«Создатель машины»

Максим Хорсун Создатель машины I

Только с большого расстояния могло показаться, что у механизмов завоевателей – три ноги.

Две лапы, повернутые коленями назад, и длинный сегментный хвост, – теперь лейтенант Джейсон видел это совершенно отчетливо. Хвосты извивались из стороны в сторону, когда механизмы передвигались; хвосты упирались в землю, когда машины останавливались.

Железные чудовища вышагивали по улицам мертвого поселка в свете луны и мерцающих созвездий. Бум! Бум! – сотрясала землю их поступь. Тяжелые шаги, шум ветра в вершинах секвой, и больше – ни звука. Даже сверчки притаились. Все живое притаилось. Потому что механизмы, а точнее – их машинисты – не ведали жалости.

– Тише, рейнджеры, не дышите, ибо имеющие уши – услышат, – шептал Джейсон, не отрываясь от окуляров бинокля. Слова его тонули в шелесте тростника – зеленой стены, за которой засел взвод легкой пехоты вместе с проводниками из племени семинолов.

Вот длинное, приземистое сооружение на окраине. То, у которого поломана крыша. Это старое зернохранилище. Еще час назад из него доносились человеческие стоны и рев скота. Но теперь за его стенами тихо, как в могиле.

На закате механизмы сгрузили туда добычу – людей и домашних животных. Сквозь дыру в крыше, не особенно церемонясь. На хвостах у них были щипцы, похожие на увеличенные многократно клещи уховертки. Этими щипцами они и орудовали.

Потом залили зернохранилище какой-то красной дрянью. Дрянь была густой, как простокваша, и несло от нее на милю кислотой.

Люди в первое время кричали так сильно, что, наверное, было слышно на весь Мексиканский залив. Крики сменились стонами, стоны – тишиной. Все население этого поселка, что на западном берегу Оклокони – примерно сто негров, – а также их скот, теперь за бревенчатыми стенами зернохранилища.

Шаги, скрип ветвей, редкие всплески в реке. Ночь во Флориде пахнет орхидеями. Запах орхидей отдает мертвечиной. Все живое притаилось.

Два механизма отошли на дальнюю окраину. Там остановились бок обок, точно что-то углядели в ночном лесу. Один обошел поселковую площадь по кругу, ломая хвостом деревянные постройки и сминая широкими ступнями брошенные посреди дороги телеги. Четвертый, последний, прошел через дворы, остановился возле зернохранилища.

Джейсон стиснул бинокль. Он увидел, как из передней части механизма выдвинулся желоб, вроде водосточного. Поднялись сегменты брони, как жесткие крылышки майского жука, и на желоб выбрался машинист.

Лейтенант был рад, что бинокль есть только у него. В его взводе трусы не держатся. И семинолы не подведут, если дело дойдет до стрельбы… но существует грань, за которой обычное мужество и отточенные реакции не стоят ни цента. Они – взвод рейнджеров и проводники – перешли эту грань. Они столкнулись лицом к лицу с необъяснимым. Их враг – неизвестен. Как бороться с ним – неизвестно. Но задания никто не отменял.

Огромный, жирный слизень, отвратительно подергиваясь, сползал по желобу на крышу. Был он неловок и тяжел, как беременная тюлениха. Его голова походила на покрытый лаком человеческий череп.

Стропила заскрипели, когда эта туша оказалась на крыше. Машинист подполз к дыре, пытливо поглядел в темноту. Затем ухнул, точно филин, и перевесился вниз.

Джейсон услышал, как за стенами зернохранилища чавкнуло, – словно кто валун скатил в болотную трясину.

Ведь враг – неизвестен, черт возьми! Неизвестен и непонятен.

В заливе Апалачи стоит на рейде броненосец «Кентукки». Его орудия направлены в сторону побережья, расчеты не покидают боевые посты. Как только рейнджеры дадут целеуказание, шквал огня из 12-дюймовых и 6-дюймовых орудий сотрет с лица земли мертвый негритянский поселок и неведомых захватчиков вместе с их диковинной техникой.

Джейсон убрал бинокль, поднял руку, описал указательным пальцем в воздухе круг, ткнул большим пальцем назад.

Рейнджеры отступили к берегу Оклокони.

Ни жаб, ни змей, ни аллигаторов. Даже москиты куда-то запропастились. Река была непривычно тиха, только неслись наперегонки с течением бесшумные тени вооруженных людей.

Когда генерал Фрэнк Синклер поднимался в два часа ночи, а точнее – утра, на четвертый этаж отеля «Нью-Йоркер», он думал о городе на севере Флориды. В свое время армия северян не смогла дойти до Таллахасси, теперь же неведомый враг грозил завершить недоделанное северянами одним ударом. Причем – минимальными силами. Прежде, чем стать седым и грузным генералом на службе Соединенных Штатов, да хранит их Бог, Синклеру довелось побывать, совсем не долго, правда, в шкуре молодого офицера-конфедерата. Поэтому оборона Флориды в целом и Таллахасси – в частности, для него была чем-то вроде дела чести.

Кабина лифта остановилась.

Синклер ступил на ковровую дорожку. Коридор освещался электрическими светильниками. Мягкое свечение лилось из сиреневых плафонов в виде морских ракушек. Генерал подумал, что этим светом, равно как и огнями Восьмой Авеню, на которой находился отель «Нью-Йоркер», они обязаны лишь одному человеку. Человеку, на встречу с которым его отправило командование в эту майскую грозовую ночь.

– Господин генерал, сэр!

– Господин Тесла!

Они обменялись рукопожатием. Синклер заметил, что известный изобретатель не изволил снять перчаток из тонкой замши. Ах, да! Генерал вспомнил: ему говорили о том, что странностей у Теслы не меньше, чем патентов.

Синклер поглядел на дверь. Ее тут же притворил адъютант, которого генерал оставил в коридоре.

– Прошу прощения, если мой визит прервал ваш сон.

Тесла едва заметно улыбнулся: лишь приподнялись кончики усов. Указал на свободное кресло.

– Прошу садиться. Я редко когда сплю больше двух часов в сутки, генерал, так что вы меня нисколько не разбудили.

Генерал сел, вытянул ноги. Блеснули с пристрастием намащенные сапоги.

– Полагаю, в сей поздний час вас привело ко мне дело, которое не терпит отлагательств.

– Так точно, сэр, – крякнул Синклер, вынимая портсигар. – На территорию Соединенных Штатов Америки… – он чиркнул спичкой, прикурил папиросу. – …Было совершено нападение. Насколько мы поняли, исходя из ситуации, наш противник не представляет ни одну из известных держав земного шара, – генерал выпустил облако дыма, посмотрел, прищурившись на Теслу. – Враг необычен, и для борьбы с ним, боюсь, потребуются такие же экстраординарные методы.

Тесла подошел к окну, поглядел, как скользят по стеклу струи дождевой воды.

– Я слушаю вас внимательно, господин генерал.

Полыхнула молния, контрастно высветив фигуру изобретателя.

– Полагаю, – генерал, причмокнув, затянулся, – вам известно о том, что такое работа в интересах национальной безопасности. Сведения, которые мне поручено сообщить, известны весьма ограниченному кругу. Мы пока водим газетчиков за нос, но стоит просочиться одному неосторожному слову в прессу, как все население окажется во власти паники. А паника в нашем сегодняшнем положении – дурная союзница.

– Я понимаю, генерал, – откликнулся Тесла, поворачиваясь к Синклеру лицом. – Можете не тратить время на пролог, а сразу переходить к сути.

– Тем не менее, мне поручено так же выступить гарантом всяческой материальной поддержки ваших научных изысканий, – продолжил Синклер, неспешно дирижируя папиросой. – Само собой, в том случае, если наше сотрудничество принесет результаты. Говорят, будто ваши изобретения опережают время. Мне бы очень хотелось, чтобы это было так.

