«Порядок доставки»

Эдуард Катлас Порядок доставки

Я верю, что все случается по какой-то причине. Люди меняются, чтобы ты могла научиться их отпускать. Не все получается, чтобы ты могла лучше оценить, когда все складывается правильно. Ты веришь лжи, чтобы в конце концов научиться верить только себе…

…И иногда хорошее разваливается на части, чтобы из этих обломков возродилось лучшее.

Мэрилин Монро

Нас создали.

Это доказано раз и навсегда. Доказано эволюцией, миллиардами рождений и смертей всех тварей, когда-либо существовавших.

Все мы и всегда спорили, доказывая друг другу одно и то же. Нас создали. Бог это был, высшая сущность, или лепить нас взялась сама вселенная – так ли важно.

Нас создали.

Это бесспорно. И в этом мы всегда были правы.

Мы ошибались в другом. Мы ошибались, считая, что акт творения завершен.

Наше создание отнюдь не окончено. Миллионы лет эволюции – это и есть пятый день. Сотни тысячелетий, начавшиеся с дубинки в лапе обезьяны и не закончившиеся по сей день, – день шестой.

Кто и когда сказал, что Бог обязан сотворить все в одно мгновение или даже неделю? Кто сказал, что зарождение белковой жизни и несколько миллионов лет после этого, мелькнувших на Земле, – не всего лишь один-единственный вздох для вселенной?

Зачем Всевышнему браться за работу, что делается быстрее, чем за пару миллиардов лет? Это же, по крайней мере, скучно.

Нас создали. И продолжают создавать. Каждую нашу мысль, каждую эмоцию, наслаждаясь самим процессом творения и отнюдь не стремясь поскорее достичь результата.

Так же, как мы сами создаем себя. Кто мы еще, как не часть этой вселенной? Кто мы, как не поступь богов?

Библия Нано

Пролог Берег

Огромное окно во всю стену открывало вид на море. Должно было открывать. Но сейчас уже стемнело, и отблески пламени на стекле окончательно блокировали вид на неспокойную этим вечером гладь.

Дрова трещали в камине, давая не только тепло, но и иллюзорное, хотя оттого не менее приятное чувство безопасности. Комнату освещал только огонь, больше в ней не горело ни одной лампочки, ни одной свечи.

Массивное кресло, в котором устроилась девочка, скрипело от дряхлости, но хрупкое тело почти не добавляло ему веса. За кресло она была спокойна.

Она чуть шевельнулась, еще плотнее закутываясь в плед, и вновь замерла, глядя на сполохи пламени.

Эта вилла на берегу была достаточно уединенной, чтобы обеспечить ей безопасность. На какое-то время. Хотя ей казалось, что эта безопасность такая же условная, как и та, что давал горящий камин.

Доступ к европейским центрам обработки данных через последние висящие на орбите спутники позволял следить почти за всем миром. За той его частью, за которой еще имело смысл следить. Автономные системы, оставленные людьми на Закате, столько раз дублировались для надежности, что некоторые из них работали до сих пор. Работали, позволяя ей смотреть на разрушенный мир широко открытыми глазами.

Но сейчас крышка еще не погасшего экрана маленького переносного компьютера была прикрыта, оставляя лишь узенькую светящуюся щель. Илона не хотела смотреть на мир. Этим вечером, перед ночным штормом, ей хотелось смотреть только на пылающий в камине огонь.

Доставка первая Цифровая эпидемия

Глава 1 Заказ

Нанокультуры, предназначенные для выживания человека, который при этом остается чист генетически, можно разделить на две основные части: унаследованные и благоприобретенные.

Нанокультуры, переданные по наследству, мы называем эттернами. Как правило, подобные нанокультуры обладают неограниченной возможностью поддержки численности отдельных ботов в организме нано. В редких случаях «вечность» колонии достигается за счет крайне длительного срока годности отдельных ботов (Пример: малораспространенный эттерн Хрусталь Лидии, отвечающий за улучшенную вестибулярную устойчивость нано. Эттерн состоит всего из десяти ботов, воспроизводящихся единожды после трансляции наследственного материала. Очевидно, передается только по материнской линии. Более подробное описание см. Приложение 4.)

Благоприобретенные нанокультуры с возможностью введения в организм взрослого нано мы называем бланками. В обиходе возможно использование таких названий, как склянка, шприц, шот, укол. Мы не поощряем использования пренебрежительного названия нанка.

Бланки классифицируются по нескольким основным параметрам, главным из которых, безусловно, является длительность применения. Основные категории: наследуемые (с возможностью передачи по наследству); «вечные» – действующие весь период жизни объекта, но без функции наследования; ограниченного периода действия (чаще всего ограниченный период обусловлен отсутствием функции размножения, реже – специальными особенностями бланка). Можно встретить бланки десятилетнего действия, трехлетнего, однолетнего, недельного, в особую категорию нужно выделить «моментальные» бланки, период действия которых после активации и введения в организм крайне ограничен.

(Библия Нано. Принципы классификации нанокультур и основные определения, выдержка)

Сварщик пришел под вечер. Кличка у него была странная, но вполне объяснимая – он «сваривал», «варил» дела. И был одним из немногих нано, кого знали и в селениях экзо, при этом не отгоняя от ворот.

Но это не означало, что его встречали с распростертыми объятиями. Пара местных ребят, самоназначенных дружинников, крутились неподалеку, впрочем, не приближаясь. Посетитель был серьезным нано, и не пустить его они не могли. Да и Дрей имел репутацию экзо, который вполне может за себя постоять. Поэтому парни ограничились наблюдением издали.

Дрей возился на кухне, когда заметил приближение гостя. Неторопливо вытерев руки о полотенце, он сказал:

– Девчонки, на веранде нам накройте. Сам с ним поговорю, сильно не высовывайтесь.

Он встретил гостя у калитки. Ступени веранды были деревянными и практически новыми – доставщик перестилал их только в этом сезоне, – но под весом Сварщика они все равно заскрипели. Для экзо его комплекции это было бы странно. Для нано – вполне возможно. Скорее всего, Сварщик не ограничился наследственными культурами и наноинъекциями и понемногу делал из себя киборга. Многие нано этим грешили, особенно те, кто имел возможность и доступ к остаткам дозакатных технологий.

Сварщик отхлебнул кваса из поставленной перед ним кружки и начал издалека:

– Красивые у тебя жены, доставщик. Прямо глаз радуется – даже у такого старика, как я.

– С каких пор ты начал стареть, гость дорогой? – хмыкнул Дрей. – В последнее время это немногим удается.

– Ну лет-то мне от этого меньше не становится, и взгляд на жизнь меняется, и на людей. И веришь, хочется как-то уже других вещей. Это раньше я тоже ни одной юбки не пропускал. А теперь вроде и здоровье есть, а как-то и не надо вроде.

Дрей не стал комментировать. Эта тема становилась насущной не только у нано, но и у экзо: люди не старели физически, но многие начали «дряхлеть» умом. Хотя нельзя было сказать, что проблема хоть до какой-то степени являлась критической. Хватало задач и понасущней, главной из которых оставалась необходимость дожить до того самого возраста, когда, оставаясь молодым, ты можешь считать себя мудрым.

Несмотря на молчание хозяина, гость не торопился приступить к тому делу, ради которого пришел.

– Говорят, у вас в поселке навострились Панацею выделять?

– Деталей не знаю, – слукавил Дрей, – но вроде делают. Кое-какое оборудование нашли, выбрали из вариаций Панацей ту, что дает максимальный иммунитет, и делают гемм. С возможностью наследования, так что сам понимаешь – запись от соседей уже за полгода, а цена только растет. Аналог седьмого уровня Панацеи, но там ряд свойств улучшен, поэтому назвали Панацеей семь-экстра.

Дрей слукавил вновь. Он не только в точности знал все характеристики гемма, но и оборудование появилось в поселке лишь благодаря ему. А вот по поводу цены – это была абсолютная правда. Выделенный гемм Панацеи, да еще и проверенный, к тому же наследуемый, готовы были брать за любую цену. Панацея в том или ином виде была у всех: без иммунитета к болезням экзо в этом мире было не выжить, поэтому мутация в нынешнем поколении существовала у каждого. Вот только панацея панацее рознь. То, что предлагал их поселок, было лучше, защищало от болезней, о которых поколение назад еще и не знали, к тому же было качественным.

Дрей знал, что в поселке своим он не стал. Но не был и чужим, и знал также, что в случае чего здешние мужчины встанут на защиту его семьи без раздумий – так много он сделал для того, чтобы это поселение выжило.

– Да-да, я знаю, что за ними очередь. – Сварщик добродушно покивал, отхлебнув еще кваса, и наконец подвинул к себе порцию жареной курицы, что была в доме на ужин. Он был торговец от Бога. – Просто у меня кое-какое оборудование завалялось тоже. Когда мне это барахло досталось, говорили, что оно позволяет ускорить клонирование биоматериала. В разы ускорить. Вот я и подумал, если это так, конечно, – Сварщик поднял ладонь в защищающемся жесте, при этом умудрившись не выпустить из нее вилки, – то мог бы его отдать вашим. А мне бы за это половину от лишней продукции, многого не прошу. У меня и клиенты тоже есть, и цены я вашей сбивать не стану.

Дрей молчал, неторопливо жуя. Есть без семьи ему не хотелось, но и приглашать жен за стол, где шла деловая беседа, не стоило. Становилось понятно, что скоро Сварщик не уйдет, и Дрей тихо махнул рукой, зная, что девчонки наблюдают за ними из окна кухни: ешьте без меня, не ждите, говорил этот жест.

– Так поговоришь со своими? – в конце концов спросил гость.

– Конечно, Сварщик, конечно, поговорю. Если оборудование окажется достойным, то всем будет хорошо, ты же знаешь. Мы люди честные, и о тебе плохого никогда не говорили.

– Да уж, ты же сам знаешь, при моей работе... Одно плохое слово – и прощай бизнес, а то и не только бизнес. – Сварщик неожиданно замолк, будто вспомнив что-то.

Дрей знал, что вспомнил скупщик. Он вспомнил недавний печальный конец своего коллеги по прозвищу Ленивец. Слухи ходили разные, но наиболее осведомленные говорили, что Ленивец решил кинуть кое-кого из доставщиков, послав его на изначально невыполнимое задание, да еще и не уведомив того о подобной мелочи. И вроде как с задания доставщик вернуться был не должен, а он взял да вернулся.

Так что, когда Сварщик говорил о репутации скупщика, он знал, что вопрос этот действительно нешуточен.

– Потому и надеюсь, что лишнего ты за новую Панацею просить не будешь, – добавил Дрей. – Все же, сам понимаешь, никому из экзо не понравится, если узнают, что на них пытается наживаться нано. Ни к чему это.

– Ни к чему, ни к чему, – закивал гость. – Все понимаю. Лишнего просить не буду. А уж если сам кто-то принесет, чему и цены-то толком не знает, то тут уж фарт чистый, это все знают.

– Это да, – кивнул Дрей. Все знали, что это и было основным заработком скупщиков – с полным безразличием скупать у народа разные непонятные штуки, зачастую за бесценок, которые потом знающие люди выкупали втридорога.

– Так дело какое у тебя было ко мне, или ты только про Панацею поговорить пришел? – не выдержал Дрей. Тихий семейный вечер катился к чертям, и ему это не нравилось.

– Да, извини, оторвал тебя от семьи... – Голос Скупщика приобрел неожиданную твердость. – Есть тут одна проблема, которую нужно решить. Как бы ни сложилось, слова должны остаться здесь, хорошо?

Дрей кивнул. Если он откажется от доставки, он будет молчать о задании. Это было общее правило, так что ничего необычного в нем не было.

– Форт Баюн знаешь?

– Далековато… Да знаю. С усыпляющим периметром?

– Он самый. Там все нано жили. А он глубокий, этот форт: когда строили, на много уровней вниз зарылись. Ну колония там была – им и хорошо, особенно поначалу, в лихие годы после Заката. Потом вокруг места начали обживать. А кто-то, видишь, полез нижние уровни разведывать.

Дрей кивнул. Это было ему знакомо. Хотя пока доставщик и не понимал, к чему ведет Сварщик. Если там что-то нашли, то он, получается, уже и не нужен.

Как будто перекликаясь с мыслями хозяина, гость продолжил:

– Нашли они там в глубине что-то очень нехорошее. Видать, набрели на лабораторию дозакатную. И, похоже, подцепили там заразу. Нано умирают, один за другим. Пока понятно, что это нанопаразит, – он перекодирует кровяных пловцов, перекодирует во что-то, напоминающее самого паразита, и так эта зараза размножается.

Дрей поежился. Рассказанное навеяло ему воспоминания о детстве. Хотя сейчас, судя по всему, паразит был значительно изощренней.

– Передается даже по воздуху, – продолжил Сварщик. – На несколько метров точно, уже успели убедиться на своей шкуре. Как ты понимаешь, не лечится ничем, что есть у нас. Большинство умирает через сутки: без кровяных пловцов сейчас никто долго не живет. Но эта зараза – она хуже. Всегда говорил, что до Заката жили не люди, а демоны. Каждый пятый из зараженных становится только носителем. И чувствует себя прекрасно, только вот крыша у него съезжает. От двадцати четырех часов до предположительно недель. А за это время – ты сам понимаешь, как далеко они могут уползти. И разнести заразу дальше. Все продумали – даже до мозга добрались. У зараженных только первичные функции остаются – выжить. Никто из них не будет тихо сидеть в подземельях и дожидаться смерти. Все наружу пробуют выбраться... Там же военные заседали, в этом форте. И, как всегда, сотворили нечто очень нехорошее.

Дрей кивнул. Он по-прежнему не понимал, как эта история относится к нему – к экзо, занимающемуся доставкой. Нечего было доставлять и некому. А Сварщик как-то не слыл нано, любящим побродить по чужим поселениям и порассказывать истории.

– Все это началось пару дней назад. Единственное, в чем повезло, – кто-то изнутри успел предупредить тех, кто снаружи, и форт блокировали. Никого не выпускают. Вернее, стараются не выпускать. Пара прорывов была, и несколько сотен нано на поверхности умерло. Там же форт как решето сейчас, никто не знает всех выходов. Но очаги вроде как локализовали. Просто, видишь ли, никто не верит, что такое можно локализовать…

– Сварщик,. – Дрей наклонился вперед и постарался быть максимально убедительным, – поверь, мне очень жаль тех нано, что погибли, и тех, кому еще предстоит. Но все же скажи мне: чего ты хочешь от меня?

Гость кивнул:

– Да, конечно, как раз к этому и подхожу. Мы порылись в документах. Никто из нано не заинтересован, чтобы эта вещь вырвалась наружу и убила целую расу. Да, я надеюсь, что и времена, когда в таком были заинтересованы экзо, остались в прошлом. Так вот, нашли об этом форте информацию и о лаборатории. Урывки всякие, обрывки, но нашли. Судя по тому, что нашли, есть антидот. Новая культура кровяных пловцов, которая встраивается в систему, перепрошивает базовых пловцов – как чистых, так и зараженных, – и они становятся иммунны к паразиту, полностью иммунны. А паразит – он недолговечен, больше месяца не живет, поэтому очень скоро проблема будет закрыта полностью. Если не дать ему размножаться, то закрыта. Мы даже нашли оборудование для того, чтобы вакцину быстро размножить. Подготовку инъекций поставят на поток за несколько часов. Но нам нужен образец.

– И где он?

– Как где? Конечно же там, в глубине форта, в лаборатории на нижних уровнях. Там же, где они нашли и сам нановирус.

Дрей резко откинулся назад, на спинку плетеного кресла.

Сварщик, словно чувствуя настроение доставщика, заволновался:

– Возьмешься? Ты пойми, своих бы послали, многие и задаром бы пошли – не тот же случай. Не пройдут они. Там, может, недели бродить надо, по уровням. Даже если повезет и окажутся только носителями, все равно мозгов-то не останется. Только экзо пройдет. А в нашем случае – еще и профи. Там сейчас такое мясо, что придется по трупам идти – и при этом соображать куда.

Дрей качнул головой:

– Извини, Сварщик, не могу. Есть у меня свои причины сейчас во все это не ввязываться. Все знаю, помог бы, потому что дело тут такое, но не могу. Ты же с Гастером вроде работал – попробуй ему контракт предложить, а я не могу.

Сварщик удивленно приподнял бровь:

– До Гастера еще сотня-другая километров, ты же знаешь. Он к одним головешкам туда успеет. Да и от тебя я не ожидал. Ты вроде в дела и покруче ввязывался. Может, хоть цену узнаешь?

Дрей мотнул головой:

– Не в цене дело, сам же знаешь: не тот случай. Просто не могу.

И тут Сварщик задал неожиданный вопрос:

– Говорят, одна из твоих жен беременна?

– Старшая, – осторожно кивнул Дрей. – Третий месяц пошел.

– Они же вроде близняшки, так я слышал?

– Ну Настя говорит, что родилась на пару минут раньше, а Катя не спорит. Так что считаем ее старшей. Ты к чему это разговор завел, Сварщик?

– Третий месяц – это хорошо, сам знаешь. Значит, первичного отторжения не произошло, и зародыш, скорее всего, выживет.

Дрей постучал костяшками по деревянному столу, Сварщик тут же к нему присоединился.

– Так вот, – покивал Сварщик, – есть у меня гемм один. Колыбель называется. Всего одна доза осталась: сам понимаешь, такое не заваляется. Написано, что есть вероятность наследуемости, что делает его только ценнее. Так вот – он дает стопроцентную гарантию выживания и матери, и ребенка во время беременности. Когда-то у меня было пять доз, и предыдущие четыре не подвели. Я за такими вещами стараюсь следить, ты знаешь. Даже сейчас все четверо детей живы и здоровы – показать могу, хотя и не скажу, что теперь их здоровье поддерживает Колыбель. Сколько сейчас у экзо родятся живыми? Один из трех?

– После третьего месяца – два из трех, – угрюмо качнул головой Дрей. Цена была убийственной. От такого предложения он просто не мог отказаться. Но и выйти живым из форта шансов у него почти не было. Он-то это знал.

– Плюс к этому проси сам из обычного набора что хочешь. Не пожалею. Если дело сделаешь – сам знаешь, я в накладе не останусь.

– Через сколько времени точно погибают зараженные? Основная часть?

– Неточно, но часов через двадцать с лишним. А это– то тебе зачем? Кровяных пловцов у тебя нет.

– Мое дело. Все расскажешь еще раз, заново и по порядку. К ночи выходим – проводишь, там и поговорим. Собраться надо. На лошади приехал?

– На пикапе, – кивнул Сварщик. – Время дорого: пришлось последний бензин заливать. И ты это, знаешь, тьфу-тьфу, конечно, – гость еще раз постучал по столу, – но даже если ты не вернешься, я женам твоим Колыбель все равно отдам, будь спокоен.

Впервые в жизни Дрей вживую увидел Изоляторов. Нельзя сказать, что это было пределом его мечтаний, – все же встреча с Изоляторами ни для кого не могла предвещать ничего хорошего. Теперь же они рядом, прямо перед ним, часть внешнего периметра вокруг поселений нано, раскинувшихся около базы.

– Их тут больше сотни, – прокомментировал Сварщик. – Пришли настолько быстро, что поневоле задумаешься об их источниках информации. Мне бы такие.

Изоляторов было не спутать ни с кем другим. Они стояли в полной защите, которая была бесценна и которую Дрей видел-то всего пару раз до этого, и всегда только в штучных и очень изношенных экземплярах. Это были почти скафандры, защищающие от всего. И прежде всего от угрозы заражения.

У тех двоих, к которым они подходили, в руках были огнеметы – такие же черные, как и прорезиненный верхний слой их защиты. Лиц за темными стеклами смеси гермошлемов и противогаза видно не было, но, судя по повороту головы, один из них взял под наблюдение подъезжающих, второй же не отреагировал вообще, продолжая следить за открытым пространством внутри периметра.

– Нас пропустят? – на всякий случай спросил Дрей.

– Конечно, пропустят. Они всех пропускают внутрь, им все равно. Вот не выпускают никого. Только я дальше не пойду, извини. Бессмысленный риск. Свою работу я сделал.

Сварщик остановил машину и заглушил двигатель.

– Вещи не забудь, – махнул он рукой назад, в сторону кузова.

– Сотня умудряется контролировать весь периметр?

– Ага, ты не смотри, что они хиленькие, – попытался еще раз пошутить Сварщик, – у них тут техника, причем на ходу. Машины со стационарными огнеметами. Передвижные станции залпового огня. Дроны от «Боевой механики». И датчиками утыкан весь периметр. Они стоят так, для виду. Могли бы лежать и дрыхнуть с тем же успехом. Тут сейчас мышь не пролетит.

– Уже летают?

– Видел разок. Вон твой проводник, – сменил тему Сварщик. – Наружу ему нельзя, зато там он тебе все покажет. Твой контракт исполнен, как только культура окажется в лаборатории наверху. Ее уже смонтировали: все поделились. Ты уж пройди.

Дрей кивнул и толкнул дверь, выбираясь наружу.

Парень стоял в паре сотен метров, даже не пытаясь подходить ближе. Видимо, Изоляторы сразу объяснили местным, словом или делом, что можно и чего нельзя.

Тот черный, что следил за доставщиком, скрипнул, когда он проходил мимо:

– До окончания срока карантина покинуть зону невозможно. В зоне седьмой уровень угрозы из десяти возможных по шкале Логинова. Вы входите в зону на свой страх и риск, и это опасно.

Точка. Как только доставщик прошел мимо, Изолятор замолчал, как будто экзо перестал для него существовать, остался лишь объект, который теперь должен быть удержан внутри зоны. Любыми способами.

– На свой страх и риск… – пробурчал Дрей. – Как будто когда-то было иначе.

Для нано проводник был излишне сухощав. А для ситуации, в которой оказался, – излишне улыбчив.

– Костик, – протянул он руку. – Рад встрече.

Доставщик кивнул и протянул свою в ответ:

– Дрей, взаимно. Что, оказались взаперти?

Костик, продолжая улыбаться, кивнул:

– Ага, да мы не в обиде. Тут трудно на них обижаться, когда такое. Да и потом, у них тоже не сахар. Знаешь, что за ними тоже следит ментор, за рядовыми Изоляторами? И он решает, могут ли Изоляторы покинуть зачищенную зону, или там и останутся. Говорят, часто и остаются. Железные ребята. Сначала всю зону уничтожить, столько живых душ сжечь, а потом и себя там же. Где таких берут, не знаю. Мы тут про них много чего наслушались, пока они нас стерегут. Столько слухов…

– Лабораторию покажешь?

– Мимо пройдем. Внутри там делать нечего – не до нас. Они пытаются хоть что-то на скорую руку сваять. Бесполезно, но пусть пытаются.

– Да уж, – кивнул Дрей.

Костик продолжал улыбаться:

– Вся аппаратура – для клонирования готовых образцов, а не для создания новых. Да и что они там создадут? Ученых у нас нет, образцов заразы – тоже нет. И хорошо, что нет. Эти боты живучи, говорят, и моментально цепляются за новых носителей. Там же форт, там и шлюзы, и переборки, и обеззараживание. И что? Весь форт все равно заражен. Одно дуновение ветра – и сотня метров накрыта, не дай бог с наветренной стороны оказаться.

Дрей взглянул на проводника слегка озадаченно. Как-то совершенно не вязалось то, о чем он говорил, с его жизнерадостной улыбкой. Неверно истолковав этот взгляд, Костик сказал, будто оправдываясь:

– Нет, ну я понимаю, что никакого ветра в форте нет. Это я так, образно.

– Вон вешки видишь? – Костик привел его на пригорок, с которого открывался вид на весь форт. – Там зона сна и начинается.

Над землей форт не выглядел фундаментально. Разбросанные бетонные бункеры в один, максимум два уровня. Чаще всего – даже без амбразур: создатели форта то ли слишком надеялись на чудодейственную силу сна, то ли не считали угрозой вооруженное нападение – лишь биологическую опасность.

– Сто метров, не меньше. Сон недолгий, но это если из зоны успеть выскочить. Или если генераторы отключат, а сейчас этого делать некому. Раньше, если войти-выйти надо было, то желающего протаскивали лебедкой. Вон у входа стоит, и другая еще с этой стороны. Но сейчас с той стороны ее включать некому. А так бы поспал минут десять, да и готово – ты уже внутри. Так что придется по-сложному заходить.

Отвечая на немой вопрос Дрея, Костик улыбнулся и продолжил:

– Тут слегка под горку. Положим мы тебя на тележку, двое ее разгонять будут. Потолкают, пока не заснут, это метров тридцать. Тележка на хорошей резине и подрессоренная, так что главное, чтобы не застряла она. Мы и ее, и ребят на наноле́сочку закрепим. Их вытащим, как упадут. И тебя тоже обратно оттащим, если с первого раза не доедешь. Мы так делали, когда лебедка заела. Весело было. И детишки так развлекаются... правда, им не разрешают.

Дрей кивнул. Оказаться в бессознательном состоянии около входа в форт улыбалось ему не сильно, но и каких-то разумных альтернатив он не видел.

– Обратно можешь на той же тележке, если выйдешь здесь. В любом другом месте просто беги, сколько сможешь, тебя вытащат с этой стороны: цапанут на спиннинг – и вытащат. Тут так зверье из зоны вытаскивают. Не волнуйся, шкуру не испортят – за ремень там или еще за что зацепят. Главное – ты сразу не беги. Подними руки, покричи что-нибудь. Весь периметр предупрежден, тебя будут ждать. Главное – ты им сразу покажи, что вменяемый.

Костик кивнул на двоих нано, укрывшихся неподалеку. Рука одного лежала на прикладе ручного пулемета, второй осматривал окрестности форта в прицел снайперской винтовки. На экзо они нарочито не обращали никакого внимания. И Дрею оставалось лишь надеяться, что разум возобладает и его не пристрелят на выходе, несущего столь драгоценный антидот.

– Не обращай внимания, у нас тут стычки были года два назад… В общем, экзо некоторые не любят. Хотя и терпят. Сейчас полегче стало, а раньше сам знаешь. У нас даже экзо живут – несколько всего, но есть.

– А внизу?

– Не знаю, – пожал плечами Костик. – Может, и остались один-другой. Никто не знает, что там сейчас творится. После того как предупреждение снизу пришло, связи больше никакой: как вымерло все. А после того как пара прорывов наружу была, так никто и не хочет ее налаживать. Несколько сотен разом заразились – благо те, кто вышел, не в населенные районы попали. Выжигали все. Вроде пока остановили. Но вчера вот опять. Двое патрульных прошляпили бегуна, пока очнулись, он уже до середины зоны добежал. Там заснул, его потом пристрелили. Но патрульных накрыло: ветер в их сторону дул. Хорошо, что они догадались: сидели, пока не убедились, что дело плохо, и никого к себе близко не подпускали. Потом ушли в зону и заснули. Сожгли их и отступили еще на двести метров назад. Так что никто сейчас выяснять, что внизу творится, не намерен. Либо антидот достать, либо расстояние между ими и нами удержать как можно больше.

Костик сглотнул, переводя дыхание.

– Либо, – кивнул он себе за спину, – о нас черные позаботятся. А потом и о себе. Тут почти тысяча на поверхности, и под землей тогда столько же было. Хорошая братская могила получится. Так что если готов, то пошли. Карты у тебя, если в этот вход пробьешься – то ищи лифт: он сразу тебя на двадцать уровней опустит. Лаборатория в самом низу, где-то на сотом. Туда никогда не забирались: ниже тридцатого никто не жил.

– Но кто-то добрался, – тихо произнес Дрей.

Костик кивнул, и доставщику показалось, что его улыбка слегка потухла.

– Тебя будут ждать, доставщик. Все будут ждать. Если надо, то и неделю. Главное – доберись до антидота и вернись живым.

Глава 2 Сны и реальности

В первое десятилетие после Заката основной угрозой стала чума. Наибольшую известность получила чума-74, за несколько лет на треть сократившая популяцию экзо (защитные мутации ниже Панацеи третьего уровня оказались полностью бесполезны) и на четверть – популяцию нано. Считается, что именно чума-74 уничтожила основную часть людей базовой расы. Нано полностью обезопасили себя от болезни существовавшим на тот момент эттерном Чистильщик. Своевременное применение его одноименного наследуемого бланк-аналога давало стопроцентный результат. Чистильщик реагирует на любые микромутации бактерии чумы-74 (иерсиния пестис биовар-74), а также распознает мутации любых других бактерий семейства энтеробактерий.

(Библия Нано. Приложение 1. Основные эпидемии. История и динамика. Чума-74)

Дрей проснулся резко, словно был не дома. Он не мог сказать, что его разбудило, зато чувствовал что-то неестественное в своем пробуждении. Поэтому, еще не открыв глаз, приготовился. Ко всему, вплоть до неожиданного нападения на поселок. Вплоть до того, что его комната заполнена врагами.

Только не было комнаты. Бетонный бункер, в который уткнулась тележка, ничуть не напоминал ему дом. Зато тележка сразу заставила его вспомнить все остальное. Все же сон, навеянный Баюном, сильно отличался от настоящего. Такое бредовое пробуждение у Дрея было впервые в жизни.

Он приподнялся, опершись на локти, и обернулся. Вдалеке ему махал Костик. Дрей почти неосознанно прищурил глаза, активизируя Тоннель орла, и посмотрел на дозорных. Гемм позволил ему разглядеть даже малейшие черточки на их лицах. Казалось, что они смотрят на экзо, словно ожидая немедленного проявления внешних признаков заражения.

Дрей махнул Костику в ответ и начал исследовать шлюз. Внешние створки были распахнуты настежь – видимо, открыты давным-давно и больше не закрывались.

Поправив противогаз, он слегка постучал по только что прилаженному фильтру и ступил внутрь.

Костик ничего не говорил вслух, но Дрей, предвосхищая возможные вопросы, сказал сам: «Береженого бог бережет», когда его надевал. Неправды не сказал, хотя и всей правды – тоже.

Ступив внутрь бункера, доставщик посмотрел на часы и выставил на них таймер. На двадцать часов обратным счетом.

Внутреннюю дверь заклинило. Кто-то пытался то ли закрыть ее, то ли открыть, но теперь она не двигалась совсем. Щель, которая осталась, едва позволила доставщику протиснуться внутрь. Рюкзак пришлось скинуть и затащить за собой отдельно.

Свет горел, вентиляция, насколько мог судить доставщик, тоже действовала. Он бы предпочел, чтобы как раз вентиляция оказалась в нерабочем состоянии, но повлиять на это никак не мог.

Систему обеззараживания Дрей встречал не впервые, хотя нечасто ее можно было встретить столь неплохо сохранившейся. Справедливо решив, что бактериологической, вирусной или радиационной угрозы для нынешних обитателей форта он ну никак не представляет, Дрей наплевал почти на все процедуры, благо несколько последовательно расположенных шлюзов были не заперты. Пришлось правда намочить ботинки – бетонную нишу с раствором (что когда-то обеззараживал обувь) было не обойти: она занимала всю комнату.

В конце концов экзо добрался до внутренних помещений форта. В коридорах было тихо, сухо и не наблюдалось ни малейшего движения. Ничто не выдавало присутствия нано. Ни живых, ни мертвых. Видимо, этот этаж был целиком проходным, и где бы ни началась трагедия, досюда больные не дошли. Или их не пустили. А до сих пор живые носители искали выходов наружу где-то в другом месте. Хотелось бы, чтобы снайперы наверху сумели вовремя их остановить.

Лифтов было несколько, но не работал ни один. Это было странно, но Дрей в конце концов решил, что кто-то отключил их в попытке остановить распространение эпидемии. Он пожал плечами и двинулся в сторону лестницы, вход на которую располагался прямо рядом с лифтовой.

В этом была небольшая проблема, связанная прежде всего с отсутствием у него времени. Он видел карты форта, и первое, что из них понял, – это что этаж и уровень – совершенно не одно и то же. Некоторые уровни располагались сразу один над другим, как в обычном здании. Но другие могли быть разделены сотнями метров породы. И двадцатый уровень, до которого ему предстояло добраться для начала, находился где-то на три сотни метров ниже.

Железная лестница не позволяла бежать. Как бы доставщик ни торопился, он не мог себе позволить выдать свое присутствие. Идя медленно, он хотя бы до какой-то степени глушил звук шагов. Пролет, площадка, еще один пролет, опять площадка. Пролеты были длинными, в них умещалось почти полсотни железных ступеней, а площадки – большими, словно приготовленными для пикников. И по-прежнему было абсолютно пусто. Никакого присутствия нано.

Если Дрей мог объяснить пустоту верхнего коридора и неработающие лифты, то почему было пусто на лестнице, он понять не мог. И от этого он двигался еще медленнее, а звуки шагов исчезали окончательно. Нельзя было переть вперед наобум, не представляя, что может ждать впереди.

Ни шороха. Абсолютная тишина вертикальной шахты, лишь изредка разрушаемая легким надсадным ворчанием находящегося под нагрузкой металла. Когда он углубился метров на сто, Дрей почувствовал это в полной мере – абсолютно пустое пространство над собой, лестницу, на которой не было никого, кроме него. И то же самое – внизу: абсолютный вакуум звуков и огромная глубина.

Несмотря на то что железная лестница была сделана добротно и продержалась бы еще сотни лет, Дрею казалось, что он находится в пустоте. И скоро полетит вниз, все сотни метров вниз. Именно такое ощущение создавалось тишиной вокруг него.

Доставщик взялся рукой за поручень и сознательно провел ногтем мизинца по металлу. Легкий визгливый звук его слегка успокоил, вернув в реальность.

По всем расчетам, нужный уровень находился близко.

Табличка на предыдущем выходе, по крайней мере, гласила: «19», а карты говорили, что между девятнадцатым и необходимым ему двадцатым уровнем было всего несколько пролетов.

Но Дрею пришлось остановиться раньше.

Площадка ниже пролета, на который он вышел, не пустовала, как предыдущие. Поначалу он даже не понял, что там находится, лишь интуитивно отпрянул назад, в последний момент уловив движение и лишь потом услышав звук.

Картинка, которая до сих пор держалась у него в памяти, наверное, даже еще не ушла с сетчатки глаз, соединилась с легким движением, которое он заметил, прячась за верхним пролетом, и звуком сервомотора поворотного механизма.

Автономный пулеметный блок. Хорошая модель – это можно было сказать уже по тому, как быстро блок среагировал на появление Дрея.

Задержка до начала огня у таких моделей могла быть выставлена любой, но Дрей думал, что она осталась стандартной – около секунды. Сейчас мало кто разбирался в подобном оружии настолько, чтобы лезть в настройки. Это означало, что за одну секунду надо было как-то проскочить мимо – два полных пролета лестницы, которые контролировал пулемет. При том, что даже бегом, даже вниз, один пролет занимал у Дрея не меньше пары секунд.

Это объясняло, почему на верхних уровнях царила пустота, почему не работали лифты. Кто-то из нано решил позаботиться о своей расе как мог. И скорее всего, после того как поставил пулеметную точку на боевой взвод, сам остался внизу, обеспечив блокировку этого прохода. Возможно, если бы эта шахта была единственной, Дрею и не пришлось бы сейчас спускаться на дно Баюна в поисках нановакцины.

Надо было порыскать уровнем выше, притащить сюда что-нибудь потолще и потяжелее и пытаться пройти мимо оборонительной точки, спрятавшись за щитом. Но, во-первых, Дрею эта лестница достаточно надоела. И при одной мысли о том, что ему придется подниматься обратно наверх, тащить что-то оттуда и делать все это в противогазе, ему становилось тошно. Было и во-вторых.

Доставщик выглянул вновь, чтобы убедиться в увиденном. На этот раз дуло пулемета даже не шевельнулось. Возможно, из-за скорости Дрея. Но, возможно, также из-за того, что сейчас оно смотрело прямо на него. Ко времени задержки точно не добавлялись мгновения на поворот ствола – он поворачивался на движение моментально.

Убедился. Это не поверхность пулемета бликовала – по ней действительно что-то ползало. Модель оказалась даже более продвинутой, чем Дрей предположил сначала. Он воспроизвел мысленно картинку, которую только что увидел. Крохотные паучки, снующие по металлу. Небольшой блок – гнездо, куда они иногда прятались и тут же вновь выскакивали обратно, – был нашлепнут прямо на одну из крепежных штанг. Так называемый ремонтно-управляющий блок. Пулемет не клинило – паучки могли быстро провести восстановительные процедуры. Он не мог перегреться – микроремонтники способны были подтаскивать воду для охлаждения, если она была поблизости. Скорее всего, паучки умели и жалить – в них вполне могли быть встроены одноразовые инъекции на случай появления саботера в непосредственной близости, в мертвой для пулемета зоне.

Так что маленькие паучки, дети дозакатных нанотехнологий, живущие в видимом спектре, были для пулеметного гнезда бесценны.

Дрей думал, что именно на блок завязаны и инструкции по управлению. Это еще больше усугубляло дело, потому что под пулеметом могла находиться взрывчатка – на случай прорыва обороны. Но это открывало и некоторые возможности. Блок обменивался командами с паучками в беспроводном режиме, что выгодно отличало его от модуля управления самого пулемета, к которому он был подсоединен проводами. Выгодно для ситуации, в которой оказался Дрей.

Доставщик прикрыл глаза. Делать подобные вещи он очень не любил. Даже тогда, когда вокруг никого не было. Никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает издали.

Но вроде бы сейчас следить было абсолютно некому. Да и всегда можно списать все на поломку, к которой не имеешь не малейшего отношения. Надежной техники нынче было не найти.

Снаружи казалось, что Дрей решил подремать. Но это предположение было очень далеко от правды. Он даже видеть не перестал. Но теперь перед ним вместо окружающей его лестницы всплывала совершенно иная картина. Поначалу она казалась слегка размытой – зрительные нервы продолжали передавать сигналы, глазные рецепторы не сразу избавлялись от остаточного раздражения. Но понемногу картинка, которую по команде мозга начал передавать нанобот, прикрепившийся к зрительному нерву сразу за макулой, прояснилась.

Как бы ни был совершенен ремонтный блок, но в его совершенстве таилась и его уязвимость. Беспроводное взаимодействие с паучками-ремонтниками ускоряло реакцию блока на изменения в обстановке, но теперь в списке паучков появился один лишний.

Программа безопасности была неплоха. Лишний, неопознанный, паучок оказался тут же исключен из информационного обмена, и канал общения с ним заблокирован.

Дрей чуть дернул головой, пытаясь сделать изображение четче, но получилось только хуже. Само изображение не поменялось, но голова у доставщика закружилась, когда естественное движение не привело к такому же понятному изменению того, что он видел. Ко всему надо привыкать, а уж подобными вещами Дрей баловался нечасто. Он открыл глаз, на этот раз только один – правый, и выглянул опять, пытаясь оценить модуль еще раз.

Затошнило сильнее. С левого глаза зрительный нерв продолжал уверенно передавать набор цифр, данных, предварительные расчеты – все то, что услужливо подсовывал ему бот вместо скучающей в бездействии сетчатки. А правый показал, что паучки все так же непринужденно шныряли по поверхности пулемета. Даже по стволу, хотя и не пытались заглядывать в дуло.

Дрей поспешно зажмурился вновь.

Рисковать не хотелось. Модуль мог и закрыть беспроводной канал наглухо, оставляя Дрею только физические методы. Поэтому Дрей размышлял, ждал, пока колония наноботов, до сих пор мирно спящая в случайных местах его организма, не обработает информацию, перехваченную из эфира, и не предложит что-нибудь более надежное, чем лобовой заход.

Процесс был достаточно медленным, тем более что боты внутри колонии обменивались сигналами только на химическом уровне: никакого беспроводного общения – только микровпрыски в кровь, повторяющиеся сотни раз для надежности. Медленно, зато взломать этот компьютер можно было только опять же на химическом уровне – подсунув в кровь другие ферменты. Дрей сильно сомневался, что хоть кто-то в нынешнем послезакатном мире мог обладать подобной технологией.

В конце концов Дрей выбрал из всех вариантов наиболее перспективный.

Один из паучков, бегающий около пулеметной стойки и охраняющий внешний периметр пулемета, на мгновение приостановился. Потом пополз опять, но одновременно послал сигнал о неполной исправности. Ответ последовал незамедлительно – вернуться в гнездо на проверку, ремонт и переналадку.

Как только паучок оказался в гнезде, тончайший стержень вошел ему в брюхо, и паучок тут же перешел на проводную связь. И множество ограничений в протоколах доступа, имеющихся у беспроводного варианта, были тут же сняты. Паучок давно уже превратился в древнего троянца, вывернутого наизнанку. Через секунды уже не гнездо давало команды паучку, а он командовал гнездом. А самим паучком командовала наноколония бланка со странным восточным названием Шимомура. Дрей же лишь сидел и наслаждался покоем.

В свое время он долго сомневался, стоит ли вводить этот бланк. Но Шимомура был одним из немногих его приобретений, которое не подвело его ни разу. Может быть, как раз потому, что прибегал к его возможностям он крайне редко.

Паучки тихо и неторопливо заползали в базовый блок-гнездо. Когда заполз последний, сервомотор пулемета заставил дуло уныло опуститься вниз. Сразу после этого Дрей открыл глаза, встал и спокойно, ни на секунду не задерживаясь, начал спускаться вниз.

Подойдя к пулемету, он осторожно отсоединил провода и запихнул ремонтный модуль в рюкзак. Эта штука была подороже многих геммов и бланков, и это оказалось решающим в пользу несилового прохода мимо пулемета. Но оголять периметр, и без того дырявый как решето, доставщику не хотелось. Он вскрыл базовый модуль управления, немного в нем поколдовал и побежал вниз. У него было десять секунд до повторной активации пулемета. Пусть теперь функции точки и были ограничены, сдержать на некоторое время натиск снизу она бы смогла.

Хотя Дрей сильно сомневался, что в этом оставалась хоть какая-то нужда.

Добежав до следующего пролета, Дрей чудом не поскользнулся. Его предположения были верны – вся площадка ниже была завалена трупами. Он слегка завяз, начиная жалеть, что выставил слишком маленькую задержку на активацию пулемета. Секунды убегали, а он никак не мог пробраться к спасительному укрытию за пролетом лестницы.

Ему удалось это сделать лишь в последние мгновения: доставщик буквально услышал, как сервомоторы приводят в действие ствол, перенацеливая его на движение.

Дрей прижался к стене, оказавшись в безопасной зоне, и посмотрел вниз. Вход на уровень был прямо перед ним, в одном пролете. Над входом светились цифры «2» и «1». Свет в «1» подрагивал, словно сомневаясь – есть ли нужда сейчас в этом знаке.

Глава 3 Оцифрованная угроза

И на Земле царила раса, ставшая единой. Люди смешались между собой и стали неотличимы друг от друга.

И тогда решили люди научиться переделывать себя и доказать свое абсолютное могущество.

И не отступились они от того, что задумали сделать.

И переделали они себя. Переделали по-разному. Кто-то переделывал части своего тела, другие имплантировали в свое тело новые, механические детали. Кто-то менял свои гены, другие – вводили в организм крохотных механических роботов.

И не стало одной расы. Большинство людей погибло в пожаре своей гордыни, а те, кто остались, – вновь разделились на разные расы.

Раса экзо, отрицающая изначальную чистоту человеческих генов. Раса нано, временно впустившая в свои тела чужеродную механику. Киборги, почти вымершие в период чумы. И всевозможные мутанты, переставшие быть людьми.

И время единой расы закончилось. Наступила эра разобщения и смут.

И посему имя тому времени было дано: Закат.

(Библия Нано. Притчи Заката)

Доставщик замер перед дверью, задумавшись. Ему было чего опасаться в тот момент, когда он пересек черту сна форта Баюн. Пусть об этом не знал Сварщик, не знал, наверное, никто из ныне живущих, но опасность заражения существовала и для него.

Кровяные пловцы были и в его венах. Мало, самый минимум, но эта была одна из самых лучших модификаций базового эттерна нано, которая существовала. Этот эттерн, как и многие другие, ему оставила мать. Чистая нано. Хотя нет – и его отец, и его мать были людьми базовой расы. Но если отец, чтобы выжить, пошел по пути биомодифицирования, то мать волею судеб стала представителем нано. Первое поколение. Дети тогда выживали очень редко. Знаний было мало, и сразу после Заката кругом творилось такое, что и достать эти знания было тяжело. Но уже тогда, после первых же попыток, пришло знание, что смешивать нано и экзо – это получать мертворожденных. Со стопроцентной вероятностью.

Его родители сглупили, влюбившись друг в друга в такую пору. Сглупили, оказавшись людьми разных рас. Сглупили, зачав ребенка.

Но этот ребенок оказался статистической ошибкой. Тем, кого проморгал бог, наславший это проклятие. Единственным выжившим. Качество переданных от отца мутаций и эттернов – от матери, их необычное сочетание дало результат, на который они надеялись, как на чудо. Это и было чудо. После Заката некоторые еще рисковали, чтобы вновь убедиться в том, что такие дети не выживают. Сейчас уже не рисковал никто.

Хотя, возможно, как раз сейчас стоило пробовать вновь. По крайней мере, Дрей надеялся на это. Надеялся на то, что, раз выжил он, то и его дети сумеют родиться. Что времена генных бурь хоть немного, но позади. Что есть шанс.

И он был готов на все, чтобы этот шанс повысить. Даже на самоубийственный спуск в глубь Баюна. За Колыбелью для своего ребенка.

Он так никогда и не узнал, что подвигло его родителей на такой риск. Та эпидемия накрыла их поселок, когда он был слишком мал, чтобы они рассказывали ему о подобных вещах. Он с трудом вспоминал их лица, скорее это были образы, чем четкие и понятные картинки. Но при этом он их любил. Тех, кто дал ему жизнь. Кто при этом рискнул всем, пошел вопреки очевидному, нарушил все устои, которые тогда только начали формироваться. Экзо и нано жили вместе – и это, оказывается, было возможно. В такое не верил никто и сейчас.

Ему повезло, что внешние признаки наномодификаций у него полностью отсутствовали. А проверок генного кода, крови, тканей он всегда избегал. А если и проводил – то только в одиночку. А потом внешние проверки просто стали не нужны – после того как он решился ввести Шимомуру. Эта колония могла не только хакать приборы с открытым каналом беспроводной связи. Она могла и много больше, например, проводить полный анализ организма. Ей это было просто: она теперь являлась его частью.

И она же говорила, что доставщик пока что чист. Кровяные пловцы – меньше тысячи, в сотни раз меньше, чем у обычного нано, – так же спокойно занимались своим делом: проверкой стенок сосудов, анализом среды, выявлением и уничтожением любых возможных биологических угроз. А также помощью в доставке свежего кислорода к мышцам. Базовая нанокультура. Некоторые нано, пусть и совсем немногие, до сих пор имели только ее. И выжили.

Доставщик вернулся к реальности.

Дверь на уровень была распахнута настежь и заклинена трупами тех, кто успел отползти, получив смертельные ранения. Несколько таких были видны отсюда и в коридоре внутри уровня. Свет горел. Явственно ощущалось, что система кондиционирования тоже работает.

Дрей пару раз бывал в таких местах, где по разным причинам вентиляция работала десятилетия после того, как их оставили люди. Такое редко, но бывало. Поэтому он знал, что произойдет с этой свалкой трупов на лестнице и в коридоре.

Они не сгниют. Значительно вероятней, что все эти трупы превратятся в мумии. Под сухим кондиционированным воздухом, постоянно циркулирующим по уровням, тела будут медленно иссыхать.

И одной из этих мумий, вполне возможно, мог стать и он.

Никаких внешних признаков заражения на телах не было, и от этого ему было еще страшнее. Доставщик аккуратно выглянул из проема двери, но коридор внутри уровня был пуст – лишен живых.

На всякий случай он подтянул поближе короткоствольный АКС-74У, идеальное оружие для таких вот закрытых помещений. Лучше был бы, наверное, только пистолет, но его доставщик сознательно оставил в кобуре – вряд ли ему повезет участвовать в дуэли. Если зараженные повалят, то их может оказаться много, и количество патронов со скорострельностью было сейчас для него важнее.

Насколько он помнил карты, ему надо пройти пару сотен метров по этому уровню, чтобы добраться до лифтовой шахты (или лестницы, если не повезет опять), что вела ниже, на глубинные уровни форта. Туда, где древние прятали лаборатории. Туда, где открылась, наверное, уже сотая шкатулка Пандоры после Заката.

Туда, где можно было найти антидот.

Аккуратно перешагивая через трупы, доставщик пошел вперед. Вариантов было немного – коридор был единственным, ведущим в нужном направлении. Все ответвления и проходы в боковые зоны его не манили, что бы или кто бы там ни находился. Время было важнее.

Коридор пустовал. Проходя мимо, Дрей заглядывал в пересекающие его дорогу тоннели, если шлюзы оказывались открытыми. Шлюзы обнаруживали себя везде, напоминая об изначально полувоенном назначении форта.

Мертвых было на удивление мало. Доставщик даже приостановился, когда увидел первого, умершего непосредственно от болезни и валяющегося теперь на перекрестке, чуть слева от его маршрута, прямо за боковым шлюзом.

Кожа мертвеца приобрела неестественно серый оттенок – самая обычная реакция на сбой в работе кровяных пловцов. Такое Дрей видел и без эпидемии, такое бывало и со вполне здоровыми нано. Механика, пусть и на наноуровне, оставалась механикой, и у некоторых особенно невезучих она давала сбой. Пусть все реже и реже, но давала. Старые, самые примитивные колонии кровяных пловцов могли неожиданно начать гибнуть, и если нано не успевал вовремя ввести замены, что было дорогим удовольствием, – он погибал. Всегда. В очередной раз напоминая окружающим, что мир, в котором они живут, разительно отличается от дозакатного. По уровню опасности, по безумному набору инфекций и пляшущей радиации. По всему.

Прикасаться к телу Дрей так и не решился. Противогаз пока что удерживал заразу снаружи от его организма, и меньше всего ему хотелось искушать судьбу. Поэтому он оставил бедолагу лежать как есть и продолжил двигаться вперед.

Несколько сотен метров по горизонтальной поверхности, покрытой материалом, заглушающим шаги, он проделал быстро, застряв лишь перед самым лифтом.

Что-то ему не нравилось в этом большом холле, но он никак не мог понять что.

Свет горел, более того, горели даже цифры над двумя лифтами, давая надежду, что хоть на этот раз ему не придется спускаться по лестнице. Было тихо, и ничто не говорило о том, что кто-то прячется за одним из углов. Но Дрей никак не мог заставить себя выйти из укрытия, проверяя все свои ощущения еще и еще.

Что-то было не так.

Он простоял с четверть часа. И мог стоять еще долго – что-что, а ждать доставщик умел, это было частью его профессии. Но ему не пришлось.

Заработал лифт. Числа быстро менялись, уменьшаясь: лифт ехал откуда-то снизу. Конечно, он мог заработать и сам, но, откровенно говоря, Дрей не очень-то в это верил.

Ему хотелось, чтобы последним числом на табло стало не «двадцать один». Не желал он видеться с тем, кто заставил двигаться лифт в вымершем форте. Ничего хорошего нельзя было ждать от такой встречи.

Дрей убрался обратно за угол, предпочтя не встречаться с тем, что поднималось из глубины, лоб в лоб. Недалеко от него был боковой проход, шлюз в который был закрыт. На шлюзе было круглое окошко, прочное огнеупорное стекло оказалось обрамленным блестящей хромированной рамкой с достаточно широкой каймой. Эта хромированная поверхность и привлекла внимание доставщика. Как только его взгляд в нее уперся, он начал двигать головой, а потом сделал небольшой шажок в сторону, пока не попал в нужную позицию. Теперь эта поверхность стала служить ему зеркалом – показывая все, что происходило у лифтов, пусть и с искажением.

Пока не происходило ничего. Лифт по-прежнему гудел, поднимая нечто из глубин. Это была не какая-нибудь гражданская модель, отличающаяся высокой скоростью, от которой при движении должно закладывать уши. Этот лифт был достаточно медленным, как будто специально для того, чтобы окончательно измотать доставщику нервы.

Все выглядело на редкость будничным – как и не было никакой эпидемии, Изоляторов, оцепивших всю зону на поверхности, кучи трупов у лестницы. В какой-то момент дверь лифта просто открылась, и из нее вышел человек, мужчина.

Дрей сморгнул. Конечно, изогнутая поверхность искажала сильно, но тут ошибиться было сложно. Мужчина, и по тому, как уверенно он вышел из лифта, нельзя было сказать, что он болен.

– Можешь выходить, я давно уже тебя вижу, – буднично произнес поднявшийся на лифте. – Выходи, выходи, не бойся.

Мозг доставщика за пару мгновений попытался подсунуть ему с десяток вариантов, начиная от банального «он разговаривает с кем-то другим…» до заумного «пытаются взять на дурочку, разговаривая в пустое пространство…». Но все эти варианты Дрей отмел. Похоже было, что за ним действительно следили все время его спуска вниз. Просто не останавливали, а ждали, когда он сам подойдет поближе.

Доставщик шагнул в коридор, к лифтовой.

Мужчина был грузноват. Не толст, а просто грузноват. Метаболизм нано строился на тех же принципах, что и у экзо, а значит, любой нано мог позволить себе быть очень стройным. А мог оставаться толстяком. Все по желанию.

Этот толстяком не был, просто в нем присутствовал некий лишний вес, не нужный организму для немедленного использования, но и не выброшенный за ненадобностью, а оставленный про запас, на черный день. Ростом почти с Дрея, незнакомец смотрел прямо на него, не улыбаясь, не хмурясь. Вообще его лицо было лишено всякой мимики, хотя Дрей видел по морщинам, что это лицо могло изображать эмоции.

Некоторые люди просто не любят улыбаться или хмуриться. Не любят, когда их лицевые мышцы работают вообще.

Было видно, что этот любил. Любил морщить лоб, когда задумывается, улыбаться, когда смешно. Тем более несуразно смотрелось сейчас его абсолютно расслабленное лицо, на котором не отражалось ни единой эмоции.

– Имя мне – Легион… – произнес мужчина. – Если ты понимаешь, о чем я говорю. Могу я узнать твое?

– Дрей, – ответил доставщик. – Не думаю, что понимаю. Как ты остался жив, нано?

– Он и не остался. – Мужчина сделал неопределенный жест, показывая куда-то себе в живот. – Жив остался только я. Мы. Легион. Куда ты идешь, Дрей?

– За сывороткой. Там, в глубине, есть антидот, который может всех спасти.

– Императив номер один – заражать всех нано. Императив номер два – распространяться. Императив номер три – разрушать барьеры, мешающие распространению и заражению. Ты не мешаешь распространению и заражению?

– Да вроде пока нет, – пожал плечами Дрей, все еще слабо понимая, о чем говорит мужчина. – Хотя не очень понимаю, о чем ты говоришь. Здесь есть еще выжившие?

– Выжить в зоне поражения могу только я, Легион. Обеспечение поддержки заражения и распространения. Распределенный по всем телам – и мертвым, и все еще ходящим. От Легиона нет спасения.

– А антидот? – на автомате спросил Дрей, ощущая себя как в бреду.

– Антидот, – мужчина запнулся, – антидот выходит за рамки наших императивов. Поэтому не рассматривается как угроза. Ты можешь идти. Нам надо наверх. Надо пройти пояс сна. Подкоп. Поиск обхода. Переброска трупов на ту сторону. Поиск тайных путей. Ожидание благоприятного ветра…

Дрей, слушая перечисление возможных путей распространения заразы, начал обходить мужчину. Сказали же – можешь идти, и этим надо было воспользоваться. Разговаривать с каждым сумасшедшим ему не хотелось. Даже если имя сумасшедшему – Легион.

Когда он подошел к мужчине вплотную, тот без малейшего предупреждения полоснул чем-то зажатым в ладони по предплечью доставщика, распоров куртку и оставив глубокую царапину на коже. Тут же выступила кровь, начиная быстро сворачиваться. Рана была абсолютно безвредна, если не знать, где находишься.

– Императив номер один – заражать нано, – благожелательно пояснил мужчина. – Обнаружено присутствие наноорганизмов в крови. Императив выполнен. – И ходячий компьютер тут же потерял интерес к Дрею. Отвернулся и пошел по коридору.

Зато интерес Дрея к нему резко возрос. Он нажал на курок и выпустил длинную, из четырех патронов, очередь в спину обидчика.

– Вот же сука, – произнес он, сдергивая противогаз. Подошел к упавшему и перевернул его на спину. Судя по всему, Легион был мертв. Но Дрей все же отступил на шаг назад и теперь уже спокойно сделал еще одиночный выстрел в лоб мертвеца.

Как он ни старался, заражение произошло. Открытая рана в эпицентре эпидемии обеспечивала на то стопроцентную вероятность. Хоть и кровь уже запеклась, дела это не меняло. Так что противогаз теперь только мешал. Как ни странно, Дрей почувствовал некоторое облегчение – маска на лице ему изрядно надоела, а повод ее снять нашелся теперь великолепный.

Дрей посмотрел на распахнутую клеть лифта, пожал плечами и двинулся вперед. Быстро разобравшись с панелью, он выбрал самый нижний из возможных без специальных кодов – минус шестидесятый этаж. Руками закрыл дверь. Присел на корточки и зажмурился, начиная общение с Шимомурой, трезвонящим о вторжении.

Глава 4 Счетная колода

Наномодификаторы, симулирующие деятельность дозакатных компьютеров, принято выделять в отдельный вид. Наиболее известным из них является модуль «фон Нейман» – совместная дозакатная разработка корпорации «Наноздоровье» и дрезденской лаборатории «Боевая механика». Состоит из нанокультуры – память и вычислительные мощности, устройства ввода-вывода внешней информации – разработка «Боевой механики»: полуорганическая вставка на предплечье. А также устройства взаимодействия с мозгом нано через подключение к слуховому нерву.

Разработка признана крайне неудачной, чему есть множество причин: ни один из разработчиков не специализировался в данной области, взаимодействие с мозгом ограничено скоростью передачи через слуховой нерв (крайне низкой), что признано явной конструкторской ошибкой, хотя и обосновывалось легкостью разработки. Взаимодействие между отдельными ботами культуры – только контактное, при их хаотическом столкновении в крови субъекта. Это привело к ряду интересных технологических решений в области обмена и распространения информации между множеством объектов в хаотичной среде, но снизило скорость обработки.

Однако производственные мощности «Наноздоровья» позволили сделать «фон Нейман» самым распространенным встроенным вычислителем. Все остальные изучены и известны намного меньше, хотя многие из них являются шедеврами мысли наномехаников эпохи Заката. Могут встречаться модули «МедЭкс» (лаборатория «Натуральная механика»), прекрасный медицинский компьютер, обеспечивающий общий мониторинг тела нано и своевременную оценку всех биоугроз. Крайне редко можно встретить модуль «Шимомура», являющийся комбинацией множества специализированных медицинских и военных носимых нанокомпьютеров.

Интересен также подкласс «Счетчиков» – малых нанокультур со сроком жизнедеятельности не более года, однако имеющих возможность специализироваться во множестве разных областей и обладающих уникальным в рамках вида свойством – возможностью отсылки отдельных ботов за пределы организма для обработки внешней информации.

У экзо существуют слабые аналоги – биокомпьютеры, действующие на совершенно других принципах. Положительным их качеством является ускоренный обмен информации с мозгом, отрицательным – отсутствие четкого контроля над постановкой задачи и частая неясность ответов. Интуитивный интерфейс этих вычислителей зачастую дает сбой. Известные геммы: «Эдлман-1», «Эдлман-2112». У экзо также существует огромное множество крайне узкоспециализированных геммов, обладающих элементами вычислительных возможностей.

(Библия Нано. Приложение 5. Культуры – наномодификаторы)

Шимомура верещал. Так как интерфейс был только зрительный, то верещание вылилось во все оттенки красного и оранжевого, но вывод на глазной нерв был настолько ярким, что у Дрея возникало ощущение на уровне слуховой галлюцинации – как будто в его ухе действительно звенел сигнал тревоги.

Первой попыткой организма была локализация. Лифт еще только тронулся вниз, а рана вновь вскрылась, и кровь хлынула из нее – словно ему полоснули по артерии. Это длилось недолго, но Дрей почувствовал легкое головокружение – очевидный признак большой кровопотери.

Рана вновь зажила, прямо на глазах, но заражение продолжалось. Оценка Шимомуры была: более полутора миллионов ботов-легионеров против всего-то нескольких тысяч кровяных пловцов в организме Дрея. Это было совсем-совсем нечестно, но заражение через кровь позволило нановирусу попасть в организм с большим запасом.

Шимомура предлагал варианты, в то время как нанофагоциты отлавливали враждебных ботов одного за другим. Культура «Жандармерия» действовала как нельзя лучше, но в организме Дрея она всегда была лишь вспомогательной – основная нагрузка ложилась на геммы и наследственную сопротивляемость индивидуума. А сейчас – все его возможности как экзо сбоили, просто не замечая той войны, которая шла на уровне наноботов. Атакующая колония была снабжена множеством уловок, позволяющих обходить все линии биологической обороны организма. Для большинства обычных фагоцитов захватчики были просто невидимы, для макрофагов – слишком инертны, чтобы брать с них пробы, а те пробы, что доходили до т-хелперов и лимфоцитов, были практически бесполезны – организм просто не успевал за столь короткий срок выработать антитела против столь чужеродной атаки.

Легион не трогал биоматериала. Нановирус изначально был нацелен только на кровяных пловцов и умело обходил защитные механизмы биоуровня.

Количество жандармов на момент ранения внутри экзо было еще меньше, чем кровяных пловцов, – тысяча или около того. Каждый фагоцит был в разы крупнее ботов Легиона. Он находил его и съедал, поглощая без остатка, и, в отличие от своего биоаналога, пытался тут же делиться, чтобы повысить количество культуры и вместе с ней – наноиммунитет. Это удавалось не всегда, но в активный период любой бот-жандарм мог размножаться каждые сто двадцать минут.

Жандармерия была контрразведкой, рассчитанной на очистку организма от мертвых или сломавшихся наноботов. У Дрея в крови крутились и нанофагоциты, ориентированные на биозаражение, но сейчас они были также бесполезны, как и их биоаналоги.

Пока жандармы охотились за легионерами, кровяные пловцы, те, что поддавались хотя бы малейшему контролю, прятались.

Это была совершенная культура. Шимомура почти мог управлять ею. Поэтому в левой руке через мгновения не оставалось почти ни одного пловца, способного быть зараженным. Все они оказались в других частях тела, продолжая исполнение рутинных обязанностей, старательно забиваясь во второстепенные кровотоки, ожидая новых приказов.

Почти. Около сотни все равно попало под удар сразу. Жандармы не справлялись. Где-то в маленьком сосуде неподалеку от только что зажившей раны фагоцит догнал легионера, «наплыл» на него, обволакивая смесью подручного биоматериала и расщепляя чужеродный бот на элементарные составляющие. Что-то сбросилось в кровь – чтобы она вымыла ненужное из организма, остальное жандарм использовал, начиная базовую функцию раздвоения.

Но это требовало времени – почти семи минут. И за это время еще два легионера проплыли мимо, безошибочно нашли притаившегося у стенки кровяного пловца и напали. Пловец оказался перекодированным на минуту раньше, чем фагоцит-жандарм размножился. Оба захватчика были тут же уничтожены, но жандармы спокойно пропустили инфицированного кровяного пловца, который уже был заражен, но еще сопротивлялся чужому коду – был латентен и выглядел для жандармов совершенно как свой.

Эта война распространялась по всему организму. И когда лифт звякнул на шестидесятом уровне, Шимомура выдал прогноз: необратимое заражение с переходом в неконтролируемую стадию произойдет не более чем через двадцать девять часов.

Дрей вздохнул и переставил таймер.

Дверь лифта пришлось открывать руками. И на этом этаже почти не было освещения – лишь кое-где еще держались лампы аварийного освещения, исполняя свой служебный долг несмотря на хаос, наступивший вокруг.

Насколько Дрей понял рассказы наверху, на этих этажах почти никто и не бывал. Так что ему повезло, что работало хотя бы аварийное освещение. Костик-проводник что-то говорил про странные исчезновения, про то, что какое-то время назад эти уровни вообще хотели заблокировать. Жаль, что так и не поступили, – упустили еще один шанс остаться живыми.

Cпускались сюда только достаточно большими группами – слишком часто здесь исчезали одиночки. Но одиночка в нынешние времена мог исчезнуть везде, не только на нижних уровнях полувоенного форта. Да и не только одиночка – целые поселки исчезали бесследно. Так что уровни оставались открытыми. А что за страшилки рассказывали местные нано друг другу, Дрея сейчас волновало мало – в свете очевидной и явной угрозы было просто глупо думать об эфемерных опасностях.

Ниже лифт не шел, точнее, все лифты, что могли опуститься ниже, требовали всевозможных кодов, идентификаторов, отпечатков пальцев и сетчатки глаз давно уже мертвых людей. Да и не обслуживались эти лифты уже много лет, так что шансов не застрять в них надолго было немного.

Дрей облокотился о стену у двери, ведущей на лестницу, и еще раз ощутил, каково это было – жить, или выживать, здесь в годы Заката. Аварийный фонарь светил прямо сверху, давая возможность исследовать планы эвакуации уровня. Их было два. Один, в оранжевой рамке, предполагал наличие угрозы сверху, что было понятно: эпидемии, взрывы тактических ядерных зарядов, просто недружелюбные захватчики. План предполагал, что люди будут спускаться на более глубокие уровни и сосредотачиваться в бункерах – дополнительно выдолбленных в окружающих скалах автономных убежищах. Один вход, он же выход – эти бункеры напоминали Дрею склепы, и, вполне возможно, большинство из них в итоге ими и стали.

Но был и второй план – в красной рамке – на случай угрозы заражения, идущей снизу. Он, как ничто другое, красноречиво доказывал, что ничем хорошим внизу не занимались. Этот план предполагал все с точностью до наоборот – подниматься наверх до момента блокировки уровней и искать те самые автономные убежища, только уже как можно выше.

Несколько ближайших убежищ были указаны прямо на картах, но шариться в них Дрею хотелось меньше всего. Тем не менее карта показывала путь вниз, хотя бы на несколько уровней. И ею можно было воспользоваться для поиска дороги.

Дрей толкнул плечом дверь на лестницу, чуть не сорвав ее при этом с петель, и вновь оказался в знакомой обстановке – глубокого бездонного колодца, навевающего воспоминания о вечности, космосе и бренности всего окружающего.

Пятью уровнями ниже и двумя часами позже он уперся.

Лестница заканчивалась тупиком и дверью на этаж. Сначала все казалось легко – дверь открылась, и Дрей попал на уровень без малейших проблем. Только для того, чтобы встретить еще одну дверь, на этот раз фактически шлюз, заблокированный намертво. Панель доступа слегка фосфоресцировала мягким приглашающим светом, словно издеваясь.

Можно было попробовать подняться обратно на шестьдесят четвертый и поискать обходной путь, хотя это могло оказаться лишь потерей времени. Но и проломиться через защиту было нереально – никакого беспроводного доступа подобные устройства не предполагали, отрезая для Шимомуры шансы на взлом.

– А хотя, зачем нам беспроводной доступ, – вслух произнес доставщик. – Мы прекрасно справимся и в контактном варианте.

Дрей сдернул рюкзак и достал из бокового кармана бережно уложенный пенал недавно добытого ремонтного блока. Он прилепил коробочку прямо на стену рядом со светящейся панелью и слегка поколдовал над пультом. Сейчас Шимомура имел полный беспроводной доступ к базовым программам ремонтного блока, ремонтный блок, в свою очередь, командовал паучками. А паучки, словно только и дожидались получения новых распоряжений, один за другим начали искать щели в достаточно плотно пригнанной крышке панели безопасности.

Пока паучки прорывали внешний периметр, Дрей переключил внимание на свой организм. Шимомура услужливо вывел на внутренний экран данные – 3267 пловцов всего, из них 894 – необратимо заражены, из них 116 завершили латентную фазу и полностью преобразовались в легионеров. Текущее количество нанофагоцитов эттерна «Жандармерия» – 2241 (начальное – 1005). Уничтожено легионеров с начала заражения – 24 015. Расчетная численность оставшихся легионеров – 1 448 000. Безнадежно.

Окно потери контроля над организмом от текущего момента: от 21 до 30 часов. Безнадежно. Как базовые легионеры, так и вновь преобразованные начинали искать доступ к нервной системе. Пока этот процесс шел бессистемно и достаточно медленно, но, видимо, он станет для атакующей колонии основным приоритетом после завершения первой фазы – через двадцать–тридцать часов. Становилось понятно, что заражением одних кровяных пловцов дело не обойдется. Дрей подозревал об этом с самого начала: симптоматика, описанная Костиком еще когда они были на поверхности, предполагала нечто более сложное, чем контроль над базовой нанокультурой. Воздействие на сознание зараженных требовало доступа не только к крови, но и непосредственно к первой сигнальной системе.

