – крикнул сбоку один из раскольников, поняв его замысел, и начал колотить из помпового многозарядника.
Бой принял затяжной характер и грозил множеством смертей, стягиванием сил с обеих сторон и срывом планов нападающих. Генерал Еремин, лично принимавший участие в атаке в форме рядового, храбростью внушал доверие и своим подчиненным, и сталкерам, которыми руководил Плакса. Все три стороны подстанции оказались заблокированы ими, оставался последний шаг – выбить противника с площадки и создать плацдарм для главного удара по Станции. Казалось бы, ничего страшного и сложного. И даже не рьяно сопротивляющиеся раскольники тревожили Еремина. Отсутствие легионеров, этих фанатичных защитников АЭС, – вот что беспокоило генерала больше всего. А неизвестность могла обернуться чем угодно… Где они и почему до сих пор молчат? Ответ на его вопросы скоро закрыл эту тему и положил конец размышлениям опытного вояки, – сектанты все-таки атаковали позиции «Пепла» и сталкеров. Но долгожданный спецназ подоспел вовремя! Ударная группа «Рифа» спасла пошатнувшееся положение нападающих.
– Что приуныли, бандерлоги? – раздалось в наушниках после шквала огня и стали, обрушившегося на подстанцию. – По-одъе-ем! Взять крепость Измаил. Мы с востока, на три часа. Не пугайтесь сами и нас не шугайте. Бодрее, парни!
– Шелестов, бродя-ага! Зачет тебе, полковник!
– Лучше медаль и не посмертно! И «Мартеля» ящик.
Пепловцы переглянулись, зашептались, но уже бодрее и оживленнее. Гул и жар взрывов давил на бетонные стены и заставлял бойцов ежиться, отчего они стали похожи на недавно вылупившихся цыплят. Еремин мимолетным взглядом окинул запыленные чумазые лица, нашел офицера, громко и радостно сообщил:
– Капитан, бери квад гвардейцев и зачисти правый фланг. Чтобы ни одна крыса не ушла. А то сейчас спецура все сливки снимет и победу себе присвоит. Они там рядом работать будут, поэтому аккуратней и нежней. Я с мужиками в лоб ударю. Летеха, ты со своими с левого фланга! Сигнал по сработавшей гравигранате. Усвоили?
– Так точно!
– Есть!
– И еще… – генерал чуть пригнулся от взрыва за стеной и облака пыли, ударившего в спину. – Бойцы! Мы – сила Зоны, мы ее оружие и мощь. Так не посрамим честь и авторитет своего подразделения! И выполним долг до конца – зачистим вражеское гнездо и превратим в пепел все, что там растет, шевелится и лезет на свет белый. Работаем, парни!
– Испепелим уродов, мать их!..
Горстка бойцов разделилась на три части и рассеялась по округе. Еремин поправил лямки черно-красного бронежилета, достал гравигранату и замер у щели в стене.
Примерно с таким же настроем собрались в кучу сталкеры, возглавляемые Плаксой. Тот не стал говорить громких и пафосных речей, а сказал лаконично и понятно:
– Мужики, после сигнала к атаке сразу бросок, всех чужих валим по пути и сразу на абордаж Ограды. С нами Зона!
– Ден, а форсировать стену как будем? Там аномалии, легионеры и высота, простреливаемая снайперами со Станции, – заикнулся Верста, возясь с оружием и поглядывая через дырку в заборе на внутренности подстанции.
– Как, как… об косяк. Вы, главное, под перекрестный огонь союзников не попадите. Ишь, че творят! Жарят напалмом промзону за Оградой. «Крокодил» нехило хавает! – сталкер проследил за дымным шлейфом ПТУРов, в очередной раз устремившихся к Станции от барражировавшего в воздухе почему-то одинокого Ми-24, весело подмигнул друзьям. – Так нам и работки не хватит. А мы кровь из носу должны прославить сталкеров на пепелище последнего оплота «Ока». Как Корсар когда-то с «Неприкасаемыми» порешили «Бастион». Друже, товсь! Вон там, у будки с чадящим окном, трансформатор впритык, а рядом ящики навалены. В этом месте через Ограду и дернем. Простите, что заранее на карте не пометил и на ночь планы в кроватке не рассказал! Импровизируем, братцы. Верста с Варежкой прикрывают, а это значит – дымовушку кидают, собою отвлекают, задницы нам берегут. Ясно? Так-с. Визирь, ты и Омлет с пулеметом и РПГ сразу наверх, с крыши будки лупите по ключевым огневым точкам, не давайте им поджарить нас. Вон «Легион» попер, а у них стволы нехилые такие, не чета нашим. И не обольщайтесь, что спецназ им жопы дерет щас. Их, может, и меньше станет, но точно злее будут. Я с остальными на приступ Ограды, на той стороне занимаем круговую, раздуваем кольцо и даем втянуться нашим. Затем уходим на запад, к воротам третьего энергоблока. Медвежатим там, и внутрь. На совете так решали. Внутри скажу, что делать. Если скосят меня, Верста, ты правишь балом, Варежка замом твоим. Ну что, все усвоили? Вперед!
Вертолет сбросил десяток бочкообразных бомб, фугасной волной от разрывов пожирающих землю, отстрелил порцию тепловых ловушек и круто заложил вправо. Треск винтов и гул турбин растаял за корпусом четвертого энергоблока АЭС, бойцы встрепенулись и пружиной рванули со всех точек периметра внутрь подстанции. Сигналом послужила гравиграната генерала Еремина, точно брошенная к основанию самой высокой во всей округе опоры ЛЭП. Мгновенно разросшийся голубоватый шар размером с аэростат захватил часть сооружения, двух раненых раскольников и яростно отстреливающегося пулеметчика. Огромная сфера лопнула и брызнула в стороны синими искрами и плазменными молниями. Участок диаметром около тридцати метров вмиг стал безжизненным и опаленным. Центральная вышка ЛЭП скрипнула и с душераздирающим скрежетом стала заваливаться в восточном направлении, туда, где прятался спецназ. Ребята в «Рифе» служили не робкого десятка и бывали в различных переделках, поэтому среагировали молниеносно. За те секунды, пока вышка, цепляясь проводами и кабелями о соседние стойки линий электропередачи, оседала и кренилась, горстка бойцов в зеленом камуфляже сыпанула прочь и залегла, матерясь и проклиная нерасторопных пепловцев.
Однако штурм уже начался, не дав всем досмотреть впечатляющее зрелище падения вышки на землю. Лишь ощутимо тряхнуло и звуком удара слегка приглушило разгорающуюся с новой силой стрельбу. Снова местность разразилась звуками боя и ором наступающих и обороняющихся людей.
– Эй вы, отморозки недоделанные, чтоб вам жить веки вечные, фули боекомплект не по назначению расходуете?! – прозвучало в гарнитурах пепловцев. – Мы к ним, понимаете ли, на помощь прилетели, а они вышками кидаются, мля…
– А ну, огрызки с торчащими ветками в задницах, тишина в эфире! – раздался бас командира «Пепла». – Это Еремин! Долго пупки греть будете? Ишь, отвесили копенгагены свои… Отжиматься на койке от жинок будете, харэ земельку лобызать! Держите правый фланг, мать вашу! Слава спецназу!
– Ага… И спиртику б сразу…
Хохот, плевки, мат, боевой клич. Выстрелы, взрывы, мельтешение тел, стоны и вопли.
Раскольники, потеряв на подстанции почти весь состав, под прикрытием легионеров дружно и бодро… двинулись к корпусам АЭС. Один упал, срезанный стрелой Лучника, другой угодил в едва заметную «энерго», став шашлыком, а третьего, в экзоскелете «Ратник-2», потрошил Шалун, пытаясь выскрести из бронескорлупы, как моллюска из панциря. Ор бедняги и рык зверя потонули в какофонии штурма.
Бой за подстанцию продлился всего четверть часа, а его участникам показалось, что целую жизнь… Отступившие легионеры и бежавшие под своды Станции раскольники во главе с Гризли оставили передовой сектор обороны, понеся невосполнимые потери и не намного задержав врага. Самое важное случилось позже внутри АЭС, в сердце «Ока».
А пока только одна Зона могла с содроганием представить, что ждет ее через каких-то шестьдесят минут…
Глава 12. Мясорубка
Треск в эфире, стуки, щелчки, зуммер.
– Небесный кортеж, как слышишь меня? Это Батя. Ответь спецназу, вертушка.
– Слышу тебя, Риф. Я… Я пустой. Кару небесную свершил. Ухожу домой. Как вы там? Хоть помог немного?
– А то! Плацдарм отличный, мы штурмуем корпуса. Еще бы заходик один не помешал, но… Респект тебе, Палыч, здорово сработал «крокодилом» своим. Свободен. Увидимся на выходных. Смотри там осторожнее, чуть что – сразу вали к нам. Ну, ты знаешь, о чем я… От парней моих и Еремина тебе «пять». Удачи, Палыч.
– Хоккей, Батя. Сваливаю.
Шипение в наушниках, скрежет, тишина.
Полковник Шелестов отогнул усик гарнитуры связи, тряхнул АК-12 с подствольником и махнул заместителю по боевой части. Как только Устинов подскочил к командиру, тот прищурился и посмотрел прямо в карие глаза майора:
– Алексей, нужен отвлекающий маневр, и сделать это должен ты. Хватит сталкеров и пепловцев как пушечное мясо использовать! Корпус нужно первыми взять, иначе мы не спецура. Схему энергоблока помнишь? «Легион» окопался не слабо, выкуривать его из насиженных годами мест – дело дохлое. Потому бери отделение своих и форсируй торцевую сторону. Знаю, что там высоко и неудобно, но неудобно, сам знаешь, штаны через голову надевать. А мы легких путей никогда не ищем. Побольше шуму, поменьше «трехсотых», главное, отвлеки тевтонов и оттяни их на себя. Мы, как проникнем внутрь и закрепимся на рубеже главного цеха, сразу пошлем тебе на помощь ребят. Союзники нехай западный сектор окучивают.
– Понял, командир. Жалко, «крокодил» уходит! Еще бы пару залпов не помешало по верхнему уровню, – Алекс вполоборота наблюдал за разворачивающимся вертолетом, отстреливающим ловушки.
– Жалко в попке у пчелки, майор. Сам знаешь, Палыч пустой, он просто так бы не сваливал, отработал сполна, вона как накосил чехов… одни коросты да отбивные…
Договорить Шелестов не успел. Два белесых шлейфа с крыши АЭС прочертили пасмурное небо и впились в Ми-24. Только один заряд отвлекся на тепловую ловушку и разорвался в стороне от вертушки, другая ракета угодила точно в сопло турбины. Ухнул взрыв, белесое облако лопнуло мыльным пузырем и окрасилось оранжевым цветом, затем повалил черный дым. «Крокодил» дрогнул, сделал разворот на сто восемьдесят и, накренившись, боком ушел в сторону. Даже от стен корпуса была заметна сильная вибрация геликоптера, предсмертные судороги машины.
– Тва-ари! С крыши лупанули. Палыч там же все зачистил с «дырокола», – заскрежетал зубами полковник, рубя воздух кулаками.
– Видать, просочились с пожарных лестниц и люков, – предположил Алекс, угрюмо наблюдая за агонией вертолета, – хана Палычу. Ща, поди, еще вдарят.
– Майор, фули ты торчишь тут? Живо в свой сектор! Палыч… Палыч… – полковник схватил зубами и чуть не сжевал усик гарнитуры. – Палыч, ты слышишь меня? Вертушка, ответь. Палыч!
Устинов отвернулся от происходящей в воздухе трагедии, кивнул и бросился вдоль стены к углу здания, по пути шлепая ладонями по шлемам своих бойцов, те вскакивали и гуськом устремлялись вслед за командиром. К удивлению Шелестова, пилот Ми-24 ответил сразу, в его голосе чувствовались напряжение и боль, скорее душевная, чем физическая:
– Зацепили, сволочи! Машину не вытяну за Ограду… Падаю. Валентиныч, не поминай лихом, дружище-е… Хоть напоследок заберу с собой еще пару этих фанатиков…
– Палыч, ты че?! Палы-ы-ыч!
Вертолет задергался, с трудом балансируя на месте, хлопнул новым мини-взрывом, натужно загудел и, сильно кренясь на бок, рванул к Станции, с крыши которой по нему стегали очереди автоматов. Ухнул РПГ, но выстрел ушел мимо цели, горящая железная стрекоза стремительно падала на головы легионеров. Через несколько секунд болид, бывший только что грозной воздушной махиной, рухнул на крышу Станции, сбивая винтами и бронированным брюхом разбегающихся в стороны сектантов.
А по наружной пожарной лестнице наверх вдоль серой облезлой стены корпуса уже ползли муравьями пронырливые спецназовцы, руководимые Алексом.
Шелестов тяжко вздохнул, перекрестился, что не ускользнуло от внимательных взглядов бойцов, и крикнул ближайшему офицеру:
– Старлей, включай шарманку! Мы начинаем дискотеку! – и уже тише, себе под нос: – Прости, Палыч, что вытянул тебя без приказа на смерть геройскую, но не напрасную!
Он дождался, когда старший лейтенант Вятлов пробьет брешь в аварийном выходе корпуса, сорвав направленным взрывом толстенную стальную дверь со ржавых петель и им же уничтожив замаскированную растяжку. Поэтому грохот получился особенно сильным, жутким эхом заполонив внутренности энергоблока. Сноп пыли и дыма не успел рассеяться, а во чрево Станции уже полетела светошумовая граната. Хлопок, резанувший слух бойцов даже снаружи. Откуда-то изнутри послышались стоны, затем прозвучала команда Глыма:
– Работаем, бандерлоги! Оп-па.
Двое тяжеловооруженных воинов в «Ратниках» ринулись внутрь, за ними с интервалом в три метра еще пара бойцов, потом еще и еще. Старший лейтенант придержал одного за плечо:
– Сименс, ждешь нас тут. И прикрываешь. Чтоб ни одна собака не сунулась. И всегда на связи.
– Есть, командир!
– Я Глым, иду внутрь, зачищаем западное крыло, – сообщил в гарнитуру Вятлов и нырнул в темный проем.
– Я Батя. Удачи, парни! Мы следом. Мэр, ты готов?
– Готов, командир, ждем зеленого свистка! – сообщил майор Завгородний, второй замбой Шелестова после Устинова.
– Я Алекс. Работаем крышу. Один трехсотый. Тевтонов трое. А крылатый жив! Накрыл половину отделения фанатиков. Оставил с ним врача. На связи.
Шелестов воодушевленно осклабился, заиграл желваками и впечатал правым кулаком в левую ладонь:
– Повтори, майор! Про пилота.
– Палыч жив, тяжелый, но жив. Готовим для спуска.
– Отлично, Алексей! Ему респект, тебе приз. Работаем!
Полковник вскинул автомат, машинально намотав его ремень на запястье, и жестом показал бойцам выдвигаться. Вереница спецназовцев прошествовала мимо: напряженные лица, пригнувшиеся фигуры, выставленные стволы разномастного оружия. Шелестов провожал каждого взглядом и понимал одно – мужики справятся, не подведут, одолеют любого врага, а главное, пойдут с командиром до конца. Даже без приказа из штаба… Вразрез планам всего руководства военной группировки Восточного блока. Но, скорее, это не в штабе решалось, Харитон дал понять очень ясно – в чем причина. Не зря же слухи про «Всевластие» начали просачиваться даже сквозь плотную завесу секретности. Прямо из уст самих олигархов и членов масонской ложи. Эти всевластные вполне уже давно могли выкопать себе ну о-очень надежное убежище, чтобы спрятаться там от всеобщего катаклизма. А сами приготовились погубить мир, чтобы человечество начало разбег заново, а они бы, как и прежде, процветали на беде других… Нет, не для того далеко не глупый полковник занялся работой, на которую, сказать по правде, способен не каждый мужик. Не для того он рисковал всю свою сознательную жизнь и долгую службу, чтобы просто так дать погибнуть тем, кого еще в юности решил защищать до последней капли крови. И пилота вертушки, и ребят штурмовой группы Шелестов поднял и привел сюда самолично и вопреки строжайшему запрету командования. И ни от кого не скрыл, что при этом едва ли не впервые за службу напрямую пошел против приказов. Просто знал, что это его долг перед человечеством. Интуитивно чувствовал всегда, что поступает так, как и должен поступить. А с зачастую бездарным командованием у полковника были свои счеты, с тех самых времен, когда в Афганистане, будучи еще капитаном, по приказу зарвавшегося генерала погубил всю свою группу… А сейчас с ним пошли те, кто свято верил в силу «Рифа», возможности и непререкаемый авторитет уважаемого командира, которого они любовно звали – Батей. Они вполне осознанно понимали не столько угрозу Зоне, которая, кстати, могла после ядерного взрыва у Разлома и «Ока» расшириться, сколько следующую за этим опасность едва ли не для всего населения планеты. А теперь еще и были уверены в возможности – одним хлопком придавить гниду «Легиона» в ее логове.
Шелестов ободряюще хлопнул по шлему бойца Сименса, оставленного Глымом для прикрытия, и исчез в темени проема. Спецназовец поерзал на упрятанных в броню коленях, утрамбовывая пласты штукатурки и цемента, занял позицию, выставив ствол РПК наружу и замер. «Сдохну тут, а хрен кого пущу живым!» – подумал боец, прижимаясь щекой к прикладу, но в этот момент черная рука появилась из-за края проема и схватила ствол еще не остывшего после атаки пулемета.
– Тс-с, Сименс, не балуй! Я свой. Чего вы меня-то забыли?
– Лу-учник! – спецназовец аж крякнул от неожиданности и радости, не веря своим глазам. – Охрене-еть! Ты с нами?
– А то! Кто не с нами, тот против нас! Пусти, е-мое, в избу-то.
– Конечно. А… откуда позывной мой… а-а, ну да… понял. А где…
– … Шалун, сюда, брат!
Перед обескураженным лицом бойца вырос лохматый силуэт зверя, который перестал злобно скалиться. Холка псевдорыси улеглась, и хищник скакнул через полусидящего пулеметчика в сумерки прохода.
– Командир сказал тебе, чтоб ни одна собака через тебя сюда не сунулась! А ты? – Лучник хохотнул.
– Так ведь… не собака же, – промямлил спецназовец, виновато улыбнувшись и краснея. – Теперь точно ни-ни. Бдю!
– Давай, Семеныч, прикрывай наши ягодки и держи позицию крепче, чем даже ягодки своей Нинки. И позицию выбери лучше, с обзором в сто восемьдесят, а не в сто, иначе мутант типа Шалуна носопырку твою вмиг отгрызет.
Сталкер усмехнулся и двинулся мимо озадаченного бойца внутрь. Ловко, легко, словно тень. Как и его ручная псевдорысь. «Откуда он фразу старлея знает? А мое отчество… а жену мою… А… ах, ну да-а! Призрак же… ментал».
Сименс мельком вспомнил о семье, слухах и легендах Зоны, вездесущем защитнике сталкеров, но не забыл его предупреждения, а поэтому внимательно осматривал через прицел весь сектор.
* * *
Сталкеры успешно вскрыли ворота корпуса энергоблока, куда первыми проникли бойцы «Пепла». Чтобы избежать смертельных ловушек и засады легионеров, внутрь поочередно забросили гравигранату, термическую шашку и спайку двух артефактов – «батарейки» и «огнива». Прочувствовать на себе, что внутри натворили эти милые изделия в совокупности, никому не хотелось, но увидеть довелось. После громоподобных ударов за стенами и приоткрытыми воротами вид, представший взорам штурмующих, поверг сталкеров в шок. Жерло Ключевской Сопки или знаменитая городская свалка Рио-де-Жанейро позавидовали бы состоянию грузоприемного блока Станции после тройного взрыва. Теперь уже никого не интересовало, что было заготовлено фанатиками для встречи врага, потому что здесь остались только раскаленные и обугленные части крупных предметов типа станков или автокаров и пепельное крошево плит. Кое-где капал расплавленный металл, оставшийся от арматуры, оборудования и бочек, будто бомбу закинули в мартеновскую печь.
Сколько испарилось в этом аду легионеров, никто не гадал, но всем хотелось, чтобы достаточно много. Бойцы двойками рванули вперед, четко рассредоточиваясь по флангам, дальше от ворот, за невредимыми после взрывов укрытиями.
Еремин руководил боем, правильно перемещал бойцов, своевременно отдавая короткие четкие приказы. Сам стрелял, мелькал в первых рядах и бесспорно внушал уважение к себе со стороны солдат. Зона любила таких, бодрых, мужественных и сильных, а толстозадых, мягкотелых и слабохарактерных держала за Рубежом, в Приграничье, либо вообще уничтожала.
Следом за пепловцами, более опытными в штурмах и фронтальных атаках, в помещение цеха ринулись сталкеры. Плакса, Верста, Варежка и десяток их боевых товарищей – вправо. Визирь, Омлет, Цезарь и Казбек со своими – влево. Редкие выстрелы быстро превратились в канонаду, гул которой эхом отражался от высоких сводов здания. На подстанции сталкеры потеряли убитыми и ранеными полтора десятка человек, снаружи АЭС осталось лежать и отделение пепловцев. Потери пока казались не очень страшными по сравнению с тем, что уже было сделано из задуманного. Все-таки саму Станцию штурмовали, а не какой-то Могильник или Испытательную! Теперь бой перетек внутрь АЭС и подбирался к самому сердцу «Ока». Кому-то пришел неминуемый конец, а для кого-то приближалась сладкая долгожданная победа.
Несмотря на ценность Станции для «Легиона» и «Ока», оборона сектантов некоторым атакующим показалась слабоватой, скажем так, недостаточно упорной и жесткой. Генерал Еремин, озаботившийся этим, по радиосвязи поделился доводами с командиром «Рифа» и Плаксой, руководящим сводным отрядом сталкеров. Ответом явились недоуменные возгласы и междометия, никто не мог понять, почему так происходит. Да, защищались легионеры, да, умирали. Но как-то не много их было на Станции, оружие не самое лучшее, радиационный фон не повышен, отпор вполсилы. Для совещания в эфире привлекли Лучника, ментальные способности которого как раз могли пригодиться. Но тот отнекивался и извинялся, ссылаясь на контузию и частичную потерю сверхъестественного дара. И сталкер не лукавил, он действительно еще не оправился от гула в голове и нарушения ориентации в ментальном пространстве. Надеясь, что вскоре снова вернет себе телепатические способности, пока он оставался простым стрелком наравне с остальными бойцами.
– Ищи, брат. Найди и убей врага, – попытался Лучник передать мысли Шалуну.
– Брат. Я не понимаю. Мне убивать? Кого?
– Точно контузило, елки-палки! – вслух резюмировал сталкер, глядя на не понимающего его друга, подумал и нежно подтолкнул зверя вперед: – Иди, Шалун, охота продолжается.
Один из бойцов спецназа недоуменно посмотрел на сталкера и псевдорысь, оглянулся на старшего лейтенанта, ожидая получить от него разъяснения. Глым улыбнулся и жестом показал, что все нормально. Солдат крепче сжал автомат, с любопытством провожая взглядом скользящего тенью мутанта, но бесшумный выстрел затаившегося легионера чиркнул пулей по шлему. Боец отпрянул за укрытие и ошалело захлопал глазами, тряся головой. Старший лейтенант показал ему кулак и перебежал на другую позицию. Вызвал по связи гранатометчика и пояснил суть задания. Спецназовец вынырнул из темени цеха, уже держа трубу РПГ на плече. Вятлов шепнул ему:
– Подсвечу, бей туда, взлохмать бабушкин лобок! Как понял?
– Есть ликвидировать замаскированную огневую точку противника, – отчеканил боец в «горке» и собрался в пружину.
Лучник улыбнулся и чуть высунулся из-за стопки ящиков. Прозвучал выстрел «Мухи», с шипением ударивший по перепонкам мягкой тугой волной. Вместо пятнышка лазерного целеуказателя на одной из бочек, стоящих на третьем уровне, появилось огромное соцветие вспышки. Взрыв разнес укрепточку врага в пух и прах.
– Санчо, щелчок на одиннадцать, Алдан, на два часа. Зачищаем все тут. Оп-п!
Половина спецназа рванула из укрытий, другая половина взялась прикрывать, выискивая на верхних ярусах новых врагов. Лучник, ощущая себя непригодным и ненужным на этом празднике жизни, скривился, цыкнул, вскинул лук, слился с ним в одно целое. И вышел из-за укрытия.
* * *
Штурмующие Станцию бойцы шаг за шагом приближались к цели, постепенно освобождая секторы энергоблока и смежных корпусов. Потерь почти не было, нападающие воодушевились, но, помня о предупреждении Еремина, старались быть предельно осторожными, продвигаясь по темным душным цехам АЭС. Здесь таилась смерть, под полами корпусов пыхал жаром Разлом, а всевидящее, окутанное мраком тайны «Око» явно готовило коварный ответный удар.
Лучник выискивал врага и поражал его стрелами, Шалун, сменивший деревья на балки и лестничные пролеты, облаченный другом в костюм «хамелеон», незаметно подкрадывался к чужакам, в коротком броске сбивал их, рвал клыками и оглашал своды Станции жутким ревом. Ударная штурмовая группа «черно-красных» атаковала отряды противника и рассеивала их, внося панику в ряды обычно стойких фанатиков, а уцелевших добивали сталкеры, следом за пепловцами зачищающие территории цехов и подсобок.
Но никакая группировка не могла сравниться с действиями спецназа. Рифовцы все делали красиво и быстро, будто на учениях или «показухе» перед большим начальством. Вымуштрованные Шелестовым бойцы настолько хорошо знали свое дело и умело его выполняли, что казалось, будто они родились с этими способностями. Неискушенным очевидцам представилась уникальная возможность наблюдать работу спецназа в настоящем бою, ведь не часто попадались на глаза посторонним эти бойцы-невидимки. Мастерству прикрытия, нападения и страховки оставалось только позавидовать: молниеносные удары, меткая стрельба, навыки рукопашного боя вызывали восхищение, смешанное со страхом. Не позавидуешь тому, кто мог очутиться на их пути… Абсолютное бесстрашие, действия, граничащие с жестокостью, хладнокровность и минимум движений при максимуме результативности – все это дополняло образ несокрушимого и всесильного спецназовца.
Гризли сполна ощутил это на себе, всего один раз столкнувшись в блоке «Б» цеха номер три с военными спецами и потеряв в одну минуту почти всех своих соклановцев. Он только оправился от контузии с помощью введенного в кровь стероида, заглушившего боль в ноге и шум в голове, как «выпали» рифовцы.
Майор Завгородний первым заметил за цистерной и баками горстку раскольников, быстро оповестил подчиненных и атаковал врага. По указке командира «фильтрующий» дальний сектор снайпер-разведчик четко снял из «Винтореза» стрелка противника и, пока тот еще падал с третьего уровня цеха вниз, поймал окуляром оптики новую цель. Но на сей раз промазал, потому что под тележкой, на которой он лежал, раздался взрыв гранаты из подствольника.
Мэр бросил Ф-1 за баки и, дождавшись разрыва, мгновенно сменил позицию, очередями из автомата шпигуя дымную завесу. Засел за рулонами оцинковки, перезаряжая магазин. Патроны в таких зачистках уходили с немыслимой скоростью, не до экономии, когда каждый угол, каждое препятствие стреляло и таило в себе опасность. В такие штурмы приходилось под завязку брать усиленный боекомплект вместо прочего скарба и провизии. В плен попадать – равносильно суициду, а в рукопашную кидаться со штык-ножом против огнестрельного оружия – не смешно.
Майор дождался, когда один из бойцов повторит его прием, и, бросив шумовую гранату, продолжил атаку. На глазах изумленного и повторно оглушенного Гризли двое спецназовцев тенями вклинились в уже разрозненную ораву раскольников и, кинжальным огнем поразив четверых врагов, с опустошенными автоматами вломились в толпу раненых и еще живых. В ход пошли горячие стволы, ножи, кованные берцы. Саперная лопатка превратилась в палаш, мелькающий над головами ошеломленных раскольников. Чавкающие звуки врубающегося в плоть железа и всплески крови, отборный мат и крики вояк заставили главаря раскольников упасть духом. Он, конечно, не слыл слабаком и уж тем более новичком в таких потасовках, но чтобы вот так?!
Прорубив брешь в рядах врага, спецназовцы без передышки и раздумий бросились на главу раскольников. «Кипарис» в его руках выдал очередь, сбив первого нападающего, но выстрел снайпера издалека раскурочил оружие Гризли и заставил взяться за мачете – доставать пистолет уже не хватило времени.
Мэр ударил лопаткой по ногам противника, тот увернулся, но все же получил резаную рану под коленом. Снова удар – мимо. Гризли с отчаянием ткнул широким клинком, но блок майора отвел мачете. Снова удары, блоки, выпады и уходы от смертельных взмахов. Пинок, раскольник повалился на ящики из-под патронов, охнул, тут же вскочил. Теперь он воочию почувствовал на себе действия спецназа, острую боль в груди и страх перед взбешенным офицером. Подумалось даже, что стоило бы заглотить спайс, как ренегаты, часто принимавшие перед боем дурман, но проворный противник тотчас выбил мысли из головы раскольника вместе с искрами в глазах, соплями и кровью. Его удары не сыпались, не мельтешили – они просто били в цель: точно, сильно, продуманно. И тогда Гризли истошно заорал от ужаса. Что-то нечленораздельное, дикое и звериное. И ведь прием удался! Один из раскольников, пытавшийся подняться и справиться с накатившей болью в переломанной ключице и перебитой левой руке, правой опирался на помповое ружье. Крик атамана заставил встающего содрогнуться, оценить прояснившимся взглядом обстановку и вскинуть оружие. Три секунды, ушедшие на перехват ружья в целую руку, вскидывание и неприцельный выстрел доставили майору удовольствие – пару раз весомо огорошить врага. Гризли, уже не мечтающий о дальнейшей жизни, превратился в боксерскую грушу и начал оседать на рифленый пол мостков, когда сноп картечи опрокинул Мэра и чуть задел его самого. Свинцовая дробина вырвала кусок мяса из плеча Гризли, заставив охнуть и мягко сползти вдоль поручня на пол. Завгородний от выстрела упал на лестницу и прокатился дальше – до первого уровня. Раскольник успел выстрелить еще раз в удаляющегося спецназовца, пока его не снес очередью из автомата подоспевший боец «Рифа». Беглый осмотр выявил у майора серьезные ранения, поэтому солдат спешно взялся колоть и бинтовать командира, а затем оттащил его в безопасное место. Освободившуюся площадку тут же заняли снайпер и автоматчик, а недалеко от них вели бой два бойца с РПК-203 и «Винторезом». Череда взрывов заволокла дымом и огнем панораму сектора, поглотив живых, раненых и тела убитых.
