«Игра скомороха»

Игра скомороха

Ddntes

Аннотация

Икари Синдзи. Мальчишка с тяжелой судьбой — сначала умирает мать, почти сразу после этого бросает отец. Как тут не свихнуться? Получите–распишитесь. Только вот, действительно ли он сошел с ума? И тот ли это Икари Синдзи, что был прежде? Произведение находится на этапе глобальной переработки.

Оглавление

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22.

Глава 23.

Глава 24.

Пролог

Ка–ак интересно, а? Дюже интересно. Даже забавно.

Я дождался, да–да, дождался. Начинается сюжет. Вот–вот нападет третий Ангел, примчится капитан Кацураги аки рыцарь на белом коне, то есть, самурай на синей тойоте.

И начнется. Да. Начнется. Скуки больше не будет. Хорошо.

А, да. Я зовусь Синдзи Икари, и я герой этого комикса. В смысле, этой анимешки. Да. Никто не знает, что он живет в анимешке, а я знаю. Прикольно. Но скучно. Говорить никому нельзя — в психушку засадят. А зачем в этом аниме Икари Синдзи, сидящий в психушке? Меня и так посадить могут. Если захотят. Или понадобится.

Когда‑то меня звали не так. Не помню, как именно, но не так. Русским был, кажется. Те что немцам в прошлом веке наваляли. Это я помню. Еще я помню как смотрел это аниме. В смысле, не это, там был не я. Икари Синдзи, но не я. Еще я псих. Официально зарегистрированный. Горжусь. Почти сразу зарегистрировали, как попал в это тело. Тогда еще Гендо ушел.

А вообще, если серьезно и не придуриваясь, признание у меня какого‑то там специального расстройства личности, я считаю самым большим своим достижением на данный момент. Помню, когда понял где я и кем стал, у меня реально рвало крышу. Истерики, апатия… Весь букет, короче. А еще, я понял, что засвечусь как пить дать. И начал придуриваться, изображая не пойми что. Когда это прокатило, я был реально в шоке.

Хотя было очень тяжело. Пришлось ломать себя, натурально выкорчевывая детали прежней жизни. Отказаться почти от всего — от имени, от навыков. От своей личности. Загнать свою суть куда‑нибудь глубоко–глубоко, благо опыт медитативного самогипноза был. Одно время даже думал, что свихнулся уже по–настоящему. Выдержал. Выжил. Я ведь ради чего это все затеял — жить хотелось дюже сильно, а с учетом грядущих событий…

Нет, я все‑таки свихнулся. Вечный азарт, поиск свежих эмоций, как следствие драки, прогулки по краю крыши, эпатирующее поведение. Воистину, маска срослась с лицом. Вот и сейчас я знаю что дальше будет, даже прикидываю рост моего противника в сравнении с окружающими многоэтажками, а внутри холодное предвкушение. Будет интересно, да.

Э. Глюки начались?

Дальше по дороге, метрах в трехстах от меня стояла девочка в школьной форме. Где‑то моего возраста, точнее сказать не получается из‑за расстояния. Видно бледную кожу, короткие светлые волосы какого‑то серо–сизого оттенка.

А, не, это привет из аниме. Это Аянами Рей. То‑ли ее проекция, то‑ли ее дух, то‑ли мой глюк–предвиденье. Пофиг, в общем. Другое дело, что этот момент опорная точка, в аниме после этого полетели ракеты…

ГРРРАРРРХ!!!

О. Вот и ракеты. Но нахераж так громко?

Хе. Да начнется битва!

Глава 1.

Третий Ангел выглядел… мерзостно. Дело даже не в цвете шкуры болотного оттенка, не в слизи, стекающей по телу этой твари, или торчащих наружу костях, нет. Дело скорее в «неправильности» этой пародии на гуманоида. Непропорционально–длинные конечности, треугольное тело, ненормально быстрые и четкие движения для такой огромной туши. В аниме, как сейчас помню, эта тварь изображала ОЧБР — паралитика, оживившись только к бою с Евой. А ту–ут… Серьезная гадина.

Аж на прочность тебя попробовать захотелось.

Еще одно невероятное движение твари, и эскадрильи конвертопланов как не бывало. Ну?! Кто из них на меня падать будет? Ну! Оу.

Ангел наплевав на гравитацию и законы физики, отрывается от земли и несется куда‑то в мою сторону. А вот это плохо — по аниме на меня вертолет падал, а не Ангел! Иди ты…

С последней мыслью я и припустил прочь и подальше. Как говорится, ноги мои, ноги, уносите нашу жопу. Шаг, еще шаг, быстрее! Давай!

Нет, я действительно псих, на меня вот–вот наступит гигантская хтоническая тварь, раздавит и не заметит, а меня накрывает веселье! Давай, тварь, попробуй, задави букашку! Давай! Что так долго, я убежать успею! Посмотри сюда, давай, попробуй!

Гадина, хоть меня раздавить и не смогла, зато неплохо так топнула, заодно снеся соседнее здание. Воздушная волна подхватывает меня и несет вперед, волоча по асфальту. И я кубарем выкатываюсь… прямо под колеса синей Тойоты. Однако, еще чуть–чуть и все, хана телепузику. Весело!

— Синдзи?! — удивленный женский голос звучит из машины.

— Я! Да! Я! — с трудом удается задавить в себе хохот. Только в такие моменты ощущаешь, что ты действительно живой!

Вскакиваю на ноги, и быстро сажусь на переднее сиденье. Хорошо, просто отлично! Хочу еще!

— Держись! — капитан Кацураги, а это была именно она, вывернула руль и рванула отсюда. Я тем временем пристегнулся, пытаясь унять все еще душащий меня смех. Уоу! Вот это вираж! А Мисато действительно крутой водитель — сейчас мы разминулись со столбом в считанных сантиметрах.

— А–ха–ха–ха!.. — на очередном крутом вираже я не выдерживаю, и начинаю хохотать. Класс! Супер! Это как бы не круче, чем убегать от Ангела!

— Круто, Кацураги! Быстрей! Уо–хо! — проорал я в ответ на странный взгляд, брошенный на меня капитаном. Та, как ни странно послушалась. Гм, меня что‑ли испугалась? Типа, быстрее довезу, быстрее сплавлю его? Или она тоже любит быструю езду? Блин, сюда бы музыку еще, да потяжелее!

***

Не знаю, сколько мы так неслись, под канонаду, взрывы, мои вопли и смех, но когда мы уже отъехали от города, девушка остановилась. Я не возражал, отходя от поездки, шальными от адреналинового шока глазами пялясь в даль.

— Подвинься! — рыкнула на меня девушка. Я покорно вжался в кресло, давая Мисато высунуться из окна с биноклем. Э–эх, а грудь у нее ничего себе так, да. Что еще надо для счастья?

— Проклятье! Быстро голову между ног, закрыть руками! Живо! — рявкнула капитан, бросив бинокль на заднее сиденье и пристегнувшись. М? А, да, N2 бомба… Ну что, значит сейчас попробуем на себе мощь сумрачного гения местных ученых!

— Я кому сказала, прячься! Мигом, мать твою! — снова заорала Кацураги. Ладно–ладно, не злитесь, девушка. Послушно сгибаюсь в три погибели.

Сижу, скрючившись на сиденье, жду взрыв. А, да, еще чувствую себя идиотом.

- …шесть, пять… — доносится до меня голос девушки. Обратный отсчет? Ща бабахнет…

Бабахнуло действительно знатно. Я сначала даже не понял что случилось — машину подхватило так резко, что мигом вытрясло все мысли из головы. Нас болтало и крутило словно бумажку под сильным ветром. Продолжалось это всего несколько секунд, но казалось, словно прошло минуты три.

Я хохотал — ну ничего не могу с собой поделать. Не, это действительно весело! Куда там всяким американским горкам.

Фу–ух. Зашибись денек начался. Я тряхнул головой, оглядываясь. Так. Стоим мы вверх тормашками, Мисато висит в отрубе, пристегнутая ремнем безопасности. Живая, нет?

Угу, пульс есть, живая. Ну тогда просыпайся, спящая красавица. Как бы тебя разбудить… Ага.

Дергаю девушку за ухо. Блин, давай, приходи в себя, не хватает только черепно–мозговой у моего тактического командира. Ну?… О, наконец‑то зашевелилась.

— М? Что случилось? — Мисато попыталась тряхнуть головой, но тут же сморщилась от боли.

— Взрыв. — улыбку с лица согнать так и не получилось.

— А… — девушка осторожно ощупала свою голову, — Ты как, в порядке?

— Да.

— Точно? — подозрительно прищурилась Мисато. Я кивнул, продолжая лыбиться, на что девушка взодхнула.

— Тогда давай выбираться.

Ну выбираться, так выбираться. Блин, дверь заклинило. Л–ладно.

Ударом ноги вышибаю потрескавшуюся лобовуху, и выбираюсь из нее. Мисато на это только зашипела, как та кошка.

Девушка вылезла вслед за мной, и со скорбной миной оглядела сначала пейзаж, а потом себя. Тяжело вздохнула.

— Давай нормально познакомимся! — повернулась ко мне, натянув улыбку, — Я капитан Кацураги Мисато, начальник оперативного отдела НЕРВ, для друзей — просто Мисато. — и протягивает мне руку.

— Икари Синдзи. Школьник. Псих. — кланяюсь, игнорируя протянутую руку.

— Э–э? — гы. А такого от меня не ожидали, — Ладно. Эм… Ну‑ка, помоги мне перевернуть машину…

Хорошо хоть машину вынесло на довольно крутой склон, так что с кряхтеньем и матами перевернуть удалось ее довольно быстро. Фух. Мисато еще раз страдальчески оглядела агрегат, и попыталась завести его. Естественно не получилось, и девушка с ругательствами полезла под капот. Мне оставалось только ждать.

День начался прекрасно, просто отлично. Теперь главное не упустить грядущий шанс — все‑таки встреча с Икари Гендо может принести профит, какой‑никакой. Я это запланировал, честно говоря, еще несколько лет назад, когда только освоился в этом мире. Мда…

До сих пор не могу поверить, что мне удалось надуть всю эту колду психиатров. Дядя с тетей явно не пожалели денег на то, чтобы показать меня лучшим врачам — несколько раз мы ездили в Новый, или Новый Токио, он же Токио-2, где меня диагностировали самые разные спецы. Ну да, при тех‑то деньгах, которые им Икари–старший отправлял, почему бы и не потратить часть на непутевого приемыша. А деньги действительно были большими, точную сумму не скажу, но дядя купил себе оч–чень хороший Мерседес, и это при том, что после Второго Удара цены на все резко поднялись. Разве что цена человеческой жизни резко упала — не проходило и полугода, как в нашей школе кого‑нибудь убивали, изнасиловали, если девчонка, или грабили. Очень веселое время, да. Сейчас, правда, ситуация начала выправляться, да и в последние годы начал замечать «наружку» тихой сапой пасущую меня. А может это моя паранойя…

Паранойя, да. Я ведь почему начал имитировать шизу, говорить рубленными фразами в одно–два слова? Я японский херово знал. В смысле, мне повезло, кое–какая память от оригинального Синдзи осталась, совсем бестолковым не был, однако акцент у меня… Мда уж. И если при произношении коротких фраз это не так заметно, то если начинаю шпарить более высоким слогом, Штирлица не спасет ни что. А так, думаю, для диагноза и примеров моей реакции на опасность хватить должно. Да и врать так проще.

Теперь бы не пропереться в диалоге с Гендо, может выторгую что‑нибудь. Как минимум деньги… а как максимум — много денег. Зачем они мне нужны, фиг знает, но пусть лучше будут. Все–же надеюсь, что Ангельский кризис я смогу миновать и вывернуть сюжет в нужное мне русло. В смысле — Третий Удар и море LCL нафиг, не хочу я быть частью одной гигантской соборной личности. Я и в обычном‑то состоянии людей не люблю, а тут…

Так, хватит мечтать, все это дело далекого будущего. До того времени надо еще не подохнуть в процессе драк с пятнадцатью Ангелами.

***

Машина завелась, вопреки моему скепсису. Нет, ехала она теперь еле–еле, ветер из разбитого лобового стекла обдувал лицо, заставляя слезиться глаза, бампер, остатки одного зеркала и еще что‑то лежало в багажнике, но машина ехала. Сам факт удивлял.

Мисато с кем‑то разговаривала по телефону — здоровенному «кирпичу», как я понял, работающему через спутник. Отдавала какие‑то приказы, кого‑то куда‑то отправляла, кому‑то отдавала отчет, нормальная такая организационная деятельность. Я посмотрел на нее.

Мда уж, смогла бы она вести машину, если бы не ее очки? Я как‑то не подумал об этом моменте, когда выбивал лобовуху. В смысле, я и представить не мог, что этот отпрыск японского автопрома еще может вообще куда‑то ехать.

Мдя. А ехать еще до–олго, с такой‑то скоростью. Я закрыл нещадно слезящиеся глаза.

— Синдзи, ты там что, заснул?

Мисато отложила трубку, и теперь посматривала на меня.

— Нет. Глаза слезятся.

— А. Так нечего было выбивать стекло!

Да–да, я понял уже это.

— Слу–ушай… Тебе, что, совсем не интересно, что происходит?

И что на это отвечать? Косяк…

— Незначительно. Слабо. Если надо — расскажут. — морду кирпичом, и импровизируем, импровизируем.

— Бука ты! — хмыкнула Мисато, — Ладно, не обижайся. Лучше расскажи о себе что‑нибудь. — попросила девушка.

— Мало рассказывать. Родился. Брошен отцом. Психиатрическое заболевание. Опекуны отправили сюда.

— Э… Так ты что, не шутил, когда представлялся? — Мисато, кажется серьезно удивлена.

— Нет.

Девушка замолчала, переваривая информацию.

— И… Эм… Ты меня извини, конечно, но все‑таки… Что у тебя за заболевание?

Какие мы, блин, деликатные. Ладненько.

— Тяжело… формировать длинные… М… последовательности… Э–э… — блин, а как будет «семантический» по японски?

— Не можешь говорить длинные фразы? — Мисато, однако, терпением не отличается.

— Да. Да. Почти. Еще. Проблема с эмоциями. Страха мало. Веселье. Веселье и страх.

— Э… Поэтому ты смеялся тогда? Ну… когда удирали от ангела? — а девушка‑то смущена. Блин, красиво выглядит. Тьфу, четырнадцати нет, а все о бабах.

— Да. Весело. Страшно. Интересно. — рьяно закивал я.

— Поня–атно…

Гы. Я обожаю этот момент, когда лицо собеседника отражает замешательство. Пожалуй, это самый забавный момент в моем «сумасшествии».

— Хорошо… Блин, а я хотела дать тебе почитать документы… Э–эх, придется на словах рассказывать. — не понял. Она меня, что, за совсем ущербного приняла?

— Не так. Могу читать. Быстро читать. Не сейчас. Глаза слезятся.

— А–а… Извини. — выдавила из себя Мисато. А уши красные–красные.

— Нормально. Нормально.

***

Автоматический подъемник, на котором мы ехали прямо в машине, внушал. Серьезно, гигантский такой эскалатор, да и движется достаточно быстро. А с учетом того, что мы уже едем где‑то минут десять, можно только охереть от глубины залегания Геофронта.

— Синдзи, возьми и прочти.

Мисато протянула мне запечатанный черный пакет с логотипом НЕРВ. На пакете гордо значилось «совершенно секретно». Ага, перед прочтением съесть. Смешок удержать не получилось.

— Что смеешься? — Мисато с подозрением посмотрела на меня. Как‑то странновато она на меня реагирует, словно беспокоится… Не, не то. Ладно, потом обмозгую.

— Смешно. Секретный документ. Подростку. — в последнее слово я вложил столько сарказма, сколько смог.

— Ну… Тут не самый большой уровень секретности по–моему, больше обзорные материалы. Да и вообще, ты знаешь, чем занимается твой отец?

— Нет. Мало. Сидит высоко. Управляет НЕРВ.

— Ну–у… Примерно так. Икари Гендо — главнокомандующий специальным институтом НЕРВ. — Мисато произнесла это с такой интонацией, что создалось впечатление, будто она гордится моим отцом. Своеобразно.

— Главнокомандующий. Странно. — девушка вопросительно посмотрела на меня, — НЕРВ — армия?

— Что, прости?

— НЕРВ военная структура?

— С чего ты взял? — спросила Мисато с любопытством, — Скорее полувоенная, но да, ты прав.

— Звание Гендо.

Девушка хмыкнула.

— Ладно, Холмс молодой. Прочти лучше документы, там лучше все сказано.

Так, ладно. Посмотрим…

Угу. НЕРВ есть последний оплот человечества перед неведомой херней в лице Ангелов. Первый Ангел атаковал Антарктиду, и собственно, спровоцировал Второй Удар. Так, бла–бла, фигня, реклама, вранье. О. А вот это интересно. «В качестве основного средства сдерживания инопланетной угрозы, разработан и создан комплекс «Евангелион» — уникальный боевой биомеханизм бла–бла». Занятно. И ни слова, с чего они взяли, что угроза инопланетная, и ни слова поподробнее о Евангелионе, только то, что Ангелы если куда‑то доберутся и что‑то сделают, могут устроить очередной «бадабум». Допустим.

А документ‑то именной, вон на форзаце стоит печать, и графа «кому выдано». Любопытно — а не какие‑нибудь психологи этот буклетик составляли? Хм, если учесть, что я не должен ничего знать о реальном положении вещей… Ля–ля… А ведь красиво получается. В меру картинок, если они составляли мой психопортрет, то могли учесть, что мозги у меня работают, даром что «псих». И, собственно, подобрать материалы так, чтобы с одной стороны меня заинтересовать, а с другой — получить реакцию, мол, «херня, реклама и вранье».

Да запросто. А может, это у меня паранойя взыграла, а на самом деле, эта книжка вроде проспекта «об организации», которые дают при устройстве на работу. И в меру картинок, и в меру рекламы… Посмотрим.

— Меня хотят взять… Эм… на работу? Службу? — провокационный вопрос. Мисато, насколько я помню аниме, была не в курсе до момента, как мне показали Евангелион.

— Эм… Ну, я не знаю… — стушевалась девушка, — С чего ты вообще взял это?

— Встречает капитан. Это, — потряс папочкой, — проспект. Как в корпорации.

— Э… Какой проспект и корпорация? — Мисато, видно зависла на моей манере говорить.

— Трудоустройство. Дают буклет. Буклет компании. В буклете написано — хорошо… служить… Служить в этой компании.

— А! Поняла. Хм… Там что, так много рекламы? — усмехнулась девушка.

— Да. Да, — закивал я, — Никакой конкретики. Общие фразы. Вы на встрече. Целый капитан. Нелогично. Не оптимально.

— Хм… А ведь может быть. С такой позиции я на это не смотрела, — Мисато потерла подбородок, — Самой мне никаких буклетов то не давали, написали перевод, и я тут. А встречала я тебя, потому что Командующий попросил меня взять над тобой опеку.

Так–так… А в аниме, кажется, Мисато взяла надо мной опеку по собственной воле, как и поселила к себе. Или я неправильно помню?

— Для чего нужен подросток? Полувоенная организация. Секретность. Для чего подросток? — продолжаю давить девушку мозгом.

— Подросток, говоришь… — есть! Дошло! Мисато, если и не догадалась, для чего я тут, то по крайней мере, что‑то сильно заподозрила, — Не знаю… Надо будет у Риц спросить…

Блин, если получится перетянуть Мисато на свою сторону будет ой как шикарно! Насколько помню, она дюже ненавидит Ангелов, потому и пошла в НЕРВ. Но идеи Гендо ей тоже не нравятся.

Мда уж… Честно говоря, до сих пор не знаю, что делать с финальной битвой — войска Сил Самообороны Японии, серийные Евы под управлением псевдопилота… Ладно. Посмотрим сначала на возможности Евангелиона, и посмотрим что мы сможем сделать. Пока слишком мало данных, можно только гадать.

Внезапно темный тоннель сменился огромным светлым пространством. Биомать вашу! Вот это я понимаю, махина! Края полусферы терялись где‑то в дымке горизонта. Горизонта! Под землей!

— Смотри, Синдзи. Перед тобой Геофронт, последняя надежда человечества! — с гордостью произнесла Мисато. Этот тон мигом выбил из меня всякое желание продолжать восхищаться.

— Пафос. Не читай буклет, — я кивнул на папку с «секретной» рекламой, — Вредно.

— Ну ты бука! — притворно надулась девушка.

***

Аниме ни капельки не врало — Мисато совершенно не умела ориентироваться в Геофронте, или по крайней мере, в этой его части.

Вообще, как я понял, штаб квартира располагалась не только, и не столько в знаменитой пирамиде, но под землей Геофронта. Вход в нее охранялся еще одним пропускным пунктом, с серьезными ребятами в форме на посту. В самой каверне было проложено множество дорог для колесного транспорта, пути монорельса, и даже небольшой причал на берегу самого большого озера.

А внутри — казенная архитектура. Бетон, коридоры, залы, порой весьма огромные, автоматические двери… И на каждом углу — логотип НЕРВ. «Бог на небесах, с миром все в порядке», тьфу.

Справедливости стоит сказать, что лабиринт тут действительно знатный, заблудиться раз плюнуть. А если учесть, что мы только–только нашли проход на второй уровень… Мдя.

— О! Я поняла! — раздался радостный голос Мисато, — Нам туда!

Девушка тыкала пальцем в сторону очередной раздвижной двери с надписью «Лифт». Не понял. А какого мы на первом уровне в него не сели? Ведь два раза мимо проходили!

Не успели мы подойти к лифту, как двери открылись, и оттуда вышла блондинка. Натуральная такая блондинка, в белом халате, под левым глазом родинка.

— Рицко! — обрадовалась Мисато. Так это та самая знаменитая Рицко Акаги, получается?

Странно. Доктор Акаги, в отличии от той же Мисато, на свой прототип из аниме походила очень слабо. Ростом она значительно уступала той же Мисато, немного другая прическа, очень сильно меняющая впечатление от персонажа, совершенно японский разрез глаз. Ну ладно, допустим.

— Тебя как за смертью посылать, Мисато. Можно было и побыстрее. — раздраженно начала блондинка. Мдя. Она уже мне не нравится.

— Ну извини–извини! — Мисато скорчила жалобную рожицу, и изобразила поклон, выставив перед собой ребро ладони. Акаги на это только вздохнула, а потом перевела взгляд на меня.

— Это и есть Третье Дитя? — спросила последняя, заходя в лифт и пропуская нас с Мисато.

— Да. Познакомьтесь — доктор Акаги Рицко, начальник научного отдела НЕРВ. И Икари Синдзи.

Та–ак. Откуда Мисато знает, что я Третье Дитя? Она ж вроде не в курсе, зачем меня сюда пригласили…

— Отлично. Синдзи ты слышишь меня? — э? Чего это она?

— Да. Слышу. Приятно познакомиться. — традиционный поклон. Рицко же даже руки из карманов не вынула.

— Хорошо. Сколько будет два плюс два?

Чего? Не понял. Мисато, судя по виду, тоже.

— Четыре. Зачем вопрос?

— Действительно, Риц? Ты чего это?

— У мальчишки психическая нестабильность. Я должна проверить его адекватность. — говорит, словно меня тут нет. Ой как сильно она мне не нравится.

— Неприятно. Невежливо. Адекватность естественно снижена. Стресс.

Акаги оглядела меня, будто плесень, выползшую из холодильника, и назвавшую ее мамой.

— Логическое мышление работает. Как насчет эмоционального? — о. За мной признали право голоса. В смысле, я могу голосить, если в ходе эксперимента мне станет больно. Все равно, эксперимент продолжится…

— Раздражение. Неприязнь. Объект — вы. — в упор посмотрел на блондинку. Та только хмыкнула. Мисато переводила взгляд с меня на Акаги.

— Эмоции в пределах нормы.

С–скотина. Не, она меня жутко бесит. Может прибить ее тут, раз и нафиг?..

На секунду всерьез задумался над этим вариантом… Не получится. Мисато не даст…

Блин, что такое? Я ведь вроде не должен бросаться на людей! Раньше же такого не было!

— Приехали. Пошли.

Успокоиться. Собраться. Акаги — фигня в халате. Сейчас появится персонаж покруче…

***

Пафос, мне кажется, это один из столпов, на которых держится вся контора. НЕРВ, в смысле. Ну зачем, скажите мне, тащить меня в совершенно темное помещение, а потом включать свет, показывая гигантскую страхолюдину–Евангелион? А вдруг у пилота сердце слабое, возьмет, да и не выдержит.

Однако, от сценария аниме местные станиславские решили не отказываться. Притащили меня, в ангар, поставили, сами отошли. Ага, и свет включили.

Евангелион производил впечатление. Одна голова метров десять–двадцать, без учета рога. И тянущая, сдавленная агрессия, словно проглядывающая в глянцевых, непрозрачных стеклах глаз Евы.

— Перед тобой оружие последнего шанса человечества — Евангелион! — скучающий голос Акаги ну никак не вязался со смыслом фразы. Я покосился на нее — ну, правильно, даже руки из карманов не достала.

Я молча продолжил разглядывать эту хрень. Очертания очень похожи на те, что были в аниме… Только вот фиолетово–зеленая окраска оказалась вовсе не окраской, а цветом материала — какого‑то матового полимера на вид. В сочлениях брони проблескивал металл, откуда‑то сзади тянулось множество жгутов к голове Евангелиона.

— Давно не виделись, сын.

О. О! Самый главный хрен на этой делянке. Собственной бородатой и очкастой персоной. Икари Гендо, мать его.

Я с ним уже встречался несколько раз — он приезжал меня навещать. Молчаливый и хладнокровный ублюдок, да. Идеально подходящее ему описание.

— Давно. Хорошо. Пришлось встретиться. Плохо. — коротко выразил к нему свое отношение.

— У меня есть для тебя работа. Сейчас ты сядешь в Евангелион и убьешь Ангела на поверхности.

Ни дать не взять. Мисато в шоке, Акаги молчит.

— Уточняю. Ангел — гигантская тварь? Зеленая, склизкая? Евангелион требует пилота? Да? Нет? — этого мне так и не рассказали толком. Держим марку.

— Да. На оба вопроса.

Гендо спокойно разглядывал меня. Я, в свою очередь, разглядывал его, не знаю уж насколько спокойно. Внутренности холодило каким‑то предвкушением… Ну что ж, попробуем поторговаться.

— Причины. Нет причин, повода. Предложи варианты.

Мисато вылупилась на меня.

— От этого зависит судьба всего человечества. — знаете, таким голосом обычно просят сигареты в магазине.

— Слабо. Не аргумент. Предлагай дальше.

Гендо качнулся на пятках. Если бы не его очки, сказал бы, что он прищурился.

— Фуюцуки. Разбуди Рей. — наконец произнес Гендо в пространство. Ему что‑то ответили, отсюда не слышно, что.

— Ну она же не мертва.

Стоим. Ждем. Мисато наконец отмерла.

— Синдзи! Ты должен пилотировать! От этого действительно зависит судьба всего человечества! Это не шутки, понимаешь? — глубоко и проникновенно. Эх, Мисато–Мисато… Не видишь, что‑ли, торгуемся мы.

— Не волнует. Плевать. — дергаю головой, — Есть Рей. Будет драться.

— Рей не сможет! Она ранена! Да что с тобой случилось! — а Мисато ведь действительно боится. Вон как побледнела

Меня аж совесть грызть начала.

— Всегда. Не люблю людей. Не жалко.

Акаги мрачно хмыкнула. Мисато же смотрела на меня в упор, сосредоточено и как‑то зло.

Открылась боковая дверь, и в ангар вкатили больничный лежак. С девушкой на нем. Собственно, это и была Рей…

Ой, м–мать… Как же херово она выглядит… Запавшие щеки, глаза. Мешки под глазами, очень бледное лицо. Ур–роды… Да и я хорош, нашел тоже мне повод торговаться.

Стоп. А какого хера бинты поверх контактного комбеза? Млядь! Уроды, разыграть сценку перед молоденьким пацаном решили!

— Рей. Замена оказалась бесполезна. — раздался равнодушный голос Гендо.

— Я поняла. — тихий, слабый голос. Блядь, я сейчас хотел себе кадык вырвать!

— Синдзи, — резко начала Мисато, — Если ты не станешь пилотировать, то в Евангелион полезет она.

Я уже хотел ответить, матерно и не ограничивая себя в длинне фразы, как ангар тряхнуло. Рей, приподнявшаяся было с лежака, рухнула на пол. Ч–черт!

Подрываюсь к ней, подхватываю на руки. Девочка от боли не может даже вдохнуть, и тихо–тихо скулит…

Ебать вас всех перфоратором! И меня тоже!

Еще один толчок, грохот. Удерживаю Рей, стараясь не прижимать ее сильно, чтобы не причинить еще больше боли. Проклятье… Прости меня…

- … не может быть! Даже питание не подключено!

Э?! Сосредоточив внимание на сероволосой девочке, как то упустил из виду окружающую обстановку. А зря–а-а, та поменялась кардинально. Мы с Рей теперь были прикрыты ладонью Евангелиона, а вокруг осколки каких‑то конструкций… Блин! Совсем забыл этот момент из аниме.

Я посмотрел на Гендо. Тот мрачно и как‑то удовлетворенно улыбался. Да… Помню. Ведь это очередное подтверждение, что Икари Юй еще внутри Евы-01.

— Нет. Не получится. Рей не сможет. — мой голос разорвал тишину, — Еще варианты.

Ну, давай…

— Ах ты, маленький гаденыш… — внезапно зашипела Мисато. А затем произошло то, чего я никак не ожидал. Мисато вытащила из кобуры пистолет и наставила на меня, — А ну полезай в Еву, живо!

Пиздец.

Глава 2.

Проклятье, а… Ну кто тебя просил лезть, Мисато? Так хорошо торговались, Гендо поднимает, я поддерживаю, а тут раз, и ва–банк. Ой как не в тему…

Смотрю на Гендо, лыбится. У–у, гаденыш.

— Ты меня не слышал? Полезай в Еву! — Мисато продолжает тыкать в мою сторону стволом пистолета. А меня начинает разбирать смех.

Да будет так, открываем карты!

— Идиоты. Идиоты! Не то! — губы почти против воли расползаются в ухмылке, — Торгуюсь!

О. О–о-о! Это выражение, проступившее на лице Мисато Кацураги надо видеть! Блин, воистину, ни словом сказать, ни пером описать.

— Торгуеш–шься?! Я тебя сейчас пристрелю, мелкий!.. — ой–ей. Тихо–тихо, госпожа Кацураги…

Гы. А интересно, она переживет мою смерть? Вон, Ева все‑таки защитила меня от падения обломков… Жаль только я не увижу, если вдруг что.

— Отставить, капитан Кацураги, — Гендо, по–моему уже ржет внутри, настолько широкая усмешка, — Чего ты хочешь, Синдзи?

— Деньги. Много. Ангелов много? Да. За каждого. Каждый месяц тоже. Зарплата.

Мисато готова подавиться ругательствами, но пистолет все‑таки убрала.

— Хорошо. Это все? — Гендо соглашается не особо раздумывая. У, буржуй, денег куры не клюют.

— Нет. Защита. Гарантии безопасности. От НЕРВ. От других. Своих и чужих! — рифма, однако.

— Хорошо. Я обещаю тебе, что ни НЕРВ, ни союзники моей организации не причинят тебе вреда, — понял. Умный, — Также, к тебе будет приставлена охрана.

Ну, примерно то, чего я и добивался. Отличненько.

— Да. Да. Готов пилотировать. — закивал я.

Акаги стоит с видом «мне пофиг на все, хочу спать». Мисато в глубоком ауте переводит взгляд с меня на командующего и обратно. Сам Гендо стоит и лыбится.

— Хорошо. Доктор Акаги и капитан Кацураги тебе все объяснят. — развернулся и ушел. Тьфу.

Осторожно поднимаю Рей, затихшую у меня на руках. Такс… Медбратья быстренько смотались куда подальше, сразу, как привезли девочку. Э–эх.

Подцепляю ногой край каталки. Та–ак… И взяли…

Хорошо хоть каталка эта оказалась не сильно тяжелая, а то фиг бы я поднял ее одной ногой. Осторожно укладываю Рей на поверхность. Тихо–тихо, все уже закончилось. Еще увидимся.

Я уже собрался было отойти, но мне помешала рука девочки, вцепившейся в мою рубашку. Хе…

Ага, симпатия. Э–эх, если бы. Когда тебя колотит от судорог боли, как‑то не до симпатий становится. Не смотришь за что хватаешься.

— Тихо. Тихо. Все кончилось. Ты спи. Я буду драться. — успокаивающе говорю девочке, стараясь нежно и аккуратно разжать ее кулак. А она ведь в сознании, вон как алые глаза из‑под век посверкивают, — Еще увидимся. Да. Потом встретимся.

Мне показалось, или девочка сама отпустила рубашку, а потом на мгновение задержала свою руку у меня в руках? Не, чушь. Не стоит выдавать желаемое за действительное. Хотя да, Рей мне определенно… ну, как минимум жалко. Одну ее я не оставлю.

— Я готов. Как туда залезать?

***

Вся эта махинерия, что наворотили ученые, действительно внушает. Какой‑то невообразимый объем кабелей тянется куда‑то вниз, скрывается где‑то под той жидкостью, в которую погружена Ева. Уйма техников, что снуют туда–сюда, что‑то делают, подключают лэптопы к каким‑то разъемам, изучают схемы…

Знакомо. Очень знакомо. Как будто я когда‑то занимался чем‑то похожим…

Нет, нельзя вспоминать, нельзя! Уже идет миттельшпиль, нельзя отвлекаться. Потом. Все потом, если выживу.

Самого Евангелиона не видно, только торчащую из брони контактную капсулу. Маленькая… А мне туда лезть. Э–эх.

— Ты готов, Синдзи? — сзади подошла Акаги. Мисато почти сразу куда‑то смылась, стараясь то‑ли не попадаться мне на глаза, то‑ли самой не видеть мою рожу. Улыбку, кстати, с этой самой рожи, до сих пор убрать не получилось. Адреналин, предвкушение… Хорошо!

— Да. Да. Готов.

— Отлично. Одень это, — протягивает мне какую‑то дугу…

Оп–па. Знаменитые неко–ушки… Тьфу, то бишь нейроконтакт.

— Так?

— Да. Муроками, Аюко, помогите ему. Ты будешь сидеть там, — показывает на люк контактной капсулы.

Не надо мне помогать. Сам справлюсь, вручную, без берсерка Ангела порву!

Раздраженно зашипев на подошедших «помощничков», залетел по стремянке на контактную капсулу, заглянул вниз. Темновато, но достаточно просторно. Сойдет.

— Вам надо сесть в то кресло. — подобрались «помощнички», — Мы поможем вам закрепиться.

— Ладно. Ладно. Помогайте.

Спрыгнуть вниз. Так… Ноги сюда… А что, удобно.

Помощнички спрыгнули вниз, и начали копаться где‑то за спинкой «кресла». Что они там делают?..

Щелк! Щелк! Щелк!

Блядь, что это за нахер?! Нафига меня пристегнули к ложе? Попытался подергать зафиксированными руками–ногами — шиш. Надежно.

— Не беспокойтесь, после того, как Евангелион будет выведен на поверхность, ремни уберут. Все нормально.

Да какой, нафиг, нормально? Твою же мать… Дайте мне только выбраться отсюда — будет весело. В смысле, весело будет только мне…

— Закрывайте! — раздался голос сверху, и люк контактной капсулы захлопнулся.

Ладно. Ждем–с…

Ждать пришлось недолго, впрочем. Сначала изменилось освещение, замигали диоды на «приборной панели».

— Синдзи, ты меня слышишь? — это Акаги.

— Да. Слышу. Зачем ремни?

— Ремни нужны. Сейчас капсулу заполнит специальная жидкость — LCL. Ты должен ее вдохнуть, не беспокойся, ты не захлебнешься. Жидкость насыщена кислородом, ей можно дышать. Ремни нужны для того, чтобы сдержать судороги при попадании жидкости в легкие.

А логично. Что‑то я этот момент не учел… Но, блин, могли бы объяснить заранее.

— Понял. Неприязнь крепнет, — сильно крепнет, доктор Акаги.

Через пару секунд молчания раздался хмык.

— Готовься.

Фу–ух. Сейчас будет неприятно. Дюже неприятно.

LCL заполняла капсулу быстро. Прозрачная, желтоватая, воняет озоном и железом. Бр… Не хочу я ей дышать… Не хочу… А придется…

Плевать. Кто не рискует, не пьет шампанского, кто не водит Еву, не дышит LCL! Барра!

Выдыхаю воздух, опускаю лицо насколько могу, и вдыхаю эту херню…

Грудь прострелило болью, в глазах потемнело. Я начал дергаться, пытаясь выплыть, выбраться отсюда, из этой ловушки… И все кончилось, только нос как будто забит, и привкус дряной.

Тьфу, гадость.

Уши забиты, глаза, хоть и не режет, как под водой, но все равно ничерта не видно. Встряхиваю головой, пытаясь разогнать муть, отчего волосы, отросшие за последние пару месяцев заколыхались на голове. Интересное ощущение.

— Синдзи, как меня слышишь? Не пытайся говорить, мысленно проговаривай слова. Как будто говоришь вслух, но не открывай рта, ты меня понял? — долбануло по мозгам голосом Акаги. Я поморщился.

— Понял. Слышу. Не идиот. Убавьте громкость.

— Так нормально? — уже тише, и как‑то спокойнее.

— Да. Нормально.

— Отлично. Готовься к синхронизации. Майя, начинай…

— Понял.

Ну, давайте. Сейчас узнаю, что это за знаменитый процесс синхронизации. О, пошло…

Стены капсулы замерцали, словно отдалились, начали растворяться… Откуда‑то пришло умиротворение, быстро сменяющееся недоумением… Недоверие… И по мозгам ударила тьма.

*** Отступление. Командный центр. Кацураги Мисато [1].

Мисато была раздражена. Мисато была возмущена. Мисато просто бесилась.

«Маленький гаденыш, торговаться он вздумал! Прибью!»

Девушка не признавалась сама себе, но ей было стыдно. Какой‑то мальчишка, пусть необычный, пусть недомолвками просто выторговывал себе побольше. И не отказался же от пилотирования, а она ему пистолетом…

Впрочем, на пистолет ему было плевать. Ему повеселиться только дай — ржал как сумасшедший всю дорогу, когда неслись прочь от Ангела.

«Словно сумасшедший… А ведь и верно! Он же говорил, что у него не все в порядке с головой!» — сама девушка в это не совсем поверила. Ну, придуривается мальчишка, говорит в странной манере, что тут такого?

Мисато передернула плечами.

С сумасшедшими… Именно полностью невменяемыми психами встречаться ей доводилось — и во времена сразу после Удара, и во времена боевых действий в Китае и Африке. Особенно в Африке, когда один из жителей деревни, через которую проходила колонна, выскочил на улицу с автоматом, и принялся поливать очередями всех подряд, не разбираясь где свои, где чужие, вопя что‑то бессвязное.

«А теперь такой вот… Мальчишка будет управлять Евангелионом…»

Мелькнувшая мысль чем‑то царапнула девушку. Она нахмурилась.

«Мальчишка… Сколько ему лет?» — вдруг до Мисато дошло, что же так зацепило ее, — «Тринадцать? Четырнадцать?»

Капитан, пожалуй не смогла бы сказать, чего было больше в испытываемых ею эмоциях — отвращения к себе, или опаски, густо замешанной на чувстве собственного бессилия.

«Но Ангелы должны быть уничтожены,» — привычная литания помогала слабо, — «Должны быть уничтожены…»

Мисато тряхнула головой, заставляя себя отвлечься от лишних мыслей.

— Так нормально? — спрашивала Акаги кого‑то в микрофон.

— Да. Нормально. — Синдзи. По–прежнему резкие, короткие фразы.

— Отлично. Готовься к синхронизации. Майя, начинай опрос цепей с первого по пятидесятый узлы.

— Понял, — раздалась очередная реплика пилота.

— Все цепи отвечают.

— Настроить гармоники. Сдвиг фазовых параметров, расширить диапазон.

— Есть.

— Нечетные гармоники с первой по двадцать пятую настроены!

— Четные гармоники по двадцать четвертую совпадают!

— Отлично. Снимаем заглушки, начать процесс синхронизации.

— Контакты с первого по восьмисотый открыты.

— Все контакты открыты!

— Процесс начался!

— Две целых одна десятая до потенциального барьера!

— Помех нет!

— Восемь десятых! Шесть! Четыре десятые! Две! Одна! Барьер пройден!

— Синхронизация! Шестьдесят два процента!

«Ну вот и все.» — облегченно выдохнула Мисато.

— Семпай! Гармоники смещаются!

— Шумы в системе обратной связи!

— Резонанс четных гармоник!

— Как так?! — Рицко была взбешена и растеряна.

— Нечетные гармоники в противофазе!

— Изменяется сигнал Евангелиона!

— Разорвать синхронизацию!

— Сигнал не проходит!

— Принудительно…

— Отставить. — холодный голос Икари Гендо резко заставил замолчать всех.

— Но командующий!.. — Рицко непонимающе смотрела на него.

— Ждите. Если в течении пяти минут ситуация не исправится, приказываю извлечь капсулу. Не раньше.

— С… С–слушаюсь. Наблюдать. В случае угасания гармоник пилота докладывать мне, — спокойным голосом сказала Рицко. Если бы Мисато знала ее чуть хуже, она сказала бы, что доктор Акаги резко успокоилась. На самом деле, Рицко была в бешенстве.

«Сейчас закурит,» — и точно, блондинка достала сигареты и зажигалку.

«Что же случилось? Неужели тоже самое, что тогда, при активации Нулевого?» — Мисато была в смятении. Странный приказ Командующего, поведение Синдзи, — «Может ли сумасшествие быть причиной бешенства Ев? Ведь если подумать, то и Рей не совсем нормальная…»

— Доктор Акаги! Сигнатура сигнала пилота изменяется! Сигнал Евы приходит в норму!

— Та–ак… Экстраполируйте тенденцию! — сама Рицко, перегнувшись через Майю уже вовсю щелкала мышью.

— Смещение накапливается! Приблизительно через тридцать секунд достигнет порога резонанса!

— Ага… Значит так… Уменьшить передаточный коэффициент цепей с пятой по двадцать шестую на ноль шесть!

Мисато смотрела на всех этих ученых, операторов, техников, перекидывающихся непонятными словами, какими‑то параметрами, и все это — не отрываясь от графиков и таблиц на мониторах.

«Битва. Это тоже битва, но на другом поле боя. Только дерутся не за метры земли, а за доли процента синхронизации.» — пришла в голову мысль.

— Резонанс!

— Есть!

— Тихо! Всем молчать! — Акаги, когда надо было, могла рявкнуть не хуже чем сержант из учебки, — Синдзи? Ты меня слышишь?!

В командном центре повисла тишина.

— Да. Слышу. Слышу. — голос сдавленный, веселый.

Стало сразу легче дышать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Неприятно. Атакован. Такие ощущения. Был атакован Евой. Не был предупрежден. Неожиданная возможность. Весело! Весело!!!

Мисато уже хотела рявкнуть на размечтавшегося пацана, но напрягшаяся фигура Рицко остановила ее. Сразу вспомнилось, как вопреки всем законам, Ноль Первая закрыла его от обломков несколько минут назад. Без питания, без пилота, просто так.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?! — дрогнувшим от напряжения голосом спросила блондинка.

— Хорошо! Хорошо! Нормально. Контроль мой. — к последней фразе, голос Синдзи стал удивительно нормальным.

— Ладно, об этом поговорим после боя. — Рицко выдохнула, нашла Мисато глазами, и кивнула, — Сейчас капитан Кацураги проведет инструктаж…

«Хватит. Пора работать.» — Мисато тряхнула головой. Все остальное после боя…

***

Гнев. Гнев и ярость давили саму суть.

Кто? Не тот! Другой! Враг!

Образы, эмоции, ощущения. За гранью и на гранях разума. Вне, вовне, и снаружи–внутрь.

Невозможно думать, тяжесть сминала и перемешивала ассоциации, семантические образы теряли смысл, вербальные и визуальные развеялись.

И гигантская, невозможная, враждебная воля. Давит, размазывает, словно блины по сковороде. Печенье под прессом.

Уничтожить!!!

Уничтожить? Зачем уничтожать печенье?! Пресс! Механизм! Точно!

Нет–нет–нет.

Не так. Не дамся. Не дамся!

Враг! Уничтожил часть целого! Захватил! Обманул!

Я СКАЗАЛ, НЕ ДАМСЯ!!!

Злое веселье. Хочешь уничтожить, растоптать?! Не дам!

Хохот. Дикий, всепроникающий хохот. Мой? Мой!

В АТАКУ!

…изменяющиеся образы снов растекаются лужами по асфальту…

…запахи летней ночи, звуки ветра, играющего листьями…

…безумная ярость, за гранью самого человеческого существа…

…и таким образом, обеспечивается наименьшая связность между различными…

…образ перелистываемых страниц, мягкий шелест клавиш…

…мир припал на брюхо, как волк в кустах, мир почувствовал то, что я знаю с весны…

…предназначено для повышения степени инкапсуляции…

…убить, уничтожить…

…кроваво–красный, брат мой…

…массив целых…

…архетипические образы — продукт общественного…

…танец с клинками, безумно красивый, опасный…

Поток понятий и образов нарастал, играя множеством красок, запахов, звуков, смыслов. Вся прошлая жизнь, все воспоминания прорвали плотину, затопили, наполняя, изменяя…

И я понял, что я стал больше. Меня стало больше, тяжелее, чем врага.

Захватить, смять, разорвать! Заключить в переливающуюся золотистую клетку, сдавить в горошину, разорвать, собрать, перемешать, растереть, сжечь и развеять…

ЭКСТЕРМИНАТУС!

И все закончилось. Я тяжело вдыхал LCL, казавшуюся ледяной. Вокруг были стены, сжимающие, сдавливающие тело… И другое тело, маленькое и слабое, вдыхающее жидкость…

— Синдзи? Ты меня слышишь?!

Голос. Акаги Рицко… Персонаж аниме Евангелион…

Меня начал душить хохот. Я вспомнил, я почти все вспомнил! Это я, я был программистом, что попал под машину! И теперь я Икари Синдзи!

У меня не было семьи, одинокое прозябание в однокомнатной квартире, среди книг, строчек программного кода и компьютерных игр. Но я жил, и теперь живу…

Так, отставить эйфорию. Потом. Потом. Сейчас будет еще веселье! Драка. Еще драка!

— Да. Слышу. Слышу.

***

Е–ху! Уоу!

Зашибись аттракцион! Эта система подъема Евы — шикарное изобретение! Мое почтение конструкторам!

— Открыть верхний шлюз!

— Ева на позиции!

— Освободить крепления! — с щелчком отсоединились фиксаторы, держащие наплечники Евангелиона, и тут же убрались ремни, притягивающие меня–человека к ложементу.

— Синдзи! Ты все понял? — обеспокоенный голос капитана Кацураги.

— Понял. Нож в наплечнике. АТ–поле. Понял, запомнил.

— Откройте порт!

Стена перед моим носом сложилась гармошкой, открывая вид на ночной город. А времени‑то много прошло, оказывается.

— Синдзи, сосредоточься! Представь, что делаешь шаг!

— Знаю. Чувствую Евангелион. Умею ходить, — в подтверждение своих слов делаю шаг. Действительно, чего тут сложного, —  Не мешайте.

На том конце послушно замолкли. Хорошо! Такс…

Я ощущал оба тела. Неизбывную, агрессивную мощь Евангелиона, словно проснулся от долгого сна, немного мутно, звеняще. И болезненно–четко слабую человеческую тушку, напряженную, сдавленную LCL.

Шаг, шаг. Хорошо. Присесть. Покрутить головой… Хорошо. Только вот намордник раздражает… Да пошло оно…

Срываю крепление, сжимающие мои челюсти. Отлично!

В унисон мыслям, повинуясь моим желанием, где‑то внутри скапливается клокотание, вырвавшись коротким рыком…

— Синдзи… Зачем ты это делаешь? — спокойный, настороженный голос Мисато.

— Раздражало. Мешает. Так удобнее.

— Хорошо, хорошо… Твой враг находится впереди, чуть справа… — проникновенно продолжила капитан.

— На сколько часов? - достало, что меня считают каким‑то умственно неполноценным.

— На два часа.

— Принял, — пошли, посмотрим, где ты там… А заодно и пощупаем!

Шаг, шаг, не торопиться, не спешить. На ходу протягиваю руку к правому наплечнику, раскрываю его естественным и почти привычным усилием — как плечом дернуть. В ладонь ложится рукоять ножа. По виду напоминает какой‑нибудь армейский «Кабар» — острый, слегка загнутый кончик, широкое прямое лезвие, у основания — «пила».

А вот и враг. Нехилую ямку он продолбил — где‑то в пол–роста самого Ангела. Сейчас эта тварь замерла, повернувшись в мою сторону. Неправильно выросшая маска, выглядывающая из‑под старой, создавала впечатление, что Ангел изучающе смотрит на меня, по–птичьи наклонив голову. Вокруг руины, оставленные взрывом N2–бомбы.

Ну, тварь, что стоишь? Тогда меня затоптать ты не смог, попробуй сейчас! На равных!

Ангел пошевелился, отклонив немного назад туловище. Ну давай! Я приглашающе рыкнул.

В ту же секунду, тварь, качнувшись, отталкивается, и взмывает в воздух и падает на меня, протягивая свои трехпалые клешни. Идиот!

Подшаг в сторону, и Ангел падает ровно на подставленный нож. Удар, рвануться в сторону, расширяя разрез, и выдирая клинок из его потрохов. Тварь разворачивается вслед за ножом, протягивая правую руку…

Если бы я сейчас был в человеческом теле, то я бы поднырнул под его рукой, и воткнул кулак ему в поясницу. А так приходится ставить левой рукой блок… И эта тварь, оттолкнувшись от моего блока, бьет левой рукой прямо мне по каске!

Гр–р-ра!

Ударом ноги отталкиваю его от себя, и отскакиваю сам, чуть не запутавшись в питающем кабеле. Мешает. Значит, надо добыть ядро. Сожрать и поглотить.

Ангел как‑то нечеловечески покачнулся, и пошел по кругу, обходя меня, странно изогнувшись — туловище повернуто в мою сторону, а ноги по направлению движения. И я впервые услышал его голос — тихий стрекот, смешанный с каким‑то вибрирующим гулом. Тварь шагала, я поворачивался в след за ней…

Ангел неожиданно, вообще без каких‑то предпосылок, подрывается, и взметнув осколки зданий прыгает на меня, несется вдоль земли, вновь протягивая клешни. Я пытаюсь отшатнутся, цепляюсь за что‑то ногой, чуть не падаю…

Бело–алая вспышка в глазах сливается с болью, резанувшей правый глаз, плечо. Вслепую отмахиваюсь ножом, отскакиваю, снова чуть не падаю.

Ангел замер в странной позе, непонятно как удерживаясь, неустойчиво, ненадежно. Больно, с–скотина! Держись!

Шаг, шаг, быстрее! Бегу на врага, сейчас порву, уничтожу! Толчок, ударить ножом!

Натыкаюсь на что‑то тягучее, крепкое. Не пускает! Не дает уничтожить! Порвать!

Размахиваюсь еще раз, но враг не дает мне сделать свой ход. Замахивается клешней, и из его трехпалой ладони появляется светящийся бело–алый шип. Снова боль! Барра! Плевать! Плевать!

Отскакиваю, снова прыгаю. Добраться до врага, распороть, разорвать, убить! Еще, быстрее!

Снова непонятная пленка. Мешает! Уничтожить!

Холодная обжигающая волна несется по руке, сминая помеху, срывая ее прочь. Ангел уходит вбок, надо поймать! Хватаю за руку…

Удар в живот сминает мое тело, взрывается болью, откидывает назад. Не важно! Вперед!

Прыгаю, отталкиваясь ногами, этим обжигающим холодом от земли. Переворачиваюсь. Враг подставляет клешню в место моего падения. Не правильно, надо иначе! Толчок холодом вбок, и меня сносит немного вправо. Падаю рядом с Ангелом, тут же атакую! Удар, и врага относит к уцелевшим зданиям на краю воронки. За ним!

Бешеная радость, азарт! Давай, враг, дерись! Вставай, покажи мне свою мощь!

Прыжок на упавшего врага! Снова мешает упругая пленка. Удар, и она проминается, растягивается, а потом разлетается осколками. Бью врага ножом, желая распороть, разрезать. Ангел отмахивается, и меня отбрасывает вверх. Упасть на ноги, прыгнуть вперед, удар!

Глазницы в маске Ангела разгораются, выплевывая мне навстречу знакомый бело–алый поток. Бросаю вперед тот горячий холод, что часть меня. Мало, мало, поток пробивает защиту, бьет мне в лицо, вспыхивает болью. Меня снова относит назад. Снова встать! Снова вперед! Ангел уже близко, быстрый! Мне надо быстрее!

Проношусь мимо увернувшегося врага, снова прыгаю за ним. Тот пытается увернуться, ставит свою пленку, слабо! Нож разрывает защиту, цепляя руку Ангела, почти отрезая ее. Еще раз!

Ангел не успевает развернуться вслед за мной, и удар отрезает ему вторую руку. Оттолкнуться от подвернувшегося здания, снова на врага! Падаю, втыкая ему в маску нож, тот ломается. Жалко. Плевать! Хватаюсь руками за выступающие кости, что закрывают красное ядро, отгибаю их в сторону, отрываю к чертям. Удар по ядру, еще удар! Крепкое! Его можно съесть, точно! Вгрызаюсь в твердую красную карамель, кроша и сминая…

Ангел растекается слизью, обхватывает меня со всех сторон. Назад, ловушка!

Вырываюсь из ставшего мягким тела врага. Взрыв!

Хорошо. Хорошо. Все. Врага нет. Все спокойно. Спокойно.

— Синдзи! Синдзи! — только сейчас до меня доходит, что весь бой мне что‑то кричали из командного центра. А у человеческого тела свело лицо от дикого оскала.

— Я слышу. Слышу.

— Ты в порядке? Ты меня понимаешь? — с трудом разбираю слова. Усталость накатила неожиданно, мешая думать.

— Да. Да. Все в порядке. Слабость. Устал.

— Синдзи! Все, ты молодец. Все хорошо, успокойся, — успокаивающим голосом говорит Мисато. Хорошо, да. Я молодец. Спать. Спать…

Темнота.

Глава 3. [2]

Очнулся я как‑то разом. Просто открыл глаза.

Белый потолок. Незнакомый… А, да. Я же Икари Синдзи, мне положено.

Я вспомнил, не все, но многое. То, что заставил себя забыть, запинал в самый дальний угол. Музыка. Песни. Книги. Ощущения.

Когда‑то давно я жил в России, где‑то в районе Урала. Новосибирск? Омск? Где‑то там. Был программистом–системщиком. Наладка автоматизированных систем, программирование контроллеров, датчики, системы навигации… Да, что‑то такое. Еще играл на гитаре. Читал книги.

Жил я, что называется, затворником — ни друзей, ни девушек. Всех знакомых — коллеги, да пара продавщиц в магазинах. Никуда не спешил, не надрывался… И однажды тупо попал под машину. Как сейчас помню — бегу через дорогу, по «зебре», что характерно. Серый седан, пытаюсь увернуться, удар по бедру, нога подламывается. Мдя.

И не сказать, что удар сильный был — по ощущениям, вчерашний Ангел меня пинал куда как больнее. Хотя, может это память играет со мной шутки.

Ладно, хватит валяться, вставать пора.

Упс…

Не понял. А чего это меня привязали? Хм.

Под правой рукой оказалась кнопка. Ну я ее и нажал.

Через пару минут ко мне в палату прибежал врач. Архетипный такой дядька, невысокого роста, в белом халате, в очках.

— Вы меня понимаете? — первым делом спросил.

— Да. Понимаю. — не, это, конечно, мания величия, но мне кажется, что все меня боятся.

Врач наткнулся на мой взгляд, вздохнул.

— Буянить будете? — слава Ктулху и всем хтоническим богам разом, неужто хоть один нормальный человек!

— Нет.

— Тогда хорошо, — врач расстегнул ремни, притягивающие меня к кровати. Я незамедлительно потянулся — тело затекло лежать в одной позе. И тут же скрючился от боли в животе.

— Осторожно! Я же просил не буянить. У вас тупая травма живота, придется полежать пару дней в больнице. — какая такая травма?

— Откуда травма? — врач посмотрел на меня внимательным взглядом.

— Мне не сказали.

О как. Любопытненько.

Оказалось, у меня еще была рассечена правая бровь, лоб над ней (и как только глаз не заплыл), ссадина на затылке, и легкий ожог на плече. Откуда?

Врач меня пощупал, поводил молоточком перед глазами, сказал дожидаться в палате и куда‑то слинял. Скука.

Я честно повалялся минут тридцать, но не выдержал, и поднялся с кровати. Живот болел, но терпимо.

Тут же под кроватью обнаружились тапочки, больничная роба уже и так была на мне, так что я недолго думая выбрался в коридор. Белые стены, большие окна, куча дверей, и все в казенном стиле. Ладно.

Я открыл окно, и осторожно примостился на подоконник. Тихо, только еле слышно шумит ветер и где‑то стрекочет цикада. Тянет летней свежестью. Хорошо…

Только курить хочется. Привет из старой жизни, однако.

Тихо–тихо. Спокойно. Умиротворенно. В голове сама по себе всплыла спокойная и тихая фортепианная мелодия.

Не знаю уж, сколько я так просидел на подоконнике в состоянии «пофиг все», но меня вырвали из этого состояния достаточно неприятно. Откуда‑то из‑за угла доносилось поскрипывание и перестук колес больничной кровати. Кому там неймется?..

Настроение уже было потеряно, так что я спустился с подоконника. Кто их знает, местных, еще ругаться начнут, и вообще весь кайф испортят.

Из‑за угла выехала каталка с Рей. Опа.

Нет, я помнил этот момент из аниме, но никак не думал, что попаду в эту же ситуацию. Все‑таки изменить окружающую меня обстановку, я сумел довольно значительно. И тут — нате вам, привет из «канона».

Молча отступаю в сторону, пропуская эту процессию. Рей смотрит на меня, я на нее.

Сейчас я наконец могу разглядеть ее более–менее внимательно. Худое лицо, выпирающие скулы. Левый глаз заклеен тампоном, правый, с красной радужкой следит за мной. Узкие бледные губы, немного неправильный прикус, аккуратный нос правильной формы. Черты лица скорее европейские, чем азиатские. Вообще не сказать, что Рей прям божественно красива, ее и симпатичной с трудом назовешь. Это вам не аниме…

Каталка уже заехала за угол, а я продолжал смотреть ей вслед, неудобно вывернув шею. Кажется, ей было любопытно — выражение глаз не поменялось, но пока могла, она смотрела на меня. А может мне пора лечиться от мании величия. Ну, по крайней мере, Рей меня узнала, что уже обнадеживает.

***

Доктора пришли только через час. Помимо того шустрого азиата в очках, который приходил, подошел еще один, покрупнее, с папкой подмышкой. На два голоса обругали меня за «самоволку» и загнали обратно в палату. Ну, хотя бы немного развеялся.

Дальше начался уже хорошо знакомый в этой жизни марафон — тест Роршаха, цветовой тест Люшера, опросники. «Нарисуйте, пожалуйста тут солнце, дерево, дом, человека. Нарисуйте, пожалуйста, тут какое‑нибудь животное. А давайте пофантазируем — представьте, что вы умеете летать». Что тут фантазировать, я и так умею, главное чтобы пнули посильнее.

Тьфу. Уже достало.

Наконец и эта фигня закончилась. Пообещав прийти завтра, доктора удалились, наказав лежать и не дергаться. Ага–ага. Так я и послушался. Нет, некоторое время я тут поваляюсь, ладно, но блин, вы мне окно хотя бы откройте. Или почитать что дайте.

Ску–ука.

Ладненько. Что там на повестке дня?

Такс. Ева. Ева — это вам не просто так, это Махина, с большой буквы. Только вот мозги мне выжигать не надо…

Я мало что понял из той мешанины впечатлений, что оставил у меня процесс синхронизации. Кто‑то на меня злился, давил, не давал думать, а потом я взбесился, вспомнил все, и разметал супостата. Да уж. Что еще? Хм–м…

«Враг! Уничтожил часть целого!..»

Вот. Это еще было. Часть целого… Что за «часть целого»? И когда я ухитрился ее уничтожить?

О–ой–ей–ей! Это ж, что получается? На меня напала сама госпожа Икари Юй?! Вашу ж мать! Вот это я понимаю, поворот сюжета! Гбу–га–га–га! Нет, у меня даже цензурных слов нет! Ну, блин!

Интересно, а как отреагирует Гендо, если узнает что Юй уничтожена мной? В смысле, если будет продолжать думать, что я его сын? Гы–гы… Бедный мужик! Всю жизнь положил, чтобы вернуть жену, а тут приперся русский попаданец, и испортил ему всю малину! Е–эй! Я крут!

А вообще, чем позже он об этом узнает, тем лучше. Вины я особой не испытывал — единственно, кого мне было жалко, так это Синдзи. Но тут уж ничего не попишешь — я точно помнил, что никогда не встречался с ним, или осколками его духа. Вины за то, что занял его тело за мной нет. А Икари Юй… По–хорошему, ей уже давно надо было отправиться на перерождение, или куда там духи уходят. Ее срок давно уже пришел, а я максимум — бросил горсть земли на гроб. Так что, светлая Вам память, Юй–сама.

Мда уж. Я могу понять и Гендо, и Юй. Оба этих человека боятся за своих близких. Гендо — тот до сих пор не может отпустить жену, поверить в ее смерть. Серьезный мужик, решил уничтожить мир ради того, чтобы снова встретиться с женой, даже где‑то уважаю. А Юй — нежить, мертвая женщина, беспокоящаяся за своего сына. Тоже мертвого, как выяснилось. Да и я сам…

В прошлой жизни я жутко боялся кого‑нибудь потерять. Друзья… В школе у меня были друзья. Настоящие друзья — в последние годы школы мы вместе излазили столько скал, что я со счета сбился. Все время страховали друг–друга, и я знал, что могу довериться им, и они доверяли мне. Потом универ, и все мы разъехались кто–куда на время учебы. В универе со знакомствами особо не сложилось, не тот контингент там был… А когда встретились со школьными друзьями через пару лет… Ну что тут сказать — чужие люди. Я изменился, они изменились, осталось очень мало общих тем, разные круги общения… Обидно, жалко, тошно. Больше я с ними не встречался. Нет, мы расстались хорошими приятелями, все мирно–цивильно, но всего общения — поздравить с днем рождения и Новым Годом по аське. Печально.

Родители у меня умерли, когда я закончил универ — простой и банальный рак у отца, а потом у матери не выдержало сердце. Мы никогда не были особо близки, конфликт отцов и детей в нашем случае была особенно заметен, но на их похоронах я ревел. С их смертью близких людей у меня не осталось. Девушки были, но почти всегда ничего серьезного, а те пару раз, когда было серьезно… Ну, скажем так, мне не везло. Ну его нафиг, короче. Получилось как в песне: «Если у вас нет собаки, вам ее не потерять…»

А тут… Тут я, кажется, готов рискнуть. Готов, так сказать, впустить кого‑нибудь в свой ближний круг. Не сразу, и не быстро, но готов. Может быть Рей. Может быть Мисато… Хотя, Мисато навряд ли.

Мне тяжело будет доверять человеку, который тыкал в меня пистолетом — не в шутку, а пытаясь заставить что‑то сделать. Мне будет все время казаться, что этот человек имеет преимущество надо мной, и если ему что‑то сильно понадобится, то он снова достанет пистолет. Неприятное такое, подспудное ощущение. Как будто, Мисато меня сильно напугала. Что характено, страха я не испытывал… Ну, мне так кажется, по крайней мере. В том коктейле эмоций, что у меня тогда царил в душе, сам шайтан ноги переломает.

Ладно, будем посмотреть.

Еще вопрос — заставят ли меня ходить в школу? У дяди с тетей я школу посещал только по особым случаям — экзамены там, пороговый контроль. Правда, по настоянию врачей, меня засунули в музыкальный класс для «одаренных», где на деле были психи покруче меня. Но на виолончели, я как и в каноне, играть более–менее научился.

Э–хе. Пойти погулять, что‑ли?

***

Больницы в любых мирах и измерениях одинаковы — везде один и тот же запах стерильности, неизменная атмосфера безжалостного, деловитого сочувствия. Иногда, во время каких‑нибудь эпидемий, или аварий, эта атмосфера разбавляется духом гниющей плоти, боли и отчаянья. Редко когда. Ах да. И вечная, присущая сугубо больнице скука.

В конце–концов, вчера вечером я выбрался в коридор, и вновь уселся на облюбованный подоконник. Редкие медсестры косились на меня, но ничего не говорили. Ближе к ночи, мимо меня снова провезли Рей, уже в другую сторону, и мы, так же, как и в прошлый раз, обменялись долгими взглядами. Интересная девчонка.

Принесли поесть, попытались загнать меня обратно в палату, но я, в своей обычной манере, короткими, рублеными фразами послал всех нафиг, и захарчил ужин прямо на месте. Хорошо.

Проснулся, узнал потолок, пощупал живот. Уже болит поменьше, но все равно, гематома знатная. Э–эх.

Сейчас снова сижу на подоконнике, и скучаю. Мурлычу себе под нос старые песни, главное не задуматься невзначай, и не начать напевать что‑нибудь русское. Прослушка, я уверен, есть и тут.

О. Знакомые все лица…

В окно хорошо было видно, как в корпус больницы заходят Мисато Кацураги и Акаги Рицко. Ну, хоть одна точно по мою душу.

Вообще, больница, как и множество других корпусов, располагались внутри Геофронта. Из окна можно было разглядеть еще с десяток небольших, двух- и трехэтажных корпусов. Недалеко от больницы располагался преимущественно хвойный парк. Вообще, насколько помню аниме, в Геофронте сохранилось множество древних, ныне исчезнувших, растений. И животных, кажется…

Бр–р. Представил гигантскую сороконожку времен Юрского периода. Ненавижу сороконожек.

— Синдзи! Привет!

Мисато. Ну, кто бы сомневался. Акаги не видно.

— Здравствуйте. Кацураги–сан. — изображаю поклон, не вставая с подоконника. А что, я раненый, мне можно. Тем более подоконники тут широкие, удобные, спокойно можно вытянуть ноги.

— Я же говорила, зови меня Мисато! — мдя. Жизнерадостность так и плещет.

— Я помню. Да.

— Эм… — стушевалась девушка, — Сейчас подойдет Рицко, она хотела задать тебе несколько вопросов. По поводу пилотирования.

— Хорошо. — это действительно хорошо. Может и удастся уломать ее на досрочную выписку, вроде она тут самая главная шишка. А может и не она, но на больничное начальство повлиять сможет в любом случае.

— Ну… Ты собираешься ее ждать тут? — Мисато кивнула на меня.

— Да. Тут.

— Хе! А мне нравится! — и с довольной рожей уселась на подоконник, рядом с моими ногами. Я фыркнул — ну натурально девчонка.

Если не вспоминать, какие злые глаза могут быть у этой девчонки. Мдя.

— Слу–ушай. А тебя когда выписывают?

— Не знаю. Завтра. Послезавтра. — пожимаю плечами.

Хм… Надо бы прояснить один вопрос.

— Кацураги–доно. Третье Дитя. Что это?

— М? — кажется, я ввел в ступор девушку своей манерой говорить — с одной стороны, обращаюсь к ней предельно официально, по–армейски, а с другой — тут же использую обороты, которые более уместно употреблять с равным собеседником.

— Это у нас тут юмор такой. Честно говоря, я даже не думала, что угадаю… Так, — девушка мотнула головой, — «Дитя» — так мы зовем пилотов Евангелионов. Ну а номер назначается в порядке обнаружения — Аянами Рей, ты ее видел, — на этих словах Мисато зыркнула на меня, — Первое Дитя. Второе Дитя сейчас живет в Германии. А тебя, когда Командующий отдал приказ, мы с ребятами в шутку назвали «Третьим». Кто же знал, что угадали…

Я хмыкнул. Вон оно как. А я‑то уж напридумывал себе целую теорию заговора.

— Ты мой опекун? Тебе дали приказ? — продолжил я расспросы.

— Ну… Мне приказали тебя забрать с вокзала. А насчет опекунства… Это, скорее, была просьба. Ну, — Мисато улыбнулась, — насколько Командующий вообще умеет просить.

Гы. Я представил себе эту сценку — упрашивающий Гендо.

— Смешно. Да.

— Так ты не против? Насчет опекунства.

А это серьезный вопрос. Тут многое зависит от того, как отвечу. Бли–ин. Ладно, проведу рокировку.

— Твое мнение? Как ты… эм… относишься…

— Я поняла. — кивнула Мисато, — Знаешь… Я боюсь не справиться.

Так–так. Ладненько. Схема такая — с обеих сторон неопределенность. Инициативу проявить не рискует никто.

— Я тоже боюсь. Я не справлюсь. Нет, тот человек. Предложение. Компромисс.

— М? Ну‑ка, ну‑ка? — встрепенулась Мисато.

— Бери опекунство. Формальный договор. Узнаем друг–друга. Позже решим. С течением времени. Оставим… формальные… отношения. Или нет.

— Хм. Синдзи. — девушка серьезно посмотрела на меня, — Я поняла твою идею, но для меня это слишком серьезно. Я не уверена, что формальное опекунство меня устроит.

Да, дилемма. Ну, кто же мог подумать, что у капитана Кацураги, тридцатилетней девчонки, взыграет материнский инстинкт. Дела–дела… Главное, про возраст вслух не ляпнуть.

— Хорошо. Не формально. Поживем отдельно. Постепенно сойдемся. — главное действительно постепенно, тогда есть шанс. Честно говоря, девушка мне симпатична… и как человек, тоже симпатична, да. Но, блин, та сценка. Я, похоже, действительно испугался.

С другой стороны, сам виноват, и так все на нервах, а я еще торги начал. И Рей… Блин, чувствую себя сволочью.

— Ладно. Но смотри, я буду тебя контролировать, мелкий! Не думай, что сможешь тихой сапой бухать вдали от моего взгляда! — тут же заулыбалась Кацураги. Блин, я ей поражаюсь, сама непосредственность воплоти.

— Зачем тихо? Тебя позову, — ухмыльнулся я в ответ.

— Ах ты! — шутливо замахнулась «непосредственность во плоти».

Кажется, мы с ней поладим.

***

Акаги появилась только где‑то через полчаса. За это время Мисато ухитрилась несколько раз на меня «обидеться», забыть про обиды, чуть не полезла ко мне целоваться, и чуть не выкинула из окна. Надо бы как‑нибудь поосторожней, особа она действительно непоседливая, можно нарваться.

— Веселитесь, голубки?

Вид начальника научного отдела бальзамом пролился на мою душу. Явно не выспавшаяся, запавшие щеки, синяки под глазами, взъерошенная прическа. Хе, это за то, что меня раздражала.

— Не выспались? Сочувствую. — сарказма в моем голосе не заметил бы только глухой, впрочем Акаги на такие мелочи внимания не обращала даже в нормальном состоянии.

— Так. Ходить можешь?

— Могу. — действительно могу, чего молчать.

— Тогда пошли. — разворачивается и уходит. Я осторожно слезаю с подоконника. Мисато подозрительно посмотрела на нас, и спрыгнула с подоконника.

— Эй, Риц, ты куда?

— Наружу, — не оборачиваясь ответила блондинка, — Тут курить нельзя. И на входе я видела кофейный автомат.

Я чуть не заржал. Во дает!

Что‑то мне все‑таки вкололи. Слишком хорошее настроение, даже подозрительно.

Мы выбрались из больницы на свежий воздух. Все‑таки тут было действительно хорошо. Надо будет постараться, чтобы этот райский уголок не разрушили в процессе боевых действий.

Хе. Натурально райский. Прикольно будет, если люди зародились в каком‑нибудь Геофронте Двуречья.

— Так, Синдзи, — начала Акаги, устроившись на лавочке с кофе и сигаретой. Курить захотелось со страшной силой, — Давай начнем по порядку. Что произошло во время процесса синхронизации?

Ну, понеслась душа в рай. Сейчас мне будут мыть мозги, хоть и осторожно, с веничком и мыльцем.

— В самом начале? — Акаги кивнула, — Ощущение удара. Потеря ориентации. Потом… странно. Как сон. Нет, перед сном. Путаются. Путаются понятия. — мдя. Рассказывать что‑нибудь осмысленное в моей манере тяжело. Меня успокаивает то, что расшифровывать это будет еще тяжелее.

— Ты не мог контролировать свои мысли? — Акаги начала задавать вопросы.

— Да. Да. Похоже. Думаешь об одном. Потом о другом. Переход незаметен. Потом… Гнев. Чужой гнев. Злость.

— Злость чужая? Злость в смысле раздражение?

— Чужая, да. Ярость. Не раздражение. Больно. Образ… Раздавит прессом.

— Так–так… Что потом?

— Потом успокоилось. Не знаю, когда. Успокоилось, свернулось внутрь. — как хорошо, что я все время говорю такими короткими, полупонятными фразами. Если бы рассказывал нормально — как пить дать спалился бы.

— Что успокоилось? Что именно? — наседала Акаги.

— Чужая злость. Чужая воля. Тень, давление. Все разом. Тень — Евангелион. Похоже. — изображаю пожатие плечами.

— Тень была похожа на Евангелион?

— Да. Да, похожа. — закивал.

— Хорошо, что потом?

— Все. Потом — LCL. Вокруг LCL. Жарко. LCL кажется холодной. Говорите вы. Страшно и смешно. Весело.

— Да–да… Понятно. Может быть, может… Так, с этим закончили. Давай дальше. Как ты смог управлять Евангелионом? Какие были ощущения?

Допрос продолжался часа два. Уж не знаю, кто больше устал — я, пытаясь утрамбовать в короткие словосочетания весь спектр испытываемых ощущений, или Акаги, на ходу пытающаяся все это расшифровать. Над некоторыми фразами она висла по несколько минут. Хе–хе.

Мисато же, быстро заскучала, и сейчас мирно посапывала в две дырки.

— Ладно, Синдзи. Примерно все понятно, — Акаги достала уже черт знает какую сигарету, и затянулась. У меня уже уши опухли, так хотелось курить. Блин, знаю, что чисто психологическое ощущение, но так хочется… Аргх.

— Тебе еще надо будет зайти к нам в отдел на полное медобследование, но это терпит. Все равно времени нет… — Акаги тяжело вздохнула, а потом покосилась на сладко спящую Мисато, — В отличии от некоторых… Вставай, лежебока!

Я только хмыкнул, глядя на сонную Кацураги. Та забавно помотала головой, проморгалась.

— Вы все? Что‑то ты быстро, Риц.

— Два часа уже прошло, лежебока. — самолюбие девушки, Акаги жалеть точно не собиралась.

— Как два часа?! Какие два часа?! — ужаснулась Мисато.

— Два часа. Больше.

— Черт возьми! Я же должна уже быть на собрании! Я побежала! Пока, Син, потом навещу! Риц, найдешь меня!

И убежала. Забавненько. Акаги только хмыкнула на эту сценку. Такс, надо бы порешать один вопрос…

— Доктор Акаги. — та вопросительно глянула на меня, — Выпишите из больницы. Побыстрее. Пораньше.

— Ну–ну… Продолжай. — ехидно покосилась на меня.

— Следующий Ангел. Оторву кусок. Что‑нибудь интересное. Постараюсь.

— Любопытно. Хм. Пойдет. Но если что — смотри. Запру в палате на месяц.

— Понял. Принял. Буду работать, — уже собрался было уходить, но вспомнил один интересный момент, — Доктор Акаги. Еще вопрос.

— Что такое еще?

— Повреждения. Откуда взялись?

— А–а. Фантомные повреждения. Грубо говоря, повреждения Евы спроецировались на пилота.

— Это… нехорошо. — ну а что тут еще скажешь?

— Нехорошо, — согласилась Акаги, — Особенно нехорошо то, что мы не знаем, откуда и почему они взялись. Для того и нужен медосмотр.

Ей. Как‑то не нравится мне вот этот блеск, появившийся в глазах доктора.

— И смыться не получится — у тебя должок.

