«Великий Гваддл»

Виталий Либер Дневники Города Дождей. Великий Гваддл

Посвящается Морго Юрьевне и Дорогой Мусе.

Глава 1. Младшая

Здравствуйте, дорогие мои невидимые читатели. После продолжительного (почти пять месяцев) бездействия, я вновь вам пишу. Уж и не знаю, значит ли это что-нибудь или не значит. Если повезет, то будет значить. Если нет, то значить не будет. И так, меня зовут Генри Коуэлл. Я обычный парень. Обычный ученик старших классов обычной школы. Единственное, что здесь необычного, это город, в котором моя школа расположена. А расположена она в Городе Дождей. Так как другого такого города нет, то город так и называется «Город Дождей». Вы, невидимые читатели, верно подметили, – «Наверное, в городе частенько пасмурно и постоянно идут дожди?». Все верно, у нас почти все время года идут дожди. В редких случаях они не идут, когда появляется туман. Туман, это такая пренеприятная вещь. Я о ней позже расскажу. Продолжу о дождях. Весь год они барабанят по окнам. Зимой холодные. Летом теплые. Есть, однако, зимой и летом недельные промежутки, когда дождя нет. Это единственное время года, когда дожди прекращают лить. Еще, в это время небо свободно от туч и облаков. Можно даже звезды увидеть. Но мы тут не привыкли к яркому солнцу и звездам. Конечно, приятно на это все смотреть, но непривычно. Кожа у нас бледная, по большей части, и быстро обгорает. Неприятные ощущения весьма.

Я могу продолжить рассказывать историю свою, но, вдруг кто не знает, добавлю еще немножко про Город Дождей. У нас тут много каналов разных, они все наполняются дождями и впадают в море. По ним и плавать можно на лодках, что некоторые и делают. Но как-то не прижилось это. В основном люди пользуются подземкой. Подземка древняя и некоторые туннели ведут неизвестно куда. Но вы не беспокойтесь, неизвестно куда поезда не ходят. А так, очень удобно, чем в карете трястись. Замечу, что кроме лошадей и карет другого транспорта нет. Это все потому, что чистая вода заставляет всякие металлические штуковины быстро ржаветь. По этой причине мы и зонты делаем из меди, серебра, да нержавеющих сплавов. Ах, да! Зонты! Очень важную часть нашей (жителей Города Дождей) жизни составляют зонты! Очень часть они передаются из поколения в поколение. У нас без зонта никуда! Они здесь на вес золота, есть и настоящие произведения искусства. Я, правда, такие только в музеях видел. Однако, ценность зонтов в Городе Дождей исключительная.

Ладно, хватит уже о городе. Люблю я его. Вот и все. Продолжу, чего это я опять за дневник принялся. Вот уже почти полгода прошло, как ничего не писал. Как все это на Башне Ветров со мной и Алисией произошло, так ничего и не писал. Да, думаю, она тоже ничего не писала. Вот, только письма слала. Да и то, что-то у нее они какие-то агрессивные все. Думаю, это в ее духе. Ну, дак вот. Алиссия сегодня приехала, вот я и взялся за дневник. Почти пять месяцев назад она прямо из госпиталя отправилась путешествовать с отцом и братом. Отец у нее Капитан воздушного корабля. Мне, конечно, грустно было вот так с ней прощаться. Но, что поделаешь, это лучше, нежели мы бы продолжили дубасить всякую нечисть. Нас за пару недель столько раз хотели убить, что жутко становится. Так вот, она приехала. А дневник я начал вести в предчувствии, что Алисия продолжит поиски своей мамы – Миссис Гровс. Да, мама у нее пропала однажды. Алисия все ее ищет. Верит, что она жива. Если я верно думаю, нам предстоит продолжить поиски. И самое ужасное, что начинаются летние каникулы. Никаких препятствий для поиска мамы Алисии не будет. А это значит, что все предполагаемые опасности, которые свалятся на мою голову, удваиваются, утраиваются и учетверяются. Я не ною. Все.

Конечно, эти пять месяцев были довольно скучным. Тем более, я привык к Алисии. А тут взяла и уехала с отцом. Я хорошо понимаю, что это семья и все такое. Но могла бы и не на пять месяцев, а на поменьше. Мне же довольно скучно после всех этих приключений стало жить. Как-то сложно опять в привычную колею влиться. Даже начал разговаривать подолгу со Стаффи. Мама моя даже пару стишков на этот счет сочинила. Они такие двусмысленные. Намекают на то, что я спятил. Спасибо мама! Еще отец с ней заодно. Куда все катится…

И вот, наступил день, когда я должен встретить Алисию. Вы заметили, что дневники пишутся после произошедшего. Можно навыдумывать кучу. Я не выдумываю. Но главное в дневниках, что ты пишешь их под впечатлением. И тут у меня впечатление какое-то странное. Я и вину жуткую чувствую. И восхищен Алисией. Знаете, какое-то восхищение нездоровое. Даже не передать. Было у меня подобное, да только и надеюсь, что это не то самое.

Стою я у причала и жду. В письме говорилось, что она сегодня приплывет. Отец пересадил ее на другой корабль, чтобы маршрут не нарушать. Поэтому, отца ее я так и не увижу. А жаль, хотел с ним пошептаться насчет всех этих приключений. Может, конечно, оказаться, что он тоже чокнутый по приключениям и опасностям. Но, судя по тому, что он еще живой, это не так.

Погода дождливая, как и всегда. Стоит начало июня. Воздух теплый, дует ветерок с моря такой же теплый. Правда, очень влажный. Волосы уже даже промокать начали. Слишком он влажный, этот ветер. Вот, какой-то корабль показался из дымки от дождя. Черный, как смоль. Кто же такие корабли делает! В такой можно совершенно случайно врезаться. Не спорю, зрелище весьма загадочное. Еще он какие-то предупреждающие таинственные гудки издает. Приближается. Приблизился. Выбежали люди и мостик спустили, чтобы пассажиры смогли спуститься. Я постоял минут пять, но никаких пассажиров не показалось. Потом появилась Женщина с двумя детьми, мальчиком и девочкой. Они были с маленькими зонтиками. Женщина спустилась и обняла какого-то мужчину. Видимо мужа. Я позавидовал ему. Думаю, мне ожидать такого не стоит. Конечно, мне хватает ласки и от мамы, но, все же, если бы Алисия меня вот так обняла, как-то бы по особенному было.

И тут Алисия сбегает по трапу. Я даже опомниться не успел. Руки выставил по инерции, чтобы защититься. Думал, что мне достанется сейчас. Она так неслась! И неожиданно ощутил ее объятия на себе. Очень неожиданно. Даже опешил. В моем воображении все было совершенно иначе. Я выставляю руки, а мне прилетает тяжелая сумка. А тут меня в объятия заключают. Какая-то перемена подозрительная.

– Как я рада, что ты меня встречаешь. И как ты вовремя то! Удивительно просто!

– Да, что там. Сама же просила.

– Ты молодец!

От похвалы я просто опешил. Что-то Алисия сильно изменилась за пол года то. Как-то это все очень подозрительно. В письмах такого совсем не было. Были конечно хвалебные отзывы о Селефаисе, но, собственно, больше ничего такого же доброжелательного.

– Я, молодец? – Переспросил я.

– Да, да. Генри! Ты! – Сказала Алисия мне почти в ухо.

Интересно, подумал я, а почему на ней этот полумужской костюм. Конечно, не совсем мужской. Но, все эти штаны и тому подобное. Какое-то все слишком аскетичное. Неужели жизнь на корабле такая тяжелая, что нельзя себе платье позволить? Не знаю.

Матросы вынесли ее сумки. Их было две и обе тяжелые. Как железа натолкали! Одну я взял в руку, другую мы разделили поровну с Алисией. Она взяла одну ручку, я другую. Так нести было легче, но, все равно, рука периодически краснела и затекала.

Пока мы ехали в метро, Алисия все глядела в окно и что-то рассказывала про птиц, растения, и другую ерунду. Когда это она успела заинтересоваться так живой природой. Если мне не изменяет память, то пять месяцев назад ее интересовали только способы уничтожения этой самой живой природы.

– А почему ты без зонта, Алисия? – Спросил я.

– Подумала, что надолго отправляюсь, зачем он там нужен?

– Верно, верно.

Неужели она так сильно изменилась? Конечно, мне не чертова дюжина писем пришла, всего лишь несколько. Однако в них я не замечал таких явных перемен. Ни о каких там не было животных. Может, люди в письмах пишут то, о чем не говорят? Или не могут сказать? Все равно не укладывается в голове все это. Ладно, расслаблюсь.

Еще я заметил, она подросла. Что-то в ней такое начало происходить. И не поймешь сразу. Я сам-то не понял. Осталось еще на пол головы подрасти и меня догонит. Мне-то уже расти не куда. Ей же еще есть куда. Подросток же почти. Почему почти? Сам не знаю.

Приехали домой, она так все удивленно разглядывает, словно первый раз. Тут-то меня какие-то подозрения взяли. Что же такое… может ее подменили? Я приготовил заранее ужин. За окном уже начало темнеть. Мне нужно было поболтать с ней о делах, а потом идти домой. Мне не далеко, однако, чем раньше, тем лучше. Выставил на стол все свои изыски кулинарные. Я себе льщу, чтобы вы знали. Алисия, едва успел молитву произнести, набросилась на еду и начала все расхваливать. Думаю, я даже румянцем мог залиться от такой хвальбы. Моя бдительность ослабла. Какая-то удивительность выходит. Может и действительно Алисия изменилась? Если да, то придется привыкать сильно.

– Так, как ты там попутешествовала?

– Отлично, все мне понравилось.

– Как Селефаис?

– Я же не была там. Какой салатик вкусный! А почему ты спрашиваешь?

– Лисси!?

– Ага, Лисси. Ты мое имя забыл?

У меня сердце екнуло. Я испугался сначала за Алисию, а потом за себя, вдруг от страха умру тут. Получается, что встретил я не Алисию, а сестру ее двойняшку Лисси! Какая вселенская глупость! Алисия меня точно не простит! Ведь, в письме она просила быть точным, как часы! Я был напуган, прямо в чудовищном страхе!

В дверь постучались. Я сглотил слюну. Ужас и оцепенение сковали мое тело и волю. Какая чудовищная ошибка!

– Я открою, наверное, это к нам! – Сказала Лисси.

Я осторожно подошел к дверям, Лисси открыла их и на пороге показалась промокшая Алисия. Дождь на улице хлестал как из ведра, видимо, по этой причине промокшая. Она мельком взглянула на сестру, а потом уставилась на меня. Думал, этот взгляд испепелит меня. Так стало страшно. Даже подумал, что никогда не заслужу прощения.

– Можно мне идти наконец? – Раздался какой-то жалобный голос за дверью.

– Стой! Возьми!

– Спасибо! Не стоило платить!

– Убирайся!

Мне стало еще страшнее. И тут то это воодушевление появилось. Несмотря на то, что она промокла вся. И ярость ее наэлектризовала воздух. Даже несмотря на это Алисия была чудовищно красива. Не знаю, как передать это. Такое ощущение, что тебе дверь в удивительно прекрасный, вдохновенный мир открылась. Я такого раньше за собой не замечал. Не знаю, что еще сказать. Отсюда это воодушевление.

Алисия расплатилась, повернулась и посмотрела на меня этим взглядом еще раз. Если бы сказала чего, то легче бы стало. А так секунды растянулись просто на вечность. Громыхнула молния, ее осветило и я, кажется, заскулил.

Глава 2. Первый шаг

Все верно, просыпаешься в настроении несомненно лучшем, нежели ложишься. Сон как-то по особенному смягчает раздражение. Я приехала! Приехала и решила взяться за дневник. Сразу же ведь начались эти приключения. Генри! Ох, что-то сегодня я не могу на него злиться сильно. Вчера хотела разорвать, а сегодня отпустил меня пыл и жар вчерашний.

Думаю, стоит приняться за поиски мамы. Меня почти пять месяцев тут не было. Устала я от этих путешествий. С тобой, папочка классно. Но не люблю я эти все солнечные страны. Да и Филипп, мой братец, постоянно нуждается в подзатыльниках. Сколько не воспитывай, все равно толку нет! Очень рада, что приехала наконец. Хоть и приехала не так, как рассчитывала. Ну, ладно. Что это я. Нужно о главном.

Встала рано, не знаю, что меня так подняло. Ходила по дому, туда сюда, искала чем себя занять. Увидела миску, которую когда-то наполняла для непонятной твари, поселившейся у меня. Наполнила ее водой. Положила рядом фруктов, может она еще не издохла? Хоть как-то веселее будет. В чулане нашла свой зонт. Ох, как же я соскучилась по нему! Кто бы знал, сколько агрессии во мне накопилось! Треснула пару раз по столешнице и порадовалась. Ощутила в себе какую-то внутреннюю силу. Приятную такую. Очень меня это порадовало. Даже улыбка непроизвольно на губы наползла. Такая особенная, ухмылка даже, а не улыбка. Или улыбающаяся ухмылка. Да, да.

В дверь постучали – два коротких и три длинных. Значит, пришла почта. В ящике оказалось одно письмо. И то какое-то странное. Бумага белая, белая. Что-то мне это напомнило. Но понять сразу не смогла. С кем это у меня этот белый, белый ассоциируется. На письме ничего написано не было. Ни адресата, ни отправителя. Удивительно. Может кто-то пошутил, а может Генри хочет так свою вину искупить. Я бы могла отложить письмо в этом случае, но любопытство мое было подогрето этим загадочным письмом. В итоге, вскрыла его. А внутри письмо на бумаге еще белоснежней. Я поглядела на дверь, может мне кажется? Нет, не казалось. Раскрыла письмо и начала читать:

«Есть кое-что занятное. Загляните ко мне сегодня на чай утром. п.с. Лапланик п.п.с. Мой дом напротив Садовой Головы».

Хотела порвать это письмо, но запала не было. Что же такое? Почему запала то нет? Хочешь выйти из себя, все поводы есть, а запала нет? Что еще «загляните утром»? Уже утро! У него вообще все дома? Да, что я спрашиваю то, конечно нет. Это же Лапланик. И что ему нужно вообще? Не могу понять.

Через полчаса я была уже у Генри. Сидела на стуле в его комнате и разглядывала два письма у себя на руках. Генри еще спал. Ну и мерзкое зрелище! Уткнулся в подушку лицом и сопел. Мама его даже не побеспокоилась разбудить. И так, в одном письме Лисси писала, что она должна приехать вчера. Какое совпадение, в то же самое время, что и я! Там говорилось о каком-то проекте, где она была натуралистом. Оказывается, не только я эти полгода путешествовала, Лисси тоже побывала кое-где. Другое письмо было от Лапланика. Содержания точно такого же, что и у меня. И не говорите мне, что читать чужую переписку плохо. Совсем нет! Тем более, думаю, что Генри скрывать нечего, да и возможности такой никогда и не представится.

Генри повертелся в кровати. Было уже около восьми. Он приподнялся, начал открывать глаза и замер. Потом глаза прикрыл и лег обратно, словно ничего и не было. Я продолжала наблюдать за ним. Он полежал, потом снова приподнял голову и резко открыл глаза. Раздался какой-то слабый стон. Он забрался под одеяло и забубнил.

– Алисия, это правда ты? Да, знаю, что виноват. И прощения не заслуживаю. Ты же по этому пришла. Ох, и стыдно мне. Да, что там. Прости меня, пожалуйста. А то я томлениями до сих пор мучаюсь.

– Заткнись, возьми письмо и читай!

Из под одеяла показалась рука, я сунула в нее письмо. Послышался шелест, какое-то бурчание.

– Ничего не понимаю.

– И не нужно. Собирай вещи и пойдем.

– Я же даже не поел.

– Там будет чай, думаю, что хватит на тебя.

– Я не могу не поесть.

Он еще не показался из под одеяла, а я уже треснула по этой бесформенной куче зонтом.

– Еще еды?

– Нет, я сыт!

– То, то же!

Садовая голова оказалась трактиром. По названию можно было судить о том, что трактир для садоводов всяких. Но, когда вы последний раз были в трактире для садоводов или ботаников? Я тоже не поверила. Тем более видок у него какой-то настораживающий. Зловещий что ли. Напротив располагался небольшой домик с двумя дверями. Видимо, на двух жильцов. Одна дверь имела белую ручку, ошибиться было нельзя, эта то психопата Лапланика. На стук никто не ответил. Генри предложил подождать. Ждать не хотелось, я покрутила ручку, оказалось дверь открыта.

Внутри было тесно. Маленький коридорчик. Закрытая комнатка слева и кухонка справа. На кухонке кипел чайник. На его кончике был свисток, поэтому он издавал неприятный свист. Я сняла чайник. Шум кипящего чайника исчез, но из дверцы, что была около плиты, шел звук льющейся воды. Потом послышался голос Лапланика.

– Вы, должно быть, прибыли! Усаживайтесь!

– Что этот придурок там делает? – Задала я риторический вопрос.

– Что делают в душе? – Ответил Генри.

Ох, Генри… Мы разлили чай и устроились за маленьким столом. На столе помимо чайных чашечек больше ничего не было.

– А есть печенье? – Спросил Генри у меня.

Я ответила ему презрительным взглядом. Он все понял и подошел к дверце, откуда шли звуки льющейся воды.

– У вас печенье есть?! – Крикнул он.

– В ящике!

Хорошо, что ящиков было не так много. А то Генри бы так и не успокоился, ища это чертово печенье. Он и так не успокоился. Нашел его и долго разглядывал. Но бурчание живота дало заставило его таки проглотить одну.

– И как тебе? – Спросила я.

– На вид мерзкое оно, но на вкус…

– Какого на вкус?

– Не такое и мерзкое на вкус. Да.

Иногда мне кажется, что все только и стараются, чтобы увильнуть от прямого ответа. А может это кухонка Лапланика так влияет. В любом случае, это жутко раздражает все! Да что такое то. Запала словно нет. Хочу из себя выйти, но не могу. Может бы на Генри накричала, да легче бы стало. Какой-то день странный. Незадался.

Шум прекратился. Я уже обрадовалась. Думаю, мое ожидание закончилось. Сейчас-то он откроет нам все свои секреты. Но прошло еще минут десять, прежде чем мы его увидели. Чай жалко, пришлось вылить. Остыл, а ведь на запах довольно вкусный такой.

Лапланик был в своем излюбленном одеянии – белом плаще и очках с белыми стеклами. Он вновь поставил чайник и уселся. Я спросила его, когда он начнет нам рассказывать, что к чему. А он уставился на чайник, который мучительно медленно закипал. Как только это свершилось, он достал какой-то бумажный пакет, высыпал содержимое на тарелку, а зеленоватые печеньки, которые достал Генри, убрал.