– Поддержка со стороны государства была бы кстати, – Тесла кивнул. – Вам, полагаю, известно, что в марте я остался без лаборатории.

– Так точно, мне это известно.

– Итак, генерал. Вы подогреваете мое любопытство.

– Боюсь, что любопытство – не самое подходящее слово, сэр. Из Апалачиколы поступило телеграфное сообщение, что город подвергся нападению неизвестных боевых механизмов.

– Апалачикола?

– Маленький рыбацкий порт на побережье Мексиканского залива. Из Таллахасси выдвинулся кавалерийский отряд, однако до места назначения он так и не добрался. С моря к Апалачиколе подошел крейсер-разведчик, его капитан доложил, что город действительно лежит в руинах. Сейчас командование перекрыло все пути из Флориды на север США, к границе штата подтягиваются части артиллерии, кавалерия, пехота. По следам механизмов был отправлен взвод рейнджеров. Стало известно, что враг направился на восток – к Оклокони, а затем стал подниматься вдоль русла на север в сторону Таллахасси, по пути уничтожая усадьбы и деревни. Мы попытались накрыть врага огневым валом, однако тот испепелил, черт возьми, снаряды, выпущенные орудиями броненосца «Кентукки», прямо в воздухе. Механизмы вернулись на побережье и меньше чем за две минуты пустили новейший боевой корабль на дно залива Апалачи. Командованию стало ясно, что обычных методов ведения войны против этого врага может не хватить, и вот я у вас, сэр, в два часа ночи. Если вас интересуют детали, я готов удовлетворить ваше любопытство.

II

Лейтенант Джейсон вытянулся по стойке «смирно», отдал честь.

– Вольно, лейтенант. Кофе будете? – поинтересовался полковник Салливан.

Ветер трепал брезент штабной палатки. Полковник встряхнул термос, оценивая объем жидкости. Капитан первого ранга Дюваль курил трубку, постукивая по карте побережья пожелтевшими от табака корявыми ногтями. Майор Макмаерс сидел за письменным столом и перекладывал бумаги из стопки в стопку. На левой руке майора вызывающе ярко сверкал золотой перстень.

Джейсон встревожено поглядел на каждого из офицеров, потом облизнул спекшиеся губы и ответил:

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Садитесь, лейтенант, – полковник указал на табурет у стола с картой, напротив Дюваля. – Вы с ребятами держались молодцами минувшей ночью, всем бы так!

Лейтенант сел, принял двумя руками горячую кружку. Принюхался. Кофе у полковника было с ромом. Вот и славно!

По другую сторону брезентовых стен всхрапывали лошади и скрипели колеса мортир и гаубиц. Выжженная окраина Апалачиколы постепенно превращалась в укрепленный район протяженностью до пяти миль. С кораблей высаживался десант за десантом, однако основные артиллерийские силы – броненосцы и крейсеры Атлантической эскадры – держались у входа в залив Апалачи. Командование не желало больше рисковать вымпелами, скоропостижная гибель «Кентукки» ввела в оторопь каждого, кто носил погоны и был в курсе событий в северной Флориде. Будет ли прок от пушек и пулеметов на возводимых в спешке бастионах? Джейсон не питал особых иллюзий. После того, что он видел… Ну, разве что какой-то снаряд случайно отыщет цель.

– Итак, сынок, – проскрипел Дюваль, – докладывай, что за бесовщина здесь творится.

Джейсон отставил кружку.

На юге, за лесом, вспыхнуло зарево. Через секунду или две рейнджеры услышали грохот главного калибра «Кентукки». Звук был, что нужно: человеку, не лишенному воображения, могло прийти в голову, что в заливе Апалачи проснулся вулкан. Джейсону невольно захотелось втянуть голову в плечи и заползти в трещину под скальный останец, в тени которого притаился взвод. Послышался тонкий, насмешливый свист: это неслись под звездами многотонные снаряды, начиненные пироксилином. Вот-вот, и поселок бывших рабов взлетит в воздух.

Земля содрогнулась. Поднялась над лесом стена огня; камни, грунт, ветви и расщепленные стволы деревьев разбросало на милю окрест.

Джейсон сжал бинокль.

Недолет, тысяча чертей!

Капрал Гловер встал в полный рост на вершине останца и завертел флажками. Сигнальщик на наблюдательном посту у побережья репетовал указания рейнджеров на броненосец, а там все поняли. Не прошло и минуты, как орудия ахнули снова. Опять с небес донесся хулиганский свист, а потом Оклокони выгнулась, вздыбилась горкой, принимая чудовищную энергию многократного взрыва. Выплюнула в небо столб воды и пара.

Перелет!

Получилась классическая вилка. Следующим залпом «Кентукки» накроет деревню, а вместе с ней и вражеские механизмы уже наверняка. Комендорам необходимо время, чтобы изменить прицел и перезарядить пушки. Боже, как много им времени нужно!

Шагающие машины покинули деревню. Без суеты прошли через горящий лес и перебрались через свежие воронки. Оказавшись на просеке, двинули в сторону залива, постепенно ускоряясь.

Капрал вновь завертел флажками. Он был намерен во что бы то ни стало сообщить на «Кентукки» о перемещениях противника.

Железные чудовища были еще далеко, примерно, в ярдах трехстах от холма, на вершине которого за останцем прятались рейнджеры. И все-таки что-то подтолкнуло Джейсона отдать приказ капралу спуститься.

– Гловер! Немедленно вниз!

Странная прямая молния сверкнула над землей. Останец лопнул с сухим треском. Во все стороны, словно шрапнель, брызнули раскаленные добела острые осколки.

Кто-то глухо зарычал, пытаясь справиться с болью, кто-то отчаянно выругался. Рейнджеры защелкали затворами винтовок, намереваясь принять бой. Ночной Ветер – один из двух проводников-семинолов – присел на корточки, прижимая ко лбу ладони. По его лицу и волосам, заплетенным в две косы, струилась кровь.

– Не стрелять! – крикнул Джейсон. – Отступаем к заливу!

В этот момент «Кентукки» дал очередной залп. Было неизвестно, вняли ли наводчики предупреждению с суши. Снаряды пронеслись над холмом, едва не подровняв его вершину.

Джейсон отступал последним. Он обернулся и увидел, что над лесом колышется лиловое сияние. На верхушках секвой зажигались, словно рождественские звезды, огни святого Эльма. Джейсон замер, наполовину продравшись сквозь стену плюща. И дело было даже не в том, что задание получить о противнике как можно больше сведений никто не отменял. Вполне очевидная растерянность перед лицом могучих и непонятных сил овладела Джейсоном.

– Лейтенант! Что это вы?.. Лейтенант! – кто-то по другую сторону зеленой стены дернул его за пояс.

Джейсон поднял руку, чтобы отмахнуться, но не тут-то было: с земли в небеса ударили четыре прямые молнии. Стало так же светло, как и днем, или, быть может, еще светлее. От адского грохота у Джейсона заложило уши; взрывная волна сбила с ног и впечатала в подстилку из опавшей хвои. Глядя, как меркнет над лесом багровое, похожее на каракатицу облако, лейтенант очумело пытался сообразить, что произошло. Очевидно, снаряды с «Кентукки» взорвались на подлете к цели. Следовательно, можно было осторожно предположить: не враг ли вызвал эту преждевременную детонацию? Осторожно, ведь если это действительно так, если неприятель способен обезопасить себя от самого мощного оружия, созданного человеком на сегодня, то… Господи, спаси Америку!

В ушах звенело. Джейсон чувствовал, как дрожит земля: механизмы приближались. Его подхватили за плечи с двух сторон и помогли подняться на ноги. Джейсон протер глаза, огляделся. Осколками сильно порубило деревья, повсюду валялись отсеченные ветви. Капралу Гловеру тоже не повезло, он лежал, наполовину засыпанный ветвями, прижимая к груди сигнальные флажки. Хвойная подстилка вокруг него стала черной от пролитой крови.

