«Наемник»

Солнце уже поднялось высоко и вовсю припекало плечи отвыкшего от жары Клауса, но он упрямо менял наживку и снова забрасывал удочку, надеясь поймать хотя бы пару тритонов.

Клева не было, поскольку тритоны ушли на глубину. А тех, что остались у поверхности, разгоняли волны от появившихся на канале катеров.

Катера проносились, поднимая тучи брызг и образуя высокую двойную волну. Поплавок подпрыгивал, качался, и Клаус представлял, как скачет его наживка. Тритон — не рыба, он любит покой. Он и плавает в тишине, и ест только то, что уже не шевелится.

— Клаус! Заканчивай свой промысел! Иди завтракать!

Это был голос Габи, старшей сестры Клауса. Она иногда приезжала в этот дом на воде, покидая свою большую квартиру в Эль-Гео. У Габи была хорошая работа, муж и двое сыновей-разбойников: Пит и Ульрих.

Обычно они приезжали все вместе, но на этот раз Габи приехала одна. Она решила поухаживать за братом — ведь его не было дома долгих четыре года.

Клаус завербовался в армию вскоре после смерти родителей и трижды продлевал свой контракт, не желая возвращаться в никуда, поскольку считал, что у Габи есть семья и теперь он ей не особенно нужен. Его девушка вышла замуж, выбрав сорокалетнего торговца морепродуктами, у которого не было финансовых проблем.

По каналу прошла груженная ракушечником баржа. В десяти километрах от их дома, ближе к океану, строилась большая вилла, и за два дня, проведенных Клаусом дома, к строительству прошло немало судов.

Поднятая буксиром волна заставила Клауса окончательно расстаться с последним шансом поймать хоть одного тритона. Он смотал удочку, поднялся с мостков и, захватив рубашку, направился к дому.

Еще на причале Клаус почувствовал запах креветок в белом соусе, которые раньше готовила мать, а позже Габи. У нее креветки выходили столь же нежными, и, уловив их запах, Клаус невольно вспомнил, каким он был четыре года назад.

— Ну что, ловец, не клевало нынче или ты там, на войне, потерял всякую сноровку? — спросила сестра.

— Наверное, потерял, — улыбнулся Клаус. — Я за это время и удочку-то ни разу не видел. Иногда даже казалось, что нашего тихого уголка на белом свете вообще не существует. Что это просто воспоминание о каком-то сне. Солнце, вода, детство…

— Ладно, садись. — Габи подвинула брату стул, и тот неловко на него сел, не зная куда девать руки.

— Чего рубашку не надеваешь?

— Да плечи немного обгорели, — пожаловался Клаус.