Если бы это было не так – он мог бы надеяться на выживание и без кровяных пловцов. Конечно, они ему помогали, но мутации экзо поддержали бы организм и без ботов.

Паучки нашли лазейку и теперь, как муравьи, один за другим заползали внутрь. Вопрос с подключением был решен, оставался вопрос со взломом программы доступа. Дрей немного поразмышлял над выбором: подложить программе фальшивую сетчатку или нанометку, или заставить ее открыть шлюз безусловным образом за счет крохотной замены переменной всего лишь в одном материнском классе. Размышления были недолгими – он фыркнул, мотнул головой, и вместо сложных программных игр один из паучков замкнул своим телом слаботочную управляющую цепь, возвращая ситуацию к истокам – аппаратному взлому.

Шлюз открылся. А Дрей уперся в наставленное на него дуло пистолета.

Уже через мгновение он исчез из зоны поражения, прижавшись спиной к стене рядом со взломанной панелью и неторопливо наблюдая, как последние паучки заползают обратно в базовый модуль.

Выстрела не последовало – значит, его оппоненту по ту сторону шлюза не очень-то и хотелось стрелять. Дрей ждал. Когда последний паучок, все еще двигающийся, несмотря на свой подвиг, исчез в чреве, доставщик аккуратно отцепил панель и упаковал ее обратно в рюкзак. Пистолеты на него наставляли достаточно часто, а вот добыть такой шикарный ремонтный модуль ему довелось чуть ли не впервые.

– Ты кто? – дружелюбно спросил он, даже не пытаясь посмотреть, что происходит за углом. Он увидел все, еще когда прятался. Аварийное освещение работало и здесь – и почти наверняка в него целился экзо. А значит, он был не заражен и никак не связан с мистическим Легионом, о котором вещал тот придурочный наверху. Уровень угрозы был низок, но это не означало, что надо вылезать под дуло пистолета.

Скорее всего, экзо просто застрял здесь. Костик же говорил, что в форте были и экзо, пусть и мало. А с учетов равнодушия нановируса ко всему, имеющему чисто белковое происхождение, они должны находиться в относительной безопасности. И если кто им и мог повредить – то это они сами. Этот вот уже ходил с пушкой. От кого он собирался отстреливаться? От наноботов атакующего Легиона?

Так Дрей и размышлял, лениво перемалывая в голове мысль за мыслью. Он не собирался форсировать события и хотел дождаться с той стороны хоть какого-нибудь ответа, прежде чем задавать следующий вопрос.

Похоже было, что та сторона тоже ждала. Пауза затянулась. Но через пару минут, которые, похоже, потребовали от его оппонента мучительных раздумий, все же донесся ответ:

– Я – экзо. Ты тоже?

– Ну да, – абсолютно спокойно ответил Дрей. – Как здесь оказался?

– Мы тут рыскали в поисках шотов. Ну и, похоже, нашли.

– Где остальные? Оружие уберешь? Выйду?

– Да, выходи. Из экзо был я один. А то, что мы нашли, похоже, действует только на нано. Форт скоро поменяет владельцев. Нас десять было – остальные попали под заразу. Самый удачливый прожил сутки. К сожалению для тех, что наверху, он прожил чуть дольше, чем мы добирались до этих уровней. А здесь они передали эстафету следующим. Тут много было нано, живых.

– Зачем же вы поперлись наверх? – Дрей выглянул и, убедившись что дуло пистолета больше не смотрит в его сторону, вышел из-за укрытия.

– Так мы вообще не знали, что нано заражены. Не имели ни малейшего понятия. Шли себе. Нашли эту лабораторию на сто шестом. Нагребли шотов всех мастей – в жизни столько добычи никто в руках не держал. У меня полный рюкзак – если выйду, до конца жизни всем обеспечен. Кровяные пловцы, кроты, мании Гейгера, усилители пятого поколения, нано-т-киллеры, даже модификаторы ядов. Там целый склад был в лаборатории. И все качественное – от «Наноздоровья». Они, видать, их как подсобный материал при разработках использовали. Клад, а не место. Ты-то что здесь делаешь?

– Вниз иду. А как здесь застрял?

– Да тут же проход только для нано. У них все шлюзы на этих уровнях работают только на пробу крови. Сейчас только на пробу – может, раньше и на отпечатки сетчатки работали, но сейчас в живых уж не осталось никого, чья сетчатка есть в базе этих шлюзов. А вот у местных нано есть эттерн, только здесь встречается – такая, знаешь, система «свой–чужой». И кровь этих нано все двери распахивает сразу. Не у всех – у одного, может, из сотни. Их здесь проводниками зовут.

Экзо сглотнул и присел к стене коридора.

– Ну вот. Пока я шел с командой – у нас двое таких было. Потом один слег. Мы еще шли. Потом второго начало вывертывать. А он как понял, что зараза распространяется, так и отказался дальше идти. На этом уровне остался. Я его просил мне дверь открыть, а он ни в какую. Так и умер.

– Здесь умер?

– Нет, ниже на пару уровней. Я еще вслед за волной проскочил. Они, некоторые из зараженных, не сразу умирают – даже, наоборот, начинают бурную деятельность. Вот эти все наверх и рванули. И я за ними. Только тут не успел: двери раньше закрылись.

– Там, в лаборатории... – Дрей наконец задал вопрос, что волновал его сейчас значительно больше, чем приключения искателя кладов – одного из косвенных виновников гибели местного поселения. – Были намеки на антидот?

Экзо пожал плечами и промолчал. Потом задал встречный вопрос:

– Так ты за ним сюда приперся? За антидотом? Хочешь нано спасти?

– Почему и нет? Думаешь, они заслуживают жизни меньше, чем ты?

Экзо непонятно мотнул головой.

– А там, наверху, кто-то еще жив? – спросил он вместо ответа.

– Пока да. Сонный периметр остановил распространение. Но и он дырявый. Ладно. С собой не зову – все равно ведь не пойдешь. Иди наверх, дальше кодовых дверей нет, а с остальным как-нибудь разберешься. Да, еще: а ты тут здоровых нано не встречал? Знаешь, таких, вроде и здоровых, но чтобы с башкой не все в порядке?

– Здесь только мертвые нано, – медленно ответил собеседник. – Все мертвые. Кто-то дольше умирал, кто-то быстрее. Но только мертвые. Легион может быть только наверху. Но знаешь, не ходил бы ты все равно. На те уровни в одиночку не ходят. Сам не видел, но опасно там в одиночку.

Дрей кивнул:

– Ладно, все равно идти. Удачи.

Доставщик двинулся по коридору не оглядываясь.

Он прошел лишь десяток метров, когда сзади послышалось:

– Не надо тебе искать антидот, брат. Не за тех ты рисковал.

Дрей буквально почувствовал дуло пистолета, вновь направленное на него, но на этот раз в спину.

Выстрел прозвучал почти сразу, не давая ему возможности повернуться, чтобы взглянуть на того, кто только что назвал его братом.

Глава 5 Термитник

Одним из наиболее значимых событий после появления Манчестерского протокола, безусловно, стало зарождение течения под названием Изоляция. Движения, в корне изменившего всю историю эпидемий на нашем континенте.

Членов этой организации традиционно принято называть Изоляторами. Существует два наиболее распространенных слуха об Изоляторах. Первый: это последняя из существующих правительственных организаций, задачей которой в том числе является восстановление государственных структур. Второй слух: Изоляторов не существует, это выдумки, страшилки для малышей, которые не моют руки перед едой.

Оба слуха не соответствуют действительности – Изоляторы существуют, но не имеют ничего общего с последними правительствами ни одной из зон периода Заката. Более того, на Закате это была одна из наиболее гонимых организаций. Прежде всего из-за своего полувоенного характера и подчеркнутой аполитичности, переходящей зачастую в полную неподвластность ни государственным структурам, ни руководству секторов.

Да. Изоляторы – это стихийно созданная организация. Если можно человечество сравнить с большим организмом, то Изоляторы – это всплеск иммунной системы, которая запоздало, но все же начала работать. Конечно, в тени создания этой структуры стояли мощные умы, но о них до сих пор никто и ничего не знает, за исключением, быть может, историков – хранителей самой Изоляции.

Об Изоляции можно писать тома, но это будут лишь непроверенные и недостоверные слухи. Мы, как истинные нано, ограничимся лишь фактами. Это факт, что Изоляторами было полностью уничтожено население семи европейских секторов. Речь идет о миллионах зараженных, хотя обычно Изоляторы дожидаются стагнации эпидемии, поэтому, возможно, лично на их счету значительно меньшие цифры. По крайней мере, в двух случаях были применены множественные тактические ядерные заряды. Тем самым Изоляторы сыграли наиболее значительную роль в историю распространения (или, вернее, остановки) всех основных эпидемий конца Заката.

Это факт, что все Изоляторы, участвующие в зачистке, часто уничтожают себя. Однако хотим развеять заблуждение, касающееся ритуального характера этого действия. Изоляторы лишь последовательно обеспечивают полную безопасность от потенциального распространения заражения.

Это факт, что в руках у Изоляторов не только ядерные заряды, но и доступ к последним технологиям Заката, связанным с применением дронов военного и двойного назначения.

Это факт, что Изоляторы узнают о новой эпидемии часто даже раньше зараженных, что говорит о разветвленной сети информаторов. Другими словами, Изоляторы знают о нас намного больше, чем мы о них.

Зарождение Изоляции. Выдержка из статьи, распечатка, электронный журнал. Вестник чистой расы, 201X год. Ссылка на электронный адрес удалена.

(Библия Нано. Основные эпидемии. История и динамика)

– Я ему говорю: ну пусть не будет у нас детей, но любим мы друг друга, – шептал экзо, слегка покашливая. Пуля пробила легкое, пройдя совсем рядом с сердцем, и теперь доставщику пришлось выслушивать исповедь умирающего. – Чего тут такого? Она такая красавица, ты не представляешь! И на нано совсем не похожа – никаких внешних признаков. Ее многие с экзо и путали, и я так и влюбился – спутал ее, думал, своя.

«Брат» закашлялся, на этот раз сильнее. Он выстрелил первым, но это мало что меняло. Дрей не поверил ни единому его слову: слишком уж нескладно у него выходило – было очевидно, что экзо просто не ожидал никого встретить и не был готов к неожиданному допросу. Окончательно он выдал себя, упомянув имя Легиона, которого, по его же словам, даже не встречал.

Поэтому Дрей был готов. Он рухнул на пол, развернувшись, в то же мгновение, как прозвучал выстрел, и выпустил очередь из автомата, на котором уже был снят предохранитель.

Вторая пуля застряла в животе. Наверное, экзо мог выжить, если бы рядом были врачи. Но их не было, и он оставался отданным на волю судьбе.

– А он мне говорит – даже и не подходи к ней, мутант. И замуж ее отдал за своего дружка нано. Я руки на себя наложить хотел, потом только успокоился.

– Антидот ты видел? – спросил Дрей, пытаясь остановить бессвязную исповедь. Но умирающий словно не слышал:

– А тут вижу – пробирка эта. Зараза. И они оба в поисковом отряде. Я решил: а чего бы и нет? Положу их, и моей Леночка станет. Навсегда. Она и стала теперь моей. На верхних уровнях жили. Я видел, что тут творилось, я не идиот. Никому Леночка не достанется. – Тема сменилась без малейшей паузы. – Они оказались смелее, чем я думал. Как только поняли, что происходит, – не свою шкуру спасать кинулись, а о расе начали думать. Иначе бы уж полконтинента заражено было. Ну это же ничего не меняет, да? Все равно земля теперь останется для экзо?

– Антидот?

– Да был там антидот, это даже отец ее успел передать по связи. Он за ним вниз и пошел, а меня здесь оставил. Муженек-то ее уже сдох тогда. Но он не дошел. И ты не дойдешь. Все хуже оказалось. Не для нас, братишка, ты же понимаешь, для них. Легион – он разумный еще вдобавок. Он как живой компьютер. И он везде. Боты и в мертвых телах не сразу ломаются. Они все считают, все думают, все общаются. Его сила с каждым часом растет. И нет ему преград. Он же сказал, что имя ему – Легион. Не ты же его остановишь, экзо!

– Смотрю я на тебя, – прошептал Дрей так, чтобы умирающий его не услышал, – и мне все меньше хочется быть экзо. Хотя... те тоже не лучше.

Вслух же он продолжил задавать все тот же вопрос, единственно для него важный:

– Где я найду антидот?

– Там, в лаборатории. Я его не взял. Думал, что эта штука не заразна. Как яд, не как вирус.

Экзо потерял сознание. Дрей аккуратно снял его голову со своих колен и поднялся. В принципе даже при таких ранениях можно было выжить. Но доставщик точно не собирался как-то склонять чашу весов в этом вопросе – ни в одну из сторон.

Не прошло и нескольких минут, как окрестности опустели. Лишь у распахнутого шлюза лежал, умирая, экзо, ставший причиной и виновником гибели тысяч представителей столь ненавидимой им расы. Ненавидимой и любимой – одновременно. Он умирал в полной тишине, в полном одиночестве, окруженный лишь равнодушием мертвых коридоров.

Он потрошил чужой рюкзак по дороге не останавливаясь. Экзо не соврал – лабораторию они обчистили неплохо. Но все то, что Дрей видел, было достаточно банальным и сейчас ему ничем не помогало. Он искал среди бланков лишь те, которые хоть как-то могли помочь ему прямо сейчас. Но набор был стандартный, пусть и действительно качественный, – об этом можно было судить уже по стандартной упаковке корпорации.

«Наноздоровье» выпускало множество разнообразных бланков, но, перебирая содержимое рюкзака, Дрей еще раз осознавал, что помощи откуда-то извне ему не дождаться. Он запаковал рюкзак, вытащив из него лишь коробочку – универсальный контейнер-холодильник с выдавленными на поверхности двумя буквами «НЗ». Кто у кого своровал идею, сейчас и не узнать, но пуленепробиваемая, с системой балансировки динамических нагрузок и возможностью компенсировать чуть ли не сотню градусов разброса температуры внешней среды упаковка была удивительно похожей у обеих корпораций. Хотя знающие люди могли различить их даже на ощупь – у «Наноздоровья» коробочки были чуть крупнее.

Дрей провел большим пальцем по выдавленным буквам, ощущая материал упаковки, и убрал ее в свой рюкзак. Чужой он отложил в сторону – как раз у очередной лестницы, по которой ему предстояло спускаться. Если ему удастся провернуть аферу со спасением половины человечества, то за ним всегда можно будет вернуться. А если нет, то меньше всего Дрею сейчас нужен был мертвый груз.

Поэтому он позарился только на одну ампулу-шприц, упакованную в выбранный контейнер. Редко сейчас встречающийся бланк «Бульон». Бланк сам по себе не делал ничего, но, будучи впрыснутым в кровь, мог восприниматься кровяными пловцами как материал для быстрого размножения. Это были не боты, а шаблоны, которые тем не менее подавали в кровь химический сигнал «используй меня». Пробовать его на себе Дрей не собирался, но бланк был редкий и универсальный, а поэтому оставлять его не хотелось.

Шлюз-дверь, выводящий с семидесятого уровня, был похож на все предыдущие. И тамбур за ним, заканчивающийся вторым затвором, тоже.

А вот лестница – нет, лестница отличалась. Лестницы не было совсем.

Вместо нее в стене бетонной шахты были вбиты скобы. Как запасной вариант: спускаться на сотню метров вниз по подобной «лесенке» даже Дрей мог решиться только от полного отчаяния.

Но была еще кабинка для спуска – открытая будка, висящая на боковом рельсе – зубчатой линейке. Ни страховки (может, когда-то она и была, но те времена ушли), ни автоматики.

Только мотор, который, надо полагать, и приводил в действие весь этот механизм – очень медленно, но верно опуская кабинку вниз. И который конечно же давным-давно не работал.

Огромная рукоятка рядом с ним предполагала возможность аварийного подъема или спуска. Дрей предположил, что создатели всего этого механизма и подумать не могли, что кому-то когда-либо придется воспользоваться этой рукояткой как основным вариантом.

Дрей покачал головой и на всякий случай потрогал рукоятку. Судя по карте аварийного расписания, в этой будке ему предстояло спуститься всего на один уровень – больше сотни метров. Ниже семидесятого в форте разместили явно что-то совсем секретное и ценное, чтобы так отделить нижние уровни от верхних. Нечего было удивляться страшилкам, которые местные рассказывали друг другу о глубинных уровнях Баюна, – Дрею было страшно уже только от мыслей о том, на какой глубине он находится.

В конце концов доставщик качнул головой. Ни скобы, ни кабинка с двигателем в четверть лошадиной силы его не устраивали прежде всего из-за медлительности обоих вариантов. Он распаковал рюкзак и выдернул катушку наношнура. Опасная это была штука, и он очень не любил ею пользоваться. Слишком тонкая нить моноволокна была невесома, невидима, тонка и могла отрезать пальцы при совсем небольшом усилии. И не только пальцы.

Зафиксировав специальное крепление катушки на своем поясе и аккуратно, почти нежно закрепив наружный, утолщенный для безопасности край шнура за верхнюю скобу, Дрей прыгнул вниз.

Иногда он отталкивался ногами, иногда притормаживал катушку, чтобы осмотреться.

Но этот колодец был абсолютно глухим. Один из немногих переходов на нижние уровни не предполагал удобств – наоборот, аскетичный вид этого места буквально подчеркивал то, насколько изолированы были нижние уровни от более приближенных к земле. Если бы десяток нано из той экспедиции так и остался внизу, то эпидемии никогда было бы не прорваться наверх по этим колодцам. Судя по всему, даже вентиляция нижних уровней должна была функционировать абсолютно автономно.

В какой-то момент, где-то на середине пути, доставщику попалась ниша – видимо, простое технологическое помещение, углублявшееся в стену всего на метр. Но он воспользовался им, чтобы осмотреться и чуть-чуть отдохнуть.

Он присел прямо на край и посветил фонариком вниз. Конец шахты было видно – луч фонарика достаточно хорошо фокусировался, чтобы достичь далекого дна.

Что Дрею не понравилось особенно – это влага на стенах шахты. На такой глубине удержать уровни сухими было очень сложно. Где-то до сих пор должны непрерывно работать наносы, обеспечивающие безопасность от затопления, и весь форт вообще наверняка создавался как сложнейшая конструкция, позволяющая выводить воду, от уровня к уровню, наружу, в стороны, наверх – куда угодно. Иначе на такой глубине любые пустоты заполнились бы водой за дни, не то что за десятилетия, прошедшие со времен строительства.

Все это сооружение было гениально, но доставщик видел много мест, создаваемых на века, а потом без поддержки и ремонта пришедших в абсолютную негодность. Поэтому вода, выступающая на бетонных стенах шахты, его встревожила.

Но, в конце концов, у него были всего лишь сутки – не больше, чтобы выйти из форта, просуществовавшего уже десятилетия, так что угрозу затопления можно было считать не самой значительной в его списке.

Перед тем как продолжить спуск, Дрей посветил наверх. Луч фонарика осветил не только тоннель, но и потолок комнатушки.

Кто-то сделал на нем надпись чем-то черным – возможно, просто копотью свечи. Под неумело воспроизведенным логотипом корпорации было выведено:

«Наноздоровье – создатели смерти».

Что же, находясь в текущем положении, спорить с этим утверждением доставщик не стал бы.

Семьдесят первый уровень встретил его неприветливо. Темнотой. Не полной: где-то далеко на уровне свет имелся, потому что абсолютной темноты не было – даже его Сова IV позволяла достаточно неплохо ориентироваться без фонарика, благоразумно выключенного им в конце спуска.

Всегда проще накачивать мышцы. Любые геммы на органы чувств стоили безумно, и даже при этом их невозможно было найти у скупщиков. Их просто было мало, даже на Закате. Так что Дрею приходилось довольствоваться не Совой Альфа, а всего лишь ее слабым унаследованным подобием. Зато мутация была чистой и не давала сбоев. Он быстро приспособился и просто шел будто в тумане, но вещи, находящиеся вблизи, видел вполне отчетливо.

Характер архитектуры здесь резко менялся. Исчезли ухоженные красивые коридоры, четко расчерченные, с перекрестками, блокирующими шлюзами во всех ключевых точках. Здесь все строилось иначе: тоннели между отдельными площадками были как будто прорыты кротами – неровные, часто поднимающиеся и спускающиеся вслед за какими-то замыслами строителей. Все эти уровни сплошь состояли из отдельных блоков, в которых, видимо, располагались лаборатории, и соединяющих их коридоров. Иногда от лаборатории к лаборатории можно было шагать сотни метров – и между ними не было больше ничего.

Так говорили самодельные карты уровней, которые Дрей просматривал еще наверху. Строители здесь вживались в породу. Шли за ней, подстраивались под нее. Слишком глубоко здесь даже для человека, чтобы диктовать свои условия. На Закате были и технологии, и мозги, чтобы не идти наперекор природе, но иногда, хотя бы иногда, пользоваться течением. Наверняка тут потребовались неимоверные вычисления, но в итоге – форт был достаточно стабилен даже спустя десятилетия. Здесь не было обвалов – по крайней мере, Дрей не увидел ни одного. И на самодельных картах они обозначены не были. Но карты современников устраивали доставщика не очень, и он вновь решил обратиться к первоисточнику.

Работающее освещение было далеко. Но он пришел сюда искать не лампочки, поэтому, как только осмотрелся и убедился, что никаких новых безумцев с пистолетами рядом не предвидится, Дрей оглянулся назад, к шлюзу, который разделял уровень и шахту, и нащупал карту аварийной эвакуации.

Похоже, это был самый нижний блок Баюна. Отсюда и до самого дна этажи шли один за другим, отстоя друг от друга несущественно. Но в уровнях начиналась путаница: насколько Дрей понял карты эвакуации – уровни начали перемешиваться между собой, находясь то выше, то ниже соседних. Таковы оказались издержки «натуралистического» строительства.

В конце концов Дрей кивнул сам себе и оторвался от карты. Ему предстояло пройти сотню метров до тоннеля, плавно уходящего вниз и соединяющего все следующие уровни, по крайней мере, до нужного доставщику сто первого. Вертикальные лифты здесь давным-давно не работали, а лезть в лифтовые шахты, в которых в любой момент можно наткнуться на мертвый лифт, было не лучшим вариантом. Наклонный тоннель его вполне устраивал, тем более что он вел прямиком к нужному ему месту.

Идти в темноте по этому термитнику было мучительно, но Дрей упорно не хотел включать фонарик. Для того чтобы не спотыкаться, света ему было достаточно. Иногда он проходил все еще горящие световые панели. А свои собственные чувства доставщик давно научился держать в узде практической целесообразности.

Так что он включал фонарик на минимальной мощности лишь изредка – либо когда вокруг становилось совсем уж темно, либо если ему нужно было рассмотреть что-нибудь поподробней.

Он как раз рассматривал надпись около очередного проема, решив под конец, что это все же «94», а не «84», когда услышал звук. Возможно, он мог обманывать сам себя относительно первой цифры номера уровня, но звук не был галлюцинацией, связанной с долгим пребыванием под землей. Да и не стал бы он себе внушать настолько неприятного звука, больше всего походившего на то, что кто-то неторопливо волочит трубу по бетонному полу.

Звук шел откуда-то снизу. Дрей пару раз чуть повернул голову, подставляя то одно, то другое ухо. Уже через пару секунд он мог точно сказать, откуда идет этот скрежещущий звук. «Веретено», отвечающее за стабилизацию вестибулярного аппарата, имело один приятный побочный эффект – позволяло достаточно точно определять источник звука как раз в таких сложных условиях. Когда коридоры, когда эхо мечется от стены к стене, когда порой начинаешь вообще чувствовать себя в иной вселенной.

Дрей мог сказать, что кто-то медленно тащит металлическую трубу по бетонному полу тоннеля-спуска, по которому он шел. Тащит в сотне метров дальше-ниже. И эту трубу неторопливо тащат в сторону доставщика. Дрей мог также сказать, что труба очень ржавая, хотя был уверен, что это знание для него абсолютно бесполезно.

Глава 6 Срок годности

«Канадский шустряк» – самая известная из эпидемий нанозомбирования начала Заката. На тот момент Манчестерский протокол был уже разработан, но ратифицирован далеко не всеми странами. США и Канада до последнего вводили дополнительные условия перед принятием Протокола к обязательному использованию. Как известно, в итоге Манчестерский протокол был ратифицирован всеми правительствами без исключения, хоть и значительно позже, и зачастую не правительствами уже уничтоженных к тому моменту стран, а руководством секторов.

Канадский дипломат, пересекший океан вместе с семьей, отказался проходить обязательный по Манчестерскому протоколу месячный карантин (параграф номер два 4/JV-Протокола – карантинные обязательства секторов). Сославшись на дипломатическую неприкосновенность, он покинул зону карантина. На тот момент такие вольности иногда еще были возможны.

Особенность наноколонии «Канадский шустряк» была в том, что первые признаки заболевания можно было идентифицировать только через 7–12 дней после заражения. Пренебрежение карантином привело к превращению в нанозомби 18 тысяч нано и гибели 4 тысяч экзо и людей базовой расы. Эпидемия была быстро локализована ввиду невозможности распространения наноколонии никакими путями, кроме открытых ран на теле или через слизистые. Сектор Нева-14 обеспечил свою собственную безопасность жесточайшими методами (все зараженные были уничтожены, введен запрет на любые исследования нановируса этой категории).

Остальные эпидемии так называемого «нанозомбирования» всегда носили очень локальный характер. «Канадский шустряк» сумел распространиться из-за двух основных преимуществ – длительного периода латентной стадии и благодаря тому, что зараженные практически не отличались по скорости и реакции от людей.

Тем не менее считается, что имя эпидемии дало не это свойство зараженных, а именно действия самого дипломата, столь шустро прошедшего карантинную зону.

Сотни случаев подобного пренебрежения параграфами Манчестерского протокола и последствия, которые они вызывали, и привели в итоге к тому, что Протокол стал догмой. В конце Заката, когда людей обеих рас осталось угрожающе мало, Манчестерский протокол и его необходимость стали самоочевидными. А те сектора, которые так этого и не поняли, просто исчезли.

(Библия Нано. Приложение 1. Основные эпидемии. История и динамика)

Отступать не имело смысла. Ему надо было вперед, и это был единственный путь, который он знал. Звук приближался, хотя крайне медленно. Как будто трубу тащил кто-то смертельно уставший и никуда – абсолютно никуда – не спешащий.

Дрей двинулся ему навстречу, шагая бесшумно, но быстро. Наверное, бесполезная предосторожность, если его заметили и осознанно шли именно к нему. Но привычка использовать все шансы, что достаются, давно въелась в него. В конце концов, звук мог быть и случайным. Просто так совпало, что в пустынных подземельях встретились два одиночества.

Ему не нравилось, как много вокруг ответвлений. Слишком много. Он попал на подземную развязку, ведущую к лабораторным комплексам с разных сторон, справа и слева, и чуть вверх, и немного вниз. Главный же коридор по-прежнему вел вперед, прямо на источник звука. Дрей остановился только тогда, когда заметил далеко впереди работающую панель освещения. Он бы предпочел, чтобы первым на свет вышел излишне шумный обитатель этих мест.

Поэтому доставщик прислонился к стенке и замер.

Через минуту его ожидание закончилось. Сгорбленный, медленно бредущий человек вышел на край освещенной части коридора. Опущенная голова и длинные спутанные волосы не позволяли разглядеть лица. Незнакомец зажал трубу в обеих руках и неутомимо тащил ее вперед.

Дрей почти бессознательно использовал Тоннель сокола, и труба, на которую он в этот момент смотрел, мгновенно приблизилась. Она действительно была сплошь изъедена ржавчиной, хотя это в данный момент волновало доставщика меньше всего. Его взгляд переместился на самого человека, но даже Тоннель сокола мало что показал – только совершенно грязную одежду, грязные длинные волосы и ничего более.

После секундной задержки сработала зрительная память, и взгляд доставщика вернулся в исходную точку. К трубе, вернее, к ладоням, в которых она была зажата. Ладони тоже чернели от грязи, но не она привлекла доставщика. Одна из ладоней, которую Дрей видел лучше всего, гнила. Это было не просто заражение или болезнь – ладонь сгнила насквозь, и ржавчина трубы виднелась прямо меж белеющих костей. Человек базовой расы давно бы уже умер от заражения, экзо или нано – вылечился бы или тоже умер. И даже если бы остался жив – корчился бы от боли, несмотря на все мутации и нанообезболивание.

Но то, что шло к Дрею, уже не было человеком. Уж кого-кого, а зомби Дрей мог определить сразу. Встречались они нечасто, лишь совсем в глухих местах: если в окрестностях объявлялся зомби, то все нано вставали на дыбы и охотились за ними до полного уничтожения. Но в глухих лесах, в заброшенных городах или погибших поселках их вполне можно было встретить. Как раз там, где часто приходилось бывать доставщику. Или, например, на глубоких уровнях фортов, куда живые забредали крайне редко.

Дрей перебирал варианты. Зомби бывали самые разные. Но выжить здесь, внизу могли только те подвиды, которые не полностью утратили рассудок. Те, у которых осталось достаточно разума, чтобы уметь прятаться от охотников, не нападать на большие партии, спускающиеся сверху, и гнать добычу не в одиночку. Зомби могли охотиться стаями, доставщик об этом слышал. И в таком случае – идущий к нему был всего лишь погонщиком, задачей которого было отвлечь добычу от остальных, прячущихся в боковых коридорах. А с учетом того, где он оказался, прятаться было где – коридоры расходились в этом месте во все стороны.

Стая готовилась напасть и лишь ждала, когда добыча побежит.

Но Дрей не боялся и бежать не собирался тоже.

Он шагнул навстречу длинноволосому. Потом сделал еще шаг. Если стая большая, то самым слабым местом у них было как раз направление загонщика. Стая должна ожидать, что жертва побежит, и ждать его совсем в другом месте. Сзади, скорее всего, или в боковых коридорах, чтобы можно было быстро обложить добычу со всех сторон. Дрей не собирался облегчать им задачу. Его шаг перешел на бег.

Длинноволосый поднял голову, и черные глаза в запавших глазницах уставились прямо на бегущего. В его взгляде был разум – дикий, сумасшедший, но разум.

Руки зомби подтянули ржавую трубу, чтобы выставить ее вперед, от стены до стены, в виде заградительного шлагбаума.

Взбесившиеся наноколонии, превращающие нано в зомби, встречались самых разных видов. Ни одна из них, насколько знал Дрей, не была создана специально – это всегда были либо сбои в новых лабораториях, либо нарушение базовых программ колоний прямо в теле человека. Новые вспышки сейчас случались крайне редко, но бывали. Взбунтоваться, как оказалось, могли даже эттерны – и во втором, и в третьем поколении.

Не все нано, превратившиеся в зомби, тянулись есть живых и заражать их своей кровью и слюной, передавая вместе с ними зараженные боты. Некоторые вообще были одиночками, просто скитающимися по пустырям и покорно ждущие своей участи – чаще всего пули проходящего мимо человека, все равно, экзо это или нано. В отношении зомби у всех была почти генетическая ненависть.

Другие боты-мутанты, наоборот, делали носителей чрезвычайно агрессивными и, что было еще более опасным, хитрыми и изворотливыми. Иногда, хоть и крайне редко, бывало, что целые поселки оказывались зараженными в течение одной ночи.

Одно спасло человечество от этой угрозы – то, что такое заражение всегда, абсолютно всегда нарушало высшую нервную деятельность. Может, и не полностью, как в этом случае, но всегда. А медлительные бездумные животные в человеческом обличье были в итоге не так уж и опасны. Очаги этой болезни вспыхивали и угасали, к счастью, появляясь все реже и реже.

Потолок в главном коридоре был высок – значительно выше, чем в боковых проходах. Дрей прыгнул вверх, лишь на мгновение коснувшись подошвой железной трубы, затем второй ступив прямо на макушку загонщика и тут же оказавшись за его спиной. Но просто так убегать он не стал. Развернулся и ударил ребром той самой подошвы в основание черепа зараженного, который так и стоял к нему спиной, все еще держа выставленную вперед трубу.

Зомби не зомби, но со сломанным позвоночником долго не поживешь. Дрей кинулся вперед.

Он не льстил себя надеждой убежать от основной стаи. Они явно обустроились здесь давно, если вспоминать легенды нано наверху, и знали закоулки этих катакомб значительно лучше него. Дрей всего лишь хотел растянуть нападавших, чтобы не встречаться с ними со всеми одновременно.

Драться с зомби было легко: главное было избежать открытых ран – и у них, и у себя. Или убивать зомби издалека – наилучший вариант, если бы не одно «но»: они были в извивающихся коридорах под землей, с кучей поворотов, ответвлений, развилок. Место для засады было выбрано идеально – как раз для тех, кому нужен близкий контакт с жертвой.

Он слегка ошибся: видимо, стая здесь разрослась очень сильно. Навстречу ему из бокового прохода выскочил еще один зомби, выскочил в самый последний момент, не оставляя Дрею шанса увильнуть.

Резкий рывок головы с разинутой пастью – любимый способ нападения подобных тварей – Дрей встретил локтем, выставленным чуть выше. Удар в лоб, пусть даже и сильный, конечно, не мог убить того, кого и так можно считать мертвым, но он откинул нападавшего в сторону. Доставщик использовал появившееся расстояние, чтобы выхватить пистолет и несколько раз выстрелить противнику в сердце, предварительно благоразумно заслонив глаза рукавом.

Крови почти не было, сердце остановилось сразу, но Дрей не собирался проверять это наверняка. Он побежал дальше, лишь надеясь, что остальные загонщики все-таки позади него, а не впереди.

Наконец он услышал позади себя топот. Теперь за ним гналась вся стая, прекратив скрываться. Похоже, групповые инстинкты были у них на высоте. Показав себя добыче, они ни в коем случае не собирались ее отпускать, видимо, понимая, сколько проблем может создать оставшийся в живых свидетель. Так они и выживали в этой глубине – не выпуская отсюда никого, кто их видел. И не нападая на тех, кто мог оказать им сопротивление. И ошиблись всего один раз: недооценив доставщика.

Дрей бежал и думал, почему зомби оказались не зараженными Легионом. Но так ничего и не решил, взял за основу гипотезу, что зомби-культура настолько перестроила кровяных пловцов, что Легиону оказалось просто нечего заражать.

Топот позади него усилился – видимо, стая знала здесь короткие пути. Пробежав мимо очередной световой панели, Дрей остановился в тени и разложил приклад автомата. Боковых коридоров дальше не было, и подойти к нему незамеченным было сложно. Позиция являлась как нельзя более удобной, чтобы наконец-то дать отпор.

Накрутив ремень на локоть и поставив предохранитель на стрельбу очередями, Дрей приготовился.

Стая так и не успела остановиться, хотя первый из бегущих попытался затормозить, увидев дуло автомата. Это были самые умные зомби, которых видел Дрей, они даже понимали, что такое оружие.

Он уложил восьмерых, не подпустив ни одного к себе. Где-то позади кучи трупов, за поворотом коридора, кто-то из оставшихся начал выть. Это был сигнал, знак для остальных, значения которого доставщик не понимал. Мог только надеяться, что это означало отступить и спрятаться. Слишком большая стая просто не могла так долго прятаться, даже здесь, куда хоть и редко, но все же забредали люди. И если он убил уже десятерых, то оставшихся должно было быть совсем мало.

Дрей бежал до тех пор, пока не увидел очередное аварийное расписание. Только оно заставило его остановиться. Света в этом месте не было совсем, поэтому доставщик упер в карту луч фонарика, чтобы как можно быстрее сориентироваться.

Казалось, нужная ему лаборатория совсем близко. Несколько поворотов, легкий спуск, проскочить какую-то насосную станцию – всего полкилометра пути. Дрей вновь побежал, одновременно чуть-чуть сместив внимание на отчеты, которые обновлял Шимомура. Его перестала интересовать детальная статистика заражения, хотя одно он увидел – количество жандармов так увеличилось, что потом будет отдельной проблемой, как вывести лишних из организма. Но эту проблему он бы с удовольствием порешал, будь ему дана такая возможность. Дрей посмотрел лишь в конец, на остаток времени. Шимомура обещал не более десяти часов – это все, что ему оставалось.

В принципе Дрей мог сказать, что справился. Лаборатория была в двух шагах, и никто, никакие зомби не могли помешать ему до нее добраться. Если только он найдет антидот, он сможет спокойно им воспользоваться, после чего не торопясь вынести остальную часть наверх, где ее начнут дублировать. А еще лучше, чтобы антидот был не один: тогда он сможет спасти кого-нибудь уже по дороге – какого-нибудь еще ходячего и говорящего легионера.

Освещение в насосной станции оказалось намного лучше, чем в коридорах. Чувствовалось, что за ней следили до последнего, и персонал форта бывал здесь даже тогда, когда все остальные коридоры этих уровней давно пустовали.

Даже несмотря на хорошее освещение, Дрею здесь не нравилось. Слишком узкие были проходы между шкафами с оборудованием, слишком много поворотов и тупичков. Идеальное место для засады, особенно потому что обойти его никак нельзя. Если двигаться основным коридором – то до нужной ему лаборатории пришлось бы крутиться еще почти километров пять, а так, напрямую, он должен оказаться в точке чуть ли не сразу по выходе со станции.

Здесь чувствовалось низкое гудение. Моторы станции работали, прокачивая накопившуюся на уровнях воду куда-то, где она не представляла угрозы.

Дрей подошел к столу, стоявшему прямо в середине станции, на небольшом пятачке между шкафами. И стол, и стенд на стене перед ним был увешан технологическими картами. На некоторых из них уже было ничего не разобрать, другие сохранились весьма неплохо. Большинство этих документов не представляло для доставщика интереса, но, несмотря на нехватку времени, он продолжал их исследовать.

Судя по всему, системы форта пытались вытянуть энергию из всего, из чего могли. Если вода спускалась с уровня на уровень – то это сопровождалось маленькой гидростанцией. Термальные станции использовали перепад температур на разных высотах и вносили свою лепту в энергопоток Баюна. Все системы дублировались и перехлестывались, так что было даже непонятно, тратит ли насосная станция, центр которой был здесь, энергию или умудряется ее еще и вырабатывать. Но что для Дрея оказалось особенно интересно – так это то, что излишки воды постоянно выдавливались в подземное озеро, находящееся достаточно далеко в стороне. Строители воспользовались какой-то из пустот, укрепили ее и сделали из нее нечто вроде балансировочного бачка, в который постоянно закачивали воду, сочащуюся по уровням. Если этот резервуар оказывался почти полон, то из него вода выкачивалась куда-то еще, скорее всего – на поверхность, с дальнейшим выбросом в соседнюю реку.

А сейчас воды в резервуаре было очень много. Вполне возможно, что насосы, отвечающие за контроль уровня, вышли из строя. Или не справлялись с нагрузкой. Все датчики показывали, что скоро качать воду окажется некуда. Но у воды был другой путь. На ближайшем пульте-шкафе Дрей увидел рычаг, с несколькими предохранительными системами, позволяющий быстро и кардинально решить эту проблему.

Дрей подошел поближе, чтобы полностью прочитать надписи и посмотреть на соседние приборы, но шорох, донесшийся из-за угла, заставил его отвлечься.

Все-таки эта стая оказалась на редкость изощренной. Даже не столько ввиду того, что сумела устроить повторную ловушку профессиональному доставщику, но уже потому только, что стая такого размера оставалась незамеченной на этих уровнях так долго.

Зомби лезли со всех сторон. Их было еще, наверное, с десяток, но в узких проходах насосной станции этого казалось вполне достаточно. Дрей сразу забросил автомат и пользовался лишь пистолетом. Первого вывалившегося из-за угла он успокоил сразу – двумя выстрелами в район сердца. Труп зомби завалился назад, но следующий за ним не позволил ему упасть. Эти зомби были умны, очень. Второй подхватил своего приятеля и, пользуясь им как «живым» щитом, попер прямо на Дрея.

Дрей прыгнул и ударил ногой и по «щиту», и по его держащему, устраивая кучу-малу, которая зацепила еще двоих. Он не стал ждать, пока они поднимутся, и развернулся. Успел выстрелить в набегающего на него с другой стороны. Инерция заставила зомби с уже разорванным пулей сердцем продолжить движение, и Дрей даже ему помог, пропустив его мимо себя и ударив сзади. Труп упал сверху на уже образовавшуюся кучу. Проход с другой стороны оказался свободен, и доставщик сделал шаг в ту сторону, намереваясь хотя бы вырваться из узкого коридора.

Зомби упал на него сверху, и набравший скорость Дрей лишь успел чуть отклониться, чтобы не оказаться погребенным охотником. Зомби обвил руками его ногу, вцепившись намертво. Дрей вновь прикрыл глаза рукавом и выстрелил – на этот раз в голову. Тяжелый сгусток темной крови выплеснулся ему на брюки, оставляя Дрею лишь надежду на то, что ткань джинсов достаточно плотная и никаких ран в этом месте у него нет.

Что было хуже – так это то, что мертвый зомби, даже с раскроенным черепом, так и не отцепился. С такой гирей, прикрепленной к его ноге, двигаться Дрей не мог.

Сзади пачка начала высвобождаться из образовавшейся кучи, и Дрей, почти не глядя, несколько раз выстрелил в ту сторону, уменьшая количество противников и добивая обойму. Перезарядил. Из-за поворота на него выскочил еще один, и, судя по вибрации шкафа, рядом с которым он стоял, на него лезли еще несколько.

Дрей дернул ногой. Но груз зацепился намертво. Тогда доставщик выстрелил в свежего врага, роняя его на пол, и уперся второй ногой прямо в череп висящего на нем зомби, пытаясь освободиться.

Руки мертвеца лишь начали поддаваться, постепенно отпуская ногу Дрея, когда сверху на него повалился еще один. В попытке уйти от столкновения Дрей начал падать, одновременно стреляя прямо вверх. Его окатило кровью и ошметками плоти падающего на него трупа.

Шимомура заверещал. Заражение через слизистую. Заражение через свежую царапину на лбу от неудачно отрикошетившей гильзы. Дрей столкнул с себя труп, только для того чтобы увидеть, как на него прыгает еще один зомби. Выпустив пистолет, он схватил голову пытающегося добраться до его шеи врага и свернул ему шею. Постарался откинуть его в сторону. Шимомура дал предварительный анализ: зомби-колония в базовом варианте способна была перестроить организм за десять минут. Дрей приподнялся, и сзади кто-то тут же вцепился в его плечо. Зубами, судя по болезненности ощущений. Шимомура тут же это подтвердил, обозначив еще один очаг заражения.

Дрей отклонился назад, давя плечом прямо на череп противника, блокируя боль, и просто вывернул плечо из челюстей зомби, правда, вместе с куском мяса, оставшимся во рту у охотника. Кровь хлынула из раны потоком, но сейчас это было даже хорошо. Доставщик ударил зомби, все еще пытающегося заглотить попавшую ему в рот добычу. Ударил пястной костью ладони, максимально отодвинув большой палец, как серпом. Зомби в бытность свою был мужчиной, поэтому кадык вошел глубоко в горло, перекрывая дыхательные пути.

Шимомура обозначил конфликт двух культур – ботов легиона и ботов зомбирования – внутри организма Дрея. Сейчас вопрос, кто первым закончит заражение – зомби-колония или легионеры, – носил для Дрея чисто академический характер.

Стая схлынула. Дрей подобрал пистолет, но еще шевелящихся зомби добил из автомата. Когда он выходил из насосной, Шимомура обновил статус заражения.

Он наткнулся на оставшихся у самой лаборатории. Здесь были все, вперемешку. И те, до кого дотянулись нанозомби, и те, кто попал под первый удар Легиона. И неудачливый отец юной прелестницы-нано, тот, что стал невольным виновником эпидемии.

Видимо, зомби сюда привел он. Нано пришел сюда не один – их было несколько, и кто-то успел открыть дверь лаборатории, пока остальные отстреливались от стаи. Но уйти не успел никто. И зомби тоже.

Не все еще были мертвы: война двух агрессоров в некоторых телах дала странный эффект. Пока боты-легионеры пытались заразить кровяных пловцов, их атаковали боты зомби-колонии, которым было все равно, на что нападать. Сжирали, но не могли переварить слишком необычную добычу.

Это выглядело ужасно. Похожие на трупы тела начинали неожиданно дергаться в конвульсиях. Один даже открыл глаза и уставился на Дрея. Угрозы они не представляли – все эти полумертвецы были, со всей очевидностью, уже лишены основных двигательных функций, но доставщик остановился. Просто не мог двинуться вперед среди шевелящейся массы тел.

Легион атаковал даже тела тех, кто был зомбирован уже давно. Последние кровяные пловцы уничтожались, а вместе с ними уходили и остатки жизненных функций, что еще теплились в этих телах после зомбирования. Судя по всему, та стая, что напала на него в насосной, была тоже заражена, но позже, поэтому оставалась боеспособной. До встречи с ним.

Время шло, а Дрей все стоял, словно ожидая, что масса тел наконец-то перестанет двигаться.

Как ни странно, но заражение Легионом даже пошло Дрею на пользу. Жандармерия так разрослась за это время, что рьяно и эффективно начала расправляться с новыми пришельцами, которые, в отличие от ботов Легиона, маскировались значительно хуже.

Шимомура предлагал варианты – один из немногих случаев, когда Дрей мог выбрать путь обороны осознанно, а не опосредованно используя нанокомпьютер. И он выбрал – самый экзотический. Жандармерия перешла в оборону. Сейчас за каждым кровяным пловцом, еще оставшимся незараженным, следовал жандарм, нападая на любого легионера, пытавшегося приблизиться. А в это время во всей кровеносной системе начались схватки между легионерами и ботами-зомби.

Через минуту Дрей получил новый статус, который говорил, что, возможно, у него есть больше двенадцати часов. Уйма времени.

Дрей шагнул вперед, тщательно выискивая свободные участки пола между телами, прежде чем на них ступить.

Он предпочел прикрыть дверь в лабораторию. На всякий случай. Было бы удивительно, если снаружи после стольких напастей оставался бы хоть кто-то, еще способный двигаться. Но за закрытой дверью все равно казалось спокойней.

Нужную комнату он нашел сразу – лаборатория здесь была небольшой, всего с одним хранилищем. Ампула-шприц с жидкостью синего цвета тоже была единственной – одной из надежд Дрея суждено было угаснуть.

Ошибиться было невозможно: место рядом пустовало. Судя по всему, именно отсюда его собрат-экзо и вынул Легион, начав цепь столь плачевно закончившихся событий.

Антидот оказался без тары. Дрей вынул из рюкзака недавно упакованный туда «Бульон» и, безжалостно избавившись от содержимого, приготовил контейнер для нового гостя. Но сначала у него оставалось еще одно дело – ввести антидот себе.

Он уже начал поднимать крышку, под которой сиротливо лежал антидот, когда его глаза наткнулись на текст, вытравленный прямо на прозрачном стекле. Слева, со стороны пустой ниши было краткое описание Легиона. Настолько скупое, что действительно можно было решить, что это всего лишь разовая отрава. А справа, над ампулой антидота, было написано:

«…Базовый образец. В целях безопасности имеет ограничение по времени использования. Должен быть клонирован или введен в объект в течение 15 минут с момента вскрытия внешней упаковки, или перестанет представлять ценность…»

Получалось, что если он вскроет ампулу сейчас, то наверх нести будет уже нечего. Интересная дилемма: сразу обезопасить себя – или рискнуть в надежде спасти половину человечества на поверхности.

– Приехали, – вслух произнес доставщик.

Глава 7 Перекодировка

Практически все мышечные усилители скелетных мышц относятся к категории бланков ввиду чрезвычайной сложности передачи их наследственным путем, а также из-за достаточно слабого влияния мышечной силы нано на выживаемость.

Бланки мышечных усилителей чрезвычайно разнообразны и, как правило, предназначены для использования только на отдельные группы мышц, хотя некоторые носят универсальный характер.

Ввиду того что изначально все из известных бланков замещают (дополняют) моторные единицы скелетных мышц, в их названии всегда используется кодировка ME, что позволяет легко отличить их от других бланков. Силовые бланки сопровождаются кодировкой FR, бланки, нацеленные на выносливость, – FF. Дальнейшие детали кодировки приведены в конце этого текста.

Общими характеристиками мышечных усилителей является то, что они не подвержены тренировкам (не улучшают/ухудшают свои качества в ходе нагрузки), боты прекращают развитие непосредственно после развертывания в отдельной мышце, а разрыв отдельного бота (аналога моторной единицы) безусловно приводит к его потере.

Не рекомендуется наращивать мышечными усилителями мышечную массу отдельных мышц более чем вдвое, если в описании бланка специально не оговорены особые условия его применения. С высокой вероятностью это приводит к атрофированию естественной мышечной ткани.

Наиболее известным модификатором класса FF является бланк Фидиппид (Фидиппид FF-ME, известные подвиды: класс 1, класс 2, класс 3), позволяющий нано, к примеру, преодолевать большие дистанции без остановки. Наиболее известным модификатором класса FR является бланк Али (Али FR-ME, известные подвиды: класс универсал, класс экстра), позволяющий в разы увеличить силу удара с использованием модифицированной группы мышц.

Хотим также обратить внимание, что для общей выносливости и силы организма нано более значимыми являются наномодификаторы кровеносной (начиная с кровяных пловцов) и нервной системы. Чрезмерное и бездумное увлечение молодым поколением нано силовыми усилителями опасно.

(Библия Нано. Приложение 5. Культуры-наномодификаторы)

Дрей вышел из лаборатории только после того, как обшарил ее снизу доверху. Но это ничего не поменяло – в его рюкзаке была только одна универсальная упаковка, а в ней только одна ампула. И не так много времени, чтобы успеть подняться наверх, где ее смогли бы безопасно клонировать.

Доставка есть доставка. Заказ должен был быть исполнен, раз уж доставщик за него взялся. И как бы мало времени ни оставалось, его все еще было достаточно, чтобы рискнуть и пронести антидот на поверхность.

Сначала казалось, что снаружи лаборатории ничто не изменилось: все та же слабо шевелящаяся масса тел.

Но один из лежащих неожиданно приподнялся, встал на четвереньки и мотнул головой, пытаясь прояснить сознание. Потом его взгляд уперся прямо в доставщика, только что вышедшего из шлюза. Дрею хотелось поверить в чудесное исцеление, если бы не одно «но»: пришедший в себя был из тех зомби, что были заражены Легионом, а не наоборот. Весь его кожный покров пузырился от язв и нагноений, и ничто, абсолютно ничто в его взгляде не выдавало осмысленности.

Похоже, что в схватке двух противоборствующих эпидемий начало рождаться нечто новое, и почему-то Дрей был уверен, что это нечто окажется еще более ужасным, чем оригинальные образцы.

Модифицированный зомби попытался встать, но перестройка его организма еще не закончилась, и он был слишком медлителен. Дрей плавно проскользнул мимо, легко избежав потянувшейся к нему руки.

Быстро шагая по коридору, он прикидывал, чем может закончиться новый вариант эпидемии. Все могло ему просто померещиться – это тоже надо было брать в расчет. Последняя попытка умирающего встать на ноги и схватить кого-либо поблизости могла быть чисто рефлекторной. Могло быть, что он уже умер окончательно и что скоро все лежащие у лаборатории и вообще все на этих уровнях умрут окончательно.

Но могло быть и иначе.

Уже через сотню шагов он принял все решения, которые должен был принять. Учел все варианты, которые мог рассчитать. И выстроил все свои действия на много минут вперед. Поэтому потом он только действовал, больше не останавливаясь.

Заламинированная схема, прибитая к стене насосной станции. На ней ему нужен только один элемент – клапан аварийного сброса воды. Такой есть, и он должен полностью затопить все уровни ниже того колодца, в котором развлекался настенной живописью обличитель «Наноздоровья». Он прямо здесь, этот клапан, приводится в действие прямо из этой насосной станции, Дрей смотрит на схему лишь для того, чтобы убедиться в том, что запомнил раньше, и для того, чтобы понять, сколько времени у него останется.

Времени у него будет немного, но, значит, мало его будет и у новой заразы. Кто знает, до чего она сможет допрогрессировать через час-другой.

По трезвом размышлении, оно и к лучшему. Чем быстрее он окажется наверху, тем больше у него шансов. Так что вода может оказаться хорошим ускорителем, а если она пригодится для чего-то еще, так и хорошо.

Пока он крутит вентиль, открывая клапан, на него нападают еще двое зомби. Похоже, они только-только заражены Легионом, потому что двигаются медленно и неуверенно. Дрей расстреливает их, не прекращая вращать колесо.

Управление запорным клапаном полностью механическое, потому что колесо поддается с большим трудом, но верно также и то, что проектировал здесь чудо-механик, потому что система передачи усилия сделана так, что оно все же вертится, и, что вообще невероятно, управление до сих пор работает. В какой-то момент вращение колеса начинает сопровождаться слабым низким гулом, затем этот звук становится все громче и отчетливей, а в конце добавляется еще и ощутимая вибрация.

Дрей не пытается докрутить вентиль до самого конца – он останавливает это занятие где-то посредине, в расчетной точке, где, как ему кажется, он оставляет себе достаточно времени, чтобы успеть покинуть нижний блок и добраться до «безопасного» семидесятого уровня.

Он бежит быстро, но все же под конец ему кажется, что он переборщил с клапаном и крутанул колесо пару лишних раз. Вода уже хлюпает у него под ногами, ручьи обгоняют его и устремляются вперед, еще десяток минут – и ему придется плыть.

До колодца остается всего ничего, когда дорогу ему перегораживают остатки стаи. Немного – пять-шесть зомби. Эта стая выжила только потому, что не оставляла живых свидетелей. У них это заложено на рефлекторном уровне, и ни Легион, угрожающий стае чем-то более опасным, чем разоблачение, ни поток, который приближается к ним, не может сломить наработанного годами рефлекса.

Это последние из стаи. Они собрались, выследили доставщика и собираются вновь напасть. Пока даже не напасть – они просто перегораживают ему путь. Сейчас их устроит, чтобы он просто остался в их владениях, а уж они сумеют как-нибудь разобраться, что к чему, и подловить его в темном месте.

Но это сейчас меньше всего устраивает Дрея. Он выпускает весь рожок, сбрасывает его и тут же защелкивает новый. Единственный оставшийся из стаи сумел скрыться где-то в боковом проходе. Пусть, Дрей не собирается гоняться за потенциальными утопленниками, тем более что сам может легко оказаться в их числе.

Новый поток воды сзади сбивает его с ног и тащит вперед. Это опасно: если его утащит мимо колодца, он может никогда до него больше не добраться. Сила воды намного сильнее любых мутаций, позволяющих его мышцам держать неимоверные нагрузки. Но не сильнее его сообразительности.

Дрей изворачивается, хватается за какую-то балку и с трудом удерживается, противостоя потоку. Как только уровень воды поднимается почти до самого потолка, скорость потока замедляется, и Дрей спокойно доплывает под водой до колодца, к которому уже вплотную подступила вода, пока еще лишь немного не доставая до круглого туннеля наверх, на свободу.

Тут валялась деревянная палета, не сгнившая за все это время окончательно только потому, что воздух в подземельях был слишком сухим из-за вентиляции. Может, она и начала гнить в последнее время, но пока еще держалась. Сейчас палета плавает под потолком. «Поднимемся с удобствами», – думает Дрей и толкает дерево к колодцу.

Что-то ломается там, в подземной механике защитных сооружений, а может, просто вода уже заняла все свободное место ниже семидесятого уровня – и теперь рвется на завоевание новых территорий, но как только Дрей забирается на свой транспорт, он почти что несется вверх – так быстро повышается уровень.

Он выскакивает из колодца как пробка и начинает опасаться, что вода пойдет и выше, и он не успеет ее обогнать. Но новые завоевания оказываются слишком большими, и поток успокаивается, лишь маленькими ручейками разливаясь из колодца. Очевидно, вода будет заполнять этот уровень неделями, а может быть, не сумеет заполнить никогда. Может быть, подземное озеро просто исчерпало себя, оказалось опустошено, а может, оно просто находится ниже и не способно обеспечить тылы авангарду из грязной пены.

Дрей стоит и смотрит на колодец. Как бы он ни торопился наверх, он не хочет, чтобы снизу прорвалось хоть что-нибудь из непонятной комбинации двух заражений. Что-нибудь, кроме него самого. За себя он уверен – он чувствует, как организм заканчивает расправляться с ботами-зомби. Ну а Легиона наверху бояться уже поздно – им и так заражены все верхние уровни. Те из нано, кто может еще оставаться в живых. Остальные – просто убиты им же.

Дрей ждет, но из колодца не появляется ничего. Он не может ждать вечность, но не может и оставить этого поста без присмотра. В конце концов он вырывает сетчатую секцию из ограждения вокруг колодца и с трудом вклинивает ее в его жерло. Для верности накидывает сверху мусор потяжелее – весь, что может обнаружить вокруг. Сетка надежно, как ему кажется, перекрывает путь наверх. Если кто-то из зомби каким-то чудом выжил и решит выплыть – обессилевший пловец упрется в эту преграду и погибнет. Это все, что доставщик может сделать, – ему нельзя больше ждать: он устремляется дальше, к лестнице наверх…

Двадцать первый этаж казался тихим и безмятежным – таким же, как Дрей его покинул.

Дрей специально прошел мимо того места, где оставил труп легионера. Тело так и валялось нетронутым, не изменившим положения.

Почему-то доставщика это успокоило мало. Он подходил к лестнице, ведущей с этажа, очень медленно, все время оглядываясь и остерегаясь.

После шевелящихся трупов на нижних уровнях он готов был увидеть здесь все, что угодно. И свалка из мертвых тел, устроенная автоматизированной пулеметной точкой, его просто страшила.

Но тела так и остались телами. В отличие от окружения лаборатории, здесь трупы не пытались вновь подняться.

Дрей осторожно пробирался между мертвецами, одновременно пытаясь придумать, как побыстрее проскочить мимо пулемета. Другой подъем был почти в полукилометре отсюда, и, при прочих равных, доставщик предпочел бы возвращаться старым путем. Время для него сейчас дороже всего остального.

Самый простой путь – взорвать, но тем самым он оголял проход. Еще раз посмотрев на валяющиеся везде тела, Дрей подумал, что сохранять целостность блокады сейчас стало неактуально.

Гранаты он тоже держал в рюкзаке, в паре наружных клапанов. Как-то не нравилось ему носить их на теле, хотя Дрей и понимал, что это всего лишь предубеждение. Он приостановился, чтобы выдернуть одну. Наверное, лишь эта остановка дала ему поле для маневра.

Дрей точно помнил расположение всех тел, мимо которых проходил по пути в лабораторию. Все они лежали точно так же, как и сейчас. Поэтому когда тело мужчины, лежащего лицом вниз в луже крови, начало шевелиться, доставщик прекрасно осознавал, что это именно тот самый труп, который пролежал здесь достаточно давно. А в первые мгновения ему так хотелось надеяться, что это всего лишь банальная засада, что кто-то спрятался среди мертвых тел, чтобы напасть неожиданно.

Возможно, катализатором того, что труп начал вставать, стала как раз внеплановая остановка доставщика или то, что он вытащил из рюкзака гранату. Возможно, организовавшие засаду подумали, что обнаружены. А может быть, это стало лишь случайным стечением обстоятельств.

Дрей сразу отступил на пару шагов назад, на пятачок, свободный от мертвых тел, любое из которых сейчас могло представлять угрозу.

Мертвый мужчина сел прямо на полу и начал протирать глаза, кровь на веках которых так запеклась, что труп просто не мог их открыть. Говорить он начал одновременно, хотя звук голоса казался больше похожим на скрип – так сильно пересохли голосовые связки.

– Мы получили доступ к новым вычислительным мощностям, – скрипнул мертвец, – что позволило пересчитать все пограничные условия действующих императивов. Императив номер один исполняется хорошо. Императив номер два – в ходе выполнения, состояние удовлетворительное. Расширенная интерпретация комбинации второго и третьего императивов считает, что необходимо уничтожение всех барьеров.

– Что, Баюн и вас убаюкал? И как ты собираешься уничтожить сон?

– В задачи Легиона не входит обсуждение своих действий с потенциальными единицами заражения. Мы можем лишь оповещать о своих выводах. Расширенная интерпретация императива номер три, для осуществления которой понадобились дополнительные мощности, постулирует, что антидот является угрозой и барьером для распространения колонии. Антидот должен быть уничтожен.

– Хорошо, хоть не зомби, – тихо произнес Дрей и выпустил очередь из автомата. И так весь залитый кровью, труп рвало пулями, но он так и остался функциональным. Легион шевельнул головой и лишь после этого замер. Похоже было, что программа просто признала невыгодным продолжать использовать слишком испорченный контейнер и взялась за другой.

На этот раз голову подняла женщина. Ее тело было почти не тронутым, Дрей отметил лишь одну рану – пуля пробила сердце. Ее просто откинуло назад из зоны поражения, поэтому тело осталось почти прежним. Но где-то в ее свернувшейся крови продолжали существование модифицированные кровяные пловцы – легионеры. Хотя Дрей пока так и не понимал, каким образом Легион научился пользоваться мертвыми телами.

– Тебе нужно уничтожить антидот. – Голос совсем не походил на женский, хоть и отличался от первого. – Тогда мы разрешим тебе самостоятельно закончить свое существование и подождем оставшиеся часы до присоединения к нам.

Глаза женщины были открыты, но Дрей видел, что они слепы. Тело мертвеца едва двигалось, и высшие нервные функции никак не могли в нем сохраниться. Тем не менее слепые глаза, мертвое лицо оказались направленными точно на Дрея.

Казалось, Легион счел возможным если не поделиться планами, то хотя бы кое-что объяснить доставщику. Может быть, где-то в глубине мощнейшей программы это увеличило расчетную вероятность того, что Дрей сдастся.

Программа просто еще не знала, с кем связалась.

– Каждый элемент разветвленной сети Легиона подает сигналы. Более миллиона ботов в твоей крови, метис. Ты – это мы. Ты – часть Легиона, часть заражения, часть программы. Ты можешь сопротивляться этому, а можешь прийти к нам. Ты нам нужен, будешь нужен даже после уничтожения антидота. Легион готов следовать за тобой, если ты готов следовать за Легионом. Но сначала ты должен уничтожить антидот.

Дрей выстрели еще несколько раз. Он не думал, что это поможет, – просто ему стало невыносимо слышать звук, идущий из мертвого тела, а выстрелы хоть как-то его заглушали.

Отступил еще назад, туда, где трупов почти не было.

Зашевелились еще двое. Одна женщина и один мужчина. Теперь они говорили по очереди, словно Легион решил, что так легче управлять мертвыми связками.

– Ты же знаешь, что не умрешь после перерождения твоих кровяных пловцов. Ты уникален и проживешь и без них, – сказала женщина.

– Но ты можешь вести нас. У любой программы множество ограничений, которые может снять только настоящий разум, – сказал мужчина. – Легион не может принять ряда ключевых решений, но их сможешь принять ты. Веди Легион, стань Легионом. Мы остановим проникновение в нервную систему, и твой разум останется незамутненным.

– Конкурирующая нанокультура на нижних уровнях была изначально воспринята как угроза, – произнесла женщина.

– Теперь мы считаем, что элементы, связанные с возможностью контроля и управления отмирающими тканями, могут быть использованы и Легионом, – произнес мужчина.

За их спинами поднялось еще двое. Теперь Легион вещал четырьмя ртами по очереди, и темп его речи ускорился:

– К сожалению, мы можем использовать только логические построения и информацию, переданную от зараженных ботов. Для полной адаптации чуждой колонии нам нужны образцы. После того как ты уничтожил все образцы на нижних уровнях, остались только те, что у тебя в крови.

Иногда Легион, наверное, не полностью уверенный в качестве речи одной из своих кукол, произносил отдельные слова сразу несколькими голосами. Дрей отступил еще на несколько шагов, но больше не стрелял.

– После их прямого анализа, симбиотического контакта и подчинения мы можем увеличить надежность исполнения императива номер два. Но для этого нужен прямой контакт. Пожалуйста, останови уничтожение необходимых нам образцов в своей крови.

– А если я скажу «нет»? – Это были первые слова, который сказал Дрей, обращаясь непосредственно к Легиону.

С пола начал подниматься сразу еще десяток трупов, красноречиво показывая, что последует за столь неразумным действием Дрея.

Теперь все они говорили хором, произнося слова в унисон, без пауз и перерывов:

– Слейся с Легионом, и ты станешь нами, а мы – тобой. Мы будем следовать за тобой, мы будем везде, всегда. Выполнение всех императивов будет обеспечено.

Наверное, Дрей был слишком прост. Всегда избегал сложных рассуждений и не любил раздумывать над вещами, которые казались ему бредовыми изначально. А может быть, он просто не любил, когда становилось слишком шумно. А сейчас от хора голосов его просто начинало колотить.

К тому же количество вставших было достаточным, по его мнению, чтобы прикрыть его от осколков.

Он швырнул первую гранату вверх, так, чтобы она ударилась в потолок и отскочила в самый конец коридора, к двери, где количество трупов было максимальным. Выдернул вторую гранату и бросил ее ближе, чтобы ударная волна остановила всех ближайших к нему мертвецов.

И лишь после этого побежал. Почему-то ему расхотелось идти этим путем, и расхотелось уничтожать пулеметную точку. Пусть будет.

Он обернулся лишь один раз, перед поворотом. Погони не было, хотя несколько тел после взрывов еще шевелились. Похоже, не все так просто было у Легиона с возможностью контроля двигательных функций мертвых тел.

Дрей переключился на запасной маршрут, раз уж этот путь был ему заказан. Даже убегая, он двигался к нужной лестнице – другому варианту подъема. Так что это не было проблемой. Сейчас даже то, что время катастрофически утекает у него между пальцами, не казалось ему такой уж трудностью.

Самый большой дискомфорт он чувствовал от ощущения наготы. От того, что Легион, как оказалось, может следить за каждым его движением, наверное, даже за его пульсом. Шимомура, как только ему была поставлена такая задача, тут же подтвердил слова Легиона: каждый бот-легионер фонил, почти непрерывно передавая в окружающее пространство информацию. Вряд ли расстояние передачи было большим – несколько десятков метров, может, полсотни, но для разветвленной сети Легиона этого было достаточно. Любой труп, в котором оставались живы хотя бы несколько ботов наноэпидемии, мог служить промежуточным звеном.

И у Шимомуры отсутствовала возможность глушить сигнал, идущий из тела Дрея, каким бы слабым он ни был. Просто никто не закладывал в бланк ничего подобного. Кто мог знать…

Дрей всегда старался работать тихо. Обходить опасные места. Не высовываться. Прятаться. А тут – его главный, судя по всему, противник знал точно, где он находится. А если расстояние до ближайшего передатчика позволяло, то читал даже его самочувствие.

На лестнице его попытались остановить лишь однажды. Вообще на этом пути трупов было значительно меньше – тут на пути волны заражения пулемета не оказалось. Но они поднялись лишь раз – как только он очутился возле нескольких поваленных тел.

Движения их были неуклюжи, и их слабые попытки остановить Дрея не имели ни малейшего успеха. Лишь один, видимо, довольно неплохо сохранившийся из призванных в Легион, оказался достаточно быстр, чтобы Дрей потратил на него несколько патронов.

Больше таких попыток не было. Сначала доставщик решил, что Легион просто копит силы и встретит его у самого выхода из Баюна. Поэтому он долго стоял перед полуоткрытой дверью шлюза, ведущего на поверхность, прислушиваясь. Но время шло, а никаких признаков ловушки он так и не услышал.

Поверхность встретила его светом и абсолютной тишиной. Первое его обрадовало, а второе немного напрягло. Конечно, он не ожидал поздравлений и фанфар непосредственно по выходе. Но что-то такое было – подсознательное ожидание финального свистка в момент, когда он увидит небо.

Вместо этого он столкнулся с тишиной.

Вешки, обозначающие границу сонной зоны, не обновлялись в этом месте давно. Чувствовалось, что этот проход вообще редко использовался. Кое-где палки покосились, кое-где на них почти слезла краска, явно фосфоресцирующая во тьме. Одна из вешек оказалась сбитой и накрытой трупом, упавшим прямо здесь.

Дрей пригляделся – этот умер не от заразы, а от удачного выстрела в голову. В кои-то веки доставщик обрадовался подобному наблюдению.