– Ох, что-то мне не хорошо от этих манипуляций стало. Стало быть это и не печенье было?

Лапланик на эти слова лишь улыбнулся. Разлил чай и заметил, что некоторые вещи лучше не знать, спокойнее так.

– Можно пить! – Крикнул он.

Меня это немножко напугало. А Генри даже дернулся. Никак не ожидала такой реакции на готовый чай.

– Так вы нам… – Начала я.

– Слушайте! – Сказал он и опять замолчал.

– Да… – Протянула я.

– Насколько я знаю, вы ищете что-то. И это что-то для вас очень ценно. И, если я все правильно понял, миссис Гровс вы ищете. Да. Это все так. И есть у меня одно предложение. От которого вы не сможете отказаться. Да, я сам не смог отказаться от него. Почему так? Кушайте печенье!

Лапланик вновь замолчал. Он ожидающе посмотрел на меня с Генри. Все это начинало раздражать. Печенье какое-то было подозрительное. Молчание затягивалось. И, судя по всему, прекращаться не собиралось, пока мы его не испробуем.

– Спасибо, я не хочу больше. – Сказал Генри с натянутой улыбкой.

Лапланик кивнул еще раз в сторону печенья. Со вздохами мы взяли по кругляшку и начали его жевать. Он дождался пока мы все прожуем, а потом указал еще раз на печенье. Мы вновь взяли по кругляшу.

– Предложение от которого вы не сможете отказаться. Конечно, звучит все безумно. И это очень хорошо. Иначе, как-то скучно. Кушайте печенье, пожалуйста. Чай очень вкусный. Вот ваши жетоны.

Он бросил на стол два жетона. Сначала, я подумала о полицейских жетонах. Однако быстро поняла, это не те жетоны. Мы взяли их в руки и прочитали на них – Лицензия на Охоту. У меня было мое имя, у Генри его.

– Как вы это сделали?! – Вырвалось у меня.

– Я же говорил, что вы отказаться не можете.

Хотя, я преимуществ никаких еще не видела, но, жетон был красивым, тяжелым и придавал какую-то значимость моим намерениям. Уж и не знаю, как это все так сложилось.

– Выходит, вы довольны. Мне нужен ключ к одной двери. Дверь ведет к Великому Гваддлу. Великий Гваддл многое знает. Мы объединим усилия и купим ключ.

– Неужели он такой дорогой… – начала я, но не успела закончить.

– Десять тысяч сиклей потребуется с вашей стороны.

– Но мы же школьники! Откуда у нас столько денег!

– А лицензии вам на что? Подзаработаете.

– На это уйдет целая вечность!

Он поглядел на печеньки и снова заставил нас съесть по одной. Мне показалось, что молчание лучший способ избежать печеньки.

– Я плачу пятьдесят тысяч сиклей, вам нужно заработать лишь десять. Великий Гваддл все знает. Уверен, что и о вашей матери тоже.

– Кто это такой, Великий Гваддл? – Спросил Генри.

Лапланик помолчал. Его не удивил ответ, скорее расстроил сам вопрос.

– Великий Гваддл – это Великий Гваддл. Возьмите по три печеньки.

Мы взяли по три штуки в руки.

– Ложите в карман. Молодцы. А теперь ступайте в трактир Садовая Голова. Там на стене будет доска с объявлениями. Вы найдете там то, что вам по душе.

Нет, я не была воодушевлена этим. Да, приятно иметь жетоны охотников. Но, как-то все… Странно. Еще этот запал. Что же так! Не могу разозлиться. Словно во мне все заперли изнутри. Как-то все равно. Чего это я? Даже на этого психа Лапланика не позлиться.

Мы зашли в трактир Садовая Голова. Трактирщик клевал носом за барной стойкой. За парой столиков спали люди прямо рядом с увесистыми кружками. Мы остановились у входа и начали разглядывать стены. Справа от нас оказалась эта доска. На доске небольшими гвоздиками были прикреплены объявления о найме охотников. Я не стала разглядывать все. Выбрала самое старое. Меня даже не смутило, что бумага такая желтая. И на обратной стороне отчего-то след от обуви. Просто взяла самое необычное и посмотрела, что там просят.

«Очистить чулан от Гусеницы. Тысяча сиклей»

– Генри, мы же уже избавлялись от гусениц?

– Да.

– Почему же за эту дают так много?

– Откуда мне знать? Может она какая-то особенная? Огромная?

– Не больше чулана.

– Может быть… И не знаю. А почему листок такой старый? Неужели никто не пытался выполнить это задание?

– Судя по потрепанности – пытались. – Рассудила я.

Генри ничего не ответил. Я направилась к выходу. Чего ждать, нужно что-то делать. Только бы запал проснулся к тому моменту, когда мне нужно будет с гусеницей расквитаться. А то ведь так… Ох, лучше и не думать. Что так, да что не так.

Глава 3. Долгие ночи

Засыпал и испытывал эти странные томления духа. Конечно, чувство вины до сих пор меня гложет. Но обычно вот просыпался и не было этого чувства. А тут еще и какое-то волнение примешалось. Думаю, увижу Алисию и… И что? Непонятно. Какое-то странное волнение перед тем, как ее увидеть. Что же такое происходит дикое? Отчего волноваться. Нет, я не про то волнение, простит она меня или нет. А другое, какое-то дурное. Словно накупили на барахолке разной дребедени, высыпали тебе в голову и протрясли хорошенько. Волнуешься, а не понимаешься, что волнуешься то. Как-то так выходит. Глупые мысли, а не выходят. Проснулся с ними же! Еще такое ощущение странное. В области сердца. Отчего так волноваться! Приоткрыл глаза, а там Алисия. Ну, думаю, мерещиться начало. А в сердце еще сильнее закололо. Дышать даже тяжело стало. От волнения, наверное. Такие вот дела.

Потом цепь событий наградила нас жетонами с лицензией охотников. Лапланик что-то себе надумал. А мы выполняй его прихоти. До сих пор у меня эти печенья зеленые в крапинку перед глазами стоят. Что это было? Брррр… Что может быть похожим на печенье, но не являться им? И зачем на кухне эту гадость хранить. Ладно, я себя вроде нормально чувствую. И это хорошо. Да.

Идем с Алисией в домик неподалеку. У нее в руке какое-то объявление. Нужно гусеницу извести. Думаю, что изведем мы ее. А чего же не извести. Уже изводили же гусениц то? Ладно, все хорошо. Я, конечно, волнуюсь несколько. Давно уже этим не занимался. Тогда как-то все нахлестом взяли. А тут уже основательный подход. Никаких неожиданностей. Гусеница точно в чулане. И чего она там делает только? А… Вроде пришли.

Открыла какая-то старушка. Она надела круглые очки, примяла седые волосы по бокам и позвала нас внутрь.

– Вы ко мне на литературный вечер?

– Еще день. – Ответила Алисия. – Мы по другому поводу.

– О, по какому же еще поводу? Такие милые, мне так нравитесь.

– Мы по поводу гусеницы.

– Вы охотники?! – Удивилась старушка. – У вас с лицензиями все в порядке? Или вы разыгрываете меня?

Алисия протянула жетоны. Старушка убедилась и заулыбалась пуще прежнего.

– Проходите на кухню, попьем чайку, я вам все и расскажу.

Мы прошли мимо лестницы, ведущей на второй этаж. В лестнице была дверца. Я уже тогда готов был поспорить, что это чулан и там эта гусеница обитает. Как-то от этого места страхом повеяло. Нет, я не испугался! Или испугался. Может только немного. Да, да. Немного. Старушка усадила нас за стол в гостиной. Она была в тысячу раз просторней кухонки Лапланика. Хотя, тоже была небольшой. Но, какой-то уютной. В камине, несмотря на лето, потрескивали дрова. А рядом лежало в стопках и валялось на полу несколько десятков книг. Насколько мне подсказывала память – все классики.

– А для чего вам эти книжки?

– Марвин не терпит классиков. Говорит, что они бессмысленны. Но ведь это не так? Правда?

– Уж и не знаю. Не доводилось мне в смысл вникать. А кто такой Марвин?

– Это та самая гусеница из объявления.

– Она дружелюбная?! – Удивился я.

Алисия с любопытством разглядывала как Старушка разливает чай по симпатичным чашечкам.

– Как сказать. Конечно, дружелюбнее тех, о которых мне приходилось слышать. Но нелюдимая какая-то гусеница.

– Нелюдимая значит… – Промямлил я.

– Вы угощайтесь печенюшками.

– А можно нам сразу к делу? – Не выдержала Алисия.

– Конечно можно. Но только после чая! – Ответила старушка улыбаясь. – Вы кушайте. Может вам чего-нибудь посъедобней? Могу обедом накормить?

Я непроизвольно кивнул, однако получил зонтом по ноге от Алисии. Она шикнула на меня. Я сразу понял, никаких обедов! А жаль!

– Сколько себя помню она тут жила. Кто бы не приходил, никто упросить ее выйти из чулана не мог.

– Упросить? – Спросил я.

– Конечно, я же не живодер. Пусть себе ступает куда хочет. А так сердце сжимается только от одних его причитаний. Вот приходила местная знаменитость. Как его там зовут? Не помню. В белом весь. Такой странный весь от кончиков ушей, до кончиков ног. Узнал в чем дело. Подошел вплотную к гусенице и смотрел на нее. Так они полчаса друг на друга и глядели. Единственное, что перед его уходом я услышала, это фразу Марвина, – «Бессмысленно. Все бессмысленно. Ничего не имеет смысла».

– Даже Лапланик не справился? – Удивился я.

– Да, так его звали. Вы кушайте печеньки.

– Если он у вас давно, чего вы решили его оттуда извлечь. Я так понял, никому он вреда не приносит?

– Все из-за классики. Хочу, чтобы в чулане лежали классики. Я же сама литератор. И в доме книг и так хватает. А тут еще и в чулан не всякую книгу положишь. Говорит, терпеть их не может. Бессмысленные они. Такой он, Марвин.

Пришлось допивать этот чай. Он не такой вкусный был, как у Лапланика. Зато печеньки тут были самые обычные. Никаких тебе сомнений.

– А вы встречаетесь? – Спросила старушка.

У меня сердце екнуло. Ну, как можно подумать такие вещи? А чего оно екнуло то. Не знаю. Все из-за того дурного волнения с утра. Правда, сейчас его уже не было. Не было до того момента, когда сей вопрос не появился. Опять появилось. Такое сильное в области сердца. Но никто не заметил.

– Нет, мы друзья. – Сказала Алисия.

Меня отпустило. Чего это вдруг. Какие-то загадки сплошные. Нужно уже закончить это дело.

Дверь в чулан открылась. По бокам располагались стеллажи с книгами и журналами. А в самом дальнем углу сидела гусеница. Стоит описать подробней, как это все выглядело. Сказать, что гусеница сидит, можно, только в том случае, если нижняя часть ее свернута калачиком, а верхняя находится в вертикальном положении. Вот такая сидячая гусеница! Особенно в глаза бросилось ее выразительное лицо. Казалось, оно было преисполнено вселенской грустью. Если бы я был сентиментальней, то обязательно бы заплакал. Такое лицо…

– Все бессмысленно. Ничего не имеет смысла. – Сказала гусеница и закрыла глаза.

– Может прикончим ее, пока эта старушенция не слышит? – Спросила меня Алисия шепотом.

– Я все слышу! – Задорно заметила Старушка.

– Вы говорили, что вы литератор. – Начал я, чтобы отвлечь старушку. – Чем именно вы занимались?

– Писала о солнечных лугах. Правда, никто так и не мог понять, чем же они так хороши. Когда живешь в Городе Дождей, то тебя редко радуют всякие там солнечные луга.

– Ааа…

Алисия приблизилась к гусенице, которая казалось совсем крохой по сравнению с ее собратьями в подземке. Такая миниатюрная. Метра полтора длиной.

– Привет, Марвин. – Поздоровалась Алисия.

– Убей меня. – Сказала гусеница на это.

– Что?

– Убейте меня. Все бессмысленно. Даже моя жизнь. Если бы не эта Старушка, то сам бы наложил на себя руки.

– Тогда, почему ты еще не вышел отсюда?

– Это тоже бессмысленно.

Алисия треснула себя головой об полку.

– Расправиться мы с тобой не можем. По контракту нам запрещено это делать.

– Какой бессмысленный контракт.

– Вынести мы тебя не можем. Нам запрещено тебя трогать. Ты сам должен захотеть.

– Все бессмысленно. Не имеет никакого смысла.

Алисия даже не разозлилась на него. Какая-то она сегодня слишком спокойная. Поглядела еще раз на гусеницу и ушла в гостиную. Я решил попробовать свои силы.

– Марвин. Я не знаю, что имеет смысл. И имеет ли что-нибудь смысл вообще. Но, какой смысл сидеть тут. Ведь смысла сидеть в кладовке нет. Правильно?

– Все верно. Все бессмысленно.

– Так выйди оттуда. Какая тебе разница. Ведь ничего смысла все равно не имеет.

Гусеница слегка приоткрыла глаза.

– Зачем что-то менять, если смысла все равно нет. Все бессмысленно.

Я тоже ударился головой о книжную полку. Боль как-то смягчила разочарование от этого разговора.

Алисия влетела в кладовку.

– Марвин. Мне абсолютно нет никакого дела до тебя. Я ищу свою Маму. Она пропала. Уж и не знаю, кто ее украл. И украл ли вообще. Я просто ищу свою маму! Тебе понятно?

– Все ясно. Смысл не ясен.

– Я ищу Маму. А чтобы мне узнать, где она может быть, то мне нужно заработать десять тысяч сиклей.

Гусеница даже присвистнула.

– И одна тысяча будем у меня, если ты, мерзкая тварь, выйдешь отсюда. Как думаешь, есть ли в этом какой-то смысл?

– Так вот сколько за меня дают… Да, скажу вам, что в этом есть какой-то смысл. – Медленно протянула гусеница.

– Либо ты выходишь, либо я ухожу отсюда. А ты так и продолжаешь прозябать в этом чулане!

Алисия развернулась и успела сделать несколько шагов по направлению к двери.

– Хорошо.

Ответ ее остановил.

– Что ты сказал?

– Я согласен выйти. Но есть условие.

– Говори свое условие!

– Вы обещаете найти мне другой чулан.

– Мой подойдет?

– Он просторный?

– Нет. Тесный и много разных тряпок.

– Мне подходит.

Гусеница неспеша вышла из чулана и зажмурилась. Видно, давненько ее глаза не встречались с дневным светом.

– Ты что спятила?! Зачем тебе гусеница? – Зашипел я на Алисию. Что на меня нашло…

– Молчи Генри, молчи! Готово, где наша оплата?!

Старушка поправила очки. Она удивилась. И еще больше обрадовалась.

– Пока Марвин! – Помахала она вслед гусенице.

– Прощай любительница бессмысленной классики. В твоем чулане я провел самые бессмысленные годы своей жизни.

Глава 4. Северный ветер

Добрый… Доброе время суток, Папочка. Вот села, пишу тебе. Да, пишу. Проснулась сегодня в таком состоянии, что еще бы часов пять проспала. Да, да. Вчера читала какую-то книгу интересную. Ах, вспомнить бы содержание. Что-то про ходячий замок. Ладно. Пусть себе ходит. Вот, допоздна ее читала. Пыталась абстрагироваться от гусеницы, что у меня живет теперь в чулане. Как-то, я скажу тебе, не выходит. Все равно, возвращаешься мыслями к ней. И чего она там забыла? Ах… Я же сама ее вчера домой привела. Ладно, ладно.

Проснулась я в таком состоянии, что лежать и лежать еще. И запах чудный стоит в доме. Витает запах поджаренного рыбного филе в воздухе. И еще далекие какие-то звуки. Кто-то что-то говорит. Лежала, разбирала. Знаешь, абсолютно никакого беспокойства. И что это такое. Потом, начала сердиться. А начала с чего? С того, что разобрала далекий голос Марвина, той самой гусеницы, – «Рыбное филе. Рыбное филе. Какая прелесть. Поджаренные кусочки рыбного филе». Это продолжалось минут пять. Я поднялась и прямо в ночнушке спустилась вниз. Поняла уже, что Генри на кухне суетится. И откуда он там оказался в такую рань? И когда я успела дать ему второй ключ? Ударила рукой по чулану, – «А ну заткнись!».

Из чулана в ответ донеслось лишь молчание. Какое хорошее утро!

– Доброе утро, Алисия! – Приветствовал меня Генри.

– Ага. – Сказала я в ответ и выпила холодной воды.

Генри продолжал готовить, а я поднялась и решила привести себя в порядок. Нужно соответствовать хоть чуть, чуть образу девушки. Пол обязывает. Вот такая незавидная участь.

Мы уселись за стол. Генри прочитал молитву. Я подцепила кусочек вкусного, жаренного рыбного филе! Уже почти донесла его до рта. Тут из чулана доносится, – «Впечатляющее рыбное филе…».

– Марвин! – Меня прямо вывело это из себя.

Я подбежала к чулану, открыла его и уставилась на гусеницу. Она сидела прямо напротив выхода. И глядела на меня ни в чем неповинными глазами.

– Выходи, Марвин!

– Это не имеет никакого смысла.

Меня это не остановило, я схватила это создание за брюхо. Интересно, где у него брюхо? И поволокла за стол.

– Ты теперь не со старушенцией живешь, привыкай!

Генри с удивлением следил взглядом за тем, как я тащу гусеницу на себе и усаживаю на стул.

– Зачем все это? – Спросил Марвин.

– Генри, отсыпь в отдельную тарелку половину моей порции и половину своей. Быстро!

Он так и сделал. Я поставила тарелку перед Марвином. Гусеница наклонилась к ней, вдохнула запах и улыбнулась. Улыбка, по правде говоря, была какой-то мученической. Радует, что она вообще была.

– Набивай брюхо! И без лишних слов.

И чего меня так его заунывная речь вывела из себя? Ладно. Видимо, сегодня запал работает. И очень хорошо. Прямо с самого утра могу из себя выходить! Да!

Мы принялись за еду. Гусеница пошевелила лапками. Оглядела столовые предметы и сочувственно вздохнула. Наклонилась и уперлась лицом в тарелку.

– Вкусно? – Спросил Генри.

– Великолепно, я ничего вкуснее не ел! – Донеслось из тарелки.

Генри пришлась по вкусу похвала и он спросил еще.

– А чем тебя кормила хозяйка?

– Ничем, я отказывал себе в этом удовольствие.

– Должно быть она не умела готовить?

– Ага, ненавидела рыбное филе.

– Жуть.

– Не то слово…

– Заткнитесь уже!