— Понял. Понял, — мдя. Загнал я себя в кабалу…

***

На следующий день ко мне снова заглянул уже знакомый врач, пощупал, потыкал и отправил в регистратуру, выписываться. Процедура не заняла много времени — расписаться, получить вещи, переодеться. Одежду, кстати, отстирали от LCL, что не могло не радовать.

А вот на выходе я застрял. Что делать — фиг его знает, пропуск у меня забрали еще когда я только–только приехал. Мисато на горизонте тоже не было видно. Дилемму разрешил подошедший персонаж «в штатском».

— Икари Синдзи? Прошу пройти со мной.

Ну, я и пошел. А смысл дергаться — захотят наказать, и так накажут.

Оказывается, меня скорее хотели наградить. В смысле, мне выдали пластиковую ID–карту, она же пропуск, кредитка и проездной билет. Шикарная вещь, особенно если учесть, что на ней уже лежали полмиллиона — премия за убийство Ангела. Хорошо!

Еще мне выдали здоровенный спутниковый телефон и сказали быть всегда на связи. Прикольный девайс.

Потом «штатский» потащил меня в другой отдел, где меня порадовали кучей документов о неразглашении. Пужать и не пущщать, кажется так говорили раньше.

За этим последовал еще один забег по кабинетам, и я разжился ключами от квартиры, направлением в школу и показали начальника моей охраны. Оказывается, у всех пилотов была своя охрана, что весьма радовало. Тема‑то религиозно богатая, всяких–разных фанатиков на ней можно взрастить уйму. Или там, конкуренты у НЕРВ появятся.

Фух. Наконец этот бюрократический ад закончился. В процессе меня отловил знакомый врач, и снова не представившись, строго наказал прибыть к нему в кабинет через два дня, в понедельник. Больничный у меня был до среды, а значит, в школу идти пока не надо.

Сегодня, кстати, была суббота. Нормальненько так.

Хорошо. Теперь домой.

Охранник на выходе из монорельса оказался понимающим, и живо направил меня в нужную сторону, объяснив как добраться до дома. Угу. Еще двадцать минут на дорогу, и…

Блядь. Апокалиптичная картина.

Район выглядел натуральными трущобами — полуразваленные здания, поросший травой асфальт дорог и тротуаров, ни одного открытого магазина в округе.

И совершенно безлюдно. Блин, только ради одного этого факта я готов тут поселиться навеки. Представьте себе — множество многоэтажек, пустые окна, заросшие бурьяном дворы… И тишина–а-а… Кайф.

Ладно, налюбоваться пейзажами я еще успею. Двадцать второй микрорайон я нашел, теперь бы найти шестой дом…

Шестой дом нашелся довольно быстро, и выглядел таким же полуразваленным, как все остальные. Неработающий кодовый замок на двери подъезда, захламленная лестница. Сам «подъезд», кстати, тут был, как и в большинстве японских домов, открытым. То есть, эдакая терраса, или длиннющий балкон, вдоль стены которого расположены двери в квартиры. Моя квартира, за номером «408» располагалась на четырнадцатом этаже. Лифта, естественно, не было. Л–ладно.

Добрался я достаточно быстро, но запыхался жутко. Ф–фу. Так. Вот и квартира. Что характерно, дверь новая, в отличии от большинства других дверей… Хотя, вот четыреста седьмая выглядит тоже ничего. Ладно. Нечего откладывать.

— Тадайма.

Дома. Наконец только мой дом… Как я от этого отвык, кто бы знал! Отвык и соскучился.

Голые бетонные стены. Вдоль недлинного коридора, начинающегося от самой двери, были расставлены коробки с логотипом НЕРВ, судя по маркировке — мои вещи. Оперативно работают.

В конце коридора располагалась единственная комната, достаточно просторная, с высоким потолком. Кровать, стол, два стула. Хм, три двери. Такс… А. Ванная, туалет и кухня. На кухне, вдобавок к столу и стульям, стоит электрическая плита. Набор посуды. Вообще шикарно!

Не, серьезно, снаружи выглядит страшнее, чем внутри. Купить диван, компьютер, завесить стены, и я отсюда вообще не вылезу! Хорошо!

Такс… Ладненько. Начнем, пожалуй, с распаковки вещей…

Глава 4.

Два дня за разбором вещей, походам по магазинам, и общей рекогносцировкой на местности прошло совершенно незаметно. Ну, по крайней мере, мое жилище теперь выглядит более или менее. Скорее менее, конечно.

Я не стал заморачиваться, и тупо завесил стены тканью. Темные, тяжелые драпировки серо–зеленого цвета. Самое то, чтобы нервы успокоить, что для меня актуально. Повесил простенькую люстру, поставил небольшой кожаный диван, еще один стол… И самое прелестное — компьютер. Я все‑таки до него добрался!

Пожалуй, меня хорошо поймут только мои современники, из моего же мира. Здесь я таких не встречал — чтобы всю жизнь просиживали за компьютером. А для меня, сей вычислитель был и библиотекой, и музыкальным центром, и игровой станцией… Всем, короче. Я уже не говорю, о возможностях, которые предоставляет Интернет, но тут с этим швах — я не нашел ни одного провайдера, который смог бы подключить меня к сети в этом районе. Печально.

Но и без этого все хорошо. Сейчас, после долгих лет жизни в этом мире, я стал куда менее требовательным. Так что компьютер, набитый музыкой — это то самое, чего мне не хватало очень и очень сильно.

Кстати, о птичках. Помимо всего этого, я купил себе неплохую гитару, ямаховскую акустику–вестерн. В этом теле я играть на ней не умею вообще, но теорию‑то знаю. Осталось наработать моторику и вспомнить ноты, так что через пару–тройку месяцев смогу выдать что‑нибудь пристойное. А через годик — вообще шикарное. Главное, чтобы терпения хватило.

Вообще, сфера бытовой электроники в этом мире только–только начала развиваться. Причем, отнюдь не тем путем, что в моих родных пенатах — Китай, терзаемый постоянными гражданскими войнами, на роль платформы для производственных мощностей не подходил. Так же, как и Тайвань, ныне скрытый под водой. На месте так и не появившейся Силиконовой долины сейчас бушуют дикие грозы, бури, и вообще творится что‑то непотребное. Так что основные мощности этой отрасли ушли в военную область. А на гражданско–бытовую ресурсы начали выделять всего лет пять как. К примеру, спутниковый телефон, который мне выдали в НЕРВ, здесь и сейчас считался жутким эксклюзивом, доступным только весьма узкому кругу лиц. Это даже круче, чем американские джинсы в начале восьмидесятых в Советском Союзе.

До входа в Геофронт добрался уже почти привычно. Любопытно было проезжать мимо мест моей «боевой славы». Когда я сидел в Еве, весь ужасающий масштаб действа скрадывала эйфория от переполнявшей тело силы, ночь, и боевая ярость. А вот видеть это непосредственно собственными глазами… Нда. Вон высотка, от которой я тогда оттолкнулся, покорежена, половина так вообще в руины… Мне стало настолько жутко, что я чуть хохотать прямо в автобусе не начал.

Еще вчера, кстати, тут был карантин, и проводились спасательные работы, но сегодня уже пустили автобусы проезжать по соседним кварталам. Обломки зданий с дороги убрали, кое–где повесили предупреждающие знаки «Осторожно, кирпич», и на этом все закончилось. Интересно, завалы разбирать будут, или так и оставят? Если учитывать планы Гендо, то он запросто может дать команду забить на все это, и в первом приближении поступок будет логичным. Правда, тут же возникает вопрос о том, почему ему это выгодно, и здесь уже все зависит от количества и качества отмазок, которые он сможет предоставить.

Геофронт меня встретил уже знакомой летней свежестью. В отличии от предыдущих дней, весь комплекс зданий напоминал муравейник — люди сновали туда–сюда, а если еще учесть пирамиду штаба, то картина получалась вполне гармоничная. Впрочем, вся эта суета ничуть не портила уникальную атмосферу — хайтек, передний фронт научной мысли, и налет древности. Хе, а так подумать — Евангелионы, Ангелы, сам Геофронт, все это предельно древние сущности, но природу их еле–еле постигают с помощью новейших технологий. Еще одно из проявлений Уробороса, которые можно так часто заметить в нашей жизни.

Знакомый доктор нашелся весьма быстро, так же быстро он меня обследовал, подтвердил больничный до среды и отправил нафиг. Ну, я и пошел, правда, не нафиг, а искать Мисато.

А вот с этим возникли проблемы. Я начал понимать Кацураги — блуждать в этом лабиринте коридоров можно очень долго. Полчаса мне понадобилось только на то, чтобы найти нужный сектор, где меня минут пятнадцать промурыжили на входе. Все ж таки оперативный отдел, а не фунт изюма. Но и это закончилось.

В общем, долго или коротко, но часа через два я нашел кабинет Мисато.

— О, Синдзи! Привет! — девушка оторвалась от одной из множества папок, лежавших у нее на столе вперемешку с какими‑то документами дюже официального вида. Кстати, сейчас на ней был официальный мундир офицера НЕРВ, со знаками отличия капитана.

— Привет. Работаешь? — кивнул я на заваленный стол.

— Ы–ы-ы! Век бы не видеть эту макулатуру! — страдальчески взвыла девушка, уткнувшись лицом в стол, — Тебе хорошо, полчаса нервотрепки, порвал одну гигантскую тварь, и отдыхаешь, а мне после этого проверять кучу отчетов, сводить их все вместе, а еще и пресс–конференции…

— Сочувствую, — не, я ей реально сочувствую. Я бы так не смог.

— Слу–ушай, Син. Ты же состоишь в оперативном отделе? И зарплату тебе платят… — хитро прищурилась Мисато. Ой–ей, не нравится мне как‑то, куда разговор завернул, — Ты ведь выручишь командира?

— Э–эм… — нет, помочь девушке я был не против, но ле–ень… Брр, — Я на больничном.

— Ла–адно. А потом? — продолжала наседать Мисато.

— Зарплату. Пусть платят.

— Так тебе же и так платят!

— Боевое дежурство, — отмазался я, похлопав по чехлу с телефоном, который я, следуя заветам наших безопасников, таскал с собой везде.

— Будет тебе зарплата, — предвкушающе покивала девушка, — Тем более, что часть этой макулатуры на твоей совести! Вот, скажи мне, зачем ты сломал нож?

Очешуеть! Я им, понимаешь, угробил гигантскую злобную тварь, а они все еще недовольны, ножик им целый верни!

— В ходе… боевых действий, — выдавил я.

— Ты в ходе боевых действий, а мне вот, — Мисато выкопала какую‑то папку, — столько бумаг заполнить пришлось.

Нда. Интересно, а если бы я какую‑нибудь запчасть оторванную от Ангела притащил, меня бы так же проклинали? М–м… Мисато бы да, а вот Акаги… Хе.

— Ладно. Понял. — я поднял руки, мол, сдаюсь.

— То‑то же, понял он. — ворчливо продолжила Мисато. Потом встрепенулась, — Тебе хоть квартиру выделили?

— Да. Квартира. Телефон. Деньги. Школа, — на последнем слове я скривился.

— Школа? Разве при твоем… Ну… — девушка попыталась подобрать слова.

— Понял. Надо. Рекомендации врачей.

— Так ты раньше ходил в школу? — удивилась Мисато. Кажется, она уже составила о моем прошлом впечатление, несколько не соответствующее реальности.

— Редко. Мало. Экзамены и подобное. Ходил в кружок. Музыка.

— О–о! Так ты еще и музыкант?

— Да. Да. Виолончель. Гитара — мало. — похвастался я. Ну а смысл скрывать, да и приятно порой поиграть что‑нибудь в хорошей компании.

— На виолончели и немного на гитаре?

— Да.

— Шикарно! — восхитилась девушка.

— Обычно. — пожал плечами я.

— Ну не скажи… Знаешь, надо будет как‑нибудь к тебе зайти… но не сейчас. — резко поникшая Мисато производила забавное впечатление, — Где‑то… Ну, в четверг, например. Разгребу макулатуру.

На упомянутую макулатуру она посмотрела таким взглядом, что я удивился, как на столе ничего не вспыхнуло.

— Кстати! Акаги просила тебя зайти к ней через неделю, какое‑то обследование надо пройти.

— Понял. Ясно. — значит, в следующий понедельник. Нормально, — Ладно. Пошел я.

— Ага… Везет тебе… — тоскливо сказала девушка.

— Хочешь драться? С Ангелами? Вместо бумаг? — спросил я, уже стоя у двери.

— Да я б за такую возможность еще и приплатила!

***

Назад я ехал, распугивая народ задумчивым видом. Просто было скучно, а в голове бултыхались мысли о символизме, его роли в нашей жизни, и прочая чушь на границе религии, мистики и философии.

Ха. Мистика. Мистика, ставшая реальностью. Я ведь еще в прошлой жизни был убежденным материалистом. Нет, поломать голову над какой‑нибудь полуабстрактной фигней мистического плана я был не прочь, но признавал существование подобных явлений только в виде мысленного эксперимента. Потом я стал старше, начал понимать символизм и аллегорические высказывания, и понял, что по факту, весь конфликт мистического взгляда на мир и строго материалистического, всего лишь проблема интерпретации.

Под словом «мистика» я не имею в виду, каких‑нибудь там призраков, или гребущих деньги экстрасенсов, чистящих чакроканалы, нет. Не имею в виду сейчас и оккультизм — все это другое, зачастую просто результат интерпретации той же символической аллегории как непосредственного руководства к действию.

Просто… Вот говорят, допустим, энергия, передаваемая от человека к человеку. Если воспринимать эту фразу буквально, то действительно чушь, противоречащая законам физики и логики. Но, если задуматься…

Любой человек тратит энергию, производя какие‑то действия. Обычную такую энергию, получаемую в ходе окисления белков, которые и есть наша пища. Двигается, думает, говорит — на все это нужна банальная энергия биохимического происхождения.

И, думаю, никто не станет спорить, что фраза «оказывать внимание», по сути, обозначает совокупность каких‑то действий, поведенческих алгоритмов в отношении объекта внимания. Опять же, «внимание» тут стоит понимать именно в контексте фразы «оказывать внимание». Общение, диалог, физический контакт…

И, чем больше ты общаешься с объектом твоего внимания, тем больше влияешь на него. Ты тратишь энергию, передаешь ее человеку, но не напрямую, «подзаряжая» объект своего внимания, а тратя эту самую энергию на изменение человека. Непосредственно «принятой» энергией человек воспользоваться не может, но изменения, которые мы вносим своим воздействием накапливаются. Простейший пример — воспитание детей. Родители оказывают на свое потомство воздействие, изменяют их, и эти изменения, накапливаясь, дают возможность в дальнейшем выжить детям самостоятельно, вне родительской воли. Так же, влияние может быть и негативным, та же «плохая компания»… Но последний пример снова не стоит воспринимать буквально, воздействие хоть и негативное в общем, но складывается из совокупности других воздействий, в которых черт ноги переломает.

Никакой мистики в итоге — голая психология. И так со многими вещами — не следует понимать их буквально, зачастую стоит попробовать интерпретировать их. Возможно, получится понять или додуматься до чего‑нибудь действительно интересного.

А я… Хе, да если учесть, что это уже вторая моя жизнь, которую я помню, то для меня даже самая махровая, никак не интерпретируемая фантастика может оказаться реальностью… Пилотирую же я гигантский ОЧБР… И тоже никакой мистики. Почти.

Я вынырнул из размышлений, и огляделся. Пустой вагон метро… Почти пустой.

На другом конце вагона сидела Рей. Я сначала даже не узнал ее — ну сидит девчонка в школьной форме, ну и хай себе сидит. Мало ли кто в метро едет…

Любопытно. Сильно любопытно, что она тут делает? В смысле, судя по электронному табло, висящему над дверями вагона, следующая станция, на которую, мне собственно и надо, конечная. Получается что? Получается, либо Рей послали ко мне что‑то передать, либо Рей живет где‑то в моем районе… Скорее всего, последнее, насколько мне помнится из аниме, Рей жила где‑то в полуразваленном доме. Голые бетонные стены, заваленная лестничная площадка — все как у меня. А домов, подобных моему, в этом районе уйма. Любопытно… Как минимум, повод для знакомства.

Рей, как я уже упоминал, мне… Как бы поточнее… Интересна. Да. Рей мне интересна.

Выйдя из метро, мы с Рей пошли в одну сторону. Хе, она что, в том же доме живет? Забавно, хотя даже логично — зачем мучиться, расселяя пилотов в разные места, проще же собрать их в одну кучу и охранять их всем скопом. Правда, тут включается принцип «яиц и корзины», а ну вдруг супостаты решат не мелочиться, и, допустим, уронят бомбу на нужный домик…

Впрочем, это уже вопрос количества предпринятых мер безопасности, и зависит он от принципов организации местной охранки, которые я ни разу не знаю.

Эх… Что‑то, размышляя над высокими материями, я как‑то подзабыл о существовании реальности и неудобств, которые сей реальности сопутствуют. В частности, о существовании длиннющей лестницы…

Рей, шедшая немного впереди, особой нерешительностью не страдала, и не останавливаясь начала подниматься. А ведь повреждения у нее покруче, чем у меня…

Догнал я ее уже на подходе к третьему этажу. Девочке было явно тяжело — побелевшие губы, тяжелое дыхание… Ну куда ж ты так торопишься?

— Опирайся. Помогу.

Рей остановилась, безразличным взглядом посмотрев на протянутую руку. Моргнула.

— Хорошо, — и вцепилась мне в предплечье… Ну, пошли.

— Куда? Какой этаж? — уточнил я.

— Четырнадцатый.

Соседи, значит. Нормально.

Потихоньку, с остановками и передышками, наконец, добрались до нужного этажа. Фу–ух. Дотащились.

Проблема была в том, что у Рей, как я понял, были сломаны ребра, так что закинуть ее руку себе на загривок, и тем самым принять на себя вес девочки я не рискнул. А тупо дотащить ее на руках мне не позволил уже мой больной живот.

Рей, как оказалось, жила в четыреста седьмой. При этом она, как я понял, из принципа не запирала двери, или, если учесть ту неприспособленность к жизни, которая показана в аниме, просто не понимала, зачем это нужно.

— Познакомимся? Нормально и официально. — предложил я. А то получилось ненормально — вроде друг–друга знаем, соседи, да и коллеги в некоторой степени, а ясности нет.

— Познакомимся? — такой же ровный нечитаемый взгляд, как обычно.

Такс… Все куда хуже, чем я думал.

— Да. Познакомимся. Обмен информацией. Я Икари Синдзи. Третье Дитя. Имею психическую нестабильность.

Рей стояла и, кажется, думала. Ну, у меня сложилось такое впечатление, по ее‑то лицу фиг что точно скажешь.

— Знакомство это процесс обмена личными данными?

— Не только. Традиция. Отчасти ритуал. — я попытался объяснить попонятнее, — Зафиксировать… Нет. Обозначить этап общения.

Девочка моргнула. Блин, вроде и лицо неподвижное, и в глазах можно разглядеть только ожидание… это если вглядеться и пофантазировать. Но вот так моргнет, и как‑то становится понятно, что услышала, запомнила, не поняла. Вот где богатая мимика.

— Хорошо. Я Аянами Рей, Первое Дитя.

— Приятно познакомиться, — кланяюсь. Рей продолжает стоять.

— Это тоже часть ритуала?

— М–м… — ндя. Что я там говорил про проблемы интерпретации? — Метафора. Приходится использовать. Тяжело говорить… длинно.

Как бы объяснить девочке, что такое вежливость? Желательно, не используя матерные слова в адрес ее учителей, и не выбиваясь из образа… Дела.

— Не только ритуал. Свод правил. Негласно, не фиксировано. Универсальные правила. Позволяют внести ясность. Избежать конфликта.

Девочка так и стояла, переваривая информацию. Мне это начинает надоедать.

— Приходи. — киваю на свою дверь, — Если интересно. Могу рассказать, объяснить. Нужна помощь — приходи. Помогу.

— Хорошо. — кажется, Рей тоже решила пока не грузиться, — В этом случае тоже используются какие‑нибудь ритуалы?

Нда, вопросец.

— Наверное. Да. Возможно… благодарность. — блин, впечатление, будто выпрашиваю что‑то.

Девочка снова зависла. Я уже собрался уйти в квартиру, как меня догнал тихий голос.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Обращайся. — улыбнулся дружелюбно, насколько смог, и ушел в квартиру. Странный разговор странных людей в странном месте. Хватит. Чаю хочу.

***

Раздался стук в дверь. Такс… Кто это в мои пенаты забрался?

За дверью стояла Рей. Босиком. В рубашке и трусиках.

Я несколько секунд переваривал открывшуюся картину. Своеобразно.

— Ты сказал, что можешь помочь.

Быстро она, и двух часов не прошло.

— Да. Проходи. Чай будешь?

Рей моргнула. Подумала.

— Да. — кивнула девочка.

— Пошли. На кухню.

На плите как раз доваривалась картошка. Сегодня на ужин я решил не выдумывать ничего экстраординарного, а сделать «русскую закусь» — вареная картошка, лук, подсолнечное масло. Тут главное правильно сварить картошку…

Бррр–бур–бур.

Э? Это не у меня…

Один взгляд на Рей заставил меня подавиться всеми мыслями разом. Не сказать, что девочка совсем уж смутилась, но что‑то такое проступило, да.

А еще я вспомнил, чем питалась Рей в аниме — вода, таблетки и лапша быстрого приготовления. Вот я кретин! Биомать, да через три колена, нет чтобы предложить девочке поужинать!

— Будешь ужинать? — решил не откладывать в долгий ящик.

Моргнула. Гы, я уже привыкать начал.

— Да, — тихо и как‑то робко, даже в сравнении с обычной, «никакой» интонацией.

— Что‑нибудь специально? Что‑нибудь не ешь? — кажется, был какой‑то такой момент в аниме.

— Не ем красное. Не ем мясо.

Угу… С ужином я угадал. Хотя ей бы чего потяжелее… Но без мяса, хм. Так, кажется, в магазине я видел соевую колбасу…

Ладно, с рационом питания потом решим.

— Садись. Сейчас будет.

Через пять минут все уже было готово. С палочками для еды я предпочел не связываться, и поэтому выдал нам по вилке. Хорошо хоть столовых принадлежностей взял с запасом…

— Приятного аппетита.

— Это… тоже ритуал? — спросила девушка, слегка склонив голову к плечу и внимательно изучая картошку. Забавное зрелище.

— Да. Близко к этому. Традиция.

— Приятного аппетита. — блин, я аж умилился.

Картошки надолго не хватило. Эх, действительно, знал бы, что будет, приготовил бы чего посытнее. Драники те же.

— Это… было вкусно, — своим ровным, непередаваемым голосом констатировала Рей, когда от ужина ничего не осталось, — Спасибо.

— Пожалуйста. Что обычно ешь? — пытаюсь занять язык, споласкивая посуду.

— Лапшу быстрого приготовления, — ну я же говорил. Блин. Я Гендо прибью.

— Будешь у меня… м… питаться?

Задумалась, ненадолго.

— Почему ты мне это предлагаешь? — снова наклонила голову к плечу.

— Заварная лапша. Вредно, невкусно. — пожал я плечами.

— Нет. Зачем ты помогаешь мне? — я повернулся к Рей. Сейчас девочка смотрела на меня в упор, внимательно и серьезно.

Сложный вопрос. Как бы ответить…

Да что я парюсь? Расскажу всю правду, и хай с ним.

— Комплекс факторов. Совокупность, — я сел, поставив перед собой и Рей по кружке чая, — Первое. Вина. Ангар Евы. Косвенно причинил боль.

— Почему ты считаешь, что виноват в этом? — к чаю даже не притронулась.

— Мое упорство, торг. Привезли тебя. Ты пострадала. Следующее. Твоя необычность. Интерес, симпатия. Возможность узнать тебя. — не. Все‑таки часть своих мыслей я придержу. Про «сблизиться» это сильно потом.

— Я тебе интересна? — тут ответ однозначный.

— Да.

Девушка замолчала, наконец, отпила чая. Так что, согласится, нет?

— Хорошо. Спасибо. — тихо–тихо, и взгляд в сторону.

Зашибись. Теперь узнаем предпочтения нового едока…

— Рыбу ешь?..

***

Уши у меня полыхали так, что можно было прикуривать. Нет, я все понимаю, девочка без комплексов, херовое воспитание, самой перевязываться неудобно… Но, блин, даже меня смутило.

Оказывается, Рей пришла попросить меня помочь ей провести перевязку. И бинты с собой принесла. В пакете.

Самое пикантное то, что поменять она не могла две повязки — на правой руке и на груди. Да–да. Бюстгальтера на ней не было.

— С ребрами что? — надо же узнать, вдруг у нее там перелом со смещением. И отвлечься заодно…

— Трещины в трех ребрах и гематома.

Ага, значит тугая, но не давящая повязка. Л–ладно. Сама Рей, тем временем, начала осторожно разматывать бинт.

Ух–ей! Вот это гематома! Да у меня на животе и то поменьше будет!

Сейчас этот здоровенный синяк уже немного уменьшился, зацвел… Кстати, кажется, именно этим боком ударилась она в ангаре Евы. Да уж… Я бы от такого в голос матерился…

Так, ладно. Сосредоточиться.

— Подними руку.

Виток, виток, перекрутить бинт, чтобы не сползал, еще виток…

Если уж на то пошло, то фигурка у девочки не по годам пропорциональная. Худющая, конечно, но зато стройная. Серьезно, тонкая, немного мальчишеская фигурка казалась какой‑то даже нечеловеческой, что‑ли, настолько гармонично выглядела. Хотя, многим может не понравиться — узкие бедра, маленькая грудь…

Бррр! Отставить!

— Не жмет?

— Нет.

Угу, хорошо… Так, и тут привязать. Все.

— Готово. — подозреваю, от моего лица можно прикуривать, — Удобно?

— Да. — ну и хорошо.

— Давай руку.

Руку перевязать было быстрее и проще, ведь на глаза не попадалось таких соблазнительных линий… Хотя и ручка у Рей тоже изящная. Так… Как только девочка уйдет — срочно под душ! Холодный!

— Все. Не жмет?

— Нет. Спасибо.

А я смотрю, она вошла во вкус.

— В школу когда? В какую? — кстати, да. Судя по повязкам, еще день два и ее отправят в учиться, а там и мне идти придется…

— В среду. Школа номер семьсот семь. — о! Вообще шикарно, все совпадает.

— Зайдешь? За мной. Мне тоже туда.

— Хорошо.

Встала, надела рубашку, пошла на выход. У двери остановилась.

— Я… зайду на завтрак?

Не. Она меня умиляет.

— Да. Заходи. Буду рад, — оскалился в доброжелательной улыбке я.

***

Учат в школе, учат в школе, учат в школе…

Меня, правда уже научили, так что можно было бы и не ходить… Эх–хе, жизня моя жестянка, все равно ведь ходить придется. По крайней мере, до тех пор, пока я не растопчу это дьявольское заведение в ходе очередной драки с Ангелом. Или, пока не наступит такой звиздец, что всем уже будет пофиг.

А еще, надо как‑то отмазаться от нелюбимых гуманитарных наук. История и литература японии, например. Я и в прошлой жизни‑то особо историю не любил, а литературу предпочитал читать не из школьной программы, а выбирать самому.

Стук в дверь. Рей…

Действительно, на пороге стояла моя соседка, уже при всем параде. Школьная форма, портфель.

— Доброе утро. Пойдем? — спросил я Рей.

— Здравствуй, Икари–кун. Да.

За прошедшие два дня я более–менее привык к манере девочки разговаривать, и иногда, даже, понимать эмоции. На самом деле, нифига она не безэмоциональная, просто… Даже не знаю, как выразиться. Просто Рей не считает, что эмоции надо выражать как‑то специально. И у нее не было объектов приложения эмоций… Как‑то так. Не кому их было показывать.

Из дома мы вышли рано, где‑то за час до начала уроков. Тут добираться только минут сорок… Живем в заднице мира, да уж. Зато безлюдно.

До школы, как я и говорил, пришлось добираться с двумя пересадками. Как я выяснил осторожными расспросами Рей (это лучше не видеть — моя манера говорить и осторожные расспросы сочетаются плохо), можно и на метро, но утром там слишком много народу, что не нравится уже девочке. В этом вопросе я с ней полностью солидарен, прийти утром на работу, или в данном случае на учебу, пораньше, пока еще никого нет… Есть в этом какое‑то особое очарование момента.

Школа выглядела обычно, точно так же, как и любая другая японская школа. Знаете, на территории бывшего Советского Союза многие школы строились по схожим планам. Либо, при взгляде сверху, большая буква «П», либо буква «Н» чуть побольше. Так и тут — двухэтажные правое и левое крыло, разделенные более высоким и узким, обычно трехэтажным административным корпусом. Сплошная бетонная ограда, спортплощадка, иногда, в зависимости от богатства школы, корпусы для кендо, школьных клубов.

Эх–ха… А ведь еще и в школьный клуб записываться придется. Маразм — «клуб» тут, фактически, тот же кружок по интересам, но, блин обязательный и предельно формализованный. Интересы в этом случае могут трактоваться совершенно по–разному, от какого‑нибудь «клуба любителей холодного оружия», везде таскающихся с бокенами, до «клуба художественной матерщины». Это не шутка, кстати.

Дети… Как я это не люблю.

— Рей. Где директор?

Синеволосая девочка уже тоже привыкла к моей манере говорить, сразу поняла, что я имею ввиду.

— На второй этаж, дальняя дверь направо.

— Хорошо. Ты в каком классе? Вдруг разные? — кстати, вопрос действительно щекотливый, это анимешного Синдзи засунули в один класс с Рей, меня в связи со спецификой предыдущего образования могут и прокатить.

- 2–А.

— Хорошо. Я пошел.

Рей молча отвернулась, и отправилась в сторону класса. Все‑таки над ней еще работать и работать. Ну ничего, и ее социализируем.

Директора пришлось ждать — видно мужик на работу не торопится. Однако, минут через десять ожидания он таки появился — благообразный такой мужик, в очках, с усами и лысиной.

— Да–да? Вы ко мне? — обратился ко мне.

— Да. Здравствуйте. — традиционный поклон, от меня не убудет, а проявив вежливость, глядишь и договориться получится, — Переведен сюда.

— Угу… Проходите.

Расположились, я отдал ему документы. Тот пару минут их поизучал.

— Икари Синдзи–кун, верно?

— Да.

— Тут написано, что у вас имеется психическое заболевание? Не могли бы вы рассказать поподробнее, — за кадром мне послышалось «И какого черта психа засунули в обычную школу». Директор резко перестал мне нравиться.

— Длинные смысловые конструкции. Сложно формировать. Выражать. Опасность. Нестандартная реакция.

— Эм… Гхм. Я правильно понял, что вам сложно говорить длинные фразы, и у вас несколько другая реакция на опасность?

— Да. Да. Все так.

— Угу… Так. Мне следует знать что‑то еще? — я непонимающе поднял бровь, — Направление выписано НЕРВ. — пояснил мужик.

— Фамилия. — ну, если он не знает, как зовут главнокомандующего нашим институтом, то он сам себе злобный лекарь.

— Так. Понятно. Подготовка, как вижу, у вас стандартная?

— Да. Не совсем. Математика, физика — продвинуто. Факультативно — информатика. — за время больничного я поковырялся на своем компьютере. Не знаю, как языки программирования, компиляторов под рукой не было, но писать простенькие скрипты стандартными средствами системы получалось хорошо. Думаю, этого пока хватит для продвинутого школьника.

— М? Но у вас в табеле нет пометок об информатики?

— В частном порядке.

Мужик почесал подбородок.

— Очень хорошо. Тогда… Ваш класс «2–А», это в правом крыле на втором этаже. Учителя я предупрежу. Приятно было познакомиться.

— Да. Спасибо. До свиданья. — Еще один традиционный поклон, и я отправился прочь.

Оставшееся время до начала уроков, я ждал учителя. Это традиция тут такая — если перевелся в другой класс, надо дождаться учителя, представиться сначала ему, потом уже классу, коротко рассказать что нравится, что нет.

Учитель, он же классный руководитель, если говорить привычными терминами, оказался сухопарым, долговязым старичком.

— Здравствуйте. Я новый ученик.

— А! Да–да, Икари Синдзи–кун! — брр. Меня от такого именования просто коробит, — Проходи, да–да.

— Класс. Класс! Прошу внимания. К нам перевели нового ученика. Прошу, представься.

— Здравствуйте. Икари Синдзи. Люблю компьютеры, музыку. Не люблю людей. Приятно познакомиться.

Я сразу решил создать о себе определенное впечатление, дабы не шибко доставали. Еще рыкнуть пару раз на нарвавшегося, и программа–минимум выполнена.

— Очень хорошо. Садись, Икари–кун.

Классная комната, обычная для японских школ. Небольшая кафедра у учителя, одноместные парты, большие окна. Рей, как раз сидела у одного из них. Когда я представлялся, она посмотрела на меня, но потом отвернулась, и сейчас что‑то высматривала за окном. Вокруг девочки была этакая «зона отчуждения» — все соседние парты были свободны. Я не заморачиваясь сел сразу за девочкой.

Солнце уже палило нещадно, дети негромко шумели, по–видимому обсуждая меня.

Первый учебный день обещал быть до–олгим.

Глава 5.

Скука. Я думал, что когда приеду наконец в Токио-3, то эта проблема меня перестанет беспокоить. Ага, как же.

Урок был крайне скучным. Учитель упорно рассказывал про Удар, о том как пафосно человечество превозмогало последствия сей катастрофы. Ага, и варп прорвался, но волей Бога–Императора сдерживается… Тьфу, это уже из другой оперы.

Ей–ей, даже в буклетике от НЕРВ про это писали куда интереснее. Да и к правде немного ближе.

Судя по тому, что народ в классе учителя не слушал совершенно, тема эта была обмусолена вдоль и поперек. Народ в классе развлекался тем, что заваливал меня сообщениями по внутренней аське.

А, да. Вершина прогресса — здесь у каждого был небольшой лэптоп, подключенный к локальной сети. Без шуток, в этом мире подобная технология — это запредельно круто. Еще и для каждого ученика персонально.

Так эту вершину технологической мысли, школьники использовали вместо классических листочков–записок. Интересно, кто‑нибудь догадывается, что все сообщения можно спокойно просмотреть на сервере, и если школа действительно интересуется делами учеников, а здесь скорее всего это именно так, то подобные логи переписок просто кладезь для школьных психологов?

Мдя. Еще одно сообщение.

«Ты пилот того робота?»

Ничего оригинального. Интересно, безопасники наши куда смотрят, если школьники уже знают, что для Евангелиона нужен пилот? Халтурят, однако. Надо будет намекнуть Мисато, пусть вздрючит их, а то расслабились, понимаешь, вот проворонят нападение… Вот как завтра в гости придет, так сразу же и намекну.

Паранойя такая паранойя.

Из медитативного пофигизма, в который загнал меня голос учителя, меня резко и неожиданно вырвал звонок. У, первый урок закончился. Еще четыре…

Я чуть не заржал, поймав себя на последней мысли! Блин, точь–в точь как в старой школе. Век живи — век учись, а помрешь — продолжай учиться, блин!

— Новенький!

М? Это меня?

— Эй, ты, новенький, к тебе обращаются!

Надо мной нависла какая‑то смазливая девчонка, с таким наглым выражением лица, что захотелось взять ее за затылок и впечатать в парту.

— Ты пилот того робота? Отвечай! — продолжала тем временем неизвестная.

Я молча покрутил пальцем у виска. Мол, ты что, дура? Девчонка, кажется, смутилась, но от этого стала еще напористей.

— Чего хамишь, новенький?! Только пришел… Ай… Ай–ай…

Я снова чуть не заржал. Просто нагловатую девчонку схватила за ухо другая, вся веснушчатая, с двумя хвостиками.

— Рин! Ты что творишь?! А ну отстань от человека, поняла?

— Ай… Поняла–поняла староста, все–все, ухожу…

— Вот и давай! И чтоб выучила математику, а не как обычно!

— Да–да, все, Хикари–сан… Ай… Отпусти уже меня!

Староста еще раз дернула ту за ухо, и отпустила. Нагловатая Рин тут же смылась, чуть не преодолев звуковой барьер. Заметил взгляд Рей, смотрящей на это все с каким‑то даже недоумением.

— Извини ее, привыкла командовать… — повернулась девочка ко мне, — Я Хораки Хикари, староста. — поклон.

— Приятно познакомиться. Спасибо. За помощь.

— Пожалуйста, обращайся. Слушай… Они ведь не отстанут, сам понимаешь.

Ну что за люди. Пока прямым текстом не пошлешь, не поймут.

Я картинно открыл текстовый редактор в лэптопе, и напечатал там строчку текста. Постучал по монитору ногтем, привлекая внимание.

«НЕРВ. Отдел безопасности. Не оценят.»

Староста секунду раздумывала, потом медленно кивнула. Я демонстративно удалил строчку, закрыл редактор.

— Прошу прощения. Тяжело говорить длинно. Психическое нарушение.

— М? — видно все еще раздумывая над тем, что я ей сказал, отозвалась староста, — А… Хорошо, я передам ребятам, чтобы не лезли к тебе.

— Спасибо.

Умная девочка. Повезло.

Через десяток секунд раздался ее голос из другого конца класса.

— Кенске! А ну убрал камеру! Хочешь, чтобы я сделала с ней тоже, что и с предыдущей?!

— А–а! Не надо, староста!

«Спили мушку, брат. Спили мушку.» — всплыл в голове старый анекдот.

Бардак. Такой знакомый дурдом, ей–ей.

***

— Есть хочешь?

В школе началась «большая» перемена, предназначенная на съесть и переварить обед. Я не стал готовить традиционное бенто, а просто завернул в бумагу пирожков все с той же картошкой. Просто и сытно.

— Да. — почти не задумываясь ответила Рей.

— Пошли, — усмехнулся я. Все‑таки девочка начала мне доверять. Пару дней назад она постоянно задумывалась над моими словами, будто выискивая подвох. Сейчас же даже не стала тормозить или стесняться… Впрочем, последнее точно не про Рей.

Расположились на лавочке во дворе школы. Я достал кулек, развернул его, положил между нами.

— Приятного аппетита.

— Приятного.

Большинство школьников предпочитают обедать либо в классе, либо на крыше. Кстати, крыши тут вроде бы как и закрыты, но кто хочет пролезть, пролезет без проблем и не скрываясь. Там даже высоченная сетка есть, типа чтобы не пытались спрыгнуть или упасть.

— Было вкусно. Спасибо. — Рей всегда ела быстро, аккуратно и понемногу. Я не настаивал — ну не хочет есть, не надо. Может она линию блюдет? В порядке бреда. Да, кстати…

— Рей. Перевязки дома. Почему не больница?

Этот вопрос меня заинтересовал еще тогда, когда девушка ушла от меня после первой перевязки. Серьезно, почему? Нет, я понимаю, что раны не слишком серьезные, но все–же перевязывать саму себя…

— Не было приказа.

Ой–ей. Как все плохо, до полноценной социализации как до… как до Москвы отсюда.

— Ясно. Сок?

— Да. Спасибо.

Ничего. И тебя вылечим…

Жаркий денек продолжался.

***

Зазвонил телефон. Да, тот самый, спутниковый.

Я дернулся. Ангел? Бред, только неделя же прошла… Вроде в аниме прошло минимум две недели… Ч–черт!

— Алло?! — рявкнул в трубку.

— Синдзи! Привет! Слушай, ты где живешь? Мне до административного корпуса тащиться ле–ень. — раздался в трубке голос Мисато.

Твою же мать! Ложная тревога…

Потратил несколько секунд на то, чтобы успокоить противоречивые чувства — облегчение, обида, не успевший потухнуть азарт…

— Синдзи? Ты слышишь?

— Слышу, да. Микрорайон 22. Шестой дом. Квартира четыреста восемь.

— Ага, хорошо! Завтра заеду… Погоди. Двадцать второй микрорайон, это же вроде чуть ли не руины?

— Нормально. Снаружи выглядит страшнее. Народу нет. Хорошо!

— Мда? — скептически донеслось из трубки, — Ну ладно. Завтра вечером буду! Пока!

Э–эх… Даже немного жалко, я уже настроился на очередной эпичный мордобой. Грустно, господа.

Тэкс. Завтра в гости придет Мисато, а значит надо сготовить чего‑нибудь вкусненького. А это, в свою очередь значит, что надо топать в магазин. Ле–ень.

Вздохнув, я направился на выход. Пойдем, прогуляемся.

Привычное зрелище захламленного коридора… Заняться бы уборкой, но когда? Да и больной живот комфорта не доставляет. Про попросить помощи у Рей так вообще говорить не стоит — ей еще выздоравливать и выздоравливать.

Кстати, о Рей. Дверь в ее квартиру приоткрыта — опять не запирается. Ну что за человек… Хотя, с другой стороны запираться особого смысла нет, в этом доме, кроме нас никто не живет, меня девушка не боится, а левых и нежелательных посетителей отловят парни из наружки. Хм… Зайти к ней, что‑ли?

— Рей! Это Синдзи! Можно войти? — постучался я дверь. Ответа нет.

Постучался еще раз, та же реакция. Ладно, зайду на обратном пути.

Уже привычная лестница, столь же привычный заваленный строительным мусором и заросший травой дворик. А я начал обживаться, смотрю. Все кажется таким знакомым, особенно в цвете заходящего солнца. Длинные, закатные тени расчеркивают пространство, разбивая видимый пейзаж на неровные части…

Хе. Неровные части, контрастная окраска… А почему бы и нет?

Покрутил возникшую в голове идею туда–сюда. Почему бы не попробовать окрасить Евангелион по принципу зебры? В смысле, есть такой способ маскировки, как сейчас не знаю, но раньше активно использовался на флоте — борта кораблей разрисовывали неправильными черно–бело–серыми фигурами, которые скрадывали вид корабля на фоне горизонта. Логически расчленить силуэт Евангелиона на части, покрасить… Не знаю, как Ангелы, но люди часто теряются, не замечают предмет, окрашенный таким образом. Конечно, тут большое значение имеет игра психики, спектр зрения, но чем черт не шутит…

— Слышь, малой! Эй, бля! Тебе говорят!

М? Мне?

Я огляделся. Солнце уже село, и вокруг царил полумрак, то самое время «куриной слепоты». Кроме меня в обозримом пространстве был только один персонаж, который ко мне и обращался — потасканного вида мужик, лет тридцати–тридцати пяти на вид.

— Ты че, бля, глухой?! Пиздуй сюда, сука!

О как. Я нарвался на гопника. Любопытно…

В этом мире я уже встречался с подобными персонажами, правда они были помоложе, и знали меня получше, так что особо на меня не наезжали, мол, кто его знает, что у психа на уме. Интересно, правда, где и почему щелкают клювом «топтуны» в штатском?

— Ну все, бля, заебал! Гони бабки! — тело достало ножик. Ути–пути, какие мы опасные…

Опаска зашевелилась где‑то внутри, знакомое веселье начало срывать крышу. Повеселимся, ур–род!

— Бабки, я сказал, гони! Живо, бля, порежу! — дотянись сначала, уебыш.

— Пошел нах.

Мужик на секунду застопорился, и этого мне хватило. Метнуться на встречу врагу. Замахивается! Медленно! Влево, пропустить руку с ножом мимо себя! Ух ты, как удобно подставился! Ну и получи по ребрам!

Нет, не так! Он взрослее, сильнее, выносливей! Нельзя играть!

Подхватить удобный камешек, одновременно разворачиваясь к врагу. Тот даже не пошатнулся, только немного скривился. Лови!

Осколок бетонного блока прилетел ему в левое плечо.

— Ах ты, сученыш! — бежит на меня, собираясь прижать к стене. Щщаз!

Проскользнуть, ужом прокрутиться мимо врага, рядом, в притирку… И вскользь получить локтем по башке.

Отступать, уходить! Назад, назад! Камень…

— Я тебя сейчас выебу, маленький… — стоит, широко расставив ноги. Ну, значит сам виноват.

Снова рвануться вперед, под бестолковый богатырский замах ножиком. Так ему бы мечом замахиваться… Получи!

Подлейший удар, которым можно сложить пополам и заставить плакать любую особь мужского пола, приходится ровно в цель. Гопник с сипом сгибается, держась за пострадавшее место.

Н–на еще, теперь по маковке!

Глухой стук прервал сипение, и урод завалился на бок. Интересно, я его убил? Да похер!

Адреналиновый всплеск вырывается хохотом до слез, натуральной истерикой. Ка–айф! Зашибись!

Ладно, а где НЕРВовцы?

— «Топтуны», бля! Филеры! Выходите, косячники! — веселье все еще бьет по мозгам, не позволяя спокойно стоять на месте. «Косячники», кстати, не появились. Как интересно, это ведь крупнейший косяк, причем со стороны Гендо! Интересно!

— НЕРВ, сука! Отдел безопасности! А ну сюда! — рявкнул на пределе голосовых связок.

Тэкс… А если это провокация со стороны Гендо сотоварищи? Блин, тогда сейчас никто не появится, и я никак не смогу доказать что вообще какой‑то хмырь тут был… Возьму‑ка я ножик с собой на всякий случай…

Сложив и завернув в обрывок какого‑то пакета старую, ржавую «бабочку», засунул ее в карман. О, бля. Появились.

Из‑за угла, с той же стороны, откуда я пришел, спешили два шкафа в тематических костюмах, в очках. Ламеры. Проперлись.

— Что случилось?

— Почему вы не дождались нас? Это накладывает…

— Нахуй пошли! — не выдержал я, — Вам пиздец. Не должно быть, — я пнул тело, — Такого. Предотвращать! Ваш косяк!

Сплюнув под ноги смутившимся мужикам, медленно выдохнул. Х–ха…

— Убрать организм. Я впорядке. Доложу начальнику. Вашему начальнику, — уточнил я, — Не моему. Для остальных — убежал. Я убежал. — снова уточнил на всякий случай. А то им ума хватит насочинять, что гопник убежал, испугавшись невидимой охранки.

Кажется, мужики прониклись. Правильно прониклись — если я доложу об этом Кацураги, она их на британский флаг порвет. А представить, что с ними сделает Гендо, за невыполненное с его стороны обещание, мне и фантазии не хватает. Причем, в этих двух случаях я навряд ли что выгадаю, а так смогу договориться с начальником моей охранки. Есть у меня сильное подозрение, что он же курирует слежку за мной. Да и вообще, лучшее — враг хорошего.

Короче говоря, «штатские» прониклись, и клятвенно пообещали убрать организм, который как раз начал шевелиться. Засим, я со спокойной душой и радостью от хорошей драки, отправился дальше в магазин.

В магазине, кстати, единственный продавец как‑то странно на меня косился. Подозреваю, что видок у меня был, как у того бойцовского кота после драки.

***

— Рей? Ре–ей! Это Синдзи. Ужин готов!

Ужин уже действительно был готов, и сейчас жареный судак (и такое можно найти на окраине города почти ночью в японских магазинах) медленно остывал на тарелках. А Рей все не было.

После драки меня немного потряхивало, накатила слабость. Шишка на голове… Я поморщился, вспомнив, как неудачно подставился. Но несмотря на все сопутствующие постэффекты, ужин я таки приготовил. Рей, кстати, не была вегетарианкой, просто ей не нравилось мясо. Никакой идеологии, никакого фанатизма. Я вон тоже вареные яйца есть не могу, все тут же лезет наружу. Так что рыба вполне хорошо поглощалась девочкой.

Но все‑таки, куда она делась?

— Рей! Я вхожу!

Зашел. Квартира точно такая же, как и у меня. Свет везде выключен… Она что, в Геофронт за чем‑то ушла?

А, нет. Слышно шум воды. Судя по всему, Рей просто в ванной. Фух, аж от сердца отлегло, а то сегодняшняя драка разбудила мою задремавшую было паранойю.

Ох ты ж…

Квартира Рей представляла из себя бетонную коробку. Мебель, шедшая в комплекте с квартирой. Картонная коробка с бинтами и упаковками от заварной лапши под урну. Одежда, сваленная на кровать. Все. Ни обоев, ни побелки, ничего, кроме этого.

Идиот! Это тебе зарплату платят! М–мать вашу. А девочка не может себе даже нормальной еды купить! С–сука, наверняка живет на какие‑нибудь десять тысяч пособия! [3]

Блядь. Я не я буду, если не завалю ее подарками и не отремонтирую квартиру. Как минимум. А питаться она будет у меня, это даже не обсуждается.

Обернувшись я заметил пожалуй единственную вещь, которая не была казенной. Оплавленные, деформировавшиеся очки Гендо, лежащие на тумбочке.

Интересно. Я не прикасаясь провел рукой над ними. Ведь не пожалел себя, Гендо. Полез вытаскивать девчонку из кипящей LCL. Температура у капсулы была минимум восемьдесят градусов, судя по тому, как деформировался пластик, а это значит ожоги ладоней второй степени гарантированы.

Что его заставило? Почему он с одной стороны спасает Рей, а с другой гнобит ее в этой бетонной коробке? Или это такой извращенный комплекс вины? Мол, я причиняю всем одни беды? И Синдзи, тогда еще того, оригинального Синдзи потому отослал? Потому что боится за…

Ох. Все ведь складывается. Не ублюдок Гендо. Он просто идиот. Он боится за близких людей. Точнее даже, боится что кто‑то узнает, что у него есть близкие люди, любимый сын, приемная дочь… Нет, что‑то не сходится. Не смог бы обычный человек знать, что где‑то сходит с ума его сын, сходит в прямом смысле, клинически, знать об этом и ничего не делать. Либо, в его воле, под его ответственностью находится что‑то настолько страшное, что даже сумасшествие лучше этого?

Меня пробил нервный смех. Ведь верно — Лилит, Адам, Ангелы, Евангелион… За десятую долю возможностей и знаний даруемых любым этим объектом половина человечества зарежет без слов, а другая сначала начнет пытать, выбивая знания. А ведь это еще далеко не весь список — Копье Лонгиния, Терминальная Догма… И Гендо решил, что три… нет, четыре сломанные судьбы достаточная плата для того, чтобы взять под контроль шкатулку Пандоры. А сколько еще тех, кто попал под раздачу? Синдзи, Гендо, Юй, Рей, Аска, Мисато, кто еще?

Слишком логично и… как‑то по–человечески. Что‑то еще… Проект Комплементации человечества — что это такое в видении Гендо? К чему он хочет прийти?

Инквизитор. Фанатик–инквизитор, вдруг всплыло в голове. Тот кто искренне, всей душой жалеет заблудшие души, но тем не менее, плача продолжает пытки, рыдая раздает аутодафе. Вот кто такой Икари Гендо. Если могу спасти Рей, вытащив ее из контактной капсулы — я это сделаю. Но от Ангела я ее не спасу — поэтому я скорбя разбужу еще следующего клона…

Картина гибели Рей вдруг ярко встала перед глазами. Сразу внутри возник страх, дикий страх… И никакого веселья, к которому я привык, которое всегда сопутствовало подобным чувствам.

Нет, не позволю. Не дам Рей умереть, никоим образом. Она же жизни нифига не видела!

— Икари–кун?

Тихий голос Рей ворвался в размышления, заставляя утихнуть бурю, царящую внутри. Оказывается, я так и простоял все время с протянутой над очками рукой.

— Да. Извини, что зашел. Не предупредил. Без разрешения. — Я повернулся к девочке. Мдя… Ни капли стыда, хотя стоит обнаженной перед парнем.

— Это тоже какая‑то традиция?

— Да. — сказал я уже направившись к двери, — Без приглашения. Невежливо.

— Нет. Тебе не за что извиняться. — я аж остановился. Блин… Неужели я стал для девочки так близок, что я слышу эмоции в ее голосе?

— Спасибо, Рей. Ужин готов. Заходи.

— Хорошо.

Сделав шаг снова остановился.

— Это очки… отца?

— Да.

***

Следующий день прошел точно так же, как и предыдущий. Встретился с Рей, забрал у почти не сопротивлявшейся, но немного удивленной девочки портфель, и мы вместе пошли в школу.

Топтуны, кстати, теперь постоянно маячили где‑то на границе зрения. Кстати, надо будет в Геофронт смотаться, поговорить с начальником охраны… Как там бишь его? Такеши–сан, кажется.

В школе до меня докопался преподаватель математики, потребовал решить квадратное уравнение. Я пока шел к доске раскидал его в уме, подойдя написал корни и был таков. Когда препод потребовал развернутого ответа, послал его нафиг двумя словами: «Теорема Виета». Тот отвалил.

После школы, собрался было свалить в Геофронт, но помозговал, и сначала приготовил ужин, который потом можно будет быстро разогреть. Да и надо бы позвонить Мисато дабы не разминуться.

— Алло?

— Мисато? Это Синдзи.

— А, Син! Самовольщик, блин.

Мнэ? В смысле?

— В смысле?

— Тебе же сказали, подойти к доктору вчера! Где гулял?

Я честно попытался вспомнить подобное. Не смог.

— Забыл. Сейчас подойду.

— Ага… А еще я сегодня в гости нагряну! Трепещи, смертный! — походу, у Мисато закончилась пора макулатурно–представительской работы, вот она и радуется.

— Хорошо. Трепещу. Зайду к тебе. После медика.

— Ага, давай! С тебя вкусняшка, за то, что прикрыла от врачебного гнева!

— Понял. Пока.

— Пока, буду ждать!

Хм. Поражаюсь я ее жизнерадостности.

А вообще все дюже удачно складывается — вот вам и повод заглянуть к Такеши… Зашибись.

Выйдя, постучался и зашел к Рей. Та сидела за столом и читала книгу. Шторы, кстати, как и вчера были плотно закрыты. Хм… Гемералопия?

— Рей. Я в Геофронт. Ужин как приду.

— Хорошо.

До Геофронта добрался как обычно. Автобус, КПП, монорельс, прогулка по природе.

Хорошо тут все‑таки. Природа, зелень, люди опять же делом заняты. Как говорится, смотреть вечно можно на три вещи…

Знакомый врач только покачал головой. «Совсем, вы молодежь, себя не бережете.» Пощупал, потыкал, послал с богом.

Такс… Теперь найти бы Такеши. Такс, познакомились мы с ним во–он в том корпусе, значит и искать начнем его там.

С наглой мордой зашел в кабинет местного клерка, и уселся в кресло для посетителей.

— Да–да, молодой человек?

— Такеши–сан. Второй отдел. Где найти?

Бедный мужик офигел от моего напора.

— Э–э… Это на третьем уровне штаб–квартиры, сектор C-14. Уточните на внутренней проходной.

— Да. Спасибо.

Э–эх, не удастся мне избежать этого лабиринта… Бр… На Хеллоуин смастрячу или куплю чучело Минотавра и поставлю где‑нибудь тут.

Вопреки опасениям, нужный сектор нашелся быстро, проблемы начались на внутренней проходной. Молодой солдатик в упор не хотел меня пускать, а пост покидать ему было запрещено. Телефон у него не работал второй день. Мар–разм, я думал что такой долбобибизм может быть только на территории Великой и Могучей.

— Спутниковый телефон. Как позвонить знаешь? — наконец не выдержал я.

— Э… Да, сейчас. Вот… Внутренний телефон — тридцать сорок пять.

Кретин.

— Спут–ни–ко–вый. Те–ле–фон. — потряс я упомянутым предметом у него перед носом, — Не внутренний. Понимаешь?

Походу, с этим персонажем надо разговаривать еще проще, чем я привык.

— А… Простите… — покраснел пацан. Хм. А он ведь младше меня того, что жил в России и писал код. Еще наверное работает тут первую неделю.

— Вот. Двенадцать сто два сорок пять.

Ну наконец‑то.

Хм, а хорош я был бы, если бы у Такеши не было аналогичного аппарата. Или, если сейчас труба сигнал не поймает…

— Такеши, второй отдел, служба сопровождения, слушаю.

— Такеши–сан. Это Икари. Икари Синдзи. — уточнил на всякий случай, — На проходной. Встретьте.

— А, Икари–сан. Одну минуту.

Через минуту прибежал другой солдатик с бумажкой, и меня наконец пропустили.

— Да–да, входите. — послышался голос из‑за двери кабинета.

— Такеши–сан. Здравствуйте.

— Добрый день, Икари–сан. Что вас ко мне привело?

Кажется, меня тут ни в грош не ставят. Издевательства в его «Икари–сан» не услышит только глухой. Или Акаги.

— Вчера. Вечером. Вам доложили.

— Да. Доложили, прискорбный случай. Увы, опознать преступника не удалось.

Он издевается?

— Был жив.

— Да, но позже преступник скончался от закрытой черепно–мозговой травмы. К сожалению, ребята, защищавшие вас немного перестарались.

Так, да? Допустим. Мне уже весело!

— Косяк. Ваш косяк. — уточнил я.

— Прошу прощения, молодой человек, но мы выполнили свою работу. Пожалуй, вам стоит быть более осторожным, ребятам и так нелегко. — а вот это уже неприкрытая наглость.

— Уверены? Дрался я.

Такеши покосился на меня, нажал какие‑то кнопки на пульте у себя на столе.

— Говорят тебе, сиди и не рыпайся, мальчишка. — еще раз что‑то нажал, — Я надеюсь, вопрос исчерпан, Икари–сан?

Меня продрало. Реально продрало, до кишок. А потом я заржал.

Зашибись. Посмотрим, организм.

Продолжая ржать я встал, и пошел отсюда. Не, я не пойду к Мисато, я сразу пойду к Гендо. Такое пренебрежение спускать не собираюсь.

Все на той же проходной, я посмеиваясь вытребовал у солдатика телефон секретариата Гендо, и тут же позвонил ему.

— Служба секретариата главнокомандующего, секретарь Аюми, слушаю вас.

— Икари Синдзи. Передайте Гендо. Договор не выполнен. Надо поговорить.

— Э… Простите…

— Передайте. Просто передайте. Срочно. — с этими словами я сбросил звонок. Ждем–с…

Не прошло и двух минут, как телефон зазвонил.

— Да. Слушаю.

— Поднимайся в мой кабинет, — проговорила трубка голосом Гендо.

Пляшем.

***

Кабинет Гендо внушал шок и трепет, без шуток. Гигантское пустое пространство, черный зеркальный пол, черный же потолок с Древом Сефирос, выгравированным золотистой росписью. Вместо стен — сплошное окно по кругу. Шахта лифта, стол, Гендо. Все.

— Ты хотел поговорить.

— Да. Ошибка. С твоей стороны.

Гендо помолчал, продолжая сидеть со сложенными у рта руками. Атмосфера подавляла, не был бы я в режиме боевого веселья, фиг бы слово смог вымолвить.

— Продолжай.

— Вчера вечером. Был атакован. Охраны не было. Гопник. Пьяный. Справился сам.

— Доказательства? — а батя‑то немногословен.

— Есть. Другое. Сегодня пришел. Разбираться. Кабинет Такеши. Угроза. С его стороны. Смерть преступника. Я оставил живым.

— Жди. — Гендо поднял трубку телефона, — Дайте мне Ватанабэ. Да.

Пауза затягивалась. Я разглядывал узоры на потолке, усилием воли удерживая в себе страх, а вместе с ним и злость.

— Да. Кабинет Такеши, второй отдел. Сегодня. Я понял. — Гендо положил трубку, — Семь минут назад, Такеши отключал системы наблюдения, пока ты находился там.

— Да. Цитирую. Тебе говорят… Сиди. Не рыпайся. Мальчишка. Конец цитаты.

— Хорошо. Какие у тебя доказательства нападения?

Я молча положил перед ним тот ножик–бабочку, все еще завернутый в обрывок мусорного пакета.

— Оружие преступника. Должны быть отпечатки.

Гендо даже не покосился на сверток, продолжая давить меня взглядом.

— Я понял. Свободен.

Не вот это наглость… Я даже где‑то восхищаюсь. Ну свободен, так свободен.

Уже у самой дверцы лифта я не удержался.

— Компенсация. Обсудим позже.

Так тебе!

Глава 6.

— Привет, Син! Проходи, заходи, я сейчас…

Мисато как всегда кипела энергией. Сейчас она что‑то энергично черкала в бумагах.

— Как дела? Как новая школа? — не отрываясь от бумаг спросила девушка.

— Школа нормально. Дела весело, — оскалился я. Видно, что‑то такое в моем голосе все‑таки проскользнуло, потому что Мисато даже оторвалась от бумаг.

— Э… Синдзи… Ты кого убил? — фига се, с чего такие вопросы? Я изогнул бровь в вопрошающей гримассе, — Ну, у тебя вид такой, как тогда в Еве.

А. Вот оно что.

— Нет. Все нормально. Конфликт с охраной. — я еще шире ухмыльнулся, представляя, что с ними сделает Гендо.

— Та–ак. А ну давай рассказывай! — Мисато отставать не собиралась.

— Ничего особого. Вчера. Шел в магазин. Нарвался на гопника. Подрался, — аж приятно вспомнить!

— Чего–о?! А где были твои охранники? К тебе же целый отдел приставили! — возмущению Мисато не было предела.

— Опоздали. Бестолочи. — покивал я, — Пришел договариваться. Нахамили. Угроза.

— Значит, так… Кто там у тебя? Такеши, ага… — Мисато пугала. Никаких шуток–прибауток, только сосредоточенность.

Бедный, бедный Такеши! Мне его даже почти жалко. Пожалуй, я ему даже немного помогу.

— Стой. Не надо.

— Синдзи, это не шутки… — начала было девушка.

— Знаю. Знаю. Гендо в курсе.

Мисато продолжала серьезно смотреть на меня.

— Ты не понимаешь, Син. Только вдумайся — из‑за тебя убили человека.

А ведь девушка права. Не понимаю.

— Да, Мисато. Ты права. Я не понимаю. И не смогу. — последняя внимательно следила за мной, — Я мог убежать. Ничего бы не было. Но было скучно. Вылез этот урод. Стало весело. Все просто. Я псих.

Я ведь действительно не смогу понять. Мне сейчас кажется дикой мысль, что я должен метаться и убиваться из‑за того алкаша. Да даже если бы я сам его убил!

— Не могу убиваться. Не повод. Был враг — нет врага. Вся логика. Как с Ангелом.

Мисато тяжело вздохнула и как‑то поникла.

— Дожилась, блин. Теперь и дети воюют… — расслышал ее бурчание.

Странная она. Разве когда‑то было иначе?

— Не беспокойся. Идеальный вариант. Для меня. — ага. «Всяк необходимо приносит пользу, будучи употреблен на своем месте.»

Девушка как‑то горько глянула на меня. Потом тряхнула головой, усилием воли отгоняя мрачные мысли.

— Ладно, боги с тобой. Сейчас я тут закончу, и пойдем.

***

— Гхе–хе… — не удержался я от смешка на очередном повороте.

— Чего ржешь, показывай дорогу, давай! — притворно возмутилась девушка, заложив такой вираж, что меня прижало к стеклу.

— Третий поворот. Налево. Хы–хи–хи… — уже больше чтобы позлить Мисато.

— Ах ты! — влево она завернула, так, что меня метнуло в другую сторону. Ремень безопасности пребольно впился в грудь. Да, ремень безопасности. Я все‑таки псих, а не самоубийца… Хотя это так весело! Я даже не знаю, что мне больше нравится — ездить с Мисато или злить ее. И то, и другое примерно одинаково опасно для жизни. У–оу!

— Налево. Прямо, прямо. Направо. Дальний дом. Все.

Мисато резко затормозила, выполнив «полицейский разворот». Ух.

Я радостно лыбился во все тридцать два. Девушка с сомнением покосилась на мою рожу. Вроде как на непонятный ствол — самопал самопалом, чихнешь — развалится, а ну как пальнет?! Гы.

Так, все, успокоиться. Мне сейчас еще девушек кормить.

— Ну, что, веди в свое логово, злодей, — ехидно подколола меня Мисато.

— Пошли. А злодей почему? — полюбопытствовал я.

— Ну а кто всю дорогу хохотал зловещим образом? Ай, блин!

— Осторожно. Много хлама. — запоздало предупредил я споткнувшуюся девушку.

— Да я уже поняла. Ты серьезно тут живешь?

— Да. Да. Нормально. Людей нет.

Поднимались мы не спеша и молча. Не знаю, как Мисато, а я берег дыхание. Солнце уже село… Навевает воспоминания о вчерашнем вечере… Хе–хе…

— Четыреста восемь. Пошли, — сказал я, когда мы добрались до этажа. Так–с, сейчас поставить разогреваться рагу…

— Проходи, — открыл я дверь, наконец глянув на девушку. И, честно сказать, удивился. Глаза у Мисато были злые–злые.

— Так это действительно не шутка? — тихо спросила она.

— Ну да. Нормально. Проходи. Внутри лучше. — чего это она? Честно говоря, не понял. Нет, понятно, что здание выглядит не шибко презентабельно, но это только на непосвященный взгляд. Для того, кому довелось пожить в российской семейной общаге, полностью пустой гигантский дом покажется Элизиумом.

— Синдзи. Ты тут жить не будешь. — категорически заявила Кацураги. С чего бы это?

— Почему? Обжился уже. Мебель есть. Район тихий. Нормально.

— Проклятье, Синдзи! Просто поверь мне, так жить нельзя! Да что это за люди такие?!

Чистый гнев и негодование. Э–эх, разбаловали вас тут, господа японцы. Хотя… Если подумать и пофантазировать, то Мисато права, вспомнить хотя бы мои чувства, когда я понял, где живет Рей. Я ведь тоже кажусь ребенком…

— Знаешь, ты как хочешь, но я добьюсь чтобы тебя переселили в нормальный дом. Да хотя бы ко мне! — продолжала бушевать девушка.

А я ловил за хвост ускользающую мыслю. Рей…

— Мисато. Лучше помоги Рей.

Девушка запнулась, непонимающе посмотрев на меня.

— А причем тут Рей?

Такс… Это лучше показать.

— Пошли. Но спокойней. Не напугай.

— Кого напугать? Рей? — капитан, даже несколько удивилась, — Она, что тоже здесь живет?

— Да. Меньше эмоций, — я серьезно посмотрел на Мисато, — Пожалуйста.

— Ну… Хорошо.

Я вышел из квартиры, направившись к соседней двери. Постучался.

— Рей! Это Синдзи. Можно войти? Я не один.

Несколько секунд не было никакой реакции, а потом дверь открылась. Рей, как обычно была в рубашке и трусиках.

— Здравствуйте, капитан Кацураги. Здравствуй, Икари–кун.

— Здравствуй. Можно войти? Ужин готовится.

— Да. Проходите.

Я прошел в комнату, следом за мной Мисато. Казалось, девушка готова убивать — злой решительный взгляд, кажется даже побледнела немного.

— Поняла? — спросил я капитана. Та только кивнула. Рей переводила непонимающий взгляд с меня на Мисато.

— Мисато считает, — я кивнул на девушку, — Тут жить неприемлемо. Хотела убедиться.

Рей моргнула.

— Понятно, — ведь ничего не поняла, чую.

— Рей, тут нельзя жить! Это же даже квартирой назвать не получится!

— Я живу. — девочка никак не может понять, что Мисато от нее хочет.

Так. Этот разговор может продолжаться бесконечно.

— Пошли ужинать. Разговоры потом, — разворачиваюсь и выхожу из квартиры. Рей пошла за мной, как обычно совершенно не задумываясь над своим внешним видом. Мисато нечитаемым взглядом проводила нас, еще раз оглядела помещение, и тоже пошла на выход.

***

Девушки поглощали пищу. Вот порой очень интересно наблюдать за людьми в казалось бы совершенно обыденных ситуациях.

Рей. Ест быстро, аккуратно, понемногу. Заметно, что ложкой пользоваться ей немного непривычно, но есть овощное рагу палочками… Нда. Мисато же в противоположность синеволосой девушке, черпает по многу, долго пережевывает, глядя в стену меланхоличным взглядом, и подперев голову ладонью. Забавные они.

— Спасибо. — раздался тихий голос Рей, — Было очень вкусно.

— Ага, Син. Спасибо. — подала голос и Мисато, — Действительно вкусно. Где ты так научился готовить? Из тебя получится шикарный муж…

Кацураги словно выдохлась. В любой другой момент она бы не преминула подколоть меня на тему того, что я дюже забочусь о Рей, но сейчас видно, что ей не до того, и она просто держит марку, поглощенная своими мыслями.

— Пожалуйста. Рос у дяди. Тот не любил… нахлебников. Научился.

Мисато вздохнула. Да… Тяжело ей придется в обществе столь меланхоличных и депрессивных личностей как мы с Рей. И прошлое у нас не шибко радостное — на самом деле, относительно нормальное прошлое, но со стороны, как обычно, все выглядит хуже.

— Мдя… Кстати, Рей, а почему ты… Эм, ну так одета?

Рей недоуменно моргнула. Хе, я уже потихоньку научился различать слабые проявления эмоций девочки.

— Это моя одежда. — гы–гы–гы. С учетом безэмоционального голоса девочки, получилось что‑то вроде настороженного «чего те от меня надо?»

— Ну… Я понимаю что вы с Сином… соседи, — последнее слово Мисато прозвучало ехидно, еще не подколка, но намек на нее. Ничего, скоро придет в норму, — Но лучше бы одеть что‑нибудь поскромнее.

— У меня нет другой одежды.

Не. Не скоро Мисато придет в себя.

— Ясно. Такс… — я поставил перед ними по кружке с чаем, — Готовьтесь, ребята, на днях вы переедете ко мне. — кажется, девушка вновь обрела решимость. Хорошо.

— Подожди. Помнишь договор? — спросил я у Мисато.

— Ну да. Но, проклятье, не оставлять же вас здесь!? Молчи, Син, молчи, я поняла, что ты хочешь сказать. Но это не значит, что я с тобой согласна! В конце–концов, я твой опекун! — да, Мисато, в этом и есть заковырка. Я указал глазами на Рей, — Да, Рей я не оставлю тоже. Не беспокойся, не денется никуда твоя невеста!

Все, капитан окончательно пришла в норму. Ну, где‑то это даже хорошо… Местами.

— Почему капитан Кацураги считает, что я твоя невеста? — Рей посмотрела на меня.

— Преувеличение. Художественный прием. Шутка юмора. — в ответ пожал я плечами.

— Понятно.

— Ну–ну, Син, не отмазывайся! Никуда ты не денешься! — из девушки вновь плещет оптимизм. Кажется, она что‑то для себя решила.

— Это тоже юмор? — спросила Рей.

— Да. Наверное. Пытается смутить. — потихоньку стебался я над Мисато.

— Ясно. Зачем?

— Доставляет удовольствие? — пожал я плечами. Мисато наблюдала за нами и веселилась.

— Нет, вы точно жених и невеста! Идеальная пара! — я посмотрел на нее с укоризной, — Ладно–ладно. Не обижайся, Рей, я так развлекаюсь.

— Я поняла.

Ой, чует мое сердце, вынесут они мне на пару мозг. Мисато, прикалываясь над нами с Рей, и Рей, пытающаяся понять ее приколы.

*** Отступление. Ночные улицы Токио-3. Кацураги Мисато.

Мисато гнала. Только что, перед детьми, она не показывала своего состояния, шутила, веселилась, но стоило снова увидеть этот полуразваленный дом, как ушедшая было злость снова подняла голову. И сейчас девушка все сильнее вжимала педаль газа в пол, вымещая всю ту злость.

«Люди, блин. Человеки. С–суки, они, а не человеки! Поселили, блин, двух детей в сарай, и гордятся, поди, вот, мы им жилье выделили! Ур–роды!»

Очередной столб промелькнул чересчур близко, заставив Мисато немного остыть и сбросить скорость.

«А ведь дети даже не понимают, что тут такого! Да нормальный человек ходить рядом с такими развалинами не должен, чтоб кирпич на голову не упал!»

Самой девушке приходилось в свое время жить в куда более худших условиях, и даже без крыши над головой, но во–первых это было во время обучения в военном училище, а во–вторых это же дети! Ладно, Син, бешеный отморозок, временами адекватный, хотя бы выбил у отца себе деньги, большие деньги, судя по тому, как он обставил себе квартиру. Но Рей‑то никто не платил, девушка поняла это сразу, а потом только получила подтверждение своим мыслям.

«Командующ–щий! Опекун, называется! Да таких опекунов…

Ладно. Синдзи‑то я заберу без проблем, но вот как поступить с Рей? Синдзи‑то ее не оставит. Гр–р… Ладно.»

Мысли девушки вновь вернулись к Синдзи. Она вспомнила, как он с еле заметной усмешкой наблюдал за ними с Рей, когда они ели. И готовит вкусно, да… Но вот в памяти всплыл образ, который транслировался в командный центр во время боя с Ангелом. Оскаленный рот, яростный взгляд. Рев Евы, и звучащий ему в унисон рык человека…

«Был враг — нет врага.» — вспомнилось. Спокойным и серьезным голосом. Мисато усмехнулась.

«Я ему даже завидую. Когда в первый раз убила человека, я неделю себе места найти не могла. Все переживала о том, что мне было наплевать на его смерть. Глупо, но как говорил сержант, все через это проходят, кроме психов и маньяков. Дела…»

Противоречивые ощущения. С одной стороны ребенок, почти нормальный, спокойный, заботливый. С другой — яростный берсерк, ржущий от ощущения смертельной опасности. И как к такому относиться?

Мисато усилием воли отогнала ненужные мысли. «Правильно Син сказал — не стоит торопиться. Узнаем друг друга получше, а там и принять сможем. Но с Рицко и хмырями из службы обеспечения я еще поговорю…»

***

Отступление. Геофронт, Научный отдел. Кацураги Мисато.

— Рицко! Вылезай!

Мисато пыталась докричаться до подруги, которая в очередной раз застряла в одной из своих лабораторий. Мало того, что лаборатория была размером с хороший спортзал, так еще и сама доктор Акаги, имела привычку с головой уходить в работу.

— Рицко! Ау!

Доктор обнаружилась в одном из закутков лаборатории за консолью какого‑то гигантского агрегата, и естественно на внешние раздражители не реагировала, поглощеная изучением потока каких‑то данных.

— Рицко!

— А? — блондинка встрепенулась, оторвалась от монитора и сфокусировала взгляд на подруге, — Привет, Мисато. Подожди немного. Я занята, — Акаги снова попыталась уйти в изучение маловразумительных цифр, но Мисато хорошо знала свою подругу.

— Отставить! Пошли кофе попьем, поболтаем.

— Мисато, я…

— Надо поговорить, — уже серьезным тоном сказала Мисато.

— Ладно. Уболтала, — блондинка со вздохом встала, и направилась к кофейному автомату, который как всегда присутствовал во всех лабораториях Акаги.

«Рицко без кофе — как машина без бензина.» — подумала Кацураги.

— Ну, что там у тебя? — устроившись за столом и закурив сигарету, спросила блондинка.

— Рей ведь твоя подчиненая?

— Ну да.

— Ты знаешь где она живет?

— Ммм… Сейчас посмотрю адрес в базе…

— Нет, адрес не нужен. Ты видела где она живет? — Мисато внимательно посмотрела на подругу. Та непонимающе уставилась на нее.

— Что‑то не могу понять, к чему ты клонишь?

— Ладно. Слушай…

Пересказ событий сегодняшнего вечера не занял много времени. Рицко с привычным хмурым видом потягивала кофе.

— И что? — по окончанию рассказа, доктор равнодушно затушила сигарету в пепельнице, — Я то тут при чем? Распределением квартир занимается служба бытового обеспечения.

— Проклятье, Рицко! Это же дети, черт возьми!

— Хм. Это в тебе нерастраченный материнский инстинкт говорит. — привычно подколола подругу Акаги. Впрочем, Мисато не повелась.

— А ты своей холодностью меня просто поражаешь!

— У меня материнский инстинк проектом не предусмотрен, — лениво отшутилась блондинка.

— Черт с тобой. Ты не меняешься уже как минимум лет десять, — Мисато досадливо тряхнула головой, — Тогда так. Я сделаю запрос на переподчинение пилота Прототипа в оперативный отдел, в связи с началом активных боевых действий. А уже потом, на основании улучшения условий жизни личного состава потребую выделения более подходящей жилплощади.

— Еще раз спрашиваю — от меня‑то что тебе надо? С этим иди к Командующему, я такие вопросы не решаю.

— Поддержи запрос, Рицко. Как подругу прошу — помоги мне убедить Комнадующего, напиши заключение научного отдела, что‑нибудь еще…

На несколько минут в помещении повисло молчание. Рицко раздумывала над просьбой, уйдя в себя.

— Хорошо. Я тебе помогу. Есть одна идейка… Ладно.