В соседнем цеху врага теснили пепловцы при поддержке сталкеров. «Легион» бросил на устранение бреши в обороне гвардию – тяжеловооруженных тевтонов. Их так называли за давнюю службу в НАТО, в немецком полку, который впоследствии стал нести охрану одного из участков Рубежа. Однажды дезертировавшие всей ротой вояки ушли в Зону, предварительно сговорившись с «Оком». Так они и составили костяк «Легиона», замену бывшего «Бастиона». Никому доподлинно неизвестно, как легионеры позже пополняли свои ряды. Ходили слухи, что «Око» обрабатывало попавших в поле его воздействия на ментальном уровне. Вероятно, поэтому основной состав «Легиона» и называли фанатиками или сектантами. Однако осознанно прибывшие первыми немцы так и остались элитой «Ока», его ядром и несокрушимой силой.
Теперь против них и бился сводный отряд сталкеров, «Пепла» и «Рифа»!
* * *
Никто не догадывался, какие сюрпризы заготовило «Око» для нападавших. Некогда увеличившийся после аварии на АЭС тектонический разлом между двумя геологическими плитами в основании Зоны разверзся и превратился в огромных размеров пропасть. Шириной всего около десяти метров, в длину она составляла около километра, а ее эпицентр находился прямо под четвертым энергоблоком. Какова была ее глубина – никто не знал, в момент исчезновения приборы фиксировали километровый интервал. На этой глубине обнаружились брызги плазмы и языки пламени. Гигантскую аномалию нарекли Разломом, сторонились и боялись. И небеспричинно! Она регулировала состояние климата в Зоне, стихийные бедствия, ближайшие аномалии, метеочувствительность населения. Разлом рождал новые артефакты, доселе не виданные в Зоне, будто выплевывал их на поверхность из глубокой огнедышащей расщелины. Ничто и никто не могли затушить вечный пожар Разлома, приглушить или нейтрализовать его действие. Ливни не могли залить и погасить пылающий зев, железобетонные стены Ограды и фундамента Станции не являлись для него препятствием. Словно сама земная кора, не выдержав противоборства зла и добра, лопнула и теперь не могла залечить рану. Это случилось после Четвертой Вспышки. Казалось, что Разлом живой и пробирается в определенном направлении – к Большим Лужам, захватывающим юго-восток Зоны. Военные даже подумывали расширить границы Рубежа, заметно отодвинув его.
Специалисты в области геологии и физики больше других знали о природе Разлома, а, главное, понимали его опасность. Бывший профессор Синцов не являлся инженером-геологом или ученым светилом термодинамики, но его знания в области ядерной физики и квантовой механики пригодились и здесь. Только он пока знал, что можно сделать с Разломом, как и против кого можно направить смертельное русло огненной реки.
Пиковая нагрузка электротока или ядерный взрыв могли повлиять на Разлом и заставить его активироваться. Неработающий после давней атаки «Неприкасаемых» реактор оказался бесполезным барахлом, мертвой грудой радиоактивного железа, возвышающейся в углу первого цеха. А вот ядерная боеголовка с ракетной базы у Лунинска, «прихватизированная» раскольниками, вполне годилась для свершения Судного дня. Взрыв многотонного заряда точно мог бы «включить» Разлом, выплеснуть чашу плазмы и жар ядра Земли на головы врагов и разом покончить со всеми. Синцов все рассчитал, он не имел права на ошибку как тогда, в далеком тысяча девятьсот восемьдесят шестом, пустив убийственную энергию Станции в мирное русло. Теперь он точно знал, что моментально спущенный в земную бездну на глубину триста тридцать три метра ядерный заряд при детонации аккумулирует мощь Разлома и вывернет Зону наизнанку. Досконально изучить аномалию профессору не удалось, поэтому он не мог точно просчитать безопасное расстояние от эпицентра подземного взрыва, поэтому сам отправился в Приграничье, найдя приют в подземном заброшенном бункере. Его надежно охраняла элита «Легиона», состоящая почти полностью из офицеров группировки. С ним находилась группа ученых «Ока» – тех, кому удалось выжить и выбраться невредимыми на Большую землю.
Отсюда Синцов и руководил подготовкой операции, выступая в роли кукловода, ловко манипулируя своими людьми на Станции и собирая в кучу всех противников. Отсюда он и собирался отправиться на новое место – в сектор Больших Луж, где якобы находился другой источник мощной энергии, секретный объект, узел Мироздания. Где можно было создать новую Зону, начать новую жизнь, творить чудеса глобальных масштабов. И при этом уже не иметь под боком врагов, а всех непокорных поставить на колени и навсегда сделать рабами.
Глаза Синцова под линзами очков блестели от возбуждения, на лбу выступала испарина, щеки зарумянились, при движении скулы топорщили куцую бородку. В такие минуты во взгляде и таинственной улыбке ученого появлялось что-то потустороннее, демоническое, жуткое. Синцов тряс дистанционным пультом управления детонатором боеголовки, находящейся от него за десятки километров, и нервозно хихикал. Он ждал часа «Ч» и верил в непременный успех операции…
* * *
Штурмующий Станцию сводный отряд сталкеров, спецназа и пепловцев мало что знал про страшные планы хозяина «Ока». Люди шли в атаку, стреляли, сходились в рукопашной, спотыкались, падали, кто-то вставал снова, другие уже нет, но выжившие стремились, бежали и постепенно продвигались к центру АЭС, в самое сердце Зоны, не подозревая, что ускоряют свою гибель и приближают конец Хозяйки, в которой жили, боролись и умирали почти полвека, устилая костями аномальную, но ставшую им такой родной землю.
Кое-что уже знал Лучник, случайно выведавший тайну «Ока» у раненого легионера Локинава и теперь торопившийся предотвратить осуществление страшной задумки совершенно выжившего из ума ученого. Но что он мог сделать? Сообщать друзьям-соратникам о заготовленной бомбе, скорее всего, способной рвануть Разлом и испепелить Зону, он не имел права – все бы тотчас покинули Станцию, спасаясь от бессмысленной смерти. А «Око» сразу взорвало бы Разлом. Пока же оно ждало и концентрировало силы неприятеля в одном месте. Были еще люди, которые если не знали точно, то уж наверняка догадывались об истинных целях «Ока» или даже «Всевластия» – группа спецназа, несколько сталкеров, генерал Еремин. Но и они предпочитали молчать о настоящей угрозе, которой подвергались в данный момент все. Каждый понимал, насколько важна их миссия по зачистке территории Станции от вечно угрожающих многим обитателям Зоны сектантов. Бойцы гнали от себя траурные мысли и рвались вперед – к конечной точке рейда, сквозь отряды врагов и многочисленные преграды. Дело чести, смысл их жизни, необходимость для всех.
Лучник присел за грудой диабазовых листов, вынул гранату, привел ее в боевое положение. Возвращающийся дар позволял выхватывать мысленным взором отдельные силуэты неприятеля за стеной ангара, их копошение, толкотню. Пара бойцов в серых комбинезонах устремилась по лестнице наверх, остальные прятались за различными укрытиями, ни одно из которых не находилось на полу цеха. «Странно! Что они задумали? Почему я не могу прочитать их мысли, если вижу сквозь стены?! Что за тварь…». Сталкер спохватился, дернулся наружу, но пуля, выпущенная снайпером с крыши ангара, выбила куски из стопки диабаза и заставила его снова нырнуть обратно. Граната скобой выдавливала пальцы и грозила судорогой кисти или непроизвольным взрывом. Лучник проглотил горькую слюну, прижал кулак с Ф-1 к бедру, чтобы было легче сжимать гранату, и стал лихорадочно соображать. Он, кажется, разгадал замысел врага и мельком увидел его новое и… живое оружие!
Шлюз не успел открыться, а своды цеха огласил ужасный рык чудовища. Даже видавшие виды легионеры содрогнулись от жуткого звука, втянули головы в плечи и затаились в укрытиях. Потому что сейчас не было силы страшнее, чем та, которую «Око» решило использовать против врага.
Химера! И не просто двухголовый мутант размером с теленка, а бешеный монстр величиной с целого слона. Выращенный Синцовым в закромах Станции мутант, уже не производное рыси, а симбиоз химеры со злыднем. Легионеры, конечно же, знали про секретное оружие, разрабатываемое в недрах «Ока», с трепетом ждали его появления и верили в его несокрушимую силу.
Изголодавшийся монстр с легкостью отбросил стоявший на его пути электрокар, рыкнул в две глотки, обжегшись о свисающие с цистерны аномальные «волосы», и принялся выискивать жертв. А в цеху они находились в изрядном количестве. Сначала химера втянула ноздрями спертый воздух, морщинистое коричневое тело охватила вибрация, мускулы огромных лап напряглись, две головы почти не вертелись, смотря в разных направлениях и охватывая пространство на сто восемьдесят градусов вокруг. С клыкастых морд и из раструбов жутких ноздрей на пол капала темная слизь, дециметровые когти скребли бетон, метровый хвост-кнут вилял из стороны в сторону, замирал и снова извивался. Уши, утопленные в уродливых головах, четко улавливали все звуки и моментально сканировали окружающее. Отсеивали ненужное, пустое и искали важное для желудка.
На глаза хищнику попался труп легионера в луже крови. Химера не спеша приблизилась к нему вальяжной походкой, придавила лапой, разодрав одним из когтей мертвое тело, огляделась и вцепилась большей головой в плоть жертвы. Через минуту от «консервы» остались на бетонном полу выпотрошенный бронежилет и вращавшийся юлой шлем. Даже щитки рук и ног тварь жевала с наслаждением, позже выплюнув в другом месте. Звериный рык опять огласил своды цеха, спрятавшиеся люди сильнее вжались в укрытия верхних уровней, но не всем повезло оказаться на такой высоте.
Пепловцы первыми напоролись на чудовище. Десяток бойцов, возглавляемых Ереминым, высыпал из приоткрытых ворот, разделявших два цеха. И обомлел. Хищник и жертвы увидели друг друга одновременно. Ужас охватил видавших виды солдат, мутант грузно развернулся к людям и топнул. Остатки снаряжения съеденного легионера, осколки стройматериалов, инструменты и прочий хлам разлетелись по округе.
– Ворота! – закричал генерал, и сам бросился к огромным ржавым дверям. – Закрыва-а-е-ем!
Отряд спохватился и навалился на створку, заскрипев ею на всю Станцию. Химера дернулась, зарычала и скакнула в направлении добычи. Еремин успел в щель между створками пальнуть из подствольника и тут же замкнул засов.
– Попал, командир? – с дрожью и надеждой в голосе спросил капитан, опутывая с еще одним бойцом задвижку ворот цепями.
– Да, но… – генерал не успел договорить, как в ворота с той стороны будто врезался локомотив.
Металл с резким скрежетом вспучился, посыпалась ржа и штукатурка, бойцы отпрянули назад. Громогласный рык за преградой доказал, что находящемуся там очень сильному и злому монстру разрыв гранаты действенного вреда не причинил. Еремин с трудом проглотил ком в горле, сжал кулаки, чтобы не показывать подчиненным дрожащие руки, и обратился ко всем:
– Парни, мы с вами хорошо потоптали эту Зону, отлично воевали, наши бойцы всегда умирали с высоко поднятой головой. Мы берегли Хозяйку не хуже ее стражей-сектантов, но с другими помыслами и без выгоды. Теперь же… – генерал прервался, услышав новый удар в едва стоящие ворота, вскинул автомат, стал заряжать ВОГ в подствольник. – Теперь нужно выстоять до конца и победить. Иначе все было зря! Мы же не хотим, чтобы наши потомки морщились и стыдились при воспоминаниях о «Пепле»? Так давайте оставим хорошую память о нас, о героях Зоны! Капитан?
– Я с вами, генерал!
– Я тоже, – откликнулся лейтенант в черно-красном экзоскелете, – до конца, товарищ генерал!
– И я… И мы… Я тоже, – раздался шепот бойцов, выстраивающихся в шеренгу.
Хмурый командир «Пепла» ухмыльнулся и одобрительно кивнул.
– Родео, как слышишь меня? – произнес он в гарнитуру связи, жестом указывая солдатам отойти на десять метров назад.
– Я Родео, слышу вас, командир. Я все слышал, я с вами! – прозвучало в наушниках.
– Молодцом, Родео! Ты всегда бился не с быками, а сам как бык. Уважаю… Только ты остаешься на своем месте и держишь тыл ребятам-сталкерам. И сохрани о нас, своих сослуживцах и друзьях, добрую память, если что с нами произойдет, как понял? Донеси ее до…
В ворота вновь со всего маху ударила химера. Бетонная стена вокруг створок начала крошиться, заходила ходуном. Всем стало ясно, что следующая попытка чудовища наверняка будет удачной. Бойцы подобрались и ощерились стволами. В соседних цехах не прекращалась перестрелка между легионерами и сталкерами, наверху Станции и в западной ее части упорно сопротивлялись сектанты, но их все равно выжимал спецназ «Рифа».
– Генерал, отступайте, найдите укрытие, выбирайте позицию, мы скоро, – трещали наушники от криков Шелестова.
– Пеплосы, вы че, в натуре?! Пять сек, мы щас… мы быстро. Не смейте погибать там! – надрывался в гарнитуру Плакса.
И вдруг на изумление нападавших в наушниках прозвучало:
– Слышь, Ерема, это Стингер! Мы как бы тоже при деле. Находимся на подходе – всего с километр осталось. Прости, старый вражина, не успели раньше. Но не вздумай там без нас помирать! Я ж зарекался на твоих похоронах сплясать, но только тогда, когда умрешь своей смертью, лет эдак через сто…
– Атас! – раздался в ответ слабый голос израненного Мэра. – Петя, ты ли это?! Батя, тут Педро объявился!
– Здравия, командир! Я конечно! И вам всем не хворать, парни! «Анархия» – мать порядка! Сейчас мы вам подмогу тут устроим, как пить дать! И нормальный порядок наведем.
– Привет, Стингер! – Еремин на минуту отвлекся от боя. – Ты молоток, спецура! Вспомнил старые добрые времена? Ну и славно. Если что, помянешь нас по-человечески… А пока лучше западную часть прочешите, мы там еще не были. И… это… Отставить помощь! Свои позиции удерживайте, не сдавайте. Это приказ… гм… требование союзника. Мы сами тут… поработаем. Если выживем, с меня магарыч! Конец связи.
Еремин скомандовал гранатометчику занять правый фланг, пулеметчику левый, остальным держать под прицелом фронт. Повернулся и присел на колено, направив ствол автомата на ворота. Вдруг из ряда бойцов выскочил один уже немолодой, с гусарскими усами и рыжими бакенбардами, держа в охапке канистру, и побежал вперед. Затея его стала понятна, но боец не успел – после очередного мощного удара ворота распахнулись и вырвались из пазов. Искореженная тяжелая створка отлетела и обрушилась на усатого солдата. На глазах опешивших пепловцев его вмиг придавило и сплющило до пояса, с жутким хрустом переломало кости, во все стороны хлестнули кровавые брызги.
Химера, страшно зевая и разбрызгивая сгустки пенных слюней, сделала короткий прыжок и, наступив на полотно ворот, еще больше придавила наполовину торчащего солдата с бакенбардами. Но рык чудовища невероятным образом заглушил дикий, почти нечеловеческий вопль уже умирающего пепловца:
– За тебя-я, Ере-е-ма-а!
Генерал заметил движение заломленной руки бойца, гранату возле канистры и коротко крикнул:
– Ложи-ись!
Взрыв утонул под плитой ворот и лапой химеры, уже пытающейся схватить придавленную жертву. К разочарованию всех, осколки не выполнили свою задачу. Вспышка взметнувшегося огня из разорвавшейся канистры озарила цех, охватила огнем бок монстра и нанесла ему ощутимые, но не смертельные травмы. Хищник выгнулся дугой, отчего стал похож на металлическую арку под мостом, истошно заверещал и подпрыгнул. После его приземления от героя-смертника вообще осталось месиво, поглощенное пламенем. Мутант принялся метаться, сбивая огонь, и издавал душераздирающие вопли. На его боку красовалась выведенная желтой краской большая буква «О» от слова «Око». А между двух голов химеры бойцы высмотрели уродливый глаз величиной и цветом напоминавший арбуз – такой же зеленый и полосатый.
– Око Зоны! Вот что Синцов выращивал все эти годы! Вот кого он сделал оружием возмездия проекта «Око»! – воскликнул Еремин, обнажая зубы в злом оскале.
Генерал вскинул автомат и продел палец боевой перчатки в скобу «Костра». Выстрел заставил вздрогнуть солдат, которые дружно подняли опущенные было стволы. ВОГ разорвалась в холке химеры, не попав в средний глаз, но причинила зверю ощутимую боль.
– Ого-онь! – заорал Еремин и тут же выпустил длинную очередь.
Строй вторил командиру сплоченной стрельбой из всех стволов, а выстрел из РПГ крайнего пепловца отбросил тварь к выломанному между цехами проему. Бойцы, отстреляв магазины, наперебой сообщали о перезарядке и при этом отступали на шаг назад. Казалось, воздух звенел от напряжения, но все заметили, как подействовал на мутанта дружный залп, поэтому немного воодушевились. «Может, еще пронесет и удастся выжить», – думал каждый из бойцов, вновь вскидывая оружие и нанося урон хищнику.
Гигант, оправившись от пламени горящего керосина и взрыва гранаты РПГ, рванул навстречу свинцовому потоку. Пули впивались в его тело десятками, но, по-видимому, не наносили должного урона, больше злили. Пулеметчик вовремя отвлек мутанта от товарищей длинной жалящей струей металла из своего РПК, но при этом обратил внимание твари на себя. Отбежавшие на десяток метров пепловцы с болью в душе услышали позади дикий предсмертный вопль соклановца. Обернулись. Тело пулеметчика обезображенной куклой отлетело к стене и шмякнулось на пол.
Бойцы снова открыли ураганный огонь. И опять отступление. На сей раз шанс на выживание им дал гранатометчик с другого фланга. Выстрел из РПГ-7 разорвал лапу химеры, отшвырнув монстра к рельсовой тележке.
– Командир, вон укрытие! – крикнул один из солдат, показывая на расположенное в углу цеха помещение без окон и с единственной дверью.
– Живей туда, – бросил Еремин, пальнув из подствольника, – всем забаррикадироваться и перезарядиться. Бего-ом! Летеха-а, куда?! Назад!
Офицер в экзоскелете, стрелявший из РПГ, хотел было перебежать ближе к зверю с новой заряженной гранатой, он кивнул и прыгнул с катушки кабеля на бетонный пол как раз в тот момент, когда к нему устремилась химера. Но хищник в этот раз чуть опоздал: перебитая взрывом лапа помешала удачному прыжку, мутант споткнулся и ударил здоровой конечностью уже по пустому месту. Катушка опрокинулась и громко покатилась в дальний угол, а лейтенант, скрипя сервоприводами, торопливо засеменил вслед за товарищами. Экзоскелет, конечно, считался полезным изобретением в области военных технологий, но соревноваться с кем-то в беге в такой экипировке автоматически равнялось заведомому проигрышу.
Лейтенанта разъяренный монстр настиг уже у самой бронированной двери ангара, в котором уже очутились остальные бойцы. Они падали, кричали, изо всех сил спешили перезарядить оружие, торопили товарища, но… Прямо перед генералом химера сграбастала офицера и высоко подкинула, разинув пасть большей из двух голов. Ковш экскаватора, не иначе. Еремин, успевший на бегу поменять магазин автомата с зажигательными патронами, от бедра всадил очередь в обгорелый бок твари. Боль от специальных пуль заставила зверя дернуться и отпрянуть на пару метров. Поэтому жертва в экзоскелете шмякнулась прямо на рельсу путепровода.
– Прикрывайте! – скомандовал через плечо генерал и в одиночку бросился на помощь лейтенанту. – Летеха… парень, ты че?! Ты это… тяни… живи, твою в дышло!
Сильными рывками Еремин успел подтащить тяжелораненого бойца к входу в ангар, чуть не ползком волоча его по грязному бетону. Поверх голов обоих уже строчили три автомата, пытаясь задержать ревущего монстра.
Генерал успел закинуть офицера внутрь помещения, но от удара по полу мощной лапы сильно приложился лицом о край проема и завалился набок. Руки бойцов буквально выдернули командира из когтей мутанта, подскочившего к ангару и полоснувшего Еремина вдоль спины. Дверь тотчас закрыли и закупорили на все засовы.
Взбесившийся хищник ревел и метался вокруг ангара, наваливался на его стены, колотил лапами и скреб когтями в дверь, но укрытие достойно выдерживало мощный натиск зверя. Надолго ли – никто не мог сказать, тем более, вокруг находились легионеры с тяжелым вооружением. Нужно было срочно что-то решать и выходить из ловушки, ставшей на время убежищем от чудовища.
Лейтенант подавал слабые признаки жизни: смарт-датчики фиксировали его состояние, автоматические инъекторы вкололи в тело нужные стероиды и анаболики, да и модуль бронированного экзоскелета выдержал большую часть ударов. Военврач, осматривающий раненого, кивнул. Генерал поймал его жест, облегченно выдохнул и устало закрыл глаза, сползая по стенке. Разбитое лицо и разодранная на спине экипировка говорили о серьезных ранах. Бойцы метались в абсолютно пустом помещении, матерясь и сетуя на исход боя, перезаряжали оружие, дополняли опустевшие магазины патронами, утирали пот, жадно пили воду из фляжек. Ангар оказался совсем небольшим, но очень крепким. Какие функции он выполнял ранее – неизвестно, но сейчас стал надежным приютом для пепловцев и местом их передышки. В наушниках постоянно раздавался треск и слышались отдельные фразы обеспокоенных союзников. Оказалось, что ворота из другого цеха закупорены, и сталкеры никак не могут пробиться на помощь к пепловцам. Спецназ оказался связан боем с легионерами на верхних уровнях Станции, а «Анархия» только миновала Ограждение.
– Нужно… выбираться, парни. Мы здесь… как… в западне… – хрипло сообщил Еремин бойцам, закряхтел и попытался подняться на ноги. Сильнейшая боль в спине мешала ему дышать и спазмами срывала голос. Основываясь на богатейшем боевом опыте, генерал понял, что у него поврежден позвоночник и перебито несколько ребер. Сморщившись, он решительно отстранил подчиненного, пытавшегося промокнуть лицо командира бинтом и вытащить из щеки кусочек плагиоклаза от треснувшего забрала шлема.
– Не…надо… Может…потом…
– Генерал, нужно отвлечь химеру и прорываться на верхний уровень, – откликнулся капитан, – но у нас двое тяжелых и эта тварь…
– … Тевтоны щас… здесь будут, мы как… в крысоловке, – перебил Еремин, морщась от боли, – коли мне… морфий, иначе…
В подтверждение его слов на крыше ангара разорвался заряд РПГ, отчего помещение дрогнуло, а химера с воплями рванула куда-то в сторону. Издалека раздался голос с металлической ноткой, бойцы не сразу поняли, что враг внедрился в систему их радиосвязи и поймал частоту пепловцев:
– Сдавайтесь и выходите! Иначе сгорите как шашлыки в этом мангале. Даю две минуты. Без оружия на выход. Никаких фокусов! Умрите хотя бы героями своего клана, а не запеканкой в пасти «Ока».
– Хлебало свое… закрой, урод! – зашипел Еремин, глядя в тревожные лица бойцов и понимая, что им хочется жить, а уж никак не погибать. – Пока вас… сектантов сраных… до последнего… не кончим, отсюда… не уйдем. Все. Я сказал!
– Ну, смотри, «Пепел». Пеплом и развеешься по Зоне!
Послышались грохот кованых ботинок по железному настилу, распоряжения офицера легионеров, отдаленный рык химеры. Затем наступила гнетущая тишина. Даже стрельба в соседних цехах, казалось, успокоилась. Это еще сильнее угнетало пепловцев, сгрудившихся в центре ангара и с надеждой глядящих на командира. Раненый лейтенант лежал без сознания в дальнем углу. Генерал смахнул кровь с брови и ресниц, застонал сквозь разбитые губы и через силу выдал:
– Парни, я не дам… вам умереть, но и сдаваться… «Пепел» не будет! Мы лучший клан… в Зоне, нас уважают… и ценят, боятся и ненавидят… за силу и долг перед…
Через трубу вытяжки в крыше развороченного взрывом и химерой ангара на пол упала граната. Рифленая, матовая, напоминающая слегка покусанную королевскую оливку. Ф-1. Разлет осколков до двухсот метров. Страшная штука в небольшом закрытом помещении.
Бойцы интуитивно отпрянули в стороны, падая и зажимаясь. Две секунды из четырех отведенных взрывателем «лимонки» уже минули. Еремин с ненавистью и одновременно с каким-то блаженством посмотрел на вращающийся ребристый овал, мысленно бросил: «Живите, пацаны!» – и с улыбкой на окровавленном лице кинулся на гранату…
Глава 13. Развязка
Жито среди соратников слыл «крутым чуваком», но сейчас любой назвал бы его с буквы «м». Попав в мясорубку между пепловцами и сталкерами, вяло отвечая огнем, но лихорадочно размышляя о путях спасения, раскольник в почти безвыходной ситуации спасовал, панически заметался из стороны в сторону, едва ли не по-щенячьи заскулил, а потом от безысходности притворился убитым и залег на самом видном месте. Рядом валялся труп товарища с пробитой головой, Жито смахнул с него ладонью сгусток мозгов и крови, облепил себя без всякой брезгливости и замер в неестественной позе. Проскользнувшие мимо сталкеры действительно не обратили внимания на притворщика – пнув настоящего мертвеца, забрали трофейные стволы и юркнули к смежному цеху, где ввязались в бой с легионерами.
Жито с трудом справился со спазмом в груди, ознобом в спине и ногах, обутых в стоптанные ботинки, и от греха подальше решил полежать еще. Когда уже занемели конечности, а пот залил глаза и сильно их щипал, встать ему помешала появившаяся химера. Даже не пепловцы, отступающие и явно погибающие под напором огромного мутанта, напугали раскольника, а именно появление страшного хищника. «Так вот про какое оружие говорили Гризли с Каурым! А как же ядерная боеголовка? Зачем было таранить ее сюда, если тут эта страшила имеется?». Жито прогнал эту мысль, огорошив себя другой: «Химера! Она же зверь, трупы жрет вовсю. А я тут… Вот ты ж, хрен с редькой!».
Раскольник понял, что шевелиться или бежать сейчас равносильно неминуемой смерти, причем жуткой и мучительной. «Пусть химера отвлечется схваткой с пепловцами, хотя итог заранее известен, а я пока полежу тут. Плохо, что ствол забрали, но оружия на Станции сейчас полно валяется. Найдем, не беда. Беда вон она, по цеху рыщет… Лежим, ждем-с».
Однако «отдыхать» в роли плохого актера бандиту пришлось недолго. Раздосадованная двухголовая громадина химеры, как знаменитый своим восклицанием Станиславский: «Не верю!», после тщетных усилий ворваться в ангар со спрятавшимися пепловцами, мечась и злясь, по чьему-то невидимому сигналу отпрыгнула в сторону и вразвалочку пошла прямо на лежащего Жито. Теперь путь к отступлению оказался точно отрезан, бежать было некуда, раскольник сжался в комок, зажмурился и затаил дыхание.
Тяжело ступающий на трех лапах зверь, часто останавливаясь для вылизывания ужасной раны в передней конечности, замер возле двух тел, лежащих в луже крови. Что его привлекло – сладковатый запах человечины или просто потного тела с испражнениями в штанах, еле заметное дыхание или вид растерзанной плоти – никто сказать уже не мог. Мутант хрипло заурчал, пригнулся, затаился, потом вдруг резким движением рванулся к трупам, вытянул гибкую мускулистую шею и схватил Жито громадными клыками большей головы. Раскольник замахал руками, истошно заверещал, но химера, наполовину заглотив жертву, спокойно направилась дальше, медленно пережевывая бедолагу мощными челюстями прямо вместе с экипировкой и снаряжением. Хруст костей, бульканье, чавкающие звуки… В конце концов Жито затих, а вскоре полностью исчез в пасти чудовища. Вторая голова успела оторвать ногу человека и, тоже задвигав челюстями, утробно заурчала.
* * *
Офицер «Легиона», забросивший в трубу ангара гранату, ехидно усмехнулся, поднял стекло шлем-маски и смачно сплюнул. «Крындец воякам! Всем. Ранеными потом займутся мои люди, жаль, гранат больше нет». Он поднял руку, чтобы опустить защитное стекло, но сумерки цеха неожиданно ожили и родили тонкую черную линию. В воздухе едва слышно свистнуло. Офицер ойкнул и затрясся в судорогах. Из его глаза торчала стрела, кровь с остатками глаза потекла по щеке. Легионер грузно повалился на ограждение третьего уровня и кулем рухнул вниз, на кучу арматуры.
Лучник мгновенно выстрелил снова. Снабженный пирозарядом снаряд поразил в заплечный БК другого легионера, вмиг превратив его в праздничный фейерверк. Что осталось от бойца, страшно было даже подумать.
Сталкер тенью шмыгнул на уровень выше, под своды корпуса, послал мысленный зов Шалуну. Тот отозвался, но сообщил, что занят двумя «консервами», из чего Лучник сделал вывод, что псевдорысь разделывается с тяжеловесами в экзоскелетах. Сталкер выбрал направление и стал пробираться туда, где яростно сопротивлялись сектанты и куда ретировалась химера. Ему нужен был план – как расправиться с мутантом, одолеть которого стрелами не представлялось возможным. Лучник ловко перескочил разрушенный парапет, бросил печальный взгляд на ангар и поспешно устремился дальше.
* * *
Бекас с трудом волочил Гризли, оставляя на полу темную кровавую дорожку. Его собственная рука и нога шефа кровоточили, перевязывать и лечиться времени не было, враг наступал на пятки. Бекас уже подумал, что неплохо было бы бросить Гризли в сыром углу, может даже придушить, чтоб не мучился. Но воспоминания о бесценных знаниях старшего – как управлять боеголовкой у Разлома и каким-то диковинным оружием возмездия «Ока» – не давали этой мысли разрастись. Он зло матерился, но упорно тащил Гризли подальше от звуков боя.
