«Тургор»

Я плохо помню ту историю — нормальный человек вообще вряд ли поверит в то, что такое могло произойти. Иногда мне кажется, что всего этого просто не было. Как будто в кино — посмотрел и забыл. Так туманно. Но это не было выдумкой. Я потерял тех, кто мне был дорог. Не всех, конечно, но разве вам бы хотелось лишиться хоть одного близкого человека?

Может, оно того стоило? Но как что-то может стоить больше, чем человеческая жизнь, даже если она отдана во имя других жизней? Умереть, чтобы помочь другим, хотя вероятность помощи крайне мала. Но если ты умрешь, то как ты узнаешь, помог ли ты, была ли твоя смерть необходимой или погубила еще больше жизней? Как?

Никто из нас не знал, на что мы идем на самом деле. И никто не хотел умирать. Но чем все закончилось? Мы сделали все, что могли, но получили ли то, что хотели? Сложно сказать, ведь у мертвых нет стремлений, желаний и целей. Остекленевшие лица больше не покажут эмоций и не озвучат слов. Мы были людьми, когда пытались предотвратить невозможное, а стали новыми тенями Чернобыля, которые уже почти 30 лет отбрасывает атомная станция даже в отсутствие солнца. Я и сам не знаю, жив сейчас или мертв. Наверное, все таки жив — мертвые, кажется, не могут думать.

Так ведь?

Тургор — внутреннее гидростатическое давление в живой клетке, вызывающее напряжение клеточной оболочки.

Вода. Мелкие капли, гонимые порывистым осенним ветром, словно кусочки серого неба над головой, сыпались мелкой моросью, оседая на холодную землю Зоны Отчуждения. Сейчас, в начале сентября, дождь еще не властен над аномальной землей, которую он будет омывать до начала зимы. Чудом уцелевшее стекло заброшенного дома накапливает на себе воду. Помню, в детстве мог долго так сидеть у окна и смотреть на дождь. Этот дом чуть-чуть напоминал мне дом моей бабушки, было в нем что-то родное, знакомое. Только здесь пусто, безжизненно.