— Спасибо, Риц! Ты — лучшая!

— Ага. Я это переодически слышу со времен колледжа, еще с тех пор, как ты выпрашивала у меня списать физику, — хмыкнула Акаги.

— Ну… Не напоминай мне про физику, — на лице Мисато возникло отвращение, — Не порти настроение.

— Ты тоже ни капельки не поменялась, — вновь хмыкнула доктор, — По поводу твоей просьбы. Сделаем так — ты пишешь запрос на имя Командующего, как и хотела. Я напишу заключение, что для улучшения психологического здоровья пилотов рекомендуется поселить вместе. Так может и сработает. А может и нет.

— Вместе? Ну… иначе никак?

— А что, хочешь поселить их к себе?

— Это было бы идеальным вариантом. В конце–концов я ведь опекун.

— Ну–ну. Только вот это навряд ли получится… Хотя… — Акаги хихикнула, — А ведь может сработать. Знаешь, что вчера отколол Икари–младший?

— М? Ходил качать права во второй отдел? Его же вроде там послали, и он обиделся…

— Обиделся, — кивнула доктор, — И пошел жаловаться к отцу. Наехал на Командующего, мол договор нарушен с твоей стороны, а над компенсацией поговорим позже.

— Стой… — Мисато попыталась поймать мысль, — Ты хочешь, чтобы в качестве компенсации…

— Ага. Это ведь ему нужно.

— Знаешь, Риц, ему‑то этот переезд кажется и не нужен. Единственная, о ком он беспокоится, это Рей.

— Хм… Ирония… Ну тогда еще лучше — я напишу заключение, ты подашь запрос и надавишь на Синдзи, мол, Рей получится забрать только в довесок. И то не обязательно. Он сам тогда побежит Командующему звонить.

— Думаешь он согласится?

— Командующий? А у него выбора не будет. Или выполнить условие сына, или потерять единственного активного пилота. — пожала плечами Акаги.

— Я про Синдзи.

— Ну ты же сама сказала, что это надо именно ему.

— Ладно… Когда ты сделаешь заключение?

— Э–эх. Эксплуататорша. Будет тебе сегодня заключение. Через пару часов.

— Спасибо Риц! — Мисато радостно вскочила, — Тогда я бегу писать запрос.

— С тебя ужин, — крикнула блондинка вслед убежавшей Кацураги.

***

Однако. Во манипуляторши.

Это я про Мисато с Акаги говорю. Нет, идея здравая, но зачем на ровном месте выдумывать всякие схемы? Попросила бы меня напрямую, я бы не отказался помочь. В конце–концов, куда приткнуть вдруг появившийся долг со стороны Гендо я так и не придумал.

И ведь ни о чем бы не догадался, если бы Мисато не начала юлить и вертеться как уж на сковороде. Мол, забрать меня получится, но с Рей не все так просто, нужно что‑то придумать, а в итоге проболталась. Люди–люди…

Но, идея, как я уже сказал, действительно стоящая, так что сейчас мне предстоит аудиенция у главного страха и ужаса всея НЕРВ.

— Проходите, пожалуйста, — девушка–секретарь сверилась с какими‑то своими записями.

Нда. Все‑таки пафос один из столпов, на которых держится НЕРВ. Ну вот скажите мне, зачем делать единственным входом в кабинет Командующего лифт? Про сам кабинет я молчу — дедушка Фрейд в своем гробу бьется в экстазе.

Хотя, кто сказал, что это единственный вход в кабинет? Вдруг у Гендо где‑нибудь под столом есть скрытый люк? Ага, так и представляю, темной–темной ночью вылазит такой Гендо из под стола, вернувшись с поблядушек… От доктора Акаги, ага–ага.

Кабинет… Да какой это кабинет? Скорее, это помещение правильней назвать ритуальным залом, судя по площади и антуражу. Небольшую гекатомбу можно будет устроить…

Так вот, этот зал привычно давил. Блин, такими темпами Гендо меня размажет так, что я ему еще должен останусь. А ну, разозлись, тряпка! Нефиг ныть, сейчас будет карачун!

Сейчас, помимо самого Гендо, за его спиной стоял Фуюцуки. Седовласый старик с густой шевелюрой, в форме НЕРВ, застегнутой на все пуговицы, по стойке «смирно». Уважаю, у самого так не получается, вечно сутулиться начинаю.

— Ты хочешь поддержать запрос капитана Кацураги? — начал очкастый без предисловий.

— Да.

— Зачем тебе это надо?

Не верю, что сам не догадался.

— Три причины. Первая. Рей мне интересна. Вторая. Херовые условия жизни. Третья. Тебе досадить.

Фуюцуки хмыкнул. Сейчас Гендо будет отмазываться, и начнется веселая игра, в которой будет определяться, кто готов зайти дальше! Ну, давай! Да начнется веселье!

— Хорошо. Я согласен. Передай это капитану Кацураги.

Чего? Бли–ин, я так не играю! Сволочь Гендо.

Раздраженно махнув рукой я направился прочь отсюда. Ну их всех нафиг.

*** Отступление. Кабинет Командующего.

— А твой сын уже приготовился спорить. — заметил Фуюцуки, когда напряженная фигура Синдзи скрылась за дверями лифта.

— Я заметил. Он сам себя начал накручивать. Использует безумие в своих целях. — Гендо продолжал смотреть перед собой, и только хорошо знающий его человек, мог сказать, что главнокомандующий внимательно изучает то место, где стоял его сын, — Умеет думать, анализировать обстановку даже во время боя. Он станет хорошим воином.

— Хорошим воином. — согласился старик, — Но каким человеком? Ты думаешь, Юй хотела бы такого будущего для своего сына?

— Ты помнишь ради чего все это. Безумие Синдзи стало неприятным сюрпризом.

— Да… Помню. Решил отдать ему Рей? — поменял тему замком.

— Возможно. Планы приходится пересматривать на ходу. — Гендо поправил очки, — Все зависит от следующего шага SEELE.

— Если все сложится удачно, то ты еще сможешь понянчить внуков. — старик усмехнулся. Он давно знал Гендо и любил его подкалывать.

— Синдзи меня не подпустит. Ты это знаешь. — Икари старший не был в настроении шутить, — И Рей.

Тишина опустилась на кабинет. Фуюцуки посмотрел на Гендо, погрузившегося в размышления, а потом отправился к лестнице, умело скрытой архитекторами в еле заметных узорах, покрывающих пол. Даже главы столь огромных организаций нуждаются в помощниках, умеющих работать с бумагами.

***

Я бесился. Мне хотелось драться, начистить кому‑нибудь морду, выпустить пар, короче. И вот в таком неопределенном состоянии я пришел к Мисато.

— Син, привет! Как прошло?

— Да. Хорошо. Нормально. Гендо согласен. — ради аудиенции, кстати, сегодня я решил не идти в школу. Мисато было поворчала, но согласилась.

— А чего такой взъерошеный?

— Готовился драться. Виртуально, — успокоил я вскинувшуюся девушку, — Гендо обломал. Скотина.

Мисато засмеялась.

Ладно. Хватит. Успокоиться. Вдох–выдох, вдох–выдох.

— Тебя, кстати, Рицко искала. Что‑то ей там срочно понадобилось, томограмму что‑ли снять, просила зайти.

— Надолго? — Мне еще рекогносцировку проводить. В смысле выяснить, куда переезжать надо. И Рей кормить.

— Ну… Не думаю, она все еще с данными, полученными с твоей Евы копается. Говорила, что до тебя у нее руки дойдут не раньше понедельника.

— Хорошо. Зайду. Дождешься?

— Ладно. А что такое? — Мисато вопросительно посмотрела на меня.

— Переезжать куда? Надо узнать. Завтра заказывать грузовик. Утром.

— А–а. Ладно, дождусь. Заодно и твою принцессу из школы заберем.

Я только махнул рукой, уже выходя из кабинета, но подозреваю, что уши у меня полыхали. Блин, Мисато умеет смущать. Хоть и понимаю, что шутка, но в голове почему‑то разом всплыл образ Рей в подвенечном платье… Бр–р. Нафиг–нафиг.

Акаги я нашел в каком‑то кабинете с просто невообразимым количеством проводов. Сама доктор сидела за монитором, курила, и тыкала какие‑то графики.

— Доктор Акаги.

— А, Синдзи. Проходи, садись. Я сейчас. — не отвлекаясь от монитора.

Через пять минут она наконец удовлетворенно кивнула, и встала из‑за стола.

— Пошли.

Еще две минуты блуждания по коридорам, и мы оказались в какой‑то лаборатории. Стол, с закрепленной над ним панелью, от которой отходило множество проводов. Кресло под тип стоматологического, с закрепленной в изголовье сеткой датчиков, судя по всему, цепляющихся на голову. И множество мониторов.

— Садись сюда, — Акаги кивнула на «стоматологическое» кресло, — Сейчас…

М, знакомо. Доктор смазала датчики каким‑то гелем, и нацепила их мне на голову. Мне уже приходилось пару раз проходить такие обследования. И в прошлой жизни, после одного особо сильного сотрясения, и в этой.

— Так, расслабься и сиди спокойно. Хорошо… Теперь вслух считай от одного до десяти…

— Один. Два. Три…

В общем, это все действительно надолго не затянулось. Акаги сняла какие‑то показатели и послала меня нафиг, наказав правда, вернуться в понедельник.

Мисато все сидела в своем кабинете, плюя в потолок. Как я понял, бумаги, которые скопились у нее на столе, разбирать девушке было просто лень.

— О. Шустро ты. Обычно Рицко так быстро подопытных не отпускает. А ну колись, чем ты ее соблазнил? — хитро прищурилась девушка.

— Пообещал запчасть. От Ангела.

— Да–а… Ты знаешь, чем покорить женское сердце! — так, перешучиваясь, мы и отправились в сторону автомобильной стоянки.

Пятнадцать минут потратили на подъем до поверхности, еще десять на дорогу, и мы на месте.

— Пошли–пошли. Нам на седьмой этаж!

Ну, все не на четырнадцатый. Хм.

Дом, такого же типа, как и тот, в который поселили меня. Другая планировка, судя по тому, как редко расположены двери. Более широкие коридоры.

— Вот. Здесь я и живу, и ты будешь…

Здесь? Ну… допустим.

— А Рей?

— Не беспокойся за свою принцессу! — снова подколола меня Мисато, — Она тоже с нами.

— Хорошо.

Мисато открыла дверь квартиры, зашла внутрь.

— Добро пожаловать домой, Син.

Почти ритуальная фраза в японской культуре. Ну что тут сказать…

— Тадайма.

— Проходи. Тут кухня, тут гостиная, вон там моя комната, вон там еще две… Не обращай внимания, у меня тут немного не прибрано…

Ох ты ж е–мое… Вот это я понимаю бардак! Да такого совершенного беспорядка не способен достичь ни один последователь Хаоса предвечного…

— Мисато… А смысл? Из бардака в бардак. — подколол я девушку. Гы, смутилась.

— Ну… Си–индзи… Ты же будешь помогать мне прибираться… — состроила просящую рожицу.

Я только вздохнул. Все с вами ясно, Кацураги–доно…

Глава 7.

Переезд много времени не занял. Пол–дня суматохи и нервотрепки, и все готово. Причем, большую часть нервотрепки обеспечила исключительно моя манера разговаривать. Как это порой утомляет…

Немного удивил пингвин. Нет, я помнил, что такой персонаж существует, но до тех пор, пока реально его не увидел, не думал что эта животина настолько умная. Пен–пен всегда отвечал на приветствие, ходил отмокать в ванную, и по большей части дрых у себя в холодильнике. Удивительная животина.

Сейчас я готовил ужин. Мисато сладко дрыхнет у себя в комнате, пользуясь законным выходным, Рей только что ушла в душ. Завтра понедельник, и что меня несколько настораживает — еще одна попытка синхронизации с Евой.

Я ведь сглупил… Ну как сглупил, выбора‑то у меня все равно особого не было. Но тот факт, что мне пришлось уничтожить остатки духа Икари Юй изрядно портит мне настроение. Я вспомнил об одной фиче, ныне разрабатываемой научным отделом, а именно системе псевдопилота. Сия махина, насколько я помню, была создана на основе сознания Рей, и призвана заменить собой пилота. В аниме, вроде как, псевдопилота, установленного на Еве-01 активировать таки смогли. Один раз. После чего Синдзи дюже расстроился, побуянил, чуть не ушел из НЕРВ… А госпожа Юй, как я понял, просекла, что сыну не нравится сия бяка, и заблокировала возможность управления своим вместилищем со стороны электронных систем. Честно говоря, все это помнится очень смутно. Но в любом случае, возможность перехвата управления Евой по желанию левой задней пятки начальства меня не устраивает.

А вот что я смогу тут сделать — тот еще вопрос. Это надо, так сказать, щупать в натуральном представлении.

— Икари–кун.

Рей неслышно подошла сзади. Я повернулся…

Биомать. Нет, надо срочно отучать ее ходить по квартире после душа в чем мать родила.

— Рей. Оденься, пожалуйста. — попросил я, тут же отвернувшись. Нет, зрелище, безусловно соблазнительное, но совесть же надо иметь! Да и Мисато не оценит…

— Почему? Тебе не нравится вид моего тела? — вот ей–ей, если бы это было произнесено любым другим голосом, кроме голоса Рей, я бы принял это за флирт, настолько двусмысленно звучит фраза. А тут можно разве что расслышать искренний интерес. Мне кажется, что эта воистину безграничная наивность синеволосой девочки порой хуже подколок Кацураги.

— Наоборот. Слишком сильно. Требуется контроль. Усилия. Мисато не поймет.

Рей помолчала. Подозреваю, что полыхали у меня отнюдь не только уши.

— Ты хочешь сказать, что в этой ситуации существует какая‑то традиция?

— Да. Да. Обнаженное тело. Не принято. Только узкий круг. Ближайшие люди. Сексуальная тематика. — объяснил я как сумел.

— Я поняла, — после паузы ответила девушка, — Но у меня больше нет запасной одежды.

Ох–х, горе ты мое…

— Сейчас дам. Что‑нибудь. Пошли.

Такс… Где тут у меня самая длинная футболка? Вот эта вроде сойдет…

— Одень, пожалуйста. — я протянул назад руку, стараясь не смотреть на девушку.

— Спасибо, Икари–кун.

Такс… Взять Мисато за шкирку, и потащить по магазинам. Плевать на деньги, нервы важнее.

И да, СРОЧНО под холодный душ!

***

Следующий день начался уже почти привычно — проснуться, приготовить завтрак, накормить Рей и Мисато, отправиться в школу. Хорошо! Пришлось, правда, немного поблуждать, но все‑таки мы нашли дорогу до школы.

Уроки тоже пошли обычно — скука довлела над остальными эмоциями, ностальгия, вызванная первыми днями в школе уже почти сошла на нет, и оставалось лишь пялиться в окно.

В Геофронте же царила обычная для этого места атмосфера рабочего дня — люди сновали туда–сюда, в огромных тоннелях громыхали механизмы, жизнь кипела. Рей, кстати, отправилась со мной, хотя особых дел в Геофронте, насколько я понял, у нее не было.

— Синдзи, наконец‑то! Иди давай, одевайся в контактный комбинезон, и лезь в капсулу. У нас сегодня очень насыщенная программа. — сразу начала Акаги, лишь завидев меня.

— Доктор Акаги. Несколько вопросов.

— Давай после тестов…

— Немного. Быстро.

— Хорошо, что там у тебя? — недовольно.

— Цвет Евы. Нелогично.

Блондинка вздохнула, достала сигарету.

— Что тебе кажется нелогичным, Синдзи? — начала она меня допрашивать как ребенка. В принципе, с учетом моей манеры разговаривать, шаг логичный, но тон можно было бы и поменять… Хотя, пофиг.

— Камуфляж. Расчленить на фигуры. Черно–белый контраст.

— «Зебра»? — уточнила Акаги.

— Да. Флотская маскировка. Начало двадцатого века.

— Логично, — усмехнулась доктор, — Я поняла твою мысль. Только скажи, почему ты считаешь, что мы над этим не задумывались?

Хм. Значит задумывались. Но не покрасили. Вопрос — почему? Гм–гм.

— Нецелесообразно? Не понимаю причин.

— Почти, — согласилась, — Во–первых, мы не знаем, в каком диапазоне видят Ангелы, и каков механизм обработки изображения. Если система анализа визуальных образов у них значительно отличается от человеческой, то подобная окраска окажется совершенно бесполезной. Однако, мы все–же решили попробовать окрасить ее по схожей схеме, но с учетом расширенного спектра отражения… Короче говоря, мы заказали специальный состав, который надо наносить под слой краски, для поглощения излучения инфрокрасного и ультрафиалетовых цветов. Однако, — Акаги театрально выдохнула дым, — состав до нас не добрался.

Гм. Своеобразно. Сперли?

Этот вопрос я и задал главе научного отдела. Акаги только усмехнулась.

— Зачем сперли? Просто попал под раздачу Ангела. Состав везли в цистерне, на корабле из России. В итоге нашим службам еще и пришлось устранять масляное пятно у побережья Японии.

Не понял, а это‑то нафига? Все равно после Удара вода мирового океана мало того, что приобрела кроваво–красный оттенок, так еще и стала дюже ядовитой. Не думаю, что цистерна–другая химикатов способна значительно испортить положение [4].

— Смысл? — задал я очередной вопрос.

— Знаете, пилот, думаю хватит вопросов. Живо переодеваться! — Акаги задолбалась отвечать на мои вопросы, — Слишком большая химическая активность, могло повредить водозаборные сооружения. — все же пояснила она.

Ладно–ладно, пошел переодеваться. Только вот я так и не понял, Еву перекрашивать будут или нет?

***

— Приготовься, Синдзи, сейчас начнем синхронизацию, — Кацураги, а это была именно она, успела меня поймать возле раздевалки, расспросить про дела в школе и немного постебаться. Кажется, свои обязанности опекуна она приняла близко к сердцу.

— Понял. ОЯШ готов. — меня самого немного колотил мандраж, от чего хотелось покуражиться. А ну вдруг вообще синхронизация не пройдет?

— Пошути мне еще тут! — раздался веселый голос капитана, — ОЯШ нашелся…

— Так, Синдзи. Готовься, — влезла Акаги, — Майя…

— Все цепи отвечают, семпай!

— Гармоники настроены!

— Заглушки отключены… — последняя фраза, которую я смог понять, а потом меня словно впечатало в твердую, но тянущуюся поверхность.

Очень знакомое ощущение — такое иногда появляется во время медитации. Что‑то непостижимо могущественное, своим масштабом затмевающее само восприятие реальности. И в то же время несоизмеримо маленькое, тонкое. Жуткое и забавное чувство…

Образ ровного как стол, бесконечного серого поля. Пустота, и точка опоры, начало отсчета, система ориентирования. Внешние органы чувств отказывают, точнее само их существование становится какой‑то ненормальной, непривычной концепцией.

А потом приходит понимание, что то крошечно–гигантское, что так меня пугает и есть Я. Кривое зеркало, показывающее все наизнанку. Суть становится оболочкой, а видимость — сутью…

На этот раз меня отпустило куда быстрее, чем при первой активации, да и эффекты были послабее. Не было ни какой потери контроля, но думать все равно было тяжело. Любопытно…

— Синдзи! Синдзи! Ты как? — в голове звучал встревоженный голос капитана Кацураги.

— Нормально. Нормально.

— Снова произошло смещение гармоник при попытке синхронизации. Этого вообще не должно быть! — а это уже Акаги, — Синдзи, опиши свои ощущения в настоящий момент.

— Ощущаю Евангелион. Неудобно. — действительно, со спины Евангелиона доносилось ощущение дискомфорта.

— Что именно неудобно?

— Спина… Зажимы мешают. — определился я наконец со своими ощущениями. Сейчас все чувствовалось как‑то хуже, чем в первый раз, не было эйфории, от той запредельной мощи, да и само тело…

— Хорошо, понятно. Опиши свои ощущения во время синхронизации.

— Как в прошлый раз. Почти. Атаки не было. — а вот мои мысли и догадки вам знать не стоит.

— Ты хочешь сказать, что сейчас Ева тебя не атаковала?

— Да. Да.

— Очень хорошо, Синдзи. Посиди спокойно.

Дальше потянулись томительные минуты ожидания. Нет, сидеть было реально скучно, да еще и эта проклятая LCL… Нет, к вкусу я притерпелся, но, блин, это ощущение заложенного носа и ушей!

— Синдзи, ты меня слышишь? — Акаги.

— Да.

— Попробуй повысить синхронизацию.

Гы. Хорошо сказала. Интересно, как она себе это представляет? Мол у меня тут ползунок есть, на котором написано «синхронизация»?

Такс, думай–думай голова, шапку подарю. Что нужно для того, чтобы синхронизироваться с Евой? По логике вещей, уподобиться ей. В каком плане уподобиться? Хм, ну понятно, что не в физическом…

— Синдзи?

— Не мешайте. Думаю.

Гр–р-р. Сбили с мысли. Так, надо уподобиться Еве. Что есть Ева? Хм… Оружие, биоробот, сосуд для души… Не то. Хорошо, попробуем иначе — для чего предназначена Ева? Для боя. Хотя вопрос тут дюже спорный, Еву вполне можно назвать и ритуальным инструментом, но это к делу сейчас не относится… И как я понимаю, это тоже лишь вопрос интерпретации… Так, не туда мысли забрели. Ева предназначена для боя. Значит, и мне следует быть готовым к бою? М… А что, может быть.

Так. Представить Ангела. Вот эта тварь стоит передо мной, сверкает красным ядром… Как, кстати его там назвали? Надо бы узнать…

Бр–р. Не думать о постороннем. Вот Ангел, и мне надо его порвать. Ну, давай! М… Не так. Мне надо его испугаться.

Ангел. Гигантская, невообразимо мощная тварь.

Ангел наплевав на гравитацию и законы физики, отрывается от земли и несется куда‑то в мою сторону…

Ангел замер в странной позе, непонятно как удерживаясь, неустойчиво, ненадежно…

Бело–алая вспышка в глазах сливается с болью, резанувшей правый глаз…

Хи–хи–хи… Ж–жаль, что я его уже убил, так хочется подраться еще раз… Хи…

На меня накатывала эйфория от осознания мощи, подвластной моим желаниям. Сейчас, кстати, я мог точно сказать, что мне в спину упирается какая‑то балка, безумно раздражая.

— Синдзи! Хватит! Синхронизация уже восемьдесят три процента!

— Хорошо. Хорошо, я понял. Да… Весело! — не удержался я, чуть не заржав. Так, так, успокоится… Заодно и проверим идею, насчет синхронизации…

— Синдзи?! С тобой точно все в порядке? — доносится голос Мисато.

— Да. Нет. Расскажу потом. Как синхронизация?

— Падает. Уже семьдесят две. — напряженный голос Акаги.

Ага. Получается, что уровень синхронизации зависит от глубины погружения в «боевое веселье». Интересно…

— Синдзи, ты можешь еще раз поднять уровень синхронизации?

— Нет. Не стоит. Опасно. — ну их нафиг. А вдруг мне поразмяться захочется?

— Так… Ты можешь объяснить?

— Потом. Как вылезу.

— Хорошо. Тогда посиди пока спокойно. — кажется, Акаги мой ответ не понравился.

***

— Внимание, Икари–кун, сейчас начнется сброс LCL. — голос Майи раздался в голове.

— Принял.

Двухчасовое отмокание в маринаде наконец‑таки закончилось. Слава всем богам разом… Я задолбался.

Замигало предупреждающее табло на панели, раздалось бульканье. Так… А я ведь еще никогда не сталкивался с такой ситуацией… Нет, сталкивался, но этого не помню.

Я выдохнул, насколько смог, и сосредоточился. Не знаю, что произойдет, но это будет точно неприятно…

Удар в грудь, вспышка и сильнейший спазм. Меня согнуло в приступе судорожного кашля. П–проклятье на ваши души…

Осторожно попытался вдохнуть, и зашелся в следующем приступе… М–мать… Так, все, успокоилось…

Со стоном разогнулся, преодолевая спазм. Ощущение такое, будто ребра вмяло внутрь грудной клетки. М–м… Приятного мало.

Ух, теперь выбраться из капсулы… Скатиться по лестнице, и пошатываясь отправиться прочь. Вокруг сновала куча техников, но хоть бы одна сволочь помогла. Уф–ф…

Я стек по стенке. Не, это не для каждодневного повторения. Что‑то я не помню, чтобы в аниме герои сталкивались с подобной проблемой… Не–е. Хер теперь Акаги меня лишний раз загонит в эту дур–машину…

Так, слизняк, собрался, и пополз в сторону душевой. Этот запах меня убьет, лучше уж заложенный нос…

За поворотом чуть не столкнулся с Рей. Не понял.

— Икари–кун.

— Что такое?

— Кацураги–сан попросила меня тебя встретить. Я не все поняла…

А–а, кажется понял. Мисато решила приколоться, а Рей приняла это за чистую монету.

— Ясно. — я вымученно улыбнулся, — Пойдем. В раздевалку. Отмоюсь…

Так мы и отправились, я пошатываясь, и время от времени хватаясь за стены, и Рей, держащаяся чуть сбоку.

— Икари–кун. Обопрись, — девочка протянула мне руку. Хм, дежавю…

— Не стоит. Спасибо. Испачкаешься в LCL. — усмехнулся я. Да мужик я, или нет? Как‑нибудь до душевой уж сам доберусь.

— Это не существенно.

Рей стояла рядом и спокойно смотрела на меня. Блин…

— Спасибо, Рей. Не надо. Должен стать сильнее. Это… тренировка. Похоже.

— Хорошо. Ты можешь опереться на меня, когда тебе понадобиться.

А девочка‑то смутилась. Это очень хорошо заметно по отведенному в сторону взгляду и едва–едва покрасневшим щекам. А может быть мне просто кажется.

***

— Итак, Синдзи, скажи мне, пожалуйста, почему ты отказался повышать синхронизацию? — голос сдержанный, ровный. Чересчур ровный. Доктор Акаги бесится.

— Опасно. Мог сорваться. Эйфория. Веселье.

— Ты хочешь сказать, что тебе пришлось накручивать себя до состояния невменяемости? Нагнетать эйфорию? — Акаги заинтересованно наклонилась.

— Да. Почти. Эйфория — следствие, пояснил я — Адекватность снижена. Как в бою. Агрессия. Веселье.

— Так–так… Интересно. Учтем…

Доктор задумчиво побарабанила пальцами по столешнице.

— И что тебе интересно? — настороженно спросила Мисато.

— Да так… — Акаги качнула головой, — Хуже другое. Если Синдзи не сможет контролировать себя, то тренировки придется устраивать на симуляторе без синхронизации.

А смысл в таких тренировках? При синхронизации‑то ты начинаешь чувствовать тело Евы, управляешь им непосредственно. Да я лучше на компе монстриков погоняю! Удивляет, правда то, что Акаги не жалуется на то, что не может изучить процесс синхронизации более подробно.

В этом смысле я и высказался.

— Не беспокойся, Синдзи, я найду чем себя занять. — отмахнулась та.

Ну и то хлеб… А, кстати!

- LCL. Процесс извлечения… Исторжения… М–м… Блевать больно. — наконец определился я, — Спазмы. Ребра болят. Альтернатива есть?

— Только реанимационные процедуры, что еще больнее. — печально сие вельми. Ладненько, последний вопрос.

— Доктор Акаги. Компилятор. Можете дать? — надо же вспоминать навыки прошлой жизни. Все‑таки я планирую выжить и не в виде нового Адама на берегу моря LCL.

— Э… Какой компилятор? — блондинка сильно озадачилась.

— Программирование. Си. Си–плюс–плюс. Желательно последний.

— Хм… А тебе зачем? — глупый вопрос, на самом деле.

— Программировать.

— Ребята, вы сейчас о чем? — влезла Мисато.

- … — снова отмахнулась блондинка.

— Компьютерное. — чуть более развернуто пояснил я.

— Знаешь… А сейчас нету. И что мне за это будет? — прищурилась блондинка. Ага–ага, так я тебе и поверил… Хотя, да, скорее всего управление всей машинерией осуществляется через какую‑нибудь СКАДА–систему, заточенную под конкретную электронику…

— Не буду возникать. На тестах. Из‑за LCL. — предложил.

— Слабо. — парировала Акаги.

— Не прошу много. — доктор не надолго задумалась.

— Сойдет.

***

Дни, можно сказать, потекли своим чередом. Я кормил девушек, потихоньку бренчал на гитаре и вспоминал основы работы программиста, Мисато гоняла меня на синхротесты и пыталась натаскать по тактике боя, а Рей… С Рей мы неплохо сблизились.

Вообще, синеволосая девушка оказалась совсем не такой безэмоциональной, как всем казалось. Нет, в тихом омуте водились не только черти, но и твари покрупнее… Или они завелись там от общения с Мисато? Не уверен.

В общем, девушка оказалась очень любопытной. Порой могла часами меня расспрашивать о чем‑нибудь, причем сама тема разговора для меня, по крайней мере, была не особо важна. Помню, мы чуть не всю ночь как‑то просидели, когда меня пробило на поговорить про тонкости объектно–ориентированного подхода в программировании, разошелся так, что чуть не перешел на нормальную речь.

Сама же девушка, совершенно привыкла ко мне, и влет научилась распознавать что я хочу сказать своими куцыми словосочетаниями. Еще почему‑то Рей постоянно старалась держаться рядом со мной. Мне, даже порой становилось страшновато. За нее, за себя… Если вдруг что… Не хотелось даже думать.

Так прошло еще две недели. Школа окончательно стала неприятной обязанностью, я уже привык к запаху LCL, и пренеприятнейшим ощущениям при его выводе из организма, и даже начал потихоньку забывать пьянящие подробности битвы с Ангелом. Потихоньку подбирался срок попытки реактивации Нулевой Евы, и Рей даже начала проявлять признаки беспокойства. Я как мог старался поддержать девочку, но все равно, она продолжала нервничать.

Сейчас мы сидели на лавочке возле школы — было послеобеденное время, так что я грелся на солнышке, чувствуя себя ленивым котом, а Рей читала какую‑то книгу. Как я заметил, она была весьма неравнодушна к биологии и смежным областям… Хотя, появилось у меня подозрение, что потихоньку, постепенно, с пьедестала его пододвинет программирование… Ну, если учесть, что мои последние импровизированные лекции Рей даже попыталась конспектировать.

Попытался, кстати, сводить Рей в магазин. Ну не дело, когда у девочки всего два комплекта одежды, и оба школьной. Но нет, я так и не понял почему, но Рей напрочь отказалась покупать что‑то новое. Ничего, я подключил Мисато, и она пообещала посодействовать.

Меня, всего такого расслабленного и великого, отвлекла от блаженных воспоминаний чья‑то тень. Я с неохотой разлепил глаза. Почему‑то захотелось ляпнуть что‑нибудь в стиле Диогена… Мол, свали, чудо, ты не Саня Филлипыч [5]…

Передо мной стоял колоритный персонаж — светлые волосы, высокий, в черной спортивной форме…

— Ты Икари Синдзи? — спросил чудик.

— Да. Чего…

— Хорошо.

Тело не стало долго размышлять, и заехало мне в бубен. Я даже потерялся от удивления.

Драка? Драка! Зашибись!

Пацан, так и не представившись схватил меня за воротник и потянул на себя. Я схватил его за руку и рванулся туда же. Бумс!

Уй, моя голова. Нет, я очень удачно прилетел башкой ему в нос, так что супостат сейчас заливался юшкой, но и сам приложился. Ну ничего, мы только начали! Получай!

Ботинком, да по голени, это очень больно, знаете ли. Давай, разгибайся!

— Судзухара! — достиг до меня вопль Хикари.

— Не лезь, староста! — прогнусавил парнишка, отскочив назад. А молодец, крепкий. По себе знаю, в нос получить приятного мало, ориентация теряется на раз.

Крепкий — это хорошо, надо–олго хватит! Давай! Чего убегаешь! Далеко я тебя все равно не отпущу!

Подскакиваю к нему… и нарываюсь на встречный в лоб, хорошо, хоть голову наклонить успел. Мальчишка тут же замахивается снова. Пропустить кулак мимо, схватить руку, и на излом! Прием, когда‑то не получившийся с пьяным гопником, вполне удается с ровесником сопоставимой массы…

— Икари, Судзухара! Отпусти его, Икари! — надрывается староста.

Чего это я буду его отпускать? Моя добыча!

— Икари–кун.

Ну, разве что ради тебя, Рей.

— Живи, чудила, — в последний раз ткнул «спортсмена» мордой в пыль, и отпустил.

— Икари–кун. Нас вызывают. Обнаружен Ангел. — спокойный голос Рей как‑то не вязался с темой разговора.

— Еще драка?! Хорошо! Зашибись! — столпившиеся вокруг одноклассники несколько побледнели, — Чего ждем! Поехали!

— Машина подъедет ко входу в школу. — Рей уже привыкла к моим заскокам и реагировала слабо.

— Пошли!

***

Ангел напоминал помесь рака, кальмара и таракана разом. Крупная стреловидная «голова», длинное сегментное тело, под «брюшком» множество ножек, постоянно шевелящихся, подергивающихся… Я говорил, что ненавижу членистоногих, нет?

Кирпичный цвет тела наводил на мысли о вареных раках. К пиву неплохо, но видок омерзительный…

— Ангел обнаружен береговой службой около двух часов назад. На атаки флота и береговых батарей не реагирует, мощность АТ–поля приблизительно триста условных единиц. Направляется в Токио-3 с северо–северо–западного направления. — шпарил по писаному кто‑то из штабистов. То‑ли Аоба, то‑ли Хьюга, никогда не мог запомнить их имена.

— Что скажешь, Синдзи? — Мисато тоже тут.

— Хочу драться! С ним! — мгновенно отреагировал я. Капитан подозрительно посмотрела на меня.

— Он уже с кем‑то подрался, Рей?

— Да, Кацураги–сан.

— Ну, может это и к лучшему… — философски вздохнула Мисато.

Засунули меня в капсулу быстро. Заполнение LCL, вдохнуть, переждать мгновение удушья… Синхронизация.

Момент «провала» в то странное состояние, которое сопровождало каждую синхронизацию уже привычно прошел мимо сознания, и сразу накатило ощущение безграничной мощи, скованной, сжатой бронепластинами.

— Синдзи, как ощущения?

— Весело! — я купался в эйфории.

— Хорошо. Сейчас мы поднимем тебя. Твоя задача — взять винтовку из хранилища. Попробуй ослабить АТ–поле Ангела выстрелами. — идиотская идея, на мой взгляд. На Ангела уже высыпали пару тонн различных снарядов, и не думаю, что еще одна артиллерийская установка чем‑то поможет. Но не спорить же с красивой девушкой!

— Принял, понял!

— Катапульту на старт!..

Не, я люблю строителей и проектировщиков проекта Евангелион. Подъем на поверхность с помощью «американских горок» нагнетает адреналину в кровь, а на выходе сразу в бой! То что адреналин у меня и так из ушей плещет, дело десятое.

— Ева на поверхности!

— Открыть мембрану, снять фиксаторы!

Свобода! Г–р-р…

Моему удовлетворенному рычанию вторит громогласный рык Евангелиона. Ну где ты там, тварь… Готовься, сейчас тебе наступит Полный, Полярный, и Подкрадывающийся Незаметно!

Глава 8.

— Синдзи, ты меня хорошо слышишь? — в голове раздался голос Кацураги.

— Хорошо. Винтовка. Помню.

— Ангел появится через пол–минуты прямо перед тобой, будь готов!

— Понял!

Соседнее здание раскрылось, выдвигая из своих недр приклад гигантской винтовки. Схватить, нажать на здоровенный рифленый рычажок…

Интересное ощущение, оружие словно становится частью твоего тела. Теперь я без всяких подсказок чувствую какая температура ствола, сколько зарядов осталось в магазине… Стоять, какого хера? Осколочные!? Да это ж ангела все равно что из водяного пистолетика полевать!

Нахер эту пукалку. Я отбросил винтовку в сторону, доставая нож из правого наплечника.

— Синдзи, что случилось? Почему ты не используешь винтовку? — встревоженный голос Мисато добавлял нервозности и так в не слишком мирную атмосферу.

— Осколочные! — коротко рявкнул.

— Подтверждаю, система опознает тип снарядов, как осколочных! — голос Акаги сух и сосредоточен.

— Проклятье!..

— Тихо! Мешаете! Отключитесь! — не выдержал я. Ну нафига мне в бою слушать перепалки начальства?

Ну, где же ты, тварь! Давай, давай, я тебя уже заждался…

Больше всего тварь напоминала какую‑нибудь скорлопендру. Те же быстрые и плавные движения в воздухе, будто какая‑нибудь сороконожка в воде, так же шевелятся тараканьи лапки под брюхом… Бр–р… Да я тебя за один это вид размажу, ур–родец!

Прыгаю на проплывающую мимо тварь. Удар! Меня отбрасывает взметнувшимся навстречу АТ–полем. Плохо, еще раз… Бля!

Спину больно ударило об здание, неудачно попавшееся на пути. С–скотина… Надо отсюда уходить, мало пространства, Мисато объясняла, что у более маневренного противника будет преимущество… Да, отступать! Подняться, рвануть в сторону холмов. Сзади доносится грохот, мимо пролетают какие‑то осколки…

В сторону! Рядом с головой проносится какой‑то мерцающий луч… Нет, щупальце. Сейчас мы тебе тентакли‑то и пообрываем…

Разворачиваюсь на месте, уже за городом. Ангел несется за мной почему‑то убрав щупальца, слишком стремительный и быстрый для такой туши. Толчок! Несусь вперед по малой дуге, заходя твари сбоку… Лови удар!

Нож натыкается на пленку АТ–поля, почти сразу прорывая его, но этой мгновенной задержки твари хватило, чтобы извернуться в воздухе, и моя атака проносится мимо. Ангел резко ускорившись, изгибается, и меня сносит вбок. Больно с–скотина…

Хана тебе! Рвануться вперед, удар, удар, удар! Руками и ножом плевать! Враг успевает подставить под каждую мою атаку свое АТ–поле, слабое, гораздо слабее чем у предыдущего, но пробить его все равно не успеваю… Значит накачать руки своим полем, этим знакомым обжигающим холодом, и бить, бить! Давай, кто крепче и быстрее!

Очередной удар разносит подставленную под нож пленку совершенно не задерживаясь, и вибрирующее лезвие распарывает край хитиновой пластины врага, расплескивая по округе бардово–фиолетовую кровь. Навстречу взметаются сияющие плети…

Больно, мр–разь! Меня вновь отшвырнуло, бок ошпарило словно кипятком. Плевать, я задел его, значит больше холода, сильнее АТ–поле! Давай!

— Синдзи! Синдзи! Отступай! У тебя перебит кабель! — словно сквозь пелену доносится голос Кацураги. Отступать? Враг еще жив, его надо уничтожить!

— Отступай, это приказ! Уходи к ближайшему лифту!

Лифту?! Она издевается! Эта тварь слишком быстра, она пролезет, просочится сквозь люк, сквозь пластины! Нельзя!

— Нельзя! Опасно!

— ВЫПОЛНЯЙ ПРИКАЗ!

Некогда! Враг быстр, мобилен, надо удержать на месте! Задавить, холодом, АТ–полем! Н–на! Получай!

Я швыряю сгустки холода, которые проявляются в реальности почти заметным золотистым сиянием, оставляющем следы в пространстве. Ангел, уворачивается, но ему приходится отступить, откатиться назад.

Из‑за холма показались вертолеты такие хрупкие и маленькие в этом теле. Начинают обстрел, швыряют в него ракеты, пытаются подавить. Вот врагу приходится остановиться, выставляя АТ–поле, и светящиеся щупальца вновь поднимаются, собираясь хлесткими ударами разметать прыснувшие от врага вертолеты…

И его настигает удар моего поля. Врага отшвыривает на холм, за ним, прыжок! Щупальца обвивают мое тело, руки, плевать! Кровь сочится, течет по бронепластинам, боль горит с яркостью сварочной дуги, плевать! Убить врага, уничтожить! Ударить его холодом! Сильнее!

С каждым ударом моего АТ–поля, Ангел вминается в землю, а его щупальца, удерживающие меня на расстоянии от его ядра ослабевают, и позволяют продвинуться еще чуть–чуть, еще…

Давай!

Нож с хрустом вминается в ярко–красное ядро, расположенное сразу за головогрудью. Разломать, уничтожить! Нет, съесть!

Я наваливаюсь всем телом на врага, нагибаюсь, и мне в лицо плескает ярко–белой болью. Ядро взорвалось.

Все. Все. Ангел мертв. Успокоиться. Успокоиться.

— Синдзи, отвечай! — кто‑то орал голосом Мисато. А, точно…

— Да. Да. Ангел убит.

— Почему ты нарушил приказ! — Мисато, кажется была не совсем вменяема. Плевать, отмажусь… В крайнем случае, переедем с Рей обратно…

Я резко перестал ощущать Еву. Не понял… А–а, энергия. Мне ж кабель перебили.

Что‑то я подустал… Ладно, где тут извлечение капсулы?

После того, как я дернул рычаг, что‑то заскрипело, бабахнуло, LCL заплескалась. Ждем–с, когда эту мерзость сбросят из капсулы.

Ждать долго не пришлось. Сначала капсулу тряхнуло, перевернуло пару раз, это я так приземлился. Знакомое шипение, бульканье. Я согнулся, приготовившись переждать спазм.

Как я выбрался из самой капсулы, помню уже плохо. Помню зуд и жжение в ладонях, ребрах, помню как смотрел на плывущие облака ни о чем не думая. Из этой апатии меня вывел стрекот вертолета. А… Спасатели…

- Lieutenant! Er ist hier! — раздался голос. Вставать ле–ень.

— Слышу, немчина! Давай аптечку! — сначала я даже не понял, что мне показалось странным. А потом дошло, что слышу русскую речь. Хе, давно я не слышал.

Так, пора вставать. Нефиг разлеживаться.

— Пацан, ты как? — ко мне бежали двое парней в форме вооруженных сил ООН, — Черт, сержант, ты знаешь японский?

- Jawohl! Мольотой чельовек… — второй попытался сказать что‑то по японски с таким диким акцентом, что меня аж покоробило.

— Не надо. Понимать рюсский. — с не менее жутким акцентом начал я. Ну, значит будут мучиться они, а не я.

— Ты как? — лейтенант начал распаковывать аптечку.

— Не надо. В порядке. — начал я было отмахиваться.

— Какой, нафиг в порядке?! У тебя вся морда рассечена!

М? Я прикоснулся к лицу. С–сука, а больно! Действительно рассечена.

— Ложись, живо! — я повиновался.

Ребята профессионально обработали рану на лице, разрезали комбинезон, и начали вельми сноровисто перевязывать тушку. Зрелище, действительно, жутковатое — длинные красные полосы по всему телу, сочащаяся из них кровь… Нда.

— Ну ты даешь, парень. Ничего, сейчас прилетят твои, заберут. — я только хмыкнул. Лейтенант, закончив с перевязкой, достал из кармана пачку сигарет, затянулся. Сильно захотелось курить. Бли–ин.

— Ты чего? — обратил внимание он на мои кривляния. Я еще раз повторил интернациональный жест, помотав двумя пальцами у рта. Сигарету, мол, дай.

— Тебе ж нельзя… — я скептически посмотрел на него, — Ладно, держи.

Я затянулся. Хорошо…

Блин, как я соскучился по сигаретам…

*** Скука. Кажется, после каждого боя мне придется валяться в больнице.

После боя меня сразу утащили в больницу, где споро вкололи мне что‑то снотворное. Проснулся уже в палате, и сейчас плевал в потолок. Покормили, настоятельно порекомендовали не двигаться, пригрозили привязать, и все. Хоть бы кто зашел.

— Синдзи? Привет! Ты как! — о, легка на помине. В палату заглянула Мисато.

— Привет. Нормально.

— Здравствуй, Икари–кун. — в палату просочилась Рей и села рядом со мной. И она тут! Вообще прекрасно!

— Здравствуй, Рей.

— А она за тебя та–ак беспокоилась! — Мисато не может без приколов, — Чуть по командному центру бегать не начала.

Рей посмотрела на девушку, моргнула.

— Капитан Кацураги преувеличивает.

— Ага–ага, конечно. — с ехидной гримасой покивала та, — Так как ты, Син? Действительно все нормально?

— Да. Хочу домой. Поможешь? — с надеждой воззрился я на Мисато.

— А кто ж не хочет! Но не–ет, придется полежать.

— Готовка. — предъявил я свою аргументацию.

— Эм… Ну да… Ладно, постараюсь ускорить. Только, Синдзи, — Мисато резко посерьезнела, — Почему ты не выполнил приказ?

— Враг. Очень быстр. Высокая маневренность. Потеря инициативы. Опасно. — пояснил я, — Могу предоставить отчет.

— Ты понимаешь, что будет разбирательство? — девушка в упор смотрела на меня, — Командую я. И нарушение приказа…

— Я понял. — я действительно понял. Блин, некрасиво получилось. Подставился сам, подставил Мисато, как командира, — Извини. Виноват.

— В дальнейшем обещаешь выполнять приказы?

А это очень скользкий вопрос.

— Не могу обещать. Обстоятельства. Зависит от обстоятельств.

— Синдзи, я твой тактический командир. Моя работа — командовать.

— Да. Но не все видно. С поста. Поста командира.

Мисато разом помрачнела. Ой–ей я идиот! Я же ей по больному месту ударил! Ну а кому будет приятно осознавать, что вместо тебя дерутся дети?

— Извини. Не виню. Твое место. Мое — драка. — попытался я успокоить ее. Неудачно, — Буду слушаться. Когда возможно. Часто.

Девушка лишь тяжело вздохнула.

— Ладно, боец. Отдыхай, а я пошла писать отчет… Рей, ты со мной?

— Нет. Я останусь у Икари–куна. — Рей весь разговор спокойно сидела, переводя взгляд с меня на Кацураги.

— Ну–ну. Ладно, голубки, я побежала! Пока–пока, на свадьбу позовете! — дежурно отшутившись, девушка попыталась смыться.

— Мисато. — я перехватил Мисато на выходе, — Снаряды. Осколочные. Кто виноват?

Девушка внимательно глянула на меня.

— Мы будем разбираться, Синдзи. Не волнуйся.

— Хорошо.

На некоторое время после ухода Мисато в палате воцарилась тишина.

— Я беспокоилась, Икари–кун. — Рей внимательно посмотрела на меня. Э–эх, что же я за человек, заставляю нервничать близких девушек… Мисато, Рей…

— Спасибо, Рей. Спасибо. — я взял в ладонь ее руку. Девушка было дернулась, но убирать ладонь не стала, — Мне приятно. Очень.

Помолчали. Я любовался синеволосой девочкой, та смотрела в окно.

— Рей.

— Да, Икари–кун?

— Синдзи. Просто Синдзи.

— Хорошо… Синдзи.

***

Мисато все‑таки молодец, надо будет ей что‑нибудь вкусненькое приготовить. Она все–же смогла вытащить меня из больницы всего после трех дней пребывания там. Нет, не сказать, что в больнице совсем уж плохо, и Рей постоянно навещала меня, и Мисато заскакивала время от времени, но я уже соскучился по тому домашнему бардаку. Все‑таки я сильно привык быть один, и когда на меня обрушились (иначе и не скажешь) эти две девушки, я крепко к ним привязался. Да и Пен–Пен забавная тварюшка.

В школу меня тоже пока не пускали, у меня еще больничный неделю. Засим мне оставалось валяться, готовить еду и бренчать на гитаре. Скучновато, конечно, но лучше уж скучать дома, чем в больнице.

— Я дома. — раздался тихий голос Рей из коридора. О, отлично!

— Привет. Как в школе? — поинтересовался я, почесав повязку на лице. Гадский Ангел хлестнул по Еве очень неудачно.

— Все обычно.

— Проходи. Чай будешь?

— Да. Спасибо.

Налив девушке чаю, я расположился рядом с ней на кухне. Так и сидели — Рей слушает меня и пьет чай, я играю на гитаре и любуюсь Рей. Идиллия.

Надо сказать, что месяца безусловно мало для боле–менее сносной игры, но уже кое‑что получалось. Ту же «Металлику» или что‑нибудь из ранней «Мельницы». Только мелодии, петь я никогда не умел.

— Веселитесь, голубки? — Мисато появилась в своем стиле — шумно, весело, с подколками. Я хмыкнул, и начал наигрывать что‑то рок'н'рольное, так сказать, персонально для девушки.

— Ага, правильно, Син! — девушка весело покивала в такт музыке, а потом смылась в душ.

Чуть позже, когда Мисато получила в жертву вечернюю банку пиво и съела ужин, мы сидели в гостиной. Мисато смотрела телевизор, время от времени взрываясь возмущенными возгласами, мы с Рей потихоньку делали домашние задания.

— «В ходе совещания, проведенного в рамках инициативы ООН по отражению инопланетной угрозы, было заключено соглашения между странами Российской Федерации, Франции и Великобритании с одной стороны, и руководством специального института НЕРВ с другой. На данный момент, премьер–министр Российской Федерации Владимир Путин подтвердил, что его страна поддержит данную инициативу, послав в японскую зону ответственности контингент войск…» — на экране показывали как Гендо пожимал руку премьеру, потом пара кадров Командующего и Путина за кафедрами, флаги стран и черный с красным флаг НЕРВ…

— Крут. — прокомментировал я. Нет, я и раньше видел Гендо по телеку в окружении различных политических деятелей.

— Ты подожди. Это еще не все, — хитро прищурилась Мисато.

— «…Хотим вам напомнить, что пять дней назад произошло еще одно нападение инопланетных агрессоров на укрепленный город Токио-3 в Японской зоне ответственности. Нападение было успешно отражено силами специального института НЕРВ, а в частности с использованием механоидов нового поколения типа «Евангелион» под управлением лейтенанта Икари Синдзи…» — я поперхнулся, и закашлялся. Какого?..

На экране, тем временем показывали вырезки из моего боя с Ангелом. Вот я бью по АТ–полю врага, вот атака вертолетов, и Ангела сносит хорошо видимым АТ–полем Евангелиона…

— Лейтенант. Лейтенант?! Какого!.. — с меня, наверное можно было писать картину «не ждали». Мисато захихикала, и даже Рей еле заметно улыбнулась.

— Подожди, Син, дай дослушать… — издевается, чертовка! Блин, мне что, решили лычки навесить? Так хотя бы предупредили, что‑ли!

— «…встреча спровоцировала значительные волнения среди множества организаций религиозного толка, выражающих протест против войны с инопланетной цивилизацией…» — оп–па. Ну что я говорил, обязательно найдутся какие‑нибудь фанатики…

— Мисато. Колись. Рассказывай. — чуть не зарычал я.

— Ла–адно, лейтенант. Короче говоря, наши безопасники опростоволосились. Произошла утечка, и в прессу утекло твое имя. Сам понимаешь, скандал НЕРВ не нужен, а если выяснится… что… ну… — Мисато попыталась подобрать слова.

— ОЯШ в ОЧБР. — щадить самолюбие я не собирался. Девушка покраснела.

— Ну да. Так вот, если это всплывет, то скандал разразится знатный, поэтому тебя задним числом сделали лейтенантом вооруженных сил ООН. Хотели сделать младлеем, но уже два Ангела на счету, так что ты сразу получил повышение.

— Пиар? Херово. — действительно херово. Чем больше обо мне известно, тем проще до меня добраться. А если учесть новости про «волнения религиозного толка» то вообще…

— Ну да… И теперь у нас появились лейтенант Икари и младший лейтенант Аянами.

— Брут. — буркнул я в сторону Рей, для которой новость новостью не оказалась. Впрочем, на синеволосую девочку я не мог сердиться. Стоп…

— Рей тоже… известна? — я кивнул головой на телевизор.

— Нет. Но решили на всякий случай и ее произвести в офицерское звание. Кстати, Рей, готовься, через неделю будут пробовать реактивировать Еву-00.

Девочка кивнула.

— Плохо работают. Безопасники. Школа. Слухи.

— Знаю, Синдзи, знаю. — вздохнула девушка, — Да и со снарядами к винтовке тоже не все так просто.

Не все так просто, говоришь? Так–с. Мне это уже не нравится.

— Диверсия?

— Может быть, Синдзи, может быть.

О как. Пр–рекрасно, бля.

***

Неделя пролетела довольно быстро. Мисато грозила отдать меня инструкторам по рукопашке как заживут раны, я отмахивался. Акаги с головой закопалась в исследования, по–моему поселившись в лаборатории. Даже меня на обследования вытащила всего два раза.

Рей… Рей нервничала. Для чужих глаз может это и незаметно, но я привык понимать ее. Я старался развеять страхи девочки, даже с помощью Мисато ухитрился вытащить ее по магазинам. Заодно и зашли в развлекательный центр, где девушки оторвались, играя на автоматах. Больше всех, кстати, веселилась сама Мисато, ну натурально дитя. В общем, Рей осталась немного озадаченной, но довольной, хотя и продолжала дома носить мою футболку, несмотря на тот гардероб, что накупила ей Мисато.

Кстати, любопытно было наблюдать за людьми — повязку с лица мне сняли достаточно быстро, как только спал отек, и теперь я щеголял шикарным шрамом поперек морды лица, начинавшимся с левой верхней стороны лба, и доходящем почти до уголка губ. Сейчас он ярко выделялся на фоне бледной кожи, но где‑нибудь через годик побледнеет и станет совсем незаметным. Мисато, кстати, этот шрам совершенно не нравился. В принципе, у нее есть причины…

И вот сегодня должны попробовать реактивировать Еву-00.

Я, безусловно, не стал оставлять девочку одну, и с утра направился в Геофронт вместе с ней. Ждать, кстати пришлось довольно долго. Рей сидела на диване в одном из коридоров НЕРВ, а я смотался до автомата с кофе.

— Держи.

— Спасибо, Синдзи.

Синевласка сидела с виду совершенно спокойно, равнодушно смотря взглядом. Но я видел, что она нервничает — словно закаменела. Как бы ей помочь…

— Рей. Не бойся. Ты сможешь. Плевать, что было. Ты сможешь. Все будет нормально. Остальное неважно. Веришь? — я положил ей руку на плечо и слегка сжал.

Девочка посмотрела на меня. Я еще раз вгляделся в ее лицо. Бледная кожа, красные глаза, голубовато–серые волосы.

— Да, Синдзи.

— Я буду рядом. Помогу. Хотя бы так.

Рей молчала, но положила свою ладонь на мою и слегка сжала. Все будет хорошо.

***

— До потенциального барьера восемь десятых!

— Гармоники сошлись!

— Семь десятых! Скорость совмещения снизилась!

На наблюдательном пункте царила почти боевая суматоха. Все перекрикивались, уточняли какие‑то параметры, что‑то делали.

Я нервничал, и никак не мог ни развеселиться, ни успокоиться. Паскудное чувство. Нет, я помню что в аниме Рей преспокойно активировала Нулевую, но все‑таки… мля.

Давай, красавица, давай… Ты сможешь…

— Ноль два до барьера!

Громадина Евы-00 была куда как менее крупной, чем моя. Один круглый окуляр, закругленные очертания головы, более тонкая фигура. В отличии от моей Евы, эта была покрыта каким‑то белым металлом, только кое–где попадались полимерные вставки брони. Вообще, эта Ева отлично подходила Рей.

— Пять сотых! Барьер пройден!

— Ева-00 активирована!

Молодец, красавица. Справилась.

— Рей, ты меня слышишь? — Акаги еще напряжена.

— Да.

— Все в порядке? — Рей секунду помедлила.

— Я ощущаю Еву.

— Ну вот, я же говорила, справится твоя невеста, а ты нервничал! — привычно подколола Мисато. Я лишь криво усмехнулся. Сама‑то нервничала не меньше.

Дальнейшее пошло по привычному алгоритму — Акаги опрашивала Рей, заставляла ту пытаться повысить синхронизацию, формировать АТ–поле… Но самое страшное уже миновало. Можно немного расслабиться.

Мисато смоталась где‑то через полчаса, я же остался наблюдать. Все равно надо дождаться Рей.

Когда доктор уже дала команду на извлечение капсулы, я сразу рванул туда — кому, как не мне знать, насколько плохо себя чувствуешь, после LCL. Возле ангара меня встретила привычная картина — техники, обслуживающий персонал…

Как раз сейчас, народ подгреб к выдвинутой из раскрытой брони капсуле, и подсоединял шланги для сброса LCL. Шипение, бульканье… Самая неприятная процедура.

Рыкнув на какого‑то мужика в белой каске, который начал что‑то вякать про технику безопасности, забрался по стремянке на капсулу. Угу, безопасность. Хоть один бы хмырь мне когда помог вылезти из капсулы, когда я полураздавленным слизняком выползал после тестов Акаги.

— Рей? Ты как? — люк привычно открылся, открывая согнувшуюся девочку. Да уж, самый неприятный момент, даже ранения не так неприятны.

Девочка попыталась что‑то ответить, и вновь зашлась в кашле. Блин…

Я спрыгнул внутрь, осторожно приобнял Рей, удерживая ее.

Через пару минут, девочку наконец отпустило.

— Ты в порядке? — внимательно оглядел ее.

— Да.

— Хорошо. Потихоньку. Давай.

Я помог девочке выбраться из капсулы, сам запрыгнул наверх. Рей стояла, слегка покачиваясь. Дюже знакомое состояние — слабость, одышка, головокружение. Так…

Я, не обращая ни на что внимания, аккуратно подхватил девочку на руки, и понес ее в сторону раздевалки. Мисато узнает — застебе–ет…

— Синдзи… Я сама смогу…

А Рей‑то смущена, даже румянец проступил. Хе.

— Не надо. Знаю. Слабость. Тяжело дышать. Помогу.

- LCL очень тяжело отстирывать. — кажется это возражение уже просто для проформы.

— Не важно. Мисато отстирает. Ее очередь. — ухмыльнулся я. Кацураги застебет — ну и фиг бы с ним.

Это того стоит.

***

— Так, жених и невеста, пошли познакомлю вас с вашими инструкторами. — Мисато перехватила мой взгляд, — Да–да, Синдзи, в Геофронте слухи расходятся быстро! Уже весь НЕРВ судачит о том, как ты нес Рей на руках!

Девушка мечтательно возвела глаза к небу, и вздохнула, сложив руки перед грудью, — Ах какая любовь… Она не подвластна времени, невзгодам…

— И АТ–полю. Не о том. Рей после тестов. Усталость. Не время.

Синевласка, что характерно, слегка покраснела. Вот что Мисато животворящая делает…

— А, не беспокойся. Тренировки начнутся потом, сейчас вы просто познакомитесь. — отмахнулась Мисато.

Инструкторов оказалось двое — один по рукопашному бою, другой — по холодному оружию. Любопытно…

— Знакомьтесь, ваши подопечные — Икари Синдзи и Аянами Рей. Это инструктор Фиратов, и инструктор Ли. Господин Фиратов будет преподавать у вас рукопашный бой, а господин Ли — учить вас владеть оружием.

— Приятно познакомиться. — мы с Рей почти синхронно поклонились.

— Хорошо, я тогда оставлю вас на полчасика, а вы пока поговорите. — Мисато смылась. Допустим.

Филатов, как я понял, оказался матерым русским мужиком. Архетипным. Крепко сбитый, массивный, короткий ежик светлых волос, густые усы. Он посматривал на нас с добродушной усмешкой.

Ли, в противоположность ему был небольшим щуплым китайцем с каменным спокойствием на лице. Такие же короткие волосы, лицо, словно высеченное из камня, строгая армейская стойка.

— Ну давайте знакомиться, робята. — Филатов интересно говорил по–японски, достаточно чисто, но с «окающим», каким‑то рязанским акцентом. Забавно. — Меня зовут Александр Михалыч, но вы во век этого выговорите, поэтому зовите просто инструктором.

— Хуань Ли. — коротко представился китаец.

— Лейтенант Икари Синдзи. Пилот Евангелиона. — еще раз поклонился.

— Младший лейтенант Аянами Рей. Пилот Евангелиона. — Рей последовала моему примеру.

— Так что вы умеете, робята? — кажется Михалыч решил взять инициативу на себя, — Чему обучались‑то?

— Ничему. — ответила Рей.

— Уличные драки. — коротко прояснил я.

— Вот оно как… Ну, что, давай я на тебя в деле гляну, — инструктор глянул на Рей, — С тобой, девица, и так все ясно.

— Хорошо. — как интерес–сно. Давно хотел попробовать свои силы с профессионалом.

Михалыч вышел на татами, приглашающе махнул рукой.

Так, противник массивен, сильнее меня. Тактика «монгольская конница», то есть напал–смотался.

Шаг в сторону инструктора, тот стоит на месте и не шевелится… Ладно. Шаг вправо, и тут же резкий рывок влево, ударить под ребра, в идеале в печень…

Инструктор просто сделал шаг в сторону, вроде неспеша положил свою руку мне на голову… И я оказался на земле, прижатый здоровой лапой.

— Ну‑ка, отрок, вставай, и давай еще раз.

Так… На попытку его запутать рывками он даже не среагировал… Ладно.

Попробуем иначе. Подойти поближе, резко перейти в нижнюю плоскость, согнувшись и присев… И еле успеть увернуться влево от ударившего колена. Инструктор, впрочем на этом не остановился, и подцепил мою ногу своей, да так удачно, что я грохнулся на задницу. Откатиться назад, выходя из зоны поражения. Черт, противник рванул за мной, тогда на встречно–параллельных, проскользнуть, обтечь, заодно пару раз ударив…

Я так и не понял, что произошло, но в итоге, я оказался с зафиксированными руками, приподнятый за шкирку.

— Все с тобой ясно, отрок. Привык пьяниц да хулиганов в переулках гонять, все время под руку лезешь. Рискуешь, а вдруг кто локтем по маковке зацепит? — беззлобно усмехнулся Михалыч, отпуская меня.

— Цепляли. — я потер место, где была шишка, оставленная тем памятным гопником. — Понял. Надо учиться.

Ну еще бы я отказывался от профессионального инструктора по рукопашке!

— Верно мыслишь… Тогда слушайте сюда — занятия будут проходить…

Глава 9.

На следующий день в школе я встретил все того же «гопника в черном». Настроение было отнюдь не таким миролюбивым, как обычно, поэтому я направился к нему. Сейчас будет развлечение…

Рей, заметив это, направилась за мной. Ей тоже скучно? Допустим…

— Горилла. Да, ты. Иди сюда… — парень попятился. Да–да, знаю. Я специально два дня перед зеркалом учился шевелить шрамом. Зрелище жутковатое.

Рядом с ним ошивался другой парень, в очках и с старой видеокамерой. Ну, это для меня старой, а по нынешним меркам вполне нормальный гражданский девайс… Как его… Кенске, точно.

— Зачем напал? Предупреждать надо…

— Э–эй, Икари, извини! Стой, стой! — зачастил пацан, которого я поймал за воротник. Рей с легким интересом наблюдала нашу возню.

— Так? Продолжай. — мне стало смешно. Нет, не из‑за боевого веселья, просто сам парень выглядел дюже забавно.

— У… У меня сестру поранило в позапрошлом бою. А потом, батя, он в НЕРВ служит, рассказал, что пилота робота зовут Синдзи, и он сын командующего! Ну, я и решил поквитаться… — я отпустил придурка. Все с ним ясно, идиот да и только.

— Мне потом, как ты убежал, от старосты досталось, и от бати… «за разглашение секретных сведений». Блин, извини, я действительно идиот…

Ну хоть свои недостатки признает, и то хлеб.

— А знаешь, вмажь мне по морде! Я виноват, ты неплохо меня отделал, но я напал на тебя.., — снова зачастил блаженный. Впрочем, когда я отказывался кому‑нибудь вдарить?

Он не успел закончить свой спич, как ему прилетело в глаз, и парень смачно уселся на задницу.

— В расчете. Пошли, Рей. — я уже отвернулся уходить, как второй пацан вдруг подскочил ко мне.

— Стой, ты же пилот Евангелиона!? И Аянами тоже!? Кру–уто, а как его пилотировать, а что надо, чтобы стать пилотом…

Я тряхнул головой. Во звуковая атака. И это меня еще считают психом… Так.

— Сюда глянь. — я наклонился к очкастому, показывая пальцем на свой шрам. — Повезло. Глаз не задело. Могло не повезти. Понимаешь?

Парень сглотнул.

— Больно. Страшно. — продолжал я его давить… Впрочем, пациент, кажется, готов, — Иди. Отсюда. Хорошо?! — под конец я резко рыкнул.

Пацан смотался. Я посмотрел на озадаченную Рей.

— Дурдом.

— Кацураги–сан хуже. — не согласилась она.

— Мисато. Опыт большой. — пожал я плечами.

***

— Зовите меня инструктором.

Китаец–инструктор был очень немногословным, но если дело вдруг касалось боя холодным оружием… Все, лекция гарантирована. Впрочем, стоит признать, что лекции у него выходили дюже познавательные.

— Мастеров из вас никто делать не собирается, — говорил он, — Не ваша задача сражаться в своем теле. Ваша задача максимально быстро убить тварь, управляя роботом. Меня заверили, что вы чувствуете этого робота почти так же хорошо, как и свое тело? — дождавшись наших кивков, китаец продолжил, — Значит, мне надо вбить в вас рефлексы для правильной атаки. Никакого фехтования, удар — отскок. Максимально быстро и точно — энергия ваших Евангелионов стоит денег. Понятно?

— Да.

— Да.

— Хорошо. Берите мечи.

Китаец дождался, пока мы с Рей не возьмем по бокену.

— В дальнейшем, когда изготовят оружие для ваших Евангелионов, сделают и макеты, соответствующие реальныму оружию. Пока обойдемся этим. Разделение по специализации так же предстоит вам в дальнейшем.

Ли немного помолчал, разглядывая нас.

— Я не буду давать вам теорию о бое с человеком. Вам главное знать только то, что самый лучший удар — прямой удар. Не всегда возможно ударить так — мешают блок, щит противника. Тогда вам надо ударить наиболее коротким путем. Пока запомните это, в дальнейшем я разъясню теорию более подробно… если дорастете до нужного уровня.

Китаец прошелся туда–сюда.

— Встаньте так. — он изобразил стойку. Нешироко расставленные ноги, бокен удерживается вертикально, двумя руками, — Удар происходит так, — китаец провел удар сверху.

— Нанося подобный удар, вы должны вкладывать в него свою массу. Здесь используется сила мышц бедра, поясницы, спины, распрямляющихся рук. Начинайте, толкаясь ногой, вкладывая усилие. Рукоять не следует сжимать слишком сильно — меч должен упруго покачиваться в ладони. В дальнейшем, вы должны будете уметь атаковать максимально эффективно из любого положения и позиции. Начинайте.

Мы с Рей встали в стойку. Такс… Руки слегка согнуты, меч немного на себя… Толчок ногой, махнуть мечом, вкладывая в удар всю силу…

— Не правильно. Шагай уже. Локоть дальше от тела. Повторяй. — каждый комментарий сопровождался болезненным тычком бокена по названной части тела. Будет тяжело…

Китаец отошел к Рей… Так, шаг — удар. Шаг — удар…

***

Задолбавшись в хлам, мы с Рей плелись в душевую. Не, этот китаец что‑то с чем‑то. Упорный, как я не знаю кто — я бы на его месте, наверное взбесился минут за тридцать, однако, инструктор продолжал вдалбливать в нас науку три часа. Целых три часа.

Вдалбливал, кстати, он в прямом смысле, тычками своего бокена. Метод дюже действенный, надо сказать — где‑то часа через полтора подобного «массажа», ему уже почти не надо было нас поправлять. Я этот удар и при смерти правильно исполню, кажется… Впрочем, этого‑то он и добивается.

Зайдя в раздевалку стянул с себя тренировочную робу, и направился в душ… Да. В душ, под теплые струи…

Открыл дверь… Хм. Своеобразно. Кабинок, как таковых нет, только ряды душевых леек и мыльниц. Ладно…

Открыл воду, подставил лицо… Хорошо. Шрам немного щиплет, как всегда, когда начинаю краснеть, или запыхаюсь там… Блаженство…

Рядом зашумела вода. Кого это принесла нелегкая? Не сказать, что я прям весь такой стеснительный, но как‑то неприятно быть обнаженным рядом с другим человеком одного с тобой пола. Вот если под боком красивая девушка…

Биомать. Что я там говорил про красивую девушку? Получите–распишитесь…

Рядом стояла Рей и с закрытыми глазами намыливала голову. Так. Душ что, общий, или это синевласка дверью ошиблась?

Осмотр дальней стены показал, что таки да, душ общий, вторая дверь вела в другую раздевалку, насколько я помню планировку комнат.

О–ох. Так, быстро включить холодную воду, и быстро–быстро мыться…

Как я не спешил, но смыться до того момента, как Рей домоет голову не получилось.

— Синдзи? — девушка посмотрела на всего такого синего и трясущегося меня, — Почему ты стоишь под холодной водой?

В голосе Рей чувствовалось недоумение. Я только вздохнул.

Сама девочка, красная, распаренная, спокойно смотрела на меня, ожидая ответа. Биомать моя женщина…

— Твой вид. Смущает.

Мда уж… Рей, обнаженная, в мыльной пене… Бля–а. Нет, офигительно красива, спору нет, но… Епть, меня же эротические фантазии замучают!.. И как мне потом с ней нормально жить и общаться?

Так, голову под холодную воду. ОБЕ головы. Ом–м-м–м… Мой разум не есть мои мысли, мысли наполняют мой разум, я очищаю разум, и слышу пустоту…

Литания помогала слабо.

— Извини, Синдзи. Я поняла… — послышался голос девушки.

М? Я приоткрыл один глаз.

Рей, как‑то нетипично торопливо скрылась за дверью. И что это только что было?

Так, нафиг холодный душ, еще простыну. Сейчас быстренько пропариться, и алга.

В раздевалке, я посидел лишних пять минут, медитируя. Вроде, выгнать лишние мысли получилось, но стоило вновь увидеть Рей, как соблазнительная картинка снова всплыла в голове.

Вдох. Пауза. Выдох. Вдох. Выдох.

— Идем?

— Да, — Рей упорно смотрела куда‑то в сторону. Что это с ней? Или… Рей смущена?

Брред. Не может такого быть… Не может же, правда?

Последняя мысль почему‑то прозвучала очень жалобно.

***

Дни потекли чередом. Школа–тренировки–тесты–школа. Нас с Рей попеременно гоняли то Ли, то Михалыч, так что времени почти не оставалось. Я помаленьку зверел.

Рей, кстати, теперь почти всегда немного смущается, когда находится рядом. Хорошо, хоть Мисато не научилась читать такие слабые эмоции девочки, а то затроллила бы до полусмерти. Но, по крайней мере, Рей больше старается не ходить со мной в один душ… И я, честно говоря, не знаю хорошо это, или все‑таки плохо.

Хотя, все равно, девушка продолжает ходить по дому в моей футболке, что даже несколько приятно.

В школе, по большей части все было в порядке. Судзухара, это тот, невоспитанный организм, который сразу бьет по морде, держался от меня подальше. Кенске, этот временами пытался докопаться до меня или Рей, но ему, как правило хватало одного рыка. Это уже почти стало традицией — очкастый подходит, начинает сыпать вопросами, я на него рычу, и мы с Рей идем обедать. Идиллия!

Все вроде хорошо, постоянные тренировки позволяют выпустить пар, но меня все больше и больше напрягает встреча с новым Ангелом. Вспоминаю аниме, и Еву-00, стоящую под огнем луча синего ромбика. Кричащая Рей, среди пузырьков кипящей LCL… Биомать.

Выяснил у Акаги температуру кипения LCL — сорок два градуса. А это значит, при достаточно длительном воздействии ожоги тела второй степени, плюс болевой шок, плюс фантомные повреждения… Не знаю, появятся ли у Рей стигматы, как у меня, но проверять ни в коем разе не хочу. Рей… Рей мне близка. Я все‑таки впустил ее в «ближний круг», впервые за полторы жизни и черт знает сколько лет.

Нафиг эти мысли. Будем решать проблемы по мере их поступления, как говорится.

Вообще сказать, Токио-3 мне нравился. Зеленый, умиротворенный город. Здесь очень причудливо сплетаются новейшие автоматические системы — вроде дорог, способных к «переводу стрелок», и достаточно старые, почти древние храмы. Атмосфера очень… освежающая. А НЕРВ, Евангелионы, Геофронт — все это привносит в окружающее пространство нотку мистики.

В таком размеренном темпе прошло почти три недели. И вот, однажды утром меня разбудил телефонный звонок.

— Алло. Слушаю. — я был сонный и нифига не проснувшийся.

— Синдзи! — это Мисато. Она что, не дома? — Живо хватай Рей, вас встретит машина. Ангел. — весь сон из меня нафиг вышибло.

Блядь. Началось.

— Понял.

Ну ничего. Сейчас, насколько помню сюжет, меня сунут прямо под огонь «ромбика». А если исхитриться, и как‑нибудь прибить его загодя, то и Рей не придется подставляться. Сразу как камень с души.

— Рей! — я постучался в дверь девушке.

— Синдзи? — почти сразу раздался тихий голос.

— Ангел.

— Я… поняла.

— Давай. Нас ждут.

Так. Телефон, пропуск… Вроде все. Поехали.

— Уарк?

— Ангел, Пен–пен.

— Уарк! Уарк!

— Я готова, Синдзи. — Рей вышла из своей комнаты, уже полностью одетая. Хорошо.

— Пошли.

На улице уже стояло два мерседеса. Мы с Рей с наглым видом уселись в один… Охрана начала было возбухать, но я послал их нафиг.

— Быстрее. Ангел.

Заткнулись, хорошо.

Внутри уже раскручивался маховик предвкушения и боевого веселья. Стреляет мощно? Ладно, только ты в меня попади сначала, хрень на палочке! Дай только подобраться поближе, а там я уже тебе углы‑то позакругляю…

***

— Итак, Ангел был обнаружен в 6:26, направляется в Токио-3 с северо–востока, скорость передвижения составляет около пятидесяти километров в час. Достигнет зоны ответственности минимально — в 8:40, крайний срок — 9:15. Представляет из себя правильный октаэдр высотой около ста тридцати метров. Предположительно, использует АТ–поле для перемещения над поверхностью. Расстояние, между нижней точкой октаэдра и поверхности колеблется в районе десяти метров.

Однако. Для сравнения, рост Евы-01 чуть меньше восьмидесяти метров. Внушительный кубик!

— Что‑нибудь еще известно? — Мисато напряжена и сосредоточена.

— Нет. АТ–поле синего спектра, наблюдаются некоторые колебания гармоник, но с чем это связано мы не знаем. — Акаги устало развалилась на кресле.

— Ясно. Не знаем мы почти ничего.

— Ну почему же. Можно предположить, что ядро Ангела находится в центре его тела, если учесть строго симметричную структуру…

— С тем же успехом оно может свободно перемещаться по всему объему, — язвительно вставила Кацураги, — Значит так. Синдзи, как только Ангел достигнет городской черты, ты поднимаешься на поверхность, и пытаешься его уничтожить. Особо не геройствуй, понял? Рей, ждешь результатов боя. Возможно, тебе вообще не придется атаковать.

— Понял.

— Поняла.

— Вот и отлично. Все, все по местам!

Ну ладно. Поехали!

— Синдзи.

— Да, Рей?

— Будь осторожен. — девочка серьезно смотрела мне в глаза. Я чуть улыбнулся.

— Не беспокойся.

***

— Синдзи, готов?

— Да.

— Не лезь на рожон, понял? Поднимаешься на поверхность, атакуешь его из винтовки. Если получится — подбирайся поближе, и разноси Ангела в упор. Все ясно?

— Да. — Мисато что‑то явно не в духе, а меня уже вовсю колотит предбоевой мандраж. Ну, скоро там?

— Внимание, готовность три минуты.

— Хорошо. Приготовить катапульту, выход двенадцать–Б.

— Есть.

Так, так, так! Ну же… Сейчас попробуем тебя на ощупь и на вкус!

— Поднять Еву-01!

— Есть!

Знакомый рывок, и начинается карусель подъемника. И–еху!

Сейчас, как поднимут и отпустят сразу вбок. Влево. Нет, вправо, да. Побегаем!

— Фиксирую высокоэнергетическую реакцию!

— Сигнатура АТ–поля изменилась!

Хе, в командном центре поднялась суматоха! Ну–ну, посмотрим…

— Форма Ангела изменяется!

