«Любимые враги»

На «Апельсиновку» порой прибывало с пришедшим с базы Русского сектора кораблем до тысячи штатских специалистов — ботаников и зоологов.

Оные являлись постоянной головной болью для заместителя командира нашей станции Ивана Вейлича Цзяо-Шишкина, который должен был обеспечивать всем необходимым эту постоянно обновляющуюся и постоянно увеличивающуюся числом толпу гражданских лиц, весьма капризных и привередливых и вечно забывающих оформить перед прибытием продуктовый аттестат или аккредитационные документы.

Но на Кобо бурно кипела не только жизнь заезжих специалистов, но тех местных биоформ, коих они с энтузиазмом изучали.

В отличие от большинства известных человечеству организмов структура живой плоти у растений и животных Кобо содержащиеся в ядрах их клеток гены за счет необычного строения хромосом могли произвольно меняться местами.

В результате такой необычной способности планета Кобо за 200 000 лет с момента катастрофы, уничтожившей почти все живое на планете, смогла возродить биосферу и сейчас просто кишела самыми необычнейшими формами жизни. Естественный отбор шел здесь ударными темпами и в совершенно немыслимых направлениях, радуя командированных на Кобо ученых Империи разнообразием биологических видов.

Бактерии, водоросли, травы, леса — все это, пусть и мало похожее на земные аналоги, на Кобо было.

А вот млекопитающих тут не водилось. Насекомых — тоже.

Зато разных видов амфибий и рептилий имелось в избытке. Классификация их еще не закончилась. И простоты ради самых больших из них звали «псевдоящерами», средних по величине: сухопутных — «псевдодинозаврами», водных — «псевдокрокодилами». Ну а маленьких — псевдожабами (сухопутных) и псевдотритонами (водных).

Крылатых же животин зовут «псевдоптерозавры», поскольку назвать их «псевдоптицами» из-за их ужасающей безобразности ни у кого не повернулся язык.

Я послал на рабочий терминал Златки свое полное одобрение сему предложению и горячее с ним согласие. И спешно покинул жилблок, направившись к Клюкве.

Но сегодня коварная Фортуна была отнюдь не на моей стороне.

На берегу Беломора я ухитрился наткнуться на командира своего батальона, на майора Григория Ефимовича Сонина — вечно недовольного всем и вся толстяка.

Подчиненные звали комбата (за глаза, конечно) Колобком.

Два года назад от него ушла, подавшись в заведующие рестораном на лайнер, обслуживающий внутренние космолинии Солнечной системы, жена.