Джейсон подхватил винтовку и побежал следом за рейнджерами.

Механизмы обогнали их, пронеслись западнее. Тяжелые машины разогнались до умопомрачительной скорости. Пожалуй, столь же быстро могли двигаться только паровозы новых моделей. При этом механизмы ловко огибали деревья и перемахивали через скальные останцы, если такие попадались на пути.

Пробив брешь в молодой пальмовой роще, механизмы выбрались на побережье. Бронированные лапы взрыли мокрый песок. По пляжу заскользили лучи боевых фонарей «Кентукки», неуверенно тявкнул пулемет Браунинга…

Лейтенант увидел, как за кромкой леса вспыхнул тот самый, не сулящий ничего хорошего, ослепительный свет.

– Рейнджеры! – заорал он, щурясь, словно на солнце. – Винтовки к бою! Гранаты к бою!

Но сражаться уже было не с кем.

Механизмы степенно удалялись на восток, туда, где Оклокони впадает в море.

То, что осталось от «Кентукки», каким-то чудом еще держалось на плаву. Броненосец лишился всех надстроек, стальная палуба исчезла, огромный корабль походил на вскрытую консервную банку. Рейнджеры, раскрыв рты, глядели, как пляшет пламя по оказавшимся снаружи отсекам и коридорам.

Потом прогремел очередной взрыв, и корму броненосца подбросило на добрых две дюжины футов. Корпус раскололся поперек, после этого «Кентукки» в считанные секунды пошел ко дну.

Джейсон поглядел на восток. Механизмы уже растворились во тьме. Прилив лизал трехпалые отпечатки, похожие на следы доисторических чудовищ.

– Лейтенант, можете ли вы сделать предположение, какого вида оружие было применено механизмами против «Кентукки»? – спросил полковник Салливан.

Джейсон покачал головой. Глотнул остывший кофе и качнул головой еще раз.

– Я не знаю, что вам ответить, господин полковник. Но это была явно незнакомая нам артиллерия. Быть может… – он запнулся. – Простите, джентльмены. Быть может, какого-то рода… электрическая пушка?

Капитан Дюваль постучал мундштуком трубки по коричневым зубам. Майор Макмаерс отложил перо, поглядел на Джейсона, потом на Салливана и Дюваля.

– С вашего позволения, господа, – проговорил он. – В Нью-Йорке большой популярностью пользуется инженер из Восточной Европы. Он буквально покорил обывателей лекциями об электричестве и эфирных телах, а также фокусами с демонстрациями оных, так сказать, в действии. Если кто-то и способен на создание электрической пушки, так это, прежде всего, он.

– Вы говорите о Тесле, – подхватил полковник Салливан. – То, что вы, майор, назвали фокусами, на самом деле имеет гораздо большее значение. Компания моего кузена, к слову, выступает подрядчиком в строительстве Ниагарской гидроэлектростанции.

Дюваль выдохнул в потолок облако табачного дыма.

– Я не верю ни в какие электрические пушки, – просипел он, топорща усы. – Но мы должны обезопасить себя со всех флангов. Если есть подозрение, что против нас используют электричество, – стоит пригласить этого самого Теслу. Если вы подозреваете, что не обошлось без нечистой силы, – вызовем из Ватикана экзорциста.

– Полагаю, я составлю соответствующий рапорт, – сказал Салливан. – Пусть командование позаботится о привлечении независимых специалистов, если увидит в этом необходимость. Мы же должны действовать так, как умеем и как привыкли. И как велит нам честь.

– Я полностью с вами согласен, полковник, – Дюваль важно погладил бороду.

– Лейтенант!

– Да, сэр! – Джейсон поспешно встал.

– Когда ваш взвод будет готов снова выйти на охоту?

– Когда прикажете, сэр!

Салливан и Дюваль переглянулись.

– Тогда выдвигайтесь немедленно, – приказал полковник. – Задача остается прежней: в бой не вступать, наблюдать и передавать сведения.

– Так точно!

– Я хочу, чтобы вы выяснили, куда направляется враг, – продолжил Салливан, – и какие у него, черт побери, цели. Ну, а если вы обнаружите его уязвимые места… – полковник развел руками.

– Разрешите выполнять?

– Идите с богом.

Джейсон повернулся кругом и вышел из палатки.

– Мальчишка! И я был горяч в его годы! – Салливан ткнул большим пальцем вслед лейтенанту. – Что-то не укладывается у меня в голове, господа… Неприятель разрушил Апалачиколу, отошел миль на пятнадцать вглубь материка, разорил несколько поместий и деревень, потом вернулся на побережье и потопил «Кентукки», затем снова двинулся в сторону Оклокони. Как-то это больше похоже на топтание на месте, чем на войну с захватом плацдарма, укреплением флангов и тыла… Вы не находите, нет?

– Тем лучше, полковник, – отозвался Дюваль. – Тем скорее мы с ним расправимся.

III

Синклер был обескуражен. Портье сообщил, что постоялец из 42-ого номера (этот Тесла всегда останавливался в номерах, кратных трем!) его не дождался.

Генерал вынул из внутреннего кармана пиджака хронометр на толстой золотой цепочке. Да, так и есть. Он опоздал на назначенную встречу на пятнадцать минут. Вернее, на семнадцать с половиной… «Я жду вас завтра, ровно в двенадцать пятьдесят восемь», – сказал ему этот бесконечно вежливый чудак. Синклер, как и всякий другой человек, посвятивший жизнь военной службе, был дисциплинированным и пунктуальным малым. Вот только работать ему приходилось сейчас с сенаторами да конгрессменами, на большинство из которых эти качества не распространялись. Генерала задержали на совещании, но он ухитрился выкроить время и заехал к себе на съемную квартиру, чтобы поменять мундир на цивильный костюм. На перекрестке Восьмой авеню и Четырнадцатой-стрит перевернулся дилижанс, следовавший в почтовое управление, брусчатка исчезла под ворохом писем, под грудами бандеролей и посылок. Довелось ждать, пока дорога расчистится. А время все текло, текло… Неумолимое, драгоценное время.

– Сэр! – обратился портье к Синклеру. – Человек, который вас интересует, в это время обычно гуляет в Центральном парке. Вы можете подождать его в холле или попробовать перехватить на Восьмой авеню.

– Ушел?

– Ушел, сэр.

Синклер сухо поблагодарил и наградил портье двумя долларами.

Кэб ждал генерала недалеко от входа.

– Центральный парк, южная сторона. Гони быстро, как на пожар!

Иголка в стоге сена! Центральный парк – это стог сена, а Тесла – иголка. Синклер даже не надеялся, что сможет разыскать эксцентричного изобретателя. Так, посмотрит для успокоения совести на нескольких перекрестках и вернется в гостиницу «Нью-Йоркер». А уж когда Тесла вернется с прогулки…

– На севере Флориды бушует смертоносный ураган! – чумазый мальчуган расхаживал перед воротами парка с кипой газет под мышкой. – Правительство США собирается объявить эвакуацию!

Синклер купил газету. Это была «Нью-Йорк Пост».

– Ужасная трагедия! Восемьсот человек погибли в один миг! – сверкая глазами, зазывал второй мальчишка, но уже за воротами Центрального парка. – Броненосец «Кентукки» подорвался на мине!

Синклер купил и эту газету. На сей раз ему в руки попал Пулитцеровский «Уорлд».

– Сенсация! Знаменитый изобретатель утверждает, будто принимает послания с Марса! – вещал из кленовой аллеи третий пацан.

Синклер увидел на первой полосе фотографию Теслы и, естественно, снова вынул бумажник. Это была «Нью-Йорк Трибьюн».