— Внимание! Центр структуры направлен точно на точку выхода Евы-01!

Чего? Да ну?! Посмотрим, успеет ли он меня зажарить…

— Отменить подъем Евангелиона!

— Пройдены последние пневматические ворота! Отменить не получится!

— Залп!

Еву тряхнуло, фиксаторы подъемника встали в пазы приемной площадки. Ну, давайте, выпускайте меня отсюда!

Через мгновение мне словно кувалдой в грудь заехали. Раскаленной кувалдой.

Бля! Больно–больно! Да вашу мать! Снимите фиксаторы! С–сука! А–а!

Я почти ничего не запомнил. Помню ярко–алую обжигающую боль, навстречу которой я почти инстинктивно кидал обжигающее, но холодное АТ–поле, помню бурление LCL вокруг меня, помню, как было тяжело дышать…

Уж не знаю, сколько я провел под огнем Ангела, но когда вдруг исчезла боль и наступила темнота, я отключился.

*** Отступление. Кацураги Мисато. Командный центр.

— Синдзи, готов? — Мисато с утра, как только ее вызвали, грызло плохое предчувствие, а своим предчувствиям капитан доверяла со времен училища. Позже, во время бойни в Северокитайской Респубике, вот такие вот предчувствия не раз спасали ей жизнь…

И вот это предчувствие снова гложет. Что‑то не так, что‑то будет…

— Да. — как всегда перед боем у Сина голос немного дрожит.

«Может быть это из‑за него? Может он что‑нибудь учудить?» — Мисато упорно пыталась найти источник опасности, — «Или не он? Слишком сильный Ангел?»

— Не лезь на рожон, понял? Поднимаешься на поверхность, атакуешь его из винтовки. Если получится — подбирайся поближе, и разноси Ангела в упор. Все ясно? — лишь бы действительно не полез геройствовать. А то вот так станет ему скучновато…

— Да.

— Хорошо. Приготовить катапульту, выход двенадцать–Б. — «ну, Ками благослови». Мисато сжала в руке простой и массивный металлический крест.

— Есть.

— Поднять Еву-01!

— Есть!

В командном центре воцарилась тишина… Ну, если не считать маловразумительные возгласы Синдзи.

«А ведь он просто мальчишка. Нашел, тоже мне, аттракцион…»

— Фиксирую высокоэнергетическую реакцию! — рапорт Майи стал для капитана неожиданностью.

— Сигнатура АТ–поля изменилась! — Рицко чуть с кресла не упала.

«Нехорошо.»

— Форма Ангела изменяется!

— Внимание! Центр структуры направлен точно на точку выхода Евы-01!

«Очень нехорошо!»

— Отменить подъем Евангелиона! — отдала команду капитан. Вот оно, то что зудело с самого утра. «Лишь бы с Сином ничего не случилось!»

— Пройдены последние пневматические ворота! Отменить не получится!

— Залп!

Секунду ничего не происходило. «Между Евой и Ангелом множество зданий, луч не дотянется…»

— Ева-01 под ударом! — панический выкрик Аобы разбил последние сомнения.

— Спустить Еву назад! Быстро!

— Системы не отвечают!

— Бля–а-а! Больно–больно! Да вашу ма–а-ать! Снимите фиксаторы! С–сука! А–а-а–а-а! — раздался вопль Синдзи. Мисато словно кипятком ошпарило.

«Что же делать, что же делать!» — капитан судорожно пыталась придумать выход, — «Быстро, думай, давай! Лифт заклинен, здание… Точно!»

— Взорвать крепления микрорайона!

— Что?!

— ЖИВО, БЛЯДЬ! — рявкнула девушка на непонятливого подчиненного.

— Есть!

— Ева-01 выведена из‑под удара!

— Закрыть проем бронеплитами! Отстрелить контактную капсулу! — продолжала раздавать команды Мисато, — Обеспечить эвакуацию пилота и Евангелиона с места падения! — «Лишь бы Син выжил. Лишь бы пережил падение.»

— Есть!

— Есть!

— Капитан Кацураги, — с верхнего яруса донесся глухой, немного сиплый голос Гендо, — Разработайте план операции по уничтожению Пятого Ангела не позднее чем к часу дня. Доктор Акаги. Оцените степень угрозы.

— Слушаюсь.

— Будет сделано. — Мисато покоробило отношение Гендо к собственному сыну.

«Ублюдок».

*** Отступление. Кацураги Мисато. Больничный корпус НЕРВ.

Мисато спешила в палату к Синдзи. Мозговой штурм по разработке плана уничтожения Ангела только что закончился, и голова еще немного гудела от мыслей. Впрочем, доктора девушка поймала еще на входе в больничный корпус, и как он сказал — ничего страшного не произошло. Легкий болевой шок, шишка на голове, гематома и ожог груди первой степени.

«Это ничего, это не страшно. Пока не страшно…»

Капитан, отдав на план атаки на рассмотрение, очень надеялась, что Командующий не даст ему хода. Слишком рискованный, ненадежный, безумный план. И ей снова придется подставить Синдзи под удар…

В палате сидела Рей. Мисато вдруг остановилась, словно налетев на стенку.

«А ведь они сильно сблизились за последнее время. Очень сильно. Если что‑то случится с одним из них, то другой никогда меня не простит…»

— Кацураги–сан?

— Как он? — глупый вопрос, но ничего лучше девушка не смогла придумать.

— Спит.

Мисато подошла поближе. Рей сидела сейчас совершенно закаменевшая, почти без движения.

— Прости меня.

— За что? — девочка недоуменно посмотрела на капитана.

— За то что вместо нас воюете вы. За то, что приходится вас подставлять под удар, и за то, что нам еще придется вас подставить… — Мисато замолкла от испытываемых эмоций.

— Ничего страшного.

— Как это ничего?!

— Синдзи сказал бы на это: «Ты думаешь. Я дерусь. Это нормально. Правильно.» — очень похоже процитировала Рей. Мисато усмехнулась.

— Добавлю. «Не майся дурью». — раздался хриплый голос с кровати.

— Синдзи! — почти синхронно воскликнули девушки. Мисато заметила, что Рей подалась было вперед, но потом, словно остановилась.

— Ага. — парень с усмешкой почесал шрам на лбу. Капитан с усилием отогнала от себя неприятное воспоминание.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мисато, справившись с собой.

— Зудит. Жжет. Терпимо. — Синдзи посмотрел сначала на Кацураги, перевел взгляд на Рей…

— Да обнимитесь вы уже наконец! — не выдержала девушка.

Синдзи хмыкнул. Рей отвела взгляд.

Мисато рассмеялась и сама обняла обоих. Все хорошо, все живы, а что будет дальше…

***

— Веселитесь? — в палату вошла Акаги.

Я лежал и с улыбкой разглядывал девушке. Мисато травила какие‑то байки из армейской жизни, байки, надо сказать, дюже смешные, но мне смеяться было больно, поэтому я только хмыкал. Зато Рей слегка улыбалась. Прогресс!

— Веселимся. — согласился я.

— Твой безумный план утвердили, Мисато. Мы уже приступили к монтажу орудия и прокладке кабелей, а ты сейчас пойдешь организовывать артиллерийские расчеты.

Мисато сразу помрачнела. Странно… Хотя нет, не странно. Она все еще продолжает винить себя, за то что я дерусь, а она отсиживается. Э–эх, вот бы и Рей куда‑нибудь в тыл запрятать…

Стоп. Стоп–стоп–стоп. Рей…

Пр–роклятье. Ей же придется стрелять!

— Мисато. План. Расскажи. — попросил я. От девушки, кажется не укрылась моя перемена настроения.

— Ну, у нас тут появилась одна пушка. Эм… Риц, объясни лучше ты! — взмолилась Кацураги.

— Может мне еще и начальником оперативного отдела стать? — хмыкнула блондинка.

— Рицко! Про пушку объясни!

— Хорошо–хорошо! Уже и пошутить нельзя… Так. Экспериментальная установка «БигФорс» представляет из себя излучатель монохромного потока позитронов. Понятно? — это нам с Рей.

Так. Пока все тоже самое.

— Пучковое оружие? — уточнил я.

— Да. Предположительно, поток позитронов способен проигнорировать АТ–поле Ангела…

— Короче, это такая очень большая снайперская винтовка для Евы. План состоит в том, чтобы уничтожить ядро Ангела в то время, пока он атакует позиции артиллерии. Для этого понадобятся две Евы. Ты, Синдзи, будешь щитоносцем. — я? Я! Не Рей! Слава всем Ками, Ктулху и Аматерасу! — Твоя задача — прикрыть Рей, если Ангела не удастся уничтожить с первого раза. Ты, Рей, будешь стрелять из винтовки. Прицельной системы у этой бандуры нет, так что придется использовать Евангелион и расчеты МАГИ…

— Прицельной системы нет, потому что это не винтовка! — возмутилась Акаги, — Это научный инструмент, предназначенный для изучения физики элементарных частиц!

Мисато покосилась на подругу.

— Значит мы будем давить Ангелов микроскопом! Все. Синдзи, выздоравливай. Атака назначена на полночь, но я жду вас с Рей к десяти часам возле ангара Ев, будем выдвигаться на позицию.

***

Ночь холодила лицо. После сегодняшней эскапады тело немного жгло и прохладный ветерок был в самый раз.

Через полчаса начнется атака и предвкушение боя холодит внутренности не меньше чем ветер кожу. Будет больно, куда больнее, чем в предыдущий раз, но это ничего, вытерпим. Главное, что под ударом окажется не Рей.

Девушка сидела вплотную ко мне, и ничего не выражающим взглядом смотрела на ночной город. В свете прожекторов хорошо было видно сверкающую громадину Рамиила, медленно вращающегося вокруг своей оси. Рей чуть поежилась.

— Волнуешься? — спросил я ее.

— Да. — ответила чуть помедлив.

Я поднял голову вверх. Небо было чистым, и очень хорошо было видно множество звезд. Странная ночь… Предвкушение опасности, желание защитить эту девушку, сидящую рядом со мной, мистическое сияние звезд в небе, отблески граней Ангела… Все это переплавляло веселое боевое сумасшествие в твердую уверенность. Все будет хорошо. Я защищу Рей, с ней ничего не случится, Ангел будет уничтожен…

— Знаешь, Рей, — зашептал я так, чтобы только синеволосая девочка могла меня услышать, — Я расскажу тебе свою самую сокровенную тайну.

Девушка удивленно вскинулась, поняв, что я говорю нормальным языком, не рубя предложения на короткие слова и словосочетания.

— Да, это тоже часть моей тайны. Эта грань моего безумия лишь маска, личина скомороха, паяца. И сошел с ума я давно отнюдь не потому, что меня бросил отец, не–ет. Я… Просто все видел. Будущее, прошлое… Нет, не все, но очень многое.

Рей закаменела. Да, она правильно догадалась, о чем я хочу рассказать.

— Да. И эту ночь тоже. Правда, там я был другим, и ты была другой… Но твоя тайна для меня не новость, и Рей… Я тебя защищу. Не оставлю. — я судорожно вдохнул воздух, отвыкнув за долгие годы разговаривать длинными фразами, — Мне плевать, что там в голове у Гендо, я отнюдь не все понял в происходящем, плевать. Но тебя я никому не отдам, ни смерти, ни Гендо, никому…

С этими словами я обнял Аянами, прижав ее к себе.

— Тебя нельзя заменить, для меня есть только ты. Ты мне веришь, Рей? — я заглянул в лицо девочке.

Рей была в смятении, это хорошо было видно по ее лицу.

— Я тебя не оставлю. — повторил я.

Рей легко коснулась моей щеки. Я продолжал смотреть в ее глаза.

— Я верю тебе, Синдзи.

Глава 10.

— Синдзи, Рей, готовы? — голос Мисато выдавал ее напряжение.

— Да.

— Да.

— Еще раз, по моей команде, ты, Рей, активируешь систему наведения и открываешь огонь по готовности. В случае, если первый удар не принесет результата, ты, Синдзи берешь щит и закрываешь Рей от атаки. После начала атаки Ангела, ты, Рей, снова стреляешь из‑за плеча Синдзи по готовности. Все понятно?

— Да. — голос Рей слегка дрогнул.

— Да.

— Давайте, ребята. Да помогут вам Ками.

Гы. Меня уже вовсю трясло. Скорее бы, разок перетерпеть и по домам…

Наша позиция располагалась на вершине одного из холмов, окружающих Токио-3. Рей лежала на срочно застеленной бетоном площадке, держа в руках Евы ружье футуристического вида с очень длинным стволом. К нему тянулось с десяток очень толстых кабелей. В смысле, толще, чем питающий кабель Евангелиона.

Сам я скрючился чуть ниже по склону, а рядом лежала здоровая такая металлическая плита вместо щита, ровно в рост Евангелиона. Как обмолвилась Акаги — спиленное днище космического шаттла.

— Синдзи. — раздался голос синевласки.

— Да, Рей?

— Будь… осторожен. — я только хмыкнул на это. Осторожным быть мне сейчас не получится в принципе.

— Выдержу. Не бойся.

— Риц, что там с пушкой?

— Реакторная полость установки активна, подача электричества с подстанции есть. Готовность две секунды. — да уж, это вам не фунт изюма — для выстрела из протонной пушки понадобилась электроэнергия с двух электростанций. Суммарно, это несколько гигаватт мощности.

— Хорошо! Так, десятисекундная готовность артиллерийским позициям! — Мисато начала сыпать командами. Потекли секунды ожидания.

— Внимание! Позиция «Ясима», пятисекундная готовность! — это нам, — Артиллерийским расчетам с шестнадцатого по тридцать третий открыть огонь!

Началось! Ну же…

В Ангела полетели снаряды. Это было действительно красивое зрелище — множество вспышек по всему горизонту, кое–где падающими звездами блестят ракеты…

— Рей, огонь по готовности!

Рамиил вдруг остановил вращение, и резко начал менять форму. Верхние грани вытянулись, «поломались», превратившись в шипы, а потом Ангел почти мгновенно провернулся вокруг себя. С отросших шипов сорвались бело–рубиновые лучи.

— Ангел уничтожил все снаряды! — чей‑то панический вопль с командного центра. Рамиил, тем временем, вновь начал изменяться…

— Атакую, — раздался спокойный голос Рей.

Сине–голубой сгусток, промелькнул мимо меня, оставляя за собой светящийся след.

— Зафиксировано попадание!

Рамиил замер на мгновение, а затем с каким‑то утробным скрипом схлопнулся обратно в октаэдр, все еще вися над землей. Точно, как в аниме…

— Статус цели! — рявкнула Мисато. Правильно, Кацураги–тян, кубик‑то еще живой…

— Цель активна! АТ–поле синего спектра, мощность полторы тысячи!

— Шестнадцать секунд до перезарядки!

— Высокоэнергетическая реакция внутри Ангела! — Рамиил вдруг превратился в звезду, а потом шип, направленный на нас, разделился на четыре части, которые в свою очередь, изогнулись и засветились красным сиянием.

— Рей! Готовься переместиться влево!

— Пятнадцать секунд!

— Синдзи!

— Понял!

Я вскочил на ноги, поднимая щит.

— Атака! — панический вопль из командного центра.

Я зарычал в предвкушении. Ой, как мне сейчас будет больно!..

Удар!

Меня сдвинуло немного назад, сильно тряхнуло.

Тут же начало жечь левое плечо, которым я упирался в щит, пальцы правой руки, немного торчащие из‑за брони…

Рычание уже клокотало внутри непрерывно. Было очень тяжело, такое ощущение, будто ты пытаешься плечом остановить поезд…

— Тринадцать секунд!

Жарко. Очень жарко. LCL начинала бурлить, жгло уже не только плечо, а всю руку, пальцы от боли совершенно не чувствовались.

Изо всех сил давлю вперед, вдавливаю себя в щит не только силой, но и тем обжигающим холодом, от чего становится хуже и хуже…

— Двенадцать секунд!

Очень тяжело дышать, боль уже непереносимая, и я ору в оба голоса, воплями человеческого тела и ревом Евангелиона пытаясь выдавить это непереносимое ощущение изнутри…

— Одиннадцать секунд!

Жжение, ослепляюще–красная пелена перед глазами, в ушах ревет кровь и бурлит LCL, и кажется я уже не слышу своего голоса…

— Десять секунд!

Хотелось убраться, спрятаться прочь от этого жара, но нельзя, сзади Рей, ее надо защитить, спрятать…

— Девять!

Растягивать сияюще–холодное АТ–поле вперед и в ширь, давя и поглощая этот жар…

— Восемь!

Образ–мысль, на грани эмоции: «Хорошо, что не стали убирать фиксирующие ремни»…

— Семь!

Капающий расплавленный металл щита обжигает пальцы, казалось уже давно обугленные и развеянные пеплом…

— Шесть!

Держаться, держаться, держаться…

— Пять!

Жизнь сжимается, умещаясь в последние десять секунд, полные боли, красного сияния и жара, оставляя за границей все остальное…

— Четыре!

Время замерло, как муха в янтаре, и только боль и жар, и громкий паникующий голос цифрами отрывает куски бело–алой вечности…

— Три!

Щит уже не способен удержать яростный поток сияния, и оно прорывается сквозь мягкий металл, пытаясь смять меня, сдавить, размазать…

— Две!

Запредельным усилием воли, в возможность существования которого, не мог поверить еще минуту назад, удерживаю себя на месте, сгорая и плавясь, раскидываю руки, бросая вперед холод АТ–поля…

— Одна!

Ощущается, как разъедает грудь, срывает бронепластины с выставленных вперед рук…

— Огонь! — другой голос, высокий но тоже паникующий доходит до моего сознания, непривычно звучащий, но жар мешает понять, что не так, что другого в этом голосе…

И все прекратилось. Боль, жжение, бурлящее LCL осталось, но не было больше необходимости удерживать себя на месте, растягивать и выдавливать из себя АТ–поле, не было этого бело–красного сияния…

Я еще успел понять, что падаю.

***

Очнулся я в какой‑то непонятно где, и чувствовал себя при этом дюже нехорошо. Так… Мягкие белые стены, над головой стеклянное окошко, к вене тянется трубка… Дышать как‑то непривычно. Сильная слабость, раньше я даже не думал, что такое возможно — не получалось даже слова сказать.

Хорошо, я в больнице. В какой‑то капсуле. Досталось мне очень неплохо, мозги варят еле–еле…

Стоп. А что случилось‑то?

Так. Ева, Ангелы… Это я все помню… А, Рамиил…

Воспоминания внезапно проснулись, навалившись ощущением кипящей жидкости, болью, жаром расплавленного металла…

Так, потом. Думать буду потом. Лишь бы Рей не пострадала. А все остальное потом…

Сильно захотелось спать…

***

Следующий раз я проснулся от страха. От обычного такого страха, незамутненного ни злостью, ни весельем…

Мне приснилось, что я все еще заперт в контактной капсуле, в кипящей LCL, под ударом рубинового луча, и я все еще вдавливаю себя–Евангелиона в плавящийся щит…

Хватит! Все. Забыл и успокоился.

Саднило горло, болела грудь, кололо печень, и вообще я чувствовал себя преотвратно. Так, а мне кто‑нибудь скажет что вообще со мной случилось, или нет?

В окошке показалось чье‑то лицо. М?.. нет, не знаю такого.

Левый глаз, кстати, так разлепить и не получилось, что весьма мешало.

— Икари Синдзи, вы меня слышите? Если да, то нажмите кнопку, ни в коем случае не пытайтесь разговаривать. — раздался голос из динамиков капсулы.

Какую кнопку? А…

Под правой рукой обнаружилась здоровая кнопка. Предусмотрительно.

— Хорошо, — продолжал мужик, — Сейчас ваша задача выслушать меня. Если будет что‑то непонятно нажмите кнопку два раза.

Я понимающе звякнул один раз.

— Вас доставили к нам два дня назад. У вас глубокий ожог груди и плеча второй–третьей степени, ожог первой степени всего тела. Помимо этого, у вас повреждены легкие, и вам предписано находиться в кислородной камере. Так же, вам нельзя говорить — помимо всего прочего у вас повреждены голосовые связки. Вам понятно?

Фига се меня повредило. Ну хоть глаза целы…

Стоп. Глаза. Левый глаз‑то не открывается. Ладно, сейчас, я думаю узнаем. Подтверждающе звякаю один раз.

— Итак… Самое неприятное — у вас поврежден левый глаз.

Блядь. Как я и думал.

— Не стоит волноваться. Повреждения неглубокие, но придется пересадить роговицу, хрусталик и радужку. Поэтому я вас спрашиваю, вы согласны на операцию? Ее придется провести практически сразу, как только закончится курс оксигенобаротерапии, пока не зарубцевались раны… — я звякнул два раза. Нефиг при мне непонятными словами ругаться, — Э… как только вас достанут из этой камеры. — тут же исправился мужик, — Нам необходимо заранее заказать донорские ткани и необходимые материалы для трансплантации, поэтому ваш ответ необходим сейчас. Еще раз — один звонок означает «да», два звонка означают «нет». Вы согласны на операцию?

Конечно, да, блин. Нет, понимаешь, я всегда мечтал поизображать из себя Одноглазого Роджера.

— Очень хорошо. Тогда отдыхайте, чем быстрее восстановятся ваши легкие, тем быстрее вы отсюда выйдете.

Я возмущенно начал жать кнопку. Мужик, ты хоть исход боя мне скажи! Как там Рей, самое главное!

— Что такое?

Я начал корчить рожи, мол, бой, драка, как?

— Э–э… Так, давайте попробуем по буквам. А… Б…

Пиздец, господа.

***

В этой чертовой, всеми богами проклятой барокамере мне пришлось провести еще четыре дня. Я чуть по фазе, мать его, не поехал, и на всю жизнь возненавидел маленькие капсулы.

Но, по крайней мере, нафиг задолбав двух врачей и задолбавшись сам я выяснил то что меня интересовало.

Во–первых, с Рей все в порядке. Ангел не смог до нее добраться. Не описать, с каким облегчением, я это услышал.

Во–вторых, я простоял до самого конца боя. Со второго выстрела Рей таки прищучила супостата насмерть.

В третьих, повреждения легких, легкий ожог всего тела и ожог роговицы глаза я словил из‑за того, что LCL вскипела, пока я стоял под огнем Рамиила. И это мне еще повезло — плечо и грудь мне сожгло фантомными повреждениями, доставшимися от Евы. Плесни мне пламенем в глаза… Бр–р.

В четвертых, у меня теперь кошмары. Натуральные такие кошмары — стоит мне заснуть, и тут же кажется, что я снова варюсь под ударом луча Ангела. Опять же — мог отделаться гораздо хуже.

Надо ли говорить, что момент, когда меня доставали из этой осточертевшей барокамеры стал самым счастливым моментом за последние шесть дней.

Дышать на свободе, вопреки мнению классиков, было тяжело — сказывалась травма. Но я уже готов был отсюда на карачках ползти, чего мне, конечно, никто не позволил. Усадили на каталку, повезли на обследование, совали меня в какие‑то аппараты, щупали и смотрели раны. Потом, какой‑то незнакомый врач начал до меня докапываться, мол скажите что‑нибудь…

— Заебали. Все, — просипел я. Мужик обрадовался, словно выиграл в лотерею. Кажется, смысл фразы до него не дошел.

Наконец, меня уложили в палату уже привычного типа и оставили одного. Фу–ух… Однако, заскучать я не успел.

— Синдзи. — в палату вошла Рей. Торопливо вошла, что для нее не характерно.

— Привет, — радостно просипел я, — Рад видеть.

Действительно, я уже жутко соскучился по девушкам — и Мисато с ее подколами и вечной кипучей энергией, и Рей… Особенно Рей.

— Синдзи… Я беспокоилась. — выдала девочка. Поза напряженная, глаза красные… В смысле не только радужка, но и белки. Она плакала?

— Я же сказал. Не оставлю. — я протянул руку, и коснулся ее ладоней, — Как ты?

— Я… боялась. — ощущение, что девочка сейчас расплачется.

— Рей. Иди сюда. — позвал я. Девушка неуверенно села на краешек кровати, я осторожно притянул ее и прижал к себе. Тихо–тихо, красавица, все будет… Все будет.

Рей замерла, напряженно сжавшись у меня в руках, но я продолжал поглаживать ее по спине. Потихоньку, напряжение, сковавшее девушку уходило.

— Синдзи… Не надо так больше… — Рей осторожно потерлась щекой о мою грудь.

— Чш–ш-ш. — я уткнулся девочке в макушку и тихо зашептал, на грани слышимости, — За тебя, Рей, я готов еще раз под удар Ангела встать. Я не дам тебе умереть, никому не отдам, Рей…

Под конец фразы, я закашлялся, от боли в горле. Рей чуть отстранилась.

— Синдзи? — обеспокоенно смотрит на меня.

— Нормально. Нормально. Голос сорвал. — я поерзал, удобнее устраиваясь на кровати, снова притянул к себе Рей.

Плевать на все повреждения и раны, но сейчас я один из самых счастливых людей на свете.

— Спасибо, Синдзи. — очень тихо донеслось от девушки.

Не. Я самый счастливый человек.

***

— Привет, Син, ты как? — с шумом, полыхая энергией и позитивом, в палату ворвалась Мисато, — О–о, я смотрю, у вас тут все серьезно! — хитро начала она.

Рей сейчас сидела на краю кровати, и держалась за мою руку. Так мы просидели уже почти два часа, с тех пор, как ушли врачи.

— Так что, Син, теперь ты раненый герой, теперь точно Рей тебе не откажет! — продолжала капитан.

— Здравствуй. — улыбнулся я. Все‑таки я и по ней соскучился.

Мисато резко остановилась, услышав мое сипение.

— Син, ты как? — уже более серьезно спросила она.

— Нормально. — пожал я плечами, — Голос сорвал. Зудит. Завтра операция.

— М–да… Ты… Ну, извини меня. — кажется, Мисато решила продолжить давешний спич про вину взрослых.

— Нормально. Не за что. Твоя работа. Я жив. Рей жива. Все правильно. — попытался я успокоить ее.

— Эх, ты… Не понимаешь ничего… — девушка с грустным видом потрепала меня по голове. Осторожно, правда, стараясь не задеть бинты, которыми я был щедро обмотан.

— Наверное. — еще раз пожал плечами я, — Это тоже правильно. Как надо.

— Что ж ты за человек, — вздохнула Мисато, — Ну да ничего, исправим… Как говорится делом и добрым словом…

От этого предвкушающего тона остатки волос у меня на голове зашевелились. Что‑то мне не нравится, куда разговор завернул…

— Кстати! У меня же новость для тебя! — вскинулась девушка. Я заинтересованно пошевелил бровью.

— Отныне ты у нас старший лейтенант вооруженных сил ООН с двумя нашивками за ранение и Звездой Мужества!

Я аж закашлялся. Вот это действительно новость.

— Зачем? Формальность же.

— Синдзи, ты кажется чего‑то не понимаешь. — вздохнула Мисато, — Ты стоял четырнадцать секунд под ударом сильнейшего на данный момент Ангела, который срыл позицию Ясима до скального основания этим самым ударом. Потом посмотришь записи — зрелище очень эпичное, и это зрелище видели и снимали на камеры куча народу, плюс отключение электроэнергии по всей префектуре, плюс величина разрушений… Подобную операцию просто нереально удержать в секрете. Нам пришлось кинуть кость собакам — в частности немного информации о тебе, Евах, Ангелах…

Плохо. Мне как‑то дюже не хочется становиться публичной фигурой, тем более в таких делах… Можно будет попробовать предъявить Гендо свое «фи», мол косвенное нарушение соглашения… Нет, отмажется.

Гы. А, интересно, что будет, если всплывет факт моей психической нестабильности? Хе–хе… Хотя, я думаю, что всех лиц, причастных к данной информации посетили вежливые дяди в строгих костюмах из НЕРВ…

— И отныне, я буду из тебя делать образцового офицера! — ой–ей… Плевать на фанатиков, плевать на террористов, которые теперь знают мое имя, меня ж Мисато со свету сживет…

— Так что, пошли, Рей, будем придумывать план по приведению твоего жениха в цивильный вид. А то, заставлять девушек волноваться — моветон, и эта черта характера подлежит наискорейшему устранению…

Я засмеялся. Рей сидела озадаченная настолько, что выражение удивление даже проступило у нее на лице.

— Пошли–пошли, обсудим, а больной пусть пока спит себе, — так, с шутками и приколами, Мисато вытащила Рей из палаты. Правильно, а то по–моему синевласка решила остаться со мной всю ночь.

— Я зайду завтра, Синдзи.

— Пока, Рей.

— Выздора–авливай, Син! — донеслось голосом Мисато уже из коридора.

Так я и остался валяться с глупой улыбкой поперек всей морды.

***

И вот он настал, ча–ас испытания, о ка–ак я уста–ал от ожидания–а… — примерно такие мысли болтались у меня в голове, когда я шел на медосмотр.

На следующий день, после явления Рей и Мисато, прям с утра пришла медсестра, закапала какую‑то фигню в левый глаз, и меня увезли к доктору. Там, мне пришлось подписать какие‑то документы (подписывать с одним открытым глазом — мрак!), потом вкололи что‑то усыпляющее, да так, что я проснулся только к следующему утру. С уже прооперированным глазом.

Пять дней, мне пришлось лежать целых пять дней в больнице — вот где тоска! Хорошо хоть Рей с Мисато заходили каждый день.

Рей, как правило заходила после школы и сидела со мной до вечера. Мисато же, вечно замотавшаяся так, что даже прикалывалась как‑то слабо и без огонька заглядывала ближе к вечеру, поднимала всем настроение, и забирала Рей домой. Идиллия…

И вот, наконец, с меня сняли повязку, закрывающую левый глаз. Любопытно…

— Все хорошо, иридо–хрусталиковая диафрагма прижилась хорошо, только вот с цветом немного промахнулись… Впрочем, смотрите сами. — врач, осматривающий меня протянул зеркало.

Я пытался проморгаться. Левый глаз еще видел мутновато, но уже сносно, читать крупный текст можно. Хе… А прикольно…

На меня смотрело мое же отражение. Вроде все как обычно, вид бывалого бойцового кошака… Разве что уши пока целые. А вот глаза…

Правый глаз оставался привычного серо–синего цвета, а вот левый стал ярко–голубым, почти ультрамарин. Контраст достаточно сильно бросался в глаза. Забавное впечатление получается, кажется что левым глазом я смотрю пристальней, чем правым. Гы.

Но зажил еще не до конца — весь белок левого глаза словно залит кровью. Эдакий фингал…

— Вас все устраивает? — врач обеспокоенно смотрел на мое лицо.

— Да. Да. Зашибись! — как приятно снова смотреть двумя глазами, а! — Могу домой?

— Это как Хиори–сан скажет, я лишь офтальмолог.

Хиори–сан, оказывается именно так звали того хирурга, пощупал мои ожоги, и послал домой, наказав приходить на перевязки.

— Дома нельзя? Перевязки делать. — спросил я. Нафиг мне это надо, каждый день мотаться в Геофронт и обратно.

— Хм… Никаких противопоказаний я не вижу, но тогда вам придется купить мазь…

Получив все рецепты от всех докторов, я наконец отправился прочь из этого вертепа. Домой–домой…

В холле больницы меня уже ждала Рей. Завидев мою тушку, она встала.

— Домой?

— Домой.

Э–эх, как же я соскучился по обычному небу! Левый глаз еще немного побаливал на свету, но видел я уже прекрасно. Молодцы доктора, что тут скажешь, надо будет накупить выпивки и поставить им…

— Рей. Пошли пешком. — предложил я, когда мы выбрались из Геофронта.

— Ты еще не до конца оправился от ранений…

— Ре–ей. Пожалуйста.

Девочка на секунду задумалась.

— Хорошо, Синдзи.

Глава 11.

Пройтись с Рей по городу было прекрасной идеей. Даром, что я действительно еще не до конца оправился, и подходя к дому Мисато… нашему дому вымотался как тот конь. Но, повторюсь — это того действительно стоило.

День был ясным, но не таким жарким, как предыдущие, надоевшие всем до зубовного скрежета цикады молчали, народу на удивление было мало для буднего дня. Чистый, ухоженный город, красивая девушка рядом, приятная погода… Что еще надо для счастья?

Впечатление немного портили маячившие на краю зрения персонажи «в штатском», но это есть необходимое зло, от которого никуда не деться… А дальше… А дальше — фиг его знает, будем, как говорится, решать проблемы по мере их поступления.

Я укоренился в этом мире. В прошлой жизни, я постоянно чего‑то боялся, боялся насилия, разочарований, даже жить в полную силу боялся. Закрылся у себя в квартире, и проводил дни нагружая мозги бессмысленной работой, перечитыванием одних и тех же книг… Даже на гитаре играл только для себя, из принципа, и почти никогда не играл в присутствии редких гостей.

А потом, попав сюда я переступил через свой страх — пусть это и было побочным эффектом безумия, акта «агрессивной мимикрии», но теперь уже опасались меня. Однако…

Вот появилась Мисато, импульсивная и веселая, которая, как я понял, решила взять опеку над пацаном, «не приспособленному к этой жизни». Утрирую, конечно, но с моей колокольни выглядит примерно так.

Вот появилась Рей, над которой уже я сам взял опеку. Действительно неприспособленная к этой жизни, до ужаса наивная и меланхоличная… Пусть кто теперь попробует у меня ее забрать — по ветру развею. Евангелионом задавлю.

Я окончательно вжился в этот мир приехав сюда, в Токио-3.

— Пришли.

— Да… Дом.

Привычный подъезд, привычная дверь…

— Я дома.

— Уарк? — из кухни в прихожую притопал Пен–пен.

— Привет, пингвин. — поздоровался я.

— Уарк! Уарк!

— Мисато на работе, Пен–пен. — к моему удивлению ответила Рей. Оттаивает потихоньку, уже, вон, и с пингвином разговаривает вполне приветливо.

— Уарк… — огорченно вякнул пингвин. Я только хмыкнул на эту сценку.

Такс, сейчас сходить в душ, потом приготовить поесть…

Своеобразно. В моей комнате на полу лежал еще один футон, в плотную к моему. Подумаем логически — навряд ли это Мисато… Хотя, ради хорошего прикола она может. Рей? Но зачем ей это?

Чуть в стороне стоял стул, который я сразу не заметил. Ага, школьная форма Рей. Но все равно остается вопрос — зачем это Рей? Или… Я все‑таки стал этой девочке настолько близок?

— Рей? Твой футон? — спросил я девушку, выйдя в зал.

— Да. Тебе не нравится?

— Да нет. Нормально. Все время будешь? В моей комнате? — уточнил я. Действительно, мне не жалко… Да и компания, опять же, приятная.

— Да… Если ты не против. — Рей смутилась, привычно отведя взгляд в сторону.

— Я — нет. Мисато может. — пояснил я свою позицию.

— Мисато не будет против. — уверенно парировала девушка. О как, уже не «Кацураги–сан», а просто Мисато. Видно, пока я отсутствовал, девушки ухитрились сойтись.

— Ясно. Почему? — задал наконец я интересующий вопрос.

— Рядом с тобой… тепло. Это приятно. — вконец смутившись, тихо ответила Рей.

— Я рад. — только и смог сказать.

***

— Я дома–а… — замученным голосом Мисато донеслось из коридора.

Ну вот и хорошо. Мы с Рей сидели в гостиной, на том самом диване, что я притащил из своей квартиры. Я бренчал на гитаре, Рей осторожно прижалась к моему плечу… Идиллия, что тут сказать.

— Привет, Син, Рей… Милуетесь? — Мисато не была бы собой, если бы даже сейчас не попыталась подколоть.

— Ага. — довольно ответил я, не прерывая мелодию. Старый добрый «Город Золотой»… Я уже почти ненавижу конспирацию, из‑за которой не могу спеть эту песню. Плевать, что Рей по–русски не понимает, у меня и английская версия в памяти заначена…

— Ну, Рей, ну даешь… Тихоня–тихоней, а оторвала себе такого завидного жениха! Герой, старлей, кавалер Звезды Мужества! Еще и на гитаре играет! Тебе ж все девчонки завидовать будут! — на язык так и просилось сакраментальное «А я еще и крестиком вышивать умею…».

— И ты? — все же не удержался.

— Еще бы… — такими подколами Мисато не смутишь, — Где ж еще такого мужика найдешь, чтоб и готовил вкусно, и любил, и тряпкой не был… Э–эх. — тяжело вздохнула девушка.

— Жениться надо. Тебе.

— Не–е на ком. — зевнула Мисато, завалившись на диван, — Единственного нормального парня в округе Рей, вон, заграбастала.

— Я поделюсь. — тихий голос синевласки произвел на нас эффект, сходный с эффектом грома посреди ясного неба. Мы с Мисато застыли.

— Это была шутка, — уточнила Рей.

Первым заржал я. Красиво!

— Ну вот, уже и Рей надо мной смеется… — начала было капитан, но не выдержала грустного тона и прыснула, — Молодец, Рей! Так держать! Ладно, я в душ…

— Ужин на плите. — сказал я Мисато.

— Ага, Син, спасибо…

Я хмыкнул, перехватил гитару поудобней… Начал наигрывать Калугинскую «Черную луну». Не сказать, что запредельно сложная вещь, но требует неплохой растяжки и высокой скорости, самое то, чтобы потренировать руки…

Так мы и просидели почти час, я гонял всякие разные вещи, Рей слушала.

— Ну вы даете… — с оттенком восхищения потянула Мисато, вернувшись с кухни, уже сытая, и с банкой пива в руке, — Сидите так уже целый час! Долго вы так можете просидеть, интересно…

— Долго.

— Очень долго, — уточнил я.

— Не–ет уж, долго не получится. Синдзи! — патетично воскликнула капитан, — Вот ты у нас теперь цельный старлей, а значит, один из немногих, кто имеет звание всего на ступеньку ниже меня… — что‑то не нравится мне, куда разговор завернул, да и интонации, с которыми это все было произнесено, — А значит… Значит… Значит ты будешь моим заместителем по боевой части! Во!

— И когда? — мрачно осведомился я.

— Да как бумажку напишу. Думаю, Командующий не откажет мне в такой малости. Заодно, и официально переведем Рей тебе в подчинение.

— Больничный. У меня. — вяло попытался отбрехаться я.

— Ничего, это не на долго! Зато, будет кому помимо меня разбирать бумажки и отчеты.

Э–эх, кажется не дадут мне спокойно баклуши бить между боями. С другой стороны, хорошо заметно, как выматывается Мисато, и не помочь ей… Ну, как минимум неприятно — совесть грызть начинает.

— Ладно. — скривив кислую морду согласился я, — Помогу.

— Вот и отлично! — обрадовалась девушка.

— Я тоже могу помочь, — подала голос Рей.

— Вообще красота! Та–ак, Син, колись, когда там у тебя больничный заканчивается?

— Неделя.

— Отлично! С понедельника начнем стажировку!

Что‑то мне подсказывает, зря я на это согласился…

***

Утром я просыпался спокойно и неспешно, в отличии от предыдущих дней. Никаких кошмаров мне не снилось, все спокойно, ничего не болит, только вот рука затекла…

Ух ты.

Во сне, Рей, изначально лежащая на соседнем футоне, тихой сапой перебралась ко мне, и сейчас мирно сопела удобно расположив голову на моем правом плече. От этой сцены на меня накатил приступ умиления и я сколько‑то времени не шевелился, просто любуясь девушкой.

Размяк я. Раньше дня не проходило, чтобы я чего‑нибудь эдакого не учудил — то полезу без страховки на местную телевышку, то гуляю по темным злачным закоулкам… А как приехал сюда — все, только драки с Ангелами… ну и по мелочи — в школе там подраться, с пьяным гопником сцепиться.

Хе, а интересная идея — Гендо ведь изначально планировал использовать меня в качестве пилота, а значит, и слежка за мной должна была вестись. Я это к чему — не могли ли НЕРВ–овцы поговорить по душам с местным криминалом, и объяснить им «политику партии»? И из‑за этого, меня толком и не трогали…

Не, бред. Это уже паранойя и теория заговора.

Осторожно, стараясь не разбудить Рей, по миллиметру начал вытаскивать руку из‑под девушки. Положение осложнялось тем, что правая рука совершенно не чувствовалась… Тихо–тихо, красавица, спи спокойно…

Уф, получилось, Рей вроде не проснулась. Я снова замер, любуясь спящей девушкой, осторожно поправил прядь волос, упавшую ей на глаза…

Все, пора идти готовить завтрак.

Лишь бы все и дальше шло так, как задумано. В смысле, Ангелы пафосно превозмогались мной с небольшой помощью Рей и Мисато, Гендо сидел бы у себя на чердаке, мыслил планы и платил мне деньги, SEELE не показывались бы вовсе… Мечты–мечты…

А если продуктивно подумать? Какой супостат грядет следующим? М–м…

Такс… Сюжет я помню весьма относительно, надо признать, хотя и изо всех сил старался оставить его в неприкосновенности. Но шутка ли — помнить сюжет какой‑то анимешки, когда ты себя изо дня в день натурально перековываешь, заставляя забыть имя… Бр–р. Нафиг. Так, к делу.

Дальше у нас… Ага, была какая‑то то‑ли серия, то‑ли филер, когда Мисато за каким‑то фигом вытащила Сина вместе с Евой на какой‑то показ вооружения, и одно из этих вооружений взбесилось. Будет, нет? Фиг его знает… Хотя… Если учесть, что Мисато твердо решила сделать меня своим замом, то вполне логично, что она может попытаться утащить меня на какой‑нибудь показ вооружений. Учтем…

Дальше у нас по сюжету явление рыжей фройлян–цундере именем Аска Сорью. Или Аска Лэнгли? Черт ее разберет. В общем, в процессе своего явления, сия барышня запихав Сина в капсулу вместе с собой, уконтрапупила еще одного Ангела. Помню, был злым и зубастым, еще помню идиотский план Мисато: «А давайте затопим пару крейсеров, и хай они его под водой расстреляют». Ага, расстреляют. Смешно.

Допустим. Дальше у нас кто? Блин, не помню… А! Точно. Тот гаденыш, который размножался делением, мать его. Приперся один, потом разделился на два, и каждая из этих половинок дюже крепко наваляла Сину с рыжей. Фича известна, надо будет Мисато подергать, пусть прочтет курс лекций по борьбе с несколькими супостатами. Дальше…

Гр–р. Не помню. Вроде кого‑то вылавливали в проснувшемся вулкане, но что это за тварь, и как ее упокоили — фиг знает. Допустим. Еще… Еще был какой‑то паучина, капал кислотой вельми едкой, и вроде все. Или нет? Кажется, он и электричество смог как‑то отрубить… Тоже запомним. Дальше. Дальше–дальше… А, шарик был. Помню–помню, гигантский черно–белый арбуз, висящий в воздухе. Там у него заковырка — на деле сам шарик это фигня, а вся соль была в тени, которая и есть тело Ангела. Ну, тут все просто — не попадаться.

Еще был Ангел, атаковавший компьютерную сеть… Или это не ангел был? Пропустим, все равно не по моей части. Тэкс… Был Ангел, который пулялся «лучами добра» с орбиты, нафиг сорвал крышу Аске. Как его угробили — не помню… Может какой спутник с ядерным зарядом подорвали?

Угу… Еще был Ангел, захвативший новую Еву. Надо будет его аккуратненько под орех разделать, не трогая капсулу. Помню, еще в аниме, Син зачем‑то начал истерить, спорить с батей… Нафига? Нет, понятно, что там сидит твой ровесник, жалко, конечно, но как‑нибудь постараться выковырять капсулу из Евы можно, не? Идиотизм.

У. Еще была тварь, я даже имя ее помню — Зеруил. Дюже крутой Ангел, рвавший всех подряд как тузик грелку, но его уконтрапупил Син, по пути сожрав ядро. Надо бы постараться без таких потерь обойтись.

И самая гадостная тварь, из‑за которой в аниме Рей пришлось взорвать себя вместе с Ангелом. Прибью, уничтожу, не допущу. Аску схарчить дам, ее не жалко. Нет уж, здесь такой фигни не произойдет.

Ну и конечно, Табрис, он же Нагиса Каору, хренов бисенен–яойщик все последние серии липнущий к Сину. Нахер гомосеков, у меня Рей есть…

Ух ты блин, я склеротик. Еще же был один организм, с орбиты падал, и его все скопом пафосно ловили. Мдя… Придется поднапрячься.

— Синдзи. — тихий голос Рей вырвал меня из размышлений.

— Доброе утро, — я с улыбкой посмотрел на сонную девушку в одной футболке. Красавица, — Чай будешь?

Рей моргнула, обдумывая.

— Да.

Ну, хватит размышлений. Примерно в какую сторону работать я выяснил, теперь нигде не пропереться бы…

***

— Си–индзи, ты чудо…. Аргх! — невнятно прозевала Мисато, глядя на кружку кофе.

— Стараюсь.

— Бли–ин. Когда у тебя уже больничный закончится? Сплавлю на тебя половину бумаг, начну высыпаться…

— Эксплуатация несоврешеннолетних? — подколол девушку я, но все–же ответил, — Сегодня.

— Тебе зарплату за это заплатят, — девушка сонно моргнула, — Стоп. Как сегодня?

— Так. Сегодня.

С того дня, как я выбрался из больницы прошла уже почти неделя. Все шло своим чередом, Мисато подкалывала нас с Рей, я готовил еду, играл на гитаре, Рей ходила в школу и на синхротесты… Обычная такая жизнь. Идиллия, да…

— Уарк! — мои размышления оборвал требовательный вопль пингвина. Я со вздохом полез в холодильник.

— Держи, проглот.

— Уарк! Уарк!

— Сам такой.

— Уарк!

Препираться с пингвином стало моим любимым занятием. Умнейший птиц — вроде кроме своего фирменного «Уарк» не издает никаких звуков, но сразу как‑то понятно, когда он тебя посылает нафиг.

— Опять с Пен–пеном ругаешься? — хихикнула Мисато, — Знаешь, вы так забавно выглядите, оба с такими серьезными мордочками, — девушка снова захихикала в кружку.

— Уарк.

— Дурдом. — согласился я с пингвином, — Мисато. Подбросишь? В Геофронт. — попросил я.

— Не вопрос, только Рей завезем в школу, — отсмеялась девушка.

— Конечно.

— Ну и отлично… Заодно и покажу тебе рабочее место.

— Припахали. — мрачно констатировал я. Мисато снова рассмеялась.

В Геофронте, можно сказать, я пошел уже по привычному маршруту — больничный корпус, регистратура, терапевт, хирург, дерматолог… Ожоги, однако, да и требовался я нашему начальству дюже бодрый и здоровый. Но и это наконец закончилось…

Мисато сидела мрачная и злая. Странно.

— Что случилось?

— М?

— Что случилось? Не шутишь. Не улыбаешься. Не здороваешься. Нетипично. — более развернуто пояснил я.

— Да так… Встретилось тут одно имечко… — последнее слово было произнесено с такой неприязнью, с которой девушка может говорить только о бывшем.

Никак, Кадзи Редзи объявился? А не рано ли?

— Кто именно? — попробовал прощупать тему.

— А тебе‑то зачем?.. — отмахнулась девушка.

— Морду набью. — пояснил я, — При случае.

Мисато рассмеялась.

— Ну–ну, защитник! Одной Рей мало, теперь и ко мне колья подбиваешь?

Я прошелся изучающим взглядом по девушке.

— Хм… — изобразил задумчивость.

— Ах ты паршивец! — возмутилась. Я уже было собрался подколоть ее, мол, первая начала, но капитан продолжила спич, — Он еще и раздумывает!

Я заржал.

— Туше. Так кто? Раздумывать не буду. Сразу драться. — Мисато аж поперхнулась от такой интерпретации.

— Да есть один тут… Точнее был. Так. Ты же знаешь, что ты Третье Дитя? Рей — первая, ну а в Германии есть Вторая, и вот ее куратором сделали одного старого знакомого, век бы его не встречать. А ведь придется! — под конец девушка почти рычала. А Мисато красива в гневе, я вам скажу.

— Понял. Бить сразу. — попытался разрядить обстановку… неудачно.

— На упреждение! Сразу как завидишь! — капитан распалялась все больше и больше, но вдруг резко успокоилась, — Ну, это ко мне отностися… Хотя кто знает, вдруг он и тебе не понравится…

Мечтательный тон, которым были сказаны последние слова, не оставили во мне сомнений — Кадзи. Именно он попадет под раздачу при встрече. Надо бы тоже как‑нибудь свое неудовольствие ему выказать, а то симпатичная девушка и из‑за него бесится. Пожалуй, в табло ему оформить не смогу, но куда‑нибудь да дотянусь.

— Ладно, Син, хватит приятных воспоминаний, и давай займемся делом…

Ну, здравствуй, знаменитая бумажная работа. Я от тебя бегал полторы жизни, но все–же ты меня настигла.

***

— Си–индзи! Выручай!

О Ктулху, Аматерасу, Азаг–тот, Нъярлотхотеп и все египетские боги разом! Эта фраза мне скоро в кошмарах сниться начнет…

Сейчас я сидел на диване, с Рей свернувшейся в клубочек подмышкой. Хорошо, сладкий отдых после честного трудового дня, с девушкой, горячим чаем и прослушиванием музыки… Нет, надо обязательно испортить настроение.

— Мисато. Что!? — вырвалось у меня с такой интонацией, что даже у Рей на лице проступило сочувствие.

Честно говоря, не такая уж и тяжелая у меня работа. Школа, где я в наглую пинаю балду, ибо весь курс уже давно вспомнил. Затем синхротесты, на которых опять же пинаю балду, но уже в капсуле Евы. Иногда, примерно три раза в неделю, вместо синхротестов — тренировки, на которых нас с Рей гоняли до седьмого пота двужильные Ли с Михалычем. После — бумажная работа, к которой иногда подключалась и Синевласка.

Вообще, не так страшен черт, как его малюют, помнится, меня гораздо больше утомляло и бесило чистописание, что в этой, что в той жизни. Моя задача составляла всего лишь чтение различных отчетов, и сортировка их по степени важности и актуальности информации, изложенной в них. Мисато, позже, на основе этих отчетов писала сводный. Ничего сложного, все просто до изумления… Но, блин, это СКУЧНО!

Вернувшись домой, я, как правило, готовил ужин и что‑нибудь на завтрак, что можно быстро разогреть, а потом усаживался на диван с Рей под боком.

Мисато, само собой, зверем не была, и полную нагрузку на наши «неокрепшие детские организмы» не выдавала, но по совокупности всех этих дел, что приходилось на один день, вечером уже совершенно не хотелось ничего делать. Тупо сидеть с Рей в обнимку и пялиться в телевизор, совершенно не воспринимая входящую картинку.

Частенько, все это иногда разбавлялось «особыми» заданиями от Кацураги, в моем лице нашедшую идеальную кандидатуру личного порученца. Например, отловить Майю, и затребовать у нее комментарии по какому‑нибудь заковыристому графику. Или найти Акаги в недрах лабораторного корпуса, простиравшегося глубоко под поверхностью Геофронта (это лабиринт, я там настоящего Минотавра видел!).

И каждая такая «особая» просьба предварялась подобными криками. У–у-у!

— Ну Си–индзи! Выручай, некого больше попросить, хочешь, я тебе повышение зарплаты выбью? — блин, у меня денег столько, что я шизею от цифры… Хм… Надо будет девчонок по магазинам сводить, мигом счет в минус уйдет.

— Что. Надо. Сделать. — голосом, полным мрачной решимости вопросил я.

— Мне нужен человек из моего отдела. На презентацию вооружений, проходящую в Старом Токио… Там такая колда собирается!

Старый Токио, он же Токио-1, или просто Старый Город. Радиоактивная полузатопленная пустошь, состоящая из грязи и развалин. В современной Японии, почти имя нарицательное, такое же, как когда‑то такими именами стали Хиросима и Нагасаки. Сразу после Удара, свихнувшиеся политики Пакистана решили «пан или пропал», и жахнули от души своими ядерными запасами. Больше всех, естественно, досталось их «заклятым» друзьям–индусам, но и остальным перепало немало. Хорошо, хоть, в других странах правители оказались куда как более адекватными, и не стали не разобравшись шмалять по всем, до кого дотянутся, а просто засыпали Пакистан по маковку различными видами оружия массового поражения.

Один из подарочков пакистанцев, как вы поняли, и прилетел в Старый Город.

Практически все время после этого, в Городе проводились работы по дезактивации зараженной территории, и до сих пор там очень много очень радиоактивной земли — бомба была допотопной, «грязной», и каким образом она преодолела все противоракетные бастионы японцев — один из самых актуальных вопросов в среде «форумных теоретиков».

— Кто? Что? Когда? Почему не Аоба? Или Хьюга? — до сих пор путаю, как зовут этих двоих операторов командного центра.

— Показ будут проводить «Блеквуд». Какой‑то «бронемеханизм», если цитировать их проспекты с грифом «секретно», — я хмыкнул, хохма со времен моего первого приезда в Геофронт, — Через четыре дня. И… — девушка секунду помолчала, Знаешь, Синдзи, кажется, что наши решили разнести этот самый «бронемеханизм» на запчасти, так как Первая тоже будет там на презентации. И Хьюга с Аобой тоже, как и Рицко, и Замком, и много кто еще.

О как. О как! Любопытно! А картинка то вырисовывается…

«Блеквуд», фактически дочерняя компания старой–доброй «Блекуотер», одной из крупнейших организаций наемников, базирующейся в районе западной полусферы. Занимается разработкой вооружения совершенно различных масштабах — от переделки всевозможных автоматических стволов ручного вооружения, до проектирования и создания неядерных баллистических ракетоносителей. И если наши хотят прилюдно опустить этих персонажей…

— Меня порекомендовали? — уточняю я завершающий штрих.

— Фактически… Да.

Дюже любопытно, может быть даже получится подраться…

— Да! Буду. Что одеть?

— Форму НЕРВ, все регалии… И табельное оружие.

Еще любопытнее! Откуда у меня табельное оружие‑то взялось?

— Откуда?

— Ну… Честно говоря, тебе его выдали еще после боя с четвертым Ангелом… Просто… Ну…

— Понял. — я покрутил пальцем у виска, намекая на свой сдвиг по фазе. Как сейчас‑то решились доверить?

— Да. Извини… — девушка выглядела действительно смущенной.

— Забей. Неважно. Рей?

— Рей… Тебе придется остаться в Токио-3. Боевое дежурство, сама понимаешь…

— Я поняла. — синевласка, весь разговор просидевшая совершенно безмолвно, чуть пошевелилась, а потом чуть плотнее прижалась ко мне. Знал бы ее чуть хуже, не в жизнь бы не догадался, что это проявление беспокойство обо мне.

— Не бойся. Все будет… — я осторожно поцеловал девочку в макушку.

Мисато только тяжело вздохнула.

Глава 12. [6]

Я стоял на балконе и пил чай. Обычный такой черный чай, пакетированный, никакой экзотики.

Раньше, в прошлой еще жизни, я в этом вопросе был еще тем снобом — очень ценил различные китайские чаи, тот же знаменитый «Эрл Грей», «Шелтон»… Да–а… Святые времена.

А здесь пришлось обломаться. Вообще, попал я в свое время как мордой об стенку — резко, больно, непривычно. Только что был не особо успешным, но уютно устроившимся человеком, со своими нежно лелеемыми странностями, фобиями и комплексами, и вот, я в прямом смысле оказался мальчишкой без опоры под ногами, без ничего, в неизвестной стране, в чужом и жестоком мире… Гр–р, это сейчас мне весело когда опасность, а тогда я трясся, забившись в угол, загнанным зверенышем разглядывал непривычно больших людей, бормотавших что‑то успокаивающе…

Да хватит врать хотя бы себе! Я свихнулся отнюдь не потому, что боялся разоблачения, или потому, что знал что будет дальше, а просто потому что боялся. Я свихнулся от страха, от оглушающе–сильных эмоций детского тела, от того, что все, не будет тут любимой музыки или любимого чая, все то немногое, чего я достиг в прошлой жизни придется нарабатывать заново. Я просто не хотел помнить, что когда‑то я уже был взрослым человеком, сам зарабатывал деньги, имел какие‑то страсти… К сожалению, психика у меня оказалась слишком крепкой, и я начал упорно ломать себя, отрекаясь, отстраняясь, забывая… А все эти отмазки, мол так врать проще, или «у меня есть знания будущего», все это именно отмазки. Какая‑то доля истины есть и в них, но недостаточно значимая.

Однако, спустя годы я все‑таки смог принять часть своего прошлого, пусть не всю, но большую часть, отдать дань своим старым страстям — та же музыка, или эта пародия на английский чай, ценя малую долю того, что было прежде… Катарсис, да… Или эйнастия?

— Синдзи. Почему ты стоишь тут?

Рей подошла сзади, встав рядом. Я хмыкнул — со стороны все мои размышления наверно казались каким‑то созерцательным трансом…

А открывающийся вид, в принципе, вполне стоил, чтобы его созерцать — балкон Мисато выходил в сторону окраин города, где невысокие одно- и двухэтажные дома незаметно переходили в травянистые заросли холмов. Закат, освещавший этот пейзаж со стороны придавал всему теплый, уютный вид. Легкий ветерок почти незаметно шевелил зеленый покров.

— Красиво. Смотрю. — кивнул я на все это великолепие.

— Я не понимаю. — спустя секунду молчания честно призналась Рей.

Блин… Как бы ей объяснить? Я ведь тоже не сразу пришел к подобному восприятию…

— Смотри, — я обнял ее сзади, прижимая к груди, — Дома. Холм. Трава. Ветер. Облака. Цвет, запах. Температура. Звуки. Изучай детали. Смотри целое. Все вместе, закат и ветер. Смотри.

Рей замерла, изучая картину. Я тоже замер, поглощенный атмосферой момента — вечер, присутствие другого человека, хрупкость этой гармонии…

«Гитара, нейлон, фригийский лад» — всплыло в памяти.

— Я… поняла. Спасибо, Синдзи. — тихо–тихо, почти шепот.

***

— Внушает.

Громадина «FF‑S17» подавляла. Гигантский самолет очертаниями напоминал незабвенный амеровский «Стелс», но размеры… На крыльях этого чуда можно было спокойно играть в футбол.

— Ага… Когда я впервые увидела эту махину, я аж испугалась. — согласилась Мисато.

Сейчас, под брюхом этой махины кипела работа — техники и рабочие крепили Еву-01 к самолету.

— Ну на полчаса эта вся волынка затянется… — уныло произнесла девушка, — И даже пива не попьешь! Даже безалкогольного!..

Я хмыкнул про себя. Давно заметил, что Мисато любит постенать на публику о какой‑нибудь мелочи, выставляя себя эдакой «блондинкой». Впрочем, образ выдерживать у нее не получалось — все смазывали ехидные комментарии почти по любому поводу.

Погрузка продолжалась. Интересно было наблюдать за этим процессом — на днище самолета прикрепили специальные… назовем это разъемами, в которые практически идеально ложились все особо выступающие части Евангелиона. Сам биомеханоид поднимали к поверхности с помощью множества… домкратов на бензиновом ходу, да. Ну, по крайней мере, эти машины, с системой балок на месте кузова напоминали мне именно реечные домкраты. Уже поднятый Евангелион крепили с помощью тросов из какого‑то черного волокна. Похожее волокно, кстати, использовалось в качестве оплетки питающего кабеля Евы, если мне не изменяют мои глаза и память.

— Мисато. Что за тросы? — спросил я девушку.

— Какие тросы? — капитан была поглощена своими размышлениями, и не сразу поняла что я имею в виду.

— Вон те. Крепят.

— Нут тросы, ну черные. Что не так‑то?

— Материал. Прочный.

— А–а! Это какой‑то полимер… или сплав? Не помню, название у него какое‑то замороченное, Риц мне говорила.

Своеобразно. Это какой же крепости должен быть материал, чтобы выдерживать вес Евы? И почему его не используют в качестве брони для Евангелионов, в смысле?

— Броня Евы. Почему не используют?

— Нерационально. Транссталь слишком дорога в производстве пластин, слишком тяжела, плохая способность рассеивать излучение… Неудачный материал для брони. Из него хорошо получаются только волокна. — пояснила подошедшая сзади Рицко. Она, кстати, в кои‑то веки сменила свой вечный халат на форменный китель и юбку. Ничего так… Я кажется понял, что Гендо нашел в ней.

— Композит? — предложил я. Где‑то когда‑то читал, что личная композитная броня формируется на основе каркаса из волокон кевлара, на котором уже потом наращивается полимер.

— Смысла никакого, слишком большой коэффициент растяжения для подобной схемы. Хотя… Нет, не получится… Или…

Акаги полностью ушла в себя. Вот что значит, увлеченный человек.

— Син, Риц, пошли быстрей! Погрузка вот–вот закончится, давайте, потом закончите свою научную дискуссию! — Мисато, оказывается, успела куда‑то смотаться и вернуться, да и настроение сменила на противоположное.

Сам перелет до Старого Токио ничем примечательным не запомнился — сей воздушный корабль был все‑таки военным судном, и иллюминаторы с красивыми видами здесь являлись нецелесообразной роскошью, способной стать уязвимостью. Тем более, это не легкий истребитель, берущий своей маневренностью, а тяжелый, бронированный мастодонт.

Мисато и Фуюцуки спали. Длинноволосый (разобраться наконец, кто из них Хьюга, а кто Аоба!) читал какой‑то журнал. Второй, который очкастый, тот рубился в тетрис. Акаги читала книгу. А мне и заняться‑то толком нечем…

Я со вздохом достал из сумки свой плеер, воткнул диск… Да, мп-3 плееров тут нету, это вам не благословенный двадцать первый век победившей демократии, здесь CD–проигрыватель уже почти вершина технической мысли. Да и с музыкой тут напряженка…

Нет, все вещи, вышедшие до тринадцатого сентября двухтысячного были и тут, а вот с более поздними произведениями дело швах. Они были, их было даже много, но тематика не сильно интересная — о том как все было или будет хорошо, о героизме, и прочая, прочая. Все логично в принципе, когда все плохо, люди, как правило, начинают петь о хорошем, но не мне это слушать… Добавьте сюда, что многие стили рока, какие‑то авангардные стили почти канули в Лету, а слушать только бардовские или эстрадные вещи… Были, конечно, и роковые вещи, но качество у них хромало — на уровне школьной самодеятельности. Засим мне оставалось из раза в раз переслушивать старые альбомы давно любимых и знакомых групп.

Так, за завываниями Тома Йорка в наушниках время полета прошло почти незаметно. Все начали собираться на выход, Мисато проснулась, смешно пытаясь проморгаться и героически задавливая зевки.

— Прилетели! На–аконец… — чуть не вывихнула челюсть девушка.

Вокруг был классический аэродром. Какие‑то ангары, вышка, много антенн. Все это естественно огорожено сеткой с колючей проволокой. Где‑то на горизонте виднелись черные шпили Токио-1.

Нас оперативно усадили в подъехавшие Хаммеры… Или Хамви? Я их на глазок не очень различаю, тем более что почти одно и тоже… В общем, нас усадили в машины, и колонной повезли куда‑то в сторону города.

Пустырь. Даже не так — степь, поросшая высокой травой, кое–где встречались сгнившие остовы домов доударной эпохи… Хе. Весь этот район сам по себе памятник прошедшим временам. Злобный такой памятник, если вспомнить, сколько людей погибло в те времена, причем было это недавно…

— О чем задумался, Син? — Мисато отвлекла меня от размышлений.

— О прошлом. — честно ответил я.

— Ты прям не молодой парень, а какой‑то старик! За девчонками не бегаешь, сидишь дома, постоянно размышляешь… Как у тебя голова только не распухла? — девушка, словно сокрушаясь, покачала головой.

Гм. Своеобразно. Но близко… Хотя, реальность настолько фантастична, что даже Гендо сотоварищи не потянут до такого додуматься, даром что всякая мистика и магия в прямой видимости этих персонажей.

— Бегать не надо. Рей дома. Потому сижу там–же. — равнодушно прокомментировал я. Рей действительно не сильно любила прогулки по общественным местам.

— Ну да, куда твоя принцесса, туда и ты… — хмыкнула, — Чего ты такой серьезный, Син? Я тебя развеселить пытаюсь, — с улыбкой толкнула меня плечом девушка.

— Не та атмосфера. Не для веселья.

— Никогда и нигде нельзя терять хорошее настроение и оптимистический взгляд на жизнь! — наставительно подняла вверх палец девушка.

— Никогда. — соглашаюсь, — Но не получается. Не всегда.

Ехать нам пришлось еще где‑то час, с учетом ровной дороги и высокой скорости езды, где‑то полторы сотни километров. Любопытно…

Сама база из себя не представляла ничего особенного — огороженное поле, парочка ангаров, и вход в какой‑то бункер. Про бункер — это я от фонаря ляпнул, на деле просто приземистое бетонное строение с постом на входе и мощными железными дверьми.

— Здравствуйте, рады приветствовать вас на нашем показе новейших систем вооружения. Пожалуйста, возьмите ваши пропуска. — заученно выдал подошедший мужик.

Пропуск, фактически представлял из себя бейджик с именем, должностью, фоткой и спиралью микросхемы… Подобные использовались в моем мире в качестве элемента сигнализации в супермаркетах. Это типа чтобы не совались куда не надо?

— Прошу, пройдемте.

На КП нас заставили выложить оружие. Я со своим стволом расстался без сожалений — табельная Беретта, кажется, была жутко непривычной… Да и великоватой для моего тела. Мисато, правда начала ворчать, выкладывая оба своих пистолетов — один из поясной кобуры, а другой из подмышечной… Не знал, что у нее два пистолета.

А что я вообще знаю о Мисато? Кадровый офицер, кажется участвовала в боях, училась в колледже вместе с Акаги, там же познакомилась с Кадзи… Бурный роман с последним, закончившийся разрывом по неизвестной причине. Дюже ненавидит Ангелов, имеет комплекс по поводу отца, с которым вроде как не особо общалась, но который спас ее ценой жизни во время Удара… Кстати, вроде как единственный живой очевидец Удара, после которого, правда, сколько‑то времени пробыла в психушке. Последнее не показатель — меня там вообще запереть пожизненно надо, да только кто же даст…

М–да… Если учесть, что Мисато все‑таки боевой офицер, то ее паранойя в принципе понятна и даже логична. Но что‑то не вяжется с опытом боевых действий тот срыв, который она устроила в ангаре Евы, когда я торговался с Гендо… Опять же, возможно я что‑то не знаю о какой‑нибудь сцене из прошлого девушки, и просто тогда задел за живое. Гы. Или у нее были месячные, тоже вариант…

Тем временем, проводник нас привел в здоровый «актовый зал», размерами не сильно уступающий кабинету Гендо. Помост, кафедра, куча удобных кресел…

— Собрались почти все, — подал вдруг голос Фуюцуки, — Скоро начнется презентация.

— Долго? — интересуюсь. Интересно, придется подраться, нет?

— Два дня. Показ рассчитан на два дня, в первый день показ ручного вооружения и колесной бронетехники, во второй, собственно, только мы и Блеквуд.

Чего? Какие нафиг два дня? Да идите вы лесом, у меня там Рей дома некормленая сидит!

— Я смотрю, вы, старший лейтенант, даже не открывали буклеты? — посмотрел на меня Фуюцуки. Не подкалывал, не грозил, просто констатировал факт.

Буклеты, да, помню. Нафиг они мне сдались сто лет?.. Хотя, да, как выяснилось, сдались.

— Реклама. Не люблю. Неинформативно. — скривился я.

— Однако, используя подобные источники можно провести анализ в первом приближении, что в свою очередь даст возможность маневра, — наставительно проговорил Фуюцуки, на что я лишь скривился.

Да знаю я, знаю, но не умею прокачивать информацию «на косвенных»! Только в технике, и то не всегда. И что вдруг все меня сегодня учить стали?

— Дамы и господа, прошу минуту вашего внимания! — начал какой‑то мужик толкать речь с кафедры. Честно говоря, мне подобная агитация была нафиг не интересна, так что я попытался поудобнее устроиться, с целью подремать минут восемьдесят…

— Ты что делаешь?! — зашипела на меня Мисато.

— Сплю. Не мешай.

— А ну перестал страдать фигней, быстро! Сиди и слушай!

Что‑то слишком резкая реакция, вон и замком смотрит неодобрительно… Кажется, я где‑то накосячил.

***

Скукота, господа, смертная скука. Мне пришлось слушать этих «ораторов», рекламирующих свои творения, показывающих презентации, зовущих на стрельбища… Тьфу. Я не оружейник, и даже не солдат, даже звание у меня формальное… М–мать! И плеер еще забрали!

Наконец, все закончилось. Четыре часа, биомать их, целых четыре часа. Из зала я выходил с гудящей головой и диким желанием закурить.

— Ты что творишь, поганец! — как только мы отошли на достаточное расстояние от толпы делегатов, Мисато тут же схватила меня за ухо…

— Что не так?! — рыкнул я. Резкая агрессия, без предупреждения привела, и без того не слишком спокойного меня, в состояние бешенства.

Тихо–тихо, успокоиться. Дыши ровнее, забудь про боль, про то, что рядом источник раздражения…

— Все не так! — зашипела рассерженной кошкой девушка, — Ты хоть понимаешь, что натворил?

— Что натворил?! — снова всколыхнулось раздражения. Объяснит мне она хоть что‑нибудь, наконец?

— Попытаться уснуть! На презентации! Да… — Мисато глубоко вдохнула, успокаиваясь, и отпуская мое ухо, — Ты хоть понимаешь, что тебя тут ни в грош ставить теперь не будут? И нас, заодно, за неуважение, оказанное одним из членов делегации!

Так. Допустим. А кому такому умному пришла в голову засунуть меня в эту скукотень? Вот тому и выносите мозг!

— Капитан Кацураги, не стоит столь агрессивно выказывать свое негодование, — рядом раздался голос незаметно подошедшего Фуюцуки, — Безусловно, старший лейтенант поступил не слишком продуманно, однако значительного влияния на встречу это не окажет.

Замком стоял рядом, в своей фирменной армейской стойке, и с легкой насмешкой разглядывал нас.

— Слушаюсь, Фуюцуки–доно. — девушка как‑то сдулась, и прислонилась к стенке, — Син, ты меня поражаешь… То достаточно умный и рассудительный, то такое отколешь…

Да какого черта?! За пониманием — к психологам!

Раздраженно зашипев, я отправился вслед за остальными нашими. Теперь бы куда раздражение сбросить…

Узнав, куда нас поселили, я решил прогуляться. Чтобы не бродить куда не надо, докопался до администратора жилого блока с этим вопросом. Мужик был вежливый и спокойный, мою манеру общения принял нормально, и даже помог…

Офигеть. Оказывается, тут есть выход на поверхность на окраинах Старого Токио. Туристическая зона. На военном объекте. Я шизею с японцев, господа. Впрочем, это только мне на руку…

Стрельнув у попавшегося по дороге мужика сигарету, я наконец выбрался на поверхность. Вечерело.

Старый выход из подземелья располагался на склоне холма, поросшего высокой травой. Рядом располагалась удобная площадка для наблюдения, с лавочками, беседкой, причудливыми витыми поручнями… Я ее проигнорировал, перебравшись через балюстраду, и усевшись чуть ниже по склону, прямо на землю. Закурил.

Руины выглядели как… руины, но их было много. Очень много. Остатки высоток чернели закопченными стенами, ветер бесшумно гонял пыль по заваленным хламом улицам, повсюду, за исключением свежих воронок от взрывов, росла трава. Остовы зданий простирались чудовищным лесом до самого горизонта, отбрасывая длинные черные тени в оранжевом свете заката. Восхитительное, мрачное и пугающее зрелище.

Даже меня пугает. Миллионы людей жили, любили и ненавидели, дружили и враждовали, у каждого были свои знакомые, родные. А потом — раз, и нету никого.

— Син! Ты чего тут потерял?! — взволнованная Мисато, перебиралась через балюстраду.

— Сейчас. Подожди. — мне не хотелось портить этот тонкий момент.

— Ты что, обиделся? — уже тише и спокойнее спросила девушка.

— Нет. Почти. Здесь другое…

— Другое?.. Постой, Син, ты что, курил?! — возмущенно.

— Величие. Глупость. Сила. Три свойства человечества. Сошлись тут вместе, — я кивнул на руины, не обращая внимания на последнюю фразу девушки, — Все, что осталось.

Порывы ветра шумели в ушах, колыхали траву. Пыли, как ни странно, почти не было. Мисато тоже замерла на мгновение, оглядываясь, а потом тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Я за него беспокоюсь, нервничаю, ищу по всей базе, а он тут курит! Блин, Синдзи, ты самый настоящий ребенок! Сбежать чтобы покурить! И вообще, еще раз унюхаю — прибью! — уже ворчливо–заботливо. Во мне глухо полыхнул гнев.

Как меня достало, что меня считают ребенком! Заебали!

Ярость стукнула в голову, холодя внутренности, словно замедляя время вокруг меня. Все стало каким‑то зернисто–четким.

— Мисато. Хватит. Пожалуйста. — еще сдерживаясь, пытаюсь давить в себе эмоции.

— Синдзи, это вредно. И точно не для детей!

— Блядь! Да какого хера! Знаешь, из‑за чего я свихнулся, а? Хочешь узнать, почему я прикидываюсь не умеющим нормально разговаривать олигофреном! — меня несло и я понимал это, но не хотел останавливаться, — Бедного Синдзичку бросил отец, у бедного ребенка погибла мать… Ага, бля, конечно! Ребенок, бля! Вторую жизнь живу, с–сука, а по–прежнему ребенок, нахуй! — в последнюю фразу я вложил столько яда, сколько смог.

— Синдзи… — девушка была ошеломлена. От ее тона меня аж мурашки поползли по коже, и я вдруг осознал, чего наговорил.

Идиот! Кретин! Действительно верно меня называли ребенком! У–у-у!

— Ты можешь нормально говорить? — медленно проговорила девушка.

— Да, могу. Долго, нормально, матерно и ничуть не хуже чем остальные. — отвернувшись ответил я. Вид руин и заката уже не умиротворял, на душе поселилось паскудное чувство. — Это маска, личина. Я все время играю спектакль, а не живу. Смотрю аниме! — рыком вырвалось под конец.

Так, встряхнись, сопляк! Наговорил лишнего, теперь выкручивайся. Надо срочно переманить Мисато на свою сторону, иначе заложит, как пить дать заложит. Что я могу придумать?.. Да нафиг придумки, говорю правду, если и тут есть жучки, то и мой разговор с Рей точно был услышан. А значит и смысла шифроваться лишний раз нет.

— Но почему… Как!?

— Тише. Услышат. Хочешь знать почему, так слушай. — я на секунду замолчал, подбирая слова, — Я видел будущее, и прошлое, и то, чего не было, но могло быть. И Ангелов, и НЕРВ, и Евангелионы, и Рей, и то, чем все это должно закончится… И я не хочу этого! Не хочу!

Перед глазами встала картина Моря LCL, воплощенная Лилит, безумная улыбка на лице Рей… Не хочу и сделаю так, что этого не будет!

— Синдзи, все будет хорошо. Пошли в комнату, а? — таким тоном говорят с опасными психами. Не верит.

От моей последней мысли повеяло горечью и обидой, внутри снова зашевелилось раздражение.

— Не веришь, считаешь меня психом, да… Ладно. — я повернулся, смотря прямо в глаза Мисато, — Аска. Так зовут Второе Дитя. Вскоре, она и ее Евангелион будет отправлен в НЕРВ–Япония флотом, в пути на них будет совершено нападение очередного Ангела. Подожди этого момента, проверишь. А пока, чтобы внушить тебе немного доверия… Ты единственная выжившая очевидица Удара. Твой отец спас тебя, засунув в спасательную капсулу. Или шлюпку? Не помню точно. Этот крест, который ты все время носишь, напоминание о нем. Далее — твой бывший парень это Кадзи Редзи. Ты с ним встречалась во времена учебы в колледже, а после рассталась. И, судя по всему, именно его назначили куратором Второй. — я все больше распалялся, — Еще не веришь? У Евангелиона-02 четыре глаза, во время предварительного запуска Нулевой, та взбесилась, спровоцировав отстрел капсулы, и именно тогда пострадала Рей! Ее спас мой отец, открыв голыми руками капсулу! Ну как, в чем я ошибся?! Что не так? Не хватает? Тогда два слова: Терминальная Догма. Если и это не заставит тебя поверить…

Мисато молча смотрела на меня.