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь причмокиванием Марвина. Так мы и покончили с филе.

Цель столь раннего визита Генри была, конечно, Садовая Голова. Он подумал, что за день можно выполнить и два задания. Мне понравилась эта идея, хотя я никак не показала этого. В трактире я сорвала самое дорогостоящее объявление. Четыре тысячи сиклей! Это в четыре раза больше нашего прошлого заказа! Оно было совсем новеньким, прямо на месте вчерашнего объявления. В нем говорилось о выдворении какой-то жутко слезливой твари с лодочной станции. Сегодня у меня запал есть, я могу же и не удержаться!

Спустя полчаса мы были на этой лодочной станции. Она была крытой и примыкала прямо к каналу. То есть, дождь на ней не шел. Какая-то молодая, заплаканная женщина подошла к нам. Почему заплаканная? Это я по красным от плаканья глазам узнала. Мы представились охотниками и показали жетоны. Она удивилась, но позволила нам пройти.

– Может быть чаю?

– Спасибо, никакого чаю сегодня.

– Точно?

– Да, да. Мы еще вчера лишнего хлебнули.

– Хорошо, тогда я посвящу вас в курс дела. Мы с мужем занимаемся экскурсиями. Возим на этих маленьких корабликах туристов по каналам. Достопримечательности показываем. Все у нас хорошо шло до тех пор… – И она заплакала.

– Все хорошо, продолжайте. – Сказала я холодно.

Мне не хотелось во все эти слезливые подробности вникать. Просто, нужно было поскорей покончить с этим делом.

– А потом появилась она. Эта… Даже не знаю, как ее назвать. Вылезла на берег перед лодками и принялась причитать. И так жалко ее. И такая отвратительная, что и не выгнать. Муж хотел убить ее, а я не могу допустить. Ведь ее и так жалко. А попросить ее не могу, чтобы она ушла. Друзей то у нее совсем нет.

Генри почесал висок указательным пальцем. Я заметила, что женщина какая-то подозрительная. Может она спятила тут? Кто знает.

– Что нам сделать?

– Попросите ее убраться куда-нибудь в другое место. Мы так работать не можем. Я, как ее вижу, так плакать начинаю. А мужа тошнит при одном ее виде.

– Она такая ужасная? – Спросил Генри скривившись.

– Отвратительнейшая…

– Хорошо, мы справимся.

– Только не убивайте ее.

– Да, да. Можете идти.

– Эта тварь живет в воде, периодически на берег выползает. Можете подождать ее на берегу. Возьмите в углу два стула.

Мы взяли стулья и вытащили их на берег. Генри зевнул. Стулья оказались на удивления удобными. Как я и ожидала, мой напарник уснул. Оставалось караулить одной. Но даже я не выдержала, и уснула.

Мой сон потревожил громкий вздох со стороны Генри. Я неспеша повернулась и прикрыла рот руками. Ничего более отвратительного в своей жизни я не видела. Это создание было похоже на огромную соплю. Повсюду торчали какие-то наросты. Глаз я не увидела. Зато явственно слышала его вздохи и ахи. Генри еще спал. Меня начало подташнивать. Я толкнула его и попросила поглядеть справа от себя. Он тоже прикрыл рот. Повернулся с таким лицом, словно ему лимон в рот засунули. Тварь еще раз вздохнула и начала свой монолог.

– Никто меня не любит. Нос воротите. Я же могу вас просто проглотить. Вы же козявки просто. Но не буду этого делать. Зачем? Что от этого изменится? Ничего. Абсолютно ничего. Как не было у меня друзей, так и не будет. Вы меня видели? Я же вижу, что морщитесь. Зачем тогда пришли сюда. Даже эта бедная женщина плачет, когда меня видит. Как же мне плохо. Вы бы знали… Даже не потому, что я вот такая страшная. А потому, что не с кем и словцом переброситься. Как же страшно одиночество. Живу тут одна. Как и грустно мне. Как и грустно. Хоть бы разговор поддержали.

Тварь побулькала и замолчала. На ее поверхности затряслись многочисленные отростки.

– Ты что плачешь? – Спросил Генри, едва сдерживая рвотные позывы.

– Да, я плачу. Вы думаете, наверное, что я и плакать не умею. Спасибо! Спасибо…

– Нет, нет. Совсем нет. Понимаешь…

– Да чего тут понимать. Тошнит вас от меня. Вижу я. А знаете, ведь у меня был когда-то друг. Он меня любил…

Тварь еще больше затряслась.

– Друг? Такой же как ты.

– Нет, человек. Мальчик, насколько я могу судить. Я была маленькой, жила в аквариуме. А он ухаживал и кормил меня. Часто беседовал со мной. Я ответить не могла, но понимала его. А однажды, родители увидели, как он со мной разговаривает. Да и вообще… Меня увидели. Я и не понимала, чего они так ужаснулись. Отца его даже вырвало. Он плакал…

Тварь задумалась и перекатилась на другой бок.

– А что дальше было.

– Меня смыли…

– Не понял, что значит смыли?

– В унитаз. Взяли и смыли. Даже хуже. Он под присмотром мамы меня взял и смыл. Я до сих пор помню это все.

У Генри слезы навернулись от этого рассказа. Он даже начал всхлипывать.

– Вот представь, подружка твоя возьмет и смоет тебя. Тебе хорошо будет?

Генри зарыдал вместе с этой тварью. Они прямо сидели рядом и тряслись. Ох! Вот и противное же зрелище.

– Так, хватит! – Вступила я в дело. – Никого я смывать не собираюсь. Нам тебе сказать нужно одну вещь.

– Какую? – Спросила тварь всхлипывая.

– Ты тут мешаешься.

– Я везде мешаюсь…

– Здесь экскурсии проводят. И все такое. Еще женщину эту извела ты своими историями. Посмотри, все же плачут!

– И правда…

– Можешь себе друзей в другом месте поискать?

Тварь задумалась, а Генри начал утирать слезы.

– Могу, только пусть парень докажет, что я не зря живу. Что не такая я отвратительная.

– Что нужно сделать. – Спросила я.

– Меня нужно погладить по хоботкам.

– Генри, погладь ее по хоботкам. – Попросила я.

– По хоботкам? – Спросил Генри морщась.

– Да, по хоботкам. Давай скорее.

Морщась и прикрывая рот одной рукой, Генри полез гладить тварь по хоботкам. Такое жутко отвратительное зрелище получилось. Кажется, у него от этого даже слезы пошли. Мерзость просто мерзопакостная. Я даже отвернулась на секунду. Думаю, ладно, пусть погладит. Не обязательно мне смотреть. И тут это дурацкий звук. Как в трубу воздух загоняют. Насторожилась и на Генри уставилась. Тварь свою пасть разинула. Зубов я не увидела, но мне показалось, что они там есть. Взяла зонт… Запал еще короткий был. Как-то все соединилось. И мерзость, и злость. Отчего бы злости взяться. Наверное, подумать не успела. Кажется, немножко напугалась за руку Генри. Как он без руки то будет? Все быстро вышло. Тварь издала этот звук. Я замахнулась зонтом и долбанула ее по темечку. Она чихнула и обмякла.

– Ты чего? – Спросил Генри.

– Я… – Сказать было нечего.

Он зарыдал, а я присоединилась к нему. Вот ведь глупость! Пришла хозяйка и зарыдала тоже. Так и стояли рыдали. Заглянул муж, его чуть не стошнило от этого зрелища.

– Она же чихнуть хотела? – Все не успокаивался Генри. – Зачем?

– Я не знаю… – Только и могла сквозь слезы выдать я. Самой было жалко эту мерзость.

– Берите тысячу сиклей и убирайтесь! – Закричала женщина рыдая.

– Не нужно…

– Берите и идите вон!

Я схватила эту тысячу, и мы выбежали прочь.

Глава 5. Полицейский участок

Сегодня суббота. А значит, выходной день. В выходные дни можно поваляться в кровати часов до десяти, а порой, даже до одиннадцати. Но мне это не удалось. Я и подумать не мог, что в субботу можно заниматься какими-то важными делами. Да и вообще, разве в субботу не нужно отдыхать?! Это же выходной день. И почему-то в голову мне не пришло поставить об этом в известность Алисию. Знаете, есть вещи сами собой разумеющиеся. Поэтому и не пришло на ум.

Просыпался я медленно. Вчера как-то особенно тоскливо себя чувствовал. Это все из-за той сопливой Твари, которая всех нас заставила оплакивать свою смерть. Мне до сих пор стыдно за это недоразумение. Как ведь глупо вышло. Так вот, просыпаясь, я ощущал давление на носу. Так, словно на него периодически нажимали пальцем. По размерам палец был небольшим. Если, конечно, я все правильно вычислил носом. Палец давил и давил на нос. Пришло время открыть глаза, но я не спешил это делать. Рассудив, что я крайне чудовищно не выспался, я решил избежать пальца и перевернулся на другой бок. Спустя некоторое время палец вновь возвратился. Тут я не выдержал и открыл глаза. Палец принадлежал…

– Алисия! Суббота же! – Выпалил я обиженно.

– Да, все верно, а ты еще спишь.

– Я хотел сказать…

– Вставай, у нас важное дело.

Она развернулась и выходя кинула, – «Завтрак ждет тебя внизу, поторопись».

Я не мог в это поверить! Алисия! Наверное, единственный момент, когда я могу потерять самообладание, это утро. Мозги еще основательно не заработали и возможно легко вывести меня из себя. Как можно будить спящего человека?!

За завтраком я смотрел исключительно на овсянку. Мама все вертелась вокруг нас. Не хотелось даже смотреть на ее ужимки. Кажется, вся кухня сосредоточилась на том, чтобы меня подколоть.

– Как вы вместе смотритесь! Нравится кашка? – Спросила Мама Алисию.

– Да, Миссис Коуэлл. Овсянка прекрасная. – Отрезала Алисия.

Уже на улице Алисия посвятила меня в свои дела.

– Сегодня мы поработаем прислугой. Объявление я нашла на той же стене. Вернее, мне его посоветовал трактирщик. Он говорит, что работа не пыльная. Однако, охотники именно поэтому отказываются ее брать.

– Подозрительно это все.

– Почему подозрительно?

– Две тысячи сиклей за день работы прислугой? Что же делает эта прислуга? Сражается с монстрами?

– Трактирщик заверил меня, что работа не пыльная.

– Ладно, ладно. Просто подозрительная.

– Есть что-то… Да.

Мы оказались около мрачного дома. Дверь мне показалась черезчур длинной. Может быть, длиннее обычной двери на голову. Хотя, это все может только казаться. Мы позвонили, она открылась и мы вошли внутрь.

Я видел как Алисия меняется в лице. Как только глаза привыкли к полумраку, мне и самому стало тоскливо. Все бы хорошо, но такого подвоха я не ожидал. Алисия даже мотнула головой, поверить не могла в такое совпадение.

– Какая встреча. – Сказал леденящий душу голос.

Алисия мгновение колебалась, потом сжала кулаки и ответила то, что и собиралась.

– Мы по объявлению, Капитан Райгард.

Как я не хотел слышать этого имени. Может быть, имя само и не отвратительное, но личность… Кто знает? Лицо синее, как у мертвеца. Голос такой же ледяной. Глаза пронзительные, прямо смотрит и душу холодит. Ужас! И тут так повезло!

– Ваши жетоны.

Алисия передала ему жетоны. Он поглядел на них и сжал губы. Это, кажется мне, была затаенная улыбка.

– Как хорошо. Вы готовы?

– Что входит в наши обязанности, Капитан?

– Звать меня Мистер Райгард, слушать мою болтовню и носить вот эти черные очки.

– Они мне не большие? – Удивилась Алисия.

– Вы со мной до вечера. Даже привыкнуть не успеете.

Я шепнул Алисии, что здесь какой-то подвох. И он явно не в очках. В чем-то другом.

Я чувствовал себя странно. Как можно еще чувствовать себя, когда капитан полиции нанимает тебя прислугой. И для чего она ему? Мы зашли в кафе, заняли столик в углу. Пока мы к нему шли, у барной стойки я разглядел напарников Райгарда. Они довольно кивнули нам. Что-то мне это не нравится… Они это так сделали, словно груз с плеч сняли.

– Всего три обязанности – назвать меня Мистер Райгард, слушать мою болтовню и носить черные очки. Вы знаете, как тяжело, когда некому рассказать о насущном?

Алисия хотела было ответить, но Райгард опередил ее.

– Это ужасно. Так вышло, что друзьями я не обзавелся. А все остальные воспринимает меня как Капитана Полиции и хотят поговорить только о преступниках, полиции и преступлениях. Разве я не человек? Скажите мне, разве мне нельзя поговорить о чем-нибудь другом.

– Можно. – Поддакнул я.

– Все верно. Можно нам хороший, плотный завтрак!

Официантка быстро накрыла нам стол. Я впервые увидел такую большую яичницу. Зачем съедать десяток яиц на завтрак?

– Спасибо, мы уже ели. – Поблагодарила Алисия.

– Четвертая обязанность, кушать.

Мы обреченно вздохнули и принялись есть яичницу, а следом за ней чудовищно необъятные булочки.

– Всю неделю жду этого момента. Правда, в последнее время никто не решался воспользоваться этим объявлением. Поэтому, я стал вешать его в Садовой Голове.

– Это такой хитрый маневр. – Спросил я.

– Да, стратегия болтовни. Да и тут тоже не без разочарований. Некоторые сразу же отказывались. Другие убегали. Чего им не понравилось?

– Даже не предположу.

Дальше Райгард углубился в описательном повествовании приготовления яичницы. Даже словечка вставить некуда было. Не удивительно, что его никто слушать не хотел. Как можно на двадцать пять минут растянуть приготовление яичницы!

Он уже покончил с завтраком, а нам еще предстояло добить по одной трети. Алисия всем своим существом выдавала отвращение к яичнице и булочке.

– Кушайте, нам предстоит сегодня длительная прогулка. Другой возможность подкрепиться не будет.

– Почему вы все это не рассказываете своей семье? – Спросила Алисия раздраженно.

Капитан… вернее, Мистер Райгард посинел еще сильнее. Даже глаза отвел. Неужели ей удалось зацепить его за живое.

– Потому.

– Говорите, вы же нас наняли, чтобы говорить.

– Я не хочу говорить.

– Неужели, а кто нам про яичницу рассказывал тут!

– Это яичница, а это семья.

После слова семья на лице Райгарда появилось выражение благоговейного трепета. Глаза устремились ввысь, а на в уголках губ появилась легкая улыбка. Он вдруг стал похож на мальчишку, который мечтает спасти принцессу из лап чудовища.

– Говорите, другого случая вам, возможно, уже не представится. – Упорствовала Алисия.

– Нет у меня семьи. Посмотрите на моих напарников, что сидят у стойки. Даже они уже обзавелись семьей. А я работал, работал, работал и работал. И однажды проснулся, а у меня ничего нет, кроме работы. Ни друзей, ни детей, ни жены. Знаете, как это страшно?

– У меня даже в желудке похолодело. – Признался я.

– Я не местный. Издалека приехал. Кто мои родители не знаю. Вырос в приюте. Если бы не служба в полиции, где бы я был? Вы заметили, что я не такой, как все. Признаюсь, другие дети меня всегда ненавидели, а взрослые побаивались. Наверное, меня поэтому в Полицию и взяли. Преступников пугать. Не любил я свое прошлое. По службе продвигался, все устраивалось. И все бы хорошо, да чего-то не хватало. Все, кто были рядом семьей обзаводились, а я все преступников садил. Вся моя жизнь – патрулирование, рейды и допросы.

Замечу, что, если бы я был на месте Райгарда, то не рассказывал бы этого всего двум школьникам. Мотивы мне его не совсем ясны.

– А почему вы вместо того, чтобы нанимать прислугу по субботам, не найдете себе жену? – Спросила Алисия.

Райгард даже вздохнул. Поднялся со стула и махнул нам, чтобы мы следовали за ним.

Мы направились в районный участок. Я это понял, когда мы уже подходили к нему. Капитан молчал все это время. Видимо, что-то обдумывал. Надеюсь, это не скажется на гонораре. По ступенькам мы поднялись на крышу. Трех этажное здание, самое высокое в округе, выходящее на небольшую площадь, обеспечивало отличный обзор. Замечу, что я никогда так высоко не забирался.

Мы встали у края крыши, огороженной каменным бордюром. Райгард наклонился и посмотрел вниз.

– Вот он, Город Дождей. – После этих слов в небе громыхнула молния.

– Так почему бы вам не завести семью? – Не успокаивалась Алисия.

– Посмотри на меня, даже собственные дети будут меня пугаться. Я про жену уже не говорю.

– Это не правда. Это не то. – Заключила Алисия.

Я слегка ткнул Алисию в бок. Нельзя же так над человеком издеваться. Какой бы ни был Мистер Райгард, он живой человек.

– Все верно. – Подтвердил Капитан, к моему удивлению.

– В чем же истинная причина?

– Боюсь, что не справлюсь.

– Да?

– Да. Я же все делами своими занимался. И не знаю, как это все делается. Ну, вы понимаете меня. Эти ухаживания. Да чего там. Я даже знакомиться не знаю как.

– С преступниками это вам легче удается. – Заметил я.

Алисия теперь меня ткнула в бок. Да так, что я чуть не застонал. Вопрос был лишним.

– Преступники, это одно. Девушки, это другое.

– Верно. Все верно. – Подтвердила Алисия.

– Да и где найти ту, что бы полюбила меня. И вообще, не верю я, что меня кто-то полюбить может. Посмотрите на меня. Кто такого полюбит.

Я уверен, еще чуть, чуть таких причитаний и мои слезы нельзя будет больше сдерживать. Все верно, жалко бывает даже вот таких «железных» людей.

– Будьте уверены, найдется та, что обязательно вас полюбит. Я уверена в этом. Не стоило и сомневаться по этому поводу. – Алисия даже взяла Райгарда за свободную руку.

– А как же все остальное? Думаете, я оправдаю ее доверие? Ну, я же такой нескладный. Иногда мне кажется, что я и не создан для любви, для заботы. Вы понимаете. Думаю, что не могу всем этим заниматься. Боюсь, что не оправдаю всех надежд, которые на меня возложили.

– Это само собой раскроется, будьте уверены. Думаю, если вы будете стараться, все устроится.

Голос Райгарда дрогнул, когда он спросил, – «Правда?».

– Правда, правда. – Заверила его Алисия.

Удивляюсь, откуда столько терпения в Алисии сегодня. Даже не так. Милосердия. Да, это подходит больше.