Довольствоваться беседой с фото генералу не пришлось. Наверное, ему чертовски повезло, но оригинал оказался неподалеку. Тесла, одетый в безукоризненный костюм, шел в направлении фонтана Бельведер.

Он не торопился, раскланивался со встречными дамами и господами, декламировал на ходу «Фауста»:

Могучий дух, ты всё мне, всё доставил, [1]

О чём просил я. Не напрасно мне

Свой лик явил ты в пламенном сиянье.

Ты дал мне в царство чудную природу,

Познать её, вкусить мне силы дал;

Я в ней не гость, с холодным изумленьем

Дивящийся её великолепью, —

Нет, мне дано в её святую грудь,

Как в сердце друга, бросить взгляд глубокий.

Синклер догнал Теслу и несколько минут молча шел с ним бок обок. Когда Тесла прекратил чтение, чтобы перевести дух, генерал поинтересовался:

– А вы действительно принимаете сообщения с Марса?

– Что вы! – Тесла всплеснул руками. – Марс холоден и пустынен. Существа, его населяющие, погрязли в гордыне и заботах о сохранении собственного вида от неминуемого вырождения. Они давно никому не посылают сообщений.

– Вы шутите? – вздохнул Синклер.

– Едва ли. День, когда все люди на земном шаре взглянут на небосвод с чувством любви и благоговения, взволнованные радостной вестью: «Братья, получено сообщение из другого мира, далекого и неизвестного!», станет самым значительным в истории нашего грешного вида.

Синклер огляделся, проговорил, понизив голос:

– Господин Тесла, четыре шагающие машины неизвестной конструкции продолжают хозяйничать на севере Флориды. А вы изволите шутки шутить.

– Не обессудьте, сэр. Поначалу я собирался наделить ваших солдат способностью управлять молниями, но почти сразу отказался от этой мысли. Так или иначе, потребовалось бы, чтоб солдаты находились на расстоянии прямой видимости от этих пресловутых машин. Полагаю, у ваших людей не было бы преимущества перед врагом, который виртуозно владеет энергетическим оружием. Вдобавок, управлять молнией и справляться с «винчестером» – совсем не одно и то же. Необходима особая подготовка и время, чтобы овладеть навыками на достаточном уровне.

– Значит, обойдется без «лучей смерти»… – Синклер потер гладко выбритый подбородок. – Жаль. Я надеялся на что-нибудь… эдакое…

– Сейчас я склоняюсь к идее особой радикальной защиты, которая бы являлась одновременно и маскировкой.

– Звучит многообещающе, черт побери! – пробубнил Синклер, закуривая.

– Вы слышали о моих работах с вихревыми эфирными объектами? – спросил Тесла.

Синклер почуял в голосе изобретателя потаенное волнение. Было очевидно, что ему небезразлично, сколько человек знакомо с его теориями, и что о них думают. Такое трепетное отношение к своей работе было свойственно скорее писателям и актерам, а не инженерам.

Генерал, конечно, изучил все документы, которые касались личности Теслы, а так же синопсисы его статей и докладов. Но, походило на то, что в одной не очень молодой голове не могло уложиться все, чем жил этот серб с горящими глазами.

Тесла по-своему воспринял молчание Синклера.

– Я построил генератор, который создает эфирные вихревые кольца. Это была убедительная победа, доложу вам, сэр. Какое-то время я находился в эйфории. Мне казалось, что теперь я могу все…

Тесла метнулся с дорожки на лужайку. Синклер дернулся от неожиданности и выронил папиросу. Тесла сделал один быстрый шаг, второй – с прискоком, выставил вперед руки и крутанул сальто: даже шляпа с головы не слетела.

После этого он вернулся на дорожку, отряхнул перчатки и виновато улыбнулся.

– Я стараюсь поддерживать физическую форму.

Синклер, побагровев, поглядел на Теслу. Затем на свой пиджак: чуть ниже груди появилась прожженная папиросой дырочка.

– Прошу меня извинить, – Тесла поклонился. – Я работаю с электрической энергией. Темперамент!

– Не берите в голову, – выдавил Синклер. – Вы начали что-то говорить об особой радикальной защите…

– Да. Полагаю, я видел подходящее военное судно. Позавчера оно проплыло по Гудзону. Округлый корпус, четыре трубы расположены квадратом, будто ножки стола.

Генерал лихорадочно вспоминал.

– Да. Это «Небраска», – сказал он, чуть погодя. – Старый броненосец, отправлен на стапель Бруклинской военно-морской верфи для модернизации. Впрочем, он может быть с минуты на минуту возвращен в состав Атлантической эскадры, учитывая положение во Флориде.

– Это весьма кстати, что судно сейчас находится на стапели. Я бы хотел посетить верфь, и внесли ряд предложений по усовершенствованию корабля. Если вы, конечно, еще заинтересованы в сотрудничестве с безумным ученым.

IV

«Силосная башня, – подумал генерал Синклер, перелистывая новое донесение из Флориды. – Хранилище для сочного корма, черт возьми. Вот для чего им нужны люди и скотина. Они, оказывается, решили у нас ферму обустроить… На наших костях!»

За окном шел дождик, сшивая четкими строчками свинцовое небо и воды залива Уоллэбаут. Вечерело, в прокуренной гостиной для вип-персон Бруклинской военно-морской верфи горел камин. Синклер сидел, откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги.

Сверкнула молния, над морем пророкотало. Стая чаек, стеная почти по-человечьи, пронеслась над подъемными кранами.

Генерал поймал себя на мысли, что ему неведомо, по чьему велению случилась гроза: это Тесла экспериментирует со своими генераторами или господь-бог решил напомнить о себе?

Работа по переоборудованию «Небраски» началась. Государственный секретарь и начальники обоих штабов – армии и морских операций – подмахнули резолюцию, не глядя. Тесла, наверное, забыл о том, что раньше спать приходилось по два часа в сутки. Теперь он не смыкал глаз вовсе. По крайней мере, никто не видел, чтобы он спал. Ведь дела на юге, как ясно из донесений, хороши, как у утопленников.

В дверь постучали.

– Да-да, – Синклер поднял очки.

Порог переступил начальник верфи – контр-адмирал Бэрри.

– Ты в порядке, Фрэнк? – поинтересовался Бэрри у Синклера.

– Ага, – ответил генерал. Он запрокинул голову и потер переносицу. – Как вы?

– Мы-то? – Бэрри подставил к камину стул и присел. – Аврал – есть аврал.

– У тебя имеются сомнения?

– Стихийная перекомпоновка боевого корабля – без проекта, согласно схемам, начертанным на салфетке – претит моей бюрократической натуре.

– Бумаги, бумаги… – вздохнул Синклер. – Завалить бы неприятеля бумагами! То-то достойная была бы смерть для сволочей.

– Генераторы займут много места на палубе, – продолжил контр-адмирал. – Увеличится осадка, при хорошем шторме «Небраска» может вообще кувыркнуться кверху килем.

Синклер покивал. Потянулся за папиросами.

– «Небраска» выйдет в море, как только Тесла закончит с генераторами, ни часом позже, – сказал он.

– Фрэнк, то, чем морочит нам головы Тесла… – Бэрри сложил пальцы щепотью. – Эти эфирные объекты, вихревые тела… Это звучит столь дико… Даже я начинаю верить, что он – марсианин чертов.

– Брось, Чарльз! – Синклер поморщился, будто от разлития желчи.

– Он заставил убрать со стапели всех, кто мало-мальски простужен, кто чихает и вытирает себе нос. Невзирая на их квалификацию и значимость для работы! Экое расточительное чистоплюйство! А сегодня он потребовал забрать его обед и подать другой, потому что на стол, представь себе, села муха.

– Колесом не ходит во время работы?

Бэрри вздохнул, расстегнул воротник.