– Коли меня, дозу дай. Слышь, ты-ы?.. – стонал Гризли, ковыляя и на автомате облокачиваясь на плечо подчиненного.
– Ща, ща, патрон… Обожди. Тихо…
– Коли, сволочь, не могу бо-ольше, мля-а!
Их услышали. Двойка легионеров чуть не пристрелила раскольников в темноте цеха, но узнав в изможденных лицах своих союзников, кинулась на помощь. Пять минут хватило на то, чтобы привести обоих в чувство, вколов по паре инъекций с нужными анаболиками, но подоспевшие на стоны раненых сталкеры сразу ввязались в бой.
Казбек отправил к праотцам одного из сектантов и вторично ранил Бекаса, но меткий выстрел другого легионера свалил кавказца. Его сменил Омлет, выкашивая местность из старенького ПК-74, но кончившаяся в коробе лента позволила Гризли ответить очередью из автомата. Пулеметчик опрокинулся на спину и рухнул на кучу щебня.
Обе стороны окопались и начали глупую никчемную перестрелку. Гранаты давно закончились, усталость и раны не давали бойцам метко стрелять, строить планы и быстро менять позиции. Поэтому все тупо молотили из стволов, катаясь в пыли строительного хлама и громко бранясь.
Обстановку разрядил взрыв в соседнем цехе, будто рванула целая цистерна с горючкой. Огненный смерч охватил огромное помещение и устремился в смежное, где сталкеры добивали неприятеля. Со сводов корпуса посыпались штукатурка и какие-то мелкие детали. У всех заложило уши, пламя охватило соседний цех, а языки огня пытались ворваться в тыл сталкерам. Густой дым от разлившейся горящей смолы окутал верхние уровни, выгоняя с них снайперов и дозорных.
Пуля легионера пробила плечо Цезаря и отправила его в нокдаун. Сталкер выронил винтовку и скатился к мертвому Омлету. Визирь, сыпля ругательствами, от которых вяли не только уши, бросил в противника камень, который в сумерках все приняли за гранату и попадали лицами в пыль. Сталкер вскочил из последних сил и, в долю секунды преодолев десяток метров, ринулся в рукопашную схватку с испуганными до смерти врагами. Ствол его СГИ-5 пробил живот Бекаса и буквально вспорол его по диагонали. Патронов в магазине уже не осталось, поэтому на вскакивающего легионера Визирь кинулся уже без особого плана с одной лишь целью – душить!
Выстрелы из трясущегося автомата Гризли не сразу нашли цель. Визирь некоторое время держал сектанта в смертельной хватке, сцепив руки на его горле. Под ключицей умирающего легионера торчала рукоятка ножа, обмотанная синей изолентой. Так оба и умерли друг на друге, застыв на большой чугунной балке.
Гризли долго смотрел на агонизирующего Бекаса, без жалости и сострадания глядя в его выпученные от боли и ужаса глаза, вяло поднял автомат и выстрелил. Затем так же отрешенно пополз на четвереньках прочь, в щель между кучами щебенки и керамзита – туда, где хоть чуть-чуть было спокойнее, не кричали, не кровили, не стреляли, и где разгорающийся пожар не обжигал уставшее тело…
* * *
Глым схватился со старшим офицером «Легиона» по прозвищу Зингер. Немец в экзоскелете, назначенный на пост лично Синцовым, остался руководить обороной. Он один знал секрет оружия возмездия «Ока», а также сущности Разлома. Но легионер никак не предполагал такой скорой развязки боя, да еще в пользу штурмующего Станцию врага. Он отчаянно сопротивлялся спецназу, молва о доблести которого затмила все подвиги «Легиона» за прошедшие годы. Поэтому выбить со своей территории знаменитый «Риф» во главе с полковником Шелестовым Зингер видел главной и единственной задачей.
Бросив в контратаку лучших из оставшихся бойцов, он неоднократно пытался в пылу боя разыскать и уничтожить старшего спецназовца, но вот уже в течение получаса жесточайшей обороны Станции сделать этого так и не мог. Нужно было вытянуть командира «Рифа» на себя, заставить ошибиться. Для этого Зингер пошел на хитрость, которая должна была помочь победить Шелестова, но и грозила раскрытием места закладки боеголовки. Опытный легионер любил рисковать, в свой профессионализм верил на все сто, а в крепких надежных плечах и спинах подчиненных не сомневался давно и теперь надеялся на их помощь.
Только помощи ему уже ждать было неоткуда!
Тяжеловесов-тевтонов частично повыбили гранатометчики и снайперы «Рифа», частично покромсал Шалун, шныряющий там и сям в блеске разрывов, пылу огня и клубах дыма. Оставалась только супер-химера, которая, повинуясь ультразвуковому сигналу, устремилась на защиту ядерного заряда, подвешенного над самым широким местом Разлома.
Варежка, первым добравшийся до огнедышащей аномалии и обнаруживший боеголовку на поддоне, болтающемся на толстой цепи, свисающей со стрелы крана, с недоумением глазел на диво и зажимал рану на плече. Неразлучный друг Верста сидел рядом и водил стволом автомата по сторонам, выискивая опасность. Одному ему было известно, что в магазине патронов оставалось штук пятнадцать, и ни гранат, ни запасного боекомплекта. Пистолет Варежки в окровавленной руке тоже годился разве что попугать воронье.
Напарники переглянулись и снова попытались связаться с товарищами, но блокиратор связи, действующий в автоматическом режиме где-то в бункере Станции, глушил радиоэфир. Взять на себя ответственность за ликвидацию или изоляцию боеголовки, приведенной в боевой режим, оба сталкера боялись и, честно говоря, не желали. Ну, не их это, как ни крути… Для подобного точно нужны специалисты.
Бездействие сталкеров привело к печальным последствиям. В цех пробралась химера…
…Старший лейтенант, заметив офицера «Легиона» в экзоскелете «Изюбр», хмыкнул и раздосадованно бросил взгляд на свой потрепанный «Ратник». Мимолетно изучив экипировку, снаряжение и оружие врага, он догадался, что схватка им почти наверняка проиграна. Но Вятлов, спецназовец со стажем, не умел сдаваться, не желал погибать и не хотел оказаться слабее противника. А еще не мог позволить неприятелю вывести из строя командира. Поэтому, завидев целившегося в полковника издалека легионера с гравиметом, окликнул его и тотчас выстрелил сам.
Специальные пули СП-6, выпущенные из «Винтореза», конечно, имеют убойный эффект, иногда останавливая злыдня или пробивая бронемашину, но с модулем новейшего «Изюбра» они не справились. Но при этом заставили обратить внимание на стрелка и даже повредили плечевой видоискатель. Гравитационный заряд легионера ушел ввысь, раскрыв местонахождение тяжеловеса всем, кто находился на крыше Станции. Зингер зло чертыхнулся и, на ходу перезаряжая пушку, побежал прямо на обидчика. Вот тут-то Глыму и стало не по себе. Когда после веера тяжелых пуль враг не обращает внимания на твои действия, да еще разъяренным бизоном несется по краю крыши прямо в лоб, действительно начинают трястись поджилки и впору заказывать похоронный марш. Старший лейтенант быстро поменял магазин «Винтореза» и, лихорадочно просчитывая дальнейшие действия, один за другим выпускал «сапсаны» в приближающегося сектанта. А у того только нога в латах слегка подвернулась, будто тяжеловес наступил на банан, скользнул и побежал дальше. «Изюбр» в отличие от других типов экзоскелетов позволял владельцу достаточно быстро передвигаться по любой местности.
Вятлов отбросил оставшийся без боеприпасов, бесполезный ствол, мельком отметив цокающие по своему «Ратнику» и несущемуся робокопу пули. Одной рукой выхватил КПС «Нокаут», а в другой зажал гранату. Именно так русские мужики испокон веков встречали смерть в облике сильного врага: с саперной лопаткой, с ножом, с бутылочной «розочкой» или камнем.
Зингер, не сбавляя темпа бега, выстрелил из гравимета. Глым максимально увернулся, но заряд зацепил его бедро. Старшего лейтенанта развернуло и швырнуло на ограждение крыши, колено хрустнуло, спину пронзила адская боль. Три еще работающих инъектора из двадцати вкололи промедол, вшили биоскотч, впрыснули анаболик и сняли шок организма. Больше на силу анальгетиков надежды не было, но Вятлову хватило и этого. Улетучились испуг и слабость, появилась потребность крушить и ломать, а еще стало наплевать на все кругом.
Он катнул гранату между собой и врагом, отвернулся, присел, скрипнув пневмоприводами. Взрыв возле опешившего немца ударил в уши тугой волной и звякнул россыпью осколков по металлу защиты. Зингер никак не думал, что этот русский Иван сразу пойдет на такой шаг – подрывать себя и противника гранатой. Мало того, в руке старшего лейтенанта снова оказалась граната, вынутая из специального клапана подмышкой. Легионер вскинул тяжелый гравимет, но три выстрела из «Нокаута» разбили его затвор, а оставшиеся два высокоимпульсных заряда, целенаправленно выпущенные в область правого плеча, на время обездвижили тяжеловеса. Зингер взревел, словно злыдень, перехватил оружие как дубину и набросился на спецназовца.
Рукопашный бой двух роботов – зрелище жуткое и комичное одновременно. Особенно когда знаешь, что внутри железяк находятся живые люди, стремящиеся убить друг друга любым способом. Движения скованные, нелепые, медленные, нанесенные удары не причиняют ущерба, исход непредсказуем. Два увесистых борца столкнулись, врезавшись друг в друга, будто маралы в брачный сезон, долбя и молотя по шлемам и в область груди, пытаясь делать подсечки, подножки и блоки. Все это время Глым сжимал в боевой перчатке гранату без кольца, используя ее как кастет. Хотя помогало это мало.
Некоторые бойцы с обеих противоборствующих сторон отвлеклись от перестрелки и издалека наблюдали за схваткой титанов. Никто не пытался помочь своему командиру, выйдя из боя. Устинов, выдернул штык-нож из печени сползающего наземь легионера, машинально сунул клинок в набедренный чехол, не глядя, перезарядил автомат и с затаенной надеждой наблюдал за схваткой Вятлова с офицером «Легиона». Шелестов с военврачом присели за кирпичной кладкой возле лифтовой будки и до рези в глазах всматривались в силуэты борющихся. Трое легионеров бросили на толь крыши опустевшую «Базуку» и замерли истуканами, созерцая картину боя. Один даже встал на колени и начал молиться своим богам.
Вятлов понимал, что победить противника сложно, почти невозможно. Силы уходили, действие анаболика заканчивалось, из оружия оставался бесполезный против арамидно-кевларового модуля «Изюбра» нож. Но и легионер ощущал себя не очень-то хорошо из-за раны плеча, контузии и выбитого сустава голени. А еще дикой усталости. Нахлынуло такое чувство, будто борешься с автокаром. Оба изнемогали и валились с ног, на чем держалось их стремление к победе – было непонятно.
Первым начал сдавать старший лейтенант: перед глазами плясали круги, в голове шумела свора чертей, руки ломило в суставах, ноги вконец подогнулись. Противник, видимо, почувствовал свое преимущество, навалился, застучал кулаками-кувалдами по наковальне смятого шлема неприятеля. Глым упал на колени, тыча кулаком офицеру «Легиона» в пах, надежно прикрытый специальной ракушкой. Однако это не нравилось сектанту: он замычал, скривился и отступил на шаг. Почти потерявший сознание спецназовец выхватил нож и замахал им перед врагом.
– Ты смешон… слаб… и убог, – задыхаясь, проговорил Зингер, вынимая холодное оружие, больше похожее на короткий греческий меч, – прощайся… мерзость, со своей… душонкой.
– Давай уже… не тяни кота… за яйца. Ты же у нас… непобедимый, ага? – Вятлов вымученно подмигнул и ухмыльнулся.
Легионер не почувствовал подвоха – перед ним, едва не падая, стоял на коленях почти безоружный и вымотанный схваткой неприятель, слабый и явно проигрывающий по всем статьям. Немец сделал шаг, угрожающе вскинув клинок. Для пущей убедительности старший лейтенант выронил нож. Зингер усмехнулся и подошел почти вплотную, взглядом выискивая и определяя в потрепанной экипировке спецназовца уязвимое место, чтобы вогнать в него стальное лезвие.
Вятлов сплюнул кровавый сгусток слюны, собрал все силы и чуть разжал кулак. Выскочившую скобу гранаты легионер проводил отрешенным взглядом, та звякнула о щиток защиты фанатика и упала к его ногам. Старший лейтенант пружинисто вскочил и набросился на сектанта, тараня его в грудь. Будто два мотоцикла столкнулись. Удар, скрип, треск. Меч Зингера чиркнул по корпусу противника и ушел в сторону. В голове спецназовца от удара все поплыло, колокольный набат заполонил собой весь мозг, но ему удалось обхватить немца и оказаться позади врага. Рука, держащая «лимонку», вжалась в соединение лат экзоскелета подмышкой.
– Потанцуем? – промолвил старший лейтенант и вновь криво усмехнулся.
Взрыв разбросал обоих вдоль парапета, оторванную руку легионера унесло с крыши вниз. Немыслимо, но два противника еще были живы, корчась на горячем гудроне. Зингер с трудом повернул наполовину искромсанную голову, среди кровавого месива на месте лица выделялся один глаз, другого попросту не было. Немец задрожал в агонии, елозя по вспученному толю и заливая его кровью, а потом умер с мыслью, что русские всегда являлись радушными хозяевами. Они «горячо» встречали неприятеля на своей земле, а потом со знаменем Победы провожали его до самого дома…
Глым не шевелился. Он тоже готовился к смерти, которая уже начала сковывать ноги. Кисть руки отсутствовала, кровь толчками била из культи. Голова раскалывалась на сотни кусочков, обгорелое иссеченное лицо продолжало улыбаться. Теряя сознание, смутно видя бегущие к нему фигуры товарищей, Вятлов посмотрел на блеклый круг солнца в серых тучах и прошептал:
– Никто кроме нас!
* * *
– Едрить твою в печень!
– Звизде-ец!
Физиономии напуганных до смерти сталкеров вытянулись, руки опустились, ноги подкосились. Никогда в жизни им не приходилось встречать такое чудовище. Злыдень по сравнению с химерой «Ока» выглядел Моськой возле слона. И до спазмов в паху стало страшно от понимания, что химера не просто пришла прогуляться или позагорать над перегретым паром Разломом, а явилась сюда именно за их, Варежки и Версты, жизнями.
Друзья переглянулись и, отходя, оступились. Одновременно. Проклятая балка, лежащая вдоль алой щели Разлома, словно специально задерживала людей. Мутант рыкнул, отчего Варежка чуть не наложил в штаны. Страх ледяными щупальцами схватил не только горло, но и гениталии. Верста почувствовал, как его рост уменьшается до размеров небольшого гвоздя. Очень захотелось спрятаться хотя бы вон за той ржавой кувалдой…
– Только не стреляй! Пальнешь, я тебя сам кончу, мля, – процедил сквозь плотно сжатые зубы Варежка, двигаясь назад.
– Капец нам, дружище! Как пить дать, капец… – лицо Версты стало белее мела.
Химера не спеша обошла владения, поглядывая на висящий наверху груз, начала лизать обрубок перебитой лапы. Многочисленные отверстия от пуль в шкуре зверя сочились сукровицей, тлеющие остатки шерсти на обеих головах придавали твари вид непобедимого жуткого монстра, которому на все начхать.
Сталкеры уткнулись спинами в огромную цистерну, громко брякнув железом о железо. И это не прибавило им оптимизма… Химера резко развернулась к ним, разинула обе пасти и заревела так, что кое-где осыпались известь и остатки штукатурки. Варежка перекрестился дрожащей грязной рукой и стал шептать молитву:
– Спаси и сохрани, иже еси на небеси…
– Кончай причитать, дурень, это не поможет, – Верста лихорадочно соображал, что можно предпринять.
Вокруг возвышались кучи металлолома и стройматериалов, остатки оборудования и техники, шипели и гудели многочисленные аномалии, блестели и сияли артефакты, которые никто здесь не собирал. Невыносимый жар Разлома в сердце Станции и охрана в виде такого чудища, видимо, отваживали любого желающего прибарахлиться эксклюзивом. Несколько «энерго» под сводами цеха вместе с Разломом слабо освещали огромное помещение.
Сталкеры с ужасом наблюдали, как химера приблизилась к Разлому, обнюхала его огнедышащие края и фыркнула. Видимо, ей тоже не нравилось смертельное дыхание гигантской аномалии. Хищник посмотрел на людей, зевнул, вдруг напружинился, собрался в комок и прыгнул. Его приземление на стороне сталкеров огласилось диким ревом – сказалась боль в раненой лапе. Мутант, взбесившись, мгновенно лягнул оголовок поршня весом в тонну, и тот отлетел метров на десять. Грохот его падения эхом загулял по всему помещению, земля ощутимо вздрогнула. Когда мутант развернулся и медленно пошел в их сторону, сталкерам отчего-то захотелось застрелиться самим – лучше быстро умереть от пули, чем от зубов и когтей жуткой зверюги.
И тут в цех ворвались их боевые товарищи – Плакса и двое сталкеров из клана «Честь и Сила». Поначалу опешив, они вскинули оружие и открыли ураганный огонь по мутанту, уже собирающемуся полакомиться дрожавшими напарниками. Тем самым они спасли Варежку и Версту, но обрекли на неминуемую гибель себя.
Химера содрогнулась от череды разрывных пуль и гранаты из подствольника, впившихся в ее ободранный бок. Истошно заревела, подпрыгнула, совершив немыслимый кульбит, попала в «кисель», ошпарилась и отскочила дальше. Кислота аномалии зашипела на огромной когтистой лапе, зверь затряс ею и огласил цех новыми воплями. Две глотки зверя издали жуткие звуки, вызывая панику и страх. Выскочивший из Разлома язык пламени на время ослепил мутанта, и троица появившихся сталкеров воспользовалась этим для перезарядки оружия.
Верста, найдя взглядом укромное местечко, потянул друга за собой, и они кинулись к пожарной лестнице. Очухавшаяся химера рванула через Разлом, нацелившись на новых жертв.
Никому не хочется умирать, даже чудовищному зверю. Несмотря на острую боль в теле, химера смело ринулась прямо на пули. По жесту Плаксы сталкеры разбежались в стороны, рассеивая внимание твари и оставив ее в замешательстве – за какой целью последовать в первую очередь. В природе хищник обычно выбирает ближайшую или самую слабую жертву, но существа, живущие в Зоне непредсказуемы. Монстр задержался в нерешительности, выбирая первоочередную цель. Ею оказался здоровяк с помповым ружьем. Хищник в два прыжка оказался возле сталкера. Что произошло потом, можно было только догадываться, потому что никто не пожелал смотреть на гибель товарища.
Плакса, ругаясь, поспешил к цистерне, чтобы скрыться за ней и занять оборону, на ходу он никак не мог вставить ВОГ в отверстие подствольника. От пожарной лестницы его окликнули друзья, но собираться толпой и становиться легкодоступной добычей мутанта Плакса не хотел. Жмурясь от жара, он с разбегу преодолел по лежащему поперек швеллеру печку Разлома, вынул последнюю РГД-5 и юркнул за ржавое укрытие. Цистерна оказалась наполнена каким-то специальным раствором для охлаждения оборудования Станции, поэтому не представляла опасности и не могла взорваться под воздействием Разлома. Снаружи цеха грохотали взрывы, глухо стучали выстрелы. Парни продолжали бой с гвардией «Ока». А здесь, внутри, находились свирепый мутант и главная цель всего совместного рейда – ядерная боеголовка. Их нужно было обезвредить в первую очередь, раз уж сталкерам удалось до них добраться.
– Эй, макаки! Как добью БК, отвлеките эту тварь, – крикнул Плакса товарищам, карабкающимся по ветхой лестнице наверх, а сам вставил новый магазин в автомат. Про себя отметил, что это предпоследний, чертыхнулся, глазами выискивая на неровной захламленной поверхности цеха подручный инструмент или оружие. Ничего подходящего. Глаза щипало от духоты и пыльно-шлаковой взвеси. Он попытался вызвать по связи помощь, но эфир даже не шипел, сохраняя мертвую тишину.
Плакса вспомнил, что у Брейка, сталкера из «Чести и Силы», оставалась термическая граната, которой он еще не успел воспользоваться, – судя по пальбе, тот орудовал винтовкой. «В обход цистерны, снова через проклятый Разлом и броском до него… Хотя чего это я вдруг хороню парня?! Он еще живой и…».
Разорванное тело Брейка отлетело на третий уровень и застряло в железных прутьях ограждения.
– Мля, попадалово! Вариант с термогранатой мимо… – вслух произнес Плакса и сплюнул. От обезвоживания организма и горячего воздуха слюны во рту не осталось, поэтому получился лишь легкий свист. Единственное еще невредимое ухо химеры уловило этот звук, чудовище в три скачка оказалось рядом с цистерной. Получивший болезненный опыт мутант на этот раз предусмотрительно обошел зеленоватый ореол «киселя».
Верста переглянулся с Варежкой, вцепившимся здоровой рукой в перекладину лестницы, кивнул и обнял голени друга, поддерживая его от падения. Варежка вытянул раненую руку с пистолетом в сторону монстра и нажал на спусковой крючок. ПЯ два раза громыхнул. Химера оскалилась и тараном поперла через баррикады строительного хлама к стене с лестницей.
Сталкеры, балансируя на ненадежных конструкциях, достигли верхнего уровня корпуса с наглухо закрытой дверью, взломать которую не представлялось возможным, да еще с внутренним замком в стальном полотне.
– Какого лешего здесь поставили такую бронедверь?! – Варежка долбанул в толстую сталь рукояткой пистолета. – Пожарники хреновы, брандспойт им в зад!
– Брат, кончай. Нам нельзя покидать цех – внизу Ден один остался. Где, блин, остальные?! Пару РПГ бы, и капец химере. Ч-черт…
Мутант не стал рисковать и прыгать, чтобы не потревожить перебитую конечность. Рыча и разевая окровавленную пасть большой головы, химера оперлась о стену и ударила здоровой лапой по концу лестницы. Сооружение зашаталось и осыпало зверя штукатуркой и ржавчиной, а люди едва удержались наверху.
– Пла-акса-а, твою мать! Какого лешего ты там… – заорал Варежка на весь цех, потом крикнул другу вниз: – Верста, а, ну, в сторону, еп…
Долговязый сталкер отпрянул вбок, с трудом удерживаясь на ступеньках-прутьях. Около его лица напарник забухал пистолетом, по которому стекала кровь из раненой руки. Немного оглушенный выстрелами, Верста разинул рот и зажмурился. Внизу бесновалась химера, снова пытаясь ударить по основанию лестницы.
И тут от цистерны раздался хлопок. Осколочно-фугасная граната разорвалась возле задней части мутанта, чем заставила его отвлечься от висевших наверху «макак» и броситься к обидчику.
– Да сколько ж в тебе крови, за конягу мать?! – Плакса нырнул в заранее облюбованную щель под днищем цистерны, стоящей на полозьях.
Очередь бронебойных пуль заставила мутанта не только остановиться, но и наконец свалила его на бок. Зверь задергался, не прекращая реветь на весь цех, поднял клубы пыли, разбросал арматуру по сторонам. Плакса добил магазин с синей отметкой, отбросил его и быстро вставил с красной. Зажигательные. Но… последние. Для сталкера в Зоне нет ничего ужаснее, чем остаться без боекомплекта. И Плакса прочувствовал это сполна, услышав сквозь вой монстра стук собственного сердца.
Вдруг химера выскочила из облака пыльной взвеси и прыгнула в его сторону. Ее здоровая лапа противно заскрежетала по металлу, пытаясь достать сталкера и чуть сдвинув емкость цистерны, но Плакса уже попятился назад и покинул опасную зону. На привычные шутки и колкости времени и настроения не было, поэтому сталкер ограничился матом в грязно-красную пасть химеры и катнул РГД-5. Отпрыгнув в сторону, за балку, он едва успел зажать уши и раскрыть рот – раздался грохот взрыва. Услышав в воздухе свист осколков, сталкер вскочил и побежал вдоль Разлома в поисках следующей удобной позиции. Из-под ног между щебнем вырвались струйки пара и дыма, напоминая о близости смертельно опасной плазмы.
Серьезные раны и непроглядная завеса, поднявшаяся после взрыва, задержали двухголовую тварь, не давая ей прийти в себя. Химера потеряла ориентацию в пространстве, чувствуя, что вестибулярный орган дал сбой. В этот раз она действительно почувствовала настоящий болевой шок, один из немногочисленных нервных узлов на ее теле был задет не на шутку. Плакса понял, что наступило время добить зверя, но средств для этого, к сожалению, больше не имел. Он жестами объяснил друзьям свое бедственное положение и спрятался за нагромождением трубопроводов, где суматошно заметался в поисках убежища, но одновременно выискивая глазами управление для механизма, на котором была закреплена установка с ядерной боеголовкой. Ему пришла в голову сумасшедшая мысль – погибнуть от лап твари, но изолировать ядерный заряд. Однако как это сделать – он совершенно не представлял. Нет, чтобы просто погибнуть – большого ума не надо, а вот как нейтрализовать заряд?.. Не имея специального образования или хотя бы опыта общения с подобными устройствами, сталкер огорчился, вспомнив про Алекса, который на ракетной базе с обезвреженной им боеголовкой был на «ты». Единственное, что знал Плакса едва ли не с самого детства, – ядерный заряд не может сдетонировать от взрыва извне. Для детонации ему нужно устройство, запускающее цепную реакцию. На этом познания сталкера закончились, но глаза боятся, а руки делают. Плакса зарядил в подствольник последний ВОГ, провел обожженной рукой по горячему магазину с патронами, подергал рукоять штык-ножа и мысленно обратился к Легенде Зоны: «Купер, где ты?! Здесь нужна твоя помощь! Очень нужна. Иначе…».
В ответ пришла теплая и успокаивающая эмоциональная волна. Голове стало светлее и легче, будто Лучник встал позади Плаксы и положил руку на плечо другу. Сталкер невольно оглянулся, но кроме сумерек и искрящейся диабазовой пыли ничего и никого вокруг не увидел. Тем временем мутант освоился в потемках цеха, среди оседающей пыли, и стал принюхиваться. Обоняние его, видимо, тоже подводило, отчего зверь злился и взвизгивал, тычась мордами в разные стороны. И тут на сцене происходящих событий появился новый враг, точнее, хорошо забытый старый!
Гризли с одним из раскольников осторожно вылезли из вентиляционной шахты третьего уровня и, заметив в отсветах Разлома противника, открыли стрельбу. И как назло у обоих в руках оказалось бесшумное оружие – «Вал» и «Кедр», явно подобранные ими возле трупов в соседнем цехе, где слышалась почти не утихающая канонада. Может, Плаксу и спас бы узел труб и вентилей, но только от пуль врагов. Звон и искры рикошетящих от металла пуль привлекли внимание химеры. Ни высунуться, ни открыть ответный огонь, ни переждать угрозу. И угроза явилась в образе израненного, но все еще сильного чудовища…
– Сними этих уродов, я отвлеку химеру, – Верста прицелился в мутанта, мощными ударами сминающего трубы вокруг Плаксы. Выстрел. Мимо. В такую громадину промазать было сложно, но она все время двигалась, а полумрак и неудобное положение стрелка на шатающейся лестнице мешали прицелиться точнее.
Обладающий даром снайпера Варежка испытывал такие же трудности. Он, продолжающий держать пистолет в онемевшей от потери крови и не прекращающейся боли руке, с трудом вытянул мелко дрожащую конечность и послал три пули в пару раскольников на той стороне цеха. Еще и еще.
Напарник Гризли ойкнул, выронил мини-автомат и сполз вдоль стены на рифленый парапет. Его командир подхватил «Кедр» и прицелился в нового противника. Началась методичная перестрелка. Пули впивались в стены все ближе и ближе к людям, и те, и другие пригибались, пытаясь сбить прицеливание врага. Химера отвлеклась на грохот стрельбы засевших наверху сталкеров и ринулась было к ним, но опомнившийся Плакса всадил полмагазина в зад мутанта. Зажигательные пули, попавшие в поврежденный ранее круп, причинили твари невыносимую боль, и химера снова кинулась к обидчику, беснуясь и продолжая оглушительно реветь.
И снова прием повторился. Верста отвлекся на химеру, пустив последние пули в хищника. Оружие клацнуло, впустую щелкнув бойком. Мутант опять обернулся к сталкерам, и в этот момент меткий выстрел Гризли поразил Версту. Сталкер охнул, упал между стеной и прутьями лестницы и повис, зацепившись ногой за ступеньки. Еще пара пуль впилась в его конечности, вызвав стон раненого и ругань друга. Варежка опустошил пистолет и с обреченным видом опустил ПЯ. Теперь драться стало нечем, разве что зубами клацать да сыпать тоннами бранных слов.
Снова потянуло зловонным дыханием смерти. Здесь, под сводами темного цеха, жар от поднимающегося тепла ощущался вдвойне. Варежка ощутил себя курицей гриль на вертеле, но нашел силы подтянуть безвольное тело друга и шепнуть ему несколько ободряющих слов. И тут пули начали впиваться в него. Рука, грудь, нога. Варежка хрипло замычал и выгнулся сначала дугой, потом скрючился в позе эмбриона, чуть не срываясь с лестницы вниз, где уже корябала стены полуживая химера, норовя зацепить когтями обломок со ступенями. Очередная пуля Гризли смертельно ужалила Варежку в поясницу, он ойкнул, дернулся и придвинулся к Версте, пускающему кровавые пузыри. Из последних сил напарник прикрыл друга и так и умер в сцепке с ним на раскачивающейся почти над Разломом лестнице…
Гризли удовлетворенно хмыкнул, послав на всякий случай еще очередь, и сел перезаряжать автомат. Тут же сам схлопотал в ногу зажигательную пулю от Плаксы. Жгучий трассер пробил наколенный щиток и вырвал кусок мяса. Раскольник забился в агонии, едва от боли не потеряв сознание, и вовремя ухватился за поручень, иначе бы полетел вниз, переломав себе все, что только можно.
– За друзей, за Зону, за мужиков! – Плакса тщательно целился и посылал одиночные выстрелы в скрюченную на парапете фигуру. И этим самым он снова привлек химеру.