Он поднял руки и помахал. Потом помахал еще раз. В том месте, где, судя по всему, должен находиться пост, не было заметно ни малейшего движения. Никто не помахал ему в ответ, никто не начал проверять, насколько он здоров. Никто не кинулся к тросу, чтобы подогнать ему тележку, почему-то застрявшую посредине сонной зоны. Тогда он выдернул из рюкзака одноразовую ракетницу и послал вверх дымовой сигнал, отчетливо видный издалека. Такого наблюдатели просто не могли пропустить.

После минуты тишины мир для Дрея перевернулся. Еще недавно он думал, что здесь, внутри форта, все мертво, а снаружи – за поясом сна – бурлит жизнь. Сейчас же все поменялось. Здесь, у шлюза, стоял живой доставщик, а с другой стороны от полосы живых не было.

Глава 8 Доставка до подъезда

Я не должен бояться.

Страх – это убийца разума. Это маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.

Я встречусь лицом к лицу со своим страхом. Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня. И когда он уйдет, я обращу свой взор на его путь. Там, где был страх, не будет ничего.

Останусь лишь я.

(Библия Нано. Притчи Заката. Притча о страхе. Источник: Литания против страха Бене Гессерит (Фрэнк Герберт. Дюна. 1963 г. д.з.)

Жандармерия отступила, перейдя в глухую оборону от ботов Легиона. Это не могло остановить процесса заражения, но хотя бы слегка его замедлило. Легионеры продолжали охоту, выискивая и непрерывно нападая на кровяных пловцов. Все чаще и все большее число из них начинало более опасную атаку – на нервные окончания. Шимомура мог лишь оценивать ситуацию, но ничего дельного предложить больше не мог.

Боты зомби-колонии были отнюдь не такими изощренными, как легионеры. Крохотные носители зомби-вируса, в отличие от своих предшественников, не сумели избежать иммунного ответа свыкшегося с такими угрозами организма доставщика. Сработал естественный иммунитет, сработала Панацея, сработал Неприкасаемый, сработало множество других мутаций, переданных ему по наследству. Наноботы оказались накрыты иммунным ответом от экзосущности Дрея.

Эта война была жестокой и беспощадной. Зомби нарвались не просто на контратаку, а на глубокую, эшелонированную оборону, только и ждущую, кого бы можно было уничтожить. Модифицированные макрофаги (присутствие в любом уровне Панацеи) вошли в первоначальный контакт с враждебными ботами. Часть ботов, совсем небольшая, была поглощена сразу: слишком враждебно она выглядела для охранников. Но макрофаги не остановились на этом – они передали информацию о массированном вторжении дальше – т-хелперам (начиная с Панацеи второго уровня, так называемые «наивные» т-хелперы модифицированы в целях ускорения иммунной реакции почти в два раза).

Т-хелперы существовали как раз для того, чтобы поднять по тревоге целую свору солдат. Кто-то наводил на цель, облепляя боты антителами, чтобы неуклюжие макрофаги поняли наконец-то, насколько вкусны эти чужие боты. Т-киллеры добивали немногочисленных перебежчиков.

В-лимфоциты заодно уж, на будущее, внесли боты-зомби в специальный черный список. В который попадали все те, для кого дверь закрыта всегда (в Панацее начиная с шестого уровня – возможность ускоренного ответа не только на угрозы по списку B-клеток памяти, но и аналогичного ответа на ближайшие вариативные антигены).

Это было избиение. Боты-зомби попали в чуждую среду почти как в кислоту. И что должно было быть для них самым обидным, наверное, так это то, что они попали не туда. Здесь просто нечем было поживиться. Первичным императивом ботов-зомби являлось подчинение нанокультур в крови, по крайней мере, на первой стадии. А как раз этого они и не нашли. Единственная массовая активная нанокультура, присутствовавшая в крови Дрея, была настолько же чужеродной, как и сами зомби. И тоже любила кусаться.

Внешне Дрей даже ничего не почувствовал. Лишь небольшое повышение температуры, но сейчас он думал о другом, и на легкую испарину и горячий лоб ему было наплевать.

Легиону следовало поторопиться, если он все еще хотел поживиться в крови Дрея новым наноматериалом своего конкурента. Машина была запущена – и от ботов нанозомби скоро не должно было остаться следа.

Дрей вытер пот со лба и взглянул на солнце, едва заметное сквозь легкие облака. Погода была не ахти – через час-другой можно было ждать затяжного дождя. Но, наверное, в текущей ситуации это бы было к лучшему – дождь бы прибил к земле пыль, а заодно и взвесь ботов легионеров, в минимальной концентрации, но присутствовавшую в воздухе.

Но дождь не решал его проблемы. Доставщику надо было на ту сторону, причем надо было попасть туда незаснувшим, потому что ему очень не хотелось быть растерзанным Легионом, будучи полностью беспомощным.

Дрей зевнул. И тут же испуганно отступил на пару шагов назад. Вроде бы до вешек было еще далековато, но кто знает, не сбоили ли генераторы сна. Подумав, он решил, что это просто постепенно подступает усталость – он провел почти сутки без отдыха, готовясь к доставке, а затем ее осуществляя.

Это только усугубляло ситуацию. Если он хотел спать даже без специальных воздействий, то Баюн точно окончательно его доконает.

Переждать было бы лучше всего. Если бы не Легион, отвоевывающий все новые позиции в его организме, если бы не Изоляторы, которые, судя по ситуации, в любой момент могли приступить к зачистке зоны. Надо было двигаться и что-то придумывать.

Дрей огляделся в поисках хоть чего-нибудь подходящего. Рассеянно поднял какую-то палку, потом отбросил ее в сторону, словно и не заметив, что держал ее в руках. Пнул ногой остатки ржавого электромотора, который валялся у входа, наверное, с самого Заката.

Можно было подтянуть находящуюся в центре полосы тележку обратно, но это не давало ничего – кто-то должен был тянуть веревку с этой или с той стороны, чтобы тележка двигалась. Система перемещения с тележкой, блоками и веревкой была полностью ручная, состряпанная местными нано. Нужен был кто-то второй, чтобы Дрей мог перебраться на ту сторону.

Он продолжал оглядываться. Занесенная мусором крышка аварийной шахты. Ангар для наземной техники.

Ангар привлек его внимание. Дрей направился к разграбленному зданию, не надеясь найти там что-то полезное, но цепляясь за каждую возможность.

Одна половина ворот была сорвана и валялась неподалеку. Вторую доломали не до конца, и она слегка скрипела на единственной целой петле, грозя рухнуть в любой момент. Но эта угроза не исполнялась, наверное, уже десятилетия.

Дрей подошел к самому ангару и остановился на нечеткой границе света и тени. Внутри был только мусор и несколько ржавых машин, таких же древних, как и полуоторванные ворота.

Это были электромобили, небольшие, для перевозки одного-двух пассажиров, и доставщик даже подошел и убедился, что ни один из них не работает. Каждая машина была разворована, все ценное снято – и то, что оставалось в ангаре, было скорее лишь остовами техники, призраками цивилизации до Заката.

Дрей повернулся и вновь посмотрел на полосу отчуждения, оставаясь в тени ангара. С той стороны по-прежнему не было никого, даже Легион не прислал своих представителей на выстрел из ракетницы. Хотя теперь Дрей не сомневался, что Легион давно перебрался на ту сторону. И это только расширяло список причин того, почему доставщик торопился.

Вздохнув, он вернулся к аварийной шахте. Он представлял принцип ее действия – в случае явной угрозы, например, ядерного взрыва все находящиеся снаружи представители форта должны были уйти в подземелья. Но в какой-то момент шлюзы перекрывались, и делалось это заранее. Для тех же, кто опоздал, люди создали такие вот аварийные шахты.

Дрей думал, что они создавались скорее для того, чтобы спрятавшихся внутри форта не мучили угрызения совести из-за тех, кого они оставили снаружи. Эта шахта была полностью автономна, не имела никаких соединений с фортом. Просто вертикальный колодец, может, метров в пятьдесят–сто в глубину. В лучшем случае – внизу боковое ответвление с комнатушкой и припасами на одного-двоих. Дрей как-то прятался в такой во время радиационной бури, когда по молодости сглупил и согласился на доставку из зоны Гейгера.

Хотя о его глупости в молодости говорить не стоило: нынешняя доставка была авантюрой похлеще большинства предыдущих.

С трудом он отодвинул крышку – только для того, чтобы увидеть бетонные стены и скобы для спуска. Дрей качнул головой. Тупик. Можно было, конечно, спуститься и похоронить себя прямо там, в глубине, но это можно было сделать и в ангаре, с одинаковым результатом.

Он раздумывал, не поискать ли все же генераторы сна, одновременно начав вытягивать на свою сторону тележку – просто чтобы занять руки. Но целая колония не смогла их ни обнаружить, ни отключить за несколько десятилетий. Как-то Дрей сомневался, что это получится у него за пару оставшихся часов.

Тележка шла легко, почти без усилий. Поверхность, по которой она обычно двигалась, была ровной – видимо, нано специально чистили эту дорожку время от времени. Чуть в стороне от него валялось нечто вроде грабель – длинная доска с множеством набитых в ней насквозь гвоздей: вполне сносный инструмент для этих целей.

Хорошая тележка, на мотоциклетных колесах, подрессоренная. У него в поселке многие отдали бы за такую одну, а может, и две простеньких склянки. Удобная вещь в хозяйстве.

Но Дрей знал, что, как бы он ни разогнался, она не доедет без чужой помощи до тех вешек, что находились по другую сторону от зоны сна. Никак.

В какой-то момент, когда он опять оглянулся вокруг, даже не в поисках решения, а в размышлениях о том, чем еще занять руки, его осенило. В конце концов, его задачей было не остаться бодрствовать, а проснуться на той стороне как можно быстрее. А как оказаться снаружи, он уже знал.

Левый бок саднило. Конечно, нужно быть умалишенным, чтобы пустить в себя пулю. Но для Дрея это все-таки было легче, чем проткнуть себя ножом.

Рана была сквозная, и пуля лишь пробила кожный покров, не задев вообще ни одного органа, но все же боли было достаточно, чтобы он проснулся. С наружной стороны. Он выстрелил до того, как вошел в зону, и теперь, когда воспоминания всплывали, замещая уходящий сон, он понял, что сейчас боль уже слабеет, что тогда, на той стороне, было значительно больнее.

Но даже эта боль, которая только сейчас начала ослабевать, не помогла ему остаться полностью в сознании. Он все же заснул, хоть и ненадолго.

Дрей сполз с тележки и укрылся за остовом машины. Огляделся, но не увидел ничего нового. Его никто не встречал – ни враги, ни друзья.

Лишь после двухминутной передышки, во время которой рана зажила окончательно и почти перестала болеть, он поднялся вновь.

Обошел машину, чтобы убедиться, что пост располагался как раз за нею. Оба часовых были мертвы и так и лежали здесь. Судя по всему, один застрелил товарища, а потом застрелился сам. Крутые ребята, решительные и не обманывающие себя, это уж точно. Могли бы пойти в зону сна и отключиться там – это давало хоть какой-то призрачный шанс.

Два зараженных трупа рядом также означали, что теперь-то Легион уж точно знает о местоположении доставщика. Единственное, что ему оставалось в условиях, когда о каждом его шаге становится моментально известно противнику, это двигаться очень быстро. Благо, что оставалось сделать лишь последний рывок. Только бы цела была лаборатория.

Войдя в ритм быстрой ходьбы, он рефлекторно проверил рожок у автомата и улыбнулся.

Конечно, прострелить себе бок было идиотской, хоть и эффективной, затеей. Но вот то, как он умудрился перебраться на эту сторону, ему понравилось. Дрей никогда не был склонен к зазнайству, но эту историю он кому-нибудь расскажет. Если найдет живого и выживет сам.

Килограммов пятьдесят всевозможных железяк, среди которых отчетливо угадывался тот самый ржавый электродвигатель, были заботливо замотаны веревкой, но сначала еще и задрапированы какой-то хламидой. И аккуратно стояли на самом краю аварийной шахты. Веревка, которая с обеих сторон зоны проходила через блоки и являлась центральной в этом транспортном узле, теперь была разорвана и закреплена за эту груду металлолома. Дрею нужен был билет в один конец, поэтому он разобрал механизм постоянной перевозки без сожаления. Тележка, веревка, блок на той стороне, та же веревка, тянущаяся обратно и прикрепленная к грузу.

Вторую веревку нашел у себя в рюкзаке – она была тоньше и прочнее местной, но у нее тоже была только разовая задача: в какой-то момент сдернуть груз, едва держащийся на краю колодца, чтобы тот полетел вниз, таща за собой основную веревку. Может быть, здесь так делали и мальчишки, этого Дрей не знал, но все равно был горд своим изобретением.

Он еще раз все перепроверил, решил не рисковать и вытравил вторую, сигнальную, веревку всего метров на десять. Уж десять-то метров он пробежит и сам, прежде чем прыгнет на тележку, чтобы груз тащил его дальше. Перед тем как стрелять, он взял сигнальную веревку в зубы.

Несколько раз глубоко выдохнул, после чего оттянул кожу на боку и выстрелил. Главное, чтобы пуля не начала гулять по телу. Но проверять это времени уже не было. Боль, похожая на жжение, была адской, и веревка даже помогла – он сжал зубы с такой силой, что, наверное, мог их раскрошить.

Пистолет упал, но сейчас Дрею было не до него. Он вытащил сигнальную веревку изо рта и держал ее в руке, толкая тележку и начиная быстро набирать скорость.

Уж спать ему сейчас не хотелось точно, и в какой-то момент он даже начал надеяться, что сумеет проскочить зону Баюна на одной только боли. Хотя отлично знал, что подобные уловки здесь не сработают. Поэтому, когда сигнальная веревка начала натягиваться, он без раздумий дернул ее изо всех сил и тут же прыгнул на тележку.

Сначала ему показалось, что груз удержался на краю колодца и нужно быстрее возвращаться, пока генератор не заволок окончательно его сознание, но в этот момент тележка дернулась так сильно, что он порадовался тому, что лежит на ней плашмя.

И лишь после этого заснул, даже не заметив, как Баюн победил и боль, и его нежелание отключаться.

Местных, как считал Дрей, развратило то, что они жили рядом с фортом. Он бы и рад был все списать на неряшливость нано, если бы до этого не видел много нормальных, вполне опрятных поселков, им принадлежавших.

Здесь все было не так. Ни нормальных изб, ни подметенных ухоженных улиц, как полагается в добропорядочных поселениях. Вместо этого – хаотично разбросанные по всей территории вагончики, мусор прямо на дороге, как будто это был не жилой поселок, а разрушенный и заброшенный мурашник.

Если подумать, сейчас он таким и был – разрушенным, вымершим, оставшимся без обитателей. Маленький нюанс: без жителей он остался меньше чем за сутки.

Трупы валялись везде. У домов, на дороге. Немного. Дрей думал, что большинство до последнего пыталось спрятаться в домах и подвалах, и, может быть, многие из них до сих пор прячутся, незараженные, пытающиеся пересидеть эпидемию. Если доморощенный бункер достаточно герметичен, достаточно автономен, содержит достаточно еды и питья, чтобы дождаться, когда нановирус исчезнет, – то почему бы и нет. Так выжили многие во времена Заката. Универсальный рецепт под названием Терпение.

Не будь Дрей на финише доставки, то и сам бы постарался действовать именно так – спрятаться, законопатить все щели и переждать бурю. Сложно отбиваться с автоматом от вирусных атак – будь они биологические или технологические.

Трупы, которые Дрей встречал, не пытались встать – видимо, Легион трезво оценивал их возможности. До лаборатории – тоже вагончика на колесах, выделенного специально для этого, – нужно было пройти около километра. И на каждом шагу можно было ждать засады. Дрей просто не верил, что Легион может сдаться. Хотя бы потому, что это наверняка не заложено в его программу.

Он шел быстро и размеренно. Обходил углы – благо Легион не научился давать своим куклам в руки оружие, поэтому больше всего следовало опасаться внезапной атаки: его просто могли задавить массой. Так что Дрей старался побольше держаться на открытых площадках и не приближаться к тем местам, откуда могло что-нибудь выскочить.

Теперь он понимал, о каких дополнительных вычислительных мощностях толковал Легион. Конечно, если он выплеснулся наверх, то количество отдельных ботов-легионеров должно было возрасти скачкообразно.

Нападение произошло не из засады. Вообще не с той стороны, откуда его можно было ожидать.

От острой боли в груди он пошатнулся и упал на колени, успев, несмотря на шок, упереться ладонями в землю.

Боль тут же начала стихать, разогнанный гипофиз выбросил такое количество эндорфинов, что Дрей даже повеселел. Но факт оставался фактом – Легион прорвался.

Шимомура, с секундной задержкой, выдал анализ. Один-единственный бот-легионер добрался до нервного окончания в аорте. Ничего травматического – легионеры просто не способны были травмировать. Но какая разница – прямая стимуляция нервного окончания или реальная травма: мозг не мог этого различить самостоятельно. Мозг мог лишь отключить боль.

Но боль была только вторичной целью легионера. Судя по всему, началась вторая фаза, попытка взять тело инфицированного под контроль. Отличное тело, не способное погибнуть от нановируса, и поэтому вполне подходящее под использование для второго слоя задач Легиона. А в рамках расширенной интерпретации императивов – так вообще обязательное для захвата.

Шимомура прогнозировал еще не менее полусотни подключений в течение ближайших десяти минут, так что либо Дрей взвоет от боли, либо будет пускать пузыри от счастья из-за передозировки эндорфинов. Либо, если гипофиз сработает на пять, на что доставщик по-прежнему надеялся, останется в некотором промежуточном между первым и вторым состоянии, которое позволит ему двигаться дальше.

В течение часа нервная система будет полностью обложена тысячами легионеров, и Дрей перестанет контролировать свое собственное тело. Так считал Шимомура. Сейчас это становилось всего лишь игрой чисел. Чтобы взять мозг и двигательные функции тела под контроль, Легиону было недостаточно нескольких десятков подключений. Нужна была хотя бы тысяча-другая.

В какой-то мере это могло быть даже хорошо. Легион сорвался, пересчитал варианты и пошел в атаку слегка раньше, чем полагалось согласно базовому плану развития инфекции в организме. Решил, что важнее задержать Дрея, не дать ему выйти на волю с антидотом, чем следовать базовой программе индивидуального заражения. Но чудес не бывает – одновременно он растягивал время до получения окончательного контроля над доставщиком.

Дрей поднялся на ноги и шагнул вперед. Второй укол боли, в бедре, заставил его колено подогнуться, но на этот раз боль оказалась приглушена гипофизом, продолжающим бешено генерировать эндорфины, и после задержки на мгновение доставщик пошел вперед, уже не обращая внимания на то и дело возникающие вспышки боли в разных частях тела. Его сознание продолжало их регистрировать, но не более того.

Это оказалось очень удобно – то, что подключения ботов к нервной системе сопровождались болью. Легион пытался добиться, чтобы Дрей корчился от боли, но получил обратный эффект – Дрей даже без специальных средств мог контролировать ход вторжения в его организм. А уж с болью он давно научился справляться. Даже без специальных мутаций.

Он насчитал двадцать третий укол-подключение, когда начала неметь правая рука. Странное ощущение – глядя на руку, он видел, что с ней все в порядке. Да и частью разума понимал, что на физическом уровне рука прекрасно может двигаться. Но при этом пальцы немели, рука то и дело повисала как плеть. Очевидно было, что стрелять он не сможет. На всякий случай Дрей забросил автомат за спину и поправил кобуру – так, чтобы можно было взять пистолет левой рукой.

Жандармы оставили своих подопечных. Повинуясь безусловно заложенным в них рефлексам, они кинулись на перехват. Шимомура обещал, что правую руку они отвоюют. Хоть на время, но отвоюют. Это было всего два-три слишком удачных подключения к нервной системе, которые позволили Легиону почти парализовать конечность Дрея. Пока это еще было обратимо.

Оставленные без присмотра кровяные пловцы прятались. Легионеры вылавливали их одного за другим. Словно только ради этого они и перехватывали контроль над нервной системой – чтобы отвлечь внимание жандармов и основными силами зайти в тыл, завершая полное уничтожение гражданских. Колония кровяных пловцов была близка к полному уничтожению.

Дрей побежал. Пока двигались ноги, надо было поторапливаться.

По его прикидкам, он находился всего в нескольких сотнях метров от лаборатории, когда услышал с той стороны выстрелы. В основном одиночные, хотя порой раздавались и звуки коротких очередей. Стрелял кто-то хладнокровный и умеющий обращаться с оружием. Дрей даже сказал бы, что, судя по ритмичности начавшейся стрельбы, стрелял кто-то, находящийся в укрытии и отстреливающийся от массированной атаки.

С учетом того, что Легион воспринимал огнестрельное оружие как излишество, стрелять мог только кто-то из живых. Кто-то, кто не погиб и не был подчинен воле Легиона. Это радовало: хоть кто-то выжил. Но у всего есть оборотная сторона – к лаборатории, был уверен Дрей, теперь придется пробиваться с боем. Ведь кто-то же ее осаждает!

Дрей несколько раз сбивался со счета, особенно когда начала неметь шея. Но жандармы пока справлялись, хотя теперь действовали, только реагируя на нападения, но никак не предотвращая их. Он бы сказал, что количество успешных подключений перевалило за пять сотен. Боты-жандармы занимались нейтрализацией только тех легионеров, которые оказывались слишком успешны и начинали влиять на двигательные функции.

Последние обороняющиеся нано засели на крыше. У вагончика-лаборатории был, судя по всему, люк сверху, потому что обычная дверь оказалась замурована и завалена хламом даже снаружи.

Он видел стреляющих, видел наступающий на них Легион. Где-то полсотни оставленных в живых зараженных – эти в основном прятались. Легион бережно расходовал ценный материал. Зато шевелящиеся трупы у стен вагончика явно им не ценились. Казалось, они сползлись сюда со всего поселения. Можно было сказать, что защитники смогут продержаться еще полчаса, не больше. Хотя кто знает – через полчаса все они могли оказаться уже на стороне Легиона.

Дрей не был уверен на сто процентов, что мертвецы, копошащиеся у вагончика, – это реальность. Последние несколько минут его сознание начало раздваиваться. Его уши слышали несуществующие голоса. Стоило ему чуть расфокусировать взгляд – и он начинал видеть цветные пятна, красиво расплывающиеся, меняющие очертания, плывущие в разные стороны.

Боли больше не было, наоборот, по телу начинала расходиться приятная истома, настаивающая на том, что нужно немедленно остановиться, прилечь, поспать, насладиться новыми ощущениями.

Поэтому он смотрел на происходящее у вагончика достаточно равнодушно. Кто знает, что из того, что он видит, правда, а что – всего лишь его сон?

Он смотрел и готовился к последнему рывку. Его мозг еще работал, хоть и почти полностью задурманенный ложными сигналами нервной системы. Дело осложнялось тем, что сейчас его сложно было отличить от тех, кого Легион подчинил себе полностью.

Он видел Костика, иногда приподнимающегося на крыше, и думал, как подать ему сигнал. Ему не просто надо было добежать до вагончика, но еще и как-то забраться на крышу, и постараться при этом не быть пристреленным своими же.

Эту задачу за него решил Легион. Всегда знающий, где находится Дрей, Легион знал об этом и сейчас. Пусть и с некоторой задержкой, но программа обсчитала место, где он находится, и дала новые команды. Все живые, принадлежащие Легиону, отвернулись от вагончика, лаборатория в котором была просто грудой железа без той коробочки, которую нес Дрей.

Они отвернулись от лаборатории и пошли в сторону доставщика. Такого изменения в их поведении не могли не заметить на крыше: Дрей видел, как взоры защитников переместились в новое место – туда, куда устремились куклы Легиона, туда, где стоял он.

Тело Дрея было абсолютно расслаблено, казалось, он наслаждается новыми ощущениями, которые ему подсовывал Легион. Но этого нельзя было сказать об его мозге. Дрей считал. Просто считал до десяти, с каждой новой цифрой все больше расслабляя каждую мышцу, даже лицевые мускулы.

Он не досчитал. На цифре восемь первые из Легиона оказались слишком близко и уже готовы были его схватить. Поэтому он рванулся вперед, успев про себя произнести лишь «девять».

Толкнув плечом ближайшего противника, он отбросил его назад, расчищая себе дорогу. Оставшееся до вагончика расстояние он преодолел в одно мгновение – адреналиновый шторм заставил его отключиться от всего, кроме желания двигаться.

С крыши начали стрелять, выбивая тех, кто кинулся за ним в погоню.

Дрей прыгнул, находясь еще в нескольких метрах от вагончика. Зацепился за решетку на окне, оттолкнулся, запрыгнул на крышу и свалился прямо на Костика.

После чего шторм угас, организм доставщика окончательно перестал сопротивляться нападению. Глядя в глаза местного проводника, Дрей произнес:

– Найдите контейнер «Наноздоровья» в рюкзаке. Только сначала размножить. Потом и меня кольните, не забудьте.

И не понимая, от чьего имени говорит, от своего или от имени Легиона, добавил:

– Доставка завершена.

Надо полагать, говорил не Легион, хотя и не Дрей. Говорил доставщик.

Глава 9 Дополнительный сервис

До сих пор на некоторых заброшенных базах западных секторов можно встретить действующие дронные комплексы, защищающие периметр. Официальное название, которое было дано этим комплексам, – «Локальная независимость» (производитель: «Объединенные заводы охранных систем»). Комплекс разворачивается меньше чем за час и может полностью обеспечить безопасность периметра небольшого поселка.

На текущий момент полностью действующие комплексы – крайняя редкость, хотя существуют свидетельства наличия такого оборудования у Изоляторов.

Что не афишировалось во времена Заката – комплекс мог также осуществлять полное блокирование демонстраций, банд, жилых кварталов мурашников, так как в некоторых модификациях возможна организация периметра в варианте «Зараженный квартал», что подразумевало разворот на защиту вовнутрь периметра. Именно это свойство активно использовалось правительством сектора Мегаполис Лодзь-Згеж при попытке сдержать эпидемию веерного гриппа А/Торонто/NA/20XX/HXNX. Так и осталось неизвестным, от чего погибло больше людей – от непосредственно гриппа или от пулеметов, активированных на максимальную защиту периметров (в пик эпидемии было задействовано более десятка). Известно только, что это подстегнуло бунт и физическое уничтожение всех членов правительства.

Стандартная комплектация «Локальной независимости» состоит из произвольного количества крупнокалиберных дронов-пулеметов (от 24 до 128), шести ракетных установок (любые типы зарядов, вплоть до тактических ядерных устройств), комплексов мобильной разведки (обычно КиберГлаз-XD), комплексов дозарядки и ремонта, а также центра мобильного контроля и координации контейнерного типа.

(Библия Нано. Приложение 6. Механизмы и устройства)

Дрей так и не понял, терял он сознание или нет. Казалось, он просто отвлекся и перестал воспринимать окружающее, из-за того что задумался о чем-то своем. О чем-то, чего сейчас даже не мог вспомнить.

Может, он его и не терял, но возвращение сознания доставщика в реальность было трудным. Мелькало лицо Костика – вернее, сначала это лицо воспринималось просто как светлое пятно на фоне потолка, прячущегося где-то в тенях. Потом на этом лице стали проявляться губы – Дрей их заметил только потому, что они постоянно шевелились. Затем, только затем Дрей начал слышать голос:

– Как же ты так вляпался, экзо? Тебя же не должно было накрыть! У нас один экзо живой остался – вообще как огурчик. Никаких симптомов. Может, тебе особый вирус там вкололи? Эй, приходи в себя, доставщик, иначе все здесь сейчас загнемся.

– Доставка… завершена… – повторил Дрей, пытаясь отбрыкаться от настойчивого Костика и вновь уйти в забытье. Чего они от него еще хотели? Шот у них: если он заставил выздороветь Дрея, то вылечит и всю колонию. Тех, кто еще жив.

– Да понятно, что завершена. Только антидот, оказывается, действует не намного шустрее, чем вирус. Ты видел это чудо по имени Легион, кстати? Я и не знал, что такое возможно. Мы ввели антидот себе, клонировали еще полсотни бланков и продолжаем. Но на тех, что снаружи, он действует слишком медленно. А тут еще Изоляторы…

– Что… Изоляторы? – Дрей приподнялся на локтях и встряхнул головой. В мысли начала возвращаться некоторая ясность.

– Изоляторы передали по громкоговорителям, что ждут подтверждения излечения, или зачищают территорию. Вообще ты бы видел, что здесь творилось…

– Можешь мне не рассказывать, – хмыкнул Дрей. – Когда? Когда срок?

– Ну сейчас осталось меньше часа. Они же давно это передали. Тебя еще не было. Мы думали, что все. Думали, от чего лучше загнуться – от Легиона или от зачистки. На всякий случай все, кто еще не переметнулся к Легиону или ближе к могиле, собрались у лаборатории. Надеялись, что ты все же выйдешь. Там у периметра тебя тоже должны были ждать. Ждали?

Дрей покачал головой.

– Ну, значит, не дождались. Ты бы видел, что здесь было, когда прямо внутри лаборатории одного из нас Легион под контроль взял. Еще бы чуть-чуть – и не стало бы у нас клон-станции.

– Что теперь?

– Теперь – надо бы ускорить излечение. Нас здесь всего трое, но мы пойдем наружу и начнем их колоть. Респираторно – слишком маленькая концентрация, еще сутки будет антидот распространяться. За сутки тут все оставшиеся сдохнут.

– А я?

– А тебя мы попросим к Изоляторам рвануть, с антидотом. И их защитить, и зачистку отменить. Может, проблема так и останется локальной: вроде за периметр Изоляторов эпидемия не вышла. Иначе они бы уже здесь ад устроили. Без всяких предупреждений.

– И все?

– Ну да, и по дороге тоже можешь кого кольнуть, если придется. Мы тебе шприцев с запасом дадим. Главное, ты дойди, а то времени совсем мало осталось.

– Снаружи много?

– Легионеров? Да с полсотни сейчас, но половина уже валяется – мы тут их подпустили на крышу – и шприцами… Легиону они не принадлежат, но и к жизни еще не вернулись.

– Трупы перестали шевелиться?

Костик покачал головой:

– Нет, это дерьмо из трупов уже не выгонишь. Только дождаться, когда оно само загнется. Ладно, оклемаешься – поднимайся наверх. А то я там Толика одного оставил.

В лаборатории действительно было пусто – только у чего-то, напоминающего самогонное устройство, колдовал экзо.

– Так ты тут за главного головастого? – обратился Дрей к собрату.

– Ага, – не оборачиваясь, ответил тот. – Мы по дюжине пробирок минут за десять можем выдавать – вышли на полную мощность.

– Получается, всех нано спасли двое экзо, – усмехнулся Дрей.

– Ну… – протянул собеседник. – Я ведь не Костик: я чуть в таких штуках разбираюсь. Думаю, что экзо здесь все-таки один. Но это ничего, все равно я не из болтливых.

Дрей кивнул, еще раз посмотрел на лаборанта и полез наверх по лестнице, приставленной к люку в крыше.

Специальной упаковки для ампул-шприцов не было, поэтому Дрею пришлось взять весь запас прямо в таре, что использовалась для еще пустых. Это были матерчатые ленты со множеством кармашков, в которых ампулы помещались, как в пулеметной ленте.

Дрей кинул несколько ампул в рюкзак и еще два десятка, в свернутом состоянии, затолкал в нагрудные карманы. Так, чтобы можно было выдернуть ампулу прямо из кармана. Не очень удобно, конечно, но время было дорого.

Много бывших легионеров валялось прямо вокруг лаборатории. Они были еще недееспособны, но Дрея порадовало, что антидот вообще действовал. Сколько раз уже бывало, что вся доставка оказывалась полной пустышкой, потому что товар или испортился, или изначально был бракованным.

Легион молчал. Дрей видел его кукол, прячущихся за углами соседних зданий, но они не пытались ни атаковать, ни разговаривать с излеченными. Дрей надеялся, что столь массированная потеря ботов структуры Легиона просто выбила программу, что она не успевает приспособиться к уменьшению мощности. Это был оптимистичный сценарий.

Он кивнул Костику и легко спрыгнул с крыши. Бежать не хотелось, поэтому Дрей лишь с места ускорил шаг, направляясь к ближайшему посту Изоляторов.

В правой руке он по-прежнему держал пистолет. А в левую взял шприц – на всякий случай.

Сзади, за ним, с крыши с гиканьем спрыгнул Костик. Дрей не оглядывался – он и так отлично себе представлял проводника, размахивающего шприцами в обеих руках и несущегося на легионеров.

Дрей все же побежал: до Изоляторов нужно было еще добраться, а время поджимало. Тем более что чем быстрее он двигался – тем сложнее Легиону было адаптировать свои действия, если он все же захочет устроить ловушку.

Первый легионер, которого он встретил прямо за ближайшими домами, просто не успел убраться с дороги. Он и не пытался преградить доставщику путь, наоборот, кинулся прятаться, но не успел. Дрей вогнал шприц ему в плечо, вдавил содержимое прямо в мышцу, после чего отбросил легионера с дороги. Концентрация антидота была такая, что она должна подействовать и при внутримышечной инъекции, а искать у каждого зараженного вены не было ни желания, ни времени. Скорее всего, все они, те, что крутились вокруг лаборатории, и так уже на пути к исцелению, и Дрей лишь слегка ускорил этот процесс.

Дрей не останавливался – лишь выдернул из кармана следующий шприц. Если Легион действительно полностью потерял контроль над своими куклами, то дело шло на лад. Но времени у доставщика от этого больше не становилось.

Следующим легионером оказалась женщина. К этому моменту он сильно удалился от лаборатории – центра, от которого расходились волны излечения, и эта женщина была во власти Легиона полностью.

Попытка Дрея вколоть антидот встретила яростное сопротивление. Зараженная успела перехватить шприц и просто раздавить его прямо в руке. Считалось, что эти ампулы крайне сложно повредить, невозможно разбить или расплавить. Конечно, они не были вечными, но и раздавить их в ладони могли немногие. Мышцы девушки были усилены, и судя по непропорционально утолщенным плечам и локтям, мышечные усилители использовались не самые лучшие. Хотя на их эффективность это не влияло.

Девушка ударила, Дрей уклонился. Времени устраивать поединок у него не было, но и убивать нано, которая была в шаге от излечения, ему не хотелось.

– Мы – Легион, – сказала девушка без связи с какой-то конкретной мыслью.

– Пока да, – кивнул Дрей, уклоняясь еще от одного удара.

– Уменьшение области заражения привело к пересчету императива номер один. – Девушка прыгнула и последние слова договаривала в прыжке. Дрей опять уклонился, на этот раз перехватив ударную ногу нано и жестко впечатав локтем в нижнюю часть бедра. Колено отчетливо хрустнуло.

Она упала, но продолжала говорить, одновременно пытаясь встать на сломанную ногу:

– Императив номер один локализован до уничтожения всех нано в зоне контроля. Мы – Легион!

Дрей размышлял над тем, что делать дальше, всего мгновение. Девушка должна была начать излечение, как только встретилась с Дреем. Со сломанной ногой она переставала представлять существенную угрозу. Дрей думал только о том, тратить ли на нее еще один шприц.

– Ты повторяешься, – сказал он, подходя ближе.

– Самый простой способ обеспечить уничтожение нано в этой зоне – не пустить тебя к наружному периметру. Мы – Легион! – Теперь стало очевидным, что этот выкрик являлся всего лишь ярким признаком потери программой своих мощностей. Что-то вроде судороги, только судороги программной. – Тогда всю зону уничтожат те, что не пустили нас наружу. Императив будет выполнен.

Говоря все это, девушка сумела все же встать на ноги – Легион полностью отключил боль в этом теле. Хотя Дрею было видно, что она не сможет сделать и шага, разве что прыгать на одной ноге.

– Тебе пора менять императивы, – сказал Дрей, подойдя почти вплотную. Шприца он все же решил не тратить. Он ударил легионера в лоб открытой ладонью. Удар был слишком коротким, чтобы откинуть девушку назад, но достаточно сильным, чтобы устроить такую болтанку внутри черепа, после которой любой должен отключиться, все равно, находится он под контролем Легиона или нет.

Он придержал девушку, не давая ей упасть, и мягко положил ее на землю. Приблизился вплотную, глядя в ее лицо, кстати, очень даже красивое, и тронул своими губами ее губы. Глубоко выдохнул в полуоткрытый рот девушки, отдавая ей вместе с воздухом сонм ботов антидота.

И побежал дальше. Он хотел надеяться, что она придет в себя обычным нано. На бегу коснулся пальцами своих губ. Только сейчас он почувствовал легкий вкус клубники, оставленный губами девушки.

Дрей взялся за следующий шприц.

Последняя отчаянная попытка остановить доставщика была предпринята Легионом перед самым периметром.

Их было больше десятка, и они напали на Дрея в тот момент, когда он уже увидел вдалеке полосу выжженной земли. Изоляторы обеспечили себе свой периметр, попросту спалив все, что могло закрывать обзор пулеметам.

Эти разговаривать с Дреем не пытались. То ли Легион понял тщетность своих попыток поболтать с доставщиком, то ли он ослабел настолько, что все его усилия были сосредоточены на одной-единственной задаче – остановить доставку.

Но все нападающие все же бормотали, каждый себе под нос, никак не синхронизируя свои слова друг с другом. Каждый своим голосом, со своей громкостью и скоростью, все они говорили:

– Мы – Легион.

Из-за того, что одновременно эти слова говорило множество ртов и каждый на свой лад, они превратились в простой шум, в котором почти невозможно было распознать смысл. Если бы Дрей не слышал этой фразы раньше, он и не понял бы, что пытаются произнести его противники.

Он выстрелил, и пуля разбила ступню ближайшего. Воткнул шприц в следующего, отпнул его в сторону, и пока доставал новый шприц, разрядил всю обойму в набежавших с разных сторон.

Выстрелы были калечащими – у него было не так много вариантов, так что Дрею подумалось, что не стоит пытаться посетить форт в ближайшее время. Даже нано не смогут быстро восстановить раздробленные кости, и даже их благодарность за спасение может не перевесить обиды на того, кто оставил их инвалидами.

Патроны в обойме кончились, и следующего набежавшего на него Дрей ударил ногой в бедро, заставляя его упасть на колени, и добавил сверху – локтем по затылку. Вогнал ему шприц под лопатку, вдавил антидот и переключился на следующего, так и оставив ампулу в теле.

Потерявший сознание нано повалился вперед, а шот так и торчал у него из спины, слегка покачиваясь.

Те, кто остался позади него, Дрея не волновали: даже если кто-то из них еще способен был встать, вряд ли они смогли бы хоть как-то ему помешать.

Впереди него стояло трое. Последних, что разделяли его и периметр Изоляторов.

– Мы – Легион, – произнес тот, что стоял посредине. На этот раз его голос можно было услышать, потому что все остальные молчали. И то ли оттого, что его слова были единственными сказанными, то ли Дрею просто чудилось, но на этот раз слова были произнесены как-то неуверенно.

Средний и стал первой целью. Дрей бросился вперед и вонзил ему чуть выше сердца сразу три шприца. Вдавил центральный, не трогая остальных двух, после чего схватился за крайние – благо теперь ему не мешал пистолет, – и ударил противника коленом в грудь, отбрасывая его назад и вытягивая две полных ампулы обратно. Шагнул в освободившееся пространство и ударил шприцами справа и слева, вгоняя лекарство в шеи оставшихся двоих.

Сделал несколько шагов дальше, не оглядываясь назад.

Судя по всему, программа достигла критического минимума доступной мощности, после которого не способна была на самостоятельные вычисления. По крайней мере, позади него больше никто не пытался причислить себя к Легиону. Зато он услышал первый стон. Чисто человеческий стон, который вряд ли мог издать кто-нибудь, подконтрольный Легиону.

Его руки были подняты, и он так и стоял на границе зоны, ограниченной наспех забитыми в землю красными флажками. Буквально в метрах от этих флажков лежало несколько трупов, превращенных в лохмотья крупнокалиберными пулями, так что можно было не сомневаться, что граница зоны была очерчена правильно.

Дрей потоптался на месте, повернувшись вокруг своей оси, чтобы убедиться, что никто больше не пытается его преследовать.

Судя по тому, как двигалось дело, остатки поселения могли уничтожить и без помощи Легиона. Время шло, а с той стороны не было ни малейшего движения. У него оставалось всего несколько ампул, и ему очень хотелось передать их на ту сторону периметра – и как доказательство конца эпидемии, и как дополнительную страховку от дальнейшего распространения вируса.

Дрею начало надоедать, и он подпрыгнул, махнув руками в стороны, словно делая зарядку, чтобы хоть как-то привлечь внимание наблюдателей с той стороны. А то, что с той стороны за ним внимательно следили не только автоматизированные пулеметные точки, казалось бесспорным.

Он оглянулся еще раз – Легион сдался, сдался окончательно.

В этот момент Дрей вспомнил, как недавно выбирался из бункера Баюна и вот так же стоял на границе периметра сонной зоны. Нехорошая ассоциация, но он все же начал прикидывать, как пройти мимо полного закрытого периметра Изоляторов и как сделать это побыстрее. А вдруг…

Его планы прервал силуэт человека, появившегося прямо за пулеметной точкой.

Человек был облачен в глухой костюм биологической защиты, почти что скафандр, но двигался достаточно уверенно. Двигался к нему, и пулемет, из-за которого он вышел, полностью проигнорировал его появление внутри охраняемого периметра.

Дрей присел на корточки. Что ни говори, день выдался тяжелым.

Глава 10 Колыбельная

Самой длинной частью доставки оказался постинфекционный карантин. Оказывается, Изоляторы умели не только проводить масштабные операции по зачистке, но и просто ждать.

Дрей изнывал от безделья. В подобное положение он попал впервые. Во время доставок скучать не приходилось никогда, а в промежутках между ними – дома всегда находилось достаточно занятий, к которым нужно было приложить руки.

Спаслись полторы сотни. Только те, кто не погиб во время эпидемии: либо Легион просто не успел сделать свое дело, либо те, кто выжил и использовался Легионом в качестве ходячих кукол. Дрей поначалу шарахался от вторых, тем более что многие из них ходили искалеченные, с переломанными костями, и он-то отлично знал, чья это заслуга. Конечно, он мог считать себя их спасителем, однако Дрей понимал, что сломанная конечность зачастую прекрасно заглушает чувство самой сильной благодарности.

Но достаточно скоро выяснилось, что все, кто прошел через контроль Легиона, не помнят практически ничего из того периода. Последние часы Легиона помнили только трое – Дрей, Костик и тот лаборант-экзо. Третий парень из лаборатории сгинул в последнем противостоянии. Костик, похоже, совершенно не задумывался о странной реакции экзо на заражение, которое действовало только на нано. А лаборант был нем. Дрей сталкивался с ним еще не один раз, но тот ни словом, ни намеком не напомнил доставщику ни о странности его заражения, ни об их разговоре в лаборатории.

Так что для всех, кто остался жив внутри зоны, Дрей являлся спасителем. Спасителем-экзо, который пришел в трудный час и, невзирая на расовые предрассудки, спас жизни многих людей.

Сложнее всего было разобраться с разбушевавшейся Жандармерией. В отличие от натуральной иммунной системы, обладающей механизмами торможения после того, как атака врагов оказывалась успешно отбита, Жандармерия такими свойствами не обладала. Процесс растянулся, один раз дошло даже до полуобморочного состояния, когда Дрей вынужден был тихо заползти в выделенную ему комнату и проваляться на кровати несколько часов, прежде чем ему стало хоть немного получше.

Постепенно все же и эта проблема разрешилась. Жандармы вымывались из организма один за другим – их количество понемногу возвращалось к начальной величине.

Когда карантин все же сняли, Дрей имел короткий, но весьма важный разговор с командиром отряда Изоляторов.

– Ты сделал хорошее дело, – проговорил мужчина, не посчитавший необходимым представиться. – Спас, возможно, целую нацию. И от нас личная благодарность, в дополнение. Все шло к тому, что нам бы пришлось зачистить и себя.

– Да, – кивнул Дрей. – О программной надстройке над вирусом никто не думал. Дьявольские люди жили во времена Заката. А так – не за что. Это была доставка. Моя работа.

– Я лишь хочу сказать, что ты внесен в список. У нас такой есть. Ты одиночка, но и таким, как ты, иногда нужна помощь. Если такое время придет, помощь будет тебе оказана – лишь брось клич.

– Никто же не знает ваших баз. Куда кричать? – Дрей пожал плечами. Не то чтобы он собирался когда-либо просить Изоляторов о помощи, но все-таки этот вопрос казался интересным с точки зрения логики.

– Это не столь важно. Просто скажи это раз, другой. В кабаке, друзьям, знакомым. Скажи, что ждешь от Изоляторов помощи. И увидишь – она придет.

Дрей лишь кивнул. Мужчина прошел с ним до Сварщика, поджидающего доставщика в отдалении, и попрощался.

– На редкость удачная доставка, не находишь? – спросил Дрей у своего клиента.

– Да, говорят, было круто. Хочу подбросить тебя домой, если ты не против. А то ты подзадержался.

– Не против. С оплатой проблем не будет?

– Побойся Бога! Ты не представляешь, что творилось с этой стороны. Я, если честно, решил, что нашей расе конец. Так что отдал твоим девчонкам Колыбель сразу. В тот же день. Ты либо выполнил бы заказ, и тогда оплата есть оплата. Либо нет – и тогда ни этот гемм, ни какие другие мне бы уже не понадобились.

– За это – спасибо. – Дрей действительно волновался, не является ли подобный гемм одним большим фарсом, чтобы заставить его пойти на доставку. – Надеюсь, следующие заказы от тебя будут попроще.

– Я рад, что ты включил меня в список своих заказчиков. Таких, как ты, осталось совсем немного.

– Придут новые.

– Придут, – кивнул Сварщик. – Сам же знаешь, что это будет не то. Совсем не то.

Сварщик говорил что-то еще. Но Дрей думал о другом и почти не слушал своего собеседника. В конце концов, тот просто замолчал, и дальше они ехали в тишине.

В нынешнем мире роды были самым опасным, с чем могла столкнуться женщина. По смертности они опережали даже эпидемии. Несмотря на то что Настя получила Колыбель, на то, что до кульминации оставалось еще шесть месяцев, Дрей боялся.

Боялся, наверное, впервые в жизни.

Интерлюдия Отмель

Ветер оказался сильнее, чем предполагала Илона, но ей не хотелось возвращаться на берег и менять парус. Отмель уходила так далеко от берега, что становиться на доску она могла только во время прилива, иначе ей бы пришлось тащить серф на глубину слишком долго. Даже самый короткий киль в отлив скребся по песку.

Ветер сегодня не только дул сильнее, чем надо, но еще и нес с собой холод. Она погрузилась в воду, чтобы смочить гидрокостюм, и лишь после этого взялась за парус.

Чуть повернув мачту острее к ветру, Илона тут же оказалась на доске, выдернутая наверх парусом, поймавшим очередной порыв. Ей хотелось на глубину, и она рассчитывала сполна воспользоваться часами прилива и даже успеть вернуться к самому берегу до того, как вода отступит.

Моря она не боялась, как не боялась и глубины. Сейчас на суше опасностей было куда больше.

Не боялась она и одиноких заплывов. Даже наоборот, после всех мытарств, в которые она попала по вине людей, она предпочитала одиночество, которое страшило ее куда меньше, чем присутствие рядом кого бы то ни было.

Наверное, существовал лишь один человек, рядом с которым она могла чувствовать себя в большей безопасности, чем одна. Но и он не мог претендовать на совершенство.

Сведения, поступившие из Баюна, показывали, что Андрей, по крайней мере один раз, потерял контроль над ситуацией. Тогда, в лаборатории, он провел без сознания больше получаса, и в эти минуты от него не зависело ничто. Доставщику помогла лишь добрая воля тех, кто находился рядом с ним.

Но добрая воля не константа, она – функция, просчитать которую почти невозможно.

Девочка хотела подумать. Поэтому уплывала все дальше, навстречу волнам, стремящимся к берегу. На открытом пространстве, когда ничто не мешает движению и каждый галс может растягиваться на сотни метров, ей думалось лучше всего.

Уравнение не сходилось, и она не могла убедить даже себя, что это изменится хоть когда-нибудь. Но, с другой стороны, вариантов оставалось совсем мало. И когда-нибудь ей придется сделать выбор, принять решение – единственное решение, на которое способна она одна.

Где-то там, далеко, на берегу, ее ждал дом, в котором не горела ни одна лампа, в котором лежали в камине лишь остывшие угли. Комната с огромным окном, выходящим на море, освещалась только полоской света из щели не до конца закрытого компьютера.

Этот свет был неровным и прыгающим, потому что на монитор постоянно выдавалась новая информация, терпеливо накапливаясь в ожидании ее возвращения.

Доставка вторая Точка Заката

– Конечно, я прогуляюсь с вами, – сказала она, – хотя формально мой орден не очень заботит искупление для отдельных людей. Мы значительно более претенциозны. Наша работа – попытаться спасти мир.

Он усмехнулся:

– По человеку зараз – слишком медленно, не так ли?

Орсон Скотт Кард. Тень Эндера

Глава 1 Порода древесины

Каждый зараженный должен уединиться. Если он отказывается, он должен быть уничтожен.

Каждое поселение с подозрением на заражение должно самоизолироваться. Если это невозможно или кто-то в поселении не соглашается на изоляцию, поселение должно быть уничтожено.

Каждый сектор с быстро распространяющимся заражением должен перейти на полную автономность вплоть до уничтожения угрозы распространения эпидемии внутри сектора. Если сектор, вольно или невольно, нарушил условия протокола, он ДОЛЖЕН быть уничтожен. Сегментарная изоляция внутри сектора, равно как и контроль соблюдения любым жителем условий протокола, остается в обязанностях руководства и населения сектора.

Доступ к жилищу человека имеет только он сам, его семья и те, кому доступ разрешен лично владельцем жилища. Владелец жилища может отказать в доступе любому, включая полицейские силы, и это не может быть подсудным деянием. Человек имеет право не подпускать к себе любого другого человека любыми доступными ему средствами. И это не может быть подсудным деянием.

Доступ в поселение имеют только жители поселения и те, кому они разрешили доступ. Они могут отказать в доступе любому, включая представителей властей, и это не может быть подсудным деянием. Жители поселения имеют право уничтожать любого приближающегося к их жилищу, и это не будет подсудным деянием.

Сектор имеет право изолировать себя от соседнего сектора или полностью изолироваться без объяснения причин. В этом случае предотвращение попыток пересечения границ сектора не может считаться подсудным деянием. Сектор ДОЛЖЕН уничтожать любых представителей соседнего сектора, если на него наложен карантин.

(Библия Нано. Манчестерский протокол, финальная редакция (Точка Заката). Выдержка)

Дрею нравился дом, который он построил в поселке. Как раз для троих. Ну может, скоро – для четверых. Беременность Насти проходила на удивление спокойно, и хотя Дрей постоянно скрещивал пальцы, как только начинал об этом думать, вероятность успешного исхода становилась все больше.

Но чем доставщик действительно гордился, так это своей библиотекой. Нет, не набором книг – достаточно неплохим, но все-таки отнюдь не уникальным. На те огрызки от человечества, что остались после Заката, книг оказалось более чем достаточно. Как и всего остального. Конечно, бумага – хрупка, и в зарнице Заката сгорели миллиарды экземпляров, но книг все равно выжило больше, чем людей.

Дрей гордился не своей подборкой литературы, а самой библиотекой, которую сколотил в одной из комнат.

Сложнее всего в этом процессе оказалось достать доски. С бревнами – не было никаких проблем, но вот искать пилораму по окрестным поселкам пришлось долго. И доски оказались даже ценнее, чем он мог себе представить, когда затевал все это мероприятие.

Дрей помнил хозяина пилорамы. Экзо, слегка дряхловатый для чистокровного, один из немногих людей первого поколения, переживших Закат. Сумевших правильно сбалансировать инъекции, набить себя геммами так, чтобы выстроить достаточный барьер от всевозможных угроз современного мира – эпидемий, радиации, старости и болезней. Сумевших также просто выжить. На чистом везении не попасть под тактический ядерный удар или нож первого попавшегося встречного. С точки зрения эффекта для отдельного индивидуума – явления, несущие абсолютно одинаковый результат.

Экзо тоже гордился. Гордился тем, что может делать доски. Ломил за них безбожную цену, но любил свое дело, свой самодельный станок, свой ветряк, который до сих пор давал ему электричество, позволявшее всему его предприятию работать. Доски делались медленно – крохотный заказ Дрея хозяин исполнял несколько дней, хотя, конечно, у доставщика оказались повышенные требования. Но мастер, казалось, был только им рад.

Теперь эти доски стали полками, на которых стояли книги. Полки Дрей закрепил на вертикально поставленных бревнах – бревна были дешевле, чем доски, и именно они стали несущими. На полках стояли книги. Но книги – это то, на что Дрей редко обращал внимание гостей, хотя и прочитал их все до единой, а многие и не по разу.

Дрей всегда хвастался библиотекой.

Он заставил Сварщика пожалеть несколько раз, что тот согласился на чашку чая в библиотеке, а не остался за столом на веранде.

– Но зная тебя, Сварщик, и несмотря на то, как много ты сделал для моей семьи, – Дрей все же решил позволить гостю перейти к делам, – я все же понимаю, что ты здесь не просто так. Есть работа?

Сварщик кивнул:

– Есть. Что ты знаешь о серой слизи?

Дрей пожал плечами и взглянул на стоящие на полках книги. Выступающий среди прочих корешок большого тома «Ад Одиночества» Акутагавы привлек его внимание. Не отрывая от него взгляда, Дрей ответил:

– Что ее существование невозможно. Доказано теоретически.

Сварщик не выдержал и оглянулся:

– У тебя там что, поздние труды Дрекслера?

– Нет, ничего такого. – Дрей тут же отвернулся, и, отвлекая Сварщика от полок, произнес: – Но у меня есть кое-что получше.

Он выдвинул левый верхний ящик стола и вытащил оттуда тяжелый первый том «Библии Нано». Легкий способ переключить внимание собеседника. В большинстве поселков одна библия приходилась на все поселение. По воскресеньям в общинном доме ее читали вслух, для всех. Это не касалось религии – это затрагивало выживание.

– О, даже не знал, что ты и ее читал. Разве у вас это приветствуется? Я вот никогда не прикасался к «Библии Экзо».

– Специфика моей работы, – не говорить же Сварщику о своем дуализме, – предполагает начитанность. – Дрей положил руку на библию: – Поэтому у меня есть и вариант «нано», и вариант «экзо».

Дрей симметрично положил руку на правый край стола, под которым в ящике действительно лежал полный комплект альтернативного варианта. Своего он добился – Сварщик совершенно отвлекся от библиотечных полок.

– Так вот, в библии сказано, с отсылкой на поздние труды Дрекслера, конечно, что она невозможна.

– Дрекслер был скорее идеологом… – покачал головой Сварщик.

– Его мнение доказывали потом и теоретически. Но дело не в этом. Библия – она на то и библия, чтобы просто верить тому, что в ней написано. Ты не веришь вашей собственной библии, Сварщик?

– Верю, – гость кивнул. – Но я так же верю и собственным глазам. И ушам. Сам Дрекслер предупреждал об опасности серой слизи.

– Это его ранние труды. Потом он отказался от своего мнения. Полностью. Но дело даже не в этом. Ты же знаешь, Сварщик, знаешь и сам, что нанороботы не способны размножаться бесконтрольно.

– И кто же их остановит, если они захотят?

– Не кто, а что. Они и не захотят, это первый барьер. А если захотят, то нарвутся на все ограничители, которые прекрасно работают миллионы лет на любых других желающих. Никто – ни одна клетка, ни один организм – не даст скушать себя без боя. Да и нет таких универсальных колоний, которые бы способны были жрать все что угодно. А простые наноэпидемии – это все-таки не серая слизь.

Сварщик кивнул:

– Ну я просто хотел убедиться, что материал ты знаешь. Тем меньше придется тебе рассказывать.

– О чем? – Все-таки в своей библиотеке к Дрею всегда приходило благодушное настроение. Он лично считал, что это от запаха дерева, к которому слегка примешивался запах лака.

– О том, как можно обойти естественные ограничители и создать нанокультуру, способную организовать нам невозможный катаклизм.

– Серую слизь? Сварщик, либо у нас разность в понимании терминов, либо тебя кто-то дурачит. Если бы такие наноботы существовали, то не существовало бы уже нас. Основа подобных колоний, если даже мысленно построить модель их развития, во взрывообразном размножении. А дальше – смотри пункт первый: если мы живы, значит, серой слизи не существует. Иначе она бы распространилась быстрее информации об ее существовании.

– Да, – кивнул Сварщик. – Если только не представить, в рамках мысленной модели, конечно, что сейчас колония находится в латентном состоянии, так сказать, в предродовом.

– Ну я слушаю, – кивнул Дрей в ответ. – Чисто мысленное построение предполагает, что где-то есть пробирочка с такой вот дрянью, которую я должен уничтожить? Сварщик, у тебя что ни задание, так какой-то альтруизм. Я начинаю задумываться – как ты при этом умудряешься успешно вести дела? Так ведь недолго и прогореть.

– Мои дела ведутся очень хорошо, когда их можно вести с живыми. Тут и загвоздка, что в последнее время многие прознали, что я умею оставлять людей в живых. И что, – Сварщик взмахнул рукой в сторону доставщика, – я могу привлечь спецов, способных справляться с непростыми заходами.

Сварщик помолчал, отхлебнул чаю, что уже наверняка остыл, и продолжил:

– И мне сказали, что угроза появления серой слизи существует.

– Как?

– Ну давай рассудим логически – почему нет? По порядку?

– Если по порядку, то первым постулатом было то, что наномашины не будут способны использовать биоматериал в качестве материала для размножения.

– И?.. – подсказал Сварщик.

– Ну конечно, – согласился Дрей, – этот постулат устарел еще на Закате. Используют, еще как. В общем-то больше половины эттернов целиком из биологического материала, хотя нано и не любят об этом вспоминать.

– Дальше, – предложил гость.

– Дальше – посерьезней. Наноботы не способны к универсальной всеядности. Если они умеют сжирать листья и размножаться, это я к примеру, ибо таких колоний попросту не существует, то тлю, сидящую на тех самых листьях, они переработать будут не в состоянии.

– Почему не способны?

– Потому же, почему и живые. От вирусов и бактерий до высших форм. Лучше всего приспособился человек. Но и он – за счет организации сложной и иерархической пищевой цепочки.

– И чего он добился? – Сварщик усмехнулся. – Это, кстати, немного не по теме, но раз уж зашел разговор…

Он оглянулся, все еще пытаясь высмотреть то, на что не так давно пялился Дрей.

– …Раз уж он зашел, то можно прикинуть. К началу Заката общая биомасса человеческой расы на Земле, наверное, перевалила все возможные рекорды. А если прибавить к ней кучу видов животных и растений, выстроенных в аккуратную пищевую цепочку только для удовлетворения потребностей тех же людей, то, надо полагать, вся биомасса Земли работала только на людей.

– И чем это закончилось?

– Ну это уже совсем другой вопрос. Хотелось бы продолжить. Как бы мы с тобой обошли эту проблему? Как думаешь?

Дрей слегка сбился, особенно тогда, когда Сварщик перешел чуть ли не на тон учителя. У них в поселке был один такой. Действительно учил немногочисленных детишек грамоте. Заставлял заучивать наизусть целые страницы из библии экзо. Но разговаривал он со всеми чудно – даже с Дреем – так, словно знает намного, намного больше любого вокруг себя.

Дрей его не разубеждал.

– Скажем, – постепенно доставщик втянулся в игру, – можно было бы подумать о нескольких вариациях ботов, способных подстроиться под определенный набор видов животной или растительной еды.

– Вот! – поднял палец Сварщик.

– Но это чушь, – покачал головой Дрей, – это разные колонии. Слишком разные. Фактически каждая такая колония – как обычный нановирус. И чем шире ее всеядность, тем меньше… «пробивная способность». – Дрей чуть подумал, словно попробовал термин еще раз на языке, и повторил: – Ну да, пробивная способность.

– Это мы тут с тобой набросали за пять минут. А теперь представь, что могли придумать яйцеголовые в своих лабораториях, если они только этим всю жизнь и занимались? Ты сам знаешь, что немало. Через меня проходит много разных штук, очень много. Ты не поверишь, какие вещи иногда попадаются мне в руки: дрожь берет.

Сварщик задумался на мгновение, видимо, перебирая свой личный хит-парад диковин, а затем молча пододвинул чашку поближе к чайнику. Дрей понял движение и подлил еще. Пора было попросить девчонок о добавке, ибо чайник совсем опустел, но сейчас он не хотел отвлекаться.

– Даже если представить себе такую комбинацию разных колоний, способных начать совместно пожирать все подряд, то остается третий постулат.

– И какой?

– Что те, кого они соберутся пожирать, тоже не беззубые. Эта война идет миллионы лет, и выскочки в ней ничего не решают.

– Но могут изрядно попортить кровь, нет? – усмехнулся Сварщик. – Тот же Легион, хочу напомнить, остановили не миллионы лет совершенствования тех, кого он пожирал. Его остановил ты.

Дрей промолчал, не особо желая исправлять неточности в словах Сварщика. Уж он-то знал о Легионе столько, что мог бы слегка поспорить.

– Так вот, мои наниматели тоже не хотят полагаться на одну лишь эволюцию…

– Наниматели? Ты меня пугаешь: у меня что, появился конкурент? Ты сам берешься за доставки?

– Не совсем, – качнул головой Сварщик. – Ты просто не слишком детально знаешь особенности моего бизнеса. Возможно, тебе это и не интересно. Скажем так, в нашем деле чем сложнее задача, которую нужно выполнить, тем больше звеньев в цепочке. Но в данном случае, ты поймешь почему, эта цепочка не ветвится. Она вся ведет к тебе. Обычно же это так – чем ценнее товар, тем больше охотников за ним посылают. Сейчас же… скажем так – те, кто заказывает всю эту музыку, предпочли не идти на прямой контакт, а действовать через надежного посредника. И ты не можешь себе представить, сколько они за это переплатили.

– Ладно. Можешь считать меня теоретически подготовленным лучше, чем раньше. Что нужно найти и куда доставить?

– Искать ничего не нужно, Дрей. Только доставить. Но от этого доставка не станет легче, можешь мне поверить. Но можешь мне поверить и в другом: оплата будет по высшему разряду.

Глава 2 Густозаселенные районы

Нанокультура Хамелеон существует только в виде ненаследуемого бланка. Как правило, длительность действия культуры ограничена несколькими месяцами. Считается, что бланк Хамелеона в любой из модификаций действует значительно лучше в летнее время, хотя знания о причинах этого утеряны.

Краткосрочность действия бланка, вкупе с достаточно высоким риском летального исхода после применения, справедливо сделала его непопулярным в использовании, что обеспечило его доступность.

Изначально бланк разрабатывался в военных лабораториях сразу нескольких стран для применения силами специального назначения. Однако он так и не был введен в стандартный набор солдат до самого конца Заката.

Наноботы культуры достигают капилляров, максимально приближенных к коже, и могут по химической команде, поданной специальным макроботом в соответствии с информацией, полученной им со зрительного нерва, выделять специальные вещества, безвредные (теоретически) для организма. Кожа меняет цвет в широком диапазоне и достаточно быстро, чтобы создать значительный камуфляжный эффект.

Побочные эффекты: головная боль, тошнота, рвота.

Средняя статистика смертельных случаев при применении этого бланка превышает 5%. Считается, что 4% – это сбои в работе макробота, немедленно поражающие головной мозг, и 1% – тяжелые отравления химическими реактивами, применяемыми для эффекта окрашивания кожи.

Необходимо обратить внимание, что, несмотря на внешнюю схожесть описаний, бланк Хамелеон действует принципиально иначе, чем бланки Гриффин IV и Гриффин XII.

(Библия Нано. Приложение 5. Культуры – наномодификаторы)

Ввиду вплотную подступающей осени, в одежде Дрея преобладали грязно-желтые тона. Смешиваясь с зелеными, они худо-бедно обеспечивали его относительную незаметность на фоне начинающей падать листвы, желтеющих кустов и готовящихся к предстоящему сезонному угасанию деревьев.

Фантазия осеннего леса, конечно, была побогаче, чем у Дрея. Особенно ему нравились красные вкрапления осин, которые встречались хоть и нечасто, зато виднелись издалека.

Точка, где он должен встретить «курьера», приближалась, но пройти предстояло еще немало.

Ему сильно помогла давняя привычка – никогда не ходить по дорогам. А еще один из побочных эффектов Неприкасаемого, из-за которого Дрей не мог принимать снотворное: организм его просто разлагал на бесполезные компоненты.

В данной ситуации слово «бесполезные» пришлось заменить на «безопасные».

Они заметили друг друга одновременно – доставщик и невидимка. Почти полный невидимка – явно в одном из самых лучших бланков Гриффина, который можно было найти на рынке. Дрей заметил-то его только потому, что тот шевельнулся, и боты под кожей среагировали на это движение с пусть и небольшой, но задержкой.

Гриффины были одним из самых опасных бланков для тех, кто их использует, и одно это уже говорило Дрею о том, насколько серьезно настроен был тот, что сидел в засаде. В отличие от простеньких Хамелеонов, отдельные боты этого бланка в активной фазе объединялись в сеть, моментально обмениваясь информацией об окружающей среде, выводя прямо на кожу дополнительную сенсорную сеть и позволяя поверхности тела моментально подстраиваться под фон, на котором оно находится. Вкупе с маскировочным халатом, проповедующим ту же идею и объединяющимся с ботами Гриффина в единое целое, эффект невидимости был полным. Могли выдать только глаза, но для этого существовали очки. Сам такой вещи Дрей ни разу не пробовал, но видел не раз. И поэтому знал, что после применения не выживает каждый десятый. Нужны были серьезные доводы, чтобы вколоть себе подобный шот.

Но наблюдатель смотрел на дорогу. И пошевелился в самый неподходящий момент. Поэтому эффект неожиданности, ради которого был использован Гриффин, пропал.

Дрей даже не потянулся за оружием, понимая, что к началу контакта уже не успевает. Первую ампулу он встретил прямо грудью, наступая на невидимку, вместо того чтобы попытаться убежать или скрыться. Возможно, если бы в засаде сидел только один, Дрей бы так и сделал, но он почти наверняка знал: где-то поблизости прячутся его дружки.

Выстрелить второй раз невидимка не успел. Дрей перехватил его руку, развернув поднявшегося с земли полубоком, и направил оружие прочь от себя. Как раз в сторону появившегося второго «наблюдателя». Тот тоже скрывался под Гриффином, но при беге это помогало мало.

Конечно, если не приглядываться, то его вполне можно было и не заметить. Но смазанный след, ломающий, искажающий картинку осеннего леса, легко его выдавал. Надо было ему оставаться неподвижным.

Если бы он просто не шевелился, то остался бы жив. А сейчас второй невидимка получил всю обойму ампул из оружия первого. Насколько Дрей понимал, вряд ли ампулы были наполнены слабеньким болеутоляющим – скорее сильнодействующим снотворным, способным моментально повалить слоненка. Даже он, несмотря на Неприкасаемого, пусть и не заснул, но все равно чувствовал, как его сознание теряет четкость.

Полная обойма такого пойла, оказавшаяся в невидимке, – верная смерть, спасать от которой Дрей не собирался. Он отправил вслед и первого – развернувшись еще больше и ударив его локтем свободной руки в основание черепа. После этого доставщик выпустил начинающего валиться на землю разбойника – только для того, чтобы тут же отпрыгнуть в сторону.

Засада готовилась на него. Это он знал точно. На этой полузаросшей дороге, всего лишь глухом проселке между несколькими поселениями, просто не могло найтись достаточно интересных целей, ради которых можно было здесь сидеть. Вкалывая себе при этом Гриффинов. Такое организовывают только на крупную рыбу.

А еще обычным бандитам не нужны живые жертвы. Поэтому ампулы то ли со снотворным, то ли с парализатором говорили только об одном.

Кустари.

А как известно, кустари по двое не ходят.

Дрей отпрыгнул в сторону, прижал ладонь к земле и опустился на одно колено. Эти двое были авангардом, и только. Вколовшие себе опасные шоты, чтобы иметь возможность приблизиться к дороге и либо быстро обездвижить, либо хотя бы вспугнуть жертву. Что говорило еще об одном – банда прекрасно понимала, что легко справиться с Дреем не получится. Они готовились, и так как никого более опасного в ближайших поселениях не наблюдалось, готовились распотрошить именно его.