– Вроде нет, Фрэнк, – ответил, подумав. – Гете цитирует.

– И славно. Тебе ведь ясна его затея?

– Относительно, – согласился Бэрри. – Генераторы Теслы, войдя друг с другом в резонанс, создадут вокруг «Небраски» эфирный вихрь, который будет огибаться электромагнитными волнами, в том числе – видимым светом. Теоретически, «Небраска» должна стать невидимой или частично невидимой.

– Кроме того, Тесла уверен, что машины неприятеля определяют местоположение цели по ее способности отражать радиоволны. Броненосец перестанет отражать какое-либо излучение, соответственно, средства наведения на цель ослепнут.

– Нам бы такое… гм… наведение на цель… Да откуда он может знать?!

– У Теслы – исключительная интуиция, – пояснил Синклер. – Дар божий. Кроме того, я знакомлю его с содержанием донесений с юга. Под свою ответственность, разумеется. Основываясь на умозаключениях Теслы, мы установили сроки переоборудования «Небраски». Чарльз, я понимаю, каков риск. Но то, что делаем мы – это «план Б». Завтра утром кольцо вокруг северной части Флориды сожмется. Даст бог, «Небраска» так и останется в Нью-Йорке. Однако Тесла говорит, что враг не станет воевать… Воевать, как мы это понимаем. И это, признаюсь, меня пугает до коликов в печенке.

V

С бронепоездом механизмы разобрались еще быстрее, чем с «Кентукки». Под скрежет металла и стон сминающихся гармошкой вагонов охваченный пламенем и клубами пара состав сошел с рельс и завалился на бок. Прогрохотала серия взрывов, – то пошли в расход боеприпасы, разрывая вагоны изнутри.

Кавалерия из Таллахасси напоролась на стену огня и повернула назад, смешав строй следовавшей за ней пехоты. Артиллеристы не успели подготовить орудия, бросили их вместе с лошадьми посреди болот и дали деру, куда глаза глядят. Механизмы побродили среди пушек, как неприкаянные. Затем, походя, пустили под откос поезд с беженцами из Панама-Сити и отступили на восток. Рейнджеры едва успели убраться с их дороги.

– Они – не воины, сэр, – втолковывал Говорящий с Туманом Джейсону. – Они – стая. Землевладения, понимаете меня, сэр? Они тут охотятся и не позволяют сунуть нос другим волкам и медведям. Понимаете, сэр?

– Будь ты проклят, Говорящий с Туманом, – отмахнулся Джейсон. – Прикажешь, так и сообщить в штаб?

– Я всего лишь краснокожий, сэр. Но я умею отличить, как ведет себя человек от того, как ведет себя зверь. А вы, сэр?

– Может, подскажешь, как их уделать, а?

Говорящий с Туманом был невозмутим.

– Не подскажу, сэр. Но вы не сможете их победить, как когда-то мы не смогли победить вас.

Джейсон сплюнул.

– Черт знает что…

Рядовой Флэнеган подошел к семинолу и спросил, глядя исподлобья:

– Я не понял, ты, вообще, на чьей стороне?

Флэнегана поддержали остальные солдаты.

– Так, заткнуться всем! Вы не на митинге! – Джейсон насупился, прошелся по тенистой прогалине туда-сюда. Рейнджеры расселись на земле. Были они грязны, злы и измотаны сверх всяческого предела. Операция провалилась, брошенные пушки торчали посреди болота, над железной дорогой стелился дым, бронепоезд догорал… Значит снова придется гнаться за неприятельским машинами. А у них ход – с рейнджерским не сравниться. Снова без сна и отдыха…

– Послушай, Джошуа, – Джейсон назвал Говорящего с Туманом по имени, данному индейцу при крещении, – по-твоему, наш враг ведет себя, как дикий зверь?

– Правильно, сэр, – согласился семинол. – Зверь, как пума или ягуар.

– Так что же это получается? Он отхватил у нас территорию и теперь охраняет?

– Как-то так, сэр.

– Большая у него территория, тысяча чертей, – высказался рядовой Флэнеган, присаживаясь в тени секвойи. – Крупный хищник…

– Как-то так! – передразнил индейца Джейсон. – Как-то так, да? По-твоему, механизмы разделались с броненосцем и поездами, потому что решили, будто те претендуют на их территорию? Не мы, а наши машины, да? Это с нашими машинами они воюют? Отвечай!

– Я всего лишь неграмотный семинол, сэр…

– И кто же для них – мы, если они видят врага не в нас, а в наших машинах?

– Мне это неведомо, господин лейтенант!

Рейнджеры заржали.

– Молчать! – снова рявкнул Джейсон. Сразу стало слышно, как ноет отвратительная розовая мошкара над лужами со стоячей водой.

– Джошуа! Прибереги эти сказки для гражданских, – Джейсон сменил гнев на милость. – Скажи-ка, как нам выгоднее миновать эти болота, чтоб снова выйти на след?

Индеец почесал немытую голову, поглядел задумчиво на топь.

– Нам придется пройти тропою оцелотов… – проговорил он задумчиво.

Джейсон слушал индейца, пожевывая табак, а в голове были картинки одна безумнее другой. Война машин за территорию. Лязг стальных сочленений, клубы дыма и искры из труб. Клепанные бронепоезда сшибаются с шагающими монстрами из ниоткуда. И над всем этим стоит не здравый смысл, а закон стаи.

А что же люди?

А что же похожие на слизней твари, которые управляют вражескими механизмами?

Быть может, последние настолько сроднились со своими шагающими монстрами, что считают себя с ними – одним целым? Полагают, что бронепоездами и кораблями управляют такие же придатки-люди, а те, кто не имеет машинного воплощения – это корм подножный, грязь, которую вообще не стоит принимать во внимание? Если так, то эти слизни не умнее той самой розовой мошкары, что назойливо сейчас лезет рейнджерам в лица…

Клубок взаимоотношений никак не распутывался. Джейсон мысленно попенял себе за то, что недостаточно долго и усердно учился в колледже. На первый взгляд, то, в чем его пытался убедить Говорящий с Туманом – бред сивой кобылы. Зато так легко объяснялись бестолковые с военной точки зрения, почти хаотичные, перемещения механизмов.

Джейсон принял решение.

– Ладно… Выдвигаемся, ребята! Рейнджеры!..

– …указывают путь! – отозвался взвод.

– Рейнджеры!..

– …указывают путь!

В следах, оставленных механизмами, пузырилась болотная жижа. Топь начиналась прямо в подлеске, сапоги рейнджеров мгновенно обросли тяжеленной коркой.

– Их слишком мало! – прервал размышления Джейсона рядовой Флэнеган. – Они не смогут долго водить армию США за нос! Да, они очень быстрые! И вооружены, как нам не снилось. Но скоро их загонят в самую топь и расстреляют из пушек! – он захихикал, демонстрируя большие зубы. – Да! Или закидают гранатами!

– Стая будет множиться, – снова плеснул масла в огонь семинол. – Им понадобится много места. Они осквернят землю, как портят термиты дерево, а крысы – скирды. – Он ковырнул носком мокасина наслоение влажного, кроваво-красного мха. – Эти леса и болота станут другими, здесь поселятся их паразиты, человек не сможет здесь жить! – индеец указал пальцем на одинокую сосну, с лап которой свисала склизкая на вид коричневая бахрома, вроде водорослей.

Джейсон фыркнул.

– Как же они будут множиться, Джошуа? Что-то ты, Говорящий с Туманом, заврался…

– Бог создал Адама из глины, – брякнул невпопад Флэнеган, отгоняя от лица розовых мошек.

Джейсон почувствовал нежданное – негаданное вдохновение.

– Ну-ка, скажите мне: если сравнивать нашего врага с волчьей стаей, то, что у него непременно должно быть? – спросил он рейнджеров.