Мутант, которого больше не отвлекал никто, оказался возле сталкера через три секунды. И вновь сокрушительные удары по арматуре, бренчание труб, скрежет, рев и омерзительное дыхание пасти в метре от лица бойца. Плакса повернулся всем корпусом к беснующемуся хищнику, сменил кислую мимику на ехидную ухмылку и вынул «Глок»:
– Ну, что, тварина?! Ненасытная скотина! Получа-ай… – сталкер выстрелил в морду. – С каждой пулей, мразь, я лишаю тебя жизни… С каждым выстрелом я сосу из тебя твою поганую кровь! Это за генерала, за Версту, за Варежку, за Визиря, Омлета… На, падла, на-а… за Цезаря, за Казбека, за всех пацанов!
Опуская разряженный пистолет, он не сразу понял, что случилось: зверь вдруг визгливо заскулил, отпрянул от сплетения перемолотого им железа и завертелся юлой. Он извивался, визжал и, казалось, пытался ухватить себя за хвост. И тут Плакса заметил серо-рыжий комок у брюха химеры, повторявший все движения монстра. Сталкер утер рукавом грязное потное лицо и прищурился – в пах химере впилась стальной хваткой псевдорысь.
– Шалу-ун… Блоха тебя в ухо! Ты-ы?! Грызи его… Ату его… Фас-с, мля! Я это… я щас…
Плакса стал перезаряжать пистолет, уронил пустой магазин, не смог дотянуться до него из-за груды железа и боли в спине, вынул последний заряженный, аккуратно вставил и не менее аккуратно стал целиться в дергающуюся глыбу химеры, боясь попасть в Шалуна. Рука, будто налитая свинцом, тряслась, но подстрелить друга и помощника он позволить себе не мог.
Монстр о двух головах извернулся, схватил Шалуна за короткий хвост, дернул, с остервенением отшвырнул противника в сторону. Псевдорысь отлетела на десяток метров и исчезла за кучей керамзита. Но сразу броситься вслед за Шалуном чудовищу не позволил сталкер. Выстрелы слились в одну барабанную дробь. Пули четко ложились в глаза химеры, отчего та стала метаться вдоль Разлома и яростно выть. Тем не менее к обидчику она не кинулась, а устремилась на поиски зверя-врага.
– Шалун, бойся-я-а!
Мутанта «Ока» опять кто-то отвлек – он завалился набок и, казалось, замер или издох, но, отдышавшись несколько секунд, опять кинулся в атаку. Из малой головы зверя торчала черная стрела. Плакса радостно осклабился, завертел головой, выискивая Лучника, и наконец увидел его черную фигуру на втором уровне лестничной площадки запасного хода. Призрак Зоны замер с натянутой тетивой, спустил ее и сразу потянулся за новым снарядом. Стрела пробила голень единственной здоровой лапы химеры, яд ее начал действовать, но результата стоило ждать долго. Еще одна стрела с вживленным артефактом «батарейка» голубой искрой мелькнула в темени цеха и впилась в бок чудовища. Двухголовый монстр только что отбил выпад Шалуна, не позволив тому вцепиться в самое уязвимое место – пах и брюхо, заверещал и, страшной силы ударом отправив псевдорысь в нокаут, рванул к стрелку. По пути Лучник успел нашпиговать химеру еще тремя стрелами, прежде чем тварь ударила в стену. Скорее всего, врезалась тараном как попало, вряд ли намеренно пытаясь сбить человека с парапета.
Этот удар Лучник выдержал, а вот подвоха от очухавшегося Гризли не ожидал. Тяжелые пули «Кедра» раздробили щитки защитного модуля, прожгли руку и бок сталкера. И только сейчас он услышал предупреждающий крик Плаксы, заметившего движения раскольника. Денис, дрожа от бессилия, полез через кучу хлама наружу, схватил кусок арматуры и заметался вдоль Разлома, соображая, что можно предпринять. Когда он догадался соорудить факел и нашелся подручный материал, схватка наверху уже заканчивалась. Гризли расстрелял весь боезапас «Кедра», перехватил «Вал» и побежал по настилу зигзагообразной лестницы вниз, к Лучнику. Раскольник жаждал срочно добить своего обидчика, этого призрака, ставшего легендой. А тот, кто победит легенду, сам автоматически станет легендой Зоны!
Сталкер, поначалу удачно уклонившийся от огнестрельных ранений, все-таки поймал пару пуль и потерял фору. Бронежилет еще справлялся с попаданиями свинцовых ос, настойчиво посылаемых врагом, но попадания, сравнимые по силе с ударом молота, ослабили Лучника и обездвижили его. Он закинул в рот целебную пилюлю, открыл мини-клапан рукава спецэкипировки, любезно изготовленной техником Харитона, раздавил капсулу и втянул носом содержимое. Смесь нашатыря и желчи лисоеда ударила по легким резким бодрящим запахом. Друзья шутили, что эта вонь может поднять даже мертвого. На трупах Лучнику не удалось опробовать средство, но сейчас, при крайней нужде, он ощутил действие состава на себе – органы дыхания на миг свело судорогой, но спазм тотчас же сняло. Будто вместо трахеи вставили вентиляционный раструб, а легкие поменяли на кузнечные меха. Токсикоманом сталкер себя не считал, но сейчас всей грудью вдыхал созданное им самим лекарство. Левая рука повисла плетью, бок тоже онемел и кровоточил. Шансы на победу в рукопашной резко таяли. А то, что придется схватиться с врагом вплотную, он уже не сомневался, заметив торопящегося к нему противника.
Гризли бросил быстрый взгляд на хрипящую внизу химеру, надежда на помощь которой растворялась в воздухе. Ко всему прочему, еще живой Шалун из последних сил заполз на лежащего громадного монстра и впился в его горло когтями и зубами, вызвав у химеры последний хрип. Раскольник удрученно покачал головой, посмотрел на подвешенную в центре цеха боеголовку. Что-то прикинул и резко вскинул «Вал». Оптика сбилась от падений и ударов о стены и перила, но Гризли полагался на собственное зрение. Нога снова начала отключаться, сильно саднил локоть, и ныла шея, заливая липкой теплой кровью спину, но он упорно стремился выполнить задуманное. Предыдущая контузия напрочь повредила мозг раскольника, лишив его остатков здравого смысла. Ему было определено находиться не здесь – проследив, что враги втянулись на замкнутую территорию, он должен был как можно скорее покинуть Станцию, приготовленную к разрушению. От него требовалось заставить всех поверить в то, что самое важное решалось именно здесь… На этом работа раскольника должна была завершиться, а дальше все зависело уже от Синцова. Но теперь свихнувшийся Гризли с застланными пеленой ненависти глазами настойчиво и одержимо шел к цели – самолично уничтожить неприятеля и поскорее произвести взрыв. О последствиях он уже не задумывался, верная смерть его не пугала. Теперь раскольник, один из худших представителей своего клана, превратился в подобие зомби.
Гризли прицелился и начал расстреливать опасный груз, пытаясь оборвать тросы или повредить цепь. На мощные тяжелые пули СП-6 он возлагал большие надежды. И, как оказалось, старался раскольник не зря. Одна из цепей с громким металлическим скрежетом порвалась, конструкция резко накренилась и угрожающе зашаталась, грозя обрушить удерживаемый вес в пропасть Разлома. Взрывное устройство заряда сорвалось с поддона и полетело вниз. Но скрыться в разверзшейся огнедышащей пасти ему не дал Лучник: едва ли не из последних сил он сконцентрировал телекинетические усилия и подхватил громоздкую конструкцию, плавно уводя ее в сторону. Заряд, раскачиваясь в воздухе, с небольшим стуком опустился недалеко от края Разлома и лежащей химеры. Гризли взвыл от злобы и, не давая себе отчета в действиях, с ожесточением принялся расстреливать само устройство.
Лучник перестал обращать внимание на умирающую химеру, в теле которой начал смертельное действие осколок «батарейки». Рана расширялась и будто горящий полиэтилен оплавлялась и углублялась. Этот популярный в Зоне артефакт, кроме способности к аккумуляции тока от аномалии «энерго», порождавшей его, еще и вступал в реакцию с любой жидкостью. Пущенный со стрелой Лучника и вступивший в контакт с кровью химеры артефакт начал свое губительное воздействие. Ослепший и истерзанный хищник, обессиленный предыдущей битвой, многочисленными ранами, еще действующим ядом от отравленной стрелы, уже не верещал и не бесился от жгучей занозы в своем теле. Не прыгал, не бился о стену, не катался в грязи и пыли цеха, ненароком угодив в «зыбь», в которой застрял, а лишь жалобно скулил и булькал разгрызенным псевдорысью горлом. «Батарейка», шипящая в чреве мутанта, проваливалась внутрь все глубже и глубже и окончательно сжигала внутренности.
Про монстра, превратившегося в жалкое безобидное умирающее существо, теперь можно было забыть. Как и отложить на более позднее время заботу об отползшем в сторону и уже лежащем без движения Шалуне. Оставался более умный и опасный враг – человек!
Лучник зарядил предпоследнюю стрелу и, выбрав момент, выпустил ее. Та скользнула между двумя ступеньками и впилась в бедро Гризли, поглощенного расстрелом боеголовки. Раскольник тут же перенес огонь на Лучника, застонав и плохо справляясь с темными кругами в глазах. Сталкер, поймав пулю нагрудной защитой, крякнул, отпрянул, скорчился, а потом собрал волю в кулак и побежал прямо на противника.
Они сцепились и стали кромсать друг друга ножами, бить кулаками, локтями и коленями. Раненые конечности не слушались, плохо двигались, но стремление к победе у обоих противников было настолько велико, что они почти не замечали боли и слабости. Удары сыпались один за другим, захваты, блоки, кряхтение, мат.
Гризли стукнул предплечьем по ране сталкера, отчего тот, теряя сознание, упал на колено, но схватился за черную стрелу в бедре врага и сломал ее. Раскольник хрюкнул на манер свинорыла и взвыл, начал дубасить кулаками сверху по сползавшему неприятелю. Лучник прижался к ногам противника, ударил локтем в его пробитое колено и после этого сразу в пах. Хриплый ор, брань и вялая борьба. Оба ножа нашли уязвимые места и вошли в плоть. Лестница содрогнулась и повалилась вниз, а вместе с нею и сцепленные в мертвой хватке тела. В угасающем сознании Лучника мелькнули падающий поддон от боеголовки, Плакса, ковыряющий раскаленной в плазме арматурой еще шевелящуюся тушу химеры, и быстро приближающаяся окровавленная рука Гризли. Потом все исчезло…
Глава 14. Легенды
Израненное тело плохо слушалось голоса разума. Лучник, стиснув зубы, слегка шевельнулся. Мгновенная боль пронзила все его существо сверху донизу. Гризли, с трудом перешагнув через него, волоча развороченную ногу, со злорадной усмешкой приблизился к заряду и осторожно провел рукой по светящемуся пульту на лицевой стороне собранного устройства. Превозмогая боль, Лучник попытался применить свой дар. Конструкция заряда вздрогнула, словно решая, стоит ли ей двигаться, затем медленно начала подниматься в воздух все выше. Раскольник, уже уверенный в своей победе, опешил и с недоумением замер, удивленно глядя на то, как казавшаяся близкой победа ускользает из его рук.
– Мля-а-а… Чо за…
Высоко задрав голову, Гризли с широко открытым ртом смотрел на висящий в нескольких метрах от земли заряд и топтался на месте.
С каждой секундой Лучнику все труднее удавалось удерживать в воздухе громоздкую конструкцию. Силы его таяли, а раненое тело упорно не желало подчиняться командам уставшего мозга. В голове шумел океан посторонних звуков, перед глазами все плыло и двоилось. С быстротой мелькания кинокадров начали сменять друг друга картинки прошлого. Лица родных, друзей и просто тех, с кем доводилось ему встречаться на жизненном пути. Но только тех, о ком остались лишь приятные воспоминания… Неужели все? И именно так выглядят для человека последние мгновения его короткой жизни?
Внезапно рука, сжимающая непонятно откуда взявшийся твердый угловатый предмет, почувствовала едва терпимое жжение. По всему телу пробежал электрический импульс, каждую клеточку организма пронзили тысячи острейших иголок. Мощный пучок появившейся энергии заставил зажмуриться, и совершенно ясно взору открылась громадная конструкция полупрозрачной кристаллической пирамиды на зеркальной поверхности большого водоема. И отражение в воде, образующее вместе с верхней фигурой правильный геометрический октаэдр. Сами по себе в воздухе возникли пылающие буквы и собрались в название: «АРМАДА»… И… мама… весело и приветливо манящая его вдаль – к самой вершине колоссального сооружения, теряющегося в заоблачной дали.
«Как хрупок мир, и как его легко разрушить… Но мы ведь легких путей не ищем, правда, сынок? Нам – туда, в самые верховья Рая, через зовущие Врата, навстречу новым трудностям и делам!».
Вот-вот рухнувшая было конструкция взрывного устройства, качающаяся в наполненном пылью воздухе, внезапно встряхнулась, провернулась вокруг своей оси и прочно зависла на уровне десятка метров.
Не понявший поначалу причины происходящего Гризли взревел. Бездонное пространство пышущего жаром Разлома перед ним отозвалось многоголосым звуком эха, медленно затихающего в светящейся глубине. Посыпались камни, вверх снова поднялись клубы вездесущей пыли. Пыли веков… Наконец раскольник сообразил, кто является виновником его неудачи и снова дико закричал. Резко развернувшись, с перекошенным от злости лицом, он направил ствол винтовки в сторону лежащего Лучника. Тот же, загадочно улыбнувшись, закрыл глаза и почувствовал, как ледяное дыхание смерти касается его ног. Медленно и неуклонно двигаясь вслед за жерлом глушителя, оно начало холодить изможденное и истекающее кровью тело, поднималось от ног все выше и выше. Лежащий неподалеку Шалун почти не подавал признаков жизни, но сейчас помочь своему другу человек не мог. Слишком много тратилось энергии на борьбу с громоздкой конструкцией ядерного заряда. Мысли забегали с бешеной скоростью, но где-то глубоко, в самых затаенных уголках сознания, постепенно зарождался новый энергетический сгусток.
– На, получи, гаденыш!!! – Гризли уже не кричал, он страшно хрипел, сорвав голос. Раскольник больше походил сейчас не на человека, а на распластанную у узкого лаза в заваленное помещение разорванную химеру, на борьбу с которой Шалун потратил последние силы. – Сволочь!!! Я навсегда сотру даже воспоминания о вас – самозваных призраках! Сдохнете все!!!
Короткая очередь прошила наполненный пылью воздух… А вытаращивший налившиеся кровавой ненавистью глаза, Гризли замер в ступоре и онемел. Пули не достигли своей цели, они неожиданно с визгом срикошетили от возникшего вокруг лежащих напарников серебристого искрящегося силового поля. Лицо лидера раскольников вновь перекосилось и осталось в таком положении, рот его раскрылся, а по дрожащей нижней губе к полу потянулись пузырящиеся пеной кровавые слюни.
– Мы-ы-ы… – послышался возглас ходячего мертвеца.
Конструкция заряда начала медленно опускаться. Смерть, уже нависшая над Лучником в траурном балдахине мрака, замедлила свое победное шествие и резко отпрянула к адскому вареву Разлома. Только странный приглушенный звук нарушил затянувшееся молчание, словно неизвестный театрал, завороженно смотрящий на происходящее действо, хлопнул в ладоши. И вновь наступила тревожная тишина, прерываемая свистящим дыханием сошедшего с ума Гризли.
Сталкер открыл глаза, устройство заряда, окончательно освободившееся от воздействия телекинеза, тяжело ухнуло вниз с полуметровой высоты и взметнуло в воздух тучи слежавшейся пыли. Стоящего с опущенными руками раскольника развернуло лицом к Лучнику. На месте левого глаза Гризли зияла кровоточащая сквозная рана, сквозь которую, как через аэродинамическую трубу, просочился пылевой вихрь. Пол и взрывное устройство обильно окрасились красно-бурым. Покачавшись из стороны в сторону, мертвое уже тело, словно не веря случившемуся, сделало несколько шагов и после этого рухнуло в пропасть Разлома.
Насколько позволяла боль, Лучник смог повернуть голову, улыбнулся и произнес едва шевелящимися губами:
– Я знал… Ты не пропал бесследно, мой ангел-хранитель… – после чего в бессилии закрыл глаза.
– Все будет хорошо, Купер, не волнуйся. Потерпи. Все будет хорошо.
– Теперь я… в этом даже уверен. Только я… давно не Купер…
– Я знаю. Помолчи пока, побереги силы, они тебе еще понадобятся. А я обработаю раны.
Сталкер кивнул и потерял сознание. Неожиданный спаситель отложил в сторону «Абакан», оснащенный глушителем, склонился над Лучником и, быстрыми движениями расстегнув на нем защиту, приступил к лечению. Возникшая рядом с сидящим девушка быстро прошла к громоздкому устройству ядерного заряда. Слегка наклонив голову вперед, свела руки вместе и замерла ненадолго в такой позе. Силуэт ее медленно окутался серебристым сиянием, с каждым мгновением охватывая все большую площадь. Продолжалось это до тех пор, пока вся конструкция заряда не оказалась накрыта силовым полем. После этого контуры механизма начали расплываться от краев к середине, словно испаряясь в пространстве. И вот уже на том месте, где находилось смертоносное устройство, не осталось ничего. Только широкое прямоугольное пятно на пыльном полу. Девушка постояла еще какое-то время, восстанавливая силы, потом повернулась и произнесла:
– Вот и все, Максим, нет больше опасности. Большая часть нашей миссии завершена. Как он там?
– Скверно. Ран на теле много, и крови много потерял. Может ты, Лиза, попробуешь? Иначе, боюсь, может не выжить…
– Хорошо, Рекс. Только поддержи меня.
Тот кивнул, а девушка подошла и опустилась на колени. Сияющее поле вновь окутало ее фигуру, постепенно захватывая и лежащего сталкера. Через несколько минут лицо Лучника изменило цвет, щеки покрылись небольшим румянцем, посиневшие губы порозовели. Жизнь с новой силой вливалась в изможденное тело.
По окончании операции Лиза протяжно вздохнула, шатаясь, поднялась и отступила на шаг. Рекс обнял ее за плечи, глядя на лежащего Лучника.
– Ну что, будет жить? У него еще осталось много незавершенных дел.
– Он будет, а вот его друг… – Лиза посмотрела на едва дышащего Шалуна. – Не уверена, но думаю, что это уже зависит от него самого. Приложи парню «барбарис» и «филейку» и напои водой. Он уже не пил почти сутки. Кстати… Ты заметил странность? Ведь он, даже будучи при смерти, постоянно откуда-то черпал энергию.
– Да. Не чувствуешь? – Рекс заглянул в глаза подруге.
– Я сейчас не чувствую уже ничего. Ты же знаешь – после таких сеансов мне нужно время на восстановление сил.
– Прости. Но я тебя немного удивлю. Посмотри, что он зажал в руке.
– Ого! – глаза Лизы расширились от изумления. – Он Избранный?..
– Ты же знаешь, что ключ не дается в руки обычных людей.
– Ну, тогда мы точно не зря помогли ему. И придется встретиться с ним еще раз. А пока нам, к сожалению, пора. Скоро здесь будут другие.
– Да, знаю. Мы успеем. Дай, пожалуйста, еще немного времени, я с ним поговорю и пойдем.
В этот момент Лучник пришел в себя и открыл глаза.
– Я уже умер?
– Почти, – Рекс грустно улыбнулся и вновь присел возле давнего приятеля, протянув ему фляжку с водой. – Но теперь тебе нужно немного отлежаться, а потом торопиться к Большим Лужам. Спасение твоего напарника будет зависеть от Болотника. Только он способен лечить зверей.
– А ты? Я так долго тебя искал…
– Нам с Лизой, к сожалению, нужно торопиться. Есть дела гораздо важнее жизни даже самого лучшего зверя на свете. Прости. На КПК есть информация о предстоящей тебе дороге. Обязательно загляни в него перед тем, как отправиться в путь. И… я не прощаюсь, Купер. Мы с тобой еще точно встретимся. Немного позже. Главное, помни – у тебя впереди очень много важных дел. Наверное, гораздо больше, чем до этого. Держись, парень! Дорогу осилит идущий, а путь находят по звездам. Помнишь?
Лучник улыбнулся.
– Малую Медведицу определяют по Полярной звезде, а ту, в свою очередь, через созвездие Большой… Четыре расстояния…
– Помнишь! – Рекс хохотнул. – Вот так и живи, чтобы по твоему сиянию другие могли с легкостью найти свою дорогу в жизни! А мы будем совсем недалеко – обещаю! И чаще доверяй интуиции. Все, до встречи!
Сталкер помахал товарищу на прощание рукой, отошел к Лизе, и их обоих окутало силовое поле. Картинка поплыла, фигуры Рекса и Лизы задрожали, растворились, а следом схлопнулся и серебристый овал. Только пылинки продолжали крутиться в неярком сиянии попадающего в помещение дневного света. Лучник протяжно вздохнул. От Разлома повеяло новой волной жара, а потом колебание воздуха изменилось, свет на миг померк, и послышался голос:
– Здесь, вроде. Вот черт! Ни хрена не видать… Ого, какая зверина лежит! Не иначе, идем точно по следам. Купер! Купер, ты где?!
– Я здесь, полковник.
– Ты как, живой? Ой-ей-ей… – Шелестов нагнулся над лежащим в луже крови Шалуном. – Друг-то твой… Кажись, не жилец…
– Да… Я знаю… Но пока ничем ему не могу помочь. Мне немного отлежаться надо. А он с каждой минутой все больше слабеет и уже не отвечает на мои призывы…
– А ты-то сам как? Помощь нужна?
– Нет. Уже нет. Мне уже помогли.
– Кто?! – спецназовец огляделся. – И боеголовка где?
– Ее больше нет. Так думаю, даже в нашем пространстве. А помогли? Вот это и вызывает еще больше вопросов… И мне помогли, и заряд уничтожили. И кто… Никогда не догадаетесь… Все, опасность точно устранена. Ручаюсь, – сталкер вымученно улыбнулся.
– Ни хрена себе ямочка! – у края Разлома появился силуэт Алекса. – Ни дна, ни края…
– Вы сами как? – Лучник слегка повернул голову. – Плакса хоть живой?
– Да чего ему сделается? Выхаживает там, – полковник качнул головой, – Версту. Тому сильно досталось. Мы вертолеты вызвали, но боимся, что все это бесполезно. Никто не прилетит… И нам придется оставаться здесь, в Зоне. Думаем, осядем все в «Пепле», как раз там сейчас командира нет, и ряды сильно поредели.
– В смысле? Еремин, что ли, погиб?
– Угу… Вспомнил генерал молодость, прикрыл собой парней…
– Бли-ин… Земля пухом, а не «стеклотоками».
– Не. Царствие небесное. От него мало что осталось… Не смогли собрать. Хотели позже попрощаться по-человечески, со всеми почестями. Только лафет орудийный нигде не найти, к сожалению. Военная погребальная традиция – генералов на лафете хоронить…
– Мы потом, Роман Валентинович, всех помянем. Хорошо помянем, по-спецназовски… – Алекс тяжело вздохнул. – Ну что, парень, зверя твоего выносим?
– Не надо, спасибо. Я сам. Чуть попозже. Еще буквально пять минут, – Лучник вновь приложился к горловине фляжки и опустошил емкость до дна. – «Филейку» только уберите с груди, а то высушит она меня скоро. И Шалуну бы ее…
* * *
Убедившись, что его напарник, едва подающий признаки жизни, находится в тяжелом состоянии, но не теряя надежды, Лучник, шатающийся от усталости и едва затянувшихся ран, оставил всех знакомых и друзей зачищать остатки Станции от врагов. Гораздо важнее для него сейчас была жизнь единственного по-настоящему близкого друга. Разрезав два рюкзака, скрепив их между собой в подобие заплечных носилок, он аккуратно упаковал податливое тело Шалуна. При помощи спецназовцев взвалил драгоценную ношу на спину, прихватил чудом сохранившийся в бойне лук с несколькими оставшимися стрелами, сломанную пополам катану, пару банок «тоника» для поддержания сил и устремился по маршруту, скинутому ему на КПК Рексом.
Его даже не удивило, когда он обнаружил зажатый в ладони правильный геометрический кварцевый октаэдр. Уже в дороге сталкер вспомнил, что точно такой же видел несколько лет назад в виде амулета на шее своего гуру и ангела-хранителя Рекса. Кристалл слегка засиял и заиграл красками, а по руке будто прошел слабый электрический заряд. Очень нужный в данное время. И опять перед глазами всплыли пылающие алым закатным цветом буквы, сложившиеся в слово: «АРМАДА». Недолго думая, Лучник тряхнул головой, убрал вещицу во внутренний карман и занялся насущными делами.
Опять его ждала впереди неизвестность, но об этом думать не хотелось. Воображение рисовало призрачную картинку с домом на сваях, расположенным где-то едва ли не в самом центре Больших Луж. Дом, в котором творил чудеса исцеления знаменитый Болотник. Целитель для людей и животных, не замечающий разницы между существами на двух ногах и нескольких лапах. Говорили даже, что он мог взяться за лечение самых немыслимых форм жизни, лишь бы они попросили его о помощи – приползи они в его дом хоть на щупальцах или плавниках, дыши легкими или жабрами. Человеком ли он являлся или все-таки настоящим призраком, которого изобретательная и суровая Хозяйка назначила на роль главного своего эскулапа, неважно. Главное, что он мог вернуть к жизни в прямом смысле слова!
И Лучник всей душой верил в чудесное исцеление друга, которого в любой момент мог безвозвратно потерять.
Поникшая морда Шалуна покоилась на плече сталкера. Дыхание зверя было едва различимо. Торчащие из приокрытой пасти клыки, между которыми чуть высунулся бледный шершавый язык, упирались в шею сталкера, оставляя на ней при резких движениях кровоточащие царапины. Лучнику было глубоко наплевать, что его собственный вид оставлял желать лучшего. Еще совсем недавно новый комбинезон был изорван в хлам, и встречные потоки холодного ветра обжигали оголенные участки тела. Очень сильно болела голова, ныли мышцы, подкашивались ноги, но он упорно двигался вперед, не обращая внимания ни на что. Опущенный взгляд остановился на правом ботинке. Бронированный носок с частью подошвы оказался срезан как ножом, а из дыры торчали окровавленные пальцы, между которыми при вставании на размокшую землю оладьями выдавливалась грязь. Повезло еще, что ударившая мощной лапой агонизирующая химера чудом не отсекла часть ступни. Вовремя он поймал импульс ее движения и убрал ногу.
«Подстригла ногти, зверюга… – мелькнула ирония, и Лучник зло ухмыльнулся. – Зато Шалун ей хорошую прическу навел на обеих головах и, кажется, даже успел удалить аппендикс. Через единый на две глотки пищевод».
Он устал. Боже, как он устал вечно бороться и искать в этой жизни правду! И мстить. Кому и за что? Потому что кто-то кого-то ограбил и унизил. А на чьей стороне правда? Может, как раз на стороне сильного? Может, не нужно на этой «волчьей» жизненной тропе быть таким беспомощным? Бандиты сбиваются в стаи, как волки, охотятся на простых бродяг, грабят, даже жизни лишают. А если взглянуть на все это со стороны самой природы? Как там волки поступают? Тоже убивают слабых. Проводят естественный отбор. Ведь и их природа для чего-то создала! Не настолько же она глупа, чтобы не ощущать разницу между овцами и волками. И ей нужны как те, так и другие! А популяция хищников в природе никогда не превышала популяции травоядных. Волков в разы меньше! Они – санитары. Они дают животным шанс на выносливое, здоровое и способное к продолжению рода потомство. Не позволяют заражаться от больных и первыми убивают обессиленных. Вот как они с Шалуном сейчас…
Лучник сплюнул, резко повернув голову, отчего сломанный клык Шалуна вновь оцарапал шею острым сколотым краем. Сталкер протянул руку – торчащий кончик языка ответил едва заметным теплом. «Жив…»
За спиной вдалеке еще раздавались стрельба и взрывы, сбоку от уже едва различимой ВТ-2 и завалившегося набок недалеко от нее высокого башенного крана, проломившего крышу одного из подсобных зданий с переплетением разномастных труб, что-то сильно чадило. Столб черного дыма вздымался вверх и терялся среди низко нависающих туч, налитых свинцовой тяжестью. Сборная команда спецназа, сталкеров, «Пепла» и вовремя подоспевшей «Анархии» продолжала зачищать от остатков врагов территорию Станции. А впереди лежал нелегкий путь в таинственные, кишащие опасностями болота…
Во внутреннем кармане изорванного комбинезона неожиданно ощутимо завибрировало, а по груди растеклось тепло. Сталкер вздрогнул и на миг остановился, вынырнув из сплетения размышлений. Огляделся кругом. Топкий заболоченный берег огромного грязевого лимана. Из трясины то тут, то там торчали развороченные бетонные плиты и блоки. Скорее всего, здесь раньше находился пруд-охладитель для Станции. Водную поверхность сплошь покрывали ряска и ядовито-зеленая тина. Редкие островки и выпирающие кочки, возможно, являющиеся плавнями – пучками разросшегося рогоза и осоки. В стороне гулко ухало непонятно что, звонко лопались вспухающие пузыри, свербело в ушах от стрекотания и гудения насекомых. Ни намека на какую-либо тропу или гать через трясину. А маршрут на дисплее КПК проходил далее именно здесь…
Лучник осторожно сделал шаг, разогнав в стороны плотный ковер ряски. Обнажившаяся темная, со слегка бордовым оттенком вода поглотила ногу по колено. Далее шло вязкое, медленно поддающееся илистое дно, готовое с радостью принять в свою прорву любой относительно тяжелый предмет. Сталкер, едва удержавший равновесие, с трудом выдернул ногу обратно. Раздался противный чавкающий звук. Дороги нет. За спиной тихо застонал Шалун. Лучник вздрогнул, беспокойство за друга заставило соображать быстрее. В голове снова зашумело, болью отдалось по всему телу. Как он устал… Но о себе потом, сейчас главное – спасти жизнь товарища, которого он так не хотел потерять… А для этого им нужна тропа – твердая, надежная, отдающаяся звуком торопливых шагов. Но ее не было. Только теплящаяся надежда и неумолимое стремление к цели.