После этого разговора капитан впал в какое-то совсем меланхоличное состояние. Мы бесцельно бродили по городу. Периодически он спрашивал Алисию, – «Правда?». Она ему отвечала, – «Правда, правда». Все это выглядело странно. Учитывая, что мы гуляли с Капитаном полиции Райгардом. Выходит, даже в самом «железном» человеке, есть что-то мягкое? На вид я бы этого не сказал. Страшный, леденящий душу тип. Лицо голубое, глаза, проникающие в душу. От него можно ожидать всего, но не этого.

В итоге, мы пришли к причалу. Дождь колотил волны. Ветер трепал мокрые паруса. Небо бурлило оттенками серого. Райгард стал у самого края и попросил нас занять места по бокам.

– Вы готовы? – Спросил он.

– К чему? – Уточнил я.

– К последнему поручению?

– Да, готовы. – Обреченно сказала Алисия.

– Спустить зонты! – Крикнул капитан полиции и опустил зонт.

Алисия колебалась пару секунд, потом последовала за ним. Я присоединился к всеобщему безумию. Стоять у причала и мокнуть. Отличное завершение дня!

– Вы действительно думаете, что мне стоит уже обзавестись семьей? – Спросил Райгард.

– Да, безусловно. Тогда вам будет с кем поговорить. Иначе умрете однажды от одиночества.

Я вспомнил тварь на причале, которая заставила на всех ныть. Алисия немножко лукавила.

– Или кто-то не выдержит вашего одиночества. И сам прикончит вас. – Добавила она для честности.

Волосы быстро промокли. За шиворот начала затекать тонкая теплая струйка воды.

– Что мне делать? – Спросил Капитан.

– Дайте объявление. Вы ведь так нас нашли, верно?

– Значит, дать объявление и ждать?

– Да, да. Еще постарайтесь вести себя помягче. Это вам пригодится в будущем. Не с преступниками конечно, хотя, можете и на них потренироваться. – Заключила Алисия.

Тонкая струйка за шиворотом превратилась в стремительный поток. Пройдя через все тело, она начала затекать в правый ботинок. На этом моменте Капитан полиции Райгард открыл рот и запел какую-то древнюю, грустную песню. Под аккомпанемент дождя она звучала особенно тоскливо и удручающе.

Глава 6. Мост над пропастью

Привет, Папочка! Ты когда последний раз промокал до ниточки? Ладно, можешь не отвечать. Я думаю, что на корабле это не так часто выдается. Погода у вас солнечная и никакой опасности промокнуть под дождем нет. Я же такой участи не избежала. Да, да.

Пришла вчера домой вся мокрая. С ног до головы. Иду по дому, а следом за мной ручеек бежит. Вот так сильно я вымокла. Это все благодаря инициативе Капитана Райгарда. Странный он человек. Хотя, мне его даже жаль вчера немножко стало. Какие вы парни глупые все. Вроде ведь и взрослые, а ведете себя как дети. Честно, честно! Все вас нужно лицом тыкать в очевидные вещи. И то, вы можете не понять. Ух! И гневно и обидно за вас.

Как пришла, так Марвин (гусеница в чулане) заныл. Его после рыбного филе и слышно не было. Я и думать забыла про него. А тут такой стон заунывный послышался, что я даже дернулась в испуге. В голове картина возникла умирающего человека. Вспомнила про Марвина и заглянула внутрь. А там, вместо гусеницы, какой-то шар. Хорошо, что еще гвоздей нет нигде. И он мне говорит.

– Алисия, мне так плохо. Жизнь такая бессмысленная штука.

– Когда ты рыбное филе ел, то не жаловался.

– Ох… И не говори мне про него. Это меня из-за него так раздуло. Все проблемы от страстей.

– Не понимаю.

– Не удивительно, ты вся вымокла. Может быть пойдешь переоденешься?

– Говори уже, только не ной.

– У меня аллергия на рыбу. Не могу ее есть. И не есть не могу. Поэтому меня так раздуло. Какая бессмысленная ситуация. Верно?

Я взяла на кухне яблоко и сунула его в рот гусенице. Жующий шар. Подо мной образовалась приличная лужа. Следовало переодеться.

– Подожди. Хотел спросить, что у тебя тут за домашнее животное?

Я вспомнила про существо, которое живет у меня дома. До сих пор не знаю, кто это. Может крыса или кто еще.

– Не знаю.

Гусеница что-то пробурчала и успокоилась. А я поднялась наверх, переоделась и уснула. Мне казалось, что воскресенье будет прекрасным днем для долгого утреннего сна.

Проснулась я от того, что кто-то трогал меня за нос. Я вспомнила Генри. Думаю, сейчас открою глаза и выцарапаю ему чего-нибудь! Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Генри! – Крикнула я.

– Генри передает тебе привет. – Улыбчиво ответила миссис Коуэлл. – Просыпайся, Сонечка.

– Что? Почему? – Только и смогла я спросить в замешательстве.

– Собирайся, мы едем в гости к Лисси. Ты же очень хочешь поехать к ней?

У меня не было другого выбора, кроме как согласиться.

Думала, что мне позволят собрать вещи самой. Но, даже это не укрылось от матери Генри. Она помогла мне сложить их, а потом достала какую-то помаду и мазнула мне по губам.

– Сделай так губками. Молодец!

Я только и выдавила из себя что-то невразумительное.

– Подожди, я заплету тебе косички. Ведь это так здорово! Тебе говорили, какие у тебя хорошие волосы?

В этот момент в моей голове устроило празднество королевство уныния. Никакого желания не было бороться с такой жизненной несправедливостью. Правда, косы вышли на удивление достойными.

Мы вышли и сели в карету. Там был Генри, от помахал мне в знак приветствия и натянул какой-то колпак себе на голову. Заявил, что очень хочет спать. Папочка, скажи мне, вокруг все сходят с ума? Или мне только так кажется?

Миссис Коуэлл похвалила меня, назвала красавицей, и, достав книжку, принялась за чтение. Видимо, ей не доставляли удовольствия разговоры в трясущемся экипаже.

В поместье стариков Коуэллов нас встретила Лисси. Она сообщила, чтобы мы были готовы отобедать. Честно, я изрядно проголодалась. Никогда такого не испытывала. Вспомнила яичницу Райгарда и желудок забурчал. Какая несправедливость.

День проходил по распорядку. После обеда мы отдохнули немного, а после у нас была продолжительная прогулка. По-здешнему – променад. На этот раз было тепло. И не нужно было брать никакого пледа. Гуляй себе и наслаждайся. Если бы не насыщенная неделя, я бы не получила удовольствия от простой прогулки. Только благодаря этому, мне в какой-то степени это понравилось. Лисси говорила о своих изысканиях, разных животных, растениях и цветах. Я слышала от нее о разных местах, о которых мне не доводилось прежде слышать. Не удивительно, большую часть жизни я прожила в Городе Дождей. Генри сегодня никаких вопросов не задавал. По его физиономии можно было догадаться, что он на десятом небе от блаженства. Даже позавидовала ему.

Вечером, после дневных дел, приехал старый Коуэлл и пригласил меня пострелять из арбалета. Я согласилась. Он пожаловался мне, что моя сестра ни в какую не хочет делать это с ним. Даже питает отвращение к оружию. Я уверила его, что это нормально. В особенности, для девушек. Закончив со своими проблемами, он перешел к проблемам соседей. Замечу, что в его речах не было уныния. А какой-то удивительный конструктивный рационализм. Надеюсь, Пап, ты не испугался этих слов? Просто, ко всякой проблеме он подходил основательно и решительно.

– У моего соседа какая-то незадача с новым сортом гигантской моркови. Садил он всю жизнь мелкую морковь. И никто ее не трогал. Садил он кукурузу. И та росла. А тут напасть какая-то. Что ни день, то по моркови исчезает. И, что самое главное, никаких ведь следов нет. Словно под землю ушла. Представляешь себе? Понять не может бедолага, что происходит. Я бы и не рассказывал, а что если эта зараза ко мне во владения повадиться ходить? Незадача.

Я буркнула ему в ответ. Что еще сказать про морковь? Догадок никаких у меня не было. Что к чему. Думаю, выяснится со временем. Мы постреляли еще немного, а потом пошли домой.

Лисси и Генри устроились у камина на подушках. Она читала ему какую-то книгу. Я поглядела на них свысока, даже заискивающе. Лисси улыбнулась и пригласила меня присоединиться, что мне и надо. Нужно кое-что выяснить.

– Лисси, ты слышала что-нибудь о Великом Гваддле?

Генри тоже оживился, услышав знакомое имя.

– Конечно, только нужно найти книгу.

Она взяла с полки какое-то издание и начала листать. На обложке было написано «Большие научные открытия». Я представила, что Лапланик читает эту книгу и на короткий миг прониклась к нему уважением. Но тщетно.

– Ааа… Это же не так книга.

Лисси вернулась с книжкой поменьше.

– Сборник сказок и легенд Города Дождей?! – Воскликнул Генри.

– Ага. Вот он. Великий Гваддл.

– Читай уже. – Мне не хватало терпения.

– Великий Гваддл – гусеница, обитающая глубоко, глубоко под землей. Живет в большой пещере на острове кристальной правды. Остров стоит посреди озера чистейшей правды. Озеро расположено в большущей пещере правды.

– Слишком много слов «правда». Мне даже не верется. – Заметил Генри с подозрением.

– Ничего удивительного, это же легенда.

– Что там есть еще?

– Великий Гваддл все слышит. Он ничего не видит, однако слышит абсолютно все, что происходит на острове. Ничто не укрывается от его ушей.

– Слабо верится. – Пессимистично заметил Генри.

– Заткнись! Продолжай Лисси.

– Великий Гваддл может ответить на любой ваш вопрос. Но путь к нему закрыт дверью, ключ от которой давно потерян.

– Вот как. – Только и сказала я.

Генри что-то хотел сказать, но закрыл рот и уткнулся в подушку. Лисси пролистала несколько страниц и предложила прочесть сказку, я согласилась. Все же лучше, чем ничего.

Глава 7. Огненные жуки

Алисия решила, что будет лучше, если мы выполним одно маленькое задание для того, чтобы разогреться. Уж и не знаю, что ее подтолкнуло на эту мысль. Но мы уже шли с объявлением в руках на триста сиклей. Сумма небольшая и задание должно быть соответствующее. Гласило оно следующее, – «Загрузить двести банок с огненными жуками в Телеги. Максимальная аккуратность». Я про огненных жуков никогда не слышал и решил спросить, может Алисия знает.

– Какая разница, какие там жуки. Нам ведь только их перенести нужно. Тем более, они в банках. Беспокоиться не о чем.

– Тут какой-то подвох. Вспомни. Все, что мы делали было с какой-нибудь загвоздочкой.

– Не думаю, что за триста сиклей можно устроить загвоздочку.

Некоторое время мы шли молча. И тут мне пришла идея узнать у Алисии ее мнение насчет моих мыслей. Думал накануне о ее маме. И все такое. С этого то все и началось.

– Алисия.

– Да, что ты хотел.

– Ты в своем дневнике писала, что видела маму в Башне Ветров. Она даже разговаривала с тобой.

– Писала, она там действительно была.

– Я верю. Но дело тут в другом. Хотел узнать твое мнение. Скажи мне, пожалуйста. Если твоя мама так же неожиданно исчезла, как и появилась. Не значит ли это, что она не хотела бы попадаться тебе на глаза?

– То есть? – Насторожилась Алисия.

– Я только хотел сказать, может она и не хочет, чтобы мы ее искали?

– Генри! – Воскликнула она и остановилась.

– Как бы тебе сказать. – Попытался я выкрутиться. Получить зонтом очень не хотелось. – Может быть, она нуждается в конспирации. Может ей нужно свое местонахождение хранить в тайне. Может, ее какие-нибудь преступники ищут.

– Ааа… – Пришла в себя Алисия. – А я то думала. Да, возможно.

– Может нам не следует ее искать?

Алисия опустила зонт и спросила, что это значит.

– Может быть мы ставим ее в неловкое положение. Вдруг преступники ее найдут. И тогда будет только хуже.

– А ты не подумал о том, что они уже ее могли схватить?!

– Да. – Старался я сохранять спокойствие. – Возможно и такое. Поэтому я и спрашиваю.

– В любом случае, мы не узнаем это, до тех пор, пока не попадем к Великому Гваддлу.

– Согласен.

Видимо, мои вопросы задели Алисию. Она пошла быстрее и старалась не оглядываться. Словно обиделась на меня.

Мы добрались до каких-то складов. Один был открыт, и рядом стояли запряженные телеги. У самого входа нас заприметил старичок. Он был весь седой, с круглым лицом и глазками, которые все время смотрели по сторонам. Даже когда он обратился к нам, то смотрел куда-то в сторону.

– Вы охотники?

– Вот наши лицензии.

– Да бросьте, чтобы перетащить банки лицензия не нужна. Просто мне нужны помощники.

– Что нужно сделать? – Спросила Алисия.

– На складе стоят двести банок с огненными жуками. Вам нужно только взять их и перенести в телеги. Между банками суйте солому, чтобы они не полопались.

– Пойдем, Генри.

Так мы начали переносить банки с жуками. Внутри банок были сонные жучки. На их спинках красовались красные полоски. Не всегда прямые, но всегда сонные. Когда половина работы была выполнена, я почувствовал раздражение. И чего это Алисия так злится? Это же обычные вопросы? Я всего-то и хотел узнать, что ее мама, возможно, и не нуждается в помощи! Я же не спрашивал ее о чем-то неприличном!

Взял очередную банку и понес в телегу, по пути столкнулся взглядом с Алисией. Она прямо вся от злости извелась. Кажется, я даже скрежет зубов услышал. Это она что на меня злится? Вот ведь коварная! Надо ее проучить. Не могу я больше с собой такого отношения терпеть. Как можно так с людьми обращаться. Они только мнения спросить хотят. А тут! Какое нетерпение!

Меня прямо трясти начало. Тут я вновь встретился с Алисией взглядом и как закричу на нее.

– Твоя мама тебя специально бросила. Как можно тебя терпеть. Ты же, ты же… – Что-то внутри пыталось меня остановить, но нечто большее толкало меня на эти гневоизлияния. – Ты же! С тобой невозможно! Терпеть тебя не могу!

Алисия, по всей видимости, тоже долго сдерживалась и тут, выбросив банку на брусчатку, кинулась на меня. Казалось, она меня хочет задушить. Схватила меня за шею и повалила.

– Я тебя точно придушу! – Кричала она.

Я не на шутку испугался такой перспективы. Такая она была злая. Пытаясь оттолкнуть ее я разбил еще несколько банок. Жуки высвободились и начали разбегаться. Некоторые из них расправили крылышки и поднялись в воздух.

– Грррррр… – Зарычал я, как дикий зверь.

– Умри! – Крикнула мне Алисия в ответ и еще сильнее сжала руки на шее.

Мне удалось ослабить ее хватку. Я перевернулся и благодаря весу придавил всякие ее попытки к агрессии.

– Отпусти, хуже будет. – Кричала она.

У меня хватило самообладания, чтобы понять, – «Происходит что-то очень странное и из ряда вон выходящее!». Лучшим решением было попытаться собраться с мыслями. К счастью, проверять мне мою стратегию не пришлось. Ведро ледяной воды привело нас обоих в чувства. Оно было неожиданным и жутко неприятным. Что мгновенно переключило наше внимание на обидчика.

– Охладитесь. – Коротко и ясно посоветовал Капитан Райгард. – Что-то жарковато у вас.

Одной рукой он держал старикашку за шиворот. Тот брыкался, пытаясь высвободиться. Но железная хватка ему это сделать не позволяла. Капитан сунул ему под нос кулак, который подействовал не хуже успокоительного.

– Нужно лучше изучать Биоптику. Тогда бы вас не просили переплавить контрабандный груз.

– Чт… что? – Спросила Алисия, приходя в себя.

– Это огненные жуки. Они опасны. Разве не ясно.

– Чем опасны?

– А вы не заметили, что только что хотели прикончить друг друга?

Алисия отвела глаза в сторону. Мне тоже все стало ясно. Жуки! Раздули пламя тут!

– Сколько он вам обещал?

– Триста сиклей. – Ответил я.

– А ну выкладывай. В участке они тебе уже не пригодятся. Скупердяй!

– Вот, вот. – Ответил старичок и дал нам деньги за работу.

Назад мы шли молча. Каждый думал о своем. Было очень стыдно за себя. Конечно, ясно, что это все жуки. Но стыдно было не за них, а за себя. Ведь они просто раздули пламя, а мы так легко попались на уловку. Значит, внутри нас было что-то нехорошее.

– Ты и правда думаешь, что мама не хотела бы, чтобы мы ее искали?

– Я думал об этом. Сейчас говорить об этом рано. Я тоже считаю, лучше сходить к Великому Гваддлу. Тогда станет ясно.

– Ты простил меня?

– Прости и ты меня, Алисия.

Мы остановились. Я подумал, что она меня сейчас обнимет так… как сестра. И скажет, я прощаю тебя. Но вышло иначе, она прошла мимо. Величайшее и прискорбнейшее обстоятельство вышло.

– Пойдем, у нас нет времени на жуков. – Только и услышал я от Алисии.

Глава 8. Через вселенную

Долго не могла уснуть, Папочка. Такое чувство в груди. Похожее на обиду. Все из-за этой мысли. Все думаю, что мама не хочет быть найденной. Понимаешь? Да… Сама никак это не пойму. Чего так все устроилось. Генри предположил вчера, что мама в какой-то опасности. И ей безопаснее сохранять свое местоположение в тайне. Я понимаю это разумом. Но сердцем нет. Неужели она меня бросила ради этого? Как-то эгоистично очень я думаю. Она бы могла взять меня с собой? Конечно же нет. Это все я просто накручиваю. Нужно попытаться об этом не думать, вот и все. Придет время, узнаю. Дурацкая обида. Почему думаешь одно? А чувствуешь другое? Даже плакать хочется от этого. Мамочка… Чувствую себя брошенной. Глупо как-то все. Нужно успокоиться.

Утром мы нашли небольшое объявление о страшных черных комочках. Это значило, что никаких прогулок, никакой отвратительной дряни и раздражительных жуков. Обычные черные комочки! На этот раз я думала, что задание не составит труда. Чего могут сделать черные комочки? Конечно, мне стоило поискать подвох. Но, если бы мы искали подвох в каждом задании, то никогда бы не решились ни на одно из них. Это все верно. Поэтому то и взялась за это. В объявлении было написано, что комочки появляются ближе к вечеру, даже ночью. Из-за этого мы устроили вынужденный отдых. Лишь, когда начало смеркаться собрались на задание.

Генри сегодня какой-то уж очень пассивный. Может у него какой-нибудь кризис душевный, как и у меня. Хотя, ему-то чего беспокоиться. Не понимаю. Ну и ладно. Всех не поймешь. Мы подошли к дому. Дом как дом. Никаких странностей. Точно такой же как и напротив, а так же по бокам. Ничего необычного. Я даже потеряла всякие опасения. Представляла, что приду. Дождусь появления темных комочков и расплющу всех зонтом. Настроение у меня сегодня умеренное. Вроде и запал есть, но и чересчур сильной взрывной активности нет. Словно какой-то баланс во мне установился. Вот так и чувствую. С таким настроением и разных неожиданностей не будет, и комочки не устоят.

Нас встретил пожилой мужчина. Он улыбнулся нам, проверил жетоны и с грустью бросил нам, чтобы мы проходили. Какая-то волна негатива от него идет. И не знаю, почему так. Вроде выглядит нормально, а какой-то пессимизм идет. Даже Марвин, чуланная гусеница, по сравнению с этим, просто герой оптимизма! Замечу, что я так почувствовала только. Еще не известно, что будет.

В гостиной, на диванчике и столешнице, лежало множество книг. Книг весьма древних. Я не очень-то разбираюсь в этом. Но, по всей видимости, запах этого бумажного хлама сказал сам за себя. Мужчина указал на книги.

– Пытался найти в них какое-то упоминание об этих штуках, но пока ничего нет.

– Не удивительно. – Посочувствовала я.

– А что это за книги? – Спросил Генри.

– Это все семейный архив. Он хранился тут все время. Меня долго здесь не было. Думал, может в нем хоть что-то есть. Дом ведь старый, может бывало такое уже.

– Что бывало? Можно подробней? – Уточнила я.

Человек поколебался, потом посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. Несколько секунд длилось его преисполненное уныния замешательство.

– Точно не знаю. Не могу из-за этих штук спать спокойно. Да и несчастным себя чувствую. Ведь, это была моя последняя надежда. Понимаете? – Он выжидающе, с надеждой посмотрел на нас.

– Не понимаем. Что вы имеете ввиду? – Спросила я.

– Они черные, пугают меня. Похожи на что-то мерзкое. Как бы это объяснить. Словно что-то омерзительное неожиданно обнаружил у себя на руке. Что-то похожее на это. Да.

– Вы хотите их сберечь? Или нам их сразу уничтожить?

– Мне они не нужны. Я просто хочу нормально поспать. Может мне станет лучше, ведь эта комната наверху, комната моего детства. А в детстве я был счастливым.

Мы прошли наверх. Комнатка была не большая. Достаточно уютная. Единственное окно светилось темно синим, как и другие окна в вечернем Городе Дождей. Справа, у стены, стояла кровать. Рядом небольшая тумбочка с портретом мальчика, видимо, пожилого мужчины. Напротив кровати находился шкаф с многочисленными полочками. Такой высокий, что над ним не было видно потолка. Я бы назвала этот шкаф монолитным. Так он умело вписывался в интерьер комнаты.

– Где они? – Спросила я в нетерпении.

– Они скоро появятся. Всего несколько штук, но достаточны для того, чтобы еще больше испортить настроение.

– Как скоро?

– Час, может два. Всегда по-разному.

– Нам нужно два стула со спинками и один без. Вы же останетесь с нами?

– Да, конечно, мне все равно заняться больше нечем.

Мужчина принес стулья и мы сели на них. Генри заерзал на своем, который без спинки.

– Зачем мне без спинки? Он же неудобный?

– Прости Генри, помнишь слезливую тварь?

– Да… – Протянул Генри, начав догадываться.

– Сон, дело хорошее. Но в свое время.

– Какая рассудительность. – Заметил мужчина.

Я кивнула. А Генри задал ему вопрос.

– Вы давно тут живете?

– Совсем недавно. Может неделю. Жил тут лет до трех. Следует заметить, жил счастливо. – Мужчина отвел взгляд в сторону. – Потом родители переехали. Сначала пожили на Солнечных Лугах. Там я вырос…

Воцарилось молчание, Генри не выдержал.

– А что дальше?

– Вырос я несчастным. Все думал об этом доме. Тут у меня было небо. Счастливым тут был. Понимаете.

– Я не знаю, смог ли жить на Солнечных Лугах. Люблю свой город.

– Я не об этом, Парень. Тут другое. Меня не Город Дождей счастливым делал. А эта комната. Что-то меня тут счастливым делало. Помню, что видел отсюда звездное небо.

– Звездное небо? Отсюда?

– Да. Прямо со своей кровати. И, куда ни посмотрю, кругом звездное небо.

– Этого же не может быть? На улицах постоянно тучи.

– Логически я это понимаю. Но тогда было по другому.

– А… А что дальше было?

– Повзрослел и переехал в Мисквирд – город непроглядных туманов. Там жил тоже. Думал, буду счастливее после Солнечных Лугов.

– Это тот самый мерзкий город болот? Счастливее?

– Ага. Думал, что буду счастливее там. – Мужчина закрыл глаза.

Мне показалось, что в воздухе разносится запах грусти. Такой невыносимый, что кричать захотелось.

– Что-то спать хочется. Вам нет? – Спросил Генри.

– Генри! – Прикрикнула я.

– Пусть идет вздремнет на диванчик, где книги. Я там спать все равно не могу. Когда они появятся, мы успеем его позвать.

Генри посмотрел на меня, словно выпрашивая разрешения. Я презрительно взглянула на него, но позволила ему пойти вниз.

– А чего это вы постоянно себя несчастным чувствуете? – Спросила я.

– И не знаю. Может привык. Я уезжать не хотел отсюда. Чувствовал, что меня от чего-то отрывают. Чего-то драгоценного и значимого для меня. Может быть, поэтому то и чувствовал свою неполноценность. Несчастливость.

– Сложно понять вас.

– Мне и самому непонятно, почему так. Наверное, поэтому и люди меня не особо любили. Как-то не ладилось. Всех этой грустью заражал.

– Меня тоже. Ладно, давайте помолчим.

Так мы сидели больше часа. Я сосчитала неимоверное количество вдохов и выдохов, капель на окне и ударов пульса. Только после этого появился один комочек. Он, покачиваясь, проплыл через всю комнату, сделал круг и скрылся за приоткрытой дверцей шкафа. Мужчина открыл ее, чтобы я могла расплющить темный комочек, но ничего не вышло. Внутри никого не было. Мне в голову пришла аналогия со звездным небом.

– Вы правда видели звездное небо здесь?

– Да, я точно помню, как видел его.

– Комочек залетел сюда? Вы тоже это видели?

– Да, я тоже видел это.

– Странно… – Констатировала я.

Я постояла, посмотрела на шкаф. Что же это могло быть? Я видела много странностей за последнее время, но не летающие комочки. Он же реальный был, куда он исчез? Мужчина вернулся на стул, а я не решалась отходить. Что тут происходит? Посмотрела на него, он с грустью уставился в окно. Тут я почувствовала, что что-то ползет у меня по руке. С чем же это сравнить ощущение. Вы когда-нибудь обнаруживали на себе какого-нибудь жука? Или паука? Да так неожиданно, что дергались как безумные? Вот это со мной и произошло. Я так испугалась, что зонт мой вспыхнул ярким пламенем. Комнату осветила яркая вспышка. Обнаружив себя в паре метров от того места, где я только что стояла, я постаралась привести чувства в порядок. Но сердце все еще безумно колотилось. Комочек начал приближаться ко мне, и я вновь отпрыгнула. Какая глупость, но мной в этот момент владел просто суеверный ужас перед непонятным созданием. Эта штука села на стул, где должен был находиться Генри. Без долгих раздумий, я вложилась в удар. Если бы он был посильнее, то щепки от стула вполне могли бы кого-нибудь ранить. Мужчина отскочил к стене и с удивлением уставился на меня. Я только взглянула на него, все еще искала этот черный комочек. Куда он делся? Неужели я его прихлопнула? Среди щепок от стула его не было.

– Он на шкафу? – Услышала я голос мужчины.

Успокоившись, я приблизилась к шкафу. Думала, что смогу прицелиться. Но мне это не удалось. Я вновь почувствовала, что по мне кто-то ползет. В этот раз по ноге. Еще один приступ ужаса, смешанный с безумным испугом, пронзил меня. Я отпрыгнула и в порыве безумства ударила в пол, рой щепок поднялся до потолка. Не дожидаясь, когда они осядут, я вложила все, что могла в шкаф. Удар получился еще сильнее. Зонт прямо сверкал, так я была взволнована! Ох…

Мужчина что-то прокряхтел. Или проговорил. Точно не могу вспомнить. Слух мой еще привыкал к тишине, вновь охватившую комнату. Шкаф с треском развалился на две половины. Послышался топот ног на лестнице. В проеме двери показался Генри. Глаза его выражали полное недоумение тем хаосом, что творился в комнате. Я тяжело дышала и объяснять ничего не намеревалась.

– Люк. Разве нельзя было его просто передвинуть?

До меня не доходил смысл слов Генри. Я переспросила его.

– Вы не могли просто подвинуть шкаф. Не обязательно было разносить половину мебели, чтобы добраться до люка в потолке.

Действительно, в потолке был приоткрытый люк. Видимо, он вел на крышу.

– Я его раньше здесь не видел. – Оправдывался мужчина.

– Давайте, я залезу туда. – Предложил Генри.

– Нет, я начала это, я и закончу. – Отрезала я и пожалела о сказанном.

Из кровати, обломков шкафа и пары стульев мужчина собрал помост. Я попросила их отвернуться и полезла наверх. Люк легко поддался и моя голова оказалась посреди темноты. Если вы думаете, что страшно мне не было, то ошибаетесь. Интуитивно я ожидала армию омерзительных пауков, которые должны были свалиться мне на голову. И…

– Ну как там? – Спросил Генри.

Глаза мои привыкли к темноте, и, к своему ужасу, я обнаружила перед собой шевелящуюся мглу. Света из маленького оконца едва хватало, чтобы осветить малую часть чердака, но было достаточно, чтобы зацепить где-то глубоко во мне животный страх. Я проморгалась, чтобы удостовериться, что мне не кажется. И уверившись в шевелящейся мгле, спустилась обратно.

– Дак, что же там? – Не останавливался Генри.

– Открой дверь, пожалуйста.

– Зачем? – Спросил Генри.

Я хотела открыть дверь сама. И бежать, куда глаза глядят. На этот раз страх и чувство омерзения победили ту агрессию, что я могла излить на темные комочки. Мне удалось только спуститься на землю, как многочисленные шорохи достигли края люка. Было слишком поздно что-либо делать. Я остановилась и задержала дыхание. Комнату наполнил мрак. Окно скрылось за темной пеленой. Ногами я чувствовала прикосновение мягких шариков, но ничего сделать не могла. Страх сковал меня. Стало так темно… Словно весь свет разом выкачали из комнаты. Все это длилось мгновения, но растянулись они на вечность. Или так только казалось? Не знаю толком.

В безумной тишине послышался жалобный стон Генри. Видно, страх овладел не только мной.

– Что-то знакомое… – Раздалось из угла комнаты.

Я постаралась вникнуть в слова мужчины, но понять их смысл не могла.

– Как раньше, как в детстве?

– Это ваше небо? – Раздался жалобный, полный отвращения полуписк Генри.

– Еще нет, но…

Преодолев в себе коварный страх, я начала злиться на этих придурков, что устроили беседу посреди комнаты полной непонятной дряни! Еще слово и я их вместе с этими комочками размажу!

– О! Это действительно звезды!

– А я что говорил…

Вокруг нас замерцала целая вселенная. Сотни огоньков. Абсолютно разных. Далеких, мерцающих и одиноких. Несмотря на то, что меня сложно впечатлить чем-либо, это было именно тем самым сложным. Я стояла посреди комнаты. Но чувства мне говорили, что это не так. Я где-то далеко, за пределами Города Дождей. Где-то в прекрасной и умиротворяющей глубине космоса. Где-то…

Когда комочки вернулись назад, мы вновь оказались, где и были до этого. По полу были рассыпаны многочисленные щепки, а под люком лежал раскуроченный шкаф. Вполне привычная обстановка. Единственное, что изменилось, это лицо мужчины. Кажется, даже морщинок на нем стало меньше. Уже не чувствовалось той грусти. Что-то произошло сегодня. Не знаю, что именно. Но что-то хорошее.

Глава 9. Побережье

Как-то день не задался. Во всех направлениях. Чего так… Ладно, не буду вас томить. Расскажу по порядку. Все еще вчера началось. Какая-то апатия на меня напала. Внешняя такая. Мы были в этом доме. И там все началось. Я подумал, что это временное. Так и оказалось. Сегодня такого вообще нет. Вместо этого появилось другое. Точно такое же чувство томительное, что и по приезду Алисии. Как бы вам объяснить. Сначала оно волнующее, а потом сладостное. Вот ведь незадача. Я волнуюсь… А чего волнуюсь? Как-то себя иначе начинаю чувствовать, когда задумываюсь об Алисии. Брррр…

Кстати, тот мужчина, что вчера с комочками своими внутренними разбирался, он нам вместо тысячи сиклей, заплатил четыре. Это весьма неплохо, если последнее задание будет на три тысячи, то нам больше не придется выполнять всяческие невыполнимые миссии. И чего он так расщедрился? Мы ведь никого не прихлопнули даже. Счастливец.

Отец утром проводил со мной беседу. На него это не очень часто находит, но находит. Я даже уверен, что у него есть какая-то особая система, по которой он эти беседы устраивает. И его не беспокоит, что темы повторяются. Я уверен, что он считает ее эффективной системой воспитания. Ничего против не скажу. Но… Но это все весьма заставляет поволноваться. Скажем, берет за животрепещущее. Я выдал ему сегодня о своих чувствованиях. Сказал, что как-то начал по другому Алисию воспринимать. Волнуюсь и восхищаюсь. Хотя, это все быстро походит. Волнуюсь я тогда, когда ее нет. А восхищаюсь только в редкие моменты. Зато, это все весьма яркие чувства. Даже дышать трудно становится порой. Отец внимательно слушал, даже старался не улыбаться. Я удивился этой его реакции. Ожидал, что он будет подшучивать над этой темой.

– Я догадываюсь, что с тобой происходит. Только нужно ли тебе знать? Посмотри на это по-другому. Алисия выросла и продолжает становиться девушкой. А ты, следует заметить, парень. И нет ничего удивительного, что ты начал замечать ее красоту.

– Но, Отец. Девушек много разных и красивых. Почему именно с Алисией.

– Согласись, она какая-то особенная для тебя.

– Наверное… Да, думаю, что так. Но почему?

– Именно поэтому.

Он покрутил пальцем в воздухе. Не знаю, что он хотел этим сказать.

– Почему? – Еще раз спросил я.

– Я не знаю ответов на все вопросы. Это ты должен сам решить. Почему тебя так это все трогает. Просто будь внимателен к себе, к этому всему, что происходит с тобой.

В общем, отец предложил мне решать все проблемы самому. Конечно, ведь нельзя же сыну сказать конкретно, что с ним происходит. Пусть все на своем опыте узнает. Да ладно. Я шучу, конечно. Видимо, мне предстоит решить этот вопрос самостоятельно.

Около десяти позвонил Коуэлл старший, мой дед. Он сказал, что мы можем заработать три тысячи сиклей. Все, что нам нужно делать – это охранять морковь. Я сначало подумал, что кто-то из нас спятил. Ну, кто будет платить три тысячи за морковь? Я бы точно не стал. Но дед настаивал на своем. Экипаж его соседа захватит нас с Алисией ближе к вечеру и увезет в свою загородную ферму, там мы должны эту самую морковь сберечь.

Весь день я мучился каким-то непонятным томлением. Пытался читать, даже немного получалось. Устроил себе небольшую прогулку по городу. Как-то лучше стало. Но все равно! Дурацкое чувство. Что же такое! В редкие моменты полной концентрации на посторонних вещах я могу унять свою тревогу. Это давалось с трудом, но давалось. Время так медленно тянулось, что начало томить само по себе.

Алисия пришла без предупреждения около пяти. Через некоторое время за нами заехала карета. Я попытался ее разговорить, но сегодня она была не в духе. Все смотрела в окно. Какая-то напряженность возникла. Это еще больше подстегнуло мой трепет. Может я чего плохого сделал? Или чего? Не понятно мне это. Спустя полтора часа тряски мы подъехали к небольшому домику с верандой. Домик был вытянут по длине огорода. Я бы даже назвал его складом. Такой он был вытянутый. Но веранда очень радовала. Насколько я мог судить, морковная гряда располагалась рядом с ней. И можно было охранять морковь на защищенной от ветра и дождя веранде.

– Та самая морковь. Такая большая… – Заметила Алисия полушепотом.

На гряде действительно была большая морковь. По моим подсчетам тридцать штук. Видимо, сто сиклей за каждую. Рядом находилась еще одна гряда. На ней были многочисленные ямы. В каждую свободно проходила голова. Наверное, поместилось бы и что-нибудь еще. Вот такая морковь…

– Кто же ее может унести? Она непомерно большая. Не схватишь и не убежишь.

Алисия помолчала. Прошла на веранду и села в кресло.

– Хозяина нет здесь. Нам придется делать все в одиночку.

– Как это его нет? – Видимо, вопрос был лишним. Ответа на него я не получил.

Что же такое с Алисией происходит. Какая-то она странная сегодня. Я встал около окна, так, чтобы она меня не видела. И тут меня вновь поразила та перемена, которая произошла с ней. Или со мной. Не знаю точно. Взглянул на нее и поразила меня ее красота. Как-то на редкость мило и выразительно смотрелась она в кресле на фоне гряды гигантской моркови. Вот так.

Начало смеркаться, вернее, уже смеркалось. Мы сидели и наблюдали за грядой. Никто и слова не проронил. Спать не хотелось. Просто… Какая-то отстраненность появилась. Морковь в безопасности. Больше ничего.

– Как ты думаешь, Генри. Зачем моей маме было убегать от меня?

– Убегать от тебя?

– Прятаться, какая разница.

– Мне кажется, что дело очень важное. Я не знаю, какое именно дело. Но очень важное. Может быть, она так тебя спасти хотела. Если злодей Фокс искал ее, значит она им была нужна. Зная, что она мертва, они не могли использовать тебя в качестве заложницы, к примеру.

– И, все же, она меня бросила…

Я поглядел на Алисию, подошел ближе и взял за плечо. Мне невыносимо было видеть Алисию отчаявшейся. Да и непривычно. С самой первой встречи она поражала меня своим характером и верностью идеалам. И пусть эти идеалы были не самыми лучшими. Меня все равно это очень… очень все это. Брало. Именно брало. Прямо за глубины души. Ага.