— Не все, что я видел сбывается в точности, но я уже был в этой жизни, переживал все это… — так, тихо, не стоит совсем уж завираться, — Все, словно сквозь стекло. Смутно, непонятно. Не все помню.

— Синдзи, ты понимаешь, как это все звучит? — Мисато продолжала настороженно смотреть на меня.

Я уже успокоился, и теперь меня трясло от отходняка.

— Мисато. Пожалуйста, не торопись. Я знаю, что все это звучит как жуткий бред, и что большую часть информации я мог достать расспросами, шпионажем, как угодно. Я бы сам не поверил… Но пришлось. Не торопись, сердцем прошу. Если мой прогноз не подтвердится, то ты можешь с чистым сердцем посадить меня в психушку, я даже сам туда уйду! Но только подожди, проверь! — с жаром просил я девушку, — Пожалуйста… Знаешь, как тяжело пытаться понять то что должно случиться, смысл произошедших… нет, смысл событий, которые я видел! Пожалуйста, Мисато… — я уже не знал, что еще сказать. Если она мне не поверит, и попытается упрятать в психушку, то будет печально. М–да, про «добровольно пойду» это я зря в запале ляпнул, ведь точно не пойду. Солгал, получилось… Впрочем, вранья и полуправды в моем спиче было столько, что еще одна ложь погоды не сделает, правда выяснится быстрее и наверняка…

— Синдзи. Это не шутки. Ты понимаешь, что если у тебя действительно болезнь… — что дальше девушка говорила, я уже не слышал. Черт, черт, черт! Проклятье на все ваши души! Сначала совершенно по–идиотски сорвался, потом, нет чтобы выкрутиться как‑нибудь, решил правду–матку резать. Зашибись…

— Синдзи! Син! Ты меня слышишь?! — Мисато тряхнула меня за плечи. Я так глубоко ушел в свои переживания, что пропустил остаток речи капитана.

— Да. Извини. Задумался. Что сказала? — все, хватит. Перехожу к своему обычному стилю общения.

— Мне это не нравится, Синдзи. Повторяю — я не стану сдавать тебя в психушку, я была там, и знаю каково это. Но пройти обследование ты обязан. — смотрит в глаза участливо и беспокойно, — Ты понимаешь, что действуешь нелогично? Если ты правда видел будущее, то почему бы тебе не поговорить об этом с Рицко, или Командующим…

Меня в который раз за сегодня продрало холодом. Блядь, если она хоть заикнется об этом кому‑нибудь из них, то все, плакала моя жизнь!

— Не вздумай! Нет! Мисато, не надо! — проклятье! Хотелось выть и колотиться лбом об стену. Столько лет конспирации и выворачивания мозгов, и вот, все похерилось из‑за того, что я решил довериться не тому человеку!

— Синдзи, это уже паранойя. У тебя истерика, ты это понимаешь?

Тихо–тихо. Она права, у меня истерика. Задавить и успокоиться, раз–два–три, вдох, раз–два–три, выдох…

— Мисато. Если ты скажешь кому‑нибудь, кто видит всю ситуацию, или поддерживает их, меня не спасет ничто. Ты мне не веришь, не можешь поверить, понятно. Тогда просто подожди. Если боишься — отстрани меня от пилотирования… Нет, если хочешь, я сам себе руку сломаю! Пока не выздоровею в Еву не сяду, вообще из дома не выйду, но ты убедишься, что я прав. Но если кто‑то, кто в курсе Плана и не противится ему, узнает обо мне, меня убьют, на опыты пустят. Мне не позволят жить, потому что я хочу сорвать этот План, не дать… — я замолк. Вдруг, как‑то стало пофиг, что случится, что со мной произойдет… Если Мисато сдаст меня, то меня убьют, Комплементация случится, и я рано или поздно сольюсь с Рей в ипостаси Лилит. Если поверит и не сдаст, то у меня есть шанс все это предотвратить…

Главное — мне верит Рей, и я верю ей. Она не подведет, не предаст, даже если это прикажет Гендо.

При воспоминании о синеволосой красноглазой девочке в груди разлилось тепло, все стало просто и спокойно, появилась решимость.

— Все. Хватит. Либо ты веришь мне, либо нет. Я устал. Захочешь поговорить без жучков — спросишь, что такое «макароны по–флотски». Буду ждать. Надеюсь… Надеюсь, я выживу.

Устало посмотрел в глаза девушке. Надеюсь, да… Больше ничего не остается. Я промахнулся, сначала сорвался, потом рассказал то, чего не стоит знать другим, и теперь приходится платить за это. Лишь бы на Рей это никак не сказалось.

— Синдзи… Допустим… Допустим, что ты прав. Тогда, слушай приказ. Старший лейтенант Икари, я своим приказом отстраняю вас от пилотирования Евангелиона, по причине переутомления. Приказ будет действовать вплоть до прибытия подкрепления в лице Второго Дитя.

— Мисато. Подожди с приказом до завтра, мало ли что. — внимательно глянул на нее, — Возможно, завтра мне придется сесть в Еву в боевой обстановке, но не уверен, это смутно. Однако, это может стать первым небольшим плюсом в мою пользу. Еще… Еще следующий Ангел будет большим, зубастым и водоплавающим. Запомни это, хорошо? Должно подтвердиться как минимум тридцать процентов информации, больших гарантий не дам. Например, в прошлый раз с щитом должна была стоять Рей. Подожди до завтра, ладно?

Мисато настороженно глянула на меня.

— Хорошо. Приказ вступает в силу с завтрашнего вечера. Но не более, ты понял?

— Есть. — живем. Пока живем. Лишь бы только послезнания сработали как надо, иначе — ой. Будет сильно больно.

Глава 13.

Утро было тяжелым. Хмурое небо, неприятная, непривычная обстановка военной базы, везде другие люди… Бр–р. Мне же после вчерашней эскапады тупо хотелось забраться на диван, обнять Рей, никого не видеть и ничего не делать, а не бродить вместо этого по базе, пытаясь слушать всяких там деятелей…

Да еще и дюже неприятное чувство, мол, ошибся, сглупил, подставился… Помесь досады, обиды, раздражения, чего‑то еще.

А–а, Ктулху всех побери, плевать! Что случилось, то и случилось, нефиг ныть постфактум. Я резко тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.

Полегчало, пусть и не совсем, но я уже готов был собраться и идти бить морды. Нормально. Живем.

Сегодня с утра проходил показ того оружия и устройств, которые были представлены накануне, но уже «в железе». Со стороны, как я понял, тира, раздавались гулкие хлопки чего‑то крупногабаритного, где‑то слышался рев моторов бронетехники, что‑то громыхало на дальнем полигоне… Мисато, кстати, с самого утра меня не подкалывала, не дергала, не пыталась таскать по стрельбищам, как обещала, и я все время ловил ее настороженные взгляды. Не доверяет… Печально, что ж.

— О! Господа из НЕРВ! Рад вас видеть! — к нашей компании подвалил какой‑то хмырь в сине–серой униформе. На правом плече был черный шеврон, с вышитым на нем золотистым деревом. Блеквуд, однако. Что ему тут понадобилось, интересно знать?

Впечатление этот персонаж производил неприятное. Зализанные назад светлые волосы, прищуренные глаза навыкат, саркастическая усмешка. Гы…

Может мне дадут с ним подраться? Развлекусь немного… Хоть и понимаю, что с более–менее подготовленным человеком не справлюсь, но хоть ребра пощупать ему смогу, надеюсь…

— Как приятно встретить Вас, профессор Фуюцуки, на нашей презентации! Мне, как одному из организаторов этого мероприятия, весьма лестно присутствие такого крупного специалиста.

Кстати, тоже пробел. В каком месте замком специалист? В смысле, в какой области? Вроде что‑то смутно помню из аниме, что Фуюцуки был профессором, учил Гендо и Юй, позже помогал им работать над проектом «Евангелион», стал замом Командующего после смерти Юй… Опять ничего о нем не знаю. Уже второй человек… Так–с. Сделать заметку — провести инвентаризацию данных по персоналиям, а не только по грядущим Ангелам…

За размышлениями я как‑то упустил момент, когда все напряглись. Ну как, напряглись — Мисато прищурилась, рука потянулась к пустой кобуре, Акаги нахохлилась, втянув голову в плечи, Фуюцуки вдруг начал радостно улыбаться… Чего это они, вроде как я не пропустил ничего важного?

— Мистер Аллесон! Какая неожиданная встреча! — радостно начал замком, — Вы, я вижу, решили пойти по линии наемных армий?

Упомянутый Аллесон на мгновение скривился, будто мизинец прищемил.

— Да… Вы правы, господин полковник, — мужик сделал ударение на последнем слове, — Но к сожалению, у меня не было возможности… скажем так — легитимно устроиться в настолько влиятельную структуру, такую, как НЕРВ, например. Но знаете, в чем‑то я даже рад. Я заслуженно, — снова акцентирование на слове и небрежный жест в моем направлении, — получил звание капитана, в достаточно зрелом возрасте… У меня полноценная жизнь текущая своим чередом, и кто знает, как бы сложилось, случись все иначе, — снова этот непонятный взмах рукой в моем направлении… Или этот мужик так эмоции выражает, а у меня паранойя опять взыграла?

— Прошу меня простить, я отвлекся. Рад был с вами поговорить, и надеюсь, вам будет интересно посмотреть на работу «Элона» через… Да, уже через два часа. Прошу меня простить. Миледи. Господа. — разворачивается и уходит. Ничерта не понял. Вроде все нормально и обычно, однако ощущение такое, будто обматерили с ног до головы.

Вроде как этот мужик знал Фуюцуки. Подошел, поговорил, но почему тогда Мисато чуть ядом не плюется?

— Гаденыш–ш… — прошипела девушка.

— Наглый гаденыш. Еще и умным себя мнит. — Акаги кивком поддержала подругу, доставая сигарету.

— Да. Весьма неприятный молодой человек. — согласился и замком.

Так. Я чего‑то сильно не понимаю. Ладно Фуюцуки, мне этот хмырь тоже сразу не понравился, но девушки‑то чего?

— Что такое? — не выдержал я.

На меня посмотрели как на блаженного.

— Господин капитан, объясните молодому человеку нюансы нашего диалога. — о как. Я даже замкома взбесил. Хотя до сих пор не понимаю, в чем дело.

— Си–индзи… Ну почему с тобой не может быть просто? — страдальчески возвела очи горе Мисато, — Вот был бы ты просто подростком…

— Без денег. Сопляком. Нытиком. Мог быть таким, — резко сказал я. В памяти всплыл образ оригинального Синдзи.

— У тебя оклад не меньше, чем у Майи, обездоленный, — хмыкнула Акаги.

— Что есть. Выбил сам. Мог не выбить, — я внимательно посмотрел в глаза Мисато, — Тоже могло быть.

Надеюсь, Кацураги поймет, что я имею ввиду. Та снова вздохнула.

— Пойдем, Син. Буду объяснять тебе нюансы политических игрищ. Или ты думаешь, что работа начальника оперативного отдела состоит только в том, чтобы перекладывать бумажки и мелькать по телевизору?

— Нет. — резонно возразил я, — Командовать в бою.

— Если бы… Если бы все так и было, Синдзи… Короче, пошли туда, где лишних ушей поменьше.

***

Мисато привела меня в столовую, в которой нас кормили завтраком и ужином. Сейчас, почти в разгаре дня, столовая пустовала, и всей обстановки — пустые столы да стулья. Мы устроились за ближайшим.

— Так. Ты действительно ничего не понял? — с какой‑то надеждой спросила девушка.

— Нет. Поговорили. Разошлись. Откуда эмоции?

— Ладно… Придется объяснять. Во–первых, этот Аллексон…

— Аллесон, — поправил я.

— Неважно. — отмахнулась Мисато, — Значит, этот Аллесон… Как бы правильнее сказать… некорректно представился.

— Дам не упомянул? — съехидничал я.

— Не ерничай. Нет, не в этом дело. Просто, он поставил себя и свою контору как основного организатора, а на самом деле — вся эта встреча проходит под эгидой ООН.

— Мания величия. Лечится тактильно. — пожал плечами я.

— Это наглость — ставить наемную организацию вровень с надгосударственным органом власти. — закивала Мисато, — И этим шагом он как бы поставил себя выше Фуюцуки, понимаешь?

Та–ак. Кажется действительно начинаю понимать.

— Стой. Дальше сам, — помолчал секунду, формулируя мысли, — Замком. Попытался осадить его.

— Ага! Именно, начинаешь понимать! — обрадовалась девушка, — Там еще какая‑то история была с Фуюцуки и этим Аллесоном, я точно не знаю…

— Фуюцуки. Кем он был? — решил прояснить я непонятный момент.

— Э… Ты что, серьезно не знаешь? — удивилась Мисато.

— Откуда?

— Ну… да, ты же только–только стал старлеем…

— Номинально стал, — уточнил я. Нафиг надо, еще на срочную куда‑нибудь в армию ООН загребут…

— Тем более. В общем, Фуюцуки Козо — это почти легенда. Нам о нем еще в Академии рассказывали. Он начинал как преподаватель какого‑то гражданского ВУЗа, потом… потом что‑то случилось, и он, уже в звании профессора, пошел в Силы Самообороны. Там и пережил Удар. Участник боевых действий в Китае и России пятого и седьмого годов, позже — ушел из Сил Самообороны в ООН уже по научной линии… Так и дорос до заместителя командующего.

О–ла–ла, как любопытно. А замком, оказывается, еще тот персонаж…. Мда уж, боевой дед.

— Забавно, — прокомментировал я, — Аллесон. Продолжу.

— Ну–ну, давай… — с любопытством наклонила голову Мисато.

— «Легитимно устроиться» — процитировал я давешнего персонажа, — Интрига? Фуюцуки пролез… м–м…

— Нет. — вздохнула девушка, — Весь его дальнейший спич, по большему счету был направлен на нас из‑за тебя. Понимаешь…

Ага. Понял.

— Снова та дурь? «Дети в бою»? — и всего‑то? И из‑за этой чуши, мол, мне присвоили старлея, а этот мужик прошелся по этой теме, и Акаги, и Мисато, и даже замком так взбесились?

— Э–х, Син. — грустно посмотрела на меня девушка, — Все‑таки ты сын своего отца.

— Почему? — я действительно был удивлен таким неожиданным выводом.

— И ты, и он не видите ничего плохого в том, чтобы дети были пилотами. Не обижайся, но это ненормально.

Тьфу, блин, я уж подумал про что‑то действительно серьезное.

— Надо. Кто‑то должен. — пожал я плечами.

Действительно, несмотря на то, что людей, в большинстве своем, я сильно недолюбливаю, уничтожать человечество отнюдь не намерен. Да и в пилотировании есть свои «плюшки», а если перейти к конкретным личностям… Все–же пилотирование Евы не только единственный способ мне выжить, но и весь этот проект позволил мне познакомиться с Рей и Мисато…

Так, плевать. Возвращаемся к основной теме.

— Аллесон.

— А, да, Аллесон, — Мисато вынырнула из размышлений, — Ну и что надумал?

— Политика. Не люблю. Раздражает. — я показательно скривился.

— Да уж… В чем‑то ты прав, Синдзи. И знаешь… вспоминая твою вчерашнюю просьбу, кажется, ты был прав. Кажется, что‑то готовится.

Внутри кольнуло неприятное ощущение, вызванное воспоминанием о вчерашней истерике, которую я устроил. Усилием воли задавил эмоции.

— Поподробнее?.. — поднял бровь я.

— Ну… — начала девушка, — Для начала настоятельная «рекомендация» взять тебя на эту выставку. Потом откровенно вызывающая реакция представителя «Блеквуд»… Что‑то готовится.

Любопытненько. Я подспудно считал, что «готовится» диверсия со стороны НЕРВ, приведшая к выходу Джет Элона из под контроля, а тут, кажется, все несколько сложнее. Как бы и Блэквуды что‑нибудь злобное не учудили…

— Возможна диверсия? — прямо спросил я Мисато.

Девушка внимательно посмотрела мне в глаза.

— Возможна, Синдзи. Все возможно.

***

— Итак, перед вами — уникальная в своем роде боевая машина. Это «Джет Элон» — система поддержки атаки.

На экране показывали… сороконожку. Натурально гигантскую механическую сороконожку, утыканную стволами орудий, ракет, какими‑то антеннами и черт знает чем еще.

Ненавижу сороконожек… Кажется, я это уже говорил. И не раз… Тьфу, мерзость

— «Одиночка» является автоматизированным комплексом огневой поддержки пехоты. Оснащена орудиями для поражения тяжелобронированных движущихся наземных и воздушных целей, строений… — продолжал разоряться тем временем представитель «Блэквуд». Я перестал даже пытаться его слушать где‑то на втором–третьем слове, разглядывая махину «бронемеханоида».

Что ни говори, сколько не плюйся от омерзения, но громадина робота внушала. Здоровенные клешни стволов, торчащие из «морды», матово поблескивающие воронением ноги, защищенные плавными очертаниями брони, тонкое, гибкое тело, топорощееся множеством антенн, каких‑то датчиков, аккуратные листы брони на стыках сегментов тела. Крутая гадина. Скорее бы уже определиться — придется мне с ней драться, или нет.

А ведь, этот «Джет Элон» будет покруче, чем его анимешный прототип.

- … вы хотите сказать, что в систему самоликвидации встроен ядерный заряд?! — раздался чей‑то возглас. Та–ак, кажется, я пропустил что‑то интересное.

— Именно так. — кивнул представитель Блэквуда.

— Да вы ебанулись! — это выкрикнул здоровый мужик с российским триколором в виде шеврона, — А если кто перехватит управление?! Автономный робот с ядерным зарядом…

— Не стоит нервничать, господа. Хочу еще раз заметить, что наша система управления в бою на данном этапе развития науки является совершенно устойчивой как ко взломам, так и к помехам. Совершенно невозможно предположить ситуацию с перехватом управления. К тому же, канал связи не является фиксированным, и постоянное изменение активного диапазона по сложному алгоритму не позволяет вообще обнаружить факт удаленного управления.

Все сидели и переваривали тот факт, что буквально на расстоянии двадцати километров стоит гигантский боевой робот с ядерной бомбой в брюхе. Я же умилялся — до чего же самоуверенные типы, эти «Блэквуды», ничто и никогда.

— Что по поводу энергии? — это уже другой мужик, по виду — классический немецкий бюргер.

— «Джет Элон» оснащен универсальным доком для установки любого вида электрогенераторов — начиная от дизельных и аккумуляторов, и заканчивая миниатюрными ядерным реактором.

— А ну как рванет…

Последнюю фразу произнес кто‑то сзади, видно про себя, но в наступившей тишине реплика была особенно слышна.

— Повторяюсь, господа, «Джет Элон» является наиболее надежным и перспективным видом боевых механизмов класса «Эс–три», и превосходит даже столь разрекламированный проект «Евангелион». «Джет Элон» в наименьшей степени подвержен ошибкам и сбоям человеческого фактора, и даже ядерную бомбу можно демонтировать. Ко всему прочему, нам теперь не придется использовать детей, для того, чтобы воевать с «инопланетными» захватчиками.

И этот хмырь ткнул пальцем в мою сторону, от чего внутри все вскипело. Я. Хочу. Его. Крови.

— И каковы возможности генерации АТ–поля у этой вашей «Единички»? — высказалась Акаги. Давайте, доктор, гасите их!

— «Джет Элон» на данный момент является наиболее серьезной боевой машиной. И нам нет нужды сочинять всякие истории про это мифическое «АТ–поле»…

А вот теперь он перегнул палку, даже я это понимаю.

— Мистер Аллесон, вы являетесь руководителем группы? — вылез Фуюцуки, обращаясь к уже знакомому организму, сидящему сильно левее.

— Да, господин Фуюцуки. Предвосхищая Ваш вопрос — это есть официальная позиция корпорации «Блэквуд». Нет ни единого достоверного подтверждения существования так называемого «АТ–поля», а все эффекты прекрасно объясняются проявлениями обычного электромагнитного излучения. — с довольной рожей выдал он, — Естественно, наш проект учитывает все новейшие разработки по средствам активной защиты, в том числе и системе направленного электромагнитного излучения, позволяющей детонировать большинство снарядов на расстоянии.

Фуюцуки сидел с каменной физиономией, Мисато скрипела зубами, а Акаги… Акаги просто кипятилась, кажется я даже видел пар из ушей. Смелый этот мужик, Аллесон, совсем смерти не боится.

— Что же, я понял ваше мнение, — начал замком, — Тем не менее, «так называемое» АТ–поле, к вящему сожалению существует, и мы способны это доказать. Кажется дальше у нас по плану полевые испытания, а после них наш выход? — Фуюцуки повернулся к какому‑то хмырю в форме.

— Именно, профессор.

— Предлагаю совместить эти мероприятия. Ваш робот против «Евангелиона».

По залу пронесся глухой шум. Я оскалился. Драка!

— Не имею ничего против. Капитан Аллесон?

— И вам не жалко ни вашего пилота, ни Евангелион? — словно красуясь уточнил он.

— Я уверен, что возможности Евангелиона на порядок превосходят возможности вашего… комплекса. А старший лейтенант Икари прекрасно знает, в чем состоит его долг.

Ага, знаю. Правда защита чести и достоинства НЕРВ в этот самый долг не входят никаким боком, но отказываться не буду. Дурак я что‑ли, от драки отказываться?

— Прекрасно, господин полковник. Я отдам приказ деактивировать ядерный заряд. В противном случае, у Евангелиона в любом случае нет никаких шансов.

— То есть, весь ваш проект — всего лишь ходячая ядерная бомба? — язвительно ввернула Акаги.

— Хватит, доктор Акаги. — осадил ее замком, — Подготовьте Еву-01 к пилотированию. Старший лейтенант…

— Понял. Сделаем.

***

— Синдзи… Запомни — твоя задача аккуратно… Я еще раз говорю — аккуратно разобрать этого таракана на составляющие. Ядерную бомбу никто убирать не стал, только отключили.

Мисато проводила последний инструктаж перед боем. Я, уже облаченный в пилотный комбенизон, стоял со скучающим видом и слушал, вертя неко… нейроконтакт в руках. Впрочем, на последних словах я встрепенулся.

— Не убрали? Они дебилы?

— Не знаю, — раздраженно отмахнулась девушка, — Может быть. А может быть и то, что никакой ядерной бомбы у них здесь нету.

— Тогда зачем? — я все еще пытался понять.

— Ради престижа. Все‑таки, ядерный заряд это тебе не просто так, а вполне себе серьезный аргумент.

— Ясно. Понял. Разобрать робота. Нежно и аккуратно… Как с Рей, — не удержался под конец.

— Иди давай… С роботом тоже миловаться будешь? — в ответ подколола меня девушка.

Процесс погружения в LCL и синхронизации прошел привычно–неприятно. Спазм в груди, потеря ориентации, и раз — я вновь ощущаю дикую и величественную мощь Евангелиона.

— Синдзи, ты меня слышишь? — в голове раздался голос Мисато.

— Да. Слышу. Вижу. — предбоевой мандраж холодил внутренности. Хорошо!

— Так, сейчас твоя задача выйти из ангара, и разобрать врага на части. Запомни — аккуратно разобрать!

— Отвертку дайте. И ключ. Гаечный. — не выдержал я. Ага, разобрать.

— Тогда раздолбать, не суть важно. Сделай так, чтобы Еву даже не поцарапали. — это уже Акаги. Какой‑то у нее голос кровожадный…

— Сделаем. Будете должны.

— Идет, — судя по голосу, блондинка усмехнулась.

— Паршивец, — а это снова Мисато, — Син, только постарайся… Эм… Поспокойнее как‑нибудь, что‑ли?

— Хорошо, — однако зря я вчера подумал, что Кацураги мне не доверяет. Вы попробуйте, выслушайте сумасшедшую теорию в исполнении почти клинического психа, а на следующий день посадить его в весьма серьезного ОБЧР. Ничего, все будет… Зря сорвался, конечно…

Я тихонько зарычал про себя — похоже вчерашний промах мне будет еще долго напоминать о себе такими вот вспышками. Так, хватит. Сейчас будет драка!

Крыша ангара, в котором я лежал, начала потихоньку расступаться двумя половинами. Ме–едленно, блин.

Все время, перед боем в Евангелионе, есть это ощущение… Пожалуй, наиболее точно можно назвать его сдержанной яростью. Именно в бою, когда я приходил на синхротесты, даже когда Еву выпускали на «погулять» в гигантском ангаре, подобного никогда не было.

— Синдзи, давай вставай, ангар уже открыт. Стартовая точка на одиннадцать часов в пяти километрах. Удачи. — ан нет. Не совсем все как в бою. В реальном бою, когда приходится рвать Ангела всем что есть, вопя от боли, слыша только рев Евы и бурление кипящей LCL, голос у Мисато злой, звонкий, как остро заточенный клинок… Так, хватит лирики.

Рывком распрямляюсь, потягиваясь плечами Евангелиона. Мощь и сила переполняет тело, хочется выплеснуть все это наружу, но я сдавливаю желание, агрессию в комок, который пригодится когда я встречу врага… Врага! Точно, на одиннадцать часов пять километров, быстрее–быстрее. Сейчас получится подраться!

— Оповестите. Когда доберусь. — а то еще пробегу мимо.

— Хорошо, Син. Чуть левее возьми.

Бежать не получается, кабель питания разматывается слишком медленно, поэтому приходится неспешно идти. Шаг. Шаг. Внутри закипает раздражение, вливаясь в тот боевой коктейль чувств, что царит внутри. Шаг. Шаг. Интересно, сильный будет противник? Это вам не полудетский мультик, где эту гадость заклинило, и она поперла буром на город. Какой город?.. Не помню.

Шаг. Шаг. Пружина скручивается с каждым шагом все сильнее…

— Синдзи, стой, ты на месте… Та–ак, где у нас враг?

Я тоже хочу это знать. Ну, давай, тараканище многоногое, показывайся.

— Так, команда на боевые действия получена. Не подведи, Син.

Не видит. Мисато не видит бой, для нее все происходящее пока на уровне полевой военной игры. Выиграешь — молодец, проиграешь — ну да и фиг бы с ним. Внутри меня же разгорался уже привычный обжигающий холод, который выплескивается на врага АТ–полем.

— Синдзи, враг на семь часов, готовит артиллерию!

— Враг открыл огонь!

Развернуться, выплеснуть холод наружу, ожидая удара. В памяти всплыло воспоминание, когда я почти так же стоял, выплескивая навстречу врагу поле, стараясь сдержать, уперевшись в землю…

Перед лицом начали вспыхивать огоньки.

— Все снаряды отражены АТ–полем!

И это снаряды? Это его атака? И все?!

Я тебя еще с Рамиилом сравнивал, членистоногое! Сейчас посмотрим, где у тебя ядерная бомба спрятана! Да за обманутые ожидания тебя не то что разобрать на запчасти надо, а вообще под прессом расплющить!

Вырываюсь из облака дыма и пыли, что поднялась от попаданий снарядов робота. Супостат окопался на склоне холма… Хотя это возвышение и холмом‑то не назавешь — слишком полого. Враг разворачивается ко мне, значит рывок в сторону, заодно кидая навстречу ему АТ–поле…

Вовремя, то место, где я должен был пробегать, превращается в миниатюрный филиал Геенны огненной. Хотя… Нафиг я уворачиваюсь, он все равно не сможет пробить АТ–поле!

Следующую атаку принимаю прямо на развернутую пленку поля, и тут же оборачиваю его вокруг руки. Я рядом с врагом, совсем близко! Удар!

Сороконожка извернулась, уходя от удара кулака, но АТ–поля ведь «не существует»… И расходящееся вокруг руки золотистое сияние цепляет часть сегментных ног робота, заодно откидывая его в сторону. Кстати, вот сейчас бы мне ствол! Или Рей с позитронкой! Ну ладно, Рей можно и без позитронки…

Сороконожка утекает влево, наводя на меня свои орудия. Медленно! Поворачиваюсь за ним, прыжок! Навстречу летят снаряды, плевать, АТ–поле!

Как все просто! Не надо терпеть боль, не надо выкладываться до потери сознания, не надо рвать жилы обоих тел, пытаясь дотянуться до врага сквозь его поле! Всего лишь прыгнул, принял кучу снарядов, и все, половина врага раздавлена, сам враг небоеспособен! Тьфу… Я уж накрутил себя…

Так. Меня вроде просили демонтировать этого супостата? Ну ладно.

Наклоняюсь и начинаю отрывать его когтистые ноги. Интересно, вблизи конечности робота чем‑то напоминают ковш мелкого экскаватора… Зачем, любопытно? Может, чтобы лучше цепляться за землю и гасить отдачу?

— Синдзи, что ты делаешь? — раздался осторожный голос Мисато.

— Разбираю. На запчасти, — пояснил я, не отрываясь от процесса. Еще одна лапка…

— Все, Син, все, хватит, молодец… — торопливо начала девушка, потом послышались чьи‑то чужие голоса, — ЧТО–О?! Син, АТ–поле на максимум и прочь оттуда! Это приказ!

Вот теперь Мисато почувствовала себя в бою. Только вот, что ее могло так переполошить? АТ–поле на максимум…

Мать ваша Азаг–Тот! Ядерный заряд! Ходу!

Я бежал прочь и смеялся, почти совсем как тогда, когда только–только приехал в Токио-3, и убегал от падающего на меня Ангела. Ну, сейчас глянем, что такое, этот знаменитый и столь пугающий ядерный взрыв! Изнутри глянем, а вот выживем ли, уже другой вопрос!

Сзади толкнуло ударной волной… Слабо! Где эта всесокрушающая мощь ядерного удара?! Где?!

Так, спокойно, спокойно. Хватит. Успокоиться. Вспышки не было, ударная волна слабая… Тьфу.

— Это не ядерный взрыв! — подтвердила мои мысли Мисато, — Радиации нет! Син, все спокойно, отбой.

— Сам понял, — в сердцах сплюнул я. Да что за жизнь — второй облом подряд! Сначала враг оказался каким‑то дохлым, потом бомба оказалась обычной… Тьфу.

— Ева-01, возвращайся на базу, — это голос кого‑то из операторов. Видно, Мисато сотоварищи пошли разбираться со взрывом.

— Принял, — ну а что еще делать? Э–эх, LCL выблевывать…

***

Разборки были шумными и веселыми, правда я веселья не оценил — все отходил от извлечения из контактной капсулы. Впрочем, энтузиазма Мисато, рассказывающей все препитии штабной службы это ничуть не умаляло.

По ее словам, все шло нормально, пока я окончательно не раздолбал робота, и не начал отрывать ему конечности, как тому жуку. Блэквудовцы, кстати, морщились, но возбухать не пытались — как я понял, вся эта драка получилась еще и игрой на деньги. Что «Джет Элон», что Евангелион, оба стоили очень больших денег, и в зависимости от того, кого раздолбают в процессе, тот и получит неплохой финансовый удар. Так что Аллесона ждут дюже веселые деньки.

Хотя, может это я и зря, но по факту, машинка получилась неплохая… Хоть и не Евангелион, но если не ставить их против Ангелов, в качестве самоходной артиллерийской батареи, сороконожка эта вполне, вполне. Ну да не в этом дело.

Так вот, когда я разбирал на запчасти робота, со стороны одного из операторов «Единички», раздался дикий вопль, мол, запущена процедура самоуничтожения. Пока Блэквудовские ребята разбирались кто, откуда и почему, Мисато приказала мне линять подальше. Мдя…

Уже после начались разбирательства. Аллесон сотоварищи пытались отбрехаться стандартными протоколами, мол, по совокупности полученных вооружений робот решил устроить бадабум, но не на тех нарвались. Толпа матерых вояк быстро их расколола, и Блэквудовцам пришлось рассказать про взлом их «хваленой» системы радиоуправления, из‑за которого и пришел приказ на взрыв. Почему бомба оказалась неядерной, Аллесон не знал, но я думаю, что руководство у «Блэквуда» поумнее этого блондина оказалось.

Что же о том, кто взломал робота и отдал этот приказ, то этого выяснить не смогли. Сигнал не засекли, патрули никого не видели… А меня продолжают грызть сомнения, что к этому приложили ручки НЕРВ. Уж больно довольной выглядела доктор Акаги, хотя замком, в противоположность ей, был злым и хмурым.

— Разобрал робота. Должок. — напомнил я сияющей Акаги.

— Что ты хочешь? — притворно вздохнула та.

Такие диалоги, в стиле «кто кому должен» у нас с ней давно уже стали своеобразной игрой. Акаги у меня в основном выпытывает часы синхротестов, я у нее различные технические новинки и программы. Вот и сейчас.

— Омегу хочу. Пятой серии. Икс шестьдесят четыре. — назвал я модель интересующего меня компьютерного процессора.

— Я тоже хочу, только их еще в продаже нет, — хмыкнула доктор.

— Есть. Позавчера начали продавать.

— М?

— Позавчера. Презентация. Решили раньше, — это даже в местных новостях показывали, я сразу запомнил. Новый процессор, техпроцесс шестьдесят нанометров, тридцать два мегабайта кэша… Прелесть.

— Да–а? А знаешь, думаю, что и научному отделу пригодится пяток штук…

— Шесть. — поправил блондинку я, — Вдруг сгорит? Скачки напряжения…

— Идет. — хмыкнула доктор, доставая сигарету.

— О чем разговор? — Мисато сейчас носилась по всему ангару, согласовывая вылет нашего самолета.

— О компьютерах, — выдавил я, закашлявшись. Блин, сигаретный дым после LCL… Проклятье. Хотя тогда вроде даже курил после боя, и ничего, нормально себя чувствовал. Надо бы пройти медосмотр… Вот Акаги обрадуется.

Обратный перелет ничем не запомнился. Я дремал под музыку, самолет мерно гудел турбинами… Хорошо. Скоро я увижу Рей…

В Токио-3 мы сели уже ближе к ночи. Город, раскинувшийся вдалеке уже сиял множеством огней, зашедшее солнце подсвечивала облака розово–оранжевым цветом… Красота.

Пейзаж создавал сильный контраст с тем видом, который открывался на Старый Токио. Здесь кипела жизнь, несмотря на развалины и руины, оставшиеся от боев с Ангелами, и сейчас скрытыми вечерним сумраком. Здесь еще есть жизнь… Пока есть.

— Синдзи. — это Мисато подошла сзади. Я обернулся, — По поводу того разговора.

Дежавю, однако. Почти точно такой же пейзаж, та же тема разговора, тот же собеседник.

— Отстраняешь? — почти равнодушно спросил я. Снова навалилась апатия. Хочу к Рей и ничего не делать.

— Нет. — улыбнулась девушка, — Я не буду тебя отстранять, но присмотрю. Сама присмотрю, — уточнила она, среагировав на мой встревоженный взгляд.

Мы немного помолчали.

— Знаешь, Синдзи… Тогда, когда умер отец, во время Удара… Я тоже сошла с ума. Два года ни с кем не разговаривала, но меня вылечили. Уже потом уже поступила в колледж.

— И вываливала на бедную Рицко тонны информации, верно? — тихо спросил я по–нормальному, — Я это знаю… Видел.

— Ага, бедная Риц. — хихикнула Мисато.

Я бросил последний взгляд на темнеющий пейзаж.

— Поехали домой? — спросил я девушку.

— Нет. Еще отчеты нужны.

Да вашу мать, что за напасть! Мисато, видно, увидела что‑то на моем лице, поэтому сжалилась.

— Ладно, придешь завтра с утра и напишешь. Но, чтоб точно!

— Понял. Буду. — улыбнулся я, — Спасибо, Мисато.

— Давай. Тебя подбросить? — толкнула меня в плечо девушка.

— Нет. Закажи ужин. Лень готовить.

— Хорошо. Давай, Син, до завтра.

— Пока.

Ночной город успокаивал своим обычным шумом — гул машин, гомон толпы, громкоговорители. Я поймал такси, и разглядывал все вокруг. А ведь еще ни разу я не был здесь в это время… Надо бы показать все это Рей. В свое время, я хорошо научился созерцать все подряд, и хочу этому же научить синеволосую девочку. Порой, красоту и уют можно найти где угодно.

Вот и родной дом, родной подъезд. И квартира, в которой меня кто‑то ждет… Отвык я от этого, сильно отвык.

— Я дома.

В квартире темно, Рей уже спит, наверное…

— С возвращением, Синдзи. — раздался тихий голос. На пороге прихожей стояла Рей в привычной рубашке… И улыбалась. Слегка, почти незаметно, но улыбалась.

— Я скучал, Рей. — единственное, что я смог сказать, уткнувшись в макушку девочки, которую держал в объятьях.

А жизнь‑то налаживается.

Глава 14.

Привычка… Привычка такая штука, которая сглаживает что угодно, будь то что‑то хорошее, или что‑то плохое. Говорят, мол, «человек такая тварь, что ко всему привыкает», имея ввиду, что представитель гомо сапиенз может жить в условиях сколь угодно плохих. Я же воспринимаю этот афоризм, примерно так: «Человек, тварь такая, к хорошему привыкает быстро, и это самое хорошее ценить перестает».

Однако, я никак не могу привыкнуть к хорошему, кажется, вот–вот случится какая‑нибудь беда, кто‑нибудь помешает моему тихому счастью, и так далее. Постоянное подспудное ожидание опасности не дает расслабиться, и держит меня постоянно в напряжении, напоминая, что может быть хуже. Гораздо хуже.

Именно благодаря этой паранойе я счастлив. Зачастую это ощущение беды срабатывает впустую, но, к сожалению, не всегда. Вот так случилось и сейчас. Ничего запредельного и ужасного. Я ухитрился простыть. Посреди вечного лета Японии, и это при том, что мороженое я не ем вообще.

Все банально — однажды не мог уснуть ночью из‑за разыгравшейся паранойи, из‑за нахлынувших обрывков воспоминаний прошлой жизни, которую я несмотря ни на что так до конца и не вспомнил, из‑за воспоминаний об атаке Рамиила… Мда. Г–гадина такая, что я даже это зубодробительное имечко запомнил, хотя остальных ангелов… Зеруил, это тот, что с руками–лентами, Саакиил… не помню, кто, Табрис–Нагиса, и, собственно Рамиил.

И вот ночью, устав валяться в кровати, пусть и в дюже приятной компании Рей, осторожно выбрался, чудом не разбудив синевласку, налил себе чаю, и пошел на балкон, любоваться звездами. Унять беспокойство и усмирить непокорную память‑то я смог, даже чересчур хорошо смог, так и уснув на балконе.

К утру проснулся из‑за затекшей шеи и неприятного ощущения в груди. Надо было сразу сдохнуть…

Итог — насморк, бронхит, да еще и ребра продул. Прекрасно, блин.

Врать не буду, многое в процессе «болеть» оказалось для меня весьма приятным сюрпризом — например то, как обо мне заботились Рей и Мисато, но все равно — это ощущение разбитости, слабости… И скука, мать ее. Глобальная, всепоглощающая скука. А ведь меня еще и в больницу запихать хотели…

— Болеем, старший лейтенант? — в комнату ворвалась Мисато, жизнерадостная настолько, что аж хочется настроение ей испортить. Гр–р-р…, — Ладно–ладно, не злись. Скоро уже Рей со школы придет… Кстати, держи, — девушка протянула мне небольшую картонную коробочку. Ну‑ка… О, класс!

— Акаги передала? — это оказался заказанный мною процессор. Новенький, с заводской термопастой и радиатором… Кайф!

— Ага. Кстати, Риц еще сказала, чтобы готовился к медобследованию, что‑то ей там у тебя не нравится.

— Я не йена. Всем нравиться, — бородатая шутка, но чем богаты, — Когда?

— Говорит недели через полторы. — пожала плечами девушка, — Кста–ати, у меня еще одна новость.

Вид у нее был такой хитрый, что я сразу насторожился.

— Что? Говори сразу.

— Скоро в Японию приедет Второе Дитя со своей Евой. Красавица–а!.. Надо бы Рей предупредить, а то захомутает нашего бравого лейтенанта!

— Я старлей, — хмыкнул в ответ, — Когда прибудет? — уточнил я.

— Через пять дней, но в среду я полечу встречать ее. Тебя не возьму, ибо болеешь! — сейчас Мисато мне напомнила школьницу, держащую мороженое и наставительно тыкающую пальцем в собеседника. Правда, роль мороженки выполняла банка пива, а так девчонка–девчонкой…

— У–ах… Класс! — девушка сделала гигантский глоток из банки. Я покрутил в руках новую приблуду, хмыкнул. Процессор‑то получил, а материнская плата под этот сокет не подходит. И нафига я его просил?

Ладно. Значит меня на флоте во время атаки Ангела не окажется. Даже и не знаю, радоваться или печалиться…

В крайнем случае, если Аска пропрется и Ангел доберется до Адама с Кадзи, я смогу понять это по наступившему Третьему Удару. Вот подлянка будет старикам из SEELE…

— Мисато. Макароны по–флотски. Помнишь наш разговор? Старый Токио.

— Да, — девушка резко насторожилась.

— Это русское блюдо. Флот русский? — вспомнилась мне одна деталь, — Понаблюдай. Будет интересно.

Ну, давай, вспоминай! Ты должна понять, что я имею ввиду!

— Я… помню. Хорошо, Син, буду повнимательней. — чуть помедлив кивнула девушка.

Есть!

***

— Синдзи. Ложись.

— Слушаюсь, — улыбнулся я подошедшей Рей. Пожалуй, это самый приятный момент во всей этой болезни. Ведь застудил я себе и ребра, а значит надо мазаться мазью…

Прикосновения Рей были осторожными и нежными. Интересный факт — никто, за обе мои жизни не делал мне массаж настолько… приятно. Даже мать — она была медиком, и движения у нее были быстрыми и профессиональными, но нежными их назвать было трудно.

Следующие пять минут я просто млел под руками Рей, разве что не урча от удовольствия.

— Все. — девочка пододвинулась. Я не стал вставать, просто посмотрев на нее.

— Спасибо, Рей. Хорошо получается. У тебя.

— Не за что, Синдзи, — она чуть отвела взгляд, — Это приятно. Прикосновение… — и замолчала, окончательно смутившись.

— Прикосновения. Да, приятно. — я протянул руку и слегка провел пальцами по предплечью Рей. Та чуть потянулась за прикосновением, а я просто дико обрадовался — значит и ей нравится!

Так мы и остались — я лежал на диване, рядом сидела Рей.

Мисато отправилась за Аской вчера. Хм… Третий Удар вроде не произошел, значит рыжая справилась…

Внезапно, все залил белый свет, поглощая в себе все проявления жизни человечества. Тела людей распадались, сиянием возносясь в точку, собранную в зените. Рядом со мной ослепительно–белым светом сияла душа… Душа Рей? Лилит?

Эта большая и яркая сущность, значительно крупнее, чем все остальные сущности, оставшиеся от людей, заставляя изгибаться пространство, вознеслась ввысь, становясь средоточием свечения, в которое вливались все новые и новые огоньки. Сияющая структура, продолжающая расширяться и уплотняться продолжала вбирать в себя потоки света, и только я оставался внизу, смотря на это… Но я тоже был участником — только другим, отдельным. Пепельно–серый цвет моего сияния отталкивал меня, не давая влиться в поток…

Я моргнул. И что это сейчас такое было?

Ничего не изменилось. Я по–прежнему лежал на диване, поглаживая руку Рей, за окном оранжевым светом растекался закат… Только непонятно–тревожное чувство, оставшееся от этого видения.

— Что такое, Синдзи? — Рей, видно что‑то почувствовала.

— Ничего. Задремал, — только вот самого меня грызли сомнения. Хотя… Мог я и задремать, в принципе, вот и приснился Удар. Тьфу–тьфу.

— Тогда ложись спать, — девочка встала, и потянула меня за руку.

— Хорошо, Рей. Пошли, — улыбнулся я девочке.

***

— Проходи, давай…

— Тесновато…

— Ну, уж извини, хоромов у нас нету.

Чьи‑то голоса окончательно разбудили меня. Я уже с полчаса потихоньку дремал, обняв уткнувшуюся мне в плечо Рей. Кого это там нелегкая принесла? Одна — это точно Мисато, а вторая?..

— Ну вот, Аска, теперь ты будешь жить здесь…

Чего?

Рей зашевелилась, подняла голову.

— Синдзи?

— Мисато пришла. С кем‑то.

— Ясно. — Рей упорно пыталась проморгаться, героически давя зевок.

Настолько родная и домашняя картина. Кажется, мы с Рей вот так вот живем уже лет пять. От умиления у меня вышибло все мысли о посторонних жильцах.

— А где будет моя комната? — раздался приближающийся голос из коридора, — Здесь? — уже из‑за самой двери.

Дверь отъехала в сторону. Я раздраженно зашипел, закрываясь рукой от яркого света, Рей уткнулась мне в плечо.

— Какого хера? — рыкнул я.

— Кья–я-я–а! — по ушам ударила звуковая атака, — Извращенец!

— Эй, Аска, подожди, там Синдзи… — судя по звуку, Мисато запоздало пыталась остановить Аску, — И Рей… — уже тише донеслось до нас.

Глаза, наконец, окончательно привыкли к свету, и я смог разглядеть открывшуюся картину.

В дверях стояли две фигуры — Мисато, и пока незнакомая рыжая девчонка примерно моего возраста. Что‑то она красная вся, вон даже уши на фоне волос выделяются…

— Добрый вечер, Мисато. — Рей тоже проморгалась, и отлепилась от моего плеча.

— Что тут делает долбаный извращенец?! — продолжила звуковую атаку рыжая. Она меня уже бесит.

Мисато хрюкнула, уткнувшись лбом в дверной косяк.

— Познакомьтесь. Это Аска Сорью Лэнгли, пилот Евангелиона-02, Второе Дитя. Икари Синдзи, Третье Дитя, пилот Первого и Аянами Рей, Первое Дитя, соответственно пилот Нулевого.

— Приятно познакомиться, — Рей невозмутимо поздоровалась, вставая.

— Угу, — буркнул я, — Зачем вломились? Разбудили… — продолжал я ворчать, правда уже чисто для проформы. Аска все еще продолжала стоять, вылупившись на нас.

— Ага–ага, вытащили из малины, — хихикнула Мисато, — Давайте, выбирайтесь, пошли ужинать. Аска, не кипятись, пар из ушей пойдет, — толкнула ту в плечо брюнетка.

Я переглянулся с Рей. Ну, раз уж разбудили, смысл рыпаться?

Мы вышли в домашней одежде — я в майке и спортивных штанах, Рей… Рей была как обычно, в моей футболке. Аска, завидев нас, снова побагровела.

— Тут что, одни извращенцы?

Японский язык такой японский. Как я понял, под «извращенцы» она имела ввиду «сексуально озабоченные особи»… Что, впрочем, тоже не соответствует истине — с Рей у нас почти платонические отношения, и ускорять я ничего не собираюсь. Гораздо приятнее медленное сближение — прогулки под луной, совместная дорога до школы, чем просто «встретились — перепихнулись». В прошлой жизни этот «школьно–цветочно–портфельный» этап как‑то прошел мимо меня, так что сейчас я наверстываю упущенное.

— Она полагает, что у нас был сексуальный контакт? — мысли Рей двигались в том же направлении. Синевласка у нас без комплексов…

— Ага. Кажется. Ошибочно, — я укоризненно посмотрел на рыжую, отчего она еще сильнее смутилась. Забавно… Мне уже нравится ее «троллить».

— Не завидуй, Аска, все парни… — Кацураги перехватила наш с Рей взгляд, — кроме Синдзи твои, — Мисато в своем репертуаре. Кажется, она наконец нашла еще один достойный объект для своих приколов.

— Я не завидую! — взвилась девочка, — Пусть мне завидуют!

Мы с Мисато переглянулись. Ух, на месте Аски, только завидев такую предвкушающую улыбку на лице нашего капитана я бы бегом отсюда бежал.

— Ей не светит. Много воплей. — сказал я.

— Да уж нужны мне неудачники вроде тебя!

— Вот–вот, — покивал я.

Уй–ей, неудивительно, что в аниме она дошла до ручки — столько нервов тратить да на простые дружеские подколки…

— Не обижайся, Аска, — Мисато подняла руки в миротворческом жесте, — У нас тут своеобразный стиль общения.

— Глупый стиль. — буркнула девчонка.

Я про себя вздохнул — не уживемся мы, кажется.

— Чаю хотите?

— Да, Синдзи. — это Рей, как всегда тихо.

— А давай! — привычно–задорно Мисато.

— Буду, — буркнула еще обиженная рыжая.

— Идем на кухню. Будем знакомиться. Нормально. — я поднялся.

— Кстати, Синдзи… Попробовала я «Макароны по–флотски», интересная штука. Потом приготовишь? — пристальный взгляд девушки никак не вязался с беззаботным тоном.

— Скажешь когда. Приготовлю, — в том же стиле ответил я. Ну, будем думать, что Мисато поняла мои опасения насчет прослушки.

С другой стороны, кому, как не ей знать что творят эсбэшники в ее квартире.

***

— Так. Я Икари Синдзи. Псих. Пилот Первого. Третий от начала.

— И все?! Чего ты так говоришь, словно лимон съел! И что значит псих?! — рыжая никак не хотела спокойно сидеть и пить чай.

Я вздохнул… в который раз за этот вечер.

— Мисато… Поясни. — попросил я девушку.

— Ага. Синдзи имеет ввиду, что у него психическая аномалия — ему сложно строить длинные предложения. Помимо этого, он является Третьим Дитя, сыном Командующего Икари, и пилотом Евангелиона-01. Все так? — уточнила у меня Мисато. Ну, надо сказать, что она научилась понимать меня с полуслова, хоть и не до конца… Или просто забыла?

— Не все. Псих. Забыла.

— А, да! Еще… Синдзи лучше не пугать.

— У него что, медвежья болезнь? — презрительно фыркнула Аска.

Эта девчонка меня начинает бесить.

— Нет. Если Синдзи пугается — ему становится весело, — вставила свои пять копеек Рей.

— А когда весело Синдзи, грустно становится всем остальным, — покивала Мисато.

— Да ну, что этот слабак может сделать?!

Смелая она, эта рыжая. Я ведь и просто так могу захотеть повеселиться…

— Мисато. Покажешь записи. Первый бой. — вдруг проникнется и перестанет меня задирать… Ага–ага, надейся, скорее еще больше начнет.

А ту запись я смотрел… Ну что сказать — я натуральный псих, почти весь бой либо ржал, либо рычал, срывая глотку.

— Пфе, — выразила свое отношение рыжая.

— Аянами Рей. Пилот Евангелиона-00, Первое Дитя. — представилась Рей.

— А у нее тоже какая‑то психологическая аномалия? — совершенно оторванная девчонка. Еще пара таких высказываний в сторону Синевласки, и…

— Да. Я люблю Синдзи. Это можно назвать психологической аномалией. — невозмутимо ответила та.

Я выпал в осадок.

— Р–рей… — я все еще не мог поверить в то что слышал. Нет, я мечтал, надеялся, может даже подозревал, но так…

Может это у нее подростковая подмена понятий? Или Рей в своем репертуаре, перепутала термины…

— Гхм… И давно ты это поняла? — Мисато тоже неплохо удивилась.

— Сегодня днем. — по–прежнему невозмутимо.

Я тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, подошел к Рей, и обнял ее. К черту, со всем остальным разберемся потом, подмена понятий это, или не подмена…

— Ну и к чему эти сопли? — я эту рыжую прибью когда‑нибудь. Нарвется, ей–ей… Но не сейчас, сейчас я слишком счастлив.

Рей. Сказала. Что. Любит. Меня.

— Аска, помолчи, пожалуйста. — осадила рыжую Мисато.

— Я тебя тоже люблю, родная, — прошептал я в макушку девочки. Та чуть плотнее прижалась ко мне.

Так, что я тут вообще делаю? Идут все нафиг, как минимум до завтра!

— Мы спать. Мисато, Аска. До завтра. — Рей, кажется, сама не прочь была покинуть эту компанию.

— Спокойной ночи.

Уже в комнате я немного отстранился от девушки…

— Рей, скажи… Ты шутила? Это важно. Для меня.

Я внимательно смотрел в глаза девочки. Сейчас, в темноте, ее рубиновые глаза, казалось, светились.

— Нет, Синдзи. Я знаю, что ты меня любишь… И я… Я поняла, что… Мне приятно быть с тобой. Я не хочу, чтобы все закончилось…

Девочка замолкла, но я понял достаточно. Я осторожно приблизил свое лицо к ее…

Поцелуем это назвать сложно, но прикосновение ее узких, немного сухих губ к моим, пожалуй, станет одним из самых счастливых воспоминаний за обе жизни.

*** Отступление. Кацураги Мисато, Аска Сорью Лэнгли. Квартира Мисато.

Девушка с грустью смотрела вслед двум ушедшим подросткам. Вот и добрались

— Я не поняла… К чему все это? — Аска продолжала разрушать очарование момента, — Они вместе спят… Пусть даже просто спят, — рыжая немного порозовела, — Но ведь… Это же не просто так? Чему вы все удивились?

Мисато посмотрела на Аску. Вроде и ровесница Сина с Рей, но ведет себя совершенно по–другому…

«Это она еще и вымоталась за сегодня,» — подумала девушка, — «До этого носилась как куница, пытаясь успеть везде за «своим» Кадзи и хвастаясь Евангелионом…»

— Понимаешь, Аска… Хм. Синдзи и Рей очень непростые люди, оба. Я очень удивилась, когда они начали сходиться почти сразу… Это сейчас Рей более–менее ожила, а до этого, она почти ни с кем не разговаривала…

«У Аски с Сином похожие судьбы», — всплыла в голове девушки мысль, — «У обоих умерла мать в раннем возрасте… Тогда почему они такие разные? Синдзи — немного сумасшедший, спокойный парень, повзрослевший, а Аска — ребенок ребенком с раздутыми амбициями.»

Действительно, по контрасту с Аской, особенно стало заметно более «взрослое» поведение Синдзи. Хотя… мальчишка своим поведением напоминал то побитого жизнью старца, то… то Аску.

— А Синдзи… С ним еще сложнее. — гораздо сложнее.

Вспомнить только его «пророчества». И ведь сбылось почти в точности…

Евангелион Аски оказался действительно красным, вез ее именно русский флот, и на этот флот напал очень зубастый Ангел, напоминающий рыбу. Впрочем, саму Мисато больше убедило упоминание «Терминальной Догмы» от Сина. Об этом месте не мог знать никто посторонний….

— Так в чем прикол? Ну сложные они, ну и что? — Аска не унималась.

Мисато только покачала головой. Как объяснить этой девочке…

Вот тот же Синдзи. Обычный подросток его возраста думал бы о том, как побыстрее запрыгнуть в постель к симпатичной девушке… Мисато этот период жизни помнила очень хорошо — последние годы перед Ударом.

Синдзи же нет — он не спешил, казалось, давал всему течь своим чередом, и сейчас был огорошен как бы не больше, чем сама капитан. Синдзи мог затормозить где‑нибудь в совершенно, с виду, обычном месте, воспринимая и запоминая атмосферу момента. Мисато до сих пор вспоминала случайно подслушанный разговор его с Рей, когда они любовались закатом. Для подростков такое было нехарактерно.

И вот сейчас, он «нашел свое счастье», как любят писать в слезливых романах, которые Мисато пыталась читать во времена колледжа. И эта сцена, да еще и с учетом личностей подростков будила в душе ностальгию и легкую грусть по ушедшим временам.

— Извини, Аска, просто я старше… Ты тоже будешь когда‑нибудь так на кого‑то смотреть, — улыбнулась Аске девушка.

— Ла–адно… Старушка, — рыжая попробовала подколоть Мисато.

«Старушка?!»

— Ах ты мелкая!.. — Мисато быстро поймала рыжую девчонку, зажала ее голову подмышкой, и усиленно начала тереть кулаком ее макушку, — Кто у нас тут старушка?! А? Кто?!

— Ай–яй–яй, Мисато, извини! Ай, больше не буду! — запросила пощады девочка.

— То‑то же! — Мисато еще раз крутанула кулаком, и выпустила взъерошенную девочку, — Будешь знать, как называть меня «старушкой»!

«Так почему же они такие разные? Синдзи и Аска? Может быть дело в том, что Аску после смерти матери, окружала любовь и забота, а Синдзи рос практически один, без отца? Или различия глубже?..»

— У–у… Мисато, ты тиран! — еле слышно буркнула себе под нос рыжая.

— Чего–чего?! — внутренне девушка смеялась. Теперь точно не будет скучно!

— Ничего, — буркнула девочка, — Тебе послышалось.

— То‑то же! — вновь произнесла капитан, наставительно подняв палец.

Через полчасика, когда Аска уже выдохлась и перестала стенать об отсутствии нормальной кровати, и Мисато уже уходила, девочка спросила ее:

— Мисато… А Первая и Третий… То что они вместе спят… Это нормально?

Девушка помедлила, прежде чем ответить.

— Знаешь… Для них это, наверное, нормально.

— Ясно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Аска.

***

Утро было… божественным, иначе не скажу. Простуда окончательно отступила, рядом тихонько сопела Рей, а в памяти царили воспоминания о вчерашнем вечере.

Ничего у нас не было, кроме того поцелуя. Мы просто лежали, обнявшись, и засыпали. Даром, что мой подростковый организм уже давал знать об определенных… желаниях, скажем так, но торопиться я совершенно не собирался.

— Синдзи? — Рей приподняла голову.

— Доброе утро. Родная.

— Доброе утро, — слабо улыбнулась девочка. Улыбнулась, что для Рей было признаком проявления крайней степени радости.

Я сильнее прижал ее к себе. Странное ощущение — хочется прыгать и бегать от радости, и с другой стороны, совершенно не хочется выпускать Рей из объятий.

— Будем вставать? — все–же спросил я девочку спустя десяток минут.

— Да. Надо…

— Хорошо.

Обычная утренняя суета, теперь окрашенная в совершенно другие тона — Рей, как‑то разом стала мне ближе, и я стал замечать какие‑то мелочи, которые раньше принимал как данность. Например, Синевласка, когда чистит зубы, забавно наклоняет голову набок. Или, когда пьет чай, держит кружку двумя руками, и вытягивает шею вперед…

— Уа–а-ах–ха! Синдзи, Рей, доброе утро.

Мисато спросонья представляет из себя зрелище вельми плачевное… Кажется, я это уже говорил?

— Доброе.

— Доброе утро, Мисато.

— Кофе есть?

— Будет.

Пока я делал кофе, Мисато немного оклемалась, и теперь переводила взгляд с меня на Рей. Кажется, она хочет что‑то сказать, но не решается. Помогу‑ка я ей…

— Нет. Ничего не было. Да. Встречаемся. — ну, пожалуй это слово не совсем отражает суть, но сойдет.

— Э–э… А с чего ты взял, что я хочу спросить именно это? — с подозрением уставилась на меня девушка.

— Видно. По тебе. — пожал я плечами

— А. Ну ладно. Рада за вас. — махнула рукой Мисато.

М? Чего? А где подколки? Что случилось с нашим капитаном?

— Только предохраняться не забывайте, — а, не, все нормально, — Если надо, я могу показать, как использовать…

— Мисато. Хватит. — немного более резко, чем я хотел, вырвалось у меня, — Не надо. Пожалуйста. Не та тема.

— Ладно, извини…

— Что имела ввиду Мисато? — Рей вопросительно посмотрела на меня.

— Средства контрацепции, — проворчал я, — Методы использования.

Мисато поперхнулась воздухом.

— Понятно. Это излишне, Мисато–сан, — иногда Рей пробивает на использование именных суффиксов, вот вроде как сейчас. Еще одна забавная деталь, которая мне в ней нравится, — Там вполне понятные инструкции.

Теперь закашлялся уже я.

Не понял? Ладно я, но Рей‑то откуда это узнала?!

Через пять секунд до меня дошло, что Синевласка так шутит. Я заржал.

— Хорошая шутка!

Мисато сидела с офигевшим лицом, отмерев только после моего восклицания.

— Ну Рей… Молодец! — улыбнулась она.

— А–арх–а! Кому это там не спится?!

Из своей берлоги… то есть, из своей комнаты вылезла Аска. Отчаянно зевающая девочка пыталась проморгаться и подавить зевок одновременно.

— Доброе утро, Мисато. Первая, Третий…

— Утро. — кивнул я, все еще улыбаясь.

— Доброе утро, — согласилась и Рей.

— Привет, Аска! Давай, просыпайся и собирайся, нам скоро в Геофронт.

— Я в ванную, — рыжая сомнабулически отправилась в направлении санузла.

— Давай… Кста–ати, Синдзи, ты выручишь бедную девушку?

Я с сомнением покосился на Мисато. Кого это она считает «бедной девочкой»?

— Как?

— Понимаешь, вчера, во время атаки Ангела у Аски утонули все вещи…

— Что надо?

— Денег. — вздохнула Мисато.

— Дам. В магазины не пойду. Идите сами.

— А как же мужское мнение? — Мисато сделала вид, что возмущена.

— Вам горб нужен. Мужской. Покупки свалить. Мнение не нужно. — язвительно отпарировал я.

— Ангел? Была атака Ангела? — Рей даже выбилась из своего образа. Ох, блин, ее же никто не просветил… Стоять. А какого, вообще, спрашивается, черта, ее не забрали на боевое дежурство? Или меня? Расчет на то, что добираться до Геофронта тут недалеко?

— Ага. Вчера Ангел атаковал флот, на котором везли Евангелион-02… Жуткая тварь.

— Потери большие? — поинтересовался я.

— Достаточные, — посмотрела на меня Мисато.

Да, я не святой, и на жизни людей, кроме самых близких, мне по большему счету похер. Но я и не идиот, и понимаю, что выжить вне общества современный человек в моем лице не сможет… А значит, я продолжу пилотировать, так или иначе, но терзаться угрызениями совести не собираюсь.

Я поймал долгий взгляд Рей. Кажется, я знаю о чем она хочет уточнить.

Придется готовить вечеринку с макаронами на троих. Будет полезно.

Глава 15.

«Мисато и черта уболтает христианство принять» — примерно такие мысли крутились у меня в голове, когда я сидел на лавочке по соседству с кучей сумок. Капитан все‑таки смогла вытащить меня, как она сказала «на прогулку», а на деле в поход по магазинам. Ну, откровенно сказать, значительную роль сыграло то, что она утянула с собой Рей… Мда.

Сил моих хватило часа на полтора, а после я позорно слинял наружу из торгового центра, сейчас сидя на лавочке, и наслаждаясь солнцем.

Где‑то на периферии пару раз маякнули мои «топтуны», ставшие несколько более назойливыми после скандала, который я устроил Гендо, но лучше уж так. Ладно там один–другой персонаж с ножиком в месяц, ну а вдруг что‑то серьезное? Да и уверен я только в том, что справлюсь сам, в одиночку… А если Рей?.. Нафиг–нафиг, не хочу даже думать. Пусть лучше эти ребята мозолят мне глаза и распугивают прохожих, чем случится какая‑нибудь бяка.

Вообще, в городе начинает чувствоваться напряжение — какое‑то скрытое, подспудное. Вроде все так же дети ходят в школу, вроде все так же ездят машины и работают магазины… Просто, все чаще стали слышны разговоры на улицах, мол «пора сваливать» отсюда. Кое–где можно заметить последствия моих драк с Ангелами…

Буквально только что, проезжали с девушками мимо района, полностью разрушенном при атаке Рамиила. Остатки самого Ангела уже разобрали на части, если, конечно, там было что разбирать, примыкающие улицы расчистили, асфальт подновили… Но хорошо видны обрывки желто–оранжевых ленточек оцепления, «Не проходить», заметны выбитые стекла в окнах домов, трещины в паре зданий…

Н–да… «Грядут знамения времен иных, покрытых тьмой и болью…»

— Снова размышляешь о вечном?

Мисато, Аска и Рей уже вернулись с очередной порцией пакетов.

— Угу. Атаки Ангелов. Люди уезжают. Из города.

— Ага… Закроются магазины, офисы, и самое главное — школы! Вот тебе‑то счастья привалит, — Мисато знала мою нелюбовь к изучению школьного материала.

Неплохо бы… На секунду в голове возникла картинка из последних серий аниме — Синдзи и Нагиса гуляют по развалинам пустого города. Так, Нагису нафиг, вместо него Рей… А что, мне нравится! Аутентичные такие развалины, пустоши… Ка–айф!

— Ты что, еще ходишь в школу?! — высказалась Аска. Полностью в своем репертуаре. Сейчас еще что‑нибудь про неудачников добавит, — Неудачник!

Ну я же говорил.

— Помолчи, везучая.

— Зря смеешься, Аска, — внесла свою лепту и Мисато, — Тебя тоже заставят ходить. Вот счастья‑то твоим одноклассникам привалит! Такая девушка..!

— Не нужны мне эти малолетки! — а у самой уши‑то покраснели, ага–ага, — Мне нужен только Кадзи–сан.

Сказано это было с такой непоколебимой уверенностью, что я даже не нашел что ответить. Просто сжал руки перед лицом, мол, «удачи».

— И вообще, я уже закончила колледж! — продолжила тем временем рыжая.

— Не хочешь — заставят… — мне было лень спорить. Колледж по местным меркам это что? Среднее специальное образование? Смысл?.. Ну да, в универ тринадцатилетнюю девчонку не возьмут…

— Кто такой Кадзи–сан? — полюбопытствовала Рей, не дав рыжей продолжить спор.

— Да есть тут один, корчит из себя не пойми что… — Мисато поморщилась, — Вы еще, думаю, познакомитесь.

А ведь тоже знаковый персонаж, познакомиться придется в любом случае. Честно говоря, опасаюсь я его — умный мужик, работает двойным–тройным агентом, чуть ли не личный порученец SEELE, да еще и себе на уме. В аниме все‑таки пробрался куда не надо и словил свинцовую пилюлю.

Гы. Может попробовать его стукнуть, как и пообещал тогда Мисато? Ну, повредить тушку я ему точно не смогу, однако… Хм, возможны варианты…

— О чем снова задумался, Синдзи? — я посмотрел на Мисато, — Последний раз я видела у тебя такой взгляд перед тем, как ты разобрал «Одиночку» на запчасти.

Я хмыкнул. Ну, что есть то есть, правда тут мне вне Евангелиона ничего не светит. Хотя, у Кадзи, насколько я помню, была такая симпатичная арбузная бахча… Надо бы выяснить местонахождение, так, на всякий случай. Чисто для справки, а вдруг пригодится?

Из нового омута размышлений меня вывела Рей, усевшись вплотную ко мне. Пофиг на Кадзи…

— Идем в кафе. Хочу пить. Мороженое будете?

Реакция девушек была дюже схожей.

— Конечно!

— Ты платишь!

Ну кто бы сомневался…

Мы расположились в уютном кафе неподалеку. Вещи я сразу закинул Мисато в багажник — не таскаться же.

Кстати, надо будет тоже смотаться кое–куда… Но потом. Сейчас наслаждаемся моментом.

— Кстати, Син, ты уже здоров?

— Ага, — блин, почему я еще ни разу тут не был? Здесь продают офигительнейший Эрл Грей!.. Ум… Надо будет запомнить.

— Отлично! Значит, завтра идешь к нашим эскулапам, а потом — школа, работа… Не все же тебе командировочные да больничные проедать!

— Не все. Еще гонорар. И зарплата. За боевое дежурство.

— Какая зарплата, какая работа? Ты же говорил, что еще в школе учишься? — влезла Аска.

— Работаю. Учусь. Пилотирую. — пожал плечами я, — За все платят. Кроме учебы. Шмотки сегодня купила. На чьи деньги? — я хмыкнул.

Рыжая скорчила забавную рожицу. Кажется, подразумевается презрение.

— На нас лежит долг защищать человечество! Мы должны гордиться тем, что у нас есть возможность быть Пилотами! — столько пафоса…

А у меня в голове всплыл образ старой квартиры Рей. Когда ей денег хватало только на заварную лапшу…

— Аска. Заткнулась нахер. — резко оборвал я продолжавшую что‑то вещать девчонку.

Она, как ни странно, послушалась.

— Я дерусь. Убиваю Ангелов. Жду их атаки. Человечеству не должен… Ни я. Ни Рей. Ничего не должны. Пусть платят. Деньгами.

Блин, опять срываюсь… Да пошло оно! Срываюсь, так срываюсь. Хочу подраться!.. Надо будет действительно завтра зайти в Геофронт, выловить Михалыча, да спустить пар, следующего Ангела ждать слишком долго.

— Мисато. Я в компьютерный. Не жди. Доберусь сам.

— Синдзи…

— Я с тобой, — Рей встала из‑за стола.

Я только кивнул.

***

— Почему испугалась? — спросил я вслух.

Сейчас уже вечерело, и мы с Рей неспешно шли домой по окрашенному в цвета заката городу. Я уже успокоился, и сейчас отвлеченно размышлял о своей реакции, реакции Аски, реакции Мисато… Обо всей сложившейся ситуации, кратко говоря.

— Кто испугался? — спросила Рей.

— Аска. В кафе. Замолкла. Когда я рыкнул.

Рей немного помолчала, прежде чем ответить. Я не торопил девушку, наслаждаясь видом, звуками и запахом города. Сейчас мы шли по довольно пустынному району, машин почти не было, верещала одинокая цикада, стоял летний дух — знаете, травы, можжевельник…

Все это навевало ностальгию по ушедшим временам, когда для меня Япония была далекой экзотикой, прикоснуться к которой я мог только через аниме и компьютерные игрушки. Хм… Лет пять назад, я бы сказал, что жалею по прошедшей жизни, но сейчас — ничуть. Рей, пилотирование, адреналин… Я научился ценить то, что у меня есть.

— Ты страшно шевелишь шрамом.

— М? — я уже забыл о чем спрашивал.

— Ты, когда злишься, двигаешь щекой, и кажется, что шрам ползет по лицу. С непривычки это… пугает.

А, шрам… Это тот, который я получил благодаря тому ракообразному Ангелу… Я уже почти забыл про него.

Поднял руку, пощупал. На месте.

— Забавно. Не знал, — улыбнулся я девочке, — Тебя напугал?

— Я привыкла. Ты не причинишь мне вреда. — уверенно ответила Рей.

— Спасибо… любимая.

Рей улыбнулась. Никак не могу привыкнуть к настолько сильному проявлению эмоций на ее лице, все время хочется обнять и прижать к себе…

Я сам еще боялся себе признаться, что полюбил, именно полюбил, а не влюбился в эту синеволосую девчонку, почти всегда спокойную, и в то же время, непосредственную. Вдруг… Вдруг что‑нибудь случится…

Задумываться о дальнейшей жизни было… неприятно. Это сейчас я выторговал кое–какие преференции, охрану, а что будет потом? Когда столкнутся интересы Гендо и SEELE? Атака Сил Самообороны на штаб НЕРВ, Серийные Евы, Комлементация… Что будет тогда?

Одно я знаю точно — хер Гендо, а не Рей, и сидеть в уголке, ожидая смерти я не буду. Порву серийников на маленькие кусочки, а дальше разбираться будем по ходу дела!

— Погуляем еще? Или домой? — спросил я девочку.

Совершенно не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

— Мисато без ужина. — Рей задумалась.

— Плевать. Пусть Аска готовит. Последний выходной, — я усмехнулся.

— Хорошо, Синдзи.

***

Геофронт как всегда цеплял меня своей атмосферой. Древность и современность, да. Впрочем, это ничуть не помешало мне в компании с Рей быстро заскочить сначала в больничный корпус, а потом направиться в кабинет к Мисато. В последнее время, мы с синеволосой девочкой вообще не расставались.

— Син, Рей, заходите.

В кабинете уже сидела и скучала Аска. Я кивком поздоровался с ней, и уселся на диван.

— Так, подождите пять секунд… Так… Есть! Алло, Риц? Тьфу, Майя, посмотри папку шестнадцать цэ–эф, там сводная таблица… Ага… Второй столбец… Ага… Спасибо! — Мисато положила трубку, — Все, ребята, пошли. Времени у меня в обрез.

— Работа–а… — протянул я.

— Ага, ты оказался очень полезным сотрудником, Син. Без тебя как без рук…

Мисато, судя по всему, была не в настроении для шуток. Впрочем, я ее вполне понимаю — бывают такие дни, когда приходится бегать по всей штаб–квартире, да так, что не то что шутить, присесть некогда.

— Так, давайте быстренько пройдемся по тактике… Аска, ты изучала бои Синдзи и Рей?

— Изучала. Никакой тактики, никакого планирования, пренебрежение приказами…

Я вспомнил вчерашний разговор, и дернул щекой. Рыжая дернулась и зло посмотрела на меня. Однако…

— Аска, честно говоря, ты и сама не блещешь… Ладно. Тогда, для Синдзи и Рей сейчас проведем разбор твоего боя…

— А я вам тогда зачем?! — возмутилась рыжая.

— Будешь комментировать. — отрезала Мисато.

Аска надулась. Блин, и как она колледж‑то закончила, с таким‑то терпением? Купила диплом? Смысл?

Капитан расстелила на столе схему — точки, стрелочки, позиции. Ага, тактическая схема, такие мы уже разбирали вдоль и поперек.

— Смотрим сюда. Так… боевые катера и прочая мелочевка нас не интересует. Значит есть средний авианосец, есть малый, на котором и везли Евангелион-02, есть пять корветов и четыре средние подлодки… Хотя, их тоже можно не считать, особой роли они не сыграли. Вот построение флота… Ангел обнаружен в 13:16, двигался с юго–юго–запада. Скорость заметно превышала…

Мисато быстро и профессионально разбирала прошедший бой, на что рыжая реагировала бурно… Так бурно, что кажется готова была взорваться.

Мы с Рей уже проходили подобное, но я относился к этому более философски — во время боя соображать, конечно получается, но не особо, про первый бой я вообще молчу — действовал на инстинктах, и набитых в уличных потасовках рефлексах.

— Я, значит, плохо справилась?! — наконец взвилась Аска, — А этот умник, что, лучше?

И причем тут я? Мы с Рей вообще молчали, разглядывая схему.

— Синдзи! — Мисато тоже была на взводе, — Твои действия?

— Вводные?

— Ева базируется на авианосце, Ангел имеет большее водоизмещение, — это флотские так размер корабля называют, я помню, — Питающий кабель от генератора корабля.

— Плавучесть Евангелиона? — спросила Рей.

— Низкая, почти никакая.

— Стоять, ждать. Припрется — бить, — пожал я плечами. Ну а что тут еще сделаешь? Аска зачем‑то устроила скачки по кораблям, в итоге, чуть не утонув, и не пропустив Ангела на авианосец от которого питалась Ева. Чтобы задержать тварь, адмиралу пришлось пожертвовать двумя корветами, которые поставили на пути твари. Ангел протаранил их, чуть замедлившись, что и дало необходимое время для Евы.

— Вот именно! Аска, ты понимаешь, что из‑за твоих «маневров» пришлось пожертвовать двумя кораблями?! Военными кораблями! Двести человек, Аска, двести человек!

Рыжая выглядела взъерошеной, сжавшейся. Словно на нее вылили ведро воды — вроде драться уже не хочется, но и отступить гордость не позволяет.

— У этого неудачника синхронизации не хватит, чтобы Ангела убить! — аргументов у нее не осталось. Переход на личности…

Нет уж, этой рыжей я спину не доверю, и Рей не дам. С такими тараканами в голове…

— Синхронизация, говоришь? Аска, это не спорт! Формальный уровень синхронизации почти ничего не решает! Ты видела запись боя с Рамиилом? — Мисато пыталась вправить девочке мозг.

— Видела! И что?

— Пошли! За мной! — Мисато быстро вышла из кабинета, подхватив что‑то со стола. Нам ничего не осталось, кроме как последовать за ней.

Идти было недалеко, до ближайшего конференц–зала.

— Так… Где тут… Ага! — Мисато воткнула флешку в проигрыватель, и быстро нашла запись боя. Съемка проводилась откуда‑то далеко со стороны. Ночь, город, гаснущие огни… Падающие звезды снарядов. Рубиновый росчерк ответной атаки..

Луч света на записи метнулся с вершины холма в сторону мерцающей громадины Ангела, и лазурная многолучевая звезда схлопывается… Раз… Два… Три…

В ответ бьет рубиновый луч, сметая и плавя холм, на котором располагалась позиция Ясима… И натыкается на четко различимые переливающиеся шестиугольники АТ–поля.

На записи очень хорошо видно, что луч немного не достает до щита, однако жар от него настолько силен, что щит раскаляется, начинает плавиться…

— ...зи! Синдзи! — голос Рей. Что?