– Что-что? Мы почем знаем, командир? Логово, что ли?

– Вот именно, джентльмены, – логово… – Джейсон хлопнул ладонью по полевой сумке, в которой он хранил карту.

Со стороны моря дул сильный ветер. Края карты, разложенной на известняковой плите, трепетали, точно крылья колибри. Джейсон, отправляя в рот очередную порцию жевательного табака, словно в первый раз глядел на пунктирные петли и кривобокие восьмерки, нанесенные им самим во время этой безумной кампании.

– Что скажешь, Джошуа? – спросил он семинола. – Вот здесь линии пересекаются чаще, чем где-либо. Что находится в этом месте?

Индеец склонился над картой. Джейсон увидел, как затрепетали желваки на загорелом лице проводника.

– Старое капище индейцев апалачи, господин лейтенант. Забытое и трижды проклятое священниками место.

Море штормило, но броненосец «Небраска» был нерушим, как остров. Модернизированный корабль готовился покинуть залив Уоллэбаут, чтобы присоединиться к Атлантической эскадре.

Генерал Синклер и Николас Тесла стояли на террасе над волнорезом и глядели на творение рук своих.

И без того необычные абрисы «Небраски» стали еще более причудливыми. Огромные генераторы Теслы соперничали в высоте с дымовыми трубами, вокруг них все еще громоздились монтажные леса, убрать которые попросту не оставалось времени. Многочисленные кабели свисали петлями за борт, на палубе им места уже не нашлось.

– Индейцы апалачи исчезли больше века назад, только название осталось. Горы, залив, река, город, – сказал Синклер, закуривая. – В общем, наследить им удалось. У краснокожих не было шансов. Сначала – испанцы, потом – англичане… Те, кто уцелел, ассимилировались среди прочих племен. Я вырос в краях апалачей и многое о них слыхал. Они были солнцепоклонниками, м-да. Называли солнце – Престолом Храбрых. В наставшие тяжелые времена они заклинали своего языческого бога, чтоб он ниспослал им защитника, а позднее… позднее молили о мстителе.

– Вы получили своего мстителя, – Тесла указал на «Небраску». – Этот корабль олицетворяет силы космоса, укрощенные человеком. Какую бы природу не имел наш враг, законы физики довлеют и над ним.

– Не стоит раньше времени восхищаться этим технологическим монстром Франкенштейна, – проговорил Синклер, не выпуская из губ папиросы. – Сейчас слишком много поставлено на карту. Если «Небраска» оправдает ожидания, я лично прослежу за тем, чтобы всякая ваша американская мечта сбывалась сразу после того, как вы сформулируете ее вслух или письменно.

Тесла поправил шляпу.

– Техника не подведет, если не подведут люди, генерал.

VI

Место, обозначенное на карте значком, похожим на стрелковую мишень, находилось на лесистом взгорье, на расстоянии двадцати артиллерийских кабельтовых от побережья. Это была предельная дальность для главного калибра «Небраски».

Ночь снова пахла орхидеями, а орхидеи отдавали мертвечиной. Над пальмовыми рощами на побережье взошла полная луна, и бухта сразу стала наполняться туманом.

Туман был самым необычным из всех, что когда-то приходилось видеть существам, рожденным на Земле. Туман пульсировал, словно живой. В его толще то появлялся, то исчезал веретенообразный сгусток, сплетенный из зеленых молний. От этого вся взвесь светилась призрачным светом, как одна болотная гнилушка исполинских размеров.

Над оплетенными плющом скалами метались нетопыри. Скалы врезались в пологий склон возвышения, на вершине которого находилось пресловутое «логово», двумя кособокими лестницами. На ступенях этих лестниц затаились, распластавшись, рейнджеры лейтенанта Джейсона. С высоты была видна бухта и светящаяся поволока, что поглотила волны вместе с лунной дорожкой.

Со стороны бухты донесся гулкий рокот: словно пустую бочку кто-то уронил. В вышине зазвучал знакомый хулиганский свист.

Снаряд угодил в болотце у подножья скальной «лестницы». Столб болотной жижи и воды вздыбился до небес. Грязные брызги окатили рейнджеров, которые лежали ни живые, ни мертвые на своих позициях. Надсадно закричали ночные птицы, заметались над болотами, слепые со сна.

Вызов был брошен.

И зверь покинул логово.

Загрохотали по склону тяжелые шаги. Заныли металлические сочленения, приноравливаясь к возрастающей скорости. Два механизма спустились с возвышенности, водя сегментными хвостами параллельно земле. Из пальмовой рощи донесся треск, кроны заходили ходуном, в просветах между листьями сверкнула, отражая лунный свет, сталь. Вся свора двигалась к пляжу, и, если верить расчетам командования, в распоряжении у рейнджеров будет до десяти минут, чтобы выполнить задание.

Сама судьба подкинула им шанс, чтобы свести счеты с неведомым врагом. Механизмы шесть дней выписывали «восьмерки» вокруг логова, не продвигаясь вглубь континента. Тому была причина: на старом индейском капище что-то происходило. Солдаты в Апалачиколе, Панама-Сити и Пенсаколе слышали, как грохочут молоты, а в ясные ночи были видны снопы искр, что били в небо с непримечательного холма…

Джейсон вскочил на ноги, присвистнул. Через миг взвод уже мчал вверх по склону: бесшумно и очень быстро. Лишь Говорящий с Туманом дышал сипло и волочил ноги. Ветряная оспа, которую индеец подхватил во время последнего визита в Апалачиколу от кого-то из беженцев, здорово подкосила проводника. И перепоручить больного медикам не было возможности: рейнджеров неделю кряду не отзывали с болот.

Они одолели подъем в считанные мгновения и вбежали на плато. Площадка утоптанного глинозема была окружена чахлыми акациями и кустарниками. В центре полыхали костры. Сквозь жаркое марево и завесу из подвижных теней просматривались очертания одинокой скалы. Джейсон прищурился: или все-таки строения?

– Винтовки к бою! Вперед!

Он уже видел, что за кострами находится не скала, а еще один вражеский механизм. Выглядел он совсем не так, как те, что вышли защищать территорию, и Джейсон сразу смекнул почему.

Не успели достроить… Нет тяжелой брони. Кабина раскрыта, наружу свисают кабели и трубки разного диаметра.

Повеяло кислятиной. Из-за недостроенной машины вышло нечто темное, гротескное, ни на что не похожее. Дряблая плоть была натянута на торчащие в разные стороны и тонкие, будто арматура, кости. Отблескивала в свете костров покрытая испариной серо-зеленая кожа. Голова сползла на грудь, как сползает по наклоненной сковороде разбитое яйцо. Среди беспорядочных наслоений плоти поблескивали круглые, отражающие свет глаза. Рука была одна. А точнее – не рука, а какая-то конструкция из металла, плоти и костей.

Джейсон на какой-то миг опешил. Нелепое создание вдруг раздулось воздушным шаром, выставило в сторону приближающегося взвода гротескную конечность. Сжалось, одновременно выпуская из сопла на лапе струю пламени.

Кто-то успел нажать на спусковой крючок, но большая часть взвода была уже на земле.

Джейсон скатился в какую-то яму. Рядом приземлился на спину больной и неловкий Говорящий с Туманом. Дно ямы было устлано жидкой грязью, стены оказались сложенными из бута и глины. Скорее всего, они относились к культовому сооружению исчезнувших апалачей, впрочем, Джейсону в тот момент это совершенно не интересовало. Он вскочил, потянулся к сумке с гранатами, но расстегнуть ее не успел.

Говорящий с Туманом молча боролся с огромным слизнем. С одним из машинистов. С хищной гадиной, обладающей куриными мозгами, но легко управляющейся с невероятной техникой. А может, и не такие уж куриные мозги скрывались внутри похожей на человеческий череп головы… Это они, рейнджеры, купились на индейские бредни наемника-проводника.