– Послушай меня. Прости, что посеял сомнения. Я знаю, что бесполезно сейчас что-либо говорить. Я уже сделал свое подлое дело. Ты меня можешь даже ударить за такое, может тебе легче станет. Давно нам не приходилось никого лупить. Только не кисни тут.

– Генри… – Сказала Алисия обреченно. Взгляд ее был каким-то туманным.

Я до боли сжал ее плечо. Еще теплилась надежда, что мне удасться привести ее в чувства. Она по инерции ударила меня в живот. Было больно.

– Придурок! Какой же ты придурок!

Было видно, что она вернулась. Правда, понять я не могу. Чего она так разъярилась. Несомненно, это все лучше, чем страдать и причитать.

– Посмотри на морковь! – Крикнула она.

Я обернулся. Вершки в правой стороне гряды еще тряслись. До меня не сразу дошло. Это все из-за сгустившихся сумерков. Однако добрый десяток дыр в земле с правой стороны гряды говорил сам за себя.

– Десять! Из под самого носа! – Проворчал я раздосадовано.

– Так. Быстро сел и смотри в оба!

Не стоило и спрашивать, вернулась ли Алисия. Заметно, что она здесь. Такое бывает, когда человек что-то переживает. Глаза у него становятся какие-то непонятные. А тут кристальная ясность появилась. Может быть, она и ничего не сказала. Но все и так стало ясно.

Следить за Алисией я не мог. Все мое внимание поглощала морковная гряда. Если бы меня отвлекали разговором, то все было бы нормально. К сожалению, этим было некому заняться. И вскоре я уснул.

Глава 10. Искупление

Привет, Папочка. Пишет тебе твоя дочь, Алисия. Спасибо тебе, что ты у меня есть. Филиппу передай, Братцу, что я рада и ему. Хотя, подзатыльник ему просто обязателен. Спасибо Вам. Ах, чего это я с благодарностей то… Просто, думаю, что так нужно. День какой-то утомительно нудный. У меня целый день тянется приступ уныния. Генри пытался его как-то сгладить своими речеизлияниями. И, кажется, у него даже немножко получилось. И чего он уснул? Чем Генри по ночам занимается? Не понимаю, как можно уснуть на чужой веранде. Да ладно там. Он же везде засыпает. Будь то диван или стул. Нет, я не обижаюсь. Просто, как-то это странно удивительно. Да, все вместе.

Как я уже упоминала, мой день прошел под знаменем уныния. И чего я так ною в душе. Вроде ничего и не предвещало. Сейчас уже полегче. Но так обидно. Так обидно. Все на маму дуюсь, представляешь. Не могу понять, чего я дуюсь. Вроде и справиться пытаюсь, но не получается. Пытаюсь думать о другом, а потом вновь себя на этих дурных мыслях ловлю. Думала о чем-нибудь отвлеченном. А тут раз! Уже кости мамочке перемываю, все злюсь и дуюсь, что она меня бросила. Кстати, я сейчас рассуждаю так спокойно, потому что чувствую себя лучше. А так, если бы чувствовала себя унывицей, то такого здравомыслия ожидать бы не следовало. Так вот, все думаю, что мама меня бросила. Ведь это неправда. А в груди какая-то сволочь толкает на эти мысли! Представляешь! Как с этим бороться?! Неужели я огненного жука проглотила… Не думаю. Видимо… Даже и не знаю. Хоть бы не повторялось больше такое. Я же совсем становлюсь другая.

У Генри рот открылся. Не понимаю его, как он может дремать в такой позе сверхъестественной. Руки на коленях сложены, голова откинута, челюсть расслабленна… Еще чуть, чуть и слюна потечет. Вот ведь мерзкое зрелище будет! Может быть сфотографировать его на его же фотоаппарат? Ладно, ладно. Не стоит этого делать. Так, все. Я отвлеклась. Мне нужно за этой морковью следить. Хорошо, что на улице тепло. Веранда, где мы сидим, открытая. Влажность высокая. И если бы было холодно, то я бы продрогла вся до костей. До сих пор помню свою последнюю простуду. Мерзкое это занятие, простужаться. Морковь вроде бы стоит нетронутая. Сумма, которую нам заплатят, уже уменьшилась на тысячу сиклей. Надеялась, что выйдет по-другому. Главное сейчас, сберечь это.

Вернусь к мамочке. Как бы разобраться то в себе. Чего я так распереживалась. Это даже не гнев. Какое-то томление духа. Словно угли тлеют. И обида, и злоба тут. Все смешалось. Непонятно, где что находится. Думаю… Думаю… Это все из-за того, что мне кажется, будто со мной несправедливо поступили. Именно Мамуля. Ну, не нужно меня травить. Я и не знаю, почему так. Я же люблю ее и скучаю по ней. Наверное, мои ожидания какие-то другие были. Я все надеялась, что она пропала из-за какого-то происшествия, похищения там. А тут… Тут накрутила себе на мозги, что она специально меня бросила. Именно бросила. Ведь она меня и не бросить могла? Скажем, инсценировать исчезновение. Наверное, так оно и было. Но дурное чувство в груди кричит, – «Она тебя кинула, бросила, обманула!». Представляешь, какая глупость, Отец! Только Филиппу не рассказывай – это особо личная часть дневника. Конечно, я пишу и для него, в какой-то мере. Но… Ладно. Я же не о том. Это все из-за чувства. Я сразу не поняла, что это не я так думаю, а какое-то мерзкое чувство. Вот и все. Не знаю, как это еще объяснить. Мама ведь хорошая была. А тут, словно мне на все это глаза закрыли. Да, более точное объяснение. И чувство это проходит, его уже немного осталось. Да, да.

До утра время тянулось особенно долго. Рот Генри раскрылся уже настолько, что, казалось, он попросту очень удивился. Не хватает только раскрытых от удивления глаз. Я треснула его в плечо, он заворочался, рот закрылся. Какой-то прогресс. Старалась не думать о маме, чтобы не беспокоить себя. Вспомнила, как мы с Генри познакомились. Я же его прибить тогда хотела! Он странный, я и сейчас это вижу. Однако он мой друг. Даже вот теплое чувство на груди появилось. Словно гладишь кота. Не люблю особо котов. Но чувство именно такое. Никто другой бы не согласился на все эти сумасбродные путешествия и задания. А он не жалуется. Хорошо, что когда-то мы встретились. Думаю, да.

Конечно, Генри со своими недостатками. Можно много всего припомнить. Да зачем. Все искупают немногочисленные достоинства. Извините, не все могу доступно выразить. Понимайте, как хотите.

Около четырех ночи я заметила, что исчезло еще три моркови. С того же краю, что и другие. Конечно, разглядеть мне не удалось, как они пропали. Свет был тусклым, и тени скрадывали любые движения. Я не оправдываюсь! Еще шум дождя был сильным, никаких намеков на похищение. Минус триста сиклей.

До шести часов я еще сохраняла хладнокровное спокойствие. Однако силы мои были на исходе. Я думала, еще несколько минут и разбужу Генри. И этот прогноз почти сбылся. Только чуточку раньше, чем я планировала. Светало, я уже могла наблюдать за всеми семнадцати, оставшимся в живых, морковками. Как и любая гадость, эта пришла неожиданно. Вдруг я услышала треск. Словно жуют что-то большое. Раньше такого не было. Несколько овощей затрясли своей ботвой или вершками, как вам удобней. Началось! Видимо, этой мерзкой воровки не хватило терпения, и она решила сделать все разом. Генри проснулся лишь после третьего удара – два в плечо, один в живот. Контрольный подзатыльник вернул его голове ясность мыслей. Он сориентировался и рванул вперед. Я следом. Никаких следов мы не обнаружили. Однако морковь продолжала уходить под землю. Одна совершила это действие прямо на наших глазах. Меня осенило – у нас нет никаких шансов! Ну, кто из нас сможет залезть в эту нору? Нужно было сразу выкопать всю овощную снедь и спрятать в доме. Самые ценные мысли приходят не вовремя…

Я распорядилась, чтобы Генри нашел лопату. Мы принялись копать. Я тянула, а Генри подкапывал. Гонка началась! С одной стороны гряды неведомая подземная тварь поглощала морковь, с другой мы ее спасали. Досада! Мы даже не встретились с ней лицом! Дождь поливал как из ведра. Я чувствовала себя тряпкой для мытья полов. Земля размокла необычайно. Ноги утопали в грязи. Извозились мы получше Лапланика в лучшие его извожения. Борьба шла. Генри ковырял лопатой, а я старалась изо всех сил. Нам удалось спасти немного. Сухого на нас ничего не осталось. Битву за последнюю морковь выиграла подземная мерзопакость.

Генри пытался отдышаться. В доме было тепло и уютно. Конечно! Как еще может быть в доме! Меня так вымотало, что ничего кроме усталости я уже не чувствовала! Хотя бы это удалось спасти. От самой входной двери до нас тянулись грязные следы. Под нами раскисла жижа. Вода капала с нас, вид был не самый лучший. Единственная радость, в количестве семи штук, покоилась на полу. А на душе у меня тоже покоилось. Я так устала…

Глава 11. Белый колодец

Здравствуйте, мои дорогие невидимые читатели. Что-то я вам сегодня расскажу. Если бы не Алисия, то дневник вести смысла бы не имело. Я его и не вел, когда она отсутствовала. Не знаю. Как-то все событиями наполняется. Да вы это уже и сами заметили по предыдущим дневниковым записям. Вчера поздно вернулись. Хозяина не было целый день. Жаль, что нам раньше в голову не пришло выкопать эту морковь. Всего семьсот сиклей получили. Рад только, что хозяин нас не одарил презрительным взглядом. Видимо и не надеялся, что мы хоть что-то спасем.

Удивительную штуку со мной играют эти настроения. Когда мы спасали морковь, то я не переживал. Вообще, не думал об этом. Просто делали своей дело. Хорошее настроение. Никакого переизбытка чувств. Понимаете? Хотя нет. Даже я не понимаю, что тут не так. Алисия рядом и нет никаких переживаний глупых. Сложно все объяснить это. А сейчас, вот беспокойство охватило меня. Такое медленное. Словно я на медленном огне жарюсь. Томительное и ноющее беспокойство. Причины только не вижу. Не понятно мне.

Я проснулся от звонка. Телефон звонил. Пришлось одеться и снять трубку. Дома никого не было. Наверное родители куда-нибудь снова уехали без меня. Правильно! Зачем я им вообще нужен. Пусть вдвоем развлекаются! Снял трубку, а там сонная Алисия.

– Ты Марвина не видел? – Спросила она.

– Кого? – Спросил я полусонный.

– Чуланную гусеницу, которая ноет вечно.

– Ааа… Нет. Я только проснулся. Никаких гусениц нет.

– Чулан пуст. Входная дверь была приоткрыта. Марвин исчез.

Если честно, то поводов для беспокойства я не видел.

– Исчез, так исчез. Чего тут…

– Да, тоже так думаю.

Алисия сказала, что у нее есть кое-какие дела. Скорее всего освободится она ближе к вечеру. Там и выполним задание. И, если повезет, то оно будет последним. Не для нас, конечно. А для той суммы, которая нужна Лапланику.

Около шести часов мы были в Садовой Голове. Трактир встретил нас непривычным шумом. А может привычным. Мы ведь никогда не приходили под вечер. Было много людей. Самых разных. Молодых и старых, бородатых и безбородых. Как только мы подошли к доске объявлений, все уставились на нас.

– Только не обращай на них внимания. – Прошептала Алисия.

Шум в трактире затих. Все удивленно смотрели на нас.

– Кто они такие? – Спросил какой-то нетерпеливый бородач.

Алисия сорвала листок с заданием и шепнула уголком губ.

– Пойдем, Генри. Мне кажется их интерес излишним.

Я старался не смотреть в сторону «зрительного зала». Но совсем обделить его вниманием мне не удалось. Замечу, очень неприятное занятие встречаться глазами с праздными зеваками. Такое чувство, что они в тебе что-то неподдельно праздное нашли. Не самое приятное чувство, смею заметить.

Объявление привело нас к большому дому. Прямо в тех местах, где мы живем. Ехать никуда не пришлось, и мы сэкономили уйму времени. Еще одна радость, задание было на три тысячи сиклей. Если нам удастся его выполнить, то это будет большой удачей.

– Свежее задание. – Заметила Алисия.

Мы постучались в дверь. Через некоторое время в дверях открылось окошечко. Мы не видели человека, но он нас видел хорошо. Он оглядел нас и задал свой вопрос.

– Приветствие! Что вы ищите, путники?

– Мы пришли по объявлению. У вас тут что-то, где-то застряло? – Пояснила Алисия.

– Да, вы правы. Проходите, пожалуйста!

Дверь открылась и мы вошли внутрь. Человек выглядел очень странно. На нем было белое одеяние… Да, именно одеяние. Никаких особенностей я не заметил. Словно и без швов. Выглядело все красиво. Не так, чтобы намотал на себя простынь. Именно одеяние. Насколько я мог судить, ходить оно ему не мешало.

– Что это за место? – Спросил я.

На самом деле я хотел спросить, во что он одет, но удержался.

– Это Храм.

– Храм чего?

– Чего-то Храм. Да. – Ответил он уклончиво.

Пройдя по длинному коридору, мы вышли на открытую площадку. Посредине стоял колодец из белой каменной кладки. По краям, у стен, тянулсь к солнечному свету хилые растеньица. Повсюду витал запах жареной рыбы. Да такой сильный, что я пару раз хаотично сглотнул.

– В священном колодце что-то застряло. Еще утром мы брали оттуда воду. А сейчас он забит чем-то. Ведро не проходит. И… Кажется, там что-то шевелится. – Сообщил служитель храма.

– Что за вода там? – Спросил я.

– Священная вода в священном колодце. – Ответил человек.

Алисия оперлась о край колодца и заглянула туда.

– Какая же тут глубина!

– Очень большая. Никто точно не знает. Говорят, она меняется иногда.

Я тоже взглянул в колодец. Ужасная темнота скрывала его дно. Ничего не было видно. Даже жутко на душе стало от этого.

– У вас есть ведро с веревкой? – Спросила Алисия.

– Вот оно, возьмите.

Мы спустили ведро вниз и убедились, что там кто-то есть. Ведро пружинило, когда мы опускали его на это самое «что-то».

– Есть у вас какое-нибудь… – Алисия задумалась. – Копье?

– Да, есть одно. Я могу принести.

– Да, пожалуйста.

Мы подождали, пока служитель храма сходит за копьем. Я разглядывал стены. Никаких указаний того, для чего и кого этот храм построен, тут не было. Людей тоже больше других я не видел. Хотя… Имелось еще несколько дверей. И будь у меня больше фантазии, я бы подумал, что там кто-то живет. Какие-нибудь древние монахи затворники… Старые, скучные и безумно молчаливые. Каждый день они только и делают, что портят себе настроение. И лишь по праздникам… Единственная радость в их жизни. Они жарят морскую рыбу. Самую изысканую. И утоляют свой духовный голод. Что-то меня понесло да? Это все из-за запаха жареной рыбы. Ага. Он здесь повсюду.

Алисия привязала веревку к концу копья и начала прицеливаться. Служитель храма спросил, а не опасно ли это. Я заверил, что нет. Хотя, кого имел ввиду служитель? Нас или чудище, которое застряло на дне колодца?

Запах жареной рыбы стал просто невыносимым. Кажется, я услышал как она трещит на сковородах. Масло шипит, рыбу бросают в муку и сдобривают специями. И на огонь!

Алисия уже прицелилась и была готова отпустить копье, когда я заметил, что запах жареной рыбы просто нестерпимый. Она дрогнула, убрала копье и невидящим взглядом посмотрела в какую-то точку за моей головой.

– Жареной рыбы? – Переспросила она меня.

– Да, жареной рыбы. Ты же чувствуешь?

– Марвин. – Прошептала она растерянно.

Подошла к колодцу и крикнула в него, – «Марвин! Марвин, это ты?!». Из колодца донеслось знакомое, – «Бессмысленно…». А следом, – «Бессмысленно и глупо вышло». На лице Алисии загорелось облегчение, – «Мы спустим тебе веревку, а ты ее крепко хватай челюстями».

– Как ты узнала? – Спросил я.

– Марвин не может устоять перед запахом рыбы. Вот и все.

Мы закрепили веревку. Алисия крикнула напоследок, – «Как только ты немного сдуешься в размерах, мы вернемся и вытащим тебя. Держи веревку крепко, чтобы нам было что вытащить!». Чего, чего, а такой заботы о гусенице я от Алисии не ожидал. Не она ли хотела ее прикончить?

Хранитель храма пригласил нас на чай. Комнатка была маленькая, но настолько аскетичная, что я буквально влюбился в нее. На одной из стен висела черно-белая фотография в рамке. У меня сразу проснулся интерес.

– А что это там в рамке?

– Это семейное фото. Вся наша семья – служители Храма.

– Семейное фото… – Удивленно повторил я.

Судя по семейной фотографии, все члены семьи были одного возраста. Две женщины пятеро мужчин. Никаких тебе стариков. Никаких детей. Какая-то странная семейка. Хотя, ничего удивительного, если предположить, что они поклоняются белому колодцу.

– Почему у вас такой рыбный запах стоит? – Спросила Алисия.

Служитель разлил чай по чашечкам и ответил.

– Рыбный день. День рыбы. Поэтому.

– Какой-то праздник?

– Нет, просто мы очень любим рыбу.

– Вы поклоняетесь колодцу? – Высказал я свое предположение.

Алисия ткнула меня в бок и шикнула. Служитель же улыбнулся и ничего не ответил. А чай был на удивление вкусным. Необычным, это точно.

– Нам нужно выждать какое-то время, чтобы та гусеница, застрявшая в вашем колодце, немножко сдулась. Вы бы могли рассказать, что это за место? – Деликатно попросила Алисия.

– Я бы мог. Но, может быть, просто пройдемся по Храму? Я люблю прогулки.

Мы согласились. И после чая отправилась на «прогулки». Если честно, то храм был небольшой. Главной реликвией был колодец. В кельях мы никого не нашли. Как-то пусто все было. Служитель ничего не рассказывал. Так и блуждали с ним около часа. Наконец, Алисия остановила его. Сказала, что достаточно прогулок.

– Марвин, ты еще жив там? – Спросил я.

Из колодца донеслось мычание. Ответить гусеница не могла. Мы попросили держать конец веревки служителя, а сами начали медленно, осторожно, вытягивать Марвина. Он с трудом проходил по жерлу колодца. Пришлось отвоевывать каждый миллиметр. Спустя полчаса мы достали его. Вернее, поцарапанный и обтертый с боков шар. Раздувшееся лицо Марвина выражало крайнюю степень тоски. Мне даже захотелось отвернуться. Так уныло стало на душе.

Алисия отряхнула пыль с его боков и спросила. Не просто спросила, а с заботой!