Оказывается, что я вскочил на ноги и смотрел на экран. Тело от напряжения сводило судорогой, руки тряслись. Рей же прижалась ко мне со спины.

Все, все. Это просто запись, просто видео.

— Мисато. Извини. Я пойду… — провел рукой по лицу. Хватит, все, этого уже нет…

— Хорошо, — капитан уже поставила видео на паузу, и обеспокоенно смотрела на меня — Ты сейчас домой?

— Нет. К Филатову. Встряхнусь.

Девушка посмотрела на меня, кивнула.

— Я с Синдзи, — непреклонно заявила Рей. Рей…

— Спасибо, — я чуть улыбнулся девочке. Кажется, улыбка у меня вышла бледной и жалкой.

— Пойдем…

Перед самым выходом я остановился, повернувшись к брюнетке.

— Мисато. Расскажи Аске. Глаз. Сорваный голос. Все это… Ты помнишь? —

— Хорошо. — Мисато перевела взгляд с меня на Аску. Рыжая, кстати, сидела на стуле, исподлобья посматривая то на экран, то на нас с Рей.

Может и получится хоть немного вправить ей мозги. Дай Ками…

***

— Что, малой, проблемы? — Михалыч подошел бесшумно, по своему обыкновению.

Я сидел на лавочке в спортзале, отдыхая после серии спаррингов. Не сказать, что у меня прям вырос уровень, но более–менее соображать в драке меня научили.

Сейчас, после неплохой потасовки, в голове царил приятный звон. Рей пошла в душевую, я ждал, пока она выйдет — после того случая… да и вообще, у нас установились такие отношения, которые я очень боялся разрушить. Рей…

— Как обычно. Не проблемы. Жизнь. — пожал я плечами.

— Это, да, бывает. Жизнь она такая штука — порой без поллитры не разберешься. — тренер сел рядом, — Только держать все в себе тоже не стоит.

— Нечего держать. Нечего рассказывать. — я никак не мог понять, что он от меня хочет.

— Другому говори, — хмыкнул мужик, — Сидишь тут весь поникший, думами чело тревожишь. — это он произнес по–русски.

Я не стал это комментировать, лишь чуть пошевелился.

— Дай догадаюсь — Михалыч хитро посмотрел на меня. Сейчас начнет учить жизни, — О девчушке своей беспокоишься, нет?

— И это. Может быть.

— Зря вы это все, если мою мыслю знать хочешь. На войне влюбляться не след, так скажу. — уже серьезнее посмотрел на меня.

Все блаженное расслабление сошло на нет. Уж что‑что, а вот Синевласку я теперь никуда не отпущу… если она сама не пошлет меня подальше.

— Не пужай, лопнешь, — снова хмыкнул он, — Сам знаю, сердцу не прикажешь, нафиг не пошлешь. Придется тебе теперь так дергаться до самого конца — если серьезно все. Потом может быть, устаканится все…

Ага, как же, устаканится. Даже не знай я сюжет, сильно бы сомневался. Евангелион — дюже крутая штука, и пилоты для них редкие птицы. В военном деле…

С другой стороны, эти биомеханоиды в большей степени не оружие, а ритуальный инструмент, необходимый элемент для проведения проекта Комлпементации… И если мне удастся сорвать Сценарий, то будет только два выхода — либо скрыться, затеряться в толпе, либо наоборот, стать публичной фигурой, знаковым персонажем… В последнем случае, кстати, тоже могут быть варианты. Один из них — на меня повесят всех собак и четвертуют, другой — всю жизнь придется мелькать на людях, лезть в политику… Тоже не сахар.

— Вот опять голову себе чем‑то морочишь. Выскажись кому‑нибудь, поделись, а то с нарезки сорвешься. Мне не надо… С девчушкой вон своей поговори.

— Поговори… Смешно. — с каменной физиономией кивнул я.

— Не придуривайся, слова найдешь. Удачи. — мужик грузно встал, и отправился к выходу.

Нда. А поговорить‑то придется, хочу я этого, или нет… Честно сказать — страшновато, как все это воспримет Мисато и Рей…

Гр–р. Нахер. Буду думать по ходу дела, сейчас лень.

Несмотря на подобную жизнеутверждающую установку, я по–прежнему смотрел в потолок, невольно перебирая в голове возможные варианты развития грядущего разговора. Так меня и застала Рей.

— Синдзи. Душ свободен.

— Ага. Пять минут. — я поднялся. Что‑то Мисато где‑то потерялась…

***

— Синдзи! — Мисато поймала нас в одном из коридоров НЕРВ.

— Мисато. Как Аска? — спросил я.

Девушка поморщилась.

— Трудно с ней… Труднее, чем даже с тобой.

— Так плохо? — усмехнулся я.

— Ага… Слушай, ты что‑то там говорил про «русские макароны»? — и пристальный взгляд. Я кивнул.

— Веди.

— А… — Мисато стрельнула глазами в сторону Рей. Та, кстати, сейчас переводила непонимающий взгляд с меня на Мисато.

— Тоже.

Девушка прищурилась.

— Ладно. Идем.

Привела она нас куда‑то на задворки комплекса… Какое‑то техническое помещение, швабры, какие‑то запчасти, еще что‑то.

— Так, как я поняла, ты больше всего боишься прослушки и наблюдения, верно?

— Угу. — соглашаюсь.

— Можешь говорить, ближайшие полчаса обеспечена поломка лифта, — девушка кивнула на створку упомянутого подъемника, — Камер или микрофонов там отродясь не было, так что есть и хорошее прикрытие.

— Уверена? — меня грызли сомнения. Слишком сложно, кто‑нибудь дотошный запросто может заметить, что полчаса нас в этом лифте и не стояло.

— Да, тем более, что здесь проходит короткая дорога до столовой… Синдзи, не отвлекайся.

Мисато сейчас ничуть не напоминала себя обычную… В памяти всплыл ее образ, когда она, приставив пистолет к моей голове, пыталась заставить меня сесть в Евангелион.

— Хорошо. Сразу чтобы прояснить — Рей знает о… моей особенности.

Я посмотрел на Синевласку, Мисато. Обе девушки внимательно смотрели на меня, ожидая продолжения, каждая по–своему — Мисато подобралась, рефлекторно пододвинув руку так, чтобы было удобнее выхватить пистолет, Рей выжидающе.

— Начну сначала. — я уселся прямо на пол. Полчаса стоять? Увольте, — У меня есть одна особенность… В детстве я видел все что происходит сейчас, будет происходить потом, и немного то, что происходило ранее. Видение альтернативного варианта меня, не знающего ничего о будущем, и почти здорового психически. Часть факторов, независящих от меня, почему‑то отличаются от реальности, так что безусловно полагаться на эти видения не стоит…

Я отвлекся, поймав себя на том, что наслаждаюсь сложившейся ситуации. Пока не надо ожидать чего‑то, что может произойти, надо действовать на грани, пусть и косвенно. Губы сами по себе расползлись в ухмылке. Нет, всего этого мало, хочу Ангела, в меру сильного, чтобы потрепать нервы… Только Рей подальше спрятать…

Да что за нафиг! Сколько раз уже себя ловлю на том, что теряю мысль посреди разговора. Я решительно тряхнул головой, выбивая ненужные мысли.

— Так. Подробности. На личности постараюсь не переходить… Вкратце — есть такая контора, называется SEELE, самые главные в нашей песочнице. Они создали Gehrim, НЕРВ, Мардук… И, заодно придумали так называемый План Комплементации человечества, основанный на каком‑то Сценарии, откопанном в археологических исследованиях.

— И они всему этому так и поверили? — скептически спросила Мисато.

— Ага, поверили… Учти, что в Свитках Мертвого Моря — так называются эти скрижали, предсказано нападения Ангелов, коих ровно восемнадцать штук. Нормально, да?

— И?.. — капитан запросила продолжения.

— Ты была в Терминальной Догме? — уточнил я. Рей‑то точно была, я знаю… Блин, как бы осторожно обойти тему ее происхождения?

— Была, — кивнула Мисато.

— Гигантский белый гуманоид, перекрученное копье, все так?

— Да. Все так.

— Ллилит и Копье Лонгиния. Все это части Сценария. Суть в том, что если какой‑нибудь Ангел сольется с Адамом… Адам, это та штука, которую привез Кадзи, — пояснил я, — Если Ангел сольется с Адамом, то человечество исчезнет. Но если с Адамом сольется Лилит, то возможны варианты… Зависящие от обстоятельств.

Я немного помолчал, собираясь с мыслями.

— В общем, Проект Комплементации предполагает слияние Адама и Лилит после убийства всех Ангелов. Это инициирует ритуал, в ходе которого человечество сольется в единую разумную мета–сущность.

— Синдзи, я все понимаю, однако…

— Что однако?! — не выдержал я. Страх и опаска зудели, заставляя терять голову, что‑то делать…

Рей села рядом, прижимаясь ко мне. Я потихоньку начал успокаиваться.

— Слишком… неправдоподобно.

— Ага. Неправдоподобно. Только скажи мне, почему я никак не могу избавиться от одного образа?! Я и Аска на берегу гигантского моря LCL, в которое превратилось человечество, красное небо, и гигантское улыбающееся лицо Р… Лилит… — в последний момент я успел поймать себя за язык. Так не дело.

Рей чуть дернулась, когда услышала последнюю фразу. Я обнял ее одной рукой… Нет уж, не будет этого!

— Не хочешь верить — не верь, — я снова поднял взгляд на Мисато, — Следующий Ангел… не помню точно, один вылез из моря, потом разделился на два юнита. Уничтожить его можно, только практически одновременно поразив Ядра… у него их два. Другого нашли где‑то в вулкане, Аска спускалась в магму — пыталась выловить рыбку. — у меня вырвался нервный смешок.

— Пока хватит. Если поверишь до конца… Я расскажу тебе почти все что знаю.

— Почти? — Мисато ухватилась за высказанное слово.

— Да. Не у одного меня есть тайны.

Девушка долгим взглядом посмотрела мне в лицо. Я спокойно глядел в ответ.

— Хорошо. Пока я подожду. — наконец кивнула она.

Н–да… Я думал, будет как‑то проще.

— Идет… Только имей ввиду — в самом конце, перед началом ритуала, НЕРВ атаковали Силы Самообороны.

— Э?!

— Ага. Люди. «Восемнадцатый Ангел»… Это твои слова, из видения. Помни это, хорошо? Еще… У Гендо своя цель и свой Сценарий, не знаю, в чем он заключается, но его реализации я все равно не хочу.

— Я запомню. Пошли. — Мисато отвернулась. Я никак не мог разобрать, что она чувствует… Может она просто не хочет до конца принять то, что я говорю? Хе, да я сам этого до конца не могу принять… Но допускать не собираюсь.

— Все будет хорошо, Рей, — я повернулся к девочке, — Мы придумаем, извернемся, изворачивался же я предыдущие годы… Веришь, Рей?

— Я верю тебе, Синдзи. — не отрываясь от моего плеча, произнесла девочка.

Ну и хорошо. Это главное, а там разберемся.

— Вы долго там?! — до нас донесся голос Мисато.

*** Отступление. Немного позже, место неизвестно.

— Табрис вошел в Игру?

— Да. Мы позволяем ему некоторые вольности… В ограниченных масштабах.

— Семнадцатый Ангел опасен.

— Безусловно. Я уже предлагал возможность добровольного сотрудничества…

— Он не согласится. Подобная линия может быть полезна в долговременной перспективе, что в данном случае избыточно.

— Хорошо.

— Продолжайте наблюдение.

Глава 16.

Отступление. Мисато и Аска, штаб–квартира НЕРВ, конференц–зал.

Дверь закрылась за двумя подростками. Мисато, вздохнув, посмотрела им вслед.

Синдзи все еще не оправился до конца от последствий атаки Рамиила… Даром, что вроде держит себя в руках, но стоит чему‑нибудь напомнить ему об этом…

— Что это с ним?

Мисато опять вздохнула.

— Аска, пока он стоял под ударом, — девушка кивнула на экран, на котором замер Евангелион и Ангел, — В его капсуле кипела LCL. Ты понимаешь? Кипела!

Девочка молчала, казалось, придавленная нарисованной картиной.

— Ты замечала, что у него глаза разные? — продолжала развивать успех Мисато.

— Ну, да… Вроде как один больше.

— Нет. Ожог роговицы и хрусталика глаза, пришлось делать операцию, пересаживать искусственную радужку. Из‑за вскипевшей LCL, ему еще и повредило легкие. И, знаешь, уровень синхронизации ни Синдзи, ни тебе, в аналогичной ситуации не поможет. — девушка не повышала голос, наоборот, старалась говорить тихо и проникновенно.

Аска сидела, совершенно подавленная. Мисато почему‑то вспомнила себя сразу после смерти отца.

«Ей ведь тоже нелегко» — подумала капитан, — «Надо ее как‑нибудь подбодрить».

— Аска. — Мисато села поближе к рыжеволосой девочке, — Я могу понять, то, что ты хочешь быть лучшей. Но для этого надо постоянно работать, все время…

— Я работаю! — окрысилась немка, — Я — лучшая!

Мисато про себя пообещала устроить Кадзи что‑нибудь недоброе.

— Аска, — снова повторила девушка, — Хорошо. Ты уже закончила колледж, стала пилотом Евангелиона, прекрасной девушкой… Но нельзя останавливаться. Никто никогда не дрался с Ангелами до вас, пойми это. Ошибки могут быть даже у самых лучших, понимаешь?

Мисато решила попробовать польстить Аске, попытаться заставить ее работать над собой. Как иначе подступиться к ней девушка просто не знала.

«Надо будет зайти к психологам… Или к Риц.» — подумалось ей.

— Здесь главное признать, понять эти ошибки. Не дать им повториться. Понимаешь? Учиться и работать. Становиться еще более лучшей.

Аска посмотрела в ответ зло и сосредоточенно.

— Я лучшая. — повторила девочка, — И я буду учиться.

«Ну, хотя бы так…» — подумала капитан.

***

Следующие два дня прошли почти привычно и скучно — школа, работа, синхротесты, домашние дела. В пучину всех этих мелких обыденных дел, мне не давали погрузиться три фактора.

Страх будущего, Рей и Аска.

С первым все понятно, я полагаю — со дня на день должен был напасть Ангел, размышления о будущем… Не сказать, что все это было так уж неприятно, нет, скорее наоборот. Моя жизнь, благодаря подобным мыслям была окрашена тонами ожидания, опаской, а следовательно и сдержанным весельем.

Рей… Тут, лишних слов тоже не надо. После «официального» начала отношений почти ничего не изменилось — мы так же почти везде ходили вместе, так же спали в одной комнате, но Синевласка стала мне как‑то ближе. Наверное, потому, что теперь появилась определенность… Не уверен, раньше всегда считал, что подобный официоз только мешает.

Аска оказалась рыжим бедствием. Гиперактивная, нагловатая — это еще ничего, терпеть можно, но, блин, у нее по всей видимости, развился комплекс превосходства, да. А Мисато, пытаясь вправить ей мозг не нашла идеи удачнее, чем противопоставить ей меня. И теперь, она неизвестно что пытается доказать, доставая меня… Мда. Впрочем, были и плюсы — девчонка так старалась, что я не мог устоять, и теперь все… ужины готовит только Аска.

Сама нарвалась, я не при делах. Мисато тоже молодец, просекла эту тему, и сгрузила на нее почти всю свою домашнюю работу.

Так же рыжую заставили ходить в школу. О–о, это было зрелище! Аска рычала, Аска краснела, Аска кипятилась… Но поделать ничего не могла — девчонка нарвалась на Гендо. Если уж меня плющит от одного присутствия «бати» (если я специально себя не накручиваю, конечно), то рыжую вообще размазало ковриком.

Итог — Аска с видом сонной королевы сидит сейчас на соседнем ряду, за партой. Я же, как и Рей, привычно забив на лекцию по математике, обменивались сообщениями по сети.

Рей очень заинтересовалась программированием, я даже удивился. Меня пару раз пробивало на жаркие и подробные лекции по этой теме — осколок прошлой жизни, в которой я хоть и не был сверхкрутым специалистом, но все же крепким среднячком, и работу свою я любил, да… В общем, Синевласку, именно теоретические аспекты программирования — алгоритмы, проектирование классов и прочая, интересовали дюже сильно. Кажется, она даже пыталась проводить какие‑то аналогии с генетикой и биохимией… Но тут ручаться не буду, слабо разбираюсь в теме. Засим, наша с Рей переписка и пестрила специфической терминологией. Моя паранойя пыталась что‑то вякать, но я забил на это с почти чистым сердцем, очень уж большое удовольствие доставляло мне это хобби. Возможно, это было глупо, по–идиотски, плевать. В крайнем случае — все мы там будем…

Прозвенел звонок. Я наконец свободно повернулся к Синевласке.

— Да. Низкая связность. Устраивает, — ответил я на вопрос, заданный по сети. Рей только кивнула.

— Девушка, а можно с вами… — раздался голос очкарика. Айда? Бедный пацан…

— Пшел прочь, неудачник! — рявкнула Аска, в ответ на неуклюжую попытку подкатить.

Айда отшатнулся, его товарищ… Как там его… Тодзи, да, ехидно так захихикал.

— А ты чего смеешься?! — рыжая явно на взводе, эмоции не контролирует совершенно.

Удар ногой по лицу вышел красивым… Маваси–гири, кажется называется именно так. Красиво, показушно — в реальном бою никто не даст задирать ноги выше пояса, и совершенно глупо. На Аске‑то была юбка, школьная. Ага–ага…

Когда до девчонки дошел этот факт, та забавно так покраснела. Я сумел сдержать смешок, но подавить ухмылку до конца так и не получилось.

— А ты чего лыбишься?!

Ну ее нафиг, бесноватую.

— Пошли, Рей. — Синевласка посмотрела на рыжую, и задумчиво кивнула.

Почему‑то появилось острое желание прогулять школу. Просто взять, вот раз и нафиг, как когда‑то в прошлой жизни. Идти, пиная портфель до самого дома, мрачно позыркивая по сторонам…

Тьфу, детство в одном месте заиграло.

Ндя… Надо бы…

Мою мысль прервал зазвеневшая трубка спутникового телефона, с которым я уже почти сроднился. Звук был какой‑то странный, словно эхо с задержкой в пару секунд…

У Рей тоже звонила трубка!

— Да! — рявкнул я.

— Син! Хватай Рей, Аску! Ангел!

— Понял!

Да бога в душу мать пролюби конем и коромыслом! Какого хрена?! В аниме такого не было! Что за пиздец?!

В голове царил сумбур, мысли метались как подстреленные. Стоять, стоять! Тихо!

С трудом удерживаю себя от удара по своей же морде. Не надо. Так. Чего я паникую?

Отличия от известного мне сюжета? Да похер, не в первый раз уже, хоть и не такие значительные. Тем более, что я помню про сроки нападений Ангелов? Да ничего, собственно…

И вообще, сейчас будет драка! Чего я разнылся? Ходу!

Все размышления и рефлексии заняли от силы пару секунд, за которые я успел перейти от состояния паники в состояние предбоевого азарта. Рей как раз закончила получать инструкции по телефону. Интересно, а кто ей звонит, если мне звонит Мисато? Гендо? Не–е, бред, скорее оператор какой‑нибудь…

— Синдзи.

— Да. Ангел. Ангел! — я уже открыто скалился. Хорошо! Когда я в последний раз так наслаждался ситуацией?

Из здания школы вылетела Аска, на ходу застегивая портфель.

— Чего ждете?! Пошли, быстро! — начала она было командовать.

— Молчать, младлей. — ага, она младший лейтенант, я узнавал, — Время есть. Машины приедут.

— Чего это ты командуешь, неудачник?!

Других ругательств по–японски рыжая, кажется, просто не знает. А чего не ругается по–немецки тогда, любопытно?

— Синдзи имеет звание старшего лейтенанта, — осадила ту Рей, — Мы должны подчиняться ему в экстренных ситуациях.

Что там хотела ответить Аска, так и осталось загадкой, потому что завыли сирены экстренного оповещения, и как по сигналу, ко входу в школу вырулило три черных мерседеса.

Нас тут же взяли в «коробочку», и попытались растащить по разным машинам. Ага, щаз, так мы с Рей и дались. Нет, рыжую, они уволокли вполне успешно, но кому она нужна‑то, эта рыжая?…

Рядом сидела напряженная Рей, внутренности холодило предвкушением драки, охранники напряженно сопели…

Хороший день!

***

— Ангел был обнаружен береговой службой в одиннадцать тридцать один. Скорости нет, дрейфовал в море. При попытке атаковать или приблизиться, уничтожил оба патрульных катера. Представляет из себя…

Я любовался тварью на экране. Чем‑то она напоминала того Ангела, которого убила Аска…

— Ш–шайзе! — раздалось со стороны немки, — Это ведь та гадина, которую я на кусочки разрубила!

В зале воцарилась тишина.

— Ты уверена, Аска? — Акаги нервно достала сигарету, — Сигнатуры сигналов несколько отличаются…

— Да вот же! Вот! — рыжая, подойдя к экрану, подпрыгнула, указывая на какое‑то место рядом с «хребтом» твари, — Вот сюда я воткнула свой меч! Вон шрам!

Ой–ей–ей! Пиздец! Полный! Этого не было!…

— Ясно. — Мисато отвернулась к экрану, не давая мне разобрать выражение ее лица… Аска несколько скуксилась, — Предположим, что характеристики у него те же. Каким образом он собирается добраться до Геофронта?

— Отрастит ноги? — хмыкнул я.

— Не время для шуток, — отмахнулась Мисато.

— Не шучу, — теперь взгляды присутствующих скрестились на мне, — Отрастит ноги. Полетит. Прогрызет пещеру. Это Ангел, — пожал я плечами, — Вредный гад. Изменчивый.

— Я согласна с Синдзи–куном, — добавила Рей, — Судя по тактике, используемой предыдущими…

— Я поняла, Рей, — не стала дослушивать Мисато. Сейчас она чем‑то напоминала какого‑то художника… или скульптора. Знаете, стоит человек, и задумчиво разглядывает кусок камня, мол, как бы тебя покромсать‑то, да покрасивше и посподручнее…

— Не стоит забывать и про АТ–поле. — влезла Акаги.

— Полет? — повернулся я к ней.

— И полет тоже. — меланхолично кивнула блондинка, — А еще, с помощью АТ–поля, как ты и предположил, он может пробуравить неплохую штольню…

— Так. — Мисато очнулась от задумчивости и начала раздавать команды, — Все Юниты передислоцируются в предполагаемый район выхода Ангела на берег. Отправьте Командующему запрос на применение ядерного оружия…

От это да… Неужто, я вживую увижу ядерный взрыв?

— Мисато?.. Ты?.. — Акаги чуть не подавилась сигаретой.

— Да. Я не собираюсь рисковать всеми Евангелионами. Если Ангел не станет выходить на берег, то пусть его достанут бомберы. — Девушка жестко посмотрела на подругу, — Синдзи, Аска, Рей. Идите к своим Евам, садитесь в капсулы. Юниты пока активировать не будем, но будьте готовы к этому.

— Это что, мы черт знает сколько времени будем сидеть взаперти внутри капсулы?! — не утерпела рыжая. Нет, меня этот факт тоже не радует, но спорить сейчас с Мисато…

— Будете, Аска. Выполняй приказ!

— Пошли, Рей, — коснулся я плеча Синевласки.

— Да, Синдзи.

***

Сидеть в капсуле Евангелиона, в котором включены только системы самой капсулы — жизнеобеспечение, связь, еще что‑то — занятие довольно скучное, хотя, в то же время нервы приятно холодила мысль, что скоро будет драка…

Это будет особенный бой… Кажется. С одной стороны — первый бой, которого совершенно не было в аниме, даже наметок по нему нет, с другой — да мало ли таких уже было? Первый Ангел, с которым я дрался — никакого режима «Берсерка», следующий… Следующий тоже прошел не по «канону», не было тех двух придурков, которых пришлось бы спасать, потом с щитом стоял я, а не Рей, местный «Джет Элон» совершенно не похож был на анимешного…

В общем, нет повода для каких‑то особых телодвижений. Реальный мир уже отвернул от сюжета аниме в довольно непредсказуемом направлении. Что, собственно, тоже вызывает противоречивые чувства. Вроде как, это означает, что у меня точно есть возможность повернуть события в нужную мне сторону, а с другой… Ну, системы с высокой энтропией штука такая. То‑ли попадешь, то‑ли нет.

Я уже точно решил что я хочу. Выжить прибить всех супостатов, и зажить вместе с Рей тихо–спокойно. Устроюсь куда‑нибудь программистом, или каким‑нибудь дизайнером, заочно в универ какой‑нибудь… Рей закончит педагогический, будет преподавать биологию в школе… Мирная идиллическая мечта, да уж. Совершенно несбыточная, к сожалению.

— Синдзи, слышишь меня? — голос Мисато.

— Слушаю.

— Сейчас начнем активацию, Ангел выбирается на берег.

— Принял. Способ передвижения? У Ангела?

— Расскажу сразу всем, как подключатся девочки. — судя по голосу, Мисато напряженно отмахнулась.

— Начинаем процесс активации, — а это уже Акаги.

— Настроить нервные соединения…

По мозгам привычно ударило синхронизацией, словно окуная меня в то пустое пространство, которое ассоциировалось у меня с гигантским белым полем, мощеным крупной квадратной плиткой, с бурлящим кроваво–красным небом. В этот раз, почему‑то образ возник на удивление четко…

В следующее мгновение, оглушающая мощь Евангелиона наполнила тело, нафиг выбив все лишние мысли.

Какая разница, образы там, пространства?.. Сейчас драка будет, вот это да…

Мы располагались на каменистом пляже уютной такой бухты. Слева довольно высокая скала, справа камень плавно переходил в небольшой холм, на которой расположилась Рей. Кое–где из воды торчали зубы острых камней… Рифы, всплыло в памяти название.

— Синдзи, Аска, Рей, все меня хорошо слышат?

— Да! — я не смог сдержать дрожь предвкушения в голосе.

— Да. — привычно–спокойно Рей, может лишь чуть напряженно.

— Слышим, слышим, — ворчливо ответила немка. Капитан не обратила на ее тон никакого внимания.

— Ангел поднялся над поверхностью воды, левитируя над уровнем моря в десяти–двадцати метров, скорость около двадцати километров в час. Через пять минут будет у вас…

Я окинул взглядом горизонт. Слева обзор закрывала прибрежная скала, и наверное из‑за нее и прилетит Ангел…

— Рей, ты будешь в прикрытии. Бери винтовку, в случае чего откроешь огонь на подавление.

— Есть. — Нулевая поднялась и подхватила винтовку.

— Синдзи, ты идешь впереди, Аска чуть в стороне…

— Чего этот неудачник будет идти вперед?! — рыжая никак не хотела успокаиваться.

— Ева Синдзи более тяжелая и менее маневренная. Аска, не заставляй меня сомневаться… — Мисато не окончила фразу. Судя по тону, она намекала на что‑то понятное лишь рыжей. Забавно.

— Я поняла, — недовольно ответила немка.

— Хорошо. Синдзи?..

— Понял, да. Иду в лоб. Подставляю под Аску. — закивал я. Предвкушение боя нарастало, уж этот Ангел точно не будет таким простым противником, как тот железный таракан переросток…

— Так, готовьтесь! Сейчас Ангел окажется в пределах видимости!..

Я, сгорая от нетерпения ждал врага на берегу. Ну же, давай… Давай, урод, покажись! Ну же…

Махина Ангела появилась как‑то неожиданно. Как в том анекдоте: «Иду я по чистому полю, птичками любуюсь, а тут из‑за угла танк выезжает». Действительно, неожиданное появление Ангела меня даже несколько ошеломило.

Ангел двигался вроде быстро, но стремительными его движения не назовешь… Скорее, тяжеловесная грация рваных движений. Сейчас он замер над водой, словно оглядывая диспозицию, хотя глаз у него видно не было.

Продолговатое каплеобразное тело, полдесятка плавников сложной формы, и здоровенная пасть, полная зубов. А еще эта фигня была натурально огромной — если он раззявится посильнее, то сможет проглотить Евангелион одним куском… Не, я лично у него в горле застряну! Несварение желудка устрою!

— Рыжая! Где ядро!? — рычание, уже слабо похожее на мой обычный голос.

— Откуда я знаю! — немного истерически донесся до меня голос Аски. Л–ладненько, значит «вскрытие покажет»!

— Не отвлекайтесь!… — до меня донесся голос Мисато, но я почти сразу перестал ее слушать. Ангел зашевелился.

Туша этого… Левиафана по–китовьи развернулась вокруг своей оси, а затем, вопреки законам физики, резко рванула вперед, почти на меня.

Ч–черт! В сторону! Иначе он меня размажет!

Громадина, опять же, вопреки инерции, плавно развернулась в воздухе, в считанных метрах разминувшись с поверхностью пляжа, снова начала разворачиваться. Ну уж нет! Хер тебе!

Прыжок, подкрепленный импульсом АТ–поля несет меня прямо на бок врага. Ангел тяжел, маневренность низкая, увернуться не успеет!..

Увернуться не успел, но я натыкаюсь на тягучую, и в то же время хрупкую пленку вражеского АТ–поля, а сам Ангел разворачивается ко мне. Отскочить!

— Аска! — я слышал голос Мисато, — Атакуй!

Ангела, уже было повернувшегося ко мне, вдруг тряхнуло, и он начал разворачиваться обратно. Шанс!

Снова прыгаю вперед, замечаю вцепившегося и навалившегося на врага красного Евангелиона. Удар!

Тушу уносит в сторону, вминая в камень, и я отскакиваю назад, чтобы не быть задавленным. Отход в сторону и по кругу, меня так учили…

— Аска! — снова кричит Мисато.

Красная Ева отцепляется, и чудом уйдя от взметнувшегося хвоста Ангела, летит в мою сторону. Отступаю, освобождая место для падения… и Аска вцепляется в меня, увлекая на землю.

Дура! Убью, нахрен!

Ангел, словно оттолкнувшись от земли, переворачивается через голову, и раскрыв пасть падает на нас. Увернуться!.. Не успею, мешает Красная!

Собираю привычный холод АТ–поля, и швыряю его вперед свободной рукой, навстречу несущейся громадине, вминая в него, отталкиваясь от земли… В следующее мгновение, рядом с головой Ангела расцветают вспышки попаданий снарядов, отталкивая его еще немного…

Рука вывернувшейся Красной выдергивает меня из‑под зубастого края пасти врага, откидывая меня в сторону. Ангел вколачивает себя в поверхность бухты, кроша камень.

Запоздавшее «боевое» веселье вдруг накрывает меня с головой, и я хохочу, даже не думая сдерживаться. Хорошо! Отлично! Как мне этого не хватало!

Прыжок, удар АТ–полем, отскок! Прыжок, удар! Враг все время разворачивается, пытается поймать меня пастью, словно собака назойливую муху. Хер тебе! Не успеешь! По связи что‑то кричат Мисато и Аска, но я не обращаю внимания на них, поглощенный скачками на грани…

В один из таких моментов, внутри врага мелькает кроваво–красный отблеск, словно… Ядро!

— Вижу ядро! Внутри! Пасть! — предупреждаю, а то Рей будет беспокоиться, — За ним!

Отпрыгнуть подальше, приготовиться! Сейчас Ангел поднимется повыше, пытаясь обрушиться на меня всей своей массой…

— Синдзи! — голос Рей. Встревоженный, испуганный. Не так! Не хочу слышать такой!

— Нормально! Так надо, Рей! — отзываюсь. Потом, все потом, сейчас враг! Достаю еще не использованный нож из наплечника меня–Евангелиона… Еще чуть–чуть.

Больше времени не остается, Ангел, уже поднявшийся на высоту, обрушивается на меня. Я не обращаю внимания на возгласы Мисато и Аски, некогда. Не отвлекаться!

Пасть раскрывается…

Прыжок! Отталкиваюсь от камня ногами, бросаю вниз АТ–поле, вверх! Еще вверх, быстрее!

Чудом миную уже начавшиеся смыкаться зубы, отталкиваюсь от одной стенки пищевода, от другой! Ядро! Вот оно! Еще чуть–чуть! Давай!

Удар!

Нож втыкается в идеально–круглое ядро Ангела, раскалывая его, вызывая потоки искр… В следующее мгновение меня швыряет, бьет, словно тяжелым, но мягким матрасом.

Темнота…

Глава 17.

Приходить в себя было тяжело и муторно, как и всегда, после боя с Ангелом.

Угу. Знакомый потолок.

Я снова лежал в больничном корпусе НЕРВ, а судя по пейзажу, простирающемуся за окном, то даже в той же палате. Э–эх, а теперь‑то что со мной? Вроде под удар особо ни разу не подставился…

Плевать. Как приятно просто лежать после тяжелой драки. Даже в больнице, даже без музыки и Рей под боком — просто лежать.

Только сейчас я начал понимать, какое напряжение скопилось во мне за последние недели. Ведь на нервы давило и те раны, что я получил, когда стоял под огнем Рамиила, и вынужденное бездействие, и до сих пор «повисший в воздухе» разговор с Мисато… Много всего. Однако, теперь, после хорошей встряски меня отпустило, да так, что это стало очень хорошо заметно.

Идеальный рецепт отдыха для адреналиновых маньяков — успешная драка с сильным супостатом, и почти полное отсутствие повреждений. Хорошо!

Так–с, обычно в местной больнице под рукой оставляют кнопочку для вызова медперсонала? Ага, вот она…

Медперсонал, в лице симпатичной медсестрички, примчался быстро, профессионально ощупал мне голову, и на вопросы, как всегда не отвечал. Тьфу.

— Врача позови, — задолбался я.

Послушалась.

Врачом оказался знакомый хирург.

— Вы совершенно себя не бережете, Икари–сан, — покачал тот головой, — В таком возрасте это может иметь значительные последствия.

А то я не знаю. Вслух, правда, я высказал совершенно другое:

— Что со мной?

— На этот раз вы отделались сотрясением мозга средней тяжести, молодой человек. Ну, хотя бы ваше состояние не такое плачевное, как в прошлые разы. Удивительно. — картинно покачал головой. Я заржал.

Голова, конечно, действительно побаливала, но не настолько сильно.

— Давно тут? Лежу, — продолжил я расспросы.

— Чуть меньше суток.

Странно. Я раньше получал сотрясения, и легкие, и не очень, но обычно, потеря сознания не была столь длительной.

— Вас что‑то беспокоит? — врач заметил мое состояние.

— Почему столько? Должно меньше.

— М… Вы хотите… А, понял. Пилотирование Евангелиона, должен заметить, оказывает довольно значительную нагрузку на нервную систему. У вас легкая степень нервного истощения, это нормально.

Любопытный факт, раньше я этого не знал.

— Рей, Мисато? Они где? — вдруг вспомнил я. Рей могла испугаться за меня и обидеться, все‑таки в бою крышу мне снесло покруче, чем обычно. Не думаю, что в нормальном состоянии даже я рискнул бы прыгнуть в пасть Ангелу, в прямом смысле этих слов.

— Аянами–сан пришлось отправить домой в принудительном порядке. — тонко улыбнулся мужик, — Девушка ни в какую не хотела оставлять вас одного. А Кацураги–сан, полагаю, сейчас на всех парах мчится сюда.

Ну и хорошо, ну и прекрасно. Мисато поворчит, прочитает мне лекцию о безрассудстве, потом я смоюсь домой, где меня ждет Рей… Попутно надо будет устроить что‑нибудь неприятное Аске… Я помню ту подставу, когда она меня повалила на землю во время боя.

Врач ушел, напоследок напомнив, что придется проваляться пару дней в больнице. А то я сам не понял, блин…

Расслабиться, и погрузиться в муть скуки и безделья мне не дала ворвавшаяся в палату Мисато.

— Синдзи! Ты… — девушка глубоко вдохнула, кажется, собираясь вывалить много нецензурного на мою голову.

— Привет! — я, не смотря ни на что, рад был ее видеть, — Знаю. Дебил. Дегенерат. Много еще разного. Но…

— У меня слов нет! Я там чуть с ума не сошла, когда ты в пасть Ангелу прыгнул! — Мисато вещала весьма экспрессивно, но вопреки своему обыкновению, волю рукам не давала. Чует мое сердце, что если бы не сотрясение, то быть бы мне битым.

Девушка разорялась еще минут пять, и продолжала бы еще с полчаса, но мне надоело это слушать.

— Мисато. Хватит, — я посмотрел прямо ей в глаза, — Помнишь первые синхротесты? Почему… М… АТ–поле. Почему не использую? На синхротестах? Помнишь?

Был у нас соответствующий разговор с Акаги, она обещала поставить Мисато в известность.

— Мне крышу рвет. Евангелион… Мощь. Ярость. Основательность. Сила. Не могу сдержаться. Совершенно. Понимаешь? — я продолжал смотреть на нее. Мисато отбросила шутливую маску, и теперь внимательно глядела в ответ.

— А надо научиться. Иначе ты будешь опасен для других… — вот теперь я верю, что Кацураги боевой офицер. Побоку симпатии, побоку деликатность, — Если ты не понимаешь других слов, то ты можешь быть опасен для Рей.

От последней фразы, меня словно током ударило.

— Думаеш–шь? — прошипел я.

— Синдзи, ты…

— Нет. Никогда. За Рей… Если что… Я Третий Удар ус–строю!

— Синдзи, — Мисато чуть сбавила холод, и подошла поближе, — Пора признать тебе самому — у тебя есть психические проблемы, и с этим надо что‑то делать. Ты сам говорил, в Старом Городе, что будешь лечиться… — дальше уже я не слушал.

Все понятно. Кассандра облажалась.

Идиот, нахрен… А–а, да плевать на все.

— Не веришь, — перебил я, продолжавшую что‑то говорить Мисато, — Хорошо. Фиг с тобой.

Честно говоря, было обидно. До охерения обидно… Н–да. Кажется, я понял еще одну причину, почему в прошлой жизни не подпускал никого к себе близко.

Да какого, вообще, хера, я спрашивается пытаюсь что‑то кому‑то доказать? Идут все нахуй! Я лет восемь прожил со славой психа, и дальше проживу! На чужое мнение — плевать, если, конечно, это не мнение Рей.

В груди ожидаемо поднялась злость, забивая глухое чувство обиды.

— Хорошо, Мисато, — повторил я, усмехнувшись, — Я псих. Да. Но… Но. Евангелион. Пилотов мало. Так?

Мисато начала мрачнеть.

— Мало, — отвечаю сам себе, — Некуда деться. Ангелы идут. Макароны по–флотски не нужны.

Думаю, что Мисато поняла что я хотел ей сказать.

— Старший лейтенант Икари Синдзи. С этого момента вы отстранены от пилотирования. — Мисато в упор смотрела на меня. Ну что же, сама на конфликт пошла…

Тьфу. Сколько раз я уже зарекался не сваливать со своей головы на чужую? Сам виноват, накосячил, теперь получай полной мерой.

Впрочем, так даже проще.

— Есть, — оскаливаюсь в совершенно безумной усмешке.

— Выздоравливай, Синдзи. Несмотря на все, я по–прежнему твой опекун…

— Угу. — я не слушал. Совершенно по–детски, если уж быть до конца честным.

Мисато еще постояла немного, а потом вышла.

***

Рей пришла ближе к вечеру. Просто молча вошла в палату и села на соседний стул.

— Рей…

Красноглазая девочка молча смотрела на меня. Блин… Если бы у нее темперамент был чуть поярче, не избежать бы мне пощечины. Я взял ее за руку, сжал.

— Простишь?..

Секунда, и взгляд девушки неуловимо изменился.

— Я волновалась, Синдзи.

— Виноват… — я не знал, что еще сказать… А что тут скажешь?

— Да. Ты приготовишь салат. — чуть улыбнулась Рей.

— Хорошо, — улыбнулся я в ответ.

Несколько минут мы просто молчали.

— Мисато пришла расстроенной, — поделилась наблюдением Рей.

— Да. Поругались немного… — кивнул я.

— Тема?… — совершенно в моем стиле спросила девушка.

Я хмыкнул — с кем поведешься, от того и дет… блохи, да.

— Не верит. Психом считает. Обидно, — честно высказал я.

Снова помолчали. Через некоторое время Рей тихо–тихо произнесла:

— Я верю.

Меня накрыло волной нежности. Рей точно меня не оставит. Я потянулся, прижал ее руку к своей щеке.

— Спасибо, Рей. Спасибо.

Девушка вновь улыбнулась и осторожно провела рукой по моим волосам, стараясь не задеть бинты.

Так мы и просидели остаток дня.

***

Как я уже не раз замечал — ничто не длится вечно. Окончился и мой очередной больничный…

Н–да, беда. Стоило только выздороветь, как тут же вляпался в бой, где и поймал сотрясение. Хоть вообще в больнице поселись, блин. Впрочем, когда я высказал эту мысль Рей, девушка ее не оценила и даже обозвала «дураком», что для Рей… Скажем так — вершина экспрессивности.

Вот я и дома…

Первым делом, я схватился за гитару — как‑то забросил я в последнее время это дело, и теперь у меня уже руки чесались сыграть что‑нибудь эдакое…

— Выметайся!

Э?!

На пороге моей комнаты стояла Аска и пялилась на меня.

— Не понял, — честно признался я. Рей выглядела столь же недоумевающе.

— Я сказала, чтобы ты выметался отсюда!

Я моргнул.

— Еще раз. Откуда выметаться? Моя комната, — я серьезно не мог понять, чего от меня хочет рыжая.

— Собирай свои вещи, и мотай из квартиры! Здесь будут жить только девушки! — немка с апломбом пялилась на меня, — Я узнавала, у тебя есть своя квартира, так что давай!

Хера себе высказывания! Нет, я понимаю, что загадочная тевтонская душа Аски имеет свои понятия о должном и нужном, как и любой другой человек… Но, блин, ТАКОЕ может мне приказать только Мисато! И никто другой!

— Пошла нах, — высказался я, — Мисато скажет — уйду.

— Рей! Поддержи меня! Ты ведь девушка, ты должна…

Я вообще перестал понимать логику рыжей. А Рей‑то тут причем? Она скорее меня поддержит…

— Такие вопросы в компетенции Мисато–сан, — Рей негодует. Почти незаметно со стороны, но я хорошо наловчился различать ее эмоции.

— А?.. Да… Да ты как кукла! — выдала Аска, махнув рукой, совершенно неправильно разобрав ровный голос Синевласки.

Рей чуть дернулась. Пара секунд ушла на осознание…

Эта мразь сделала больно Рей?!

Противник подвижен, легче меня. Замкнутое пространство и эффект неожиданности на моей стороне. Вперед!

Шаг, еще шаг, протянуть руку, вцепляясь в тонкую шейку. Еще шаг, и противник оказывается впечатан в стену.

— Еш–ще р–раз… Только попр–робуй… — голос превратился в шипение пополам с рычанием. Пальцы крепко, но осторожно сжимали шею рыжей… Все‑таки она пока не враг.

— Синдзи! Ты что делаешь?! — раздался голос Мисато. За всеми этими перепалками, я не заметил, как она пришла…

Точный удар поддых согнул меня, заставляя отпустить Аску. Та резко отскочила вбок, вставая в какую‑то боевую стойку.

Плевать! Разгибаюсь несмотря на боль, в Еве бывало хуже.

— Синдзи… — Мисато растерянно смотрела на меня.

— Да он псих, Мисато! — не преминула рассказать о своем виденье ситуации Аска, — Он просто набросился на меня!

— Синдзи… — Рей подошла ко мне сзади, успокаивая, — Не надо.

Тихо–тихо, спокойно… Успокаивайся…

— Аска, — мой голос все еще был похож на карканье, — Оскорбишь Рей… Еще раз. Убью, нахуй.

Та лишь вздернула нос. Мисато, глядя на это только вздохнула.

— Так. Синдзи… Ты можешь посидеть в своей комнате? Немного. — Мисато была раздражена, но пыталась не показать этого.

Я развернулся, и пошел обратно. Рей, естественно, пошла за мной.

— Это было излишне, — сказала Рей, когда мы наконец остались одни.

— Нет, Рей, — я повернулся к девочке, — Тебе было неприятно. За такое… Могу могу покалечить.

Девочка подошла ко мне, уткнулась в грудь.

— Не надо, Синдзи.

Я погладил ее по голове, уткнулся в серо–голубую макушку. Рей…

— Ты меня останавливай. Хорошо, Рей? Крышу рвет.

— Я… Хорошо, Синдзи.

***

— Что это вчера вообще было, Синдзи?

Мы с Мисато были на кухне. Я готовил завтрак, Рей была в ванной, а Аска еще даже не проснулась.

— Она обидела Рей, — пожал я плечами.

Вчерашняя вспышка вспоминалась с какой‑то досадой. Взял, сорвался на дуру… Тьфу. Впрочем, если еще раз она что‑то подобное скажет…

— Синдзи, у Аски было тяжелое детство. Ты должен понять — у нее… В прошлом все было сложно. Ей тяжело до сих пор… Да в конце–концов, она даже не японка!

— Плевать, — пожал я плечами. Старая истина: «хочешь охотиться — предъяви зубы».

— Синдзи, — Мисато не теряла надежду на то, чтобы наставить меня на путь праведный. Впрочем, брюнетку можно понять, дали малышню под командование, которым не боевого офицера воспитателем надо, а матерого психолога и психотерапевта. Всем троим, — Ты не знаешь, что ей пришлось пережить…

— Знаю, — рыкнул я, поворачиваясь к Мисато, — Я все знаю. А ты? Что ты знаешь? Про Рей? А?! — исподлобья глянул я на капитана.

Мисато, казалось, стушевалась.

— Ничего не знаешь, — я снова отвернулся, продолжая помешивать рисовую кашу, — Надо вправить мозг. Аске надо вправить. Сорвется… Или я сорвусь.

Девушка тяжело вздохнула.

— Сама знаю, — Мисато опустила голову, немного помолчав, — Но с чего начать ума не приложу… Все равно, Синдзи, ты просто так набросился на девушку… — снова вернулась к прежней теме Мисато. Я уже было приготовился выслушивать полноценную нотацию, как раздался голос Рей.

— Сорью–сан сама повела себя некорректно.

Синевласка вошла в своем обычном домашнем одеянии и влажными волосами. Я обожаю любоваться Рей в такие моменты, кажется, что так она выглядит еще красивее и беззащитнее.

— Что ты имеешь ввиду? — Мисато подозрительно уставилась на Рей.

— Сорью–сан в приказном порядке заметила, что Синдзи необходимо изменить место жительства. — внешне невозмутимо ответила та, — Я, как и Синдзи немногим ранее, просто указала на то, что подобные вопросы решать лишь в вашей компетенции, Мисато–сан. Впрочем, реакция Синдзи в ответ на… оскорбление, тоже была… чрезмерной.

Офигеть. Это, пожалуй самая длинная речь, которую Рей произнесла в присутствии другого человека.

— Та–ак… А вот этого я не знала…

Я хмыкнул. Как это в духе некоторых девушек — вот так подтасовывать факты, выставляя себя в белом свете. Хотя, не только девушек, наверное, всякие персонажи встречаются.

— Я сорвался. Глупо, согласен. — со вздохом все–же признал я, — Но правильно. Она меня подставила. В бою. Помнишь, Мисато?

— Помню, — снова поморщилась капитан, — Схватилась за тебя… Хорошо, хоть ты успел АТ–поле выставить, да Рей открыла огонь… Но я ничего не могу сделать!

Последняя фраза девушки прозвучала «криком души».

— Я даже понять ее не могу. Собиралась поговорить с Риц, так та с головой ушла в какой‑то свой проект, куда‑то отправила Майю, копается в каких‑то сейсмограммах…

Сейсмограммы? Та–ак…

- …А сейчас ей и вовсе не до меня будет, ковыряется в останках Ангела… Бли–ин…

Я с сочувствием покосился на девушку. Жалко ее — Аска выкаблучивается, я со сорванной напрочь и улетевшей в теплые края крышой… Мда…

— Держи, — я наложил девушкам кашу, — Будет салат. На ужин, — предупредил я, вспомнив свое обещание.

Рей чуть улыбнулась. Любит она «Мимозу», уж не знаю, за что.

— Спасибо, Син. Был бы ты чуть поадекватнее, цены бы тебе не было.

Я помолчал, накладывая себе завтрак, и заодно, формулируя мысль.

— Извини, Мисато. Обещать не могу… Постараюсь доставлять поменьше… Беспокойства.

Глянул на Рей, Мисато.

— Но придержи Аску. Нарвется.

***

Разбор полетов, сколько в этом словосочетании…

Вся наша троица пилотов сидела в одном из конференц–залов Геофронта, и разглядывали схему прошедшего боя. Аска, то‑ли обиженная, то‑ли чем‑то расстроенная сидела чуть в стороне от нас и мрачно зыркала на всех присутствующих.

— У меня нет замечаний только к тебе, Рей, — Мисато постукивала пальцами по столу, — Действовала быстро и правильно. Молодец.

Рей кивнула, почти никак не показав, что похвала капитана ей приятна.

— Синдзи… Тебя я просто готова прибить за этот безумный прыжок в пасть акуле, — я ухмыльнулся, — Ты не мог сказать, что заметил ядро?!

— И? Какие варианты? — я кивнул на изображение Ангела, — Враг подвижен. Имеет АТ–поле.

— И что? Ненадолго обездвижить его можно и точечным ударом N2–бомбы, с Сакиилом это вполне сработало!

— Только скорбный разумом полезет в пасть льву, — процитировала кого‑то рыжая. Я даже реагировать не стал — цитаты я встречал и поумнее.

— АТ–поле? Куда его? — продолжал я.

— Евангелионы можно укрыть за холмом, а уже после взрыва нейтрализовать АТ–поле! Вариантов множество, вплоть до снайперского удара со стороны Рей!

Я пожал плечами. Может Мисато и права, все‑таки не зря считается тактическим командиром.

— Только чудом тебя не уничтожило вместе с Евангелионом! И пока ты не исправишься я тебя к пилотированию не допущу!

— Так его! — снова Аска. Да что ее заело‑то?

— Теперь ты Аска… Ты тоже чудом избежала гибели, более того, подставила Синдзи под удар!

— Я все сделала верно! — взвилась рыжая, — Этот неудачник сам виноват!

Тихо–тихо. Она просто ругается, причем однообразно, неизобретательно и с акцентом. Не стоит ее убивать, не стоит…

— Если бы Синдзи и Рей не успели среагировать, то и ты, и Синдзи были бы раздавлены вместе со своими Евангелионами! Зачем ты схватилась за Синдзи?

— Потому что этот тормоз не соизволил отойти с дороги! — совершенно против истины, да еще и с таким презрением в голосе сказала Аска, что мне захотелось что‑нибудь ей сделать.

Нъярлотхотеп ей приснись! Да пошла она!

Если бы не ладонь Рей, которую она положила на мое плечо, то я бы высказался длинно и матерно. Впрочем, с психами лучше не спорить…

Гы. Этот постулат вполне применим и ко мне.

— Аска… Ладно, — Мисато, судя по виду, тоже проглотила рвущиеся с языка маты, — Значит будем отрабатывать взаимодействие на практике. Сейчас разберем тактику, а завтра всем явиться после школы. Я как раз подготовлю нужный инвентарь…

От улыбки капитана меня начало пробивать на нервный смех. Будет что‑то жуткое…

***

— О, кого я вижу! — раздался мягкий мужской голос, пока я, уставший и побитый тащился по коридору штаб–квартиры.

Мисато все‑таки выполнила свое обещание. Притащила нас на полигон, напялила пейнтбольную защиту, дала в руки тренировочные мечи. И выпустила Ли, в такой же защите, но с пейнтбольной винтовкой.

Шарики с краской лягаются дюже больно.

Впрочем, справедливости ради надо заметить, что Рей тоже выдали винтовку. Другое дело, как сильно нам это помогло…

Инструктор нас валял, бил и стрелял как хотел. На обычных‑то тренировках он себя сдерживал, а тут, когда у нас есть защита… Аска решила было показать свою удаль, но получила прикладом в живот, и энтузиазму у нее сильно поубавилось. М–да.

Я пытался подкрасться к инструктору, и выскочив как черт из табакерки попробовать его достать. Ага–ага. Мне хватило трех раз. В итоге, все свелось к тому, что я, под прикрытием огня Рей раз за разом пытался добежать до инструктора, укрываясь за декорациями полигона от очередей. Безуспешно, да.

Когда в Рей попал очередной шарик, мне сорвало крышу так, что я все‑таки смог добежать до Ли, наплевав на большинство попаданий, но получил по морде. Видно, этот момент и послужил сигналом к концу тренировки. Хорошо, хоть душ на полигоне был раздельный, а то Аска бы начала возмущаться, я бы полез в бутылку… Ничего хорошего, в общем.

По итогам — Рей пострадала меньше всех, Аска до сих пор держалась за живот, а я шел по стеночке.

Я был уставший, побитый и злой как черт, готовый сорваться на любое слово. А тут объявился небритый представитель мужского пола, с длинными волосами, собранными в хвост, и легкой улыбкой на морде лица. Эта скотина выглядела настолько возмутительно–здоровым и отдохнувшим, что я его за один только вид невзлюбил.

Кадзи Редзи, да. Многосторонний шпион, бывший парень Мисато, патлатый хрен, и прочая, прочая.

Рей бросила равнодушный взгляд на новую личность — все‑таки Синевласка устала ничуть не меньше меня. Аска же встрепенулась, и попыталась изобразить на лице улыбку.

— Кадзи–сан!

— Привет, Аска, — улыбнулся мужик. Я не останавливаясь, обошел его по дуге, и направился дальше.

— Э… — мужик, кажется, удивился таким отношением, — Аска, а ты не можешь меня представить своим… спутникам?

— Ой, Кадзи–сан, да ну их, неудачников! А вы видели, как я…

Мы с Рей повернули за угол.

— Синдзи?

— М?

— Это был куратор Аски? — Рей со слабым любопытством кивнула головой в сторону отставшей Аски. Еще один жест, который она переняла у меня.

— Наверное. Кадзи Редзи. Да, Мисато говорила. Рассказывала, — кивнул я. Хм… Кажется, имени она не называла, но плевать, я‑то о нем знаю.

— Ясно. — некоторое время мы шли в молчании, — Может, подождем Мисато–сан?

— Зачем? — я остановился, привалившись к стене. Хотелось тупо сползти по ней, и развалиться на холодном полу.

Нет, Ли все‑таки сволочь. Умом я понимаю, что это тренировка, что обучение бою чревато повреждениями организма, какими‑то травмами. Но, когда я вижу, что Рей больно… Глухая ярость.

Устроить ему что‑нибудь подленькое, может быть?

— У Мисато есть машина. Будет проще добраться до дому. — пояснила Синевласка.

С–с… Мисато мне сейчас видеть точно не хотелось. Но с другой стороны, я‑то ладно, до дому кряхтя и матерясь как‑нибудь дотопаю, а вот уставшая Рей…

Вздохнув, я отлепился от стены, и повернулся в обратном направлении.

— Пошли, — устало улыбнулся я девочке, — К Мисато…

— Ты не хочешь ее видеть? — через несколько шагов спросила Рей. Все‑таки не только я ее лучше узнаю, но и она меня, — Почему?

— Не знаю. Из‑за тренировки. Тебе больно. Злюсь, — пожал я плечами.

— Это нормальный тренировочный процесс, — заметила Синевласка, — В ходе тренировок по рукопашному бою…

— Я знаю, Рей, — хмыкнул я, — Глупо и нелогично. Но… Злюсь.

— Я не понимаю, — через пару секунд призналась девочка.

Блин, Фрейда ей дать почитать, что‑ли? Не–не, нафиг этого хмыря с бородой, лучше сам попробую…

— Я беспокоюсь. За тебя, — начал я объяснять, — Независимо от причин. Есть повод — есть беспокойство. Субъективная реакция. Еще… Не могу доверять. До конца. Мисато доверять, — пояснил я, перехватив вопросительный взгляд девочки.

Немного помолчали.

— Это связано с тем, что Мисато пришла домой расстроенной, после посещения тебя в больнице?

— Ага.

Дальше мы шли молча.

***

Я уже начинаю бояться Мисато. Она, натуральным образом, гоняла нас по полигону, словно задалась целью сделать из нас спецов по диверсионным операциям. Убрано было все лишнее — мои «подработки» в качестве ее ординарца, сокращено количество синхротестов и обычных тренировок по рукопашке, уроки по тактике…

Однако, надо признать, что это давало свои плоды. Нашу, прежде совершенно разрозненную троицу пилотов, уже можно назвать командой… Ну, как командой…

Аска немного успокоилась, что не мешало ей постоянно обливать нас с Рей тонной презрения, при каждом удобном случае. Хотя язык особо не распускала, видно то‑ли Кадзи, то‑ли Мисато, то‑ли кто‑то еще немного вправил ей мозг.

Я же к немке относился с позиции «вооруженного нейтралитета» — мелкие пакости я игнорировал, на крупные сама рыжая не решалась. Примерно той же политики придерживалась Рей — тотальный игнор всего, что не связано с делом. Впрочем, для Рей в отношении чужих людей, это довольно привычная линия поведения.

Что же до наших мучений на полигоне — четко начала выделяться «специализация» каждого отдельного члена команды. Я был, если пользоваться интернет–терминологией, «танком» — пер на пролом, пытаясь достать инструктора, отвлекая его от девчонок. Рей занималась примерно тем же, только на расстоянии — винтовка, которую ей выдали в первый раз, стала неотъемлемой частью ее снаряжения.

Аска пыталась подобраться к инструктору откуда‑нибудь сзади, пока он валял меня и пытался поймать Рей. Такая тактика, которая сложилась практически сама по себе, в принципе, давала плоды — пару раз инструктора мы все‑таки достали.

Так же, где‑то через неделю после начала тренировок на полигоне, нам наконец доставили полноразмерные «мечи» для Евангелионов. Удлиненное древко, прямой заостренный клинок. Как я определил для себя — спата с рукоятью для двуручного хвата. Заточенный лом.

Сейчас, я отдыхал после очередного забега по полигону, развалившись в кресле в одной из множеств комнат для ожидания в Геофронте. Рядом сидела Рей, читая какую‑то книжку. Фрэнк Герберт по–моему…

— Старший лейтенант Икари, младший лейтенант Аянами! — в дверь ворвался запыхавшийся парень в бежевом кителе сотрудника научного отдела, — Тревога второго уровня!

Словно подтверждая его слова, тут же завыли сирены оповещения.

Мы с Рей переглянулись, и поднялись.

— Веди.

***

Знакомый брифинг–центр, знакомые люди, не хватает только Аски и Мисато. Впрочем, девушки не стали оправдывать репутацию своего рода, ворвавшись в комнату где‑то через минуту после нас.

— Доклад! — с ходу рявкнула Мисато.

— Ангел движется к побережью на глубине около сорока метров ниже уровня моря с северо–западного направления. Предположительное время прибытия — около двух часов, скорость передвижения порядка пятидесяти–шестидесяти километров в час, — отрапортовал кто‑то, — Эхолокация и визуальное наблюдение затруднены погодными условиями.

— Ясно. Как был обнаружен Ангел?

— Мы зафиксировали излучение в синем спектре, — флегматично пожала плечами Акаги. Опять не высыпается — мешки под глазами, бледная кожа… Ну, для нее это обычный ритм жизни.

— Так. Синдзи — ждешь в ангаре возле 01–го. Аска, Рей, выдвигаетесь в своих Евах на побережье.

Это те «близнецы», сейчас я уверен в этом. Ангел, который успешно может располовиниться на две активные и злые боевые единицы. И…

Блядь! Рей будет в паре с этой дурой! Они же не смогут добраться до Ангела! С учетом того, что я помню, необходимо почти одновременно поразить два ядра у каждой из тварей!

Тихо! Спокойно!

Усилием воли давлю оскал и поднимающееся изнутри рычание. Успокоиться. В конце–концов, Рей на тренировках занималась не меньше, чем я, должна вытянуть…

Проклятье!

Неприятное предчувствие никуда не хочет пропадать.

— Мисато! «Макароны!» — пытаюсь воззвать к капитану, — Дай шанс!

— Синдзи. Ты будешь сидеть и ждать, понятно? — брюнетка в упор посмотрела на меня, — Вам понятен приказ, старший лейтенант Икари?

Я только раздраженно зашипел, уступая. Хватит, может это действительно паранойя… Это просто мой бзик, чуть появляется что‑то, способное задеть или причинить боль Рей, мне рвет крышу… Тихо–тихо.

Ничего не помогает.

— Синдзи. Пойдем, — Рей коснулась моей руки. Я посмотрел на нее.

— Пошли, — киваю.

Когда мы, уже переодевшись, стояли возле ангара Ев, я обнял Синевласку, прижимая ее к себе. Где‑то рядом фыркнула Аска, то‑ли презрительно, то‑ли насмешливо.

— Рей. Береги себя. Пожалуйста.

Девушка посмотрела мне в глаза и слабо улыбнулась.

— Хорошо, Синдзи.

Глава 18.

«Хуже нет занятия, чем ждать да догонять». Воистину так.

Я сидел на стремянке, приставленной к люку контактной капсулы, сейчас наполовину торчащей из хребта Евангелиона, и ждал. Никаких новостей, никаких сводок, о том, что творится на поверхности нет. Информационный, мать его, голод.

От этого я бесился, внутри меня просто колотило. Пытался прорваться в командный центр, но чертовы чудики «в штатском», что сейчас маячат у входа в ангар не пустили. «Вам предписано находиться в боевой готовности». Чер–ртовы уроды… Подраться, что ли?

Пару секунд я покрутил эту мысль в голове, но потом решил отказаться. Нет, они меня скрутят однозначно. С одним я может быть и справлюсь, или хотя бы убегу, но с двумя… А вдруг что с Рей случится и нужна моя помощь, а я «сижу в темнице сырой»…

Оставалось терпеть и тихо звереть. Я Мисато выдам пару ласковых, ой выдам…

Не знаю, что тому виной, но в последнее время, атмосфера между мной и Мисато какая‑то напряженная… Нет, даже скорее настороженная. Может быть это моя паранойя, может быть это из‑за усиленных тренировок, может быть из‑за того разговора… Хе.

Кажется я начинаю понимать. Забавная картина получается. Мисато опасается, что я выкину что‑нибудь не то, я побаиваюсь, что она запрет меня куда‑нибудь по состоянию психического здоровья… Впрочем, последний Ангел должен пойти мне в плюс… Если только, эта подлая тварь вдруг не окажется не тем, кого я жду. А то мало ли…

При воспоминании о бое, проходящем на поверхности, снова подняла голову тревога и беспокойство за Рей. Бли–ин… Почему я не наверху?! М–мать, сам виноват, сидел бы ровно, не дергался по мелочам, не пришлось бы маяться неизвестностью… Аргх!

От избытка чувств я со всей дури долбанул кулаком по металлу стремянки. Пара техников, пробегающих мимо по каким‑то своим делам, испуганно дернулись от гулкого звука. «Топтуны», стоявшие возле входа коротко переговорили, потом один подошел поближе. Опасаются… Только вот опасаются они меня или за меня?

Плевать! Я, уже не сдерживаясь, начал метаться возле Евы как тот волк в клетке — туда–сюда, туда–сюда. Монотонное движение немного успокаивало.

Сколько я так метался не знаю, но когда охранник дернулся и прижал пальцами гарнитуру, ноги уже неплохо подустали.

— Слушаю. Да… Принял. — он отпустил гарнитуру, и повернулся ко мне, — Икари–сан, вас просят пройти в командный центр.

Наконец‑то… Лишь бы с Рей все было в порядке, а там разберемся!

Я рванул по коридорам так, что охранник, собравшийся было сопровождать меня, потерялся где‑то сзади почти сразу. Поворот, налево, налево, лифт, уровень плюс–три…

Перед самым входом на средний ярус командного центра меня перехватила Мисато.

— Отлично, ты тут. За мной! — брюнетка повела меня куда‑то на выход с уровня.

— Как бой? — догнал ее я.

— Ангел жив, нам пришлось применить N2–бомбу… — начала девушка.

— Что с Рей?! — я потерял контроль над голосом. Да плевать! Лишь бы с ней все было в порядке, лишь бы…

— Сейчас неизвестно…

— Что с Рей?! — уже откровенно проорал я, — Говори!

Нет, нет, нет–нет–нет, только не Рей!

— Ее вытаскивают из капсулы! Успокоился, живо! — рявкнула она в ответ.

Секунду или две я рассматривал девушку, примеряясь куда начать бить в первую очередь. Подавить желание получилось с огромным трудом.

— Веди. Быстро.

Мисато, надо отдать ей должное, не стала говорить что‑то еще, не знаю, удержался бы я, или нет. Просто повела меня дальше по коридорам.

— Как прошел бой? — спросил я немного позже, уже успокоившись и запретив себе думать о самом страшном.

Мисато продолжала молчать, и я уже хотел было снова рявкнуть на нее, но потом капитан все‑таки начала рассказывать.

— Ангел вылез на побережье. Аска атаковала его, Рей прикрывала с расстояния, — я кивнул. Тактика, весьма характерная для Рей, — У Ангела оказалось два ядра. Аска все‑таки смогла уничтожить одно, но мы решили, что это обманка — Ангел по–прежнему продолжал быть активным. Когда Аска разбила второе… Оба ядра восстановились. А потом…

Мисато помолчала. Я, кажется, догадываюсь, что будет дальше.

— Ангел раздвоился на два юнита. Оба начали атаковать Аску, она смогла уничтожить ядро у одного из них, но бесполезно — ядро тут же восстанавливалось.

Я зашипел от избытка чувств. Предупреждал ведь ее! Блядь!

Мисато покосилась на меня, немного поморщилась.

— Да… Я приказала Рей отвлечь одного из них, она открыла огонь. Аска задержалась с отступлением… Не знаю, почему! — перехватила мой взгляд девушка, — Она задержалась. Приказ о бомбардировке уже был отдан, один из Ангелов сошелся в ближнем бою с Нулевой… Когда Аска отходила, второй почему‑то тоже напал на Рей. Она не успела выйти из‑под удара…

Я резко остановился. Так Рей пострадала из‑за бомбардировки?

— Син?..

Я прямо посмотрел на Мисато.

— Рей. Попала. Под бомбу? — медленно и с расстановкой спросил я.

— Да. Еву зацепило только краем, но…

Девушка продолжала что‑то говорить, но я уже не слушал, разглядывая ее. Видно было, что ей самой плохо, что она кривится, сдерживая эмоции…

До меня вдруг дошла одна вещь, которую по–хорошему я должен был понять уже давно. Мисато, если это надо будет, отправит меня на смерть. Но это плевать, этого я не боюсь… Однако, она же может отправить умирать и Рей. А вот этого…

В груди расплывалось неприятное чувство, словно тебя обманули. Не обида… Горечь?

Печально. Я больше никогда не смогу доверять до конца ей. И из‑за… Из‑за нее пострадала Рей. Если бы Мисато не отстранила меня от пилотирования, я бы смог сдержать Ангела, так или иначе.

— Ясно. — я снова посмотрел на девушку, — Ясно. Где Рей?

— Син…

— Где. Рей. — повторил я. Мисато тяжело вздохнула.

— Ее должны привезти в больничный корпус… — Мисато глубоко вдохнула, — Я понимаю, что сейчас не время, но, Синдзи, Ангел еще жив. Мы должны…

— Мы не должны, — голосом выделил первое слово я, — Если Рей… Если она… — никак не могу заставить себя произнести это слово.

— Я Ангелу помогу. Сам, — произношу, справившись с эмоциями, — Если вдруг… Ты поняла.

Разворачиваюсь и иду в сторону выхода. Плевать на все, лишь бы с Синевлаской ничего не случилось, лишь бы…

***

Отступление. В недрах штаб–квартиры. Мисато и Кадзи.

Специальный агент института Мардук, Кадзи Редзи, никогда еще не видел Мисато в таком душевном раздрае. Даром, что в былые времена, парочка из них была, что называется, «на загляденье», да и узнали они в свое время друг друга, ну, очень близко…

И сейчас, Мисато, осунувшаяся, совсем непохожая на сосредоточенную и решительную себя несколькими часами ранее, сидела за столом в одном из множества залов для совещаний, скрытом в глубине пирамиды штаб–квартиры НЕРВ.

«Подойти, обнять и утешить…» — невольно мелькнула мысль в голове Кадзи. Впрочем, он тут же ее отбросил.

«Это же Мисато… Убьет… Или еще хуже — снова влюбится.»

Шпион привычно задавил в себе коктейль эмоций, вызванный воспоминаниями о прошлых временах. В последнее время, после прибытия в Токио-3, эти воспоминания стали что‑то больно часто тревожить душу. Раньше было так просто забыться, ходя по грани, когда память, милосердно скрывшая тонкие детали, лишь подогревала решительность и волю. Но не теперь…

Впрочем, Кадзи был вполне успешным разведчиком, и не обращать внимания на собственные переживания умел хорошо.

— Привет, — Кадзи устроился напротив девушки. Та подняла на него взгляд.

— А, это ты, — вяло скривилась Мисато, больше по–привычке, — Тебя только не хватало…

— Нужна моя помощь? — просто спросил Кадзи.

— Помощь… Помог ты уже, спасибо, — с изрядной долей яда в голосе выдала Мисато, — Аска жить не может, даже в бою о своем «милом Кадзи–сане» думает.

— Ну это ты зря… Все‑таки не я занимался ее воспитанием, — справедливо возмутился Кадзи.

— Да я знаю… Извини, — неохотно выдавила из себя Мисато, — Просто свалилось все на меня, начинаю срываться на всех подряд. Вот в чью начальственную голову пришло, что из меня получится нянька?! Чтоб ему икалось до смерти!..

Кадзи хмыкнул.

— Так ты вроде бы сама предложила свою кандидатуру в качестве опекуна Синдзи? — спросил он.

— Сама… Ага, сама. Командующий меня попросил. — Мисато со стоном уронила голову на стол, — А потом Рей… И Аска… Вот объясни мне — почему Аска такая упертая?! — вскинулась девушка.

— Аска… Да… — Кадзи поморщился. Напоминание о рыжеволосой девочки, доставляющей проблем самому шпиону как бы не больше, чем остальным, было не сильно приятным, — Я не знаю точно, что случилось с ней и ее матерью, но почему‑то она вбила себе в голову, что должна стать самой–самой лучшей. Психолог с…

— Ты? Не знаешь? — удивилась девушка, перебив Кадзи, — Странно…

— Я просто не интересовался. Неужели ты думаешь, что сопровождение и курирование пилота Евангелиона было моей основной задачей? — хмыкнул шпион.

— А на самом деле? — заинтересовалась Мисато.

— Какие‑то документы, — пожал он плечами.

— Ваши эти бюрократические и шпионские игрища… — скривилась Мисато.

— Ага, вроде того, — покивал шпион. Его легенда предполагала множество слоев, и один из них он сейчас выдал Мисато, использовав ее нелюбовь к бумажной работе.

— Так что там тебе психолог говорил? — вернулась к предыдущей теме Мисато.

— Он сокрушался и сетовал, что ребенка медленно убивают таким отношением. Это его слова. — пояснил он в ответ на поднятые брови девушки, — Как по мне, она очень боится, что вдруг ее перестанут замечать, и старается выделиться как только может, но вот в чем причина… Почему ты не спросишь у Риц? Она‑то должна понимать…

— Главный мозг Всея НЕРВ уж больно занята в последнее время.

— Да, Риц–тян выглядит неважно. Но ты все‑таки поймай ее и допроси.

— Ага, беспокоишься за свою рыжую? — почти с такой же интонацией, что и прежде, подколола Мисато, — Неужели бедная Аска права в своих матримониальных мечтаниях?

Кадзи поморщился, скрывая тоску по старым временам за досадой.

— Ну хоть ты не подкалывай! — жалобно попросил он, — Была бы она лет на десять старше…

Мисато рассмеялась. Кадзи любовался ей, словно вновь им было по семнадцать лет…

— Чем еще могу помочь? — улыбнулся шпион, когда девушка отсмеялась.

— Чем… Синдзи, — Мисато снова начала мрачнеть, — Он… Мне нужно, чтобы он был готов к бою с Ангелом.

— И в чем проблема?

— В самом Синдзи и… Рей.

Кадзи помолчал, обдумывая ситуацию.

— О как… Понятно. Ты справишься, Мисато, — улыбнулся он девушке, — А я сейчас пойду, и приведу Синдзи сюда. Уж это‑то ты не посчитаешь посягательством на свою личную жизнь? — с иронией добавил он.

— Уж сделай милость… — фыркнула Мисато, — И… спасибо.

Кадзи никак не стал комментировать это. Все‑таки он был опытным разведчиком…

***

Рей везли на каталке, положив ее на бок. Вместе с двумя санитарами, споро катящих каталку, рядом бежал врач. По нервам шибануло облегчение. Рей жива, все будет нормально, над мертвыми так не трясутся…

Я догнал процессию и пристроился рядом.

— Что с ней?

Врач покосился на меня, оценил контактный комбинезон и все‑таки решил ответить.

— Черепно–мозговая. Нужен рентген и томограмма, чтобы сказать точнее, предварительно — сотрясение третьей степени.

Я кивнул, тема знакомая.

Рей лежала на каталке бледная, с блуждающим, расфокусированным взглядом. От этого зрелища мне стало еще хуже. Рей…

Так мы и неслись — медбратья толкали каталку, врач и я бежали следом. Возле диагностического отделения, меня мягко отстранили и вежливо попросили не мешаться под ногами. Действительно вежливо, почти без матов.

Скрепя сердце, я согласился. И даже не полез в драку и не стал материть персонал в ответ.

Так, сидящего возле кабинета прямо на полу, меня и нашел… Угадайте кто? Кадзи.

— День добрый, — дружелюбно улыбнулся он.

Я покосился на него.

— Издеваешься?!

— Э–э?.. А, прошу прощения, не подумал…

Я хмыкнул. Буря в душе немного улеглась, и сейчас я достаточно адекватно воспринимал реальность. Нет, мне все еще хотелось размазать Ангела тонким ровным слоем по какой‑нибудь поверхности, обматерить Мисато… злой я был, это да, но не до такой степени, чтобы бросаться на первого встречного.

А, Кадзи, гаденыш, в добавок хорошо умел располагать к себе людей. Вот так вот, сходу показав себя «добродушным дураком», предупредил отрицательную реакцию на его появление.

— Икари Синди, я полагаю? — продолжил тем временем патлатый.

— Угу. Кадзи Редзи? — в том же стиле спросил я. Тот хмыкнул, а потом уселся рядом со мной. На пол.

— Беспокоишься за нее? — спросил Кадзи, кивнув в сторону кабинета.

— Да. Тебе что? — ответил я, раздраженно мотнув головой.

— Меня Мисато послала. Чтобы «притащить паршивца» в конференц–зал, как она выразилась.

Я никак не стал комментировать это. Так я взял, бросил Рей и побежал куда‑то.

— Я не собираюсь «тащить» тебя прямо сейчас, — правильно истолковал мое молчание Кадзи, — Но… Надо.

Вообще, подобная прямота мне импонировала. Конечно, я постоянно помню, что каждый себе на уме, и любой человек, достигший определенного «положения» может запросто лгать, льстить, играть на публику… Но понимаю это я умом. А подспудное отношение, как говорят, зависит от первого впечатления.

— Знаю. Надо… — поморщился я, — Чуть позже.

Дверь кабинета открылась, оттуда вышел врач. Я тут же оказался рядом с ним.

— Что с ней?

— Не беспокойтесь, сотрясение мозга третьей степени. Неприятно, но ничего смертельного не произошло…

Мне стало просто и легко. Рей жива, ничего опасного не случилось… Осталось прибить Ангела.

— Могу ее увидеть? — продолжил я.

Врач вздохнул.

— Молодой человек, давайте хотя бы дождемся, когда вашу девушку определят в палату… — начал он.

— Времени нет. — указал я головой на Кадзи. Тот уже встал с пола, и сейчас стоял, подпирая стену, — Надо работать.

Мужик посмотрел на него, сокрушенно вздохнул.

— Проходите… Только недолго.

Рядом с Рей я оказался в мгновение ока.

Выглядела она плохо. Блуждающий взгляд, бледное лицо…

— Рей, — тихонько позвал я, коснувшись ее руки.

Неожиданно, Синевласка крепко сжала мою ладонь в своей.

— Синдзи… Синдзи. — тихий, слабый шепот, — Ангел. Их двое. Как говорил…

— Тише, тише. Все хорошо. Я знаю. Все хорошо.

Рей чуть ослабила хватку, расслабилась. Я провел рукой по ее ладони.