Лейтенант кинулся на помощь. Двинул прикладом в костистую морду машиниста. Потом перехватил винтовку и всадил штык в жирный бок. Лезвие рассекло плоть, точно нож – заливное. Края раны тут же сомкнулись. Какие-то белесые насекомые, что до этого момента копошились в слизи, кинулись к ране. И, не успел Джейсон выдернуть штык, как они уже перебрались с машиниста на «винчестер», а с «винчестера» – лейтенанту на руки. Джейсон заорал благим матом. Он уронил винтовку и упал на колени, стараясь смахнуть безобидных с виду букашек. Руки запылали огнем, будто их макнули в ведро с ламповым маслом, а затем подожгли. На тыльной стороне ладоней мгновенно вздулись синюшные волдыри.

Говорящий с Туманом смог освободить одну руку. Выхватил нож и несколько раз воткнул туда, где, надо думать, у машиниста находилось горло. Слизень нехотя подался всей тушей назад. Индеец освободил вторую руку – в ней был зажат томагавк – и сейчас же ударил машиниста снизу вверх, целя в голову.

Джейсон, наконец, разделался с ядовитыми букашками и снова подхватил винтовку. Пальцы отказывались слушаться, и все же лейтенант, бормоча ругательства, передернул затвор и с бедра выстрелил в слизня.

Машинист отступал. Тек огромной каплей, грудой склизкой плоти. Он поглотил боком пулю, плеснул из раны, прежде чем ее края затянулись, молочно-белой жидкостью. Просочился в неприметный лаз, что располагался внизу старой стены, исчез, оставив на стене слюдяной след.

Лейтенант расстегнул сумку с гранатами. Швырнул одну в лаз и сразу кинулся на землю. Громыхнуло, часть стены обвалилась. Яму заволокло пылью.

Только после этого Джейсон понял, что и наверху кипит нешуточный бой…

Светящийся туман накрыл пляж, натолкнулся на редкую гребенку из пальмовых стволов, протек дальше. Механизмы остановились сразу за рощей.

Дымка на долю секунды раздвинулась, выплюнула старую шлюпку, которая тут же уткнулась носом в сглаженные морем валуны. Механизмы, как по команде повернули к ней, затопали ножищами по мокрому песку.

Секунда, другая – и вот они уже у воды. Красные лучи, что тоньше швейной иглы, полились из башнеподобных кабин, заскользили по гнилому днищу. Механизмы были сбиты с толку, вокруг них бушевали потоки энергии, источник которой оставался неизвестен. И они искали источник.

Над волнами, скрытыми наэлектролизованной поволокой, зазвучала труба, объявляя атаку. Трубу поддержала барабанная дробь…

Сверкнуло пламя. Тонны воды и песка накрыли пальмовую рощу.

Снаряды падали густо, пробивая в ровном песчаном побережье фьорд. Механизмы, пританцовывая, чтобы устоять в эпицентре светопреставления, ударили из электрических пушек вслепую. Над бухтой засверкали ветвистые молнии. Но светящийся туман поглотил всю мощь залпа.

Через миг взлетел на воздух первый механизм. Его обломки усеяли болота на несколько миль окрест. Второй лишился обеих ног и хвоста, его бронированная кабина покатилась по сотрясаемому взрывами пляжу. Третий и четвертый попытались ретироваться, но их накрыло шквалом осколков, а сверху, точно молот на наковальню, упал снаряд, выпущенный из орудия главного калибра.

Грохот пушек «Небраски» на какое-то время заглушил остальные звуки. Рейнджеры, прижатые огнем, что извергало нелепое создание (строитель нового механизма? охранник?), боялись поднять головы. Джейсон выбрался из ямы, залег за грудой камней. На фоне костров маячил нечеловеческий силуэт врага. Теперь Джейсон видел, что недостроенный механизм окружают не костры, а горловины в земле, откуда вырывается пламя. Лейтенант понял, что он укрылся за отвалом руды, а вокруг недостроенного механизма, внутри холма, пылают плавильные печи.

Потом грохот прекратился. Стало слышно, как кричат и молят о помощи обожженные солдаты. Чудовище подняло дымящуюся лапу вверх, поглядело в одну сторону, в другую… Сипло заскулило, как, бывает, скулит старый, несправедливо обиженный хозяином пес. А затем припустило на коротких своих ножках к склону. Существо хромало, рейнджеры все-таки умудрились нашпиговать его свинцом. У спуска оно завалилось на бок; дряблая плоть разошлась, обнажился отсвечивающий металлом остов. Уцелевшие рейнджеры, округлив глаза, глядели, как разваливается на куски чудовище, точно с гибелью последнего механизма иссякла черная магия, что наделяла эту безобразную гору плоти, начиненную железом, подобием жизни.

Над бухтой взлетели две сигнальные ракеты. Вторая часть Марлезонского балета должна была начаться с минуты на минуту.

– Все, парни, – Джейсон повесил винтовку на плечо. – Хватаем раненых, ноги в руки – и бегом отсюда!

– Так точно! – ответили ему.

– Где Говорящий с Туманом? – Джейсон поглядел в яму, в которой минутами ранее они сражались с машинистом. Яма была пуста. – Где этот чертов индеец?

Ему никто не ответил.

…Они отступали. От взвода осталось два с половиной отделения. Каждый был рад убраться подобру-поздорову, каждый надеялся, что эта безумная кампания подошла к концу, и что их, наконец, отзовут из болот и лесов Флориды. Что запах орхидей, напоминающий душок тлена, наконец, выветрится из их голов.

Лейтенант обернулся, чтобы в последний раз поглядеть на «логово». По-прежнему огонь вырывался из подземных печей, в его свете возвышался беспомощный Голиаф – недостроенный боевой механизм. Там и здесь виднелись какие-то ямы, свежие отвалы земли и руины древних строений, сооруженных из необработанного камня исчезнувшими индейцами апалачи.

Если судить строго, то его рейнджеры провалили задание. Они ничего не узнали о противнике. Они не успели толком даже осмотреться. Командование предполагало, что механизмы откликнутся на «вызов», и «логово» останется без защиты. Так что, Джейсон и его рейнджеры смогли лишь посмотреть в замочную скважину, открыть дверь и войти им оказалось не по плечу.

Взлетела красная ракета.

– Бегом, мать вашу! – Джейсон подставил плечо раненому Флэнегану, поднажал, заставляя того быстрее переставлять ноги. Рядовой заныл, но прибавил ходу. – Бегом, бегом, братцы! Иначе мы – покойники!

И снова под покровом светящегося тумана грянули пушки. Засвистели в воздухе многотонные снаряды. Едва-едва рейнджеры успели унести ноги, как артиллерия «Небраски» прошлась огневым валом по «логову», ровняя с землей все, что только можно было сравнять.

Светящийся туман растаял. На бухту опустился мрак, перед которым пасовал свет полной луны, и рейнджеры зажгли факелы. «Небраска» застыла черным айсбергом, ни один огонек не освещал ее надстройки. Корабль казался мертвым. Если бы не чей-то истерический смех, доносящийся с борта броненосца, рейнджеры бы сочли, что так оно и есть.

В воронках от взрывов стояла вода. В воде отражались звезды. Тускло поблескивали обломки механизмов. Над многими из них все еще клубился дым.

Помятая, но целая кабина вражеской машины лежала на боку. Лап и хвоста не было, на песок вытекла изрядная лужа машинного масла.

Джейсон поставил половину людей перед кабиной полукольцом, вторую половину загнал на броню. Верхние сегменты, похожие на жесткие крыльца майского жука, шатались.

– Ну-ка, навались!..

Сегменты со скрипом пошли вверх, из кабины хлынул дым. Раздался звук, как будто кто-то громко сморкнулся.