– Все в порядке? Как ты туда попал?

– Ты точно хочешь знать?

– Да, да.

– Я почувствовал запах рыбы и не смог устоять. Нашел это место. Перебрался через стену. Нашел рыбу и съел ее. После этого мне жутко захотелось пить. А тут колодец! Я наклонился. Не рассчитал и упал вниз. А там аллергия сделала из меня этот шар.

– Рыбный день! – Констатировал служитель храма.

Мы собрались уходить. Подкатили Марвина к двери, но протолкнуть так и не смогли. Совсем немножко не хватало, чтобы его вызволить.

– Мы вернемся за тобой завтра.

– К чему такая бессмыслица? – Спросил Марвин.

Алисия нервно улыбнулась на такой вопрос и попрощалась со служителем.

Глава 12. Прощание

Проснулась сегодня с каким-то воодушевлением внутри. Такое томительное чувство ожидания. Хорошее чувство. Мне нравится. Мы ведь выполнили уговор. У нас десять тысяч семьсот сиклей на руках. Даже сверх меры. Это значит, что скоро мы отправимся к Великому Гваддлу. Если честно, то даже как-то боязно. Ну, не верится в это все. Словно такого и быть не может. Я сдерживаю свою радость. Чтобы, если вдруг, не сильно горевать. Все-таки, Лапланик странный тип и лучше попридержать радость. Может случиться, что мои ожидания не оправдаются. Да, да… Кто-то бы радовался вовсю. Я решила, не стоит спешить с этим. Но все равно меня это все подстегивает. Собралась быстро и засеменила к Генри. Он, как оказалось, меня уже ждал. Видимо чувство это воодушевления не у меня одной. Какая-то нервность в воздухе повисла между нами. Даже не так. Наэлектризованность. Будто мы подарок ждем какой.

Дверь в квартирке Лапланика была открыта. Что он себе возомнил? Не понимаю, как можно с вечно открытой дверью жить. Прошли дальше. Он сидел за своим миниатюрным столиком и смотрел прямо на нас.

– Я вас ждал, проходите. Чай. Печенье.

Генри издал слабо различимый стон. Стоит заметить, что печенье у Лапланика неплохое. И к нему следует относится без предубеждений.

– Ждали? – Спросила я по инерции.

Тут я заметила, что на столе стоят еще две чашечки с чаем. Налитые до краев. Миска с печеньем. И ждут своих седаков два стула.

Лапланик задумался. Наверное, ждал, когда мы сядем. Психопат. Как я согласилась вообще на эту авантюру.

– Вкусный чай. – Заметила я.

– Спасибо. Вы же пришли за другим. Верно?

– Да, мы выполнили все задания.

– Вас интересуют подробности. Тогда начну. Шестьдесят тысяч сиклей пойдет на покупку ключа ко всем дверям. Вещь абсолютно рискованная и бесполезная. Открывает одну дверь в год. Другого шанса у нас не будет проникнуть туда.

Лапланик замолчал. Было непонятно, ожидает ли он вопросов или нет.

– Откуда вы узнали о Гваддле? – Спросил Генри с подозрением.

Лучше бы он не спрашивал. У меня были смутные подозрения, что это так. И все же я надеялась, это все не так. Лапланик достал книжку и положил ее на стол. Генри прочел название вслух, – «Сборник сказок и легенд Города Дождей». После этого из глубин его тела поднялся стон полный разочарования.

– Путь до двери будет лежать через белый колодец, что находится в Храме Правды. В нем имеется тайный проход до двери, ключ от которой мы получим. Дальше путь будет лежать через озеро чистейшей правды и остров кристальной правды. Так мы доберемся до пещеры правды.

– Столько слов правда… – Грустно заметил Генри.

Лапланик поглядел на нас и убрал книгу.

– Допивайте чай. Я улажу все дела с ключом. Встретимся завтра утром у Храма.

Мы вложили свою часть суммы и отправились за Марвином. Служитель встретил нас печальной улыбкой. Я не поняла, почему. Но, пройдя к колодцу, нашла там неважно выглядящего Марвина.

– Не было смысла приходить сюда. – Начал он разговор.

– Что с тобой? – Спросила я.

– Мне кажется, что мое время пришло. Тело покрылось какими-то пятнами. Все ноет и болит. Думаю, пришло время моей бессмысленной жизни подойти к концу.

– Марвин… – У меня даже слезы навернулись.

Мне самой непонятно, чего я так за гусеницу переживаю. Он мне ничего хорошего не сделал. Знаю я его буквально неделю. А сердце от жалости сжимается.

– Оставьте меня здесь. Будет хоть какой-то смысл в моей смерти.

– Смысл в смерти? – Спросил Генри хмурясь.

– Да… – Прокряхтел Марвин. – Не знаю какой. Но этот человек в простыне сказал мне, что имеется великий смысл в том, чтобы умереть у колодца.

– Ты рад этому?

– Если честно, не очень. Но все равно ничего не поделаешь. Просто пришло мое время.

Дождь неожиданно кончился. Разом исчез. Остались лишь хмурые облака.

– Приближается солнечная неделя. – Констатировал Генри.

– Все лучше умереть здесь, чем в чулане. Устал я от них. – Сказал Марвин и закрыл глаза.

Я погладила гусеницу по ее мягкой кожице. Так грустно стало. Пара капель сорвалась с глаз и упала на зеленое брюшко.

– Прощай, Марвин.

Глава 13. К Великому Гваддлу

Здравствуйте, дорогие мои и невидимые читатели. Ох уж и не знаю, что произошло ночью или утром сегодня. Но где-то в голове, а может в сердце замкнуло чего-то. Настроение ни к черту. Главное, что не накручивал себе ничего. Просто взялось из ниоткуда и поселилось во мне. Это ужасно. Дома я еще не заметил всей катастрофичности ситуации. Привычные функции вроде душа и завтрака это не мешало исполнить. Однако как только я вышел из дома, так все и началось. Путь до Храма Правды был наполнен сомнениями, томлениями и грустными мыслями. Я пытался переключиться на другие вещи. Пытался следить за дыханием, чтобы успокоиться. Старался думать о добром. Все тщетно. Каждый раз мое настроение скатывалось все в более глубокую яму. Каждая хорошая мысль исчезала и ее место занимала какая-то дрянь. Единственная радость, что я понимал, что же со мной происходит. Все это дурное настроение. И откуда оно такое взялось? Может быть это какие-то изменения в организме? А к чему ему вздумалось меняться то? Не знаю. Знаю, что обязательно пройдет. И даже эти мысли… Вспомнилась ведь эта слезливая тварь. И слова ее вспомнились, – «Представь, смоет тебя твоя подружка…». Я сразу так одиноко себя почувствовал, словно вся вселенная вмиг опустела. Руки, и без того опущенные, опустились еще ниже. Глупость, но ком в горле встал вполне натуральный. И чего я беспокоюсь тут? А… Вот и Храм.

У дверей стоял Лапланик. Как обычно. Белый плащ. Очки с белыми стеклами. Короткая прическа с волосами цвета горных снегов. Вечная полуулыбка. И длинный белоснежный зонт. Раза в два длиннее зонта Алисии. Он кивнул мне, когда я подошел и постучал в дверь храма. Нам открыли без лишних вопросов. Внутри оказалась Алисия. У меня и так поджилки тряслись от волнения, а тут новый удар. Алисия была одета… Как бы это выразиться помягче. Как на праздник. Да, это больше подходит. Безупречная прическа, изысканная малость косметики на лице, темные туфли-балетки, платье с рюшами и ничем не примечательный, но придающий какой-то особый шарм, плащ.

– Привет, Генри. Ты как раз вовремя.

Я ничего не нашелся, что сказать в ответ. На лице, я уверен, всплыла нервная улыбка. Меня снова поразила ее красота. Может, я себе придумываю чего? Не знаю. Какое-то воодушевление, смешанное с безумным волнение, поселилось в моей груди. Нервная улыбка снова проскочила на моем лице. Ситуацию спас Лапланик.

– Вы уже знакомы с колодцем. Пойдемте.

Мы подошли к колодцу, Лапланик обвязал крепкий канат вокруг него и со счастливым выражение лица юркнул в черную дыру. Именно юркнул, будто каждый день это делал. Удивительная вещь с этими ненормальными. Они и отталкивают, и удивляют. Ладно, это я так заметил.

Следом, не считаясь с очередью, полезла Алисия. Весь ее вид выдавал то, насколько ей не терпится встретиться с Великим Гваддлом. Я и слова не успел сказать. Она уже исчезла внутри. Прошло пару минут. Канат перестал дергаться, следовательно подошла моя очередь. Даже если бы у меня была какая-то решительность сегодня, то и она бы вся испарилась. Не люблю высоту. Тем более нырять в колодец. Откуда-то донеслось нетерпеливое, – «Генри! Полезай сюда!». Я собрался с духом, взял в руки канат и нырнул следом за Алисией и Лаплаником.

Спуск был не очень длинным, но безумно темным. Поэтому никаких стоящих подробностей рассказать не могу. Тут мои ноги зацепили какой-то выступ. Это был проход. В его глубине на стенах плясали тени.

– Вы здесь? – Спросил я у них.

– Да, проходи внутрь.

Мы оказались в небольшой комнатке. Все было довольно ухоженным. Ни пыли, ни паутины. Все, как подобает храмовому колодцу. Напротив входа была дверь. Большая, металлическая. На вид тонн двадцать, не меньше. Множество заклепок, медные вставки и узоры. Все говорило о том, что дверь не самая простая.

– Подержи свечу. – Попросил Лапланик.

Он достал ключ и прицелился в замочную скважину. Я глянул на Алисию и еще раз поразился ее преображением. Как-то особенно гулко кольнуло в груди. Постарался отвлечься, еще подумал, что пока у меня такое дурное настроение, лучше этого не делать. Лапланик попытался провернуть ключ, но ничего не вышло.

– Что-то не так? – Обеспокоенно спросила Алисия.

Лапланик улыбнулся и достал другой ключ. Не обычный. Такой же древний, как и сама дверь. Узорчатая резьба на нем вспыхнула на миг и преобразилась. Может я путаю, но именно это я видел. Ключ подошел, провернулся три раза и дверь с тяжелым гулом открылась. Сердце у меня заколотилось. Бешено заколотилось. Дышать стало трудно от столь волнующего события.

Дверь полностью распахнулась. К нашему удивлению внутри была еще одна комната. Только без дверей. Без всего, что могло бы говорить о продолжение пути.

– Без паники. – Сообщил Лапланик.

Мы прошли внутрь. Дверь начала закрываться сама собой. Алисия дернулась, чтобы не дать ей нас замуровать, но Лапланик положил ей руку на плечо. Этот жест успокоил ее. Произошла какая-то перемена. Комната тронулась. Словно ее потащили куда. Белоснежный охотник забрал у меня свечу и задул ее. Время в темноте тянулось особенно медленно. В другом случае я бы задал пару глупых вопросов. Но не здесь. И не при таком настроении. Вместе с темнотой в голову полезли разные дурные мысли. Опять вспомнилась слезливая тварь. Да заткнитесь вы уже!

Минут пятнадцать прошло с тех пор, как мы зашлю сюда. Дверь открылась. В комнату проникло слабое зеленоватое сияние. Лапланик решительно вышел, мы следом. Не люблю описывать разные громадные пространства. Да и не приходилось мне никогда этого делать. Но, если я этого не сделаю, то дневник будет незаконченным. Ладно, приступим. Отброшу все свои сомнения. Дверь из которой мы вышли была врезана в бесконечно высокую каменную стену. Стена эта уходила ввысь насколько хватало глаз. Плавно вливалась в потолок. А потолок уже терялся во мгле гигантской пещеры. Мы оказались на берегу безумно… страшного подземного озера. Мое воображение сразу же наводнили те слепые ужасы, которые могли здесь обитать. Водная гладь была испещрена полосами зеленоватого, фосфорицирующего сияния. Именно оно освещало пещеру. Иначе, мы бы оказались в полной темноте.

– До другого берега не меньше мили. Как мы туда попадем? – Спросила Алисия Лапланика.

Лапланик по традиции лишь улыбнулся и двинулся вперед. У самой воды он нашел предмет, воткнутый в песок. От предмета в воду тянулась цепь.

– Помогите мне. – Удосужился попросить он.

Вскоре из воды показался нос небольшой лодочки. Именно лодочки. На «нормальную» лодку это похоже не было. Небольшая, какая-то невыносимо древняя. Еще и с дырой в днище размером с кисть.

– Мы на ней поплывем? – С сомнением спросила Алисия?

– Да, мы на ней поплывем.

– Можно один вопрос?

– Можно. В этот раз можно.

– Что вы хотите узнать у Великого Гваддла. Я понимаю, что я бы согласилась ради мамы плыть на дырявом корыте. Но вы? Что вас заставляет так рисковать.

– Вопрос принят. Ответ вы узнаете у Великого Гваддла.

Лапланик натянул свою привычную улыбку и достал из кармана… Я не сразу понял, что это. Достал из кармана полотенце! Свернул его трубочкой и вставил в дыру. Он покрутился вокруг и пригласил нас на борт.

Может быть страх перед неминуемой гибелью в озере унес мое дурное настроение, может быть оно само ушло. Неизвестно. Правда чувствовал я себя значительно лучше. Дурные мысли исчезли. Меня сейчас интересовала только причина, по которой Лапланик отправился к Великому Гваддлу.

– Алисия, послушай меня. Я подумал, может быть Лапланик тоже кого-то ищет. Сложно угадать, посмотри какой он странный. Почему-то я решил, что это старшая сестра. Она такая же сумасшедшая была. Охотилась за всякими тварями. Не самый лучший пример для подрастающего Лапланика. Она иногда брала его с собой. И он ее очень любил. А однажды она исчезла. Испарилась. Нигде ее не было. Может он ее ищет, чтобы как-то загладить вину перед ней. Что не сберег? Как ты думаешь?

– Звучит правдоподобно. – Алисия задумалась. – Но не стоит ему приписывать высокие моральные качества. Я думаю, что его цель заключается в другом.

– В чем же она заключается?

– Я не удивлюсь, если он просто напросто собирается выпить чаю с древней гусеницей. Поэтому даже не следует гадать. Мысли безумцев всегда ставили меня в тупик.

– Мы отплываем! – Воскликнул Лапланик.

Озеро выглядело очень спокойным. Даже мертвым. Кроме всплесков от весел, больше никаких звуков. Вслед за нами тянулась линия из пузырьков. Я все поглядывал на полотенце в днище. Мое воображение рисовало его вылетающим оттуда. Мне казалось, что вот, вот лодка затонет. Мы выпрыгнем в воду. А там нас что-нибудь невообразимо безобразное утащит на дно.

– Сделай пару снимков. Когда мы еще окажемся… – Алисия пыталась подобрать слова. – Фотографируй.

Я прикоснулся к фотоаппарату на груди. Давно я не делал никаких снимков. Все сосредоточен на себе, да на том, что у меня внутри происходит. Нужно как-то преодолеть это.

Лапланик греб веслами. Я не видел его лица, однако подозревал, что оно полно радости. Почему у него всегда такое хорошее настроение?

– Прибыли!

Взглянув напоследок на полотенце в днище, я выбрался из лодки. Мы стояли на песчаном берегу. Часть его поросла травой. Других признаков жизни не было.

– Мои указания. Никаких звуков и вопросов. С пути не сходить. Я ведь еще не сказал, что здесь безумно опасно. Ваш фотоаппарат не работает для ослепления уже слепых животных, Генри. Единственная возможность убежать от них, это сбить их с толку, не шевелясь, не дыша и не подавая никаких признаков жизни. Алисия, вы можете, в случае крайней необходимости, убить кого-нибудь. Только в случае крайней необходимости. Лучшая тактика здесь – не шуметь.

Мы кивнули. Лапланик нашел какую-то тропинку и двинулся по ней. Мы прошли метров тридцать. Даже не успели, как следует разогнаться, когда на нашем пути, прямо посреди тропинки, возникли безобразные подземные животные. Три краба, ростом мне по колено, издевались над слепым бобром. Бобром, не бобром, но животное очень его напоминало. Конечно, выглядело оно безобразно. Даже ужасно. Я не о том, щупальцев на груди у него не было. Просто белые глаза… Такие жуткие. Все из-за того, что здесь долгое время не было света. Видимо, глаза стали не нужны. Бобер принюхался к воздуху, почуял нас. Крабы ничего не заметили и продолжали щелкать перед ним своими огромными клешнями. Бобер попытался вывернуться и убежать. Но, вместо этого, получил удар клешней.

– Лапланик, сделай что-нибудь. – Попросила Алисия взволнованно. – Лапланик!

От Лапланика я такой реакции не ожидал. Он словно отключился. Стоял и смотрел. Даже не на крабов и бобра. Просто куда-то вдаль. Алисия поняла, что помощи ждать не от куда, подбежала и треснула парочку, что была ближе всего. У одного она проломила панцирь. Он едва доковывал до воды. Другой лишился клешни. Третий отступал задом наперед и угрожающе щелкал клешнями. Бобер еще раз принюхался. Повертел мордочкой по сторонам. Что-то пискнул в сторону Алисии и отправился восвояси.

Глава 14. В гостях

И почему так жалко разных зверей. Вот ведь не жалко слизней, всяких монстров. Конечно, до тех пор, пока с ними не познакомишься. А зверей, даже если ты с ними не знаком абсолютно, их жалко все равно. Или это у меня одной только такая реакция? Судя по Лапланику, да. И чего он молчит?!

– Лапланик! Почему вы не помогли мне?

– Я… Просто я… – Охотник задумался и закрыл глаза.

Мне кажется, иногда лучше не задавать вопросов. Некоторых ненормальных от вопросов бросает в сон.

– Мы все еще здесь!

– Да, да. Я знаю. – Лапланик открыл глаза. – Я не знал, что делать в такой ситуации. Не мог принять верное решение.

– Что вы имеете ввиду?

– Не знал, что делать. – Сказал Лапланик и пошел вперед.

– Что значит, не знал что делать?

Ответа не последовало. Как он может так искусно людей игнорировать? Ума не приложу. Это раздражает конечно, но как-то умеренно раздражает. Наверное, лучше пусть молчит.

По тропинке мы двигались вглубь острова. Впереди маячила большая тень. Ее хорошо было видно на фоне зеленого сияния, исходящего от озера. Наверное, это и была пещера Великого Гваддла. Трава становилась все выше, теней все больше и больше. Вскоре стало так темно, что лишь по бликам белого плаща Лапланика можно было определить куда идти.