— Мне надо идти… Выздоравливай, Рей.

Девушка прикрыла глаза, и напоследок чуть сжала мою ладонь.

***

— У нас есть чуть меньше двух суток до того, как Ангел полностью восстановит свою боеспособность, — рассказывала Акаги, стоя рядом с проектором.

Мы сидели в зале для брифингов. Мы — это весь состав персонала центра управления, за исключением Гендо и Фуюцуки, я, Аска, пышущая раздражением, Кадзи и Мисато. Сейчас Акаги рассказывала про последствия бомбардировки.

— Однако, могу предположить, что Ангел начнет действовать раньше, не до конца восстановив свою массу. Приблизительный срок — тридцать часов.

— Ты нам лучше скажи, как его уничтожить можно, — спросила Мисато.

Акаги вздохнула, отложила папку.

— Согласно данным, полученным в ходе боя, мы можем предположить, что два ядра, каждое из которых находится в отдельном юните, представляют из себя единый объект. То есть, чтобы уничтожить Ангела, необходимо одновременно поразить оба ядра.

— Одновременно, — прищурилась Мисато, — Одновременно это значит в один и тот же момент времени? Или…

— Или. С разрывом не более, чем в две секунды. — уточнила Акаги, — Примерно за этот срок ядро восстанавливает свою целостность.

— Значит, две секунды… Хорошо. Что с Евой-02?

— Восстановительные работы займут около суток. Требуется замена большей части брони, восстановление некоторых биологических систем…

— А Ева-01? В одиночку? — Мисато покосилась на меня.

— Маловероятно, — поморщилась Акаги, — Не больше пяти–шести процентов на успешный исход. Впрочем, ты можешь попробовать…

— Как далеко Юниты? Юниты Ангела? Друг от друга? — влез я.

— На расстоянии около трехсот метров.

— Защита?

— Постоянно генерируемое АТ–поле, мощностью около восьмисот единиц. Ты сможешь пробить его… Теоретически, — уточнила Акаги, — Но добраться до ядра… Боюсь, ты просто не успеешь, — покачала головой Акаги.

— Пон–нятно… — протянула Мисато, — Придется ждать сутки. Тогда так… Синдзи, Аска, будем разрабатывать план…

— Чего тут разрабатывать! — взвилась немка, — Если бы эта…

— Аска! Заткнись! — рявкнула Мисато.

Чего это она? Насколько я мог понять, она старалась относиться к рыжей более–менее мягко…

Мисато бросила на меня обеспокоенный взгляд.

— Аска. Так… Иди ко мне в кабинет. Жди меня. Выполнять!

Немка была настолько ошарашенной резкими командными нотками в голосе Мисато, что подчинилась беспрекословно. Ну хоть тут не стала перечить, и то хлеб.

— Синдзи, ты, надеюсь, достаточно успокоился? — девушка повернулась ко мне.

— Достаточно, — кивнул я, — Согласен с Аской. Да–да, согласен. Смысла нет. План разрабатывать.

Мисато моргнула.

— Поясни.

— Я не уверен… Могу не вспомнить. В бою. Про план.

Капитан побарабанила пальцами по столу.

— А надо вспомнить. Ты не сможешь в одиночку уничтожить этого Ангела. Синдзи, если бы я могла, то поставила бы тебя в пару с Рей… но…

— А чья вина? — рявкнул я, не выдержав.

— Моя. Моя вина, — Мисато прямо посмотрела на меня, — Но сейчас нет смысла искать виноватых, надо уничтожить Ангела. И для этого тебе придется слушаться меня и работать в паре с Аской.

Я молча смотрел на брюнетку. Надо успокоиться, надо успокоиться…

Глубоко вдохнув, я рухнул обратно на стул. Оказывается, я уже ухитрился подняться и нависнуть над столом.

— Уроните еще бомбу. Чтобы подождать. — предложил я, уже в порядке бреда, — Еще недельку. Или две…

— Не получится, — покачала головой Акаги, — После бомбардировки, конфигурация АТ–поля Ангела изменилась.

Проклятье на ваши души! Я ведь вспомнил аниме, в котором, Синдзи и Аска тренировались в синхронности действий. Маразм. Чем танцы помогут в бою?

— Характер действий Ангела? — задал я очередной вопрос.

— В смысле?.. — не поняла блондинка.

— Степень синхронности? Тактика? — пояснил я.

— А… Ну, с учетом того, что оба юнита Ангела, судя по нашим данным, представляют из себя единый организм, надо сказать, что действуют они на диво бестолково. И в тактическом плане тоже, но тут тебе лучше расскажет Мисато, — покивала Акаги, — Никаких способов общения не было замечено, однако план атаки Ангел меняет очень четко. Согласованность действий хромает… Что еще? А, оружие. Оружием у него служит сфокусированный луч АТ–поля, сконцентрированный на гранях конечностей, — показала Акаги на серповидные «руки» Ангела.

— Тактика действительно не самая лучшая, — Мисато поняла, что я отлынивать от драки с Ангелом не собираюсь, и теперь не пыталась меня «давить», говоря спокойно и деловито, — Судя по всему, предпочитает не разделять юниты, а обоими нападать на одного противника, но почему‑то слишком легко отвлекается.

— Я атакую «в лоб». Аска бьет одного. Я подловлю другого, — выдал я свой вариант после пары секунд раздумий, — Повторить при необходимости.

— Тогда с учетом рельефа… — Мисато тоже включилась в разработку.

Ну, держись, скотина…

***

План боя мы закончили «шлифовать» только к позднему вечеру, и Мисато потащила его на утверждение. Довольно уникальная для меня ситуация — участвовать в разработке стратегии боя. С учетом рельефа местности, предполагаемой зоны поражения Ангелов и Ев, АТ–поля, огневой поддержки… Своеобразно. Обычно, Ангелы нам вообще не давали возможности что‑то придумать, да и опыта боя с таким противником не было никакого… Но вот теперь начали появляться «домашние заготовки».

С Мисато… С Мисато все сложно. Вроде все по–старому, но желания как‑то реагировать на ее шутки, подкалывать ее в ответ совершенно не возникало. Пожалуй, чувство, в отношении ее, наиболее точно можно назвать опаской.

Сейчас, разругавшись с врачами, я сидел в палате Рей, глядя на спящую девушку. Это ведь ненормально — так реагировать на любую возможность того, что ей будет больно… Или нормально? Опытным в этом вопросе меня не назовешь.

Прошелестела открываемая дверь. Я лениво повернулся.

— Тебе и Аске выделили комнату в жилом блоке. — это была Мисато. Видно, только она догадалась искать меня здесь… или только ей зачем‑то понадобилось меня искать.

— Похер. — я отвернулся, продолжая глядеть на Синевласку, сейчас укрытую ночным сумраком. Бледная кожа и светлые волосы сильно выделялись в темноте.

— Ты останешься тут на ночь?

— Ага.

Мисато немного помолчала.

— Синдзи… Мне тоже тяжело видеть Рей… Это ведь действительно моя вина. — в голосе капитана чувствовалось напряжение. Только вот что это меняет? Мисато, Гендо, SEELE… Как оказалось, это персонажи одного порядка.

— Знаю. Верю. Но разницы нет. — пожал я плечами. Девушка тяжело вздохнула.

— Если со мной… Это нормально. Я не боюсь. Но Рей… — попытался пояснить свою мысль поподробнее.

— Ты же должен был понимать, что так будет. — я не видел Мисато, но кажется, она сейчас смотрела на меня задумчиво, приподняв брови «домиком».

— Должен был… Кому? — хмыкнул я, — Только себе. Я забыл… одну вещь. Слишком доверился… Что‑то изменилось. Теперь. Доверять больше не могу.

Мисато еще немного постояла, а потом развернулась к выходу.

— Спокойной ночи, Синдзи.

Я промолчал.

***

— Синдзи… Синдзи…

— М?

Я с трудом разлепил глаза. Ух–х… Где это я?

Где‑то пару секунд пришлось потратить на попытки вспомнить, как я оказался в больнице, да еще и заснул в кресле, но все‑таки вспомнил.

Рей сейчас смотрела на меня, все так же лежа на кровати, и лишь чуть–чуть повернув голову в мою сторону. За окном разливался бледно–розовый рассвет.

— Доброе утро, Рей, — попытался я улыбнуться. Ноги жутко затекли, болела поясница… Нормально.

— Доброе утро, — девочка моргнула, — Ты давно здесь?

— С вечера, — пожал я плечами, — Как ты?

— Я… Лучше, чем было. Я плохо помню… Что произошло?

— Ангел. Две штуки. Вы отходили. Бомбардировка.

— Я попала под взрыв? — слегка нахмурилась Синевласка.

— Да.

Мы замолчали. Рей прикрыла глаза, видно пытаясь вспомнить.

— Что с Ангелом? — спросила, наконец, девочка.

— Жив. Ранен. Будем добивать. — пожал я плечами.

— Их двое… И мы не могли убить ни одного, — Рей снова посмотрела на меня.

— Знаю, — улыбнулся я. Ноги и хребет немного отпустило, теперь подождать, пока пройдет шея…

— Акаги догадалась. Надо одновременно обоих. Уничтожить оба ядра.

— Понятно. — кивнула Рей, — Когда?

— Скоро. Сегодня.

Вновь воцарилась тишина. Геофронт проснулся еще не до конца, и я уверен, если открыть окно, можно расслышать тихий крик каких‑то птиц, постоянно сидящих возле озера.

Так мы просидели несколько часов, иногда перебрасываясь короткими репликами. Рей пару раз впадала в дрему, я старался ее не беспокоить в такие минуты. Правда, когда у меня заурчал живот, девушка почти в приказном порядке отправила меня в столовую. Ну, как, в приказном — в своей неповторимой безэмоциональной манере…

Заходили медсестры, врач, давали Рей лекарства, принесли еду… Я отогнал пришедшую медсестру, и с наглым лицом уселся кормить девушку с ложечки. Думаю, понравилось не только мне, но и Рей… Был бы повод поприятней…

Ближе к обеду в палату ворвался какой‑то молодой научник.

— Икари–сан, вас ждут в командном центре!

— Понял. Скоро буду, — кивнул ему я, и парень умчался.

Я поднялся.

— Пора? — тихо спросила Рей.

— Да. — я наклонился, и поцеловал девочку в лоб, — Пора.

— Береги себя, Синдзи, — Синевласка чуть сжала мою ладонь.

— Я выживу, Рей. Не волнуйся. — улыбнулся я.

Из палаты я выходил с легким сердцем. Сейчас я прибью ту тварь, из‑за которой пострадала Рей, и пойду приготовлю что‑нибудь вкусненькое Синевласке…

Глава 19.

— Синхронизация!

Снова удар по мозгам, снова ощущение безграничной мощи Евангелиона, жгучий холод, бегущий по жилам, веселая злость… Одно «но» — сейчас мне не в коем случае нельзя терять контроль. Не терять контроль.

— Синдзи, ты меня слышишь? — голос Мисато.

— Слышу! — напряжение прорывается в голос.

— Ангел начал действовать гораздо раньше! Твоя задача продержаться около пятнадцати минут, пока Вторую готовят к запуску!

— Понял! Сделаем! — рычу. Моему голосу вторит рев Евангелиона — в последнее время фиксаторы на челюсти ставить перестали. Все равно срываю…

— Главное продержись!

Я огляделся. Вокруг простирался обычный пейзаж окрестностей Токио-3 — холмы, поля, редкие домики. Где‑то на горизонте можно было различить проблеск воды, справа виднелись здания окраины Токио.

Что‑то странное… Я внимательней прислушался.

Впереди, чуть левее, ощущалось что‑то… непривычное, чужое. Словно «слепое пятно», «пойманный заяц» от сварки… Не глазами, или осязанием, нет…

— Где Ангел?

— На одиннадцать часов! — ответил кто‑то из операторов.

Я снова пошевелил головой. Любопытно… Кажется, я чувствую Ангела. Слишком слабо и почти незаметно…

Плевать! Надо действовать!

Толчок, и я несусь в сторону врага. Каждый шаг Евангелиона выбивает из земли громадные пласты дерна, деревья, которым не повезло оказаться на пути, выворачиваются с корнем.

Это мощь и восторг! Незабываемые ощущения!

Вот и враг… Враги. Один из них уже распрямился, и сейчас нависал над другим, что лежал скрючившись на земле, с нелепо торчащими в стороны руками–полумесяцами. Я завопил, вызывая врагов на бой. Тот что уже поднялся, повернулся ко мне.

Атака! Прыгаю вперед, вдоль земли, бросая себя на Ангела. Тот скрещивает острия своих «рук» перед собой, и сразу раскидывает их в стороны, а навстречу мне летит сгусток чего‑то…

Совершенно нечеловеческим движением, изворачиваюсь, пропуская это рядом с собой. «АТ–поле» — всплывает название в памяти.

Ангел неуловимым движением отодвигается вбок, пропуская меня мимо, и мои пальцы срываются, лишь скользнув по… коже чудовища.

Упасть на все четыре конечности, развернуться, прыжок…

Следующие несколько минут слились для меня воедино — восторг, веселье, опасность, наличие сильного врага, все это перемешалось, заставляя смеяться и дрожать от страха и восторга.

Со спины потянуло чем‑то… Опасность! Отступить! Вправо!

Мимо головы проносится еще один сгусток АТ–поля. Второй враг вступил в бой.

Двое на одного? Ну, давайте! Потанцуем!

Очередной прыжок, и один из врагов оказывается прямо передо мной. Бросаю в него холодом, пытаясь вдавить в податливую землю, смять… И меня уносит ответным ударом прямо в объятья второго Ангела. Я только и успеваю повернуться боком…

Удар!

Наплечник жалобно захрустел, сминаясь, руку пронзило острой болью. В сторону!

Первый Ангел падает сверху прямо на меня, я пытаюсь откатиться. В последний момент, ухитряюсь развернуться, толкнув второго навстречу собрату.

Шевелю плечом. Больно, но критических повреждений нет. Рукой могу шевелить…

Резкая боль встряхнула, помогла сбросить эйфорию, и теперь я начал вспоминать чему меня учили Мисато, Михалыч и Ли. А так же «не терять контроль»… Проклятье!

Прежде я бросался от одного врага к другому, но из‑за такой тактики очень просто можно нарваться на оплеуху. Это мне еще повезло, что кабель не перебит… Врагов двое, значит надо маневрировать так, чтобы они постоянно были на одной линии, друг за другом… Влево!

Ей! Мимо проносится один из Ангелов, другой приближается медленней. Успеваю проскочить между ними, и тут же обхожу первого по дуге, заходя к нему сбоку. Тот поднимается, тут же разворачиваясь в мою сторону. Атака!

Припадаю на четвереньки вправо–вниз, уходя от очередной порции АТ–поля, и отталкиваясь всеми четырьмя конечностями, бросаю себя вперед, на Ангела. Удар!

Ангела сносит массой моей туши, я же тут же отскакиваю назад, позволяя упасть на то место, где я только что находился, второму врагу. Черт…

— Икари! Лови! — раздается голос рыжей.

К моим ногам, зарывшись в землю, падает меч, та самая монструозная «спата». Отлично!

— Зашибись! Бери ближнего!

— Не командуй мне тут! — тем не менее, спустя секунду, громадина красного Евангелиона сносит одного из Ангелов. Я как раз подхватываю меч.

Второй Ангел, за это время уже успел подняться, и сейчас вновь нацелил на меня свои «руки». Продолжаем!

— Не спи, Третий, выводи своего! — Аска, откинув своего противника, сейчас отступала на заготовленную позицию. Кажется — во время круговерти боя, я несколько потерялся.

— Угу… Ох, с–сволочь!.. — уворачиваюсь от атаки и бью по врагу. Меч натыкается на пленку АТ–поля, неприятно отдавая дрожью по всему телу.

Шаг назад, назад… Повелся! Так…

Вот эта ложбинка. Отлично… Эй–эй, не отвлекайся!

Мой противник было развернулся ко мне спиной, видно направляясь к Аске. Это он зря–а…

— Аска! Бью своего!

Одним слитным движением делаю шаг и одновременно втыкаю во врага меч, перехватив его второй рукой за лезвие у гарды. Получай!

Острие клинка вошло в середину спины Ангела, с громким хрустом, протыкая ядро… Выдернуть обратно, если Аска не успеет…

Секунда, две… Ч–черт! Не успела!

— Ш–шайзе! Икари, ты тормоз! Не мог раньше предупредить! — возмущенно выдала рыжая.

— Проебись ты конем! — выматерился от избытка чувств по–русски.

Ангел, пошатнулся, но тут же распрямился, вновь поворачиваясь ко мне.

— Плевать! Работаем дальше! — рыкнул я. В груди вновь начала разгораться ярость.

Шаг в сторону, вертикальная атака, отойти, махнуть мечом на уровне груди, отскочить… Постоянно маневрируя, я отходил на вершину пологого холма, заманивая за собой Ангела…

— Я на месте! Икари, не тормози! — раздался голос Аски.

В ответ я мог только рычать — Ангел чуть не прищучил меня очередным ударом. Пригнуться, распластавшись по земле…

Был бы я в человеческом теле, сломал бы себе позвоночник.

— Черт! Икари!

— Сейчас!

Еще шаг назад, Ангел следует за мной… Пора!

Резко прыгаю вперед и чуть в сторону. Ангел, ожидаемо отскакивает влево, пропуская меня мимо себя. То что надо!

Враг снова кидает свой «сгусток» АТ–поля, мимо.

— Давай!

— Даю!

Резко прыгаю на Ангела, толкая его вперед, тот летит вдоль склона… И тут же натыкается на своего собрата, которого так удачно и по плану подтолкнула Аска.

— Отходим!

Отскочить в сторону, назад, подальше…

На том месте, где поднимались две туши Ангела начался настоящий ад. Понятия не имею, сколько и какой артиллерии задействовала Мисато для «отвлечения огня», но… Блин, даже в теле Евангелиона, это внушало. Смесь земли, дыма огня, визг и грохот снарядов, взрывы, заставляющие ощутимо дрожать землю…

Я поймал себя на том, что на лицо вновь наползла та полубезумная усмешка, которую я видел на записи своего первого боя. Любопытно… Если бы не LCL, то уверен, что на углах рта была бы пена…

Встряхнув головой, я отогнал ненужные в бою мысли.

— Готовься!

— Знаю!

Еще секунда… Сейчас…

Обстрел прекращается, и в облаке пыли, что быстро разгоняет ветром, начинают проглядывать силуэты врагов.

— Беру правого!

Аска не отвечает. Ангелы развернулись в сторону батарей — обстрел производился с двух направлений. Мой Ангел стоит чуть развернувшись…

Краем глаза замечаю прыжок Аски. Все правильно — ее противник стоит чуть дальше…

Мой выход!

Прыгаю вперед, «по земле», крепко сжав рукоять меча в обоих руках.

Удар, и меч пробив пленку АТ–поля… соскальзывает с подставленной «руки» Ангела.

Ч–чер–рт!

Пытаюсь достать врага на обратном движении, безнадежным жестом, но инерцией меня проносит мимо. Проклятье! Да ебанись ты об стену!

— Икари! Идиот! — вопит Аска.

От последней фразы я просто озверел.

Оттолкнуться ногой, гася импульс инерции, одновременно разворачиваясь назад. Долго, долго! Быстрее!

Опереться АТ–полем, бросая его назад, ускоряя разворот… Перехватить меч одной рукой, размахнуться, и воткнуть в ядро «своего» Ангела…

Еще разворот! Пригнуться! Атака второго врага проходит мимо, попадая в своего же собрата, ломая оставленный в теле врага меч, и моя рука, до предела напитанная жгучим холодом, пробивает защиту, с хрустом разбивая ядро второго врага на мелкие осколки…

Все заняло не больше секунды. Вот кроваво–красной вспышкой дала знать о себе ярость, вот я вбиваю меч в одного Ангела, вот убиваю другого… А теперь я тупо пытаюсь отдышаться, глотая ледяную LCL, и пытаясь понять — почему враги падают и не пытаются подняться?

— Икари! Черт! Не мог мне одного оставить?! — яростно возмущается чему‑то Аска.

Все. Все кончилось. Спокойно…

Сердце заходится в бешеном ритме, время от времени «захлебываясь», «пропуская» удары, в глазах плывут разноцветные круги. Встряхиваю головой, пытаясь отогнать подступающую муть.

— Связи нет. Почему? — вопрошаю я пространство. До меня только сейчас дошло, что во время боя я не слышал ни голоса Мисато, ни Акаги, ни комментариев операторов Центра.

— АТ–поле глушит, — все еще недовольно отозвалась рыжая, — Связь с тобой потеряли почти сразу, как ты полез в драку, Мисато меня предупредила.

— Ясно, — выдохнул я. Все. Можно отдохнуть.

С грохотом и пылью, вызвав небольшое землетрясение, бронированная туша Первого обрушивается на поверхность холма.

*** Отступление. Верхний ярус командного центра. Икари–старший и Фуюцуки.

Командующий и его заместитель, внешне равнодушно изучали тактическую карту, показывающую проходящий бой. Внизу, на следующем ярусе, Мисато наседала на научников, пытаясь заставить их наладить связь с пилотами Евангелионов, дерущихся с Ангелом.

— У тебя был прекрасный шанс для «замены»… — сказал Фуюцуки, — Комар носа не подточит. Сотрясение мозга, LCL, асфиксия…

— Почему ты считаешь, что это последний шанс? — глухо спросил в ответ Гендо.

Фуюцуки хмыкнул.

— Неужели ты привязался к девочке? Как нехарактерно для столь холодного человека, ай–яй…

— Чушь. — командующий замолчал.

Оба мужчины продолжали смотреть на карту боя. Евангелионы, после безуспешной «импровизации» пилота Первого, продолжали выводить Ангелов на заданные позиции.

— Пока слишком рано, — вновь подал голос Икари. Замком посмотрел на него, приподняв бровь, — При правильной подаче информации, Синдзи может стать верным союзником в случае гибели Рей. Но перед этим он должен кое‑что понять… И узнать.

Фуюцуки перевел взгляд обратно на экран.

— А вдруг он захочет реализовать третий сценарий? Свой сценарий?

— Возможно. Не допустить подобного будет нашей задачей. SEELE продолжает выжидать, подозреваю, что они готовят свою креатуру.

Замком устало вздохнул.

— Как все просто выглядело в начале… После смерти я займусь тем, что найду того, кто внес изменения в Сценарий, и буду являться ему во снах до конца дней.

Гендо усмехнулся. Впрочем, понять это мог только очень хорошо знающий его человек.

***

— Поднимайте его сюда! — чьи‑то руки пытались вытащить меня из капсулы.

Да вы все охерели, мать вашу! Дайте откашляться!

Мои протестующие дерганья были проигнорированы, и неизвестный продолжал меня шевелить.

— Кх… Кха–кха! Пошл–кхы нах–хер! Кха! — сквозь кашель кое‑как смог выдавить я. Поняли, отстали.

Ненавижу выбираться из LCL в сознании! Ненавижу LCL! Тьфу, кха–кха…

Ощущение, будто выкашливаешь куски легких. Колорита еще добавляет и то, что эта жидкость имеет характерный такой, «металлический», солоноватый привкус.

Наконец, я глубоко вдохнул, расправляя сведенные в спазме ребра, и смог оглядеться.

Прямо в рожу светил фонариком какой‑то мужик. Я зашипел, прикрываясь от света.

— Икари–сан, как вы себя чувствуете?! — обеспокоенным голосом выдал он. А, это один из врачей…

— Свет убери.

— Одну секунду, посмотрите на меня… — врач отстранил мою руку, поводил своей лампочкой туда–сюда, видно проверяя реакцию зрачков. Я недовольно сморщился.

— Все хорошо, можете можете подняться. — я вцепился в протянутую руку.

— Спасибо. Живой… Еще, — усмехнулся я. Врач покивал головой.

Выбраться из капсулы, скатиться по стремянке, отпинаться от санитаров, пытающихся уложить меня на кушетку, пошатываясь направиться к выходу из ангара…

— Синдзи! — рядом с выходом стояла радостная Мисато, — Ты молодец! — от избытка чувств, по–моему, девушка попыталась меня обнять. Я увернулся, долбанувшись больным плечом об стену.

— Стой! Ты ранен?

— Идите все нахер! — не выдержал я. Врач, шедший рядом, усмехнулся, — Я к Рей! В больницу! Сам дойду!

— Все‑таки, может сначала зайдете в душевую? — с иронией в голосе спросил он, — LCL, знаете ли…

Я с сомнением покосился на себя. Н–да, видок у меня еще тот… Отросшие влажные волосы, висящие сосульками, худая тушка, затянутая в контактный комбинезон…

— Я оповещу Аянами–сан об исходах боя, — быстро определил причину моего замешательства медик.

— Спасибо, мужик.

Я с чувством, поклонился, читай — пожал руку, и отправился в сторону раздевалки.

Отмокать под душем было приятно, особенно после боя. Немного беспокоила здоровенная гематома на правом плече, но если ее не трогать, то и плевать на все…

Вывалившись из душа и переодевшись, навострил было лыжи в сторону больничного корпуса, но встретил Кадзи.

Кадзи хотел поговорить.

— Синдзи, ты можешь задержаться на минуту? — он стоял, в своей манере привалившись к стене.

— Что надо? — исподлобья посмотрел я на него.

Он отлепился от стенки, уселся на лавочку в раздевалке.

— Я хочу поговорить с тобой о Мисато.

— Оно срочно надо? — недружелюбно спросил я.

— Ты считаешь, что Мисато предала тебя… — начал было он, но был прерван моим раздраженным шипением.

— Не так! Не предала.

— Хм… Вот даже как… — Кадзи внимательно посмотрел на меня, — Ты не учел, что Мисато является не только твоим командиром, но и командиром Рей, верно?

Умный мужик, этот Кадзи. Слишком умный…

Я изучил его взглядом. Сидит, смотрит. Этот может понять оч–чень многое… Впрочем, не думаю, что он может понять что‑то, чего еще не понял Гендо.

— И тебе не жалко терять друга? — не дождавшись ответа от меня, спросил Кадзи.

— Жалко. Тебе какой интерес? — невольно подпускаю в голос агрессию. Патлатый пошевелился, откинулся назад.

— Я беспокоюсь о Мисато, — признался он.

— Беспокойся дальше. Удачи.

Ну его нафиг… Можно было бы расспросить его о том, что все‑таки произошло между ним и Мисато, но… Оно мне надо?

***

— Я так и думал, что найду вас здесь, молодой человек! — в палату Рей вошел давешний врач.

Я сидел возле кровати Рей, негромко рассказывая ей о прошедшем бое, наслаждаясь обществом Синевласки, и заодно перебирая в уме прошедшие события.

Все‑таки, я чуть не накосячил. Каким чудом я ухитрился за две секунды прибить обоих Ангелов — фиг его знает, но если бы не это, то дальнейшее развитие боя… Мда. В общем, мне сильно повезло.

— Ваш молодой человек, — медик повернулся к Рей, — совершенно игнорирует собственные повреждения. Вы бы могли заглянуть ко мне…

Рей чуть смутилась, когда врач упомянул про «ее молодого человека», но на последних словах встрепенулась.

— Синдзи, ты ранен? — обеспокоено спросила она.

— Чушь, — я прожег взглядом врача. Тот проигнорировал, продолжая стоять и улыбаться, — Гематома плеча.

— Однако, часто под такими гематомами, могут скрываться трещины в кости, или даже переломы, — наставительно поднял палец мужик.

Блин, я все понимаю, но, даже если там перелом, что, пару часов подождать нельзя? Не устроил бы я себе смещение, не совсем же дурак!

Я уже было набрал воздух для того, чтобы высказать врачу все, что думаю, но меня остановила ладонь Рей, которой она коснулась моей руки.

— Синдзи. Иди с врачом, — с серьезным и обеспокоенным видом сказала Синевласка. Все левые мысли мигом вынесло у меня из головы шквалом эмоций. Умиление и любование ее внешним видом, благодарность за то, что она беспокоится за меня, радость.

— Хорошо, — выдавил из себя я, улыбаясь. Подозреваю, улыбка была на редкость идиотской.

— Ага! Аянами–сан, вас не затруднит помочь мне в дальнейшем, если ваш беспокойный молодой человек начнет игнорировать свои повреждения? — выдал медик.

— Не затруднит. — ответила Рей, смущенно отведя взгляд. Правда, почти сразу вновь посмотрела на меня, — Иди, Синдзи.

Я только кивнул.

Уже немного позже, выходя из кабинета рентгенолога, я подумал, что Рей становится все более самостоятельной. Раньше, она бы с интересом следила за спором, не пытаясь вмешиваться, может поддержала бы меня, но теперь…

***

С Синевлаской я сидел до самого вечера, хотел даже остаться на ночь, но девочка с тем же серьезным видом погнала меня домой. Блин, я не могу сопротивляться, когда она так делает. Мозги отшибает напрочь…

Вид, пока я добирался до дома, у меня был, наверное? совершенно дебильный и мечтательный, но как‑то плевать. Все‑таки Рей это чудо…

С рукой, кстати, ничего не случилось — ушиб, да и только. Но, хотя бы узнал, как зовут врача — Абэ Акияма. Нормальный мужик, с юмором. Пообещал присмотреть за Рей, пока она лежит в больнице. Я сам понимаю, что сотрясение мозга, это не так серьезно, но… Ну его нафиг.

А вот дома царила такая атмосфера, что мне захотелось смотаться обратно в больницу.

На мозги давил и мрачный вид Мисато, бросающей странные взгляды на меня, и раздражение Аски, которая, похоже, решила истратить на меня весь свой яд… Н–да. «Дружная японская семья», однако.

Приготовив ужин, я внаглую подхватил свою тарелку, и уселся есть у себя в комнате — настроение медленно и упорно падало вниз… Лег спать, надеясь забыться, со временем‑то они успокоятся…

Ага. Забылся, блин. Утром я проснулся совершенно убитый и не выспавшийся — всю ночь снились кошмары, что с Рей что‑то случится, причудливо переплетаясь с кошмарами об атаке Рамиила, воспоминаниями о прошедшем бое…

В квартире, даже сейчас, когда никого кроме меня и пингвина нет, чувствовалось напряжение. Автоматически приготовить себе завтрак, проглотить его…

— Уарк? — Пен–пен вылез из своего холодильника.

— Здорово, — кивнул я.

Пингвин подошел, задумчиво посмотрел на место, где обычно сидит Мисато. Я тоже перевел туда взгляд. Встречаться с капитаном или Аской совершенно не хотелось…

Пойду к Рей.

— Не скучай, пингвин.

Рей по–прежнему лежала, и смотрела в окно, повернув голову на бок. Как я заметил, на пейзажи за окном она может смотреть часами — что в школе, что дома, вот в больнице…

— Привет, Рей.

Девочка повернула голову ко мне, улыбнулась.

— Здравствуй.

Я сел рядом, взял ее руку, прижал ко лбу… Совершенно не хотелось куда‑то идти, что‑то делать, общаться с другими людьми… Хотелось сидеть вот так долго–долго…

А если?..

Мелькнувшая мысль вдруг расцвела букетом — деньги у меня есть, время тоже, так почему бы?..

— Синдзи?

— М?

Оказывается уже некоторое время, Рей запустила пальцы в мою отросшую прическу, и мягко массировала кожу головы, а я разве что не урчал от наслаждения.

Мы с ней синхронно отвели взгляд, смутившись. Не знаю, почему смутилась Синевласка, а у меня пошла… эм… «реакция тела», да.

— Я книги принес. Тебе, — сломал я воцарившуюся тишину, — Вот.

— Спасибо.

Снова молчим.

— Рей.

— Да?

— Давай купим дом. Свою квартиру.

Девочка внимательно посмотрела на меня.

— Ты хочешь уехать из квартиры Мисато?

— Ага. Сил больше нет. Не люблю людей, — усмехнулся я.

— Если ты так хочешь, то я согласна. — серьезно кивнула Рей. Кажется я знаю, как будет выглядеть наша семейная жизнь…

От последней мысли я рассмеялся.

Глава 20.

— Мисато.

— Синдзи? — девушка подняла взгляд от бумаг, — Привет! Уже был у Рей?

Вроде все как обычно, но почему‑то хочется морщиться от этой сцены. Вильнувший взгляд девушки, приподнятые брови, какие‑то еще неуловимые детали…

— Был, — кивнул я, — Я хочу переехать. — сразу решил пояснить неприятную тему. Квартиру надо было купить. Не хочется арендовать, или заезжать в свою старую… Нет, если надо, то и эти варианты вполне реализуемые, просто хочется иметь именно свой уголок.

А для того, чтобы купить квартиру, нужен совершеннолетний представитель, да. В данном случае — Мисато, как мой опекун.

Девушка помрачнела.

— Ты и Рей? — спросила она. Я кивнул.

Капитан тяжело вздохнула.

— Почему, Синдзи? Я понимаю, что поступила некрасиво…

— Нет, Мисато. Тут другое. Может устал. — пожал я плечами. Выворачивать душу не хотелось. Хватит с них…

Мисато жалобно сложила брови домиком.

— Ну Си–ин, ты же не оставишь меня одну на казенной готовке и лапше быстрого приготовления!..

Я смотрел на эту сцену, и вспоминал — где‑то месяц назад «ничего не предвещало беды», как говорится… А теперь нет ни желания потакать ее шуткам, ни желания смеяться… Прав был Кадзи — друга терять тяжело.

Я уже проходил подобное, правда в менее резкой форме. В прошлой жизни, у меня были школьные друзья. Ребята, которые действительно друзья, а не приятели, или там соклассники. С ними я ходил в горы, страховал их, они страховали меня… А потом, учеба в универе, кто куда уехал, кто пошел куда работать, видеться мы стали гораздо реже… Через несколько лет собрались всей компанией, и это ощущение — глухо, горько, и как‑то обыденно, когда понимаешь, что человек, ранее бывший тебе близким, уже стал совершенно другим… Я запомнил это ощущение на всю жизнь. Даже на две жизни.

— Аска есть. Тебя кормить. — не повелся я на подначку, — Мисато. Я решил.

Брюнетка перестала кривляться.

— Это я так, шучу… — как‑то беспомощно усмехнулась девушка и уронила голову на руки, — Плохой из меня опекун.

Я промолчал. Говорить что‑то ободряющее… Да нечего тут говорить, по факту‑то.

— Поможешь? В покупке квартиры.

Мисато подняла голову, и посмотрела на меня странным взглядом. Вдохнула, собралась что‑то сказать, выдохнула. Молчание затягивалось.

Ясно… Не поможет.

— Ладно. Извини. Я пошел.

Выходя из кабинета, почувствовал спиной взгляд девушки, но оборачиваться не стал.

***

Отступление. Кацураги Мисато. Кабинет в недрах штаб–квартиры.

Как только за Синдзи закрылась дверь, Мисато снова уронила голову на руки. В душе бурлила обида, и глупая, но жгучая злость на мальчишку.

«Я отвратительный опекун», — горько подумала девушка. От этой мысли стало только еще хуже, — «Жалеть себя — занятие непродуктивное.» — еще одна неудачная мысль.

Мисато подняла голову, хмуро уставилась на сжатые кулаки, лежащие поверх помятых отчетов.

Тот факт, что Синдзи собрался уехать, был вполне предсказуем, но менее обидно от этого девушке не становилось. В последние дни, после появления очередного Ангела, обстановка вообще начала… остывать. Мисато чувствовала, что Синдзи отдаляется, перестает воспринимать ее в качестве близкого человека… игнорирует. Словно она начала выпадать из его привычного круга общения, потеряла доверие.

Последняя просьба Синдзи очень сильно разозлила девушку, особенно после того, как он сказал ей о своем желании уехать. Мисато понимала, что злость толком не обоснована, но и успокоиться так сразу не могла.

«Надо отвлечься. Заняться делом.» — подумала девушка, — «Злость? Значит обратим ее на Ангелов.»

Образ привычного врага помог девушке сосредоточиться. Если бы она только могла выйти на бой лицом к лицу…

«Но лицом к лицу не получится… Тогда… Тогда будем работать над тем, чтобы получилось у других. Хорошо получилось,» — возникла ожесточенная мысль, — «Аска. Надо, наконец, разобраться с ее проблемами. Завтра же поймаю Риц, и вытрясу из нее подоплеку и психологическую картину. Хватит откладывать, все отмазки уже закончились, даже для самой себя. Один раз уже упустила момент…» — снова кольнула мысль про Синдзи. Но теперь, поглощенная решимостью и жаждой действий, Мисато легко подавила неприятные чувства.

«Но для начала отчеты… Проклятье. Еще и разбираться из‑за чьего головотяпства Синдзи вышел на бой без меча…» — поморщилась девушка.

Со вздохом капитан вернулась к перечитыванию бумаг.

***

Все печально… Придется разгребать завал в своей старой квартире. Ну, как минимум, водонагреватель какой‑нибудь поставить, а то горячая вода бывает с перебоями…

Эге, а не разнесли‑ка мы наш домик в процессе разборок с Ангелами? Ч–черт, не помню…

Ладно. Значит, идем к бытовикам, узнаем насчет квартиры, если выяснится, что разнесли — задача вытребовать новую. Сделать ремонт, облагородить. Рей придется еще пролежать неделю–полторы, и к тому времени, как она выйдет из больницы, все уже должно быть готово. В принципе реально, особенно, если нанять команду спецов.

Немного подумав, я все‑таки решил не выбирать вариант с арендой квартиры — ну нет у меня доверия такого рода сделкам, кредиты там, покупки в рассрочку… Ощущение, будто постоянно кому‑то что‑то должен.

Найти уже знакомый кабинет в бытовом отделе труда не составило. Дом, как выяснилось, цел… ну, по крайней мере, поврежден не сильнее чем раньше. Насчет бригады строителей мне посоветовали обратиться к частникам, мол, сейчас все заняты. Я не стал поднимать ругань — все‑таки у мужиков благодаря мне и так работы немало, нечего на них еще и своих собак вешать. Деньги есть, почему бы и не нанять бригаду?..

Так, за беготней, попытками разузнать адрес нужных спецов, договором с ними, заказом материалов и прочая–прочая, прошел почти весь день, причем, большую часть времени заняли именно поездки по Токио-3.

Токио-3… Странно как‑то. Я уже привык считать этот город своим, и привык чувствовать его атмосферу… Сейчас ощущения изменились — появилась настороженность, опаска. Прохожие старались держаться подальше от стен домов, чаще начали попадаться полицейские патрули, в магазинах никакого трепа не было… Его и раньше было немного, у японцев это как‑то не особо принято, но сейчас вообще тишина. Еще и народу на улицах поуменьшилось.

Напряжение вокруг витает. Что тому виной? Ангелы? Евангелионы? Может быть — люди часто боятся того, чего не понимают, а эти две сущности, пожалуй, самые непонятные в этом мире.

А я? Почему мне рвет крышу в каждом бою? Нет, в бою, в принципе понятно — Ангелов я боюсь со страшной силой… Правда, теперь уже меньше, как‑то притерпелся. А вот в процессе глубоких синхротестов? Только ли ощущение мощи Евангелиона является причиной того «боевого коктейля» эмоций и эйфории? Или, тут тоже скрыт страх?

Не могу понять. Замкнутый круг — при воспоминании о Евангелионе, ничего такого не прослеживается, а в Еве, во время боя или серьезной тренировки, нет возможности разобраться в себе — все глушит та же эйфория. Может быть, это просто привычка, эффект «первого знакомства» с Евангелионом…

Мотнув головой, я отогнал ненужные мысли. Пока это эффективно — пусть будет, страх там, или что‑то еще. А сейчас — подхватить пакет с фруктами, и выйти из вагона монорельса. У меня еще есть где‑то полчаса для того, чтобы навестить Рей, потом доступ для посетителей вроде как закрывается.

Не то, чтобы это меня остановило или смутило, но ругаться с медперсоналом сейчас просто лень.

Рей по прежнему лежала в своей палате.

— Синдзи… — повернулась она ко мне.

— Снова я. С гостинцами, — потряс я пакетом, усмехнувшись.

— Я… Спасибо. — слабо, и как‑то не так улыбнулась Рей.

— Что такое? — я сажусь рядом, беру ее ладонь в свою руку.

Рей помолчала, отведя взгляд немного в сторону, раздумывая. Есть у нее такая манера — отводить взгляд немного в бок, когда она сомневается, как реагировать. Когда Рей смущена — она отводит взгляд чуть вниз, когда у нее вдохновение — чуть вверх…

— Я боюсь… — тихо–тихо призналась девочка, — Не могу разобрать текст в книгах.

Первым моим желанием было рассмеяться от облегчения, вторым — вмазать себе по морде. Тоже мне, нашелся идиот, принес девочке, лежащей с сотрясением мозга, книжек… Кретин.

— Не бойся, Рей. Все нормально, — улыбнулся я, — Сотрясение мозга. Пара дней так будет.

— Правда? — произнесено это было так жалобно, что я не удержался, и осторожно обнял Синевласку.

— Да, Рей. Извини идиота… Притащил книжек. — хмыкаю. Рей чуть плотнее прижалась ко мне.

— Не надо, Синдзи.

А вообще, хочется ли мне идти куда‑то домой, слушать ругань Аски и смотреть на расстроенную Мисато? Да ни в жизнь…

Я уложил девочку поудобнее, устроился рядом.

— Спи, Рей. Посижу с тобой.

С медиками все‑таки придется поругаться… Ну да и фиг бы с ними, не страшно.

***

Отступление. Кадзи Редзи.

Собирать информацию — довольно простая работа для опытного разведчика. Или шпиона — по факту, это одно и то же, Кадзи никогда особо не разделял эти понятия. Глупое детское «разведчики — наши, шпионы у врага» давно потеряло свою актуальность. Примерно тогда, когда понятия «враги» и «свои» слились в неразделимое целое.

А сам сбор информации это всего–лишь разговоры… Большую часть времени — разговоры, в которых объект сам не замечает, как из него вытягивают информацию. Когда шпиону приходится за кем‑то следить, подкладывать «жучки», взламывать компьютеры, можно с почти полной уверенностью сказать, что где‑то что‑то пошло не так. И статус специального агента и инспектора, делегированного «Комитетом», давал Кадзи широкие возможности для применения «основного» метода добычи информации.

Икари Синдзи был странным ребенком. В отличие от своих сверстников, обычно легкомысленных, Синдзи был куда более взвешенным. Когда Кадзи разговаривал с ним после боя с Ангелом, от шпиона не укрылось как он напрягся.

«Посчитал слишком опасным?» — хмыкнул про себя Кадзи.

Еще Синдзи не замечал отношения других людей к нему… Либо просто плевал на это, что было бы еще более нетипичным поведением для подростка. Нормально к нему относились только те, кто мог понять его речь и принять непосредственную манеру поведения. Другие же, в большинстве своем, испытывали к мальчику легкую неприязнь и опаску. Те, что только видели его, так, как техперсонал, операторы МАГИ и научники, из‑за того, что считали его эдаким «золотым мальчиком». Другие же, опасались его из‑за легкого налета безумия, что вечно ему сопутствовал. Это были представители медперсонала, служба безопасности, чиновники… Особенно чиновники. Один заместитель, к которому сегодня заходил подросток, почти прямым текстом признался, что отправил мальчишку искать наемных работников, хотя свободные рабочие у него были…

В общем, личность Третьего Дитя среди сотрудников НЕРВ была отнюдь не самой любимой. Стоит, впрочем, заметить, что сам Синдзи тоже не стремился заводить близкие знакомства с другими людьми, стараясь держаться на дистанции. Единственными ближайшими людьми, что он подпускал к себе, были Мисато и Рей. Теперь только Рей.

Как вывод — Икари Синдзи был странноватым подростком, но большинство его странностей могли объясняться психическим заболеванием, и только одно не давало Кадзи покоя.

«Почему Комитет особо рекомендовал «понаблюдать» именно его?»

***

— Заходи, Рей, — улыбнулся я девочке.

Рей только что выписали из больницы, и теперь я привел ее домой… К нам домой.

Проведенный ремонт начинался с подъезда — две бригады нанятых строителей за неделю не только отремонтировали квартиру, но и подъезд со всеми площадками. Паранойей навело мысль вообще превратить весь дом в крепость, но я вовремя спохватился. Теперь же, на двери в подъезд стоял нормальный домофон, лестницы, пролеты и коридоры были чисты, пусты и с ровными стенами, а обе квартиры полностью поменяли обстановку.

Квартира Рей обзавелась нормальной мебелью, темно–зелеными обоями, всей сантехникой и посудой… Все по–полной программе. Моя квартира отличалась только темно–синими обоями и наличием нового компьютера. Все это обошлось мне почти в четыре миллиона иен. На счету оставалось еще шесть. Неплохой такой заработок уже за… пять Ангелов.

— Вот, Рей. Я дверь сделал. Между квартирами, — кивнул я на новый проем в стене, — Ну как? — затаил дыхание я.

Вообще, квартира для меня, именно своя квартира стала чем‑то странным. Всю эту жизнь я жил чуть ли не на «птичьих правах» сначала у дяди с тетей, потом у Мисато… У капитана я пытался убедить себя, мол «вот это мой дом», но… Не чувствовал я его своим. У Мисато всегда было право зайти в мою комнату, ибо она была хозяйкой своей квартиры… Даром, что девушка старалась не злоупотреблять этим своим правом, но все равно, где‑то подспудно я не мог до конца расслабиться там. Не знаю, смогу ли я принять эту квартиру как свое логово, но… Все равно пока альтернатив больше нет.

Девочка медленно прошлась по квартире, открыла дверь в свою, прошлась по ней. Я неотступно следовал за ней, ожидая ее реакции.

— Мне нравится, — как‑то не так улыбнулась она. Как‑то вяло, отведя взгляд в сторону.

— Что такое? — встревожился я, подскочив к девочке — Ты только скажи! Переделаю. Сразу же…

Рей смущенно отвела взгляд чуть ниже.

— Я… Мне теперь придется жить в своей квартире? — несмело спросила Рей. Я чуть не рассмеялся.

— Как хочешь! — улыбнулся я, обняв Синевласку, — Как хочешь. Мой дом — твой дом, Рей.

Девочка чуть прижалась ко мне. Я уткнулся в ее макушку, вдыхая запах. Солоноватый привкус LCL, который, кажется, уже въелся в наши тела, нотка горечи, еще что‑то легкое и мягкое…

— Пошли есть, — спустя несколько минут, я немного отстранился от девочки, — Я «Мимозу» приготовил. — сказал я Рей.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ девочка.

***

— Я обнаружила зародыш Ангела, — выдала Акаги. По конференц–залу прокатился шум.

Последние несколько дней вошли в свою колею — Рей оправилась, и теперь ходила в школу и на тренировки вместе со мной. Сегодня, собственно, мы и пришли на очередной синхротест, правда Акаги вместо этого вытащила нас на совещание.

— Где? — немногословно спросила Мисато.

В последнее время отношения между мной с Рей и брюнеткой были чисто деловыми. Лекции по тактике, тренировки… Вот, пожалуй, и все.

— В магме, — криво усмехнулась блондинка, — В верхних слоях мантии планеты. Под океаном.

Дела–а…

— Как его можно уничтожить? — не отставала Мисато.

— Да никак, — Акаги достала сигарету, прикурила, — Мы просто не можем до него добраться, и нам приходится ждать, когда он сам сможет выползти. У нас даже снимков более–менее точных нет… Вот.

Доктор открыла ноутбук, и вывела на проектор какой‑то снимок. Как по мне — сплошной серый шум с несколькими крупными пятнами.

— Это приблизительная карта того слоя, на котором находится Ангел. Вот он, — Акаги постучала пальцем по монитору, потом спохватилась, и ткнула ручкой в экран проектора, — Крупное статичное образование, дрейфующее в течении базальтовой магмы. То что это Ангел мы вообще догадались случайно.

Блондинка широко махнула сигаретой, сбив огонек, раздраженно зашипела.

— Никаких возможностей для изучения! Мы могли бы понять, каким образом формируются Ангелы, их ядро! Наглядное наблюдение за редчайшими явлениями! — Акаги выдохнула сквозь зубы.

— Ясно. Ждем, как он выползет и ловим. — кивнула Мисато, — Что еще можно сказать с практической точки зрения?

— Ничего. Совсем. Сигнатура АТ–поля неустойчива, постоянно меняется, Ангел еще в процессе формирования, — доктор успокоилась, прикурила новую сигарету, — Сидим. Ждем.

— Ясно… — повторила Мисато, — Объявить желтую тревогу?

— Смысла нет. — пожала плечами блондинка, — Ангел пока слишком далеко, в любом случае, если он начнет шевелиться, или развитие зародыша закончится, то мы это заметим.

— Хорошо, — кивнула Мисато.

На выходе из зала, я чуть притормозил, пропуская Аску. Что‑то не слышно от нее подколок в последнее время… Да и сама поникшая какая‑то.

На мостике мельком услышал про какую‑то истерику, которую она закатила, но ни желания, ни времени выяснять подробности у меня как‑то не было. Наверное, опять попыталась броситься на шею Кадзи…

— Синдзи, — сзади меня окликнула Мисато.

— Привет, — кивнул я, обернувшись.

— Здравствуйте, капитан Кацураги. — Рей.

— Привет, Рей, — улыбнулась девушка, — Слушай, пошли в столовой посидим? Давно уже нормально не сидели… — грустно улыбнулась девушка.

— Аска достала? — хмыкнул я. Потихоньку мы направились в сторону столовой.

— Да нет, не особо… Знаешь, мне и Пен–пену скучно без вас, — хмыкнула капитан, — Раньше было веселее…

— Ну что уж… — пожал я плечами.

Мы свернули за угол, и прошли сквозь огромную полость, поднявшись по эскалаторам. Стоп… Дорога к лифту идет в другом направлении…

— Мисато… — я кивнул в сторону нужного нам поворота… и тут же поймал предостерегающий взгляд.

Ой–ей, как любопытно. Романтика тайных встреч и преследований…

Внутренности приятно потянуло опаской. Кто знает, зачем Мисато нас ведет…

Рей, видно уловив мое напряжение, осторожно дотронулась до моей руки. Я успокаивающе кивнул Синевласке.

— Говорят, макароны придумали итальянцы, ты знал? — как бы невзначай спросила меня брюнетка.

Ага, значит макароны… Надо бы придумать другое кодовое слово, что‑ли…

— Пришли, — Мисато привела нас в пустой коридор, — Ближайшие двадцать минут тут будут отключены камеры наблюдения. Сюда.

За одной из дверей коридора, скрывался какой‑то склад, судя по коробкам, стоящим вдоль стен.

— Синдзи, — девушка повернулась ко мне, — Ты можешь рассказать мне про других Ангелов?

— Зачем? — посмотрел я на нее, наклонив голову набок, — Ты ведь все равно не поверишь…

— Поверю. Ты доказал… Знаю, я сглупила тогда, когда появился недобиток, но следующего Ангела ты предсказал удачно…

Я хмыкнул.

— Не вижу особого смысла. Чем дальше, тем сильнее враги отличаются от тех, что я видел. — я помолчал, — Следующий Ангел, зародыш, в тех видениях спал где‑то внутри вулкана. Вторую Еву облачили в специальный костюм для погружения в магму, где Аска и должна была его прищучить. Бред, верно? — хмыкнул я.

Мисато поморщилась.

— Что еще? В любом случае, какие‑то общие моменты прослеживаются.

— Моменты… Ладно. Порядок я точно не помню, но слушай. Один из врагов падал из космоса. Гигантская туша, чем‑то напоминающая по форме стилизированный глаз. Ловили всей троицей… Другой, тоже атаковал из космоса, ментальная атака. Под удар попала Аска, был уничтожен Нулевой, — я посмотрел на Рей, — С помощью копья Лонгиния.

— Стой… Еву, что, в космос выводили? — нахмурилась Мисато.

— Нет, — покачал головой я, — Копье это особая такая штука, в принципе не останавливается АТ–полем, летает сколь угодно далеко. Я сам не знаю деталей. Ну, ладно, этот Ангел уже был сильно в конце. Еще… Еще был здоровенный шар, висящий в воздухе. Штука в том, что его тело — это его тень, а шар лишь иллюзия. Еще был гигантский паук, плюющийся сильной кислотой, довольно простой противник. Ангел, захвативший одну из новых Ев, которую доставили к нам…

— Ева-03, — кивнула Мисато.

— Да. Еще Зеруил… Я даже название запомнил. Очень, предельно сильный Ангел, по совокупной мощи превосходит Рамиила, плюс гораздо мобильней. Уничтожен мной… Вроде.

— Вроде? — насторожилась Мисато.

— Да, — я поморщился, — Пара моментов уже не произошла, так что говорить бесполезно. Уничтожен Первой под моим управлением, будем считать так.

— Хорошо, — Мисато задумчиво почесала щеку, — Кто еще?

— Еще… Была одна тварь. Спираль света. Запросто проникает через АТ–поля, сливается с Евангелионом… Был уничтожен вместе с Нулевой. И этого я не допущу. — я прижал к себе Рей.

Меня трясло от нахлынувших воспоминаний, кадрах аниме, в которых Рей нажимала на кнопку самоуничтожения. Синевласка, молча провела рукой по моим волосам.

Мисато дернулась.

— Ты хочешь сказать?..

— Да. Ты помнишь мое обещание, Мисато, насчет того, что я начну помогать Ангелам. — я жестко посмотрел в глаза девушки, — И это угроза. Угроза, чтобы все остальные сделали максимум того, дабы этот сценарий остался нереализованным, понимаешь?

Мисато приготовилась ответить, судя по выражению лица достаточно резко, но, вдруг, насторожилась, и выхватила пистолет, наставив его на дверь.

— Сидите тут. Тихо! — негромко приказала она.

Та–ак. Либо у нее глюки, либо кто‑то нас подслушивает…

— Выходи! Запах твоих сигарет я узнаю даже спросонья! — резко приказала кому‑то Мисато. Значит, подслушивали… Акаги? Бля–а, ее убивать нельзя…

— Ей–ей, Мисато, тихо–тихо!.. Я выхожу! — раздался знакомый голос. Мужской.

Кадзи Редзи, мать его Шиб–Нигуррат!

Глава 21.

— Интересный у вас тут разговор… — потянул шпион, стоя с поднятыми руками. Мисато держала его на мушке.

— И что мне с тобой делать? — прошипела девушка. Ее чуть ли не трясло.

— Отпустить? — пожал плечами Кадзи.

Смелый он… Или дюже наглый. Мисато его ведь сейчас просто застрелит, чисто для профилактики…

— Да ну? — издевательски произнесла брюнетка.

— А что вам остается? — пожал он плечами, — Я знаю, вы мне сейчас не поверите, но я не собираюсь сдавать…

— Кадзи Редзи, — перебил его я, — Двойной или даже тройной шпион на службе SEELE, НЕРВ, Рамиил знает кого еще…

Кадзи вздохнул.

— Ну, ты точно не станешь рисковать, — посмотрел на меня шпион, скорчив невинную рожу, — Иначе вы все втроем окажетесь под подозрением, а следовательно…

Я вдруг четко ощутил напряжение Рей, прижавшейся ко мне сзади. Рей…

Да чтоб его… Чтоб его! С–сука, как не вовремя‑то, а! Сначала пропоролся с Мисато, теперь этот хмырь!.. Блядь!.. И ведь прав, гаденыш! Нихера я ему не сделаю.

Если я сам еще мог на что‑то претендовать, выторговать относительную свободу в недрах лабораторий, то Рей… Ее просто заменят. Пока сохраняется статус–кво, Гендо почему‑то не трогает нас, и меня это в принципе устраивает. Но если баланс нарушится, предсказать его реакцию на наши планы не представляется возможным… Блядь!

— А я? — зло спросила Мисато.

А ведь она может… Или нет? Черт их всех разберет! Надо было расспросить тогда шпиона, что у них все‑таки случилось! Нет, блядь, лень было! Кретин!

— А ты, Мисато… Я не стремлюсь помогать кому бы то ни было, только себе. Я хочу просто разобраться в том, что вокруг творится, — патлатый пожал плечами, — Ты мне все равно не поверишь.

— И что же мне мешает?.. — начала девушка.

— Думаю, можно легко отследить ваш путь и мой. — усмехнулся шпион, — Конспираторы вы не очень хорошие.

— Синдзи, Рей. Идите, — бросила в нашу сторону Мисато, не отводя взгляд от Кадзи.

— Уверена? — спросил ее я.

Она хочет попытаться отвести от нас подозрения? Или что? Во мне зашевелилась паранойя.

— Да. Уходите, — кивнула девушка.

— Подожди. Кадзи… Что именно ты знаешь? — я посмотрел прямо в глаза шпиона. Тот слабо усмехнулся.

— Руки можно опустить?.. — он покосился на Мисато. Та дернула пистолетом, — Ладно–ладно, я не шевелюсь… Икари Синдзи, Третье Дитя, сын…

— Промотай, — дернул щекой я.

— Ну, как выяснилось, психическое заболевание оказалось ложью… Как минимум отчасти. Ты знаешь, что врачи долго подозревали, что ты притворяешься? — хмыкнул он, — Слишком нетипичная манера разговора, хоть и странная, но не укладывалась ни в одну картину. Сошлись на том, что ребенок не смог бы притворяться так долго…

Любопытно. Не знал…

— Еще, ты, тоже как выяснилось, чрезмерно информирован…

— Дальше. Что в глобальном плане? — я снова дернул щекой.

— Кроме того, что я только что слышал? — усмехнулся шпион.

— Да.

Кадзи внимательно посмотрел на меня.

— Существует какой‑то Сценарий, основанный на древнем тексте, найденном в одном из археологических экспедициях. Согласно ему, было предсказано нападение Ангелов, падение Лилим… или превращение этого Лилим в бога…

Либо он мало что понимает, либо прикидывается. Шпион тем временем продолжал.

— Я привез останки некоего реликта, найденного в Антарктиде, примерно в то же время, когда произошел Удар. Этот реликт представляет из себя что‑то похожее на человеческий эмбрион поздних стадий, и играл значительную роль в старом Сценарии…

Не понял?

— Что за старый Сценарий? — продолжил я расспросы.

— Изначально, Комитет Содействия Человечеству действовал согласно записям из Свитков Мертвого Моря, — я кивнул, мол, знаю что это такое, — Но позже в план были внесены коррективы. Причина и изменения плана мне неизвестны.

Опа. А вот этого я не знал… Да и не было в аниме такого!

Впрочем, особых причин удивляться, вроде как нет. Уже много раз подмечал, что эта реальность к тому, что я видел в прошлой жизни, имеет довольно опосредованное отношение.

— Синдзи. Идите. — Мисато качнула головой, — Времени нет.

— Ты убьешь его? — посмотрел я на девушку.

— Не знаю. Не знаю, Син.

Я кивнул, еще раз посмотрел на них обоих — Мисато, напряженную, удерживающую брюнета на мушке, и Кадзи, внешне спокойного и расслабленного.

— Идем, Рей? — повернулся я к Синевласке.

— Да. — тихо ответила девушка.

***

Отступление. Кацураги Мисато и Кадзи Редзи, недра Геофронта.

Когда дети скрылись за дверью, Кадзи немного пошевелился.

— Все еще не можешь решить?.. — хмыкнул он.

— А тебе откуда знать! — зло оборвала Мисато.

Шпион усмехнулся.

— Мисато–Мисато… Ты почти не изменилась, все такая же…

— Какая «такая же»?

— Просто «такая же» — пожал плечами шпион, — Ты можешь сейчас выстрелить… Даже должна — сколько осталось времени, до того, как включат камеры? Пять, семь минут? А, Мисато? — вновь усмехнулся Кадзи.

Девушка молчала.

— Я действительно хочу лишь узнать что происходит, Мисато. Я не добываю информацию для кого‑то.

Мисато продолжала молчать. Кадзи медленно опустил руки.

— Помнишь, как мы были вместе? Колледж, вечеринки, пьянки с Риц–тян… Ты жутко не любила физику…

Шпион осторожно повернулся к девушке.

— А потом ты ушла. — грустно улыбнулся брюнет.

— Ты!.. — начала было девушка.

— Я не виню тебя ни в чем, Мисато. Но тебе надо решиться. Либо ты сейчас стреляешь в меня, либо нет.

Девушка молчала, продолжая смотреть на Кадзи каким‑то странным взглядом.

— Решай, Мисато.

— Да пошел ты! — выкрикнула брюнетка.

Кадзи озорно усмехнулся, словно став тем же, кого Мисато знала больше десяти лет назад.

— Я тебе помогу решить. — с этими словами, шпион потянулся к девушке, и поцеловал ее.

Через минуту, пистолет выпал из ослабевшей руки Мисато, и с дребезгом упал на пол комнаты.

***

— Привет, ребята! — прозвучал голос. Я резко обернулся.

Второй день я не могу найти себе места — обострение паранойи, мать ее… Кадзи, Мисато, какой‑то альтернативный сценарий… Да вашу биомать! Свалилось все это мне на голову!

Рей хорошо чувствовала мое состояние, и постоянно была рядом. За это я ей был дико благодарен — если бы не она… Черт знает, что бы я мог учудить.

Но даже присутствие Синевласки не помогало полностью убрать постоянное напряжение. Подозрительность, беспокойство, что‑то еще…

Ладно, плевать.

За спиной у меня стояла Мисато, вся из себя радостная и сияющая.

— Как дела? — спросила девушка, улыбаясь.

— Привет. Нормально. — кивнул я.

— Здравствуйте, Мисато–сан. — поздоровалась Рей.

Мы только–только выбрались из раздевалки после очередных синхротестов. Акаги была сегодня какой‑то вялой, рассеянной, даже двух часов в LCL не промариновала…

— Как у тебя? — спросил я девушку, направляясь в сторону лифта, — Дела?

— Да отлично…

— Кадзи как? — спросил я, пытаясь выглядеть расслабленным.

Острый вопрос. Если Мисато его таки застрелила, то…

— Да что ему сделается… Кобель, — фыркнула улыбающаяся Мисато. Оп–па… Вот это поворот сюжета!

Хотя… Чему я удивляюсь? Мисато и Кадзи были очень близки, насколько я помню, и можно было предположить, что шпион вывернется таким образом.

Снова зашевелилась подозрительность. Кадзи мог вообще перетянуть Мисато на свою сторону? Или обмануть?..

Да пошло оно все! Хватит! Я никогда не был силен во всех этих интригах, шевелениях духа человеческого и прочем подобном, так что нафиг эту дурь! Все равно не смогу предугадать что‑либо более–менее верно.

— Ладно. Пока, Мисато. — кивнул я девушке, сворачивая. Этой дорогой тоже можно выбраться из штаб–квартиры, пусть придется пройти немного дольше. Рей пошла за мной.

— Э… Син! Слушай, может договорим про вчерашнее?..

Я остановился, посмотрел на Мисато.

— Уже поговорили, — мрачно ухмыльнулся я. В голове долбилось все то же «пошло оно нафиг!».

Мисато хотела что‑то ответить, но ее прервал звук сирены. Через секунду тряхнуло пол.

— Проклятье… Красная тревога! Синдзи, Рей, быстро за мной!

***

— Что у нас? — Мисато ворвалась в комнату для брифингов.

— Ангел пробуждается. — Акаги привычно грызла сигарету, сосредоточившись на экране, — Сигнатура АТ–поля стабилизировалась, аномалия движется к поверхности. — в подтверждение ее слов, еще один слабый толчок отдался в ноги. Мне это почему‑то напомнило первые часы в Токио-3 — точно так же, только гораздо сильнее, меня било по пяткам, когда Ангел воевал с Силами Самообороны.

— Землетрясение? — спросила Мисато, — Где он вылезет?

— Точно не в Геофронте. А так — кто знает. — пожала плечами Акаги, — Ему по большему счету наплевать на давление, температуру, магнитные поля… Если бы это был обычный организм, я бы сказала, что его тут же раздует воздушным шариком, стоит ему вылезти на поверхность, но это Ангел.

— Как он движется? — спросил я, — Сквозь породу.

— Никак пока не движется, — Акаги затушила сигарету, — Он перемещается в каверне магмы.

— Будет новый вулкан? — хмыкнул я.

— Возможно… — прищурилась доктор, — Возможно…

В кабинет ворвалась Аска.

— Что тут такое?

— Ангел, — ответила Мисато, — Синдзи, Рей, Аска, вам боевая готовность. Будете ждать в своих Евах.

— Снова вариться в LCL? — скривилась рыжая.

Я дернул шрамом.

— Ты еще не варилась.

— Отставить разговоры! Быстро. — оборвала нас Мисато.

Я только вздохнул — только–только выполз из LCL… Но куда деваться с подводной лодки‑то?

Пока мы неслись обратно в раздевалку, переодевались, потом неслись в ангар Евангелионов, я предавался мечтаниям о том, как мы с Рей жили бы без всех этих Ангелов. Ходили бы в школу, гуляли под ручку по вечерам… Хотя, с другой стороны — если бы не Ангелы, и вся сопутствующая муть, то я навряд ли попал бы сюда, Рей бы вообще не появилась на свет, да и если бы появилась — мы бы с ней не встретились. С одной стороны хочется изменить обстоятельства, с другой — без этих обстоятельств все было бы по другому. Так что нет причин жалеть о прошлом.

— Рей, — на входе в ангар я коснулся руки Синевласки, — Будь осторожна. Ладно?

Девочка посмотрела на меня.

— Хорошо, Синдзи. Ты тоже береги себя.

— Постараюсь. — ухмыльнулся я.

***

Я разглядывал уже до боли знакомый пейзаж — холмы, пара рощиц, зеленая трава. Вечное, блин, лето. Только вот, дрожь земли, ощущаемая даже в Евангелионе, да редкие, расходящиеся трещины портили картину.

— Ангел движется со скоростью около трех километров в час, в толще породы. — докладывала Акаги ровным голосом, — Предположительно — он проплавляет себе путь с помощью реакции, поддерживаемой АТ–полем. Предположительно…

— Что известно точно? — вмешался я, — Без «предположительно»?

— Мало чего, — судя по голосу Акаги скривилась, — Где‑то через пятнадцать минут, Ангел будет у вас…

Дальше я не слушал, погрузившись в себя, изучая ощущения от синхронизации с Евангелионом. В голове всплыли давние размышления о страхе и ярости.

Сейчас я почти не чувствовал отличий от тех же синхротестов. Та же равнодушная скука, легкий мандраж, мощь Евы, теперь скованная лишь броней, зудящее жжение холода АТ–поля на грани сознания… Я боюсь Евы? Вроде нет…

А если…

Я медленно, насколько это возможно, начал стягивать жгучий холод к ладони. Спроси меня кто — я даже ответить толком не смогу, как это делаю. Словно ты представляешь это, настолько ярко, что начинаешь ощущать в реальности, хотя, на самом деле, все происходит только в твоем воображении.

Но не в этот раз. АТ–поле отчетливо осязалось, я чувствовал волны, прокатывающиеся по телу. И чем ярче я их чувствовал, тем сильнее в душе разгоралось веселье. Хотелось влупить этим холодом, бросить его вперед, просто, чтобы посмотреть, что произойдет, глянуть на брызнувшую в стороны землю. Просто так…

Просто так? Да ну? А что тут у нас? Страх? Предвкушение?

— Синдзи! Что происходит? У тебя подскочило энергопотребление, — раздался голос Акаги.

— Тренируюсь, — хмыкнул я, — В боевых условиях.

— Не время. Готовьтесь, — вмешалась Мисато, — Ангел вот–вот поднимется на поверхность!

— Хорошо! — оскалился я. Сейчас начнется драка.

Я бросил взгляд назад, где немного в отдалении засела Рей в качестве огневой поддержки. Хорошо! Синевласка далеко, не пострадает. Надо бы и мне поберечься — вдруг она беспокоиться начнет?

Землю тряхнуло особенно сильно, и впереди, немного правее, земля начала вспучиваться, от нее пошел хорошо видимый взглядом пар. С каждой секундой тряска нарастала, делая почву под ногами поддатливой, заставляя ступни Евангелиона погружаться в нее. Я привычным усилием бросил холодную волну АТ–поля вниз, по ногам, удерживая всю массу Евангелиона.

— Внимание Ангел поднимается!

Нарыв, образовавшийся на поверхности планеты взорвался осколками земли, паром, дымом, грохотом, пополам с шипением.

— Ш–шайзе! — раздался голос Аски. Я ее понял.

Из дыма выползла саламандра — натуральная такая, гигантская четырехлапая саламандра размером побольше Евангелиона. Плиты брони сверкали красным огнем расплавленного металла, приплюснутая морда, закрытая сплошной пластиной двигалась из стороны в сторону. Ту тварь, которую я смутно припоминал из аниме, Ангел напоминал мало.

— И как нам его прибить? — рыжая не унималась. Я медленно начал двигаться по периметру. Ну‑ка…

— Вижу ядро! — крикнул я. В основании шеи, над головной пластиной твари, угнездился кроваво–красный шар, почти незаметный на фоне сияния брони, — Загривок!

— Подтверждаю, — ровным голосом ответила Рей.

— Тоже вижу! — Аска.

— Судя по датчикам, температура около восьмисот градусов! — вмешалась Акаги, — Броня Евангелиона не выдержит дольше сорока секунд контакта с броней Ангела.

От твари внезапно раздалось оглушающее шипение–стрекот, заставивший меня сморщиться. Да какого хера…

— Осторожно!

Я уже среагировал, уворачиваясь от хвоста твари, неожиданно гибкого и длинного. Еще удар! На землю!

Мне пришлось распластаться, вжаться в поддатливую парящую почву, пропуская оранжевый росчерк над головой. Хвост врага уходит далеко влево. Мой меч улетает куда‑то далеко вбок.

— Молодец, Икари! — насмешливый возглас рыжей, — Он мой!

— Аска, стой! — крикнула Мисато.

Я как раз поднял голову, чтобы увидеть, как красный Евангелион начинает падать из верхней точки прыжка, прямо на Ангела, целясь мечом в ядро. Ящерица вдруг проворно отскочила, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, развернувшись… И отбросив Еву ударом хвоста. По внутренней связи раздался короткий вскрик, тут же сменившийся шумом помех.

— Аска! — снова Мисато.

Только сейчас я начал замечать еле заметные вспышки в районе головы Ангела. Вот еще одна вспышка, голова чуть дергается…

Да это же огонь со стороны Рей!

— Дальнобойное оружие малоэффективно, — тут же подтвердила Синевласка, — Прошу разрешения на переход в ближний бой.

— Подожди! Что с Аской? — Мисато.

— Питающий кабель поврежден, синхронизация разорвана!

— Рей, будь пока в резерве! Син!

— Знаю! — рыкнул я, уже прыгнув в сторону врага. Ангел не оборачиваясь хлестнул хвостом по направлению движения…

Схватить его хвост! Я тебе сейчас его…

Удар уносит меня в сторону, но я вцепляюсь в светящуюся поверхность, сдерживая боль, кидая навстречу огню холод АТ–поля… Неожиданно, меня уносит значительно дальше, чем могло бы быть…

— Он отбросил хвост!

Я пару мгновений разглядывал расплывающееся по моим рукам, укутанным АТ–полем, вязкую магму. Проклятье!

— Масса Ангела восстанавливается! — голос кого‑то из штаб–квартиры.

— Он отращивает хвост!

Ну, блядь, ящ–щерица! Держись!

Оттолкнуться рукой, короткий прыжок вперед, тут же влево. Красно–оранжевый росчерк проносится мимо, оставляя еле заметный дымный след. Еще вперед, рухнуть на живот, распластавшись, пропуская удар над собой…

В следующее мгновение, вдоль хребта пронеслась волна дикой, обжигающей боли. Взвыли сирены, а я почувствовал, как утекает время.

— Питающий кабель перебит!

Плевать! Прыжок, влево, влево, вперед, влево, вправо, вперед, влево! Я несусь зигзагом, потихоньку забирая влево, обходя врага по кругу. Хвост мелькает в опасной близости, плюясь искрами и дымной рябью…

Ангел прыжком разворачивается, игнорируя возобновившийся огонь со стороны Рей, и его хвост, заметно удлинившийся, засверкавший ярче, проносится по широкой дуге. Вверх, увернуться…

Дикая боль пронзает ноги. Кажется, я закричал, или наоборот, задохнулся от боли, не знаю. Понял только то, что меня подрубило, отнесло немного в сторону. Что‑то кричали из штаб–квартиры, голос Мисато, Акаги, вклинился возглас Рей, слышался стрекот Ангела…

Сквозь кроваво–красную пелену, вижу громадину Ангела, надвигающуюся на меня… Не сдамся! Не дам!

Надо подняться. Где там… Холод… АТ–поле… Перевернуться на живот, оттолкнуться руками от земли, помогая себе холодом, бросая его вниз, и опираясь на хрупко–тягучую пленку поля.

Очередной удар вмял меня в землю, не позволяя шевельнуться, награждая очередной порцией боли…

Слышно что‑то про управляющий нерв, позвоночный столб. Слышно, как Рей зовет меня по имени…

Рей!

Ангел перепрыгнул меня, и направился в сторону холма, на котором была ее позиция. Нет, нет! Не дам!

Еще раз! Подняться! Вставай, ур–род, разлегся, блядь!

Рука, неестественно изогнутая в локте, подламывается под весом моей туши. Другая! Давай!

Натужно, задыхаясь от боли, я начал приподнимать себя над землей. Успеваю заметить хвост, вновь падающий на меня, пытаюсь откатиться…

Удар!

На этот раз, я даже не мог пошевелиться. Боль отошла куда‑то на задний план, и я мог только смотреть на Ангела. Все подробности врезались в память — как приостывало и тут же вновь разгоралось свечение хвоста, когда тот метался по воздуху из стороны в сторону. Как проваливались подошвы лап Ангела в землю, оставляя за собой пышущие жаром следы. Рябь над самим Ангелом от разогретого воздуха, редкие вспышки сгорающих снарядов, которые были видны мне. Вот бело–синяя Ева бросает винтовку достает меч… Ангел отпрыгивает, взмахивает хвостом…

Часть лицевой брони Нулевой отлетает в сторону, ярко блестя под небом.

Меня словно пронзило током. Рей!

Рей! Нет! Не дам!

НЕ ДАМ!

НЕ ПОЗВОЛЮ!

Глава 22.

Отступление. Мисато Кацураги, командный центр.

Мисато стояла перед экраном, до боли сжав в руке массивный металлический крест. Что‑то кричали техники, Акаги носилась от монитора к монитору. В неподвижности находились лишь четверо — окаменевшая Мисато, внешне расслабленный Кадзи, и Командующий с Фуюцуки.

— Ева-01 получила глубокие повреждения позвоночного столба! Три нейронных хаба выведены из строя!

— Что со Второй!?

— Неизвестно! Пинг не проходит дальше узла связи! Резервные системы не отвечают!

Мисато наконец сбросила оцепенение.

— Рей, отходи! — Нулевая начала медленно подниматься, продолжая обстреливать наступающего Ангела, — Отходи!

Мисато с досады чуть не сорвала с шеи крест. Слишком медленно, слишком долго…

— Новые данные! Удары хвостом усиливаются АТ–полем! — кто‑то из техников.

Ангел прыгнул вперед, пытаясь подмять Еву грудью, затоптать. Сине–белая Ева увернулась, отбросила винтовку в сторону, подхватила меч…

В следующую секунду, взмах хвоста Ангела отсек часть лицевой брони Нулевой.

— НЕ ДАМ! — яростный, нечеловеческий рев раздался из динамиков. Мисато даже не сразу поняла, что он принадлежит Синдзи, — НЕ ПОЗВОЛЮ!

Ева-01, ничком лежащая на земле подернулась рябью. Еще секунда, и от нее во все стороны пошла ударная волна.

Мисато еще успела заметить искаженное яростью лицо Синдзи, прежде чем изображение из контактной капсулы пропало с экрана.

— Связь с Евангелионами потеряна!

— АТ–поле тысяча двести! Тысяча двести пятьдесят!

— Изменение сигнатуры АТ–поля Евангелиона!

— Что происходит?! — рявкнула Мисато.

— Невероятно! — Акаги проигнорировала возглас подруги, — Формируется устойчивая структура!..

— Внутри Евангелиона зафиксирована энергетическая реакция! — еще один голос кого‑то из техников с нижнего яруса.

— Да что происходит, мать вашу?! — не выдержала Кацураги.

— Не знаю! — огрызнулась в ответ Рицко, продолжая изучать какие‑то данные с монитора.