– Осторожнее, ребята! – Джейсон перехватил факел левой рукой, правой вынул из кобуры револьвер. – Давайте, чуть назад…

Клубы дыма поредели. Рейнджеры, выставив винтовки и факелы, склонились над машинистом.

Гигантский слизень походил на язык не первый день страдающего от жажды человека. Некогда жирный и лоснящийся, теперь – сухой, покрытый зеленоватым налетом, с гнойными трещинами в верхней части туловища. Со всех сторон его окружали приборы, так что развернуться внутри кабины было решительно невозможно. Джейсон в первую секунду подумал, что машинист издох, изжарился, точно индейка в духовке. Но в следующий миг тварь выгнулась дугой, и рейнджеры увидели, что около дюжины штырей с обеих сторон пронзают ее бока. Штыри шли от приборов, похожих на малые помпы. Поршни помп поднимались и опускались, туловище умирающего слизня содрогалось от судорог.

Похожая на человеческий череп голова была повернута к лейтенанту.

– Кто, черт тебя дери, ты такой? – пробормотал Джейсон.

– Ты… такой… – эхом пробулькал слизень, затем улегся в свою нишу среди приборов и обмяк. Помпы издали долгий всхлип, поршни замерли.

На «Небраске» кто-то вновь истерично рассмеялся, потом хлопнул револьверный выстрел, и смех оборвался…

VIII

– Как вы находите свою новую лабораторию?

– Благодарю, генерал. Помещение выбрано превосходно… – Тесла помолчал, затем добавил с искренним раскаянием: – Генерал, я – идиот, я обязан был предусмотреть, что экипаж «Небраски» может пострадать. Эфирные потоки имеют высокую энергию, а человеческий мозг – орган хрупкий. Я должен был позаботиться о защите.

– Эта потеря ужасна, господин Тесла, – согласился генерал. – Но ни одна война не обходится без жертв. А эти моряки, сэр, были настоящими американцами. Вечная им память! Если бы не они, жертв могло оказаться во много крат больше. Полагаю, что с этим врагом невозможно было договориться.

– Вторжение остановлено, я полагаю?

Синклер утер лоб носовым платком.

– Да, на этот раз нам повезло. Машины уничтожены и та погань, которую Машинисты занесли на наши земли – красные мхи, грибки, букашки – вымерла подчистую.

– Полностью? – Тесла поднял брови.

– Комиссия заключила, что чужеродную жизнь истребила ветряная оспа. Через Апалачиколу следовали эшелоны с беженцами, многие дети были больны. Я, вообще-то, мало верю нашим яйцеголовым, ведь во время кампании от них проку не было никакого…. Но, какова ирония судьбы, сэр, – двести лет назад англичане изводили индейцев апалачи, подбрасывая им в селения вещи, зараженные ветрянкой.

– Какой стыд, – Тесла покачал головой. – Ваша комиссия, генерал, пришла к каким-либо выводам относительно машин врага и их Машинистов?

– Теория весьма сырая, – Синклер поморщился. – Где-то далеко, весьма вероятно – на иной планете, жила технологически развитая раса. Они использовали машины так часто и повсеместно, что постепенно между ними возникли отношения, вроде симбиотических связей. Чем дальше, тем хуже. Живя в этом симбиозе, существа потеряли духовность, а возможно – и облик. Их устремления постепенно становились проще, в конце концов, возобладали базовые инстинкты.

– Но они были в состоянии поддерживать технологию на достаточном уровне, – вкрадчиво вставил Тесла.

– Да, вот и полагаю, что этой теории – грош цена! Председатель комиссии лично сказал мне такую вещь… Наши высшие насекомые – пчелы, осы, муравьи – тоже умеют создавать относительно сложные структуры. Для этого им нужно не так уж много ганглий. Наши пришельцы строят свои машины, не опираясь на разум, а подчиняясь инстинктам. Они колонизируют планеты, как дикие пчелы, что обживают подходящие дупла. Ни одной искры разума. И все-таки они были близки нам биологически, вы не находите? Машинисты использовали тела людей и животных в качестве питательной среды для себя и этих своих мелких паразитов… Вы утверждали, что современные марсиане погрязли в гордыне и заботах о сохранения вида. Быть может, присмотрев в телескопы нашу Землю, они отважились на решительный шаг?..

Тесла хмыкнул.

– Какая жалость, что ваша комиссия лишилась возможности исследовать логово. Было бы любопытно взглянуть на летательный аппарат, на летающую Психею, что доставила этих страшных и удивительных существ на нашу планету.

– Один шустрый лейтенантик утверждает, что в логове он не увидел ничего похожего. Говорит, там было много ям и свежая земля – горами. Но не из-под земли же они появились?

– Мне показалось, вы не отбрасываете версию, будто эти механизмы могут быть божественными мстителями индейцев апалачи.

Синклер поднялся.

– Я – всего лишь военный инженер, я не имею права оспаривать выводы научной комиссии. Из-под земли, подобно личинкам, или из мирового пространства… Войска прочесывают северную часть Флориды. Если летательный аппарат где-то спрятан, то мы его найдем. Вот и все, что я хотел вам рассказать. Наш страшный враг был побежден кораблем Теслы и добит земными микроорганизмами. Так что, в вашей, простите, боязни микробов есть резон, – Синклер улыбнулся. – Чаще мойте руки, и долгих вам лет плодотворной работы!

– Всенепременно, господин генерал, – Тесла провел Синклера до дверей. – Доброго пути!

В кабинете изобретателя на письменном столе стоял террариум: параллелепипед со стенками из толстого стекла. Внутри возилось механическое создание на четырех лапах и с длинным хвостом.

Тесла постучал ногтем по стеклу, механическая ящерка заметалась от стенки к стенке.

– Бог создал машину, – сказал изобретатель, любуясь блеском металлических чешуек, – машина создала человека. Человек погубил человека. Машина пришла создать нового человека и новую среду. Машину погубили микробы – дьявольские порождения, будь они прокляты! Человек волен губить человека дальше. До тех пор, пока бог не создаст новую машину.

Запертый в стенах террариума механизм прекратил метаться. Уселся, обхватив лапы хвостом. Пристально поглядел на человека, точно короткий монолог пробудил в нем интерес к хозяину тюрьмы со стеклянными стенами.

Тесла еще раз постучал ногтем по стеклу, улыбнулся. Затем встал, открыл окно. В кабинет ворвались звуки Восьмой авеню: стук копыт, шум бесконечного человеческого потока, звонкие голоса разносчиков газет, музыка с летней площадки ресторана, что располагался напротив отеля.

Близился час заката. Небоскребы вест-сайда, отражая последний свет уходящего дня, стали красными, как утесы недосягаемого Марса. Людкой поток продолжал гомонить на все голоса и струиться по тротуарам в обе стороны, не обращая внимания на происходящие с городом метаморфозы.

Тесла захлопнул раму, задернул шторы. Звуки улицы, словно отсекло гильотиной. Стало тихо. Был слышен лишь ход настенных часов, потрескивание остаточного электричества в экспериментальном генераторе, который Тесла собрал прямо в номере отеля, и еще – ноющий звук на одной высокой ноте.

Над настольной лампой кружила мошкара неприятного розового цвета.

Тесла сел за стол, рассеяно просмотрел синьки с новыми чертежами. Потом опять постучал пальцем по террариуму.

– Ну что, бесенок… Поработаем? Поведай мне о месте, где такие, как ты появляются на свет… – он улыбнулся, а затем продекламировал, подняв брови:

И где же вы, сосцы природы, – вы,

Дарующие жизнь струёю благодатной,

Которыми живёт и небо и земля,

К которым рвётся так больная грудь моя?

Вы всех питаете – что ж тщетно жажду я?

Примечания

1

перевод с нем. Н. Холодковского

ОглавлениеIIIIIIIVVVIVIII