Не зная, что предпринять, он чертыхнулся, мучительно вздохнул и зажмурил глаза. Напрягся, собирая волю в кулак. Послал вперед и в стороны ментальную волну. В поиске хотя бы единой зацепки для выхода из трудной ситуации. Время сейчас работало против него. Против будущего, против единения двух породнившихся душ…
«Болотник. Нам нужен Болотник. Очень. Где ты, призрачный и всесильный эскулап? Отзовись!»
Вновь ощутимая вибрация в районе груди. Откуда-то из внутреннего кармана комбинезона. И опять тепло, вязкое, зовущее, привлекающее внимание. Что это? Лучник вздрогнул и открыл глаза. «Кристалл! Это кристалл! Такой же точно, какой носил при себе Рекс! И амулет помогал ему в самые трудные минуты! А что он может дать мне? Чем таким особенным я привлек внимание… Армады? Так ведь называется сооружение, про которое во всех уголках Зоны шепчутся с затаенной надеждой практически все? Которое может управлять пространством и временем, Вратами и обещанным всем жаждущим Раем. Армада? Неужели, она и правда существует, и данный кристалл подтверждает ходящую из уст в уста Легенду? А Рекс каким-то образом связан именно с ней? Иначе, где же он мог так долго пропадать и куда мог вновь исчезнуть прямо на глазах?..»
Сталкер понял вдруг, что его мысль находится на верном пути. И этот путь лежит прямо в Армаду. Только сначала через дом Болотника – чудотворца и Проводника. Чтобы спасти жизнь Шалуна.
Резким движением Лучник достал из кармана кварцевую фигурку и внимательно всмотрелся в нее. Тонкие золотистые нити, пронизывающие кристалл, сплелись в затейливом узоре. Знак вселенной и бесконечности – мудрейший дракон, хватающий себя за изогнутый хвост. Кончики пальцев, торчащих из обрезанных перчаток, кольнули мельчайшие иголочки электрических разрядов, разрослись, потянулись по руке к предплечью. От него вверх – к сдавленной тисками боли голове, и вниз – до самых утопающих в вонючей жиже ботинок. Возникло видение – широкое, без границ, уходящее далеко за горизонт, как бескрайние просторы Мироздания, захватывающее дух и сбивающее сердечный ритм. Дорога лежала прямо перед ним: твердая, гладкая, монолитная лента. Прямо поверх пузырящейся ряски и болотной тины. От самого берега и лежащего у среза воды кристалла. «Есть!»
Сталкер, превозмогая боль во всем теле, нагнулся и, слегка разогнав в стороны ковер ряски, опустил кварцевую фигурку к самой воде. Дрогнуло пространство, искривилось, раздался хлопок; в ноздри, оттесняя прочь смрадное дыхание болотной топи, ударил приятный запах озона. А перед Лучником, убегая вдаль, появилась слегка извивающаяся лента тропы. Уже не задумываясь, он с кряхтением поднялся и смело пошел вперед. С каждым мгновением его шаги становились все уверенней и в конце концов превратились в бег. Изо рта вырывался пар, заметно похолодало, с неба посыпалась мелкая крупа изморози. Колючие градины, попадающиеся на пути, больно били по лицу, обжигали кожу и заставляли жмуриться и часто моргать, но сталкер старался не замечать препятствий. Разве же это по сравнению с масштабами Мироздания преграды?! Лишь небольшая неприятность. Он все стремился вперед, заботясь только о том, чтобы не оступиться и не сойти с влекущей его за собой дороги. Туда, где дом Болотника, где за призрачными Вратами раскинулись Райские Кущи и манило великолепием громадное сооружение Армады. Они где-то там… А он обязательно доберется, вот только чуточку передохнет. Потом, когда-нибудь потом – в зовущем будущем…
* * *
Мимикримы возникли неожиданно, словно из ниоткуда. Интересно, что он не успел даже среагировать на них. Ни мыслительных импульсов, ни шумно выдыхаемого через широкие отверстия носа воздуха, ни плеска воды, ни шуршания раздираемого лапами камыша. Просто вдруг с двух сторон от сталкера появились две слегка сгорбленные долговязые фигуры на подогнутых ногах, заканчивающихся большими, похожими чем-то на ласты ступнями, облепленными грязью и болотной тиной.
Непонятно, чем монстры вообще питались посреди непролазной трясины. Лучник знал только одно: они высасывали из жертв не только кровь, но и практически любую жидкость, находящуюся в организмах. Поэтому, вполне возможно, с легкостью вылавливали расплодившихся в болотной жиже тварей: от червяков и пиявок-переростков до куда более крупных особей, мутировавших из змей, тритонов, лягушек и рыб. «Бывают, – как говорится, – в жизни огорченья – коль нету хлеба, ешь печенье». А на безрыбье и рак – рыба. Но все перечисленные твари изначально относились к холоднокровным, чья жизнедеятельность ближе к зиме замирала на определенный срок. И к концу осени мимикримы ощущали явный недостаток в еде. А тут вдруг студеный ветер принес запах свежей теплокровной дичи. Монстры почуяли его на большом расстоянии, и им не помешало даже находящееся в контейнере «смирение».
Лучник замер, рука метнулась к поясу с ячейками для артефактов. К его великому огорчению, пальцы нащупали только обрывки крепежных шнурков. Явно постарался сошедший с ума Гризли, успевший несколько раз полоснуть ножом по спецкостюму сталкера. А на раздумья уже не оставалось времени. Мимикримы, обгоняя друг друга, устремились в атаку.
Первого он успел сбить упругим телекинетическим ударом в грудь. Затем выхватил обломок катаны, встречая приближающуюся к лицу растопыренную пятерню точным отсечением двух кривых пальцев. Ближний монстр плашмя упал с дорожки в болотную жижу, пустив вокруг себя веер зеленых брызг, а дальний взревел от боли и метнулся куда-то вбок, пытаясь уйти в режим невидимости. Но упрямо рвущегося к цели Лучника уже нельзя было остановить. Сталкер зло ухмыльнулся, молниеносно перехватил сознание зверя, развернул его, сделал видимым и послал впереди себя по дорожке. Мимикрим непонятливо рыкнул, потряс головой, зыркнул на человека тарелками безумных глаз, взмахнул изуродованной лапой, разбрызгивая кровавые капли, но подчинился и потрусил в указанном направлении.
А в воде уже разразилась настоящая трагедия. Мутировавшие потомки холоднокровных бросились мстить за уничтоженных братьев, которыми длительное время питалась упавшая тварь. Мимикрим забарахтался и попытался зацепиться лапами за край гати, но что-то грузное впилось зубастой пастью в его ногу и потянуло обратно в глубину. Монстр завизжал, забился, еще сильнее расширил от ужаса глаза и ноздри.
– А что ты хотел? – сталкер пожал плечами. – Не только у тебя есть желудок… Приятного аппетита!
В трясине, словно соглашаясь со сказанным, плеснулся громадный хвост, выгнулась над поверхностью дугой горбатая спина с торчащими метровыми колючками шипов на гребне плавника. Волна, накатившая на дорожку, выбросила несколько шевелящихся пиявок с руку толщиной. Змеящиеся тела тут же развернулись и заскользили к долгожданной жертве, голову которой уже облепило несколько их сородичей. Но смотреть на завершение сцены пиршества Лучник не стал. Дав команду еще взбрыкивающему мимикриму – держать дистанцию в десяток метров, он продолжил бег.
Следующей преградой у очередного островка оказались четыре псевдовыдры. Однако на этот раз тяжело дышащий сталкер уже был готов к схватке – хорошим заслоном послужил «прирученный» монстр. Гибкие тела водяных зверей ринулись было к Лучнику в обход мимикрима, но кровососущий зверь успел перехватить первую парочку, встряхнув хищников за длинные плоские хвосты, как будто избавлял от излишней грязи. Головы тварей с глухим треском стукнулись друг о дружку, послышался пронзительный визг, а голодный мимикрим вгрызся в оба тела, с наслаждением принявшись высасывать долгожданную пищу. Оставшаяся парочка забыла на время о человеке с безжизненным Шалуном за спиной и остервенело набросилась с двух сторон на обидчика. Монстр взвыл, отбросил подальше болтающихся в хватке мощных лап псевдовыдр и всей массой обрушился на причинивших ему боль. Лучнику даже показалось в этот момент, что прочная дорожка, созданная кристаллом, вздрогнула, поддаваясь напору массивного тела мимикрима. Вновь смешались между собой рычание, пронзительный визг, щелканье челюстей и звук скребущих по твердой поверхности гати когтей.
Решив не дожидаться развязки, не выпуская из ментальной хватки сознание зверя, сталкер спешно обогнул дерущихся и устремился вперед. Как оказалось, не зря. Через пять минут, с присвистом дыша расширенными ноздрями, мимикрим с окровавленной мордой, гневно блеснув единственным оставшимся глазом, обогнал его и снова занял место в авангарде. Чувствуя, что окончательно теряет силы, Лучник на ходу достал следующую банку «тоника» и с упоением принялся вытягивать ее содержимое. Но неожиданно дорожка оборвалась, уперевшись краем в достаточно крупный остров. Сталкер остановился, не зная, что предпринять. На карте КПК этот остров обозначен не был, а линия маршрута обрывалась, как, впрочем, и сама карта… Надеясь обнаружить хоть малейший намек на дальнейший путь, Лучник огляделся. Взгляду его открылась интересная картина: подобно всем известному Стоунхенджу или идолам острова Пасхи из земли торчали расположенные правильным геометрическим кругом, заостренные кверху длинные, слегка изогнутые внутрь сооружения камни – древнее место поклонения или жертвенник. В голове возникли видения далекого прошлого: цепочка фигур, похожих на человеческие, в длинных одеяниях до пят, ритуальные песни, яркие костры, посылающие к небу вместе с дымом тысячи сверкающих во тьме искр. И даже послышалось ржание лошадей, лязг мечей и стоны гибнущих в сражениях воинов…
Разгоряченный схваткой и вкусом крови мимикрим нетерпеливо маячил то тут, то там, рыская по кустам и зарослям рогоза. Рычание его раздавалось отовсюду, словно он успел размножиться. Боясь, что в какой-то момент не сможет контролировать монстра ослабевшим разумом, Лучник решил направить опасного зверя прямо в трясину, где постоянно плескались какие-то твари, но вдруг почва под ногами вздрогнула, ударной волной мимикрима припечатало к дереву, а по воде прошла крупная рябь, заставившая болотную живность на время притихнуть. Это было уже что-то новое.
Монстр быстро пришел в себя, вскочил и, волоча правую ногу, ринулся на невидимого за кустами врага. Послышался рев двух глоток, зыбкая почва острова начала вздрагивать от тяжелой поступи массивных ступней. «Злыдень! – Лучник растерялся. – Откуда на острове посреди бескрайних болот этот монстр?..» А звери уже сцепились в смертельной схватке. Трещали ломающиеся ветви кустов, шуршал камыш, раздавались звучные шлепки ударов мощных лап и свист тяжелого дыхания мимикрима. Понимая, что на длительную остановку у него просто нет времени, сталкер попытался захватить менталом сознание злыдня, но не сумел. В голове вспыхнула новая волна боли, а мысли вдруг потеряли всякую связность. Опять замелькали кадры прошлого вперемежку с неясными видениями. И кольнуло острое чувство трагедии, очередной утраты. А потерь за его недолгую жизнь было уже слишком много… Родители, брат, уважаемый учитель, почти все друзья и напарники. Что это? Злой рок? Или очередное испытание на прочность? Проверка – сломается ли он когда-нибудь…
Лучник вздрогнул, выйдя из рассеянности, попытался сосредоточиться на продолжающейся схватке монстров. И вдруг почувствовал, что окончательно потерял контроль над мимикримом. Но зверю было не до человека. Не обращая внимания на то, что освободился от управления, разгоряченный азартом, он решил бороться насмерть. Внезапно вылетел спиной вперед, пробив плотные заросли рогоза, и плюхнулся в затянутую ряской яму. В разные стороны полетели брызги воды и грязи. Тут же вскочив на ноги, мимикрим попытался уйти в режим невидимости, но не смог. Брызгая кровью с разбитой морды, гневно вскинул когтистые лапы и с сопением снова ринулся в атаку. Но ему навстречу сквозь камыши уже пробился сам злыдень. Массивная туша, грузно переваливаясь с лапы на лапу, раскрыла клювообразный рот и налетела на мимикрима, отбрасывая его назад. Зверь опять оказался в луже, а вот встать уже не успел. Множественные ранения ослабили его и замедлили реакцию. Злыдень взревел, со всей силы, с хрустом прихлопнул толстой ногой поднимающегося врага, вдавив его в грязь, и принялся топтаться на месте, изредка опуская голову и пытаясь вырвать из брыкающейся добычи куски плоти.
Вот тут сталкер понял, что настала его очередь – отбиваться от монстра, а сил на ментальную атаку не осталось совсем. Голову разрывало на тысячи осколков, отчего потекли слезы, а перед глазами все поплыло и смазалось. Недолго думая, Лучник, спотыкаясь о кочки и торчащие ветви кустов, со всех ног побежал вдоль берега, надеясь скрыться от ходячего танка, но этим только привлек его внимание. Мутант замер на мгновение, подслеповато щурясь на новую жертву, и щелкнул зубастым клювом. Тут же потеряв к находящейся под ним добыче всякий интерес, он развернул массивное тело и устремился вслед за человеком. Возможно, будь Лучник один, ему бы удалось оторваться от преследования, но с безжизненным Шалуном за спиной, да еще на исходе сил… Через несколько секунд сталкер понял, что придется вновь бороться за жизнь. Злыдень топал уже совсем рядом, шумно дыша и порыкивая. Ничего не оставалось, как остановиться, выхватить обломок катаны и ждать развязки.
Но уставший от прошедшего боя монстр решил не участвовать в долгом спринтерском забеге, он остановился и со всего маху топнул ногой. В этот раз уже Лучника смело ударной волной прямо в воду. Плюхнувшись, он захлебнулся вонючей жижей, закашлялся и забарахтался в вязких путах тины. Кожу обожгли ледяные объятия. Тяжелое тело Шалуна потянуло вниз, не давая глотнуть спасительного воздуха. А ноги неожиданно не нашли дна. Вокруг упавших тел тут же засновали вездесущие пиявки-переростки, темная в наступающих сумерках вода забурлила. Перед лицом возникла зубастая пасть одной их тварей, легко скользящих по кашице водорослей. Лучник махнул рукой, чувствуя сопротивление воды, но обрубок катаны на удивление легко прошел сквозь мутанта, тут же разделив его на две части. Мутная жидкость расплывчатыми чернильными пятнами растеклась вокруг. Жадно ловя ртом недостающий воздух, сталкер сглотнул. Нёбо и пищевод обожгло противной горечью и сразу прояснило голову. Скользящие вокруг твари тут же исчезли в неизвестном направлении, появился шанс – добраться до берега в целости. А вдоль кромки воды нетерпеливо топтался злыдень, рвущийся к ускользнувшей добыче.
С трудом пробираясь через болотное месиво, Лучник вспомнил о своих способностях и попытался помочь себе. Ничего не вышло. Да и не сложенный им впопыхах лук за спиной цеплялся за заросли тины и замедлял движения. Тогда он напрягся и поймал импульсы сознания злыдня, направляя его в воду. Монстр непонятливо рыкнул и затряс головой, но потянулся навстречу кукловоду. Сначала робкими шажками, глубоко проваливаясь в трясину массивными ногами, а затем все увереннее, и вскоре над поверхностью, в метре от человека, торчала только его уродливая клювастая голова. Вокруг вода пенилась и пузырилась, разгоняя в стороны заросли тины и ковер ряски. Образовалось заметное окно. Из последних усилий сталкер вытянул руку, ухватился за оттопыренную ушную раковину злыдня и подтянулся. Чувствуя под собой опору, рванулся, оседлал тушу, опустив ноги по обе стороны от головы, и направил зверя к берегу. Злыдень взревел. Вода его совсем не радовала: ноги увязали в топи, движения сковывало, не хватало простора. С надрывом выпуская пар из расширенных ноздрей, он медленно двинулся вперед. Кораблем назвать его точно язык не поворачивался. Скорее уж, подводной лодкой… Лучник всхрапнул, представив, как злыдни бороздят воды болот.
Тело тряслось от холода и усталости, плечи жгло вдавившимися лямками самодельных носилок, ныли все мышцы, а за спиной тихонько постанывал Шалун, что усложняло и без того не простую ситуацию. Другу требовалась срочная медицинская помощь, а положение оставалось аховым, как ни крути. Куда двигаться дальше, сталкер не знал, а на постоянные призывы к призрачному Болотнику ответа так и не получал. И это как никогда удручало. Уронив голову на грудь, он зажмурился. Если злыдень не завязнет окончательно в топи и им удастся выбраться на сушу, то даже высушиться будет негде…
Монстр оказался на счастье упрямым, облепившие массивную тушу пиявки не могли прокусить толстые складки кожи, поэтому не приносили ему неудобств. Медленно, но уверенно он приближался к берегу и вскоре ступил на покрытую травой, ольшаником и кустами землю. Не зная, что предпринять дальше, Лучник направил «скакуна» вперед – прямо в темную область на карте, проведя мысленную прямую от закончившейся линии маршрута. «Болотник! Где ты, лекарь?! Где?!!»
– Ну, вот чего ты орешь, а?.. – раздавшийся совсем рядом спокойный голос заставил вздрогнуть и подпрыгнуть от неожиданности.
Злыдень встал и недовольно заурчал, пытаясь отряхнуться. Лучник еще крепче вцепился монстру в уши.
– Кто здесь?! – прокричал он в темноту.
– Кто, кто… Кого звал, тот и есть!
– Болотник?!
– Чего ты орешь? Болотник и есть.
– Так чего ты не отвечал на мои призывы?!
– Вот ведь разорался, а… Это вам, псионикам, такое с легкостью дается, а мы не настолько в этом сильны.
– То есть как не сильны?..
Из-за чахлого кривого дерева и торчащих камней ритуального круга появилась человеческая фигура в длинном плаще, напомнив про видения из прошлого. Опираясь на длинный посох, Болотник остановился и посмотрел Лучнику в глаза.
– Ты разговоры говорить со мной пришел или по делу? И зачем Толстосума моего оседлал?
– Не, не разговоры… По делу… К-какого Т-толстосума?
– Злыдня моего, говорю, зачем оседлал?
– Вот те раз… А чего же он… ручной такой… на людей бросается?..
– Он не ручной. Он дружественный.
– Я… от этого… «дружественного»… в болото улетел на несколько метров… Чуть пиявки не сожрали…
– Слазь, говорю! И быстро отпусти его! Вишь, ему не нравится?..
Трясущийся от холода и слабости Лучник перенес ногу через голову злыдня и, соскользнув на землю, с трудом удержал равновесие. Освободившийся от ноши и ментального давления Толстосум обиженно рыкнул и со стонами потопал к Болотнику – жаловаться на трудное детство.
– Ну, ну… Не серчай, дружище, и не плачься. Сам виноват, нечего быть таким негостеприимным, – Болотник потрепал зверя по клюву. – Иди, давай, ешь, чего ты там припрятал в луже… Хе-хе-хе… Жертва обстоятельств.
– Д-док…
– А, ты еще здесь, да? – лекарь скорчил недоуменную мину.
– А гд-де мн-не б-быть? – посиневшие губы уже едва могли соприкасаться от дрожи.
– Иди, давай, быстрее! Вон туда! Вешки видишь? Как раз между ними и держись. Немного тебе осталось. Метров сто, не больше. А я сейчас догоню.
– А Ш-шал-лун?..
– Шалун? Друг твой, что ли? – Болотник протяжно вздохнул. – Иди. Там все и узнаешь…
* * *
В разом открывшиеся глаза ударил яркий солнечный свет, заставив зажмуриться и сжаться в комок. Насколько он помнил, только что вокруг была ночь, а на плечи давили лямки рюкзака – и вдруг ясный, да еще и солнечный день… Или это лишь яркий свет электрической лампы? Вспомнилась картина: дощатый потолок, дрожащая от сквозняка паутина в углу, старая печь-мазанка с облупившейся штукатуркой, широкая лавка недалеко от просторной топки и пылинки, витающие в пробившемся между двумя ажурными занавесками на небольшом окне луче солнечного света. Нет, не лампа. И точно не ночь.
Лучник вновь, уже осторожнее, открыл глаза. Повернул голову и огляделся. Так и есть – старый, но еще достаточно сносный деревенский дом. Под спиной скрипнули пружины панцирной сетки. Кровать. Кто и когда уложил его сюда? Сталкер напрягся, память не вернулась, вернулась боль. Причем не только в голове, но и в груди. Обжигающая, тягучая, давящая. Решил вздохнуть, но с надрывом закашлялся, чувствуя, как где-то внутри клокочут массивные сгустки. Кашлял долго, с надрывом, до изнеможения, с противными рвотными позывами. Развернулся на бок, отдышался. Не вырвало. Нечем. В желудке явно гулял ветер, такой же, как колышущий паутину в углу избы. Сглотнув тягучую слюну, Лучник понял, что сильно хочет есть. Опять к горлу подкатил комок тошноты. Не зная, что происходит, сталкер снова замер на время, пытаясь унять дрожь во всем теле.
– О! Наконец-то! Появился среди нас. А мы уж заждались.
Скрипнули половицы, на пороге возник силуэт Болотника с какой-то травяной вязанкой в руках. Хозяин прошел в угол и прикрепил недалеко от паутины на растянутую под потолком проволоку свою ношу.
– Ну, во-от, теперь пусть подсохнет, а потом и в чай добавлять будем. Для крепости духа и тела тоже. А то, смотрю я, у нас тут больных да немощных развелось – хоть убивай, право…
– Что со мной?
– А уже все в норме, дружище. Не то что две недели назад.
– К-какие д-две нед-дели?..
– Обычные. Знаешь, случается, что в одной бывает семь дней. Ну а в двух, соответственно, четырнад…
– …Сколько?!
– О-о-о, братец, да у тебя помимо остальных болячек еще и склероз… Не рано? Вроде молод совсем…
– Док, не издевайся, а? Какие две недели? Мы ж только вчера к тебе пришли…
– Мы?.. – Болотник медленно повернулся. Присел на лавку. Сложил руки на коленях и протяжно вздохнул, скосив на сталкера взгляд. – Не удивительно, что ничего не помнишь. Ты вот скажи мне, зачем ты воду болотную с жидкостью пиявки глотал?
– Пиявки? А! Да… было дело. Это нечаянно, Шалун вниз тянул, а мне воздуха не хватало. Так и вонючка эта в рот попала…
– Ни в жизнь больше не вздумай так делать! Ты ж едва не помер! Первую неделю на грани жизни и смерти был. Ну, а вторую я уже тебя специально под действием снотворного держал. Чтоб есть не просил. А иначе желудка мог полностью лишиться вместе с кишечником. Вводил только тебе глюкозу, да витамины кое-какие. Кстати, дышать не тяжело?
– Есть такое…
– Еще и двустороннее воспаление легких получил. Вода-то в болоте ледяная. И Толстосума моего чуть не утопил, изверг!
– Я заметил, что ледяная. Так зима скоро…
– Зима тут ни при чем. В Больших Лужах всегда так. Аномальная вода в них. Ледовитый океан отдыхает.
– Вот как? Ну, значит, мне повезло, – Лучник встрепенулся, поймав выжидающий взгляд Болотника, смущенно потирающего небольшую бородку. – А Шалун?!.
– Тсс… – болотный эскулап приложил палец к губам. – Не кричи. У меня помимо тебя пациентов хватает. Иным покой просто необходим. Одевайся. Вон, одежда на спинке висит. Обувка в пороге, разберешься. Идем на улицу, там разговор и продолжим… Как раз бульон с огня снимем. Поесть тебе пора.
* * *
– Нет, это ты все душе его отойти не давал. Держал на подсознательном уровне с помощью дара своего. А тело? Тело умерло еще там – у Разлома. Дорого же он за тебя да за всех нас жизнь свою отдал… Гляди-ка ты, не думал никогда, что найдется кто-то смелый с суперхимерой схлестнуться… Ее «Око» давно взращивало. Для охраны. Были еще две такие же, но те менее жизнестойкие оказались. Их последняя Вспышка сожрала. А эта, почитай, едва ли не прародительница всех химер в Зоне была. Старая да мудрая. Даже Синцов ее боялся, создатель всего этого бедлама.
– Синцов?..
Сгорбленная фигура Лучника стояла на коленях перед едва заметным холмиком. Плечи сталкера мелко вздрагивали, по щекам ручьями текли слезы. Он не стеснялся их, ничуть. Вместе со зверем-другом человек потерял и часть себя. Даже, наверное, больше – часть мира, в котором продолжал жить… И поэтому не представлял больше себя в нем, не видел никакой сверхважной задачи, никакой конкретной цели. Мир рухнул в один миг и потерял всю свою привлекательность. Утратил смысл жизни…
Болотник аккуратно похлопал Лучника по плечу.
– Поплачь. Иногда это и мужикам полезно. Это приносит облегчение. Освобождает душу и сердце для новых дел. Да, Синцов – бывший ученый, которого я знаю о-очень давно. Настолько, что ты даже не представляешь. Хм… Кажется, целая вечность прошла. Я тогда даже моложе тебя был. Сколько же стукнуло мне тогда? Дай вспомнить… Да, меньше двадцати. Аккурат под Первую Вспышку мы тогда попали. Далекое двадцать шестое апреля восемьдесят шестого года… Он начальником секретного отдела исследовательского комплекса работал. Еще хотел предупредить всех о надвигающейся Аварии, но уже тогда проскальзывали в нем тщеславие и безумство научника. Эх, кабы мы в тот раз с Шелестовым в пузырь временной не попали, да Синцов не пропал…
– Шелестов?! – Лучник вздрогнул при упоминании знакомой фамилии. – Командир «Рифа»?
– Ну, да. Мой бывший командир. Нас тогда в группе четверо было. Синцов пятый. Его мы и сопровождали. Хех… Ты удивишься, когда узнаешь, кто в этой команде находился еще!
– Ну не Черный же Сталкер…
– Он. Именно Степан и был вторым нашим командиром. Сержантом сверхсрочной службы.
– Контрактником, что ли?
– Это позже, уже после развала страны так называть начали. А раньше «сверчками» звали.
– А четвертый?
– Четвертый? Тоже известная личность. Друган мой армейский. Вовка Баранов, – Болотник хохотнул. – Мы ведь все вчетвером после пропажи Синцова столько натерпелись – мама не горюй! И радости были, и горести. Всего хватало. Но радостей было гораздо меньше. И ничего – выстояли, понимаешь? Выстояли всем нападкам и смертям назло! И друзей со знакомыми теряли пачками, и близких людей тоже.
– Постой-ка, Док… А я что-то о Баранове не слышал ничего.
– Дак конечно! Не под фамилией же он своей по Зоне-то лазит. Да и не знаю даже, в которой Зоне он сейчас.
– То есть, как – «в которой Зоне»?
– Обычно. Хм… Вот и настала тебе пора узнать гораздо больше. Время пришло. На-ка, вот, держи карту, она тебе шибко понадобится в ближайшем будущем.
– Что это за карта? – Лучник удивленно развернул странный на ощупь материал, похожий на пергамент, только из синтетики. – И что за название странное – Падь?
– А вот об этом тебе твои старые знакомые вечером расскажут. За чашечкой крепкого чая. Травка-то, поди, уж подсохла в углу.
– И рисунок странный. Сначала смотришь – обычная графика, а приглядишься – даже отдельные деревья порой приближаются, словно голограмма…
– Так и есть. Знатная вещица, да? Вот Вовка Баранов ее и изготовил!
– Баранов? Карту? Погоди-ка…
– Да уж, догадался – вижу. Картографом его нынче кличут, да и не только нынче, а уж давненько.
– Ничего себе у вас компания собралась!
Болотник вскинул брови, снова потрепал бородку, цыкнул.
– Собралась, как не собраться… Я поначалу тоже все удивлялся – надо же, мол, как все сложилось? Как по написанному. А потом подумал хорошенько: а ведь не обстоятельства этому виной. Совсем не они. Это Армада за нас так решила.
– Армада?! Час от часу не легче… А я думал, что мне почудилось. Что просто отголоски слухов. И про Армаду, и про Врата, и про Рай…
Болотник хмыкнул.
– В каждой шутке есть доля шутки, а в каждом слухе есть доля правды. Армада. Перекресток времен и пространств. Их сердцевина и центральный рычаг управления. Она заранее знала обо всем и подготовилась, собрав нас в одну группу, чтобы было кому за Зоной смотреть. Ну, а потом уж и вас, молодежь, подтянула. Или нам в помощь, или на смену, кто знает… Так что ты силы духа не теряй. Держись. Тебе есть еще к чему стремиться. Дел невпроворот. А пока попрощайся с другом своим, да в дом заходи. Поесть тебе точно надо. Я пойду – на стол накрою.
* * *
– Откуда?! Где вы их взяли?!
Лучник как ребенок радовался двум молодым пушистым зверям, с веселым рычанием и мяуканьем катающимся по полу.
– Это дети твоего Шалуна…
– А Дикарка как же?
– Ей сейчас некогда. Она вскоре опять матерью станет, а тогда молодежь точно от себя прогонит. Вот мы и забрали их сюда. Тебе они нужнее. В их жилах течет кровь отца. Будут тебе помощниками и продолжателями незавершенных дел.
Улыбающийся сталкер с умилением смотрел на сидящих за столом Рекса и Лизу. Болотник суетился вокруг, успевая подставлять под капающий носик самовара очередные чайные чашки. Потом вдруг всплеснул руками, вспомнив что-то, и поспешно бросился на выход со словами:
– Вы тут сами пока посидите, а меня пациент ждет.
Рекс хмыкнул, глядя в спину убегающему хозяину:
– Сколько лет прошло, а он все такой же… Ни капли не изменился. Старше только стал и мудрее. И, конечно, тактичнее. Знает ведь: у нас много накопилось того, что друг другу сказать должны, – он повернулся к Лучнику. – Вот твои контейнеры с артефактами, Шелестов с Алексом передали. В углу упаковки со всем необходимым: и комбинезон новый, и рысятам костюмы, и стрелы, и… много еще чего, нужного для дальней дороги. Катану не предлагаем, нечего к чужому оружию привыкать, своего похожего навалом. Шашка есть обоюдоострая и тоже с прямым клинком. На ней и сталь покрепче японской будет. Наша, родная, булатная. Что еще?
– История, – напомнила Рексу Лиза.
– Да! – учитель строго посмотрел на бывшего ученика. – Помнишь мой кристалл?
– Конечно. Кстати, у меня после Разлома такой же появился!