Признаюсь, настроение у меня такое… Неопределенное. Я взволнованна. С одной стороны, скоро я узнаю, где же мамочка. А с другой, вдруг я узнаю что-нибудь нехорошее. Вот и страх появился. Боюсь узнать, что все мои поиски тщетны. Когда собиралась сюда, были даже мысли такие, которые советовали не идти. Так вот получается.

– Нам еще долго идти? – Пустил Генри вопрос в пустоту.

Я надеюсь, что ответ Гваддла будет положительным. Конечно, боюсь так же надеяться сильно. Вдруг мои ожидания не оправдаются. Но ничего с собой сейчас поделать не могу. Все равно надеюсь на лучшее. Надеюсь, что найду Мамочку. Очень надеюсь. И страшно, и больно будет потерять последнюю надежду. Даже представить такое не могу. Вдруг Великий Гваддл скажет, что все потеряно. Что в Башне Ветров я видела кого-то другого, а не свою маму. Я не верю в это. Но всерьез думаю… Какие-то мысли даже самой противные… Все, постараюсь сосредоточится на плаще. Белый плащ. Разве нужно что-то еще в этом мире пустоты, тьмы и безмолвия.

Мы остановились у какой-то гигантской черной штуковины. Она была еще темнее, чем я ожидала. Удивляюсь, почему плащ Лапланика все еще виден. Ненормальный плащ. Охотник наклонился и что-то нащупал. Он выпустил возглас недовольства и, следом за ним, довольно хмыкнул. Тонкая полоска света осветила его ноги.

– Проходите, мы дома.

– Почему дверь такая маленькая? – Снова Генри спросил у пустоты. Его нисколько не беспокоило, что он не получает ответов на свои вопросы.

Лапланик согнулся и протиснулся в низкий проход. Следом за ним прошла я. Последним зашел генри. Мы оказались в каменном туннеле. Впереди маячили какие-то огоньки. Скорее всего горели факела. Хотя, кому вздумается здесь зажигать факела ради нас.

Согнувшись вчетверо, мы протиснулись к выходу. Выпрямившись, я обнаружила перед собой большую пещеру. Конечно, не такую большую, в которой мы были до этого. По сравнению с той – эта просто кроха. Пещерка. Но для огромной гусеницы, которая дремала на многочисленных бархатных, вышитых золотом подушечках, этого вполне хватало. Нижняя часть тела у нее была свернута в клубок, а верхняя возвышалась над всем, что окружало нижнюю. Глаза у нее были закрыты. Впервые вижу гусеницу с веками. Наверное, это и есть Великий Гваддл.

– Как хорошо. – Почти пропел Лапланик.

Охотник подошел к миниатюрному круглому столику, возвышающемуся в паре метров от гусеничного гиганта. Поставил на него беленький, миниатюрный термос, и вынул четыре чашечки. Около столика уже находилось три стула. Возможно, стояло бы и больше. Но больше бы не поместилось. Да и зачем? Нет… Не о том. Зачем тут чаи распивать?

– Так ты все знала? Лапланик пришел пить чай?! – Генри посмотрел на меня почти с упреком.

– Нет. Это были лишь мои догадки!

– Тссс… – Донеслось от Лапланика, с любовью разливающего чай по кружечкам.

Я не сразу обратила внимание. Над головой Гваддла нависало несчетное количество медных труб и трубочек. Они, движимые невидимым механизмом, заскрежетали и поменяли свои места. Их концы были расширены как у проигрывателя пластинок.

На столе появилось зеленое, в крапинку печенье. Лапланик улыбнулся шире обычного и сложил руки вместе, что, наверняка, выражало его безмерное восхищение проделанной работой. Гусеница тяжело задышала.

– Великий Гваддл! Ваше мудрейшество, чай готов!

Гусеница открыла глаза и расплылась в улыбке.

– Умеешь ты порадовать старика.

Замечу, что Гваддл только прикидывался спящим. Не может вот так живое существо проснуться и сообразить, кто к нему заявился. Особенно, выразить радость о предстоящем чаепитии.

– Спасибо, не надо комплиментов. – Пытался вывернуться Лапланик. Готова поспорить, я заметила на его щеках румянец!

Мы расселись на миниатюрные стульчики. Сидеть было не очень удобно. Но, гораздо удобнее, чем сидеть на голой земле.

– Лапланик, Алисия Гровс, Генри Коуэлл. – Отчеканил Великий Гваддл. – Рад вас видеть у себя! С нетерпение ждал вас. Слышал, что вам пришлось постараться, чтобы зайти ко мне на чай. Однако, это того стоит. Правда того стоит.

– Честь правде! – Крикнул Лапланик и подмигнул нам.

– Честь правде… – Вразнобой повторили мы.

– Честь. – Утвердительно кивнул Гваддл. – Вы все пришли сюда за правдой. Каждый имеет свою правду. Только вот оказывается порой, что это и не правда вовсе. Возможно полуправда. Но я такую никогда не видел и не слышал. Скорее ложь. К чему человеку зонт? Чтобы спасти его от дождя. К чему человеку пол зонта? Ведь он все равно промокнет. Так и с правдой. Правда должна быть правдой. Нужна ли вам правда, Господа?

– Нужна! – Воскликнули мы.

Гваддл кивнул. Из-за его спины показалась небольшая кукла. Нет! Совсем не та, что вы подумали. Не какая-нибудь страшная, уродливая, что караулит в темных проходах своих жертв. Другая кукла. Маленькая и миленькая. Таких дарят девочкам. Обычно они сделаны из фарфора. Я не видела нитей, но они определенно были. Наш Гваддл не просто гусеница. Оказывается, по происхождению он Кукольник. Меня несколько смутил этот нелицеприятный факт. Однако, вспомнив Марвина, я подумала, что нет причин для страха. Может и он был кукольником. Он же не пытался нас убить.

– Чай… – Сказала гусеница с наслаждением.

Кукла подошла, ловко перемахнула расстояние между столиком и хвостом. Хотя, что у гусеницы считать хвостом? И взяла кружечку. Виртуозно пригубила чаю и взмыла в воздух. Гваддл открыл рот, кукла выплеснула содержимое ему на язык.

– Ах… Спасибо. Конечно, я бы и так все рассказал.

– С чаем все лучше. – Заметил Лапланик.

– Соглашусь. Редко кто ко мне заходит. Особенно с чаем.

Охотник отвернулся, чтобы скрыть свое смущение. Что же такое происходит? Может я чего-то пропустила. Пригубив немножко, я попыталась понять, что же в чае такого… Генри спокойно попивал свой. Ничего не понимаю. Вкус как вкус. Они спятили что ли? Ох уж эти. Не знаю даже как их назвать.

– Вы пришли за правдой. – Заметил Великий Гваддл. – Только правда может быть совсем не та, которую вы ждете. Если думаете, что это к вам не относится, то поглядите в левый угол за вашими спинами.

Я оглянулась, в пляшущем свете факелов не сразу поймешь, что же именно прячется в тени. Сглотнула. Какая-то несуразица. Что это значит.

– Эти два скелета получили свои ответы и предпочли остаться здесь. Смерть для них показалась лучшим выходом из положения. Правда оказалась совсем не той. Их ожидания не оправдались. – Гваддл замолк на несколько секунд. – Еще чайку.

– Да, да. – Быстро откликнулся взволнованный Лапланик.

– И так. Посмотрите еще раз на те два скелета в углу и скажите мне, желаете ли вы услышать правду!

– Да, я желаю. – Сообщил Лапланик.

– Вы, Мисс Гровс?

– Да, я тоже желаю услышать ответы.

– А на ваши вопросы, Мистер Коуэлл, ответ даст лишь время.

Генри загадочно кивнул. Словно всю жизнь знался с этим Гваддлом. У меня такая догадка мелькнула, сопряженная со странным чувством, что все сумасшедшие и психопаты могут не только друг друга с полуслова понимать, но и думать на двоих, и на троих.

Воцарилось молчание. Трубки заскрежетали, меняя свое положение вокруг головы Великого Гваддла. Гусеница прикрыла глаза, словно собираюсь с духом. Лапланик посмотрел на меня, намекая на то, что мой вопрос должен быть озвучен первым.

– Великий Гваддл! – Сердце мое заколотилось так, что я слышала как оно колотится. – Великий Гваддл! Мой вопрос такой. Куда исчезла моя мама?

– Хороший вопрос. Мой ответ таков. – Кукла на хвосте Гваддла куда-то зашагала. – Только Смерть и Пределы Города Дождей ограничивают мою компетенцию. Я расскажу все, что я знаю. О правде вы предупреждены. О ее силе тоже. Если вы рассчитываете получить ответ, где же Миссис Гровс сейчас, то его я не дам. Но вы узнаете что-то, что может быть вам полезным.

– Я слушаю, Великий Гваддл.

– Эти трубки над моей головой дают мне слышать все, что происходит в городе. Каждого человека я узнаю по стуку его сердца. В их числе и ваша мать. Я говорил, что смерть не в моей компетенции. И если судить по сердцебиению, то ваша мать умерла более года назад. Ее сердце неожиданно перестало биться.

На этих словах я прикусила губу. Неужели мои опасения оправдаются. Если так, то компания двух одиноких скелетов в углу рискует пополниться еще одним.

– И как-то неестественно оно перестало биться. Было вполне себе здоровое сердце. Такие сердца еще долго работают. А тут, раз и все. Как-то нескладно вышло. Словно взяли и скрыли от моего слуха сердце вашей матери.

– Взяли и скрыли? – Полушепотом спросила я.

– Да, взяли и скрыли. Конечно, я обратил на это внимание. Но не думал, что это что-то значительное. Просто поставил галочку на память. Когда слышишь весь город, то нет времени строить теории. И вот, около пяти месяцев назад…

Гваддл остановился, обдумывая ответ.

– Что произошло?

– Ее сердце забилось прямо в центре Города Дождей. Словно колпак сняли с нее. Такое ощущение возникло. Потом ваши сердца оказались рядом. Да, да. Вашей Матери и Вас, Мисс Гровс. Вы ее чем-то расстроили, я слышал всхлипывания в Башне Ветров.

Мне стало легче. Значит Мамочка все-таки была в Башне Ветров. И мои опасения, всего лишь опасения.

– А что было дальше?

– Я думал, семья воссоединилась. Однако вышло не так. Мама покинула вас. Как я уже говорил, моя компетенция заканчивается за пределами города. На этот раз она там и закончилась. Ваша мать села на корабль.

– На корабль? – Удивилась я. – Какой корабль, куда он отправлялся?

– Корабль до Мисквирда – города непроглядных туманов и болот. Туда она отправилась. Больше я ее не слышал.

Я задумалась. Что-то творилось в моей душе. Старалась понять, почему мама отправилась именно туда. Ничего не выходило. Отчего сердце ее было в тайне спрятано. Лапланик потеребил меня за плечо и кивнул на Гваддла. Я собралась с мыслями.

– Спасибо Вам, Великий Гваддл.

– Есть за что. Пожалуйста, не стоит присоединяться к тем скелетам. Они портят мне интерьер.

– Не буду. Благодарю Вас.

Лапланик разлил остатки чая по кружкам. Кукла вновь приземлилась на столик, чтобы забрать причитавшееся ее хозяину. У меня внутри какая-то пустота странная образовалась. И не знаю, что сказать. Возник образ мамы. Дорогой и нежно хранимый мною. Я не винила ее. Просто… Если я правильно выражаюсь. Я упивалась грустью. Смотрела внутренним взором на него и упивалась этой грустью. Ее полуулыбка, дорогие черты лица. Вспомнила ее смех. Она всегда была веселой. Иногда на ее лица проглядывало волнение. Однако, только ненадолго. Вскоре ее глаза опять загорались и радость сменяла грусть. Из размышлений меня выдернул разговор Лапланика с Великим Гваддлом, – «Да, да. Именно о том я и говорю. Мне нужен состав, который сделает мой плащ и другие вещи неприкасаемыми для грязи. Хочу, чтобы они перестали пачкаться».

– Этот псих только ради этого пришел сюда? – Удивленно прошептал Генри. В его голосе слышалось огорчение. Видимо, кого ожидания не оправдались, так это его.

– Есть у меня такой рецепт. Но прежнему хозяину радости он не принес. Ты точно хочешь его услышать?

– Да! Великий! Честь правде! – Воскликнул Лапланик.

– Честь… – Отозвался Гваддл и продолжил.

Я прикрыла уши. Слышать ничего не хотелось. Лапланик жадно записывал за Гваддлом рецепт. А Генри обеспокоенно посмотрел на меня. Я сказала, что все в порядке. Лицо его не изменило своего выражения, зато он переключился на Лапланика.

Мисквирд… Состав чистоты… Странно все это.

Глава 15. Хитин

Дверь Храма Правды захлопнулась. Лапланик все еще крепко держал в руках блокнот. Весь обратный путь он не разговаривал с нами. Не удивлюсь, если узнаю, что он окончательно спятил. Белый охотник пригнулся и побежал. Видимо, терпение его было на исходе. Небо над его головой было чистым. Утреннее солнце играло бликами на его плаще так, что глаза начинали слезиться. Хотя, наши глаза и так слезились. Непривычно видеть в Городе Дождей солнце. Началась вторая солнечная неделя в году. Первая была зимой.

Алисия раскрыла зонт над собой. Ее волосы были мокрыми, прическа растрепалась. Вылезая из лодки, она запнулась и плюхнулась в озеро. Промокла вся. Но, несмотря на все это. Выглядела она еще прекраснее. Я осознаю, что никто кроме меня этого не заметил. Но раз так, стоит принять это как данность. Если мне открылось это, значит это для чего-то нужно. Мое восхищение тлело угольком в глубине сердца.

– Выходит, что мама отправилась в Мисквирд.

– Да. Гваддл говорил именно о нем.

– Значит это, что мне предстоит отправиться туда.

Как-то грустно стало от ее слов. Почему это ей предстоит туда отправиться? А я? Я все это время был рядом. И тут, ей предстоит отправиться одной? Хотя нет, может быть стоит намекнуть…

– Сочту за честь присоединиться к вам.

Алисия только кивнула. Может она ждала этого ответа. Может витала в своих размышлениях. А может то и другое одновременно. Кто ее знает. Я достал зонт, и мы зашагали в сторону ее дома.

– Мне все еще жалко Марвина. Как-то нелепо вышло с ним. – Заметила Алисия, рассеянно смотря на дорогу.

Я согласился. Эта гусеница при должном воспитании могла бы даже стать членом семьи. Где еще можно увидеть гусеницу членом семьи? Только в Городе Дождей. Да и то, это была бы диковинка. А тут… Бесполезно все вышло. И чего ей вдумалось умирать. Может и мое рыбное филе внесло сюда свой вклад? Я почувствовал себя виноватым.

– Мы были слишком заняты. Даже не узнали ничего о нем. И тут он умер. – Заметила Алисия с грустью.

– Теперь и мне не по себе. – Сообщил я.

Мы замолчали. Шли себе молча. Подул ветер. Солнце заиграло бликами у наших ног. Неужели окна обычного дома отражают свет всеми цветами радуги? Я уставился на брусчатку. Ветер становился все сильнее. А блики все ярче, а их смена все быстрее. Через несколько секунд ветер стал настолько сильным, что сбил нас с ног. Пришлось зажмурится. Он прекратился. Мы открыли глаза. Алисия мгновенно свернула зонт, приведя его в полную боеготовность.

– Тссс… шлллл… тссс… – Издала звук гигатнская бабочка.

Да, именно гигантская бабочка! Она приземлилась прямо перед самым нашим носом. Крылья ее были изумительной красоты. На тонких ножках покоилось отвратительное тельце. Оно было покрыто тоненькими волосками и хитиновыми чешуйками. Огромный хоботок выпрямился и изогнулся в нашу сторону. Какое удивительное сочетание прекрасного и мерзкого.

– Убирайся! Убирайся прочь! – Закричала Алисия.

Видно настроение у нее было не боевое. Иначе она бы не предупреждала бабочку о предстоящем ударе.

– Тссс… шлллл…. тсссс… – Вновь донеслось со стороны бабочки.

– Подожди, Алисия. Она хочет нам что-то сказать.

Бабочка закряхтела. Выглядело довольно забавно. Из хоботка выпала какая-то слизкая штуковина. Весьма отвратительно.

– Бессмысленно… – Сказала бабочка.

– Марвин? – Удивилась Алисия и опустила зонт.

– Да. Марвин. – Подтвердило существо.

– Но как? – Алисию трудно удивить, но это было именно тем случаем, когда это удалось.

– Служитель затащил меня в чулан, сказал, что мне так будет лучше. Лучше умирать. Это я понял сам. Бессмысленные действия. У колодца хоть воздух свежий был. Кожа моя раздулась в очередной раз и затвердела. Думаю, все… это конец моей бессмысленной жизни. Грустно как-то стало. Даже лапку некому подержать.

Хоботок свернулся и развернулся. Голос шел именно оттуда.

– Проснулся в какой-то тьме. Едва выбрался. Когда понял, что ноги у меня какие-то длинные, тогда догадка возникла. И почему что-то болтается у меня в районе плечей? Да и откуда у гусеницы плечи? Вот так неожиданно вышло.

Алисия не знала что сказать.

– Да и смысл какой-то появился. Теперь слышу зов внутри, что нужно лететь скорей. С вашими дождями моим крыльям долго не протянуть. Такое ощущение, что мне в голову вложили его. Этот смысл.

Бывшая гусеница замолчала. Некоторое время мы разглядывали друг друга. Она своими фасеточными глазами нас. Мы своими человеческими ее.

– А в чем смысл заключается? Он какой-то конкретный? – Спросил я Марвина.

– Да. Лететь в страну величественного сияния и отложить кладку.

– А ты знаешь, как это делается?

– Как это делается, я не знаю. Это же великий смысл. А он, я думаю, не всегда ясен.

– Ааа… – Не ожидал я, что Марвин найдет свой смысл.

– Ладно, мне нужно лететь. – Бабочка взмахнула крыльями пару раз.

– И спасибо за рыбу. Не думаю, что в этом твой смысл. Но ты хорошо готовишь, Генри.

– Спасибо и прощай! – Мне очень польстила похвала бабочки.

– До встречи, Марвин! – Выкрикнула Алисия вслед улетающей бабочке.

– Тсссс… Шлллл… – Только и донеслось в ответ.

ОглавлениеГлава 1. МладшаяГлава 2. Первый шагГлава 3. Долгие ночиГлава 4. Северный ветерГлава 5. Полицейский участокГлава 6. Мост над пропастьюГлава 7. Огненные жукиГлава 8. Через вселеннуюГлава 9. ПобережьеГлава 10. ИскуплениеГлава 11. Белый колодецГлава 12. ПрощаниеГлава 13. К Великому ГваддлуГлава 14. В гостяхГлава 15. Хитин