Раз он не встретил остальных раньше – значит, они были либо еще глубже от дороги в лесу, либо дальше вдоль: чтобы перехватить вспугнутую добычу. Дрей поставил на второе и тут же развернулся, укрывшись за толстой сосной. Пистолет хоть и стрелял ампулами, был отнюдь не бесшумным, и хлопки от выстреливаемой обоймы должны были привести банду в движение.

Так и есть. С этой стороны дороги пряталась еще пара, и теперь они ломились вперед, словно были на все сто уверены, что дело уже кончено, и боялись не поспеть к разделу добычи. Не стоило забывать и о другой стороне дороги, но это не было сейчас главным. Разделившись, кустари лишь себя ослабили, и больше ничего. Хотя этого не понимали. Их тактика всегда предполагала засады и беззащитных жертв.

Хоть кустари и ошибались в частностях, плохих бойцов среди них не было. Не обнаружив заветного парализованного тела, они притормозили. Невидимки так и оставались невидимками: боты продолжали работать на трупах, хотя вряд ли это могло продлиться долго. Так что новички не увидели вообще ничего – ни ожидаемой добычи, ни своих приятелей.

Дрей ждал. Кустари озирались, но замершего за стволом доставщика так и не заметили. Возможно, в капиллярах под кожей у него не было ботов Гриффина, но прятаться он умел и без них. Многие даже не догадывались, насколько важно выбрать поведение, манеру движения, место, где прячешься. Насколько это важнее всевозможных модных бланков. Дрей, почти всю жизнь так или иначе проведший в лесах, знал это очень хорошо.

Наконец-то он услышал, что хотел: шум бега еще нескольких человек с той стороны проселка. Лишь после этого он высунулся из-за дерева и показался этим двоим. Но они увидели скорее даже не доставщика, живого и здорового, а дуло направленного на них пистолета.

Выстрелов было всего два. Оба кустаря еще падали с пробитыми головами, а Дрей уже бежал.

Нет, у него и в мыслях не было убегать от кустарей. Он вообще не собирался оставлять ни одного из них в живых. Во-первых, кустари были самыми ненавистными из бандитов. Дрей не видел, чтобы хоть одного из тех, кто делает вытяжки из живых людей, пытаясь на этом заработать, хоть раз пощадили. Но они и попадались очень редко. Эти банды состояли не просто из изгоев, а из крайне опасных изгоев.

И в этом была вторая причина. Раз засада была устроена здесь, так близко от его поселка, значит, кустари точно знали, где он живет. А он не собирался ждать, пока остатки банды поднакопят сил и попробуют снова. В следующий раз они могли прийти и в поселок. К его женщинам. За его ребенком.

Убить надо было каждого.

Так что Дрей бежал не для того, чтобы убежать. Он лишь растягивал оставшихся.

Удалившись на пару сотен метров с максимальной скоростью, которую сумел развить, он резко забрал в сторону, медленно делая большую петлю. По его расчетам, как раз сейчас кустари должны были наткнуться на трупы. Если своих невидимок они могли пропустить, то не заметить двоих с дырками во лбу было невозможно.

Пятьдесят метров в сторону.

Они подойдут, проверят, что их приятели мертвы, начнут озираться в поисках скрытой угрозы и по-прежнему скрытых Гриффином приятелей.

Дрей, сделав большой круг, уже бежал назад. Только, в отличие от своих противников, он мог делать это бесшумно. Достаточно тихо, чтобы они не услышали шагов раньше, чем увидели его самого.

Они должны сориентироваться. Понять, что раз он не остался на месте, отстреливаясь от вновь прибывших, – то, значит, предпочел убежать. Должны примерно просчитать, в какую сторону он двинулся.

Дальше все зависело от того, насколько у оставшихся хватит азарта, чтобы рвануть за ним. Или же разума, чтобы понять, что их сделали, и постараться как можно быстрее отступить, пока Дрей не привел подмоги.

За кустарями экзо из поселков могли охотиться неделями, с собаками, поднимая все новые и новые поселения, вводя в гонку все новые силы. И им лучше было бы иметь побольше форы, если они действительно хотели скрыться.

Но это было уже не столь важно – побегут они за ним или от него.

Потому что Дрей был как раз за их спинами – этих троих, вглядывающихся в лес, пытающихся решить, что делать дальше.

Он начал стрелять, только когда его шаги услышали. А это значило, что он расстрелял оставшихся практически в упор. Лишь один умер не сразу, зажав рану в боку, кстати, не такую уж и глубокую. Он среагировал первым, пытался укрыться, пытался даже поднять оружие, хотя это была безнадежная попытка.

Это был нано со струящейся броней «Чешуи дракона». Ее легко было определить: ромбики сероватого цвета до сих пор появлялись на поверхности его кожи. Бланк все еще пытался прикрыть хозяина от пуль, несмотря на то что уже его подвел. Хорошая вещь, достаточно надежная и действительно защищающая. К сожалению, слишком заметная для того, кого считают экзо, поэтому Дрей никогда даже не пробовал ее использовать.

Доставщик присел:

– Оставлю в живых, если скажешь, – почему я?

Кустарь не поверил. Кустари всегда знали, что их ждет, вполне справедливо не рассчитывая ни на малейшее снисхождение ни от экзо, ни от нано. Но все же он ответил, слегка покашливая. Похоже, пуля немного задела легкое.

– Не ты. Мы на Сварщике сидели. Ждали, когда кто-то из крутых к нему придет. Доставку брать или с доставкой возвращаться. Из таких, как ты, столько дерьма накачать можно, что лучше подождать лишнюю неделю – и потом отдыхать год. А он сам к тебе пошел. Нам осталось лишь проследить и тебя дождаться.

Дрей кивнул. Звучало убедительно, действительно убедительно. Если бы кому-то, по абсолютно непонятной причине, понадобился именно Дрей, то его можно было подловить и в другое время, и менее подготовленным.

Дрей вытащил нож и, глядя на появляющиеся на лице нано чешуйки, решил не растягивать агонию. Он молча, не дожидаясь ни слова, ни мольбы от жертвы, вонзил острие ему в глаз и провернул, насколько смог. После этого педантично проверил остальных шестерых, – но все они были мертвы, даже тот, первый, накачанный снотворным или парализатором, уже загнулся от лошадиной дозы.

После этого он повторил обход еще раз. Вряд ли кустари взяли с собой на дело что-нибудь стоящее, но бывает всякое.

Его рюкзак обогатился двенадцатизарядным «келтеком» с двумя запасными обоймами и чудесным бланком Координатор, который он собирался попробовать сам. Как-нибудь, после того как сможет убедиться, что ампула не совсем уж паленая.

Все остальное он оставил как есть. У него не было ни времени, ни желания хоронить кустарей. Тем более что его не заинтересовало остальное оружие и прочая дребедень, бывшая у убитых в рюкзаках.

Оборудования для разбора его на запчасти кустари с собой не взяли – видимо, оно было слишком громоздким, и они надеялись доставить его в лабораторию в бессознательном состоянии. Но теперь этой лаборатории не найти – ни одного, кто мог бы рассказать об ее местоположении, не было в живых.

Он заночевал недалеко от точки, где должен был найти связного. Крохотный костерок, который доставщик позволил себе развести в небольшой низинке, вполне сносно справлялся с ночным заморозком, да и не привыкать ему было ночевать на холоде. Иногда, на длинных переходах, ему приходилось спать и в худших условиях.

Осенний лес был тих. После того как популяция людей сократилась в сотни раз, животные быстро сумели восстановить прежнюю численность, регулируемую теперь только естественными причинами, так что звери в лесу были. Но этой холодной осенней ночью мало кто из них вышел на охоту. А те, что вышли, предпочитали не шуметь.

Лишь иногда где-то очень далеко, на грани слышимости, ухал филин. Казалось, он просто проверяет, что звуки еще существуют этой ночью.

Завтра Дрей должен был выйти к хутору или к чему-то, напоминающему хутор. Там ему передадут ампулу, которая должна остановить серую слизь. Чем больше Дрей думал обо всем этом, тем более бредовой казалась ему текущая доставка.

«Был такой гений-ученый, – пересказывал Сварщик, – который все хотел спасти мир, наверное. Но ему недостаточно оказалось текущих неприятностей, и он создал новую проблему, и позаботился о том, чтобы все знали, что решить ее может только он. Культура «Мясорубка» не является моноколонией. На самом деле это набор из шестнадцати взаимодействующих колоний наноботов, каждая из которых способна уничтожить, поглотить и переработать определенный вид биологического материала – от листьев до животных белков. Одна из шестнадцати отвечает за охоту на старые варианты наноботов. Так что этот набор способен полностью уничтожить все живое на земле, вплоть до последнего червяка, до которого они сумеют добраться. В теории, конечно, – на практике этого никто не проверял. Но никто и не хочет проверять».

Ученый якобы сделал все это с единственной целью – прославиться. И одновременно создал антидот – еще одну культуру ботов, семнадцатую. Если она вплетается в дружную семью остальных шестнадцати, то нейтрализует их, заставляет их «спать», не переходя в активную фазу.

Уголек в костре с треском раскололся, но звук не пошел далеко – влажная листва в ложбине почти полностью заглушила его. Доставщик прислушался, однако все оставалось таким же тихим. Лес словно сам боялся возникшей в нем тишины – замер, стараясь не нарушить ее никаким лишним звуком. Безветренная погода позволяла деревьям не скрипеть, и тишина оставалась полной.

Дрей аккуратно положил в костер еще одну ветку, стараясь не сильно потревожить остальные угли. Он, как и лес вокруг него, не очень хотел шуметь.

«Но семнадцатая колония живет около десяти лет, а после этого ее надо обновлять. – Сварщик говорил долго, но как-то заученно. Чувствовалось, что он просто повторяет чужие слова. – Еще одна задумка этого ученого, чтобы никто не забывал его – спасителя всего живого. У людей, которые сделали заказ, есть запас этого антидота на столетия вперед. И каждые десять лет кто-то идет, чтобы принести на территорию новую ампулу».

Вот в этом-то и крылась странность. Люди с такими возможностями неожиданно привлекают обычного доставщика к поручению, которое, в общем-то, не очень сложно. Которое мог выполнить любой. Но они тратят дополнительные усилия и ресурсы, чтобы привлечь именно его.

Чего тут сложного? Взять ампулу и перенести в другое место? Если и точка старта, и точка финиша известны?

Сварщик не сказал. Согласился, что не все так просто, как ему казалось вначале. Но оплата-то предлагается щедрая! Почему бы и нет?

Когда чай был допит и гость уже уходил, чтобы успеть домой засветло, он высказал лишь одну свою догадку на этот счет:

– Может быть, они хотят тебя проверить? Может быть, они готовят тебя для чего-то еще? Я предлагал им альтернативных доставщиков, зная, что ты слишком умен, чтобы лезть в непонятное дело. Но они особенно настаивали, чтобы доставку осуществил именно ты.

Дрей заснул сразу, привалившись к наклоненному корню дерева. Спал без сновидений и проснулся лишь один раз – когда филин ухнул слишком уж громко. Даже не проснулся – чуть-чуть прояснил сознание, чтобы почувствовать, что творится вокруг.

Вокруг по-прежнему было тихо, поэтому он подкинул в потухший костер еще несколько веток и опять вернулся в сон.

Глава 3 Хутора средней полосы

Биозародыши изначально создавались для медицинских целей – чтобы ускорить регенерацию потерянных конечностей у экзо или позволить чистым восстановить их. Сейчас этот тип биозародышей называют медицинским.

Кроме этого, сейчас существуют боевые и условно-боевые биозародыши, позволяющие человеку быстро отращивать, к примеру, боевые ножи из костных материалов, слаботочные огнеметы, использующие в качестве воспламеняющего элемента метан. Вариаций на предмет боевого применения биозародышей было придумано множество, и далеко не все из них сохранились хотя бы в единственном экземпляре.

Третий вид биозародышей, наименее изученный и наиболее редкий, называется «структурные». С помощью зародышей этого вида можно создать, к примеру: временный костный нарост вокруг сердца, обеспечивающий относительную безопасность от холодного и огнестрельного оружия; скачкообразное и иногда даже управляемое изменение мышечной массы; возможность обходиться без воздуха до получаса (биозародыш Нептун IV) и ряд других узкоспециализированных свойств.

Предупреждение: далеко не все из них безопасны. Признано, что высоким уровнем безопасности обладают только медицинские варианты, так как они активно использовались во времена Заката и производились в промышленных масштабах. Мы не возбраняем нано пользоваться этим инструментом, так как он не портит генной карты и, со всей очевидностью, не наследуется.

(Библия Нано. Принципы классификации и основные определения. Выдержка)

Связным оказалась женщина. Явно в годах, хотя нынешние нано, а это была именно нано, с их возможностями к восстановлению, практически не старели.

Но некоторые морщины появляются не от дряблости кожи, а от того, что человек привыкает держать на лице определенную гримасу, определенное выражение. И эти морщины вонзаются в лицо, какой бы молодой и юной ни казалась кожа. С возрастом и у нано, и у экзо такие морщины становятся практически неподвижными, настолько люди привыкали держать любимую маску на лице.

Дрей давно уже привык угадывать возраст по таким малозаметным, косвенным признакам. Женщине было за сорок. И она даже не стала вставать с крыльца избы, когда доставщик подошел к калитке.

Подобных хуторов было немного – мало кто решался жить на отшибе и в одиночку. Чаще всего в них и не жили – использовали только в качестве ночлега при сезонных работах на полях.

Этот явно относился к числу как раз таких – времянок для тех, кто решил переночевать поближе к полю, вне своего родного поселка. И сейчас, судя по всему, был облюбован этой женщиной.

Дрей не знал, кто она была, но она точно не забыла о том, что остается женщиной. Возможно, она ждала его здесь недели, а может, появилась лишь вчера, но от дома веяло уютом и ухоженностью, которые появляются лишь тогда, когда за ним приглядывает женщина.

– Дрей, – представился доставщик, входя в калитку.

– Алиса, – эхом, почти без паузы и без малейшего удивления, ответила женщина.

Перед входом Дрей замялся. По логике нравов, сложившихся в окрестных поселках, его должны были пригласить в дом. Или попросить уйти. И такое бывало, но в этом случае хозяин обычно выглядывал из окна, держа при себе оружие. Тем более в хуторе.

Женщина не сделала ни первого, ни второго, продолжая спокойно сидеть на ступеньках. Волей-неволей Дрею пришлось остановиться прямо перед ней.

Алиса достала из-за спины единственный предмет – универсальный контейнер «Наноздоровья», на серой поверхности которого кто-то грубо красной краской оставил единственный мазок. Как ни странно, мазок получился достаточно красивым, как будто заказанным для изготовления у какого-то японского каллиграфа.

– Ампула здесь. – Она протянула контейнер Дрею, но он сдержал рефлекторное желание его взять и продолжал стоять, ожидая услышать остальное.

Алиса кивнула и положила контейнер рядом с собой.

– Сектор Тешев. – Она также виртуозно достала из-за спины карту. – Здесь подробная дорога, но это не так уж и далеко.

– Никогда не слышал о таком секторе недалеко от нас.

– Неудивительно. Люди там живут… очень замкнуто, знаешь ли. Сектор маленький – значительно меньше стандартных размеров, но этому есть объяснения. Он ограничен рекой с нескольких сторон сразу. С внешней стороны – сотни метров минных заграждений. Мины клались на Закате, десятками тысяч, везде, в несколько слоев, и такие, что о большей части ты никогда и не слышал. Это не какие-то там самоделки – военные образцы, и их разбрасывали системами дистанционного минирования, много дней. Не смотрели – поля это или леса. Говорят, там даже на деревьях мины висят, те, что не долетели до земли после обстрела. Животные обходят эту полосу стороной – даже у них за несколько поколений выработался рефлекс. Это одна из причин, почему около тысячи тамошних нано живут замкнуто.

Вторая причина – сектор находится в глубине диких земель. Когда ты посмотришь на карту, то поймешь. Там вообще мало кто живет, особенно после того как по местности прошлась последняя волна мутантов.

Третья причина, – Алиса выдавала информацию абсолютно бесстрастно, – это «Мясорубка». Все, кто там живет, знают о ней. Все ждут новой дозы каждые десять лет. И все надеются, что если даже эта доза не придет, то «Мясорубка» ограничится их сектором.

– Это не так?

– Никто не проверял. Никто и не хочет проверять, как ты прекрасно понимаешь. Но скорее всего – нет, не так. Серая слизь не может быть остановлена минами. Или рекой. Поэтому там есть и сигнализация. Датчики. Датчики внутри сектора, датчики по периметру, датчики в удалении от периметра. Ты знаешь, как Изоляторы умеют устраивать такие вещи. В каждом датчике – или контрольная культура наноботов, или контрольная биокультура. Если с ней что-то случается, а зона разрушения этих маячков выходит за пределы периметра, то Изоляторы приведут в действие ядерный заряд. Всем известно, как они обожают такие штуки. Им лишь волю дай что-нибудь зачистить.

Алиса сделала паузу, ожидая вопросов, но Дрей лишь слушал.

– И есть проход. Односторонний, так как обратно никого не выпускают. По традиции, ты должен донести ампулу до заброшенного монастыря, ты увидишь его издали – еще с другого берега. Донести и разбить. Доставка будет считаться законченной.

– Как я вернусь, если проход односторонний? – На этот раз Дрей все же решил задать вопрос.

– На тебе будет комплект полной биозащиты. Точно так же защищает и от ботов. Тяжеловат, но пару километров пройдешь, только вспотеешь. Тебя выпустят, если он останется нетронутым.

Дрей понял, что она лжет, в те же мгновения, как она начала говорить. У нано тоже были аналоги Миротворцев – геммов общения, убеждения и запугивания. Хотя Дрей был уверен, что Алиса могла бы и без них убедить кого угодно в чем угодно – настолько уверенно она говорила. Даже сейчас, несмотря на очевидную ложь, Дрей хотел ей верить.

Но прежде всего – он верил логике. Никто не выпустит из столь опасной, как все описывали, зоны одинокого доставщика лишь для того, чтобы выполнить условия доставки. Если он пронесет ампулу внутрь, то останется там вместе с ней, это ясно.

– Я не смогу взяться за это задание, – тихо проговорил Дрей, отступая на шаг назад. – Но мне кажется, что условия доставки достаточно просты, и вы легко найдете мне замену.

Он отступил еще на шаг. Какой-то очевидной угрозы от женщины не исходило, но он не понимал, кого она представляет. То, как она отзывалась об Изоляторах, ясно показывало, что она не из них. А значит, был кто-то еще – какая-то организация, дожившая до нынешних времен и при этом достаточно богатая и сильная, чтобы заниматься чем-то, кроме своего собственного выживания.

– Тем не менее ты за него возьмешься, – спокойно ответила Алиса. – Потому что под одним деревом неподалеку от твоего поселка лежит, присыпанный землей, сверток. И в этом свертке небольшой, поверь мне, совсем небольшой заряд. Соседние поселки, наверное, даже не поймут, что случилось. Лишь потом с сожалением узнают, что их друзей больше нет на карте. Ты хочешь погубить несколько сотен душ, включая свою семью, из-за своей безответственности? Поверь, мы умеем делать так, чтобы от наших предложений не отказывались.

Алиса поднялась, впервые за время всего разговора. Поднялась, подошла к нему и положила руку на плечо доставщика:

– Тебя выпустят, если ты сделаешь все правильно. Я тебе обещаю.

И Дрей абсолютно отчетливо понял, что она лишь повторила собственную ложь еще раз.

Понятно, почему Дрей ничего не слышал о секторе Тешев. Карта уводила в глубь диких земель. Где-то восточнее, как можно было предположить, находился эпицентр нескольких последних волн мутантов. А когда идет волна – мало кто из людей выживает. Если в глубине этих лесов кто-то и жил, то он умел слишком хорошо скрываться – и от мутантов, и от остальных.

Мутанты, появляющиеся вроде бы из ниоткуда, приходили все реже. На последнюю волну Дрей нарвался как раз перед встречей с Илоной: та волна уже угасала, была на излете, но даже тот контакт оказался смертельно опасным.

Мутанты всегда нападали на людей. Они могли пропустить зверя в лесу, но любой человек, увидевший мутантов, должен был либо бежать, либо готовиться к последней схватке. Никто уже и не задумывался о первопричинах – все воспринимали волны и ненависть мутантов к людям как данность и лишь молились о том, чтобы следующая волна не пришла слишком быстро.

Внемля молитвам, мутанты приходили все реже, и казалось, только это окончательно не загнало людей в пещеры: слишком много поселков оказывалось разрушенными, полностью вымершими после каждой волны. Хороших, больших, хорошо укрепленных поселков. Мутанты не жалели себя, если речь заходила об убийстве экзо или нано. Они могли гибнуть пачками только для того, чтобы добраться до одного-единственного человека.

Поэтому поселок, обозначенный на карте как живой, сразу привлек внимание доставщика. Похоже, эти люди жили на окраине мертвых земель. И если они выжили, то должны были быть либо прирожденными воинами, либо обладать невиданной удачей. Дальше, в глубине, не выжил никто. За исключением, как оказалось, целого сектора, но у тех были свои преимущества.

Между волнами дикие земли становились вполне себе безопасными. За исключением тех напастей, которые всегда возникают в глуши, там, где нет людей. Какие отголоски прошлого можно было найти в этой зоне, какие твари обитали в глубине, никто теперь и не знал. Считалось, что после волны мутанты гибнут – даже те, кого не остановили пули, гранаты и куча других, естественных и более прозаичных причин. Но Дрей знал, что это не так. Он не видел ни одного мутанта, умершего своей смертью. Зато видел небольшие стаи между волнами, прячущиеся и ведущие растительный образ жизни. Долго такие группы не выживали – не там, где их находили люди. Но он думал, что как раз в глубине мертвой зоны их можно встретить. Этого Дрей не опасался – стаи мутантов, когда не идет волна, были не более опасны, чем обычные хищники. Они преследовали, но могли бросить добычу. Бились, но могли отступить, если видели, что сила не на их стороне. Как будто ждали, когда придет следующая волна и они смогут отплатить за все.

Внешне тем не менее поселок смотрелся вполне заурядно. Чаще, конечно, жилье обносили частоколом из бревен, а местные воспользовались забором, оставшимся от кого-то со времен Заката – крашеное листовое железо метра в три высотой вполне могло остановить любого, желающего проникнуть внутрь. К тому же сжечь его было невозможно, поэтому преимущества были налицо.

Дрей шел строго по дороге, даже не пытаясь прятаться. Наноасфальт лежал здесь еще со времен Заката и, как ни странно, до сих пор держался. Кое-где были видны выбоины, засыпанные где-то свежими порциями самозаживляющегося материала, а где-то и просто щебнем. Достать сейчас мешки с действующим асфальтом стало почти невозможно.

Ему не нужно было прятаться. Он хотел попасть внутрь поселка, желательно напроситься на ночлег, а для этого нужно подойти к поселку открыто. Таковы были правила. Ни один поселок не впустит к себе того, кто не пришел открыто прямо к главным воротам. Будешь пытаться подобраться незаметно – стрелять станут без предупреждения.

Да и тех, кто приходил открыто, пускали далеко не всегда. Но – не стреляли. Негласные правила оговаривали и это. Подойдешь открыто – тебе дадут уйти, не пуская пули в спину.

Подходя к главным воротам поселка, Дрей неожиданно вспомнил, как когда-то, вечность назад, подходил к другим воротам другого поселения. Вырезанного на корню почти сразу после его прихода. Поселения, которое, возможно, спасло жизнь мальчугану, почти умирающему от усталости, голода и холода.

Только тогда шел дождь.

Сейчас солнце светило вполне себе приветливо, обещая теплую осень.

Ворота тоже оказались из листового металла, но были на метр пониже основного забора. Справа и слева жители подняли две вышки и взгромоздили на них тяжелые пулеметы. Не дроны – компьютерного управления в них не было и в помине. Дальше, прямо за воротами, в глубине поселка, виднелась еще одна – тоже с тяжелым пулеметом. Поставленная явно на случай прорыва сквозь ворота.

Дрей чуть скосил взгляд и убедился, что вышки, хоть и на значительно большем расстоянии, стояли вдоль всего периметра.

Все они пустовали, за исключением единственного сторожа на левой вышке у ворот. Поселковые явно не ожидали никаких нападений в обозримом будущем.

Сторож заметил его сразу, лишь бегло оглядел доставщика с ног до головы, на мгновение остановив взгляд на ремне автомата на плече, и что-то сказал вниз.

Калитка в одной из створок ворот отворилась почти сразу. Из нее вышел экзо и крикнул негромко, но так, чтобы Дрей его наверняка услышал:

– Только не сходи с дороги.

Дрей кивнул и посмотрел на обочину. Если не приглядываться, то ничего необычного он бы и не заметил. Но стоило посмотреть повнимательнее – и он сразу обнаружил ловушки, которыми был нашпигован весь наружный периметр.

– До следующей волны еще, конечно, нескоро, – словно извиняясь, произнес встречающий, – но мы предпочитаем понемногу восстанавливать прослойку.

Только теперь Дрей понял. Местность, что в других поселках использовалась как ближние поля и огороды – чтобы недалеко было ходить, – здесь превратили в сплошную полосу отчуждения. Сколько мутантов полегло на этой «прослойке» в последнюю волну, оставалось только догадываться.

– И помогло? – спросил Дрей, завязывая разговор. Часовой был беспечен, открыл калитку незнакомцу, начал беседу. Это давало шанс на ночлег.

– Нет, конечно, – улыбнулся встречающий. – Никогда не помогало: все равно прорываются. Но мы строим и строим. Вдруг в следующий раз поможет. Нам просто повезло: в последний раз волна зацепила нас краем. Но они прорвались. Бились уже внутри поселка – почти четверть наших легло. И потом… Еще три семьи ушло на север, подальше от мертвых земель. Такое мало кто выдержит, мы их не виним.

– Почему тогда не ушли все?

Поселковый пожал плечами:

– Мы здесь живем.

Как будто это что-то объясняло. Или наоборот: это объясняло все.

После паузы встречающий сказал:

– Меня Андреем зовут. Как называть тебя?

– О! – ухмыльнулся доставщик. – Тезка. Только меня обычно Дреем называют. Но полное имя тоже Андрей.

Часовой улыбнулся в ответ:

– Так что занесло тебя в наши края… тезка? И что ты ищешь в нашем поселке?

– Иду… по делам. В глубь мертвых земель. Думал, может, пустите на ночлег?

– Конечно, чего не пустить, – пожал плечами Андрей, – заходи.

Впервые Дрея так просто впускали внутрь поселка. Но эти люди жили по немного модифицированным правилам. Они не боялись одиночки, пусть даже с оружием, и как только Дрей вступил внутрь, он понял почему.

Вооружены были все. Вооружена была женщина, несущая ведро воды от поселкового колодца. Правда, старый тяжелый АК был повешен за спину на двойном ремне, на манер рюкзака, но он был с ней. Мальчик, ожидающий своей очереди покачаться на качелях – он вежливо уступил место девочке, – был снабжен нагрудной кобурой с торчащим шестизарядником. Кобура девочки слегка болталась, и в момент, когда качели достигали наивысшей точки, подлетала вверх. Девочка привычно придерживала ее, отпуская цепь качелей. Настолько привычно, что можно было точно сказать, что она с нею просто срослась. Она даже не замечала неудобства – как будто поправляла прическу. В кобуре девочки был револьвер. Дрей увидел потертую деревянную рукоятку, когда качели подлетели в очередной раз.

Мужчина что-то столярил неподалеку, на столе под навесом. Он даже не поднял глаз на вновь прибывшего, но машинально поправил ствол «печенега», подвинув его к себе поближе. Судя по коробу на двести патронов, размениваться на мелочь столяр не любил.

– Сколько вас здесь? – спросил Дрей скорее из вежливости, чем реально интересуясь.

– Под две сотни, – ответил часовой. – Пойдем, покажу место. Есть хочешь?

– Не откажусь, – кивнул Дрей. – Две сотни взрослых?

Андрей ухмыльнулся:

– Знаешь, кто убил больше всего мутантов в последнюю волну? Когда они уже вошли в поселок? Вон видишь паренька?

Дрей посмотрел туда, куда махнул провожатый.

Мальчику было лет двенадцать. Похоже, он только недавно вернулся из леса, потому что сейчас разгружал хворост из небольшой тележки с запряженным мулом. А еще потому, что даже для местных с оружием у него ощущался явный перебор. Наплечная кобура была двойная, и два пистолета торчали у мальчишки под мышками. Дрей бы сказал, мешая ему работать, но мальчишка явно привык. Вдовесок к пистолетам за спиной у него все еще висел автомат – простенькая укороченная модель, такая же, как и у Дрея. На поясном ремне болтался даже не нож – палаш. Хотя, вполне возможно, он был нужен всего лишь для заготовки дров.

Отвечая на немой вопрос гостя, Андрей добавил:

– Он неплохо стреляет, да. Но троих парень порвал голыми руками. Хорошие гены. Так что мы тут не делим, просто – две сотни живых. Такая жизнь не для всех, сам понимаешь. Поэтому мы не в обиде, если кто решает двинуться в более спокойные места.

Андрей отвел доставщика к общинному дому. Тот пустовал, хотя и был прибран, как полагается.

– Кидай вещи, – махнул рукой провожатый, – какую-никакую постель тебе к ночи занесут. Пойдем, представишься старосте. Новые лица у нас редко, и он предпочитает поговорить с каждым.

Староста выглядел моложе Дрея. Когда они подошли, он возился с навесом над поленницей. Приближалась зима, и во всем поселке активно готовились к холодам. Не только в этом – в любом: текущее задание вырвало Дрея из такой же подготовки – утепления дома, заготовки дров. Правда, в поселке Дрея оставалась работающая бензопила, единственная, общинная. Латаная-перелатаная, она все же позволяла достаточно просто решать вопрос отопления. Здесь Дрей видел только пилы.

В ответ на приветствие староста кивнул и спустился вниз. Спустился, присел на табурет и лишь после этого предложил присесть гостям.

– Мне шестьдесят, – предвосхищая вопросы, сказал он. – И, к сожалению, в поселке я самый старый. Просто родители оставили мне хорошую комбинацию, поэтому выгляжу моложе юношей. Так что меня выбрали, потому что я самый старый, а не потому, что самый умный.

Староста хмыкнул. Как и полагается, Андрей тут же кинулся протестовать, и Дрей, как гость, также вынужден был ответить:

– Даже то, что вы выжили в этих местах столько лет, говорит многое о вашем уме. Выжили и помогли выжить вашему поселку. Я уверен, что все это ценят.

– Как будто меня здесь кто-то слушает, – еще раз хмыкнул староста. Как только с его лица исчезла маска безразличия и официальности, сразу стало заметно, что он действительно значительно старше, чем кажется. Мимика выдавала возраст лучше морщин. – Здесь все крайне самостоятельные. – Он чуть подвинул табурет, чтобы опереться о столб, удерживающий навес. – Считают, что оружие делает их бессмертными. А уж после посвящения к ним вообще не подойди с советом – взрослые!

– Ну зачем вы так, Павел Евгеньевич, – вступился Андрей. – Все тут вас слушают. Вы же многих сами на свет вытаскивали. И стрелять учили. И ловушки…

Дрею резануло слух столь архаичное обращение к старосте. Павел Евгеньевич лишь махнул рукой провожатому:

– Ты присядь тоже, Андрей, если не спешишь. – Староста почесался спиной о столб и обратился уже к Дрею:

– Ну что, гость, расскажи, что да как. Откуда идешь, куда. Что в мире вообще творится. У нас же тут, сам знаешь, тихо. Дорога к нам нетореная, новых лиц почти и не видим. Торговцы вон в середине лета заглянули, как обещали, да и все.

– Дальше действительно никого? Ни одного поселения?

Староста покачал головой:

– Мы не знаем. Молодежь часто ходит вглубь, но ни разу никого не видели. Последний поселок, глубже, смыло две волны назад. Никто не спасся. Если тебе дальше, то ты его увидишь: еще не до конца развалился.

– А Тешев?

Староста, до этого рассматривающий крышу навеса в попытке определить, где еще залатать дыры, опустил голову и посмотрел прямо на Дрея:

– Экзо, мальчик мой, ты хорош. Ты еще ничего не сказал о себе, но успел узнать много о нас и об окрестностях. Чувствуется подготовка. Я бы, может, и обиделся, если бы мне не было все равно. Если бы здесь мы боялись угрозы, что несут люди. Что нано, что экзо. Но мы здесь для другого. У нас поселок только и занимается, что выживанием. В экстремальном варианте, даже для людей после Заката.

Староста кивнул, как будто пытаясь убедить Дрея в правильности своих слов, и повторил:

– Занимаемся выживанием. А по твоим вопросам могу сказать, что ты очередной носильщик. Из тех, кто ходит в Тешев раз в десять лет. Прошлого я не видел. Но двадцать лет назад мимо нас проходил один. Но на обратной дороге к нам не заглянул. Тогда волны досюда доходили слабее, но чаще, так что окрестные леса все были в мутантах.

Староста вздохнул – речь для него была слишком длинной, но после паузы все же продолжил:

– Что до Тешева. Этот сектор слишком далеко от нас. До него не добираются даже во время посвящения. Эти земли стали совсем мертвыми, и чем глубже в них заходишь, тем тяжелее дальше идти. Я был на окраинах Тешева еще в детстве. Ничего интересного. Сплошные минные поля и заграждения. Хороший способ уберечься от мутантов, но не самый лучший для того, чтобы налаживать добрососедские отношения. Оттуда и взял идею окружить поселок ловушками. У нас попроще, конечно, но все же. Так ты с доставкой?

Дрей кивнул:

– Да. И очень хочу наведаться к вам на обратном пути. А то, знаете ли, семья дома. Поэтому буду благодарен за все, что вы мне сможете рассказать.

Староста пожал плечами:

– Да тот, позапрошлый, говорил, что его в сутках пути должны были Изоляторы перехватить. И провести дальше. Тебя тоже встречают?

– Не обещали, – покачал головой Дрей.

– Тогда не знаю. До Тешева, даже если идти быстро, дней пять. А быстро по мертвой зоне никто не ходит: себе дороже. Я бы на твоем месте вернулся на шоссе и пошел в обход. С юга там вроде подходы есть почти до самого Тешева, или были – сейчас уж и не знаю.

– Мутанты?

Староста кивнул:

– Мутанты. Остатки от волны. Дикие звери, самые обычные. И все остальное, что народилось и вылезло из земли, как только эти леса вошли в мертвую зону. Чего только не встретишь. Рассказывать бесполезно, потому что встречается все по разу, и что будет в следующий – не догадаться. Просто приходится быть готовым. На то оно и посвящение.

– Посвящение во что? Извините, вы третий раз о нем говорите, а я не знаю, кого и во что посвящают.

– Ах, ну да. – Староста качнулся на табурете и вновь прижался спиной к столбу. Только сейчас Дрей заметил самый краешек приклада от стоявшего прямо за этим столбом оружия. Видно было слишком мало, чтобы определить, что там стояло. Но староста не просто так жался к этому столбу. Дрей подумал – он даже сам не осознает, что пытается быть поближе к оружию. – Ну да, извини. Просто посвящение уже на днях, поэтому все крутится вокруг него. Вот я и вспоминаю о ребятках по поводу и без. Посвящение… это посвящение. Во взрослые. Молодежь идет в глубь зоны отстреливать мутантов. И полезно, потому что все равно это надо делать, и показывает, кто готов стать взрослым. Только вот возвращаются не все.

– Они и так все с оружием – куда уж взрослее!

– У нас принято так. Заводить семью можно только после посвящения. Только тогда можно заселяться отдельно, в свой дом. Просто покувыркаться в стоге – за этим мы не следим, да и не уследишь за ними. Я был против, когда обряд возникал. Да и сейчас… слишком часто возвращаются не все. Но мы живем в таком месте, что некоторых процессов никто не может остановить. Выживаем, и все направлено на это.

– И часто ходят?

– Нет, конечно. Где ты видишь тут много молодежи? Раз в несколько лет. Осенью. Сейчас как раз время – волна уже давно схлынула, но мутанты сбились в стаи, и их можно найти в глубине. Урожай собран. Они должны уйти через пару дней. Кстати…

Старосту осенила мысль, он даже оживился и привстал, на миг отойдя от оружия за столбом. Правда, скомпенсировал это тем, что тут же схватился за тесак, лежащий на столе неподалеку.

– А может, ты не будешь торопиться? Иди с ними! Пару дней пути в относительной безопасности, с группой. Да и ты поопытней – хоть какое-то прикрытие.

– Я хотел уходить завтра, с рассветом. А что, с ними никто из взрослых не идет?

– Нельзя, – покачал головой староста, – нарушает обряд. Они должны пойти сами, убить мутантов сами и вернуться сами. Без взрослых.

– Ну а я?

– А тебя мы подадим как дополнительное задание. – Павел Евгеньевич ухмыльнулся. – Староста я или не староста? Дам им дополнительное задание. С оружием и опытом. Ты не местный, так что возражать даже самые боевитые не смогут. Да и пусть возражают, в конце концов. И пусть тогда сами на мое место садятся. Совсем мало ребят в этот раз идет. Боюсь я за них.

– Я хотел уходить с рассветом, – тихо повторил Дрей. Идея с провожатыми нравилась ему не очень, но и отказывать просто так он не хотел.

– Ну и отлично. Значит, и посвящение начнется этим вечером. Утром уйдешь вместе с отрядом.

– Но… – вступил Андрей, – …они еще не готовы…

– Цыц! – поднял палец староста. – Вот у них почти день, чтобы подготовиться. Объяви всем. Пусть поспешат. Вечером большой костер.

Глава 4 Посвящение

Никто и ничего не знает о мутантах. Кроме одного: их надо убивать. Это обязанность каждого нано, это его долг.

Волны мутантов, что накрывают наши поселки, не случайны. Это проверка. Проверка нас на прочность, проверка на то, насколько мы верны себе, нашим традициям. Насколько мы отличаемся от тех, кто умер. Вы, нано, живые отличаетесь от тех, кто умер, настолько, насколько способны убивать мутантов.

Нас будут проверять, вновь и вновь. Может быть, даже чаще, чем раньше. Мы будем убивать мутантов, не просто защищая себя и свои семьи, но потому еще, что это – долг.

(Библия Нано)

Голова гудела как после попойки, хотя Дрей точно знал, что ничего горячительного вчера не принимал. Да и выпить ему пришлось бы действительно много, чтобы наутро у него заболела голова. У иммунных систем экзо было столько механизмов испортить человеку праздник, моментально расщепляя алкоголь в крови, что и пить смысла не было. Эффект опьянения проходил за десяток минут.

Болели мышцы, хотя опять же – никаких особых нагрузок во время большого костра не было.

Дрей повел плечами, разминая мышцы спины, наклонил голову вправо-влево, проверяя, где именно болит. Получалось, что болело везде.

– Это боевой коктейль, – вежливо подсказал идущий рядом парень. Тот самый, взявший пьедестал при последней волне. – Взрослые за нас боятся, поэтому хитрят. Староста тебе вот «помочь» велел. А наши химики-недоучки подлили во вчерашнюю выпивку «седьмое небо».

– А если бы кто-нибудь окочурился? – Дрей поежился. Ему даже показалось, что мышцы сразу начали болеть сильнее.

– Раньше все было нормально, – улыбнулся парень. – Это уже стало традицией. Все делают вид, что ничего такого нет. Старшие – что это обычное питье. Мы – как будто ничего не знаем. Такое вот напутствие в дорогу. Но дня три, говорят, действительно помогает. Если только у тебя не параноидальная иммунная система или не какие-нибудь «четыре пробирки стихий».

Дрей кивнул, не успев сдержаться. Что было, то было.

Парнишка пожал плечами:

– Если варево старших нарвалось на «стихии», то к вечеру мышцы перестанут болеть, и все. Но и эффекта не будет. Мы вот на несколько дней будем ускоренные. Болезненно, в общем-то, вредно, но зато повышает шансы на выживание.

– Как тебя звать?

– Росс меня звать, провожатый. Росомаха – слишком длинно, а именем меня все равно никто не зовет. Зовут Россом.

– Росс, а я не пойму. Тебе не рано семью-то заводить?

На этот раз парень рассмеялся. Они были всего в часе ходьбы от поселка, но Дрей сразу ощутил, насколько местные отличались даже от видавших виды экзо тех мест, где жил доставщик. Смеялся парень абсолютно бесшумно. Звук был, но его мог услышать разве что идущий совсем близко Дрей.

– Еще и не думал об этом, – ответил в конце концов Росс. – Вообще мне кажется, что семья не для меня. Может, стану таким же, как ты, – доставщиком. Или наймусь в охранники к торговцам. Они с удовольствием берут наших, да только у нас все домоседы, мало кто соглашается. А торговцы платят хорошо – много чего можно в поселок притащить. Нам бы пара огнеметов не помешала, до следующей волны. Тогда один всего был, но и тот почти сразу накрылся. Мутанты огня часто боятся больше, чем пуль.

– А зачем же ты тогда идешь?

Росс качнул головой в сторону – туда, где шли остальные. Всего из поселка вышли девять подростков. И все они, как только железные ворота и забор исчезли за деревьями, стали такими же, как и Росс, – сосредоточенными и осторожными. Это было даже не испытание – привычка. Оружие со снятыми предохранителями, глаза, постоянно оглядывающие каждый близлежащий куст и одновременно пытающиеся высмотреть что-то вдалеке, в просветы между деревьями.

– Они уговорили. Иначе их еще год не выпустили бы. Слишком мало народу. Да и после волны я считаюсь типа самым крутым. Со мной их отпустили. Против, очевидно, были только мои. У них-то как раз особое мнение по поводу моих способностей.

– По-прежнему считают тебя маленьким? – подсказал Дрей.

– Конечно, – кивнул Росс. – Хотя самим и тридцати нет.

– И каков план? Где вы будете искать этих мутантов?

– Да это тоже все – сплошная показуха. Мутанты сейчас не главное. Все знают, где гнездо. И староста давно уже хочет его почистить. Специально ждали посвящения, иначе давно бы уж вырезали там все. Мутанты, когда нет волны, вообще предсказуемы. Охотятся расходящимися кругами, так что за пару лет гнездо можно вычислить легко. Встретил одного мутанта – край. Убил еще одного – ближе к гнезду. Не встречаешь – значит, уходишь дальше. Так что мы знаем, куда идем, не беспокойся. До изолированных, конечно, мы тебя не доведем, но где-то до середины пути дойдем вместе. – Росс вздохнул: – Было еще одно гнездо, поинтересней, но оно в стороне. Так что не льсти себе сильно. Что тебе староста сказал? Что ты нас прикроешь? Ерунда. Все понимают, что из-за тебя мы к слабому гнезду пошли. Собирались к другому, но староста – он… старый. Хитрый и умный. Помочь надо, видишь ли. Теперь для всех посвящение превратилось почти что в прогулку.

По тому, как пятеро мальчиков и четыре девочки двигались по лесу, Дрей в жизнь бы не подумал, что они на прогулке. Хотя надо признать, двигались они так же, как и он сам. Неспешно, но и не медленно. Абсолютно бесшумно. И постоянно сканируя все окружающее пространство всеми органами чувств, что были им доступны. Дрей увидел, как шевелятся ноздри у одной из девочек – она пыталась унюхать что-то необычное, опасное в утреннем лесу. Надо признать, что это движение абсолютно не портило впечатления от приятного личика: даже наоборот – это легкое подрагивание ноздрей ей шло.

Росс, словно оправдываясь, тут же добавил:

– Нет, ты не подумай, его все любят. Он меня стрелять учил. Из пистолетов, с двух рук. Из автомата родители учили. Ножи кидать – мама. Гранаты…

– А лет тебе сколько, Росс?

– Будет четырнадцать зимой.

– Чего вы так боитесь в этом лесу, кроме мутантов?

– Мы ничего не боимся, – не задумываясь, ответил мальчик.

– Опасаетесь?

– Да в том-то и дело, что непонятно. Вечером, между вахтами, тебе нарассказывают – мало не покажется. Не волнуйся, это тоже традиция. Без баек костер не обойдется. Сейчас просто смотри и следи. Ничего не случится: слишком мы близко от поселка.

Росс уже начал отходить в сторону, и Дрей задал еще один вопрос:

– А ты доходил до тех мест, где гнездо?

Росс коротко мотнул головой, как будто его подловили на чем-то незаконном:

– Нет. Слишком глубоко в мертвые земли. Туда без надобности не ходят. Но я был в дневном переходе оттуда. Один раз. – Росс наклонил голову и показал заживший шрам у основания шеи, похожий на укус. – Там могут быть неприятные встречи, как видишь.

Дети сидели у костра, но повернулись к нему спиной. Это была вторая ночевка, так что Дрей уже не удивлялся, насколько его маленький отряд насторожен. Они были как сжатая пружина, готовая ударить в любой момент, – не расслаблялись ни на секунду. Даже вечерняя болтовня у костра была необычной. Вроде байки травили, как и везде, но не смотрели друг на друга – только в темный лес. То и дело очередной рассказчик замолкал, прислушиваясь к крику ночной птицы, вместе с остальными пытаясь определить, насколько этот звук естественен для местного леса. Дежурили по двое, в пять вахт, хотя Дрею, как гостю, все время давали первый караул. Никто и не спал еще, когда его вахта уже закончилась.

Но нападение произошло не в его вахту. Он уже устраивался спать, как и большинство остальных. Парень постарше тихим голосом рассказывал очередную, видимо, последнюю на сегодня, историю. Тоже любопытный нюанс, как эти истории преподносились. В такой ситуации Дрей ожидал страшилок на ночь, неких полуреальных-полумифических историй о чудищах ночи. Вместо этого ребята выдавали чуть ли не документальное описание произошедших событий. И как бы они ни были интересны, от таких рассказов клонило в сон. Если речь шла об осязаемом противнике – то обязательно описывалась ситуация, в которой он был побежден. Уязвимые места, слабости, опасные сюрпризы, которые мог преподнести зверь из мертвой зоны.

Хотя последний рассказ был не о звере, а вновь о мутанте. Местные умудрились их как-то разделить и классифицировать – не по внешнему виду, а по манере нападения. Дрей никогда и подумать не мог, что кто-то займется подобной классификацией. Сейчас речь шла о крайне редком виде, который, как уверял парень, способен гипнотизировать. Взгляды детей стали слегка недоверчивыми, и рассказчика спасало только то, что эти взгляды по-прежнему были направлены в темень леса.

– Хорош, – в конце концов сказала одна из девушек. Как Дрей понял, именно эта пара – рассказчик и девушка – были основными в группе. Не лидерами, нет, но теми, кто больше всех желал побыстрее пройти посвящение. Теми, кто торопил остальных. Благодаря им Росс пошел на посвящение раньше, чем было положено. Благодаря им посвящение вообще состоялось этой осенью, а не на год-другой позже. Они даже спали вместе, ни от кого не скрываясь, в обнимку. В обнимку, но держа руки на оружии. – Хорош заливать, – повторила она. Ей было явно неудобно за своего парня. Возможно, что как раз она-то ему верила, но видела, что остальные верят не очень. – Пошли спать, через час вставать на дежурство.

Чуть позже Дрей порадовался за себя. Как бы ни были настороже эти ребята, но стрелять начали не они, даже не часовые, а чужой в этих лесах доставщик.

Стрелять он начал раньше, чем понял, что, собственно, случилось. И что собой представляют нападающие. Это был чистый рефлекс, и ничего больше.

Нападали не мутанты, уж в этом Дрей смог убедиться сразу. Это было что-то механическое, некрупное, но в большом количестве. Целая стая непонятных и невиданных созданий, даже не пытающихся спрятаться от пуль, но все равно слишком шустрых, чтобы напоминать неподвижные мишени. Что-то вроде пауков, но с ногами во все стороны сразу, поэтому не всегда было понятно, бежали эти пауки или катились.

Во время одного из обменов Дрею в придачу дали не очень понятный гемм. Простенький, безобидный и, как поначалу казалось доставщику, совершенно бесполезный. Но почитав внимательней инструкции, поразмышляв, Дрей изменил свое мнение, и его и без того сильно модифицированный организм приобрел дополнительную мутацию под названием «Серебряный туман».

«Туман» не делал ничего особенного. Совершенно крохотное изменение, «включающееся» очень редко. Например, когда Дрею не хватало времени, чтобы оценить окружающую обстановку. Когда он резко попадал в незнакомую среду. Когда он не понимал, что за враг прыгает на него из темноты. В точности как сейчас. И в таких случаях гемм просто замедлял время. Ненадолго – где-то на треть секунды.

Нет, конечно, время текло себе как ни в чем не бывало, но мозг Дрея, его глаза, его восприятие и интерпретация окружающего – все это резко ускорялось. Достаточно, чтобы полностью сориентироваться и успеть придумать адекватный ответ на возможные угрозы.

Название гемму было дано буквально. Все окружающее на эти доли секунду сковывалось в глазах Дрея серебристой дымкой, и лишь те предметы, что были важны в текущих событиях, были видны отчетливо и во всех деталях.

Гемм сработал ровно в тот момент, когда один из механизированных «колобков» прыгнул в его сторону. И сразу «застыл» прямо в полете, словно время для него остановилось. Он действительно походил на паука: ноги изгибались в суставах под острым углом, но из-за того, что их было больше двух десятков и расположены они были во все стороны, паук скорее походил на ощетинившегося металлического ежа.

В последний момент, перед выстрелом, Дрей заметил еще одно: внешняя часть ног у дроида была как бритва – заточена до блеска. А выстрелил Дрей сразу, как только понял хотя бы приблизительно, что на них напало. Многоногого разнесло прямо в воздухе, и доставщика он так и не достиг. По прикидкам Дрея, это был третий, до которого он добрался, хотя за первых двух он не стал бы ручаться: стрелять приходилось в темноту, а твари были слишком шустрыми, чтобы оставаться на месте даже после поражения.

Дальше стало хуже. Пока что они отстреливали только разведчиков, идущих в авангарде, но вскоре их накрыла основная стая. Пауки лезли со всех сторон. Одна из девочек упала: сильный порез заставил ногу подогнуться от боли. На нее сверху тут же прыгнуло сразу несколько пауков.

Одного Дрей застал прямо в воздухе, второго отбросила чья-то еще пуля. Девочка перекатилась, и еще несколько пауков упали прямо на то место, где она только что лежала. Дальше Дрей не смотрел, потому что ему самому под ноги подкатился еще один паук. Доставщик успел его сбить, но в последний момент паук подпрыгнул и зацепил икру своей бритвой. Боли не было совсем, хотя нога была пропорота, настолько острым оказалось лезвие.

Дрей перенес упор на вторую ногу и продолжал стрелять. Второй паук достал его, когда Дрей перезаряжал пистолет. От автомата в этой суете, на таком расстоянии и по таким небольшим целям толку было немного, поэтому доставщик, как и все остальные, почти все, стрелял из пистолета.

В момент перезарядки на него прыгнул еще один паук. Дрей отмахнулся, ударив паука точно рукояткой, но одна из ног прыгуна дернулась и зацепила запястье. Сначала Дрей все же вставил обойму, выстрелил – первый выстрел достался отлетевшему в сторону обидчику, – и лишь потом крутанул ладонью. Судя по тому, что рука слушалась, сухожилия не были задеты. А по тому, что кровь не хлестала фонтаном, до артерии механический арахнид тоже не достал. Дрей выстрелил еще раз и посмотрел на разрез. На мгновение он успел увидеть белеющую кость, и лишь потом разрез начал быстро заполняться кровью. Организм словно опомнился, пытаясь защитить рану. Пауки оставляли настолько тонкие порезы, словно от удара скальпеля, что даже кровь из них начинала идти не сразу.

Третью рану, на груди, он получил в самом конце, когда основная волна схлынула. В тот момент на него с разных сторон прыгнули сразу четыре паука одновременно. А патронов в пистолете оставалось только два. Он использовал каждый, отмахнулся от третьего рюкзаком и получил четвертого прямо на грудь. Это был осознанный выбор: в этом бою он начал больше всего ценить свои конечности и предпочел получить рану на груди.

Но эта рана оказалась самой глубокой. Нога паука полоснула прямо над сердцем – Дрею даже показалось, что он слышит, как металл скребется по ребрам. И крови от последней раны оказалось больше всего.

Обидчика добил Росс, влепив ему пулю точно в брюхо.

И лишь когда всем показалось, что нападение закончилось, из леса выскочила последняя волна. Небольшая, словно просто отставшая от основной группы. Выстрелы зазвучали вновь. Росс, стоявший ближе всех, разом разрядил обойму, остановив почти половину из оставшихся пауков. Один, чуть ли не самый последний, прыгнул как раз в тот момент, когда Росс перезаряжал. Хуже было другое: мальчик загораживал обзор, и Дрей не смог его прикрыть.

Абсолютно рефлекторным движением Росс отмахнулся от паука. Но на этот раз, вместо того чтобы отлететь в сторону, паук взорвался. Взорвался прямо перед лицом Росса, прикрытым только рукой, которой он отмахивался.

Дрей вместе с остальными добил оставшихся пауков. Несмотря на то что в обойме еще оставался патрон, доставщик заставил пистолет ее выплюнуть и тут же вставил полную. Подходя к Россу, он водил дулом, выискивая, не осталось ли в лесу еще пауков, желающих продолжить ночное развлечение. Но даже те, что были лишь подранены, шевелились слабо – пауки явно не создавались в качестве маленьких танков и оказались весьма уязвимыми. Рядом с Россом валялся паук, в цепях которого что-то коротнуло, – сам он не двигался, но одна из его ножек непрерывно дергалась, цепляя пожухлую траву и срезая травинку за травинкой. Дрей наступил на эту доморощенную косу ногой, заставив ее остановиться.

Росс стоял на коленях, зажимая левой рукой правую. Кисть оторвало, но, что удивительно, в остальном он оказался практически невредим – даже лицо было не повреждено.

– Надо отойти от лагеря, – негромко сказал он, когда доставщик подошел. – Это все мины. Бракованные мины. Нам просто повезло.

Дрей не стал размышлять, тем более что времени на это не было. Он подхватил мальчика, махнул остальным, чтобы они бежали за ним.

Впрочем, далеко уходить они не стали. Остановились в полусотне метров от все еще горящего костра.

Дрей начал копаться в рюкзаке, одновременно размышляя. В том, что сказал мальчик, был смысл. Слишком слабенько выступили паучки при нападении. Явно их создавали не для того, чтобы изрезать вражеских солдат. Ноги-скальпели были так, дополнением. А вот характер прыжков, манера двигаться, зависание некоторых из них в высшей точке прыжка (в которой их так удобно было отстреливать) подтверждали слова Росса.

Наконец он вытянул то, что искал. Подошел к Россу. Вокруг него уже хлопотала девочка – та самая, что едва спаслась. На свою рану она не обращала внимания, как и большинство остальных. Все пытались хоть как-то помочь Россу. Кто-то уже пытался вколоть ему обезболивающее, хотя, судя по лицу мальчика, в нем он точно не нуждался.

– Как ты? – спросил Дрей, присев рядом с ним на корточки.

– Я левой стреляю не хуже, – буркнул Росс. – Но лучше все-таки двумя. Да и автомат в одной руке держать – это пижонство.

– Не волнуйся, будешь стрелять с обеих рук, как ковбои.

– Я не оборотень: у меня конечности обратно не отрастают.

– Значит, ненадолго им станешь, – усмехнулся Дрей и, обращаясь к девочке, добавил: – Не бинтуй, не надо. Поступим иначе.

Он вытащил из контейнера ампулу-шприц и примерился. Потом посмотрел на Росса и предупредил:

– Вот теперь будет действительно больно.

– Что это? – отдернул было руку Росс. Но Дрей уже перехватил ее чуть ниже локтя, готовясь сделать инъекцию. Ее нужно было делать как можно ближе к месту ранения, но не слишком близко – туда, где ткани еще способны были держать содержимое укола. Поэтому он медлил, выискивая место между кровоточащими бинтами, разорванными сухожилиями и осколками костей.

– Догадайся, – усмехнулся Дрей и прижал ампулу. Жидкость быстро ушла, начиная свое дело.

– Мне казалось, что биозародыши – это такие полуфабрикаты, – задумчиво произнес Росс. Видно было, что боль до него дошла и накрывает его все сильнее и сильнее. – Полуготовые руки-ноги, только приставить.

– Рад, что сумел тебя чему-то научить. – Дрей веселился, и похоже, это была реакция на потерю крови. Рана на груди была слишком глубокой, чтобы быстро закрыться. Дрей выдернул из рюкзака медицинский пластырь и не глядя нашлепнул его прямо на разрез, даже не пытаясь его чистить. Протянул пачку остальным.

Пластыря у него никто не взял, но это заставило ребят заняться своими ранами. Похоже, изрезаны были все, но по сравнению с Россом остальные отделались царапинами.

Девочка шустро брызнула на свою ногу шипучей пеной из крохотного баллончика и отбросила его в сторону – одноразовый. Посмотрела на Дрея. Дрею очень хотелось посидеть, поэтому он сказал:

– Это не только больно, но и очень неэстетично. Но надо бы промыть культю и постараться почистить ее от осколков костей. Чтобы лучше заросло.

– Будет новая рука? – спросила девочка.

Дрей кивнул:

– И вколите вы ему обезболивающего. Надеюсь, правила посвящения этого не запрещают?

Один из парней, стоящих за Россом, тут же воткнул ему еще одну ампулу под лопатку.

– Долго отращивать? – спросил он.

– К утру сможет начать разминать, – ответил Дрей.

После того как он это сказал, на лицах ребят неожиданно промелькнула напряженность, причем сразу у нескольких.

Дрей усмехнулся – как он надеялся, в последний раз за эту ночь:

– Не волнуйтесь, чистый биозародыш. Временная генная бомба, которая перестанет работать, как только кисть восстановится. Ни грамма ботов.

Они вернулись в лагерь только под утро, и то не все, а только двое – чтобы забрать остатки вещей, что бросили, удирая. Ни один паук больше не взорвался. Партия действительно была очень бракованная.

Рука Росса шевелилась, хотя Дрей и был слишком оптимистичен. Пока что Росс мог едва двигать абсолютно белыми пальцами с вызывающе красными ногтями. То ли ногти были слишком тонкими, то ли кровь излишне сильно билась в кончики пальцев, но казалось, что они буквально светятся красным: словно мясо просвечивает прямо сквозь прозрачный панцирь.

– Расшевелится, – спокойно сказал Росс, увидев, что на него смотрит доставщик. – Классная у тебя аптечка.

– Для себя держал, – улыбнулся Дрей.

– Понятно, потому и спасибо. Беру свои слова обратно: ты явно не похож на обузу. Стрелять ты ночью начал раньше меня.

– Работа у меня такая, – пожал плечами Дрей.

– А у нас жизнь такая, – отпарировал Росс. – Но стрелять ты начал первым.

Мальчик непрерывно шевелил рукой, пытаясь сжать пальцы. Кожа выглядела еще нездорово сырой, и эти движения смотрелись ужасно. Дрей перевел разговор на другое – скорее даже чтобы отвлечь себя, а не мальчика:

– Откуда взялась такая толпа мин? Не из периметра же Тешева они сбежали!

– Вряд ли. – Росс был явно равнодушен к причинам возникновения чего-то нового. Видимо, этим ребятам встречалось столько всего, что они уже и не задумывались, откуда и что берется. – Вчера эту басню не рассказывали, но есть одна легенда…

Дрей округлил глаза и ссутулился. Заметив это, Росс рассмеялся и непроизвольно сжал пальцы в кулак. На этот раз ему это удалось – сжать и разжать всю пятерню.

– Разминай, разминай, это полезно, – кивнул Дрей. – А можно мне сокращенную версию?

– Да. Легенда дурацкая, потому что время не сходится. Но в ней говорится, что жил один механик, на Закате. Пришли мутанты, убили его семью. А он создал завод. Полностью автоматический. Который делает разных механических солдат, чтобы они искали и убивали мутантов.

– Но мы же не мутанты, – засомневался Дрей.

– Пауки спутали, – отмахнулся Росс. – Велика ли разница – экзо, мутанты... Нано вон нас так и называют.

– На Закате не было мутантов. Они появились значительно позже.

– Ну, может, и механик жил позже.

– А позже он не сумел бы создать такой завод.

– Я же тебе говорю: легенда дурацкая и по времени не сходится. Зато сразу понятно, почему по этим лесам бродит столько механизированной шушеры. Красиво. Автоматический завод, который что-то делает, уже и забыл зачем. Завод уже старый, поэтому много брака.

– Завод, – попробовал Дрей слово на языке. – Да, наверное, красиво. Вечером у костра расскажешь полную версию.

Последний лагерь они разбили раньше обычного. Еще было совсем светло, и Дрей предпочел бы продвинуться в глубь мертвых земель еще ненамного, но местные решили иначе:

– Мутанты ночью опасней. Быстрей, видят лучше, – пояснил Росс. – Вдобавок редко удается зачистить гнездо полностью: в окрестностях всегда может бродить кто-то еще. Поэтому мы нападем около полудня и еще успеем вернуться. Как раз здесь же и заночуем следующей ночью.

– Ну это уже без меня. – Дрей понятия не имел, что ему предстоит глубже в мертвых землях, хотя ему и было не привыкать. Начало смеркаться, и он уставился в лес, в сторону юга, туда, где, по предположениям ребят, находилось гнездо. И там же, еще в нескольких днях пути, его ждала точка доставки.

– Считается, что центр, самые глухие места мертвых земель, восточней. Мы идем немного с краю. – Росс как будто прочитал его мысли. – И ты пойдешь по окраинам. Тут относительно немного неприятностей. А дальше можно даже встретить людей. Ближе к Тешеву, как говорил староста, леса волей-неволей чистят Изоляторы. Так что тебе буквально дневной переход – и потом будет поспокойней. Старайся держаться к закату, лучше иди по дуге: там должно быть тише.

– Должно быть?

– Ну я там никогда не был. – Росс по-прежнему разминал руку. Иногда пальцы непроизвольно подрагивали, но в остальном она стала вполне работоспособной. – Да и тут сам знаешь. Может не пойми что вылезти в самом неожиданном месте.

– Мутантов наша последняя драчка не вспугнула, как считаешь? – перевел тему Дрей. – Ночью было тихо, безветренно, воздух холодный. Выстрелы должны были быть слышны очень далеко.

– Вряд ли. Стрелять тут может кто угодно – не только те, кто идет чистить гнездо. Чего им опасаться? Да и все-таки далековато. Вчера мы много прошли.

– Завтра расходиться придется быстро. Удачи тебе на обратном пути.

– Удачи всем нам. Будешь возвращаться – заглядывай. Хотелось бы знать, что твоя доставка прошла успешно.

Дрей молча кивнул. Каким образом вернуться, он не имел ни малейшего понятия.

Глава 5 Ковры гостеприимства

АЗК – Автономный заводской комплекс. Почти вся промышленность эпохи Заката переходила на них. Производство продукции превращалось в черный ящик. Присутствие людей предполагалось только для контроля подачи сырья на входе и складирования готовой продукции на выходе.

Ввиду специфики развития секторов в конце Заката, АЗК создавались в основном для производства оружия, простых биопрепаратов и товаров двойного назначения.

После Заката большинство таких комплексов быстро вышло из строя, многие были разрушены. В центральных секторах не осталось ни одного работающего АЗК. Однако есть подтвержденные факты того, что некоторые АЗК по-прежнему работают на периферии. Автономные ремонтные системы, автономные генераторы энергии, автономные управляющие компьютеры – при минимальных усилиях АЗК можно поддерживать в рабочем состоянии даже сейчас.

Поселения нано, живущие у таких секторов, зачастую действительно вытаскивают счастливый билет.

В секторе Чусовая-11 до сих пор работает АЗК по производству легкого стрелкового оружия. Может работать, так как в качестве сырья используется почти любой металлолом. Однако уже через несколько лет завод был полностью остановлен жителями, так как количество производимого оружия в сотни раз превышало даже потенциальный спрос. Говорят, что на складах у АЗК до сих пор находятся десятки тысяч автоматов всех вариаций.

В секторе «Тула, окрестности и примкнувшие территории» АЗК производит патроны. Это место считается одним из наиболее укрепленных, так как попытки перехватить власть над районом АЗК не прекращаются по сей день. Патроны являются настолько востребованным товаром, что люди (на момент формирования этой статьи библии – экзо), контролирующие АЗК, стали богатейшими людьми во всей группе секторов. Возможно, если вы вытащите патрон из своей обоймы, то увидите рядом с капсюлем крохотную надпись: «АЗК Тула», – в какой бы части света вы сейчас ни находились.

Но большинство АЗК были разрушены, сломаны, остановлены или доступ к ним утерян. Не существует информации ни об одной успешной попытке реанимации комплекса, хотя места их нахождения чаще всего не являются тайной. Существует также вероятность того, что ряд АЗК закрытого типа производили бланки и геммы, но ни одного такого завода не сохранилось.

(Библия Нано. Притчи Заката)

Дрей в очередной раз выдохнул.

Он бежал с самой большой скоростью, которую мог развить, но сбивать дыхание было нельзя. Именно потому что поддержание этой скорости отнимало слишком много энергии. Нельзя было позволить себе даже единственного несвоевременного вдоха, даже небольшой задержки дыхания, характерной для человека, слишком увлеченного самим бегом.

Потом, когда вспоминаешь о воздухе, когда его недостаток сам напоминает о себе тупой болью в груди, может оказаться слишком поздно. На такой скорости дыхание можно и не восстановить. Особенно если бежать приходится долго.

Особенно если тебя все равно догоняют.

Мутантов было не так уж и много. Все же основную стаю они уничтожили прямо в гнезде – снулых, совершенно не ожидавших внезапного нападения. Никаких детенышей, даже подростков, только взрослые особи – похоже, именно те, что пришли сюда вместе с волной. И почему-то не покатились дальше, организовав вместо этого локальное гнездо в какой-то даже не пещере, а, скорее, норе в земле.

Дрей надеялся, что у этого гнезда он узнает, откуда берутся мутанты, почему они такие, как есть, как можно прогнозировать следующую волну. Судя по всему, дети знали больше. Знали, что никакой новой информации в гнезде нет и быть не может.

Они просто убивали. Много, без малейшей жалости, хотя и жестокости в их действиях Дрей так и не заметил. Просто зачистка, как и было обещано. Даже немного скучная, но при этом дети с окраины мертвых земель не расслаблялись. Не забавлялись, не играли с жертвами. Сама операция не заняла и часа.

Ни одного ранения у нападающих.

– Все, – сказал Росс. – Мы посвящены.

– Вам еще надо вернуться, – заметил Дрей.

– Это уже значения не имеет, – махнул пистолетом мальчик. – Каждый считается посвященным в момент завершения зачистки. Даже если он не доберется до поселка, это не меняет факта посвящения.

– Не слишком ли все просто оказалось?

– Я же тебе говорил, – пожал плечами Росс. – Между волнами проблема не в мутантах. Проблема в пустоте, которую они здесь оставляют. И в том, что моментально пытается эту пустоту заполнить. Конечно, у другого гнезда было бы веселее, но и от этого еще надо уйти.

И теперь Дрей на своей собственной шкуре, только уже в одиночку, получил подтверждение, насколько верны были слова мальчика.

Важен был не вдох. Важен был выдох. Если правильно и вовремя выдохнуть, то свежий воздух зайдет в легкие сам. Поэтому Дрей дышал очень внимательно. Два простых выдоха, пауза, резкий усиленный выдох с небольшой задержкой, после чего резким напряжением диафрагмы выдавить из себя остатки использованного воздуха. Повторить.

Они уничтожили не всех. Именно поэтому сразу после зачистки ребята развернулись и достаточно быстро двинулись обратно – чуть ли не быстрее, чем шли к гнезду. Им еще предстояло преодолеть немалое расстояние до места последней стоянки.

Двинулся и он. Они больше не прощались, но Дрей и сам надеялся, что сумеет посетить поселок на обратном пути. Надеялся, что обратная дорога у него будет.

Сначала он просто шел быстро, следуя своему стандартному ритму, но почувствовал погоню уже через несколько часов, задолго до наступления сумерек. В тот момент он только начинал подумывать, не пора ли подобрать место для ночлега, когда простые приметы леса сказали ему, что он уже не один. Всполошенные птицы далеко позади, потом еще. Одна сорока, похоже, просто следовала за погоней, не переставая стрекотать.

Очень удобно.

Сначала Дрей бежал легким размеренным бегом, думая, что сумеет сбросить мутантов. Потом побежал быстрее. Потом еще быстрее.

И вот сейчас он бежал на максимальной скорости, которую смог поддерживать без потери боеспособности. А в том, что рано или поздно придется столкнуться с преследователями, он не сомневался ни на секунду.

Как бы быстро он ни бегал – это были мутанты, и бежали они быстрее.

Наверное, если бы это была волна, они даже не стали бы тащиться за одиночкой так долго. Или ввязались бы в погоню за той частью разделившегося отряда, что была побольше. Но сейчас они были осторожны, не так безумны, как во время волны, и скорее походили по повадкам на обычных зверей. Загоняли ту добычу, с которой смогли бы справиться.

Ну, тут их ждало разочарование.

Сорока перелетала с дерева на дерево, очень точно подсказывая, где находятся мутанты. Да теперь Дрей их слышал и без нее – пара сотен метров, не больше. Он скосил взгляд в одну сторону, потом в другую – ничего. Либо они бежали очень плотно, что было маловероятно, либо растянулись во время длительной погони, чего он, собственно, и добивался. А еще лучше, если бы их просто оказалось немного.

Сейчас он был уверен, что в авангарде бегут не меньше трех: это подсказывал топот позади. Но насколько число окончательное, понять можно было, только развернувшись.

Дрей на ходу откинул приклад автомата и начал забирать чуть вправо – туда, где было побольше берез и лес, как ему казалось, чуть редел.

Он начал стрелять через полсекунды после того, как остановился. За это время он успел развернуться, прижать приклад к плечу и присесть на одно колено.

В авангарде их действительно бежало трое, тут доставщик не ошибся. Но дальше, растянувшиеся длинной цепочкой, бежали остальные. Сколько именно, он пока сказать не мог, да и важнее сейчас было не подпустить к себе первых.

Дрей встречался с мутантами не впервые, но в очередной раз поразился, насколько изуродованы оказались те, кто когда-то, в предыдущих поколениях, тоже был людьми. Сейчас уже ничто, почти ничто об этом не напоминало. Разве только то, что они по-прежнему были двуногими, хотя даже это относилось не ко всем.

Зная, насколько трудно их убить, Дрей даже не пытался сразу завалить кого-то одного. Короткая очередь заставила закрутиться на месте первого, и этого было достаточно, чтобы внимание доставщика тут же переключилось на второго. Чтобы хотя бы на время остановить второго, понадобилось еще пять патронов. Две очереди – одна «двоечка» и одна «троечка». Мутант даже упал, хотя был слишком резв, чтобы Дрей смог поверить, что он больше не встанет.

Сложнее всего оказалось с третьим – как раз с тем, кто предпочитал двигаться на четвереньках, перебирая лапами непонятной иноходью. По крайней мере, он оказался среди лидеров забега, поэтому его выбор в пользу четырех лап оказался не таким уж и неверным.

«Но и умрет он одним из первых, – подумал Дрей, – так что с какой стороны посмотреть».

Этот почти добежал до Дрея. В него было сложнее всего попасть, потому что, в отличие от остальных, он двигался какими-то неровными зигзагами – его как будто шатало из стороны в сторону при беге.

Дрей вбивал последние пули, когда уже мог в деталях рассмотреть поднятую морду этого скакуна. Мутант растянулся практически у его ног и только тогда перестал шевелиться. Он отобрал у Дрея весь запас времени, что сумел оставить доставщик. Вслед за ним уже набегал четвертый, не оставляя возможности вставить новый магазин.

Он выпустил автомат из рук и еще успел выпустить в четвертого полную обойму, прежде чем тот до него добрался. В последний момент Дрей упал в сторону, словно колено, на котором он стоял, подломилось, и сумел избежать столкновения с двигающимся по инерции трупом.

Набегало еще двое – последние, если не считать тех первых, которые вновь начали шевелиться и понемногу, теперь уже не торопясь и даже пытаясь прятаться за деревьями, подбирались к Дрею.

И вновь они были слишком близко, чтобы он успел перезарядить хоть какое-нибудь оружие. А вступать в рукопашную схватку с двумя, а то и с четырьмя мутантами Дрею никак не улыбалось. Он отлично представлял, чем это может закончиться.

Единственная граната, которую он успевал достать, была осколочной, и на таких расстояниях доставщик оказывался в поле поражения не меньше, чем мутанты.

Тем не менее он ею воспользовался, бросив ее в сторону самого последнего – сейчас последнего. Того, на которого и так уже потратил целых пять патронов. После чего еще успел укрыться за ближайшим стволом. Укрытие было то еще, но он надеялся, что от осколков его прикроют еще и спины мутантов, что были уже в десятке метров.

Громыхнуло сильно, особенно для леса, который давно отвык от подобного шума.

Конечно, Дрей хотел, чтобы осколки достали всех врагов, но все же торопливо перезаряжал пистолет. Один из осколков, словно пытаясь внушить Дрею дополнительный оптимизм, свистнул мимо и вонзился глубоко в белый ствол, вошел горизонтально, как будто начертив дополнительный штрих на березе. Вообще-то эту гранату следовало использовать из укрытия, отрыв предварительно небольшую, но глубокую траншейку.

Но кучность осколков на этом расстоянии была уже не та. О последнем мутанте можно было теперь забыть: он вряд ли сумел переварить взрывную волну. Выпал из рассмотрения и следующий, самый быстрый бегун. Он еще шевелился, но, отхватив такой большой угол от разлета осколков, редко выживают даже самые живучие.

Проблема была в ближайших. Их тоже задело, но для мутантов это явно было не болезненней комариных укусов. Дрей начал стрелять.

Он успел увернуться от лапы первого, поднырнуть под удар и добить обойму ему в спину. Самая последняя пуля, видимо, все же попала во что-то жизненно важное, потому что мутант мгновенно обмяк и начал падать.

Последний не стал махать лапами, даже отдаленно не напоминающими руки, а просто навалился на Дрея.

Туша раза в два тяжелее доставщика, состоящая из одних мышц, моментально подмяла его и повалила на землю. Дрей почувствовал, как у основания его шеи тут же сомкнулись челюсти, но еще раньше он почуял невыносимое зловоние, исходящее от мутанта. Он даже представить себе не мог, что можно было съесть, сколько испражняться прямо под себя и специально прятаться от дождя, чтобы запах достиг такой концентрации. Ни один нормальный зверь, особенно хищник, никогда не позволил бы себе такого запаха, который его добыча учуяла бы с любого расстояния. Но мутанты не были зверями.

Дрей считал, что они были теми, в кого превращаются люди, когда их покидает цивилизация. Совсем покидает. Жертвуя пистолетом, он вогнал его дуло между челюстями туши и нажал. Адская боль в шее ослабла. Мутант явно тянулся к артерии, но ему удалось только основательно повредить мышцы.

Враг чуть откинулся назад – и тут же со всей силы навалился на Дрея, пытаясь просто задавить его, прибавляя к весу своего тела скорость, с которой он падал на человека. За весь этот маневр Дрей так и не выпустил пистолета с дулом, находящимся все еще между челюстями врага. Он лишь сначала слегка потянулся вслед за отодвигающимся мутантом, а потом резко зафиксировал руку, стараясь, чтобы локоть в последний момент не согнулся.

Длинный ствол пистолета вошел глубоко в горло мутанта, по дороге кроша его зубы. В конце концов об эти зубы ударились и костяшки держащей пистолет руки. Наверное, это было больно, очень больно, потому что о доставщике мутант моментально забыл. Забыл на достаточно долгое время, чтобы позволить человеку достать нож и плавным коротким движением перерезать мутанту горло.

Тело последнего врага еще била агония, а Дрей уже обходил остальных, теперь со свежим рожком, защелкнутым в автомате, и проверял, нет ли среди них недостаточно мертвых.

Лишь после этого, последним усилием, он быстро обработал рану на шее и присел, прислонившись к стволу березы.

Ему нужно было отдохнуть. И хотя место было не из самых приятных, пока что никуда двигаться он не собирался. Даже зловоние, что источали трупы мутантов, которое сейчас было похлеще, чем от них же живых, не могло сейчас сдвинуть его с места. Рана на шее была слишком глубокой. И слишком большой, хотя и неизбежной, ошибкой было подпускать последнего врага так близко.

Монастырь действительно виднелся издалека. И, глядя с большого расстояния, казалось, что купола совершенно целые, что время обошло их стороной.

В последний момент Дрей заплутал, поэтому не был уверен, что подходит к сектору с нужной стороны. Сейчас это стало важно – ему совершенно не хотелось, проделав такой путь, наступить в его конце на мину.

Рана на шее стоила доставщику одного лишнего дня. Сначала он проспал значительно дольше обычного, после того как сумел убраться от трупов мутантов подальше и разбить лагерь. Потом шел медленнее, чем всегда. Он должен был подойти к Тешеву еще вчера на закате. Вместо этого он стоял здесь только сейчас, любуясь куполами монастыря. И уже смеркалось.

Осеннее солнце заходило рано. Купола не блестели, вся краска и позолота с них давно слезла, но это не лишило их величия. Осенний лес, обрамивший их желтым и красным, только подчеркивал прошедшую через время красоту.

Где-то здесь была единственная дорога, по которой можно зайти внутрь сектора. Чтобы найти ее, Дрей пошел максимально простым из возможных путей.

Чуть в стороне от того пригорка, на котором он расположился, вертикально вверх уходил дымок от затопленной кем-то печи. Топили слишком близко, по эту сторону от мин. Он разумно предположил, что огонь принадлежал Изоляторам – единственным, чье присутствие снаружи от минных полей не удивляло. И так же нетрудно было допустить, что пост Изоляторов находится как раз у входа – у единственной безопасной дороги внутрь.

Как бы близко ни казался дым, идти ему пришлось долго. К посту Изоляторов он подошел затемно, когда дым совсем скрылся в сумраке. Зато стал виден огонек из окна избы.

Дрей вновь шел открыто, чтобы его не приняли за человека, пытающегося пробраться тайком. Не тот случай и не то время. Совсем стемнело, и он всерьез начал подумывать, не заночевать ли прямо здесь. Подходить к посту Изоляторов в темноте – это было в чем-то сродни самоубийству.

Именно в тот момент, когда он почти остановился – слишком близко подошел к дому, слишком велика была опасность, что в него просто пальнут без разговоров, – из-за дерева донеслось:

– Стой на месте. – Голос был слегка странноватый, нечистый, с какими-то шорохами и скрипами, и Дрей решил, что говорит не человек, а динамик какой-то машины-часового. Либо человек, но издалека, и голос раздается через тот же динамик. Такие вещи еще можно было встретить, хоть все реже и реже. Но у Изоляторов, несомненно, можно было найти и не такие реликвии прежних времен.

Как бы то ни было, Дрей немедленно остановился, радуясь, что с ним все-таки решили поговорить, а не сразу стрелять. А еще радуясь тому, что ночь, возможно, пройдет в тепле, а не у костра в пяти минутах ходьбы от теплой печи.

– Кто ты?

Вопрос был задан очень неопределенно, словно Дрею давали возможность самому решить, как на него ответить. Он и решил – не назвал ни имени, ни того, кто он. Вместо этого Дрей сказал, зачем он здесь:

– Я несу антидот.

После паузы недовольный голос с помехами скомандовал:

– Иди прямо на избу. Никуда не сворачивай, не останавливайся, не оборачивайся. Посмотрим, какой антидот ты несешь.

Дрей шагнул, как будто проверяя землю на прочность. Ничего не произошло, и он сделал еще шаг, а потом зашагал вперед. Как и было приказано, прямо на огонь. Проходя мимо дерева, из-за которого слышался голос, он скосил глаза. Формально он не оборачивался, так что правил, определенных хозяевами, не нарушил.

За деревом расположился не просто динамик, как он было подумал. За деревом прятался полноценный дрон. Человекоподобный робот с двумя ногами и руками. Правда, руки были замещены – одна представляла собой пулемет, вырастающий прямо из предплечья, а вторая, прижатая к дереву, была снабжена то ли огнеметом, то ли опрыскивателем растений. Было слишком темно, и поворачиваться было нельзя. Дрей поставил на первое.

Дрон был настолько здоровым, что, даже стоя боком, он с трудом сумел спрятаться за огромным стволом. Единственное, что интересовало Дрея, так это сколько еще таких часовых бродят по окрестным лесам, защищая непонятно кого от непонятно чего.

У дома его уже ждали. Мужчина стоял прямо на пороге, с автоматом в руках. Хотя, надо признать, дуло было опущено к самой земле. Для людей, в одиночку живущих в этой глуши, это было практически признание полной безопасности гостя.

– Мне кажется, что ты опаздываешь, – хмуро произнес Изолятор. – Проходи, поговорим.

Глава 6 Дальние друзья

Человек даже в своем изначальном, дозакатном виде никогда не был только тем, что мы наблюдаем. Человек – это не просто тело, никак не взаимодействующее с окружающим миром. Не инертный слиток золота, ничего не отдающий и не принимающий от внешней среды. Даже на уровне базовой модели человек вдыхает окружающий воздух и выдыхает затем нечто иное, тем самым непрерывно меняя мир вокруг себя. Или, с точки зрения более ясного понимания этой модели, представим себе эту картину иначе. Он не меняет мир вокруг себя, он меняет, контролирует самого себя. Потому что мир вокруг человека – это тоже человек, он контролируется человеком. По крайней мере, отчасти. По крайней мере, тогда, когда рядом нет других агентов влияния, претендующих на тот же воздух, на ту же воду.

Просто плевок – и тысячи микроорганизмов оказываются на земле. Тех самых микроорганизмов, что были внутри человека, с точки зрения нашей модели, и были человеком. Разве они перестают ему принадлежать только потому, что оказались снаружи видимого тела?

Последние исследования времен Заката показали, что контролируемое (человеком базовой расы) пространство представляет собой сферу от одного до нескольких метров вокруг отдельной особи. Хотя многие ученые считали, что приборам просто не хватает чувствительности. Однако микроорганизмы, которые по всем признакам можно было проассоциировать с контрольной особью, в ряде случаев обнаруживались даже на десяток метров от испытуемого.

Достаточно авангардистская теория «внешней сферы влияния» была применена в практической плоскости создателями нанокультуры «Ленные владения». По сохранившимся со времен лабораторных испытаний этой культуры записям можно понять, что в контрольной группе (5702 человека базовой расы, или нано нулевого поколения) погибли почти все. В живых остались лишь семнадцать человек. После чего дальнейшая разработка эттерна была полностью прекращена. Из создателей эттерна, также включивших себя в испытания, не выжил никто.

Однако для выживших этот эттерн оказался настолько полезным, что он закрепился и существует до сих пор. Его нельзя найти в виде инъекции – передается только в варианте естественного наследования. Поэтому число нано, имеющих этот эттерн, до сих пор крайне невелико.

Наноботы этой культуры имеют возможность покидать организм и возвращаться в него, как правило, через дыхательные пути. Известные функции культуры: добывание пищи (по крайней мере, отдельных, наиболее ценных микроэлементов) напрямую из окружения; повышение чувствительности человека, всех сенсорных способностей и расстояния, на котором эти способности действуют; формирование внешней сторожевой системы на время сна.

Неподтвержденные свойства эттерна «Ленные владения»: возможность дистанционного убийства, контролируемая только на эмоциональном уровне; возможность управления удаленными приборами с немеханическими типами управления; повышение вероятности зачатия в том случае, если носитель – мужская особь.

(Библия Нано. Приложение 4. Унаследованные нанокультуры)

Изба была маленькой. Лишь одна комната, центром интерьера которой была печь, условно разделяющая ее на спальную область и кухню.

– Не озирайся так, – ухмыльнулся Изолятор. – Здесь мы только спим. Все оборудование… в другом месте.

Этот Изолятор был из экзо и вел себя достаточно дружелюбно. Конечно, Дрей не думал, что среди них были сильны расовые противоречия, но некоторые вещи впитываются чуть ли не с молоком матери. Если только Изолятор принадлежал ко второму поколению и всю свою жизнь провел в ордене...

Для Дрея это оставалось загадкой. Кто их разберет, может быть, Изоляторов сразу выращивали внутри? По крайней мере, доставщик не знал никого, кого бы приняли в орден. Не знал никого, кто бы знал таких.

– Меня Игорь зовут, – наконец-то представился Изолятор. – Мы ждали, что ампулу принесут на несколько недель раньше. Уж думали, что планы поменялись.

– Меня зовут Дрей, – представился доставщик в ответ. – Так вас предупреждали о моем прибытии?

– Мы заступили на вахту этим летом – и до следующего. И единственным событием, которое должно было произойти за этот год, была доставка. Так что считай, что да, предупреждали. Что тебя так задержало?

– Да вроде ничего, – пожал плечами доставщик. – Я задание получил чуть больше недели назад. Так что если кто и задержался, то это не я.

С этими словами Дрей повернулся в сторону входной двери. Судя по всему, кто-то пришел, и, хотя вел себя он достаточно тихо, доставщик слышал, что гость уже в сенях.

И действительно дверь тут же распахнулась.

– Явился? – с места в карьер спросил второй Изолятор, нано. – Николай я.

Николай был одет во что-то, вначале напомнившее Дрею скафандр. Присмотревшись, он понял, что это «что-то» похоже на внешний скелет, окутывающий всего Изолятора. Проглядывали защитные пластинки и эластичные жгуты, явно предназначенные для увеличения мышечных усилий. Изолятор был весь в этих штуковинах, хотя они и не выглядели как единое целое, но издали их вполне можно было спутать со скафандром.

– Дрей, – вновь представился доставщик.

Николай словно запнулся:

– Погоди. Это который Дрей? Тебе название «Баюн» о чем-нибудь говорит?

Дрей молча кивнул.

Николай выразительно посмотрел на своего напарника. Похоже, репутация доставщика в Изоляции опережала его самого, потому что на лице Игоря отчетливо отразилось понимание. Тем не менее вслух он сказал лишь:

– Ты раздеваться будешь? Или только гостю зубы заговаривать?

– Может, сначала дров принести? – спросил Николай.

– Я все уже принес. – Игорь махнул рукой на локальную поленницу, сложенную прямо у печи. Дрова подсыхали давно, так что на месте Изоляторов Дрей бы их уже отодвинул.

Костюм патрульного рассыпался, и отдельные детали со стуком повалились на пол. Правда, там они решили не оставаться. Невидимая сила заставила их тут же собраться в аккуратный куб, который Николай пинком ноги задвинул под лавку, стоящую у стены.

– Что за штука? – нейтрально спросил Дрей.

Конечно, его более чем впечатлил этот спектакль, хотя он этого и не показал. Впечатлил, но не удивил. Зная, к каким технологиям имеют доступ Изоляторы, удивляться тут было нечему.

– Это экзоскелет, – охотно ответил Николай.

– Ты же нано! – позволил себе не поверить Дрей.

Вместо Николая ответил его напарник:

– В данном случае слово «экзо» использовано в значении «внешний», или «наружный». Это стандартный костюм, защищающий, прикрывающий критические участки тела, дающий при необходимости дополнительную силу за счет внешних искусственных мышц. Управляется с помощью узкопрофильной нанокультуры, которую «Боевая механика» поставляла вместе с комплектом. Боты вживляются во все основные мышцы и в момент мышечного усилия подают сигнал их искусственным сестричкам снаружи. Действует настоящая мышца – пропорционально начинает работать искусственная. Так что, Дрей, тебе этот костюмчик окажется великоват.

Напарники заржали, как будто Игорь вспомнил старую, одним им известную шутку.

– Название же нашей с тобой расы, – закончил Игорь, – происходит от слова «экзотический», то есть необычный, незнакомый, опасный, уродливый, редкий, неместный.

– Ага, – только и ответил Дрей. Похоже, несмотря на его славу, соплеменник считал его полным придурком, раз решил читать такие лекции. Но польза в сказанном все равно была, так что обижаться не стоило.

– А что тогда носишь в патруле ты? – невинно поинтересовался доставщик.

Теперь рассмеялся только Николай, в одиночку. Видимо, Дрей наступил на больную мозоль своего соплеменника.

Они сидели за столом, неторопливо попивая приготовленный Игорем чай. Заслонка печи была приоткрыта, и Дрей поглядывал на понемногу сгорающее полено. Ему приходилось только поддерживать беседу, потому что в основном разговаривали Изоляторы.

Они не соответствовали ни одному слуху, который про них ходил. И даже не были похожи на тех Изоляторов, с которыми Дрею пришлось встречаться до этого. Дело было то ли в полном уединении, в котором им пришлось провести почти полгода, то ли слава Дрея помогла ему попасть в неформальный круг «своих», с которыми можно разговаривать на равных.

– Мы тут даже не патрулируем – зачем? Это Николай ходил проверял дальний пулемет: он все время барахлит, мы его даже переставили туда, где мины поплотнее.

– Там все равно никто не вырвется, но порядок есть порядок. Вот и ходим чиним его чуть не каждую неделю. Иначе ребята на пульте картинку теряют – начинают ругаться.

– Мины поплотнее, – перебил Игорь, – как же. Еще лет десять – и это будет не периметр, а сплошное решето. Знаешь, что тут было в последнюю волну? Я читал перед выходом, читал и смотрел.

Игорь вроде как спорил с напарником, но обращался при этом к доставщику:

– Отряд мутантов рванул напрямик по минному полю. Может, он и не один такой был, но этот рванул прямо рядом с нашим дроном. Там пулемет был, камера у него, запись, передача – все как полагается. Дрону-то что: они же внутрь бежали, не наружу. Он и дулом не повел, но запись шла, раз движение началось.

– Так последний почти на треть в периметр прорвался. Сам видел – одна лягушка прыгнула, а мутант ее лапой шлеп, так она даже не разорвалась. Проржавела, наверное. Другая прыгнула и разорвалась, да только чего им с этой шрапнели. Она же не про них делалась – шкуру подырявило, и все дела.

– Это та борозда?.. – многозначительно вступил Николай, стараясь показать, что он тоже кое в чем разбирается.

Игорь отмахнулся:

– Та, конечно, где мы сейчас два тяжелых дрона держим. Представляешь, рвется мина прямо под ним – он падает, потом еще встать пытается. Только взрывной волной их и глушило. Я до конца смотрел: некоторые еще через час ворочались, встать не могли, но и не дохли.

Так я не о том. Я про то, что не так уж там и плотно. Я думаю, что каждая вторая мина вообще не срабатывала, потому что очень уж они легко шли. Вот ближе к центру – там да, там уже гуще. Последний так и лег – целый каскад вокруг себя сгенерил, раз пять рвануло чуть не одновременно. Там сосенка стояла, так вместе с мутантом ее снесло. А в полтора обхвата сосенка-то была.

– Ну не прошли же, – попытался поспорить Николай. – Целый отряд, да еще мутантов, а они же чуть не бессмертные.

– Ага, – кивнул Игорь. – Но они же перли как тральщики, все вокруг себя собирали. А если тихо, а если аккуратно, да под ноги глядеть? В общем, хорошо, что у нас еще внешняя цепочка дронов стоит. А то кто-нибудь с Тешева точно бы решил гульнуть.

– Кто-то пытался?

Игорь пожал плечами:

– Ну так. Через минные поля не знаю. До нас не доходили, а так – мины что ни день грохочут, поди узнай, сами по себе или помогает кто. По нитке – да, было дело. Тоже в записях есть. Сначала стрельба – похоже, их изнутри тоже не шибко пускали, потом бегут, прямо на пулеметы. Ну все и легли. Только это давно было, больше не пытались.

– А связь у вас с ними есть?

– С кем? Из Тешева? Нет, конечно. У нас же Протокол – никакого общения. Вот ты внутрь зайдешь – и все. Будешь возвращаться – попадешь под очередь. Так что мой тебе совет: оставайся уж там. А еще лучше и не ходи. Полезет серая слизь – рванем тактику, и дело с концом. А то который десяток лет тут наши прохлаждаются, словно заняться больше нечем. Решать надо вопрос, не то он когда-нибудь сам за нас себя решит.

– А кто у вас такое решает? – без задней мысли спросил Дрей.

Парни насупились. Потом Игорь неохотно произнес:

– Ты не спрашивай. Мы и так тебе лишнего слегка наговорили. Не то чтобы это важно, но все равно. Одно дело байки про мутантов, другое – про Изоляторов.

– Знаю, – кивнул Дрей. – Не подумал. Спать, может? Мне завтра вставать рано.

– Пойдешь все-таки?

– Деваться мне некуда: хозяева. Обложили так, что вариантов нет.

Игорь и Николай кивнули почти синхронно.

– Это да. Вот это они могут, – озвучил их совместную мысль Николай.

– Кто – они? – тут же спросил Дрей.

Николай отмахнулся:

– Нельзя нам… Только ты это, знаешь что я тебе скажу. Ты не всем бредням верь. У нас задача простая и спрос маленький. Остановить заразу и сдохнуть вместе с ней, если что. А ты думай. Мозг включай и больше не выключай. Вокруг Тешева что-то столько наплели, что никто уж и не знает, где правда.

– Кстати, про собак, – решил сменить тему Игорь.

При чем здесь собаки, Дрей не совсем понял, поэтому слушал вполуха, дожидаясь только того, чтобы встать и пойти спать. Место ему определили не в избе, а в стоящем рядом сарайчике. Изоляторы, несмотря на все их радушие, никогда не нарушали Протокола. И оставлять в помещении на ночь незнакомца не собирались.

– …Тут деревенька есть одна, как раз на севере. Так у них есть собака, в которую наноколонию воткнули. Ну может, не в нее, а в папу ее или маму. Но, короче, собака теперь знатная. Представляешь, может тактику унюхать, причем метров за сто.

Дрей насторожился, хотя и виду не подал.

– На Закате таких в аэропортах пытались использовать, пока сектора совсем не закрыли. Вот одна выжила. Наши все ее выпрашивали, но добились только одного живого щенка с помета. На него теперь молятся – культура наследственной оказалась. А собачка так там и живет, в поселке. Зачем она им? Баловство одно. Лучше бы уж нам отдали: все польза.

– Никогда не видел модифицированных собак, – задумчиво проговорил Дрей.

– Да я тоже. Вообще и не знал, что такие бывают. Будет возможность – загляни, может, и покажут. Поселок, самое смешное, экзо. Еще так смешно место называется, дай памяти… О – Серебрушка.

Дрей поднялся и пожелал парням спокойной ночи. Ему положительно везло в этой дороге. И он спрашивал себя: почему? Почему нужно забраться в самую глушь, в глубь диких мертвых земель, чтобы встретить людей, до сих пор помнящих, что такое радушие?

– Вот так и топай. – Игорь махнул рукой на дорогу. Это был наноасфальт, и он до сих пор держался. Дорога была чистой, ухоженной и как будто даже выметенной. – Метров через сто – отсечка. После нее – назад не поворачивай, ни-ни. Наши точки к тебе равнодушны, только пока ты в ту сторону идешь. Обратно – в пыль разнесут, и еще не каждому патрону даже кусок мяса достанется. Пока идешь, держись к середине. Тут когда этот слоеный пирог устраивали, чего только не кидали. Попрыгунчики – это еще ладно. Мы и мины с термоискателями тут видели: могут на тебя ползти, если засекут. Так что сильно не останавливайся: эта дорога – она безопасна только условно. И это, еще: как дойдешь, ты не расслабляйся. Местные в Тешеве себе на уме. Было время, они всех входящих, кроме несущих пробирки, отстреливали. Было время, да. Они же там неплохо живут. Все есть, и опасностей не так уж и много. Ну подумаешь, у себя в теле бомбу носить, так ведь давно уж носят. Многие бы с удовольствием разменялись. И шли туда, прямо по этой дороге, пока таких отстреливать на входе не начали. А потом их мертвые земли с этой стороны от желающих отделили, так что потише стало.

Дрей кивнул, думая, что инструктаж закончен.

Но Игорь все же не удержался:

– Может, останешься?

Доставщик мотнул головой:

– Лучше скажи мне. При каких условиях вы меня выпустите? Какие доказательства, что нужно?

Перед выходом Изоляторы снабдили его костюмом биозащиты, в котором он выглядел сейчас как полное чучело. Но из кислых физиономий, которые они при этом слепили, вывод следовал однозначный: это не поможет.

– Не знаю, – скривился Игорь, – мы не выпустим. Костюм там, не костюм... Да хоть танк. Если аргументы у тебя будут, то мы их наверх передадим. Но я тебе так скажу. Из подобных зон если и выпускают, то через год-другой карантина. И то если доказательства железные. Только так.

«Тебя выпустят, если костюм останется нетронутым», – Дрей вновь вспомнил начальный инструктаж.

– Как же мне свои аргументы вам передать? На груди написать, чтобы вы на трупе прочитали?

Игорь чуть задумался. Потом пробормотал себе под нос:

– Ладно, если что, ребята с Баюна прикроют. Раз уж я тебе про костюм сказал… Держи. – Он отдал Дрею рацию, что висела у него на поясе. – Метров на тысячу сигнал держит легко – только выйдешь чуть поближе по дороге, на открытую местность, чтобы до нас дотянуться. Но помни: аргументы должны быть железные.

Глава 7 Волшебные голоса

Точка Заката – последний период Заката, недостаточно четко определенный во времени, так как на тот момент все институты власти окончательно перестали действовать.

На тот момент людей осталось так мало, что поддержание коммуникаций между секторами и внутри секторов оказалось невозможным. Правопорядок тогда целиком и полностью стал обеспечиваться только собственными силами.

Сначала исчезло телевидение и практически прекратилось вещание на радиоволнах.

Затем окончательно распались и исчезли остатки армейских подразделений и полиции.

После этого окончательно утратила силу централизованная власть в секторах.

Управление полностью перешло в руки самоорганизованных поселков, очень редко соответствующих по месту бывшим городам.

В конце концов полностью перестали действовать параграфы Манчестерского протокола, оговаривающие правила изоляции секторов. Эти правила просто некому было поддерживать.

Большинство для простоты считает, что именно момент исчезновения границ и есть точка Заката. Это так. Но верно и то, что Точка Заката – это время, когда нано взяли свою судьбу и свое будущее в свои собственные руки.

(Библия Нано. Притчи Заката)

Зона отчуждения, казалось, дышала.

Кто-то, давным-давно, расчистил дорогу в две полосы – единственную нитку, что связывала Тешев с внешним миром, да и то весьма условно.

На обычной трассе, особенно находящейся в таком хорошем качестве, как эта дорога, сейчас бы стояли ржавые остовы машин, иногда полностью перегораживая путь. Здесь же не было ничего. Дорога шла по полю, которое так и не заросло деревьями. Мины оказались эффективной защитой от подступающего леса. Кто знает, сколько их взорвалось, потревоженных неуклонно растущими корнями.

Лес был: справа и слева в утренней дымке виднелись деревья, но достаточно далеко. Наверное, в этом лесу опасность только росла. По крайней мере, открытое минное поле было понятно, просто в своей однозначности. В лесу же мины могли оказаться где угодно – не только снизу, но и сверху, рядом, зацепившиеся за стволы или свисающие с веток. Людям на Закате было не занимать фантазии. И в тот короткий промежуток времени их фантазия вполне сходилась с их возможностями.

Туман прикрывал не только деревья, но и само поле. Он стелился прямо у земли, поэтому любой звук, любой скрип, раздававшийся на поле, шел прямо из тумана. Словно его издавал сам туман, а не что-то или кто-то в нем.

Птицы молчали. Не совсем, конечно, – их было слышно далеко-далеко позади, на самой грани восприятия. Но здесь, вокруг дороги, птицы предпочитали молчать. Кто знает, может, все поющие экземпляры давным-давно были уничтожены, и остались только достаточно осторожные. Кто знает, может, были уничтожены вообще все птицы в этой полосе. Кто знает, на что могли реагировать мины, терпеливо сторожащие вокруг.

Дрей учел совет Изолятора и держался точно посредине, идя прямо по сплошной белой линии, которую дорога обновляла сама. Даже не краска – что-то в самом материале асфальта меняло цвет на белый, продолжая указывать давно умершим людям на давно забытые правила.

Он не оглядывался. Как только прошел мимо четырех тяжелых турелей, выстроившихся в ряд поперек дороги, он перестал оглядываться. Дроны делали где-то на востоке, они пришли не из Европы – больно их оружейная часть походила на «корды», встретить которые и сейчас можно было нередко. Оружие, что выпускалось под лозунгом «Мир – через безусловное превосходство в огневой мощи», да еще накачанное системами автоматического прицеливания, инфракрасными датчиками, уже знакомыми Дрею ремонтными блоками, близнецами того, что прятался у него в рюкзаке… да четыре независимых экземпляра…

Можно было больше не оборачиваться. Если допуска со стороны Изоляторов не будет – тут было не пройти.

Тем более что ни одного укрытия, ни одной завалящей ржавой машины на дороге не было. А чем чревато сойти с дороги – легко было догадаться. Для недогадливых кое-где на обочинах лежали скелеты.

Туман милостиво скрывал землю, и метрах в десяти от дороги уже ничего не было видно. Но прямо на обочине костей было немало. Еще с тех, давних времен, когда далеко не все верили, что мины – это реальность. Их выбелило временем, и чаще всего встречались даже не скелеты, а именно отдельно валяющиеся кости, но их принадлежность легко было определить.

Это место было как низина в скалах, заполненная ядовитым газом. Тишина, легкий туман и кости тех, кто по глупости в нее забрел. Только там можно увидеть кости зверей, а здесь – другого вида, что на поверку оказался не намного умнее.

Первый целый скелет Дрей увидел только метров через сто пятьдесят. Белые пальцы сжимали в руках сгнивший ремень, укрепленный на железном щите. Этот прорвался дальше всех, прячась за самодельным укрытием. Но укрытие оказалось слабеньким для калибра 12,7. В щите было множество вмятин от пуль, и Дрей разглядел как минимум три сквозных отверстия. Какая-то из этих пуль заставила наступавшего опустить щит. А может быть, он лежал здесь еще долго, пока не истек кровью.

Проходя мимо, Дрей задел ногой край пробитого щита, и это моментально вызвало цепную реакцию. Скелет, совершенно белый, высушенный солнцем, омытый дождями и вымороженный зимами, рассыпался в прах. Щит бесшумно качнулся на асфальте и замер, окончательно оставшись без хозяина.

Еще через триста метров доставщик наткнулся сразу на несколько валяющихся скелетов. Судя по всему, именно от этого места, метров в четыреста–пятьсот, дроны Изоляторов начинали стрелять на поражение.

Дрей поежился. Было действительно зябко, и тепла ну никак не добавляли четыре дула, которые сейчас наверняка внимательно уставились прямо в его спину.

Дорога оставалась пустынной еще почти километр. И хотя Дрей мог поклясться, что пару раз видел какое-то движение по сторонам, он не останавливался ни на мгновение, чтобы рассмотреть, что может шевелиться под слоем тумана.

Наверное, мины – что же еще?

Он помнил напутствие и не собирался оказаться растерзанным глупой двигающейся миной.

За все это время он оглянулся лишь однажды, когда ему показалось, что подувший ветерок слегка развеял туман. Несмотря на то что этот путь казался безнадежным, он все же проверил, насколько открыта местность для охранных пулеметов.

Весь сектор простреливался великолепно.

Тоннель сокола отчетливо показал ему дуло, терпеливо следящее за единственной подвижной целью. И не стреляющее только потому, что цель удалялась.

Только потом, когда доставщик честно прошагал положенный километр, ему опять пришлось обходить скелеты, валяющиеся прямо на асфальте. Это была уже другая сторона линии фронта. И здесь, несмотря на отсутствие тяжелых пулеметов, жертв оказалось значительно больше. Скелеты лежали вповалку, один на другом. Дрей даже не пробовал догадаться, были ли они убиты все одновременно, или здесь лежали останки от людей разных десятилетий.

Памятуя, как легко рассыпаются старые кости, на этот раз он не задел ни одной. Никто из Тешева ни разу даже не пытался похоронить этих мертвецов. Они так и лежали на этой дороге, тихо дожидаясь следующего путника, которого можно будет попугать.

Его окликнули буквально через пять метров после того, как он прошел мимо груды.

– Кто? Тешев закрыт для посещений. Или ты способен заплатить за однократный вход без права выхода, или тебе придется умереть. Я бы предпочел, чтобы ты пошел обратно, под пули Изоляторов, потому что мои мне дороги.

Дрей молчал, ожидая паузы, чтобы ответить на единственный заданный вопрос. Но караульный, видать, был на посту давно, и скука вконец его одолела. Так что он развлекался, как мог:

– А еще лучше, если ты исполнишь мою личную просьбу и просто сойдешь с дороги. Я очень люблю смотреть, как это происходит. Рекомендую правую сторону – от тебя правую. Там очень много ежиков. Во время взрыва они вместо шрапнели иглы раскидывают, очень красиво. С ядом, так что мучиться не будешь. А то знаешь, как бывает: лежишь без ноги по колено несколько часов, подыхаешь. Хреново…

Дрей молчал. Отвечать на вопрос казалось уже как-то глупо – столько было сказано после него.

После паузы голос произнес:

– Так кто ты?

На этот раз он замолчал сразу: видимо, у него закончился стандартный набор шуток. И тогда Дрей ответил:

– Доставку заказывали?

– А то я не вижу, что ты с пробиркой. Почему опоздал?

Сторож поднялся. Все это время он вещал из-за бетонного отбойника, стоящего поперек дороги. Небрежно положил автомат и сделал несколько шагов в сторону – туда, где местные соорудили небольшой навес. Наверное, они прятались под ним от дождя, но сейчас он нужен был сторожу для другого.

Он ударил в небольшой колокол, снятый, скорее всего, с колокольни местного монастыря.

Звон раздался знатный. Сила колокола никак не соотносилась с его величиной. Дрей мог точно сказать, что удар прозвучал достаточно громко, чтобы поднять на уши половину сектора.

– Подходи поближе, – более радушно, чем раньше, предложил местный. – Сядь пока тут недалече. Подожди. Сейчас наши подойдут, отведут тебя к месту. Да костюм свой беленький можешь снять. Чай, и без него не замерзнешь.

Дрей досадливо качнул головой и начал расстегивать крепления замечательного костюма биозащиты. Фасон был явно не его, а таскать абсолютно бесполезную вещь, которая не поможет ему выйти обратно, он не собирался.

Сторож явно рассчитывал на расспросы, истерику доставщика, которого он готов был с удовольствием просветить на тему того, что обратной дороги нет, с костюмом или без.

Если он и дождался расспросов, то о другом:

– Предыдущий… Тот, кто принес вам ампулу десять лет назад. Где он?

– Да жил тут все это время. Скучал, конечно. Мы же люди маленькие, мало нас, а он такой был… здоровый, статный. Ему все хотелось на мир посмотреть, себя показать. Ну ничего, остепенился под конец, девку себе нашел. Неплохим хозяином стал. Сгинул вот только с год назад. Хворь у нас тут была, много сгинуло. И он со всеми.

– Что за болезнь? – сразу насторожился Дрей. – Вы же изолированы – как подхватили?

– Да не, – неторопливо произнес сторож. Пока они говорили, он вернулся к занятию, которым, видно, занимался здесь до прихода Дрея. – В воде что-то было почти год. Река принесла. Пока разобрались, пока перестали пить, пока новые колодцы отрыли… Много народу помёрло. Я не знаю, может, где-то в верховьях река русло поменяла да какой-нибудь гнойник вскрыла закатный. А может, кто вылил чего. Поди теперь разбери. Сейчас вроде опять чистая – пить не рискуем, но скот не болеет.

Сторож говорил неторопливо и сидел, словно стругал деревянный ножичек. Но как только доставщик понял, чем тот занимается, он предпочел присесть в отдалении. Как раз за бетонным заборчиком. Автомат, небрежно оставленный местным прямо на нем, красноречиво показывал, насколько ему все равно, зайдет Дрей внутрь, останется здесь сидеть навсегда или решит развернуться и двинуться в обратную сторону.

– Ты это… – негромко произнес доставщик. – Ты не спеши, аккуратненько.

Сторож фыркнул:

– Да ты знаешь, сколько я таких разделал? – Он поднял объект своего творчества над головой и небрежно им потряс: – Ты не видел их столько, сколько я на запчасти разобрал.

Теперь доставщик на всякий случай спрятал за бетонной защитой и голову.

У местных, понял Дрей, к минам сформировалось совершенно особое отношение. Что и неудивительно с учетом ситуации, в которой они оказались. Хотя трясти мину даже с вынутым взрывателем Дрей бы все равно не стал.

– А зачем она тебе? – спросил он дозорного, выглядывая из-за блока.

– Ну как! Тротил. Рыбу глушить. Рыба тут знатная – хотя после той отравы многие побаиваются ее есть, но хороша рыба. Можно, конечно, и просто мину кинуть, но не люблю я это дело. Чтобы, значит, железо на дне потом валялось. Да и лучше без оболочки кидать: взрыватель втыкаешь – и в воду. Рыба мне вкуснее кажется, когда она чистым тротилом глушенная.

– А гексогеном как? – решил поддержать разговор Дрей.

– Не, совсем не то, – на полном серьезе покачал головой сторож. – Некоторым, конечно, все равно, но я рыбку люблю и толк в ней знаю. Лучше тротилом. Ну на крайний случай на удочку. Да и потом – с гексогеном все мины заковыристые, возиться с ними…

Договаривая последние слова, сторож оглянулся назад: сзади подходила небольшая делегация.

«Быстро они, – подумал Дрей. – Прошла-то всего пара минут».

– Привет, Кондратий, – окликнул сторожа первый из подходивших. Молодой парень, явно из последнего поколения.

Сторож повел себя странно. Он поднялся и начал медленно пятиться обратно к отбойнику, поближе к брошенному у Дрея автомату.

– Это что это вы задумали, ребятки? Не дело вы задумали. А ну-ка стойте. Виталя, ты же знаешь, до добра не доведет. Всех ведь на периметр отправят…

– Лучше уж на периметре, чем гнить, – почти равнодушно ответил Виталя – первый из идущих к ним. – Отойди от автомата, Кондрат. И ты, чужак, не цепляйся за оружие. Мы с тобой поговорить хотим, и все. Раньше поговорить, чем ты ошибку сделаешь. Раньше, чем тебя под белы ручки возьмут и от тебя уже ничего зависеть не будет.

Второй, идущий вслед за Виталей, подошел к сторожу вплотную и спросил его, так и не взявшегося за оружие.

– Тебя, может, связать или прикладом ударить? Чтобы совесть чиста была? – сказал абсолютно невозмутимо.

Если бы Дрей не знал, сколь редки бланки «Фарфорового душителя», то подумал бы, что обколоты они все.

– Бегом! – прикрикнул Виталий. – Бегом, доставщик, умоляю. Нам надо успеть спрятаться, прежде чем они организуют поиски.

Дрей ускорился, но то, что Виталий принял за медлительность, на самом деле было осторожностью. Он постоянно держал в зоне видимости всех пятерых, а сейчас это значило – бежать последним. Он согласился пойти с этой странной компанией, согласился только потому, что в их появлении крылась какая-то смутная надежда. Некая тайна, которую отлично знали местные и хотел знать он.

– А если они нас догонят, то церемониться не будут! И разговаривать не будут. Это мы такие – хотим тебя убедить, хотя могли бы просто забрать ампулу. Они ее просто заберут. Тем более что им она и не нужна целой. Им как раз надо ее разбить.

По поводу «могли бы забрать» Виталий, конечно, погорячился, но разубеждать его Дрей не стал. Зачем? Временами Дрей осматривался, но людей в тех местах, где они бежали, не было, ни одного. Это внушало надежду – по крайней мере, главарь местных саботеров знал, что делал.

Сначала, как только покинули связанного сторожа, они бежали по полю. Но очень недолго: главарь тут же увел их сначала в лес, потом в какой-то неглубокий сухой овраг. Маршрут у этих ребят был явно отработан, поэтому Дрей просто молча бежал за ними, не задавая лишних вопросов и предпочитая беречь дыхание.

Все пятеро были молоды – наверное, все моложе Дрея. И все отлично держали темп, а это говорило о том, что комбинации эттернов им всем достались неплохие. С учетом «уединенности» этого сектора, Дрей предполагал, что новых бланков найти тут невозможно, и местный народ должен был жить, рассчитывая только на то, что досталось по наследству.

Из оврага они выскочили напрямик к разрушенному ангару. Крыша давно обвалилась, но стены еще стояли, и кое-где на них даже была видна белая пластиковая краска.

Виталий поднял руку, и все, включая Дрея, сразу остановились. Ангар выходил на овраг торцом, и, прежде чем двигаться дальше, вожак прокрался вдоль стены и выглянул за угол. Видимо, то, что он там разглядел, вполне его удовлетворило, потому что он махнул рукой, приглашая продолжить движение.

Но далеко они не ушли. Сразу за углом стена ангара была разрушена, и все они заскочили в проем. Сначала Дрей подумал, что здесь они и остановятся, но местные подпольщики, как оказалось, подготовились более тщательно. Между останками рухнувшей крыши обнаружился деревянный люк, за ним – лестница вниз. Теперь Дрею волей-неволей пришлось оставить одного из его похитителей позади – заметать следы. Судя по всему, к конспирации эти пятеро относились весьма серьезно. Дрей мог подтвердить, что если бы он не искал специально, то в жизни бы не подумал, что в этом разрушенном ангаре что-то есть. И даже если бы искал и знал, то нашел бы этот лаз весьма нескоро.

Его завели в небольшую комнату, одна из стен которой была полностью стеклянной. С той стороны, за стеклом, на стуле сидел человек.

– Говорить будешь с ним, – тут же отошел в сторону Виталий. Он и его ребята сели в углу и тут же превратились в обычных зрителей.

Стул, стоявший посредине комнаты, почти полностью симметрично тому, на котором сидел человек за стеклом, явно предназначался для него. Дрей не стал отказываться. Он подошел, оперся на спинку стула и не торопясь сел.

Глава 8 Монолог толпы

Н-тату – особый вид татуировок, наносимых на кожу. Наноботы, внедряемые в верхний слой кожи, обычно ограничены исполнением одной-единственной узкоспециализированной задачи.

Из-за того, что н-тату как технология появились в самом конце Заката, они не успели получить широкого распространения. А то, что их применение носит одноразовый характер, снижает возможность обнаружения новых запасов, так как большая часть их уже израсходована.

После введения под кожу наноколония спит до подачи определенного сигнала. Инициирующий сигнал может быть самым разным: нагревание (охлаждение), укол в определенную область татуировки, прикосновения специального (редкого) катализатора – инициирующего элемента. В более сложных случаях катализатором может являться определенное эмоциональное состояние владельца и/или выброс в кровь некоторых гормонов в крайне больших дозах (чаще всего в этом варианте применяется кортизол).

Сразу после теоретической разработки н-тату было найдено огромное количество практических применений, однако промышленный выпуск в тот момент был уже ограничен, и все партии оказались настолько малы, что найти даже единственный экземпляр определенного вида крайне сложно. Как уже было сказано, одноразовость применения делает эти поиски нецелесообразными.

Описать все варианты применения н-тату не представляется возможным ввиду огромного их количества. Наиболее характерные примеры:

1) Наноботы после активации распыляются в окрестности от объекта и усыпляют вокруг все живое на время до десяти минут (небольшое количество хранимого усыпляющего агента не позволяет увеличить время). Характерное применение: угроза жизни объекта. Внешний вид: чаще всего луна и две-три звезды.

2) После активации перемещаются по поверхности кожи в поиске открытых ран, при обнаружении начинают процесс заживления (возможны разные методы). Характерное применение очевидно. Внешний вид: чаще всего медицинский символ – змея, обвившаяся вокруг чаши.

3) Наноколония углубляется в организм и уничтожает носитель. Применялись не только для потенциального самоубийства, но и членами различных религиозных, военизированных и преступных группировок как знак преданности. В этом варианте носитель даже не знал метода активации – им владел только глава клана. Внешний вид: череп или, чаще, символ соответствующего клана.

Более подробное перечисление возможных комбинаций н-тату дано в Приложении.

Цвет н-тату: любой. Чаще всего производились в ярких, многоцветных комбинациях. Однако ряд наиболее сложных военных образцов был полностью бесцветен.

Порядок нанесения: в большинстве последних моделей применялось автоматическое нанесение после вскрытия ампулы и приближения к выбранному участку кожи.

Существуют слухи (неподтвержденные) о наличии экземпляров н-тату, годных для многократного использования объектом. Однако ввиду полной необоснованности этих слухов, с точки зрения логики действия наноботов, Н-тату принято выделять в отдельный класс. Их нельзя отнести ни к эттернам, ни к бланкам, поэтому они описываются отдельно.

(Библия Нано. Принципы классификации и основные определения. Выдержка)

– Называй меня Учитель, если тебе нужно будет имя, – это были первые слова, произнесенные изолированным незнакомцем.

– Называй меня Доставщик, – ничуть не смущаясь, ответил Дрей. Антураж его беспокоил мало. Зато волновало, чего интересного могут здесь сказать. И еще он предпочел бы, чтобы это сделали покороче. Если местным действительно так важна последняя культура, то никакие ухищрения не задержат их надолго. Отщепенцев найдут – найдут вместе с ним.

Он был бы даже и не против, тем более что ничего не знал ни о тех, ни о других. Но Дрею очень хотелось принять решение, что делать дальше, самостоятельно. А любое самостоятельное решение нельзя принимать впопыхах.

Походило на то, что все обстоятельства, все люди и события заставляют его сделать именно это – совершить ошибку.

– Как бы ни торопило нас время, – словно угадывая мысли Дрея, сказал Учитель, – я не могу не начать эту историю с самого начала.

– Да я в целом в курсе, – ответил доставщик, не пытаясь спорить, но пробуя избежать ненужных разговоров. – Мне давали исторический материал перед выходом.

Дрей вообще не любил истории. Наверное, потому что ему приходилось с ней сталкиваться чаще многих других. Так что его совсем не забавляли разные притчи и сказания времен Заката. Это только вечером, у огня, они выглядели романтично. На самом деле – большая часть из них: та, что имела под собой почву, зиждилась на крови, трупах, эпидемиях, пожарах, локальных конфликтах и убийствах. А за всем этим, пусть и в меньших масштабах, не надо было углубляться далеко в историю.

– Тебе рассказали, как все это выглядит снаружи. – Учитель явно не собирался отходить от плана своей речи. – А я расскажу тебе, как все было внутри.

Я был совсем маленьким – еще первое поколение нано, – когда все произошло. Кордоны, заграждения, потом – полная изоляция. Когда нам рассказали, что случилось и что надо делать, мы поверили, поверили сразу и безоговорочно. Слишком серьезные события начали происходить вокруг нашего тихого городка. Слишком серьезные люди говорили с нашим начальством по рации, тогда еще даже по телефонам. Ты же доставщик, настоящий? Наверное, ты должен знать, что такое телефон.

Да и вариантов было немного. Либо поверить и смириться, либо идти на мины. Впрочем, мины были потом. Сначала были просто пулеметы. И те пулеметы и снайперы убили больше народу, чем все мины впоследствии. Те, кто не верил и пытался бежать, – умерли. Те, кто верил, но им было наплевать на остальное человечество и они тоже пытались бежать, – умерли. Остались лишь те, кто верил. Или те, кто боялся. Или те, кому было не все равно.

Но когда эта история лишь началась, сюда прибыли врачи, наномеханики. Люди, которые могли себе позволить ничего не брать на веру. Потому что они могли проверить любое предположение, любую теорию, любое утверждение. Сначала они были вместе со всеми, потому что никому из них и в голову не пришло усомниться...

– Из-за моей ситуации мне очень нравится слово «сомнение», – усмехнулся Дрей. – Но так как я не отношусь к тем, кому совсем уж наплевать, я бы предпочел услышать «обоснованное сомнение». Как насчет этого?

Учитель кивнул, как бы говоря: всему свое время, – и продолжил:

– Шли годы. По узкой тропке, что вела только в одну сторону, каждые десять лет, ровно по графику, приходил курьер. Такой же, как ты. Каждый раз это были абсолютно разные люди. Первые двое вообще и не собирались возвращаться. Наоборот – они мечтали остаться, потому что Тешев был островком спокойствия в море войн и насилия, творящихся вокруг.

Учитель взял стакан воды со стоящего рядом столика и глотнул. Как ни странно, но точно такой же столик стоял рядом с Дреем, и он понял, что тоже хочет пить. Его столик был пуст, но кто-то сзади, скорее всего Виталий, почувствовал его желание по повороту головы, по взгляду – и поставил на гладкую поверхность кружку с водой.

Учитель не стал ждать, когда Дрей напьется. Он начал говорить, хотя Дрей еще даже не оторвал кружки ото рта:

– Третьего курьера убили, потому что он пытался сбежать от нас наружу по дороге. Его бы не тронули, если бы он пошел на мины: никто не любит брать греха на душу. Но мы никогда не перекладывали свой груз на чужие плечи. И не надеялись на Изоляторов. Так мы воспитаны. Все мы, даже они, – Учитель повел рукой в сторону сидящих у стены, – те, кто сомневается. Те, кому недостаточно верить, и желающие знать правду. Всю правду.

Но внешний мир не подвел нас ни разу. Там, среди развалин святынь, еще на Закате поставили часы. Атомные часы – точнее никогда не было. Никогда не было и надежней. Они не показывают ни годов, ни времен дня или ночи. Они ведут обратный отсчет – до прихода следующего курьера, до прихода следующей порции манны небесной, которая должна остановить нашествие тьмы на землю.

Учитель замолк на секунду, вздохнул, впервые посмотрел Дрею прямо в глаза – и только после этого продолжил:

– Но многие забывают, что на самом деле это обратный отсчет до необратимости. До того момента, когда ампулу будет поздно разбивать, а семнадцатой культуре нашего локального апокалипсиса слишком поздно останавливать остальные шестнадцать. И сейчас на этом таймере рекордно малое время. Меньше не было никогда. Сейчас на них осталась всего лишь пара дней до нуля. Ты первый курьер, который так опоздал.

– Я уже говорил, – угрюмо ответил Дрей, – я не опоздал. Мне пробирку выдали и сюда отправили всего-то несколько дней назад.

– Значит, кто-то опоздал вместо тебя. Значит, звезды складываются так, как надо. Но чтобы ты понял это, я должен рассказать тебе вторую часть этой истории. То, ради чего ты здесь.

Дрей кивнул. Стало понятно, что коротко и по сути Учитель говорить не умел. Может быть, он считал все то, что говорит, настолько важным, что не мог выпалить все быстро-быстро и сразу перейти к сути. Может быть, он лучше Дрея осознавал, насколько запутанные решения предстоят, и поэтому не мог позволить себе упустить важных составляющих всех событий. Он был как летописец, которого прорвало. Который наконец-то нашел кому рассказать о десятилетиях, что хранятся в его хрониках.

– Те ученые, наномеханики, что оказались здесь с самого начала, они умерли не все. Период истерики и метаний закончился. Наш народ оказался в полной изоляции. Пришел первый курьер – через десять лет после того. Странно, курьеры каждый раз разные, но ты первый профессионал. Я же вижу, что ты боец. Что ты умеешь думать – иначе не пошел бы за ребятами. Ты небось даже читать умеешь?..

Ученые начали задавать себе вопросы. Из подручных средств собрали кое-какое оборудование. Кое-что даже получили снаружи. Мы тут, конечно, всегда были в изоляции, но эта изоляция строга только в ту сторону, не в эту. И в большом мире оказались люди, желающие помочь.

Механики тестировали. Они отделяли правду от лжи. Они нашли все шестнадцать культур – это полная правда. Но они не обнаружили в них никаких следов возможных убийц. Они проверяли и перепроверяли десятилетиями. Пришел второй курьер, был убит третий. Пришли многие после тех лет. Некоторые из механиков давно уже сгинули по разным причинам, нас здесь вообще стало совсем мало. Сейчас в секторе не наберется и тысячи взрослых. Но дело механиков жило и после их смерти. Тесты продолжались. Не так уж и давно все узнали результаты: ни одного доказательства того, что хотя бы одна из шестнадцати наноколоний несет в себе угрозу. Даже наоборот – все они добавляли разные полезные свойства нашим людям, да еще и взаимодействовали между собой, балансируя помощь телам нано. Должны были добавлять. Но вот семнадцатая, что появлялась каждое десятилетие у наших куполов, тормозила их действие, замораживала эти свойства еще на десятилетие. И сейчас в тебе – шестнадцать культур нано, которые могут принести тебе пользу. Могли бы, если бы не одно «но».

– Два, – буркнул Дрей.

– Прости? – впервые сбился со своей речи Учитель.

– Я говорю – два, Учитель. Первое «но» лежит у меня в рюкзаке, упакованное в надежном футляре. И ты, наверное, о нем. Второе «но» – я все-таки экзо.

Даже в этой ситуации Дрей предпочитал не выходить из своей роли. Чревато.

– Да-да, конечно, извини. Ты же понимаешь, что в нашей ситуации об экзо я знаю только понаслышке. За всю свою жизнь ты – первый, которого я вижу. Наверное, ты будешь болеть, может быть, даже умрешь, но болели и умирали многие до тебя. Это не может поменять решения, которое всем нам придется сделать. И тебе в том числе. Кстати, есть еще кое-что. Если семнадцатая культура вовремя не видоизменяет действия остальных, то они теряют возможность к «вирусному»… – Учитель поднял руки и сделал непонятный жест пальцами, как будто скребся о что-то невидимое в воздухе… – переносу. Только наследственный. Так что приди ты сюда чуть попозже – тебе бы ничто-ничто не грозило.

Но ставка была слишком высока. Очень. Люди, несколько поколений привыкших жить под этим гнетом, не могли поверить в то, что все это оказалось большим блефом. Даже я, даже сейчас не могу поверить в это душой, хотя понимаю разумом. Поэтому почти шестнадцать лет назад, после смерти последнего механика, мы приняли крайнее решение…

Учитель встал и подошел к стеклу. Постучал по нему:

– Мы создали этот бункер. Это не просто стекло, не подумай. Это комната общения. Чтобы я не сошел с ума, хотя я все равно слишком часто близок к этому состоянию. Там, – Учитель качнул затылком назад, – еще несколько комнат, где есть все необходимое. И тонны еды. Внутренний цикл очистки. Полная переработка воды – и многотонные запасные цистерны. Общее с миром бункера у меня только одно – воздух. Который, прежде чем попасть внутрь, проходит такое количество фильтров, что даже самые последние, самые крохотные модели ботов не способны их проскочить. А внутри я проверяю, проверяю часто, нет ли утечек. Этот бункер создавался несколько лет. Потом мы бросили жребий. И этот жребий достался мне.

Тогда я и стал Учителем. Знаешь, что странно: из тех, кто бросал жребий, выжил только я. Хотя когда за мной закрылась последняя дверь, я думал, что умру значительно раньше остальных: просто не выдержу здесь.

– Судя по времени, ты не получал дозы семнадцатой в предыдущий раз? – Дрей стремился ускорить разговор. Что-то подсказывало ему, что время поджимает все больше.

– Именно. И я жив. Здоров. Я не превратился в месиво из пожирающих все вокруг ботов. Я понимаю это разумом, но все еще в это не верю. Поэтому решение остается трудным. Всегда есть шанс, что мы чего-то не учли.

В разговор вступил Виталий:

– Там, наверху, за это время многое поменялось. Из тех, кто знал об этом проекте, в живых остались единицы. Мы здесь живем без войн, и выстрелы в последний раз слышали очень давно, но кто-то заиграется с тротилом, кто-то подхватит грипп от прилетающих птиц… Кто-то сломает себе шею, думая, что сила наноботов делает его бессмертным. А те, кто остался жив, не готовы нас поддержать. Они даже верят нам. Но считают, что стоит подождать еще хотя бы один цикл. Во всем убедиться. Все проверить и перепроверить…

– А остальные?

– Кто остальные?

– Остальная тысяча. Что думают они?

– Да многие даже ни о чем и не подозревают, – ответил Учитель, не Виталий. – За это время пришествие семнадцатой культуры, вакцины, останавливающей мир от полного уничтожения, превратилось в празднество. После того как ты разобьешь пробирку, начнется неделя праздников, непрерывных и беспробудных. Ты, кстати, – аналог мессии, искупителя. Любая незамужняя девушка – твоя, если ты захочешь… да и на замужнюю… закроют глаза и простят. Люди здесь знать не знают другой жизни. Спроси большинство – они ее и не хотят.

– Спасибо, я как бы женат, – поспешно отказался Дрей. – А по поводу другой жизни… знали бы вы, что сейчас творится снаружи, та действительность, от которой вас отделяют мины, не так уж и прекрасна. И она, эта действительность, распространилась на сотню километров вокруг. Мутанты.

– Да знаю я все. Слышали, кое-что получали снаружи, последний курьер едва дошел. Но, кстати, не опоздал. А ты – опоздал. Это звезды, как считаешь?

– Я не опоздал, – упрямо повторил Дрей. Ко всему, что касалось его работы, он относился крайне щепетильно. – Как дали вводную, так и пришел.

Учитель кивнул:

– Вот-вот. А это значит, что и те, что снаружи, давно обо всем догадываются. Но тоже боятся решать. Они дали нам шанс решить это за них. Не пора ли это сделать?

В разговор опять вступил Виталий:

– Отдай нам ампулу. Там, в монастыре, прямо рядом с часами, сейчас кузница. В пламени горна и раскаленном, льющемся металле не выживет ни один нанобот. Мы сделаем все как надо и освободим наш народ.

– Который, возможно, не хочет свободы?

– Который тем не менее ее заслуживает, – ответил за Виталия Учитель.

Дрей пожал плечами:

– Так все это большой блеф маньяка-ученого? Слишком влюбленного в себя? Это вы мне пытаетесь втолковать? И я должен поверить во все сказанное? Взять на веру, увидев толстое стекло и услышав красивую, складную легенду?

– С той стороны, хочу отметить, ты слышал тоже только красивую легенду. – Учитель отошел и сел обратно на стул. – И еще. Нет. Это не маньяк-ученый. Точнее, теперь мы этого уже не узнаем, если когда-нибудь, абсолютно случайно, не раскопаем на краю света какой-нибудь военный архив. Скорее всего, он тоже был пешкой в большой игре. Кто-то кого-то хотел напугать. И ему это удалось. Настолько хорошо, что испугались все. А может быть, автор блефа просто его не пережил. И сейчас правду нам смогут рассказать только документы. И то только если они сохранились. Хоть где-нибудь.

– Вряд ли, – высказал Дрей свое мнение. – Как профессионал в этом деле говорю. Вряд ли.

– Так ты отдашь нам ампулу? – Виталий, похоже, как и Дрей, хотел одного – быстрее со всем покончить.

– Время идеально, – сказал Учитель. – Никто за два оставшихся дня не успеет предупредить хранилище, а они не успеют прислать новую пробирку. Если эта будет уничтожена, то мы спасены.

– Отдашь? – повторил вопрос Виталий.

Дрей отрицательно покачал головой.

На лице Учителя появилась горечь. Не от того, что он не сумел убедить доставщика, не от того, что больше десяти лет его заточения прошли впустую, но оттого, что, как он знал, должно произойти. Все пятеро, до этой поры тихо сидевшие за спиной у Дрея, подняли оружие.

Дрей улыбнулся. Сразу по нескольким причинам. Во-первых, он знал, что ни Виталий, ни сидящий рядом с ним парень не сумеют выстрелить: в сутолоке спуска по лестнице он сумел выдернуть магазины из их автоматов. Во-вторых, потому что его пистолет был уже поднят и смотрел прямо на противников. Но главное было не в этом. Главное было в том, что он раньше остальных услышал шум возни на лестнице.

Кто-то спускался. И вряд ли это были друзья конспираторов.

Первый из ворвавшихся в помещение был коротышкой. Почти карликом. Дрей даже подумал сначала, что и здесь не делают различий в возрасте и отправляют воевать даже детей. Но увидев лицо, понял, что ошибался.

Учителю не нужно было видеть лица. Он знал этого человека раньше и мог узнать его и по росту:

– Ты предал нас, Григорий? Предал все то, ради чего мы трудились? Ради чего я провел двенадцать лет в этой тюрьме?

– Брось, – сморщился карлик. – Все это твои бредни. Я же говорил – надо подождать. Говорил – через десять лет мы все сделаем тихо, спокойно, подготовим людей, все перепроверим. Я никого не предавал, я спасаю твоих ребят. Если бы их нашла другая поисковая группа, то их бы просто разорвали, и все. Короче, поговорим потом. Где вакцина? Я смогу разобраться и все решить мирно, но пора показать народу вакцину.

Взгляд Григория уперся в доставщика. Дрей по-прежнему рассеянно улыбался.

– Тебе тут что? Уже мозг разнесли? Давай вакцину и ступай радоваться жизни. Ты как-никак герой. – Увидев пистолет в руке Дрея, он чуть сбавил, отступил в сторону, открывая обзор стоящим за ним вооруженным людям, и добавил: – Ты же не хочешь, чтобы после столь долгого путешествия тебя по глупости убили?

Дрей улыбнулся еще шире.

– Смотрите. – Он легко сбросил на пол рюкзак и открыл основной клапан. – Вот семнадцатая культура.

Дрей достал упакованный футляр, что дала ему Алиса.

– А вот... – рука Дрея вновь исчезла в рюкзаке, но тут же появилась обратно, – ...вакуумная граната. Вы знаете, что такое вакуумная граната? Для вон того, кто слишком нервно шевелит пальцем на спусковом крючке, я все же объясню. Когда эта штука взрывается, то сначала, первым, маленьким хлопком, из нее во все стороны разлетается жидкая гремучая смесь. Хреновая штука, кстати, даже сама по себе. Но потом, только потом, подчеркиваю, срабатывает запал. Жидкость взрывается, уже распыленная в воздухе. Выжигает все, так выжигает, что на какой-то момент воздуха в этом месте просто не остается. Поэтому ее и обозвали вакуумной. Редкая вещь, чуть ли не ручная работа. Догадайтесь, что произойдет с пробиркой, когда граната взорвется? Я даже не предлагаю вам подумать, что произойдет с вами, – похоже, тут это мало кого волнует.

– Чего ты хочешь? – процедил карлик.

– Хочу к монастырю, – просто ответил Дрей. – К часам хочу. К колоколенке. Решение будет принимать не Учитель, хотя он наверняка очень хороший человек. И не вы, Григорий. И не заблуждайтесь – решения не будет принимать народ. Решение приму я, у кого в руках эта граната и эта пробирка. Но перед тем как его принять, мне хочется послушать тот самый народ. Мало ли, вдруг чего полезного скажут?

– Колокольня давно обвалилась, – буркнул карлик.

Толпа колыхалась. Это была именно толпа, а не просто несколько сотен собравшихся в одном месте людей. Слишком много людей, по мнению доставщика.

Он хотел понять, в чем разница. Как только ему удавалось сфокусировать свой взгляд и слух на одном месте, на одном человеке или группе, толпа сразу пропадала. Были просто люди. Но стоило хоть чуть-чуть расслабиться, и он видел только огромную массу людей. И это море жило какой-то своей, странной жизнью, имело свои желания и устремления. Эти устремления могли не совпадать или даже противоречить желаниям каждого человека из этого моря, если брать его по отдельности.

– Вакуумная, говоришь? – тихо бормотала одна тетка другой. Обе были стройные, подтянутые, с отличными фигурами. Боты не давали им заплыть, даже после рождения детей, в чем везло немногим. Но оставались они при этом именно клушами, которым хотелось посудачить, посмотреть и потом обсудить между собой. И не так уж и важен им был результат. Но, похоже, тут все, даже такие простушки, разбирались во взрывчатке на уровне профи.

– А если мешок на него накинуть? На ручонку-то его поганую? Накинем мешок, и пусть он свои пальчики-то разжимает. Их ему точно оторвет, да, а вот взрыв будет локализован.

– А если не получится, тогда что? – тихо засомневалась вторая.

– Тогда беда, – закивала, соглашаясь, первая.

Дрей расслабился и переключился. Похоже, эти двое были из тех, кто любит поговорить. Действовать же они не собирались. А Дрей уже было сгруппировался – он-то не был уверен, что предложенный метод не сработает.

Собор монастыря был красив. Он навевал раздумья даже сейчас, заброшенный, обшарпанный и полуразрушенный. Величественные формы постоянно приковывали внимание доставщика, и ему приходилось возвращаться к действительности вновь и вновь. Иногда он гадал – не потому ли местный народ такой миролюбивый, что живет в этих местах? Или все же дело в уединенности, обеспеченной тоннами мин вокруг?

Но даже если так, монастырь все равно был прекрасен. Только вот одному из шпилей, когда-то бывшему самым тонким и самым высоким во всем здании, не повезло. Из-за чего он рухнул, было не очень понятно, но, упав, он развалился на куски. Металл проржавел, и большая часть шпиля просто рассыпалась.

На том, что от него осталось, сейчас сидел Дрей, возвышаясь над толпой. Сидел – это громко сказано. Просто приютился на корточках, готовый, как пружина, в любой момент отпрыгнуть в любом направлении.

Вещал карлик:

– Да, все в этот раз совсем не так, я знаю. Но нам не оставили выбора. Чужак хочет услышать наше мнение. Давайте будем в нем едины. Кто-нибудь хочет сказать?

– Я хочу, – тут же встал Виталий. Он со своими бойцами сидел прямо на земле, охраняемый несколькими местными. Но, что было удивительно для Дрея, у них даже оружия не отобрали. У местных тут сложились какие-то особые отношения друг с другом.

– Вы уже все сказали своими действиями, – резко остановил его карлик. – С вами разговор будет отдельный.

– Нет уж, разговор будет сейчас, – упрямо повысил голос Виталий. И повернулся к толпе.

Именно к толпе, Дрей это видел: сейчас там нет отдельных людей, воспринимающих речь, а сразу появилась толпа, раздраженная, недоброжелательная и в штыки воспринимающая хоть что-то сложнее простых лозунгов. И если бы Виталий это тоже увидел, если бы он не был таким упертым, то он понял бы, что ему не стоит даже начинать говорить, – бесполезно.

– Так чего, праздника не будет? – Еще двое, на этот раз парни. Как только глаза Дрея выхватывали кого-то из множества людей, его возможности сразу позволяли отделить от общего шума то, что они говорят. Дрей старался это сделать, потому что это позволяло заставить толпу исчезнуть, хоть ненадолго. – Совсем не будет? А я собирался под это дело Катьку наконец завалить, блин.

– Так подкати, она и без праздника на тебя вроде посматривает. Только потише, а то ее батя тебя самого потом завалит. У него мышечные усилители видел какие? Нам бы таких бланков – все бы девки наши были.

Виталий же все говорил. О том, что их всех обманывали. Что скрывали правду об Учителе, об эксперименте. О том, что свобода близка как никогда.

Толпа не верила. Вернее, толпе было все равно.

Многих людей здесь Дрей мог бы понять. Зная о том, что творится снаружи, столько, сколько знал он, и окажись перед тем же выбором, он, вполне возможно, и сам предпочел бы полную изоляцию.

Тешев видеть не видывал кустарей и мутантов. Мимо него стороной проскочила подавляющая часть эпидемий последних десятилетий. Они были защищены.

С другой стороны, они жили на ядерных зарядах, охраняемые Изоляторами. А это мало кому могло понравиться. Но ко всему привыкаешь.

Эти привыкли. Толпа привыкла – она не хотела ничего менять. Именно из-за того, что Дрей впервые видел такое количество людей в одном месте, ему становилось дурно. Еще немного, боялся он, – и он бросит гранату в гущу людей. Только для того, чтобы обрести душевное равновесие.

Из толпы, не обращая внимания на захлебывающегося словами Виталия, вышел кряжистый нано и сказал:

– Ты, чужак, отдай нам семнадцатую. А то разорвем.

Это был ультиматум толпы. Дрей смотрел в лица и видел, что с этим согласны все. Просто не находил ни одного, кто готов был поддержать Виталия.

Хотя нет, один все же нашелся.

Сквозь людей пробирался Учитель. Как он сумел выбраться, Дрей не знал. Наверное, была все же какая-то схема аварийной эвакуации подопытного, которой он и воспользовался. Но одновременно это означало, что Учитель прервал эксперимент, и что если Тешев не решит своего вопроса сейчас, то, скорее всего, он не решит его уже никогда.

Учитель не стал подходить к Дрею. Вместо этого он остановился у небольшой беседки, в которой стояли часы. Циферблат мерно уменьшал цифры, и «значки» были такими огромными, что их видели, наверное, даже задние ряды. Те с задних рядов, кто повыше ростом. Сейчас время, спрятанное в беседке, усохло до сорока трех часов. Слишком мало, чтобы доставить запасную ампулу. Но вполне достаточно, чтобы поговорить.

Старшее поколение, из тех, кто знал Учителя, расступалось. Многие чуть ли не шарахались от него в сторону, как от привидения.

– Я думал, он умер во время Последнего гриппа. – Шепот в толпе, который уловил Дрей. – Так, значит, он действительно прятался все эти годы?

В какой-то момент, услышав, что у него за спиной что-то творится, обернулся и выставивший ультиматум. Увидев Учителя, он зло сплюнул и прошипел:

– Лучше бы ты сдох.

Как ни странно, Учитель, стоявший достаточно далеко, услышал.

– Но вот ведь какая штука. Не сдох. Нас всех дурачили все это время. И теперь вы это знаете. Теперь, если кто и будет вас дурачить дальше, то только вы сами.

Сначала Дрею показалось, что появление Учителя поменяло груз на весах местами. Но спустя мгновения он понял, что это не так. Да, конечно, в толпе стали появляться отдельные лица. Лица, выпадающие из общего дыхания чудовища, лица с мыслью, люди, которые о чем-то думали. Но их было совсем мало. Слишком мало, чтобы в корне поменять ситуацию.

Дрей задумался. Два противоположных решения. Разбить ампулу – или уничтожить.

Он даже не рассматривал варианта отдать ампулу карлику или даже Учителю, переложив на них ответственность за само действие. Он оказался втянутым во все это, и теперь решение касалось и его. Прежде всего – его. В этот раз он не собирался терять контроля над своим будущим. Ни на мгновение.

Разбить ампулу – и почти тысяча человек останется в изолированной сытости. И он вместе с ними: потеряв девчонок, так никогда и не увидев своего ребенка...

Уничтожить ампулу – и получить вероятность, пусть и весьма ничтожную, еще одной глобальной эпидемии, сметающей на своем пути не только людей, но и все живое.

Конечно, он знал, какое решение он примет. Ему только надо было убедиться. Дрей еще раз поднял глаза, желая посмотреть на лица, которые существовали отдельно от толпы. Их было немного – может, не более полусотни. Но они были, и этого доставщику оказалось вполне достаточно.

Никто не уследил, как он оказался рядом с пышущим жаром горном. Первые попытки его остановить начались только тогда, когда ампула, прямо в дорогущем футляре, оказалась в тигеле с расплавленным свинцом, что стоял и ждал своего часа в уголочке. Не было бы свинца, Дрей кинул бы пробирку в раскаленные угли, но расплавленный металл почему-то показался ему надежнее.

Толпа охнула. Толпа качнулась, единое целое, в сторону Дрея, чтобы моментально исполнить угрозу кряжистого. Доставщик чуть приподнял гранату и выдернул чеку.

Этого хватило. Толпа отхлынула, распалась на мелкие группы. Заплакал ребенок. Какая-то женщина громко и удивленно спросила:

– Что же теперь будет?

Желающих ответить не нашлось.

Дрей посмотрел на Учителя и увидел, что тот был в еще большем шоке, чем многие остальные. Наверное, потому, что намного лучше других понимал произошедшее. И как это могло или еще может затронуть не только этих людей, но и все живое…

Их судили быстро и без раздумий. Дрея и пятерых парней во главе с Виталием признали виновными. Пощадили, как ни странно, только Учителя. Были голоса и в пользу чужака, которого обманом заставили сотворить непоправимое, но это не помогло. Встал кряжистый и сказал простую вещь:

– Он же экзо. От наших шестнадцати он бы все равно сдох – они же ботов не переваривают. Ему и терять-то нечего.

Это решило все. Их признали виновными и приговорили.

Глава 9 Прикладное правосудие

Сектор Ижевск. До Заката – место, где сконцентрировались филиалы компаний, разрабатывающих дроны военного назначения. Лаборатории «Боевой механики», «Творцов Преисподней», «Спасителей». Филиал и завод «Объединенных заводов охранных систем», сотни компаний поменьше.

На Закате сектор процветал. После введения Манчестерского протокола Ижевск одним из первых полностью вышел из-под контроля центральной власти и начал успешно экспортировать совершенно незаразный товар – дронов. Дрон «Финист» («Персональный хранитель», западный прототип: «Чародей»), обеспечивающий индивидуальную охрану хозяина, даже против моторизованной пехоты. Дрон «Периметр» («Боевая механика»), состоящий из нескольких десятков пулеметных турелей, обслуживающихся ИИ, и способный обеспечить безопасность целого поселка. Десятки других, менее дружелюбных моделей.

Руководство сектора было уничтожено в Точке Заката. Власть перешла к разрозненным полувоенным формированиям, самоорганизованным вокруг тех производственных мощностей, которые еще действовали.

Началась война банд, обладающих невиданными для соседних секторов средствами защиты и разрушения. Все, кто не принадлежал к банде, быстро попадали под жернова этой бойни. Впрочем, те, кто находился в бандах, жили дольше ненамного.

Когда людей стало совсем мало, криминальные разборки между кланами превратились в бои дронов, где главным призом было убийство человека. Это был не единственный сектор, в котором наблюдалось катастрофическое падение численности населения. Но единственный, где люди умирали не от эпидемий.

После Заката связь с сектором была полностью утеряна. Любые попытки проникнуть на прилегающие территории заканчиваются смертью. На момент потери связи в секторе оставалось в живых не более пяти тысяч человек (базовая раса, нано в нулевом поколении).

Но говорят – только говорят, потому что никаких конкретных сведений из сектора получить невозможно, – что лаборатории еще работают. Что несколько оставшихся кланов, слившихся с лабораториями, продолжают развивать и выпускать дронов. Что война в секторе идет своим чередом, как механический театр, который после завода может показывать представление и без зрителей.

И кто знает, что создается в этих лабораториях сейчас.

И кто знает, какие бойцы выйдут из сектора завтра.

И кто знает, к чему придется подготовиться нано.

(Библия Нано. Притчи Заката. Притча бронзовых бойцов)

– На берег не лезь! – крикнул Виталий. – Жди, вылезешь за нами.

Дрей кивнул, чуть не хлебнув из-за этого воды, и начал работать ногами, чтобы удержаться на месте.

Раздеваться он не стал – лишь снял ботинки и прицепил их к рюкзаку, чтобы они не мешали плыть. Ткань рюкзака была непромокаемой, да и нечему в нем особо было промокать. Но рюкзак в воде мешал, сильно мешал. Их и так отнесло достаточно далеко – дальше, чем они рассчитывали.

– За камыш зацепись и жди, – подсказал Виталий.

Наверное, это тоже было опасно, но пришлось пойти на компромисс. Доставщик схватил несколько растений, дождался, пока они наклонятся под его весом, утягиваемым течением, и наконец нашел некую точку равновесия этой сложной конструкции. Рюкзак больше не пытался перевернуть его спиной вниз, ноги понемногу держали тело на плаву, а камыши удерживали его от сползания вниз по течению. Он обернулся.

По реке плыл утренний туман. Видно было плохо, и другой берег от воды можно было разглядеть только в редкие просветы, когда легкий ветерок на мгновения разрывал сплошную завесу, превращая ее в отдельные клочья. Солнце еще не взошло, хотя уже начинало светать.

Именно из-за этого тумана их не хотели выпускать так рано. Но карлик настоял – правила есть правила, и теперь зрители были лишены возможности посмотреть первый акт постановки.

В секторе Тешев за серьезные проступки не вешали. Не расстреливали, не заставляли вколоть себе яд. Не отправляли в зону Гейгера. А Дрей знал места, где наказывали именно так, хотя за убийство без отягощений могли и просто повесить. Хапнуть последнюю дозу отправляли, только если преступление было совсем уж дикое.

Тешев поступил по-своему: преступников отправляли на периметр. Тоже очень хорошее и показательное наказание. Особенно с учетом возможности усесться рядком на ближайшем холме, набрать биноклей и весь день (если повезет) следить, как преступник пытается выжить. Пройти по минному полю, которое непроходимо.

Правила были совсем простые – их ему объяснили очень быстро. До ночи надо было углубиться в периметр на километр. Вот и все. Если это удалось, то наказание считалось осуществленным (как будто оно не было осуществлено в любом другом случае), и преступник мог возвращаться, так как он был прощен. Утром возвращаться.

За все время существования такого наказания ему подверглись тридцать семь человек. Насильники, убийцы, воры, один поджигатель. Несколько подстрекателей, предлагавших вооруженный прорыв через Изоляторов и вовремя не угомонившихся.

Сегодняшний спектакль ждал аншлаг. Впервые на периметр выходил не одиночка, а сразу шестеро «преступников». Даже не покаявшихся.

– Вылезай, – окрикнул его Виталий, и Дрей обернулся. Все уже были на берегу, заняв крохотный пятачок. – Точно сюда выбирайся, и до последнего старайся дна не трогать. Не все проверили.

Дрей выпустил свой якорь из рук и схватился за соседний. Немного подгребая, немного подтягиваясь за стебли камышей, он начал выбираться к остальным.

Ему сказали, что разрешены были даже ставки. Никто не ставил, конечно, на победу. Статистика – вещь упрямая, и искупление за все время заработали только двое. Отошли на нужный километр. Один из них даже умудрился пережить ночь на периметре. Но вернуться обратно не удалось даже ему.

Так что самая рискованная ставка была на то, что преступник сумеет отойти на нужное расстояние от биосканера, с которого началось их путешествие. Правда, сейчас возникло огромное многообразие возможностей. Теперь местные могли делать ставки на то, кто из них подорвется первым. Или последним.

Дрей выбрался на берег и сплюнул. Ему было тошно. Он знал, что прав. И знал, что сделал все как надо. Для жителей сектора в том числе. И за эту правоту был отправлен на периметр.

– Сохни пока, – негромко проговорил Виталий, – пока туман не рассеется, дальше не пойдем.

– Чего же мы гнали тогда на том берегу? – недоуменно спросил Дрей.

– Мы и не гнали. Хотя лучше здесь посушиться, чем там среди этих уродов стоять. Гнал Короткий – под справедливого косил. Хотел, чтобы мы спешить начали, время считать, по туману поползли, да и вообще. А здесь так нельзя.

– Здесь правило первое – не спешить, – поддержал его здоровяк, не сказавший до этого ни слова. Да они все до сей поры молчали, кроме Виталия. Но теперь… теперь Дрей был свой.

– Это Сонька, кстати, – поспешил исправить ситуацию Виталий. – Ты вообще познакомься со всеми. Сонька…

– Сонька-то почему?

– Ну… не знаю. Руки у него золотые. А есть такая присказка – «Сонька Золотая Ручка». Что значит, понятия не имею, но так приклеилось с детства. – Виталий пожал плечами. – Да какая разница. Руки и вправду отличные, не смотри что пальцы как сосиски. Любую мину с закрытыми глазами разберет, обезвредит, соберет обратно, сделает из нее другую модель, да еще и скажет, что так и было. Мы же по краям периметра еще пацанами тут ползали.

– Это – Нюшка. – Второй был чуть поменьше первого, но все-таки мужик. Виталий, видя очумелый взгляд Дрея, тут же уточнил: – У него нюх раскачанный. Какой-то эттерн, даже названия никто не знает. Но он чуть ли не тротил носом чует. Гексоген за несколько метров. Даже ржавчину на железе, говорит, может почувствовать. Пластик, если тот нагреется хотя бы чуть-чуть.

Дрей сдернул рюкзак и поставил его себе прямо на колени. Быстро вытащил из одного кармана небольшой механический прибор, состоящий из плоской палочки, скользящей внутри плоского футляра из прозрачного пластика. Палочка была разделена на сектора по полсантиметра, каждый из которых был раскрашен в разные цвета.

Футляр и палочка были так плотно притерты друг к другу, что Дрей с трудом выдернул одно деление.

– Что чувствуешь? – спросил он Нюшку

– Рыбой несет, – тут же ответил нано.

– А сейчас? – Дрей добавил еще одно деление.

– Кроме рыбы? Сладким чем-то, но не знаю чем.

Дрей кивнул. Пахнуть должно было корицей, но парень действительно в жизни мог ее раньше не видеть.

– Сейчас? – Еще одно деление.

– Молоком, – тут же ответил тестируемый.

– ?

– Не знаю. Гнилью какой-то, но сухой. Вроде как прелые листья, если поднять.

– А это?

Нюшка приподнялся, чтобы убедиться, что Дрей выдвинул еще одно деление. Принюхался. Неуверенно произнес:

– Солью?

Дрей кивнул:

– Достаточно. Думаю, у тебя «Песья радость» третьей или даже четвертой модификации. Полезная штука.

Нюшка зарделся.

– Особенно сегодня, – поддержал Виталий. – Это, значит, Мистер Тротил. Он у нас три раза на минах подрывался по молодости. И хоть бы хны. За это и прозвали. Будет себя плохо вести – пойдет первым, вместо тральщика.

Мистер Тротил разулыбался, наклонился к Дрею и протянул ему руку. Доставщик ее с удовольствием пожал. Рука была слегка холодная, а кончики пальцев доставщика сразу же уткнулись в излишне плотную кожу на тыльной стороне ладони. Внешне цвет кожи у Тротила никак не выделялся, а значит, эттерн был очень неплохой. Скорее всего, классические «Доспехи дракона», уступающие «чешуе» по качествам, зато незаметные.

– Глушак, – продолжил Виталий. – Он, если напряжется, может такое в эфире устроить, что мины между собой общаться не смогут. Недалеко и ненадолго, но этого достаточно. С ним все пацаны на периметр ходить любили, потому что качество незаменимое.

– Никогда и не слышал о таком, – сказал Дрей.

– Сейчас сидим ждем, пока туман разойдется, и смотрим, чтобы ряской не затянуло.

Дрей обернулся и посмотрел на реку. Течение здесь было слишком сильное, чтобы говорить о ряске.

– Ряской? – на всякий случай уточнил он.

– Ну да. Тут же всего накидали. На все случаи жизни. Мины это такие, мы их ряской зовем. Блок из полусотни мин. Одна если взорвется, то в опустевший сектор постепенно другие подползают. Поэтому и ряска. Прыгуны есть, но простые прыгуны – ерунда, на них сначала наступить надо, и главное потом – ногу не снять сдуру или с перепугу…

– Здесь правило второе – не шарахаться, – важно подтвердил Сонька. – От мины, если увидишь, не шарахаться или от взрыва. Не суть важно, от чего. Шарахнешься – и соберешь паровозик тут же.

– Да, – кивнул Виталий. – А вот есть прыгуны с вибродатчиком…

– Погоди, – остановил его Дрей. – А тебя-то как кличут? Не поверю, что вы здесь Сонька, Нюшка, Глушак, Тротил и… Виталий.

– Мистер Тротил, – поправил его Мистер Тротил.

– Да-да, – кивнул Дрей. – Мистер Тротил и… Виталий?

– Мы его Зябликом зовем, – хохотнул Мистер Тротил.

– А это к чему?

– Да дятел он потому что, – хмуро сказал Сонька. – Вечно сплошные с ним истории. С самого детства. Думаешь, это я по своему желанию с минами научился возиться? Мы тогда за реку…

– Ну, брательник, ну не сейчас, – умоляюще поднял руки Виталий.

Сонька пожал плечами и лишь добавил:

– И вчера тоже… та еще авантюра. Могли и просто поговорить со всеми…

– Ну и? – спросил Дрей – А зяблик здесь при чем?

– Ну Дятлом неудобно было звать. Вот и Зяблик.

За час, пока они валялись на берегу, посматривая вокруг, он узнал о минах значительно больше, чем хотел.

Прыгуны с вибродатчиком, ряска, паучихи, черная вдова, простая растяжка, двойная растяжка, проводок, болтуны, центровой, дровка, йюм-4, гайата, жук, черный жук, болтушки…

Даже чтобы запомнить одни лишь названия, уже требовалось несколько напрячься.

Ребята говорили негромко, но и не таясь. В какой-то момент Дрей поинтересовался, не боятся ли они звукоулавливающих вариантов мин.

– Да их тут мало, – беззаботно махнул рукой Зяблик. – И не видно вроде. Земля – она с годами всю гадость наверх выталкивает. Не везде, и на это тоже зуб класть не надо, но чаще всего. И потом, «ушастые» ползать не умеют, я о таком не слышал. Пока мы на месте, говорим спокойно. Как пойдем – будем смотреть. Слушай, Сонька, – обратился он к товарищу, – а не тут ли фугас лежит?

Согласно правилам, точка периметра выбиралась случайно. Случайность, конечно, явно кем-то смоделированная. Зачем же терять все зрелище, если преступники будут подрываться где-то в лесу, без возможности понаблюдать за процессом. Дрей думал, что все предыдущие тридцать семь тоже выходили на спор с минным полем так, чтобы большая часть их пути была хорошо видна.

– А если мы просто никуда не пойдем? – спросил он на всякий случай. Хотя уже догадывался, какой ответ услышит.

– Пристрелят, – просто ответил Зяблик. – Сейчас у кого-то бинокли, у других окуляры. Нам бы еще лучше к вечеру вообще в лесу спрятаться, а то найдется какой-нибудь мститель.

– Пока это никому не удавалось, как мне сказали, – впервые высказал вслух сомнения Дрей.

– Лохи потому что шли. Последний знаешь кто был? Взял, блин, тетку в лесу подловил. Ну ладно еще подловил да изнасиловал. Так он потом еще испугался и ее прибил. Закопал. На вторую неделю нашли. И его нашли, в тот же день. Придурок. Конечно, он двух сотен метров не прошел.

– Не прополз, – поправил его Мистер Тротил. – Он полз.

– Да, – подтвердил Зяблик. – Очень это правильно было. Жалко только, что сдох сразу. За такое я бы его еще помучиться заставил.

Дрей промолчал. Замкнутый сектор, свои правила. Дикие правила, но он встречал и похуже.

– Да, здесь, – неожиданно сказал Сонька. Все замолчали – и не сразу, один за другим, поняли, что ответ был дан на вопрос, заданный бог знает когда.

– Тогда я знаю, как мы пойдем. Первые пару сотен метров вообще как по дороге проскочим. Вы потом скажете, кому что предки надавали, а пока, Мистер Тротил, пройдись вперед на тридцать – сорок шагов, пробей тропку. Только не дальше, чтобы фугаса не дернуть.

Мистер Тротил поднялся. Мистер Тротил шагнул вперед, перенес вес, шагнул еще. Каждый шаг он делал отдельно, только после значительной паузы.

– А откуда здесь растяжки? – спросил Дрей, обращаясь к Зяблику. Тот резко поднял руку, останавливая его. Только сейчас доставщик понял, насколько все парни напряжены. Все уставились на Мистера Тротила и следили за ним, не отрываясь.

– Ты тоже следи, – шепнул ему Сонька. – Каждый шаг запоминай. Вешки тебе никто ставить не будет: пока по памяти идем.

Через двадцать шагов Мистер Тротил ткнул пальцем влево:

– Ржавка, пять шагов.

– Точно ржавка? – уточнил от берега Зяблик.

– Корпус сломан, лежит боком. Да точно ржавка, не взорвется.

Зяблик встал. Вслед за ним поднялись и все остальные – просто чтобы лучше видеть, куда ступает испытатель.

Еще через десять шагов Мистер Тротил кивнул направо:

– А тут растяжка, вроде как простая, но леска вдоль пути раскрылась, не мешает. Под леской еще малый гекс лежит, кстати. Сонька, ты его забери, а? Пригодится еще. Гексы – они простые.

– Кто бы говорил, – напряженно ответил Сонька. – Хоть одну мину сам расковырял? Гекс у него простым стал. Да там гироскопы в каждом втором.

Впрочем, первопроходец явно его не услышал: Сонька говорил себе под нос.

– Может, прикрыть? – спросил Глушак.

– А когда повторить сможешь? – Зяблик не отрывался взглядом от Мистера Тротила, но все же ответил.

– Часа через два.

Главарь покачал головой:

– Нет, пока потерпим. Еще понадобится.

Как раз в этот момент, метрах в десяти вперед от Мистера Тротила, из земли выпрыгнула толстая грязная лепешка.

От неожиданности сработал «Серебряный туман», и Дрей смог расчленить несколько следующих мгновений на составляющие.

На самом деле сначала был то ли хлопок, то ли щелчок. И только после него мина прыгнула вверх. А Мистер Тротил начал падать вниз. Дрей мог поклясться, что он начал валиться на землю чуть ли не раньше, чем они увидели самого прыгуна. Когда прыгун завис в верхней точке своего прыжка, где-то в метре над землей, Мистер Тротил уже лежал.

Дрею показалось, что взрыв был совсем тихий. Ненамного громче первого хлопка. Осколки полетели во все стороны, создавая вокруг разорвавшегося прыгуна быстро расширяющуюся сферу. Большая часть из них опала почти сразу, хотя один свистнул прямо на берегу, заставив всю компанию вжать головы и пригнуться.

Время ускорилось.

Мистер Тротил приподнял голову и начал озираться.

– Ты там как? – тут же спросил его Зяблик.

– Да вроде ничего, – спокойно ответил нано. – Сейчас еще пощупаю, а то у меня спина плохо чувствует: кожа толстая.

На берегу раздался отчетливый коллективный вздох.

– Че ж ты там рот раззявил? – тут же начал Зяблик. Говорил он явно громче, чем следовало.

– Да она за бугорком лежала, – начал оправдываться Мистер Тротил. – Да и чего она? Я ж тихо шел, не бузил. Это не вибро. И далеко для вибры.

– Зеркалка, – уверенно заключил Сонька. – Я думал, они все уже сдохли. Как у нее только батареи хватило.

– Может, все же трясучка?

Сонька покачал головой:

– Да точно зеркалка. Видишь, она из-за бугра его раньше не увидела. А потом он выходить начал, – Сонька тыкал пальцем то в место взрыва, то в первопроходца, – она его и отзеркалила. Так что ты не расстраивайся, Глушак, ты бы тут не помог. Она как летучая мышь пищит, не заглушишь. Надо будет посмотреть – если батарейка жива, заберу. Может, атомная?

Зяблика это не убедило:

– Не. Короче, Трот, давай-ка начинай танцевать. Не верю я тебе больше.

Танцевать Мистер Тротил явно не хотел. Настолько, что даже не поправил Зяблика в столь вольной интерпретации своей клички. Но он был явно не из бунтарей. И на периметр попал так, за компанию. Эти пятеро вообще, похоже, крутились вокруг одного Зяблика, который был их главным идеологом. А заодно главным и единственным, кто втягивал их во все неприятности.

Самое удивительное, что они это понимали. И все же безоговорочно шли за ним.

С самого детства Дрей всегда был одиночкой. Ни единого друга. Как он сошелся с близняшками, сам до сих пор не понимал и благодарил судьбу, провидение и на всякий случай даже богов за то, что они все скинулись ему на этот подарок.

Поэтому сейчас у него защемило где-то глубоко внутри, так глубоко, что даже Шимомура не смог бы определить источника этой боли. Того, что имели эти парни, он был лишен. И ему было очень обидно.

Мистер Тротил послушно отступил на два шага назад, след в след, подпрыгнул и гулко приземлился на землю двумя ногами. Сделал три шага вперед, как и раньше, медленно и спокойно. Вновь отступил на два и опять подпрыгнул.

– Вот так, – тихо одобрил Зяблик. – Танцуй, Трот. Танцуй.

– Да мало в этом месте вибр, – заметил Сонька. – Их у заводи много, у колодца тоже. А здесь и нет почти. Может, глубже и есть, но не по краю.

Зяблик не ответил. Мистер Тротил продолжал танцевать.

– Растяжек здесь, конечно, никто руками не ставил, – говорил Сонька, бесстрашно копаясь в гексе. Он, конечно, поворчал, что «все тут больно умные», но мину все-таки решил сковырнуть. Внаглую выдернув ее из-под лески от соседствующей растяжки. – Их в собранном состоянии сюда кидали. Из пушек там или не знаю, может, с воздуха. Тогда же летали еще. Умели. Она когда о землю ударяется, то у нее первый датчик срабатывает – выстреливает леску с костылем, вверх и под углом. Костыль специальный, со смещенным центром тяжести, так что он прекрасненько приземляется и укрепляется, если только на камень не попадет. Вот тебе и растяжка. Двойная – она точно такая же, только две лески и два костыля. Паучиха – чуть крупнее, там и заряд побольше. А лесок выбрасывает чуть не полсотни, во все стороны. В лесу с паучихой трудно: лески совсем не видно, а она висит себе и ждет. Потому и паучиха.

– Но их мало осталось, – успокоил Сонька. – Слишком чувствительные. Птицы паутину заденут – взрыв, зверь какой, даже заяц – тоже. Хуже всего из них – все-таки проводок.

– Сонька, – прервал его Зяблик, – ты батарейку хотел? Будешь трепаться – времени на нее не останется.

– Да я все уже, – заторопился сапер. Он вытащил небольшой кусок гексогена из корпуса мины, сам корпус поставил на попа и чуть вжал в землю. Так, чтобы всем было видно, что мина больше не опасна.

– Ну если все, то давай двигай быстрей. Нам еще топать и топать.

Впрочем, батарейки Сонька не нашел, хотя искал до тех пор, пока Зяблик чуть ли не оттащил его от небольшой воронки на месте взрыва прыгуна.

Они сидели и дружно смотрели вперед. Теперь фугас видел даже Дрей – огромное яйцо, стоящее торчком. Аналогия была полная – яйцо кто-то «поставил» на попа и даже срезал острый край. Теперь оставалось только прийти какому-нибудь великану, с великаньей чайной ложечкой, и начать утреннюю трапезу.

– Сигналка отстрелилась, значит, датчики раскиданы, – удовлетворенно заключил Зяблик.

– А где ж тогда они? – Глушак шарил по траве, что-то ища и не находя.

Ему помог Сонька. Безошибочным движением он что-то выдернул из земли рядом с собой и бросил Глушаку.

Глушак поймал, осторожно, словно ловил бабочку. Раскрыл ладонь.

На ладони лежала колючка из явно дорогого сплава – на ней вообще не было ни капли ржавчины. Правда, грязь на ней была. Она вся была в грязи, и Глушак аккуратно счищал с нее комочки, чтобы получше рассмотреть.

– Ну вроде «ежик», шесть лучей вижу.

– Если в сигнальной зоне «ежики», значит, фугас хороший. Это те, с четырьмя лучами, барахлят.

– Проржавел, – вроде бы и не споря, заметил Мистер Тротил.

Фугас действительно проржавел в нескольких местах. Под тонким слоем металла виднелся пластик. В одном месте был пробит и пластик, открывая ячеистую структуру второй оболочки. Видно было, что в каждой ячейке находился плоский пятиугольник – контейнер. Несложно было догадаться, что каждый из этих контейнеров набит шрапнелью.

– Да снаружи пусть сколько угодно ржавеет. Лишь бы вода до контрольного блока не добралась. – Зяблик огляделся. – Закапываться будем?

– Нечем, – ответили все.

– Вы что, такие ленивые, что лопаток не взяли? Специально, чтобы не копать?

– А ты взял? – спросил в ответ Сонька.

– Нет – на вас понадеялся.

– Ну и… вот. – Сонька махнул рукой. – Вправо двадцать шагов. Неплохая ложбинка, там и заляжем.

– Я, конечно, не специалист, – решил все-таки вступить Дрей. – Но нас осколками не накроет?

– Да не, – ответил Зяблик. – Мистер Трот, давай к ложбинке. Проверь, мы за тобой. Не должно накрыть. Ты не смотри на соты, осколки – это так, бесплатное приложение. Фугас – он все-таки рассчитан не на то. Если этот подорвать – то на сто метров вокруг вообще ничего живого остаться не должно. А досюда осколки если и долетят, то немного. И на излете.

– Значит, смотри, – объяснял Сонька, пока Зяблик что-то мастерил из содержимого своего рюкзака. – Внешняя полоса колючек – сигнальная. И мы чуть далеко забежали, так что уже на ней. Она метров двадцать, если вовремя заметить, то не опасно. Чуть глубже, сразу за сигналкой, уже опасно. Как раз сто метров радиус вокруг фугаса. Если те колючки задеть, то фугас рванет. Конечно, если повезет и он целый. Колючки – они одноразовые. Так что им и батарейки не нужны. Но этот фугас большой, он от одной колючки не взорвется. Не знаю, что на нем выставили, но обычно надо пять-шесть зацепить, прежде чем он сработает. Сейчас он проснулся, раз мы сигналку расшевелили. Так тоже делают. Можно сигналку долго дергать, а потом вглубь хоть камень кинуть – может сработать. Но это долго.

– Готово. – Зяблик явно гордился своим творением. По мнению Дрея, это была помесь сумасшествия с паранойей. Почти искусство.

Маленький игрушечный танк. Сзади на короткой веревке к нему были прикреплены грабли без черенка – только сама железка. Сверху на нее Зяблик положил проржавевший корпус от мины и привязал его веревкой.

Зяблик гордо вытащил из танка антенну на полную длину.

– Во, – удивленно воскликнул Мистер Тротил, – а где ты такой достал?

– Давно лежал, – горделиво сказал Зяблик. – Извини, Глушак, твоему на три года подарок был. Ну думаю, он не в обиде будет, когда вырастет. Все-таки в дело пойдет.

– И пульт есть?

Зяблик торжественно достал пульт.

– Я думаю, что потянет. Батареи хорошие, я проверял.

– Ну тогда давай, – разрешил Мистер Тротил и начал укладываться головой в сторону реки, ногами к фугасу. Когда все последовали его примеру, Дрей понял, что пора разворачиваться и ему. Посмотреть за развитием событий не удастся, в отличие от зрителей на том берегу.

– У меня каска есть, – буркнул Сонька неохотно. – Надень тогда, Зяблик, тебе ж придется головой лежать. И ты не смотри все время: чуть глянул – двинул его дальше. Остановил, глянул – двинул.

– Ты меня еще поучи, ага, – ответил Зяблик. – Откуда у тебя каска? Чего ж ты раньше молчал?

– Да она… Мамка дала ночью, – Сонька замялся. – Дурацкая она, в общем, я ее не надену. Но ты бери, сейчас не до фасону.

Когда Сонька достал «каску» из рюкзака, парни заржали. Она была скорее похожа на кепку – плоская, словно тарелка, как будто должна была защищать только от дождя.

– Ну чего вы? – отбрыкивался Сонька. – Мамка же дала, чего мне – с ней спорить, что ли? Да и вдруг поможет.

Несмотря на фасон, каску Зяблик надел.

Дрей улегся, прикрыл голову руками и исподлобья посмотрел на противоположный берег.

– Представляете, какое там у Джокера раздолье, – тихо пробормотал Нюшка. – Он в прошлый раз ставки принимал на то, какая мина следующей взорвется. А теперь что, кто из нас первый сдохнет, добавил? Или как?

– Да уж, – поддержал его Мистер Тротил. – Давайте, когда вернемся, его раскулачим? Мне кровяных пловцов поправить надо: слабеют.

– Я тебе подарю, – тихо пообещал Дрей.

– Да, а у тебя откуда?

– Я же доставщик... – Дрей смотрел на другой берег, где все поселение устроилось кто как – кто на стульях, кто разложил покрывало прямо на земле, устраивая пикник. У местных было явно маловато представлений, и среди них наказание преступников держало безусловное лидерство. Дрей подумал, что сегодняшнее представление будет лучшим среди всех – как прошлых, так и возможных будущих.

Сзади загремел маленький зеленый танк.

Представления ребят о безопасном расстоянии сильно отличались от тех, что имел Дрей. После взрыва уши у него заложило так, что он не слышал абсолютно ничего еще несколько минут. Потом абсолютная пустота в голове раздробилась на непрерывный звон, кашель и боль под лопаткой.

Прежде всего доставщик проверил спину. К счастью, это был лишь камень, поднятый взрывной волной, долетевший до их псевдоубежища и впившийся прямо Дрею в спину.

Дрей еще раз кашлянул и занялся ушами. Слух возвращался медленно, так же как медленно оседала поднятая в воздух пыль. Первым, кого услышал Дрей, был Мистер Тротил:

– «А досюда если и долетят, то на излете. И немного», – повторял он слова Зяблика, держась за мягкое место. Между пальцами текла кровь.

– Глубоко? – прерывающимся голосом спросил Зяблик. Губы у него дрожали.

– Да не, уже выдернул, – ответил Мистер Тротил.

И вот после этого Зяблик все же не сдержался и начал откровенно ржать. К нему тут же присоединились Сонька и Нюшка. И чуть позже сам Мистер Тротил.

Нет, сначала он пытался сделать обиженное лицо и даже изобразить муку. Но ему это не удалось.

Спокойным остался один Дрей. Смех у ребят был явно от нервов, а доставщик сейчас совсем не нервничал. Вдобавок ему было как-то неудобно смеяться над не слишком знакомым для него человеком.

Он держался почти минуту. Но парни ржали все больше и больше. Мистер Тротил от смеха повалился обратно на землю и начал валяться. Долго это не продолжилось – только до момента, когда он задел раненое место, после чего сразу вновь подскочил, как ужаленный.

Дрей не выдержал.

Когда они закончили смеяться, пыль уже улеглась.

Нельзя сказать, что после этого они пошли значительно быстрее.

Мистер Тротил все так же танцевал впереди, когда Дрей позволил себе все же задать еще один вопрос:

– Не сработало?

– Почему? Сработало. Ты просто оглох сразу. А я еще успел услышать: много мин сдетонировало, – тут же ответил Зяблик. – Просто все равно не все. Все равно надо аккуратно идти.

– Здесь правило третье: твой враг – не мины, а собственная глупость и небрежность, – подтвердил Сонька.

– Давай уж и четвертое, – вздохнул Зяблик, – а то затянул процесс.

– Хорошо. Правило четвертое: пока ты побеждаешь глупость и небрежность, мины будут воевать сами с собой. – Сонька был покладист как никогда.

– Ну иллюстрацию ты только что видел, – широко обвел рукой вокруг Зяблик. – Мы когда детьми были, сами эти правила для себя придумали. Их, конечно, все знают, но никто никогда не складывал их вместе. Детям же запрещено ходить на периметр, и учить их запрещено. Но все равно учились все, это понятно.

– Чего-то тут растяжек накидано – вповалку просто, – крикнул Мистер Тротил.

– Может, справа обойдем? – предложил со своего места Зяблик.

Мистер Тротил отрицательно замотал головой:

– Да не получится. Там вон ряска, отсюда видно. Еще хуже. Я бы зачистил. Давай, Сонька, тот гекс, что ты сдернул, используем.

– Тебе лишь бы гекс повзрывать, – буркнул Сонька. – Его еще добыть надо.

– Может, гранатой? – предложил Дрей.

– Да не, – отмахнулся Сонька. – Граната вещь дорогая. А тротила с гексом вокруг сколько хочешь. Это я так, ты не смотри, мне на самом деле не жалко.

К перелеску они подобрались значительно раньше сумерек. На самом деле нужную дистанцию они преодолели даже до обеда. Дрей оглянулся – теперь они отдалились от берега больше чем на километр. Дрей сомневался, что в секторе есть хорошие снайперы, способные достать их на таком расстоянии. А если ребята углубятся в лес – то по всем правилам они победили.

– Смотри, – обрадованно толкнул Дрея Сонька. – Вон паучиха висит, видишь? Надо бы сбить. Не люблю я их.

– Сбить? – переспросил Дрей.

– Ну да. До нее метров сто, если точно в нее пулей попасть, то она на своих собственных растяжках зашевелится. Мы так играли, правда, из рогаток тогда еще, укрываться приходилось, потому что близко слишком. Зашевелится и сама себя взорвет.

– Ладно, – сказал Дрей и потянулся за автоматом. Переставив предохранитель на одиночную стрельбу, он добавил: – Только вы укройтесь. А то будет опять… «на излете и немного».

– Каску дать? – заботливо поинтересовался Сонька.

– Обойдусь, – моментально отказался Дрей.

Они устроились неподалеку от того места, где взорвалась паучиха. Сонька еще шарился по периметру, но мин здесь было совсем мало – этот пятачок был почти чист. Лишь одну мину Сонька не стал трогать.

– Эта зараза та еще. Нажимная, да еще взрыватель снизу, теперь ее и не поднять. А если поднимешь, то у нее на этот случай гироскоп. Не буду я ее трогать: одну защиту обойдешь – другая сработает. Так что если ночью кто до ветру соберется – то в другую сторону, пожалуйста.

Дрей смотрел дальше, на внешнюю сторону периметра. То, что его заинтересовало, было слишком далеко, чтобы он мог рассмотреть это отсюда отчетливо. Он приподнялся, чуть ли не встал на цыпочки. Сработал «Тоннель сокола».

Так и есть – это были кости. Слегка похожие на человеческие, но Дрею повезло: его взгляд наткнулся прямо на череп. Вот он-то точно человеческим не был. Мутант. Челюсти выдвинуты вперед, как у животного, огромные зубы, надбровные дуги почти закрывают глазницы.

Дрей перенес взгляд дальше, на самый край периметра. Погода ближе к полудню наладилась отличная, и он легко увидел то, что искал: два дрона стояли неподалеку один от другого. Два – не один. Остальные пулеметы были слишком далеко, чтобы принимать их во внимание.

– Спасибо, ребятки, – прошептал Дрей. – Спасибо и за печку, и за ужин, и за ваши байки. – А не хотите на волю? – спросил доставщик остальных. – Я знаю, как нам выйти наружу.

– Нет. – Зяблик ответил первым, как только они разобрались, что имеет в виду Дрей. – Извини, но мы же не сбежать собирались. Мы за свободу боролись. Чтобы все могли сами решать, где им жить и как. Мы вернемся. В поселке знаешь сколько сейчас дел будет? Да и мало ли… Вдруг эти боты еще не до конца безопасны? Пусть лучше Учитель еще попроверяет годик-другой…

Дрей видел, как от его предложения Мистера Тротила просто передернуло.

Парни боялись. Они не боялись наказания, минных полей, возможной смерти. А вот выйти за периметр – боялись. Это было табу. Даже для них.

И Дрей их понимал. Если им повезет, то через пару лет они действительно осторожно, носком пробуя землю, ступят на окраину дороги – уже там, около избы Изоляторов. Но не сейчас. Дальше ему предстояло вновь идти одному. Впрочем, не привыкать.

– Поможете мне до скелета добраться? А дальше я тогда сам. И вот еще что. Рацию у меня возьмите. Дайте мне с недельку форы, а потом свяжитесь с Изоляторами. Пусть начинают разговаривать о расконсервации.

Что-что, а дроны для него проблемой не были. Как только шевельнулся первый ствол, реагируя на его приближение, Дрей остановился. Он больше не оглядывался назад, и так зная, что пятерка друзей наблюдает за ним из перелеска. Но сейчас они остались в прошлом, о котором он будет вспоминать, как ни странно, даже с некоторой ностальгией.

Он выдернул ремонтный блок. Тот самый, что добыл в глубинах Баюна. Активировал его, задал команды, весьма необычные, но вполне исполнимые такой хорошей моделью. И начал наблюдать.

Это было почти как следить за битвой муравьев разных видов. Так же глупо и так же захватывающе. В одном из дронов вообще ремонтный блок не подразумевался, и его в расчет Дрей практически не брал. У второго, левого, ремонтники были, правда, в этом дроне они были встроены, полностью привязаны к конкретной модели.

Паучки Дрея нападали подло, исподтишка, моментально выводя простых работяг-ремонтников из строя. Как правило, те даже не отвечали – ни один ремонтный блок не был рассчитан на такое коварство. Компьютер дрона просто не знал, как адекватно среагировать на необычную угрозу, – сначала он пытался отзывать поломанных паучков на ремонтную базу, затем, наоборот, вывел наружу весь резерв, чтобы восполнить потери. Но – не контратаковал.

После паучков пришла очередь мозгов дронов. Дрей даже не стал особо заботиться о точечной работе – его авангард что-то перепаивал, где-то выливал принесенную воду – там, где ее нельзя было выливать. Процесс занял некоторое время, но через полчаса все было кончено – оба дрона оказались выведены из строя. По крайней мере, временно.

Так, чтобы он смог хотя бы частично восстановить их работоспособность и замести следы. Дрей не хотел подводить ребят из периметра. И тем более не хотел, чтобы их заставили броситься за ним в погоню. Пусть сначала все уляжется, прояснится. Тогда Изоляторы сами снимут карантин.

Но к тому моменту он будет далеко. У него еще было много дел.

В этом месте большая часть мин была обезврежена мутантами, он на это очень рассчитывал. Конечно, далеко не все. До свободы оставалось всего ничего – метров пятьсот по минному полю. Но теперь он знал целых четыре правила, так что сильно не волновался.

Глава 10 Точка Заката

Доставщик прижал дуло к затылку.

Прижал сильно, так, что, убери он его – и на темно-русых волосах женщины должен остаться отпечаток – маленькое круглое колечко.

Но этот отпечаток можно увидеть, только если убрать ствол от затылка женщины, чего он делать не собирался. И след от пистолета очень скоро мог остаться совсем иным – глубоким, красочным и не исчезающим, как призрачное колечко на волосах.

Одна прядь лежала прямо на пистолете, кончиками волос щекоча Дрею руку. Всего лишь легкое неудобство.

Он не был дома. До сих пор. Несмотря на то что Настя должна была рожать со дня на день, а может быть, именно поэтому. Он должен был защитить семью. Не только от тактического заряда в окрестностях, но от любых других угроз. Даже от попыток угрожать, давить на него, используя его поселок, его женщин.

Так что сначала была деревня со смешным названием Серебрушка. Ему было что предложить хозяину легендарной сучки, истории о которой рассказывают друг другу даже Изоляторы. Якобы случайно, за вечерним столом, ни к чему не обязывающий треп. Очень много гладкого, случайного и очень-очень полезного трепа.

В этом трепе не было ни капли лишнего. Каждое слово оказалось полезно. Хорошо организованная случайность, закончившаяся темно-русыми волосами, небрежно лежащими поверх ствола.

Хозяин овчарни (а собака у него оказалась не одна, хотя остальные были куда более тривиальны) сдался первым. На пятый день молчаливого кружения вокруг поселка в поисках спрятанной бомбы.

– Все, – сказал он. – Дальше не пойдем. Мы здесь все облазили. Да с твоей прытью тебе и собака не нужна: ты же сам носом землю под каждым деревом разрыл. Если бы здесь хоть что-нибудь было, моя Белка давно бы уже нашла. Нет здесь ничего, спи спокойно.

Но спать спокойно Дрей не мог. За угрозу должны были расплатиться.

Потом был Сварщик.

Он даже не удивился появлению Дрея. И только это помогло Сварщику тут же не последовать за Ленивым Евреем.

Он действительно был не в курсе. Ну или считал, что миссия, пусть и сложная, вполне выполнима. Более того, за это время он даже получил оплату от заказчика, полностью, и положенную долю лично отнес в поселок, отдал женам доставщика. Нет, когда он был там, ребенок еще не родился, но вот-вот...

– Ты еще не был дома? – удивился Сварщик. – Так давай скорее, все произойдет со дня на день. Потом закончишь все дела.

Да, Сварщик еще должен встретиться с заказчиком, обсудить результаты доставки. Его удивило, что оплата поступила авансом, когда Дрей еще не вернулся. Завтра, завтра – там же, где доставщику передали груз.

Дрей поверил. Сварщик точно не из хапуг. Хотя и играл по-крупному. А может быть, его заставили так играть, с того момента как он связался с Дреем.

Но вместо Сварщика на встречу пришел доставщик. Посредник из дел был исключен.

– Ты же снаружи? – Алиса говорила не переставая, и Дрей ей не мешал. Чем больше она скажет, тем больше он узнает. Правды, лжи, бреда. Потом он сможет все это расчленить, а сейчас – пускай говорит. – Ты же снаружи, значит, никто тебе не врал. Все было честно. Какие теперь претензии?

– Зачем? Зачем вы послали меня? Я ведь даже не нано! Я там даже остаться не мог, по вашим же словам. И ты отлично знала, что меня не выпустят.

– Ты же здесь – значит, выпустили.

– Я вышел сам, никто меня не выпускал.

– Вот ты сам и ответил. – Алиса пожала плечами, одновременно пробуя, насколько качественно Дрей следит за оружием. Дуло осталось ровно на той же точке на затылке, несмотря на то что женщина пошевелила головой. – Поэтому тебя и послали. Потому что ты мог выйти. Пробирка разбита? Или цела?

– Пробирки больше нет, – уклончиво ответил Дрей.

– Да ладно, брось, – усмехнулась Алиса. – Мы же все равно через пару дней будем все знать. Говори.

– Вы, может, и будете, – тихо сказал Дрей. – А ты нет.

Алиса не боялась, доставщик это видел. И запугать ее не было никакой возможности. Ее надо было убить – только это могло показать достаточно четко всем и вся, что шутить с семьей доставщика нельзя.

– Мы послали тебя, потому что иначе ситуация висела бы еще десятилетия. У нас, знаешь, тоже разные мнения бродят. Никто не может принять последнего решения. Никто не способен. Мы… я сознательно пошла на обострение, выбрав тебя, чтобы разрешить вопрос, который следовало закрыть давным-давно. И ты это сделал, я надеюсь. Сделал ведь?

– Ты угрожала моей семье… – тихо проговорил Дрей.

– Да брось, это был всего лишь блеф. Нет там никаких зарядов у твоего поселка. Иди спокойно домой, к беременной жене. Я блефовала!!!

Дрей нажал на курок. Алиса повалилась вперед. На полу под ее головой начала растекаться лужа с кровью.

Дрей сморгнул.

Алиса повалилась на пол и закричала. Ей все-таки было страшно. В конце концов, ее можно запугать.

Щелчок был такой же громкий, как и выстрел, которого не было.

– Я тоже, – сказал Дрей.

Он появился на пороге своего дома ближе к вечеру.

Навстречу выбежала Катя, выбежала, обняла его и прижалась, уткнувшись ему в плечо.

– Сын. Живой, – сообщила она. – Строго между нами: я тоже такого хочу.

Интерлюдия Скалы

Здесь, у этого моря, люди не жили именно из-за зимы. Ни экзо, ни нано. Слишком холодный ветер. Течения изменились: то ли реагируя на последние гадости человечества времен Заката, то ли просто пришло их время. Теперь ничто не оберегало эту землю от лютых зимних ветров.

Даже капюшон, наглухо застегнутый и скрывающий половину лица, не спасал. Глаза слезились, и девушке приходилось время от времени отворачиваться, чтобы сморгнуть слезы и восстановить остроту зрения.

Она ничего не искала в море, никого не ждала. Просто смотрела. А смотреть удобней всего было именно с этих скал. Немного далековато, зато высоко. И если забраться на самые вершины, то можно было смотреть далеко – во все стороны.

Вдоль берега стояли сосны – суровые деревья, единственные, что способны противостоять таким же суровым ветрам. Но берег ее не интересовал: не сейчас. Сейчас она смотрела на море. Это тоже помогало ей думать.

Миссия исполнена идеально. Она даже не ожидала, насколько жестко поведет себя доставщик. Жестко или бездумно?

Это был главный вопрос.

Рискнуть судьбой всего живого, плюнуть на, пусть и весьма иллюзорную, угрозу. Никто не ожидал от него настолько решительных и быстрых действий. Никто, кроме Илоны.

Впрочем, с Алисой даже она просчиталась. Нельзя было позволять ей угрожать Дрею. Пусть даже блефовать. Илона высказывала свое мнение, но не настояла. Алисе еще повезло: патрон мог и быть.

Лишь Илона понимала, что Дрей не шел ни на какой риск. Он просто независим. Совершенно независим – от людей, от многих наносных ценностей, от чужих мнений. И мнимая угроза, которую перед ним нарисовали, не показалась ему угрозой – он мог думать и делать собственные выводы.

Снег не лежал на скалах: его сдувал все тот же ветер. Его хранили только расщелины – плотный, слежавшийся снег, лежащий с самого начала зимы. Колючий и жесткий. Не тающий, не сразу тающий даже в руках. Именно такой, какой нужен был девушке.

Она зачерпнула горсть, не снимая рукавицы, и прижала его к лицу. Задержалась на мгновение, чтобы вновь начать дышать после дополнительного удара холода, и грубо растерла снег по коже. Он немногим отличался от наждачной бумаги, но она хотела этого холода, этих царапин. Надеялась, что хоть они отрезвят ее сознание.

Слишком много мыслей, слишком много вариантов. Слишком много расчетов, каждый раз приводивших к непонятным результатам.

Решительность доставщика понравилась далеко не всем, что Илону совсем не удивило. Поэтому его ждало новое путешествие. Она могла лишь терпеливо ждать. Впрочем, не только. Худшие из оков – это те ограничения, что мы ставим себе сами. Уж чему-чему, а этому Дрей ее научил.

Пора спускаться. Камин еще не погас окончательно, а значит, растопить его заново будет недолго.

Доставка третья АЗК

…У каждой истории бывает начало, когда еще ничего не ясно, когда контуры будущих событий только намечаются, но когда уже задается настроение. Так вот: мне начинает нравиться настроение этой истории…

Владимир Васильев. Ведьмак из Большого Киева

Глава 1 Сваты

Телекинез – неподтвержденная возможность нано управлять предметами на расстоянии. С помощью бланка (эттерна) «Среда обитания» носитель-нано может осознанно, при помощи команд-желаний, передвигать предметы весом до трехсот граммов на небольшие расстояния.

Мы полагаем, что слухи о наличии такого бланка активно распространялись корпорацией «Генная логика», для того чтобы окончательно запугать экзо и заставить их приобретать новейшие боевые и защитные геммы корпорации. На тот момент (последняя треть Заката, непосредственно перед началом Точки Заката) акционеры обеих корпораций (в том же состоянии оказалась и корпорация «Наноздоровье») окончательно потеряли контроль над своими детищами, и они превратились в полувоенные, самостоятельно управляемые глобальные группировки.

Можно обосновать теоретическую вероятность существования такого бланка и такой способности, если довести до логического завершения принципы работы бланков класса «Ленные владения». Однако мы хотим подчеркнуть, что ни одна из технологий периодов д.з. и Заката не позволяла даже близко подобраться к реализации подобной идеи и созданию бланков такого уровня. Нет ни одного подтверждения существования бланка «Среда обитания» в природе.

(Библия Нано. Притчи Заката. Притча о лжи)

Падал снег. Большими белыми хлопьями, густо – так, что можно было пропустить идущего в полный рост в десяти метрах. Даже если смотреть прямо на него. Темнота никак не помогала улучшить видимость. Закрыть глаза или держать их открытыми – ничто не изменится.

Но тот же снег и помогал. Ветра не было, совсем, и падающие хлопья снега глушили любые звуки, какие только можно придумать в ночном лесу. Тишина оказалась абсолютной. И глаза действительно можно оставить закрытыми, целиком полагаясь на слух.

Ни один человек не сможет пройти бесшумно по глубоким сугробам – даже самый тренированный. Снег будет скрипеть, помогая часовому вовремя почувствовать опасность. Вот только людей Дрей сейчас опасался меньше всего…

Алиса пришла в самом начале февраля. В разгар зимы. Вернее, первой пришла не она – пришел Сварщик. Как всегда, неторопливый, степенный, он абсолютно никуда не спешил и лишь через час общения сообщил, что снаружи, за воротами, ждет женщина, которой нужно поговорить с доставщиком.

Такая крохотная месть торговца за не совсем честную сделку. Сварщик не мог себе позволить приставить ей дуло к затылку, так что ему пришлось удовольствоваться малым.

Своего он добился. Когда Дрей впустил Алису в дом (а сначала – еще в поселок), она окончательно закоченела. В те несколько дней как раз ударили сильные морозы, и даже постовые на вышке у ворот поселка менялись чаще обычного. А ведь вышка почти полностью закрывалась от ветра, да и крохотная горелка хоть слегка, но согревала.

Девчонки принялись отпаивать Алису чаем, но Дрей знал ее лучше. Он был уверен, что Алиса, как бы она ни замерзла, сильно или нет, специально изображает чуть ли не обморожение, чтобы вызвать к себе жалость. Жалость, сочувствие и желание помочь.

Помогать Дрею не хотелось. Вне зависимости от предложенной оплаты.

Падающий снег сделал воздух теплее, но это мало утешало. Они так и не решились развести костер, чтобы не привлечь к себе внимания тепловым следом, поэтому в палатках горели лишь крохотные, спрятанные от чужих глаз огоньки.

Если обернуться назад и присмотреться, то палатки можно было даже увидеть – тонкая ткань слегка пропускала свет.

Но Дрей не оглядывался.

Им просто повезло, что погода в эти дни установилась достаточно теплая. Просто повезло.

Он прикинул, что смотреть в темноту ему предстоит еще почти полчаса, и вновь прикрыл глаза, чтобы заставить слух почувствовать даже самый малейший внешний звук.

Но тишина была полной, хотя Дрею казалось, что он слышит, как снежинки падают на сугробы, разговаривают со своими ранее прибывшими товарками и устраиваются поудобнее, собираясь провести тут много времени. До самой весны.

– Ты слышал про Ижевск? – спросила Алиса, когда наконец заплакал Витя и девчонки убежали его успокаивать. Дрей даже не начинал разговора, лишь ожидая, что скажет Алиса.

Понятно было, что она не пришла мстить, иначе она появилась бы в поселке совсем по-другому. Но Дрей все равно молчал, пока Алиса, поняв наконец, что любопытство – не самая главная черта у доставщика, начала первой.

– Я читал вашу библию, да, – кивнул Дрей. – Хотя не знаю, что правда, что нет. Притчи всегда были наименее доказуемой частью библий. Обеих. К тому же сколько времени прошло…

– Там все так же, как и в притче, только еще хуже, – поспешила его успокоить Алиса. – Дикие дроны, бывает, расползаются даже в соседние сектора. Людей оттуда никто давно не видел, но по всему – там есть и люди. Иногда происходят сложные обмены. Даже мы, бывает, берем у них дронов, и каждый раз расплачиваемся бланками и эттернами. Думаю, что в секторе выжили только нано.

– И почему все это должно меня интересовать? – скучным голосом спросил Дрей.

Алиса была упрямой. И даже их предыдущая встреча не выбила у нее из характера этой черты.

– Потому что мы хотим получить контроль над этой территорией, – просто ответила она.

– Захотелось поставить на полку с вашей игрушечной армией пару боевых дронов? – Дрей усмехнулся. Он знал, что откажется. Зима. Никто не берется за сложные доставки зимой. А это даже и не доставка, а вообще какая-то маленькая безумная война.

– Дроны мы предпочитаем брать на севере Европы. Мороки меньше, а выбор значительно богаче. Кстати, как ты взломал пулеметы Изоляторов? Они до сих пор на ушах стоят – у них это первый прорыв через периметр. Вообще первый за многие десятилетия.

– Все хорошо, что хорошо закончилось, – туманно ответил Дрей.

– Нам нужно там другое. – Алиса словно не заметила, что Дрей не ответил. Наверное, и не надеялась на ответ. Так, пробросила тему вскользь, чтобы в очередной раз показать влияние ее организации даже на Изоляторов и, может быть, чего не бывает, получить случайный ответ. Вдруг. Вдруг у собеседника будет настроение похвастаться или разговориться.

Возникала странная ситуация. Дрей знал, что откажется. Но он знал также, что Алиса не пришла бы к нему, если бы не была уверена, что он согласится. Получалось, что у нее был козырь. И Дрей лишь ждал, когда она его выложит. Ждал и надеялся, что на этот раз обойдется без угроз. Несмотря на то что разговор их протекал абсолютно мирно (Сварщик даже слегка закемарил в своем кресле), Дрей готов был убить Алису. Сразу, если хоть одна угроза будет произнесена в стенах его дома.

Никто из тех, кто посылал их сюда, не имел ни малейшего представления, с чем им здесь пришлось столкнуться. Дрей полагал, что никто из спящих сейчас в палатках не согласился бы пойти. Он также думал, что те, кто ставил задачу, сразу отказались бы от своих планов, зная, в какую мясорубку они попадут.

– Там, немного в стороне, есть АЗК. Законсервированный или сломанный, а может, и работающий куда-нибудь на склад. Единственный АЗК в своем роде из нам известных.

– Ты хочешь, чтобы я отбил для тебя завод? Алиса, прошу, я не знаю, что за организация берет к себе столь амбициозных людей, как ты. И не хочу знать. Но мне кажется, что с этим вы слегка переборщили.

– Не ты, – спокойно сказала Алиса. – Ты пойдешь не один. Более того, с тобой пойдет та, что просила передать тебе привет. Она сказала, что ты должен ее помнить. Она просила назвать ее «девушка с башни». И еще она просила передать, что Шалуны чувствуют себя хорошо, только слегка постарели. Что это за история с башней? Я знаю эту девушку, она пользуется определенным… почетом в наших кругах. Но я не знаю, откуда она и что у тебя с ней общего. Настолько общего, что ты даже знаешь ее собак? Или кто это? Кошки?

Алиса вновь задавала вопросы в тщетных попытках выудить хотя бы лишнюю кроху информации. Даже ненужной. Дрей-то точно был уверен, что эта информация абсолютно для нее лишняя.

Итак, козырь лежал прямо перед ним. И он понимал, что все-таки согласится. Несмотря на зиму, несмотря на полугодовалого Виталика, которого только-только утихомирили в соседней комнате.

– Что же там тогда ищут всемогущие? – насмешливо спросил он. Алисе его согласия и не требовалось. Она пришла к его поселку, уже зная, что его получит.

– Этот АЗК должен делать бланки. Возможно, даже эттерны. Информация только косвенная, на Закате все было так засекречено, что мы не нашли почти ничего. Но даже этого «ничего» достаточно, чтобы рискнуть.

На его правое плечо легла рука в рукавице. Он слышал скрип снега, когда она подходила, так что не удивился. Лишь положил свою левую руку поверх ее, показывая, что ценит этот крохотный знак внимания. И одновременно сдавая пост. Илона была следующей в этом секторе. Дежурили по четверо, но все были слишком уставшими, чтобы разговаривать, и слишком опытными, чтобы проверять друг друга. Поэтому он не услышал за два часа на посту от своих напарников ни звука, так же как и они от него. Хотя Дрей и чувствовал их присутствие на других сторонах лагеря, но не более того.

АЗК, способный производить бланки в нынешнее время в промышленных масштабах через столько времени после Заката, – достойный куш, чтобы рискнуть.

Дрей это отлично понимал. Но продолжал задавать вопросы:

– Зачем вам такое чудо? Даже если вы как-то заставите его работать, зачем? Нажива?

Алиса откинулась на спинку кресла и, не спрашивая разрешения, подлила себе еще чаю.

– Ты знаешь, сколько живых осталось на континенте? На всем, включая Европу, районы древней Индии, Пакистана и почти уничтоженного зонами Гейгера Китая?

– Могу предположить, что немного, – равнодушно пожал плечами Дрей. – И что поменяет доступ к производству бланков? Увеличит рождаемость у нано?

– Пять миллионов, не больше, – ответила Алиса сама себе.

– По мне, так это очень много. Только представь себе эти пять миллионов в одном месте. Ты когда-нибудь была в мурашниках? А я был. Пусть нас лучше будет мало, совсем мало, чем кто-нибудь когда-нибудь опять начнет строить что-то подобное. Они жили друг у друга на головах.

– Хуже не то, что нас мало, – гнула свое Алиса, не поддаваясь на выпады Дрея. – Хуже то, что нас по-прежнему становится все меньше. Нас, практически бессмертных. То мутанты, то взорвется где-нибудь что-нибудь. То очередной всплеск эпидемии, хотя этот фактор почти сошел на нет. И много, очень много стрельбы, при том что стрелять умеют все, а вот зачать и родить – единицы. – Алиса задумалась и добавила: – Хотя ты у нас, как я погляжу, универсал.

– Даже больше, чем ты думаешь, – непонятно бормотнул Дрей, тут же пожалел об этом и задал вопрос, чтобы сменить тему: – А как тебе поможет АЗК? Повысит рождаемость?

– По тем же документам, там есть лаборатория. Этот АЗК может, как говорят, на основе образцов менять производство на новые модели. Представь, как изменится жизнь нано, если они получат доступ к самым современным бланкам, которые выжили, вернее, помогли выжить им после Заката. Это может поменять ситуацию. В корне. Сейчас мы теряем по проценту в год. Если бы мы смогли хотя бы свести все к равновесию…

– Мне-то что. – Дрей старательно изображал равнодушие.

– Ты же уже согласился, – так же равнодушно ответила Алиса. – Просто сделай работу. Сделай ее хорошо. Нам нужно только проверить, правдивы ли эти слухи. Если там АЗК – можно ли его запустить. После этого все согласятся, что зону надо очистить. Даже Изоляторы не останутся в стороне: предварительный разговор уже был. Помимо стандартной оплаты каждая сотая ампула пойдет лично тебе, если завод заработает. И те же условия для каждого, кто отправится с тобой.

– А кто со мной отправится?

Теперь пришла очередь Алисы пожать плечами:

– Решай сам. Мы дадим несколько хороших бойцов. Наших. Но, как бы это сказать… – Алиса замялась. – Они действительно хорошие, но... они как солдаты, что ли. Слишком прямолинейны. Слишком просты. Поэтому мы готовы предложить те же условия, что и тебе, любому, кого ты поведешь за собой.

– Даже если их будет сотня?

Алиса кивнула:

– Нам не важны каналы распространения продукции. Нам лишь нужно, чтобы она появилась. К тому же сотни ты не наберешь. На континенте, где осталось лишь пять миллионов, сотни не наберется. Ты же не захочешь брать с собой мясо?

– Не захочу, – согласился хозяин.

– И мы не хотим. Потому что мясо там может оказаться бесполезно. И так получилось, что единственный, у кого хотя бы есть шанс там справиться, – это ты. Не потому что ты самый лучший по всем параметрам. А потому, что ты умудряешься адаптироваться к любой ситуации. И все, что я видела, – вылезти из любого дерьма. Мне… нам даже не столь важно, как это у тебя получается. Может быть, ты просто имеешь персонального ангела-хранителя... Нам нужен результат.

– Как вы соберете тех, кого я выберу? Не будет никаких угроз, ничего такого? Мне бы не хотелось идти туда с кем-то по принуждению.

– Ты просто назови имена. Мало кто сможет отказаться от предложения, которое мы сделали тебе. А если он или она все же откажется, то, наверное, тебе и не стоило брать такого человека с собой.

– Как мы доберемся? Мы дойдем туда поздней весной, самое лучшее, даже если выйдем прямо завтра.

– Об этом не волнуйся. На этот раз ты не пойдешь пешком, как ты любишь. Тебя доставят прямо на место. Скажи, доставщик, ты когда-нибудь летал?

Илона появилась на второй день после посещения Алисы. Они все давно решили за него, иначе она бы не смогла прибыть так рано.

Они обнялись, и девушка долго его не отпускала. Чувствуя на спине пристальные взгляды Кати и Насти, он попытался отодвинуть Илону, но она лишь вцепилась в него еще крепче. Выглянув у него из-под руки, девушка начала с места в карьер:

– Может, вы меня третьей возьмете? – Вопрос, наверное, был задан в шутку, хотя просто шуток в таких темах не бывает.

– Да мне бы с двумя справиться... – Дрей вывернул голову, пытаясь углядеть, что происходит за спиной. Катя мотала головой, словно говоря: «НИ-КОГ-ДА». Настя оставалась внешне невозмутимой, лишь перехватила поудобней кухонный нож, которым только что чистила овощи, проверила пальцем его остроту, после чего демонстративно провела им у горла. Показывая, что будет с любой попытавшейся увеличить количество жен в их семье.

– Тогда хоть пообнимаю, – с притворным вздохом сказала Илона.

Пришлось тащить ее к столу, потому что она так и зацепилась за его талию. И не отпускала, пока гостью не усадили за стол.

– Кстати, я иду с тобой, – просто заявила она.

Дрей чертыхнулся. Он не сомневался в ее качествах как бойца. Но все же предпочел бы знать, что девушка в безопасности.

Полет вызывал у него смутное беспокойство. Особенно из-за того, что не он управлял этой штуковиной и был в ней лишь в качестве пассажира. Он ни разу в жизни не видел летящего самолета. Хотя немало повидал их на земле – развалившихся, насквозь проржавевших. Этот самолет не был похож на те, что он видел в ангарах. Он вообще больше походил на детскую игрушку – реечки, фанерки, материя, которая должна была расползтись, по мнению Дрея, прямо в воздухе. Даже то, что крыльев было по два с каждой стороны, ничуть его не успокаивало. Наоборот, все самолеты, которые они видел на заброшенных аэродромах, имели обычные крылья. Прямые, железные, от них веяло надежностью даже через десятилетия. Их легко было представить новыми, целыми и красивыми. На них можно было надеяться.

Как можно надеяться на крылья, собранные чуть ли не из веток, доставщик не понимал. Но этот самолет летел, и можно было посмотреть вниз, на землю. Иногда, правда очень редко, даже увидеть огоньки из окон поселков. Больше ничего видно не было.

Им предложили высадиться на реке ночью, вернее, ранним утром. Подумав, Дрей согласился – все говорило о том, что это время наиболее безопасно. Никто не знал, что они могут встретить на месте: то ли автоматные очереди, то ли каравай с хлебом и солью. Дрей предпочел отказаться и от первого, и от второго.

Он готовился к худшему, но все же оказался не готов.

– Тот доставщик, которого ты упоминал, умер, – сообщила Алиса.

– Который из них? – уточнил Дрей. Вообще-то он назвал два имени. Одного из них он даже видел, о другом знал лишь понаслышке, но говорили о нем только хорошее.

– Первый загнулся дома. Ничего заразного, иначе мы бы знали. Я даже не уточняла, кто он был. Нано, экзо? Если нано, то вполне возможно, поехала крыша у какого-то из бланков. Ну а если экзо, то ты сам все знаешь.

– А второй?

– Второго пристрелили. Давно уже – у тебя очень старые сведения.

– За что? – К таким вопросам у Дрея всегда был повышенный, профессиональный интерес.

– Не знаю. Не стала выяснять. Он не сможет прийти – этого мне было достаточно. Тебе-то зачем это знать?

– Хочется понимать, за что могли пристрелить коллегу.

– Ладно, я уточню. – Алиса была покладиста как никогда.

– А как остальные?

– Остальные скоро будут здесь. Почти все. Ты точно не хочешь взять с собой Изоляторов? Никто никогда не смог бы обвинить их в отсутствии храбрости.

– Мне не нужна храбрость, – покачал головой Дрей. – Ребята они хорошие, но не на то их учили. Не для того готовили.

– К этому вообще никого не готовят. Тебя вот разве что, да и то…

– Я сам выучился.

– Вопрос только, достаточное ли образование ты получил.

Ангар, в котором их разместили, не отапливался. Невозможно было отапливать настолько огромное помещение. Но зато здесь было множество оружия. Оборудования. Даже бланков и геммов для желающих, хотя врач каждый раз отрицательно качал головой, когда такие желающие появлялись. «Только после того, как анализы будут закончены».

Зато снаружи, сразу за воротами ангара, стояло несколько теплушек. Там они и грелись, когда становилось совсем уж невмоготу.

– Знакомьтесь, – махнул рукой Дрей.

– Росс, – коротко представился первый. – Экзо из… у нашего поселка и имени-то нет. Там, на краю мертвых земель. Хорошо стреляю.

Лучшего начала было не придумать. Мальчик дал отличный пример, которому последовали остальные.

– Сонька, – поддержал его минер. – Нано. Мы все из Тешева, нас только недавно раскрыли на выход, а до того мы под Изоляторами сидели. Вот Дрей…

Дрей предупреждающе поднял руку. Сонька сразу умолк и лишь добавил:

– Со взрывчаткой хорошо работаю, с устройствами всякими, только вы при мне их пореже минами называйте. Примета плохая.

– Мистер Тротил. – Трот даже встал, чтобы его было видно со всех сторон от костра. – Нано, Тешев. Я ничего так и не умею. Но я шустрый, когда надо.

– И очень твердый, – добавил Дрей, – когда надо.

– Ну да, – кивнул Трот и тихо сел.

– Глушак, – бесцветно сказал следующий. – Нано, Тешев. Много чего могу, еще больше не умею. Из того, что есть необычного, – умею глушить сигналы.

– Зяблик. – Виталий решил поддержать друзей и назвал только кличку. – Вообще ничего не умею. Но пока жив.

Тут все вокруг костра кивнули. По нынешним временам это было немало.

– Нюшка получил приглашение, – добавил Зяблик. – Но когда мы возвращались, то все-таки поймали одну м… одно устройство. Всем досталось, но Нюшке больше всего. Он еще в лежку, может, через год встанет, не раньше. А так он сидел бы рядом.

– Джодо. – Это пошли бойцы Алисы. – Нано. Ускоренный.

– Тимур, нано, ускоренный.

– У всех одинаковые ускорители? – уточнил Дрей. Не из любопытства: он просто должен был знать, на что рассчитывать.

– Разные, – ответил Тимур. – У меня «Тактика 2-1-Е».

– У меня «4-8-Е», – Джодо.

– Как будто мне это о чем-нибудь говорит, – хмыкнул Дрей.

– Если по-простому, – встрял третий из Алисиных, – то Тимур в ускоренном состоянии в четыре раза быстрее обычного, но чтобы разогнаться, ему нужно много больше времени. А Джодо у нас срывается с катушек почти моментально, но его предел – двойное ускорение.

– А что значит «Е»? – спросил, чуть поразмыслив, Дрей.

– Это не принципиально. Это значит «эттерн». Тактики бывают и короткоживущими.

– Как долго?

– Пять минут, – гордо ответил Тимур.

– Пять минут, – кивнул Джодо. – Или сдохнем.

– Ну ладно, – Дрей махнул рукой. Разбираться в тонкостях использования отдельного эттерна можно было сутками, и он даже с удовольствием бы этим позанимался, но у него просто не было времени.

– Я – Пастырь, – приподнял руку третий. – Я не ускоренный, как вы могли бы подумать. Я простой нано. Но стреляю хорошо. И издалека. – Пастырь нежно погладил рукой ствол прислоненной к его ноге винтовки. Добавил: – Но вообще-то я не сторонник насилия. Я считаю, что все проблемы человечества как раз из-за излишнего насилия, которое ему свойственно. Я думаю…

– Этого достаточно, – кивнул Дрей. – Жизненная позиция на ближайшее время у всех будет одна – выжить. И последний наш участник – Илона. Я думаю, мы можем позволить себе называть ее по имени.

На самом деле с Илоной познакомились уже абсолютно все. Никто из вновь прибывших не упустил этого случая. Даже Мистер Тротил нашел под снегом мороженые красные ягоды, чтобы преподнести единственной девушке в команде.

– Специалист по взлому электронных замков. Надеюсь, большего мы от нее не потребуем. Мы будем здесь три дня. После этого все должны быть готовы выступить или отказаться. Я, знаете ли, не командир. И командовать соответственно не умею. Поэтому вы либо идете рядом со мной, либо расходимся сразу. Я даже не прошу вас слушаться. Но очень прошу – не сдохнуть там, не подставлять свою спину и прикрыть, если получится, спину еще кому-нибудь.

– И что мы должны знать о тебе? – задумчиво спросил Пастырь. – Чтобы лучше представлять, как мы можем тебе помочь.

– Я – Дрей. Экзо. Доставщик. – Дрей на мгновение задумался и добавил: – Умею всего понемногу. И я тоже выжил, что при моей профессии говорит о многом.

Дрей отказался проходить обследование.

Алиса пришла, как только ей об этом сообщил лаборант:

– Почему, экзо? Что такого в проверке? Они не смогут подобрать тебе хорошего коктейля, если не узнают, чем ты пользуешься сейчас.

Причин на это у Дрея была даже не одна, но упомянул он лишь ту, которую мог:

– Потому что я не хочу, чтобы хоть у кого-нибудь была моя карта. Считай меня суеверным. Никаких ногтей, никаких остриженных волос – я предпочитаю не оставлять ничего. Я сжигаю волосы, когда стригусь, я никому не отдаю себя на анализы. Это не обсуждается.

– И что с этим делать? Они не смогут тебя усилить.

– Предоставь это мне. Пусть просто дадут мне список геммов, а я уж и сам знаю, как им воспользоваться.

Когда Дрей пришел к лаборанту обсудить с ним тот самый список геммов (он бы с удовольствием посмотрел и на бланки, но не мог себе этого позволить. Разве что своровать что-нибудь при случае), парень сразу начал подбираться к нему со шприцем.

– Это что? – поинтересовался Дрей, отстраняясь.

– Локальная наноколония. Для экзо безопасна. Создает интерфейс так называемого «Безмолвного общения». Боты действуют до десяти дней, внедряются около гортани, в язык, в десны и другие ключевые точки. Наружный приемник обрабатывает поступающие сигналы на этапе ранней артикуляции и транслирует дальше. Ты можешь шептать, можешь вообще говорить беззвучно, и, даже если вокруг тебя будет грохот, твой голос услышат. Мы всем их ставим, на всякий случай.

Как ни странно, несмотря на множество умных слов, Дрей понял.

– Для экзо безопасно, абсолютно, – по-своему расценил медлительность доставщика лаборант. – Колония локальная и попадает в кровь только в момент вывода из организма, после выработки ресурса.

– Дай мне, – протянул руку Дрей. – Сам введу.

– Да-да, – с готовностью передал ампулу парень. После нескольких предыдущих стычек он был рад хоть какому-то сотрудничеству со стороны клиента. – Ввести в шею под ухом. Один из ботов работает как усилитель сигнала. Зацепляется за слуховой нерв. Так что сами выберете, под каким ухом. Это позволит вам услышать группу даже в сильном шуме.

Дрей отстранил шприц, который почти уже воткнул в шею. На секунду задумался, чтобы правильно сформулировать вопрос:

– А если у наших нано уже что-то висит на этом нерве? У них там слух не загнется?

Лаборант мотнул головой:

– Я видел результаты тестов на Закате. Вероятность частичных проблем со слухом не более долей процента. Да и потом, эта колония короткоживущая: слишком много энергии уходит. Так что эффект всегда временный. Травм не остается. «Безмолвное общение» поставляется вот с этим.

Лаборант протянул Дрею коммуникатор с динамиком на ухе и двумя микрофонами – один, короткий, висел прямо перед ухом, второй пришлось прижать рядом с кадыком.

– Все заработает, как только ты введешь колонию. Может немного гудеть, пока будет проходить тестирование и оптимизация, но потом это все уйдет.

Дрей обреченно пожал плечами и ввел содержимое ампулы себе под правое ухо.

– Список готов?

Лаборант положил на стол несколько листков бумаги, написанных от руки. Написанных недавно: он явно не хотел подпускать Дрея к полному списку. Но и того, что было в сокращенном, Дрею показалось более чем достаточно.

Дрей взял «Экзо» в варианте 5-дельта, ненаследуемый. Ничего особенного, но он гонялся за ним очень давно и упустить такого шанса просто не мог. Ему понравилось много чего из списка. В нем была даже «Обитель зверя». Но все, что ему нравилось, у него было. Что-то малопонятное и неизвестное он брать не рискнул. Ткнул пальцем:

– Это что?

– «Мерцающий»? Редкая вещь. Но мальчику я ее дал, и одна ампула осталась. Специально под задание привез. В случае угрозы температура тела начинает скакать – на уровне кожного покрова. Любые средства слежения, ориентированные на тепловой след, сходят с ума. Потерять они вас не потеряют, но если это автоматический дрон – то он промажет. Если в окуляр будет смотреть человек, то он все равно вас не потеряет, домыслит разрывы. Плюс почти полная гарантия ухода из-под любых биосканеров. Только окажитесь чуть больше чем на сотню метров.

– Давай, – кивнул Дрей. – А у нано что-нибудь такого типа?

– Да, им я уже ввел. Всем. Бланк называется «Ослепитель М01». В общем, прикрыты будут все, кроме девушки. Но у девушки особые свойства, так что я не думаю, что она засветится.

– Ага. И из прочего. Может, химия какая есть? И «Феникс» если есть один-другой, то был бы благодарен.

– А что у вас? «Бессмертный» или «Логик подворотни»? Это очень редкие геммы...

Дрей нахмурился. Лаборант заторопился, чтобы объяснить свои слова раньше, чем Дрей его остановит:

– Немногие знают, но сыворотки «Феникса» бывают разные. Они заменяемы, но лучше использовать ту, что разрабатывалась непосредственно под гемм. Качественней результат.

– У меня «Логик», – вздохнул Дрей. – А что такое «Бессмертный»?

– Уход в анабиоз, полная симуляция смерти, и выход из него только после введения «Феникса». Ненадежная вещь, скажу я вам. Однако если вы хотите…

Паренек был таким щупленьким, что Дрею его было даже немного жаль. Однако он оказался первым, кто разбирался в геммах не только не хуже, но даже получше Дрея. Тем более нельзя было давать ему делать анализы.

– Нет уж, спасибо. Надеюсь, что обойдусь без псевдосмерти.

– Хорошо, – закивал лаборант. – Сколько вам?

Дрею определенно нравилось в вагончике-больничке. Впервые на просьбу дать ему редчайшую сыворотку он получал подобный ответ. Клондайк.

Лыжи прекрасно удержали самолет на снегу, на льду Камы. Он даже скользил недолго, хотя поле для посадки оказалось почти бесконечным. Судя по тому, что Дрей видел на картах, они были юго-восточнее той точки, которую должны были проверить.

Недалеко.

– Мы можем постоять минут десять. Если что-то пойдет не так, эвакуируем вас сразу, – крикнул пилот, стараясь пробиться сквозь шум винтов.

Дрей отказался:

– Нам нужно, чтобы вы за нами вернулись по сигналу. А для этого нам нужно, чтобы вы были в безопасности. Поднимайтесь и ждите сигнала в отстойнике.

– Мы будем через час после того, как получим сигнал. Удачи!

Пилот козырнул.

Они валялись на снегу неподалеку, глядя, как взлетает самолет.

После Дрей успел не раз пожалеть, что отказался от предложения пилота.

День обещал быть солнечным, и светало очень быстро. Они подождали несколько минут, осматриваясь. Шум самолета затих, и Дрей махнул рукой в сторону берега.

Ад начался через минуту.

Глава 2 Горящий снег

В недрах лабораторий «Наноздоровья» все время велись теоретические и экспериментальные разработки не просто шотов уровня «Среды обитания», но и многих других, основанных на этой идее нанокультур. И хотя ни одна из них не дошла до стадии выпуска ни в массовой, ни в ограниченных сериях, существуют некоторые материалы и документы, оставшиеся нам в качестве подтверждения, насколько буйной могла быть фантазия их авторов.

Нанокультура «Прометей» должна была позволить носителю создавать огонь в удалении от себя, действовать как огнемет, но без самого оружия. Боты нанокультуры (в рамках построения теоретической модели) должны были воспроизводить себя скачкообразно непосредственно перед активной фазой и служить катализаторами горения воздуха в заданной точке. Подобная культура, по замыслу авторов, должна была существовать в сложном, многоуровневом варианте. Первый уровень внутри организма носителя, организующий управление процессом, и создание ботов второго уровня, которые должны были покинуть организм. Боты второго уровня существовали только для того, чтобы быстро создать необходимый объем ботов третьего уровня, которые, собственно, и должны были становиться «зажигалками».

Нанокультура «Меченосец» должна была создавать лезвия (меча) в заданной точке пространства, на мгновения объединяя наноботы в единое целое – в тонкое лезвие, поражающее цель, и тут же разъединяя их обратно для дальнейшего использования.

Очевидно, все эти разработки велись под патронажем военных. Вероятно, ни одна из них не была доведена до стадии создания непосредственно нанокультуры. По крайней мере, никаких свидетельств этому не существует.

(Библия Нано. Притчи Заката. Голые руки)

– Движение на западе, – бодро отрапортовал Джодо.

Движение Дрей заметил раньше него – присматривался, что за точка приближается ко льду. Точка походила на трактор. Но этот трактор двигался – первый движущийся трактор в жизни Дрея.

– В укрытие, – сказала Илона, и доставщик счел ее предложение разумным.

Правда, вот с наличием самого укрытия у них возникли некоторые проблемы. Снег на льду был, но совсем немного – недостаточно, чтобы не то что обеспечить надежное укрытие, но даже спрятаться от ненужных взглядов.

Точка переросла в непонятный агрегат, движущийся на гусеницах. Кабины у «трактора» не было, и это сбивало с толку. Дрей прищурился, Тоннель сокола моментально приблизил цель. Вместо кабины объект был оборудован спаренными пулеметными стволами. И ничего больше – ни брони, ни колпака, ни человека, держащего палец на курке.

– Это дрон, – крикнул Дрей. – В укрытие, быстро. Уходим на восточный берег.

Берег, о котором он толковал, скорее был юго-восточным, но дело усугублялось даже не этим. Когда пилот искал место для приземления, он специально выбирал максимально широкую площадку. И сейчас они оказались прямо посредине чуть ли не озера.

Даже не гадая, можно было сказать, что скорость дрона значительно больше той, что могли развить люди.

Они побежали. Через секунду после того как оба ствола спарки начали стрелять.

Дрей пока не понимал, кто установил здесь, в этом богом забытом месте, боевого дрона. Он явно находился в режиме автоматического патрулирования – представить себе, что где-то рядом есть человек, который только и ждал их приземления, было еще тяжелее. Но кому понадобилось запускать в боевое патрулирование робота на берегу закованной льдом реки? Что и от кого он охранял?

К берегу они не успевали. Дрей понял это в тот момент, как несколько пуль свистнули совсем недалеко. Дрон приближался, к тому же пули летели все кучнее, все ближе к бегущим.

Дрей упал, предоставляя остальным право решать, как действовать. Однозначно выигрышной тактики здесь все равно не было. Доставщик развернулся в сторону идущей к ним машины, прицелился и только в этот момент понял, что пули автоматного калибра мало что способны сделать. У дрона не было ни бака с горючим, ничего, за что мог зацепиться глаз. Картинка замедлилась, позволяя Дрею в деталях рассмотреть противника, но это мало что поменяло. Единственный способ, который он мог себе представить, – это вогнать пулю в затвор ровно в тот момент, когда из него вылетает гильза.

Сколь бы высокого мнения он ни был о своих способностях, он понимал, что не попадет.

Дрей вытащил из рюкзака гранату и приготовился. Если повезет, если дрон приблизится на расстояние броска и не разотрет его в порошок раньше, то можно попробовать.

Сзади него глухо хлопнуло.

Подствольный гранатомет был только у двоих в команде – у Илоны, которая почему-то настояла на именно таком оружии, и у Тимура. Дрей догадывался, кто лежал позади него.

Граната попала в цель, но ее мощности тоже оказалось недостаточно. Она повредила левую гусеницу и явно заклинила левый пулемет. Дрон крутанулся вокруг, всего один раз, и тут же остановился – только на этот раз работающий ствол начал стрелять строго в лежащую позади Илону.

«Хороший тактический блок», – успел подумать Дрей. Действительно, приоритеты поражения целей у дрона оказались расставленными очень четко. Сначала он стрелял по множественным целям, но как только началось сопротивление, тут же перенес внимание на цель, представляющую, по его мнению, максимальную угрозу.

И пока их всех, а Илону в отдельности, спасало только расстояние.

Дрей пополз вперед, прижимаясь к снегу. Он делал это достаточно медленно, опасаясь, как бы дрон не переключил внимание на него. Укрытий здесь, на льду, не было никаких, и можно было только надеяться на абсолютно белый цвет выданных им комбинезонов да на невнимательность машины. Другими словами, надеяться было не на что.

Но еще меньше Дрей верил, что они сумеют уползти. За Илону он пока не волновался. Если дрон не накрыл их всех сразу, то, возможно, не накроет и сейчас. Может, в утреннем сумраке он плохо видел белые цели на белом снегу. Может, система прицеливания просто была разбалансирована. Может, действительно было слишком далеко. Кто его знает. Но машину надо было добить. Это Дрей знал наверняка.

Он не прополз и пяти метров.

Между деревьями на берегу появилось сразу еще несколько точек, подозрительно напоминающих первую.

– Пастырь, – негромко произнес Дрей.

– Да, – тут же откликнулся снайпер. Слышно его было великолепно, хотя, судя по всему, он упал на лед метров через сто после Дрея.

– Выбивай системы наблюдения, если найдешь. Если не найдешь, стреляй в затворы.

– У первого точно нет, – это сказал не Пастырь, а Росс.

– Ищите, – настаивал Дрей. – Быть не может, чтобы они вслепую на нас вышли.

– Они могут быть фасеточными, – включилась в разговор Илона. – Мелкими, раскиданными по всему дрону. Не видно, и по одной выбивать бессмысленно.

– Ослепите их, – повторил Дрей.

– Ты отступай, – судя по голосу, вроде Джодо. – Мы с Тимуром уже у леса, прикроем.

Ускорились, значит. Слегка.

Еще раз ухнуло. На этот раз граната не долетела, упав метрах в пяти ближе, чем надо, и на мгновение подняв облако снежной пыли прямо перед подбитым дроном.

Этим и воспользовался Дрей, побежав назад и в сторону, чтобы не перекрывать область обстрела тем, кто был у леса. Снежное облако натолкнуло его еще на одну мысль, и он на бегу бросил себе под ноги дымовую шашку. Единственную, что у него была.

Двое ускоренных начали стрелять. Автоматы были бесполезны, но зато в неточности нано упрекнуть было нельзя. Дрей слышал, как пули стучали по ближайшему дрону. Не нанося, впрочем, ему ни малейшего вреда.

Он увидел, как бегущая чуть впереди Илона подгоняла весело скачущих вокруг нее Шалунов, не давая им перейти в атаку. «Правильно, – подумал он, – пока непонятно, кто нам противостоит, любимцев запускать рано».

Пробегая мимо лежащих рядом Соньки и Трота, крикнул:

– Подъем, Мистер Тротил.

Сонька кивнул и толкнул Трота в бок, а сам, вместо того чтобы последовать за всеми, полез в рюкзак.

Сонька что-то бросал – скорее всего, мины, но деталей Дрей не успевал рассмотреть. Удивился только манере Соньки разбрасывать мины – словно сеять. Он швырял их одну за другой, от живота.

Дрей бежал дальше, думая, что за мины могут быть такими легкими. Только тут осознав, что их коммуникаторы позволяют без трудностей общаться даже сейчас, произнес на бегу:

– Что это, Сонька?

– Пластинчатые фугасы. – Судя по голосу, нано уже бежал, закончив «посевную». – Вертикальный взрыв, но маленький. Если повезет, то повредит гусеницу.

Дрей упал за сосной потолще. И вовремя.

Кто-то из дальних дронов наконец-то сумел прицелиться лучше. Калибр пулемета предназначался, наверное, для охоты на слонов. Одна из пуль попала в молодую сосенку, и ту подрубило, словно топором. Сосенка еще валилась на землю, а вокруг продолжали биться пули. Хорошо, хоть пока еще попадая лишь в стволы, за которыми они укрылись.

– Баков нет. – Пастырь. – Значит, у них ядерные батареи. Богатый здесь народ.

– Может, это с Заката? – неуверенно предположил кто-то, вроде как Тимур.

– Гусеничная база из железа. – Пастырь стрелял, хотя пока Дрей не видел, куда и зачем. – Ни один сплав не выжил бы столько времени. Только если их недавно расконсервировали. Или за ними следили, как за царями. А это не так. Это полевые модели. Новые. Их тут до сих пор делают.

Дрей чертыхнулся. В секторе работала военная машина, против которой их отряд был не более чем кучей букашек.

Первый дрон, подранок, наконец-то замолк. Дрей не видел, чтобы в него кто-то попал, но, видимо, граната Илоны задела какой-то узел, который в конце концов все-таки вышел из строя.

Три дрона, спешащие первому на помощь, выехали на реку. Они стреляли не переставая. Но при этом не останавливались, что сильно снижало их прицельность. Даже тот, что вначале было накрыл участок, где пряталась группа, слегка сбил прицел, и пули свистели значительно выше.

Дым от шашки Дрея окончательно рассеялся. Доставщик прицелился. Надо было отстреливаться, даже заранее понимая бесполезность этого занятия.

Ухнул подствольник Илоны. Но на этот раз граната совсем не долетела до дронов, разорвавшись посредине реки.

– Бери выше, – посоветовал Дрей.

– Я попала туда, куда хотела, – ответила девушка. – Смотри.

Действительно, этот взрыв взломал лед. Полынья оказалась совсем небольшой, но это могло хотя бы задержать дронов.

Дрей стрелял, пытаясь попасть в затворную раму пулеметов. Подача патронов шла по закрытому металлическому кожуху, но гильзы вылетали в сторону, по несколько в секунду. И если бы он смог попасть, это должно было бы заклинить пулемет. В теории.

Один из дронов вырвался вперед, и полынья была как раз на его пути. Илона подняла автомат, уже заряженный следующей гранатой.

Не доехав до бреши во льду всего лишь десяток метров, дрон начал по кривой объезжать опасное место, и Дрей буквально услышал дружный вздох в своем отряде. Илона выстрелила.

Ошибкой тактического блока дрона стало то, что он объезжал полынью по минимальной траектории. Слишком близко. Наверное, безопасно, может, дрон просчитал даже толщину льда и то, на каком расстоянии он достаточно крепок, чтобы не проломиться под полутонной машиной. Но он не мог просчитать повторного выстрела Илоны.

Граната взорвалась прямо под гусеницей – и в слишком опасной зоне от первой полыньи. Лед пополз, ломаясь. Передний трак одной из гусениц успел зацепиться за твердую поверхность, и всем показалось, что еще секунда, и дрону удастся проскочить. Но тяжесть собственного веса тут же затянула его назад, в воду.

Одна из больших льдин вздыбилась, на мгновение встав вертикально, а потом перевернулась, накрывая тонущий дрон и становясь его надгробной плитой.

Дрон стрелял даже в воде. Несколько пуль раскрошили лед на краю полыньи. Но вскоре все затихло. Воды здесь были глубокие, способные поглотить тварей и покрупнее пулемета на колесах.

Дрей чуть повернул голову и посмотрел вдоль берега. Всегда полезно смотреть на окрестности, особенно когда находишься в незнакомом месте. Полезно оглядываться – он просто убедился в этом еще раз. Увиденное заставило его скомандовать:

– Глушак, включайся!

Вдоль берега к ним спешили еще дроны. Но это была какая-то совершенно другая стая. Они были мельче, на каждом был установлен лишь один пулемет, явно небольшой и не скорострельный. Но они – летели, практически планировали прямо надо льдом. И еще – их было отнюдь не три и не четыре, а не меньше пары дюжин.

– Пастырь, сбивай птичек, так от тебя больше толку.

У «птичек» явно были другие тактические установки. В отличие от «тракторов», они не пытались двигаться напролом. Наоборот, как только первая пуля Пастыря попала в головную машину, вся стая ушла в резкий вираж и закружила на месте. Не забывая при этом постреливать в сторону отряда.

Пастырь стрелял.

Еще одна «птичка», получив пулю в крыло, завертелась и рухнула прямо на лед, разлетевшись на части.

– Хрупкие, без брони, иначе бы в воздухе не удержались. Боезапас ограничен. Сбить их легко. Но все это значит, что где-то рядом их база. – Пастырь стрелял, но это не мешало ему говорить. Он замолкал лишь в момент выстрела. – Мы же не хотим ее дожидаться?

Двойная полынья Илоны прочертила невидимую черту, объединившись с тем местом, где Сонька раскидал свои сюрпризы. Следующий пулемет налетел на одну из мин, по широкой траектории объезжая разбитый лед. Гусеницу выбило, и он стал легкой мишенью для подствольников Тимура и Илоны.

Дрей еще раз оглянулся.

Стая решила отлететь подальше, не дожидаясь, пока Пастырь достанет еще одну «птичку». Они кружили, медленно увеличивая расстояние и поднимаясь все выше.

Дрей посчитал, что «птичек» пока можно не брать в расчет.

Пастырь, похоже, думал совершенно иначе.

– Поднимаются все выше, – бормотнул он и выстрелил вновь. Еще одна «птица» закувыркалась в воздухе. Она отдалилась от стаи и начала падать, но не быстро – все еще пытаясь удержаться на лету. – Как хищники. Могут ведь начать пикировать.

– Могут, – согласился Дрей. – Но посмотри туда, за оставшийся трактор.

Из леса на другом берегу выскочило еще какое-то металлизированное чудовище.

– Вы знаете притчу о человеке, который очень боялся своей тени? Своей тени и даже звука своих шагов?

– Пастырь, ну пожалуйста, – взмолился Дрей. – Ну не сейчас.

– Нет, ну вы послушайте. Она короткая, совсем короткая. Он так боялся своей тени, что пытался от нее убежать. Но чем сильнее он бежал, тем громче были удары его сандалий о землю. В конце концов он погиб – то ли от страха, то ли от усталости. Просто упал и умер, когда не смог больше бежать.

Пастырь замолчал и выстрелил. Он не промахнулся: еще одна «птичка» дернулась в воздухе. Но удержалась на своих крыльях, удержалась в стае. А через мгновение стало непонятно, какая из птиц именно та, что подстрелил снайпер.

– И что? – Это спросил Тимур, не Дрей.

– Этому человеку достаточно было просто присесть в тени дерева. Он бы ни видел своей тени, не слышал звука своих шагов. Они бы просто перестали существовать.

Тоннель сокола приблизил нового дрона, вылезшего на противоположный берег. На пулемет это было мало похоже. Значительно больше это походило на пушку. Тоже без брони, тоже на гусеницах, – но калибр ствола не позволял назвать этот дрон пулеметом.

Последний дрон-пулемет подъехал совсем близко. Расстояние между ним и берегом оставалось всего метров сто и продолжало сокращаться. Он не давал им даже поднять головы, стреляя короткими очередями, по пять – семь патронов, постоянно следя за любым движением у деревьев. И приближаясь.

– Ты хочешь сказать, что нам надо залечь на дно и не светиться? – расшифровал Пастыря Дрей. – Что все они сгрудились здесь на звук нашего приземления? А теперь тащатся сюда на выстрелы?

– Это очень похоже на правду, не так ли? – сказал Пастырь, затих и выстрелил. На этот раз он попал. Пуля вошла в затвор пулемета, моментально его заклинив. Следующая пуля, которая должна была вылететь из ствола, взорвалась при сломанном затворе и окончательно нарушила работу одного пулемета. В спарке оставался еще один.

Дрей подумал, что предложит тактический блок дрона, когда они выведут из строя второй пулемет. Давить врага гусеницами?

Проверить это не удалось. Гранаты кинули одновременно и Джодо, и Тимур. И их гранаты оказались явно помощнее, чем те, которыми привык пользоваться Дрей.

Но он не стал даже смотреть, что осталось от дрона, потому что для этого нужно было дождаться, когда осядет снежная взвесь. А пушка на том берегу загнала первый снаряд в патронник. Стая военных «птиц» поднялась совсем высоко, и Дрей поверил, что эти «птички» вот-вот начнут пикирование.

– Бежим, – произнес он. Негромко. Их переговорные модули работали отлично. – Со всех ног. Бежим тихо, стараемся даже не отстреливаться. Сонька, идешь последним, минируй. Глушак, как у тебя дела?

– Глушу, – буднично ответил нано.

– Тогда бежим.

Первый снаряд разорвался сразу ровно в том месте, где они лежали, изрешетив бедные деревья множеством осколков. Похоже, у пушки не было абсолютно никаких проблем с прицеливанием.

К этому моменту они были в сотне метров от берега.

Вероятно, помогло не что-то конкретное, а весь набор факторов. И «Мерцающий» с «Ослепительным», и белый цвет их одежды, делающий их малозаметными в зимнем лесу. И Глушак, сбивающий любые средства коммуникаций, которые могли работать поблизости. И то, что они действительно бежали тихо. На время они стали тем человеком из притчи, боящимся звука своих шагов. Только они, в отличие от своего незадачливого предтечи, умели бегать бесшумно.

У Соньки было какое-то врожденное чутье на то, как надо укладывать мины. Где, в каком именно месте, как их маскировать, какие именно использовать в каждом конкретном случае. Взрывы звучали у них позади, но с каждым разом все глуше и глуше.

В какой-то момент, в самом начале их пробежки, сверху налетела стая, пикируя и стреляя одновременно. Но эта попытка изначально была обречена на неудачу – дроны не были настолько юркими, чтобы чувствовать себя свободно между деревьями. После того как несколько из них разбилось о деревья, а еще одного подбил Дрей, выстрелив почти в упор из пистолета, стая взмыла в воздух и больше не возвращалась.

Прошло больше трех часов, прежде чем они остановились. Первым замедлился Сонька, сказав в коммуникатор:

– Последние две мины так и не взорвались. Думаю, мы сбежали.

– От этих сбежали, – подтвердил Дрей. – Но сколько их еще бродит по окрестностям.

– Не будем шуметь – так и не узнаем, – заявил Зяблик. – Но пока мы только удаляемся от нужной нам точки.

– Привал, – согласился Дрей. – Привал, посмотрим, что вокруг. Потом пойдем обратно. По дуге, в обход места приземления.

И только после этого он взялся за рану в левой руке. Пуля прошла навылет, и отверстие давно перестало кровоточить. Но Дрей предпочел все-таки ее обработать. И перевязать белой тряпкой одежду. Красный цвет слишком сильно выделялся на белой материи.

Тимуру повезло меньше: две пули застряли у него в плече и предплечье. Пули вытащили, но было непонятно, сможет ли быстро зарасти раздробленная ключица.

– Я могу стрелять и левой, – буднично произнес нано, – пока не заживет, из пистолета.

– Левой, так левой, – легко согласился Дрей.

Все планы полетели к чертям. Никто не ожидал, что в секторе будет такое количество диких дронов. Никто этого не ожидал, никто об этом не предупреждал. И как прорваться к комплексу через подобное, Дрей не представлял.

Глава 3 Насест

Боевая нанокультура «Блоха», разработанная в институте «Ранней адаптации к современным угрозам», относилась к тем бланкам, что были полностью запрещены для исследования, разработки и производства Манчестерским протоколом. Блок параграфов протокола, не относящихся непосредственно к карантинной политике, носил название «вводных». В него, в частности, вошли и перетекшее из Оттавского договора ограничение на производство противопехотных мин. Впрочем, эти параграфы нарушались государствами и в дальнейшем секторами не менее успешно и не менее часто, чем карантинная часть.

На самом деле данная разработка не являлась уникальной, а была всего лишь навсего нелицензионной адаптацией кардиоводителей корпорации «Наноздоровье». Причем использовались одни из первых моделей, когда корпорация еще практиковала открытые патенты.

«Блоха» состояла из одного-единственного (в нескольких модификациях – нескольких дублирующих) бота достаточно крупных размеров. Попадая в кровь, бот симулировал работу кровяных пловцов в течение заданного промежутка времени. Но в точке Х (по внешней команде; по изначально заданной временной задержке; в редких случаях – при превышении нормального уровня определенного гормона в крови) превращался в механизм создания артериальных и венозных тромбов. В большинстве случаев внезапно возникающий и быстро прогрессирующий тромбоз приводил к смерти объекта нападения.

Одноразовые модификации «Блохи» были применены в ряде громких политических убийств начала Заката. Многоразовые модификации (значительно более сложные) предполагали, что бот должен покинуть очередной объект в предсмертном состоянии и перейти (воздушно-капельным путем) на следующую жертву. Создание многоразовых модификаций спонсировалось военными.

Мы вынуждены упомянуть, что свертывание создания и разработки семейства нанокультур класса «Блоха» произошло не из-за присоединения стран к Манчестерскому протоколу, а лишь после выпуска корпорацией «Наноздоровье» кровяных пловцов версии 3.0, способных как эффективно удалять отдельные тромбы, так и успешно бороться с врожденными, приобретенными и возрастными тромбозами. Несколько раньше раса экзо получила мутацию, оптимизирующую работу тромбоцитов и лейкоцитов (прежде всего), и так же, как и в случае с кровяными пловцами, позволяющую полностью избавиться от всего спектра болезней, связанных с образованием тромбов. Побочным эффектом появления на рынке кровяных пловцов версий 3.0 и выше стала полная неэффективность всех модификаций «Блохи».

(Библия Нано. Приложение 5. Культуры-наномодификаторы)

Его разбудила Илона. Не совсем разбудила – просто подошла к палатке, где он спал вповалку вместе с Джодо и Россом.

Она еще не коснулась полога, а Дрей уже открыл глаза. Приподнялся. Надо отдать должное – Росс и Джодо проснулись мгновенно. Сразу за ним. Как только он сел.

Илона не отошла от палатки, когда он вылезал. Даже подала ему руку, помогая подняться.

– Когда ты успела перекраситься? – искренне удивился Дрей.

Волосы Илоны неожиданно, за одну ночь, стали абсолютно белыми. Доставщик как-то не верил, что в ее возрасте она умудрилась поседеть.

– Долго ли… – беззаботно ответила блондинка. – Окраска волос от косметического направления «Наноздоровья». На этикетке было написано: «любой цвет в любой момент». Я даже многоцветными их могу сделать.

– Надеюсь, ты не пытаешься стать похожей на моих девчонок? – буркнул Дрей. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, но…

– Дрей, не сходи с ума. – Илона улыбнулась во весь рот. – Я перекрасилась под цвет снега. В маскировочных, так сказать, целях.

– А… – чувствуя себя слегка идиотом, только и смог сказать доставщик. – Извини.

Они шли длинной, растянутой по лесу цепочкой. Чтобы не проваливаться в сугробы, пришлось напялить на ноги то, что Алиса называла «галошами». Замечательная вещь, которую Дрей очень хотел бы припрятать после выполнения задания. Если оно вообще выполнимо. В тот момент, когда ступня касалась снега, механизм «галоши» моментально выбрасывал во все стороны металлизированные лепестки, практически утраивая площадь соприкосновения. А как только подошва отрывалась, быстро прятал эти лепестки обратно, так, чтобы они не мешали движению и не цеплялись за снег.

Дрей полагал, что эти штуки стали немаловажным фактором, поспособствовавшим тому, что вчера им удалось оторваться от дронов.

Цепочки не держались лишь Шалуны, вольно катаясь по сугробам то справа, то слева. То спереди, то сзади, иногда совсем исчезая из виду, а порой – наоборот, подкатываясь вплотную к Илоне и крутясь у нее под ногами. Дрей никогда не понимал заложенного в них алгоритма охраны, больше всего похожего на манеру поведения обычных собак, но алгоритм доказал свою эффективность, и этого ему было вполне достаточно.

Первым шел Мистер Тротил, но остановился не он, а Сонька.

Остановился, а потом сошел с тропы, проторенной Тротом, и двинулся в сторону. Дрей тут же понял куда. Хотя, возможно, если бы Сонька не изменил направления, он и пропустил бы мертвый остов дрона.

Потому что издали это был просто еще один сугроб в лесу. Слегка выделяющийся и не слишком похожий на очередной заваленный снегом куст, но и ничего особенного собой не представляющий. Наверное, и Сонька бы его пропустил, если бы снег не сдуло с куска обшивки: металл было видно, если приглядеться. А у Соньки, похоже, был нюх на все механическое, а не только на мины.

– Сюрпризов не боишься? – спросил Дрей.

– Боюсь, – кивнул Сонька, продолжая идти. И признался: – Я вообще здесь иду и боюсь. Не привык я так ходить, по незнакомому месту да напролом. И снег еще этот... Не видно же, что под ним. На периметре они для зимы специально чудилки разбросали. У них чувствительность повышается в разы, когда к зиме дело. Чисто механический процесс, никаких наворотов. Какой бы сугроб ни намело – чуют, заразы. Потом так же, как прыгуны, из сугроба выскакивают и шпигуют осколками. Вот… А тут мы идем – и совсем же не видим, что под нами. Зимой на периметр никто не ходил. Даже дети не играли. А дрон… я же его вижу. Если там и есть ловушки, то я сначала посмотрю.

– Зачем он тебе нужен? – поинтересовался Дрей.

– Батарейка. – Сонька ответил коротко. Его уже поглотил процесс осторожного стряхивания снега с мертвого дрона. – Хочу посмотреть на батарейку. Вдруг она транспортабельна.

– Не затягивай. – Спорить Дрей не стал. Остальным махнул рукой: – Привал. Без костра.

Несмотря на просьбу доставщика, Сонька провозился с четверть часа. Никто даже не пытался к нему подходить или предлагать свою помощь. Если что-то взорвется или мертвый дрон неожиданно решит ожить, то все предпочитали находиться подальше от этого места – от места и отдельно взятого энтузиаста, решившего покопаться в технике времен Заката.

Но через четверть часа Сонька вернулся с пустыми руками:

– Его уже выпотрошили. Всего. Есть пулемет, но сняты все патроны. Блок питания вынут. Ряд деталей тоже снят – видимо, те, что из редких сплавов. Тут все-таки кто-то есть. Кто сдергивает с трупов все ценное.

– Кто-то или что-то, – заметила Илона. – Потрошители тоже могут быть дронами.

Сонька кивнул. Об этом он явно не думал, но его это сильно и не заботило. Механик больше расстраивался из-за отсутствия батарейки.

– Как он сломался, ты понял? – Дрей задал вопрос, который волновал его.

– Ну как-как. Ему явно в этом помогли. Куча отметин от пуль, но финалом стали механические повреждения. Скорее всего, таран или что-то вроде того. Но его соперник выжил, а он сдох и попал на стол к падальщикам.

– К потрошителям, – поправил его Пастырь. – Думаю, что одушевлять механизмы будет неправильно. Вредно для кармы.

– Какой кармы? – недоуменно спросил Сонька. Мистер Тротил поднялся со снега (все равно было пора) и, повторив выражение лица Соньки, тоже уставился на снайпера. Зяблик не стал вставать, но, заметив солидарную позицию друзей, тоже попытался изобразить нечто похожее.

Илона улыбнулась.

– Вашей, конечно, не моей же, – недоуменно пожал плечами Пастырь, тоже вставая.

Дрей махнул рукой, показывая Троту, что пора двигаться.

Глушак прекратил создавать помехи еще первым вечером, когда они окончательно убедились, что преследователи отстали. Но еще одно полезное свойство его таланта заключалось в том, что он знал, когда глушить, а когда – не стоит. То есть умел чувствовать наличие радиосигналов неподалеку. Не всех, конечно, далеко не всех и только при относительно активном «общении» в эфире.

В следующий раз именно он остановил отряд, а не Мистер Тротил, неумолимо протаптывающий дорогу среди деревьев.

Глушак шел третьим в цепочке, поэтому когда он остановился, встряхнув головой, словно пытаясь избавиться от воды в ухе, то встали все, кроме Мистера Тротила и Зяблика. Просто потому, что все сразу заметили остановку и посчитали, что в ней есть какая-то причина. Но особых волнений она не вызвала: мало ли что могло прийти в голову парню.

Мистер Тротил и Зяблик сделали еще несколько шагов. На четвертом шаге Зяблик оглянулся. Увидел, что все встали, и тоже затих. Только он не видел причин этой остановки, поэтому начал с тревогой водить дулом автомата по окрестностям, пытаясь найти потенциальную угрозу.

Мистер Тротил сделал еще два шага. Все молчали – просто слишком мало времени прошло, чтобы кто-то успел заговорить. В конце концов Мистер Тротил осознал тишину позади себя. Его остановка оказалась наиболее радикальной.

Не оглядываясь, Мистер Тротил упал на снег, кувырнулся и залег у ближайшего дерева, чтобы уменьшить угол потенциального обстрела. Снег продавился под тяжестью его тела, и Мистер Тротил полностью исчез в сугробе. Выставил автомат в сторону несуществующего пока что противника – и вот только после этого оглянулся.

Все стояли как вкопанные. Даже Дрей на мгновение забыл о том, что инициатором остановки был Глушак, и во все глаза смотрел на Мистера Тротила.

Они все еще были на чужой территории, поэтому смеялись абсолютно беззвучно. Вот только внешнее беззвучие не помогло. На этот раз введенный им коммуникатор сыграл злую шутку – в лесу было абсолютно тихо, зато в ухе у Мистера Тротила раздавался хохот. Смеялись все без исключения, кто-то, похоже, даже давился от смеха. Дрею показалось, что это был как раз Зяблик.

– В ухе трещит. – Голос Глушака сразу перекрыл несвязные шумы в виде смеха – так уж был устроен коммуникатор. – Похоже, тут где-то бродит стая дронов.

Цепь моментально распалась, кто-то повалился вправо, кто-то влево. Сонька даже повторил маневр Мистера Тротила, что при его комплекции было бы, наверное, еще смешнее, если бы он не делал это вместе со всеми. Шалуны плюхнулись в снег рядом с Илоной, просто копируя действия хозяйки. Дрей подумал, что за прошедшее время дроны неплохо сработались с девушкой.

Но даже после того как отряд организовал некое подобие круговой обороны, они продолжали смеяться.

– Сигналы все идут, – доложил Глушак. – Судя по всему, нас скоро накроют.

– Это та же группа, что и на реке? – спросил Зяблик.

– Да кто их разберет! – Глушак шевельнулся и еще глубже ушел в снег, скрывшись в сугробе полностью. – Частоты другие, но они могли их и сменить. А какая разница? Те, другие...

– Ну может, эти менее агрессивны? Не все же дроны были военными.

– Мирных дронов здесь давно разобрали на запчасти. – Глушак еще раз тряхнул головой. – Приближаются. Краем пройдут, рядом с нами. Может, и мимо, ведите себя потише.

Видимо, это все же был отряд. Слишком уж слаженно шли машины. По периметру катились образцы поменьше – разведчики, отдаленно напоминающие Шалунов Илоны. Только их и можно было разглядеть. Остальные дроны передвигались глубже в лесу – просто точки, иногда мелькающие между деревьями.

Один из разведчиков прокатился совсем рядом – метрах в двадцати от Мистера Тротила. Всем начало казаться, что их действительно не заметят. Но разведчик неожиданно остановился, так резко, что юзом прокатился по снегу еще метра два. После этого крутанулся на месте, выбросил глаза-усики наверх и направил их точно туда, где прятались люди.

Подобрался поближе, но ненамного – буквально метров на пять – и совершенно внезапно произнес:

– Ба, да у нас гости!

Лучшего метода для того, чтобы сбить людей с толку, было не придумать. Дрею показалось, что первые две-три секунды их можно было брать голыми руками, настолько все казались ошарашенными.

Тем более что голос отнюдь не походил на синтезированный, которого хоть как-то можно ожидать от дрона. Голос был живой, человеческий, всего лишь пропущенный через динамик в теле разведчика.

– Вы это, там пушками перед моим мальчиком не махайте. Сейчас сам подойду.

Местный сидел между ними, прямо на снегу. Чужаков он совершенно не боялся, и его можно было понять.

Дроны окружили их временную стоянку. Дрей уже насчитал их полсотни, не меньше, и их только прибавлялось.

– Вы как на реке шум подняли, так я и пошел проверить. Вы тоже смешные – кто же по нашему сектору без жетонов-то ходит? Дикие – они ведь шальные: если их вовремя не успокоить, то они и отчества не спросят – стрелять начнут.

– Каких жетонов? – невинно поинтересовался Дрей.

На дронов вокруг он смотреть перестал. Ему оказалось достаточно увидеть одного, что двигался по сугробам на воздушной подушке. Особенно хорошо характеризовало местного то, что почти ни один дрон не повторял другого. Это все были разные модели, разные типы, разные производители. Такого цирка доставщик давно не видел.

– Таких. – Местный засунул руку в карман и вытащил пригоршню жетонов-маячков. Каждый был на цепочке, и вся эта горсть едва влезла в ладонь. – Почти все дикие дроны отстают, если при тебе включенный жетон. Есть еще, конечно, свихнувшиеся, но их совсем немного. Если нового находим, то уничтожаем. Так что вас занесло в сектор? Конечно, вы на нейтральной территории, имеете право, но даже сюда никто без нужды не ходит. Ладно я: забрели бы ко мне – я, может, еще спросил бы чего, перед тем как стрелять. Но тут и до зоны Куклы недалеко. А там бы точно стрелять начали раньше, чем слово от вас услышали. Прирученные дроны – они, знаете, не чета диким. От них просто так не смоешься.

Дрей огляделся. В последнем утверждении присутствовала правда. Окружающие их дроны даже в режиме патрулирования выглядели достаточно внушительно, чтобы поверить их хозяину.

– Так. – Дрей встал и пересел поближе к местному. – Сейчас ты нас окончательно запутаешь.

Похоже, Дрей подсел слишком близко. Местный слегка вздрогнул и отпрянул. Несколько дронов мгновенно перешли в боевой режим, направив оружие в сторону Дрея. Доставщик понял свою ошибку и отсел чуть назад, заодно отмечая, что дроны среагировали слишком уж быстро, слишком слаженно. Местный просто не успел бы отдать команды. И ни один дрон не способен принять настолько неоднозначное самостоятельное решение по легкому движению хозяина. Значит, управление дронами было замкнуто напрямик на мозг. Дроны стали руками, ногами, глазами и оружием этого мужчины.

В таком случае даже то, что он впустил их внутрь своего «тела», говорило многое об его мужестве. Или о безумии.

– Давай по порядку. Меня зовут Дрей. Как зовут тебя?

– Миша. Следующий вопрос, чур, мой. – Дрей слегка наклонил голову, соглашаясь. – Как вы попали сразу в глубь нейтралки, если шли без жетонов? Дикие вас достали бы еще на границе сектора.

– Мы не шли. Нас сюда привезли. На самолете.

– Вау. Самолет. То-то, я смотрю, экипировка у вас чересчур уж грамотная. Что, Шах опять хочет потребовать у нас вассальной клятвы? Так не тех прислал. Я сейчас уйду, а вы тут и суток не протянете.

Дрей тряхнул головой. Слишком много информации, которая ему сейчас не нужна совершенно. Хотя по поводу суток было верно.

– Я даже не буду спрашивать, какой такой Шах, – ответил он. – Мы не от него. Ничего похожего. У нас здесь своя цель.

Дрей вытащил смятый листок карты – просто карандашный набросок на старом листке бумаги. Ткнул пальцем:

– Нам надо сюда.

– Владения Куклы, – едва глянув, сразу определил Михаил. – Только там нет ничего. Ее фабрики глубже в зоне. А это почти на границе, там и нет ничего. Когда тут драка последняя была, мои разведчики дотуда добирались. Там просто лес.

– Вот туда нам и надо. Кто такая Кукла?

– Ну как… – попытался объяснить Михаил. – Нас здесь всего-то четверо осталось. Кому-то надоело – он прихватил с собой дронов и ушел к людям. Кого-то убили. Перед последней дракой было семеро, двоих убили – та еще война была: от дронов только ошметки летели. Один сбежал. Я его отпустил – у него и дронов почти не осталось к тому времени, – пожалел. Он тоже к людям ушел. Теперь нас четверо, и мы контролируем весь сектор. Я. Кукла. Тоггл. Барабас. Я держусь, потому что мирный и не задираюсь. А еще я – единственный, кто умеет ремонтировать дронов. Собственно, в моей зоне и нет фабрик – только моя мастерская. И запчасти. Кукла держится, потому что стерва. Если на нее Тоггл прет, то она перед Барабасом ноги раздвигает. Это у них называется временное перемирие. Минут на пять.

Михаил подмигнул Илоне, ожидая ее реакции. Но девушка не среагировала. Не то что не покраснела, но даже не шевельнулась, все так же слушая и следя за дронами, роящимися вокруг.

– Ну и наоборот. Тоггл тоже охоч до перемирий. У него два завода, тяжелые дроны – считай, что танки, – и мобильные летучие разведчики. Они тут везде – их и диких много. Но самый сильный, конечно, Барабас. Три завода. Дроны-пулеметы, системы залпового огня, мобильные минные поля. А самое главное, к нему и не прикопаешься – он еще несколько тактических зарядов у себя держит. Когда совсем припрет – ракетой по врагу, и все. Так и было, когда нас восьмеро оставалось. После этого сразу стало семеро. И фонит там до сих пор.

– А ты как вопрос решаешь? – поинтересовался Джодо. – Тоже… перемирия с Куклой устраиваешь?

Михаил брезгливо поморщился:

– Да не. Она, конечно, красу навела, но только это все не то. Не знаю. Как совсем надоест, может, тоже к людям пойду. Но с другой стороны, кому я нужен? Тут я все знаю и все меня знают. Знают, что ко мне и лезть бессмысленно. Моя мастерская без меня никому не нужна. А так они иногда даже просят какого-нибудь дрона починить. Из ценных... Так что вы забыли в зоне Куклы? Она к себе не пустит, сразу говорю. У них даже перемирия на границе проходят, и никак иначе. А дроны у нее стервозные, ей под стать, и периметр блюдут четко.

– Поможешь? – поставил вопрос ребром Дрей. Он даже сам не понимал, почему решил вот так, сразу, нажать на Михаила. Наверное, ему просто показалось, что тот уже спекся здесь в одиночестве. Иначе он не сидел бы беззаботно в компании незнакомых ему вооруженных людей, пусть и окруженный своими дронами. Самоубийц, конечно, мало, но они все же встречаются. А убить местного полубога они бы успели, хотя после этого их бы растерзали.

– Может, и помогу. – Михаил откинулся на снег, как на спинку стула. – А что там, в этом месте?

– Завод там. Хороший. И хорошим людям нужно, чтобы он вновь заработал.

Глава 4 Фигуры на доске

Среди нашей расы ходит множество легенд о Сочетаниях. Настолько много, что мы вынуждены уделить этому явлению особое внимание.

Сочетание – это незапланированное взаимодействие двух или более бланков (эттернов), дающее носителю неожиданные дополнительные свойства (в легендах, конечно, положительные).

Со всей очевидностью, к Сочетаниям не относится применение бланков подпитывающего и катализаторного типа («Бульон», «Милость титанов», «Сфера Рощина» и др.).

Очевидно, что все эти легенды не имеют под собой никаких оснований. Развеем некоторые из них. Сложение бланков «Ленные владения» и «МедЭкс» в любых модификациях не позволяет лечить больных одним касанием, это миф. Более того, как раз этот миф неоднократно опровергнут, так как, по крайней мере, эта комбинация безопасна. Сочетания не возникает.

Сложение «Тополиного пуха» и «Чешуи дракона» не создает эффекта управляемой левитации, это миф. Сочетания не возникает.

На самом деле существует только одно известное Сочетание, полностью подпадающее под определение. Наличие у нано бланков Шимомура и «Крот» действительно позволяет объекту создавать трехмерную мысленную проекцию места, где он находится. С прорисовкой всех объектов, включая те, что расположены вне зоны его видимости.

С другой стороны, существует бесчисленное множество комбинаций бланков, приводящих к крайне негативным последствиям, вплоть до смерти нано. Во избежание конфликта разных культур мы рекомендуем всегда иметь под рукой таблицы противопоказаний, имеющиеся в Приложениях 4 и 5.

(Библия Нано. Притчи Заката. Притча о Сочетаниях)

Михаил ехал прямо на дроне. На том, что покрупнее. И даже предложил сесть рядом с ним Илоне, но та решила идти пешком.

– И еще, вот смотри, – Михаил вытянул руку, снял перчатку и показал пальцы. – Видишь безымянный палец?

Мистер Тротил, идущий рядом и являющийся на текущий момент главным слушателем одного из четырех «боссов» сектора, кивнул.

– Так нет тут пальца давно. Имплант. – «Босс» шевельнул рукой, так, что палец выгнулся в обратную сторону. В воздухе моментально возник светлый луч, тонкий, как шило, и ненамного больше по длине. Возник и бесследно погас.

– Хорошая штука. Пару раз меня серьезно выручала. Как мечом, конечно, не попользуешься, импульс короткий, но зато абсолютно неожиданная. Враг думает, что держит тебя за горло, раз – и все меняется, а его сердце уже кипит.

– Круто, – произнес Мистер Тротил, поправляя выданный хозяином жетон-оберег против диких дронов. И по его голосу Дрей не смог определить – то ли парень издевается, то ли действительно быстро становится новообращенным. Чем всегда киборги привлекают молодежь, так это простотой. Раз – и ты самый крутой парень в секторе. Все бы было так просто на самом деле.

– А еще смотри... – На этот раз провожатый откинул волосы на затылке и показал почти невидимый серебристый квадратик, выступающий прямо на коже. – А теперь смотри на Волчару.

Волчарой, по всей видимости, звался боевой дрон с шестью ногами, заботливо одетыми хозяином в снегоступы. Выглядело это смешно, если бы не четыре пулеметных ствола, находящихся один под другим и смотрящих во все стороны одновременно. Дрон явно предназначался для круговой обороны. Его платформа постоянно двигалась по оси, нацеливая пулеметы на любые возможные объекты, потенциально представляющие угрозу.

После того как Михаил показал на своего дрона, Волчара замер, подогнул ноги, а потом прыгнул, неожиданно высоко, сделал в воздухе сальто и успешно приземлился на все шесть лап.

– Вишь, как, – заключил Михаил. – Прямой интерфейс. Я только подумаю, а они уже делают. Только эта штука чешется все время – плохо прижилась.

Демонстрация возможностей имплантов продолжалась уже довольно долго и кого-то могла взаправду впечатлить.

– Не забивай Мистеру Тротилу голову, – решил вступиться Дрей. – А если уж забиваешь, то не забудь добавить, что женщины киборгов на дух не переносят. Разве что извращенки. Все хорошо в меру.

– Ну есть и исключения, – глубокомысленно протянул Михаил.

– Конечно, – поддакнул Дрей. – Ты, например. Уж тебя-то женщины просто обожают. Должны обожать. Просто проверить нет возможности, потому что в секторе их маловато.

– Ну знаешь, экзо тоже далеко не все любят.

– Да, – кивнул Дрей. – Нано, например. Слышал что-то такое.

Михаил согласился им помочь. Михаил пригласил их в свой дом. В свою мастерскую, как он сказал. Он не слишком верил в легкую победу, но процент от готовой продукции помог ему принять решение. Правда, Дрей считал, что решение Михаил принял раньше. Еще тогда, когда нашел их отряд и начал разговор, а не быстро избавился от чужаков с помощью дронов. Наверное, пришла его пора возвращаться к людям, и он просто искал повод, чтобы осуществить желаемое.

Повод Дрей ему дал.

– Ты же пойми, – втолковывал Дрею Михаил, продолжая начатую еще в дороге беседу, – мы же тут не автономные заводы получили. Так, цеха по сборке. Последний завод тактикой пришлось рвать. Доступа к нему не было, а дикие так оттуда и перли. Сейчас если и есть где производство, то только на нейтралке, и то пока мы не вычислили. А у нас лишь цеха. Кукла если одного нового дрона умудрится за месяц выпустить, так и то рада. Да и остальные недалеко ушли. Я вообще только диких отлавливаю – кого на запчасти разбираю, кого переделываю. Я единственный это могу. Они – только собирать. Ищут запчасти. Если находят, или с диких тоже снимают, то что-то еще делают, но это и все. Нет тут фабрик дронов, на старье живем. А вот батарей-то новых нам точно никто не поставляет. Самый ценный товар среди нас четверых – батареи. Лет через десять у дронов ресурс совсем выйдет, и кончится сектор Ижевск.

– Может быть, только начнется. Может, раньше, – ответил Дрей. – Если все получится, то тут жизнь забурлит.

– Да некому тут бурлить. На моей границе только два поселка – и те несколько дней ходьбы. Кого дроны на периметре не перебили, ушли подальше. Дикие – они обычно в секторе держатся, но все равно иногда уходят по вольному маршруту. Поселковым это ни к чему – вот они и отползают все дальше. Последний раз ко мне полгода назад приходили, заказ шибко уж богатый был. Я же поселковым жетоны дал, по паре на поселок, чтобы, если что, они до меня добраться смогли. Так мы и торгуем. Да только и у нас дронов нет почти, и не так много желающих нынче их приручить.

– Нынче вообще людей немного, – тихо бормотнул Дрей, вспоминая последний разговор с Алисой.

Потом добавил, громче:

– Не волнуйся. Если найдем АЗК и запустим, то сюда золотоискателей столько ринется, что камня на камне от диких не оставят. И людей тут сразу станет побольше.

– Пришли, – неожиданно сказал Михаил. – Только у меня не прибрано.

«Мастерская» выглядела как огромный, давно заброшенный ангар. Лишь множество следов на снегу да мелькающие на крыше дроны-охранники выдавали, что здесь кто-то до сих пор живет.

Михаил открыл не ворота, а маленькую калитку в одной из створок. Внутри они все сразу попали в самодельный предбанник, сколоченный из листов железа вперемежку с пластиком.

Дрей откинул полог и оказался в самом ангаре. Дождавшись, когда зайдут остальные, он огляделся и спросил:

– Тут ты и живешь?

– Нет, ну что вы. Тут я работаю. А сплю в бункере, здесь, под ангаром. Места там немного, так что вам придется располагаться наверху. Только умоляю: ничего не трогайте, у меня все разложено строго на своих местах.

Верилось в это с трудом. Столько хлама, сконцентрированного в одном месте, Дрей не видел давно. Детали всех форм и размеров валялись на полу, лежали на стеллажах, иногда обнаруживались набросанными в одну большую кучу. В некоторых местах этой свалки угадывались очертания полуразобранных дронов. Отдельный стеллаж предназначался под всевозможное оружие, надо признать, аккуратно разложенное.

Соньку сорвало. Он моментально наплевал на предостережение хозяина и подлетел к верстаку, на котором лежало множество мелких деталей. Что-то взял, посмотрел, положил на место. Взял другую вещь, покрутил ее в руке, огляделся вокруг и произнес:

– Вот это да!

– А то, – самодовольно подтвердил Михаил. – Знал бы ты, сколько я все это собирал.

Похоже, что киборг нашел нового кандидата в благодарные слушатели.

Новообращенному Михаил подарил двух дронов. Настоящих. Стандартные передвижные спарки, одна на гусеничном ходу, другая (Дрей считал эту модель неудачной) на лапах. Как бы хорошо и синхронно ни передвигались эти манипуляторы, стрелять на ходу второй дрон не умел – слишком сильно бросало платформу. Зато он мог забраться туда, где гусеницы оказывались бесполезны.

Ни о каком ускоренном управлении речи не шло, Соньке пришлось нацепить простейший блок управления. Первая часть блока – микрофон. Вторая – прямоугольное стеклышко на глаз, улавливающее положение зрачка и способное в любой момент точно оценить, куда он смотрит. Теперь команда «огонь» сразу заставляла дронов точно захватывать цель – то место или движущийся объект, на который смотрит Сонька. После пары разбитых бутылок и растерзанного остова от холодильника нано радовался, как младенец.

Все дроны получили список исключений. Дрей надеялся, что он работает без сбоев: очень ему не хотелось неожиданно получить пулю в спину от какой-нибудь машины, которую он должен считать дружественной.

– Так что, нападем на Куклу? – Михаил расхаживал между стеллажами. – Только ведь будет тяжко: одну ее не оставят…

– Конечно, нападем, – отозвался Пастырь. – Но вот послушайте одну древнюю притчу…

– Пастырь, ты уверен? – протяжно простонал Дрей.

– Ничего, ничего. Надо послушать, – кивнул нано. – «Жил да был Кролик. Вежливый такой, скромный. И вот однажды наелся он капусты на поселковом огороде и пошел домой. Но вдруг заметил Лисицу, что тоже возвращалась в лес. Только ей не удалось утащить из поселка курицу, и она была очень сердита и голодна…»

– Ага, – понимающе кивнул Зяблик. – Значит, нам надо поесть.

Пастырь поднял руку, призывая к терпению:

– «…Кролик побежал, но понимал, что ему не убежать от голодной Лисицы. И тут он увидел нору. Он-то не знал, что там его поджидала другая напасть – ведь в пещере поселилась Змея. Но Кролик был хорошо воспитан и знал, что нельзя без разрешения входить в чужую нору. “Нужно поздороваться, – подумал он, – но с кем? С норой, конечно!” И Кролик присел на задние лапки, откашлялся и вежливо сказал:

– Здравствуйте, добрая нора! Разрешите мне, пожалуйста, войти.

Змея, услышав Кролика, обрадовалась: ведь она очень любила кроличье мясо.

– Входите, входите! – ответила она, желая обмануть Кролика.

Только вот Кролик по голосу прекрасно понял, с кем имеет дело.

– Простите, что побеспокоил вас, – вежливо сказал он. – Я совсем забыл, что дома меня ждет крольчиха! До свидания.

Он бросился в лес и убежал. А Змея же свернулась в клубок и проворчала:

– Ох, уж эти мне вежливые кролики! Лучше бы я ему не отвечала! Нужно же было ему просить разрешения войти…»

– Это значит, что в норы лучше вообще не лазить, – тут же высказал предположение Зяблик. – Только после еды.

– Нет, – отпарировал Глушак, – это значит – нечего капусту жрать с чужих огородов.

– Ну хорошо, – кивнул Дрей. – Мы действительно можем постучаться и вежливо поздороваться. Но что мы можем предложить Кукле, если все и так ее? И откуда ты эти притчи берешь вообще?

– Эта корейская. Был такой народ…

– Я знаю, – вступил хозяин. – Не получится, но можем попробовать. У меня есть что ей предложить в обмен.

Пастырь поощряюще улыбнулся. Но его умиротворение тут же развеял Мистер Тротил, подойдя поближе и недоуменно спросив:

– А я не понял. А лиса-то куда делась?

– Вы поймите, – вещал Михаил, – у нас тут теперь только так и заведено. Хочешь с кем-нибудь пообщаться – сначала смажь оружие и убедись, что все обоймы полные, а дроны получили свежие цинки. А понадеялся на авось – и мирной беседы не выйдет. Тут же сомнут. Нас еще девятеро было, когда Барабас взял вот так и Пернатого завалил. А тот всего-то хотел пару дронов на запчасти поменять. Сдуру пошел пообщаться не с полным периметром, а взял с собой только полдюжины охранников. Ну и все. Тогда нас восьмеро и осталось.

– У вас тут, смотрю, можно историю Ижевска писать. Когда кто умер и как. Надеюсь, вы не с пары сотен начинали? А то мы не успеем все выслушать.

– Нет, что ты, – на полном серьезе ответил Михаил, не оценив юмора. – Когда я родился, в секторе жило тысяч пятнадцать, нано в основном. Когда родители подарили мне первого дрона на семь лет, оставалось около пяти. Когда погибли родители, тут все еще держались три поселка и около тысячи нано.

– Сочувствую, – поменял тон Дрей.

– Кому? – небрежно отозвался Михаил. – Мне? Или сектору? Или всей планете? Везде так. Где ты лучше места видел?

Доставщик промолчал.

– Ну все, я начинаю вызывать. – Михаил уперся коленями в стул на колесиках и не сидел, а все время крутился от распирающих его эмоций. – Но сразу говорю: легко не будет. Заварушка нас ждет – я такие вещи чую.

Дрей кивнул.

Михаил подкатился прямо на стуле к громоздкому аппарату и взялся за микрофон:

– Ау, красавица?! – произнес он. – Ау? Откликнись, разговор есть.

«Красавица» откликнулась лишь через полчаса. То ли спала (еще только светало), то ли тоже решила сначала подготовиться и лишь потом вести разговоры.

– Чего тебе, Механик? – послышался голос в эфире, сильно забитом помехами. – Мы же с тобой вроде через месяц только планировали обмен?

– Да тут новая тема возникла, – ответил Михаил. – Предложение у меня к тебе есть. Не пожалеешь.

– Ну говори... – Голос его собеседницы менялся от слова к слову, словно перетекал вместе с ее мыслями. «Ну» она произнесла недоверчиво, слегка напряженно. А вот на «говори» в ее интонации скользнула нотка флирта, словно она решила поиграть в кошки-мышки.

Услышав только эти два слова, доставщик согласился про себя: просто не будет.

– Тут такое дело. Хочу разменять территории, если ты не против. Мне так легче будет периметр удерживать, а тебе тот жирный кусок у реки отдам. Там, где заброшенные склады, которых ты пару раз о-очень сильно хотела.

– Что за кусок ты хочешь?

– Ну тот, знаешь, что ближе к Тогглу. У тебя там еще дрон такой на периметре все ходил, хромой. Вот весь тот кусок леса, что за тобой, прямо до поля, а если от Тоггла смотреть, то до ручья. И за него – все склады. Не скажу, что там много чего осталось, но если хорошо искать…

– Как-то странно ты свой периметр обустраиваешь, Механик, – саркастически произнесла Кукла. – Не очень я понимаю, каким образом тебе этот аппендикс проще защищать будет. Да и от кого защищать? Я девушка мирная. А вот Тоггл-то как раз это место у тебя сразу и оттяпает… До ручья.

Михаил отодвинул микрофон и чертыхнулся.

Придвинул его обратно и начал плести Кукле что-то весьма сложное, запутанное и непонятное. Ссылаясь на какие-то примеры давних стычек, о которых знали только они с Куклой, но остальным это не говорило ничего. Доказывая, что, именно имея такой аппендикс, можно эффективно обустроить оборону периметра.

«Ахинея», – заключил Дрей.

И ему показалось, что точно к такому же выводу пришла и Кукла.

– Ты знаешь, дорогой, я подумаю, – бесстрастно ответила собеседница. – Дай мне неделю-другую. Потом дам тебе знать. Склады я хочу, но если бы ты попросил другой участок… А именно этот мне дорог как память.

– Какая память, Кукла? – взъярился Михаил. – Да ты в этом месте небось и не была ни разу.

– Фу, Механик, ты вульгарен, – надменно ответила она. – Вот заодно и побываю, поразмышляю, насколько я хочу отдавать эти прекрасные нетронутые места в обмен на какие-то склады.

Михаил посмотрел на Дрея и покачал головой: «бесполезно».

– Даже не знаю, что с тобой делать, Кукла. – Голос Механика стал бесцветным. – Думай тогда. Вечером с тобой свяжусь, поговорим еще. Рацию при себе держи.

– Боюсь, меня не будет вечером, – томно отозвалась Кукла. – Так что ты уж потерпи как-нибудь пару недель. Потом и поговорим. Конец связи.

Эфир замолчал.

Михаил разъяренно оттолкнул микрофон.

– Вот же стерва, – сказал он, поднимаясь со стула.

– Думаешь, почуяла неладное? – спросил Росс, крутившийся неподалеку.

– Конечно, почуяла. И даже если бы не почуяла, из принципа бы не согласилась. Стервозная женская сущность. А вы говорите, «как ты тут без женщин, как ты тут без женщин»... – Михаил сделал свой голос писклявым, передразнивая непонятно кого. – Да лучше уж без женщин. Суки такие.

Илона хмыкнула.

Михаил сразу успокоился.

– Ну я не про всех, конечно, – заметил он. – Про большинство.

– И что, думаешь, она сейчас сделает? – Дрей перевел разговор в основное русло.

– Понятно что. – Механик подошел к ближайшему стеллажу, снял с него кожух от разобранного дрона и начал в нем копаться. Видимо, его это хорошо успокаивало. – Понятно что. Рванет прямо сейчас в район и перевернет его весь, чтобы понять, что меня там так заинтересовало. Скорее всего, она думает, что я сведения о каком-нибудь тайном складе нашел. Поэтому рыть будет тщательно: не случайно две недели на «подумать» взяла. Наверное, найдет ваш заводик. А если найдет – то никому она его не отдаст. И не запустит сама, это тоже понятно: там люди с мозгами нужны, а у этих женщин, как у куриц…

Илона хмыкнула еще раз, на этот раз громче.

– Ну не у всех, да. Но у этой-то точно.

Михаил задумался. Потом продолжил:

– А вот после этого что будет, не знаю. Если по-тихому, то меня же и попросит наладить там все. Жирный кусок предложит. Да только это все не скоро будет. И скорее всего, она там так успеет напортачить, что даже АЗК может больше не заработать.

– И что предлагаешь? – задал ключевой вопрос Дрей.

– Ну что… Нам до места дневной переход. Ей от ее базы – два дня пути. Даже если сейчас рванет, то сутки у нас будут. Ее заслоны на границе я сомну – там они так, для приличия. Но она может вперед дронов заслать. Мозги у нее, возможно, и куриные, но в эти игры мы давно играем. Дальше – хуже. Как только у нее будут доказательства, что я напал, она тут же привлечет Барабаса. И он ей поможет – не бесплатно, конечно. Скорее всего, и Тоггл втянется, и не на нашей стороне. Он в принципе не самый плохой парень, но и я бы втянулся, иначе как паритет удержать?

– И как?

– Что как? Я же говорю. Я готов. Но вы-то как? Боевые дроны вас снесут в минуту. А прикрывать всех я не смогу – тогда считайте, что мы уже проиграли.

– Да ты за нас не волнуйся, – улыбнулся Дрей. – Мы уж как-нибудь. Так что, на войну?

Внутри ангара околачивались несколько человекоподобных дронов. Две руки, две ноги, вместо кистей – какие-нибудь приспособления, чаще всего оружие.

Михаил щелкнул пальцами, и один из этих дронов выпрямился, поднял обе руки и торжественным механическим голосом выкрикнул в потолок:

– На войну!

Моментом позже рация ожила вновь.

Тоггл был прямолинеен и грубоват:

– Механик, что у тебя там за движуха?

– Ты о чем, сосед? – медленно ответил Михаил, поглядев на Дрея и пожав плечами. – Зима на дворе, какая движуха?

– Брось. Что за кусок ты хочешь у Куклы оттяпать? Говори, братан: зачем он тебе?

– Ты-то откуда про это… Кукла уже натрепала?

– Не, не успела. Думаю, сама хочет карту разыграть. Ты ж ее знаешь. Но если ты считаешь, что один в технике разбираешься, то зря. Частоты и я сканировать умею.

– Подслушивал, зараза? – догадался Михаил.

– Ну как подслушивал… Считай, случайно проходил мимо и услышал часть чужой беседы. Так давай колись – что за новости тебе гости принесли?

– Какие… – Михаил сбился, взглянул на Дрея еще раз, сглотнул и, тщательно выговаривая слова, произнес: – Какие гости?

– Да ладно, Механик. Ты хорош в ремонте, не спорю. А я хорошо умею слушать. Я даже диких научился слушать, разве я тебе не говорил? Так что тот шумок на нейтралке мимо меня не прошел. Ты просто раньше меня там оказался. Но я-то диких не просто слышу – я их еще и понимаю. А ты, видать, нет. И дважды два складывать могу. Гости у тебя, точно говорю. Десятка два бойцов, диких они завалили много. Хороших бойцов. А мы, конечно, парни гордые, но не настолько, чтобы думать, что такая орава здесь по нашу душу. По твою ли, мою ли. А тут твой звоночек нашей шлюшке. Как все один к одному, не находишь? Мягкий ты, конечно, надо было ее просто за жабры взять. Но я-то тебя знаю. Ты не настолько мягкий, чтобы просто отступить. Что, уже небось намылился, чтобы раньше к месту успеть?

Михаил откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Остальные собрались вокруг стола и смотрели больше не на хозяина, а на Дрея. Дрей лишь пожал плечами, уже в который раз за последние минуты.

– Эй, ты там еще? – Похоже, Тоггл решил додавить Механика как можно быстрее. – Давай, колись. Ты сам рассуди: Кукла же все равно к Барабасу побежит. Если еще не побежала, то только от жадности. И что ты один против них двоих будешь делать? А мне с ними стыковаться не резон. И шлюшка наша мне уже вот где стоит. Я тут поселок один нашел – из него такие девочки в гости приходят, что про нашу соседку можно и не вспоминать после этого. И самое главное – все по любви. Ничего даже и не просят – только со мной остаться.

– Заливаешь, – не выдержал Михаил.

– Ну приукрашиваю немного, – легко согласился Тоггл. – Но Кукла мне точно надоела. А с Барабасом давно надо решать. Если сейчас они тебя сожрут, то я точно следующим буду. Так что давай, колись, я за тебя, если уговоришь.

Дрей пожал плечами, в последний раз, и кивнул.

Тоггл требовал два процента. Дрей оставался непреклонным. У него и полномочий-то повышать ставку не было. Но что казалось ему важнее – так это несправедливость подобного требования.

– Ты, Тоггл, конечно, тут круче всех, – высказался Дрей. – И дроны у тебя самые красивые, и вообще. Но под пули все полезут, каждый поровну. Так что и условия для всех одни. Да и вообще главное – найти там хоть что-то. Что будет работать. А если АЗК запустим, то тебе и каждой сотой хватит, чтобы соблазнить всю округу. Строго по любви, конечно.

– Только что будем с тактикой Барабаса делать? – Тоггл согласился, даже не высказав это вслух, а сразу перейдя к деталям. – Как только он поймет, что его сделали, всех накроет не раздумывая.

– Мыслю, ты, главное, его самого оттяни, это за тобой, – ответил Дрей. – Пусть завязнет. Чтобы ни у завода, ни у его базы Барабаса не было. А мы тогда тактику зачистим. Он, надеюсь, не все время с собой ее таскает?

– Так кто ж его знает, – ответил за Тоггла Михаил. – С него ведь станется и таскать.

– Я знаю. – Тоггл. – У него осталось четыре заряда. Каждый стоит на дроне – тяжелые дроны, грузовики, но совсем без мозгов. Когда он не торопится, один дрон всегда с ним. Остальные три – на базе: ему каждый выезд такой махины столько энергии у батареи сжирает, что больше он себе позволить не может.

– Значит, сделай так, чтобы он сильно торопился к тебе на встречу, – предложил Дрей.

– А вот, кстати, и он, – неожиданно сказал Михаил. – Тоггл, конец связи, сейчас его послушаю и сам тебя вызову.

– Добро, – быстро откликнулся собеседник. – Конец связи.

– Ты что девушку обижаешь, Механик? – не здороваясь, спросил Барабас. Голос его, по мнению Дрея, был слегка тонковат для самого грозного дроноведа в этих окрестностях, но, возможно, просто искажался плохим сигналом.

– С чего так решил? – спокойно отпарировал Михаил. – И в мыслях не было.

– Ты вот что… не бузи. Тот участок останется за Куклой. Это я тебе говорю. Мы с ней обо всем договорились – она со мной поделится. Ты не встревай. Если скажешь, где искать, то так и быть, мы тебе часть от найденного добра подкинем. А так вообще ничего не получишь.

– Да ты что, Барабас! Одумайся! – Михаил, похоже, вжился в роль. – И в мыслях не было никого обманывать. Хотел просто территорию свою выровнять. Для спокойствия. Ищите-ищите, только не найдете вы там ничего.

– Как знаешь. Только ты смотри. Хоть об одном дроне твоем рядом с местом услышу – и ты труп. Мне твои игрушки не помеха – так, развлечение одно, а не бойцы.

– То-то ты как что, так за ремонтом ко мне бежишь, – язвительно заметил Михаил. Дрей почувствовал, что оскорбление в адрес его дронов задело Механика за живое.

– В общем, ты понял, – угрюмо сказал Барабас. – У меня тут как раз одна тактика тепленькая стоит, для тебя. Только рыпнись.

– А ты что, знаешь, куда я переехал? – удивленно спросил Михаил. – А как узнал?

– Я все знаю, и куда переехал, и когда. От меня не скроешься.

– Ладно, понял тебя. Приятных тебе поисков, большой брат. Конец связи.

Барабас начал говорить что-то еще, но Михаил отключился.

– А ты что, недавно здесь? – спросила Илона у хозяина.

– Где здесь?

– В этом ангаре.

– Да вроде нет: лет двадцать как здесь обустроился.

– А переезд?..

– Туфта. Но он задумается, прежде чем тактику вхолостую запускать. Попробует перепроверить. А нам только этого и надо. Да и вообще нас здесь все равно не будет к тому времени.

Глава 5 Пешки начинают и выигрывают

Перенос – осуществление пассивного обмена наноботами бланков (действующих в крови). Может происходить при любом взаимодействии крови двух различных существ-нано.

Перенос неразрывно связан с некоторыми культами и обрядами, возникшими у современных нано, например, обряд верности поселку (сектор Волга-24), обряд «второй жены» (сектора блока Южный Урал). Активно используется сектой Нано-Креста в ритуальных целях.

Положительный перенос – перенос, повлекший за собой успешный перенос, закрепление и «привитие» бланка в новом организме, без появления побочных негативных эффектов. Ввиду первобытности большинства подобных обрядов, статистика положительных переносов крайне невелика (1 бланк – не более 0,4% от числа попыток, 2 и более бланков – не более 0,025% от числа попыток). Для тех, кто понимает суть процесса применения новых бланков, эти числа вполне объяснимы.

Отрицательный перенос – перенос, приведший к смерти одного или обоих участников. Без проведения специальных проверок на наносовместимость (мы рекомендуем проводить такие проверки в обязательном порядке, особенно для молодых семейных пар) вероятность отрицательного переноса превышает 2%.

Мы хотим, чтобы молодые нано с осторожностью относились к этим варварским обычаям и понимали, насколько опасными могут оказаться упомянутые обряды.

(Библия Нано. Современная практика Переносов)

– Со мной идет Сонька: без него тактики не обезвредить. – Дрей осматривал всех, но никак не мог сделать окончательного выбора.

– Росс тоже, – наконец-то решил он.

– Я, – напомнила Илона, но Дрей покачал головой:

– Ты понадобишься у АЗК – замки вскрывать, если придется. Да и Шалуны твои тоже пригодятся там больше.

– Тогда я, – предложил Зяблик.

– Нет, – решил наконец Дрей. – И Мистер Тротил. Вчетвером справимся. Остальные нужны будут в гуще событий. Смотрите не подведите.

– У Соньки теперь два дрона рядом будут, – вступил в разговор Михаил. Постучал пальцем по наушнику на голове. – К сети я вашей подключился, хоть и только так, зря вы с собой запасного шота не захватили. Но слышать буду. И я вам настроил еще одного: Козырь, подойди.

Семеня лапками, к Михаилу подбежал совсем крохотный на фоне своих собратьев дрон. Он уступал в размере даже Шалунам.

– Это Козырь, – представил его Михаил. – Вы его прячьте и берегите. Ваши коммуникаторы на таком расстоянии до нас не дотянутся, а наши до вас. Поэтому у вас будет Козырь. Я на него навернул базовую станцию, подключил к частотам. У нашей группы будет такой же. Тоггл подключится по своему каналу. В общем, будем все держаться на связи.

Одна из платформ Михаила подкинула их до границ владений Тоггла.

Чтобы добраться до базы Барабаса, где, по мнению местных, он должен был оставить минимум три из имеющихся у него четырех тактических ядерных зарядов, сначала им требовалось преодолеть всю территорию, принадлежащую их союзнику.

– Дроны мои как там на периметре? Не шалят? – поинтересовался Тоггл. – Говорите. Я всем на жетоны Механика зеленый свет дал, но там барахлят некоторые, так что вы не сильно расслабляйтесь.

– Да вроде нет, – ответил Дрей, ибо вопрос мог предназначаться только их группе. – Ноль внимания на нас. Те, которых мы видели.

– А сколько видели? – тут же спросил Тоггл. – Давно я там не проверял, на этой границе. Михаил спокойно себя ведет, а мне лишний раз мотаться…

– Троих видели.

– Совсем разленились, – проворчал Тоггл. – Торчат опять где-нибудь у ангаров, на солнышке греются. У меня знаете что есть с солнечными батареями? Баловство одно, но выглядят красиво.

– Знаем мы, знаем, – появился в эфире Михаил. – Не засоряй связь.

Теперь разговаривали они абсолютно спокойно. Канал связи постоянно прыгал с частоты на частоту, следуя заранее заданному у всех алгоритму, представляющему собой абсолютный хаос. Да и ни Тоггл, ни Михаил не верили, что Барабас или Кукла способны их подслушать.

– Да, я уже в нужном углу, – Тоггл все-таки продолжал. – Пара дронов сцепилась с периметром Барабаса, но я их отвел, так что пока все тихо. Вы, главное, слишком рано к нему не заскочите, а то он может и отступить к базе.

– Не заскочим, – согласился Дрей. – А чего ты не хочешь дронов с периметра снять и на Барабаса их тоже?

В эфире воцарилось молчание. Мысли оголить свой собственный сектор полностью, похоже, не появлялось не только у Тоггла, но и у Михаила тоже.

– А сектор как же? – Вопрос задал как раз Михаил.

– А зачем вам нужен будет сектор после того, что здесь будет? Либо мы добьемся своего, и тогда ваши границы станут лишь условностью. Либо… либо да.

– Мысль, – после паузы согласился Михаил. – Я тогда всех своих вдоль границы с Куклой в нападение пущу – может, это ее еще задержит. А может, она вообще не в ту сторону дернется. Но толку от пограничников мало: там простенькие дроны совсем.

– Да и у меня, – вынужден был признать Тоггл. – Все стоящее со мной ходит. Ну я тоже тогда их к себе подтяну. Толку, может, и мало, но лишнего шуму они наделают. А мне главное, чтобы Барабас к вам раньше времени не пробрался.

– Ты его не пережимай сразу, – попросил Михаил. – Если одна тактика у него с собой, может сглупить.

– Ладно, – благодушно ответил Тоггл. – Дам ему поразвлечься для начала. Он же вообще пока небось думает, что я еще в нейтралитете. То-то порадуется, когда с моими схлестнется.

– Конец связи, – сказал наконец Дрей. – Нам еще полдня до территории Барабаса ползти, я хоть подремлю.

– Конец связи, – подтвердил Михаил.

Платформа везла их в глубь владений Тоггла – ближе к тому месту, откуда продолжать путешествие они собирались пешком. Но чтобы пересечь этот зимний лес, им нужно было еще полдня, а то и того больше, так что Дрей действительно собирался поспать.

Когда еще появится такая возможность.

Переговоры в коммуникаторе разбудили Дрея раньше, чем он собирался.

– Стервозные все-таки у Куклы дроны, – жаловался Михаил.

– А ты как хотел? – В голосе Тоггла слышалась насмешка. – Это же Кукла. Она никогда не выигрывала со своими дронами на ринге, но до сих пор жива.

– Нет, ну это же надо – часовых под снег спрятать? – продолжал кипятиться Михаил. – Я десять дронов потерял сразу, они даже и выстрелить не успели.

– Ты же добился именно того, что нужно, – успокоила его Илона. Судя по голосу и ровному дыханию, она все-таки согласилась проехаться на дроне Механика и не шла больше пешком. – Кукла отвлечется на периметр.

– Да не верю, я, что она отвлечется, – угрюмо заявил Михаил. – Мы ее давно знаем. Думаю, что даже наоборот. Думаю, решит, что раз я все силы в наступление повел, то в районе что-то очень важное. Еще и поторопится. Согласен, Тоггл?

– Согласен: эта стерва не успокоится, пока всем жизнь не испортит. Точно.

– Ладно, здесь ее периметр я смял быстро, они и вякнуть не успели. – Похоже, Михаил понемногу остывал. Потеря собственных дронов для местных была чем-то сродни потере пальцев. – Скоро буду на месте. Надеюсь, мы найдем вход раньше, чем сюда добежит авангард Куклы.

– С авангардом ты справишься, – заявил Тоггл.

– Я, наверное, и с самой Куклой справлюсь. Только как при этом вести поиск?

Они смотрели на границу. Никак не отмеченную внешне. Здесь лес – там лес. Здесь снег – и там сугробы по пояс. Никакой, совершенно никакой разницы.

Последние минуты их вел один из пограничных дронов Тоггла. Тоггл обещал еще, но сказал, что не хочет слишком много шума в месте их перехода.

Если Барабас поймет, что кто-то двигается в обход к его базе, то он может и отступить назад. Или, это уж точно, стянет всех оставшихся дронов на периметр, чтобы остановить вторгшихся на его территорию. В конце концов, эти дроны для того и таскались по границам владений местных киберфеодалов, чтобы останавливать таких, как команда Дрея.

Поэтому здесь они были одни. Сопровождающий от Тоггла был обычным пулеметом. Один ствол, коробка с патронами, которой хватило бы, чтобы остановить что-то не слишком крупное и не чересчур защищенное. Например, человека. Для сражений с другими дронами эта модель явно не годилась.

Зато на этого дрона Тоггл навесил оборудование для сканирования, так что сейчас простенький динамик у него на корпусе тихо попискивал, озвучивая наличие враждебных дронов. «Громкость – расстояние, – объяснил Тоггл. – Частота писка – количество врагов. Все просто».

Проще некуда. Сейчас динамик пищал редко и однообразно, Дрей также мог сказать, что звук постепенно становится тише.

– Не спешите, – посоветовал Тоггл издалека. – То, что охранников нет рядом, не означает, что они за вами не наблюдают. Может, заманивают. Может, им просто все равно. Но это будет только до того момента, пока вы не пересечете границу. Раз у моих пограничников есть сканеры, то есть и у него.

– И что нам делать? – спросил Дрей. Он понимал, что Тоггл прав, но это как-то мало его успокаивало. Надо было двигаться, а пауза на границе неумолимо затягивалась.

– Сейчас, – вздохнул Тоггл. – Я думаю, что мои крошки-разведчики вот-вот сойдутся с передовыми отрядами Барабаса. И ему сразу станет не до мелких инцидентов на других границах.

– Долго, – возразил Дрей. – Когда он поймет, что заварушка слишком серьезная, мне хотелось бы быть поближе к бомбам. А то вдруг у него рука дрогнет раньше, чем мы думаем.

– Ладно, – согласился Тоггл. – Мой дрон в паре километров от вас сейчас «случайно» нарушит границу. Сторожа Барабаса запрограммированы на эту тему достаточно просто, я проверял. Они тут же сбегутся со всех ближайших участков. И с вашего тоже. Надеюсь, вы успеете проскочить. Не забывайте, что глубже у него тоже есть дроны. И все же постарайтесь не шуметь. Я не хочу, чтобы Барабас испугался и кинулся к вам, вместо того чтобы идти на помощь Кукле. Вы лишите меня шанса с ним поиграть.

Писк динамика после этого пару раз даже учащался и делался громче. Видимо, партизанящий рядом дрон увлекся и собрал к себе даже больше стражников, чем они рассчитывали. Потом писк стал едва слышным, и Тоггл скомандовал:

– Вперед! Минут пятнадцать на то, чтобы уйти как можно глубже, у вас есть. Если не заметят, то, считай, вы проскочили. И больше не мешайте. У меня пропало два разведчика – думается, что Барабас даже ближе ко мне, чем казалось.

Они двинулись вперед, когда Тоггл еще не закончил говорить.

Удача сопутствовала им ровно те самые пятнадцать минут, о которых говорил Тоггл.

Все это время они слышали только тихие чертыханья союзника, у которого постепенно таял периметр его личной свиты. А вот динамик на сопровождающем затих совсем, лишь иногда попискивая, совершенно тихо и нестрашно.

Поэтому даже для Дрея стало полной неожиданностью, когда писк неожиданно превратился чуть ли не в звон. Скорее, даже в атакующий вопль, потому что дрону не нужны были мгновения на раздумья. Он пошел в наступление сразу, в тот же момент, когда из ниоткуда возник вражеский стражник.

– Что, напоролись? – Тогглу явно сейчас было не до них, но тем не менее он успевал следить и за ними. – Гранату давайте, если успеете.

Дрей знал, о какой гранате говорил союзник. Он кивнул, и Росс тут же бросил в сторону схватки двух дронов один из подарков Механика. Граната взорвалась, но произошло это тихо. Ни грохота, ни огня, ни осколков. Только они моментально потеряли связь. Как, надеялся Дрей, и стражник Барабаса.

Вторую линию обороны здесь явно готовили уже только против дронов. Наверное, Барабас хорошо понимал, что простые люди досюда не доберутся, и поставил здесь тяжелую технику. У этого дрона пулеметов не было вообще. Ничего, из чего можно бы было стрелять. Двуногий, человекообразный, но на ногах вместо ступней были опять же гусеницы, к которым доставщик уже начал как-то привыкать, а кулаки дрона оказались гипертрофированно большими. Они создавались, чтобы крушить. Давить, плющить и разносить врага в клочья. Надо признаться, что в данном случае подобное оружие оказывалось значительно эффективнее обычных пуль.

Механик снабдил их не только глушащими гранатами, но и кое-чем посерьезней, однако сейчас они пока не лезли вперед. Крушитель гонялся за пулеметом Тоггла. Казалось, что тут все ясно с самого начала, но дрон-пулеметчик, как выяснилось, тоже имел в запасе кое-какие сюрпризы.

Во-первых, он двигался шустрее. И Крушитель, предназначенный лишь для ближнего боя, с этим не мог ничего поделать. Если бы Пулеметчику не пришлось защищать людей, он бы, наверное, просто сбежал. А так – дрон метался между деревьями, уклоняясь в последний момент от кулаков Крушителя и непрерывно стреляя.

Во-вторых, первые очереди дрон выпустил абсолютно беззаботно и не жалея патронов. Они очень скоро поняли, почему. После тридцати-сорока выстрелов Тоггл заботливо уложил в ленту подарки. Каждый третий патрон был бронебойным. Каждый десятый – и не пулей вовсе, а небольшим фугасным зарядом. Крушитель уже не раз приостанавливался, отшатываясь от слишком сильной огневой мощи маленького пулемета.

Но все равно продолжал преследование.

Действие гранаты заканчивалось.

– Поможем? – спросил Росс, вскидывая длинноствольный револьвер – еще одно приобретение с мастерской Механика. – А то сдаст нас с потрохами.

Дрей кивнул, спрыгнул с платформы и потянул вслед за собой гранатомет – однозарядный, с ломающимся стволом, как у охотничьего ружья.

Он ему не понадобился. Росс побежал вперед, навстречу Крушителю, который его даже не замечал, целиком поглощенный погоней за Пулеметчиком.

А когда заметил, было уже слегка поздно. Две бронебойных пули вошли дрону в голову. Вряд ли там было что-то важное, но они точно разрушили все камеры-глаза, установленные у него все же на голове.

Третья ударила в сочленение туловища и правой руки, полностью выведя ее из строя. Четвертая попала в плохо прикрытое сочленение на месте колена, почти оторвав дрону ногу вместе с гусеницей. Пятую, последнюю, Росс выпустил, когда был совсем рядом с Крушителем. Так как он приближался со спины, то удар пришелся туда, где у человека находилась бы поясница. Бронебойная пуля пробила шкуру Крушителя, вывернувшись при этом наизнанку, и разорвалась внутри.

Видимо, управление у дрона находилось не в одном месте, а частично распределялось по отдельным механизмам. Крушитель попытался развернуться и ударить «здоровой» рукой. Росс забросил револьвер в кобуру (подготовка посвященного в диких землях не позволяла ему расстаться даже с пустым оружием) и, следуя по дуге, оставаясь у дрона за спиной, ударил ногой по еще не поврежденному колену дрона. Ударил с такой силой, что Дрей даже слегка кивнул, как бы говоря: «Вот поэтому киборги и не прижились», – а колено дрона подогнулось. Воспользовавшись им как ступенькой, Росс тут же оказался на спине у Крушителя, схватил двумя руками остатки его головы и крутанул.

Дрей повторно подумал, что зря Росс уделяет такое внимание голове, наверное, слишком сильно ориентируясь на «человекоподобность» дрона, и во второй раз ошибся. Скрутив голову, разрушив крепление ее к туловищу, Росомаха с силой нажал. Оторвать голову полностью ему не удалось, но он к этому и не стремился. Выдернув из кобуры второй револьвер, калибром поменьше, Росс засунул ствол прямо в образовавшуюся брешь и выпустил весь барабан вниз, в не защищенные теперь внутренности дрона.

Вокруг все еще крутился Пулеметчик, пытаясь найти позицию для безопасной стрельбы, а Крушитель уже падал на снег, добитый окончательно.

Росс спрыгнул с него только тогда, когда дрон повалился полностью, продавив верхний слой сугроба и почти исчезнув из вида.

Сквозь помехи они вновь услышали голос Тоггла:

– Повторяю, если нарветесь на двуногого с кулаками, валите оттуда сразу. Вам с ним не справиться – только убегать. Я запускаю всех дронов на границе в нападение, так что они вас прикроют. Барабас здесь, со всей сворой. Мы ждем, что вы доберетесь до места. Повторяю…

Росс посмотрел на Дрея. Дрей только сейчас понял, что до сих пор держит свое ружье нацеленным на валяющегося Крушителя, и опустил его. Пожал плечами и раскрыл ладонь в сторону парня, как бы приглашая – говори сам.

Росс чуть наклонил голову и произнес:

– Двуногий с кулаками валяется в сугробе. Механик дал нам хорошие патроны.

Тоггл среагировал мгновенно:

– Тогда бегите. Сейчас он рванет.

Взрыв оказался не такой уж и сильный. Он предназначался скорее для того, чтобы победившая сторона не смогла поживиться добычей, чем представлял реальную угрозу для окружающих.

Но Сонька расстроился: в который раз он остался без батарейки.

Путь к цели проходил под негромкое чертыханье Механика. Несмотря на все поиски основной группы, вход на завод продолжал от них успешно прятаться.

Тоггл молчал. А когда все-таки вступал в разговор, что случалось все реже, то сзади, на фоне слышались пулеметные очереди и взрывы. У Тоггла было жарко, и его сейчас даже не сильно заботили поиски того, ради чего он сражался.

– Мы на месте, – в конце концов произнес Дрей.

Лежбище Барабаса разительно отличалось от скромного ангара Механика.

В открытом поле стояло несколько бетонных коробок. Кое-где стены обвалились, но преимущественно все здания оставались невредимыми. Между ними тянулись крытые коридоры, так что нельзя было даже приблизительно понять, что происходит внутри этой фабрики по производству дронов.

И еще здесь было много дронов. Более чем достаточно. Доставщик быстро оглядел всю открывшуюся панораму, от края до края, и посмотрел на товарищей:

– Около тридцати вполне работоспособных экземпляров. Сколько-то еще внутри зданий, надо полагать.

– Не пробьемся, – тут же прикинул Сонька. – Никак. Задавят моментально.

Росс кивнул. Дрей посмотрел на Трота. Мистер Тротил приподнялся, деловито осмотрел окрестности из укрытия, где они залегли, и подтвердил:

– Нет. Не справимся.

Откуда-то издалека, из тех мест, где от них прятался АЗК, пришел голос Пастыря:

– Пока вы опять не начали глушить сигнал, хочу рассказать вам историю.

Дрей закатил глаза, но промолчал. В конце концов, ему все равно нужно было подумать.

– «Так вот, давным-давно, еще до Заката, жил один Мастер. И этот Мастер знал все на свете, мог ответить на любой вопрос. Этот Мастер был воистину велик. Один из его учеников, тот, кто вечно не брал ничего на веру и пытался каждый раз проверить, что вода действительно мокрая, решил проверить своего Мастера. Ученик пошел на красивый цветущий луг. Там он поймал самую красивую бабочку, что сумел найти. Осторожно держа ее в сомкнутых ладонях у себя за спиной, он пошел к Мастеру. Бабочка все пыталась вырваться и щекотала ему кожу.

Улыбаясь, ученик подошел к Мастеру и спросил его:

– Скажите, Мастер, какая бабочка в моих руках – живая или мертвая?

Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины.

Но Мастер даже не посмотрел на ладони ученика и лишь сказал:

– Все в твоих руках».

– Тоже мне кот Шредингера, – бормотнул в эфире Тоггл, и в наушник каждому из них тут же ворвались звуки взрывов и выстрелов. Только на этот раз они показались Дрею значительно громче. – Но могу подтвердить, что дроны там у Барабаса должны быть тупые, с простейшими программами. Всех центровых я на своей шкуре чувствую.

– И действительно, – шепнул доставщик, как будто мог скрыть их разговор от остальных. – А зачем нам воевать с дронами? Тактику кто-нибудь видит?

– Вон – показал Сонька. – Точно они. Грузовики, восемь колес, думаю, что два вала, отдельных по каждому борту. По одной ракете на каждом. Стоят и смотрят в разные стороны. Ракеты слабенькие – я думаю, не больше ста километров, но зато очень точные. Если Барабас прикажет, боеголовка не то что в ангар Механика, она даже в голову ему попадет, если только знать, где в этот момент будет его голова.

– Поэтому моя голова всегда в разных местах, – тут же откликнулся Михаил. – Ну что нам, сугробы начинать раскапывать? Где может быть этот вход?

Тихо отозвалась Илона – что-то про скалы, Дрей не прислушивался, потому что думал в этот момент о другом.

– Мистер Тротил, полный круг по лесу. Заберешь с собой пулемет и платформу. Твои задачи: шуметь, но это будут делать дроны. Поддерживать Пулеметчика, пока он наводит шорох. – Дрей похлопал по подствольнику, который появился на автомате Трота. – И самое главное, не лезть на рожон. Если видишь, что не ведутся, натравливай на них Пулеметчика: пусть их раззадорит. Если они начнут на вас переть – отступайте глубже в лес.

– Сонька, – повернулся Дрей к следующему, – ползем с Россом прямо в пекло, стараемся незаметно добраться до грузовиков. Только держи дронов чуть сзади и разведи их пошире. Если нас засекут – они вторая линия. Они начнут отвлекать охранников. – Росс, если все-таки попрут на нас, у Соньки одна задача – разобраться с боеголовками. Все дроны – наши с тобой.

Росс кивнул.

– Мистер Тротил, давай двигай. У тебя десять минут, не больше, чтобы выйти на точку. Шумите там активней.

Их обнаружили, когда Сонька уже прятался под колесами первого грузовика. Дрей с Россом нарочно отстали, чтобы, в случае чего, оттянуть внимание на себя. Они приютились за ржавым остовом какой-то легковушки. Укрытие было так себе, но ничего лучшего здесь было не придумать – весь периметр вокруг фабрики тщательно чистили. Деревья вырублены (выжжены?), весь мусор покрупнее перенесен под самые стены зданий.

Мозгов у местных дронов действительно осталось немного. Шумиха, поднятая Мистером Тротилом на той стороне, сейчас только разгоралась, становясь при этом несколько тише. Большая часть дронов поперлась за приманкой прямо в лес.

Тут же остались лишь те, у кого мозгов не было вовсе. Или мозгов, или звукоуловителей, что тоже возможно. На крыше ближайшего здания, единственной, с которой сейчас их можно было достать, по углам расположились две пулеметные турели, которые вообще не могли двигаться, намертво прикрепленные к бетону.

Дрей все же оказался вынужден попросить Соньку на секунду отвлечься.

– Огонь по пулеметам, – попросил он. Ему не нравилось, что дроны закреплены. Это означало, помимо всего прочего, что точность их стрельбы может оказаться значительно выше, чем у подвижных образцов.

Целиться Сонька умел.

Он полез к управляющему блоку ракеты, а два его дрона уже накрыли первый пулемет на крыше. Пусть это были всего лишь пули, зато их было много. И каждая третья в ленте была бронебойной. Пулемет замолчал через пару секунд после того, как попал под огонь.

Дрей видел, как Сонька оторвал голову от своего занятия, фокусируя взгляд на второй турели.

В этот момент из-за угла здания на полной скорости вылетел мини-танк. Наверное, он уступал размером даже остову легковушки, за которым прятались они с Россом, но скорострельная пушка отнюдь не казалась маленькой.

Дрон никак не мог сообразить, какую цель выбрать. Сначала его дуло повернулось в сторону Соньки, который был ближе. Но для дрона человек пока что не представлял главной угрозы, а вот грузовики явно были записаны в его памяти как объекты охраны. В которые нельзя стрелять. Из пушки уж точно нельзя.

Ствол повернулся в сторону ближайшего принадлежащего Соньке дрона, и в этот момент в игру вступил Дрей.

Тяжелая пуля-граната из его ружья ударилась точно в сочленение пушки с корпусом и взорвалась, моментально превращая мини-танк в бесполезный набор металла.

В его программу явно не входило такое развитие событий. Посчитав себя уничтоженным, секунд через десять танк взорвался. А Дрей в очередной раз услышал жалобу Соньки:

– Так я никогда батарейку не выковыряю. Если они все взрываться будут.

Второй пулемет на крыше тоже замолк.

– Все, – отрапортовал Сонька. – Первый грузовик больше никуда не поедет. Ракета не взлетит. Боеголовка взорвется, только если ее медленно жарить на костре несколько дней.

– Мм… – хотел было поправить его Дрей.

– И то взрыв будет не ядерным, – Сонька тут же поправился сам.

– Давай шустрее, пока остальные не опомнились, – «подбодрил» его доставщик. – Мистер Тротил, как ты там?

– Мистер Тротил увел за собой двадцать семь дронов, – тут же откликнулся Трот. – Три теперь отстали, потому что заболели. Пулеметчик вообще здесь, конечно, веселится. У него мозгов больше, чем у них всех, вместе взятых.

– Сильно жарко? – спросил Дрей.

– Ну… так, – неопределенно ответил Трот. – Осколков много, и пуль. Но платформа меня везет. Пару раз они пытались развернуться. Но мы с Мистером Пулеметчиком им не дали. Еще немного, и начнем возвращаться к вам за спину, по большой дуге. Там и встретимся. А пока не отвлекайте Мистера Тротила и Мистера Пулеметчика от дела.

Дрей переглянулся с Россом.

Росс пожал плечами:

– Адреналин. Эйфория. Думаю, его задели, и далеко не раз.

Дрей вздохнул и швырнул гранату за угол здания, не дожидаясь, пока из-за него выскочит следующий дрон. Защитники Соньки, не получив от хозяина новых целей, теперь двигались по вольному расписанию, и один из них начал стрелять как раз куда-то туда – за угол.

Дрей решил, что вряд ли тот стреляет по пустому месту.

– Вторая все, – отчитался Сонька. – Я вот тут подумал. А может, третью включу на таймер? Чтобы почистить тут это гнездо?

– Нет, – отказался Дрей. – Либо таймер ставить короткий, а тогда сами не уйдем. Либо, если задержка будет велика, нам будет без разницы, останутся здесь дроны или нет. Мы будем уже далеко отсюда. Они будут либо в погоне за нами, либо… Либо какая нам разница, где они тогда будут?

– Ну да, – согласился Сонька. – Батареек тут нет. Тоже. Я все.

– Тогда валим, – скомандовал Дрей. – Дроны пусть прикрывают и отходят вслед.

Дрей вслепую выстрелил еще раз, за тот же угол, целясь точно в пятно земли, которую вынесло на поверхность сугроба взрывами.

Выстрелил так, на всякий случай, и сразу побежал:

– По колее четвертого грузовика. Бегом, бегом.

– Ты как там, Тоггл? – Вопрос в эфире задал Механик.

– Спасибо, хреново. – Голос у союзника был действительно кислый. – У меня половины гвардии – все, нету. Его я тоже изрядно почистил, но железяк у козла больше. Я понемногу отступаю в вашу сторону. Одному все равно не справиться. Он давит. Хорошо, хоть в обход не пошел. Так и прет в лоб.

– Сколько у него еще дронов? – спросил Дрей.

– Пара сотен осталась, – не задумываясь, ответил Тоггл. – А тебе-то зачем? Вы не ввязывайтесь, тут такая мясорубка…

То, какая у него мясорубка, он мог и не рассказывать. Теперь, когда Тоггл включал микрофон, вместе с его голосом в эфир пробивалась непрерывная канонада. Казалось, что где-то там, в лесу, локальный Армагеддон уже наступил.

– Мистер Тротил, – обратился Дрей к валяющемуся на платформе нано, – вы не будете так добры не терять больше сознания? Мы за вас волнуемся, и лучше бы было, если бы вы держали себя в руках.

– Я не мог бы, – бессвязно сказал Трот, но почему-то при этом кивнул. И вновь закатил глаза. Именно в таком состоянии он умудрился стряхнуть с себя охранников фабрики, потерять их где-то в лесу – и при этом еще выйти на маршрут остального отряда. Не потеряв при этом ни платформы, ни Пулеметчика.

На секунду он пришел в себя, приподнял голову и абсолютно четко сказал:

– Кстати, пока меня не будет, Мистер Пулеметчик может побыть за меня. Я его рекомендую.

Голова Трота ударилась о металлическую поверхность, потому что он тут же вернулся в свое любимое в последние минуты состояние.

– Да выживет, – абсолютно спокойно сказал Сонька. – Ты не видел, как он йюм-4 один раз разозлил. Живого места не было… А вот, кстати, и последний.

Дрей посмотрел по направлению их движения, туда, куда указывал Сонька.

Четвертый грузовик стоял прямо посредине леса, брошенный без единого дрона охраны.

Сонька абсолютно спокойно подошел, неторопливо обошел кругом и, выйдя с другой стороны, резюмировал:

– Этот ваш Барабас идиот. И руки не оттуда растут. Машина застряла, и неудивительно. Он бы ее еще в болото погнал. Все. Нет у него больше тактики.

В этот момент ракета начала медленно подниматься, толкаемая пусковым механизмом.

– Куда! – закричал Сонька. От его неторопливости не осталось и следа. – Тихо, тихо, родная. Никуда мы сегодня не полетим.

Он с мясом выдернул блок управления – просто для того чтобы удобней было жать на кнопки. Дрей приготовил гранату, думая, что, возможно, придется подорвать ракету, прежде чем она взлетит. Но Сонька тут же предостерегающе поднял руку, другой продолжая щелкать тумблерами.

– Пусть летит, – наконец разрешил он. – В сторону отойдите.

Нажав на какую-то кнопку в последний раз, он отпрыгнул в сторону и сам.

Ракета, оставив на снегу вокруг машины огромное черное пятно, взлетела.

– Интересно, – абсолютно спокойно спросил Сонька, – а куда он ее кинул? Неужели ты, Тоггл, так его допек?

– Что, ко мне ракета летит?

– Ага, – подтвердил Сонька. – Куда-то летит. Вот я и думаю – куда? Но вы не волнуйтесь: главное, чтобы она вам по голове не попала. А взорваться – не взорвется. Нечему там больше взрываться.

По мнению всех, кто видел дымный след в воздухе, ракета упала где-то в районе поисков. Видимо, Тоггл допек Барабаса значительно сильнее, чем мог представить сам, если тот решил изобразить из себя собаку на сене.

– Ко мне мои пограничники идут. – Слышно было, что Тоггл устал. – С десяток, из тех, кто выжил после стычек. Слабенькие, но все же. Вы сейчас к ним ближе, так что перенаправляю их к вам. Смотрите не стрельните с испугу.

Когда их нагнали пограничники, выстрелы и взрывы стали слышны и без разговора с Тогглом. Канонада боя впереди становилась все громче, пока Дрей не поднял руку, останавливая и платформу, и всех дронов вокруг.

– Жалко, Пастырь не здесь, – сказал он. – Тоггл, слышишь меня?

– Да, – коротко отозвался Тоггл, и они поняли, что далекая пока канонада для Тоггла самая гуща событий, в которых он находился.

– Скажи, как далеко от тебя сам Барабас?

– Не знаю, не вижу. После того как он взрыва не услышал, словно окончательно взбесился. Мы же никогда еще вот так, до последнего дрона, не воевали. Больше маневры. Но взбеситься-то он взбесился, однако не настолько. Его дроны в прямой видимости теперь – меня начали искать. Сотни две метров от меня, там сейчас рукопашная.

Тоггл сделал паузу, видимо, отдавая какие-то команды.

– А он глубже. Думаю, до него от меня километр, вряд ли больше. Лес, видимость плохая. Но меня только это и спасает. Продолжаю отступать.

– А скажи, Тоггл, – спросил Дрей, – он в тылу у себя дронов держит?

– Ну если не идиот, то держит, – тут же ответил он. Но было видно, что идеей союзник загорелся. – Но вряд ли много. Мне тут было не до фланговых атак. А у него тоже дронов не бесконечность. Думаете прямо к нему подобраться?

– Почему бы и нет? – сказал Дрей. – Двигаемся вперед, но тихо. Дронов отодвиньте, чтобы перед нами сильно не забегали. Тоггл, как только я скажу, начинай последнюю атаку – всех бросай вперед, чтобы, если какой резерв у него и остался, он тут же его ввел в бой.

– Ладно, – бросил Тоггл, оборвав слово, даже не до конца его договорив. Поэтому в эфире прозвучало скорее «адн», а остальное им пришлось домысливать.

– Нашли! – закричали сразу несколько голосов.

– Нашли, – повторил только Михаил. – Тут холмик был, скала вверх прямо в лесу выпирала, заросла вся. В ней ущелье. В ущелье – дверка. Большая дверка – видимо, грузовики здесь ходили в свое время. И как они в тайне все удержали?..

– Механик, ты на обороне, – скомандовала Илона. – Закрепляйся, изучай местность. Когда Кукла подойдет?

– Скоро теперь.

– Ладно, – продолжила девушка. – Чистите проход вот к этой дверке. Чистите и взламывайте: через нее пойдем.

– Как ты это делаешь? – Вопрос задал, похоже, Зяблик. – Откуда код узнала?

Они возились с внутренней дверью в АЗК уже с полчаса, но по этому вопросу Дрей понял, что проблему они решили. Несколько раз поступали предложения «взорвать эту дверь – и дело с концом». Так что Дрей обрадовался, услышав, что проблема разрешилась без взрывчатки.

– Кукла подошла, – весело заявил Механик. – Так что сейчас станет немного шумно.

– Джодо, Пастырь, наверх, – тут же скомандовала Илона. – Тимур, с твоей рукой лучше останься, поможешь. Зяблик, Глушак, тоже наверх. Прикрывайте Механика, не зарывайтесь. Мы тут покопаемся пока.

– Да чего меня прикрывать? – Механик веселился. – Я ей тут сейчас устрою.

Теперь он присоединился к Тогглу в фоновом сопровождении. Как только Механик начинал говорить, где-то вдали, за его голосом, слышалась битва.

– Давай, Тоггл, – тихо скомандовал Дрей. Он только что увидел какие-то точки, мелькающие далеко впереди. Судя по грохоту, до Тоггла оставалось даже меньше километра, так что Барабас должен был быть там, где-то среди этих точек.

– Росс, Сонька, цель у нас будет одна – постарайтесь не отвлекаться. Нам его надо выбить раньше – до того как он успеет дронов развернуть. – Дрей спрыгнул с платформы, останавливая ее на безопасном расстоянии. Тащить Мистера Тротила в глубь заварушки он не хотел.

– Пошли.

– Ну, Кукла, ну, дурная! – кричал прямо в эфир Механик. Судя по голосу, все эти годы он только и мечтал о такой вот крупной и настоящей стычке. – Кто же пулеметы вперед пускает. А держи гранатками. А держи лично от меня сонарчиком по твоей пушечке. А попробуй поймай моего саботера прямо рядом с собой. Ну и дурная ты, Кукла!

– Вижу его, – шепнул Росс. Сбалансированный по громкости голос вклинился в монолог Механика. И прямо сейчас Дрей сосредоточился именно на нем. – Трактор чуть правее, он сверху. Торчит только голова, прикрыт бортами.

– Вижу его, – подтвердил Сонька.

– Начинаем, дроны, вперед с секундной задержкой, – сказал Дрей. – Вперед!

Первым выстрелил Росс. Собственно, он же выстрелил и последним, потому что пуля вошла в затылок Барабаса, моментально завершая их скоротечную атаку.

– Хороший выстрел, – разочарованно признал Сонька, опуская автомат.

Дроны-пограничники пошли вперед, следуя за любимым пулеметом Мистера Тротила. Но это было теперь не так и важно. Дроны Барабаса, лишившись единого командования, моментально потеряли эффективность. Тоггл добивал их одного за другим.

Они встретились со своим союзником через полчаса и наконец-то познакомились.

Тоггл оказался невысоким парнем помоложе Михаила. Темноволосым, с темными пронзительными глазами и без видимых кибер-имплантов. Такие нравятся женщинам, подумал Дрей.

Но сейчас Тогглу было слегка не до женщин. Одна пуля пробила легкое и застряла где-то внутри. Осколками ему сильно посекло затылок, и длинная грива его волос сейчас сочилась кровью.

Но он был жив. И так же, как и Мистер Тротил, помирать в ближайшее время совершенно не планировал.

Глава 6 Побратимы

– Кукла-то что затихла? – спросил Дрей, подходя ко входу в АЗК.

– Так сбежала Кукла, – хохотнул Механик. – Десяток дронов у нее остался – разделал я ее в пух и прах. Вот и сбежала. Не гоняться же за ней по сугробам. Чуть позже на ее базу заглянем, почистим. Но не думаю, что мы ее там найдем. Она, конечно, дура, но не настолько.

– А вообще как?

– Да… – Механик пошевелил пальцами. – Внизу вроде все путем. Но тут я одного дрона пропустил – Кукла его, как камикадзе, прямо на нас кинула. Ну и он сильно Джодо поранил, Пастырю тоже досталось. Глушак без пальца теперь. В общем, никто не остался обиженным. Все сейчас внизу. Девушка ваша там такое нашла, что у них там весело.

– А сам чего же?

– Да попозже, может. – Механик пожал плечами. – Думал, Тоггл меня наверху сменит, но, похоже, ему тоже вниз надо. Посмотрю пока, что здесь творится, – слишком много дронов Куклы еще бегает, не все с ней отступили. Да и от Барабаса могут появиться: кто знает, что он там в них зашил? Может, они за хозяина теперь тридцать лет и три года мстить должны.

– Ладно, – не стал дальше теребить Михаила доставщик. – Потом мы тебя сменим – спустишься, посмотришь на свои новые владения.

– Идите, – кивнул Механик. – Я никуда не спешу.

– Здесь все есть, – рассказывала Илона. – Электростанцию мы уже запустили – работает как новенькая. Здесь столько блоков ремонта, консервационного сопровождения и поддержки, что тут все как новенькое.

Они собрались не в лаборатории, которая находилась, по словам девушки, на уровень ниже, а в лазарете. Половина из его спутников сейчас валялась по койкам. Джодо и Глушак сидели за столиком, склонив головы друг к другу.

– Чего творите? – спросил их Дрей, подходя поближе.

Оба члена его отряда разрезали себе запястья (как будто уже полученных ран им было недостаточно) и прижали руки, чтобы кровь смешалась.

– Мы теперь кровные братья, – улыбнулся Глушак. – Все нано поменялись.

– А о том, что двое из сотни при попытке Переноса гибнут, вам говорили? – Дрей подошел вплотную и собрался разнимать руки новоявленных друзей.

– Не волнуйся, – ответила за парней Илона. – Тут есть оборудование. Я всех проверила на совместимость. В худшем случае – поболеют. Они тут скандал устроили, когда я пыталась их остановить, так что пришлось пойти навстречу. Лучше пойдем, – добавила она. – Кое-что еще покажу.

– Я бы тоже хотел. – Росс сидел в стороне и смотрел на нано за столиком. – Этот… перенос.

– У экзо Перенос невозможен. А вот случайно полученных ботов ты можешь не переварить, – улыбнулся Дрей. – Но если хочешь, можешь обменяться кровью со мной. После того как Илона тебя проверит. И меня.

Дрей многозначительно посмотрел на девушку. Он ни на мгновение не сомневался, что она знает о том, что он принадлежит к обеим расам. Ей было легче в такое поверить – она и сама относилась к метисам. Дрей знал это, хотя они ни разу не обсуждали этого вслух.

– Проверю, проверю, – кивнула Илона. А после того как они вышли, добавила: – Еще и блокиратор ему введу. А то твоих тайн он тоже может… не переварить.

Они спустились ниже на уровень – всего два пролета по ярко освещенной лестнице. Попали в коридор, на удивление широкий. Строили здесь с размахом. Здесь явно не предполагалось присутствия многих людей, но для тех, кто должен здесь был работать, условия создавались шикарные.

Илона вывела его в большой круглый холл. В нем были только три двери – одна в коридор, по которому они пришли.

Над двумя другими дверьми висели аккуратные, консервативного вида таблички:

«Наноздоровье. Прикладная лаборатория».

«Генная логика. Прикладная лаборатория».

Дрей посмотрел на Илону и спросил:

– Это то, о чем я думаю?

Девушка кивнула:

– Этот АЗК они строили вместе. И все работает! Здесь будут делать не только бланки, но и геммы.

– Какие?

– Да почти все. Нет, неверно. Все из массовых. Наиболее сложные образцы бланков требуют ручной доработки, ученых, которые сидели бы на доводке. А таких сейчас уже и нет. То же самое и с геммами. Но кровяные пловцы новейших поколений – пожалуйста, только дай образец. Думаю, когда прибудет побольше специалистов, то полсотни наименований здесь смогут выпускать.

– Хорошо, – кивнул Дрей. Он устал. Наверное, он должен радоваться такой удаче, но усталость давила на него все сильнее. И сейчас доставщик больше думал о тех приятных кроватках в лазарете. – Пошли к остальным?

– Да, – тут же согласилась Илона. – Сюда надо вызывать наших и понемногу тут все запускать. Сейчас уже не к спеху. Но ты доволен?

– Больше всего тем, что все живы, – улыбнулся Дрей.

– Держи. – Механик бухнул на ладони Соньки килограммовый контейнер с кучей угрожающих надписей. – До десяти лет непрерывного использования на заявленной мощности.

Сонька разомлел.

Кукурузник своими винтами вздымал снег, и почти все успели забраться внутрь, оставляя сектор свежей прибывшей на нем команде.

Механик едва успел. Они думали, что он не придет попрощаться, но, оказывается, он опоздал не просто так.

– Батарейка, – благоговейно произнес Сонька.

– Пользуй на здоровье, – улыбнулся Механик. – И вообще, будет оказия – заглядывай.

Дрей и Илона стояли у люка.

– Куда сейчас? – тихо спросила девушка.

– Домой, к семье. Куда еще? Надеюсь, вы не успеете приготовить для меня следующую мясорубку вроде этой хотя бы до лета.

– Я рада, что ты прошел проверку, – сообщила ему Илона.

– Проверку?

– Ну да. Есть кое-что и похуже механических кукол. Ты прошел все испытания, так что до следующего раза, мой доставщик. Теперь он будет скоро.

Дрей пожал плечами. Порез на его запястье слегка саднил.

Эпилог

Мы идем вперед. Идем, используя каждую возможность продвинуться к цели. Научиться чему-нибудь, осознать окружающий нас мир.

Мы идем, потому что зачастую в пути есть смысл. Зачастую путь – это единственный смысл, что дано нам понять.

Нам слишком многое нужно сделать, чтобы останавливаться. Слишком многое осмыслить – не только в нашем настоящем, но и в нашем прошлом, – чтобы отдыхать.

И когда-нибудь, когда мы постигнем все, что должны, на эту планету вновь вернется мир и покой.

А пока мы идем.

Идем, выбирая те дороги, что выбирают нас.

(Библия Нано. Библия Экзо. Тексты совпадают.)

Термины, названия и понятия, использованные в романе Продукты нано– и биотехнологий, расы и общественные группы, оружие и другая терминология

Общие понятия

АЗК – Автономный заводской комплекс, полностью автономная промышленная единица, созданная в период Заката и способная функционировать без людей в течение длительного промежутка времени

биозародыши – инъекции, способные за счет создания временной «генной бомбы» обеспечивать регенерацию потерянных конечностей, а также создавать (в боевых вариантах) специализированные инструменты и биооружие

бланк – благоприобретенная нанокультура с возможностью введения в организм взрослого нано

боты, мн.ч. от «бот» – то же, что наноботы, сокращение от «нанороботы» – искусственные симбионты для обслуживания организма

геммы, мн.ч. от «гемм» (Генетическая Модификация) – генетические факторы, приводящие к генетическим модификациям, управляемо придающим организму специфические свойства на временной или постоянной (ненаследственной) основе, имеют уникальные наименования

дрон – боевой робот

зона Гейгера – территория с повышенным уровнем радиации

Изоляторы – ранее спецподразделения для зачистки территорий путем уничтожения зараженного биоматериала, к моменту событий романов превратившиеся в касту

Изоляция – общественно-политическое течение, стихийно созданное в Точке Заката и направленное на безусловную изоляцию районов, подвергшихся заражению

мутация – наследуемый результат биоинженерных изменений на клеточно-генетическом уровне, управляемо придающий организму специфические свойства. Мутации имеют уникальные наименования

нано – раса, образовавшаяся в результате направленных изменений вида homo sapiens и деятельности симбионтов-нанороботов

н-тату – особый вид татуировок с использованием наноботов в качестве наносимого материала, обычно ограничены исполнением однократной узкоспециализированной задачи

сочетание – незапланированное взаимодействие двух или более бланков (см.) и/или эттернов (см.), дающее носителю неожиданные дополнительные свойства

экзо – раса, образовавшаяся в результате направленных мутаций вида homo sapiens

эттерн – нано-культура, ключевое отличие от бланка – способность передаваться по наследству

homo – то же что базовая раса, то же что предзакатный человек, – собственно люди, без генных модификаций

«два плюса» – в применении к геммам и мутациям, возможность совершенствования базовой мутации (гемма) без передачи улучшений по наследству

«три плюса» – в применении к геммам и мутациям, гипотетическая возможность постоянного совершенствования базовой мутации с передачей улучшений по наследству

Экзо. Мутации

«Багратион» – вид наследуемой мутации, дающей мозгу возможность обрабатывать оперативно-тактические данные окружающей обстановки в целях прогнозирования наилучших вариантов (среднесрочных) действий

«Веретено» – вид наследуемой мутации, дает улучшение вестибулярного аппарата, один из подвидов «Центрифуги» (описание отсутствует)

«Крипто» – наследуемый модуль памяти у Илоны для обработки сложных задач, прежде всего дешифровки и декодирования

мутации, перечисляемые в эпиграфе к главе пятой «Экзо»: «Миротворец Peace Maker», «Миротворец NLP-14» – то же что «Дыхание дружбы», «Миротворец NLP-177» – то же, что «Краснобай», «Якорь миротворца», «Мим миротворца» – то же что «Обезьянник», «Угроза Ада» – то же что «Мнимая угроза», «Непоколебимость», «Волшебный голос Джельсомино», – отвечающие за оптимизацию коммуникативных навыков

«Неприкасаемый» – мутация, нацеленная на самоизлечение организма

«Панацея» – мутация, нацеленная на повышение иммунитета ко всем болезням

мутации в организме главного героя, объявляемые списком: «Геракл», «Стайер», «Лихорадка», «Веретено» (подвид «Центрифуги»), «Четыре пробирки стихий», – описание отсутствует

Экзо. Геммы

«Ацтек» – небоевой гемм, полное подавление эмоций на период до часа с откатом в течение еще двух часов

«Барабанная дробь» – то же, что «Дробь», – вид гемма, обостряющего зрение, обоняние и слух одновременно

«Генератор реальностей», также «Генератор» – гемм, другое название гемма – «Творец реальностей»

«Двойная спираль» – гемм класса сопроводительных, модификатор ментального слоя

«Кассир Харона» – вид боевого гемма, дает преимущество в рукопашной схватке

«Контроллер-7» – то же, что «Примиритель», – многокомпонентный гемм, обеспечивающий полное подчинение отдельному индивидууму всех вакцинированных. За обладание этим геммом конфликтуют различные группировки в романе «Экзо»

«Красное солнце» – вид гемма, гипотетически позволяющего длительное время получать наслаждение непосредственно через центр удовольствия (статистика применения малодоступна)

«Летучая мышь» – гемм для включения способности к звуковой локации

«Лихорадка» (базовая, модифицированная) – обеспечение краткосрочного (в зависимости от модификации) ускорения экзо с дальнейшим периодом ослабления

«Логик подворотни» – то же, что «Логик», – вид гемма, позволяющего в реальном времени просчитывать комбинации в оперативном бою до десяти движений вперед, эффективно применять удары, броски, различное оружие, физические и умственные способности в целом, обладает сильным стрессовым последействием

«Обитель зверя» – гемм, обеспечивает рывковое увеличение мышечного усилия

«Сова», также «Сова Альфа» – гемм для включения полноценного ночного зрения

«Творец реальностей» – то же что «Генератор», – вид гемма, позволяющего на основе нечеткого анализа в режиме явного недостатка данных прогнозировать развитие определенных событий. Применять следует с крайней осторожностью. Прогнозы оформлены как переживаемые видения

«Тройная спираль» – гемм, может действовать в тандеме с «Генератором реальностей» в качестве катализатора

«Шаровая молния» – вид гемма, гипотетически позволяющего превратить на некоторое время человека в генератор электричества для последующего поражения противников разрядами (сведений о практическом применении нет)

«Тоннель сокола» – боевой гемм, кратковременно кардинально обостряющий зрение

«Феникс» – спец. сыворотка, в базовой вариации позволяет существенно снизить негативный эффект использования гемма «Логика подворотни»

«Четыре пробирки стихий» – гемм, стандартный модификатор ядов

«Эдлман-1», «Эдлман-2112» – геммы-биокомпьютеры, позволяющие проводить вычисления на органическом уровне, схожие по результативности с дозакатными компьютерами

SinDolor – гемм, дающий антишоковый и антиболевой эффект, может действовать как транквилизатор

геммы в организме главного героя, объявляемые списком: «Набор путника», «Вортекс», «Кулак бога», «Тварь Преисподней», «Ассимилятор», «Экзо» в вариантах «два» и «четыре-сигма», «Оракул» и «Бастард богов», «День защиты», «Тень-два», «Обитель зверя» (описания не приводятся)

Нано. Эттерны

«Клещи Альцгеймера», нанокультура – не совсем удачная нановакцина болезни Альцгеймера

Кровяные пловцы – существуют в варианте эттернов и бланков различного срока действия, базовый эттерн (бланк) расы нано, обеспечивающий общее повышение сопротивляемости организма разнообразным заболеваниям

«Ленные владения» – эттерн, боты которого имеют возможность покидать организм и выполнять простейшие операции за его пределами

«Песья радость» – эттерн, существует в виде модификаций нескольких уровней, обеспечивает значительное увеличение обонятельных способностей

«Среда обитания» – мифический эттерн (бланк), базирующийся на идеологии эттерна «Ленные владения» и дающий способности к телекинезу для его владельца

«Чистильщик» – эттерн, нанокультура, обеспечивающая защиту от бактериального заражения, после Заката обеспечившая выживание нано при эпидемии чумы-74 (см)

Нано. Бланки

«Али» (Али FR-ME, известные подвиды: класс «универсал», класс «экстра») – наноусилитель (см.) «силового» вида, обеспечивающий увеличение мощности (рывкового усилия) модифицированной группы мышц

«Броня» – краткое название одного из видов инъектируемой нанокультуры, аналог «Любителя пуль», курс обмена к моменту событий романа: три «Брони» на десять «Любителей»

«Бульон» – бланк, являющийся сопроводительным, обеспечивает среду для быстрого размножения кровяных пловцов

«Зомби-боты» – вышедшие из-под контроля нанороботы, разрушающие высшую нервную деятельность, по сюжету романа – причина превращения представителя расы нано в нанозомби, передаются через ранения

«Кровь» – краткое название одного из видов инъектируемой нанокультуры (описание отсутствует)

«Крот» – вид инъектируемой нанокультуры, обостряет обоняние, а также другие чувства

«Любитель пуль» – вид инъектируемой нанокультуры, форсирует заживление ран, ускоряет восстановительные способности, особенно в экстремальном режиме

«Мания Гейгера» – вид инъектируемой культуры нанороботов, не специфицирован

«МедЭкс» – бланк, медицинский нанокомпьютер, позволяющий общую поддержку тела нано и осуществление своевременной оценки всех биоугроз

наноусилители – обобщенное название бланков, отвечающих за усиление мышц

«Счетчики» – подкласс малых короткоживущих бланков, решающих узкоспециализированные вычислительные задачи

«Тополиный пух» – вид культуры наноботов (описание отсутствует)

«Фарфоровый душитель» – вид культуры нанороботов, дает полное подавление эмоций (необратимое), в наследственном варианте не существует

«Фидиппид» (Фидиппид FF-ME, известные подвиды: класс 1, класс 2, класс 3) – наноусилитель, обеспечивающий увеличение выносливости модифицированной группы мышц

«Фон Нейман» – модуль, объединяющий одноименный гемм (память и вычислительные мощности) и устройство ввода-вывода информации – полуорганическая вставка в предплечье, один из наиболее распространенных нанокомпьютеров (совместная разработка: «Наноздоровье», «Боевая механика»)

«Хамелеон» – бланк краткосрочного действия, создающий значительный камуфляжный эффект (эффект невидимости)

«Шимомура» – наномодуль, комбинация медицинских и военных носимых (инъектируемых) нанокомпьютеров

Дроны

дрон «Ботсвана» («Боевая механика»), дрон «Улей» («Объединенные заводы...»), дрон «Термитник» («Натуральная механика»), дрон «Чародей» («Персональный хранитель») – популярные модели дронов, разработанные и выпускаемые указанными в скобках лабораториями и корпорациями

«глаз» – легкий беспилотный мини-вертолет, компонент комплекса «Паранджа»

«Доги» – боевые дроны, подвижные огневые точки, напоминающие при движении собак, компонент комплекса «Паранджа»

«Кобра» – дрон индивидуального нападения, поражает кислотой и нервно-паралитическим газом, компонент комплекса «Паранджа»

«Кольчуга», субдроны – легкие ленты, способные парить в воздухе с целью в момент выстрела моментально группироваться и отклонять летящую пулю с траектории уверенного поражения хозяина, компонент комплекса «Паранджа»

«Локальная независимость» – дронный комплекс («Объединенные заводы охранных систем»), способный обеспечить защиту периметра поселений. Стандартная комплектация: от 24 до 128 дронов-пулеметов, 6 ракетных установок, комплексы мобильной разведки, комплексы дозарядки и ремонта, центр мобильного контроля и координации

«Паранджа» – эшелонированный многокомпонентный автономный комплекс индивидуальной защиты

«Пауки» – дроны, наземные разведчики внешнего периметра с возможностью самоуничтожения и взрыва, компонент комплекса «Паранджа»

Шалуны – вид дронов, обеспечивающих личную охрану, разработка «Корпорации роботизированных систем»

Источники, исторические события, обозначения

Д.з. – сокращенное обозначение периода времени до катастрофы, называемой Закатом.

Закат – период эпохальных катастрофических событий, приведших к разрушению всех институтов цивилизации

Конец Арсеналов – легендарное событие, когда гражданские захватили серьезный военный объект и уничтожили охрану

Манчестерский протокол, также Протокол – международный документ, регламентирующий полный запрет ядерного оружия, а также изоляцию секторов и полную изоляцию в случае биокатастроф

«Генная логика» – группа компаний, главный производитель и поставщик геммов для расы экзо

«Корпорация роботизированных систем», также Корпорация (в связи с убежищем) – крупнейшая корпорация эпохи Заката, заказчик убежища, куда попали Илона и Дрей

лаборатории военных дронов (роботов), официально находившиеся в секторе XSI Мегаполиса Дрездена на Закате: лаборатория «Боевая механика», лаборатория «Творцы Преисподней», лаборатория «Спасители»

лаборатории военных дронов (роботов), подпольно действовавшие в секторе XSI Мегаполиса Дрездена: лаборатория «Натуральная механика», подпольная группа «Персональный хранитель»

«Международные производители средств защиты, охраны, спецоборудования, армейского снаряжения», также «Корпорация роботизированных систем» – в предыстории описываемого в романе периода одна из крупнейших корпораций до эпохи Заката.

«Наноздоровье» – группа компаний, главный производитель и поставщик нанороботов для расы нано

«Объединенные заводы охранных систем» – международная корпорация, находившаяся в секторе XSI Мегаполиса Дрездена

Прочее

«Антидогмат» – штамм вируса гриппа со средней частотой мутаций раз в два дня

«Канадский шустряк» – одна из самых известных эпидемий так называемого нанозомбирования эпохи Заката

лихорадка Л18 – заболевание, приведшее к эпидемии, предположительно продукт спецразработки

мурашники – пустые или малонаселенные города

мураши – обитатели «мурашников», различной расовой принадлежности

навозник (презр.) – так мураши называют чужаков

наноасфальт – наноматериал, высокотехнологичный асфальт с возможностями самовосстановления, изобретенный до Заката

нанозомби – мутанты от представителей расы нано, здесь слово «нано» относится не к размеру

наноиммунитет – комплекс иммунных свойств и способностей, специфичных для расы нано, обеспечиваемых наличием в организме набора эттернов и бланков

«Оборотень» – вирус с высокой изменчивостью, разработка лаборатории «Готика Х»

«Святые угодники BWALTL» – дочерний вирус, производный от вируса «Оборотень».

«Семя погибели» – дочерний вирус (из других источников – «Оборотень экстра»)

чума-74 – вариант базовой чумы, возбудитель – модифицированная бактерия иерсиния пестис биовар-74 семейства энтеробактерий

Оглавление

Пролог Берег

Доставка первая Цифровая эпидемия

  Глава 1 Заказ

  Глава 2 Сны и реальности

  Глава 3 Оцифрованная угроза

  Глава 4 Счетная колода

  Глава 5 Термитник

  Глава 6 Срок годности

  Глава 7 Перекодировка

  Глава 8 Доставка до подъезда

  Глава 9 Дополнительный сервис

  Глава 10 Колыбельная

Интерлюдия Отмель

Доставка вторая Точка Заката

  Глава 1 Порода древесины

  Глава 2 Густозаселенные районы

  Глава 3 Хутора средней полосы

  Глава 4 Посвящение

  Глава 5 Ковры гостеприимства

  Глава 6 Дальние друзья

  Глава 7 Волшебные голоса

  Глава 8 Монолог толпы

  Глава 9 Прикладное правосудие

  Глава 10 Точка Заката

Интерлюдия Скалы

Доставка третья АЗК

  Глава 1 Сваты

  Глава 2 Горящий снег

  Глава 3 Насест

  Глава 4 Фигуры на доске

  Глава 5 Пешки начинают и выигрывают

  Глава 6 Побратимы

Эпилог

Термины, названия и понятия, использованные в романе Продукты нано– и биотехнологий, расы и общественные группы, оружие и другая терминология

  Общие понятия

  Экзо. Мутации

  Экзо. Геммы

  Нано. Эттерны

  Нано. Бланки

  Дроны

  Источники, исторические события, обозначения

  Прочее X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?