– Знаю. На шею повесил?
– Нет…
– Вот тебе шнурок – повяжи и повесь. Он тебе много чем еще поможет. А пока… Пока краткий экскурс в историю. Мир, в котором мы находимся, создан Армадой. И отделился он от основной ветви в тот момент, когда мне удалось спасти семью. Армада всегда поступает таким образом, когда кто-то пытается изменить прошлое: создает мир измененной реальности, где все более-менее гладко.
– А что, в другой ветке не все гладко? – лицо Лучника вытянулось.
– Далеко не все. Скажу больше, Купер, в той реалии погибли и я, и ты, и моя семья. М-м-м… Вернее, семья того, погибшего Рекса. Поэтому сколько ни старайся, а себя встретить не получится, иначе бы мы тебя туда не отправляли.
– А Болотник?
– Болотник – это особая тема для разговора. Он есть везде, но не отдельной личностью. Он, как бы сказать… един в нескольких обликах. Как Картограф, Шелестов, Черный Сталкер, Егерь и еще пара лиц, без которых существование самой Зоны можно поставить под сомнение. Даже Синцов. Они пришли в Зону задолго до ее возникновения. Это не они появились в Зоне, а она появилась вокруг них. Но долго рассказывать. Ты это все поймешь позже сам. И идешь ты не столько в Зону, сколько в Падь. Куда более страшное место, чем Зона, уж поверь. И у тебя есть шанс – кое-что, если не все, там исправить. Исправить к лучшему. Помни – ты Избранный, кандидат в Стражи Армады. Но еще далеко не Страж, и станешь ли ты им – зависит только от тебя. Стражи могут гораздо больше обычных людей, и от нас зависит очень многое. Мы можем изменять реальности. Но зачастую этого не делаем, потому что данный процесс очень опасен и может выйти боком. Все понял?
– Не все. Что я должен делать в Пади?
– Ты это поймешь непосредственно на месте. Уж поверь. Это же не мы с Лизой придумали – отправить тебя в мир Пади, где после Судного Дня погибло пять шестых населения планеты. Мы тоже от Армады получаем задания. Она, как и Зона, иногда входит со Стражами в ментальную связь. Заговаривает. Да что я тебе это рассказываю? Ты это все и так знаешь. Зона же с тобой заговорила наконец? Вот то-то и оно! И Армада заговорит обязательно. Всему свое время. А пока ты отправляешься в помощь двум кандидатам в Стражи, таким же, как ты сам. Но им немного сложнее – у них нет кристаллов. А ведь обязательно должны быть! И ты поможешь Трешу и Злате их отыскать. Пора уже замкнуть очередной временной круг.
– В смысле? – не понял Лучник.
– Вместе с Лизой изменить прошлое мне помогли Треш и Злата. Хм… Уже будучи Стражами. Но это долгая история, и сейчас она почти значения не имеет. Единственное, что нужно выполнить, – это помочь им добраться до кристаллов и стать Стражами. Сами они этого сделать не могут, как ни вертись… Словом, мы долго ломали головы – как же образовался временной пробел, при котором сестра Лизы и сын знаменитого в Зоне попаданца Истребителя стали Стражами. Покопались в разности и схожести нескольких миров, наткнулись на упоминания о загадочном парне по имени Лучник и наконец поняли, что эта личность имеет непосредственное отношение к появлению в Армаде трех новых Стражей. Но учти, одного знания о произошедшем в будущем – мало. Если не приложить усилия, то, вполне вероятно, ничего не получится. Иметь связь с событиями и принять в них непосредственное участие – совершенно разные вещи. Все зависит от твоих действий.
– Я понял, – Лучник вздохнул и, улыбнувшись, с умилением посмотрел на двух рысят. – А как мне узнать об этом побольше?
– Вся информация о мире Пади находится в твоем КПК, обязательно сегодня ночью проштудируй все. Основные моменты выделены жирным шрифтом. Это важно для твоей же безопасности, особенно на первое время.
– Ну, а Шалун и Дикарка помогут тебе в этом. Уж поверь, – Лиза трепала за шкирку одного из маленьких хищников. Второй свернулся калачиком, обняв крепкими лапами ноги Лучника, и мурлыкал. – До взросления им осталось совсем немного. А там – им будет не страшен и сам черт.
– А чертей в мире Пади хватает с избытком! Так что помощники тебе точно понадобятся. Как-никак, все же родственные души. Ты ж их крестный отец? – Рекс хохотнул. – Ну, вот и все, Болотник проводит тебя до Врат, а нам, к сожалению, опять пора. Некоторые ситуации лучше предупреждать задолго до их возникновения, и тогда прошлое совсем не нужно пытаться исправлять… Будь дальновиднее и помни: мы всегда находимся где-то рядом с тобой, Купер. Но не забывай, что все в этой жизни зависит лишь от наших желаний, мыслей и поступков. Держи марку, дружище, и удача обязательно улыбнется тебе! Ведь жизнь создана Мирозданием не зря.
Глава 15. Все ли так просто?
Кто на самом деле являлся оружием «Ока», его главным врагом или, наоборот, любимчиком Зоны – теперь сказать было сложно. Суперхимера пала в схватке со сталкерами, боеголовку деактивировали, «Легион» разбили в пух и прах, Станцию с Разломом обезопасили от уничтожения, ядро «Ока» спугнули и отогнали за пределы Зоны. Теперь у профессора Синцова оставались лишь воспоминания о проекте «Око» и власти над территорией отчуждения. Сейчас он уже не мог изменить положение дел и как-то повлиять на ход событий…
Полчаса своды Бункера, скрытого в толще горных пород одной из сопок за полосой Приграничья, оглашала его ругань. Негодование лилось рекой, он тщетно тыкал в кнопки пульта, стучал и терзал сенсорный экран дисплея дистанционного блока управления, метал молнии и сыпал искрами из-под седых бровей. Он проиграл! Он СНОВА проиграл… Невероятным образом этим аборигенам Зоны удалось форсировать события, перевесить чашу весов в сторону и овладеть Станцией. Химера, так долго вскармливаемая и облучаемая Синцовым в подземельях АЭС, ядерная боеголовка, с трудом найденная и доставленная в сердце «Ока», хваленая гвардия «Легиона», пугающее воздействие Разлома – все оказалось пустым, никчемным перед натиском сводного отряда противника. Синцов в бешенстве разбил пульт о ноутбук, схватил за грудки начальника службы безопасности, по совместительству заместителя командира «Легиона», стал трясти его и осыпать матом. Поток самой грязной брани, какую профессор только знал, обрушился на стоявшего истуканом двухметрового верзилу. Теперь этот тевтон взамен погибшего полковника «Легиона» Зингера исполнял обязанности командира последнего военного подразделения секты. Но он стоически выдержал натиск обезумевшего ученого, с пониманием воспринимая его ярость. Легионер сам недоумевал по поводу поражения на Станции. Его солдаты успели перед смертью доложить о взятии базы врагом и срыве операции. Теперь обратной дороги не было. Только прочь, искать новое место, возрождать новую группировку, молиться… новым богам. Борн, дождавшись прекращения потока ругательств и бесполезных тумаков, обратился к профессору:
– О, Великий, скажи, что мы можем сделать в данной ситуации? Наша группа внешней разведки, отправленная к Большим Лужам, пропала бесследно… Может, нам стоит самим двинуться на поиски Армады или все же дождаться подхода союзников? Какие будут приказания?
– Союзников?! Какие, к чертям собачьим, союзники? Их нет! И никогда не было… Все это туфта, выдумки, сказки. Чтобы поднять дух твоих подчиненных, чтобы дать им уверовать в силу по ту сторону Рубежа. Мы… я полагался только на свои силы, на свое чудо-оружие, на статус и престиж «Ока» перед этим отребьем… А та самая «сила», которую на меня вывели именно вы… Да, да! Именно вы вывели на меня некое «Всевластие»! Это вы уверяли меня, что запад с его масонами и их ложей, внедрившейся даже во властные структуры нашей страны, и есть самый главный наш союзник и друг! Какой друг может получиться из того, кто смотрит на тебя свысока? Кто как нищему на церковной паперти бросает тебе с недосягаемых высот кусок черствого хлеба в виде денежных потоков, нисколько не заботясь – пойдут ли они на пользу этому нищему?! Они все плевали на наши старания… Кстати, старания – укрепить их власть над людьми, а не себе в помощь! Эх, а я так вам поверил, когда пустил в дело все свои знания и умения… Ну, вернее, не вам, а им, но это сути вещей не меняет. И что теперь? А теперь все! Все-е-е! – Синцов умолк, переводя дух, нервно тряся руками и протирая очки. – Так. Я, кажется, знаю… У нас еще есть запасной вариант! Но, скорее всего, последний, поэтому напрячься стоит как никогда. Слышишь?! Как никогда! Армада. Только найдя и активируя ее, мы сможем заново возродить «Око», восстановить власть и влияние на этих… да на весь мир! Кхм… И даже на ваше долбаное «Всевластие»! И только попробуй мне вякнуть… даже подумать, что ты не сможешь, что слаб или не согласен! Сгною, испепелю. Прокляну Основателями!
Последние слова смутили и отчасти испугали Борна. Никакие другие угрозы силового воздействия не страшили опытного матерого вояку-натовца, а вот угроза потери веры во Всевышнего, в Основателей, в силу и власть которых верил каждый боец «Легиона», пугала и удручала. Сводила на нет все старания тевтонов, смысл существования их клана, надежду на контакт со всемогущими Древними.
– Не смею сомневаться в твоих способностях и уме, о, Великий! – ответил Борн, вытянувшись в струнку. – Служу тебе, молюсь Всевышнему «О» и готов насмерть биться за наши идеи.
Синцов напялил очки, вплотную приблизился к тевтону, встал на цыпочки и посмотрел ему прямо в глаза. Холодные немигающие глаза легионера выражали преданность и тупое подчинение.
– Хорошо, Борн! Так ты со мной до конца? Хорошо. Свободен. Будь рядом, я решу, чем мы займемся в ближайшие часы. А пока соблюдайте полную тишину в эфире, бдите округу, и чтобы ни одна собака не прознала, что мы живы и где находимся. Ясно?
– Яволь.
Легионер вышел, громко стуча каблуками и бренча латами экипировки. Синцов обвел взглядом помещение, будто убеждался в своем одиночестве, хмыкнул, подумав: «Еще скажи – мой фюрер…», и вынул из кармана униформы КПК. Свой личный, со вставленным в него кварцевым кристаллом, «наладонник», который он нашел еще в далеком две тысячи шестом году на теле одного погибшего сталкера. «А ведь тогда все только начиналось… Тогда я мог спокойно развернуть свои исследования, и никто мне не мешал! А значит, следует все же вернуться в прошлое и кое-что там изменить…» Ладоням сразу стало тепло и приятно, грани гаджета переливались голубоватыми бликами, завороженный, словно загипнотизированный, взгляд приковался к экрану.
– Я знаю, что делать и кто нам поможет!
Синцов ехидно улыбнулся и перехватил КПК крепче. Тонкие губы сжались, глаза, смотрящие из-под очков, сузились, высоко задрался подбородок. В эту минуту ученый стал снова похож на одержимого злого гения «Ока», каким и слыл прежде…
* * *
– В чем дело, Борн? На тебе лица нет.
– О, Великий…
– …Давай короче.
– Мы потеряли связь с двойкой внешнего наблюдения. Дозор молчит уже четверть часа.
– И? Твои действия, предположения.
– Скорее всего, они мертвы. У меня строгая дисциплина в подразделении и четкое исполнение регламента и устава. Прошу твоего разрешения выдвинуться на поиски дозора в связи с тем, что ты запретил любую связь с наружным миром.
– А потерять еще людей не боишься?
– Я ничего не боюсь, но людьми своими разбрасываться тоже не могу. Разреши выход?
Синцов закусил губу, перестал набивать ранец документами, исподлобья взглянул на начальника безопасности:
– Вылазку разрешаю. У твоих людей час времени, потом мы уходим. И, Борн… под твою ответственность. Если сталкеры узнают наше точное местонахождение, то считай, что больше не будет «Ока», Основателей и, соответственно… Армады. И не будет, как ты помнишь, возможности твоего переноса в прошлое и встречи с больным сыном. Все понятно?
– Яволь. Я благодарен тебе за то, что ты помнишь…
– … Ступай, Борн. И да хранит тебя «Око»!
– «Око» хранит!
Легионер вышел, а профессор продолжил сборы. Через час им, горстке оставшихся от «Ока», предстояло покинуть Бункер, преодолеть горную гряду и достичь Больших Луж. А уж там найти Болотника и через него Армаду. Ту самую мистическую Армаду, слухи о которой оказались совсем не беспочвенны. Уж в этом фанатичный ученый был теперь уверен на все сто процентов. Благодаря своему уму, он с точностью смог определить местоположение сакрального объекта, построенного Древними. Кем они были – эти Древние? Одной из живших ранее на планете рас, погибшей или ушедшей через ту же самую Армаду от надвигающегося Катаклизма куда-то на более спокойную ветвь параллельной реальности? Или вообще какой-то инопланетной цивилизацией, почти сумевшей покорить всю Вселенную? Кто знает… Но не это сейчас волновало хозяина «Ока». Погибли, пропали или ушли – какая разница! Главное, что их больше нет! И наверняка не будет уже никогда. Прошло много веков, тысяч или даже миллионов лет. За это время они, если бы желали узнать, что происходит в этой ветви реальности, давно бы вернулись, чтобы хоть одним глазком глянуть, чего достигло человечество, развивающееся после них, являющееся их прямым наследником. А раз преемником, то и думать о собственном будущем, а возможно, и прошлом человечество имеет право само!
Проснувшееся с новой силой тщеславие ученого-фанатика заставило его лихорадочно искать выход из катастрофического положения. А еще глубокая обида на всех и вся… За не сложившиеся планы и, что уж греха таить, жалкое, почти ничтожное существование в одном из черных пятен на теле планеты – в Зоне. Он не видел жизни! Поэтому сейчас готов был пойти на все, чтобы попытаться хоть что-то в ней исправить. И его больше всего сейчас волновало собственное прошлое, а для этого нужны были Армада и… вдруг так сильно ставший ненавистным…
«Болотник!». Синцов хорошо помнил этого человека, бывшего сержанта Советской Армии Виталия Скобленко, одного из той четверки охраны ученого в пору его бытия начальником лаборатории секретного проекта на территории Станции. Когда произошел первый роковой взрыв на АЭС, называемый позже Первой Вспышкой. Подземелья с крысами-мутантами, разрушаемый реактор, затопленные тоннели, «пространственный пузырь» и невероятным образом попавший в лабораторию через портал мимикрим, обрушивший свой гнев на смельчаков. Скобленко впоследствии стал Легендой Зоны – известным врачевателем и знахарем Болотником. Как и его товарищи: сержант Кицелюк, превратившийся в Черного Сталкера, сержант Баранов, названный Картографом, и… бывший старший лейтенант, а ныне полковник Шелестов!
– Проклятье! – Синцов ударил ребром ладони по краю жидкокристаллического монитора, отдернул руку, пронзенную болью, и задумался: «Шелестов! Отряд спецназа “Риф”, который примкнул к сводной команде сталкеров, “Анархии” и “Пепла” для штурма Станции. И, скорее всего, именно Шелестов и его волкодавы весомо повлияли на исход операции, нанесли укол “Оку” в самое сердце. Сволочи! Не-е, я, как только завладею Армадой, нырну в прошлое и все там изменю. Умерший от рака сынок Борна подождет, ничего, успеется. Такие мелочи меня не интересуют».
Обещание своему начальнику безопасности отправить его в тот год, когда ребенок натовца заболел, Синцов не забывал и не снимал с себя ответственности за его реализацию, но сейчас предстояли дела куда поважнее: реконструкция Зоны, реанимация погибшего персонала двадцать восьмой лаборатории АЭС, предотвращение взрыва и много-много других дел. Там же можно и ликвидировать Шелестова с его командой, чтобы они никогда уже не стали легендами. Да и на Большой земле кое-что поменять, дабы привести в порядок орден масонов и наказать в нем кое-кого.
Синцов чертыхнулся и стал спешно собирать документы, вещи и гаджеты. Нужно было торопиться, тем более, исчезновение дозора его охраны тревожным звоночком известило о надвигающейся, несмотря на строжайшую секретность, опасности. Возможно, кто-то уже подбирался к Бункеру!
* * *
Новая двойка тевтонов, направленная для поиска предыдущей, наткнулась на мертвых товарищей уже через пятнадцать минут начала поиска. Густой кустарник и редкие деревья не помешали тщательно осмотреть местность, трупы бойцов в серых латах лежали рядышком, ровно, со сложенными на пробитой груди руками. Размер отверстий в грудной клетке каждого указывал на то, что их убили острым толстым оружием, типа копья или кола. Но пробить кевларовые доспехи с титановыми вставками такими вещами, даже очень остро заточенными, не представлялось возможным. Значит, нашелся кто-то, владеющий иным орудием для умерщвления или знающий особые способы убийства.
Легионеры переглянулись и, несмотря на строжайший запрет любых разговоров в радиоэфире, экстренно доложились командиру. Едва один из тевтонов выключил гарнитуру и повернулся к напарнику, как получил удар по голове и упал на камни. Шлем выдержал, но перед глазами легионера поплыли радужные круги. Сквозь пелену и паутину треснувшего плагиоклаза забрала он успел заметить тело своего товарища и волочащего его за ноги великана в черном одеянии с глубоким капюшоном на голове. Незнакомец уложил фанатика параллельно трупам других дозорных, отряхнул руки в мощных боевых перчатках и посмотрел на раненого врага. Боец застонал, рука потянулась к кобуре с пистолетом, мутное видение на миг стало четким и ясным: шагающий к нему убийца с черным посохом, темный, видавший виды плащ, ружье за спиной, очень похожее на крупнокалиберный многозарядный оленебой. Мысли легионера пронеслись со скоростью пули: позорная смерть, проклятая жизнь и этот огромный киллер с посохом… «С посохом?! Так это же…».
– Магнит, я Гун. Я Гун. Нас убил Черный Сталкер! Как слыш…
Закончить немец не успел – острый черный композитный кол с хрустом пробил его латы и ребра, достав до позвоночника. Заставил выпустить из легких весь воздух и выгнуться дугой в предсмертной агонии. Сознание моментально растаяло, а до угасающего слуха донеслось:
– Уходи в Зону! Оставайся в ней… Уходи-и…
* * *
Борн опустил усик переговорного устройства, перестав бессмысленно вызывать вторую двойку, и сжал кулаки. Бойцы, стоявшие рядом, сохраняли угрюмые выражения лиц. Начальник безопасности обвел мимолетным взглядом головы подчиненных и без согласования с Великим строго распорядился:
– Уничтожить его! Немедленно. Отсюда не уйдем, пока не раздавим этого ур-рода, шайзе! Это приказ! Тому, кто прикончит Чистильщика, внеочередное звание и А-Сертификат на Большую землю. Всем ясно?
Группа закивала, забряцала доспехами и снаряжением.
– Выполнять! И помните одно – мне он нужен только мертвым! Аллес.
Бойцы разбежались, почти не переговариваясь и стараясь не издавать лишних звуков. Шелестящая на ветру листва и шуршащий бурьян вмиг поглотили людей. Борн постоял минуту, играя желваками, сделал помощнику знак ожидать его и, предчувствуя новую вспышку гнева хозяина «Ока», связался с Синцовым.
* * *
Рано утром, когда солнце силилось побороть ночную мглу, пробиваясь сквозь частокол сосняка на изгибах сопок, а туман неохотно покидал низину, опушку мари огласило настойчивое карканье черного ворона. Птица тревожно вертела головой, мигала фиолетовым глазом и топорщила перья, готовая в любую секунду сорваться с ветки. Что не нравилось пернатому в это раннее туманное утро, одному лешему было известно. Здесь, за пределами Зоны, не стоило бояться хищных мутантов, отморозков-ренегатов, любящих палить по воронью, не виднелось и аномалий. Только вереница людей в серой пятнистой одежде, черных латах и темно-синей униформе, растянувшаяся на десятки метров, смущала ворона. Он пристально следил за передвижением незнакомцев, посмевших нарушить его покой и границы территории. Следил и, может статься, недоумевал, зачем эти чудаки так рано тут бродят, да еще лезут в почти непроходимые болота.
«Чудаки» действительно всю ночь уходили от погони и, теряя людей в горах, вроде бы смогли оторваться от вездесущего сильного врага. Теперь беглецам уже было не до стыда за позорный проигрыш всего лишь одному противнику, они спешно покинули чащу и месили топкую почву низины. Их неприятель, покрошивший в сопках полтора десятка опытных тяжеловооруженных бойцов, не потерял, как они думали, след, а направился в обход маршрута легионеров, прямо к тому секретному объекту среди трясин, которого так жаждал достичь Синцов со сворой фанатиков. Этим самым он решил успокоить нервы в любую минуту ожидающих нападения врагов, а значит, усыпить их бдительность отсутствием преследования. А также внезапно встретить на финише остатки беглецов. В том, что их после топей Больших Луж и ловушек Болотника станет меньше, Черный Сталкер не сомневался. Он не спеша брел по опушке леса, обходя валуны и сильно искривленные переплетения корней, на холмах и в ямах помогая себе артефактом «посох», и был уже недалеко от намеченной цели.
– Профессор, бойцы устали, требуется привал, необходимо поправить и подогнать снаряжение и оружие, выставить мины-ловушки, организовать заградительную линию, – сообщил тяжело дышавший Борн, стирающий с лица пот.
– А почему ты меня перестал звать Великим? – Синцов встал как вкопанный, осматривая местность и сверяя маршрут по карте на экране планшета. Ни один КПК вне Зоны уже не действовал и не выдавал никакой информации. Хотя у профессора оставался личный гаджет с кристаллом, который работал в любую погоду и немыслимых условиях.
– Прошу прощения, регламент нарушен, но ты сам запретил мне…
– …Проехали, Борн. Думаешь, оторвались от этого чудовища? Устали бойцы… Ишь! От чего устали? Бежать от одного-единственного врага?!
– Господин…
– …Замолчи, офицер! Все вижу и сам. Боишься его-о… – Синцов саркастически усмехнулся. – Да, есть за что. Знаю. Это же по указке твоих друзей из «Всевластия» мы сами создали из него подобного монстра! А я предупреждал, что исследования в этой области еще не завершены и требуют тщательной доработки. Так не-ет… Вам всем надо было срочно! Вот поэтому «Око» и проиграло тогда вместе с разрекламированным масонами «Бастионом»! И кому? Захудалым сталкерюгам! А еще тем, кого вы – западные душонки, боялись все века! Элите русского спецназа. Вот, вот из кого мне нужно было изначально пытаться сделать охрану нашего проекта! А я повелся на очередные увещевания западных прохиндеев… Не учел уроков прошлого! Русские никогда не начинали войн, но всегда, понимаешь ты, всегда их заканчивали По-бе-дой! И не смотри на меня так, не смотри-и. Все ты сам прекрасно знаешь и понимаешь! Вам, немцам, не помогает даже то, что вы уже почти обрусели на нашей земле! Ведь что для русского – забава, для немца – смерть! Веришь? Вот то-то! Бои-итесь… Всего уже боитесь. Гвардия, черт побери! Эли-ита… Говно на палке вы, а не элита! Молчи-и. Слово вякнешь и… и вали ко всем чертям отсюда. Я церемониться не буду. Мне в Армаде нужны самые достойные и сильные духом, а не поджавшие хвосты трусливые псы. Валяй. Отдых или как там у вас, привал… разрешаю. Десять минут. И дальше идем. Да-а, и накормите моих людей, весь персонал. Они мне нужны живыми и здравомыслящими, не то, что вы!
– Яво-оль.
Легионер отошел в сторону, заскрежетал зубами, захрустел суставами кулаков. Ох, с какой бы радостью он раздавил этого очкастого клопа! Как надоела уже эта лабораторная крыса им всем, и ему, начальнику безопасности, особенно. Если бы не обещание Синцова помочь Борну с телепортацией в прошлое, в родной Дрезден, где он, отец смертельно больного сына, смог бы финансово и морально повлиять на операцию и предотвратить развитие онкологического заболевания, то сейчас бы этот безумный и чопорный гений тонул в луже собственных крови и дерьма. А еще было так стыдно за слабость перед Чистильщиком, этим Черным Сталкером, за бегство, потерю товарищей, унижение, что Борн силился рвануть обратно в лес, найти врага и схватиться с ним один на один. Может, и умереть, но не слышать оскорбительных слов в свой адрес. Даже несмотря на то, что Борн и сам долгое время прожил бок о бок с русскими и научился их понимать, но за честь своей нации легионер готов был биться хоть с дюжиной Черных Сталкеров. Немец сплюнул и пошел отдавать распоряжения бойцам.
Туман неохотно таял, два тевтона со слегами прощупывали болото, в то время как остальные отдыхали, утоляли жажду, минировали бережок и проверяли снаряжение. Синцов забросил в рот пару пилюль, протер очки и сообщил об окончании привала. Субординацию он нарушал давно, хотя они с Борном четко разграничили сферы деятельности в клане: профессор не должен был лезть в военные дела тевтонов, а офицер не имел права мешать работе ученых. Граница этих прав и обязанностей давно стерлась, но лучше от этого не становилось. Увы…
Борн повторил команду Синцова, торопя людей и навешивая на себя оружие и боекомплект. И хотя, по словам ученого, впереди не могло быть врагов кроме трясин, опытный воин не мог расслабиться и облегчить свое снаряжение даже на грамм. Как там у этих русских говорят: «И на старуху бывает проруха»? Бойцы-славяне в группировке шутили, переделав поговорку: «И на старуху залазит Петруха!» Ржали, потешались, расслабляли себя как могли. Но все это раньше – теперь же солдаты напоминали навьюченных заморенных ишаков, потерявших разум, силы и боеспособность в схватках у Станции и с Чистильщиком.
– Вперед, головорезы! – гаркнул Борн, пытаясь хоть как-то воодушевить парней. – Сегодня вечером все будем дома, лакать пунш, есть жареные сосиски и лапать своих фрау и мадам. Живей, парни! Шевелим колготками и осматриваем округу. Больше смертей не будет. Нас тринадцать, а не двое, поэтому все тринадцать и дойдем. Форвертс!
И только один из безусых молодых ученых, помощник Синцова, пробурчал в респиратор:
– Чертова дюжина! Вот здорово. Все там будем…
* * *
Черный Сталкер стоял у желтой, испещренной росписью криптограмм стены и чинил доспехи. Внутреннее пространство Армады напоминало склепы и ходы пирамиды Хеопса, которые он запомнил с детства, не пропуская ни одной передачи «Клуба путешественников» с Юрием Сенкевичем. Кадры съемок внутри пирамиды запомнились отчетливо, и вот уже после третьей ходки сюда, в сердце Армады, ему снова и снова являлись картинки из прошлого: СССР, любимые познавательные передачи, библиотеки с книгами, постоянно ломающийся мопед «Рига-16», вечные строки и обалденный рок Виктора Цоя, дворовые игры «клек», «пекарь» и «шквара», рогатки, самопалы, спички по одной копейке за коробок, ароматный и вкусный лимонад «Буратино», школьная форма с красными галстуками и большие мамины глаза. Милые, теплые, родные…
Армада, по-видимому, являлась внеземным сооружением, кроме всего прочего способным переносить субъект в другое время или место. А еще она навевала воспоминания о прошлом или грезы о будущем, в которое почему-то верилось. Там, в Зоне, среди зла и смертей, совсем не думалось, не мечталось, память о далеком и приятном стиралась ужасным настоящим, тяжелой действительностью. А здесь ни о чем плохом и тревожном не хотелось даже мыслить! Рай. Чем не Рай для жаждущего успокоения? Но только тогда, когда твоему миру и самой Армаде ничего не угрожает. Стражи не должны дремать никогда! Охранять внутренний мир Армады и смотреть за происходящим снаружи – их святой и неотъемлемый долг. Прямая обязанность и вечная карма. Они почти забыли обо всем, что связывало с прошлым даже кровными узами. К примеру, Рексу пришлось, скрепя сердце, лишь смотреть со стороны на любимую семью. Иначе Стражем быть просто невозможно. Вернее, так: иначе этой семьи просто не существовало бы в будущем. Всё равно старания сводятся к сохранению жизни и здоровья родных. Всё ради этого! Истребитель и Орк, оставшиеся от «Неприкасаемых», давно могли бы вернуться в прошлое к своим семьям. Однако, увы, не вернулись… Потому что, если бы не их труд, то не только семей – самого мира могло бы уже не быть. Но, боже мой, как же хочется иногда почувствовать себя тем беззаботным мальчишкой, ради которого и был создан весь этот мир! Так казалось ему когда-то. Давно. В бездонной пропасти лет. Тогда, когда о Зоне еще даже не было никаких намеков. И он, бывший сержант сверхсрочной службы Степан Кицелюк, иногда решался взять небольшой «отпуск за свой счет», поддавшись собственному, с каждым разом все более настойчивому желанию, и отправлялся в далекую пору беззаботного детства, чтобы хоть одним глазком взглянуть на никогда не унывающего мальчишку. Чтобы полной грудью вдохнуть воздух нерушимых идей и веры в светлое будущее… Но лишь тогда, когда на это находилось свободное время, а его с каждым днем, увы, становилось все меньше. Потому что неуемное человечество придумывало все новые средства для приближения собственной кончины…
Черный Сталкер по привычке обработал раны, хотя мог этого и не делать. По неясным для него причинам внутри Армады полученные повреждения заживали сами по себе, быстро и почти без следов. Раньше он специально часто наведывался сюда, когда только стал Стражем. После того, как пришел в себя, благодаря встрече с Истребителем и его командой. Когда понял, что до этого, опьяненный ментальным воздействием «Ока», занимался совсем не безобидными делами, без разбору уничтожая в Зоне почти всех встреченных на пути сталкеров… Почему и получил прозвище Чистильщик. Вернув себе человеческое сознание, он мучился не только угрызениями совести, но и ужасными болями во всем искалеченном «Оком» теле. А внутри Армады дикие боли отходили на второй план, забывались, быстро исцелялся организм, все лучше приспосабливающийся к симбиозу плоти и механики.