Действо на экране, тем временем, набирало обороты. Евангелион Синдзи одним невозможным, неправильным движением поднялся на колени. Вспышка АТ–поля, поврежденные прежде ноги, восстанавливаются, и Ева полностью выпрямляется.

Жуткий рев Евангелиона, прошелся наждаком по нервам всех людей, наблюдающих этот бой. Ангел, уже было нацелившийся пробить грудь Нулевой своим хвостом, скачком развернулся.

— Да что это такое?! — как‑то беспомощно воскликнула Акаги.

Мисато с тревогой посмотрела на подругу.

***

Вспышка.

Я лежал на кровати, стоящей посреди белой комнаты. Потолок… Вроде больничный. Окон не было, только дверь…

Через секунду я понял, что привязан ремнями к кровати. Я что, что‑то сильно себе поломал в бою?..

Стоять. Стоять три раза.

Был же бой… Аску отнесло ударом, она не шевелилась. Мне перебило кабель, потом… Ангел разделал меня в пух и прах. И Рей, отбросившая винтовку, схватившаяся за меч…

Вашу мать, что случилось с Рей?!

Меня накрыло паникой. Страх, дикий, липкий, заставляющий дергаться, пытаться вырваться. Бежать узнать что с Синевлаской, что вообще произошло…

Тихо, спокойно… Раньше в больнице всегда под рукой валялась кнопка. Где она, мать ее…

С–сука, нету. Да вашу биомать…

— Эй! Врачи! Медики, блядь! — может быть, хоть кто‑то откликнется.

Через десяток секунд в палату заглянула медсестра, тут же убежала. Ну, хотя бы будут знать, что я очнулся… Ч–черт.

Еще через пару минут наконец пришел врач — довольно крупный, чем‑то смутно знакомый…

— Икари Синдзи? Вы меня понимаете? — с ходу задал вопрос. Дебильный вопрос, стоит заметить.

— Да. Понимаю. Что с Аянами? Аянами Рей? — а голос‑то дрожит…

— Что последнее вы помните? — продолжал расспросы мужик. Я его вдруг вспомнил — это то‑ли психолог, то‑ли психиатр, который проверял меня в первые дни в больнице.

— Бой помню. Помню, да. Ангел атаковал Нулевую. — раздраженно дергаю щекой, — Ответьте, пожалуйста. Что с Рей?

— Вы не помните, как уничтожили Ангела? — да ебать его!

— Мужик, ответь! Пожалуйста! — уже рявкнул я. Получилось на удивление жалобно.

Медик вздохнул.

— Насколько мне известно, с Аянами–сан все в порядке…

Все сразу стало легко и просто — кажется именно это и называется «камень с души свалился». Рей жива, с ней все в порядке, Ангел уничтожен… Я расслабленно откинулся на подушку — только сейчас стало понятно, насколько я напрягся. Если бы не ремни, то, как пить дать, кинулся бы на врача…

- …Икари–сан, вы меня слышите? — сквозь пелену облегчения пробился голос медика.

— А… Да, слышу. Слышу. — кивнул я, — Спасибо. За ответ.

— Пожалуйста, — вежливо кивнул тот, — Вы помните, как уничтожили Ангела?

— Я? — до меня начало доходить, — Ангела уничтожил я?

Медик внимательно посмотрел на меня.

— Что именно вы помните последним?

Я задумался, задавив недоумение.

— Ангел прошел. Мимо меня. Пытаюсь подняться. Очередной удар хвостом. Рей отстреливается. Хватает меч, удар… Страх. Отчаянье.

В памяти всплыло то ощущение бессилия, невозможность пошевелиться. «Только не Рей»…

Я тряхнул головой, отгоняя эмоции.

— Все. Больше не помню.

— Хорошо. Позже я еще зайду к вам. — мужик начал вставать.

— Развяжи. — напомнил я.

Медик на секунду замер.

— Прошу прощения, но пока это не представляется возможным. — разворачивается и уходит.

Не понял. Меня что, боятся?!

***

Время потянулось до невозможности медленно… Пора бы к этому привыкнуть, право слово — стоит попасть мне в больницу, и скука становится неотъемлемой частью бытия. Теперь, правда, блеклая пустота ничегонеделания разбавлялась раздражением и недоумением.

Раздражение объяснялось просто — меня так и не удосужились развязать, и теперь, даже кормили с ложечки. Если бы меня кормила Рей, я бы жрал так, что за ушами трещало бы, да еще и щерился как тот кот. А так, я шипел, давился, но терпел, Рей же ко мне вообще не пускали. Отдельного слова заслуживает процесс справления естественных надобностей… Тьфу, пропасть.

Недоумевал я по простой причине — как я смог угробить Ангела? С перебитой рукой, перебитыми ногами, с заканчивающимся зарядом батарей? Как, мать вашу? Берсерк? Откуда?

Ева имеет свою волю? В аниме, оригинальному Сину помогала его мать, но здесь… Я же уже уничтожил ее — пусть по большей части спонтанно, не понимая, что именно делаю, но уничтожил. Или нет? Может ли статься так, что госпожа Юй еще «жива», прячется где‑то в недрах Евангелиона? Если да — то почему она мне вдруг помогла?

Я крутил факты так и сяк, раскладывал по полочкам, даже пытался медитировать над темой, но ничего толкового придумать так и не смог.

Время от времени заходил тот психолог, расспрашивал, гонял меня по различным тестам, показывал карты Роршаха, и отмалчивался на вопросы о том, когда меня выпустят, и выпустят ли вообще. Я тихонько зверел — никто рассказывать произошедшее, видимо, вообще не собирался… Конспираторы, млядь.

Когда срок пребывания в этой пустоте вплотную приблизился к пяти дням, а я уже готов был зубами грызть эти проклятые ремни, в палату ко мне зашла Мисато. Даже глазам своим сначала не поверил.

— Син, ты как? — девушка спросила это с беспокойством в голосе и взгляде.

— Херово! Заебался! — выпалил я матерно, остервенело подергав руками, притянутыми к кровати. Не знаю, как у меня еще не появились пролежни, может быть, меня отвязывали ночью, предварительно вколов снотворное, но, все равно, лежать уже было просто невозможно.

Мисато вздохнула, усевшись на стул, стоящий рядом.

— Рицко и врачи перестраховываются. После уничтожения Ангела…

— Что, блядь, произошло?! — не выдержав, рявкнул я, — Все молчат! Молчат! Не говорят! Почему держат!?

Девушка странно на меня посмотрела.

— Тебе, что, совсем ничего не рассказали? — с непонятными интонациями спросила Мисато.

— Ничего! — зло рыкнул я, — Вообще молчат! Я убил Ангела! Рей жива… Все. — в упор смотрю на девушку.

— Та–ак… — покивала своим мыслям Мисато, нехорошо прищурившись, — Ясненько… Жди здесь.

С этими словами девушка поднялась, и быстро скрылась за дверью. Я только и успел фыркнуть ей вслед. «Жди здесь», блин.

Когда уже прошло достаточно времени, и я даже начал уплывать мыслями куда‑то далеко, дверь в палату открылась…

— Синдзи!

Я рванулся.

— Рей! — Синевласка, а это была именно она, быстрым шагом подошла ко мне, обняла. Я, насколько позволяли ремни, уткнулся в ее волосы, жадно вдохнул такой родной запах…

— Рей… — снова прошептал я, — Я так боялся, Рей…

Девочка лишь чуть плотнее прижалась ко мне.

— Расцепляйтесь, голубки, — донесся ворчливый голос Мисато. Рей, помедлив, будто неохотно отстранилась от меня.

— Мисато. Сними ремни, — попросил я. Брюнетка с сомнением посмотрела на меня, — Не буду бросаться.

Мисато вздохнула, подошла.

— На, радуйся. — расстегнула ремень на груди, на руках, — Ноги пока оставлю, чтобы не убежал. — шутливым тоном закончила она. Я только закивал, фиг с ними, с ногами.

Как только Мисато отошла, я приподнялся на локтях. Голова сразу закружилась, плевать. Я еще немного приподнялся, схватил Синевласку в охапку, и чуть ли не рухнул обратно. Девочка, сначала слегка пискнула, а потом, только поерзала, устраиваясь поудобней, и не делая попыток вырваться.

— А говорил, что не будешь бросаться, — Мисато хмыкнула, пытаясь незаметно убрать руку подальше от кобуры. Я только усмехнулся — чего же такого я натворил, что капитан так дергается?

— От избытка чувств, — поясняю.

— Ну–ну. Лучше сюда смотри.

Оказывается, пока я на волне радости и облегчения выпал из мира, Мисато развернула принесенный с собой массивный ноутбук и запустила какое‑то видео.

Ого.

На экране показывали бой с Ангелом, без звука, правда. Вот мой Евангелион, уже с перебитым кабелем, рваным зигзагом пытается добраться до врага. Прыжок… Хвост Ангела цепляет голени, закручивая, роняя меня на бок… Одна нога торчит под неправильным углом, я пытаюсь подняться… Удар впечатывает меня в землю. Еще одна попытка подняться — подламывается перебитая рука.

«Еще раз!..»

На этот раз хвост Ангела проходится по спине Евангелиона с оттяжкой, огненными брызгами расплескивая броню на спине…

«Рябь над Ангелом от разогретого воздуха…»

— Смотри дальше, Синдзи. — голос Мисато вырвал меня из воспоминаний.

Ангел, полностью игнорируя все выстрелы Рей, неуклонно шел к позиции Нулевой. У меня вспотели ладони — вот белая Ева отскакивает, отбрасывает в сторону винтовку, хватает меч…

Удар. Я непроизвольно дернулся.

«Не позволю!»

Рей успокаивающе сжала мою руку.

Тем временем, события развивались дальше. Нуль–первый словно поплыл, дрогнул, и в стороны от него полетел хорошо видимый пыльный фронт — не такой плотный, как при крупном взрыве, но заметный. Вспышка — и Евангелион поднимается на колени, одним движением, как неваляшка. Еще одна вспышка.

Ева встает на ноги, и задирает голову вверх. Хорошо виден распахнутый рот… Или пасть?

— Рев был дикий, — комментирует Мисато, поежившись, — Мурашки по коже…

На это я только неопределенно дернул головой.

Ангел на экране прыжком разворачивается ко мне, мимоходом полоснув хвостом по лежащему Нулевому. Мгновение — и два гигантских силуэта несутся навстречу друг другу. Ангел пытается достать Еву хвостом, неуловимо–быстрым движением хлестнув на уровне ног, но сияющий росчерк разбивается оранжево–красными брызгами, наткнувшись на вспыхнувший шестигранник АТ–поля…

«Слабак! Уничтожу!» — в памяти мелькнул обрывок–эмоция…

— В пике, мощность АТ–поля достигала полутора тысяч, — прокомментировала Мисато, — Больше, чем во время атаки Рамиила.

Ангел, потеряв хвост, не растерялся, и проворно перебирая всеми четырьмя лапами, словно стелясь над землей, продолжал мчаться навстречу Евангелиону…

В один момент, оба силуэта прыгают навстречу друг–другу, оставляя за собой разлетающиеся в стороны куски дерна, толчком ног вырванные из земли…

Удар!

«Порвать!» — еще одна вспышка памяти.

Ангел и Евангелион сталкиваются в воздухе, сплетаются в фиолетово–красный клубок. Во все стороны летят искры, золотисто–рыжими вспышками мерцает АТ–поле, хвост Ангела огненным росчерком мелькает вокруг…

Еще секунда, несколько неразличимых движений, и Ангел уже лежит на земле, придавленный тушей Евангелиона, хвостом захлестнув шею Ноль–Первого.

«Уничтожу мразь!»

Евангелион тянется, вцепляется обеими руками в ядро Ангела. Хорошо видно, как хвост Ангела двигается, затягивается все туже… Я невольно потрогал шею, ведь должны были быть ожоги…

— Ты все время удерживал АТ–поле, — Мисато заметила мое движение, — Жар не смог добраться…

Тем временем, Ангел на экране, делает рывок вбок, пытаясь перевернуться, подмять под себя Ноль–Первого, однако, за секунду до этого, Евангелион выворачивается невозможным образом… И вцепляется зубами в ядро Ангела. Ракурс видеосъемки меняется.

— Ангел завизжал так, что стекла полопались даже на окраине города, — поясняет брюнетка, — Ближайшие камеры тоже были уничтожены.

Я, словно завороженный, смотрю на то, как Евангелион в один укус отгрызает кусок от красной сферы ядра. Еще укус… Конец хвоста Ангела бессильно молотит по броне, брызгая искрами…

Рывок Евангелиона, и остатки ядра исчезают в его пасти. Мгновением позже тело Ангела безобидно рассыпается быстро остывающими кусками…

— Это все, — Мисато закрыло окно проигрывателя.

Я глубоко вдохнул, успокаивая разбушевавшиеся эмоции.

— И что? Я причем? Зачем меня держать?

— Синдзи… Мы до сих пор не можем понять, что произошло, — Мисато закрыла ноутбук, посмотрела на меня, — Рицко буквально не вылезает из лабораторий. Что случилось во время боя? Почему восстановился Евангелион? Почему на тебе не осталось ни одной царапины…

Я вдруг взбесился, глупо, по–детски.

— Не нравится? Моя целая тушка? — зашипел я.

Рей провела рукой по моим волосам. Я медленно начал успокаиваться.

— Да нет же, Синдзи! — чуть не плача воскликнула Мисато, — Не в том дело!

Я почувствовал себя сволочью. Взял, пнул по больному месту…

— Извини. Все равно. — я опять посмотрел на девушку, — Зачем держать? Взаперти? Не пускайте в Еву. И все. — пожимаю плечами.

Мисато промолчала.

— Что не так? — не понял я.

— Мы до сих пор не смогли деактивировать Ноль–Первого, и нам пришлось залить его в супербакелит.

Оп–па… Вот это поворот…

— В смысле?

Неужели та чушь из аниме, по поводу съеденного ядра воплощается в реальности?.. Да ну, нафиг, не может быть, не верю…

— У Евы появился собственный источник энергии. Она теперь полностью автономна.

Я молчал, ошеломленно переваривая информацию. Чего‑то я вообще ничего не понимаю!

Часть сюжета повторяется чуть ли не один–в-один с тем, что я видел в аниме, а другая часть рвет шаблоны и все предвиденья! Причем, даже степень адекватности фактов уже не служит критерием!..

— Дело даже не в этом, — продолжила Мисато после паузы, — Ты знаешь, что твой уровень синхронизации превысил сто процентов?

А вот это можно было ожидать…

— Это как? — тем не менее, я прикинулся валенком, — Предсказание? — саркастически усмехаюсь.

— Не знаю, Синдзи, — покачала головой Мисато, — Но это факт. Судя по словам Рицко, ты мог вообще раствориться в LCL.

Рей слабо вздрогнула, плотнее прижавшись ко мне. Я провел рукой по ее плечу.

— Знаю. Так умерла мама, — растягиваю рот в кривой усмешке. Мисато вскинулась, — Растворилась.

— Извини, Синдзи…

— Забей, — отмахнулся я, — Не болит. Давно.

Мне стало немного стыдно. Заставил испытывать вину, обманывая человека… Пусть и невольно.

Плевать.

— Ну и что? — повторяю я свой вопрос, — Я причем? Сейчас одна психология. Сам бы приходил. К Акаги. — пожимаю плечами.

Мисато посмотрела на меня долгим взглядом.

— Син… Черт с тобой, — девушка махнула рукой, — Я поговорю с Рицко. Я пошла… Рей, ты со мной?

Синевласка отрицательно покачала головой.

— Ну да, чего это я… Знаешь, Син, тебе дико повезло, — как‑то грустно усмехнулась Мисато, — Рей, когда услышала, что я иду к тебе, чуть ли не с боем прорывалась.

— Я знаю, Мисато, — киваю, заодно чуть плотнее прижимая к себе Рей, — Знаю.

***

Все‑таки в больнице меня продержали еще три дня. Что радует — привязывать обратно меня не стали. Нет, врач попытался что‑то сказать по этому поводу, но наткнулся на мой взгляд и передумал.

Рей заходила каждый день, и так, терпеть прозябание в больнице, оказалось куда как проще. Но и это закончилось.

В день выписки, идя по переплетению коридоров штаб–квартиры — Мисато просила зайти к ней — я услышал крики. Ситуация довольно нетипичная для этого места. Любопытно…

- … да что ты знаешь обо мне?! — звенящий от ярости девичий голос доносился из‑за поворота, — Что ты можешь знать?!

Я повернул за угол… И тут же отшатнулся обратно.

Упс.

Аска, во всю мощь своего тевтонского духа и пронзительного голоса орала на Кадзи. С чувством, с упертыми в бока руками… Мне даже показалось, что ее прическа искрит, будто наэлектризованная.

— Аска, я не… — голос патлатого шпиона звучал довольно слабо и неуверенно.

— Я Аска! Всю жизнь! Я всю жизнь рвала жилы на тренировках и синхротестах! Готовилась с десяти лет! Я, именно я должна быть лучшей! — продолжала орать девчонка, — Но тут является какой‑то missgeburt, который пилотирует Еву как дышит, и воспринимает это как должное!

Это что, про меня?..

— Послушай…

- Ficken wollen nicht, es zu hЖren! Gehe verdammten bastarde! — судя по тону, рыжую прорвало на совершенно матерную тираду.

Быстрый топот ног, и мимо меня, не замедлившись, и кажется, даже не заметив, проносится рыжий вихрь.

Из ступора меня вырвал страдальчески вздох.

Я обернулся.

Кадзи высунулся из‑за угла, и, состроив скорбное лицо, разглядывал меня.

— Ты все слышал, да?

— Не знаю. Может быть. Сорвалась? — киваю вслед рыжей девчонке.

— Да… — шпион выдал еще один вздох, — Даже не знаю, что делать. — покачал головой он.

Мне этого мужика даже стало жалко… Немного.

— В магазин своди. Девчонка же. — пожимаю плечами.

— Она меня даже слушать не будет…

Я посмотрел на него. Отмазывается, как маленький… Ха.

— Сбагрить ее хочешь? — усмехаюсь.

Кадзи почесал затылок.

— Я настолько предсказуем? — он смущенно улыбнулся.

— Сам дал просчитать. Себя. — хмыкаю я. Ну не верю, что такой человек не может скрыть свои мотивы от меня.

— Ну, может быть… Поговоришь с Мисато?

— Мой профит? — торгуюсь ради «любви к искусству».

— М–ма… Парочку арбузов? — приподнимает бровь шпион.

— Хер с тобой. Поговорю. Потом сочтемся, — дергаю шрамом.

— Идет. — серьезно кивает патлатый. Я киваю в ответ.

Та–ак, теперь бы уболтать Мисато… Боюсь, мою заначку ждет неплохое кровопускание…

***

— Аску видела?

Я сидел в кабинете Мисато, удобно развалившись на диване. Девушка сидела за столом, с тоскливым видом подперев щеку ладонью.

— Не–а… А что? — Мисато оторвалась от созерцания кучи бумаг, и обратила свое внимание на меня.

— На Кадзи наорала. Матерно.

— Да–а? Из‑за чего? — с легким интересом потянула капитан.

— Из‑за меня. Кажется, — пожимаю плечами, — Слишком крут. По ее мнению.

Мисато хмыкнула.

— А знаешь, Син… Ты ведь действительно крут. Я бы даже сказала, ненормально крут, — девушка дернула плечом, — Хотя сам этого не понимаешь…

— Чего крутого? Каждый бой — больница… Тьфу. — скривился я.

— А то, что ты прибил своего первого Ангела, не отойдя толком от поездки, торга с Командующим, знакомства с Евой… Это, разве, не показатель?

— Ну да. Знакомство… — я поежился, вспомнив те моменты. А что будет дальше… Бр–р.

— Вот–вот. А ты, сходу… Да еще и… Хочешь секрет? — Мисато хитро прищурилась.

— Давай, — насторожился я.

— Мы вообще не предполагали, что АТ–поле можно использовать в бою для усиления ударов. В лучшем случае, для блокировки и преодоления чужого поля.

Ой–ей… А ведь действительно… Я задумался.

А с чего это я вообще решил, что вообще смогу синхронизироваться с Евангелионом? После уничтожения госпожи Юй‑то? Теоретически — она суть и душа Евы… Или нет?

Да ну его нафиг! Башка уже пухнет.

— Я крут, — соглашаюсь, — А истерика зачем? Аскина истерика.

Мисато протяжно вздохнула. Да что они все вздыхают, стоит задеть эту тему?!

— У нее проблемы, Син. Может быть, даже посерьезнее, чем у тебя.

Э?

— С головой? Проблемы? У Аски? Нет, я знаю… Серьезней моих?

— Угу. Поговорила я с Рицко на эту тему… Аске бы полежать в стационаре, да под присмотром психолога… М–да.

— Может магазины? Сводишь ее. Развеетесь, — вновь пожимаю я плечами. Дежавю…

— Магазины?.. А с чего это ты вдруг забеспокоился о нашей рыжей принцессе? — снова хитрый прищур глаз, — Одной Рей уже мало?

— Иди ты… — фыркаю, — Кадзи попросил помощи. — раскололся я.

— Во–от как… И что же наш местный ловелас пообещал тебе взамен? — приподняла бровь Мисато.

— Арбуз.

Ну, как минимум, арбуз я с него вытрясу, это точно.

— Как‑то на тебя не похоже… Оплатишь ведь ты, правда? — с надеждой воззрилась на меня девушка.

— Куда я денусь…

Мисато снова вздыхает.

— Жаль, не получится. Работа, чтоб ее…

Я расхохотался — девушка с такой тоской потыкала пальцем в лежащие на столе бумаги, что удержаться было просто невозможно.

— Впрочем… Ты же не бросишь девушку в беде, верно, Син?..

— Заплачу. Таскать не буду. — сразу поднял руки я.

— Ну, а с кем я ее еще могу отправить?..

— Не со мной, — сдаваться я не собирался, — Майю затребуй. У подруги.

Мисато прыснула.

— Не отдаст, — все еще улыбаясь выдала она, — Майя у Риц на особом счету…

— Другого возьми! Блин, Мисато. Аску лечить надо. Сама говоришь. А со мной… — я только махнул рукой.

— Ну да, тут ты прав… — вздыхает, — Ладно, найду я кого‑нибудь. Но с тебя оплата!

— Хорошо–хорошо…

— И арбуз!

Нет, одним арбузом Кадзи точно не отделается.

Глава 23.

— Да. Так. Осторожно, не ошпарься.

— Так?

— Да, верно. Теперь соль. Немного… Нет, стой. Меньше.

— Столько?

— Ага. Так. Еще раз перемешай…

Я учил Рей готовить. Начали с самого простого — обычной жареной картошки, пожалуй, одно из национальных блюд русского холостяка. Проще только яичница…

Дюже приятное занятие, хочу заметить — учить симпатичную тебе девушку готовить… Особенно, когда пройден этап нарезки овощей. Уж не знаю, почему, но Рей все время норовила порезаться, даже во время чистки картофеля.

А теперь мне лишь оставалось время от времени немного поправлять движения девочки, осторожно приобняв ее сзади. Какие свечи, какая ванна с розами?.. Вот она, романтика…

— Ай! — тихо воскликнула Рей.

— Что такое? — я тут же встрепенулся, — Обожглась?

— Немного. Масло брызнуло, — Синевласка внимательно посмотрела на свою кисть.

— Дай посмотрю, — я мягко взял ее руку в свои, изучил бледную кожу, — Все в порядке.

Не удержавшись, мягко поцеловал ее кисть. Девочка улыбнулась, чуть покраснев. Мы замерли, глядя друг на друга…

— Картофель! — встрепенулась Рей, разворачиваясь к плите. Я хихикнул — настолько домашняя и уютная сцена получилась.

— Просто перемешай. Оставь пока так. Минут десять.

— Хорошо, — кивнула Рей, сосредоточенно ворочая пласты картофеля.

Плевать на все — на интриги и планы, Сценарии и Ангелов, на NERV и SEELE… Эти два дня, мы просто наслаждались жизнью, словно обычные подростки. Акаги закопалась в лаборатории, Мисато в своих отчетах… Нас никто не тревожил.

Я, даже хотел было прогулять школу, но Рей уперлась, мол, нет и все. Пришлось идти, что же… Однако, это отнюдь не испортило хрупкую атмосферу, скорее наоборот, только добавило какой‑то беззаботности.

Но, право прогулять тренировки я все‑таки отвоевал. Чует мое сердце, что это аукнется нам в виде увеличенных нагрузок от Ли и Михалыча, но это будет потом. Пока можно забить на внешний мир, и ни о чем другом не думать.

Я не выдержал, и снова уткнулся в волосы Рей, сейчас внимательно следящей за сковородой, с серьезным видом…

— Синдзи, — строго начала она, — Поставь пока чай.

— Хорошо, — еще раз глубоко вдыхаю ее запах, и наконец, отхожу, — Будет сделано. — улыбнулся я.

Уже после этого запоздавшего импровизированного обеда, мы с Синевлаской сидели на диване. Я наигрывал что‑то неспешное, классическое, Рей потягивала чай. Идиллия…

Наверное, это и есть, то самое, что называют «семейным счастьем». Никаких тревог, всех забот — работа, да вовремя приготовить ужин.

А я ведь изменился… И не только я. С чего мы начинали? Я — психованный придурок, способный сорваться по совершенно любому поводу, сходящий с ума адреналинщик. Рей — совершенно индифферентная ко всему, безэмоционально–послушная девочка… Теперь же, Синевласка стала куда как более самостоятельной, уверенной, открытой. Запросто может погнать меня в школу с утра пораньше, или в магазин за чаем. Сам я остепенился, успокоился. Мне уже откровенно не хочется влезать в какие‑то разборки, драки с Ангелами, интриги и заговоры…

Но без этого не выжить. Я не знаю, сможем ли мы себе еще позволить такой, совершенно обычный день, свободный от тревог и забот… Поэтому, пытаюсь наслаждаться тем, что у меня есть. Пока есть…

— Синдзи. Что‑то случилось? — голос Рей вырвал меня из раздумий.

— М? В смысле?

— Музыка изменилась. Ты стал играть… другое.

Ха, а ведь верно. Я, незаметно для себя, перепрыгнул с лирично–философского фригийского лада, на более жесткую и резкую пентатонику.

— Так. Задумался, — хмыкаю.

— Ясно. — девушка снова положила мне голову на плечо. Я продолжил наигрывать что‑то неспешное.

Все‑таки, наш выходной пока еще не закончился…

***

Аска дулась. На меня, на весь мир, на Ангелов, черт знает на что еще, но от нее просто плескало во все стороны раздражением.

Мисато все‑таки уговорила меня прогуляться вместе с рыжей и патлатым пареньком–оператором. Шигеру Аоба — я наконец‑таки запомнил, как его зовут. Насколько понял, капитан припомнила ему какой‑то старый должок, и теперь, бедный мужик хвостом таскался за Аской в роли «шерпа»… За очень недовольной Аской…

Я же, выступал в качестве эдакого «денежного мешка», оплачивающего покупки девчонки. Нет, если бы мне самому не понадобилось бы в торговый центр, шиш бы я согласился присутствовать там самолично, но… Опять же, Мисато смогла найти нужные слова.

«Сеансы психотерапии за арбуз! Только у нас! Акция!» — тьфу.

Справедливости ради, стоит сказать, что ничего особо тяжелого в этом походе не было — я прочно обосновался в кафешке на первом этаже, попивая чай и скучая. Все что надо было мне, я купил за первые пятнадцать минут, и теперь просто прохлаждался. Рей, к сожалению, со мной не пошла — сказала, будет устраивать сюрприз… Интересно, какой? Неужели хочет приготовить что‑то на обед?..

Я поежился, представляя, что может статься с квартирой, после готовки Рей. Нет, ничего запредельного, но Синевласка в этом деле просто очень неопытна… Ну, это не беда. Научится…

От мыслей о Рей, сразу стало как‑то просто и приятно. Исчезла какая‑то давящая досада, появившаяся, стоило мне только выйти на улицу, все стало просто и понятно.

Через широкое панорамное окно я разглядывал прохожих. Все куда‑то спешили, шли… Вроде бы — обычный день крупного города, но что‑то царапало взгляд, цепляло. Какое‑то напряжение.

Может быть, люди, чаще, чем обычно беспокойно оглядываются по сторонам. Может быть, большее количество прохожих старалось смотреть в землю… Может быть…

В конце–концов, это может быть просто моя паранойя. Но сколько уже раз замечал подобное?

Даже раньше, когда я только–только появился тут, а страна начала оправляться от последствий Удара и разрушения Старого Токио, такого не ощущалось. Да, был страх, царила опаска… Но атмосфера была гораздо более агрессивная. Теперь же напряжение стало каким‑то подспудным, что‑ли.

На стул, стоящий напротив меня, обрушился, иначе и не скажешь, Аоба, заваленный ворохом пакетов.

— Проклятье… — простонал бедный мужик, — И зачем я согласился?..

Я только хмыкнул.

— Вот она. Практическая психиатрия. Вариант для женщин.

Патлатый посмотрел на меня.

— Смеешься? Ну, смейся–смейся, — обреченно выдал он, — Я это заслужил…

— Чаю будешь? — прервал я его стенания.

— Ага…

Следующие мгновения накрепко врезались мне в память.

Вот, среди группы людей, столпившихся возле витрины, началось какое‑то шевеление. Вот, к этой толпе бежит мужик в строгом черном костюме — кажется, один из наших охранников. Вот один из зевак распахивает серо–зеленую длинную куртку. Громкий хлопок, и голова Аобы дергается в сторону, и брызгает красно–розовыми кусками. Что‑то горячее прошлось по моей щеке.

В следующий квант времени, будто кто‑то опустил рубильник, и все пришло в движение. Вопли, крики, громкие хлопки — я только после сообразил, что это были выстрелы. Многие люди в страхе падали на землю, начали закрывать головы руками, кто‑то куда‑то бежал, падал…

А я по–прежнему смотрел на забрызганные красным пакеты, все еще лежащие на соседнем стуле. Наверное, долгих две, или три секунды. Смотрел, пока кто‑то в черном, не подбежал, и не снес меня вместе со стулом.

— Лежать! — проорал мужик, — Где Сорью?!

— В бутике! Второй этаж! — ору в ответ. Я уже узнал одного из моих охранников.

Все потом. Сейчас дело.

Как оказалось, телохранитель спрашивал отнюдь не меня. Он прижал пальцем гарнитуру, выслушал чей‑то ответ.

— Ясно! Укрывайтесь! — поворачивается ко мне, — За мной!

С этими словами, безымянный телохранитель схватил меня за шиворот, одним движением вздернул меня на ноги, и волоком потащил в сторону лестницы.

— В угол! — он швырнул меня под лестницу, прикрывая своим телом, — Не двигайся!

Повсюду все еще раздавалась стрельба, звучали крики, а я даже не то что испугаться, я толком понять не мог, что происходит. Тупое, безграничное недоумение.

У меня на глазах только что убили человека. Тот, что во время моих боев с Ангелами сидел в командном центре, наравне с Мисато, Акаги. Тот, чьи реплики я наверняка слышал в бою. Того, с которым я сегодня разговаривал. Мы смеялись, обсуждали музыку, отбивались от раздраженной Аски…

Я только сегодня наконец‑таки запомнил его имя.

С–суки…

В душе начала разгораться злость. Не привычный азарт, замешанный на веселье, не ослепляющая отчаянная ярость, а именно холодная злость. По пальцам словно потек знакомый холод АТ–поля. Ублюдки покусились на моего знакомого…

Я не успел додумать мысль, как телохранитель, прикрывающий меня, вскинул пистолет, и в уши ворвалась серия хлопков, больно бьющих по мозгам. В следующую секунду, он дергается, и кулем оседает на пол.

Оглушительной вспышкой боли взрывается голова.

***

Вокруг простиралось уже знакомое пространство — огромное пустое поле, рассеченное глубокими щелями. Плиты правильных квадратов создавали впечатление одновременно чего‑то почти невообразимо гигантского, и в то же время, почти невозможно крохотного. От этого противоречия, диссонанса, саму мою сущность корчило в мучительном спазме беспокойства и предвкушения. Словно я заглянул за какую‑то великую грань…

В багрово–красном небе, поглощая свет, медленно вращалась черная сфера — выглядящая, будто негатив пейзажа, что простирался под ногами.

Где‑то внутри, в глубине, зашевелилось что‑то непонятное, непривычное. Что‑то, что хотело выйти наружу, проявиться и исчезнуть, не оставив следа, но как‑то изменив реальность.

— Власть уничтожить нечто, есть полный и истинный контроль над ним. — словно прозвучал чей‑то сухой и властный голос. Эта фраза несла оттенки угрозы, как чья‑то реплика в длительном и напряженном споре, и в то же время обладала ледяной безапеляционностью научной аксиомы.

То, что ты можешь уничтожить — ты можешь контролировать. Апогей и абсолют контроля, полного и необратимого.

— Воплощением и источником идеи является человек. — другой голос, немного хриплый и усталый.

Причудливый бег ассоциаций, вызванный этими фразами, словно закружил меня в водовороте. Я вдруг перестал ощущать себя цельной сущностью, превратился в брызги воды, опавшие листья на ветру. Убаюкивающее, умиротворяющее состояние, зовущее расслабиться, раствориться в потоке вечного движения.

«Нельзя.»

Одна мысль, исконно моя, повлияла на этот странный мир чистых ощущений, обращая потоки чего‑то неощутимого вспять.

«Просто нет возможности изменить путь, нет выбора — есть лишь иллюзия выбора.»

Все пространство начало скручиваться вокруг черной сферы, иссеченной белыми линиями, что по–прежнему вращалась над горизонтом.

«Несмотря на все, что случается — будь то плохое, или хорошее — есть лишь движение вперед, то, что называется бытие человека.»

Пространство покачнулось, и рывком сжалось в одну точку, превращаясь в тоннель, вытягиваясь нитью куда‑то далеко…

«И ты можешь плыть по дороге, теряя и обретая чужой волей, или запретить себе даже не думать — запретить себе саму возможность другого выбора, оставив лишь впереди свой Путь.»

Да. У меня есть свой Путь.

Вспышка.

***

Я открыл глаза в больнице — знакомый потолок, столь же знакомый и уже почти родной пейзаж за окном. Судя по освещению и доносящимся звукам, сейчас было раннее утро.

Все произошедшее вспоминалось на удивление четко — смерть Аобы, бойня в кафе, тот безымянный телохранитель… Даже смутно припоминалось видение… Или сон? Да плевать.

На моих глазах убили моего знакомого.

Нет–нет, потом. Все потом — когда‑нибудь после, сильно после. Сейчас надо разобраться в том, что случилось. В первую очередь.

На этот раз я не был привязан, да и кнопка вызова медперсонала была под рукой. Голова туго замотана бинтом. Любопытно…

Я нажал кнопку вызова медперсонала. Ну, где вы там…

Через полминуты в палату вбежала медсестра.

— Вы проснулись? Одну минуту, подождите…

— Стой. Что произошло? — только и успел я бросить в спину убегающей девчонке. Ч–черт, пусть только попробуют мне не рассказать, как в прошлый раз — пожалеют, что не привязали.

В палату буквально влетела Мисато.

— Син!

— Что произошло? — я сходу задал вопрос.

— Теракт… И не только. — девушка остро посмотрела на меня.

— Ну? Что еще? — не нравится мне ее тон…

Мисато вздохнула, уселась на стул.

— Во первых — тебя пытались похитить.

Опа… Зачем?

— Зачем? — так и спросил я, с совершенно офигевшим видом.

— Не знаю, — Мисато покачала головой, — Это еще не все.

— Продолжай. — я насторожился.

— Была произведена диверсия — сначала обрубили электричество почти по всей штаб–квартире, а после начали распределенную хакерскую атаку на МАГИ.

— Та–ак… — нехорошее предчувствие зашевелилось внутри, — Продолжай.

— И в–третьих… — девушка вздохнула, — Ангел.

Два удара сердца мне понадобилось на то, чтобы сопоставить кадры аниме всплывшие в памяти — Рей, Аска и Синдзи бредут по темным коридорам штаб–квартиры, — и нынешнюю ситуацию. Еще секунда…

— Что с Рей? — холодея спросил я.

— С ней почти все в порядке, — «почти»? Что значит «почти»?! — Успокойся, Синдзи! Она жива!

Жива?… Нет, нет… Только не Рей…

Ее же могли «заменить»!

— Жива она! Тихо! Синдзи, да послушай ты меня! Ее кислотой ошпарило, все! Синдзи! — Мисато что‑то орала, но меня просто трясло от паники.

Только не Рей, нет!

Мощная пощечина заставила взорваться болью голову, но немного привела меня в чувство.

— Ты меня слышишь, Син?! Жива твоя принцесса!..

— Где она? — в голове звенело, меня начало подташнивать, — Где?!

Я рванулся встать, но девушка перехватила меня и попыталась уложить обратно.

— Черт! Синдзи! Если не успокоишься, я тебя к кровати привяжу! И успокоительными накачаю по самые брови!..

В груди полыхнула злость.

— Р–рис–скни! — голос непроизвольно срывался на рычание.

— И рискну! — Мисато ухватила меня за плечи, — Ляг обратно! Я не договорила.

Я молча смотрел на нее.

— Рей лежит в палате интенсивной терапии — ей обожгло кислотой правую руку и немного бок. Небольшое отравление… Да сиди ты! Хотя бы сиди, если лежать не хочешь!..

Девушка перевела дух, продолжая удерживать меня за плечо.

— Тебя все равно к ней не пустят, понимаешь? Мало того, что у тебя самого сотрясение мозга, — на это я лишь дернул головой, — Так и сама Рей пока все еще не очнулась. Успокойся, Синдзи. Я говорила с врачами — все будет в порядке… Почти все.

Снова «почти». Я напрягся.

— Да, — с нажимом произнесла Мисато, — В порядке. Останется только шрам. Все.

— Когда? Какие сроки?

— Около недели… Успокойся, Синдзи. Как только врачи дадут разрешение, я тебя лично отведу к Рей. Хорошо?

Я внимательно посмотрел на девушку, напряженно ожидавшую моего ответа.

Мисато не врет… Или мне хочется так верить.

Я мрачно кивнул, подавляя дрожь. Только не Рей…

***

Отступление. Гендо и Фуюцуки. Кабинет Командующего.

— Это твой сын. — замком мрачно, саркастически улыбался, — Больше нет никаких сомнений.

— Да. — глухо ответил Командующий.

— Глубокая ирония — один из Детей, сын Юй… — продолжал Фуюцуки.

— Успокойся, — Гендо сверкнул очками, — Это ни на что не влияет. Сценарий должен быть реализован… Пусть и с еще большими изменениями.

Фуюцуки глубоко вдохнул, задержал дыхание, выдохнул. Сейчас было сложно узнать этого человека, теперь поникшего, словно груз прожитых лет давил его к земле.

— Ты хочешь приоткрыть карты?

— Нет. SEELE не заметят… До определенного этапа.

— Помнишь, слова Наоко? — снова горько усмехнулся замком, — Что Синдзи обречен? А теперь ему предстоит стать единственным Адамом…

— Хватит, Козо. — Гендо очень редко обращался к своему помощнику по имени, — Ты знаешь, ради чего все это. Наше преимущество лишь в том, что мы смогли просчитать немного больше возможных наборов условий.

— Да… Условия, — Фуюцуки поднял голову, — Ты решишься убить Рей? Сможешь убить ту, что стала для Синдзи тем же, что и Юй для тебя?

— Сценарий должен быть реализован, — повторил Командующий, — Не размякай.

***

Я просто извелся. К Рей меня не пускали вообще, и я второй день волком метался возле двери палаты интенсивной терапии.

По словам врачей, самое страшное уже миновало, и теперь, оставалось только ждать, когда она очнется.

— Перкутанное отравление… То, есть, я хотел сказать, что кислота, повредив кожный покров, попала в организм. — рассказывал врач, которого я отловил в его же кабинете. Пациентов было мало, как следствие — работы тоже не особо много, поэтому, мужик не прочь был поболтать, — В составе кислоты содержался сильный токсин, поэтому, последствия столь… Эм… Продолжительны. — медик кивнул, словно подтверждая свои слова, — Ожоги третьей степени, большая нагрузка на почки и сердце, гораздо меньше — на печень. Но ничего, организм выдержал… Очень сильная органическая кислота, должен заметить…

Он бы еще долго разглагольствовал, если бы я не свалил — башка, получившая сотрясение черт знает в который раз за последние пару месяцев, начинала болеть от дюже специальных терминов. Тогда же, на выходе из палаты, меня выловила Мисато. Тоже поговорить…

— Знаешь, как они вышли на тебя? — мы сидели в холле больницы, и девушка хмуро изучала одноразовый стакан кофе, купленный в соседнем автомате.

Я отрицательно покачал головой.

— Зачем я нужен? Им был нужен?

Девушка покачала головой.

— Если бы мы знали… Те, кого смогли взять были либо наемниками, либо фанатики «Церкви Пришествия».

— Фанатики? — я попытался приподнять бровь… Только вот, бинты мешали.

— Секта, — отмахнулась Мисато, — Верят в то, что Ангелы принесут им спасение… Идиоты.

Я только хмыкнул, никак не став комментировать это.

— Так что там? С покушением?

— А!.. — встрепенулась девушка, — Такеши помнишь?.. Твоего бывшего начальника охраны.

— Серьезно? — удивился я. Совершенно не верится то, что НЕРВовцы могли упустить этот момент из виду.

— Ага. — Мисато грустно улыбнулась, и сделала глоток кофе, — Как мне рассказали, недели три назад, Такеши, устроившийся охранником в одну частную контору, вдруг рванул в бега.

— Его выперли нафиг? Из НЕРВ?

— В Токио-3, как сам понимаешь, работы ему было не найти, поэтому, он перебрался в Новый Город. — девушка пожала плечами, — Наши, естественно, за ним приглядывали, и когда он исчез, сняв все деньги со счета, встали на уши… Идиоты.

— Что так?

— Такеши, хоть и гаденыш, но не стал бы просто так тебя подставлять. Все несколько сложнее… — Мисато остро посмотрела на меня, — Террористы взяли в заложники его племянницу.

— Откуда информация? — спросил я на девушку. Та вздохнула.

— Мы нашли их тела. И Такеши, и его родственница… Проклятье, Син! Почему ты такой?! Из‑за тебя убили двоих человек! Не самых худших человек! — взъярилась Мисато, — А тебе хоть бы что!

— Что ты хочешь? — я прямо посмотрел на девушку, — Каждый раз… Сколько народу погибло? От Ангелов? Каждый бой. А сколько гибнет? Просто так? Каждую секунду? Виноват тоже я?!

Я уже стоял напротив девушки, шипя ей в лицо.

— Мне насрать. Они умерли вчера. Я подохну завтра. Вся разница. Понимаешь?!

— А то, что Аска лежит, ни на что не реагируя? — Мисато, кажется, начала успокаиваться, но уступать не желала.

— Пофиг. — повторил я, — Единственная, кто… Это Рей. Ты знаешь.

Я помолчал. Все–же, последней фразой я немного погрешил против истины — да, Аска не самый приятный человек, да, она меня раздражает… Но, тем не менее, ее было немного жалко.

— Знаешь, Мисато… — продолжил я, спустя некоторое время, — Тогда, я рассказывал. Ты командуешь. Я дерусь. Помнишь?

Девушка кивнула.

— Я дерусь, — снова повторил я, — Но… Без патриотизма. На людей плевать. Почти на всех. Чистый эгоизм. Расчет. Я хочу жить. Хочу, чтобы… жила Рей. Понимаешь? Это мое место. Делаю, что могу. И все.

Мисато смотрела на меня, а я продолжал.

— Хочу жить хорошо. Магазины, электричество… Интернет и книги… Много всего. Значит, другие тоже… Остальные должны жить. Обеспечивать меня. Я им — они мне. Вот и все. Вся точка зрения. Вся философия.

Над этой темой я раздумывал довольно долго, особенно после посещения Старого Токио. Тогда меня грызло сожаление, грусть — столько людей померли просто так. Всем скопом. И от меня зависит, реализуется ли очередной сценарий массовой катастрофы…

Проще всего оказалось принять вот такую «товарную» точку зрения. Лучше сосредоточить заботу на малом количестве людей, а остальные… Мимоходом.

В конце–концов, нахера мне человечество, если не станет единственного родного мне человека?

Девушка только покачала головой. Я так и не понял, что она имеет ввиду, да и не старался понимать, если честно.

Мне оставалось только молча отправиться обратно — метаться рядом с палатой, в которой лежала Рей…

***

Рей очнулась спустя сутки, после того разговора с Мисато. Сначала, меня не хотели пускать внутрь, но …

— Проходите… — вздохнул давешний врач, — Только недолго!

Я лишь дернул щекой, мол, сам знаю. Не дурак же я, в конце–концов, бередить душу только–только начавшей выздоравливать любимой девушке. Просто желание ее увидеть слишком сильно…

Синевласка выглядела… Плохо она выглядела. Сплошные бинты на правой руке, кислородная маска на лице… Наверняка, под больничной рубашкой скрывалось еще множество бинтов.

Рей чуть повернула голову, посмотрев из под прикрытых век на меня. Внутри заскребло неприятное чувство — бессилие, отчаянье, еще что‑то…

— Рей. Тихо, не шевелись, — я осторожно коснулся ее плеча, — Лежи. Все будет хорошо. Веришь? — улыбнулся я. Это уже почти стало нашей присказкой — сколько раз я повторял эти слова Синевласке?

Рей слабо кивнула.

— Хорошо. Ты выздоровеешь.

От двери раздалось покашливание. Я оглянулся — врач красноречиво постучал по запястью, мол, время.

— Мне пора, Рей. Выгоняют. Еще зайду.

Выхожу из палаты, перед этим осторожно проведя пальцами по серовато–синим волосам. Все будет, Рей, все будет…

На душе продолжали скрести кошки.

***

Дома было пусто. Дико не хватало молчаливого присутствия Рей, ее коротких, лаконичных реплик, ее тихого любопытства, запаха… Всего не хватало.

Я подавил желание побиться головой о стол — сотрясение мозга еще не прошло, так что вероятность заработать мигрень на весь оставшийся день, была отнюдь не нулевая. Однако, подавить тяжелый вздох не удалось.

Не было никакого желания готовить себе ужин, или там, сидеть за компьютером, играть на гитаре… Полная апатия и усталость.

Выписываться из больницы пришлось с боем — врачи не хотели отпускать меня, мол, второе сотрясение за короткий срок, возможны осложнения. Впрочем, они были посланы нахер — постоянно находиться неподалеку от Рей, и не иметь возможности ее увидеть, выматывало не хуже, чем ожидание неприятностей. Думал, что дома будет легче, бытовые заботы помогут отвлечься, успокоиться. Как оказалось, я ошибался.

Без этого состояния напряжения, в которое я усиленно вгонял себя, все время, проведенное в больнице, начали возвращаться задавленные воспоминания.

Дернувшаяся голова Аобы. Взметнувшиеся длинные волосы — он ведь тоже был металлюгой, играл… Вроде бы на бас–гитаре.

Память сохранила этот момент, как на фотографии. Брызги крови, какие‑то осколки, матово–темным выделяющиеся на фоне светлой витрины. Звук. Громкий хлопок, и почти незаметный на его фоне хруст. Разбившееся стекло. Мгновение тишины, и вслед за ним, многоголосый крик.

И запах чего‑то старого, сырого и заплесневевшего. Как в старом холодильнике, куда давным–давно никто не заглядывал.

Я поймал себя на том, что трясясь, остервенело тру щеку, на которую брызнула кровь Аобы. Хватит, хватит… Успокойся.

Несмотря на все самоуговоры, слова, которые я повторял словно мантру, унять дрожь никак не получалось. Меня уже не просто трясло — колотило, словно в судорогах, а из глубин памяти все продолжали всплывать картинки.

Аоба. Его смерть. Тот телохранитель, так и оставшийся для меня безымянным. Его движение, когда он поднял пистолет, и то, как он начал дергаться, когда в него попали пули.

Пелена страха, бессильной злобы, и какого‑то беспросветного отчаянья накрыла меня с головой, не давая успокоиться, сосредоточиться.

На весь этот коктейль эмоций как‑то очень легко и «правильно» легли восоминания о Евангелионе. Ева-01, неудержимо–яростная, могучая и совершенно чужая, и в то же время, дико притягательная. Как–будто чужой человек, пахнущий, как кто‑то очень родной и близкий. Это противоречие раздражало, заставляло беситься в приступах бессильной злобы, выместить ярость хоть на ком‑нибудь…

Неспособный сопротивляться всем этим чувствам, я скрючился на полу, спрятав голову в руках. Дико хотелось спрятаться, свернуться в самого себя, схлопнувшись и исчезнув из этого мира…

Как же мне не хватает Рей…

Глава 24.

Очнулся я все там же, на полу, куда и рухнул во время вчерашней истерики. В памяти то и дело всплывали обрывки сна, мутного и лихорадочного, где переплелись в кучу и атака Рамиила, и стрельба в кафешке, и давящее присутствие Евангелиона…

Морщась, ругаясь и шипя сквозь зубы, начал подниматься, разминая затекшее тело. Судя по освещению, уже наступило позднее утро. Ну, в школу я и не собирался, больничный все‑таки…

«Упырь обыкновенный, свежеоткопавшийся». Эта мысль так и крутилась у меня в голове, пока я разглядывал свою рожу в зеркале ванной комнаты. Легкая прозелень лица, мешки под красными от полопавшихся сосудов глазами, искусанные губы. Сюда же стоит добавить шрам через всю морду, начинающийся где‑то под бинтами, глаза немного разного цвета, всклоченные со сна волосы…

По–прежнему совершенно ничего не хотелось. Даже утренние «мыльно–рыльные» процедуры пришлось проводить через силу, заставлять себя делать хоть что‑то, кроме того, как пялиться в неизвестность.

Нафиг. Пойду в Геофронт. Слишком уж давит на меня пустая квартира, в которой еще витают воспоминания о вчерашней истерике.

Просто так, по–привычке, спокойно проехаться на автобусе мне не дали — стоило только выйти из подъезда, как дюжие ребята «в штатском», оперативно меня окружили, посадили в машину, и спросили, куда меня доставить. Сервис такой, что я даже не знал, что сказать…

Хе. Надо будет навестить Гендо — а ну как удастся что‑нибудь выторговать?..

А что мне надо? Вообще? Деньги? Смешно… Хорошо бы заиметь должок со стороны Командующего, но по факту это ни на что не повлияет. В любом, хоть сколько‑нибудь важном вопросе, Гендо просто наплюет на все свои обещания, если только его не «прижать». А чем могу прижать его я?.. Отказаться от пилотирования? Хе–хе. Снова смешно, да. Даже могу предсказать его реакцию — «Не хочешь пилотировать — убирайся», или что‑то из этого же ряда. Тем более, у него есть псевдопилот…

От промелькнувшей мысли я дернулся так, что телохранители даже насторожились. Я лишь дернул головой, мол, все нормально, нервное.

Псевдопилот! Как я, черт его четыре раза, мог про это не вспомнить?! Это ведь такой козырь, причем на руках у Гендо! А бить его мне нечем — в оригинальном сериале, насколько я понял, Ева-01 просто отказалась активироваться под управлением этого бесовского девайса… Госпожа Юй уж больно обиделась на своего непутевого мужа, насколько понял. А тут, если учесть, что Ева опустошена, то кто сможет предотвратить…

Или не опустошена? Ведь был же Берсерк? Ч–черт вас всех!

Так, поглощенный размышлениями, я и добрался до штаб–квартиры.

Естественно, я наткнулся на Мисато. Так же естественно, что она не преминула заметить мой убитый вид.

— Нехорошо выглядишь, Син, — улыбнулась девушка. Я только раздраженно дернул шрамом.

— Знаю.

— Что так? — не отставала Кацураги, — Спал плохо? — ехидно поинтересовалась она.

Никак не реагируя, делаю попытку пройти мимо нее. Уж лучше засяду где‑нибудь возле палаты Рей, и буду караулить. Хоть какое‑то занятие.

— Син, ты, это… Извини, ладно? — Мисато вдруг изменила тон на просящий. Я аж остановился.

— За что?

— За вчерашнее. Я… Ну, глупо на тебя сорвалась.

Девушка выглядела действительно смущенной, а я даже не знал что сказать от удивления. Впрочем, Мисато, видно, посчитала эту паузу, как предложение продолжать.

— Я все время забываю, что тебе четырнадцать лет, Син, — девушка слабо улыбнулась, — Многое может…

— Мисато. Хватит. А то обижусь. По–настоящему, — прервал я разглагольствования девушки. Это действительно раздражает, когда считают ни на что не годным ребенком.

А с другой стороны, ведь чисто детская черта — считать себя взрослым. Только вот, у меня есть на это основания… Или нет?

Я в который раз тряхнул головой, отгоняя мысли. Упомянутая голова тут же отозвалась болью.

— Ладно. Плевать. Ты высказала свое. Я высказал свое. Мнение. Не сошлись. Остались при своем, — криво ухмыляюсь, — Я тоже вспылил. Нормально.

Девушка вздохнула.

— Ты все как‑то переворачиваешь с ног на голову, Син.

— Ладно. Лучше расскажи подробности. Ангел. Теракт. Похищение. Диверсия. Все.

Мисато сокрушенно покачала головой, еще раз вздохнув.

— Пошли перекусим. Не в коридоре же разговаривать.

Пока мы шли по коридорам, я почему‑то подумал, что создается впечатление, что вся штаб–квартира состоит из этих самых коридоров, комнат для совещаний и кабинетов. На самом же деле, здесь великое множество гигантских переходов, эскалаторов, ангаров, технических бассейнов, лабораторий размером со стадион… Все эти технические чудеса как‑то прошли мимо меня, заслоненные секторами административного уровня, в которых, кстати, тоже было много интересного — начиная от спортзалов и бассейнов, и заканчивая комнатами для релаксации. Я даже слышал, что где‑то тут есть своя студия звукозаписи.

Ха. А если распахать поверхность Геофронта, то в принципе можно будет здесь жить в полном отрыве от остальной цивилизации.

Пока я предавался размышлениям о содержимом штаб–квартиры, мы уже пришли.

— Так вот. — задумалась девушка. Я давился салатом — аппетита все еще не было, но хоть что‑нибудь закинуть в желудок надо.

— Вот так, — кивнул я.

— Не перебивай, — отмахнулась Мисато, — Около шестнадцати–десяти одновременно были атакованы несколько гражданских объектов, в том числе и тот торговый дом, где сидели вы.

Девушка, не смотря на то, что затронутая тема была очень серьезной, живо размахивала вилкой с самым беспечным видом. Или это маска?..

— Суммарное число жертв составило что‑то около двухсот человек, — на этом моменте Мисато чуть помрачнела, и опустила вилку, — Не считая раненых. Параллельно с этим началась хакерская атака на сервера МАГИ. Когда стало ясно, что мы стопроцентно отобьемся, кто‑то атаковал семь из десяти подстанций электропитания. Уже физически.

Девушка снова замолчала.

— А Ангел? — спросил я, — Откуда он?

— Служба оповещения обнаружила Ангела спустя полчаса после начала атаки. К этому времени, на внешние блокпосты уже началась атака вражеских диверсантов…

Диверсантов? Это еще что за «театр боевых действий»?

— Диверсантов? — переспросил я, — Обученных военных?

— Наемники, — весомо уронила девушка, ткнув в мою сторону вилкой, — Опытные, блин. Они же, кстати, штурмовали торговый центр.

— Опытные? — скривился я, — Меня убивали? Или ловили?

— Все‑таки ловили, — Мисато покачала головой, — Иначе, думаю, ссадиной на виске ты бы не отделался.

— Ладно. — мотнул головой я. Это все лирика, — Что с Аской? Почему она лежит?

— Аска… — девушка поникла, потыкав вилкой в салат, — Аска ударилась головой об витрину. Черепно–мозговая, лежит и ни на что не реагирует, хотя по заверениям врачей, с ней должно быть все в порядке.

Теперь можно заявлять официально — все пилоты стукнуты на голову. В буквальном смысле.

— Коришь себя? — спросил я поникшую брюнетрку.

— Если бы я пошла с вами! Черт с этими бумагами, но, я могла бы хоть прикрыть вас…

— Глупо, — покачал я головой, — Сама могла попасть. Под пули.

— Знаю, — вздохнула Мисато, — Но что уж тут…

— Ангел напал. Рей в капсуле. Террористы. Что дальше? — увожу тему с «больной точки».

Девушка мотнула головой.

— Рей начала выбираться наружу через южную шахту пятнадцатого сегмента, это возле второго северного выхода. — я кивнул, вспомнив карту–чертеж Токио-3 и окрестностей, — Ангел находился на поверхности, по нашим оценкам гораздо южнее… В общем, все наши предположения оказались полным бредом.

— Как и всегда. — усмехнулся я, — Это же Ангел.

— Ага… Ну, когда Рей вылезла… Ангел уже ждал ее на выходе. Мерзость членистоногая…

— М? — приподнял бровь я.

— Жутко напоминал какого‑то паука–мутанта, — поморщилась девушка.

— А. Хелицеровая. Не членистоногая, — усмехнулся я.

— Что? — не поняла девушка.

— Пауки хелицеровые. Не членистоногие. — поясняю чуть более развернуто.

— Не занудствуй, — Мисато отмахнулась, — Слушай дальше…

Пока Мисато рассказывала, у меня в голове сложилась следующая картина — Ангел, что действительно находился сильно к югу от точки выхода Нулевой на поверхность, мигом помчался навстречу к врагу. Черт его знает, зачем — то ли инстинкт, то ли мозги прорезались… Суть в том, что этот паучина оказался ну просто неимоверно быстрым на подъем, и покрыл десяток километров до Евы Рей буквально за секунды.

Синевласка молодец, не растерялась, и сходу вступила в бой. Только вот, дизель–генераторы просто не смогли выдать достаточно мощности для установки полноценного АТ–поля… Мда.

— Ситуация немного исправилась, когда питающий кабель перебило упавшим куском здания, — Мисато уже доела свой салат, и теперь сидела, подперев щеку ладонью, — Глупо получилось — на встроенных батареях, бой протекал лучше, чем на кабеле питания, — усмехнулась девушка. Я нейтрально хмыкнул.

— Вот… Рей еле–еле хватило заряда батарей, чтобы добраться до ядра. У этой гадины, под брюхом, рядом с ядром были какие‑то железы, из которых и плескало кислотой. На остатках энергии, Нулевая добила его, большую часть этой кислоты вообще отбросила АТ–полем… Но, когда питание уже закончилось, немного попало на хребет, как раз на сегмент спинной брони над капсулой. Капсулу, естественно, отстрелили, хорошо, еще экстренный сброс LCL сработал как надо…

— Не понял. Поподробнее. Зачем отстрелили? Откуда ожоги? — я даже немного напрягся.

— Кислота попала на корпус капсулы во время извлечения, — пояснила девушка, — Ну и начала его растворять. Еще и сама капсула потом упала неудачно, размягченный корпус проломился, и отрава попала внутрь… Рей просто не успела выбраться. — Мисато покачала головой.

— Ага… — вроде понятно. Только… — А сброс LCL? Чего хорошего? — уточнил я еще один момент.

— Как выяснилось, эта самая кислота очень хорошо растворяется в LCL. Конечно, раствор будет не таким активным, как концентрат, но для человека… — брюнетка не стала продолжать.

— Ясно. — кивнул я, — Ясно. Повезло. Что с организаторами? Ищут?

— Не знаю, Син. Мне не говорят… — девушка остро посмотрела на меня. Что‑то тут не то…

— Спросишь? — шевелю бровью.

Я удостоился еще одного непонятного взгляда.

***

— Майя, данные с шестого терминала?..

— На один–тридцать девять, семпай.

В кабинете… Или, пожалуй, в мини–лаборатории Акаги работа последнюю неделю, кажется, не утихала вообще. Приятный сердцу и глазу технический бардак, гора окурков в пепельнице, банки из‑под кофе…

Сама Акаги сейчас дымила очередной сигаретой, задумчиво кликая мышкой. По ее левую руку сидела Майя, в бешеном темпе строчащая очередной отчет, насколько мне видно со своего места.

— Гхм. — наконец дал я знать о себе. А то вызвать вызвали, а внимания не обращают…

— А, Синдзи! Сядь куда‑нибудь… — Акаги даже не повернулась.

Майя подскочила, сгребла в сторону какую‑то кипу проводов, под которой оказалось вполне обычное офисное кресло.

— Здравствуй, Синдзи–кун. — доброжелательно кивнула девушка. Я слегка поклонился, мол, привет.

Вообще, Майя была до ужаса миролюбивой. Как эта добрая девушка ухитрилась затесаться в такую контору как НЕРВ, ума не приложу. С ее принципом «добра всем», стоит только наткнуться на что‑нибудь серьезное и менее… Как бы сказать… Абстрактное, чем показания датчиков и расчеты сигналов, как у девушки начнется жуткий разрыв шаблона. Шок, неприятие, и иже с ним…

Я сам когда‑то хотел, чтобы вокруг не творилось ничего злобного — ни насилия, ни ругани, ничего. Только вот, чтобы этого всего не было, надо нафиг переделать человечество как вид, причем до такой степени, что получившаяся биомасса потеряет право называться «человечеством». Устроить эдакий Третий Удар, да.

Даже если можно обойтись без этого, тогда, люди, потеряв контраст, забыв противоположность состоянию «счастье» просто перестанут развиваться, а как следствие и жить. Потеряют стимул, да, причем «стимул» здесь в буквальном смысле.

Однако, может зря наговариваю на Ибуки — все ведь носят маски, не только я. Вдруг, в душе, эта милая девушка представляет из себя более молодой аналог Акаги — «все ради науки!» и иже с ним… Или, умеет отстраняться от грязи, скрепя сердце заставляя заниматься чем‑то не очень лицеприятным и дурнопахнущим, но необходимым…

— Так, — голос Акаги вырвал меня из отстраненных размышлений. Сама блондинка, наконец, отлипла от монитора, и повернулась ко мне, разминая кисть руки, — Сейчас ты наиболее боеспособный пилот из всей вашей троицы.

— Единственный, — хмыкнул я. А ведь верно — Рей лежит с отравлением, Аска на голову стукнутая…

А если учесть то, что в прошлом бою выдал Ноль–Первый, вообще швах, а не ситуация.

— Тем более, — Акаги не дала сбить себя с мысли, — Если такой умный, то может быть, распишешь нам перспективу?

— Три варианта. — пожал я плечами, принимая игру блондинки, — Нулевая. Первая. Вторая.

— Если бы все было так просто… — вздохнула доктор, — У Нулевой пока слишком большие повреждения, каркасные конструкции деформировались, мышечная ткань начала рубцеваться… Восстановление займет слишком много времени. Вообще, проблема состоит в том, что процесс синхронизации с Евангелионом не универсален. Даже среди наиболее подходящих для пилотирования людей, слишком много индивидуального, и та же Ева-02 может просто не принять тебя. Думаешь, почему мы так нервничали, когда напал Третий Ангел? — хмыкнула доктор.

Я покивал головой.

— Ладно. А Первая?

Акаги внимательно посмотрела на меня.

— При попытке запуска Евы-01 под управлением системы псевдопилота, Ева вошла в режим Берсерка, и разнесла ангар, в котором находилась.

Оп–па. Только вспомнил про псевдопилот…

А если подумать — то вот этот самый Берсерк просто манна небесная для меня. Осталось только надеяться, что Ева меня примет, и тогда вообще все будет в шоколаде.

— Это крайне странно — продолжала, тем временем, блондинка, — Большинство структур псевдопилота уже прошли испытания на твоем Евангелионе, и никаких признаков отторжения или несовместимости не было замечено…

— Ева меняется? — пожимаю плечами.

— Меняется… Та–ак. Изменения… Синдзи–кун, — ласковый голос Акаги мне совсем не понравился, — Пошли‑ка, проведем полное обследование…

— Акаги–сан… — влезла Майя.

— Так, Майя, заканчивай сбор параметров, анализ без меня пока не проводи. Можешь отправиться домой пораньше. Синдзи, за мной! — доктор срывается с места, и несется в сторону двери.

— Э… Доктор Акаги… — робко начал я.

— За мной, я сказала!

***

Акаги словно с цепи сорвалась — четыре часа сплошных обследований. И под нагрузкой, и томограммы, и данные с каких‑то датчиков, судя по всему, еще не известных широкой научной общественности… Мрак, в общем.

С чего это вдруг она так резко подорвалась, ума не приложу. Не моя же фраза навела ее на мысль, ведь так?.. Ну, по крайней мере, мне хочется на это надеяться.

К концу этого исследовательского марафона, у меня осталось только одно желание — смотаться из лап бешеной блондинки куда подальше. И не попадаться никаким ученым никогда в будущем. Немного успокаивало лишь то, что спать Акаги не придется — сама же и нашла себе головную боль.

Ничего удивительного, что к тому времени, как я добрался до палаты, в которой лежала Рей, вид мой был даже хуже, чем с утра.

— Привет, — улыбнулся я Синевласке.

С девушки уже сняли кислородную маску, и сейчас она просто лежала, глядя в потолок.

— Синдзи… — от того, каким голосом она меня позвала, по спине пробежала толпа мурашек.

— Рей… Рей. Я тут, родная. Тут я… — только и мог шептать, уткнувшись лбом в кровать рядом с плечом Синевласки.

Не знаю, сколько я так просидел, но отвлекся только после того, как почувствовал осторожное прикосновение к моей шевелюре. Я поднял голову.

— Синдзи. Не надо, — тихо произнесла девочка, — Все в порядке, — слабо попыталась улыбнуться она. Я тоже попытался, но, кажется, получилось не особо.

— Я не смог. Защитить тебя. Спасти, — выложил я, то, что грызло меня уже несколько дней, — Не смог.

От чувства бессилия и отвращения к себе оставалось только скрипеть зубами. Рей коснулась моей ладони.

— Не надо, — повторила она, — Ты выжил, а остальное не так важно. Пока есть время… — не закончила девушка.

Да. Пока еще есть время.

Не только надо мной довлеет ощущение приближающейся пропасти — кажется, что вот–вот, и что‑то произойдет, лодка, на которой плывем мы все, подскочит на очередном камне, а потом рухнет вниз, в бездну. И что тогда делать, я просто не знаю. А пока остается только ловить моменты спокойствия между порогами бурлящей жизни…

Я резко мотнул головой.

К херам всю эту лирику. Надо срочно воскрешать отмороженного на всю голову психопата, которым я был совсем недавно.

***

Кабинет Командующего. Акаги Рицко.

Доктор Акаги выглядела взъерошенной.

— Вот, — блондинка резко положила папку перед командующим, — Ознакомьтесь.

Гендо помедлил, потом все‑таки взял папку, начал читать. Акаги, тем временем, вытащила сигарету, затянулась.

В кабинете воцарилась тишина, время от времени разбавляемая шелестом бумаги. Наконец, Икари закончил читать, и отложил папку.

— Несущественно, — сказал он, сверкнув очками. Акаги, от возмущения выпустила дым носом.

— Как несущественно?! — доктор вскочила на ноги, — Это же…

— Я знаю. На порядок наших дальнейших действий влияния это не окажет.

Блондинка с десяток секунд стояла, полыхая возмущением, а потом резко успокоилась.

— Хорошо. Значит?.. — спросила она, сев обратно в кресле.

— Да, — глухой голос Гендо, — Все материалы и свидетельства по этой теме необходимо уничтожить.

***

Прошло две недели.

Время тянулось до невозможности медленно. Ладно бы, оно тянулось в больнице, где приходится находиться по неприятной необходимости, но сейчас, когда началась вроде «обычная жизнь»… Ненормально это. И крайне неприятно.

Каждое ночь была наполнена кошмарами и судорожными метаниями по кровати в попытке избавиться от этих кошмаров. Сны о Евангелионе, стрельбе, пустое белое поле и вращающаяся черная сфера в небе… Я бы начал работать «на износ», сутками просиживая за… Да хоть за чем‑нибудь, лишь бы устать, и не видеть сны. Только вот одно «но» — Рей не одобрила бы то, что я забил на режим, да и посещать ее в больнице проще днем…

Но дальше должно быть легче. Сегодня Рей выпишут из больницы, и все вернется на круги своя. Или хоть что‑то.

И сейчас, я метался напротив двери в кабинет врача, где проходила последнее обследование Синевласка. Рядом, чуть дальше по коридору, маячило двое здоровых мужиков в черных костюмах — охрана, однако. Теперь, мне даже в магазин одному не позволяли сходить, и присутствие сих персонажей, прежде ненавязчивое и почти незаметное, сейчас начало доставлять некоторые неудобства.

На секунду я остановился, в очередной раз изучил сих персонажей, и продолжил наворачивать круги на пяточке пола.

Уровень безопасности заметно вырос. Охранка заселила несколько соседних квартир, пара машин всегда маячила где‑то поблизости от дома, про постоянное присутствие двух–трех охранников в пределах видимости я уже говорил. Уже думал идти ругаться с Командующим, если этим бугаям хватит наглости сунуться в нашу квартиру, но обошлось.

Моя берлога — святое, туда не лезть.

Неспешные размышления, которым я предавался, были прерваны открывшейся дверью в кабинет. Оттуда вышла Рей.

— Как все? — сразу подскочил я к ней.

— Все в порядке, — девочка чуть улыбнулась, — Можно идти домой.

— Отлично! Хорошо! — расплылся в оскале я, — Пошли! Машина есть!

Несмотря на весь мой энтузиазм, мы шли медленно и аккуратно, в сопровождении парочки охранников. Не разговаривали — Рей, кажется, погрузилась в себя, размышляя о чем‑то, а я просто наслаждался ее присутствием. Так мы и выбрались из Геофронта.

Что любопытно, охрана не оставляла нас даже в штаб–квартире. Почему нас не пересилили в принудительном порядке в Геофронт, я не понял, но и не спрашивал. Нефиг начальство на полезные мысли наводить. Да и квартиру жалко, если вдруг что…

— Икари–сан, прошу вас сесть в разные машины, — вырвал меня из раздумий голос одного из телохранителей.

Я недоуменно уставился на него.

— Не понял.

— В целях безопасности, настоятельно вас прошу сесть в разные машины, — терпеливо повторил мужик.

Та–ак… Я уже собрался было высказать ему все, что думаю, но был остановлен Рей, которая прикоснулась к моей руке.

— Не надо, Синдзи.

Выдыхаю, смотрю на Синевласку.

— Хорошо, Рей.

Девушка только кивнула.

***

— Я… дома? — робко прозвучал голос Рей, переступившей порог квартиры.

— Добро пожаловать, — улыбаюсь, насколько могу, широко, — Домой.

— Я… Да… — невпопад кивнула девочка. Я насторожился.

— Рей? Все в порядке?

— Да, просто… Я пойду в свою квартиру, — по–прежнему как‑то неуверенно.

Э?…

— Ну… Как хочешь. Как нравится. — пожимаю плечами. Что это с ней?..

Спокойно приготовить ужин у меня не получалось — я постоянно отвлекался, в груди свербило беспокойство за Синевласку. Когда то, что задумывалось как гороховое пюре чуть не превратилось в какую‑то неидентифицируемую гороховую запеканку, я плюнул на все.

— Рей?… — постучался я в дверь в ее квартиру, — Выйдешь? Можешь?

Тишина в ответ.

— Ре–ей. Пошли. Я ужин готовлю, — зову чуть более настойчиво. Снова никакой реакции.

Я ждал. Когда ожидание стало нестерпимым, а от беспокойство я начал метаться, возникла мысль забить на условности, и просто войти внутрь. Но, я все‑таки подавил это желание — слишком многое для меня значила личная «берлога», чтобы я мог так просто ворваться в чужую квартиру.

В итоге, я так и уселся на полу возле двери, облокотившись спиной на косяк. Комната медленно погружалась в вечерние сумерки.

Почти полная тишина разбавлялась только еле слышным далеким гудением автомобилей. Ночной Токио-3 просыпался, израненный и полуразрушенный, но все еще живой. За окном загорелся и принялся мерцать холодным светом единственный полуживой фонарь рядом с домом. Из окна было видно зарево света, разгорающегося там, где люди ходили по барам, клубам, веселились в компании своих собратьев…

Я впал в какое‑то странное и зыбкое оцепенение, тело стало чем‑то далеким, неважным. Оставалось только сидеть, вслушиваясь в удары собственного сердца и разглядывая узор теней, что появлялись и исчезали на стене в такт вспышкам фонаря.

Из транса меня вывело весьма ощутимое дрожание пола. Ритмичное и неотвратимое, словно поступь гиганта…

Поступь?!

Я тут же оказался у окна. Над заревом города возвышался гигантский черный силуэт Евангелиона, на месте лицевой пластины можно было разглядеть глаза, горящие багровым цветом. Вот он повернул голову, и посмотрел в мою сторону. По спине потек пот.

Синдзи…

Черт! Ангел! Но как? Кто пилот?! Почему Мисато не предупредила нас?!

Синдзи!..

Так! Быстро схватить Рей, и в Геофронт! Если поторопиться, пешком можно успеть добраться за час–полтора…

— Синдзи!

— А?! — пытаюсь вскочить с пола, но тут же падаю обратно.

Я, оказывается, заснул, и теперь часто дышал, пытаясь унять сердцебиение. В комнате было уже гораздо темнее, чем было во сне. Никакой дрожи от шагов зараженного Евангелиона, естественно, не ощущалось.

Надо мной склонилась Рей.

— Синдзи? — в глазах девушки мелькнула тревога.

— Все нормально, — я качнул головой, поднимаясь. Рей отступила на полшага, — Ждал тебя. Заснул, — криво усмехаюсь.

Почему я раньше не замечал, что у нее глаза такого глубокого цвета?

Рей молчала. Я же, все пытался унять то беспокойство, которое продолжало грызть меня с тех пор, как мы с Синевлаской пришли домой. Все это паранойя…

— Заснула? — уже по–нормальному улыбнулся я девушке, — Пошли. Ужин приготовлю.

Хватит. Накрутил себя черт знает из‑за чего, надо успокоиться. Все по–прежнему.

— Нет, — мы все так же стояли друг напротив друга, — Я… Боялась.

Девушка смущенно отвела взгляд. В груди неприятно кольнуло.

— Чего, Рей? — неужели, моя паранойя в кои‑то веки сработала правильно? Неужели Рей боится, что я не смогу ее защитить?!

— Я… Вот. — Синевласка поворачивается ко мне боком и распахивает рубашку.

Шрам. Воспаления уже нет, но кожа еще розовая, новая, и это пятно очень заметно на бледной коже девушки.

Меня словно в ледяную воду окунули. Что я могу сказать, как загладить свою вину?..

— Рей…

— Я больше… не нужна?.. — совсем тихо, на грани слышимости донеслось от девушки.

Три секунды мне понадобилось на осмысление.

Рей не винит меня? Почему?! Я ведь нарушил обещание?..

Плевать! На все плевать! Все не важно!

Сгребаю в объятья девушку, осторожно прижимаю ее к себе.

— Нужна. Нужна! Не отпущу, не отдам, Рей, — беспорядочно шептал я ей в макушку, — На все плевать, не знаю, почему ты решила, но ты нужна, без тебя я не знаю, как жить…

Девушка, напряженная, словно натянутая струна, постепенно расслаблялась. Мы продолжали стоять в темной квартире, в тишине, я все шептал что‑то бессвязное. Но эти минуты я бы не променял на самый развеселый праздник.

Примечания

1

Дальнейшее рекомендуется читать под 2EM13_EM20_Alterna из саундтека второго ребилда. Для тех, кто не в курсе — ? v=LnjHhJSCmS8

(обратно)

2

Эта глава получилась в отличии от предыдущей куда как более лиричной. Вместо трэша и хардкора — размышлизмы, разговоры и описания

(обратно)

3

Курс иены к рублю, примерно такой же, как и у нас, то есть пять к одному

(обратно)

4

Этот момент навеян вторым фильмом Ребилда, и собственно, взят именно оттуда.

(обратно)

5

Примечание автора. Саня Филлипыч = Александр Македонский, сын Филлипа. Ну а Диогена, который жил в бочке, думаю все помнят.

(обратно)

6

Следующая сцена писалась под композицию «Kuro», за авторством вельми уважаемой мной Йоко Канно из саундтрека к первому сезону Darker than Black. Рекомендую, да.

(обратно)

Оглавление

Аннотация

Пролог Глава 1. Глава 2. Глава 3. [2] Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. [6] Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19. Глава 20. Глава 21. Глава 22. Глава 23. Глава 24. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg