«Небесный Капитан и Мир будущего»

На гигантскую гондолу, плывшую сквозь холодный туман в сгущающихся сумерках, набросилась снежная буря.

Доктор Варгас стоял у широкого панорамного окна аэростата, наблюдая надвигающиеся на них смутные очертания Нью-Йорка. Ему вдруг показалось, что он очутился внутри стеклянного шара с крутящимися снежными хлопьями — известной игрушки-сувенира, которая могла принадлежать в данном случае какому-нибудь чудовищу-великану.

И это чувство, будто он находится в чьих-то страшных руках, вовсе не было одной лишь игрой воображения. Уж кому, как не Варгасу, разбираться в чудовищах…

Ледяной ветер наседал снаружи, и под его напором, казалось, трещал экран обзора. Доктор невольно попятился от окна, оставив на стекле след от своего порывистого, взволнованного дыхания. Отсюда, с такой высоты, небоскребы Манхэттена, среди которых клубилась вьюга, казались музейной диорамой, выставленной на всеобщее обозрение.

Просторный салон первого класса был наполнен пассажирами: здесь потягивали вино и шампанское, закусывая напитки безумно дорогими сырами, и непринужденно болтали на великосветские темы. Громогласно хохотал толстяк с выпирающим брюхом. Его окружала компания мужчин, с важным видом сосавших сигары, от чего все помещение наполнялось столь же непроницаемым сизым туманом, как и тот, что клубился снаружи. Трио музыкантов — кларнетист, виолончелист и саксофонист — исполняло камерно-джазовую музыку, звучавшую мягко и ненавязчиво.

Публика состояла в основном из бизнесменов с напомаженными волосами и в безукоризненно элегантных смокингах и их спутниц, блиставших драгоценностями, задрапированных в вечерние платья ярких расцветок. Наряды, подчеркивавшие все формы и округлости, ниспадая, обтекали тела, словно водопады, до самых каблуков, высоких и изящных, оставляя в то же время нетронутыми руки и плечи алебастровой белизны.