Он даже хотел вернуть себе прежнее тело – для этого требовалось лишь попасть в прошлое и немного его изменить. Но, основательно поразмыслив, решил оставить все как есть. Вторжение в прошлое – опасная вещь, а для борьбы со злом его новый облик подходил как нельзя лучше. К тому же, Армада с легкостью исцеляла Чистильщика и действовала на него успокаивающе. А еще она могла точить ножи! Однажды он оставил в коридоре перехода случайно принесенный в Армаду крепкий, но старый, ржавый и тупой нож, откровенно испугался возмездия непримиримой к оружию Хозяйки и просто отбросил его подальше, а сам, едва не начав молить о пощаде, занялся делами. Через некоторое время оставленный клинок снова попался ему в руки. Он звякнул под ногами торопящегося на выход Стража, тот нагнулся и, к своему изумлению, увидел сверкающее острое лезвие с нанесенной на него витиеватой гравировкой. С тех пор между ним и Армадой установилось понимание, а клинок теперь постоянно находился на бедре – в плотных кевларовых ножнах. У всех свои слабости. Даже у Армады. Ведь для собственной безопасности она позволила Рексу в главном зале управления использовать оружие против едва не завладевшей ею Мглы… Но после этого Черный Сталкер ни разу не слышал о подобных ситуациях, поэтому кроме ножа и артефакта «посох» никогда не брал в Армаду другого оружия.
Закончив ремонт подпорченной после бурных встреч с легионерами брони, Чистильщик привел в порядок экипировку и поменял позу. Сидеть внутри Армады почему-то было не на чем – только ровные коридоры, повороты, углы, лабиринт тоннелей, порталы-лифты, катакомбы. Не рассчитывали Древние строители на то, что кому-то захочется устроить в Армаде подобие зала ожидания аэропорта или железнодорожного вокзала. Вероятно, думали, что путник лишь проследует «через», но никак не присядет передохнуть. Кто знает, может быть, Древние и не были людьми? Вдруг они могли летать подобно птицам? Или просто владели секретом левитации. В таком случае никаких стульев, естественно, не использовали. Но ему не привыкать к неудобствам, за свою долгую и бурную жизнь Черный Сталкер испытал многое. Лишь бы под ногами ощущалась опора, и то хорошо. А где ноги, там и остальные части тела и вживленных в него механизмов.
Неискушенному туристу здесь заблудиться легко, да и Врата не пустят в Армаду простого смертного. А он, Легенда Зоны, давно стал Избранным, к тому же Стражем. В этом мире и времени он справлялся пока один, но чуяло сердце, что скоро грянут роковые события, его самого, этот таинственный объект и всю местность вокруг ждут изменения. И чтобы они не стали губительными, он должен тщательно оберегать Армаду, нести бремя заботы и ответственности за нее, защищать. Нет, в последние годы Стражей заметно прибавилось, и это радовало, но, к сожалению, даже такого количества катастрофически не хватало. Древние отчего-то бросили собственное детище, забыли в переплетении миров и времен. Возможно, ушли насовсем, а быть может, и сгинули в неизвестной дали. Кто знает… Он пытался это выяснить, но так и не разобрался до сих пор с контрольной блокировкой управления, не смог ее преодолеть. Наверное, так и было задумано, чтобы отделить одну цивилизацию от другой, не создавать предпосылок к непониманию и возможной вражде.
Чистильщик хмыкнул – тут человечество само с собой разобраться и жить в мире не может, не то что с представителями другой цивилизации… Да он и не стремился к решительным действиям. Поставили блокировку? И ладно. Значит, так надо. Вероятно, это действительно к лучшему. А лезть напропалую – не уважать себя не только как личность, но и как настоящего Стража. Того, кто поставлен, чтобы не лезть куда не следует и не пускать к Армаде чужих. Защищать и только защищать ее неприкосновенность. А эти чужаки, давние и опасные враги, всеми силами стремились попасть в сердце Больших Луж и найти Врата. И, кажется, это у них почти получилось…
Он не мог остановить почти сошедшего с ума ученого, не имел права. Расправиться с остальными – дело нескольких мгновений, но заслужили ли они это? Ведь ведомые всезнающим ученым люди были просто ослеплены и обработаны искусственно созданным «Оком». Они не знали правды, а потому как на привязи следовали за Синцовым, веря в его всесилие. И глубоко ошибались. Конечно, всех в Армаду Врата не пропустят, но пару человек профессор с собой забрать сможет точно. «В какие только хитросплетения иногда не складываются происходящие события, что остается только недоуменно разводить руки в стороны! Армада просчитала одного из возможных кандидатов в Стражи, но даже она, оказывается, умеет ошибаться! – Черный Сталкер удивленно вскинул брови. – Из-за трагической случайности Синцов завладел ключом, предназначенным совсем не ему! Вот что делает иногда родственная кровь… А еще временные сдвиги, в которых виноваты проводимые Синцовым в далеком тысяча девятьсот восемьдесят шестом году эксперименты. И исправить произошедшую ошибку сама Армада не в состоянии. Это дело Стражей. Что ж, завладевший не своим ключом сам должен замкнуть временной круг. А мы ему в этом поможем».
Подумав еще немного, Черный Сталкер отвернул рукав плаща, воткнул в едва видимое гнездо приемника на исписанной криптограммами стене штырь вживленного в тело устройства и мысленно передал картинку приближающихся к цели врагов. Он знал, кому отправлять сообщение, и ехидно ухмыльнулся. Встреча обещала быть очень интересной! И весьма неожиданной для одной из сторон.
* * *
Еле видимая гать в туманной дымке на зеленом полотне трясины вела почти прямиком к домику на сваях. Хижина хозяина Больших Луж уже виднелась сквозь молочную пелену, когда позади из ниоткуда вырос сам Болотник. Внешне очень похожий на Черного Сталкера, будто они являлись выходцами из одного монашеского братства, легендарный эскулап все же при ближнем рассмотрении заметно отличался от своего друга. Длинный плащ, двухметровая клюка в руке, напоминающая смертоносный «посох» Чистильщика, крепкое телосложение, но меньший рост, легкая сутулость и, конечно, примечательная бородка клинышком.
Идущие последними ученые вскрикнули, бойцы-легионеры даже вскинули оружие, признав в возникшей фигуре своего кровного врага, но Синцов жестом приказал опустить стволы. Глубокий капюшон на косматой седой голове, резкие черты лица, оливкового цвета одеяние, гадюка, обвившая слегу в руке старика – все говорило о том, что это действительно сам Болотник.
– Не смейте стрелять без моей команды! – шепнул резко развернувшийся профессор через плечо застывшему позади Борну и уже громко обратился к старику: – Приветствую тебя, Хозяин болот и лесов!
– И тебе не хворать, старый знакомый… – раздалось в ответ. – Поворачивайте, человеки, в обратку. Нечего вам здесь делать. И ни в коем случае не вздумайте стрелять, хоть по команде, хоть без! Хм… Это в ваших же интересах.
– О, Великий, разреши снять этого дерзкого старика?! – молодой боец-отмычка, присевший в трех метрах, посмотрел на ученого.
– Пасть закрой, недоросль! – Синцов нахмурился и снова прищурился, вглядываясь в очертания Болотника. – Помнишь? Это хорошо. Значит, недомолвок между нами быть не должно. Но тогда где же твое хваленое гостеприимство, хозяин болот? Почему ты так неприветлив с нами? Мы тебе ничего плохого не сделали, а ты прогоняешь гостей.
– А я вас в гости не звал. Гостеприимным можно быть лишь к званым и долгожданным людям. Судя по аурам некоторых из вас, я бы даже к болотам вас вряд ли подпустил, не то что в дом приглашать, уж извини, Константиныч… А поганить Лужи черными делами не надо. Тем более, вредить Ей! Это Зона вас долго терпела, ей простительно, она живет за счет смертей, питается ими. А Та, к Которой вы стремитесь, идя по трупам, вам будет точно не рада. И, уж поверьте, погубит в единый миг. Так что поворачивайте, пока целы. Ищите другие места и, желательно, подальше отсюда.
– Я его кончу, профессор! – пробурчал Борн, пошевелив ГП-37.
– Молчи, идиот!.. Эй, Болотник, ты что-то очень недобрый сегодня. Не стоит так обращаться с дюжиной вооруженных гостей, жаждущих полюбоваться видами твоих прекрасных Луж. Разве тебе самому жизнь не дорога? Пропусти нас, а мы в долгу не останемся!
– Хм… Жизнь? А откуда ты уверен, что она во мне еще есть? На мой взгляд, я умер еще тогда – при Первой Вспышке. Все остальное уже просто необходимое для других существование… И разве после всего произошедшего я чем-то обязан тебе? Не наоборот ли? Подумай сам хорошенько. Ведь во всем происходящем вокруг есть твоя вина, и немалая! Где тот идейный ученый, которого я знавал в далекие годы? Где его человеколюбие и непримиримость ко всему плохому? Разве ты забыл, с каким презрением вспоминал тогда погубивший многие миллионы ни в чем не повинных жизней фашизм? Как мечтал исправить в прошлом хоть что-то к лучшему? Наверное, забыл… Что ж, все ясно, – Болотник вздохнул и слегка ударил посохом по гати. – Я сказал свое слово, Синцов! Ступайте прочь. И закройте свое «Око» уже раз и навсегда – оно потеряло силу и власть. И здесь Зона не всесильна, здесь начинается власть Армады! Все, разговор закончен.
– А вот это он зря-я! Я не позволю никому склонять священное имя «Ока» и дерзить нам! – Синцов понял, что разговаривать с Болотником бесполезно. К тому же, тот в присутствии едва ли не последних приверженцев «Ока» начал крамольные речи, а этого ученый-фанатик допустить не мог. Сокрушенно покачав головой, он решился: – Никто не остановит меня на пути к Армаде! Борн, давай!
– Мангуст! – отдал короткий приказ начальник безопасности и сам передернул затвор за спиной Синцова.
Не успел боец-проводник вскинуть ствол автомата, как пятно тины рядом с ним разверзлось и высунувшаяся из болотины огромная зубастая пасть, схватив легионера, увлекла его в глубину трясины. Только булькнула жижа.
Синцов отпрянул, чуть не сбив тевтона, Борн подхватил профессора и, чертыхаясь, поволок его назад, отдавая команду:
– Уничтожить врага!
Один из бойцов пропустил мимо себя обоих начальников, перекрестился слева направо, быстро осмотрел топи вокруг и выпустил очередь. Пули по дуге прострочили плотную от болотных растений поверхность воды. Еще и еще. Легионер мгновенно сменил магазин, вскинул автомат и направил его вдаль. Поводил стволом, едва не вжимая прицел в глаз, оторвался от целеуказателя и осмотрелся кругом. На болотах и гати никого не было. Болотник исчез… а трясина огласилась десятками различных звуков, леденящих жилы: вздохи, кваканье, плеск воды, шипение, бульканье, треск, завывание, щелчки.
– Вон островок, отходим к нему! – крикнул Борн, помогая Синцову прийти в чувство. Астма, от которой фанатичный ученый благодаря Зоне почти избавился, опять проявилась в самый неподходящий момент.
– Нам нужно вперед. Только вперед! – заголосил очнувшийся с холодящей ментоловой пилюлей во рту профессор, одернул одежду и выхватил из кармана пистолет.
– Испанец, прикрываешь. Френч, прощупай остров, остальным держать фланги и тыл, – распорядился начальник безопасности, не отнимая приклада винтовки от плеча и водя стволом по сторонам.
Отряд, лихорадочно озираясь, в спешке перебрался на пятачок травы в десять метров диаметром и по кругу ощетинился стволами всего имеющегося вооружения. Трое ученых в синей униформе вместе с Синцовым сгрудились в центре кольца обороны. Они боязливо топтались на месте и затравленно зыркали по сторонам. Герметичные скафандры и респираторы придавали им вид астронавтов – покорителей неизвестной планеты.
То там, то здесь из мутной грязной воды принялись высовываться различные твари, которые при ближнем рассмотрении выглядели отнюдь не мутантами или уродливыми созданиями. Жабы, гадюки, выдры, рыбины, пиявки. Правда, очень крупных размеров… В воздухе с пронзительными криками порхали птицы, бомбя пометом шлемы перепуганных людей. Из трясины и травы на островке начали вырываться струйки мутной воды и фонтаны газа.
– Они нас решили до смерти обгадить и до глухоты заквакать? – ехидно ухмыльнулся сообразивший, что все не так страшно, Борн и с иронией посоветовал одному из бойцов: – Френч, пугни их картечью.
Легионер вынул из заплечного чехла короткое помповое ружье, пару раз выстрелил в воздух по птицам и по болотной жиже рядом с островком. Гвалт чуть затих, живность почти исчезла, только один из тевтонов пыхтел, пытаясь разделаться с гадюкой, вцепившейся в его ногу. Он махал ножом, похожим на палаш, матерился и буравил сырую почву каблуком бронированного берца.
– Нужно выдвигаться, – сообщил Синцов, устало стирая со стекла маски грязные брызги, – и срочно! Может статься, через час будет поздно.
– Яволь, профессор. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь и куда мы идем?!
– Борн, заткнись и делай свое дело! Скоро увидим, на правильном ли мы пути и всегда ли ты так храбр, как в зенитном отпоре безвредным птичкам.
Немец скривился и тяжело вздохнул, но снова пересилил себя, отогнав желание убить эту лабораторную крысу одним щелчком. С каждым разом сдерживаться удавалось все труднее. Лишь мысль о возможном спасении сына все еще сдерживала легионера. Он отдал команду и поднялся с корточек сам.
Через несколько минут отряд осторожно двинулся по гати, осматривая каждый кустик и камышинку, держа пальцы на спусковых крючках. Все помнили страшную гибель Мангуста, нападки зверья, подверженного ментальному воздействию Болотника, его угрозы и таинственное исчезновение. Чтобы победить, в первую очередь нужно было преодолеть дикий, животный страх.
Вдалеке послышалось стрекотание пропеллера. Вентилятора в болотах не имелось, да и подключить его было не к чему, поэтому опешившие бойцы насторожились, ожидая развязки. Борн посадил отряд на корточки, опасаясь вероятности попадания по бойцам со стороны пока еще невидимого врага. Начал было говорить еще что-то, но вдруг шум винта пропал, а набежавший туман выплюнул в людей увесистый камень, выпущенный из пращи. Булыжник угодил точно в шлем одного из ученых и опрокинул его навзничь. Стекло «Панорамы» лопнуло, осколки впились в лицо, мгновенно окрасившееся кровью.
Борн зло выругался и, привстав, выпустил длинную очередь вдоль уходящей в туманное марево гати. Скорее всего, именно оттуда прилетел злополучный камень. Эхо выстрелов долго витало над болотами, а потом затихло где-то в дали. Наступила мертвая тишина, только наполненная растительностью вязкая жижа плескалась о край настила. Начавший приходить в себя ученый застонал, по-детски запричитал, кляня неудачный поход. Оживившийся Синцов быстро заткнул ему рот и строго посмотрел на начальника службы безопасности. Тот кивнул, обошел профессора, поднял двух бойцов, и они втроем направились вперед. Гать качалась и проваливалась в топь, скрипела и чавкала под ногами тяжелых тевтонов. Вскоре крадущиеся фигуры растворились в пелене тумана.
Удрученный Синцов осмотрел раненого, сделал неутешительный вывод, что тот ослеплен и не сможет идти сам, выругался и хлопнул себя по колену. Меньше всего ему хотелось потерять помощников и больше всего – быстрее достичь Армады. Профессор ни разу там не был, но точно знал ее местонахождение и свойства. Он достал КПК со священным кристаллом, ключом управления Армадой, активировал экран. Прибор определил точку их нахождения на местности, мигающим пунктиром обозначил тропу к Вратам, высветил октаэдр на темно-зеленом фоне карты. Синцов усмехнулся, довольно чмокнул губами – путь к Армаде был у него в руках. Умрет, а никому не отдаст этот необыкновенный маршрутизатор! Хотя умирать-то как раз и не хотелось.
Недалеко раздались выстрелы. Затем все снова стихло.
Через несколько минут Борн сообщил по связи, что путь свободен. И хотя его голос показался Синцову слишком угрюмым и злым, профессор довольно осклабился, потеребил козлиную бородку и закрыл забрало шлема. Группа тотчас выдвинулась вперед.
Через сотню метров отряд прошел мимо плавающего в ряске трупа легионера, еще через десять шагов на гнилых ветках гати они увидели другого бойца, с арбалетным болтом в глазу. Борн сидел в позе лотоса рядом с телом тевтона, на развилке гати, ответвление которой узкой тропкой уходило влево, точно на запад. Офицер шепотом доложил о свободном пути, гибели двух бойцов и желании остаться здесь, прикрывать группу.
– Нет, – возразил профессор, – я не могу позволить остаться своему лучшему телохранителю и человеку, которого должен отправить в прошлое, к сыну. Ты пойдешь со мной, Борн! Оставь в прикрытии другого. Кстати, кто убил этих парней, кого нужно опасаться?
– Болотник. Это его ловушки. А по пятам, видимо, идет Чистильщик. Мне самому нужно разобраться с ними. Слышишь? Самому! За своих людей я головы откручу. Я ценю твое предложение и непременно воспользуюсь им, но сначала я отомщу этим драным Легендам! Шайзе…
– Не смеши меня, Борн. Ты один с двумя Легендами Зоны?! С ними не смогло справиться куда большее войско, от которого осталось… – Синцов широким жестом показал на жалкую кучку перепуганных людей. – Короче, ты, как начальник службы безопасности, нужен мне там! – профессор показал на запад. – Там Армада, уже совсем недалеко, а моих помощников должен сопровождать опытный и сильный воин. Я уважаю твоих бойцов, они тоже крепкие ребята, но ты пойдешь со мной. Все. И хватит спорить! Мы теряем время.
Борн закрыл единственный целый глаз убитого солдата, взял его винтовку и рюкзак, столкнул тело в жижу трясины:
– Покойся с миром, Гельмут! Зона с нами. Да хранит тебя «Око»!
Он долго пытался выбрать из оставшихся бойцов смертника, или, если мягче сказать, боевую единицу прикрытия. С трудом выбрал, отчего тевтон в экзоскелете с офицерской нашивкой на защитном щитке плеча понуро свесил голову.
– Виль, если не ты, то кто же еще? Я верю тебе и наделяю силой и властью Великого «О». Продержись полчаса и ступай за нами. Мы еще встретимся. Обязательно. Виль?
– Да, командир. Яволь. Будет сделано, – вяло ответил офицер-тевтон.
Борн передал ему боекомплект и винтовку убитого арбалетным болтом бойца, поощрительно хлопнул по плечу и отправился вслед группе, зашагавшей на запад. Легионер постоял минуту, прощаясь с товарищами, сплюнул в болото и повернулся, чтобы готовиться к обороне или смерти. Он еще не знал толком, к чему. И уткнулся взглядом в седую бородку хозяина Больших Луж, стоящего прямо перед ним. Травинки и семена растений, застрявшие в волосах, – последнее, что увидел в своей жизни офицер. Болотник тремя пальцами, как обычно крестят православные, ткнул легионера в переносицу со словами:
– Тс-с-с, тихо-о, окаянный. Не шлепай громко, железяка!
Он зацепил посохом пневмопривод тазобедренной части тяжеловеса, подтянул к себе, не дав тому звучно плюхнуться в топь, а затем медленно отпустил захват. Тевтон, получивший в мозг сильнейший импульс ментальной энергии, потерял сознание и, несмотря на многочисленные инъекции лекарств и стимуляторов, сделанные внутренней смарт-оболочкой модуля, скользнул в болото. Брызг не было, а тяжеленное тело тотчас скрылось под слоем ряски и тины.
Обернувшийся на миг Борн не увидел никого на распутье гати – только редкие клочки тумана и вздувшийся, но не лопнувший пузырь в трясине. Он сжал зубы и быстро пошел вслед поредевшей группе.
Глава 16. Конец «ока»
Армада умела хранить свои секреты! Мало того, она искусно пряталась в сердце Больших Луж, под толщей трясин и скрывалась за Вратами. Последние никак себя не проявляли в материальном мире, но являлись единственным входом в огромный энергетический комплекс, запрятанный в недрах Земли. Одновременно ловушка и дверь: Избранного или желанного гостя Врата отправляли прямиком в Армаду. Непрошеного визитера могли с легкостью убить – это убедительно доказывали многочисленные останки животных и людей, плавающие возле окончания гати. Очень многим не посчастливилось удачно пройти «фейс-контроль» и очутиться внутри заветного волшебного объекта.
Синцов со вздохом облегчения понял, что они наконец-то дошли и дальше им предстояло миновать Врата. Как нужно действовать, он не знал, но чувствовал, что может пробраться внутрь. Большие надежды ученый возлагал на необычный КПК. Все-таки кристалл, находящийся внутри «наладонника», вел владельца, внушая правильный порядок действий. И пока профессор ни разу не ошибся с направлением, хотя и потерял по дороге кучу людей. Но что люди? Материал, глина, пластилин! В достижении столь важной цели все способы хороши, выбирай на вкус. И Синцов выбрал снова.
– Сейчас со мной идут Борн и… – он пробежался взглядом по людям, остановившись на взъерошенном молодом ученом с маской респиратора на лице. – И Мещеряков. Остальные ждут здесь. Проведем разведку, после этого заберем и вас. Ясно?
Все, кроме одного, закивали. Раненый ученый с закрытыми глазами и изрезанным лицом сквозь зубы процедил:
– Я против, Вениамин Константинович! Вы же знаете, что войти в Армаду можно только один раз. Она не проходной питерский дворик, чтобы…
– … Рот закрой, доцент! – оборвал говорящего Борн, ткнув раненого стволом винтовки в бок.
– Я найду способ и возможность вернуться за вами и провести внутрь комплекса. И хватит демагогий, Павел. На вас остальные пялятся. Вы же здесь самый опытный из всех. Потерпите еще немного, я не для того тащил вас от самой Станции, чтобы бросить на входе!
– Хорошо, профессор… – лежащий неохотно кивнул и отвернулся, прошептав едва слышно: – Это конец…
– Борн, у меня к вам необычная просьба, – Синцов, заметив удивление начальника службы безопасности, облизнул губы и, заставив всех легионеров изумиться, выдал: – С собой не берем никакого оружия!
Борн сдвинул брови, сделал недовольную мину и, не выдержав, цыкнул:
– Профессор, ты спятил?! Это шутка сейчас была?
Не менее раздраженный Синцов едва не закричал во весь голос:
– Еще раз скажешь мне это слово, я тут же брошу тебя и возьму другого! Надоело уже тебе все пережевывать как беззубому ребенку! Ученый человек и сумасшествие – вещи несовместимые. Запомни это, Борн!
– Как никакого оружия? А внутри мне от врагов чем отбиваться, ногами, что ли, махать?..
– Внутри нет и не может быть врагов. Мы прошли все ловушки и преграды Армады, поэтому там, – профессор показал рукой вглубь болота, – там сможет выжить только безоружный человек.
– Гм… ну, смотри, я бы не стал…
– …Ты слышал, Борн?! – Синцова начало трясти от негодования.
– Понял, понял. То есть, яволь…
Начальник службы безопасности стал поспешно разоружаться. Нужно признать, делал он это против воли и совсем неохотно. Кислую физиономию и вялые движения, бранный шепот и нервозность заметили все. Спешащий профессор ждал, нервно торопя легионера. Потом повернулся к своему помощнику. Мещеряков тоже суетился, ковыряясь в рюкзаке.
– А фляжку с водой брать можно?
– Можно, Дима, фляжку можно. Она же у вас пластиковая?
– Да, но… В воде же много железа…
– Ох… А в организме вашем его меньше, что ли?! Не порите чушь! Прекрасно же знаете все нюансы этого перехода, что вы мне дурные вопросы задаете?!
– Простите, Вениамин Константинович, я нервничаю очень, ведь мы приближаемся сейчас едва ли не к самой важной загадке…
– Да бросьте вы уже! Сейчас не время для демагогий и восторженных рукоплесканий! Нам нужно торопиться, понимаете вы это?! Быстрее, я уже не прошу, это требование!
Пока ученые вели бесполезный спор, Борн тайком сунул за пояс под нательное белье пистолет, перехватил деревянную слегу, повесил полупустой рюкзак на плечо, встал в готовности и уставился на Синцова. Тот снова обратился к нему:
– Крупных металлических предметов нет? Оружия?
– Нет. Чисто все.
Взволнованный ученый кивнул и обратился к отряду с напутственной короткой речью. Пожелал терпения, сил, обязательно дождаться возвращения руководства, стеречь тыл и ничего не бояться.
– Виль должен догнать нас, встретьте его. Если что – помогите, – добавил Борн к словам профессора, пожал руки всем бойцам, утешительно похлопал по плечам научных работников. Затем по команде Синцова с одной стороны к ученому прижался Борн, а с другой – трясущийся Мещеряков. Профессор вытянул вперед руку с КПК, нажал нужную кнопку. Гаджет засиял, словно светодиодная лампа, завибрировал. Пятно чистой воды перед людьми вздрогнуло, пустило рябь мелких волн и снова успокоилось.
Синцов сильнее сжал локти напарников и вместе с ними сделал шаг вперед. Горстка оставшихся на гати сотрудников и защитников теперь уже бывшего «Ока» отшатнулась и охнула. Все хлопали глазами и недоумевали, потеряв троицу из вида. Синцов, Мещеряков и Борн пропали под водой без брызг, волн и даже малейшего звука. Болото вновь ожило какофонией голосов и бульканья лопающихся среди ряски пузырей, а налетевший шквал ветра заставил людей встрепенуться и вернуться в реальный мир. И этот мир не сулил ничего хорошего и доброго – хотя бы потому, что по проложенному настилу гати с востока к ним направлялся Болотник.
* * *
Желтый длинный коридор Армады, тоннелем уходящий вдаль, казалось, на многие километры, был пуст и прохладен. Стены, покрытые иероглифами и рисунками с неизвестными человечеству символами, сужались кверху, сохраняя внизу прямую неширокую дорожку, исчезающую в сумеречном свете далеко впереди. Таких помещений ни Синцов, ни Борн, ни Мещеряков еще не встречали, поэтому, залюбовавшись видом, отвлеклись и не сразу заметили Черного Сталкера, призраком вышедшего из незаметной ниши в оранжевой каменной кладке.
– Зря вы сюда пришли! – предупредил он, выставляя посох копьем вперед. – Я оставлял вам шанс вернуться обратно, но вы им не воспользовались. И теперь ваши останки долго будут блуждать по лабиринтам Армады.
– Чистильщик! – воскликнул Борн, резким движением выдергивая из-за пояса пистолет. – Вот и поквитаемся, проклятый Сталкер!
– Ты что-о наделал, ур-род?! – Синцов с Мещеряковым, ошалев при виде этого, отпрянули от Борна в разные стороны. Наличия пистолета они испугались сильнее, чем Черного Сталкера. – Я же категорически запретил брать с собой металл и оружие вообще! Идио-от!!!
По огромным ходам прокатилось громогласное эхо.
– Да пошел ты ко всем чертям! Шайзе… – прошипел начальник службы безопасности, глядя ненавидящими глазами на стоящего впереди врага, и выстрелил.
Вопреки его ожиданиям, пуля не долетела до цели, она зависла в воздухе, стала видимой всем участникам мизансцены, растворилась и осыпалась на пол. Вслед за этим Борн вскрикнул от боли, потому что пистолет в его руке повторил судьбу выпущенной пули. Рассыпался в прах, металлическая стружка, гонимая сквозняком, будто пыль, устремилась по тоннелю мимо невозмутимо застывшего, ухмыляющегося Черного Сталкера. Вслед за этим застонал сам легионер, потом длинное помещение огласилось яростным криком боли. Борн корчился и танцевал смертельный рок-н-ролл, плоть его постепенно пропадала и пеплом осыпалась на пол. Вскоре посреди коридора стоял оплетенный связками сухожилий, страшно вытаращивший из голого черепа глазные яблоки скелет и шатался из стороны в сторону. Мещеряков истошно завизжал, прикрывая рот ладонью, и присел у стены на корточки. Синцов же лишь безнадежно махнул рукой и обреченно опустил голову, ожидая нападения Черного Сталкера. Но тот, вопреки ожиданиям, оперся на посох-артефакт, медленно подошел к остаткам бывшего легионера, аккуратно поднес руку ко лбу черепа и замер на мгновение в такой позе. Послышалось тихое, слегка нарастающее гудение, в воздухе запахло озоном, пробежал легкий ветерок. Скелет вздрогнул, окутался серебристым сиянием и двинулся вперед по коридору.
Синцов исподлобья завороженно пялился все это время на кошмарную картину необычной смерти начальника службы безопасности, с трудом проглотил ком в горле и повернулся на голос Стража:
– У вас есть три минуты, чтобы собраться с духом и последовать за своим бывшим товарищем. Там вскоре решится ваша судьба, потому что места в этом мире для вас больше не осталось. Профессор, а тебя ожидает один человек, который о многом хочет с тобой поговорить. Но о многом не получится, к сожалению, потому что времени осталось совсем мало. У Стражей и без вас слишком много работы. Хм… Вот так, даже родной крови часто совсем не уделяем внимания… Но там все и узнаете. Итак, время пошло.
– Э-э… а… постой, – забубнил Синцов, прижимаясь спиной к желтой холодной стене, – как же так… я столько вынашивал идею познания Мироздания, переноса тела в сигнатуре пространства… наконец, изучения Армады как таковой… Как же… Я не понимаю… не хочу я так!
– Вениамин Константинович, неужели не понятно, что я никогда не говорю зря? Пора бы тебе уже привыкнуть. Столько лет знаем друг друга… У тебя осталась минута на раздумья. В противном случае, все равно выйдет по-моему, но только тогда я зашлю тебя к динозаврам в Юрский период, куда-нибудь в Перу. И совсем не в это измерение. Ты этого хочешь?
– Проклятье! Я так не могу… я хотел увидеть дочерей, жену повидать… мне многое нужно им сказать, передать и…
– …Я же сказал, что тебя впереди ожидает встреча с одним человеком! – перебил Черный Сталкер профессора. – И он все тебе разъяснит. Доходчиво и популярно. Поэтому сейчас вы оба идете только вперед!
– Да-да, конечно, я понимаю, я о-очень все понимаю… – проблеял ученый, тряся куцей бородкой и патлами редких волос. – А как же мой кристалл?! Ведь я тоже являюсь Избранным, если он у меня есть!
– Ох-х… – Черный Сталкер протяжно вздохнул. – Вот что за люди, а? Постоянно ищут хоть какие-то оправдания… Неужели я не ясно сказал – все узнаете там, куда пойдете! А если честно, с каким наслаждением я бы лично убил тебя, горе-научник! Но, увы, не суждено…
Синцов вздрогнул, кивнул и уточнил:
– Тогда только одна просьба…
– … Никаких просьб! Ты не в той ситуации и положении, чтобы просить. Ты явился сюда врагом, непрошеным чужаком, силой взломал Врата, воспользовавшись чужим ключом, нарушил Правила и хочешь просить?!
– Я понимаю, все понимаю… Идемте, Мещеряков, – Синцов поймал взглядом уже порядком ушедший вперед скелет, окутанный серебристым силовым облачком.
– Ступай, ступай, бывший хозяин «Ока». Но помни – хоть мне и не дано убить тебя, но один неверный шаг или злобный умысел, и Армада поступит с тобой так же, как с твоим охранником.
– Угу…
Они направились по абсолютно ровному прямому тоннелю, в стенах которого отсутствовали двери, ниши и комнаты. Синцов, в руках которого уже почти оказался покой едва ли не всего Мироздания, постоянно озирался, ища выход из создавшегося положения, надеясь обмануть Стража. Но ничего путного в голову не приходило. На душе стало жутковато и холодно – такое обычно случалось, когда приходилось кем-то жертвовать или кого-то убивать.
Вскоре коридор превратился в огромный зал, одну сторону которого заменила… пропасть, похожая на Разлом. С одним отличием: профессор ощутил ледяное дуновение тьмы из бездны, принял вправо и прижался к стене. Страж подтолкнул его в бок и ухмыльнулся.
– Иди, Синцов! Это твоя судьба.
Ученый зло посмотрел на Черного Сталкера, проглотил слюну, почуяв песок на зубах, кивнул и снова пошел вперед, с ненавистью буравя колючим взглядом черный разлом пропасти.
– Так ненавидишь меня, что готов убить? – вдруг едва ли не в ухо спросил Чистильщик, заставив вздрогнуть в очередной раз от неожиданности. – А ты уверен, что сможешь собственными руками сделать это? Не чужими, как ты поступил тогда, когда в организованной тобой лаборатории уродовали мое тело, так ведь, Мещеряков?! – громко уточнил Черный Сталкер у едва не подпрыгнувшего от испуга молодого ученого. – Та-ак, именно так! – он вновь обратился к профессору: – Не чужими руками, а своими, розовыми, тонкими, ухоженными пальчиками, готов?!
– Н-нет. Никого я не хочу убивать… всему свое время и каждому его срок! – промямлил Синцов, мгновенно вспотев, несмотря на идущий изо рта пар и холодное дыхание пропасти слева.
Страж цыкнул, подошел к обрыву, остановился на краю тропы. Повернулся к ученому и посмотрел прямо в его глаза:
– А ты попробуй, очкарик! Глядишь, и получится! Вдруг ты опять будешь «на коне»? И Армадой завладеешь! Хех… Боишься? Знаешь, что это благодаря тебе мы все пятеро застряли во времени и пространстве еще в далеком восемьдесят шестом! И поэтому убить друг друга никак не можем, являясь одним целым, но в различных обличиях сразу в нескольких параллельных мирах! Не знал этого? Так знай! Потому что даже попытка одного из нас убить другого может привести к тому, что Армада просто уничтожит местную копию. Ну, или зашвырнет ее черт знает куда! Ты готов к этому, профессор?!
Его тон и слова обескуражили ученого, заставили его сжаться и задрожать. Спина взмокла, руки затряслись, подбородок с клочками бородки заходил ходуном. Лицо побледнело.
– Я… я-а нет… не буду… зачем? Я…
– …Часы «Заря»! Кишка тонка, да, Синцов? Ха. Но мы уже пришли, – Черный Сталкер указал профессору на высокий треугольный проем в стене. – Тебе сюда. А мы тут пока с Мещеряковым поговорим по душам про жизнь и жизнь после смерти…
И он, многозначно глядя на скукожившегося ученого, заразительно захохотал.
* * *
– Что это?.. Как?.. Галлюцинации?
Синцов стоял посреди огромного зала с теряющимся в недосягаемой высоте потолком. Под ногами сверкал переливами почти прозрачный кристаллический пол. Перехватило дыхание от напряжения и чистоты прохладного воздуха. Он ощущал сейчас себя микроскопической песчинкой на бескрайних просторах Мироздания, настолько мизерной и ничтожной, что даже не помышлял более ни о чем. И был обескуражен, смят, поражен увиденным.
– Здравствуй, отец… – стоящая рядом с рослым сталкером Лиза смахнула легким движением набежавшую слезу. – Тебе не чудится, это действительно я – твоя старшая дочь.
– Но как?.. – большего вымолвить профессор не смог.
– Обыкновенно. Уж не тебе, научному светилу, рассказывать, как, бывает, переплетаются нити судьбы обыкновенных, казалось бы, людей. Но в данном случае ответ прост: всему виной твоя научная деятельность. А еще выбор Той, к Которой ты стремился едва ли не всю свою сознательную жизнь. Я говорю сейчас об Армаде. Да, это Она так распорядилась, что я стала Стражем. И уже давно, еще тогда, когда ты только начинал свою работу по созданию проекта «Око». Сначала я просто рискнула и долго безрезультатно искала пропавшего в недрах Зоны отца. Много воды утекло, на многие смерти пришлось насмотреться, видеть беду людей и их нечастые радости. Даже маму Злата похоронила без меня… Да, она получила большую дозу радиации еще при Первой Вспышке. Прожила еще несколько лет и тихо, в одну из ночей, когда с горестью вспоминала тебя, ушла от нас… А ты за все эти годы, занятый своими фанатичными исследованиями и опытами, так и не вспомнил о ней по-настоящему… Ведь так?
Синцов упал на колени и опустил на грудь голову.
– Так… Но ведь я…
– Ты?! Ты забыл самый главный принцип для человека! – Лиза повысила голос. – Ты забыл о своей КРОВИ! О близких тебе людях. О тех, кто видел в тебе надежду и опору! Крепкое мужское плечо. Вот! – она указала на стоящего рядом сталкера. – Знакомься, это мой… друг, Рекс, в миру – Максим Вершинин, который прошел через многое, пока стал Стражем. Он отрекся от семьи. Вернее, не так. Ему пришлось отказаться от семьи, но только после того, как удалось давно погибшую семью вернуть к жизни. Да, да! Через Армаду и с моей помощью! Он не забыл о своей крови! Он вернул родных из небытия, но заплатил за это высокую цену. Не знаю, насколько мне удается заменять Максиму семью, но я люблю этого человека и прекрасно понимаю его! И поэтому всегда нахожусь рядом – в печали и радости! Потому что здесь мы – единое целое!
Поникший Синцов еще ниже опустил голову и разрыдался во весь голос, а Лиза, не стыдясь собственных слез, продолжила:
– Не кайся, это лишь малая твоя вина по сравнению с тем, что произошло в другом месте! Там тебе удалось погубить миллиарды человеческих жизней! Не веришь? Тогда слушай. Мы сейчас находимся в той ветви реальности, которую Армада создала после изменения Рексом прошлого. Это исправленный мир, и тут тебе не удастся запустить всемирный Катаклизм, благодаря неправильной активации Армады. Потому что здесь ты даже не попадешь к Ее управлению.
– Но как же? Как же ключ?..
– Ключ? А это не твой ключ! Представляешь, Армада тоже умеет ошибаться! И в том мире, где произошел Катаклизм, она не сумела просчитать твои действия, отчего по ноосфере и тектоническим разломам планеты прокатилась энергетическая волна ужасающей силы, вызвав множество катастроф на таких опасных объектах, как АЭС или склады химического оружия! При этом погибло пять шестых населения планеты. А здесь? Опять же, благодаря твоим исследованиям по перемещению во времени, Армада дала сбой и отправила тебе кристалл вместе с КПК, который предназначался… той же крови, что и у тебя! Твоей младшей дочери – Злате! Это ее ключ, и сейчас она находится в беде. В том мире, где после организованного тобой Катаклизма образовалась так называемая Падь.
– К-как, как я могу помочь ей?! – Синцов вскинул голову.
– Скоро узнаешь. И поможешь не столько ей, сколько самому себе. Уже есть тот, кто поможет Злате. И он в пути! Твоя же задача состоит в другом… Ты должен замкнуть временной круг, устранив некоторые нестыковки событий. Вспомни хорошенько – видел ли ты раньше что-нибудь похожее на этот КПК?
Профессор вздрогнул и встрепенулся.
– Д-да… Да, точно! Я ведь уже держал такой же КПК и даже исследовал его! Тогда, перед Первой Вспышкой! Погодите… такой же?! Или все-таки этот же самый?!
Осененный догадкой Синцов вскочил на ноги. Лиза улыбнулась.
– Наконец-то до тебя дошло! Вот что значит – ничего не замечать, будучи погруженным в собственные фанатичные исследования… И сейчас ты должен отправить КПК вместе с кристаллом самому себе в далекий восемьдесят шестой год.
– Но ведь, – ученый снова засомневался, – но ведь я тогда отдал КПК Шелестову! Как же?..
– Правильно. И Шелестов отдаст его Злате. Там – в Пади. А ты отправишь его себе.
– Так вот откуда взялся тогда тот неожиданный пузырь портала! Появился и сразу схлопнулся, оставив на площадке комплекса КПК и… и человеческие кости вместе с черепом! А откуда же?..
– … А вот отсюда! – настала пора вставить слово Рексу. – Вот отсюда кости и череп!
Сталкер указал на стоящий неподалеку, у небольшой площадки, окруженной множеством стоек, скелет бывшего начальника службы безопасности «Легиона».
– Д-да-а… – Синцов кивнул. – А еще там был старый, ржавый охотничий нож! Где же его взять сейчас? Ведь оружие…
– Армада иногда умеет делать исключения! – прогремел из-за спины профессора голос Черного Сталкера, в очередной раз заставив того вздрогнуть. – Тебе нужен нож? Легко! – Чистильщик подошел к Синцову вплотную и вытащил из ножен на бедре сверкающий клинок. – Жалко с ним расставаться, но придется. А еще жалко, что он снова покроется толстым слоем ржавчины…
– Но как?.. – ученый округлил от страха глаза, боясь, что сейчас с Черным Сталкером произойдет то, что произошло с Борном. – Он ведь из железа…
– А ты еще не забыл, из чего, благодаря твоим стараниям, состою почти наполовину я сам?! Это же ты отдал распоряжение сделать из меня то, что я представляю собой сейчас? И, как видишь, ничего не происходит! Потому что Армада нуждается во мне, как в Рексе, Лизе, а теперь и в младшей твоей дочери – Злате! Ей нужны защитники, Стражи. Достойно выполняющие свою работу! Чтобы оградить Ее от подобных тебе! Так что собирайся, скоро и тебе предстоит дальняя дорога. Пора искупать грехи!
Рекс забрал из рук Синцова КПК, принял от Чистильщика сверкающий сталью клинок и подошел к окутанному серебристым сиянием скелету.
– Ты слышишь меня, легионер? – тот, смотря прямо перед собой вытаращенными яблоками глаз, медленно кивнул оголенным черепом. – Хорошо. Тогда запоминай. Армада не пропускает через себя мертвые тела. Не знаю почему, но не пропускает. А ты сейчас находишься в таком состоянии, что до конца мертвым не являешься. И Она отправит тебя по назначению. Ты сам виноват в том, что твоя жизнь на этом завершается. И это по твоей и только по твоей вине не удастся вернуть к жизни твоего сына! Так что уже поздно каяться, нужно было слушать советы, а не поступать как неразумное животное. У тебя осталось одно незавершенное дело в этой жизни: ты должен передать Синцову в прошлом вот эти предметы. По прибытии на место найдешь на берегу пруда-охладителя широкую сточную трубу. Она будет находиться совсем рядом. Расположишься на срезе воды и берега и… и окончательно распрощаешься с миром живых! А для этого от тебя требуется немногое. Окунешь нож в воду, а потом его клинком проткнешь свои глаза. Все понял? – вращающий яблоками глаз череп опять утвердительно кивнул. – Ну, а чтобы выглядело совсем правдоподобно, вот тебе кевларовая «кольчужка»! Там еще не хватает для общей картины кусков кевларовой ткани… – с этими словами Рекс накинул на плечи бывшего начальника безопасности старую куртку сталкера. – Вот и все. Нет больше «Ока». Счастливого пути!
* * *
– Я не успел!!! – огласил необъятный зал сотрясающейся Армады громкий вопль. – Сволочь! Ты представляешь, что ты сейчас наделал?! Убийца!!!
Недоуменный, и без этого перепуганный Синцов опешил и оглянулся. По дальним закоулкам активированного устройства управления до сих пор обрывками витало эхо крика, возвращалось обратно и больно било по барабанным перепонкам, будто оседая где-то глубоко в голове, на стенках черепа. Сквозь слезящиеся глаза профессор увидел бегущую к нему призрачную фигуру и слегка отпрянул назад.
– Что… что происходит? Ты кто? Откуда ты…
– …Я – это ты, урод! Я шел сюда, чтобы остановить тебя от необдуманных действий! А теперь поздно! – полупрозрачный, отчего-то очень знакомый силуэт человека рухнул на колени в паре метров от Синцова и громко зарыдал. – Сволочь! Зачем ты активировал Ее тремя артефактами?! Зачем?!
– К-как т-тремя?.. – ученый опешил еще больше, присмотрелся и только сейчас увидел, что на стойках управления действительно находится лишь три артефакта. – Н-не п-понял… Ничего не понял… А где четвертый? Я же…
– Ты – безумный фанатик! Ты стал убийцей почти всего человечества! Ты – тва-арь!!! Я убью тебя-а-а!!!
Рыдающий призрак вскочил на ноги и прыгнул на Синцова. Уже перед самым столкновением тот сообразил вдруг, что видит сам себя, но только совершенно убитого горем. И онемел. Он понял, что произошло. Случилось невероятное! В одном месте и в одно время встретились два облика одного и того же человека, принадлежащие к разным пространственным реальностям. Однако удара не последовало, никто не сбил профессора с ног, не произошло и красочно описываемой фантастами аннигиляции при столкновении антиподов. Только он вдруг почувствовал, что изнутри его сущность начинает разрывать неимоверная сила, и от страха закричал едва ли не громче, чем его призрачный двойник. Вокруг Синцова образовалась светящаяся силовая сфера, а внутри нее начал происходить бурный процесс превращения обычного человека в изломанного монстра. Спина выгнулась дугой, хребет затрещал и захрустел суставами, руки и ноги принялись сгибаться в совершенно противоположных направлениях, голова распухла, заставляя высунуть наружу длинный язык, по всей поверхности кожи побежали сгустки сукровицы и лимфатической жидкости.
Сфера схлопнулась, повисла напряженная пауза. Лишь потревоженная Армада постепенно все сильнее вибрировала, а по поверхности планеты гулял невиданной силы Катаклизм. Так зарождался смертельно опасный для человека новый мир, мир Пади…
Получившийся зверь окинул тяжелым взглядом окружающее пространство и огласил его жутким ревом. А потом исчез и он, наверняка появившись где-то в другом месте.
Эпилог
С просеки тянуло дымом. Издалека несведущему человеку могло показаться, что совсем рядом находится деревенское поселение, и в канун выходного дня уставшие за рабочую неделю люди занялись стиркой и затопили долгожданную баню. Визжали свиньи, голосила дворовая птица, изредка с надрывом лаяли собаки. Но на деле все оказалось совсем не обычно: никакого поселения не существовало на многие десятки, если не сотни километров. Не считая, может, совсем крохотных хуторков или одиноких срубов посреди никак не желающей сдавать позиции Чащобы. И то, простые люди старались по большому кругу обходить подобные скиты. Потому что жить в них могли либо сильно изменившиеся мутанты, типа эберманов или троглодитов, либо совсем уж одичавшие кочевники, именующие себя «Псами». А эти ну никак не вписывались в категорию цивилизованных «гомо сапиенс», поскольку не видели разницы между мясом животных и человека…
При полном безветрии дым стелился по земле в разные стороны, цеплялся за чахлые кусты, щипал глаза и едко бил в ноздри. Пахло не только сжигаемой древесиной, стоял отчетливый запах горящего мазута и главное – паленой плоти. А ее нельзя спутать ни с чем. Тут и там топорщились вдоль просеки и едва заметного под травяным покровом старого проезжего тракта стоящие или перевернутые телеги. Где-то дико, с надрывом и болью ржала умирающая лошадь, слышались стоны раненых и крики разбирающихся с добычей мародеров.
– Знатный обоз! А ты хотел их пропустить и в целости оставить. Не те времена, чтобы за просто так головы складывать. Закончилась эра доблестных рыцарей и честных поединков! Все, нету больше правды на земле! Видишь, сколько оружия они везли? И как думаешь – куда? В Восточный форт! Чтобы на нас охоту открывать. Быстро же люди забыли своих защитников… Но ничего, мы им напомним еще о себе! – говорящий в камуфляже военного образца расцветки «цифра» отвернулся от собеседника и нагнулся к связанному седовласому горбатому мужичку, сжавшемуся в комок возле колеса разбитой телеги. Сдавил двумя пальцами его подбородок с косматой бородой и зло процедил прямо в испуганные глаза: – Ну что, забыл, юродивый, как защитники выглядят? Вот они мы – посмотри! Я ж предупреждал тебя, что мы охрану твоего поселения организуем. Крыша мы, понял?!
Мужичок часто заморгал и зашмыгал носом.
– Булыга…
– Слышь, ты, недоносок?! Для тебя не Булыга, а господин Булыга! И не заставляй меня больше повторяться! Мы – крыша, понял?!
– Д-да-а…
– Что да?! Что ты с одного раза ни хрена не понял, да?! От тебя требовалось только одно: снабжать нас хавчиком. И все! Но ты решил пойти сложным путем… Правду искать, да? И чего, нашел ты эту свою правду, Пышма? Нашел, спрашиваю?!
– Н-не-ет… – оставалось проблеять тому в ответ.
– Что нет?! Правды вообще или за нами ее нет, а?! А где она сейчас осталась, юродивый? В каком уголке Пади?! Она за тем, кто сильнее! Хм… Как, впрочем, было и во все времена. Забыл уже поговорку народную? «Тот народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую»!
– Н-не з-забыл…
– Забыл… Забыл ты ее! Потому что те продукты, которые должен был нам доставить, куда дел? На Блошинку свез, да?! На оружие променял? Это чтобы от нас отбиваться, как от паразитов, так?! – Булыга отпустил подбородок мужичка и вновь обратился к стоящему рядом: – Короче, Запал, этого со всеми выжившими в хвост обоза. Я ему напомню, как нужно молча ударно работать на благо общества. Я его, суку, самого потом свезу на Блошинку! Чтобы остаток никчемной жизни в кандалах у «Заречных» пахал. Но перед этим с наслаждением вырву с корнем его поганый язык! И чтобы прямо с мозгами. Понял?
– Понял, командир! – Запал резким рывком поставил Пышму на ноги и толкнул в горбатую спину. – Пшел, мразь кандальная! Шевели поршнями и булками! Куда?! Связку эту тюков с собой забери! Не хрен порожняком гонять…
– Так я ж связан… – пытался показать мужичок стянутые веревкой руки за спиной.
– Ни хрена с тобой не случится! В обход нас проехать смог, значит, и так тюки сможешь нести!
В задымленных зарослях неожиданно поднялся гомон воронья. Крупные смоляные птицы огромной стаей закружили над разбитым обозом.
– Чо за… – Булыга, жмурясь, несколько раз пригнул голову, уклоняясь от падающего сверху птичьего помета. – Не рано ли они падаль почуяли?
Справа затрещали кусты, раздались крики, а вслед за ними беспорядочная стрельба, и на просеку вырвалось чудовищное порождение Чащобы – огарк, внешне напоминающий сухое обгоревшее дерево. С виду неуклюже передвигая переплетением корней, монстр двигался достаточно шустро. Изредка попадающие в него выпущенные пули ощутимого вреда не приносили, лишь с визгом рикошетили и скалывали небольшие куски похожей на кору поверхности. Огарк пронесся мимо нескольких телег, остановился на мгновение возле одной, резко вытянул ветви-конечности и выдернул за ноги визжащего от ужаса мародера-кочевника. Тонкий прут с легкостью проткнул глазницу жертвы. Крик оборвался, умирающий забился в агонии, в горле у него заклокотало. Огарк замер на миг, содрогнулся, а из оставленных пулями отметин выступили бордовые потеки. Бросив на землю заметно иссушенную жертву, монстр довольно заскрипел горелыми сучьями и развернулся. Снующие до этого по обозу мародеры в панике разбегались в разные стороны. Лучше бы они этого не делали… Чутко реагирующий на любое движение Огарк стремглав ринулся за людьми в дымное марево. Оттуда послышались вопли, выстрелы, стуки, скрежет, топот ног.
– Вот же, мля! Откуда он взялся?!
Пригнувшийся в очередной раз Булыга спешно натянул на голову защитный шлем и пристроил на боку лежащей телеги массивный крупнокалиберный «Корд», но прицелиться не успел. Пронзив обе его руки, пришпилив их к толстому брусу, прилетевшая из дебрей Чащобы черная стрела заставила разбойника громко заорать и осесть на землю. Начавшие озираться телохранители принялись рыскать стволами автоматов по сторонам, но вдруг громко выругались, спешно отбросили оружие и затрясли руками.
– Чо за хрень?!
– Горячо? – осведомился вышедший из кустов сталкер в черном комбинезоне с изогнутым луком в руках.
– А-а-а!
Один из вояк спешно потянулся к лежащему у ног автомату, но тут же отпрянул, когда перед ним словно из ниоткуда возник скалящий клыкастую пасть зверь. Сделав шаг назад, боец вздрогнул от рыка, обернулся и в страхе замер при виде точно такого же зверя за спиной.
– Да, да, – подошедший неодобрительно покачал головой в защитном шлеме с непроницаемым затемненным забралом. – Не советую я тебе сейчас дергаться, «защитник всех обездоленных»… Ибо – более чем опасно: не на голову укоротят, так задницы лишат точно! А теперь оба аккуратно отбросили пистолеты с ножами на землю, медленно опустились сами и заложили руки за головы. Ну, вы – профи, поэтому знаете, что в таких ситуациях дважды не повторяют. А то мои киски изрядно проголодались… Так ведь, «господин»? – произнес он с ехидцей в голосе, нагнувшись к мычащему от боли Булыге.
Тот стиснул зубы и, понурив голову, промолчал. Ноги его крупно тряслись от сидения в неудобной позе.
– Не понял… – стоящий сорвал с головы пленника шлем и, взяв его за подбородок, развернул лицом к себе. – А чего это мы дар речи терять начали, а? Это ведь такими методами ты, недочеловек, с теми, кто слабее тебя, общаться умеешь? Наверное, даже о мести начинаешь думать? Или я не прав?
– А? – Булыга, словно только что очнулся и вышел из транса, осмысленно взглянул на собственное отражение в зеркальной поверхности забрала собеседника.
– Вот будь я менее культурен, ответил бы тебе на это «А?»… Но не могу, воспитание. Школа старой закалки. Это ведь ты в свое время присягал на верность народу и Родине, так, защитник?!
– Да-а…
– А это тогда кто для тебя? Не народ?! – стоящий рывком развернул голову Булыги к лежащим неподалеку трупам людей.
– Да кто ты такой, мать твою?! – пришел в себя военный, гневно стрельнул глазами, но тут же замер при виде выбежавшего из дымной завесы и затоптавшегося неподалеку в нерешительности огарка. Стрельба и шум к этому моменту в той стороне утихли. Мутант успел расправиться со всеми, кто не спрятался.
– Слушай, подонок, я не собираюсь тебя ублажать сладкими речами о смысле твоих действий. Да и вообще о смысле твоего существования в этом гибнущем мире! Мне проще дать злобному монстру команду, и он медленнее, чем делает это обычно, вытянет из тебя все соки. А я буду с наслаждением смотреть за тем, как высыхает и морщится на глазах твое гнусное тело! Ты этого хочешь? Или не понял еще, на чьей стороне сила и правда?
– Да пошел ты… – морщащийся от боли в пронзенных руках Булыга отвернулся.
– Ну, смотри, я тебя предупредил. Обычно мой разговор с подобными тебе бывает гораздо короче. Но пока я даю вам немного времени на жизнь. Мне нужна информация. Спрашиваю всех троих, кто первым отвечает, тот проживет дольше остальных. Итак. Вопрос первый: вы вообще кто?
– Да иди ты козе под хвост, урод! – вскричал один из лежащих и сел.
– Ответ неверный…
Огарк сорвался с места и пронзил недовольного одним из многочисленных обожженных сучков. Тот заорал благим матом, но тут же рухнул навзничь и затих, а монстр с упоением принялся высасывать из него влагу. Словно не замечая происходящего, опирающийся на лук мститель предупредил:
– Больше не повторяюсь, так что советую задуматься и отвечать сразу. Тогда последствия могут быть более мягкими.
– Да вояки они бывшие, бетовцы, – раздался позади голос растирающего занемевшие руки горбатого Пышмы. – Я не знаю, кто ты такой, парень, но спасибо тебе за помощь. Когда огарк подбежал, я думал, что нам всем хана, а он только веревки на нас разорвал…
– Не за что. Это, батя, мой долг перед всеми живущими.
– А звать-то тебя хоть как? Чтоб другим рассказать о спасителе.
– Лучником меня кличут.
– А, ну да… Этого следовало ожидать, – посмотрел на оружие стоящего Пышма. – Если они чего не то скажут, я поправлю, за это не переживай.
– Хорошо, – Лучник вновь посмотрел на Булыгу. – «Бета», значит? Ну-ну… Вопрос второй: как вы дошли до того, что начали сотрудничать с «Псами»? Своих силенок не хватает?
Оставшийся в одиночестве лежать на земле телохранитель решил не испытывать судьбу и ответил сразу:
– А откуда же их взять, если наши постоянно гибнут в потасовках между кланами?
Лучник хмыкнул.
– А потасовки эти по чьей вине обычно начинаются?
Лежащий протяжно вздохнул и зыркнул на пришпиленного к телеге главаря.
– Чаще по нашей…
– Ну, вот тебе и ответ на вопрос о большинстве ваших бед! А вот если бы вы, гниды, помнили о том, для чего оружие в руки брали в свое время, этих стычек могло бы и не быть. Хм… хотя бы между людьми. Ладно, опустим уроки морали, продолжим. С вами мне все ясно – остается только искоренять, то есть рубить под корень. Другого варианта я не вижу. Горбатого могила исправит… Извини, бать, – опомнившись, Лучник повернулся к Пышме.
– Да ничего. Я уж привык, знаю, что это поговорка, – тот хмыкнул в бороду и принялся сворачивать самокрутку, достав из кармана массивный кисет.
– Итак, вопрос последний. Пока со счетом «один – ноль» ведет один из вас. Поэтому настоятельно советую подумать о последствиях. Где мне искать «Альфу» и, в частности, самого Шелестова?
Раскачивающийся от боли Булыга сокрушенно поцокал языком, но промолчал, а телохранитель тут же выдал:
– На юге они, рядом с Дугой и Южным фортом обитают. Но это очень далеко…
– Знаю. Был я там. Но сейчас их там нет. Остался только небольшой гарнизон для охраны лагеря. А мне срочно Шелестов нужен. Так что? Жить хочешь?
– Хочу…
– Все хотят. Вон, – Лучник указал на лежащие трупы, – эти люди тоже хотели жить, и оружие приобрели на почти все свои запасы. Знаешь, для чего?
– Чтоб нас убивать…
– Дурак ты! Это у вас оружие – чтобы их убивать. А у них оно для защиты собственной жизни! Не чуешь разницу?!
– Чую…
– Вот и помолчи тогда, да поразмысли хорошо надо всем, что вокруг происходит, – Лучник опять повернулся к Пышме. – Бать, а вы об альфовцах ничего не слышали там у себя, на востоке?
– Люди сказывали – были недавно какие-то неизвестные военные у Восточного форта. Мол, искали тамошних вояк. Может, они и есть?
– Все может быть. Но за подсказку спасибо. Буду искать. Дальше сами поедете? А то у меня здесь еще дела есть.
– Да, да, сами, как же, сами и поедем. Спасибо тебе, мил человек! Уж и как отблагодарить за помощь твою, даже не знаем…
– А и не надо мне ничего. Вам в помощь, а мне в удовольствие. Да, и еще… Эти-то вам нужны гоблины?
– Ну… Тот вроде не совсем пропащий еще, – Пышма указал на лежащего. – Возьмем с собой. Рук-то теперь, после их нападения, заметно меньше стало. Может, и поможет чем. В крайнем случае, хоть могилы мужикам выроет… А от «господина» этого пользы не будет все равно. Уже знаем. Мы ж его как-то уже выхаживали в поселении, да, вишь, чего… Пригрели змею на груди.
– Ясно, – Лучник повернул голову к Булыге. На удивление присутствующих, прочно пригвоздившая к телеге руки вояки-ренегата стрела выскочила и вдруг оказалась зажатой в кулаке стрелка. Освободившийся от хватки Булыга, взвыв от боли, не удержал равновесия и рухнул на колени. – Тогда мы с ним прогуляемся чуток. А вы собирайтесь, и – доброго вам пути!
Он в приветствии поднял вверх кулак с зажатой в нем окровавленной стрелой, схватил за воротник горе-вояку и потащил его к лесу. Сидящие до этого с невозмутимым видом зубастые мутанты, потомки рысей, медленно поднялись и, рыкнув напоследок, устремились за человеком. Сорвавшийся с места огарк засеменил ногами-корнями и зигзагами, постепенно расширяя диаметр, пустился трусцой вокруг странной троицы и пленника. Вскоре из Чащобы послышались мученические вопли, в небо опять взмыло воронье, и потом все затихло. Зарядил мелкий моросящий дождь, скрывая заунывной песней большинство звуков. Обоз готовился отправиться в дальнейший путь. Дорогу, полную таящихся опасностей. Черыез мир, в котором для человека оставалось все меньше места.
* * *
Так постепенно среди жителей Пади рождалась новая легенда. Легенда о Лучнике-мстителе – человеке ли, монстре, не важно. Редкий путник замечал издалека, через пелену тумана или дождя, темную фигуру стрелка в окружении верных ему зверей. И это рождало в людских сердцах надежду – предвестника долгожданных перемен к лучшему.
Комментарии к книге «Аксиома выживания», Сергей Александрович Коротков
Всего 0 комментариев